Приводимые ниже три сутты содержат не только коренные идеи и учения, общие для буддистов всех школ и направлений, но и являются наиболее востребованными источниками в проповедях современных миссионеров. Монахи тхеравады считают эти сутты самыми ранними произведениями Просветлённого. Общепризнана таковой «Сутта [Первого] поворота Колеса Закона» (Dhamma-cakka-pavattana-sutta). Миру она была возвещена в ночь полнолуния, наступившего два лунных месяца спустя после Просветления. В странах «южного» буддизма это событие — такой же великий праздник, как и три названных в Предисловии. Две другие проповеди — «Сутта о признаках отсутствия вечной души» (Anatta-lakkhana-sutta)[18] и «Сутта об огне» (Äditta-[pariyaya]-sutta).

Особенность этих сутт состоит ещё и в том, что они практически идентично присутствуют в двух корзинах Типитаки. В «Виная-питаке» они последовательно занимают места в связном повествовании о первых месяцах проповеднической деятельности Будды [Vinaya Pitakam 1997:10–14,34—35], в «Сутта-питаке» они входят соответственно в пятый, третий и четвёртый тома «Самъютта-никаи» [Samyutta-Nikaya 1975–1998, Pt. V: 420–424, Pt. Ill: 66–68, Pt. IV: 19–20]. Но поскольку «Сутта-питака» — это собрание отдельных произведений, или условных единиц Слова, то многие тексты имеют зачин, в котором, как правило, сообщается, где происходило действо, а также знаменитая вводная фраза Ананды, ближайшего ученика Просветлённого: «Eväm те sutarn екат samayam Bhagavä». Традиционно принято, что Ананда твёрдо запоминал всё сказанное Буддой и после ухода Его в нирвану на Первом соборе возвестил эти тексты, каждый из которых предварял словами: «Я слышал так, что однажды Благодатный (Бхагаван)» пребывал там-то и там-то (см. об этом [Андросов 2000а: 615,614, примеч. 6, 7]).

В палийских суттах, санскритских сутрах, а также в других буддийских источниках Будду приверженцы и почитатели любовно величали Бхагаваном (или Бхагаватом)[19], т. е. Благостным, Благодатным, Благословенным[20]. Это имя-эпитет было общеиндийским термином торжественного возвещения о святых персонажах или обращения к ним. Оно применяется в индуизме в отношении высших богов (Шива, Вишну, Кришна и др.), а в джайнизме — Джины [Мифы 1980–1982, т. 1:201].

Возвращаясь к зачину буддийских сутт, обратим внимание: почему-то буддийская традиция опускает такое немаловажное обстоятельство, что Ананда вступил в общину только во второй год её существования [Андросов 2001: 136–138]. Поэтому он не мог слышать первые три великие проповеди Просветлённого. В этом случае, думается, более логично следовать «Виная-питаке», тем более что в ней интересна и сама канва событий, вызвавших к жизни духовно-нравственное произведение, что мною кратко излагается и переводится во введениях к суттам. Впрочем, во второй и третьей суттах Ананда не упоминается, а в зачине указывается только место произнесения проповедей.

Однако возникает вопрос: как переводить? Взявшись отвечать на него, упираешься в частокол новых вопросов. Стоит ли буквально следовать тексту? Прибегать ли к транслитерации специальных терминов? Каким образом передавать их значения? Можно ли перевод в какой-то мере подменять пересказом, изложением? Должен ли древний текст звучать современно или нужно ему придавать «шарм старины»? Во всём мире учёные различно отвечают на эти и другие возникающие вопросы, в чём легко убедиться, просмотрев многочисленные русские публикации «Сутты [Первого] поворота Колеса Закона» [Махавагга 1980: 136–137; Вопросы Милинды 1989:445–450; Лысенко 1994:169–173; Пишель 1911: 39–41; Жизнь Будды 1994: 63–65, 206].

Я полагаю, если работа не специальная, то, во-первых, нужно отчётливо представлять читателей, интересующихся буддизмом в России, во-вторых, исходить не из академических принципов перевода, а из внутренних задач буддийской текстовой культуры. Как уже говорилось в Предисловии, это упор на передачу значений, современный язык (желательно без иностранных заимствований), согласованность с другими частями Закона и опора на его сущностные смыслы. К внутренним задачам также относятся учёт адресата (его уровень понимания) и характера сообщения, т. е. насколько идейно-содержательная сторона оригинала соотносима с категориями и понятиями русской культуры. В местах «нестыковок» допустимы упрощения, пересказ, но они обязательно должны сопровождаться комментариями, истолкованиями.

Конечно, такого рода деятельность неизбежно влечёт субъективизм определённого рода (ср., например, с принципами перевода и комментария на современный английский язык [Udana 1990: 2–7]), но, как учил Просветлённый, без субъекта, без человека и его деяний не свершается ничего в мировом процессе. Данные тексты адресуются хорошо знакомым мне читателям-студентам (не обязательно студентам вузов и колледжей, а в смысле — приступившим к изучению), живо вникающим в восточные учения, в частности и в буддизм. Подробнее о проблемах и принципах перевода смотрите в моей недавней монографии [Андросов 2006: 23–39].

[ВСТУПЛЕНИЕ]

Несколько дней Благодатный продолжал просвещать пятерых отшельников всё в той же Оленьей роще. Двое из них попросились в общину (т. е. припали к ногам Просветлённого с просьбой о посвящении, см. [Андросов 2001:197–199]) после проповеди «О признаках отсутствия вечной души, или нетленной самости (анатта, санскр. анатман)». В ней Будда применил учение о пяти совокупностях (кхандха, санскр. скандха), или составных частях, личности. При анализе каждой из них оказывалось, что в живом человеке нет ничего неизменного и постоянного. Поэтому нет никаких оснований говорить о нетленной самости, или вечной душе. Знаменательно, что собственно термин кхандха отсутствует в этом тексте, что, вероятно, тоже является свидетельством очень раннего происхождения этой Речи.

[ПЕРЕВОД]

— О подвижники, живое тело (рупа) не есть нетленная самость. Ибо если бы, о подвижники, это тело было бы нетленной самостью, то оно не испытывало бы боли и тогда можно было бы пожелать: «Пусть моё тело станет таким-то или пусть оно не становится таким». Но поскольку, о подвижники, тело не есть нетленная самость, постольку тело испытывает боль и нельзя пожелать: «Пусть моё тело станет таким-то или пусть оно не становится таким».

О подвижники, чувственные ощущения (ведана) не являются вечной душою, или нетленною самостью…[40]

О подвижники, воспринимаемые представления (саннья, санскр. санджня) не являются вечной душою, или нетленною самостью…

О подвижники, силы и влияния прежних деяний (санкхара, санскр. санскара) не являются вечной душою, или нетленною самостью…

О подвижники, собственно сознание (винняна, санскр. виджняна) не есть нетленная самость…

— Как вы думаете, о подвижники, это тело является вечным или невечным?

— Оно невечно (аничча, санскр. анитья), о Господин.

— Невечное является счастьем или страданием?

— Оно мучительно (дуккха, санскр. духкха), о Господин.

— Но разве разумно думать о невечном, преходящем и мучительном: «Это моё, это есть Я, это и есть моя вечная душа, моя нетленная самость»?

— Нет, конечно, о Господин.

— Следовательно, о подвижники, все тела (рупа) в прошлом, настоящем и будущем, как наши собственные, так и других существ, как прочные, так и хрупкие, как малые, так и большие, как далёкие, так и близкие должны быть правильно поняты соответственно их подлинной природе (йятха-бхута): «Это не моё, это не Я и это не моя вечная душа».

(Затем точно такие же диалоги последовали относительно остальных терминов «пятёрки». Суммируя выводы, которые Будда делал, скажем):

— Следовательно, о подвижники, все чувственные ощущения (ведана), воспринимаемые представления (саннья), силы и влияния прежних деяний (санкхара) и собственно сознание (винняна) в прошлом, настоящем и будущем, как наши собственные, так и других существ, как прочные, так и хрупкие, как малые, так и большие, как далёкие, так и близкие, должны быть правильно поняты соответственно их подлинной природе (йятха-бхута): «Это не моё, это не Я и это не моя вечная душа».

— О подвижники, благородные ученики — это те, кто не занят больше ни заботами и чувствами живого тела, ни его ощущениями, ни представлениями, ни силами и влияниями прежних деяний, ни сознанием. Тот, кто избавился от привычных привязанностей, становится свободным от страстей и желаний. Именно в нём, свободном, возникает знание того, что это состояние и есть освобождение. Только тогда он поймёт, что настал конец череде рождений и наступила пора святой жизни (брахма-чарийя), что наконец-то свершилось то, что должно свершиться, и что иному с ним уже не бывать.

Так говорил Благодатный, и радовались пятеро подвижников, слушавшие Его. И когда эта проповедь была возглашена, сознание (читта) пятерых подвижников полностью очистилось и освободилось от мирских привязанностей.

[ЗАКЛЮЧЕНИЕ]

Традиционно считается, что все пятеро уже в этой жизни не только получили плод «вступивших в поток» (т. е. окончательно вставших на Путь), но и достигли высшей, четвёртой стадии совершенства — стали архатами и обрели нирвану.

[ТОЛКОВАНИЯ]

Собственно говоря, день Первой проповеди правомерно называть первым днём распространения буддизма, а последующие дни — началом образования буддийской общины, сангхи. Современные буддисты Южной Азии отмечают эти события в начале сезона дождей, т. е. в июне — июле. Они датируют их 588 г. до н. э., когда Шакьямуни уже было 35 полных человеческих лет. Согласно последним научным изысканиям, традиционные даты жизни Будды нужно «омолаживать» примерно на 200 лет, что является вполне реальным историческим временем для первых ростков буддизма в долине Ганга.

В данном тексте были возвещены три важнейших учения буддизма. Во-первых, уже упомянутые в Первой проповеди пять видов привязанности сознания и психики к существованию. Кхандха, или скандха (санскр. skandha; букв. «скопление, совокупность») — группа того или иного вида дхармо-частиц потока сознания особи. Буддисты насчитывают пять групп, которые суть пять видов «прилипания» сознания к объектам сансары, как внешним, так и внутренним, например к собственному эго. В первую группу входят дхармо-частицы чувственного содержания (рупа) потока сознания, в основном это пять органов чувств и их объекты; вторая группа — ощущения (ведана) приятного, неприятного и нейтрального; третья — представления (санджня), или знаково-понятийное содержание сознания; четвёртая — кармические силы и влияния (санскара) прежних деяний; пятая — [чистое] познание (виджняна). Считается, что эти группы обусловливают существование Я особи, препятствующее познанию подлинной бессамостности (анатман), преходящести (анитья), Просветлению (бодхи) и окончательному освобождению (мокша, нирвана).

Анитья (санскр. anitya; пали апiсса; невечность, непостоянство) является центральным и определяющим понятием буддизма (наряду с анатманом и духкхой). Непостоянны все внешние и все внутренние элементы потока сознания, т. е. объективное и субъективное содержание познания. Таков основной принцип взаимозависимого происхождения явлений. Но анитья — это не метафизическая догма, а особого рода интуиция, которой характеризуется вступивший в поток (шротапанна — первая ступень святости в буддизме) и обрести которую необходимо каждому изучающему наследие Будды. Глубокое проникновение в непостоянство, в процессы возникновения и исчезновения любого объекта созерцания и, следовательно, воспитание в себе непривязанности суть шаги на Пути освобождения.

Не менее важна в буддизме идея отсутствия вечной души. Анатман (санскр. anatman; пали anatta; отсутствие самости и вечной души, букв, не-атман) — главное доктринальное понятие буддизма, которое создало совершенно иную ориентацию для человеческой мысли, не свойственную другим культурам. Во-первых, анатман означает отсутствие любых нетленных начал как во всех существах (в том числе в Боге-творце), так и во вселенной. Следовательно, согласно Будде, всё непрерывно течёт и ежемгновенно меняется. Но в духовной практике под «всё» буддисты понимали поток сознания — единственное данное нам непосредственно и подлежащее преобразованию и усовершенствованию. Во-вторых, понятие «анатман» осмысливается и истолковывается так, что любая индивидуализация самости причиняет вред нравственным устоям, ведёт к низким рождениям и умножению Страдания. Значит, духовному освобождению благоприятствует как раз отказ от личного Я, от понятия Моё и от всяческого выделения индивида (пудгала-найратмья), а также умение интуитивно созерцать состояние анатмана.

В «Дхаммападе» (160–161) говорится: «Я есмь господин [собственного] Я. Разве другой господин сможет быть таковым? Только покорением [собственного] Я обретают господина, что чрезвычайно трудно. [Собственное] Я причиняет зло, которое моим Я порождённое, от моего Я возникшее» ([Dhammapada 1977: 30], ср. [Дхаммапада 1960: 86]).

Учение об отсутствии души, или вечного Я, создавалось в противовес брахманистским философско-религиозным идеям об атмане как некой неизменной сущности, сохраняющейся в процессе череды рождений особи. В Махаяне понятие «анатман» получило дальнейшее развитие в учениях об отсутствии самосущего (нихсвабхава), о пустоте (шуньята) и о несамостоятельности и бессущности дхармо-частиц (дхарма-найратмья)[41].

[ВСТУПЛЕНИЕ]

После провозвестия Закона в Сарнатхе и Варанаси Шакьямуни отправился обратно к месту Просветления в Урувилву и Гаю, дабы обратить Кащьяпу с братьями и учениками. Они были признаны оком Просветлённого «пригодными» ко вступлению в общинное братство. В пути Будде пришлось заниматься и не совсем обычными делами. По-видимому, бог зла — Мара — продолжал чинить свои козни Победителю. На сей раз Просветлённого и Его последователей встретили два змея, которые в индийской мифологии именуются нагами и издревле являются весьма почитаемыми в Индии персонажами религиозных представлений.

Наги изображались зачастую в виде полулюдей-полузмей и символизировали внутренние, скрытые от глаза силы природы. Чаще всего местом постоянного пребывания нагов считались глубины Мирового океана. Змеи, встреченные на дороге Буддой, изрыгали дым и огонь[42]. Просветлённому пришлось применить свои сверхъестественные силы. Он не только победил и покорил змеев, но и обратил их в свою веру. Таким образом в круг буддийской религиозности вводился один из наиболее популярных в народе культов — культ змее-почитания.

Правда, согласно палийской традиции («Махавагга», I, 15, см. [Vinaya Texts 1881–1885, pt. I: 119–122]), встреча со змеем произошла по просьбе Кащьяпы, обратить которого оказалось не так просто. Исследователи отмечают, что этот эпизод разительно контрастирует на фоне палийских жизнеописаний, противоречит образу и характеру «палийского Будды», но зато вполне соответствует необыкновенным чудесам и магическим творениям, сообщаемым более поздними компиляциями санскритских авторов [Thomas 1952: 91]. Мне думается, что нельзя полагаться только на одну традицию. В более широком контексте жития Первоучителя проявление Им сверхъестественных способностей в этом эпизоде отнюдь не выглядит чужеродным элементом.

Только после чудесной победы Просветлённого над яростным царём нагов Кащьяпа стал прислушиваться к словам Шакьямуни. До этого Кащьяпа ревностно творил брахманский ритуал, священнодействуя у негаснущего жертвенного огня. Более того, он уже считал себя архатом, т. е. освобождённым от крута рождений и достойным нирваны. Всё-таки Будда переубедил его, и главная заслуга в этом принадлежит не только продемонстрированным чудесам, но и проповедническому мастерству Учителя[43]. Из проповедей, возвещённых в этих местах, одна является особенно выразительной и называется «Сутта об огне».

[ПЕРЕВОД]

— О подвижники, всё пребывает в огне. Почему же, о подвижники, всё пребывает в огне?

Глаз, о подвижники, есть огонь. Цвет и форма (рупа)[44] [которые видит глаз], есть огонь. Сознание, воспринимающее увиденное, есть огонь. Горит даже то, чем соединяются глаз с цветом и формой. И ощущение (ведана) приятное, неприятное или безразличное, которое мы получаем от этого соединения, оно тоже есть огонь.

Какого же рода этот огонь? Я заявляю, что это огонь желания, ненависти и невежества, он горит при рождении, старении, смерти, при страдании, плаче, муке, жажде, отчаянии.

(Затем то же самое было сказано относительно уха, носа, языка, тела [кайя] и ума, после чего Будда продолжил):

— Подумав над этим, о подвижники, благородный ученик отказывается от пристрастия смотреть глазами, видеть цвета и формы, воспринимать увиденное сознанием, соединять его с формами и ощущать приятное, неприятное или безразличное.

(Отказ справедлив, согласно Просветлённому, и относительно уха, носа, языка, тела и ума, а также от восприятия ими информации, от осознания её и т. д., из чего последовал вывод):

— Тот, кто избавился от привычных привязанностей, становится свободным от страстей и желаний. Именно в нём, свободном, возникает знание, что это состояние и есть освобождение. Тогда только он поймёт, что настал конец череде рождений и наступила пора святой жизни (брахма-чарийя), что наконец-то свершилось должное свершиться и что иному с ним уже не бывать.

[ЗАКЛЮЧЕНИЕ]

Так говорил Благодатный. Сознание тысяч слушавших подвижников освободилось от пристрастий (асава).

[ТОЛКОВАНИЯ]

Согласно поздним источникам, после вступления Кащьяпы с учениками в сангху, а также обращения двух его братьев, тоже имевших сотни учеников, буддийская община насчитывала уже 1250 членов[45].

В буддийском духовном наследии огонь и горение — частые образы истолкования жажды, присущей каждому существу сансары. Это своего рода «двигатель внутреннего сгорания», в который органы чувств и мышление неизбывно поставляют «горючее». «Когда [любое] существо постоянно горит, тогда [понятно], откуда смех и почему [ищут] наслаждения (ананда). Пребывающие во тьме не ведают о поисках света» («Дхаммапада», 146; ср. [Дхаммапада 1960: 84]). Наш внутренний жар, огонь, пламя страстей вовсе не соприродны свету, как кажется на первый взгляд, они родственны тьме. Тьмой покрыто всё то наше умственно-психическое содержимое, которое незнакомо с духовным совершенствованием.

«Жажда возрастает в той же мере, в какой уступают её импульсам. Любое действие, направленное к её удовлетворению, есть зародыш, непрерывно действующая причина нового страстного желания. Последнее подобно засасывающей силе вакуума и не может быть устранено ничем, но только устранением самой причины, т. е. самого вакуума… “Эго”, как само существующее нечто, представляет подобный вакуум… Засасывающее свойство этого вакуума выражается в равной мере и в привязанности, и в отвращении, в* сопротивлении всему, что противостоит удовлетворению желания… Поскольку иллюзия заключается именно в допущении эго, то никакое равновесие невозможно… Достижение состояния внутренней свободы обусловливается не подавлением воли, но устранением самого вакуума, т. е. уничтожением этой иллюзии. Любое страдание возникает на основе ошибочной установки. Мир не есть ни добро, ни зло. И только исключительно наше отношение к нему превращает его либо в то, либо в другое» [Говинда 1993: 80].

«Хридайя-сутра» (ХС) относится к коренным текстам не только ранней Махаяны, но и к таковым для всех времён Великой колесницы на всём пути её распространения. И сегодня «ежедневно её распевают либо читают в общинах всего мира… где исповедуется буддизм Махаяны» [Тхить Ньят Хань 1993: 233]. Ныне это как традиционные Китай, Вьетнам, Корея, Япония, Тибет, гималайские страны, монгольские народы, в том числе и России, так и общины Европы, Северной Америки, Австралии и других стран.

ХС — важнейший текст российских буддистов ещё и потому, что его высоко чтит и постоянно цитирует Далай-лама XIV, духовный глава традиционных буддийских школ России. Именно повторением «Сутры Сердца» он обычно очищает сознание, приступая к занятиям буддизмом, а практического успеха в них можно достичь, созерцая пустотность так, как советует Сутра [Далай-лама 1993:136,198–199; 2007:183, 261–263]. Она является Словом безусловного смысла и окончательной истинности [Далай-лама, 1996: 61].

«“Сутра Сердца” является одним из величественнейших духовных памятников человечества. В ней по-новому заявляются и истолковываются четыре Благородные истины в свете главенствующей идеи пустотности» [Conze 1978: 11]. Буддийское отождествление существования и страдания в Махаяне несколько модифицировалось. Крупнейший русский востоковед XIX века академик В. П. Васильев отмечал, что, по мнению махаяниста, мир плох не потому, что мучителен, «но потому, что он пуст, следовательно, в нём нет ни одной точки, на которую ум мог бы достойно обратить своё внимание» [Васильев 1857: 123].

Кроме того, в древней индийской философии всё текучее, зависимое, находящееся в любого рода отношениях и т. д. не является абсолютно действительным, т. е. существующим столь самостоятельно, что словами это не выразить. Поскольку всё здесь подчиняется закону «взаимообусловленного происхождения», в том числе и дхармо-частицы, постольку оно нереально или пусто (ММК, XTV, 18). Таким образом, всеобщая относительность есть «пустота», которая не имеет ни статуса сущности, ни свойства существования или несуществования.

Шуньята — краеугольная философская категория махаянского буддизма, являющаяся: 1) символом неописуемого абсолютного единства реальности; 2) понятием, передающим значения всеобщей относительности, обусловленности, взаимосцепленности мироздания, отсутствия в нём какой бы то ни было самостоятельной, независимой сущности; 3) объектом высших практик медитации.

Термин шуньята встречается уже в суттах палийского канона, а также в текстах хинаянских школ, обозначая, как правило, отсутствие вечной души (анатман) в индивидах и нетленных начал во вселенной. Правда, «Маха-суньнята-сутта» («Маджджхима-никайя», 12) не только целиком посвящена понятию пустотности, но и относится к текстам практического созерцания [Nanamoli 1982: 2–3]. В сутрах Махаяны термин интерпретировался как отсутствие самосущего в дхармо-частицах потока сознания, которые в Хинаяне обозначали подлинную и дискретную реальность.

«Чтобы достичь осознания этой всеобъемлющей природы, мы должны опустошить себя от всякого понятийного мышления и различающего восприятия. Эта опустошённость (шуньята) является не отрицательным свойством, а состоянием свободы от препятствий и ограничений, состоянием спонтанной восприимчивости, в котором мы открываемся к всеобъемлющей реальности более высокого измерения» [Говинда 1993а: 13]. Категорией шуньяту сделала школа мадхьямиков, планомерно подвергавших деструкции все другие категории индийской философской мысли. Доказывая их несовершенство, недостоверность и абсурдность, Нагарджуна и его последователи тем самым обращали их в пустые, недостойные внимания (подробнее см. [Андросов 2001: 290–301; 2006:194–202] в последней книге см. полный перевод строф ММК с автокомментарием — «Акутобхайя»).

Главным действующим лицом Сутры является бодхисаттва Авалокитешвара (санскр. avalokita-isvara; Владыка, взирающий на существа милостиво; другое прочтение: Владыка, внимающий мольбам страдающих существ) — просветлённое существо, которое дало обет, достигнув Просветления, не уходить в нирвану и не становиться буддой, чтобы здесь, в сансаре, из сострадания (каруна) к живущим оказывать помощь на Пути освобождения от страданий. Считается, что он безотказен к мольбам верующих. Сила его сочувствия страдающим достигает даже самого мучительного из подземных кругов буддийского ада — Авичи. В любой беде или опасности обращались к Падмапани индийские приверженцы Махаяны. Очень показательна в этом отношении «Лотосовая сутра» (XXV, см. в русском переводе с китайского языка А. Н. Игнатовича [Лотосовая сутра 1998: 282–288]; здесь Авалокитешвару назвали «Бодхисаттва, внимающий звукам мира»).

В махаянской мифологии Авалокитешвара необыкновенно деятелен. Свои религиозные функции он выполняет посредством многочисленных воплощений то среди существ ада, то среди животных (львы, лошади), то среди стихий природы (смерч). В сутрах Авалокитешвара — олицетворение идеала Сострадания и «Делатель будд» (буддха-кара), ибо он способствует обретению этого высшего духовного состояния; ему иногда приписываются и функции творения мира (в «Каранда-вьюхе», см. [Андросов 1996: 116–119; 20006: 290–292]), что несвойственно буддизму. Будды Великой колесницы пребывают в нерушимом покое, являя собой объекты созерцания; бодхисаттвы же суть деятельная сторона горних сил, «сыновья будд».

Авалокитешвара относится к семье Будды Амитабхи, в Индии он был известен 32 формами воплощения, в том числе в виде главных божеств индуизма — Брахмы, Вишну, Шивы, Ганеши. Культ Авалокитешвары складывался с I века, когда ему стали воздвигать храмы, ваять его то в человеческом облике с лотосом в руке (обязательный атрибут), то четырёх-, шести- и тысячеруким, одиннадцатиликим (или одиннадцатиглавым). Руки символизируют готовность содействовать каждому просящему, для чего нужно произнести должным образом мантру (сокровенное речение): «Ом мани падме хум». Однако её перевод: «Ом, жемчужина в лотосе, славься» — вовсе не передаёт религиозно-культового смысла мантры, поскольку главным при её произнесении было воспроизведение в сознании некоторых духовных картин. Голова его от боли и сострадания раскололась на 11 частей (с лицом на каждой из них), которые затем срослись, дабы бодхисаттва мог быть деятельным в сочувствии к страдающим, в частности в аду.

Огромна популярность Авалокитешвары в странах «северного» буддизма. Китайцы зовут его Гуань-ши-инь, корейцы — Кваным, японцы— Каннон. Мифология Авалокитешвары дополнилась функциями местных божеств. Поскольку они чаще были женскими, отвечая за чадолюбие, помощь роженицам и т. д., постольку и бодхисаттва изображается в облике женщины. В гималайских странах и Тибете его называют Ченрези (spyan ras gzigs). Культ Авалокитешвары был первым в этих местах, и он стал их Покровителем, а Тибет — его святой страной. Здесь он приобрёл многие новые формы воплощения, особенно важны его живые воплощения — духовные главы буддийских школ, рождающиеся вновь и вновь уже несколько веков. Далай-ламы школы гелуг и Кармапы школы кагъю — вот самые известные лики Авалокитешвары современности.

Славится он в Монголии и у буддийских народов России, называющих его Арья-Боло (-Бала, — Була) или Хон-шим. Почитание его среди тибетцев и монголов не уступает почитанию Будды, ибо в Ваджраяне, которой следуют эти народы, сказано, что этот бодхисаттва — главный на земле в период между нирваной Шакьямуни Будды и рождением Будды Майтреи в будущем. Всего ему здесь приписывается 108 форм воплощения.

Собеседником Авалокитешвары в «Сутре Сердца» стал Щарипутра — один из главных учеников Будды Шакьямуни (подробнее см. [Андросов 2001: 126–128]). В отечественной буддологической литературе настоящая сутра издана на санскритском и тибетском языках с хорошим переводом, комментариями и исследованием [Терентьев 1989]. Кроме того, уже дважды публиковался перевод ХС с тибетского языка [Лепехов 1986; 1999: 201] и недавно вышел комментированный перевод китайского варианта сутры [Торчинов 2000: 231–234]. Поэтому здесь нет необходимости повторять источниковедческие и историографические сведения.

Мой перевод отличается терминологическим рядом (см. об этом [Андросов 2000а: 15–17]), сформировавшимся постепенно в процессе работы над предыдущими монографиями, а также над словарными статьями в многочисленные энциклопедии. На русском языке также издано прекрасное истолкование содержания ХС дзэнского мастера [Тхить Ньят Хань 1993: 235–256], который образно демонстрирует возможности медитации над этим текстом и над его отдельными положениями. Поэтому мои комментарии будут минимальными.

ОМ[48], да восславится благодатная, святая Совершенная Мудрость.

Я слышал так, что однажды в Раджагрихе на горе Коршуна Благодатный (Бхагаван) пребывал совместно с большой общиной монахов и с большой общиной просветлённых существ (бодхисаттв). Как раз в то время, возгласив благовестив, называющееся «Таинственное сияние», Благодатный сосредоточился на глубоком созерцании (самадхи)[49].

Благородный великосущий и просветлённый Авалокитешвара взирал на [плоды] применения Совершенствования Мудрости, запредельной [для мыслимого], и постиг, что эти пять совокупностей [дхармо-частиц][50] пусты в своей сущности.

Тогда досточтимый Щарипутра, находясь под влиянием [созерцающего] Просветлённого, так вопрошал благородного великосущего и просветлённого Авалокитешвару: «Как же надлежит применять сие таинственное Совершенствование Мудрости неким сыном или дочерью из хорошей семьи? Каким образом обучиться этому?»

Вот что возвестил благородный великосущий и просветлённый Авалокитешвара в ответ на вопрос досточтимого Щарипутры:

«Если некие сын или дочь из хорошей семьи задумают применять сие таинственное Совершенствование Мудрости, то именно для этого следует так на него взирать, что пять совокупностей [дхармо-частиц] пусты в своей сущности.

Здесь (в этом мире), о Щарипутра, цвет и форма (рупа) суть пустота (шуньята), и опять-таки пустота есть цвет и форма. Цвет и форма неотличимы от пустоты, а пустота неотличима от цвета и формы. Что [обладает] цветом и формой — то есть пустота, что есть пустота — то есть цвет и форма.

То же самое справедливо в отношении ощущений (ведана), представлений (санджня), сил и влияний прежних деяний (санскара) и собственно сознания (виджняна).

Здесь (в этом мире), о Щарипутра, всем дхармо-частицам присуща пустотность, они не возникали и не исчезали, они не загрязненны и не чисты, они не подавленны и не действенны.

Поэтому, о Щарипутра, в пустотности нет цвета и формы, нет ощущений, нет представлений, нет сил и влияний прежних деяний, нет собственно сознания, нет зрения, слуха, обоняния, вкуса, осязания и мышления, нет цветов и форм, звуков, запахов, вкушаемого, осязаемого и дхармо-частиц [ума], нет осознания зримою [и т. д.], как и нет осознания мыслимою.

Нет также неведения (авидья), как и нет искоренения неведения, нет старения и смерти[51], как нет и искоренения старения и смерти.

Нет также страдания, нет его причины, нет его прекращения и нет Пути.

Нет также истинного Знания (джняна), как нет ни соединения [с ним], ни разъединения.

Поэтому, о Щарипутра, будучи несвязанным и опираясь на Совершенствование Мудрости, просветлённое существо (бодхисаттва) пребывает, как неимеющий препятствий для сознания. Благодаря отсутствию препятствий для сознания он без страха преодолевает заблуждения и обретает прекращение череды рождений (нирвана) в качестве вершины [Пути]. Присутствующие в трёх временах (прошлом, настоящем и будущем), все Просветлённые (буддха), опираясь на Совершенствование Мудрости, обрели Наивысшее Подлинное Просветление.

Поэтому необходимо знать Совершенствование Мудрости как великое сокровенное речение (мантра)[52], как сокровенное речение великого Знания, как Наивысшее сокровенное речение, как несравненное сокровенное речение, как [речение], умиротворяющее все страдания и истинное, оно вне тщеты. Вот так звучит сокровенное речение Совершенствования Мудрости:

ΓΑΤΕ ΓΑΤΕ ПАРА-ГАТЕ ПАРА-САМГАТЕ БОДХИ СВАХА

(О сущая [Совершанная Мудрость], о сущая, о до конца сущая, о до конца единосущая, о да благословится Просветление.)

Так, о Щарипутра, просветлённое существо (бодхисаттва) должно обучать, если оно практикует Совершенствование Мудрости».

К этому времени Благодатный уже вышел из сосредоточения на том глубоком созерцании, и Он сердечно одобрил благородного великосущего и просветлённого Авалокитешвару: «О верно, о верно, сын [Моей] семьи. Именно так, сын [Моей] семьи, именно так, как поведано тобой, должно практиковать это таинственное Совершенствование Мудрости. Такому обрадуются и все истинносущие (татхагата)». Так молвил Благодатный.

Досточтимый Щарипутра, благородный великосущий и просветлённый Авалокитешвара, и те монахи, и те великосущие и просветлённые существа, и все собравшиеся [слушать проповедь] боги, люди, полубоги (асуры), божественные птицы (гаруда), небесные музыканты (гандхарва), и весь мир возрадовались Слову Благодатного.

БЛАГОСЛОВЕННАЯ <<ПРАДЖНЯ-ПАРАМИТА-ХРИДАЙЯ-СУТРА>>, ИЛИ СУТРА О СУЩНОСТИ СОВЕРШЕННОЙ МУДРОСТИ ЗАВЕРШЕНА.

«Ваджра-ччхедика» (ВЧ) — основополагающий санскритский текст раннего махаянского буддизма, созданный в Индии в первые века нашей эры. В Европе это сочинение давно называют «Алмазной сутрой» («The Diamond Sutra») по одному из значений слова «ваджра» (см. [Андросов 2000: 89; 2000а: 691]), что совершенно не передаёт смысл оригинального наименования, хотя, нужно признать, вполне отражает историко-культурное и религиозное значение памятника словесности для буддистов Центральной и Восточной Азии, в том числе по европейской шкале ценностей.

Действительно, «Сутра о Совершенствовании Мудрости» очень рано приобрела высокий авторитет среди приверженцев Махаяны. Уже во II–III веках Сутра была известна, цитировалась и истолковывалась в трудах, традиционно приписываемых Нагарджуне, величаемому Вторым Буддой и признанному основателю Махаяны. В IV веке содержанию Сутры было дано догматическое толкование в 77 строфах (кариках) одним из первых зачинателей йогачары — Асангой [Vajracchedika 1978], чей трактат пространно откомментировал его ученик и не менее знаменитый буддийский автор Васубандху[53]. Вплоть до VIII века индийцы продолжали писать комментарии на труд последнего, а также на собственно ВЧ, хотя сохранились они только в китайских и тибетских переводах[54].

Необычайной была и остаётся популярность Сутры в странах распространения Махаяны, о чём свидетельствуют её многочисленные старинные переводы на китайский (самый ранний выполнен в 400 году Кумарадживой), тибетский, хотанский, согдийский, монгольский, маньчжурский, японский языки. Знаменательно, что после изобретения книгопечатания в Китае самым первым датированным отпечатанным текстом стала китайская версия ВЧ (868 год) [Gombrich 1988: 71]. Разумеется, Сутра неоднократно переводилась на европейские языки, причём первое издание в Европе её тибетского и немецкого переводов осуществлено Российской Императорской академией наук [Schmidt 1837].

Вопросы источниковедения и историографии ВЧ чрезвычайно подробно рассмотрены в трудах буддолога Э. Конзе [Vajracchedika 1974; Conze 1958; 1973; 1978]. При подготовке данного перевода было использовано также последнее санскритское издание ВЧ и её перевод на хинди, подготовленный Шантибхикшу Шасгри и Сангхасена Симхой [\äjracchedika 1979]. ВЧ переводилась с санскрита на эстонский язык Л. Э. Мяллем (см. [Pamov 1975]) и с китайского на русский язык Е. А. Торчиновым [Торчинов 1986; 2000:234–251]. Определённую помощь оказали мне переводы М. Мюллера [Buddhist Mahayana Texts 1978] и М. Валлезера [Walleser 1914]. Я мог пользоваться также критическим изданием, исследованием и переводом Г. Шопена санскритской рукописи ВЧ из Гилгита [Great Vehicle 1989: 89—139]. Кроме того, в России издан старокалмыцкий (ойратский) перевод ВЧ с тибетского языка, осуществлённый в XVII веке знаменитым ойратским просветителем Зая-пандитой, а также перевод ВЧ со старокалмыцкого на калмыцкий язык А. В. Бадмаева [Алмазная сутра 1993].

Я стремился передать древний текст русским литературным языком без буквализмов, но с возможно точным соответствием оригиналу. Были опущены некоторые повторы и сокращено количество обращений к Будде. Более полное исследование и комментирование представлено в предыдущей публикации перевода [Андросов 2000а: 610–639].

Главная тема ВЧ — поведение, манера речи и образ мыслей ступивших на стезю Просветления (бодхисаттв), т. е. тех, кто всецело посвятил себя духовному совершенствованию по махаянским писаниям. Тем же, кто только собирается это сделать («сыновьям и дочерям из хороших семей»), Сутра рекомендует накапливать добродетели (пунш), из которых наиболее ценными считаются заучивание данного благовестия, медитация и распространение знания о нём. Сутра учит думать, не прибегая к таким понятиям, как «независимая самость» (атман), «существо» (саттва), «живая душа» (джива), «отдельная личность» (пудгала). Такая практика должна привести к искомому безопорному мышлению. Для установления должного образа «думания» Сутра рекомендует особый способ рассуждений со своеобразной бодхисаттвической логикой, которую можно, пожалуй, выразить формулой: если есть А, то есть и не-А, потому А есть только в этом относительном смысле. Например, «то, о чём Истинносущий (Татхагата) проповедовал как о Совершенствовании Мудрости (праджня-парамита), о том же Он проповедовал как о не-совершенствовании. Тем самым оно названо ‘'Совершенствованием Мудрости”»[55].

Относительность и взаимосвязанность суждений и мыслей указывают адепту духовного совершенствования путь к безмолвному, невыразимому, безотносительному, пустому, к сознанию, отринувшему опоры и границы, окунувшемуся в беспредельность. В махаянских текстах Праджня-парамита не раз отождествлялась с недвойственным знанием (адвая-джняна). Приведённая выше буддийская формула рассуждений учит, что языковые противоречия мнимы с точки зрения высшей реальности, хотя и необходимы для этого мира различий. Задача адепта — не привязываться к ним, что и поможет покинуть данный мир. Однако нельзя забывать об относительности понятий «покидать» и «данный мир»: поскольку мир един и он всегда с нами, постольку покидать нечего, как и незачем разделять миры.

Неплохим подспорьем проникновения в проблематику ВЧ будут служить «Драгоценные строфы» (РА), а также «Четыре гимна» (ЧС) Нагарджуны, приводимые ниже. Ибо изложение буддийских идей в РА, на мой взгляд, в наибольшей степени подходит для их понимания современным образованным читателем, пусть даже только знакомящимся с махаянским буддизмом. «Четыре гимна» хотя и сложны содержательно, но их утвердительный стиль помогает разобраться в доктринальных особенностях Великой колесницы.

Действие Сугры происходит вблизи города Шравасти — столицы древнего царства Кошала, располагавшегося на юге современного Непала и на граничащих с ним ныне территориях Индии. Там же находилась и родина Шакьямуни Будды. Согласно традиционным преданиям, за 45 лет своей проповеднической деятельности Будда посещал Шравасти 25 раз, и когда это случалось во время тропических дождей, то он пребывал с учениками в обители, построенной для него купцом Анатхапиндадой на опушке леса, некогда принадлежавшего царевичу Джете.

Здесь Будда, которого приверженцы и почитатели торжественно величали Бхагаваном, т. е. Благодатным (или Благостным, Благословенным, о термине и его переводе см. выше), произнёс немало проповедей, а также поведал многочисленные джатаки — жизнеописания своих былых воплощений. Именно в этом месте и произошла беседа Будды с известным буддийским подвижником Субхути, составившая содержание «Сутры о Совершенствовании Мудрости». Чтение Сутры, понимание её вряд ли станет развлекательным или лёгким для новичков. Как и всякая духовная деятельность, постижение священного текста иной культуры предполагает приложение значительных умственных усилий и работу других структур личности. Ещё раз хочется напомнить, что информационный план таких книг беден. Они сочинялись для иных целей.

1

Я слышал так, что однажды в Шравасти, в лесу Джеты, где некогда отдыхал Анатхапиндада, пребывал Благодатный совместно с большой общиной нищенствующих монахов, [числом] 12 с половиной сотен, и с очень многими великосущими просветлёнными существами (бодхисаттвами). Так вот, в первой половине дня, надев накидку и взяв чашу, Благодатный отправлялся в славный город Шравасти за подаянием для пропитания. После того как, совершив обход великого города Шравасти и собрав подаяние, Благодатный по возвращении вкусил его из чаши, Он отложил её и накидку, омыл ноги, уселся на прежнее место, скрестив их, распрямил тело и сосредоточился. Тогда многочисленные монахи стали подходить к Благодатному и, склоняя головы к Его ногам, трижды обходили вокруг Него и рассаживались в сторонке.

2

В то собрание и в то же время прибыл досточтимый Субхути и сел. Затем он поднялся, закинул край накидки на одно плечо, опустил правое колено на землю, смиренно склонил главу пред Благодатным и, сложив ладони, обратился к Нему так: «Дивно, Благодатный, весьма дивно, о Благосущный (Сугата, см. ниже CЛ, 1), что великосущим просветлённым существам оказывал высочайшее содействие именно Истинносущий, Достойный [нирваны], Совершенно Просветлённый[56]. Дивно, о Благодатный, что великосущим бодхисаттвам преподнёс высший дар именно Истинносущий, Достойный [нирваны], Совершенно Просветлённый. Как же должно вести себя ступившему на стезю просветлённых существ сыну или дочери из хорошей семьи, что нужно делать, как научиться владеть мыслью?»

На то Благодатный отвечал досточтимому Субхути: «Верно, верно, о Субхути, это в точности так, как ты говоришь. Истинносущий оказывал высочайшее содействие великосущим бодхисаттвам. Теперь же, о Субхути, слушай усердно и запоминай правильно. Я поведаю тебе, как должно вести себя ступившему на стезю просветлённых существ, что нужно делать, как научиться владеть мыслью».

«Да, [я внимаю], о Благодатный», — молвил досточтимый Субхути.

3

Ему Благодатный говорил так: «В этом мире, Субхути, ступившие на стезю бодхисаттвы должны усвоить такой образ мыслей. Сколь много существ, Субхути, в мире существ, охваченных собирательным понятием существа: рождённых ли из яйца, рождённых ли из чрева, рождённых ли из влаги, рождённых ли самопроизвольно, во плоти или бесплотных, сознательных или бессознательных, или бессознательных и небессознательных, т. е. как бы умозрительно ни представлять мир существ, — всех их я должен привести к полному освобождению в мире нирваны, лишённой какого бы то ни было остатка существования. Однако даже когда освободилось полностью неизмеримое число существ, всё-таки нет ни одного существа, освобождённого полностью. Почему же? Если, Субхути, бодхисаттва прибегает к понятию “существо”, то его нельзя называть бодхисаттвой. Почему же? Нельзя называть бодхисаттвой того, кто прибегает к понятиям “независимая самость”, “существо”, “живая душа”, “отдельная личность” (пудгала)[57].

4

Более того, Субхути, существо, стремящееся к Просветлению (бодхисаттва), [сознание] которого ещё опирается на объекты, не должен совершать даяние[58]. Кто опирается на что бы то ни было, тот не должен совершать даяние. Кто опирается на видимое, кто опирается на звук, запах, вкус, осязаемое и дхармо-частицы, тот не должен совершать даяние[59]. Ибо, Субхути, когда великосущий бодхисаттва намеревается совершить даяние, он не опирается на понятие “значение”. Почему же? Когда, Субхути, такое не опирающееся ни на что просветлённое существо (бодхисаттва) совершает даяние, тогда его количество добродетели[60] нелегко измерить.

Как ты считаешь, Субхути, легко ли измерить пространство на востоке?»

Субхути отвечал: «Нет, Благодатный».

Благодатный спрашивал: «А легко ли измерить пространство на юге, западе, севере, внизу, вверху, между странами света, во всех десяти сторонах света?[61]

Субхути отвечал: «Нет, Благодатный».

Благодатный говорил: «Точно так же, Субхути, нелегко измерить количество добродетели такого не опирающегося ни на что бодхисаттвы, который совершает даяние. Вот поэтому, Субхути, тот, кто ступил на стезю просветлённых существ, должен совершать даяние, не опираясь на понятие “значение”».

5

«Как ты считаешь, Субхути, может быть виден Истинносущий (Татхагата) благодаря великолепию его признаков?»

Субхути отвечал: «Нет, о Благодатный, Татхагата не может быть виден благодаря великолепию его признаков. Почему же? То, что Истинносущим названо “великолепием признаков”, вовсе не является великолепием признаков».

Благодатный говорил досточтимому Субхути так: «Поскольку, Субхути, есть великолепие признаков, постольку есть и заблуждение, поскольку нет великолепия признаков, постольку нет и заблуждения. Значит, Истинносущий может быть виден благодаря наличию и отсутствию признаков».

6

После чего досточтимый Субхути так обратился к Благодатному: «Будут ли, о Благодатный, существовать какие-либо твари в будущем, в конце времён, в последнюю эпоху, в последние 500 лет, во времена, когда падёт Благой Закон? Если им будут поведаны такие высказывания этой Сутры, постигнут ли они её подлинное содержание?»

Благодатный отвечал: «Нельзя, Субхути, тебе так говорить: будут ли существовать (опускаем буквальное повторение вопроса Субхути)… Конечно же, будут, Субхути, существовать великосущие бодхисаттвы в будущем, в конце времён, в последнюю эпоху, в последние 500 лет, во времена, когда падет Благой Закон, и они будут добродетельны, высоконравственны и глубокомудры. Тогда, если им будут поведаны такие высказывания этой Сутры, они постигнут её подлинное содержание. И опять-таки, Субхути, неверно, что великосущим бодхисаттвам будет оказываться содействие одним только Просветлённым, ибо их благие основы заложены не одним Буддой. Именно великосущие просветлённые существа, Субхути, когда им будут поведаны такие высказывания этой Сутры, обретут чистоту единого сознания, и им будет содействовать не один Просветлённый, а сотни тысяч, ибо благие основы заложены не одним Буддой, а сотнями тысяч. Ведомы, Субхути, они Истинносущему, обладающему знанием Просветлённого, видимы, Субхути, они Истинносущему, обладающему зрением Просветлённого, пробуждены, Субхути, они Истинносущим. Все они, Субхути, произведут и приобретут неизмеримое и неисчислимое количество добродетели. Почему же?

Ибо неверно, Субхути, что эти великосущие бодхисаттвы прибегают к понятиям “независимая самость”, “существо”, “живая душа”, “отдельная личность”. И неверно, Субхути, что эти великосущие просветлённые существа прибегают к понятию “Закон”, как и к понятию “не-Закон”. Неверно, Субхути, что они вообще прибегают к понятиям или отвергают их. Почему же?

Если бы, Субхути, эти великосущие бодхисаттвы прибегли к понятию “Закон”, то оно бы вызвало у них и понятия “независимая самость”, “существо”, “живая душа”, “отдельная личность”. Если бы они прибегли к понятию “не-Закон”, то и оно бы вызвало у них понятия “независимая самость”, “существо”, “живая душа”, “отдельная личность”. Почему же? Неверно, Субхути, что великосущий бодхисаттва должен держаться Закона или отвергать его.

Поэтому Истинносущий намеренно изрёк: “Те, кто постиг, что Благовестие[62] подобно плоту, должны избегать Законоучений, а ещё более — их отрицания”».

7

Далее говорил Благодатный досточтимому Субхути: «Как ты считаешь, Субхути, есть ли какое-нибудь Учение (дхарма), постигнутое Истинносущим в качестве “наивысшего Просветления”, или какое-нибудь Учение, проповеданное Истинносущим?»

На то досточтимый Субхути отвечал Благодатному: «Как я, о Благодатный, понимаю содержание поведанного Тобой, нет никакого Учения, постигнутого Истинносущим в качестве “наивысшего Просветления”, и нет Учения, проповеданного Истинносущим. Почему же? Учение, которое Истинносущий постигал или проповедовал, непостижимо [мыслью] и невыразимо, оно не есть ни Учение, ни не-Учение. Почему же? Ибо святые велики [своею] неопределимостью».

8

Благодатный сказал: «Как ты считаешь, Субхути, если какой-нибудь сын (или дочь) из хорошей семьи, наполнив семью драгоценностями[63] три тысячи миллионов миров, преподнесёт [их] в дар Истинносущим, Достойным [нирваны], Совершенно Просветлённым, то благодаря этому создаст ли огромное количество добродетели сын (или дочь) из хорошей семьи?»

Субхути отвечал: «Огромное, о Благодатный, огромное, Благосущный (Сугата), количество добродетели может быть создано в силу этого сыном или дочерью из хорошей семьи. Почему же? То, о Благодатный, что Истинносущим проповедовалось как о количестве добродетели, то же им проповедовалось как о не-количестве. Поэтому Истинносущий и произнёс “количество добродетели, количество добродетели”».

Благодатный сказал: «Но опять-таки, Субхути, если какой-нибудь сын (или дочь) из хорошей семьи, наполнив семью драгоценностями три тысячи миллионов миров, преподнесёт их в дар Истинносущим, Достойным [нирваны], Совершенно Просветлённым и если он же, усвоив из Благовестия хотя бы одну четырёхстопную строфу, научит [других] и подробно разъяснит её другим, то он в силу этого создаст великое, неизмеримое и неисчислимое количество добродетели[64]. Почему же? Потому что именно отсюда (из таких деяний), Субхути, возникло наивысшее Просветление у Истинносущих, Достойных [нирваны], Совершенно Просветлённых и именно отсюда произошли Благодатные будды. “Провозвестия Просветлённых”[65], “провозвестия Просветлённых”, — о них, Субхути, Истинносущий проповедовал как о не-провозвестиях Просветлённых. Тем самым они названы “провозвестиями Просветлённых”».

9

«Как ты считаешь, Субхути, придёт ли на ум вступившему в поток[66] такое: мною обретён плод вступления в поток?»

Субхути отвечал: «Нет, конечно, о Благодатный. Вступившему в поток не придёт такое на ум: мною обретён плод вступившего в поток. Почему же? Ибо, о Благодатный, он не вступил в обладание никакой дхармо-частицей; тем самым он и назван “вступившим в поток”. Он не вступил [в обладание] ни видимыми предметами, ни звуками, ни запахами, ни вкусами, ни осязаемыми предметами, ни мыслимыми объектами. Тем самым он назван “вступившим в поток”. Если бы, о Благодатный, вступившему в поток на ум пришло: мною обретён плод вступления в поток, то это значило бы, что у него имеются и понятия “независимая самость”, “существо”, “живая душа”, “отдельная личность”».

Благодатный сказал: «Как ты считаешь, Субхути, возвращающемуся только раз[67] придёт ли на ум такое: мною обретён плод возвращающегося только раз?»

Субхути отвечал: «Нет, конечно, о Благодатный. Возвращающемуся только раз на ум не придёт такое: мною обретён плод возвращающегося только раз. Почему же? Ибо он не вступил в обладание никакой дхармо-частицей, которая была бы возвращением только один раз. Тем самым он и назван “возвращающимся только раз”».

Благодатный сказал: «Как ты считаешь, Субхути, более не возвращающемуся[68] придёт ли на ум такое: мною обретён плод невозвращения?»

Субхути отвечал: «Нет, конечно, о Благодатный. Более не возвращающемуся не придёт на ум такое: мною обретён плод невозвращения. Почему же? Ибо он не вступил в обладание никакой дхармо-частицей, которая была бы невозвращением. Тем самым он и назван “невозвращающимся”».

Благодатный сказал: «Как ты считаешь, Субхути, достойному [нирваны] (архату) придёт ли на ум такое: мною достигнуто архатство?»

Субхути отвечал: «Нет, конечно, о Благодатный. Архату на ум не придёт такое: мною достигнуто архатство. Почему же? Ибо нет, о Благодатный, никакой дхармо-частицы, которая называлась бы “архат”. Тем самым он и назван “архат”. Если бы, о Благодатный, архату пришло на ум: мною достигнуто архатство, то это означало бы, что у него имеются понятия “независимая самость”, “существо”, “живая душа”, “отдельная личность”. Почему же? Я есмь тот, о Благодатный, на кого указал Истинносущий, Достойный [нирваны], Совершенно Просветлённый как на лучшего среди живущих миролюбиво. Я есмь, о Благодатный, архат, избавившийся от страстей. Но мне на ум не приходит такое: я есмь архат, избавившийся от страстей. Если бы, о Благодатный, мне пришло на ум: я обрёл архатство, то Истинносущий не предсказал бы мне: “Субхути — сын из хорошей семьи, лучший среди живущих миролюбиво — нигде не живёт”. Тем самым говорится “живущий миролюбиво”».

10

Благодатный молвил: «Как ты считаешь, Субхути, есть ли какое-нибудь Учение, которое Истинносущий заимствовал бы от Дипанкары[69] — Истинносущего, Достойного [нирваны], Совершенно Просветлённого?»

Субхути отвечал: «Нет, конечно, о Благодатный. Нет никакого Учения, которое бы Истинносущий заимствовал от Дипанкары — Истинносущего, Достойного [нирваны], Совершенно Просветлённого».

Благодатный говорил: «Если, Субхути, какое-нибудь просветлённое существо (бодхисаттва) сказало бы такое: обустрою небесные миры Просветлённых (будд), то оно бы ошиблось. Почему же? “Небесные миры будд, небесные миры будд” — о них, Субхути, Истинносущий проповедовал как о не-мирах. Тем самым они названы “небесными мирами будд”. Именно поэтому, Субхути, Великосущий бодхисаттва должен создать безопорное сознание, которое бы ни на что не опиралось. Созданное сознание не должно опираться на видимое, созданное сознание не должно опираться на звук, запах, вкус, осязаемое, дхармо-частицы. Допустим, Субхути, был бы человек, наделённый телом, огромным телом, которое бы являло форму существования его самости, тогда он был бы [телом] подобен царице гор — Сумеру[70]. Как ты считаешь, Субхути, будет ли такое существование самости великим?»

Субхути отвечал: «О Благодатный, это было бы великое, о Благосущный, великое существование самости. Почему же? “Существование самости, существование самости”, — это, о Благодатный, проповедовалось Истинносущим как не-существование. Тем самым оно названо “существованием самости”. Ибо неверно, о Благодатный, что это есть существование, и неверно, что это есть не-существование. Тем самым оно названо “существованием самости”».

11

Благодатный молвил: «Как ты считаешь, Субхути, если бы сколько песчинок было в великой реке Ганг и столько было бы и рек Ганг, то большее ли число песчинок было бы в них?»

Субхути отвечал: «Поскольку, о Благодатный, было бы большее число рек Ганг, то что уж [говорить] о песчинках в этих Гангах!»

Благодатный говорил: «Поясню тебе, Субхути, просвещу тебя. Если бы сколько песчинок было в этих Гангах и столько бы было миров, наполнив которые семью драгоценностями какой-нибудь мужчина (или женщина) преподнёс бы [их] в дар Истинносущим, Достойным [нирваны], Совершенно Просветлённым, то как ты думаешь, Субхути, благодаря такой причине создаст ли этот мужчина (или женщина) огромное количество добродетели?»

Субхути отвечал: «Огромное, о Благодатный, огромное, Благосущный, количество добродетели может создать мужчина (или женщина) благодаря такой причине, даже неизмеримое, неисчислимое».

Благодатный молвил: «Но опять-таки, Субхути, если мужчина (или женщина), наполнив семью драгоценностями столько миров, преподнесёт их в дар Истинносущим, Достойным [нирваны], Совершенно Просветлённым и если сын (или дочь) из хорошей семьи, усвоив из Благовестия хотя бы одну четырёхстопную строфу, обучит других и подробно разъяснит её им, то в силу этого создаст он великое, неизмеримое и неисчислимое количество добродетели».

12

«Опять-таки, Субхути, то место здесь, на земле, где он, усвоив из Благовестия всего одну четырёхстопную строфу, проповедовал бы её и подробно разъяснял, то место на земле стало бы местом поклонения посреди мира богов, людей и демонов. Что же сказать о тех, которые этим Благовестием овладевают целиком и в совершенстве, сохраняют, сообщают и подробно разъясняют его другим? Тех, Субхути, будет сопровождать великое чудо. В том месте земли, Субхути, живёт Учитель или какой-нибудь другой наследующий ему знающий наставник».

13

После этого досточтимый Субхути спрашивал Благодатного: «Как же называть, о Благодатный, это Благовестие и каким образом я овладею им?»

Тогда Благодатный поведал досточтимому Субхути: «Это Благовестие называется Совершенствованием мудрости (Праджня-парамита), Субхути, так и овладевай им. Почему же? То, Субхути, о чём Истинносущий проповедовал как о совершенствовании мудрости, о том же Он проповедовал и как о не-совершенствовании. Тем самым оно названо “совершенствованием мудрости”. Как ты считаешь, Субхути, есть ли какое-нибудь Учение, которое проповедовал Истинносущий?»

Субхути отвечал: «Нет, конечно, о Благодатный, нет такого Учения, которое проповедовал Истинносущий».

Благодатный молвил: «Как ты считаешь, Субхути, сколько пылинок земли во вселенной трёх тысяч миллионов миров и много ли это будет?»

Субхути отвечал: «Много, о Благодатный, много, Благосущный, будет пылинок земли. Почему же? То, о Благодатный, о чём Истинносущий проповедовал как о пылинке земли, о том же Он проповедовал как о не-пылинке. Тем самым она названа “пылинкой земли”. Так же Он проповедовал об этой вселенной, о ней же Истинносущий проповедовал как о не-вселенной. Тем самым она названа “вселенной”».

Благодатный говорил: «Как ты считаешь, Субхути, может ли Истинносущий, Достойный [нирваны], Совершенно Просветлённый быть узнан благодаря 32 знакам-отметинам Великого человека?»[71]

Субхути отвечал: «Нет, конечно, о Благодатный, не может Истинносущий, Достойный [нирваны], Совершенно Просветлённый быть узнан благодаря 32 знакам-отметинам Великого человека. Почему же? Почему же? Ибо, о Благодатный, о тех же 32 признаках Великого человека, о которых проповедовал Истинносущий, о них же Он проповедовал как о не-признаках. Тем самым они названы “32 знака-отметины Великого человека”».

Благодатный молвил: «Опять-таки, Субхути, пусть мужчина (или женщина) ежедневно отрекается от собственных [будущих] рождений, коих будет столько, сколько песчинок в реке Ганг, и пусть отрекается от своих собственных рождений столько вселенских периодов (кальп)[72], сколько песчинок в реке Ганг, однако если он, усвоив из Благовестия хотя бы одну четырёхстопную строфу, будет сообщать и подробно разъяснять её другим, то благодаря этому он создаст великое, неизмеримое и неисчислимое количество добродетели».

14

Здесь заплакал досточтимый Субхути, взволнованный силой Благовестия. Вытерев же слёзы, он так сказал Благодатному: «Дивно, о Благодатный, весьма дивно, Благосущный, что это Благовестие поведано Истинносущим ради существ, ступивших на главный Путь, ступивших на лучший Путь. Благодаря этому, о Благодатный, у меня появилось знание. Никогда ранее я не слышал Благовестия такого рода. Услышав здесь проповедуемую Сутру, эти просветлённые существа будут охвачены чрезвычайным восхищением, когда они постигнут её истинный смысл. Почему же? Что есть истинный смысл, о Благодатный, то не есть истинный смысл. Поэтому Истинносущий проповедовал “истинный смысл, истинный смысл”.

Для меня неудивительно, о Благодатный, что я приемлю и исповедую это поведанное Благовестие. Те же существа будущего последнего времени, последней эпохи, последних 500 лет, когда будет происходить убыль Благого Закона, кто Благовестие запомнит, сохранит, постигнет, сообщит и подробно разъяснит другим, вот они-то и будут охвачены чрезвычайным восхищением. Но опять-таки, о Благодатный, у них не будет понятий “независимая самость”, “существо”, “живая душа”, “отдельная личность”. У них вообще не будет никакого понятия или не-понятия. Почему же? О Благодатный, то, что есть понятие “независимая самость”, то есть не-понятие, и то, что суть понятия “существо”, “живая душа”, “отдельная личность”, то суть не-понятия. Почему же? Ибо благодатные просветлённые избавились от всех понятий».

Затем Благодатный говорил досточтимому Субхути так: «Вот именно, Субхути, вот именно. Чрезвычайным восхищением будут охвачены те существа, которые здесь при изречении Сутры не испугаются, не задрожат, не испытают ужаса. Почему же? Это высшее совершенствование, Субхути, проповедовалось Истинносущим как не-совершенствование. О нём проповедовали и бесчисленные Просветлённые именно так, как проповедовал Истинносущий. Тем самым оно и названо “высшим совершенствованием”.

Опять-таки, Субхути, что является совершенствованием терпимости[73] Истинносущего, то же является не-совершенствованием. Почему же? Субхути, когда царь Калинги отрезал (в одном из прошлых моих рождений) плоть от каждого моего члена, тогда у меня не было ни понятий “независимая самость”, “существо”, “живая душа”, “отдельная личность”, ни вообще никакого понятия или не-понятия. Почему так? Если бы, Субхути, у меня в то время было понятие “независимая самость”, то тогда у меня бы возникло и понятие “злоба”[74]. Если бы у меня были понятия “существо”, “живая душа”, “отдельная личность”, тогда бы у меня тоже возникло понятие “злоба”. Почему? Я вижу прошлое, Субхути, когда в минувшие времена, пять сотен рождений тому назад, был я риши — проповедник терпимости. Тогда у меня не было понятий “независимая самость”, “существо”, “живая душа”, “отдельная личность”.

Потому и в этом случае, Субхути, великосущий бодхисаттва, отринув все понятия, должен порождать в [сострадательном] уме волю к наивысшему Просветлению[75]. И неверно, что он должен порождать сознание, опирающееся на зримое, на звук, запах, вкус, осязаемое, на объекты мысли. Неверно, что он должен порождать сознание, опирающееся на Учение или не опирающееся на Него. Неверно, что он должен порождать сознание, опирающееся на что бы то ни было. Почему же? Что опирается, то и не опирается.

Поэтому Истинносущий проповедовал: “Даяние да будет совершено безопорным просветлённым существом. Даяние да будет совершено тем, кто не опирается ни на зримое, ни на звук, ни на запах, ни на вкус, ни на осязаемое, ни на объект мысли”. И опять-таки, Субхути, ради блага всех существ просветлённое существо (бодхисаттва) вынуждено отказываться от даяния такого рода. Почему же? Субхути, что есть это понятие “существо”, то ведь и есть не-понятие. Как раз все те существа, о которых проповедовал Истинносущий, вовсе и не являлись существами. Почему же?

Субхути, Истинносущий — знаток сущего, знаток истины, знаток того, что есть на самом деле. Истинносущий не знает ничего другого. Истинносущий не знает лжи. Но опять-таки, Субхути, то Учение, которое Он провидел, которому учил и над которым сосредоточенно раздумывал, здесь Оно не является ни истинным, ни ложным.

Субхути, ведь это подобно тому, когда человек, вошедший в темноту, ничего не видит, точно так же и бодхисаттва, оказавшись среди вещей, выглядит как тот, кто отказывает в даянии, обладая вещами. Когда же, Субхути, ночь уходит, а солнце восходит, конечно, человек зрит очами множество видимого, точно так же и просветлённое существо, оказавшись без вещей, выглядит как тот, кто отказывает в даянии, обладая вещами[76].

И опять-таки, Субхути, если сыновья или дочери из хорошей семьи запомнят это Благовестие, сохранят, изучат, сообщат и подробно разъяснят его другим, то о них узнает Истинносущий благодаря знанию Будды, их увидит Истинносущий благодаря оку Просветлённого[77], они прозреют благодаря Истинносущему. Все те существа, Субхути, создадут и приобретут неизмеримое и неисчислимое количество добродетели.

15

Опять-таки, Субхути, пусть в начале дня мужчина (или женщина) отрекается от собственных [будущих] рождений, коих столько, сколько песчинок в реке Ганг, пусть в середине дня отрекается от собственных [будущих] рождений, коих столько, сколько песчинок в реке Ганг, пусть в конце дня отрекается от собственных [будущих] рождений, коих столько, сколько песчинок в реке Ганг, и пусть отрекается таким образом от собственных [будущих] воплощений в течение многих сотен тысяч и даже миллионов миллиардов кальп. Но если он услышит это Благовестие, то пусть не отвергает Его, ибо благодаря этому он создаст великое, неизмеримое и неисчислимое количество добродетели. Что же говорить о том, кто, записав[78] Его, усвоит, сохранит, сообщит и подробно разъяснит другим.

И опять-таки, Субхути, ведь это Благовестие нельзя охватить мыслью и нельзя сравнить. Ведь Истинносущий проповедовал это Благовестие ради существ, ступивших на главную стезю, ради существ, ступивших на лучшую стезю. Те, кто запомнит это Благовестие, сохранят, изучат, сообщат и подробно разъяснят другим, — те, Субхути, известны Истинносущему благодаря знанию Просветлённого, те видимы Истинносущим благодаря оку Просветлённого, те просветлены Истинносущим. Все эти существа, Субхути, будут наделены неизмеримым количеством добродетели, будут наделены неохватимым мыслью, несравненным, безмерным, беспредельным количеством добродетели.

Все эти существа, Субхути, будут равно сохранять Просветление, поведают о Нём, постигнут Его. Почему же? Ибо нельзя, Субхути, чтобы это Благовестие услышали существа, доверившиеся Малой [стезе], разделяющие [идеи] “независимой самости”, “существа”, “живой души”, “отдельной личности”. Нельзя, чтобы это Благовестие услышали, или восприняли, или запомнили, или изучили, или передавали существа, не давшие обета бодхисаттвы. Такого не должно случиться.

И опять-таки, Субхути, то место на земле, где эта Сутра будет проповедана, — то место на земле станет обрядово почитаемым и прославляемым подношениями, то место на земле станет молитвенно восхваляемым и вокруг него станут устраивать ритуальные шествия до тех пор, пока будут миры богов, людей и демонов; то место на земле станет храмом[79].

16

Ведь, Субхути, те сыновья (или дочери) из хорошей семьи, которые именно такого рода сутры воспримут, запомнят, передадут, изучат, полностью сосредоточат [на них] свой ум и подробно разъяснят другим, — те станут смиренными, очень смиренными. Почему же? Субхути, нечистые деяния, совершённые этими существами в прежних рождениях и влекущие зло [имеют последствия], которые будут уничтожены благодаря смирению того, кто зрит Закон. Они обретут Просветление Будды.

Субхути, я воистину знаю, что в давно минувшие времена в течение неисчислимых и более чем неисчислимых вселенских периодов задолго до Истинносущего, Достойного [нирваны], Совершенно Просветлённого Дипанкары уже было 84 сотни тысяч миллионов миллиардов будд, которые мною почитались как должно, а не отвергались. Поскольку, Субхути, те благодатные просветлённые почитались мною как должно, а не отвергались и поскольку в будущем, в конце времён, в последнюю эпоху, в последние 500 лет, во времена, когда Благое Учение пойдёт на убыль, тогда эти и подобные им сутры они запомнят, сохранят, изучат, передадут и подробно разъяснят другим, постольку, Субхути, по сравнению с этим количеством добродетели то прошлое количество добродетели не составит даже сотой, даже тысячной, даже стотысячной, даже миллионной, даже стомиллионной, даже стотысячемиллионно-миллиардной части, которую вообще нельзя сравнивать ни с числом, ни с частицей, ни со скоплением, ни по отдалённому сходству.

Но опять-таки, Субхути, если бы я сказал о количестве добродетели тех сыновей (или дочерей) из хорошей семьи, ибо те сыновья (или дочери) в те времена ещё будут множить количество добродетели и обретать её, то существа впали бы в безумие или потеряли сознание. Ведь, Субхути, это Благовестие, проповеданное Истинносущим, непостижимо мыслью; и вот к такому же не постижимому мыслью результату и следует стремиться».

17

Затем досточтимый Субхути так вопрошал Благодатного: «О Благодатный, по вступлении на стезю просветлённых существ каким должно быть, что должно делать и как обуздывать мысль?»

Благодатный отвечал: «Здесь, Субхути, по вступлении на стезю просветлённых существ должно осознать следующее: мне нужно избавить все существа от индивидуального существования для мира нирваны. Но и после освобождения существ нет ни одного освобождённого существа. Почему же? Если, Субхути, у бодхисаттвы возникает понятие “существо”, то нельзя говорить, что он бодхисаттва. Так же нельзя называть бодхисаттвой того, у кого возникают понятия “живая душа”, “отдельная личность”. Почему же? Субхути, нет дхармо-частицы под названием “вступление на стезю просветлённых существ”.

Как ты полагаешь, Субхути, есть ли какое-то Учение, которое воистину воспринято Истинносущим от Дипанкары-татхагаты как наивысшее Просветление?»

Тогда досточтимый Субхути так ответствовал Благодатному: «Если, о Благодатный, я постиг смысл поведанного Тобой, то нет никакого Учения, которое воистину было бы воспринято Истинносущим как наивысшее Просветление от Дипанкары — Истинносущего, Достойного [нирваны], Совершенно Просветлённого».

Затем Благодатный говорил досточтимому Субхути: «Именно так, Субхути, именно так. Нет никакого Учения, которое воистину было бы воспринято Истинносущим от Дипанкары — Истинносущего, Достойного [нирваны], Совершенно Просветлённого как наивысшее Просветление. Но вот ещё, Субхути, если было бы какое-то Учение, воспринятое воистину Истинносущим, то Дипанкара-татхагата не предрёк бы мне: “Ты тот человек, который в будущем станет Истинносущим, Достойным [нирваны], Совершенно Просветлённым по имени Шакьямуни”. Поскольку тогда, Субхути, Истинносущим, Достойным [нирваны], Совершенно Просветлённым было воистину постигнуто, что нет никакого Учения, которое было бы наивысшим Просветлением, постольку мне предрёк Дипанкара-татхагата: “Ты тот человек, который в будущем станет Истинносущим, Достойным [нирваны], Совершенно Просветлённым по имени Шакьямуни”. Почему же?

Субхути, “Татхагата” (“Истинносущий”) — это наименование подлинной реальности, “Татхагата” — это наименование природы дхармо-частиц, которые не возникали. “Татхагата” — это наименование исчезновения дхармо-частиц. “Татхагата” — это наименование того, что запредельно и не имеет возникновения. Почему же? Да потому, что это не-возникновение и является наивысшей целью[80].

Если кто-то, Субхути, скажет, что наивысшее Просветление воистину постигнуто Истинносущим, Достойным [нирваны], Совершенно Просветлённым, то тот скажет неверно, тот взирал на Меня, не воспринимая сути. Почему так? Нет, Субхути, никакого Учения, которое бы Истинносущий воистину постиг как наивысшее Просветление. И ещё, Субхути, Учение, которое Истинносущий воистину постиг и которому учил, не является здесь [в миру] ни истиной, ни ложью. Поэтому Истинносущий проповедовал, что “все Законоучения суть Законоучения Просветлённого”. Почему же? Субхути, обо “всех Законах” Истинносущий проповедовал как о не-Законах. Поэтому и сказано, что “все Законы суть Законы Просветлённого”.

Вот, например, Субхути, допустим, есть ли человек, наделённый телом, огромным телом?»

Досточтимый Субхути отвечал: «О том, о Благодатный, о ком Истинносущий говорил как о “человеке с телом, огромным телом”, о том же Он говорил как о [человеке] без тела. Тем самым сказано “наделённый телом, огромным телом”».

Благодатный сказал: «Именно так, Субхути. Если бодхисаттва молвил бы: “Я успокою существа в нирване”, о нём нельзя судить как о просветлённом существе. Почему же? Разве есть, Субхути, какая-то дхармо-частица под названием “бодхисаттва”?»

Субхути отвечал: «Ни в коей мере, о Благодатный, нет никакой дхармо-частицы под названием “бодхисаттва”».

Благодатный изрёк: «“Существа”, “существа”, Субхути, Истинносущий проповедовал о них как о не-существах. Тем самым сказано “существа”. Поэтому Он проповедовал, что все дхармо-частицы лишены независимой самости, все дхармо-частицы лишены живой души, опоры, отдельной личности. Если бы бодхисаттва молвил: “Я обустрою небесные миры Просветлённых (будд)”, то он был бы не прав. Почему же? “Небесные миры Просветлённых, небесные миры Просветлённых”, Субхути, о них Истинносущий проповедовал как о не-мирах. Тем самым они названы “небесные миры Просветлённых”. Если, Субхути, бодхисаттва уверовал, что “дхармо-частицы без независимой самости, дхармо-частицы без независимой самости”, то Истинносущим, Достойным [нирваны], Совершенно Просветлённым он величается великосущим бодхисаттвой».

18

Благодатный говорил: «Как ты считаешь, Субхути, есть ли у Истинносущего телесное око?»[81]

Субхути отвечал: «Именно так, о Благодатный, у Истинносущего есть телесное око».

Благодатный говорил: «Как ты считаешь, Субхути, есть ли у Истинносущего око божества?»

Субхути отвечал: «Именно так, о Благодатный, у Истинносущего есть око божества».

Благодатный говорил: «Как ты считаешь, Субхути, есть ли у Истинносущего око мудрости?»

Субхути отвечал: «Именно так, о Благодатный, у Истинносущего есть око мудрости».

Благодатный говорил: «Как ты считаешь, Субхути, есть ли у Истинносущего око Закона?»

Субхути отвечал: «Именно так, о Благодатный, у Истинносущего есть око Закона».

Благодатный говорил: «Как ты считаешь, Субхути, есть ли у Истинносущего око Просветлённого?»

Субхути отвечал: «Именно так, о Благодатный, у Истинносущего есть око Просветлённого».

Благодатный говорил: «Как ты считаешь, Субхути, сколько песчинок в великой реке Ганг и проповедовал ли Истинносущий об этих песчинках?»

Субхути отвечал: «Именно так, о Благодатный, именно так, Благосущный, Истинносущий проповедовал о песчинках».

Благодатный говорил: «Как ты считаешь, Субхути, если бы рек Ганг было столько же, сколько песчинок в великой реке Ганг, и если было бы столько миров, сколько песчинок в этих [реках], то много ли было бы таких миров?»

Субхути отвечал: «Именно так, о Благодатный, именно так, Благосущный, много было бы таких миров».

Благодатный говорил: «Сколько бы ни было в этих мирах существ, Я ведаю различные состояния их потоков сознания[82]. Почему же? “Потоки сознания, потоки сознания” — Истинносущий проповедовал о них как о не-потоках. Тем самым они названы “потоки сознания”. Почему же? Субхути, прошлое сознание невоспринимаемо, будущее сознание невоспринимаемо, нынешнее сознание невоспринимаемо.

19

Как ты считаешь, Субхути, если какой-нибудь сын (или дочь) из хорошей семьи, наполнив семью драгоценностями три тысячи миллионов миров, преподнесёт [их] в дар Истинносущим, Достойным [нирваны], Совершенно Просветлённым, то обретёт ли по этой причине этот сын (или дочь) из хорошей семьи огромное количество добродетели?»

Субхути отвечал: «Огромное, о Благодатный, огромное, о Благосущный».

Благодатный говорил: «Именно так, Субхути, именно так. По этой причине этот сын (или дочь) из хорошей семьи обретёт огромное количество добродетели, неизмеримое, неисчислимое. Почему же? “Количество добродетели, количество добродетели” — Истинносущий проповедовал об этом, Субхути, как о не-количестве. Тем самым названо “количество добродетели”. И опять-таки, Субхути, если бы не было количества добродетели, то Истинносущий и не проповедовал бы “количество добродетели, количество добродетели”.

20

Как ты считаешь, Субхути, должно ли взирать на Истинносущего как на совершенство Явленного тела?»

Субхути отвечал: «Ни в коей мере, о Благодатный, не должно взирать на Истинносущего как на совершенство Явленного тела. Почему же? “Совершенство Явленного тела, совершенство Явленного тела” — о нём Истинносущий проповедовал как о не-совершенстве».

Благодатный говорил: «Как ты считаешь, Субхути, может быть виден Истинносущий благодаря великолепию его знаков-отметин?»[83]

Субхути отвечал: «Нет, о Благодатный, Истинносущий не может быть виден благодаря великолепию его знаков-отметин. Почему же? Что Истинносущим названо “великолепием знаков-отметин”, то вовсе не является “великолепием знаков-отметин”. Тем самым сказано “великолепие знаков-отметин”».

21

Благодатный говорил: «Как ты считаешь, Субхути, приходит ли Истинносущему такая [мысль]: “Мною поведан Закон?”»

Субхути отвечал: «Ни в коей мере, о Благодатный, у Истинносущего нет такого [в мыслях]: “Мною поведан Закон”».

Благодатный говорил: «Тот, Субхути, кто скажет: “Истинносущим поведан Закон”, — тот солжет, тот осрамит Меня тем, что не постиг сути. Почему же? “Законоучение, Законоучение” — оно таково, Субхути, что нет никакого Законоучения, которое бы воспринималось под названием “Законоучение”».

Затем досточтимый Субхути обратился к Благодатному так: «Будут ли, о Благодатный, в будущем, в конце времён, в последнюю эпоху, в последние 500 лет, во времена, когда Благое Учение пойдёт на убыль, какие-либо существа, которые, услышав такого рода Закон, припадут к нему?»

Благодатный молвил: «Неверно, Субхути, что те суть существа или не-существа. Почему же? “Существа, существа” — о всех них Истинносущий проповедовал как о не-существах. Тем самым [они] названы “существами”.

22

Как ты считаешь, Субхути, есть ли какой-нибудь Закон, который Истинносущий воистину постиг как наивысшее Просветление?»

Досточтимый Субхути отвечал: «Ни в коей мере, о Благодатный, нет никакого Закона, который Истинносущий воистину постиг как наивысшее Просветление».

Благодатный говорил: «Именно так, Субхути, именно так. Здесь не найти и не воспринять даже самого маленького Закона. Тем самым он назван “наивысшим Просветлением”.

23

Опять-таки, Субхути, такой Закон был бы равен и ничем бы не отличался. Тем самым [он] назван [Законом] “наивысшего Просветления”. Это наивысшее Просветление лишено “независимой самости”, “существа”, “живой души”, “отдельной личности”, и он воистину постигаем как равный всем благоприятным дхармо-частицам. Почему же? “Благоприятные дхармо-частицы, благоприятные дхармо-частицы”— о них Истинносущий проповедовал как о не-дхармо-частицах. Тем самым [они] названы “благоприятными дхармо-частицами”.

24

Опять-таки, Субхути, если мужчина (или женщина), собрав столько гор из семи драгоценностей, сколько царские горы Сумеру [имеют] в трёх тысячах миллионов миров, преподнесёт в дар Истинносущим, Достойным [нирваны], Совершенно Просветлённым и если сын (или дочь) из хорошей семьи, усвоив хотя бы одну четырёхстопную строфу из этого Благовестия Совершенной мудрости, обучит других, то первое количество добродетели, Субхути, не составит даже сотой части второго количества добродетели. Наверное, их нельзя сравнивать даже приблизительно.

25

Как ты считаешь, Субхути, может ли Истинносущий думать так: “Мною освобождены существа”? Никак нельзя так думать, Субхути. Почему же? Неверно, Субхути, что есть какое-либо существо, которое освобождено Истинносущим. А если бы, Субхути, было такое существо, которое освобождено Им, то тогда бы у Истинносущего были понятия “независимая самость”, “существо”, “живая душа”, “отдельная личность”. Субхути, понятие “независимая самость” проповедовалось Истинносущим как не-понятие. Оно ведь воспринимается лишь простым людом, а о “простом люде” Он проповедовал, что он не есть простой люд. Тем самым он назван “простой люд”.

26

Как ты считаешь, Субхути, может быть виден Истинносущий благодаря великолепию Его знаков-отметин?»

Субхути отвечал: «Ни в коей мере, о Благодатный. Если я понимаю смысл поведанного Благодатным, то Истинносущий не может быть виден благодаря великолепию Его знаков-отметин».

Благодатный молвил: «Верно, верно, Субхути, именно так, Субхути, именно так, как ты говоришь. Истинносущий не может быть виден благодаря великолепию Его знаков-отметин. Почему же? Если бы, Субхути, можно было видеть Истинносущего благодаря великолепию Его знаков-отметин, то тогда и Вселенский правитель[84] был бы Истинносущим. Поэтому Истинносущего нельзя увидеть благодаря великолепию Его знаков-отметин».

Досточтимый Субхути отвечал Благодатному так: «Если я понимаю смысл поведанного Благодатным, то нельзя увидеть Истинносущего благодаря великолепию Его знаков-отметин».

Тут же Благодатный изрёк такие стихи:

Те, кто видел Меня телесным И кто последовал за Моими глаголами,

Устремились за лжедомыслами,

Те люди не узрят Меня.

На Просветлённого должно взирать как на Закон, Ибо Тела Закона[85] суть водители.

Подлинная реальность Закона[86]

непознаваема [мыслью],

Её невозможно распознать [рассудком].

27

[И продолжил]: «Как ты считаешь, Субхути, постигалось ли Истинносущим наивысшее Просветление в качестве великолепия знаков-отметин? Никак нельзя, Субхути, чтобы ты рассматривал это так. Почему же? Ибо неверно, Субхути, что Истинносущим постигалось наивысшее Просветление как великолепие знаков-отметин. Никак нельзя, Субхути, чтобы говорили такое: “Разрушение или уничтожение любого Закона провозглашено ступившими на стезю бодхисаттв”. Никак нельзя, Субхути, чтобы ты рассматривал это так. Почему же? Ни разрушение, ни уничтожение никакого Закона не провозглашалось ступившими на стезю просветлённых существ.

28

Опять-таки, Субхути, если сын (или дочь) из хорошей семьи, наполнив семью драгоценностями миры, числом равные песчинкам великой реки Ганг, преподнесёт их в дар Истинносущим, Достойным [нирваны], Совершенно Просветлённым и в то же время если некое просветлённое существо овладеет [парамитой] терпимости, опираясь на то, что дхармо-частицы бессамостны и никем не созданы, то именно по этой причине последнее обретёт огромное количество добродетели, неизмеримое, неисчислимое. Но ведь неверно, Субхути, что великосущий бодхисаттва должен накапливать количество добродетели».

Досточтимый Субхути вопрошал: «Разве, о Благодатный, просветлённое существо не должно накапливать количество добродетели?»

Благодатный отвечал: «Должно накапливать, Субхути, но не должно схватывать (т. е. привязываться). Тем самым сказано, что “должно накапливать”.

29

Опять-таки, Субхути, если кто-нибудь говорит, что Истинносущий уходит, или приходит, или стоит, или садится, или ложится, то он не понимает смысл поведанного Мною. Почему же? “Истинносущим”, Субхути, называют того, кто никуда не ушёл и ниоткуда не пришёл. Тем самым он и назван “Истинносущим, Достойным [нирваны], Совершенно Просветлённым ”.

30

Опять-таки, Субхути, если сын или дочь из хорошей семьи изотрёт в пыль столько миров, сколько крупинок земли в трёх тысячах миллионов миров, с помощью неизмеримого [совершенства] усердия и решимости[87], да так, что [получится] скопление мельчайших атомов (параману), то, как ты считаешь, Субхути, огромно ли будет такое скопление атомов?»

Субхути отвечал: «Именно так, о Благодатный, именно так, о Благосущный, то было бы огромным скоплением атомов. Почему же? Ведь если скопление атомов не было бы огромным, то Благодатный не сказал бы “скопление атомов”. Почему же? То, что Истинносущим названо “скоплением атомов”, то же Им названо “не-скоплением”. Тем самым сказано “скопление атомов”. Опять-таки Истинносущим сказано о “трёх тысячах миллионов миров”, и о них же Им сказано как о “не-мирах”. Тем самым сказано “три тысячи миллионов миров”. Почему же? Если бы, о Благодатный, существовали миры, то это было бы воспринято как материальный объект, а то, о чём Истинносущим поведано как о восприятии объекта, о том же Им поведано как о не-восприятии. И тем самым оно названо “восприятием объекта”».

Благодатный говорил: «Восприятие материального объекта, Субхути, не является общепринятым, оно невыразимо. Оно не есть дхармо-частица и не есть не-дхармо-частица, но оно используется недалёкими и простыми людьми.

31

Почему же? Предположим, Субхути, если кто-нибудь заявит, что Истинносущий проповедовал взгляды о “независимой самости”, о “существе”, о “живой душе”, об “отдельной личности”, то разве, Субхути, этот некто высказал подлинное суждение?»

Субхути отвечал: «Нет, о Благодатный, нет, о Благосущный, он не высказал ложное суждение. Почему же? Когда Истинносущий излагал взгляд о “независимой самости”, тогда Он не излагал взгляда. Тем самым сказано “взгляд о независимой самости”».

Благодатный говорил: «Точно так, Субхути, ступившим на стезю бодхисатгв должны быть постигнуты, увидены и оставлены все дхармо-частицы. Они должны быть так постигнуты, увидены и оставлены, чтобы не опираться ни на понятие “дхармо-частица”, ни на понятие “не-дхармо-частица”. Почему же? Субхути, о понятии “дхармо-частица”, о понятии “дхармо-частица” проповедовалось Истинносущим как о не-понятии. Тем самым оно названо “понятие дхармо-частица”».

32

И опять-таки, Субхути, если великосущий бодхисаттва, наполнив семью драгоценностями неизмеримые и неисчислимые миры, преподнёс бы их в дар Истинносущим, Достойным [нирваны], Совершенно Просветлённым, [то не столько бы он совершил, как] сын (или дочь) из хорошей семьи, который из Блашвестия Совершенной мудрости усвоит один лишь стих в четыре стопы, запомнит, поймёт, изучит, передаст и подробно разъяснит другим и по этой причине приобретёт огромное количество добродетели, неизмеримое, неисчислимое. Как же он должен разъяснять? Например, посредством [образа] небесного пространства.

[Или]:

Звёзды, темень и свет,

Марево, иней и пузырь на воде,

Сон, молния и облако —

Именно так и должно взирать на происходящее.

Вот как он должен разъяснять. Тем самым сказано “он должен разъяснять”».

Вот так говорил Благодатный. Восхищённые, старец Субхути, монахи и монахини, миряне, послушники и послушницы, а также просветлённые существа и [весь] этот мир с богами, людьми, демонами и небесными певцами возликовали от проповеди Благодатного.

БЛАГОСЛОВЕННАЯ «ВАДЖРА-ЧЧХЕДИКА ПРАДЖНЯ-ПАРАМИТА»,

ИЛИ СУТРА О СОВЕРШЕННОЙ МУДРОСТИ, РАССЕКАЮЩЕЙ [ТЬМУ НЕВЕЖЕСТВА],

КАК УДАР МОЛНИИ, ЗАВЕРШЕНА.

1

Как [срезанное] банановое дерево, сгнившее целиком

Вместе с ветвями*, есть ничто,

Так и человек, погибший вместе с первостихиями,

Есть то же самое [ничто].

2

«Все дхармо-частицы без атмана» —

Так сказано буддами-победителями.

Ими также установлено, что вся шестёрка первостихий

Такая же* и не имеет значения [с точки зрения высшей цели].

3

В состоянии сущего, как оно есть, не воспринимается

Ни наличие атмана, ни отсутствие его,

Поэтому Великомудрый предостерегал нас

От воззрений об атмане и не-атмане.

4

Мудрым установлено, что видимое, слышимое и другое

Не являются ни истинным, ни ложным,

И если есть мнение, то есть и противоположное ему,

Но оба они — ничто с точки зрения высшей истины.

5

Руководствуясь наивысшей целью [увидишь]:

Этот мир вне [пары] истины и лжи*,

Потому что с точки зрения подлинной реальности

Нельзя противопоставлять «это есть» и «этого нет».

6

Если бы Всеведущий на любой вопрос отвечал:

«Этого нет», что бы Он тогда сказал о нём (о мире),

Имеет ли он конец или бесконечен,

Двойствен или недвойствен?*

7

«Бесчисленны будды прошлого, будущего и настоящего.

Согласно им, представление о конце странствий

Рождавшегося неисчислимое количество раз

Возникло из идеи трёх времён*.

8

Нет причины для преумножения мира существ,

Сокращенье ж Его происходит согласно идее трёх времён**.

Почему Всеведущий не разъяснил,

Что происходит в начале и в конце мира?***»

9

[Ответ на] это сокрыт в глубинах Законоучения,

Которые суть тайна для обычного человека.

Учение о бессмертии, провозглашённое буддами*,

Состоит в том, что мир подобен мареву**.

10

К примеру, в мареве вполне могут привидеться

Рождение и смерть слона,

Хотя с точки зрения высшей реальности

Никакого такого рождения и смерти нет.

11

Точно так же могут привидеться возникновение

И гибель мира, подобного мареву,

Хотя с точки зрения наивысшей истины

Нет ни рождения, ни смерти.

12

Как слон из марева не приходит откуда-то и не идёт куда-то

И нигде не пребывает в качестве существующего,

Ибо [видение объясняется]

Всего лишь помрачением сознания,

13

Точно так же подобный мареву мир

Ниоткуда не возникает, никуда не исчезает

И нигде не пребывает в качестве существующего,

Ибо [видение объясняется] всего лишь помрачением сознания.

14

Мир имеет природу, которую не выразить идеей трёх времён.

Каков же он с точки зрения высшей истины?

С обыденной точки зрения* он то есть, то его нет,

То, возможно, он есть где-то в другом месте.

15

Поэтому есть четыре суждения: он конечен,

Он бесконечен, он двойствен, он недвойствен*.

Будда полагал, что именно по этой причине

И ни по какой другой у мира нет определенья.

16

Если телесные, плотские загрязнения,

Присутствующие в сфере чувств,

Постоянно пребывающие зримыми,

Всё-таки не осознаются умом*,

17

То каким же образом этот наитончайший,

Глубочайший и ни на что не опирающийся

Благой Закон, которого нет в сфере чувств,

Проникнет в сознание, дабы принести счастье?*

18

Достигнув Просветления, Шакьямуни

[Сначала] отказался передать нам этот Закон*,

Так как познать Законоучение во всей глубине

Простым людям крайне сложно.

19

Это Законоучение, будучи неверно понято,

Погубит несведущего, который пребывает

В скверне мнений о несуществовании,

Поэтому с ними он и погибнет*.

20

Об этом [Учении имея] ложные представления,

Ограниченный человек, мнящий себя мудрецом,

Губит себя тем, что оспаривает [Закон].

Понурив голову, отправится он в ад Авичи*.

21

Подобно тому как неправильно и не вовремя

Принимающий пищу находит погибель,

А правильно питающийся получает в награду

Долголетие, здоровье, силу и наслаждения,

22

Точно также плохо понимающий [Закон],

Как и неправильно питающийся, находит погибель,

А истинно знающий обретает

Счастливые [рождения]* и наивысшее Просветление.

23

Поэтому, избавившись уже здесь от сомнений,

А также от взглядов о несуществовании [и существовании],

Устремляйся к высотам подлинного знания

Ради достижения всех целей*.

24

Из несовершенного знания этого Законоучения

Проистекает возвеличивание собственного Я,

Затем совершаются праведные и неправедные действия,

Потом [человек получает] плохое или хорошее рождение.

25

Следовательно, пока не познано Законоучение,

Прекращающее возвеличивание собственного Я,

Стремись овладеть учением

О даянии, нравственности и терпимости*.

26

О царь, кто совершает поступки,

Согласующиеся с Законом, до начала действия,

В процессе [действия] и после него,

Тот не попадёт в беду ни в этом мире, ни в ином*.

27

Овладев Законоучением, обретёшь славу, счастье и бесстрашие

Не только здесь [в жизни], но и перед лицом смерти,

А также полное счастье — в мире ином.

Поэтому всегда следуй Закону.

28

Закон есть высшая политика*,

Потому что мир любим благодаря Закону.

Однако ни тут, ни там [в иных мирах]

Никто не заблуждается относительно мирского очарования.

29

Беззаконие есть тоже политика,

Но из-за него мир обесценивается.

Когда же мир обесценен,

То не радует ни здесь, ни там.

30

Почему же злонамеренные обманывают других,

Вредят, предопределяя [себе] плохие рождения,

Знание же того, как достичь высших целей,

Пустословием превращают в бессмысленное знание?

31

Разве может сведущий в политике

Заниматься обманом других?

В действительности он обманывает себя,

Обрекая на многие тысячи рождений.

32

Желая доставить неприятности врагу,

Оставь пороки, прибегни к достоинствам,

Ибо только обретая собственное благо,

Можно доставить неприятности врагу.

33

Щедростью, благоречивостью, добротой,

Совершенствованием в единственном предмете,

Коим является благо других,

Да воссоедини* [о царь], мирские дела с Законом.

34

Как одна лишь правда вызывает у подданных

Стойкое доверие к царям,

Так только неправда

Вызывает недоверие к ним.

35

С точки зрения высших целей неверно уподоблять правду*

Непротиворечивости или считать её продуктом ума.

Правда — это благо, творимое исключительно для других,

И наоборот — ложно неблаго.

36

Как одно щедрое пожертвование*

Искупает проступки царей,

Так скупость сводит на нет**

Все их достоинства.

37

Кто внутренне спокоен*, тот способен глубоко сосредоточиться**.

От внутренней глубины проистекает высшая доблесть,

От доблести же — величие и властность.

Поэтому развивай спокойствие.

38

С обретением мудрости ум становится решительным*,

Он не полагается на мнения других

И не обманывается ими.

О царь, потому стремись к мудрости.

39

Повелитель людей, обладающий четырьмя достоинствами:

Правдивостью, щедростью, самообладанием и мудростью, —

Воспевается богами и людьми, равно как и Законоучение,

Обладающее четырьмя достоинствами*.

40

Когда будешь пребывать постоянно рядом с теми,

Кто сдержан в речи, безупречен,

Очищен мудростью и состраданием,

Тогда [в тебе] возрастет мудрость и [знание] Закона.

41

Редко [встречаются] те, кто говорит о благотворном,

Ещё реже — те, кто поступает в соответствии с услышанным.

Кто же непосредственно творит благо,

Те чрезвычайно редки.

42

Поэтому, узнав, что [является] благотворным,

Сразу же приступай к овладению им, даже если это неприятно.

Точно так же, чтобы выздороветь, разумный человек

Пьёт горькое лекарство.

43

Размышляй постоянно о тленности жизни,

Преходящести здоровья, царствования —

Вот тогда достигнешь духовной зрелости

И припадёшь к Закону как единственному прибежищу*.

44

Видя, что смерть неизбежна

И что страдание умирающего определяется его виной,

Пойми — ради земного наслаждения

Не следует совершать зла*.

45

Что в одном случае не кажется страшным,

То в другом — несомненно опасно.

Если по поводу первого ты спокоен,

То почему не страшишься второго?*

46

В миру пьянство вызывает презрение,

Причиняет вред делу, влечёт оскудение состояния,

Затем происходит умопомрачение и забываются обязанности.

Поэтому навсегда брось пьянство*.

47

Азартные игры — это всегда место обмана,

Надувательства, гнева, ненависти, страсти, самонадеянности.

Они — причина лжесловия, пустословия и оскорбительных речей,

Поэтому брось такие игры*.

48

Вожделение к женщине чаще всего возникает

Из представления о женском теле как о чистом.

Но на самом деле нет ничего чистого

В женском теле.

49

[Её] рот — сосуд слюны и грязи

С нечистыми остатками [пищи] между зубами,

[Её] нос полон соплей и слизи,

Глаза же — выделений и слёз*.

50

[Её тело] — сосуд с желудком, брюшной полостью,

Калом, мочой, лёгкими, печенью и прочим.

Из-за помутнения рассудка* [мужчина] не видит женщины,

Ибо похотливо желает её тела.

51

Как какой-нибудь слабоумный хочет взять

Разукрашенный горшок с нечистотами,

Так из-за помутнения рассудка столь же постоянно

Глупый мирянин [вожделеет] к юным женщинам*.

52

Такое чрезвычайно мерзкое* тело

Должно бы вызывать отвращение ко всему мирскому.

Однако мир накрепко привязан к нему (женскому телу).

Как же тогда привести его (мир) к освобождению от страстей?**

53

Как борову нравится [валяться] в куче

Навоза, мочи и блевотины,

Так похотливому любовнику нравится [ласкать]

Источники кала, мочи и рвоты*.

54

«Приёмные покои» женского тела имеют отверстия

Для испражнений, и потому они зловонны,

И потому они лишь глупыми мужами почитаются

[Источниками] высшего наслаждения*.

55

Видя каждый раз собственные нечистоты —

Мочу, кал и прочее,

Как же у тебя могут возникать навязчивые мысли

Относительно тела, состоящего из таких [нечистот]?

56

Семя-зародыш, получающийся из смешения спермы и крови*,

Есть лишь растущее количество кала и мочи,

Которое приведёт к рождению нечистой плоти.

Тебя привлекает здесь это только из-за похоти**.

57

Кто ложился на женщин,

Тот лежал на ягодицах или лоне,

Принадлежащих груде нечистот,

Покрытых гнилой и потной кожей*.

58

Будь они прекрасны или безобразны,

Стары или молоды — все женские тела нечисты.

Тогда за какие же качества

Они нравятся тебе?*

59

Будь комок грязи даже красивого цвета и сверхсвежий,

Но ведь не вспыхивает же страсть

По поводу такой красоты.

То же самое [должно быть] и в отношении женского тела.

60

Как же ты можешь не видеть того,

Естество чего выглядит ужасающе, —

Вонючие телеса, туша,

Обтянутая сверху кожей?

61

Говорят, мол, кожа не является нечистой,

Что она подобна покрову из ткани.

[Это значит] подобно покрову на грязной туше*.

Как же она может быть чистой?

62

Ведь бранят же внешне прекрасный горшок,

Если он наполнен нечистотами.

Почему же не осуждается нечистое тело,

Которое по своему естеству наполнено вонючей скверной?

63

Если ты бранишь нечистоты,

Почему же не ругаешь это тело,

Которое делает чистое нечистым:

Запах, цветочную гирлянду, пищу, напитки?

64

Коль же бранишься на нечистоты

Свои собственные и другого,

То почему не осуждаешь нечистое тело,

Как своё собственное, так и чужое?

65

Поскольку собственное тело является

Таким же нечистым, как и женское тело,

Почему бы не отказаться от всех мирских желаний,

[Касающихся тела] как внутри, так и вне?

66

Когда [обмываешь] свои телеса в потоке воды,

Тогда [подставляешь] потоку девять ран*.

Неужели не осознаёшь нечистоты тела?

Что же тогда ты узнаешь, слушая мудрые речи?

67

[Но есть] те, кто сочиняет трактаты для похотливых*,

Восхваляя нечистое тело.

Как же так можно? Какая глупость?!

Какое бесстыдство среди людей?!

68

В своём большинстве существа здесь

Покрыты тьмою неведения.

Они раздираемы распрей из-за вожделенной цели*,

Подобно собакам, [дерущимся] ради грязных отбросов.

69

Приятно почесать зудящую рану,

Но счастье — это когда нет раны.

Приятны желания в мире наслаждений,

Но счастье — в отсутствие таких желаний*.

70

Если путём таких размышлений Ты всё-таки не обретёшь бесстрастие,

Тем не менее похоть должна уменьшиться,

И тогда не будет страстного влечения к женщинам*.

71

Охота — причина боязливости

И короткой жизни* [в следующем рождении],

Из-за охоты [ожидает] ужас ада.

Поэтому всегда будь твёрд в невреждении**.

72

Тот, у кого всё тело нечисто, измазано,

Кто похож на устрашающую змею,

Тот, презренный, боится

Прикосновений живых существ*.

73

Как земледельцы радуются,

Когда собираются большие тучи, несущие дождь,

Так же радуется живым существам [при встрече]

Тот, кто наилучший*.

74

Поэтому будь бдителен и предан Закону,

Отринув лжеучение*.

Ибо тогда личность** и мир [живых существ]

Устремляются к наивысшему Просветлению***.

75

Поэтому корень ума, устремлённого к Просветлению*,

Крепок, словно царь гор**,

Сострадание*** же простирается до пределов пространства,

А подлинное знание**** [этого ума] есть прибежище недвойственности*****.

76

Послушай же, о великий царь,

Как твоё тело станет преображаться

Тридцатью двумя знаками-отметинами

Великого человека*.

77

Благодаря преданному почитанию ступ и храмов*,

Людей достойных и благородных, а также старейших

Ты родишься Вселенским правителем**, а [твои] подошвы ног

И ладони будут отмечены знаком великолепного колеса***.

78

О царь! Всегда неуклонно следуй

Взятым на себя обетам Закона*,

Тогда ты родишься бодхисаттвой**

С подошвами ног красивой формы***.

79

Благодаря дарениям*, доброжелательной речи,

Дружелюбию и целеустремлённому поведению

Бодхисаттва рождается с прекрасными пальцами рук,

Соединёнными между собою сеточкой**.

80

Благодаря дарам, из которых каждый следующий превосходит предыдущий,

[Пусть это только] хорошо приготовленные еда и напитки,

Прекрасные руки и ступни [станут] нежными,

Тело — стройным и красивым в любой из его семи частей*.

81

Благодаря двум [обетам] — непричинение вреда и неосуждения других —

Твоё тело в целом станет прекрасным, сужающимся книзу*,

Высоким и стройным, пальцы — длинными,

Жизнь — долгой, пятки — широкими**.

82

Благодаря полному выполнению взятых на себя обетов Закона

Хороший цвет [кожи] станет прекрасным,

Лодыжки ног не будут выступать,

Волоски [на теле] будут приподняты*.

83

Усердно предаваясь искусствам, познанию и прочему*

И в качестве дара передавая другим постигнутое**,

Ум [бодхисаттвы] становится проникновенным, а мудрость — великой,

Голени ног — как у чёрной антилопы-самки***.

84

Даже когда [дары] у тебя выпрашивают ради обогащения,

И тогда будь предан обету безотлагательного даяния*,

И [в силу верности ему] родишься длинноруким**,

Излучающим счастье*** земным царём.

85

Благодаря участию в добром примирении

Между поссорившимися близкими друзьями

Твой превосходный мужской член с покрытой головкой

Будет сокрыт внутри живота*.

86

Благодаря дарениям добротных домов, радующих [насельников],

И наилучших украшений для монашеских залов

Ты приобретёшь очень нежный цвет [кожи],

Без пятен, блестящий, как золото*.

87

Благодаря дарению земель царства*, а также

Верности учителю

Лицо твоё украсится кругом между бровей, обрамлённым волосками,

И каждый отдельный волос будет великолепно [виться вправо]**.

88

Благодаря речам добрым, приятным, радостным

И надлежащим им действиям

Передняя часть твоего тела уподобится львиной,

Плечи станут округлыми*.

89

Благодаря посещению и содержанию больных

Тебе суждено хорошее здоровье*,

Широкие плечи

И лучший из всех вкусов**.

90

Благодаря ритуалам посвящения*, проводимым согласно Закону,

На макушке головы образуется выпуклость** с ореолом,

И ты будешь рождаться счастливым, имея пропорции тела,

Как у сферы, подобной баньяновому дереву***.

91

Благодаря речам правдивым, благозвучным,

Соответствующим уровню [понимания слушающих],

И благодаря тому, о царь, что твои речи будут долгими,

Язык станет длинным, а голос — как у Брахмы*.

92

Благодаря произнесению всегда и непременно

Только правдивых речей

[Твои] челюсти станут, как у льва,

Мощными и прекрасными*.

93

Благодаря высоконравственному поведению,

Огромному уважению к другим и упражнениям в медитации

Твои зубы станут сиять белизною,

Будут ровными и одноцветными*.

94

Благодаря долгим упражнениям в речах правдивых

И без всякого злословия

Ты родишься, имея сорок прекрасных,

Одинаковых зубов без зазоров*.

95

Благодаря тому, что [ты будешь] смотреть на всех

С любовью, беспристрастно, без ненависти, заблужденья,

Твои глаза станут блестящими и очень голубыми,

Ресницы же станут как у быка*.

96

Вот и все вкратце вместе с причинами

Тридцать два признака Великого человека,

Подобного льву.

Их нужно правильно распознавать.

97

Восемьдесят же малых признаков*

Появятся в определённой последовательности из Любви**.

О царь, опасаясь, что этот стихотворный трактат

Чрезмерно увеличится, они здесь не называются.

98

Поскольку принято, что все Вселенские правители

Имеют такие же [признаки — большие и малые],

То [надо помнить], что их чистота, красота и незапятнанность

Несопоставимы с [оными признаками], накопленными буддами*.

99

Ибо каждый из больших и малых признаков Вселенских правителей

Появляется, как сказано в предании,

Исключительно из преданности*

Лучшему из мудрецов.

100

Но добродетели, накапливаемые сотни раз

В течение десяти миллионов вселенских периодов*,

Не в состоянии произвести

Ни одной поры волоска Будды.

101

Как сияние солнца лишь самую малость

Походит на [мерцанье] светлячков,

Так и признаки Будды лишь немного

Напоминают признаки Вселенского правителя.

1

О великий царь, послушай, как,

Согласно священному писанию* Великой колесницы**,

Появляется признак Будды благодаря добродетели,

Непостижимой для мысли***.

2

Подобная вселенной, неизмеримая добродетель

Мира совершенных существ

Порождается всеми просветлёнными одиночками*,

Учениками** и даже неучениками.

3

Если эту добродетель увеличить десятикратно,

То может появиться одна-единственная

Пора волоска Просветлённого (Будды).

Таким же образом возникают все поры Его волос.

4

Если же [безмерную] добродетель, породившую все поры Его волос,

Увеличить ещё стократно,

Вот тогда, считается, может появиться

Один великолепный малый признак Просветлённого.

5

О царь, сколько добродетели необходимо для обретения

Одного великолепного малого признака Просветлённого,

Столько же её потребуется

Для каждого из 80 Его признаков.

б

Если же накопление добродетели*, созданное

[При порождении] 80 малых признаков Будды,

Увеличить ещё стократно, то [может появиться]

Одна большая отметина Великого человека**.

7

Если же то неизмеримое накопление добродетели, которое послужило

Причиной появления тридцати больших отметин*, увеличить тысячекратно,

То [можно родиться] с таким знаком, как круг,

[Образуемый волосками между бровей], похожий на полную луну.

8

Если же ту добродетель, которая вызвала появление такого круга,

Увеличить в сто тысяч раз,

То у Покровителя [вселенной] на голове вырастет

Нарост, невидимый [для непрактикующих]*.

9

Если же ту добродетель, которая вызвала появление нароста на голове,

Увеличить ещё в сто тысяч миллионов раз,

То тогда [голос Просветлённого зазвучит] подобно раковине* Закона,

[Свидетельствуя], что обладатель 10 сил** познал единое***.

10

[Закон] возвещается всему миру

И распространяется по десяти странам света*.

Он является провозвестием благодаря тому,

Что безмерную добродетель мысленно уподобляют малому**.

11

Если причина Тела Будды [созерцаемого], в цвете и форме*,

Неизмерима, как вселенная,

То каким же образом измерить

Причину Тела Закона**?

12

Если от маленькой причины во всём

Происходят большие следствия*,

То от неизмеримой во всех отношениях причины

[Становления] Просветлённым последствия тоже неизмеримы.

13

Тело цвета и формы будд порождается

Накоплением добродетели, о царь,

Тело истинного Закона, если говорить вкратце,

Возникает благодаря накоплению подлинного знания*.

14

Причина обретения состояния Будды*

Коренится в этих двух накоплениях.

Следовательно, постоянно практикуй их:

Добродетель и подлинное знание.

15

Благодаря доводам разума и предписаниям сутр

Появится уверенность в духовной деятельности*,

Поэтому не впадай в отчаяние [перед необходимостью накопить]

Такое количество добродетели ради достижения Просветления.

16

Как во всех направлениях бесконечно простираются

Земля, вода, огонь, ветер и пространство,

Сказано, что так же бесконечно длятся

Страдания живых существ.

17

Благодаря состраданию просветлённых существ (бодхисаттв)

Эти бесчисленные живые страдальцы

Высвобождаются из [плена] мук

И решительно направляются к состоянию Будды.

18

Тот, кто непосредственно воспринял [такое сострадание],

Будь то во сне или наяву,

Пребывает во здравии, хотя окружающим

Он [кажется] сошедшим с ума.

19

Он постоянно стремится [накопить] бесконечное число добродетелей,

Сопоставимое с бесконечным количеством живых существ.

Поэтому, всегда [зная о природе] бесконечности,

Бесконечное состояние Будды нетрудно обрести*.

20

Ради бесчисленных живых существ

[Бодхисаттва] пребывает здесь бесконечное время.

Стремясь достичь бесконечных [качеств] Просветления,

Он совершает бесконечное число добродетельных поступков.

21

Поскольку Просветление бесконечно,

То как же быстрее и не откладывая на потом О

брести эти неизмеримые накопления,

Кои [подразделяются] на четыре вида*?

22

Благодаря безмерному накоплению добродетели

И безмерному накоплению подлинного знания

Страдания тела и ума

Будут быстро устраняться*.

23

При неблагоприятных рождениях телесные страдания,

Такие как голод, жажда и прочее, обусловлены злом, [содеянным в прежних рождениях].

Тот (бодхисаттва) не творит зла и благодаря добродетели

Не претерпевает [страданий] при очередных воплощениях.

24

Из-за духовной слепоты (невежества)* в уме появляются

Ненависть, страх, страсть, боль**, желание и прочее.

Познав, что они не имеют опоры***,

Он (просветлённое существо) может быстро от них избавиться.

25

Ведь он (бодхисаттва) совсем не подвержен

Страданиям телесным и умственным.

Тогда почему же он так устал выводить

Существа за границы мира [страдальцев]?

26

Для страдающего [боль] невыносима даже на короткий срок,

Каково же ему приходится [терпеть] долгое время?

Счастливец же (бодхисаттва) избавился от страданий.

Что же заставляет его быть здесь бесконечно долго?

27

Если его тело не болит, не мучается,

То почему же его ум испытывает страдание?*

Он пребывает здесь столь долго** из сострадания,

Через которое ему передаётся страдание мира***.

28

Имеющий умственные способности не должен отчаиваться,

Что состояние Будды столь далеко.

Постоянно здесь искореняй в себе плохое и обретай добрые качества,

С усердием трудись над тем, что должно быть сделано*.

29

Постигнув, что алчность, ненависть и невежество*

Суть зло и оно должно быть искоренено**,

Пойми также, что отсутствие алчности, ненависти и невежества***

Есть проявление добра и его нужно творить, используя все способы.

30

Из-за алчности каждого ожидает рождение

Ненасытным духом (прета), из-за ненависти — падение в ад,

Из-за [духовного] невежества — рождение,

как правило, животным. Но благодаря полному их искоренению — человеком или божеством*.

31

Устранение зла пороков и обретение добра достоинств —

Таково содержание Законоучения о достижении счастья [рождений].

Законоучение же о восхождении к высочайшему блаженству* [осуществимо]

Благодаря подлинному знанию того, что нужно приобретать и что устранять.

32

С почтением должно приступать к [воздвижению]

Грандиозных обителей, храмов и изваяний Будды-Победителя,

А также совершать обильные [подношения общине]

В виде участков земли [под строительство] и всего необходимого*.

33

Создавая изваяния Просветлённого, да будут использованы

Все драгоценные материалы, соблюдены должные пропорции

И применены украшения. Ибо образ должен быть изготовлен

Весьма достойным*, сидящим на лотосах.

34

Всеми силами должно покровительствовать

Благому Закону и монашеской общине.

При посещении храмов* ты обязан сам надевать [на изваяния]

Жемчужные ожерелья и золотые украшения.

35

Храмы нужно бы снабдить золотыми

И серебряными цветами, алмазами,

Кораллами, жемчугом, изумрудами,

Сапфирами, драгоценностями с камнем «кошачий глаз».

36

Благоговение к провозвестникам Благого Закона состоит

В почтительном внимании и служении — подношением лотосов,

[Готовностью] слить воду [для омовения учителя], приятной хвалой*.

И пусть преданный почитатель ревностно следует шести практикам**.

37

Почтительно приветствуя учителя,

Должно слушать его с благоговением, выказывая уважение.

Так же, как и к учителю, должно относиться всегда с почтением

И восхвалять просветлённые существа (бодхисаттв).

38

Не должно кланяться уважительно

И превозносить проповедников других религий*.

Невеждам понравится, что в их лице ценят те [учения], Тогда как на самом деле они ошибаются.

39

Лучшему из мудрых дары подносятся

Словом, которое Он произнёс,

И [знанием] Его учений, но сначала изложенных в стихах

И верно записанных пером и чернилами*.

40

По мере роста подлинного знания* должно одаривать

Буддийские святыни** более щедро, [чем раньше]***,

Чтобы обеспечить проживание учителей в обителях

И в школах обучения письму.

41

Ради избавления от страданий людей старых, [а также]

Юных и немощных нужно распорядиться,

Чтобы в стране действовали обычаи мест паломничества*,

А также работали брадобреи и лекари**.

42

О Справедливомудрый*, нужно хорошо обустроить

Сады развлечений, дома отдыха, мосты, пруды,

Источники питьевой воды, павильоны со скамьями,

Нужно снабжать [эти места] пищей, травой и дровами.

43

Да будут возведены такие павильоны повсюду:

В монастырях, городах, селениях, а на дорогах,

Где нет проточной воды, да будут выкопаны колодцы

С питьевыми сосудами [при них].

44

С состраданием* и внимательно обращаясь

С больными, беззащитными, калеками, бедняками

И низкими (по касте), всегда принимай участие в том,

Чтобы накормить их**.

45

Нельзя [тебе] ни есть, ни пить до тех пор*,

Пока не совершено даяние монахам, нищим и нуждающимся

Плодами, созревшими по сезону, варёным рисом,

Напитками, зерном, годным в пищу.

46

Пусть будут храниться в местах у колодцев

Башмаки, шляпы от солнца, ситечки для [процеживания] воды,

Щипцы для удаления заноз,

Опахала, иголки и нитки.

47

Три [лечебных] плода и три чёрные перчины, обеззараживающие [воду]

И отгоняющие змей, а также мазь для глаз, мёд, набор из пяти лекарств

Нужно разместить внутри и у колодцев.

[При них] должна быть написана и [охранная] мантра-молитва.

48

Пусть будет также храниться у колодцев

Мазь для рук, ног и головы, сметана,

Сиденья для детей, топор,

Кувшин, котёл и прочее.

49

Надо бы припасти в тени малые сосуды,

Наполненные водой, пригодной к употреблению,

А также [маслом из семян] сезама, рисом, зерном, съестными припасами,

Сахаром, и связанные снопы травы*.

50

Если [поблизости] открытый муравейник,

То постоянное наличие воды, пищи, сахара, а также кулей зерна

Должно обеспечиваться мужами,

На которых можно твёрдо положиться.

51

До и после еды всегда нужно предлагать

Хорошую пищу ненасытным духам (претам),

Муравьям, собакам,

Птицам и прочим.

52

Из сострадания необходимо оказывать содействие [существам]

На землях захваченных, разорённых стихией, где страдают от голода.

Из-за причинённого этими двумя бедами вреда

Необходимо провести работы, превышающие требования долга*.

53

[Там] должно снабдить нуждающихся земледельцев

Семенами и питанием. Для них нужно установить

Малую ставку налога и властно положить

[Предел] росту налогов.

54

Необходимо покровительствовать должникам,

ослабив поборы за долг. Пусть будет сделана хотя бы эта малость:

Ведь нужно облегчить страдания тех,

У чьих дверей стоят сборщики налогов.

55

Должно покончить с ворами и убийцами

Как в своей стране, так и в чужой стороне.

Прибыль, получаемую [торговцами] от продаж,

Хорошо бы установить средней и приемлемой.

56

Что хотят министры, всё это

Нужно знать самому и всегда следовать тому,

Что в данный момент

Является благом для мира людей.

57

Ведь тебе же нравится, когда какое-нибудь дело

Полезно для тебя самого; точно так же

Должно тебе нравиться, когда какое-нибудь

Твоё дело полезно другим.

58

Только на одно лишь мгновение мысленно сосредоточься на том,

Что личная радость состоит в полезности [другим],

И сразу земля, вода, ветер, огонь,

Лекарства, лес, горы [станут доступными для всех].

59

В просветлённых существах (бодхисаттвах),

Полностью отрешившихся от всего собственного и личного,

За время, [необходимое, чтобы сделать] только семь шагов,

Порождается беспредельная добродетель, подобная небу.

60

Подавая девочке, прекрасно сложенной

и со всеми украшениями, Но нуждающейся в том, [что просит],

Должно быть собирателем Законоучения*

И знатоком, [понимающим значения] спасительных заклинаний**.

61

В былые времена [в прошлых рождениях]

Премудрый щедро одаривал 80 тысяч девочек

Всем, что они пожелают,

Использовав при этом все украшения*.

62

Дружелюбно одаривай просящих

Блестящими, красивыми одеждами,

Украшениями, ожерельями,

А также пищей.

63

Если же есть некто, очень расстроенный тем, что

Не может следовать Закону или быть полезным [Ему],

То поднеси тому хороший подарок.

Нет даяния выше этого.

64

Даже должно давать яд тем,

Кому яд впрок,

Но нельзя давать даже самую лучшую пищу тем,

Кому она не впрок.

65

Должно быть впрок, говорят,

Отрезать палец, укушенный змеёй*.

Точно так же говорят: чтобы помочь людям [духовно одарённым],

Мудрый (Будда) причиняет беспокойство [их близким]**.

66

Если возвещаемое учение есть Благой Закон Будды,

То почитай его учителя как самого лучшего.

Слушая, [постигни] Закон сам и с благоговением*

Соверши даяние Закона [другим].

67

Не должно довольствоваться тем, что происходит в этом мире*.

Должно радоваться тому, что за его пределами,

Должно способствовать зарождению в других

Таких добрых качеств, как и в самом себе.

68

Не должно довольствоваться услышанными учениями,

Да будет ум обращен к [познанию] смысла, пусть отыскивает* его.

Всегда с огромным почтением относись к тому,

Как подносить подарки духовным учителям.

69

Не должно говорить вслух о философии мирских удовольствий* и о других,

Нужно также прекратить спор, если он ведётся из-за гордыни.

Нельзя хвалиться своими достоинствами,

Но нужно говорить о достоинствах врага.

70

Не должно причинять вред живому*,

Не нужно также других принуждать к этому.

Собственные ошибки, совершённые по причине

Недомыслия и глупости, следует обдумывать.

71

От тех проступков, в которых мудрый видит

Зло, совершаемое другими,

Ты сам постарайся избавиться

И властно заставь других [не преступать].

72

Не гневайся, раздумывая над вредом, причинённым

тебе другими, [Ибо это следствие твоих же] прежних поступков.

Если будешь действовать, более не причиняя страдания [другим],

То [твои] собственные беды должны исчезнуть.

73

Должно стремиться приносить пользу другим,

Но не нужно ожидать* благодарности.

Должно мужественно переносить страдания в одиночку,

Но быть способным поделиться своим счастьем с другими.

74

Не возгордись, даже добившись

Божественных успехов.

Не впадай в уныние, случись тебе стать бедным,

Подобно ненасытному духу (прета).

75

Поскольку всегда должно говорить только правду,

Невзирая на то, грозит ли это смертью

Или крушением собственного царства,

Постольку нельзя произносить ничего иного.

76

Постоянно проверяй себя, соответствуют ли

Твои действия излагаемым правилам.

Тогда, о Великолепный, ты станешь на земле

Высшим образцом [для подражания].

77

Продумывай всегда должным образом всё то,

Что ты собираешься сделать.

Взирай именно на подлинную сущность вещей

И не полагайся в этом на других.

78

[Если будешь действовать] согласно Закону,

Твоё царство должно стать процветающим,

И по всем странам света широко разлетится слава о нём.

Министры же будут относиться к тебе с великим почтением.

79

Многие причины вызывают смерть,

Всего лишь несколько условий поддерживают жизнь,

Но и они могут привести к смерти*.

Поэтому всегда должно следовать Закону.

80

Именно соблюдением Закона устанавливается

Счастье в мире и в самом себе.

Следовательно, сейчас обретение* этого —

Несомненно самое необходимое [для тебя].

81

Благодаря Законоучению сон станет хорошим,

Столь же хорошим будет и пробуждение,

В собственном уме перестанут возникать дурные помыслы,

Радовать будут и сновидения.

82

[Нужно быть] услужливым с родителями,

Почтительным к старейшинам рода,

Способным к даянию, к использованию богатства во благо,

А также правдивым, незлобивым и приятноречивым.

83

Тогда благодаря соблюдению этих правил в течение одной жизни

Будет достигнуто божественное состояние[в следующей жизни].

Дополнив же их применением Законоучения,

Можно стать даже царём богов.

84

Но если даже трижды в день предлагать [голодным]

Ровно триста горшков готовой пищи,

То такая добродетельная заслуга не будет равна

Даже малой частичке мгновения Любви*.

85

Люди и божества будут испытывать такую Любовь [к тебе],

Покровительствовать и почитать, как бога,

Ты же [будешь переживать] величайшее наслаждение,

Как во время [весеннего] цветения; ни яд, ни оружие не повредят [тебе].

86

Достижение цели должно быть лёгким,

Как и рождение в мире Брахмы.

Если ты и не освободишься [окончательно],

То благодаря применению Закона обретёшь восемь добродетелей Любви*.

87

Если ты настойчиво побуждаешь существа

Порождать [в сострадательном уме] волю к Просветлению*,

То ты и [в своём уме пробудишь] волю к Просветлению,

Столь же крепкую, как царь гор [Меру].

88

Благодаря вере избавишься от несвободных рождений*,

Благодаря нравственности должно последовать хорошее рождение**,

Благодаря созерцанию пустотности*** и прочим [медитациям]

Перестанешь воспринимать все дхармо-частицы.

89

Благодаря искренней честности обретается осознанность*,

Благодаря [упражнениям] по размышлению — глубина мысли,

Благодаря почитанию Закона — понимание его смысла,

Благодаря защите Закона — мудрость.

90

Благодаря запрещению чинить любые препятствия тем,

Кто слушает Законоучение* и кто [ему] подносит дары,

[Ты сможешь на небесах] пребывать вместе с буддами

И немедленно осуществишь собственные мечты.

91

Благодаря отсутствию алчности постигнешь значения

[Законоучений], Благодаря отсутствию зависти увеличишь доходы [государства],

Благодаря отсутствию гордыни [быть тебе вновь] царём,

Благодаря терпеливости в овладении Законом*

должно достигаться его осуществление**.

92

Благодаря дарению пяти существенных [добавок к пище]*

И благодаря избавлению от страха боящихся [тебя]

Никакая беда не осмелится даже приблизиться [к тебе],

Владычество же [твоё] будет самым великолепным.

93

Благодаря дарению для храмов светильников, устанавливаемых рядами,

И фонарей, помогающих передвигаться во тьме,

И сезамового масла для светильников

Ты обретёшь божественное око (ясновидение)*.

94

Благодаря дарению для храмовых ритуалов

Колоколов с мелодичным звучанием

И дарению музыкальных раковин и барабанов

Ты обретёшь божественный слух (яснослышание).

95

Благодаря тому, что ты не обращаешь внимания на чужие ошибки

И избегаешь указывать на проступки других,

Более того, покровительствуешь [совершенствованию их] умов,

Ты сможешь обрести знание о мыслях других [существ].

96

Благодаря дарению обуви и повозок, распределению

Средств [помощи] немощным и почтению,

Которое ты можешь оказать учителю, [подарив] паланкин,

Ты обретёшь чудесную силу [воплощаться в некоторых существах].

97

Благодаря созданию коренных условий для Закона*,

Благодаря запоминанию текстов Учения и значений [его понятий]

И благодаря незапятнанным** даяниям Закону

Ты обретёшь память [о своей цепи прошлых] рождений и смертей***.

98

Благодаря знанию подлинной реальности о том,

Что у существований нет самосущего,

Ты обретёшь шестую знаменательную способность —

Как прекратить действие всех загрязнений и волнений*.

99

Благодаря сосредоточенному созерцанию,

Дополненному состраданием ко всем существам, коих нужно спасать,

А также знанием о том, что подлинная реальность одинакова [для всех существ],

Ты родишься, обладая великолепными признаками Победителя*.

100

Благодаря сотням* безошибочных молитвенномедитативных практик**

[Твоя] земля Просветлённого*** очистится****,

Благодаря дарению драгоценностей Лучшему из мудрецов

Беспредельное сияние распространится [в небесах].

101

Итак, распознавать уровень описанных выше отношений

Между деяниями и их последствиями

Нужно ради твоего собственного блага, как и ради того,

Чтобы ты действовал ради мира живых существ.

1

Даже если царь является гонителем истинного Закона*

И поступает неразумно, то он всё равно

Восхваляется подданными**, а потому едва ли

Имеет представление о терпимости*** и нетерпимости.

2

Если кто-то дурно говорит о терпении*

Как о неприятном**, то что, о царь,

Властелин великой державы***,

Могу сказать тебе я, простой монах?

3

Из-за возникшего к тебе расположения

И из сострадания ко всем живущим

Я сообщаю тебе только благое*,

Хотя оно и не доставляет удовольствий**.

4

В свой срок из сострадания [учителя] ученик узнает

Действительно полезную и благотворную истину.

Так учил Благодатный* (Будда) —

Вот почему тебя знакомят с этим [Законом].

5

Если слово правды негневливо*

И если удостоенный слушать стоек,

То он сможет правильно воспринять услышанное,

Подобно воде, используемой для омовения.

6

Когда я тебе говорю слово, знай,

Что оно пригодно* и здесь, и там [в следующем рождении].

Постигнув** это,

Поступай во благо себе и миру.

7

Даянием просителям в прежних рождениях

Ты ныне достиг благополучия.

Если же из-за неблагодарности* или жадности

Ты не будешь раздавать богатства, то не получишь их вновь [в следующий раз].

8

Здесь, в миру, не будучи нанятым, слуга

Не понесёт тебе провизию в дороге.

Обездоленный же нищий, не будучи нанятым, ради твоих следующих рождений

Возьмёт подаяние, которое возрастёт стократно*.

9

Будь всегда мыслящим возвышенно,

Наслаждайся возвышающей тебя деятельностью;

Все возвышенные плоды

Возникают от возвышенных деяний*.

10

Воздвигни великолепный храм Закона,

Который прославился бы как сокровищница трёх Драгоценностей*

И который был бы не по средствам малодушным царям**,

Тешащим себя лишь мечтами.

11

Храм Закона — это то, что не устрашит

Соседних царей. О царь,

Мёртвый уже не прославится,

Поэтому скорее делай то, что ещё не сделано.

12

У возвышенных от необычайной щедрости

Растёт достоинство* и усердие**,

А у посредственных усердие убывает.

Поэтому [щедро] используй всё своё богатство.

13

В новом рождении ты должен будешь расстаться

Со своим богатством независимо от желания.

Если же ты пожертвуешь [его] Закону,

То оно всё целиком поведёт тебя вперёд, [к благу рождений].

14

Богатства предыдущего царя находятся

Во власти настоящего царя.

Но делал ли что-нибудь его предшественник

Ради Закона, счастья [рождений] или славы [доброго царя]?

15

Растрачивая [богатство] на наслаждения, обретёшь счастье здесь,

На даяние — счастье там, после смерти.

Страдание же проистекает от невозможности либо наслаждаться,

Либо отдавать. Что же такое счастье?

16

Умирая, ты не сможешь одаривать подданных,

Так как министры, ищущие благосклонности

Нового царя, станут безразличными

К крушению твоих надежд*.

17

Следовательно, пока ты во здравии,

Не медли и, используя свои богатства*,

Воздвигни храм Закону. Ибо подвластный смерти

Подобен лампе, стоящей на ветру**.

18

Особые ритуалы Закона, которые отправлялись

И другими царями-предшественниками,

Такие, как торжественные процессии в храме* и т. п.,

Должны отправляться по-прежнему.

19

[Делать это должны] те, кто блюдёт невреждение*,

Осуществляет добродеяния, твёрд в обетах,

Добр к посетителям**, терпелив***, не бранится

И кто любит трудиться ради плода [деяния].

20

Слепые, больные, калеки, убогие,

Оказавшиеся без средств к существованию,

Нищие — пусть все они равно*

Получают пищу и питье безвозмездно.

21

Поощряй тех, кто оказывает помощь приверженцам Закона*, Хотя они и не ищут милостей.

Содействуй им, достойным этого,

Даже если они проживают в другом царстве.

22

Во главе ведомства по делам [буддийского] Закона*,

Присматривающего за всеми [монастырями и школами] Учения**,

Поставь того, кто усерден, не жаден, образован,

С чувством долга и кто не притеснял бы их.

23

Министрами назначай сведущих в политике приверженцев Закона*,

Обязанных тебе, честных, верных,

Не робких, родовитых,

Одарённых добрым нравом, знающих дело.

24

Предводителями армий назначай благородных,

Щедрых, отважных, обязанных тебе,

Любящих определённость*, упорных,

Постоянно бдительных и приверженных Закону.

25

Наместниками* назначай благочестивых в соответствии с Законом,

Честных, способных, знающих своё дело, разбирающихся в науках (шастрах),

Деятельных по натуре, беспристрастных, обязанных тебе,

А также лиц солидного возраста.

26

Каждый месяц выслушивай их относительно

Всех доходов и расходов, а выслушав,

Молви своё слово обо всём этом, а именно:

Об управлении [школами и монастырями] Закона [Будды].

27

Если ты царствуешь ради пользы Законоучения,

А не ради славы и наслаждения,

То [тебя ожидает] необыкновенное воздаяние,

А если ради бесполезного, то наоборот.

28

В общем-то, о царь, в этом мире благополучие настоящего

И стремление к лучшему будущему противоречат друг другу.

Чтобы ты мог и царствовать,

И быть верным Закону, слушай меня.

29

Пусть у тебя всегда будет много советников*,

Поседевших от знаний, из знатных семей,

Сведущих в царских указах, боящихся преступить [Закон],

Присматривающих за делами.

30

Даже если они назначили наказание, заключение под стражу

Или побои в соответствии с законоположениями [государства],

Ты, будучи движим состраданием,

Непременно добивайся помилований.

31

О царь, благодаря состраданию

И творимому тобой добру будет постоянно улучшаться

Умонастроение всех существ, даже тех,

Кто совершил тяжкие преступления.

32

Сострадание нужно испытывать в особенности к злодеям,

Совершившим тяжкие преступления*,

Ибо у великих особей**

Именно падшие вызывают сострадание.

33

Каждый день или [по крайней мере] через каждые пять ночей

Освобождай ослабевших заключённых,

Остальных же — сообразно обстоятельствам.

Но никого не держи в заключении [долго].

34

Если же есть такие, которых ты не намерен освобождать,

То это свидетельствует о необузданности твоих чувств.

Вследствие необузданности [в самом себе]

Зло будет непрерывно накапливаться.

35

Пока они не освобождены [из темниц],

Пусть удовлетворяются все их потребности:

В брадобрее, бане, питье,

Пище, лекарствах, одежде.

36

Руководствуясь желанием перевоспитать

Недостойных сыновей и из сострадания к ним

Необходимо прибегать к наказаниям,

А не к проклятиям или преследованию выгоды.

37

Хорошенько подумав и взвесив, сделай так,

Чтобы люди испорченные и даже убийцы

Изгонялись из страны, но не казни их

И не причиняй им вреда*.

38

Наблюдай за всей страной сам,

А также глазами соглядатаев.

Будучи постоянно бдительным и рассудительным,

Блюди дело и [храни] приверженность Закону.

39

Всегда привечай добродетельных

Дарами, чествованием, уважением,

Остальных же — отличиями,

Соответствующими их достоинствам.

40

Царь есть древо, великолепные цветы которого —

Почитание, обильные плоды —

Дарения, тень [древа] — терпимость,

А служит оно птицам — подданным*.

41

Обладающий щедростью и добродетелью, царь

Становится могущественным.

Он любим [подданными], как сладости,

Посыпанные кардамоном и перцем.

42

Право сильного* не для тебя.

Только тогда царствование будет правильным,

Когда исчезнут несправедливость и неправда.

Именно тогда установится Закон [Будды].

43

Царствование не принесено тобой из прежнего рождения,

И ты ведь не унесёшь его с собой [после смерти].

Оно получено тобой соответственно Закону [и карме] не для того,

Чтобы ты выступал против Законоучения.

44

Да осуществятся твои устремления, о царь,

Но не желай приобретать

Бесконечное множество никчемных вещей

Для царской кладовой.

45

Да осуществятся твои устремления, о царь,

Но не радуйся

Растущему количеству царских вещей

В царской кладовой.

46

Властвуя над всей землёй, состоящей из четырёх материков*,

Вселенский правитель (чакравартин)** считается

Вкушающим двоякое наслаждение,

А именно: телесное и умственное***.

47

Телесное — это услада чувственности,

Вознаграждение за страдания.

Умственное же — это представления,

Которые создаются лишь воображением.

48

В этом мире совокупность всех наслаждений* —

Только воображение и вознаграждение за страдание.

Следовательно, они (наслаждения) бесполезны**

С точки зрения высшей цели.

49

Наслаждение доставляют [владение] и материками, и странами,

И городами, и зданиями, и местностями, и сиденьями, и одеждами,

И постелями, [потребление] и продуктов питания, и напитков,

[Езда] и на слонах, и на лошадях и [обладание] женщинами.

50

Считается, что всякий раз, когда ум воспринимает

[Один из желанных объектов], достигается наслаждение.

Но, поскольку [в этот момент] остальные [объекты] не привлекают внимания,

Они бесполезны с точки зрения данной цели.

51

Восприятие не в состоянии охватить [в одно мгновение]

Сразу пять видов объектов*

Пяти органов чувств**, таких как зрение и т. д.

Поэтому они не доставляют наслаждения.

52

Когда определённый объект познаётся [с удовольствием]

Посредством определённого органа чувств,

Тогда остальные [виды объектов] отсутствуют [в восприятии].

Следовательно, остальные в этом случае бесполезны*.

53

Восприняв образ объекта,

Ранее доставленного органами чувств*,

Ум размышляет**,

Что и принимается за наслаждение.

54

Поскольку здесь один орган чувств

Познаёт только один объект*,

Постольку без объекта он бесполезен,

А без него бесполезен объект**.

55

Говорят, что рождение сына

Обусловлено отцом и матерью.

Говорят, что возникновение осознания зримого

Обусловлено зрением и объектом [группы] чувственного (рула)*.

56

Прошлые и будущие объекты

Совместно с органами чувств бесполезны [для осознания]*.

Настоящие — также бесполезны из-за того,

Что они не отличаются от двух названных**.

57

Как из-за обмана осознания зримого*

Вращающаяся горящая головешка принимается за круг**,

Точно так же объекты принимаются

Органами чувств за настоящие***.

58

Считается, что органы чувств и объекты органов чувств

Состоят из пяти [великих] элементов*.

Но поскольку каждый элемент сам по себе бесполезен**,

Постольку эти [органы и объекты] бесполезны с точки зрения высшей цели.

59

Если бы каждый из [великих] элементов существовал порознь,

Следовательно, огонь мог бы существовать без топлива.

Будучи же в соединении, элементы не проявляют соответствующих качеств.

То же справедливо в отношении остальных [элементов].

60

Таким образом, и то и другое [существование] элементов

Бесполезно, значит, таково и их соединение.

Именно потому, что соединение бесполезно с точки зрения наивысшего*,

Бесполезной является и [вся группа] чувственного**.

61

С точки зрения наивысшей цели [группы дхармо-частиц]

Познания, чувственного переживания, представления и сил (кармы)*,

Взятые как совокупно, так и порознь, бесполезны

По причине бесполезности вечной самости (атмана)**.

62

С точки зрения наивысшего восприятие [подлинного] наслаждения

Появляется лишь при устранении страдания,

Точно так же восприятие страдания

Появляется при вытеснении (подавлении) наслаждения*.

63

Кто же направит свои усилия* на отстранение

И от желания получить наслаждение, и от желания избежать страдания

На том основании, что они несамостоятельны**,

Тот благодаря этим [усилиям] познает Освобождение***.

64

Кто же познает? С обыденной точки зрения*

Говорят, что это ум**, но ум ведь не существует

Без умственного содержимого***, [следовательно], из-за бесполезности

Он и не должен действовать**** [с точки зрения наивысшего].

65

Именно приняв мир за бесполезный*,

Так как подлинная реальность безопорна,

Он (ум), будучи не привязанным к существованию, успокаивается

Подобно тому, как огонь угасает без топлива.

66

Если бодхисаттва обрёл такое видение, то это значит,

Что он укрепился в совершенном Просветлении*.

Тем не менее именно в силу Просветления и сострадания

Его череда рождений продолжается**.

67

В Великой колеснице Истинносущие* обучают

Бодхисаттву накоплению [добродетели и знания]**.

Почему-то такое [накопление] осуждается

Глупцами и врагами [Махаяны].

68

Ненавистник Великой колесницы

Либо не отличает добродетели от порока,

Либо называет порок среди добродетелей,

Либо даже ненавидит добродетель.

69

Злопыхатель Великой колесницы называется

Ненавистником добродетели в том случае,

Если он знает, что пороки суть причинение вреда другим,

Добродетели же [суть оказание] содействия другим.

70

Поскольку Махаяна — это Великий Путь

Творения добра, радости и удовлетворения только в содействии другим

При полном безразличии к самому себе,

Постольку ненавистники будут сожжены тем [огнём ада].

71

Из-за неправильного понимания даже имеющий веру может возненавидеть [добродеяния],

Чуждый же [вере] — и подавно, когда подвержен гневу.

Ибо сказано: «Даже верующие горели».

Какая уж забота [о добродетели], когда охвачен ненавистью?*

72

Как говорят врачеватели:

Яд ведь удаляется ядом.

Разве это противоречит сказанному:

«Неблагое ведь устраняется страданием»?*

73

Писание гласит: «Дхармо-частицы обусловлены умом,

Величайший среди них — ум»*.

Благое — это решимость ума совершить благо, даже причиняя [себе] страдание.

Разве такое [может быть] неблагим?

74

[Нынешние] страдания ведь благотворны для будущего,

Ибо их последствия доставят

Наслаждение и благо себе и другим.

Так что содействуй извечному* Закону.

75

Огромное наслаждение (счастье) является

Следствием отказа от многих малых удовольствий.

Кто в состоянии отречься от множества малых удовольствий,

Тот, стойкий, в будущем обретёт огромное счастье.

76

[Нам возразят], что кто-то не выносит прописанных ему

Горьких лекарств и тем самым врачеватели и прочие

Становятся ненужными ему.

[Ответим, что] это неверно и не имеет отношения [к Пути].

77

Ведь иногда то, что обычно считается неблаготворным,

Учёными (пандитами) [оценивается] как благотворное.

Правило и исключение из него

Признаются во всех науках (шастрах).

78

Как можно, будучи в здравом уме, осуждать

Великую колесницу, в которой утверждается,

Что все следствия совершённых ранее поступков,

Вызванных состраданием, очищают [Путь] знания?

79

Ныне Великая колесница порицается невеждами,

Врагами себе и другим из-за их умственной слепоты.

Ибо они растерялись пред [её]

Необычайным великодушием и необычайной глубиной.

80

Великая колесница состоит в [совершенствовании]

Даяния, нравственности, терпимости, решимости,

Сосредоточенного созерцания, проникновенной Мудрости* и сострадания.

Разве можно из-за этого плохо отзываться о ней?

81

Благодаря [совершенствованию] даяния и нравственности — польза другим.

Благодаря [совершенствованию] терпимости и решимости — польза самому себе.

[Совершенствование] созерцания и проникновенной Мудрости [применяется]

Ради освобождения. Таково собрание целей Великой колесницы.

82

Если говорить вкратце, то Учение, провозглашённое Просветлённым,

Призвано было содействовать благу других, своему и освобождению.

Эти цели суть сердцевина шести совершенствований,

Поэтому то, что сказано [в сутрах Махаяны], является буддийским*.

83

Указанный буддами Великий путь Просветления

Заключается в [накоплениях] добродетели и знания*.

Эта Великая колесница не удовлетворяет

Только духовно слепых и невежественных.

84

В Великой колеснице сказано, что Победителю

Свойственно быть непостижимым*,

Поскольку свойство непостижимости напоминает чистое небо.

Следовательно, так и должно представлять величие Просветлённого**.

85

Его нравственность, например, была выше понимания

Даже благородного Щарадватипутры (Щарипутры)*.

Почему же тогда не признать,

Что величие Просветлённого непостижимо?

86

Согласно Великой колеснице, пустотность есть невозникновение*,

Согласно же другим [из Малой колесницы], она есть исчезновение**.

Почему же не усматриваете [вы] одинаковости

Исчезновения и невозникновения на уровне высшей истины?

87

Пустотность и величие Просветлённого на уровне рассудочного знания*

Следует рассматривать точно так же [одинаково непостижимо].

Почему же мудрецы никак не могут соединить

Высказывания Великой колесницы и остальных [школ Малой колесницы]?

88

Иносказательные проповеди Истинносущего (Будды)

Понять нелегко именно потому, что в них говорится

Как об одной колеснице, так и о трёх колесницах*.

Взирая же беспристрастно**, ты убережёшь себя [от лжепонимания].

89

Ибо, взирая беспристрастно, не совершишь проступка.

Зло проистекает от ненависти. Откуда же берётся благо*?

Тем, кто любит собственное Я,

Не следует испытывать ненависти к Великой колеснице.

90

Следуя в Колеснице слушающих*, невозможно

Ни произносить обеты-молитвы** просветлённых существ***,

Ни быть преданным их практикам****.

Поэтому что же такое это просветлённое существо?*****

91

[Действительно, для слушающих] будды не давали

Наставлений относительно Просветления бодхисаттвы*.

Разве есть кто-нибудь другой,

Более авторитетный в этом, чем великолепный Победитель?

92

И разве можно обрести высший буддийский плод,

Следуя Путём, обычным для слушателей,

В котором собраны лишь наставления о значении

Благородных истин* и о навыках, способствующих Просветлению?**

93

В сутре* [Хинаяны] нет ни слова о содержании**

Практики духовного совершенствования [бодхисаттв]***,

Но об этом говорится в [текстах] Великой колесницы

И, следовательно, должно быть принято мудрыми [за Слово Будды].

94

Как учитель грамматики

Заставляет запоминать азбуку*,

Точно так же Просветлённый наставлял последователей

В Законоучении соответственно их способностям**.

95

Одним Он проповедовал Учение о том,

Как им освободиться от тяжких проступков*,

Другим — о значении приобретения [ими] добродетели**,

Третьим — об опоре на двойственность***.

96

Отдельным [же лицам Он проповедовал Учение],

Не опиравшееся на двойственность, таинственное и внушающее страх*.

Единицам [же — Учение], сердцевиной** которого являются

Пустота и сострадание, а применением — Просветление.

97

Устранить внутреннее сопротивление в отношении

Великой колесницы и обрести высшую ясность духа

Ради достижения подлинного Просветления —

Вот задача для мудрых.

98

Наивысшее Просветление, которое сродни [совокупности]

Всех наслаждений, достигается ясностью духа*,

[Проникшегося истинами] Великой колесницы,

А также образом деятельности, провозглашённым в ней.

99

Сказано ведь, что [совершенствование] даяния, нравственности,

Терпимости и правдивости есть в первую очередь

Закон для домохозяина. Его сущность — сострадание.

Он должен стойко выполняться тобой ради самого себя.

100

Если же тебе из-за противоречивости мирского бытия

Царствовать в соответствии с Законом трудно,

То тогда во славу Законоучения овладей

Другим достойным знанием, став монахом.

1

Таким образом, прошедшему обряд посвящения в монахи* с самого начала

[Следует приобретать] высокие плоды, которые несут практики обучения**.

Затем [следует укрепиться] в правилах Устава*** соответственно Винае****

И многим другим текстам*****, устанавливающим их значение.

2

Кроме того, необходимо устранить недостатки,

Которые называются второстепенными.

С усердием выслушай о них,

Ниже упоминаются пятьдесят семь*.

3

Гнев (1) есть озлобление ума,

Недружественность (2) — это пристрастие [гневаться]*,

Скрытность (3) является утаиванием зла,

А злокозненность (4) — это привязанность к злу**.

4

Обольщение (5) есть обман,

Надувательство (6) — это деятельность ума, дабы исказить правду.

Ревность (7) является страданием, причинённым достоинствами другого,

Жадность (8) — это боязнь даяния*.

5

Бесстыдство (9) и нескромность (10) состоят

В отсутствии стыда перед собой и другими.

Упрямство (11) приобретается отсутствием уважения,

А горячность в гневе (12) — это нестойкость и вспыльчивость*.

6

Самодовольство (13) есть надменность,

Безнравственность (14) — это равнодушие к добродетелям*.

Высокомерие** (15) бывает семи видов,

Я его излагаю соответственно этим видам.

7

Обычно высокомерный думает о себе либо что он хуже,

Чем просто плохой, либо что он более равный, чем просто равный [другим],

Или высокомерный полагает, что его собственное Я

Лучше, чем плохое [у других] или чем среднее [у них].

8

Если тот, кто явно низок, воображает о себе,

Что его собственное Я равно Я одарённых [людей],

То это уже сверхвысокомерие. Но если такой

Ещё и воображает, что он одарённее одарённых,

9

То тогда он надменно сверхвысокомерен.

Такой подобен подпрыгивающему на вершине горы

Или воспалённому прыщу,

Появившемуся сверху опухоли.

10

Кто из-за укоренившегося [в нём] представления

О тех пяти группах [дхармо-частиц],* за которое он

Из-за духовной слепоты** хватается как за то,

Что «Я есмь», тот высокомерно лжемнящий о себе.

11

Тот же, кто мнит о себе, что он обрёл духовный плод,

Хотя плод вовсе не обретён, тот есть самовлюблённо высокомерный.

Тот, кто хвалится поступками, причиняющими зло,

Тот известен мудрым как порочно высокомерный.

12

Если некто упрекает себя, думая:

«Моё Я самое ничтожное»,

То он уничижительно высокомерен.

Вот вкратце и названа эта семёрка [видов].

13

Притворство (16) есть сдержанность в чувствах

Ради выгоды и уважения.

Лесть (17) — это показная и почтительная сладкоречивость

Ради выгоды и уважения*.

14

Намекать с умыслом (18) — это расхваливать

Чужую собственность ради получения её [в качестве подарка].

Вымогать с хитростью (19) — это прилюдно осмеивать [чужую собственность],

Чтобы получить льготы для её приобретения.

15

Желание получать (20) [новые] выгоды вслед за [первой]

Выражается в расхваливании уже полученной выгоды.

Брань (21) рассерженного другими выливается

В громкое осуждение их проступков.

16

Оцепенелость (22)* является тревожным состоянием,

Возникающим от упадка сил и неуспокоенности.

Когда подавлены внутренние силы,

Тогда ленивый склонен к сонливости.

17

Представление об отличительности* (23) есть представление,

Созданное страстью, ненавистью и невежеством.

Невнимательностью** (24) называется состояние

Некоторой рассеянности ума***.

18

Неблагодарное поведение* (25) в отношении духовных учителей (гуру),

Занимающихся деятельностью, достойной подражания,

Есть отсутствие уважения, проистекающее из лености [ума],

И расценивается как поведение негодяя**.

19

Навязчивое желание (26) есть докучливая мысль

[Приобрести] безделицу, возникшая из любви и страсти.

Сверхнавязчивое желание (27) объясняется

Огромнейшим внутренним подъёмом, вызванным любовью к выгоде*.

20

Алчность* (28) — это когда ум охвачен страстью

Ревниво охранять собственное богатство.

Дурной алчностью (29) называется страстное вожделение

К богатству других людей.

21

Неправильная страсть* (30) — это оправдание

похотливого влечения К женщинам, которых нужно избегать.

Злобное желание** (31) побуждает того, кто лишён достоинств,

Выдавать свои поступки за достойные.

22

Чрезмерное желание (32) есть неумеренность,

Которая портит радость удовлетворения.

Стремление к признанию (33) — [это желание знать]:

«Признают ли они меня как надёленного подлинными достоинствами?»

23

Отсутствие выдержки (34) является

Неумением сносить обиды и неприятности.

Неуважительность (35) — это неправильное отношение

К образу действий духовных наставников и учителей (гуру).

24

Злоречивость (36) — это когда произносится слово,

Непочтительное к подлинному Закону.

Мысли о том, как связаться с родственниками* (37),

Есть любовь и привязанность к узам родства.

25

Кто привязан к жизни вне города (38),

Тот чрезмерно восхваляет достоинства такой жизни.

Точно так же некоторые размышления о бессмертии (39)

Не способствуют страху перед смертью*.

26

Раздумье, вызванное боязнью выступить с речью (40),

[Состоит в вопросе]: «Смогут ли другие

Признать меня духовным учителем (гуру)

В силу присущих только мне врождённых достоинств?»

27

Размышление по поводу чужой неудачи — это

Либо мысль о помощи или вреде [другому] (41),

Либо [сожаление], вызванное любовной привязанностью (42),

Либо злорадство в отношении [чужой неудачи] (43)*.

28

Отвращение (44) возникает при беспокойном разуме,

Влюбленность (45) — при замутнённое™ ума*,

Вялость (46) — при безвольной ленивости**,

Слабость (47) — при усталости (дряблости) членов***.

29

Гримаса страдания (48) — это искажённость тела или лица

Под воздействием мучительной боли.

Говорят, что отсутствие удовольствия от пищи (49)

Есть ослабление тела из-за пресыщения.

30

Считается, что уныние сознания (50)

Проистекает от чрезвычайной удручённости.

Пристрастие к желанию (51) есть основа

Развития пяти видов желания*.

31

Злобно-предумышленное поведение* (52) — это

Осознанное желание причинить вред другому,

Возникшее от девяти причин: из-за ожидания [вреда]

Себе, другу, врагу в прошлом, настоящем и будущем.

32

Тупость* (53) есть бездеятельность (непредприимчивость),

Проистекающая от тяжести тела и ума.

Сонливость (54) является ослеплением сном.

Взволнованность (55) — это неспокойствие тела и ума.

33

Раскаяние (56) есть мука за злодеяния,

Появляющаяся после того, как беда уже случилась.

Сомнение [в Законе] (57) — это раздвоение ума

Относительно [четырёх] Благородных истин, трёх Драгоценностей и т. д.*.

34

Все эти [недостатки] искореняются тем, кто стремится к Просветлению*,

А монахом-отшельником** — в ещё большей степени.

Ибо только тот, кто освободился от этих недостатков,

С лёгкостью займётся совершенствованием духовных достоинств.

35

Вот вкратце духовные достоинства, которые совершенствуются

Тем, кто стремится к Просветлению:

Даяние, нравственность, терпимость, решимость,

Сосредоточение, мудрость, сострадание и другие*.

36

Даяние — это отречение от личной собственности,

Нравственность есть деятельность во благо другим

[существам],

Терпимость является избавлением от злобы

[в отношении других], Решимость же [нужна] в приобретении добродетели.

37

Сосредоточение — это неколебимая устремлённость [ума] на один объект,

Мудрость есть уверенность в [знании] значений

Благородных истин*. Сострадание же является осознанием того,

Что единственное влечение состоит в сочувствии ко всем существам**.

38

От даяния прибывает удовольствие, от нравственности — счастье,

От терпимости — красота, от решимости — величие,

От сосредоточения — покой, от мудрости — освобождение [от рождений],

Сострадание же есть средство достижения всех [названных] целей.

39

С помощью полного совершенства

Всех этих семи [достоинств] вместе достигается

Высочайшее владычество над миром

И та область подлинного знания, которая вне мыслимого.

40

Как в Колеснице слушающих (шраваков) говорится

О восьми стадиях [духовного роста] слушающего,

Так в Великой колеснице [известны]

Десять стадий [роста] просветлённых существ*.

41

Самая первая из них — Услаждающая, [названная так] потому,

Что доставляет радость просветлённому существу,

Сопровождается тройственным отторжением оков* [к Освобождению]

И потому, что влечёт рождение в роду Истинносущего**.

42

По мере созревания [в нём] Услады он рождается

Полностью поглощённым совершенствованием даяния*,

Великим владыкой Южного материка (Джамбудвипы)**,

Сотрясающим сотни миров вселенной.

43

Вторая стадия — Незапятнанная — называется так

Из-за незапятнанности* десяти деяний

Его тела, речи и ума**, а также соответственно [чистоте]

Природы сознания, в которой он пребывает, совершая эти [деяния].

44

По мере созревания [в нём] Незапятнанности он рождается

Полностью поглощённым совершенствованием нравственности*,

Обладателем семи драгоценностей**,

Великолепным Вселенским правителем*** — помощником живых существ.

45

По мере созревания [в нём] Незапятнанности он рождается также

Царём — Владыкой четырёх материков,

Справедливым ко всем существам благодаря тому,

Что он устранил в себе нравственное зло*.

46

Третья стадия — Светозарная — [названа так]

Благодаря происхождению от света умиротворения и подлинного знания,

Благодаря происхождению от сосредоточенного созерцания

И чудесных способностей*, а также благодаря забвению страсти и ненависти.

47

По мере созревания [в нём] Светозарности он рождается

В качестве превосходного мастера практик [совершенствования] *

Терпимости и решимости, а также добродетельным и великим главой богов**,

Предавшим забвению желания*** и страсти.

48

Четвёртая стадия — Сияющая* — называется так

Благодаря происхождению от луча истинного знания

И особенно благодаря развитию всех навыков,

Способствующих Просветлению**.

49

По мере созревания [в нём] Сияния он рождается

В качестве царя богов на прекрасном небе бога смерти*

И в качестве искусного разоблачителя

Воззрений о реальном существовании личности**.

50

Пятая стадия — Наиболее труднопреодолимая — [называется так потому],

Что на ней преодолеваются самые трудные из всех зол*,

А также потому, что на ней достигается умение

Пользоваться знанием тончайших значений [четырёх] Благородных истин** и других.

51

По мере созревания [в нём] этой стадии он рождается

В качестве царя богов на небе удовольствий Тушита*

И в качестве преодолевшего омрачающие взгляды**,

[Которые проповедуют] главы всех небуддийских школ***.

52

Шестая стадия — Приближающая [к буддству] — называется так потому,

Что на ней [бодхисаттва] непосредственно приближается к природе Будды*

С помощью постоянного упражнения в медитативной проницательности

И в умиротворении**. [На этой стадии] прекращаются омрачения*** и наступает чистота.

53

По мере созревания этой стадии он рождается

В качестве царя богов неба наслаждения магическими превращениями*.

Для слушателей (шраваков) он считается непревзойдённым**,

Усмиряющим гордыню тех, кто надменен и сверхвысокомерен***.

54

Седьмая стадия — Далеко продвигающая [совершенство — называется так потому],

Что в далеко продвинувшемся увеличивается количество достоинств*

И на этой стадии он постепенно достигает

[Состояния полного] прекращения [волнений дхармо-частиц]**.

55

По мере созревания этой стадии он рождается в качестве

Бессмертного повелителя неба богов, надзирающих за перевоплощениями*,

И в качестве великого покровителя учителей,

Обучающих проникновенному познанию [четырёх] Благородных истин.

56

Восьмая стадия — Неколебимая, или стадия Детства*, —

[Называемая так потому], что в достигшем неподвижности

Прекращается знаково-понятийная деятельность мышления**,

Действия же его тела, речи и ума не воспринимаемы [другими существами].

57

По мере созревания этой стадии он рождается

Богом Брахмой — владыкой тысячи миров*.

Для достойных нирваны**, просветлённых одиночек*** и других

[Он становится] непревзойдённым, полностью установившим смысл [Закона].

58

Девятая стадия — Благая* — называется так

Из-за сходства с [положением] Юного царевича**,

Ибо по достижении этой стадии ум становится

Глубоким*** и чистым в намерениях.

59

По мере созревания этой стадии он рождается

Богом Брахмой — владыкой двух тысяч миров.

По сравнению с достойными нирваны и прочими он непревзойдённый [мастер],

Отвечающий на вопросы, возникающие в умах существ.

60

Десятая стадия — Облако* Закона — [называется так потому],

Что из этого Облака выпадают дождём учения Благого Закона

И что просветлённые существа (бодхисаттвы) здесь созерцают

Сияние, излучаемое Самопросветлёнными (буддами).

61

По мере созревания этой стадии он рождается

Владыкой богов пяти высших небес чистоты*,

Самым превосходным владыкой всех богов**,

Учителем подлинного знания, непостижимого для рассудка***.

62

Эти десять стадий объявлены

Десятью стадиями просветлённых существ.

Стадии собственно просветлённых (будд)* отличны от предыдущих,

Будучи во всех смыслах беспредельно-неизмеримыми.

63

[Просветлённые] обладают десятью силами* для того,

Чтобы подниматься в безграничную высь.

Каждая их сила беспредельно-неизмерима,

Как и мир [рождений] существ.

64

О неизмеримости каждой отдельной из сил просветлённых (будд)

Сказано, что она подобна земле,

Огню, воде, ветру, пространству*,

Кои беспредельны во всех направлениях.

65

Беспредельность просто невоспринимаема,

Очевидно, что такой же [беспредельной]

Должна быть и её причина. Почему же не верят

В эту неизмеримую беспредельность просветлённых?*

66

Перед храмами, или перед образом Будды*,

Пли в другом месте пребывания

Трижды в день должно произносить

Следующие двадцать строф**.

67

В поиске прибежища навсегда припадаю

К Просветлённому, Закону, Общине*,

А также к просветлённым существам (бодхисаттвам),

И я почтительно склоняюсь пред теми, кто достоин поклонения.

68

Я полностью отказался совершать нечестивые поступки

И посвятил себя творению добрых дел,

И я восхваляю все добродетели

(И заслуги) всех живущих.

69

Соединив ладони и склонив ниц голову,

Я молю совершенно просветлённых (будд)

Пребывать в мире существ,

Дабы вращалось Колесо Закона.

70

Благодаря добродетели, уже обретённой мною,

И той, которой я ещё не заслужил, но заслужу непременно,

Пусть все живые существа проникнутся

Сознанием, устремлённым к наивысшему Просветлению*.

71

Пусть минуют существа все несвободные рождения*,

Пусть они обретут счастье благодаря незапятнанным чувствам,

Пусть они станут самостоятельными в выборе образа жизни**,

Пусть они будут равно обладать прекрасными жизненными условиями.

72

Пусть ладони всех живущих людей

Да украсятся драгоценностями*,

Пусть все бесконечные радости не прекращаются,

Пока длится круговращение рождений (сансара).

73

Пусть все женщины всегда достигают

Наивысшего мужского достоинства*,

Пусть все воплощённые существа обретут

Совершенство знания и поведения**.

74

Пусть родившиеся существа приобретут

Прекрасные цвет* кожи, внешность,

Здоровье, великую силу**, крепость

И пусть долго живут красивыми.

75

Пусть все избавятся от всех страданий

С помощью искусных средств (упайя),

Пусть проникнутся великими богатствами трёх Драгоценностей*

С помощью Законоучений Просветлённого.

76

Пусть те, кто избавился [от страданий, обретут] Сострадание, Радость*, Любовь,

Невозмутимость [в отношении] омрачений

И украсятся [совершенством] даяния, нравственности,

Терпимости, решимости, сосредоточения и мудрости**.

77

Пусть они полностью завершат все накопления [добродетели и знания]*,

Пусть [их тела] украсятся большими и малыми признаками Просветлённого**,

Пусть они непрерывно поднимаются вверх [к состоянию Будды],

Не постижимому рассудком, соответственно десяти стадиям духовного роста***.

78

Пусть я тоже украшусь всеми [перечисленными]

Достоинствами и другими*.

Пусть я освобожусь от всех недостатков

И стану добрым другом** всех живущих существ***.

79

Пусть я завершу накопление всех добродетелей,

О коих мечтают все существа,

Пусть я всегда буду высвобождать

От страданий все существа во плоти.

80

Пусть те живые существа,

Кои дрожат от страха во всех мирах,

Станут совершенно бесстрашными только потому,

Что услышат имя моё.

81

Пусть добрые, беззлобные* и честные люди

Полностью посвятят себя подлинному Просветлению

Только потому, что они видят меня,

Касаются меня или лишь слышат имя моё.

82

Ведь я смог обрести пять чудесных способностей*,

Кои сопровождают [меня] во всех следующих рождениях,

Потому я всегда и всячески могу действовать

Ради блага и счастья** всех живых существ.

83

Пусть я всегда буду в состоянии

Спокойно и своевременно* сдерживать всех тех,

Которые, пребывая во всех мирах,

Хотят вершить злые дела.

84

Пусть я всегда буду поводом для радости*

У всех, кто любит жизнь, подобно тому,

[Как радуют] земля, вода, воздух, огонь,

Лекарство и деревья леса.

85

Пусть я буду дорог существам, как их собственная жизнь,

И пусть они будут мне дороже всего.

Пусть их вина перейдёт на меня,

Моя же доброта — полностью на них.

86

Если даже одно существо ещё не освободилось,

Какое бы оно ни было, здесь ли или где-то там,

Пусть я ради него останусь [рождаться вновь и вновь],

Даже достигнув наивысшего Просветления*.

87

Если у взывающего [ко мне] уже [накоплена] определённая добродетель*,

То он всё равно и несомненно должен родиться

В одной из областей вселенной,

Коих столько, сколько песчинок на берегах Ганга**.

88

Вот как сказано Благодатным* [Буддой]:

Причинно основополагающим нужно считать обладание

Таким [неизмеримым] качеством**, как желание быть полезным

Беспредельной вселенной [неизмеримого числа] существ.

89

Законоучение, которое мною вкратце

Поведано тебе, [царь],

Должно быть всегда дорого тебе так же,

Как всегда дорога тебе собственная жизнь.

90

Кому дорог Закон, тому действительно дорога собственная жизнь,

Ибо для того, кто дорожит ею, очень полезно знать,

Что [благие] последствия обусловлены Законом

И они наступят, если жить в соответствии с Законом*.

91

Поэтому почитай Закон, как самого себя,

Почитай достижения [в Пути]*, как Закон,

Почитай проницательную мудрость, как достижения,

Почитай мудрых, как проницательную мудрость**.

92

Кто боится, что поддерживать отношения (беседовать)

С чистым, дружелюбным*, мудрым, расположенным к благу —

Это только вредить самому себе,

Тот наверняка погубит свои надежды [на хорошее рождение].

93

Отдохнув, о царь, соберись с духом,

Я буду с тобой, покровителем, беседовать

Как со знатоком чистоты и дружелюбия,

Расположенным к благу*.

94

[О царь], вкратце узнай о том, какими признаками

[Должны обладать] добрые учителя,

Чтобы уметь отсекать омрачения. Эти [признаки] таковы: удовлетворённость,

Сострадание, нравственность и проницательная мудрость*.

95

Познав способ действий, которому они [учителя]

Обучат тебя из уважения к тебе [царю]*,

Ты достигнешь наивысшей цели**,

Выполняя следующие основные правила***:

96

Говори правду и то, что приятно существам,

Будь способным творить добро, что трудновыполнимо,

Будь разумным, неприемлющим обман,

Будь независимым, с добротолюбием на устах*,

97

Будь последователен в самообуздании,

Щедрым, деятельным, со спокойным умом,

Неутомляемым, непоколебимым [в Пути],

Неподвластным [страстям], искренним,

98

Будь дружелюбным, как полная луна,

Сиятельно-прекрасным, как осеннее солнце,

Таинственно-глубоким, как океан,

Стойким в Законе, как гора Меру,

99

Освободись от всех зол [в себе]

И будь украшен всеми достоинствами,

Будь соком жизни для всех существ

И стань воистину всеведущим.

100

Это Законоучение предназначается

Не только царям, но и другим существам,

Созревшим для него

И желающим творить благо.

101

О царь, это Наставление ты должен выслушивать ежедневно,

Чтобы как лично тобой,

Так и другими было достигнуто

Подлинное совершенное Просветление.

102

Ведь те из людей, которые желают достичь Просветления,

Обретаемого в соответствии с благим Законоучением,

Должны навсегда забыть* крайности самого великолепного и самого низкого,

Обретения и потери, забыть о пользе и плоде [только для самого себя],

Должны не заботиться** о благодарности (или даре) от других,

Должны отринуть всякую зависть*** и быть неизменно исполненными****

Терпимости, высочайшего почтения и заботливой любви***** к достойному учителю.

«Четыре гимна» (ЧС) — яркое произведение поэзии нагарджунизма, удивительное и во многих отношениях особенное даже в рамках этого духовного наследия. Прежде всего само название текста именно с таким составом гимнов в качестве единого письменного источника появилось на свет последним, т. е. после многовекового хождения отдельных гимнов в пространстве индо-буддийской словесности. Судя по всему, это название дал Амритакара, составивший комментарий к этим четырём гимнам, озаглавленный «Чатух-става-самасартха», который сохранился (без начала) на санскрите [Tucci 1956: 234–246]. Однако этот автор совершенно не известен ни историкам индийской литературы, ни знатокам буддийских памятников Тибета, Китая или других стран Востока[94].

Ни один другой текст, приписываемый Нагарджуне и сохранившийся на санскрите, не имеет столь большого числа уже найденных оригинальных рукописей. Так, датский исследователь Кристиан Линдтнер работал с четырьмя копиями санскритских манускриптов (один написан бенгальским шрифтом XIII–XTV вв.), хранящихся в библиотеках Токио, Санкт-Петербурга (Центральноазиатская коллекция, вклад М.Тубянского), Пуны (Индия) и Катманду (Непал) [Lindtner 1982:123–124]. Джузеппе Туччи в том же Непале обнаружил «не очень старый» список на бумаге второго и четвёртого гимнов нашей четвёрки с «простеньким» грамматическим комментарием [Tucci 1932: 311].

В тибетском каноническом Тенгьюре в отделе гимнов (bstod tshogs) данная четвёрка помещена порознь среди двух других десятков приписываемых Нагарджуне гимнов, авторство большинства из которых либо сомнительно, либо неприемлемо, поскольку содержание отнюдь не мадхьямиковское [Lindtner 1982: 15–17]. Правда, некоторые учёные считают возможным включать в наследие Нагарджуны отдельные из них полностью (например, «Читта-ваджра-ставу», последнее издание тибетского текста и английского перевода см. [Tola, Dragonetti 1995: 135–136]) или частично (например, некое ядро «Дхарма-дхату-ставы» [Ruegg 1981: 32], см. также [Андросов 1990:129]).

Исключение составляет лишь «Молитва в 20 строф» из PA, V, 67–86, несомненно нагарджунистская и тоже помещённая в этот отдел, а также, пожалуй, «Праджня-парамита-стотра». Этот нагарджунистский гимн составлен с явно раннемадхьямиковских позиций, и его содержание посвящено Матери всех будд, Совершенной мудрости — Праджня-парамите («Праджня-парамита-стотра», 21-я строфа). Он найден и среди буддийского тюркского письменного наследия, поскольку был переведён с санскрита на уйгурский язык в XIII–XIV вв. (исследование и перевод см. [Koves 1979]). Участие в редактировании и проповеди гимна принимала буддийская монахиня Праджняшри, которая в колофоне автором назвала Нагарджуну [Там же: 62].

К периоду нагарджунизма я бы смело отнёс ещё одно произведение — «Гимн высокочтимому Будде, [составленный в стихотворном] размере дандака» (buddha-bhattärakasya dandaka-vrttena). Этот труд представляет собой одну-единственную, чрезвычайно редко встречающуюся поэтическую строфу (три строки которой состоят из 6+104 слогов, а одна — из 6+95); этот гимн сохранился в Тенгьюре. Этому тексту повезло, так как он в данном собрании присутствует как в виде тибетской транслитерации санскритского оригинала, так и в виде перевода, в котором автором назван «благородный (арья) Нагарджуна» (ije btsun sangs rgyas la rgyun chags kyi tshigs su bead pas bstod pa ‘phags pa klu sgrub zhabs kyis mdzad pa bzhugs so). Подробное филологическое и содержательное исследование вкупе с немецким переводом осуществил М. Хан [Hahn 1987а].

По-видимому, количество сохранившихся оригинальных манускриптов и переводов гимнов Нагарджуны свидетельствует об их большой популярности в Северной и Восточной Индии, а также в Центральной Азии (Непал, Гималаи, Тибет, Восточный Туркестан). Об этом же свидетельствует и тот факт, что строфы нашей четвёрки необычайно часто цитировались в индо-буддийской литературе [Lindtner 1982: 124–127]. Однако популярность гимны Нагарджуны начали приобретать примерно с VIII в. Правда, это далеко не то же самое, что широкая популярность СЛ («Дружественного послания») или философская популярность ММК («Коренных строф о Срединности»). Настоящая четвёрка гимнов предназначалась автором не для мирской аудитории и даже не для всякой монашеской общины махаянистов. Данные тексты составлялись для сугубо внутреннего пользования, а именно в помощь адептам мадхьямики в их медитативных практиках. Гимны были призваны настраивать поток сознания медитирующего монаха на определённый лад для «свидания» с тем или иным Телом Будды.

В этом смысле гимны во многом повторяют процедуры подготовительных практик раннего буддизма [Vetter 1988: 21–25]. Более того, в каждом из них кратко «проговаривается» практически весь Закон Будды, но согласно сутрам Махаяны и их мадхьямиковскому истолкованию, которому сопутствует явная или неявная критика положений Малой колесницы. Последовательность гимнов знаменует собой стадии всё усложняющихся практик, поскольку понимание содержания каждого следующего гимна требует более глубоких познаний в мадхьямиковских интуициях и владения более сложным мастерством.

Этим объясняется особо доверительный стиль гимнов. Их автор позволил себе даже отойти от общеизвестной апофатической (всё отрицающей) манеры изложения, к которой мадхьямики (особенно прасангики) неизменно прибегали при общении и спорах с буддистами других школ и которая европейскими учёными называется негативной диалектикой. Мадхьямик не выдаёт собственной точки зрения, а, принимая позиции оппонента, взламывает их изнутри, показывая в них логические ошибки и ущербность, нередко даже абсурдность доказательства. Поэтому методика, подходы к изложению содержания делают гимны источниками, прямо противоположными руководствам по полемике и доктринальным трактатам, классифицируемым в тибетском Тенгьюре (в отличие от гимнологии) как «Собрание [текстов, составленных из] доводов рассудка» (Yukti-sambhara, тиб. rigs tshogs).

Данные же гимны созданы в катафатической (утверждающей) манере, которая использовалась в этой школе только между своими, между равными по глубине познаний, а также наедине с собой, в раздумьях, в преддверии медитативного погружения. Гимны можно рассматривать и как средство, и как плод медитации, ибо достижение успеха в последней являлось, очевидно, критерием правильности гимносложения, его практической применимости. Следовательно, гимны суть запись либо внутренней речи, либо речи для своих, зачастую переходящей в восторг, экзальтацию, духовный экстаз. Особенно это свойственно третьему и четвёртому гимнам, а также концовке второго. Все они составлены в монологическом стиле обращения к Телам Будды разных «уровней плотности».

Отдельные полемические выпады против школ Малой колесницы чаще всего выражены неявно (I, 4—10; И, 8; III, 2–7, 23, 28–30), и только в третьем гимне автор сбивается на полемический лад (строфы 8-17), хотя и остаётся, на мой взгляд, в рамках внутреннего диалога с оппонентами из Хинаяны. Ряд возражений высказан и небуддийским мыслителям различных традиций. Прежде всего это касается сторонников идеи Бога-творца (III, 33–34 в более широком плане и I, 9; II, 4), которая противна всему буддийскому умозрению и практике, опирающимся на идеи взаимозависимости и махаянского Абсолюта, Будды, ничего не производящего и не уничтожающего (I, 25; II, 4), что постижимо лишь созерцателями Пустоты (I, 22–24).

О ритуально-практической стороне гимносложения в Индии в своё время писал Дж. Туччи: «Мы уделяем не столь много внимания гимнологии индусов, ибо, даже признавая, что некоторые из них прекрасны с литературной точки зрения, полагаем, что они мало добавят к нашим знаниям об индийской мысли. С этим трудно согласиться. Многие из них не просто молитвы или гимны в честь Бога. В определённом смысле они не отличаются от дхъян (медитаций), которые очень часто включаются в них, потому что цель их — вызывать экстатическое состояние, делающее возможным видение Бога. Они являются существенными моментами комплексного процесса садханы (практического способа достижения религиозных устремлений), а также пуджи, нама-джапы, киртаны (соответственно благоговейного подношения божеству, бормотания его имени, многократного повторения молитвы) и т. д. Другими словами, гимны суть инструменты, которыми разум постигает религиозную веру, выраженную в этих действах, поскольку в следующий момент дух фокусируется и делается видимым. То же самое совершает вера с помощью непосредственного переживания. Поэтому изучение гимнов важно для знакомства с индийским мистицизмом, религиозной психологией и для понимания фундаментального характера индийского религиозного переживания» ([Tucci 1932: 309], пояснения в круглых скобках мои. — В. А).

Далее итальянский учёный приводит интересные наблюдения и по поводу четвёрки гимнов Нагарджуны[95]: «“Чатух-става”, несомненно, один из лучших образцов такого рода литературы. Действительно, четыре гимна как бы синтезируют всю махаянскую догматику, ведущую к высшей реализации шуньяты, расцениваемой как парамартха, или Абсолют. В то же время они демонстрируют на первый взгляд нечто парадоксальное, т. е. то, что буддизм даже в своём махаянском варианте оставался в основе тем же, чем был вначале. Я думаю, это род мистицизма, который не признавал существования никакого бога в качестве абсолютной сущности. Конечно, буддийский олимп полон богов и божественных существ, будд и бодхисаттв, но все они только относительно реальны: существуют, поскольку существует прапанна (проявленная множественность), т. е. поскольку в нашем уме происходит игра викальп и санкалъп, или синтетического и аналитического воображения. Даже дхъяни-будды (пять просветлённых, или пять будд медитации, см. ДС, III) позднего махаянского мистицизма выступают субъективными проекциями чистого ума бодхисаттв и йогинов. Видение их доступно на самых высоких стадиях дхъяны (медитации) и самадхи (сосредоточения). Но когда все отпечатки великого космического поведения, отражающего негативную, но необходимую сторону вечности, разрушаются, тогда и будды и дхъяни-будды исчезают, поскольку любая активность ума теряется в парамартхе (Абсолюте). Эта парамартха является Абсолютом вне слов, которые могут называться пустыми уже потому, что предикат неприложим к нему.

В сфере относительного существования есть место для всех видов богов, но в сфере истинного — даже Будда медитации исчезает. Этот процесс прослеживается в “Чатух-ставе”. Четыре части, на которые текст подразделяется, неразъединимы. Должно быть четыре гимна, так как истина может осуществляться четверояко — градацией различной интенсивности, соответствующей четырём Телам Будды. Следовательно, каждый гимн принадлежит определённому аспекту истины, который соотносится с одним из четырёх Тел Будды. По-моему, “Чатух-става” кодифицирует буддологию Нагарджуны, демонстрируя в то же время, что великий мыслитель знал систему четырёх Тел Будды, хотя он дал каждому из них имя, отличающееся от обычных» ([Там же: 310–311], пояснения в круглых скобках мои. — В. А.).

Столь пространная выдержка из труда известнейшего учёного представляется уместной и оправданной, ибо ему удалось здесь ярко передать религиозную сущность Махаяны и нагарджунизма. Сомнения вызывают лишь суждения по поводу столь ранней систематизации учения о четырёх Телах Будды. Ведь, по убеждению Дж. Туччи, Нагарджуна жил во II в., но в Праджня-парамитских сутрах, которые он редактировал, комментировал и отстаивал в спорах, говорилось только о двух Телах Будды. Первый мадхьямик назвал их в РА, III, 11–14 — это Тело Будды в цвете и форме (рупа-буддха-кайя) и Тело Закона (дхарма-кайя). В одном из наиболее поздних нагарджунистских трактатов («Махапраджня-парамита-шастра»), переведённых в начале V в. Кумарадживой на китайский язык, тоже содержится учение о двух Телах Будды [Ramanan 1978: 307–316].

Поэтому я считаю, в период нагарджунизма (II–IV вв.) все четыре гимна восхваляли именно эти два Тела Будды. Причём первый гимн посвящён Телу в цвете и форме, второй— обоим Телам, а также медитативному переходу от одного Тела к другому, о чём сказано прямо (II, 12, 16–20, 22). Третий же и четвёртый гимны содержательно могут быть соотнесены только с Телом Закона, причём гимны демонстрируют различные подходы к его созерцанию. Хотя позднее, конечно, соотношение между гимнами и Телами могло трактоваться и иначе.

Учение о Телах Будды относится к сложным и не до конца прояснённым аспектам буддологии как науки. Буддийские тексты (сутры Махаяны, трактаты йогачары и поздней мадхьямики, тантры Ваджраяны) содержат самые различные варианты этого учения, «схемы» Тел Будды и названия этих Тел. Благодаря популяризаторам наиболее известна версия йогачары о трёх Телах Будды (дхарма-кайя, или Тело Закона, сам-бхога-кайя, или Тело наслаждения, и нирмана-кайя, или Тело воплощения). Её кажущаяся простота объясняется философскими спекуляциями, вольно или невольно соотносящими Тела Будды с тремя природами (свабхава, см., например, [Robinson 1977: 94–95]), с тремя сферами вселенной (кама-, рупа-, арупа-дхату) или даже с тремя видами деятельности (тело, речь и мысль, см., например, [Говинда 1993: 393–407; Joshi 1983: 200–201]). Правда, иногда учёные всё-таки напоминают, что даже основоположник школы йогачары Асанга (IV в.) называл и четвёртое Тело — Абсолютно сущностное (свабхавика-кайя), являющееся как бы единственной «опорой» всех остальных Тел. Но и в этом случае его предпочитают отождествлять с Телом Закона [Thomas 1953:242].

Сложности описания рассматриваемой доктрины проистекают, во-первых, из нефилософского и тем более неспекулятивного характера учения и, во-вторых, из его многофункциональной применимости в высших духовных практиках. Так, в частности, «Чатух-става» использовалась при созерцаниях Тел Будды в практиках 10 стадий (бхуми) духовного роста бодхисаттвы (см. ДС, LXIV; PA, V, 40–62), обретающих состояние буддства (см. ДС, LXV; PA, V, 62–64).

Дж. Туччи в другой своей работе писал: «Конечно, первые семь бхуми не берутся во внимание, ибо бодхисаттвы подходят к достижению своей цели только на восьмой бхуми (acala — неколебимая), которая является anabhoga-vihara (пребыванием в состоянии без усилий, или в спонтанности, непосредственности), что делает бодхисаттву святым, не очень отличающимся от Будды. На девятой стадии (sadhumatl — благая) pratisamvit, или сознание Будды, достигается и бодхисаттва созревает для обретения вечного плода, состояния Sambuddha» ([Tucci 1956: 237–238], пояснения в круглых скобках мои. — В. А.).

В этих суждениях итальянский учёный следует, во-первых, Амритакаре, который установил практическую связь второго гимна нашей четвёрки с восьмой стадией духовного роста бодхисаттв, а третьего гимна — с девятой стадией [Там же: 238, 242–243], во-вторых, другому нагарджунистскому трактату, «Двадцать строф о Великой колеснице» (см. выше, а также [Андросов 19956:150–151]). Действительно, последнее произведение важно для понимания «Четырёх гимнов». Но, похоже, сочинение Амритакары Дж. Туччи читал не самым внимательным образом, уже хотя бы потому, что в комментарии на строфу II, 2, как раз и говорится о переходе с седьмой стадии (бхуми) на восьмую, о том, что на седьмой завершается путь «всех упражнений духовного тренинга» (sarva-prayogika-caryä, см. [Obermiller 1932: 34–37]) и начинается труд бодхисаттвы на более высоком и утончённом Пути (очевидно, «Пути духовного познания» — darsana-marga [Там же; Tucci 1956:240]).

К сожалению, комментарий Амритакары сохранился без начала, и потому его оценки первого гимна неизвестны. Но по аналогии с имеющейся частью можно предположить, что в утерянном фрагменте толкования «Локатита-става» характеризовалась как раз в связи с духовными практиками на первых семи стадиях (бхуми) духовного роста бодхисаттв, применявших созерцание зримого Тела Будды (рупи-буддха-кайя). Особенно ответственны из них шестая и седьмая (см. PA, V, 52–55). Именно в первом гимне Просветлённый — это тот, кто освободился от собственных страданий «ради блага мира живых существ» (I, 1, 9), которым Он является в величии отметин Великого человека (32 большие и 80 малых, см. PA, И, 76–96 и ДС, LXXXIII–LXXXIV).

Второй гимн, по утверждению Амритакары [Tucci 1956: 238], — это уже средство (инструмент) бодхисаттв, или просветлённых существ, восьмой стадии. Как я уже упоминал, комментатор вскоре «поправился» и сказал, что первые строфы гимна посвящены переходу с седьмой стадии на восьмую. Знаменательно, как содержание гимна передаёт сам процесс перехода от созерцания зримого Тела к созерцанию Тела Закона (II, 12–22). По-видимому, этот переход и свидетельствовал о восхождении на восьмую ступень и о «созревании» бодхисаттвы на ней, как сказано в «Драгоценных строфах». Не надо уподоблять переход на каждую следующую стадию некому механическому переключателю или прыжку на более высокую ступеньку лестницы, ведущей к буддству. Ведь бодхисаттвы — это святые, живущие и среди нас, землян.

Согласно Махаяне, процесс духовного совершенствования носит постепенный и последовательный характер. Поэтому каждое пребывание на определённой стадии и переход выше занимают не одно рождение бодхисаттвы. Именно особенности медитативного перехода от созерцания одного Тела к созерцанию другого запечатлены во втором гимне. Амритакара пояснил, что Тело Несравненного Будды на этой стадии «обретается только через терпеливость [в постижении] нерождённого [Тела] Закона, равного пространству (акаша)» [Там же]. Есть основания предполагать, что речь идёт о первой медитации высшей космологической сферы без форм и цветов (арупья-дхату, см. ДС, CXXIX, 1). Эта медитация (из матрики «восемь дхьян») известна ещё из текстов раннего буддизма в качестве пятой ступени [Конзе 1993: 81]. В нагарджунистском списке «восьми видов освобождения» она занимает третью (а фактически — четвёртую) позицию (ДС, LIX, 3).

Амритакара поведал ещё во вводных замечаниях к комментарию на второй гимн, что бодхисаттва на этой стадии обретает уверенность (vaisäradya), но это ещё не уверенность Будды (см. ДС, LXXVII), а собственно бодхисаттвическая уверенность (см. MB, XXVIII или [Csoma 1984: 264]). Затем он перечислил последовательно 10 видов власти (vasita), свойственных просветлённым существам, бодхисаттвам данной стадии [Tucci 1956: 239].

Весь этот список аналогичен списку ДС, LXXIV. Собственно учения о Телах Будды комментатор касается при интерпретации строф 12–19 этого гимна, приведя пространную выдержку из «Даща-бхумика-сутры» («Сутра о 10 стадиях [духовного роста бодхисаттв]»). По его мнению, смысл (артха) строф 12—16-й состоит в переходе созерцания (бхавана) от двойственного состояния сознания (т. е. в котором наличествуют субъект и объект медитации) к абсолютно единому (эка), кое «вне форм и цветов и подобно пространству» [Там же: 241].

В цитируемом фрагменте сутры говорится, что «форма и цвет (varna-rüpa) Тела Истинносущего (Татхагаты) показываются только для существ, почитающих Его. О сын Победителя, если вместе с существами проникнуть в безмолвные страны просветлённых (буддха-кшетра), то Истинносущий, свободный от происхождения и опор, там покажет своё собственное Тело (сва-кайя). Оно достигается как и [созерцание] пространства, но познается иначе, [чем познание] всех тел. Созерцание Его Тела целостно…» ([Там же], английский перевод делался с другой версии, см. [Dashabhumika 1968: 225]).

Следующие три строфы (17–19), по мнению Амритакары, суть «тройственное подразделение Тела» (käya-traya-vibhäga), которое свойственно бодхисаттве, «рождённому на седьмой стадии и поглощённому [созерцанием] Тела Будды, но ещё не созревшему [для более высокого духовного подвига]» [Tucci 1956: 241]. Но рассматриваемые в этих строфах три аспекта являются аспектами «видимого Тела Будды»: одно есть некое видение, «подобное радуге в небе»[96], второе — совершенное Тело, не испытывающее страданий, и третье — Тело «мирского поведения». Каждое из них вполне можно рассматривать в качестве и трёх самостоятельных Тел Будды, не забывая, что есть и четвёртое — Тело Закона. Таким образом, в учении Нагарджуны о двух Телах Будды потенциально содержалась идея «размножения тел», которая отражала многоуровневость практической реализации высших махаянских медитаций.

Я думаю, что в принципе проблема количества Тел Будды не имеет решения, их может быть сколь угодно много (в зависимости от способностей и опыта медитирующего). Главная же мысль в том, чтобы за множественностью увидеть Единое, а как Его назвать — это уже второстепенная задача. Очевидно, нет пределов в совершенствовании практики «единения» (самадхи), конкретных применений которой касается уже третий гимн («Ачинтья-става»), составленный для бодхисаттв девятой стадии духовного роста, готовых пребывать в глубокой медитации высшего интуитивного знания Закона (дхармы), абсолютной реальности, или сущего как оно есть (yathä-bhüta) [Там же: 242–243].

Помимо этого третий гимн, согласно комментатору[97], содержит и отдельные указания к переходу на десятую стадию духовного роста просветлённых существ [Там же: 243–244]. Собственно термина «Тело» ни в гимне, ни в комментарии на него нет, хотя Амритакара напомнил в первых же строках, что речь здесь идёт о «третьем пребывании» высшего медитирующего сознания, задача которого — навсегда освободиться от всех омрачений, чтобы «достичь основы» (vastu-siddhi) и «Самосущего [Тела Будды]» (sväbhäviki) [Там же: 242]. По-видимому, здесь речь идёт о медитации третьего уровня сферы вне форм и цветов (см. ДС, CXXIX, 3), которая готовит бодхисаттву к наивысшему прозрению, к единению с невоспринимаемым и немыслимым Телом Закона в аспекте Самосущего Будды.

Содержание четвёртого гимна («Парамартха-става»), по мнению комментатора Нагарджуны, есть свидетельство достижения практикующим бодхисаттвой «наивысшей чистоты» (anuttaräm visuddhim) и состояния, «называемого буддством» (sambuddha-akhyäm) [Там же: 245].

Следовательно, и Нагарджуна, и Амритакара придерживались раннемахаянских толкований учения о двух Телах Будды, или Телах Абсолюта, как и нагарджунистский автор «Махапраджня-парамита-шастры», тоже рассматривавший это учение в связи со стадиями духовного роста бодхисаттвы [Ramanan 1978: 305–316]. Данное учение, в свою очередь, имело глубокие корни в индийской культуре и, как справедливо отметил К. Линдтнер [Lindtner 1997: 135–136], могло быть заимствовано в упанишадах, тоже учивших о двух телах (или образах) Брахмана (см. [Брихадараньяка 1964: 87]; кроме того, позднее оно было продолжено в «Майтри-упанишаде» [Упанишады 1967: 142]). В дальнейшем оно параллельно разрабатывалось и буддизмом, и индуизмом в огромном разделе знаний об Абсолюте (см. [Ruegg 1989: 55]).

На мой взгляд, это отнюдь не противоречит тому, что некоторые буддологи обнаруживают многочисленные следы и источники учения о Телах Будды в палийской и другой хинаянской литературе (см. [Dutt 1978:136–151]), как не противоречит и тому направлению современных исследований, в которых истоки учения относят к ритуальной практике древних буддистов, почитавших и останки физического тела Будды, и духовное наследие Шакьямуни — Тело Закона в виде письменных текстов Великой колесницы. Над последними тоже воздвигались и воздвигаются ступы и храмы (см. [Williams 1989:171–175], а также [Snellgrove 1987: 35–38,42,115–116]).

В современной научной буддологии «Четыре гимна» считаются не только наиболее значительным произведением поэзии нагарджунизма, но и «самым лучшим примером» всей буддийской гимнософической литературы [Tucci 1932: 310; Tola, Dragonetti 1995:110]. Что касается содержательнозначимой роли этих гимнов, я полностью разделяю оценки своих предшественников. Для буддизма эта роль и есть главная. Если же говорить о художественно-поэтической стороне, думаю, санскритологи и пандиты не дали бы высоких оценок гимнам, в которых можно обнаружить различные нарушения канонов поэтики. К примеру, в третьем гимне, составленном в размере ануштубх, долгие гласные нередко стоят в тех местах, где должны быть краткие, и наоборот, особенно это характерно для пятого слога каждой пады[98].

Работая над переводом «Чатух-ставы» на русский язык уже много лет[99], я пользовался критическими изданиями санскритского и тибетского текстов Дж. Туччи [Tucci 1932] (второй, четвёртый гимны) и К. Линдтнера [Lindtner 1982] (первый, третий гимны), санскритские версии которых с незначительными аргументированными исправлениями были дважды переизданы аргентинскими учёными Ф. Тола и К. Драгонетти [Catuh-stava 1985; Tola, Dragonetti 1995: 113–121]. Во все названные издания включены также весьма несовпадающие английские переводы с комментариями, текстологическими и историографическими исследованиями. Кстати, упомянутые авторы сообщают также о переводах гимнов на французский, итальянский, японский и испанский языки [Tola, Dragonetti 1995: 112; Catuh-stava 1985: 9-10].