Волчица взглянула на дверь под яркой вывеской. Пока она не переступила порог бара, у нее еще была возможность передумать. Но стоит войти, как владелец бара «Твое желание» будет знать о ее появлении и не позволит уйти не поговорив.

Девушка шумно выдохнула и потянулась к серебристой ручке.

– Соберись, – шепнула волчица себе под нос, покидая теплый салон автомобиля.

Тряхнула копной волос и быстрым шагом направилась к входной двери. Мысль, что она совершает ошибку, неприятно покалывала где-то в затылке, но волчица отбросила последние сомнения.

Узкий коридор вел в полуподвальное помещение. Мрачное и плохо освещенное.

Пахло в баре пороком. Алкоголем, табаком и возбуждением.

– Мне нужно увидеться с хозяином, – произнесла девушка громко, едва войдя в основной зал.

Посетители мазнули по девичьей фигурке безразличным взглядом, как и бармен за деревянной стойкой.

Волчица осмотрелась: никто не спешил прийти ей на помощь.

Бармен продолжил натирать и без того блестящие бока бокалов, а официанты – сновать между столиками.

– Я хочу встретиться с Сеаром, – произнесла волчица с нажимом и постучала острым ноготком по столешнице бара. – Сейчас.

Мужчина отвлекся от своего занятия и нехотя махнул головой на дверь с яркой табличкой запрещающей входить.

– Сюда? – уточнила волчица.

Бармен гадко ухмыльнулся и ответил:

– Если не передумала.

– Не передумала, – ответила она дерзко и дернула дверную ручку.

Волчица растерялась, рассматривая множество дверей по обеим сторонам от нее. Но быстро взяла себя в руки и зашагала, игнорируя звуки, доносящиеся из комнат. Но стоны, крики, подвывания все равно проникали в сознание, и девушка ощутила жар стыда.

Впервые волчица посещала подобное заведение. Как и впервые она покинула пределы стаи одна.

Наконец длинный коридор привел ее к нужной двери. За ней не было волнующих фантазию звуков, лишь размеренный стук чужого сердца.

Девушка занесла руку, намереваясь ударить пару раз о полотно, но передумала и просто вошла.

Прохладно – первое, что она отметила про себя. И задымлено – помахала ладошкой перед лицом, разгоняя клубы сигаретного дыма.

– Добрый день, Сеар, – произнесла волчица легко, словно хорошему знакомому.

Мужчина, что сидел за столом, не выпуская сигарету из губ, произнес:

– А твой отец знает о визите ко мне? – Он стряхнул пепел, жестом приглашая присесть.

– Нет, – ответила волчица, пытаясь игнорировать чувство нарастающей тревоги. Зверь внутри нее чувствовал опасность. Опасность, исходящую от Высшего демона.

– Я и не сомневался, – хмыкнул Сеар. Он затушил окурок, достал следующую сигарету и прикурил. – Что маленькая волчица хочет? – спросил и тут же вскинул руку, останавливая. – Я угадаю, – прошептал он, склоняясь к столу.

Мужчина пальцем сдвинул шляпу на затылок, в его серых глазах проявились мистические оранжевые вкрапления. Спустя пару секунд радужку заполнило Адское пламя, подсвечивая лицо демона алым.

– Маленькая волчица выросла. – Он медленно моргнул. – Она захотела мужчину, – добавил с придыханием. – Что? Избранник не обращает на тебя внимания?

– Вы ошиблись, – ответила девушка с гордостью в голосе.

– Да неужели? – уточнил Сеар. Ответ его позабавил. – Я внимательно слушаю.

– Мне сказали, что вы можете все.

Открытая лесть веселила демона.

– Могу, – ответил тот.

Волчица почувствовала себя уверенней, она сдвинулась с краешка кресла вглубь и расслабленно откинулась на мягкую спинку.

– Все-все? – уточнила, прищурив ярко подведенные глаза.

– Абсолютно. Что касается жителей Земли, – уточнил он. – Но у каждой услуги своя цена.

– Это замечательно. – Девушка мечтательно прикусила нижнюю губу и тихо рассмеялась. – Я встретила одного…

Демон прервал ее громким и искренним хохотом.

– А говорила, что я не угадал, – произнес, отсмеявшись. – Дело же в мужчине.

– Это не просто мужчина – это оборотень.

– Пусть будет оборотень. – Сеар смотрел на собеседницу со снисхождением. – Ты хочешь его любви?

– И да, и нет.

– То-есть не хочешь любви? – спросил он и не скрывал издевки в голосе.

– Хочу, – выкрикнула нетерпеливо волчица. – Но не просто любви. Я хочу, чтобы он стал моим истинным!

Сегодня раздражало все. Слишком яркое солнце, от которого не спасали темные очки. Накрахмаленный ворот рубашки, натирающий крепкую шею. Галстук, что лежал на пассажирском сиденье и обещал душить меня не хуже удавки следующие десять часов. Ведущие утренней передачи на радио, что слишком дружелюбно и радостно болтали между собой.

Да абсолютно все!

Я убавил громкость радио до минимума и взял телефон в руки. Пока светофор дразнил красным светом, выбрал номер из справочника, нажал кнопку вызова.

Гудки шли, и приятный женский голос не заявил: «Телефон абонента выключен». Это немного улучшило настроение, но ненадолго. Гудки сменились все тем же знакомым женским голосом, что предложил оставить сообщение на автоответчик.

Я сбросил вызов и набрал вновь. И так несколько раз, пока не зашвырнул смартфон на заднее сиденье.

На территорию транспортной компании я въезжал чуть ли не скрипя зубами. Припарковал автомобиль в дальнем углу стоянки. Взглянул в зеркало заднего вида и оскалился своему отражению, завязывая галстук. Ничего так меня не раздражало в одежде, как галстук. Атласная полоска ткани всегда грозила задушить своего владельца лишь за то, что тот ее купил и обязан носить.

Узел получился на удивление ровным.

Пятерней я пригладил темные непослушные волосы. Открыл дверь и вдохнул горячий сухой воздух.

Девять утра, а градусник уже показывал почти тридцать. Синоптики обещали самый жаркий день за последние семьдесят лет, и я был готов поклясться, что так и есть на самом деле.

– Пиджак, – прорычал я себе под нос и вновь нырнул за ним в прохладный салон. Его я надену только переступив порог офиса. – И телефон, – подсказал себе, открывая заднюю дверь внедорожника.

Нажал на кнопку активации экрана, но чуда не произошло – волчица не перезвонила. А это означало лишь одно – пара обиделась. И ближайшие дни Леся будет играть в раздражающую молчанку.

Игра была знакома, а правила мне давно известны. Если Леся не перезвонит к обеду, то сегодня придется спать на диване, а возможно, и в облике волка кружить по территории стаи, выветривая из себя дурь. Так я поступал, если не хотел обидеть свою пару. А обижать самку не было в моих правилах.

С шумным дыханием вырвалось звериной рычание.

Я хлопнул дверью внедорожника и нажал кнопку сигнализации.

Адское пекло – вот правильная характеристика погоды за последние десять дней.

Газон на территории компании поливали каждый вечер, но все равно кое-где появились желтые пропалены.

Через несколько часов подошва обуви будет приставать к раскаленному асфальту, а фуры оставлять длинные следы.

Рубашка моментально прилипла к спине, а солнце пекло затылок.

Я шагнул на ступень лестницы, когда скудный ветерок принес новый для меня запах. Терпкий. Яркий.

Я остановился.

Раздражающая жара и шум ушли на второй план.

Обернулся осматриваясь.

А запах продолжал заполнять легкие. Вкусный. Манящий.

– Доброе утро, Дмитрий Викторович, – поздоровался кто-то из сотрудников, покидая офис.

– Доброе, – буркнул я в ответ.

Повернулся к стеклянным дверям спиной и шумно потянул горячий воздух.

Не показалось. Пахло женщиной.

Ноги сами повели к источнику.

Я прислушивался и всматривался в лица клиентов и посетителей, что приехали получить груз.

«Не то… все, не то», – отмечал про себя.

А запах становился все острее и острее.

Еще секунда, и я точно столкнусь его владелицей! Но этого не происходило.

Она, словно тень, исчезала из-под носа. Дразнила.

Невольно или специально, сейчас не было никакой разницы.

Вот я слышал частые-частые удары чужого сердца и тут же они смешивались с громкими звуками подъезжающих фур, требовательным писком погрузчиков и окриками работников склада.

– Тихо! – крикнул я раздраженно.

На меня покосились мужчины в яркой униформе, выждали пару секунд и продолжили свою работу, заполняя пространство мешающими звуками.

Я снял очки, медленно обернулся вокруг своей оси и выдохнул:

– Бр-р-ред.

То, что сейчас происходило, было похоже на помутнение рассудка. Не мог я чувствовать такую острую тягу к незнакомой женщине. Дома меня ждала истинная пара. Обиженная, но все же моя!

Я хорошенько тряхнул головой, надел очки и направился к офисному зданию, игнорируя желание развернуться и пуститься на поиски.

Но зверь настойчиво тянул обратно к распахнутым воротам.

– Тише, приятель, – шептал я. – Вернемся домой, прогуляемся и обстоятельно поговорим с вредной волчицей.

Зверь притих на мгновение, перестал вмешиваться в человеческие мысли, ровно до следующего дуновение ветерка.

«Моя!» – заурчал он, окончательно приводя человеческую часть в замешательство.

«Моя! Пара!» – повторял и повторял зверь, беснуясь внутри, желая занять мое место и продолжить поиски.

В этот момент мне перестало хватать воздуха, и я задышал глубоко и шумно. Рука схватилась за горло, а в голове оглушающе зазвенело, словно кто-то бил у самого уха металлическими предметами.

– А-а-а, – сдавленный крик боли вырвался из груди. Я ссутулился, упер ладони в колени, собирая полами пиджака пыль с земли.

Тело сотрясало дрожью обращения. Болезненно скручивало каждую мышцу и медленно-медленно отступало. Возвращались слух и зрение. Затылок и грудь перестали жечь, а по спине стекали холодные капли испарины.

– С вами все хорошо? – вопрос прорвался сквозь гул в ушах.

Голос интересующегося был мне знаком.

– Да, дядь Петь, – выдохнул я сквозь зубы, с трудом вспомнив имя одного из сторожей. – Что-то в голову ударило.

– Давление, сынок. – Старик похлопал меня по плечу. – Со всеми бывает. Вон жара какая.

– Со мной такого не бывает, – вырвалось со следующих болезненным выдохом. – Не должно быть, – добавил я, хватая ртом воздух.

– Ну-у-у, всё бывает в первый раз. Мы же не молодеем. – Старик взял меня под локоть и помог выпрямиться. – В сторожке тонометр есть и таблетки. Внучка позаботилась, боится за меня. Идемте, я вас быстро в порядок приведу.

– Не нужно. Спасибо.

Я отдышался и медленно вдохнул через ноздри, втягивая, словно самый настоящий яд, притягательный женский аромат.

– Это от вас? – Я ухватил сторожа за плечи. – От вас, – произнес удивленно.

Старичок запротестовал, затряс сокрушенно головой.

– Да я бы никогда! – заговорил он. – Я вообще алкоголь не пью. Если и позволяю себе, то рюмочку и чтоб девчонки мои не видели.

– Какие девчонки?

– Да внучки. Какие ещё могут быть девчонки в моём возрасте, – засмеялся старик. – Они не любят выпивку. Вот я и прячусь от них. Но на работе, я бы ни за что не стал, – закрутил седой головой.

Я продолжал вдыхать отравляющий меня и зверя запах, что шел от одежды сторожа.

– Я вам верю, дядь Петь. Верю.

Старик заулыбался.

– Может всё же измерить давление? – предложил он еще раз. – Глаза у вас красные, Дмитрий Викторович, и лицо.

Я не стал отказываться и пошёл вслед за стариком.

– Да вы проходите. – Он махнул рукой. – Садитесь, – указал на стол.

А маленькая сторожка была насквозь пропитана притягательным ароматом. Он исходил от низкого диванчика в углу комнаты и от единственного стула у окна, от стола, накрытого выстиранной скатертью.

– Вы руку-то протяните, – командовал сторож и помог надеть манжету. – Ну все, не двигайтесь и не говорите.

Аппарат жужжал и накачивал воздух.

– Кто у вас сегодня ночевал? – спросил я, окаменев и смотря в одну точку. Было невыносимо находиться в замкнутом помещении. Каждую клеточку тела тянуло куда-то. В груди пекло. И зверь надрывно скулил.

– Да никого, – соврал старик. – Зачем мне проблемы на работе? Если бы не это место, жил бы я на одну пенсию. Плохо жил. А вы не говорите, нельзя. Ну вот, у вас пульс почти сто сорок.

– Это нормально, – отмахнулся я, освобождая руку и поднимаясь из-за стола.

– Вы таблетку хоть возьмите.

Я проигнорировал предложение сторожа и вывалился из крохотного помещения. Сейчас жаркий сухой воздух казался спасением.

– Никого… – я вспомнил слова сторожа, быстрым шагом возвращаясь к офису.

Мне бы подняться на третий этаж и занять свое рабочее место, но вместо этого я прошел в комнату охраны и попросил запись за последний час с нужных двух камер.

Не моргал, всматриваясь в мерцающее изображение. Кто из них она? Кто из десятка женских фигурок та, что заставила метаться по территории, словно душевно больного, с криками и рычанием?

– Стоп, – произнес я вслух, останавливая запись нажатием кнопки. Отмотал немного и включил вновь.

Дверь сторожки приоткрылась, и из нее мелькнула девичья фигурка.

Камера стояла так, что девушку я видел лишь со спины. Невысокая, с волосами по середины плеча, худенькая… А фантазия человека и зверя активно дорисовывали ее. Примеряли ей различные лица.

Девчонка двигалась словно мышонок, осторожно, перебежками.

«Странная», – отметил я про себя, отмотал запись и поставил на паузу.

– Кто ты? – рассматривал, прислушиваясь к себе и зверю.

«Для волчицы мелковата, – продолжил рассуждать. – Для вампирши неуклюжа». Да и запах говорил, что с вероятностью девяносто девяти из ста, девчонка была человеком. Тогда что так привлекло моего зверя?

Я выпустил мышку из рук, откинулся в кресле. Растер лицо и взъерошил волосы. Встал, выпил воды, но и это не помогло. Взгляд так и возвращался к сероватому изображению. В очередной раз уменьшил температуру, взяв пульт от кондиционера. Пара нажатий, и цифры остановились, показывая свой минимальный порог. Легче не стало. Все равно меня словно выжигало изнутри.

Телефонный звонок заставил вздрогнуть и вынырнуть из дурмана.

– Да, – произнес я хрипловато, принимая вызов.

– Просто «да»? Я думала ты меня будешь рад слышать… – Леся наигранно захныкала и замолчала, выдерживая театральную паузу и дожидаясь реакции.

– Я рад тебя слышать, малыш.

– Ну вот. Мы так плохо утром расстались. Давай мириться?

Я повернулся к экрану спиной и спросил со смешком:

– Разве по телефону мирятся? Ссорились мы, глядя друг другу в глаза. Своих глаз я чуть не лишился и требую компенсации за моральный ущерб.

Волчица громко хмыкнула в трубку и произнесла:

– Сюрприз, – распахивая дверь кабинета.

– Действительно сюрприз, – произнес я, отнял телефон от уха, сбросил вызов, но не торопился идти навстречу девушке.

– Вот значит как?.. – спросила она, прищурив хитро глаза. – Мне первой делать шаг? Я и так приехала сюда, даже в порядок себя не успела привести.

Волчица обманывала. Уверен, за якобы небрежным видом скрывались сорок минут подбора одежды, укладка и макияж.

– И не завтракала, – продолжала попытки вызвать чувство жалости.

– Тебе сварить кофе? – уточнил я, направляясь в смежную с кабинетом комнату.

– Да нет же! – Леся подошла и обвила мою шею руками. – Ну, прости, – протянула она, всматриваясь в лицо. – Ты просто так помешан на… волчонке, – произнесла она шепотом, – что я не сдержалась и наговорила глупостей.

– Помешан?.. – переспросил я, нахмурившись.

– Ну а как это еще назвать? – волчица пошла в наступление. Разомкнула объятия и отошла на шаг. – Почему ты мне не веришь?

– Не перевирай мои слова.

– А как еще назвать то, что ты собираешься меня затаскать по ведьмам? Я же говорила, что это нормально.

Я покосился на мерцающий монитор, где все еще стояло на паузе изображение девчонки. Подошел к столу, нажал кнопку, выключая.

Волчица обратила внимания на мои действия.

– Кто это? – поинтересовалась она.

– Понятия не имею, – ответил я и зашел в смежную комнату. – Ты будешь кофе, или как?

– Буду, – буркнула волчица.

– Сахар? – уточнил я.

– Можно подумать, ты не знаешь.

Леся устроилась на диванчике, отложила сумочку и шумно выдохнула.

– Я понимаю, что ты расстроен, – заговорила она. – Но вот так распорядилась богиня.

– Нет, дело не в этом, – ответил я, не поворачиваясь. – Не могла Селена лишить нас потомства. Тут причина в другом.

– Почему ты так уверен?

Я повернулся, сжимая в руках две кружки с кофе.

– Я изучал этот вопрос. Читал, разговаривал со старейшими волками, даже к Александру ходил на поклон, – хмыкнул, вспоминая издевки Высшего вампира. – Наш случай первый.

Леся приняла кофе и произнесла слишком радостно:

– Мы особенные.

– Сомнительный повод для гордости.

– Ну, а что ты предлагаешь?! – Она пригубила напиток.

– Предлагаю использовать все возможности. А ты почему-то против…

– Я не против! Но ты так настойчив, что обижаешь меня. Мне кажется, что именно я виновата в том, что за всё время так и не смогла подарить тебе волчонка.

Зверь недовольно рыкнул, чувствуя ложь и манипуляцию.

Плечи волчицы задрожали, она всхлипнула и отвернулась, прячась за упавшими волосами.

– Я разве когда-то так говорил? – я вспылил и тут же пожалел об этом. Женский всхлип отрезвил. – Прости, малыш. – Поставил кофе на стол. – Пойдешь ко мне? – Присел на диван и попытался перетянуть ее на колени.

– Нет, – послышалось обиженное сквозь всхлипы.

– Лесь, я никогда так не говорил и не скажу.

– Но думал, – упрямилась она.

– Не думал. Честное слово. Ты же знаешь, что я говорю правду.

– Знаю, – ответила волчица и позволила взять себя на руки. – Мне так плохо, – зашептала она, положив голову мне плечо. – Последнее время мы только и делаем, что ссоримся из-за…

– … ерунды? – закончил я за нее.

– Нет. – Она толкнула меня в грудь и попыталась встать. – Зачем ты так говоришь? Я же знаю, как ты хочешь потомство.

– А ты?

– Прекрати меня провоцировать. – Леся дернулась второй раз. – Ты опять меня обижаешь!

– Я лишь задал вопрос. – Я усилил хватку, не позволяя паре сбежать. – Но ты не отвечаешь на него.

– Хорошо! – выпалила волчица. Помолчала пару секунда и добавила: – Я согласна встретиться с ведьмой. Завтра же позвоню папе и спрошу, можно ли приехать и поговорить с Марией. Обещаю, – произнесла она примирительно. – Но только я не понимаю, что может знать ведьма, чего не знает Высший вампир.

– Если есть шанс, его нужно использовать, – произнес я, целуя девушку в висок и прислушиваясь к себе. Неприятная тревога не оставляла меня. Она вынудила вернуться взглядом к потухшему монитору и вспомнить о беглянке.

– Мить, может, попытаемся еще разок?

Волчица повела плечом и мягко освободилась от объятий. Оседлала мои бедра, скользнула по вороту рубашки пальцами, спустилась по глади рубашки и подцепила пряжку ремня.

– Вдруг в этот раз у нас получится? – ворковала она, вытягивая кожаную ленту из шлевок брюк. Подцепила пуговку.

– Не сейчас. – Я остановил Лесю. – У меня встреча через десять минут.

– Подождут. – Волчица обворожительно улыбнулась и потянулась к мужским губам.

– Нет! – из моей груди вырвалось рычание.

Волчица оторопела на мгновение. Ее губы дрогнули, а в уголках глаз блеснули слезы.

– Как скажешь, – произнесла она громко, поднимаясь на ноги. – Я не понимаю тебя. – Взяла сумочку и гордой походкой покинула кабинет не забыв хлопнуть дверью.

Я не шелохнулся, слушал рычание зверя, что стихало вместе с шагами волчицы.

– И я себя не понимаю, – произнес растерянно.

Я проснулась от хлопка входной дверью. Вскочила, не сразу понимая, что происходит.

За стеной слышались тяжелые шаги и громкий голос отчима. Он спускался по лестнице и что-то выкрикивал. Его слова отражались от голых стен подъезда, разносясь гулких эхом.

– Опять поссорились с мамой, – тихо произнесла сестра.

– Ты давно не спишь? – спросила я, вглядываясь в темный угол комнаты, где стояла узкая кровать Ники.

– Часа два, как родители начали выяснять отношения.

– Ясно. – Я взглянула на дверь спальни.

– Закрыла, – успокоила меня Ника.

– Хорошо. – Я повалилась на подушку и уставилась в серый потолок. – Надеюсь, ушел до утра, – добавила тихо и закрыла глаза.

Ника последовала моему примеру и легла в постель.

– И я, – добавила она тихо.

В квартире на какое-то время наступила тишина. Лишь с кухни доносилось звяканье посуды и голос мамы. Она или жаловалась на свою судьбу коту или позвонила подруге и пересказывала очередную ссору с дядей Гришей.

– Ник, сколько времени? – спросила я.

– Час.

– Еще семь часов можно поспать, – проворчала я, поворачиваясь на бок.

Я уснула сразу. Ссоры мамы и ее мужа были настолько привычны, что ни я, ни Ника уже не обращали на них внимания.

Я давно оставила попытки разобраться в их причинах, просто закрывалась в комнате и пережидала. А вот сестра иногда старалась помирить родителей. Да и я в ее возрасте пыталась разобраться во взрослых проблемах, заступиться за маму, но как-то получила тяжелую оплеуху от дяди Гриши и желание сошло на нет.

– Агата, – шепот Ники пробивался сквозь вязкий сон.

– Что? – Я приоткрыла один глаз. За окном светлело. – Сколько сейчас?

– Двадцать минут пятого.

– Ты что меня разбудила так рано? – ворчала я.

– Папа вернулся. Мне страшно, – прошептала сестра. – Они опять ссорятся.

И я поняла, что женские и мужские выкрики, это не продолжение моего сна, а реальность.

– … хватит… Гриша, – я разобрала, присев на кровать.

С маминым криком в голову ударила кровь, в ушах загудело, и ладони стали жутко холодными.

– Когда он вернулся? – Я шарила по полу руками в поисках шорт.

– Минут пять назад, – тихо говорила, Ника забравшись на мою постель. – Папа еще с кем-то поссорился около подъезда.

– Ясно. – Я мышкой прокралась к шкафу и достала рубашку.

– Что ты хочешь сделать? – спросила сестра.

– Ничего, Ник. Мне так спокойней, – пояснила я свои действия.

Уже не в первый раз мне приходилось сбегать на время из дома. На то время, пока отчим не протрезвеет. Когда он выпивал, именно я становилась его главной проблемой в жизни. Словно это я уволила его с работы, или я столкнула его со ступеней, и он поломал ногу и из-за этого три месяца провел на больничном.

Громкие шаги, брань, и мы с сестрой вздрагиваем от удара по двери нашей спальни.

– Проблема! – кричит дядя Гриша. – Спишь?!

– Не отвечай, – шепчет Ника, плотнее прижимаясь к моему плечу.

– Оглохла?! – выкрикивает вновь и несколько раз дергает дверную ручку. – Опять все из-за тебя. Зачем ты полезла в наш разговор? А?!

– Ой, – пискнула сестра.

– Гриш. Гриша. Гриша хватит, – уговаривает мама. – Агата ни в чем не виновата.

Я наблюдаю за очертаниями двух фигур сквозь мутное стекло.

– Ну конечно. Эта, – мужчина машет рукой, – как откроет свой поганый рот, ляпнет что-то, все и сбывается. Я остался без прав.

– Гриш, ты глупости-то не говори. Я же просила тебя не садиться за руль. От тебя еще пахло, – мама пыталась успокоить дядю Гришу и гладила его по предплечью.

– Я всегда так езжу, но именно сегодня меня повезли на освидетельствование. А все потому, что твоя ляпнула мне с утра за столом.

– Да ничего Агата такого не сказала, – причитала мама. – Лишь посоветовала поехать на маршрутке.

– Пусть в следующий раз молчит, – рыкнул мужчина. – Слышишь меня, проблема? Не открывай свой поганый рот. Вообще мне не попадайся на глаза.

– Гриш, ну зачем ты так? Ника все слышит. А она тебе все же дочь, – мама привела последний аргумент из имеющихся у нее в арсенале, после которого отчим немного успокаивался. – Что она о тебе будет помнить? А у нее возраст такой сложный. Четырнадцать лет девочке.

– Все нормально, – прошептала я испуганной сестре, сама едва сдерживая дрожь страха. – Сейчас успокоится.

Мама еще что-то говорит, но уже тише.

А я запрокидываю голову и упираюсь затылком в стену.

«Как же я тебя ненавижу, – начинаю мысленный разговор с отчимом. Только так я могу высказать ему все, что думаю. – Каждый день я молюсь, чтобы быстрее съехать отсюда и наконец спать не за запертой дверью», – продолжаю, быстро стирая слезинку со щеки. Не хватало еще расплакаться из-за этого идиота. Хватит и маминых слез.

– Ложись спать, – говорю сестре на ухо. – Все. Успокоился.

Но я ошиблась.

– А-а-а! – мужской остервенелый крик слышен так отчетливо, словно отчим с нами в одной комнате. – Я… я говорил, что это все она! Как же больно, – рычит он, вновь оказываясь у нашей спальни. – Пошла вон! Не притворяйся спящей, проблема. Вон, говорю. Уходи!

– Гриш, ты сошел с ума, – бормочет мама. – Идем, я обработаю руку.

– Не тронь, – рычит мужчина. – Я жду, когда уйдешь, – каждое слово он выплевывает, словно проклятье. – Без тебя наша жизнь будет лучше…

– Ты чего?.. – Ника хватается за мою руку.

Я отстраняюсь и встаю с кровати.

– Не хочу я больше здесь находиться. – Включаю свет – больше не нужно притворяться и прятаться. Хватаю телефон, кошелек, сумку.

– А как же я?.. – Ника смотрит на меня испуганно. – И я не хочу здесь оставаться.

– Он тебя не тронет. Как только уйду, сразу успокоится, – шепчу я, глядя в лицо сестры. – Соберешь мне вещи? – прошу. – Я заеду в обед и заберу.

– Соберу. – Ника растирает ладошкой красный нос. – Ты к деду?

– А куда же еще? – Я улыбаюсь и целую сестру в щеку. – До завтра. Жди меня в час.

Делаю несколько глубоких вдохов, как перед погружением в воду, и открываю замок. Я не отвечаю на оскорбления и не смотрю на лица, быстро шагаю к входной двери, хватаю сандалии с полки для обуви и выбегаю в подъезд.

– Давно бы так, – прилетает мне в спину.

– Ненавижу, – фыркаю я и сбегаю по ступеням.

На улице прохладно и свежо. Я сажусь на лавочку, вызываю такси через приложение и надеваю сандалии.

– И ты тут, – произношу, когда собачий нос утыкается мне в ноги. – Привет, Подружка. Прости, сегодня у меня ничего для тебя нет. Приходи завтра, я принесу вкусненького. – Смотрю в умные карие глаза. – В час, запомнила? – уточняю. – А вот и моя машина. – Я замечаю желтый автомобиль, въезжающий в арку. – Пока, – прощаюсь и вскидываю голову. Наша квартира единственная, в которой горит свет. Громкие голоса доносятся сквозь открытые окна, но я стараюсь не прислушиваться к словам и сажусь в автомобиль.

Не хотелось волновать деда, но ночью я могу пойти только к нему. Я знаю, он примет – не откажет, вздохнет тяжело и проводит в нашу с Никой комнату.

– Ой, – я заерзала на заднем сиденье автомобиля. – Можно изменить адрес конечного пункта? – спросила я. – Совсем забыла, что никого нет дома.

– Без проблем, – отозвался шофер.

Через тридцать минут, вместо уютного деревянного домика, я увидела высокий забор, подсвеченный прожекторами.

– Вот тут остановите, – я указала на подъездную дорогу. Не хватало, чтобы у деда были из-за меня проблемы. Он держится за свою работу. Где еще примут пенсионера?..

До сторожки я шла с невозмутимым видом, словно не происходило ничего странного. Подумаешь, в пять утра, какая-то девица вошла на территорию транспортной компании. Каждый день такое случается.

– Тс-с-с, – шикнула я на собак. – Свои. Свои, – успокоила животных и приоткрыла дверь. – Деда, – позвала я. – Дед, ты спишь? – Прошла внутрь и присела за стол.

Звук на телевизоре выключен, комнатку освещал мерцающий экран.

– Ты что тут делаешь? – Деда растер глаза, приподнимаясь на локтях. Он взглянул в окно. – Внуч, что опять случилось? – Бодро подскочил на ноги. – Гришка, да? Паршивец, – заругался дед, приглаживая всклокоченные седые волосы. – Ты почему не взяла ключи, когда я тебе давал? А?

– У отчима права забрали, – одним предложением я объяснила свое присутствие и постаралась рассказать свои планы и успокоить: – Можно, я у тебя поживу чуть-чуть? Накоплю на комнатку и съеду.

Мысли об отдельном жилье посещают меня лет с шестнадцати. Все это время я успокаивала себя тем, что осталось совсем немного до совершеннолетия, и вот тогда я смогу распоряжаться собственной судьбой, как мне вздумается. Казалось, я продумала все, но кто же знал, что деньги имеют свойство заканчиваться слишком быстро.

– Ай, – отмахнулся дед. Он повернулся ко мне спиной и шебуршал в карманах тоненькой куртки. – Вот, возьми, – положил на стол связку ключей. – И не думаю о съемных клоповниках, когда есть собственное жилье.

– Де-е-ед, – протянула я.

– Ничего не хочу слышать. Этот дом твой. И точка. Вот я умру…

Деда завел любимую пластинку.

– Не умрешь. – Я его порывисто обняла. – А у тебя есть чем позавтракать? Я кушать хочу.

– Сыр есть, хлеб, огурцы, – спохватился дед и склонился к низкому холодильнику. – Тут вот еще картошка жареная.

– Давай все, – попросила я, стараясь переключить разговор в приятное русло.

Это было непросто. Деда нет-нет да и задавал неудобный вопрос, и мне приходилось отвечать.

– Давно бы ко мне переехала.

– Не могу я Нику бросить, – ответила я.

– Пусть тоже вещи собирает, – произнес дед уверенно.

– Отчим ее не отпустит. Это на меня ему плевать.

Бессонную ночь я компенсировала плотным и вкусным завтраком. После удалось подремать часок, пока деда обходил территорию и кормил собак. Я не до конца понимала, зачем вообще этой компании нужен сторож. Надежный забор, круглосуточное освещение, по всей территории камеры, а в главном здании дежурила охрана. Странный владелец…

Меня разбудил будильник и лай за окном. До начала рабочего дня оставался час. За место в цветочном магазине я держалась не меньше, чем дед за свою сторожку. Очень не хотелось опаздывать.

Я быстро умылась, расчесалась и выпила кружку холодного чая.

– Едем? – спросила, выходя на улицу.

– Ну все-все. – Дед трепал собаку по загривку. – Больше не дам.

– Сменщик пришел? – Я взглянула на часы.

До автобуса десять минут. А если опоздать, то вновь придется раскошелиться на такси.

– Да заболел он. Позвонил, предупредил. – Дед похлопал по карману рубашки, где лежал старенький телефончик. – Но так даже лучше. За лишнюю смену денежку получу. Все нормально, – он опередил мои волнения. – Сяду и буду сидеть в тенечке. Таблетки я взял. Тонометр на столе.

– Договорились, – согласилась я нехотя. – В обед привезу поесть. – Я схватила сумку, пока деда не запротестовал, и поспешила на остановку.

Пустынная база ночью сейчас напоминала рынок. Шум, крики, сигналы клаксона. Я спешно шла к воротам, стараясь не попасть под колеса погрузчика, побежала к остановке, ворча себе под нос:

– Только не уезжай! Только не уезжай. – Не сводила взгляд с распахнутых дверей. На мое счастье, что-то заело и водителю пришлось выйти и закрывать их вручную.

Я чудом не опоздала. Пока все складывалось не так и плохо, осталось договориться с девочками и отпроситься на пару часиков среди дня. За это время я успею перевезти вещи и отвезти что-нибудь съестное деду.

– Ну что? Можно я отлучусь? – Я сложила ладони в умоляющем жесте. – Девочки, правда, очень нужно. Клиентов в обед совсем мало. Можно?

– Можно, – согласилась Катя. – Но за это ты поговоришь вон с теми товарищами.

– Кать. – Я смотрела на десяток горшков с погибшими орхидеями.

– Ничего не знаю. Поговори с ними, как ты это всегда делаешь. Пошепчи, поуговаривай.

– Тут разговорами не помочь, – ответила я. Из пластиковых горшков торчали голые палки.

– Хочешь, спой им или станцуй, – ворчала Катя. – Угрожай, в конце концов. – Я расхохоталась. – Но, если мы ничего не сделаем, хозяйка повесит их на нас.

– Постараюсь, – пообещала я. – Я побежала?

– Только недолго.

– Буду стараться, – я выпалила, снимая фартук из плотной ткани. – За два часа управлюсь.

За вещами я шла, сжавшись от страха. Поднялась на нужный этаж и замерла перед дверью.

Надеюсь, дома никого не будет. Стычки с отчимом отнимали у меня слишком много сил. Он словно наслаждался беспомощностью, не отпускал, пока запас оскорблений для меня не иссякал.

Я вставила ключ в замочную скважину и медленно его дважды провернула. В квартире стоял неприятный запах. Как после продолжительной гулянки. Пары алкоголя смешались с табачным дымом. Если кто-то дома и есть, для него я хотела остаться незамеченной. Не разуваясь, я прошмыгнула в спальню.

Ника не подвела, собрала вещи и на сумке оставила короткую записку: «У меня дополнительная математика, не смогла тебя встретить».

Я, не раздумывая, подхватила объемную спортивную сумку и пакет с косметикой. Все прошло даже лучше, чем я себе представляла. Зря боялась.

– Ой. – Я притормозила, выходя из подъезда. – Прости, я про тебя совсем забыла. Такой сумасшедший день.

У ступеней сидела собака. Подружка больше походила на волка, чем на дворнягу. Крупная, с серой шерстью, длинными ногами и таким умным взглядом, что можно подумать, она все-все понимает.

– Если дойдем до магазина, я куплю тебе упаковку корма.

Собака поднялась и пошла рядом.

– Ты всегда меня понимаешь. Умница, – похвалила я. – Я поговорю с дедом, может, он разрешит тебя взять к себе. Будешь жить у нас? Он добрый, не откажет. И животных любит.

За болтовней я не заметила, как дошла до остановки. Подружки и след простыл. Ей точно надоело слушать мои глупости.

Сегодняшний день напоминал нескончаемый марафон. Я только и делала, что спешила куда-то, неслась сломя голову, не разбирая дороги и не обращая ни на что внимания. Девочкам с работы я пообещала вернуться через два часа, но уже задержалась на тридцать минут и сейчас я мечусь вдоль дороги у автобусной остановки.

На улице нестерпимая жара, солнце слепит и напекает голову. Из ворот транспортной компании каждые несколько минут выезжает автомобиль, я перестаю обращать на них внимания и всматриваюсь в ослепляющую даль.

– Девушка, вас подвезти? – слышу вопрос.

– Нет, спасибо, – отзываюсь без охотки и опускаю взгляд к экрану телефона.

– А вам куда? – мужской голос продолжает надоедать.

– Я жду такси. – Я демонстрирую выключенный экран телефона.

– Не стоит гулять по такой жаре. А у меня кондиционер.

– Слушайте, – я поворачиваю голову и смотрю в довольно нахальное мужское лицо, – не теряйте время. Езжайте! – Машу рукой неопределенно.

Перевожу взгляд вдаль, но с везением на сегодня, кажется, покончено. Автобуса нет. Зато из металлических ворот выезжает массивный автомобиль. Я видела его и раньше на территории базы. Белый внедорожник останавливается и нетерпеливо сигналит, требуя убраться с его пути.

– Точно не поедешь? – владелец неказистого серого авто предпринимает очередную попытку меня уговорить.

Я отрицательно качаю головой и опускаю взгляд на тонированное стекло внедорожника. Вижу лишь мужские руки. Крупные, с длинными пальцами, которые от нетерпения водитель то разжимает, то сжимает, обхватывая обмотку руля.

Дверь внедорожника медленно открывается, а я отворачиваюсь и наблюдаю за происходящим краем глаза.

Мужчина медленно движется, кладет руку на крышу серого авто, склоняется и интересуется:

– Какие-то проблемы?

Голос пугающий. Низкий, вибрирующий.

– Да нет, – слышу ответ.

Я бросаю мимолетный взгляд на водителя внедорожника. Огромный – первое слово, что пришло мне на ум при виде мощной фигуры в темном костюме.

– Ну так освободи проезжую часть, – произносит титан.

Несколько невнятных слов, какой-то скрежет, и серое авто трогается с места, а я продолжаю смотреть вдаль, игнорируя внимание титана к моей персоне.

Он не двигается. Стоит посередине дороги и смотрит.

«Больной какой-то», – проносится в голове.

Я нервно почесываю бровь.

Мужчина застыл.

Я делаю вид, что оглядываюсь, стараясь хоть мельком рассмотреть его лицо. Не знаком.

Симпатичный, только очень серьезный, и за темными очками не видно глаз.

Теперь сигналят и выкрикивают в окно просьбы убрать автомобиль уже владельцу внедорожника, но он не двигается и не поворачивает головы. Стоит, словно каменное изваяние. Только по вздымающейся груди можно понять, что это живой человек.

Я не выдерживаю и интересуюсь слишком раздраженно:

– Вам чем-то помочь?

Мужчина приходит в движение и идет прямо на меня. Уверенно, шагая размашистыми шагами.

Кажется, что за одеждой скрывается хищный зверь. Мощный. Опасный. Грациозный.

Он останавливается, а я в шаге от того, чтобы не побежать с криками «Помогите».

– Ты кто? – спрашивает титан.

И мне не показалось. Мужчина не говорит – рычит.

– Ты кто? – повторяет настойчиво, пока я медленно отступаю и бросаю боязливые взгляды, ища помощи.

– А вы? – спрашиваю в ответ, замечая приближение автобуса. И мне неважно, что за номер будет на нем указан. Сяду в любой. Лишь бы подальше от этого места и мужчины, возвышающего надо мной.

– Стой! – приказывает он.

Теперь я замираю. Солнце продолжает слепить, и мне трудно смотреть в лицо незнакомца.

– Вы меня с кем-то путаете, – говорю я. – Мы точно с вами раньше не встречались. Я бы вас запомнила, – привожу аргументы.

– И я бы тебя запомнил, – рычит он.

Страшно – второе слово, с которым ассоциируется водитель внедорожника.

Он медленно-медленно склоняется, снимает очки. Его глаза практически на уровне моих. Голубые. С ума сойти какие красивые.

– Как ты это делаешь? – спрашивает титан.

– Что я делаю? – уточняю я.

Я стараюсь смотреть в переносицу мужчины и не блуждать по его лицу взглядом.

– Так притягательно пахнешь.

– Хы-хы, – смешок скрывается с моих губ. – Вы всех задерживаете, – я нервно указываю пальцем на проезжую часть. – И мне пора.

Я делаю два шага назад, повторяю маневр, но уже вбок. Мужчина выпрямляется, но не пытается остановить меня. Наблюдает, чуть склонив голову набок и будто раздумывая над чем-то. Изучает мое лицо, спускается взглядом до самых пальчиков ног и криво улыбается.

Не знаю, что за выводы он сделал в своей голове, но выражение лица быстро меняется с оценивающего на растерянное.

– Тебя подвезти? – спрашивает он.

– Не стоит. Я на автобусе, – мямлю, понимая, что мои щеки горят огнем. И это не из-за обеденного июльского солнца, а из-за смущения.

Я отворачиваюсь, изображаю безразличие к титану и активно машу ладонью водителю автобуса. Не хватало, чтобы тот решил, что на остановке разыгралась ссора между парой.

Да что за глупости лезут мне в голову?! Пара…

Я игнорирую настойчивое желание посмотреть на мужчину. И зря. Возможно, я бы успела среагировать и не попасться.

– Идем. – Титан берет меня за руку и без усилий тащит к своему автомобилю.

– Да что вы делаете?! – восклицаю я, совершенно теряясь.

Его пальцы крепкие, шершавые, удерживают не позволяя освободиться.

– Я не хочу никуда с вами ехать! – рычу гневно. – Да что вам от меня нужно?.. – спрашиваю уже плаксиво, понимая, что мне не сбежать.

– Больно? – интересуется титан обеспокоенно. – Прости, мог не рассчитать силу.

«До чего же он странный. И точно нездоров…» – эта мысль закрепляется в моем сознании.

– Больно, – повторяю за ним. – Очень, – пытаюсь сыграть на чувствах мужчины, замечая подъезжающий автобус.

Театрально растираю запястье, мысленно подгоняя транспорт, что крадется со скоростью черепахи.

Водитель автобуса явно никуда не спешит, притормаживает, пропуская фуру, поворачивающую на территорию базы.

А я от нетерпения прыгаю на месте и размахиваю руками, сигнализируя.

– Не походите! Я не хочу с вами ехать, – говорю я.

Мой взгляд мечется от лица титана к темному силуэту водителя общественного транспорта. Нельзя позволить еще раз застать себя врасплох. Да и не будет титан хватать меня за руки, когда есть свидетели. Успокаиваю себя.

Но он и не торопится этого делать.

– Мышка, – зовет меня.

Точно ведь меня. Смотрит, улыбается, прищурив глаза.

– Мое имя Дмитрий, – говорит он. – Хотя, наверное, ты и так знаешь. Кто тебя прислал?

– Я вам уже говорила: вы меня с кем-то перепутали, – отвечаю я.

Автобус наконец подъезжает к остановке, замирает, с шипением открывает двери.

– Не знаю, что ты от меня хочешь, но вряд ли этого добьешься, – титан продолжает бредить.

Я стою на подножке и, окрыленная чувством безопасности, кручу у виска указательным пальцем.

– Я вас не знаю, – повторяю громко.

Титан улыбается шире, демонстрируя мне крупные белые зубы, смеется и рявкает:

– Поймаю!

– Да что б тебя! – фыркаю от испуга и взбегаю на заднюю площадку.

– Поймаю! – рявкаю я, глядя в испуганное лицо девчонки. – Ну, мышка, – не могу сдержать хохот.

Она дергается, вбегает в автобус и смотрит на меня своими серыми глазищами. Нервничает, поглядывает за спину, где сидит нерасторопный водитель. Боится, что буду преследовать.

Зря. Раньше я бы с удовольствием продолжил знакомство. Сейчас – нет. Какая бы ни была тяга к ней, пару я предать не могу. Не имею права.

Автобус трогается, а за мной раздается грохот, скрежет металла и звон стекла.

– Да ладно! – выкрикиваю я.

В заднице моего внедорожника торчит второй, не хило так собрав багажник и бочину.

– Коваль, у тебя глаза панелями обшиты?! – ору с раздражением.

Зверь взбешен вместе с человеком. С той лишь разницей, что я хочу оторвать одному товарищу кривые руки и ноги, а зверь тянет меня по направлению удаления автобуса. Требует следовать за девчонкой.

– Ты куда смотрел? – спрашиваю я, приближаясь к автомобилям.

Коваль с трудом открывает водительскую дверь – выдавливает ее, упираясь ногами и руками.

– Да я сам не понял, как это произошло. – Он выходит, стряхивает с брюк и рубашки осколки стекол. – Собака бросилась прямо под колеса, ну я и дернул рулем.

– Какая, в задницу, собака? – Я крутанулся вокруг себя.

– Да, черт, ее знает. – Коваль повторяет за мной действие. Хмурится, осматривается еще раз. – Серая собака. Высокая, – рукой показывает высоту от земли. – Да я тебе клянусь, была собака, – оправдывается он. – А сам-то что стоял посередине дороги? На обочину съехать не мог?

– Ты с больной головы на здоровую не перекладывай, – огрызаюсь я. – Что делать будем?

Солнце беспощадно напекает затылок и шею, в носу свербит от вони жженых покрышек, и зверь продолжает тянуть из меня жилы.

«Моя, – пробивается сквозь рычание. – Пар-р-ра».

– Тихо! – одергиваю сам себя.

– Да я вообще молчал, – отзывается Коваль, осматривая повреждения. – Ну, друг, должен буду. Что я могу еще тебе сказать в этой ситуации. Сейчас договорюсь. – Он достает из салона автомобиля телефон. – Быстро сделают.

Зверь не затихает, пока я не возвращаюсь мысленно к девчонке.

Кто же она такая?.. Не волк и не вампир, но что-то есть в ней сверхъестественное, нелюдское.

– Коваль, – пытаюсь привлечь внимание друга, пока он в красках расписывает мастеру повреждения.

– Ща, – вскидывает ладонь и продолжает.

– Илья! – Я вырываю из его рук телефон и сбрасываю вызов. – Ты ничего не чувствуешь? – спрашиваю я.

– Чувствую, – огрызается он. – Что ты идиот. Я же разговаривал, на хрена телефон забрал?..

– Я серьезно. Совсем ничего?

Коваль оставляет попытки вырвать телефон и принюхивается.

– Нет, – отвечает он. – Ничего.

– Значит, показалось. – Я возвращаю телефон другу. – Договаривайся. И мне нужна твоя услуга, – добавляю, пока Илья педантично стирает отпечатки моих пальцев с экрана телефона.

Коваль, как никто, умеет собирать информацию. Если кому-то в стае нужно найти человека или нелюдя, в первую очередь стоит обратиться к Илье. При первой встрече он может показаться беспардонным, совершенно несерьезным, но это обманчивое впечатление. Самый въедливый и скрупулезный из всех, кого я знаю.

– Мне нужно пробить кое-кого, – говорю, когда Коваль заканчивает разговор. – Только я сам к тебе приду ознакомиться. И, Илья, это только между нами. Никому, даже Альфе.

Несколько последующих часов мы проводим за решением проблем с ремонтом. А я ведь ехал домой, хотел спокойно поговорить с Лесей. Обсудить. Помириться.

Вхожу в дом, внимательно прислушиваясь к происходящему и пытаясь понять настроение моей волчицы. Она дома – уже радует. Гремит чем-то на кухне, и пахнет вкусно. Неужели, я не остался без ужина?

– Привет. – Леся выходит мне на встречу и смотрит так же настороженно, как и я. – Сильно расстроился? – спрашивает с виноватой улыбкой. – Я уже слышала про вас с Ковалем, – тихо смеется, ожидая моей реакции.

– Нет, не сильно, – отвечаю я и прислушиваюсь к себе. Что-то изменилось.

– Ужинать? – предлагает волчица.

– Да, я голоден.

– Вот и хорошо.

Леся подходит, мимолетно целует меня в губы и возвращается на кухню. Но и этого поцелуя хватает для того, чтобы зверь встрепенулся внутри, огрызнулся на волчицу, запрещая приближаться.

– Переодевайся, – доносится из кухни.

– Да, – отвечаю невпопад и набираю Ковалю СМС.

«Нашел что-то?» – спрашиваю я.

«Пока ничего особенного», – читаю через секунду.

«Информация нужна срочно», – печатаю подрагивающими пальцами, зверь не дает мне сосредоточиться.

«Понял», – прилетает лаконичный ответ.

Едва сев за стол я понял, что никакого примирительного разговора у нас не получится. И дело не в Лесе, дело во мне. Каждая ее фраза вызывает у меня раздражение. Так бывает, когда мне врут. Но это же Леся…

– Я звонила отцу. – Волчица не ест, отложила приборы и наблюдает за мной. – Завтра поедем к ведьме. Она нас ждет.

– Хорошо, – произношу я, не отрывая взгляда от тарелки.

– Вкусно?

– Очень.

Наш разговор кажется мне ненастоящим. Каким-то бутафорским, словно я смотрю дешевый сериал. Я даже не испытаю радости от слов волчицы. А еще утром настаивал на том, что нам нужно посетить ведьму.

– Спасибо. – Я поднимаюсь из-за стола. – Я к Ковалю, – поясняю свой уход.

Ноги сами ведут к выходу из дома. На улице чувствую себя лучше, уходит раздражительность.

Сидя в небольшом кабинете, я перечитываю скудные данные, что раздобыл Илья.

Данилова Агата Дмитриевна.

– Агата, – повторяю шепотом. Красивое имя, подходящее для нее. – Кто же ты такая?

Все указывает на то, что девочка из простой семьи смертных. Линии отца и матери никак не контактировали с нелюдями.

Тогда, что с ней не так? Я смотрел на черно-белую фотографию, распечатанную на принтере. Или со мной…

«Моя», – заурчал зверь, а я игнорировал его.

Совсем молоденькая. Сколько ей? Нахожу дату рождения и высчитываю возраст – двадцать лет. Юная.

Вряд ли в таком возрасте девчонка нашла на свою симпатичную задницу настолько серьезные проблемы и пытается их сейчас решить с помощью меня. Да и она не понимала, кто перед ней.

Если только кто-то хочет воспользоваться мышкой, а та и не знает, что ее втянули в игру. Но это предположение уже на грани маразма. Слишком сложно.

– Коваль, – произношу я в полный голос.

Через несколько секунд оборотень вваливается в собственный кабинет и застывает с вопрошающим взглядом.

– Ну?.. – спрашивает он.

– Ничего. – Я оставляю бумаги на столе. – Поищи еще, – прошу и прощаюсь.

Я не возвращаюсь домой, направляюсь к границе хвойного леса и там, не заботясь о сохранности одежды, принимаю облик зверя.

Да, так определенно лучше. Когда человек не понимает, как ему поступить, у зверя есть ответ, без «но» или каких-то условий. И он один.

И в этот раз зверь точно знает, что он хочет. Его мысли кружатся вокруг девчонки… Агаты. Он представляет ее рядом с собой. Представляет, как она гладит волчью морду, улыбается, позволяет уткнуться ей в бок и спать рядом.

Кажется, я не учел, что после оборота все мои чувства и эмоции обострятся…

Теперь просто желание встретиться еще раз с мышкой превращается в наваждение. Стойкое и навязчивое. Мне приходится трясти волчьей головой, избавляясь от образа женской фигуры перед взором.

Остаток прогулки я игнорирую мысли зверя и свои, просто бегу вперед. Выбираю тропинки, на которым стая появляется крайне редко. В долине определенно прохладней, чем в бетонном городе, но жара заставляет зверя зайти в темную ночную воду, хоть немного остудиться.

Пробежка в облике зверя принесла плоды, но не те, которые я хотел. Человеческая часть меня все еще раздражена. Я не понимаю, что происходит, и это выводит из себя. Что за тайна скрыта в девчонке? Почему одна единственная встреча отпечаталась в моем сознании? Как Агате удается оставаться в моей голове, хоть мы и обменялись от силы десятью фразами?

Не хватало еще в мыслях называть ее по имени…

Зверь продолжает пытку, подкидывает картинки нашей встречи.

Красивая – это невозможно отрицать. Но я знал множество женщин, более эффектных и раскрепощенных, а не испуганных мышек, вцепившихся в свою сумочку, с огромными серыми глазами и… аккуратным ротиком, пухлыми губками…

– Чер-р-рт, – рыкнул я, вновь отгоняя наваждение.

Почему именно она?

– Ты что-то спросил? – интересуется Леся, пока я рассматриваю свое отражение в зеркальной поверхности.

Я зашел в ванную принять прохладный душ и после лечь спать, а вместо этого, включив воду, таращусь на себя.

– Мыло уронил, – отвечаю, поворачиваясь к зеркалу спиной.

Быстро ополаскиваюсь и иду в постель.

Волчица не спит.

– Иди ко мне. – Она приподнимает край одеяла.

Я подбиваю удобней подушку и ложусь.

– Ты так расстроился из-за машины или…

Не даю договорить.

– Из-за машины, – перебиваю я.

– Ну, Ми-и-ить, – тянет Леся. – Я же позвонила папе. – Она придвигается ко мне ближе и кладет голову на плечо. – Завтра встретимся с ведьмой. И она все расскажет. – Женская ладошка скользит по груди. Гладит нежно. – Успокоит, – шепчет на ухо. – Я точно знаю, что все будет хорошо. – Ладонь поднимается к шее выше, ложится мне на щеку. – Ты не смотришь на меня…

Я поворачиваю голову, встречаюсь с волчицей взглядом.

– Я тебя люблю, – шепчет она. – Очень.

Я улыбаюсь не в силах произнести то же самое.

Леся сдергивает одеяло и седлает меня, склоняется, целует, не требуя ответа на свое признание.

Я действую на автомате, прихватываю губы, проникаю языком в рот, стискиваю пальцами женскую задницу, но не ощущаю прежнего кайфа.

Ласки стали безвкусными. Никакими.

– Мить, – слышу словно сквозь толщу воды. – Ты совсем меня не хочешь? – спрашивает Леся.

Я открываю глаза и концентрируюсь взглядом на обиженном лице. Когда она успела отстраниться от меня?..

– Хочу… – произношу я, но мои слова смешиваются с рычанием зверя. – Хочу, малыш, – справляюсь с собой.

Волчица чувствуют мою ложь, это видно по ее лицу.

– Не ври. – Горькая улыбка кривит женские губы. – Не хочешь. – Она поправляет волосы, перекидывает их на спину. – Спокойной ночи, – произносит подрагивающим голосом, ложится рядом и поворачивается спиной.

И ведь Леся права. Не хочу.

Член мертвее мертвого. Вообще не подает никаких признаков жизни.

И со мной такое впервые…

Впервые за всю жизнь!

В нескольких сантиметрах от меня моя пара. Она ждала. Надела красивый шелковый топ, совершенно прозрачные трусики. Желала. Но запах ее возбуждения сейчас вызывал лишь злость.

Я резко сел.

Млять! Оборотень-импотент. Коваль сдохнет от смеха, если узнает.

Чертова мышка! Это все из-за тебя!

Я спал этой ночью? Нет!

И виной всему мелкая девчонка, что отравила не только разум. Воспоминания об эпичном мужском провале отдавались холодком и испариной.

«Не удивлюсь, если глазастая – ведьма», – мелькнуло в голове, и эту мысль я сразу изложил Ковалю в СМС.

«Проверю, – пришло в ответ. – Но не сегодня. Стояк подвел».

Я читаю СМС, а потом перечитываю еще пару раз, вытаращив до боли глаза.

Да ладно… бред… Коваль не мог узнать.

Не под окном же он вчера стоял?..

Нет, точно подстебывает.

«Или какая-то инфекция или вирус?.. – я натурально паникую. – И проблема коснулась не только меня».

«И у тебя?» – спрашиваю я, выбирая нейтральную фразу.

Телефон мигает, оповещая о сообщении.

«Потом поговорим. У нас весь первый этаж по щиколотку в дерьме», – я читаю и нервно смеюсь, стараясь не разбудить Лесю.

А что делать мне?! Я готов выть. Проверять свои возможности страшно. Как представлю, что случится второй провал… Вот, даже руки затряслись.

«Сам узнаю», – решаю я и тихо поднимаюсь с постели. Поглядываю на спящую волчицу. Грядет очередной скандал. Именно я настаивал на поездке к ведьме, а теперь ухожу не предупредив. Да и плевать мне сейчас на ведьму, толку от информации, если… сосед с нижнего этажа не поднялся поздороваться утром.

– Спокойно, Мит, – успокаиваю себя. – Мышка все тебе расскажет, – нашептываю я, взяв одежду и бесшумно спускаясь по лестнице на первый этаж.

Выхожу на улицу и только в этот момент вспоминаю, что остался без машины. Трачу еще полчаса на то, чтобы добраться до особняка и одолжить алый седан с пушистыми черными ресничками, наклеенными вдоль верхнего края фар.

Адрес прописки, где проживает Данилова Агата Дмитриевна, Коваль прислал мне еще вчера, остается надеяться, что я ее застану там.

Передо мной типовая панельная многоэтажка. Что-то не похоже на ведьму, они предпочитают быть ближе к природе и подальше от людских глаз.

Дверь открывает заспанная девчонка – такая же мелкая и худощавая, как и мышка.

– Здрасьте, – говорит она довольно смело, задрав голову и рассматривая меня.

Сквозь открытую дверь сквозняком обдает парами свежего алкоголя. Среди вони я улавливаю запах Агаты. Чер-р-рт. Он тащит зверя внутрь, и я вцепляюсь в дверной косяк, чтобы не ввалиться в квартиру к незнакомым людям.

– Сестра дома? – спрашиваю я.

– А вы кто? – девчонка говорит вполголоса и поглядывает в коридор, откуда доносится мужской храп.

– Друг, – я стараюсь вежливо улыбнуться.

– У Агаты нет друзей, – произносит она уверенно, – и парня нет, – добавляет.

И на этом уточнении я расплываюсь в искренней улыбке, сам не понимая почему.

– Ты в кого такая умная? – спрашиваю я.

Девчонка цыкает и закрывает дверь.

– Она на работе. Если действительно друг, то знаешь, где ее найти, – добавляет и поворачивает замок.

– Знаю, – отвечаю я, сбегая по ступеням.

Я открываю СМС, читаю адрес цветочного магазина и притапливаю педаль газа, желая встретиться с мышкой лицом к лицу. Не знаю, что буду именно делать, но точно выбью из нее правду.

Паркуюсь перед отдельно стоящим стеклянным павильонном – жду, когда единственный утренний покупатель заберет свой веник и оставит меня с Агатой наедине.

Девушка ловко перебирает тонкими пальцами, переплетает золотистую ленту со стеблями роз и наконец протягивает букет покупателю.

– Хорошего вам дня, – слышу ее доброжелательный голос.

И зверь тут как тут. Вскинулся, заскулил одновременно тревожно и требовательно.

– Тише, дружище. Сейчас мы решим все проблемы, – обещаю я себе и волку.

Покидаю автомобиль. Вхожу в прохладное помещение. По телу пробегает мелкая дрожь. Теперь понятно, почему мышка в теплой кофте с высоким воротом, джинсах и кроссовках. В этом стеклянном кубе человеку простыть проще простого.

– Доброе утро, – голос Агаты звучит из подсобки. – Я сейчас вам помогу. Пока можете выбирать цветы.

– Спасибо, – произношу я громко и жду ее реакции.

Шуршание прекращаются.

Проходит секунда, вторая, третья…

Девушка несмело выглядывает, прячась за тонкой гипсокартонной стеной – я вижу часть смешно вытянувшегося лица.

М-да.

Можно подумать так я ее не замечу.

– К-хм, – откашливается она и делает шаг. – Вас интересует что-то конкретное? – Подходит к стойке.

– Именно, – отвечаю я, приближаясь.

Еще три моих шага, и мышка запищит, повиснув в воздухе – я ярко представил, как хватаю ее за плечи и поднимаю. Будет достаточно одного рыка, и она точно все-все расскажет.

– Замечательно. – Она реагирует на мое приближение нервно. Отшатывается и смотрит мне за спину – ждет помощи. Но помощь не придет. Я перевернул информирующую табличку и теперь на двери красуется надпись «Закрыто».

– Розы? – спрашивает дрогнувшим голосом, встречаясь со мной взглядом. – Только сейчас приняла новую партию. Я вам принесу самые свежие, – тараторит она, мелкими шагами отступая к подсобке, а там, как я понимаю, есть еще один выход. – Пять?

Я хмыкаю и слежу взглядом за девушкой.

– Поняла, минимум десять. Выберу самые крупные бутоны, – в ее глазах ужас, и голос панически дрожит.

Зверь в бешенстве. Он рычит на человека. Ему не нравится страх, что исходит от девчонки. Да и меня он напрягает, вместо удовлетворения я чувствую досаду и неприязнь к самому себе.

– Я не хочу розы, – говорю ровным тоном. – Хочу вон те, – указываю на голубые шары на ножке.

– Это гортензии, – поясняет девушка и немного расслабляется. – Сколько вам? – спрашивает она.

– Пять, – отвечаю я, сжимая кисти рук в кулаки и заставляя себя стоять на месте.

Девушка берет деревянную лесенку на три ступеньки и подходит к указанному стенду.

– Пять, – повторяет она за мной, вынимая и осматривая каждый цветок.

Тянется, а я слежу за ее движением. И как я не стараюсь смотреть на чертовы гортензии, мой взгляд спускается к круглой заднице в светлых джинсах.

– Пять. Готово.

Девушка спускается, а я прочищаю горло и прошу:

– Еще пять.

Мышка поворачивается и произносит:

– Может, четыре или шесть. Дарить четное количество цветов – плохая примета. – На ее лице мелькает улыбка. – Если у вас, конечно, не скорбный повод.

Капец какой скорбный. Возложу букет на пах и всплакну.

Агата вновь забралась на лесенку и замерла – ждет моего ответа. Смотрит, приоткрыв пухлые губы. А я смотрю на них. Пристально. От нестерпимого желания поцеловать девчонку жжет в груди.

– Так сколько? – произносит она, рвано выдыхая.

– Шесть, – произношу я и делаю вид, что роюсь в кармане в поисках денег.

Агата не комментирует мой выбор, отворачивается, и спустя мгновение я слышу ее взволнованный вскрик.

Зверь решил за человека. Он лишь на мгновение завладел контролем, и я встал за спиной девчонки, плотно прижимаясь и упираясь каменным членом ей в бедро.

И ладно бы я просто подошел вплотную, нет, я ухватил девчонку двумя руками за талию и вдавливал в себя, хвастаясь своим мужским началом и… концом. Это точно какой-то вирус, поражающий не только половую систему, но и головной мозг.

– Что… что… вы делаете? – уточнила наивная мышка и мелко-мелко затряслась от испуга. И ведь и так понятно, что я делаю – пытаюсь произвести неизгладимое впечатление. – З…з…здесь камеры стоят, – произнесла она, не осмеливаясь двинуться с места.

А зверь решил добить девчонку и утробно зарычал:

– Моя…пар-р-ра…

Она перестала дышать. Цветы из дрожащих рук полетели на пол.

«Отойди, идиот, – приказал я себе мысленно. – Проверил – не ведьма. Та бы уже давно скрутила в бараний рог и заставила рыдать как пятилетку, а теперь ослабь хватку, забери цветы и подари их обиженной паре».

А я не в силах сдвинуться с места. Со мной такое впервые. Я даже Лесю смог отпустить после первой нашей встречи, а сейчас как прирос к земле.

– Отойдите! – попросила мышка срывающимся голосом, глубоко и шумно вдохнув.

– Не могу, – зачем-то ответил я честно.

Как можно отойти, если я словно счастье держу в своих руках. Невероятно хрупкое и чертовски запретное.

Я склонил голову и, закрыв глаза, потянул дурманящий аромат ее кожи. Вкусная. Идеальная.

Да что я творю?!

Я развернул девчонку лицом. Агата пошатнулась на лесенке и по инерции вцепилась в мои плечи. Опустила испуганный взгляд на свои руки и отдернула их. Точно мышонок – прижала кулачки к груди, не моргает – смотрит глазищами, ожидая моего следующего шага.

– Я уже говорила, вы меня с кем-то путаете, – прошептала она, покрываясь румянцем. – Я вас вижу второй раз за свою жизнь, – добавила аргумент, который, по ее мнению, должен был меня вразумить.

Я же наблюдал за движениями ее губ. За тем, как розовый язычок проходится по нижней пухлой губе, провоцируя на безрассудство. И я поддаюсь на провокацию, тянусь, желая поцеловать.

Девчонка охает, озирается и возвращается ко мне взглядом. Ее зрачки расширяются, дыхание частит.

– Нет! – вскрикивает она, изворачивается и остужает мой пыл, плеснув водой из пластикового вазона с гортензиями.

Тут даже зверь теряется, позволяя девчонке освободиться и спрыгнуть с лесенки.

Мышка суетится, пытается убежать. А на деле же выходят сумбурные движения руками и ногами и болезненное приземление на пятую точку.

– А-а-ай, – вскрикивает девушка и усаживается на гладкую плитку, словно фарфоровая кукла, широко раскинув прямые ноги. – Не подходите! – Выставляет руки.

Я обтираю лоб и подбородок, стряхиваю влагу с рубашки и брюк, протягиваю руку:

– Давай помогу встать. – Я жду с раскрытой ладонью.

– Не под-хо-ди-те! – чеканит, уже зло прищурив глаза. – Иначе я… – Она всем своим видом обещает кровавую расправу.

А мышка-то с острыми зубками и характером. Хотя неудивительно, если вспомнить то место, где она живет.

Раздражающе громко звенит колокольчик над дверью, и не менее противно женский голос просит объяснений:

– Агата, что здесь происходит? И почему на двери табличка «Закрыто»?

Судя по внешнему виду, на нас смотрит хозяйка магазинчика. Женщина одета вычурно, словно собрала все самое дорогое и яркое из своего гардероба одновременно. Резкий парфюм и звон с десяток цепочек на шее только подтверждают мою догадку.

– Я… – бормочет мышка, пытаясь встать.

– Я случайно опрокинул емкость, – я вступился за Агату. Подошел, помог подняться ей и отойти на сухое пространство. – Я оплачу все расходы, не беспокойтесь, – пообещал я.

Женщина улыбнулась одними губами.

– Ну что ж, бывают казусы, – произнесла она, глядя на меня, и обратилась к Агате: – Но с кем-то чаще всех.

Она оставила сумочку на стойку, подошла к двери, перевернула информирующую табличку и пошла вдоль витрин, проверяя придирчивым взглядом, все ли в порядке.

– Сколько я должен? – спросил я, не заботясь о сохранности, собрал цветы в охапку.

Мышка бросила на меня очередной боязливый взгляд и произнесла сумму.

– Ты бы переоделась, – посоветовал я тихо, протягивая карту. – Застынешь.

Агата кивнула коротко и одернула кофту, прикрывая мокрые джинсы.

– Еще раз извините, – произнес я и вышел на спасительную жару. Рядом с девчонкой мой мозг точно работает с перебоями.

Я сел в машину и наблюдал, как мышка поспешила за шваброй в подсобку, не забывая оправдываться перед хозяйкой и смотреть в сторону парковки.

«Что же с тобой не так?» – спросил я сам у себя. А интуиция подсказывала, что как раз проблемы со мной. А Агата лишь катализатор. Ну не может зверь предать свою пару. Не может заинтересоваться чужой женщиной. Такого просто не бы-ва-ет! Иначе тысячелетний механизм регуляции количества особей нашей расы полетел к чертям. Не было бы людей – были бы лишь оборотни..

И эта мысль закрепляется в моем сознании.

Загадку хочется максимально быстро разгадать. Понять. Вновь обрести прежний покой.

И охапка гортензий, завернутая в сероватую бумагу, на пассажирском сиденье подталкивает к этому.

По дороге в офис я думаю над тем, к кому могу обратиться за помощью. Рассказать о проблеме во всеуслышание – это спровоцировать конфликт двух стай. Вряд ли Платов, отец Леси, будет рад узнать, что я заинтересовался другой самкой. Значит, нужно поговорить со своим Альфой с глазу на глаз. Чем быстрее – тем лучше.

У самых ворот, ведущих на территорию базы, я разворачиваюсь и еду в долину.

Проезжаю мимо основного поселка.

Наш дом выглядит пустым – окна плотно зашторены.

Странно, что Леся еще не звонила.

В особняке мне приходится красться в свою бывшую спальню, хорошенько поработать мочалкой и сменить одежду. Рубашка насквозь пропахла девчонкой, а в кожу ладоней, кажется, насовсем впитался мягкий манящий запах.

– Ой. – Мама встречает меня на выходе из спальни. – Я думала, мне показалось. Ты что тут делаешь? – спрашивает и смотрит с хитрым прищуром.

Мамы остаются мамами, будь тебе десять или сто десять лет. Они задают неудобные вопросы в самый неподходящий момент.

– Нужно с дядькой поговорить.

– А. – Мама берет меня под локоть и ведет к лестнице. – Что-то важное?

– Да, – я ограничиваюсь коротким ответом.

– Вы поругались с Лесей? – спрашивает она через пару шагов. – Ты впервые пришел без предупреждения.

– Нет, мы не ругались, – ответил я довольно резко, только подтверждая правоту сказанного.

– Ну, ладно. – Она погладила мою руку и добавила: – Лео в саду, – отпустила мой локоть и повернула к гостиной.

Черт! Ну вот как они умеют?.. Манипуляции – врожденный женский талант.

– Мам, – позвал я. – В машине цветы, поставишь в вазу, а то завянут, – предложил я.

Мама оживляется, еще более заинтересованно смотрит на меня.

– Конечно, милый. – Нагоняет меня. Мы вместе выходим из дома. – Очень красивые, – произносит она, ныряя в салон. – И пахнут так приятно. – Подносит к моему лицу. – Нравятся?

– Да, приятно. – Я стараюсь не вдыхать и киваю болванчиком.

Только не спрашивай, почему я их купил!.. Не спрашивай.

– Спасибо, сын.

Не день, а пытка.

– Угу, – мычу я и тороплюсь затеряться в саду, пока в женской голове не возникло новых догадок или теорий.

Разговор с Альфой выходит долгим и довольно напряженным. Я не до конца понимаю его раздражение, но мне приходится пересказывать мельчайшие детали встречи с мышкой.

– Не нравится мне это, – наконец произносит он. – Девчонка появилась слишком не вовремя, когда мир среди нелюдей максимально хрупок.

После этих слов я начинаю понимать причину волнений Альфы.

– Не думаю, что из-за нее будут проблемы, – я защищаю Агату.

Я действительно ей верю. Она просто маленькая запуганная мышка, не с самыми приятными родственниками, если судить по вони в родительской квартире.

– Я тебя понял, – Альфа не стал переубеждать меня. – Я сам все проверю, – пообещал он. – Только Коваль в курсе? – уточнил он.

– Да. Только он.

– Отлично, – Альфа подошел к границе, где сад примыкает к хвойному лесу заповедника. – Не пересекайся больше с девчонкой, – произнес он строго. – Не нужно. Мит, ты понял меня?

– Да.

Обещаю, а зверь внутри протестует.

– Подумай о стае. – Альфа чувствует мое раздражение. – Нам не нужны конфликты.

– Да понял я, – фыркнул я недовольно.

Я не захожу в особняк, стараясь избежать расспросов, и еду домой.

Как я и предполагал, Леси нет. Вечером мне предстоит еще один неприятный разговор.

Волчица возвращается ближе к полуночи, застает меня сидящем за столом и раскручивающем пустую кружку из-под чая.

– Я была у отца, – произносит она, скидывая туфли.

– Я так и понял, – ответил я, искоса наблюдая за ней.

Волчица взволнованна, она бросает сумочку к туфлям и радостно произносит:

– У нас все хорошо. – Улыбается и ждет моей реакции. – Мить, я была у ведьмы. И она сказала, что у нас все хорошо. Да. – Кивает, подтверждая свои слова. – Ой, – воспоминает о чем-то и выбегает на улицу. Слышится хлопок дверью и расторопные шаги босых ступней. – Вот. – Леся проходит к столу и опускает мешочек, судя по запаху, с травами. – Будем пить.

Я принюхиваюсь. Мята, чабрец, ромашка.

– Зачем? – интересуюсь я, пытаясь поддержать разговор. Но зверь противится, он против, продолжает транслировать утренние воспоминания.

– Потому что с нами… все нор-маль-но! Так сказала ведьма! А это, – она взяла холщевый мешочек, – для снятия нервозности. Я нервничаю. Ты нервничаешь. Вот у нас ничего и не получается.

– Хорошо, – отвечаю я согласием, наблюдая, как Леся берет щепотку трав и кладет их в мой бокал.

Я погасила свет, оставив освещение только над витринами, включила сигнализацию и боязливо вышла на улицу. Мои мысли были заняты титаном… Дмитрием, так он представился при нашем странном знакомстве.

Предположение, что мужчина сейчас появится из темноты, будоражило фантазию и немного пугало. Да я весь день не могла выкинуть его из головы. Как он нашел меня? Зачем он приходил? Не верю я в подобные совпадения. И не похоже, что он был удивлен, увидев меня.

Я осмотрелась и ускорила шаг. Десять минут одиннадцатого, на улице редкие прохожие.

Жадность меня точно когда-нибудь сгубит. Что я не вызвала такси? Об этом я думала каждый раз, когда мне выпадала очередь закрывать магазин, но добравшись домой в целости, я сразу забыла о своем обещании. Ведь страшного ничего не случилось.

Двенадцать остановок на стареньком автобусе, и я бежала к дому с деревянным забором и высокой грушей перед самыми окнами.

– Ты что тут делаешь? – выпалила я испуганно.

У скрипучей калитки сидела собака.

– Как ты меня нашла? – спросила я. Подружка приветственно завиляла хвостом. – Дедушке расскажу, он не поверит, что ты сама меня нашла. Подумает, я тебя привела. – Я потрепала животное по холке. – Заходи. – Приоткрыла калитку.

Собака зашла, подбежала к крыльцу и легла, положив морду на длинные лапы.

– Сейчас принесу что-нибудь поесть. – Я тихо вхожу в дом, чтобы не разбудить деда. Накладываю гречку с мясной подливой себе и Подружке. – Держи. – Ставлю одноразовую пластиковую тарелку. – Завтра что-нибудь придумаю получше. Ты деда только с утра не напугай. – Я присела на ступени и быстро ела. Мне жутко хотелось спать и, кажется, титан меня сглазил. В горле неприятно першило. Как же мне не хочется проснуться разбитой простудой. Я выпила большую кружку горячего чая с лимоном в надежде, что это хоть как-то поможет.

От болезни был лишь один плюс – я уснула, как только моя голова коснулась подушки.

Но выспаться мне не удалось. Добрую половину ночи я словно находилась на грани между сном и явью. Эмоции, ощущения были настолько реальны, что казалось, я чувствую прикосновения и запахи, слышу звуки и голоса.

Во сне я видела Дмитрия. Наблюдала, будто сама была одним из действующих лиц.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил титан и протянул ко мне свою огромную ладонь.

– Хорошо, – ответила я. – Не волнуйся.

Я потянулась за мужской рукой, прося еще ласки. Прижалась к ней щекой и блаженно закрыла глаза.

Я ощущала счастье. Настоящее. Неподдельное. Такое яркое, что по моим щекам покатились слезы.

– Не плачь, – попросил меня титан. – Ты сделала мне самый лучший подарок, – говорил он тихо, склонившись к лицу. – Я люблю вас больше жизни. – В уголках мужских глаз блеснули слезы.

Я улыбалась в ответ мужчине, совершенно не понимая, о чем он говорит. Перевела взгляд от взволнованного лица и осмотрелась.

Больничная палата. Просторная и совершенно белая. Я в мягкой белоснежной постели. Под моей спиной несколько подушек, а ноги накрыты одеялом.

Взглянула в окно.

Единственное, что я могла понять – это время суток. День. Но я не видела ни неба, ни крон деревьев, ни соседних зданий, только яркий свет, пробивавшийся сквозь раму.

– Где я? – спросила я и повернулась к мужчине.

Место рядом со мной пустовало. Титан исчез, осталась лишь скомканная простыня на краю кровати. Она шевельнулась, закряхтела и издала громкий детский плач.

– Ой, – я выдохнула испуганно и бросилась со своего места, перехватывая падающего ребенка.

Поймала! Теплый сверток возился и недовольно попискивал.

Я медленно приподняла край ткани и замерла любуясь.

Малыш смотрел на меня пронзительными голубыми глазами. Слишком сообразительными для такого крохи и такими красивыми.

– Что происходит? – спросила я, встревоженно всматриваясь в детский образ, истлевающий в моих руках. С каждой секундой он становился прозрачней, пропала тяжесть и тепло, что ощущали мои ладони. Еще мгновение, и я растерянно сжимала пустую простыню. – Но… ребенок… – Я осмотрелась. – Нет! – Вскочила на ноги и, путаясь в подоле длиной рубашки, подбежала к двери. – Помоги! – выкрикнула я, спотыкаясь и падая.

Я полетела в темноту. Неприятную и пугающую.

– Помоги! – повторила я громко, распахивая глаза. – Помоги, – повторила сдавленно, пытаясь справиться с паникой.

Я села и спустила ноги на прохладный пол.

Два часа ночи.

За окном непроглядная тьма. Только кое-где виднелись тусклые уличные фонари, которые подсвечивали макушки деревьев.

Где-то внизу надрывно лаяла собака. Требовательно, словно она кого-то звала.

Я поднялась и подошла к окну. Но с высоты четвертого этажа невозможно было понять происходящее. Я прижалась лбом к стеклу и напрягла глаза, но кроме теней, появляющихся то тут, то там из-под крон деревьев, ничего не удалось рассмотреть.

А собака у подъезда продолжала гавкать.

– Ник, – позвала я. – Ника, во дворе что-то происходит. Подружка как с ума сошла, – шептала я. – Ник. – Я толкнула спящую сестру в плечо. – Там… – Отдернула руку и отшатнулась.

Темнота в углу, где стояла кровать, пришла в движение. Она медленно сползала и потекла по полу. Перетекала густым неспешным потоком и приближалась ко мне. А я отступала, еще более напуганная, чем раньше. Пятилась к двери из спальни.

Неужели, кошмар меня еще не отпустил? Я схватилась за дверную ручку, безрезультатно дергая.

«Да, кошмар, – утвердилась я. – Я сейчас не в родительской квартире. Я живу у деда, – заверяла себя, пытаясь развеять сон. – Легла спать в угловой комнатке деревянного дома».

Но тень наступала. Она стала собираться под моими ногами и вытягиваться, обретая очертания человеческой фигуры без признаков пола и возраста.

Безликая фигура колыхалась передо мной, не разрешая сдвинуться с места.

– Уйди! – приказала я. – Тебя нет!

Фигура громко хмыкнула не мужским и не женским голосом.

– Ребенок наш-ш-ш, – прошептал все тот же голос. – Наш-ш-ш, повторил он. – Мы его з-с-саберем, – пообещал.

– Нет! – я активно запротестовала. – Уйди! Не отдам! – рычала я, сжимая кулаки. Меня наполнила откуда-то взявшаяся решимость, и я пошла в наступление. Тень попятилась, а я обрела уверенность, что смогу защитить. Смогу побороться.

– Не отдам! – мой голос изменился. Стал глубже и громче. – Вон! – приказала я, а к моим крикам прибавился громкий собачий лай. Подружка появилась рядом и помогала загнать тень обратно в угол, рыча и скалясь.

– Вон! – прокричала я, ощущая невероятный жар, что проходит сквозь меня. – Вон! – выкрикнула я из последних сил, оседая.

Собака тут же оказалась у моих ног и тыкала влажным носом в шею и щеки, упиралась лбом, словно пытаясь растолкать.

– Проснись, – услышала я голос деда. – Агата, проснись. Это сон. Кошмар. – Влажные прикосновения с шеи переместились на лоб. – Да что ж такое. Опять… опять… – ворчал дедуля. – Что ж за напасть такая?.. – сокрушался он. – Агата…

– Я слышу. Я слышу, дедуль, – промямлила я распухшим языком. – Дай. – Я не глядя протянула руку, прося холодное полотенце. – Я проснулась, – заверила я и обтирала щеки.

– Садись, внуч. Садись. – Деда помог мне оторваться от влажной постели. – Еще собака эта, – недовольно он проворчал, а я услышала лай. – Как только во двор попала.

– Это наша, – ответила я хрипло. – Охраняет.

Я прижимаюсь к стене, оттягиваю ворот ночной рубашки, что душит меня.

– Что приснилось? – спросил деда. – Что-то плохое, да? С кем-то случится беда? – расспрашивал он.

Деда верил в мои кошмары, называл их вещими снами. Все началось шестнадцать лет назад, когда я, будучи совсем крохой, закричала ночью и сквозь слезы рассказала, как папа упал в страшную яму. Папа погиб спустя три дня. На стройке, где он работал, сорвалась балка.

Ребенком я верила в то, что по-настоящему особенная. Предсказательница. Волшебница. А потом поняла, что дед всегда находил объяснения моим снам, умело связывая приснившееся с реальностью, перемешивая факты и выбирая из имеющихся, только те, что подходили.

– Глупость приснилась, – ответила я.

– Расскажи, расскажи, – попросил деда. – Тебе сразу легче станет, а я послушаю. Ты не веришь в свой дар, а я в него верю.

Мне действительно хотелось пересказать приснившееся, иначе, я до утра не сомкну глаз. Буду думать и вновь переживать те жуткие эмоции.

– Я видела мужчину, – произнесла я, съежившись от страха.

– Он тебя напугал?

– Нет, он… он меня точно не хотел пугать. Он относился ко мне с нежностью. Мне кажется, он меня любил, – произнесла я и задрожала от волнения еще сильней. – Во сне. Во сне любил, – я быстро добавила.

– Это хорошо. – Деда заметно расслабился. – А чего же ты звала на помощь?

– Там… еще был ребенок. Мне кажется, это был ребенок того мужчины, – произнесла я, вспоминая детское личико с красивыми голубыми глазами.

– И это хорошо. – Деда растер ладони.

– Но что-то случилось, и ребенок пропал. Растаял в моих руках. – Я раскрыла дрожащие ладони. – Поэтому я звала на помощь.

– О-о-ох, – дедушка тяжело выдохнул.

– Не вздыхай так, – я его одернула. – Это лишь сон. Плохой сон. Сколько мне их уже снилось? Сотни. И ни один не сбылся в точности.

Деда кивал седой головой, но на его лице застыла тревога.

– Там и Ника была, – продолжила я. – И Подружка, – махнула рукой в окно. – Собака. Так что все это глупости. Я перенервничала и простыла. Вот и результат, – подытожила я.

– Да, – деда согласился со мной без уверенности в голосе. – Да, – произнес более твердо. – Скорее всего. Я сейчас тебе чай травяной принесу. Ты не вставай. – Он поднялся и, шаркая тапками, вышел из комнатки.

– Свет не выключай, – попросила я.

Чай я пила мелкими глотками, растягивая его и признаваясь себе, что мне просто страшно вновь закрыть глаза. Я не хотела вернуться в тот сон. Пугающий и слишком реальный. Но и просидеть до утра в кровати я не имела возможности. В девять открывается павильон, а ключи у меня.

Я пересилила себя и спустилась со своего убежища, выглянула в окно. Ничего страшного я не заметила. Напротив, на грядке под самой грушей, спала Подружка. И как только она смогла открыть калитку и выйти на улицу?..

Я вернулась в кровать и заставила себя лечь, а чуть позже – закрыть глаза.

Вторую половину ночи я провела без снов. Закрыла глаза и, казалось, через секунду открыла.

Будильник настойчиво пиликал у самого уха и требовал подниматься.

Со светом дня страх ночного кошмара рассеялся, как будто ничего и не было, а вот простуда проявилась сильней.

Аппетит пропал, на завтрак я выпила еще одну кружку травяного чая. Запаслась носовыми платками и, раскачиваясь, словно на волнах, в салоне автобуса, едва не уснув, добралась до работы.

Работала я на чистом упорстве и приятных мыслях о том, что сегодня мне не нужно закрывать магазин, и я уйду пораньше и сразу же по возвращению домой лягу спать.

– Девочки, я пошла, – произнесла я полушепотом.

Голос к вечеру предательски сел.

– Ты там смотри не разболейся. Пей побольше жидкости, – посоветовала мне Катя. – Не свались.

– Я постараюсь, – ответила я.

– Приходи завтра к обеду, мы прикроем.

– О, большое спасибо, – я искренне поблагодарила и вышла из холода в опаляющую жару.

В голове гудело, и я не сразу поняла, что мужской голос обращается ко мне.

– Мышка, – услышала над самым ухом. – Ты все же заболела.

Титан шагал рядом и с сочувствующим взглядом следил за тем, как я растираю и без того красный нос платком.

Первым порывом было ответить, но я промолчала. Возможно, если я не буду обращаться на мужчину внимания, он оставит меня в покое.

– Остановись, – попросил титан и взял меня за локоть. – Я пришел извиниться. – Он увлек меня под крону дерева, где было прохладней. – Я не знаю, как объяснить свои действия. Сам их не понимаю. – Мужские пальцы продолжали удерживать меня. Не принося боли, но ощутимо. – Извини, – произнес он и протянул плоскую коробку.

– Не нужно, – я сразу отказалась от подарка.

– Не бойся, там ничего ценного. Конфеты. Бери. Поверь, вкусные. – Титан улыбался именно той улыбкой, что я сегодня видела во сне. Мягкой и искренней.

Я отвела взгляд от мужчины и сосредоточилась на золотистой обертке с белым бантом.

– Спасибо, – ответила я, немного подумав и приняв подарок.

– Без обид? – уточнил титан.

– Без обид, – подтвердила я.

Мужчина отпустил мой локоть, отступил на два шага и, не прощаясь, почти побежал в обратном от меня направлении. Эти действия выглядели довольно нелепо и сковано. Словно, я смущала его.

– Дмитрий, – позвала я тихо, но он все же услышал.

Внутренний голос нашептывал, что не стоит ничего говорить. Лучше промолчать. Иначе предупреждение титан сможет оценить как приглашение продолжить знакомство.

– Если у вас есть ребенок или любимая, берегите их.

– Если у вас есть ребенок или любимая, берегите их, – неожиданно произнесла мышка, глядя на меня огромными болезненными глазами.

– Что ты сказала? – переспросил я, приближаясь на одеревенелых ногах.

– Ничего, забудьте.

– Ты что-то знаешь? – спросил я.

– Ничего. – Девочка активно закрутила головой.

– Ты только что сказала, чтобы я берег ребенка и любимую.

Чутье не подвело. Девчонка не так проста, как кажется. Звериная часть меня хочет ее защитить, уберечь, а человеческая прислушивается к разуму. Нельзя отрицать – Агата может представлять опасность… преднамеренно или же нет. Мне не верилось, что это создание может кому-то желать зла.

– Я предположила! – фыркнула она. – Вы принесли мне шоколад, – Трясла коробкой. – Ваша девушка не обидится? – спросила она воинственно. – Я бы обиделась, если бы мой парень дарил кому-то шоколад, даже в знак извинений.

Ну дает! Мышка кипятилась и сверкала злобно глазищами. Не играет. Искренна.

– А если у меня нет девушки? – зачем-то спросил я. – Я могу делать подарки кому захочу?

Она закатила глаза, поджала недоверчиво губы.

– У вас точно есть девушка, – произнесла она твердо сиплым голосом. – Прощайте.

Теперь сбегала она.

Торопливо подошла к остановке, вскинула руку и села в автобус.

– Бежишь, мышка… – Я проводил взглядом девичью фигурку. – Ну, беги. – Я дождался, когда транспорт тронется с места.

Раз я нарушил данное Альфе обещание, то, почему бы не понаблюдать за мышкой и дальше. Тем более, когда услышал из ее уст недвусмысленное предупреждение.

Зверь одобрил мою идею.

Я держался через несколько машин от автобуса, не совсем понимая, куда Агата едет. Ее родители живут в противоположенном направлении.

Наконец, девушка вышла, перешла дорогу и нырнула в улицу. Следовать за ней, означало – обнаружить себя. А я хотел узнать о девушке больше, чем предоставил мне Коваль. Не просто биографические данные, а знать, что за человек передо мной.

Мышка шла вдоль частных домов, стараясь держаться в тени. Она устала – это было видно по ее движениям. Сбавила шаг, склонилась, потрепала собаку и распахнула ей деревянную калитку, пропуская.

Я заглушил автомобиль, выждал минут десять, крался вдоль улицы. Замер у соседнего участка не желая привлечь внимание собаки и прислушался. Ничего особенного. Звук закипающего чайника, неторопливые шаги, хлопки, вздохи.

Сам не знаю, что я хотел услышать. Демонический хохот?.. Бурление ведьмовского котла?.. Тайные планы, обсуждаемые в полный голос?..

К уже привычным звукам прибавилась тихая ласковая мелодия.

– Алло, – произнесла мышка.

Женский голос, доносящийся из динамика, я слышал урывками. По интонации было понятно, что о чем-то просил, замолкал и продолжал шептать.

– Ник, закрой дверь и не выходи. Я скоро приеду. Ты поняла меня? Не выходи! Не надо. Ника, я сбрасываю вызов и вызываю такси, – предупредила девушка.

«Ник… Ника… Николь – младшая сестра мышки», – быстро воскресил из памяти. Четырнадцать лет, сводная по матери. Мелкая, что встретила меня на пороге квартиры. Довольно бойкая. Моей комплекцией она не прониклась и говорила со мной так, словно с пацаном из своего класса.

Я вернулся к автомобилю и наблюдал издалека.

Агата выскочила на улицу сразу же, сжимая в руках надкусанный бутерброд и тревожно ища взглядом такси. Извлекла из кармана шортов телефон, взглянула на экран и занервничала сильней.

Прошло еще несколько минут, по грунтовой дороге прокатился желтый седан. Девчонка заметалась на месте, отдала недоеденный бутерброд собаке, торопливо села на переднее пассажирское сиденье.

Такси проехало мимо меня. Агата смотрела прямо перед собой, не выпуская телефон из рук.

Я, не раздумывая, последовал за мышкой. Даже мысли не возникало не ехать.

В пути я пытался анализировать свои действия. Но логичных объяснений им не было. Я испытывал неразумную потребность быть рядом с мышкой. Желал оградить от опасности, оказать помощь, если это требовалось.

Подобные чувства я и зверь уже испытывали. Не так давно их вызывала Леся, а сейчас же я больше чувствовал раздражение рядом с ней. Волчица фонила ложью и лицемерием. И было бы хорошо разобраться в причинах таких резких изменений.

Я не стал въезжать во двор многоэтажки и оставил автомобиль на парковке у продуктового магазина. Старался бороться с нарастающим чувством тревоги, контролировать себя и зверя, и все равно через несколько спокойных шагов, я перешел на бег.

Вбежал в арку, повернул к нужному подъезду и прислушался. Пока ничего не привлекало внимания, но вскоре привычный уху фоновой шум многоэтажки разнообразил хлопок дверью и мужской крик:

– Пошла вон, проблема!

Сомнений не было – кто-то обращался к мышке.

Зверь потащил меня в подъезд.

– Тебе пора забыть сюда дорогу! – последовал следующий крик.

Агату я не слышал, и это пугало и злило еще больше.

К мужскому голосу присоединился еще один, он говорил неразборчиво, но по тону было ясно – старался убедить в чем-то.

Я перепрыгивал через две ступени. Зверь бесновался так, что перилла трещали под моими руками. Но я резко тормознул, словно ударяясь о невидимую стену. На площадке, под дверью квартиры сидела собака. Та самая, которую я только недавно видел вместе с Агатой. Та, что дружелюбно махая хвостом, доедала брошенный мышкой бутерброд у дороги.

А вот сейчас много сложилось в единую картинку.

Коваль не бредил, собака была на дороге. Защищала свою хозяйку, как и сейчас.

Фамильяр. Именно его я тогда и почувствовал.

От фамильяров исходила неприятная энергетика, холодная и отталкивающая. Помощники преданно служили только своих хозяйкам – ведьмам, исполняли любой приказ и заботились о безопасности, подпитывали, если нужно. С легкостью примеряли к себе внешность животного или человека и оставались незамеченными.

Чутье меня не подвело – мышка ведьма.

– Поговорим? – спросил я, глядя собаке в морду. – Давай, прими более адекватный вид.

Собака совсем по-человечески скуксила морду, поднялась на длинные ноги. Ее очертания потеряли четкость и стали размываться, принимая более человеческий вид.

Женская фигура, серые, почти седые длинные волосы, того же цвета, что шерсть у животного, и карие пронзительные глаза.

– Держись от моей хозяйки подальше. – По волосам девушки клубилась тьма. – Ты пугаешь ее.

Фамильяр говорил нараспев.

– Да вот незадача. Не отпускает она меня. Как приворожила, – ответил я.

Девушка фыркнула, прикрываясь волосами, словно одеждой.

– Моя хозяйка не может. Она не обучена. Да и сама не знает о своей природе. Ищи виновного в другом месте. – Фамильяр так явно стрельнула взглядом в район моего паха, что я рыкнул.

– У меня есть пар-р-ра.

– Я так и поняла. Поэтому ты какой день ошиваешься рядом с моей хозяйкой.

– Уйди! – Я мотнул головой.

– Нет, – пропела фамильяр.

Наш спор прервал грохот и женский крик.

Агата

Я с трудом сдерживала себя, чтобы не поторопить водителя такси. Окончание рабочего дня, и автомобили медленно двигались по раскаленным дорогам.

– Нельзя никак срезать? – спросила я плаксиво.

– Нет, – ответил мужчина неохотно. – Если спустимся, попадем еще в большую пробку.

– Плохо, – шепчу я, сжимая до боли в пальцах телефон.

Ника не звонит.

«Но это же хорошо, – убеждаю себя. – Значит, отчим успокоился. Или… или очень плохо!».

Меня захлестывает такое отчаяние, что я не могу справиться со страхом.

Водитель косится на меня, что-то нажимает.

– Жару не переносишь? – спрашивает он.

– Да, – я вру. Не буду же я посвящать в семейные проблемы незнакомого человека.

– Я убавил температуру, сейчас прохладней станет, – пообещал мужчина.

Я поблагодарила водителя кивком.

Вместо двадцати минут дорога заняла почти в два раза больше.

Автомобиль еще не успел полностью остановиться, а я сунула водителю смятую купюра и распахнула дверь.

Зашла в подъезд. Прислушалась.

Я взбежала по ступеням, не раздумывая, открыла дверь своим ключом.

– Фу-у… – Я инстинктивно прикрыла лицо ладонью. Прошмыгнула к двери нашей с Никой спальне, пока меня не заметили. – Ник, это я, – произнесла тихо.

В кухне мужские голоса увлеченно спорили о чем-то. Слов было не разобрать, да я особо и не вслушивалась.

– Это я, – повторила, заметив тень за мутным стеклом.

Сестра так резко распахнула дверь, что я вздрогнула.

– Агата. – Она затащила меня в комнату и крепко обняла. – Наконец-то.

– Да что случилось? – Я крепко обнимала Нику в ответ. – Эй. – Я отстранила ее и посмотрела в испуганные глаза. – Рассказывай. И что за вонь?

– Это папа с друзьями пытались делать сухарики в духовке. Ну и забыли про них.

– Давай подробней, – попросила я, усаживая Нику на кровать. – Что за друзья? Я их знаю?

– Нет. И мама их не знает. Папа сказал, они служили вместе.

Я смотрела на сестру и не узнавала ее. Где моя дерзкая девочка? Где главная заноза класса?

– Ника, так что произошло? – спросила я.

Мужской хохот оглушил даже за закрытой дверью, и от меня не укрылось, как сестра испуганно дернулась.

– Рассказывай, – сказала я строже.

– Утром папа ходил занимать к брату денег, а его друзья остались тут. Они второй день что-то празднуют. Я захотела попить и вышла из комнаты, – голос Ники стал таким тихим, что мне пришлось склониться к ее лицу.

– И?.. – спросила я. – Что случилось, Ник?

– Один из папиных друзей… он так смотрел на меня. А когда я выходила из кухни, он…

– Ника… – я прошептала умоляюще.

– Нет! Он меня не тронул. Загнал в угол и говорил всякие мерзости. И все, – тихо закончила сестра, от волнения выкручивая себе на руках пальцы.

– И все… – повторила я.

А в голове случился настоящий пожар. А что, если бы не «и все»? Если бы эти «друзья» позволили себе больше?.. Что тогда?!

– Где мама? – спросила я зло.

– На работе.

Изнутри так жгло, что казалось, я сейчас извергнусь, словно вулкан и испепелю всю вокруг, но этого не происходило. Я испытывала бессильную злость. Что я могу сделать взрослому мужчине? Ничего. Как же помочь Нике? Ах, как хотелось проучить этого мерзавца по-настоящему!..

– Агата. – Ника легонько потрясла меня. – Ты останешься со мной?

– Нет, – произнесла я и напугала ее своим ответом. – Быстренько собирай вещи. Нечего тебе здесь делать.

Мои губы подрагивали. Я их плотно сжала, не желая пугать сестру еще больше. Кажется, она до конца не понимала, чем могла закончиться очередная пьянка отчима.

– Агата, – позвала меня Ника. Я подняла взгляд. – У тебя такое лицо сейчас пугающее.

Сестра прижимала к груди длинного плюшевого кота, с которым она обнималась во сне, и меня словно пробило молнией. Она же ребенок! Совсем глупышка в теле девушки, только с кукольным и наивным лицом.

– Ты все? – спросила я, поднимаясь на ноги, игнорируя головокружение.

– Да.

На спине рюкзак с вещами, в руках игрушка.

– Идем. – Я взяла Нику за руку и повела.

– А мама? – спросила сестра.

– Позвоним ей по дороге. И деда с ней позже поговорит, – добавила я и приложила палец к губам.

Я приоткрыла дверь, мужские голоса не стихали и продолжали разговор. Кажется, мужчины и курили в квартире – стоило нам только выйти в коридор, как со сквозняком принесло вонь табака.

Во что превращается наш дом?.. Почему мама позволяет отчиму так себя вести?! Разве ей хочется жить и бояться, что она вернется после работы домой и застанет на своей кухне пьяного мужа с друзьями?..

– Не ходи, – Ника правильно поняла мои намерения.

– Ты рассказала отцу, что сделал его друг? – спросила я.

Сестра кивнула.

– Он сказал, что я преувеличиваю.

Ярость сковала мое тело. Я не могла произнести и слова. Посмотрела в сторону кухни, медленно перевела взгляд на Нику и приняла решение.

– Я сейчас, – произнесла я не своим голосом. Или от волнения у меня заложило уши, или мой голос сел и приобрел пугающую глубину.

– Агата, – Ника окликнула меня. – Не надо. Идем. – Сестра стояла у входной двери.

– Жди на площадке, – произнесла я.

Я это просто так не оставлю. Если отчим хочет жить в этой квартире, пусть научится себя вести нормально и перестанет приводить в наш дом неизвестно кого.

Мужчины заметили меня не сразу. Дядя Гриша разлил горячительное по рюмкам и тут же выпил, не дожидаясь приятелей. Его движения уже неуверенные, а взгляд блуждающий. А вот друзья отчима трезвей и куда внимательней.

– Гришка, – произнес тот, что крупнее. – Это кто? – спросил он, указывая на меня пальцем и сально улыбаясь.

– Это? – Отчим вскинул удивленно брови, когда увидел меня в дверном проеме. – Проблема, – выговорил заплетающимся языком. – Ты что пришла? – спросил он у меня. – Я разве не русским языком объяснил, чтобы и ноги твоей не было в квартире?

Отчим говорил с долгими паузами, едва справляясь с непослушными губами.

– В нашей квартире, – ответила я смело. – В нашей с Никой и мамой, но никак не твоей. Ты к ней не имеешь никакого отношения. Эта квартира моего отца.

– Слышь ты! – взревел отчим и поднялся на ноги, отшвырнул вилку, а табурет с грохотом упал на кафель. – Ты смеешь вякать? Да я… – Мужчина двинулся на меня. Вернее, его по инерции понесло.

Он налетел, и я едва удержалась на ногах, ударившись о стену спиной и затылком. Боль не напугала меня, как и крики отчима – я почувствовала неконтролируемую ярость. В этот момент я не думала, что мужчина превосходит меня силой физически – вцепилась в его предплечья и шептала, сквозь зубы.

– Если еще раз, кто-то из твоих друзей тронет Нику…

Мужчина пытался вырвать руки, перехватить мои, но я не сдавалась. Сама не понимала зачем я это делала, действовала инстинктивно – держала крепко, впиваясь пальцами и рыча.

Договорить мне не удалось, объект моей ненависти взмыл вверх, испуганно таращил глаза и тихонько выл, словно от боли.

А я проследила за испуганным взглядом.

За моей спиной возвышался титан, с легкостью удерживая отчима левой рукой, правой он схватил меня, словно щенка за шкирку, только за ворот рубашки и подтянул к себе.

– Вы, – выдохнула я ошарашенно.

– Я, – произнес титан. – Давай, мышка, говори ему, – он тряхнул отчима, – что хотела, а то мое терпение подходит к концу.

– Говорить? – переспросила я, ничего не понимая.

Откуда Дмитрий в нашей квартире?

И как он с такой легкостью держит взрослого мужчину одной рукой в полуметре от пола?

– Да, говори. Или мне поговорить с ним? – спросил титан и взглянул на меня. В его голубых глазах я заметила желтоватые блики. Радужка человеческого глаза на мгновение меняла цвет и вновь возвращалась к исходному. – Агата! – прозвучало пугающим рычанием.

Я пришла в себя.

А почему, собственно, не воспользоваться моментом и хорошенько не припугнуть отчима?.. Но мне и рта не нужно было открывать, дядя Гриша сейчас представлял собой жалостливое зрелище. Он буквально трясся. Мямлил. Пытался угрожать и требовать, чтобы его поставили на место, но его речь больше походила на мольбы. Лицо глупо вытянулось, на предплечьях откуда-то появились бордовые следы, похожи на ожоги. Неужели это так сильно стиснула и свезла кожу?!

– Агата! – титан торопил.

И я перевела взгляд на друзей отчима. Да у него даже приятели такие же, как он сам, – трусливые, сидят и просто наблюдают, не предпринимая никаких попыток освободить своего товарища.

– Чтобы к маминому возвращению, – я заговорила, – вас тут не было. А если я еще хоть раз увижу кого-то из вас у нас дома, то… – Мне жутко хотелось пригрозить им Дмитрием. – То я обращусь в полицию, – закончила я.

– И что ты скажешь? – прохрипел дядя Гриша. – Что муж твоей матери сидит с друзьями на кухне?

Я обернулась, удостоверяясь, что Ники нет рядом и тихо ответила:

– Скажу, что друзья отчима делали недвусмысленные намеки моей несовершеннолетней сестре. Этого будет достаточно не только полиции, но и маме, – пригрозила я. Мама должна знать об опасности и должна уберечь своего ребенка. – Все, – произнесла я, ставя точку в нашем разговоре и давая понять титану, что дядю Гришу уже можно отпускать.

Дмитрий меня не слышал. На его лице отражалось отвращение и злость. Тронь – и он точно сорвется.

– Дмитрий, – позвала я мужчину по имени. – Я сказала все, что хотела.

– А я нет, – пророкотал он и хорошенько, двумя руками встряхнул отчима. На мгновение тот даже зажмурил глаза и поджал ноги от испуга.

– Не нужно. – Я осмелилась и коснулась руки титана. – Зачем вам это? И Ника рядом. Уверенна, она сейчас стоит в коридоре и слушает. Не пугайте ее. Пожалуйста, – добавила умоляюще.

Мужчина отпустил дядю Гришу так же резко, как и схватил его. И тот осел на пол с глухим хлопком.

– Спасибо, – произнесла я и поспешила покинуть квартиру.

Я была права: Ника не вышла на площадку, как я ее попросила, а стояла в коридоре, стискивая в объятиях мягкую игрушку.

– Идем. – Я взяла ее за холодную руку. – Вот увидишь, теперь все будет хорошо, – пообещала я, спускаясь по лестнице.

Мы вышли на улицу. От порыва теплого ветра по моему телу пробежала крупная дрожь.

– Моя машина у магазина, – титан напомнил о себе. – Я вас отвезу, – прорычал он и зашагал.

– Куда ты? – Я остановила Нику. – Мы поедем на такси. Я уже вызываю. – Как я ни пыталась справиться с нервной дрожью, телефон в моих руках плясал.

– Хватит! – Дмитрий выхватил его и сунул в карман брюк. – Я вас отвезу. Это не обсуждается.

– Отдайте телефон, – произнесла я требовательно и протянула раскрытую ладонь. – Мы с сестрой поедем на такси.

– Нет. Не поедите.

– Поедем, – упрямилась я.

– А вот мелкая думает по-другому, – титан пальцем указал на Нику. Та не стала дожидаться окончания спора.

Я зло взглянула на мужчину.

– Ладно, – согласилась и поспешила за сестрой. На сегодня ей достаточно потрясений. И чем быстрее мы окажемся дома у деда, тем лучше.

Я шла молча, но не сдержалась и спросила:

– Что это?

Титан подвел нас к красному, явно женскому автомобилю.

– Средство передвижения, – ответил тот без охотки, распахивая заднюю дверь.

Я забрала у сестры рюкзак и помогла ей сесть.

– Едем? – уточнил титан, когда мы с Никой заняли места и перестали возиться.

– Да, – ответила я.

Лишь спустя несколько минут я поняла, что не называла адреса, но автомобиль двигался в нужном направлении. Как же так?!

Титан словно почувствовал мой страх и произнес:

– Все нормально.

Нет. Совсем ненормально. Несколько дней в моей жизни настоящая неразбериха. И мне бы обвинить Дмитрия в этом, но проблемы появились задолго до знакомства с ним.

Ника в компании титана чувствовала себя спокойно. В отличие от меня она не бросала боязливые взгляды на мужчину, положила голову мне на плечо и закрыла глаза. Я подумала, что она уснула, но автомобиль остановился и сестра тут же произнесла:

– Спасибо.

– Да не за что, – ответил титан.

Он вышел и помог.

– Я пойду в дом, – произнесла Ника. – Хочу позвонить маме.

– Хорошо. Я скоро приду, – ответила я.

Сестра взяла ключи и рюкзак, я открыла ей калитку и подождала, пока Ника зайдет в дом. У меня слишком много вопросов к Дмитрию и их я хочу озвучить наедине.

Титан присел на крыло автомобиля, широко расставив ноги и сложив руки на груди, ждал.

– Отдайте телефон, – потребовала я.

– Ты так и будешь мне «выкать»?

– Буду. Мы с вами не так близко и знакомы, чтобы перейти на «ты».

Мужские губы дернулись в нахальной улыбке.

– Давай познакомимся ближе, – предложил титан.

Я подошла, раскрыла ладонь и требовательно произнесла:

– Верните мой телефон.

Он иронично вскинул брови.

– Держи. – Достал смартфон из кармана, но руки не протянул. – Бери.

Складывалось впечатления, я вот-вот попаду в ловушку.

Сделала еще один несмелый шаг.

– Что за детские игры? – спросила я.

– А кто сказал, что я взрослый?

Я нервно рассмеялась, окидывая взглядом внушительную мужскую фигуру.

– Таких детей не бывает, – фыркнула я.

– Моя семья так не считает, – ответил титан и поманил. – Я вот совсем недавно стал самостоятельной взрослой единицей.

Отчего-то мне было смешно, но я не подала вида.

– Я вам очень сочувствую и благодарна за помощь, но надеюсь, что мы больше не встретимся, – говорила я уверенно. Я потянулась, а титан хмыкнул и поднял руку. – Вы так любите издеваться над теми, кто слабее? – спросила я.

Моя фраза попала точно в цель. Улыбка на лице мужчины растаяла в одну секунду.

– Держи. – Он позволил забрать телефон, но тут же обхватил мое запястье и дернул на себя.

Я не успела выставить свободную руку, утыкаясь носом в горячую грудь.

Первый порывом было оттолкнуть мужчину, но он не позволил, и я медленно подняла на него взгляд.

– Вы… – я прочистила горло. – Отстаньте от меня, – говорила я негромко.

– Вот не поверишь, мышка, не могу.

Дмитрий жадно изучал мое лицо. Казалось, он старался запомнить каждую черточку или что-то понять, глядя на меня.

– Это сделать очень просто. Нужно лишь разжать руки, сесть в автомобиль и не приезжать.

Я сама удивилась своей храбрости и дерзости. Неужели я это говорю человеку в несколько раз превосходящему меня по силе и габаритам?

– Просто. Но отчего-то я вновь ищу тебя. Не знаешь причины?

– Это самый ужасный подкат, который я слышала, – я продолжила играть в дерзкую девчонку, сжимаясь и дрожа от близости титана. И самое ужасное было в том, что дрожала я совсем не от страха – объятия мне были приятны!

– За сорок лет потерял сноровку, – проворчал мужчина и расхохотался.

– Вам сорок лет? – спросила я совсем неуместно.

Возраст Дмитрия должен интересовать меня в самую последнюю очередь, как и любая другая информация, связанная с ним.

– Нет, – ответил он и продолжил смеяться. Его смех стих, губы изогнулись в горькой ухмылке. – А ты мне нравишься.

Признание разилось новой волной жара по лицу и телу.

– Это ваши проблемы, – ответила я, стараясь не отводить взгляда.

– И я тебе нравлюсь, – добавил титан, улыбаясь совсем грустно.

– Глупость. Я просто не могу освободиться и уйти.

– Так иди. – Дмитрий убрал руки, и я чуть было не упала, потеряв опору. – Иди, мышка, – сказал грубо. – Уходи, – произнес совсем зло.

Я не знаю почему, но слова титана меня обидели. Собственно, какая разница, гонит он меня или нет?.. Но я чувствовала досаду.

– Не приходите больше, – сказала я. – Уезжайте. – Я нервно дернула головой, указывая на выезд из улицы.

Дмитрий молчал. Он зло сощурил глаза и скривил губы в пугающей ухмылке. Не двигался.

Ну если ему так нравится, то пусть простоит у нашего дома хоть до утра!

Я повернулась к мужчине спиной, чувствуя его тяжелый взгляд.

От волнения даже идти было трудно

– Мышка, – прорычал он.

Я игнорировала жгучее желание обернуться на мужской вибрирующий голос – не доставлю ему такое удовольствие.

– Агата, – позвал он меня.

Я остановилась, но не поворачивала головы. Если хочет сказать еще какую-то гадость, то может это сделать, глядя в затылок.

– Мышка, мышка, мышка, – повторял Дмитрий обреченно. Он пришёл в движение – под его ногами хрустели камушки. Скрипнула калитка. – Почему ты попалась на моем пути? – услышала я прямо за спиной.

Мне пришлось обернуться, чтобы сказать колкость титану глядя в лицо.

– А вам так и неймется сообщить мне об этом. Поверьте, я этого не хотела.

– Да неужели? – иронично поинтересовался мужчина, накрывая мои плечи своими крупными ладонями.

– Угу, – подтвердила я кивком.

Жар и тяжесть мужских ладоней заставляли меня оставаться на месте, не сопротивляться происходящему, словно я и сама хотела стоять рядом с титаном и слушать его.

– Мышка, – выдохнул он обреченно, обнимая меня.

– Что вы хотите сделать? – спросила я немного визгливо.

– Проверить кое-что, – ответил Дмитрий, склоняясь к моим губам и касаясь их своими.

Неожиданно приятно.

Горячо и волнительно.

Я задержала дыхание, ощущая лёгкие поцелуи. Бережные и нежные. Разве так может целовать мужчина его комплекции? Мне казалось, что такие, как титан, берут то, что хотят, грубо, по-варварски, не считаясь с мнением и желанием женщины.

В одном я была права – он не считался с моим желанием.

А я вопреки страхам продолжала тянуться к мужскому лицу, привстала на носочки, игнорируя крик в моей голове, что сейчас совершаю огромную ошибку.

«Он ненормальный! Чужой мужчина!» – рассудок протестовал против происходящего.

Дмитрий отстранился. Нет, не так, он отстранил меня, держал за плечи на расстоянии вытянутых рук и смотрел.

Напряженный и, кажется, совсем растерянный.

– Теперь вы уедете? – спросила я, совершенно не справляясь с волнением и дрожью в голосе. – Все поняли, что хотели?

Красивые голубые глаза смотрели на меня с недоверием, словно я его разочаровала или подвела.

Титан облизнул губы и попытался что-то произнести, но вместо слов, я услышала злющий рык.

Круглый зрачок, почти полностью занявший радужку, медленно возвращался к нормальному размеру, но цвет радужки сменился с голубого на желтовато-зеленый с карими вкраплениями.

– Разве так бывает? – спросила я и потянулась ладонью к мужскому лицу.

Дмитрий дернул головой, не позволяя трогать, но через мгновение подался вперед, и мои пальцы покалывала жесткая щетина.

– Кто вы? – спросила я.

– Главное, кто же ты? – мужчина ответил вопросом на вопрос.

Его губы скользнули по моей ладони и запястью, я отдернула руку, но титан не отступил. В одно мгновение я ощутила неестественный жар чужого тела и пожирающие, совсем не похожие на предыдущие поцелуи. Горячие и жадные. От которых опора уходила из-под ног, мысли покидали голову, а низ живота скручивало приятным спазмом.

Я больше не касалась земли – безвольно висела в объятиях титана, совершенно потеряв себя.

Подхватив меня под бедра, мужчина вынудил обхватить его талию ногами с силой вдавливая и прижимая к своим груди и животу.

Это отрезвило.

А что, если Ника сейчас выйдет на улицу? А если деда?!

– Не нужно, – запротестовала я. – Отпустите. – Уворачивалась от мужских губ. – Да, пустите! – Я хлопнула ладонями по твердой груди.

Дмитрий открыл глаза и сфокусировал взгляд на мне.

– Не хочу отпускать, – говорил он не своим голосом. – Не хочу, – повторил громче и вместе со мной пошел к машине. – Моя, мышка, – прошептал он совсем одержимо. – Моя!

– Отпусти! – крикнула я. – Пусти!

Мужчины рыкнул, крутанулся вокруг себя, не выпуская меня из объятий.

– Вон! – закричал он и вновь дернулся, и я поняла причину. Подружка трепала его за штанину. – Да что тебя… – ругнулся и наконец поставил меня на землю. – Вот куда ты лезешь? Сожру же! – Дмитрий дергал ногой, пытаясь избавиться от собаки.

А я воспользовалась замешательством титана. Забежала в дом.

Мое сердце стучало словно сумасшедшее, перед глазами плыли темные мушки и, к своему стыду, я ощущала возбуждение.

– Ого-о-о, – я услышала голос сестры. – Ты смотри, как она вцепилась твоему парню в ногу.

Ника сидела на подоконнике, поедая шоколадные конфеты.

– Боже… – я застонала в голос. – Тебя не учили, что нельзя подсматривать за людьми? – спросила я, вырывая золотистую коробку из рук сестры.

– А он мне нравится, – произнесла Ника. – Твой парень, – добавила, ехидно улыбаясь.

– Он не… – Я одернула себя. – Ты позвонила маме? – сменила тему разговора, наблюдая, как побежденный титан идет к автомобилю.

Я заставляю себя и зверя уйти, оставить испуганную мышку.

«Не такую уж и испуганную!, – отмечаю про себя, вспоминая ее мягкие губы и шустрый язычок.

До чего она вкусная. До сегодняшнего дня я не мог себе представить, сколько удовольствия могут принести лишь поцелуи.

Я сел в автомобиль, обхватил обмотку руля, разжал кисти рук и сжал их вновь – пальцы мелко-мелко подрагивали. В голове стоял адский гул. Мысли человека и зверя путались, смешивались, и я с трудом мог отличить свое желание от желания волка. И, кажется, сегодня мы были в желании едины. Мышка… Агата… вот кого я хотел. И никакие доводы о паре, истинности, верности не помогали остудить мой пыл. В мозгу пульсировала только одно желание – овладеть мышкой. Клеймить ее и сделать своей.

Да, именно так.

Не просто наиграться и забыть; не просто овладеть ее телом, но и душой. Чтобы она знала лишь меня. Всегда!

– Чер-р-рт… – Наверное, в десятый раз я поменял позу и чуть сдвинулся в кресле. Мысли об Агате откликнулись горячим импульсом в паху, и член за пару секунд пришел в полную боеготовность. – Мыш-ш-шка, – шипел сквозь зубы, сдерживая зверя. – Что же с тобой делать? – задался вопросом.

Единственное в чем я сейчас был уверен – я не смогу вернуться в дом, где ждет меня волчица. Не смогу смотреть ей в глаза и не смогу терпеть ее близость. Не хочу.

Решение приходит в ту же секунду, что и осознание нежелания возвращаться в стаю.

Я стараюсь следить за дорогой и набираю номер Альфы.

Гудки. Их слишком много.

– Да, – наконец слышу голос в ответ.

– Дядька, сошли меня куда-нибудь на пару дней, а лучше на дольше, – выпаливаю я на одном дыхании. – И чем дальше, тем лучше, – добавляю, тяжело дыша. Меня, словно прокручивают в стиральной машине или катают на адской карусели. Хочется сойти и отдышаться.

– Не понял.

– Ну что непонятного? – интересуюсь я раздраженно. – Мне нельзя появляться в стае. Я не хочу, – не говорю – рычу.

– Ты все же с ней виделся? – спрашивает Альфа.

Врать смысла нет, и я честно признаюсь:

– Да. Виделся.

Запрещающий сигнал светофора и пауза на перекрестке дарят мне возможность прийти в себя.

– Мит, я же запретил! – рявкает Альфа. Он не дожидается моих оправданий и спрашивает: – Ты не сделал никакую непоправимую глупость?

– Нет, – рычу я в ответ. – Ничего такого, чтобы требовало твоего вмешательства.

Альфа молчит.

– Хорошо, – произносит он спустя мгновение. – Вернешься, как поймешь, что готов. Я предупрежу твою пару, – последние слова он говорит с уничижающей интонацией.

Недоволен, осуждает.

– Дядька, – огрызаюсь я, – ты за время со своей парой хоть раз взглянул на другую женщину, захотел ее?

– Нет. В природе волка – верность.

– Именно. Верность. Зверь не позволит изменить своей паре. А мой не только позволяет, он хочет этого сам. Понимаешь?! – я окончательно взрываюсь. – Я уехал от нее минут десять назад, а зверь уже тянет меня за жилы, как кукловод марионетку за нити. Он хочет к Агате! – я перешел на остервенелый крик.

– Я не понимаю тебя, но помогу разобраться, – обещает Альфа. – Не приближайся к девчонке, пока мы не поняли, в чем дело. Митир, ты меня понял? Это в целях ее безопасности, – он приводит весомый аргумент.

– Ладно, – я соглашаюсь совершенно без охоты.

Значит, мысль остаться в городе нужно отмести. Чем меньше расстояние до дома мышки, тем больше вероятность, что я не сдержу слова.

Я заправляю авто, покупаю большую бутылку сладкой шипучки и выезжаю за пределы города.

Можно выбрать одну из заброшенных сторожек, где раньше дежурил кто-то из стаи, охраняя территорию, и отсидеться там пару дней.

Так и сделаю.

Пока не пропала связь, я съезжаю на обочину и набираю Ковалю. Тот отвечает сразу.

– Жалуйся, – говорит он насмешливо. – Твой дядька уже волосы на себе рвет. Даже на причинных местах. Хорошо, что не моих, – фыркает оборотень.

– Я не для этого позвонил. Проверь девчонку по женской линии, – прошу я.

С огромной вероятностью моя догадка окажется верной. Неинициированная ведьма. Довольно сильная. Но ведьма вне ковена и без знаний. Ожоги в форме небольших женских ладоней на предплечьях отчима мышки тому доказательство. Агата сама не поняла, что она сделала, так бы давно задалась вопросом о своем даре.

Случайный дар. И, возможно, он не один, что, если Агата сама того не желая приворожила, одурманила зверя и… меня?..

– Я проверял ее до пятого колена, – недовольно ворчит Илья. – И рождались одни девочки, – восклицает он, понимая к чему я клоню. – Данилова ведьма? – спрашивает он, а мне хочется исправить друга. Попросить называть мышку по имени. – Седьмая дочь? – спрашивает он у меня.

– Вот я и хочу это узнать.

Я залпом выпиваю половину бутылки лимонада и съезжаю с асфальтированной дороги.

Мне нужно побыть одному. В тишине. Разобраться в самом себе и в своих ощущениях.

Сторожка заброшена. Сразу не вспомнить, сколько десятилетий прошло, как оборотни перестали лично оббегать границы территории. Сейчас нет необходимости присутствия кого-то из оборотней, с задачей наблюдения справляются камеры. Лишь вокруг самой стаи круглосуточно курсирует охрана. Хоть нашей земле присвоен статус «Территория покоя», но и этот статус останавливает не всех. И периодически встречаются люди, желающие поохотиться в лесу. Особо прытких приходится учить по-своему, но этот урок запоминается надолго.

Дверь домика подаётся со скрипом, и мне в лицо ударяет спертый воздух. Я распахиваю окна и жду, прохаживаясь по заросшей тропинке, пока проветрится основная комната.

В доме есть тот минимум, чтобы не сдохнуть от голода. Ножи, нехитрая посуда, спички, даже пару пачек каких-то круп нашёл, а с остальным, Мит, крутись как хочешь.

И я отвлекаюсь на быт. Занимаю руки и голову благоустройством своего временного убежища. Даже зверь на время перестает изводить меня. Здесь он чувствует свободу, ему нравится отсутствие людей и тишина. Как и мне.

Я намеренно забываю про просьбу, озвученную Ковалю, и остаток дня и часть ночи провожу за прогулкой, чтобы после точно уснуть.

Рано утром возвращаюсь к месту, где ловит сотовая связь.

Коваль принимает вызов словами:

– Ты был прав. Девчонка седьмая дочь, – произносит он. – Случайный дар. Везет же тебе, Мит, – хмыкает он довольно.

Коваля спасает лишь то, что он в десятках километров от меня, так бы я точно потрепал его за загривок, исключительно по-дружески, конечно.

– Если тебе так хочется головняка, так могу познакомить, – отвечаю я.

– У меня уже есть головняк. Альфач попросил присмотреть за Даниловой. Не верит он в тебя, друг, боится, что ты спровоцируешь конфликт стай. Ты еще долго будешь играть в отшельника?

И Альфа прав, если Леся поймёт причину моего отсутствия, недельным сном на диване мне не отделаться. Через несколько часов Платов с половиной своей стаи будет стоять под окнами нашего дома. И Иван показательно разберёт меня на запчасти в отместку за слезы своей дочери. И Агату тронет, Платов позволит себе припугнуть женщину, в этом я не сомневаюсь.

– Не знаю, – рыкаю в ответ. – Успел соскучиться?

В трубке я слышу наигранный хохот.

– Больше, чем по своей злючке. Мит, – говорит осторожней, и я знаю, что Илья хочет сказать, – Леся не в настроении. Она догадывается о чем-то. Возможно, не догадывается, но подозревает точно. Ты же знаешь эту бабскую интуицию. Ты на секунду задержался с ответом на вопрос или посмотрел не тем взглядом, а она уже поставила диагноз и прописала лечение.

– Понял. Завтра созвонимся, – отвечаю я, сбрасывая вызов.

Мессенджеры показывают несколько новых сообщений. Там есть и от Леси. Я не читаю, просто выключаю телефон вновь. Чем меньше скажу сейчас, тем меньше придется врать в будущем. А ложь она, как снежный ком, налипает и налипает сверху, и сказать правду уже становится невозможным.

Да и нечего мне сейчас сказать вразумительного своей паре, только признаться в слабости и предательстве.

Мысленно я возвращаюсь к Агате. Мозг подло нашептывает, что вся моя тяга к мышке может быть навязана, а зверь категорически не согласен. А я привык ему доверять. Он замечает то, что человеку не уловить.

Мышка. Неинициированная ведьма. Седьмая дочь. Девочка случайно получившая возможность овладеть ведовством и колдовством, волей случая. Ей просто не посчастливилось родиться седьмой по счету. Если такие девочки вовремя не находят себе учителя, со временем без знаний только и навлекают на себя неурядицы. Бедовые – так их называют. Они не контролируют свой дар. И действуют на эмоциях. Так случилось и с мышкой, когда она оставила отметины на руках отчима. Хотела причинить боль и у нее это получилось. Хорошо, у Агаты есть фамильяр, эта мерзопакостная зверушка старается контролировать настроение своей хозяйки и частично оберегает. Только вот непонятно, почему она не свяжется с ближайшим ведьмовским ковеном или не найдет ту, что возьмется за обучение. Странно.

Да все в истории с мышкой выглядит странным.

– Странным… – повторяю, проворачивая телефон в ладони. Я так и сидел в автомобиле после разговора с Ковалем. Спешить мне некуда, а подумать можно и с комфортом, под потоками прохладного воздуха.

Не так давно в стае Платова была странная история с истинностью, вспоминается мне. Братья-близнецы и одна женщина. Но Иван и его волки хранят подробности в тайне, не распространяются. А мне бы узнать как можно больше и, возможно, я смогу найти решение и для себя.

Почему я сразу о них не подумал?..

Большой палец ложится на кнопку включения телефона.

Звонить самому Платову бесполезно, Иван не скажет больше, чем известно сейчас. Да и глупо звонить отцу своей избранной. Поэтому мне остается только один вариант – Александр, князь Темных вампиров. Он всегда знает все и даже больше.

– Да-а-а, – тянет собеседник лениво.

– Есть возможность поговорить без свидетелей? – спрашиваю я.

– Прямо сейчас? – интересуется князь. – По телефону?

– Да, – отвечаю я коротко.

– Серьезно?! – я слышу возмущение. – А осчастливить мою скромную персону своим присутствием, Бета? Что-то вы, оборотни, с каждым днем все больше и больше наглеете.

– Я не в городе.

– Так и я не в городе, – недовольно произносит Александр. – Чтобы лицезреть меня, многим, да всем, нужно потратить время.

– Считай это просьбой брата твоей избранной, – захожу с козырей.

Упоминание об Эльке сделало свое дело. Редкие посторонние звуки из трубки пропадают, и я понимаю, что князь все же поговорит со мной. Он выполнил мою просьбу и нашел место, где никто не услышит разговора.

– Ну, – голос Высшего вампира недовольный и резкий. – Говори, волк.

– Я хочу знать о братьях Лесман.

В трубке повисает на мгновение тишина.

– Ох, как интересно, – пропел Темный. – И почему ты заинтересовался их историей?

А вот и плата за наш разговор – придется раскрыть карты.

– Мне нужно знать, может ли нелюдь встретить двух истинных в один промежуток времени.

– Как ты завуалированно озвучил свою проблему, – рассмеялся Высший вампир. – Нелюдь – это оборотень. Я правильно понимаю? А точнее – ты.

– Да, – я недовольно соглашаюсь.

– И кого ты встретил, волк?

– Человечку. Неинициированную ведьму.

– Очень интересно. – Уверен, сейчас вампир прищурил глаза. – И что зверь?

– Зверь признал ее.

– С каждой секундой все забавнее и забавнее.

– Мне вот невесело, – огрызаюсь я. – Так что с близнецами Лесман?

– Я обещал не раскрывать подробностей стае Платова. Но… могу с уверенностью сказать, что или волчица, или человечка вводит тебя в заблуждение. Простыми словами, кто-то врет, – с детской радостью добавляет князь. – Удачи, волк.

– Ты звонила маме? – я повторяю вопрос.

Сестра отрицательно крутит головой и продолжает ехидно улыбаться.

– Нет. Хотела, но тут… – Она спрыгнула с поддонника. – Выглянула в окно и обо всем забыла.

– Ника, – я произнесла строго.

– А он не староват для тебя? – серьезно спросила сестра. – Ну уж очень заметна разница между вами. Вот прямо сильно. – Она вначале развела руки в стороны, а потом одну подняла над головой и встала на пальчики. – У дедули точно давление подскочит.

– Не смей ему говорить! – вспыхнула я. – Это вообще не то, что ты думаешь. Я пытаюсь избавиться от… него, – не стала титана называть по имени. – Он больше никогда не придет. Я ему все объяснила. Ты меня поняла?

Ника шумно выдохнула, но согласилась.

– Поняла.

– Вот и отлично. Я позвоню маме. – Я вернула коробку конфет сестре и достала телефон, предвкушая неприятный разговор.

Но мама опередила меня и позвонила сама. Я даже не поверила сразу, глядя на загоревший экран и надпись на нем.

– Да, мам, – ответила я. – Ты потеряла Нику?

– Нет, – тихо ответила мама. – Я так и поняла, что ты ее забрала.

– А отчим объяснил почему? – спросила я зло и взглянула на сестру, прикрыла телефон ладошкой и произнесла: – Поговорю и вернусь. – Торопливо вышла во двор.

Я спряталась от посторонних глаз и ушей под старой яблоней в дальнем углу двора и присела на одну из низких ветвей.

– Да что тут объяснять, – выдохнула мама. – И так все понятно.

– Мам, думаю ты знаешь не обо всем, – говорила я вполголоса, поглаживая собаку. Подружка, словно улавливает мое настроение, и появляется в самые тяжелые моменты жизни. – Один из друзей отчима приставал к Нике, – сказала я совсем тихо. Не хватало, чтобы услышали соседи и разнесли сплетни. А так информация и до деды дойти может.

В трубке повисла тишина.

– Я уже их выгнала, – сказала мама спустя секунд десять. – Гриша отсыпается.

– Мам, гони и его, – выпалила я вгорячах. – Когда-то все может закончиться не как сейчас, а очень плохо, мам, для тебя или Ники.

– Или для тебя, – добавляет мама. – Ты всегда думаешь о нас, – говорит она срывающимся голосом. – Как Ника? Она сильно испугалась?

И я не знала, что ответить. Сказать, что сильно, – расстроить маму. А если ответить «нет» – так все будет повторяться вновь и вновь.

– Испугалась, – произнесла я. – Отчим ей не поверил. Мам, надеюсь ты веришь? – спрашиваю настойчиво.

– Верю, – отвечает мама. – Как же я не поверю своим детям…

– Так почему ты терпишь все это? Ты же несчастлива. – Я продолжаю трепать Подружку по спине. – Мы несчастливы. Счастлив только он, – произношу я презрительно. – Наверное, – добавляю я более спокойно.

Я замолкаю, мне стыдно отчитывать маму.

– Не знаю. Привычка, – отвечает мама.

– Очень дурная, – шепчу я тихо-тихо, и Подружка поддерживает меня, прижимаясь горячим боком к ногам.

– Агата, – зовет мама. – Как ты смогла покалечить Гришу? – спрашивает несмело со стеснением в голосе.

– Что я сделала? – я моментально вспыхиваю. Подружка рычит. – Я его не калечила!

Я тут же мысленно возвращаюсь в тот момент. Максимум, какой вред я могла нанести, это поцарапать ему руки. Но покалечить… А если это Дмитрий?..

– У него обожжены руки выше кистей. Очень сильно. До волдырей.

– А я причем? – Я начинаю злиться на несправедливые обвинения.

– Отметины в виде ладоней. Небольших, – мама говорит неуверенно, но мне хватает и сомнений в ее голосе.

– Мам, как я могла это сделать? Вот сама подумай!

– Я просто спросила. Не кипятись.

– Мне иногда кажется, что тебе отчим дороже нас, – говорю я вполне серьезно.

– Это не так. И давай не будет сейчас ругаться. Я завтра приеду к деду, навещу его и с вами поговорю. Сейчас мне надо привести дом в порядок. Передашь трубку Нике, мне есть что ей сказать, – просит мама.

Я исполняю просьбу и возвращаюсь в дом, протягиваю телефон.

– Мама, – произношу.

Сестра выбегает из комнаты, я вижу, как она густо краснеет, здороваясь и неразборчиво отвечая. Бедняжка. И я бы горела со стыда, разговаривать с мамой на такую пикантную и сложную тему.

Я устало опускаюсь на низкую кровать, и мой взгляд упирается в открытую коробку конфет. Такие сладости я еще никогда не пробовала. Маленький ярлычок говорил, что они ручной работы и приготовлены с любовью из лучших ингредиентов. И раз уж Ника распаковала и попробовала, то можно и мне. Сейчас, как никогда, хотелось побаловать себя сладким. Я выбрала самую большую конфету с янтарными вкраплениями и откусила. Очень вкусно. Да ничего вкуснее я не пробовала!

– Попробуй вон ту, как клубника, – посоветовала сестра, застав меня за выбором следующей сладости. – Они мне больше всех понравились. А кто тебе их подарил? Он? – Ника положила телефон на столик и присела рядом. – Твой парень?

– Ник, я же просила, – ответила я с полным ртом. – Не упоминай, не дай бог деда услышит. И маме ничего не говори.

– Да помню я, – кисло подтверждает сестра. – Но мне-то ты можешь рассказать? – Она строит жалобное личико. – Он то искал тебя дома, то оказался тут.

– Не могу. Нечего рассказывать. Как разговор с мамой?

– Тоже нечего рассказывать, – отвечает сестра. – Я пойду деду встречу. Скоро автобус приедет. – Оставляет меня одну.

Мне хочется крикнуть: «Я с тобой!» – но, кажется, нам с Никой нужно побыть наедине каждой со своими мыслями.

А мои мысли возвращаются к Дмитрию.

Странный мужчина. Я не понимаю его. Он ищет встречи со мной, а потом сам же и злится, гонит. Словно в его голове происходит борьба.

Или он просто сумасшедший…

Я понимаю лишь одно: мне нужно прекратить общение с ним. Ничего хорошего оно не принесет. У нас разные миры. Его – успешный и дорогой, а мой – уютный и простой, если не считать стычек с отчимом.

– Нет, – я потрясла головой. – Вот об отчиме я совсем не хочу думать, – шепчу себе под нос, продолжая поедать одну за другой конфеты. – Лучше уж о нем…

А мне и не надо прилагать много усилий, чтобы мысленно вернуться к титану. Образ мощной мужской фигуры сам проявлялся перед взором. А еще ощущение жара, словно Дмитрий вновь меня обнимает и… целует. Страстно. Горячо. Очень откровенно. Отчего внизу живота разгорается пожар. Даже сейчас, стоит лишь вернуться в объятия титана мысленно.

Мужчина словно поселился в моей голове. И днем, и ночью – во снах, он был там. Даже, когда мама приехала на следующий день и мы втроем разговаривали, я невольно думала о нем. Как он без видимых усилий держал отчима на вытянутой руке, как рычал, словно дикий хищный зверь.

В титане было что-то звериное. Его точные несуетливые движения, рокочущий голос, невероятная сила. Рядом с ним я чувствовала себя не в своей тарелке. Я попадала под чары его хищного обаяния и словно теряла частичку себя, растворялась в своих желания и совершая глупость.

Как тот поцелуй во дворе.

О чем я думала, когда ответила на него?.. А я помню, о чем были мои мысли. Совершенно непривычные для меня. Я думала о том, как же быть с таким мужчиной. Сильным, решительным и красивым. Думала о том, какой он. Нежный или возможно грубоват. Никогда я не испытывала настолько острого желания рядом с мужчиной. И это пугало.

– Агата? – Мама сидела напротив меня. – Агата, ты тут? – Она мягко коснулась моей руки.

Я осмотрелась: мы в комнате вдвоем. Ника вышла, оставив нас наедине.

– Задумалась, – произнесла я, покрываясь румянцем.

– Ты так и не сказала, кто тот мужчина, что был в нашей квартире. Ника говорит, это твой знакомый.

– Случайный знакомый, – поправила я. – Он просто помог. – Я разгладила завернувшийся край юбки.

– Хорошо, что он вам помог, – ответила мама и улыбнулась. – Присмотришь за сестрой? Поживите у деда Пети. Нам с Гришей надо прояснить ситуацию, и лучше это сделать наедине.

– Мы и сами собирались оставаться тут. Присмотрю за Никой, обещаю. Только деду не говори всю правду. Мы не говорили.

Мам отвела взгляд и кивнула.

– Ну пока, – сказал она, поднимаясь со стула и целуя меня в щеку. – Обязательно мне звони.

Мама еще долго разговаривала с дедом вполголоса на кухне. Они то шептали, то обсуждали на повышенных тонах и тут же замолкали, вспоминая, что их могут услышать.

После ухода мамы Ника уснула перед телевизором за просмотром фильма. Я не стала ее будить, убавила звук – если сестра проснется ночью в полной темноте, точно испугается. А сама ушла в спальню и лежала на кровати, бесцельно блуждая взглядом по низкому потолку.

Бывают такие моменты, что ты жутко устал и, кажется, только закрой глаза, сразу же уснешь, а потом вертишься больше половины ночи, вновь и вновь обдумывая события дня.

Вот и я сейчас лежала, раскинувшись на сбившейся простыне, уговаривая себя, что пора уснуть, иначе на работе я буду клевать носом. А завтра моя очередь закрывать магазин, и возможности уйти раньше не будет

Я легла на бок и отвернулась от желтоватого света фонаря, проникающего через распахнутое окно.

– Спокойной ночи, Агата! – произнесла себе в ультимативной форме.

И у меня даже получилось полежать несколько минут не шелохнувшись, пока подружка не занялась громким лаем. Я подскочила в кровати и бросилась к окну, но остервенелый лай прервало громкое и вибрирующее рычание, от которого кожа покрывалась мурашками.

Наступила тишина.

Выглядывать и выяснять, что же произошло, не было никакого желания. Я постояла немного прислушалась и быстрым движением прикрыла створку распахнутого окна, пока неизвестное животное не отхватило мне руку.

За несколько минут в комнате наступила удушающая жара. Я откинула простыню, обмахнулась ладонью.

На сегодня сон точно отменяется.

По ногам скользнул приятный ветерок, и я блаженно застонала. Следующий порыв принес протяжный скрип. На стене у кровати мелькнула тень и желтоватый свет лившейся из окна померк.

Меня словно ошпарили кипятком. Я распахнула глаза, и в горле застрял немой крик.

Широкоплечая мужская фигура заполняла собой половину крохотной комнаты.

Я знаю только одного человека подобной комплекции.

– Дм… – Я откашлялась и попробовала справиться с волнением в голосе. – Дмитрий, – позвала я еле слышно.

Титан был до пояса обнажен и неподвижен.

Я нащупала рукой простыню и натянула ее до самого подбородка.

– Я закричу, – предупредила я.

Мужчина нервно дернул головой и выдохнул обреченно:

– Ведьма-а-а, ты мышка. Что ты со мной делаешь?

– Ничего я не делаю. Да я вас даже не думаю, – фыркнула я, сдвигаясь дальше от мужчины.

– Вр-р-решь, – пророкотал он. – Думаешь. Так же как и я о тебе.

– Не знаю, что вы себе нафантазировали, Дмитрий, – произнесла я довольно храбро и покосилась на приоткрытую дверь. Если я закричу, деда, конечно, услышит и придет, но дальше что? Он не справится с титаном.

– Меня зовут Митир, – произнес мужчина, делая свое первое движение, от которого мое сердце готово выскочить из груди.

– Меня это не интересует, – я сжалась в комок. – Уходите.

Я чувствовала себя совершенно беззащитной перед титаном.

– Не могу. Не гони. Дай побыть рядом несколько минут, – говорит он хрипло, нависая надо мной. – И я уйду.

– Только минуту, – соглашаюсь я, ведь мне больше ничего не остается.

Минута – это очень долго.

Я отсчитываю про себя секунды и, кажется, что сейчас они тянутся намного дольше, чем в любой другой момент.

Если совсем недавно я предполагала, что Дмитрий сумасшедший, то сейчас я в этом полностью уверенна. Его поведение не вписывается ни в какие рамки привычного. Взять и залезть в чужой дом?! А потом попросить, просто побыть рядом?..

Настоящее сумасшествие.

– Минута прошла, – сообщила я несмело, когда мысленно произнесла шестьдесят и разрешила себе посмотреть в лицо мужчины. Все остальное время, я игнорировала его пристальный взгляд, желтоватых глаз.

– Не будь так жестока, мышка. Еще немного, – титан вновь пришел в движение. Он медленно сел на край кровати, словно боясь спугнуть меня.

– Уходите, – попросила я. – Это ненормально вламываться в чужой дом и… и смотреть на спящих людей.

– Ты решила поучить меня нормальности?

– Я ничему вас не учу, я говорю очевидные вещи, – я поджала ноги, так чтобы не чувствовать жар, исходящий от мужского тела.

Титан хмыкнул и спросил:

– Ты знаешь, кто я? – спросил он.

– Нет, – я отрицательно помотала головой.

– Не врешь, – согласился Дмитрий. – А знаешь, кто ты?

– Вам нужно обратиться к врачу, – ляпнула я не подумав.

Мужчина беззвучно рассмеялся и потянулся ко мне.

Его ладонь нырнула под простыню. Моей лодыжки коснулись горячие пальцы.

– У вас температура, – выпалила я, чувствуя, как неестественный жар расползается по моему телу и меня начинает бить дрожь.

Титан промолчал.

А я, словно загипнотизированная его действиями, не двигалась и вновь позволяла себя касаться, задыхаясь от страха и возбуждения. Это были не те милые, робкие, неопытные прикосновения, а другие – незнакомые мне до этой минуты.

Широкая ладонь двигалась вдоль голени, гладила, спустилась к ступне, и я невольно прикрыла глаза, прикусив губу, чтобы не выдать себя стоном.

– Ведьма, – прошептал мужчина на ухо. Я не услышала, как приблизился титан – больше почувствовала. Воздух вокруг меня словно наэлектризовался и загустел. Дышать удавалось урывками. Поверхностно. И от этого кружилась голова.  – Ты сводишь меня с ума.

– Так уйди, – прошептала я. – Я не ищу встреч с… тобой, – во мне заиграла злость. Она медленно закипала в груди.

– Не могу. Не получается, – мужские губы коснулись моей щеки, мягко царапая щетиной кожу. Снова и снова, спускаясь, и я сама повернула голову, позволяя себя целовать.

Я оторвалась от стенки и обвила мужскую шею руками, отвечая на поцелуй.

На задворках сознания протестовала крошечная часть меня. Осуждала. Но другой Агате нравилось все – крепкие мужские руки на ее бедрах; глубокие поцелуи; горячее дыхание на шее и лице. Другая Агата была отчаянной, смелой, дерзкой, готовой идти на поводу своих инстинктов и не чувствовать стыд за это.

“Я тоже сошла с ума”, – пришла я к этому выводу, приподнимаясь на колени и плотнее прижимаясь к обнаженному каменному торсу.

Наши тела разделяла лишь тонкая-тонкая хлопковая ткань моей майки и трусиков. И это было до дрожи приятно – ощущать, как тугие мышцы мужской груди, живота и бедер напрягаются при каждом движении.

– Ведьма, – продолжал шептать титан, изредка отрываясь от моих губ. – Ты убьешь меня, – произнес он, опрокидывая меня на кровать. – Прикончишь и не заметишь. Не поймешь, что это сделала ты.

– Я… я ничего не понимаю, – ответила я, облизывая губы и переводя дыхания. – Зачем ты мне это говоришь?

– Потому что так и будет. Ты ломаешь меня. Подчиняешь. Заставляешь прибегать, как верного пса по первому зову, – мужчина смотрел на меня сверху.

Его взгляд блуждал. Задержался на вырезе топа и тонкой лямке, что едва закрывала сосок.

– Не дразни, – произнес Дмитрий, удерживая себя на весу. – Не дразни, – повторил он, аккуратно поправляя кружевную оторочку топа.

А я прогнулась в спине, и горячие пальцы зацепили отвердевшую вершину. Болезненно и приятно, от чего с моих губ слетел тихий стон.

Титан утробно зарычал, глядя на то, как я плотно сжимаю бедра.

– Я точно покойник, – прохрипел он.

Он не склонился, не целовал мои губы, удерживал себя на вытянутой рукой, пока второй растирал сосок между пальцев.

– Маленькая ведьма, – услышала я.

А мужская рука скользнула по плечу, пощекотала живот и опустилась на внутреннюю часть бедра. Пальцы медленно поднимались к трусикам.

– Ты и пахнешь, как смертельный яд – обманчиво притягательно и терпко, – он коснулся меня и наши стоны смешались. Мой стон наслаждения и его – безысходности.

Я прикрыла глаза и потерлась бедрами о твердые пальцы, содрогаясь от горячих импульсов и окончательно теряя себя в удовольствии.

– Точно ведьма, – выдохнул титан, дрожа всем телом и проникая пальцами под хлопковую ткань со следующим сдавленным стоном. – Моя ведьма. Только моя.

Я едва разбирала слова мужчины, сосредоточившись на острых ощущениях, что он дарил. Он будто знал меня, слышал мои мысли. Нежно ласкал, растирая влагу, задевая самые чувствительные точки, и смотрел на меня, оскалившись звериной улыбкой.

– Ты пр-р-рекрасна, Агата.

А я жалобно всхлипнула в ответ, чуть сжимая мужскую руку бедрами и погибая от наслаждения. Проваливаясь в забытье на мгновение. Тяжело дыша и смотря куда-то в пустоту.

– Чер-р-рт! – титан бросил злой взгляд себе за спину. – Мне нужно идти.

Я устало моргнула, провожая мужскую фигуру в провале окна.

В лицо тут же ударил желтоватый свет фонаря, на улице раздался продолжительный гул автомобильного сигнала.

Я вынырнула из дурмана.

– Что ты наделала, Агата?.. – спросила я у себя.

Дерзкая Агата исчезла в одно мгновение и вернулась привычная я. Немного застенчивая, до глупости честная и не имеющего никакого опыта общения с мужчинами… До сегодняшнего дня.

Ощущение совершенной ошибки, быстро заполнило меня и не позволяло закрыть глаза и уснуть. Чувство вины становилось всё острее и острее, словно снежный ком, пущенный с пригорка, увеличивалось, с каждой секундой, болезненно пульсируя в моей голове.

Я поднялась на непослушные ноги и тихо пошла на кухню, ополоснуть лицо и выпить холодной воды. Жадно опустошила стакан за ним второй, плеснула холодной воды в лицо. Но разве это может помочь? Когда тело помнило острые прикосновения рук титана.

Как же стыдно!

Что со мной происходит?

В кого я превращаюсь?

Может деда прав, и мне надо связать жизнь с садоводством, уехать куда-то, где тихо. Воспользоваться своими “золотыми руками”. Выращивать овощи или цветы. Посвятить себе земле. Он ведь правильно говорит, что именно на природе я нахожу успокоение и себя. Я будто чувствую все живое, знаю, что не хватает тому или иному растению. И сама наполняюсь силой, как бы странно это ни звучало. Но не среди мертвым растений как на работе, а – живых.

Пока за окном не забрезжил рассвет, и воздух не стал чуть прохладней, я лежала на постели, стараясь избавить от запаха титана. Терпкий, травяной. Так пахнет полынь.

Казалось, простыни и подушка пропитались им и задались целью окончательно свети меня с ума. Захотелось встать и сменить постель, но ничего не изменилось, когда я перелегла на кровать Ники.

С рассветом я провалилась в беспокойную дрему. Разбудил меня пиликающий будильник и головная боль, покалывающая в висках и затылке.

Сестра так и спала на диване, поджав ноги и положив маленькую расшитую бабушкой подушку под ухо. Я наспех привела свой внешний вид в порядок. Душ, волосы в пучок, шорты, футболка и у меня почти получилось покинуть дом, не встретив никого при этом.

– Доброе утро, внуч. Ты что сегодня так рано, автобус же через двадцать минут? – деда поймал меня на выходе.

– Да? – спросила я, изображая удивление.

– Идем, я чайник поставлю, – деда махнул рукой и принялся застегивать пуговицы рубашки. – Не спала сегодня? – спросил он, чиркая спичками и поглядывая на меня.

Вот этого я больше всего и боялась, что деда заметит небольшие синяки под глазами и начнет расспросы. Подумает, вдруг мне приснился очередной вещий сон, по его мнению.

– Нет, – согласилась я. – Жарко.

– Жарко, – подтвердил дед, доставая с полки две кружки. – А Ника что, спит еще?

– Пусть спит, каникулы, – ответила я со скупой и, уверенна, кривой улыбкой на губах.

– Ну пусть, – деда покивал и достал батон и сливочное масло. – Ты ешь, – он придвинул мне нарезанные куски хлеба.

– Спасибо, – поблагодарила я, через силу жуя и глотая каждый кусочек. – Я правда просто не могла уснуть, – сказала я под внимательным взглядом серых пронзительных глаз. – Мне ничего не снилось. Не беспокойся.

Деда заерзал на табурете, откашлялся и спросил:

– Правда?

– Правда, дед. Я пойду, – я отпила глоток горячего чая, оставила на тарелке надкусанный бутерброд, спеша покинуть кухню.

– Хорошего дня.

– И тебе, – ответила я, надевая сандалии и хватая сумочку.

На работу я приехала чуть раньше остальных и ждала, сидя у входа. Сегодня день поставки, надеюсь, за приемкой и разбором я перестану корить себя и думать о прошедшей ночи.

Я хваталась за любое дело. Нужно поменять ценники? Так это я! Вынести в зал свежие цветы? Так это снова я! Обслужить клиента? Я! Я! И я!

– Возьмешь? – Катя толкнула меня в бок отвлекая от обрезки нижних листьев с роз.

– Конечно, – согласилась я, наблюдая как высокая девушка входит в павильон. Ведь когда разговариваешь с кем-то сложнее сосредоточиться на безрадостных мыслях.

Я обтерла руки. Над дверью мелодично зазвенел колокольчик.

– Доброе утро, – поприветствовала девушка. – Помогите, пожалуйста, – она направилась ко мне, широко улыбаясь.

– Доброе утро. Чем вам помочь?

Девушка осмотрелась и спросила у меня:

– А какие цветы принято дарить мужчинам?

– О-о-о, – я вышла из-за стойки и повела клиентку вдоль вазонов. – Довольно часто дарят розы. Белые или красные. Гвоздики…

– Нет, точно не гвоздики, – отмахнулась девушка и подошла ко мне вплотную, окутывая в яркий цветочный аромат парфюма. – Молодому мужчине, – произнесла она вполголоса. – На очень важный повод.

– Если повод действительно важный, то возьмите розы, – посоветовала я.

– Алые, – тут же попросила клиентка.

– Сколько?

– Сорок. Сорок самых красивых роз. И перевяжите вон той зеленой лентой, – изящная кисть указала мне за спину, заставляя отпрянуть, чуть не попав по лицу острыми ноготками серебристого цвета.

– Как пожелаете, – ответила я на автомате и принялась доставать, раскладывать цветы на столе.

– А точно Мите понравится? – уточнила клиентка, в тот момент, когда я почти сложила букет. – Алый цвет любви?

– Да, любви и страсти.

– Отлично, – девушка шкодливо улыбнулась. – Добавьте в центр одну белую розу. Белый – цвет чистоты. Думаю, именно этот цвет как нельзя лучше ассоциируется с ребенком, – я улыбалась в ответ, слушая размышления. – Я беременна, – доверительно прошептала она.

– О, поздравляю.

– Спасибо. Вот сюда белую. Да. Как же красиво, – девушка взглянула на мой бейдж. – Агата, а вы могли бы подписать открытку? У меня отвратительный почерк. Я сейчас выберу. Вот эту, – положила передо мной небольшое белоснежное сердечко.

– Хорошо. Что написать? – спросила я.

– Э-э-эм, – девушка подняла глаза к потолку и начала диктовать: – Я не устану повторять, что счастлива с тобой каждый прожитый день. Ты будешь самым лучшим отцом во всем мире. Идеально, – восхитилась. – А тут восклицательный знак, но вместо точки крохотное сердечко. Волшебно, – выдохнула она. – Огромное вам спасибо. Вы такая умница.

– Да не за что, это моя работа, – я туже перевязала тяжелый букет и набрала на терминале сумму для оплаты.

– Сейчас-сейчас, – девушка поставила лаковую сумочку на стол. – Вечно она куда-то пропадает.

– Да я вас не тороплю, – ответила я с дежурной улыбкой.

– Ой, а хотите посмотреть на моего Митю?

– Э-э-э, да.

У меня и выбора-то нет.

– Сейчас, – клиентка извлекла тонкий телефон, и быстрым движением пальцев открыла галерею фотографий. – Вот он, с одним из своих племянников на руках, – серебряный ноготок указывал на экран. – Скажите, он же создан для детей. Такой лапочка. Чуткий. Вы не смотрите на его грозный внешний вид. Митя умеет быть милым и нежным.

– Я знаю… это, – шепчу я распухшим языком, рассматривая на фотографии титана.

– Что вы сказали? Неважно. А вот и карточка, – телефон пропадает в недрах сумки, а перед моим лицом маячит яркий пластиковый прямоугольник.

Я действую на автомате, протягиваю букет, за ним чек и желаю хорошего дня.

– И вам, Агата, – слышу, борясь с головокружением.

До чего же приятный собеседник Темный князь. Сил нет, как хочется переговорить с ним еще раз.

В его природе кинуть крупицу информации и наблюдать. Наслаждаться. Что он и сделал сейчас со мной.

Можно подумать, я и без него не знал, что мне врут. Только я склонялся к лживости мышки, а теперь я ни в чем не уверен.

Александр с легкостью мог сказать, что Леся – моя пара, при этом не открывая никаких подробностей истории братьев Лесман. Но! Но он не сделал этого.

Или же…

Вампир изъявил желание поразвлечься за мой счет. Сесть и наблюдать, как отец Леси играет со мной в конструктор, выскажи я предположение, что волчица не предназначена мне Селеной.

Нет…

С истинностью князь никогда не шутил. И, надеюсь, не шутит сейчас.

Если я думал до этого, что в моей голове свалка, то я ошибался.

Сотни вопросов и ни одного ответа.

Самым простым вариантом было обвинить во лжи маленькую ведьму. Но звериная часть меня доверяла ей безоговорочно. Как совсем недавно доверяла Лесе. Но куда проще не поверить малознакомой девчонке, чем волчице, что я считал своей истинной в течение сорока лет.

Даже в голове не укладывался масштаб вранья.

Сорок лет.

Больше половины человеческой жизни быть обманутым.

Звучит как бред.

Сорок лет лжи? Да не может быть! – я тряс отрицательно головой.

Леся врала мне. Врала стае. Врала отцу и матери.

Если посмотреть трезво – она украла сорок лет моей и своей жизни.

Точно бред.

Конечно, бред!

Нельзя быть настолько вероломной и беспринципной.

Шли часы, а мысли с моей голове не менялись. Они продолжали биться в сознании и чем больше проходило времени, тем больше у меня появлялось сомнений.

Я восстанавливал события нашего знакомства с Лесей.

Впервые я ее встретил в кабинете Альфы, когда она сбежала из-под родительского крыла и старалась помочь в расследовании убийства волчицы нашей стаи. Взволнованная, испуганная, она держалась за локоть отца, а тот протащил ее мимо меня и увез. Отлично помню, как бесновался зверь, почувствовав желанный запах и тут же потеряв его. Но сейчас эта тяга не казалась такой уж острой. Мои действия не напоминали действия душевно больного. Влюбленного? Увлеченного? Да.

А вот после знакомства с Агатой, я сам боялся собственных решений. Зверь – вот кто хозяин в данный момент. А он мечется, скулит от тоски, чуть ли не выворачивает меня наизнанку, требуя встретиться с мышкой. Просто увидеть ее, вдохнуть ее запах, почувствовать тепло. Эта мысль становится настолько навязчивой, что я не понимаю в какой момент покидаю сторожку и сажусь за руль автомобиля, и я не останавливаю себя, еду по направлению к городу.

Я больше не прячусь, не паркуюсь за двести метров до дома мышки. Меня потряхивает от идеи идти пешком и потерять драгоценные минуты.

Ну конечно же и ты тут…

Фамильяр охраняет свою ведьму.

Собака поднимается на ноги, лает, скалится. Но этой тварюшке не соперничать со зверем. Он в мгновение занимает место человека. Хруст трансформирующихся костей и сухожилий, треск тканей, с меня слетает футболка и я крепко держу фамильяра за шкирку угрожающе рыча.

– Сожр-р-ру, – рыкаю сквозь стиснутые зубы и отшвыриваю создание.

Даю себе пару секунд вновь принять человеческий вид, заглядываю в окно.

Моя мышка! – не отвожу взгляда от девичьей фигурки.

Агата раскинулась на постели. Точно не спит. Встревожена и возбуждена…

А ее запаха мне становится ничтожно мало, я забираюсь в комнату и дышу с ней одним воздухом.

Я сжал кисти рук в кулаки до боли в пальцах, противясь желанию коснуться.

Во мне смешиваются противоречивые чувства и эмоции. Эмоции человека, эмоции зверя и чужие – желания моей маленькой ведьмы.

Прошло лишь двое суток, а кажется, что я не видел ее целую вечность.

Она напугана, щебечет что-то, пытается угрожать. А меня потрясывает от звериного желания и щемящей нежности. Лишь от мысли коснуться Агаты тело ходит ходуном и член болезненно упирается в ткань джинсов.

“Нужно сдержаться!” – здравая идея пробивается сквозь спутанные мысли, и я тут же заталкиваю ее куда подальше, присаживаясь на низкую кровать и целуя мышку.

Зачем я сопротивляюсь?.. Итог один – я рядом с ней.

А ведьма дразнит. Ластится. Прижимается, трется, постанывает в губы. Кажется, она забыла, что мы не одни. Не сопротивляется, позволяет ласкать острые темные соски, коснуться между ног, подцепить тонкую ткань трусиков и растереть горячую влагу.

Я и сам погружаюсь словно в вакуум. Я сосредоточен только на маленькой ведьме, на ее реакции, на сладких стонах, что отдается импульсами в паху, на дрожи ее белоснежных бедер и рваных вдохах.

“Забрать! – рокочет зверь. – Моя! – продолжает подталкивать к безрассудству”.

“Наша, – поправляю я зверя. – Заберу! – решаю для себя. – Сделаю все, чтобы маленькая ведьма была только моей!”.

И я готов к этому прямо сейчас – готов перекинуть мышку через плечо, вынести из дома, погрузить в автомобиль и увезти в сторожку, чтобы никто не смел даже смотреть на нее.

Только я забыл, что мне не позволят этого сделать.

– Мит! Мит! Ты сейчас совершаешь ошибку, – слышу голос драгоценного друга. Я слышу не только его голос, но и его шаги в нескольких метрах от дома. – Даю тебе десять секунд или вытащу тебя из этого теремка силой. Я серьезно! – рявкает он. И во мне вновь начинается борьба. – Бля, Мит, не заставляй меня этого делать. Да мать твою! Твоя волчица беременна! – выпаливает одним словом, и до меня не сразу доходит смысл сказанного.

На несколько секунд я перестаю дышать. Еще раз прокручиваю в голове фразу, глядя с прищуренные глаза маленькой ведьмы.

Что я наделал?!

Я что-то говорю ей и покидаю крохотную комнату. Даже не оборачиваюсь. Перед глазами подозрительно плывет картинка, друг подхватывает меня под локоть и тащит куда-то.

– Повтори, что ты сейчас сказал, – произношу я глухо.

– Леся ждет волчонка, – отвечает Коваль.

– Как такое может быть? – спрашиваю глупо. – Прошло столько лет, – я покорно иду, пока друг ведет меня к автомобилю.

Илья распахивает передо мной пассажирскую дверь, и ждет, когда я сяду.

– Сейчас я тебе расскажу, как это бывает, – он занимает водительское место, заводит внедорожник и срывается с места. – Мальчик и девочка раздеваются, а потом трутся друг о друга телами…

– Да, заткнись, – рявкаю я и хватаюсь за голову. – Когда? – спрашиваю, растирая лицо. А кожа моих рук пропитана запахом Агаты… хочется выть в голос, бестолково орать, задрав голову к небу.

– Сегодня днем она пришла к Альфе, и тот почувствовал, как изменился ее запах.

– А-а-а, – все-таки крик вырвался из моей груди. Я несколько раз ударился затылком о подголовник и зарычал.

– Успокойся, – Коваль хлопнул меня ободряюще по бедру. – Я могила. Ты же знаешь.

Я болезненно рассмеялся на слова друга и отвернулся в окно.

– Отвези в офис.

Я не стал продолжать мысль, что мне нужно избавиться от постороннего запаха на себе. Озвучивать просьбу в слух было тошно.

– Да без проблем.

Офисное помещение встретило нас тишиной и полумраком. Не было желания включать свет, казалось, так моя ошибка и мой стыд будет меньше заметен. Я даже в зеркало на себя не смотрел, сразу же прошел в душ. В кабинете было несколько комплектов сменной одежды, мыло с кайенским перцем – избавить от постороннего запаха и травы, притупляющие обоняние оборотней.

Я принял душ, вытерся насухо, оделся и попросил:

– Проверь, – подошел к Ковалю вплотную.

– Только из огромной любви к тебе, – скривился друг и принюхался. – Нормально. Иди сюда, – он обнял меня, потрепал и отпустил. – Запах был слишком стерильный.

В долину мы ехали молча.

– Привези меня до рассвета, – эта была единственная просьба, что нарушила тишину.

Как я посмотрю волчице в глаза?.. – этот вопрос долбил меня по вискам болью.

Коваль высадил меня за сотню метров до нашего с Лесей дома и, впервые за время нашего с ним знакомства, уехал молча, что для друга сравни подвигу.

Я задумывался, как смотреть волчице в глаза – и не находил ответа. А сейчас завис перед дверью, не в силах взяться за металлическую ручку, провернуть ее и войти в помещение.

Прислушался. Со второго этажа доносилось размеренное сердцебиение моей пары. А ведь скоро их будет два – я смогу слышать, как бьется сердечко волчонка.

Мысль обдала меня жаром.

Хватит стоять. Пора входить и исправлять ошибки, – я наконец переступил порог дома и медленно потянул воздух через ноздри. Запах оставался прежний.

Я скинул обувь и беззвучно поднялся на второй этаж. Дверь в спальню приоткрыта. Волчица спала, повернувшись ко входу спиной. Под моим внимательным взглядом она шелохнулась, ее дыхание сбилось, и я услышал сонный голос:

– Ты вернулся.

Леся повернулась на спину и улыбнулась мне.

– Так и будешь стоять? – спросила она. – Я скучала. Мы скучали, – добавила совсем тихо. – Чувствуешь? – волчица присела в постели, тряхнула спутавшимися волосами.

И я сделал шаг навстречу.

Альфе не показалось – я чувствовал этот мягкий запах. Ни на что не похожий. Совсем тонкий. Едва уловимый.

– Ну что ты застыл? – Леся поманила меня. – Не веришь своему счастью, да? – спросила она смеясь. – И я не верю. Столько лет прошло. Думала, нас за что-то наказали боги. А они просто испытывали. Мить…

Я не знал, что ответить. Молчал, плотно сжав челюсти. Сорок лет мы ждали этого момента. Я ждал… И с каждым годом чувство ожидания становилось острее и острее, а разочарования – ярче.

Думал, буду испытывать ни с чем несравнимую радость, а меня сжирала ненависть. Ненависть к самому себе.

Как я мог предать их?! Как я мог предать пару и собственное потомство?!

Зверь находился в не меньшей растерянности, чем человек. Он довольно урчал, чувствуя запах потомства, как происходило всегда – волки остро реагировали на любую беременную самку стаи. Инстинкт защиты увеличивался в несколько раз. Он становился главенствующим, замещал свой собственный – самосохранения. Но в то же время зверь напоминал об Агате – скулил, тосковал.

– Ты так и будешь там стоять?! – Леся скинула с себя простыню, спустила ноги на пол, но я остановил ее.

– Отдыхай, – мне удалось произнести непослушными губами. – Спи. Дай мне немного времени, – попросил я и сделал шаг назад.

Не могу войти. Не могу коснуться волчицы. Кажется, я сразу отравлю их своим предательством.

– Ну хорошо, – волчица прилегла обратно. – Ты вернулся совсем или…?

– Совсем, – ответил я.

И мне показалось, что в вопросе скрывалась не просто дежурная фраза, а она имела двойной смысл. Будто волчица знала о моей ошибке и ждала слов обещаний.

И я убедился в этом чуть позже. Утром.

Леся молча уехала и вернулась спустя часа полтора.

– Я хотела преподнести тебе все в виде сюрприза. Торжественно. Да и вообще хотела, чтобы ты узнал первым, а уже после вся стая. Но получилась так, как получилось.

Пока тараторила волчица, я не сводил взгляда с букета в ее руках. Помещение быстро наполнилось ароматом свежести цветов и… едва уловимым запахом маленькой ведьмы.

– Смотри, тут сорок алых роз – как количество прожитых вместе лет. И одна – сорок первая – белая, – Леся бережно коснулась цветка в середине букета. – Это начало новой жизни. Символ нашего волчонка. Держи, – она подошла ко мне и вложила букет в руки. – Там и записка, прочти. Мне будет приятно.

Я словно держал в руках раскаленный металл. Мне было нестерпимо касаться колючих стеблей цветов. И я не дышал, боясь вдохнуть запах Агаты, что медленно убивал меня. Даже сейчас, когда я знал, что моя волчица носит под сердцем потомство, я вспомнил о маленькой ведьме. И зверь откликнулся на ее запах. Вскинулся, как бы спрашивая, когда мы вернемся к девочке.

Но этого не будет…

– Прочитай, – Леся вытащила небольшую открытку, открыла ее и поднесла к лицу, чтобы было удобно читать. – Пожалуйста! – нетерпеливо попросила.

Цветная картонка была пропитана запахом Агаты. Девчонка держала ее в руках и, судя по подчерку, она и написала ровным почерком пожелания.

– Я… я не устану повторять, – слова обжигали горло, а мой голос звучал глухо, – что счастлива с тобой каждый прожитый день. Ты будешь самым лучшим отцом во всем мире…

Я исполнил просьбу волчицы превозмогая боль и глубже погружаясь во всепоглощающую ненависть к себе.

Волчица все знала…

И она дала мне второй шанс.

Позволила остаться рядом!

– Да, именно так я и думаю, – Леся прижалась к моему плечу. – Ты будешь лучшим отцом для нашего волчонка. Ведь так? – она подняла на меня взгляд и ждала ответа.

– Обещаю, – произнес я.

Чуть ранее

Волчица злилась, впервые её волк отказал, был холоден и груб, буквально выгнал из кабинета, променял на деловую встречу.

Немыслимо!

И волчица искренне не понимала почему.

Она медленно спускалась по лестнице на первый этаж офиса, придерживаясь о поручни, пару раз застывала, задумываясь, и вновь продолжала движение.

– Не может быть… – пробормотала она растерянно.

Неужели, случилось то, чего она боялась?.. За сорок лет совместной и счастливой жизни со своим волком она уже не могла представить, что угроза демона осуществится.

Волчица слово в слово помнила фразу, сказанную Сеаром.

– Когда оборотень встретит ту, что послана ему богами, он больше не взглянет на тебя. Потеряет интерес. Одна встреча, – демон ехидно улыбался, – изменит твою жизнь. Лишит тебя любимого.

Волчица согласилась не раздумывая. Ведь какова вероятность того, что Митир или она встретят истинную пару? Крохотная, если взглянуть на стаю. Пар, где он и она предназначались друг другу богами, можно было посчитать на пальцах, остальные же жили в ожидании.

– У вас не будет потомства, – добавил демон, крепко сжимая руку волчицы.

– Это не главное, – уверенно произнесла она, ещё не зная, как ошибается.

Первый разговор о волчонке Митир завёл через два месяца их совместного с Лесей проживания. И чем больше проходило времени, тем больше оборотень был обеспокоен.

В какой-то момент Лесе показалось, что Митир перестал грезить волчонком и смирился с судьбой. Но она вновь ошиблась.

Оборотень искал объяснения их беде, и не находя ответа искал с бóльшим усердием. Становился замкнутым и раздражительным на пару дней, но и эти смены настроения не отталкивали волчицу. Она эгоистично любила своего волка. Нежного, ласкового, верного, готового в любой момент дня и ночи исполнить её желание. А потерпеть два-три дня в несколько месяцев не так и трудно, тем более после, оборотня долго мучило чувство вины. А как известно, провинившейся мужчина хорош не только в хозяйстве…

Но сейчас волчице что-то подсказывало: это не простая ссора, и дело не только в желании Митира стать отцом.

В этой ситуации Лесе осталось лишь наблюдать.

Предчувствие не обмануло волчицу.

Оборотень отдалился, избегал не только прикосновений, но даже не поднимал взгляда, сидя за столом, разговаривал сухо, не касался в постели. Он стал чужим. И волчице было жизненно необходимо понять чьим же?

Она изображала прежнюю себя, переступила через собственную гордость и улыбалась. Пошла на уступки и согласилась на свой страх и риск встретиться с ведьмой. Опасаясь, что та заметит обман, оговорится или специально упомянет о встречи с демоном. И поэтому, проснувшись и не найдя рядом с собой Митира, была только рада съездить в свою родную стаю одна.

Леся была уверенна, что ведьма поможет ей – и ошиблась в третий раз.

– Я с деликатной просьбой, – она излагала, глядя на ведьму и не узнавая ее. Вместо дородной женщины с шикарными темными волосами, сидела сгорбленная худощавая старушка. Она не спеша фасовала сухие травы по холщевым мешочкам, трясущимися пальцами.

– Что же ты хочешь от меня? – Мария недружелюбно отозвалась.

Волчица замолчала на мгновение прислушиваясь к происходящему вокруг.

– Поговорить, – улыбнулась она.

Ведьма ухмыльнулась, отложила тонкую бечевку и ножницы в сторону.

– Ты мне голову не морочь, – произнесла она грубо. Поднялась, придерживаясь о край столешницы.

– Я никому не морочу голову, – оскорбилась Леся.

Ведьма скрипуче рассмеялась, покачала головой.

– Это ты отцу можешь говорить. Он поверит. А я, – она повернулась и выразительно посмотрела на девушку, – вижу тебя насквозь. Лживая. Избалованная. – припечатала словами. – Твоя душа темная.

– А твоя скажешь, нет? – ответила спокойно волчица.

– Ты на мои грехи не смотри, я за них уже расплатилась сполна. И не желаю больше брать на душу. Уходи, – отмахнулась и повернулась к плите.

– А я и не прошу, – зарычала волчица. – Мне нужно выиграть лишь немного времени, пока я не придумала решение.

Ведьма жутко расхохоталась.

– Ты думаешь, что сможешь обмануть богов?

– Я такого не говорила, – фыркнула Леся.

Женщина поправила седые волосы.

– Тебе только кажется, что ты умная, волчица. Боги видят все. Все! – не поворачиваясь, она трясла узловатым пальцем в воздухе. – А ты вдвойне глупа, если история с братьями Лесман тебя ничему не научила. Богов не обманешь. За одну попытку ты жестоко поплатишься. Возможно, как мать и отец братьев – своими жизнями. Или разделишь судьбу младшего брата…

Волчица закатила глаза от нетерпения, причмокнула и произнесла:

– Хватит читать мне лекции. Если ты боишься, так и скажи.

– А я так и говорю, – ведьма резко повернулась. Она сжимала в руке нож и жутко улыбалась. – Ты лжешь отцу и матери, лжешь стае и, попавшему в твои руки, волку, но мне не стоит лгать. За игры с истинностью тебя накажут. Богиня ходит среди нас.

– Хватит, – зло шептала волчица. – Я вдоволь наслушалась страшилок еще в детстве. Просто сделай так, чтобы все поверили в мою беременность. Создай иллюзию.

– А дальше?

– Я что-нибудь придумаю.

– Что? – ведьма измельчала травы. – Что ты скажешь своему волку, когда он не услышит сердцебиения?

– Я… – волчица продолжала стоять у кухонного стола. – Это не твое дело.

– Ты скажешь, что потеряла волчонка, – произнесла ведьма, не отвлекаясь от занятия. – Готова принести любимому человеку столько боли?.. Можешь не отвечать, – она мельком посмотрела на Лесю, – по глазам вижу, что готова.

Волчица зарычала и бросилась к ведьме.

– Не твое дело, что я собираюсь делать. Не забывайся, что ты здесь живешь только с разрешения моего отца! И если я захочу, тебя вышвырнут. Вернут, в ту конуру, откуда привез тебя Лесман. Ты лишишься места силы, будешь жить впроголодь, гадая дурочкам на картах или кодируя по фото их идиотов мужей.

– Не далеко ты ушла от отца.

Волчица подошла ближе и тихо произнесла:

– Или ты мне помогаешь… – она попыталась ухватить женщину за предплечье, но не смогла. Мирно спящий фамильяр на столе, встрепенулся, метнулся и плотно оплел когтистую кисть, стягивая до боли. – Или я иду к отцу, – Леся с отвращением смотрела на черную тягучую жижу, превративший ее руку в боксерскую перчатку. – Убери его!

Ведьма не торопилась исполнять просьбу, методично стуча ножом о деревянную поверхность широкой кухонной доски.

– Я дам тебе трав, – заговорила она. Ты будешь их пить утром и вечером, они изменят твой запах. Это не колдовство, – предупредила женщина. – Просто травы. Эффект сохранится неделю, возможно, полторы, а потом приятный запах изменится. Станет отталкивающим для нюха оборотней, – она отряхнула руки и поманила фамильяр. Жижа черной каплей сорвалась с кисти волчицы, с глухим шлепком ударяясь о столешницу. – Поищи мне шалфей, – попросила ведьма своего помощника.

– Мне нужно больше вр-р-ремени, – рычала волчица, но больше не смела приближаться к ведьме.

– А большим я не могу помочь, – сказала ведьма. – И не хочу.

– Пригласить Константина? – я спросил в очередной раз у волчицы.

– Не нужно, со мной все хорошо, – Леся присела, пресно улыбнулась.

– Что-то не похоже. Я переживаю за… вас, – произнес я. – Тебе нужно больше отдыхать.

– Я сама решу, когда я устала! – скороговоркой выпалила волчица. – Извини, – добавила мягче. – Сама не понимаю, что со мной происходит.

– Поэтому я настаиваю на встрече с Константином. Он осмотрит тебя, скажет все ли нормально. Успокоит.

Леся отрицательно покрутила головой.

– Я спокойна. А ты не собираешься на прогулку? – спросила она, из чего я понял: волчица желала избавиться от меня на время.

– Да, собираюсь, – я поднялся со стула. Честно признаться, я и сам хотел покинуть дом как можно быстрей.

Новость о беременности моей пары никак не повлияла на наши осложнившиеся отношения. Я больше не чувствовал того притяжения, что раньше, не умирал от нежности – просто был рядом. Лишь потому, что по-другому быть не могло. Я никогда не смогу променять свое потомство на, будь она хоть трижды желанной, ведьму. Не позволю. Для оборотня нет ничего важнее семьи, и так останется и в будущем. Волчонок должен видеть достойный пример перед глазами.

– Иди, не сиди около меня, – подгоняла меня Леся.

– А ты куда? – поинтересовался я.

– Ты стал жутко мнительным.

– Возможно, – я наблюдал за метанием девушки между комнатами.

Волчица не походила на себя прежнюю, она была в постоянном напряжении. Взволнованна, хоть и отрицала это. Спала меньше обычного, куда-то уезжала и возвращалось более раздраженной.

– Твой отец звонил мне, – сообщил я.

– Что он хотел? – Леся спешно провела расческой по волосам.

– Спрашивал, когда я привезу тебя. Грозил, приехать сам, если мы не появимся в ближайшее время в твоей родной стае.

Волчица прекратила свой бег с расчёской в руках, посмотрела на меня выразительно:

– Почему ты мне не сказал раньше?

– Тебя не было дома, когда я вернулся с работы. Лесь, мне не нравится, что ты постоянно где-то пропадаешь, – высказался я и пожалел.

– Ты никогда обо мне так не беспокоился. Мы с тобой вместе почти полвека и только с моей беременностью, я стала для тебя по-настоящему значима! – Леся, кажется, забыла, что куда-то спешила. Ее взгляд блуждал по моему лицу, а в глазах поблескивали слезы. – Скажи мне честно, кто тебе важен больше?

– Что ты несешь? – спросил я раздраженно. – Я не буду выбирать между своей парой и потомством.

Волчица отбросила расческу на кресло и подбежала ко мне.

– Ты же меня еще любишь, Мить? – я молчал. – Любишь, – спросила настойчиво. – Любишь?! – произнесла тише. Мне послышалась угроза в ее голосе.

И я не мог ответить на простой вопрос. Две недели назад я не задумываясь, ответил бы: “Да”, – но не сейчас. Сейчас мои мысли почему-то метнулись к маленькой сероглазой ведьме. Как бы я ни старался, она не шла у меня из головы. Зверь заботливо напоминал о мышке. Требовал вернуться к ней, найти, забрать…

Он тосковал по Агате. Его не останавливала беременность волчицы.

Тосковал и я.

Настоящая ведьма!

Просто своим существованием изводит меня. Но я не позволю себе ещё одной ошибки.

– Я не буду отвечать на глупые вопросы, – ответил я.

– Не любишь, – пришла к выводу Леся.

– Малыш, давай ты отдохнешь, а потом мы поговорим, – предложил я, старательно избегая опасной темы.

– Я была права, ты любишь его, – волчица накрыла ладонью низ своего живота. – Его, не меня.

– Я не хочу это слушать, Лесь. Ты была права в одном – мне пора пробежаться – дать размяться зверю, – я оставил телефон на кухонном столе.

– Ты просто бежишь от разговора.

– От глупого разговора, – произнес я, пытаясь быстрей покинуть дом.

– Митя, – крикнула волчица в спину.

– Буду через пару часов, – ответил я безэмоционально. Надеюсь, этого времени хватит нам обоим.

– Митир!

Я проигнорировал окрик.

Шел.

Дальше от дома.

Если я сейчас приму облик волка, зверь изведет меня, воспоминаниями о Агате. Вытянет последние силы и лишит остатков спокойствия.

Маленькая ведьма…

Не представляю, как сложатся дальнейшие отношения с волчицей… неужели, мы будем изводить друг друга каждый день в течение многих лет. Она страхами, а я – винить себя за слабость.

И так с каждым днём моя жизнь становится невыносимее.

"А ведь Леся в ней видит опасность", – мысль болезненно полоснула мое сознание. И моя прогулка тут же обрела цель – особняк Альфы.

То, о чем я хотел попросить Лео, точно вызовет бурную реакцию. Я надеялся встретить его дома и поговорить без свидетелей. А там, где проживают оборотни, это сделать невозможно.

– Мы еще недостаточно удались? – спросил Альфа, широко шагая по высохшему разнотравью. Мы вышли за территорию особняка и пошли в противоположную сторону от леса. – Ты что-то хочешь мне показать?

– Попросить, – ответил я коротко, прислушиваясь к стрекоту насекомых.

– И просьба мне не понравится, – сделал вывод Альфа.

– Нет, – согласился я.

Он остановился, осмотрелся и спросил прямо:

– Разговор о девчонке?

Я коротко кивнул.

– Да.

Альфа зарычал и произнес вкрадчиво:

– Что тебе не хватает? Что? Красивая волчица, она любит тебя и ждёт потомство. Не просто волчица – дочь Альфы. В перспективе ты сможешь занять его место в стае.

– Ты думаешь, я не понимаю этого? – огрызнулся я.

– Нет, раз опять поднял тему с ведьмой. Я не буду прикрывать тебя! – рыкнул Лео, ухватив меня за ворот футболки. – Не позволю обидеть беременную волчицу и подвести нашу стаю и стаю Платова к конфликту. Я вообще не понимаю, что с тобой происходит! – он оттолкнул меня.

– И я не понимаю, – я выкрикнул Альфе в лицо. – Ты думаешь, я не старался выкинуть ее из головы?! Но она тут! Тут, черт бы ее побрал! Тут, – ударил себя в лоб. – Я ни на секунду не забываю о девчонке. Смотрю на Лесю, а думаю о другой, чувствую изменившийся запах волчицы и всё равно перед глазами Агата! Ты меня не понимаешь, – выдохнул я обреченно и сделал несколько шагов назад.

Альфа смотрел на меня и молчал, а я не мог оставаться на месте. Притаптывал высокую сухую траву. Солнце жгло затылок, лицо и шею.

– Дядька, – я остановился, – присмотри за Агатой. Леся может сделать глупость.

– Ты окончательно поехал крышей, – заключил Альфа.

– Я не спорю, – признал я. – Но выполни просьбу не из моей прихоти.

– Да ну! А из чьей же?

– У стаи будут проблемы, если Леся не сдержит себя.

– И в этом виноват будешь только ты, – Лео подошел ко мне и с силой надавил кулаком в грудь. – Только ты навлечешь на девчонку беду. Думаешь, когда Платов узнает, что его дочь несчастна, он будет разбираться в причинах? Он сотрет в порошок тебя, а потом ту ведьму. И мне придется встрять в ваш конфликт. Из-за твоей матери – моей сестры. Она не простит, если с любимым и совершенно бестолковым сыном что-то случится. А дальше тебе объяснять развития событий?

– Нет, – ответил я.

Не нужно быть семь пядей во лбу, чтобы понять последствия – кровная вражда двух стай.

– Тогда я повторюсь: забудь о девчонке. Твоя тяга ненормальна. Она навязана кем-то. И я решу эту проблему. Сегодня же займусь, – Альфа наконец перестал вдавливать кулак в мою грудь и опустил руку. – Ни шагу от своей волчицы. Я не шучу! – голос Лео перешел на рычание. – Возвращайся домой. Это приказ! И не расстраивай свою пару. Это я советую как мужчина.

– Я тебя понял, – произнес я, присаживаясь прямо на землю.

Альфа уходит, а я остаюсь под палящим солнцем. Сижу, накрыв голову руками, и уставившись на потрескавшуюся почву под ногами.

“…я решу эту проблему”, – фраза острым шипом застряла в голове.

К какому решению придет Альфа? Что он предпримет? Я знаю, он не навредит Агате. Дядька не из тех нелюдей, что с легкостью лишают простого человека жизни.

Но чтобы он не сделал, думать я о ней не перестану. Она словно наваждение. Одновременно хочется избавиться от него и вновь погружаться в мечты, что когда-то коснусь маленькой ведьмы, буду дышать ее запахом…

Сколько я еще смогу существовать вот так – на грани между долгом и желанием?..

От мысли, что так пройдет вся моя жизнь, холодная испарина выступает на спине.

В какой-то момент зверь возьмет верх…

Я точно сойду с ума.

Теперь, я с полной уверенностью могу сказать, что знаю, как себя чувствуют сумасшедшие люди.

Следующие два дня после разговора с Альфой я не узнавал сам себя. Зверь был готов вывернуть меня наизнанку, лишь бы не находиться рядом с Лесей. Он тащил из дома. А сегодня рычал, бросался на волчицу, словно на врага.

– Я так больше не могу, – произнес я. – Что-то не так, ты разве не чувствуешь? – спросил я у нее. – Я тебя прошу, давай встретимся с Константином. Умоляю.

Я не подходил, держался на расстоянии, да и Леся не позволяла к ней приближаться.

– Стой, – она выставила руку. – Ты меня пугаешь, – говорила с истеричными нотками в голосе. – Я чувствую злость твоего зверя. Я тебя боюсь. Стой на месте.

Волчица бросила мимолетный взгляд на экран телефона.

– Кому ты звонишь? – спросил я.

– Твоему дяде, – ответила она честно. – Лео, Миту нужна помощь, – выдохнула в трубку и взглянула на меня еще более испуганно, словно после этих слов, я бы набросился на нее.

– Нам двоим нужна помощь, – я пытался достучаться до Леси. – Твой запах опять меняется. Что-то происходит с волчонком. Это не нормально.

– Откуда тебе знать? – вспылила волчица.

– Уж поверь, за свой век я сбился со счета, скольких беременных было в нашем доме. И никто из них не пах так… резко.

– Проблема в тебе, – четко произнесла Леся.

– А если ты… – я побоялся высказать предположение.

– Если я его потеряю? Ты это хотел спросить?

Простые слова прокатились по телу крупной дрожью, к лицу прилила кровь, и я с трудом сдержал яростное рычание.

– Когда ты стала так жестока? – спросил я.

– Я? – удивленно уточнила волчица. – Это ты. Ты предал меня! Ты!

Слова волчицы отрезвили, заставили выйти из комнаты.

Леся была права. Я предал – этот факт не изменить словами и обещаниями.

– Уйди, пожалуйста, – женский голос задрожал. – Оставь меня или я уеду сама. Мне нужно побыть одной. Успокоиться.

Я вышел на улицу в тот момент, когда автомобиль Альфы остановился напротив дома, поднимая клубы пыли.

– Что произошло? Где волчица? – спросил Лео быстрым шагом приближаясь ко мне.

– Дома, – коротко ответил я.

Он не поверил мне на слово и скрылся в здании, обронив недовольно:

– Сядь в машину и жди.

Альфа вернулся спустя секунд тридцать.

– Ты настолько мне не доверяешь? – уточнил я. – Думаешь, я бы смог причинить ей вред?

– Нет, – коротко ответил он. – У меня были свои мотивы. Едем.

– Интересоваться “куда” мне можно?

– Надеюсь, что решить твою проблему.

Я еще несколько секунд смотрел на Альфу, но он молчал.

– Ты везешь меня на лоботомию? – спросил я с нервным смешком.

– Возможно, – неопределенно ответил дядька.

Больше я не дождался от него ни слова.

– Ну, радует, что это спальный район, – произнес я осматриваясь. – Здесь точно нет больничек для тех, у кого проблемы с головой.

Лео и в этот раз не оценил мою шутку и жестом попросил выйти.

– В арку? – уточнил я.

– Да.

– К кому мы идем?

– К ведьме.

– Серьезно? – я сбавил шаг.

– Абсолютно. Я вчера уже переговорил с ней.

– И-и-и? – протянул я, нагоняя Альфу.

– И мне совершенно не понравилось то, что она сказала. Седьмая квартира.

Он распахнул мне подъездную дверь, ожидая, когда я войду.

– Я пойду один? – спросил я.

– Это было ее условие.

Рядом с номером квартиры висел табличка с надписью: “Входить без стука”.

– Ну раз без стука… – произнес я себе под нос. – Вот черт, – пробубнил, переступая порог. Пыль тут же забила ноздри. Я чихнул.

– Сюда, – позвал меня женский голос. – Я тут открыла окно. Заходи-заходи, я не кусаюсь, в отличие от тебя.

Та, кто насмехалась надо мной, смахивала кухонным полотенцем с обеденного стола и стульев пыль.

Блондинка отложила полотенце, сполоснула руки, подошла ко мне вплотную и потянула носом воздух.

– Фу, – скривилась она.

– Да мне тоже не особо нравится ваш запах, – прокомментировал я.

Ведьма посмотрела на меня со снисхождением.

– Ты сядь, – она взяла меня за локоть и подвела к стулу. – Разговор предстоит долгий. Паскаль, – крикнула ведьма в сторону коридора, – принеси нам настойки на ежевике.

– Я не пью алкоголь, – сообщил я.

– А сегодня выпьешь рюмочку, – блондинка обворожительно улыбнулась и присела напротив меня.

– Рассказывай, что за девочку ты встретил? Твой Альфа говорил, что она неинициированная ведьма?

– Да. Она сама еще не знает о своем даре. Агата – седьмая дочь в роду.

– Твой Альфа говорит, она что-то сделала с тобой. Приворожила, – рассказала ведьма. – Ты веришь в это?

Я усмехнулся.

– Нет. Агата сама не понимает, какой силой владеет. Не умеет ей пользоваться. Я уверен в этом. Об этом сказал и ее фамильяр. И я видел сам, в экстренных ситуациях девочка теряется.

– М-м-м, – протянула ведьма. – Случайный дар. Паскаль, – поторопила она невидимого мне помощника.

– Несу, хозяйка. Несу, – оповестил мужской недовольный голос. За ним последовал неприятный скрежет, словно кто-то тащил по полу что-то тяжелое.

– А твоя пара, волчица. Сколько ты с ней? – поинтересовалась ведьма.

– Сорок лет. Вам же дядька все рассказал. Зачем этот допрос снова?

– Минутку, – попросила ведьма, игнорируя меня. – Я сейчас.

Она покинула кухню и вернулась, держа в руках низкий графин.

– Пей, – приказала, налив почти черную жидкость в резную рюмку. – Пей, не бойся. Не отравлю, – в доказательство своих слов она отпила половину, долила и вновь протянула рюмку. – Пей, оборотень. Пей, – повторила она. – Хочу посмотреть, что ждет тебя.

Улыбка сошла с женских губ, красивое лицо стало серьезным и жестким. Меня обдало волной горячего воздуха. Волосы ведьмы заискрились. Ее голубые глаза стали темнее, вокруг залегли черные тени.

– Пей, волк.

Я послушно взял рюмку из рук ведьмы и выпил.

Вкус насыщенный ягодный, он явно маскировал что-то еще. И ни капли алкоголя.

– А теперь дай я на тебя взгляну.

Женская ладонь легла на мою грудь, и мы погрузились в тишину.

Ведьма закрыла глаза, стояла передо мной. Ее лицо несколько секунд было статичным, а потом я увидел эмоции, сменяющие друг друга. Она злилась, радовалась, умилялась, ненавидела…

– Волк, – выдохнула она глубоким потусторонним голосом. – Ты сорок лет прожил во лжи. В твою судьбу вмешался демон. Но не вини его – он лишь исполнитель. Такой же заложник чужих желаний, как и ты. Волчица – не твоя судьба. Она насквозь пропитана ложью. А за маленькую ведьму тебе придется побороться, волк.

Она распахнула глаза и опустила руку, отступая.

– Если не сдашься, она подарит тебе самое желанное, – добавила ведьма уже человеческим голосом.

– Это шутка? – произнес я осипшим голосом.

– Нет, – блондинка отрицательно покрутила головой и заняла прежнее место за столом. – Я понимаю твои сомнения. Сорок лет большой срок, и ты не желаешь ощущать себя обманутым. Но волчица лишь небольшая глава в твоей жизни.

– Агата? – спросил я осипшим голосом. – Кто она для меня?

Я не мог поверить в то, что говорила ведьма. Несколькими фразами она превратила несколько десятилетий моей жизни в хорошо поставленный спектакль. И я не был в нем в главной роли, мной искусно управляли, словно марионеткой.

– Я уже все сказала, – произнесла ведьма. – Что говорит тебе зверь? Зверя обмануть сложнее, волк.

– С момента встречи с Агатой, зверь не подпускает к себе волчицу, – произнес я как откровение.

– Вот. Это в очередной раз доказывает, что он умнее человека. Не кари себя. Ты виноват лишь в том, что слишком честен.

– Слабое утешение.

Мысли в голове проворачивались с усилием.

– А волчонок?! – спросил я. – Как же он?

Ведьма виновато улыбнулась.

– Его не было? – догадался я.

– Нет. И не могло быть. Есть несложный сбор трав. Он на короткий промежуток времени меняет запах женщины. Раньше этим сбором ведьмы пользовались, желая поймать оборотня. Вы так беззащитны перед беременной женщиной. Готовы умереть сами, но защитить ее.

Я оперся рукой на стол, помогая себе подняться на ноги.

– Спасибо, – обронил я. Сделал несколько шагов и спохватился: – Что я должен?

– Ничего. Твой Альфа уже расплатился. Волк, – окликнула ведьма. – Если ты все еще не веришь в мои слова. Не веришь, что ведьма та, что послали тебе боги, то есть простой способ проверить. При следующей вашей встрече она попытается спустить с тебя шкуру, – блондинка звонко расхохоталась. – Я бы именно так и сделала. Мы жутко злопамятны. Уверенна ваше свидание спровоцирует всплеск силы. В этот момент лучше находиться в безлюдном месте. Но не бойся, твоя шкура останется цела.

– Сомневаюсь, – ответил я, вспоминая ночь, когда сбежал.

– Есть у нас один секрет, – тихо заговорила ведьма. – Тот, кто в сердце ведьмы, может не опасаться ее. Мы не причиним вред любимому. Даже будь он двуличным демоном.

Положив ноги на стол, демон медленно покачивался в кресле. Он запрокинул голову и выдыхал тонкой струйкой сигаретный дым. Подносил сигарету ко рту, глубоко затягивался и вновь выдыхал.

Курение – наверное единственная привычка, что не надоедала ему на Земле. Терпкий, горьковатый вкус нравился демону. Что нельзя было сказать о людях, среди которых Сеару приходилось жить.

Раздался робкий стук.

Демон скосил взгляд на дверь, скривился.

За более пятисот лет своего наказания, он возненавидел людей еще больше, чем прежде. Алчные, злые, подлые… желающий лишь денег и поклонения. И мужчины, и женщины яростно хотели подчинения. Если и приходили просить любви, то только слепой, пытаясь превратить любимого в раба.

А злило демона то, что он не мог отказать в исполнении желания просившего. Это было его наказание. Так он должен был научиться повиновению. Расплатиться за своеволие и излишнюю гордость и не только…

Сеар скинул ноги, поправил шляпу.

– Да, – произнес он недовольно, туша сигарету и тут же прикуривая следующую.

Дверь приоткрылась, принося с собой посторонние звуки. Демон не поднимал взгляда, разминал пальцами фильтр.

– Здравствуй, – произнес женский голос. Мягкий, певучий.

Он вскинул голову, резко поднялся на ноги и смотрел. Не верил увиденному. Молчал.

– Ужасное место, – озвучила свои мысли гостья. – Почему ты его сделал таким?

Сеар медленно опустился в кресло и произнес:

– Они хотят его таким видеть. А я даю то, что хотят люди.

– И это ужасно вдвойне.

Гостья неторопливо подошла к столу, провела пальцами по гладкой поверхности, растерла пыль между подушечками пальцев.

– Мне больно видеть тебя таким, принц, – улыбнулась грустно.

Девушка продолжила исследовать кабинет. Рассматривала, касалась, брала что-то в руки, замирала на несколько секунд и возвращала вещь на место.

Демон не мешал. Не высказывался против.

Она обошла его со спины, задержалась у стены с фотографиями, чему-то тяжело вздохнула и двинулась к стулу для гостей.

– Селена, – произнес Сеар глухим голосом, перехватывая девушку за руку. – Ты зачем пришла? Мучить?

– Прости, – она освободилась, забрала сигарету из рук демона, отбросила ее в пепельницу. – У меня есть веская причина.

Узкая белоснежная ладонь скользнула по мужскому лицу, приоткрывая истинный облик демона.

– Сколько мы не виделись? – спросила богиня, касаясь острых скул.

Демон пугающе ухмыльнулся.

– Я знаю точное количество земных дней, часов и минут, Селена. Не нужно, – повел головой, отстраняясь.

– Я скучала, Сеар, – произнесла она. – Думала, ты меня забыл.

Он скривился словно от сильнейшей боли.

– Нет, – ответил коротко демон. – Не забыл, и ты это прекрасно знаешь, – алые глаза подсвечивали темную кожу лица. – Зачем ты пришла? – он оттолкнулся ногами, кресло скрипнуло и откатилось.

– Затем, зачем приходят и все. Я хочу, чтобы ты исполнил мое желание, – Селена улыбнулась в ответ на действия демона. Он спрятался от нее за массивным столом.

– Ты что-то желаешь, богиня? – Сеар тряхнул головой, возвращая человеческий облик. – Денег, власти… любви?..

– Любви… – улыбнулась очаровательно Селена, поправляя длинные волосы и присаживаясь. Ее темно синие глаза в момент стали грустными, пропала игривость в улыбке. – Совсем скоро к тебе придет волчица. Я прошу отказать ей в исполнении желания. Это моя просьба, принц.

Губы демона дернулись.

– Не наказывай меня еще, – заговорил Сеар. – Ты же знаешь, что за отказ исполнить желание мой срок пребывания тут увеличится на сто лет. Селена, – выдохнул умоляюще. – Пятьсот лет. Пятьсот лет на Земле, – с каждым словом голос терял человеческое звучание и стал походить на жуткий гул. – Я отсчитываю часы до того момента, когда смогу вернуться в Преисподнюю. Моя богиня… – он порывисто поднялся на ноги, хотел сделать шаг, но остановил себя.

– Я прошу.

Не в силах сдерживать себя, демон снял шляпу и откинул ее на диван. Его лицо чуть вытянулось, заострилось, короткие волосы отросли до плеч, темные загнутые рога вспыхнули Адским пламенем, а кожа посерела.

– Не губи, – попросил Сеар. – Еще сто лет. Я устал, Селена. Я хочу домой.

Богиня грустно улыбалась.

– Я бы не пришла к тебе, если бы это не было так важно, – аккуратным движением она смахнула слезинку. – Мне больно видеть тебя здесь.

– Но ты просишь отказать? – гудел демон. – И остаться еще на сто лет.

– Прошу, – подтвердила богиня.

– Ты беспокоишься о своих детях? Об оборотнях? – уточнил он впиваясь и вспарывая поверхность стола длинными когтями. – Я ведь прав?..

– Да, принц, – Селена смахнула очередную слезинку и заговорила твердо: – Я знаю, чего лишаю тебя, но я не могу смотреть на то, что происходит с моими детьми. Они нарушают равновесие, пренебрегают тысячелетними законами, считают, что могут сами вершить свою судьбу. Некоторые из них слишком избалованны и эгоистичны. Я хочу исправить это.

Демон раскачивал головой, отчего пламя на изогнутых рогах зашипело.

– Вновь волки. Они всегда вставали между нами.

– Они мои дети! И всегда будут на первом месте, принц. Всегда.

– Я помню это, – неохотно согласился Сеара и повернулся к богине спиной.

– Вот значит как, – произнесла она со смешком. – Ты смеешь демонстрировать мне свой затылок?..

– Хоть это я могу делать безнаказанно, – отозвался он. – Кому… – гневно рыкнул, – я должен отказать? – уточнил, не поворачивая головы.

– Волчице. Она будет просить у тебя ребенка.

Демон зло рассмеялся.

– Я понял о ком ты говоришь. Значит ее избранник встретил свою истинную… Хорошо. Я сделаю то, о чем ты просишь. Но и у меня есть просьба.

– Ставишь условия богине? – уточнила Селена.

– Именно, – ответил Сеар, продолжая смотреть в темный угол кабинета. – Не приходи больше, моя богиня. Не нужно.

– Волк! – окликнула ведьма, выбегая на улицу. Она подошла ко мне, прищурила хитро глаза и тихо произнесла: – Тебя ждут сейчас.

– Где? – спросил я.

– У демона, – ответила та с такой легкостью и каплей осуждения, будто это было очевидно. – Поторопись. Нужно указать точный адрес? – спросила она с издевкой.

– Нет, – ответил я.

Я знал ответ. Лишь один из Высших демонов жил на Земле в настоящее время. Он и исполнял чужие желания, скованный обязательствами перед богами.

Те, кто был поумней, не связывались с Сеаром, понимая, желание будет исполнено, но со значительной оговоркой. Да, он выполнит загаданное, но за результат придется поплатиться дорогой ценой. Так Высший демон вновь доказывал богам, что всегда сможет поступать по-своему, ни на кого не оглядываясь.

С помощью него был обманут и я.

Сорок лет лжи…

Ведьма была права, я никак не мог поверить в ее слова. Это означало – признать свою глупость, излишнюю доверчивость. Хотя… вряд ли кто-то мог предусмотреть подобную подлость. Глаза оборотня застилает пелена, встреть он свою истинную пару. Его жизнь сводилась к жизни другого человека. Так вышло и у меня.

Я с силой тряхнул головой и сдвинулся с места.

Нужно поторопиться.

Альфа ждал сидя в автомобиле. С моим появлением из арки он распахнул водительскую дверь и хотел выйти на встречу.

– Я в порядке, – произнес я, спеша занять пассажирское место.

Думаю, я не до конца понимал, что сейчас вся моя жизнь переворачивается с ног на голову, или, скорее всего, наоборот.

Вместо злости, меня заполнила холодная пустота.

– Ты точно в порядке? – уточнил Альфа, наблюдая за мной. – Я ждал другой реакции, – сказал он немного помолчав.

– Наверное, это шок, – озвучил я свою догадку вслух. – Поехали. Мне нужно к Сеару. Он ждет.

Автомобиль тронулся с места.

– Побыстрей, – попросил я.

Дядька едва заметно кивнул, перестроился в крайний ряд и притопил педаль акселератора.

– Кто-то еще знает? – спросил я.

– Нет. Я не говорил и твоей матери.

– Хорошо.

– Но Вела уже давно о чем-то догадывалась, – произнес Альфа.

– Я думаю, догадывались все, кроме меня, – ответил я.

Вот оно поганое чувство обмана, о котором говорила ведьма. Мерзкое послевкусие лжи. Трудно поверить в то, что тобой вертели, как игрушкой, в хрупких, но таких умелых руках. Помыкали на глазах у твоей семьи и друзей. Делали из тебя дурака, а ты и был рад обманываться.

Несколько десятилетий без потомства… такого в принципе не могло быть. Именно истинные нелюди могли иметь свое продолжение. Был бы я чуть умнее стал подозревать неладное до встречи с Агатой.

– Что ты хочешь от демона? – спросил Альфа.

– Я не знаю. Ведьма сказала, что он меня ждет.

– Мне идти с тобой?

Я хмыкнул и взглянул на Лео.

– Теперь ты мне даже даешь выбор? Доверяешь?..

– Я тебе доверял всегда. Но, мы ответственны не только за себя, а за всех в стае, и я не мог позволить тебе действовать на эмоциях.

– Ты как всегда прав, – хмыкнул я.

– Звучит издевкой, Мит, – заметил Альфа беззлобно. – Так мне идти с тобой?

– Да, – ответил я коротко. – Неизвестно, что ждет меня там, – я улыбнулся.

– Наверное, это неуместно сейчас. Но я горжусь тобой, – сказал дядька. – Ты сильнее многих из нас. Сильнее меня, так точно.

– Или я просто дурачок, – ответил я нервно захохотав.

Альфа хмыкнул и потрепал меня за плечо.

– Не исключено. Мит, – произнес он уже серьезно, – машина Леси, – он указал рукой, но я и сам ее заметил.

– Интересно, что она пришла просить в этот раз, – произнес я холодно. – Останови, – попросил я.

Альфа высадил меня у входа в бар, остановившись во втором ряду. Я не стал дожидаться, пока он припаркует автомобиль по правилам, пробежал до крутящейся двери и ворвался в полумрак и прохладу.

Узкий коридор ведущий вниз, давил и казался нескончаемым. Я слышал разговоры, музыку, тихий смех, шел на них, и на запах волчицы, что прошла здесь совсем недавно, как на маяк.

– Хозяин вас ожидает, – услышал я справа от себя, стоило мне войти в зал с низкими потолками. – Он просил не входить, подождать пока вас пригласят. Идемте, я провожу, – девушка, так похожая на маленькую ведьму, несмело коснулась моего локтя, направляя. Она не была человеком – зверь чувствовал в ней опасность. Скорее всего, низший демон на услужении у своего хозяина. – Нам сюда, – она открыла дверь и вошла в еще один коридор первой. Длинный с множеством дверей по обеим сторонам.

Официантка прошла, остановилась, повернулась ко мне, кокетливо поправила белоснежный фартук и приложила палец к губам, прося не шуметь. Она указала на дверь в самом конце помещения и прошептала:

– Ждите. Хозяин знает о вашем прибытии.

Я кивнул.

Ждать. Это было сложно.

Мне не нужно было подходить ближе, я слышал голоса и тут.

Умоляющий голос волчицы и второй – мужской, спокойный и отрешенный.

– Мне нужна помощь, – говорила Леся.

– Опять? – уточнил демон. – Ты злоупотребляешь моим гостеприимством. Я не люблю, когда ко мне приходят без приглашения.

– Одна просьба, – упрямилась Леся.

Ее не останавливал холодный тон и явное нежелание разговаривать.

– Я что, похож на колодец желаний? Приходи, брось монетку и все исполнится? Я помог тебе однажды. Ты знала условия нашей сделки. Ваше счастье продлится ровно до того момента, пока оборотень не встретит свою настоящую пару. И он ее встретил. Игры с истинностью не входит в мой список любимых дел. Слишком велика плата.

Волчица причмокнула, фыркнула и сменила тон с просящего на требовательный.

– Ты не имеешь права отказать. Я знаю, что ты связан обязательствами, – она нахально перешла на “ты”.

– А ты забываешь, волчица, с кем разговариваешь, – голос демона загудел.

– Я отлично это помню. С демоном сосланным на Землю, – произнесла она высокомерно. – Лишенным сил демоном.

Почему я раньше не замечал испорченного нутра волчицы?..

– Как же ты глупа, – сказал Сеар, подтверждая мои мысли. – Я верну свои силы, – послышался скрип и размеренные шаги, – и обязательно вспомню о тебе.

– Или не вернешь, – ответила Леся.

Демон рассмеялся и спросил:

– Так что ты пришла просить в этот раз?

– Ребенка.

– Серьезно? – уточнил Сеар. – Тебе абсолютно любого? Сейчас приведу, – спешные шаги, поворот ручки, скрип.

– Нет. Мне нужен только волчонок. Мой и Митира.

Я смотрел на узкую щель, сквозь которую пробивались свет в тускло освещенный коридор и отвратительная смесь запахов. Сигаретный дым вперемешку с вонью гнили.

– М-м-м, – протянул Сеар. – Хорошее желание, – он распахнул шире дверь, кивком приглашая меня войти. – Мы как раз говорили о тебе, оборотень. Войдешь? – спросил, не выпуская сигареты изо рта.

Я не мог сделать шаг, стоял и смотрел вглубь кабинета.

Волчица заметила меня. Ее лицо раскраснелось, скривилось. И она отвернулась, явно что-то обдумывая.

– А почему бы и нет, – ответил я, справляясь с оцепенением. – Хочу поучаствовать в вашей беседе.

Леся пождала губы, подобралась, сделала небольшой шаг назад.

– Она тебя боится, – прокомментировал Сеар.

– И это печально. Я не трону самку. Если это не угрожает жизни, кому-то из близких, – добавил я. – За столько лет совместной жизни, ты могла бы узнать меня и лучше.

Я заставил себя сесть, до боли сжав кисти рук в кулаки.

Демон закрыл дверь и занял свое место.

– Ну, – обронил он нетерпеливо. – Что теперь ты скажешь? – смотрел на Лесю.

– Мне нечего сказать, – произнесла она, беря дрожащими руками сумочку с края стола. – Я не буду оправдываться или пытаться что-то объяснить. Никто из вас не поймет.

Я чувствовал страх волчицы. Чувствовал ее злость.

Но она не раскаивалась в своих действиях. И это пугало.

– Зачем? – только и спросил я.

Леся подняла голову к потолку, проморгалась и произнесла:

– Я полюбила тебя.

– И все? – уточнил я.

– Что значит и все? – спросила она. – Любви тебе мало?

– Для того, чтобы лишать другого человека выбора, да.

Волчица засмеялась.

– Ну посмотрю, дашь ли ты выбор этой девчонке. Сможешь ли отказаться от нее, если она не захочет тебя видеть.

– Не ср-р-равнивай, – прорычал я. – И ты сделала все, чтобы Агата бежала от меня как от чумного, – я с силой вцепился в подлокотники кресла.

– И сделала бы больше, – добавила волчица. – Сорок лет большой срок для любви. Это настоящая проверка временем, – она смотрела на меня. – Ты забыл все в одно мгновение, только почувствовав ее запах. Разве это справедливо?

Я все же не выдержал и поднялся, вспарывая бархатную обивку когтями.

Волчица шумно сглотнула, но не сдвинулась с места.

– Ты путаешь эгоизм и желание манипулировать с любовью. И я понимаю одно – тебе нельзя было отступать. Ведь вскрылась бы твоя ложь. И поэтому ты погрязала в ней все больше и больше. Назад дороги не было с первого дня, как ты заключила сделку. И теперь тебя не примет моя стая – ты вернешься домой. И там тебя не ждет ничего хорошего. А твоего отца ждет очередной позор.

– А я и не надеюсь на понимание, ты не знаешь, что такое любовь, раз упрекаешь меня моими же чувствами.

– Что ты несешь? – спросил я, делая два широких шага.

– Я говорю правду, Митир.

– Твоя правда чуть не стоила мне истинной пары…

Волчица меня перебила.

– … и потомства, – сказала она. – Ты же помешан на нем…

– Замолчи, – рывок и я ухватил Лесю за предплечье. – Ты играла с моей жизнью. Заставила поверить, в то, чего никогда не было. И это факт не отменить. Забр-р-рала несколько десятилетий. Но дальше, я не позволю забавляться. Хватит. Я не знаю, как и где ты будешь жить дальше, но я предупреждаю тебя здесь и сейчас, не смей приближаться к Агате.

Леся упрямо смотрела мне в глаза.

– А если приближусь, то что?

– Я не посмотрю на то, что ты самка, – ответил я тихо.

Волчица опустила глаза и произнесла:

– Я поняла. Отпусти, я уйду, и ты меня больше никогда не увидишь.

– Нет, – я отрицательно покачал головой.

– Хочешь, чтобы я поехала к твоей человечке и извинилась перед ней? – с вызовом спросила Леся.

– С этим я сам справлюсь. И я не подпущу тебя к Агате ближе, чем на сто метров. Я хочу избавиться от меток, что стоят на нас. Ты больше не принадлежишь мне и моей стае, а я не принадлежу тебе.

Волчица накрыла ладонью свою метку, пытаясь спрятать ее от меня.

– Сеар, – позвал я демона, что все это время курил, присев на край стола. – Ты можешь снять метки?

– Нет, но я точно знаю ту, кто сможет это сделать, – демон затушил окурок в пепельнице, махнул пару раз ладонью разгоняя дым. – Минуту.

Я не отпускал руку волчицы, пока Сеар неторопливо шел к двери.

Если есть возможность избавиться от метки, я сделаю это сейчас – она была напоминанием о лжи. И я хотел как можно скорее присвоить себе маленькую ведьму. Сделать так, чтобы все нелюди знали – Агата моя.

Демон открыл дверь и чуть склонился, пропуская девушку в кабинет.

– Моя богиня, – произнес он на грани слышимости.

И это было не абстрактное выражение и не ласковое прозвище. Перед нами Селена. У меня не было никаких сомнений, хоть я видел ее собственными глазами впервые.

Селена двигалась плавно, бросила взгляд на меня, на Лесю.

– Богиня… – выдохнул я.

Словно я нахожусь у алтаря или на месте силы, где подпитываются нелюди, совершают обряды и молятся высшим силам. В груди зарождается трепет, что заставляет замолчать и склонить голову. Даже волчица перестает вырывать руку – смотрит на богиню глазами полными страха.

– Мои дети, – заговорила та. – Многие из вас потеряли себя. Перестали жить по законам, что я вам завещала. Вы стали так похожи на людей…

Селена остановилась напротив нас.

– Но я все исправлю, – она подошла ко мне и приложила теплую ладонь у основания шеи, накрывая метку.

Я боялся шелохнуться и вздохнуть полной грудью, ощущая прикосновения богини. Селена во плоти. Прародительница всех оборотней в шаге от меня! Да мне никто не поверит, что я видел ее вот так, словно обычного человека.

– Так лучше, – ладонь скользнула по коже, словно стирая грязь, а не магическую связь. – Я помню тебя еще волчонком, Митир.

– Надеюсь, вы помните не все обо мне, – я осмелился заговорить.

Селена хитро улыбнулась:

– Все, – она засмеялась. – А глупости совершаю и я, – с этими словами, она перевела взгляд на Сеара. – Но не каждую глупость можно исправить или простить, – добавила богиня серьезно, обращая внимание на волчицу. – Тебя Лесана, я не прощу, – повторила действия, что совершала до этого со мной, но более небрежно и порывисто. Коснулась волчицы и отдернула руку. – Ты разочаровала. Сейчас ты подумаешь, что это не наказание. Но прожив ни одну сотню лет в одиночестве, изменишь мнение. Я лишаю тебя возможности встретить свою истинную пару сейчас и впредь. А если этого покажется недостаточно – я заберу волчицу. И в эту секунду начнется отсчет человеческой жизни.

– Справедливо, – заметил демон. – Но как по мне – слишком мягко.

Богиня оставила слова Сеара без комментариев и обратилась ко мне:

– А ты, волк, поторопись. Твоя пара решила в корне изменить свою жизнь, если задержишься, то вновь потеряешь несколько лет жизни.

Ну в кого я такая дурочка? – задавалась этим вопросом, наверное, в тысячный раз за последние дни.

Отчим в чем-то все же прав – умение вляпываться в неприятные ситуации у меня отточено до совершенства.

Не знаю, как еще небеса не упали на меня. А все началось со встречи с титаном. Почему в голову закралась мысль, что он смотрел на меня не как на развлечение?..

Красивый, обаятельный, нахальный, богатый – как герой из книги. И он, конечно же, оказался занят. И не просто занят, а в ближайшее время станет отцом.

Надеюсь, отец из него, лучше, чем возлюбленный!.. Не дай бог связать судьбу с подобным ему.

А мне это знакомство будет хорошим уроком, как и последующее увольнение из цветочного магазина.

Я отгоняла от себя стервозные мысли, что это случилось из-за той клиентки, что заказала букет для титана. Ведь хозяйка, так и не смогла объяснить, почему она решила избавиться от меня. Говорила что-то про неорганизованность, нерасторопность и указала на дверь. Но про беременных не думают плохо, а тем более не желают им зла.

Я громко зарычала, ударила руками по высокой траве и села. Благо вокруг ни души. Можно кричать, рычать, топать ногами, вырывать траву и швырять её, и никто на тебя не посмотрит косо.

Дом бабушки в полузаброшенной деревеньке стал моим спасением. Уединенный среди высоких сосен. Неказистый, низкий с кухней и единственной комнатой – залом, как говорила бабуля. Достаточно переступить его порог, вдохнуть уютный запах, и ты словно возвращаешься в детство. А там было спокойно, и самым большим проступком считался недоеденный суп. Вот бы вернуться назад.

Хорошо, что я смогла уговорить маму дать мне ключи. Она переживала, как я доберусь. Автобус не заезжал в Кривое Колено, а останавливался на трассе, и от остановки немногочисленным жителям приходилось преодолевать пешком еще пять километров. Но мне они показались прогулкой. Стоило ступить на грунтовую дорогу и тебя окружают стрекот насекомых и щебет птиц, и чем больше я удалялась от трассы, тем спокойней мне становилось на душе. Ведь со мной не случилось ничего непоправимого. Все живы-здоровы, руки, ноги и голова у меня на месте. Просто буду считать встречу с Дмитрием небольшим и очень насыщенным приключением. Что безусловно стоит запомнить и не повторять.

Я поднялась на ноги, стряхнула покрывало, на котором лежала и принялась наконец за сбор яблок. Было жалко смотреть на огромный заброшенный яблоневый сад. Столько труда когда-то вложили люди, а теперь плоды просто падают на землю и гниют.

– Агата, – послышался скрипучий голос бабы Лиды. – Ты на себе не носи ведра, у меня тележка есть.

– Хорошо, – крикнула я, забираясь на ветвь дерева.

Баба Лида одна из тех, кто остался в Кривом Колене. Наши с ней участки разделял низкий покосившейся забор. Старушка жила в деревне с весны и до наступления заморозков, а на зиму возвращалась в город. Предприимчивая и бойкая старушка. Она сажала огород, делала закрутки, собирала в заброшенных садах фрукты и ягоды, сушила и не забывала продавать излишки.

– Я тебе попить принесла, – услышала я за спиной, когда в десятый раз слезала со старого раскидистого дерева. – Компот.

– Яблочный? – спросила я со смехом.

Последние три дня, как я согласилась помогать бабе Лиде, все моя пища стала иметь яблочный привкус. Пирожки с яблоками, оладья – яблочные, теперь вот и компот.

– Да нет, – отмахнулась старушка. – Вишневый. Холодненький.

Я поставила ведро, обтерла ладони о шорты.

– Спасибо, – ответила я.

Баба Лида внимательным взглядом окинула собранный урожай и констатировала:

– На сегодня хватит. А то до ночи резать буду.

– Я вам помогу, – произнесла я.

Все лучше, чем бездельничать и думать, какая же я наивная. А еще Нику старалась чему-то учить, тут в пору самой брать уроки взрослой жизни.

– Вот спасибо, – старушка заулыбалась. – Хорошая ты девочка, Агата. Да весь твой род достойный. Трудолюбивый, честный. Ты-то свою пробабку не помнишь, а я помню теть Тосю. Вот у кого были золотые руки. За что ни бралась, все выходило. Просил кто помощи – не отказывала. Прям как ты.

Я допила компот и взяла приглянувшееся мне яблоко.

– Спасибо. Баб Тосю я только по фотографии знаю. И по рассказам мамы. Она тоже говорила, что бабушка была мастерица.

– Мастерица, – подтвердила старушка, поправляя ситцевый платок на голове. – А какие она пироги пекла. Никто так не умел. И в саду у нее всегда был урожай. Вся деревня на голые ветки смотрит, а твоя прабабка второй мешок снимает.

Я ела яблоко и слушала рассказ, присев на перевернутое пустое ведро.

– Чудо, – удивилась я.

– А то не чудо?.. Хорошая женщина была. Ты вся в нее. И внешне похожа.

– Спасибо, баб Лид, – поблагодарила я.

– Агатик, – позвала меня старушка, – а ты чего сюда приехала-то? Молодые не спешат возвращаться в деревню. Не нужно им все это.

Я не была готова к вопросу и промямлила:

– Отпуск у меня.

– Да не ври, – она принялась ссыпать собранные яблоки в тележку. – Отдыхать молодые вон едут в столицу или на море.

– На это деньги нужны, баб Лид, – заметила я.

– Верно, – согласилась старушка. – Но вот что-то мне подсказывает, дома у тебя не все ладно. Да и вообще, негоже девку одну отпускать в лес. Мало ли. Сейчас дураков все больше и больше.

– А как же вы тут живете?

– Да кому я нужна бабка старая? И денег у меня нет, только закрутки да сушки.

Я улыбнулась.

– А вдруг приглянетесь? – пошутила.

– Ой, – расхохоталась старушка. – Слепому?

– Все может быть, – хихикала я.

– Ну так я не против, – баба Лида выпрямилась, держась за поясницу. – Может баньку растопит, да и распарит меня хорошенько.

Отчего-то я залилась краской.

– Ну вот, – поддержала разговор.

– Идем, – позвала меня старушка, ты мне поможешь яблочки довезти, и поговорю с тобой.

– Идемте, – я была рада схватиться за ручку тележки, лишь бы не показывать свое красное лицо.

– Ты ж знаешь, что я одинокая, – начала баба Лида.

– Угу, – согласилась я.

– Ну вот… Да ты не спеши. Не успеваю я за тобой. Ну вот, – продолжила старушка, когда я сбавила шаг, – мне помощница нужна. И летом здесь и зимой в городе. В городе у меня квартирка большая, места нам двоим хватит. А потом она и тебе достанется. Как ты на это смотришь?

– Ой, – выдохнула я.

– На учебу пойдешь. Я ж вижу, что у твоих нет возможности тебя поднять на ноги, вот ты сама и карабкаешься.

Тут баба Лида была права, лишних денег у нас никогда в семье не было, и я второй год собирала на учебу.

– Да как-то…

– Ты не отказывайся, – оборвала меня баба Лида. – Подумай хорошенько. И мне хорошо будет и тебе. Я знаю, что ты не обманешь, совестливая. И я не обману, зачем бога на старости лет гневить? Подумаешь?

– Подумаю, – ответила я.

А почему бы и не подумать? – решила я. Баба Лида правильно сказала – нет у меня определенного будущего. Когда я скоплю на четыре года обучения, если сейчас у меня есть только на два семестра?.. Так и буду браться за любую работу.

– Я подумаю, – сказала я еще уверенней.

И я всерьез задумалась над словами. От решения меня останавливали деда и Ника.

– Со своими поговори. Ты им объясни, что все по уму будет. Мы бумаги оформим.

– Я вас поняла, – я вновь задумалась.

Дед, конечно, будет против, но потом согласится. Но скольких усилий мне будет это стоить. А вот Ника?.. Как я оставляю ее одну.

– Вот говорю же совестливая, – баба Лида открыла калитку и ждала, пока я затолкаю тележку во двор. – Другая бы сразу согласилась.

Я криво улыбнулась и произнесла:

– У меня там сестра младшая.

– А это еще один повод встать на ноги, – заметила старушка.

– Вы правы…

– Поставь тут, – баба Лида указала пальцем под дерево. – Я сейчас посуду принесу, мы быстро с тобой справимся. Ты только за водой сходи.

Не представляю, как можно жить пожилому человеку без помощи в деревне, где даже трубопровода нет. У кого-то, кто был побагаче – скважина, а другие ходили к колодцу.

Колодец был расположен на пустыре, а вокруг покосившиеся домишки – все нежилые.

В детстве мне казалось, что в них обязательно обитают привидения или какая-то другая нечисть, и я обходила это место стороной, а сейчас вместо страха какое-то сожаление. Скоро в деревне никого не останется и она пропадет с лица земли.

Цепь поскрипывала пока я, пыхтя и постанывая, крутила металлическую рукоять.

– Хр-р-р, – раздалось за спиной рычание.

Я замерла и медленно повернула голову. На всю деревню было три собаки и ни одна из них не могла издать из себя пугающий утробный звук.

Никого.

Я осмотрелась, прислушалась, ни шагов, ни лая.

Возможно, кто-то приехал навестить своих стариков, и это был звук мотора мотоцикла, к примеру.

Но во мне проснулась маленькая Агата, что стала внимательно всматриваться в темные проемы окон и вздрагивать от любого скрипа.

Я подхватила ведро и почти побежала домой, расплескивая себе на ноги воду.

– Ты чего летишь? – удивилась баба Лида, заметив меня. – Никто вроде не гонится.

Я сбавила шаг и перевела дыхание.

– Да показалось, что зверь какой-то рычал. Я даже дыхание его чувствовала, – вспомнила как что-то щекотало бедро.

– Так у нас тут волки бывают гостями. Но они не подходят к людям. И я сама не видела, это вон Макарские рассказывали.

– Да как вы тут живете?! – воскликнула я.

– Так и живем. И нет никаких волков, собака какая пробежала, а разговору-то было.

Уверенность бабы Лиды передалась и мне, но лишь до сумерек. А когда вокруг стало сереть… я решила, что дверь в дом стоит закрыть и на верхнюю щеколду.

За закрытой дверью было спокойно. Не знаю я таких диких зверей, что открывают человеческие замки. С наступлением ночи за окном была непроглядная темень. Если в городе были яркие вывески и фонари, тот тут ночь – означала ночь. Видны только звезды на небе, – я выглянула в окно, и редкие огни соседских домов.

Красиво, таинственно и завораживающе. Если всматриваться с темноту, то может показаться, что оттуда кто-то смотрит в ответ. Но это все выдумки, – заверила я себе.

Деда никогда бы меня не отпустил в деревню, если бы думал, что тут опасно, – я окончательно себя убедила в своей защищенности и легла на скрипучую кровать. Сетка под моей тяжестью растянулась, и я оказалась словно в мягком коконе.

Никакие страхи не помешали мне закрыть глаза и уснуть.

Скрип, – послышалось сквозь сон.

Скрип. Скрип. Скрип, – словно чьи-то осторожные шаги.

Тишина.

Скри-и-ип, – издала металлическая кровать, и совсем рядом с собой, я услышала тяжелое взволнованное дыхание.

– Агата, – произнес рычащий голос, и я в ужасе распахнула глаза.

15.1

– А-а-а, – закричала я и засучила ногами забиваясь в угол между кроватью и стеной.

На меня смотрела огромная волчья морда, прилаженная к человеческому телу. Мужскому телу.

Она скалила зубы и хрипло дышала, сверкая желтоватыми глазами.

– Мамочки, – прошептала я, зажмурив глаза.

Раз.

Два.

Три.

Четыре, – я считала про себя, ожидая своей глупой кончины.

Но ничего не происходило.

Чудовище не уходило, судя по чужому шумному дыханию, но и не спешило меня сожрать.

Я несмело приоткрыла глаза.

– Ты? – воскликнула я осипшим от испуга голосом. В моих ногах сидел титан, и нет никого чудовища с волчьей головой. Приснится же такое. – Что ты тут делаешь? – задала вопрос уже смелее, но истеричнее.

Мужчина не шелохнулся, и я выбралась из угла и боязливо коснулась его рукой. Вдруг и он плод моего воображения. Но титан оказался реальным.

– Агата, – прохрипел он вновь.

– Я-то Агата, – произнесла я, поправляя на себе сбившуюся футболку. – Как ты вошел в дверь? Она была закрыта, – взмахнула рукой, указывая.

Титан поймал мою ладонь своей и прижался к ней щекой.

– Маленькая ведьма, – заурчал пугающе.

– Эм-м-м, – я потянула ладонь, но освободиться мне не удалось.

– Я думал, ты сбежала, – говорил он. – Сутки потратил на поиски. Зачем ты приехала сюда? – я молчала совсем не понимая, как мне реагировать. – Тут тебе не место, – Дмитрий потянул меня за руку. – Опасно, – усадил себе на колени и прижал.

– Эм-м-м, – повторила я, потеряв дар речи.

Дернулась.

Не опускает.

Мужские руки только сильней стиснули меня.

Я испытывала молчаливый шок. Пыталась осмыслить происходящее и у меня не выходило.

Тот, от кого я бежала, сам меня нашел. Во-первых, это пугало, а во-вторых, какое он вообще имеет на это право?..

Совсем скоро он станет отцом, а ведет себя так… Это же предательство!

Какой же он ужасный.

Разве, нормальный мужчина оставит свою беременную невесту дома, а сам поедет искать другую женщину?

Нет! Нет! И нет!

Это поступок настоящего эгоиста и кобеля!

И чем больше я подбирала нелицеприятные эпитеты для титана, тем крепче он сжимал меня в своих объятиях, стискивая словно любимую домашнюю зверушку. И тем сильнее закипала от злости кровь в моих венах.

– Предатель, – выплюнула я сквозь зубы. Мужчина прекратил тереться о мое лицо щекой. – Мерзкий предатель! Как ты можешь? – он отодвинулся и взглянул на меня расфокусированных взглядом. – Наконец я привлекла твое внимание, – фыркнула я.

Во мне вновь просыпалась другая Агата – дерзкая, готовая постоять за себя. И я не сдерживала ее, она была обиженна на титана и разочарована собой.

– Не смей меня трогать. – Я рыкнула и боднула мужчину в шею.

– Я, наверное, тебя напугал?.. – спросил мужчина, а я рассмеялась.

– Нет, конечно, – съязвила я. – Кто в своем уме может испугаться появлению чужого человека в доме полуразрушенной деревне в глухом лесу?

Выговорила и испытала гордость. Получилось громко, четко и зло.

– Я не удержался, – повинился громила, глядя на меня жалобным взглядом. – Не дождался утра. Смотрел на тебя издалека. Какая же ты, моя мышка, притягательная.

– Что?! – рыкнула я гневно, дергая плечами и пытаясь отстраниться. – А ну отпусти! – я смогла освободить руку и не раздумывая ударила мужчину по лицу. Звонко и… болезненно.

Ладонь жгло.

Титан фыркнул как-то по-звериному и улыбнулся.

– Моя ведьма, – сказал с гордостью. – Я думал, что сошел с ума, когда встретил тебя, а…

– Ты и есть сумасшедший, – я освободила вторую руку, толкнула мужчину в грудь и слезла с коленей. Надо признать, что мне позволили встать, сама бы я не справилась с ним.

Отошла от кровати на пару шагов, одернула футболку, тряхнула волосами, что упали на лицо и четко произнесла:

– Уходи.

Моя кожа пылала. Казалось, я сейчас вспыхну по-настоящему. Ярким пламенем.

Титан поднялся на ноги, и хотелось бы мне сказать, что неуклюже или как-то несуразно. Нет. Он встал с грацией хищника.

Красивый. Сильный. И чужой.

– Я тебя не оставлю одну, – сказал он так уверенно, что я разозлилась сильней. – Если хочешь жить здесь, то и я найду себе местечко, – осмотрел комнату. – В постель же ты меня не пустишь? – спросил он чуть ли мурлыкая.

– Да ты! – воскликнула я. – Да ты последний человек, которого я пущу в свой дом, а тем более в постель!

Мужчина недовольно дернул головой.

– Я виноват. Согласен, – заговорил он серьезно. – Но не настолько, чтобы ты меня гнала грязными тряпками.

Я не сдержалась и расхохоталась.

– Какое же у тебя самомнение, – произнесла я, глядя в красивые небесно-голубые глаза. – И полное отсутствие совести, преданности и морали.

– Что? – уточнил титан.

Я храбро повернулась к мужчине спиной, хоть внутри все дрожало от ярости и страха. А вдруг он накинется со спины?..

– Выход тут, – я подошла к двери и указала на нее. – Хотя, ты точно об этом знаешь, – отметила изогнутые металлические щеколды. – Дома тебе ждет любимая девушка, хотя я сомневаюсь в любви.

– Нет никакой любимой.

– Значит, я не ошиблась. Это не любовь, когда мужчина, который скоро станет отцом, лазит по окнам чужих женщин, – произнесла я.

Титан поменялся в лице. Шагнул, но я покачала головой, не позволяя приблизиться.

– Я тебе все объясню.

Он не стал отрицать! – мысль заставила мое тело гореть еще сильней.

– Уходи!

– Я не уйду. Нам предстоит долгая беседа, – мужчина стал серьезным. – А где твоя собака? – спросил он, нахмурившись. – Почему она тебя не охраняет.

– Я ее не брала с собой, – ответила я, не понимая, зачем титану Подружка и почему он о ней вспомнил. – Уходи, – повторила, толкнув дверь на улицу. – Возвращайся к своей семье.

Измены и предательство мужчиной своих детей – это, наверное, единственное, что я не смогу никогда простить. Как можно обмануть частичку себя и твоей любимой женщины, даже если любовь к ней уже прошла. Где уважение к самому себе? Ты же сам сделал выбор, а потом как поганый трус, делаешь вид, что вы стали чужие друг другу.

Последние мысли я, кажется, озвучила вслух.

Лицо титана стало злым.

– Не знаю на кого ты злишься, но мне все равно. Не хочешь уходить, я уйду сама, – прокомментировала я свои действия, шагая в кромешную темноту.

Баба Лида погасила свет, и я шла на чернильное очертание ее дома, на фоне темного неба.

– Агата! – мужчина не позволил пройти и трети пути, возник, словно из ниоткуда. – Я все объясню.

А дерзкая часть меня вызывающе фыркнула и произнесла:

– Ты не обязан ничего объяснять. Пара поцелуев не делает нас обязанными друг другу, – говорю я уверенно, хоть и думаю совершенно противоположенное.

– Я так не думаю, – говорит титан. Он крепко взял меня за предплечья и держал. – Леся долгое время обманывала меня.

– Долгое время – это сколько? – уточнила я иронично.

– Много лет.

– Ну, конечно, – фыркнула я.

По телу титана прошла вибрация и его голос стал рычащим.

– Я говор-р-рю тебе правду, Агата. Я не смогу тебе соврать.

Я нервно захихикала и спросила:

– Своей невесте ты говоришь то же самое?

И все это в полнейшей темноте. Мое чувство самосохранения точно перестало функционировать как нужно.

Мужчина не спешил отвечать, он продолжал удерживать меня. Крепко, но не принося боли, поглаживая большими пальцами мои руки.

– Леся не была беременна, – произнес он тихо.

Я слушала и наблюдала, как глаза мужчины выделялись на его лице. Их словно подсвечивали желтоватым неоновым светом.

– Она обманула не только меня, но и наши с ней семьи.

– И зачем ей это? – спросила я спокойно, но внутри меня все горело огнем.

– Хотела удержать меня.

– Правда? – спросила я и зычно расхохоталась. Собственный хохот казался пугающим и зловещим. – Кажется, вы все одинаковые, – добавила.

– Кто мы? – уточнил титан.

– Мужчины. Вы считаете себя чем-то незаменим в жизни женщин. Словно без вас остановится время, или Земля перестанет вращаться вокруг Солнца, – порыв ветра взметнул мои волосы, а я почувствовала, как в груди разгорается настоящий пожар. Я чувствовала жжение, но оно не было болезненным, как при удушающем кашле, нет. Жжение больше напоминало выброс адреналина в кровь – сердце начало бешено биться, и казалось, что мне под силу все-все.

– Ты не справедлива, мышка, – ответил титан.

– Да неужели? А кто мне сейчас рассказывает, как красивого, успешного и богатого мужчину провела очередная женщина, чуть ли не привязав к себе с помощью ребенка, – каждое мое слово сопровождалось порывами ветра. На звездном небе собирались тучи, неестественно быстро затягивая его.

– Ты не готова услышать всю правду. Придет время…

– А что тебя останавливает сейчас? – выкрикнула я, желая быть услышанной.

Ветер поднимал с земли мусор и швырял в лицо.

– Я тебя напугаю, – ответил титан.

– Больше, чем когда ворвался в мой дом? – уточнила я. – Очень сомневаюсь. Отпусти, – потянула руки. – Ты сказал все, что хотел. Я не верю ни единому твоему слову. Но, думаю, в этом мире много дурочек.

“Таких, как я” – добавила я про себя и чудом освободилась от захвата. Мне помог мощный порыв ветра, он целенаправленно ударил титана в грудь и отшвырнул его от меня.

В небе сверкнула молния, освещая мужчину опрокинутого на землю и хохочущего, словно обезумившего. Он медленно поднялся на ноги, шагнул мне навстречу, хищно улыбаясь.

– Не нужны мне другие дурочки, – долетело до меня с ветром. – Хочу только тебя, маленькая ведьма.

– Это твои проблемы, – выкрикнула я. – Я не желаю иметь с тобой ничего общего, – развернулась и зашагала к дому.

Не вести же обезумевшего титана к бабе Лиде… Старушка точно ничем не поможет. Разве она справится со взрослым сильным мужчиной?..

Я перешла на бег, но через мгновение ощутила, как меня ловят и пеленают со спины в объятия. Крепко. Обдавая ухо и виском неестественно горячим дыханием.

По спине пробежали мурашки, а тело сотрясла мелкая приятная дрожь. Словно от пика наслаждения меня отделяла доля секунды или пара нежных прикосновений к плоти.

– Моя ведьма, – голос мужчины урчал. – Наша с тобой последняя встр-р-реча была слишком вкусной. И я так хочу ее повторить, – мужская ладонь ухватила меня за подбородок и чуть развернула.

– Ну уж нет! – прорычала я, глядя в неестественно светящиеся глаза.

Титан проигнорировал мой гневный крик, склонился и поцеловал. И не было первого мягкого касания, спрашивающего разрешения. Он смял мои губы царапая кожу щетиной, проник языком и пожирал. А я отвечала на его поцелуй с не меньшей жадностью.

Сейчас мной руководило желание, оно туманило разум, плавилось и растекалось по телу лавой.

Какая же я слабохарактерная дурочка! Неужели опять разрешу касаться себя, чтобы потом тихо плакать, пока никто не видит? Улыбаться, будто не больно и я для меня эти поцелуи ничего не значат? Только вот после этих поцелуев мне уже некуда бежать…

Я отвернула лицо.

– Нет, – сказала не своим голосом, он шел изнутри. Глубокий и властный.

Ветер ударил по ногам, телу, лицу, а потом затих на мгновение, чтобы тут же закрутиться смерчем вокруг нас с мужчиной. В ушах загудело, я не могла полноценного вдохнуть – горло сжимало удушье, я закричала из последних сил.

– Не трогай меня!

Вместе с криком небо разрезала яркая молния. Она ударила один раз, взрывая землю, второй, третий, и каждый удар был все ближе к нам.

От сильного толчка в спину я полетела вперед, упала больно ударяясь коленями и свозя ладони, обернулась к титану, чтобы выкрикнуть проклятья, но следующий яркий зигзаг с гулом попал точно ему в ноги.

– О, боже! – выкрикнула я и неуклюже подбежала к мужчине. – Мамочки, – прижала ладони к груди.

Поза титана пугала. Раскинутые в стороны руки и запрокинутая голова с приоткрытым ртом. Я спустилась взглядом по телу и ахнула… ноги. Брюки до середины бедра висели лоскутами и тлели, а сами голени и колени покрыты черной сеткой вен, землей и сажей.

– Что делать? – я осмотрелась в кромешной темноте.

Ветер продолжал трепать мои волосы и одежду, молнии сверкали где-то вдалеке, а с неба сорвались первые холодные капли.

– Дмитрий, – позвала я. – Дмитрий, – подошла ближе, склонилась и коснулась мужской шеи.

Я никогда не проверяла кому-то пульс, но в тех фильмах, которые когда-то смотрела, герои могли нащупать его сразу, и я поступила по их примеру.

– Ой, – выдохнула, прикладывая пальцы то выше, то ниже. – Только не это. Где же?

Я схватилась за свою шею, не с первого раза ощущая пульсацию.

– Ты же не умрешь? – спросила я жалобно, припадая на колени и вновь пробегаясь подушечками пальцев по мужской шее. – Никто не заслуживает смерти, – прошептала я себе под нос. – Никто, – повторила и свободной рукой стерла с лица влагу.

Дождь усиливался – барабанил по голове, плечам, спине.

– Ну же! – склонилась совсем низко к лицу титана, попыталась уловить дыхание.

– Не смей тут умирать! – сказала громко. Перевала взгляд с мужского лица на грудная клетку, что оставалась неподвижной. – Господи, да что же делать?! – я в отчаянии зажмурилась. – Что нам рассказывали в школе? Думай, Агата. Думай. Он же не дышит. Нужно сделать искусственное дыхание!

Я подползла к голове титана. Прикладывала руки то к его лбу, то к подбородку, склонялась, почти касаясь губами губ мужчины, зажимала нос, но не решалась предпринимать действия.

Он же умрет!

– Ай, черт! – ругнулась и вдохнула первую порцию воздуха в легкие, сложила руки, надавила на грудь, повторила действия и опять склонилась к лицу. – Раз! Два! Три! – прорычала я, нажимая с силой в район сердца. Набрала побольше воздуха и выдохнула еще раз.

Мужчина дернулся, закашлялся, облизал губы, приоткрыл глаза. Смотрел некоторое время молчаливо мне в глаза.

– Ты меня спасала что ли? – спросил он и криво улыбнулся.

– Я не хотела, – буркнула я.

Титан перевалился на бок.

– Ух ты ж ёпт, – осмотрел свои ноги.

Штанины еще дымились.

– Ты сможешь встать? – спросила я.

– Не знаю. Сейчас попробую.

Я затаила дыхание и ждала, не обращая внимания на грязные потоки дождевой воды подо мной.

Дмитрий смог присесть, со стоном боли подтянул одну ногу, потом вторую, встал на колено и неуверенно поднялся. Я повторяла за мужчиной действия, вытянув руки, подстраховывая его. Можно подумать, я бы смогла удержать такого громилу, если бы он упал.

– Идем, – позвала я, указывая на домик. – Дойдешь?

– А то, – титан широко заулыбался.

Он сделал первый шаг, второй. Прихрамывая и раскачиваясь.

– Я помогу, – произнесла я, подхватывая мужчину под руку. Тяжелый! – Ой-ой-ой, – запищала я, шлепая по лужам.

Нас повело. Ну как нас. Титана повело, а меня вместе с ним.

Еще два неаккуратных шага и Дмитрий плашмя упал на спину, поднимая брызги грязи и утягивая меня с собой.

Глухо охнув, я приземлилась на мужчину.

– А-а-а, – застонал он от боли. – Мышка, ты решила меня прикончить? – поинтересовался громко. Совсем не голосом умирающего и вновь застонал. – Больно как!

– Прости, – я засуетилась.

Перебирая ладонями по мужской груди, неуклюже поднялась. Выпрямилась.

– Осталось чуть-чуть, – я протянула раскрытую ладонь. – Постарайся дойти.

– Хорошо, – пообещал титан. – Я постараюсь.

Он схватился за мою руку, встал и, как мне показалось, зашагал намного тверже и уверенней.

– Это чудо, что ты остался жив, – я помогла войти, придерживая дверь. – Нужно добраться до кровати, – обозначила следующую точку маршрута. – Еще чуть-чуть, хорошо?

– Я постараюсь, – переставляя ноги, мужчина кривился от боли и глухо рычал.

– Еще шажок, – подбадривала я. – Во-о-от, – протянула довольно, усаживая Дмитрия на скрипучую кровать.

В маленькие оконца продолжал лупить дождь.

А что же делать теперь? – спросила я саму себя. Нельзя выгонять человека в подобной ситуации, каким бы неисправимым лжецом он ни был.

– Нужно вызвать скорую, – выдала я умную мысль вслух.

– Она не приедет, все дороги точно размыло. М-м-м, – застонал, – больно.

– Да, размыло, – согласилась я. – А у меня даже таблеток никаких нет.

– Не бойся, я утром позвоню, меня заберут и окажут помощь.

– Но что же делать сейчас?

– Раздеваться, – ответил мужчина. И пока я не возмутилась, добавил: – Одежда насквозь мокрая. Простынем.

Своим примером он показал, как нужно поступать. Подхватил футболку и потянул вверх.

Я отвернулась.

И зачем я так поступила?! Что, я никогда не видела обнаженного до пояса мужчину?..

– Агата, можно попросить тебя помочь? Я застрял.

– Как такое возможно? – возмутилась я, но перед этим мои щеки запылали, и к титану я поворачивалась цвета спелого помидора.

– Мокрая ткань прилипла к спине.

– Вижу, – буркнула я. – Подними выше, – подхватила полы футболки и потащила вверх. – Все. Сейчас повешу сушиться.

– А штаны? – жалобно поинтересовался Дмитрий.

– Ну уж нет!

– Сам я их точно не сниму. Болит адски просто. Поясница, ноги, спина… Да и постель скоро насквозь промокнет.

– Ладно, – тихо согласилась я. – Пуговицу сможешь себе расстегнуть?

– Не могу, – простонал титан. – Пальцы как деревянные. Наверное, спазм. Смотри как скрутило.

– Ладно, – повторила я совсем обреченно и потянулась к мужскому паху.

Мой руки замерли в паре сантиметров от мужского тела. Впервые в жизни я буду снимать с мужчины брюки. Волнительно, стыдливо и немного возбуждающе, даже с учетом причин, по которым я так поступаю.

Я не хотела выглядеть напуганной, поэтому храбро, нырнула пальцами под пояс брюк.

– Ай! – вскрикнул титан. – Ты меня поцарапала.

– Ой, я не хотела, – оправдалась я.

– Что-то не верится.

– Да не хотела… – я начала оправдываться, подцепляя пуговицу и расстегивая ее, а потом взглянула на Дмитрия и замолчала, в его глазах читалась насмешка. – Дождь закончится и уходи, – говорила я, не отводя взгляда. – Раз тебе смешно, то точно со здоровьем все в порядке. Те, кому плохо не шутят, – пояснила я и храбро ухватилась за “собачку” замка.

– У меня шок, мышка.

Титан нахально улыбался и чуть приподнял бедра, якобы помогая мне. Но я знала, что он сделал это нарочно. Захотел смутить.

Не получится!

Наверное.

Очень на это надеюсь…

“Я лишь помогаю раненому человеку раздеться”, – уговаривала я себя и медленно потянула застежку вниз, схватившись за нее двумя пальцами, чтобы не коснуться случайно мужчины.

“Это помощь!” – повторила я, чувствуя, как меня охватывает волнение, а к нему прибавляется томительное возбуждение. Что-то внутри меня подталкивало скользнуть по смуглой коже живота титана. Царапнуть ноготком, очертить дорожку темных волос, спускающихся от пупка к…

“Агата!” – одернула я себя.

Надеюсь, титан не заметил моего желания… – я ниже опустила голову, скрываясь от взгляда мужчины за волосами.

– Раздевайся, – произнесла я. Мне едва хватило запаса воздуха в легких на эту короткую фразу. – И ложись. Я принесу воду и бинты, нужно осмотреть ноги.

Я бегом покидаю комнату и начинаю бесполезно метаться по кухне.

Допустим, воду я найду, а бинты, а мазь?.. В доме бабули нет бинтов, а тем более мази от ожогов, откуда они у нее? – один за другим открываю ящики высокого буфета.

– О, кошмар, – выдыхаю я, замечая свое отражение в зеркале. – Ой, мама!

Прикрываю руками лицо. Растопыриваю пальцы и смотрю сквозь них. Но ничего не изменилось. На мне лишь футболка, что прилипла к телу, и трусики. Я забыла, что не одета.

– Мышка. Ай. Ой. Ай. Агата, – слышу жалобный мужской голос, сквозь удары сбесившегося сердца.

– Ну что тебе еще нужно?.. Я и так готова провалиться сквозь землю, – шепчу под нос, и произношу громко: – Что?

– Я не могу снять брюки. Больно капец как.

Я подняла взгляд к потолку и тихо-тихо выругалась.

– Ты там злишься на меня, да? – спрашивает Дмитрий.

Я молчу и стараюсь сосредоточиться. В первую очередь мне нужно сменить одежду, а во вторую – оказать помощь. Больной, кажется, больше не собирается умирать и потерпит пару минут.

Титан будто подслушал мои мысли и тихо и жалобно застонал.

– М-м-м.

– Иду, – произнесла я обреченно.

Не смотря на мужчину, я прошла к шкафу, взяла из него сарафан и, спрятавшись за массивными створками, стянула футболку.

– М-м-м. Мышка, ты меня сводишь с ума. Помоги уже, а. Я же чуть не умер, а ты наряжаешься.

– Как же ты меня бесишь! – прошептала я, поправляя подол сарафана и стискивая кулачки. – Сейчас помогу, – отвечаю в полный голос и достаю простыню. – А ты почему?.. – спрашиваю я, глядя на все еще одетого мужчину.

– Так не могу удержать себя на одной руке, – жалуется Дмитрий, и демонстрирует попытки снять штаны свободной рукой. – Давай, я чуть привстану, а ты мне поможешь.

Я думала, что самым волнительным было справиться с замком брюк, но я ошиблась.

– Мышка, ты что, никогда не раздевала мужчин? – я слышу у уха веселый голос, пока я стаскиваю мокрые брюки с бедер титана.

– Каждый день раздеваю, – огрызаюсь я.

– Ну тогда понятно, почему ты мне снимаешь штаны сразу с трусами.

А бы возмутилась на заявление, не окажись оно правдой.

Черт!

Я уже даже покраснеть сильнее не смогу. Это предел. Лицо полыхает от стыда.

Быстрее бы эта ночь закончилась, наступило утро, и титан исчез из моей жизни.

Я дернула за пояс брюк, потом еще раз и еще – спустила их до колен, как мужчина взревел от боли.

– Ой, прости, – присела на корточки и уже аккуратно потянула вниз.

За свой злостью, я совсем забыла про раны.

Ноги покрыты слоем земли, сажи, но даже сквозь них я видела черный рисунок вен.

– Очень больно? – спросила я.

– Терпимо, – ответил мужчина. – Дальше я сам, – сказал он вполне серьезно. – Иначе ты мне точно не простишь, – хмыкнул. – Принеси немного воды, не хочу испортить постель.

Когда я вернулась с тазом, наполовину наполненным водой, титан уже расправился с простынею, превратив ее в тряпицы и длинные полосы ткани, наподобие бинтов.

– Ты не хочешь никому позвонить? – спросила я, наблюдая за действиями мужчины. Он быстро смывал грязь с голеней, обтирал влагу, промащивающими прикосновениями. – У меня есть телефон. Твой я не нашла, только ключ от автомобиля.

– Нет, позвоню утром, зачем я буду кого-то волновать ночью? – задал он вполне резонный вопрос. – Что от этого изменится? Подъезд к деревне размыт.

Я согласно кивнула.

– Тебе помочь? – уточнила, наблюдая, за попытками титана заправить бинт, чтобы тот не мешал и не размотался. Выходило у мужчины из рук вон плохо.

– Я сам.

– Хорошо, – я заставила себя отвернуться и заняться устройством своего спального места.

Мне не хотелось спать с Дмитрием в одной комнате, но еще меньше мне хотелось спать в кухне, где входная дверь, была просто прикрыта, а выпрямить изогнутые металлические щеколды не было сил и инструментов.

Я поставила раскладушку у шкафа. Так, чтобы быть максимально далеко от двери и мужчины.

– Надеешься, что дикие звери съедят меня первым? – титан прокомментировал мои действия.

– Об этом нужно было думать, когда ты выламывал дверь.

– А ты бы открыла, просто я постучись?

– Нет, – ответила я не раздумывая.

Я старалась не смотреть на почти обнаженного мужчину. Очень красивого мужчину…

Его не портили взлохмаченные волосы и усталость на лице. Да даже с перебинтованными ногами он выглядел как бог со страниц книги с мифами.

Я убрала таз и мокрые тряпицы.

– Ты спать не собираешься? – уточнила я раздраженно.

И все бы ничего в этой простой фразе, кроме жеста рукой, что я добавила. Я указала прямо на пах мужчины. Не на грудь, лицо или просто в никуда. Нет же. Ткнула именно в район темно-синих боксеров.

Титан ухмыльнулся, но слава всем богам промолчал. Медленно закинул ноги на кровать и лег, едва прикрываясь простыней.

Он решил меня свести с ума!

– Спокойно ночи, мышка, – произнес он.

Как хорошо, что Дмитрий лежал ко мне головой и не заметил мой слишком внимательный взгляд.

– Спокойной ночи, – ответила я отворачиваясь.

Спокойной ночи не получилось. Я остро чувствовала присутствие мужчины рядом с собой.

Некоторое время титан лежал неподвижно, потом недовольно застонал и вытянул длинные ноги. Он не помещался на кровати, даже по диагонали и ему пришлось свесить ступни.

– М-м-м, – он недовольно промычал и повернулся на бок.

Еще несколько тяжелых вздохов и тихих ругательств, и я явственно услышала посапывание, а чуть позже – храп.

– М-да, – прошептала я себе под нос, укрываясь простыней с головой.

Из открытого окна впервые за много дней веяло прохладой. Неожиданный ливень принес с собой похолодание и приятный запах влажной земли. Я даже на мгновение смогла забыть про Дмитрия, но громкий всхрап вернул меня в реальность. Вздрогнула и с мыслями, что мужчина обязательно утром уедет и оставит меня в покое, закрыла глаза.

Довольно скоро я уснула, но утром, чувствовала себя так, словно меня переехал грузовик. Приподнялась на локтях, щурясь о первых лучей солнца, спустила на пол ноги и еще долго сидела, смотря перед собой.

– Хр-р-р, – послышалось из угла, где стояла кровать.

А вот Дмитрию, кажется, больше не мешали крохотные размеры кровати. Он спал на спине, согнув ноги и закинув руки под голову.

Настоящий титан, – я позволила себе задержаться взглядом на мужчине дольше, чем следовало, рассматривала мощную грудную клетку, мирно вздымающуюся, при каждом глубоком вздохе. Ну почему наши пути пересеклись опять? Что ему от меня нужно? И все эти рассказы об обмане невесты… бред какой-то. Вроде взрослый мужчина, зачем ему эти игры?.. Если спросить прямо, точно не скажет, да и как я смогу понять, где правда, а где ложь?

“А нечего об этом думать, Агата, – приказываю я себе. – Титан проснется и уедет, – я повернула голову к окну. Редкие лучи солнца пробивались сквозь низкие тучи. – Вот и погода не подводит. К обеду дорога подсохнет”.

Я встала, взяла чистую одежду и бесшумно вышла из комнаты.

На электрическую плиту водрузила чайник, а пока вода закипала побежала в уличный душ.

– Ой, – пискнула с первыми каплями, коснувшимися спины. – Ой-ой, – попискивала, вспенивая мыло.

Вода за ночь остыла и казалось, что я окунулась в прорубь после баньки. Я забыла о сонливости, расторопно намыливала ладони и прошлась по телу, приплясывая на месте и отфыркиваясь. Что меня черт дернул лезть в душ, пошла бы просто умыться, но нет же, вопреки логике и собственной совести, мне не хотелось выглядеть заспанной мышкой в глазах титана. И одежду я выбрала не ту, в которой я помогала бабе Лиде. Взяла топ и шорты, что я купила совсем недавно, как только в магазине повесили заветную вывеску “Распродажа”. Если простыну или испорчу новые вещи сама и буду виновата. Мечтательная дурочка. Или просто… дурочка.

Стоило мне отдернуть шторку, как я услышала бодрый голос бабы Лиды.

– Агата, а я к тебе бегу. Но смотрю у тебя все хорошо, – старушка шла не с пустыми руками. – Я тебе блинчиков принесла, – она ждала меня у входа в дом. – О, как я вовремя. Чайник закипел.

– Баб Лид, стойте! – я так и застыла с протянутой рукой и растопыренной пятерней на ней.

Титан соизволил проснуться и неторопливо выйти на крыльцо. Но не соизволил одеться. Из одежды на нем были боксеры и бинты на ногах, сползшие почти до щиколоток.

– Доброе утро, – пробасил он, широко улыбаясь, раскидывая сильные руки и потягиваясь. – М-м-м, – тут же застонал и ссутулился. – Больно-то как. Чер-р-рт! Зря я встал. Ой, зря, – причитал мужчины поворачиваясь к нам с бабой Лидой спиной и медленно скрываясь в доме.

И все это под истеричный свист чайника.

М-да…

Мне страшно смотреть соседке в глаза. Страшно и стыдно. Ой, как стыдно.

Что она теперь обо мне подумает? А если она позвонит маме? Да у нее же приступ сердечный случится от таких новостей. Про деду я вообще молчу…

– Баб Лид, это не совсем то, что вы подумали. Дмитрий заблудился, – произнесла я и тут же выписала себя мысленный подзатыльник. Зачем назвала титана по имени? Вот зачем?! – Вчера был ливень, а мужчина заблудился. Заехал не туда. Наткнулся на мой дом, постучал, а когда я вышла узнать, кто пришел, распахнула дверь и в него ударила молния. Представляете?! Молния! Прям на моих глазах, – спросила и чуть не заплакала от все той глупости, что сейчас наговорила.

Это получается, ночью, в лесу, в ураган, кто-то стучится в мою дверь и, я ее открываю. Мне ведь нестрашно это сделать – это нормально впустить незнакомого мужчину ночью в дом. И в этот самый момент в гостя бьет разряд. Я бы рассмеялась, если бы это не было правдой.

Баба Лида ничего не говорит на мои бредни, не улыбается, машет головой в сторону дома.

– Чайник, – произносит она немного растерянно.

– Да, спасибо, я сейчас выключу.

Я поспешно захожу внутрь, нажимаю кнопку на плите и бросаю мимолетный взгляд в комнату. Титан словно и не выходил на улицу, за тем лишь исключением, что сейчас он не спал, а смотрел на меня.

– Ты блины-то возьми.

Я вспоминаю о соседке.

– Спасибо, – благодарю.

Баба Лида ставит на стол тарелку, накрытую выцветшим, но чистым полотенцем.

– Агата, – произносит, когда подходит ближе ко мне, – это ты от него бежала? – спрашивает шепотом.

– Я?.. Э-э-э… ну… – блею что-то неразборчивое.

– Я так и подумала.

– Да нет же! – я постаралась заверить старушку. – Я же рассказала, как это вышло.

Баба Лида взглянула на меня довольно строго.

– Да, – произнесла я одними губами и согласно кивнула.

– О-о-ох, – выдохнула она. – Ты же помнишь, про мое предложение? Я не шутила. У тебя есть выбор, Агата. Ты девочка взрослая, но послушай совет опытной женщины. Не возвращайся туда, где тебе плохо. Мужчины не меняются. Никто не меняется, – добавляет тут же.

– Вы правы, – говорю я уже в полный голос. – Спасибо… за блины.

Баба Лида вселяет в меня уверенность в то, что с титаном надо распрощаться в ближайшее время и, возможно, принять ее предложение. Если над вторым я еще подумаю, то первое начинаю исполнять тут же.

– Держи, – я протягиваю телефон. – Ты же хотел позвонить утром.

Не отрываясь от подушки, мужчина протягивает раскрытую ладонь.

– Спасибо, мышка.

– Агата, – поправляю я его зло. – Ты голодный? – спрашиваю более мирным тоном. – Соседка принесла блины.

Зачем я это спросила. Конечно, Дмитрий голодный.

– Голодный, – подтверждает он.

– Хорошо, я сейчас накрою на стол.

Пока мужчина разговаривает, сворачиваю постель и складываю раскладушку; сегодня я уже буду спать на своей кровати. И я ведь специально нашла себе занятие в комнате и не ушла на кухню – хотела знать, кому наберет титан. Кто, тот человек, кому он позвонит в трудной ситуации.

– Привет, мне нужна помощь. Нет, ничего серьезного. Мой телефон остался в машине, а я застрял в деревеньке. Кривое колено.

“Застрял в деревеньке…” – повторяю про себя и невольно кривлю лицо.

Титан прикрывает ладонью телефон и тихо у меня интересуется:

– Что личико кислое, жалеешь, что я скоро уеду? – он тихо посмеивается, а потом продолжает общаться по телефону. – Молния в ноги попала. Да вот так, – смеется на слова собеседника. – Не знаю, может и не выживу, – уже откровенно хохочет. – Жду, – сбрасывает вызов. – Ты обещала мне завтрак, – поднимается на ноги, придерживаясь об изголовье металлической кровати.

– В моей семье не принято садиться за стол в трусах, – выпаливаю я быстрей, чем соображаю, что не стоило.

Дмитрий стянул с кровати простыню, которой укрывался, и обмотал ее вокруг бедер.

– А теперь ты меня пустишь за стол? Извини, но штанов у меня нет, а футболка в грязи.

– Пущу, – произношу я сдавленно.

Я ставлю на стол кружки, разливаю кипяток. Мужчина, скривившись и охая, идет к столу.

– Что, даже не спросишь, как я себя чувствую? – интересуется он, присаживаясь.

– Когда приходила баба Лида ты чувствовал себя отлично, – я выкладываю яблочное варенье в пиалу.

– Да как дурак вскочил, – титан сворачивает из блина трубочку, макает в варенье и целиком кладет в рот. – А теперь жалею, – говорит неразборчиво. – М-м-м, – стонет, облизывая палец, – спина заболела. М-м-м. Спасибо за завтрак, но я пойду лягу, – выговаривает кривясь. – Агат, принесешь мне чай? – спрашивает жалобно-жалобно. – Пить хочу.

– Принесу, – цежу я сквозь зубы и следую за мужчиной.

– Спасибо.

Благодарность смешивается со скрипом кровати и мужским стоном.

Я завтракаю под тяжелые вздохи и шипения Дмитрия. Или ему действительно стало плохо, или он хороший актер. Но зачем ему это все нужно, лежать и притворяться больным?.. Глупость.

Я все же не выдерживаю и спрашиваю:

– Больно? – обтираю руки о полотенце.

– Икры сводит, – мужчина указывает на бинты. – Именно туда пришелся удар.

– Может, приложить что-то холодное?

– Не нужно, – слышу за спиной чужой мужской голос. – Можно только навредить. Добрый день.

Я оборачиваюсь и мямлю:

– Добрый день. А вы кто?

Мужчина без приглашения входит в комнату, по дороге прихватив табурет с кухни. Ставит его у кровати и водружает на него небольшой саквояж.

– Врач, – отвечает он деловито. – Дмитрий мне звонил. Мое имя Константин.

– Ну наконец-то, – облегченно выдыхает титан.

– А-а-а, – протягиваю я глуповато. – Агата, – представляюсь.

Неожиданный гость ведет себя свободно, даже по-хозяйски. Выходит из комнаты в кухню, моет там руки в подвесном умывальнике.

– Есть чистое полотенце? Не хотелось бы занести заразу.

– Да, сейчас принесу. А как вы нас нашли?

– Это не сложно сделать в поселении с десятью жилыми домами.

На полке шкафа я выбираю самое новое, на мой взгляд, и мягкое полотенце.

– Что-то еще? – протягиваю махровую тряпицу.

– Да, будь добра, выйди. Мне нужно осмотреть больного.

– Хорошо, – отвечаю я, посматривая на титана.

Он неторопливо присаживается на кровать, а уже потом встает. Его взгляд потуплен и хмур. Не врал, действительно почувствовал себя плохо. А я навыдумывала каких-то нелепиц.

Пока проходит осмотр, и мужчины тихо переговариваются между собой, присев на краешек кухонного стола, я читаю про случаи удара молнии в человека. Это просто чудо, что Дмитрий остался жив, а еще неизвестно какие последствия будут в будущем. Глухота, слепота… Вплоть до ухудшения умственных способностей. Кошмар какой!

– Агата, – зовет меня Константин. – Я сейчас поставил систему. Капать она будет около часа. Сможешь потом вытащить иглу?

Я осматриваю конструкцию. Пакет с прозрачной жидкостью привязан к полочке, на которой раньше стояли цветы.

– Я?..

– Да, ты. Вот смотри, здесь прикладываешь ватку, а правой рукой вынимаешь иглу. Справишься?

– Наверное, – отвечаю я. – А, разве Дмитрию не надо в больницу?.. – спрашиваю я совсем растерянно.

– Его ни в коем случае нельзя сейчас транспортировать, – заверяет мужчина, собирая вскрытые ампулы. – Только покой. Одно неверное движение… и… – он замолкает, словно боится мне что-то сказать. Подходит ближе, скашивает взгляд на титана и говорит тихо-тихо: – Его сердце может остановиться.

– О-о-о, – выдыхаю я.

– Только, тс-с-с, – Константин прикладывает указательный палец к губам. – Не нужно его волновать.

– Я поняла.

– Какая бы ни была погода, я приду завтра, – заявляет мужчина. – Опять начинается дождь, – замечает, бросив мимолетный взгляд в окно и захлопывает саквояж.

– А если ему станет плохо? – я бегу вслед за врачом, готовая в любую секунду схватиться за мужской локоть и повиснуть на нем.

– Сейчас нужен только покой и забота. Покой и забота, – повторяет вкрадчиво.

– Покой и забота, – повторяю я ошарашено, возвращаясь в дом.

Вместо того, чтобы попрощаться с титаном, и наконец жить спокойно, я захожу в комнату и спрашиваю:

– Все хорошо?

– Да, – отвечает он. – Но не могла бы мне табурет под ноги поставить, сводит их жутко.

– Да, конечно, – помогаю я.

– М-м-м, спасибо, – мужчина блаженно вытягивает ноги. – А что тебе сказал Константин?

– А? Когда?

– Ну вот, вы шептались. Что-то важное? – он запрокинул голову и наблюдал за мной, пока я, прячась за створкой шкафа, перекладывала одежду с места на место.

– Нет, – ответила я поспешно. – Ничего серьезного, – добавила максимально беззаботно.

– Ну хорошо, – кровать заскрипела. Дмитрий ерзал, удобней. – Чем займемся пока капает лекарство?

Признаться, я и забыла про систему и про то, что мне самой придется вытаскивать иглу из предплечья титана.

– Не знаю.

– Ну тогда я расскажу о себе.

– Зачем, – удивилась я, закрывая створки.

– Будем знакомиться, – Дмитрий повернул ко мне голову и обаятельно улыбнулся. – Ты пока опять застилай раскладушку, несколько ночей тебе придется еще поспать на ней, если не хочешь, конечно, со мной.

Я выразительно цыкнула.

– Не захочу.

– Ну тогда я к тебе приду, будем спать в обнимку.

Я шумно выдохнула.

– Может, хватит? Возможно, ты забыл или это последствия удара молнии, но я еще вчера высказала свое мнение по поводу тебя.

– Точно результат удара молнии, – без обид ответил титан и решил посветить меня в подробности своего семейного древа: – У меня большая семья. Честно признаться, слишком большая, от половины бы из них я бы с удовольствием избавился, но нельзя, – Дмитрий смотрел в потолок и рассказывал. – Мама, сестра, племяшка. Потом два дядьки и их дети, а у тех свои дети. Жуть, одним словом. Придется попотеть, чтобы всех запомнить.

Я закатила глаза, расстилая постель на раскладушке.

– Вряд ли я вообще познакомлюсь с кем-нибудь из них. Да и твоя невеста точно всех запомнила, я мне это ни к чему.

– Ох, мышка, – разочарованно выдохнул титан. – Сколько можно повторять одно и то же. Нет у меня невесты. И ребенка не будет. Будет, конечно, – быстро поправился, – но уже от тебя.

– Знаешь, что?! – вспыхнула я. – Ты точно последний человек, от которого я захочу родить ребенка! Держи свои мечты при себе! – выпалила и вспомнила слова врача про покой и заботу. Вдохнула, медленно выдохнула. – Дай посмотрю, сколько там осталось, – подошла к прозрачному пакету. – Успею сбегать до бабы Лиды, – заметила я.

– Э-э-э, – забеспокоился титан. – Не уходи. Как же я?.. А если ты задержишься?

– Да я только спрошу нужна ли помощь и вернусь.

– Давай вот прокапает и ты пойдешь? – он смотрел на меня умоляющим взглядом.

– Ладно, – согласилась я и присела на табурет рядом с кроватью.

Лучше бы я этого не делала, а занялась приготовлением обеда. Находиться рядом с Дмитрием волнительно, я не могла найти место своим рукам и то сжимала их в кулак, то разжимала пальцы и перебирала кромку на штанинах шорт. Он же без какого-либо стеснения смотрел на меня. И улыбался. Обаятельно улыбался.

“Черт красивый!” – фыркнула я про себя.

И знает, что привлекательный. Пользуется этим.

– О чем думаешь? – подлавливает меня на мыслях о нем.

– О том, что уже все, – я вскидываю голову к пакету.

– Да ну, – Дмитрий присматривается. – Еще минут пять капать будет.

– Ну ладно, – возвращаю взгляд к своим рукам.

– А зачем ты сюда приехала?

– Захотелось, – ответила я совсем недружелюбно.

– М-м-м, – протянул титан, продолжая улыбаться чувственными губами.

Я отвернулась и сосредоточилась на ярко-розовом лаке, что местами слез с ногтей. Принялась снимать его, царапая и бросая маленькие яркие кусочки на пол.

– А зачем уволилась?

– Я не увольнялась. Меня уволили, – я с усердием потерла покрытие ногтя. – Но ты же мне не поверишь, если я скажу что, скорее всего, из-за твоей невесты.

Ну, зачем я озвучила свои подозрения?..

Я искоса взглянула на мужчину. Улыбка из радостной трансформировалась в кривую и недобрую.

– Ну почему же. Очень даже поверю. Леся могла сделать и не такое.

– Ну, конечно. Опять виновата она, – я покачала головой и сжала кисти рук в кулачки.

Титан тихо рассмеялся.

– Да, представляю, как мои слова и действия выглядят со стороны.

Я сокрушенно покачала головой и спросила:

– Что тебе от меня нужно? Зачем ты пришел? Ну что тебе не хватает? – спросила уже глядя Дмитрию в глаза.

– Тебя, – просто ответил он.

– Ай, хватит! – я вскочила на ноги. – Константин просил обеспечить тебе покой. Так я и сделаю, – я взяла заранее подготовленную ватку, склонилась к мужской руке и быстрым движением вытащила иглу, удивляясь собственной решительности. – Зажми, – произнесла приказным тоном. – Тебе что-то нужно? Воды? Перекусить? – спросила чисто из вежливости.

– Нужно, – титан успевает перехватить меня освободившейся от иглы рукой. И делает это не за ладонь или запястье и кладет широкую ладонь на внутреннюю часть бедра чуть выше колена именно в тот момент, когда я хочу отойти от кровати.

– Что ты делаешь? – вскрикиваю я. – Я чуть не упала!

– Прости, – извиняется Дмитрий, ладонь не убирает и скользит большим пальцем вверх. – Хотел попросить у тебя воды. Очень хочу… пить, – произносит с хрипотцой.

– Может, что-то еще? – уточняю, решая, что пока титан тут, сведу наше общение к минимуму. – Я вернусь вечером. Бабе Лиде нужна моя помощь.

– Я не откажусь от блинов с вареньем, если они остались.

Большой палец продолжает дразнить чувствительную кожу.

– Отпусти, и я принесу, – произношу, но на последнем слове мой голос надламывается.

– Отпустил. Беги, мышка.

– Что ж, – протянул я, поднимаясь с неудобной кровати, прохаживаясь по комнате и разминаясь.

Моя маленькая ведьма сбежала к соседке. Радует только одно, сбежала она, краснея, отводя взгляд и вздрагивая от любого моего прикосновения.

Нравлюсь, – я смотрел в окно и улыбался. Мышка бежала, словно в ее доме чумной. Даже не оборачивалась.

Ничего. Привыкнет. Перестанет стесняться. Осталось дело за малым – убедить в том, что я не изменник. И что, меня не ждет беременная невеста. А это оказалось сделать довольно сложно – Агата девочка с четкими моральными принципами.

Зверь довольно заурчал от этих мыслей.

Интересно, моя маленькая ведьма знала мужчину или нет?.. Моя улыбка стала шире, а мысли потекли совершенно в ненужное русло. Но очень приятное… Девочка чертовски отзывчивая. Нежная. Робкая, но при этом проглядывает страстное нутро ведьмы. В какой-то момент она перестает сдерживать себя и готова спалить все вокруг. В прямом смысле этого слова, – я поправил сползающие на голени бинты.

Сколько мне придется проминать бока на этом пыточном механизме?.. Не кровать, а дыба, только на ней тебя не растягивают, а заставляют крючиться, терпя боль в мышцах. Но это маленькая плата за то, чтобы находиться рядом с Агатой.

Я прошелся по комнате и кухне, не решаясь выйти на улицу. А сделал бы это с удовольствием. Лес манил зверя и человека прохладой и запахом свежести. А я вот скоро начну терять свою привлекательность, если не буду посещать душ. Придется это делать тайком и набегами. Вряд ли мышка станет терпеть меня, если поймет, что я здоровее всех здоровых.

Ведьма не солгала. Они не могут приносить вред тем, кого любят, – подумал об этом и заулыбался совсем идиотской улыбкой. Донести бы эту мысль Агате. Расскажи я ей, и она избавится от меня в ту же секунду или сбежит сама. В ее представлении я буду не просто изменник, а кобель со снарядом в голове.

Ничего не остается, как ждать. Была мысль устроить очную ставку Леси и Агаты, но хвала Богине, моя задумка умерла в зародыше. Все же не тронулся окончательно умом. И это радует.

Буду действовать неспеша. Методично искореняя мысли из красивой головки о моей неверности. В какой-то же момент Агата поймет, что вымышленная страдалица не ищет меня и не оббивает пороги, желая вернуть. Хотя, – я поскреб взлохмаченную макушку. Мышка может подумать: я бросил беременную бедняжку на произвол судьбы.

М-да.

От нечего делать я доел блины, да и варенье уговорил. Хотелось бы уронить на дно желудка, что-то существенно в виде мяса или рагу, опять же мясного. Придется попоститься, – я заглянул в холодильник. Мяса нет. Даже мышь не висит. Только овощи, точно с огорода доброй соседки, что посоветовала бежать от меня быстрее прежнего. Пачка молока. Майонез и хлеб. Надеюсь, моя ведьма не всегда так питается.

Я выпил вторую кружку еле теплого чая, усмиряя взбесившейся желудок. Съел кусок хлеба и пару огурцов вместе с уликами в виде хвостиков. Но ничего не могло заменить умопомрачительного вкуса и приятной тяжести в желудке от куска жареной говядины. М-м-м, черт, – аж живот скрутило.

Чтобы отвлечься от мыслей о еде, планировал дальнейшие действия.

Во-первых, расположить к себе Агату и параллельно найти нам жилье. В доме, где я провел сорок лет с Лесей, жить нет никакого желания. Спалил бы его к чертям и волчицу пригласил на торжественное сожжение.

Во-вторых, хотелось бы посетить Совет кланов. Знаю, Альфа нашей стаи преподнесет все случившееся так, как нужно. Но часть меня жаждала послушать, тот бред, что будет нести Лесана вместе со своим отцом. А то, что Платов будет выгораживать дочь, сомнений быть не могло.

И, в-третьих, нужно найти для моей маленькой ведьмы ту, которая обучит колдовству. Раскроет потенциал, научит пользоваться силой. И надеюсь, не станет упоминать, что мужчины для ведьм расходный материал – возможность родить дочь и передать знания.

Приподнятое настроение угасло. А ведь такой вариант развития событий вполне мог случиться. Не так давно оборотень стаи Платова остался с сыном на руках, потеряв пару. Его истинная – просто сбежала, не получив дочь.

Тут меня скрутила настоящая паника. И в голове зародилось множество вопросов, начинающихся со слов “А если…”. Но самыми пугающими из них были: если Агату опьянит сила и власть?! Если она не захочет связывать свою судьбу со мной?!

Зверь зарычал, и я вместе с ним.

Так не должно случиться. Не должно, – я заметался по комнате.

Сразу начать отношения с обмана и забыть упомянуть о ведьмовской сущности Агаты? Подло. Да и в какой-то момент правда вскроется.

Рассказать? Да, рассказать. Но…

Из мыслей меня вырвали шаги.

– Черт, – я пробежался до кровати, лег как можно бесшумней и принял несчастный вид.

– Это я, – объявила Агата.

Могла бы и не говорить. Ее запах нагретой на солнце кожи смешался с ароматом яблок. Вкусно, капец просто.

Девушка заглянула в комнату, наверное, убедиться, что в ее кровати не лежит здоровенный хладный труп, и загремела кастрюлями на кухне.

Через пару минут мой желудок окончательно скрутило болезненными спазмами голода. Запахло едой. Могу поклясться, что Агата разогревала куриный суп. Что логично – я же болен.

– Ты можешь сесть? – спросила она, придвигая табурет ближе к кровати и собирая с него тарелки из-под варенья и блинов.

Желудок издал громкий жалобный рык.

– Прости, я не думала, что ты так сильно проголодаешься. Так сможешь сесть? – спросила еще раз.

– Не думаю, – ответил я и для закрепления сказанного, прикрыл глаза.

– Ну, а присесть?

Теперь в ее голосе слышались нотки заботы и сострадания.

– Думаю, смогу.

Изображая недомогание, я оперся на руки и прислонился к металлической грядушке.

– Как ты себя чувствуешь? – донеслось из кухни.

– Переживу, – ответил я храбро. – А вот руки сводит.

– Ты прости, что я не заходила, – выдохнула Агата.

Муки совести, конечно, мне на руку. Но за них я потом расплачусь вдвойне. Это и к гадалке не ходи.

Девушка шла аккуратными мелкими шажками, сосредоточив взгляд на глубокой тарелке до краев наполненной супом и зажав в зубах ложку.

– Я сейчас, – пробормотала невнятно Агата, поставив на табурет цветастую посудину с потертыми краями. – Хлеб забыла.

Маленькая ведьма вернулась в комнату через пару секунду с хлебом и полотенцем, которое она бережно повязала на мою шею.

– Я помогу, – Агата присела на табурет, поставила тарелку на колени и абсолютно точно собралась меня кормить.

Ох, быть мне проклятым и битым… точно быть. Надеюсь, Селена, ты мне поможешь, – молился, открывая рот и послушно прожевывая вареный картофель. Спасешь свое дитя от разгневанной ведьмы. Она спустит с меня шкуру. Живьем спустит.

– Дмитрий, – строгий голос Агаты помешал мне молиться, мечтать и наслаждаться нормальной едой одновременно, – я попрошу больше так не делать! – она стрельнула глазами вниз. Туда, где моя ладонь накрыла горячее девичье бедро и по-хозяйски его сжимала.

Расслабился ты, Мит, – одернул я себя и убрал руку.

– Прости, сам не понял, как так получилось.

Но на Агату мои извинения подействовали совсем не так, как полагалось бы.

– Мне не нравятся твои прикосновения, – произнесла она громко, словно уверяя себя, а не меня. – Ты мне рассказывал, что у тебя большая семья. Надеюсь, уже завтра кто-то из родственников сможет приехать и ухаживать за тобой.

Это что это, Агата хочет от меня избавиться?!

Я не мог ничего ответить. Открывал рот, жевал и проглатывал пищу.

– Я освобожу вам дом, а сама пока поживу у соседки, – припечатала меня мышка. – Всем будет удобней.

– Но… – я попытался возмутиться. Но куда там, кусок хлеба лишил возможности говорить.

Хотя… идея не так и плоха. Я смогу свободно передвигаться по комнатам. Выходить ночью и дать размяться зверю.

– Держи, – мне вложили в руки телефон.

Агата

Я слушала разговор титана по телефону, радуясь тому, что уже завтра смогу вдохнуть полной грудью, чего не могла сделать в присутствии Дмитрия. Он действовал на меня слишком… неправильно. Ни один мужчина не заставлял мое сердце заходиться в бешеном ритме, чувствовать растерянность, неуверенность и желание понравиться одновременно. Раньше смесь этих чувств казалась несовместимой.

– Да, Константин знает. Хорошо. Жду, – закончил титан. – Спасибо, – вполне бодро обратился ко мне.

– Не за что, – буркнула я, забирая телефон.

– Агата, – позвал Дмитрий.

– Я в душ, – я поспешно ответила и выбежала из домика.

Одна ночь. Одна, – уговаривала я себя.

Если бы не баба Лида, а бы, наверное, и сейчас сидела на какой-нибудь яблоне в ожидании, что огромная проблема рассосется сама собой в моей жизни.

– Вам бы поговорить, – сказала соседка, когда застала меня на раскидистом дереве. – Ты же взрослая девочка.

Вот деда, точно бы поспорил с утверждением бабы Лиды. Да и разговаривать нам с титаном не о чем. Всё уже сказано.

– Нельзя же прятаться всё время.

– Да я не прячусь, – постаралась я заверить.

– Ну, конечно, – старушка улыбнулась. – На сегодня хватит. Эти яблоки еще два дня придется переваривать. Иди, отдыхай.

Я готова была собрать плоды со всех заброшенных садов, только бы не возвращаться к титану. Я же бежала от него. Хотела забыть. А теперь за какие-то сутки, он заполнил собой мою жизнь. Даже дом теперь пахнет по-другому. Привычные запахи перемешались с запахами терпковатой мужской туалетной воды и шампуня. Их я явственно ощутила, когда помогала Дмитрию раздеться и раньше – когда он обнимал меня, касался. Когда между нами были лишь два слоя одежды и ни миллиметра воздуха.

Вот я опять начала думать о том, о чем не следовало бы.

Я, не торопясь, шла к слегка покосившемуся деревянному сооружению с черной металлической бочкой на крыше. Вода нагрелась, и я не спешила выходить из-под теплых струй. Вернуться в дом меня подтолкнули чьи-то шаги. Я закрутила вентиль, прикрылась полотенцем и приоткрыла дверь.

– Кто здесь? – спросила я негромко.

Высокая трава справа от меня пришла в движение, прямо над головой громко каркнул ворон.

– Кыш, – произнесла я громко. – Кыш! Уходи!

За сухими стеблями точно скрывался какой-то зверь и довольно крупный.

Я ухватилась за небольшую металлическую ручку, закрыла дверь в душ и повернула вертушок. Сомнительная защита – хорошенько дерни и дверь распахнется. Но звериными лапами, это сделать невозможно.

Я затаила дыхание, прильнула к щелочке в деревянном полотне.

– Кар-р-р, – раздалось вместе с хлопками крыльев. – Ка-а-ар.

Из травы показалась собачий нос. Зверь принюхался, высунулся по пояс, осмотрелся и полностью выбежал из мрака.

– Подружка? – удивилась я. Собака услышала мой голос и завиляла хвостом. – Сейчас, – я быстро обтерла влажное тело. Надела белье и сарафан. – Как ты меня нашла? – открыла дверь.

Собака подбежала, уткнулась влажным носом в протянутую ладонь.

– Ты удивительная, – я склонилась и потрепала Подружку по холке. – Останешься со мной? Тебя покормить? – интересовалась у животного возвращаясь в дом. – Ты куда? – спросила я удивленно, когда собака, проводив меня до двери, скрылась в полумраке. – Подружка! – позвала.

Она обернулась, посмотрела на своими умными глазами и нырнула в высокую траву

Самая странная собака, что я знаю. И самая умная. Как она смогла меня найти за чертой города?..

Пока я размышляла, прикрыла входную дверь. Как и в прошлую ночь, поставила на порог пустые ведра и банки, если кто-то захочет зайти, шума не избежать. Пусть вместо щеколды будет хотя бы своеобразный звонок.

Выключила свет на кухне, сделала глубокий вдох, как перед погружением в воду и пожалела об этом. Или я схожу с ума или мне достаточно дышать одним воздухом с титаном, чтобы сразу почувствовать себя неловко.

– Как…кх-м, – я откашлялась и продолжила: – Как ты себя чувствуешь? – спросила я, лишь мельком взглянув на Дмитрия.

– Поел и сразу лучше, – он следил за мной. – А ты как провела день?

– Нормально. Помогала соседке, – опустилась на раскладушку, легла. Я не разрешала себе смотреть на мужчину. – Дмитрий…

– Митир, – исправил он меня. – Дмитрий – это официальное имя, из документов. Для… – он помолчал пару секунд: – … большого мира. Но если хочешь, можешь называть и Дмитрием. Я привык. Близкие называют меня Мит, Митя, Митир, Красавчик.

Я поборола желание сказать что-то колкое в ответ.

– Спокойной ночи, – тихо произнесла, проглотив вопрос, о том, кто из близких завтра приедет. Надеюсь, это будет не беременная невеста. Надеюсь всей душой. Просто не представляю какой скандал разразится, увидь она меня.

Титан хмыкнул и пробормотал:

– И тебе, мышка.

– Агата, – произнесла я твердо, в попытке выстроить хоть какие-то личные границы.

Ну должен же взрослый мужчина понимать, что ему не рады?

– Агата, – повторил титан улыбаясь.

В том что он улыбался не было никаких сомнений. Его голос становился мягче и чуть тише.

Я слишком много о нем знаю. Или хочу так думать. Именно. Хочу думать, что знаю Дмитрия, – пришла к этому выводу. Не хватало быть обманутой самой собой. Выдумать воздушные замки и разбиться, упав с его стены.

– О чем думаешь?

Голос мужчины окатил мое тело волной жара. Как у него так точно получается подлавливать меня.

– Ни о чем.

– Ты так вздыхаешь. Точно думаешь обо мне.

Я фыркнула, сдерживая улыбку.

– Я просто устала.

– А мне показалось, что обо мне мечтаешь, – титан говорил вполголоса.

– Ты слишком самонадеян.

– Да я же красавчик. Разве можно устоять передо мной?

Я улыбалась и смотрела в темноту угла.

Можно, – ответила про себя и больше не реагировала на провокации титана. Минут через пять титану надоело говорить с самим собой. Он пробормотал обиженно:

– Ну и ладно.

Кровать под тяжестью мужского тела протяжно заскрипела и наконец в комнате наступила тишина.

Сегодня мне снился красивый зверь. Высокий в холке, с мощными лапами, покатым широким лбом и темным окрасом шерсти. Я бежала от него по высохшим травам, но не испытывала страха. И зверь не хотел причинить мне вреда. Он играл. Догонял. Прикусывал кисть, проходил влажным языком по пальцам и вновь давал мне отдалиться. Бегал вокруг, резвился, а я наблюдала. Красивый, сильный, вольный. Рядом с ним в моей груди зарождалась нежность. Приятная теплота окутывала тело, и я хотела касаться колючей шерсти, смотреть в желтоватые глаза.

Если бы о сне узнал деда, он точно бы нашел ему какое-то объяснение и хорошее предзнаменование, а я перевернулась на другой бок и продолжила спать.

– Ой, что это?! – спросил звонкий женский голос.

Что-то громыхнуло, звякнуло. Я окончательно проснулась. Села, растерла глаза, прислушалась.

– Зачем здесь поставили пустые кастрюли? – продолжал удивляться голос.

– Думаю, это такая система безопасности, – ответил мужской, знакомый мне. – Сигнализация, – пояснил Константин. – И кажется, мы приехали слишком рано.

– Ничего не рано, – запротестовал женский голос.

Тук. Тук. Тук. Тук. Тук, – отчетливый стук каблучков.

В комнату вошла статная брюнетка. Посмотрела на меня хмуро и бросилась к кровати, где спал титан.

– Милый, – выдохнула она. – Как же так? Что с тобой произошло? Ох, – стянула простынь и ужаснулась, заметив бинты на ногах Дмитрия.

– Ма-а-ам, – недовольно протянул титан. – Прекрати.

Мама?! – вспыхнуло у меня в сознании. Ну, конечно. Тогда я боксер в тяжелом весе.

– Милый, – ворковала брюнетка, глядя в глаза Дмитрия. – Столько всего свалилось на тебя в одно мгновение, – она прошлась изящной ладонью по мужским волосам. – Но теперь я рядом.

С последними словами я застыла с подушкой в руках.

“Где я так провинилась?” – поинтересовалась у высших сил. Искоса взглянула на пару, оставила постель в покое и поспешила выйти из дома.

На веревке у душа сушилась одежда для работы. Я прихватила ее, умылась, переоделась и, не заглядывая в домик и не прощаясь, направилась к соседнему участку.

Титан действительно принимает меня за идиотку?.. Серьезно?!

– Мама… – я не сдержалась и произнесла как ругательство.

Да будь ему восемнадцать, я бы ни за что не поверила в то, что та красавица может быть матерью взрослого парня.

Теперь понятно, почему Дмитрий с такой искренностью и уверенностью говорил об отсутствии у него беременной невесты. Ответ вот он, – я стрельнула взглядом за спину, на домик бабули – красивая молодая брюнетка.

Я заскрипела зубами от злости, как хотелось высказать свое негодованию мужчине.

Порыв прохладно ветра вскинул мои волосы. Я подняла голову к небу, ещё минуту назад ясно голубому и солнечному. Погода испортилась в мгновение.

Первый капли ударили по щекам. Я не спешила найти укрытие, задрала голову и зажмурила глаза. Казалось, что от моего лба, как от кипящего чайника сейчас заклубится пар.

– Мама, – повторила вновь и рассмеялась. – Мама. Ну и кто в это поверит? О, привет, – я заметила собаку. – Ты все время поблизости.

Подружка поджала уши и смешно щурила глаза. Вот ее не радовал дождь.

– Идем, а то вымокнем, – позвала за собой. Мы подошли к крыльцу соседского дома. – Жди, я сейчас выпрошу для тебя что-нибудь вкусненькое.

Бабу Лиду я застала за приготовлением пирожков… с яблоками. Будь они не ладны. Для Подружки у нее нашлась внушительных размеров кость из борща, а для меня первая партия сдобы и чай.

Ожидая, пока пройдет туча, я присела на ступени.

– Ну что, – старушка вышла на крыльцо, обтерла ладони о фартук, – ты что-то решила? – она проследила за моим взглядом. – Родные твоего случайного гостя приехали?

– Приехали, – тихо ответила я, боясь, что сейчас сорвусь на ни в чем неповинную старую женщину.

Я со злостью откусила пирожок.

– Агат, а что насчет моего предложения?

– Я поговорю с мамой в ближайшее время и дам ответ, баб Лид. А так я согласна. Но мне надо предупредить своих, а им свыкнуться.

Соседка покачала головой, улыбнулась мне сковано.

– Жаль мне тебя, Агатик. Но вот так в жизни иногда случается.

– Часто, – поправила я. – Часто так случается, – хмыкнула я и добавила веселее: – Погода сегодня хорошая. Дождь.

– Это да, – согласилась старушка. – Это да…

Дождь прошел словно по заказу. Пять минут и капли перестали барабанить по сухой траве. Небо так и оставалось затянуто сероватыми тучами и с него изредка срывались мелкая морось.

– Идем, – я поднялась и позвала с собой Подружку. – Соберем еще немного яблок.

Этим летом, я точно заработаю стойкой отвращение к фруктам.

Собака бежала рядом, из редка толкаясь влажным носом в мою ладонь, а я гладила мохнатую голову и улыбалась, запрещая себе любые мысли о титане. Даже старалась не смотреть на дом бабули, но взгляд нет-нет, да и возвращался к деревянному строению.

Я видела, как от больного выходил врач. И как брюнетка тепло улыбнулась ему и обняла мужчину, задержавшись в его объятиях немного дольше, чем следовало.

Брюнетка еще несколько раз выходила на улицу. Выливала воду, вывешивала постельное белье, что-то собирала в саду, к обеду проводила под руку Дмитрия в душ. И ожидала его у двери, при этом не отводя от меня внимательного взгляда. Наблюдала.

– Не удивлюсь, если она придет ко мне с разборками, – я тихо пожаловалась спящей Подружке у дерева. Собака приоткрыла глаза, взглянула на меня, а после на брюнетку и вновь задремала.

Женщина звонко расхохоталась, словно услышала мои слова, а потом открылась дверь душа.

– Ясно. Титан шутки шутит, – проворчала я.

Он заметил меня, вскинул ладонь, помахал и заулыбался.

Я помахала в ответ и прошептала зло, растянув губы в гримасе радости:

– Иди-иди… к мамочке.

Пара медленно шла в дом, о чем-то перешептываясь между собой и поглядывая в мою сторону.

Я повернулась спиной и уже без улыбки поинтересовалась у своей молчаливой собеседницы:

– Почему я его встретила? Вот зачем? Скажи? – швырнула сорванное яблоко в пластиковую корзину. – Идем, отнесем фрукты, – подхватила тяжелую ношу.

Когда я в следующий раз вернулась в дому бабы Лиды, груженная двумя ведрами яблок, она решила огорошить меня новостью.

– Приходила красавица… – начала она.

– А?

– Ну та, что ухаживает за твоим гостем.

– А-а-а, – протянула я как можно беззаботней.

– Пригласила нас ужин.

– Что? – удивилась я.

– Но я отказалась.

– Хорошо.

– Я отказалась, – заметила баба Лида. – А тебе, Агата, нужно сходить.

– Мне вот точно туда не нужно идти, – произнесла я уверено.

– Зря ты так думаешь. Прошлое нужно оставлять в прошлом. Вот и поставь точку. Убедись, что поступаешь правильно, – пока старушка давала мне советы, она не забывала скидывать плоды в глубокий таз и мыть их. – Ты же потом будешь гадать, а правильно ли ты все сделала.

– Не буду, – отмахнулась я.

– Будешь, девочка. Будешь. Поверь моему слову. Собирайся.

– Ху-у-у, – выдохнула я коротко.

– Иди.

– Иди, – я ворчала себе под нос.

Легко советовать, да нелегко следовать этим советам.

Вот куда я пойду? И зачем?

Глупость же!

Я живо представила, как сижу за одним столом с темноволосой красавицей, и от одной фантазии готова провалиться сквозь землю. Уверена, она и в доме моей бабушки, среди старой мебели и местами облупившихся стен будет выглядеть шикарно. Замечательное сравнение для титана. Показательное. Чтобы уж точно он сделал свой выбор и не сомневался.

Но я привела себя в порядок насколько это возможно сделать в условиях таза, терпкого куска мыла и отсутствия косметики. Не думала я, что она пригодится в деревне.

Топ, шорты, волосы, собранные в высокий хвост, корзина овощей, собранных заботливой соседкой, кривая улыбка на моих губах, и я шагаю к дому бабули.

У двери слышу голоса мужской и женский.

– Не жалей, мам. Не смертельно, – говорит титан.

Опять “мама”…

– Я понимаю милый. Конечно, не смертельно. Но столько лет вы были вместе. Столько обмана и лжи, – женщина замолкает, а я прижимаюсь к стене дома. Скрываюсь в тени от чужих глаз. – Но Лесана… она же убедила тебя, да и нас в том, что беременна. Столько лжи. А ты так хотел этого ребенка.

– Хотел, – признается мужчина. – Но у меня еще будут дети, мам. А у тебя внуки.

– Я попрошу брата, чтобы на совете он требовал максимально сурового наказания.

Эти слова оказались для меня непонятны.

– Я сам посещу совет. И сам дам показания.

– Это правильное решение, – подтвердила женщина. – Твоя спасительница должна прийти с минуты на минуту, Митир. Ты бы оделся.

Воображение тут же нарисовало мощную мужскую фигуру. Рельеф мышц под смуглой кожей, широкую грудную клетку, сильные руки и длинные жилистые ноги.

– Одеваюсь.

“Дурочка, Агата, – ругаю себя саму. – Тебе пора объявить о своем присутствии”.

Я отрываюсь от стены, как слышу:

– Агата очень красивая девочка.

И замираю вновь.

– Да, – соглашается титан.

– Она тебе нравится?

Мое бедное сердечко перестает биться, ждет ответа вместе со своей хозяйкой.

– Ну, а сама как думаешь, мам, поехал бы я сюда, если бы она мне не нравилась?

– Значит, нравится.

– Нравится, – говорит Дмитрий. – Проблема только в том, что я ей безразличен.

Вцепившись мертвой хваткой в ручку корзины, я слушала и ошарашено смотрела в глаза Подружки, что везде сопровождала меня сегодня.

– Уверена, тебе только так кажется.

– Я тебе точно, говорю. Она даже не смотрит на меня. Считает меня изменником, – тихо говорит титан, но я разбираю каждое слово.

Подружка тоже прислушивается к словам мужчины, забавно поворачивая голову в одну сторону, а потом в другую и звонко тявкая, объявляя о моем присутствии.

– Предательница, – шепнула я грозно, заливаясь румянцем.

Беседа в доме стихла.

Я киваю, указывая матери на вход. Все. Хватит. Агата услышала больше, чем нужно.

Низко? Возможно. Зато действенно.

– Добрый вечер, – слышу ее тихий голос. – Баба Лида передала вам овощей.

– Большое спасибо, милая.

Вот черт! Мама слишком резко перешла в режим заботы. Точно напугает.

– Какая ты хорошенькая. А глаза какие красивые.

Представляю какие они сейчас испуганные.

– Мам, – подаю голос, – ты бы представилась, перед тем как нападать.

– Ты прав, сынок. Мое имя Веларин. Можешь называть меня просто Вела.

– Агата, – отзывается мышка. – Приятно познакомиться.

– И мне очень приятно.

Наконец мама выпускает из своих цепких рук мою маленькую ведьму и позволяет ей пройти в комнату.

Агата несмело входит, словно и не к себе домой, осматривается, встречается со мной взглядом. Ее сердечко бьется быстро-быстро. Волнуется.

– Как ты? – спрашивает она.

– Лучше, – отвечаю я, игнорируя порыв подняться на ноги и подойти к девушке. Продолжаю сидеть на кровати и изображать больного. Но уже не смертельного, а так… идущего семимильными шагами к выздоровлению.

– Я рада, – она неловко улыбается.

Перед моей кроватью стол, что я принес из кухни, и рядом два стула. На один из них Агата присаживается, а потом вскакивает со словами:

– Вела, вам нужна помощь?

– Нет-нет. Отдыхай.

– Ну хорошо, – мышка занимает прежнее место.

Не хочет оставаться наедине. Нервничает. Дышит поверхностно и часто, смотрит мимо меня.

Зверю достаточно и того, что его пара рядом – он спокоен, а вот у меня ладони зудят, как хочется коснуться Агаты. Целый день был, так сказать, на сухом пайке.

– Как прошел твой день? – я вежливо интересуюсь. – Сильно устала?

Все же наша постановка возымела свой эффект, мышка тушуется, краснеет, обводит тонким пальчиком рисунок на скатерти и больше не смотрит на меня, так словно проклинает.

– Как обычно, – произносит, а через секунду добавляет: – Кажется, я разлюбила фрукты, – смеется. – Яблоки так точно.

А я вот полюбил яблоки. Ни сколько плоды – их запах. Теперь он напоминал мне об Агате.

Мама выжидает, когда в нашей беседе появляется пауза и заполняет ее собой.

– А вот и я. Я очень люблю готовить в духовке, но здесь только электрическая плитка. Поэтому я вышла из положения и приготовила тушеную баранину с овощами. Агата, ты любишь баранину?

– Да, конечно, – отвечает слишком покорно.

Теперь вместо меня, она побаивается маму.

– Митир очень любит баранину, – упоминает ненавязчиво родительница, протягивая Агате наполненную тарелку. – Может есть ее хоть каждый день

Ну мама… Я закатываю глаза. Ты ещё предложи рецепт записать.

Девушка сковано улыбается, бросает на меня короткий взгляд.

– Очень вкусно, – комментирует она.

– Спасибо, милая, – произносит мама. – Хочешь, я научу тебя готовить такое же блюдо?

Да ëпт! Мама! Ну ты что делаешь?!

Всячески сигнализирую, чтобы прекращала.

– К-хм, – она откашливается, – Агата…

– Мама хотела сказать, что очень благодарна тебе за помощь, – я вклиниваюсь в разговор, не зная, что еще ожидать.

– Конечно хотела. Большое спасибо, Агата. Я рада, что ты оказалась рядом с моим сыном и оказала ему помощь. Я твоя должница.

Агата не торопится есть. Сжала в дрожащих пальцах вилку и мило улыбается.

Идея с ужином была лишь на половину хороша. Вот ровно до тех пор, пока мама не почувствовала себя свахой.

И тут она наносит решительный удар, от которого, даже я теряю аппетит.

– Агата, можно я спрошу у тебя кое-что личное?

Сердце девушки сходит с ума, щеки алеют.

– Но я же не обязана отвечать, если вопрос мне не понравится? – уточняет Агата.

– Конечно, – тут же заверяет мама.

– Спрашиваете.

Я напрягаюсь всем телом.

– Как ты относишься к детям? Любишь детей?

Я не сдерживаю эмоций, кладу вилку на стол и с силой растираю лицо.

Это абзац, товарищи… лучше бы я позвонил Ковалю и попросил помощи у него. Честное слово, этот идиот принес бы в разы меньше проблем.

– О-о-о, – выдыхает моя маленькая ведьма. Откашливается, делает глоток компота. – Люблю. У меня есть младшая сестра.

А я мысленно благодарю Богиню, что Агата еще не сбежала из-за стола.

– А планируешь иметь собственных? – припечатывает мама.

Я уже не дышу, а что уж говорить об Агате. Она вытянулась в струночку. Вот-вот расплачется или рассмеётся. А возможно и то и другое вместе.

– Планирую. Но после того, как смогу получить образование. Мне еще нужно помочь Нике встать на ноги.

Мама довольна ответом. Замолкает. Явно планирует наше с Агатой будущее.

– А можно и я спрошу? – тихо интересуется Агата.

– Конечно.

– Я бы никогда не подумала, что Дмитрий ваш сын, – несмело произносит она. – Он взрослый мужчина. А вы очень красивая.

– Большое спасибо, – мама светится от счастья, как мадам Кюри в день получения Нобелевской премии. – Только это не вопрос. Но я поняла, о чем ты говоришь. Я была совсем девочкой, когда родила Митира. И у нас в роду отличная генетика. Мужчины сильные, выносливые, красивые, долгожители.

– Ма-а-ама! – я в прямом смысле схватился за голову. – А можно еще огурчиков? – прорычал. – Пожалуйста.

Мама поднимается из-за стола.

– И незачем рычать. Я все поняла.

Да неужели?! – вертится на языке. А все те подмигивания и пинки под столом, ты непонимающе игнорировала.

Мы остались с мышкой в комнате вдвоем, но легче не стало. Даже в пот бросило от напряжения.

– Ты можешь не есть, если тебе не нравится, – замечаю я.

– Нет, мне нравится, – отвечает Агата.

Нанизывает кусочек мяса на вилку и кладет его в рот, жует, кивком благодарит маму за овощи. Нанизывает следующий кусочек. И, как назло, в голову не идет ни одна тема для разговора, а вот мама точно подготовила список заранее.

– Лидия Ивановна сказала, что осенью ты уедешь с ней. Это так? Ты собираешься жить в другом городе?

– Что?! – вырывается у меня.

Я в очередной раз сигнализирую маме взглядом, только вместо укора в нем читается вопрос: “Какого черта ты мне не сказала, что Агата собирается покидать город?”

– Да, – подтверждает Агата. – Баба Лида одинока и ей нужна помощь. Взамен она обещала мне помочь с учебой. Я пыталась накопить самостоятельно на обучение…

– Ты молодец, – мама хвалит девушку. – Образование женщине нужно. Женщина должна быть самостоятельна.

Я полностью теряю аппетит, откладываю вилку, осушаю стакан с компотом и жду окончания ужина.

За оставшиеся полчаса накручиваю себя до предела. В голове гудит. Я забываю, что нужно изображать больного, и когда Агата благодарит за ужин и встает из-за стола, слишком резво следую за ней.

– Я тебя провожу.

Я не предлагаю и не спрашиваю разрешения – констатирую.

– Константин разрешил мне вставать и прогуливаться, только без усердия, – добавляю я быстро.

– Не нужно… – лениво возмущается Агата.

– Там темно, – я нервно указываю кивком в сторону входной двери. – Отказ не принимается.

Мышка шумно выдыхает, но больше не противится.

– Большое спасибо за ужин, Вела. Мясо было очень нежным, – произносит она.

– Пожалуйста, милая. Ну, идите. Прогуляйтесь. Погода чудесная.

Чудесная, – усмехаюсь я. Это буквально до того момента, пока моя маленькая ведьма не начнет метать в меня молнии.

Я покидаю дом вслед за ней.

Агата спешит. Сосредоточилась на одноэтажном деревянном домике и марширует.

Ловлю ее за руку.

– Мы же гуляем. Куда так летишь?

– Да? А я думала ты хотел проводить, на улице же темно, – девушка поддевает меня.

– Вот теперь я тебя узнаю, мышка.

Она недовольно фырчит, а меня разбирает смех.

– Я скучал по тебе, – тяну ее на себя. – А ты обо мне думала днем?

– Нет!

М-м-м, какая приятная ложь.

– Обманщица, – отмечаю с радостью.

Скучала, знаю.

Я не даю девушке возможности освободиться. Одной рукой притягиваю, а второй прижимаю горячее напряженное тело к своему.

Склоняюсь к девичьей макушке и буквально урчу от удовольствия. Нет навязчивого запаха парфюмерии, кремов и прочей дряни – только ее собственный запах в сочетании с терпкостью мыла.

– Моя маленькая яблочная ведьма. Какая же ты вкусная.

Ее дыхание проникает сквозь футболку, касается кожи, и хочется схватить Агату на руки, так чтобы она обвила мою талию ногами, и унести ее в чертов яблоневый сад.

– Возможно и думала, – соглашается. – Да, думала. Я стеснялась спросить при твоей маме, Константин ничего не сказал, когда уже можно будет тебе покинуть мой дом? М? – она вскинула голову и посмотрела в глаза.

– Может, завтра скажет, – отвечаю я, не скрывая довольной улыбки. – Не думал я, что истоскуюсь всего за день. Утащил бы тебя в лес и там бы съел.

Агата испуганно округляет глаза.

– Так и сделаю, – добавляю я.

Я не сдерживаю себя, претворяю фантазию в реальность. Подхватываю девушку на руки и пока она не опомнилась, несу в сторону сада. Подальше от любопытных взглядов соседкой старушки – в тень яблоневых деревьев.

– М-м-м, – втягиваю воздух. – На яблоки у меня теперь точно будет неоднозначная реакция.

Склоняюсь к шее девушки и мозг плавится. Аромат фруктов и запах моей маленькой ведьмы – дурманящая смесь.

Агата замирает в моих руках.

– Зачем ты сюда меня принес? – спрашивает дрожащим голосом.

– Хочу побыть с тобой наедине без советов моей мамы и пристального взгляда старушки-добродетельницы. Как только мы вышли на улицу, она тут же юркнула в дом. Резвая для своего возраста. А потом смотрела на нас из темноты дверного провала.

Я опускаюсь на теплую землю, прижимаюсь спиной к шершавому стволу дерева, устраиваю Агату у себя на коленях.

Поза невинная, держу ее словно ребенка, а у самого кровь закипает в венах.

– Надо сказать бабе Лиде за это спасибо. Беспокоится за меня, – замечает девушка.

– А я бы не был ей так благодарен, – произношу тихо и продолжаю заполнять легкие нежным запахом.

Зверь скулит, хочет познакомиться со своей парой, просит дать ему волю. Но еще слишком рано. А вот метку я бы поставил сию же минуту. Клеймил. Показал другим нелюдям, что эта ведьма моя! – я провожу указательным пальцем по изгибу тонкой шеи, считаю удары сердца. Взволнована. И…возбуждена.

– Ты правда хочешь переехать? – интересуюсь максимально легко и дружелюбно, а у самого тело каменеет от мысли расставания.

– Мне нужно, – Агата отталкивается ладонями от моей груди, садится так, чтобы видеть лицо и говорит совершенно серьезно: – Я не могу подвести Николь. Она должна иметь хороший пример в виде старшей сестре. Ты познакомился с моей семьей. Они не лучшие люди в мире. Нике нужен ориентир, – повторяет так уверенно и по-взрослому.

Зверь ловит каждое слово своей пары и урчит, когда она замолкает: “Хор-р-рошая мать!” А я испытываю одновременно гордость и раздражение. Агата с каждой минутой доказывает, как мне повезло с ней. Без преувеличения она – дар Богини.

– А если я скажу, что не нужно уезжать и помогу вам с сестрой, ты останешься? – спрашиваю я.

– И зачем тебе это? – с иронией интересуется Агата. – Тебе нужны мои проблемы и проблемы Ники? Что-то сомневаюсь…

– Нужны, – отвечаю я без раздумий. – Ты мне нужна вся. Со всем, что тебя окружает, – говорю искренне.

Девушка тихо смеется. Довольно обидно, хочу сказать. В ее смехе я слышу недоверие.

– Никому не нужны чужие проблемы.

– Никому-никому? – уточняю я.

– Ни-ко-му! Поверь!

Совсем еще девочка, но в ее голосе нет нот истерики, она говорит уверенно, убежденная в своей правоте.

– Тогда почему ты мне помогла, раз никому нет дела до чужих проблем? – спросил я и ждал ответа.

– Ты нуждался в помощи, а рядом никого другого не было. И не путай экстренный случай и нас, – Агата хмыкает. – Двух совершенно чужих тебе девчонок.

Доказывать, что ты не верблюд сейчас совершенно бесполезно. Моя маленькая ведьма не из тех, кто ведется на стандартные прокаты по ушам.

– Когда старушка собралась забрать тебя у меня, м-м-м? Назови мне дату, – уточняю я.

– Не знаю. Думаю, в конце августа. Мы конкретно еще не обсуждали, – отвечает растерянно.

– Значит у меня есть целый месяц доказать тебе, что я не… вру, – на языке у меня вертелось другое слово.

Агата не отвечает. Молчаливо смотрит. Пытается что-то прочесть по глазам, уверен, в них сейчас виден зверь. Опускает взгляд на губы и шумно сглатывает.

– Я думаю, – произносит она. – Нам не стоит больше видеться, – говорит, упрямо задрав острый подбородок. – Ничего хорошего из этого не получится.

Вот такого поворота я честно не ожидал. Совсем не ожидал. И чуть было не профукал момент, когда Агата поднялась с моих коленей, отряхнула шорты и сделала первый шаг.

Э-э-э, нет, дорогая ведьма, больше я тебя не отпущу.

Одним рывком я усаживаю девушку на себя, но теперь эта не невинная поза, а провокационная. Агата седлает мои бедра.

– Я не согласен с тобой. У нас получится не просто хорошее, а что-то отличное. И видеться мы будем каждый день. Засыпать и просыпаться вместе. Ясно? – спросил я, положив ладонь на поясницу девушки, надавил, вынуждая прижаться ко мне.

– Нет, не ясно, – огрызнулась ведьма, заерзав на коленях.

– Ты так делаешь только хуже для себя, теперь я точно тебя не отпущу.

Агата продолжает дразнить, старается встать. На деле же она сводит меня с ума. Между ног у нее горячо и, уверен, что мокро.

Она упирается ладонями мне в плечи, приподнимается, скатывается по окаменевшему члену, и повторяет действия.

Приятно, черт!

Мелкая дрожь пробегает по всему телу. Хочется снять одежду и повторить.

– Я пытаюсь встать! – произносит ведьма, срывающимся голосом.

– Да неужели?! – вырывается у меня вместе с рычанием, когда в очередной раз она прокатывается по мне.

Одним движением я накрываю ладонью ее затылок, пальцами стягиваю волосы и заставляю Агату поднять голову.

Смотрит не моргая, приоткрывает ротик, дышит рвано.

А я пожираю ее взглядом. Красивая, хрупкая, она, словно эфемерное ведение, излучает свет.

Мягкие волосы искрятся, огоньки срываются с прядей, но не меня обжигают, а падают на тыльную сторону ладони и впитываются.

– Я, – шепчет моя маленькая ведьма. – Я никогда не…

Я знаю, что она хочет сказать. Она никогда не была с мужчиной!..

Бах! – это в куски разлетается мое терпение.

Не даю договорить и целую. Касаюсь пухлых губ, проталкиваюсь языком в ее горячий ротик и тут происходит следующий взрыв в моей голове.

Сладкая. Нежная. Робкая… но лишь сначала. Чертовка привстает и кладет ладонь мне на член, ведет вдоль ствола вверх, сжимает.

А потом в ней просыпается ведьмино нутро, и оно окончательно лишает меня разума. Оголяет инстинкты. Заставляет вести себя, словно зверь.

– А-а-ах, – выдыхает, когда я касаюсь ее между ног. Провожу пальцами, задерживаюсь на крохотном бугорке и чуть надавливаю пальцами.

– Сама дразнишь, – шепчу я, отрываясь от губ.

Продолжаю ласкать.

Девушка привстает, открывая мне доступ. Запрокидывает голову и глухо стонет, потираясь о мои пальцы. Я чувствую влагу на них, отчего завожусь еще сильней.

– Прости, девочка, – заранее прошу прощения, зная, что я уже не остановлюсь.

Пара быстрых движений. Треск ткани. И мышка почти полностью обнажена. На ней лишь топ, и больше ничего… Она хлопает красивыми глазищами, прикрывая грудь. Сквозь белоснежную ткань проглядывают яркие соски.

– Что ты наделал? – выдыхает боязливо.

Я начинаю сомневаться в своей прыти.

Утащил хрупкую мышку в темноту сада, сорвал с нее одежду… Да я абсолютно одержим маленькой ведьмой! – веду подушечкой большого пальца по подбородку, касаюсь губ. Они блестят от влаги, манят вновь их поцеловать

– Я тебе дам свою футболку, – отвечаю и стягиваю ее. Откладываю в сторону. Сейчас она нам не понадобится.

Агата дышит тяжело, как после утомительной пробежки, шумно, но вдруг набирает воздух в легкие и задерживает его.

Отнимает вначале одну ладонь от своей груди и кладет мне плечо, а потом вторую. Проходится по грудным мышцам, царапает короткими, но всё же острыми ноготками.

Я копирую ее действия. Касаюсь тонких ключиц; мой взгляд прикован к острым соскам. Ярким. Уверен, твёрдым и шикарным на вкус.

Я медленно приближаюсь к девичьему лицу, целую её губы, подбородок, спускаюсь по шее, не мешая маленькой ведьме царапать мне грудь, бока, живот.

В голове навязчиво пульсирует желание коснуться кончиком языка острой вершины и услышать рваный вздох в ответ. Я так и делаю, сдвигаю розовую ткань топа вниз, смотрю в затянутые пеленой желания глаза Агаты и склоняюсь.

Она всё ещё не дышит, вцепилась тонкими пальчиками в мои предплечья. Ее ресницы подрагивают, на губах предвкушающая улыбка.

– А-а-ах, – выдыхает с первым прикосновением.

Моя ведьма чертовски вкусная!

– Ещё, пожалуйста.

Тугой сосок ложится мне на язык, и я посасываю его, ощутимо сжимаю губами, срывая следующий громкий стон, от которого мне сносит крышу.

Всего этого преступно мало! Хочется ощущать её тепло своей кожей. Нависать над Агатой, слегка придавливая телом, чтобы не смогла шевельнуться. Чтобы она была полностью в моей власти!

Опрокидываю девушку спиной на свою футболку и исполняю желание. Нависаю, удерживая себя на руках вклиниваюсь между бедер, развожу ноги, параллельно приспуская с себя штаны. Агата пытается закрыться, но я не позволяю. Все выходит сумбурно, словно я и сам впервые занимаюсь сексом.

– До чего же ты меня доводишь, ведьма… – шепчу в основание девичьей шеи.

Я дрожу, едва сдерживая зверя. "Поставить метку!" – пульсирует его мысль в сознании человека. "Сделать своей!"

Целую нежную кожу, прохожусь по ней языком, царапаю клыками, не кусаю. Отвлекаю. Ласкаю пальцами горячую плоть. Моя маленькая ведьма слишком возбуждена, несколько движений пальцами и её бёдра начинают вибрировать. Я заменяю пальцы членом, и уже растираю влагу головкой, немного толкаюсь, подаюсь бедрами и выхожу. Прикусываю нежную кожу на шее, чуть проникаю, сам теряюясь в ощущениях. Я на грани того, чтобы не сорваться окончательно, продолжаю обоюдную пытку.

Лёгкий укус, неглубокое проникновение. И так снова и снова, пока Агата сама не просит большего. Она двигается вместе со мной, цепляясь за плечи и шепча моё имя. Раскрывается, подаётся бёдрами, ее потряхивает и я позволяю себе полноценное проникновение, одновременно прокусывая нежную кожу шеи. Ставлю метку! Говорю всем нелюдям, что именно эта маленькая ведьма моя!

– Ай, – вскрикивает Агата.

– Тише. Сейчас боль уйдет.

Не двигаюсь, жду.

Делаю несмелый толчок и получаю одобрительный стон.

Я тону в запахе разгоряченной кожи моей ведьмы смешанным с ароматом яблок. Уже не сдерживаю себя, приподнимаю ее бедра и проникаю полностью. Двигаюсь быстро, впитывая низкие стоны.

– Агата, – рычу девушке на ухо сквозь стиснутые зубы, – ты только моя. Навсегда.

Она не слышит меня. Хватает ртом воздух, ее бедра скручивает дрожь удовольствия, и я улетаю вслед за ней.

Чистый кайф…

Девушка распластана подо мной. Расслабленная, разомлевшая. Я сцеловываю ее мягкую улыбку с припухших губ. Уже не тороплюсь – утолил первый голод и был готов продолжить наслаждаться маленькой ведьмой. Но тихие шаги мне не послышались, как и встревоженные слова матери, что были сказаны только для меня:

– Нам нужно срочно вернуться домой. Здесь Агата в опасности. Платов считает ложью все обвинения, спрятал дочь и ищет девочку.

Мужчина нависает надо мной.

– Митир, – выдыхаю подрагивающим голосом.

Я впервые называю титана его необычным и красивым именем.

– Да, – слышу хрипловатый голос и улыбаюсь. – Что-то не так?

– Нет, мне хорошо.

Чувствую жар мужского тела бедрами, животом. Прижимаюсь что есть сил, и с моих губ срывается невольный стон.

Титан перекатывается на спину, увлекаяя меня за собой.

– Моя вкусная ведьма, – шепчет, укладывая на свою широкую грудь. – Яблочная ведьма.

Я слушаю и улыбаюсь. Не думала, что этот грозный на вид мужчина может быть ласковым, как котенок, и шептать приятные глупости.

Его ладони гладят спину, растирают поясницу массажными движения, сжимаю попу, и я тихо вскрикиваю.

– Больно?

– Немного, – признаюсь я.

Я устраиваюсь на груди, как на очень жестком, но отчего удобном, матрасе. Ставлю подбородок на сложенные руки. Рассматриваю.

Не думала, что я смогу вот так, быть с мужчиной в саду. И тем более не предполагала, что таким будет мой первый раз. «Никогда не расскажу об этом Нике!»– клянусь себе.

Я телом ощущаю, как титан набирает в легкие воздух.

– Агата, нам пора, – произносит он.

– Да, – соглашаюсь я без охоты.

Мне бы хотелось еще немного побыть вместе.

Митир помогает мне подняться. Проходит горячими шершавыми ладонями по моей спине, ногам, выбирает листочки и веточки из волос.

– Надень, – протягивает свою футболку.

После нашей спонтанной прогулки в сад уцелел лишь топ. Ну не могу же я вернуться к бабе Лиде почти голой!

– Ты можешь взять в домике для меня одежду? – спрашиваю я тихо, одеваясь.

В мужской футболке мне комфортно. Ткань теплая, мягкая, обнимает меня и пахнет вкусно-вкусно.

– Конечно, идем.

– Я не пойду. Я подожду тебя здесь. Что подумает твоя мама, когда увидит меня не в этом?..

– Она поймет все правильно. И ее сейчас нет в доме.

– Откуда ты знаешь? – спрашиваю я.

– Знаю.

Титан поправляет широкий ворот футболки, что сползает мне на плечо.

– Ты не останешься одна в саду, – говорит он серьезно. – Это опасно.

– Ну что тут может быть опасного? – возмущаюсь я. – Если только яблоко на голову упадет.

– Агата, я сейчас говорю серьезно. Мы идем вместе.

– Хорошо, – соглашаюсь я.

Митир собирает то, что осталось от моих шорт и топа.

– Идем, – говорит он. – Нам нужно поторопиться.

– Ты меня пугаешь, – признаюсь я, не понимая, что могло повлиять на мужчину. Возможно, это всего лишь игра моего воображение, но он как будто стал намного старше.

Митир смотрит, улыбается.

– Не волнуйся.

– Вот именного до этих слов я не волновалась, – призналась я.

Когда мы вышли из сада, я заметила автомобиль, припаркованный у домика бабули.

Багажник и задние двери были открыты.

– Что происходит? – спросила я встревоженно.

– Мама собирает и загружает твои вещи. Мы сейчас уезжаем.

Я делаю еще пару шагов по инерции и останавливаюсь.

– Как уезжаем?

– Просто поверь мне. Здесь тебе опасно оставаться.

– Но почему?

– В ближайшее время обещают непогоду, – в наш разговор вклинивается Вела. – Шквалистый ветер. Ливень. Гроза. Град.

– Я все равно ничего не понимаю, – признаюсь я. – Оставьте, пожалуйста мои вещи.

Вела не слышит меня, она хлопает багажником, потом проходит в дом, выключает в комнатах свет и прикрывает входную дверь.

– Едем, милый. Нельзя больше тут оставаться. Садитесь назад, я за руль, – раздает указания.

– Хорошо. Агата, – титан берет меня за руку и ведет к автомобилю.

«Что могло произойти такого, чтобы в один момент бросить все и сорваться с места?!» – задалась я вопросом.

– Я не понимаю такой спешки, – я останавливаюсь перед распахнутой дверью автомобиля.

Мужчина склоняется, берет мое лицо в свои огромные горячие ладони.

– Я тебе прошу довериться сейчас. Молю, – говорит тихо. – Ты же знаешь, я не причиню тебя вреда. Знаешь?

Я киваю, подтверждая слова. Если бы титан хотел навредить мне, то у него были десятки возможностей сделать до этого момента, но он ни одной из них не воспользовался.

– Я сяду в машину, если ты мне скажешь правду, – говорю я.

Митир первый запрыгивает на сиденье и утягивает меня за собой.

– Мам, стой, – не позволяет Веле тронуться с места. – Агат, позови свою собаку.

– Подружку? – спрашиваю я удивленно.

– Да, ее. Сейчас нам нужна любая помощь.

Я хмурюсь.

– Ты сейчас серьезно?

– Абсолютно.

– Подружка, – я кричу. – Подружка, иди ко мне, – зову, выждав несколько секунд. – Она не придет. Она не ручная.

– Ты ошибаешься, – произносит мужчина, выходит из автомобиля и кричит изо всех сил. – Твоей хозяйке нужна помощь.

Через пару секунд Митир поворачивает голову, всматривается в темноту.

– Я же говорил, – открывает переднюю дверь. – Садись.

Собака выполняет сказанное, будто понимает человеческую речь или ее дрессировали. Запрыгивает, протискивается между сидений и кладет свою морду на подлокотник.

В этот момент мне становится по-настоящему страшно.

Автомобиль срывается с места и несется по грунтовой дороге. По обеим сторонам мелькают пугающие своим видом заброшенные дома. Окутанные тьмой, покосившиеся, с провалами вместо окон.

– Расскажите мне, почему мы уехали? – попросила я, поглаживая собачью морду. – Ты обещал, – добавила в гнетущей тишине.

– Милый, без подробностей, – говорит Вела.

Я поворачиваю голову на мужчину.

– Мне нужны подробности. Почему мы уехали? Это должно быть что-то серьезное, раз не дождались утра, – меня озаряет догадка и я высказываю ее: – Что-то случилось с дедой? Вы как-то узнали и не хотите пока мне говорить?

Я получаю короткий ответ.

– Нет.

– А с кем? С Никой? Мамой?

– Нет. С твоими родными все в порядке. Их уже охраняют.

– Охраняют?! – восклицаю я. – От чего?

Холодный нос утыкается мне в ладонь.

– От кого, – поправляет меня титан. – Все очень сложно, мышка, я не знаю с чего начать.

Автомобиль выезжает на трассу и резко набирает скорость.

– Нужно пристегнуться, – склоняется ко мне, натягивает ремень безопасности и щелкает замком. – Если коротко, то моя бывшая и ее отец ищут тебя.

Я нервно смеюсь.

– Зачем?

– А вот тут самое интересное, – Митир пристально смотрит. – Как бы сказать.

– А что тут говорить, она считает, что я помешала вам? Так, да?

– Не в этом дело.

– А в чем? В чем? И почему ты сказал, что мои близкие под охраной. Я ничего не делала, что бы кто-то желал им зла.

Казалось, страх щупальцами обвивает меня, с силой стягивает, мешая дышать.

– Милая, давай мы поговорим дома, – предложила мне Вела.

– Дома? – переспросила я. – У вас дома?

– Конечно, у нас, – подтвердила она.

– Некоторое время тебе придется пожить в долине, – добавляет титан.

Я замолкаю, пытаюсь осмыслить, а беседа продолжается без меня.

– Нам нашли свободный дом?

– Дом есть, но жить там сейчас нельзя. Опасно. Лео распорядился, чтобы вы заняли комнату в особняке. Там Агата будет в большей безопасности. И я попросила младшую Элеонору прибыть к нам.

– Это хорошая идея, – отмечает Митир.

– Да. Эля сильная девочка, ее помощь будет нам кстати.

Подружка чувствует мою нервозность. Ластится. Гладится о мое колено, смотрит преданно в глаза.

– Кто вы?! – спрашиваю я.

Вопрос возникает сам собой. Я чувствую себя ребенком, от которого скрывают правду, не желая напугать.

– Ты вообще был болен? – обращаюсь к титану. – Ответь честно.

– Нет, – говорит он. – Я не был болен, мышка. Прости, что пользовался твоей добротой.

«Прости» выводит меня окончательно.

– А вы хотя бы мать Дмитрия? – спрашиваю я Велу.

Она бросает на меня короткий взгляд в зеркало заднего вида.

– В этом можешь не сомневаться.

Я уже вижу огни города на горизонте.

Прокручиваю в памяти разговор матери и сына, и с каждым разом он становится более странным и жутким. Словно они уже давно все за меня решили. Спланировали. И я в этом плане не имею права голоса, как и права знать подробности.

К страху за близких прибавилась злость. От чего мои руки заходили ходуном, а внутри стало невыносимо жарко, будто в груди заклокотал вулкан, и вот-вот он извергнет лаву.

– Агата, – позвал меня мужчина.

– Я хочу знать правду, – произнесла я пугающим голосом. Властным. Глубоким. Чужим.

Подружка поднялась на лапы, прижала уши и заскулила.

– Не нужно говорить, что это сложно, и что я не пойму, – я сжимала кулаки, впиваясь ноготками в ладони. – Я не ребенок!

– Я знаю это, – Митир сел ко мне вплотную, успокаивающим жестом провел по руке. – Успокойся. Все будет хорошо, – говорил он вкрадчиво, будто старался навязать эту мысль.

– Хватит! – крикнула я.

По крыше и лобовому стеклу застучали капли дождя. В бочину ударил порыв ветра и автомобиль покачнулся.

– Мам, останови, – попросил Митир. – Она не контролирует себя.

– Альфа не разрешал останавливаться.

– Поверь, сейчас Агате вряд ли кто-то причинит вред, а вот ты можешь пострадать. Высади нас и жди в паре километрах к городу.

Дождь хлещет по стеклам.

Автомобиль сбрасывает скорость, останавливается на обочине.

Митир распахивает дверь, выпрыгивает в темноту, я вижу лишь его лицо и протянутую руку.

– Ты же хотела услышать правду? Я все расскажу. Но нам нужно отойти от трассы.

– Зачем? – спрашиваю я.

– Для безопасности.

Порыв ветра швырнул в салон автомобиля холодные капли, на горизонте ударила молния, и гром прокатился по земле.

Мужчина бросил взгляд за спину, где секундой назад небо разрезала яркая вспышка.

– Агата, – он склонился и протянул мне обе руки, – я не сделаю тебе больно. Ты же знаешь это. Чувствуешь.

Да, у меня нет чувства тревоги, только злость.

– И ты не хочешь никому навредить, – продолжал титан. – Доверься мне.

Я вздрогнула от прикосновения к ладони.

– Доверься, – повторил он и потянул меня за руку.

В одно мгновение я оказалась подхвачена на руки. Автомобиль тут же сорвался с места, а Митир зашагал в противоположенную сторону от дороги.

– Тебе нужно немного успокоиться. Видишь, что происходит, – он мотнул головой куда-то вверх. – Ты очень сильная моя яблочная ведьма. А в таком состоянии мы не можем въезжать в долину. Как бы ты не разнесла ее к чертям.

– Хочешь сказать, что это я устроила непогоду? – фыркнула я и зажмурилась от следующей яркой вспышки.

– Ты очень догадливая, – титан перехватил меня и зашептал на ухо. Ветер смешивался с его речью, и я не понимала сказанного, вернее, я не могла в это поверить. – Ты всю жизнь сдерживала свою природу. А в твоей природе ведовство, колдовство, ворожба, проклятья, – последнее Митир произнес с пугающим смешком. – Тебя тянет ко всему живому, именно поэтому ты выбрала заброшенную деревеньку, а не попыталась затеряться в городе.

Он остановился, опустил меня на землю.

Вдалеке мелькали огни автомобильных фар, нас окружало пшеничное поле. От ветра колосья пригибались к земле, царапая ноги.

Титан встал так, чтобы капли дождя били ему в спину, и я оказалась в сомнительной, но все же защите.

– Я тоже не тот, кем кажусь, – продолжил он.

– И кто же ты? – спросила я, не скрывая улыбки.

Что за глупости мне рассказывает Митир?..

– Я тот, кто будет любить и оберегать тебя и наше потомство. Будет вечно предан тебе – моей маленькой ведьме.

– То есть ты на полном серьезе утверждаешь, что я ведьма? Я многое приняла. Твое появление. Вот этот ночной побег. Но понимаю, что зря. Интересно, насмехаться над глупой девчонкой, это что, какое-то новое развлечение у мужчин? – последние слова я уже перекрикивала шум, закрываясь руками от ветра.

Волосы хлестали по плечам и лицу, дождь срывался одинокими крупными каплями и воздух стал по-настоящему тяжелый. Он с трудом вдыхался, отчего мои легкие жгло.

– Отвези меня обратно! – выкрикнула я. Голос смешался с раскатом грома, и я прокричала еще раз: – Отвези меня обратно! Я не знаю, чего ты добиваешься. Но все происходящее бредовее самого дешевого сериала.

Я повернулась к мужчине спиной и всматривалась во тьму, ища белый внедорожник на обочине.

Титан закрыл собой обзор. Выставил ладони и заговорил:

– Ты не человек, Агата, – волосы липли к мужскому лбу и по лицу скатывались капли дождя. – Это нужно принять. Я не человек – я оборотень. И мы предназначены друг другу богами. Для меня встреча с тобой – это дар, что выпадает не каждому нелюдю за его долгую жизнь.

– Ты сумасшедший! – прокричала я. – Отойди, – я попыталась сдвинуть мужчину с места.

– Сейчас тебя ищет моя бывшая и ее отец.

– Ну, конечно, – расхохоталась я.

– Они тоже оборотни. Поэтому мы уехали из деревни. Опасно оставаться без защиты.

– И зачем же? Зачем они меня ищут? – спросила я.

Было интересно до какого еще бреда дойдут болезненные фантазии титана.

– Я не знаю. Возможно, доказать Совету кланов, что ты вмешалась в наши с Лесаной отношения. Или… – мужчина оскалился, его обнаженный торс окутала дымка. Пар поднимался от смуглой кожи. – Или они хотят избавиться от тебя. Ты доказательство того, что Лесана виновна, – Митир схватил меня за плечи, развернул к себе. – Я не позволю причинить тебе вред. Их стая не пойдет против нашей в открытую, но Платов точно найдет тех, кто согласиться помочь.

Взгляд мужчины был расфокусирован, губы искривлены в пугающей ухмылке.

– Других оборотней? – спросила я, задрав голову и наблюдая за эмоциями собеседника. Он был вне себя. Зол, растерян.

– Не только. Охотники. Возможно, и вампиры выкажут желание нанести удар нашей стае.

– Ты сумасшедший, – я делаю вывод. – Отпусти, – я дергаю плечами. – Я доберусь домой сама.

Кажется, что сейчас мне снится очень реалистичный кошмар. В котором я чувствую прикосновения горячих ладоней мужчины, холодные капели дождя на лице; ощущаю запахи; чувствую порывы ветра; слышу раската грома. Мои мысли путаются, а тело горит, как в лихорадке. Я не испытываю страха – только гнев!

– Отпусти! – я дергаюсь всем телом, и титан отпускает меня, от чего я чуть не падаю на влажную землю. – Никогда не подходи ко мне или моей семье! Никогда!

Мужчина сутулится, его бьет крупная дрожь.

– Агата, – рычит он.

Я игнорирую и поворачиваюсь спиной, делаю несколько шагов.

– Агата, – разносится оглушающей звериный рык. – Я… я не могу тебя отпустить.

Справа мелькает что-то черное и пугающее своими размерами. Какой-то зверь.

Он возникает прямо передо мной, поднимается как человек на задние лапы.

Огромный. Жуткий. Покрытый темной шерстью, с волчьей мордой.

Из пасти идет пар.

– Агата, – произносит зверь, – я не хотел так.

Волчья пасть открывается синхронно человеческой речи.

– Титан? – спрашиваю я.

– Вот как ты называешь меня за глаза, – зверь скалит морду в подобии улыбки. – Теперь ты мне веришь? – тянет когтистую руку-лапу.

Я инстинктивно отступаю, осматриваюсь в поисках какого-нибудь убежища или защиты.

– Моя маленькая ведьма, я пугаю тебя… – произносит зверь с сожалением.

Он делает шаг навстречу – я отступаю.

Дергает волчьей головой, на мгновение зверя окутывает дымка, и я смотрю на мужчину. Абсолютно обнаженного мужчину.

– А так не страшно? – спрашивает он.

Я неопределенно кручу головой.

– Так еще страшнее, – признаюсь. – Лучше бы все сказанное было шуткой.

– Это не шутка, – отвечает он. – И то, что сейчас происходит вокруг, это выплеск твоей силы. Ты сильная, мышка. Тебе надо учиться контролировать себя.

– Нет! – выкрикнула я, и совсем рядом с титаном ударила молния, точно так же как в прошлый раз. Перед домом бабули.

– Иди ко мне, – Митир шагнул.

Его пошатнул порыв ветра.

– Это опять я? – воскликнула и осмотрелась.

Неужели я каким—то образом создала ураган.

– Это твои эмоции, – титан больше не двигался. – Твоя злость на меня. Тебе нужно успокоиться, и мы поедем домой. Ко мне домой.

– И что я буду там делать?

– Жить, – он улыбнулся. – Познакомишься со своим фамильяром. С другими оборотнями стаи. Будешь обучаться. Надеюсь, подпустишь меня к себе, – в который раз за вечер протянул руку.

По обеим сторонам от титана с неба опустились ослепляющие зигзаги. Вспахали землю и выжгли стебли пшеницы в радиусе метра.

– Я не хотела!

– Я знаю.

– Правда, не хотела! – выкрикнула и побежала.

Куда и зачем? Я не понимала.

Бежала дальше от дороги. От людей. От возможности нанести кому-то вред.

Несколько прыжков по влажной почве, и я крепки объятия со спины стянули меня.

– Все будет хорошо. Просто поверь мне. Я помогу.

Я слушала, зажмурив глаза и каждый раз вздрагивая от ударов молнии и оглушающего грома.

– Тише, – шептал титан, буквально окутав собой.

Но даже сквозь закрытые веки я замечала яркие частые вспышки.

– Дыши. Дыши. Не задерживай дыхание. Вот так. Умница. Ты отлично справляешься.

– Тише-тише. Ты опять начинаешь волноваться, – шепчет мужской голос над головой.

– Я пытаюсь, – отвечаю я, чувствуя жуткую усталость.

Меня придавливало к земле, удержаться на ногах получалось, только благодаря Митиру.

– У тебя выходит. Видишь, небо стало светлее, тучи ушли в город.

– Представляю, что сейчас творится там, – произношу в ужасе и ветер вновь начинается кружить вокруг моих ног.

– Ливень там творится. Ничего страшного.

– А если…

Я опускаю взгляд вниз. Мы стоим на выжженном и вспаханном куске поля. И это моих рук дело!

– Эй, – титан приподнимает мой подбородок, – давай уже будем пробираться к дороге. Я капец устал. Хочу домой.

Я отрицательно кручу головой.

– Я не готова, – шепчу. – А что, если?..

– Ты сейчас боишься за себя?

– Нет. За других. И посмотри, как мы выглядим, – я нервно хохочу. – Ты совершенно голый. Голый и… чумазый. Да и я…

Футболка облепила мое тело, и если бы не адреналин в моей крови, я бы уже стучала зубами от холода. Но пока по моему телу пробегают волны крупной дрожи от волнения.

– Нас ждет мама, вон там, – мужской палец указывает направление. – Или ты думаешь, мы бы сейчас с тобой вышли на автотрассу и пытались голосовать? – титан хохочет. – Есть еще вариант. Хочешь прокатиться на волке? Только сегодня и только для тебя совершенно бесплатно.

– Не хочу, – отвечаю и мне удается улыбнуться.

– Отлично, – Митир размыкает объятия. – Сама дойдешь?

– Да, – заверяю я и отвожу взгляд.

– Ты что меня стесняешься? Серьезно? Привыкай, мышка, – титан кладет ладонь на спину, подталкивает меня в нужном направлении, но ноги не слушаются, заплетаются и я теряю равновесие. – А говорила, сама дойдешь. Ух уж эти гордые яблочные ведьмы.

Я в миг оказываюсь на руках титана.

– Яблочным бывает уксус, – возмущаюсь я, но идти самой не выказываю желания, удобнее устраиваюсь. Жмусь к горячему телу.

– Яблочным много чего бывает, – отзывается титан и бодро шагает вдоль автотрассы, но не приближаясь к ней. – Компот, пирожки, мармелад, а у меня вот ведьма. И тоже сладкая.

Я слежу за движением мужских губ.

– Хочешь, расскажу что-то? – он подмигивает. – Пока идем.

– Я не знаю, о чем спрашивать. Хотя… расскажи о себе. Об оборотнях.

– Ну хорошо. Я рак, если ты веришь в астрологию. Люблю баранину, но мама уже об этом рассказала. Первый ребенок в семье. Есть младшая сестра, о ней я чуть позже расскажу. Рано еще, – он ухмыляется. – Что еще… я Бета стаи. Мой дядя Альфа – вожак. Так что тебе достался не просто оборотень, а титулованный волк. Считай, что я у тебя принц. Королевство так себе, без замка, да и подданные все сплошь мохнатые друзья человека. Но девочки же мечтают о принцах?

– Думаю, да, – соглашаюсь я, борясь с сонливостью, невольно улыбаясь услышанному. Сейчас эта информация мне кажется забавной.

– А! – вскрикивает Митир. – Мне сто тридцать шесть лет. Предупреждаю сразу, вдруг ты не любишь мужчин значительно старше себя. Свыкайся, мышка.

Я никак не реагирую на услышанное. Подумаешь, сто тридцать шесть лет.

– Ты, что засыпаешь? – титан смотрит на меня обеспокоенно.

– Я устала, – отвечаю, окончательно расслабляясь на мужских руках.

– Скорее всего это нормально. Откат, после выплеска силы. Так бывает, думаю…

Он с шага переходит на бег.

Я прикрываю глаза. Сон мной овладевает в ту же секунду, но поверхностный и неприятный. Как при лихорадке.

Я слышу голоса.

– Открой заднюю дверь.

Под спиной что-то мягкое.

– Сын, укрой ее. Смотри, как она поджимает ноги, замерзла.

Меня кутают. Еще пара фраз, хлопки и автомобиль начинает движение.

Дорога и тихие разговоры меня убаюкивает.

– Мне звонил Лео, светопреставление Агаты видел весь город. Ведьма, к которой вы ездили, сказала, что это был прорыв сил. Теперь девочке нужен отдых.

– Я тебя понял, – отзывается титан, согревая мои ступни в своих ладонях.

Мужчина сидит в ногах. Его взгляд осязаем, а его беспокойство я чувствую, как свое. Мне хочется сказать, что со мной все в порядке, но я не в силах издать и звука. Я просто хочу спать.

Монотонный гул автомобиля сменяется на неровный – мы въехали в город. Я смогла приоткрыть глаза и наткнулась на взволнованный взгляд титана.

– Спи, – произнес Митир, – мы скоро будем дома.

Автомобиль медленно катится, останавливается, в салон проникает свежий воздух, я взмываю в воздух. Тишина и чужие запахи, я их чувствую так остро, как никогда прежде.

Шаги, шорохи, перешептывания. Как же хочется открыть глаза и осмотреться, но у меня не выходит.

Наступает тишина. Я не знаю, где я, но тут тепло, сухо и мягко. Хоть титан не издает и звука, я чувствую его присутствие.

И я проваливаюсь в темноту без сновидений и образов.

Первое пробуждение происходит, как мне показалось, через секунду, но сквозь шторы проникает яркий луч света.

День.

– Я хочу пить, – произношу просьбу.

– Держи.

В мои ладони вкладывают объемную посудину, теплую с терпким немного сладких содержимым.

– Спасибо, – шепчу я напившись и откидываюсь на подушку.

Теперь я чувствую, что под моей головой подушка, накрыта я тяжелым одеялом и лежу на кровати. Мне хватает сил мазнуть взглядом по комнате и вновь погрузиться в обволакивающую темноту.

Второе пробуждение проходит точно ночью. Шторы распахнуты, я вижу тонкий месяц в небе, около меня горит ночник.

– Митир, – шепчу, поворачивая все еще тяжелую голову.

– Я тут, – раздается сонный мужской голос. – Как ты?

Титан спит на одной кровати со мной.

– Я хочу… в туалет.

– Идем, – он поднимается на ноги.

“Одет”, – замечаю про себя.

Домашние штаны едва держатся на мужских бедрах.

На мне чужая футболка, но не та, в которой мы покидали в спешке деревню.

– Ты меня переодевал? – спрашиваю, медленно присаживаясь на кровать.

– Я. А ты предпочитаешь, чтобы это сделала моя мама? – насмешливо интересуется мужчина.

– Точно нет.

– Я так и подумал.

Третье пробуждение уже мало напоминает воскрешение из мертвых. Я без труда распахиваю глаза, приподнимаюсь в постели, растираю заспанной лицо. Голова не кружится и ее не тянет, словно налитую свинцом, к постели.

Чего я не ожидаю услышать, так это незнакомый женский голос совсем рядом.

– Доброе утро, – пропел он.

– Доброе, – я поворачиваю голову на звук, щурюсь.

Блондинка с удобством сидит в кресле, на ее коленях раскрытая книга.

– Давай знакомиться, Агата, – она встает, оставляет книгу на столике.

– Вы… – произношу я, пытаясь передать словами то, что сейчас чувствую.

– Я ведьма. Как и ты. Ты уже должна чувствовать магию, исходящую от меня.

– Наверное, я ее и чувствую.

– Вот и отлично. Мое имя Мила. Если ты мне позволишь, следующие несколько лет, я буду обучать тебя колдовству.

Я замечаю движение в углу комнаты.

– А это твой фамильяр, – говорит блондинка, указывая на собаку. – Она твой помощник. Защитник. Советчик.

– Подружка? – спрашиваю я удивленно.

– Она сама скажет, как ее имя. Пора познакомиться со своей хозяйкой по всем правилам, – Мила обращается к собаке.

Казалось, что меня уже не удивить, но наблюдать за тем, как собака прямо на глазах оборачивается красивой молодой девушкой. Обнаженной девушкой. Было пугающе.

– Моё имя Тиа, хозяйка, – представляется красавица с большими карими глазами.

Грудь, живот и её ноги до самых колен прикрыты серебристо-серыми волосами.

– Агата, – произношу я.

Тиа совершенно по-человечески улыбается. Склоняет медленно и грациозно голову.

– Никогда не думала, что передо мной будут склонять голову, – произношу я себе под нос.

Ведьма звонко хохочет на мои слова.

– А теперь помоги своей хозяйке, ты же при прорыве собирала магию? – интересуется.

– Да, – Тиа говорит красивым мелодичным голосом. Она движется ко мне, просит взглядом разрешение взять за руку и присесть на край кровати.

Всё происходит на интуитивном уровне. Я протягиваю ладонь, раскрываю ее, переплетаются пальцы с пальцами Тии и закрываю глаза.

Ощущения не сравнимы ни с чем. Меня словно поставили на зарядку и сейчас забирали усталость и наполняли энергией.

Я слышу шаги. Тихий скрип двери и довольный возглас Титана:

– Ого! Две красавицы и на моей кровати. Фантазия во плоти.

– Что?! – вскрикиваю я.

Вместе с моим возгласом в комнату врывается ветер, распахнувший окно.

– Охо-хо-хо, – Мила качает головой. – Тебе, волк, надо следить за своим языком. А совсем скоро научиться не дышать, не стоять в неправильных местах, не стучать ложкой о кружку, не кашлять слишком громко. Поверь, это тебе пригодится.

Ведьма продолжает хохотать, а во мне вновь закипает злость. Я не понимаю, о чем она говорит, и я злюсь на глупую шутку титана.

– Да я… – Митир все еще топчется на пороге спальни.

– Ты запомни, что я тебе сказала, – прерывает его ведьма. – И Агате лучше не жить в общем доме. Я видела отдельно стоящий домик. Он будет идеальным решением. Ей нужно быть ближе к месту силы.

– Я понял, – участливо кивает титан.

– Завтра я принесу тебе книги, – она обращается ко мне. – Начнем изучения с них. Я знаю, что контролировать всплески эмоций сейчас тебе сложно, но ты скоро научишься этому, и Тиа поможет. Так ведь?

– Да, – подтверждает мой фамильяр.

Я не до конца верю в происходящее. Значит, деда все это время был прав. И я не просто девочка со странными снами.

Тиа только сейчас отпускает мою руку и словно перетекает с кровати в угол, где недавно стояла.

– Вот и хорошо, – подытоживает ведьма. – Молодой ведьме нужен покой, волк, – напоминает еще раз. – Спешу напомнить, необученной, стихийной ведьме. Если не хочешь, чтобы у вас в спальне совершенно случайно образовался смерч, держи свой язык за зубами, – она продолжает обращаться к Митиру. – Я прибуду завтра ближе к полуночи, Агата. Мы с тобой прогуляемся.

Митир

Я слушаю наставления и понимаю, что семью придется сдерживать. Только ленивый не захочет познакомиться с Агатой. А ленивых из моих близких нет.

– Вы не могли бы сказать погромче о том, что Агате нужен покой. Боюсь, что мама не усвоила информацию, – прошу я.

– Ну если она хочет встретиться с необученной разозленной ведьмой, то, пожалуйста. Разве я могу ей запретить, – Мила хмыкает. – Меня не нужно провожать, – она торопливо покидает спальню.

И мы остаемся вдвоем. Ну как вдвоем… из угла я ощущаю на себе пронзительный взгляд фамильяра.

– Как видишь, я был прав, – произношу я. – И твоя хозяйка меня все же околдовала.

Девичий облик приходит в движение. Возмущенно встряхивает волосами.

– А ты не могла накинуть на себя что-то, – прошу я. – Вид у тебя не совсем приличный.

Фамильяр недовольно цыкает и ведет плечом. Ее тело окутывает сероватая дымка, растворяется и стекает по телу материей.

– Так лучше?

– Спасибо, – благодарю я, осознавая, что теперь нас всегда будет трое.

Эта тварюшка, от которой дыбом встает шерсть на загривке, будет в шаге от моей ведьмы, а значит и в шаге от меня.

– Ты не могла бы… ну, – указываю подбородком на дверь. – Нам с Агатой нужно поговорить.

Фамильяр демонстративно фыркает, смотрит на свою хозяйку и только потом выходит.

– Мороз от нее по коже, – жалуюсь я.

– А мне она нравится, – Агата сидит на кровати, обняв колени.

– Это самое главное.

Пока Агата рассматривает пальчики своих ног, я пытаюсь закрыть окно. Ведь вырвала замок с корнем. С шутками точно придется повременить.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я.

– О, – Агата выныривает из мыслей, – отлично. Только я растеряна. Не знаю, что делать дальше. Куда идти? Как жить? Что говорить своим родным?

– Дядя Петя приходил, – произношу я, опережая волнения моей маленькой ведьмы.

– Деда?! Что ты ему сказала? Боже… – Агата вскакивает на ноги. – Баба Лида точно ему звонила, наговорила ужасов.

– Эй, – я ловлю ее и прижимаю к себе.

Опасность оставаться Агате в одном доме с моими родными Мила не преувеличивала. Небо серело на глазах.

– У него давление, ему нельзя волноваться.

– Тебе тоже нельзя волноваться. Смотри, – я развернул Агату к окну, – пару минут назад там было солнце. И не волнуйся за своего деда. Он навещал тебя, когда ты спала. И обещал успокоить твою маму и сестру. Просидел рядом с тобой несколько часов. Должен приехать и сегодня. Навестить. Мне кажется, он давно подозревал, что ты не простая девочка.

– Да. Деда об этом мне часто говорил. А я смеялась. С ним точно все хорошо? – Агата подняла на меня взгляд.

– Клянусь.

– Я верю, – девушка несмело отошла от меня, словно боялась, что я не позволю этого сделать.

Неприятно, конечно, но я продолжал улыбаться.

– Если хочешь, можешь сходить в душ. Там есть все необходимое.

– Да. Думаю, да, – Агата обнимает себя.

– Одежду я принесу.

– Спасибо.

Сейчас моя ведьма напоминает мне ту девушку, что я впервые увидел на экране. Несмелую, сжатую, словно пружина. Испуганную мышку.

Это еще один аргумент, чтобы отложить знакомство со стаей.

Наконец у меня есть время немного подумать. В душе мысли всегда укладывались ровными стопочками и то, что до этого не поддавалось объяснению, становилось кристально ясным. Но сейчас мой способ разобраться в проблемах не принес успеха. Я стояла и стояла под теплыми струями и, как прежде, решительно ничего не понимала.

Пару дней назад я была простой девушкой. Обыкновенной. Симпатичной и не более. Никогда не блистала в школе, все мне давалось исключительно усердием и усидчивостью. Точные науки – на чистом упрямстве. Языки – только зубрежка. А вот вызвать ураган оказалось в разы проще, чем заучить теорему. Кто бы мог подумать…

И как мне жить с этим открытием дальше?

Допустим, Мила поможет мне, я буду что-то должна за эту услугу? И смогу ли я за нее расплатиться?..

А Митир? – я боязливо посмотрела на закрытую дверь, сквозь мутное стекло душевой кабинки. Почему он мне помогает? Или так принято в их мире? Теперь, наверное, правильней называть нашем мире.

– Я принес вещи, – сообщает виновник моих запутанных мыслей и заходит в ванную. – Оставлю тут. Тут не только твои вещи, но и новые. Мама побеспокоилась. У нее есть любимая забава: наряжать девочек.

Я невольно закрылась от титана. Встала полубоком и ссутулилась.

– Выйди, пожалуйста, – прошу я.

– Ну раз меня еще не вышвырнуло воздушной волной, ты не злишься – стесняешься, – Митир делает вывод и уходит с довольной улыбкой на губах. – Я тебя жду в спальне.

– Хорошо, – буркаю я и тороплюсь закончить водные процедуры.

К моему рюкзаку жмутся бумажные пакеты. Их содержимое я осматриваю мельком и отставляю в сторону. Мне не нужно чужое.

Я брала с собой самую необходимую и простую одежду и сейчас вынуждена вновь надеть сарафан.

– Фен в первом ящике, – слышу голос из-за двери.

– Спасибо, – отвечаю я и понимаю, что сказала слишком тихо. – Спасибо, – повторяю я громче.

– Можешь не кричать, – от звука мужского голоса я вздрагиваю. – Я отлично слышу и так.

Митир стоял прижавшись плечом к дверному косяку.

– Буду знать, – произношу и по мне проходит словно разряд тока. – Насколько хорошо ты слышишь?! – я замираю с феном в руках, напрочь забывая о том, что собиралась высушить волосы.

– Очень хорошо.

– Насколько хорошо? – уточняю я.

– Я бы сказал: отлично.

По извиняющейся улыбке титана, я понимаю, что мы думаем об одном и том же.

– Вы знали, что я услышу ваш разговор в тот вечер? Специально его подстроили.

Митир нервно почесывает щеку.

– Ты будешь злиться, – отвечает он. – Но это был единственный способ убедить тебя в том, что я свободен.

В этот раз окна остаются целы, но я слышу завывания ветра где-то над нами.

«Агата, не злись», – уговариваю себя. «Могут пострадать невинный люди».

«А невинные ли они?» – тут же задаюсь вопросом. «Очень в этом сомневаюсь».

– Моя яблочная ведьма, – титан тянет руки и говорит со мной так, будто я ребенок, чем злит еще сильней.

– Что ты еще можешь? Чем ты отличаешься от простого человека?! Я хочу знать.

– Слухом, зрением, обонянием, силой, выносливостью, долголетием и невероятным обаянием, – говорит не запинаясь.

– Я не могу, – выдыхаю я, едва сдерживая себя. Злит мысль, что надо мной посмеялись. Злит широкая и довольная улыбка титана. Злит его веселый взгляд красивых голубых глаз. – Мне нужно на улицу.

– Идем, – титан указывает на дверь.

И этот жест меня злит. Пусть не указывает мне свои длинным пальцем. Иначе я его откушу!

Я не задумываюсь об обуви, пробегаю сквозь спальню, распахиваю дверь и верчу головой. Налево? Направо?

– Налево, – подсказывает титан. – По лестнице вниз. Центральная дверь.

Кажется, что мои ноги вовсе не касаются пола, перебирают в воздухе. Вижу лестницу и ускоряюсь, отмечаю краем глаза маму Митира и еще двух мужчин на первом этаже, не здороваюсь – вырываюсь под яркой солнце и вновь теряюсь.

Металлические ворота, высокий каменный забор, а справа обширная территория сада, пруд у хвойного леса. Я направляюсь туда, как советовала Мила. Ближе к природе и подальше от людей.

– Ай, – вскрикиваю, когда не глядя спускаюсь с последней ступени.

– Аккуратней, дорожки из мелкого камня, – подсказывает мне титан.

Он подхватывает меня на руки и переставляет на мягкую траву, нагретую солнцем.

Я иду подальше от дома.

– Вот бы мне кто-нибудь оставил инструкцию к самой себе, – ворчу себе под нос, пытаясь мысленно сдержать порывы ветра, треплющие мои волосы. – Подружка, – вспоминаю о фамильяре. – Тиа, – поправляюсь и осматриваюсь.

– Да, хозяйка, – слышу в ту же секунду.

– Ты мне можешь помочь?

– Я постараюсь, соберу выбросы магии, – отвечает фамильяр. – Но вы не думайте о том, что вас раздражает и злит, – дает ценный совет.

Я бросаю злой взгляд за спину. Как можно не думать, если причина моей злости в нескольких метрах и не отстает?

Быстрее бы встреча с Милой, у меня к ней столько вопросов!

Я ставлю себе целью дойти до водоема и ни о чем не думать. Только рассматривать и наслаждаться красотой.

Титан жил в красивом мире… Он ездил на дорогом автомобиле, имел огромный дом и гулял по ухоженному саду.

– Зачем я тебе? – я остановилась и задала вопрос, что возник в размышлениях. – Ты всех привозишь к себе домой. Ухаживаешь за ними?

– Я уже говорил тебе, что наши судьбы связала Богиня. Мое будущее в тебе, – эти слова Митир говорит без уже ставшей привычной улыбки на губах.

– Поясни, – прошу я.

Злость больше не сбивает с мысли и мной овладевает любопытство.

– Хоть тысячу раз, – он нагоняет меня. – Что ты хочешь знать?

– Что означает фраза «наши судьбы связала Богиня»?

– Это просто, – мы стоим друг напротив друга. – Оборотни поклоняются Селене. Она наша прародительница. Мать первого оборотня. Она и определяет судьбу своего дитя.

– Ты правда в это веришь? – спрашиваю я удивленно. – Веришь, что кто-то сейчас наблюдает за нами и решает, как сложится дальнейшая жизнь.

Веру в Бога я всегда считала чем-то формальным и обязательным. Больше напоминавшим традицию, чем потребность.

– Уж, поверь, – отвечает Митир, потирая шею у основания. – Верю. Богиня подарила мне тебя.

– И какая от подарка польза? Какая польза от меня? – уточняю я.

– Огромная, моя ведьма, – он подходит еще ближе и позволяет себе коснуться. Нежно огладить скулу. – Мы всю жизнь проводим в поисках своей истинной пары. Пара делает нас сильней. Только в паре мы можем иметь потомство. Лишь с парой мы обретаем смысл жизни. И без пары мы погибаем, – произносит серьезно, а через секунду его разбирает хохот. – Ты так смотришь на меня, будто я агитировал тебя вступить в секту.

Мои губы дергаются в нервной улыбке.

– Ты меня запутал и напугал, – отвечаю я честно.

– Я могу сказать проще. Ближайшую вечность я собираюсь провести с тобой.

Тиа выразительно фыркает на заявление титана, напоминая о своем присутствии.

– Я ей не нравлюсь, – замечает Митир.

Фамильяр смотрит на оборотня холодно.

– Не нравишься, – подтверждает она. – Ты злишь мою хозяйку.

– Я не специально…

– С самого начала я знала, что ничего хорошего от волка нельзя ждать.

– Да ты что?! – возмущается титан. – И это говорит собака?

– Вы меня оба злите, – вспыхиваю я. – Дайте мне побыть одной.

Если Тиа понимает мою просьбу буквально – она растворяется в воздухе, то титан просто замолкает.

– Что? – отвечает вопросом на мой хмурый взгляд. – Я только-только нашел тебя, дай хоть посмотреть со стороны. Там, – говорит он, пока я не успела ничего возразить, – наш дом. Вон тот, в саду.

– Ты так просто говоришь “наш”, – замечаю я.

Мужчина жмет плечами, мол, а что здесь такого.

– Хочешь посмотреть?

– Да.

Домик спрятан за плодовыми деревьями. Одноэтажный, низкий. Открываешь дверь и сразу попадаешь в гостиную. Камин, диван, кресла, за деревцами в кадках небольшая кухня.

Титану приходится пригибать голову, чтобы войти.

– Там спальня и ванная, – он проводит быструю экскурсию.

Мне только и остается, что идти за мужчиной и слушать.

Уютно, красиво.

– Сказочный домик, – хихикаю я. – И в нем будет жить ведьма.

– С оборотнем,

– С оборотнем, – повторяю я неуверенно.

– Осматривайся. Я принесу вещи.

Титан возвращается не один. К моей радости, я слышу голос деды и выбегаю на улицу.

Не показалось.

– Агатик, – деда выдыхает с облегчением. – Я приходил, а ты спала и спала.

– Ты сильно волновался? – я обнимаю самого-самого близкого человека в моей жизни.

– Не-е-ет, – заверяет он меня. – Но ты бы включила телефон.

– Прости, кажется, я забыла его в деревне.

Я вспомнила, когда в последний раз видела свой телефон. Он мог остаться где-то в яблоневом саду. Выпасть из кармана и затеряться в траве. Это было в вечер нашего побега. В вечер, когда я узнала о своей сущности. В вечер, когда впервые была с мужчиной.

Кожу щек покалывают от смущения, но я все же встречаюсь с титаном взглядом.

– Нужно купить новый, – говорит он.

– Хорошо, – вклинивается деда. – Я куплю и привезу. Мне бы поговорить с внучкой наедине, Дмитрий Викторович, – тон серьезный.

– Без проблем. Пока раздобуду что-то поесть.

Деда ждет, пока титан отойдет на достаточное, по его мнению, расстояние, чтобы не быть подслушанными и спрашивает:

– Как ты? Ты мне расскажешь, что случилось?

– Я не знаю, как объяснить.

– Если не можешь – не говори.

А я сама не знала, что имею права рассказывать, а что нет. Вряд ли ведьмы и оборотни хотят, чтобы о них знали все.

– Давай присядем, – я указала на скамью у входа в дом. – Ты не устал? Как мама и Ника?

– Все с нами хорошо. Я им сказал, что ты осталась в деревне. Ты им только позвони.

– Сегодня же позвоню, – обещаю я.

Деда растирает ладони, посматривает то на опустевшую дорожку, то на меня.

– В твоем сне был он?

– В каком сне, дедуль? – я разыгрываю непонимание.

– Агата, если это был он, то я слова не скажу против, что ты остаешься в чужом доме.

– Но я не могу пока вернуться домой.

– Так это был Дмитрий Викторович?

Я невольно улыбаюсь уважительному обращению. Но если вспомнить сколько Митиру лет на самом деле…

– Да, мне снился он, – признаюсь я.

Деда улыбается.

– Тогда я за тебя спокоен. Только все должно быть по-людски. Официально. Узаконено, – настаивает деда. – Чтобы не стыдно было в глаза людям смотреть.

А я уже сгораю со стыда, глядя на довольное лицо титана. Точно слышал каждое слово.

Он шел неторопливо, поигрывая коробкой в руках.

– Постельное белье, – пояснил и скрылся в доме.

– Все по чести! – повторил деда, похлопывая по моей ладони.

– Деда я все поняла, – прошептала я, густо краснея и отворачиваясь.

Разговор я постаралась перевести на нейтральную тему. Попросила успокоить бабу Любу. В ответ обещала звонить близким каждый день.

– Ну все, мне пора, – деда обнял меня крепко. – Я знал, что ты не простая девочка, – прошептал он напоследок. – И не забывай, я всегда тебя приму, чтобы не случилось.

– Спасибо, дедуль.

Я провожала идущих к воротам мужчин взглядом. Титан вызвал такси. Меня попросил остаться у дома и дать уже ему поговорить с дедой наедине. Разговор длился от силы пару минут. Собеседники были серьезны, говорили по очереди и скрепили обсужденное рукопожатием.

Митир вернулся к домику в саду и принялся дальше обустраивать быт.

– О чем вы говорили? – спросила я, не сдержав любопытства.

– А вы?

– Ни о чем. Пустая болтовня, – ответила я.

– Вот и мы ни о чем.

– Пф-ф-ф, – фыркнула я и прошла в гостиную. – Ты будешь жить со мной? – спросила я на выдохе, замечая в одной из коробок пену для бритья, станок, черную зубную щетку.

– Естественно.

– Я думала, что буду жить одна…

– Это ради твоей безопасности, – заявил титан и обаятельно улыбнулся.

Сейчас у меня не получилось злиться, хоть я и чувствовала ложь.

– Ну раз ради безопасности… – ответила я.

– А ради чего же? – удивился мужчина, высоко вскинув брови и задержавшись на мне взглядом.

Лучше бы он так не смотрел.

– Тебе нравится смущать меня? – спросила я храбро.

Своим вопросом я спровоцировала мужчину. Он отложил записную книжку в сторону и принялся раздеваться.

– Зачем ты это делаешь? – воскликнула я, удивляясь сама себе. Куда делась, та дерзкая Агата, что целовала титана, касалась его? Где она сейчас?!

– Собираюсь пробежаться. Пойдёшь со мной? – Митир говорит и беззаботно стягивает футболку, комкает, отбрасывает её в кресло.

– Пробежаться? – переспрашиваю я.

– Именно.

– По солнцепеку?

Мужчина смеется.

– Обувайся. Сейчас покажу, что за пробежка. Отвернись, – просит меня. – Отвернись-отвернись, – произносит со смешком.

Он берется за резинку штанов, и я поднимаю взгляд к потолку.

– Зверь скучает по воле. Столько дней сдерживал его.

Всё равно я вижу, как мужчина неторопливо снимает штаны, поэтому стараюсь сконцентрировать взгляд на трещинке у деревянной балки.

– О-о-о, – выдыхает со стоном удовольствия приспуская трусы, – наконец-то свобода.

– Может, хватит уже?!

– Да я всё, – раскидывает руки, демонстрируя себя.

Ну нельзя быть таким шикарным. Я даже жалею, что не рассмотрела мужчину в яблоневом саду, а сейчас никак не могу побороть стеснение.

Слышу насмешливое:

– Еще насмотришься на меня. Идём к месту силы. Покажу алтарь Селены.

Митир расправляет плечи, разминает шею, встряхивает головой, сутулится и на пол опускается крупный волк с тёмной шерстью. Высокий в холке, с огромной пастью.

"Цок-цок-цок", – идёт ко входной двери.

Оборачивается. Ждет.

– Мне идти за тобой? – уточняю я.

Он склоняет мохнатую голову, пропускает меня вперед и идет следом. Я притормаживаю на развилке дорожки и чувствую тычок влажным носом в ладонь. Зверь гладится о мою руку, лижет ладонь.

– Это странно, – произношу я, сдерживая глупый смешок.

Волк фыркает недовольно. Подталкивает меня к лесу и сам спешит затеряться между соснами. Спина зверя мелькает то тут, то там. Я иду по едва различимой тропинке притаптывая пожелтевшие иголки.

Под кронами деревьев стоит опьяняющий аромат хвои, от которого немного кружится голова.

– Митир? – зову я громко, потеряв волка из виду.

Зверь появляется передо мной практически сразу. Он больше не убегает, ведет меня.

С каждым шагом воздух становится насыщенней, вкуснее.

Покалывает кончики пальцев и мне хочется беспричинно улыбаться.

Мы выходим на поляну. С виду обыкновенную и совершенно неприметную. Таких сотни в лесах – небольшая овальная прогалина без растительности.

– Место силы, – рычит зверь.

Он приближается к центру, туда, где у камня возложены цветы и травы и склоняет волчью голову. Закрывает глаза и долго стоит не шелохнувшись. Разговаривает с Богиней.

Я застываю на месте и боюсь произвести лишний шум – не хочется рушить момент.

Зверь поднимается, смотрит на меня пристально, с тоской и нежностью.

Не знаю, как я смогла распознать эти эмоции, наверное, это еще один плюс моих ведьмовских способностей.

– А теперь куда? – спрашиваю я вполголоса.

Волк разворачивается и ведет меня куда-то вниз.

Минут через десять небыстрой ходьбы я различаю звук льющейся воды.

– Речка? – спрашиваю радостно.

Волк с шага переходит на рысцу, и я спешу за ним.

Я сбегаю по пригорку и не сдерживая радости, выкрикиваю:

– Речка! А тут можно купаться?

Зверь на практике демонстрирует ответ на мой вопрос – заходит в воду.

– Ой, холодная, – отмечаю я.

Зверь дёргает головой, обдает брызгами.

– Хватит! – я пытаюсь увернуться. – Митир! – хохочу, зачерпываю воду и угрожающе заношу руки. – Оболью!

Зверь фыркает, делает несколько шагов в глубину и скрывается с головой.

Я несколько секунд смотрю на темную поверхность, наблюдаю за расплывающимися кругами по ней.

Наконец мужская спина разрывает водную гладь.

– Ну попробуй! – Титан выпрямляется, трясет головой. – Ну что трусишь, мышка? – он дразнит меня. – Перед волком ты не трусила.

– У меня, как и любого нормального человека, тяга к милым животным.

– Милым? – хмыкает мужчина и идёт на меня. – Сегодня очень жарко, не находишь?

– Не нахожу, – я вновь зачерпываю ладонями воду, вскидываю руки. До титана долетает пару капель. Да и план какой-то глупый – пытаться обрызгать и без того мокрого человека. – Даже не думай! – набираю ещё, вода протекает сквозь пальцы. – Я не хочу потом возвращаться в мокрой одежде. Она будет неприятно липнуть к телу.

Митир останавливается, и я понимаю почему. Сейчас вода скрывает его почти по бёдра.

– Так снимай платье.

По тренированному телу медленно сползают капли влаги и поблескивают на солнце.

Красиво!

В это раз я не пытаюсь сделать вид, что не смотрю. Слежу за тем, как отдельные капельки собираются в дорожки и скользят по смуглой коже мужчины.

– Агата, – он зовёт меня чуть охрипшим голосом. – Теперь ты меня смущаешь.

Я громко фыркаю и встречаюсь с Митиром взглядом.

– Думаю, это чувство ты давно забыл.

– Это что, намёк на мой возраст?

Я жму неопределенно плечами и медленно отступаю. В груди разгорается азарт, хочется сбежать и одновременно быть пойманной.

Оборотень вторит мне, наступает.

Мой взгляд невольно опускается.

– Как некрасиво, моя ведьма, вот так глазеть на моего младшего братца. Если не хочешь обидеть собеседника – ему нужно смотреть в глаза.

А мне хочется наслаждаться красивым мужским телом.

– Сама напросилась, – хмыкает оборотень.

Я не успеваю среагировать и оказываюсь в мужских объятиях.

Тонкая ткань моментально впитывает влагу, облепляет грудь, живот ноги, словно вторая кожа. Сковывает, опутывает.

– Его лучше снять, – титан отпускает меня на мгновение, медленно собирает подол сарафана, перебирая подушечками пальцев по бедрам.

Я приподнимаю руки, помогаю раздеть себя.

Одежда тут же летит куда-то мне за спину, а я льну к твердой прохладной груди.

– Что ж ты делаешь, ведьма? – рычит мужчина и подхватывает меня на руки.

Мне приходится обхватить его талию ногами.

Он утягивает меня на глубину, но я больше не чувствую обжигающего холода. Смотрю в глаза оборотня. Небесно-голубые – они на мгновение темнеют и наливаются желтым золотом.

«Моя ведьма», – разносится в голове. Уверена, что слышу голос оборотня. Обязательно спрошу Милу и об этом. Но потом. При встрече.

Митир чуть подбрасывает меня, перехватывает удобнее.

Легкий ветерок покалывает спину и плечи.

– Холодно, – жалуюсь я.

Титан отстраняется и опускается взглядом к моей груди.

– Тебе понравится, – обещает он и делает то, чего я боялась. Вбирает в горячий рот твёрдую вершинку. Обжигает меня в буквальном смысле.

Я вскрикиваю. Выгибаюсь.

– Хватит, – хныкаю.

Новые ощущения сводят меня с ума.

Оборотень не выпускает сосок из плена, потирает его языком, посасывает, сжимает губами. И с каждым прикосновением низ живота обдает жаром. Я закусываю губу, чтобы из груди не вырвался громкий стон. Стыдливо закрываю глаза. Хватаюсь за крепкие плечи и молю пощадить.

– Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.

На мгновение титан дает перевести дыхание, но лишь для того, чтобы продолжить свою пытку. Он целует вторую грудь. Продолжает свою игру, от которой я дрожу всем телом. И это происходит со мной не от холода, наоборот, каждая клеточка меня полыхает огнём. Хочется забраться в ванную полную льда. Но вряд ли она поможет…

– Мы здесь одни, – Митир комментирует мою очередную попытку заглушить стон.

Он переключается на мои губы. Целует мягко. Сдерживает себя; я знаю. Его ладонь гладит спину, поднимается к шее, фиксирует – не позволяет разорвать поцелуй.

– Моя ведьма, – рычит зло, так словно кто-то говорит об обратном. – Только моя.

Теперь поцелуи клеймят меня. Оставляют следы на шее, ключицах, груди. И я вместе с титаном схожу с ума. Целую его губы, прикусываю, рычу, словно зверь, когда он перенимает инициативу.

– Мой волк! – шепчу подрагивающим голосом, кусая мужчину у основания шеи. Не знаю зачем я это делаю. Хочу! Хочу оставить свой след на его теле. – Извини, я кажется, переусердствовала, – стираю выступившую каплю крови на смуглой коже.

Титан улыбается, смотрит исподлобья, пока его рука освобождает меня от трусиков. С легкостью разрывает ткань с одной стороны, а потом с другой и сдергивает клочок бесполезной ткани.

Губы саднят. В ушах стоит гул. В легких жжет – не получается дышать полной грудью.

Мы неотрывно смотрим друг другу в глаза.

Нет стеснения. Нет страхов. Только слепящее солнце, аромат хвои, прохлада воды и желание, от которого кружится голова.

Я совершенно забыла, где мы – не боюсь быть увиденной. Такое ощущение, что я не знаю значение слова “стыд”.

Мне нравится контраст холодной воды и горячей кожи оборотня. Нравится все, что с нами происходит.

Я двигаюсь в руках мужчины, веду бедрами, сгорая от желания вновь ощутить его внутри. Провоцирую.

– Ох, – шумно втягиваю воздух.

Головка касается входа, надавливает. Титан медленно опускает меня в воду, наполняет собой. Придерживает и подается бедрами.

Я не дышу. Ощущения так приятны и остры, что хочется сосредоточиться только на них.

– Еще, – прошу, чувствуя, как волна жара растекается под кожей.

Оборотень продолжает движения. Не сбавляет темп, но и не ускоряется – плавит меня в своих руках. Я больше не пытаюсь держаться за мужские плечи – откидываюсь и лежу на воде, погибая от наслаждения. Мне нравится эта медленная пытка, от которой хочется плакать и смеяться. Метаться из стороны в сторону, прося быстрее закончить мучения, но я не делаю этого. Растворяюсь в ощущениях, едва сдерживая себя, чтобы не закричать.

– До чего же ты вкусная, моя ведьма, – слышу сквозь удары своего сердца. – Ты сведешь меня с ума.

По моим щекам стекают редкие горячие слезы, и я улыбаюсь.

– Может, я только этого и хочу, – отвечаю провокационно.

– И тебе отлично это удается, – рычит оборотень, заставляя меня подняться и обнять его за шею. – Я тронулся, как только почувствовал твой запах среди сотни других. Метался по базе. Искал. Не понимал, что происходит. – Подается бедрами резче и грубее. – Думал, что ты наваждение. Хотя, ты и есть наваждение. – Он замолкает, целует мои губы. Чуть болезненно. Двигает бедрами яростно и зло. – А теперь ты только моя, – прижимает меня с силой, шепчет хрипло на ухо, и я рассыпаюсь в его руках. Я больше не держу себя – кладу голову на твердое плечо и пытаюсь отдышаться.

Мы долго стоит в воде, просто обнимаясь. До тех пор, пока не начитает бить дрожь.

– Заболеешь. Пора выходить, – произносит титан.

На воздухе дрожь бьет сильней.

– Позови своего фамильяра, пусть принесет тебе сухую одежду, – он растирает ладонями мои плечи и спину.

– А так можно? – спрашиваю я.

– Ты будешь удивлена, узнав, сколько откроется возможностей перед тобой.

Слышу в словах горечь и недовольство, но не понимаю их причину. Я не заостряю на этом внимание и зову Тию. До момента ее возвращения греюсь, прижавшись к боку зверя.

Мы возвращаемся неторопливо. Волк больше не спешит, идет рядом. Изредка касаясь меня огромной головой. Я чувствую усталость и жуткий голод.

За время нашего отсутствия в домике кто-то навел порядок. На маленьком кухонном столе появились карликовые розы в горшке, холодильник был наполнен продуктами, с поверхностей пропала пыль.

– Мама, – только и произнес Митир.

– Передай ей спасибо, – ответила я.

В этот день я больше не покидала домик в саду, совершенно разморенная купанием. Но сон не шел. Я ждала встречи с Милой.

Встречи с Милой я ждала, как только стрелки часов показали отсчет нового дня. Возможно, мне не удалось уснуть еще и по тому, что я впервые легла в кровать не одна. Спать с мужчиной – это непривычное чувство, ощущать жар чужого тела рядом. Крупного тела, закидывающего на тебя руку или ногу, стискивающего, бормочущего что-то на ухо. Слишком ново для меня. И слишком быстро.

В окне забрезжили первые лучи солнца. Я, как мне показалось, тихо поднялась с постели.

– М-м-м, – застонал титан, глянул на меня недовольно и пробормотал: – Сразу могла сказать, что ты ранняя пташка? Я бы еще подумал, ложиться с тобой или перекантоваться на диванчике.

– Ты меня злишь, – предупредила я и пошла в ванную.

– Молчу, мышка, – отозвался оборотень. – Молчу.

Я на мгновение застыла на пороге комнаты, рассматривая спящего мужчину. Собой он занимал две трети кровати. Повернулся на бок, подтянул одеяло, открывая ступни. Наверное, неудобно быть таким большим?..

– Будешь продолжать прожигать в моей спине дыры – в душ я пойду с тобой.

Угроза сработала. Я юркнула в ванную. Делить с утра таинство умывания я точно еще не готова. И вряд ли это случится в ближайшее время.

Митир рассказывал, что в особняке живет сразу несколько пар, но знакомство с ними, предусмотрительно отложил. Это немного пугало. Неужели его близкие могли сказать или сделать такое, что вывело бы меня из равновесия?.. Или были какие-то еще причины?..

Сидя за круглым столом, пила чай, поглядывая в окно. Территорию покинул автомобиль, за ним еще один, я заметила рослого мужчину, что прошел туда и обратно, и… зверя. Волк бежал по дорожке в сторону соснового леса.

Я определенно попала в другой мир.

Вскоре титан покинул меня. Он недолго разговаривал по телефону – я слышала его голос в спальне, но не разобрала ни слова, умылся, судя по звукам, и сказав, что я всегда могу позвать на помощь, если вдруг она потребуется, ушел.

– Не скучай, – бросил он напоследок.

Титан покинул домик, отошел шагов на двадцать и вернулся.

– Забыл, – произнес он с обаятельной улыбкой. Поймал мой подбородок, склонился, поцеловал в губы. Просто прижался к ним. Мне хватило и этого прикосновения, чтобы кровь прилила к щекам. – Ты самая вкусная ведьма.

Не знаю, что задержало Митира, но день я провела в компании его мамы и Тии.

– А вы не боитесь меня? – спросила я прямо.

– Я буду осторожна, – ответила волчица вполне серьезно.

Она рассказывала о жизни в стае. О привычках, иерархии и устоях. А на вопросы отвечала обтекаемо и крайне осторожно.

Тиа просто находилась рядом и оживилась лишь с появлением ворона на подоконнике гостиной.

Птица щелкнула клювом, склонила голову, рассматривая меня одним глазом.

– Ка-а-ар, кра-а-асивая, – заявил она нагло.

Я не совсем поняла кому из нас троих был адресован комплимент.

– Хозяйка, – Тиа подала голос, игнорируя высказывание ворона, – прибыла госпожа Мила.

Не скрывая своей радости, торопливо вышла на улицу. Наконец я смогу задать все вопросы, что гложут уже несколько дней.

– Я не одна, – объявила ведьма. – Родной, оставь все при входе. Волку не понравится присутствие запаха чужого мужчины в его жилище, тем более демона.

Я сбавила шаг, запнулась о собственную ногу и чуть не припала на колени, следила за тем, как темноволосый демон? ставит сундук на скамью у входа.

– Это мой сын, Эрик, – пояснила Мила. – Он только помог мне добраться. А теперь уходит, – она похлопала мужчину по плечу. – Не нужно дразнить оборотней.

– Когда тебя забрать? – спросил он, раскрывая красивые белоснежные крылья за своей спиной и встряхивая их.

– Паскаль придет за тобой, – ответила ведьма. – Иди.

Взмах крыльями и мужчина действительно взмыл в небо, поднимая с земли песок и мелкий мусор.

– Я не просто привела сына с собой, – заговорила Мила. – К рассвету, а возможно и раньше, ты поймешь почему я это сделала.

Я слушала ведьму краем уха, наблюдая за фигурой, что удалялась, а в один момент просто исчезла. Раз – и небо вновь совершенно чистое.

– Там, – Мила указала на сундук, по которому уже топтался ворон. – Книги. Тебе нужно их изучить. Это основы основ. Твой фамильяр пусть скопирует. Начинай собирать свою библиотеку, Агата. И заведи дневник. В него вноси все, что тебе кажется важным. Волчица, – она переключила внимание на Велу, – сейчас мы пойдем к месту силы. Попроси своих братьев не беспокоить нас.

– Мой сын будет волноваться, – холодно предупредила Вела.

– Твой брат – Альфа этой стаи, лично просил меня обучить девочку. Он мне ее доверил. То, о чем сегодня будет разговор с Агатой не для ушей ее волка. И не для ушей любого из вас. Идем, – Мила безошибочно указала направление.

– Извините. И спасибо за компанию, – я поблагодарила маму Титана.

До кромки леса ведьма шла быстрым шагом, но переступив ее – замедлилась. Вдохнула полной грудью, подняла голову к небу.

– Место силы подпитывает нас. И подпитывает наших помощников. Если есть возможность, живи как можно ближе к этому лесу.

Я шла и слушала.

– Мы зависим от всего живого вокруг. И живое зависит от нас. Захочешь – поможешь, захочешь – погубишь, – Мила бросила хитрый взгляд. – Это только твой выбор. Ну, спрашивай, что тебя гложет?

– Почему вы согласились меня обучать?

– Это простой вопрос. Мне нужно передать кому-то свои знания.

– Я все равно не понимаю. Почему именно я?

Ведьма улыбнулась, осмотрелась.

– Я хотела затронуть эту тему чуть позже и не здесь, где нас могут услышать. Но раз ты спрашиваешь… – она подвела меня к поваленному дереву и усадила. – Паскаль, сделай так, чтобы нас не побеспокоили, – произнесла, подняв голову.

Ворон каркнул, спланировал с ветви, прошелся по рыжим иголкам несколько шагов и растворился в воздухе.

Когда-нибудь я привыкну к подобным фокусам.

– Тиа, помоги ворону, – попросила я тихо и несмело.

Мила одобряюще кивнула.

– Ответ на самом деле очень прост, – начала она. – Ведьма может передать свои знания дочери, а ты заметила, что боги подарили мне сына. Демона. Моя сила по сравнению с его – ярмарочные фокусы. Он прочел все мои книги, но пользоваться рецептами или заговорами из них точно не будет. И если у меня вдруг будет дочь – то и она родится демоницей. Получается, что мне некого обучить. Еще ведьмы могут передать другой силу перед самой смертью. Уходить из этого мира я не собираюсь, да мне и не позволят. А из ковена я ушла очень давно – перед самым рождением Эрика. И мне не дадут в обучение подходящую девочку.

– Я могу спросить, почему?

– Этот вопрос главный в сегодняшней нашей беседе. У ведьм в ковене строгая иерархия, как и в любых женских коллективах, – рассмеялась Мила. – Есть Верховная ведьма и ее помощницы. Они решают нашу судьбу и… судьбу наших детей. И никто не в праве ослушаться. Я ослушалась. И жива до сих пор только благодаря тому, что за моей спиной те, кого боятся даже самые сильные колдуньи.

– Демоны? – спросила я.

– Правильно, – согласилась Мила. – Я выбрала сына, а не ковен.

– И что в этом плохого? – уточнила я, искренне силясь понять.

– О-о-о, – расхохоталась Мила. – Я забываю, что ты ничего не знаешь о нашем мире. Есть ведьмы, оборотни, вампиры, демоны. И у каждых свои ценности. Для оборотней ценность – это его пара. Нет ничего важнее для волка, чем та, кого он выбрал. Вей веревки из своего оборотня – это мой тебе совет. В ответ он лишь скажет, что любит.

Я неуверенно улыбнулась, совершенно не представляя, как титан вдруг признается мне в любви.

– А что ценят ведьмы? – я осторожно сменила тему.

– Ведьмы ценят силу и власть. Дочери их интересуют лишь для укрепления своих позиций в ковене. А вот сыновья… – Мила немного помолчала. – Сыновья ведьмам без надобности.

– Я не понимаю.

– Мужчина – балласт для ведьмы. Будь то любовник или ее ребенок. Поэтому мне пришлось пойти против ковена, защищая своего сына. Я не могу сказать, как поступить тебе, могу только научить пользоваться силой. А дальнейшую судьбу, ты выберешь сама.

Я не хотел вставать с постели. Подушка, простыня, одеяло – всё впитало запах моей ведьмы. До сих пор казалось, что она пахла яблоками, нагретыми на солнце. И спалось с ней так же вкусно. По-другому даже сказать не могу. Но судя по взгляду, каким одарила меня Агата, перед тем как пойти умываться – хорошо спалось только мне.

Столько дней в напряжении – я не хотел вставать с кровати. Только лежать и обнимать свою пару, но звонок Альфы решил по-другому. Сегодня назначен Совет кланов.

Редкое мероприятие. Последний на котором я присутствовал, был по поводу удочерения моей матерью человеческой девочки – Элеоноры. А спустя несколько десятилетий человеческая девочка стала княгиней Темных вампиров и матерью княжны.

Я не стал посвящать Агату в подробности моего дня. Попрощался и направился к основному дому. Альфа уже ждал меня у внедорожника. Почти к закату мы добрались до места встречи. По факту это небольшой клочок земли, вокруг которого находились владения четырех стай.

От каждой стаи два или три представителя. А решение принимают лишь Альфы.

– Платова нет, – заметил я, вглядываясь в лица присутствующих.

Альфа хмыкнул и промолчал. Наш разговор могли слышать другие участники совета.

Автомобиль мы оставили у подлеска и еще минут сорок шли пешком. А сейчас вышли на пригорок. Чуть в углублении собрались представители двух кланов, мы были третьими и оставалось дождаться лишь стаю Петрова.

– Добрый день, – поздоровался Лео с Баровым и его замом. – Добрый, – протянул руку Бете Платова.

Старший Лесман пожал протянутую ладонь, но без особого желания.

– Марина, – Лео кивнул волчице.

Её я не ожидал встретить на Совете кланов. Мать Леси, пара Платова. Смотреть в глаза той, кому сорок лет обещал беречь её дочь от неприятностей, а сейчас обвиняешь во лжи… то ещё удовольствие.

А волчица смотрела на меня пристально.

– Митир, – произнесла она, после моего приветственного кивка, – я всё ещё надеюсь, что произошла ошибка. Вы просто сильно поругались с Лесаной?

– Нет ошибки, – ответил я.

Волчица подошла ближе и тут же отшатнулась – точно почувствовала запах моей ведьмы.

– Я до последнего надеялась, что ошибка, – призналась женщина.

– Нет ошибки, Марина, – произнес Лео. – Я бы не стал настаивать на Совете кланов. Твой волк отказался верить в очевидные факты.

– Он защищает нашу дочь.

– И именно поэтому мы сейчас собрались. Иван не готов наказать собственное потомство, а я не готов спустить с рук твоей дочери сорок лет потерянный жизни моего племянника, – высказался Лео.

– Давайте подождём Петрова, – заметил Баров.

Представители четвёртой стаи прибыли через двадцать две минуты тягостного молчания.

– Идут, – выдохнула волчица подрагивающим голосом.

На юго-западе уже можно было рассмотреть две бегущие фигуры, подсвеченные тускнеющим солнцем.

– Прошу прощения, – произнес Виталий Петров. – На трассе свалка из фур. Приступим.

– Пусть выскажутся Платовы, – произнес Лео.

Уверен дядька дал слово Адаму не просто так – хотел услышать версию, рассказанную Иваном его стае.

Все участники Совета уже были посвящены в общие черты проблемы. Нам с представителями Платова осталось лишь приоткрыть каждому свою правду.

– На лицо работа ведьма, – начал Лесман.

– С чего такая осведомленность? – уточнил я.

– Я знаю на что они способны, – отозвался недружелюбно оборотень.

– Возможно, ты не с то ведьмой водил дружбу, Лесман?

Адам дернулся, огрызнулся.

– Против природы не пойти. Она всегда берет верх!

– Понимаю, – ответил я.

– На что ты намекаешь?! – зарычал он.

– Тише! – Лео встал между нами. – Мы сюда пришли не из-за тебя Лесман и твоей борьбы с совестью.

Оборотень отдышался и продолжил:

– Та, кто утверждает, что Лесана не пара Митира – ведьма.

Я подался вперед и хотел вступить в спор, но дядька меня одернул.

– Пусть скажет, – произнес он только для меня.

– Прошлое говорит, что ведьмы способны на многое, – говорил Лесман, а мне хотелось хорошенько приложить его по темечку за бред, что вырывался из его рта. – Мы все помним случаи, когда ведьмы одурманивали и опутывали достойных и сильных вожаков.

Я хмыкнул и не промолчал:

– Хочешь сказать, что я настолько дурак, что в принципе усилий ведьме прилагать особых не нужно?..

– Я лишь сказал, что в сети ведьм попадали куда более сильные оборотни. И где они сейчас? – уточнил Лесман

– Представления не имею, – я равнодушно пожал плечами, а кисти рук сами сжались в кулаки. – Я понял позицию твоего Альфы. Сейчас я чем-то опоён, заговорен или просто тупой. Тогда ответь мне на вопрос, ты видел Лесану? Или ты Марина. Твоя дочь возвращалась домой?

Лесман промолчал, а вот волчица оказалась честнее и отрицательно покрутила головой.

– Иван сам встретил Лесю. И позвонил позже.

– Если бы вы ее видели, то заметили, что она больше не носит мою метку, – произнес я.

Я наблюдал за реакцией присутствующих. Петров и Баров переглянулись между собой.

– Метку оборотня не снять, – заметил с ухмылкой Адам.

– Не снять, – подтвердила Марина.

– Снять, – ответил я, но умолчал о встрече с Селеной. Не поверят. Я подошел к оборотню и оттянул ворот футболки. Мне и не нужно было оголять основание шеи, чтобы тот почувствовал нашу с Агатой скрепленную связь. – Метку на метку не поставить, – напомнил я, копируя ухмылку собеседника.

Петров изъявил желание подойти ближе.

– Я не чувствую тут волчицу, – подтвердил он.

– Это еще раз подтверждает мои слова. Ведьма нашла способ избавиться от меток, – упрямился Бета Платова.

– Не говори глупости! – вспылил я. – Агата не обучена. Она несколько дней назад узнала о своей природе. Седьмая дочь в роду. Случайный дар. Ты можешь сам проверить, а не твердить как заведенный одно и тоже!

– Митир, – мою эмоциональную речь прервал Петров, – у Лесаны тоже отсутствует метка?

– Да.

– Кто смог разорвать ваши судьбы?

– Та, кто имеет на это право, – ответил за меня Лео. – Я думаю, отсутствие Платова и его дочери говорит об их страхе. Если бы Лесана была уверена в своей правоте, то пришла бы на Совет. И не забывайте, что за сорок лет Богиня так и не одарила пару Митира и Леси потомством. Это ли не самое главное доказательство того, что волчица лгала. И у нас в свидетелях Высший демон. Сеар. Принц Преисподней. Именно он помог волчице обмануть зверя Митира. Демон готов выступить, если наших доказательств вам не хватает.

– Демон, изгнанный братьями из Преисподней, конечно же вызывает доверие… – высказался Лесман.

– Тише, Адам, – его оборвала Марина. – Какое наказание вы будете требовать для моей дочери? – спросила она у меня.

В глазах волчицы стояли слезы. Мне было отчасти жаль ее. Но лишь отчасти…

– Мы не будем просить смерти, – вступил в разговор Лео. – Но просим изгнать волчицу из стаи ровно на тот срок, что она отобрала у моего племянника. И дать гарантию того, что другие стаи ее не примут, – он обратился к Альфам.

– Но это верная смерть для нашей дочери, – голос волчицы задрожал, как и ее пальцы прерывающие приоткрытые губы.

Лео кивнул и добавил:

– Я уверен, что твоя дочь найдет способ сохранить себе жизнь. Лесана показала удивительные способности к манипуляции.

– Справедливо, – заметил Баров. – Но отложим это решение до следующего совета.

– Согласен, – подтвердил Петров. – Встретимся через месяц.

– Я не понимаю… – вырвалось у меня из груди рычанием.

Зверь рычал вместе со мной.

– Мы даем время Платовым опровергнуть ваши обвинения, а вам, – Баров весело фыркнул, – еще раз доказать свою правоту. Если ваша пара действительно имеет истинную связь, твоя ведьма к этому сроку будет носить волчонка.

– Я не приведу Агату на совет, – прорычал я. – Я не дурак, чтобы подвергать их опасности.

Я неосознанно произнес “их”, твердо уверенный в том, что ближайшее будущее принесет мне радость… или же огромную боль. Все будет зависеть от моей маленькой ведьмы и от ее выбора.

Волчица вытерла слезы.

– Вам придется, – сказала она твердо. – На кону жизнь моей дочери. Со своей стороны мы пообещаем, что не тронем девушку ни зависимо от ее положения.

– Нет! Агата не будет присутствовать на совете. Она не контролирует силу. Это в ваших же интересах, – настоял Лео.

– У вас месяц все обдумать и принять решение, – подытожил Петров.

Кажется, они с Баровым обговорили наш вопрос еще до Совета, слишком единодушны они в решении, и их Беты оставались в тени. Стояли молчаливыми истуканами. Не удивлюсь, что Платов выторговал эту отсрочку за нашими спинами. Поэтому он и не появился. Знал, что Совет кланов пройдет в пустую.

Судя по недовольному лицу Лео, его посетили те же мысли.

Мы быстрым шагом отдалялись от места встречи.

Я заговорил первым и озвучил то, что и так все знали:

– Я не позволю Агате быть на совете.

– Я знаю, – кивнул Лео сосредоточившись на чем-то перед собой. – И ты будешь прав. У меня нет доверия к стае Платова.

– Знаешь, что меня пугает больше? – спросил я.

Дядька вопросительно протянул:

– М-м-м?

– Платов откажется признавать решения Совета кланов. Просто проигнорирует. Для него не будет достойного аргумента, подтверждающего вину его дочери.

– Скорее всего, – согласился он.

– И что тогда?

– Тогда у нас будет возможность не только защищаться, но и нападать. Хоть я этого и не хочу, – признался Лео.

– Я беспокоюсь за Агату.

– Не стоит, – хмыкнул дядька. – Вела уже со всеми поделилась впечатлениями после устроенного твоей девочкой урагана. Сильная стихийная ведьма. Она защитит себя. Да и Агату не останется одна. Мы будем рядом

– Спасибо, – поблагодарил я.

– Но ты прав, стоит перестраховаться, – Лео взглянул за спину и добавил тихо. – Завтра же попрошу мышонка присмотреть за твоей парой.

– Ну что, на сегодня, думаю, хватит, – Мила подняла взгляд на восток, где солнце только-только окрашивало небо в серо-розовый.

– Да, – согласилась я, зевая.

Не знаю, как будут проходить наши дальнейшие занятия, но сегодня мы с Милой проговорили восемь часов подряд. Я бы уснула еще в полночь, если бы не живительные отвары. Чайная ложка густого ароматного напитка сотворило чудо. Уже через пару минут я перестала зевать; мысли в голове обрели четкость. И этой ночью я записала свой первый ведьмовской рецепт, правда на листок бумаги.

– Что-то твой волк не ищет тебя, – произнесла ведьма.

Я не знала, что сказать в ответ. Митир ушел утром, коротко попрощавшись со мной и ничего не объясняя.

До того момента, пока Мила не заметила, что оборотень обо мне не вспоминает, я отгоняла неприятные мысли. Все же, мне не известен привычный образ жизни титана. А теперь я злилась. Очень сильно злилась.

Ветер загудел в вершинах сосен, завихряясь и осыпая нас длинными иголками.

Мила подняла голову и звонко рассмеялась.

– Словно смотрюсь в зеркало, – заметила она. – Я тоже моментально вспыхиваю. Вот только Андрасу мое пламя в удовольствие. Что злит меня еще больше. Ты себя чувствуешь всемогущей, поливаешь землю огненным дождем, а в ответ лишь довольный демонский гогот, – фыркает.

– О-о-ох, – выдыхаю я, представляя, если бы на мою долю выпали такие способности. – А как справляться с гневом?

– Научиться различать ведьмовскую натуру от человеческой, – я нахмурилась ничего не понимая. – Это очень просто. Задай себе вопрос. Сделала бы прежняя Агата то, что желает сделать Агата настоящая.

– Не совсем понимаю… – призналась я честно.

Ветер продолжает гудеть где-то наверху.

– Ну вот смотри. Допустим, я могу стоять в магазине, желая расплатиться за покупки, – добавила ведьма и расхохоталась. – И тут кто-то встает прямо передо мной. Нагло проходит в начало очереди и поворачивается спиной. Злит?

– Да.

– Ведьмовская часть тебя захочет испепелить нахала, ярко представляя, как человеческий образ рассыпается пеплом. Согласись, это слишком.

– Слишком.

– Вот и все.

Мила протянула мне руку, помогая подняться с поваленного дерева.

– Мы – ведьмы поступаем так, как позволяет нам мораль, совесть и воспитание. Мы отличаемся лишь этим. Любая сила – это ответственность. Будь она физическая или колдовская. Скоро ты сама нарисуешь свои границы, за которые не будешь переступать или же, к примеру, откажешься от них.

Я устало бреду, совершенно не ориентируясь в сосновом лесу.

– Зачем вы мне постоянно напоминаете об этом? Даете выбор?..

– Потому что это правильно, – отвечает Мила. – Я не хочу лепить из тебя свое подобие, как обычно делают в ведьмовских ковенах. Мне не нужен бездумный, эгоистичный, злобный раб. Я хочу научить тебя думать. Самостоятельно принимать решения и принимать их последствия. Я надеюсь, мы станем друзьями.

Я внимательно слушала, запоминая каждое слово. И была уверена, что попала именно к той ведьме, какой бы хотела стать и сама.

– Не отказывайся от защиты оборотней. Эта стая сильная. У них есть поддержка Высших вампира и демона. А демонов наши сестры боятся больше, чем костра. И, – Мила взяла меня за локоть и заговорила тихо-тихо, – наши дети всегда будут вызывать интерес у ведьмовских ковенов. Смешаная кровь – никому неизвестный результат. Охраняй свое дитя как самую большую ценность в жизни, – она сказала это и отстранилась.

Сказанное заставило меня замолчать. Тревога закралась в душу и плотно засела внутри, воскрешая сон, в котором я видела младенца в своих руках. Неужели это не просто картинки?..

Я взглянула на ведьму, пытаясь понять, знает ли она что-то, или ее предостережение ни на чем не основано.

– Вы что-то знаете? – спросила я напрямую, задерживаясь на границе леса и сада.

Тревогу заменил плотный страх.

Мила хмыкнула.

– А ты? – она долго ждала ответа на мой вопрос и продолжила: – Твое недоверие мне понятно. Тебе приходится принимать на веру все, что я говорю. Не могу сказать, что испытываю удовольствие от этого… но понимаю тебя. Идем.

– Стойте, – я поймала ведьму за руку. – После нескольких встреч с Митиром, я видела сон. В нем был он и… ребенок. Я держала малыша на руках… – мое дыхание сбилось. – Я пыталась удержать его, но он просто растаял в воздухе, – меня забила крупная дрожь, что я никак не могла унять.

– А что снилось тебе до или после? – спросила Мила встревоженно. – Были еще сны?

– Я видела нечто темное. Непонятное. Какая-то сущность. Она тянула ко мне черные щупальца и шипела. Грозила, что заберет у меня ребенка, – закончила я подрагивающим почти беззвучным голосом.

Ведьма старалась сохранить выражение лица безразличным, но я заметила промелькнувший страх.

– Пока не думай об этом, – произнесла она ровно. – Пока… – повторила чуть задумавшись. – И не отказывайся от защиты оборотня, Агата. Ему ты можешь доверять абсолютно. Он предан только тебе – своей паре. Если будет нужно, волк не раздумывая отдаст жизнь за тебя.

С каждым словом ужас охватывал меня с новой силой. Мила явно увидела в снах больше, чем я.

Она пошла чуть вперед, призывая своего фамильяра. Ворон сел на руку и защелкал клювом, разговаривая. Тихо и, кажется, на другом неизвестном мне языке.

– Я вернусь через семь дней, – эти слова уже предназначались мне. – Потрать их на обучение. Тебе нужны знания, Агата.

Митир

Мы возвращаемся в поселок рано утром.

Я узнаю от мамы и охраны подробности дня и ночи Агаты.

Мила сдержала слово и взялась за обучение моей яблочной ведьмы. Об этом говорит множество посторонних запахов: травы, библиотечная пыль, бумаги разложенные на столе у камина, фамильяр, что покинул домик в саду с моим появлением.

Агата спала, завернувшись в одеяло и сместившись на край. Ждала.

Приятно.

Я не хочу обманывать ее ожиданий, скидываю одежду и занимаю отведенное мне место. Утыкаюсь лицом в затылок и основание шеи девушки, дышу глубоко-глубоко. Чистый кайф. Закрываю глаза и пытаюсь успокоить себя и зверя.

Совет кланов прошел совсем не так, как мы ожидали. Я надеялся, что уже сегодня перестану бояться за жизнь своей пары, но страх только углубился.

Платов на что-то выменял отсрочку в месяц у Альф других стай. Месяц – огромный срок. Слишком большой. За это время Иван с дочерью смогут сделать многое. Радует лишь одно, на территорию нашей стаи они не сунутся. Но всегда есть «но». А это значит, я не отойду от Агаты ни на шаг.

– Моя маленькая ведьма, – шепчу я, стискивая девичье хрупкое тело. – Моя, – повторяю одержимо.

– Мне неудобно, – отвечает Агата. – И я хочу спать, волк, – произносит она сонно. – Отпусти, – а тут я угадываю нотки обиды в голосе.

– Не могу, – отвечаю я, прикусывая нежную кожу.

Девочка фыркает, срывает с меня одеяло, заворачивается в него, оставляя меня в одних трусах.

– Я лягу на диване, – доносит до моего сведения и делает несколько шагов к двери. Но останавливается. Чувствует опасность, как и мой зверь.

– Не бойся, – произношу я. За пару размашистых шагов, настигаю Агату, сгребаю ее в охапку. – Свои.

Не люблю это чувство, предшествующее появлению Высшего вампира. А за нашими дверями их двое.

Я поправляю одеяло на плечах девушки, кутаю, скрывая от нахального взгляда князя Темных вампиров мою маленькую ведьму.

Александр входит первым.

– Доброе утро, – здоровается он отрешенно, сторонится, пропуская племышку.

Что, и все?

– Доброе, князь, – отвечаю я, ожидая подвоха.

Ну не мог он вот так – по-человечески. Это не его стиль.

– Доброе утро, – произносит Элеонора. Взмахивает красиво ладошкой. Вот она грация Высшего вампира. Они рождаются идеальными. – Познакомишь нас? – обращается ко мне.

– Конечно. Моя Агата. Стихийная ведьма, – вот тут мне показалось, что в холодных глазах князя промелькнул интерес. – Это моя племянница Элеонора. И ее отец – князь Темных вампиров. Александр.

Агата жмется ко мне. Я ее понимаю, тяжело находиться рядом с вампирами. От них кровь стынет в жилах и подсознание не замолкая вопит про опасность.

– Доброе утро. Приятно познакомиться, – произносит она.

– Лгать твоя ведьма не научилась, волк, – вступает Александр.

Вот теперь я его узнаю.

Агата вспыхивает. Ее тело каменеет. Злится. Но я не беспокоюсь – Высшего кровососа убить крайне сложно. Не навредит.

– Главное, что твоя дочь овладела этим навыком в совершенстве, – поддеваю я, зная с каким трепетом Александр охраняет княжну от любых потрясений. Особенно от потрясений в виде особей, способных носить брюки. За этим было забавно наблюдать, когда племышке исполнилось двадцать. Красивая, юная, невероятно сильная – Высшая вампирша…, но папуля князь лучше знал с кем общаться его дочери и как долго. Александр забыл простое правило: чем жёстче ты устанавливаешь рамки, тем с большим упорством и ловкостью тот, кого ограничили, подходит к их расширению.

В тридцать забота князя смотрелась еще более комичной, а вот когда Эльке стукнул полтос, то тут даже я проникся к ней состраданием. Зрелая вампирша на попеченье папеньки…

Эля научилась проживать две жизни одновременно: примерной дочери, не смеющей огорчить своего отца и Высшей вампирши, открывшей ночной клуб и ставшей на одну ступень с другими сильными нелюдями города.

– Альфа стаи, – я поясняю происходящее Агате, – попросил Элю сопровождать тебя, пока мы не решим проблемы.

Моя ведьма отвлекается от гостей и вскидывает голову на меня.

– Каких проблем? – спрашивает она.

Соврать или промолчать не удастся, Агата почувствует. Ведьмы интуитивно сильные, а ведь после прорыва сил, она уже может слышать мои эмоции. Как я ее. Вот сейчас Агата транслировала страх, недоверие и начинала злиться.

– Волчица, с которой я раньше был близок, не пришла на Совет кланов, – князь выразительно хмыкает моей формулировке. – Там должна была решиться ее судьба. Лесана не посмеет появиться на территории нашей стаи, – я стараюсь успокоить взволнованную Агату.

– Но такого вероятность есть, – заканчивает за меня Темный. – А зная любовь женщин к мести, я уверен, что ты ее встретишь, Ага-та, – произносит с особым смаком имя моей ведьмы и широко улыбается, демонстрируя крупные белоснежные клыки.

– Темный, – рык вибрирует в моей груди, – зачем?!

И сразу же догадываюсь о причинах. Агата дрожит, ее кожа полыхает, вместе с тяжелым вздохом ведьмы, в гостиную врывается порыв ветра. Вскидывает журналы на столе, роняет цветы из вазы, завихряется вокруг нас, отделяя от гостей.

– Я не мог не убедиться лично в способностях твоей пары. Знать все первым – это моя слабость, – князь заканчивает свою речь с ухмылкой на губах. Он целует дочь в висок, и легким наклоном головы прощается с нами. – Запомни мои слова волк, зависть творила ужасные вещи. Ужасные… – он исчезает, оставляя после себя серебристый шлейф.

Моя новая знакомая вызывала интерес и не позволяла расслабиться. Сколько бы Митир не говорил, что опасаться Элеоноры не стоит, какая-то часть меня не верила в это. Ему легко рассуждать, родившись в мире нелюдей и все зная о нем все, а я ощущала себя слепым котенком, доверчиво прижимающимся к боку оборотня.

– Ты хоть куда-нибудь выходишь? – спрашивает у меня вампирша зевая.

В первую очередь я попросила Элю рассказать все про вампиров, и этот зевок никак не вязался с услышанным. Высшие живут о-о-очень долго, как и полагается, пьют кровь, их практически невозможно убить, они не прячутся от прямых лучей солнца, не спят, а значит – не устают.

– Я хорошая актриса, – поясняет она свои действия. – Мы же живем в мире людей и приходится перенимать человеческие привычки. Сейчас я испытываю скуку и поэтому считаю допустимым зевнуть.

– Как сложно, – заметила я.

– А ты совсем-совсем никуда не выходишь? Вот совсем?

– Митир не разрешает.

– Даже не ходишь в большой дом?

– Нет, – я возвращаюсь взглядом к книге.

– Почему? – удивленно интересуется Эля. – Ах, да. Твои силы.

– Угу, – я продолжаю знакомиться с историей ведьм. Имена давно смешались в голове, как и события, связанные с ними, но из увесистой книги я вынесла одно – мы далеко не дружелюбные – злые, завистливые и властолюбивые.

Я оторвалась от чтения, пытаясь осмыслить как мать смогла с легкостью пожертвовать младшей дочерью ради хорошего заклятья. Нет, конечно, наша с Никой мама далека от идеала, но сейчас я бы сказала, что она совершенство.

– Можно и я почитаю? – Эля вытягивают книгу из-под моих рук. Молчит пару минут. – Серьезно? А еще нас называют жестокими, – она переворачивает страницу и с интересом продолжает чтение. – Мистический триллер с маркировкой «21+» отдыхает по сравнению вот с этим, – острый ноготок указывает на пожелтевшую страницу.

Я беру другую книгу.

– “Отвары и заговоры. Простейшие”, – читаю я вслух.

– Что там? – спрашивает Эля.

– Книга рецептов, – отвечаю я, просматривая содержание.

Удивительно, простые ингредиенты и такой неожиданный результат. Кто бы подумал, что комбинация из трех трав, что растут на каждом шагу, смогут кого-то усыпить.

– А давай, ты что-нибудь приготовишь? То есть – ты сваришь, – предлагает мне Эля. – Интересно же. Попробуй. Что-то совсем безобидное, – девушка тянется через стол, читает вверх ногами: – “Слезы. Заставляет плакать. Натурально. От трех капель действие сохраняется в течение пяти минут”. Звучит безобидно и готовится тридцать минут. Я опробую на себе. Ну, пожалуйста. Считай это тренировкой. Уверена, что Мила не дала бы тебе опасные рецепты.

Тиа, что сидела все это время рядом и копировала книгу с генеалогическими древами самых могущественных ведьм, подала голос:

– Не дала, я проверяла.

– Я еще никогда ничего… – я попыталась возмутиться.

– Цветы Лунной травы, Плакун-трава…банально-то как, – фыркнула вампирша. – Тархун, – она рассмеялась, и я вслед за ней. – Лимонад какой-то. Ну что? Варим?

– Давай попробуем, это будет точно интересней, чем читать о гонениях ведьм и сожжения невиновных. Но нам нужны травы. Тиа… – я перевел взгляд на фамильяр.

Та склонила голову и растаяла в воздухе. Удобно иметь помощника.

На бумаге все казалось довольно простым. В кипящую воду бросаешь травы в нужных пропорциях, даешь покипеть три с половиной минуты, остужаешь и читаешь заклинание, помешивая варево по часовой стрелке и тут же против. Настаиваешь и готово.

– Травы, – произнесла Тиа, оставляя пучки у плиты.

Я чихнула, еще раз перечитала рецепт и под пристальным взглядом Элеоноры принялась отделать головки от стеблей.

– Семнадцать граммов, – я держала в руках цветки не понимая, как я определю с такой точностью вес.

– Сейчас, принесу кухонные весы, – пообещала Эля. Исчезла и появилась через секунду. – Взвешивай.

– Я же не сделаю ничего плохого? – уточняю у Тии, когда все травы находятся в ковшике. Приторный запах кружит голову. Я точно разлюбила лимонад Тархун. Так навязчиво, он еще никогда не пах.

– Нет, хозяйка, – та заверяет меня. – Может только не получиться с первого раза.

– Это не страшно.

Срабатывает таймер, я снимаю посудину и медленно и четкое читаю прочитанное. Ничего не происходит. Жидкость не меняет цвета, по ней разбегаются небольшие волны, после того как я поставила ковш на стол, и замирает.

– И все? – Эля тянет разочаровано.

– Наверное, – я распахиваю окно над плитой и дышу, стараясь избавиться от навязчивого запаха трав. Если каждый раз приготовление отваров будет сопровождаться головокружением и слюноотделением, то, пожалуй, я пропущу этот этап обучения. Выпиваю холодного апельсинового сока. Кислый напиток немного помогает.

– Еще десять минут. А вдруг не получилось? – Эля склоняется и присматривается к отвару.

– Получилось, – заверяет Тиа. – Я ощущаю вложенную хозяйкой силу.

– Представляешь, получилось?! – спрашивает у меня вампирша. Она радуется этому факту больше, чем я. – Как думаете, сколько мне нужно выпить? Я все же не человек.

Я жму плечами, сглатывая тугую слюну.

– Обычно в рецептах указывается раса и влияние на нее. Здесь этого нет, это означает, что рецепт применим для всех, – пропевает Тиа. Ее манера разговаривать успокаивает.

– Серьезно?.. Я Высший вампир, – хмыкает Эля. – Дочь одного из самых сильных Высших.

Говорит она самодовольно и с превосходством, но указаниям книги следует. Зачерпывает жидкость чайной ложкой и капает себе на язык.

– Ну как? – спрашиваю я.

– Пахнет травами. Чувствую себя, как и прежде, – она несколько раз черпает ложкой. Ждет пару секунд. – Рецепт применим для всех, – дразнит Тиу. Берет высокий бокал, переливает отвар, демонстративно поднимая ковш.

От струи клубится пар, кухню заполняет навязчивый запах. Боже, какой ужасный. Хочется выйти на улицу, но меня останавливает желание увидеть эффект моего первого опыта.

Эля выпивает. Присаживается на край столешницы и широко улыбается, доказывая, что на нее мои фокусы не действуют.

– Нужен кто-то другой для экспериментов, – говорит бодро. – Кто-то менее сильный, – в словах слышится каприз. – Там осталось немного, – красивое личико кривится, губы изгибаются. – Митир точно подойдет, – выдыхает она плаксиво и по белоснежным щекам скатываются слезы. – Что это?! – касается их.

– Получилось, – отвечаю я с восторгом и спешу выбежать из домика, подгоняемая неприятными спазмами желудка. – Прости, – произношу на выдохе и делаю несколько жадных глотков чистого воздуха.

Слышу всхлип, нетерпеливы шелест страниц.

– Тут написано, – Элеонора говорит срывающимся голосом. – Нужно ждать эффекта две-три минуты. Черт! – чертыхается и заходится плачем.

– Что здесь происходит? – интересуется титан, подошедший ко мне со спины. – Племышка?! – бросается в дом.

Митир

– Я определенно зря за тебя переживал, – произнес я, обнимая свою ведьму.

Губы сами собой растягивались в улыбку, я не сдерживался и заходился хохотом. Кто бы мог подумать, что, оставляя Агату на попечение Элеоноры, переживать нужно за вторую.

– Пре-кра-ти, – расслышал сквозь всхлипы.

Шел второй час, как я застал эту милую троицу в ситуации неподдающейся объяснению.

Высшая вампирша продолжала рыдать, но всхлипы явно стихали.

– Дайте, я ознакомлюсь с книгой рецептов, чтобы быть, так сказать, во всеоружии, – попросил я.

Агата протянула мне увесистый фолиант. Надо подсказать Тии, чтобы та не позволяла своей хозяйке переносить тяжести. Думаю и понимаю, что не смогу произнести это вслух. Озвучить – равно признаться себе и всему миру, что запах яблочной ведьмы изменился. Стал еще более вкусным и притягательным. Страшно, капец, как. А вдруг я ошибаюсь?..

А еще глубже засел другой страх – когда я поверю, что совсем скоро смогу взять в руки своего волчонка, запах изменится, как это было с Лесей.

– Онемение, – читаю я вслух. – Временная глухота. Паралич. Слепота, – я смотрю на девчонок. – Обещайте, что на этом эксперименты закончены. Серьезно. Вот, – открываю книгу в середине и нахожу рецепт для лучшего плодоношения деревьев. – Вот этим занимайтесь. Безопасно для вас и полезно для сада.

Тиа недовольно хмыкает, уткнувшись в листы. Не нравится ей. Зараза, и не избавиться ведь!

– Так нельзя, – возмущается Агата. – Это же знания.

– Хорошо. Но без дальнейших тестов.

Эля клятвенно вскидывает руку. Ее больше не трясет. Слезы продолжают литься одна за другой, собираясь на остром подбородке вампирши в ручеек.

– Обещаю, – заверяет моя ведьма. – Тиа может сказать, получилось или нет, не пробуя.

– И почему вы в этот раз так не сделали? – уточняю я.

– Потому что, кто-то излишне самонадеян, – без страха отвечает фамильяр. А ведь укол явно в адрес племяшки.

Элеонора вспыхивает.

– Знаешь что, зверушка?!

Ну вся в папочку, не любит, когда ее оставляют с носом.

– Послужит уроком, Эльчонок, – я стараюсь сгладить конфликт. – Мы обещаем, что никому не расскажем о твоих слезах, Высшая вампирша, – не сдерживаюсь и поддеваю. Хохочу.

Эля смотрит на меня еще более зло, чем до этого на Тию.

– Я припомню, дядюшка, – фыркает она. – До завтра, – прощается с нами и растворяется.

У Эли договоренность с Альфой, что она находится рядом с Агатой до тех пор, пока мы не решим вопрос с Платовыми. А у нас с племышкой своя договоренность: я отпускаю ее на несколько часов поздним вечером и не спрашиваю куда. В это время уже все члены стаи, скорее всего, дома. Бояться открытого нападения или скрытого проникновения не стоит. Платов далеко не дурак. Сам не пойдет и не позволит сделать глупость дочери.

– Ты молодец, – хвалю я Агату, будучи уверен, что Эля нас уже не слышит. – Заставить заплакать Высшего вампира дорогого стоит.

– Я не хотела, – оправдывается моя ведьма. Искренне и с неподдельным с сожалением в глазах.

– Ты молодец, – повторяю я, перетягиваю девушку к себе на колени. – Вот ты молчишь, а я прямо чувствую твои вибрации недовольства, Тиа, – намекаю фамильяру, чтобы она оставила нас одних.

Надеюсь, когда-нибудь я привыкну к ее неприятной холодной энергетике.

Тиа молча откладывает перо. В лени обвинить это существо нельзя. Я вижу ее за работой в любое время суток.

– Я буду рядом. Позовите, если понадоблюсь.

Эти слова, конечно, предназначены не мне.

Тиа уходит, а я утыкаюсь лицом в мягкие локоны и урчу.

Агата понемногу расслабляется, она не привыкла к проявлению чувств при ком-то. И при мне чаще всего старается закрыться, но, когда просыпается ее ведьмовская часть, то прятаться впору мне.

– Я договорился, твою сестру переведут в другую школу уже с первого числа. Так что, пусть готовится, – рассказываю новости.

– Правда? – Агата оживает, ерзает на коленях.

– Кривда, – передразниваю ее. – Скоро научишься мне доверять. Там сильные учителя и хорошая программа, если Ника не будет лениться, то сможет сама поступить в ВУЗ.

– Она не будет, – заверяет меня мышка. Именно она, робкая, боязливая, неуверенная, благодарная. – Я с ней поговорю, Николь не упустит возможность, – а сейчас стали пробиваться властные нотки ведьмы.

Вот спасибо, Селена, с такой прелестью мне никогда не будет скучно. Буду возвращаться домой и не знать, чего ожидать. Хотя, что я сейчас возмущаюсь, сам же когда-то загадывал занозу в задницу.

– Все будет нормально, не переживай.

– Еще как будет, – Агата больше не льнет к моей груди, сидит на коленях, как на стуле. – Я ей не позволю упустить шанс! У меня его не было…

– Тише, – я вновь пеленаю ведьму в объятия и притягиваю к себе. – Ты чего?.. Сейчас погоду испортишь.

Агата смеется вместе со мной.

– У меня иногда получается контролировать приступы ярости.

– Научишься, – я ставлю подбородок на пушистую макушку и как бы невзначай спрашиваю: – А ты когда-нибудь… ну, думала о детях?

– Я?! – Агата вскакивает, а я клацаю зубами и растираю челюсть. – Думала, – девушка смотрит на меня хмуро и с подозрением. – А почему ты спрашиваешь? – щурится.

– Просто. Вдруг у нас с тобой разные взгляды на семью.

– На семью? – переспрашивает, и взгляд становится по-настоящему лисий.

– Ну да. Я вот детей страсть как хочу, – говорю с опаской.

– А-а-а, – Агата уже не выгладит такой воинственной. Интересно, а что она уже успела выдумать в своей красивой головке. – Хочу. Но, – она вновь напрягается, – Мила все время говорит о детях. Предупреждает. Твоя племянница заводила разговор. Сейчас – ты. Вы что-то скрываете от меня?

– Нет, – срывает с губ.

Вижу по ее взгляду, мое отрицание – огромная ошибка.

– Не знаю как, но я чувствую твою ложь, – припечатывает моя маленькая ведьма.

– Это связь истинной пары и твои силы, – осторожно перевожу тему разговора.

– Ужасно. Мне не нравится.

– Ну, вот так вот, – я развожу руками.

– И ты чувствуешь мою ложь? – спрашивает аккуратно.

– И не только ложь.

Агата ужасается. Задумывается о чем-то, поднимается с моих колен.

– Я пойду, – произносит тихо и смущенно.

Спасибо, Селена, сейчас ты меня уберегла от взрыва эмоций, но вот совсем скоро Агата догадается о своем положении, и я вновь почувствую гнев маленькой ведьмы на себе.

Я никогда больше не оставалась одна. Не было и минуты, чтобы кто-то не находился рядом со мной.

– Ты куда? – выставляю я руку, останавливая титана.

Он фокусирует взгляд на окружающей нас обстановке.

– Извини, – криво улыбается, понимая, что чуть не зашел вслед за мной в туалет. – Задумался.

Лицо оборотня встревоженное – его что-то гложет. И эмоции, что я улавливаю, далеки от положительных. Он постоянно напряжен.

Я споласкиваю руки, выхожу из ванной.

Митир изображает отрешенность.

– Ты стоял под дверью? – спрашиваю я шепотом.

– Нет, – лжет мне оборотень. – Ладно, – выдыхает он, – стоял.

Я еще несколько секунд смотрю в обеспокоенные глаза мужчины и иду в гостиную. Там меня ждет Мила. Митир настоял на том, чтобы все занятия проходили в домике и только в присутствии кого-то из членов стаи. Естественно, этот член стаи четыре раза из пяти был сам инициатор этого условия.

Мои попытки выяснить причины обеспокоенности титана, он каждый раз сводил к шутке. Но я догадываюсь о них. Тиа слышала что-то урывками о предстоящем Совете кланов. Кажется, там должна решиться судьба волчицы, что обманывала титана и стаю в течение нескольких десятилетий. Но ничего конкретного фамильяр не узнал.

– Продолжаем? – уточнила Мила, но почему-то не у меня, а у Митира. Он кивнул, и ведьма заговорила: – Тебе нужно выбрать магическое имя, Агата. Отличное от твоего. Этим именем ты будешь пользоваться в ведьмовской жизни. Читать заклинания или заговоры и называться им перед силами. Так ты отделишь свою простую, человеческую жизнь от колдовской. Станешь сильнее и будешь добиваться результата еще быстрей.

Я ощутила страх. Чужой. Страх оборотня.

– А как ваше имя? – спросила я, поглядывая на Митира.

– О, – блондинка хитро улыбнулась, – я забыла сказать о главном условии. Колдовское имя нужно скрывать. Открыть его следует только тому, кому по-о-олностью доверяешь. Имя делает тебя сильнее и одновременно является твоей слабостью.

– А кому вы доверили свое имя?

– Сыну, – с легкостью произнесла ведьма. – Бабушке, что меня обучила и воспитала. Фамильяру.

– И все? – уточнила я.

– Нет. Еще своему демону. Но это произошло не сразу. Прошло почти десятилетие, пока я доверилась Андрасу.

Титан нервно дернулся, пугая меня.

– На сегодня хватит, – произнес он закашлявшись. – Спасибо.

– Как скажешь, волк. Как скажешь. До встречи через семь дней, – Агата улыбнулась мне. – Паскаль, приведи Эрика, я хочу домой, – произнесла она, выходя в полумрак.

Мы остались с титаном вдвоем. Он не смотрел на меня, отводил взгляд, и я чувствовала его злость, как свою.

– Почему ты ее обидел? – спросила я тихо. – Мила же не сказала ничего плохого.

– Не сказала, – повторил за мной оборотень.

– Тогда я тебя не понимаю. Ты сам открыл мне мою сущность. Ты познакомил меня с вашим миром, – я очертила ладонью в воздухе зигзаг. – Если бы не ты, я продолжала жить простой человеческой жизнью, списывая какие-то события на свое глобальное невезение. Объясни, – попросила я и склонилась к столу, разделяющему нас. – Ты злишься.

Титан плотно сжал челюсть и задался целью раскрошить себе зубы. Дышал глубоко и шумно.

– Я боюсь, что ты оставишь меня, – признался он. – Уйдешь, – поднял на меня голову и я увидела желтоватый отблеск зверя в его глазах. – Выберешь не меня!

Я захлебнулась воздухом от возмущения. Попыталась что-то сказать, но вышел сдавленный хрип, а за ним такой же хриплый хохот.

– Почему ты смеешься?! – спросил Митир.

На него было жалко смотреть. Взгляд растерянный, от лица отлила кровь. Оборотень крутил маленькую подушку с дивана в руках, нетерпеливо притопывая пяткой.

– Наши мысли похожи, – ответила я. – Я вот тоже гадаю, когда ты меня оставишь. Сколько мы будем вместе, – я пыталась улыбаться, но по щеке скользнула слеза. – Я реально смотрю на нас. И… ну, ты другой, понимаешь? – я задрала ладонь над головой, намекая на социальный статус.

– Высокий что ли?

Я рассмеялась, утирая слезы.

– Ты лучше, – это слово показалось мне правильным.

– Чего?! – титан окончательно растерялся. – Чего я лучше?

– Ой, не строй из себя дурачка, – фыркнула я. – Ты красивый, состоятельный мужчина. Молодой. Отчасти. И я. Просто я… Мы из разных вселенных.

– То, что ты сейчас скажешь, мне точно не понравится, поэтому лучше промолчи.

Митир злился.

– Это правда…

– Это в тебе говорит человеческое воспитание.

– Скажешь, ты никогда не пользовался своей внешностью и обаянием? – спрашиваю я.

Улыбка сошла с наших лиц, и разговор перешел в серьезное русло.

– Пользовался, – с легкостью признался титан. – Я же не дурак, чтобы не делать этого. Но я никого не впускал в свою жизнь. Они знали обо мне только то, что я позволял – мажор, любитель тусовок и ночной жизни. Все.

Мне неприятно слушать о девушках, что были когда-то в жизни Митира. И тот факт, что те в настоящий момент нянчат своих внуков, не мог приглушить ревность.

– Я тоже боюсь, – призналась я. – Что наступит тот момент, когда тебя не станет в моем настоящем. Помолчи! – я вскинула руку, прерывая титана. – Ты так неожиданно появился в жизни, перевернув все в моей голове, что, просыпаясь утром, я гадаю, а не исчезнешь ли ты именно сегодня. Обычно, когда ты получаешь, что-то просто, то не боишься это потерять. Пришло – ушло. А я боюсь.

– Этого не будет! – рыкнул оборотень.

Слова вибрировали в воздухе. Отчетливые и правдивые. Я не слышала лжи в них.

– Да откуда мне знать?.. – спросила я с улыбкой. – Я только-только начинаю понимать вас и себя.

– Этого не будет! – повторил оборотень. – Я никогда вас не оставлю! Слышишь?!

Я проследила за взглядом оборотня, и растерялась.

– Почему ты сказал “вас”? – уточнила я.

Титан прикусил губу, промычал что-то невнятное и его взгляд вновь скользнул по моему животу.

– Вас, – прогудел он нечеловеческим голосом. – Тебя и волчонка.

Сейчас со мной говорил зверь.

Я опустила взгляд, осмысливая услышанное. Слова оборотня имели только один смысл – я беременна.

– Но… – сорвалось с моих губ, и я вновь погрузилась в мысли.

За всем, что свалилось на мои плечи, я совершенно не думала о себе. А ведь прошло… – я на пальцах подсчитывала даты. Прошел почти месяц!

– Я… – я откашлялась и спросила: – Я беременна? Ты же это как-то чувствуешь, правильно? Я не ощущаю никакой разницы. Да, есть задержка, но все можно списать на стресс. У меня так бывает.

Мне хотелось ощупывать свой живот, но я крепко сжала кисти рук в кулаки.

Митир отрицательно покачал головой.

– Это не задержка. Я чувствую наше потомство.

Я не сдержалась и накрыла низ живота ладонями.

Мои ноздри затрепетали – хотелось плакать и злиться.

– Почему ты не предупредил?! – выкрикнула я.

Сейчас я вспоминала каждую нашу близость; мы ни разу не предохранялись. Ни разу! И меня ни разу не посещала мысль, что это нужно делать. Я желала принять оборотня. Сама желала! Это было как наваждение.

– Ты жалеешь? – сипит он.

– Да ты?! – я подскакиваю на ноги. – Это такая ответственность. И ты ничего не знаешь! – выкрикиваю я, приближаясь с Митиру. – Его могут забрать у нас! Как защититься?! – обнимаю себя и осматриваюсь. – Я еще ничего не умею, – титан встает, возвышается надо мной. – Заставить ковен рыдать? – спрашиваю я у него, задирая голову. – Или полить их сад “Буйным цветением”? Ты знаешь, каких трудов стоило Миле сберечь своего сына? Она два года пряталась! Два! Пока смогла собрать нужные компоненты и подготовить зелье, чтобы переместиться из нашего мира.

Я буквально полыхала от гнева. Мной овладевала ярость и паника.

– Они заберут малыша…

Я смотрела на свои руки и словно наяву видела, как образ ребенка истлевает. Становится полупрозрачным и полностью исчезает. А в голове шептали голоса из сна: “Ребенок наш-ш-ш. Наш-ш-ш. Мы его з-с-саберем”.

– Сон сбывается, – я шептала себе под нос. – Они найдут. Придут.

– Агата, – я ощутила прикосновения к лицу. – Я не допущу этого. Слышишь?! Никто не заберет нашего волчонка.

Я сфокусировала взгляд на мужском лице.

– Ты должен был предупредить меня! – выкрикнула я. – Остановить! Я же ничего не знала… Ты сделал это специально.

Эта мысль оглушила. В груди пекло и хотелось кричать. Оборотень же ничего не понимает… не знает…глупый…

За стенами дома уже завывал ветер, и я видела, как кроны деревьев склоняются к земле. Небо низкое и тяжелое. Блеснула молния.

– Уйди, – прошептала я. – Уйди, Митир! Я боюсь, что не справлюсь с собой.

Ранее

Лесане смертельно надоело переезжать с места на место. Скрываться, прятаться и постоянно переживать, а не найдут ли их с отцом. Она уже была согласна просто вернуться в свою стаю к прежней жизни, что у нее была до Митира. Но пути назад не осталось.

– Рокотовы попросили у глав стаи твоего изгнания, – сообщил волчице отец. – И они его получат, если мы ничего не придумаем. Я, конечно, могу не согласиться с решением Совета. Но это отразится на моем положении в стае. Появятся те, кто выскажется против, и они будут правы, – рассуждал вслух.

Оборотень смотрел строго перед собой.

– А если… если… – волчица говорила тихо, опасаясь быть услышанной. Следующие несколько дней, а, возможно и недель, Лесана и ее отец планировали провести в многомиллионном городе. Тут легко затеряться. И если случайно оставить след, то он точно будет уничтожен, затерт или искажен. – Можно избавиться от ведьмы. Убить, – договорила она, убедившись, что в полупустом кафе ее никто не услышит.

Платов сконцентрировал взгляд на дочери и тихо заговорил:

– Глупость почти погубила тебя. И ты все равно продолжаешь игнорировать разум. Надо думать головой! Хотя бы на шаг вперед! Я смотрю, ты не понимаешь всю серьезность ситуации. Против тебя свидетельствует все. Ты сама вырыла себе яму, а теперь хочешь лечь в нее и ждать, когда тебя засыпят землей. Если ведьма умрет – Рокотовы больше не будут спрашивать разрешения у Совета стаи. Они откроют охоту. На тебя и на меня. Напомнить, что это не рядовая стая волчат. А сильный клан с поддержкой Высшего вампира и Высшего демона. А те не признают наши законы. Только один для них свят: неприкосновенность пары. А если эта пара вынашивает потомство?.. – задал он вопрос в никуда. – То нам проще самим умертвить себя.

– Ведьма беременна?! – выкрикнула волчица.

Платов осмотрелся и прошипел сквозь стиснутые зубы:

– Замолчи, Лесана. А чего ты ожидала, что Митир будет хранить о тебе светлую память несколько десятилетий? Он ненавидит тебя, пойми ты уже. Не-на-ви-дит! И не простит. Это я говорю на тот случай, если в твоей голове была мысль просить прощения у Беты Рокотовых.

– Я не думала, – соврала волчица.

– Думала, Лесана, думала. Но такое не прощают. Если волка было легко обмануть, это не означало, что он дурак – он доверял тебе. А теперь вместо доверия у него в сердце злоба и ненависть.

Оборотень молчаливо помешивал ложкой чай и думал. Спасти дочь и сохранить при этом место Альфы стаи казалось практически невозможным. Оборотни не примут того, что он встанет на защиту дочери, пренебрегая решением Совета. Они напомнят ему о казни братьев Громовых. Ведь уже тогда, он мог пойти против правил и спасти две жизни.

– Напомни, как ты избавилась от метки?

– Я никак. Она исчезла, – повторила волчица то, что уже говорила несколько раз. Обмануть отца ей удавалось лишь благодаря неправильной формулировке вопроса. – Растворилась и все.

– А почему твое сердце говорит об обратном? Я не понимаю в какой именно момент ты лжешь, – мужчина хмурился. – Демон снял метку? – спросил он, крепко сжимая чайную ложку в пальцах.

– Нет.

– Правда. А кто же? Метки сами не исчезают. Причиной может быть смерть второго из пары. Но Митир жив. Лесана, – наседал Платов.

Волчица сжалась.

– Селена, – ответила она.

– Богиня? – уточнил оборотень и перестал дышать. – Богиня?! – взревел он, привлекая внимание немногочисленных посетителей кафе. – Это была богиня, я тебя спрашиваю? – орал, вскочив на ноги и уперев кулаки в поверхность стола.

Не поднимая глаз, Лесана коротко кивнула.

– Она что-то говорила? Что-то сказала еще? Говор-р-ри.

– Она лишила меня пары.

– Та-а-ак. Это не смертельно.

– И обещала, что отберет у меня волчицу, если я не успокоюсь, – выдохнула девушка и инстинктивно прикрылась руками, опасаясь гнева отца.

– Дура, – рыкнул он. – Идиотка! Почему ты мне сразу не сказала? Почему? – Платов ухватил дочь за предплечье и потащил к выходу, опрокидываю на ходу стулья.

Она не сопротивлялась, шла путаясь в собственных ногах и скуля.

– Ты должна была рассказать это в первую очередь. Я хотел избежать твоего изгнания, опасаясь, что ты не выдержишь сорока лет без стаи. Но в крайнем случае, мы с матерью ушли бы за тобой. А теперь знаешь, что нам остается? – спросил ее отец, подтаскивая к неприметному серебристому автомобилю.

– Нет, – окончание слова Лесана проглотила, ударившись спиной о жесткое сиденье.

– Сделать так, чтобы волк пожалел, что встретил свою настоящую пару.

– Что ты задумал? – испуганно спросила волчица.

– Заткнись.

Автомобиль, управляемый оборотнем, агрессивно влился в плотный поток.

Платов пренебрегал правилами, не опасаясь быть обнаруженным. До совета оставалось две с половиной недели, за которые тот собирался найти решение проблемы. Найти рычаги давления на соседние кланы или пообещать что-то в обмен на голоса их Альф, а теперь его подгоняла мысль мести. Причинить Рокотовым как можно больше боли и при этом остаться с чистыми руками. В какой-то момент Платов принял тот факт, что дочь ему не спасти. Но есть еще он сам и его пара.

Наконец автомобилю удалось вырваться за границы центра города и ехать на предельной скорости к месту, что люди издавна обходили стороной. Заброшенный дом у озера. По россказням в том поместье полтораста столетий назад жила богатая, но сумасбродная женщина. Что происходило за каменными стенами никто доподлинно не знал, как и не знал, куда исчезла хозяйка дома. Просто в один день дом опустел. А все живое, что обитало внутри, добровольно погрузилось в темную воду озера.

Прошло несколько десятилетий, воспоминания стерлись из памяти людей, и стали появляться желающие купить живописное место. Те, кто был умней и более удачлив, отказывались от этой идеи, а другие… Другие ступали в воду.

Лесана не нарушала молчания, она смотрела на дерево, возвышающееся над озером, закрывающее от солнца кроной треть воды, и каменные руины, без крыши, оконных рам и дверей.

– Зачем ты меня сюда привез? – спросила волчица, ощущая неприятный холодок по всему телу. Ей было страшно. – Папа?..

– Сейчас слушай и молчи. Ты будешь просто стоять рядом и не вмешиваться в разговор. Чтобы ты не услышала, не реагируй. Отвечай, если спросят.

Оборотень вышел из автомобиля, открыл дочери дверь и нервным жестом попросил выйти.

– А…

– Я сказал, молчи!

Лесана следовала за отцом, отмечая, что страх никуда не уходил, а накатывал волнами снова и снова.

Вблизи все казалось далеко не таким приветливым, как с расстояния. Вода озера была пугающе черной и неподвижной, от руин здания исходил неприятный холод, и только огромный дуб был здесь чужеродно-приветливым.

Оборотень постучал по деревяшке чудом державшейся справа от пустого дверного проема.

– Чего мы ждем? – прошептала волчица, но вместо отца ей ответил старческий женский голос.

– Проходите.

Платов шагнул в дверной проем и Лесана за ним.

От удивления волчица наконец замолчала. Она попала в довольно просторный холл обустроенного дома. Чистый, освещенный масляными лампами.

Волчица оглянулась, и вместо озера и слепящего солнца увидела крепкую деревянную дверь.

Женский голос заскрипел снова.

– Я не собираюсь вас ждать до смерти. Вашей, конечно, – зашлась в хохоте старуха. И хохот не смолкал, пока пара не вошла в другую комнату – большую по размеру, пыльную и захламленную.

Ведьма с удобством восседала на огромном деревянном кресле. Грузная, с блеклым, словно размазанным лицом и пугающими своей живостью глазами. Левый от правого отставал – жил своей жизнью. И было непонятно, куда именно старуха смотрит.

– Что вам нужно? – она нежно гладила что-то живое, свернутое клубком, черное и матовое.

– Я хочу поделиться вестями, – ответил Платов.

– Делись, – разрешила ведьма.

– Есть молода ведьма о которой не знает ваш ковен, Верховная.

– Не удивил.

– Она проживает на территории стаи Рокотова, – старуха зашевелись, колыхаясь всем телом. – И их волк в ведьме нашел свою пару.

– Та-а-ак.

– Девчонка уже вынашивает потомство, – добавил Платов.

– Да ты что?! А не знаешь кого она ждет? – оба глаза сосредоточились на госте.

– Нет. Срок еще мал. Ведьма стихийная. Сильная.

– И необученная, – старуха перестала гладить своего питомца, и тут же над коленями поднялась плоская змеиная голова.

– Необученная и сильная.

– О-о-ох! – Верховная задумалась, причмокивая безобразными губами. – А зачем ты мне это рассказываешь? Зачем предаешь своих братьев.

– Месть, – коротко ответил оборотень.

– Ме-е-есть – это хорошо. Но стая твоих врагов сильная. Тронь и столько пыли поднимут. У-у-у… какая нам выгода? Какая мне выгода? – старуха оскалилась.

– Ты пополнишь ковен.

– У необученной, скорее всего, пустой помет.Никчемный.

Верховная скривилась, и оборотень тут же добавил:

– В моей стае уже растет ребенок ведьмы и волка. Мальчик, – по тому, как нетерпеливо гаркнула старуха, Платов определил, что нашел нужный аргумент. – Я тебе его отдам.

– Папа… – выдохнула волчица.

– По рукам, – старуха протянула кисть с жуткими желто серыми ногтями.

– По рукам, – ответил оборотень и сжал сухую ладонь.

Я попросила – титан ушел. Не стал спорить или что-то доказывать – резко распахнул входную дверь, мягко закрыл ее за собой и направился к большому дому. Оборотень не реагировал на порывы ветра, не ускорился, когда небо словно прорвало. Скрылся за углом здания, и я отошла от окна.

С уходом оборотня легче не стало…

В груди полыхало. Злость заменил страх и продолжил выжигать меня изнутри. Я присела на диван и тут же встала. Все, чему учила меня Мила сейчас не помогало. Никакие доводы разума не могли остановить слезы страха и отчаяния.

– Тиа, – позвала я шепотом, вытирая лицо, – помоги мне.

– Я рядом, – ответил фамильяр из-за моей спины.

– Что делать? – спросила я вполголоса.

Как защитить маленькую жизнь?! Крохотную и беззащитную.

«Скоро я стану матерью…» – эта мысль лишила последних капель спокойствия.

Бежать?.. Но куда и зачем? Я лишь человек с неконтролируемыми всплесками силы. Растерянная мышка.

Меня не пугала мысль о материнстве, нет! Пугала беспомощность. Абсолютная неумеха-ведьма против всего мира… и я прогнала единственного, кто всё это время оберегал меня, привел в свою семью.

“Титан не простит меня” – звенело в голове. Я была с ним так груба. И разве его можно обвинить в чем-то, в чем я сама не виновата?!

– Хозяйка! – выкрикнула Тиа. – Вы куда?

– К моему волку, – ответила я срывающимся голосом.

Я сама не поняла, как приняла решение идти к Митиру. К нему тянулось все мое существо. Он же обещал защитить нас. Обещал! Оборотни не лгут своим парам – это говорили мне уже сотни раз. Они нас оберегают.

Я не стала терять время и выскочила под ледяные капли.

Тонкая матерчатая обувь насквозь промокла за несколько моих шагов. Последние метры до двери большого дома я пробежала, втягивая голову и стуча зубами от холода. Тихо вошла, не объявляя о своем появлении, и проскользнула на второй этаж. Уверена, родные Митира слышали меня, но я никого не замечаю.

Подхожу к нужной комнате, не стучу, приоткрываю дверь и заглядываю.

Я не застала оборотня врасплох. Он успел сменить одежду и сминал в широких ладонях полотенце, сто я в центре спальни.

– Я… – я перешагиваю порог.

Мне стыдно, страшно и невыносимо одиноко. Если Митир прогонит меня, я не знаю, как смогу это перенести. От одной мысли, что так будет, из глаз брызжут горячие слезы.

– Прости меня, – говорю, глядя на свою мокрую обувь. – Прости, я очень испугалась и разозлилась и… – я ощутила жар тела оборотня.

Он подошел! Обнял!

– Тише, маленькая. Тише, – говорил с нежностью и трепетом в голове.

А я готова была плакать еще громче, только уже от счастья и облегчения.

Я прижалась лицом к груди оборотня и слушала его голос и неровное сердцебиение. Такое же сбивчивое как у меня.

– Я не знаю, что делать, – говорю я. – Что делать? – спрашиваю, поднимая взгляд. – Как защитить ребенка?!

– Тише, – повторяет титан. Его губы улыбаются, но в глазах я вижу настороженность и обеспокоенность. – В первую очередь давай тебя переоденем, – он тянет меня вглубь комнаты.

– Ты не понимаешь, – протестую я, позволяя себя раздевать. – Митир, – поднимаю я руки, на секунду остаюсь обнаженной до пояса. – Мне… – я замолкаю, чтобы нырнуть в горловину огромной футболки. – Мне снился сон.

Оборотень снимает с меня юбку, усаживает на кровать и принимается за обувь.

– И что в нем было?

– Ты, – признаюсь я. – И ребенок. Теперь я понимаю, что это был наш малыш. А не твой и волчицы. Помнишь, я просила тебя быть осторожным, спрашивала про детей?

Мужские руки замерли.

– Помню.

– Вот тогда я увидела ребенка… А я… я пыталась его удержать. А малыш, он, – ссутулившись я смотрела в никуда. – Он просто растворился. Понимаешь? – протянула пустые ладони. – Они забрали его. И я не смогла ничего сделать.

– Это лишь сон, – ответил мне титан.

– Ты сам не веришь в эти слова, – протестую я. – Помоги, – беру его за руку и сжимаю изо всех сил. – Помоги нам, пожалуйста. Я так мало могу. Прости меня, – продолжаю извиняться. – Я повела себя грубо. Очень грубо. Но, мне так страшно, ты просто не слышал их голосов. Они грозили забрать малыша… обещали…

– Агата, хватит, – наконец оборотень обрывает меня. Я стараюсь отдышаться и перестать дрожать всем телом. – Хватит, моя маленькая ведьма, ты не должна просить о помощи, – он на корточках передо мной. – Я сделаю все, чтобы ни ты, ни волчонок не пострадали. Стая не позволит этому случиться. Зверь не даст мне остаться в стороне, да я и сам не хочу.

– Но как?.. Мои сны сбываются, – я говорю обреченно. – Я видела смерть своего отца, – впервые признаю это. – Мне не хватило смелости предупредить его. Если бы я его предупредила, попросила не идти на работу… – разум цепляется, то за одну мысль, то сразу за другую.

– Но сейчас ты же рассказала, – успокаивает меня титан.

– Да, рассказала, – соглашаюсь я.

– Значит, всё будет хорошо, – делает вывод оборотень.

– А как же Совет? – спрашиваю я наудачу, совершенно не зная подробностей.

– А что Совет? – говорит Митир после непродолжительного молчания. При упоминании о Совете оборотень становится осторожным, он тщательно подбирает слова. – Главы примут решение в нашу пользу. В этом я уверен, – убеждает меня.

– М-м-м, – протягиваю я, вновь прижимаясь лицом к мужской груди. – А он скоро?

– Да.

– Ты не скажешь когда?

– Извини, Агата, но не скажу.

– Я и сама пойму, – ворчу я. – Тебя не будет рядом.

Титан хмыкает.

– Поймешь. Я могу вернуться в домик, или мы остаемся тут? – спрашивает, меняя тему разговора. – М?

– Я хочу вернуться, – шепчу я. – Мне стыдно, – признаюсь я. – А… А твои родные знают, что у нас будет…

– Волчонок? – уточняет титан в полный голос.

– Тише, – я толкаю его в бок. – Это жутко странно, не знать твоих родных, которые знают обо мне все.

– Родных! – вспоминает титан. Он усаживает меня на кровать. – Сейчас, – отпускает мои плечи и идет к шкафу. – Чуть не забыл.

– О чем?

– О том, что все должно быть по-людски, – произносит запомнившуюся мне фразу.

Так говорит деда: “Все должно быть по-людски”. Он и учил меня жить “по-людски”.

– Моя маленькая ведьма, – титан падает на одно колено и тянет ко мне свои огромные ладони, – дай руку. Я обещал твоему деду.

– Что ты обещал? – уточняю я теряясь.

– Что позабочусь о его внучке.

По моему пальцу скользит прохладный обод кольца. Серебристого с темно-зеленым камнем и витиеватым узором. Широкое. Оно почти закрывает мне фалангу безымянного пальца.

– Ты выйдешь за меня? – спрашивает смешливо оборотень. Подмигивает. – Что бы было по-людски.

Я рассматриваю украшение, что-то бормочу, теряюсь. Ну какая девочка не мечтала о красивом предложении от шикарного мужчины… И я мечтала, и мечта моя сбылась почти со стопроцентным совпадением. Уж мужчина у меня точно шикарен.

– У тебя такое лицо… – титан комментирует мое молчание. – Я не понимаю его выражения. Ты меня сейчас отправишь лесом или что?

– Или что, – отвечаю я, прокручивая колечко на пальце.

– Отлично, – выдыхает титан. – Планируй познакомить меня со своими родными. Чтоб у них не было страха и волнений.

– Мама уже что-то подозревает, – отвечаю я. – Ника только хихикает в трубку, – рассказываю и улыбаюсь. – Она тебя хорошо запомнила и сразу записала в ухажеры.

– Молодец малая. Глаз – алмаз. Может, у нее тоже дар? – уточняет Митир в шутку.

– Нет! Пусть она поживет спокойно.

– Я пошутил, – успокаивает меня оборотень. – А ты у меня оказывается падка на красивенькое, – замечает он. – Смотри, потоп отменяется, – я мельком смотрю за спину. Небо низкое, но стало светлее. – Буду тебя баловать чаще.

– А ты? Ты не будешь носить кольцо?

– Нет, я его потеряю при первом обороте.

Поднимаясь с колена, Митир продолжает рассказывать о трудностях жизни оборотней, накидывает что-то безразмерное мне на плечи и ведет к выходу из спальни. Помогает спустить по ступеням, словно я немощная старушка, а открыв дверь на улицу, подхватывает на руки, и мы возвращаемся в домик у сада.

– Агата, – Эля в очередной раз выдернула меня в реальность. – Ты на эту страницу уже смотришь минут двадцать.

Я машинально перевернула лист.

– Очень интересно, – ответила я, поглаживая рисунок серебристого кольца, всеми мыслями сейчас сосредоточившись на титане. День Совета. Митир не признался в этом, но не нужно было. Он начал нервничать еще вчера вечером – не ушел на прогулку, не упускал возможности коснуться меня или обнять. Утром я чувствовала его пристальный взгляд на себе, но не подала вида, что проснулась.

– Ну и о чем там было? – вампирша подперла кулачком голову и смотрела на меня. – Эй, – остановила, когда я захотела подсмотреть.

– Не помню, – призналась я.

Я вообще не запомнила ни строчки с того момента, как открыла очередную книгу. Да я и название самого талмуда не помню.

Элеонора фыркнула, глядя, как я удивленно смотрю на обложку.

– Семьдесят два духа Преисподней, – прочла я. – И до какого я дочитала? – уточнила я со смешком.

– До седьмого – сурового маркиза Аамона.

Я нахмурилась, и Элеонора заливисто расхохоталась.

– Не помню.

– Не сомневаюсь.

Эля забрала у меня книгу.

– Может прогуляемся? – спросила она.

– Не хочу.

– Ты себя хорошо чувствуешь?!

– Не волнуйся, все хорошо, – ответила я.

Рассказать о трудностях вынашивания волчонка человеком спешили все. Мила, Тиа, Митир и даже его мама не побоялась в очередной раз навестить меня. Но беременность проходила легко. Я не испытывала упадка сил, у меня не было жара и чувствовала я себя прекрасно. Мила считает, что мой организм поддерживают ведьмовские силы.

– Я обещала Миту не поднимать тему Совета, но ты уже извелась, – Эля пересела ко мне поближе. – Уверена, что все будет хорошо. Есть неоспоримые доказательства лжи волчицы. Свидетели. Десятки свидетелей. Это формальность.

– И что будет после?..

– Не знаю. Скорее всего Лесану изгонят из стаи, именно на этом настаивает Лео и Митир.

– Это же жестоко?.. – уточняю я. Мне еще не совсем понятны законы оборотней, но я точно помню, что без стаи волки становятся слабее.

– Жестоко? – фыркает вампирша. – Мой отец бы даже совет собирать не стал. Хрусь… – изобразила резкий жест руками.

– Хрусь?..

Эля отмахнулась от моего вопроса и улыбнулась.

– А ты не знаешь, где проходит Совет? – спросила я.

– Хитра, ты ведьма. Как та лисичка из сказки, то под лавочку, то на лавочку… Ничего больше не скажу.

– Знаешь, – я сделала вывод. – А…

– Не проси, – Эля потрясла перед моим носом ладонью. – Я не пойду туда. Мое появление – это прямое нарушение договоренностей рас. Мы не вмешиваемся во внутренние дела оборотней, а они не вмешиваются в наши.

– Ты только убедишься, что все в порядке, – прошу я.

С самого утра меня не покидало чувство тревоги, словно должно что-то случиться. Но я старалась игнорировать его, а сейчас оно нарастало.

– Нет, – твердо произнесла вампирша.

– Если хотите, – Тиа отвлеклась от работы. – Я могу помочь.

– Вот не нужно… – Элеонора запротестовала.

– Очень хочу, – отзываюсь я. – Глянь, что все хорошо и возвращайся. Не вмешивайся, – прошу я. – И я успокоюсь, – эти слова я уже говорю Эле.

Фамильяр исчезает, и мы ждем. Молчаливо.

Я нервно тереблю край кофты, мысленно отсчитывая секунды.

– Это же хорошо, что ей так долго нет? – спрашиваю я.

– Прошла только минута. Это недолго, – холодным тоном информирует вампирша.

И я подскакиваю на ноги, чтобы пройтись по комнате.

– Ну! – произношу, как только замечаю проявляющуюся женскую фигуру.

– Оборотни разговаривают, – докладывает Тиа.

– Это я могла сказать и не отправляясь на Совет, – недовольно замечает Эля. – Платов с дочерью там?

– Да. Они там.

– А Митир? Что он? – спрашиваю я.

– Злится, – коротко отвечает Тиа.

Я отмечаю, что слова фамильяра меня радуют. Несколько десятилетий Митир жил с волчицей под одной крышей, считал ее своей судьбой. Страх, что такие отношения не проходят бесследно преследовал меня.

Элеонора недолго изображает равнодушие и отстраненность, и уточняет:

– О чем они говорили?

– Я не слышала. Вы просили только посмотреть, – оправдывается Тиа. – Я старалась не попасться на глаза.

– А сможешь узнать, о чем они говорят? – произнесла я.

Вампирша больше не возмущалась и не пыталась меня остановить. Кажется, любопытство ее съедало не меньше.

– Смогу, – подтвердила Тиа и вновь исчезла.

В этот раз ожидание было более гнетущем и тяжелым. Минуты шли одна за другой. Эля первая нарушила молчание:

– Она там что, конспектирует?.. – спросила с издевкой.

– Не знаю, но я начинаю волноваться.

– Не стоит. Брось. Твоя помощница просто очень скрупулезна.

Я коротко кивнула и направился к раковине.

– Будешь чай? – поинтересовалась, совершенно забыв о природе Элеоноры. – Или… ты не любишь чай? – смогла подобрать правильную формулировку вопроса.

– Я пью чай. И да, я буду, спасибо.

Мне кажется, что Эля соглашается только для того, чтобы отвлечь меня.

– А если… – пытаюсь высказать предположение.

Собеседница не даёт мне договорить.

– Теперь понимаешь, почему Мит просил меня не поднимать тему Совета? Я уже, и сама жалею, что заикнулась.

Эля права, так легко накрутить себя до невменяемого состояния, а мне категорически нельзя терять контроль над собой.

– Молчу, – ответила я спокойно и примирительно. – Но мы же не скажем, что следили за ними? – уточняю, ставя кружки на стол.

– Могла бы и не спрашивать. Нет, конечно.

Эля притягивает к себе чашку, делает глоток и замолкает. Думает. Ей тоже не нравится долго отсутствие Тии, но она не говорит об этом.

– Сладости? – протягиваю пиалу.

– Угу, давай, – отзывается вампирша.

Она добавляет мед и помешивает чай.

Круговые движения гипнотизируют. Темная жидкость завихряется и будто утягивает меня за собой в абсолютную черноту. Я пытаюсь отвести взгляд, но не выходит. Окружающая картинка смазывается, я не понимаю, где сейчас и с кем. Мне холодно и страшно. Словно кто-то закинул меня в пустоту, а потом в темноте проявляются просветы сероватыми пятнами. В просветах видны люди – мужчины. Они спорят. Кричат друг на друга. Я не слышу их слов, понимаю это по злым лицам.

Первым из присутствующих я узнаю Альфу стаи – Лео. У нас уже состоялось короткое знакомство. Совет! – догадываюсь я и ищу взглядом Митира. Он левее, а рядом с ним та волчица.

– Титан, – зову я его. – Титан! – кричу, но он меня не слышит.

Волчица что-то говорит, ее лицо изображает раскаяние, но я не верю этой лгуньей. Оборотень спокойно отвечает и слушает дальше.

– Не предавай нас! – кричу я изо всех сил. – Пожалуйста!

Я будто смотрю телевизор. Протягиваю руку и упираюсь в преграду. Мне достается роль наблюдателя.

Волчица убедительна. Она уже касается предплечья Митира, и тот не прерывает контакт. Не отходит! Улыбается ей. Теперь я не вижу Лесану, она скрыта за мощной мужской фигурой.

– Ты же обещал! Волк! Ты – мой волк! – я срываю голос, но тут же вздрагиваю всем телом и замолкаю.

На спине титана проявляется алое пятно и медленно расползается по светлой ткани. Он вздрагивает, пошатывается, сутулится, и я вижу еще несколько пятен.

– Митир… – зову тихо. – Митир! – уже кричу. – Нет, – снова перехожу на шепот. Оборотень медленно оседает, преподаёт на колени и заваливается на бок.

– Ну чтош-ш-ш, – жуткий шепот пугает.

Со мной заговорила волчица. Она небрежно обошла Митира, перешагнула через его неподвижную руку.

– Я тебя избавила от балласта, молодая ведьма. Не хочеш-ш-шь меня поблагодарить?

– Нет… – выдавила я из себя срывающимся голосом.

– Зс-с-сря, – волчица подошла к границе, разделяющей нас. Ее образ заклубился, опустился к земле, и ядовитым черным дымом стал просачиваться ко мне.

Тьма из моего сна…

– Не приближайся! – я прикрыла ладонями живот.

– Не буду, – заверила тьма. – Ты сама ко мне придеш-ш-шь, если хочешь, чтобы оборотень ш-ш-шил.

Субстанция колыхалась, у тьмы не было глаз, но я была уверенна, что ее взгляд устремлен на мои руки. А еще веяло холодом и чем-то ядовитым. Я с трудом вдыхала смрадной воздух.

– Ш-ж-жду тебя, молодая ведьма. У оборотня есть десять минут, а потом я с-с-сделаю так, что его ш-ш-шиснь оборвется по-настоящему.

На совет мы преднамеренно прибываем первыми. Не стоит давать лишний раз возможность переговорить Альфам других стай. Платовы прибывают последними – что не удивительно. Лица отца и дочери выражают обеспокоенность. Хорошо играют, не подкопаться.

Приветствия быстрые и сухие, их вообще можно было опустить. Ни я, ни Лео не жмем протянутую ладонь Платова, ограничиваемся короткими кивками. Лесана держится за спиной отца, и вид у нее кроткий и смиренный. Никогда не поверю, что волчица, способная искусно лгать несколько десятилетий, может чувствовать раскаяние.

На языке крутится много вопросов к Лесе, но их все я проглатываю. Не хочу давать повод для диалога и тянуть время.

– Начнем, – произносит Лео. – Месяц прошел. Мы вновь встретились, и Иван с Лесаной здесь. Не вижу смысла откладывать решение Совета. Все обвинения высказаны. Наша позиция в этом вопросе не изменилась: мы требуем изгнание Лесаны из стаи. Плюс вы, – теперь он обращается к Петрову и Барову, – не примите изгнанную.

Барову явно не нравится тот тон, с которым все было сказано.

– Мы договаривались, что доказательством обвинений послужит беременность ведьмы, – произносит он.

– Нет, – я вступаю в разговор. – Такой договоренности не было. Вы просили об этом, я сразу отказал. Беременной самке нечего делать на Совете.

– Будто вы нам не доверяете, – обиженно произносит Платов.

– Совершенно верно, – отвечает Лео. – У нас нет доверия в принципе к Совету, – произносит твердо. – Не думал, что доживу до того момента, когда я не смогу довериться решению Альф, – замечает он с издевкой.

– Ты нас в чем-то обвиняешь? – уточняет Баров.

– Да. Как минимум в волоките. А возможно будут и другие обвинения. Это будет зависеть от того, что вы озвучите. Доказательств больше, чем достаточно. На волчице нет метки, – он указывает на Лесану. – Союз был разорван Селеной, – говорит и ждет реакции. Я не хотел озвучивать этот аргумент. Он может сыграть и против нас – его невозможно доказать, а вот наплести в ответ, что исчезновение меток – это дело рук моей ведьмы – раз плюнуть.

Платов не удивлен, хоть и пытается изобразить шок:

– Это не смешно! – вскрикивает он. – Сама Селена заинтересовалась нами?..

– Да, – подтверждаю я. – Она сняла метки, в тот день, когда Лесана приходила просить Высшего демона о волчонке.

Баров и Петров не вмешиваются – слушают.

– Что скажешь, дочь? – Платов обращается к волчице. – Это правда?!

А на мои губы наползает ухмылка. Серьезно?! Он ждет, что Лесана не солжет?..

Волчица не поднимает головы и тихо произносит:

– Правда.

Вот честно, удивила! Я даже растерялся на мгновение.

Платов ошалело округляет глаза и идет на волчицу. Та отступает, выставив ладони – тихо и жалобно просит ее простить.

– Ты почему не рассказала о Селене? – ревет оборотень. – Как ты посмела? – он хватает ее за предплечье и с силой трясет.

Происходящее совершенно не приносит удовольствия – раздражает. Все выглядит неправильно. Наигранно что ли…

Наконец Иван отпускает дочь.

– Рокотовы, мы принимаем ваши условия, – произносит он решительно. – Я изгоняю Лесану из стаи. Она сможет вернуться ровно через сорок лет.

– Это правильное решение, – замечает Лео.

Платов перебивает:

– И я добровольно снимаю с себя обязанности Альфы и покидаю стаю.

– Хм, – Лео смотрит на Ивана, потом переводит взгляд на меня. – Этого мы не просили, – говорит он.

– А я сам принял решение. Я в ответственности за свою дочь, а значит тоже должен понести наказание. Она мое потомство, я обязан ее защитить. Одна Лесана погибнет.

– Похвально, – доброжелательно отзывается Лео, но я чувствую, что его зверь недоволен. Да и мои инстинкты кричат так, что хочется прижаться к земле и накрыть голову руками. – А как же Марина? Твоя пара.

– Она уйдет с нами, – отвечает Платов.

Я наблюдаю за всеми участниками совета и никак не могу понять, в чем подвох. Баров и Петров вполне искренне и с облегчением выдохнули, Платов принял самый благородный вид из имеющихся, Лесана продолжала изучать травинки под своими ногами. Слишком гладко. Слишком хорошо. Я осматриваюсь и от моего взгляда не ускользает собачья тень – мелькает за кусты и скрывается.

Тиа!

Племышка не сдержала слова – не отвлекла Агату от Совета. Вернемся, и та и другая получат по заднице. Шпионки…

– Мить, – слышу совсем рядом с собой.

Леся стоит в паре шагов от меня.

– Я не хочу разговаривать, – фокусирую взгляд на волчице.

– Я не желаю тебе зла, – произносит она. – Надеюсь, и ты мне не желаешь? – спрашивает и ждет ответа.

– Ты сейчас серьезно? – я уточняю раздраженно.

– Но ты же не такой, – заключает волчица и кладет ладонь на мое предплечье. – Ты добрый, умный, обходительный…

Я смотрю на женскую ладонь и меня разбирает смех.

– Лесь, что ты несешь? Это какая-то попытка манипуляции? Так я не передумаю. Я хочу, чтобы ты поняла, что такое лишиться сорока лет жизни. Знать, что все могло быть по-другому и не иметь возможности ничего изменить, – я отдергиваю руку.

– В тебе говорит злость, – Лесана вновь сокращает расстояние между нами, берет двумя руками мою ладонь, сжимает и смотрит с превосходством.

“Она знает, что делает!” – доходит до меня.

Я отступаю и ищу взглядом не приглашенного участника Совета.

Долго гадать не приходится. Тиа – она безусловно перескажет своей хозяйке увиденное, и дай мне сил, Селена, оправдаться. Агата превратит все в пепел. Выжжет к чертовой матери весь поселок.

Я ищу собаку, и мой взгляд упирается не в фамильяр, а в его владелицу. В Агату!

– Волк!

– Что ты тут делаешь?!

Наши крики смешиваются. Ее звонкий и недовольный, и мой глухой и растерянный.

За спиной мой маленькой ведьмы Элеонора.

– Какого черта? – спрашиваю я одними губами.

Эля характерным жестом указывает на Агату.

– Она чуть не устроила смерч, – так же тихо отвечает племянница.

Краем взгляда я отмечаю, что Лео закрывает собой Барова и Петрова и показывает им уходить. Оборотни не пускаются в расспросы – медленно пятятся.

За время нашей крохотной беседы моя ведьма, согнала тучи к низине, где проходил Совет. Да и сама Агата преобразилась. Черты лица стали жесткими, острыми, волосы трепал ветер и с их кончиков срывались серебристые искры. Она парила в паре десятков сантиметров над землей и не замечала этого.

– Отойди от него! – приказала, глядя на Лесану. – Уйди! Я пришла к указанному времени, как ты и сказала. Отпусти его!

– Леся, когда ты встречалась с Агатой?! – прорычал я.

Волчица не ответила, отступила, почему-то боялась.

– А она не встречалась с молодой ведьмой. Это я, – гаркающий женский голос зазвучал сверху.

Агата

Я подняла взгляд и встретилась с той, чей голос слышала несколько минут назад. Хрипловатый и пугающий до дрожи.

Грузная старуха парила над нашими головами в окружении еще четырёх ведьм. Таких же старых и без сомнения сильных.

Они точно ждали моего появления.

– Ловушка, – произнесла Эля, подтверждая мою догадку.

– Я не уйду, – ответила я. – Она убьет Митира, – предупредила.

Безобразная ведьма громко причмокнула, не скрывая, что слышала мои слова.

– Волк не нужен тебе, – сказала она мне. – Мужчина – тяжелое бремя. Они мешают жить, развиваться, требуют внимания, как малые дети. Хуже них только мальчишки, что цепляются за мамкину юбку. Но если дети любят свою мать и не способны предать, то они, – корявый палец указал на оборотней, – с легкостью вышвырнут тебя.

– Мы не бросаем своих самок! – взрывается титан.

– Зато указываете как им жить! Что, узнал себя? – ведьма заходится жутким гоготом. – Оборотни, – она раскачивает непомерно большой головой с длинными седыми волосами. – За заботой они скрывают плен, молодая ведьма. Ты же уже, и сама поняла это. Клетка и ограничения. И это твоя вечность. На услужении оборотню.

– Что ты несешь?! – Митир пытается достать ведьму в прыжке.

– Успокойся! – рявкает та, дергает головой, скорее всего, приказывая своему фамильяру.

Следующий прыжок титана неуклюжий, его ноги опутаны чем-то черным, и оно поднимается от ступней к коленям. Лишает оборотня движения.

– Так-то лучше, – замечает ведьма. Медленно спускается к земле, ее подручные кружат рядом. – А теперь поговорим на равных, – сообщает мне. – Ты сильная, девочка, – тянет ко мне кисть, но я не позволяю прикасаться. – И станешь по-настоящему могущественной, если сосредоточишься на силе, а не на нем.

Я не смотрю на титана.

– С чего мне верить тебе? – спрашиваю я. – Вдруг ты лжешь, и я лишусь хорошей жизни среди волков?

– Агата… – выдыхает ошарашенно Митир.

– Мне нравится жить с ними, – я продолжаю свою игру. На что рассчитываю, сама не знаю. Но если я сейчас не подыграю, волки пострадают, а я не прощу себя.

– Ох, девочка, – голос старой ведьмы дребезжит. – Ты познаешь не одного, а сотни мужчин. И все они будут желать тебя и поклоняться. Целовать ноги, если захочешь. Сможешь выбрать любого, Ага-та, – когда она произносит имя, я невольно кривлюсь. – А твоя сила позволит занять высокое место в ковене. Это я тебе обещаю как Верховная.

– Звучит заманчиво, – отвечаю я, надеясь на то, что Элеонора правильно понимает мои слова и намерения. – Но зачем вам я? – спрашиваю настороженно.

– Агата, не слушай! – умоляет титан. – Не оставляй меня… Агата…

Его боль обжигает меня изнутри.

Мне хочется плакать.

– Ты?.. – взгляд пугающих глаз скользит по моему животу и сразу же поднимается к лицу. – Ты укрепишь наш ковен. Сделаешь его сильнее, – лжет ведьма.

– И это все, что я буду должна? – уточняю.

– Слово Верховной!

Старуха протягивает руку.

И я делаю вид, что желаю ответить на рукопожатие. Кисть подрагивает, шагаю навстречу. У меня ведь только один шанс – ударить первой. Ударить изо всех сил и надеяться, что Эля успеет перенести Митира и Лео в безопасное место и после забрать меня.

– Договорились, – отвечаю я, собирая боль, страх, любовь, ненависть – все, что меня сейчас переполняет и отпускаю силу.

Она не принимает вид дождя или ураганного ветра. Из меня вырывается чистая энергия. Яркая и обжигающая. Она сметает Верховную – опрокидывает ее на спину. Бьет по ведьмам и оборотням и ослепляющей волной расходится к горизонту.

– Эля! – кричу я из последних сил.

Тело больше не подчиняется мне, колени подгибаются, и я падаю, закрывая глаза от усталости.

Я не ударяюсь о землю, меня кто-то подхватывает, аккуратно опускает на траву.

– Хозяйка, – зовет Тиа. – Я успела. Я привела госпожу Милу.

Приоткрыв отяжелевшие веки, вижу пугающие фигуры в небе. Мужские с размашистыми крыльями и женские – ведьм.

– Спасибо, – благодарю я, продолжая наблюдать.

Митир

Лео пользуется мной как щитом, прячется за спиной. Я слышу его вибрирующее рычание, теряюсь на мгновение – выброс энергии оглушает и ослепляет, но не наносит мне вреда.

Я растираю глаза, интуитивно иду в сторону Агаты. Ни хрена не видно!

– Платов, – слышу крик племянницы над ухом. – Лови Платова!

Я отрицательно трясу головой. Да, плевать я на него хотел, мне бы добраться до моей маленькой ведьмы. Защитить! Спрятать!

– Нет, – хриплю в ответ, промаргиваюсь.

– Лови оборотня, – Эля с силой толкает меня в грудь. – Я заберу Агату, – она хватает меня за подбородок и разворачивает. – Она жива! В сознании! Да беги же! Накажи! Отомсти! Тебе не справиться с ведьмами. Ну что ты ждешь?!

Я не только слышу племянницу, но уже и сносно вижу.

– Забери Агату, – рычу в ответ и с трудом нахожу силы, повернуться к своей паре спиной. – Перенеси ее домой.

– Он побежал на восток, – сообщает Эля, и я срываюсь с места.

Деревья и кустарники придавило ударной волной к земле. Волчью фигуру я замечаю сразу. Бежит, бросив дочь и поджав хвост. Петляет, спотыкается. Хорошо его зацепила Агата, что даже регенерация оборотня еще не справилась.

Бегло осматриваюсь. Лео оглушен. Надеюсь, другие Альфы смогли укрыться. Лесана без сознания, на нее больно смотреть. И ведьмам я не завидую – тела словно обожжены. Дряблая кожа покраснела, раны явно приносят страдания. Верховная же была похожа на черепаху, опрокинутая на спину. Она дергала руками и ногами, силясь перевернуться на бок. И как только в небе проявилась фигура Милы в сопровождении двух демонов, я бросился в погоню. Теперь Агата в безопасности.

Я оборачиваюсь волком. Обоняние, слух, зрение обостряются, а вместе с ними и злость. Сейчас мной руководит зверь и я не собираюсь его сдерживать. Он фокусирует взгляд на приближающемся волке, рычит, скалится, мечтает схватить его за горло.

Зверь Платова смотрит за спину, чувствует мой взгляд, пытается ускориться, но я настигаю его и сбиваю с ног.

– Сожр-р-ру, – рычу, обходя врага по кругу. – Ты не должен жить!

Соперник не поднимает головы. Как же он жалок! Думает у меня не хватит смелости сомкнуть челюсти на его горле? Так не угадал!

Мой зверь скалит морду, открывает пасть и приближается.

“Порвать, – подсказывает он. – Моя пар-р-ра… Ей больно – с рычания переходит на жалобный вой”.

Делаю шаг, нависаю над врагом, склоняюсь…

– Не нужно! – прерывает женский голос. Голос Богини. Селены. Она рядом. Красивое лицо серьезно. – Сохрани ему жизнь, – не приказывает – просит. – Я хочу показать другим своим детям, что присматриваю за ними.

Зверь делает шаг назад. Ни я, ни он не можем отказать Богине.

Селена медленно подходит, присаживается рядом с Платовым, смотрит с сочувствием, гладит его по загривку.

– Не такими я вас создавала. Не такими я хотела вас видеть. Вы предаете своих братьев. Продаете, словно товар. Обмениваете. Ужасно…

В глазах Селены скапливается влага.

– Ты продал невинную душу ведьме. Этого я не прощу. Обернись, – приказывает и отстраняется. – Я хочу смотреть в глаза человеку и, надеюсь, увидеть в них раскаяние.

Зверь Платова принимает сидячее положение, его оборот проходит медленно, а значит – болезненно. Человеческое тело изранено. Покрыто черными гематомами и ожогами.

– Я не продавал волчонка, – Платов пытается оправдаться. Его голос слаб. – Я снял с себя обязанности, – старается отдышаться, – Альфы. Наша сделка с ведьмой теряет силу.

– Не смей! – вскрикивает Богиня гневно. – Не смей и дальше изворачиваться! Я знаю каждый твой шаг. Ты подставил своего Бету сделкой с Верховной. Ему пришлось бы отбивать Арниса у целого ковена. Я разочарована тобой. Разочарована своим сыном, – слезинка скатывается по белой коже. – Разочарована многими из вас. И ты послужишь примером для своих братьев и сестер. Я лишаю зверя тебя и твою дочь, Иван! Вы проживете остаток жизни в человеческой шкуре. Как жить – можете решать сами. Больше я о вас не вспомню. А твоей паре я дам второй шанс. Освобожу волчицу от метки. Марина будет служить тебе напоминанием об упущенном. До конца твоих дней.

Два месяца спустя

– Замечательно, – подтверждаю я в который раз, пока мама проводит экскурсию по новой квартире.

Перед учебным годом мама приняла решение переехать в другой район. Она аргументировала желание тем, что Николь будет проще добираться до новой школы. Но думаю, там были и другие причины сорваться с места, где прожила больше двадцати лет: неготовность встречаться со своим бывшим мужем. Я была удивлена и обрадована решению мамы расстаться с дядей Гришей. Надеюсь, она это сделала в первую очередь для себя. Поняла, что может встретить более достойного мужчину.

– Я так рада, что нам удалось подменять квартиру с чисто символической доплатой. Вот прям крошечной, – мама улыбается и складывает пальцы на правой руке в характерном жесте.

– Повезло, – подтверждаю я, поглядывая на титана, прижавшегося плечом к стене в коридоре. – Ты мое везение, – говорю я одними губами, и оборотень понимает меня.

Не сомневаюсь, что это он приложил свою звериную лапу к улучшению жизни моей семьи. Мама сейчас слишком счастлива, чтобы сравнить старые условия и новые, и делать выводы.

– Я посчитала, если чуть прижмемся в расходах, через год будем отдыхать где-нибудь в теплых краях. Недельку или полторы. Вы поедете с нами?

Митир оставляет нас одних, уходит к Нике на кухню. Они непринужденно болтают, позвякивают посудой – накрывают на стол.

– Не думаю, мам, – отвечаю я.

– Почему? – мама весело порхает по спальне, поправляет свежевыстиранные шторы.

Я присаживаюсь на край кровати. Мне неудобно говорить с мамой о беременности. Наверное, оттого, что жизнь последние месяцы меняется стремительно и кардинально. Мама была шокирована моими отношениями с мужчиной. Серьезными отношениями. Сколько я еще могла скрывать правду и говорить, что живу в деревеньке?.. Возможно, пару недель, а потом бы возникли закономерные вопросы. Если деда знал где я и с кем и не был удивлен новости о нашем с Митиром браке, то мама впала в десятиминутный ступор, а потом посыпала вопросами.

И сегодня мы собрались, чтобы отметить сразу несколько знаменательных событий. Новоселье, первый месяц учебы Ники в новой школе и наш человеческий союз.

– Буду занята, – я обтекаемо отвечаю на вопрос.

– Откуда ты знаешь? Как можно планировать свою занятость за год? – спрашивает мама, выглядывая в окно.

– Можно, – отвечаю я. – И планы очень важные.

Мама перестает присматриваться к происходящему на улице, поворачивается, смотрит на меня хмуро. Ее взгляд опускается от моего лица к животу, и я заливаюсь краской. Я знаю, что по моей фигуре, еще ничего не видно, даже если надеть облегающую одежду. А сейчас на мне довольно свободное платье.

– Агата, – выдыхает мама. – Это та причина, о которой я думаю?

– Думаю, да, – соглашаюсь я.

Мама улыбается, потом хмурится еще сильнее, вновь улыбается.

– Быстро-то как, – замечает она.

А мне становится смешно.

– Да, очень быстро.

Мама наконец отпускает штору и подходит ко мне, присаживается рядом.

– А Дмитрий рад? – спрашивает шепотом.

– Очень рад. Правда. Словами не передать, как он ждет нашего ребенка.

Мне бы продолжить и рассказать, как радость титана довольно часто выливается в неконтролируемые приступы заботы и нежности, но мама не поверит. При ней он сама сдержанность и серьезность. На отлично отыгрывает свою человеческую роль. Даже деда при наших встречах продолжает называть моего оборотня Дмитрий Викторович.

Мама поглядывает на меня, поджимает губы – подбирает слова.

– А учеба? Совсем забросишь. Детки отбирают все твое время. Я по себе знаю. Сейчас бы у тебя была возможность получить образование.

– Не волнуйся, я не бросаю занятия. И уделяю им все свободное время.

Объясняю, но умалчиваю о каких именно занятиях идет речь.

Обучение с Милой я возобновила, как только восстановила свои силы. Встреча с Верховной и ее ведьмами в очередной раз доказала, что мне нужно наверстать потерянное время и упущенные знания как можно скорее. Стать сильной, уметь защититься и защитить.

– Все равно волнуюсь, – произносит мама тихо. – Вы такие разные, Агат.

– У нас намного больше общего, чем ты можешь подумать, – отвечаю я. – У нас один мир на двоих, – добавляю я с улыбкой.

Вижу, что мама меня не понимает, смотрит немного со снисхождением.

– Ты влюбилась.

– Влюбилась, – отвечаю я.

Я еще никогда не говорила о своих чувствах вслух. И такое признание в любви дается мне легко, когда я не вижу титана.

Мама недолго смотрит на меня и порывисто обнимает.

– Все будет хорошо, – говорит она. – Не волнуйся.

– Я очень надеюсь, – выдыхаю я.

– Ты не надумывай, – мама грозит перед моим лицом пальцем.

– Хорошо, – обещаю я.

Я пока отложила изучение отваров и сосредоточилась на ведовстве. Хочу уметь видеть будущее не только во снах, но и наяву. Хочу знать об опасности, если таковая назревает. А защитой послужит мой волк. У меня больше не было никаких сомнений в Митире.

– Ну идем, – мама приобнимает меня за плечи и поднимает на ноги. – Дед пришел, пора садиться за стол.

К голосам титана и Ники прибавляется третий. Родной, спокойный, умиротворяющей. Деда всегда видел во мне не просто девчонку, он знал: внутри меня скрывается сила. Поддерживал, пытался помочь жить с даром, искал объяснения всему, что со мной происходило и никогда не высмеивал.

Я выхожу из спальни первая, игнорируя пристальный взгляд титана. Не дождется – не взгляну. Моего невольного признания в любви хватит.

– Привет, дедуль, – здороваюсь я. – Ты что такое принес? – интересуюсь и хочу забрать из его рук пакеты.

– Куда ты тянешь свои крохотные лапки, моя мышка? – поддевает оборотень и опережает меня. – Иди, – отталкивает бедром, – садись за стол, прожорливое брюшко.

Я морщу нос от обращения. Подумаешь, стала есть больше привычного, так это не я, а волчонок требует пищи. И все, что готовит Вела безумно вкусное.

Деда моет руки и присоединяется к нам.

Мама сегодня расстаралась. На столе все, что любим мы все, даже для Митира тушеная баранина. Ника елозит на стуле, поглядывая на торт. Деда открывает шампанское.

– Отпразднуем, – произносит он.

Титан накрывает рукой свой фужер, отрицательно покачивая головой.

– Не пью алкоголь. Нам с Агатой я налью сок, – говорит он. – И Нике.

Деда лукаво поглядывает на меня, жмет плечами и наполняет свой и мамин фужер.

– За новоселье, – произношу я, протягивая бокал.

– За правнучка, – довольно произносит деда. Улыбается. – Надеюсь, за свой век я успею познакомиться с вашими детишками.

– Успеешь, дядь Петь. Успеешь, – не менее довольно отвечает титан, а я краснею гуще и гуще.

Ника хихикает, таращит на меня глаза и тараторит:

– Да? Правда?! Да? Ну правда, что ли?!

– И почему все такие догадливые, когда не нужно? – ворчу я.

– Думаешь, удалось бы долго скрывать этот факт? – поддевает меня титан, притягивает и целует в макушку. – Да, малая, у нас скоро будет ребенок, – произносит с гордостью, обращаясь к Николь. – Племянника хочешь?

– А почему ты решил, что это будет мальчик? – уточняю я.

– Я предположил… А ты что-то знаешь? – спрашивает обеспокоенно. – Видела, да? – вспоминает, что мы не одни и добавляет: – На УЗИ.

– Нет, – успокаиваю взволнованного оборотня. – Пол я не видела.

– А что видела? – не успокаивается он.

– Самого малыша. У него будут твои глаза. Такие же голубые-голубые, – говорю тихо. В этот момент мне хочется с Митиром наедине, разделить его только вдвоем. Прижаться и просто посидеть в тишине.

За столом воцаряется молчание на несколько секунд.

– Да что ты могла там рассмотреть? – удивляется мама. – На таком маленьком сроке. Не всегда пол определить правильно могут, а ты говоришь про цвет глаз, – пока она причитает, раскладывает по тарелкам салат. – Ника вот Николяшкой должна была родиться.

– Ой, мам, – тянет сестра. – Не называй меня так. Николяшка. Фу.

– Так я правду говорю. Два раза говорили, что будет мальчик.

– Может меня подменили в роддоме? – с ужасом предполагает Николь. – Нет, ну что вы смеетесь? Я серьезно! – обводит всех нас встревоженным взглядом.

– Вы с мамой одно лицо, – замечает титан.

– И что? – возмущается Ника. – Вон сколько в мире похожих друг на друга людей.

Весь вечер проходит за тем, что мы убеждаем Нику в нашем с ней родстве. Достаем из коробок фотографии и рассматриваем их. Я выбираю и беру несколько фото себе.

– Хочу поставить дома, – поясняю я.

– Дома… – повторяет за мной мама и грустно улыбается. – Слишком быстро вы растете, дети. Слишком быстро, – она обнимает меня и шепчет на ухо: – Люби своего ребенка каждый день. За каждую проделку и шалость. Не успеешь моргнуть, а твоя дочь приведет мужчину и будет называть домом чужое место. Или твой сын уйдет и станет навещать лишь по выходным и праздникам. Что-то я не готова расставаться с вами.

– У тебя еще остаюсь я, – Ника налетает на нас и стискивает в объятиях. – И ты еще молодая мам!

– Ты на что это намекаешь? – спрашивает мама.

– На братика, – посмеиваюсь я.

– Да вы с ума сошли! – восклицает мама. Ее щеки розовеют. – Глупости говорите!

– Ну какие глупости, – возмущается моя младшая сестра. – Смотри какая ты у нас красивая. Правда, Дмитрий? – обращается к титану за мужским мнением.

– Очень красивая, – подтверждает тот. – Честно, – прикладывает ладонь к своей груди и обаятельно улыбается.

Мама краснее гуще, отмахивается, что-то ворчит себе под нос смущенно.

– Давайте пить чай. Я торт испекла.

Титан позволяет мне задержаться еще час, а после настойчиво намекает всей семье на мою усталость.

– Верховная была права, – произношу я едва слышно. – Ты – тиран.

Он смотрит на меня с недовольством, но склоняется и целует.

– Не дразни. Запру дома, а твои ведьмовские штучки на меня не действует, – отвечает, подталкивая ко входной двери.

– Я найду решение.

– А я не сомневаюсь.

Как только мы с оборотнем оказываемся в автомобиле, он задает неудобный вопрос, который я, впрочем, ожидала.

– Значит, любишь меня? – спрашивает между прочим, посматривая в зеркало заднего вида и выворачивая с парковки.

Я фыркаю.

– С чего ты вообще придумал эту глупость? Не люблю, конечно. Нет.

Митир со смешком переключает скорость.

– И я тебя не люблю, моя яблочная ведьма. Страсть как не люблю.

Я отворачиваюсь к окну, скрываю улыбку.

– Попали под красную волну, – замечает титан, спустя минут десять дороги.

– Знаешь, – нарушаю тишину, когда мы останавливаемся на очередном перекрестке.

– М-м-м.

– Я никак не могу выбрать себе колдовское имя.

Этой фразой я привлекла внимание оборотня. Вижу, как напрягаются его руки на руле, как темные брови сходятся на переносице.

– М-м-м, – вновь подтверждает мычанием участие в диалоге.

Я жду несколько секунд и произношу возмущенно.

– М-м-м, и все?

– А что я должен еще сказать?..

– Ну, не знаю. Предложить несколько вариантов.

– У меня нет нескольких вариантов.

– А сколько есть? – уточняю я.

– Один. Мирея.

– Мирея, – примеряю к себе. – Мирея. К тебе обращается седьмая дочь рода Мирея… – проговариваю одну из строчек заговора для зелья. – Беру, волк. Мне нравится.

Митир смеется.

– Дарю, – отвечает легко. Посматривает на меня искоса.

– А что-то означает это имя? – интересуюсь я.

– Да, буквальная трактовка “проблема” или “заноза в заднице”, – отвечает волк со всей серьезностью.

– Ты уверен? – спрашиваю я хохоча.

– Ага.

– А вот мне поисковик в телефоне подсказывает, что Мирея – это “любимая”.

– Нашла кому верить, – замечает титан с улыбкой.

Год спустя

– Волк, – я произношу сонным ото сна голосом. – М-м-м, – переворачиваюсь на бок, привстаю на локте.

Детская кроватка пуста, как и половина Митира.

Я поднимаюсь с постели, накидываю на плечи халат и отправляюсь на поиски своих любимых оборотней.

Мы так и не переехали в большой дом. Этому послужило множество причин. Во-первых, я все еще учусь контролировать собственные силы. Во-вторых, как выяснилось, оборотни не жаловали фамильяров. Энергетика помощников казалась волкам отталкивающей, нервировала. И в-третьих, мне нравилось жить ближе к месту силы. А так как поздней весной наша семья стала больше, то титан затеялся строительством отдельного дома. Мы выбрали место у самой кромки хвойного леса, чуть углубившись в сосны.

– Митир, – позвала, спустившись на первый этаж и прислушиваясь. – Тиа, – позвала я фамильяра, – где они?

– У озера.

– Кто бы сомневался…

Озеро стало излюбленным местом встречи Димки с бабулей. Я не знала, кто больше не чаял души в нашей с Митиром дочери: сам оборотень или же его мама. Были дни, когда Деметру я видела пару часов – все остальное время она проводила на руках родных.

Когда пришло время выбора имени, титан полностью переложил ответственность на мои плечи. Наша дочь родилась необыкновенным ребенком. С первых секунд ее появления на свет я почувствовала в ней ведьмовскую силу – девочка была наделена даром. Это пугало и радовало одновременно. Мы до конца не знали, чья сущность возьмёт верх: волчья или ведьмовская. Или, возможно, малышка сможет совмещать в себе долголетие и физическую силу оборотней, и возможности ведовства и колдовства.

Имя Деметра пришло мне на ум еще до рождения нашей крохотной ведьмочки. Девочка была отмечена существами более могущественными, чем ведьмы и оборотни. Всё же без вмешательства Селены, она бы не увидела наш мир. Я читала о божествах множества народов и остановилась на имени Деметра. В некоторых источниках имя богини земли и плодородия считалось женским аналогом имени «Дмитрий», и тут отпали всяческие сомнения. Для домашних, с подачи титана, голубоглазая кроха стала просто Димкой.

Я вышла на улицу, прикрыла ладонью лицо от слепящего солнца.

– Волк, – крикнула и вскинула руку.

Оборотень помахал в ответ и направился к дому.

Я засмеялась, разглядывая малышку в руках титана. Какое же это милое зрелище. Огромный грозный оборотень и улыбчивая щекастая кроха. Темноволосая, синеглазая – точная копия своего отца.

– Проснулась? Как спалось?

Я попала в горячей плен объятий.

– Замечательно, – ответила я.

Я поцеловала дочь, привстала на носочки и коснулась губами колючей мужской щеки.

– М-м-м, мой волк, – вдохнула аромат трав и кожи.

– Завтракай и поехали.

– Куда? – я опешила от такой спешки.

– К твоим, я позвонил с утра и сказал, что мы их навестим, – титан удобней устроил дочь на руках. – Собирайся! – взглядом указал на дверь.

– Митир…

– Мы уже собраны. Ждали только тебя.

– Митир! – повторила я громко. – Мы с тобой всё обговорили! Метка – единственный вариант.

Оборотень ревностно прижал малышку к груди и прорычал:

– Это же метка демона. Демона, Агата! Нужно найти другой способ уберечь нашу дочь!

– Сейчас его нет. И ты сам прекрасно об этом знаешь. Я доверяю Эрику, я доверяю Миле. Они нас не подведут, – я подошла ближе и тихо заговорила, стараясь не напугать дочь: – Я не прощу себя, если её у нас заберут.

– Этого не будет!

– Думаю, стая Лесмана думала так же. На их территории проживает ведьма. Обученная и сильная. Я не знаю и пятой части той информации, которой владеет Мария, но и она не смогла уберечь волчонка. Они забрали его, – я взглянула на улыбающуюся дочь и готова была расплакаться. – На данный момент у нас единственный способ защитить Деметру – это метка Высшего демона. Сильного демона.

– Но он будет иметь власть над ней!

– Я знаю.

Я смотрю в глаза титана и читаю в них страх, обеспокоенность и бесконечную любовь.

После Совета кланов, когда был изгнан Платов вместе с дочерью, Альфой стаи по праву стал их Бета – Адам Лесман. Именно к нему позже пришла Верховная с требованием отдать ковену ребенка смешанной крови. Оборотень отказал… но ведьмы хитростью забрали маленького волчонка. Выкрали. С того дня прошло больше полугода. Все попытки найти Арниса были безуспешны. Даже поисковые заклинания на крови не срабатывали. Словно мальчика скрывали в другом мире, или он не рождался на свет.

– Я понимаю, что оборотни никогда не питали теплых чувств к демонам, – в сотый раз проговариваю одни и те же аргументы. – Но, если выбирать между Высшим демоном и ведьмой, я выберу демона. И представь какая у Деметры будет жизнь. Ты же не выпустишь ее за стены этого дома. Ее детство и юность пройдет в замкнутом пространстве. Это неправильно. И будут такие обстоятельства, когда ни ты ни я не сможем оказаться рядом, – знаю, что титан примет верное решение – согласится. – Она будет расти, – я погладила теплую ручку малышки, – и ее силы вместе с ней. Наступит момент, и мы снимем метку. А сейчас нет другого выхода, – вновь и вновь повторяю эту фразу.

Оборотень молчит, смотрит поверх моей головы.

– Я знаю. Но как представлю…

– Ты можешь не присутствовать. Эрик прибудет в полдень. Я сама встречу демона.

– Нет! – рыкает оборотень. – Я не отпущу вас одних.

– Я и не сомневалась в этом, – замечаю тихо.

Разве он позволит сделать нам шаг без него?.. Столько любви, заботы, волнений и ревности могут дать только оборотни.

Встреча с Милой и Эриком проходит у места силы рядом с алтарем Селены. Я забираю Деметру из рук титана, зная, что он не позволит демону приблизиться к нашей дочери.

– Мы поступаем правильно, – говорю, глядя в глаза Митиру. – И я уверенна в своем решении на все сто процентов.

Малышка спит.

– Иди, – Митир мотает головой и отворачивается.

До чего же он ранимый, когда дело касается маленькой волчицы.

Я, не теряя времени отхожу. Не хочу провоцировать конфликт.

Эмоции оборотня передаются и мне, и я приближаюсь к демону погибая от сомнений. “Нельзя отступать!” – убеждаю себя.

– Тут, – я прижимаю дочь к груди и указываю на внутреннюю часть плеча.

Деметра всегда сможет скрыть метку одеждой, если понадобится.

– Я не сделаю ей больно, – произносит демон, протягивая ладонь и взглядом спрашивая разрешения коснуться. Слова сказаны не для меня – для титана.

Я оборачиваюсь. Мужское тело бьет крупная дрожь, но оборотень сдерживает обращение.

– Если она хоть всхлипнет, я тебе вырву руки! – рычит он.

Демон не реагирует на угрозы, прикладывает пальцы к детской ручке и через долю секунды убирает их. Витиеватые буквы и линии проявляются на нежной коже, едва заметно вспыхивают и становятся матовыми.

– Теперь я всегда буду чувствовать ее местонахождение, – говорит Эрик.

И эта фраза заранее заготовлена для взволнованного отца.

– Все?! – уточняет титан. Не дожидается ответа, добегает до нас и выхватывает малышку из моих рук. – Моя девочка, – шепчет ей тихо, обеспокоенно осматривая. – Спасибо, – благодарит абсолютно без желания, проталкивая звуки сквозь зубы.

Демон удаляется, и мы спешим покинуть поляну.

– Ты что-то от меня скрываешь? – спрашивает у меня Митир, пока мы идем к дому. – Ты видела нашу дочь, видела ее будущее? Ведь так?! – наседает, не позволяя оставить вопросы без ответа.

– Да, – признаюсь я честно.

– Что ее ждет?

– Я не могу сказать точно, так как сама не до конца понимаю увиденное. Но с полной уверенностью могу утверждать, что Деметра будет любима… и будет любить.

Двадцать три года спустя

Ведьмак третий час шел по следу. Ему уже начало казаться, что волчица намеренно измывается над ним, но та наконец ступила на эскалатор и, не переставая разговаривать по телефону, направилась к выходу из торгового центра.

Пока девушка ходила по отделам и скупала все, на что падал ее взгляд, не смолкая громко болтала с подругой и звонко хохотала. Ведьмак давно перестал прислушиваться и пытаться уловить смысл беседы, просто не упускал волчицу из виду. Он искренне не понимал, зачем ковену понадобилась она, но приказы Верховной ведьмы не обсуждались.

– И я ему говорю… – девушке пришлось на мгновение прервать разговор, чтобы поднять упавший пакет. – Так вот, – она выпрямилась и зашагала к стоянке. – Я ему говорю: “Серьезно? Ты думаешь я останусь тут хотя бы на минуту?” Этот неудачник привел меня в какую-то забегаловку. Представляешь?!

Последнее слово она произнесла особо громко и визгливо, отчего мужчина скривился и сбавил шаг, позволяя волчице увеличить между ними расстояние.

– Да идиот он! – та зашла за бетонную колонну. – И не нравился никогда. У него такие ноги…

Девушка зашуршала пакетами, чем-то звякнула и замолчала.

Тишина. Ни раздражающего трепа, ни стука каблуков.

Слышался лишь шелест вентиляции и, проникавшие на подземную парковку, приглушенные звуки города.

Ведьмак обошел колонну. Пакеты, сумочка, телефон, все лежало на крыше автомобиля. Он медленно обернулся вокруг своей оси. Присел, осматривая просветы между автомобиля, хотел подняться, но ощутил болезненный удар между лопаток. Не такой сильный, чтобы потерять равновесие, но все равно припал на колени, смог продержаться пару секунд упираясь ладонями в холодный пол и завалился на бок.

– Наконец-то! – услышал голос волчица над собой. – Я думала, ты никогда меня не найдешь, – красивые длинные пальцы изобразили в воздухе кавычки.

Ведьмак хмурился, силился что-то сказать, но не выходило.

– Я понимаю, ты меня недооценил, – волчица присела, толкнула мужчину в плечо, чтобы тот упал на спину. – Но тебе ли не знать, как внешность может быть обманчива? – спросила и рассмеялась. – Я Деметра, – сжала расслабленную мужскую ладонь, склонилась еще ниже, улыбнулась и невесомо поцеловала в губы. – И я давно ждала встречи с тобой…