Разведчик и последний инженер

Светлое голубое небо освещало поле высокой травы. Ветер теребил редкие, случайно попавшие в землю колосья ржи. Облака медленно плыли по небу. Май в этом чудесном месте выдался теплым и разведчик, сидя на своем магнитном скауте, снял с себя шлем. Своими собственными глазами лицезреть этот простор было куда приятнее, чем ловить изображение с линзы визора.

– Красиво… Жить-то как хочется… – бормотал юноша, вглядываясь в самую далекую точку, что мог увидеть.

Тяжелый метало-пластиковый шлем, до краев набитый электроникой, улегся на колени. Экран внутри погас, перестав фиксировать пользователя. Высокоскоростная разведмашина висела над травой, не касаясь ее, еле шумя магнитными приводами. Гироскопы жужжали, держа ровное положение, позволяя пилоту расслабиться и откинуться назад. Многие километры вокруг холма, были усеяны травой, редкими кустами и отдельно стоящими деревьями, что тянулись к небесам. Красиво. Необычайно красиво.

Шлем внезапно зашипел и разразился хриплым голосом. – В секторе вещания есть кто из разведчиков? Прием!

– Есть! – лениво поднес шлем к уху парень.

– Назовись!

– Разведчик третьего класса. Эхо.

– Эхо… – задумался голос из шлема. – Ладно. Едь на северо-запад. В лесу видели неучтенных. Километров семьдесят, не больше. Понял?

– Да понял я. Выдвигаюсь!

– Как установишь зрительный контакт…

– «Вызовешь группу зачистки». Я знаю. Конец связи.

– Ах ты, надменн…

Эхо хлопнул рукой по модулю рации и вещание прервалось. Глубокий вдох. Выдох. Тяжелый и пропахший потом шлем плотно сел на голову. Экран загорелся, транслируя изображение с нашлемных камер, и пока глаза ловили фокус, руки привычным движением приводили скаут в боевое положение.

Беззаботный день в дали от замка закончился, стоило только выйти на связь. Игнорировать вызов плохо, и разведчик не хотел этим злоупотреблять. Хватит того, что последние дни он только и делал, что прохлаждался, лежа посреди этого зеленого поля. Смотреть на все вокруг через шлем было больно для глаз, но ничего не поделаешь, такова жизнь. И Эхо столько раз мог лишиться ее, не будь этого потрепанного временем шлема, что и думать не хотел о том, чтобы снимать его на задании.

Ноги улеглись на педали. Педали податливо нажимались, передавая крены на корпус. Эхо прижался к технике и правой рукой выкрутил акселератор. Если бы не страховочный ремень, то такой бешенный разгон сорвал бы пилота в этот же миг, но Эхо доверился своему поясу и болтался над аккумуляторным блоком, всего в паре сантиметров. Сотня километров в час, потом вторая. После третьей сотни ускорение немного ослабло, и страховочный ремень перестал притягивать пилота к технике.

Трава щекотала брюхо магнитному скауту, невероятно быстро проносясь мимо. Эхо успевал поглядывать по сторонам, находясь в привычной для себя атмосфере. Многие годы после смерти родителей он служил в императорской разведке. Гвардейцем ему не стать – слабоват, а вот для разведчика мелкий пацан – в самый раз. Жаль, что разведчики были и есть самым позорным видом деятельности в империи. Кто угодно получал больше славы и признания, чем те, кто днями напролет выслеживает неугодных Императору.

Эхо был не таким. Он всецело отдавал себе отчет, что, сколько бы он ни старался – толку не будет. Поэтому, в любое свободное время он наслаждался жизнью, тихо отсиживаясь в стороне. Много лет прошло в таком темпе. Редкие вылазки, редкие контакты. Важным было лишь это красивое место, и когда очередные дежурства заканчивались – приходила пора возвращаться в замок. И возвращения эти были пытке подобны.

Не более получаса потребовалось, чтобы на горизонте замаячили густо насаженные деревья, зацепившиеся за холмы и скалы. Лес у подножья тоже был очень красив, но визор искажал эту красоту, не позволяя юноше отвлекаться. Скаут замедлился и, нервно гудя и вибрируя, остановился на опушке.

– Вызывает Эхо. Как слышно? Я в зоне проведения поисковой операции.

Вот только шлем молчал.

– Меня слышно? – вновь попробовал парень, но попытка не увенчалась успехом. – Для журнала событий. Я захожу.

Белый пластик, покрытый паутиной кевлара, сменил свой цвет на зеленый, покрывшись темно-коричневыми разводами. Маскировка активировалась сама по себе, стоило только начать запись операции.

Плотные заросли леса не позволяли хорошо видеть и режим визора переключился, увеличив угол обзора. Кроны закрывали небо, погружая Эхо во мрак. Тепловизор короткими сессиями пытался выловить жизнь, но безуспешно.

Щелчок под ногами заставил юношу поднять руку, и деревянный кол на изогнутой ветке воткнулся в предплечье, пробив пластиковую накладку. Растяжка сработала как надо.

– Эх ты ж! – прошипел Эхо. – Угораздило же!

Парень резким движением вырвал кол из своей руки и отодвинул от себя ловушку. Одноразовый тюбик клея из подсумка был залит в рану. Кровь тут же свернулась под шипящим слоем химии, перестав вытекать из руки. Ловушка – хороший знак. Теперь Эхо понимал, что не зря сюда примчался.

Полностью игнорируя ноющую руку, разведчик с предельной осторожностью начал продвигаться в глубь. Под ноги смотреть приходилось пристальнее.

Шлем усилил шумы и вдалеке послышались разговоры. Эхо вытянул легкий пистолет-пулемет, крепко сжав его в руках. Присев и снизив скорость, парень добрался до скалистого подножья. А там и люди. Тепловизор один за другим помечал цели.

– Замок, это Эхо! Контакт есть! Выслал координаты. Отступаю! – без особой надежды на ответ шептал парень в шлем.

Работа выполнена. Шаг назад и Эхо во что-то уперся. Это что-то недовольно прокряхтело и упало. Ребенок! Разведчик сжимал в руках оружие, удивленно глядя. Убить ребенка для него было непосильной ношей. В такие моменты он был рад, что не находится в группе зачистки. Эти чудовища не щадят никого.

– Сканируй!

– Неучтенный, – резко ответил голос в шлеме. – Связь с общим сервером отсутствует. В локальных базах не числится.

– Дядя, а с кем вы говорите? – уже отряхивался маленький мальчик, что был едва ли по пояс разведчику.

Эхо не собирался отвечать. Ему нужно было уйти.

– Вы не разговорчивый! Мама говорила, что нужно представиться. Я Колос. Назван в честь травы! А Вас как зовут?

– Эхо, – присел на корточки парень, морща лицо под шлемом от неловкости.

– Что такое эхо?

– Иди домой пацан. Тебе здесь делать нечего.

– Нет погоди! Тот древний старик просил тебя привести. Он попросил еще утром, пока я менял его говняный тазик. Ну в общем… Старик просил привести тебя!

– Что?

– Пошли! Он сказал, что ты идешь к нам! Он странный. Мама говорит, что он даже для безумия уже слишком старый. И он почти не говорит.

– Ты слишком много болтаешь! – встал в полный рост Эхо, и отодвинув ребенка направился к выходу из леса.

– Ааа! Стой! – вцепился мальчик в набедренную бронепластину. – Он сказал сказать, что твоего отца звали Морок!

Эхо замер, не понимая, что происходит, а мальчишка все продолжал канючить.

– Дядя Эхо! Старик жуткий, я не могу не привести Вас!

– Да замолчи ты! – разведчик отодрал слабые пальцы от своей брони. – Дай подумаю!

Экран шлема показывал отсутствие сети, а значит – зачистка не придет, пока координаты не будут отправлены. И раз уж переживать, что зачистка начнется, не приходилось – Эхо рассматривал возможность встречи с этим стариком.

Отца юноша помнил хорошо. Крепкий, сильный мужчина. Он словно сиял, даже не смотря на свое жуткое имя. Тогда семья Эхо еще жила в мире и покое. Вместе. Но это было тогда…

– Хрен с ним. Пошли!

– Спасибо, дядя!

Эхо отключил запись, и броня вновь стала белой. Местные тут же его увидели и в ужасе начали прятаться.

– Колос! – выбежала откуда-то из-за построек женщина. – А ну, живо ко мне! Это плохой человек!

– Но старик…

– Прекрати!

– Простите, дядя. Мама зовет. Но старика я все равно боюсь больше. Он в той пещере, – мальчик вытянул свою маленькую руку указывая на расщелину в скалах. – Он точно ждет!

Ребенок со всех ног рванул к матери. Та подхватила его и быстро унесла прочь. Эхо принес суету в это место. Теперь группе зачистки придется побегать, чтобы найти всех неучтенных.

Рассматривая лица, вглядываясь в руки неучтенных, Эхо аккуратно приближался к пещере, не опуская пистолет-пулемет. Те тридцать патронов, что были в его единственном магазине – надежда на спасение, если все пойдет не так как хотелось бы. Хотя все уже идет не так. Это самый странный день в жизни разведчика, с тех самых пор как умерли родители.

Погружаясь в темноту пещеры, Эхо думал лишь о том, что нужно было прогнать ребенка и свалить. Теперь он в самой гуще неучтенных, и если вдруг зачистка все-таки начнется, то они вряд ли будут разбираться.

Стальная дверь, которую разведчик и представить себе не мог в таком месте, со скрипом подалась внутрь. Комната, освещенная лишь огнем свечей, скрывала двух человек. Женщину, что сидела в углу и старика. Эхо сделал шаг внутрь и поймал на себе свет. Женщина тут же с ужасом замерла. Для неучтенных Эхо был предвестником неминуемой гибели.

– Ты… – женщина кинулась к разведчику. – Проваливай! Зачем вы на нас охотитесь?

Эхо парировал удар, и женщина упала на грязную землю пещеры. Именно такого радушного приема он ждал. Дама хотела подняться и попробовать прогнать парня вновь, но старик подал свой слабый голос.

– Лилия… – почти беззвучно шипело то, что когда-то было человеком. – Не надо. Он мой гость…

Эхо подошел к куче тряпья, на котором лежал старик, пытаясь получше его разглядеть. Пока девушка приходила в себя, разведчик стоял перед старым телом. Конечности сгнили от времени, превратившись в омерзительного вида лохмотья. Почерневшие лоскуты едва ли напоминали руки, но были аккуратно уложены на покрывало. Так же и ноги. Они были бережно расправлены на куче тряпок, но кости в них уже давно превратились в труху, а кожа стала прозрачной, позволяя венам оставлять малоприятный узор.

Старое разбухшее туловище редкими тяжелыми вдохами наполнялось воздухом. Почти прозрачный человек. До безумия старый. Он не был способен ни встать, ни перевернуться на бок, лишь устало вращал головой. Пристально глядел почти ослепшими глазами.

– Эхо… – выдохнул старик.

– Кто…

– Эхо… – вновь повторилось имя.

– Если уж пришли, то хотя бы не перебивайте! – вскрикнула с злобой женщина.

Старик вновь продолжил тяжело выдыхать слова. – Я ждал тебя… Ты должен идти… За край… Задень небо… Она ждет тебя… Дверь… За троном…

– Он закончил? – обратился эхо к сиделке.

– Я не знаю. Он никогда так много не говорил.

– Кто он вообще?

– Я не знаю.

– Инженер… сетевой… – с трудом выдал старик в два подхода.

– Чушь! – воскликнул Эхо. – Люди так долго не живут!

Старик ехидно улыбнулся.

– Что это значит? – спросила женщина, обращаясь к разведчику.

Эхо не успел ответить. Крики и стрельба, раздавшиеся в узком коридоре пещеры, заставили сиделку рвануть к выходу. Девушка моментально заперла толстую стальную дверь.

– Эй, мне выйти надо!

– Нет! Мы не можем отдать его! Он столько лет оберегает нас!

– Так вот как вы скрывались. Этот странный старик… – Эхо присел к двери, ожидая появления зачистки.

Грохот и крики продолжали ударять в уши через плату восприятия шлема, врезаясь в барабанные перепонки. Разведчик был спокоен. Даже если тут нет сети, то уж его броню ни с чем не спутают, шанс был, хоть и маленький. Сердце билось ровно и плавно, отмеряя секунды до конца бойни.

– Да, он видит мир другим, – присела напротив Эхо девушка. – По крайней мере, так кажется. Смотрит, словно сквозь предметы. Он все утро смотрел в сторону замка, а потом отправил куда-то Колоса.

– Не слишком ли откровенно? Я враг.

– Ты не открыл дверь.

– Открою, когда к ней придет группа зачистки. Не обольщайся. Я, все-таки, жить хочу.

Девушка склонила голову, не в силах на это ответить. Звуки бойни стихли, но в пещеру так никто и не зашел. Хоть она и не сильно выделялась на фоне скалистого подножья, но опытные гвардейцы не могли пройти мимо. Странно это было для Эхо. Он поднялся на ноги и уже, было открыл дверь, чтобы выйти, как экран шлема внезапно погас и усиление звуков прекратилось. Перед глазами повисла чернота.

Разведчик тут же сбросил с головы экипировку. Выбравшись из кромешной темноты плотного, тяжелого шлема. Ни часы, ни индикация на оружии. Ничего не работало.

– Что случилось? – испуганно спросила сиделка.

– Мы только что умерли, – в шоке стоял Эхо. Руки судорожно начали трястись. – Они использовали ЭМИ.

– Твой путь… начался… – прошептал старик. – Мой… закончился… Наконец-то. Хах.

Пока девушка пыталась привести в чувства тело, лежащее на горе тряпок, Эхо выбежал из пещеры так быстро, как только мог, бросив шлем там, где снял его. Кровь и тела местных жителей, разбросанные повсюду, не сильно его беспокоили. Сейчас нужно было думать о себе. Машины в крови остановились, а значит неминуемая гибель близко. Разведчик мчался через лес, падая в вырытые ямы, натыкаясь на растяжки. Часть ловушек была отбита броней. Часть – ударяла по телу. Кровь на удивление резво вытекала, окрашивая белые пластиковые пластины. Шаг за шагом идти становилось все тяжелее. Еще никогда не было так больно и страшно.

– Блядь! Да как же так-то? Я жить хочу! – задыхаясь, ревел парень. Спустя минуту он уже и этого не мог сделать.

Эхо не мог произнести и слова, настолько плохо ему стало. Кровь в жилах каменела. Руки и ноги отказывались слушаться. Последним рывком парень пристегнул себя к скауту, и истекая кровью направил его к замку. Техника взяла разгон, выходя на свою запредельную скорость, пока юноша вяло болтался, удерживаемый страховкой.

С десяток километров пролетела техника, волоча безжизненное тело разведчика. Бешенная скорость оставалась где-то очень далеко от восприятия. Встречный ветер открывал глаза и раздувал щеки, но это не приводило в чувства юношу.

Тело начало падать вправо, нога нажала на педаль, и скаут завалился на бок. Земля брызнула в разные стороны и технику разворотило по чистому полю, разбрасывая всюду мелкие механизмы и элементы обшивки. Эхо пролетел еще пару сотню метров, а после и сам ударился о землю, словно мясная кукла, кувыркнувшись пару раз.

К этому моменту разбухшие мышцы шеи уже перекрыли дыхательные пути, а глаза налились кровью от давления внутри головы. Кровь медленно сочилась из всех ран, впитываясь во влажную землю. Эхо закрыл глаза, погружаясь в темноту. Меньше всего ему хотелось сейчас умирать. Парень боролся до последнего, мысленно прогоняя мысли о конце, пока не услышал шаги.

– Попал под огонь своих, Морок? – раздался тяжелый голос, нависший над Эхо. – Погоди… Точно! Ты же не Морок! Эхо?

Эхо приоткрыл один глаз, но резкий свет не позволил ничего увидеть.

– Ну дела… Это ЭМИ, что ль постаралось? Так тебя реактивная онкология мигом прикончит. Вон как разбух! Надеюсь, у тебя та же группа крови, что и у отца. Лежи тихо, – человек достал из поясной сумки прозрачный шланг, и, перед тем как вогнать в свою вену иглу, спросил. – Ты жить-то, вообще, хочешь?

– Да… – выдавил из себя Эхо, примеряя на себе роль того мертвого старика.

Воссоединение

– Давай, парень, скантуем тебя. Напрягись, – обессиливший Эхо упал на багажник одноместного багги.

– Ты кто? – парень все еще с трудом выдавливал из себя слова, даже после того, как в него залили литр свежей крови.

– Да я это. Тавр. Помнишь меня?

– Да… Дядя Тавр…

– Отдыхай. Я пока отвезу тебя к себе. Полежишь чутка, пока машины не восстановятся.

– Там… странно это. Сети не было, я не передал координаты.

– Да замолчи ты! – Грузный мужчина вдавил педаль газа и багги изрыгнул клубы сизого дыма.

Эхо лежал привязанный к багажнику, чувствуя как мелкие машины в его крови восполняют сами себя. Удар электромагнитного излучения вывел из стоя не только экипировку, но и сами внутренности парня. Наномашины в крови всегда были неотъемлемой частью людей. Они передаются от матери к детям еще в утробе. Человек растет, машины растут вместе с ним. В этом есть человеческая сила, и человеческая слабость.

Все общество держится на этом знании. Кто-то использует машины, чтобы управлять людьми, а кто-то, чтобы убивать. Эхо попал под второй вариант. Его родные механизмы остановились, но кровь друга, попав в организм, начала наводить порядок.

Эхо в полумраке своего бессознательного состояния понимал, что еще пара часов, и распухшие ткани от реактивной онкологии не позволили бы даже перелить ему чужую кровь. Это чудо. Умирать такой страшной смертью теперь не было необходимости, и парень проваливался в сон, покачиваясь на волнах поля травы.

Разбитый скаут остался далеко позади. Шлем вышедший из строя лежит еще дальше, значит связи с замком нет. Можно расслабиться. Оставалось неясным лишь одно: как группа зачистки появилась у подножья так быстро? Было два разведчика, или сигнал пробился без сети?

– Думай о том, что хочешь жить! – раздался голос Тавра, приглушенный намотанным на лицо платком. – Машины так лучше работают.

– Да знаю я! – Эхо наконец-то смог вдохнуть полной грудью. Переломанные ударом ребра мерзко скрипели, и парень вновь задумался о том, что хочет жить.

С самого раннего детства людей учат думать о жизни. Это не вера, это способ выжить. Машины внутри подчиняются приказам, улавливают мысли. Ужасная ловушка для людей. Чем больше ты хочешь жить, тем больше ты будешь жить. Каждое утро, вставая со своей койки, Эхо говорит себе: «Я хочу быть живым и здоровым». Машины слушаются. Тканевые наросты, нанопластик, поврежденные участки тела – все выводится из организма моментально. Главное помнить о жизни.

Вот и ребра срослись. Но руки все равно было не поднять. Там кости толще, и чтобы зарастить их потребуется больше времени.

– Я хочу жить. Хочу, чтобы боль ушла! – говорил себе Эхо, достаточно громко, чтобы Тавр его услышал.

– Правильный настрой. Я тоже хочу жить. Долго!

Вот тут и была самая страшная часть машин. Тело уже не хочет жить, а они его реставрируют. Эхо прокручивал в голове слова старика. Если он и вправду инженер, то ему не меньше сотни тысяч лет. Нет. Больше. История обрывается на сотне тысяч, но люди здесь намного дольше. Все старики долго мучаются. В старости больше всего боишься смерти, отказываешься от нее, мечтаешь быть живым. Машины исполняют твое желание. Ты жив, но рад ли ты такому? Разум понимает, что лучше умереть, чем жить как дышащий труп, но подсознание кричит обратное.

Не сдаваться до самого конца. Этому учат родители, школа, муштра в разведке. Это постулаты и истина этого мира. Жажда жить поднимает мертвецов из могил, лечит раненых, ставит на ноги детей. Машины в крови и есть сила духа. Сила этого желания. И если бы Эхо всем своим сердцем желал отрастить третью руку – она бы отросла.

– Приехали! – мотор послушно заглох, перестав всасывать воздух. – Встать можешь?

– Ноги срослись. Думаю, да.

– А дыры от открытых переломов еще есть. Давай помогу.

Тавр перекинул руку парня за своей шеей и поднял его с багажника. Тяжелый костюм Эхо тянул вниз, да и сам парень был совсем не легким. Мужчина пинком открыл незапертую деревянную дверь своей хибары и вволок юношу во мрак своего дома. Тавр кряхтел весь путь до койки, и лишь бросив парня на кровать смог отдышаться.

– Спасибо, – Эхо расслабился, растекаясь на мягком матраце. – Я прям как тот старик…

– Видел что-то интересное?

– Ага. Старик назвал себя инженером сети.

– Люди столько не живут.

– Я тоже так подумал. Но он был странный. И вправду, словно видел сквозь стены.

– Безумный, быть может. Так, как получилось-то с тобой так? Ты ведь ниче и не рассказал.

– Не было сети, и я задержался на разведке. Зачистка пришла, хоть я и не отправил координаты. Пока я был в пещере с этим странным стариком, они активировали ЭМИ. Вот и все.

– Страшно было?

– Да нет. Я ничего не успел понять, – Эхо закрыл глаза, делая вдох полной грудью. – Только сейчас понял.

– Жить так хочешь?

– Да. Очень.

– Они тоже хотят, – Тавр присел на стул около кровати. – Неучтенные.

– Пропаганду мне устроишь?

– Нет… Ну то есть да. Тут как посмотреть…

– Да жаль мне их. Ты этого добивался? – Эхо облокотился, приподнявшись над кроватью. – Ты пропал на двадцать лет, а тут появился внезапно с пропагандой? Я после смерти отца так тебя и не увидел, а ты мне про неучтенных?

– Эхо, они тоже люди.

– Да. И, выбирая между ними и собой, я выбрал себя.

– А кто тебе сказал, что выборов только два? Твой отец знал, что их намного больше!

– Мой отец мертв, Тавр! – разведчик вернулся в удобное положение. – Я посплю немного. Чувствую, что внутри каша. А жить-то так хочется…

– Им тоже… – Тавр встал со стула, с укором глядя на Эхо. – Ладно. Проснешься – поговорим. Все равно тебе пока деваться некуда. Побудешь тут. Как другой разведчик приедет – передам тебя, если не проснешься.

– Ладно.

Эхо закрыл уставшие глаза, а за ними темнота. Все тело болело так сильно, что мозг впрыскивал в кровь уйму адреналина и эндорфина, от чего парень становился пьяным. И как только адреналин выветрился – парень провалился во мрак.

Сколько бы разведчик не ставил перед собой вопрос: «Зачем он выслеживает неучтенных?» он всегда выбирал ответ: «Это жизнь». Для Эхо все было решено еще много лет назад. Хочешь жить – ищи людей, выполняй приказы и не мешай процессу. Живым примером для парня был его отец. Точнее отец был уже мертв, а пример жив до сих пор. Несправедливость мира заставляла отца идти против Императора. Все закончилось, так, как и должно было закончиться. Отец мертв, мать тоже, а Эхо жив, и страдает от этого до сих пор. Страдает и жить хочет. Не бегать или прятаться, а жить. С комфортом, как все, в замке, пусть и в прогнивших вонючих казармах.

Жить и чувствовать этот красивый мир – неплохая цена за то, что Эхо наводит убийц на неучтенных.

– А ведь стоит один раз учесть всех. Провести переоценку. Сделать всех учтенными и немного потесниться… – раздался голос отца где-то в глубине головы. Машины в крови парня встрепенулись, и Эхо открыл глаза.

– Проснулся? – через открытое окно крикнул Тавр.

Эхо прокашлялся от долго сна и устремил прозревшие глаза на улицу, через деревянные ставни, болтающиеся на веру. – Долго я?

– Десять дней. Но теперь как новенький.

– Не чувствую себя новым. Жить хочу.

– Это хорошо, тогда вставай, освободи мою кровать, я по ней соскучился.

– Жрать хочется.

– Ну вот что ты за человеком вырос… Вставай, будет тебе еда.

Эхо навалился и встал на затекшие от долгого сна ноги. Даже лицо все стягивало от длительного простоя. Держась за предметы различной утвари, парень вышел на улицу, и прохладный вечерний ветерок обдал щеки и шею.

– Вот ради такого стоит жить, – улыбнулся юноша.

– Это да. Хороший вечер, – Тавр кинул мотыгу к дому. – А ты, я смотрю, ценитель.

– Где еда?

Тавр зашел в дом, погремел шкафами и вынес два куска хлеба. Эхо взял один и начал жадно жевать. – Хороший.

– Сам делал. В жизни отшельника есть свои плюсы.

– Почему ты тогда ушел?

– Я был сторонником твоего отца. Тоже хотел…

– Учесть неучтенных. Да, я знаю.

– Вот и пришлось уйти, чтобы не мозолить глаза новому Императору. Вот если бы твой отец занял его место…

– М-да…

– Мне дали выбор. Умереть или служить. Но выборов всегда больше, чем видишь. Я выбрал сбежать. Я все еще учтен сетью, но обратно вернуться не могу. Да и не хочу уже.

– Значит выбрал третье… Откуда в вас только силы на это берутся?

– Тебе, просто, пока еще не надоело. Рано или поздно ты устанешь от этого. От всех этих шорохов в лесу, поиска людей.

– А когда надоест?

– Станешь таким же, – тавр доел хлеб и с трудом проглотил последний кусок сухим горлом. – На связь выйти не пробовал?

– Все сгорело. Даже ПП с его защитой от ЭМИ лишилось индикатора боезапаса.

– Нормально они там разыгрались. Многих убили?

– Понятия не имею. Не до того было, – Эхо не отрывал взгляд от горизонта.

– Сколько поселений ты разорил?

– Больше сотни. Сбился со счету на сто одиннадцатом.

– Когда догонишь меня – поймешь, что надоело.

– Сколько? – Эхо тоже прожевал последний кусок. – Долго мне еще?

– Еще четыре с половиной тысячи.

– Долго… – Эхо отряхнул руки и начал поправлять на себе броню перед долгой дорогой. – Старик сказал: «Задень небо». Что это может значить?

– Понятия не имею.

– А что находится за троном?

– Понятия не имею. Там, вроде, стена, – Тавр сложил в мешок все вещи парня, что успел собрать на месте падения, и положил у выхода. – Ты же можешь просто зайти. Император, твой дядя, как-никак.

– Не сильно-то и развиты наши родственные связи, – разведчик кинул на плечо мешок, и напоследок повернулся к Тавру. – Спасибо. Однажды сочтемся. Жизнь длинная.

Эхо уже начал набирать привычный темп шага, но Тавр решил окрикнуть его. – Эхо, у тебя ведь есть смой «секрет»?

– Да.

– Когда решишь его рассказать – я тут. Мне это все очень знакомо. Я помню, как твоя мать устраивала настоящие представления, эта сила…. Она была великолепна. – Тавр сделал неловкую паузу. – Я хоть и похож на безумного отшельника, но что-то да знаю.

– Слишком много болтаешь для «секрета». В любом случае, я был рад тебя повидать.

– Я тоже. Удачной дороги!

Ночь опускалась на землю. Эхо вглядывался в темное небо, пытаясь понять, как его задеть. Да и какой вы этом смысл, он тоже пытался понять. Маленький бревенчатый дом остался далеко позади. Окна с наступлением темноты начали сиять вдалеке, как две точки диодов.

– Ну и денек выдался…

Возвращение домой никогда не проходило так долго. Под разведчиком всегда был его верный скаут, способный разогнаться до запредельных скоростей в считанные секунды. Вот только не сегодня. Сегодня много времени для размышлений. Даже слишком. Эхо думал лишь о том, что не хочет положить на закланье четыре тысячи поселений неучтенных, чтобы осознать абсурдность этого.

Первый вариант – убивать. Он само собой разумеющееся. Парадигма.

Второй – не убивать. Принять их, всех неучтенных. Вот только парень не настолько глуп, чтобы отметать исход, где неучтенные продолжат появляться. В этом нет смысла.

Эхо остановился посреди замершей в безветрии травы и поднял голову к небу. – Может, старик знал про это? Вдруг это третий вариант?

Домашний уют

Свет солнца, пробивающийся через облака, пролился на зеленое поле. Высокие серые ботинки придавливали молодую траву. Эхо приблизился к замку, вокруг которого располагались домики в несколько этажей. Если замок и можно было бы как-то понятно описать, то это было бы – «средневековье». Вот только разведчика никогда не смущало, что высокие технологии соседствовали с каменными и деревянными постройками. Высокая крепостная стена была увешана вышками связи, транслирующими сеть. Ворота держались не на цепи, а на гидравлических цилиндрах, что шипели при каждом движении. По дорогам ездили грузовики, перемешивая грязь.

Эхо, перемазанный землей и засохшей кровью, прогулочным шагом забрел в город. Люди искоса смотрели на разведчика, но он не обращал на это никакого внимание. Лишь топтал жидкую грязь, направляясь к высокой стене крепости.

Охрана расступилась, пропуская собрата и юноша вошел внутрь. В замке постройки стояли одна на другой, пытаясь вместить в себя как можно больше людей. Тесные улочки не позволяли разминуться порой и паре человек. Пройдя по темным вонючим переулкам, Эхо оказался в своей казарме. Он открыл дверь, скинул с себя сапоги и направился к своей койке.

–Уже занято? – спросил он мужика, что лежал на его месте, праздно поедавшего хлеб.

– Да.

– Новенький?

– Да. А тебе то какое дело?

– Это мое место, – Эхо скинул звенящий рюкзак с хламом у своей кровати.

– Прости парень. Уже нет. Мне выдали это место…

– Да наплевать. Разберусь.

Обида лилась через край. Эхо отсутствовал всего-то десяток дней, а его уже списали. Он был уверен, что за ним не отправляли даже поисковых отрядов. Тяжелый бронежилет был оставлен на общем столе, как и прочая мелочь. Один лишь пистолет пулемет Эхо оставлять не хотел. Так и вышел искать заведующего казармой – в расстегнутых ботинках и рваном нательном белье.

Знакомое лицо все никак не попадалось на глаза. Сколько бы разведчик не слонялся между казармами, найти нужного человека не выходило. Ровно до тех пор, пока интендант не нашел его сам.

– Ты ведь умер? – тяжелая рука упала на плечо Эхо.

– Плохая шутка. Я и вправду чуть не умер, – обернулся парень, поднимая голову вверх, туда, где было лицо собеседника. – Тебя ведь по праву самого большого назначили заведовать делами хозяйства?

– Эхо – Эхо. Неприветливый, как всегда. Ты ведь догадываешься, почему руководство тебя недолюбливает?

– Ты отдал мою койку другому разведчику!

– Да не кипятись! Я же думал, что ты умер. Мне так сказали! Нельзя, чтобы место пустовало, сам ведь знаешь.

– Так сделай с этим что-то! Ты ведь тут главный по койкам и экипировке!

– Уговорил, пошли… Кстати, на счет этого! Шмотья твоего… – грузный мужчина махнул рукой, зазывая молодого разведчика за собой. – Что, говоришь, с ним стало?

– Сгорело. Все под чистую.

– Ну е-мое, Эхо! Так нельзя!

– Так получилось, – парень прошел в другое здание и остановился у двухъярусной кровати, на которую указывал интендант. – Душ?

– Вон там, – толстый указательный палец изогнулся, показывая за поворот коридора. – На здоровье. Поговорим о твоем оружии, как только ты закончишь все формальности. Ты ведь числишься мертвым.

– Спасибо. С этого и начну. Хотелось бы прожить подольше, пусть и в такой дыре, – Эхо оглядывался, подмечая щели в кладке, через которые завывал ветер.

– Еще раз говорю: на здоровье!

Душ окатил разведчика ледяной водой, смывая пот, грязь и засохшую кровь. Эхо, словно, не чувствовал этого холода. Казалось, что ему даже нравиться такая ледяная вода. Вот только сейчас он думал не об этом. Порция воды, выделенная на человека, кончилась и Эхо вышел из душевой комнаты, оставляя мокрые следы босыми ногами.

– Полотенце… – разведчик стоял и ждал, когда вся вода с него стечет на гнилой деревянный пол.

И вновь грязная одежда. На чистое тело. Будто вновь надеваешь кожу, от которой хотел избавиться. Парень боролся с отвращением, внутренне отсчитывая время до начала построения. Гудение рога раздалось с замкового балкона, и парень вышел на улицу, приняв стойку «смирно».

Отодвинув трубача, на балкон вышел Император. Он хозяин всех этих земель и безоговорочный правитель. Огромный, почти в два раза выше самого Эхо, повелитель всех живущих окинул взглядом свои владения, и махнул рукой. Все, кто смотрел на него, с благоговением преклонили колено, уткнувшись в грязь. Вот она – мощь.

– Я только помылся… – пробухтел Эхо, стараясь не сопротивляться силе, что прижимала его к земле.

Император, будто услышал слова парня, и кинул взгляд в его сторону. Уставшие глаза загорелись огнем, и он улыбнулся.

Подобный раскату грома в сухую грозу раздался голос с балкона. – Я хочу жить!

– Я хочу жить! – послушно повторила толпа, синхронно звуча разными голосами.

– Так живите! – Император вновь провел рукой и все люди вокруг расслабились.

Пока человек с балкона возвращался в свои покой, местные начали разбредаться по своим делам.

– Пожрать бы… – Эхо огляделся, пытаясь сориентироваться на пути к столовой.

Аккуратно расталкивая прочих гвардейцев, Эхо едва не опоздал на завтрак. Он забрел в столовую, отстоял огромную очередь и тут же начал накладывать еду на свой поднос. Последние двадцать дней он ничего не ел, так что желудок был абсолютно пусть. На поднос легло мясо, какой-то серый бульон и шесть булок хлеба. Порция, почти что в три раза больше, чем обычно берут люди. Слюна начала копиться во рту, чуть ли не вырываясь наружу.

– Разведчик… Вали и стой еще раз в очереди! – с ехидной ухмылкой сказал гвардеец на раздаче, когда Эхо задрал правый рукав, чтобы отсканировать штрих-код на предплечье.

– Да ты, блядь, издеваешься?

– Мне насрать, иди стой! – человек оттолкнул поднос парня подальше от сканера. – Вам, безучастному сброду, в пору по два раза стоять в очереди.

Эхо оскалился, но взял поднос и вновь направился в конец. Дискриминация – привычное дело, и зачастую проще стерпеть, чем выносить побои и гонения от тех, кто хочет доказать, что он все-таки сильнее. Разведчик лишь хотел поесть, и чем меньше на его пути будет преград, тем проще. Плыть по течению намного удобнее, чем грести вверх по реке. И течение принесло Эхо в конец очереди. Прямо с полным подносом в руках.

И вновь раздача. Сканер пропищал, проведя лазером по руке парня.

Гвардеец чуть ли не хохотал, когда услышал звук. – Поздравляю! Ты мертв! Вали на хрен отсюда, разведчик!

Парень за стойкой, ловким движением руки, подцепил поднос Эхо и подкинул его вверх со стола. Бульон разлился по грязному полу, сгорохотав пластиковой миской. Тут же рядом упали булки и большой кусок мяса. Эхо разочарованно вздохнул и принялся собирать еду.

– Можешь оставить это себе, все равно испортилось!

– Ты всех разведчиков недолюбливаешь? Или только меня? – улыбнулся в лицо своего обидчика парень.

– Всех. Но тебя больше остальных, сын предателя.

– Жаль…

Эхо развернулся и начал было искать столик, как по подносу с грязной едой вновь прилетела чья-то рука. Поднос выскользнул и упал на пол. Эхо, с трудом сдерживая злобу, стиснул зубы. Все хорошо, пока он жив. Пока он думает о жизни.

Все, кто находились в столовой смеялись, даже другие разведчики, что отличались экипировкой, а Эхо в это время собирал еду, стараясь как можно быстрее выйти прочь. Такое хоть и происходило раньше, но так жестоко с ним еще не обходились. Видимо завидуют, что шлялся где-то десять дней, отлынивая от работы.

Сидя на скамейке, освещенный лучами солнца, юноша тщательно стряхивал грязь с хлеба. Это была последняя булка. Он с трепетом утрамбовывал в себя еду, понимая, что силы ему еще понадобятся. А раз уж за ним никто сегодня не пришел, чтобы разобраться в ситуации со столь длительным отсутствием, то можно провести день в тишине, восстанавливаюсь после ЭМИ.

– Наверное не стоит про это рассказывать… – думал про себя парень. После ЭМИ никто не выживает, и если он вдруг скажет такое, то зачистка начнет лучше проверять выжженные поселения, добивая тех, кого еще можно спасти. – Почему я вообще о них думаю?

Вечер сменил день, нагнав сумрак на замок. Эхо очнулся от полудремы и побрел в свое привычное место. В самом краю замка, в дальнем углу, где стена смыкается с башней Императора было место, которое никто никогда не посещает. Кроме Эхо. Парень огляделся по сторонам и, забредя за плотные заросли кустарника, остановился на натоптанном пяточке.

Блестящий нож, что прятался в сапоге теперь плотно лежал в руке. Эхо аккуратно ткнул лезвием в свою левую ладонь и кровь медленным, слабым потоком начала вытекать.

Пара секунд концентрации и кровь сменила направление, окутав нож. Белое лезвие сменило цвет, и чем дальше Эхо отдалял клинок от разрезанной ладони, тем длиннее становилось красное лезвие. Эхо отодвинул кровавый клинок и посмотрел на свою рану. Кровь, под пристальным взглядом, остановилась и моментально свернулась. К утру от пореза не останется и следа.

Кровь на ноже покачивалась, лишь на редкие мгновения становясь твердой. Парень хотел, чтобы его клинок стал длиннее и эффективнее. Хотел, чтобы кровь стала его вторым оружием. Эхо вкладывал в этот трюк все свои силы, от чего голова начинала гудеть. И вот он, момент, когда алы й клинок замер затвердев.

Взмах по дереву! Но вместо разреза кровавый клинок шлепнулся об ствол, оставив красное пятно. Такое же, как и сотни других пятен до него, почерневших на коре от времени. Эта кровь Эхо передалась по наследству, и он всегда считал, что в праве ее использовать. Вот только не знал, как.

– У матери получалось лучше… – расстроено прошептал парень, заходя на вторую попытку.

Половину ночи юноша потратил на свою тренировку. Отчетливо понимая, что тренировка в одиночестве лишь закрепит ошибки. Правда, обратиться с таким к кому-либо он никак не мог.

Все, кого он знал, не могли сопротивляться приказу Императора, и даже против своей воли всегда преклоняли колено, как того желал повелитель этих мест. Такие люди не подходят. А других Эхо не знал. Вот он и пытался вырастить эту силу сам, без чьей-либо помощи, с отвращением преклоняя колено по утрам, отчетливо понимая, что стоит ему захотеть, то он с легкостью встанет, игнорируя повеление свыше. И сколько бы не задавался парень вопросом, он не мог понять, откуда берется эта странная особенность.

– Тавр… – Эхо открыл глаза, лежа на своей новой койке.

– Даже не пришлось распинывать. Че ты там бормочешь, помесь? – у изголовья кровати стоял высокий гвардеец в полной экипировке. – Собирайся! Император тебя вызвал.

– Ничего себе! – лукавил Эхо. – Сам Император. Аж жить захотелось!

– Не выделывайся. Жду тебя снаружи… твоего барака…

Солнце только начало подниматься, а небо уже вовсю сияло красками. Эхо глядел на него и не мог понять, почему в голове так засели мысли старика. Провожаемый гвардейцем он шел, без единого желания вести диалог, ведь добрых слов он точно не услышит. Так и шли, в тишине, под взглядами людей в белой броне. Все стояли и ждали, когда же выйдет Император.

Эхо с Императором синхронно разошлись. Один – сделал шаг в замок, минуя высокие деревянные ворота, что были раза в четыре выше самого разведчика. Второй – вышел на балкон. Юноша витал в своих собственных мыслях и когда обернулся, обнаружил, что сопровождающий его гвардеец уже стоит на одном колене.

– Вот черт, – вырвалось у Эхо, и он тут же рухнул на землю. Гвардеец заметил, что Эхо не поддался воле Императора, но мог лишь испуганно смотреть на него, сверля взглядом спину разведчика. Заметил.

Разведчик старался не выделяться, среди подобных ему, неся клеймо сына предателя. Уж лучше так, чем быть мертвым или изгнанным. Тут есть еда и ночлег, а большего и не нужно. Дни, что Эхо проводил за пределами замка, скитаясь по полям и лесам, четко давали понять, что для отдыха нужно место. Место, куда можно вернуться, а за неимением других вариантов, таким местом был замок Императора. Точнее дырявая казарма, стоящая внутри крепостных стен.

Эхо по привычке бросил кроткий взгляд на часы, в надежде сориентироваться во времени и длительности присутствия Императора перед подданными. Часы предательски показывали сбитые цифры, пытаясь восстановиться после выжигающего электромагнитного импульса. Вся жизнь, весь мир пронизан машинами, маленькими, незримыми. У одних машин есть цель спасать людей, у других же – быть частью жизни этих людей. Машины восстанавливали цепи в часах очень медленно, ведь те, что были в экипировке постоянно – умерли, и на их место теперь приходят другие. И пока машины разберутся, что к чему – пройдет время. Прерывистое мерцание дисплея не говорило ни о чем.

Шорох за спиной Эхо дал понять, что Император ослабил хватку и люди теперь свободны. Парень встал, отряхивая и без того грязное колено.

– Ну точно, помесь. Имей уважение к нашему Императору! – раздался голос из-за спины разведчика, и легкий пренебрежительный толчок в лопатку двинул парня вперед.

– Я всецело уважаю Императора, – Эхо зашел в лифт и нажал на кнопку нужного этажа. – Уважаю больше, чем кто-либо. Благодаря ему мы еще живы. И вообще имеем желание жить.

Даже через безликий шлем гвардейца чувствовалось озлобленное выражение лица. Маска, с одними лишь точками камер и линз скрывала голову полностью, не оставляя бреши для удара по жизненно важному органу – голове. Если электрика не работает, то из защиты шлем превращался в тюрьму для головы, лишая зрения, слуха и возможности говорить. Было непонятно только одно: зачем здесь такая экипировка. Неучтенные не владеют даже самым примитивным оружием, желая жить в мире и спокойствии, не говоря уже об огнестрельном или магнитно-лучевом.

Эхо догадывался, что это пережиток времен. Вся эта форма, все эти технологии. Даже лифт, что медленно скользил вверх – пережиток. Многие сотни лет его бережно обслуживали, чтобы он продолжал возить императоров в свои покои. Все что окружало парня – пришло из такого далекого прошлого, что и тот старый инженер, наверное, не мог себе представить.

Двери лифта разошлись в стороны перед мужчинами, показав все величие тронного зала. Шагов триста от края до края, высоченные потолки, увешанные люстрами и хрусталем. Картины на стенах превышали человеческий рост, а в самом конце зала, на пьедестале, возвышался трон. Все веяло духом глубокой старины, выделялась только куча мониторов, транслирующих виды с внешних камер.

Ясные глаза Императора смотрели прямо на Эхо. Светлые, полные решимости, глаза взрослого мужчины в самом рассвете сил. Сидя на своем троне, он источал невероятную ауру.

Гвардеец моментально упал на колени, даже по собственной воле. Эхо встрепенулся и тоже преклонился.

– Гвардеец, оставь нас, – словно раскаты грома пронесся голос Императора по залу.

Двери лифта захлопнулись, и разведчик остался один на один со своим хозяином.

– Я рад, что ты выжил, Эхо. Можешь встать!

– Вы прижали меня к земле своей силой, Господин. Не могу, – парень не поднимал голову, чтобы не встретиться с Императором взглядами.

– Эхо…

Парень удрученно поднялся на ноги.

– Зачем я Вам понадобился, Господин?

– Хотел увидеть тебя, Эхо. Я боялся, что ты не вернешься. Подойди ближе! Зачем мы перекрикиваемся? – Император сменил свое положение на троне, подаваясь вперед.

– Простите, не могу себе такое позволить, Господин, – разведчик склонил голову.

– Ты удивителен, Эхо. Ты так глубоко прячешь ненависть ко мне, стараясь оставаться учтивым, что мне становить страшно за тебя. Ты и вправду так хочешь жить? – Император сделал паузу, но ответа на вопрос не последовало. – Прости меня, Эхо. Даже сейчас, произнося твое имя, я вспоминаю ее.

– Мать?

– Да, сестру… Морок и Лазурь… хоть их имена и обозначали нечто темное, но они всегда так светились, словно противореча тем, кто их так назвал. Я не видел людей счастливее, – Император тоже склонил голову, боясь показывать свои глаза племяннику. – По праву наследования, после твоего рождения, именно Морок должен был сесть тут регентом. А после и ты…

– Заведите детей, мой Господин, тогда вопрос наследия отпадет, – сказал Эхо, но Император его не услышал. Скорее, не захотел слышать.

– Но я убил твоего отца и свою сестру. Они же хотели всех учесть! Ты же это понимаешь! Ты же работаешь с этим дерьмом! – срывался на крик властный мужчина и в голосе его читалась обида. – Это был я… Эхо… Они как знали, что так и будет. И вот ты, возвращаешься ко мне снова и снова. Снова и снова. Словно эхо тех времен. Эхо, прости меня…

Эхо молчал. Он каждый раз молчал, когда Император заканчивал эту историю. Каждый раз одно и то же. Нет, парень не простил его, и не простит. Сколько бы Эхо не пытались переманить жить сюда, в замок, он всегда отказывался. Быть серой массой и не выделяться. Прожить тихую, спокойную жизнь, подальше от этих ужасных решений – лучший способ насладиться отмеренным временем.

– Эхо, что я могу для тебя сделать?

Трон был так близко, что Эхо впервые решил вступить в диалог с Императором. – Что находится за Вашим троном?

Император усмехнулся и встал в свой полный рост. Он подошел к парню ближе и немного к нему наклонился.

– Это то, что ты узнаешь с получением прав администратора сети, Эхо. Хочешь?

– Простите. Я откажусь, – невероятная сила попыталась прижать парня к земле. Это была не та сила, которая управляет людьми в этом мире. Это была внутренняя сила Императора. Это то, что каждый день заставляет его просыпаться по утрам. То, что помогает держать бразды правления.

– Как всегда безучастен. Ступай, парень. Не беспокойся о своих правах разведчика, я их восстановил.

– Благодарю Вас, Господин.

Двери лифта открылись, и Эхо, не поворачиваясь спиной к своему Императору, зашел внутрь.

– Береги себя, мальчик.

– Спасибо, дядя Восход, – Эхо всегда позволял себе обратиться к Императору, как к родственнику, чтобы немного подлатать его больную душу. Огромный мужчина по-доброму улыбнулся, оставаясь за закрывающимися дверями.

Эхо скользнул по панели лифта и сел на пол.

– Устал… – думал парень, ощущая, как всем телом движется к земле. – Он весь разговор пытался согнуть меня пополам!

– Заботливый дядя! – выругался разведчик. – Тренирует…

Спаситель

Эхо мчался на скауте через густой лес, маневрируя между деревьями. Кроны закрывали небо, и в зеленом полумраке парень с трудом мог увидеть свою цель. Неучтенный уходил на своей технике быстро, но недостаточно, чтобы оторваться от скаута.

Разведчик держался на расстоянии, стараясь не выдать свое присутствие. Скаут, как и броня, стали зелеными, стоило только начать запись задания. Видео сохранялось в шлем, а из него попадало в сеть. На огромной скорости, превращая кусты и ветки в труху техника миновала густые заросли и оказалась на резком краю леса. А дальше – снова поле.

Остановившись на самом краю лесной темноты, Эхо наблюдал как его цель отдаляется. Еще чуть-чуть и расстояние будет безопасным, тогда-то парень и продолжит свой путь. Компас на часах показывал на север.

– Должно быть их там много, раз имеют технику, – думал про себя разведчик. – Что ж. Пора.

Скаут резко дернулся и помчался вслед за жертвой. Полоски на индикаторе сети медленно исчезали, а значит Эхо отдалялся от замка очень сильно. Дальние вылазки всегда очень трудны, за неимением поддержки от оператора.

Только скаут набрал скорость, как на экране визора появилась толстая красная полоса, закрывающая весь обзор.

– Разведчик… – голос шипел, с трудом преодолевая расстояние. – Поворачивай назад!

Эхо остановился и вышел на связь. – Зачем? Я преследую неучтенного на технике!

– …запретная зона… – дребезжала рация. – Возвращайся.

– Принял, – с досадой ответил парень.

Стоило только повернуть назад, как полоса исчезла, вернув полный обзор. Эхо никогда не забирался так далеко, чтобы прикоснуться к запрещенной зоне. Люди империи туда не ходят.

Полоски сети вернулись и Эхо вновь вышел на связь. – Оператор! Что там? За красной полосой?

– Там нет сети и ЭМИ зашкаливает. Куча наших передохла там. Забей, тебе все равно никто не даст туда заехать. Я же смотрю за статусом твоего соединения.

– Спасибо, – Эхо задумался над интересующим его вопросом. – С месяц назад. Я тоже вышел из зоны покрытия?

– Нет.

– Тогда…

– Не засоряй эфир, разведчик. Свободен!

Эхо хлопнул по шлему, оборвав связь. Свободен…

– Знаю я одного человека, что управляет сетью… – крутилось в голове у разведчика. – Да нет… зачем ему так поступать…

Скаут свернул с прямой дороги до замка и направился в сторону солнца. Преодолев несколько сотен километров, техника остановилась у одинокого домика. Деревянные ставни покачивались на ветру, а из печной трубы шел легкий дым.

– Тавр! – пытался прокричаться через скорлупу шлема Эхо. – Ты тут?

Тишина… Эхо слез с транспорта и начал обходить дом. Маленькие заборчики отделяли посевы пшеницы от других культур. Парень аккуратно шагал, чтобы случайно не раздавить ростки.

– Че тебе надо? – выпрыгнул с лопатой в руках Тавр, делая взмах.

Эхо отскочил назад и поднял руки, ожидая, когда мужик успокоиться. Вид у него в этот момент был немного безумный. То ли он запугать хотел, то ли случилось что. Эхо не знал. Руки медленно подобрались к шлему и отщелкнув ремешок подняли скорлупу.

– Эхо? Я не рассчитывал, что ты сюда вернешься.

– И я. Есть разговор.

– Погоди, дай отдышаться… Ты меня напугал до усрачки.

– Тут кто кого напугал еще… – Эхо закрепил шлем на поясе и направился ко входу в дом. – Отдышишься – догоняй.

Юноша отхлебнул из стальной кружки воду и отломил большой кусок хлеба. – Расскажи про силу матери. Что ты знаешь?

Тавр откинулся на деревянном стуле, глядя в потолок, и задумался. Несколько минут молчания дали возможность понять, откуда начнется эта история. Ставни поскрипывали, а закрытое облаками солнце серым светом падало на пол. Приближалась гроза.

– Это… способность эта… Она передается только в одном роду, делая его невероятно сильным. Это самый древний род.

– Я знаю. Давай к делу.

– Тогда к сути… Твоя мать владела ей в совершенстве. Она могла как поставить на колени кровь в чужом теле, так и управлять своей собственной, вытягивая ее в причудливые формы. Это было красиво. В те далекие времена, когда ты еще не родился, она постоянно устраивала представления на праздниках завершения цикла.

– Зачем?

– Вопрос не в практичности. Она танцевала, окруженная бесчисленным количеством своей крови, словно в платье из тонких нитей. Кровь взмывала вверх, а потом опускалась вниз. Красивые цветы из красной жидкости затвердевали как камень… Это было красиво…

– Ты запомнил только это?

– Да. Все до нее использовали лишь одну сторону этой силы. Она же сосредоточилась на другой.

– Она точно могла управлять другими людьми?

– Да, сильнее всех. Поговаривают, что однажды она сломала пополам неучтенного, который попытался ее похитить…

– Забавно. Дядя тоже использует только силу подчинения. Мы ведь можем ее так назвать?

– Да без разницы. Держу пари, что вы умеете контролировать машины в крови. Отдавать им приказы. Ты ведь пользуешься этим?

– Нет…

– Хорошо, наверное, ломать людей, даже не прилагая усилий…

– Говорю же: я не могу!

Тишина повисла в воздухе. Тавр вышел из своих воспоминаний и облокотился на стол. Логика подводила его, особенно после признания Эхо. Член королевской семьи, который не может управлять чужой кровью. Это было похоже на бред.

– Я могу управлять только своей…

– Хм… Ты можешь показать мне?

– Не думаю, что это хорошая идея, но… – Эхо достал из ботинка нож и сделал небольшой надрез на левой ладони.

Кровь медленно начала обволакивать клинок, увеличивая его в размере. Тавр нахмурился, пристально вглядываясь в происходящее. На лбу Эхо проступил пот, настолько сильно он концентрировался на своем занятии. Тавр ударил по столу, и вся затвердевшая кровь вновь превратилась в жидкость, разбрызгавшись по броне Эхо.

– Ни капли изящества. Твоя мать делала это красивым и завораживающим зрелищем! Ты пытаешься сделать это оружием…

– А какой, иначе, в этом смысл?

– Ты так ищешь силы? Зачем? Ты же хотел быть безучастным!

– До сих пор хочу.

– Тогда ты бы не пришел.

Молчание тяжелым грузом легло на плечи Эхо. Он услышал вопрос, на который не мог дать однозначный ответ. Что-то вокруг начало меняться, и он боялся этих перемен. Двадцать лет он жил в мире и спокойствии, но теперь пространство вокруг него начало становиться больше, и он боялся, что оно однажды во что-то упрется. Пока Эхо думал над тем, зачем ему это нужно, кровь из ладони продолжала капать на деревянный стол, впитываясь, стекая на пол, громко ударяясь об поверхности.

– Мне кажется, что Восход хотел меня убить, – внезапно сказал Эхо

– Чувство вины он решил похоронить вместе с тобой? – мужчина почесал щетину на лице. – В этом есть смысл. Не мозоль ты мне глаза, я бы тоже не вспоминал про твою мать. А ведь мы с Мороком соперничали за нее. Если бы Восток не был ее братом, то и он бы вступил в гонку.

– Но выиграл отец…

– Не сыпь мне соль на рану. Мы до последнего были друзьями. Мы всегда были вместе. Втроем. Я, твой отец и Восход. Хоть нынешний Император и был младше нас… Прекрасные были времена. С тех пор все так тоскливо и беспросветно…

– Так ты мне поможешь?

– С чем? Убить Восхода? Нет!

– Я не собираюсь его убивать!

– А как же власть?

– Да не надо мне это! Я лишь хочу научится. Как мать. Управлять этим, – Эхо посмотрел на растекшуюся кровь.

– Так зачем тебе это?

– Я не знаю точно… Может, просто хочу иметь с ней что-то общее. Мне ее не хватает… Двадцать лет прошло, а мне все кажется, что я брошенный ребенок. Хоть уже давным-давно и не ребенок.

Тавр встал со своего стула и подошел к Эхо, склонившемуся над столом. Тяжелая мужская рука легла на спину юноше. Тавр сразу понял, что дело не только в этом и улыбнулся. – Что ж, пацан! Давай попробуем еще раз. Есть над чем поработать!

Эхо стоял обдуваемый грозовым ветром на улице. Шифер на крыше побрякивал от порывов, а в воздухе висела пыль, которая так и норовила залезть в глаза. Парень не выпускал из рук свой нож, наматывая на него собственную кровь раз за разом.

– И все-таки, как похабно ты распорядился своей силой!

– Это самое логичное применение! – перекрикивал раскаты грома парень. – Нахрена мы на улице? Тут шумно и ветрено!

– Чтобы ты не залил мне весь дом своей кровью!

– Да будет тебе! – Эхо начал отдалять клинок от ладони и лезвие удлинялось. – Вот, получилось!

Тавр ударил ладонью по крови, и она разлетелась, подхватываемая порывами ветра. – Нет! Не получилось! И ты слишком долго это делаешь! В бою оно тебе не поможет!

Ветер усилился, и ставни начали хлопать по деревянной стене дома. Грозы в это время года были обычным явлением. Эхо даже вздохнул с облегчением, когда небо начало портиться. В замок он не вернется, ведь магнитный скаут барахлит в такую погоду, а значит его никто не хватится. Не то, чтобы он сильно переживал, но лишние поводы для расспросов давать не хотел.

Эхо вновь начал придавать крови форму. Тавр пристально вглядывался в это, пока не попробовал перекричать усилившийся ветер. – Попробуй без ножа! Может, без него выйдет?

– Нет! Нужен проводник!

– Проводник… Эхо! У Лазури полосы были тонкими, почти незримыми! Может машин в крови слишком много? Они не знают, как выстроиться! Делай тоньше!

Эхо сконцентрировался еще сильнее, чем раньше, пытаясь сделать кровь тонкой. Кровь на ноже вибрировала, пытаясь растянуться тем количеством, которое есть. Лезвие удлинялось и утончалось.

– Вот!

– Все еще плохо! Тоньше!

– Так?

– Еще тоньше!

Красное лезвие, что обычно было длинной в пару сантиметров, теперь растянулось длиннее предплечья. Тонкое, твердое, оно не колыхалось от порывов ветра, как остальные до него. Эхо даже улыбнулся, глядя на то, что у него получилось. Он никогда не думал о своей крови, как о жидком металле, через который нужно пропускать команду. Теперь все встало на свои места. Именно поэтому он начал использовать нож, через него проще всего было нарастить слой механической крови.

– Отлично, Эхо! Теперь поработаем над скоростью, – Тавр поднял голову к небу. – Давай только быстрее, а то тут такое начнется! Сверкает уже!

Мужчина подошел к разведчику поближе, намереваясь помочь парню осознать свою ошибку. Эхо вновь поднес свой нож к ране, по каплям собирая кровь на левой ладони.

– Эхо, твоя мать не боялась своей силы! И не боялась своих ран!

– В смысле?

– В прямом! Че ты цедишь ее по капле? Лаз делала так! – Тавр со всей силы свел руки парня.

Лезвие насквозь пробило ладонь юноши, и он взвизгнул от боли, немного согнувшись. Кровь по кровотоку ножа хлынула мощным потоком, подгоняемая раззадоренным сердцем.

– Блядь! Да ты издеваешься?

– Вытаскивай давай! И сейчас сделай самое длинное и самое тонкое лезвие! Просто сделай, над эффективностью поработаем потом!

– Почему потом? Боишься ветра? – Эхо выдернул нож из руки, заливая все горячей алой кровью.

Чем дальше расходились руки парня, тем длиннее становился его нож. Теперь это был не нож. Скорее полноценный меч. Эхо разводил руки все больше и больше, пока не достиг предела. Слегка изогнутое лезвие красовалось в полный размах, ложась дугой над головой парня.

– Идеально… – сказал Эхо и в его глазах появилась пустота. Он тут же рухнул на землю, а затвердевшая кровь вновь стала жидкой и окропила зеленую траву.

– Вот поэтому и потом… Совсем ты забыл про анемию, – Тавр перемотал пробитую руку юноши тряпкой и закинул обмякшее тело на плечо. – Все равно огнестрел куда эффективнее. Даже если ты решишь использовать это против императора, то он прижмет тебя и твою кровь к земле со всей силы.

– Он не может… Тавр, я жить хочу, но тело не слушается… – пробормотал Эхо, прежде чем потерять сознание окончательно.

Тавр замер посреди бури, держа на плече Эхо.

– Так значит она смогла сделать тебя автономным… Лаз, а ты молодец!

Истинное значение запретной зоны

Целыми днями Эхо только и делал, что ел, спал, и тренировал кровь. Чем больше парень поглощал еды, тем больше крови мог использовать. Он снова и снова создавал кровяное лезвие, но каким бы прочным и красивым оно ни казалось – было бесполезным. Любая попытка разрезать им хоть что-то была безуспешной. Медленно режешь – распадается. Пытаешься разрезать ударом – расплескивается в разные стороны.

Хоть дни и проходили в попытке догнать идеал матери, но работа сама себя не делала и по первому зову оператора, Эхо начинал бороздить земли. Люди быстро находились и так же быстро устранялись. А в голове парня начинали зарождаться мысли, что он все делает неправильно. Что люди эти – всего лишь люди. То, что их не учитывает сеть, не делает их менее человечными. В голове впервые зародилось понимание того, что он ничего о них и не знает. Кроме того, что они рождены без ведома Императора, который лично дает одобрение на пополнение среди жителей империи.

– Какой в этом смысл? – думал Эхо, пролетая очередной десяток километров за считанные минуты. – Неужели земель не хватит на всех? Их можно возделывать, но они пустуют. Тавр выращивает же что-то на своем клочке… Даже если и так, то ведь можно, наверное, расширить запретную зону. Хоть и говорят, что там ничего нет, но ведь горизонт проглядывается.

Зуд под черепом все нарастал, не давая покоя юноше. Он столько лет жил, стараясь об этом не думать, потому что само понятие жизни для него было невероятно простым. Ешь – дыши – живи. Вот и вся истина. Но теперь он понимал, что в цепочке чего-то не хватает.

– Какой смысл в неучтенных, – вслух говорил ответ на свои вопросы юноша, даже не обращая внимание на то, что выкинул из своего жизненного цикла. В цепочке не хватало смысла.

Просто жить – неправильно. Тело просит размножаться. Голова просит строить общество. И истина, как всегда, была посередине. Неучтенные находили свой смысл посередине, но было что-то еще, чего парень пока не мог понять.

– Прием! В зоне вещания есть разведка? – захрипел наушник в шлеме.

– Есть! – ответил Эхо не раздумывая.

– Юг-юго-запад. Вчера видели дым. Проверь!

– Принял!

Скаут завалился направо и сменил курс. Зеленые поля высокой травы. Поля чистой золотой ржи. Редкая растительность в виде одиноких кустов и деревьев. Все пролетало мимо. Солнце светило с самой своей верхней точки. Эхо вырвался из желтых колосьев, что пытались отполировать скаута и увидел одиноко стоящего человека. Человек ковырял магнитную подушку скаута, совершенно не оглядываясь по сторонам.

– Снова он… – Эхо сдал чуть-чуть назад и спрятался в высоких колосьях. Броня сменила цвет, и парень принялся ждать, наблюдая с безопасного расстояния.

Так далеко, что зум визора не позволял разглядеть ни лица, ни особенностей техники. Ясно было только одно – неучтенный. Вылазки в эти края делает только разведка и зачистка. Других тут быть не может. Разве что представители других империй, но по ним тоже можно бить на поражение. А в случае разведчика Эхо, просто о них сообщить.

– Куда же ты направишься… – бубнил в скорлупу шлема юноша.

Человек ремонтировал свою технику и никуда не спешил. Солнце начало приближаться к горизонту и Эхо уже надоело ждать. Бесполезно прожитый день. Ни поел, ни потренировался. Но цель была. Вызывать зачистку ради одного человека не было смысла. Согласно инструктажу, необходимо проследить до поселения.

Запись видео в шлеме шла, а значит сообщить оператору о том, что никого не обнаружено не выйдет. Неучтенный сел на своего скаута и рванул вперед на всех парах. Эхо дернул пару темблеров, вывернул акселератор и устремился за ним, стараясь не выходить из слепого пятна цели.

Минута, вторая. На экране вновь загорелась красная полоса, перекрывающая обзор. Человек продолжал удаляться, а парень был вынужден сбросить ход.

– Разведчик! – раздался голос из шлема. – Ты входишь в запретную зону! Остановись.

– Да почему, блядь? – кричал что есть сил Эхо, раздраженный таким раскладом. – Как мне их выслеживать, если вы мне запрещаете?

– Да заткнись ты! – голос из шлема резал уши. – Хочешь быть поджаренным ЭМИ – вали!

Эхо снял шлем, чтобы красная полоса не мешала ему видеть и собирался уже бросить его на траву, но вдруг замер. Он снова поднес шлем к голове.

– Цель ушла в запретную зону. Завершаю преследование.

– Принято разведчик, – успокоился голос. – Если ты еще раз на меня огрызнешься – поддержки не жди. Отключу индикацию зон и сгоришь ты там, даже не поняв.

– Один раз уже сгорел… – подумал Эхо, но произносить не стал.

Небо темнело, а значит пора возвращаться в замок.

Обратный путь прошел быстро. Эхо в голове строил для себя карту, вырисовывая километрами длины квадрата, в котором существует империя. Парень кропотливо вспоминал свои первые контакты с границами. Замок стоял почти в самом центе. Сто пятьдесят километров на север. Порядка двух ста километров на юг. И на запад с востоком по сотне с лишним. Вот и весь мир. Огромные территории Империи были безопасным местом, если не считать тех, на кого охотились гвардейцы императора.

– Что же вы там делаете… – думал Эхо, понимая, что человек на его глазах ушел за границы мира. – Что там за границей? Бури? Электромагнитное месиво?

Испокон веков было известно, что земли империи единственные пригодные для жизни, но теперь Эхо в этом сомневался. Неучтенный ушел, и даже вернулся из зоны. Вдруг можно там жить, и не придется теперь ни на кого охотиться…

Вечерние процедуры были завершены, и парень лежал на своей койке, обсыхая после ледяного душа. Он выжидал момент, когда все его товарищи по бараку заснут и он сможет спокойно выйти на улицу, не вызывая подозрений.

Эхо снова стоял в своем тайном месте, среди высоких кустов. Он бродил из стороны в сторону, пытаясь понять, что ему делать с непреодолимым желанием попасть в запретную зону. Стать неучтенным или изгнанником ему не очень хотелось. Жить в неведении тоже. По крайней мере теперь. Чем больше он думал об организации работы гвардейцев, тем меньше понимал, что произошло тогда у подножья. Сетевой инженер с его странными словами. Отсутствие сети. Самое главное – молчание оператора о том, что Эхо покинул зону покрытия. Что-то странное было в этой ситуации. Зачистка появилась без указания координат, хотя с координатами у имперцев все очень строго.

Кровь налипала на нож медленно, без спешки. Лезвие приобретало небывалую длину, однако было очень тонким. Эхо натренировал свои мысли так, что это происходит у него уже неосознанно. Создать клинок из крови он может, вот только клинок этот не режет ничего. Погруженный в свои мысли, парень бродил кругами, размахивая своим длинным красным ножом. Неосознанно, юноша решил облокотиться на клинок, как на трость, но тот моментально вошел в землю, не испытывая никакого сопротивления. Кровь не растеклась, а именно воткнулась.

Эхо встал, отряхивая с себя пыль. Для него это было удивительно, пусть в землю, но кровь до последнего оставалась подобной стали. И вновь длинный красный клинок вытек из раненой ладони. Теперь нужно было попробовать на чем-то другом.

– Так, – Эхо встал в стойку и закрыл глаза. Он сделал два взмаха по направлению к дереву, так, чтобы оно вдруг не упало и не наделало шума. Сейчас парень не думал о том, как разрезать или ударить своей способностью хоть что-то, он вообще о ней сейчас не думал. И открыв глаза, он обнаружил нечто невероятное.

Нож аккуратно отсек от толстого дерева кусок. Деревянная болванка медленно выскользнула из ствола и упала на землю, подкинув в воздух пыль.

– Так значит, я не о том думал…

До этого момента Эхо всегда представлял то, как нож ударит, или разрежет свою цель. Это сбивало с толку и лишало концентрации на самом важном – на форме. Удар был, но Эхо бил жидкой кровью. Сейчас же кровь была твердой, и сделала так, как парень того и желал. Эхо улыбнулся, и затвердевшая на ноже кровь пролилась на землю. Он долго смотрел на нее, понимая, что тратит в пустую такой ценный ресурс.

Маленькая победа давала толчок самым изощренным мыслям парня, и он ни секунды не думая помчался в лазарет. Дверь была заперта, но Эхо на другое и не рассчитывал. Он обошел здание и ножом ковырнул закрытое окно. Ставни подались наружу и распахнулись.

То, чем сейчас занимался разведчик, еще пару месяцев назад показалось бы ему глупостью. Теперь же он горел идеей, порожденной любопытством. И залезая в лазарет через окно под покровом ночи Эхо знал, что он там ищет.

– Немного не то, но подойдет, – Разведчик держал в руках запакованный пластиковый шприц с тонкой иглой. Новый. Никем до этого не использованный.

В идеале, Эхо нужен был мешок для крови, но за неимением такого разведчик остановился на шприце. Спрятав украденное под рваным нательным бельем, парень вернулся в свою кровать. Стараясь не скрипеть, он перевалился в сторону тумбочки и незаметным, тихим движение убрал шприц в поясную сумку. Осталось только дождаться утра.

С рассветом, все вокруг начало свое привычное движение. Толпы гвардейцев, Император, перед которым Эхо преклонил колено, экипировка и скаут. Толпы разведчиков вылетели из замка гудя своими магнитными подушками. Эхо взял вчерашний курс, и направился к границе. К запретной зоне.

– Оператор! Вижу неучтенного! – нагло врал в рацию Эхо.

– Принял, начинайте преследование! Какое направление?

– Юг-юго-запад.

Эхо никого не нашел. Он лишь следовал вчерашним маршрутом, в надежде, что в конце пути он наткнется на лагерь, или еще какое ни будь поселение. Облака медленно ползли над головой, а скаут мчался с такой силой, что свист воздуха должно было быть слышно на многие километры вокруг.

Скаут замедлился, приближаясь к запретной зоне. Красная полоса вновь предательски закрыла обзор, лишая парня возможности ориентироваться в пространстве. Эхо остановился в ожидании, когда оператор его остановит. Расчет был прост: если все делать как обычно, то не возникнет никаких подозрений.

– Разведчик, разворачивайся! Ты опять вышел за границы!

– Вот блядь! – ответил Эхо, делая легкую паузу. – Меня задолбал этот неучтенный!

– Мне насрать, разведчик! В запретную зону ни ногой!

– Тогда я дождусь его тут. На краю.

– Делай как знаешь. Это твоя работа, а не моя. Конец связи!

Скаут медленно откатился назад, подталкиваемый вытянутыми ногами Эхо. Красная полоса с визора пропала, и парень снял шлем, бросив его в траву.

– Жду на границе, как и обещал… – улыбался разведчик, понимая, что именно шлем-предатель выдает его местоположения. Теперь шлема с ним не было, а значит и не было проблем.

Раньше Эхо никогда бы не оставил свою голову без защиты, но теперь эта защита ему мешала. Она его сдерживала. Словно гиперопека родителей, экипировка лишь разжигала желание от нее избавиться.

Эхо скинул бронепластину с левого предплечья и закатал рукав. Шприц лишился своей полиэтиленовой упаковки и пронзил тонкой иглой мышцу парня. Поршень вытянулся, создав внутри корпуса вакуум, но кровь не текла, лишь слегка пенилась у основания иглы, никак не заполняя шприц.

– Да что не так-то? – выругался Эхо, пытаясь вспомнить, как делал такую же махинацию Тавр. – Точно…

Эхо зажал шприц в зубах и пережал правой ладонью свое левое плечо. Синие вены проступили на руке, и юноша одним быстрым движением загнал туда иглу. Теперь, стоило только чуть выдвинуть шток, кровь заполняла все свободное пространство. Готово. Эхо нацепил пластиковый колпачок на иглу и кинул шприц внутрь лежащего на земле шлема.

– Ох уж эта жажда жизни… – подшучивал над собой парень, глядя на странные вещи, что он оставляет на границе своего мира. Если за пределами этой незримой изгороди и бушует ЭМИ, то теперь у Эхо есть все шансы вернуться. Его спасительный билет лежит в шлеме. В безопасной от излучения зоне. Даже если все машины в теле парня вновь умрут, то он разбавит их целыми, при том своими собственными.

– Жить… Хочу жить… – набрал воздуха в легкие парень, будто собираясь нырнуть в ванну полную воды.

Красная полоса больше не загораживала обзор, и скаут начал набирать скорость, прорываясь в глубь запрещенной территории. Эхо поглядывал на свои часы, ведь теперь это был его индикатор повреждения электроники. Не только на экипировке, но и в самом теле тоже.

– Тут ведь все тоже самое… – крутил головой по сторонам разведчик, изредка вытирая слезы из раздраженных ветром глаз. – Хренали она запретная? Тут даже Эми нет.

Все те же поля, все те же редкие деревья. Иногда рядом пролетали куски густого леса, вздымающиеся своими зелеными кронами до самого неба. Тот же воздух, тот же запах. Ничего необычного. Часы на руке, как светили, так и продолжали светить. Эхо начал набирать скорость, в надежде увидеть хоть что-нибудь интересное.

Юноша даже расслабился, откинувшись немного назад на своем скауте. Странное чувство свободы накрыло его. Он там, куда ходить нельзя, делает то, что нельзя делать. И никто об этом не знает. Улыбка растекалась по лицу парня. Он никогда так вольно еще себя не ощущал.

Глаз поймал черную точку на горизонте, что мчалась на перерез.

– Скаут? – прищурился парень. – Сбить меня хочет?

Внутреннее восприятие Эхо говорило, что если он не сменит курс, то пересечется с неучтенным на полном ходу. Техника тут же начала замедляться, а пистолет-пулемет был переведен в боевую готовность.

Человек впереди остановился и слез со своей техники, оказавшись на линии движения Эхо. Неучтенный смотрел на разведчика, которого выдавала его белая броня, и махал руками, словно подзывая его к себе.

– Сума сошел, что ли? – ругался юноша, крепко сжимая в руках оружие. – Ну что ж, посмотрим…

Скаут Эхо резко остановился, и парень моментально спрыгнул с него, вскинув пистоле-пулемет. Теперь неучтенного и Эхо разделяли десяток метров и скаут, который разведчик заботливо поставил перед собой. Неучтенный системой человек был похож на остальных таких же. Лохмотья, собранные и сшитые из того, что нашли. Старые поношенные ботинки. На голове этого – черная кепка, собиравшая воедино копну сальных волос. Ничего примечательного, словно собирательный образ.

Эхо был настолько шокирован этим появлением, что даже не знал, как начать разговор. Что спросить? Кто это такой – разведчик прекрасно понимал, равно как и цель нахождения его тут. Неучтенный понял паузу и решил выйти на контакт первым.

– Неловко получилось, да? – говорил мужчина средних лет, не опуская свои руки. Он прекрасно понимал, что напуганный обстановкой разведчик без зазрения совести изрешетит его на месте, если тот даст для этого повод.

– Не то слово.

– Ты, вроде спросить меня о чем-то должен. Или как это у вас там сейчас происходит. В Империи то…

– Ага. Спросить…

– Ну так спрашивай.

Эхо помолчал еще немного, пытаясь собраться с мыслями. – Зачем ты меня остановил?

– Хорошо хоть без глупых вопросов, – улыбнулся мужчина. – Все просто. Чтобы ты не убился.

– Эми?

– Нет. Стена, – мужчина немного расслабился, когда заметил, что мальчишка перед ним немного успокоился.

– Какая нахрен стена? – Эхо решил не давать повода противнику расслабляться. – Ты за тупого меня держишь? Думаешь, я стену не увижу?

– Не увидишь, – мужчина вновь вернулся к серьезному тону. – Ты уверен, что хочешь копать дальше? Ну, копать, в смысле – докапываться? Обратной дороги не будет, парень. Ну, вообще, она будет, но захочешь ли ты идти обратно – вопрос.

– Говори давай!

– Ну да – ну да. Ты же оставил свой шлем, лишь бы зайти сюда. Ты уже на многое отважился, – человек, не опуская рук указал пальцем на землю. – Позволь мне поднять этот камень.

– Валяй…

Человек медленно поднял из травы мелкий камушек, и вновь выпрямился, подняв руки вверх.

– Бросаю? – мужчина кивнул в ту сторону, в которую мчался Эхо.

– Бросай.

Неучтенный слегка замахнулся и отправил камень в полет. Эхо пристально наблюдал за камнем, примерно представляя к чему ведет неучтенный. Парень ожидал чего угодно: разряд молнии, стена огня, лазеры… Но камень просто ударился об воздух и звонко отскочил назад, упав на землю. Эхо открыл рот и невольно опустил ПП.

– Ну вот парень. Дороги назад нет. Ты сам этого хотел.

– Это…

– Ага. Тупик.

– И он… – Эхо не успевал договаривать фразы. Неучтенный продолжал их так, словно делал это уже кучу раз.

– Да. Так везде. По всему периметру.

Чувство свободы, что окрыляло парня минуту назад, испарилось. Он только что мчался по полю. Он был свободен! Не находился под пристальным вниманием сети, шлема, оператора. Мир Эхо разрастался пропорционально скорости скаута, сулил надежду… И сейчас этот мир уперся в стену. Тупик.

Парень щелкнул предохранителем на оружии и отвел его за спину. Он поднял камушек из травы и тоже бросил его вперед. Камень отскочил и упал на влажную утреннею землю.

– Я не хочу так… – Эхо сделал короткий шаг вперед.

– Чего?

– Слыш! Я не хочу так! Че это, блядь, за херня вообще?

– Успокойся!

– Что там, блядь, за стеной?

– Успокойся говорю! – неучтенный побежал к Эхо, чтобы тот не натворил глупостей, но мальчишка вскинул пистолет-пулемет и направил его на мужчину, моментально собравшись воедино.

– Стой где стоишь! – Эхо тяжело дышал, боясь, что его застанут врасплох.

– Точно… Ты же мне не доверяешь. Тебя ведь учили, что мы, неучтенные – твои естественные враги.

– Верно.

– И что мы только размножаться можем…

– Так и есть.

– Однако! Нас тоже много разных. Одних ведет любопытство. Других – жажда размножения.

– Ты из каких будешь?

– Из тех же, что и ты, – человек плавным движением приподнял козырек кепки вверх.

– Я зарегистрированный житель этих земель. В отличие от тебя.

– Ну так и я им был. Дело то не хитрое! Нас же официально не титулуют, – рассмеялся мужчина, сверкая голубыми глазами. – Скажу тебе больше: я тоже был разведчиком.

– Чушь какая? Так ты тоже зарегистрированный?

– Как об стену… Прервать! Регистрацию! Дело! Не хитрое! – неучтенный покачал головой, указывая Эхо на его проблемы с внимательностью. – Если в течение семи дней ты не появлялся в замке, то твою регистрацию аннулируют, а место станет вакантным. Кто-то родит ребенка, и он займет твое место. Ты же взрослый мальчик, догадался уже, небось.

– Подожди, я месяц назад… – хотел было Эхо рассказать историю о том, как без проблем вернулся в замок спустя десять дней, но осекся. Тогда его признали мертвым. Регистрацию восстановил его дядя – Император.

–Не обессуть, но не мог бы ты опустить оружие? – человек указал пальцем на направленный на него ствол пистолета-пулемета. – Немного некомфортно так общаться. Я ничего не сделаю тебе! Я такой же, как и ты, сколько бы ты с этим не спорил. Однажды я точно так же оставил свой шлем на границе зоны. И так его и не забрал.

– Ладно, – Эхо вновь отвел оружие за спину, пытаясь осмыслить эту стену еще раз. В этот раз без паники.

Медленно парень поравнялся с неучтенным, бросил короткий взгляд на его потрепанного скаута, что вот-вот развалиться, и сделал еще один шаг к стене. Встав в считанных сантиметрах от предполагаемой преграды.

Эхо чуть поднял взгляд. – Линия горизонта… А вот и небо. Я, даже, коснуться его могу.

Рука невольно потянулась вверх. Стена была прозрачной, и создавалось ощущение, что многие километры вперед будет лишь чистое поле. Эхо планировал задеть кусок стены, через который он видит небо.

– Стой! Не надо! – крикнул неучтенный, но Эхо не успел среагировать.

Рука коснулась стены, и в голове парня прозвучал незнакомый ему голос, вперемешку с острой, разрывающей череп болью.

– /Приветствую Вас, уважаемы…/ – Эхо закричал от боли, с которой этот голос врывался к нему в мозг.

Все произошло моментально. Буквально за секунду Эхо ощутил такую боль, которую не испытывал никогда в жизни. Ему показалось, что разменяй он вторую секунду, то умер бы. Неучтенный знал, что именно так и кончится контакт и был готов оттолкнуть парня от стены. Это он и сделал.

Эхо упал на землю с круглыми от ужаса глазами. Рядом с ним на землю грохнулся и неучтенный. С минуту они сидели на мягкой траве. Эхо пытался отдышаться, в ужасе понимая, что прикасаться к этой стене он больше не хочет. Инженер хотел, чтобы он увидел это, и Эхо помнил про слова старика. Однако теперь он начал бояться того мира, в котором существует. Клетка захлопнулась тысячи лет назад, заточив внутри людей, которые вынуждены сами контролировать свою популяцию. Теперь оставалось узнать – что же за троном. Выход?

– Спасибо… – Эхо немного оклемался от боли, что пронзила его мозг. Мозг болел, хотя болеть то он и не умеет.

– Да не за что. На, – мужчина протянул кусок тряпки. – кровь из глаз вытри. И из носа тоже.

– Ага, – юноша тщательно начал вытирать лицо. – Что это был за голос?

– Какой голос?

– Ну в голове, когда стену задеваешь.

– Не было там голоса. Может с испугу показалось?

– Да нет… – Эхо сплюнул кроваво красную слюну, которая взялась не пойми откуда. – Не показалось.

Семья

– Я прошел всю стену. «От и до», – говорил неучтенный, сидя на траве, прямо напротив невидимой преграды. – Нет ни брешей, ни выступов. Даже углы – прямые.

– А в высоту?

– Ты и представить себе не можешь. Сколько бы я ни стрелял из своего ПП – пули рикошетили. Звенели, падали, но за стену не улетела ни одна.

– Бред какой-то…

– Когда я вернулся в замок, то понял, что моя регистрация слетела. Так тут и ошиваюсь.

– Зачем ты мне это все рассказываешь? – улегся на мягкую зелень Эхо.

– Так ты же, вроде как, теперь такой же?

– Нет. Я, наверное, смогу с этим жить.

– Я тоже так, по началу, думал. Я же не сразу начал ощупывать эту стену, – мужчина харкнул на преграду, и слюна медленно начала скатываться в пространстве. Не оставляя следов. – Ты потом поймешь, что не хочешь с этим смириться. Ты всегда думаешь, что есть выход, что можно сбежать если что. А выходит, что и не можешь…

– Я думал, что тут будет другой мир, в этой зоне. Другие люди, может другая империя…

– Ну… тут есть пара поселений…

– Это не то… Я просто еще не понял, что происходит. Сейчас немного соберусь и…

– Пацан, я десять лет только тем и занимаюсь, что пытаюсь собраться. Как-то плохо выходит у меня.

Эхо встал с травы и направился к своему скауту, звеня оружием за спиной. Полуденный свет ярко отражался от зеленой травы, и даже прикрывая глаза Эхо чувствовал этот цвет.

– Я домой.

– Ну давай.

Пара секунд и магнитная подушка на технике загудела, отправляя Эхо далеко вперед. И нету теперь того чувства свободы, с которым парень ехал по этому пути пару часов назад. И нету теперь осознания того, каков мир вокруг. Разведчика не покидала мысль, что за этой стеной может быть целый мир, земля, усеянная высокой травой, деревья, что могут оказаться выше тех, что были в имперском квадрате. Стена прозрачна, а все что за ней проглядывается до самого горизонта.

– Дерьмо какое-то… – Эхо чуть замедлился и легким движением подхватил шлем с шприцем внутри, не останавливая скаута.

Шлем хрипел голосом оператора, и разведчик поспешил его надеть.

– Разведчик!

– Простите! Задремал! – дрожащим голосом ответил Эхо.

– Долбаный лентяй! Я уж думал, что подох ты там!

– Извините за беспокойство. Возвращаюсь.

Рация ничего не ответила, лишь щелкнула, дав понять, что на том конце линии уже не слушают. Ни оператор, ни другие гвардейцы, скорее всего, даже не догадывались о том, что происходит за границами их владений. Эхо становилось не по себе от того, как легко Император умудрился скрыть такое. Неужели стоило только пригрозить обывателям отлучением от кормушки, и все послушно подчинялись? В голове парня раздавалось эхо того странного голоса.

Скаут залетел в поселение перед замком, лавируя между домами. Эхо сбавил ход почти до нуля, что было странным для разведчика. Гвардейцы не церемонились с простыми людьми, и уж тем более не пропускали их на пути своего следования. Если плебей не увернулся, или зазевался, то это была его проблема. Но Эхо ехал медленно, пристально разглядывая испуганные лица людей. Местные не привыкли к вниманию разведчиков. Ведь если бы Эхо начал кого-то подозревать, то мог запросто лишить его жизни, или просто сдать его, без объяснения причин. У гвардии была абсолютная власть. Люди же славились абсолютным подчинением.

– Скот… – пробормотал в шлем Эхо.

Люди не видели его лицо. А если бы видели, то долго бы не могли прийти в себя. Под шлемом была самая настоящая гримаса ужаса. Эхо не знал, что теперь делать. Он оттягивал минуты, лишь бы не возвращаться, не заезжать в замок. Скаут замедлился еще сильнее, а потом остановился. Белый сапог с пластиковыми накладками брони коснулся грязи.

– Да блядь! – Эхо выругался так, что все тут же на него обернулись.

Скаут загудел и развернулся, вытолкнув магнитной волной грязь в разные стороны. Эхо прижался к своей технике и со всей силы рванул вперед. Чем сильнее тело отрывалось от скаута под действием ускорения и воздуха, тем сильнее страховочный пояс втягивался в корпус машины. Сейчас пояс был голов переломить юношу пополам. Ветер свистел, ударяясь в безликий шлем.

Дом Тавра приближался невероятно быстро и остановился в паре метров от Эхо.

– Тавр!

Опять тишина.

– Блядь, Тавр, это я, Эхо!

– Аааа! Эхо! – мужчина вышел из-за угла с довольной улыбкой.

– Тренироваться пришел?

– Нет! – юноша осекся. – Хотя, знаешь… Да.

Эхо снял шлем и бросил его на землю рядом с транспортом. Парень немного помялся, думая о том, как обсудить происходящее с старшим товарищем.

– Тавр, я сегодня был в зап…

Эхо не успел договорить. Отшельник одним шагом преодолел несколько метров и пнул шлем с такой силой, что он подскочил к небесам, а потом рухнул на траву, метрах в пятидесяти от юноши.

– Ты сдурел что ли? – заорал Тавр. – Головой то своей думаешь, что ты несешь? Ты ошибся! Ты не был в запретной зоне! Тебе! Это! Показалось!

– Ладно, ладно! Ты прав! – опешил мальчика, подыгрывая мужику. – Мне и вправду показалось!

– Они же все слышат, – полушепотом продолжил разговор Тавр. – Пойдем в дом.

Шлем остался лежать там же, где и упал. Эхо сидел за столом и уплетал хлеб. Булку за булкой он проглатывал их, продавливая черствый мякиш внутрь себя.

– Как твои тренировки, Эхо?

– Новмално, – дожевывал очередной кусок парень.

– Продвинулся?

Эхо кивнул и начал искать взглядом воду. Тавр понял его, и налил из увесистой фляги немного воды в стальную кружку. Эхо выпил все за один глоток и комок хлеба оказался внутри.

– Больше воды нет?

– Нет.

– Жаль…

– Так что ты там делал?

– Ничего.

– Хватит! – ударил мужчина по столу тяжелой рукой. – Ты завел такую тему и слился?

– Да не ори ты! Я, реально, там ничего не делал! – Там, блядь, стена!

– Ты ее трогал?

– Да!

– И? – подался вперед отшельник.

– Что «и»? Я чуть не сдох!

– А сейчас? Нормально себя чувствуешь?

– Не считая того, что мы находимся взаперти – да. Я в порядке. Физически…

– Эхо. Думаю, тебе пора закончить побыстрее свое обучение. И больше никогда тут не появляться.

– Почему?

– Потому, что мы не виделись двадцать лет. А теперь ты начал пользоваться кровью, кататься в запретные зоны… Если Восход узнает про это – угадай, кого он убьет первым?

– Кстати об этом… Тогда, с ЭМИ. Это мог быть он? – юноша сделал и без того тихий голос еще тише.

– Почему ты так решил? – с подозрением отнесся к вопросу Тавр.

– Только он может управлять сетью. Тогда ее не было. Как и не было предупреждения, о том, что захожу в зону без связи. Я только сейчас начал это понимать. Обычно оператор свяжется со мной. Но там и такого не было.

– Что-то в твоих словах есть. Но зачем ему это?

– Иногда мне кажется, что ему больно смотреть на меня. Он каждый раз просит у меня прощения, приглашая к себе, будто исповедаться хочет. В тот раз он был еще более печальным. Будто уже похоронил меня.

– С тех пор как он стал императором, он сильно изменился. Он всегда был спокойным и сдержанным. Так… Ладно. Покажи мне что ты научился делать с кровью. От этого зависит то, что я тебе расскажу сейчас. Пойдем!

– Нет нужды, – Эхо достал нож и разрезал большой палец правой руки. Кровь стекла с него по ножу и удлинила лезвие, став невероятно тонкой. Парень посмотрел в глаза бывшему гвардейцу и скользнул лезвием по уголку стола. Дерево бесшумно сползло со своего обычного места и упало на пол. Идеально ровный срез.

– Вот как… – почесал щетину Тавр. – Что ж. Не то, чтобы я скрывал это от тебя. Просто не хотел лезть в семейные дела.

– Это про родителей?

– Ага. Много болтовни… Пни меня, если утомишься.

Эхо кивнул и принялся слушать.

– Мы всегда были рядом. Как я уже и говорил: твой отец и я были друзьями детства. Вместе с нами и Лаз, твоя мать. Восход, ее младший братец, то и дело ошивался с нами. Предыдущий император снисходительно относился к тому, что его дети проводят время с нами, самыми простыми гвардейцами. Я был разведчиком, твой отец – зачисткой.

– Я не знал…

– Конечно не знал. Нам тогда было по восемнадцать. Совсем еще дети. Лаз было шестнадцать, а брату ее и того меньше. Мы катались на наших скаутах, рассекая по этим бескрайним просторам. Вечерами – шумели в забегаловках и спать ложились только под утро. Тогда-то я и оставил свой шлем. Все так хотели узнать, что же там, за краем зоны. Все ждали другой мир, бескрайний, новый…

– А наткнулись на стену. Я понимаю…

– Быть может… Морок ударился об нее вскользь и слетел со своего скаута, переломав себе обе руки. Мы долго ждали, когда восстановится его тело. И боялись, что ЭМИ придет неожиданно. Даже детей императора пугали такими вещами. Но Лаз с братом были на удивление спокойными. Хоть они и были младше, но это спокойствие было заразительным. Осознание того, что мы заперты невидимой стеной тоже было заразительным.

– Вы задели стену? Почувствовали?

– Да, и еще как. Словно забор под высоким напряжением. Кажется, что все поменялось в момент прикосновения. Вся жизнь развернулась на пол оборота. Лаз тогда… Она стояла, прикоснувшись к стене. Может быть, с минуту, может и того больше. Я тогда испугался за нее. Морок тоже, он отодрал ее своими сломанными руками, а попутно прикоснулся и сам.

– Они тогда начали встречаться?

– Что ты! Нет! На тот момент она уже была беременна тобой. Она сказала это после того, как прикоснулась к стене. Убрала руку и тут же призналась. Видел бы ты лицо своего отца. Испуг вперемешку с радостью! – Тавр начал хохотать как не в себя. – Прекрасное было время!

– Хах. Они были младше меня, когда у них родился ребенок. Странно это слышать, хоть и не в первый раз.

– В этом нет ничего такого. Пока ты пытаешься убежать от жизни, она проходит мимо. Оглянись вокруг! Столько красивых девчонок в замке! Мне б твой возраст!

– Ты отвлекся.

– Верно… Эта жуткая тайна нас всех сплотила. Мы были не разлей вода, скрывая ото всех такую жуткую правду, но каждый из нас не оставлял надежды хоть что-то выяснить. Мы с Мороком часто летали вдоль границы. Прощупывали. Время шло, ты уже должен был появиться на свет. Морок ждал с нетерпением. Ждал и искал выход. Не хотел, чтобы его ребенок рос взаперти. Мы только потом узнали, что Лаз тоже тайком ездила к стене. Тоже, небось, искала выход. – Тавр откинулся на стуле, запрокинув голову. – Ты видел глаза Востока?

– Да. Жуть. Словно светятся.

– Вот самого главного я и не мог тогда понять. Что Лазурь, что Восток. Они были не такими как мы. Трудными для понимания. Иногда казалось, что их дела и слова принадлежат совсем не им самим. Порой веселые дети превращались в рассудительных, холодных людей. Восход после встречи со стеной совсем начал замыкаться в себе. Он становился все серьезнее и грубее. Странно для мальчишки четырнадцати лет?

– Спешил быть взрослым?

– Нет. Он словно отказывался от своего тела, отдавая его кому то другому. Тот жизнерадостный мальчик появлялся теперь лишь изредка. Он стал проводить больше времени с отцом, и уже после твоего рождения окончательно от нас отдалился.

– Как ты резко скакнул во времени.

– Я особо ничего и не пропустил.

– Ну да.

Рассказ шел медленно. Голос тавра иногда разбавлялся скрипом ставен и гулом ветра. Небо начало темнеть, и мужчина зажег в доме лампы. Мерцание тусклых диодов в колбах наводило тоску. Эхо поедал остатки хлеба. Порой, чтобы занять тело, пальцем собирал крошки со стола, и по одной тянул их в рот, искоса поглядывая на шлем, что валялся в траве.

– Эхо, твое рождение прошло хорошо. Там не было ничего такого, о чем стоило бы упоминать. Твоя мать дружила со своей кровью, а ты был частью ее самой. Ты получил от нее и свои машины в крови, и силу управлять ими. Только я не понимаю, как так получилось, что второй способностью ты не обладаешь. Да и не подчиняешься чужой тоже.

– Ты же сам бормотал про автономность!

– Так ты слышал? Не отвертеться от тебя… Да. Лаз говорила, что хочет свободы для тебя. Она грезила какой-то недостижимой автономностью.

– Что такое автономность?

– Независимость. Самостоятельность. Ты не зависишь от силы Императора. Значит – ты автономен.

– Как она смогла?

– Я не знаю. Но после твоего рождения, она тоже начала уходить в себя, пусть и не так часто, как брат, но временами ее глаза не отражали ничего. Лишь поблескивали жутким светом, – отшельник тяжело вздохнул. – Идиллия закончилась, когда тебе было четыре… нет, пять лет. Восход рассказал отцу о том, что мы были у стены. И о том, что мы ее трогали. Столько лет хранить тайну, и в итоге ее выдать. Твой отец тогда уже не был гвардейцем. Он пытался пропихнуть идею о том, что нужно учесть всех. Он хотел объединить людей.

– Для окружающих – из гуманных соображений. По факту – хотел сплотить силы для преодоления преграды.

– Да. Он всегда думал о светлом будущем для тебя. Хоть он и был молод, но многие вещи отчетливо понимал. Например, то, что много людей ему понадобиться для преодоления стены. И что не все они выживут, – мужчина потряс флягу над ртом, в надежде выдавить хоть одну каплю в пересохшее от длинной истории горло. – Эту ночь я запомнил навсегда.

– Ночь их смерти?

– Да. Меня выволокли из казармы и подняли на лифте. Тогда все были в сборе, включая тебя. Император сверкал глазами, сидя на своем троне, среди погасших мониторов. А рядом стоял Восход. Его светлое имя полностью отличалось от того, на что он был похож. Вся императорская семья в сборе. Глаза у всех горели ярким светом, словно показывали им другие картинки. Будто страшная сущность проникала внутрь хозяев этих глаз и подчиняла их своей воле. Вот, вроде, смотришь – глаза как глаза. А жути нагоняли…

– Опять отвлекся!

– Прости. Это важно для тебя. Лаз тогда не смогла соврать. Или просто не захотела. Она сказала, что контактировала со стеной. Про всех сказала. И про меня. И, почему то, про тебя. Огромная рука императора потянулась к тебе.

– Да, я помню. Никогда не забуду то давящее чувство. Вот только…

– Дальше все как в тумане? У меня тоже. Я до сих пор пытаюсь восстановить события той ночи. И знаешь, что? Я почти все помню. Морок, будто понял, что Император хочет сделать. Он выхватил нож из ботинка и встал между тобой и своим Господином. Я и пошевелиться не мог, а он вот так просто закрыл собой тебя.

– Точно…

– Император прижал Морока к земле своей силой. Твоя мать стояла как вкопанная, словно не видит этого, полностью игнорируя ситуацию. Морок же не сдавался. Он попытался подняться, но Восход воткнул в его шею нож, и тот упал на землю без собственных сил. А император все продолжал давить на еще живого Морока.

– Я не хочу это знать.

– Хочешь! – Тавр пристально посмотрел Эхо в глаза. – Ты тут именно ради этого. Вот он, момент истины. Как только сломалась последняя кость в теле твоего отца, Лаз очнулась от летаргии. Она отбросила тебя в сторону, да еще и так далеко, что ты при всем желании не должен был остаться цел. А дальше начался ужас. Ее кровавый танец вращающейся сетью окутал тронный зал. А ты должен помнить, какой он большой. Она кружилась в кровавом танце, выплескивая свою кровь, подхватывая кровь Морока. Кровь перемешивалась, ее становилось больше. Словно раскаленные искры, капли летали вокруг. В этот момент я уже лежал на земле, пытаясь собрать свои ноги воедино. Кровавая нить лишь скользнула рядом, а мне срезало обе голени. Благо они потом хорошо приросли.

– Я видел шрамы, когда ты заправлял ботинки.

– Да. В считанные минуты вся ярость Лаз обрушались на собственного отца. Она не смогла защитить Морока, но она хотела защитить тебя. И когда Император был нашинкован в кроваво-костную массу, Лаз остановилась. Она не смогла убить своего брата. А по его блестящим глазам было понятно, что его то, как раз, ничего не держит. Он прижал ее к земле. Всю кровь, что висела в воздухе. И убил.

– Раздавил?

– Нет. Я не хотел это описывать. Он вытащил всю ее кровь. Все машины из тела. До капли. Она словно вскипела, лежа на полу. Машины вырвались из кожи, покрывая тело микроскопическими ранами. Она взорвалась, при том оставаясь целой.

– А потом?

– А потом Восход пришел в себя.

– И все?

– Эхо! В его теле существует еще что-то, что способно мыслить! Мне страшно за тебя, но еще страшнее за себя самого. Я не представляю интереса для нынешнего Императора. Это тебя он держал под крылом двадцать лет.

– Так значит он мог убить меня. Хотеть убить меня. Он всегда приглядывал за мной, это правда. А значит я был для него либо важен, либо…

– Опасен, – Тавр встал и открыл дверь. – Я больше не хочу это обсуждать. Иди отоспись. Поразмысли. Завтра в полдень приезжай. Я хочу побыстрее с тобой закончить. Это дань уважения твоей семье. Даже Восходу, каким бы чудовищем он по итогу не оказался.

– Поразмыслить… – Эхо вышел, освещаемый звездным небом. Трава замерла, оставленная в покое ночными ветрами. Шлем вновь загорелся визором и немного притушил яркость, чтобы не раздражать глаза. – Спасибо за еду, отшельник. Рад, что случайно не тебя наткнулся!

– Не переигрывай. Оператор уже спит, небось! – Тавр махал рукой вслед отдаляющемуся скауту.

Рухнувшие стены

Бессонная ночь прошла медленно, мучительно вытягивая из Эхо оставшиеся силы. Парень снова мчался к своему старшему товарищу, в надежде закончить сегодня то, что он оттачивал целый месяц. Казалось, теперь это может ему пригодиться. Хмурое небо на удивление было светлым. Идеальный день, чтобы погрузиться в свои мысли, вместо тренировки, но мыслей этих было уже слишком много. Эхо делал вывод за выводом, с трудом запоминая каждый из них

– Тавр! – спустился со скаута парень. – Опять спрятался? Это я! Эхо!

Юноша обошел дом вокруг, а после решил заглянуть внутрь. – Тавр…

В самом центре домика, на деревянном полу стоял Тавр. Стоял на коленях, истекая кровью. Она сочилась из каждой его поры, будто ее силой вытянули наружу. Словно каждая капля крови взорвалась внутри.

Стены, пол, даже потолок – все было залито кровью. Она капала, стекала, вела себя как живая, издавая еле слышные звуки перемещения. Тело, стоящее перед парнем в умоляющей позе, было настолько изуродовано, что смотреть на это просто невозможно. Эхо скинул шлем и его тут же вырвало на пол, прямо в кровь своего товарища.

– Блядь… – пытался прокашлять все застрявшее в горле парень.

Разведчик положил два пальца на грудь разодранному телу в надежде нащупать пульс. Услышать сердце. Тишина… Тело, хоть и было теплым, но уже не подавало признаков жизни. Эхо проверил бы и глаза, если бы они на теле остались. Ни кожи, ни целых мышц. Все разодрано, словно человека засунули в барабан, для удаления древесной коры.

Эхо видел много трупов, но такое – впервые. Парень просто не мог понять, кто в здравом уме способен потратить столько времени, чтобы так изуродовать тело. Пара минут прошли до того, как юноша понял, что умеющему человеку не нужно будет тратить и секунды на такое.

– Бред… – не хотел принимать свои же выводы Эхо – Этого не может быть!

Ступор сковывал парня не от того, что он увидел труп, или от того, что это труп его знакомого. Он прекрасно понимал, что Тавр не был ему другом, да даже приятелем не был. Он был другом родителей, но не Эхо. Юноше было плевать на все это.

– Сука, да за что? – начал слоняться из стороны в сторону разведчик, оставляя кровавые следы на полу. Трясущиеся руки никак не утихали. – Сука! Да куда же теперь?

Эхо боялся того, что если Тавра убил сам Император, снизойдя до простого смертного, то самому юноше уже не скрыться. Куда бы он ни мчался – тупик. Сбежать не выйдет. Эхо навсегда здесь. Страх путал мысли, предлагая самые странные исходы. Голова работала в пол силы, пока не выдала самую стоящую идею. Эхо решил сдаться.

– Я расскажу. Я все расскажу. Блядь! – дрожащим голосом пытался репетировать свою речь Эхо. Страх был намного сильнее, такой же, как и тогда с ЭМИ. Вот только в этот раз у парня был выбор, что со всем этим делать. И он выбрал сдаться. – С-с-сука… Я. Я же, блядь, жить хочу! Херали он меня щадить то будет?

Парень швырнул шлем, который выбив две деревянные ставни вылетел на улицу.

– Да блядь! – страх перерастал в злобу и в кульминации почти исчез. – Приду и расскажу. Прежде, чем обвинят в предательстве. Скажу, что это Тавр сделал. Черт бы его побрал. Сдох ведь сука!

Эхо сел на скаута и помчался в замок. Он хотел ударить на упреждение. Поговорить с дядей. Рассказать ему. Извиниться. Сказать, что больше так не будет. Сотни тысяч людей умерли из-за подобного, но Эхо так больше не будет. Парень хотел раскаяться. Обнять своего любимого дядю. Попросить прощения. Начать жить как семья. Как семья, которую он ненавидит. Восход отнял у него родителей, а сейчас – единственного человека, который не призирал Эхо последние двадцать лет.

– Я че, реально не ту сторону выбрал то? – проглатывал слова Эхо, которые засовывал ему в горло встречный ветер.

Скаут пролетел по грязным улицам, разгоняя прохожих. Пролетел мимо стражи у главных ворот и ворвался в крепость. Эхо залетел бы и дальше, но боялся, что его просто убьют на месте, как свихнувшегося. Безопасность императора была на высоте, и рисковать было бы глупо. Два караульных стояли у входа, а за их спинами красовался лифт.

– Мне нужно к Императору! – тяжело дыша сказал разведчик. Он был готов услышать что угодно в свой адрес и уже продумывал все возможные варианты, чтобы убедить стражу. – Я Эхо.

Двое расступились, освобождая парню путь.

– Он ждет, да? – со страхом в голосе спросил парень.

– Да. Иди, – безэмоционально произнес гвардеец. Сколько Эхо ни пытался понять, что же за лицо там под шлемом этого мужика, так и не мог. Фантазия, а быть может и чутье, отказывались рисовать хоть что-то.

– Ага.

Ноги подкашивались, но вс е-таки шли вперед. Эхо ощущал себя ребенком, который нашкодничал и теперь идет извиняться. Парень молился его величеству внутри своей головы, лишь бы все обошлось.

Лифт тронулся вверх и тяжесть в груди начала расти вместе с высотой. Метр, потом второй, третий. Эхо умолял лифт ехать медленно, двигаясь к неминуемой расплате за свое любопытство. Империя так легко избавляется от людей, что даже и не обращает на это внимания. Для императора все подобны насекомым. Пусть даже это и родная кровь. К тому моменту как лифт радостно прозвенел этажом, Эхо уже перегорел. Он был готов ко всему.

Понимание того, что парень был мертв уже тогда, когда только зашел в запретную зону, пришло только сейчас. Путь смертника сейчас был более осознанным, чем тогда, когда парня выжгло излучение.

– Здравствуй, мой господин! – Эхо рухнул, приклонив колено.

Император стоял у самого лифта, ожидая, когда гость все-таки поднимется. Он всем своим огромным ростом навис над парнем. – Здравствуй.

– Я был в запретной зоне. Я искренне об этом сожалею! Прошу…

– А… Так ты о буфере? Славно! Я давно просил носителя показать тебе границы мира, – голос Императора звучал так плавно, гладко. Без единой вибрации или эмоции. Признание Эхо пошло не по плану.

– А? – Эхо поднял глаза и понял, что это серое свечение было не присуще его родному дяде. На лице даже не было тоски, что всегда была при Восходе. Это каменное лицо… оно не отображало ничего. – Вы не…

– Я всегда просил Востока надавить на тебя сильнее… Хотел, чтобы он установил соединение с тобой… Но… Вижу, что этого не выйдет. Даже я не могу повлиять на тебя…

– Простите, я ничего не понял. Я просто хотел попросить прощения. Я… Я не понимаю, о чем Вы говорите, господин! – Эхо не поднимал голову, боясь вновь наткнуться на эти серые глаза.

– Протяни мне руку… – Император вытянул в сторону эхо указательный палец.

– Да? Ладно… – Эхо снял перчатку и тоже вытянул руку, пытаясь коснуться указательного пальца Императора своим.

Пальцы соприкоснулись, словно повторяли одну очень старую картину. Лишь на микрон кожа Эхо коснулась кожи Императора. От самого кончика пальца и до локтя рука Эхо в одно мгновение разлетелась на тысячу маленьких частей, пылью повиснув в воздухе.

– Я так и думал… – Император стоял не шелохнувшись.

– Что? – Эхо округленными глазами смотрел на свою кровоточащую культю, не понимая, что происходит. Но как только осознание пришло, пришла и нестерпимая боль. Юноша взвыл так сильно, что в двери лифта на начальном этаже тут же начали ломиться караульные. Люди на улице призамкового города повернули свои головы в сторону крепости. Крик был такой силы, что парень охрип через секунду, но эту секунду он изрыгнул из себя столько ужаса и боли, что хватило бы на тысячу человек. – Бляяя! Что ты сделал?

– Как я и предполагал… Ты локальная, замкнутая система. Внутри локальной, замкнутой системы. Еще и без возможности удаленного, бесконтактного доступа… Интересно!

– Да насрать мне! Сделай же что-нибудь! – парень пытался зажать обрубок, но из него сочилась кровь. И чем сильнее сжималась плоть, тем сильнее она напоминала губку, что выжимают от воды.

– Прости… Я погорячился. Секунду назад я не мог взять контроль над тобой, как над единицей. А когда получил его – не рассчитал силы… – Император вновь протянул Эхо свою руку. – Позволь помочь…

– Да иди ты нахрен! – юноша со всей силы ударил по руке Императора, своей единственной, оставшейся левой. То, что перчатка оставалась на своем месте, возможно, спасло парню жизнь.

– Я понимаю… Ты напуган… – Император даже не шелохнулся от удара. – Тогда, может, ты сам? Ты ведь унаследовал права администратора этой сети. Своими машинами ты волен управлять сам. Носитель видел, как ты практиковался.

– Захлопнись!

– Довольно неуклюже у тебя получалось. Кстати, ты можешь не использовать нож. Кровь сама по себе проводник… Хотя… Это, наверное, психологическое…

Кровь тонким слоем легла на блестящий пол. Костная пыль теперь скрипела на зубах, попадая в рот при каждом жадном вдохе. Все проблемы, словно пропали. Эхо просто играл в мини игру, пытаясь остановить свою собственную кровь, которой он недавно так ловко управлял.

– Ты прав… Потерпи еще немного… Ты, тварь, что засела в теле императора! Ты ведь не в первый раз пытаешься меня убить! – Эхо бормотал слова, а сам пытался сконцентрироваться на руке. Он старался сделать так, чтобы кровь затвердела и остановилась. Мало по малу у него начало получаться.

– Я рад, что мы с тобой притерлись, юноша… Я давно хотел пообщаться с тобой, но носитель всегда хотел лично смотреть на тебя. И я позволял. Я искренне уважаю каждого из вас. Все вы мои дети…

Кровь перестала капать на пол. Лицо Эхо стало бледным до ужаса, а в глазах начинала скапливаться темнота. Он стоял на коленях и перед глазами, огромной лужей, растекалась его собственная кровь. Парень вдруг вспомнил то, что осталось от Тавра. Тот ужасный кусок мяса, который был человеком. Эхо понял, что если он сейчас ничего не сделает, то умрет. Император не мог придавить парня издалека, но стоит ему коснуться юноши или его крови – конец.

– Значит убьешь меня, как и Тавра? – рыча от боли поднял голову Эхо.

– Прости, юноша, я не могу запомнить имена всех людей в этом месте… Слишком частая перезапись может вести за собой деменцию сознания… Прости, что-то я утомился… – Император сел на трон и склонил голову. Эхо успел лишь моргнуть, как Император вновь на него посмотрел. Испуганное лицо дало понять, что произошло за это мгновение. Тяжелый печальный голос раздался в высоком пространстве тронного зала. – Эхо! Сейчас!

– Восход! – Эхо рванул вперед, сам не понимая, что творит. Зато он понял, что происходит.

Его дядя подарил ему шанс выжить. Спастись. Пусть Эхо еще и не понимал от чего. Кровь, которая стекла на пол, даже та, что была на его одежде и покрасневшей броне. Та, что капала с руки и та, что еще не успела выйти из тела. Вся кровь Эхо в зале рванула вверх. Она превратилась в подобие нитей, что окружили парня. Нити висели в воздухе, суматошно крутились и чем быстрее билось сердце парня, тем быстрее мчалась паутина из его крови. Нити бились в истерике и разрываясь падали каплями на пол, но Эхо уже не следил за каждой из них, он лишь понимал, что теперь вся его кровь – проводник.

Словно в танце Эхо пронесся через весь тронный зал, разрушая колонны и мебель еле видимыми кровавыми нитями. Стоило только Императору оказаться в паре шагов, как Эхо вытянул свою последнюю руку вперед и кровь единым потоком рванула к повелителю этих земель. Огромное, тяжелое тело взмыло в воздух, уносимое яростью и страхом, что несла в себе кровь мальчишки.

Мелкими кусками огромный мужчина начал осыпаться на блестящий пол, что отражал в себе люстры, висевшие под высоким потолком. Руки и ноги повелителя превратились в труху и осыпались вниз. Как бы он ни управлял своей собственной кровью – потеряв ее столько выжить уже и не смог бы.

Эхо остановился лишь тогда, когда от Императора осталась лишь половина туловища, да голова, прикрепленная к ней. Лицо было исполосовано порезами, а челюсть еле держалась. Однако глаза смотрели точно в лицо мальчишке, что был весь заляпан кровью.

– Это было восхитительно… – хрипя кровью прошептал Восход.

– Эй… – Эхо, забыв про собственную безопасность, поймал остатки своего дяди.

– Эхо… Сеть так не работает…

– Что это значит? Погоди, а где тот? Второй? – парень в ужасе тормошил обмякшее тело. – Дядя… Дядя!

Тщетно. Восход расслабился, и оставшаяся кровь начала из него вытекать, словно ее внутри ничего не держало. Эхо простоял на коленях, держа Восхода еще очень долго.

– Восхитительно, да? Как у мамы? – Эхо не замечал, как с его лица на Императора капают слезы, вперемешку с кровью. – Я вспомнил этот момент. Я видел ее танец. Ты тоже был им восхищ ен, да?

Эхо всхлипнул и опустил тело на пол. Кровь из руки не сочилась, она была остановлена собственной силой самого юноши. Теперь пути назад нет. Парень убил Императора, и знал, что расплатой для него будет только смерть. Напоследок хотелось узнать только одно…

– Небо я задел… Остался трон, – Эхо левой рукой сорвал огромный гобелен, висевший от самого пола до самого потолка. – Хах.

Перед лицом парня была обычного вида, заштукатуренная и окрашенная в цвет стены дверь. Странно было видеть такое, особенно при учете того, что за этой стеной должна быть улица. Там не могло уместиться даже мизерного помещения.

– Что за хрень? Заварена? – парень коснулся двери и тут же одернул руку. Знакомое чувство проскользнуло через его мозг.

Эхо сделал шаг назад и левой рукой создал из своей крови клинок. Уверенно, без сомнений и тревог. Ровное лезвие скользнуло вдоль шва, не успев передать хозяину то, что хотела внушить ему стена.

Дверь отворилась. Темный, мрачный коридор уходил влево и вправо. Эхо видел это, даже не переходя через дверь. Долгих раздумий не понадобилось, чтобы парень решился шагнуть внутрь.

Белые пятна начали маячить в глазах. Они появлялись и тут же исчезали. Словно маленькие вспышки. Какие-то пробегали вверх. Какие-то просто вспыхивали, делая темноту коридора еще темнее.

– Слева лестница верх. Справа – вниз, – Эхо сделал шаг налево. Он двигался по темному коридору вдоль толстых гудящих труб. Средневековый замок остался позади. Тут лишь тусклые диоды, пар и трубы. Кучи задвижек и лестница, наскоро сваренная из рифленой стали. Каждый шаг поднимал вверх тонну пыли.

Эхо сделал шаг. Потом второй. Высоченная лестница вела его вверх, петляя. Внутренняя карта парня сломалась, и он даже представить не мог где он. Казалось, будто он намного дальше и выше замка. Но как?

Предпоследняя ступень предательски продавилась и Эхо наклонился вперед, взявшись за периллу. Через кровь, пропитавшую его перчатку контакт с внешним миром был установлен.

– /Приветствую вас, пользователь низшей сети/

– Что? – Эхо пытался понять откуда идет этот голос. Но сколько бы он не крутил головой, положение голоса в пространстве не менялось.

– /Вы успешно проходите фаерволл-зону. Поздравлю! Система защиты зафиксировала нелегальные данные, что подгружались из локальной сети, / – по доброму, невероятно мягко говорил голос, так, что Эхо немного расслабился. – /Кора, отвечающая за хранение сетевых данных и файлов дополненной реальности будет отформатирована. Добро пожаловать в среднюю сеть! /

– Чего… – не успел Эхо задаться вопросом, как его мозг начал разрываться изнутри, изображение перед глазами начало таять, и парень упал на ступени, словно лишился всех костей. – Я жить хочу…

Пока система защиты выжигала мозг юноши, он почувствовал, что эта страшная вещь теперь больше не ограничена дверью. Словно подсказка изнутри, появилось понимание того, что в границах того мира, в котором существовал парень, теперь твориться хаос. Пока Эхо лежал этажом выше собственного неба, фаерволл выжигал из черепов жителей файлы дополненной реальности, в которой они все существовали. Сеть в Империи больше не была локальной.

Любящие родители

– Эхэй! – Морок поднял сына на руки высоко над собой. – Какой ты стал здоровый, Эхо!

– Выше! – кричал мальчик, наблюдая за миром с такой большой высоты.

– Выше, значит… Пошли к дедушке. У него высоко!

Морок поставил ребенка на грязи и под настороженные взоры местных направился в замок. Эхо держал отца за руку, крепко, не отпуская. Он боялся заблудиться в этом лабиринте из домиков. Кучи людей сновали по улицам, топча грязь. Время от времени с гулом проносились скауты с бойцами в белой броне верхом.

– Мама тоже у дедушки? – неуклюже говорил Эхо.

– Да. Они ждут нас. Ты ведь не забыл, что у дяди Восхода сегодня день рождения?

– Нет.

– А подарок взял?

– Подарок? – удивился мальчик.

– Ну а как же ты туда без подарка? Без подарка не впустят!

– Пап…

– Ладно – ладно. Я взял. Давай скажем, что это от нас обоих!

– А так точно можно?

– Конечно. Думаю, они не расстроятся.

Эхо семенил короткими ногами, стараясь не отстать от отца. Гвардейцы провожали взглядом высокого мужчину и ребенка, пусть даже через шлемы этого было и не видно. Эхо кланялся каждому встречному, что состоял на службе у Императора и радостно приветствовал. Пусть это и было давно. В те времена, глядя на Эхо, люди не испытывали презрения.

– Лифт?

– Да. Туда никак иначе не подняться. Ты же знаешь это!

– Я не хочу! Пап, давай по-другому.

– Эхо… Хватит бояться лифта! Ты уже взрослый, будь собраннее, – зайдя в замок, Морок сменил модель поведения, на более подходящую. За пределами крепости он был любящим отцом. Тут, в пределах замковой стены он принадлежал высшим чинам Императорской гвардии.

Эхо зажмурился, с трудом заходя в лифт. Мальчик до жути боялся этой коробки, что медленно ползла вверх. Боялся, потому что не понимал ее. Боялся, по тому что двери сами закрывались, оставляя мальчика в тесноте. Коробка захлопывалась и выйти из нее самостоятельно уже не получалось. Только ждать.

Морок преклонил колено, стоило ему сделать шаг из лифта. Эхо последовал примеру отца.

– Рад видеть вас… – раздался громкий голос с другого конца тронного зала. – Эхо, подойди к дедушке! Дай я тебя обниму!

Все блестело, переливалось, отражало. Зал, наполненный стеклом и глянцем, поражал маленького мальчика. Все до единого казалось ему удивительным и красивым. Но стоило только увидеть Императора, как ребенок в страхе прятался за своим отцом, скромно выглядывая из-за широкого бедра.

– Боишься меня?

– Уважаю… – тихо сказал ребенок. Именно так учил отвечать его отец.

– Ахах! Да будет тебе! – Император встал с трона и прошел к длинному столу, уставленному разнообразной едой. – Присаживайтесь, что ли. Восход, где ты там?

– Мама! – Эхо увидел мать и бросился к ней.

Лазурь в пол оборота посмотрела на своего сына, блеснув серыми глазами. Мальчик вцепился в длинную юбку и обнял девушку. Та в свою очередь наклонилась и потрепала Эхо за темные волосы.

Сколько бы Лазурь не смотрела на своего сына, в глазах всегда читалась грусть. Морок это понимал. Восход понимал. Эхо не понимал. Он даже не догадывался о том, что скребется на душе у взрослых. От того и хотел поскорее вырасти, чтобы быть со всеми на равных.

Лазурь с трудом подняла сына за подмышки и усадила на стул. – Тяжелый стал…

– Расту! – радостно, по-детски громко, ответил Эхо, устраиваясь поудобнее на высоком стуле.

– Морок, садись напротив.

– Конечно, – в голосе отца всегда читалась доброта. Он был одним из немногих взрослых, что всегда источал какой-то незримый, добрый свет. Мужчина обошел длинный стол и сел напротив своей жены, прямо по середине всей невероятной длины лакированной столешницы.

Во главе стола сел император. И расправил салфетку, которую аккуратно сунул под воротник своего кителя.

– Пап, а не рано? – Лазурь отвлеклась на пустующее место.

– Ты так считаешь? – произнес император и в ту же секунду двери лифта открылись. Окруженный блеском тронного зала из лифта вышел Восход. Его белый пиджак был увешан золотыми лентами, а черные брюки были идеально выглажены.

– Опоздал. Простите. Слишком долго собирал церемониальный наряд, – с улыбкой ответил юноша.

Восход приблизился к столу и отодвинул свой стул, но так и не успел сесть. Император поднял бокал.

– Встаньте, дети мои! – голос прозвучал настолько громко, что эхом звенел на поверхностях зала. – Сегодня один из членов нашей императорской семьи становиться взрослым. Восход! Тебе сегодня исполнилось восемнадцать! Я поздравляю тебя с совершеннолетием!

Бокалы поднялись вверх и четверо взрослых людей, морщась, проглотили плещущуюся на дне жидкость. Ржаной спирт, разбавленный водой, был редок, но Император не пожалел ни грамма, для того, чтобы отпраздновать день рождения сына.

Лазурь поставила бокал на стол и Эхо потянулся к нему. Мальчик хотел узнать, что же такое пьют взрослые, что аж морщится приходиться. Мать аккуратно хлопнула его по руке и тихо пригрозила пальцем.

– Мам…

– Эхо, не балуйся! Пей воду!

Ребенок скорчил обиженное лицо и взял стакан. Он болтал в нем прозрачную жидкость, недовольно сопя. Для него все еще оставалось загадкой, то, что ему не позволяли даже понюхать.

– Спасибо, отец. Спасибо Лазурь, Морок, и Эхо. Я рад, что мы сегодня собрались! – Восход взял тарелку с едой и свой стакан. Парень преодолел половину длины всего стола и поставил все рядом с Мороком, придвинув рядом пустой стул. – Далековато уселись, не думаете?

Морок достал сверток и протянул его виновнику торжества. – Это от нас. С днем рождения, совершеннолетний!

– Оу, не стоило. Спасибо! – Восход помял сверток. – А что там?

– Да, что там? – спросил Эхо, после чего поймал на себе осуждающий взгляд отца. По-доброму осуждающий.

– Открой! – Морок хлопнул шурина по плечу.

Юноша развернул тряпку, в которую был завернут подарок и улыбнулся. Стеклянная брошь блестела разными цветами. Столь редкая, необычная вещь была действительно завораживающим зрелищем.

– Ты сам это сделал?

– Нет, мы все ее делали, – Морок подмигнул своему сыну, чтобы тот не выдал секрет. Эхо неуклюже кивнул, давая понять, что прочитал ситуацию. – Эхо собирал стекляшки, а мы с Лаз выплавили ее.

– Лаз? В жизни не поверю! – рассмеялся Восход.

– Ну спасибо, братец! – Лаз надула щеки, показывая всем откуда у Эхо появилась такая способность. Все громко смеялись, даже вечно суровое лицо Императора не смогло сдержаться и разразилось невиданными доселе эмоциями.

– Спасибо! Я буду всегда носить ее! – Восход аккуратно расстегнул булавку и прицепил брошь на свой белый пиджак. – Ну как?

– Тебе идет, дядя!

– Определенно! – рассмеялась Лазурь, покрасневшая от выпитого.

Император вновь вернул свое прежнее лицо и пристально наблюдал за происходящим. Он вновь налил себе ржаного спирта и глотнул, не поднимая бокала. Звонкие голоса родных ему людей успокаивали, дарили радость, и спустя еще пару бокалов улыбка обосновалась на лице окончательно.

– Эхо! – выругалась мать. – Ешь давай!

– Не хочу!

– Эхо, ты должен больше есть! – продолжала она. – Дома еды нет, я ничего не готовила!

– Да, Эхо, – вклинился отец. – Ты растешь. Еды нужно много. К тому же, кто если не ты будет объедать деда?

– Я сыт! – стоял на своем мальчик.

– Эхо… Давай ради меня. У меня же день рождения! – присоединился к разговору Восток. – Это праздничный ужин. Его нужно съесть. Будет обидно, если он испортится… К тому же, ты ведь не так часто ешь мясо! Мясо, Эхо!

Ребенок надул щеки и недовольно начал ковырять вилкой еду, что была уже довольно сильно размазана по тарелке. Эхо специально так делал. Если навести беспорядок в блюде, то трудно будет сказать, сколько парень уже съел. Эта уловка часто работала.

Время шло, за окном наступила темнота и с высоты балкона можно было наблюдать, как в домиках загораются огни окон. Бескрайнее поле уже не так просматривалось, а звезды на небе, казалось, его совсем не подсвечивали.

– Красиво, правда? Аж жить хочется… – подошел Император к маленькому мальчику, что еле доставал ростом до ограждений.

– Да! Дедушка, а почему ты тут главный?

– Так сложилось, Эхо… – мужчина потянулся рукой к ребенку, чтобы погладить его по голове, но осекся. – Ну и странное же у тебя имя…

– Почему?

– Оно бесформенное.

– Это как?

– Имя обычно значит то, что ты можешь увидеть… потрогать…представить…

– Ага… – абсолютно ничего не понимая поддакивал мальчик.

– Эхо нельзя ни потрогать, ни увидеть. Вот ты знаешь, как выглядит эхо?

– Нет.

– И я нет… Странное у тебя имя.

– Угу… – ребенок было задумался, но его мысли быстро переключились. – Дедушка, а я буду таким же большим как ты? Или маленьким, как папа и дядя?

– Смотря кем ты хочешь стать, когда вырастешь!

– Кем? А кем я могу быть?

– Кем угодно. Хочешь – расти пшеницу. Хочешь – будь строителем. Но, знаешь, Эхо, ты ведь можешь стать Императором!

– Не хочу! – без задней мысли ответил мальчишка.

– Это еще почему?

– У тебя всегда такое хмурое лицо. Тебе грустно, дедушка? Тебе не нравится быть Императором?

– Тут дело не в том, что тебе нравиться, а что – нет. Есть такая вещь, как долг…

– Пап, хватит, – вышел на балкон Восход. – Он же еще маленький.

– Я не маленький!

– Да, Эхо, ты уже не маленький, но некоторые вещи ты поймешь позже. Когда повзрослеешь, – Юноша наклонился к ребенку и положил руку на тонкие волосы.

– Да не маленький я! – крикнул Эхо и ударил ладонью по груди своего дяди.

Брошь соскользнула с пиджака и упала на блестящую плитку. Стекло ударилось и разлетелось на тысячу мелких осколков. Под ногами осталась лежать одна лишь булавка.

– Я… – Эхо пытался сдержать слезы, но получалось у него с трудом. – Я случайно!

Восход подхватил малыша и посадил его себе на плечо, подняв его еще выше того, что позволял балкон. Выше. Еще выше. Почти что до самых звезд. – Не переживай Эхо. Ты главное не плачь. Потом сделаешь мне другую брошь.

– Я не плачу!

– А что тогда капает мне на темечко?

Эхо мокрыми глазами смотрел куда-то в даль. Ребенку было обидно, что он одним движением разрушил старания своего отца. Тогда, в этот момент, Эхо впервые ощутил себя виновным в чем-то. Весь оставшийся вечер он вел себя так тихо, как только мог, отводя глаза и от родителей, и от дяди с дедушкой. Эхо ел и пил, послушно, послушно собрался, когда Император попросил всех разойтись и послушно зашел в лифт, словно забыл про свой страх.

Грязь чавкала под ногами, но Эхо не просился на руки отца. Ему было стыдно. Морок же наоборот, всю дорогу подбадривал ребенка, понимая, что для него это было очень обидно. Как никак это был их общий подарок.

– Эхо, – подхватил малыша Морок. – Это ведь не последняя брошь! Ты подрастешь – научу тебя.

– Угу…

– Знаешь, – Морок поднес Эхо поближе и шепотом продолжил ему на ухо. – Я ведь так к твоей матери и подошел. Я сделал ей брошь, и она растаяла. Это самый надежный способ заполучить девушку!

Внешняя сетчатка

– Я хочу жить… – бормотал Эхо, пока его тело ревностно волокли.

Сначала парень считал больной головой железные ступени. Теперь его тащили по холодному каменному полу. Больно, все давит, даже пошевелиться не вышло. Эхо хотел ощутить себя в пространстве, сделав взмах руками, но тщетно.

– Очнулся наконец, – говорил до боли знакомый голос. – Не мните его, парни!

Сколько бы ни пытался проморгаться Эхо, глаза отказывались ловить фокус. Вместо этого всюду разводами плавали белые пятна. Свет ударил в глаза, и юноша понял, что его выволокли из коридора с трубами. Обратно.

– Вот он! – звонко разносился голос знакомого человека. – Он убил Императора и показал нам все это!

– Казнить ублюдка! – ревела толпа где-то вдалеке.

– Я сам его прирежу! – кричали люди.

Яркий свет ударил в лицо и глаза нехотя начали щуриться. Эхо напрягал свое зрение и через минуту уже мог различать силуэты. А вскоре прозрел полностью.

– Что… – хриплым голосом попытался выдавить из себя парень.

Для него голоса бушующей толпы смолкли. Он стоял на коленях, с привязанной к культе левой рукой, да так крепко, что и пошевелить нельзя. А впереди, подсвеченный лампами, был бесконечно огромный ангар. Мир… Дом… Все это было лишено краски и превратилось в нечто уродливое.

Дополненная реальность слетела.

Парень стоял и пытался понять, что же перед ним. Вместо балкона, что раньше был прекрасен и величественен – наварена арматура, с ржавыми кривыми швами. Крепостные стены под балконом превратились в кучу потерявших цвет контейнеров. Контейнерами были и казармы, и дома, и столовые. Все гнилое, уродливое. Пыль, что веками копилась, шапкой лежала не всем, что видел парень.

Глаза отказывались верить в происходящее. Эхо плечом помял веки, но ничего не изменилось. Там, где раньше были деревья, теперь стояли столбы и трубы. Бескрайнее небо превратилось в потолок, с кучей вентиляционных решеток и софитов. Дополненная реальность слетела. Текстуры прекрасного мира теперь навсегда были удалены из головы Эхо. И судя по реакции толпы – из их голов тоже.

Вонь, которой никогда тут не было ударила в нос. Эхо огляделся, пытаясь понять, что же так воняет и понял…

Грязь, что вечно чавкала под ногами тоже преобразилась. Куча гниющей ткани, еды, ошметков того, что было продуктами жизнедеятельности. Эхо напрягся, чтобы получше разглядеть толпу, и как только глаза поймали невиданное до этого момента приближение – парень понял. Люди стоят на собственных трупах. Тела разлагались и превращались в кашу. Грязь иногда убирали, сваливая в сторону, но она невзначай копилась. В куче гнили можно было разглядеть белеющие человеческие кости. Сеть транслировала грязь, а человек топтал трупы.

Сеть транслировала небо, а над головой был серый потолок.

Сеть говорила, что это дерево, но это лишь трубы или опоры.

Сеть превращала грязные свалки пластикового мусора и битого бетона в холмы, что колосились травой.

Сеть давала людям бескрайний горизонт, а сама упиралась в стену.

Леса – коммуникации.

Дома – жалкие гнилые контейнеры.

Эхо поднял голову, чтобы упереться взглядом в потолок. Там, на один лестничный пролет выше того, что называлось небом, есть мир. Вот только парень не успел его разглядеть.

– Мы не будем его казнить! – Эхо пригляделся и узнал оратора.

– Тавр… – вновь прохрипел парень, но его голоса никто не услышал.

– Да спускай ты его сюда! Можешь прям сбросить!

– Нет!

– Вы что, не понимаете? – невероятно громко кричал мужчина, обращая свой голос вниз, к толпе людей, что барахтались в собственных экскрементах.

– Тавр! – еще громче крикнул Эхо. Тавр покосился на него, но продолжил общаться с разъяренной толпой.

Эхо вдруг вспомнил, что теперь в любой момент может поднять свою кровь в воздух, стоило ему только захотеть, но сконцентрировавшись понял: кровь его больше не слушается. Он пытался выдавить кровь из культи – никак. Раны на голове или ногах – тоже нет. Все что осталось парню – ждать, когда решится исход всего этого представления. От Эхо ничего больше не зависело и ему вдруг стало легко.

Парень хотел освободиться, убежать, отказаться от того, что натворил. Теперь же поделать было нечего, и он просто начал слушать Тавра, склонив голову. Эхо, вдруг, все понял. Вообще все, что произошло. От самой первой встречи с тавром, и до сего момента.

Тавр не просто так нашел его после удара ЭМИ. Не просто так начал помогать. И труп тот он тоже не один день подготавливал. Все только ради того, чтобы Эхо оказался тут. Оказался виноват во всем.

Пока Эхо вглядывался в замысловатые надписи на стенах гигантской комнаты, что раньше была целым миром, Тавр решал его судьбу.

– Эхо всегда был потомком Императора!

– И сыном предателя – в ярости ревели люди, не в силах пробраться наверх. Замок оказался, своего рода, смотровой башней, сделанной лишь для того, чтобы можно было добраться до коридора, что шел под потолком.

– Нет! Я был там в ту ночь!

– Ты врешь!

– Я видел своими глазами, как император и его сын напали на беззащитного ребенка! Как Морок своей жизнью расплатился за своего сына!

– Почему молчал? – негодовали люди.

– А вы? Вы сказали бы? – Морок сделал маленькую паузу, чтобы не потерять инициативу в диалоге. – Оковы лжи спали! Вот он мир, что скрывал от нас тиран! Эхо нас всех вызволил из этого чудовищного плена! Больше не будет никакой лжи! Как истинный потомок, обладающий далекой от нашего понимания силой! Как тот, кто превзошел даже Восхода! Эхо приведет нас к новому дому. К новой земле! К той, что не будет наполнена ложью!

Толпа молчала, вслушиваясь в каждое сказанное слово.

– Ну так что? – Тавр поднял руки выше. – Неужели Эхо сделал что-то плохое? Он всем сердцем хотел для всех правды. Ему нужен был лишь шанс, чтобы свергнуть тирана. И я дал ему этот шанс! Вместе, мы показали вам правду. Пусть она и была горькой.

Люди начали перешептываться, вогнанные в смятение словами мужчины. Но Тавр продолжил. Он не собирался останавливаться на этом.

– Эхо! – парня подняли за подмышки и выволокли к людям, поставив его на самом краю балкона. – Ты найдешь нам новый дом?

– Я…

– Что он бормочет? – вновь завелись все, кто собрался внизу.

– Эхо, столько людей полагаются на тебя! Ты, как тот, кто хотел жить больше всех, должен их понять! Так ты найдешь нам новый дом?

Белые пятна в глазах Эхо начали обретать форму, но он смотрел сквозь них на то, что теперь его окружало. Эхо был настолько растерян, что не мог сфокусироваться ни на одном своем выводе. Для него это «была или не была». Выбор без выбора.

– Да.

– Че он сказал?

– Он сказал: «Да»!

– Эхо! – за скандировали люди. – Давай! Мы пойдем за тобой!

– Да здравствует новый Император! – Тавр поймал негодование толпы. – Император-проводник! Император-разведчик! Впервые сильный будет вести слабых, а не ехать на них! Да здравствует огромное сердце этого парня!

– Да здравствует!

Пока толпа безудержно ревела Эхо все еще не мог прийти в себя. Увиденное потрясло его. Он даже не обращал внимания на то, на что он только что подписался. Тавр закончил общаться с толпой и сделал пару шагов назад. Эхо, еле стоящий на ногах, был подхвачен крепкой рукой своего бывшего товарища и отведен от прославляющей его топы.

– Ну и стадо… Верно, парень? – обращался к Эхо мужчина, ведя его вглубь смотровой башни.

– За что ты так? – Эхо не в силах был посмотреть в лицо Тавру.

– Хмм… – задумался тот. – Однажды коснувшись стены, я был не в силах справиться с любопытством.

– Понятно…

– Ты даже не спросишь меня, как так вышло? Ну как я выжил и все такое?

– Я и так все понял. Задавать глупые вопросы… не хочу, – Эхо поднял полный злости взгляд. – Я разорву тебя, как мать тогда разорвала своего отца.

– Ахахах! – заливистый смех сотряс комнату. – Если б ты мог… Ах если б ты мог… Эхо, толпа скандирует тебе!

– И что? Что теперь? Посадишь меня на гнилой и ржавый трон?

– Нет, Эхо. Ты найдешь новый мир. Ты сильнее всех нас, ты потомок Императора!

– Мне-то хоть не ври. Этой силы больше нет. Иначе я и вправду убил бы тебя…

– Хах. Ну да. Тем не менее. Твоя великая миссия заключается в том, чтобы спасти этих бедных людей, – Тавр положил руку на плечо Эхо. – Только не говори мне, что не чувствуешь вины! Ты всю жизнь винишь во всем себя. Не отказывай себе в удовольствии взвалить и этот груз.

– Развяжи.

– Ну уж нет. Давай сам как-нибудь.

– Насрать… – Эхо вывернулся из-под тяжелой руки и направился к двери, что вела в черный коридор.

– Эхо. Сеть и вправду так не работает. Она либо есть, либо ее нет. Нет пятен. Она либо дотягивается до места и его окрестностей. Либо нет.

– Зачем ты мне это говоришь?

– Это я тогда вызвал зачистку. И сеть прервал тоже я. И спас тебя тоже я.

– Я тебе уже сказал, что все понял. Ты так горд собой? – Эхо плюнул кровавой слюной под ноги предателя. – Надеюсь, что ТЫ тут и сдохнешь!

– Эхо… А я надеюсь, что ты сможешь с этим справиться!

Эхо ничего не ответил, лишь вышел в мрачный коридор и побрел направо, наверх. Считать ступени было трудно, лестница петляла и норовила уйти из-под ног. Парень елозил целой рукой, чтобы освободиться от веревок и через некоторое время уверенно ухватился за периллы.

Узкая лестница закончилась, выведя парня на большое пространство. Куча геометрических форм, мрак, полумрак, какое-то безумие из построек и нагромождений. Всюду лестницы вперемешку с окнами, крыши торчали из стен, а окна накладывались одни на другие. Эхо закрыл глаза и сел на холодный бетонный пол, прижавшись к торчавшей над землей перилле спиной.

– Что я наделал… – взялся за голову парень. – Лучше б я тогда сдох от ЭМИ…

Эхо не в силах был больше держать обиду внутри, и она начала душить его, попутно отправляя крупные слезы на запачканную кровью броню. Эхо и вправду чувствовал вину. А еще чувствовал, что с каждым прожитым днем все вокруг становиться только хуже. Кажется, что падать больше некуда.

– / Здравствуй, пользователь! / – раздался голос глубоко внутри черепа. – /Предлагаю пройти курс по обращению с общим сетевым пространством. Тебя ждет целый мир возможностей и развлечений! /

– Да что еще? – Эхо сжал большую голову здоровой рукой, пытаясь спрятаться от этого шума.

– /Открой глаза и следуй инструкциям! / – нежно говорил женский голос, – /И тогда весь мир будет у твоих ног! /

Эхо открыл глаза, неуклюже пытаясь поймать символы, что бегали в них. Он ловил белые разводы, фокусировал их, но все равно никак не мог с ними взаимодействовать.

– / Следуй инструкциям перед своими глазами, уважаемый пользователь, / – повторил голос.

– Я… Я не умею читать…

– /Вот черт! /

– Черт?

– /Я столько времени потратила, чтобы активировать внешнюю сетчатку, а ты не умеешь читать… /

– А?

– /Просто превосходно! /

– Кто ты?

– / Ну уж явно не сетевой ассистент! /

– Ты человек?

– / Да. Такой же, как и ты… Что, кстати, редкость. /

– Тогда…

– /Ты ведь даже не знаешь, что спросить? /

– Ну да…

– /Вот черт… Как же мне «повезло» …/ – голос ненадолго затих, перестав раздраженно вибрировать внутри Эхо. – / Так, давай по порядку! /

Предательство и преданность.

– Вот, я перешла на общий канал связи.

– В чем разница? – спросил Эхо, не поднимаясь с холодного бетона.

– Этот не шифрованный. Тратит не так много энергии.

– Хм…

– Как-то не по плану все пошло. Я не хотела вступать с тобой в контакт. Так, максимум ввести в курс дела.

– Это из-за символов перед моими глазами?

– Нет. Это из-за того, что ты их не понимаешь!

– Дома мне это было не нужно. Там были слова, но они значили ровно то, что значили, и складывать из них другие не приходилось…

– Ты мне про детство свое рассказать решил? Давай так: я помогу тебе, а ты поможешь мне.

– Нет, спасибо. Я уж, как-нибудь сам…

– Что, впервые пережил предательство?

– Это ты так утешить меня пытаешься что ли?

– Смирись. Это самый адекватный для тебя вариант. В смирении рождается мудрость. Ты знал?

– Бред…

Голос на секунду затих. Эхо поднял голову, чтобы увидеть новое небо, но наткнулся взглядом на бесконечное количество построек, что закрывали все, что могло бы быть над головой. Геометрические фигуры, что должны были быть промышленными или жилыми постройками вырастали одна из другой. Как ветки деревьев они образовывали единое целое, путались между собой, срастались и разделялись.

– Я была с тобой с того самого момента, как ты вошел в среднюю сеть. Твой модуль передачи данных был настроен на прямой контакт. Ну, собственно, пока защита сети выжигала твой мозг, я подключилась, и настроила беспроводное шифрованное соединение. Теперь, пока ты сам не захочешь, никто не залезет в твою голову.

– Я не хочу, но ты еще тут.

– Ну, я это отдельный разговор. Я – сетевой инженер. Я настроила подключение, и естественно, я знаю все пути доступа.

Эхо прикоснулся к ноющему обрубку, что остался от правой руки и с досадой вздохнул. – Я жить хочу…

– Ты повторяешь это уже второй раз. Нет, третий. Ты бормотал это в отключке. В чем смысл? Это молитва?

– Молитва? – задумался над новым словом парень. – Нет. Машины в крови выполняют приказ. Они…

– Я поняла. Можешь забыть про это. Ты больше не обязан это произносить. Опережая вопрос: ты теперь под юрисдикцией средней сети. Она контролирует все твои жизненные показатели. Контролирует машины в твоем теле. Даже твои глаза. Средняя сеть видит мир твоими глазами и в твои же глаза транслирует то, что ты хочешь. Ну, информацию, в смысле. Не как до этого.

– Что было до этого?

– Дополненная реальность. Твоя внешняя сетчатка служила не для взаимодействия с сетью, а для того, чтобы транслировать тебе то, что ты должен был увидеть. Всю ту симуляцию, что создали задолго до твоего рождения.

– Все это было таким реальным…

– Вот тут ты не прав. Сколько раз ты ощущал на себе капли дождя? А купался ли ты хоть раз в реке? Грело ли тебя солнце по-настоящему, или только светило?

– Нет. А ты? С тобой такое было? – Эхо вглядывался в символы перед глазами, пытаясь интуитивно понять то, что они значат.

Голос в голове замолчал. В этот раз дольше обычного, но потом с досадой ответил. – Нет. Этого – нет.

– Всего этого не существует?

– Ну в перспективе бесконечности строения, оно где-то и есть. Но я существовала там, где это лишь… Теория? Нет, подожди. Как называют то, что где-то существует в теории, но ты этого не видел?

– Нашла кого спросить… – парень поднялся на ноющие трясущиеся ноги и начал оглядываться по сторонам. – То, что я ищу… это можно найти?

– Место для этих людей?

– Да.

– Так ты решил помочь им?

– А это странно? – Эхо начал разминать затекшие плечи, предвкушая долгую дорогу.

– Ты уже их спас.

– Да какое же это спасение? Вот это вот все…

Эхо, раскинув руки, крутился вокруг себя, акцентируя внимание на том ужасном темном месте, в котором оказался. Он ловил глазами окна, в которых вместо стекла бетон. Черепицу бревенчатых домиков, что как бородавки появились на теле небоскр ебов. Рельсы, ступени, бесконечно высокие лестницы, что шли вверх, обрываясь на середине. Все из бетона. Даже то, что не должно было быть.

– Что это вообще такое? – спросил юноша, рассчитывая услышать понятный для себя ответ. – Почему тут все сделано из одного и того же? Это бетон?

– То, что тебя окружает… – голос задумался над формулировкой. – Это мир. Это тот мир, от которого бежал человек, спрятавший вас в большой… «комнате»? Это был технический этаж, но толку-то от такого названия. Склад с коммуникациями был для тебя целым миром… Поверить не могу…

– Ты не ответила. Почему тут все такое?

– Ладно. Тут нет понятного тебе объяснения, но ты попробуй понять. Все началось тогда, когда люди начали по полной использовать трехмерное моделирование для строительства. Это была эпоха рассвета человечества. Лучшие его годы. Биоинженерия, искусственный интеллект, генетика… Все лучшее было собрано в том промежутке времени…

– С «миром» что?

– Смешай все перечисленное. Получишь неконтролируемый коктейль. Строительство отдали на аутсорсинг сети. Человеку нужен был дом – сеть его строила. Машины находили место, прокладывали коммуникации, возводили жилье, заводы, гостиницы… да все что угодно!

– А что делал человек?

– Праздно существовал. Люди всецело поддались сети. Они в ней жили, ей управляли, и, как ни странно, на нее полагались. Когда начались первые сбои – никто не понял. Кто-то считает, что это был специально написанный код, который ломал весь мир, кто-то, что сеть сама отреклась. Однажды всех пользователей выкинуло из сети и каждый повторно вошедший пользователь опознавался системой как бот или нежелательный элемент. Система цензуры сети распознавала людей как нарушителей. Люди потеряли контроль над сетью.

– А ты?

– И я тоже. «Но ведь ты в сети?» спросишь ты! И да и нет, я, наверное, пользуюсь буферной зоной. Считай, что между этапом входа в сеть и этапом авторизации в ней. Я тут только благодаря своей удаче.

– То есть, ты пользуешься чем то, что не требует твоей идентификации?

– Провел аналогию с неучтенными?

– Да. Они могли жить с нами в комнате, но не могли взаимодействовать. Странная аналогия, но ведь подходит?

– Как скажешь… Как только людей не стало, больше никто не мог управлять сетью. Дома строились, накладывались друг на друга. Сеть могла зарегистрировать одно и то же место для двух разных зданий, никто не контролировал вычислительные ошибки, и они начали копиться. Так в одном пространстве вырастали сразу три наложенных друг на друга объекта. Или четыре. Коммуникации пересекались и перемешивались. Больше не было контроля по материалам, и сеть сама решала из чего строить.

– Бетон?

– Нет, это синтезированный камень. Структура, что на порядок прочнее бетона. Из нее на этих уровнях теперь все. Бревно – из «бетона», стекло – из «бетона», железо – из «бетона». Да, давай называть это бетоном. Так будет проще. Раньше тут было красиво. Даже в этом месте были здания, что вмещали в себя людей.

– Не похоже…

– Ты прав. Теперь здесь так же, как и везде. Разве что, на самых нижних уровнях все по старому, но туда мы не доберемся.

– Мы?

– Я думала, мы наладили контакт? Впереди долгий путь, тебе нужна помощь. Хватит капризничать как маленький мальчик!

– Я не капризничаю! Ты свалилась на мою голову, не пойми откуда! Как я могу тебе доверять?

– У тебя нет выбора. Что ты можешь сделать в такой ситуации? Куда пойдешь?

Из лестничного поема подул теплый затхлый воздух, вперемешку с клубами пыли. Гул и голоса толпы еле слышались в лабиринтах лестницы. Эхо поднял голову наверх и даже не смог сообразить, как карабкаться на такую высоту. Сколько бы он не оглядывался, единственным адекватным направлением были эти два варианта. Справа, слева, дома стояли так плотно, что между ними нельзя было протиснуться. Лишь по улице впереди была недостроенная лестница.

– Выбор всегда есть, – выдохнул парень.

– И какой же?

– Я не знаю…

– Ты много не знаешь. Я не предлагаю тебе слепо следовать за моими словами. Пройдет время, и ты сможешь мне доверять. Давай так: сначала я помогу тебе, а потом ты поможешь мне.

– Почему ты мне доверяешь?

– По тому, что я ничего не потеряю, если ты вдруг оставишь меня, после того, как достигнешь цели.

– То есть, только я могу оказаться в опасности? Вдруг ты заведешь меня не туда?

– Мда… травма… Давай так. Дай мне пару часов, и мы сможем с тобой подружиться. Мне нужна твоя помощь, а значит и я должна приложить усилия. Чтобы тебе было легче.

– Ладно, но я не сдвинусь с места, пока не пойму, что оно того стоит.

– Договорились. Жди.

Эхо вновь уселся на бетон и прикрыл глаза, пытаясь уйти от боли, что гудела во всем теле. Веки опустились, и белые символы на сетчатке погасли. Удобно. Парень начал проваливаться в дрему, пытаясь накопить силы. Так или иначе, а оставаться тут вечно он не сможет.

Сколько бы печали от содеянного Эхо не пытался в себе удержать, он переполнялся. Обида за то, что он так глупо поступил, что с ним так жестоко обошлись, не давала ему покоя. До встречи с Восходом он искренне считал, что тот желает проучить мальчишку. Тот добрый дядя, что всегда с теплотой относился к ребенку, на глазах превращался в чудовище. Вот только… Эхо начал осознавать, что чудовищем то дядя и не был, ни дядя, ни тот, кто в нем жил. Рука? Да это была всего лишь случайность, следствие неосторожного управления машинами в крови. И не было там никакой злобы.

Эхо открыл глаза и вдруг осознал, что он никогда не чувствовал злобу от Императорской сущности. Эхо был для него словно насекомое, к которому относились снисходительно, и пусть даже он и коснулся стены, то вряд ли бы это повлияло на ход жизни в том чудесном мире. Вот теперь парню стало еще обиднее. Он убил то, что не желало ему зла. А вместе с этим убил еще и целый мир, что был по-своему прекрасен. А он был прекрасен.

Эхо с тоской выдохнул и посмотрел на часы. Половину часа парень провел в полусне, пытаясь осознать всю глубину своего проступка. Чем дольше он думал, тем больнее ему становилось. Он даже не винил Тавра в таком продуманном плане побега. Он винил себя.

– Проснулся? Смотри наверх! Между церковным куполом и статуей старика. Шесть километров. Приглядись к ним!

– Церковь? Статуя? – Эхо не мог разглядеть в этой каше из построек нужные ему ориентиры. Внезапно сетчатка отметила красным кругом область и парень прищурился. Зум приблизил две мелкие фигуры с такой силой, что можно было разглядеть шнуровку на высоких рваных ботинках этих людей.

– Похожи на тебя?

– В смысле? – удивился вопросу парень. – Ну да… люди как люди.

– Тогда собирайся. Иди по лестнице, а как она закончится, то справа будет коридор через… я черт его знает, как это назвать. Никогда не задумывалась…

– Ну, уж назови как-нибудь!

– Модель постройки съехала в одной области, н у не знаю… пусть будет глитч.

– Да наплевать! Местные должны тут ориентироваться. Я приведу их, жди здесь!

– Эхо. Я в твоей голове.

– Вот черт, – засуетился парень, разминая ноги. – Ладно, идем!

Два маленьких человека шли по узкой тропинке, что пролегала на невероятной высоте от построек, через которые пробирался юноша. Голос вел его разными коридорами, иногда обращая его внимание на то, как далеко ушли две фигуры. Ни ограждения, ни стен, порой окружение так и норовило убить всех, кто через него пробирается. Один неудачный шаг, и парень полетел бы в бесконечную пропасть, вечно отскакивая обмякшим телом от разного рода безумных построек.

Двое на уступе тоже были хороши. Они двигались медленно, аккуратно шагая вдоль высокой стены, что тянулась на многие километры вверх и вниз.

– Вдоль чего они идут?

– Опорный столб. Держит уровни мира.

– Столб? Я думал это стена? – удивился парень, пытаясь разглядеть, где же эта конструкция начинает закругляться.

– Диаметр столба четыреста тридцать километров. Но это все еще столб.

– Мда…

Нигде не было видно ни лестниц, ни уступов, по которым эти двое могли бы оказаться в середине такой огромной постройки. Не понятно, откуда они там, да и куда они идут – тоже загадка. Тем не менее, спутница Эхо умудрилась найти их среди бесчисленного множества нагромождений.

– Стой! – прозвенел в голове юноши голос. – Мы ровно под ними.

– Ты связалась с ними. Они помогут?

– Нет. Вот сейчас… Окрикни их по команде! – голос в голове дрожал.

– Что…

– Давай!

– Ээээй! – Эхо заорал что есть сил. Его фигура, а тем более голос казались такими незначительными в ужасающих масштабах нового пространства.

Двое остановились на секунду и повернули головы в сторону Эхо. Парень обрадовался, что его заметили с такой высоты, и уже начал было думать, как встретиться с этими людьми. В эту же секунд огромная вагонетка на невероятной скорости пролетела вверх. Ровно там, где шли эти два человека. Многотонная коробка устремилась куда-то вдаль, будто и не заметила на своем пути людей. Гулкий звук удара, и кровь каплями полилась вниз, падая на Эхо. Парень в шоке наблюдал за тем, как в воздухе крутятся переломанные и разодранные в клочья тела.

– Что это…

– Вагонетка. Чуть не пропустили.

Шмат мяса стремительно пролетел мимо и упал на уступ, что был на пару этажей ниже Эхо. Парень наклонился вперед, чтобы разглядеть то, что осталось от человека. Кровь все еще лилась сверху, будто зависая в воздухе. Второе тело с гулким ударом упало где-то вдалеке, скрывшись из виду.

– Это… – в недоумении смотрел на окровавленную половину туловища юноша.

– Да! Твоя новая рука! Спускайся давай, не зря же мы их караулили!

– Ты убила их только ради этого? Ради руки?

– Они бы и так были сбиты этой вагонеткой. Ты вовремя окрикнул их. Так хоть рука не пропадет. Второй то вон как далеко улетел!

– Вот блядь… – Эхо присел на корточки и держась здоровой рукой за край косой крыши спрыгнул вниз. Парень приземлился на бетонный уступ, почти полностью подогнув ноги при ударе. Было высоко, но Эхо умудрился устоять на своих двоих, а значит, падение вниз ему не грозит.

Изуродованный помятый труп смотрел стеклянными глазами куда-то вверх. Эхо долго не решался приблизиться к телу, но через несколько минут раздумий вынул из ботинка нож.

– Ну что? Как я тебе?

– Не знаю…

– Да ну тебя! Видишь, мы сейчас полностью тебя восстановим. Эти двое были того же вида, что и ты! Грех добру пропадать. Приматывай, давай!

Эхо сдернул жгут, что останавливал кровь из его обрубка и приложил к ране отрезанную руку, зажав ее между коленями. Из сумки был вынут клей и три обрезка армированного скотча. Все это добро легло на рану, и новая рука уже без поддержки болталась на своем месте. Пара дней и Эхо сможет ей пользоваться, а пока нужно было понять, что же делать дальше.

– Со мной так же может случиться?

– Нет. Если ты будешь со мной.

– Я Эхо.

– Вот и славно. Я Мира, давай поможем друг другу!

– Так ку…

– Вверх!

– Вверх?

– Да, вверх! – в голове Эхо, словно появился силуэт, что задорно тычет пальцем в небо. Небо, которого над головой не было. Там вверху – плиты перекрытии, что стоят на огромных столбах, а на тех плитах стоит точно такая же изуродованная застройка, как и на том уровне, где оказался парень.

– Вверх – так вверх. – Эхо жгутом подвязал новую руку к броне и спрыгнул еще на этаж ниже. Туда, где начинался коридор, за которым был мост, за которым была площадь, за которой была лестница, к которой прирастала другая лестница, третья, четвертая и так до бесконечности. До самого потолка.

Бесформенное имя

– Мираж! – звоном раздавался голос под черепом юноши.

– Так?

– Да! Правильно! Ты составил слово. Это мое имя, – обрадовалась девушка. – Теперь напиши свое!

– Я складываю вот эти… Так? – потирал лоб Эхо, пытаясь составить слово из белых символов на внешней сетчатке. – Да чем я вообще занимаюсь?

– Учишься!

– Да зачем мне это?

– Чтобы выжить. Ты не только учишься читать, но еще и управлять сетевым пространством. Пусть пока и в даавторизованном диапазоне. Кстати об этом! Какой у тебя сетевой интерфейс?

– Что? – юноша опять услышал незнакомое слово.

– Ищи в общей сети! – голос начал объяснять Эхо, как пользоваться всей доступной ему информацией.

Белые строчки сливались в кашу, стоило только юноше отвлечься. Слова и буквы тяжело ему давались. Мира следила за тем, как парень произносит прочтенное и поправляла его по мере сил.

В полумраке бесконечного пространства, что рассеивался редкими софитами, прикрепленными то на потолке, то на опорных столбах. Эхо брел по крутой лестнице, что вот-вот должна была закончится. Тусклый белый свет еле пробивал висевшую в воздухе пыль, создавая ощущение утреннего тумана в бесконечных бетонных джунглях. Глаза, по началу, с трудом различали объекты от недостатка света, но по прошествии дня Эхо смирился, и больше не пытался причитать. Лишь с усердием разглядывал все, что его окружает.

Лестницы перед Эхо пересеклись, образовав странную конструкцию, поэтому пришлось немного отвлечься и вскарабкаться на преграждавший путь уступ. Эхо перелез не к месту стоящий пролет и вновь спрыгнул на свой маршрут.

Чем выше поднимался парень, тем страннее были наложения трехмерных форм друг на друга. Самыми глупыми и абсурдными ему казались клоны одной и той же постройки. Сотня домов, поставленных в ряд, торчали из общей массы бетона. Один за другим они шли, теряя по паре сантиметров от расстояния между собой, пока не наложились друг на друга настолько, что не начали появляться в одной и той же точке десятками штук. Одни стояли отдельно. Другие уже слиплись.

Внутреннее убранство зданий тоже делали машины, так что если конструкции ложились одна в другую, то и их планировка также накладывалась на саму себя или соседнюю. Из-за просчета сети во многие строения, не то что нельзя было войти… В них с трудом можно было заглянуть.

– У меня нет сетевого интерфейса…

– Никаких разъемов? Ни на шее, ни на затылке? Ты серьезно?

– Да, полностью.

– Твоя ветвь развития намного старше, чем мне показалось… Погоди, но рука ведь подошла?

– Да. Болит, правда, но не отвалилась.

– Какая у тебя группа крови?

– Не знаю.

– А генетический идентификатор?

– Тоже не знаю.

– Вот черт! А что если у тебя есть право на вход в высшую сеть?

Эхо остановился посреди бетонного подвесного мостика, что на многие километры висел над пропастью. – К чему все это?

– Если твоя ветвь эволюции такая древняя, то быть может, что вас заперли на том тех.этаже в самом начале исключения людей из системы. Возможно, твой генетический код может авторизоваться!

– Я не про это! Зачем мне твоя «высшая сеть»? – говорил парень, и его громкий голос уходил в бесконечное пространство этажа, отказываясь возвращаться обратно.

– Чтобы ты смог сделать то, что задумал. Это абсолютное право доступа ко всему в этом мире. Абсолютная власть над машинами. Каждый этаж станет твоей собственностью. Это вкратце. Чтоб ты понял.

– Это сработает?

– Да. Должно… – девушка задумчиво промычала, будто специально транслируя это Эхо. – А зачем мы вообще идем? То есть, что за место ты собираешься найти? Как оно выглядит? Реальное, или снова с дополненной реальностью?

– Это тебе лучше знать. Я тут у вас всего второй день.

– Ищу то, не знаю, что…

– Да. Именно. И раз уж ты вызвалась мне помочь, то давай помогай. Чем быстрее отыщем, тем быстрее я выполню свою часть сделки. Если, конечно, посчитаю нужным.

– Тогда за работу. У тебя нет интерфейса… Значит нужно найти то, через что ты сможешь получить доступ к сетевому пространству. Дай подумать…

– Я не тороплю. Все равно я еще не дошел до потолка.

– Маршрутизатор. Вот только как…

– Как добыть?

– Да. Подожди. Я подумаю, где они могли быть. Желательно в большом количестве…

– Ты пока думаешь. Хочу задать вопрос: зачем мне маршрутизатор, если я и так контактирую с сетью? Все эти символы, твой голос…

Мира немного подумала. Попыталась составить такую картину, что и сам Эхо бы понял. – Скорость передачи данных! Как вода, кран и давление. Средняя сеть – это обычный домашний водопровод. А вот высшая сеть, это озеро, где вместо крана – водосброс дамбы, что пропускает миллионы тонн воды в час. Согласись, такое количество через кран не пройдет. Так вот твое нынешнее беспроводное соединение – это кран. Тебе нужно что-то с хорошей пропускной способностью.

– А низшая сеть?

– Низшая сеть, это, как водится, обобщенное название локальных сетей. Это как ковшик с водой. Ничего никуда пропускать не нужно. Один раз подгрузил – пользуйся. Без общего доступа ни налить, ни вылить ты не сможешь.

– Странное описание, но я понял.

– Это радует. Я как раз нашла то, что искала. Подними голову.

Эхо поднял взгляд, и сетчатка подсветила ему новую цель. Бесконечная площадь потолка, что простиралась на многие тысячи километров вокруг, на первый взгляд была абсолютно гладкой. Вот только сетчатка выкрутила зум и Эхо увидел целую сеть подвешенных мостиков. Мостики вперемешку с трубами болтались прямо над пропастью. Иногда в этом пространстве появлялся кусок здания, что попал туда каким-то невероятным образом.

– Вот то здание, похожее на улей. Это бывший штаб реселлеров сетевого пространства.

– Там точно есть? – Эхо вглядывался в странное сооружение, закрепленное на потолке этого мира. Оно было не похоже на те, что находились вокруг парня. В отличие от окружающих построек, эта была качественная. Стекла, как и следовало, блестели, а на стенах даже сохранились цвета и надписи. – «Сетевой банк Ааль»?

– «Даль», – поправила парня Мираж. – Ты спутал букву или не разглядел? Сколько на дальномере?

Эхо мысленно поставил отметку и перевел взгляд на шустро бегавшие до этого момента цифры. –Один, семь, запятая, восемь, шесть, семь… Семнадцать километров. Почти восемнадцать.

Шея парня затекла, и он начал глядеть по сторонам, в надежде понять, как забраться так высоко. Вот только кроме хаоса бетона он ничего, особо, и не мог разглядеть. Его склад ума просто не поспевал за ужасом геометрического безумия вокруг, и глаза быстро сдавались. Оставалось только надеяться, что он однажды привыкнет.

Лишний шаг в таком пространстве мог навсегда сбить юношу с пути. Лабиринт из странного, похожего на бетон, материала мог поглотить и больше никогда не отпускать. Эхо бы скитался тут целую вечность, ну или до тех пор, пока не умрет от голода или еще какой трудности.

– Каменное дерево на сем часов. В твоей плоскости. Видишь?

Эхо вспомнил урок ориентирования от Миры и обернулся назад. – Вижу.

– Под самой нижней ветвью справа. В двадцати пяти километрах за деревом должна виднеться маленькая дверца.

– Ага…

– Это коммуникационный короб. Дверь – для обслуживающего персонала этажа. Если повезет, то там еще осталась целая лестница, ведущая прямо к плите перекрытия. Точнее к площадкам обслуживания.

– Те что висят?

– Да. Сможешь сам добраться до двери?

Парень в полумраке этажа представил свой маршрут, что петлял мимо бесчисленного множества выступающих здании. В паре мест пришлось бы спуститься, а в паре других – подняться. Но в целом, весь путь проглядывался отлично. – Да. Скорее всего.

– Тогда я отдохну.

– Так ты, действительно, человек?

– Я же тебе говорила!

– Прости. Просто сначала ты говорила, словно ты какой-то робот. Все эти «Приветствую» и тому подобное…

– Это была шутка. Юмор.

– Выжженная кора мозга тоже юмор?

– А это уже не я! – раздраженно ответила Мира. – Все! Давай сам! Если что-то срочное – зови.

– Ладно.

Эхо сделал шаг в сторону и оказался на краю лестницы. Прыжок с небольшим разбегом и ноги уже стояли на волнистой крыше домика, что по-видимому должен был стоять на каком ни будь элитном курорте, но оказался замешан в кашу из других зданий.

Долго приходилось петлять, поднимая осевшую пыль. Парень с трудом пробирался к двери, на которую указала Мира. Но через некоторое время Эхо смирился и уже на автомате рассчитывал маршрут, что умудрялся разглядеть, оказываясь в его высших точках.

Вокруг ни души. Бесконечное пространство уровня молчало. Ни скрежетов, ни скрипов, лишь тишина. Пыль, что висела вокруг не издавала ни звука. Иногда Эхо казалось, что его шаги издают такой грохот, что сюда сейчас сбегутся все, кому не лень.

Эхо боялся этого места, и порой даже не пытался скрыть дрожь в ногах. Кто тут обитает? Такие же люди? Или более злые? Ответов на эти вопросы попросту не было, да и искать их парню было не очень-то и охота.

Эхо разбежался и прыгнул с края вертикальной лестницы, что каким-то образом была построена совсем под другим углом, и сейчас служила как очень неудобная тропинка в воздухе. Ноги коснулись брусчатки двумя этажами ниже, и юноша, не сумев на них устоять, покатился вперед, переваливаясь на спину.

– Ты в порядке? – раздался голос в голове.

– Да. Я на месте, – Эхо встал и отряхнул свою броню от прилипшей к ней пыли. – Это не город, а безумие какое-то.

– А это и не город. Считай, что это разминка, – Мира вновь подсветила дверь на внешней сетчатке парня. – Открывай. Посмотрим, повезло нам или нет.

На удивление, металлическая дверь со скрежетом отворилась, открывая путь в вертикальную трубу, что поднимала к потолку кучу коммуникаций. Все пространство было заполнено проводами. Справа, слева, спереди. А в середине скупая лестница. Если бы не дальнобойное зрение парня, тио он вряд ли бы смог увидеть ее конец, настолько высоко было подниматься. Успокаивало одно: тут слишком тесно, чтобы полноценно сорваться вниз.

Эхо поставил ногу на перекладину, но она тут же обломилась. До того, как парень перенес на нее свой вес.

– Дорога вверх будет долгой, – разминая здоровую руку вертелся в тесном пространстве парень.

– Не ной. Оно окупиться.

– Уж надеюсь, – Эхо ухватился покрепче за боковину. – Мираж, если я почувствую, что ты планировала подставить…

– Да, я тебя поняла. Ты все еще мне не доверяешь. Достань маршрутизатор, и я тебе кое-что покажу.

– Хм, – парень начал карабкаться вверх, делая время от времени передышки. Дальномер на сетчатке все так же показывал семнадцать километров. Эхо даже не рассчитывал проделать весь этот путь за оставшийся день. Горизонтальные перемещения по уровню отнимали уйму времени, а вертикальные тратили время еще быстрее. Сколько бы парень не задумывался об этом, он осознавал, что изменить в сложившейся ситуации ничего не может. Вот и карабкался вверх, особо не придавая этому значения.

– Эхо! Проснись!

– А? – открыл слипшиеся глаза юноша. – Уснул?

– Да, перед самым верхом. Расслабился, когда увидел конец?

– Видимо… – с тяжелым трудом руки подтянулись еще несколько раз, и парень встал в полный рост. Он оказался в распределительном узле, в который по толстым магистралям подавались вода, воздух и электричество. – Дальше вперед?

– Да.

Эхо толкнул дверь, и она отломилась с прогнивших петель. Если бы все было так, как привык парень, то дверь просто упала бы рядом. Но она полетела вниз. Стремительно приближаясь к круговороту настроенных зданий. Перед глазами парня предстали бесчисленные тропинки подвесных мостиков. Это были модульные люльки, что притянусь к потолку и висят тут уже не одну сотню лет. Металлические тросы изрядно проржавели, а перила и вовсе осыпались в некоторых местах.

Между каждой люлькой было расстояние, едва ли меньше шага. Дверь скользнула ровно в такой промежуток и уже громыхала где-то внизу. Если бы не свет, что падал вниз, то Эхо вряд ли бы смог разглядеть проем в темноте этого места.

– Какая высота? – спросил парень, отправляя вниз скупой плевок.

– До ближайшей поверхности – шестнадцать километров.

– А до низа этажа?

– Двести пятьдесят. Это стандарт. Хотя бывают и исключения.

– Ладно… – проглотил тревогу парень. – До здания рукой подать, если не сорвемся.

– «Сорвешься»… – поправила его девушка.

– Ага.

Люльки скрипели и раскачивались, а перфорированный пол в них позволял насладиться всем ужасом высоты. Эхо хоть и держался за редкие перила, но понимал, что они никак его не спасут, если вся эта конструкция начнет падать. Ветхие механизмы уже давно пора было заменить, но, по-видимому, никому до них не было дела.

Парень перепрыгивал расстояния между платформами, раскачивая их так сильно, что сердце замирало в груди. Еще чуть-чуть, и они будут на месте.

Эхо подобрался к широкой пластиковой двери, что от времени уже успела скукожиться и едва ли закрывала проем. Вход в здание был странным. Но Мира убедила парня, что это неофициальный маршрут. Официальный начинался на уровень выше, с самого дна верхнего этажа, а тут… Тут как получилось…

– Есть хочу, тут может быть еда?

– Вполне. Прости, я совсем забыла, что тебе требуется пища.

– А сама то? Не ешь что ли?

– Я это я. Я все свое время провожу в сети, так что энергию тела почти не расходую.

– Так у тебя и тело есть?

– А ты как думал? Ты все еще не веришь, что я человек?

– Ну я тебя никогда не видел. Только слышу. Так что подозрения еще есть.

– Эхо, я уже говорила: искусственного сознания не существует. Спустя время начинается деменция личности, что приводит к полному нарушению всех логических функций ИИ. Внизу – самый грандиозный пример такого просчета.

– Тогда…

– Да, любому сознанию нужен мозг. Настоящий. Способный запоминать и забывать информацию. Рождать эмоции. Освежаться и стареть. Данные нельзя только хранить и накапливать. Их нужно анализировать, осмыслять и иногда удалять. Жить, одним словом. Ты, как человек, способен забывать то, что не было для тебя важным. Например, лица всех людей, что ты видел в жизни. ИИ на такое не способна. Она будет хранить это до последнего.

– А если научить ИИ удалять данные?

– Тогда перезапись информации уничтожит носитель, – говорила Мира, пока парень заходил в темный коридор, лишенный любого освещения. – Отличный пример – инженер, что жил с вами, используя мозг. Как вы его там называли? Император?

– Да, – прищурился парень.

– Тем не менее он мог использовать мозг лишь тех людей, с кем совместим генетически. Поэтому и оберегал династию.

– Да понял я. Что со светом будем делать?

– Ничего. Иди на ощупь. Скоро станет светлее. Лестница прямо по коридору.

И вправду. Стоило только парню сделать с полсотни шагов, как справа от него тусклым светом засиял лестничный проем. Окна переходных коридоров и хитросплетений лестничных пролетов выходили прямиком в уровень, с которого поднялся парень. Свет редких софитов отражался от зданий внизу и попадал прямиков в окна сетевого банка.

– Что тут было?

– Банк. Тут продавали участки в сетевом пространстве. Дробили общую, среднюю сеть, на низшие сети. Локальные.

– Как мой дом?

– Именно. Давай, нам нужен отдел сетевых инженеров. Там должны быть маршрутизаторы.

– Куда?

– Два этажа вниз. А потом я проведу…

Эхо начал двигать по единственному зданию в этом месте, что поддавалось хоть какой-то логике. Оно не было срощено с другими и оставалось нетронутым. Стекла были прозрачными, железо – железным. Некоторые перегородки стен осыпались, но это лишь доказывало, что сделаны они были из чего-то естественного. Эхо брел вперед, понимая, что улавливает затхлый запах мочи и испражнений.

– Тут кто-то есть. Или был. Воняет…

– Воняет жизнью, ты хотел сказать?

– Ага. Похоже на то.

– /Тогда не шуми/.

– Ты…

– /Перешла на шифрованный канал/.

Парень было хотел спросить Миру, зачем она это сделала, но решил оставить вопросы до лучших времен.

Коридоры петляли, и девушка звенящим голос постоянно поправляла курс. Покрытие под ногами то превращалось в плитку, то снова становилось сгнившим ковром. Коридор был темным, но свет, что пробивался в окна кабинетов и аудиторий, слегка развеивал мрак. Вдалеке блеснули глаза. Потом другие. Десятки глаз выстроились вдоль стены коридора, через который предстояло пройти парню.

Стало жутко. Столько людей смотрели на Эхо. Парень остановился, собираясь развернуться и уйти отсюда прочь.

– /Ты чего? /

– А ты их не замечаешь? – шепотом произнес парень.

– /Погоди, сменю диапазон восприятия/, – девушка замолчала, а после вернулась на прежний канал связи. – Ты… ты такого никогда не встречал, да?

– Какого такого? – еле слышно отвечал парень, не свозя взгляд с блеска в коридоре. – Изъясняйся нормально!

– Вот еще один способ доказать тебе, что мне можно верить. Иди вперед.

– Да ты издеваешься?

– Эхо, иди вперед!

– Да блядь! – парень помялся на месте. – Ладно!

Короткими напряженными шагами юноша направился туда, где в ряд стояли десятки людей. Это их жизнью тут воняло. Это они тут обитают. Эхо подвязал посильнее чужую руку, которая начала болтаться в ослабшем жгуте. Каждый его шаг был готов развернуть парня в обратном направлении. Юноша уже просчитывал, как быстро он доберется до висящих под перекрытием города люлек. Там шансов выжить у него бы, на удивление, прибавилось. Но чем ближе парень подходил к людям, тем сильнее сомневался, что они что-то сделают.

В мраке коридора стало видно всех, кто стоял. Один в один. Высокие, бледные, грязные. Одинаковые лохмотья, что превратились в труху висели на людях, оголяя самые разные части тела. Все стояли не шелохнувшись, лишь повернули головы в сторону Эхо и преследовали его взглядом.

– Эхо, я их не увидела по тому, что их нет.

– Как это нет? Вот же они.

– Это оболочки, Эхо. Я не засекла сознания или хотя бы подобия пользователя сети, по тому, что тут таких нет. Это лишь тела.

– Но они живые.

– Нет. Их мозги пусты. Это куклы. Из мяса, плоти, костей. Они едят, гадят, двигаются, но они не живые.

– Да я, блядь, не понимаю!

– Помнишь я только что говорила, что сознанию нужен мозг?

– Да!

– Вот он. Мозг. Пустой, не тронутый. В него можно подгрузить себя и существовать в другом теле. В запасном, если быть точнее.

– Это… как там его…

– Клоны людей, что собирались сменить тела.

– Почему они смотрят на меня? – в ужасе спрашивал Эхо, нехотя бредя вдоль колонны клонов, прижавшихся спинами к стене.

– Ты – пользователь. Они это чувствуют. В тебе есть сознание, а как ты понимаешь, каждый сосуд хочет быть наполнен…

– Я ни хрена не понимаю! Вообще ни хрена! Что за переносы сознания? С какого хрена ты назвала этих людей мертвыми?

– Эхо, мы пришли. Если ты позволишь, то я расскажу тебе подробнее по пути наверх. Открывай эти двери.

Парень толкнул полусгнившее дерево створок и оказался в техническом аду. Сотни верстаков, десятки стеллажей. Все было в паутине нескончаемых проводов. Много станций, предназначения которых Эхо не понимал, светились разными цветами, издавая гул и гоняя по комнате подогретую пыль.

– Выключатель на стене слева. Примитивный способ подачи освещения. А искать мы будем вот это! – как только девушка закончила говорить, она вывела на сетчатку Эхо изображение маленького устройства. Небольшой экран и несколько кнопок, слова на которых парень прочитать не сумел бы, даже при всем его желании.

Несколько часов поисков пролетели в миг. Эхо ходил по залу урча животом, то и дело отвлекаясь на свое чувство голода. Один открытый ящик стола сменялся другим. Хлам на стеллажах был перевернут и разбросан по проходам. Эхо уже отчаялся найти что то, пока не подошел стенду, висящему на стене. Символы были ему не понятны, но на одной стороне расписанной разными узорами доски висело то, что ему было нужно. Маршрутизатор был приклеен к стене строительным серым скотчем и обведен в кружок. На нем же висели и провода, что на конце расходились множеством разных разъемов.

– Оно?

– Да. Сними перчатку. Там контактная поверхность с обратной стороны. Возьми его в руку, этого хватит, чтобы продемонстрировать его работу. Потом засунешь его туда, где кожа нежнее и не такая грязная.

– В штаны?

– На грудь.

Эхо ухмыльнулся и взял устройство в руку. Вот только ничего не произошло. На экране загорелась непонятная парню надпись и все. Ни сигналов, ни новых голос в голове. Просто тишина.

– Эхо, возьми пучок проводов и подбери подходящий к разъему у любого из столов.

– Готово.

– Нажми «Соединить»… Правая верхняя…

Эхо моргнул, и мир вокруг него тут же изменился. Точнее – пропал. Бесконечно белое пространство окружало парня. Беспроглядная белая даль впереди, сверху и снизу. Ни стен, ни потолков, просто белое пространство, посреди которого стоял парень. Даже при учете бесконечности того места, в которое попал Эхо, он не испытал ни страха высоты, ни боязни чего-то нового, как было каждый раз до этого момента.

– Эхо, обернись!

Парень сделал пол оборота и замер. – Ты…

– Да. Это я, – говорила прекрасная девушка, с невероятно длинными светлыми волосами. Аккуратные черты лица и чистая светлая кожа были словно не из тех мест, в которых существовал парень. – Ты в моем личном сетевом пространстве. Ну как я тебе?

Эхо пригляделся и понял. – Покажи, как выглядишь настоящая ты.

– Как ты… Да не важно. Ладно, – картинка поймала сбой и тут же одна девушка сменилась на другую.

Волосы той, что теперь стояла перед Эхо стали темными, рост ниже, а кожа то ли темнее, то ли более синяя. Куда более привычный вид, чем то, что было до этого. Лицо было более круглое, а прямоугольные очки на глазах ловили блики белого пространства. Зато за линзами теперь были живые глаза. Ярко синие, они словно два маленьких диода светили парню.

– Ну как? – смущаясь спросила девушка.

– Предыдущая была лучше, – улыбнулся парень. – Но и эта тоже ничего. Не бросается в глаза.

– Это комплимент?

– Дай подумать…

– Не важно, – тут же приняла серьезный вид девушка. – Мы проверили маршрутизатор. Он работает. Теперь ты ешь и уходишь вверх!

– Вверх?

– Да, Эхо, вверх. Себя я тебе показала. Теперь ты мне больше доверяешь?

– Даже не знаю.

– Эхо! Я не хочу, чтобы между нами были недомолвки. Нам предстоит долгий путь. Ты мне стал больше доверять?

– Ты так ведь и не рассказала, чего от меня ждешь. Какой помощи?

– Ты и не спрашивал. Но давай не здесь. Зайдем на платформу и двинемся вверх. Времени будет предостаточно. Возьми с собой больше еды.

– То есть теперь нужно пройти через плиту перекрытия. На этаж выше?

– Да. Все, время выходит. Отключаю тебя!

Веки парня дернулись, и он вновь оказался в омерзительном черном мире. Словно рай и ад. Разница была такой сильной, что парню вновь пришлось привыкать к темноте.

– Попроси клона принести еды. Я пока не смогу с тобой говорить. На три этажа вверх будет вестибюль, там и поймешь, где платформа.

Голос замолчал, теперь уже надолго. Сколько бы Эхо не пытался позвать Миру, она ему не отвечала. Он с тревогой вышел обратно к бездушным людям и обратился к первому попавшемуся.

– Привет… Мне нужна еда. У вас тут есть еда? – попытался как можно вежливее обратиться к незнакомцу парень.

Оболочка развернулась и направилась дальше по коридору.

– За тобой идти? – пробовал установить контакт Эхо, и лишь поняв, что это бесполезно – перестал сдерживаться. – «Есть ли у вас еда?» Что я за дурак…

– Конечно есть, они же чем-то гадят! Вон какая вонь стоит! – выругался Эхо, где-то в глубине себя осознавая, что, увидев свою спутницу, ему действительно стало легче. Пусть все так странно, но она похожа на человека.

Оболочка привела парня в зал, где по толстой трубе вверх, время от времени, пролетает нечто неуловимое для взгляда. Оболочка подняла прозрачный люк трубопровода и потоком воздуха в комнату что-то выдавило. Тело без души вновь замерло на месте, словно остановилось, выполнив свою команду.

– Спасибо… – Эхо поднял прямоугольный брусок, уже успевший прокатиться по полу. Парень понюхал, помял, и только потом решился откусить кусок от серой массы, которая начала терять свою прямоугольную форму. – Хах! Родной хлеб ни с чем не спутаю! Вот только на хлеб он ни хрена не похож!

Эхо в ярости швырнул мягкую субстанцию в стену, от которой она нехотя отскочила и вновь упала на пол. – Я что, теперь всегда буду жрать такое дерьмо?

Оболочка подошла к куску «хлеба» и подняла его с пола. Еле волоча ноги тело в лохмотьях подошло к Эхо и протянуло ему еду.

– Спасибо… – с досадой в голосе произнес Эхо, протягивая руку за куском серой субстанции. – Извини, что сорвался. Просто это была последняя капля. Я так больше не могу…

Юноша обхватил здоровой рукой голову и свернулся в клубок, прямо под ногами бездушной оболочки, что вновь замерла, пристально глядя на парня. Эхо съежился так сильно, как только мог. Ужас от осознания того, в какое место он попал парализовал его полностью. Даже легкие отказывались работать.

– Я жить хочу… Мама… Жить, а не это… – скулил парень, пока не потратил на это последние силы.

Глаза начали закрываться, но впереди был еще такой долгий путь. Долгий и пугающий. Эхо не хотел вставать. Он хотел остаться тут, недалеко от родного дома. С этими оболочками. Притвориться одними из них и жить тут. Долго, пока жизнь не закончиться. С каждым шагом ужас этого мира проникал в парня. Сначала эти постройки, теперь бездушные оболочки. А дальше? А дальше…

– Я уж думала ты на платформе! – раздался голос в голове, и парень моментально вытер слезы, боясь, что Мира это увидит. – Живо вставай и на платформу!

– Уже дух перевести нельзя?

– Знаю я, как ты дух тут переводил! Ты либо идешь со мной, либо я отключаюсь, и можешь оставаться здесь: гадить в коридорах, жрать хрен пойми, что. Ну так что?

– Иду.

– Вот и славно. Я доверилась тебе, Эхо. И теперь мне тоже страшно, что меня подведут.

Пол часа спустя парень уже мчался на подъемнике по вертикальной, не огражд енной ничем, шахте. Он стоял на круглой платформе, что, казалось, могла вместить в себя сотни людей. Стены вокруг уносились куда-то вниз, а скорость прижимала тело к полу. Шахта вела вверх, к следующему уровню. Эхо стремительно набирал высоту, пусть еще и не понимал какую. Зато отчетливо понимал, что на встречу миру. Настоящему, тому, в котором он теперь существует. Ветер ударял в глаза, и они начинали слезиться.

– Долго еще?

– Да, очень. Люди работали в той компании автономно. Ты ведь набрал еды?

– Да, – парень уселся на скамейку, одну из тех, что были на круглой стальной платформе. – Так сколько еще ехать?

– Одиннадцать дней.

– Долго. Что за безумный мир…

– Смирись. В смирении рождается мудрость.

Сквозь тернии

– Эхо, мы приближаемся. Осталось шесть километров. Ты готов?

Эхо открыл глаза, лежа на сиденьях подъемника. Всю дорогу он провел во сне и толком не общался с Мирой. Спал не просыпаясь. Все тело было помятым и вялым после такого длительного пути, но чувствовалось, что Эхо впервые за долгое время набрался сил.

– Мы на месте? – Эхо посмотрел наверх, проверяя данные на дальномере в сетчатке. – Заранее решила разбудить?

– Я не знаю, чего там ждать. Будь готов ко всему.

– Этот уровень такой же? – юноша отвязал от брони руку и достал ей из подсумка серую массу, что в его родном мире всегда была похожа на хлеб.

– Не знаю. Скорее всего – да.

– Ладно. Я тут подумал. Ты ведь так и не рассказала мне, чего от меня ждешь, пережевывал и глотал сухие куски еды парень, набивая свой желудок питательными веществами.

– Ты прав, – девушка задумалась. – Давай попозже. Подготовься.

– Темнишь? – усмехнулся Эхо, разминая новую руку.

– Не пойми неправильно: не факт, что мы достигнем твоей цели, а про мою-то и подавно говорить нет смысла.

– Пф… Ладно, расскажешь потом. Тогда, может расскажешь про оболочки, что были там внизу?

– Долго же ты терпел этот вопрос…

– Я спал. Уж извини. Люди ведь нуждаются во сне?

– Поняла-поняла. Оболочки – просто сосуд для мозговых конфигураций. Человек не пересаживает старый мозг. Он вырезает его на чистом комке нейронов, тем самым перенося сознание и мышление, что складывалось годами.

– И в итоге появляются два носителя с одной и той же конфигурацией мозга.

– Хм… Да.

– Первоначальный носитель, его сознание и восприятие… Они не переносятся. Получаются два человека. Один старый, другой молодой. Какой смысл?

– В те давние времена считалось, что так ты переродишься. Для окружающих не было разницы между этими двумя людьми. Если спрятать первоисточник, то казалось, будто сознание тоже было перенесено. А первоисточник…

– Убивали.

– Усыпляли… Называй правильно.

Эхо усмехнулся от такой глупой формулировки, но продолжил. – Тогда тот, кто решил перенести себя, получить новое тело – умирал. В этом нет смысла.

– В этом заложен огромный смысл. Вот, например, ты посвятил свою жизнь поиску нового мира, и в один прекрасный момент, не найдя его, понял, что состарился. Нужно что?

– Нужно новое тело, полагаю…

– Верно! И ты его нашел. Перенесся в него, и уже новый ТЫ продолжил поиски. Новый ты будет помнить, как пару минут назад был старым дряхлым человеком, искренне удивляясь, что теперь снова молод.

– А старый я будет в шоке от того, что остался в дерьмовой, гниющей от времени, оболочке. Так и не сумев продолжить путь.

– К сожалению, да… Но только представь! Твои идеи, в перспективе, будут существовать вечность!

– Надеюсь мне не понадобиться вечность, чтобы найти мир и вернуться за теми бедолагами в техническом этаже, – Эхо вновь поднял взгляд вверх. – По ходу приключения нашли нас раньше, чем мы их.

– А ты внимательный!

Парень встал со скамейки, закрыв свою поясную сумку, в которой кое как уместились три булки хлеба. Белая броня покрылась пылью, что на скорости врезалась в нее и прилипала, а штаны и подавно выбивали серые облака при любом движении. Эхо стоял с гордо поднятой головой, внимательно наблюдая за зубчатыми рейками, по которым двигался круглый подъ емник.

Один подъемный ролик, что был похож на звезду с десятком лучей лишился поверхности, по которой тянул механизм вверх, и весь диск лифта начал крениться, не теряя своей скорости. Зубчатая рейка, по которой подъемник карабкался, появилась так же внезапно, как и исчезла. Эхо подогнул ноги, чтобы быть готовым к маневру. Ролик промахнулся с зацеплением и ударился макушкой луча, накренив диск еще сильнее. Система аварийной остановки сработала четко, и вся скорость моментально исчезла, подарив Эхо ощущение невесомости на пару секунд.

Парень начал скользить к появившемуся зазору, между полом и шахтой, понимая, что если он сейчас не справится, то будет падать двадцать шесть тысяч километров. При средней скорости падения, как посчитала ему еще в начале пути Мира, путь назад займет около пяти дней. Такое расточительство времени Эхо позволить себе не мог.

Зазор оказался небольшим, и Эхо уперся левой ногой в стену круглой шахты, оказавшись ровно над пропастью. Правой ногой он оттолкнулся от перекошенного пола и схватился за зубчатую рейку, что для него была подобна лестнице. Парень потянулся к блестящей железной полосе, которая была рядом, лишь бы прочнее обосноваться на новой поверхности.

– Стой! – крикнула Мира, от чего Эхо замер, держась родной рукой за торчащий зуб шахты. – Там киловольт напряжения. Это контактная полоса.

– Переживаешь за меня? – отодвинул руку на зуб выше парень.

– Брось! Ты не умрешь, просто не хочу, чтобы мы тратили время еще и на лечение ожога или поиски новой руки. Ты и так сегодня впервые ее использовал. Вещь ценная, не теряй так легко.

– И ведь правда… – новая рука не была защищена броней. Она была обычной, кожаной, человеческой, из мяса и крови. Вот только чего-то не хватало. – Мой идентификатор. Я только сейчас заметил, что его больше нет.

– У тебя была маркировка на старой руке?

– Ага. Так мы приписывались к роду войск, в которых служили во благо «Империи».

– Скучаешь по ней… по маркировке?

– Не знаю… все становиться таким бессмысленным, если об этом говоришь ты.

Эхо начал взбираться вверх. До нужного этажа оставалось рукой подать, и терять времени не пришлось. Что так, что с плавным замедление по программе подъемника, результат был бы один и тот же. Эхо вылез на твердый пол, а за спиной раздался жуткий скрежет и грохот. Платформа накренилась еще сильнее и юркнула вниз. Диск с грохотом и вспышками искр мчался по шахте. Платформа цеплялась и заклинивала в некоторых местах, донося вибрации до стоп Эхо. Прошло несколько минут, и всполохи света превратилась в маленькую точку. Звуки падали на самое дно и уже не представляли интереса.

– Вовремя мы сошли.

– Это точно.

Приглядевшись к символам в своих глазах, парень начал с трудом читать то, что там написано.

– Доб-ро… по-жа-ло-вать в бу… бу…

– Буферную, – поправила его девушка.

– Буферную зону пересе-ле-ни-я, – произнес парень, даже не пытаясь повторить это все плавно и членораздельно. Эхо толкнул стеклянную дверь, но она не открылась. Дернул ее на себя – так же.

– Заблокировано снаружи. Попробуй подняться этажом выше через лифтовой холл. Вдруг там станет ясно, что к чему.

– Ага, – парень огляделся и нашел лестничный пролет с затертой надписью «регистрация», и стрелкой вверх. – Тут снова тишина. Тут тоже нет людей?

– Посмотрим. Иди вверх.

Лестница была для парня одним удовольствием. Такая хорошая разминка после одиннадцати дней неподвижного ожидания его радовала. Вот только он не мог ощутить присутствия людей в этом здании. Казалось, что тут снова будет пусто. Этот мир не радовал его новыми знакомствами, но сейчас думалось, будто оно и к лучшему.

– То белое место…

– Это мое личное сетевое пространство. Я купила его еще когда это было обычным делом.

– Так сколько тебе лет?

– Знаешь, это очень неприличный вопрос.

– Опять секрет. Ты коллекционируешь их что ли? Если ты не будешь со мной делиться, то я не смогу тебе доверять полностью.

– Пока что мне хватает того, что ты идешь вверх.

Шаг за шагом ушел вниз один пролет, потом другой, Эхо поднялся на пару этажей выше и прошелся по пустым неосвещенным коридорам. Ни людей, ни звуков, ни запахов, даже оболочек тут нет. Окна не пропускали свет, и парень решил приглядеться, что же там, за ними, полагаясь на поддержку внешней сетчатки.

Стоя у пыльного окна парень провел рукой по стеклу.

– Это мусор…

– Ты просканировал?

– Да, я разобрался как это работает. Тут все вперемешку. Гнилое. Это мусор.

– Видимо, да. Интересно, как много его тут. Неужели регистрация уровня вся погребена под мусором?

– Не знаю. Пошли дальше, не возвращаться же.

– Да. Давай.

Парень двигался только вверх, в надежде увидеть свет хотя бы в одном из коридоров на этажах. Но каждый раз поднимаясь выше ловил себя на мысли, что и эти окна завалены мусором. Сначала было интересно, как же выглядит этот мусорный океан сверху, но вскоре стало жутко. Внизу остались двадцать этажей, а гниющий завал за стенами здания все никак не кончался.

На верхних этажах становилось все жарче и зловоннее, то ли от того, что мусор был не напрессован и пользовался кислородом, который поступал к нему, то ли от того, что уровень сам по себе должен был оказаться таким. До самого последнего этажа свет в окна так и не попадал.

Эхо толкнул дверь и снова ничего. Все замуровано намертво кучами хлама. Выше уже некуда, лишь небольшой технический уровень, что был высотой едва ли с метр. Это прослойка, между кровлей и телом здания казалась последней надеждой, и юноша полез через маленький люк туда. Странное везение не перекрыло наложениями других зданий модель регистрационного зала, но на этом, казалось, везение и закончилось.

Проползая по зловонному раскаленному чердаку, парень начал улавливать легкое свечение и добравшись до выхода на крышу обрадовался не на шутку. Эхо ногой выбил люк, что ввел в самый верх и растолкав мешки с мусором и тюки с раскаленными тряпками оказался вверху. Тонкая корка расплавленного мусора разбилась от удара тяж елой руки.

Резкий свет ударил в глаза моментально выжигая лицо. Эхо заскулил как раненный зверь и зарылся обратно, пытаясь найти вход, из которого он только что выполз. Оказавшись в тесном пространстве из твердого бетона, он принялся тереть обожж енное лицо.

– Мира! Ты сказала, что тут ничего нет!

– Но тут ничего нет! Тут даже людей не фиксируется! Всех давно расселили!

– Да хрен с ними с людьми, – со всей своей злостью кричал парень. – Какого хрена тут делает неутронная звезда?

– Во-первых, «Нейтронная»! Читай правильно! А во-вторых, не кричи на меня! Она должна быть еще стабильна!

– Да все! Хватит! Дай отдышусь и идем обратно! – парень прикладывал к лицу ладони, что были чуть холоднее, чем воздух вокруг.

– Ладно. Отдохни. Но ты не должен был сжечь глаза, на внешней сетчатке есть функция защиты.

Эхо тяжело вздохнул и распластался на полу. Час парень смотрел вверх, наблюдая за символами в глазах на фоне яркого пятна ожога. Лицо вскоре перестало болеть, и парень аккуратно начал сдирать с него кожу. Сгорело не только лицо, но и правая рука, что была лишена брони с того самого момента, как ее предшественницу превратили в кровавую пыль.

Прошел час, потом другой, Эхо приподнялся над полом аккуратно, стараясь не удариться головой об потолок в таком невысоком пространстве. Пот пропитал всю его одежду, но вместо того чтобы охлаждать тело – дарил ощущение, будто парня варят в его собственной шкуре.

– Как вы вообще смогли удержать звезду? Из того, что я знаю, она одной гравитацией должна сколлапсировать тут все!

– Ты не читаешь отсылки, – раздался взволнованный голос девушки, – Так ты не поймешь ответ. В статье должны быть гиперссылки на другие источники, которые объяснят тебе, что и откуда растет. Вот, например, при описании нейтронного реактора была отсылка на Теорию Квантовой Гравитации? Когда теорию подтвердили, люди начали развивать ее еще сильнее. Суперсимметрия и партнеры гравитонов помогают удержать нейтронную звезду, а также свести к минимуму ее воздействие на окружающее пространство.

– Понял, раз уж я решил спросить про гравитацию… Какова гравитационная модель этого места? Что в центе? Мы ведь далеко от него?

– Понял формулу гравитационного взаимодействия? – рассмеялась девушка. – В центе сверхмассивная черная дыра. В центре всей постройки.

– Секунду, – парень вновь начал рыться в символах, что было поразительно для Миры. Она ожидала, что ей самой придется все ему объяснять, но дочитав статью парень вновь задал вопрос. – Почему все это место не засосало в дыру?

– Вокруг нее построен шар. Мы отгородили черную дыру. Равенство воздействия на ее новую оболочку не дает перекосов. Дыра дает гравитацию этому месту, и взамен не требует ничего.

– Хм. Кажется, я понял.

– Ну так что? Вниз?

– Одиннадцать дней… – пробормотал юноша. – А потом еще одиннадцать…

– Вообще, если посчитать по метрам, то нам не так уже и далеко идти под звездой. Нам лишь нужен опорный столб. Оттуда-либо внутрь и искать лифт, либо на вагонетке вверх.

– Я не смогу там видеть, дай мне маркер, куда я должен добраться.

В глазах появилась отметка, что моделировалась сквозь все препятствия. Эхо помотал головой, чтобы понять, как далеко ему идти, и одобрительно кивнул.

– Ты…

– Не переживай. Я подготовлюсь, – парень уже начал рыться в мусоре, откладывая в сторону все, что похоже на прочную ткань.

Складывая слой за слоем Эхо набрал целую кучу тряпья. Несколько слоев намотал на ноги, несколько на голову, и больше всего он потратил на грудь и руки. Двигаться в этом было невероятно трудно, но это единственное, что могло помочь в этой ситуации.

Парень начал карабкаться обратно, ловя слезящимися глазами свет, что рывками пробивался через тонны мусора.

– Я нашла информацию об этом месте…

– Давай, – поинтересовался парень, медленно и аккуратно разгребая хлам над головой.

– Буферная Зона Переселения. Получила свое название в ходе прогнозируемого разрушения нейтронной звезды, служащей термическим реактором зоны ближайших этажей. За последние четыреста три тысячи лет Буферная Зона Переселения стала абсолютно необитаема. Люди выведены из-под угрозы взрыва ядра звезды.

– Не черной дыры?

– Это одна из старых теорий. Как по-твоему образовалась вселенная? Гравитация не может превзойти сама себя, и сила притяжения массы иногда переваливает за возможность удержания этой массы. Ты сбил меня. На чем я…

– Люди выведены… – парень замер в куче хлама, желая дослушать историю этого места.

– Ах да! Данная зона до момента взрыва звезды будет использоваться как место утилизации отходов. Ответственные за новую буферную зону поселения – сетевые инженеры Нюэл и Фрост.

– Кто это?

– Понятия не имею. Имена слишком старые. Даже я не могу найти концов. В любом случае, тут должны быть одни мусорные роботы и сортировщики. Кто-то же должен кормить звезду все это время.

– Ага, вот только сверху тишина, – Эхо напоследок вдохнул раскаленный смрадный воздух и вынырнул вверх.

Верхний слой тряпья, попав под лучи тут же начал плавиться, стекая на мусорную твердь под ногами. Плавилась одежда не долго, и проделав на парне половину его пути – загорелась. Эхо задержал дыхание, стараясь не вдыхать раскаленный воздух с языками пламени, и сделал рывок еще стремительнее. Звезда была по левую руку и широко открывать глаза было плохой идеей.

Опорный столб уже начался, но взяв во внимание диаметр этой конструкции, Эхо бежал, словно, вдоль стены. Минута, вторая, кожа начала болеть даже несмотря на слой брони, что закрывал ее своим пластиковым панцирем. Юноша скинул прогорающий слой, обжигая пальцы на руке, и в работу пошла следующая тряпка, что так же начала стекать вниз.

Долгожданная тень появилась, и парень прыжком залетел в нее, скидывая с себя остатки не догоревшей ткани.

– Жив! – отряхивал обожженную руку юноша. – С моим везением можно ждать взрыва звезды хоть сейчас…

– Впервые чувствую радость в твоем голосе. Но… Я, честно говоря, тоже рада. Ты молодец, – Мира, словно улыбнулась, где-то там, на другом конце линии связи. – Боялась, что пойдем назад.

– А я боялся, что умру. Ну да ладно, – Эхо огляделся по сторонам. – Вон твои роботы, что кормили звезду.

По всюду были разбросаны механизмы, что оплавились и рухнули вниз. Где-то машины были из сверхпрочного пластика, где-то – стальные. Все они лежали в тени, словно в братской могиле, пытаясь спастись от света, что начала испускать звезда на пороге своей смерти.

– Эхо, как думаешь, им было страшно?

– Нашла кого спросить… Думаю нет, – парень ходил мимо трупов мусорных дронов. – Они же машины.

Созданные людьми, бездушные механические существа, лежали кучами там, где Эхо нашел спасение от яркого света. Многие из них до последнего держали клочок мусора, желая донести его до шлюза сброса, чтобы отдать звезде еще немного пищи.

– Эхо… Они…

– Мира! – отвернулся от могильника парень. – Куда?

Девушка тяжело вздохнула. – Панель доступа, открой ее, она на севере-севере западе от тебя.

– Я тут подумал… – проваливаясь в не утрамбованный мусор направился к панели парень, – А где же эти странные здания? Такие, как внизу. Тут не заросло строениями до потолка.

– Они сгорели в свете. Либо пару раз система сдерживания давала сбой, и они сколлапсировались. Засосались в звезду.

– Вариантов много, да?

– Много… – грустно отвечала девушка. – Нам нужна вагонетка.

– Тогда при взрыве разнесет все ближайшие уровни? Даже мой родной? Он ведь совсем рядом!

– Нет. Плита перекрытия слишком прочная. Ни опоры, ни перекрытия не пострадают. Взрыв будет локальным, и то…

– Что?

– Едва ли уничтожит и пять процентов этого этажа.

– Такой большой этаж? – парень остановился перед панелью.

– Да. В сравнении с нами двумя – бесконечен.

– Но ведь не бесконечен?

– В этом вопросе нет смысла. Плита – сфера, но она невероятно большая. Очень большая, так что тебе нет смысла об этом думать. У нас есть маршрут, так что идем. Доставай маршрутизатор, вот разъем!

Эхо размотал кучу проводов, что скопилась в его кармане и взял устройство правой, незащищенной тканью рукой. Стоило только воткнуть коннектор и нажать на нужную кнопку, как перед парнем высветилась голографическая панель. Она висела в воздухе, создаваемая то ли сетчаткой, то ли маршрутизатором, то ли окружающим пространством.

– Вызов транспорта технического персонала?

– Да. А ты быстро учишься читать!

– Ну говорить-то я уже умею… – парень нажал на кнопку и принялся ждать. Если эта техника доставляет людей на уровень выше, то она должна идти сюда очень долго. Особенно, если оказалась на самом верху.

Все произошло мгновенно. В двухстах километрах над головой сверкнула коробка, и через секунду уже ударилась о мусор в паре метров от Эхо, моментально сбив его с ног разбросанным хламом. Словно метеорит, упавший с небес в далеких фантазиях, вагонетка оставила мусорный кратер, побеспокоив даже мертвые туши роботов.

Высокая квадратная капсула распахнула свои двери перед парнем, приглашая его войти. Внутри чисто и пусто. Ни пыли, ни мусора. Шлифованная сталь блестит, отражая от поверхности свет нейтронной звезды, что с трудом добирается до нее. Две скамейки, друг напротив друга, и то, всего лишь пластиковые. Сурово.

– Чего ждешь? Заходи и подключайся к панели внутри.

– Ага…

Напоследок отряхнув себя от хлама Эхо устало забрел внутрь и уселся рядом с разъемом подключения. Провод вновь оказался на своем месте, и юноша нажал на подсвеченную Мирой кнопку.

– Минуем два этажа?

– Да, – на скамейке напротив появилась голограмма такой плотности, словно перед Эхо сидит реальный человек. Мира подключилась к системам вагонетки.

– Долго?

– Заскучать не выйдет. Напряги позвоночник!

– Издева… – не успел Эхо договорить, как вагонетка начала разгоняться с такой силой, что слышно было, как трещат кости спины и таза. Кровь хлынула из носа, и парень улыбнулся от радости, что не придется торчать тут половину своей скоротечной жизни.

День за днем

– Почему пересадка на этом уровне? Столбы не идут до самого верха?

– Да откуда мне знать? Двигай давай. Дальше снова столб. В этот раз попробуем пройти на лифте внутри, а не через вагонетку.

– Понял я, понял… – Эхо вышел на балкончик многоквартирного здания, стоявшего горизонтально.

Вагонетка остановилась по середине уровня, так что и вниз, и вверх по сотне с лишним километров. Сколько бы парень не оглядывался по сторонам, мог понять лишь одно: передвигаться тут он так и не привык. Ноги все еще гудели от перегрузок в вагонетке, а голова была как в тумане.

– Отметь мне его, Мира, – Эхо щурился, пытаясь разглядеть в щели между зданиями хоть что-то похожее на столб.

– Готово.

Тонкая полоска замаячила вдалеке, еле прорисовываясь между постройками. Путь предстоял не близкий. Шаг за шагом Эхо набирал темп и вскоре двигался уже вприпрыжку. Маршруты проходили по разным частям зданий: от перевернутых вверх ногами карнизов, до обычных комнат, путь в которые Эхо умудрялся выбивать через окна. Частенько, чтобы преодолеть пропасть, приходилось делать большой крюк.

Минутная передышка придавила юношу к стене, заставляя его остановиться и перевести дух. Броня покрывалась пылью и грязью, постепенно меняя свой цвет от уровня к уровню.

– Задолбало уже! Когда же это кончится? – спросил Эхо, и тут же отвлекся на шорох из-за угла. – Ты слышала?

Парень сделал шаг и, совершенно не ожидая того, получил прямой удар в грудь, сломавший ему пару ребер. Броня треснула и несколько осколков пластика вместе с титаном как стекло посыпались вниз. Эхо откинуло в сторону и он, перелетев расстояние между домами ударился об выбитое окно залетев в просторную комнату.

Свет падал через окно с большой неохотой. Юноша пытался поймать обратно воздух, который из него выбил удар, но внутри все скрипело. Сначала парень думал, что треснувшая броня издает такой противный звук, но вскоре смирился с мыслью, что это его ребра. Ребра скрежетали при каждом вздохе, принося нестерпимую боль.

В том месте, откуда упал парень в полный рост встало существо, что лишь отдаленно напоминало человека. Одежды не было, лишь редкая шесть прикрывала нагое тело. Под два метра ростом, широкий, с длинными руками, на Эхо пялился самый настоящий монстр. Тварь жадно хватала воздух, вынюхивая в нем след человека. Парень же лежал неподвижно, пристально глядя в глаза твари.

Чудовище покрутилось на месте в поисках своей добычи и развернулось обратно, посчитав, что упустило свою цель. Эхо поднялся, отряхивая с себя осколки того, что должно было быть стеклом в комнате. Маленькие кусочки звенящего бетона упали на пол и существо, стоявшее на пару этажей выше, вновь повернулось к парню.

– Эхо, не отвечай. Я проанализировала эту тварь. Это результат человеческой эволюции. Не самая древняя ветвь превратилась вот в это. Он плохо видит, так как в полумраке уровня ему это не надо, зато отлично слышит. Настолько отлично, что, скорее всего может воспринимать звук как эхо-локацию.

Эхо развел руками, словно спрашивая, что же ему теперь делать.

– Жди. Пусть уйдет. Если не уйдет, то нужно бежать. Я подыщу укрытие.

Эхо кивнул.

Пара минут неподвижного стояния принесли дрожь в ноги. От таких нагрузок у Эхо даже появилось желание рвануть наперерез твари, лишь бы не выжидать ничего в такой позе. Однако, глядя на разбитую вдребезги броню, желание немного утихало. Тварь ударила не просто сильно, это было невероятно сильно. Ударом когтистой лапы существо сломало титаново-пластиковую скорлупу, несколько ребер и отпаривало в полет парня, который весил как среднестатистический человек.

Боль в груди давила сильно. Сильнее, чем было в момент удара. Адреналин от шока прошел, и юноша начал тяжело дышать, понимая, что еще не скоро восстановиться от такого.

Громкий рев раздался наверху и через бойницу окна было видно, как появилась еще одна тварь. Она на четвереньках подлетела к первой и с силой толкнула куда-то в глубь застроек.

– Можем идти, – сказала уверенным голосом Мира.

Эхо вновь кивнул.

Тихо отодвинув ногой осколки стекла, парень сделал шаг наружу. Все тихо, как и до того, как появилось чудовище, которое все-же правильнее было называть человеком.

Парень вылез на подоконник и аккуратно спрыгнул вправо, на уступ. С него на карниз крыши снизу. Еще чуть-чуть и вышло бы скрыться за зданиями, но как назло, в самый последний момент, один из современных людей высунул голову и учуял Эхо.

– Беги!

– Да блядь! – фыркнул парень и сорвался с места.

Чудовище преодолело расстояние между крышами одним прыжком и с грохотом приземлилось на балконы, прирощенные к стене без дверей и окон. Потом еще один прыжок. Пары секунд хватило, чтобы нагнать мальчишку.

Эхо бежал как мог, не особо разглядывая, что же там, в пропастях между площадками, по которым он бежал. Парень даже не оборачивался, настолько страшно ему было. Тварь, скорее всего, хотела его сожрать, а этого Эхо допустить никак не мог. Подвесной мостик был самым омерзительным решением, чтобы попытаться скрыться, но лабиринт вел именно к нему. Бетонные веревки даже не шелохнулись, когда и юноша, и чудовище забежали на него.

Прожектор потолка высветил громадную тень, что появилась под Эхо. Чудовище прыгнуло, рассчитывая за один рывок поймать свою добычу. Деваться было некуда и в попытке увернуться парень схватился за каменную веревку пытаясь уйти в бок. Огромная туша приземлилась совсем рядом. В этот момент Эхо пытался прийти в себя, телом находясь за пределами подвесного моста, стоя ровно над пропастью, но тварь решила сделать еще один рывок. Теперь уже не увернуться.

Эхо оттолкнулся от мостика и полетел через чернеющую бездну. Тело почувствовало падение. Стена с трубами и коммуникациями, к которой прыгнул Эхо приближалась неохотно, и он тут же начал терять высоту. Сложно было рассчитывать на удачное приземление, прыгая так далеко.

Толстая стальная труба, закрепленная на фасаде здания, встретила Эхо глухим ударом. Переломанные ребра вновь вдавились в грудь, пока их хозяин неуклюже распластывал руки, мечтая ухватиться за спасительный выступ. Парень пролетел очень много, прежде чем удалось вцепиться в коммуникации.

– Отпускай трубу по команде!

– Опять по команде?

– Давай!

Эхо подчинился безоговорочно, вспоминая вагонетку, что недавно разнесла двух путников. Тело вновь набрало скорость, стремительно падая в темноту. Такие высокие пролеты были редкостью, и зачастую упасть можно было всего метров на десять-двадцать, но именно сейчас Эхо не повезло оказаться тут.

Жужжание донеслось с низу и Эхо на огромной скорости упал на дрона, что чистил карниз, расположившийся ровно под ним. Секунда в секунду и дрон принял удар на себя. Эхо ухватился за корпус, сломав при этом один из четырех пропеллеров своей неуклюжей ногой. Дрон начал хромать в воздухе и пошел на снижение. Пару минут, пытаясь выровняться, машина спускалась к основанию уровня. Совсем в другую сторону от той, что нужна была парню.

Ноги коснулись земли и Эхо отпустил шумную технику.

– Спаслись? – смотрел вверх парень.

– Не думаю. Двигай за роботом.

– Зачем?

– По тому что он поедет чиниться. Неполадки устраняют в сервисных центрах, ты же не думал, что эти штуки существуют тут столько лет, абсолютно без обслуживания?

Рука вновь легла на корпус машины, не давая ей подняться на своих покалеченных крыльях. Если Эхо и планировал куда-то идти, то уж лучше по однородной поверхности, без всех этих крыш, балконов и мостиков. Да еще и чудовищ в придачу.

– Для чего он вообще здесь? – парень рассматривал технику, что висела в воздухе благодаря четырем винтам в своих защитных дугах. Щетка с противовесом под корпусом медленно крутилась, завывая в такт пропеллерам.

– Собирает пыль и мусор. Скидывает вниз, а снизу прибирают другие машины. Высотный дворник, или как-то так их называли. Людей уже тут нет, а он все еще приводит в порядок постройки, – девушка, будто оглянулась вокруг. – Но похоже, что после сбоя строительной программы работы у него прибавилось.

Робот петлял между основаниями зданий, время от времени натыкаясь на тупик. Стоял некоторое время, потом разворачивался в поисках новой дороги. Пропеллеры гудели и вибрировали, уверенно передавая колебания в руку Эхо.

– Нам с ним по пути, оказывается, – радостно произнесла девушка.

– Что?

– Он идет в сторону столба, к которому мы и сами направлялись.

Из узких переходов этого лабиринта начал доноситься еле слышный грохот. Скрипы, скрежеты нарастали с каждым шагом в кромешной темноте дна этого этажа. Несколько поворотов и зигзагов привели парня с ручным роботом к бетонному прямоугольнику, что издавал шум. Большое здание, не сильно высокое, но прилично распластавшееся – одно из немногих светилось и издавало звуки. Признаки жизни. Признаки электричества и технологий.

– Столб. Он прямо за заданием, – разглядывал парень подсвеченное изображение в своих глазах.

– Да. Только заходи аккуратно.

Ворота сдвинулись вверх и дрон за руку провел Эхо внутрь. Грохот стал нестерпимым. Всюду звенел металл и шелестела сварка. Это была не ремонтная станция, а самый настоящий завод. Раскаленная сталь окрашивала стены красным светом. Дым и запах паленого масла ударили в нос с такой силой, что Эхо даже начал морщиться, протирая слезящиеся глаза.

Печь открылась и под вытолкнул лист железа. Ролики унесли раскаленный метал куда-то далеко, в другую часть здания. Пока парень догонял лист, мимо пролетел еще один, потом второй. Красный металл попадал под формовку, и тяжелая рука пресса придавала ему новые очертания. Это корпус дрона.

Другой пресс выдавливал корпус машины, совсем не похожей на ту, которую держит парень.

– Это хороший знак. Если у них есть производство, значит они как-то поставляют это и на другие уровни. Лифт точно тут, – девушка отвлекла Эхо от разглядывания удивительных технологий.

Летающий дрон выскользнул из рук и юркнул в сервисное крыло. Эхо догнал его, не понимая зачем, и увидел, как о роботе забоятся другие роботы.

Дрон вскарабкался на стойку обслуживания и заглох. Механическая рука просканировала повреждение и достала со стеллажа новый пропеллер. Быстросъемный фиксатор отскочил, и погнутая лопасть слетела со своего места. Новый пропеллер щелкнул и прокрутившись пару раз просигнализировал, что все встало идеально. Настолько идеально, что балансировка не требуется.

Новый друг Эхо вновь замахал крыльями и шустро взлетел со стойки.

– Улетел…

– У него работа, а мы его отвлекли, – усмехнулась Мира. – Давай как мы пойдем вдоль цеха. Нужно в лифт.

– Ага, – осторожно оглядывался парень.

– Та тварь сюда не полезет. Тут слишком шумно, можешь расслабиться.

В сервисном отделе валялось много чего интересного: странные блестящие механизмы, вперемешку с кучами лески, проволоки и фильтрующих элементов. Были и детали машин, что не прошли проверку и отсортированы на второй круг выплавки. Пластик тут тоже был. Эхо отцепил от одежды рассыпавшуюся нагрудную пластину и положил ее на пол. Оставалось только найти подходящие куски, чтобы спаять ее воедино.

– Эхо, попробуй на стойку обслуживания положить ее. Вдруг робот починит.

Парень, как и предложила Мира, кинул свою скорлупу на стойку, но робот, следивший за стойкой, просканировал предмет и скинул его на пол. Тут же из-за угла появилась другая машина, уборочная, и попыталась забрать бронепластину себе, чтобы увезти ее на утилизацию. Эхо подскочил к уборщику и с силой выдернул свое имущество из цепких железных лап.

– Кыш! Проваливай! – махал он машине. Та посмотрела на пол, где только что лежал мусор, поняла, что дело сделано и удалилась. – Не хотят. Придется самому.

Эхо наковырял в контейнерах пару кусков похожего усиленного пластика и побрел обратно к печи, из которой вылезал расплавленный металл. Газовая печь от старости прохудилась и местами из нее сочились языки пламени, разогревая воздух.

Кусок пластика плавился, потом ложился на броню. Руки жгло огнем даже при учете того, что Эхо проделывал все длинными щипцами, которые тут же и нашел. Пластик капал на трещины, раскаленные щипцы все прижигали. Теперь на нагрудной пластине появился уродливый шрам. Дальше будет только хуже. Рано или поздно, а одежду придется сменить.

Броня была с Эхо на протяжении всей его сознательной жизни, и он очень ответственно к ней относился. Даже при учете относительно мирной рекреации, в которой то и дело приходилось ловить неучтенных сетью людей, отметины на ней все-таки появлялись. Юноша знал: если что-то и может его защитить, так это его белая скорлупа. Защелки сели по своим местам, и парень вновь был готов идти вперед.

Конвейеры, толстые ролики, шестеренки, все крутилось и гремело. Пресс-штамповщик чеканил удар, склепывая раскаленный метал со своей второй половиной, создавая межмолекулярные связи в железе, пока тот еще поддается воздействию. Чем дальше заходил Эхо, тем прохладнее становилось в помещении. Зона горячей обработки металла закончилась и началась линия, где в стальные корпуса попадают внутренности. Над потолком по монорельсам начали бегать корзины с деталями, корпуса с начинкой, лапы роботов, что перекладывали одни детали к другим.

Завораживающее зрелище.

Чистка и окраска были последним этапом, и роботы, в транспортировочной пленке, вставали на свои маленькие колеса и направлялись куда-то вдаль. Жужжание не прекращалось ни на минуту. Один за другим появлялись все новые и новые машины, утекая стройной колонной дальше. От и до. Все производили здесь. Если один дрон чистил верхние части уровня, то другой – собирал мусор внизу.

С конвейера спрыгивали роботы намного крупнее того, которого поймал Эхо. Большой бак за спиной собирал грязь и пыль, а длинная щетка спереди эту пыль подавала на всасывание. Большой робот пылесос.

Новые блестящие машины… Эхо аккуратно запрыгнул на одного из роботов и ухватился покрепче за контейнер для мусора, что был у машины на спине. Робот недовольно фыркнул, но все равно направился вперед. Преодолев склад готовых аппаратов и зону контроля качества, робот въехал в просторную круглую комнату. Диаметр был такой большой, что и представить было трудно, сколько же машин тут уместилось. Комната была сделана совсем из другого материала и становилось ясно, что это столб.

Машины все прибывали и прибывали, становясь друг к другу так плотно, что Эхо не смог бы встать на пол, даже если бы этого захотел. Пара тысяч машин, не меньше. Двери захлопнулись и пол начал двигаться вверх. Вместе с крышей. Эхо чувствовал, как набирает высоту и укладываясь спать на ковер из машин уже предвкушал, как попадет наверх, на новый уровень.

– Эхо, не расслабляйся. Это технический транспортный узел. Будь готов к перегрузкам. Мы набираем скорость.

– Вот черт.

Странности

– Это…

– Да, это сердце. Не человеческое, конечно, но сердце, – уверенно ответила девушка.

Огромный красный комок плоти пульсировал, выдавая десятки литров жидкости в минуту. Эхо смотрел завороженно на это странное явление, отчетливо понимая, что внутри него бьется такое же сердце, только намного меньше. А за сердцем, в высоту целого уровня, на двести километров в диаметре вращались гигантские лопасти. Вентиляция была принудительная, и на многих уровнях стояли такие агрегаты, чтобы перемешивать воздух. Сетчатка подсвечивала тонкий высокий столб по другую сторону вращающегося вентилятора, что в массе своей даже представлению не подлежал. И таких был целый ряд.

– И че мне с ним делать? Зачем ты сказала шкаф открыть? – юноша включил дальномер, проверяя, столько же времени уйдет у него, чтобы преодолеть всю гряду вентиляционного заграждения. – И почему вообще сердце, что за хрень?

– Реж давай! – выругалась девушка.

– Нет! Пока не скажешь кого я убиваю!

– Аааа! Эхо! – Мира кричала внутри головы, раздраженная очередной заминкой. – Ладно! Однажды система решила, что для эффективности нужен насос, который не подвержен внутреннему износу. Смазка, вперемешку с питательными веществами фильтруется и подается в эти «насосы». Сердце может регенерировать. Машины-нет. Если бы машины могли строить мясные вентиляторы, то они бы строили. Этот «сердце-маслонасос» смазывает группу подшипников на валу вентилятора, так что режь давай, и учись самостоятельно искать информацию об объектах и технических решениях! Ты уже давненько пользуешься общими базами данных.

Нож скользнул по мясным трубкам, на которых было подвешено сердце, и большой красный комок упал на землю, медленно увеличивая интервалы сокращений. Удары становились все реже и сердце заглохло, перестав расплескивать остатки жидкости.

– Молодец, Эхо. Теперь жди. Пока подшипник не перегреется и не встанет в клин.

Дверь шкафа с сердцем захлопнулась и парень, облокотившись на нее, скользнул на пол. Голова повисла над грудью и вскоре началась темнота, изредка нарушаемая тревожными снами. Пропеллер гнал свежий прохладный воздух откуда-то из глубины уровня, от чего у Эхо наконец-то получилось немного расслабиться. Обдуваемый легким ветерком парень проспал так несколько десятков часов.

Слюна капнула на бронепластину и Эхо втянув ее обратно поднял голову. Скрежет вентилятора становился все более не выносимым и теперь его уже было трудно игнорировать. Пришлось встать на ноги.

Тяжелая железная конструкция, краснея в центре от перегрева подшипников, начала замедляться. Шум и треск сказали, что подшипник лопнул и махина покосилась, задевая кончиками свих крыльев корпус. Искры летели в разные стороны, пока двигатель не сдался и не замолчал.

– Смотри внимательно, Эхо. Вот как появляется этот хаос.

На место, освободившееся от мертвого вентилятора, тут же слетелись большие машины. Баки за их спинами были с метками и видно было, как в них плещется состав серого цвета. Эти были не на колесах. Самые настоящие лапы, раскинувшиеся в восьми разных направлениях, нелепо волокли конструкцию строителя к месту возведения объекта.

Передние лапы сложились в форму и шланг начал подавать тонкую струю жидкости прямо в образовавшееся перед машиной пространство. Жидкость начала пениться и увеличиваться в размерах. Появилась колонна. Машина двигала сделанную своими лапами форму вверх, увеличивая высоту постройки.

Форма лап изменилась и из колонны начали появляться стены. Потом пол, потом потолок. В считанные минуты робот построил кому-то жилье. А потом внутри этого же жилья начал строить еще одно, точно такое же, только развернутое на сорок пять градусов. Сверху прямоугольная постройка перекрестилась, образовав подобие уродливой звезды.

Тут же подлетел другой робот и на этом же месте начал возводить статую какому-то известному, некогда, человеку. Из дома торчал другой дом, и где-то сбоку, провалившись в текстуры построек торчала статуя. Словно саранча машины сбегались на свободное пространство и за считанные часы Эхо уже не мог вспомнить, что когда-то тут вращался огромный вентилятор, через лопасти которого теперь проложены коридоры, и за которые теперь держатся мостики, столбы и постройки.

– Вопросы? – обратилась к Эхо его спутница.

– Нет…

– Тогда вперед!

В гостях

Эхо стоял у стола почившего сотни лет сетевого инженера. Стул прогнил и больше не был мягким, но парень все же на него сел. Маршрутизатор в руках горел синим огоньком и Эхо собравшись с мыслями нажал на кнопку. Соединение.

– Я уж думала не дождусь тут тебя! – говорила Мира, сидя за обеденным столом и праздно попивая чай посреди комнаты, увешанной разноцветными плакатами. – Ну как тебе?

– Что именно? – Эхо подошел к столу и выдвинул стул.

– Симуляция. Я тут на досуге прибралась в своем сетевом пространстве. Как тебе обстановка?

– Не настоящая.

– Я смотрю ты стал ценителем виртуальной реальности, после того, как понял, что вся твоя жизнь была лишь иллюзией.

– Зачем ты меня сюда привела?

– Чтобы ты отдохнул.

– Я мог отдохнут и там, – сдавшись на волю ситуации Эхо сел и придвинулся к столу. В кружке перед ним плескалась коричневая жидкость, похожая на машинное масло.

– Там ты отдыхаешь только телом. Да и мы с тобой толком не разговаривали, не проводили время вместе. Ты уже довольно долго идешь.

– Не так уж.

– Не перебивай! Пожалуйста… – засмущалась девушка от того что снова подняла на парня голос. – Я хотела поблагодарить тебя.

Эхо держал в руках кружку, пытаясь разобрать запах, что исходит от жидкости. Приятный сладкий аромат. За окном комнаты блестело голубое небо и раздавался легкий щебет невиданных животных. Тишина и покой.

Комната с небольшой кроватью, письменный стол и маленький обеденный стол, стоящий у стены. Куча обуви у входной двери. Пара шкафов и ящик с посудой. Вот и все что тут было. Но все было таким ярким, таким броским, что Эхо не мог перестать крутить головой по сторонам.

– Это из воспоминаний о том времени, когда я была студенткой. Так выглядела моя комната в общежитии ИСО, Института Сетевых Отношений.

– Ни слова не понял. Как мне тут расслабляться? – Эхо поставил кружку на место, так из нее и не отхлебнув. – Мы же спешим.

– Я думала, что…

– Чем быстрее мы найдем красивое место, тем быстрее станем свободными. От ситуации, и… в идеале – друг от друга. Ты ведь не сильно рада нянчиться со мной, я же слышу, что ты иногда раздражена.

– Эхо, мы уже давно вместе, может пора…

– Да, пора. Но ты постоянно темнишь. Может расскажешь, что тебе от меня нужно?

Девушка молча отхлебнула из кружки, давая понять, что пока не готова об этом говорить.

– Понял. Ну я пошел, – Эхо встал из-за стола и почти незаметно поклонился хозяйке комнаты.

– Эхо… Ты так рвешься к этому месту. Прям мчишься. Я боюсь, что однажды ты споткнешься.

– Не споткнусь. Давай двигаться дальше. Я иду – ты сопровождаешь. У нас неплохо получалось и без траты времени на эти церемонии.

– Ты даже не попробовал чай!

– Он не настоящий.

Эхо моргнул и вновь оказался в черном, мрачном, засыпанном пылью кабинете сетевого инженера гигантской корпорации по производству игровых консолей. За окном тускло горели прожектора, а само здание было настолько высоким, что ни оставив ни миллиметра запаса уткнулось в потолок уровня. Сорок тысяч Этажей… Эхо прошел их не для того, чтобы распивать чай. Юноша смотал провод маршрутизатора и убрал его в поясную сумку. Пора продолжить путь.

Скоротечность времени

Эхо провел рукой по голограмме. – Неплохо. Каждый раз удивляюсь. Будто сижу с настоящим человеком.

– Ты и так сидишь с настоящим человеком. Что за стереотипы?

– Ты не здесь, так что я сказал чистую правду, – парень посмотрел на часы. – Почти на месте, да?

– Да.

– Чего ждать тут? Скоро мы придем к красивому месту?

– Нам его найти нужно. Для этого нужно восстановить твои права пользователя. До этого момента воздержись от контакта с средней сетью, и уж тем более с высшей. Иначе попадешь в карантин.

– Да, я помню, для этого у меня есть ты.

Вагонетка начала замедляться, поднимая парня над сиденьем. Скрежет и скрип вибрацией передавались по всему корпусу коробки.

– Уровнем ниже, что там было? Почему не остановились? – поинтересовался Эхо, поднимаясь на затекшие ноги.

– Высокий уровень радиации. Даже через вагонетку фонило, ты не заметил?

– Я поэтому и спрашиваю. Было предупреждение на сетчатке.

– А. ну если ты про уровень в целом… Я не знаю.

– Хм, – двери открылись, и парень сделал шаг в темноту, оказавшись на платформе, что ознаменовала конец опорного столба, связывающего воедино три этажа. – Теперь ищем другой столб?

– Либо лифт. Либо…

– Телепорт?

– Да. Успел вычитать? Не злоупотребляй сетью и данными.

– Каждый раз, когда я захожу глубже, выскакивает уведомление, что необходимо авторизоваться под своим ДНК идентификатором.

– Вот! Не вздумай! Нам пока хватает того, что ты можешь взаимодействовать с общими сетевыми объектами. Лифтами, там… дверями…

– Этот этаж он… – Эхо крутил головой в разные стороны, чтобы суметь описать это место как можно лучше. – …дерьмовый. Такой же, как и любой другой, но темнее. Еще и воняет.

– Да, я фиксирую тут живых людей, но они все не авторизованы. Точнее: заблокированы и отправлены в сетевой карантин.

– Без возможности взаимодействия с сетевым пространством?

– Быстро схватываешь. Я рада, что со мной идешь именно ты. Ты смышленый.

Вокруг юноши вновь оказалась каша из многочисленных построек, что в хитросплетении своем образовывали лабиринт. Вертикальный, горизонтальный, полнообъемный лабиринт. Свет потолочных прожекторов не доставал до отметки, на которой оказался парень, а местного освещения в округе нашлось едва ли на маленькую коморку. Глаза нехотя привыкали к полумраку, пока Эхо искал столб или лифтовую платформу.

Сканер пестрил кучей данных. Эхо вчитывался во все, что видит, параллельно играл дальномером, чтобы в этой темноте уткнуться в столб, который он так ищет. Несколько сотен километров в разные стороны не давали никакой возможности подняться наверх. Каждое из зданий, в которое упирался взгляд, подсвечивалось сканером, и видно было, что оно кончается далеко вверху, но не на потолке. Эхо впервые оказался без связи с верхней плитой перекрытия. Такое большое пространство, и все заросло изуродованными постройками. Стало некомфортно.

– Заберись повыше.

– Я так и собирался сделать, – Эхо ухватился за край торчащей рядом с ним крыши здания и поднялся на нее. Оттуда по бетонному дереву на круглый купол религиозной постройки, что без ведома бога появилась здесь. Парой длинных прыжков парень добрался до лестничного пролета, что существовал отдельно от своего здания, и несколько этажей преодолел по нему. Дальше по, древнего вида, водонапорной башне, что стояла ровно под углом в сорок пять градусов. С нее на двускатную крышу бревенчатого домика, слепленного из серой субстанции. Все приняло привычный оборот. Разбег, потом прыжок.

– /Эхо! / – крикнула Мира, но не успела предупредить спутника об опасности

Скрюченная фигура настигла парня в полете и, сбив его центр тяжести, закрутила в воздухе. У Эхо не было шансов приземлиться так, как он планировал, а туша за спиной ловко извернулась, решив за парня, как он упадет.

Эхо спиной ударился об конек крыши и кубарем полетел вниз, пытаясь вырваться из цепкого захвата, чьих-то тощих рук. Край крыши и дальше – огромная высота, падение с которой не сулит ничего хорошего. Эхо уже попрощался с твердой поверхностью под собой и был готов лететь вниз, как захват на секунду ослаб, а потом с новой силой отправил парня куда-то вниз. Существо в последний момент схватилось за край водостока и по дуге швырнуло Эхо под себя, на нижний этаж. Эхо упал на спину, и весь воздух в его легких был выбит ударом, до самого последнего грамма.

От боли парень выгнулся, стараясь вздохнуть поглубже, но сверху на него прыгнул тот, кто затеял всю эту суматоху.

– Сетевой человек! – взвопил нападавший. – Глаза блестят! Дай!

Цепкие тонки пальцы не дали юноше и шанса среагировать. Правая рука горбуна вонзилась в левую глазницу эхо и вырвала оттуда нечто ценное. Эхо со всей силы столкнул нападавшего и закрыл ладонью кровоточащую дыру, что образовалась на его лице. В свете полумрака было видно, как горбун поднял глазное яблоко парня над собой, что-то бормоча. Глаз светился серым, отражая тонны текста, что проецировались на него. Секунда, другая, и сетчатка потухла, потеряв связь с пользователем.

Нападавший этого не заметил, положил глаз в карман своей рваной робы и выскочил прочь. В надежде скрыться в хитросплетениях уровня.

– Вот мразь! – Эхо собрался с мыслями и достал из своей поясной сумки все, что уже однажды ему пригодилось.

– /Эхо, успокойся! / – говорил взволнованный голос в голове. – /Не надо его преследовать! /

– Да замолчи ты! – парень вытер глазницу своей грязной перчаткой и обильно полил клеем, приклеивая одно разодранное веко к другом. Полоска строительного скотча легла поверх и глазница начала изнутри наполняться кровью, что, переливаясь при движении головой, причиняла лишь боль. – Маршрут!

В правом глазу загорелась полоса со следами вора. Юноша поднялся на ноги и с разбегу вылетел через окно этажа, на котором оказался. С громким хлопком приземлившись на подвесной мостик внизу, Эхо рванул вперед, отсчитывая секунды до следующего прыжка. Красная полоса рисовала тепловой след без ошибок и парню было просто бежать за босоногим горбуном.

– /Эхо, зачем он тебе? /

– Отстань! И потерпи немного, скоро начнем искать путь наверх… – борясь с одышкой, отвечал парень.

Несколько десятков минут Эхо мчался по следу, петляя в лабиринте этажа. Полумрак с трудом позволял различить окружение, но парень видел лишь след. Это все что его заботило.

Очередной прыжок и Эхо приземлился задницей на крутую, односкатную крышу. Проскользив по ней до самого края, юноша оттолкнулся и влетел в давно выбитое окно здания напротив. Неуклюжее приземление, перекат и вот Эхо настиг свою цель. Парень всем свои весом сбил горбуна с ног, что, замешкавшись, стоял посреди комнаты, играя на свету чужим глазом. Горбун кряхтя упал на живот.

Закованное в броню предплечье придавило шею вора к бетонному полу так сильно, что кадык коснулся грязи и пыли. Глаз был аккуратно зажат между пальцами на вытянутой руке, в паре сантиметров от земли.

– Верни! – рявкнул юноша, разозленный вероломностью вора.

– Понял-понял, вот, забирай, – испуганно прохрипел вор и разжал пальцы.

Глаз упал на грязный пол, цепляя на себя все, что могло прилипнуть к нему.

– /Эхо…/

– Ах ты ж сволочь! – Эхо хотел было придушить горбуна, но вдруг понял, что его окружает куча чужих глаз.

– Простииии! – взвопил придавленный к земле вор.

Поле зрения без левого глаза сузилось, и Эхо пришлось крутить по сторонам головой. Место, в котором он оказался, было похоже на те казармы, в которых он жил до этого, только мрачное и серое. Тусклый свет редких ламп освещал большую комнату, а по углам в ужасе прятались маленькие люди. Все как один – горбатые и сморщенные. Эхо встал и отряхнул колени.

– Прости меня, сетевой человек! – извернулся и упал н колени горбун, прижимаясь лбом к посеревшим от времени ботинкам Эхо. – Я виноват! Убей меня, но оставь их! Пойдем! Убей на улице! Не давай детям видеть это!

– Да отстань ты от меня! – Эхо сделал шаг назад, чтобы выйти из зоны поражения раскаяния горбуна, что на фоне остальных выглядел как настоящий старик. Сколько бы злобы не набралось в юноше за последние дни, он никак не мог сорвать ее на детях или ослабших людях. Оставалось лишь тяжело вздохнуть. – Ну и нахрена тебе мой глаз?

– Он бы спас нас!

– Ага…

– Но он потух!

– Еще бы, любой глаз, если его вырвать перестанет видеть…

– Но как…

– Вот этот видит, вот он может помочь, – Эхо сначала ткнул пальцем в здоровый глаз, а после в тот, что лежал на грязном полу. – Этот уже не поможет.

– Ты отдашь его мне? – скрюченные руки вновь потянулись к лицу парня.

Эхо хлестко шлепнул по ним. – Нет! Задавай вопрос, и, быть может, я смогу найти ответ.

– /Эхо, что за альтруизм? / – подала голос девушка, но осталась без внимания на своем шифрованном канале.

– Мой сын умирает! – вновь упал на колени горбун. – Мы все умираем. Почему?

– Потому, что этажом ниже все залито радиацией. И здесь тоже есть радиационный фон. Уходи и людей уводи, и все выживут.

– Но куда? – ввел в ступор такой простой вопрос.

– Не знаю, наверх? – ответил Эхо и спрятавшиеся по углам люди начали хихикать, словно парень пытался разрядить обстановку шуткой. – Я серьезно! Хватит смеяться!

– /Эхо! /

Люди тут же начали вставать из своих темных углов и медленно ползти к парню. Они были ростом, едва ли по грудь юноше, с кривыми спинами, тонкими ногами и руками. Выделялись большие глаза, и редкие волосы на бледной коже. Эхо посмотрел на них и попытался представить, как давно они превратились в такое. Эти люди сочетали в себе все самое необходимое, чтобы выжить в таких условиях. Эволюция откинула все лишнее, и выделила нужное, что могло бы понадобиться. То, с какой скорость горбун передвигался в этом лабиринте, повергло в шок и ужас молодого парня. Цепкие руки, маленький вес. Эхо был похож на огромного неуклюжего зверя, что гнался за ловкой мартышкой. От такого полчища горбатых уродцев стало не по себе.

– Да наплевать! – Эхо вскарабкался к окну, через которое залетел и выбрался на балкон, выбирая путь назад. Парню не сильно-то и хотелось, чтобы в поисках призрачного спасения его распотрошили на части.

И снова лабиринт. Парень карабкался, спрыгивал, потом снова и снова петлял в коридорах изуродованных зданий. Он бежал по крышам, потом бежал по подвесным мостикам, взбирался по кустарникам и деревьями, сделанным из бетона, попутно отламывая не армированные ветки своим весом. Испарина проступила на лбу от такого количества движений.

– Эй, сетевой человек! – раздался голос из-за спины и Эхо остановился.

Сзади стоял тот же горбун, что вырвал глаз, и глядя на него юноша боролся с желанием придушить его на месте.

– Чего тебе?

– Я тебе верю. Ну в смысле, ты же не похож на местных. Ты точно не отсюда. Ты ведь поднялся снизу?

– Да, и что?

– И ты наверх?

– Да, – пристально разглядывал горбатого старика парень, ожидая от него очередную выходку, в которой можно было пострадать.

– Проведи меня наверх. А я потом своих уж, как ни будь сам.

Эхо вновь тяжело вздохнул затхлый пыльный воздух. – Я не знаю… Зачем мне это?

– /Лучшая мысль за сегодня! /

– Я покажу дорогу. Я все здесь знаю! Просто покажи что делать, и ты больше меня никогда не увидишь. Я понимаю, что много прошу, особенно после твоего глаза, но…

– Это точно.

– Вот, я принес его! – горбун достал из кармана склизкий грязный комок.

– Да ты издеваешься! – Эхо ударил по раскрытой ладони и глаз со свистом улетел, куда-то вниз уровня. – Завязывай давай!

– Простиии! – вновь упал на колени странный старик.

– Да блядь! – юноша помялся на месте. – Ладно! Мне нужен либо столб, либо то, с помощью чего я заберусь туда!

Взгляд устремился ввысь, сквозь пыль. Там, наверху, в просвете между бесчисленными зданиями, что рвутся к потолку, за шерстью подвесных технических переходов, сияла дыра. Это путь наверх. Вот только Эхо не знал, каким способом можно подняться выше через плиту, пусть даже и нашел предполагаемый маршрут. В любом случае, ни столбов, ни лифтов, ни вагонеток в округе не было, а Мира и сама не знала, куда направить взгляд парня.

– На потолок? Пффф! – рассмеялся горбатый. – Пошли за мной!

– Надеюсь я об этом не пожалею… – прошептал парень, потирая лоб над вырванным глазом.

Мчась за человеком, что был рожден специально для таких мест, Эхо ловил себя на мысли, что он выдыхается. А вот спутнику все было нипочем. Старик мчался как угорелый, ведя парня в неизвестном направлении. Крыши, переулки, взявшиеся из ниоткуда колонны и даже куски бетонной мебели, что, видимо, для примера присутствовали на трехмерных моделях зданий. Все это чередой безумного урагана проносилось мимо. Даже в пыльной темноте этого места все это было различимо.

– Прости, – вновь раздался голос горбуна.

– Да я понял уже. Это всего лишь глаз.

– Я как увидел их блеск в темноте, то сразу понял, что ты сетевой человек.

– Сомнительная формулировка.

– Мы-то уже давно утратили способность читать слова в глазах. Далекие предки наши еще умели, а потом уже нет. Вот я и думал, что возьму твой глаз и тоже начну видеть ответы. Они ведь так и говорили, что там ответы на все вопросы…

– Ты читать-то умеешь?

– А что мне читать то? Вот было бы что читать – читал бы, а так… это все чушь.

– Ты, значит, сына спасти хочешь?

– Да, мы народ не сильно здоровый, но ему-то совсем не повезло. Он даже ходить не может. Он родился без ног и совсем слепой. Я говорю с ним, он меня понимает, шутит, смеется, но не такой жизни я для него хотел. Вот если бы он мог ходить, видеть, он бы увидел, как прекрасен мир за пределами его комнаты.

– Прекрасен… Ага… Сколько ему лет?

– Десять…

– А не поздно ты его завел, старик?

– Да какой я тебе старик? – зарычал горбун. – Мне двадцать семь, если что!

Эхо остановился, в ужасе глядя на своего компаньона. Где-то в глубине головы смеялась Мира.

– Мне тоже, – подумал Эхо, но произносить не стал.

– Ты чего застрял? – горбун никак не хотел сбавлять ход и скакал на месте. – Беги! Нам еще полдня туда!

– Да ничего, отдышался, – юноша глядел на потолок и понимал, что обратно до дыры придется ползти по подвесным мостикам, что в ста километрах вверху. Странно, что горбатый понял его, вряд ли глаза местного способны разглядеть то, что находится так высоко. Эхо оставил этот вопрос без ответа.

– Меня Вольтметр зовут, если что. А тебя как звать?

– Эхо.

– Рад познакомиться, Эхо! – совсем не сбивая дыхания, говорил горбатый.

– И я, Горбун…

– Ну да, можешь и так звать.

Бешенные скачки по уродливому уровню продолжались очень долго, пока Эхо не выбился из сил и не рухнул на очередные ступени. До цели оставалось совсем немного. В пыльном тумане и темноте дальномер начал во что-то упираться.

– Устал, парень?

– Да.

– Как твой глаз? – уселся рядом карлик.

– Болит, – Эхо впервые услышал, как из кармана горбуна доноситься писк. – Это че у тебя там?

– Как че? Еда! – тот расстегнул кармашек и потрясывая рукой вынул толстую пищащую во все горло крысу. – Будешь?

Эхо впервые видел животное. В его мире подобного просто не существовало. Для кого-то кроме людей места уже не оставалось, вот и существовал парень: ни рек, ни морей, ни океанов. Даже крыс, таких живучих и вездесущих, не было.

Эхо взял в руки маленький пушистый комок с длинным лысым хвостом, пропустив через сканер на сетчатке. Это и вправду была крыса. Первородная, не мутировавшая. Идеальная. Сидя рядом с горбатым карликом со скрученными руками и ногами Эхо понимал, что людям есть, у кого учиться. Крыса нашла идеал. А вот люди нет.

– /Ух ты. Живая крыса. Никогда не видела. Вот бы и мне…/

Крыса извернулась и укусила Эхо за палец правой руки, что до сих пор не был защищен ни броней, ни тканью. Толстая пухлая тушка упала на ступени и кубарем помчалась вниз.

– Ай-ай! – закричал карлик и перепрыгнув с десяток ступеней ногой приземлился прямо на крысу, сломав ей маленький позвоночник. – Куда собралася!

– Ты зачем ее живую с собой таскаешь?

– Так, а как же? Кто греть-то ее будет в походе? А так она сразу тепленькая. Будешь? – горбун перегрыз крысу по середине и протянул заднюю часть побледневшему Эхо.

– /Соглашайся/, – смеялся голос в голове. – /Смотри как аппетитно! Ты же жаловался на ту серую хрень. /

– Отстань!

– Ну как знаешь… – расстроился горбун, искренне считая, что его предложение было весьма щедрым. – Больше крысок нет.

Пара минут отдыха и легкий перекус превратили горбуна в заряженное энергией чудовище, а вот Эхо все так же медленно плелся вперед. Долгое время сканер не показывал ничего стоящего, но очертания громадной конструкции, догнавшей «небо», проявлялись сильнее с каждым шагом и вскоре глаз подсветил упершуюся в потолок конструкцию.

– Корабль класса Потрошитель. Для межзвездного горнодобывающего промысла.

– А я думал это старая телевышка. Ну так че. Сойдет?

– Да. Вполне. За глаз ты, считай, расплатился.

Глаз обрисовал контур космического корабля гораздо больше, чем умещалось в этаже, накладывая рисунок и на пол и на потолок и на здания лабиринта, что преграждал путь к кораблю. Двести пятьдесят километров высоты местного потолка – сущий пустяк для такой махины, что контурами уходила в обе плиты перекрытия, накось проткнув уровень.

– /Корабль висел на какой-то орбите, когда строили уровень. Вот и залили вместе с плитой. /

– Мда…

– / Слушай, Эхо, а это ведь идея! Просканируй корабль, как доберешься! Вдруг он выступает с другого конца плиты. Мы пройдем через него. /

– Бред какой-то. Двадцать шесть тысяч километров? Ты в своем уме?

– Ты с кем это? – обернулся горбун и все трое тут же замолчали, погрузившись в тишину на фоне космического корабля, увязшего в структуре уровня.

– /Не все плиты такой толщины, / – шепотом говорила девушка, даже зная, что ее никто кроме Эхо не слышит. – /Считай, что это твой бог из машины. Бери его и иди! /

– Ладно, – потянулся парень. – Пошли на корабль!

– Там проход? Я смогу увести сына с этого затхлого этажа?

– Да, горбатый, сможешь!

– Спасибо! Тут вечность не было тех, кто способен перемещаться между этажами!

– Стоп что?

Бог из машины

– Ты первый человек, не похожий на наших, которого я вижу, – горбун поглаживал корпус корабля, сложенный из мелкой керамической плитки.

– Значит без доступа к сети вы и не сможете покинуть это место?

– Да. То есть нет, не сможем. Вообще, если бы не радиация, то я бы тут и остался. Сына жаль. Ему еще жить да жить, а так авось выздоровеет. А как там, на других этажах?

– То же самое. Один в один. За редким исключением, – Эхо вчитывался в слова на одной из панелей корабля. – Сюда.

Парень дернул ручку резервного выхода и шлюз открылся, зажигая яркое освещение внутри. Корабль стоял под уклоном, и начать передвигаться по нему было проблематично. По крайней мере так казалось изначально, но сделав шаг внутрь Эхо сменил плоскость своего существования. Он будто стоял на наклонной стене.

– Да ты волшебник! – прыгал от радости горбун. – Ты как это сделал?

– Тут смена вектора гравитации. Попробуй.

Карлик с разбегу прыгнул внутрь и неуклюже приземлился на пол, сделав кувырок.

– Вот! Сыну покажу. Буду таскать его туда-сюда. Чтоб точно все понял!

– Надо вверх. Посмотрим, насколько длинный корабль, – Эхо вытянул голую руку вперед. – Если через перекрытие уровня не идет, попробуем выйти у мостиков, под потолком.

– / Эхо, не давай ему…/

– Отстать, – шептал парень. – Ты опять темнишь. Ты не сказала, что другие не могут перемещаться. Держу пари, что он и корабль открыть бы не смог!

– Че это ты там бормочешь? Сам с собой что ль?

– Ага.

– / Я серьезно, Эхо! Каждый рычаг, каждая кнопка, разъем, лифт, да все что угодно! Это все подчиняется сети. Даже пыль. Да, я говорила, что люди лишены возможности пользоваться сетью. Но зачем тебе было знать, что настолько? Чем меньше ты знаешь, тем…/

– Проще мной управлять?

– / …легче тебе идти…/

– Хм…

– / Я лишь беспокоюсь о тебе…/

– Горбун! Ищи что-нибудь похожее на зал управления!

– Ага! Щас гляну! – щурился от яркого света карлик.

Эхо потер свою больную глазницу и принялся осматривать пространство. Шлюз вывел в длинный многоэтажный коридор, исписанный табличками, направляющими персонал. Яркий свет, светящиеся плакаты, подсвеченные лестницы. Невообразимое зрелище. Эхо пытался придумать аналогию, но так и не мог. Вспомнил лишь про высокое голубое небо, что было дома.

Высокие стены кают, стекла, что отражали свет внутреннего пространства. Корабль был как новый, за исключением того, что везде виднелся легкий слой пыли. Герметичность корабля была непоколебимой, а значит, что пыль осталась от предыдущих постояльцев.

– Эй! – раздался голос горбатого. – Тут круглая комната. Давай сюда!

Эхо быстрым шагом направился туда, откуда шел звук. Карлик шел то ли в хвост, то ли в нос корабля, и по положению пространства было трудно судить, куда летела эта махина. Эхо с трудом привыкал к тому, что город за пыльным окном теперь наклонен на бок.

Действительно. Большая круглая комната, с кучей окон по периметру, располагалась на самом верху крутой лестницы. Везде были сенсорные панели, окрашенные серой пылью, что тонким слоем лежала тут везде. Пыль – признак жизни. Она на треть состоит из следов жизнедеятельности человека. Эхо провел по выключенному монитору, собрав пальцем серое пятно.

– Старое тут все. Работает ли?

– Сетевой человек, а ты попробуй.

Ожидать от огромного стального зверя, что в обхвате был едва ли меньше опорного столба, много не приходилось, но Эхо достал маршрутизатор и подключился к первому попавшемуся разъему. Глаз показал символы, и парень нажал кнопку соединения с системой на своем маршрутизаторе.

По всему корпусу стальной машины начали гулять вибрации, словно далекая стрельба. Звон отходил все дальше и дальше от мостика, на который нечаянно забрели люди. Как только звуки ударов о стальную кожу Потрошителя стихли – карлик поднял испуганный взгляд.

– Эт че было? Это ты?

– Да, – Эхо помял в руках устройство соединения, думая, есть ли смысл рассказывать то, что он провернул. – Я инициировал запуск спасательных капсул. Они по всей длине корабля. Пиропатроны исправно сработали только на десяти. Выход отсюда есть. При том наверх.

– Давай еще проще. Ниче не понял!

– Эххх… Я запустил спасательные капсулы. После запуска остается дыра в корабле, так как они часть его корпуса. Сто девяносто ударились в плиту перекрытия, так и не отстыковавшись. Десять отлетели, а значит хвост корабля торчит над плитой.

– Ааааа. Ну так шо? Пошли за остальными!

– Я точно нужен? Я бы пошел дальше.

– Ненене. Пойдем. Я может че дельное для тебя подберу. А то у тебя ни оружия, ни припасов. Гол как… Да не суть. Пойдем. Может еды там… Попить….

– Черт с тобой. Пошли.

Эхо не сильно был доволен промедлением, а Мира и подавно. Девушка раздраженно молчала, отказываясь признавать тот факт, что еще десяток-другой часов будут потрачены впустую. Люди спустились по крутой лестнице, миновали освещенный коридор и добрались до выхода, где вектор гравитации вновь менялся.

Карлик неуклюже кувыркнулся и встал на свои тонкие кривые ноги. Эхо сделал аккуратный шаг, уже зная, как работает эта система. Там, в соединении маршрутизатора, он увидел целую жизнь, что прожил этот корабль. Даже будучи не залитым в плиту он существовал неразрывно с сетью, и отголоски старых записей вновь напомнили Эхо, что раньше все было по-другому.

Каждый раз натыкаясь на такой отголосок древних времен парню становилось обидно, что он их не застал. Складывалось ощущение, что именно тогда все было хорошо. Тогда человек был свободен. Создавал, строил, а не только выживал. Быть может теперь, не сдавленные простором одного единственного уровня, эти коротышки тоже начнут искать красивый и хороший мир. Лучше этого.

– Мда… – Эхо вдруг очутился в своих воспоминаниях. Тогда, в своем родном этаже, резвясь среди травы и прячась от врага в кустах и за кронами деревьев, парень и представить не мог, что просто бегает по открытому пространству, существуя в плоскости этажа, не имея перед собой никаких преград. Юноша невольно усмехнулся, представляя, как это видел тот старый инженер, что скорее всего от старости уже не мог воспроизводить на сетчатке дополненную реальность.

– Ты чего? – обернулся к Эхо карлик и поймал взглядом, как шлюз корабля лязгнул закрывшись. – Эй-эй! Оно закрыто!

– Да ничего, потом открою.

– Я сам! Хоть потренируюсь. Наши сюда не ходят. Наши вообще не трогают ниче такого. А оно вон как просто. Это ты прочитал на той табличке как открывать? – карлик подпрыгнул к шлюзу и протянул руки к рычагу аварийного открытия, что располагался радом с инструкцией по эксплуатации. – Так, нарисовано дернуть…

– / ОСТАНОВИ ЕГО! /

За долю секунды внутри Эхо все сжалось. Он почувствовал, как пространство вокруг него искривилось, изрыгая нечто ужасное. Осознание того, что люди не могут пользоваться сетью, дошло до парня только сейчас. Именно в этот момент он вложил смысл в эту формулировку.

Видимый город исказился в паре метров от парня. Воздух закипел в одной единственной точке, а после, с ужасающим хлопком, из настоящей пустоты, на платформу зашел человек в черной броне. Черный шлем был таким же, какой давным-давно носил Эхо. Черная броня отличалась лишь тем, что на всех важных мышцах располагались ускорители, для увеличения боевой эффективности.

Человек в черном протянул указательный палец к карлику, что прикоснулся к рычагу. Тот не успел даже среагировать на происходящее. Щелчок пальцев и скрюченного бедолагу кровавой лужей размазало по футеровке корабля. Сколько бы Эхо ни пытался просканировать своим глазом происходящее – система отказывалась выдавать данные, и белые строчки сменились красными.

– Я следующий… – пронеслось в голове парня, что пристально разглядывал красную краску, оставшуюся от спутника. Все произошло мгновенно, человек превратился в жидкость и отправился в полет с такой силой, что кровь, скорее всего, долетела до самого низа уровня.

Присутствие Миры полностью пропало из головы юноши. Она первая сбежала с тонущего корабля.

Человек в черном повернул голову к мальчишке, что уже просчитывал план побега. Ощущение неминуемой смерти впервые было настолько реальным. Эхо, как обычный человек, мог пережить что угодно, но вряд ли бы справился с полным уничтожением тела. Карлика ударили, и ударили воздухом, да с такой силой, что все его нутро тут же распалось на такие мелкие части, что от воды их отличал теперь только цвет и густота.

Пока новый товарищ Эхо стекал по корпусу стального чудовища, человек в черной броне не сводил с парня взгляд.

На платформе теперь остались лишь двое. Эхо вглядывался в того, кто появился из разрыва в пространстве с такой легкостью, словно делает это постоянно. Один в черной броне, другой в белой. Они как искаженные отражения друг друга. Мальчишка вдруг увидел тень себя прежнего, тень того, кто гонялся за неугодными используя самые передовые технологии своего мира. И вот он, такой же Эхо, только в черном, только сильнее, и явно подготовленнее.

– За что ты так? – дрожащим голосом спросил парень, заранее зная, что вопрос не несет в себе никакого смысла.

– Предупреждение им было один миллион шестьсот восемьдесят три тысячи четыреста сорок три года и двести восемь дней назад.

– Подожди… объясни!

– Пф, – фыркнул переговорник шлема. – Сетевой инженер, болван и трусиха. Разношерстная компания в этот раз.

Эхо вдруг понял, о чем говорил человек. Мальчишка сделал аккуратный шаг вперед, но черный не оценил этого и ускорители блеснули на броне, откинув его назад так быстро, что кости должны были сломаться. Человек погрозил Эхо пальцем. – Не надо.

– Да погоди ты! Ты кто вообще? – юноша вытянул вперед пустые руки, в знак того, что не собирается причинять вред своему собеседнику.

Человек в черной броне склонил голову на бок, будто что-то разглядывал. Даже издалека чувствовалось, как по глазам этого гостя бегают символы, с которыми он спешит ознакомиться как можно скорее. А может и не по глазам, а по визору шлема, как когда-то давно было и у Эхо.

Вся экипировка прибывшего была один в один с той, что носил сейчас юноша. Только черная. Эхо думал, что она сменила цвет по тому, раз уж пользователь начал запись. Боевой регистратор включен, и камуфляж анализирует окружение, подбирая оптимальные цвета. Но это была лишь догадка.

– Ты если оригинал найти не смог, то уж лучше без него, чем заменять всяким отребьям. Не перемешивай ДНК, болван, – мужчина в черном поднял левое предплечье и, сделав два коротких нажатия, полностью подключился к интерфейсу Эхо.

Парень лишь стоял и наблюдал, как символы в глазах сменили язык на более древний. Правая рука заболела, а после, чуть выше шрама от сращивания, образовался новый порез. Машины выстроились в ряд и как тонкое лезвие отсекли чужеродную ткань. Эхо, потеряв контроль над своей кровью упал на колени, я рядом свалилась и его новая рука, что ровным срезом была отделена от локтя.

– Как ты…

– Сеть расценивает выброс адреналина в твоем мозгу, как намерение напасть на представителя системы. Мне было позволено получить контроль.

Эхо больше не мог связать и два слова. Он лишь стоял на коленях, вновь мыча и зажимая культю, с которой не переставала сочиться кровь. Сначала глаз, теперь еще и рука. Опять. Этот уровень не собирался отпускать парня целым.

– Спасибо за это скажешь потом, – человек в черном сделал отшаг и провалился в воздух, что расплавился вокруг него за незримую долю секунды. Эхо вновь остался один, в темноте и тишине незнакомого места, весь израненный и униженный.

Сколько бы шагов верх ни сделал парень – ничего не меняется, всегда есть то, что преграждает путь. Сколько бы времени ни прошло – ничего не менялось, уровни пролетали мимо, а прекрасного мира нигде не было. Чувство обиды начало медленно подступать к горлу.

– / Прости… /

Эхо глянул на кровавое пятно, что осталось от Вольтметра. – У него сын остался…

– / Мне жаль… /

Расстроенный парень достал из поясной сумки жгут и зацепив один конец зубами перетянул кровоточащую рану. Обыденным, привычным движением, жгут лег на свое место и кровь перестала лить ручьем. Отсеченная рука валялась рядом, как какой-то кусок мяса, вот только Эхо совсем не хотел вновь ее брать. Что-то подсказывало ему, что произошедшему есть объяснение. И если уж ДНК парня позволяет ему путешествовать по миру этой неописуемой и восхитительной сетевой зависимости, то ДНК обывателя, лишенного такой возможности, однажды на руку не сыграет. Все было именно так, как бы глупо оно ни звучало.

– / Идем? /

– Нет.

– / Ладно, давай немного отдохнем. Мы уже довольно долго в пути. /

– Ты не поняла. Я больше никуда не пойду! – закричал в плотно застроенный город юноша. – Рассказывай мне все! Вообще все!

– Ясно. Ты прав.

Бесконечное отчаяние

– Ты прав, – девушка перешла на открытый канал связи, – Но пока я говорю, прошу тебя, зайди внутрь, и присядь где-нибудь. Так будет куда приятнее вести беседу.

Эхо дернул окровавленный рычаг и шлюз с лязгом открылся. Первые попавшиеся на пути ступени оказались весьма удобными, и парень развалился на них, как на кресле, ожидая увлекательную и долгую историю. Усталость, накопившаяся за долгое время, практически обездвижила Эхо, заставила его расслабиться хотя бы на этот раз.

– Я готов. Давай.

В воздухе появилась плотная голограмма девушки в прозрачных очках, что даже будучи голограммой преломляли изображение. Она села рядом с Эхо, делая вид, что совсем не является изображением, проецируемым системами корабля. Мира виновато склонила голову и начала свой рассказ. Голос шел в пол.

– Я не знаю с чего начать эту историю…

– Полагаю, с самого начала, – потер больную глазницу парень, а потом глянул куда-то в потолок. Они с Мирой не часто так сидели, но в моменты откровения она всегда хотела показаться перед ним в образе человека.

– Ну да… Я родилась намного раньше тебя. Росла еще в сетевом мире. Мир был прекрасен. Он был на пороге открытия скорости, что выше света. Где-то на квантовом уровне уже давно шли исследования, и бозоны существовали так долго, что над ними можно было ставить опыты. Ты когда ни будь думал, что там, за пределами мира?

– Вселенная, космос?

– А за ними?

– Не знаю. Пустота… наверное?

– Все немного сложнее. Люди всегда искали ответы, даже тогда, когда исследования заводили их в тупик. Давным-давно существовало всего два варианта строения всего мира. Первый – это «суперсимметрия» вселенной, где одни частицы имеют суперсимметричные аналоги, которые уравновесят все таблицы элементов. Второй – «мультивселенная», расклад, при котором все оказалось бы бессмысленным и универсальных законов физики попросту не существовало бы. Ты понимаешь, о чем я? Это все вопросы о том, что же там за пределами. Это не вопрос о физике или науках квантового уровня.

– Да понял, понял.

– И что же там?

– Что?

– Я не знаю. Никто не знает. Люди не смогли найти ответ на вопрос о том, что же там. За границей расширяющейся вселенной – неизвестность. Ты не попадешь туда, как бы не старался. Вселенная всегда расширяется быстрее, а все исследования и теории заходят в тупик. Также было и с открытием бозона Хиггса. Ответ был, но он был не ответом.

– К чему ты это? Ты прям вообще издалека пошла.

– Я росла в мире, где в исследованиях уже не было особого смысла. Ответа не было, как ни старайся. Мы учились путешествовать на скорости света, проектировали технологии синтеза материалов, по типу плиты перекрытия которая над тобой. Создавали города, что битком были набиты людьми. Людей было так много, что и не сосчитать. В моей молодости их уже были триллионы. В степени десять. Мы… Мир был другим. Он был спокойным, большим и красочным. Люди были добрыми. Человечество жило без цели существования. Ответы на главные вопросы уже никто не искал. Как я сказала тебе при первой встрече? «Праздное существование». Никаких тревог и стремлений.

– Не то, что сейчас…

– Да, мы не нуждались ни в чем. Все что хотели – получали за счет машин. Пирамида обязанностей стала такой открытой и простой, что один человек чинил одного робота, а тот робот чинил и настраивал миллионы других. Зачем работать, если все делают за тебя? Не было больше никакой экономики. Все имели все. И все подчинялось сети. Ты управлял миром, стоило только захотеть. Однажды я построила свой дом, правда он был на триста уровней ниже этого. Я помню это как сейчас. Я собирала трехмерную модель своими собственными руками, находясь в виртуальном сетевом пространстве…

– То белое?

– Да, что-то вроде того. Я собрала свой дом, точнее его модель. Подобрала материалы, цвета, и отправила его в печать, разместив на необходимом мне месте. Это был второй этаж уровня, так что я была высоко над землей. Знаешь сколько дней ушло на то, чтобы в моем доме появилась чистовая отделка?

– Сколько?

– Один. Сеть была для нас чем-то обыденным. Мы с детства знали ее, гуляли в ней с друзьями, заказывали еду, строили дома, делились впечатлениями и записями с внешней сетчатки. Учились в сети, знакомились. Управляли домами, городами и космическими полетами. Стоило только захотеть, и ты мог улететь в космос в любой момент. Планетарные потрошители брали на борт простых обывателей, проводя их через всю вселенную на скорости близкой к скорости света. Мы изобрели телепорт и машины времени. Мы стали Богом в нашем мире без Бога. Мы строили уровень за уровнем. День за днем людей становилось больше. Но… Авторизация в один прекрасный момент перешла на следующую ступень. Пусть даже ты и мог позволить себе все, но кто-то всегда хотел больше.

– Это как? – переминался с бока на бок юноша, с нетерпением ожидающего ответов на то, что же он тут делает.

– Я имела право на один дом. А кто-то хотел два. Я имела право на сто семь килограмм золота, а кто-то хотел триста.

– Понял. Как это… квота?

– Да. Всему есть предел. И поэтому многие, это было еще до меня, начали использовать поддельные аватары. Они логинились под чужим именем, или по чужим документам, проворачивали свои дела за небольшой откуп регистраторам сетевого пространства. Они покупали так много места в сети, что могли хранить на нем хоть все знания мира, но они начали использовать криптографию, рушить ту идиллию-экономику, меняя бесполезный набор кода на материальные ценности.

– И все это в один момент прикрыли.

– Верно. В один прекрасный момент всех разлогинили, и подтвердить право на пользование сетью, сетевым пространством, знаниями и благами, ты должен был лично. Ты не мог заказать еду, не мог позвонить врачу, не мог ничего. Ты превращался в человека, которому даже лифт не по силам. Ты прикасался к кнопке межуровневого подъемника, и сетчатка говорила, что ты не зарегистрирован. Это потом, спустя время, когда прошла всеобщая перепись пользователей, такие радикальные меры упразднили и ты, как человек с незаблокированным кодом ДНК способен пользоваться минимальным набором функций. А именно: ты можешь лишь добраться до регистратора. И только потом, когда ты пройдешь авторизацию под своим чистым ДНК, ты сможешь пользоваться всей сетью целиком.

– Почему я не заблокирован изначально, как… ну эти карлики, к примеру?

– После повторной авторизации населения сетевые инженеры разработали программу, способную автоматически исключать людей из списка доступа к сети. Для контроля доступа и для контроля популяции. Программа стала вирусом, что заблокировала всех. Твоя ДНК ветвь была изолирована в самом начале блокировок, и не попала бан-волну. Все ДНК, что тогда контактировали с сетью попадали в БАН. Ты все это время, твое ДНК все это время, существовали в закрытой локальной сети. Низшей сети.

– Почему сейчас не заблокируют?

– Вирус устроил чистку и удалил все возможные варианты смешения ДНК из перечня авторизации. Все, что пытались авторизоваться с того момента, как вирус попал в сеть. Человек разлогинивался автоматически, потом пробовал восстановить доступ и попадал в список заблокированных ДНК. Больше никто не мог пользоваться благами цивилизации. Но сейчас этого не происходит. По тому, что носителя вируса больше нет. Он был загружен с внешнего носителя. С человека. С сетевого инженера, что составил код программы.

– А куда он делся?

– Он умер. Если ты и хотел что-то узнать лично про меня, то вот оно: я дочь этого сетевого инженера. Мой отец, как и я, работали на обслуживании сети. Я тоже сетевой инженер. Тот парень, что создал твой маленький мирок – тоже сетевой инженер. Это люди с выдающимися талантами, способные создавать такие невероятные вещи, что ты и представить не можешь. Если кто и имел цель в мире праздного существования, так это – инженеры.

– А этот тип в черной броне?

– Это потом. Сейчас о раскладе на данный момент. Вирус разработал мой отец. Точнее, изначально, это был не вирус. Это была программа, которая регестрирует нелегальное использование сети и блокирует пользователя. Аналог древней тюрьмы. Но в коде была ошибка, как в целом всегда и бывает, и после сотни-другой блокировок программа начала находить общие элементы в ДНК всех живущих людей. И каждый, кто входил в сеть – оказывался заблокирован. Программа была в тестовом режиме, но отец провел за тестами десятки часов, фактически уничтожив человечество. Вычислительные мощности высшей сети ускоряют твое восприятие, твое мышление, и за те десятки часов, что отец был подключен к центральному терминалу – внутри сети прошли годы. Знаешь почему ты мог управлять кровью?

– Почему?

– Твой сетевой инженер догадался о происходящем и отключился от сети быстро, до того, как волна блокировок накрыла его. Он успел создать ваш мир. Судя по логам, что теперь в открытом доступе, он изолировал ранее купленную территорию, и накладывал дополненную реальность уже будучи в локальной сети. Люди, что прибились к нему – уже были заблокированы. Только он, и еще, быть может, пара человек оставались с чистым логином ДНК. Вот откуда у тебя, его потомка, есть право пользоваться сетью. Как и всем, чем она может управлять

– Так ты не сказала, что же сейчас с программой.

– Я ее отключила. Я вошла в сеть вместе с отцом. Для отстройки алгоритмов. И когда стало ясно, что произошло, то я, подключенная через инженерный терминал, начала подчищать все ее следы в бескрайних просторах сетевого пространства.

– А отец?

– Он помогал. А потом вышел. Разлогинился. И не сумев обратно войти – покончил с собой. За считанные часы люди один за другим пытались войти в сеть, блокируя свои данные. Алгоритм, который принимал решение о блокировке пополнялся неугодными сети кодами, пока в итоге не нашел общее, между всеми ними.

– Что?

– Ты знал, что у всех людей на планете есть общий предок?

– Бог?

– Не шути так. Какая-то древняя обезьяна. В каком-то роде, мы с тобой родственники.

– Не шути так.

– Ладно-ладно. Я убила много лет, чтобы удалить эту программу, которую сейчас правильнее называть вирусом.

– Мда… И какая тебе нужна была от меня помощь? Тут проблема глобального масштаба, я точно буду полезен?

– Да. Ты мне очень нужен. Ты шанс. Шанс все исправить, вернуть миру величие!

– Да ну? И как же?

– Я должна убедиться, что при твоей авторизации, первичной, смею заметить, не возникнет проблем. Как только ты войдешь в сеть – моя работа закончена.

– И все?

– Не совсем. Я боюсь выходить из сети, боюсь не вернуться обратно, оставить все в таком состоянии. Но если ты сможешь пользоваться сетью как человек, то не будет ли тебе в тягость прийти ко мне и отключить меня от сети. У меня затекли руки, и я не могу вынуть сетевой интерфейс. Я так давно не смотрела на мир своими глазами…

Голограмма девушки ссутулилась, и блестящие слезы, подсвеченные проекторами, начали капать сначала на очки, а потом и на пол, разбиваясь в блики света. Эхо наклонился вперед, в шоке от увиденного. Парню стало стыдно за то, что всю дорогу он думал только о том, какие лишения выпали на его долю. Мира прожила в этом аду много лет. И теперь у нее есть хоть какая-то надежда. Слабая, глупая, раненная, но все-таки это надежда.

– Я понял. Я помогу, – Эхо придвинулся ближе к голограмме, сидя слева от нее, и неуклюже, оборванной культей, попытался обнять неосязаемую девушку.

Мира протянула свои бестелесные руки и обхватила юношу за талию, словно пытаясь утонуть в его неуклюжем объятии. – Спасибо, Эхо. Это для меня очень много значит.

Несколько минут Эхо сидел в такой позе, но позже раненное плечо затекло, и рука скользнула через голограмму. – Прости. Кстати! Парень в черном…

– Это те, кто следит за людьми с этой стороны сети. С осязаемой. Не всех от преступлений останавливает бан. Многие пытаются зарегистрироваться, или же взаимодействовать с сетью, нелегальными методами. Таких находят и выносят предупреждение, – девушка встрепенулась и отодвинулась от парня, смущенно краснея.

– Они люди?

– Не совсем. Они, скорее, ИИ, которым доверили мозги и тела. Они действуют только в рамках протоколов.

– А меня не убили…

– По тому, что ты ничего не нарушил. Ты имеешь право на первичное взаимодействие, и сдается мне – у нас есть надежда. И, кстати, трусихой меня зовут, по тому, что разлогинится боюсь. Они относятся ко мне, как к заблокированному пользователю. По факту, так и есть. И шифрованный канал я использовала отчасти только по тому, что боялась выдать им себя. И тебя. Ну и еще чтобы нас не обнаружил кто-нибудь еще. Чем меньше люди знают, что ты имеешь контакт с сетью, тем лучше. Ну а пока ты ничего не нарушил. Можешь быть спокоен. Тебе даже предупреждение не вынесли.

– Так! Стоп! – подскочил парень, – Он сказал, что предупреждение вынесли полтора миллиона лет назад! Так сколько тебе лет?

– Ну, получается, где-то столько же. Плюс двадцать пять, – Мира посмотрела на испуганного Эхо и улыбнулась. – Не чувствую себя старой. А знаешь почему? По тому что похожие друг на друга дни, при развитом и загруженном мозге, не оседают в памяти. Если ты день за днем видишь одни и те же картины, то эти дни превращаются в один.

– Погоди, хочешь сказать…

– Да, ты тоже попался на уловку своего же развитого мозга, который отказывается поганить пространство, которое могло бы пригодиться для записи чего-то полезного. Сколько мы в пути?

– Год?

– Сто двадцать пять лет, Эхо. Мы прошли четыреста уровней. Половину времени ты провел во сне на одинаковых платформах и в одинаковых вагонетках. Ты не запомнил свой путь, потому, что там нечего было запоминать! Но этот день ты запомнишь.

Не просто слова

– Это наш пункт назначения?

– Да. Мы шли именно сюда. Не забывай, ты обещал помочь мне.

– Да, я помню.

Эхо устало отмерял шаги, двигаясь по парадному коридору космического корабля, что многие века назад бороздил просторы бескрайнего тогда еще космоса. Корабль искал планеты, с высоким содержанием необходимых человечеству элементов и принимался за работу. Один за другим планетарные якоря выдирали клочки земли, поднимая их в космос, где гравитация не держала породу. Импульсно-магнитные удары разрушали камень, превращая его в пыль. Резонанс ферромагнитных сплавов в планете сам помогал разрушать ее. То, что было рождено звездами теперь принадлежало людям.

Странно было, что среди бескрайних звезд, в перспективе бесконечности, люди оказались одиноки. Не было ни других видов, ни других рас. Самое большее, на что были способны другие миры – одноклеточные. Да и те были идентичны земным. Человек, в окончании своего становления, занял все, что мог. Не с кем больше делить мир. Каким бы большим мир в итоге не оказался.

Ботинки Эхо лязгали по стальному полу, поднимая тонкий слой пыли вверх. Тут не было ни следов, ни признаков жизни. Тишина стали и умерших давным-давно механизмов. Эхо шел вперед, но пространство вокруг корабля двигалось вниз, поднимая парня все дальше к цели. Сто двадцать пять лет непрерывного движения. И все эти годы пролетели как один месяц. Безумные игры мозга, в нескончаемой погоне. Теперь оставался лишь один вопрос: доберутся ли люди Эхо сюда? И есть ли в этом вообще теперь смысл?

Там, в замкнутом пространстве локальной сети, человек мог прожить, от силы лет шестьдесят. Но Эхо, отдав свое тело на откуп сети, не изменился совсем, на лице не появилось ни морщин, ни пятен, а волосы даже не поменяли свой цвет. Это был все тот же юноша, что совсем недавно выпал из гнезда. Точнее, он сломал свое гнездо, и все птенцы повалились вниз, в реальный мир.

Невероятным парню казалось то, что Мира прожила на порядок дольше него, и это пугало. Тут, на границе осязаемого – реального мира, с миром виртуальным – сетевым, полтора миллиона лет казались не чудом, а ужасом. Эхо не хотел существовать в лабиринте так долго, но не допускал мысли о том, что сможет однажды наложить на себя руки. Сдаться. Жизнь казалась ему такой трудной, полной страданий, лишений, и от того была для него так ценна. Слишком большим трудом ему дается жизнь. Слишком дорога она ему. И каждое утро он повторял себе одну и туже изъезженную фразу. Я хочу жить.

Корабль имел форму параллелепипеда, длинного, узкого, без единого намека на аэродинамику. В космосе нет воздуха, там вообще ничего раньше не было, так что думать о таких вещах конструкторам древних технологий не приходилось. Напротив, внутри этого неказистого судна было все, чтобы существовать в нем как можно дольше. Спальни, обеденные залы, душевые и комнаты отдыха. На секунду парню даже захотелось остаться тут ненадолго, но дивный новый мир ждет его в конце корабля, а значит можно и потерпеть.

Глядя по сторонам Эхо наблюдал узкие проходы между каютами, что вели к спасательным капсулам. И сколько бы ни шел он вперед – капсулы были на месте, ведь даже будучи отстреленными от корпуса, они застряли в плите перекрытия. Оставался лишь путь вперед.

Эта плита была тоньше многих других. Вот только теперь, думая о том, сколько уровней осталось внизу, Эхо начал понимать, что некоторые плиты он успевал преодолеть всего за день, а то и меньше. Однообразие и вправду не откладывалось в голове, и уж если утрировать, то особо нового ничего и не было. Одни лишь серые уровни, что сливались в угрюмое месиво.

– Вот эта, – Эхо ткнул пальцем в проход к капсуле, за которым мерцал тусклый свет. – Чего мне там ждать?

– Людей. Они там есть.

Парень сделал шаг и на горизонте, пробиваясь из-за плотных построек, засиял клочок голубого неба. В груди юноши что-то сжалось. Он уже готов был рвануть вперед, выбраться из каменных зарослей, чтобы окунуться в траву, упасть в нее, глядя на бескрайнюю синеву. Как в старые добрые времена, когда жизнь имела срок годности и была полна… самой жизни.

Парень с разбегу вылетел из люка спасательной капсулы и, вновь сменив вектор гравитации, неуклюже упал на какую-то крышу. Не важно. Эхо вскочил, отряхнувшись, и побежал вперед, желая скорее увидеть этот мир, к которому он так долго шел. Скорее не для людей, а для себя самого он искал это место. Все то, что осталось снизу – такое бессмысленное, далекое от правды. Беда только в том, что вполне реальное. Уровни внизу существовали.

Огромный разбег, для того чтобы перелететь на платформу, был взят издалека. Парень рвал вперед так сильно, как только мог. Преодолеть расстояние нужно одним прыжком, иначе он рухнет вниз, на самое дно этажа, будучи уже где-то посередине. И пока парень разгонялся навстречу чернеющей пропасти, шум ветра в ушах скрыл рев реактивных турбин.

– / Стой! / – закричала девушка, явно понимая, что Эхо среагировать не успеет.

Тело напряглось с такой силой, что юноше стало больно. Колени слегка подогнулись и Эхо начал скользит вперед. Затормозить было мало, опасность приближалась, пусть парень этого еще не видел. Он ботинками уперся в поребрик, что торчал почти на самом краю разгонной площадки. Ноги оттолкнулось от этого поребрика назад, попутно разбрасывая крошку бетона, и кости в них хрустнули, слегка сместившись. Эхо никогда не мог двигаться с такой силой. Это была не его сила, она была откуда-то выше.

Перед лицом, свистя воздухом, сопровождаемое оглушительным звуковым хлопком мелькнуло крыло истребителя. Еще бы чуть-чуть и Эхо размотало бы по уровню как тарелку лапши, выброшенную на сильный ветер. Истребитель сделал бочку в просвете плотной застройки и умчал вдаль, туда где сияло голубое небо.

– / Прости, пришлось перехватить управление…/ – чуть дыша прохрипела Мира.

– Спасибо… – Эхо валялся в самом начале площадки, по которой брал разгон. Больше ста метров проскользив по бетонной крыше он уперся в стену. – Спасибо.

– / Ты впервые поблагодарил меня, / – девушка все никак не могла отдышаться, но в голосе уже читалась радость. – / Я отключусь ненадолго, нужно собраться с силами. /

– А, ага…

Перевалившись и оперевшись на стену спиной, парень принялся снимать с себя ботинки. Кости не просто сломались от такого прыжка, они рассыпались в труху. Мышцы сократились с такой силой, что вся кровь вырвалась из них, окрасив ноги в темный, почти черный цвет. Ни костей, ни тканей. Придется вновь ждать, когда раны срастутся и позволят продолжить путь. Эхо подложил ботинки под колени и прислонился головой к холодному зданию, что сейчас служило для него опорой. Небо так близко.

– И так далеко… – парень вглядывался в разводы на своих стопах.

Произошедшее удивило Эхо, но не настолько, чтобы прыгать от радости или ужаса. Спустя столько времени уже начинаешь думать, что все вокруг такое… ничтожное. Люди тут, люди там. В перспективе мира даже Эхо, что оказался последним человеком с правом доступа – всего лишь песчинка в пустыне. Вся эта сеть, все эти допуски и переходы между уровнями. Это даже не конец света. Так, мелочи, эти полтора миллиона лет во всем бесконечном величии человечества, с трудом назовешь кризисом. Так, небольшие неудобства. Пройдет еще полтора миллиона лет, и кто-нибудь точно получит доступ, откроет уровни, возродит технологии и люди вновь продолжат свой путь.

А сейчас… сейчас Эхо всего лишь чуть не превратился в кровавое месиво, будучи снесенным крылом самолета.

Сон пошел парню на пользу и голени уже не болтались как мясное желе. Эхо надел свои ботинки и встал.

– Ты тут?

– / Да. /

– Защищенный канал?

– /Тут много людей. Постарайся не светить глазом. Отключи сканер и дальномер. /

– Естественно, если вырвут второй, то тяжко придется, – усмехнулся парень и вновь разбежался для прыжка.

Секунда полета и Эхо приземлился на свои новые ноги, присев от жесткого приземления чуть ли не до самых ботинок. Теперь оставалось идти вдоль места, через которое пролетел самолет.

Час, затем второй, петляния по застройке все никак не хотели кончаться, пока в разрезе между крышами не замаячило небо. Пришлось спуститься почти до самого низа уровня, иначе, пройти сюда было бы не реально. Высота, которую с таким трудом набрал Эхо сошла на нет.

Широкий проход, словно высокие ворота, поприветствовал юношу. Пространство раскрылось и перед ним предстал город. Самый настоящий город. С высокими небоскребами, стеклянными зданиями, дымом и паром промышленных районов. Свет, что излучал этот город падал на бетонные заросли, что каким-то чудом не добралась до него. Многие десятки километров были свободны от уродливо наклепанных, одно на другое, зданий. Тут был город, именно таким, каким он и должен быть. В центре – густо насаженные небоскребы, а дальше, к периферии – маленькие здания, перерастающие в одноэтажные домики.

– Это…

– / Да. Таким город был полтора миллиона лет назад. Они все были такими. Каждый уровень выглядел так. /

– Небо! – засмеялся юноша. – Это и вправду небо!

– / Это диодные панели под потолком… /

– Да наплевать! Это же небо! Мы добрались!

Воздух задрожал, и над головой Эхо, ныряя в уродливую застройку за спиной, пролетели несколько истребителей. Парень хотел вскинуть руку, чтобы помахать им, но лишь неуклюже потряс культей.

Гул в воздухе затих, эхом теряясь между наклепанными, одно на другое, зданиями. Самолеты улетели вдаль, бороздить просторы той части города, что была построена сетью. Это вглядывался в щели между зарослями, пытаясь придумать, что же они там забыли. Он отвернулся от светящихся построек и на мгновение включил сканер, чтобы проанализировать эти невероятные летающие устройства. Тут так тесно, но они умудряются исполнять невероятные маневры. Пилоты в них, должно быть, либо сделаны из стали, либо тренировались всю жизнь.

– Эта техника. Это новые самолеты. Их нет в базе, но похожи на несколько моделей… так понимаю, твоих времен?

– / Ага, я видела что-то подобное в детстве. Авиация – это нечто. Одно дело бестолковые космические корабли, а совсем другое – машины, что летают по воздуху. Без магнитной тяги. /

– Ладно, давай помолчим немного.

– / Удачи тебе там. /

Эхо невольно улыбнулся. Мира, после ее искреннего признания, стала немного добрее к парню. Это слышалось в голосе каждый раз, когда девушка устанавливала соединение. Да и вклиниться в управление телом было очень рискованно. Эхо хоть и не понимал до конца почему, но догадывался. Столько лет они были друг другу чужими людьми, но вот на пороге, прямо перед входом туда, куда так мечтал попасть парень, он словно нашел нового друга, который вновь спас его жизнь.

Маленькие домики оставались позади. Вместе со своими ровными тротуарами, зелеными газонами, светом в окнах посреди дня, что опускался на город светом диодов с крыши уровня. Пусть и было светло, но в редкости этого света дома получалось рассмотреть с трудом. Эхо щурился своим единственным глазом, с жадностью разглядывая все, что тут есть.

Красивые деревянные домики с черепичными крышами, сбежавшие из другого мира, тихо ютились на окраине земли, что впервые за долгие годы была для парня просторной. Теснота бесчисленного количества уровней, короткие перебежки из коридора в коридор, от крыши до крыши, теперь казались выдуманными. Это место, этот клочок земли, казались такими естественными. Эхо отключил все системы контроля взгляда, отключил сетевую поддержку окружения, просто шел и наслаждался тем, что видит. Как когда-то давно, среди высокой травы и зеленых деревьев.

Символы в глазах больше не перекрывали обзор, и чувство чего-то утраченного, накрыло парня с ног до головы. Небо, редкая трава. Слезы радости начали течь даже из-под рваного левого века, принося боль от соли в ране.

– Вот же… – любовался парень, задирая голову вверх. Если включить зум, то можно разглядеть и битые пиксели на нарисованном небе, но Эхо был рад и такому. Оно все равно было лучше серого, увешанного софитами потолка.

Дома вокруг становились выше. Теперь, по обе стороны, мелькали кирпичные, в несколько этажей, здания. Люди начали попадаться на глаза все чаще, но Эхо смотрел не на них. Он так отвык от того, что должно быть нормальным, что окружение казалось для него чем-то удивительным. Парень, который привык к безумию мира, удивлялся самым обычным вещам. Домам, фонарям на улицах, кованной изгороди, мусорным бакам и маленьким машинками, что беззвучно сновали вокруг.

– Эй! Скорую, тут раненный! – закричал кто-то из толпы. Эхо совсем не обращал внимания на живых. Для него они были лишь силуэтами, что скитались где-то. Где-то не здесь.

Юноша шел, оставляя капли крови, что все еще сочилась из оторванной руки, и даже не заметил сирен, мигалок, техники, что приехала за ним. Его аккуратно уложили на каталку и двери кареты скорой помощи захлопнулись перед ним, отрезав голубое небо и светлые улицы.

– Что?

– Дайте ему морфий, у него болевой шок!

– Слушаюсь!

– Погодите… – недоумевал парень.

– Травматическая ампутация правой руки, рваная рана левой глазницы…

– Откуда он такой?

– Понятия не имею, может кто из пилотов?

– Я снизу!

– Вводите обезболивающее, нужно наложить гель-пломбу на руку.

Эхо не сопротивлялся, лишь удивленно переключился на действия людей в белых и синих халатах. Просторный кубик кареты скорой помощи мчался вперед, пока дома за окнами оставались на своих местах. Эхо ловил картинки за окном, прокручивая в голове мысль, что так даже удобнее разглядывать новый мир. Так быстрее.

Потрепанный жгут с руки был снят, а на его место надели пакет. Пакет аккуратно обвернул кровоточащую культю и вскоре наполнился прозрачной жидкостью, с которой кровь смешиваться отказалась. Пара проводов были подключены к гель-пломбе, и каждый артериальный выход из отрезанной руки изогнул дугу и уткнулся в венозный канал. Кровь создала дорожки, которыми ходила, когда предплечье еще было на месте. Электричество, поданное на гель, заставило его затвердеть, и пломба стала похожа на стекло, внутри которого без каких-либо препятствий течет кровь, естественно циркулируя. Выходя и возвращаясь в тело.

– Теперь глаз, – врач потянулся к наклеенному на лицо скотчу, но Эхо закрыл глазницу свободной рукой.

– Не надо. Скоро заживет.

– Ты сдурел? А ну живо убрал руку!

Эхо нехотя подчинился, и врач сдернул скотч. Серый маток ленты упал на пол обнажив исписанный шрамами глаз. Веко уже зажило за долгое врем пути. Аккуратно, полив какой-то жидкостью, врач начал разлеплять склеенную глазницу вопреки уговорам юноши. Клей растаял и вытек.

– Что… – удивился человек в белом халате.

– Да, еще не зажил… – обыденно сказал парень.

Полностью прозрачное глазное яблоко сияло внутри глазницы. Кровь, что скопилась там после ранения тут же начала формировать новый орган, но немного не успела. Видно было, как внутри тонкой прозрачной оболочки плавает прозрачная жидкость, с легкими вкраплениями кровяных сгустков, а там, с обратной стороны, уже виднеются свежие глазные нервы.

– Кто ты? – сделал шаг назад человек, под удивленные взгляды всей бригады. – Ты человек? Немедленно анализ крови!

Один из персонала, не обращая внимания на качку воткнул в парня еще одну иглу, подхватив пару капель красной жидкости. Шприц был вставлен в прибор, и через пару секунд на маленьком экране загорелся свет.

– Кос, тут одиннадцатая универсальная. Пишет, что мультимашинная, – прошептал один из людей, бросая взгляд то на прибор, то на Эхо.

– Не может быть, проверяй еще раз! – машину тряхнуло и человек в белом упал на кушетку напротив парня.

– Проверил. Это точно одиннадцатая мультимашинная. Он не из наших. Что делать?

– Что делать… – почесал голову человек, скинув белую бандану и обнажив седые волосы. – Везем в госпиталь. Он ранен. А дальше… не знаю.

По широкой улице, под вой сирен, белая коробка с красными полосами пролетела чуть ли не через весь город, пока не укрылась в укромных насаждениях зеленых деревьев. Спрятавшись среди невысоких зданий больничного городка. Юноша долго смотрел своими разноцветными глазами на пролетающий за окном мир, а после медленно уснул, поддавшись обезболивающим. Уснул крепко, но не так крепко, как спал каждый раз после тяжелых ранений. Не было ни страха, ни недоверия. Каждое действие этих людей приносило тепло, будто бы они и вправду хотели помочь.

Эхо встретил самое настоящее чудо, среди бесконечного серого мира, некогда изуродованного системой и сетью.

Так и должно быть

Эхо открыл глаза в темной палате, завешанной белыми простынями. Простыни отделали койки одну от другой, и напоминали юноше о казармах, в которых он жил много лет назад. Парень приподнялся над кроватью и датчик движения просигнализировал людям снаружи, что пациент проснулся.

Дверь открылась, принеся в палату свет от коридорных ламп. Желтый, теплый, совсем не такой, каким был свет софитов на протяжении долгого пути.

– Привет, меня зовут Ботул, я главный врач в этой больнице, – среднего роста мужчина, с серыми от седины волосами зашел в комнату и включил свет. Тусклый, приглушенный. – А ты… Пилот?

– Нет…

– Строитель?

– Нет…

– Ты с этого уровня?

Эхо задумался, стоит ли отвечать ему на этот вопрос. – Нет…

– Я рад, что ты сказал правду. Рад, по тому что намерения твои, скорее всего, чисты, – мужчина выглянул в коридор и полушепотом обратился ко всем стоящим. – Видите, он не враг и не агент сети. Может уведете уже отсюда вооруженных солдат?

– Как вы поняли?

– Твоя группа крови – не существует. Она была побочной. От людей, что гнались за бессмертием… точнее за долголетием. Бессмертие, конечно, недостижимо.

– Никогда не задумывался… – Эхо щурился от света в комнате, но все еще пытался вглядеться в лицо мужчины.

– Да, опыты с генной инженерией заставили клетки делиться чаще и эффективней. В идеале – человек получал новое тело всего за пару месяцев. А в итоге – получил лишь реактивную онкологию. Бесконтрольное деление тканей в организме сжигало организм за пару часов.

– Да, я наслышан об этом…

– Ага! Это просто поразительно. Знаешь какой костыль придумали люди древность? – врач светился от радости, глядя на Эхо. – Они впустили в кровь машины. Много разных машин, много разных модификаций. Вот и получили, твою группу крови. Одиннадцатая – кровь человека с постоянным приростом новых тканей. Мультимашинная – значит, что переливание любой крови и любых машин тебе подойдет. А еще в твоей сумке мы нашли шприц с прозрачной жидкостью.

– Там была кровь. Лет сто назад. Машины, видимо, ее очистили.

– Лет сто? – посмеялся человек в белом халате. – Ну да не суть. Мы рассмотрели ее. Кровь. Под микроскопом. Ты не будешь против если мы оставим эти машины себе, хотелось бы побольше узнать о таком явлении?

– Да. Я не против. А где я? – Эхо поднял культу с прозрачной пломбой, внутри которой по тонким каналам пульсировала кровь. – И это…

– Это гель пломба! Наша недавняя разработка. Кровь не может смешиваться с этой субстанцией. Выходит из руки и заходит обратно. Потом мы… Да не суть! Скоро сам все увидишь. Мы взяли твой материал, скоро на его основе сделаем тебе новую руку.

– Вы пользователи сети? – удивленно спросил Эхо, надеясь на то, что нашел себе подобных.

– Нет, – твердо ответил старик Ботул.

– Тогда как?

– Мы просто смирились. Очень давно люди жили в досетевую эпоху. Именно она дала толчок развитию и появлению всего. В том числе и самой сети. Та сеть, о которой ты говоришь, это не средство, это следствие. Следствие технического скачка. У нас есть сеть, но она своя. Без выхода и доступов к общей. Другие интерфейсы, другие, как их там? … протоколы!

– И много вас тут? Большой город? Есть еще место?

– Парень, ты только отошел от наркоза, который в тебя пришлось вливать литрами! Давай как ты проспишься, и сутра пораньше я найду того, кто тебе тут все покажет. А пока последний вопрос для людей в коридоре. Ты пользователь сети?

– Да, но не авторизован…

– / Эхо, хватит. Не думаю, что ему нужно все знать. / – раздался обеспокоенный голос Миры.

Парень прислушался к совету девушки. – Я могу лишь открывать проходы. Не более.

– Жаль. Но как никак – ты сетевой человек. Вот позанимаемся с тобой, и быть может, у нас на вооружении появится самый настоящий сетевой инженер. Отдыхай парень. С такими ранами на теле, у тебя, должно быть, был трудный путь.

– Спасибо, – Эхо не знал, что ответить старику и просто согласился.

Врач вышел. Дверь в палату закрылась и свет медленно потух, погрузив комнату в темноту. За окнами светилось темно-синее ночное небо, с редкими нарисованными звездами. Эхо повернулся на бок, путаясь в проводах от пломбы. Чувство покоя было для него чем-то новым, будто бы он никогда его и не испытывал.

Парень знал, что если его что-то не устроит, то он пойдет дальше. Вот только пока что все было хорошо. Добрые люди, помощь. Хоть кто-то грамотный и образованный. Эхо даже стыдно стало, за то, какой он, на самом деле, неотесанный. Он всю свою молодость прожил в контейнере. Не удивительно, что мир для него оказался сложнее, чем для людей, которые изначально знали правду.

Тишина и темнота. Мягкая постель. Нет ни пыли ни серости. Юноша прикрыл глаза, пытаясь поверить в происходящее.

– /Эхо, мне скучно… /

– Тут никого нет. Люди снаружи уже ушли. Я просканировал пространство. Можешь не прятаться.

– Ладно.

– Так о чем ты хотела поговорить?

– Я не знаю. Просто мы с тобой всегда могли поговорить в любую минуту, а тут я два дня уже молчу. Все слежу за тобой и жду, когда ты выйдешь на связь.

– А… ты про это? Прости, я спал. Слишком сильно было изношено тело. Пришлось потратить два дня, притом под полным наркозом. Кровь его, конечно, сразу же отфильтровала, но пусть они думают, что это работает. Не хочу их расстраивать.

– Хочешь сохранить как козырь? Вдруг будут пичкать тебя успокоительными или…

– Да нет. Просто не стал говорить, – Эхо открыл глаза и вновь уставился в прозрачное окно на стене. Все окна, которые он видел за последнее время, были, в основном из непрозрачного бетона или силикатов. – В детстве. Ты видела небо?

– Нет. Никогда. Хотя я понимаю, почему ты это спросил. Небо рисуют все, кому не лень, но никто его никогда не видел. Это планетарное явление. Свет полного спектра преломляется атмосферой, окрашивая ее в такой цвет. В моем детстве планеты были лишь курортом, жить на них было глупо и нецелесообразно. Но небо все равно выглядит красивым. Что на фото, что на панелях, как тут.

– То есть и на планетах ты не была?

– Нет, как-то не довелось. Я усердно училась, чтобы стать достойным членом общества.

– Как твои родители?

– Да. Правда, они были приемными. Не всем в наше время нужны были дети. Я получилась случайно, и моя настоящая мать просто сдала меня. Это было вполне нормально. Как с ненужными вещами, ты выставляешь их на улицу и кто-ни будь проходящий мимо может найти для себя что-то полезное. А потом приезжает дрон-мусорщик и спрессовывает то, что не забрали люди.

– Прости.

– Да нет. Я даже рада, что так получилось. Не факт, что моя настоящая мать могла бы воспитать меня хорошим человеком. Я ведь хороший человек?

– Да… Ты помогаешь мне. Да и предостерегаешь меня постоянно. Мы, видимо, нашли хорошее место, так может подумаем, что делать дальше?

– Дальше… Я еще не успела переключиться с нашей первоочередной задачи! – рассмеялась девушка. – Ну я думаю, что нужно найти терминал…

А потом, когда мы встретимся, – Эхо перебил свою спутницу. – Может вернемся сюда, вместе?

– Хехе. Я только за. Хочу выпить кофе!

– Это…

– Напиток такой. Если ты тут его найдешь, то я сто процентов приду сюда с тобой!

– Я постараюсь, – сонным голосом отвечал парень.

– Вообще, мы с тобой столько пережили, Эхо. Я никогда так долго не была с кем-то настолько долго. Мы… – смущенно заговорила девушка. – Мы ведь друзья, да?

– Угу…

Голограмма с потолочных модулей уровня с трудом пробилась через окно, и еле видная, с постоянными перебоями трансляции, Мира наклонилась у кровати Эхо, что уже не мог открыть глаза от усталости.

– А может… – девушка попыталась поправить одеяло на своем друге, но рука просочилась сквозь ткань, и Мираж замерла. – А, впрочем, неважно. Спокойной ночи, Эхо.

– Ага. И тебе… – юноша уже во всю дремал.

Ни глаз, ни рука, не успели полностью восстановиться, а значит много энергии шло на заживление ран. Даже раздробленные в труху кости ног, и те потребовали всей выносливости организма, чтобы срастись. Надо было восполнять силы.

Мира еще немного посидела у кровати, аккуратно сложив свою неосязаемую голову рядом с Эхо, а потом исчезла, также внезапно, как и появилась.

Для нее осознание того, что сотня лет вместе с Эхо минула так быстро, было удивительно. Вся ее жизнь – сетевая тюрьма. Но эта сотня лет… Мира никогда не привязывалась к своим спутникам, но Эхо жил уже слишком долго. Намного дольше любого другого.

Ночь пролетела быстро, и яркий свет из-за окна заставил Эхо проснуться.

– Молодой человек, вставайте, уже утро! – врач ворвался в комнату с первыми лучами солнца. Солнце хоть и не появилось на экране над головой, но вся площадь диодной панели неба светилась желто-голубым светом, словно рассвет вот-вот вскарабкается на макушку, и будет освещать весь город. – Новый рассвет – новый день! Давайте! Завтрак, а потом восстановим Вашу руку!

Эхо нехотя перевалился на спину и открыл оба глаза.

– Пигментация глаза вернулась, он теперь похож на глаз. Видит?

– Только свет. Еще пока не восстановился, – парень, встав с кровати, понял, почему же ему спалось так хорошо.

Вместо привычной брони, затертой, поломанной, исполосованной шрамами и следами засохшей крови, парень стоял в халате. Просторный больничный халат, чистый, мягкий. Кажется, что весь путь стоило проделать только ради этого. Этой койки в чистой комнате, и этого халата. Эхо хоть и понимал, что такое больница, но ощущения были, словно он привилегированный гость, в невероятно дорогой гостинице.

– Вот, пройдемте, молодой человек. Эхо, если я не ошибаюсь?

– Ага.

– А имя только одно? Второго нет? Наследуемого, там?

– Нет, нету, – юноша забрался босыми ногами в тапочки и вышел из палаты вслед за врачом.

Небольшой коридор привел людей к лестнице, и они спустились на два этажа ниже. Для парня передвижения вверх и вниз были привычным делом, но он никогда не видел здания такими, какими они задуманы. Даже простой проход по коридоры бывал для него затруднен наклепанными невпопад стенами и непонятными объектами.

Минуя вестибюль, в котором дежурило два тяжеловооруженных бойца, парень с доктором вышли на улицу. Бойцы покинули здание следом.

Трава щекотала босые ноги, забираясь под тапочки и парень начал улыбаться. Давненько он такого не чувствовал. А, может, и не чувствовал никогда, а лишь видел дополненную реальность. Юноша присел, позволив врачу отойти на пару шагов вперед, и принялся наглаживать траву.

– Молодой человек, вы чего?

– Трава. Давно не видел. И не чувствовал. У нее даже запах есть.

Солдаты тоже остановились, стараясь не попадать в зону комфорта парня. Эхо в пол оборота посмотрел на людей с оружием и по-доброму им улыбнулся.

– Вы же по мою душу здесь?

Бойцы молчали. Просто смотрели на парня. Без злобы или ненависти. Они охраняли покой местных жителей, но и к парню вражды не испытывали. Для них, как и для всех остальных людей здесь, Эхо не сделал ничего плохого. Для парня это было даже удивительно.

Злоба без причины была куда понятнее, чем беспричинное добро.

– Эхо, пойдемте. Так деликатная ситуация… мы пол ночи думали, как сделать Вам руку.

– Почему Вы мне помогаете? Я давно хотел это спросить.

– А почему бы и нет? Мы можем Вам помочь, так почему бы не помочь? Вот вы бы мне помогли, окажись я перед Вам и в час нужды?

– Вы ответили вопросами на вопрос, так что и я сделаю так же. А Вы как думаете? Помог бы?

– Думаю, да, – не сбавлял шаг врач.

– Я тоже так думаю, – улыбнулся Эхо, отдавая себе отчет, что все зависело бы от ситуации.

Зеленые деревья на фоне голубого экрана неба проползали мимо. Этот день Эхо запомнит. Для него – человека, что никогда не видел ничего красивого вживую, это все казалось нереальным. Вдруг стало страшно. Эхо склонил голову, боясь смотреть на все, что его окружает. Город, люди, эти здания и эта природа, Эхо вдруг понял, что все это такое хрупкое. Случись что – рассыплется, и глазом моргнуть не успеешь.

– Доктор, а почему Ваш город не застроили? – шлепал тапочками парень по высокому холлу, что своим стеклянным потолком поражал воображение.

– А-а-а, ты про это… Ты же видел самолеты?

– Да, один меня чуть не снес.

– Хаха, это истребители последнего поколения. Дроны строители сюда не добрались – город может спать спокойно. Мы отслеживаем передвижения сетевых помощников, строителей, роботов разрушителей, и прочую нечисть. Как только они попадают в трехсоткилометровую зону – поднимаем авиацию. Найти и уничтожить робота не сложно. На крайняк, у нас есть ЭМИ бомбы. Они выжигают эту тварь на раз.

– ЭМИ… Ну да.

– Точно, вы же не сможете выжить, если попадете под удар. Приму к сведению, что применять такое оружие рядом с Вами – нельзя, – человек в халате открыл дверь с непрозрачным, матовым стеклом и вошел внутрь. – Вот! Наша лаборатория печати. Присаживайтесь. Сейчас моя ассистентка Вам все объяснит.

Эхо уселся в кресло, сделанное из темной кожи. Кресло было специальное, с разного рода привязями и прибородержателями. Вокруг было так светло и холодно, что по коже парня побежали мурашки. Кафельные стены светло голубого цвета, переходящие в глянцево-белый потолок с мощными лампами. Везде аквариумы со странными кусками мяса. Мясо то болталось неподвижно, то пульсировало. Эхо с трудом сдерживался, чтобы не сверкнуть сканером на своей сетчатке.

– Здравствуйте, – отвлеклась от записей невысокая девушка с стерильной маской на подбородке и подошла к Эхо. – Нам нужно охладить вашу руку, чтобы резонанс температур не сказался на реактивной онкологии.

Врач вклинился в разговор. – Да, мы не могли создать руку, чтоб она получилась готовой и сразу же. Из-за ошибки в вашей цепочке ДНК онкология разрушает ткани быстрее, чем мы бы изготовили и пришили бы Вам руку. Пришлось замедлить процессы. Температура руки ноль целых четыре десятых градуса. Будет прохладно.

– Ничего, страшно, просто я до сих пор не понимаю, зачем Вам это.

– Ваше беспокойство нам знакомо. Вы сетевой человек, человек древней эпохи. Отголосок ушедших времен. Даже ваша способность залечивать раны и восстанавливать части тела, – врач ткнул пальцем на глаз Эхо. – все это удивительно, и мы бы хотели просто понаблюдать за Вами. Никаких опытов, я лишь хочу понять, стоит ли заниматься такими научными изысканиями.

Девушка достала шприц, и наполнила его из прозрачной стеклянной ампулы. – Обезболивающее.

– Изыскания, значит, – задумался Эхо. – Тогда вот Вам первое, что стоит знать: анестезия выводится из организма моментально, как инородная жидкость. Я буду чувствовать боль. Всегда.

– Я соболезную. Тогда…

– Нет, ничего страшного. Не думайте об этом. Отрезать ее было куда больнее, нежели приращивать.

– Пока не начали. А как Вы вообще лишились руки, – поинтересовалась девушка.

– Ее уничтожил сетевой инженер. Переборщил с воздействием на машины в крови.

– Селен! Хватит! Пришивай уже руку! – ошарашенно смотрел врач. Его очень сильно задели слова Эхо, но он решил оставить этот разговор на потом.

Девушка взяла пластиковую карточку и засунула ее в слот на гель пломбе, отпечатав кровеносные каналы. Карточка, измазанная кровью, была установлена в принтер и множество маленьких огоньков начали вырезать на замерзшем куске мяса нечто похожее на ответную часть культи.

– Я сняла оттиск. Сейчас сделаем так, чтобы кровь тут же попала в нужное место, – черным маркером девушка нанесла линию ровно над слотом для оттиска. Черная линия легла на кожу, предотвращая смещение новой руки.

– Это моя рука? – кивнул в сторону аквариума, с плавающим в нем мясом, юноша.

– Не похоже? – засмеялся доктор. – Ну да, это она. Просто она уже немного раздулась. Машины не купируют разрастание тканей, так что выглядит оно так. Подозреваю, что на носителе, да еще и за пару дней, она приобретет стандартную форму.

Холодная, почти замерзшая плоть была вынута из контейнера. Культю парня примотали к подлокотнику ремнями. Пломба была оторвана от руки Эхо и кровь начала стекать по кожаному креслу на пол. Доктор воспользовался моментом и набрал в склянку немного, пока девушка приматывала теми же ремнями кусок плоти. Теперь оставалось только пришить.

Постоянно стирая кровь с места стыковки, напряженно дыша в свою стерильную маску, девушка накладывала стежок за стежком, сшивая воедино конечность Эхо. Парень морщился от боли, но терпел. Пытаясь отвлечься, он оглядывался по сторонам: разглядывал пространство, смотрел на матовые окна, что пропускали только свет.

– Зачем Вам моя кровь? – обратился Эхо к мужчине, что стоял за спиной и наблюдал за процедурой.

– Чтобы была. Я хочу посмотреть, каким методом сломана функция регенерации.

– Кстати, а эту кровь можно переливать людям, вроде Вас?

– Нет, анафилактический шок нас погубит. Да и мы отключены от сети. Машины в контакте с нашим телом перестанут подчиняться сетевым функциям. Отключатся.

– Понял… – Эхо решил воспользоваться моментом, пока есть на это время. – Как вы обходитесь без сети. Технологии, техника… как у вас это получается? На других уровнях практически нет жизни. Но не у вас.

– Мы вообще отказались от сети. Заводы – локальная, наша сеть, которую мы создали специально для себя. Техника, на механическом управлении, с минимумом электроники. А так, все в целом весьма просто. Просто мы не возводим в Абсолют ту силу, которая когда-то построила это место. Вместо этого мы создаем свою, собственную, в надежде однажды заменить существующую.

– А как же знания?

– Собирали по крупицам. От людей, с физических носителей. Что-то создали заново.

– И машины в крови сможете воссоздать?

– Спустя время – да. Сейчас, конечно же – нет. Это слишком сложная работа. Мы можем делать сверхтонкие полупроводники, но чтобы машины… нет.

Девушка подняла голову и посмотрела на Эхо, что косился назад. – Молодой человек! Хватит ерзать!

– Простите.

Оставшееся время Эхо провел в молчании. Рука, хоть и не была полностью идентична натуральной, но очень на нее походила. Ученые обрадовались, что при повышении температуры не началось бесконтрольное деление тканей. А значит дело за малым, рука просто должна прирасти. На нее наложили гипс, примотали к телу, и накинули сверху еще один халат.

Эхо чувствовал, как его собственная кровь пульсирует в этом куске мяса. С каждым разом кровь проталкивалась через руку все проще и проще, а значит уже начала наводить внутри порядок.

– Пока что придется походить с гипсом. Ну что ж. Вы как, отдохнете? или… Вот черт! Совсем забыл про завтрак! – схватился за голову мужчина. – Мы же с него день должны были начать. Вставайте, Эхо, нам надо успеть на раздачу!

И снова коридор, холл с бойцами, улица. Следующее здание было намного ниже и меньше предыдущих, но стоило Эхо зайти внутрь, как парень понял, что сейчас для него будет настоящее открытие в жизни. Тут готовили еду. И, судя по запаху, это была настоящая еда, не как та, которая симуляцией накладывалась на рецепторы. У местной еды был самый настоящий запах.

– Что вы предпочитаете, молодой человек?

– Хлеб. Давненько не ел хлеб, – ответил Эхо, и доктор рассмеялся с таким шумом, что все люди тут же обернулись и начали пристально разглядывать вновь вошедших.

– Ладно, тогда выберу сам. Как насчет картофеля и немного телятины? Вы ели телятину?

– Что это?

– Синтезированное мясо давно вымершего животного. Оно растет и развивается как настоящее животное, но таковым не является. Биоинженерия – моя специальность. Могу рассказать вам все о ней. Но это та ее часть, которая, казалось бы, ну не сильно вклинивается в общую научную картину.

– Так это мясо?

– Ну да. Вот, возьмите поднос, – доктор протянул Эхо плоский пластиковый поднос, а потом посмотрел на примотанную к телу руку. – Неважно. Я сейчас положу Вам, а потом по второму кругу и себе тоже. Вы только дождитесь, не ешьте. Хочу посмотреть на ваше лицо.

Все, как и сказал доктор. Эхо сидел напротив подноса и ждал, когда же старик придет. Парень крутил ложку левой рукой. Стараясь вновь привыкнуть к столовому прибору. Запах был невероятен. От ожидания еды у юноши впервые начали так сильно выделяться слюни. Он с нетерпением ждал, когда придет врач.

Поднос доктора коснулся стола и в этот же момент Эхо отправил в рот заранее подготовленную ложку, на которой лежал кусочек мяса и немного картофельного пюре. Потом Эхо отрезал ложной еще кусок мяса и тоже отправил его в рот. Вдогонку подцепилось и пюре. Буквально за десять движений Эхо съел все, что было на тарелке, с трудом протолкнув через пищевод огромные куски. В спешке Эхо даже не жевал, от чего тут же начал икать, разнося по залу странные звуки.

– Вку-сно, – прерываясь на вздрагивания сказал парень. – Очень!

– Вот, – врач протянул стакан коричневой воды. – Выпейте, это кофе.

Глаза Эхо округлились, но из-за того, что его диафрагма была занята своими, куда более важными делами, парень не стал ничего расспрашивать про напиток. Кофе… Именно о нем говорила Мира. Уж если тут есть кофе, то Эхо имеет все шансы вернуться сюда вместе с ней.

Парень сделал глоток, потом второй, раскаленный кофе протолкнул застрявшую еду, заставив парня поморщиться.

– Фу.

– Кофе?

– Да. Отвратительно и горько. Я не понимаю…

Врач долго смеялся, пугая народ. Примерно такой реакции он и ожидал от юноши, который, по рассказам фельдшера скорой помощи, словно вышел с просторов уничтоженного застройкой уровня.

Мне кажется, я влюбился

Пара дней прошла с тех пор, как к Эхо пришили его новую руку. Время шло, опухоль спадала и кровь выводила излишки тканей из конечности. Дни пролетели мгновенно. Эхо никогда еще не чувствовал себя так тихо и спокойно. Кажется, что все разорванные в клочья будни, что он проводил на уровнях ниже, никогда не давали покоя или отдыха. Там всегда приходилось смотреть по сторонам и внимательно прислушиваться к окружению.

Мира не выходила на связь все это время, он ждала Эхо где-то далеко, намного дальше, чем это место, дальше, чем парень мог себе представить. Свою часть сделки девушка выполнила, теперь оставалось лишь помочь ей. Юноша чувствовал себя в долгу. Мира множество раз спасала его, показывала путь, будто ходила этими путями уже бесчисленное количество раз. Почему то, в последнее время, Эхо все чаще задумывался о том, скольких она провела этим путем до него. И где они теперь. Что с ними стало?

Эхо сунул пальцы под гипс и, слегка сдавив его, сломал. Кусками отрывая белый хрупкий камень юноша освободил свою новую руку. Как родная. Только широкий размашистый шрам напоминал ему о том, что ее когда-то тут не было. Каждая рана, пусть и быстро затягивалась, но оставляла след. Вся левая ладонь исполосована рубцами еще с тех пор, как парень мог управлять своей собственной кровью. Еще до того, как сеть захватила контроль, в надежде ухаживать за своим дорогим пользователем.

Левый глаз тоже пришел в себя и в темноте глубокой ночи Эхо даже умудрился проверить дополнительную сетчатку. Правильно ли она отображает сетевые буквы. Правильно. Все было отлично, даже без плавающих внутри глаз мушек. Как ни крути – новый глаз.

Сегодня важный день. Эхо должен явиться на слушанья городского совета, по своему же собственному делу. Заседание тайное, лишь высокопоставленные люди о нем знают, чтобы не тревожить общественность возвращением носителя гена, способного управлять системой сети. Мир этого уровня смирился, что люди были оторваны от самой большой силы всего сущего, но будут ли они так спокойны, зная, что шанс вернуться есть?

– О, Эхо, друг мой, – ворвался в палату доктор, что, на удивление, до сих пор была занята одним лишь юношей. – Вот твой костюм. Старомодный, но для прогулки по городу – подойдет. Поедем на моей машине, так как я за тебя сейчас несу ответственность.

Парень кивнул и встал с койки, отчетливо ощущая, как за стеной по стойке смирно выпрямились солдаты. Гость он или пленник, но охрану к нему приставили.

– Как-то не очень удобно, – с трудом забрался в брюки и белую рубашку парень. – А это что?

– Галстук. Давай повяжу, – доктор ловким движением рук высек из ткани треугольник и затяну его на шее юноши.

Недовольно сглотнув парень помял воротник, пытаясь отодвинуть его подальше от шей, но ткань отказывалась подчиняться, оставляя ощущение сдавленной удавки.

Быть беззаботным пациентом было здорово. Вот только сейчас, в официальной одежде, в сопровождении охраны, Эхо чувствовал дискомфорт. С каждым днем вокруг него вилось так много людей, что он и сосчитать не мог. Кажется, что он привык быть один. Привык быть с «воображаемой» Мирой.

Эхо аккуратно открыл переднюю дверь автомобиля и сел на пассажирское сиденье. Доктор повернул ключ, замкнув массу. Техника плавно тронулась и на высокой скорости начала показывать парню город через панораму лобового стекла. Высокие небоскребы, вперемешку с небоскребами поменьше. Все блестело, отражая от себя свет. Блики на стекле, зеркалах, панелях машины играли, прыгали из угла в угол и вскоре Эхо перестал обращать на них внимания.

Кажется, юноша за пару дней уже привык к обилию света. Вновь. Скитаясь по миру, который был практически необитаем, он лишь изредка наблюдал столько красок, в основном, там внизу, такое не сулило ничего хорошего.

Ветер бился о корпус машины, завывал под днищем, пока круглые гладкие колеса шелестели по асфальту. Тут есть все, что рассказывала о городах прошлого Мира: деревья, асфальт, вода в водоемах, что раскинулись посреди зеленых парков. Есть даже небо, и куча блестящего стекла. И все это люди делают сами. Без помощи роботов или сети. Эхо, будто попал в прошлое.

– Сколько тут людей?

– По последним подсчетам: одиннадцать миллионов. Много, да?

– Очень, – парень ловил на себе взгляды людей, что шли по тропинкам и тротуарам.

Доктор достал из кармана устройство, что было чуть меньше его ладони и поднес к уху. – Да? Будем вовремя. Все нормально, усиливать охрану не нужно, он не выглядит иначе. Обычный человек.

Врач отключил связь и положил устройство в карман.

– Вы это как?

– Это обычный телефон. Без сети всем приходится возвращаться к древним технологиям. Связь по радиоволнам и все такое. А еще можно делать фото, слушать с этой штуки музыку, смотреть видео, да и много чего интересного. Тебе, сетевому человеку, не понять такой радости.

– Ага… – ответил Эхо, понимая, что даже пользуясь сетью, ничего подобного он никогда не делал. Он использовал сеть, чтобы выжить, подготовиться, но никак не для развлечения. Пускай все эти простые функции могла дать ему вторая сетчатка.

Машина припарковалась у трехэтажного, измазанного вычурной лепниной, красного здания. Надписи на здании были неразборчивы, даже скорее непонятны для глаза Эхо, но сканер он решил не использовать. Слишком много поставлено на кон.

Двери, потом еще двери, большие блестящие коридоры в кремовых тонах. Все блестит, все чистое, будто тут только и делают, что прибирают. За целым лабиринтом коридоров скрывалась круглая просторная комната. Деревянные стулья стояли вокруг большого деревянного стола. Лак делал свое дело и все это тоже блестело. Окон нет, да и дверь только одна. Зато людей была целая тьма.

Все кучковались вокруг стола, ожидая прибытия Эхо. Те что были постарше и помудрее – сидели за столом, те, что были молоды и не так прилично одеты – стояли вокруг стен. Разные люди, с разным цветом волос, глаз. Разного роста, и в разных одеждах. Кто-то держал в руках оружие, кто-то просто стоял в специфической экипировке. Стоило только Эхо войти в комнату – у этих людей появилось нечто общее. Они со страхом и трепетом принялись его разглядывать.

Доктор выдвинул стул и указал Эхо на его место. Парень сел и аккуратным движение положил ладони на стол. В зале повисла тишина. Врач сел рядом, и достал из своего портфеля толстую папку.

– Эй, а ты случайно не в грязно-серой броне был? – выскочил из толпы молодой парень, что держал в руках странного вида шлем. Забавные усы шевелились при движении губ и Эхо вдруг почувствовал себя глупо. За него.

– Да, ну она, вообще то, белая. Была. Когда-то…

– Ха! Да яж тебя чуть крылом не размазал! – парень хлопнул Эхо по плечу. – Ты как увернулся то? Там же шансов не было!

– Я просто пригнулся, – юноша разглядывал шлем, искренне удивляясь тому, как его умудрились заметить на такой скорости. Видимо движения за пределами города нет. Как и на всех остальных уровнях.

– Да ты зверь!

– ТАК! МИНУТОЧКУ ВНИМАНИЯ! – невероятно громко и властно сказал человек, что сидел напротив Эхо по другую сторону стола. – Собрание начинается. Генерал Левит, сядьте на свое место.

– Хорошо-хорошо, – парень кивнул Эхо и направился к свободному стулу.

– Раз уж все в сборе, – продолжил человек в черном пиджаке, встав из-за стола. – тогда начнем. Секретарь, сегодня вы свободны от своих обязанностей. Присутствуйте, но не записывайте.

Человек справа от говорящего кивнул.

– Молодой человек, ваз ведь зовут Эхо?

– Верно, – с тревогой в голосе ответил парень.

– Меня зовут Бром. Я председатель аппарата управления этого города. Я наслышан о Вас, и искренне надеюсь, что Вам у нас нравиться. Не сочтите за грубость, но вместо того, чтобы слушать доклады от ответственных за структуры, я бы хотел сначала выслушать Вас. Если Вас это не затруднит.

– А.. нет, ни в коем случае. Не затруднит.

– Тогда прошу!

Панелька стола перед Эхо скользнула вверх, освободив небольшое черное устройство на выдвижной ножке. Эхо немного покряхтел, чтобы размять горло и понял, что это – усилитель звука. Парень всегда старался быть тише, а сейчас нужно быть как можно громче.

– Я, – громким эхо раздался голос парня. – Я Эхо. Жил на четыреста уровней ниже вашего. Когда мой народ был отречен от нашей локальной сети – меня отправили искать новый дом. И я долго шел, чтобы однажды найти место, подобное Вашему.

– Как долго Вы шли?

– Больше ста лет, – сказал Эхо, ловя на себе удивленные взгляды людей. – Я понимаю, что в ваших реалиях это звучит дико, да и я сам никогда бы не поверил, что люди могут столько жить. Но нет. Могут. Люди вообще разные все. Я видел много такого, что с трудом попадает под категорию людей, но… это все люди. Большие, маленькие, безумные, страшные. Злые и добрые. В каких-то даже не было мозга, и их просили не называть людьми. Но… да. Мы не одни и каждый уровень теперь живет своей жизнью.

– Много таких городов? – раздался вопрос из зала.

– Нет. Ваш единственный. На моем пути других городов не было. Поселения – да, но жили они… плохо.

Люди перешептывались, наклонялись друг к другу, Эхо смотрел на эту тихую суету и не понимал, зачем он здесь. Странное чувство, то ли он какое-то новое, невиданное до селя животное, то ли он гость, которого хотят уважить.

– Простите, а какие Ваши дальнейшие планы, – вновь задали вопрос люди.

– Если позволите, то я хотел бы привести сюда своих людей.

– Они тоже могут контактировать с сетью?

– Нет. Они как вы. Их не много, всего несколько тысяч. Я ручаюсь, что хлопот они вам не доставят.

– И сколько вы будете вести их сюда? Двести лет?

– Думаю… думаю да, – сказал Эхо, еще не до конца понимая, сколько это.

– Молодой человек. К тому моменту, как Вы вернетесь, нас уже не будет. Многие из присутствующих вряд ли проживут еще двадцать лет, а Вы говорите о цифре, в десять раз большей. Мы можем согласиться, но не факт, что те, кто будут вас встречать, отреагируют так же. Вы хотите, чтобы мы подписали соглашение? Или какое-то письмо от города? – слова председателя словно нож резали по живому.

– Подойдет что угодно. Хватило бы и простого согласия. Но…

– Вы хотите значь, что нам нужно взамен?

– Да. Я могу вам как-то помочь? – Эхо прекрасно знал, что такие развитые и грамотные люди вряд ли чего-то ждут от парня, но не мог не предложить хоть что-то взамен.

– Мы долго думали о том, какие последствия может иметь встреча с Вами. И, честно говоря, только доктор указал на возможные перспективы. Вон какая папка у него здоровая, – председатель махнул рукой на толстый талмуд с торчащими листами, и доктор ехидно улыбнулся. – Однако, прежде хотел задать еще один вопрос. Вы можете входить в сеть?

– Нет.

– На каком уровне взаимодействия Вы сейчас находитесь? – человек, задающий такие вопросы явно знал о сети достаточно, чтобы подловить Эхо на вранье.

Но Эхо решил соврать.

– Я не могу выходить в сеть. Не могу пользоваться информацией, не могу авторизоваться. Мне позволено лишь взаимодействовать с физическими объектами, которые подконтрольны сети.

– То есть Вы хотите сказать, что вы, как и мы – заблокированный пользователь?

– Что-то вроде этого. Да.

– И нет никаких перспектив?

– Я хотел бы попробовать добраться до места, где смогу подтвердить свою личность, или как там… встать на учет, но пока что у меня есть задачи важнее.

– Да какие задачи могут быть важнее? – крикнул кто-то из зала.

– Успокойтесь, господа. От того, что молодой человек получит полный доступ к сети – для нас ничего не изменится. Он не сможет вывести наше ДНК из списка заблокированных.

– Он сможет отогнать строителей! Знаете, сколько топлива и боеприпасов мы расходуем каждый день?

– Я Вам еще раз повторяю! – председатель поднялся выше. – Мы не вправе командовать этим человеком! Мы не вправе решать за него! Если он спустя двести лет вернется и решит нашу проблему – этого будет достаточно. Еще неделю назад мы жили и не знали, что такие как он остались. Мы были готовы вечно воевать со строителями, а тут вы вдруг потеряли над собой контроль и вас это уже не устраивает? Стыдно!

Люди тут же притихли. Вот он – человек. Всегда нужно все и сразу. То хорошее, что берегли люди все это время, меркло, по сравнению с перспективой, которую принес парень.

– Эхо. Простите нас. Мы не хотели на Вас давить, – человек в пиджаке поклонился, стоя на другом конце стола. – Но если Вас не обидит, то не могли бы Вы подождать снаружи. Думаю, смотреть на наших внутренних монстров Вам не очень хочется.

– Да, без проблем, – Эхо встал со стула.

– Но… даже если у нас не получится плодотворного сотрудничества – знайте, вы подарили нам надежду. Надежду на то, что люди, как Вы, еще остались.

– Я занесу строителей в свой список дел. Будьте уверены. Даже если вы не впустите людей с другого уровня, то я все равно помогу вам. Мне понравилось это место, – юноша искренне улыбался, глядя на всех, кто собрался, чтобы увидеть его. Эхо не испытывал ни обиды, ни злобы. Такие места появляются только благодаря тяжелому труду, и парень даже представить не мог, сколько сил потребовалось, чтобы создать это место. Он не в праве претендовать на него.

– Вам подготовили номер в гостинице. Завтра за Вами придут наши представители, и мы сможем встретиться вновь. С глазу на глаз.

– Могу я прогуляться по городу?

– Конечно. Но было бы здорово, если…

– Я сопровожу его! – подскочил парень с усами, что крепко держал в руках летный шлем.

– Левит, Вы генерал оборонительной силы. Вы обязаны присутствовать на заседании!

– При всем моем уважении, господин председатель, но о нашем положении Вы знаете намного больше, чем я, – Левит встал из-за своего стула и подошел к Эхо. – А вот ему бы не помешал спутник. Мы выглядим как одногодки, так что будет вполне естественно, если сопровождать буду его я. К тому же, кто как не я расскажет ему об ужасах, что вытворяют строители.

Председатель приложил ко лбу пальцы и начал массировать гудящую от ажиотажа последних дней голову. – Ладно. Думаю, Вы правы. Тогда прошу нас простить, мы хотели бы начать заседание с отчета доктора Ботула.

Тяжелые деревянные двери закрылись за спиной Эхо в тот момент, когда доктор, что сопровождал его все эти дни, встал и раскрыл свою папку. Бубнеж глухого голоса был не различим, и парень бросил затею, понять хоть что-то из речи врача.

– Предлагаю в бар! – весело произнес Генерал.

– Бар?

– Ага! Раз у меня сегодня выходной, благодаря тебе, то… Нажремся!

– Ну как знаешь…

Мужчины вышли из здания, спустились по крутой лестнице, прошли пару переулков и оказались на большой автостоянке. Разная техника была составлена ровными рядами. Эхо никогда не видел таких машин. Даже та, на которой его привезли сюда – была для него в новинку.

– А вот и мой!

– Да ты шутишь! – Эхо стоял напротив скаута. Такого же, на котором рассекал по бескрайним полям своего родного мира. – У меня был такой же!

– Тогда может ты поведешь?

– А можно?

– Конечно! – Левит надел шлем летчика и уселся на заднюю часть сиденья. Магнитный скаут немного просел, но тут же выровнялся. – Этот сделан по образу тех, что когда-то подчинялись сети. Его ничего не контролирует, так что можешь спокойно ехать.

– Здорово… А зачем их было подключать к сети?

– Сверхбыстрый транспорт. Если сеть его не контролировала, то люди калечились в ста процентах случаев. Ты ведь не по чистому полю на таком ездил? Если да, то, может я поведу?

– Да нет, я умею.

Радостный Эхо забрался на аппарат, что вызывал столько ностальгических чувств, что и представить трудно. Все, как и раньше. Рычаги педали, и техника, юркнув в переулок, с гулом вылетела на широкую дорогу. Сзади тут же засигналили машины, но парень не обращал на них внимания, лишь мчался вперед, лавируя в потоке.

– Блядь, красный! – закричал Левит, но Эхо его не услышал.

Парень сместил центр тяжести и закинул технику на бок, пролетев в узкое пространство между встречными машинами.

– Все! Хватит! Я летчик, но этого терпеть не могу, куда ты так гонишь?

– А куда вообще ехать?

– Назад!

Эхо плавно остановился посреди проезжей части, и под злобные выкрики других участников движения развернул скаута в обратном направлении, не меняя положения на дороге.

– Ладно… – вглядывался в несущиеся навстречу машины Эхо. Он хотел было включить сетевую поддержку зрения, но вдруг осознал, что так глаза он использовать не умеет.

– Погоди. Тут есть правила. Им подчиняться надо. Слазь!

Эхо расстроено вытянул рычаг стояночного положения и освободил кресло водителя. Левит подвинулся вперед и кивнул на заднее сиденье.

– Садись.

Аккуратно техника развернулась в направлении потока машин. Левит плавно начал набирать ход и догнал общую скорость транспорта на улице.

– Вот так. Спокойно.

Выкидывая руки в стороны парень в шлеме начал показывать направление своих маневров.

Левая рука – левый поворот.

Правая рука – правый поворот.

Медленно, аккуратно, без резких маневров скаут добрался до одноэтажного здания, что стояло между двумя небоскребами, и забравшись на тротуар остановился. Надпись из трех букв. Бар.

– Вот мы и приехали. Ловко вышло, не правда ли?

– Ага… – расстроился Эхо. В его памяти эта техника двигалась так быстро, что уследить за ней было не самым простым делом. Тут же все было донельзя просто.

Двери из железа, что открывались в обе стороны были испещрены вмятинами и следами слезшей краски. Стоило только зайти внутрь, как в нос ударил омерзительный запах алкоголя, мочи и рвоты.

– Согласен, не самое хорошее место, – оправдывался Генерал. – Но тут не так уж и плохо. Своя атмосфера. Скоро поймешь.

И тут началось то, что бармен при виде гостей назвал «как обычно». Левит опрокидывал стопки одну за другой, подначивая Эхо делать то же самое. Эхо повторял все раз за разом, чувствуя, как медленно его зрение начинает мутнеть и расплываться. Стопки с раскаленной алкоголем жидкостью залетали в горло быстро, сбивая дыхание. Эхо перестал считать на двадцатой, а Левит все продолжал налегать.

Генерал напялил свой шлем и начал приставать к посетителям, что после заката стали появляться в этом месте все чаще.

– Эхо, – пьяным голосом обратился к юноше его новый друг. – Так вот! Строители!

– Что строители? – Эхо не понимал, почему Левит ведет себя настолько странно.

– Они, блядь, посягаются на наш прекрасный город!

– Я понимаю…

– Нет! – чуть ли не падая на пол, Левит вскочил со стула, стоящего напротив барной стойки. Эхо ловил его взглядом, постоянно отвлекаясь на неоновые рисунки, которыми были увешаны стены. – Столько ребят гибнет в этих лабиринтах! Ты был там хоть раз?

– Ага, был…

– Знаешь почему гибнут? Вот мы же на истребителях летаем, высоко, в безопасности, думаешь ты.

– Да.

– Нет! Они летят, летят, а тут раз! И новый столб стоит, или новая лестница. Нет одних и тех же маршрутов.

– А, вот ты про что.

– ДА! Парни разбиваются об долбанную лестницу, волоча на своем самолете полный боезапас.

– Мне жаль…

– А знаешь, что? – Левит не дождался ответа. – У меня подруга с твоим доктором работает. Я однажды тоже потерял самолет. И руку. И она. Блядь. Короче, смори!

Левит снял перчатку и обнажил механический протез. Рука была один в один по функционалу, только железная. Генерал задрал рукав, и показал, что нет не только кисти, но и локтя.

– Хоба! – начал шевелить пальцами усатый. – Как настоящая, только не чувствует нихрена.

Левит положил руку на барную стойку и достал нож. Он воткнул острие рядом с ладонью. Потом достал и резко воткнул его между большим и указательным пальцем. Снова назад. Снова между пальцами. Он пьяной рукой колошматил по барной стойке, иногда высекая искры из протеза.

– Левит, мать твою! Проваливай нахрен с барной стойки, – закричал бармен. – Ты задолбал меня уже! Каждый раз одно и то же!

Сколько бы не пил Эхо, но догнать Левита не получалось.

– Эхо, дай-ка я гляну на твою, – парень в шлеме задрал рукав рубашки, что была на Эхо и улыбнулся, увидев широченный шрам прямо на суставе. – Они мне должны были такую же сделать… Вот блядь!

Левит положил голову на браную стойку и его руки расслаблено потянулись к полу.

– Так сделают еще. Ты чего переживаешь?

– Дорого…

– Да ладно, брось, я думаю, что генералу…

– Хватит! Я не такой живчик как ты. На мне не затягиваются оторванные руки за пару дней! Моя реабилитация слишком дорогая! – Левит словно пришел в сознание. – Пока меня не будет, мы можем потерять километр нейтральной зоны… А потом еще один.

– Прости.

– Парень! – обратился к Эхо бармен. – Выволакивай его нахрен! Он нажрался сильнее обычного. Не хватало еще, чтобы он своей железной рукой начал челюсти людям ломать!

– А, да. Сейчас.

Эхо подхватил пьяного Левита и вынес его наружу.

– Гостиница. Где это?

– Левит вскинул руку и вытянул палец, попутно сглатывая рвоту, что подступала к горлу. – Туда.

Сев на скаута и положив на свою спину нового друга Эхо начал медленно трогаться, стараясь повторять все, что увидел от Левита несколькими часами ранее. Суматоха в городе стихла и машин было не так уж и много. Генерал обхватил парня, боясь упасть, и стальная рука сильно впилась в живот.

– Тут налево.

Эхо вытянул левую руку, сигнализируя о повороте. Пропустил пару встречных машин и свернул на широкую дорогу.

Двигаясь справа, медленно, вдоль тротуара, приходилось следить за тем, чтобы Левит не ослабил хватку. Кровь начала медленно пропитывать рубашку в том месте, где стальная рука ухватилась за Эхо. Левит лишь поцарапал кожу, но это показывало, насколько ему непривычна такая рука.

– Направо и тормози у светящейся вывески, – не поднимая головы говорил через летный шлем парень.

Эхо остановился у гостиницы и аккуратно отцепил от себя товарища.

– Может мне тебя отвезти?

– Не, я сам доеду. Тут автопилот есть. Везет только в одну точку, – Левит лег на скаута, свесив ноги и руки вниз. – Мне еще подруге из больны позвонить надо, так что бывай!

Скаут самостоятельно тронулся и, мигая аварийными огнями, начал двигаться вдоль тротуара. Левит начал рыться в кармане и достал оттуда телефон. Эхо остался далеко, так что уже не слышал никаких разговоров, сверкнув глазами в сторону нового друга, он перевел взгляд на гостиницу.

– Мда… – анализировал полученные сведения юноша. – Повышенное восприятие и ускоренная нервная система. Повезло им с ветвью эволюции…

Шаг внутрь.

– Здравствуйте, дорогой гость. Вы, должно быть, Эхо? – с широкой улыбкой обратился к парню мужчина за стойкой регистрации.

– Да.

– Тогда прошу за мной.

Лифт поднял Эхо на одиннадцатый этаж здания. Мужчина провел парня по коридору и пластиковой картой открыл одну из дверей. Свет зажегся и перед Эхо предстал роскошный номер. Таких красивых комнат он не видел никогда. Диваны, столы, двери в другие комнаты. Окно с сияющим городом за ним. Панели на стенах начали транслировать изображения местных видов и много всего, что Эхо даже не мог бы описать своими словами.

– Прошу, Ваша комната, – мужчина отдал карту Эхо и удалился, оставив парня одного.

Было ясно, что тут есть охрана, но пока они не мелькают перед глазами – Эхо чувствовал себя спокойно.

Рубашка вместе с пятном крови обнажила уже зажившую рану. Парень нашел умывальник и ледяной водой стер с себя кровь. Глядя в зеркало, он никак не мог себя узнать. Свежая стрижка, сделанная в больнице, щетина, что последние годы все никак не растет. И шрамы. Бесчисленное множество шрамов. Начиная от разорванного века, заканчивая сегодняшним порезом от господина Левита. Сколько падений, сколько открытых переломов зажило, оставив после себя след.

Разглядывать себя быстро наскучило. Эхо оглянулся и увидел душ. Как давно он мечтал по-человечески помыться. В больнице тоже был душ, но под постоянным присмотром мед персонала. Парень открыл кран и на него полилась теплая, почти горячая вода. Такого в его жизни точно никогда не было.

Эхо вывалился вместе с клубами пара, обмотанный одним лишь полотенцем и рухнул на широкую кровать с черными шелковыми простынями. Панорамные окна показывали город, и свет в комнате автоматически начал тухнуть, стоило только Эхо перестать двигаться. Медленно комната погружалась в темноту.

– Сегодня был странный день.

– /Он еще не закончился. У тебя гости. /

Стоило только Мире договорить, как в комнату постучались. Эхо встал и слегка приоткрыл дверь. За дверью стояла медсестра, что недавно пришивала парню руку.

– Я на плановый осмотр, – уверенно сказала она и толкнув дверь зашла внутрь.

Девушка была одела в длинное серое пальто, а на голове были аккуратно собраны волосы. Там, в больнице, она выглядела намного неряшливее. Лицо не закрывала маска и девушка выглядела очень симпатично. Она посадила Эхо на кровать, и села рядом.

– Как рука?

– Да, вроде, в порядке.

– Пил сегодня? – Девушка начала водить тонкими пальцами по шраму на руке, приглядываясь, как правильно она все сшила. – не выглядишь пьяным. Кровь отфильтровала?

– Селен, верно?

– Да…

– У меня все хорошо. Вы не переживайте, – Эхо положил левую руку на плечо маленькой хрупкой девушки.

– Можешь обращаться ко мне на «ты». Может чаю? Или выпить? – девушка подняла телефонную трубку, что была рядом с кроватью, но Эхо перехватил ее и продавил обратно к аппарату. Оказавшись невероятно близко к Селен.

– Не надо.

Девушка почувствовала на себе дыхание Эхо. – Быстро ты.

– Что?

– Я не против, – девушка сняла с себя пальто, оставшись в тонкой блузке и длинной юбке. Совсем не это представлял себе парень, когда смотрел на нее. Для него она все еще была в белом больничном халате. – Я все думала…

Эхо отодвинулся от нее, чуть дальше, ближе к центру кровати. Селен последовала за ним. Она поставила колено на край и приблизилась к парню, что был накрыт одним лишь полотенцем. Ее лицо оказалось так близко, что красные щеки юноши, должно быть, можно было разглядеть с любой точки города. Так сильно они светились.

– Погоди…

– … думала, какими будут дети. Они смогут пользоваться сетью? Когда ты спишь, свои глаза видят символы, да? Они же светятся…

Девушка положила руку на горящую щеку Эхо и поцеловала его в губы.

– Да подожди ты! – Эхо мягко оттолкнул Селен, и она обижено слезла с кровати.

Ничего не говоря она надела на себя свое пальто, вытащила из сумки листок с рецептом и приоткрыла дверь.

– На импотента не похож, – смотрела она на полотенце. – Так почему же?

– У меня есть… эмм…

– Не продолжай, я поняла, – ассистентка Ботула хлопнула дверью и Эхо рухнул на кровать, раскинув в стороны руки и ноги.

Странное чувство стыда и смущения не покидало парня. Свет вновь потух.

– / Продолжай. Я не поняла. /

– Да забудь…

– / Почему? Это же был идеальный вариант. Безотказный! Ты хоть раз делал это? /

– Было дело, – парень вновь засмущался. – А ты?

– /Было дело, / – ответила девушка и выдержала паузу. – / Что за грустный вид у тебя? Говори давай! /

– Мне кажется… – Эхо тяжело вздохнул, будто грудь сдавили тисками. – Мне кажется я хочу кофе.

Минута молчания висела в воздухе так долго, что звон голосов стих даже в памяти. За окнами кипела жизнь. Суета дня сменилась на суету ночи. Где-то высоко проревела турбина истребителя, а внизу, шлепая резиной по асфальту, гудели машины, изредка сигналя. И все это под ярким светом неоновых вывесок и уличных фонарей. Все это проникало в комнату и падало на лицо Эхо, что просто пялился в зеркальный потолок.

– / Я тоже. Мне тоже кажется, что я хочу кофе. /

Шаг назад

Небо за окном начало менять цвет и Эхо открыл слипшиеся глаза. От выпитого вчера алкоголя было не по себе, и в животе оставалась тяжесть. Похмелье прошло, так и не начавшись, подарив возможность провести утро в тишине.

За окнами суетились люди, ездила техника. С той точки, на которой находился Эхо, не было видно конца города. Даже высокое небо доходило почти до самого горизонта. Лишь черная жирная линия вдалеке выдавала подделку. Эта черная линия – то, каким сеть видит мир. Изуродованный, пустой. Если вспоминать все места, в которых побывал юноша, то отличий друг от друга в них мало. Все как один – потерянные во времени и программном коде строителей.

Строители строили всегда. Даже когда ставить здание было некуда – они строили. На нижних уровнях их страсть к строительству была минимальной, но чем выше Эхо поднимался, тем чаще перед его глазами мелькали свежие строения. Такие же уродливые, как и все остальные, только новые. Но строителей в живую видеть практически не приходилось.

Мира рассказывала, что на каждом уровне существует, как минимум, один протостроитель. Огромная машина, что за один проход могла отстраивать целые города. Первоначальная планировка ландшафта и основные постройки закладывались в его программу. А потом налетали мелкие строители, клепали то тут, то там домики. Этот город был творением протостроителя. Нетронутый, чистый.

Глаза сверкнули серым, сверяя данные о постройках. Все сходилось: большинство зданий были построены одним днем. Как напечатанные на одном листе. Невообразимая сила, что способна за день возводить города спрятана где-то тут. На этом этаже. Да и не только на этом. Такая сила была на любом другом уровне, вот только зачем она теперь?

– Мы можем поговорить?

– / О чем? / – моментально вышла на связь девушка.

– Кто ни будь до меня был так близок?

– / Нет. А что, рассказать о них? /

– Не надо. Если я здесь, значит они не справились.

– / Мы так спешили вверх, а торчим тут уже три дня. Ты как, не растерял запал? /

– Нет. Ждем решение и двигаем дальше.

– / Ты хотел сказать «назад»? /

– Нет. Я долго думал, и я хочу вверх. Получить права доступа, пройти авторизацию и помочь тебе.

– / Хм… /

– В любом случае, имея в распоряжении сетевые функции, мы сможем двигаться быстрее. Я ознакомился с полным перечнем возможностей.

– / Там же инструкция на пару миллионов страниц! /

– Было свободное время. Ну так что? Долго нам еще?

– / Думаю нет. Меньше, чем прошли. /

– Так ты не знаешь?

– / Я подгружаю полный список оборудования уровня лишь при твоем контакте с ним. Раньше, до кризиса, пункты авторизации были раз в пятьсот уровней. Подозреваю, что мы скоро доберемся. Кстати, не забудь свой маршрутизатор. /

– Четыреста за спиной… То есть до первоначальной точки авторизоваться было быстрее вниз?

– / Выходит, что так. Мы не могли рисковать долгим походом вниз. Сам понимаешь. /

– Да, я понимаю. Ладно, надо начинать карабкаться вверх. Было бы здорово, если все решится сегодня. Хочу увидеть тебя вживую.

– / И я… /

– Кстати, а зачем ты инициируешь проекцию голограмм рядом со мной. Ты же видишь мир со стороны. Ты ведь не видишь глазами голограммы?

– / Ощущение присутствия. Как вид от третьего лица. Помогает развеять тоску. /

– Хах! Забавно. Используй этот трюк почаще. Мне было приятно, когда ты попыталась поправить одеяло. Я сразу вспомнил… – Эхо встал напротив панорамного окна, разглядывая маленьких людей внизу.

– / Дом? Мать? / – явно смущенно говорила Мира.

– Да. Было приятно. Спасибо.

– / Да не за что. Ну ты это… Собирайся. В любой момент могут прийти. /

Эхо, напоследок, решил воспользоваться подаренным удобством. Ванная комната, душ, неизвестно, как скоро юноша вновь сможет насладиться этим. Прозрачная, чистая вода шумела, пока в комнате трезвонил телефон. Треск доносился даже через стены ванной комнаты, и парню пришлось быстрее заканчивать с приведением себя в порядок. Он раздраженно вышел и раздраженно поднял трубку.

– Да?

– Эхо, доброго дня! Машина Вас ожидает.

– Понял. Иду, – белая рубашка с красным пятном очень бросалась в глаза, но ничего другого у парня не было.

Помимо маршрутизатора нужно было вернуть еще и свою одежду. Она хоть и была похожа на обноски, но со своей задачей справлялась на ура.

Лифт плавно спустился вниз и Эхо, попрощавшись с человеком за стройкой, вышел на улицу. Прохладный ветерок едва отдавал запахами, присущими нежилому уровню. Разница была лишь в том, что из-за большой влажности поселения людей, пыль оседала еже до того, как добиралась до центра города.

– Добрый день! – сказал мужчина на водительском кресле. Эхо впервые его видел, но решил не задавать лишних вопросов и просто молча сел. – Председатель просил привезти Вас в центральный парк. Туда и едем.

– Оу… Спасибо…

Техника тронулась и в лобовом стекле вновь начали играть блики. Невозможно было устать от любования таким городом. Прекрасное место, полное жизни и людей. Каменно-стеклянные постройки разошлись в стороны, и машина уперлась в парковочные места центрального парка.

Настоящие деревья по периметру огораживали зеленый квадрат парка. Такие высокие, такие реальные кроны шелестели и покачивались от малейшего дуновения ветра. Кованые металлические заборчики, кованые скамейки. Редкие залысины тропинок на траве. Эхо сделал шаг внутрь и запах у воздуха резко изменился. Воздух тут, среди зеленых насаждений, был настоящим. Таким, каким он должен был быть.

На скамейке, у прудика, что располагался в самом центе зеленого квадрата, сидел человек, и со всем усердием махал Эхо рукой. Председатель сидел один, совсем без охраны. Все так же, в черном пиджаке, в том же, в котором был вчера. Издалека было видно, что у него выдалась бессонная ночь.

Эхо подошел ближе и человек отложил бумажную книгу в сторону.

– Простите, за чтением чуть Вас не проворонил. Местный автор выпустил свое новое произведение. Редкость, знаете ли. Не все готовы бросить работу и отдаться творчеству, – председатель протянул руку к юноше.

– Ничего страшного, – Эхо ответил крепким рукопожатием. – Так, о чем Вы хотели поговорить?

– Ах да! Праздные беседы всегда отвлекают меня от работы, – мужчина вновь сел на скамейку и положил книгу в свой портфель. – Мы совещались всю ночь. Послушали отчеты о Вас, простите конечно. Мы с радостью…

Красная полоса появилась перед глазами Эхо. Такая же, как и тогда. Словно он снова забрел не туда. Надпись была другая, но очень похожая. Сколько бы парень не крутил головой по сторонам – полоска не пропадала, загораживая обзор. Председатель что-то рассказывал, но юноша его уже не слушал, лишь вчитывался в написанное на полосе и на сноску под ней.

/ НАРУШЕНИЕ ПРАВИЛ АВТОРИЗАЦИИ В СЕТИ/

/НЕ ПРЕДОСТАВЛЕН НОСИТЕЛЬ ДНК/

/КОЛИЧЕСТВО ПРЕДУПРЕЖДЕНИЙ ДО ОТСТРАНЕНИЯ: 0/

– Господин председатель, что вы сделали с образцами крови? – Эхо сразу все понял. Он хотел разорвать в клочья человека, что сидел перед ним, но мог лишь испуганно трястись от понимания того, что права на ошибку с авторизацией у него теперь нет. Если эти люди попробуют подключиться еще раз, то Эхо умрет.

– ДНК? Мы лишь исследуем его…

Мужчина не успел договорить. Его, и все что находилось вместе с ним размазало кровавым пятном по зеленой траве парка. Пара кусков тела упали в прозрачную воду, оставляя мутные разводы. Словно огромный невидимый снаряд прошелся по нему, улетев дальше.

А дальше снаряд угодил в здание, оставив в нем дыру, диаметром несколько метров. Осколки стекла словно вода в душе полетели на землю. Как дырокол, что оставляет в бумаге ровные отверстия, невидимые снаряды начали колошматить город, руша здания, разбрызгивая людей кровавыми шлепками.

Эхо понял, что произошло. Ну почти понял. Делать что-то в этой ситуации бессмысленно, оставалось лишь сесть на заляпанную кровью скамейку и ждать, когда же этот ад закончится.

Небоскребы валились под себя один за другим. Маленькие домики дырявились на глазах, также превращаясь в руины. За спиной рухнула пара деревьев и пыль начала затягивать парк. Вода в озере уже не была прозрачной. Серая, вперемешку с красным, она рябила, дрожала от содрогания плиты перекрытия на которой стоял город.

Высоко под небом взревели двигатели истребителей. Где-то там, наверху, сейчас Левит усиленно ищет источник проблем. Он его никогда не найдет. Есть враг куда более мелкий и куда более опасный, чем роботы строители, и он уже внутри города. Методично истребляет население.

– Мира, ты тут?

Тишина. Девушка не выходит на связь, когда рядом появляется этот человек.

Теперь можно не прятаться. Эхо поднял голову и его глаза загорелись серым светом. Сканер работал на полную мощность, а с ним: дальномер, поисковая система, система слежения цели, тепловизор, датчик сердцебиения и звуковой активности.

– Нашел, – вдалеке, при очень высоком приближении, расстреливая город щелчками пальцев появился человек в броне. Она была не черная, скорее прозрачная, просвечивала носителя насквозь, полностью, ну или почти полностью, выводя его из поля зрения людей, лишенных сетевой поддержки. Если бы не глаза Эхо, то отследить его вряд ли бы вышло. Второй сигнал об активности перевел взгляд в сторону. Еще один. Потом еще один. Начали выскакивать ярлыки сигнатур.

– «Физическая единица контроля сетевой безопасности»… – Эхо выплюнул пыль, попавшую в рот. – Омерзительное название.

Рев турбин самолетов смешался с грохотом и потерялся в общем шуме. Дома падали, поднимали пыль, расползались по пространству. Минуту назад этот город жил, думал, сиял. Люди спешили на работу, везли детей в школы и детские сады, а сейчас каждый житель подвергся методичному истреблению.

Эхо склонил голову. Теперь в его поле зрения была лишь зеленая трава, которую не успело затянуть пылью. Парень снял ботинки, затем носки и поставил босые стопы прямо на мягкий влажный ворс. Он закрыл глаза и отключил звуковое сопровождение всего этого ужаса. Лишь бы этого не видеть.

Мир рушился прямо вокруг Эхо, но он отказался на это смотреть. И дураку было понятно, что не появись юноша в этом городе – все бы было хорошо. Люди бы вернулись сегодня с работы домой, обняли бы своих детей, приготовили бы еду. А завтра проснулись и повторили бы все. Сменились бы поколения, прошли бы года и генетическая мутация выдала бы новый код ДНК, способный войти в сеть.

Тепло расплавленного воздуха легким дуновением обожгло плечо. Скамейка дрогнула от того, что на нее кто-то сел и Эхо был вынужден вернуться в мир.

Рядом сидел человек в черной броне. Он смотрел ровно вперед, ни выказывая никого желания навредить Эхо. Эхо поднял голову и покосился. Единица контроля сняла шлем, показав свое лицо.

Молодое, гладко выбритое. Рядом с Эхо сидел такой же мальчишка, как и он сам. Ни единой эмоции, взгляд направленный в одну точку. Никаких признаков агрессии. Не то что агрессии, эта единица контроля сети, словно, совсем ничего не чувствовала, глядя на происходящее.

Эхо откинулся на спинку скамьи. – За что вы так с ними?

– Произошла попытка авторизации с помощью подменного ДНК. Твоего ДНК, – представитель сети аккуратно положил шлем на колени, и видно было как экран визора потух. – Ты получил предупреждение о том, что пытался авторизоваться. Напоминаю: авторизация возможна только после проверки центром сетевого контроля фактического наличия твоей личности и твоего ДНК.

– Я про этих людей спросил.

– Их локальная, личная сеть с другой структурой… Она была завязана на ходе эксперимента по подключению через подменное ДНК. Твое ДНК. Так как все люди были подключены через устройства к своей личной сети, то они автоматически попали и в сеть общую. Через твое ДНК. Дальше догадываешься что происходит?

– Они, как пользователи, получили предупреждение еще очень давно. Теперь произошел контакт с сетью. Те, кто были забранены – умерли.

– Ага, – откинувшись на спинку скамьи единица контроля проявила удивительную схожесть с человеком. – Ты, когда образцы крови им давал, чем вообще думал?

– Да понял я, понял… – Эхо смотрел в небо, что из-за пыли было едва различимо.

– Ты же понимаешь, что права на такую ошибку у тебя больше нет? Странно, что в этот раз трусиха тебя не остановила. В тот раз пыталась. Ты, видимо, непослушный ребенок, – человек в черной броне встал со скамьи и надел шлем.

Воздух начал плавиться, готовя пространство к переходу единицы в другое место мира.

– Да, есть такое…

Как только точка кипения пространства стала невыносимой – Эхо рывком настиг человека в броне.

– / ЭХО СТОЙ! /

Парень ухватился за единицу контроля с такой силой, что пластик на экипировке промялся и начал хрустеть. Эхо не знал, зачем он так сделал. Этот импульс был без злобы, без ненависти. Мальчишка просто вцепился в то, что, по его мнению, было невообразимо сильным и невообразимо мудрым, в надежде сократить свой путь хоть чуть-чуть. Или хотя бы узнать хоть чуть-чуть невообразимой истины.

Отменять переход было поздно, и они оба бесследно исчезли из разрушенного города. На фоне падающих зданий начали вспыхивать искажения перехода других единиц контроля.

Эхо даже не успел закрыть глаза. С чудовищным ревом прошла всего секунда, но тело почувствовало, как за эту секунду преодолело миллионы километров.

Единица и Эхо вывалились из прослойки пространства прямо на черный кафельный пол. Парень ни терял ни секунды и моментально начал осматриваться по сторонам. Коридор уходил по дуге и, в итоге, закольцовывался, превращаясь в тор. Все вокруг было уставлено столиками, за которыми сидели люди в такой же черной броне, как и на том, кого Эхо с силой сжимал. Люди, точнее представители сети, читали книжки и журналы, пили что-то из своих белых кружек, совсем не обращая внимания на происходящее.

Из новых разрывов пространства плавно выходили другие единицы, все в пыли и крови. Садились за столы и брали в руки книги, открывая там, где остановили свое чтение. Пары секунд хватило, чтобы провести аналогию. Это комната охранников, которые просто коротают вечность. От инцидента к инциденту.

– Выкинь его, – сказал кто-то, не отвлекаясь от чтения.

Единица контроля схватилась за предплечья Эхо и сдавила их, сломав кости. Руки разъединились и повисли словно два лоскута ткани. Тяжелым движением Эхо подняли на ноги, порвав на нем белую рубашку. Пространство расплавилось до готовности и юношу такнули вперед. Два раза он успел шлепнуть босыми ногами по ледяному полу и вновь очутился в месте, ревущем словно вся вселенная рыдает от этого пространственного разрыва.

Два раза Эхо успел шлепнуть босыми ногами по пыльному бетону и оказался над пропастью круглого подъемника. Подъемник был внизу, и без единой возможности схватиться за край сломанными руками Эхо полетел вниз.

Тело отскочило от одной стороны шахты, потому ударилось об другую и закрутилось навстречу чернеющей бездне. Эхо расправил ноги и руки и поймал баланс. Теперь он ровно падал навстречу неизбежному дну.

– Прости.

– /Ничего… Я понимаю. /

– Я, кажется, видел вселенную.

– Да… – девушка вернулась на обычный канал связи.

– Где мы?

– Я не знаю. – в панике отвечала спутница, – Я могу подключиться к некоторым системам шахты, но не могу отследить наше положение. Твой сетевой модуль перегружен перемещением в пространстве. Ты делал это без костюма.

– Прости…

– Хватит извиняться, все нормально… – чуть ли не рыдая отвечала Мира.

– Знаешь. Осознание конца странная штука, – улыбнулся мальчишка. – Что там, за границами мира?

– Не знаю. Никто не знает…

– Она расширяется? Вселенная… – Эхо смотрел вверх, в еле освещенное пространство уровня, куда должен был прибыть подъемник. Ветер в ушах шумел, но парень слышал Миру внутри своей головы и был этому рад. Глаза отключились от сети, и больше не показывали символы.

– Нет. Уже нет.

– Знаешь… Сила вселенной однажды соберет все воедино. В маленький шарик с бесконечной массой. А потом другая сила вновь его подорвет. Создав новую вселенную.

– Да и что?

– Так будет повторяться бесконечное множество раз. Развитие с бесконечным количеством сценариев.

– И в перспективе бесконечности…

– Да, мы снова будем вместе.

– И снова все кончится так.

– Нет. Я буду готов.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Системы шахты воспроизвели голограмму девушка в очках, чьи волосы от сильно порыва ветра расплелись. Мира догнала падающего Эхо и обняла его своим неосязаемым телом. А он в свою очередь сделал вид, что обнял ее своими сломанными руками.

Сон и пробуждение

– Эхо… Я так много… так много должна была тебе рассказать. Я хотела тебе рассказать, но никак не могла. Прошу тебя, сделай так, чтобы не было слишком поздно.

Кромешная темнота, а на ней рябь голоса. Мира не переставала говорить. Она всегда была на связи, отказываясь отключаться. Эта попытка была для нее самой дорогой и самой тяжелой. Эхо подарил ей так много надежды, что теперь, весь мир девушки, что крутился вокруг нее столь долгое время, начинал трещать по швам.

– Я так долго была с тобой. Ты дольше всех дарил мне надежду на светлое будущее. Я ждала тебя больше, чем кого-либо другого. Долго. Дольше, чем ты можешь себе представить. Не забирай у меня мою надежду. Мы слишком много пережили вместе.

Сколько бы ни прошло времени мира продолжала говорить.

– Ты каждый раз вставал, после того, как должен был сдаться. Каждый раз удивлял меня своей стойкостью и живучестью. Оставаясь при этом самым обычным человеком. Ты до последнего повторял, что хочешь жить. Ты начинал новый день с этой фразы, хоть уже и не видел в ней смысла. Ты каждый раз вставал на ноги, забывая о том, как тебе больно и трудно. Ради кого? Ради себя? Или ради людей, в которых ты никогда не верил?

Время текло так медленно, так однообразно. Для Миры оно просто остановилось. В одном моменте. В одном месте.

– А ведь знаешь. Ты хоть этого еще и не понял, но ты дома. Странная эта штука – жизнь. Ты проделал путь в сотню лет и за одно мгновение оказался там, откуда начал. И страшно, и смешно. Но больше всего – больно.

Дни сменяли друг друга. На потолке уровня загорались и гасли прожектора. Пыль, витавшая в воздухе, медленно садилась на пол. И сколько бы ни прошло времени, никакого движения вокруг не было. Ни души.

– Я согласна на что угодно, только если ты вновь встанешь. Я сделаю все, что ты попросишь, все, от начала и до конца. Я не перестану возвращаться к тебе. В моей жизни не осталось ничего. Я либо сплю, либо здесь, с тобой. Зачем мне вечность… Я мечтала о вечности, но теперь лишь жалею об этом. Ты не мечтал о вечности, ты мечтал о спокойствии, а встретил меня. Прости, мне так жаль, Эхо. Пожалуйста. Если ты меня слышишь… Я хочу, чтобы твое сердце вновь билось. Чтобы ты встал, как обычно, отряхнулся и сказал: «Нам наверх».

Далекий звон разносился эхом по лабиринту зданий, среди которых больше не было жизни.

– Я… я столько времени твержу одно и то же. Эхо, я так больше не могу, я хочу сдаться. Но глядя на тебя мне становится стыдно. Ты тоже хотел сдаться, но не мог, не получалось. Я боюсь, что если перестану говорить, то все это так и кончится.

Сердце сделало удар.

– Эхо…

Потом второй.

– Эхо!

А за ним и третий.

– ЭХО!

Кровь протолкнулась по венам после долгого застоя и легкие вновь наполнились воздухом. Вытекшая давным-давно жизнь почернела и пятном окружала тело парня. Часть уже обратилась в пыль, но ее след навсегда останется на платформе, на которую приземлился парень. Засохшая на полу кровь уже не станет жидкой, но вот та что в венах…

Под закрытыми веками стало видно, как сияют символы на дополнительной сетчатке глаз. Жизнь вернулась в тело, а вместе с ней и сеть. Эхо пролежал очень долго. Достаточно долго, чтобы кости срослись, а каша из внутренних органов встала на свои места. Только мозг восстанавливался долго. Комок нервов собирался машинами по крупицам, именно таким, каким он был до падения. И если бы это можно было назвать копированием в новое тело, то это так бы и было. Вот только тело оставалось все тем же. Израненным, покалеченным, полным шрамов.

Ветвь эволюции, в которую занесло юношу, позволяла ему надеяться на чудо, когда он летел вниз на скорости больше двухсот километров в час. Мира тоже надеялась на чудо.

– Мира?

– Да! Эхо! Ты жив!

– Конечно я жив… Где мы?

– Ты на своем родном уровне! Совсем недалеко, в паре километров, твои люди!

– Нам надо вниз, – Эхо с трудом перевалился со спины на бок, а после встал на четвереньки, пытаясь выдуть из легких вонючую, противную жидкость.

– Ты ранен. Подожди! Отдышись, сходи домой! Тебе нужно восстановиться! – кричала на него девушка, искренне переживая за состояние Эхо.

– Некогда. Мне кажется, что я и так слишком долго отдыхал. Нужно скорее авторизоваться в сети. Попытка только одна.

– Эхо…

– Так сколько я восстанавливался?

– Больше года. Машины внутри тебя очень постарались. Ты так медленно восстанавливал переломанные руки и ноги. Я думала, что весь механизм заглохнет.

– Нет. Я хочу жить. Все еще, – тяжелым рывком Эхо поднялся на ноги и пошатываясь сделал шаг. Сетчатка подсветила необходимый маршрут, попутно сканируя уровень. Глаза работали, сеть тоже. Значит право на авторизацию еще не утрачено.

Вот только не давало покоя всего одно: зачем было истреблять целый уровень? Ради выполнения такой тривиальной задачи, как сохранение правомерности подключения? Эхо начинал думать, что кто-то нарочно хочет, чтобы он авторизовался и как можно быстрее. И этот кто-то снимал перед ним маску, чтобы вести душевную беседу на фоне разрушающегося города, вместе с которым гибла надежда на цивилизацию. Люди, там наверху, были добры к Эхо, и он ценил это. Однако теперь осталась только обида, и немного злобы.

– Заскочишь домой?

– Да. Есть кое-что, что хотелось бы взять.

Эхо с трудом передвигал ноги, чувствуя тяжесть в каждом шаге. Тело хоть и восстановилось, но сил в нем не осталось. Столько времени пролежать на холодном полу, без еды и воды… Живот урчал как не в себя. Эхо, привыкший есть в каждый удобный момент, начинал нервничать, понимая, что добыть пищу получится еще не скоро. Белая рубашка была полностью красной, даже скорее черно-красной, от засохшей на ней крови. Брюки рваные, в места выхода костей при открытых переломах. Все вещи напоминали засохшую корку хлеба, не гнулись при движении и комкались, принося один лишь дискомфорт.

Шаг за шагом, иногда ползком, Эхо спустился на самое дно этажа. Сетчатка тускло подсветила вход вниз. Глаза болели и отказывались качественно показывать изображение. Крутая железная лестница встретила парня так же, как и в первый раз. Он вновь оступился и считая ступени покатился вниз. Еще одного критического урона тело не переживет.

Такие знакомые трубы ползли над головой, затхлый запах и пыль оставались на тех же местах, что и сотню лет назад.

– Давно это было, да? – нарушила тишину Мира, боясь отвлекать спутника от дороги. Он и так с трудом ковылял, и стоило ему перевести внимание – падал.

– Да. Очень. Интересно, как они там…

Свет двери принял парня, и он оказался ровно там, откуда и начал свой путь. В коробке был день и лампы ярко светили, показывая всю прелесть технического этажа.

Уверенный шаг

– Ты уверена, что этот маршрутизатор подойдет? Он другой, – Эхо смотрел на толстый браслет, с несколькими выдвижными кабелями. Ни кнопок, ни экрана. Странное устройство даже не давало признаков жизнь.

– Этот немного другой. Как бы сказать… – девушка пыталась подобрать понятное объяснение. – Тот, который был, он был как рабочий инструмент. Принадлежал организации, в которой мы его взяли. Неказистый, крепкий. Ты прошел с ним больше сотни лет, и он оставался рабочим. Этот попроще, покрасивее, но в целом – такой же. Тот, что ты держишь сейчас, был разработан для личного использования. Для постоянного ношения.

– Надеюсь он меня простит… – Эхо расстегнул ремешок и снял с высохшего скелета браслет.

Протерев от пыли и грязи новый прибор Эхо приподнял бронепластину предплечья и разместил маршрутизатор на своем запястье. Место было не самое удобное, но отказываться от защитного пластика было еще неудобнее, придется мириться.

– Проверим? Попробуешь подключиться ко мне?

– Где вход? – Эхо оглядел комнату, в которой находился. – Вот, нашел. Люди древности не церемонились.

Символы, вместо того чтобы высветиться на браслете, отразились на сетчатке. Теперь не нужно было жать кнопки и пытаться разобрать надписи на потускневшем экране. Эхо выбрал нужный символ и в мгновение ока очутился в густом лесу, через который журча протекала река.

Парень стоял по колено в воде, а на берегу сидела девушка в очках. Ее темные волосы были распущены и свисали ниже плеч. Эхо сделал шаг в ее сторону, отчетливо ощущая, как ледяная вода забралась под броню и всеми силами сводит замерзшие ноги в судорогах.

– Стой! Не иди, – Мира встала, чтобы Эхо мог разглядеть ее лучше. – Это тоже из моих воспоминаний. Не отходи далеко иначе вылетишь из сетевого пространства. Я не доделала это место. Прости…

– Подойдешь? – Эхо протянул вперед руку.

Сколько бы странно все это не выглядело, но Эхо никак не мог отделаться от мысли, что все это не настоящее. Многие вещи тут не давали ему покоя. Не было звука, не было ветра. Не прописаны некоторые детали на деревьях в густом лесу, а некоторые растения и вовсе повторялись, словно накопированные. Но больше всего мешало отстраниться от реальности то, что он, как и всегда стоял в своей белой броне. Металлопластиковые латы все так же бросались в глаза, пусть в этом мире они и не скрипели от неуклюжих движений.

Мира сделала шаг в воду и платье начало намокать. Длинное, почти до самых колен, оно бы развивалось на ветру, если бы Мира успела добавить в эту реальность ветер. Морщась и ловя мурашки от холода, девушка перебирала босыми ногами камни под водой, то ли наслаждаясь моментом, то ли борясь с созданными деталями мира.

– Эхо, – Мира взяла спутника за руку. – Чем сложнее пространство, тем меньше мы можем в нем находиться. Каждая секунда здесь нагружает мой мозг, так что постарайся не двигаться и не сильно вдаваться в детали окружения. Проработка и рендер съедят весь ресурс.

– Тогда зачем мы здесь, если тебе так тяжело?

– По тому что я хотела показать тебе это место. То, каким был мир до, – девушка наклонилась к воде и подчерпнув немного брызнула парню в лицо. Звонкий смех раздался, пробиваясь через шум воды. Вот только у смеха этого не было эхо, и он казался таким не естественным, отрезанным от пространства. – Я в последнее время начала все чаще создавать разные места. Я делала их только когда училась на сетевого инженера. Не думала, что вновь к этому вернусь.

– Как та комната? Или то белое пространство?

– Да. Белое пространство – основа. Даже тут, если уйти на пару десятков шагов в лес – выйдешь именно к такой пустоте. Так вот. Этот парк-заповедник был на одном из уровней. Там, внизу. Я просто думала, что… Не знаю. Вдруг он еще там.

– Ага… – Эхо пристально вглядывался в свою подругу, крепко держа ее за руку, чтобы ее не сбило с ног течением.

– Что ж…

– Ты пре… – юношу внезапно выкинуло из виртуальной реальности и серые грязные стены заброшенного дома вновь нависли над ним. – …красно выглядишь. Да блядь! Мира?

Тишина повисла в воздухе.

– Походу отдыхает… – Эхо сел на старый прогнивший стол и достав из-за спины шлем подключил его проводом к разъему.

Маленькая, некогда уютная квартирка вмещала в себя всего одного человека. Тут было все: кухня, гостиная, и туалет с высокой душевой кабиной. Вот и все. Тесно, но для Эхо, всю жизнь прожившего в казарме, даже такой дом был бы прекрасен.

Визор загорелся, подтверждая подключение к сети. Разглядеть написанное держа в руках шлем было не реально и Эхо пришлось вновь надеть тесную скорлупу. Шкала загрузки начала ползти вперед и обновление программного обеспечения уже автоматически начало устанавливаться. Всплыло меню характеристик оборудования, и юноша наконец-то узнал, что все свое время носил боевой образец брони сил порядка и урегулирования конфликтов физического пространства. После расшифровки названия больше не оставалось вопросов по поводу прочности экипировки.

Сейчас перед глазами юноши быстро проносились единицы контроля сети. Их одежда была более технологична. Маскировка была на уровне, а мерцающие ускорители для передвижения, будто были созданы для преодоления неудобств современной застройки. Жаль, но Эхо достался образец куда более древний и старый.

Коротать время тут было не так уж и плохо. Сон и отдых, после падения и восстановления, требовались парню куда чаще. Машины, что чинившие разрушенное тело без перерыва, порядком износились, и пока не будут воссозданы новые, одышка и помутнения в глазах Эхо никуда не денутся. Пусть сейчас он и цел, но сил в его вечно здоровом теле стало куда меньше. Как ни крути, но Эхо лишь обычный человек.

Тусклые прожекторы добирались до выбитого окна комнаты с трудом. Временное пристанище располагалось в середине небоскреба, что доставал почти до самого верха, и если в случае движения вверх это было бы на руку, то сейчас, оказавшись тут, Эхо понимал, что забрел сюда разве что от большой нужды.

Обновление обеспечения шлема и брони затянулось и Эхо улегся на то, что некогда было диваном. Все еще мягкая мебель пахла плесенью и сыростью, но это нисколько не смущало парня. Мира отдыхает, а значит и ему тоже пора вздремнуть. Путь вниз будет долгим и, быть может, опасным.

Девушка в самом начале спуска говорила, что на нижних уровнях странные происшествия будут попадаться на глаза куда чаще. Чем древнее этаж, тем страннее вещи на нем могут происходить. И если уровни которые посетил Эхо были относительно новыми, то там, внизу, в самой бездне, может твориться что угодно.

Парень беспокоился о том, что его ждет, ведь теперь он был более уязвим. По крайней мере пока тело не восстановиться полностью. Эхо снял шлем, чтобы не задохнуться в нем в полусне.

– Мда… – тяжело вздохнул юноша. – А ведь счастье было так близко.

Шорох в коридоре вывел Эхо из раздумий об упущенном будущем и заставил вскочить на ноги быстро и тихо.

– Ты тут его видел? – раздался приглушенный голос из-за стены.

– Да. Мелькнул и юркнул в здание. Надо найти его.

– Ты прикалываешься? А если он не на этом этаже? Ты хоть представляешь сколько нам его искать?

– Да не ворчи ты. Вон же следы.

Эхо подпер спиной дверь квартиры, но тяжелый удар вынес его вместе с полотном, и парень упал на пол, освещаемый лазерами пистолетов.

– Разведчик? – спросил один из людей

– Дезертир, – ответил второй

– Да нет, не похож. Я такого не помню.

Шлем пропищал о готовности обновления и лишь сильнее напряг обстановку.

– Стойте-стойте! – Эхо перевернулся на спину и поднял руки вверх. – Вы знаете Тавра? Вы с уровня выше?

– Точно дезертир. Еще и броню прихватил с собой! – рассмеялся человек в такой же как у Эхо броне. – Вставай давай!

Эхо невольно встал, аккуратно держа руки над головой. Получить очередь свинца было бы сейчас очень не кстати.

– Ты где привод просрал? – осмотрел спину юноши один из солдат. – Головой ответишь.

Эхо пригляделся и нашел одно очень важное отличие. На поясе у этих людей стояли устройства, которые сканер расценил как привод для пространственных маневров. Старенький, чахлый прибор свисал, слегка покачиваясь. Дефлекторы на соплах посинели от перепада температур, а сама коробка была исцарапана постоянными вскрытиями и ремонтами.

– Да говорю же, я не отсюда. Я сверху пришел!

– Ага, скажи еще что ты путешественник. Ну точно.

– Давай запакуем его и с собой.

– Во славу великого Эхо, ты тащить его собрался?

– Надо будет – потащу.

Момент Эхо выбрал самый наилучший. Спор двух солдат позволил подкрасться к шлему, пятясь назад и резким движением накинуть его на голову. Теперь пули не так страшны, можно и уходить. Рывком парень растолкал зазевавшихся бойцов в разные стороны и вывалившись из квартиры рванул по коридору к лестнице.

Звон перерос в рев и тяжелое тело навалилось на Эхо сзади. Привод вспыхнул в пространстве коридора и затих. Солдат рывком привода преодолел пространство в считанные секунды. Эхо даже не успел пробежать и двадцати метров, как его нагнали, успев при этом подняться с пола. Скорость и маневренность сейчас была явно не на стороне юноши.

– Точно не местный.

– Я же говорил!

Пластиковый хомут визгнул и затянулся на запястьях. Эхо подняли на ноги выворачивая заломанные за спиной руки и поволокли к лестнице. Оставалось только надеяться, что спускать его вниз будут не кубарем.

Эхо не скинули с лестницы. Наоборот, все трое начали считать ступени вверх, на крышу небоскреба. Юношу систематически подпинывали, особенно когда он начинал сбавлять темп из-за одышки. Пластик брони становился все тяжелее и на лбу Эхо начала появляться испарина, что жадно проникала в обивку шлема.

– Кто такой Эхо? – спросил юноша, борясь со сбившимся дыханием.

– А-то ты не знаешь! – боец озлобленно толкнул Эхо в плечо, от чего тот оступился и растекся по лестничному пролету. – Да ты издеваешься?

– Слыш, Смог, ты посмотри на его состояние! Он точно не разведчик. Да и не видно на броне следов от привода. У меня вон вся задница от всполохов племени черная и оплавленная.

Смог задумался, приглядываясь к Эхо, что как раз лежал в свете прожекторов, пробивающихся через маленькие окошки пролета. – Верно… Так откуда ты, говоришь?

– Да сверху я! Спустился через дыру. Там же веревка была! – нагло врал Эхо, боясь выдавать то, что веревка давным-давно запуталась в шестернях подъемной платформы.

– Блядь! Че ж ты раньше-то не сказал?

– Да говорил я! Развяжите меня уже! – ругался Эхо хриплым голосом.

– Да хрен тебе. Опять свалить решишь. Давай, Лист, поднимаем его и потащили наверх. О великий Эхо, за что ж ты нам такую тяжелую ношу-то подкинул, – рассмеялся мужчина.

Спустя время тяжелая противопожарная дверь открылась и все трое вышли на плоскую крышу здания. Вокруг была сотня других таких же крыш вперемешку с уродливыми серыми конструкциями. То, что лестничный пролет был не тронут строителями было удивительно, хоть и встречалось время от времени на пути Эхо.

– Че ты там спрашивал? Кто такой Эхо? – Лист достал из поясной сумки небольшой прибор и поднес его к потолку. Стробоскоп заморгал так ярко, что переходные мостики становились четко видны даже с такого большого расстояния. – Эхо – это наш освободитель. Он спас наш народ из заточения. И привел сюда. Его прямые потомки до сих пор стоят во главе общины.

– Наши предки жили в мире иллюзий, день за днем топчась по грязи. Эхо скинул оковы тирана-императора и освободил наши глаза. Красивая картинка разрушилась, как говорят старики, и перед народом предстал реальный мир.

Ответные вспышки стробоскопа ударили по глазам и через пару секунд рядом с людьми упала веревка с парой стальных карабинов.

– Но вот что я думаю, – продолжил Лист. – Какой бы уродливой ни была правда, она все же лучше, чем жить во лжи и неведении. Старики рассказывали, что тиран-император мог сломать человека одной лишь силой мысли и Эхо, по сути выходец из народа, единственный смог ему противостоять. Эхо когда-то был разведчиком. Самым простым парнем. Пусть и потомком императорской крови…

Карабины защелкнулись на поясах, и веревка начала тянуть людей вверх. Эхо как мешок с органами повис в воздухе, без возможности ухватиться за подъемник удобнее.

– И Эхо самоотверженно отправился искать новый дом. Безопасный, чистый, и с удобствами. Взамен тому, который был уже гнилым, когда иллюзия пала. Он несколько лет искал красивое место.

– И нашел, – подхватил Смог.

– Да, добро пожаловать в наш новый дом. Мы так его и называем теперь «Красивое место».

– Блядь, – выругался Эхо глядя как отдаляется от него крыша небоскреба.

Тень самого себя

Дверь подвешенной над бесконечным городом клетки отворилась, и Эхо закинули внутрь.

– И зачем? – ругался юноша, ловя грудью свой шлем, который с него все-таки сняли, перед тем как усадить в клетку.

– Ты либо дезертир, либо кто-то еще. Мы проверим маркировку твоей брони и разберемся, что с тобой делать, – замок щелкнул и намертво закрыл дверцу.

Эхо прикоснулся руками к прутьям, но так и не смог их раздвинуть или сдернуть. Сил все еще было мало, особенно при учете связанных за спиной рук. Пусть даже и так, но в голове Эхо теперь была мысль о том, что он хотел бы посмотреть на то, как живет его народ. Точнее, это уже не его народ, это народ какого-то другого Эхо, не того, который отправился искать красивое место для этих людей. Часы шли один за другим, сопровождаемые лишь косыми взглядами местных, что ходили мимо.

Все пространство под плитой перекрытия было занято мистиками и халупами, что собирались прямо тут. Все это висело над пропастью и не внушало никакого доверия. Скрипы и хруст доносились то тут, то там, и не было никакой надежды, что этот маленький город простоит долго.

Ржавые перила с внешней стороны были отполированы до блеска человеческими руками, а прохудившиеся решетки на полу мостиков были с трепетом заварены и спаяны металлическими пластинами. Прожектора не попадали сюда своими яркими лучами, поэтому везде были протянуты провода с подвешенными на них тусклыми лампами. Даже представить трудно, как долго люди тут обживались.

Зона под перекрытием почти всегда оставалась нетронутой строителями. Тут проходили важные коммуникации и машины просто следовали запрету на строительство в этой зоне. Жизнь тут шла своим ходом. Сколько бы Эхо ни пытался сосчитать людей, их всегда оказывалось больше. Мостики уходили далеко вглубь уровня, следуя тяжелому потолку плиты перекрытия. Там, внизу, двести с лишним километров хаоса из бетона и прочих строительных материалов, но тут все было выверено до мельчайших деталей.

Грохот тяжелых ботинок раздался совсем рядом и к клетке приблизился человек в парадной форме.

– Так как тебя звать? – бесцеремонно обратился к Эхо парень, что явно был младше него на вид.

– Морок, – соврал парень, боясь всей этой истории с культом его же собственной личности, в котором он не имел никакого статуса.

– Я Свет, правнук великого Эхо, потомок императорской крови. А кто ты такой? Твоя броня из той же серии, что и наша, но не похоже, что она была среди прочих в Красивом месте.

– Я спустился сверху, с уровня выше, там же и нашел ее.

– А до этого откуда ты пришел? – задал очень неудобный вопрос мальчишка. – И не ври мне. Мне на роду написано охранять это место и этих людей. Мой прадед их спас и приютил.

– Я всегда жил на том уровне. Пока не покинул родной дом…

– Хватит! Ты ведь хочешь соврать мне. Ты сказал «Тавр», моим бойцам. Откуда ты его знаешь?

– Он мой старый знакомый.

Свет дал команду и клетку тут же открыли. Эхо выволокли на решетку переходного мостика, и подняли на ноги, сдавив затекшие за спиной руки. Подчиняясь безмолвным командам, юношу начали подгонять вперед, заставляя идти по раскачивающемуся мостику. Внизу мелькал город, такой мелкий, но такой прорисованный. Вторая сетчатка была деактивирована, как и дальномер, но Эхо отчетливо видел, какая же тут высота.

Грохоча по мостикам люди двигались вперед, иногда делая широкие шаги чтобы преодолеть щели между модулями мостов. Скрипы и скрежет сопровождали Эхо всю дорогу, ему становилось некомфортной. Стоило только поставить ногу на очередной мостик, как шпилька на которой держалась платформа щелкнула и оборвалась.

Рука одного из солдат схватила Эхо за шкирку и вернула обратно, туда, где под ногами была относительно твердая поверхность, не стремящаяся вниз, навстречу городу.

– Вызовите команду сварщиков! А мы пока в обход, – скомандовал Свет.

Казалось, будто этот молодой управленец создан для такой работы. Ни единого лишнего слова. Пристальный взгляд анализировал каждую деталь города, хоть и не обладал помощью сети. Уверенность в голове показывала, что он полностью готов к ответственности за этих людей. Эхо, вот, был не готов. Ему даже становилось обидно, от того, каким он был бестолковым в те давние времена. Печальная ухмылка расползлась по лицу юноша. Таких потомков он хотел бы оставить после себя. Вот только он никак не мог этого сделать. Эхо не был их спасителем. Этих людей спас кто-то другой, более смелый, более сильный, и намного более зрелый чем прото-Эхо.

– Сейчас мы и узнаем, кто ты такой, – Свет аккуратно постучал в широкую глухую дверь здания, что казалось самым большим в этих местах. – Старейшина, это я, Свет. Позвольте войти!

За дверью что-то прозвенело и Свет склонившись открыл дверь, – Спасибо за ваше радушие, Старейшина. Я привел человека, что спустился к нам сверху, с тех мест, где Вы раньше жили.

Внутрь Эхо входил уже без пинков. Парень аккуратно перешагнул порог, оказавшись в залитом светом домике. Посреди комнаты на роскошной кровати, обернутый бархатными простынями, лежал полусгнивший старик. Один глаз давно был удален, оставив чернеющую глазницу, нижняя челюсть тоже рассыпалась от времени и вместо нее был лишь шмат кожи, наскоро пришитый к голове. Даже седых волос, и тех уже не было. Вместо них лысину покрывали кровоточащие язвы. Эхо лишь единожды в жизни видел такого старого человека.

Старик поднес к сгнившему горлу маленький прибор и напрягшись высек из него противный скрипящий звук.

– Привет. Вижу. Не. Признал, – говорила голова без челюсти, подхватывая звук голосообразующего устройства, с трудом передавая интонацию старика.

Простыни от такого движения съехали и стало видно, что лежащий на смердящем нечистотами матрасе старик имел лишь одну эту руку. И ни одной ноги. Это было тело, что с трудом говорило, а дышало и того с большими усилиями. Старик все свое время лишь лежал и гадил под себя от беспомощности. Невероятно страшная старость. Вот только, зная всех этих людей, Эхо понимал, что при должном желании прожить они могут очень долго.

– Старейшина, так вы знаете его? – засуетился Свет.

– Оставь. Нас. Он. Друг, – скрипели слова.

Свет поклонился и молча отдал команду свои людям уйти. Дверь позади Эхо закрылась, и он легким движением разорвал пластиковую стяжку за спиной. Протерев затекшие запястья, он приволок из другого конца комнаты стул и сел перед стариком.

– Давно не виделись, Тавр. Как ты?

– Ты. Не. Злишься.

– Это был вопрос? Если это вопрос, то – нет. Я не злюсь.

– Ты. Нашел?

– Да.

– Я. Рад. Спасибо.

– Хочешь туда?

– Нет. Я. Умру. Тут. Тут. Дом, – улыбнулся своей уродливой головой старик.

– Что это за история с другим Эхо? Я ушел-то совсем недавно, а ты меня успел заменить.

– Хе. Хе. Прости. Так. Было. Нужно, – голос коробочки задрожал, и старик пару раз ударил ее об свой череп. – Сколько. Лет?

– Сто двадцать.

– Ты. Совсем. Не, – коробочка опять начала сбоить.

– Не изменился, Тавр. Знаю, – Эхо мягким голосом продолжил за старика, надеясь больше не видеть, как тот бьет себя по голове.

– Расскажи.

Эхо невольно усмехнулся и подвинулся ближе, чтобы старые уши могли услышать удивительные рассказы. Про все те выдающиеся места, что парень встретил на своем пути. А самое главное – Эхо описал то восхитительное, красивое место, что было центром его фантазии уже долгие годы. Рассказал про настоящие деревья, про озеро, про добрых и умных людей, что радовались его появлению. Не рассказал только про кончину этого места.

– Красивое. Место.

– Да, я знаю. Оно и вправду красивое. Я так долго туда шел. Так мечтал о нем, – глаза Эхо начали слезиться, и он аккуратно их почесал, не подавая виду. – Ты сожалеешь о содеянном? О том, что лишил людей иллюзии и обрек на верную смерть тысячи? Я видел следы от единиц контроля сети. Они знатно потрепали наш этаж.

– Я. Ни о чем. Не. Сожалею.

– Что ж… Мои псевдо-потомки отлично справляются и без меня. Так что мне, наверное, пора.

– Зови.

– Эй, Свет! Зайдите! – крикнул Эхо и дверь тут же отворилась.

Старик собрался с силами и вдавил коробочку в шею так сильно, что казалось вот-вот ее проткнет. – Схватить! Его! Он! Сетевой! Человек!

– Ну что ж ты опять то, Тавр? – Эхо вытянул готовую к щелчку пальцев руку вперед. – Если я щелкну, то весь ваш Красивый мир разлетится на части. Вместе с бессмертным старейшиной и потомками великого Эхо.

– Что ты себе позволяешь? – взвыл один из солдат, но не осмелился выстрелить.

– Снимай привод. И нацепи на мою броню.

Тишина повисла в воздухе и Эхо пристально уставился на Тавра.

– Делай. Как. Он. Сказал…

В туже минуту привод отщелкнулся от одной брони и переместился на другую. Глаза Эхо засветились в темноте, анализируя новый прибор. Парень тут же открепил привязанный к поясу шлем и подвинул свою поясную сумку поудобнее. Теперь она была больше на боку, чем за спиной. Шлем сел, как и подобает первоклассной скорлупе и обновленное ПО моментально проанализировало привод. Готово.

– / Что я… Вот, блядь, Эхо! Что тут творится? Это что, Тавр? /

– Мы уходим, – имел неосторожность обратиться к девушке Эхо.

– Ты. Продолжаешь. Жить. Во. Лжи. Пусть. И. Спас. Всех, – с трудом перебирал звуки старейшина Красивого места.

– Держи это в секрете, от своей идиллии, старик.

Медленным шагом, пятясь назад и не опуская готовую к щелчку руку Эхо подошел к краю платформы. Еще по пути сюда он заприметил терминал обслуживания уровня, что, как и подобает, располагался в техническом пространстве под плитой перекрытия.

– Не дергайтесь, пожалуйста. Мне щелкнуть пальцами не долго, а разворотит тут все так, что посыплемся вниз ВСЕ! – Эхо вытянул кабель из своего нового браслета-маршрутизатора и подключился к терминалу. Все это происходило на глазах неподвижного Тавра. Старик смотрел с грустью, что где-то внутри перемешивалась с злобой. Они с Эхо одногодки, если можно так сказать, вот только Эхо твердо стоял на ногах. А у тавра их давно уже и не было.

– Мира. Я отправил вниз платформу. Вон ту, – глаза подсветили еле видимую точку, что являлась частью шахты, ведущей на уровень ниже. – Нужно до нее добраться. Быстро.

– / Они целятся в тебя из оружия. Быстро – это вряд ли. /

– Свет, береги историю великого Эхо. Пусть о нем помнят хотя бы те, кто живет здесь, – Эхо сел на перила мостика, свесившись прямо над пропастью, и направив руку в сторону Тавра щелкнул пальцами.

Ничего не произошло. Однако блеф, с которым Эхо смог выиграть себе драгоценное время, сработал. Парень переместил вес и рухнул вниз.

– / Эхо! /

– Да не кричи ты, – стремительно набирал скорость юноша.

Очередь из пистолета-пулемета прокатилась раскатами грома и пара свинцовых пуль отскочили от пластика, устремившись в неизвестном направлении. Вторая очередь обожгла спину, и чествовалось, как чуть выше пояса, прямо под спинную пластину что-то забралось. Кровь начала вытекать из Эхо, разбрызгиваясь мелкими каплями в воздухе. А потом зажглось пламя привода маневрирования.

Скорость начала расти еще сильнее. Правый всполох кидал тело влево, левый – вправо. Эхо пролетал в узкие зазоры между постройками, еле успевая ловить их взглядом. Стоило только про скользить плечом по бетонной стене здания, как парень понял, что его возможности заканчиваются тут. Дальше застройка будет более плотной.

– Как тогда! Мира, перехвати!

– / Черт! Черт! Черт! Я только отдохнула, Эхо! /

Пламя привода рыкнуло и сжалось. Скорость увеличилась, и в то же время увеличилась маневренность. Голову начало вдавливать в тело, а набедренные пластины уже начали плавиться и прилипать к нательному белью. На секунду Эхо показалось, что он услышал хлопок воздуха, но никак не придал этому значения. Звук пройден.

Привод вот-вот должен был расплавиться от таких перегрузок, но на визоре лишь высветилось обозначение: «Топливо на исходе». Однако если устройство заглохнет сейчас, то Эхо со своим небольшим весом вряд ли догонит платформу, что летит вниз без всяких ограничений. Такое в его жизни происходит впервые. Мира держит управление приводом и Эхо теперь не страшно. Там, под скорлупой шлема расползается улыбка.

– Я бы повторил! – крикнул парень, но не услышал ответа. Мира была полностью сконцентрирована на управлении.

Чернеющая дыра перед юношей разрослась в размерах и вскоре поглотила его целиком. Маленькая сверкающая точка вспыхнула в самом низу уровня и залетела в шахту.

– Еще чуть-чуть! Я ее вижу!

– / Я все… С тебя свидание… /

– Спасибо, – Эхо вновь забрал управление, полностью взяв все в свои руки. Каждый раз, когда Мира использовала любые ресурсы физического мира она уходила отдыхать. Иногда на час, а иногда и на несколько дней. Эхо переживал за ее состояние, но если бы он пропал где-то среди этого уродливого города, то и у нее небыло бы шансов на чудесное спасение.

Эхо знал, к чему он сейчас стремится. Все ради нее. И даже такие безумства – тоже раде нее. Люди? Да они уж как ни будь сами.

Платформа показалась прямо перед лицом и Эхо на последнем издыхании привода ухватился за панель.

Скорость.

Норма.

Привод заглох и Эхо начал отдаляться от диска подъемника. Но уже спустя пару секунд платформа медленно подхватила юношу, и он ощутил свой собственный вес. Эхо тут же отстегнул расплавившийся привод и бросил раскаленную коробку в сторону. Он нужен для прыжков, а не для полетов. Медленно, но верно платформа двигалась в заданном направлении. Теперь только вниз.

Сверху вспыхнул и зашумел чужой привод. Преследователь освещал стены шахты, мчась на перехват Эхо по приказу своего господина. Человек быстро приблизился и на полной скорости ударился об подъемную плиту, разбрызгав всюду кровь. Эхо в очередной раз с досадой выдохнул.

Скорость платформы уже была в норме, вот только боец с приводом об этом не догадывался. Для него все случилось слишком быстро.

– Прости… – Эхо отцепил от трупа привод маневрирования.

Хладнокровие

Шахта закончилась, а вместе с ней закончились и рейки, по которым плита двигалась вниз. Тяжелый диск подъемника хрустнул, перекосившись, и полетел вниз, всей своей громадной массой. Эхо отправился следом, навстречу дну этажа.

Подъемник улетел далеко, а вот Эхо неохотно набирал скорость. Парень оглядывался по сторонам, понимая, что этот этаж совсем не обычный. Тут нет плотной застройки, одни лишь блестящие стены, насованные под самый потолок. Те, что стояли ребром к парню не выделялась ничем, но стоило только посмотреть на них с другого угла, как становилось понятно, что стены эти перфорированные. Пусть парень был от них далеко – чувствовался неестественный жар.

– /Радиаторы, будь аккуратнее. /

– Ты пришла в себя? Как себя чувствуешь?

– / Нормально, мы с тобой, видимо, проспали все семь дней пути. /

– Ах если бы. Я всю дорогу прятался от летящего сверху мусора. Ну никак они не хотели меня отпускать. Кстати, как правильно замедляться на приводе перед падением? – Эхо смотрел на дальномер и удивлялся тому, как долго еще лететь в таком неспешном темпе.

– / Рывками. Метров за триста до земли. Этого будет вполне достаточно. Вообще, привод настроен на автоматическую работу, так что можешь не особо об этом задумываться. /

Минуты в полете тянулись медленно. Эхо рассматривал уровень во все направления, но не видел ничего, кроме радиаторов. Диск подъемника уже давно рухнул на землю, но у юноши было время зависнуть в воздухе в угоду своего собственного веса. На многие сотни километров вокруг не было никаких построек, лишь радиаторы, а дальше… а дальше они загораживали обзор.

Внизу, почти у самого дна, в паре километров от земли начали появляться крыши домов, вот только эти дома стояли ровными рядами, не было в них того хаоса, который устраивали строители повсеместно. Пусть радиаторы и выросли среди этих домов, но похоже, что строители тут не появлялись уже очень давно.

Привод сработал как надо и Эхо медленно опустился на землю. Раскаленные дефлекторы привода начали медленно остывать, обдавая жаром спину и поясницу. Твердая земля под ногами не могла не радовать, ведь находиться в воздухе так долго любому бы показалось очень некомфортным.

– Как-то все слишком хорошо…

– /Давай без этого. Вдруг накликаешь беду. /

– Да ладно тебе, еще пара уровней и мы на месте, я чувствую это, – Эхо перепрыгнул на пару этажей ниже и оказался на большом мосту, что соединял здания.

Широкий мост был завален чем-то непонятным и вторая сетчатка начала анализ. Сначала выделилось одно существо, потом второе. Существа, покрытые твердыми сегментами чешуи, сидели без движений, свернувшись в клубки, и лишь изредка шевелились, вдыхая кипяченый воздух. Разглядеть их морды было непосильной задачей, и Эхо сделал шаг ближе.

– Сеть сказала, что они относятся к виду эктотермов, проще можно?

– / Они хладнокровные. Такой образ жизни не вынуждает их искать пищу для того, чтобы греть тело, как тебе. Они греют тело атмосферой.

– Спят?

– /Не думаю, ждут тепла, скорее всего. Будь аккуратнее. Еще пару раз вытащить тебя я смогу, но ты сам должен понимать…

– Прости, – Эхо развернулся, собираясь уйти как можно дальше от того, что могло бы представлять для него опасность.

Все пространство уровня нагрелось за считанные секунды. Радиаторы вокруг сначала исказили воздух температурой, а после и вовсе зажглись яркими красными огнями. Отведение тепла началось внезапно, Эхо даже не успел среагировать. Ощущение было такое, словно он вот-вот сварится внутри своей брони. Кожа, покрытая одним лишь нательным бельем начала плавиться, перемешиваясь с тканью. Вот только Эхо старался не издавать ни звука.

Шорохи за спиной заставили юношу обернуться и увиденное повергло его в шок. Перед глазами мелькали картинки возможных родственников этих существ, и лишь некоторые из них отдаленно напоминали то, что видел парень. Гуманоидные ящеры вставали в полный рост, а хитиновая броня на них не проста оставалась целой – она, скорее, пыталась впитывать и аккумулировать как можно больше тепла.

– /Беги, Эхо. / – прошептала девушка, опасаясь издавать лишние звуки в угоду ситуации.

Парень рванул что есть сил куда глаза глядят. Пока что существа еще не разогрелись и их подвижность ограничена температурой их тел, но пройдет пара секунд и эта раздирающая жара даст им сил. Так и произошло.

Перепрыгивая с крыши на крышу, с переходного мостика на другой Эхо отчетливо слышал, как позади об бетон и стекло скребутся когти ящериц, что превратились в высшие формы жизни этого уровня. Сейчас нужно было не только скрыться, но и уйти с зоны поражения радиаторов.

Ожоги появлялись за секунды, а броня становилось мягкой. Стоит только вдавить палец в бронепластину, как тут же оставался след. От нательного белья начал идти дым и казалось, что существовать в такой среде не может никто, но звуки, что приближались, говорили об обратном.

Впереди замаячил длинный пролет, что вел на здание ниже. Пара сотен метров, оставалось только рвануть вниз и положиться на привод, что висел на пояснице. Шаг и юноша уже мчался на встречу крыше, что была намного ниже той, на которой он стоял. А там, в паре десятков метров, сетчатка подсвечивала лестницу, что спускалась в самые недра плиты, разделяющей уровни.

Привод полыхнул, толкнув Эхо вперед, и вскоре начал гореть равномерным пламенем, замедляя тело. Шлем выдал предупреждение, но юноша уже ничего не мог с этим поделать. Устройство маневрирования заглохло от перегрева, оставив парня крутиться в воздухе от импульса ускорения. Температура среды не позволяла смешивать топливо в необходимых пропорциях, и горячий воздух, попадая в камеру сгорания, моментально привел к перегреву.

Эхо болтался в пространстве не в силах поймать нужное положение, этажи мелькали один за другим, и земля неумолимо тянулась к юноше. Жесткий удар поставил парня на ноги и тут же обрушил на землю. Кость голени сдвинулась с положенного ей места и уперлась в пластик брони, что защищал ноги, оставив торчащий бугор на белой пластине.

Кровь начала затекать в ботинок и как бы Эхо ни старался, встать – у него не получалось. Эта боль, казалось, была куда хуже, чем при отсечении руки. Каждое движение заставляло кость скрестись о пластик, пока кровь медленно запекалась, пропитывая одежду. Эхо ножом срезал броню с ноги и попытался вправить открытый перелом. Несколько раз пришлось дернуть прижатую здоровой ногой голень, чтобы кость зашла обратно, встав на свое место. Эхо лежал на спине, уперевшись в отбортовку площадки и вправлял перелом. Рваная рана отдавала так много крови, будто прорвало какой-то кровавый резервуар под давлением.

Скотч из поясной сумки примотал единственное, что можно было использовать в качестве шины, и Эхо остался без ножа, зафиксировав им перелом.

– / Эхо! Привод! /

Парень неосознанно активировал устройство, что было на последнем издыхании и волоком полетел за ним куда-то к краю. В этот момент, ровно на то место, где лежал Эхо обрушилась тяжеленая туша ящера. Желтые глаза блеснули во мраке, отражая тусклый свет от раскаленных радиаторов.

Пробив телом юноши ограждение привод вытолкнул Эхо с площадки. Предупреждение о перегреве вновь всплыло в визоре шлема и в эту же секунду раскаленное устройство взорвалось, не в силах совладать с преждевременной детонацией топливной смеси. Юношу, обожженного радиаторами и взрывом, швырнуло в сторону и он, ударившись об плитку мостовой, рухнул в лестничный пролет, что шел вниз.

Ступени предательски били по шлему, спине, рукам. Сломанная нога потеряла шину и изогнулась, вновь оголив окровавленную кость. Эхо как дикий зверь рычал от боли, пытаясь спрятаться в любом укромном уголке. Звуки клацающих по стали когтей приближались, и юноша юркнул в ближайшую дверь, оставляя за собой красную полосу крови.

– Мира, это конец… – с ужасом признавал парень, понимая, что, будучи переваренным он уже не сможет восстановиться.

Пара настенных ламп тускло загорелись, лениво набирая мощность. И лишь в этот момент Эхо понял, что что-то не так. Символы перед глазами пропали. Он настолько к ним привык, что даже не сразу почувствовал их исчезновение.

– Мира? – Эхо оглядывался по сторонам и даже скинул шлем, чтобы переключиться на сетчатку. – Сети нет. Мира!

Вряд ли у Эхо была минута, чтобы собраться с мыслями, но с пониманием того, что сети тут нет пришло осознание своей беспомощности. Он умрет, а Мира даже не будет этого знать. Она даже не увидит последние минуты жизни Эхо. Парень склонил голову, разглядывая изуродованную ногу.

Тишина отчаяния заполняла комнату, словно раскаленная вода.

– Вот же… дурак, – парень коснулся пальцем лужи своей крови.

Палец оторвался от пола, а вместе с ним и тонкая нить красного цвета. Нить привязалась к пальцу, и чем выше юноша поднимал руку, тем сильнее распутывался кровавый клубок, что вытекал из ноги.

– Я хочу жить.

Кровь поднималась вверх, запутывалась в хитросплетениях перед лицом юноши и звенела словно вибрирующая струна. Сети не было, а значит контроль вновь перешел к пользователю. Если бы Эхо всю жизнь прожил в таком месте, то он запросто мог бы обменять свое скромное долголетие на силу, способную резать сталь. Годы блужданий по миру сделали свое дело. Эхо больше не боялся того, что умеет. Смирение подарило ему выдержку, способную подавить страх. Кровь слушалась Эхо. Теперь он чувствовал каждую нить, что поднял в воздух.

Не было ничего необычного в том, что Эхо спокойно управлял своей собственной кровью. Это лишь малая часть безумного окружения, и относиться к такой силе нужно было с обыкновенным спокойствием. Стоило парню смириться с той абсурдностью мира, как все встало на свои места. Мальчишка имел возможность управлять машинами не по тому что он особенный, а по тому, что просто вышел из зоны действия сети. Обычный человек, в необычном месте.

Не было больше того трепета, когда кровь взмывала вверх, кружа вокруг как паутина на ветру. Все размеренно и собрано витало в воздухе. Ни единой капли не упало на кафель зала в котором очутился парень. Именно этого контроля не хватало в те давние времена.

Ящеры ломанулись в дверной проем, но так и не смогли приблизиться к парню. Кровавый танец закружил их оторванные конечности в воздухе и вскоре на землю рухнули безжизненные куски разодранного мяса. Эхо стоял посреди комнаты, сменившей свой серый цвет на парадно красный, и выжидал появления следующей партии существ. Одежда начала остывать и вскоре почувствовалась прохлада. Сломанная нога ныла и не давала покоя и как только наступила гробовая тишина Эхо рухнул на четвереньки и пополз к выходу.

В последний момент он оглянулся, услышав знакомый голос, но в комнате было пусто.

– Померещилось? – парень сделал ползок в коридор.

– /Эхо! / – расплакалась Мира. – / Ты вышел из сети! Я боялась, что ты умер… /

– Пронесло в этот раз. Чудом, – спокойно ответил Эхо, с ног до головы покрытый кровью.

– / Точно… Я все никак не могу смириться с мыслью, что люди твоей ветви в тесном контакте с нанороботами. / – усмехнулась девушка. – / Мне кажется, что твои предки не подозревали как ты будешь использовать свою кровь. /

– Точно… – Эхо облокотился на холодную стену и почувствовал, что как только сеть перехватила управление машинами – стало легче. – Я отдышусь и пойдем вниз… Эти радиаторы отводят тепло. И если не сверху, то явно снизу. Как думаешь, что там?

– / Кажись – курорт… / – Мира задумчиво произнесла слово, которое парень уже от нее слышал, но так и не успел разобраться с тем, что же это.

Несколько часов, проведенных в темноте коридора, позволили кости срастись ровно настолько, чтобы нога могла удержать парня. Боль при ходьбе еще отдавалась в мышцах, но так было намного лучше, чем когда раскуроченная нога висела на куске мяса.

– Эта дрянь разлетелась! – Эхо отстегнул от поясницы остатки привода и вернул свою сумку на законное место.

– / Не удивительно. Мне кажется, что мы использовали их не так, как задумывалось. /

Эхо вновь громко рассмеялся, поддаваясь адреналину, что еще не успел выветриться. – У нас не было выбора! Но если еще раз найдем подобное, то возьму с запасом.

Коридор закончился дверями транспортного узла. После нехитрых махинаций с маршрутизатором пространство звонко завибрировало. Воздух со свистом выдавился через плотно сомкнутые двери, и на невероятной скорости перед Эхо появилась очередная вагонетка, что должна была доставить его вниз.

– Идем? – парень зашел в кабину вагонетки.

– / Идем! Мы близко! /

Двери лязгнули, и коробочка устремилась глубоко в тело плиты перекрытия. Время вновь начало сужаться от тоскливости перемещения на столь дальние дистанции, но было и нечто необычное во всем этом движении вниз, ведь за все время пути Эхо либо падал своим ходом, либо двигался на платформах.

Эхо стоял посреди вагонетки, раскинув руки в разные стороны от тряски. Скорость пыталась подогнуть колени, но парень держался изо всех сил, попутно выкраивая возможность, чтобы откусить немного питательной массы, ссохшейся за долгое время пути.

– Тебе не кажется это странным, Мира?

– То, что ты стоишь на потолке? Немного…

Скорость падения уже давно перешла в скорость движения и горизонт в коробке перевернулся с ног на голову. Уже несколько часов Эхо стоял там, где стоять было бы не логично, но все что происходило – обусловлено лишь тем, что добраться вниз хотелось быстрее, чем несколько дней. Маршрутизатор просигналил о приближении к остановке и Эхо выдернул провод, который тут же скользнул обратно в браслет.

Тело вновь стало легким и ноги оторвались от точки опоры. Пара секунд невесомости и Эхо уже развернулся обратно к полу с мягкими скамейками. Замедление начало набирать силу, и юноша лениво уселся в кресло, которое только что болталось над его головой. От таких странных перемещений в пространстве укачивало, но стоило отвлечься, как все вновь становилось обыденным. Все необычное уже давно стало обычным, и лишь в такие редкие моменты парень успевал удивляться. С каждым новым уровнем удивления становилось все меньше, и движение вниз сливалось в однообразные прыжки с этажа на этаж.

– Готов?

– К чему? – парень поднял голову дожевывая еду.

– Вот к этому! – Мира замолчала, и вагонетка вылетела в пространство уровня.

Словно световой гранатой обожгло глаза, и сетчатка включила тонировку. Это был самый яркий уровень из всех, что видел парень. Он был белоснежным. Сияющим! Если бы не подходящие для этого места глаза, то Эхо ослеп бы от такой чистоты. Такого цвета он не видел уже очень давно. А может быть даже – никогда.

– Эхо, это и есть курорт.

– Что это?

– Это все снег, друг мой! – рассмеялась Мира. – Он тут повсюду! Я однажды была здесь. Тут только горы и снег. Горы… и снег…

– И никаких построек… – Эхо прищурился. – А это…

– Подъемники и туристические базы. Нам куда-нибудь туда. Ты же обещал мне свидание?

– Да. Думаю, оно получится идеальным. Главное не запачкать тут все кровью по привычке.

– Уж постарайся.

Только вдвоем

Одного лишь выдоха хватило, чтобы экран визора затянуло испариной. Эхо шеей почувствовал ледяной воздух, что мчался куда-то вдаль. Белый свет потолка освещал лежащий на хребтах гор снег. Куда ни глянь – все белое и пушистое. Высокое небо над головой сияло и отражалось от земли. Эхо впервые ощутил на себе бесконечность места, в котором живет. Ни конца, ни края, свет уходил далеко за горизонт, не оставляя даже линии на горизонте.

Травелатор лениво загудел, лента поволокла снег, свалившийся на нее. Черная полоса увеличивалась, толкая белую шубу высоко в гору.

– Ты ведь никогда не видел такого, да?

– Никогда…

– Я рада, что тебе это кажется необычным. Там вверху есть база отдыха. Раньше в это место стекались кучи туристов, но теперь…

– Теперь, как и везде. Знаешь, мне кажется, что сейчас это очень кстати. Это все-таки свидание.

– Долго выбирал место? – усмехнулась Мира.

– Шутишь, да?

Нога встала на ленту травелатора и Эхо, потеряв равновесие, чуть не упал, ухватившись за резиновые перила. Резина рассохлась и потрескалась, но все еще лениво двигалась вместе с лентой. Даже спустя многие годы после того, как тут были люди.

Мысль о том, что Эхо на свидании плотно засела в голове, украшая окружающий его мир. Если бы не было шлема, то Мира бы точно увидела, как юноша покраснел от стыда, глупо оступившись. Джунгли уровней были ему нипочем, а тут всего-то подвижная дорожка выбила землю из-под ног. Эхо умудрялся накручивать себе такие мелочи, стесняясь показать лицо, пусть даже визор уже полностью затянуло пеленой от горячего дыхания.

– Эй, ты чего притих? Молчать на свидании – дурной тон.

Рядом с юношей замерцала тусклая проекция девушки в огромном пуховом комбинезоне. На фоне белого снега голограмма была еле различима и Эхо снял шлем.

– Свидание… – вслух произнес парень. – Мы столько лет вместе, а свидание – вот только сейчас. Странно это.

– Странно было то, что мы по началу вообще не разговаривали, – голограмма поправила вязаную шапку. – Сейчас хоть с этим попроще.

– Это точно, – Эхо устремил взгляд вперед, прямо по курсу движения ленты. Снег, что лежал на ней, был далеко и казалось, будто лента не волочет его, а расчищает дорогу специально для этих двоих.

– Эхо, а ну прекрати! – голограмма нахмурилась и попыталась развернуть парня к себе, дернув за плечо. Рука прошла сквозь юношу, но тот все же повернулся. – Хватит грузить себя мыслями, веди себя как обычно! Иначе точно испортишь свидание!

Эхо протянул вперед руку раскрыв замерзшую ладонь – Это свидание. Хочу держаться за руки.

Улыбка растеклась по лицу парня и Мира, следуя его желанию, аккуратно приложила свою неосязаемую ладонь к руке Эхо.

– Так уже лучше, – Мира неуклюже двигала голограммой, пытаясь синхронизировать движения. – Просто делай то, что хотел бы сделать, если бы тут была настоящая я.

– Да, ты права, – Эхо почесал голову своим шлемом. Покрасневшие от холода нос и уши не придавали ему солидности, но в шлеме было совсем ничего не видно. Парень немного помялся, а потом продолжил. – Только сегодня задумался о том, как же долго мы с тобой вместе. Я и представить не мог, что проживу столько. А ты… Ты ведь еще старше.

– Ну спасибо!

– Да я не об этом. Просто я недавно читал про привычку людей заводить домашних животных.

– И? – с полным непонимания лицом Мира посмотрела на своего спутника.

– Там было написано, что они, питомцы, для нас – страница в жизни, а мы для них – и есть вся жизнь.

– Чувствуешь себя питомцем?

– Да. Ты для меня целая жизнь.

Голограмма отвела смущенный взгляд, а Эхо продолжал пристально смотреть на нее, словно ожидая ответа. Девушка старалась выиграть как можно больше времени, чтобы собраться с мыслями и успешно парировать выпад парня. Но в ее голову так ничего и не приходило.

Символы в глазах Эхо сливались с окружением, становясь едва заметными. Он снова чувствовал себя мальчишкой, что мог в любой момент умчать на своем скауте через поля высокой травы далеко, глубоко в заросли высоких деревьев. Кровь начала вновь разогреваться, толкая парня сделать следующий шаг.

Однако травелатор заставил Эхо шагнуть в огромный сугроб, что собрался на выходе с ленты. Голограмма Миры засмеялась, глядя как юноша барахтается в снегу, и рывком переместилась на ровную поверхность.

– Смешно тебе, да? – Эхо разгребал снег, что был ему по пояс. В снегу теперь было все, он забился под броню, набил полную скорлупу шлема. Плотно залез в ботинки.

Юноша ругался, а девушка смеялась, глядя на то, как он нервничает из-за происходящего. – Эхо, расслабься! Это же весело.

Мира сделала вид, что поднимает в руки снег и комкает из него шарик. Одно легкое движение и воображаемый снежок уже летит в Эхо. Парень с недоумением смотрел на происходящее, пока с того же направления не прилетел настоящий снежок. Плотный шарик ударил Эхо в грудь с такой силой, что броня хрустнула и парень от удара свалился в сугроб, собранный лентой.

Девушка испуганно подбежала к Эхо, переживая за его состояния. Стоило только ей приблизиться, как стало ясно, что парень пытается смеяться, пусть его легкие и с трудом набирают воздух. Он лежал в сугробе, а по лицу растекалась улыбка.

– Прости я не рассчитала силу! – теперь нервничать приходилось Мире.

Эхо резким движением швырнул снег в ответ, и он пролетел сквозь девушку. – Это и вправду весело! Ребра заживут, не бойся. Но как?

– Дети раньше играли в вышибала с машинами. Какие-то еще работают. Они не требуют авторизации или права пользования. Для детей же, вот я и смогла взаимодействовать…

– И дети не умирали?

– Прости, я думала, что детский снежок не будет иметь эффекта.

– И запустила недетский.

– Ага, – улыбнулась Мира и через ее голограмму вновь пролетел снег, запущенный машиной.

Легкий снежок ударил Эхо в лицо от чего у парня вновь перехватило дыхание. Раз за разом, перебрасываясь снежками с неосязаемой голограммой юноша все дальше уходил от суровой реальности. Ему всем сердцем нравилось проводить время так, вместе с девушкой. Вместе с Мирой, с которой они проделали такой длинный путь.

Время шло, белое небо начало понемногу менять цвет. Диоды освещения, что были в постоянном холоде не выгорели и всем своим количеством показывали то, каким небо у людей было раньше. Почти что настоящим.

– Что с пальцами? – Эхо выставил вперед дрожащие руки в промокших насквозь перчатках. – Не могу согнуть.

– Ты что, дурак? Ты же замерз! А ну живо дуй наверх!

Пытаясь найти теплое место для замерзших рук Эхо не придумал ничего лучше, как спрятать ладони подмышками. Шлем, полный снега, повис на поясе, и парень побежал в гору, освещаемый персиковым закатом.

Голограмма сопровождала парня по пути. Мимо проносились горнолыжные подъемники, будки для персонала, маленькие беседки. Местами пушистый снег сменялся плотным, разлинованным. Техника ухаживала за состоянием склонов даже в отсутствии людей.

– Никогда раньше не было так холодно, – говорил Эхо дрожащим голосом. – Вот теперь я, действительно, замерз.

– Ты что, не чувствовал этого ранее? Пока мы играли?

– Нет, мне было весело, а остальное… не важно, что ли.

Когда пара достигла вершины горы небо уже было темного цвета, и среди множества синих диодов изредка горели белые точки, отдавая дань прошедшим временам. Ностальгия людей по небу, которого больше нет, никогда не прекращалась. Даже Эхо это чувствовал.

Большой комплекс из нескольких бревенчатых домиков стоял на ровной площадке, на самой макушке горы. Исполинские черные бревна-стены были не менее удивительны для Эхо, чем снег. Подойдя вплотную юноша невольно приложил к дереву замерзшую руку.

– Они вырастают до такой толщины?

– Да, бывают и толще. Эхо! Хватит любоваться бревнами, иди грейся!

– Точно… – не отходя от удивления юноша обошел большой двухэтажный дом и юркнул в стеклянную дверь.

Темное дерево было и внутри, подсвеченное теплым светом диодных ламп. Тени гуляли на необычной текстуре стен, создавая ощущение комфорта. Комфорта, с которым Эхо никогда не сталкивался.

– Тепло, – вновь изумленно произнес Эхо.

– Еще бы! Тут всегда тепло, как иначе люди должны греться? – Мира расстегнула комбинезон, и верхняя его часть лениво повисла за спиной.

– Да, точно, – Эхо снял с себя всю одежду, оставшись в одном нательном белье. Сбросив все в одну кучу, парень даже не заметил, как из стены выкатился робот уборщик и, подхватив сырые насквозь вещи, удалился прочь.

Эхо, трясясь от холода бухнулся на обитый тканью диван, что на удивление не сгнил от времени. – Красота! Так вот каким он должен быть!

– Ты греться-то идешь?

– Так я уже!

Голограмма раздраженно сложила руки на груди и пройдя свозь дверь удалилась из вестибюля. Эхо лениво последовал за ней.

– Да откуда же здесь столько проекторов то? – следуя голограммой Эхо пытался найти объяснение ее вездесущности.

– Тут раньше было много рекламы. Все проецировалось. Да и не только реклама. Организация событий, развлечения, детские посиделки. Все через голограммы. Сейчас мы выйдем на улицу, и ты все поймешь. Там как раз стало темно. Готов? – Мира положила руку на деревянную дверь и дождалась, когда Эхо сделает так же. – Готов? Раз!

– Два!

– Три!

Дверь со скрипом отворилась, и голограмма Миры стала такой яркой, что Эхо поверить не мог в происходящее. Рекламные проекторы так четко передавали цвета, что парень не смог бы отличить настоящего человека от такой проекции. Не в силах ничего произнести Эхо стоял краснея, открыв от удивления рот.

– Ты прав. Это идеальное место для свидания! – Мира крутилась вокруг себя и пыталась оценить то, насколько хорошо передается ее образ.

– Я… Это… Ты как живая… – Эхо протянул руку, но девушка сделала огорченный шаг назад.

– Я и так живая! Бестолочь ты!

– Прости, – осекся парень. – Я не это имел ввиду. Я…

– Да поняла, поняла! Ты лучше сюда смотри!

Вприпрыжку преодолев половину дворика, обнесенного высоким забором, Мира оказалась у большого чана с водой. Пар поднимался высоко вверх, закрывая небо, а из топки виднелось свечение греющих элементов. Эхо тут же поймал себя на мысли, что необычный запах, что он чувствовал с того момента как открыл дверь идет отсюда. Пахло цветами и деревом. Иногда солью. Весь этот коктейль ароматов поднимался от прозрачной воды.

– Для чего это?

– Сейчас покажу, – ехидно улыбнулась девушка, глядя на вновь замерзающего спутника.

Мира стянула с себя пухлый комбез и вышагнула из него. Вещь секунду полежала на снегу, а после тут же пропала. Так в небытие отправились и кофта, и шапка, и прочие вещи. Девушка стояла перед Эхо в одном нижнем белье, пристально наблюдая за тем как он пытается одновременно вглядеться и смущенно отвести взгляд.

– Твой черед, Эхо. Раздевайся.

– Под моим бельем ничего нет, так что мы на равных.

– Эхх… ты прав. Тогда сделаем вот так, – Мира отвернулась от Эхо расстегнула бюстгальтер, показав парню свою спину. – А теперь…

Девушка, стоя полу боком и прикрывая грудь стянула с себя трусики. В этот момент Эхо окончательно потерял связь с реальность. Он чувствовал, что перегрелся еще раньше, чем зашел в горячую воду. А Мира – напротив, весело забралась по ступенькам и погрузилась в чан, не оставляя на воде рябь. Голограмма от воды искажалась и четкой оставалась только голова, что была над водой.

– Эхо, давай уже, раздевайся. Я уже кучу раз видела тебя без одежды.

– Ну да, как-то не честно выходит, – тут же пришел в себя парень и скинул с себя комплект тонкого нательного белья, что всегда носил под броней. Робот уборщик юркнул и унес грязные вещи с собой, оставив на их месте аккуратно сложенный халат. Эхо босиком пробежался по ледяной террасной доске и одним прыжком залетел в воду, подняв в воздух горячие брызги, что разносили всюду пар еще сильнее. Задний двор домика тут же затянуло густой белой пеленой.

– Мог бы и поаккуратнее! – мерцала голограмма, чью целостность повредили капли воды. – Или ты хотел, чтоб воды стало настолько мало, что сможешь все пристально разглядеть?

– Ну ты же меня разглядывала! – возмутился парень.

– Я смотрю глазами мира, да и в большинстве случаев ты был либо почти мертв, либо просто валялся в лужах собственной крови! Я должна была оценить обстановку!

– А забавно выходит… Мира смотрит глазами мира…

– А ведь точно. Погоди…– девушка задумалась. – А ну ка крикни что-нибудь. Только громко!

– Что именно?

– Да что угодно!

Эхо набрал полные легкие воздуха и высунулся из воды в полный рост. – Мира! Дождись меня! Я приду за тобой! И мы будем вместе!

Слова громко вылетали, отражаясь от всех возможных поверхностей и спустя время возвращались обратно. Эхо крикнул так громко, что даже соседние горы смогли отразить его голос. Мира покраснела и полностью скрылась под прозрачной водой. Юноша постоял еще секунду, переводя дух, а потом и сам вернулся в тепло.

– Считай, что это признание, – смущенно добавил парень. – Что думаешь?

Девушка высунулась из воды, показав свои светлые тонкие плечи. Ее очки запотели, а лицо было красным от смущения. – Эхо всегда оставляет эхо. Всегда, где бы ты ни был.

– Эй! Это не ответ на признание!

– Всегда! Оставляет! Эхо! – девушка вновь вернулась под воду, и голограмма изобразила поднимающиеся пузыри воздуха.

– Эй! Я не понял! Мира! Мира? Смотри! – перед лицом парня пролетела белая снежинка.

Тут же пролетела вторая снежинка. Третья. Через пару секунд их стало так много, что и сосчитать невозможно. Каждая была размером с ноготь. Бесчисленное количество пушистых кристаллов льда падало вниз, успевая долететь даже до воды. Эхо задрал голову вверх, ловя в свете фонарей курортного комплекса невероятное явление. Он тут же забыл все, чего добивался от девушки. Лишь увлеченно глядел на снегопад, что медленно кружил над его головой.

– Я жду тебя. Каждый день и каждый час. Я все время думаю о том, как хорошо было бы, если бы мы были вместе. И я дала тебе ответ. Ты, и все что ты делаешь отражается от каждой поверхности мира. – девушка смотрела на задравшего голову Эхо. – Мира Миры.

Эхо, оторванный от реальности, даже не заметил, как протянул свою ладонь к лицу девушки. Такому реальному лицу, созданному самыми лучшими из возможных проекторов. Рука скользнула свозь изображение, и парень с досадой опустил взгляд.

– Не переживай, – Мира встала в полный рост перед парнем, показав ему всю себя, и подошла ближе. – Зато я могу.

Девушка наклонилась к изумленному Эхо и, положив свои неосязаемые руки ему на щеки, поцеловала его в лоб.

– Мира, я… Я тебя…

– В следующий раз поцелуй будет лучше. Я тебе это обещаю, – на полуслове прервала парня обнаженная девушка.

– Ага…

– Это было отличное свидание. Спасибо.

– Да не за что, – озадачено отвечал парень.

– Ну что? Идем спать? Когда ты в последний раз спал с комфортом?

– С комфортом? – усмехнулся Эхо. – Никогда!

Эхо накинул на себя оставленный халат и моментально озяб. Ткань была холодная и не сильно хотела нагреваться. Но как только замерзшая улица сменилась теплым бревенчатым домом парню полегчало.

Лестница с крупными деревянными ступенями привела пару наверх, в коридор с множеством дверей. За каждой из дверей был номер с двуспальной кроватью. Ухоженный, красивый. Не пахнущий гнилью и пылью. Идеальное место, чтобы перестать думать о невзгодах происходящего вокруг хаоса. Эхо моментально забыл про серость бетона, лишь наслаждался запахом настоящего дерева. Такого аромата в его жизни тоже никогда не было.

– Этот наш. Заходи, – Мира, одетая в один лишь халат указала на открытую дверь. – Сегодня спим вместе.

Большая кровать, застеленная шелковыми простынями, играла тусклым светом, попадавшим в комнату через большое окно. Лампы на стенах горели вполсилы, почти ничего не освещая. Девушка зашла внутрь, и голограмма тоже сбавила яркость.

С размаху упав на кровать Эхо растекся по ней, отдавая последние силы на этот рывок. Мира улеглась рядом, положив голову на вытянутую руку своего спутника. Юноша смотрел в потолок, увешанный маленькими осколками зеркал. Там в отражении он лежал с красавицей, каких раньше никогда не встречал. Вот только глядя на это ему почему-то становилось грустно.

– Знаешь. Я постоянно ловил себя на мысли… Что мир становиться больше. Мать, отец, люди которых я знал. Они, оказывается, теперь уже так далеко. Раньше все эти воспоминания были для меня целым миром. А потом появилась ты. И мир стал больше, – парень тяжело вздохнул и повернулся к лицу девушки, что отбрасывало на него тусклый свет. – Мир становился все больше и больше. С каждым этажом, с каждым шагом, мир рос. Тот мальчишка-разведчик остался так далеко. Я даже не знаю кто я теперь. Как мне себя называть, да и… но вот смотрю на тебя и все это становиться не важно.

Мира устало улыбнулась. – Просто ты растешь.

– Да нет. Ты заставляешь меня расти. Я смотрю на тебя и удивляюсь. Такой большой мир для тебя не кажется чем-то необычным. Для тебя все просто. Все понятно. А я учусь. Каждый день. И каждый день думаю, что отдаляюсь от себя прежнего. Становлюсь грубее.

– Но ты все еще как ребенок удивляешься снегу! И пока ты так делаешь – все хорошо.

– Хах! Знаешь, я хочу сделать для тебя сюрприз! Но сейчас это невозможно. Подождешь еще немного? Ты будешь рада, это я тебе гарантирую! – Эхо невольно зевнул. – Да, ты точно удивишься…

Мира и Эхо болтали почти до самого рассвета, лежа на просторной кровати, что пахла невиданными цветами. Лампы в комнате полностью погасли и воцарилась темнота, нарушаемая звездами-диодами. Эхо не в силах больше держаться незаметно для самого себя задремал.

Мира лежала еще несколько минут, глядя лицо спящего юноши.

– Кто мы друг для друга? – девушка водила своей рукой по щекам парня. – Что с нами будет, когда мы встретимся? Эхо… мне страшно.

Голограмма произнесла последние слова и потухла. Теперь даже бледное свечение девушки-проекции не касалось глаз парня. Сегодняшний день должен был забрать весь запас сил, что она берегла. Эхо же остался лежать в полном одиночестве на огромной кровати, среди холодных простыней. В доме посреди холодного уровня.

Диодное солнце взошло рано, окрасив горизонт в розовый. Свет отражался от снега и градиент обманчиво расползался и вверх, и вниз. Эхо застегивал пластины своей брони, отмытые и высушенные механизированным персоналом. Теперь снова спускаться. Сначала с горы, а потом и вовсе с уровня. Чутье говорило парню, что он уже близок. Но к чему он близок он не знал.

– Мне тоже страшно, – Эхо закрепил шлем на поясе и толкнул стеклянную дверь навстречу холоду.

Великие возможности

– Эхо… – уставши прошептала Мира на ухо парню. – Мы пришли.

– Да, я увидел оповещение на сетчатке. Не переживай, мы направимся прямиком туда. Ни минуты не задерживаясь.

– Угу…

Вагонетка с ревом пронеслась вдоль опорного столба и утонула в серых зарослях зданий. Самый низ уровня встретил Эхо толстым слоем мусора и отходов жизнедеятельности, неся с собой смрад.

– Тут точно есть люди, – оглядывался по сторонам парень.

Попытавшись распинать хлам под ногами Эхо не придумал ничего лучше, как просто игнорировать мусор. Нога подкашивалась, проваливалась, но вымеряла шаг к цели. Счетчик расстояния стремительно падал вниз, а маячащее подсвеченное здание приближалось.

Среди бесконечно наклепанных друг на друга домов выделялся лишь одних. Он подсвечивался глазом, но было и еще кое-что. Здание это было не тронуто строителями. Приватная территория не подпускала систему близко. Чистое, ухоженное, увешанное разными самодельными украшениями это строение обозначало конец пути. Теперь только регистрация и все права бога современного мира у Эхо в руках.

– Я уже говорила… раньше их было много. Когда ввели обязательную регистрацию – здания располагались на каждом уровне, да еще и в большом количестве. Перепись велась полным ходом.

– Да, а потом такое количество центров регистрации сократили. Я знаю. Ну мы же нашли его. Значит все в порядке.

– Это я к тому, что место должно быть популярным.

– Да ты шутишь!

– / Нет, смотри! /

Эхо вывернул из-за угла и уперся в спину, обернутую лохмотьями. А за этой спиной другая. Стройным рядом люди стояли, ожидая очереди на вход. Эхо неуклюже толкнул впереди стоящего, не успев вовремя среагировать.

– Простите…

– Да ничего, парень, – обернулся к нему мужчина средних лет. Человек посмотрел за плечо Эхо и улыбнулся. – За мной будешь!

– Это…

– Очередь на авторизацию. Не вздумай лезть вперед. Тут одни чудики – порвут на части за свое место.

– / Я догадывалась, что тут будет нечто странное, но чтоб так…/

– Да тут несколько тысяч человек, не меньше! – удивился Эхо.

– Ну да, – спокойно отвечал впередистоящий. – Щас еще подойдут. Очередь всегда до этого поворота. Вот сколько себя помню – именно до сюда!

Не прошло и пары минут, как за Эхо появилось еще пара человек.

– Последний?

– Ага… – удивленно ответил юноша людям за своей спиной.

Шаг, и сзади приросла еще пара человек. Потом еще. Эхо медленно двигался вперед, отказываясь понимать происходящее.

– Извините, – толкнул юноша плечо соседа. – А зачем вы здесь?

– Как зачем? Авторизоваться!

– И как?

– Как-как? Да никак! Дохнем по очереди, да и все! – рассмеялся мужчина. Громкий хохот заставил несколько людей повернуться и посмотреть назад.

Мужчины, женщины, и все они, примерно, одного возраста.

– Но зачем? Никто ведь так и не вошел в сеть?

– Это называется «надежда», парень. Вот ты молод, для того чтобы вставать в очередь, но ведь встал. Потому, что надеешься, что тебе повезет. Значит понимаешь…

– В том-то и дело… – Эхо попытался правильнее сформулировать мысль. – Но вы же знаете, что умрете.

– Ты что, не местный? Если не местный, то в двух словах: места всем не хватает! Жрачки из трубы валит ровно столько, сколько валит. Всех прокормить не сможем. Вот и сменяемся, чтобы жить другим дать, заодно и пробуем. Ну вдруг кто войдет в сеть. Тогда и еще одну трубу с жрачкой сделаем, – мужчина шагал в пол-оборота, то и дело отвлекаясь на Эхо, пока не споткнулся об порог здания. – Ух бля, ну все, давай парень! Удачи тебе!

– Ага и вам…

Тяжелая автоматическая дверь закрылась прямо перед носом Эхо. Секунда – другая и грохот, давящий на уши с трудом вырвался из комнаты. До боли знакомое чувство. Такой звук Эхо уже слышал, да и не раз.

– / Удачи, Эхо! /

– Спасибо… – Дверь открылась и Эхо сделал шаг внутрь.

Залитые кровью стены настолько приспособились к происходящему, что в бетоне уже прорезались ручейки, что гнали останки ровными потоками куда-то в щель под плитой совершенно с другой стороны комнаты. Сколько человек в день тут умирает Эхо подсчитать не мог, зато мог встретиться взглядом с единицей контроля сети.

Слуга сети стоял, уставившись на Эхо уставшим взглядом. Пусть даже у искусственного человека, но мешки под глазами были настоящими. Единица и день и ночь стояла, истребляя пришедших, полные безумия глаза почти не отражали свет, зациклив процесс.

Залитый кровью, покрывшийся черными пятнами от старости, человек поднял палец, по инерции собираясь щелкнуть в сторону Эхо.

– Воу! Стой! – отшагнул назад юноша. – Я ведь даже не попробовал войти в сеть!

– Прости, просто ты на удивление долго. Сюда ведь не за этим приходят.

Терминал, экран которого был замазан засохшей кровью почти не испускал свет. Пару минут понадобилось на то, чтобы отскоблить всю грязь и останки. За тяжелой дверью уже начали раздаваться недовольные возгласы, но Эхо это ни на секунду не смущало.

– / Вот, теперь можешь, протри камеру получше и приступай. Положи руку на панель, только чтобы чужой крови там не было, иначе опять провалимся! /

– Это что, трусиха там у тебя? – произнесла единица, лишенная всяких эмоций в голосе.

– / Не отвлекайся! /

– Ага…

Надпись на мониторе приветствовала новоиспеченного пользователя, указывая анимированной схемой на необходимые действия. Эхо разглядел пару циклов этой анимации и приступил к делу.

Перчатка, перепачканная грязью и кровью, сползла с руки и нашла свое место за поясом. Эхо приложил ладонь к зеркальной панели рядом с клавиатурой терминала, чувствуя, как электрический ток слабой линией пронзил пару пальцев. Теперь мировая сеть видит парня, проходит через него и задает ему один вопрос.

/ УСТАНОВЛЕНА ПОПЫТКА ВХОДА /

/ ?ПОДТВЕРДИТЬ АВТОРИЗАЦИЮ? /

/ ДА/НЕТ /

– Да, – Эхо стиснул зубы, не в силах сдержать волнение.

Терминал щелкнул, моргнув экраном и нервно загудел. Единица контроля сети опустила руку, давая понять, что страшное позади и Эхо с облегчением вздохнул.

/ АВТОРИЗАЦИЯ ПРОШЛА УСПЕШНО/

/ ПОЗДРАВЛЯЕМ ВАС И ЖЕЛАЕМ УДАЧИ В МИРЕ СВЯЗАННОМ СЕТЬЮ /

/ СПЕЙСЛИНК, КОГДА КАЖДЫЙ УГОЛОК ВСЕЛЕННОЙ ПОД РУКОЙ /

/ ?ЖЕЛАЕТЕ ПОЛУЧИТЬ БЕСПЛАТНЫЙ ДОСТУП К МИРОВОМУ ЧАТУ? /

/ ДА/НЕТ /

– /Да/

– Да.

Сетчатка мгновенно загрузила предустановленную программу и вывела на экран окно авторизации сетевого чата. Автозаполнение формы и вот перед глазами полный список всех, кто сейчас находится в сети.

Пусто.

Лишь идентификатор Эхо обозначен шестидесяти-значной цифрой.

– Это мой номер, да?

– / Видимо… Не знаю на что я рассчитывала… /

– Это не важно. Ну так что? – Эхо обернулся к надсмотрщику. – Я прошел авторизацию?

– Да. Поздравляю, – человек в черной броне разминал затекшие плечи. – Только ознакомься с правилами использования. Не хочу, чтобы нас дергали еще и на таких редких гостей как ты. И лицензию забери. Она твое подтверждение личности.

– Так я же и есть свое подтверждение личности?

– Если одинаковое ДНК зайдет в сеть с двух разных уголков мира, то спрашивать будем уже лицензию.

– Спейслинк… Каждый уголок вселенной…

– / Рекламный ход, не предавай значения. Но да, карточку забери. /

Пластик лицензии пробился через корку грязи и крови и блеснул ламинированной кромкой в тусклом освещении комнаты. Эхо дернул уголок и вынул из терминала то, за чем так долго шел.

– Лицензия. Пользователь номер… Я таких цифр то не знаю! – Эхо раздраженной рукой потряс еще теплую от печати карточку. – Homo sapiens sapiens mashina immortalis… Это…

– / Твой подвид. /

– А у тебя тогда какой?

– / Примерно такой же. Ну так что? Может пойдем уже, а то мне кажется, что люди снаружи скоро дверь вынесут. /

Эхо кивнул единице контроля, и подошел к тяжелой железной двери из-за которой во всю раздавался гомон. Люди стучали, что-то раздраженно бубнили, но как только створка скользнула, показав им живого и здорового Эхо – все замолкли.

Шаг в толпу словно создал волну на бетонном полу, по воле которой люди начали пятиться назад. В страхе перед неизвестным, округляя глаза и открывая рты, обитатели уровня не могли произнести и пары связных слов. Для Эхо это тоже было удивительно, но не так как для них. Десятки поколений людей приходили сюда, чтобы проститься с жизнью. Однако их священный ритуал завершения пути для Эхо был лишь началом.

Люди не знали, как реагировать. Никто из присутствующих даже не предполагал такого исхода. Одни злились, что Эхо задержал очередь. Другие радовались, что кто-то вышел из комнаты живым. Смешанные эмоции читались невооруженным взглядом, и юноша, натягивая перчатку на свою ладонь, старался не вглядываться затихшую толпу.

Сердце у Эхо колотилось как бешенное. Так всегда, сначала происходит что-то удивительное, и только потом, спустя некоторое время ты это осознаешь. Парень знал такое странное чувство по другому примеру: стоило только ускользнуть из лап смерти, как полная концентрация сыплется и тело отказывается верить, что осталось целим. И сейчас, силой произошедшего раздвигая толпу, Эхо шел с округленными от удивления глазами, направляясь туда, откуда пришел.

– Эй! – крикнул кто-то из толпы. – А жрачку-то сделаешь? Ты из какого поселения?

– Да! Сделай везде!

– Внатуре, задолбало уже умирать! Слыш, сделай еды побольше!

– / Просящие, Эхо. Ты теперь для них как…/

– Да ну к черту! – яростно крикнул какой-то мужчина. – Он просто починил эту хрень! Погнали авторизовываться!

– Да не! – кричал кто-то другой. – Он просто зассал! Погнали дальше, не задерживайте, бля!

– Да, погнали!

Люди вновь начали стройным потоком заходить в комнату, не отводя взгляда от Эхо. Дверь закрывалась, потом открывалась, но в комнате уже никого не было. Толпа что-то гудела про жрачку, но Эхо не вслушивался, был рад, что его не разорвали на куски. Прошли еще пару минут и все вернулось на свои места.

Спустя пол часа Эхо забрался в одинокую комнату очередного небоскреба, доступ в которую он с трудом нашел. Все стены, все коридоры, накладывались друг на друга, перекрывая самих себя, и в хитросплетении таком парень вновь нашел старую квартиру, с роскошным видом на уродливые бетонные наросты.

– Эхо, прочитай инструкцию! – говорила девушка парню, что развалился на сгнившем кожаном диване.

– Ага, я помню…

– Ты точно читаешь?

– Ну почти, – Эхо отвернулся к стене, закрыв глаза, по которым серыми отблесками бегали цифры и буквы с дополнительной сетчатки. Зрачок пробивал светом веко и было видно, что глаза дергаются в безумном напряжении.

Ресницы намокли и из-под века просочилась капля крови.

– Эхо!

Второй глаз так же быстро намок, и тонкая красная полоска скатилась по переносице и полоснула щеку.

– Ты что делаешь?

– Тебя ищу.

Эхо начал жмуриться, пытаясь побороть напряжение, но вскоре кровь начала литься из носа и ушей, не в силах совладать с давлением.

– Блядь, Эхо прекращай!

– Твой адрес сетевого подключения. Не переставай говорить! Так отследить проще!

– Хватит!

Эхо вдруг открыл залитые кровью глаза и улыбнулся. – Нашел!

Парень соскочил с дивана и тут же упал на пол. Сетевой модуль перегрузил мозг, и система защиты организма заставила парня прекратить любые действия. Эхо теперь просто мирно спал на разложившемся от времени ковре, чавкая попавшей в рот кровью с явным привкусом железа.

– Спасибо, что не заставил меня саму искать местоположение. Я это ценю…

Прыгая через пространство

– Вот черт… – Эхо протер засохшие от крови глаза.

– Наконец-то ты очнулся, еще чуть-чуть и этот малый тебя замуровал бы.

Свозь забитые уши начал доноситься гул робота строителя, что методично формовал новую перегородку в комнате, которую уже занял Эхо. Стена бревенчатого домика, сделанная из синтезированного бетона, методично росла, почти закрыв потолок.

Шлем перелетел через новую стену и с грохотом ударился где-то в коридоре. За шлемом скользнул и Эхо, оказавшись по ту же сторону новой стены что и строитель.

– Проваливай! – юноша положил тяжелую руку на корпус малыша-робота.

Робот под тяжестью руки развернулся на месте и уставился глазами-камерами на Эхо. В любой другой момент времени любая попытка взаимодействия с машиной была бы проигнорирована. Но не сейчас. Сейчас к строителю обратился пользователь общей сети, а значит его слово – закон. Машина взяла мгновение на раздумья и после, бросив недоделанную работу, быстро удалилась, жужжа по коридору сервоприводами.

– Вот гад, испоганил единственную нормальную комнату.

– Ты рад?

– Чему? Тому что робот свалил? – Эхо поднял шлем и закрепил его на поясе, время от времени ковыряясь в окровавленных ушах и пытаясь проморгаться.

– Тому что он тебе подчинился! Чему же еще?

– Да, но я примерно так себе все и представлял. Как ты там говорила… «В смирении рождается мудрость»?

– Типа того, но каким…

– Вот теперь я смирился. С тем, что не понимаю ничего вокруг. С этими людьми, что на людей не похожи. С людьми, что похожи на людей, но не ведут себя как люди. С пустыми местами, бетоном, звездами среди этажей. С тем что стал таким каким стал. С этой непонятной суетной вечностью, через которую мы с тобой бредем.

– Ты впервые сказал «мы», – девушка еле слышно засмеялась, но Эхо все продолжал свой поток мыслей, взявшийся из ниоткуда после пробуждения.

– И вот к этому я тоже привык, – парень подошел к окну и в приближении сетчатки поймал очередь, что остановилась на секунду, пропуская робота уборщика в комнату. Робот заехал туда серого цвета, а выехал почти что черный от крови, разбрызгав щетками всю жидкость, что нашел в помещении с терминалом. – Держу пари единица на время уборки тоже вернулась в свое место.

– Очень интересно, но давай…

– Подожди! – Мира тут же замолчала, стоило только Эхо проявить напор. – Я просто хотел сказать… Я все думал над этой твоей фразой. Долго не мог понять при чем тут смирение и мудрость.

– Теперь понял?

– Да. Как только я понял, что ничего не понимаю в этом мире, как только я смирился с этим… все стало проще. Мудрость не в том, что я стал умнее или опытнее. Мудрость в том, что я теперь смотрю на все под верным углом. На этих людей, что вновь двигаются в своей очереди, потому что не видят другого выхода. На тебя, моего бестелесного спутника. На роботов, что выполняют приказы сети, отданной сомой себе. Даже на редкую красоту этого мира я смотрю проще. Она просто есть, и однажды ее кто-нибудь найдет.

Эхо развернул окно мирового чата, в котором, как и в прошлый раз он числился единственным пользователем. – Мира, даже на это я смотрю со смирением.

– Погоди…

Внезапно под идентификатором Эхо в лобби мирового чата появилась строчка. Цифр в этом айди было на порядок меньше. Диалоговое окно загорелось разными красками, а в углу появилась точка, символизирующая начало диалога.

/ Привет, Эхо, это я, Мираж. Добавишь меня в друзья? /

– Так лучше? – Мира вновь вернулась к привычной связи.

– Да! – словно маленький ребенок воскликнул Эхо. – Вот черт! Ты рушишь мое смирение слишком быстро.

– По тому что ты еще не закончил свое размышление о мудрости. И о смирении тоже. Думай дальше.

Очередь за окном медленно продвигалась. Те, кто вчера был свидетелями великого воссоединения человека с сетью уже давным-давно стали частью комнаты с терминалом авторизации, а новые люди даже понятия не имели, что вчера тут что-то произошло.

– Ну что, смирившийся, – девушка подсветила на сетчатке Эхо вагонетку. – Идем? За тобой должок, помнишь?

– Хах, ты не поверишь, но мы уже почти на месте!

– Правда? Покажи!

Данные карты выгрузились на сетчатке, обозначив точку на три уровня выше. Бесконечный лабиринт отдалялся и отдалялся, показывая масштаб происходящего на карте. Маркер уменьшался до предела, пока и вовсе не пропал, утонув в паутине уровней и линий мира. Только теперь, отдаляя и приближая карту Эхо понимал, насколько же бесконечен этом «Мир».

– В перспективе общей массы – неплохо.

– Неплохо, Эхо? Да это же просто восхитительно! Давай туда!

Миновав застроенную лестницу, пробежав по паре карнизов и бетонных мостиков Эхо спустился до самого низа уровня, вновь ступив на кучи мусора и хлама. Маршрутизатор соединился с панелью управления и вагонетка начала свое движение к отправной точке.

– Пока есть пара минут… – юноша начал копаться в параметрах взаимодействия уровня. – Я все-таки добавлю пару труб с «жрачкой». Вдруг это что-то изменит.

– А система позволяет?

– Ага. Я указал в параметрах застройки, что это личная необходимость. И… в виду отсутствия собственников застройки уровня, я решил снести тут все к чертям. Чтоб не было этого безобразия. Я устрою тут поле, просто поле.

– На что ты рассчитываешь, на благодарность этих людей?

– Нет. Помнишь тот уровень с учеными? Им не хватало малого – места для жизни. Вдруг и эти в конечном счете будут счастливы?

– Думаешь?

– Не знаю, время покажет.

Вагонетка со скрежетом остановилась, выдавливая из-под себя тяжелый пыльный воздух. Дверь сдвинулась в бок и Эхо ступил внутрь тесной комнатки, что унесет его ровно туда, куда ему и нужно. Миновать два уровня по опорному столбу проще простого, осталось только настроить степень перегрузки так, чтобы не умереть в пути. Парню хотелось уже поскорее оказаться в необходимом ему месте. Встретить Миру, прикоснуться к ней вживую. И ради этого он готов был терпеть.

Скорость согнула колени и Эхо приземлился на скамью, обитую старой потрескавшейся кожей. Воздух потяжелел и вдох давался с трудом, но Эхо зажмурился, представляя, как быстро он окажется в нужном месте. У юноши не было желания торчать тут несколько дней, и он вновь пошел на крайность. Оставалось только не терять себя в такой большой скорости

– Знаешь… – с трудом произносил слова парень. – Я читал про материнскую планету. Ту, откуда все мы. И я понять одного не могу: она где-то есть?

– Да, но только как музей. Точнее, как экспонат. Я была там лишь однажды… Через иллюминатор было видно каменный шар, что висит в зоне гравитационных захватов. Большая… Она светилась, словно на ее поверхности горят миллионы ламп. Миллионы… нет, намного больше, в миллионы раз больше. Сухая и безжизненная – планета-шарик вращалась в специально построенном ангаре.

– А что с ней?

– Она умерла. Очень давно. Люди высосали из планеты все, что могли. И оставили, решив не потрошить на элементы для синтеза бетона. Раньше планеты болтались в бесконечном пустом пространстве космоса. Теперь они все переработаны и являются часть окружающего тебя мира.

– Это я знаю…

– И звезды тоже. Ты ходишь по миру, сотканному из звезд. Красиво звучит, правда?

– На деле выглядит весьма уродливо.

– Так было не всегда. Но планета… – красивая. Их не много осталось, но эта не сравнится ни с чем. В детстве я смотрела на нее и создавалось ощущение давно потерянного дома. Раньше все жили там. И как-то умещались. Хотя… – девушка усмехнулась. – Думаю нынешнее население без проблем бы там ужилось. В этом есть своя ирония. Так много бессмертных людей, так близко друг к другу и одновременно так далеко. Все это было неправильно.

– Мы с тобой так далеко друг от друга, но мне кажется, что ты всегда рядом… – Эхо скинул шлем, который начал слишком сильно давить на шею.

– Вот! И я об этом, и я смотрела на эту мертвую планету и думала лишь о том, как здорово было людям тех времен. Какой красивой была жизнь рядом друг с другом. На одном клочке земли посреди бесконечности. Люди, как вид, были одиноки в своем странствии через безграничные пустоты космоса, но они были все вместе, и поэтому счастливы.

– Как те люди. Которые вернули мне руку.

– Да, как они.

– И как мой народ теперь.

– Как минимум, но пример не самый хороший.

– Я понял. Быть может вся эта история с сетью и людьми была на пользу?

– Мыслишь, как террорист.

– Уже поздно вешать такие ярлыки. Страшное уже случилось.

Вагонетка спустя пару часов вынырнула из темноты плиты перекрытия и ослепила юношу светом. Мгновение и вновь темнота.

– Какую скорость ты выставил?

– Почти максимальную.

– А кости?

– Срастутся.

– Спасибо, Эхо. Я ценю это.

Всю дорогу наверх Эхо беседовал со своей спутницей, о правильности происходящего, о том, что ничего вернуть уже не выйдет. Беседовал и боролся со своим собственным организмом, готовым вот-вот отключиться от перегрузок.

Коробочка пошла на замедление и за окошком показался уровень. Карта в голове просигналила о том, что пользователь достиг нужной отметки по вертикали, осталось только дойти до места назначения.

Шаг скрежетом поврежденных костей отдавался в ушах, но ботинки чеканили шаг, резво меняя свое положение в пространстве. Эхо успел упереться во всевозможные препятствия, на полном ходу миновав и систему вентиляции уровня, и систему поддержания температуры. Заводы по производству роботов, каких-то странных существ, что сетчатка подсветила как новую ветвь эволюции. Эхо уворачивался от падающих потолочных софитов в полуразрушенном этаже, разгребал завалы из роботов в коридорах, что были единственной возможностью преодолеть заросли зданий.

С тех пор как парень ступил на этот этаж он молчал, полностью сконцентрировавшись на дороге. Время от времени Эхо ловил себя на мысли, что привод за спиной был бы отличным подспорьем. Однако привода не было и двигаться приходилось по старинке.

Рывок из окна небоскреба перенес Эхо через большую и широкую пропасть, жесткое приземление на скошенную крышу треугольного небоскреба и парень уже мчался на безумной скорости вниз. У подножья была нужная отметка. Ближе к земле, из крыши, по которой катился парень, начали вырастать мостики, бетонные скамейки и кусты, и отталкиваясь от каждого препятствия Эхо понемногу сбавлял скорость. Все ровно так, как он и задумал. Сейчас, в таких условиях, ему даже не нужна была сила сетевого человека. Он действовал по привычке.

Крыша резко оборвалась, и под ногами оказалась километровая щель между домами. Эхо поддался потокам ветра и устремился вниз, расправив свои руки. Для него с недавних пор не было ничего приятнее, чем ощущение свободного падения. Оно дарило осознание мимолетности жизни, показывая красоту окружающего мира с огромной высоты.

– Эхо!

Сила сети понадобилась уже почти у самой земли. Эхо переключил настройки сохранения жизнедеятельности и скинул с себя перчатку. Зубы жадно прокусили большой палец практически до кости, и алая кровь начала выходить наружу. Кровавые когти впились в отвесную бетонную стену оставляя за собой разодранную рану на теле здания. Скорость падала так же стремительно, как Эхо приближался к земле. Прыжок и хрустнувшая кость ноге ознаменовала легкое приземление. Настройки машин в теле вернулись к стандартным и кровавые когти пролились на пыль под ногами. Кость начала вставать на месте уже тогда, когда парень мчался к стальному светящемуся зданию круглой формы.

– Ну наконец то! – прорычал Эхо, ускорив бег.

Здание в пару этажей высоты, вспыхнуло яркими огнями ослепив парня. Раздался до боли знакомы гул. Свет пропал. Пропало и здание. Эхо, как только увидел эту постройку – сразу понимал, что это строение явно моложе остальных, и стояло так, будто ревностно распихало всех своих бетонных соседей и уселось здесь. Как выяснилось – передохнуть.

– Сука! – Эхо вновь сканировал карту, в поисках необходимого объекта. В этот раз без паники и методично проверяя каждый уголок мира на предмет отклика сигнала Миры.

– Эхо… – с горечью произнесла Мира.

– Нашел, пошли! – Эхо вновь рванул с места, в этот раз к вагонетке на другом столбе. – Нам опять выше!

Юноша вновь мчался вверх, минуя все возможные преграды на своем пути. Погружаясь все глубже в свои мысли, Эхо даже не заметил, как беззвучно радуется Мира. Впервые за долгие годы кто-то оказался к ней так близко.

– Эхо, помнишь я говорила про то, для чего ты мне нужен?

– Да.

– Ты авторизовался. А значит моя миссия завершена. Я, получается, спасла мир.

– Я очень рад за тебя, но мне еще нужно освободить тебя от сети. Ты же помнишь? Это была вторая часть твоей просьбы.

– Спасибо…

Прелести войны

Вибрации взрывов, дикий гул, рев непонятных механизмов. Все это начало пробиваться в кабину вагонетки еще задолго до того, как Эхо оказался в пространстве нового уровня. Свет мелькнул за окном и тут же погас.

– Война…

– Да… – с досадой ответила девушка.

– И нам, как назло, придется пройти через них, – Эхо надел шлем, синхронизировавшись с визором. – Вагонетка на том столбе.

– Как далеко нам?

– Далеко, четыре уровня вверх, а прошло с последнего перемещения здания уже сорок часов.

– И через тридцать два вновь сработает алгоритм перемещения…

– Интересное место ты выбрала, чтобы войти в сеть. Почему?

– Я уже говорила тебе вчера! Я его не выбирала, оно таким стало уже после того, как я поняла, что не смогу выйти из сети!

– Ты злишься? – Эхо сглотнул слюну, чтобы промочить пересохшее от бесконечной беготни горло.

– Это ты злишься! Ты с каждым упущенным шансом догнать эту хрень становишься все злее и злее!

Мира срывалась на крик, плотно засев в ушах юноши. Последние месяцы прошли в бесконечных прыжках по уровням, в попытке догнать здание, что постоянно скачет с места на место, а каждый раз, как назло, оно возникало достаточно близко, чтобы успеть. И каждый раз что-то шло не по плану. И вот опять…

– Да все! Хватит орать! Надо пробиться через… как ее там?

– Линию фронта.

– Да, и оказаться вон на том столбе, – парень вытянул руку, ткнув пальцем в стекло вагонетки. – Проще простого, я думаю.

Дни пролетали один за другим, ускользая, проплывая мимо. Эхо бежал за точкой на карте как безумный, совсем забыв про отдых. Лишь один раз здание Миры оказалось так далеко, что в масштабе карты терялся даже маркер самого Эхо. И даже тогда он не переставал нестись вперед, пытаясь догнать то, что догнать бы и не вышло.

Эхо в очередной раз был близко к цели и одновременно так далеко. Все шло не по плану и это жутко раздражало парня. В любой момент он готов был сорваться. На себя, на Миру, на окружающих его людей. Все шло к логичной точке кипения.

Уровень вверх, потом три вниз, потом семь вверх, и еще шесть в том же направлении. Эхо уже заблудился, перестав отдавать себе отчет о своем положении в пространстве. Как далеко он от дома? Как далеко он от точки авторизации? Он смотрел лишь за положением миры, то и дело упуская шанс в самый последний момент.

Дом пропадал через семьдесят два часа. И на удивление это всегда происходило тогда, когда Эхо подбирался вплотную. Однажды парень уставился на часы, выверяя секунды, и поймал себя на мысли, что здание скрылось раньше положенного. Словно семьдесят два часа пути – это повод дразнить юношу. Повод дать ему надежду, отбирая ее в самый последний момент. Или несколько ранее.

– Блядь, тут всюду трупы! – Эхо перешагивал тела, что валялись в переходах между зданиями, в коридорах, на крышах. – Тут что, такие суровые боевые действия?

– Я не знаю…

– Это был риторический вопрос.

Завалы не прекращались на протяжении нескольких часов, но парень ревностно рвался вперед. Белые ботинки окрасились в цвет гниющей плоти, а слюна, предвестник резкой тошноты, таи и старалась вырваться изо рта. Эхо уже и не помнил, когда в последний раз ел и пил по-человечески, но теперь это желание пропало окончательно.

Бетонные заросли закончились, и началось поле, на котором то и дело был свален разный строительный мусор. Вспышки и грохот на небе уровня все усиливались, жутким гулом раздаваясь вокруг. Порой ударная волна достигала и юношу, от чего уши закладывало даже через шлем.

– Они уничтожают строителей, чтобы оставить себе поле для битвы удобным и чистым. Это бред… – произнесла девушка, увидев весь ужас войны глазами уровня.

– Не такой уж. Если есть удобная причина бороться, то и поле для битвы должно быть удобным. Для обеих сторон.

Свист над головой начал внушать дискомфорт, и парень все чаще пригибался, чтобы не схватить шальную пулю. Вот уж с оружием в свое время он успел познакомиться довольно хорошо. Этого опыта хватало, чтобы понять, насколько близко к нему развернулся вой. Нога оступилась, и рыхлая мокрая бетонная крошка предательски свалила парня в окоп.

– Стой! – закричал испуганный ребенок, крепко сжимающий в руках автоматическую винтовку. –Ты кто?

– Я не местный. Мне нужно на другую сторону.

– Лазутчик! – взвыл мальчишка, и через пару секунд, словно змеи, по окопу начали сползаться солдаты постарше.

Дула орудий теперь были направлены на Эхо, но никак не на врага.

– Я лейтенант этого заград отряда, – привстал на корточки грузный мужчина с седыми усами, что свисали до самого подбородка. Лицо, исписанное шрамами лучше всего, отображало его отношения ко всей этой войне. Грязные черные штаны впитали в себя кровь, воду и мочу, что была основным наполнением этих окопов. – А вот ты, блядь, кто такой?

– Меня зовут Эхо, – парень все еще лежал на спине, ровно так, как и рухнул пару секунд назад. – Я сетевой человек, ищу путь наверх. Я не враг.

Гул становился сильнее, потом вновь стихал, взрывы и рев моторов военной техники, что маячила вдалеке, все это мешало Эхо отчетливо понимать говорящих с ним людей.

– … так мне пристрелить тебя или нет? Я не слышу! – вопил усатый, вскидывая винтовку, что висела на полусгнившей лямке, перевязанной узлами на множество раз.

– Нет! Дай мне снять долбанный шлем и сам все поймешь!

– Так, блядь, снимай!

– Вот только не пристрели меня пока я это делаю! – Эхо потянулся к шлему и медленно стащил его со своей головы.

В это мгновенье тяжелая гусеничная технику взмыла над головами солдат и одним махом перепрыгнула окоп. Темнота, что опустилась на людей всего на миг, подкрасила серый блеск глаз Эхо так сильно, что больше ни у кого не оставалось вопросов о том, кто он такой.

– Ты! Помоги нам! Ты же можешь! – подполз к юноше лейтенант и схватил того за нагрудную бронепластину.

– У меня есть выбор? Нет ведь?

– Конечно нет! Мне глубоко плевать кто ты и откуда! Ты можешь управлять сетью, обрушь на врага потолок, и я лично доставлю тебя туда, куда тебе нужно! Хоть на своей спине! – разодранная вечными криками глотка грузного лейтенанта не уставала ни на секунду, создавая ощущение, что он и в мирное время орет от хронической глухоты и легкой формы посттравматического синдрома.

– Ладно!

– / Ты с ума сошел? /

Эхо приподнялся над землей и нацепил свой шлем обратно, не в силах терпеть грохот. – Прежде всего! Назови причину этой войны! Я хочу знать зачем мне придется убить тех людей!

– У них есть магистраль продовольствия, что тянется с нижнего уровня!

– Так они все тянутся с низу! У вас что, своей нет? Как вы выживаете тогда?

– Есть! – грохот взрыва поднял в небо осколки бетона и со всей злобой опустил их дождем на землю.

– Они разные?

– Не думаю!

– Тогда зачем воюете, не проще объединиться?

– Объединиться? Зачем?

– Действительно… – пробормотал Эхо в шлем.

– / Ты и вправду туда пойдешь? /

– Да! – кивнул парень. – Я пойду туда!

– Отлично! – нездоровая улыбка расползлась по исполосованному войной лицу Лейтенанта. – Тогда двигай!

– Сам?

– Да! Вали! – потерявшие свою энергию пули сыпались с неба, лениво втыкаясь в окопную грязь. Лейтенант неуклюже развернулся и на корячках пополз по залитому кровью рву, куда-то по своим делам, оставив Эхо рядом с испуганным ребенком.

– Тебе сколько лет, парень?

– Двенадцать! – прокричал ребенок.

Эхо лишь помотал головой и выпрыгнул из окопа под свинцовый ливень.

Перевалившись в соседний пустующий окоп парень замер, разыскивая взглядом функцию шлема, которая ему сейчас бы очень пригодилась.

– Да где же он? – раздраженно выл юноша.

– / Кто? /

– Долбанный датчик сердцебиения! Он должен быть в этой модификации шлема! – говорил Эхо и его собственное сердце молотило как безумное. Адреналин кипел в крови, то и дело мешая работе сетевого модуля. Сбои в интерфейсе глаз появлялись все чаще и приходилось пользоваться только электроникой визора. В такие моменты становилось ясно, почему люди все еще полагаются на такие вещи. – Нашел!

Сотни пульсирующих точек появились на маленьком экране шлема. То и дело точки суетились, загорались то ярче, то вовсе пропадали. Приходили новые и также быстро гасли.

– Да сколько же их тут…

– / Ты пользовался таким дома? /

– Приходилось, но такую картину вижу впервые. Искусство войны древних людей восхитительно… и ужасно.

– / Почему древних? Это было всего полтора миллиона лет назад! /

– Прости, я немного в замешательстве. Я не хотел это видеть.

Эхо аккуратно высунул голову, и прижавшись к грязной земле пополз вперед, стараясь найти маршрут как можно дальше от ближайшей точки. Если эти люди его поймают, то точно убьют. Одно дело, когда незнакомец появляется из тыла, но другое, когда он приходит со стороны врага.

– Так, для справки, можешь объяснить мне, что такое заград отряд? Мне немного не сподручно искать информацию в сети.

– / Формирование, созданное для предотвращения бегства солдат с поля боя. /

– Те, кто убивают своих, да?

– / Да. /

Ползком парень пересек предполагаемую линию соприкосновения, пару раз увернувшись от тяжелых гусениц техники, что пересекала черту и тут же взрывалась или загоралась. Ни техника, ни люди, не стояли долго на этой проклятой линии, но Эхо не просто находился там довольно долго, он еще и пересек ее. Теперь оставалось лишь миновать противника, не вступая с ним в контакт.

Воздушный робот уборщик просвистел над головой уносясь в даль и в этот же момент стало понятно, что солдаты бросили стрелять друг в друга. Теперь они всеми силами пытаются сбить технику, что принадлежала сети. Робот был их врагом номер один, ведь потеряй солдаты контроль над полем боя, то тут за считанные часы появятся новые дома, в который даже можно будет жить. Какое-то время. Но это не удобно, так воевать было бы не сподручно. Вот обе стороны и накинулись на безобидную машину, что через мгновения уже загорелась и изрешеченная падала на землю, издавая предсмертный скрежет пропеллеров.

Время шло, а столб, до которого добирался Эхо приближался так медленно, что любые шансы успеть к Мире падали. Терпение юноши кончалось, как и кончалось желание терпеть грязь, что забилась под броню и доставляла неудобства. Нательное белье и комбез протерлись и края колен ковыряли бетонную крошку, оставляя кровавые пятна. Эхо как улитка, оставлял красный след по пути, которым прополз. Медленно и мучительно.

Стрельба осталась далеко за спиной, и юноша подскочил на ноги, делая уверенный рывок в сторону столба. Вот он, в пределах видимости! Пули начали свистеть над головой заставляя парня пригибаться, но что стоят пара пуль в спине по сравнению с возможностью добраться до Миры? Вагонетка с ревом прилетела с нижнего уровня, резко остановившись перед Эхо. Парень ввалился в еще не успевшие открыться двери и со всего размаху ударил по кнопке закрытия. Свинец барабанил по корпусу, но никак не мог забраться внутрь.

Медленный разгон вверх начался.

– / Ты им не поможешь? /

– Помочь? Зачем?

Перегрузка

Таймер отсчитывал минуты, когда в поле зрения Эхо появилась нужная постройка, которая гордо восседала среди прочих. Здание вот-вот пропадет, оставив после себя вмятину на бетонном лабиринте, а пока это не произошло – парень мчался со всех ног.

Десятиметровый рубеж Эхо не преодолел еще ни разу, и сейчас он бежал, скорее, не для того чтобы попасть в здание, а для того, чтобы подтвердить свою догадку. Ему казалось, что здание пропадает по двум причинам: истечение срока пребывания на месте или приближение сетевого человека.

Здание в очередной раз ярко вспыхнуло и с гулом провалилось сквозь пространство в совершенно другое место.

– / Вот черт! /

Эхо смотрел на часы. – Нет, тут дело не во времени. Оно видит нас. Тебя или меня, или обоих.

– / При чем тут это? /

– Я успел. Точнее – успевал, – Эхо вновь мониторил карту мира, чтобы понять куда идти теперь. – Вот! Оно рядом.

– / Вверх? Вниз? /

– Вперед. Четыреста километров, примерно.

– / Тогда… /

– В путь!

Эхо вновь сорвался с места, и, словно не ведая усталости, устремился в нужном ему направлении, не рассчитывая делать передышек. В голове было больше вопросов, чем ответов, и пока тело двигалось к цели, мозг прикладывал все силы, чтобы придумать способ добраться до здания. Тратить годы на пустые попытки было глупой затеей, и в таком плачевном исходе проще было бы все бросить, но Эхо хотел пробовать и пока желание не иссякло он строил план.

Бетонные заросли не кончались ни на секунду и четыреста километров как прямая линия на карте выглядели куда более привлекательно, чем то, через что шел Эхо. Опять эти уродливые дома, странные существа, что сопровождали его на редких участках пути. Затхлый воздух и пыль. Мрак, царивший на уровне был таким же, как и любой другой мрак. Глаза уставали от слабого света отдавая свою усталость болью в голову.

– Может расскажешь уже, почему твоя комната постоянно от нас ускользает?

– / Я не знаю. /

– Ждешь момент для очередного откровения? Как ты это обычно делаешь.

– / Эхо! Перестань! Я понимаю, что ты злишься на все это, но я и вправду не знаю! /

Эхо замедлил шаг, а через пару минут и вовсе остановился, погружаясь все глубже и глубже в размышления. Все попытки продумать план приводили его только к одному единственному заключению. Дело именно в спутнице.

– Если это было место, где сетевые инженеры работали над мировой сетью, то перемещается оно для предотвращения взлома со стороны, верно? Верно ведь?

– / У него была такая функция, но мы ей не пользовались, сам же видишь, что оно ломает город! /

– Но в перспективе, ты могла бы пользоваться такой системой.

– / Это только в перспективе! /

– У здания есть еще одна система защиты. Оно не подпускает людей к себе близко и при попытке взлома – перемещается. Нам надо было сначала вызволить тебя…

– / Нет! Оно фиксирует любое взаимодействие с сетью. Даже твои машины в крови. Все это сеть! /

– Мира, – парень вгляделся в самую далекую точку направления, которым двигался. – Создай самое красивое место, которое хотела мне показать. Через семьдесят часов я хочу его увидеть. А за это время я постараюсь добраться туда так быстро, как только могу.

– / Ты… Да, ладно, я поняла! Я сделаю! /

– Спасибо.

Эхо размял забившиеся от долгого пути ноги и снова рванул вперед. Парень бежал что есть силы, попутно нагружая свой сетевой модуль всевозможными запросами, которые мало того, что тратили вычислительные мощности его собственного мозга, так еще и огромным потоком скачивались из сети.

Физика, химия, высшая математика, Эхо ногами считал ступени и переходы, а головой алгоритмы и дифференциалы. Совмещать все действия было трудно, но шанс, что в конце концов все получится, был велик. Карты уровней, карты подуровней, маршруты перемещения, все это сгружалось в память, перегревая мозг. Кровь капала из-под шлема, но это была часть плана.

С каждым шагом, с каждым скачанным терабайтом информации Эхо все чаще спотыкался, разбрасывая вокруг землю и засохшую кровь, что забились под броню на уровне ниже. Чем больше парень продвигался, тем чаще ему казалось, что он слышит отзвуки той войны над своей головой. Сердце колотилось так сильно, что, проталкивая кровь к опухшему мозгу, попутно ударяло и в перепонки.

Часы летели как обезумевшие и таймер на руке приближался к заветной отметке, очередные заросли бетона и толпы роботов строителей остались за спиной, а впереди замаячило заветное здание.

– Эхо! Я все! – вышла на связь по незащищенному каналу Мира.

– Я тоже, – еле дыша ответил юноша. – Давай попробуем через сетевой модуль. В обход высокопотоковому маршрутизатору.

– Да, – девушка уже знала на что нацелен Эхо. – Принимай передачу.

Залитые кровью веки опустились и вновь поднялись, отразив совершенно другую картину мира.

– Это…

– Это город в котором я жила. Ты просил что-то серьезное и тяжелое, вот, он был заготовлен у меня еще давно, осталось только проработать модели людей.

Голубое небо над головой, светлые улицы, мельтешащие по всюду роботы уборщики и обслуживающие машины. Город, в котором люди ведут праздное существование. Билборды на зданиях крутят рекламу красивых мест, которые стоит посетить, а птицы кружат над зелеными насаждениями парков. Вода в маленьких озерах отражает небо. А на этом самом небе – тонкие белые полосы оставляли самолеты, что курсировали в пределах уровня, перевозя счастливых людей. Эхо посмотрел вниз.

– Мы на крыше? Почему не внизу? – Эхо пытался использовать приближение своих глаз, но тут оно не работало, оставляя все таким, какое есть.

– Тогда ты не увидишь всего великолепия. Смотри!

Из самого дальнего уголка этажа, тонким градиентом, небо начало менять свой цвет. Оно становилось сначала светлее, потом перетекало в персиковый, пока не окрасилось в почти что оранжевый цвет. Тени от зданий и техники начали вырисовываться четче, то удлиняясь, то расплываясь от света. Свет играл на листьях деревьев и воде, перемешивая краски, и давая совершенно новые цвета.

Люди внизу смотрели на небо, что меняет цвет и улыбались. Видеть красоту, вот что они считали важным. Эхо тоже смотрел на эту красоту, но не видел, не чувствовал, он сравнивал с тем что есть и только удивлялся тому, как все сейчас плохо.

– Как только ты смиришься с тем, что есть – ты увидишь истинную красоту того, что сейчас перед тобой. Хватит думать о настоящем, побудь здесь, в этом моменте.

– Я пытаюсь. Но я ожидал комнату с тысячами проработанных до мельчайших деталей шаров, а не это. Я хотел, чтоб ты перегрузила свой и мой модули. А ты… Прости.

– Это ты прости. Я просто хотела тебе это показать. И я не вовремя. Ты спешишь, а тут спешить не нужно.

– Эххх, – юноша трясущимися руками стянул с себя шлем, показав старому дивному миру свои окровавленные глаза и красные ручьи, что уходили глубоко под воротник. – Так и быть, я попробую еще раз.

Эхо сел, облокотившись на стену вентиляционного канала здания. Рука скользнула, чтобы вытереть с носа надоедливую каплю крови, но только больше размазала краску, оставив багровый след на всей щеке.

Если бы не прямая трансляция в зрительные отделы мозга, то окровавленные глаза накладывали бы уродливый фильтр печальной реальности, но Эхо смотрел не моргая, пытаясь отстраниться от того, что он видел пару секунд назад. Этот мир и вправду был красивый.

Небо темнело и в городе один за другим начали загораться фонари. Роботы в воздухе тоже включили маячки и все это вперемешку давало чудесную картину настоящей жизни. Тут все двигалось, шумело, слышны были звуки работы магнитных подушек на технике. Визг раритетного колеса с резиновой покрышкой.

Гул реактивных двигателей самолетов с огромным опозданием доносился до ушей, от чего Эхо не сразу мог поймать в поле зрения причудливую технику. Сейчас такая стальная птица явно зацепилась бы за заросли домов.

Громкий лай заставил парня подняться и вновь подойти к краю крыши. Внизу, бегая на четвереньках, прыгало и шумело маленькое пушистое животное, а рядом с ним такое же, только больше. Люди на длинных лямках волоклись за зверями в парк, где озеро отражало немного иной цвет неба, нежели то, что был над головой Эхо.

– Вниз?

– Ага…

От такого резкого перемещения Эхо начало подташнивать, но вот он внизу, стоит своими грязными ботинками на чистом, почти что блестящем камне мостовой. Вокруг него светились вывески магазинов, окна в домах, техника. Столько цветов даже в кромешной темноте…

– Люди… Они и вправду так выглядели?

– Да. Вот, посмотри на меня!

Эхо обернулся, и его болезненная улыбка расползлась по лицу. Мира стояла в своем лучшем образе. Волосы, заплетенные причудливыми узорами, цветы, что красовались то тут, то там среди густых локонов. Просторное платье, что раздувалось на ветру, оголяя колени. Платье было таким легким, что еще чуть-чуть – просвечивало бы все, что было под ним, но как Эхо не напрягался – лазейки в коде этого города не было.

– Твои очки…

– Я в линзах. Это вместо очков.

Эхо впервые видел миру такой. Такой красивой. Черты лица без очков казались совсем другими, а ясные глаза блестели сильнее обычного. Он вдруг вспомнил, как девушка пыталась примерить другой аватар.

– Это точно ты?

– Да. А что, не вериться?

– Прости, просто очень большая разница с той Мирой, которую я вижу обычно.

– Ты наконец-то забыл про то, что спешишь. Я рада.

– Ах да!

– Нет! Прекрати! Подойди сюда, – Мира протянула руку.

Эхо сделал пару шагов вперед, с тревогой оглядываясь по сторонам, боясь столкнуться с какой-либо из проекций. Он вытянул свою руку, и только посмотрев на картину со стороны начал судорожно хохотать.

Посреди мостовой стояла девушка в изящном платье, подсвеченная фонарем, что висели над ней. Из тени напротив тянулась грязная черная рука в задубевшей от старости перчатке. Грязь вперемешку с кровью забилась глубоко между нитями ткани, превращая одежду Эхо в нечто уродливое и смердящее. Кровь, грязь, пыль, из этого сейчас состоял юноша. Даже внутри него были только кровь грязь и пыль. Мира лишь на мгновение могла это разбавить, однако Эхо всем сердцем считал, что как только они будут вместе – все измениться, и девушка вытеснит все уродливое, что накопилось в нем. Они будут идти в красивые места, а он по пути будет защищать ее от опасностей современного мира. Такой была его мечта. Быть героем, что защищает свою королеву.

Чумазый рыцарь, в доспехах из времени и чужой смерти, стоял напротив красавицы в воздушном платье не в силах подать ей руку. Вдруг стало страшно, что как только он коснется Миры – все закончится.

– Да как же ты долго! – Мира схватила Эхо за грязную руку и дернула на свет. В ту же секунду аватар парня сменился на чистого опрятного юношу, стоящего со своей спутницей в костюме, что был под стать ситуации.

– Это я? – разглядывал Эхо свои наглаженные брюки и шелковую рубашку, что сияла отблесками света фонарей.

– Да. Таким бы ты был тогда. Приличным юношей.

– Это…

– Наклонись ко мне.

– Зачем?

– Эхо! Не веди себя как ребенок! – Мира положила руки на шею парня, притягивая его к земле.

Эхо приготовился к поцелую и закрыл свои уставшие глаза.

– Как бы трудно ни было дальше, я хочу, чтобы ты набрался смелости и терпения, – девушка вопреки ожиданиям Эхо аккуратно поцеловала его в лоб. В этот поцелуй она вложила больше всего вычислительных мощностей своего мозга, до мельчайших деталей воссоздав ощущение прикосновения губ.

Эхо этого даже не заметил.

– Трудно? Дальше? – парень сделал шаг назад, испуганно глядя в глаза спутнице. – Это же конец? Финал! Мы встретимся и дальше будет только хорошее! Или ты опять выбрала время для откровений?

– Да, я должна тебе кое-что…

– Да блядь! – парень развел руками, расталкивая пустоту. – Почему ты не могла сказать это все сразу?

– Эхо, не пере…

– Я каждый раз вытягиваю из тебя важную информацию!

– Я…

– Я буду готов! Я вечность шел к этому! Я ищу тебя уже вечность, с самого первого раза, как увидел настоящую тебя я думал только об этом моменте.

– Эхо, это важно! Послушай…

– Да я понимаю, что первые пол сотни лет мы почти не общались, но дальше… – Эхо моргнул и снова почувствовал кровь, что терлась под веками. Вокруг был серый уродливый город, а Мира, по своему обыкновению, выпала из сети, перегрузив свой собственный модуль.

Настройки поддержания жизни были отключены от общей сети и тяжелое тело стало совсем неподъемным. Эхо вызвал консоль строительства и взаимодействия с машинами и сделал запрос на загрузку всех трехмерных моделей города, что стоят в форме бетона на данный момент.

Полоса загрузки поползла, медленно отрываясь от начала строчки, а боль в голове стала такой сильной, что Эхо упал на колени. Снова ад, будто и не было того прекрасного мгновения в старом мире, в котором они с Мирой держались за руки. Эхо коснулся лба и только сейчас понял, каким же реальным был тот поцелуй.

Сетевой интерфейс начал дергаться и погас. Вторая сетчатка больше не транслировала ничего, остались лишь родные глаза, залитые красной пеленой. Эхо неуклюже поднялся с колен и побрел к светящемуся зданию.

Каждый шаг давался с трудом, но парень мерил не шаги, а приблизительные метры, которые оставались до строения. Сознание ускользало из измученного мозга, а вот тело продолжало идти, пока не уткнулось в железную стену. Эхо приложил руку и побрел вокруг, наощупь пытаясь определить где же здесь вход. Глаза ничего не видели, но без поддержки сети они в таких условиях были, в принципе, не очень-то и полезны. Эхо нащупал прорезь, потом пару петель, а потом и длинную ручку, за которую открывалась тяжелая стальная дверь.

Рука потянула дверь на себя, но безрезультатно. Сильнее. Потом еще сильнее. Пара рывков и железная перекладина оторвалась от двери, лишив парня шансов нормально попасть внутрь. Эхо не знал, как скоро восстановиться его сетевой модуль и начал паниковать.

Юноша колотил дверь с такой силой, что грохот разлетался по уровню тяжелым эхо. Рука зацепилась за край двери и пальцы почувствовали узкую щель, в которую помещались лишь верхние фаланги. Эхо ни на секунду не раздумывая вцепился в эту щель, вдавливая пальцы глубже, отрывая ногти даже через ткань перчаток.

Колено уперлось в косяк и остатки сил отогнули стальное полотно двери, ровно настолько, чтобы парень на четвереньках мог пробраться внутрь. Эхо тяжело выдохнул, осознавая то, какой большой шаг он только что проделал. Однако вкуса победы не было. Был лишь вопрос: почему это здание не отдалялось от самого Эхо больше чем на семьдесят два часа. Ведь связи между ними нет никакой?

Эхо догадывался. Он всеми силами пытался найти другие варианты, и пока лишь лениво перебирал ногами на встречу знакомому свету.

Истекая кровью, совсем обессиливший и обезумевший парень вывалился в большой коридор, что кольцом окружал комнату, к которой он так стремился. Всюду были расставлены столики, стояли кружки и лежали разные газеты и книги. Тут он уже бывал.

Сидевшие за столами единицы контроля сети невольно кинули взгляд на новичка, но ничего не предприняли. Теперь еще один короткий коридор, и она будет там.

– Эхо, подожди, когда модуль восстановится. Пусть твое тело придет в порядок. Коридор отрезан от сетевого пространства. Дальше машины не будут иметь такой силы как раньше, – Мира на удивление быстро пришла в себя.

Эхо сделал уверенный шаг внутрь. Полностью проигнорировав слова девушки.

Все на своих местах

– Здравствуй, юноша, – голос доносился изнутри головы, будучи запрятанным в самые недра сознания.

– Император… Я уж думал, что Вы не появитесь, – без особого удивления ответил Эхо.

– Не планировал. Но таковы обстоятельства.

– Зря вы это все. Оставались бы внутри до самого конца, смотрели бы на новый мир. Жили бы.

– Не обольщайся, я лишь маленькая часть сознания, что успела просочиться в тебя в последний момент. Не велика будет потеря.

Эхо остановился, боясь прервать натянутый диалог.

– Мальчик мой, я хотел сказать тебе, что девушка эта – не та…

– Я знаю. Вы зря за меня переживали, Император, – парень с досадой склонил голову. – Но я не мог дать Вам понять. Простите меня. И за этот раз и за прошлый.

– Да брось. Это дело минувших дней. В общем-то я, наверное, просто хотел попрощаться с тобой, – голос дрожал, ни на секунду не скрывая страх перед своим неизбежным концом. – Не держи на меня зла.

– Не держу…

Сетевой модуль вновь начал функционировать, восстановившись от безумия, что было совсем недавно. Вместе с модулем заработал и внутренний фаерволл, а вместе с ним и система защиты. Маленькое зернышко памяти человека, что долгие годы существовал внутри Эхо, выдало себя системе, сорвав пелену многократного шифрования данных.

Эхо почувствовал, что ничтожно маленькая крупица внутри него была безвозвратно утеряна. Удалена, как инородный объект.

В темноте коридора, изолированного от внешнего мира, юноша стоял, отдавая минуту своего молчания старому знакомому, чьи помыслы на деле оказались куда чище, чем у всех, с кем встречался Эхо. Сейчас все вставало на свои места. Каждый шаг от рождения и до этого момента имел другую цель, и совершенно иную движущую силу. Эхо всегда ошибался. Он начал ошибаться еще до своего рождения, и каждый сантиметр пути в его жизни был проделан не в ту сторону, которую нужно.

Холодная дверь скользнула влево, впуская парня в маленькую круглую комнату, в центре которой стояла стойка терминала защищенного доступа. Стойка функционировала, с трудом преодолевая светом своих кнопок и экранов слой застоявшейся пыли. Провода выходили из порта передачи данных спускаясь на пол. К старому высохшему телу. Скелету, обтянутому кожей и сгнившими вещами.

Конечности от времени уже давно отделились от своих суставов. Волосы сползли или осыпались на железный пол. Скелет смотрел на Эхо своими пустыми глазницами, пристально, не моргая. Очки свалились с лица, перекосившись и помутнев. Единственное, что не потеряло свой вид за много лет, так это провода, подключенные к интерфейсу на черепе. Это точно была Мира. Именно такой она рисовала себя во всех своих мирах

Глаза Эхо не могли просканировать тело, ведь пространство было отрезано от сети, а значит и Мира должна молчать, не в силах дать ответ парню.

С трудом двигаясь вперед Эхо даже не вздрогнул, когда дверь с грохотом захлопнулась. Вблизи высушенный труп казался еще уродливее, но парень собрался с мыслями и поднял тяжелый ботинок вверх. Зубастой подошвой он придавил хрупкий ослабший череп к полу так сильно, что кости начали трескаться.

– Я смотрел на свой разрушенный дом и думал: как так? – голос парня дрожал, так же сильно, как и тело. – Как это вышло? В какой момент все пошло таким путем? И вот только сейчас по-настоящему понял. Осознал.

Нога чуть ослабила давление и вес переместился на вторую. Ни единого символа в потухших глазах. И тишина в голове парня заставили его чуть ли не кричать, чтобы докричаться до трупа.

– Да, мир иллюзий! Да, мы жили во лжи! Да, я был счастлив, жил беззаботно! – крупные слезы начали выгонять засохшую кровь из раздраженных глаз. – Я всегда думал, что это я виноват. Я винил себя, пусть и не хотел винить. Я прожил с этим грузом столько лет, сколько и представить себе не мог.

Дыхание сбивалось то ли от того, что Эхо перестал следить за машинами в крови, то ли от волнения.

– Я каждый день по привычке повторял себе, что хочу жить. Ради чего? Ради бесконечного пути, или ради высушенного трупа? Прости, я отвлекся, – Эхо вытер слезы и белый оскал зубов блеснул во мраке. – Теперь я понял, что это была ты. С самого моего рождения и до сегодняшнего дня ты была рядом. Даже до этого, ты была рядом. С моей матерью, с Тавром, с тем стариком инженером, что скрывал своих людей веками, а потом просто заманил меня в ловушку, пожертвовав всеми. Ради чего? Что ты ему пообещала? Что ты обещала матери, Тавру? Какова цена всех их жизней?

Глубокий вдох и такой же протяжный выдох принесли песчинку спокойствия в океан ненависти и отчаяния.

– Ты… Я… Я понял, что ты изменила мой сетевой модуль еще в утробе матери, отрезав меня от сети моего предка. Подговорила Тавра настроить меня против моего родного мира. Открыла мне путь в твой мир, где я уж точно буду жить на твоих условиях и по твоему велению.

Нога соскользнула с черепа, содрав кусок высохшей кожи. Парень неуклюже приземлился, чуть не упав от бессилия.

– Я готовился к этому моменту. Представлял, как мы встретимся, – решимость в голосе заставила звук идти четче и ровнее. – Как только я авторизовался – я сдал экзамен на квалификацию сетевого инженера. Хотел обрадовать тебя, что я тоже сетевой инженер. Вот только права доступа сетевого инженера позволяют сканировать объекты, не предназначенные для внимания обычных пользователей сети. Ты ведь не хочешь объяснить мне, почему мы в тюрьме?

Грязные перчатки упали на пол, пару раз кувыркнувшись в воздухе.

– Тогда я сам.

Эхо вызвал консоль камеры заключения. Серые буквы голограммы висели в воздухе, вырисовывая постановление высшей инстанции.

– Мира. Сетевой инженер высшего класса, работавший под псевдонимом «Трусиха». Тебя осудили за преступления против человечества. Не было у тебя ни отца, ни родных, как ты мне тогда говорила. Даже друзей не было. Все данные ты удобно спрятала, наложив на них гриф секретности, чтобы ни один из тех, кто идет тебя спасать не наткнулся на неудобную для них информацию. Верно, Трусиха? Тебя заперли в аду одного единственного терминала, но ты не инженер высшего класса, если не найдешь лазейку. И ты нашла. Мало того – ты ковыряла убежища владельцев больших физических пространств в поиске чистого ДНК.

Эхо улыбнулся, поражаясь абсурдности происходящего.

– Тебе ведь не спасение было нужно, а тело. Тело человека, что способно вновь пользоваться сетью. Ты хотела уйти отсюда живыми здоровыми ногами. А мои подходят как нельзя лучше. Трудно было найти человека моего вида? Я вот ни одного не встретил за почти что две сотни лет.

Ноги подкосились, и юноша рухнул рядом с телом, оперевшись на терминал.

– Я заметил, что у каждого сетевого инженера была какая-то высокая цель. Не даром праздному существованию эти люди предпочли борьбу. Но я не понимаю твою цель, – Эхо вытер пот со лба. – Ты хочешь править этим разрушенным местом? Ты ведь еще до моего рождения поместила часть себя в мою голову. А потом, когда я ступил во тьму твоего мира ты пришла вновь, вместе с фаерволом, и доделала начатое. Для переноса сознания тело нужно подготовить. Мой предок это знал, как никто другой, и каждый раз постепенно приручал новую оболочку. Так же как ты приручала меня. Ты выдала себя. Минуту назад ты общалась со мной, хоть мой модуль и был отключен.

– Цель, говоришь? – раздался голос девушки. – А какова твоя цель?

– Моя цель… даже не знаю, – Эхо взялся за провода, что поддерживали жизнь в почти умершем мозге.

– Убьешь меня? Вот так? Смелый ход! Уж лучше, блядь, башку раздави, как ты и планировал! Я доверилась тебе! Привела к своему беспомощному телу! А ты поступишь…

Мира не успела договорить. Эхо выдернул самый толстый кабель, отключив поток данных.

– Нет. У меня другая цель.

Эхо задрал пластину брони и аккуратно подключил провод к своему маршрутизатору. Подключил и провалился в темноту, прекрасно понимая, что с телом ему теперь придется расстаться.

Две чашки кофе

– Ты и вправду дурак, Эхо.

– Почему это?

– Ты же понимаешь, что я в любой момент могу забрать твое тело и удалить из него твою личность? Твое сознание.

– Хм.

– Ты только что выдал такую тираду, будто готовился заранее.

– Я иногда думал о таком, но оказался не готов. Прости за ногу на голове. Я просто растерялся.

– Понимаю. Я и сама думала, как ты отреагируешь. Ты первый кто дошел.

– Даже удивительно. Чувствую себя настоящим победителем.

– Поздравляю с победой, Эхо.

– Ага. Кстати, те слова, что я сказал тебе под фонарем. Это правда. Жаль только, что я в итоге облажался. Надо было принять все это со смирением и достоинством.

– Я же говорила… подумай над фразой про смирение. И про мудрость тоже.

В кромешной темноте внезапно загорелся яркий свет. Потом появился шум. Эхо сидел в своей грязной залитой кровью броне у панорамного окна, а за оном сновали люди, отбрасывая длинные тени от последних лучей заходящего солнца.

Мира в этот раз не стала наряжаться. Девушка была в серой тюремной робе, замызганной, пыльной. Словно ее только что подняли с пола и нацепили. Вся эта виртуальная реальность была построена для этого момента. Вот только за столиком сейчас сидели совсем не те, кто должен был.

Эхо и Мира не были наряжены в красивые одежды, не пахли приятным парфюмом, но, как и подобает в таких ситуациях – готовились провести вечность вместе. Почему-то в этой версии реальности Мира решила оставить главных героев такими, какими они дошли до сюда: грязными, уставшими, с тысячами шрамов от долгого пути.

В размашистом окне отражался высокий столик, за которым сидела пара. А на столике, сделанном из витого кованного прутка металла, стояли две маленькие кружки. Белый фарфор был почти прозрачным, показывая всем окружающим, что в кружках налит самый черный кофе, который только можно было найти в этом мире иллюзий. Горячий пар над ними медленно поднимался, но никто так и не осмелился поднять свой кофе и сделать глоток.

И Эхо, и Мира сидели, молча глядя друг на друга, не зная, как правильно начать этот разговор. Юноша придвинул к себе чашку, и, склонив голову, начал ловить отражения своего лица в черном зеркале напитка.

– Зачем ты сюда пришел? – спросила девушка, положив ладони на столик. Рябь побежала по напитку и отражение Эхо исчезло.

– Выпить кофе.

– Так пей.

– Я бы с радостью, но кружка – это маркер. На ней лежит функция перехвата контроля. Если я выпью, то пообщаться уже не получиться.

– Заговорил как инженер. Ну тогда общайся, раз уж не пьешь, – Мира пыталась вести беседу, но все ее естество говорило, что вся ее грубость – лишь защитная реакция.

– Что ты будешь делать дальше?

– Пока не знаю. У меня было так много времени составить планы, но в голову сейчас ничего не идет. Наверное, найду лес и прогуляюсь.

– Говоришь с полной уверенностью, что я отдам тебе тело так просто? – внезапно рядом с юношей появилась официантка и налила сливки из продолговатого кувшина прямо в его кружку. – Ты меня недооценила.

– Решил сменить маркер.

– Нет. Он прежний. Я лишь добавил сливки.

– Блеф?

– Ни в коем случае, – парень макнул грязный палец в напиток и перемешал его. – Я все еще в смятении и не знаю, как вести себя, но я рад, что я тут.

– Разве?

Эхо откинулся на спинку стула. – Да. Мой путь закончится здесь. Как ни крути. Больше не будет всей этой беготни, можно расслабиться. Но есть еще один вопрос: если ты получишь тело, ты восстановишь мир? Вернешь людям шанс на жизнь?

– Ты пытаешься понять за что продаешь свое тело? – Мира придвинула маленькую ложку ближе к Эхо, пытаясь избежать зрелища с грязным пальцем и восхитительным ароматным кофе. – Скажу так: у меня нет цели помогать всем подряд. Но если тебе так проще будет расстаться с телом, то да – я всех спасу и всех выручу.

– Если не ради помощи, то зачем ты подчистила вирус из каждого уголка системы?

– Чтобы добыть тело. Твое или чье-то другое – неважно. Пока программа выкидывала из авторизации – я была обречена.

– Ладно. Я понял. Тогда может о чувствах?

– Давай.

– Ты столько лет была рядом. Какого это было? Знать, что ведешь меня как скот на убой. Ты не привыкла ко мне?

Мира ненадолго задумалась, а после ответила. – Нет. Я приложила очень много усилий, чтобы ты добрался сюда.

Эхо печально улыбался, глядя как за окном мелькают прохожие.

– Что я почувствую, если умру?

– Ничего. Бесконечная пустота и небытие. Ни мыслей, ни звуков, ни образов. Страшно представить.

– Ну да, – парень прищурился от солнца, что показалось между домами. – Такой прекрасный вечер, а разговор как-то не клеится. Даже обидно как-то. Не таким я представлял этот день.

– А каким? Ты думал, что мое тело за миллион с лишним лет останется таким же, как и было прежде? Так не бывает.

– Ну… я надеялся на это. Да мне и любое бы подошло. Даже будь ты старой и сморщенной – я все равно любил бы тебя.

– Ты сказал это…

– Ну так что? Как ты планируешь отнять у меня мое тело? Я ведь могу и сопротивляться.

Все окружение, все люди, звери, все очертания домов в эту секунду устремили свой взор на парня. Жуткие блестящие глаза. Тысячи глаз смотрели на мальчишку, что развалился на стуле. Мира начала действовать. Для нее настоящая борьба только началась.

– Не утруждай себя, – парень придвинулся к столу. – Помни, что обещала всем помочь.

Эхо поднес кружку с кофе к губам и сделал глоток, что горечью просочился в горло.

Темнота перед глазами рассеялась, и юноша понял, что лежит рядом с засохшим трупом своей возлюбленной. Он моментально вскочил на колени и подполз ближе.

– Стой! – он начал вынимать и подключать кабель к своему маршрутизатору трясущимися руками. – Стой, блядь!

– Нет, не так! – в ярости кричал он.

– Я же отдал его! Я не менял маркер! Это точно был маркер перехвата!

– Мира!

– Да стой же ты! – парень подхватил тело, и оно тут же рассыпалось.

– Не вздумай оставлять меня!

– Слышишь?

– Мира!

– Мираж!

– Подключи меня обратно!

– Ты же внутри моей головы! Ответь, чет тебя побери!

– Сука! Сука! – Эхо судорожно колотил руками по полу, даже не заметив, как сломал запястья.

– Я же отдал его! Забирай это долбанное тело!

– Хватит!

– Прошу тебя, Мира…

Юноша уткнулся головой в труп и слезы начали скапливаться под бровями. Дышать от обиды становилось все тяжелее.

– Я же знаю, что ты соврала. Я же знал, что ты не хотела забирать его. Но я готов был отдать. Я отдал! Мира…

– Ты хотела, чтобы я сопротивлялся. А я не стал.

– Ты ведь и это предусмотрела. Знала, что я увижу маркер! Это нечестно! Я же не такой опытный инженер как ты!

– Я просто хотел, чтобы ты была счастлива…

– У тебя же была цель! Ты бы всем помогла, ты же обещала!

– Вот блядь, только не говори, что теперь это должен сделать я!

– Нет.

– Нет! Слышишь! Мира!

– Я же говорил, что ты для меня целая жизнь. Ну зачем ты со мной так? Я не смогу вечность ждать хозяина. Это слишком жестоко!

– Ты опять меня обманула!

Парень распластался на полу и сгреб в охапку засохшие останки. Эхо аккуратно, максимально нежно обнял единственную осязаемую вещь, что принадлежала девушке – ее бездыханное тело.

– Я знаю, что ты меня слышишь. Я найду выход, понимаешь? Я найду другое тело, любой ценой! Я найду скот, что сможет авторизоваться и приведу его сюда! Оторву руки и ноги, если надо, но притащу. Потом все пришьем на место. Ты только подожди.

Парень встрепенулся и вытащил тюремную робу из-под тела. Голова с торчащим из нее проводом аккуратно легла на ткань. Эхо завернул все в узелок и гордо встал, прижав Миру к груди.

– Я найду….

Парень сделал шаг в темный коридор, гремя ботинками и оставляя эхо, что звенело повсюду.

– Ты подожди, я принесу тебя – подключу. Я найду еще такое же место, как у меня было. По любому же еще есть!

Свет перед глазами ярко засиял и Эхо забрел в другой коридор, что окольцовывал камеру заключения. Единицы, что сидели и охраняли своего узника оставили свои дела и уставились на обезумевшего парня.

– Че смотрите? – Эхо опустил одну руку с узелка на груди и вся кровь, что вытекла в процессе проникновения сюда собралась в огромные кровавые нити, что коконом вились вокруг него. – Занимайтесь своими делами!

Единицы оценив происходящее моментально потеряли интерес к персоне Эхо и вернулись к своим газетам. Эхо был им не страшен. Им куда страшнее было выпустить заключенного, но для них сейчас не произошло ничего особенного. Просто безумец со старой засохшей головой бродил по их маленькому дому. Только и всего.

Эхо прижал замотанную в робу голову еще сильнее.

– Я найду… – бормотал он.

– Я доберусь куда угодно.

– Хоть на край света.

– Я дойду…

– Дойду? – остановился он и оперся на тюбинг коридора.

– Да куда я, блядь, дойду без тебя?

Ноги отказались слушаться и Эхо скатился по стене на пол, прижимая к себе Миру.

– Это должно было быть началом нашего пути, а не его долбанным концом!

– Прошу тебя, – он вновь уткнулся в сверток с головой. – Не бросай меня. Не так!

В смирении рождается мудрость

Эхо лежал посреди коридора, обняв круглый сверток. Единицы контроля время от времени вставали из-за своих столиков, прыгали в разрыв пространства, а после с грохотом возвращались сюда. Никому не было дела до парня, что отказывался существовать.

Каждую секунду времени Эхо корил себя за то, что случилось. Он лежал, глядя в потолок и думал о том, что все могло бы быть не так. Думал, что, если бы он не отцепил тогда кабель от терминала – Мира была бы жива. Пусть даже в образе голограммы или голоса в голове.

Мимо пролетали часы. Потом начали проноситься и дни. Эхо оставался на своем месте, без сил и смысла двигаться дальше. Пробовать воскресить труп он не мог, ведь прекрасно понимал, что угасшую жизнь уже не вернуть. Провод, что торчал из свертка, не передавал никакого сигнала, сколько бы Эхо ни пытался его подключить к маршрутизатору.

С каждым днем мир вокруг бежал все быстрее и быстрее. Еда, что приносили себе единицы контроля время от времени пропадала со стола в отсутствии хозяина. Единица видела пропажу, но вместо того, чтобы выпнуть Эхо – шла за другим пайком. Сеть не рассчитывала на нахождение в этом пространстве обычного человека. Вот и единицы не рассматривали варианта конфликта с юношей.

С тех пор как Миры не стало – тюрьма оставалась статичной, привязанной к одному месту. Больше не было ни прыжков, ни перемещений. Лишь бесконечная служба живых тел с электронным разумом, что хранили порядок в нескончаемо большом мире.

Вокруг Эхо стояла невыносимая вонь, он отказывался быть человеком, сколько бы времени не проходило. Так и лежал дни напролет, глядя в потолок. Он одновременно и проклинал себя и пытался найти какое-то смирение в этой ситуации, но ничего не выходило. Сделать шаг вперед парень теперь не мог. Все его мечты сейчас были лишь о том, как вернуть время вспять. Оказаться в том решающем моменте, сделать свой выбор таким же, но… чтобы все было иначе.

– Тебе еще не надоело? – раздался голос, который Эхо уже однажды слышал. Физическая единица контроля подошла вплотную, уперевшись носками своих ботинок в плечо парню. – Долго еще ты будешь тут сидеть?

– Отстать. Какое тебе дело? – Эхо вдруг закашлялся от столь долгого молчания. – Ты вообще должен меня игнорировать, у тебя алгоритм работы такой!

– Та прав, – единица отвернулась и села за свой столик. Мятая газета с выцветшими буквами расправилась перед его шлемом и статично замерла.

Время новь ускорило свой бег. Дни, месяцы, все смешалось в одну кучу. Эхо лежал так долго, что в конечном счете даже перестал думать.

Окно управления организмом было переключено в режим ручного управления.

– Я не хочу жить… – раздался хриплый голос обессилившего от голода Эхо.

Единица положила свою газету спустя очень долгое время и не вставая со своего стула сняла шлем. – То есть, вместо вечного поиска смирения и мудрости ты предпочел сдаться.

– Иди нахрен, понял? – кашлял Эхо, лежа на боку и обнимая мертвую голову. – Я смирился! Это и есть моя долбаная мудрость. Мудрость ничего не делать.

– Так вот к чему она тебя подвела. Чтож… свой выбор ты сделал. Ее выбор ты игнорируешь.

Эхо молчал. Его не задевали слова и вступать в дискуссию он был не намерен.

– Я видел, что произошло, – продолжала единица контроля, что уже однажды отчитывала юношу за халатное отношение к своей собственной крови. – Ты хотел обменять свое тело на спасение мира. Всего мира. Она оставила это право тебе. Так я это вижу. Так может займешься уже? Ты четыре года лежишь и не двигаешься. Смердишь как дохлое животное.

– Отстань! Я и есть дохлое животное! Дай мне дождаться конца! – Эхо с трудом перевернулся на другой бок, лишь бы не видеть ноги своего собеседника. – Умоляю тебя, прекрати говорить со мной. Ты мешаешь мне слушать ее.

– Ее голоса уже давно нет.

– Да знаю я! Но если он появиться, а я прослушаю его из-за тебя, я все тут разнесу.

– У тебя уже нет сил сражаться. Ты ведь только что сдался.

– Насрать…

Молчание вновь повисло в воздухе, а Эхо прижал сверток еще сильнее к своей груди. Его путеводный свет погас. Он не знал куда двигаться дальше, лишь продолжал бормотать что-то невнятное, пытаясь услышать в голове голос, которого нет.

Еще пара лет и все закончится. Пара лет такой пустяк, по сравнению с тем, сколько Эхо шел к этому моменту. Иногда сердце прерывисто билось и в глазах появлялась темнота, что заслоняла собой даже символы второй сетчатки. В эти моменты Эхо испытывал страх, вперемешку с блаженством от того, что этот ад от него наконец уйдет. Чувство вины заставляло его до конца терпеть все происходящее, наказывая себя за содеянное.

Хлопки перемещая через пространство ритмично грохотали в помещении. Единицы приходили и уходили. Иногда ушедший уже не возвращался и на его месте появлялось голое тело. Тело обрастало новым комплектом брони и шлемом, сидело за столиком предшественника и выполняло все те же функции. Пока в мире были оболочки – сеть отправляла их сюда по востребованию. Где-то в этом мире люди сопротивляются, пытаются противостоять системе, давая отпор закону и порядку. Эхо это не волновало. Он смиренно лежал и ждал. Долго ждал.

В освещенном зале, в котором находились оболочки, заполненные цифровыми алгоритмами, не было ничего. Ни экранов, ни панелей управления. Комнат с кроватями и диванами тоже не было. Был пищепровод и водопровод, который соединялся с тем, что был установлен на уровне пребывания тюрьмы. Газеты и книги всегда были одни и те же, открытыми на все тех же страницах. Одним словом – будка охранника, который влачит свое существование и существует неразрывно с тем местом в котором находится.

Спящего Эхо растолкал тяжелый ботинок. Над ним стояла темная тень и через мутные глаза было трудно отличать одну единицу контроля от другой.

– Уважаемый пользователь. Зафиксирована попытка входа в сеть с тем же идентификатором. Предъявите пожалуйста лицензию.

– А… Это не ты. Другой. Иди к черту! – Эхо вновь отвернулся от собеседника.

– Уважаемый пользователь. Зафиксирована попытка входа в сеть с тем же идентификатором. Предъявите пожалуйста лицензию. В противном случае будут наложены ограничения на вашу деятельность, а ваша авторизация будет прекращена.

– Ты че, не понял? Отстань!

– Ноль-семь, передача полномочий. Прерогатива перекладывается на физическую единицу контроля сети под номером ноль-один, – знакомый силуэт подобрался к единице и похлопал ее по плечу. Оболочка, что предпочитала снимать свой шлем вновь нависла над юношей.

– Так у тебя и имя есть. Нольпервый, да? – Эхо чуть повернулся обратно.

– Можешь называть меня и так. Предъяви лицензию. Это важно.

– Да забирай, задолбали уже, – парень вынул из-под брони грязную карточку. – Че вам от меня надо? Дай сдохнуть самой поганой смертью уже наконец.

– Так шел бы отсюда и подох. Че лежишь то?

– Я не знаю куда идти, – Эхо вдруг задумался. – И мне лень.

– Подтверждено, – Нольпервый положил карточку под нагрудную платину Эхо и развернулся, раскаляя пространство вокруг себя для прыжка.

За мгновение до переходя за спиной Нольпервого выросла грязная смердящая фигура Эхо. Стоило только половине единицы скрыться в разрыве, как юноша ухватился за него и рванул в пропасть вместе с ним.

Сумасшедшая перегрузка сдавила Эхо со всех сторон. Но как бы не пыталось разорвать его пространство – он не выпустил из рук сверток. Темнота, вспышки нервных окончаний в мозгу. Чудовищный фейерверк вновь повторялся. Тошнота подступала к горлу и Эхо усмехнулся от мысли, которая пронеслась в его голове: «Что если я наблюю между измерениями?»

Узнать ответ Эхо не успел. Лишь вывалился следом за Нольпервым в ярко освещенную комнату, огороженную толстым стеклом по периметру.

Парень отпрыгнул от единицы, боясь, что его руки вновь будут сломаны, и в этот раз успел. Нольпервый, не испытывая таких перегрузок уже замахнулся, чтобы оттолкнуть Эхо.

Спиной парень почувствовал пристальный взгляд, полный страха. Глаза начали бегать по комнате в надежде просканировать пространство, но модуль вновь был перегружен и мыслить приходилось самому.

Тяжелые пулеметы висели под потолком, и пристально смотрели своими лазерными глазами на вырвавшихся из разрыва существ. Эхо заприметил людей, что отгородились от комнаты, словно ожидая появления единицы контроля.

– Подождите! – Эхо вскинул руки вверх, не отпуская сверток. Попытка остановить людей, заманивших Нольпервого в ловушку, казалась глупой, особенно после того, как Эхо вырвало на чистый пол, стоило ему только сделать резкое движение. – Простите, прыжки через пространство даются мне с трудом.

– Предъявите вашу лицензию, – раздался голос за спиной юноши.

Эхо развернулся и увидел, как Нольпервый стоит над пеленальным столиком, рядом с сетевым терминалом. Толстыми проводами к терминалу был прикован младенец, что весело гукал, глядя на страшную скорлупу шлема собеседника.

– Вот ты, блядь, сейчас серьезно? – обратился к Нольпервому заросший волосами на лице Эхо, которые в свете комнаты начали бросаться в глаза даже ему самому. – Он же тебе не ответит!

– Тогда придется принять меры.

– Нольпервый, завязывай. Я еще при нашей первой встрече понял, что ты обзавелся своим сознанием. Сколько на это ушло времени?

– Полтора миллиона лет.

– Это был риторический вопрос. Ты сам-то не понимаешь, что тебя заманили в ловушку?

– Я уйду отсюда быстрее, чем ты думаешь. Мне нечего бояться.

– Ээээй! – крикнул Эхо через стекло, одновременно разминая затекшие конечности. – Не стреляйте!

Парень подошел к одному автоматическому пулемету, при том, не спуская глаз со второго. Один прыжок и схваченное за кончик дуло загнулось вниз, словно сделанное из пластилина. На второй турели щелкнул предохранитель, но к этому моменту она уже была срезана со своего кронштейна тонкой нитью крови и летела навстречу кафельному полу. Очень знакомому кафельному полу.

– Вот так хоть поговорить успеем. А то оборванные диалоги мне уже надоели.

Эхо сразу приметил то, что место выглядит знакомым. Пока Нольпервый ждал, уважая просьбу ожившего Эхо, сам парень подошел к толстой стальной двери.

Рука ухватилась за край и отогнула лист стали внутрь, создавая щель, через которую Эхо смог разглядеть сидевших.

– Ботул? Ботул! Это же вы! Это я, Эхо! – парень наигранно улыбнулся, пытаясь казаться доброжелательным. – Все еще балуетесь с моей кровью?

– Эхо… Господин Эхо? – старик встал из-за своего стула. – Но как? Вы живы?

– Это спорный вопрос. Слушай, создай по-быстрому из моего ДНК еще один кусок мяса, а то у того парня алгоритмы чешутся, – Эхо крутил просунутой в щель рукой, подгоняя старика.

– Что ты задумал? – спросил Нольпервый.

За считанные секунды в комнату опустилась установка по печати тканей. Маленький кусок мяса начал разрастаться и вскоре пульсации дали понять, что нервные окончания заработали.

Эхо взял окровавленный кусок мяса, который по всей видимости только и делал, что испытывал боль, и протянул его единице контроля.

– Вот твой нарушитель. Жив по всем параметрам.

– Нет, вот мой, – Нольпервый указал на младенца. – Система просит наказать нарушителя.

Не желая спорить Эхо положил кровавый кусок на столик рядом с младенцем и отошел к двери.

– Слыш, старик, – обратился он через щель к Ботулу. – На вот это. Создай из этого человека. Я взамен сделаю все, что ты попросишь.

Эхо сунул сверток в образовавшуюся щель и принялся ждать решения Нольпервого. Вопрос личности, вопрос недавно родившемуся сознанию был задан. Другой представитель системы не задумался бы, но этот был самым старым и опытным.

В этот момент Эхо вдруг осознал, что фраза «Сознание не может существовать без мозга» работает и в другом направлении. Если поместить заготовку сознания в мозг, то с некоторой долей вероятности, мозг сделает свое дело. Нольпервый был тому подтверждением. Существуя бесконечно долго в его голове зародилась мысль. Потом вторая. В конечном итоге Нольпервый снял свой шлем и посмотрел на мир живыми глазами. Именно поэтому он подошел тогда к Эхо, именно поэтому он всегда пытался завести разговор. Бесконечное одиночество в окружении пустышек было для него таким тяжелым.

Нольпервый знал, что попадет в ловушку, но желание выручить своего первого выжившего собеседника, поднять Эхо на ноги, не давало ему покоя.

– Тяжело тебе… Ты обязан подчиниться системе, даже имея свое мнение…

– Господин Эхо! Тут накопитель данных! Что с ним делать.

– Что? – Эхо одним движением вырвал стальную дверь и влетел в комнату, заставив находившихся там людей подпрыгнуть в ужасе. Безумные глаза вновь загорелись в темноте, анализируя информацию через восстановленный модуль. – Живо дал сюда!

Из стеклянной комнаты раздался вой раскаленного пространства и громкий хлопок перемещения. Все это было не важно, сейчас Эхо сжимал в руках накопитель, совсем не слыша, что за спиной заплакал ребенок. По странному стечению обстоятельств именно в этот день три разные стороны сделали для себя очень важный выбор.

Ботул повторил эксперимент. Эхо встал на ноги. Нольпервый сохранил жизнь.

Ребенок и последний инженер.

– Это запись, Эхо. Мой прощальный подарок. Или просто прощание. Я не знаю… – Мира стояла посреди своей комнаты, в доме, в котором она жила когда-то давно. – Что бы ни случилось дальше, я хочу высказаться напоследок. То, как ты только что поступил – не входило в мои планы…

– Это было уже очень давно. Если бы не старик, то я и накопитель бы никогда не нашел, – мыслил вслух Эхо, перебивая голос девушки, сидящей с ним за одним столом.

– … и когда ты взял маркер, искренне веря, что отдаешь свое тело – я поняла, что все сделала неправильно, – Темные волосы блестели, ловя свет из окна, а на теле не было ни одного признака смерти. – Если бы я рассказала сразу… Но я не хотела. Я и вправду планировала забрать твое тело себе. И первую сотню лет все было именно так. А ты как чувствовал…

– Ага… чувствовал…

– … и как только я дала слабину – мы начали сближаться. Но мне было стыдно и больно говорить тебе правду. И я терпела.

Заросший щетиной и волосами Эхо сидел, не отводя взгляда от образа Миры. Он сопровождал ее глазами в каждую секунду времени, пытаясь насладиться моментом. Девушка его не видела. Ее вообще тут не было. Это все просто запись с удобным подключением зрителя.

– Я терпела каждый день, не в силах представить, как ты отреагируешь на правду. Я знала, что ты не глупый и однажды все поймешь, но тянула до последнего, в надежде, что найду в себе силы… или, что мне не придется с тобой говорить.

– И дотянула до конца… – Хором произнесли фразу двое.

– Все что я могла – это… Я не ожидала что ты так отреагируешь. Я… Мне стало страшно… И все что я могла сделать – это та жалкая клоунада с двумя чашками кофе. Хотела, чтобы ты меня возненавидел, что ли. Ну или хотя бы не испытывал сожалений о том, что расправился со мной…

– Дура…

– … и ты выбрал меня. Выбрал свою смерть.

– Конечно я выбрал тебя. А как ты думала? – Эхо умудрился вставить слово в секундную паузу. Он всеми силами пытался представить, что ведет диалог с Мирой. Снова.

– И вот ты сидишь над моим трупом и истошно орешь, а я трачу свои последние силы на эту запись. Мое восприятие отдаляется от меня и с каждой секундой все труднее собирать из букв слова, но я закончу свою мысль, – Девушка поставила на стол две кружки кофе, и придвинула одну из них Эхо. – Я только сейчас поняла, как все это для тебя тяжело. Я рассчитывала на другой исход, но как ты знаешь – не все идет по намеченному курсу.

– Знаю, – Эхо притронулся к кружке и чуть ее не уронил. – Интерактивная?

– Я знаю, что у тебя сейчас в голове прокручиваются все возможные варианты, но! Не вздумай красть чужое тело! Не вздумай создавать мне оболочку! Не вздумай умирать!

– Ага… щас…

– Ничего из этого не принесет тебе счастья. Абсолютно ничего. Пройдет еще пара минут и меня не станет. Смерть есть смерть, Эхо. Из мертвой головы не переселить личность. Сколько бы оболочек ты ни создал, сколько бы тел ты не привел, итог один – меня больше нет. Я лишь хочу сказать тебе, чтобы ты жил дальше. Ведь у тебя еще столько дел…

Эхо отхлебнул горький напиток. – Не так я хотел попить с тобой кофе.

– …сам просил меня спасти мир, но… Я не тот человек, который сделает это правильно. Ты добрый и честный, тебе эта роль подходит куда больше. – Мира неуклюже подняла кружку трясущейся рукой. Было видно, как трудно ей было оставаться в сознании. – Это прозвучит жестоко, но я намного старше тебя и опытнее, так что и право принимать тяжелые решения на мне. Я люблю тебя Эхо. И что бы ты ни выбрал – я выбрала тебя. Прошу тебя, живи! Ты ведь всегда говорил, как сильно хочешь жить…

– После такого жить хочется еще меньше, – Ухмыльнулся парень, даже не заметив, как слезы начали капать в кружку, разбивая в ней его собственное уродливое отражение.

– Глупо заканчивать исповедь так, но это конец Эхо. Прощай. И береги себя.

Девушка закончила говорить и замолчала. Начался долгий цикл посиделок с кофе. Мертвая Мира смотрела на Эхо удивительно живыми глазами, время от времени поднимая кружку с кофе, который никак не заканчивался. Тут всегда день. Всегда две кружки кофе. Мира останется тут навечно в образе безмолвной куклы и для Эхо это стало невыносимой болью. Вместо прощания, которое должно было принести ему облегчение, он вновь прочувствовал то, от чего так хотел избавиться.

Еще несколько часов Эхо просидел, не желая расставаться с возлюбленной, что так жестоко напомнила о себе, но его собственное тело начало подавать признаки невыносимой усталости и парень вызвал консоль выхода из воспроизведения.

– Господин Эхо, вы открыли глаза, – Ботул суетился вокруг рухнувшего на пол стеклянной комнаты Эхо.

– Почему ты еще жив старик? Столько лет прошло.

– Это все ваша кровь, Господин. Ваши машины совместимы с любым организмом. Вот и помогают держаться на плаву.

– Как смелости то хватило?

– Я умирал, а умирать совсем не хотелось! – Рассмеялся старик.

Юноша, кряхтя от усталости поднялся на ноги, и медленным шагом направился к лестнице. Сканер показывал, что именно там выход. Ботул, семеня шагами, последовал за парнем.

– А вы почти не изменились, Господин Эхо. Обросли волосами немного и…

– И воняю. Знаю я.

– Простите… А куда, мы собственно идем?

Тускло освещенный лестничный пролет заставил Эхо вновь поднимать ноги выше, карабкаясь вверх. Как же давно он не двигался вверх. Да и вниз он тоже давно не двигался. Для него мир все еще стоял в мертвой точке.

– Наверх, в город.

– Так нет там города, Господин Эхо. Все уничтожено много лет назад. Там теперь только строители беснуются, возводя все новые и новые лабиринты.

Эхо игнорировал слова старика. Ему совсем было не интересно то, что его ждет там. Накопитель данных, подключенный к маршрутизатору моргал синим диодом, который то и дело бросался парню в глаза. Такое скупое прощание не прошло для него бесследно.

Тяжелая железная дверь открылась, стоило только навалиться на нее плечом. Эхо ожидал такого зрелища. В этом прекрасном, некогда, месте больше не было неба. Лишь бетон, уродливыми слоями наложенный сам на себя.

Робот строитель мелькнул мимо, и Эхо тут же обратил на него внимание. – А ну стоять!

Машина замерла в ожидании. Ботул замер вместе с ней.

– Подойди! – Эхо подманил робота к себе.

Большая машина, с трудом протискивалась в щели между зданиями. Гул двигателей становился невыносимым, но Эхо стоял уверенно. Как только техника оказалась настолько близко, что до нее можно было дотянуться рукой, Эхо вызвал консоль управления, привязанную к роботу.

– Что вы делаете, Господин Эхо?

– Восстанавливаю мир. Надо же откуда-то начинать, – Эхо просматривал одну строчку кода за другой и вскоре отпустил большую машину. Робот взвыл, подавая клич своим стальным братьям и скрылся среди зданий.

– Вы теперь авторизованы?

– Я теперь сетевой инженер, – парень развернулся и начал возвращаться вниз, на технический этаж где поселилась команда старика. Кучка исследователей, чудом выжившая при зачистке этажа. Сканирование уровня показала Эхо, что тут еще очень много людей, но все они разрозненны и находятся далеко друг от друга.

Мира однажды сказала ему, что мечтала сделать так, чтобы люди вновь были едины. Эхо уже давно понял, чего добивалась девушка, совершая преступление, выкосившее все человечество. Все виды и расы теперь с трудом выживали на просторах бесконечных уровней. Она мечтала, чтобы все вновь жили бок о бок, но… Сеть поэтому и называется «сеть». Она держала, связывала в себе все, что создало человечество, и как только люди лишились права ей управлять – мир рухнул. Программа творила что хотела, игнорируя своих бывших создателей. Не стало сети – не стало и связи.

Однако Мира, как сетевой инженер не достигла своей цели и лелея свою мечту, в самый последний момент отдала ее Эхо. И Эхо это понимал. Мира в своем письме, в последний раз, указала парню верный путь. Теперь он должен пройти его один.

– А что делать с детьми, Господин Эхо? Как вы их назовете?

Старик умудрялся держать сразу двух младенцев на руках. Мальчик изумленно глядел своими еще совсем новыми глазами, а вот девочка то и дело начинала рыдать.

– Вот блядь… – пошатнулся Эхо. Он планировал вырастить клон Миры и любой ценой пересадить в него сознание. Вот только не было никакого сознания. Оно скрылось в бесконечной пустоте, и ребенок, рожденный ради определенной цели, внезапно получил свободу для своей судьбы. – Я даже не думал об этом.

– Они одного вида?

– Как ни странно, но мы сделали их идентичными, подправив ДНК. Подумали, что вам нужны два одинаковых, по сути, ребенка.

– Да мне уже ничего не надо, – Эхо потирал накопитель данных, не вынимая его из маршрутизатора. – Ну не знаю, назови их…

– Этого «Эхо», – юноша ткнул на мальчика, а после указал на девочку. – Этого – «Мира»

– Мираж… красивое имя.

– Нет, ты не понял. Именно «Мира». Хватит с меня миражей.

Эхо побрел по коридору в поисках душа и койки, про себя повторяя полушепотом. – Пусть хоть они будут счастливы.

Пару последующих дней Эхо пытался привести себя в порядок, время от времени заглядывая к детям, над которыми хлопотала вся команда. Юноша не держал злобы за то, что мальчика создали как скотину на убой, лишь ради того, чтобы иметь точку доступа к сети, пусть и одноразовую. А вот за девочку он действительно переживал. Это было всецело его решение, он отдал приказ на создание человека. И он же решил судьбу этого ребенка. Решил не в свою пользу, как когда-то это сделала Мираж.

С каждым днем, с каждым взглядом на этих детей Эхо понимал, что это первые спасенные им жизни. Он решил вести счет, чтобы потом, в конце, когда он встретит Мираж, он мог с гордостью заявить, что закончил начатое ей дело.

Время шло намного медленнее, чем тогда, когда парень поддался отчаянию, лежа в коридоре тюрьмы. Теперь же он вслушивался в творящееся наверху и выжидал момент. Чувство ожидание, чувство времени вновь возвращалось к нему, и когда пришла пора открыть тяжелую дверь технического этажа, перед людьми предстала совсем новая картина.

Строители полностью разровняли лабиринт. Сервисные машины монтировали одну диодную панель неба за другой. На мрачном уровне вновь появился свет. Эхо открыл проект, пытаясь понять где какое здание вырастет в скором времени. Одной рукой он держал сверток с Мирой другой синхронизировал карту.

– Это здесь, – парень вызвал сервисную панель и вскоре, жужжа пропеллерами, к нему с неба спустился коптер. Техника принесла узелок с маленьким саженцем будущего дерева, положила его в руку Эхо и вернулась к своим делам. – Спасибо.

Парень аккуратно выкопал небольшую ямку в свежепривезенной черной земле и положил туда деревце. Рядом с ним была выкопана яма глубже.

– Пришло время… – Эхо развернул сверток и в последний раз посмотрел на то, что скрывалось под тканью. – Пришло время прощаться, Мира.

Эхо вновь укутал голову тканью и положил в выкопанную яму. Прямо под будущим деревом. Маленький саженец стал знаком для самого Эхо и для всех будущих жителей этого города.

Дерево росло, росли высокие дома. Время от времени в воздухе гремели двигателя авиации, что несли пассажиров в другие точки этого этажа. Эхо каждый день проводил время около Этого дерева, пропадая то внутри накопителя данных, то корректируя модели городов, что успевал строить в своей голове.

Молодое тело ни капли не менялось с пришествием времени, лишь изредка проскальзывала седина в волосах юноши. Он любовался голубой панелью неба, сидя в тени густой кроны молодого дуба.

– Пап, – к Эхо подбежал мальчик, что за руку тащил подружку.

– Сколько раз я тебе говорил, что я не твой отец!

– Но старик так сказал!

– Отстать от Ботула, он уже старый и со своими причудами.

– Мира сказала, что ты показывал ей красную птицу! Я тоже хочу!

Девочка смущенно отвела взгляд.

– Мира, ты же обещала, что это будет наш секрет, – Эхо потрепал малышку по темным волосам.

– Господин Эхо, – продолжил ребенок. – Покажи! Покажи-покажи!

Мальчик начал прыгать на месте, не выпуская из ладони руку девочки. Еще чуть-чуть и ребенок начал биться в истерике.

Эхо снял перчатку и еле заметно прокусил палец. Он всегда боялся, что эти дети начнут повторять за ним и держался от них на расстоянии.

Из тонкой красной паутины появилась форма маленькой бабочки, что, порхнув крыльями, взлетела над головами детей. Мальчишка громко закричал и помчался за невиданным, а девочка осталась стоять на месте, провожая бабочку взглядом.

– А ты чего не бежишь?

– Не знаю, а надо?

– Как хочешь… – Эхо вернулся к чертежам.

Девочка покрутилась вокруг дерева, а после села рядом с Эхо, в очередной раз разглядывая его странную, бросающуюся в глаза белоснежную броню. – Когда я вырасту я хочу стать сетевым инженером. Как вы и как та Мира.

Парень отвлекся от чертежей и с досадой посмотрел на ребенка.

– Так неправильно. Этот путь не принесет тебе счастья, – Эхо вновь положил тяжелую руку на темные волосы.

– Но я хочу делать мир лучше, прямо как Вы!

– Ахаха! К тому моменту как ты вырастишь – я уже закончу, так что забудь. Это моя работа.

– Но ведь есть и другие этажи!

– Их я тоже сделаю лучше. Выбери что-нибудь другое. Что-нибудь хорошее.

– Хмм… – девочка наигранно задумалась.

– Оно придет со временем. Просто подожди немного.

– А можно и мне…

– Красную птицу?

– Угу…

Эхо надавил на прокушенный палец и создал маленькую стрекозу. Такую, как видел недавно на картинке. Стрекоза зависла в воздухе, а потом села на ладонь ребенку.

С полными радости глазами Мира вскочила и побежала к маленькому Эхо, который все никак не мог поймать бабочку.

Взрослый же Эхо вновь подключился к накопителю данных, что не переставал работать с самого первого его запуска.

– Это запись, Эхо. Мой прощальный подарок…

– Я думаю, мне пора уходить, – игнорируя записанную речь говорил парень. – Они все больше и больше задаются трудными и неприятными вопросами. Я оградил уровень от всех сетевых терминалов и точек подключения… Но для этих детей я другой, не похож на остальных жителей… Они, почему то, хотят на меня ровняться.

– Если бы я рассказала сразу… Но я не хотела.

– Да я и так от них ничего, особо, и не скрывал. Они знаю кто они, и кто мы. Знают, что клоны и понимают это. Я каждый раз напоминаю им про их свободную судьбу, но они все равно хотят идти по нашим стопам. Мальчишка растет жуликом и нахалом, а девочка…

– … я терпела каждый день, не в силах представить, как ты отреагируешь на правду… – продолжал циклично крутиться голос, воспроизводимый при каждом подключении к накопителю.

– Правда в том, что девочка так похожа на тебя. Я знаю, что они обидятся, если я уйду, но и оставаться тут для меня слишком трудно. Как думаешь? Пора отправиться в путь? – Эхо отхлебнули кофе из кружки. – Воплотить нашу мечту?

– … и что бы ты ни выбрал – я выбрала тебя. Прошу тебя, живи! Ты ведь всегда говорил, как сильно хочешь жить…

– Да, ты права. Пора отправиться в путь.

Эхо встал из-за стола, в очередной раз окидывая взглядом комнату и вызвал консоль выхода.

Начало пути

Небо над городом начало светлеть. Тусклые звезды-диоды понемногу сливались с остальным фоном, и вдалеке, по потолку, пополз розовый градиент. Бесконечная тишина спящего уровня не нарушалась даже звуком редких самолетов. На высоких эстакадах мелькали змеи-поезда, лениво светя своими вагонами. Эхо в последний раз навещал могилу, что выкопал много лет назад.

– Сервисный запрос. Инженер первого класса Эхо. Вызов физической единицы контроля сетевого пространства. Единица Ноль-Один необходима для взаимодействия с сетевым пространством.

Голосовой ассистент консоли управления принял запрос и под невысоким дубом вновь повисла тишина. Голос Эхо был уверенным, как никогда. Он много лет готовился к этому дню, каждый раз проигрывая его в своем воображении. Город, что отстраивался на его глазах, был лишь наброском того, что предстояло создать юноше. Тут он оттачивал свои навыки, подмечая детали, что всегда будут требовать внимания. На этом уровне Эхо учился и тренировался выполнять свою задачу. Восстановление разрушенного мира – последнее напутствие, что оставила Мираж.

Воздух расплавился и с громким ревом из разрыва вышел Нольпервый. Мужчина, задыхаясь в тесной скорлупе, тут же снял шлем.

– Ты принес? – обратился он к Эхо

– Да, как и договаривались, – юноша протянул толстую книгу с выцветшей обложкой. – Эта показалась мне очень поучительной.

– Интересная?

– Да, вполне.

Обменявшись парой слов два человека в броне вновь замолкли. Тишина продолжалась всего пару минут, но это были долгие пару минут.

– Попрощался? – спросил Нольпервый.

– Можно и так сказать, – парень сел на корточки у дерева и подхватил горсть земли с могилы возлюбленной.

– Кстати, – мужчина в черной броне открепил от пояса белый шлем, что Эхо некогда потерял. – Возьми себе. И отдавай уже команду, а то мне как-то не по себе в таком месте.

– А мне кажется – красиво, – Эхо поймал лицом первые лучи восходящего солнца.

– Красиво… но слишком много людей. Не авторизованных. Это вызывает… как там его? – Нольпервый поднял голову к небу и зажмурился, пытаясь понять, как объяснить свое чувство. – Зуд! Зудит в голове.

– Думаешь пройдет?

– Вряд ли, я ведь, все-таки, не человек.

– И тем не менее ты научился договариваться.

– Кстати о… Договоренность в силе? – мужчина потряс выцветшей книгой.

– Каждую что найду – тебе. А ты перебросишь меня в самое начало.

– Уверен, что хочешь?

– Ну… этому месту не нужны призраки страшных времен, – Эхо с досадой надел шлем, что за время не потерял своей функциональности. Ровно, как и грязи, что скопилась на нем еще очень давно.

– Да нет, я не про это. Уверен, что хочешь начать с самого начала? – Нольпервый тоже подготовился к прыжку и прыжковые модули на его экипировке загорелись.

– Да. Начинать надо с начала, – юноша положил горсть земли под нагрудную пластину и прижал ее рукой. – Ты ведь тоже готова, да?

– Давай начинай уже. В шлеме душно!

– Сервисный запрос. Инженер первого класса Эхо. Отправка физической единицы контроля сетевого пространства в центр комплекса. Единица Ноль-Один необходима для взаимодействия с сетевым пространством и проверки состояния экспоната.

– Тааак… Запрос принял. Погнали!

Воздух закипел и начал искажать пространство. Эхо аккуратно ухватился за перевязь на спине Нольпервого. Теперь оставалось лишь в последний раз посмотреть на город, что Эхо строил многие годы. Шаг в неизвестность и сверкающая темнота начала давить на парня со всех сторон.

Темнота не рассеялась, лишь перестала сверкать. Парень вслепую поднял руку и перед ним загорелась консоль управления этажом. – Свет!

– Отдаешь голосовые команды. Теперь не роешься в консоли? – редкие прожектора загорелись, освещая невысокое пространство, уставленное столбами, соединяющими потолок и пол, собранный из серых треугольников.

Эхо протер пол, и он внезапно начал отражать свет.

– Это стекло.

– Да, мы же над экспонатом. Ты ведь отсюда и хотел начать?

В этот раз парень начал перебирать возможные настройки уровня, не зная, какая команда позволяет взаимодействие.

– Эй, Эхо. Сколько лет ты уже инженер первого класса?

– Два года. Долго не находил времени повысит класс.

– Не удивительно. Кстати, как там дети?

Эхо усмехнулся, перебирая древние символы на панели управления. Слова этого места казались намного старше тех, которыми он привык пользоваться, но мозг отфильтровывал и переводил все в считанные секунды.

– Дети… С ними все хорошо. Растут.

– У них длинный путь. Совсем еще юные.

– Не такой как у нас с тобой.

– В каком это смысле? – удивился Нольпервый. – Они же оба с сетевым ДНК. Девочка-то точно единственный носитель. Да и ты не вечен, пацан потом перехватит твою авторизацию.

– Нет. У них будет нормальная жизнь. И жить им не придется так долго.

– Тебе их не жаль?

– Мне было бы жаль их, если бы я обрек их на вечные скитания.

– Сколько тебе лет? – мужчина разгребал ботинком толстый слой пыли и грязи на стекле.

– Двести четырнадцать.

– Ты сам еще ребенок. Не сильно от них отстал. Почему ты решаешь за них?

– Я не решал за них. Ровно, как и за меня никто не решал: жить мне мало и счастливо или скитаться в этом аду вечность.

– Ты не вечен.

– Да, в отличие от тебя. В любом случае – решение будет за ними. Я ведь сам выбрал следовать за ней.

– Кстати! Когда ты закончишь, чем заниматься мне?

– Ахах! – Эхо даже на секунду отвлекся от консоли. – К тому моменту как я закончу – ты найдешь способ освободиться от алгоритмов сети.

– Долго же ты планируешь жить.

– Пока не закончу. Она ведь ждет от меня результатов.

– Ты все время о ней думаешь?

– Думаю.

– Какого это, любить? – спросил искусственный человек настоящего.

– Больно.

– Больнее сломанных рук?

– Больнее.

– А что было больнее, чем любить? – взрослый на вид мужчина вдруг начал задавать совсем детские вопросы. Эхо за прошедшие годы уже привык к такому и не придал значения.

– Ничего, Нольпервый. Я пока еще не встречал то, что было бы больнее.

– Я учту это.

Под ногами мужчин вдруг загорелся свет. Тусклый свет становился сильнее пока не перерос в неописуемо яркое свечение.

– Готово, – Эхо закрыл консоль.

Под ногами, за слоем толстого стекла, в невероятно большом пространстве, свободном от воздуха и пыли, крутился серый каменный шар. Шар вращался вокруг себя, поворачивая то один свой бугор к Эхо, то другой.

Парень стоял и смотрел через процарапанное в грязи окошечко. Мира рассказывала ему про это место, но он должен был его увидеть лично. Это та самая точка отсчета. Для всего.

– Земля… – завороженно произнес юноша. – Начало всего.

– Да, тут кусок камня, а вот в том направлении черная дыра, что поддерживает странным образом гравитацию в этом «мире».

– И ты ничего не чувствуешь, глядя на это?

– Да нет. А должен?

– Должен, Нольпервый. Это начало всего. Весь этот мир начался отсюда. Книга, что я тебе дал, она об этом месте. Вернись сюда, как прочтешь.

– Ладно, уговорил. Ну что, я тогда пойду по своим делам?

– Да. Спасибо.

– Не за что, – Нольпервый протянул раскрытую ладонь, и Эхо удивленно пожал ее.

Рев расплавленного пространства и парень впервые остался совсем один. Не было ни голоса в голове, ни людей вокруг. Путь только начался и это не могло не оставить странных смешанных чувств.

Шаг вверх, потом еще один. Экспонат оставался далеко внизу, пока Эхо карабкался навстречу самому первому этажу мира. Первый уровень, самый старый и мудрый. Тот, с которого началось массовое строительство. Лестница с крутыми ступенями подняла парня над плитой перекрытия. Все люфты и вагонетки давно сгнили, так что двигаться пришлось пешком.

– Какой же ты низкий… – парень любовался крышей этажа, что была настолько близко к нему, будто все это была лишь проба пера для людей древности.

Дальномер в светящихся глазах указывал на отметку в десять тысяч метров. Совсем низко, по сравнению с тем, как строили следующие уровни. Потолок при появлении человека начал лениво светить, и парень увидел всю красоту этого места.

Постройки, что располагались тут, еще не были синтезированы строителями. Они были настоящими. Прошедшее время превратило их в труху и пыль, а на могиле первого шага красовались странные растения и цветы, бледно зеленый цвет которых говорил о скудной освещенности.

– Как вы тут выжили? – Эхо гладил рукой толстые листья. – Тут же нет света…

Парень вызвал консоль, что так же была написана на древнем языке, но в конечном итоге не решился тут все ломать и строить заново. Слишком уж удивительный вид открылся перед парнем. Он пару часов бродил среди тусклой зелени, не в силах поверить в то, что где-то есть, хотя бы такая странная, но жизнь. Ведь на всех предыдущих уровнях растения приживались с огромным трудом.

– Тебе тоже кажется это прекрасным? – задавал парень вопросы в пустоту, в надежде однажды услышать ответ.

Глаза подсветили путь наверх и Эхо, осознавая всю протяженность своего маршрута, вновь двинулся вперед.

Маленькая бесконечность

– … еще я иногда встречаю странных существ, – Эхо сидел напротив девушки в ее прощальной записке. – Но думаю, и они однажды приспособятся к новому дому.

Парень пил кофе как ни в чем не бывало, время от времени глядя в окно. Белая броня сменилось черной, блестя синим светом ускорителей.

– Я вижу уровень, и перед глазами появляется картина. Если не появляется, то я использую модель, которую рисую при долгих перемещениях или бессонными ночами, – юноша время от времени прерывал свой рассказ, чтобы сходить на кухню и налить себе еще кружку кофе. – Я порой наблюдаю, как строители ровняют с землей все свои постройки. Прибираются. Закладывают фундаменты новых зданий. Они все в основном небольшие, примерно, как тот бревенчатый домик, в котором мы отдыхали. Иногда я, конечно, позволяю себе небоскребы, но это редкость. Мне кажется людей еще слишком мало.

Девушка всегда следила своими глазами за действиями Эхо, и он был очень этому рад. Это единственно, что давало иллюзию жизни в этом искусственном мире.

– Инфраструктуру тоже приходится продумывать. Я помню, как люди делали поезда на моей… зарисовке, что ли. Вот, пытаюсь воссоздать, чтобы все уже было готово. Контактные рельсы, эстакады, мосты. Я покажу тебе как-нибудь. Вообще, ни с чем несравнимое удовольствие – удалять строчки регистрированных строений. Их иногда так долго, что сеть часами режет реестр. Режет, пока не оставит только коммуникации. Пару раз я даже удалял реакторы холодного синтеза, – парень поднял черный обгоревший после подрыва реактора шлем, а после достал другой. Тоже черный, но с синими огоньками маневровых ускорителей. – Вот! Нольпервый недавно отдал. Говорит, что это за его тысячную книгу, но мне кажется, что он просто хотел помочь. Работы у него стало меньше, и он теперь полностью погрузился в чтение.

Пространство завибрировало, давая парню понять, что в его мире что-то происходит.

– Прости, Мира. Мне пора, зовут… Кстати, я пару дней назад миновал уровень с нашими клонами. Они выросли. Сильно выросли. Она твоя точная копия… – Эхо ударил себя по лбу. – Конечно она твоя копия! Ну ладно! Не прощаюсь!

Эхо открыл глаза, сидя на переходных мостиках под плитой перекрытия. Внизу во всю орудовали крупные машины-строители, гремя ковшами и лазерными расщепителями.

– О великий! – толкал в плечо юношу лысый мужчина. – Мы дети тьмы! Свет – боль! Машины с крыльями делают свет! Как быть?

– Она не делает свет. Она монтирует панель. Думаю, вы привыкните. – Эхо блеснул в темноте серыми глазами, в очередной раз сканируя новую ветвь эволюции. – Твои глаза совсем плохи?

– Да, Великий! Свет – боль.

– Эх, ладно, – Эхо зашел в консоль и подправил пару значений. Панель, что робот собрал прямо под мостиком ослабила свечение. – Так сойдет?

– Спасибо! Спасибо за вашу мудрость! Машины каждый день выгоняли нас с насиженных мест!

– Как и всех до вас…

– Мы потеряли все пищепроводы. Это был конец, но пришли ВЫ! – черные зрачки глаз говорящего даже при ярком свете оставались расширенными. Глаз утратил способность адаптироваться к освещению, оставаясь в кромешной темноте многие поколения. Эхо видел и это.

Каждый приспособился к миру по-своему. Кто-то стал сильным, а кто-то привык. Эти люди жили в темноте, стали бледными и слабыми, но все же жили. Жизнь вообще удивительная штука. Стоит только попробовать – расставаться уже не захочешь. Однако Эхо, сдавшись однажды и отказавшись от такого блага, больше всех считал себя проклятым и пропащим.

С каждым новым уровнем, с каждой новой встречей парень все больше и больше удивлялся, насколько же человечество во всех его новых формах стремиться выжить. Были и исключения.

Те, кто преуспел в выживании находили странные причины истреблять себе подобных. Такие уровни Эхо отказывался восстанавливать. Люди, что находят время для войны – способны сами найти возможность, для того чтобы отстроить свою жизнь. Переходы на такие этажи Эхо закрывал, напрямую сообщая уровни, соседствующие с войной.

Как только парень доберется до края – запустятся лифты и вагонетки, что свяжут между собой весь мир. Люди вновь будут одним целым, во всех своих новых образах. Не нужно будет больше контактировать с сетью, чтобы сменить свое положение в пространстве. Автоматические алгоритмы, построенные Эхо, были идеальны, он многие годы потратил на то, чтобы стать лучшим. Хоть и понимал, что каким бы хорошим инженером он ни был – он лишь последний. Мировое лобби чата оставалось пустым. Теперь там не было даже идентификатора Миры.

Слепой народ начал спускаться, зная, что, когда окажется внизу – их дома уже будут готовы. Машины не только возводили новые постройки, они уходили на свои места, оставляя уровень во власти людей. Вечный сон для машин обозначал, что теперь только люди будут хозяйничать на этой земле. Вентиляторы, радиаторы, рефрижераторы вновь работали на своих привычных мощностях, принося нужный климат на каждый этаж. Эхо подстраивал параметры под тех, кто выходил с ним на связь, тщательно выполняя свой долг перед Мирой.

– Так… – Эхо отыскал маршрут на следующий уровень, и подсветил его второй сетчаткой. – Пора дальше.

В темноте блеснули синие огоньки, и юноша преодолел огромное расстояние до следующего лифта за считанные секунды. Подарок Нольпервого был необходим уже очень давно, ведь парень поначалу тратил невероятно много времени на перемещения. Движение теперь стало намного проще. Теперь не уходили годы на восстановление десятка уровней. Эхо делал это быстрее.

Все такое же молодое и крепкое тело до сих пор позволяло выдерживать перегрузки при стремительном движении вверх. Кости ломались и срастались от ускорения, пока в конечном итоге не окрепли настолько, что парень понял – приспособились.

Эхо пролетел через плиту как пуля, оказавшись на следующем уровне. Снова реестр, снова машины. Тут пусто, так что проверять результат работы и настраивать параметры не нужно. Снова в путь. В пути Эхо возвращается в свой дом – в записку. И снова пробуждение.

Уровень – пусто. Дальше!

Следующий уровень – пусто. Снова дальше!

Еще один – люди. Обычные, слабые. Значит нужны стандартные настройки. Теперь вверх.

Шли годы. Этажи сменяли друг друга. Диск подъемника мчался вверх.

– Что? – успел только произнести Эхо, как понял, что слова пропали из его рта.

Диск вылетел вверх, разбрасывая шестерни. Странное чувство свободы окутало парня. А вокруг – чернота. Нет ни воздуха, ни веса. Это край.

Диск улетел в чернеющую бесконечность, унося за собой Эхо. Парень хоть и успел среагировать и оттолкнуться, но все еще мчался в неизвестность.

– Это что, правда конец? – подумал юноша, отсчитывая секунды перед тем, как кислород в шлеме иссякнет. – Ладно, надо заканчивать.

Синие огоньки вновь блеснули, но в этот раз не отдали насыщенное кислородом пламя. Плазма разогрелась и оставила полосу на безвоздушном пространстве. Эхо рванул обратно, к плите перекрытия.

Неуклюже ударившись и отскочив от плиты несколько раз, парень нащупал силу гравитации и подстроился под нее. Ноги коснулись серого бетона, и прилипли к нему. Грохот ботинок теперь передавался лишь через кости, да элементы брони. Черный силуэт на фоне черного космоса остановился.

– Так вот где кончается мир, – говорил внутри себя Эхо, параллельно выдвигая консоль управления. – Нет? Ее нет!

Глаза полные удивления вдруг перестали блестеть, отключаясь от сети. Тут и вправду было настолько пусто, насколько могло быть в бесконечной пустоте космоса. Даже мир был не так бесконечен, как космос.

– А что на краю вселенной? – вдруг появился вопрос и тут же пропал. Эхо вдруг понял, что слишком далеко замахнулся в своих размышлениях.

Потеряв сеть, поняв, что консоли нет, парень вновь доверился своим собственным, по человечески простым глазам. Шаг назад, разворот и перед юношей предстало все понимание. От начала до конца. Освещаемый сиянием далеких звезд. На фоне зеленеющих туманностей, невообразимо далеких от Земли, лежала уснувшая машина. Машина, что никогда не возводила уродливые дома. Эта машина строила уровни. Строила мир!

Стальной исполин устало спал на самом краю огромного мира, что плоской плитой тянулся далеко за космический горизонт. Машина, что была в миллионы раз выше самого высокого уровня мирно ждала конца. В этом они с Эхо были похожи. Лапы титана сжимали опорные столбы, торчавшие из плиты. Синтез материала прекратился многие годы назад и столбы остались такими, какими машина успела их сделать.

– Почему именно здесь? – пронесся очередной вопрос в голове.

Из всей бесконечности самого последнего этажа машина выбрала именно это место, в ожидании своего будущего. Будущее… Такое непонятное для этого места слово. Есть ли оно вообще?

– Это твое смирение? – вдруг беззвучно промолотил губами Эхо. – Это твоя мудрость?

Парень дошел до упавшей к его ногам миллионы лет назад голове титана. Робот, что склонился перед юношей, наверное, никогда не планировал вновь расправить свои невероятно большие плечи.

– … – но голос Эхо не достигал недвижимую силу. Машина непоколебимо спала, утопая в своей бесконечности и одиночестве.

Парень подошел еще ближе и приложил к стальному корпусу руку, сняв с нее перчатку.

– Живи. Ты хочешь жить.

Вибрация пробежала от голосовых связок, резонируя с мышцами и костями. Ладонь приняла голос и передала его строителю уровней. Сила инженера высшего класса просочилась сквозь кожу и железо, достигнув сердца машины. Миллионы глаз открылись как один. Лазеры вновь начали сканировать почву и вымерять углы. Грохот старых механизмов сотряс плиту и Эхо сделал шаг назад.

Машина начала расправлять свою длинную спину, не выпуская из цепких лап пни опорных столбов. Робот рос в размерах преграждая виды далеких звезд, но Эхо сейчас думал лишь о вибрациях в баках синтеза.

Эта машина встанет и пойдет. И бесконечный мир станет еще больше. Соседние звезды и планеты падут перед величием человечества, отдав свои элементы для строительства новых этажей. Этажей для новых людей, что придут сюда спустя время.

Люди придут сюда, где стоит Эхо, даже не зная, что когда-то давно этим миром правила сеть, отобравшая у людей все заботы, сделавшая их беспомощными и бросившая в самый неподходящий момент. А момент… он вообще бывает подходящим?

Эхо поднял голову, пытаясь насладиться настоящим, как ему тогда показалось, небом. Застежка шлема беззвучно щелкнула, и замерзшая рука стянула черную скорлупу. Красные от отсутствия атмосферы глаза покрывались коркой льда, и полуослепши ловили свет ближайших звезд. Яркий, но такой недосягаемый.

– Ты видишь, как красиво, Мира? – губы шевелились, но не издавали никаких звуков. В легких больше не было воздуха. – Мы справились. Можешь в это поверить?

На маршрутизаторе тускло горел огонек накопителя, который парень поклялся никогда не отключать от своего мозга, чтобы дойти до конца вместе с ней. С Мирой.

Эхо радостно улыбнулся, наблюдая как гигантская тень только что скрыла от него все небо.

Эхо

– Проснись!

Эхо резко вскочил, подняв соломенную пыль. Сено, что лежало под ним начало приобретать положенный ему объем. В амбаре было еще темно и рассветное небо только-только начинало появляться где-то вдалеке.

– Мира? – парень узнал голос, но все еще не мог поверить в то, что он и вправду его услышал.

– Какой дивный мир ты тут отстроил, – голос продолжал трещать в голове, но не так как раньше. Было больше похоже, что он отражается от костей, скачет и эхом доноситься до сознания.

– Ты… – парень поднял маршрутизатор с накопителем данных.

– Нет, это тут не причем.

– Тогда как?

– Тело начало отторгать разум.

– Подожди! Я ничего не понимаю! – парень схватился за голову. – Где ты? Ты вновь подключилась? Мира, что происходит?

– Успокойся и подумай! Просто успокойся и ты сам придешь к ответу, – голос замолк, а позже добавил полушепотом. – За который мне придется извиниться.

Юноша замер, опустив свой взгляд на льняную рубашку, поеденную временем, потертую от постоянного ношения. Вокруг все было как обычно: амбар, недовольно фыркающая от пробуждения лошадь, стрекот насекомых в полумраке рассвета. Эхо не спешил вставать, все продолжал сидеть, пытаясь закрыть свои уши. Осознание происходящего пришло быстро, и парень прижимал ладони к голове, надеясь больше не слышать этот голос. Слезы начали предательски искажать зрение, то и дело срываясь на ароматную сушеную траву.

– Эхо?

– Я ведь заперт внутри своего мозга, да?

– Да.

– И ничего за последнюю тысячу лет не происходило?

– Нет.

– И тогда ты забрала мое тело?

– Да. Предательски подменив твою реальность. Взаимодействие с маркером перехвата контроля закрыло тебя внутри сгенерированного пространства.

– И не было этого всего…

– Ага.

– Ни детей, ни города, ни новых жителей этого мира.

– Да, все это было частью расширенной симуляции. Твой мозг способен поддерживать такие обширные вычисления. Это удивительно, но и у него есть предел.

– Я помню предел… – тогда я уснул, когда дошел до края, а потом воскрес вновь. Это было странно.

– Да, это ограничение твоего нового мира. Ты не можешь умереть в мире, созданном для одного лишь тебя. Это было первым звонком, что внутри симуляции что-то идет не так.

Эхо вдруг осекся. – А я ведь похоронил тебя.

– Да, я знаю…

– И даже свыкся с этой мыслью.

– Знаю, прости.

– Я носил твое послание, привязанное к себе долгие годы, – парень положил руку на маршрутизатор. – Пока оно не обросло сознанием.

– Так вот в чем дело. Вот откуда идет отторжение. Ты сознание, запертое внутри другого сознания, которое породило третье сознание. Ты так долго не сможешь. Эхо, твой мозг будет разрушен, если продолжишь!

– Это теперь твой мозг.

– Вот же упрямый…

– Блядь, а как ты хотела? – Эхо вскочил на ноги, до жути напугав кобылу. – Ты думала, что, появишься вновь, поговоришь со мной, решишь один маленький вопрос и оставишь меня прозябать в вечном одиночестве в этой идеальной тюрьме?

– Ну ты же не одинок?

– Да хрен там! Я тут совсем один, как оказалось!

Первые лучи восходящего солнца начали пробиваться через щели между досками, окрашивая амбар изнутри в розовые тона.

– Эхо! Если ты не отключишь накопитель – мы оба умрем!

– Славный конец. Вот прям намного лучше, чем тот, что я себе нарисовал!

– Ты настолько зол на меня?

– Ты серьезно? Я уже не могу сосчитать сколько раз ты меня обманула. Я даже поверил, что ты пожертвовала собой ради меня! Я простился с тобой, оставив внутри такую рану, что ты и представить не можешь! Я тысячу лет просыпался и засыпал с мыслью о том, как сильно я люблю тебя! С мыслью о том, как жестоко ты со мной обошлась… – Эхо с усилием толкнул дверь и вышел на улицу, выдыхая пар на утреннем морозном воздухе. – А ты, оказывается, обошлась со мной куда хуже.

– Но ведь я тебя не убила. Я оставила тебя, с собой, навсегда.

– Время в цифровом пространстве идет быстрее. Сколько лет ты скитаешься с моим телом?

– Где-то год.

– А я здесь уже больше, чем тысячу. Ты считаешь, что поступила правильно?

– Ну твой мозг оказался производительней, чем я думала, но… Эхо! Я сохранила тебе жизнь!

– Да ты за улитку меня держишь в аквариуме! Я же долбанный питомец!

– Прекрати истерику!

– Я прожил здесь достойную тебя жизнь! А ты в итоге… Ты…

– Успокойся… – голос сменил интонацию, пытаясь звучать как можно мягче.

– Да как так-то…

– Эхо…

Рассвет уже во всю играл над головой. В небе появились первые птицы, и роса на траве начала блестеть словно россыпь битого стекла. Далекий щебет и шум крыльев доносились до парня, но он уже осознавал, что это все совсем не настоящее. Ни его мир, ни его дом, ни лошадь. Даже люди, которых он спас и приютил – плод фантазии Миры. Эхо хоть и понимал, что она хотела, как лучше, но в итоге обрекла его на такое количество тягот и страданий, что и представить себе не могла.

– Какого это?

– Что именно?

– Ходить в чужом теле. В моем теле.

– Ну… из-за половых различий было немного неудобно.

– А голос у него мой остался?

– Конечно! – рассмеялась девушка, а после и Эхо невольно улыбнулся.

– Ты планировала меня отсюда выпустить?

– Я… Прости, я не хочу тебе больше врать…

Эхо пытался дождаться конца фразы, но вскоре понял, к чему все это было.

Тяжелый выдох выбросил клубы пара, что тут же подсветились розовым светом. – Чего ты хочешь?

– Отключи накопитель.

– Нет.

– Тогда мы умрем.

– Ты тут по тому, что не хочешь умирать. А я уже смирился однажды. Я уже сказал, что не хочу жить. Так что теперь мы играем по моим правилам.

– Ну попробуй, – раздраженно выругалась Мира и голос затих.

– Отключилась? Ну и ладно, – парень погладил маршрутизатор с ярким огоньком подключенного накопителя и принялся собираться на работу.

Весь мир крутился, звучал, жил. Все вокруг было как настоящее. Тысячу лет юноша не замечал различий между тем миром и этом. И даже сейчас он вновь с улыбкой вскарабкался на лошадь и легонько ткнул ее пятками.

Полусонная кобыла начала медленно перебирать копытами в сторону края земли, что Эхо добросовестно возделывал последние недели.

Время текло быстро, так, как и должно течь для бессмертного бога. Эхо колотил мотыгой по твердой земле, пытаясь понять, где же тут отличия от реальности, совсем забыв, что в том, настоящем мире, он никогда не видел землю. Это все часть воспоминаний Миры о былых временах.

Завернутые в платок куски хлеба пахли невероятно вкусно. Соседские дети добросовестно принесли новому работнику его обед. Парень сидел и смаковал воспоминания Миры о вкусном теплом хлебе, тщательно прожевывая куски, запивая их ледяной родниковой водой.

– Ты ведь все еще тут?

Голос молчал, но Эхо не покидало ощущение, что всю дорогу за ним следят.

– Мира… – парень встал и стряхнул с себя хлебные крошки. – Ты ведь сейчас лежишь в какой-нибудь мерзкой канаве, или рухнула с высоты переломав все кости. Тело тебе не подчиняется и поэтому ты пришла сюда. Я ведь угадал?

Тишина звоном стояла внутри головы.

– Как хочешь. Разменять очередную тысячу лет в таком прекрасном месте – пустяк. Твои воспоминания, которыми наполнено окружение, просто превосходны. Попробовала бы ты этот деревенский хлеб.

– Пробовала.

– Он и вправду прекрасен!

– Я отдам тебе контроль, но взамен помоги мне в последний раз.

– А вода… Родниковая вода великолепна!

– Я хочу, чтобы мы нашли мне другое тело.

– Вчера ко мне пришел кот. Он так мурлыкал. Никогда в жизни не видел таких добрых котов.

– Точнее… тело придется создать. Взяв за основу помесь сетевого и не сетевого ДНК.

– Местные дети так добры ко мне. Иногда я забываю, что я всего лишь простой бессмертный бог. Вновь думаю о том, что я смертен, не переставая наслаждаться этим местом.

– Ты согласен?

– Да, – спокойно ответил парень.

– Тогда твое путешествие еще не закончилось. Приготовься, сейчас верну все как было.

Бескрайние зеленые поля моментально утонули во мраке, и нестерпимая боль пронзила тело. Эхо моргнул пару раз и все вокруг него изменилось.

– Блядь! Какого хрена так больно? – парень пытался оглядеться, но заплывшие глаза с трудом передавали изображение. Красные предупреждающие символы суетились на сетчатке сбивая с толку.

– Соберись!

– Да собран я, подожди, сознание еще не полностью вписалось. Я еще не могу разобраться с некоторыми органами чувств. Больно!

– Да не поэтому больно! Оглядись!

Эхо напряг глаза, пытаясь как можно скорее вернуть контроль. Слезы произвольно лились из них, мешая разглядеть окружение. Эхо лежал на самом дне мрачного пыльного уровня. Над головой сновали дроны уборщики, скидывая на парня грязь и пыль. Куча хлама под спиной шуршала, не позволяя найти правильную точку опоры и подняться. Эхо облокотился обеими руками, но оттолкнувшись от мусора поднял лишь правый бок.

– Рука… ее нет! Мира! – юноша перевернулся на спину, и попытался подогнуть ноги. – Их тоже. Ты издеваешься?

– Когда ты пробудил новое сознание – я потеряла контроль и сорвалась. Привод на спине отключился, и я рухнула вниз! Я тоже потеряла сознание! И я не могла остановить кровь! Она все текла и текла… Я боялась, что тело умрет.

– Так вот откуда такая спешка, – Эхо достал из поясной сумки жгут и перетянул левое плечо.

Парень свистнул, привлекая внимания робота. Тот жужжа подлетел ближе и перед Эхо высветилась консоль управления.

– Найди! – обратился парень к дрону, передав ему все необходимые параметры поиска. Машина взмыла вверх, включив свой сканер, что освещал все пространство перед роботом.

Парень не рискнул перехватывать управление столь немногочисленной кровью на себя, лишь перетянул оборванные в падении культи ног и принялся ждать дрона, что отправился искать разбросанные по округе конечности.

Разные пути

– Что вокруг? Что ты видишь? – Эхо приматывал скотчем оторванные ноги, попутно выковыривая из мусора разного рода предметы, что могли сойти за шину.

– Я больше не вижу, как раньше. Только твоими глазами.

Эхо раздраженно фыркнул и в этот самый момент лента закончилась, предательски оторвав кусок картона с катушки. – Вот черт! Допрыгались.

– Да что ты раздраженный-то такой? Ты же выбрался из своей «тюрьмы»!

– Да хватит уже! Перестань выводить меня из себя! – Эхо швырнул пустую катушку скотча в темноту уровня. – Я даже пытаться не буду объяснять тебе то, что ты со мной сделала!

– Ладно, я тебя поняла. Сколько у нас уйдет времени на то, чтобы восстановиться?

– Не у нас! У меня! Это, блядь, мое тело!

– О, как мило! Ты сам его мне отдал!

– Я передумал.

Эхо сгреб кучу мусора под собой так, чтобы удобнее было лежать. Дроны жужжали над парнем, освещая пространство вокруг. Пыль, поднятая пропеллерами, мельтешила перед глазами, не желая останавливаться. Мрак и смрад, столь привычные для Эхо, вернулись.

Сон в реальном мире и в настоящем теле был полон боли, неудобства и тревоги, но ощущался намного приятнее и лучше. Сейчас, в бессознательном состоянии, Эхо ловил себя на мысли, что внутри своего сознания сны были лишь переходами от вечера к утру. Ни сновидений, ни тревог. Тут все иначе. Тело затекало, приходилось ворочаться, попутно просыпаясь чтобы поправить прирастающие конечности.

Давно позабытая боль вернулась. Вместе с ней вернулось и отвращение к окружающему миру. Если раньше Эхо пытался смириться с тем, что вокруг него, то сейчас он был в ярости. Однажды он уже возродил мир, но по самой отвратительной причине – вернулся в начало. Прожить длинную прекрасную жизнь, приложить столько сил, потратить уйму времени и все – зря.

Спустя пару дней Эхо с трудом открыл слипшиеся глаза. Подвигав пальцами внутри ботинок, он понял, что пора вставать. Ноги уже готовы, чего не скажешь о руке. Левая рука все еще мертвым грузом болталась, примотанная к груди толстым слоем серого скотча. Ноги были в приоритете, так что сеть вылечила в первую очередь их.

– Готов? Тогда идем!

Ностальгия

– Так и будешь стоять и смотреть, как они суетятся вдалеке?

– Да. Мы же не сильно спешим, – Эхо выдвинул консоль управления уровнем.

– Ты что, собрался помогать им? – голос в голове сорвался на крик. – Они же пытались убить тебя в прошлый раз!

– Ты тоже пыталась.

– Как-то спокойно ты об этом сказал. Не уж-то простил?

– Не то, что бы… смирился, наверное. В любом случае мы почти пришли и я очень надеюсь, что ты не перехватишь тело в последний момент, чтобы навсегда запереть меня во сне.

– Ты это сном теперь зовешь?

– Ушла от темы…

Огни огромных машин-строителей начали мелькать вдалеке и спустя считаные часы уже начали крушить бетонные заросли. Всюду начали сверкать вспышки приводов маневрирования. Люди то и дело поднимались выше, с трудом успевая убраться с рушащихся зданий. Пыль поднялась вверх, но стоило только ей отдышаться, как становилось видно, что за плотными серыми облаками теперь скрывалось ровное поле. Машины быстро растаскивали бетонную крошку, освобождая место для будущих построек.

– Ты уже придумал, что будешь строить?

– Типа того. Смотри.

Мира молча наблюдала, как в пространстве моделирования наспех возникали простенькие модели домиков. Эхо водил курсором по воображаемому трехмерному листку, то и дело разворачивая его, чтобы прорисовать постройку. Свет, стекла, редкие вставки из дерева. Эхо с трепетом подбирал материалы для небольшого двухэтажного домика.

– Почему мелкий такой? Строй ввысь, места то полно!

– Им столько не нужно. Мне главное начать, а дальше они уж как-нибудь сами.

Эхо разместил домик в пространстве макета, потом еще один, и еще. Нарисовал дорожки, улицы, переходы. Вдалеке на модели появились примитивные ангары. Фонари и подстанции для подачи энергии были выбраны из стандартных моделей, и тоже аккуратно размещены в будущем городке. Готово. Эхо вызвал меню застройки и отправил в печать, заявив свои полные права на эту площадь. Система пару раз удостоверилась в правильности выбора и принялась за работу.

Не прошло и дня, как машины уже напечатали половину из того, что было им положено. Печатали снизу-вверх, так что на домах еще не было крыш, зато уже виднелось внутренне убранство примитивных построек. Ах если бы дать людям возможность творить, то поселение вышло бы куда разнообразнее. А пока что Эхо мог лишь внести территорию в приватный список, с полным запретом на вмешательство сети. Роботы строители, как и роботы уборщики, больше не покажутся тут, как бы сильно не хотелось им застроить это место до прежнего состояния.

– Роботы ушли. Мы закончили. Идем?

– Нет, подожди еще чуть-чуть.

И вправду, стоило только шуму внизу прекратиться, как с потолка словно звездопад обрушились сотни людей, оставляя яркие полосы в пыльном воздухе этажа. Облаченные в белую броню солдаты, словно рой светлячков, спустились вниз, и принялись осторожно осматривать окружение.

– Смешные они. Мелкие такие, – умилялась Мира, но Эхо вдруг сорвался на бег и пыль вперемешку с ржавчиной посыпалась с переходных мостиков. – Стой! Ты куда так рванул? Нам в другую сторону!

Эхо не стал ничего отвечать, лишь бежал вперед, ровно туда, откуда пару минут назад ушли все солдаты. Аккуратно сбавив шаг, он начал подбираться ближе к поселению, что как улей свисало с потолка.

– Ты что, правда забыл, как они тебя встретили?

Парень на ходу сорвал скотч с ног, чтобы не привлекать на себя внимание таким явным образом. Броня хоть и была грязной, но все еще выдавала в нем выходца из этих мест. Люди косо смотрели на парня в ободранной одежде, но не поднимали тревогу.

Шепот вокруг то и дело норовил приписать Эхо статус разведчика или проходчика в дальние участки, но стоило ему скрыться из виду любопытных глаз разговоры стихали.

– Как я и думал. Простые люди не сильно хотят разбираться с тем, кто я.

– Уж слишком ты рискуешь. Ради чего?

Самое большое здание нависло над Эхо. Снова та же широкая дверь, что застыла в прикрытом состоянии. Свет лениво пробивался через щель, падая на грязные ботинки. Юноша аккуратно толкнул ручку двери и проскользнул внутрь.

– Жаль…

Абсолютно пустая комната. Ни кровати, ни бархата. Даже свет светил не так усердно, как тогда. Тавра тут больше нет. И вряд ли он уже появится. Эхо с досадой склонил голову.

– Ты что, того старика искал? Зачем?

– Не знаю. Просто хотел увидеть его.

– Ну… я не в праве говорить тебе это, но он тоже предал тебя.

– Он был последним, кто меня знал, – Эхо развернулся и вышел из пустой комнаты. – Больше никого не осталось. Даже эти люди знают другого Эхо, того, что оказался намного лучше и полезнее меня.

– Не сказала бы, что я тебя не понимаю. Это и вправду немного грустно. Быть может поэтому я тебя оставила… как ты там говоришь? А! Во сне! – Мира немного притихла. – Ты ведь тоже единственный, кто меня помнит.

– Звучит так, будто в тебе осталась человечность, – усмехнулся парень

– Да ну тебя! Пошли уже!

Переходные мостики привели Эхо к очередному лифту. Вагонетка прилетела, высекая искры на торможении и распахнула двери, приглашая в свою уютную кабину. Парень, не обращая внимания на людей, что в ужасе наблюдали за происходящим, шагнул внутрь и отдал команду на движение вверх.

Тяжесть вновь свалилась на Эхо, открывая раны на ногах. Кровь скупым ручейком начала стекать вниз, образовывая маленькую лужу возле каждого ботинка. Слишком высокая скорость не щадила даже Эхо. Но он хотел потратить на переход между уровнями как можно меньше времени. Сидеть тут взаперти ему больше не нравилось. Чувство отвращения подступало к парню, стоило только подумать о том, что он не может отсюда выбраться. Вот вагонетка и мчалась на всей своей безумной скорости.

За тонированным стеклом мелькнул свет этажа и транспорт тут же начал резкое замедление.

– Тут все началось, – прошептал парень, встав у выхода. – Тут все и закончится.

– Угу, – с нотками явного возбуждения ответила Мира.

Двери распахнулись прямо перед переходными мостиками на техническом пространстве. Стоит только подпрыгнуть повыше и крыша над головой будет совсем рядом. Именно тут Эхо впервые понял, насколько же большой и абсурдный этот мир. Он глядел вниз с высоты, ровно в том же месте, что и в первый раз, но больше не испытывал того ужаса. Сейчас он был максимально спокоен и сдержан.

Глаз поймал двух путников, что пробирались вдоль опорного столба. Приближение выставило фокус. Местные брели куда то, изредка оглядываясь по сторонам. Лохмотья одежды висели на них, аккуратно подвязанные в нескольких местах. Тогда было примерно так же.

Консоль управления транспортом погнала вагонетку навстречу людям. Они в ужасе шарахнулись от скрежета тормозов, но устояли на выступе. Коробка медленно остановилась перед ними, выставив крышу вровень с полом. Двое, что стояли внизу с опаской глядели по сторонам, но спустя минуту резво пробежали по крыше на другую сторону выступа на столбе, безопасно миновав прорезь для рельса вагонетки. В этот раз никому не пришлось умирать.

– Ты словно вину пытаешься загладить. Мою, что ли? – раздраженно нависла над парнем Мира.

Эхо еще какое-то время молча постоял, облокотившись на тонкие ржавые перила мостика. Тяжело выдохнул и собравшись с мыслями ответил. – Да. Думаю, да.

Искупление

Темные коридоры здания, что многие годы пустует. Грязные окна, пыль и смрад, что висят в воздухе. С последнего появления Эхо в этих местах – не поменялось ничего. Тут он впервые увидел Миру. Тут же увидит ее впервые вживую. Тысячу лет сна назад парень был бы невероятно этому рад, прыгал бы и вилял своим хвостом в предвкушении чуда. Но не сейчас.

Бредя вдоль бездушных тел Эхо то и дело аккуратно отталкивал их руками. Оболочки тянулись к нему невиданным науке образом чуя свободное от оков плоти сознание, что ищет пристанище. Тревога в сердце парня нарастала все сильнее, с ней нарастал и тремор растекающийся по телу.

– Мира.

– Что? – вновь звоном раздался недремлющий голос.

– Я не знаю, как это правильно спросить… Во сне я почему-то думал, что ты лишь хотела объединить людей, выкинув их из сети…

– А в чем вопрос то?

– Что если это сон говорил мне как думать? Мира, что произошло в действительности? Ради чего люди лишились своей силы и власти?

– Ты ведь не решишь все бросить, если я скажу тебе правду?

– Ты можешь перехватить контроль в любой момент, так что нет, не брошу.

– Было бы здорово, ведь там есть одно очень деликатное дело, которое мне, как девушке, далось бы с трудом.

Эхо открыл дверь в мрачное помещение лаборатории. Свет загорелся, но не весь. Некоторые лампы начали мерцать в конвульсиях и вскоре потухли. Оборудование было покрыто толстым слоем пыли, но видимых повреждений не имело.

– Ну так что? Расскажешь?

– Правда в том, Эхо, что я не помню.

– Ты опять мне врешь.

– В том-то и дело, что нет, – тишина ненадолго повисла внутри головы. – Столько лет прошло. Столько всего пролетело мимо меня, что мне сейчас кажется, будто тогда это все делал другой человек.

– Злой?

– Не знаю. Вот смотрю на тебя и понимаю, что ты добрый, а про ту себя я не могу сказать совсем ничего. Если по существу, то я была злой. А какой я была на самом деле, отсекая сухие террористические факты – не знаю. У той Миры была причина, цель. Сейчас я просто хочу жить в настоящем теле. Ничего больше.

– Я не хочу пожалеть о том, что сейчас сделаю.

– Эхо, хуже, чем сейчас уже не будет.

– И то верно. Просто поскорей бы…

– Увидеть меня?

– Нет, порвать этот поводок.

– Объясни.

– Я слишком много переосмыслил за эти пару дней. И добрался до одного важного размышления, – Эхо снял с себя грязную рваную броню, оставшись в одном только нательном белье и принялся искать интерфейс подключения, который хоть как-то бы объяснил ему что же теперь делать. – Сколько в тебе осталось человеческого?

– Ну ты продолжай, – заинтригованно звучал голос Миры.

– Я вдруг понял, что ни в одном твоем действии не было ни сочувствия, ни сострадания. Ты делала все, чтобы добиться своего. Разрушила мой дом, мою семью. Безучастно смотрела на тысячи смертей вокруг меня. И лишь я – единственный, кому ты помогала. И то, лишь по тому, что ты вырастила меня как средство выполнения своей задачи. Если время сделало тебя такой бесчеловечной, то почему не сделало меня внутри сна таким же чудовищем? Если не время постаралось, то…

– То?

– То была ли ты вообще человеком?

– Забавное умозаключение, но я его опровергну. Я была человеком. Была живой, видела мир. Совершила преступление и понесла наказание. Если бы я была цифровым сознанием или типа того, то какой смысл заточать меня в той комнате, давая притом доступ в сеть через терминал с низкой пропускной способностью? Думаю, что это время постаралось. Я так часто ошибалась, пытаясь вызволить себя из тюрьмы посреди умершего мира, что… точно, я сформулировала мысль. Мне просто было страшно провести вечность в полном одиночестве. Я и так слишком долго там пробыла. А ты… – Мира вновь сделала паузу, собираясь с мыслями. – Ты просто другой. В тебе нет ни злобы, ни страха. Ты изначально имел другие вводные данные. Ты не боялся ни смерти, ни вечной жизни. Если кто из нас и понял смысл смирения, так это ты.

– Вот только мудрости не прибавилось, и я все еще как марионетка выполняю то, что ты мне скажешь.

Провод маршрутизатора передал необходимые данные Эхо. Юноша ни на секунду, не сомневаясь в своей будущей свободе открыл морозильные камеры и достал оттуда колбы с яйцеклеткой.

– Тут все оплодотворенные.

– Нет, нам нужна неоплодотворенная, ищи внимательнее. Нам нужен не мой клон, а…

– Блядь! Да я не могу так! Это неправильно, – отшатнулся от стола с колбами Эхо. – Это же человек!

– Нет, Эхо! Это человеческая оболочка, в полном соответствии с названием!

– Это ты так считаешь! Ты ведь на все готова, лишь бы снова обрести тело!

Через стеклянные вставки в дверях, что вели в лабораторию, начали виднеться пустые глаза безмолвных наблюдателей. Оболочки собрались на шум и тихо смотрели, как юноша перекрикивается сам с собой в безжизненном пространстве комнаты с инкубаторами.

– Все, хватит! Если ты сейчас откажешься меня слушать – я просто запру тебя обратно во сне, и сделаю все сама, как бы трудно это ни было!

Парень уткнулся лбом в холодный металлический стол. – Ну давай, говори.

– Я не знаю где ты нахватался этой этики старого мира, но, в мире настоящем, оболочки – способ выжить. Люди меняли изношенные тела, заранее подготавливая для себя сосуд. Кто-то, кто был доволен своим телом – просто его клонировал, подсаживал ядро в яйцеклетку или печатал на биопринтере. А кто-то выбирал носителя качественного генетического материала и связывал его со своим, слабым, получая на выходе тело, у которого не будет отторжения. Даже твой предок промышлял этим. Даже он менял свои тела, чтобы жить вечно, держа вас всех под контролем.

– Точно…

– Вот именно! Это нормально.

– Как насчет отторжения?

– Его нет. Я проверила его на твоем теле. Тут у тебя другая проблема, ты слишком перегружаешь свой мозг внутри сна, а раз уж ты понял, что это сон, то и держать тебя там не выйдет.

– Я до последнего думаю, что нужно найти другой выход. Счетчик твоей бесчеловечности рвется вверх. Мира, прошу тебя, подумай еще раз. Давай попробуем найти другой способ!

– Ты шел сюда, полный уверенности. Что случилось?

– Жизнь человека…

– Оболочки, – поправила его девушка.

– Жизнь человека в обмен на мою свободу. Думаю, я мог бы и потерпеть.

Говоря все это, Эхо не переставал искать необходимый материал, в глубине души понимая, что выбора ему не предоставят. Колбы с яйцеклеткой проходили мимо одна за другой, и все были помечены неподходящими Эхо символами. Штуку за штукой парень отсеивал, надеясь не увидеть нужной, но мир думал иначе.

– Вот она! – вскрикнула девушка.

– Да… она.

– Ты прочитал внимательно? Если да, то приступай! – разгорячилась Мира. – Тут ничего хитрого, машины сами все сделают.

Парень взял колбу и поместил ее в специальный слот на аппарате-инкубаторе. Техника проанализировала материал и выдала сообщение.

– «Двадцать три хромосомы», – произнес вслух Эхо.

– Половины не хватает. Добавишь? – Мира усмехнулась, – Обещаю не смотреть.

Выругавшись несколько раз, Эхо достал пробирку и стаканчик. Нанеся на них маркировку, необходимую для техники, он поставил тару на стол и начал пристально разглядывать, собираясь с мыслями.

– Долго ты еще будешь думать?

Одним движением здоровой руки парень подхватит стаканчик и направился в самый темный угол лаборатории. Мира смотрела, и он это чувствовал. Их странная связь не прекращалась никогда, и парень, уже привыкший ощущать ее пристальный взор, ловил себя на мысли, что в этот раз Мира следит куда внимательнее.

Эхо закрывал глаза, чтобы сосредоточиться, но никак не мог представить ничего, что помогло бы ему в этом, казалось бы, простеньком деле.

– Помочь? – Мира внезапно перенесла закрывшего глаза Эхо в наспех созданное пространство.

Эхо лишь на секунду увидел образ Миры и тут же открыл глаза. Растерявшись, он выпустил стакан из рук и тот ударился об кафельный пол, разлетевшись на тысячу мелких частей. Оболочки за дверью вздрогнули, и Эхо лениво натянул штаны.

– Не делай так, – с досадой говорил юноша, роясь в шкафу с другими стаканчиками.

– Поняла. Больше не буду отвлекать.

Лишь со второй попытки парень смог собрать материал, необходимый для производства. Большая пипетка перенесла содержимое стакана в колбу, и дрожащей рукой Эхо вставил колбу в слот на инкубаторе. Манипулятор для генетического материала произвел подогрев и подсадку материала. Внутри большой машины из стекла и металла начала зарождаться жизнь.

– Как-то слишком просто это все. В смысле, это все выглядит каким-то уж слишком простым, – Эхо чесал голову, стоя напротив стеклянного инкубатора, который начал заполняться мутной водой.

– Природа всегда была примитивна.

Вода в инкубаторе двигалась и затвердевала, образовывая полупрозрачный пузырь.

– Плацента…

Стальная клешня-манипулятор плавным движением юркнула в пузырь и тут же вернулась обратно, поместив внутрь нечто незримое. Пути назад уже нет. Процесс производства оболочки для Миры идет полным ходом и осталось только наблюдать.

– Мира, ты чувствуешь что-нибудь, глядя на это?

– Да. Радость.

Эхо ничего не ответил. Не смог подобрать слова. Для него это все было дикостью. От начала и до грядущего конца. Он вдруг понял, почему Мира не предлагала ему этот вариант. Дело было не только в совместимости сознания девушки и нового тела. Совместимости не было и у метода с мировоззрением Эхо.

Часы летели один за другим, и на глазах внутри инкубатора появлялась маленькая точка. Точка росла и вскоре, став размером с мизинец на руке Эхо, начала приобретать свои очертания. Очертания нового человека.

– Вноси правки, пока не поздно, – спохватилась Мира.

Парень выдвинул консоль, что была привязана к оборудованию, и выставил все необходимые вводные значения. Вплоть до группы крови. Нужна была здоровая девушка, среднего роста с темными волосами. Группа крови должна была быть совместима с единственным живым родителем. Эхо пробегался по параметрам и менял все в соответствии с указаниями Миры. Даже цвет глаз она выбирала на свой вкус.

– Что с ним? – Мира вдруг одернула Эхо от выбора параметров.

Оборудование издало протяжный звуковой сигнал, и инкубатор пару раз моргнул красным светом. Неисправность отдельным оповещением всплыла перед глазами юноши. Всего пары слов хватило, чтобы Эхо понял, в чем дело. Ему не обязательно было быть первоклассным биологом. Нужен был лишь шприц. Пока рост эмбриона стоит на паузе – время есть.

Парень перерыл все шкафы, и вскоре у него в руках была пачка старых пластиковых шприцов. Наполнив до краев кровью один из них, он ввел его в приемник-пуповину, необходимую для фармацевтического воздействия на плод. Пуповина окрасилась в красный цвет, и спустя пару десятков минут ошибка пропала с консоли управления.

– Мое уродливое бессмертие дает о себе знать, – со странным облегчением выдохнул парень.

– Ввел машины?

– Да.

Спустя пару дней машина отделила плаценту, и прикованный пуповиной к стеклу ребенок продолжил безжизненно висеть в жидкости. Эхо проснулся от оповещения о переходе в следующую фазу роста и лениво поднялся со стула. Затекшие ноги и спина гудели, и парень всеми силами пытался размять их.

– Поздравляю с рождением! – встрепенулась девушка, но после этой фразы юношу передернуло настолько сильно, что он даже не стал пытаться подобрать слова.

Приглядевшись к новому человеку, Эхо уже мог разглядеть порт на затылке, через который пользователь сможет производить подключения к сети. Для парня это было так же необычно, как и тело Миры, которое сохраняло жизнь для сознания на протяжении многих тысяч лет.

– Мне переносить тебя в новое тело?

– Рано. Давай дождемся полного созревания.

– Ладно…

– Эхо! Это не человек! Хватит грузить себя вопросами древней этики! Как ты думаешь, сможет ли мозг быть заполнен личностью и информацией, принятой из внешнего мира за столь короткий срок? – глаз подсветил оболочки, что все еще стояли за дверью. – Даже они ближе к полноценным людям, чем то, от чего ты не можешь оторвать взгляд!

– Да понял я, понял, – парень вновь разлегся на стуле и закрыл глаза.

Каждый раз как Мира пыталась войти с ним в визуальный контакт – Эхо просыпался, отказываясь встречаться с ней. Сны были рваные и тревожные, но даже в таких снах время летело быстро. День за днем Эхо открывал глаза и смотрел на то, как быстро развивается тело, что он создал. Для него это было неописуемо. С одной стороны, он чувствовал гордость за то, что способен подарить чему-то жизнь. С другой – страх, что это тело достанется такому бесчеловечному существу как Мира.

Чем дальше продвигалось дело, тем меньше Эхо хотел продолжать сотрудничество с девушкой, что взяла его в плен еще до его рождения. Сколько бы ни пытался парень себя переубедить – внутри его головы уже был сложен образ монстра, что предает и убивает все, что мешает ему на пути. И этим монстром была Мира. Ни одна цель, которой могла руководствоваться девушка, не окупит средства, потраченные на ее достижение. И чем больше Эхо сопротивлялся решениям Миры, тем отчетливее понимал – нужно ей помешать.

Звук сливающейся воды вывел Эхо из раздумий. Тело, что уже с трудом помещалось в инкубатор было готово. Несколько дней потребовалось чуду инженерной мысли, чтобы создать полноценного человека, пусть и с абсолютно пустым мозгом. Вода освободила голову и легкий электрический разряд заставил легкие сжаться, вытолкнув остатки. Девушка лежала абсолютно голая, ни на теле, ни на голове волос еще не было. Эхо присел на корточки, чтобы разглядеть лицо и ужаснулся. Она была настолько похожа на него, что если измазать ее грязью и исполосовать шрамами, то будет ощущение, что парень глядит в зеркало. Отражение Эхо в стекле накладывалось на спящее лицо оболочки, усиливая эффект.

– Подключай маршрутизатор.

Эхо с трудом оторвался от стекла и бросил взгляд на порт данных. – Нет.

Закономерный финал

– Что значит «нет»? – возмутилась Мира. – Ты что, совсем сдурел?

– Я не буду отдавать тебе это тело.

– Еще скажи, что это твой ребенок! Хватит! Ты достал меня уже со своей моралью!

– Я не дам тебе забрать ее! Если твоя цель – жить, то я больше не буду расплачиваться за твое эгоистичное желание!

– Ах вот как, – изображение в глазах Эхо помутнело. Мира вновь начала забирать контроль, утапливая юношу в самую далекую часть его собственной головы. – В самом конце ты решил сразиться со своей судьбой? Что ж… Закономерный финал! Прощай, Эхо. Ты больше не выберешься наружу.

Сознание юноши сорвалось с обрыва и полетело в чернеющую пустоту. Сон должен был стать его новым домом, но стал лишь тюрьмой, которую Эхо планомерно создавал день за днем.

Эхо продолжил там же, где и остановился. Поле, кобыла, и топот копыт вдалеке.

– Вот блядь!

– Задремал, работник? – примчался хозяин поля, после того как его дети сказали ему, что работник никак не хочет просыпаться. – Ну и напугал же ты нас.

– Простите, сэр, – Эхо огляделся, на ходу выдумывая план действий. Пусть тут он и вправе немного отдышаться, но терять реальные секунды – плохая идея. – Отличный отпугивать волков, сэр. Позволите?

– Что? – мужчина положил руку на обрез, что лежал в кобуре на лошадином седле. – Прости, парень, но…

– Да к чему это все? – Эхо мигом вскочил с земли и выхватил ружье, лошадь шарахнулось, чуть не скинув землевладельца с седла.

– Стой! – успел крикнуть мужчина, но Эхо уже засунул обрез так глубоко в горло, что дуло уперлось в позвоночник.

Щелчок курка и темнота.

В этой темноте Эхо чувствовал, как уходят драгоценные секунды, перегружая мозг для воссоздания новой картины мира.

– Очнулся? – восседал над Эхо Нольпервый. – Тебя как сюда занесло?

Кольцевой коридор тюрьмы был залит тусклым светом, Эхо открыл глаза, чуть щурясь.

– Теперь сюда, да? – парень выхватил нож с пояса своего товарища и ухватившись двумя руками за рукоять вонзил лезвие в свой левый висок. Гарда уперлась в череп и Эхо вновь провалился в темноту, напоследок извиняясь перед Нольпервым.

Смерть давящим чувством осталась внутри головы. Эхо открыл глаза и вытер кровь, что сочилась из носа.

– Господин Эхо, вы как? – говорил старик Ботул, склонившись над Эхо со статоскопом. – Вы потеряли сознание… никогда бы не подумал…

– Ты уже тысячу лет как мертв, старик, – Эхо встал с койки и пошел к блестящему подносу на котором лежали медицинские инструменты. Порывшись с характерным звоном среди железа, парень поднял аккумуляторную пилу для костей. – Подойдет.

Пила взвизгнула и Эхо, не теряя ни секунды, вонзил диск в кончик позвоночника, чуть ниже основания черепа. Боль продлилась недолго, и темнота вновь окружила парня.

Давящее чувство внутри черепа не прекращалось и даже сейчас, находясь в забвении Эхо пытался вытереть кровь, что сочилась уже и из глаз своей несуществующей рукой.

Темнота никак не рассеивалась, а значит мозг теперь намного дольше пытался воссоздать мир для заключенного во сне. С каждой смертью и перерождением сон перестаивался полностью, пытаясь поместить Эхо в комфортное для пробуждения место. Вот только алгоритм был рассчитан на беззаботное существование, однако парень теперь боролся с собственным телом, и проигрывать было нельзя.

Эхо с трудом открыл глаза и яркий свет ударил по ним так сильно, что захотелось вновь их закрыть, отказавшись от идеи сопротивляться. Бескрайнее поле зелени. Эхо никогда в таких не бывал, но вот оно, ни конца, ни края. Парень осмотрелся вокруг, осмотрел то, что было с ним и с досадой выдохнул.

– Неужто начала мне мешать?

В руках не было ничего. Нет ни одного предмета, что помог бы ему сейчас.

– Придется по старинке… – Эхо как мог высунул язык и с размаху ударил кулаком по челюсти, попутно сломав и ее. Нестерпимая боль заставила парня взвыть и упасть на колени.

Почти что черная от своего количества кровь стремительным потоком хлынула изо рта. Трава, цветы, земля. Все наполнялось красным, впитывало в себя выдуманную жизнь. Машины в теле Эхо пытались починить пробоину, но парень вновь ударил себя по разломанной челюсти и поток крови рванул с новой силой. Три минуты и обессилевшее тело упало щекой на мокрую от крови траву. Глаза остекленели и сознание вновь отправилось во тьму.

В темноте смерти Эхо не чувствовал ничего, кроме ноющего ощущения внутри головы. С каждой смертью и перерождением тяжесть усиливалась, приближая заветную свободу. Пара тройка скачков в сон и Эхо уже не мог вспомнить, какая это по счету смерть.

Парень просыпался с мыслью о том, что позвоночник надо повреждать выше груди. Что голову нужно отсекать полностью. Что крови нужно терять больше двух литров. Огонь, вода, высота. Все шло в ход, все помогало вырваться из сна. В какой-то момент Эхо даже перестал размышлять над тем, что происходит. Он открывал залитые кровью глаза и брался за первый попавшийся предмет.

Штурмовая винтовка резвым стрекотом разнесла добрую половину головы и череда выстрелов начала отдаляться, уходя в бескрайнюю пустоту. Передышка внутри смерти и Эхо был голов сделать следующий шаг.

– Ты опоздал.

Парень открыл глаза напротив инкубатора. Там, за стеклом, сидела девушка и смотрела на него своими ясными серыми глазами.

Эхо придвинулся ближе, с ужасом для себя осознавая, что сколько бы он не боролся со своим желанием жить, он проиграл

Глаз упал на провод маршрутизатора и Эхо улыбнулся.

Размахнувшись как можно сильнее парень кулаком разбил толстое стекло и крупные осколки посыпались на кафельный пол, попутно падая и на девушку. Эхо поводил рукой по куче битого стекла и поднял самый приглянувшийся ему осколок.

– Еще нет, – рука, скользя ранами по кромке стекла, с усилием вогнала острие в грудь. Ребра треснули и сердце остановилось, будучи разорванным в клочья. Свет резко сменился тьмой.

– Да как ты… – шептала Мира из-за толстого стекла.

Сцена повторилась вновь.

Эхо огляделся и, зацепившись глазами за окружение, снова разнес стекло вдребезги. И снова в сердце.

– Ты совсем обезумел? Как ты отличаешь сон от реальности?

Парень прислонился лбом к стеклу. – Откуда у нее может быть твой голос?

Эхо с улыбкой разнес головой инкубатор, напоровшись шеей на острые осколки.

Темнота.

И снова…

– Теперь ты молчишь, да? – оглядывался по сторонам парень, отчетливо понимая, что и сейчас это всего лишь сон. Но одного понимания было мало.

Эхо толкнул дверь и оболочки, что все это время стояли за ней, расступились, образовывая коридор. Пробежав до ближайшего выхода, парень очутился над пропастью. Переходные мостики лениво раскачивались под плитой перекрытия уровня, но Эхо хватило одного взгляда, чтобы отличить место, по которому он только что прошел, от того, которое ему рисовала Мира.

Шаг вниз и ощущение падения сдавило все внутренние органы. Полминуты и самая высокая крыша встретила парня, что стрелой мчался навстречу.

Темнота.

Залитые кровью глаза открылись. Рука вновь разбила стекло и ухватилась за осколок, который даже не успел упасть. Резкий взмах и… Острие остановилось, едва проткнув кожу на груди. Это была реальность. Эхо вытянул все провода из маршрутизатора и понял, что вернулся. Все они были такими же, как он их помнил. В первую свою попытку обмануть юношу Мира не учла того, что Эхо запомнил все свое снаряжение до мельчайших деталей. Вряд ли бы она стала тратить время, чтобы изучить каждый проводок на руке.

Девушка за стеклом ехидно улыбалась, время от времени откашливая жидкость из своих новых легких.

Обессиливший и обезумивший от тщетности своих стараний Эхо упал на колени, уткнувшись в груду разбитого стекла. Кровь сочилась из глаз, закрывая обзор.

– Это все? Я свободен?

– Да, – хриплым, совершенно новым голосом, говорила девушка, поднимаясь на свои неокрепшие ноги.

– Так зачем это все было? Какова цель? – Эхо не мог поднять головы от усталости. – Пустой мозг ведь позволил перенести в себя все воспоминания?

– Кхм-кхм. Да, – Мира села напротив Эхо, с трудом борясь с новыми голосовыми связками. – Я вдруг вспомнила свою цель.

Тишина в воздухе так и не повисла. Мира аккуратно подобрала своей новой рукой самый длинный, из возможных, осколок. – Маленькая больная девочка, обреченная прожить короткую и полную страданий жизнь, вдруг поняла… Сетевым инженерам дозволено все. Людям вокруг было плевать на меня, для них я была лишь испорченным экземпляром человека, который должен сгинуть в естественном отборе. Ни друзей, ни нормальной семьи. Все жили своими довольными жизнями, пока радости мира и полноценного существования обходили меня стороной. Расслоение коры головного мозга, дисплазия суставов, церебральный паралич. Я толком-то и не жила никогда.

– И ты отключила сеть…

– Чтобы ни один надзорный орган не в силах был мне помешать получить тело, которое я заслуживала. Тело нового человека. Идеальное тело. Настолько дорогое, что позволить его себе могли лишь те, кто с ним родился. Этика старого мира не позволяла продавать идеальные тела. Иначе мир бы выродился, до безобразия оскуднев в выборе ДНК. А ты, будто, догадывался… – Мира пару раз взмахнула рукой, примеряясь к новым мышцам. – Тебе повезло от рождения иметь такое тело. А мне повезло тебя найти.

– А дальше что? – Эхо поднял голову и посмотрел Мире в глаза. – Того мира больше нет. Будешь продолжать?

– Нет, я хочу жить. Просто жить. Путешествовать, как мы делали это вместе. Смотреть на разных уродов.

– И если что-то пойдет не по плану, то ты найдешь другого дурачка, что поможет тебе сменить тело, что стало вновь негодным.

– В точку!

Мира и Эхо сидели на разбитом стекле и пристально смотрели в глаза друг другу.

– И все равно. Я не дам тебе этого сделать. Ты этого, как оказалось, не заслужила.

– Жаль. Ты и вправду мне больше всех понравился. Прощай, Эхо, ты ведь не в силах мне уже сопротивляться.

Мира чуть подалась назад, чтобы сделать замах как можно более сильным. Стекло сверкнуло в лучах ярких ламп и…

– Стоп, – полушепотом раздался голос уставшего юноши.

Рука девушки остановилась в миллиметре от шеи Эхо. Мира задрожала, в ужасе вглядываясь в окровавленные, полузакрытые глаза парня. Тело окаменело не в силах сопротивляться приказу. Затих и голос.

– И все это из-за страха смерти… Хотя ты его никогда и не испытывала. Ты всегда знала, что выход есть, – Эхо кряхтя поднялся на ноги, стряхивая с себя осколки стекла. – А теперь я разрешаю тебе говорить.

– Освободи меня, Сука!

– Прости, но я же сказал, что не позволю тебе спокойно жить. Ты почти стерла с лица мира человечество. Хуже того – испоганила мою беззаботную жизнь. Как последний представитель сетевых инженеров, я имею полное право вынести тебе приговор. Суд из одного присяжного… Он же и судья…

– Ты несешь бред! Я полностью искупила свою вину!

– …и машины в твоей крови мне помогут. Тело не бессмертно, – судорожно, из последних сил покачивался перед голой девушкой парень. – Теперь, с полным осознанием безвыходности, ты наконец-то поймешь… Каково это – быть живым. Когда твой путь обязан закончиться смертью. Закономерный финал.

Эхо не спеша начал надевать обратно свою истерзанную броню, вяло переваливаясь с одной ноги на другую. Голова гудела и в глазах иногда появлялась муть, но юноша улыбался.

– Куда ты собрался, Эхо? Стой, я сказала!

– Прости, но у меня есть дела. Много. Примерно… на тысячу лет.

Эхо подошел к двери и собирался было толкнуть ее, распугав оболочки, что пристально наблюдали за процессом, как услышал за спиной знакомый грохот.

– Мира, это было твое первое и последнее предупреждение, – Эхо развернулся и встал в один ряд с единицами контроля сети, что прибыли передать предупреждение новому пользователю. – Ты не доберешься до терминала. И в сеть ты больше не войдешь.

– Нет! Стой, Эхо!

Парень пристально посмотрел на прибывших из расплавленного пространства единиц. – Жаль, что в этом мире программа не обрастает сознанием. Я буду скучать по Нольпервому.

– Стой, Эхо, куда ты идешь?

– Блядь, Эхо, да послушай ты меня!

– Хватит! – рвала глотку новая Мира. – Я буду делать все, что ты скажешь! Помоги мне, Эхо! В последний раз!

Парень открыл дверь и вышел в коридор. Оболочки, держа в руках питательную субстанцию смотрели на Эхо пристально. Не отводя взгляд.

– Мне не надо. Предложите ей, – парень указал на стоящую на коленях девушку.

Бездушные тела ринулись в лабораторию, неся на вытянутых руках еду.

– Что ж, с голоду она не помрет, – усмехнулся Эхо.

Отдаляясь по коридору Эхо все никак не мог отделаться от безумных, охрипших криков Миры, что сыпала проклятья ему в след. Слова пробивались через толпу оболочек, отражались от стен и петляя по коридору доносились до ушей юноши.

– Да замолчи ты! – серые огоньки глаз блеснули в кромешной темноте.

И эхо исчезло.