Часть 1. Автор: Алина Савельева

Из услужливо распахнутых дверей фешенебельного ресторана с диким воплем лося-подранка вылетел мужчина, всем своим видом напоминающий зевакам о том, как страшны и несокрушимы четыре стихии мира. Особенно в руках одной юной леди весьма приятной наружности и с уникальной способностью нижних девяносто находить проблемы на ровном месте.

И хотя бесконечная череда бед и неприятностей преследует только саму Ольгу, все знающие её люди предпочитают от кучерявой ходячей катастрофы держаться подальше. Включая баб с пустыми вёдрами. Да что уж там! Даже маститый и суровый дворовый чёрный кот обходит ее десятой дорогой, суеверно поплёвывая через левую лапу.

Затихшие гости и сотрудники заведения прилипли к панорамным окнам, провожая взглядами мужчину, которому не повезло сегодня встретиться с Оленькой Непрухой — новой официанткой пафосной жральни в центре Белокаменной.

По горло сытый изысками кухни, бедолага спешно уносил ноги, щедро осыпая Ольгу непереводимым французским фольклором, а тротуарную плитку — морскими гадами в устричном соусе. И никакие безумные идеи современных законодателей моды не смогут оправдать свисающие лохмотьями брюки и прилипшего к заду перепуганного осьминога.

Следом за убегающим клиентом (хотя в его случае больше подходит слово «жертва») попытался выскочить и шеф-повар ресторана, размахивая золотой картой. Однако тут везение оказалось на стороне потерпевшего. Догнать тикающего со скоростью трусливого зайца мужчину и осчастливить его картой постоянного клиента не удалось даже атлетически сложенному шефу.

Уличные музыканты не растерялись, озвучив эту эпичную сцену весёлыми звуками популярного трека.

Боясь огрести премиальных люлей за компанию, но в то же время не желая пропускать шоу «Уволена!», коллеги Ольги кучковались у барной стойки. Сама виновница апокалипсиса застыла около «счастливого столика» в луже из «Буйабес» с всё ещё шипящими в ней угольками кальяна.

Наиболее опытная официантка Виктория смотрела на Олю с укором, природа которого совершенно очевидно была не в осуждении, а в чувстве собственной значимости. Если вертикаль карьерной лестницы Вике никак не поддавалась, то горизонталь она освоила настолько, что сумела пережить смену уже нескольких владельцев.

— А я сразу сказала, что добром это не закончится! Ещё когда эта новенькая с грацией новорожденного краба потащила блюдо в зал! — высокомерно вздёрнув подбородок, заявила Виктория.

С оценкой своих профессиональных качеств Ольга была активно не согласна. Но предпочла помалкивать и, словно нашкодившая кошка, мыском туфли подпихивала остатки блюда под свисающие края помпезной скатерти.

Носить поднос на растопыренной пятерне, при этом грациозно вышагивая на высоких каблуках — задача не из лёгких. И вину за то, что переполненное, с горочкой морских деликатесов огромное блюдо полетело на голову клиенту, Ольга целиком и полностью возлагала на эти правила подачи в элитном кабаке. Ну, а отправившийся следом за морскими тварями кальян с тлеющими углями — и вовсе последствия дурного вкуса самой жертвы. Может быть, арабов в самой Франции, конечно, уже и больше, чем коренных лягушатников, но всё же кальян во французском ресторане — моветон.

— Приносим извинения за причинённые неудобства и в качестве компенсации все напитки за счёт ресторана! — послышался милый голосок арт-директора ресторана Агаты.

— Что здесь происходит? — не осталось и следа приторно-сладкой любезности в голосе, стоило ей обратить свой испепеляющий взор на Ольгу.

— Я здесь совершенно ни при чём… — начала было лепетать Оленька, но быстро поняла, что немые черноглазые свидетели под потолком зафиксировали на видео каждый её неуклюжий шаг.

Да и соус, стёкший со светло-каштановых волос Ольги за воротник, был неоспоримой уликой, обличающей её непосредственное участие в незапланированном фейерверке из моллюсков.

А это значит, что для очередного «уволена» в трудовой придётся снова покупать вкладыш.

— Весь ущерб из твоей зарплаты, Непруха! — процедила сквозь зубы Агата. — Немедленно убери здесь всё!

Не уволила? Выдох облегчения не успел полностью покинуть лёгкие Ольги, как в разговор вмешался шеф-повар, ещё не успевший достойно проститься с почившим спец-блюдом от шефа.

— Немедленно уволь её! Неделя работы, а ущерба на три зарплаты! — продолжая негодовать, потребовал шеф-повар.

Шеф и арт-директор страстно недолюбливали друг друга, оттого обстановка стала снова накаляться, так как оба принялись выяснять, кто несёт персональную ответственность за слишком «ловких» официантов и эту неповторимую атмосферу уюта и смрада рыбацкой таверны.

— А по-моему, она идеально вписывается в ваш коллектив! — раздался приятный голос со стороны бара.

С хладнокровием и спокойствием мёртвого удава за представлением наблюдал владелец заведения, который, казалось, получил этот общепит просто на сдачу от многомиллионной сделки.

Вывести из равновесия пусть пока ещё и молодого, но прошедшего уже суровую школу жизни единственного отпрыска небезызвестного в Москве миллиардера Громова не удавалось пока ещё никому. И эта черта дополняла и без того идеальный образ мужчины из самых смелых фантазий Ольги.

Уже на этом этапе над густой шевелюрой Максима Дмитриевича для Ольги засиял нимб. Что уж говорить о том, что внимание таких симпатичных брутальных и неженатых мужчин она раньше не привлекала. Может быть, потому что у неё попросту не было денег на весь этот апгрейд даров природы до необходимого уровня охотниц за богатым мужем. А может, оттого, что во всех заведениях, где она работала, такие молодые и симпатичные мальчики, как правило, уже были ангажированы дамами, чей возраст порой идеально коррелировался с количеством нулей в капиталах.

Деловито подпирая упругим задом барную стойку, Максим Дмитриевич с любопытством разглядывал новенькую официантку.

— Максим Дмитриевич, это не человек! Это вирус! С тех пор как она тут появилась, у нас что ни день, то происшествие! Она исчадие ада! Проклятие! — свирепея ещё больше, попробовал отстоять свою точку зрения шеф.

Зря старался главный по тарелкам, судя по плескавшемуся интересу в насыщенно-синих радужках глаз Максима, испорченная скатерть и подгорелый зад случайного клиента его волновал куда меньше, чем широко распахнутые небесно-голубые глаза Оленьки.

— У меня мало времени, Никита Андреевич. Пройдем в твой кабинет, тебе надо успокоиться после сегодняшнего и поправиться после вчерашнего, — дружески закинув увесистую руку на плечи своего давнего кореша, хозяин увёл шефа, напоследок одарив Ольгу белозубой улыбкой.

И без того готовое вырваться из клетки рёбер сердце Ольги, теперь забилось с пущим энтузиазмом.

Говорят, судьба каждый день даёт нам тысячи шансов, нужно лишь постарается их не упустить.

Ольга была настолько очарована появлением впечатляющего своей силой и властью мажористого рыцаря, что даже не слышала колких шуточек, отпущенных в её сторону коллегами.

Так, витая в розово-ванильных облаках своих фантазий, она закончила с уборкой и с улыбкой на устах понесла ведро с грязной водой к чёрному входу.

Утренний ливень давно закончился, оставив после себя приятную влажность и свежесть воздуха. С утра пасмурный незадавшийся день вдруг сменился тёплым солнечным светом. «Наверное, это знак!» — подумала Ольга, перешагивая порог.

Взгляд Ольги упал на белые кроксы, которые ей выдали из профессиональной униформы работников кухни взамен на её самоубийственные шпильки. Шеф прихлопнет её сковородкой, а потом и отфритюрит в кипящем масле, если она посмеет занести грязь на его стерильную кухню!

«Нет! Больше я перед Никитой Андреевичем не подставлюсь! Ни за какие коврижки», — мысленно хмыкнула Ольга, решив и не выходить на грязную дорожку вовсе.

Размахнувшись как следует, Ольга подхватила ведро за дно, стараясь выплеснуть как можно дальше от входа, в широкую лужу.

Гордая улыбка собственной сообразительности застыла на губах, будто с эффектом слоу-мо сменяясь гримасой отчаяния и ужаса.

Совершенно неожиданно из-за угла, осторожно огибая лужу, чтобы не запачкать начищенные до блеска ботинки, появляется мужчина теперь уже точно несбывшейся мечты Ольги — Максим Дмитриевич. В компании шефа.

— Обещаю, сезонное меню будет… — прерывается на середине фразы Никита Андреевич округлившимися на пол-лица глазами, провожая взглядом грязные водопады, льющиеся по щекам хозяина, и черные реки, остающиеся на его белоснежной рубашке.

Шок сменился паникой, и Ольга быстро отпрыгнула обратно за порог, захлопывая за собой дверь. Тщетная попытка. Вряд ли в этом ресторане уже можно найти идиота, который не догадается, кто окатил Максима грязной водой из ведра для мытья пола.

Самым правильным решением в этой ситуации было бы бежать без оглядки и забиться в самый дальний ящик овощехранилища. Однако судьба, а быть может, порядочность Ольги, распорядилась иначе. После того как этот прекрасный принц — пусть и не её сказки — вступился сегодня за Ольгу, она попросту не могла уйти, не принеся хотя бы извинений.

На секунду зажмурившись и коротко выдохнув, Ольга вновь взялась за ручку тяжёлой металлической двери.

— Максим Дмитрич, — распахивая дверь, выпалила Ольга и, уже трижды шокированная за сегодня, замолчала.

Будто следуя всем законам комедийного жанра, ребро двери впечаталось аккурат промеж бровей брутального мажора. Да так, что во лбу прекрасного принца шишка начала заметно увеличиваться, мешая густым красивым бровям съехаться к переносице.

Грязный, побитый и злой хозяин ресторана, если бы умел, наверное, изрыгал бы огонь. Как минимум, от градуса ярости в его потемневших очах стало бы жарко даже чертям в преисподней.

— Изыди! — рявкнул Максим, чувствуя, как его непоколебимой уравновешенности пришёл каюк.

Со злостью хлопнув дверью, красавчик Максим рванул к своему спорткару, нарушая скоростной режим, ещё не успев сесть за руль.

— С такой формулировкой меня ещё не увольняли, — продолжая таращиться на захлопнутую дверь, пробормотала Ольга.

— Не волнуйся. Максим Дмитриевич быстро остывает. Да и вообще… у него такая насыщенная жизнь. Что уже через час он и имени твоего не вспомнит! — решила вмешаться чудаковатая уборщица баба Клава, сочувственно положив руки на понурые плечи Ольги.

Проводив несчастную девушку в раздевалку, женщина усадила ее на скамью.

— Всё будет хорошо, вот увидишь! — продолжала она успокаивать Ольгу, тихо роняющую горькие слёзы.

— Мне так повезти не может. Я неудачница. Я даже в беспроигрышную лотерею проиграла, потому что купила её у мошенника! — всхлипнула Ольга.

— А зачем тебе понадобилась лотерея?

— Да прост… какая разница? — пожала плечами Ольга.

— Вот видишь. Ты сама не знаешь, что тебе нужно. А так нельзя, понимаешь? У каждого человека должна быть мечта, ну или цель на крайний случай. Нужно идти к ней, не оглядываясь, а чтобы не забыть, к чему старательно стремишься, лучше записывать!

С этими словами баба Клава открыла свой ящик и выудила из него пожелтевший и потрескавшийся от времени блокнот.

— Вот, держи. Это «Дневник желаний». Рассказывай ему о своих мечтах каждый день, и всё обязательно сбудется! — вручила чудная бабуля потрёпанную книжицу в руки растерявшейся Ольги.

— И помни! В жизни нет специального момента, когда пора что-то менять. Другими словами — не нужно ждать понедельника, чтобы сесть на диету! — напоследок назидательно сказала баба Клава и ушла.

Нет, ни в какую магию Ольга, разумеется, не верила, даже на фоне непрекращающейся чертовщины в собственной жизни. Но отказаться от подарка милой старушки не могла, поскольку посчитала, что это будет крайне бестактно.

Полностью опустошённая событиями дня, Ольга поздним вечером наблюдала за кипящей жизнью ночной столицы, с ногами забравшись на подоконник.

Яркие огни пролетающих машин и многочисленные прохожие добавляли печали и без того удручающим мыслям. Почему у неё нет ни времени, ни денег, ни сил на эту переполненную весельем и интересными событиями ночную жизнь?

Что ни говори, а реветь, жалея себя, на подоконнике двенадцатого этажа, глядя на простирающийся панорамой мегаполис, куда приятнее, чем уткнувшись носом в подушку. И еще это гораздо продуктивнее, ведь именно вывеска канцелярского магазина напротив напомнила Ольге о скромном подарке бабы Клавы.

— Новая жизнь с чистого листа… — пробормотала Ольга, резвой козочкой спрыгнув с подоконника.

Открыв блокнот, Ольга скривила губы в скептической ухмылке. Никогда прежде ей не доводилось делиться своими мыслями с бездушным собеседником. Однако, немного поразмышляв, она поняла, что именно ему можно доверить свои самые сокровенные мечты.

Как правильно формулировать свои запросы вселенной, Ольга не знала. Журналы для перманентно начинающих карьеристок её к этому не готовили. Поэтому без лишних реверансов Ольга начала аккуратно выводить: «Дорогой дневник…»

Познакомиться с творчеством Алины Савельевой можно по ссылке:

https://litmarket.ru/alina-savelyeva-p110307

Книга автора в процессе написания: https://litmarket.ru/books/slishkom-borzaya

Самая популярная книга автора: https://litmarket.ru/books/alfa-psih

Часть 2. Автор: Мара Вересень

Первое желание

— Дорогой дневник, — бубнила Оленька, старательно шкрябая древней шариковой ручкой по разлинованным листам подарка, — в первых строках своего письма… Не, это уже где-то было…

Она отвлеклась на жизнь за пределами квартирного аквариума и задумчиво почесала переносицу ручкой, не замечая, что наносит знаки будущей судьбы сакраментально: на лбу. И нет бы для того, чтоб переменчивая Фортуна точно отличила ее от всяких других Оль, увы, исключительно как всегда — да потому что! С возвышенным не ладилось, и Ольга решила подойти к проблеме практичнее и внезапно дрогнувшей рукой начертала: “Первое Ж: Хочу, чтобы меня НЕ уволили”. Глухо щелкнуло, запахло паленым, и мир погрузился во тьму.

Почти сразу же с лестничной площадки раздался заунывный вой, ругань и прочие признаки надвигающегося апокалипсиса. Выли в лифте. За все остальное на двенадцатом отвечала сухая, как вобла, истеричная и крикливая соседка, владелица такой же визгливой тощей недособаки. Тембр у них был один, и сходу сложно было отличить, лается ли это соседка или животное орет.

Ольга наощупь — район тоже тонул во тьме и надежды на луч света в темное царство из окна надежды не было — пробралась в коридор, где в ящике с дребеденью покоились две стеариновые свечки на такой вот черный день.

Зажигалка сработала только после пары волшебных слов. Позалипав на дрожащий желтый язычок свечи, Оленька решила, что в новую жизнь нужно входить постепенно, иначе у организма случится коллапс. Посему за блокнотом возвращаться не стала, добрела, аки призрак оперы (в коридоре все еще выли) до кровати, дунула на свечку и упала лицом в мягкое. Соседская ругань умиротворяла почище всякой колыбельной, это вам не устрицы на углях…

Утро настало неласковое, холодное и синее. В удручающе современной кухне, где все запитывалось от 220, ласке было взяться определенно негде. Ни одна ско… скорая электрическая помощь в лице работников коммунальных служб не горела желанием починять примуса и выбитые щитки на ночь глядя, ограничившись восстановлением лифтовой связи. Уныло сжевав кусок сыра и запив минералкой из пустившего лужу холодильника, Ольга сунулась в ванную, где дрожа умывалась холодной водой и отскребала со лба синее. За ночь паста въелась, и создавалось впечатление, что Оле кто-то в глаз дал. В тот самый третий.

На работу она летела. Рыбкой через бордюр. И уже у самого ресторана, пропахав своими коленками чахлые зеленые насаждения, Оленька уперлась носом в коленки чужие. Коленки были в брюках с такими острыми стрелками, что еще пара сантиметров — и все — минус уши. Икнув, Ольга подняла голову, взяв направление по стрелкам, как самолет на взлетной. Вид был прекрасен во всех смыслах. Ибо был снизу, а большое, как говорится — на расстоянии. И синее встретилось с небесно-голубым.

Притащившийся по какой-то фантастической дури к ресторану еще до открытия Дмитриевич Громов весьма вдохновился коленопреклоненной подчиненной. Может, к его ногам девы и падали, теша самолюбие работодателя и просто теша самолюбие, но чтоб вот так, с утра пораньше, внезапно и едва он из машины вышел — впервые.

“Уволит”, — решила Ольга, поскольку заинтересованный и задумчивый взгляд начальства не предвещал ничего хорошего.

“Не уволит”, — спустя секунду, опираясь на протянутую руку и шалея от изумления, спешно передумывала она.

Переодеваясь в служебное и настороженно прислушиваясь к творящемуся в зале, Ольга время от времени трепетно прижимала к пышной груди осчастливленную божественным касанием конечность. Из глубин генетической памяти всплывало — “не мыть”. Зала слышно не было. Гремели посудой в кухне, матерясь и охая, шаркала шваброй в районе овощехранилища баба Клава, тянуло кофе, все еще слегка пованивало дарами моря, вдохновенно разливалась соловьем Агата. Ага! Есть там все-таки жизнь.

— Вот непруха, — задумчиво разглядывая стрелку на чулке, проговорила Вика, плюхаясь тренированной задницей на скамейку. — О! Две непрухи!

— Ха-ха-ха! — членораздельно с долгими и выразительно нецензурными паузами прокомментировала Ольга. Еще ни один коллектив не обошел вниманием говорящую (а скорее, орущую дурниной) фамилию.

— Есть? По-подружески? — попыталась подмазаться коллега, но запасного полиэстера у Ольки в шкафчике не водилось, а если бы даже и водилось, то все равно нет.

Второй раз пред ясны очи Ольга предстала в полный рост. Роста в ней было не то чтоб очень, но до антресоли на цыпочках хватало, посему сидящий на барном стуле в обнимку со спинкой Громов был как раз в том положении, чтобы видеть главное.

— О! — попросил он, внезапно вставшую за стойку и вспомнившую начало своей карьеры Агату. — Молока добавь.

Пауза висела жирная. Ольга, замерев зябликом, следила за покрытым едва проклюнувшейся щетиной кадыком Громова, перекатывающимся под кожей после каждого глотка, и за крошечной чашкой, казавшейся во владетельной руке совсем уж мизерной, и, что греха таить, за губами, осторожно прикладывающимися к этой самой чашке. Ольге прикладываться не доводилось уже прилично, отчего процесс кофепотребления выглядел донельзя эротично. А еще приветствие утреннее с паданием ниц…

— Итак, она звалась… Ольга, — выдал Максим.

А говорили, не вспомнит…

— Извините, — мышью пискнула и мышью же замерла, ожидая неизбежного, но то ли дневник вчера со вселенной в резонансе был, либо Ольгин лоб, но Громов громы не метал, просто посмотрел на нее ласково и печально, как смотрят на смертельно больных или природой обиженных, снялся со стула и возвестил:

— Пусть живет.

Потом сунул руки в кармашки, развернулся спиной и продефилировал к лестнице на второй этаж, напевая вполголоса: “Останься со мной…”

— Вот уж не знаю, — проговорила Агата, — радоваться или голову пеплом посыпать. Это еще шеф не знает, что гильотина просвистела вхолостую… Вот что значит вовремя на коленки упасть, да?

Познакомиться с творчеством Мары Вересень можно по ссылке: https://litmarket.ru/mara-veresen-p96905

Любимая книга автора: https://litmarket.ru/books/kogda-zacvetet-ternovnik

Самая веселая книга автора: https://litmarket.ru/books/zhelay-ostorozhno

Часть 3. Автор: Елизавета Огнева

— Агата, а можно это как-то изменить? — робко спросила Ольга.

— Ты про колени?

— Нет, про шефа. Я готова стараться.

— Когда ты так говоришь, мне ещё страшнее становится. С твоей неудачей можно подумать, что ты в прошлой жизни полмира уничтожила, вот на тебе вселенская карма теперь и отыгрывается.

— Я не специально. Сама была бы счастлива всё изменить. Может, вы что-то посоветуете?

Ольга по максимуму напряглась, постаравшись распахнуть и без того свои большие глаза, изображая кота из «Шрека». С экрана это выглядело так умильно, должно и у неё получиться.

Агата с опаской глянула на проблемную новенькую, у которой вдруг сделалось такое лицо, словно ее вот-вот подагра накроет. И угораздило же их принять такую в ресторан. А на собеседовании вроде нормальной была.

— В твоём случае, Непруха, переродиться заново. Ну или, на крайний случай, выйти замуж и сменить фамилию. Вдруг у вселенной сбой произойдёт, — усмехнулась арт-директор. — Хотя переродиться, мне думается, проще. С твоей везучестью избранник или сбежит, или не доживет до священного таинства.

Ольга горестно повесила голову, разглядывая краешки ботинок. Вот так всегда, ты хочешь по-человечески, от сердца говоришь, а над тобой потешаются. Но оказалось, что Агата ещё не закончила давать советы:

— Хотя есть один способ.

Заговорщицки, чуть склонившись в стойке, она поманила Ольгу пальцем, заставляя приблизиться, после чего шепнула:

— Уши.

­— Уши? — удивлённо переспросила Оля, не уверенная, что поняла правильно. — Свиные? Или, может, морские ушки? Или вы о массаже ушей говорите?

— Я говорю о том, что наш упёртый узколобик-шеф, как и любой мужик, падок на лесть. Очень он любит, когда его хвалят. Хотя, может, и массаж бы прокатил, но не уверена, что он тебя к себе подпустит после вчерашнего, — чуть хищно улыбнулась Агата, наливая себе в крошечную чашечку кофе, давая понять, что разговор окончен.

Сердечно поблагодарив за подсказку, Ольга пошла готовить ресторан к открытию, наводя последние штрихи. Занимаясь рутинной работой, она беспрестанно думала, что такого сказать шефу, чтобы он непременно оттаял и сменил гнев на милость. Всё же он главный повар в ресторане. И если вдруг встанет в позу, то вполне очевидно, чью сторону примет Громов. Поэтому надо постараться. Она не упустит тот шанс, что предоставила ей судьба и… дневник? Ну конечно, и как только забыла. Она вчера же в нём написала желание, попросив, чтобы её не уволили. И вот пожалуйста — человек, которого она вчера не только облила половой водой, но ещё и приложила дверью ровнёхонько посередине таких красивых, проникновенных насыщенно-синих глаз, сменил гнев на милость.

Мысли о глазах Громова плавно перетекли к воспоминаниям о его статной фигуре и теплой, сильной руке, которую он подал ей утром, помогая подняться. Этот мужчина был чертовски хорош. Вот бы…

— Непруха?! Ты почему ещё здесь? Я же сказал, чтобы тебя уволили! — раздался за спиной грозный окрик, заставивший Ольгу испуганно подскочить и обернуться.

И без того ее большие голубые глаза теперь уже сами собой, под действием страха, сделались на пол-лица. В голове, кроме нарисовавшихся морских ушек, явно же навеянных ассоциацией со вчерашним происшествием, было пусто, и Олины тараканы беспрепятственно метались по черепной коробке. Мыслей нет, но надо ведь что-то сказать…

— Никита Андреевич, у вас такие красивые уши.

— Что?

— Я хотела сказать… — Думай Оленька, думай — Что очень благодарна вам за вашу доброту. Вы такой замечательный и талантливый, и добрый, — ой, нет, это уже было.

Она видела, что шеф совсем не в восторге от её слов и все её старания сейчас пойдут прахом. Поэтому, когда, гневно рубанув воздух рукой, Никита Андреевич резко развернулся и пошёл прочь, она бросилась за ним следом, стараясь всё исправить и достучаться до сердца узколобика, ой, то есть шеф-повара.

— В общем, вы настолько несравненный мастер, что я буду просто счастлива работать рядом с вами…

Эх, и почему у него такие длинные ноги? Чтобы не отставать, приходится бежать. А этот упёртый шеф даже ход не сбавит. Вот уже и ногу на первую ступень лестницы занес, что ведёт на второй этаж, где расположен кабинет Громова.

— …и обещаю, что впредь сделаю всё, чтобы вы были мной довольны, — выкрикнула Ольга, сделав последний рывок.

И надо было ей в этот момент запнуться… Видимо, сегодня день падений. Причём не только физических. Бренное тело в попытке как-то себя защитить по ходу такого быстрого, но фееричного полёта, пыталось ухватиться за всё в пределах досягаемости. А пределом был только злополучный Никита Андреевич. Вот Ольга в него и вцепилась, точнее, за мужской ремень, так как шеф к тому времени, не видя летящей на него угрозы в виде Непрухи, успел подняться на две ступеньки.

Итогом стало очередное падение на колени пред стройными мужскими ногами. Благо в этот раз, благодаря мужским штанам, за которые получилось удержаться, не такое болезненное. Но опора внезапно дёрнулась, разворачиваясь, отчего пришлось разжать пальцы. Боясь даже дышать, Оля приоткрыла один глаз. Вид приспущенных штанов, открывших взгляду весёлых пряничных человечков на мужских семейниках как раз на уровне глаз, заставил зажмуриться и пожелать провалиться сквозь землю.

— Эх, а я-то думал, что именно мне достались самые пылкие извинения, — раздался сверху горестный вздох Громова, так не вовремя вышедшего на лестницу.

Познакомиться с творчеством Елизаветы Огневой можно по ссылке: https://litmarket.ru/elizaveta-ogneva-p105234

Книга автора в процессе написания: https://litmarket.ru/books/vladychica

Самая популярная книга автора: https://litmarket.ru/books/neschaste-stat-nevestoy-drakuly

Часть 4. Автор: Любовь Трофимова

— Вы не подумайте ничего такого, — проблеял Никита Андреевич, машинально закрывая руками самого важного пряничного человечка, и с надеждой добавил: — Уволить бы? Или наказать… А-а?

— Уволим… Накажем, — таинственно пробормотал Громов, потирая подбородок и перевел взгляд на Олины распахнутые глаза. — Зайдите, Оленька.

«Ну вот и все», — подумала Оля, пытаясь собрать разъехавшиеся при падении конечности в кучу, и с тяжким вздохом направилась на эшафот, то есть к босу в кабинет. Благо, Никита Андреевич, задетый ее привычной «непрушностью» вовсе не по касательной, ретировался, быстро подобрав полусорванные портки. Еще одного свидетеля своего предстоящего и стопудово не последнего позора Оля бы не выдержала.

Зайдя на негнущихся, но вовсе не от фееричного и какого-то по счету падения ногах в громовский кабинет, Оля приготовилась к грому и молниям от уже нежно и тайно обожаемого босса. Закусив губу и опустив взгляд в пол, Оля терпеливо ждала, провожая тоскливым взглядом бегущего под стол Максима Дмитриевича таракана.

Босс, не торопящийся приступать к немедленной казни, почему-то молчал, и, не выдержав, Оля подняла взгляд, с удивлением отмечая, что он погружен в свои мысли.

Максима Дмитриевича именно в этот момент терзали смутные сомнения. Вернее, не смутные и почти не сомнения. Нет, его мозг орал благим матом, что это нифига не выход, но позвонившая полчаса назад тетка не оставляла выбора. Речь шла об огромном наследстве, но взбалмошной родственнице приспичило выкатить фееричное условие, а именно… Он должен жениться, причем срочно!

Знатно полаявшись с эксцентричной родственницей, Громов отшвырнул телефон и стиснул пальцами пульсирующие виски.

— Вот непруха… — зло пробормотал сам себе под нос и через пару секунд осторожно повторил громче: — Непруха? Ну Непруха же!

Решение пришло само собой, и вроде не предвещало ничего, что могло изменить его привычный и в меру разгульный уклад жизни. Взвесив все «за» и «против», Максим решительно отправился искать свою «непруху», но далеко идти не пришлось.

Сейчас, откровенно разглядывая решение своей проблемы, Громов усиленно убеждал сам себя, что тем самым, вернее, той самой, не наживает себе проблему поглобальней.

Встав и подойдя к Оле, впрочем, не забывая соблюдать безопасное расстояние, Максим обошел «объект» по кругу, отмечая для себя все больше «за» и неосмотрительно отметая все оставшиеся «против».

«Хороша Непруха», — подумал он, на ходу соображая, как преподнести девушке новость так, чтобы убить двух зайцев сразу: свою взбалмошную тетку, ну, вернее, ее заказ, и внезапно возросший интерес к этому недоразумению с кричащей фамилией.

Оля стояла, вытянувшись по струнке и боясь шевельнуться, незаметно наблюдая из-под опущенных ресниц за кружащим вокруг нее акулой боссом.

«Может, мерки снимает?» — пронеслась шальная мысль. «Ага, для гроба…» — подсказало хроническое невезение, злорадно усмехнувшись.

— Изыди, — буркнула Оля и, тут же вскинув взгляд, поспешила оправдаться: — Это не вам, Максим Дмитриевич.

— И что мне с тобой делать? — вернув чуть не повстречавшиеся с линией роста волос брови на место, пробубнил босс, припечатав в конце фразы уже привычным: — Непруха…

— Ну-у, — закатив глаза от наболевшей уже порядком темы, с нескрываемой издевкой в голосе добавила Оля. — Может, фамилию сменить?

— Знаешь, в этом что-то есть, — воодушевленно отозвался Максим, подходя ближе, и, взяв Олю за подбородок, не скрываясь, оценил глубину гла… декольте.

— Издеваетесь? — невесело хмыкнув, пробурчала Оля и, вспомнив об остатках неубиваемой любыми падениями гордости, дернулась, высвобождая взятый в тиски подбородок.

«Слишком близко стою», — последнее, о чем подумал Максим.

Потому что в следующее мгновение от слишком резкого движения дернувшейся Оли сережка в ее ухе колыхнулась, поймав лучи утреннего солнца, и беспощадным зайчиком отразилась в его синем глазу.

От неожиданности Максим попятился и, натолкнувшись на стоящий сзади диван, чертыхнувшись, завалился, неуклюже взмахнув в воздухе всеми конечностями, ну или почти всеми…

— Ой, вам помочь? — шагнула Оля к дивану, провоцируя босса позорно отползти к дальнему краю, и уже смиренно добавила: — Извините.

— Иди, Оля, — заикаясь, проблеял Максим Дмитриевич, мысленно рисуя вокруг себя круг белым мелом или мелком «Машенька», параллельно продумывая стадии получения патента на производство мелка «Оленька», и желательно — не посмертно.

Тяжело вздохнув, Оля развернулась к выходу, по пути раздавив-таки невовремя выбежавшего из укрытия начальственного стола таракана.

«Еще одна жертва» — одновременно подумали Оля и Максим, но вслух ничего не сказали. Проводив взглядом искушение и недоразумение в одном флаконе Максим осторожно привстал с дивана.

— Могло быть и хуже, — нервно хмыкнув, вслух успокоил сам себя и, глянув на невинный труп, все еще шевелящий лапками, хмуро добавил: — Хотя, как посмотреть…

Немного мучила совесть, что он планирует воспользоваться и без того обиженной жизнью девушкой, но туманная надежда, что смена фамилии поможет и ей, задвинула муки совести в дальний угол.

От автора: Ну что, уважаемые читатели, интересно, что будет дальше? Посмотрим как следующий автор повернет сюжет. Передаю эстафету Алине Азовой.

Познакомиться с творчеством автора можно по ссылке: https://litmarket.ru/lyubov-trofimova-1-p116260

Книга автора в процессе написания: https://litmarket.ru/books/dogoni-menya-1

Самая популярная книга автора: https://litmarket.ru/books/vzaimnost-na-schaste

Часть 5. Автор: Алина Азова

Второе желание

Оля вернулась в зал и услышала хихиканье официанток во главе с Викой. При виде нее у всех на губах появились злорадные улыбки. И снова Ольга Непруха стала посмешищем. С другой стороны, утешала себя Оленька, она продлевает окружающим жизнь (конечно, когда не калечит). Ведь где еще найдется такое ходячее недоразумение, над которым только и делают, что потешаются все кому не лень.

Внезапно вспомнилось лицо шефа, когда он услышал голос Громова, и грозный взгляд в ее сторону, прежде чем он ретировался, придерживая штаны. Ольга понуро опустила голову и качнула головой. Как говорила астролог, неудачи будут сопровождать ее всю жизнь. Если, конечно, она не встретит мужчину, который кардинально изменит ее жизнь. И главное, добавила тогда эта шарлатанка, не угробить его до того, как они поженятся.

Оля тогда отнеслась скептически к словам, а слышавшая предсказание мама решила выдать ее замуж как можно скорее. Во благо дочери, ну и всех окружающих заодно. Пришлось Оленьке уносить ноги из родного дома, ибо если мама решала что-то делать, она шла напролом.

Как назло, с тех пор Оля неосознанно искала этого «принца», способного вырвать ее из черной полосы неудач. Она мечтала о жизни, где не приходится покупать десяток колготок на дню или лечить царапины после очередного фееричного падения. Где ее имя не сопровождается репликами мата, а кот Барсик не шипит на нее каждый раз, как видит. И она не виновата, что, возвращаясь затемно, может не заметить черного как ночь кота и наступить несчастному на хвост.

К сожалению, очереди из принцев не наблюдалось. Возможно, потому что молва о невезучей девушке с фамилией Непруха шла впереди нее. И стоит какому-нибудь симпатичному парню с района услышать ее имя, так только пятки и сверкают.

С тяжелым вздохом Оля подняла голову и заметила, что к ней подходит Вика с улыбкой на красивых пухлых губах. Рыжеватые волосы, как всегда, были собраны в безупречный высокий хвост, а походка от бедра заставляла оборачиваться мужчин. Вот уж кто действительно не знает слова неудача. Оля едва заметно поморщилась, морально готовясь к очередной порции яда.

— Ты сегодня в ударе, Непруха. Сначала падаешь ниц перед красавчиком-боссом, потом стягиваешь штаны с шефа. Что ни сделаешь, чтобы не потерять работу, правда? — со злорадной усмешкой проговорила она. Редкие посетители, услышав звонкий голос Вики, начали оборачиваться и кидать любопытные взгляды на Олю.

— Вик, да ей только мощный приворот поможет, чтобы Громов влюбился и передумал увольнять! — рассмеялась Света и подошла ближе, кидая на Олю оценивающий взгляд. Она привыкла к постоянным насмешкам коллег и знакомых и научилась держать лицо. Поэтому сейчас, слушая колкие реплики девушек, Оля стояла, гордо вскинув голову. — О похождениях босса все знают. Да и фигурка у тебя ничего, но к тебе подойти он поостережется. Оставишь его без…

— А вы сами-то? Побывали у него в постели, чтобы мне советы раздавать? — огрызнулась Оля и, не дожидаясь их ответа, направилась в сторону кухни, крепко сжимая в руках поднос с грязными тарелками. И не потому что ее задели слова этих змей, а чтобы не уронить этот самый поднос на голову очередному посетителю. Уж она-то знала, что бывает после.

Вечером она сидела на кухне, крутя в руке шариковую ручку, и смотрела на написанное первое желание. Она всегда относилась скептически к разным подаркам судьбы. В магию и прочую дребедень и вовсе отказывалась верить. Но ведь после двух строчек в дневнике ее не уволили. А значит? Просто совпадение.

Оля качнула головой, закрыла дневник и пошла к чайнику, чтобы налить себе терпкого какао с небольшим количеством молока. Только оно дарило ей спокойствие после очередного тяжелого дня. Уже собираясь выйти с чашкой, она оглянулась и взглянула на дневник. Старый потрепанный блокнот, готовый вот-вот развалиться, как назло, притягивал взор Оли. Она в нерешительности стояла несколько минут, раздумывая, стоит ли снова рисковать. А затем вздохнула и прошлепала к столу, ощущая прохладу плитки босыми ногами.

— Да чего я сомневаюсь! — воскликнула недовольно Оля и схватила дневник. — Вот сейчас и проверим. Что там Агата говорила про смену фамилии? А Света с Викой! Все равно же ничего не теряю.

Она решительно опустилась на стул, едва не перевернувшись в процессе. Чашка с дымящимся какао чудом не расплескалась, а вот стул не выдержал. Одна ножка треснула и подогнулась, сделав его шатким и неустойчивым. Правда, Оля не стала обращать на это внимания, задумавшись над формулировкой своего желания.

А затем довольно улыбнулась и начала выводить аккуратно и медленно: «Хочу стать госпожой Громовой, чтобы меня не могли уволить с работы!».

Затем удовлетворенно откинулась на спинку, напрочь забыв, что стул сломан. Послышался грохот, тихое шипение и ругательство, которое не стоит произносить в приличном обществе.

***

Максим сидел за огромным столом, наблюдая за Маргаритой Андреевной Копыловой, противной тетушкой, которая могла говорить только о двух вещах: своих несметных богатствах и женитьбе своего племянника.

— Твой отец идиот! — восклицала она каждый раз при встрече и хмурила черные накрашенные брови. Вечно поджатые губы с морщинками вокруг рта кривились в презрительной усмешке. — Вместо того чтобы заняться счастьем единственного сына, он закопался в своей компании. Но ничего, пока я жива, обязательно устрою тебе свадьбу. Даже понянчу внука.

Максим сидел с легкой усмешкой на губах, проскальзывающей, когда она не видела, и считал, что тетушка после инфаркта совсем потеряла рассудок. Ему было тридцать два года, и он прекрасно чувствовал себя холостяком. Эта забегаловка досталась в наследство от тетиного мужа, который обожал это место. Макс же развлекался, наблюдая за склоками в ресторане, и получал стабильный доход, который вполне его устраивал.

Ночные клубы, дорогая выпивка и девушки, сменяющие друг друга — он любил свою жизнь. И считал, что после смерти тети получит наследство, как единственный любимый племянник, пока на днях она не заявила, что ничего ему не оставит, если Максим не женится.

Брак! От одного этого слова ему становилось дурно. Но тетушка была непоколебима. Первой мыслью было найти первую попавшуюся девчонку и жениться, прежде составив брачный договор. А затем он вспомнил про Непруху и решил натравить невезучую работницу на свою родственницу. Но сильно опасался, как бы в процессе такой изощренной мести не оказался в гробу. Уж слишком невезучей была Ольга.

Шишка на лбу была ясным подтверждением, что от нее стоит держаться подальше.

— О чем задумался? — послышался резкий голос Маргариты Андреевны. — Готовишь подлянку своей любимой тетушке? Учти, всех девок, которых ты решишь представить как невест, я буду проверять досконально. А вообще, у меня есть замечательная кандидатура на роль твоей жены…

— Мы же уже обсуждали это, — спокойно ответил Максим и сложил руки на груди. Их взгляды с тетушкой скрестились, и на несколько мгновений в огромной столовой воцарилась напряженная тишина.

— Тебе не нужны мои деньги? — в голосе Маргариты Андреевны прозвучала плохо скрываемая насмешка. Громов не поддался на провокацию и улыбнулся.

— Я не хотел тебе говорить, но у меня уже есть девушка.

— Почему же не представишь нас? — подозрительно прищурилась тетя.

— Она тебе вряд ли понравится, — протянул Максим, чувствуя, что ступает на тонкий лед. Но не мог отказать себе в удовольствии позлорадствовать, когда Ольга разрушит здесь все до основания, сама того не желая.

— Приведи ее.

— Как скажешь, — Максим спрятал улыбку. Осталось дело за малым — убедить госпожу Непруху. И он считал, что с этим у него проблем не возникнет.

Познакомиться с творчеством автора можно по ссылке: https://litmarket.ru/alina-azova-p143290

Самая популярная книга автора: https://litmarket.ru/books/ledi-dlya-povelitelya

Часть 6. Автор: Анфиса Рэйса

На следующий день Ольга шла на работу вприпрыжку. Настроение было прекрасным, ведь дневник, на который возлагались большие надежды, лежал в сумочке. «Давай, дневничок, — думала Оля, — твори!»

В конце концов, первое же желание сбылось? Может, и второе сбудется! Хм… А что третьим загадать? Миллион долларов? Нет, если станет она госпожой Громовой, у неё и так будет этот миллион. Тогда… ну, она потом придумает. Пусть для начала основное желание сбудется!

С такими радостными мыслями Ольга заскочила на кухню, стянув бутылку воды, и поспешила в раздевалку для персонала: сменить туфли на кеды, а яркий розовый джемпер — на унылую униформу официантки.

Нет, так не годится. Как только она станет госпожой Громовой, сразу издаст указ, обязывающий официантов носить только яркие розовые джемперы. А что? Так и клиентам повеселее будет, и сразу жральня на весь интернет прославится.

Что-то совсем она размечталась. Но зато настрой у Непрухи был сегодня боевой.

Ольга открутила крышку от бутылочки с минералкой, этикетка которой обещала «освежающий вкус». Поверив ей, Ольга сразу сделала огромный глоток. Но… кажется, вода попала не в то горло. Однако Ольга сдержалась и не закашлялась.

Но тут из кабинета Максима Дмитриевича буквально выпрыгнула женщина с ужасно чёрными бровями. Ольга не могла не испугаться, ведь та сразу напомнила ей ведьму из детской сказки.

Бедную женщину окатило фонтаном брызг. Ольга, откашлявшись, подняла на её взгляд. Чёрные брови тонкими струйками стекали по шокированному лицу несчастной.

— Какое… безобразие!

— Простите… — пролепетала Непруха. — Сейчас… Сейчас я всё исправлю!

Дрожащими руками она вытащила из сумочки носовой платок и принялась вытирать своей бедной жертве лицо. Окончательно стёрла ей брови.

— Он хотя бы чистый? — сквозь зубы поинтересовалась женщина.

Ольга замерла. Медленно убрала платочек от её лица.

— Максим! — закричала та. — Сейчас же иди сюда!

Громов, как ни странно, на зов пришёл. Остановился в дверях своего кабинета, опёрся на дверной косяк. Переводил взгляд с Оли на женщину и обратно. И становился веселее с каждой секундой.

— Сейчас же уволь эту неуклюжую!

— Успокойся, тётя. Без бровей тебе даже лучше.

— Это, по-твоему, забавно?! Уволь, а не то не видеть тебе наследства, как своих ушей!

«Уши!» — вспомнила перепуганная Оля.

— Уши у вас просто супер… — брякнула она.

Максим Дмитриевич рассмеялся. Его тёте же было не до смеха.

— Прочь с дороги, невоспитанная грубиянка!

Непруха послушно отступила в сторону, пропуская её. Та стремительно удалилась. Раздался громкий хлопок двери для персонала.

— Максим Дмитриевич, простите, я случайно, я…

— М-да, Непруха. Зайдите ко мне в кабинет.

Ольга уже позабыла про второе желание и теперь молилась об исполнении первого. Хоть бы не уволил, хоть бы не уволил…

— Присаживайтесь, — Громов кивнул на кресло напротив своего стола.

Ольга торопливо шлёпнулась в него, умудрилась не вписаться и удариться копчиком. Да что ж за день-то сегодня?

— Это была ваша тётя? — с надеждой на отрицательный ответ тихо спросила Оля.

— Да. И как раз о ней я хотел с вами переговорить, Непруха. В общем, она поставила мне условие. И я долго думал… Ближе к делу. Ольга, выходите за меня замуж!

Она чуть с кресла не свалилась. Неужели…?!

— Сработало! — возликовала она. — Ура! — подскочила на ноги, запрыгала на месте. Свалила на пол стаканчик с канцелярией, и все фирменные ручки попадали на пол. — Работает блокнот, работает!

— Что? — нахмурился Громов. — Какой ещё блокнот?

— Ну, блокнот! Я написала желание, а оно… — Оля резко замолкла. Она написала желание… и теперь он хочет жениться на ней.

Не потому, что влюбился. Не потому, что готов принять её со всей её «непрухой». Нет, это всё только из-за блокнота. Она… его заколдовала!

Только не это. Совесть станет мучить Ольгу до конца жизни! И всегда она будет помнить, что он вовсе не любит её по-настоящему.

— Я не могу, — выдохнула она. — Не могу!

— Вы же так радовались минуту назад… Я понял. Это из-за Никиты Андреевича?

— Что? Нет! Из-за блокнота!

— Опять блокнот! Да что это за блокнот-то такой?!

— Вы на мне жениться хотите только из-за блокнота! — воскликнула Ольга в отчаянии.

— Да дался мне этот блокнот! Я его в глаза не видел! Заладила — блокнот, блокнот. Дайте-ка сюда мне этот ваш блокнот!

Оля инстинктивно сцепилась в сумочку.

— Н-нет…

— Давайте!

— Нет!

Он же увидит, что она хотела стать… госпожой Громовой! Вот что называется, бойся своих желаний!

Максим Дмитриевич угрожающе поднялся со своего места. Оля, почуяв неладное, бросилась прочь из кабинета. Никак не ожидала, что Громов погонится за ней.

Она помчалась куда глаза глядят. А глядели они в зал, полный клиентов. По пути она вытащила злосчастный блокнот, отбросив сумочку в сторону. Рассчитывала его куда-нибудь закинуть, пока босс не догнал.

— Непруха! Давай сюда!

Оля с невиданной прыткостью и ловкостью лавировала между столиками. Максим Дмитриевич не отставал. Музыканты, наученные днями, проведёнными с Непрухой, привычно заиграли развесёлую песенку. Клиенты так и замерли с открытыми ртами и вилками, остановленными на полпути, наблюдая, как мажор отчаянно гоняется за раскрасневшейся особой.

Конечно, долго продолжаться это не могло. Оля зацепилась-таки за ножку стула и полетела было на знакомый пол. Но Максим как раз вовремя нагнал её и, обхватив за талию, притянул назад, удерживая от падения.

Она бы насладилась близостью его горячего тела, если бы не наблюдала, как в замедленной съёмке, как блокнот, выписывая пируэты, летит прямо в суп какому-то мужчине.

Раздался «бульк». Клиент озадаченно наблюдал за тонущим блокнотом у себя в тарелке.

Тут Громов не растерялся. Решительно отодвинув Олю в сторону, он первым умудрился выудить «утопающего». Сильно промокнуть тот не успел.

И тут Оля поняла: несмотря на всё своё невезение, до блокнота она просто обязана добраться. Любой ценой. Ей вдруг показалось, что если про дневник желаний узнают, произойдёт что-то ужасное, например, он потеряет свою силу! А Ольга потеряет остатки достоинства, если Громов прочтёт о её коварных планах завладеть его фамилией.

Она бросилась вперёд, сметая всё на своём пути. Врезалась в стол, запуталась ногой в скатерти и потянула всё её дорогостоящее содержимое на пол. Поскользнулась на пасте с морепродуктами (опять морепродукты!), проехалась на скользком полу и впечаталась прямо в Громова.

Пока он шокированно моргал от неожиданного столкновения, Оля выхватила блокнот и не придумала ничего лучше, кроме как сунуть промокшую в супе вещицу прямо себе под кофту.

— Это… личное! — запыхавшись, огласила она.

Максим покосился на неё как на душевно больную и примирительно вскинул руки.

— Личное так личное. Продолжим этот разговор у меня в кабинете?

По залу прокатился разочарованный вздох невольной публики. Что ж, по крайней мере, развлекли гостей.

Познакомиться с творчеством автора можно по ссылке: https://litmarket.ru/anfisa-reysa-p75306

Самая популярная книга автора: https://litmarket.ru/books/pyshka-dlya-fizruka

Часть 7. Автор: LeonaDi

— Так, что там за история с отказом? — вновь полюбопытствовал Максим Дмитриевич, стоило лишь ему за собой и Ольгой закрыть дверь кабинета. — Я был уверен, что это из-за нашего шеф-повара. Уж мне ли не знать, как, глядя на него, женская часть нашего коллектива заливает слюнями пол. Хотя вот ты даже дальше других продвинулась и практически оставила его без штанов.

— Нет, Никита Андреевич совершенно точно мне не подходит, — уверенно заявила Оля.

— Интересно, чем же он не дотягивает до твоих стандартов, а, Непруха? Фигурой, характером или красотой? Чего ему не хватает?

Разумеется, Громов интересовался и расписывал достоинства шеф-повара не затем, чтобы привлечь к нему внимание своей пока ещё несостоявшейся невесты, а чтобы понять — что именно для Ольги стоит на первом месте. На что она падка? Ведь у него, в отличие от Никиты, есть много чего, а кое-что даже в большем размере.

— Властности.

Чем больше уверенности показывалось в ответах Непрухи, тем меньше понимал Максим Дмитриевич. В каком смысле «Властности»?! Да Никита на кухне просто зверь и тиран! У него ж там все по струнке ходят. Куда ж ещё более властным быть?

— Вам садист, что ли, нужен? — не удержался от озвучивания вывода, что так и напрашивался из всех его умозаключений.

— Нет, — отрицательно покачала головой Ольга. А так как с координацией у неё и так было не ахти, то слегка закружившаяся голова заставила пошатнуться на стуле. Благо ноутбук на столе Максима Дмитриевича был закрыт, а стакан с канцелярией стоял теперь на другом конце стола так, чтобы Ольга уж точно не смогла его нечаянно зацепить. Так что обошлось без случайных актов вандализма. — Покалечить я и сама любого легко могу. А вот меня выдержать и защитить — это не каждому по плечу. Не в обиду Никите Андреевичу будет сказано, но он это не потянет.

— А я? Я, по-вашему, потяну? — вроде и глупо мериться с другом такими вот понятиями, но в Громове уже проснулся азарт. Может, он и правда круче Никиты?

— А вы меня не любите, — прозвучал совершенно неожиданный ответ. Очередной. Правда, если до этого Ольга говорила уверенно, то тут вдруг стушевалась и закрыла ладошками свой рот, а глаза сами округлились от испуга.

— А любовь-то тут причём? — Громов посмотрел на Непруху с тёплым снисхождением. Так смотрят умудрённые опытом старцы на хорохорящихся учеников, которые толком ещё ничего не познали, а слова свои выдают за исключительную истину. — Мы с вами говорили о смене фамилии, и что, возможно, так невезение оставит в покое вас, да и окружающих, в какой-то степени, тоже. Вот я и предложил вам свою фамилию. А для этого, разумеется, нам придётся пожениться.

— Придётся… — задумавшись, повторила Ольга, но тут же встрепенулась. И снова Громов увидел решительность в её глазах. И откуда она там только берётся, у этой невинной овечки? — Нет, я так не согласна.

— Это как «так» ты не согласна, а? — Максим начал закипать. Вот что ей не так? Он что, должен с ней тут нянчиться? — Может тебя ещё и по свиданиям поводить? Не много ли чести? Да такая как ты должна была в моё предложение о замужестве руками, ногами и даже зубами вцепиться.

— Да?! — Ольга в гневе вскочила со стула и тот, как всегда, упал за её спиной. Но на это она внимания не обратила. А зря. — А больше я вам там, случайно, ничего не должна? Насколько я поняла, это вам приспичило жениться. А я уже даже как-то свыклась со своим невезением, поживу с ним и ещё! Вот ещё, должна!

Пока глаза Максима наливались яростью, Оля осознала, что, кому и каким тоном только что сказала. И решила, что сейчас самое лучшее, что она может сделать, это снова сбежать. Такими темпами у неё этот вариант покидания директорского кабинета станет привычкой. И тактика, в целом, была неплохой, вот только отступала Ольга к двери не оборачиваясь, спиной, и, разумеется, споткнулась о стул. Тут уж её спасать было некому, Максим Дмитриевич не успел бы так быстро обогнуть стол. Да и зачем ему теперь это? Оля ведь высказала всё, что о нём думает. Ну, почти всё, но об остальном можно и догадаться.

Падение на филейную часть успешно состоялось. И это было даже как-то уже привычно, а вот раздавшийся в тишине «хрусть» заставил обоих участников сцены замереть. Ольга мысленно проходилась по частям своего тела и пыталась понять — болит ли у неё что-нибудь, ну, не считая отбитой при падении попы и саднивших ладоней.

— Оля, вы как? — Максим, реально занервничавший, моментально вскочил, обогнул стол, присел около нее и протянул ей руку, чтобы помочь подняться. И боялся он вовсе не её вполне возможных слёз, а разбирательств из-за травмы на рабочем месте. А так как свидетелей естественного полёта Ольги, то есть такого, к которому он, Максим, руку не прикладывал, не было, то доказать, что это просто случайность, вряд ли получится. Особенно если Оля что-нибудь ляпнет от обиды на него.

— Как обычно, — буркнула Оля, пожав плечами и проигнорировала протянутую к ней руку. Поднявшись на ноги, она стала ощупывать себя, слегка похлопывая. И, поправив перевернувшуюся юбку форменной одежды, достала из кармана сломанный карандаш. Продемонстрировав его на открытой ладошке с мелкими ссадинами, она тихо, даже как-то покорно добавила: — Вот за это я точно должна.

— Да бог с ним, с карандашом! — Максим на радостях кинулся к Ольге с объятиями, но Непруха упёрлась свободной ладонью ему в грудь, отталкивая.

— За карандаш я заплачу, так как он испортился по моей вине, — гордо вздёрнув нос, взялась за объяснения Ольга. — А вот вам придётся извиниться за свои слова.

— Вон пошла, — ответил на это Максим, и на этот раз Ольга молча отвернулась и вышла за дверь. Конечно, Максим должен был извиниться за обидные слова, но, видимо, сказались последствия эмоциональных качелей, и он просто выгнал источник раздражения со своей территории. Потом он успокоится и придумает и как извиниться перед Непрухой, и как уговорить её всё же ответить ему «да».

Тем временем Ольга спокойно спустилась на первый этаж и вошла в раздевалку. Что удивительно, по пути туда с ней ничего не случилось, и даже её коллеги были заняты и ни одного колко-едкого замечания ей не прилетело. И всё же из глаз потекли слёзы. Было ужасно обидно.

— Ну, ты чего опять сырость разводишь, девонька? — баба Клава оказалась около Оли совершенно бесшумно. Обувь у неё такая «тихая»? — Уволил, что ли, Максим-то Дмитрич?

— Не знаю, — пожала плечами Оля, осознавая, что и правда не знает — работает она тут ещё или в гневе высокое начальство её сейчас увольняет.

— Раз сразу не сказал, что увольняет, значит, обойдётся, — старушка сняла с рук ярко-жёлтые резиновые перчатки и погладила Олю по голове. — Я видела, как ты шла с гордо поднятой головой. Вот так и надо. Смотрю, дневник-то работает. Это хорошо. Ты, главное, помни, что это достижения у нас разные, а вот достоинство у всех одинаковое. Так что вытирай слёзы да принимайся за работу. За отлынивание действительно могут и уволить. А за гордость, честь и достоинство — не посмеют. У меня против этого веский аргумент есть, — баба Клава указала на довольно сильно изгрязнившуюся половую тряпку.

Улыбка сама собой выплыла ни лицо Ольги. Достав дневник из-запазухи, Непруха спрятала его понадёжнее, в тот самый ящик, из которого его доставала баба Клава перед тем, как отдать ей, и со спокойной душой отправилась выполнять свои профессиональные обязанности, прописанные в трудовом договоре. Чтобы уж точно не уволили хотя бы за отлынивание от работы. А с остальными причинами она надеялась на помощь надёжно спрятанного дневника.

Познакомиться с творчеством автора можно по ссылке: https://litmarket.ru/leonadi-p126037

Книга автора в процессе написания: https://litmarket.ru/books/gory-morskih-volkov

Самая популярная книга автора: https://litmarket.ru/books/kto-kogo-1

Часть 8. Автор: Катерина Колесница

Неделя у Оленьки выдалась сложной, поэтому она как никогда радовалась, что наступила долгожданная пятница. Явившись сегодня на работу без приключений, она облачилась в свою униформу и отправилась в кухню, откуда уже тянулся аромат фирменных блинчиков шефа.

— Доброе утро, Никита Андреевич, — промямлила Оля, заглядывая в обитель лучшего повара города, где он уже с утра разрабатывал новые шедевры для обещанного Максу летнего меню.

— Непруха? Тебя что, ещё не уволили? Я-то уж подумал, что мы, наконец, нормально работать начнём, — буркнул он в ответ и схватился за ручку сковороды. Блинчик ловко подлетел в воздух, изящно перевернулся и угодил ровненько на то место, где был ещё секунду назад.

— Ух ты! — с восторгом произнесла Оля, но улыбка с её лица быстро спала. Оно и понятно, раз даже блин оказался грациозней и удачливей Непрухи.

— Чего уставилась? За работу! — не оценил Олино восхищение Никита Андреевич, погнав её в зал, где между столиками лавировала Виктория, подавая гостям завтрак.

— Тебя, кстати, уже Громов искал, — сообщила коллега, подойдя к Ольге. На лице Виктории появилась ехидная улыбка, которую нельзя было не заметить. — Надеюсь, что сегодня наши мучения закончатся вместе с твоим увольнением.

— Не дождётесь, — буркнула Ольга. Ведь она надеялась, что желание непременно сбудется и в этот раз.

Поднявшись на второй этаж, Непруха неуверенно постучала в дверь. Но, засомневавшись, всё же отступила на шаг назад. А если уволит?

— Войдите, — раздался серьёзный голос Максима Дмитриевича.

Олю затрясло от страха, ведь он вчера выгнал её. Но, обдумав тот далеко не дружественный разговор, Непруха всё же пришла к выводу, что они оба погорячились на эмоциях. Может, он хочет извиниться?

Ступив в кабинет начальника, Оля заметила, что сломанный вчера ею стул был уже заменён на более добротный, с железными ножками. Ну уж этот она точно не сломает!

— Что ж, вчерашний разговор у нас не задался, — спокойно начал Громов после того, как Оля уселась на стул и даже не упала с него. — Давай попробуем поговорить снова.

Громов же решил, что пойдёт на всё, чтобы многоуважаемая тётушка отказалась от своей затеи женить его. И ничего лучше так и не пришло ему в голову, как представить Олю в роли своей невесты. Ведь от такой чудной девушки и без того седая голова тёти и вовсе побелеет, как одуванчик. И будет достаточно одного дуновения, чтобы все её нелепые мысли полетели по ветру. А если и этот план пойдёт наперекосяк, он готов даже жениться на этой неудачнице Непрухе, тем самым выполнив прихоть сварливой родственницы. Так что в любом случае он останется в шоколаде.

— У меня есть к тебе предложение. Я ведь настроен очень серьёзно, если ты вдруг сомневаешься. И раз сразу замуж ты идти отказываешься, давай попробуем встречаться, — улыбнулся Громов. И кто бы знал, что стоит за его хитрой улыбкой!

— Вы это серьёзно? — с надеждой отозвалась Оля. В её сердце что-то ёкнуло.

Неужели начальник не так холоден, как ей казалось? Может, он и раньше питал к ней чувства, просто не понимал этого? А ее желание стать госпожой Громовой просто подтолкнуло его к этому осознанию?

— Ну, хорошо, — ответила Непруха, даже не подозревая, во что вляпалась.

— Вот и отлично! А после работы я представлю тебя тётушке. Она очень обрадуется, что у меня, наконец, появилась девушка, — с довольной, как у кота в Масленицу, улыбкой ответил Громов.

Ошарашенная таким поворотом Оленька, спустилась вниз и открыла ящик, где она припрятала заветный дневник. Раз благодаря ему всё идёт довольно неплохо, Оля решилась на новое желание. Открыла чистую страничку и вывела на ней аккуратным почерком: "Хочу понравиться госпоже Копыловой". Ведь именно это теперь было необходимо, чтобы не испортить новые отношения Ольги. Особенно после того, как тётя Максима её уже невзлюбила.

Припрятав дневник, она принялась за работу. Время от времени Непруха замечала, что Никита Андреевич частенько торчал внизу, наблюдая за её работой. И почему-то на его лице в этот раз проступила улыбка, когда с неловкой подачи Оли на пол полетела очередная порция паэльи.

Уже к вечеру, изрядно измотавшись, она снова заглянула в царство, где создавались наивкуснейшие шедевры. В животе громко заурчало.

— Кушать-то как хочется, — вслух произнесла Непруха, наблюдая за тем, как на гриле подрумянивался сочный стейк из мраморной говядины.

— Так иди поешь чего-нибудь, — раздался голос Громова за спиной.

От неожиданности Оля подпрыгнула на месте и чудом не отдавила ноги своему начальнику, который с загадочным видом снова скрылся за углом. Непруха пожала плечами и обратилась к шефу:

— Никита Андреевич, дайте что-нибудь проглотить. У меня с утра крошки во рту не было, — жалобно произнесла она.

— У меня паста на подходе. А пока вынеси-ка вот эти помои, — вздохнув, ответил шеф и указал на ведро.

Оля кивнула и потащилась к чёрному выходу, где и находился бачок с отходами. Вытряхивая остатки еды, Оля наклонилась и взвизгнула. Её телефон выскочил из кармашка и плюхнулся прямо в содержимое бачка.

— Чёрт, вот же непруха, — заскулила Оленька и, отставив ведро в сторону, закатала рукава. Пришлось копаться голыми руками прямо в объедках, чтобы выудить оттуда свой телефон.

И всё бы ничего, если в этот момент в приоткрытую на улицу дверь не вошёл Громов. Он так и застыл на пороге. Его глаза расширились до размера блюдец при виде этой картины. Ведь всего лишь пару минут назад Оленька жаловалась, что очень голодна. Но чтобы настолько!

— Оленька, — наконец смог вымолвить начальник. — Нужно было просто взять еду с кухни.

— М-максим Д-дмириевич, это не то, что вы подумали, — отпрянула Оля от бачка, плюнув на свой утопший телефон.

— Да, конечно, не переживай, — кивнул он. Но было совершенно понятно, что Оленькины слова его не убедили. Так, с шокированным выражением лица, Громов и ушёл.

Вымыв руки с мылом, Непруха снова поплелась на кухню, где был слышен мужской разговор.

— Никит, ну так нельзя. Нужно было накормить девушку, — объяснял Максим Дмитриевич своему товарищу.

Оля хотела вмешаться в разговор и внести ясность в произошедшее, но её остановила баба Клава.

— Доченька, подмогни-кась мне. Никак не могу дотянуться до той треклятый паутины на потолке, — попросила старушка и вручила Ольге щётку.

Разве посмела бы Оля отказать этой милой бабушке в помощи? Взяв предложенную щётку, она стала махать ею и прыгать, чтобы дотянуться до свисающей серой гирлянды под потолком.

Очередной взмах, и разбитая вдребезги лампочка осыпалась мелкими стёклышками по полу. Чтобы никто не осуждал и не потешался над неудачей, Оля решила, что сама вполне справится с тем, чтобы вкрутить новую.

Тихо прокравшись мимо кухни, она добралась до подсобного помещения и, взяв целёхонькую лампочку, двинулась обратно.

Разговор между мужчинами продолжался, но по словам шеф-повара Ольга поняла, что он вовсе не пытался объяснить ситуацию, а пытался выставить виноватой её. С этим Оля решила разобраться сразу же, как скроет следы своей предыдущей неудачи. Но пока она пробиралась мимо стола с нарезанными овощами, почувствовала, как глаза начинают щипать и слезиться от злющего лука.

Вытирая слёзы, Непруха встала на стул и принялась вкручивать добытую лампочку. Но поднимать руки ей мешал пояс от формы, который туго был затянут на талии. Развязав, она зажала его в зубах и снова принялась за дело.

И в тот момент, когда Оленька, размазывая слезы и сопли по лицу, с поясом в зубах, стояла на стуле и тянулась к патрону, мужчины вышли в коридор.

— Оля! — раздался испуганный крик шефа.

— Оленька, — с ужасом в голосе произнёс Громов. — Не делай этого! Ничего постыдного в том, что произошло, нет!

Испугавшись неожиданных криков, Непруха полетела со стула, кувыркнувшись в воздухе, как блин Никиты Андреевича. Но удача на этот раз была на Олиной стороне. Она приземлилась в сильные руки Максима Дмитриевича, который успел ее подхватить. Оленька отделалась всего лишь тем, что приложилась глазом прямо о плечо Громова.

Через несколько минут Оля уже сидела на кухне и жевала пасту, прижимая к посиневшему лицу пакет со льдом. Теперь Непруху волновало то, как она с фингалом под глазом предстанет вечером перед Маргаритой Андреевной. Вот только самого Громова это, похоже, только забавляло. Ведь он и не мечтал, что его новая девушка будет выглядеть на встрече с тётушкой так эффектно!

Познакомиться с творчеством автора можно по ссылке: https://litmarket.ru/katerina-kolesnica-p112467

Книга автора в процессе написания: https://litmarket.ru/books/ne-ver-moim-slovam

Самая популярная книга автора: https://litmarket.ru/books/vanderi-po-tu-storonu-snov

Часть 9. Автор: Ольга Рог

Согласившись вечером на встречу с максимовской тетушкой, Ольга пыталась замаскировать синяк под глазом несколькими слоями штукатурки. Смотрины смотринами, а работу никто не отменял! Грустное подбитое лицо моргало нервным тиком. Какой сегодня уготован квест? Ольга Непруха боялась и представить.

Отобрав потрепанный жизнью дневник у черного кота Барсика, который пытался закопать его в недрах дивана, она вышла из квартиры, чтобы снова испытать свои кармические силы на прочность.

Окрошка — это такое блюдо, которое сложно испортить чем-то. Но «удачливость» Непрухи и тут сыграла злую шутку. В тарелку смотрели двое: Оленька, застывшая тургеневской барышней, перебирала края передника, и клиент, пожелавший русского народного холодненького блюда на квасу.

— Девушка, я мух не заказывал! — цедил дядька, тыча пальцем в цокотухина, нарезающего круги по поверхности блюда.

Насекомое, мужественно цепляясь за укроп, пыталось добраться брассом до края тарелки. Ольга так испереживалась за пловца, что не заметила подкравшуюся сзади Агату. Зрителей прибавлялось…

За соседним столиком сидела пожилая женщина, пытающаяся накормить внука-шестилетку полезненьким, а не это ваше все: фастфудное, жирное, непонятно из чего слепленное. Ее хорошая приятельница Маргарита давно нахваливала сие приятное заведение. Мальчик неспешно ковырялся в тарелке салата, сортируя на кучки: огурцы, помидоры и перец, морща при этом веснушчатый нос. Уловив движуху, молодое поколение тут же соскочило и, просунув между бедрами женщин голову, выпучило глазенки.

— Фигасе! — выдохнул он, увидев цокотухина, мужественно борющегося с окрошечной стихией.

— Что-то у меня аппетит пропал! — кинул салфетку на стол клиент элитной жральни, громко сглатывая слюну.

— Давайте, я поменяю вам окрошку?! — Непруха пыталась спасти положение. — У вас еще форель запеченная.

— Не знаю, не знаю, — тянул недоверчиво несостоявшийся любитель холодных супов.

— Форель очень вкусная! — пожалела голубоглазую прелестную девушку пожилая женщина — Антонина Никаноровна, подошедшая вслед за внуком. На бледном лице несчастной официантки просвечивал фиолетовым знак ущемленной женской гордости, несмотря на попытки его замаскировать. Неужели работодатель настолько жесток, что бьет персонал? — Сердце доброй женщины екнуло.

— Павлик, скажи! — подтолкнула внука Антонина.

Сообразительный пацан, поняв, что от него хотят похвалы, повернул мордаху к рыбному блюду:

— Рыба, ты хорошая! — радостно выкрикнул Павлик дифирамб форели, красиво обложенной кружочками лимона.

— Приносим свои извинения! Давайте-ка я уберу это, — Агата протянула руку к тарелке, пытаясь загасить конфликт.

Оленька, поняв, что цокотухина сейчас просто смоют в фаянсовое изделие, метнулась белкой и схватила окрошку первой. Поднялась буря в тарелке от отрыва с поверхности стола, и мухаленыша накрыло волной… ( Здесь можно отыграть музыку из «Титаника»…).

Капая горючими слезами на белую гладь окрошки, Непруха вернулась в кухню. Цокотухин напоминал ей ее саму, такую же вечно барахтающуюся в субстанции жизни кроху. Вот бы кто-то протянул ей ложку или на худой конец соломинку.

— Ой, не говори, что ты веганша! — произнес шеф страшное ругательство, и тишина наступила в помещении, аж блинчик на сковороде забыл, как шквоарчать.

Злыдня-Викулишна успела все разнюхать и доложить Никите Андреевичу оказию, случившуюся в зале, описав все в ярких деталях.

— При чем тут веганша? — шмыгнула носом Оленька.

— Муха, попавшая в суп — это мясо! — вспомнил кашевар свои армейские будни. — Животину пожалела, да? — наступал шеф, размахивая сотейником.

— Только по голове не бейте, — зажмурилась Непруха, восприняв угрозу всерьез и почувствовав во всем теле перепады температур.

Ей уже хотелось возразить, что никакая она не любительница сельдереев, а вполне себе любит яйца, в виде омлета, политые сверху кровью ни в чем не повинных помидоров — кетчупом.

— Непруха, ты это чего? — пробасил шеф. — Только не вздумай падать мне в обмороки! — осторожно вытянул он тарелку из трясущихся ручонок девушки. — Накось, выпей водички, — ворчал он, подавая самолично стакан и усаживая Ольгу на ближайшее сидение.

Картину маслом застал Максим Дмитриевич. Шеф, нежно воркуя над его планируемой невестой, похлопывал Непруху по спинке. В голубых непрухинских глазах сияла благодарность и еще что-то… А только ли до пряничных трусов у них дело зашло? Собственнический инстинкт выгрызал последние сомнения, что между этими двумя возможна взаимная симпатия. Нет, такого Максим терпеть не намерен! Самцовый эгоизм требовал отобрать грудастое недоразумение себе, в личное пользование. Непруха только его — и точка!

— Ольга, твоя смена на этом заканчивается! — прозвучало угрозой из хозяйских уст, прокатываясь рокотом вдоль стен.

В проходе злобно скалилась Виктория с подносом — вот оно, негодяйку наконец-то уволят! Но следующие слова сдули весь пасьянс, так хорошо сложившийся в ее кудрявой голове.

Владелец заводов, дворцов, пароходов приблизился к этой недобитой и дернул на себя за руку, подняв со стула. Одной рукой обняв, а другой быстро выхватив пустой стакан от греха подальше, наклонился к уху и прошипел, но так, чтобы все слышали:.

— Моей невестушке нужно еще привести себя в порядок! Или ты забыла про визит к тетушке?

Под звук упавших на пол челюстей работников ресторана, Максим вывел Ольгу в сторону своего кабинета.

Оля встрепенулась воробушком на вопрос мажорский: «А есть ли в ее гардеробе вещи для вечернего променада?».

— Конечно, есть! — вздернула подбородок Непруха, вспоминая платье, один раз надеванное на школьный выпускной, пылившееся где-то в дальнем углу шкафа, и туфли, которые подарила ей сестра на восьмое марта.

Ну и пусть ярко оранжевый не сочетается с розовым! Можно для колорита одеть красную шляпку с мелкими белыми цветуечками по бокам. Сбрызнувшись духами «Шанель №5», добытыми совсем недорого на разлив в передвижной цыганской лавке, Ольга походкой китайской девушки, поскольку узкий низ платья позволял семенить, мелко передвигая копытами, гордо приближалась к Максиму Дмитриевичу, вышедшему встречать невесту.

Неземная красота Непрухи так впечатлила начальника, что он всю дорогу ворчал что-то про вонючий мухомор и утирал слезы умиления, отвернувшись к открытому окну в автомобиле, жадно качая носом кислород.

Познакомиться с творчеством автора можно по ссылке: https://litmarket.ru/olga-rog-p111053

Книга автора в процессе написания: https://litmarket.ru/books/vremya-v-bolshoy-cene

Самая популярная книга автора: https://litmarket.ru/books/vernutsya-zatemno

https://vk.com/olgarogavtor

Часть 10. Автор: Лилия Хисамова

Тайные желания

Тем временем фешенебельный ресторан «Мон амур» в центре Белокаменной был необычайно популярен в этот субботний вечер. Гости, желающие в выходной день отужинать изысканными блюдами одного из лучших шеф-поваров в столице, бронировали столики за неделю до посещения.

Анастасия, высокая стройная блондинка с идеальной улыбкой, которую она годами отрабатывала в модельной школе, встретила у входа молодую пару в вечерних нарядах. Вежливо поздоровавшись с ними, она жестом пригласила их следовать за ней. Хостес уверенным шагом шла к свободному столику, украдкой поглядывая на вновь прибывших гостей. Казалось, они не могли оторвать влюбленных взглядов друг от друга и смеялись над шуткой, известной только им двоим, не особо обращая внимания на окружающих.

Агата шла им навстречу, и, отметив про себя, что Настя прекрасно справляется со своими обязанностями, прошла дальше, оценивающе оглядываясь вокруг.

Роскошный интерьер ресторана был его главной гордостью и визитной карточкой. Интригующая и в то же время расслабляющая атмосфера была заслугой первого владельца и основателя, который вложил свою душу в это место. В каждой маленькой детали интерьера чувствовалась изысканность, утонченность и изящество. Дорогая дизайнерская мебель светлого оттенка органично сочеталась с напольным покрытием из бежевой плитки.

По просторному залу были расставлены белые полированные столы, окруженные диванами и стульями с обивкой из дорогой итальянской кожи. Панорамные окна и многочисленные встроенные и подвесные светильники могли наполнить зал ярким светом, либо наоборот — что и делали по вечерам — создавали уютную приглушенную обстановку. Постоянные гости элитного заведения, получая эстетическое удовольствие, охотно возвращались сюда вновь и вновь.

В просторном зале, пока музыканты взяли двадцатиминутный перерыв, ненавязчиво играла легкая расслабляющая мелодия.

Квадратная барная стойка в центре зала была дополнена высокими мягкими барными стульями. И если все столики были сегодня заняты, бар по каким-то причинам оставался пустым. Молодой бармен в рабочей форме, состоявшей из белой рубашки, черной жилетки и темных брюк, занятый созданием жидких «шедевров красоты», украдкой поглядывал на молодых официанток, ловко лавирующих между столиками.

Вика, по его мнению, сегодня выглядела необыкновенно привлекательно. Рыжеволосая красавица, казалась, вышагивала по подиуму, поцокивая шпильками. Все в ней было особенным. Даже одинаковая форма, которую носили все официантки, на ней смотрелась по-другому.

Его взгляд так и норовил вновь посмотреть на девушку и полюбоваться ее привлекательной фигуркой еще хоть один разок. Но здравый смысл продолжал громко вопить, что эта рыжая бестия ему не по плечу. Она наверняка, потому тут и работает, надеется среди обеспеченных посетителей ресторана подцепить богатого папика. Да, о ней ему точно не стоит мечтать. Лучше сконцентрироваться на своей главной цели, что привела его сюда: накопить достаточно денег на покупку желанного автомобиля.

Агата заняла свободный стул у барной стойки, откуда продолжала внимательно наблюдать за рестораном. На самом деле, она была выжата как лимон. Работа сегодня вымотала ее и физически, и морально, и сейчас ее уже ничего не интересовало.

Утренний инцидент с мухой, к счастью, был разрешен, но какими усилиями и скольких нервов ей стоил. У нее и своих забот полно, а с приходом новенькой все перевернулось с ног на голову, и приходится постоянно быть настороже, чтобы быть готовой к новой катастрофе.

Присутствующим здесь могло казаться, что работа в ресторане выстроена как один слаженный механизм. Но лишь один арт-директор своим зорким глазом замечала мелочи, которые портили идеальную, по ее мнению, картину.

Вот, к примеру, Вика!

Идет с подносом по залу, виляя задом. Но стандартная форма одежды на ней выглядит по-другому. Почему? Да потому что белоснежная блузка приобрела бежевый оттенок и стала теперь похожа не на девственно выпавший снег, как полагается, а на слоновую кость. Тяжело вздохнув, Агата подумала, что ей вновь придется проводить инструктаж по надлежащему уходу за рабочей одеждой.

Ей уже начинало казаться, будто на ее плечи ложится вся тяжесть мира. Придя сюда, она надеялась на исполнение лишь одного заветного желания.

— Виталя, сделай мне эспрессо! — обратилась она к бармену, заметив, что он освободился, выполнив очередной заказ.

— Вы же просили не варить вам кофе после шести вечера, даже если вы очень сильно попросите. Может, не надо?

— Виталя, я у тебя совет попросила или кофе?

Молодой бармен, вжав голову, поспешно ретировался, испугавшись строгого тона своей начальницы. Зачем дразнить разъяренного быка?

— Как скажете! — и отошел к кофемашине.

Тяжесть дня давила на грудную клетку, не давая ровно дышать. Агате хотелось выпустить свой гнев наружу, начать рычать, орать. Может, тогда она сможет вдохнуть воздух полной грудью? Пойти, что ли, с шеф-поваром поругаться? Он мужик крепкий, терпит все ее нападки.

За сценой у бара, из дальнего затаённого угла, откуда открывался отличный вид на зал, внимательно наблюдал Никита Андреевич. Он догадывался, что за ее оболочкой образцового и дисциплинированного поведения скрывается настоящая фурия. Его всегда восхищали грациозные движения Агаты. Стервозная короткостриженная блондинка умела себя преподнести. А когда она злилась, в сотый раз на дню бранясь с ним, в ее глазах пылал страстный огонь. И вот именно ради этого зрелища он выходил в зал и искал любой повод, чтобы начать ворчать и, таким образом, завладеть ее вниманием.

Он медленно скользнул голодным взглядом по женским лакированным туфлям, поднимаясь выше к подолу серой юбки, которая при сидении на высоком стуле, задравшись, оголила стройные ноги. И затаил дыхание, увидев, как Агата, чуть наклонившись к стойке, чтобы вдохнуть аромат поданного ей дымящегося кофе, соблазнительно облизнулась.

— Может, хватит уже так откровенно раздевать девушку глазами у всех на виду? — Голос за его спиной прозвучал словно в тумане. Шеф слишком глубоко погрузился в свои мысли.

— С этим уже покончено, сейчас я занимаюсь кое-чем более интересным, — мечтательно отозвался он, а на его лице расцвела ехидная улыбочка.

— Чем это?

Осознав, что был пойман за подглядываем, шеф резко обернулся.

— Хм… Баба Клава? — Вздох облегчения сорвался с его губ. Она своя! Не выдаст! — Чем-чем? Придумываю новые блюда для сезонного меню. А ты что здесь вообще делаешь?

— Помимо того, что пробую твои эти самые блюда, иногда еще мою пол.

— А не пора бы тебе перестать шпионить за мной и приступить к своим главным обязанностям?

— Пробовать твои блюда?

— Нет! Мыть пол в зале!

— Так я его мою только после закрытия.

— Ну, иди тогда помой еще что-нибудь!

— Пойду я руки помою, а потом сразу к тебе на кухню за вкусненьким ужином.

Баба Клава заговорщически подмигнула и, развернувшись, направилась к спрятанной за глухими стенами кухне, где кипела совсем другая жизнь.

Перед тем как покинуть зал, Никита бросил еще один быстрый взгляд на арт-директора.

— Ты тоже чувствуешь, что что-то идет не так? — Агата продолжила беседу с барменом.

— Не знаю. У нас сегодня полная посадка и еще очередь как до Китая. Настя, вон, не успевает гостей встречать. Всё вроде как всегда.

— А вот у меня странное чувство, что все идет слишком хорошо, и как будто чего-то не хватает.

— Непрухи, что ли? — усмехнулся бармен, вытирая стойку.

— Точно! Без нее тут слишком спокойно! И в отсутствие Максима Дмитриевича девчонки сразу поникли. При нем-то ходят походкой от бедра и грудь колесом. Да уж… — Она, сделав очередной глоток крепкого напитка, испытала чувство безграничной радости. — Зато этим двоим сейчас наверняка весело.

Познакомиться с творчеством автора можно по ссылке: https://litmarket.ru/liliya-hisamova-p160192

Горячая новинка автора: https://litmarket.ru/books/tebe-i-ne-snilos

Самая популярная книга автора: https://litmarket.ru/books/iskusstvo-soblazneniya

Часть 11. Автор: Сияна Гайс

Огромный белоснежный особняк распахнул перед ними свои кованые ворота, выкрашенные в приятный шоколадный цвет.

Ольга, выглядывая из окна автомобиля, сглотнула ком в горле: до сих пор она не представляла, с кем имеет дело. Тетушки, даже с нарисованными бровями, были в ее представлении престарелыми дамами, которые мирно сидят в уютных квартирках, в мягких креслах, и вяжут милые шарфики племянникам. Ольга перевела взгляд на Громова:

— А мы точно приехали к Маргарите Андреевне? — полушепотом спросила она, питая крошечную надежду, что тот махнет рукой и скажет: «Да нет, конечно. Сейчас мы развернёмся и поедем к моей тетушке в ее маленькую квартирку и попьем с нею чаек с печеньями».

Но чуда не произошло. Громов лишь ухмыльнулся, и автомобиль с мягким шорохом остановился у широкого крыльца.

— Я сейчас открою тебе дверь, не спеши, — остановил Громов попытки Ольги нажать ручку, памятуя о ее вечной невезучести и здраво опасаясь незапланированной поездки в автосервис.

Обогнув машину, Громов галантно помог Ольге выбраться, подав ей руку. Она обрадовалась, посчитав, что ее неотразимая шляпка и духи произвели такое впечатление на Громова. Вот ведь стоило нарядиться, как с ней тут же начали обращаться, как с истинной леди.

Проходя мимо двух колонн, подпирающих крышу портика, Ольга легонько коснулась кончиками пальцами их гладкой холодной поверхности. Ну, если внутри дома все так же основательно, то у нее есть шанс ничего не сломать и, может быть, даже понравиться тетушке.

Громов распахнул дверь и учтиво пригласил ее войти, пропуская вперед. С замирающим сердцем Ольга вошла, чувствуя, как покалывает кончики пальцев от волнения. Холл, казавшийся еще больше благодаря огромным арочным окнам в пол, встретил их простором и светом. В нем был лишь кожаный белый диван с двумя креслами напротив большого, в пол-стены, телевизора, да раскидистое экзотическое растение с ярко-зелеными длинными листьями.

По лестнице со второго этажа навстречу им грациозно спускалась тетушка. Строгое, винного цвета платье сидело на ней как перчатка, показывая сохранившуюся, несмотря на года, фигуру. Глядя на нее, Ольга невольно начала поправлять свою одежду и шляпку, не зная, куда девать руки. На фоне строгого классического интерьера и изящного наряда тетушки, Ольга вдруг особенно остро почувствовала, как она выбивается из этой картины.

— Дорогой племянник! — звучно разнесся по холлу высокий голос тетушки, церемонно шедшей к ним. — Рада, что ты наконец представишь мне свою избра…

Тут, разглядев, кого привел Максим, тетушка поперхнулась на полуслове. Глаза ее расширились, а тёмные нарисованные брови поползли наверх.

Ольга тоскливо наблюдала за этими двумя чёрными полосками и гадала, поднимаются ли они от удивления или просто пытаются уползти подальше от Непрухи.

— Ты-ы… — обвиняюще наставив указательный палец на Ольгу, протянула тетушка, растеряв весь светский лоск, напущенный ради этой встречи. — Ты-ы…

— Я, — обречённо повесила повинную голову Ольга, — простите еще раз!

Но тут тетушка сощурила глаза, присматриваясь:

— Ну-ка, покажи лицо. Что это? — вцепившись холодными пальцами в подбородок Ольги, она поворачивала ее голову в разные стороны, рассматривая синяк под глазом, который не смогли скрыть ни консилер, ни пудра.

«Ну вот и всё, — подумалось Ольге, — теперь она меня точно выгонит. И даже дневник не поможет».

— Это случайно, — непослушными губами пролепетала она. — Я разбила лампочку, а Максим Дмитриевич, он хотел только…

— Все ясно! — со стальными нотками в голосе резюмировала тетушка. Губы так знакомо поджались, снова собрав вокруг себя морщинки. — Максим!

Она резко развернулась к племяннику и надвинулась на него своей тщедушной фигурой:

— Если девушка и виновата, не надо было так с ней! — заявила она оторопевшему Громову, который даже отодвинулся от внезапно воинствующей тетушки. — Она, конечно, не подарок, но и таких, — Маргарита Андреевна кивнула на фингал, — отношений я не понимаю.

Оценив взглядом психологический урон, нанесенный ею оппоненту, тетушка удовлетворенно кивнула и, повернувшись к ошарашенной Ольге, проворковала:

— Пойдем, голубушка, у меня есть замечательное средство от гематом, — и, не слушая отнекиваний и попыток что-либо объяснить, как мощный буксир потащила ее за собой.

Громов стоял, глядя им вслед. В холле тихим эхом отдавались звуки закатываемых глаз.

Великолепная гостиная, куда ее привела тетушка, одновременно восхитила и ужаснула Ольгу. Она была очень высока, потому что занимала одновременно и первый, и второй этажи. Темно-шоколадная мебель, этажерки и ниши с предметами искусства — Ольга чувствовала себя, словно попала в музей или дворец.

— Только бы ничего не разбить, — как мантру шептала она, двигаясь чуть ли не на цыпочках и как можно дальше обходя опасные предметы. Предметы, кажется, тоже, в свою очередь, жались к своим полкам, ощутив непрухинскую ауру, расползшуюся вокруг.

— Не беспокойся, — похлопала ее Маргарита Андреевна по руке, заметив партизанское передвижение по комнате, — все эти вещи — старье.

— Совсем старье? — приободрилась Ольга, уже смелее оглядывая высокую вазу, стоявшую на каминной полке.

— Да, вот ей, например, две тысячи лет. Хлам!

Ольга отдернула руку, уже протянутую было к вазе, и отошла на безопасное расстояние. Лишь присев на указанный стул, вздохнула немного свободней.

— Я отпустила дворецкого сегодня, чтобы посидеть спокойно, по-семейному, — сказала Маргарита Андреевна, достав откуда-то аптечку и перебирая мази.

Как это «по-семейному», Ольга поняла, только когда увидела прислугу, накрывающую стол в столовой, уголок которой виднелся из гостиной.

— Вот, голубушка, это поможет. Отличное средство, привезла из Тая в прошлом году. Эх, было б у меня такое, когда я была замужем… — вздохнула Маргарита Андреевна и, переведя взгляд на Ольгу, взирающую на нее широко распахнутыми голубыми глазами, запнулась и махнула рукой: — Да не будем об этом. Нечего перебирать печальное прошлое, когда у нас есть такое замечательное настоящее. Ну, дорогая, как же тебя зовут? А то этот охламон даже не познакомил нас.

Максим, успевший зайти в гостиную, встал за спиной сидевшей Ольги и положил ей руки на плечи:

— Дорогая тетушка, позволь представить тебе мою невесту Ольгу, — в голосе, несмотря на старания, так и слышалось ерничанье.

Маргарита Андреевна снова свела губы в куриную гузку и недобро сощурилась.

— Знаешь, Максим, после такого я бы посоветовала этой девушке бросить тебя. Но я же твоя добрая тетушка. Потому я просто буду приглядывать за тобой. А ты, — ее взгляд снова посветлел, упав на лицо покрасневшей Ольги, — если снова возникнет неприятная ситуация с ним, непременно обращайся ко мне.

— Да не трогал я ее, — возмутился Громов, вскидывая руку, чтобы хлопнуть в негодовании по лбу. Но на лету запонкой зацепил серьгу в ухе Ольги. Сережка дернулась, но, к счастью, хлипкая застежка расстегнулась, и украшение упало на пол. Шляпка полетела туда же. Ольга ойкнула и с болезненным шипением схватилась за ухо.

— И сейчас не тронул? — стальным голосом осведомилась тетушка, с каменным выражением лица глядя на Громова.

— Это случайно, — произнес Громов. Ему кажется, или непруха заразна? Он мягко, но настойчиво отвел руку Ольги, чтобы осмотреть возможные повреждения.

— Все в порядке! — вскочила та, и Максим еле успел удержать ее за руку, когда она, споткнувшись о шляпу, чуть не упала прямо на этажерку со статуэтками эпохи Мин.

Ольга, оценив масштабы катастрофы, которой удалось избежать лишь с помощью чуда, боялась дышать и замерла, глядя голубыми глазищами. Чудо же, в лице Громова, тоже в свою очередь, смотрело на нее, не отпуская руку.

— Какая милая пара, — восторженно прижала руки к груди Маргарита Андреевна, разрушая момент.

А дальше было «простенькое чаепитие», как обозвала этот пир горой Маргарита Андреевна.

К столу было наготовлено столько, словно тетушка ждала, что невестой Громова будет Робин Бобин Барабек, что «скушал сорок человек, и корову, и быка, и кривого мясника».

Ольга уже давно наелась, а Маргарита Андреевна все подкладывала и подкладывала, сокрушаясь, что не о ком ей вот так заботиться.

А Ольга вспоминала свою бабушку, что точно так же угощала любимую внучку Оленьку. И да, тогда она была просто Оленькой, обычной девочкой. Лишь потом, в школе, под постоянным градом насмешек над фамилией, она стала вечной Непрухой.

Познакомиться с творчеством автора можно по ссылке: https://litmarket.ru/siyana-gays-p106979

Самая популярная книга автора: https://litmarket.ru/books/ya-v-chuzhom-tele-ili-kak-nayti-svoe-schaste-1

Часть 12. Автор: Селена Кард

Вечер знакомства, как удивлённо заметил Максим, затянулся, но ощущение, что Оля здесь чужая, не было. Она как-то легко нашла общий язык с тётушкой, и они весело обсуждали то странное невезение девушки, то его самого, причём с несознательного возраста, когда он пешком под стол ходил.

— Оленька, Максим маленьким был настолько неуклюж, что вечно был перемазанный зелёнкой или йодом, — улыбаясь, рассказывала Маргарита Андреевна, с любовью поглядывая на племянника. — Такой милый пухлый медвежонок… Подростком столько хлопот с ним было, пока за ум не взялся, хорошо, что вовремя.

Ольга никак не могла себе представить, что Громов когда-то был таким, как описывала его тётя. Конечно, он не за одну секунду стал таким, как сейчас. Однако от мысли, что её начальник и по совместительству жених рос самым обыкновенным ребёнком, частенько с разбитым носом или пораненными коленками, на душе становилось как-то теплее, а его прежняя неуклюжесть даже роднила их.

— Теперь, когда этот охламон нас познакомил, у меня есть цель — дождаться внуков, чтоб понянчить, да и спокойно умереть, зная, что всё это богатство, — обвела взглядом комнату, но по всему было видно, что имела в виду не только этот особняк, — не пойдёт прахом. Не то чтобы я не доверяла Максиму, но сами понимаете, холостой обеспеченный мужчина — это же приманка для всяких хищниц, а так я могу быть спокойна, — глаза Маргариты Андреевны чуть затуманились, — Максим выбрал замечательную девушку, не напрасно так долго искал.

— Тётушка, всё же хорошо, ты ещё правнуков наняньчишься! Они тебе надоесть успеют, — Максим бережно прикоснулся к руке пожилой женщины, — Что-то вы девушки, совсем загрустили, наверное, устали. Засиделись мы что-то, — рискнул осторожно намекнуть он, что пора бы и честь знать.

— Как же так? Я столько не успела рассказать, толком расспросить Оленьку, — растерянно выдохнула тётушка. — Хочешь побыстрее уехать, чтоб с невестой наедине остаться, — лукаво прищурившись погрозила племяннику Маргарита Андреевна. — Оля, ты ему спуску не давай! Если что, то знай, у тебя всегда есть союзница — вдвоём мы его быстро приструним. Ну да и я в стороне держаться не намерена — стану почаще посещать ресторан, там вы оба от меня никуда не скроетесь. Нам ведь надо обсудить предстоящую свадьбу, найти агентство, которое займётся организационными вопросами. Столько приятных хлопот впереди. Обещайте, что непременно станете приезжать в гости почаще, а то только приехали и уже уезжать...

— Да разве я могу тебе в чём-то отказать, тётя. Думаю, раз вы с Олей нашли общий язык, то всегда сможете поболтать, меня обсудить.

— Тоже мне тема, — улыбнулась Маргарита Андреевна — У нас с Олей и поинтереснее найдутся, правда, дорогая моя? Ты же у меня смотри, больше рукам воли не давай, вот никак такого не ожидала от тебя...— укоризненно покачала она головой.

— Тётушка, не начинай сначала, — поморщился Громов, понимая, что отныне любой синяк, любая царапина его невесты не останется без пристального внимания родственницы, а ему, как единственному, по мнению тёти, возможному виновнику не избежать нагоняя, если только им обойдётся. Велика вероятность, раз Ольга так приглянулась Маргарите Андреевне, — хотя он, честно говоря, рассчитывал немного на иной эффект — что тётя по привычке держать всё под контролем не только возьмётся опекать новую родственницу, но и изменит завещание, с неё станется. Этот вариант прежде Максиму в голову не приходил.

— Маргарита Андреевна, — зардевшаяся Ольга смущённо улыбнулась, — я так рада, что вы на меня больше не сердитесь. Вы такая замечательная, такая добрая… А Максим Андреевич правда-правда не виноват, всё моё невезение…

— О чём ты, голубушка! Вы такая замечательная пара. О каком невезении может быть речь? — Маргарита Андреевна явно не понимала, о чём это Ольга.

Непрухе же не хотелось вдаваться в подробности, чтоб случайно не испортить такой замечательный вечер. Пока ведь всё шло так, как она загадала, написав в дневнике.

От нахлынувших чувств, в порыве благодарности, Ольге захотелось обнять тетушку. Громов не успел подстраховать… Представленная тётушке невеста буквально снесла будущую родственницу, по счастливой случайности позади оказался диван, на который обе женщины свалились. Сцена выглядела смешно, но Максиму было не до смеха. Лепечущая извинения Ольга пыталась подняться и одновременно помочь встать Маргарите Андреевне, но туфли на каблуках мешали найти точку опоры. Максиму пришлось срочно вмешаться, иначе это барахтанье быстро бы не закончилось. Поставив Ольгу на ноги, он не рискнул её отпустить и крепко обнял за талию одной рукой, подавая вторую тёте. Боже, в каком растерзанном виде была его всегда идеально выглядевшая тётушка — волосы растрёпаны, помада смазана, побагровевшее лицо и застывшее удивление в ставших в одно мгновение огромными глазах, под одним из которых медленно наливался настоящий фингал. Ведьма ведьмой! Такое зрелище дорогого стоило.

— Тётя, с тобой всё хорошо? — участливо поинтересовался любимый племянник, стараясь не смотреть при этом в глаза, опасаясь, что они выдадут всю гамму чувств, что бурлила в нём в эту минуту.

Однако Маргарита Андреевна дама старой закалки, поэтому быстро пришла в себя.

— Всё чудесно, — прерывающимся голосом произнесла она, стараясь восстановить дыхание. — Такая искренность в наши дни большая редкость.

— О мою Оленьку меньше всего можно заподозрить в неискренности, — демонстративно поцеловал он в щёку «невесту», что, похоже, мысленно проклинала свой порыв, приведший к таким последствиям.

Громов почти угадал. Она ругала себя, что снова не точно записала своё желание, обещая, что впредь постарается формулировать более тщательно, ну что ей мешало написать, что она хочет не только понравиться Маргарите Андреевне, но и чтобы вечер прошёл без эксцессов.

Быстро попрощавшись, дабы не подвергать тётю новым рискам, а дом — возможным разрушениям, если невесте взбредёт в голову ещё как-то проявить свои эмоции, молодые люди вышли на крыльцо, оставив дорогую во всех отношениях родственницу приходить в себя.

Открыв дверь авто перед вконец растерявшейся невестой, пристегнув Ольгу ремнём безопасности и даже проверив для уверенности его надёжность, Максим облегчённо вздохнул, надеясь, что в пути им никакие сюрпризы не грозят.

— Я отвезу тебя домой, — решительно заявил Громов, пресекая все возможные возражения.

Ольга только кивнула, боясь сказать что-то не то, а уж тем более лишний раз пошевелиться. Она даже не обратила внимания, что позабыла свою потрясающую шляпу, чему он был несказанно рад, но мысленно искал причины для отказа, если спутница опомнится и попросит вернуться.

Всю дорогу оба молчали — каждый думал о своём. Лишь около дома, помогая Ольге выйти из машины, Максим рискнул нарушить затянувшуюся паузу.

— Вечер прошёл замечательно, — произнёс он, галантно склонившись над рукой Ольги для поцелуя. — Но ты почему-то расстроена…

— Да уж замечательней некуда, — стараясь сдержать слёзы, промямлила Ольга.

Сейчас ей больше всего хотелось, чтоб этого вечера не было, точнее, чтобы он прошёл совсем иначе.

— Ты просто переволновалась и устала, — постарался приободрить её Громов.

Почему ему пришло в голову поцеловать Ольгу? Это же закономерно, ведь она его невеста.

Кто же мог предположить, что в самый неподходящий момент Максим наступит в единственную выбоину в асфальте возле подъезда — нога предательски подвернулась, и вместо горячего поцелуя он столкнулся с невестой лбом.

— Да что же за непруха такая! — непроизвольно вырвалось у него.

Оленька вздрогнула и бросилась к дому. В своей норке на двенадцатом этаже она сможет дать волю слезам, а лучше — приготовить любимое какао.

Громов, потирая ушибленное место, где явно вскоре появится шишка, бросился за ней.

— Оля, это я виноват! Я не хотел…

Догнав ее у двери, где Ольга сражалась с кодовым замком, Громов обнял её за вздрагивающие плечи и впервые подумал, насколько тяжело живётся Непрухе, но ведь она так старается с этим справиться.

— Говори код, я тебя провожу до квартиры.

Максим не подозревал, что подобное предложение прозвучало очень вовремя — во всём подъезде, на лестничных клетках, по какому-то странному стечению обстоятельств не горел свет, хотя лифт работал. Подсвечивая мобильником, Громов дождался, пока Ольга открыла дверь квартиры и включила свет. Навстречу, шипя и выгибая спину, выскочил внушительных размеров чёрный кот и то ли с перепугу, то ли по какой другой причине вцепился пожаловавшему незнакомцу в ногу, воспользовавшись всеми четырьмя когтистыми лапами.

— Ой! Он привитый… — только и нашлась что сказать Оля.

— И от бешенства? — поинтересовался Громов, стараясь оторвать от себя сопротивляющееся и истошно орущее животное.

— Барсик, Барсик, плюнь гадость, — постаралась уговорить кота Ольга.

Однако упрямец ни в какую не хотел отпускать жертву.

Общими усилиями это всё-таки удалось, но нанесённый урон был налицо — брюки безупречного костюма Громова были распущены от колена и до начищенных до блеска туфель.

Познакомиться с творчеством автора можно по ссылке: https://litmarket.ru/selena-kard-p22798

Горячая новинка автора: https://litmarket.ru/books/lzhe-vedma-ili-nestrahovoy-sluchay

Самая популярная книга автора: https://litmarket.ru/books/molchi-zhenshchina-1

Часть 13. Автор: Анна Томченко

— Я зашью, — теряя краски лица, прошелестела Оленька. А Максиму почему-то вспомнился кадр из советского кинофильма «Бриллиантовая рука», на моменте, где Миронов дефилирует по подиуму при возгласах девицы: «…-и брюки превращаются… брюки превращаются…»

Громов тряхнул головой, чтобы выбить из неё этот сюрреалистичный момент, но не выходило. А Ольга уже побежала вглубь квартиры, по пути хлопая включателями. Причём каждое касание к кнопке света отзывалось в тишине раскатом грома, ну или звуком ядерного взрыва. Максим стянул туфли и пошёл следом. Если его невеста умудрялась из ничего получить травмы, то вид Оли в тандеме с иглой внушал большие опасения.

В спальне она шуршала в шкафу, видимо, ища швейные принадлежности. Максим неслышно подошёл и признался:

— Не стоит так переживать, до дома я доеду и в рваных брюках.

Это он зря так внезапно подкрался к невезучей девушке. Она непроизвольно дёрнулась, пошатнулась и нечаянно всадила свой локоть Максиму в солнечное сплетение. Он задохнулся, как ему показалось, праведным матом, но напомнив себе, что он, вообще-то, мужчина и герой, сжал челюсти, прикусывая язык.

— Прости, я не хотела.

Она потянулась поддержать его за локоть, но после знакомства с нехитрым набором по уничтожению всего рода мужского Громов уже был не уверен в благих намерениях невесты. Он отдышался и несмело шагнул назад. Тут с верхней полки полетела деревянная вазочка с этническим орнаментом. Максим изловчился и подхватил сувенир, не дав ему коснуться головы Ольги. Она содрогнулась и вспомнила, что, собственно, тут все собрались ради спасения штанов любимого шефа, поэтому повернулась к шкафу и зарылась в него по плечи. Неудачно толкнула дверцу, та открылась настежь и задела картонный ящичек, что стоял на полку выше. Коробка качнулась в сторону, и Максим, среагировав, подтянул к себе невесту. Вся эта ситуация смахивала на коллаборацию домашних вещей по саботированию Ольги, и Громов подозревал, что своими телоспасительными актами сейчас похож на жонглёра в цирке.

Ольга смотрела, как рассыпалась коробочка с детскими наклейками и вырезками из журнала. Да что за вечер сегодня такой? Всё идёт через задний проход и конца и края не видно.

Забота и опека начальства льстила и заставляла смущаться. Прям сильно, поэтому когда Громов прижал её к своему сильному телу, она немного растерялась, но затем прижалась уже сама. Так и стояли, разглядывая погром.

— А тебе не приходило в голову быть немного внимательней?

— Я этим всю жизнь и занимаюсь! — излишне резко отозвалась Оля, всё же выпутываясь из загребущих рук любимого начальства. И вспомнила о шкатулке со швейными принадлежностями. Присела на кровать и стала шуршать в ворохе разноцветных ниток. Было стыдно за кота. А ещё непонятно, какая мышь его укусила. Словно реинкарнация бешеного тигра вселилась в любимую животинку.

Оля покачала головой и вдела нитку в иголку. Перевела взгляд на Громова и, как бы намекая на процесс спасения штанов, взмахнула рукой с зажатой в ней иглой.

Максим проследил за виртуозным полётом девичьей руки и содрогнулся. Нет. Будь на месте его невесты любая другая девица, он бы максимально независимо остался в одних портах. Но это была Оля. И игла в ее руках — ещё то холодное оружие.

— А давай я сам? — предложил и сделал шаг назад. — А ты иди, чай хоть налей или что ты там пьёшь.

— Хотелось бы цикуты, но могу и какао сварить.

— Вари.

Ольга неслышно шагнула в зал, а оттуда в кухню. Звякнули металлические кастрюльки.

Максим оглядел ещё раз апартаменты своей избранницы. Ну что сказать? Бедненько, но чистенько. Он уже давно был лишён финансовых предрассудков, поэтому сразу даже не обратил внимание на обстановку. А она миленькая, такая, в духе двухтысячных. Ещё раз бросив взгляд на нитку и иголку, он протяжно вздохнул и взялся за ножницы. Позориться — так в духе советского кинематографа. И отрезал вермишель из ткани, в которую кошачьи когти превратили его брюки. До машины и в шортах дойти можно!

Какао скрылось под ворохом разноцветных зефирок. Ольга размешала их в своей кружке, мысленно коря себя за криворукость. Ну ещё немного — кота. И ведь Максим — завидный жених, а она вечно всё испортит. Это уже не смешно, это обыденно. Можно и привыкнуть. Но привыкать не хотелось, потому что рядом с таким парнем хочется быть самой тонкой, звонкой и вообще не вытворять всякую дичь.

Лёгкое покашливание раздалось из-за спины. Надо намекнуть Громову, чтобы перестал подкрадываться, а то градус убийственности повышается. Оля крутанулась на пятках и подавилась какао. Мужчина стоял в обрезанных брюках, причём вид имел такой лихой и придурковатый, что кастрированные штаны ему даже шли. Жидкость пошла не в то горло, и Ольга всё же расфыркалась, при этом так округляя глаза, словно они норовили посоперничать с чеканными монетами времён старой Руси. Максим заметил первые аккорды механической асфиксии. Похлопал Ольгу по спине, и какао пошло носом. Пришлось искать салфетку.

— Оль, а ты не думала, что всё твоё невезение лишь намёк жизни на то, что ты что-то делаешь не так?

Жених приподнял свою кружку со стола и принюхался, видимо, в поисках злосчастной цикуты, но, не найдя оной, с блаженством отпил глоток.

— А как надо делать?

— Иначе.

Максим не хотел выглядеть занудой, но вдруг пара слов и один совет помогут этой бескомпромиссно невезучей девушке взглянуть на ситуацию под другим углом. Нет, это не топорное желание поумничать. Это банальное желание довести ее до загса, если уж тётушка не передумает. А с такой травмоопасностью вероятность сводится к нулю.

— Вот смотри, ты не умеешь шить, но полезла за нитками и чуть не поймала синяк.

— Я умею! — запротестовала ходячая мечта рыцаря, который вечно спасает девиц из беды.

— Не в этом дело, — отмахнулся Максим. — Вот на работе… Ты не должна бегать по поручениям шефа, выливать грязную воду и прочее. Это не твоё. Задача официантки — предугадать желание гостей ещё до того, как они открыли рот. А ты, получается, для всех хорошей хочешь быть и распыляешься. Не надо так. Какао же ты сварила хорошее.

— Предлагаешь мне должность бариста?

— Предлагаю перестать подстраиваться и просто делать то, что у тебя выходит лучше всего.

— Это что же?

— Быть обаятельной девушкой.

Максим уехал через полчаса. Своим видом он спугнул парочку влюблённых, что тискались у подъезда, лысого владельца овчарки, что несвоевременно решил погулять с собакой, и свою консьержку. Хотелось верить, что эта жертва стоила того. А то он тут позорится, а до Ольги так ничего не дойдёт.

А до Оленьки дошло. Правда, не совсем то, что пытался донести ей жених. Она залезла на постель с ногами, села по-турецки и вытащила дневник. Пролистала его. Погладила корешок, который уже успела расковырять в особо нервные моменты, и написала: «Хочу быть самой обаятельной и привлекательной. Хочу понравиться Максиму».

Познакомиться с творчеством автора можно по ссылке: https://litmarket.ru/anna-tomchenko-p105976

Горячая новинка автора: https://litmarket.ru/books/ocharovatelnyy-negodyay

Самая популярная книга автора: https://litmarket.ru/books/sovremennaya-drama

Часть 14. Автор: Даниэль Брэйн

Волшебница баба Клава

Маршрутки во всем городе уже исчезли, а здесь, от недавно открытой станции метро, еще бегали. Конечно, не воняющие газом, гремящие металлическими костями «Газели», а новенькие, иностранные, бодренькие, и оплатить проезд можно быть картой, но бабе Клаве все равно нравилось. Как будто немножко молодости вернулось, раз — и тридцати лет как не бывало. И можно даже вообразить, что водитель не на свой смартфон с программой движения смотрит, а щелкает семечки и считает сдачу всем пассажирам.

Баба Клава пристроилась на сиденье, сунула руку в карман и вытащила смартфон. Не самый дорогой, конечно, но достаточно приметный, чтобы в ресторане его никому не показывать. Уборщица и уборщица… Бабулька как бабулька. Мало ли их таких пенсионерок по городу?

Город расстроился, разросся, и конца-края ему уже не было видно. А ведь в те времена, когда баба Клава была ровесницей мальчугана, который не отрываясь смотрел в окно, здесь были деревни — и кто мог предположить, что вместо деревянных домиков вырастут многоэтажки, а вместо мычания коров будет дребезжать небо от двигателей взлетающих самолетов? Баба Клава припоминала картинки в молодежных журналах своей юности. Рисовали будущее, рисовали, придумывали, а что оно будет вот таким, и предположить не могли. Обычным оно будет, совершенно не удивительным, что и хорошо, конечно. Удивляться люди должны не каждому дню, а чуду.

— Эй, — баба Клава сурово сдвинула брови, — ты чего такой смурной? Случилось чего?

Вот что было у нее не отнять: спросит она, и человеку понятно, что не от нечего делать старуха интересуется. Опыт, опыт, сколько лет уже баба Клава чудеса творит, не сосчитать. Работа у нее, выходит, такая — людей счастливыми делать.

Мальчишка шмыгнул носом. И ведь повернулся на секунду, а бабка тут как тут! Но, может, неспроста спросила?

— Контрольная завтра, — доверительно сказал он.

— А ты не учил, да? — поинтересовалась баба Клава.

— Учил. Но все равно боюсь.

— А как предмет знаешь?

— На «четыре», — вздохнул мальчишка. — Но…

Ох, бедные вы, бедные, подумала баба Клава. Тебе же лет девять, тебе бы еще таблицу умножения разучивать, а уже контрольные… Вот в наше время!..

— Поняла, — кивнула баба Клава, окоротив себя — некогда предаваться воспоминаниям, и, убрав телефон в карман, деловито полезла в сумочку. — На вот, держи. Видишь? Пять рублей. Возьми и положи куда-нибудь в своей комнате, напишешь на «пять» свою контрольную. Только знаешь что? Монетка эта непростая. Чтобы она тебе всегда помогала, ты ее не хранить должен, а обязательно, слышишь? Обязательно! В тот же день потратить на доброе дело. Иначе все, волшебство ее кончится.

Верят ли нынешние дети в волшебство? А может, он еще и письмо из Хогвартса ждет?

— Запомнил? — продолжала баба Клава. — Держи и сделай, как я велела. И помни, сам никогда не плошай. Ну, моя остановка.

Мальчишка открыл рот, закрыл, а баба Клава уже пробиралась к выходу. Вот, конечно, минус этих маршруток: не для бабок они, старость — не радость…

— Бабушка! А бабушка!

Баба Клава оглянулась. Маршрутка ушла, на этой остановке много народу выходило, микрорайон большой и магазины рядом, вот мальчуган тоже вышел и бежал теперь за ней.

— Бабушка! — он, запыхавшись, остановился, сглотнул. — А вы… Баба Яга, да?

Баба Клава склонила голову. Несильно. Оглянулась — не слышит ли кто? В маршрутке, понятно, все в наушниках…

— Такая страшная? — настороженно спросила она. — Или что? Как догадался-то? Нас же как рисуют — нос кривой, нога костяная?

Мальчонка опустил голову, почертил носком ботинка. Смутился, значит, верит еще… это хорошо.

— Ладно, малец, — засмеялась баба Клава. — Ты не слушай никого, врут о нас все. И про то, что мы детей едим, и что ноги… нормальные у нас ноги, как у всех. И в ступах мы не летаем вот уже сколько лет. Беги домой, а то родители беспокоиться будут. И что я тебе наказала — обязательно сделай. Понял?

— По-о-онял! — Уже только пятки сверкали. Баба Клава с улыбкой посмотрела ему вслед и пошла по направлению к своему дому.

Нет, не к избушке на курьих ножках, а к самой обычной новостройке. Шла она по недавно выложенной дорожке, смотрела на свежую, только прижившуюся зелень вокруг — деревца и травку, и думала. Не о том, как ее мальчишка раскусил, а о том, как оно в жизни бывает. И о том, что учиться творить чудеса даже им, Бабкам-Ежкам, приходится.

Марийка, внучка, осталась на руках бабушки, когда родители уехали работать за границу. Не в благополучные Америки-Германии, а в жаркую, влажную, полную непокоя и всяких насекомых далекую Африку. Грустила, конечно, о маме и папе, письма тогда приходили нечасто, и интернета не было, и компьютеров, только вот скрипка у Марийки и была. И талант. Но — одного таланта мало.

Не то чтобы баба Клава разбиралась в музыке, откуда, всю жизнь она проработала обычным мастером на заводе, вся музыка — фильмы да заводская же самодеятельность. Но и не нужно быть музыкантом, чтобы понять: играла дома Марийка так, что заслушаешься, а как только на сцену выходить — и никак. И ноты путала, и с ритма сбивалась. «Такой талант, — говорила сокрушенно учительница, — но вот что сделать? Куража нет. А без куража какой артист?»

Кулончик купила баба Клава случайно. Стоил он полтора рубля — были тогда такие цены, и полтора рубля — это было немало. Но красивый, чешский, весь переливающийся, и вечером, отдав Марийке сперва письмо от родителей и дождавшись, когда восторги улягутся, баба Клава извлекла на свет божий кулон.

— Смотри, — сказала она, — слушай и запоминай. У тебя выступление скоро…

— Не буду я выступать, ба, — насупилась Марийка. — Сыграю в школе и все. Только хуже сделаю.

— Не перебивай! — притворно рассердилась баба Клава. — Надень кулон, можешь и под форму спрятать, и сыграешь. Он удачу приносит.

— А откуда он у тебя, ба? — спросила Марийка, протягивая за подарком руку. — Красивый…

— А ты не спрашивай. Где взяла — там нет уже. Надеть не забудь!

Баба Клава с внучкой строга почти никогда не была. Та и повода никакого не давала — милая, послушная, домашняя, — так что сейчас напускная суровость пришлась как нельзя кстати. Глупый кулон, безвкусный, Надя, дочка, поди, отругает еще, что такую нелепицу купила, но — и тут баба Клава вспомнила, как и Наде дала «волшебную ромашку» перед сдачей экзаменов в университет…

Все люди могут, вообще все, только в себя не верят. Надя поверила и про ромашку забыла, а вот Марийка — Марийка нет.

— Что такое? Ты чего ревешь? — перепугалась баба Клава, выронив пакеты и судорожно ища или письмо где-то в комнате, или трубку телефонную, криво положенную. — Марийка! Случилось чего?

— Ба-буш-ка! Я кулон потеряла! Кулон, понимаешь? За два дня до экзамена!.. В консерваторию!..

Баба Клава покосилась на пакеты. Под одним уже растекалась смачным плевком яичная лужица, но было не до яиц. Нужно было спасать положение.

— Какой кулон? — переспросила она. — Постой… это тот, что я тебе в четвертом классе дала? Так он… он у тебя все это время был? — Марийка, от удивления перестав рыдать, открыла рот, а баба Клава расстроенно продолжала: — Ах я клуша старая, вот что значит — годы, память стала совсем ни к черту! Это что же, я тебе ничего не сказала тогда?

— Что, ба? — Марийка опешила. Баба Клава мысленно отвесила себе подзатыльник: переигрываешь, старуха. Впрочем, не такая уж она была в те годы и старая. — Ничего не сказала. Так он у меня все это время и был.

— Ты спросила тогда, где взяла, — быстро соображала баба Клава. — Так… в общем, ушел и ушел. Тебе и после выступления надо было его отдать тому, кто в нем больше тебя нуждался. Но раз столько лет он у тебя пробыл — так, значит, тому и быть. Теперь уже не беспокойся, что не сыграешь, теперь и захочешь не сыграть — не сыграть сможешь. Иди вон, сумки разбирай, смотри, все яйца побила, плакса, тебе уже семнадцать, а все как дите малое ревешь!

Выпалив это все на одном дыхании и вроде как не испортив ничего, баба Клава села на стул и принялась обмахиваться газетой. Марийка подняла пакет, оценила продуктовые потери.

— Ба, ну так не бывает. Сказки все.

— Сказки? — хмыкнула баба Клава. — Ну, значит, сказки. А только что ты выступала все эти годы не боялась ничего, это факт. Может, и сказки. Иди, иди, посмотри, вдруг какие яйца и уцелели.

…Баба Клава подходила к своей новостройке. Ведь сопротивлялась, говорила, зачем старухе квартира тут, и сидеть-то дома тоскливо, но Марийка и слушать ничего не желала. Родителям купила дом на родине отца, далеко отсюда, на раскатах Волги, а баба Клава из родного города уезжать отказалась наотрез. Главное, подумала она, копаясь в сумке в поисках ключа, чтобы Марийка случайно не прознала, чем она в свободное от ничегонеделания время занимается. Ругаться будет, мол, чего тебе, бабушка, не хватает, чтобы полы мыть в каком-то кабаке, а ей ведь скучно!

— Ой! — Дверь распахнулась, не успела баба Клава прижать электронный ключ к замку, и в полутемном дверном проеме показалась сияющая соседка Юлия. — Баба Клава! Дайте я вас обниму!

— Сработало? — довольно спросила баба Клава.

— Еще бы! — Юлия бережно стиснула старушку в объятиях. — Уже пять недель! Вы просто волшебница!

— Сделала, как я сказала? — нахмурилась баба Клава. Все «волшебные амулеты» рано или поздно терялись, и поэтому совет «попользовался раз — передай другому» она больше озвучивать не забывала. Лучше сразу обозначить, как работает «магия», чем человек еще больше в себе замкнется и совсем перестанет лапками шевелить.

— Конечно. Отдала девушке, которая со мной в очереди сидела. Пусть и ей повезет. Спасибо!

— То-то, — подняла палец баба Клава и ступила под гулкую сень подъезда.

Что же вы, люди, сами в себя не верите, думала она, поджидая, пока лифт нагуляется по всем двадцати пяти этажам. И Марийка стала первой скрипкой в таком месте, что и выговорить-то страшно, один концерт — и год можно жить безбедно, и Юлия наконец забеременела, и Лена со второго этажа работу нашла, и дочка Тамары Юрьевны разошлась со своим идиотом-мужем, пока не прибил он ее, и еще та девочка, имени которой баба Клава не помнила, говорят, стала известной актрисой… А сколько тех, кого баба Клава вот так, как мальчонку в маршрутке, встретила — и все?

Сколько же вас, люди, тоскливо смотрит на собственное отражение в зеркале, пока не дашь вам в руки абсолютно обычный предмет, вся ценность которого — то, на какую сумму чек пробили? А блокнот, про который баба Клава вспомнила так удачно, сколько он пролежал в столе — лет пять, десять? И эта Оленька с говорящей фамилией Непруха, и ей тоже волшебство нужно… А волшебство, оно не в предмете, оно в вас самих, люди… только верьте в себя. И все сбудется.

— Вот только попробуй опять застрянь, — погрозила баба Клава лифту. Тот в ответ мигнул кнопками на панели и неохотно пополз вверх. — Прокляну!

И технике тоже волшебство не помешает. А то скверно работает.

Познакомиться с творчеством автора можно по ссылке: https://litmarket.ru/daniel-breyn-1-p1372

Популярная книга автора: https://litmarket.ru/books/ctaraya-deva

Новая книга автора: https://litmarket.ru/books/srazhaysya-kak-devchonka

Часть 15. Автор: Лилия Хисамова

Воскресным утром Оля проснулась непривычно рано. Открыла глаза и, сладко потягиваясь, села на кровати. Широко зевнула, да так и застыла с открытым ртом, увидев сидящего возле себя Барсика. Черный кот смотрел на нее в упор. Все еще обиженная за вчерашнюю сцену с Максом, она проигнорировала голодный и умоляющий взгляд.

— Даже не думай, что будешь у меня единственным «мужчиной» до конца моей жизни — Посчитав в уме, поправила себя: — То есть твоей.

Закинув сухого корма в миску (пусть живет!), лениво пошаркивая мягкими тапочками, Ольга поплелась в ванную. Мельком взглянула на себя в зеркало над раковиной и потянулась за зубной щеткой. Но вдруг резко остановилась, не достигнув цели, и стала внимательно изучать свое отражение.

«Понравиться Максиму», «Понравиться Максиму». Запись в дневнике, которую она сделала накануне, крутилась в голове каруселью. Кружила, жужжала, как голодный комар, который не отстанет, пока не получит свое.

Максим такой модный, стильный, чертовски привлекательный. Он такой, такой… офигенный. Как же ей, простой официантке, живущей от зарплаты до зарплаты, обновляющей свой гардероб на рынке и только на больших распродажах, найти способ понравиться ему по-настоящему? Так, чтобы он увидел в ней сногсшибательную красавицу и влюбился по уши.

Как? Как? Да никак.

Его окружают длинноногие, пышногрудые девицы, сошедшие с обложек гламурных журналов. Куда уж ей соперничать с ними? Разве что страницы дневника превратятся в тысячные купюры, и она сможет отправиться в крутой салон красоты, где из любой золушки за обозначенную сумму делают настоящих принцесс.

Теплый солнечный день заряжал на хорошее настроение и, не желая в унынии сидеть дома, Оля отправилась на прогулку. В белом платье с разлетающейся юбкой она, постукивая каблуками, забежала в лифт. Почему бы не порадовать себя какой-нибудь приятной обновкой? Возле дома недавно открылся торговый центр, который она еще ни разу не посещала. Возможно, там есть недорогие магазины, и она выберет себе красивый наряд, чтобы потом в нем соблазнять своего босса, то есть «жениха».

Торговый центр оказался намного меньше, чем она себе представляла, да и бутики с одеждой здесь были по ценам, в разы превышающим текущую сумму на ее банковской карте. Оля от досады опустила голову вниз, задумчиво прикусила нижнюю губу и огляделась вокруг. Если шопинг отменяется, чем бы еще себя занять?

Помещение было наполнено гулом голосов, играла чрезмерно громкая музыка, вокруг кружили люди с большими бумажными пакетами, абсолютно не обращая внимания на застывшую на месте девушку. А она, затаив дыхание, уставилась на рекламный стенд в самом центре зала.

«Срочно требуются модели для обучающих курсов «создателей красоты»! Абсолютно бесплатно наши талантливые ученики под чутким руководством лучшего столичного имиджмейкера Игоря Рядового подберут вам модный образ и дадут советы по уходу. Требуются модели на стрижки, макияж, маникюр и педикюр. Салон красоты «Стилиссимо» на шестом этаже».

Оля не могла поверить, что это все происходит с ней на самом деле. Словно окутанная дурманом счастья от исполненного желания, она, не помня себя и не замечая ничего вокруг, поднялась на нужный этаж и уже опомнилась, остановившись у стеклянной двери с красной надписью названия того самого салона.

— И как же зовут нашу прелестницу? — на входе ее встретил высокий молодой человек. Его стройную фигуру украшали обтягивающие голубые джинсы и свободного покроя разноцветная рубашка. Говорил он мягким голосом, слегка протягивая гласные. «Наверное, один из этих, которые радужные», — было ее первым впечатлением.

— Оля, — скромно ответила она.

— Не может быть! — Он, забавно поигрывая в воздухе пальцами, приложил обе ладони к груди. — Ольга — мое самое любимое женское имя. Вас ко мне привела сама судьба, теперь я просто обязан сделать из принцессы настоящую королеву красоты. — Он демонстративно протянул ей руку. Оля вложила в нее свою, а в следующий миг парень приподнял ее ладонь вверх, как бы открывая себе полный вид для оценки, и, пробежавшись взглядом по ее телу, довольный, ухмыльнулся:

— Отлично! У нас есть с чем тут поработать!

— Простите, я по объявлению пришла. Вам еще требуются модели… бесплатно…

— Конечно! — перебил ее нежный голос. — Меня зовут Игорь.

Оля вспомнила имя, которое красовалось на стенде. Значит, это тот самый Рядовой, «лучший стилист» Москвы.

— Проходите, пожалуйста, Олечка — чрезмерно слащаво пропел он.

— Спасибо! А куда идти? — Она мокрыми от пота ладонями пригладила юбку по бокам.

— У нас сейчас Ника свободна и ждет свою жертву, то есть модель. Она поработает над вашим образом. — Игорь пропустил распущенные волосы Ольги через свои длинные пальцы и остановился на кончиках, внимательно их разглядывая. — Стрижка и покраска! Ника, милая, иди сюда.

Словно по мановению волшебной палочки перед ними внезапно ниоткуда, возникла девушка с короткими розовыми волосами и пирсингом в носу.

— Знакомьтесь, это ваша фея! Ника, — он резко поменялся в лице и уже с возмущением добавил: — Девочка моя, я уже устал повторять, естественность сейчас не в тренде, с этим кошмарным каштановым цветом нужно что-то делать! Например, избавиться от него! Навсегда!

— Поняла! Будет сделано! — ответила она серьезным тоном, пожёвывая жвачку.

— Давай, удиви меня так, чтобы я мог спокойно уйти на пенсию, зная, что вырастил достойных преемников.

— Игорь, когда ты решишь выйти на пенсию, твои преемники уже там будут надбавки получать к своим.

— Сладкая моя, иди давай работай! — послал он ей воздушный поцелуй.

Ника усадила Олю на стул возле парикмахерского столика с высоким зеркалом, перекинула через ее шею черную накидку, закрепив концы на липучки сзади.

— У меня есть просто потрясающая идея, — начала она воодушевленно. — Длину оставим, чуть подровняем кончики и придадим твоему образу романтичности, добавив лиловые нотки.

— Фиолетовые волосы? — испугалась Оля.

— Нежно-лиловые. Это микстон фиолетового и красного. Не парься, тебе должно понравиться. Темные волосы подчеркнут твои голубые глаза. Будешь светить ими как фонариками в темноте. — Девушка надула большой пузырь и смачно его лопнув, ловко вернула жвачку обратно в рот.

Оля решила оценить обстановку вокруг себя. Куда она попала и не пора ли отсюда сбежать? Просторный светлый зал был разбит на секции и стильно обставлен. Минимализм и роскошь описывали дизайн этого места. Здесь приятно пахло цветочной свежестью и ароматным кофе. Среди шума завывающих фенов, разговоров работников индустрии красоты со своими клиентами Ольга мельком уловила звонкий голос главного стилиста.

— Не может быть! Марина — мое самое любимое женское имя. Вас ко мне привела сама судьба, теперь я просто обязан сделать из принцессы настоящую королеву красоты.

Непруха обреченно сложила руки на колени и сделала глубокий вдох.

—Хорошо, давайте!

Через пару часов Ника, закончив сушить волосы клиентке, взмахом сняла с той темную накидку и распустила волосы по плечам, чтобы оценить полученный результат. Обе, всматриваясь в зеркало, синхронно улыбнулись.

— Ну как?

— Ого! Это и правда я? — Оля сильно зажмурилась и вновь открыла глаза, не веря, что действительно видит себя в отражении.

— Ага, теперь нужно сделать классный макияж, и тогда Игорь с гордостью выпустит тебя отсюда. У него на выходе еще нужно пройти фейсконтроль: если не понравится, он не выпустит.

— Мне очень нравится!

— Да не тебе, а ему. Я вообще, чтобы пройти отбор и попасть к Рядовому, закончила четыре курса по парикмахерскому искусству. Это будет моя пятая звезда!

— Здорово!

— Ладно, пошли отдам тебя следующему мастеру.

Следующий и два последующих мастера так отточили свои навыки на все согласной модели, что изменили не только ее внешность, но и внутреннюю самооценку. После шквала комплиментов, который обрушился на хрупкую Ольгу, она уверенной походкой подошла к Игорю и, забыв как дышать, замерла в ожидании его «модного приговора».

— Вот ради этого я и живу! Чтобы привносить в наш мир красоту! —

Он провел руками по воздуху, очерчивая силуэт девушки.

— Вот это все — результат моего таланта и трудолюбия. Я не просто вдохновляю своих учеников, я делаю из них пигмалионов, создающих идеал. Мариночка, вы великолепны.

— Спасибо, я Оля.

— Ну конечно, же! Я просто не узнал вас с этим потрясающим цветом волос.

Оля чувствовала внутренний подъем, ей хотелось летать от счастья и не терпелось показать миру себя. Осторожно закрыв за собой прозрачную дверь салона красоты, она, все еще одурманенная эмоциями счастья, направилась к лестнице. В последний момент она вспомнила, что в здании есть лифт, и решила сэкономить время воспользовавшись им.

Она быстро огляделась вокруг и заметила в противоположной стороне в нескольких метрах от себя парня, быстрым шагом выходящим из проема в стене. А рядом с ним мужчина в деловом костюме, повернувшись боком, пропускал предыдущего. Оля решила поспешить, чтобы успеть попасть в кабину лифта вместе с ним. Заметив, что он уже сделал шаг внутрь и не обратил на нее внимания, она ускорила шаг и сразу же перешла на бег, крича:

— Подождите, подождите! Можно я с вами?

Оля, не успев затормозить, врезалась в спину мужчины. Ее взгляд упал на картинку из круга и треугольника, повернутого острым углом вниз.

— Извините, я не знала, что это туалет! — пролепетала она, смущаясь и одновременно сгорая от стыда.

Отваги посмотреть ему в лицо уже не хватило. Она быстро ретировалась: развернулась и побежала к лестнице.

Свежий летний ветер ударил ей в лицо, и от наслаждения она прикрыла глаза, вдыхая ароматы теплого сезона. Казалось, весь мир лежит у ее ног. Дневник действительно творит чудеса и исполняет все ее просьбы.

«Понравиться Максиму», «понравиться Максиму». Вновь вспыхнула мысль в голове. Ведь именно этой фразой заканчивалось ее вчерашнее загаданное желание. На ней сейчас профессиональный безупречный макияж, стильная прическа, наманикюренные ноготочки! Вот если бы Максим увидел ее такой сногсшибательной, то точно бы влюбился.

Но, как назло, сегодня у нее выходной и в ресторане не ждут ее появления. Можно, конечно, притвориться, что забыла зарядку для телефона в раздевалке и пойти ее забрать. Пройтись по главному залу, чтобы Максим увидел ее и… Не успев додумать гениальный план, она с счастливой улыбкой устремилась в сторону ресторана. Да! Он точно должен ее сейчас увидеть!

Постояла некоторое время у главного входа, не решаясь сразу войти. Вообще-то ей положено заходить только со служебного, но тогда она не застанет Максима. А сегодня не ее рабочий день, и вполне можно позволить себе пройтись по залу со свободными руками и не обращая внимания на клиентов. Оля мысленно досчитала до пяти и потянула дверь за ручку.

Навстречу ей сразу же вышла Анастасия:

— Добрый веч!.. — Хостесс, округлив от удивления глаза, потеряла дар речи. — Непруха?

— Привет, Настя. — Она быстро оглядела зал в поиске нужного ей человека. Максим сидел за высокой стойкой, увлеченно общаясь с барменом.

— Сегодня, вроде, у тебя нет смены! — Вновь вернула Настя внимание к себе.

— Нет, у меня выходной. Но я зарядку забыла. Пойду заберу. — От неловкости, что приходится врать, ее щеки залились краской.

— Ну иди! — Анастасия взглядом оценила новый образ Ольги.

В послеобеденное время ресторан был практически пуст, поэтому все присутствующие сразу заметили вновь пришедшего человека. Но Оля смотрела только на него. Все остальное перестало существовать. Звуки и картинки вокруг остались за прозрачным куполом, который отделил Ольгу и предмет ее обожания от всего мира.

Она медленно, стараясь вышагивать ровно и грациозно, подошла к сидящему на высоком стуле Максиму и, поправляя идеально ровный шелковистый локон за ухо, чуть слышно произнесла:

— Привет!

Громов не сразу признал в красавице Непруху и, оглядев ее хищным взглядом самца, невольно облизнул губы, остановив свой раздевающий взгляд на ее лице.

— Оля? — Он вдруг резко соскочил со стула и вырос перед ней во весь рост.

— Ага. Не узнал? Я решила покрасить волосы.

— Молодец. Тебе очень идет.

— Спасибо. Тебе нравится? — Она опустила глаза вниз, не зная, куда деть себя от смущения.

— Очень! — Он улыбнулся ослепительной улыбкой, от которой на сердце у Ольги становилось так тепло и сладко.

— Ну, я тогда пошла…

— Угу, иди. Звони, если что!

Не обращая внимания на зрителей, которые, разинув рты, наблюдали за разыгравшейся сценой, она резко развернулась, чтобы пойти в направлении раздевалки. Но не заметила и локтем сбила стоявший на стойке стакан. Громов среагировал первый: сделав попытку его поймать, неудачно наткнулся на стул и упал на пол.

«Вот он, сногсшибательный эффект», — подумала Непруха. Да что же это такое? Что ни день, то новая беда.

— Извини, извини! Я не хотела. Это случайно получилось. — Ольга наклонилась к нему.

— Я искренне надеюсь, что ты это сделала не специально, — с раздражением ответил он.

— Нет, конечно! Ты в порядке?

— Все хорошо!

— Ну, я тогда пошла.

— Иди!

— Пока.

— Пока.

Так и не дойдя до раздевалки, Оля выбежала из ресторана через служебный выход и, опустив голову вниз, поплелась домой.

Часть 16. Автор: Мария Афинская

Оля прищурилась в задумчивости. Зачем вообще желать что-то сокровенное, если в итоге оно будет разбито о её фамилию и вечную полосу неудач?

Опыт показал, что несмотря на исполнение желаний, кое-что продолжает отравлять её жизнь и разрушать самооценку.

Оля решительно схватилась за ручку. Надоело! Надоело чувствовать себя лишним винтиком в любом механизме, достали тщетные попытки играть в Бога вероятностей, заранее прикидывая, где и как может случиться очередное недоразумение, которого все равно никак не миновать. И почему вместо того, чтобы зрить в корень, она продолжает решать вопросы на периферии?

Убрать невезение! Вот что следовало бы сделать в первую очередь. А уж потом все остальное. Твердой рукой Оля вывела лаконичную надпись: "Хочу, чтобы мое невезение прекратилось".

***

Максим Дмитриевич проснулся позже обычного. Встал с постели, сладко потянулся и отправился на кухню. Привычный ритуал — поставить чайник и разогреть ресторанные сырники — всегда давался легко и задорно. Расправившись с этими простыми задачами, он отправился в ванную.

Там Максим Дмитриевич на несколько секунд замер, разглядывая себя в зеркало. Хорош, чертяка. Он подмигнул собственному отражению и широко улыбнулся, однако, присмотревшись, слегка нахмурился. Все потому, что так любимая им гладкая выбритость рушилась о начавшие пробиваться усы. Максим решительно схватился за бритву, справедливо прикинув, что эта область много времени не отнимет. С левой стороны все прошло гладко, но с правой первое же касание лезвия принесло боль, капли крови и странную, почти детскую обиду на безжалостные лезвия. Он, надо сказать, уже и забыл, когда последний раз резался бритвой.

Не успел Максим отойти от мелкой досады, как в нос ударил запах горелого. Чтобы в его доме что-то подгорело? Такого он тоже припомнить не мог. Либо сырники подоспели слишком быстро, либо стенания с неудачным бритьем затянулись.

Определенно никогда еще утро Максима не было таким насыщенным на мелкие неурядицы. Стоило ему выбросить обугленный завтрак, как смартфон задребезжал пронзительным звонком. И кто бы мог звонить ему в такой неподходящий момент? Хм, тетушка! Странно, что не Непруха. Поднимать трубку не хотелось, но пришлось.

— Максим здравствуй, — командирским тоном начала она.

Очевидно, Максим мог даже не отвечать. С вероятностью сто процентов она начнет длинный монолог, не терпящий отлагательств. Ну, любимая тетушка, удиви меня, что на этот раз взбрело в твою голову.

— Максим, это кошмар. Это неописуемый ужас. Это самый настоящий провал!

— Да что случилось, в конце концов? — не выдержал Максим Дмитриевич.

— А ты не в курсе, да? Скажи мне, мальчик, кто босс в «Мон Амур», ты или я?

— Я.

Максим хотел звучать как можно тверже, но почему-то поперхнулся и закашлялся.

— Черта с два. Ведь если бы ты был правильным боссом, ты бы знал все о своих конкурентах!

— Ну что за конкуренты? "У Петровича" — меню не менялось сто лет, в "Яхонтах" текучка — уже третий шеф, а в "Веселой Селедке"...

— Да-Да. Что в "Веселой селедке"? — язвительно заверещала тетка. — Ты новости читаешь? Им завтра выдают звезду Мишлен! Нашему «Мон-Амору» такое и не снилось!А ведь это детище моего мужа, и он всегда мечтал быть лучшим. Мне думалось, ты, будучи мужчиной, продолжишь его курс. И я спрашиваю тебя. Где твои амбиции? Где внутренняя бизнес-акула, мальчик? Отвечай!

Трубка кричала, телефон кипятил ухо, а Максим впопыхах полез в лэптоп проверять правдивость слов. И, к своему ужасу обнаружил, что Марго не врет.

— Почему ты не додумался получить такую звезду первым? Что ты молчишь!

— Я решу все вопросы, — почти прорычал удрученный Максим.

— Ну уж нет, мой дорогой. Я слишком сильно на тебя понадеялась. Твоя тетушка лично приедет в ресторан, лично оценит ваше меню и собственноручно решит все вопросы!

Связь прервалась, а Максим Дмитриевич схватился за голову. В самом деле, что происходит? Он забыл, что значит сражение, битва, конкуренция? И правда, что ли, так мягко устроился, что аж раскис от комфорта? Максим стиснул зубы, надел первое, что попалось в шкафу, и бегом отправился на работу.

***

С самого утра у Оли все шло как по маслу. Никаких привычных происшествий и проколов не было даже в зачатке. Поначалу, следуя привычке, она частенько озиралась и приглядывалась к колюще-режущим предметам и выпирающим углам. Однако к хорошему быстро привыкаешь, и к обеду Оля впервые в жизни порхала как бабочка без оглядки на окружающий мир.

До полудня ей удалось обслужить четверых клиентов. Она с гордостью отметила, что никто из них при этом не пострадал. Более того, парочка даже оставила хорошие чаевые. Ну ведь просто же все было. Так просто! Всего-то стоило взглянуть в корень проблемы...

Оля подошла к барной стойке, лицо её светилось улыбкой, а глаза излучали несвойственные спокойствие и умиротворение. И все в этой сцене было прекрасно до тех пор, пока не увидела тетушку Марго, твердой поступью вышагивающей к одному из лучших столиков.

Усевшись она принялась за придирчивый осмотр скатертей, салфеток и занавесок. Несколько минут Оля в недоумении разглядывала тетушкин ритуал, пока не пересеклась с зоркими не по годам глазами Марго. Радушным жестом тетушка подозвала подозвала Непруху к себе.

— Давай, деточка, покажи все, на что способно это заведение. Подайте самые лучшие и дорогие блюда. Особенно интересуют вариации всего, где есть приписка "от шефа".

Через несколько минут Оля мялась на кухне перед Никитой Андреевичем.

Тот сновал между поварами, проверяя содержимое кипящих кастрюль и шкворчащих сковородок.

— Да, Непруха, ты себе не изменяешь. Только хотел передышку сделать.

— Ну вы же понимаете, она тетя самого Максима Дмитриевича...

— Да хоть самого Поля Бюкоза.

— Кого-кого?

— Я и не ожидал, что ты в курсе самых громких имен французской кухни. Как бы там ни было — пусть ждет, если желает шефских блюд, это дело небыстрое.

— Никита Андреевич, а что, каким блюдом будете её впечатлять? Если, конечно, не секрет.

— Тартар с пастернаковым мороженым.

— Ой, звучит так необычно...

— Это блюдо высочайшей кухни! Пастернак я превращу в мусс и заморожу в азоте в виде шариков. Из картофеля сделаю ломкое хрустящее суфле, добавлю икру из хереса. Но рубленую говядину оставлю в привычном виде. В качестве комплимента я отвешу конфетки кампари-апельсин. Помещу жидкую тягучую начинку из цитруса в сферы ароматизированного какао-масла... Перфекто! Думаешь, кто-то сможет перед таким устоять?

С каждым словом тон Никиты повышался, глаза округлялись, а указательный палец все выше вздымался вверх. Оля же, напротив, будто бы уменьшалась в размерах, восторженно ловя каждый слог.

Выйдя из кухни, очень довольная Непруха сделала несколько звонков, но босс трубку упорно не брал. Но вот что значит контроль ситуации — в зале ресторана сидит серьезно настроенная на сытный обед вип-гостья, а на кухне трудится шеф. И в кои-то веки Оля ничего не портит!

Она взяла аперитив и, сверкая серебряным подносом, направилась за столик к Марго.

Глаза у тетушки суетливо бегали, разглядывая публику и интерьер, а на лице явно читалось желание к чему-то придраться.

— Шеф уже готовит ряд блюд специально для вас, — произнесла Оля по привычке немного виноватым тоном.

— Замечательно. Ты же составишь мне компанию, пока я жду?

Марго широко и хищно улыбнулась. Оля сглотнула и придвинула стул. Она принялась перебирать в уме возможные для разговора темы. Однако каждый раз беседа спотыкалась, обрываясь в неловкое молчание. Минуты тянулись бесконечно, Олина собеседница начала откровенно скучать. Минут через тридцать Марго уже не скрывала, что разговоры ей наскучили, и душа, точнее, желудок жаждет действий.

Фразы быстро затухали, а внутренняя неловкость в теле Оли нарастала. Ну что же Никита там так долго? Уже больше часа прошло!

— Замечательный сегодня день, — невпопад сказала Оля.

— Н-да?

— Вы вот в ресторан пришли.

— Если бы я ради удовольствия пришла, так нет же — по делу.

Марго бросила злой взгляд на часы.

— Что-то ваш шеф явно не страдает расторопностью. В "Веселой селедке" мне принесли блюдо от шеф-повара в течении пятидесяти минут.

Тетушка сильно нахмурилась, но потом, будто уцепившись за новую мысль, ухмыльнулась и подняла свои пытливые глаза.

— Вы же знаете, все блюда от шефов разные, а наши ой какие сложные...

— Да, но это не значит, что я должна сидеть здесь до вечера. Все имеет предел. В том числе мое терпение. А знаешь что, — почти гаркнула Марго, сделав при этом резкий хлопок по столу, — сейчас же веди меня на кухню, я лично проверю, насколько хорош ваш шеф в деле.

Словно строптивая кобыла, Марго с шумом встала, отодвинув стул. Она выпрямилась, гордо подняла подбородок, выставила вперед грудь, обтянутую в красный гипюр, и стремительно понеслась вперед. За ней вприпрыжку, выкрикивая направления движения, побежала и Оля.

Вломившись в кухню, Марго уперлась руками в бока и принялась выкрикивать:

— Никита Андреевич, а Никита Андреевич, поди-ка сюда!

Оля машинально попятилась назад, пытаясь укрыться за спиной Максимовой тетушки.

Никита Андреевич вышел практически модельной походкой, разрезая своим стройным станом клубы кухонного пара. В роскошном накрахмаленном белом колпаке, алебастровом фартуке он смотрелся, словно строгий небесный ангел. Взор его был неумолим, лицо красиво, а телосложение атлетично. В принципе, полный набор, чтобы впечатлить любую женщину, подумалось Оле. Не без удовольствия она решила, что уж тетушку Марго таким наверняка не проймешь. В глубине души ей даже стало интересно, чем закончится схватка спрута и королевской кобры.

Оля притаилась, ожидая выпада от хищницы, но действо в прямом смысле заставило себя ждать.

Вот уже Никита подошел прямо к ним, встал в защитную позу, скрестив руки на груди, но неистовых криков со стороны Марго так и не послышалось.

— Чем обязан? — с вызовом спросил Никита Андреевич.

Оля выбралась из-за спины Марго и встала с ней рядом, с удивлением обнаружив, что ту пробрала странная оторопь. Грудь в гипюре высоко вздымалась, приоткрытый рот застыл, не давая вырваться словам. И даже морщинок вокруг губ как будто бы стало меньше. Еще секунда, и уголки рта Марго дрогнули в намеке на улыбку.

— Как у вас тут... жарко, — отрывисто произнесла тетушка.

— Может быть, вам налить холодненького? — спохватилась Оля.

— Олечка, ты мне достаточно помогла, можешь идти заниматься своими делами, — не отрывая глаз от шефа, ответила Марго

Непруха вылетела из кухни. Это что же получается, все не так плохо? Марго передумала скандал устраивать и все решится мирным путем? Только бы Максим быстрее приехал и взял ситуацию под свой контроль. Так всяко спокойнее.

Не успела она об этом подумать, как увидела Максима, идущего через черный ход в направлении кухни. Приглядевшись к несущемуся шефу, она обнаружила, что выглядит он престранно. Лицо исцарапано, одна штанина короче другой, волосы мокрые, а прямо на брюках в районе паха красуется коричневое пятно. Мало того что огромное, так еще и подозрительной текстуры.

Оля уже открыла рот и набрала воздух, чтобы доложить о визите тетушки.

Но, оказавшись рядом, Максим Дмитриевич наградил её мимолетным взглядом и, оборвав на полуслове, решительно произнес:

— Ничего не спрашивай!

Познакомиться с творчеством автора можно по ссылке: https://litmarket.ru/mariya-afinskaya-p89969

Горячая новинка автора: https://litmarket.ru/books/egipetskiy-treugolnik, https://litmarket.ru/books/skoree-kaktus-zacvetet

Самая популярная книга автора: https://litmarket.ru/books/uborshchica-dlya-mazhora

Часть 17. Автор: Константин Фрес

Блуждающий вирус непрухи

Оля и не успела бы ничего спросить.

Ворвавшись на кухню и сделав пару шагов, Максим Дмитриевич внезапно зацепился бедром за что-то, и произошли сразу две вещи: брюки его с характерным зловредным звуком треснули по шву, издевательски вывалив наружу белый язык кармана и явив миру веселенькие фирмовые трусы босса.

Максим несся, как взмыленный конь к финишу, а язык кармана издевательски трепыхался, шокируя общественность и едва и не говоря “бе-бе-бе”.

А из задетого Максимом ящика серебристым дождем посыпались ложки, вилки и разная кухонная утварь.

Шеф-повар, услышав этот веселый перезвон, грозно ощетинился и обернулся на звук, готовый устроить головомойку.

— Непруха! — по привычке прорычал он. Но, встретившись взглядом с ошалевшими глазами шефа, только всплеснул руками и жалобно простонал: — Максим Дмитрич, ну, фирменные же приборы! С гравировками! Новешенькие, муха не сидела!

— Ни слова про мух! — задушенным голосом произнес Максим Дмитриевич, наподдав красивому, ни в чем не повинному половнику пинка. — Тем более, у нас это не заржавеет! Ольга, за мной! А ты собирай свои железяки!

Шеф-повар, качая головой так скорбно, словно стоял над гробом своей любимой бабушки, кряхтя и сокрушенно цокая языком, наклонился над своим добром и принялся сгребать в кучу.

Макс, безумно вращая глазами, продолжил свой разрушительный путь, а Олечка испуганно засеменила за ним.

То, что Максим Дмитриевич был растрепан и растерзан, а по ресторану ломился с грохотом, шумом и треском, как испуганный лось в чаще леса, говорило только об одном: ее желание исполнилось. Но все ее невезение, все синяки и шишки достались другому человеку. А именно Максу.

“Бедный, — жалостливо думала Ольга, наблюдая, как рваные штаны шефа непостижимым образом запутали ему ноги и он едва не упал на всем ходу, как стреноженный конь. — У него же никакого иммунитета к неудачам!”

Постанывая от отчаяния, прыгая на связанных ногах вперед, будто участвуя в дурацком конкурсе прыжков в мешках, Максим Дмитриевич сделал последний рывок по направлению к своему кабинету, словно там ждало его спасение.

Но зацепился снова, и на голову ему с грохотом обрушилась кастрюля, натянувшись до самых губ. Вид кастрюлеголового стенающего шефа добил Ольгу, и она почувствовала что-то вроде раскаяния за свое опрометчивое желание

“Вылитый робокоп, — подумала Непруха со смесью жалости и восторга. — Блин, отменить, что ли? Я что, я привычная, выкручусь, а вот он…”

Меж тем новоявленный робокоп веселым молодым брачующимся тюленем допрыгал до дверей, кое-как нажал на ручку и ввалился в кабинет с грохотом, звоном и сдавленным воплем.

Кажется, упал.

Кастрюля, грохнувшись об пол, издала задумчивое “ба-а-ум!”, и шеф затих, даже ногами дрыгать перестал.

Сердце Непрухи рвалось на части.

С одной стороны, Максима было искренне жаль. Видеть его такого, несуразного, перепуганного и затравленного, было невыносимо. С другой стороны, принимать обратно непруху было совершенно неохота.

Олечка вспомнила сегодняшнее утро, прекрасное и совершенно беззаботное. Вспомнила, как ей понравилось работать, когда голова не болит о подстерегающих опасностях. И поняла, что отказаться от этого спокойствия просто выше ее сил.

“Да я тоже не Спаситель! — сварливо думала она, уединясь в темном уголке и отыскивая заветный блокнот. — Я тоже хочу жить, как все нормальные люди. Так что это проклятье… а пусть высшие силы разбираются, кому его влепить!”

Ручка не потекла и не отказалась писать, и на странице повидавшего виды блокнота появилась лихая запись.

“Хочу, чтобы невезение перешло с Максима Дмитриевича на кого-то другого”.

Непруха аккуратно поставила точку и с подозрением посмотрела на ручку. Та не плевалась чернилами, не разваливалась и не выстреливала пружинкой в глаз.

“Значит, не мне”, — радостно подумала Непруха, пряча блокнот в карман и высовываясь из своего убежища.

На кухне как будто тоже все было в порядке. Все работали, перекидываясь обычными фразами, помешивали, выпаривали, месили. И даже стонов поверженного шефа не было слышно.

“Пойду посмотрю, как он там,“ — забеспокоилась Ольга.

Максима, кажется, отпустило.

Когда Ольга постучалась и вошла в его кабинет, он без сил сидел в своем кресле, потирая лоб с огромной шишкой. Шлем робокопа, блестящий и невредимый, стоял на его столе.

— Это катастрофа! — прошептал Максим Дмитриевич трясущимися губами, глядя на Непруху глазами осиротевшего Бэмби. Ему просто необходимо было пожаловаться хоть кому-нибудь, хоть бы и Непрухе. — Придут критики! Я пригласил фотографов! Заказал рекламу! Интервью! И как мне со всеми с ними встречаться, если я… в таком виде!

Он горестно развел руками, демонстрируя свое несчастное туловище Непрухе. Истерзанное утренним туалетом лицо его было поникшее и растерянное, как у испуганной исцарапанной собаки, попавшей в неопытные руки грумера.

Растопыренные под столом голые ноги, торчащие из рваных штанов, были непростительно волосаты и взъерошены.

“И носки разные, — с удивлением рассматривая веселенький бежевый носочек в ромашках и с рюшечками на левой ноге шефа, подумала Ольга. — Откуда у него, интересно, такие носки?! У него что, в шкафу есть отдельная полочка с красивыми женскими вещами? Носит по выходным розовые стринги с помпоном в виде заячьего хвостика? Ушки зайчика? Сетчатые розовые чулки и туфли на шпильке?”

Однако представлять, как выглядит игривая розовая кожаная портупея на мужественной волосатой груди шефа, было некогда.

— Спокойно! — уверенным голосом рявкнула Непруха. — Без истерик! Все поправимо! Всего лишь мелкая неприятность. Ну, переволновались, спешили. С кем не бывает. Надо выдохнуть, взять себя в руки и начать день заново.

— Думаешь? — проскулил Максим Дмитриевич, глядя на нее с надеждой.

— Уверена! — кивнула головой Непруха. — Я-то в этом разбираюсь получше вашего.

Перестав быть неудачницей, Ольга вдруг ощутила в себе мощный подъем сил и невероятное спокойствие, свойственное только танкам среди пехоты.

В следующие десять минут она привела прическу и лицо Максима в порядок, причесав его и оттерев кровь с царапин влажными салфетками.

Шишку на лбу удалось замаскировать волосами, зачесав их слегка набок.

— Вот, и ничего и не видно, — торжествуя, заметила она, демонстрируя Максиму плоды своих усилий в зеркало. — Теперь кофе. Нужен кофе и новая одежда. Закажите в любом бутике, вам привезут отличный костюм и сорочку, пришлют с курьером.

— Ты гений, — прошептал Максим Дмитриевич, расплываясь в улыбке. — Фух, даже трясти перестало… Умница моя! Что б я делал без тебя. Иди, попроси у Никиты кофе, пусть принесет.

— Это все волнение, — небрежно ответила Ольга.

Она сходила к шеф-повару и уверенным тоном заказала ему кофе для Максима. И тот послушно ее просьбу выполнил и даже вызвался сам принести напиток, когда тот будет готов.

Когда Ольга вернулась в кабинет к Максиму, тот уже почти пришел в себя. От зашуганности не осталось и следа, он что-то обсуждал по телефону, прижав трубку к уху плечом и пытаясь одновременно стащить рваные штаны.

— Я помогу! — страшным шепотом произнесла Ольга, и Максим лишь кивнул головой. За разговором он не сообразил, кому, что и где доверяет.

А зря.

Крутнувшсь на кресле, он, продолжая монотонно бормотать и слушать что-то по телефону, приподнялся в кресле, и Непруха с профессионализмом опытной няни, чемпиона по смене подгузников, стащила с шефа брюки, оставив его в одних трусах.

А дальше произошла заминка. Разодранные штаны в районе колен перекрутились, и Олечке пришлось опуститься на пол, чтобы раскрутить ткань и стащить ее ниже.

— Еще немного, — простонал Максим, в нежное подколенное пространство которого безжалостно впивались жесткие швы. — Да, так… туда, туда…

Непруха, сопя, нервно дергала неподдающуюся вещь, елозя на коленях по полу.

И в этот неподходящий, даже слегка интимный момент на пороге без стука появился шеф-повар с чашкой дымящегося кофе в руках и с самой благостной улыбкой на лице.

Ольгу от его взгляда скрывал стол, и шеф-повар мог видеть только ее коленопреклоненные ноги, беспокойно дрыгающиеся, видимо, в порыве страсти.

Елозящий в кресле Максим Дмитриевич, томно постанывающий и время от времени весьма красноречиво приподнимающий туловище, довершал эту картину маслом.

Нервный тик ударил в левое веко повара, заставив глаз дергаться, и потянул за собой всю щеку, верхнюю губу свидетеля служебного романа.

Чашка со звоном полетела на пол, разлившийся кофе изобразил на линолеуме огромный экзистенциальный знак вопроса.

В довершении всех бед Непруха наконец справилась со штанами.

Она сдернула их с ног Максима Дмитриевича и, раскрасневшаяся, растрепанная и запыхавшаяся, с победным воплем шлепнулась на зад, выкатившись из-за стола шефа прямо под ошалевший взгляд повара.

— Ядрена кочерыжка! — проорал повар, вытаращившись. — Половник мне в ухо!

Максим, видимо, еще не до конца отошел от утренних приключений.

И потому первой его реакцией было ухватить что-нибудь и кинуть в повара, и этим чем-то была кастрюля.

С глубоким “Бам!” она наделась Никите точнехонько на голову, провиснув до самого носа. Ее ручки были словно опущенные вниз уши приунывшего железного блюстителя порядка.

“Переходящее знамя непрухи, — в панике подумала Ольга, глядя на оглушенного кастрюлей Никиту. — Началось! Это оно? Это проклятье или просто совпадение?”

— Могли бы просто дверь закрыть, — несчастным голосом прогундосил из-под кастрюли повар. — Зачем же швыряться?

— Э… это не то, что ты подумал! — вскричал, подскакивая, Максим.

— Можешь не оправдываться, — горько прогундел Никита из-под своей кастрюли. Развернувшись, как робот-пылесос, пару раз стукнувшись для полноты сходства своей кастрюлей в косяки, он медленно переступил через порог и побрел на свое рабочее место, униженный и оскорбленный.

Удар в голову, видимо, морально подкосил повара, и готовкой он занимался вяло, без огонька.

Кастрюля, нанесшая ему моральную травму, стояла рядом, как напоминание о хрупкости мужской дружбы.

Никита вздыхал, потирал шишки на лбу, торчащие симметрично, веселыми рожками молоденького козленка, и яростно намешивал что-то в глубокой миске.

Ольга, наблюдающая за поваром, понемногу успокоилась. То ли правда сцена с кофе и с кастрюлей была случайностью, то ли вирус невезения для дисциплинированного и сильного повара был слаб. В любом случае, повара ничто не брало, работу свою он делал четко, профессионально, и ни единой, даже самой маленькой ложечки, не выскальзывало из мужественных и сильных пальцев Никиты.

“Ай да Никита! Победитель непрухи!” — в восторге думала Олечка.

Но все было не так просто, как ей казалось.

С глазами такого внимательного обычно шеф-повара что-то случилось. То ли их застилали слезы от лукового сока, то ли что-то еще, но Никита вдруг начал опасно путать приправы. И сыпать отчего-то душистый перец во взбиваемое нежнейшее тесто для бисквита.

Так называемая тетушка босса оказалась особой желчной и на удивление прожорливой. Она придирчиво осматривала блюда со всех сторон, крутила над ними своим носом, нюхала и мысленно едва ли не на молекулы разбирала.

Потом фотографировала и фотографии эти пересылала кому-то. И уж только после этого приступала к трапезе с самым недовольным видом

Но по мере пожирания она все больше добрела, на лице ее появлялась улыбка, и она лопала так, что за ушами трещало..

— Без перца? — подозрительно спрашивала она всякий раз, когда на скатерть перед ней ставили очередное блюдо. — У меня дикая аллергия.

Видимо, эти слова — “без перца” — были повторены столько раз, что Никита, зорко проследивший за тем, чтобы ни в салаты, ни в горячее гостье не попало ни единой зловредной перечной крупинки, к десерту так расслабился, что вместо ванилина зафигачил во взбитые белки целую ложку.

…Кастрюля молча взирала на это безобразие со своего места с видом зловещего маньяка-убийцы из добротного фильма ужасов и улыбалась цепочкой огоньков, отражающихся на ее блестящей поверхности…

***

Пирожные получились на удивление пышными и душистыми. Аромат стоял по всей кухне, на очередной шедевр повара облизывались все. И Марго, размякшая от обильного и вкусного угощения, тоже.

Когда Никита поставил перед ней десерт, она нежно ворковала с кем-то по телефону, закатывая глазки и кокетничая.

— Да, да, — бубнила она, взяв в руку ложечку и погружая ее в нежное, воздушное тесто. — У нас самая лучшая, просто божественная кухня! Это я тебе говорю как человек, который побывал у всех конкурентов и попробовавший все их блюда от шефа. Наш шеф, — тут она игриво стрельнула глазками в сторону Никиты, — просто художник! Талант! Гений!

Никита польщенно улыбнулся с легким поклоном, даже прикрыв глаза от похвалы. Когда же он открыл их, они тотчас выпучились, словно объем мозга повара стал запредельно большим и вытолкнул глаза наружу из черепа. Оставшись практически без насиженной жилплощади, глаза-бомжи покарабкались на лоб Никиты, под его поварский колпак, которым он замаскировал свои игривые козлячьи рожки, видимо, в поисках земли обетованной.

Да и было отчего карабкаться.

Гостья, продолжая щебетать по телефону, принюхивалась к аромату пирожного, а ее нос распухал и краснел с каждым мигом.

Через пять секунд он стал похож на переспелый помидор, на котором вот-вот лопнет кожица.

Кастрюля, шлем робокопа, само зло во плоти, каким-то непостижимым образом очутившаяся у самого входа на кухню, сквозь стеклянные двери взирала на стремительно распухающую тетку Максима Дмитрича и злорадно поблескивала…

Познакомиться с творчеством автора можно по ссылке: https://litmarket.ru/konstantin-fres-p105326

Горячая новинка автора: https://litmarket.ru/books/moy-nezhnyy-vrag-1

Самая популярная книга автора: https://litmarket.ru/books/obeshchannaya-demonu

Часть 18. Автор: Алина Савельева

Вакцина от вируса Непрухи

Случившийся с любимой и баснословно дорогой тётей приступ аллергии, окончательно размотал остатки нервов некогда сверхустойчивого хозяина заведения. Да и шутки ли! Ресторан лишь тренировочная база для едва вылупившегося начинающего бизнесмена Максима Громова. Его суровый отец имеет склонность резко принимать решения в отношении воспитания и становления своего единственного наследника. Так что Дмитрич хоть мажор и балованный, но с особым острым содроганием вспоминающий свою ссылку на свиноферму за какой-то проступок в годы юности шальной.

Ещё не смолкли сирены скорой помощи, увозящей распухшую и покрывшуюся пятнами до неузнаваемости Марго, а Максим уже с воинственным видом экипировал свой беспортковый зад в широкий фартук униформы официантов.

Его уже не беспокоили приглашенные критики и фотографы, не вспоминал он и о заказанном в бутике первоклассном костюме. Даже шарахающаяся по ресторанам Москвы команда инспекторов “Мишлен” его больше не интересовала. У тётки Маргоши не только характер тяжёлый, но и своим авторитетом она вполне способна Максу кислород личный и безналичный перекрыть.

— Это уже ни в какие рамки… — ругался оборванными фразами Максим Дмитриевич, с таким кисло-злым выражением лица, будто наелся лимонов впрок. С горчицей. — Я покажу этому выскочке, кто здесь папочка!

В Максиме кипела не только, да и не столько, обида за причинённый ущерб здоровью тётки, но и в большей степени ярость за своё изрядно потрёпанное самолюбие.

К счастью для Максима, в своём противостоянии шефу он был не одинок. Бармен Антон… честно говоря, тот ещё Антон. Штопаный. На счету которого уже ни одна отшинкованная официантка, с радостью подавал снаряды в виде кусочков льда и резаных ломтиками лимонов, снаряжая предводителя в неравный бой с Никитой и его поварятами.

— Антон, за мной! — зычно гаркнул Максим, потуже затягивая пояс фартука.

«Вылитый горец! Викинг! Воин», — восхищённо подумала наблюдавшая за ним Ольга.

«Идиот. Пора заканчивать этот балаган», — устало растирая виски, подумала Агата, наверное, последний оставшийся адекватный человек в этом коллективе.

Стерва она конечно, но с такой труппой клоунов другая не справится.

— Максим Дмитриевич, я с вами! — состряпав полную отваги мордашку и уверенно задрав нос к потолку, заявила Ольга.

Как мы уже поняли, бросать нуждающихся и беззащитных котов Ольга была не способна. И хоть Максим Дмитриевич на беспомощного котёнка похож не был, но в неотъемлемой части нашей жизни он то ещё животное.

Максим, сполна уже прочувствовавший всю многогранность невезучести Ольги, понимал, что возьми он Ольгу с собой — главный враг будет не у кухонной плиты, а среди них. Но, в то же время, в его могучей груди разлилось тепло благодарности этой девчонке, которая ни смотря ни на что, всегда готова причинить добро. Поэтому, подмигнув союзнице, Макс принял соломоново решение:

— Стой тут и никого не выпускай, — приказал он Ольге, оставляя ее у стеклянных дверей, отсекающих кухню от обеденного зала.

Два викинга, вооружённые до зубов кусочками льда и лимонными дольками из бара, ворвались в святую обитель главнокомандующего кастрюлями и поварёшками.

Итак, битва началась! Ольга держит тыл, Максим и Антон на острие! Агата решительно набирает самый экстренный в жизни бизнеса Громовых номер.

Шишка на лбу Никиты Андреевича, хранившая болезненные воспоминания о недавно давшей трещину мужской дружбе, заныла с новой силой.

— Ну что, стряпуха ПТУшная? Доигрался? Марго нас всех отсюда вышвырнет! Меня-то ладно, обратно в разгульную жизнь, а тебя на биржу труда! Выкидыш «Мишленовский»! Защищайся! — зло шипел Максим, нежалеючи обстреливая бывшего друга лимоном и льдом.

— Спятил? — опешил от неожиданности Никита, схватив большую крышку от злополучной кастрюли и защищаясь ею, словно щитом. — Чё ты сюда припёрся вообще? Руководитель из тебя, как из слона балерина!

За неимением наводчика и снайперской оптики холодные и кислые снаряды совершали непредсказуемый маршрут, обрушиваясь на головы невольных собратьев шеф-повара с его стороны хромированных баррикад. Перцу добавлял и Антон, намеренно метя в повара холодного цеха, припоминая какие-то свои личные обиды.

Что ни говори, а в сплочённости коллектива поваров этой кухни нельзя было усомниться.

Под громкие приказы своего командира повара, вооружившись сковородками, умело отбивали атаку противника и контратаковали неприятеля всеми подручными средствами. Одним из которых оказалась огромная кастрюля с недавно сваренным для бизнес-ланчей томатным соусом.

Но сдаваться было не в характере доблестных викингов, чьи фартуки, перепачкавшись в соусе, теперь ещё больше походили на килты горцев. Греческий салат со стола раздачи полетел в совершенно не греческий профиль шефовской ряхи. Соль рассыпалась тоннами, грозя усугубить конфликт до вселенских масштабов.

Огромная, скользкая и беспощадная лужа разлилась по кафельному полу кухни, кровавым рвом отсекая неприступную зону готовки от нападающих.

Скользя, падая и кувыркаясь, лихая атака Максима и Антона захлебнулась в этой «крови». За полчаса валяния на полу нападающие прошли от силы треть расстояния, и поварята уже начали терять интерес к этому штурму и потихоньку возвращались к своим делам. Максим принял это как капитуляцию, победно вскинув руку с зажатым в ней бананом.

— Максим Дмитриевич, вы бы портки надели, негоже на элитной кашеварне волосатыми конечностями трясти! — вдруг беззлобно посоветовал Андреевич, с испугом покосившись на дверь из зала в кухню.

— Элитной она была до того, как ты гостей начал травить! После твоей «высокой кухни» впору нам в меню активированный уголь включить, — язвил Максим, но тоже уже без прежнего энтузиазма.

Раздавшиеся за спиной Максима одинокие, но громкие аплодисменты не предвещали ничего для него приятного. По округлившимся глазам ещё недавних оппонентов он понял, что бог всея семьи Громовых сошёл с Олимпа (местоположение которого где-то на равнинах Барвихи), чтобы лично приложить руку к его воспитанию.

Получается в этой неравной кухонной схватке победила Агата. Ведь её собеседник не только сразу ответил на звонок, но и по счастливой случайности оказался в трёх минутах езды от ресторана.

Зная, что папа всегда резок на кардинальные решения, Максим не ждал от него какого-то особого подхода. И, в принципе, оказался прав.

Для опытного, можно сказать — ушлого бизнесмена не составило труда одним коротким рыком построить оба малочисленных войска на ковре кабинета директора. Туда же экстренно были созваны и мечтавшие остаться в стороне работники «Мон Амур».

После непродолжительной, но очень насыщенной нелитературными выражениями речи, один из создателей горца в кроваво-красной юбке перешёл к главному:

— А я тебя предупреждал, Максим, что эти твои братские отношения с сотрудниками до добра не доведут! Вижу ты и моргнуть не успел, как они все тебе на шею сели!

Максим нравоучения отца слушал в пол уха, с тоской размышляя, где его золотая дорожка свернула в зловещий лес? Его вливание в семейный бизнес на первых парах был очень успешным и приятным! Поездки с отцом на переговоры, где он щеголял пижоном в лучших тряпках от кутюр. Закрытые клубы для избранных, яхты, спорткары, девушки… всё хорошо же было… чё начинается-то?

Для Дмитрия Всемогущего отсутствующий вид наследника стал последней каплей. С минуту он сверлил тяжёлым взглядом непроницаемое лицо единственного сына, но не узрев даже попытки виновато повесить голову, решил:

— Знакомьтесь, господа! Ваш новый сотрудник Максим, бывший Дмитриевич! С этой минуты он будет трудиться в ресторане в должности официанта, — безапелляционно возвестил Дмитрий Владимирович.

— А как же ресторан… без головы? — осмелился вякнуть кто-то из толпы.

— Не переживайте, — усмехнулся Дмитрий Владимирович, — потерю этой головы ресторан не заметит, а пока котелок Макса варить не начнёт, управляющей будет Агата. Временно.

Подавленные властностью старшего Громова, сотрудники ресторана притихли, украдкой поглядывая на Максима. Но к тому внезапно вернулась способность сдерживать свои эмоции. Ни тени недовольства на смазливом лице бывшего Дмитриевича не проскользнуло.

— А если он не справится? — решила уточнить Агата, терзаемая обоснованными сомнениями насчёт избалованного парня.

Тащить груз ответственности за этот кулинарный сброд Агате не хотелось. Однако возражать самому Громову, она не осмелилась.

— А если не справится — увольняйте! — метнув грозный взгляд на поплатившуюся за всех Агату, отрезал биг— босс.

Придурковатый вид бывшего босса неверно был интерпретирован нашей милосердной Олечкой, отчего она поспешила незаметно для окружающих коснуться его руки и успокаивающе прошептала фиктивному женишку:

— Не волнуйся, Максим, я тебе помогу.

Макс, несмотря на лёгкую контузию после боя, ещё помнил, с кого в этом ресторане начались все его невзгоды, и отдернул свою конечность, будто обжёгся.

— Вот до этой секунды я и не волновался, — обреченно пробормотал новый узник шикарного атмосферного зала ресторана “Мон Амур”.

Любимая книга автора: https://litmarket.ru/books/moy-plennik(Очень динамичный СЛР 18+)

Самая весёлая книга автора: https://litmarket.ru/books/chumovoy-razvod(Романтическая комедия 16+)

Часть 19. Автор: Мара Вересень

— Ля… Ля-ля-ля, — бормотал под нос Максим, примеряя на нежное, неизбалованное работой туловище власяницу рабочего люда, а именно официантскую униформу для мальчиков. И это только слышалось как песня. Внутри, даже совсем не глубоко, это был вечный во все времена, прекрасный в своем лаконизме отборный русский мат.

— Ля, ка-а-акой! — протянул временно лже-Дмитрич, окидывая взором нового себя. Поджарый зад смотрелся что надо, плечи в белоснежной рубашке — тоже. Камербанд стелился по талии поясом тореодора. Бабочка экспрессивно топорщила уголки.

— Максимально! Максимально Макс! Конфэтко!

Громов подхватил со скамейки кем-то оставленное полотенчико, лихо перекинул через руку и, кривляясь, изобразил угодливый поклон.

— Папенька, чего изволите? Стерлядь сегодня страсть до чего хороша, и балычок-с, балычок-с свежайший! Тетушка? Мое почтение! Присядьте, душенька. Как вам перчик? Не очень заборист? Что вы говорите? Что? Язык распух? Да ла-а-адна!

Потом сел, отшвырнул дурацкую тряпку и спрятал лицо в ладонях. А руки-то дрожат… Папа, это вам не мама.

Так Максимушка не встревал с пубертатного возраста, когда, желая покрасоваться, притащил к домой такую же юную и отчаянную даму почти что сердца и в дурной молодецкой лихости откупорил бутылку коллекционного коньячелло, которое папа нычил кому-то в подарок. Коньячелло привезено было из дремучих тьмутараканей и стоило, как тетушкин поход по бутикам в Риме.

— Макс, — строго сказал Громов своему отражению. — Макс, ты попал!

Дело было даже не в работе как таковой, снаружи-то он прекрасно знает, как оно все, а вот изнутри… Одно дело кино смотреть, а другое дело это кино делать. И делать нужно так, чтобы грозный родитель сменил гнев на милость, и поскорее.

— Вот непруха…

Мироздание тут же вняло запросу и явило в щель приоткрывшейся двери обеспокоенную Олькину мордаху. Громов даже умилился. Ненадолго, собственные горести были ближе к телу, примерно так же близко, как дурацкий камербанд, железными тисками сжавший пустое нутро. В этом только стоять удобно было, а вот сидеть…

Встал и сел снова. Еще и башней о шкафчик приложился. В недрах мебели что-то крякнуло и обрушилось. Примерно с таким же звуком, как Масимкина вера в себя. А сверху обрушилась Непруха. Это ее разрушительный в своей искренности исконно женский порыв оберегать несчастное, утешать обездоленное и спасать утопающее встретился с непробиваемостью Громовского лба и таки пробил.

Никогда прежде Максу не доводилось беззвучно, но истерически ржать. Вот так вот, со слезами и конвульсиями.

Ольга, впрочем, сии конвульсии восприняла как-то совсем иначе, потому что вместо того, чтоб восстать с павшего воина, набросилась на него с неумелыми попытками реанимации по принципу “рот-в-рот”.

— М-м-м, — протестующе промычал Громов, сметенный энтузиазмом спасательницы.

— М-м-м? — уже более заинтересованно выдал он полминуты спустя и...

— М-м-м!!! — азартно продолжил монолог и, чтоб его снова как-то не так не поняли, зафиксировал Ольгу обеими руками: одной поперек туловища, а второй взял за живое, мягкое, трепещущее…

— Ни фига себе компот! — раздалось где-то сверху Никитиным голосом. — Ну что за жизнь пошла! Одному сплошная непруха, а другому даже с Непрухой пруха.

Разомлевшая от спасательской деятельности Ольга пискнула и, тараща глазищи, принялась осторожненько отползать подальше. Подобрала конечности, мучительно краснея под взглядом шефа, попрятала под форменную рубашку все, до чего успели добраться шаловливые Максимкины ручонки и, протирая задней поверхностью дрожащего туловища противоположную стенку, целенаправленно двинулась к выходу, не сводя глаз с Никиты.

Главный по кухне решил проявить милость к павшим и дал незначительной части регулярных войск противника ретироваться. И даже вслед не свистел. Хотя хотелось. А еще ногой притопнуть и “ату, ее!” поорать. Больно уж занятный вид у девчонки был. И пикантный…

— Ты весь вставать собираешься или так?

— Или весь, — буркнул Громов, рванулся и почувствовал необычайную свободу. В основном, в области пониже копчика. Определенно, что-то сегодня не то со штанами. И вообще, кругом одно сплошное “не то”.

Вспрявшее было вслед за либидо настроение неудержимо скатывалось обратно в глухую тоску и катилось все ниже и ниже, к самому дну самой черной депрессухи. Макс молча вытащил из резерва еще одни штаны, переоделся и с видом идущего на смерть выдворился из раздевалки. Приветствий он не ждал и летящих вслед чепчиков тоже, а вот женщины были. Одна женщина — с поправкой на почтенный, с Максовых не слишком больших лет, возраст.

Сначала была швабра. Она коварно высунулась из распахнувшейся в коридор служебной двери из кухни, догоняя алые потоки соуса, пытающегося ретироваться с места сражения, и подсекла резвые молодые ноги, несущие скорбное покаянное тело к месту предстоящих экзекуций. Изобразив невероятное по своей эксклюзивности па и проехав пятками по протекшему, Макс приник к стене и был несказанно рад, что это не пол. Вслед за орудием труда показалась его руководительница и как-то так глянула в несчастные Громовские очи, что на язык сразу попросилось уже знакомое этим коридорам “изыди” и еще “ведьма”. Максим варежку придержал и свое тело у стены тоже. Так оно безопаснее, у стеночки.

— Ты что это Максим Дмитрич? Плохо?

— Плохо, баба Клава.

— А ты женись.

— И что, прямо сразу захорошеет? — ухмыльнулся он.

— Практически. И времени на дурость не останется.

— А если не выйдет?

— А если не выйдет, значит, не так позвал, — глубокомысленно извлекла уборщица, лихо вильнула шваброй, захватывая дезертировавший соус, и скрылась за дверью.

Спустя пару минут новоявленный новобранец стоял практически навытяжку и, что греха таить, слегка красуясь перед Агатой. Напускная лихость была чистой воды бравадой, потому что чувствовал себя Максим, как участник древнего теле-шоу, в которого вот-вот воткнется палец училкоподобной ведущей, а она сама зловещим голосом произнесет: “Вы. Самое. Слабое. Звено.”

Занавес.

Самая популярная книга автора: https://litmarket.ru/books/nekromantiya-zadachi-i-uprazhneniya

Новинка автора: https://litmarket.ru/mara-veresen-p96905/littv/mara-veresen-vremya-voronih-pesen(буктрейлер)

Часть 20. Автор: Елизавета Огнева

Агата с тоской глянула на «новенького» официанта, вытянувшегося перед ней по стойке «смирно». И как всё пришло к этому? Хотела прекратить бедлам, а итогом стало ещё больше проблем и обязанностей на её хрупких плечах.

— Какие будут распоряжения?

— Смотря что ты умеешь делать, — грустно вздохнула новая начальница «Мон Амур», думая, к каким бы трудовым обязанностям пристроить бренное тело этого симпатичного, но явно дефектного красавчика, чтобы минимизировать и без того ощутимые сегодняшние провалы.

«Откуда это невезение?» Стоило об этом подумать, как мимо, озорно стуча каблучками, пронеслась Непруха, ловко дефилируя между столиков с полным подносом заморских глубоководных гадов, которыми так славился их ресторан. Агата с Максимом молча проследили взглядом за первоисточником всех неприятностей, в ожидании новой катастрофы. И кто только доверил ей эти блюда?! Но Ольга, на удивление, шла уверенно и, что еще удивительнее, весьма грациозно. И даже когда перед ней внезапно посетитель резко выдвинул стул, решив так не вовремя встать из-за столика, официантка, под замершие от ужаса несколько десятков глаз, легко крутанулась, совершив со своей тяжелой ношей легкий, можно даже сказать, танцевальный пируэт, и, ничего не уронив, не сломав, не разрушив, подала посетителям их блюда.

Что ж, кажется, хоть что-то да налаживается. Чуть повернув запястье, Агата бросила взгляд на маленькие золотые часики. До закрытия еще пять часов. Хотелось бы их дожить в тишине и спокойствии.

— Я решила: будешь встречать гостей и провожать их к столикам, выдавая меню. У меня нет времени сегодня с тобой возиться. Завтра придешь пораньше и посмотрим, как ты справляешься с подносом.

Если Громова и унизило её распоряжение, он никак этого не показал, а, взяв со столика два меню в золотисто-бежевых папках, молча направился к дверям парадного входа. И правильно: сам виноват в своем нынешнем положении. Устроили, понимаешь ли, детский сад с войнушками. Она столько сил и времени потратила на создание имиджа этому ресторану. Столько нервов оставила, следя за каждой мелочью. А ведь порой и самой хочется взять и психануть, а может, даже хорошенько стукнуть некоторых личностей. Вот только профессионализм не позволяет.

Несмотря на все опасения, остаток дня до полуночи прошёл мирно. Видимо, на сегодня «Мон Амур» и все его обитатели уже до дна вычерпали свою долю невезения. Официанты и поварята разошлись по домам, музыканты, накинув на инструменты чехлы, тоже. Ребята из охраны обходили комнаты, всё проверяя перед закрытием. Оставалось лишь одно маленькое дело, с которым лучше покончить сегодня, раз нужный оппонент ещё на своём рабочем месте.

Написав на листке адрес больницы и номер палаты, в которой лежала тётка Громова, Агата спустилась из кабинета на втором этаже, чтобы заглянуть на кухню. Как и ожидалось, шеф-повар был ещё на месте, перепроверяя наличие продуктов и составляя для неё список того, что нужно будет заказать завтра рано утром. «И вот что с него взять? Сам же сегодня накосячил, чуть не отравил VIP-гостя и хоть бы хны! А она теперь еще и обязанности начальника выполнять должна». От подобных мыслей внутри разгорелось пламя злости, что всегда, в принципе, бывало, стоило глянуть на этого короля морковок и половников. Вот бесит он её и точка. Ещё с самого того первого дня, когда, притащившись вместе с Громовым, пренебрежительным взглядом окинул зал ресторана, в котором друг его попросил стать шеф-поваром. Агата до сих пор помнила его слова: «Здесь, да? Ладно, я сделаю из этой жральни Олимп божественных яств».

Жральни?! Да, им не повезло с последним шеф-поваром — он оказался мошенником с купленным дипломом, хотя Агата и пыталась проверить его документы до трудоустройства. Но тогда дядя Громова, уже перед самой своей кончиной, повелся на рекомендации друга и сказал ей не заморачиваться. Но сам-то ресторан?! Они с бывшим владельцем всю душу в него вложили: в каждую зановесочку, в каждую плиточку, в каждый стул и стол!

— Готово меню на завтра?

— Нет ещё. Дайте мне пол часа. Можете пока здесь подождать.

— Хорошо. Тогда сделайте мне кофе.

— Нет. Могу предложить воды или свежего сока.

— Если мне нужна будет вода, то только чтобы утопиться и вас не видеть. Кофе.

— Нет.

— Я сейчас еще и десерт закажу.

— Я сказал…

— Парфе.

— На ночь…

— Ванильное.

— Ну знаете ли…

— С горьким шоколадом.

— Хорошо! — рявкнул Никита. — Я сделаю. Но я не обязан выполнять заказы после окончания своего рабочего времени. В следующий раз, если вам, дорогой начальник, чего-то захочется, то приходите, когда ресторан открыт, и делайте заказ, как и все!

Довольная своей маленькой победой, Агата села на стул возле хромированной столешницы, с улыбкой наблюдая за сильными руками, взбивающими сливки, за крепким торсом, когда Никита тянулся за каким-либо ингредиентом, за широкой спиной, стоило шеф-повару отвернуться, выискивая что-то в недрах холодильника.

— Извольте, — сказал Никита Андреевич спустя четверть часа, ставя перед ней маленькую чашечку и креманку.

Взяв ложечкой немного парфе, Агата отправила его в рот. Изумительно! Захотелось зажмуриться от удовольствия. Что не говори, а талант готовки у этого грубияна несомненный. Теперь кофе…

— Что это? — брезгливо спросила Агата, отставляя от себя чашку.

— Цикорий. Весьма полезен для кишечника. А также при диарее, говорят, помогает, — как ни в чём не бывало ответил шеф-повар, глядя на свою новую начальницу с ехидной полуулыбкой.

— Пей сам эту гадость. У тебя по морде видно, что она тебе нужнее, — огрызнулась Агата, вставая. — Черт с тобой, сама себе кофе сварю.

С этими словами арт-директор направилась к шкафчику, где стояли различные сорта кофе, но Никита Андреевич, скрестив руки на широкой груди, преградил ей путь своей крупной фигурой.

— Это моя кухня, и тут едят, и пьют то, что я даю.

— Ах так?! Тогда я воспользуюсь кофемашиной в баре! — сказала Агата, гордо вскинув голову, чтобы заглянуть в лицо этого чугунка недоделанного, и, показав язык, круто развернулась на каблучках и пошла в зал.

— Ну уж нет! — протянул шеф-повар, хватая ее за локоток и разворачивая. — Я старался. Поэтому сядешь и выпьешь.

— Облезешь и неровно обрастешь, — прошипела Агата, упираясь руками в грудь Никиты и стараясь вырваться. — А ну быстро отпустил, отравитель невинных тётушек! Перечный маньяк!

— Что?! Ах так…

Агата и пискнуть не успела, как оказалась внезапно в крепких объятьях, прижатая к мужской груди, а её губы уже яростно целовали, не давая даже возможности вздохнуть. Гнев, мгновение назад заставлявший кровь кипеть, тут же сменился бешеной страстью. Руки, которые ещё недавно отталкивали, теперь обнимали широкие плечи, притягивая.

— Смотрю, весело у вас тут… ик, — раздался за спиной чуть заплетающийся голос Максима Дмитриевича Громова.

Любимая книга автора: https://litmarket.ru/books/vladychica

Самая весёлая книга автора: ( https://litmarket.ru/books/neschaste-stat-nevestoy-drakuly

Часть 21. Автор: Любовь Трофимова

Проснувшись раньше будильника, Ольга долго лежала, бесцельно изучая потолок. Обводя взглядом уже давно знакомые трещинки, паутинки и их немногочисленных жителей, она думала о том, как все повернулось.

Без привычной «непрушности» было спокойно и жуть как непривычно, зато совесть мучила за последствия отказа от своего главного недостатка.

— А ты как думаешь? — спросила она зашедшего в комнату Барсика.

— Мэ-э-эу? — удивленно отозвался кот, заранее виновато скашивая глазки в сторону.

— Ну, я о том, справедливо ли это, что я переложила свои неудачи на плечи других? — вздохнув, напомнила Оля.

— Мэ-э-эу, — равнодушно отозвался кот и, решив, что свое мнение он высказал, принялся вылизываться.

— Вот и я говорю, — привстав с кровати, продолжила Ольга бесполезный диалог. — Мне-то привычно, а им теперь как? Столько всего произошло… И все из-за меня…

Выудив из-под подушки заветный дневничок, Оля задумчиво пролистала исписанные странички, перечитывая свои загаданные и сбывшиеся желания.

— Ну вот смотри… — начала Оля, снова обращаясь к вошедшему в раж от монотонных и давно выверенных действий коту. — Первое желание — для себя. Второе — тоже, а в итоге Максиму столько проблем.

Барсик равнодушно поднял взгляд, громко фыркнул, выказывая свое «фи» на мнение слишком совестливой хозяйки, и снова вернулся к тщательному полированию своих бубенчиков.

— А вот это? — уже совсем расстроенно добавила Ольга и, вздохнув добавила: — О себе подумала, а у других жизнь кувырком.

Взяв в руки ручку, Оля задумалась, что надо бы исправить, что натворила, при этом никого не обидев, включая себя.

— Приступим, — пробормотала она себе под нос, склоняясь над дневником. — Для начала — пусть у Максима все наладится и он будет по-настоящему счастлив.

— Пусть его тетушка… — закусив кончик ручки, Оля судорожно придумывала желание для эксцентричной, но по сути доброй женщины. — Пусть у его тетушки исполнится заветное желание.

— Пусть Агата и Никита Андреевич станут добрее и счастливее, — проговаривая вслух, уже смелее выводила она очередное желание и, глянув на чихнувшего кота, терпеливо пояснила: — Ну а что? Они тоже люди.

— Пусть Виктория встретит настоящую и взаимную любовь, — хихикнув, продолжила Оля, не жалея очередное желание для «заклятой» коллеги.

— Пусть баба Клава никогда не будет одинока, — уверенно вывела очередную строчку.

То и дело отвлекаясь на «подумать», в течение нескольких минут Оля исписала пару страниц дневника, стараясь припомнить всех, кого знала, и кого тем или иным образом могла задеть ее «непрушность». Перечитав написанное, удовлетворенно кивнула и принялась уверенно выводить последнее желание.

— Пусть невезение вернется к первоисточнику, — написала она дрожащей рукой и, немного подумав, дополнила: — Хочу научиться с этим жить, никому не вредя.

Дописав последнее желание, Оля решительно захлопнула дневник и отправилась умываться. Пока собиралась на работу, приняла еще одно важное для себя решение, которое решила реализовать прямо сегодня.

На работу шла пешком, мурлыкая под нос знакомую песенку и опасливо глядя по сторонам в ожидании подвоха. Но, как ни старалась, избежать от самой себя очередной подставы Оля так и не смогла.

Подойдя к пешеходному переходу, она споткнулась о небольшую ямку в асфальте и, пытаясь устоять на ногах, нелепо раскинула руки в стороны, тем самым сбив подростка, торопящегося проскочить на желтый цвет светофора, да еще и на велосипеде.

А в следующую секунду мимо ошарашенной Оли и сидящего на асфальте велосипедиста на полной скорости пронесся большой внедорожник.

— Спасибо, — провожая взглядом удаляющийся автомобиль, пролепетал парень и, потирая пострадавшую пятую точку, глянул на Ольгу с благодарностью.

— Разъездились тут… — непонятно кому адресуя свою претензию, проворчала опешившая Оля.

— Я не специально, — смутившись, отозвался паренек, приняв претензию на свой счет, и, подобрав разъехавшиеся конечности и не пострадавший транспорт, повторил: — Спасибо вам.

Проводив прыщавое недоразумение взглядом, Оля, на этот раз вполне довольная своей «непрушностью», улыбнулась и зашагала к ресторану.

Зайдя внутрь, целенаправленно направилась к Виктории, снующей между столиков с немногочисленными посетителями.

— Агату не видела? — спросила Оля у кивнувшей вместо приветствия Виктории.

— Там? — указав взглядом на кухню, отозвалась та, сгружая на поднос грязную посуду.

— Спасибо, — сказала Оля и, вздохнув, направилась на поиски начальницы.

Но, огибая столик, зацепилась сумочкой за стоящий рядом стул. Стул накренился, грозясь упасть на стоящую рядом Викторию, отчего та пошатнулась и опрокинула поднос на сидящего к девушкам спиной посетителя, до этого момента спокойно пьющего свой утренний кофе и читающего газету.

— Ой, извините, — залепетала она.

— Ну что же вы, девушка… — начал оскверненный посетитель и, повернувшись, замер взглядом на лице Виктории, растеряв, похоже, весь гневный запал и словарный запас.

— Я все исправлю, — заливаясь румянцем, пообещала Виктория, аккуратно снимая с широких плеч посетителя остатки глазуньи.

— Не сомневаюсь, — расплылся в улыбке мужчина, еще больше смущая обычно бойкую Викторию.

Глянув на пожирающую друг друга взглядом парочку, Оля только хмыкнула. Агата нашлась на кухне. Восседая на единственном на кухне стуле, начальница потягивала кофе, загадочно улыбаясь чуть припухшими губами.

«Пчела, что ли, укусила?» — подумала Оля, подходя ближе и доставая из сумочки заготовленный листок.

— О, Непруха, привет, — несвойственным ей беззаботным тоном поприветствовала Агата и, взяв протянутый Олей листок, пробежала меняющимся на непонимающий взглядом.

— Заявление. Прошу уволить по собст… — растерянно зачитала вслух содержание и перевела на Олю удивленный взгляд. — Это что?

— Заявление, — сообщила и без того очевидное Ольга.

— Я вижу, что не завещание, — раздраженно хмыкнула Агата, — Но с чего вдруг?

— Так надо, — непонятно отозвалась Ольга, оглядывая вытянувшиеся лица обступивших ее работников кухни, включая Никиту Андреевича.

— Как знаешь, — отозвалась начальница, тут же сообщив: — Только тебе с этим к Максиму Дмитриевичу надо.

— Но вы же… — начала Оля.

— Больше нет, — перебила Агата, следом пояснив: — Его «наказание» отменили. Он у себя, если что…

* * *

С самого утра Максим пребывал в полной растерянности. Если вчерашний армагеддец был обидным, но вполне закономерным, то сегодняшние события напрочь вышибли его из колеи. Даже пообижаться толком не успел…

С утра строгий, но справедливый родитель позвонил и отменил «наказание», сославшись на то, что негоже именитому отпрыску подносы таскать, а он, дескать, как заботливый родитель просто хотел замотивировать вконец распоясавшееся чадо.

А чуть позже явилась отекшая, но позитивно настроенная тетка. Вот и сейчас она восседала на его диване и в его кабинете, рассуждая о его будущем, а Максим, ожидавший нового подвоха, не верил ее словам, то и дело переспрашивая и уточняя.

— Погорячилась я, Максим, — несвойственным ей виноватым тоном говорила тетка. — Вот лежала в больнице и думала, что помру, а ты меня и добрым словом не помянешь.

— Ну что вы, тет…

— Не перебивай, — переходя на властный тон, подняла вверх руку Маргарита Андреевна. — С женитьбой этой. В общем, так, требование я свое отменяю. Понимаю, что притворялся. Только ты присмотрись к Оле.

— Тетя, я…

— Да ты пойми, — вновь перебив опешившего племянника, продолжила тетка. — У меня же одно желание, ой, нет, два. На свадьбе твоей погулять да малыша твоего понянчить, а лучше двух, — подняв вверх два пальца, намекнула тетка.

— Я это…

— Ну все, мне на процедуры пора, — не давая племяннику вставить и слова, Маргарита чмокнула его в щеку и прогарцевала на выход.

Переваривая только что услышанное, Максим откровенно психовал. Вроде и свадьба теперь не нужна и все в шоколаде, а в душе неприятный осадочек то остался. Это же теперь, своей случайной невесте свободу надо давать, как тем попугаям. А представлять ее с другим уже ой как не хочется.

«Ревность, что ли?..» — опешил он от собственных мыслей и вскинул взгляд на скрипнувшую дверь.

— Можно? — заглянула только что приревнованная Оля.

— Проходи, — расплылся в улыбке Максим, поднимаясь навстречу.

— Я это… — подбирая слова, залепетала Ольга, а потом решительно подошла и протянула исписанный листок. — Вот.

— Что это? — растерянно спросил Максим, пробежав взглядом по строчкам.

— Так будет лучше, — потупив взгляд, отозвалась она и добавила: — Всем.

— А как же «мы»? — опешил Громов.

— А разве есть «мы»? — смело глянув в глаза Максима, спросила Оля.

— Ну-у…

— Во-о-от, — протянула Ольга.

— Так, Оля, — сменив тон на начальственный, проговорил Громов. — Держать я тебя не имею права, а вот отработать две недели придется.

— Хорошо, — кивнула она и повернулась, чтобы уйти.

Проводив ее взглядом, Максим о-о-очень медленно и с особым смаком разорвал ее заявление на кучу мелких кусочков и с большим кайфом швырнул их к потолку.

— Две недели, значит? — пробормотал он сам себе и, усмехнувшись, добавил: — Что ж, приступим. Первым делом устрою настоящее свидание…

Самая остросюжетная книга автора, с оригинальными интригами: https://litmarket.ru/books/vzaimnost-na-schaste

Новинка сентября в жанре Романтическая комедия: https://litmarket.ru/books/para-pari-1

Романтическая комедия в исполнении автора главы: https://litmarket.ru/books/hranitel-dush

Часть 22. Автор: Алина Азова

Оля прекратила понимать, что происходит, уже к концу рабочего дня. И дело вовсе было не в ее привычной неловкости. И даже не в том, что она чудом избежала очередного скандала, связанного с морскими деликатесами. Осьминог на этот раз остался на тарелке, а устрицы лишь испуганно колыхнулись, когда она ставила их на стол перед недовольным упитанным мужчиной — известным ресторанным критиком. Агата запоздало поняла, кого она послала обслуживать столик, и облегченно выдохнула, когда Оля вернулась к бару, где и пробыла все время, пока Митрофан Иванович Торопыгин не отобедал и не ушел, обещая написать уникальную статью о ресторане. Насколько уникальной она будет, Агата даже боялась представить. Но самое страшное было позади.

Оля же чувствовала себя неуютно по одной-единственной причине. Максим, пробывший вторую половину дня в зале, пристально наблюдал за ней. Его задумчивый вид с загадочным блеском глаз заставлял нервничать. Стоило им встретиться взглядом, как сердце в ее груди начинало трепыхаться и ускоряло свой бег. Раньше она не замечала в Максиме подобной заинтересованности, и как реагировать теперь — не знала.

Возможно, Громов просидел бы у бара до самого закрытия, но не стал лишний раз рисковать, едва не получив пустым подносом по лбу. К счастью, обошлось без травм. То ли он научился реагировать быстро, то ли ему просто повезло, но Макс успел подхватить споткнувшуюся Олю и прижать к себе в тот момент, когда она в ужасе зажмурила глаза, ожидая столкновения. Ее руки так и остались висеть над головой, поднос с грохотом упал на пол. Открыв глаза, она увидела в опасной близости лицо Максима. Он улыбался уголками губ, наблюдая за тем, как краснеют от смущения щеки Оли, а рука, державшая ее за талию, на секунду сжалась сильнее. Затем он отпустил ее, и Оля поспешно поправила задравшуюся жилетку униформы и потупила взгляд.

— Как закончится смена, зайди ко мне, — произнес Максим и, улыбаясь, направился в кабинет. Ей только и оставалось, что проводить его удивленным взглядом и гадать о причинах столь странной просьбы.

Конец рабочего дня Оля встретила с радостью. Сегодняшний день пусть и был наполнен мелкими неудачами, но все же оказался относительно спокойным. Помня просьбу Громова, она подошла к двери кабинета и осторожно постучала. Приоткрыв дверь, заглянула и заметила Максима, который как раз собирался уходить. Кинув на нее короткий взгляд, он схватил ключи и улыбнулся.

— На сегодня закончила? — спросил он и быстрым шагом подошел к двери. Оля поспешно отошла, наблюдая за ним с опаской. — Поехали, я тебя подвезу домой.

— Но я еще в униформе, — ответила она первое, что пришло в голову.

— Подожду на улице, — сказал Максим, пройдясь взглядом по ее фигуре и на секунду задержав взгляд на ее груди. Оля зарделась. Громов же направился к выходу, напевая какую-то песенку себе под нос.

Переодеваясь, Оля думала о том, почему Максим внезапно стал вести себя по-другому. В его взгляде читалась решимость, а его улыбки… Он больше не смотрел на нее, как на ходячую проблему, и словно вознамерился добиться… её?

Ольга тяжело вздохнула и покачала головой. Наверняка это из-за тетушки. Хочет попросить все еще побыть его невестой. И хоть Маргарите Андреевне Оля сумела понравиться, это не отменяло того факта, что женщиной она была жесткой и волевой. Возможно, она принудила племянника к чему-то. А она, Оля, была лишь средством достижения цели.

С такими грустными мыслями Непруха направилась к выходу. Ей необходимо было дать понять Максиму, что отношения, в которых нет любви, ей не нужны. Он ей нравился, но она прекрасно понимала, что с его стороны ответного чувства не было. Не после всех этих неудач, коснувшихся его, и резких фраз, где он давал понять, что проблем не возникало, пока не появилась она.

Максим стоял, прислонившись к дверце машины, и наблюдал за ее приближением. Оля же старалась идти с гордо поднятой головой. При ее приближении он галантно открыл дверцу. Затем обогнул автомобиль и опустился на водительское сидение.

— О чем задумалась? — спросил он, кинув мимолетный взгляд на Ольгу и выруливая с парковки.

— Да так, — Оля неопределенно пожала плечами и отвернулась к окну.

— Оля, я не просто так предложил подвезти тебя, — начал Максим, и в салоне воцарилась тишина. Он наверняка ждал какой-то реакции, но Оля молчала. Расстроенная собственными мыслями, она не хотела слышать ничего. — Давай попробуем сначала? Пойдем куда-нибудь вдвоем, проведем время вместе.

Оля обернулась и удивленно взглянула на него. Максим остановил машину на светофоре, повернулся к ней и взглянул в глаза.

— Что скажешь?

— Это связано с твоей тетушкой? — строго спросила Оля.

— Нет, — улыбнулся Макс. — Это связано только с моим желанием провести с тобой время.

— Правда? — Оля смутилась под его взглядом и отвернулась.

— Иначе я не предлагал бы, — ответил Макс, и машина тронулась. Остаток дороги они провели в молчании. Громов дал возможность ей подумать и решил, что отказа в любом случае не примет.

Когда машина остановилась во дворе многоэтажки, Максим посмотрел на нее с легкой улыбкой.

— Оля, я жду твоего ответа, — проговорил он и услышал тихий вздох, сорвавшийся с ее губ. Взгляд упал на пухлый ротик, и он едва заставил себя остановиться. Рано. Она может испугаться его настойчивости, и тогда добиться ее согласия будет еще тяжелее. А он не мог потерять шанс узнать ее поближе. По какой-то необъяснимой причине Максима тянуло к ней. За последние несколько дней столько неудач свалилось на его голову, и, несмотря на это, Оля пыталась его поддержать как умела. И он это оценил, пусть и немного запоздало.

— Максим, надеюсь, ты честен со мной, — неуверенно проговорила Оля и ощутила, как теплая ладонь коснулась ее ледяных пальцев и легонько сжала. Щеки коснулось легкое дыхание, и Ольга обернулась, чтобы встретиться взглядом с Громовым.

— Я никогда прежде не был так честен, как сейчас.

— Тогда я согласна, — прошептала Оля спустя мгновение. Максим поднял ее руку, которую сжимал в ладони, и коснулся губами участка кожи, где бешено бился ее пульс.

Лучшая книга автора: https://litmarket.ru/books/moy-angel-2

Страница автора: https://litmarket.ru/alina-azova-p143290

Часть 23. Автор: Ольга Рог

Ольга не могла стереть улыбку, вспоминая вчерашний вечер, романтично проведенный с Максимом. Так элегантно за ней никто не ухаживал! Будто она действительно важна для него, что красивей девушки нет на свете… Очень умело, незабываемо, что хотелось верить Громову вот так сразу. Нечто непонятное, на уровне чутья, останавливало повязать свое девичье сердечко бантиком и окончательно вручить соблазнителю этакому… Как же подать некий сигнал, что Оля не против более близких отношений, но не сразу? Им в конце концов не пятнадцать, чтобы за ручки держаться… А на каком свидании лучше? — типичная дилемма нитакусей обуревала все мысли: что легко в руки падает — не ценится, но и перегибать нельзя! Максику могут наскучить хороводы, и он найдет себе другую… Еще и заявление на увольнение написано, и сроки оговорены… С непростыми мыслями Непруха перебирала ногами в сторону работы.

— Спиду нет! — скандировали девушки с табличками на груди, перегородив всю пешеходную часть.

Народ шарахался и пытался свернуть во дворы, скрываясь от рьяных активисток. У Оли выбор был небольшой, а точнее, совсем никакого. Вход в «Мон Амур» был один. Запасной огорожен забором и считался закрытой территорией для посторонних. Сделав морду лопатой, что она не видит странное сборище, Непруха пыталась прорваться с разгона…

Потирая ушибленные лбы и разбитые колени, девушки, разлетевшиеся как кегли, обернулись на виновницу «ДТП». Ольга так же, сидя на пятой точке, пыталась отползти незаметно, бурча: «Хоспади, дай дойти до работки…».

— Вот! — сказала первая преграда на пути отползания, протягивая свисающую ленту гандонов. — Предохраняйтесь от СПИДа!

— Мне… — Оленька хотела возразить, что ей не от кого пока цеплять вирус, но сдвинутые брови ярой поборницы защитить мир от чумы двадцать первого века уговорили бы любого.

— Спасибо! — Ольга спешно затолкала презервативы в сумку, лишь бы отстали…

— На, лишними не будут! — вторая тоже протянула фольгированную «змейку».

Оля аж пятнами пошла. Да за кого они ее принимают?! У нее и было-то всего… И вспоминать не хочется. Куда ж столько-то?!

— Бери-бери! — подбадривала третья. — Никогда не знаешь, в какой момент может пригодиться, — смотрела она снисходительно, со знанием дела.

Оля опешила, но вопрос назревающий решила попридержать. Даже если намечается жаркая ночка с Максимом, то… Дальше мысль развить не получилось. Кивнув, что спасибо, дескать, уберегли от страшной заразы, обезопасили! Сейчас как оберег прямо на шею повешу… И загребла к остальным, закинув в недра сумки.

— Опаздываем?! — подкралась неожиданно Агата, чуть до инфаркта не доведя, едва Ольга переступила чертоги жральни.

У Ольги от неожиданности сумка выпала, и россыпь блестящих квадратиков посыпалась вперемешку с расческой, губным блеском и талоном флюорографии. Агата на своем веку работы арт-директором всякое повидала… Но чтобы вот так обозначить… «Тихий омут» моргал невинными глазами и покусывал нижнюю губу.

— Чего стоим? Кого ждем?! — как назло нарисовался Максим Дмитриевич и уставился на пожитки, которые Непруха пыталась запихнуть неловко обратно.

— Это не м-мое! — начала оправдываться Оленька, заикаясь от стыда и краснея по самые корни волос.

— Подкинули закладчики? — съязвила Агата.

— Нет, чтобы от СПИДа дали…

— Пойдем-ка отсюда! — Макс одним броском зафутболил кучу «нужностей» в котомку растерянной Ольги и, подхватив под локоток, повел ее к своему кабинету.

Арт-директор задумчиво проводила их взглядом, делая пометку еще раз проверить медицинские книжки всех сотрудников… Мало ли, чего недосмотрела.

Буквально втолкнув Ольгу в свое логово, Макс захлопнул дверь ногой и повернул ключ. Оля пятилась, распахнув глаза, и, забыв как дышать, отступала от прущего бульдозером Макса. На лице вчерашнего воздыхателя, цитирующего Бродского про что-то печальное и любовное образовался хищный оскал. Сегодняшний Дмитрич расчехляющий так шустро брюки совсем не вязался с тем романтиком. Зачем он ее так пугает? Нормально же все было, по плану…

— Что же мы время теряем? — все распалялся Дмитриевич. — Могла бы и намекнуть, что так желаешь меня! — он зря времени не терял и успел уже всю облапать, пытаясь добраться до самого мягкого, урча котярой мартовским, и терся о нее точно так же.

Оля пыталась упираться, извиваясь, и замерла, почувствовав, как упирается ванька-встанька, готовый примерять любой латексный наряд из предложенного.

— Вы зачем слабоумие на ногах переносите и таблетки не пьете? — зашипела прелестница совсем не то, что ожидалось. — Я же сказала, что это не мое!

И боец молодой вдруг поник головой… Явно не ожидая такого облома. Максим всматривался в синеву глаз, определяя, что Непруха не шутит вовсе, а он накинулся, как животное, пугая своей прытью. Сейчас точно долго не даст! И расстроенно натягивал брюки обратно, не зная, как сгладить ситуацию.

— Завтра! — выпалила Непруха и прикусила язык.

— Что завтра? — как-то не особо успевая радоваться, переспросил Громов.

— Ну, это… Я, мы, — волновалась от своих сумбурных порывов Ольга. — Приглашаю тебя завтра вечером к себе! — выстрадала она наконец фразу, и ее как-то даже отпустило, что время есть подготовиться. Небольшая отсрочка нужна…

— Слышал? — обратился Макс к младшему, опустив глаза, когда за Непрухой закрылась дверь.

Квадратики так и остались лежать на столе, заманчиво сверкая серебристым.

Лучшая книга автора: https://litmarket.ru/books/vernutsya-zatemno

Любимая книга автора: https://litmarket.ru/books/vremya-v-bolshoy-cene

Часть 24. Автор: LeonaDi

Два рабочих дня прошли для Оли в непрекращающихся мыслях-планах о вечере, когда должен прийти в гости Макс. Благо на второй день у неё выпал выходной. Надо было и о вкусностях позаботиться, и о наряде, и куда-то деть Барсика, от лап, вернее, когтей которого в прошлый раз пострадали брюки теперь уже вроде как точно её кавалера. Иначе кот своей ревностью, чего доброго, всю романтику сведёт к двойному посещению врача. Заштопать брюки Оля бы ещё решилась, а вот Макса, на котором, по идее, и брюк-то остаться в вечер свидания не должно, она бы штопать точно не решилась.

За готовку Оля принялась спокойно, не переживая, что может что-то не получиться, ведь в холодильнике на всякий случай лежали уже готовые блюда и даже десерт. Так что получится — хорошо, а нет — тоже не страшно. Но под замечательное настроение готовка шла на удивление легко и шустро. Мясо уже почти подрумянилось до идеального состояния в духовке, гарнир уже дожидался под крышкой, готовый хоть сейчас отправляться наполнять собой тарелки, а десерт уже застывал в морозилке. Ещё час, и его можно будет смело подавать на стол. Такого Макс наверняка не пробовал. А ведь всё было элементарно: сливочное масло, сгущенное молоко, сахарная пудра и раскрошенное, вернее, даже растолченное в крошку печенье, обычное, которое есть во всех продуктовых магазинах и которое многие помнят ещё с детства. Так вот всё это было смешано, по форме вылеплен ёжик и убран в морозилку. На застывание по рецепту отводилось четыре часа, три из которых уже благополучно прошли. Да, без мелких неприятностей не обошлось — Барсик схватил упавший на пол пакетик с драже, что Оля хотела использовать для глаз и носа сладкого ёжика, и сперва уволок под диван, а потом притащил лишь разорванный и сильно погрызенный пакетик. Драже в нём, естественно, уже не было. Но Оля решила, что это просто был откуп и дальше всё будет хорошо, а торт по вкусу хуже не станет, и отсутствие ярких деталей — это мелочи. Вроде ж они с Максимом не дети, чтобы об этом печалиться.

Хм, не дети…

От этой мысли щёки Оли покрыл яркий румянец и томление в груди и животе напомнило, что это самое, не детское, но крайне приятное "кое-что" сегодня обязательно должно случиться. Они ведь оба этого хотят!

Достав из духовки мясо, отчего его потрясающий аромат стал наполнять воздух небольшой квартирки, Оля порадовалась, что к этому времени её кота уже забрали «поиграть» соседи с первого этажа. У них девочки-близняшки, и так как своего домашнего питомца они заводить не желают, то время от времени берут у соседей на денёк кошек, хомячков и даже попугайчика. Только в этот раз Оля не стала дожидаться своей очереди, а подошла и предложила Барсика сама, заявив, что будет очень сильно занята и котика будет жалко оставлять без внимания. Разумеется, взрослая часть в квартире соседей обо всём догадалась и просто пошла навстречу, а девочкам было всё равно, с кем играть, и кого кормить и гладить. Так что все остались в выигрыше.

Избавиться на время от Барсика оказалось не самой сложной задачей, потому что пальму первенства перехватила задача по украшению квартиры к романтическому ужину и этакому свиданию. Логичнее всего были бы свечи на столе. Но Оля прекрасно понимала, чем это может обернуться при малейшем проявлении её невезения и простой неосторожности. Так что пришлось искать другие варианты. А их оказалось не так уж и мало, так что было даже из чего выбрать. Развешанные по стенам новогодние гирлянды, которые должны были заменить верхнее освещение, чудесно создавали праздничную атмосферу, а красивая скатерть с ажурными элементами, но всё же процеллофаненная, смотрелась на обычном небольшом квадратном кухонном столе необычно, но интересно, и совершенно не вызывала волнений, даже если чем-нибудь на неё кто-нибудь капнет или что-то прольётся. На шкафчики и холодильник Оля приклеила вырезанные из фольги среднего размера звёзды. Изначально идея была вырезать сердечки, но так как твёрдой уверенности в чувствах Максима именно такого толка не было, так что выбор пал на звёзды — уж они-то точно всем нравятся.

Как раз купленные накануне плюшевые подстилки на кухонные табуретки придали штрих не только уюта, а романтики, так как были розовыми с красными мелкими сердечками, вышитыми вразброс по всей поверхности. Ну и что из того, что мужчины и розовое — так себе сочетание? Она-то хоть и взрослая, но девочка, и дом тоже её, так что розовый — как раз в тему и на своём месте. А ещё одной, вроде незатейливой, но радующей глаз и обоняние деталью, стал апельсин. Но лежал он не просто так, а красиво, ведь представлял собой цветок! Ольга предпочитала не вспоминать о паре-тройке неглубоких порезах на своих пальцах, когда зигзагом разрезала апельсин пополам, на два цветка. Ну, подумаешь, пощипало немного, зато как оригинально вышло! И запах чудесный. Именно из-за одного из любимых запахов Ольга отнесла один из апельсиновых цветов в свою спальню и, умастив его на тумбочку у кровати, прищурилась, разглядывая. Чего-то не хватало. Как-то сливался апельсиновый цветок с бежевого цвета тумбочкой.

— Чем же тебя выделить? — общение вслух не только избавляло от ощущения одиночества, но и настраивало на поиск решения и, как итог, действия. Она оглядывала комнату, и что-то блеснувшее привлекло её внимание.

— Ой, «резинки» активисток. Ну, Барсик, и тут успел побывать! — одна из тёмно-синих лент с серебристой окантовкой по краю каждого квадратика, наполовину свисала из раскрытой сумки. Сумку-то Оля сама дома раскрыла, доставая телефон из её недр, а вот гирлянда из запакованных новеньких резинок — это уже проделки Барсика. Взяв в руки ленту квадратиков, Оля повертела её в руках, да и решила, что их потом так и так доставать придётся, а если сразу разрезать и положить в виде элемента декора, то даже искать потом не придётся. Так вот апельсиновый цветок обзавёлся крайне оригинальной «подставкой», уголки которой создавали тот же зигзагообразный рисунок, будто дублируя рисунок самого цветка.

Разрезав мясо на порционные кусочки, чтобы потом с ним не заморачиваться, Оля взглянула на часы и побежала в душ. Разумеется, на «поваляться» в ванной времени не хватит, но хотя бы ополоснуться, чтобы приятно пахнуть, было просто необходимо. Наряд уже ждал своего часа в комнате, и приготовила его Оля уже после того, как отвела Барсика в гости, чтобы он точно чего не испортил. Она искренне обожала своего кота, но логично посчитала, что моментов случайных невезений и так достаточно, чтобы пускать на самотёк ещё и предсказуемые.

Максим, у которого, в отличие от Оли, сегодня выходного не было, но была в личном пользовании машина, успел до назначенного времени свидания и домой заехать, принять душ и переодеться соответственно намечающемуся действу, и за цветами заскочить. А то как же без них? Но, помимо купленного заранее браслета и сейчас цветов, так хотелось чем-нибудь порадовать Оленьку. Идея пришла спонтанно, но зацепила намертво. Шоколадка! Но не просто какая-то, а самая вкусная, нежная, как сама Оля, и красиво упакованная, но так, чтобы её можно было легко развернуть, не прибегая к колюще-режущим приспособлениям и инструментам. Как итог, завёрнутая в цветастую шуршащую обёртку, обвязанная ленточкой с бантиком, шоколадка стала ещё одним пусть и незамысловатым, но искренним подарком.

— Ты чудо как хороша! — заранее заготовленный комплимент оказался кстати и даже ни грамма фальши в себе не содержал. Тёмно-синее облегающее платье длиной до колена вполне можно было назвать коктейльным, если бы не совсем уместное вязаное кружево, идущее по линии декольте. Но даже эта не совсем подходящая деталь не портила образ Оли. Разве что делала её ещё более хрупкой и маленькой на вид. Впрочем, Громов знал цену этой показной хрупкости.

— Спасибо. Проходи, — принимая букет и почему-то два подарка, Оля направилась в спальню, ведь именно там, на подоконнике, подальше от кровати, на которой должно было чуть позже произойти крайне активное и приятное действо, стояла приготовленная ваза, как раз для букета. А вот подарки Оля, по своей старой привычке, запихнула под подушку. Ведь так приятно перед сном заглянуть туда и порадоваться чему-то в конце дня. Зачастую именно такой прием и спасал от депрессии, когда дни выходили совсем уж непрушными.

— О, как необычно, — только и успел откомментировать освещение гирляндой Максим, как свет неожиданно погас. Причём не только в кухне, чтобы списать всё на не вовремя сломавшуюся гирлянду, а во всей квартире как минимум. Донёсшийся до обострившегося из-за уменьшившегося освещения слуха Оли и Макисма шум с лестничной площадки в виде перекрикивания соседей и то и дело хлопающих дверей подсказал, что света нет не только у Оли, а во всём подъезде, если не доме.

— Не переживай. Так даже лучше, — попытался утешить Олю Максим, указывая ладонью на горящий под чайником газ. Именно он не дал темноте полностью поглотить кухню. Так что ужин проходил под тихое потрескивание зажжённых конфорок, отблески которых попадали на фольгированные звёзды на шкафчиках и холодильнике, а те, в свою очередь, заставляли красиво мерцать глаза парочки, которая решила, что внезапное отсутствие света — вовсе не повод отступать от задуманного.

— М-м-м, как вкусно! — искренне восхитился Максим, отведав десерт, от которого, если уж совсем честно, не ждал чего-то особенного. Ведь после просто божественных изысков, которыми его нет-нет, но всё же баловал друг Никита, мало что могло вызвать гастрономический восторг. — Как-как ты это назвала?

— Торт «Ёжик», — всё же смутилась Оля от такой яркой похвалы.

— Надо Никиту научить такое делать, — слова Максима еле успевали проскакивать между кусочками лакомства, которые он по половинке чайной ложечки отправлял в рот один за другим. — Только ты убери уже это обратно в холодильник, а то у нас впереди ещё один десерт, но такими темпами нам будет не до него.

— Ладно, — Оля поднялась на ноги и, подхватив овальный поднос, на котором и застывал изначально торт, нагнулась, отправляя его обратно в морозилку. А вот разогнувшись, она ойкнула от неожиданности, уперевшись ягодицами во что-то, или вернее, кого-то. Позади неё стоял Макс, и как только дверца морозилки захлопнулась, его руки сомкнулись в замок на её талии, намекая, что она попалась.

— Так как, ты готова к ещё одному десерту, но уже от меня? — Максим говорил неоднозначные фразы, готовый всё отыграть назад, если вдруг Оля передумает или испугается. Ну, мало ли?! Тогда можно будет сказать, что имел в виду ту самую шоколадку, которую купил на волне вдохновения, а «его исполнение» — это процесс отламывая маленьких кусочков и скармливание их Оле буквально с рук. Но шаги назад не понадобились.

— Конечно, готова. Но, наверно, нам лучше перебраться в мою комнату. Правда, света там не будет совсем, — к концу фразы интонация голоса Оли стала извиняющейся. Но Макс был настроен на другие эмоции, так что всё взял в свои руки и, развернувшись с Олей, талию которой так и не выпустил из рук, двинулся по направлению к её спальне прямо так, паровозиком, где он, такой большой и сильный, был всего лишь навсего вагончиком. Но, главное, единственным. Заблудиться Макс не боялся даже в темноте — негде было. Квартирка ведь крохотная, как сама Оля в его руках. На голову ниже, без каблуков ведь, но от этого не менее желанная.

Абсолютной темнотой в комнате и не пахло — в окошко светили окна дома напротив, по счастью, оказавшегося такой же «свечкой», как та, в которой и жила Оля.

— Вкусно пахнет, — Макс остановился буквально в шаге от кровати. Начать можно и тут. Приятный аромат апельсина и запах тела Оли прекрасно сочетались, будто наслаиваясь, создавая нечто новое, но не менее чудесное. Макс сперва принялся целовать Олину шейку и оголённую часть плеч, но быстро понял, что не ощущает её рук на себе, и это не приносило того удовольствия, которого он так ждал практически два дня. Вот только во время разворота Оля, как обычно, оступилась, и окончилось всё падением. Благо в этот раз на довольно мягкую кровать.

— Как удачно вышло, — хихикнула Оля, и Макс был с ней полностью согласен, оттаскивая себя и её к подушкам в изголовье кровати. Правда, выразить своё согласие он предпочёл поцелуем, который сперва был лёгким, из серии «чтобы не напугать», но быстро перетёк в те, что с уверенностью можно было назвать «очень страстными», только инициатором этого перехода был вовсе не Максим, а оголодавшая без ласки Оля. Внезапно, хоть и привычно уже отключившийся в квартире свет Оля сочла за знак, чтобы отпустить себя и просто наслаждаться близостью с мужчиной, который ей очень нравился и который вот-вот должен был стать необычайно близким, по крайней мере, кожа к коже уж точно. Поэтому она перестала стесняться, и, довольно шустро расстегнув все пуговички и даже одну короткую молнию, не прекращая безмерно вкусные поцелуи, добралась наконец до местами очень даже накаченного тела своего всё ещё пока босса. Но это там, в ресторане, он — босс, а тут он Ольгин мужчина, и точка. Так что тут и она может немножко покомандовать, хотя бы и его раздеванием.

Максим сперва даже опешил от такого напора, но решил, что лучше уж так, чем долго и упорно уговаривать зажавшуюся и застеснявшуюся девушку на пикантное продолжение.

Довольная Ольга, оглаживающая и зацеловывающая каждый сантиметр верхней половины тела Максима, рукой забралась в расстёгнутые ею же брюки. И замерла.

Макс напрягся, не понимая, что именно произошло такого, что заставило Олю если не испугаться, то задуматься о том, что она, или даже они, делают. Ситуацию надо было спасать, и быстро.

— Маловат? — с иронией спросил Макс, прекрасно зная, что уж на что-что, а на мужское достоинство ему, да и всем его пассиям, жаловаться не приходилось.

— Что ты, наоборот, — Оля даже голову попыталась в плечи втянуть. Сразу вспомнился давний, но от этого не менее неприятный интимный опыт, где даже более скромный агрегат доставил крайне неприятные ощущения.

— Ну, ты чего, маленькая? Я же аккуратно, чтобы было приятно не только мне, но и тебе, — сказал Максим, наглаживая по обнажённой спине Оли между половинками молнии расстёгнутого, но так и не снятого пока платья. А ведь под ним ещё и бельё имеется! — Может, мы слегка поспешили? Так давай на шаг назад вернёмся и начнём… да с самого простого, с расслабляющего массажа. Это же не страшно?

— Нет, наверно, — в полутёмках улыбки Оли, естественно, полноценно видно не было, но Макс был уверен, что она есть. По голосу было заметно. — Только масла-то массажного и нет.

— Не переживай, я больше просто гладить буду, — Макс приподнялся на локтях и чмокнул Олю в кончик носа. — Только вот одежда твоя мне мешать в этом будет. Давай-ка её снимем?

Задав вопрос, Максим не стал ждать ответа и начал Олю раздевать. Но не быстро, а потихоньку, сперва одно плечико оголил и зацеловал, потом другое. А вместе с платьем, под шумок, стянул и бретельки, может, и красивого, но совершенно не нужного сейчас бюстгальтера.

— Во-о-от так, — Макс не стал больше задавать уточняющих вопросов, чтобы уж точно не получить нежеланных ответов. Но помня, что женщины любят ушами, он старался отвлечь Олю комплиментами или просто описанием того, что именно делает сейчас и что ещё только хочет сделать. Но опять же, без фанатизма, но упорно двигаясь в выбранном направлении, вниз, к обоюдному удовольствию. Таким вот хитрым способом вся одежда, включая нижнее бельё и неожиданно чулочки на широкой, наверняка ажурной резинке, покинула тело Оли без какого-либо напряга или сопротивления с её стороны.

— Не стесняйся, Оленька, — Максу не понравилось чувствовать себя обделённым лаской. — Меня тоже можно погладить и потрогать везде, где тебе захочется. А то я замерзать начинаю.

Сыграв на любопытстве и жалости одновременно, Макс добился своего, и теперь ласки руками стали обоюдными. Пусть и не особо видно в темноте, но на ощупь фигурка Оли была очень даже привлекательной и возбуждающей. Так что спустя минут пятнадцать возни и поцелуев мужское достоинство Максима стало активно намекать, что надо двигаться дальше, а вернее сказать — глубже, где влажно, наверняка тесно, но так приятно!

Из положения «сбоку» оказаться в положении «сверху» для Макса труда не составило. Для этого всего-то и надо было вовлечь Олю в страстный поцелуй и умудриться проскользнуть ногами между её ног. На удивление, удалось сразу, и, судя по тихим постанываниям и ёрзанию, Оля увлеклась процессом и даже не заметила рокировки тел на своей кровати. Макс уже успел до этого приласкать межножье и знал, что смазки хватает. Этот факт огладил тёплой рукавичкой его эго — мокрая, значит, хочет, значит, смог завести! Поэтому только и оставалось направить себя так, чтобы с каждым мелким толчком заходить всё глубже и глубже, доставляя и получая удовольствие, с которым мало что в жизни может сравниться.

— Да, малышка, — не удержался от комментария Макс, ощутив, что его самое главное орудие плотно охватили внутренние стеночки Оли, наподобие хорошей кожаной перчатки. Правда, приходилось условно держать руку на пульсе, ведь Оля себя уже явно не контролировала и старательно подмахивала бёдрами. А то вот как дёрнется посильнее, и может сама себе, правда, при нечаянной помощи Макса, сделать больно от чрезмерно быстрого проникновения. И только войдя на полную длину, Макс вспомнил о защите. Может, конечно, Оля и пьёт конрацептивы в таблетках, но спросить раньше он не догадался, а сейчас было как-то неудобно.

— Подожди, Оля, дай защиту надену. Брюки бы только найти, — Макс нехотя покинул влажную, жаркую, желанную глубину, но лишь затем, чтобы через пару минут в неё вернуться «одетым в латекс» и уже не сдерживать себя.

— На тумбочке лежат, у цветка апельсина возьми, — Оля хоть и пребывала в подобии нирваны, но слова о защите заставили её мозг включиться, правда, ненадолго. Ровно до того момента, как Макс, «одев» своё мужское достоинство, вернулся на занимаемое им ранее место между её ног и втянул в новый, крышесносный поцелуй, параллельно внизу заполняя изнутри собой.

Тихое поскрипывание кровати совершенно не отвлекало парочку на ней. Они, отпустив себя и разблокировав все предохранители, предавались чувственному безумству. Как только Оля перестала зажиматься, Макс тут же отметил страстность её натуры. Тут, в своих порывах страсти, она была Ольгой, не меньше! А вот в своей искренности стонов, ласковости и трепетности от каждого прикосновения к ней и толчков внутри неё Макс называл бы её именно Оленькой, своей малышкой. Такая разная и такая при этом цельная. Она не играла, она правда была именно такой, и у Макса от этой правдивости и чувственного водоворота, который засасывал их обоих всё глубже и глубже, просто крышу сносило. Итогом этого безумия, как и положено, стал оргазм. Правда, не одновременный, как часто описывают в любовных романах, а поочерёдный. С небольшим отрывом вперёд был Олин, а спустя совсем немного времени, когда Макс удостоверился, что его партнёрша словила все возможные отголоски яркого удовольствия, позволил и себе буквально взорваться оргазмом, не сразу сообразив, что вспышка под закрытыми в экстазе глазами это не что-то из области эзотерики, а самый обычный электрический свет, который как раз починили и так вот вовремя включили.

— Ой-ой, — слова Оли заставили сползшего и откинувшегося на подушку Макса напрячься.

— Я накосячил? Тебе что-то не понравилось? — перевернулся он на бок и, обратив внимание, куда направлен взгляд его женщины, решил тоже туда посмотреть. По пути от глаз вниз он отметил, что они перемазались шоколадом. Как он тут оказался, да ещё и так, чтобы они умудрились в нём извазякаться чуть ли не с головы до ног, осталось для Макса загадкой. Сюда с долей юмора как раз подходила фраза «Всё в шоколаде!». Действительно, смешно. Вот только Оля не смеялась и даже не улыбалась, и смотрела куда-то вниз, между ними.

— Да уж.

Ну а что ещё можно было сказать на разорванную вдоль «резинку», которая, по идее, должна была предохранять, а не болтаться на своём кольце испачканной явно не в йогурте тряпочкой?

После пережитого шикарного оргазма голова пока ещё плохо соображала, слова отказывались красиво складываться, чтобы описать эмоции и ситуацию, уж не говоря о выходе из неё, так что в комнате воцарилась неловкая тишина.

Лучшая книга автора: https://litmarket.ru/books/kto-kogo-1

Любимая книга автора: https://litmarket.ru/books/varvary

Часть 25. Автор: Катерина Колесница

После вчерашнего романтического и страстного свидания Макс находился в приподнятом настроении. И даже порвавшаяся защита не казалась чем-то ужасным. Оля вспомнила, что у неё через несколько дней должны начаться женские дни. Поэтому придавать большое значение этому маленькому недоразумению в виде испорченного презерватива они не стали, понадеясь на матушку-природу.

Весь следующий день Громов любовался своей Оленькой. И как же он раньше не замечал, какая она страстная натура? Так и схватил бы свою зазнобу и утащил в подсобку прямо посреди рабочего дня. Сосредоточиться на рабочих моментах было очень сложно, ведь каждый раз, когда Оленька мелькала перед его взором, в памяти всплывали их страстные объятия и поцелуи. И как же Максиму хотелось их повторить! А то, что произошло потом в душе, когда они отмывались от шоколада, и вовсе теперь заставляло его бежать на кухню и просить у Никиты освежающий напиток, чтобы хоть как-то охладить свой пыл. Такого умопомрачительного свидания у Громова ещё не было ни разу в жизни.

Оля же сияла сегодня так, что затмевала в ресторане даже разодетых дам в роскошных нарядах. И хорошее настроение не омрачалось даже перепачканным постельным бельём, которое ей вчера пришлось просто сгрести в охапку и запихать в стиральную машину, поставив на утро отложенную стирку.

Улыбаясь во все тридцать два, Оля подошла к столику, чтобы обслужить статного мужчину в тёмно-сером костюме. Гость почему-то пристально осматривал ресторан и недовольно поправлял галстук, даже не повернувшись лицом к Ольге.

— Вы готовы сделать заказ? — промурлыкала она и приготовилась записать блюда, которые пожелает отведать клиент.

— Мне фирменное блюдо от шефа, — бросил мужчина и наконец-то обратил своё внимание на улыбчивую официантку.

— А что пожелаете на десерт? — заправила Оля локон за ушко и невольно закусила нижнюю губу, вспоминая вчерашний шоколад, который они с Максимом таки попробовали!

В мыслях Оли до сих пор прокручивалась их с Максимом сладкая во всех смыслах ночь. Поэтому Непруха и витала весь день в шоколадных облаках. И даже не разглядела сидящего за столиком мужчину.

— И стакан воды, сразу, — на выдохе произнёс мужчина и сглотнул, стараясь смочить пересохшее горло.

Приняв заказ, Оля поспешила на кухню. А там почему-то все стояли на ушах и метались словно в мягкое место ужаленные.

— Что происходит? — спросила Непруха, протягивая шефу лист с заказом. — Неужели это снова ресторанный критик наведался?

— Лучше, — выдала Агата и тут же убежала в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

— Ты что, забыла, как выглядит Громов-старший? — удивленно спросил Никита Андреевич, выдернул из рук Оли лист заказа и скрылся в своих владениях.

— Г-громов? — застыла на месте Ольга.

Но деваться уже было некуда. Она взяла поднос со стаканом воды и на негнущихся ногах потопала в зал.

— Ваш стакан воды, — вежливо произнесла она и наклонилась немного вперёд, чтобы аккуратно поставить стакан на стол. Ведь не дай бог вылить его на отца Максима! Кто знает, какое наказание на этот раз он мог придумать.

Когда же она выпрямилась, то с удивлением обнаружила, что клиент слегка завис. Вот только не в своих мыслях, а глядя на шикарные округлости Ольги, что повергло её в шок. И дело было вовсе не во внезапном мужском внимании со стороны Громова-старшего.

Едва покинув зал, Непруха выскочила на улицу и глотнула свежего воздуха. Перед глазами был заинтересованный взгляд взрослого мужчины. Даже чересчур взрослого для неё. Оля нервно поправила форму на груди похолодевшими пальцами. В памяти всплыли строчки, которые она так старательно выводила в своём дневнике: «Хочу стать госпожой Громовой». Вот только ей и в голову тогда не пришло, что Громов-то был не один!

— Ольга, — рявкнула на нее Агата так, что Ольга подпрыгнула на месте от испуга. — Быстро неси заказ за пятый стол!

— Нет, я не могу, мне нельзя, — запричитала Непруха, но её и слушать никто не хотел. Вручили блюдо и чуть ли не силой вытолкали в зал.

Догадки Оленьки только подтвердились, когда этот особенный гость вновь одарил её восхищённым взглядом. И как же она обрадовалась, когда к ней на помощь подоспел Максим!

— Отец? Какими судьбами?

— Решился наконец отобедать в твоём заведении, — серьёзно ответил Громов-старший. — И уже успел отметить, какие прелестницы здесь обитают, — уже с улыбкой добавил он, подмигнув Ольге.

— Рад, что тебе понравилась моя девушка, — с долей ревности ответил Максим и выпрямился, расправив плечи.

А чтобы всё это не выглядело голословно, схватил Олю за руку.

— Ты не стала надевать мой подарок? — нахмурился он, заметив отсутствие подаренного им накануне браслета.

— Подарок? — невнятно произнесла Ольга, вспоминая о бархатной коробочке.

— Да, браслет, который я вручил тебе вместе с шоколадом, — улыбнулся Максим, прижимая Непруху ближе к себе. — Тебе понравился он? Или, может, стоило подарить кольцо?

Отец же в это время переводил удивленный взгляд округлившихся глаз с девушки на сына и обратно.

— Да, понравился. Прости, любимый, но я, кажется, решила его немного постирать от шоколада, — произнесла Оленька и попыталась улыбнуться. Она намеренно назвала Максима любимым громче, чтобы уж точно было понятно, что они пара.

Отец, поняв, что это вовсе не розыгрыш, наконец пришёл в себя и учуял неладное.

— Что ж, — тряхнул он головой. — Мы ещё поговорим об этом, Максим.

— Непременно, — сверлил взглядом Громов-младший своего оппонента, уже готовясь защищаться от гнева отца.

— Приятного аппетита, — чуть не добавив «папа», сказала Оля и, не расцепляя рук, увела Максима из зала от греха подальше. Не хватало ещё одного представления в этом заведении. Так ведь скоро можно будет и билеты продавать.

Громов-младший сиял как самовар, после того как его девушка так внезапно призналась ему в любви прямо перед всеми. Он так и норовил её зацеловать прямо на рабочем месте, а потом и вовсе затащить в какой-нибудь укромный уголок.

— Максим, — жалобно произнесла Оленька. — Твой подарок, он… Боюсь, как бы он теперь остался цел. Я ведь и правда его в стиральную машину бросила вместе с бельём, — рассказала она чуть ли не со слезами на глазах. Ведь она даже не успела взглянуть на браслет.

— Не переживай, — всё же чмокнул её Максим в губы. — Выберем тебе кольцо! И с отцом я всё улажу.

Эх, был бы сейчас у Оли дневник с собой, она непременно записала бы туда новое желание. Уже более точно определившись с объектом своей любви.

После работы Максим подвёз Олю до дома, пообещав, что заедет за ней и завтра утром. Прощались они как настоящие влюблённые, целых полчаса целуясь у подъезда.

Вернувшись к себе, Непруха сразу же бросилась к стиральной машине. Браслет, к счастью, удачно пережил стирку. Красивый и блестящий, он удачно сел как раз по размеру Оленькиного запястья. Только вот когда-то бархатная коробочка осталась совсем лысой. Но это уже было такой мелочью, что Оля даже не расстроилась.

А зайдя в комнату, она увидела, как её котяра, которого уже вернули домой, гонял по полу оставшиеся фольгированные упаковки. Она отобрала их, отметив, что все они были в мелкую дырочку от острых зубов. Так вот, кто был виновником вчерашнего недоразумения!

Оля начала прибираться в комнате и вспомнила про дневник. Она открыла его и на новой девственно-чистой страничке вывела одно предложение: «Хочу выйти замуж за Громова Максима». Ну а что, чем чёрт не шутит?

Лучшая книга автора: https://litmarket.ru/books/ne-ver-moim-slovam?refCampaign=ne-ver-moim-slovam&refId=56579

Любимая книга автора: https://litmarket.ru/books/vanderi-po-tu-storonu-snov

Часть 26. Автор: Селена Кард

Если с желаниями Ольги всё было пусть непросто, но понятно, то в благородном семействе Громовых назревал скандал.

Едва покинув ресторан, Громов-старший решил наведаться к Марго. Раньше бы он уведомил о своём визите вдову брата, но сейчас было не до того, настолько его сразила новость о новой любви сына. Не то чтобы девушка не понравилась, очень хороша, но что-то не склеивалось, ведь вкус Максима был ему хорошо известен, более того, из-за этого меж ними часто возникали разногласия. Гламурные красотки и Ольга, кажется, он правильно запомнил имя, две чаши весов. Или Максим всё-таки поумнел, или желание получить наследство, обещанное Марго, заставило забыть об отвращении к узам брака. Одно из двух, но при всём неодобрении некоторых поступков сына, строгом и требовательном отношении к нему, Громов-старший всё-таки хотел счастья своему наследнику, как был когда-то счастлив сам, женившись по любви.

Дмитрий Громов не сильно жаловал жену покойного брата. Считая, что многие нелады в их семье чаще всего возникали по её вине. Да, они с братом добились всего сами, начав с нуля, а Маргарита Андреевна Копылова, не пожелавшая сменить в браке фамилию, родилась не с серебряной, а золотой ложкой во рту. В её вечно поджатых губах таилось снисходительное, а порой и пренебрежительное отношение к Громовым. Брат тоже был хорош, но ведь вначале он так старался растопить холодное сердце, а потом плюнул. Так и жили — он сам по себе, а Марго сама по себе. Впрочем, свои разногласия они умело скрывали, не вынося сор на суд посторонних. Для всех, кроме Громовых, это была идеальная пара.

Правда, незадолго до своей кончины, будто предчувствуя её, Георгий стал мягче и даже беззлобно подшучивал над некоторыми пристрастиями жены. Дмитрий радовался, что они спустя столько лет стали относиться друг к другу иначе — бережнее и трепетнее. Королева Марго, как именовал жену со дня свадьбы брат, души не чаяла в племяннике, ведь бог не дал им с Георгием своих детей. Когда же умерла жена Дмитрия, то и вовсе окружила Максима удушающей опекой. Сколько раз они из-за этого спорили, ругались. Обычно Георгий занимался примирением сторон, понимая и жену, и стремление брата воспитать настоящего мужчину, а не беззаботного шалопая, рассчитывающего на капиталы отца и родных дядьки и тёти.

Георг ушёл внезапно, и это подкосило Марго, заставив Дмитрия иначе посмотреть на то, что он находил странным в жизни этих двух людей. Он поддерживал брата, когда тот затеял создание «Мон Амур», хотя не совсем понимал, но инвестировал в ресторанный бизнес родного человека. Был удивлён при оглашении завещания, что своё детище Георг передал Максиму, но потом понял, почему именно так. Племянник был как сын, дядька позаботился о будущем и самостоятельности единственного наследника семьи Громовых, надеясь на то, что тот перебесится и возьмётся за ум.

Много позже Дмитрий в полной мере смог оценить мудрость брата, который оказался дальновиднее его самого, смог понять и странную, порой мучительную любовь Георга к Марго, и их непростые отношения.

После инфаркта, перенесённого вскоре после похорон мужа, Марго изменилась, хотя прежние замашки нет-нет, да напоминали о себе. Громова пугала маниакальная настойчивость вдовы брата женить Максима, чтоб понянчиться с внуками. Пару раз он был свидетелем разговоров Марго с его сыном и был не в восторге от того, как она давила на племянника.

Вот и сейчас Громов-старший заподозрил, что королева Марго приложила свою царственную руку к этой внезапной, скороспелой любви, ведь Ольга явно была не в её вкусе, и если память ему не изменяет, то у вдовы даже имелась своя протеже.

Сколько разных, противоречащих друг другу мыслей промелькнуло у Громова в голове, пока он доехал до владений Марго, но сейчас он расставит все точки над «и».

Придворные её величества, как в шутку и он, и покойный Георгий называли прислугу, не рискнули остановить Громова-старшего, который устремился сразу на второй этаж, прекрасно зная о привычке Марго именно там предаваться воспоминаниям и строить свои планы.

— Маргарита! — гулко разнеслось по дому. — Нам надо поговорить!

— Дмитрий, что за крик? — чуть морщась, отозвалась Марго, открывая дверь, мимо которой впопыхах проскочил Громов.

— Твоих рук дело? — с места в карьер набросился Громов, обвиняюще глядя на ничего не понимающую Марго.

— Давай спустимся в гостиную и за чашкой кофе или чая обсудим то, что тебя так взволновало, что ты забыл о хороших манерах.

Дмитрий готов был заскрипеть зубами, но отдавал себе отчёт, что упорство делу не поможет и в этой мелочи лучше уступить. Всегда сдержанный и рассудительный, он сам себя не узнавал. Молча кивнул и спустился в гостиную, вновь поражаясь, насколько в доме до сих пор чувствовалось незримое присутствие Георгия — ни одна деталь интерьера не поменяла привычного места, всё стояло там же, как и было при брате.

В ожидании, пока Марго спустится, он нервно ходил из угла в угол.

— Итак, чем обязана столь неожиданному визиту, — отдав распоряжения, хозяйка заняла своё любимое кресло, приглашая присесть и Дмитрия. — Уверена, что повод весьма весомый. Я слушаю.

— Ты знаешь о новой пассии Максима?

Марго выжидающе посмотрела на гостя, явно давая понять, что нужны уточнения, хотя по глазам Дмитрий видел, что кто-кто, а она-то точно в курсе.

— Я был в «Мон Амур», — попытался успокоиться и более вразумительно объяснить суть своего приезда. — Там официантка Ольга и Максим. Не скрою, весьма симпатичная девица. Сын с неё глаз не сводил, а она во всеуслышание назвала его любимым.

— И что в этом такого. Они молодые. С чего такой переполох? — на редкость спокойно отреагировала хозяйка, предлагая гостю этажерку с пирожными, хотя прекрасно знала, что он равнодушен к сладкому. — Или тебя смущает, что сын наконец-то влюбился? Мальчик вырос, пора бы.

— Слишком быстро, да и прежде ему нравились совсем иные девушки. Не верю я в искренность этих отношений. Наверняка хочет окрутить Максима, быстро залететь и потом жить за его счёт.

— Я смеяла надеяться, что Громовы не из тех, кого можно окрутить, как ты выразился, и сесть потом на шею. Откуда этот пафос — испугался, что девушка ему не ровня? Ах скажите, пожалуйста, то тебя не устраивало, что сын встречается черт-те с кем, теперь приличная девушка ему не пара? — при всём внешнем спокойствии Марго явно сдерживала негодование. — Тебе в невестки принцессу подавай? Кровь проверять станешь или горошиной обойдёшься? Дурак ты как был, так и есть! Вместо того, чтобы радоваться за сына, что выбрал Ольгу, которая его любит, которую он любит, устраиваешь… — Марго никак не могла подобрать подходящего слова.

— Ты всё знала и молчала.

— Да, Максим с Ольгой ко мне приезжали. Больше того, они намерены не только встречаться, твой сын представил мне ее как невесту, будущую жену, — победно сверкая глазами из-под нарисованных бровей, улыбнулась Марго. — Заметь, этой радостной новостью он поспешил поделиться со мной!

— Поздравляю, — криво усмехнулся Громов. — А не твоё ли обещанное наследство сыграло в этом свою роль? Помнится, ты настаивала на том, чтоб Максим женился и быстро обзавёлся детьми, чтоб тебе угодить. Как же твоя протеже — от ворот поворот?

— Ксения?

— Да-да, Ксения! Все уши прожужжала и мозг выела рассказами о девочке из приличной семьи, с которой Максимушка непременно обретёт своё счастье, — издевательски скопировал он интонации Марго.

— Я обещала твоей Татьяне и моему Георгию, что позабочусь о Максиме… Что тебя не устраивает? Максим стал принимать самостоятельные решения.

— Нам эта его самостоятельность может дорого стоить!

— За деньги переживаешь, так моих хватит! — вскипела Марго. — Ты не дурак, ты… чурбан бесчувственный! Ольга искренняя, честная, порядочная, милая…

— Откуда ты знаешь?

— Я не слепая — вижу!

— Очки пора нацепить на нос, да с диоптриями, видит она!.. Поженятся и разбегутся через месяц! — резко оборвал Громов, вскочив, — Дело всё в деньгах!

Марго тоже в долгу не осталась — поднялась из кресла, и теперь они, опираясь на столик, сверлили взглядами друг друга, мысленно перебирая все знакомые ругательства. Как же ей хотелось врезать по этому твёрдому лбу или сделать совсем не свойственное гостеприимной хозяйке — запустить чашкой или пирожным в Дмитрия.

— В деньгах? Так проверим…

— Ловлю на слове! Только на моих условиях.

— Условия ты всегда любил придумывать, чтоб на своём настоять. Как бы потом пожалеть не пришлось, если сыну жизнь сломаешь. Своей бы лучше занялся, самодур!

— Я — самодур? Это ты на богатстве своём помешалась и внуках, самодура!

Этого Марго стерпеть уже никак не могла, как и отказать себе в удовольствии — рука сама нащупала пирожное-корзиночку с кремом и желе из свежих ягод… Жаль, что в первый раз немного промахнулась, ну да метательного на столике было ещё предостаточно! Вытянувшаяся физиономия деверя вызвала приятное предвкушение победы, однако и Дмитрий, не задумываясь, ответил… Куда делась чопорность и сдержанность взрослых людей, которые лишь минуту назад чувствовали себя вершителями судеб Ольги и Максима, о чём те и не догадывались.

Их руки потянулись одновременно к единственному сиротливому сладкому снаряду и столкнулись, мгновенно отрезвив.

— Пари? — выдохнула Марго, вытирая лицо салфеткой и уничтожая собственноручно нарисованные брови.

— Согласен! — деловито кивнул Дмитрий, не отводя взгляда и нащупывая при этом салфетку, попутно облизывая губы. — Вкусные пирожные.

— Рада, что понравились, — возвращаясь к роли гостеприимной хозяйки улыбнулась. — Приводим себя в порядок и заключаем договор? Я знакомлю Максима с Ксенией. Если из этого ничего не выйдет, он останется с Ольгой, то ты…

— Я признаю, что был неправ.

— Всего лишь?

— А что бы ты хотела?

— Я подумаю…

Дмитрию стало не по себе от скрытой угрозы, прозвучавшей в этой короткой фразе, хотя Марго его сегодня удивила. Он впервые задумался, что ничего не знал о настоящих отношениях брата и его жены, но понял, почему Георгий любил Марго.

Лучшая книга автора: https://litmarket.ru/books/ne-sporte-s-zhenshchinoy

Любимая книга автора: https://litmarket.ru/books/dnk-kod-lyubvi

Часть 27. Автор: Анна Томченко

Для Максима утро было добрым. Ольга выбежала из подъезда ему навстречу в мягком ситцевом платье цвета осенней зелени, что так удачно гармонировало с августом, который вдруг приобрёл особенно яркие ароматы, вкусы и цвета. Громов сам не мог понять, что его так зацепило в этой с виду обычной девушке. Возможно, сила духа, что даже перед чередой несчастий никогда не покидала ее. Може, её наивность и искренность, что слегка угадывалась в распахнутых глазах. А вероятнее всего, её уверенность в нём. В том, что он на самом деле не причинит вреда, боли или разочарования. Знаете, такая детская вера в чудо. Только творить эти чудеса было доверено ему.

На тонком девичьем запястье с хрустальными прожилками вен красовался его подарок, и это приятно согрело душу. Хотя задним числом Макс понимал, что особенной девушке стоило подобрать особенный подарок, а не обойтись привычным набором джентльмена. Но сам факт, что Оля была рада этому знаку внимания, льстило. Он притянул её к себе и невесомо коснулся губ с привкусом земляники и трав. Этот аромат поддёрнул притупившиеся воспоминани о проведённой ночи, и Макс сам себя сдержал, чтобы не пройтись поцелуями вниз по шее, не задеть острую ключицу языком и не вдохнуть полной грудью слегка сонный и тёплый запах Ольги.

А Оля впервые в жизни ощутила свою ценность. Какую-то особенность для мужчины, что неспешно вёл авто, периодически бросая взгляды на неё. Ощутила и смутилась. Потрогала тонкими пальцами подарок, что окольцевал запястье. И от этих ощущений в голове всё путалось. А на кончике языка чувствовался утренний поцелуй с привкусом горького кофе и мяты.

Машина припарковалась возле ресторана, и как бы это не было обидно, пришлось попрощаться с Максимом. Оля посмотрела, как Громов скрывается за дверью своего кабинета, и сама отправилась в раздевалку.

Ольга витала в облаках, в какой-то зефирной вате и своих мечтах. И обычное её невезение, словно испугавшись этого настроя, забилось куда-то глубоко и даже не смело напоминать о себе. Гости мирно заказывали завтраки, Оля исправно приносила всё в целости и сохранности. Агата, мельком взглянув, ободряюще качнула головой.

Но всё изменилось, когда Оля приблизилась к столику своего гостя, услышав серебристый голос златокудрой девушки из-за соседнего. Она мягко и вежливо делала заказ другой официантке, а в конце, слегка понизив голос, попросила:

— И вы не могли бы передать Максиму Громову, что в зале его ожидает невеста…

Оля ощутила, как в её руках дрогнул поднос с тарелкой супа буйабес. Она всеми возможными силами заставила себя не паниковать, а дойти до гостя и, мило улыбнувшись, на десерт ещё порекомендовать тарт татен. А уже после, когда заказ ушёл на кухню, запереться в туалете и, стиснув зубы, молча завыть.

Какая же она наивная дурёха. Никогда такой мужчина, как Максим Громов, не обратил бы на неё внимания. Чем она думала, когда соглашалась на весь этот кордебалет? А главное, почему так сильно поверила?

В груди нестерпимо жгло. Как и в глазах. Они совсем отказывались видеть происходящее, потому что мутная пелена слёз застыла на них. Оля закусила нижнюю губу почти до крови, а пальцы сами собой стали нервно перебирать по золотому ободку браслета, то гладя, то царапая холодный металл.

Внутри как будто разбили вазу со льдом. Всё, начиная от горла и заканчивая глубоко в животе, сковывало ледяной плёнкой, которая мешала дышать. И Оля хватала ртом воздух, чтобы не упасть в обморок. Была похожа на рыбу, что прибоем выбросило на сушу, и она не знает, как теперь быть, просто отчаянно трепыхает, чтобы не обезуметь от жестокости, царящей вокруг.

Если невезение и отошло, — то только ради того, чтобы так нежно, но сильно швырнуть ничего не подозревающую Ольгу прям носом в собственную никчёмность.

Как можно было поверить в то, что у них с Максимом есть хоть что-то дальше? Как можно было не догадываться, что владельцы заводов, машин и пароходов не влюбляются в неуклюжих официанток. Как?

Оля сама не знала ответа. Она просто старалась сдержаться и не закричать в голос от разочарования и боли, что поселились внутри. Намертво вгрызлись во все внутренности. Они цеплялись искорёженными своими корнями за что-то, некогда бывшее светлым и чистым, и запускали в него темноту, грязь и осклизлое ощущение безысходности.

В туалет зашёл кто-то, и Оля поспешила утереть слёзы туалетной бумагой, чтобы не сильно заметно было, что она здесь ревела. На выходе из кабинки она столкнулась с Агатой, которая тут же напустилась:

— Почему ты не в зале? Твой гость уже доедает десерт.

Оля растерялась и ещё больше расстроилась. Хотя куда ещё больше?

— Простите, мне нездоровится, — промямлила она, стараясь не глядеть на начальницу.

— Что-то ты действительно бледная. И заторможенная. Не простыла?

— Всё в порядке, — стараясь прекратить этот нелепый разговор, выдавила Ольга, уже дотронувшись ручки двери. — Голова болит просто.

Повисло неловкое молчание, и чтобы прервать эту нелепую в своей абсурдности ситуацию, Оля вышла из туалета. Заглянула в раздевалку поправить макияж, но начальница следовала по пятам и, заметив, как подчинённая хлюпает носом и замазывает покрасневшие щёки тональным кремом, предложила:

— Отправляйся домой и лечись. Не хватало, чтобы ты ещё весь коллектив заразила своей… — тут Агата осеклась, представив, как половина сотрудников слягут с ОРВИ, и, чтобы не накликать беду, закончила: — Головной болью.

Для Оли это было лучшим выходом из ситуации, чтобы не испытывать терпение начальства, она быстро переоделась и вышла через заднюю дверь из ресторана.

В лицо резко пахнуло тёплым ветром, что принёс с собой аромат почти осеннего леса с его пряным воздухом, который в это время пропитан запахом выцветших трав. Оля передёрнула плечами и, не спускаясь в метро, пошла по тротуару. Сама не зная, куда именно хочет попасть. Внутри поселилась обречённость с привкусом горькой полынной настойки. И она пропитывала всё: начиная от лёгкого платья и заканчивая мыслями, которые и без неё не были столь радужными.

Максим. Она ведь действительно влюбилась в этого мужчину. И надо бы было сразу закатать губу, включить голову, потому что такое только в сказке возможно, чтобы самый настоящий принц влюбился в золушку. А она, наивная, поверила. И сейчас корила себя за эту слепую веру. Даже немного щенячье обожание. Потому что, когда она теперь знала о наличии настоящей невесты, поведение ее ничем, кроме как выпрашиванием взаимности, не выглядело. И от этого становилось тошно, душно, противно. Самой от себя. И хотелось смыть с себя эти позорные ощущения, залезть в ванну, взять самую жёсткую губку и тереть кожу до покраснения, до волдырей, чтобы навечно запомнить: нельзя верить обаятельным мужчинам. Вообще никому нельзя верить. Ведь вера даёт право человеку обмануть.

В метро спуститься всё же пришлось. Ольге никогда не нравилось это место. Слишком мало всего живого, больше механического, но вместе с тем метро это вены, артерии города, и в нём человечки — самая настоящая жидкость, что бурлит, плывёт волнами. У неё собственный запах. С ароматом дорогого парфюма, железа и холода.

А выйти на Маяковской, чтобы через десять минут неспешного шага оказаться на Патриарших прудах. Немного углубиться вдоль одной из дорожек, что приведёт к деревянным лавочкам. И сесть, чтобы подумать и ещё немного поплакать. Над своей вечной невезучестью, что даже волшебный дневник никак не смог перебороть. Над проведённой с Максом ночью, что отдавалась приятной мягкой истомой внутри, которая раздирала теперь всю душу и резала сердце старым тупым ножом. Над…

Телефонный звонок так резко вторгся в мысли, что Оля вздрогнула и посмотрела на гаджет, что сжимала судорожно в ладони ещё с выхода из ресторана. Посмотрела и не узнала номер, но всё же приняла вызов.

— Ольга, добрый день. Это Дмитрий Громов, — произнесла трубка выверенным, изумительно бесстрастным голосом.

— Здравствуйте, — хлюпнула в ответ Оля.

— Мне бы хотелось встретиться и поговорить с вами насчёт моего сына. — Тон был настолько вежливый, что в то же время исключалась возможность отказа. Но у Оленьки не было никакого настроения подстраиваться и угождать, поэтому она твёрдо произнесла:

— Это не очень хорошая идея. Не стоит.

— Где вы находитесь? Я могу подъехать, — не отставал Громов-старший, и Оля ощутила нетипичную для нее раздражительность. У неё и так всё разбивается, а тут ещё и нотации выслушивать надо будет.

— Это лишнее. Мне не о чём с вами говорить.

Мимо скамейки прошла утончённая старушка. Оля проследила, как посетительница сквера недобро косится на неё, с растёкшейся тушью под глазами, и уловила неодобрение.

— Хорошо, можно и по телефону, — выдавил собеседник. — Мы с вами взрослые люди, Ольга. И мне, и вам прекрасно понятно, что ваш роман с моим сыном это не более чем акт протеста. Или что-то около. И у него уже давно есть невеста. И вы…

Оля закусила губу, и во рту разлился отчётливый металлический привкус. На глаза слёзы набежали мгновенно, ведь сейчас она получила подтверждение всему произошедшему в ресторане.

— И поверьте мне, вы чудесная девушка, но совсем не пара Максиму.

— Я… Да… — выдавила сквозь всхлипы Оля, сама ругая себя за такую покорность.

— Отлично, — возрадовался Громов-старший. — Тогда, думаю, у нас с вами не возникнет разногласий, и вы разорвёте эту связь.

— Что? — переспросила она и сама себя одёрнула. Ведь с самого начала разговора понятен был его конец.

— Ну хорошо, — недобро процедил Дмитрий Громов. — Триста тысяч вас устроит?

Лучшая книга автора: https://litmarket.ru/books/ocharovatelnyy-negodyay

Любимая книга автора: https://litmarket.ru/books/sovremennaya-drama

Часть 28. Автор: Мария Афинская

— Ну хорошо, — недобро процедил Дмитрий Громов. — Триста тысяч вас устроит?

— Конечно, устроит. Даже триста рублей устроит, чего уж там! — съязвила Оля, — Очевидно, в вашем мире, Дмитрий Владимирович, ценно лишь то, что можно купить. Уясните тогда, что для меня значение имеет лишь то, у чего нет цены. Никогда больше не звоните мне.

После гнусного разговора Оля вернулась домой и твердо решила, что плакать не будет. В конце концов, все у нее хорошо. Любимый кот вот радостно встречает мурлыканьем, есть крыша над головой... а душевную боль поможет залечить сериал с красавцем Акыном Акынозю. Конечно, в душе она понимала, что все не так просто. Удар "Грома" в прямом смысле расколол её на две части, одна из которых, верная и доверчивая, пострадала особенно сильно. Слезы, грусть, ностальгия — все это придется через себя пропустить. Но потом ведь все пройдет, тешилась Оля.

Вдруг скользнула шальная мысль — дневник же есть! Загадывай все что хочешь, поверни события в свою пользу. Рука сама потянулась к записной книжке, схватилась за ручку и застыла над бумагой в нерешительности. Оля взглянула наверх и крепко задумалась. Спустя несколько секунд фиолетовыми чернилами вырисовывались следующие слова.

"Дорогой дневник! В первую очередь я хочу поблагодарить тебя за то, что изо всех сил старался помогать и выполнять все мои желания. Потом я хочу извиниться перед тобой, потому что никогда не могла предусмотреть последствий всего, чего мне хочется. И… кажется с меня хватит. Желаний больше нет, но есть одна мечта. Пусть все станут счастливее и пусть в этом мире добра всегда будет больше, чем зла".

***

На следующий день Дмитрий Громов был все еще несколько ошарашен. Простая официантка и так его припечатала. В груди что-то всколыхнулось: девушка приятной наружности, с виду мягкая и безобидная, а вон с каким цельным характером. В своей голове Громов-старший все для себя решил, но для очистки совести продолжал делать вид, что сомневается в необходимости следующего шага. Спустя десять минут размышлений он подытожил, что мотив у него все же благородный. Максим разгильдяй, и когда наиграется в семейную жизнь, Олечку обязательно обидит. А вот сам Дмитрий Громов хорошо знает цену честной женщине и не променяет её на очередное молоденькое смазливое личико. Нет, определенно, Оленьке лучше будет с ним. Что может бесшабашная молодость против опыта и стати?!

Громов-старший поднялся с кресла, подхватил пиджак и устремился к своему красному BMW. Полноприводный любимец с 6-цилиндровым дизельным мотором уже готовился с ветерком прокатить своего владельца.

— Добрый день, Дмитрий Владимирович! — учтиво кивнул водитель.

— Здравствуй, Павел.

— Куда путь держим?

— В "Мон Амур" нужно заскочить, а потом в цветочный салон. Лично хочу выбрать кое-кому букет.

— Сделаем. Отличная сегодня погодка, — выдал дежурную фразу шофер, — может, музыку?

— А давай, — согласился Дмитрий.

Павел ткнул пальцем в магнитолу и первая же мелодия в самое сердце пронзила босса. Леонтьев залихватски пел шлягер о Казанове. Дмитрий Владимирович и сам не заметил, как в такт песне его губы принялись плясать в еле слышном подпеве.

...Это я все смешал, заморочил вас — Казанова…

Снова заводит меня танец ночного огня....

На припеве Громов-старший уже почти не смущался, а даже позволил себе звучать громче.

…Я одинокий бродяга любви Казанова,

Вечный любовник и вечный злодей-сердцеед...

Но соблазнять не устану я снова и снова,

Так и останусь бродяга, один, Казанова…

Пропев своими же губами заключительную строку куплета, Громов словно отрезвел. Смысл явно пришелся ему не по душе, ведь один оставаться он не собирался.

— Поставь-ка, Павел, что-нибудь посовременнее, — поморщился Дмитрий Владимирович.

Оставшуюся часть пути он ехал молча, безо всяких эмоциональных вольностей, даже если песня ему нравилась.

***

В "Мон Амуре" Дмитрий Владимирович приосанился и решил наведаться прямиком к сыну, но на лестнице неожиданно встретился с Марго. Одета сегодня она была особенно вычурно и странно, Громов про себя отметил, как неуместно выглядит на ней шляпа с большущими полями и розовым пером длиной не менее полуметра.

— Какие люди, — выдала Марго, слегка приподняв край верхней губы.

— Привет-привет, — наспех ответил Громов-старший.

Он надеялся, что любезности на этом закончатся, но просчитался.

— По какому случаю? — спросила Марго, уставившись на Дмитрия пытливыми глазами.

— А что, мне нужен случай, чтобы прийти в ресторан сына? Желудок хочу порадовать обедом, а глаз красотой. Максим знает толк в подборе персонала, куда ни глянь, стройная красавица.

Отец Максима вполне уверенно заговаривал зубы, но Марго не отставала.

— Ой, батюшки, насмешил! Куда тебе стройные красавицы? Пузо висит, давление скачет. Молодых оставь молодым. В нашем возрасте, Владимирович, пора бы уже думать о душе.

Марго так злостно и ядовито выражала свою насмешку, что Громовы кулаки сами собой стиснулись, и он решил во чтобы то ни стало ответить на словесную шпильку.

— Думать о душе? И это говорит женщина в годах, с ног до головы одетая в рубины и полупрозрачное... что это вообще, блин, такое.

— Это кружево ришелье, — оскорбилась Марго, — и я одеваюсь так во имя искусства и красоты, а не прелюбодеяния и похоти!

На этот раз продолжать разговор расхотелось уже ей. Марго, не раздумывая, развернулась к обидчику спиной и ушла прочь, покачивая крутыми бедрами, вместе с которыми колыхалось и страусиное перо.

Много она понимает, возмущался Громов-старший, мужчины с возрастом как хороший коньяк, так что не надо тут... Он вновь приосанился и направился прямиком к Максиму в кабинет, но войти не успел, его чуть не сбил с ног вылетевший из-за двери Громов-младший.

Глаза круглые, взгляд оголтелый, весь расхристанный и нервный.

— Кого я вижу, ты, сын, сегодня явно не в форме, что случилось?

— Я... Да представляешь, Оля в ресторане не появилась, трубку не берет телефон выключен... Я вот хочу к ней домой съездить. Боюсь, что-то случилось.

— Постой, постой, Максим, я здесь как раз по этому поводу.

Дмитрий состроил почти скорбный вид и, слегка взяв Максима под локоть, направил его обратно в кабинет.

— Что значит — ты здесь по этому поводу?

Максим удивленно уставился на отца.

Громов-старший выдержал паузу, тяжело выдохнул и достал телефон.

— Понимаешь, Олечка не так проста как казалось. Вот послушай..

Дмитрий показал смартфон и запустил на нем диктофон.

— Отлично, — прозвучал голос Дмитрия. — Тогда, думаю, у нас с вами не возникнет разногласий, и вы разорвёте эту связь.

— Что? — переспросила Оля.

— Ну хорошо, — недобро процедил Дмитрий Громов. — Триста тысяч вас устроит?

— Конечно, устроит, — ответила Непруха.

— Что это? — чуть ли не проревел Максим. — Какого черта ты сделал?

— Я хотел защитить тебя и нашу семью от очередной охотницы за деньгами. И я это сделал! Где твоя благодарность? — ответил Громов-старший, всем видом выражая уязвленные чувства.

В ответ Максим, не говоря ни слова, направился к двери.

— Ты куда это собрался?

— Подальше от всех вас. И от тебя, и от нее.

***

Громов-старший за сыном не побежал, а как ни в чем не бывало решил отобедать в ресторане отпрыска. В самом деле, перед поездкой за роскошным букетом и спасением Олечки необходимо как следует подкрепиться. Поначалу все было прекрасно, гребешки в масле радовали, аперитив разжигал пищеварительный огонь. Однако когда подали десерт, что-то пошло не так. Кусок в горло отчего-то не лез.

В этот самый момент голос в голове Дмитрия начал безжалостный монолог, больше похожий на проповедь.

"Это что получается, я, старый козел, с собственным сыном соревнуюсь? Да нет, я же как лучше хочу, ну правда, куда ему Оля, он же ее обидит…" Но обман, а тем более самого себя, дело временное, и правда никогда не заставит себя ждать. Может, поэтому удобный еще утром довод почему-то перестал работать в обед. "Это что выходит, я собственными руками ему сейчас больно сделал? И Олечке тоже сделал".

Дмитрий отодвинул тарелку с десертом и с грустным видом посмотрел в окно. На душе стало скользко и противно. Признаться во всем? Заклюют ведь. Возненавидят до конца жизни, проклянут, отрекутся...

Громов-старший бросил взгляд на сладкое блюдо — профитроли с апельсиновым желе и взбитыми сливками игриво поблескивали в солнечных лучах, обещая настоящий вкусовой взрыв. И этим взрывом он сейчас насладиться не может, пока на душе так гадко.

Ладно. Решено. Сегодня же он расскажет обо всем им обоим, пускай лучше ненавидят его, чем друг друга. А чертовка Марго и в самом деле права, в его возрасте если о чем-то и думать, то только о душе.

Лучшая книга автора: https://litmarket.ru/books/ocharovatelnyy-negodyayhttps://litmarket.ru/books/devushka-v-yantare-1

Любимая книга автора: https://litmarket.ru/books/sovremennaya-dramahttps://litmarket.ru/books/egipetskiy-treugolnik

Часть 29. Автор: Константин Фрес

Конец глобальной непрухи

Максим брел и сам не знал, куда вынесут его усталые ноги.

Охотница за деньгами, кто бы мог подумать! Триста тысяч… если пораскинуть мозгами, то сумма-то ничтожная. Что вообще можно купить на триста тысяч? Тряпок, косметики? Выкрасить волосы и ногти? Это во столько Ольга оценила их отношения?

“Да и отношений-то никаких не было, — подумал Максим, засунув озябшие руки в карманы, чтоб немного согреться. Какого-то черта погода испортилась, как назло, подул северный ветер, небо затянулось тучами и пошел мерзопакостный дождь, колючий, мелкий, как истолченные, остро отточенные лезвия. — Так, игра на публику. Точнее, представление для одного доверчивого идиота!”

От злости и обиды Максим даже зубами скрипнул. Красочными картинками в голове прокручивались события последних дней. От одних хотелось смеяться, от других волосы вставали дыбом, но все равно отчего-то становилось теплее на сердце.

“Потому что там была она, — уныло подумал Максим. — Ольга, нелепое, неуклюжее и трогательное создание. Артистка, блин! Неужели и неуклюжесть ее — это продуманная актерская игра? И все эти падения, вся ее беззащитность — это что, притворство? Чтоб ее хотелось поддержать, подхватить, защитить? Какая расчетливая, продуманная мерзавка! Нет, каково!”

Впервые в жизни с Максимом было такое. Он чувствовал себя обманутым. Впрочем, нет. Обманывать-то его пытались часто, но этот обман был… честным. Макс видел, что обманщиком двигал голый расчет, а Оленька… Он почувствовал, что обманут в лучших своих ожиданиях.

“Я ведь ей доверял. Я ведь… я же любил ее. Люблю”, — поправился Максим, с трепетом признавшись в своих сокровенных чувствах самому себе. Сказал — и в груди екнуло, жар разлился по венам.

Отказываться от этого чувства не хотелось совершенно. Хотелось тревожить память еще и еще, чтобы в груди снова и снова становилось хорошо и тепло.

В кармане завозился телефон, Максим машинально ответил, и до его сознания не сразу дошло, что звонит отец.

— Нам нужно поговорить, — нудно бубнила трубка, — об этой Ольге. О девушке.

— Ты уже все сказал, — горько ответил Максим.

— Я хотел сказать, что погорячился, — бубнил отец. — Все было не совсем так, как я сказал. Я не весь разговор тебе…

— Хватит, — выдохнул Максим, словно выплюнул нестерпимую горечь. — Я все понял, отец, я сделал соответствующие выводы.

— Максим, сумма… твоя девушка озвучила другую сумму, — голос отца звучал как-то странно, будто отец был в чем-то виноват.

— Мне все равно! — прорычал Максим, уже злясь. — Ты что, не понимаешь?! Ты действительно них… нихрена не понимаешь?! Ты вообще живой или железный, как болванка? Чувствовать ты способен? Что ж ты душу из меня тянешь, а? Ты не понимаешь, что причиняешь мне боль?! Нравится тебе по кусочку от меня отрывать? Эта девушка мне нравилась, так твою-то мать! Действительно нравилась! Ну, предупредил, что она охотница за деньгами — и спасибо! Так чего ты мне капаешь на нервы? Другая сумма!

Внезапно Максиму захотелось решить проблему, как в далекой юности. Напиться, всю ночь шататься по спящему темному городу, наораться, подраться, может быть, выгореть и встретить утро помятым, опустошенным, с гудящей головой, но свободным.

Свободным от вчера, от неприятностей, от стыда. От разочарования — горячего, настоящего, как тогда, в годы студенчества, когда настоящее, живое и чувствительное все.

На пути его, словно по волшебству джинна, вырос магазин, и Максим, сцепив зубы, уверенно толкнул плечом дверь.

Вполуха слушая бормотание трубки, он яростно ткнул пальцем в сторону первой попавшейся бутылки водки, вывалил на тарелку горсть мятых купюр, и тут же, спешно и нетерпеливо, сорвал с нее пластиковую крышку и торопливо сделал глоток.

Водка обжигающей горечью прокатилась по горлу, мягко стукнула в затылок и в виски, расслабила напряженные плечи, и только тогда до Максима дошел смысл слов, что отец упрямо повторял раз за разом.

— Триста рублей, — почти кричал он. — Она посмеялась, денег не взяла, понимаешь? Я думал, она продажная, как все они. Ну, как большинство. Хотел оградить тебя… да кому я вру, черт тебя подери! В общем, не верил я ей. Да и сам хотел… ты же знаешь, мне девочку купить дело привычное. А она в задницу меня послала, представляешь? Не стала ни подкатывать, ни торговаться! А прям в задницу!

— Тебе там самое место, — прошептал Максим, не замечая, что смеется от облегчения и счастья.

— Да, — поддакнул отец, явно обрадованный, что из голоса Максима пропала колючая, ядовитая горечь. — Ты меня прости, сын. Бес попутал. Ну, уж больно хороша девка. Не устоял.

— Старый ты похотливый индюк, — изумленно пробормотал Максим, еще раз хлебнув из горла. С голодухи алкоголь ударил в голову сильно, так, что перед глазами все завертелось, и Максиму пришлось грузно опереться о прилавок. — Ладно.. я пойду, извинюсь за тебя! Черт ты старый, какого ж лешего ты лезешь в мои дела, в мои отношения? Да, сейчас пойду к ней, и все улажу!..

— Это, — пробубнил виновато отец.

— Что?! Что ты еще натворил?!

— Да кое-что наговорил, — сконфуженно признался Громов-старший. — Ну, отвадить ее хотел. Железно. Чтоб отстала. Сказал, что тебе девки тюнингованные нравятся, видные, а она не из их числа. Мол, играешься ты. Развлекаешься. И таких у тебя три пачки. Ну, ты же понимаешь… Так что не пустит она тебя на порог. Я качественно все делаю. Давай вот что..

Максим не стал слушать предложения отца. Измученный эмоциональными качелями, он закрыл глаза в изнеможении и сделал третий глоток, который накрыл его разум, как девятый вал. Их страстная и нежная ночь встала перед его внутренним взором, и он понял, насколько гадко и мерзко выглядели их с Олечкой ласки в ее воображении после такого вот заявления Громова-старшего. Три пачки… одна из многих…

“Да она единственная! Единственная!”

— Что ж за засада такая, — простонал Максим. — Непруха просто…

***

Дома было темно, душно, серые сумерки притаились по углам. Кот, щуря глазки и уютно подвернув лапки, лежал на груди Олечки и мурлыкал, улыбаясь своим кошачьим мыслям. Время текло долго-долго, а ей казалось — она ждет чего-то.

Что-то должно произойти.

“Что-то совсем плохое”, — думала Олечка, отворачиваясь от всего мира к спинке дивана и обнимая кота крепче. Кот щурил глазки все крепче и фырчал, уютно уткнувшись рыльцем куда-то в ухо Олечки, и ей становилось легче от его теплых объятий.

— Непруха! — рев брачующегося марала раскатился по двору. Кажется, от него даже стекла дрогнули в окнах. Олечка так и подскочила, столкнув кота на подушку. Тот, вопреки обыкновению, не разозлился, а лишь приоткрыл хитрые глаза и замурлыкал еще громче. — Непруха, з… зараза! Всю душу! Из меня! Вытряхнула!

Не веря собственным ушам, не смея верить себе, Олечка подскочила и бросилась к окну.

Внизу, во дворе под деревом, опираясь ладонью о ствол, стоял Максим, чуть покачиваясь. Лицо у него было красное, волосы взъерошены, подмышкой — растрепанный букет цветов. В руке — красный, старый, порядком ободранный рупор системы матюгальник. Но более всего Ольгу поразило то, что рядом с подъездом, сверкая проблесковыми маячками, стояла пожарная машина с неспешно выдвигающейся в ее сторону лестницей.

— Непруха! — проорал Максим. — Выходи! Поговорим, как мужчина с… с этим… как его… с женщином. Во!

“Ну, началось! — подумала Олечка, чувствуя, как ее сердце сжимается и замирает при виде Макса. — Пожарную машину угнал?! Нафига?! И где?! С пожара увел?”

Она с грохотом открыла окно. Кажется, столкнула цветочный горшок; по полу рассыпалась земля, хрустнули сочные листья, ломаясь, и кот снова хитро приоткрыл глаз, разглядывая маленькую катастрофу и прикидывая, что лучше сделать в первую очередь: нагадить в рассыпавшуюся землю или пожрать растение.

— Максим Дмитриевич, — гневно выкрикнула Ольга, — вы что, пьяны?!

— Да! — нахально, задиристо и громко ответил Макс. — И что?!

— Идите домой! — на глаза Олечки навернулись слезы. — Не о чем нам говорить!

— Есть! — горланил Максим, привлекая внимание всех окрестных бабок на лавочках. — Иди сюда и скажи мне!..

— Что сказать?! — взорвалась Олечка и решительно подхватила с пола разбитый горшок. — Сказать, как я пробью вам голову этим горшком, если вы не прекратите меня позорить на весь двор?! Домой!

— Если ты не выйдешь, — проорал Максим, — я останусь тут! Пущу корни и буду орать и позорить! Чтоб все слышали! Все! Пока ты не скажешь мне!..

— Да что сказать-то?!

— Скажи мне, Непруха, — пароходным гудком завывал Максим, вдруг неловко припав на одно колено под этим самым кленом, пачкая безупречные отглаженные брюки о землю и протягивая вперед растрепанный букет астр, — ты выйдешь за меня?!

— Что, — прошептала Ольга, безотчетным движением разжимая руки. Горшок падучей звездой сверкнул в лучах вдруг выглянувшего солнца, бомбой взорвался у ног Максима. Но Макс не дрогнул, не отвернулся. Он все так же отважно стоял на одном колене, протягивая недрогнувшей рукой астры Ольге. И лицо его не было пьяным.

“Притворялся, — ахнула про себя Олечка. — Чтобы я не игнорировала! Пьяный — он же начнет бузить, с ним бесполезно договариваться!”

— Я дам тебе триста рублей, — сказал Максим отважно, потрясая астрами — как пить дать, ворованными с общественных клумб! — Только выходи за меня!

— Ты сейчас издеваешься? — недоверчиво крикнула Олечка, затравленно оглядывая двор. Все, абсолютно все, глазели на эту сцену, донельзя романтичную и невероятную. Бабки у подъезда охали, прикрывая рты ладошками.

— Нет! — отважно выкрикнул Максим. — Я серьезен как никогда. Это все отец. Он… в общем, неважно. Забудь все, что он говорил! Это его слова, не мои. Ни за какие деньги мира я не согласен тебя потерять, и отказаться от тебя не готов! Мне нравились другие девушки, но женюсь-то я! На! Тебе!

Последние слова Максим протрубил на весь двор, и Олечка не выдержала, рассмеялась, прижав ладони к пылающим щекам.

— Чем докажешь? — озорно ответила она, и Максим подскочил на ноги.

— Идем, — решительно рявкнул Макс, — распишемся прямо сейчас!

И он с видом Дона Кихота, атакующего мельницу, выхватил из кармана бархатную коробочку и ткнул ею в сторону ольгиного окна.

— Прямо сейчас? — напугалась ольга. — Но я не готова… Нет, подожди… мне кажется, что ты это несерьезно… Ты шутишь надо мной?!

Макс с видом фокусника, срывающего с цилиндра с кроликом шелковый платок, откинул крышечку коробочки, явив миру кольцо.

— Я настолько серьезен, — страшным, зловещим голосом великого мага произнес Макс в свой матюгальник, — что готов взять твою фамилию! Да, да! Я тоже буду Непрухой! Ты Непруха, я Непруха, и у нас будет целый выводок ребятишек-Непрух!

Школьные неприятности вихрем пронеслись в памяти Олечки и она испуганно вскрикнула, отчаянно затрясла головой.

— Глупый ты, — крикнула она, оттаивая. — Детям-то зачем эти мучения?

— Я думаю, — ответил Макс с чувством, глядя прямо в глаза Олечке, — что я достаточно сильный, чтобы защитить и оградить всех Непрух от бед и неприятностей.

Олечка снова рассмеялась, вспоминая перепуганного измученного Максима с кастрюлей на голове. Да уж, защитник…

— Я думаю, — кокетливо ответила она, — что фамилия Громова красивее, чем Непруха.

Максим просиял.

— Это значит “да”? — выкрикнул он, нарочно на весь микрорайон.

— Да! — громче него закричала Олечка в полном восторге.

— Ура! — произнес Максим громким шепотом, радостно улыбаясь до ушей. Он откинул матюгальник и, сжав в зубах порядком потрепанный букетик, под испуганные охи-вздохи бабок покарабкался на длинную пожарную лестницу. — Мы перестали лазить в окна к любимым женщинам!

***

А потом все было.

Несмотря на свое стремление взять фамилию Непрухи, Макс весьма ловко и без потерь закарабкался в ее окно. И непруха, испугавшись такого решительного напора, отступила, съежилась и не посмела вмешаться в происходящие события.

Кот сам убрался, освободив влюбленным диван. И даже не стал гадить в кучку земли, сиротливо лежащую за шторкой на полу. Олечка закрыла раму, и Макс тотчас же сжал ее в объятьях.

— Олька, — прошептал Макс, покрывая поцелуями ее заалевшее лицо, — Олька, я ведь правда люблю тебя. Веришь?

— Верю, — отчего-то тоже шепотом ответила совершенно очумевшая от счастья Олечка.

— Я хочу тебя, несносная Непруха, — словно доверяя какую-то тайну, прошептал Макс Ольге на ухо. — Я вспоминал, как у нас с тобой было, и знаешь… ничего лучше со мной не случалось.

Под его торопливыми, чуть подрагивающими паьлцами сами собой расстегнулись застежки на ее платье, под его губами соски на ее груди стали твердыми, напряженными и острыми. Максим, уже не владея собой, сходя с ума от охватившей его страсти, поспешно освобождал Ольгу от одежды, чтобы овладеть ее телом целиком, чтобы исцеловать и изгладить ее полностью, обласкать каждый сантиметр ее кожи.

Олечка и глазом моргнуть не успела, как оказалась лежащей на диване, на теплом местечке, нагретом котом, а Макс, дыша возбужденно и часто, спешно освобождался от одежды. Он возвышался над ней как дикарь, как варвар, отвоевавший ее в бою с непрухой, с невезением и бедами, и выглядел он при этом брутально и даже устрашающе. Раскрасневшийся, возбужденный, распаленный долгим томительным ожиданием.

Она стыдливо прикрылась, смущенная и чуточку напуганная его напором, но он склонился и отвел ее руки, заставил раскрыться перед ним и подставить грудь под его жадные губы.

— Я сожру тебя, как пирожное, Непруха, — рыкнул Максим брутально, удерживая ее руки разведеными в стороны и нацеловывая жесткие пуговки сосков так, что они стали яркими и чувствительными. Каждый поцелуй обжигал Ольгу, словно Максим касался обнаженных нервов. Она извивалась, не в силах сдерживать стонов, а Макс не переставал ее мучить, касаясь ее тела все более умело и все более чувствительно.

И когда его ладонь накрыла ее лобок меж разведенными ногами, Ольга вскрикнула и затрепетала, потому что лоно ее горело желанием и было мокро. Предательская влага была на пальцах Максима, и он почти зарычал от смеси желания и нетерпения, ощутив, как она жаждет его.

— Сегодня сыграем в более сложную, взрослую игру, — шепнул Макс, целуя постанывающий ротик девушки, лаская ее раскрасневшиеся, возбужденные губы.

Его пальцы искусно касались ее тела, то невесомо, растирая ароматную влагу желания по коже, то прижимаясь крепко, массируя чувствительный вход. Ласки становились все чувствительнее, Ольга и сама не заметила, как виляет напряженными бедрами, прижимаясь в его руке, напрягаясь и вытягиваясь в струнку.

Когда он овладел ею, Олечка вскрикнула и вцепилась в его плечи, потому что чувство близости было полным, сильным, сладким, как никогда.

“До пресыщения, — подумала Ольга, блаженно закрывая глаза, прижимаясь к Максиму всем телом и ощущая сильные толчки его члена в своем теле. — Досыта… господи, как хорошо!”

А Макс словно с ума сошел; распластав ее под собой, исцеловывая ее, он толкался в ее узкое горячее лоно, постанывая от накатывающего наслаждения, жадно тискал ее мягкие бедра, захлебываясь сладким запахом ее жаждущего тела, и терзал ее, высекая из ее напряженного горла все новые и новые стоны и крики блаженства.

Ольга затихала, напрягалась под ним, изгибалась дугой, дрожа мелко-мелко, балансируя на грани блаженства, и Макс тогда увеличивал темп, крепче обнимал ее бедра и вколачивался в ее тело глубже, упрямо выбивая у нее крик, как признание его маленькой победы над нею.

Каждый ее всхлип, каждый ее вздох он затирал поцелуями, лаская рот Ольги сладко и изощренно, поглаживая языком ее горячие губы.

— Скажи, — выдохнул он страстно, жарко, — скажи, что хочешь меня! Мне это нужно; я хочу это слышать!

Но девушка молчала; вместо слов она крепче прильнула к нему, обняла его длинными ногами, бесстыдно и исступленно насаживаясь на его член так, будто страсть окончательно вскружила ей голову, и тяжесть давно отодвигаемого удовлетворения растеклась по ее телу сладкими спазмами.

— Хочу… тебя, — заплетающимся языком выдохнула она, вздрагивая от оргазма, выкручивающего ее тело. — О, как хорошо…

Она терзала простынь, извиваясь под Максом и заходясь в хриплых стонах с каждым проникновением в ее тело. Вид ее откровенного блаженства, ее податливость и откровенность только подстегнули Макса. Он крепко, до боли, впился пальцами в ее бедра, трахая жестко, глубоко, словно и в самом деле собрался растерзать ее, и его наслаждение не заставило себя долго ждать. Еще несколько секунд, и Макс присоединился к ее наслаждению, вжимаясь в ее разгоряченное шелковое влажное тело.

Лучшая книга автора: https://litmarket.ru/books/zolushka-po-princu-ne-stradaet

Любимая книга автора: https://litmarket.ru/books/sovremennaya-dramahttps://litmarket.ru/books/lovec-sbezhavshih-nevest

Часть 30. Автор: Даниэль Брэйн

Все возвращается

Ольга проснулась посреди ночи с одной-единственной мыслью.

Дневник надо вернуть.

Она лежала в кровати, уставившись в потолок, и сама не понимала, откуда такая идея. Ей что-то приснилось? Возможно, но вспомнить она не могла. Просто открыла глаза, как от толчка, и сна больше не было ни в одном глазу. Вернуть — и этим все сказано.

Все, что происходит, ей… нравится. Но, допустим, она позволила вмешаться в свою жизнь кому-то или чему-то. Высшим силам, если такие есть. А значит, лучше, пока не поздно, отдать дневник и посмотреть, что будет дальше. Если ничего не изменится — хорошо. Изменится… да будь что будет!

Максим уехал, у него еще были дела, но в его чувствах Ольга не позволяла себе сомневаться. Вот только дневник… если его у Ольги не будет, останется ли все остальное? Стоит ли рисковать?

Она перевернулась на бок, подоткнула под себя одеяло. Ольга думала, что ей внезапно начнет казаться, что в квартире она не одна, что есть еще кто-то, следит за ней из угла или, может быть, из-за дверцы шкафа, но нет. Даже ощущения не было — неожиданно пугающего, как в детстве.

— Просто дневник надо вернуть, — прошептала она. И заснула, хотя полагала, что проворочается до утра.

Как ни странно, о ночном зароке она сразу вспомнила, как только слезла с кровати. И сунула дневник в сумку, не читая, что там. Какая разница? Если это… магия, предположим, то все исчезнет. Или все-таки вырвать страницы и сжечь?

В сомнениях Ольга вытащила дневник, перелистала. Как будто писала школьница, хмыкнула она. Еще «сдать ЕГЭ» и «поехать в спортлагерь» нет записей. И все равно: лучше, чтобы баба Клава не прочитала. Нет улик — невиновен.

Пока готовился завтрак, Ольга извлекла из ящика ножницы, раскрыла дневник и принялась отгибать упрямые скрепки. Работа была ювелирная, прежняя Ольга бы уже триста раз порезала пальцы, обрушила стол и вызвала маленькое цунами где-нибудь на побережье Австралии. Но Ольга теперешняя пусть не без труда, но справилась и осматривала похудевшую тетрадку. Баба Клава поймет, что она в дневнике писала? Ну и пусть, Ольга ведь не крала дневник, ну а что не хватает добрых двадцати страниц… Так получилось.

Конечно, она не стала сжигать листы. Еще не хватало, правила пожарной безопасности никто не отменял. Но порвала листки тщательно, на мелкие куски, и сбросила все в мусорное ведро.

— Я только что порвала и выбросила свои желания, — сказала она себе. — Может, потому, что главное не желать, а делать.

Хватит рассчитывать на везение? В конце концов, она же взрослая девочка. И надо учиться уже принимать решения, пусть такие незначащие, как это.

Самоубеждение работало, но сбоило. Ольга вызвала лифт, вслушиваясь — едет или не едет. Прислушивалась к шуму механизмов — не собирается ли застрять. Нет, все было не так, как обычно. Никакой непрухи. Все как у людей.

Ольга не споткнулась, ее не окатила грязью машина, не облаяла собака, никто не толкнул. Она дошла до палатки с мороженым, с утра одинокой, и подумала: еще проверка судьбе. Мороженое вещь крайне капризная, или растает быстро, или окажется перемороженным слипшимся сладким куском, или шлепнется на одежду, или… да какое угодно «или» может с этой штукой произойти.

— Какое вам? — бросила продавщица. С утра ей было нечего делать — Ольга даже успела ей позавидовать, официантам бы так, — и ей пришлось оторваться от сериала на планшете. — Девушка, ау, вы меня слышите?

— Вот это, — решительно ткнула Ольга в сине-белую упаковку. Самое коварное, брикет. И вытащила телефон.

— Сто девятнадцать рублей, — продавщица положила шуршащий оберткой брикетик, пропикала терминалом. Ольга приложила смартфон, и терминал издал длинный тоскливый писк.

— Ой, — смущенно сказала Ольга. Нет-нет, это не непруха, опять приложение, которому вечно все в жизни не так. — Я сейчас, извините.

Собственно, никто у палатки все равно не стоял. Ольга открыла приложение, еще раз приложила смартфон с тем же отрицательным результатом.

— Перезагружу телефон, погодите, — попросила она, убеждая себя, что это у разработчиков руки кривые. Точно руки, потому что у каждого третьего клиента так же приложение не работало. Не могут же все посетители ресторана заражаться невезением от нее?

— Может, там у вас денег нег? — предположила продавщица, и Ольга мотнула головой. Что-что, а деньги на карточке были, ни с какой непрухой их не станут красть так, чтобы Ольга об этом не знала, не те миллионы, чтобы хакерам так заморачиваться, а переводить деньги мошенникам на «специально открытый счет» — ну так она же Непруха, а не Дуреха.

«Обновление будет установлено», — обрадовал телефон загрузкой программного обеспечения, и Ольга едва не застонала. Поторопилась! Точно поторопилась она с дневником. Привет, невезение, давно не виделись.

А как же Максим?..

— Девушка, а налички нет? — простонала продавщица. — У меня тут… — и страдальчески кивнула на планшет.

— Есть, — вспомнила Ольга и сунула руку в карман. — Двести рублей, как раз хватит.

— У меня сдачи нет.

«О да, невезение, ты уже лезешь ко мне обниматься!» Ольга бросила в сумку обновляющийся телефон и открыла было рот, что можно без сдачи.

— Давайте я на сдачу дам вам лотерейный билет? Как раз сто рублей. А двадцать рублей у вас будет?

Ольге очень хотелось сказать, что без разницы, кто у тебя клиент, сейф с золотом на ножках, как у них в ресторане, или школьник. Обслуживание должно быть на уровне! Не проблема покупателя — сдача. Но мороженое уже однозначно подтаивало, продавщица шлепнула Ольге рубль, и она покорно пошла к метро, на ходу открывая обертку.

Ну, подтаяло, но не сильно. И даже не капало. И было вкусным. Ольга бросила обертку в урну, полезла в сумку за салфетками и наткнулась на что-то… и это был не дневник.

Лотерейный билет! Сейчас и проверим, решила она. Впрочем, нет, тут уже не непруха, тут удача. А эта госпожа уж больно капризная, заглядывает не ко всем.

«Ваш выигрыш сто рублей».

— Да ладно.

Ольга никогда ничего не выигрывала. Хотя нет: она никогда не покупала лотерейные билеты. И сейчас сказала себе, что больше не будет, потому что это… стечение обстоятельств. Но сто рублей! Можно считать это везением или нет?

Ольга примостилась на свободное место в вагоне и вытащила телефон. Он, конечно, уже обновился, Ольга проверила — все ли на месте, не пропало ли что-то важное, все ли работает. Сидящая слева от нее девушка то и дело толкала ее локтем.

«Если я сейчас уроню телефон, точно непруха».

Но телефон она сжала крепче и только сказала:

— Пожалуйста, осторожнее. Вы задеваете других пасса… ой.

Девушка шмыгнула красным от слез носом и пару раз хлопнула зареванными глазами.

Ольге было не так уж и много лет и плачущих людей она видела не так чтобы много, но отличать причину слез она научилась. У человека с серьезным горем другое выражение лица — невидящий взгляд, ненависть ко всему вокруг, но ненависть тихая, от обиды, что ни у кого больше не случилось потери. Такие люди не реагируют на каких-то там Оль, которых случайно задели… У этой девушки причина была «так себе» — может, с работы уволили или парень бросил: на лице обида, но без ненависти. Недоумение, мол, за что и как я теперь вообще буду. «Не обесценивайте чужую боль», — как наяву услышала Ольга голос какой-нибудь гуру из интернета и про себя гуру возразила: «А нечего вторгаться в мое личное пространство со всякой фигней, своих забот полон рот». И все равно она немного смутилась.

— Вам салфетку дать? — спросила она. — У вас тушь потекла. Лучше стереть, а то вообще вся черная будете.

— Давайте, — позволила девушка. Какая-то она была манерная, Ольга подумала, что вообще зря вмешалась, но не отсаживаться же теперь демонстративно, да и некуда. — У вас зеркало есть?

«Дайте воды, а то так есть хочется, что переночевать негде», — передразнила Ольга, но опять-таки про себя.

— Нет, — пожала она плечами. — Как-то мне ни к чему.

— Ну и ладно, — девица тоже пожала плечами, вытащила из пачки салфетку и принялась утирать лицо. Жесты у нее были выверенные, будто она салфеточным нытьем каждый день промышляла. — Козлы они все.

— Кто? — не поняла Ольга и, подумав, забрала пачку салфеток. Девица нахальная, а салфетки пока и самой нужны.

— Мужики. Взял меня и бросил.

— А почему?

Это было уже интересно. Почему мужчины бросают девушек? Конечно, об этом лучше спросить у них самих, девушки источники ненадежные.

— Сказал, что я дура ревнивая. А он зачем ее фотки постоянно лайкает?

— Чьи?

— А я знаю? Модели какой-то. Бодибилдерши или тренера. Я без понятия. А дай еще? Эта грязная уже вся.

Ольга сделала вид, что не слышала. Девица сделала вид, что не просила.

— Откуда я знаю, кто она, у нее все посты там простыни на английском. Ну и зачем она ему?

— А он английский понимает?

— В том-то и дело, что да.

— Ну и ты выучи, — ляпнула Ольга и чуть не рассмеялась. Такие девушки английский язык не учат, им бы все чтобы само собой и… — Погоди. У меня для тебя есть кое-что. Ты действительно хочешь выучить иностранный язык?

— Нет, — девица подозрительно сморщилась. Под глазами у нее проступали два темных пятна, как у панды.

— А чего ты хочешь?

Девица озадачилась. Наманикюренными пальчиками она комкала салфетку и думала. Ольга видела, как она думает — это тоже можно увидеть, если внимательно смотреть. Раньше Ольга и не предполагала, что за ней водятся такие умения, но все же работа официантки дает определенные навыки.

— Я поняла, — быстро сказала Ольга. Потому что пропустить свою станцию — не непруха, а невнимательность. — Ты хочешь научиться думать и ладить с людьми. Держи, — она быстро, чтобы не передумать, сунула девице дневник. Пиши сюда все, что ты хочешь, но… — Сказать — осторожно пиши? Нет, пусть сама думает. — Но только сперва подумай, действительно ли ты этого хочешь. И все сбудется.

Ольга подскочила и, чуть не натолкнувшись на мужчину в проходе, начала пробираться к выходу.

— Зачем? — донеслось ей вслед.

— На удачу! — крикнула Ольга, и двери вагона закрылись.

Поезд, мягко набирая ход, увозил от нее случайную попутчицу и дневник, который Ольга хотела непременно вернуть. Но: баба Клава об этом ее не просила. А еще у нее отчего-то росло ощущение, что она все сделала правильно.

Лучшая книга автора: https://litmarket.ru/books/moy-muzh-chudovishche

Новинка автора: Путешествие в безбашенные нулевые! Гламур, быстрые тачки и сильные мужчины! https://litmarket.ru/books/ya-tvoi-nepriyatnosti

И-и-и... барабанная дробь!

Сегодня стартовал новый проект самого весёлого, неординарного и неуправляемого коллективного разума: https://litmarket.ru/books/holostoy-dlya-avrory

Ждём вас в новом уникальном проекте в жанре ФЛР!

Эпилог. Алина Савельева

Приготовления к свадьбе шли полным ходом. Платье, кольца, тамада, лимузин… Голова у Оленьки шла кругом, и только всё время находящийся рядом надёжный и сильный Максим всегда готов был… вскружить эту голову ещё больше.

— Сразу после ресторана поедем в аэропорт. И рванём на райские острова. Буду любить тебя на белоснежном пляже, под усеянным звездами небом, — мечтательно мурлыкал Макс, лёжа на скрипучей кровати в обнимку с Олей.

Ему до одури нравилось тискать нежное тело Оленьки, вдыхать лёгкий цветочный аромат её волос и без устали наглаживать все её роскошные окружности. Рядом с ней Макс становился маньяком. Ненасытным и неутомимым.

Не прошло и пяти минут, как отдышался, а уже накидывает подробный план медового месяца с любимой женщиной. Удивительно, но именно с Ольгой Максиму было так хорошо, что о прежней веренице разномастых девушек ему и вспоминать не хотелось. Зачем? Когда в этой женщине сочетается всё, о чём он даже не мечтал. Точнее, ему и в голову прийти не могло, что в тот день, обтекая грязной водой и глядя в испуганные огромные голубые тарелки, он способен влюбиться. В ту, что спотыкается на каждом шагу, неся по миру хаос и разрушения.

— Только не это! Эти тропические пляжи кишат насекомыми, змеями и прочими опасными жителями! С моей везучестью я точно все укусы соберу на филейную часть! — всполошилась Оля, знающая о райских пляжах только из документальных передач.

Макс был готов доблестно сражаться с каждым крабом пляжа врукопашную ради безопасности любимых девяносто Ольги, но та была непреклонна. И кто знает, чем бы закончился их спор, если бы в это время не раздался звонок в дверь.

— Мамочка! — пропищала Оля, пулей вылетая из тёплых объятий Макса.

— Это в каком смысле? — уточнил Максим, лениво потягивая затёкшие конечности и с недовольством косясь на Барсика.

Этот наглый пушистый вредитель развалился на его новых брюках, в порыве страсти брошенных на пол.

— В прямом! Родители приехали! Одевайся быстрее! — под трель дверного звонка паниковала Ольга, напяливая безразмерную домашнюю футболку задом наперед.

— Понял. Принял! — бодро вскакивая на ноги, отозвался Макс и предпринял попытку отвоевать свои штаны у десяти килограммового чёрного демона.

— Брысь, скотина! Я не для тебя их тут... аккуратно повесил, — тихо шипел на заклятого питомца Дмитрич.

Но не тут-то было. Шерстяной хулиган ощетинился, прищурился и, кажется, даже ухмыльнулся, намертво вцепившись в свой пригретый лежак.

Щёлкнул замок двери и Максу ничего не оставалось, как обернуть зад пледом и в полтора шага догнать запыхавшуюся Ольгу. И, наспех облачённые в тряпки, растрёпанные и румяные, они распахнули дверь, встречая гостей.

— Привет, мам! — звонко произнесла Ольга и, скосив губы, попыталась сдуть свесившийся на лицо локон из растрёпанного пучка на макушке.

— Добрый день, Анна Васильевна! Безумно рад видеть вас… на два часа раньше, — вежливо и уважительно произнёс Максим Дмитриевич, как его учили наставники с самого детства.

И вроде всем хорош жених — воспитан, красив, образован не хуже знати королевских кровей. Да вот только король этот… почти голый. Доброжелательная улыбка родительницы застыла на губах, но округляющиеся с каждой секундой глаза выдавали весь трепет долгожданной встречи и знакомства с женихом дочери.

— Чем это вы тут занимаетесь? — оглядев молодых с головы до босых ног, спросила Анна.

— Ничем, — снова пыхнув на мешающую прядь, торопливо ответила Ольга.

— Просто разговариваем, — в унисон с ней пробасил Макс, заботливо убирая локон пыхтящему ёжику за ушко.

Благо неловкость первой встречи витала в воздухе недолго. Следом за Анной Васильевной в квартиру поднялся навьюченный баулами Сан Саныч — папа Ольги.

— Здоров, зятёк! Правильно! Без штанов-то разговор лучше клеится, — по-простому обнял он Макса, похлопав по спине пятернёй размером с ботинок Гулливера.

— Исключительно с правильным собеседником, — согласился с ним Макс, зарабатывая первые очки и у тёщи.

— Рада знакомству, Максим… войти можно? — с подозрением покосившись за спины молодых, спросила будущая тёща.

— Да, конечно, — засуетились Ольга с Максом, пятясь назад и путаясь во влачащемся за Максом пледе.

— А ничего! Крепкий пацан! Два метра ростом, косая сажень в плечах! Пойдём, сумки мне поможешь занести в этот бетонный муравейник.

Теперь пришла очередь округлять глаза жениху с невестой. Сумки с закрутками, мешки с овощами, коробки с яйцами и даже клетка с живыми гусями — всё это щедрые родители Ольги пёрли из родной деревни, дабы внести свой посильный вклад в торжественное мероприятие. И никакие убеждения, что отец Макса, наглухо пришибленный чувством вины, был готов сыграть им свадьбу хоть в Кремле.

— Гуси? Мама! Ну, гуси-то зачем? — ахнув и приложив ладони к горящим от стыда щекам, взмолилась Ольга.

— Ты сама сказала, что будет эта… фигара из гусей! — настойчиво напомнила мама Ольги.

— Фуа-гра. Из гусиной печени, — обреченно поправила Ольга. — Но это ведь съёмная квартира! Сюда с животными нельзя! — попыталась придумать отговорку Оля.

— А этот кто? Не животное? — не поверив дочери, ткнула Анна Васильевна в Барсика, с нескрываемым высокомерием наблюдающего за суетой его домашних человечков.

— Нет, что вы! Барс это новейшая охранная система! Срабатывает молниеносно! Отключается только пока плохо, — хохотнул Макс, припоминая, как это животное ему из штанов рыболовную сеть сделало.

Анна Васильевна, хоть была и недовольна, что будущего зятя забавляет их возня с банками да пернатыми, но всё же отметила, что Максим, не раздумывая ни секунды, стремится Олю защитить и поддержать.

— Мама! Ну не надо было! Дмитрий Владимирович взял все расходы на себя! — продолжала вздыхать Ольга. — Куда теперь это всё?

Заполонившие всю прихожую и часть кухни баулы превратили крохотную квартиру в кладовку, где найти нужное возможно лишь тогда, когда надобность отпадёт.

Оля была в предобморочном состоянии, с ужасом глядя, насколько у родителей широкая душа. С кукурузное поле за деревней. Не меньше.

— В ресторан. Никита найдёт куда растранжирить, — раздался спокойный голос Макса, подозрительно чем-то хрустящего за кухонным столом.

Одновременно повернув головы в сторону кухонного проёма, спорящие женщины опешили. Пока Оля и Анна были заняты бесполезной полемикой, их мужчины уже разлили дорогущий коньяк Макса и закусывали его солёными огурцами из привезённых Анной склянок.

— Тёща, а у тебя ещё такие огурчики есть? А то, может, нам лучше в медовый месяц в деревню? А, Оль? Чистый воздух, звёзды не хуже, сеновал… ляпота! — уронив пару стопок в пустой желудок, быстро захмелел Максим Дмитриевич.

Скомканная поначалу встреча очень быстро перетекла в уютные посиделки с по-настоящему семейной тёплой атмосферой, вёселыми разговорами и волнительными обсуждениями предстоящего самого главного события зарождающейся новой ячейки общества.

И, наверное, нам пришло время прощаться? Оставив последний штрих в этой невероятной истории…

💖💖💖

Из услужливо распахнутых дверей фешенебельного ресторана с диким воплем лося-подранка вылетел мужчина…

Его праздничный костюм ярко-синего цвета был весь покрыт белым пышным кремом свадебного торта Ольги и Макса. В руках зажат микрофон с волочащимся по земле оборванным проводом. В немыслимо широко распахнутых глазах безошибочно мечется паника всех пассажиров тонущего "Титаника" вместе взятых.

Следом за молодым человеком, грозно раскинув крылья и вытянув шею, нёсся упитанный гусь, неизменно догоняя и победно пощипывая за мягкие места тикающего парня. Децибелов, производимых молодым человеком, хватило бы, чтобы собрать всех лосих заповедника на брачные игрища, а уж свершаемые им прыжки и вовсе грозили посшибать всех воробьев.

Выбежавшие на крыльцо ресторана молодожёны и их гости с любопытством наблюдали за парочкой, нарезающей круги по вымощенной серой брусчаткой дороге. И только видеооператор продолжал стойко выполнять свои обязанности, охватывая действо панорамной съёмкой.

— Хороший был тамада… и конкурсы интересные, — задумчиво прозвучал голос Никиты Андреевича в притихшей толпе.

Первой не выдержала Агата, тихо хихикнув на шутку своего шеф-повара. Не только ресторанного, но теперь и её личного, каждую ночь подающего ей в постель исключительно горячие и острые «блюда».

Робкий смешок Агаты, как первая капля сорвавшегося клапана крана, повлекла за собой мощный всплеск хохота толпы.

Почти каждый из присутствующих как сейчас помнил тот самый день и того несчастного посетителя, с которых и началась эта невероятная история.

Все сотрудники ресторана помнили небывалые по количеству и масштабности неприятности Оленьки Непрухи и Макса Громова. И только они сами не помнили ничего, кроме первого взгляда поверх апокалипсиса, робкой улыбки Ольги и лихой самоуверенной ухмылки Макса, ещё не прошедшей апгрейд уникальными способностями Непрухи.

Но, наш боец выдержал и сумел достойно выйти победителем, ведя за руку свою Ольгу в новую (страшно представить эту коллаборацию) в Громово-Непруховскую жизнь.

Сейчас глаза Максима сияли счастьем, и переполненным обожанием взглядом он посмотрел на свою жену.

— Горько?! — грохотом раздался его басистый призыв гостям не халтурить.

— Горько! — тут же подхватили все сотрудники «Мон Амур», присутствующие сегодня в ресторане в качестве гостей.

Оторопевшие от яркого представления уличные музыканты наконец-то обратили внимание на колоритную толпу у ресторана, и по улице потекла песня:

— По просёлочной дороге шёл я молча…

Кружащий водоворот разноцветных нарядов гостей смешивался с серыми прохожими, заряжая их настроением главного праздника любви.

Красивая молодая пара, целующаяся под сияющей неоном вывеской «Мон амур», не замечала, как исходящие от них флюиды яркими импульсами разлетаются вокруг, путаются среди прохожих, проникая в сердца людей. И, может быть, прямо сейчас наводят прицел Амура на чьё-нибудь пока ещё свободное сердце…

Громкий цокот подкованных лошадей возвестил молодых, что им пора прощаться. С помощью Максима взобравшись в открытую коляску кареты, Ольга громко крикнула:

— Девочки! Передаю эстафету! Ловите букет!

Надо ли говорить, что хорошо знающие Ольгу девушки закономерно сильно занервничали, сомневаясь, что в исполнении Оленьки эта традиция безопасна. Поэтому, чтобы минимизировать риски, бойкие официантки похватали ничего не подозревающих прохожих, укрепляя свою оборону.

Безумно красивый и исключительно элегантный букет невесты взмыл ввысь, ловко пойманный в кадр оператором на фоне исполосованного розовым закатом неба. Нежно-лиловые ленты букета развевались, бархатные листочки коллекционных фрезий трепетали, играя с ветром. Ещё секунда, и этот трогательный символ любви упадёт в какие-то ладони из десятка протянутых к небу рук…

И кто знает, может быть, эту счастливицу ждёт не менее потрясающая история?

Друзья! Наши любимые читатели!

История Ольги и Максима написана и наша команда неугомонных, недосягаемых (по крайней мере пока никто не пытался) и самое главное весёлых авторов приготовили для вас ещё одну историю, которая будет написана таким же методом, как и эта — с каждого мастера пера по главе! История в жанре ФЛР будет полностью бесплатна и уже стартовала на наших страницах — ссылка тут: https://litmarket.ru/books/holostoy-dlya-avrory

НЕ Пропустите! https://litmarket.ru/blogs/intervyu-s-kollektivnym-razumom!

А теперь пришло время познакомится со всеми авторами! Наш "дембельский" альбом:

Но и это ещё не всё!

Дорогие читатели! Наши самые главные эксперты!

Мы бесконечно благодарны вам за огромную поддержку, ваши шикарные комментарии и хотим ответить вам взаимностью!

Сегодня на моей странице выйдет блог с подробностями — подпишитесь чтобы не пропустить!

А так же не забудьте подписаться на понравившихся вам авторов этого проекта! У многих уже вышли новинки!

https://litmarket.ru/alina-saveleva-p110307, https://litmarket.ru/mara-veresen-p96905, https://litmarket.ru/elizaveta-ogneva-p105234, https://litmarket.ru/lyubov-trofimova-1-p116260, https://litmarket.ru/alina-azova-p143290, https://litmarket.ru/olga-rog-p111053, https://litmarket.ru/leonadi-p126037, https://litmarket.ru/katerina-kolesnica-p112467, https://litmarket.ru/anfisa-reysa-p75306, https://litmarket.ru/liliya-hisamova-p160192, https://litmarket.ru/selena-kard-p22798, https://litmarket.ru/anna-tomchenko-p105976, https://litmarket.ru/mariya-afinskaya-p89969, https://litmarket.ru/konstantin-fres-p105326, https://litmarket.ru/daniel-breyn-1-p1372

Арривидерчи! И... до встречи!

Ваша Алинка!