Наши дни. Голливуд

За полгода до…

У тротуара притормозила машина, опустилось тонированное стекло и на меня оценивающе уставился темноволосый парень.

— Детка, согреть тебя?

Я поспешно встала и пошла прочь от дороги. Улицу-то выбрала! Ни души! Сзади послышались шаги, и крепкая рука развернула меня. Я оказалась перед компанией трёх пьяных мужчин. Они зажали мне рот и потащили к машине. Я извивалась и царапалась, как рысь, но тщетно. Они не деликатничали. Какая же я дура! Почему не рассказала Леону, что осталась без крыши над головой?!

Один из негодяев втолкнул меня в салон и бухнулся рядом. Я бросилась к противоположной двери, но получила сильный удар в затылок. Теряя сознание, я услышала, как рвётся моя юбка. Насильник перевернул меня на спину, навалился и языком пытался раздвинуть мои губы. Его пальцы гуляли по мне, как медведь по березовой роще.

Внезапно дверь распахнулась, и он вылетел из машины с лоскутом моей рубашки в руках. Снаружи раздалось несколько звучных ударов. Я с трудом приподнялась на локтях. Сквозь пелену я различила лицо Леона.

— Давай руку!

Леон, выдернул меня из машины, обхватил за талию и поволок к «Шевроле». Двое моих обидчиков корчились на асфальте с разбитыми лицами, а третий неподвижно лежал ничком.

Я плохо соображала и повисла на руках Леона тряпичной куклой. Он торопливо, но аккуратно, устроил меня на сиденье, сел за руль и резко взял с места.

— Зачем наврала? Ты ведь не живешь здесь! — его лицо побагровело от гнева. — Не знаю, что заставило меня вернуться, не спрашивай, но почему ты так поступила?

Молча я качала головой, тихо всхлипывала и трясущимися руками собирала остатки рубашки на груди. Теперь я этому человеку и жизнью обязана.

— Ты хоть понимаешь, что они могли с тобой сделать? — он наконец взял себя в руки и закончил тираду.

— Мне некуда идти, Леон, — призналась я, и слезы предательски потекли из глаз. — У меня нет ни денег, ни друзей в этом городе. Наверное, я переоценила свои силы и средства, когда приехала сюда. Здесь все по-другому, все не так.

Леон свернул на парковку у заправочной станции и резко затормозил. Из его рассеченной щеки сочилась кровь.

— Ты ранен…

— Да подожди ты! Мне интересно, ты хотела провести ночь в Лос-Анджелесе вот так, просто на улице? — Таким тоном разговаривают с детьми и с ненормальными. Отлично, новый знакомый начал сомневаться в моих умственных способностях. Без него ясно, какую глупость совершила.

— У меня есть цель. Как могу, иду к ней, — насупилась я.

— Подумайте, какая идейная! Пару часов назад твоя цель была — устроиться работать ветеринаром в Лос-Анджелесе. Так? Прости, но ты цели достигла — я дал желаемое! Что дальше? Больше мечтать не о чем, и ты решила сделать жизнь ярче? Может, зря я вытащил тебя из машины тех ублюдков? Не могла сказать обо всех своих проблемах сразу?

— Мы едва знакомы, неудобно сваливать на тебя все… Есть аптечка? У тебя кровь.

Леон дотронулся до моей скулы. Прикосновение отдалось пульсирующей болью — хорошо я впечаталась в стекло двери той машины.

— Медицинскую помощь окажем друг другу дома. — Его взгляд стал мягче. — А пока можешь поблагодарить меня за спасение. Мне будет приятно.

— Спасибо, Леон!

На душе потеплело. То ли от слова «дом», то ли от тёплой интонации.

Я взглянула на него и поняла, что он ждет от меня вовсе не дружеского рукопожатия… Неужели? Что же сердце так застучало? Леон закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. Я привстала, чтобы дотянуться губами до его щеки. Он подхватил меня, и я оказалась у него на коленях. Долгий поцелуй обжег и затуманил разум. Мужская харизма, дорогой парфюм и привкус бабл-гам окончательно деморализовали меня.

Леон провел рукой по моей груди под изодранной рубашкой.

— Случайных встреч не бывает, — прошептал он и тоже попробовал собрать остатки ткани в одно целое. Не получилось. — М-да. Я что-то совсем вымотался. Доверься мне и больше не обманывай. Хорошо? А теперь поехали домой.

Я зачарованная его силой и обаянием согласно кивнула и перелезла обратно на своё сиденье. В голове неслись шальные мысли о том, чем может закончиться этот вечер, но после того, что уже случилось, это меня не пугало. Леон припарковался у одного из небоскребов на Першинг-сквер и подал мне плащ.

— Будет лучше, если ты оденешься.

Мой спаситель одной рукой придерживал меня за талию, а другой прижимал к раненой щеке платок. Мы миновали консьержа и взлетели на лифте на самый верх. Пентхаус Леона занимал весь этаж. От роскоши я замерла на пороге, открыв рот. Леону даже пришлось меня слегка подтолкнуть.

— Проходи, раздевайся, можешь даже совсем, — голосом искусителя прошептал он и щетиной слегка коснулся моей щеки. Меня будто током ударило. Я бы так стояла до Судного дня, не возьми Леон инициативу в свои руки.

— Иди за мной, моя прелесть.

Он достал из холодильника два пакета со льдом, а из шкафчика на стене — аптечку. Я обработала его царапины, а он внимательно осмотрел мое лицо и затылок. Убедившись, что ничего страшного, Леон отправил меня в душ, снабдив полотенцем и футболкой.

Мы сидели в гостиной, прижимая к ушибам холод и согреваясь изнутри виски. Спина утонула в мягкой диванной подушке, а мои ноги Леон укутал в плед.

Я отпивала обжигающий напиток по глоточку и уже другими глазами изучала черты своего спасителя. С виду он такой безобидный, белый и пушистый, а трех здоровых, пусть и пьяных, мужчин отправил в нокаут. В его красивом лице я заметила асимметрию. Небольшое искривление на спинке носа выдавало давний перелом, а бугорок на нижней губе — неправильно наложенный шов. Разбитые костяшки пальцев не оставляли сомнений: за спиной у Леона серьезное увлечение боксом, а может, даже и боями без правил. Не похож он на паиньку, невзирая на ангельскую внешность и стать. Он старше меня лет на пятнадцать, не меньше. Близких отношений с мужчинами у меня не было, но сейчас я чётко понимала, что вечер не закончится просто так.

Моя первая любовь осталась без ответа. Почему так получается: за тобой вьется рой поклонников, а ты рыдаешь в подушку из-за одного-единственного негодника, который и знать тебя не хочет? И ты, веселая и быстрая на ответ и шутку, увидев его, то несёшь ахинею, то не можешь выдавить ни слова…

— Джил, ты во мне дырку прожжешь взглядом.

— Прости.

Отложив лед, я подошла к окну. С такой высоты мне впервые открылся весь, никогда не спящий, город моей мечты.

Леон неслышно подошел сзади и обнял за плечи. Я задрожала. Но уже не от холода и страха… Я влюбилась.

— Ты мне очень нравишься, — прошептал Леон, и все мои мысли спутались.

Я повернулась к нему и встретила горячий поцелуй. Мне нравился вкус губ Леона и жар его желания. Никогда не думала, что первый раз будет таким внезапным. Но этот человек отбил меня у негодяев, и условности растаяли в голубой дали. Нас тянуло друг к другу, и не было сил остановиться.

— Ты пахнешь черной смородиной! Так сладко! — Он стянул с меня футболку, прислонил к стене и восхищенно выдохнул: — Я хочу тебя всю…

Леон бережно опустил меня на пушистый ковер, убрал волосы с моего лица и слегка подул на него.

— Джил, все в порядке? Почему ты не сказала, что… Это у тебя в первый раз?

— А что-нибудь изменилось бы?

— Уже нет. Но я был неосторожен по незнанию и причинил тебе боль.

— Это лучшее, что со мной случилось.

— Спасибо.

— А разве уже все? Я думала, это происходит дольше, — улыбнулась я.

— Что ты, я еще даже не начинал, — добродушно рассмеялся Леон.

— У меня кружится голова.

— Это пройдет. Голубка… Я буду звать тебя так. Ответь, тебе со мной хорошо? Это важно.

Было ли мне хорошо? Ещё бы! О таком мужчине девушки грезят днями и ночами. Но как сообщить ему остальное: «Я немножко соврамши, моя мечта не рыться в собачьих внутренностях, а сниматься в кино»? Интересно, он выкинет меня из окна сразу или спустит с лестницы утром? Но признаться необходимо.

— Мне очень хорошо с тобой! — В горле стоял ком, а разум вместе с неведомым чувством боролся с принципиальностью. — Но я должна…

Леон, недослушав, запечатал мой рот пьянящим поцелуем.

Леон порывисто вскочил, прошелся по комнате и застыл в раздумье. Я подняла на него глаза, полные слез. Взгляд его смягчился, он потрепал меня по голове и скрылся за дверью. Я впервые услышала стук сердца. Этот человек стал мне дорог, и я боялась его потерять. Он вернулся с моей сумкой и знакомым листком.

— Я сегодня нашел на полу приглашение на пробы, и в первый момент был готов… Не важно. Ты поступила честно.

Леон сел рядом и обнял меня за плечи.

— Пойми, в силу молодости, ты не знаешь, куда стремишься. Я могу познакомить с людьми из мира кино — и по работе, и в жизни. Но на съедение тебя не отдам, и не проси. Я отвоюю твое сердечко у глупой мечты и подарю вместо нее целый мир. Насчет Африки, — он слегка усмехнулся, — я специально сказал. Возможно, поеду, но не сейчас. Мне было интересно, продолжишь ли ты игру. Ты решилась признаться. А я… Я и вправду поставил тебя вчера в сложную ситуацию. Это из-за Эшли Каст. Ты, возможно, видела ее на экране. Наш разрыв подпортил мне настроение в последние дни. Она встречалась со мной, продолжая поддерживать связь с прежними любовниками. Эшли фальшивила и в жизни, и в постели. Вчера ты видела, как она превращает все в дешевый цирк.

— Долго вы были вместе?

— Три месяца. Не важно. Забудем о ней. Сейчас есть я и ты. Мои родители, как и твои, — ветеринарные врачи, всю жизнь прожили вместе. Такое совпадение меня вчера поразило. Думаю, это знак. Давай начнем с чистого листа, и пусть жизнь расставит все на свои места. Но есть одно условие: перестань околачивать пороги студий. Я предлагаю тебе роль любимой женщины и коллеги.

Леон подвел меня к окну и шепнул:

— Здесь ты нужна мне, а там, — он указал в сторону Голливудских холмов, — никому.

Захотелось погрузиться в его объятья, и я прижалась к нему спиной. Леон сжал мои плечи, провел языком по шее так, что я забыла как дышать, и тут же отстранился:

— Сейчас я приготовлю поесть, а ты реши раз и навсегда — со мной или без меня. Если выберешь второе, помогу деньгами, чтобы ты не оказалась на улице, но мы расстанемся. Как бы тяжело это ни было, ведь я… Впрочем, об этом потом. Жду тебя с ответом, голубка.

Леон еще не вышел, а оркестр разумной половины тараканов в моей голове уже грянул победный туш. Я взглянула на небо. Погода резко изменилась, полил дождь, и мне стало невыносимо тоскливо.

— Он прав, никому я там внизу не нужна.

Устав от одиночества в чужой стране, я впервые задумалась: а так ли мне нужен свет софитов, кочевая жизнь, бесконечная смена декораций? Глаза слипались, хотелось лечь, уснуть и ни о чем не думать. «Леон, Леон, что ты со мной делаешь?»

Я закрыла глаза и вспомнила нежные прикосновения губ, теплые объятия, проникновенный голос. Сорвавшись с места, я бросилась туда, где ждал моего решения человек, который отогрел меня. Моё весеннее солнышко. На пороге кухни я замерла. Леон обернулся. В бирюзовых глазах вспыхнул радостный огонек. Мне ничего не оставалось, как уткнуться носом в его плечо.

Леон сжал меня в объятиях, и я словно вернулась домой.

— Голубка моя!

— Леон… — я закрыла глаза и почувствовала, что выключаюсь.

— Сейчас будем завтракать, — он усадил меня и вернулся к сковороде, на которой весело скворчали бекон и яйца. Из угла послышалось шипение, и ароматы копченостей смешались с дразнящим запахом кофе. Но усталость взяла верх над голодом. Мысли расслоились, глаза закрылись сами собой. Я сложила руки на столе и уронила на них голову.

«Неужели проспала весь день?» — разочарованно удивилась я, открыв глаза в полной темноте. В голове выстроилась цепь последних событий. Меня немного смущала та скорость, с которой Леон принимал важные решения. Но может, он также легко и расстается с женщинами. Что ж, единственной мне уже не стать, постараюсь стать неповторимой! Легкая грусть сменилась радостью, и я почувствовала себя школьницей, дождавшейся каникул. Подползла к краю кровати в поисках лампы и шумно уронила что-то на пол. Послышались шаги, и Леон легким хлопком зажег приглушенный свет. Мне такой простой способ в голову не пришел.

— Привет, голубка! Как отдохнула? — Он кончиками пальцев коснулся моей припухшей щеки.

— Господин ветврач, я чувствую себя абсолютно здоровой.

— А почему тогда нос сухой? — засмеялся он и упал рядом. — Может, температура, и нужно поставить градусник?

На лице Леона появилась коварная улыбка, и он хищно опустил руку ниже моей спины.

— Осторожно, доктор, собачка за такое может и покусать.

Наверное, циничный юмор выпускников ветеринарных факультетов одинаков во всем мире и с возрастом не меняется. Я хотела ускользнуть, но в результате мы упали с постели, запутавшись в одеяле.

— Тебе хорошо со мной?

— Даже не припомню, было ли мне так хорошо и спокойно в жизни. И когда в последний раз я так крепко спала. Фантастика!

Леон довольно улыбнулся и ласково поправил прядь моих волос. Мы наслаждались близостью друг друга. Он лежал на спине, а я уютно устроилась сверху, блаженно закрыв глаза. Раньше было невозможно представить, что смогу полюбить человека значительно старше себя. Но это случилось, и мне нравилось в Леоне все.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Пора осваивать второй этаж, — он слегка подкинул меня животом.

— Подожди, я умоюсь.

— Там умоешься, — заговорщицки подмигнул Леон и поцеловал меня.

Перекинув меня через плечо, он взлетел на второй этаж и рухнул в бассейн. Я вынырнула и удивленно огляделась. Вода, теплая, как парное молоко, красиво отражала свет вспыхивающих тут и там разноцветных огней.

— Неожиданно…

Леон польщенно улыбнулся. Мы неторопливо поплыли на спине, соприкасаясь плечами.

— Расскажи, — попросила я иронично, когда мы достигли другого бортика, — чем еще удивительно твое жилище? Выше я обнаружу поле для гольфа или ипподром?

— Нет, голубка, но ты еще не видела мой кабинет, комнату жены и детскую.

— Ты женат?..

На моем лице, видно, отразилась целая гамма чувств: от удивления до негодования. Хитрец расплылся в коварной улыбке и коварно молчал.

— Нет, Леон, так не пойдет, я не…

— Не женат… Пока, — зашептал Леон мне на ухо, утопив в объятиях, — но ведь однажды это произойдет. Прикажешь другую квартиру покупать? В Лос-Анджелесе не так много вариантов подходящего жилья, наподобие этого. Здесь, например, раньше были офисы.

Нет, это невозможно, мистер Совершенство… Дать бы тебе хорошенько! Хотя за что? За то, что ты с ловкостью заядлого рыбака ловишь глупых рыбок на крючок? Пришлось горячо ответить на объятья.

— Я проголодался как волк, — пожаловался Леон, помогая мне выйти из бассейна. — Покормишь нас?

— С удовольствием!

Блеснуть кулинарными талантами не удалось. Холодильник оказался завален полуфабрикатами превосходного качества и вкуса. Но салат и сервировка удались на славу.

— Чем мы сегодня займемся? — Я осеклась, взглянув на часы. Было уже за полночь.

— А ты не догадываешься? — Леон ухватил меня за край футболки. — Тем же, чем и вчера ночью. А еще мы будем пить, и пить много.

— Зачем? — удивилась я, но неожиданно сообразила: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. О небо, он меня, как в разведку, проверяет!

— Ничто так не сближает, как однажды выпитая бутылка виски.

Леон окинул довольным взглядом наведенную мной чистоту и поднялся со стула, мило проведя время, пока я крутилась как белка в колесе.

— А если мы поссоримся? Всякое может быть…

— Ответственность за вечеринку беру на себя! — Он обхватил меня за талию и увлек в гостиную. — Во что бы тебя приодеть? А то как-то неинтересно в футболке второй день подряд. Надо бы завтра съездить в магазин.

— Мои вещи в камере хранения.

— Вещи в камере хранения? — задумчиво переспросил Леон и взглянул на меня как на котенка из приюта. — Ладно, заберем, не переживай. Я о том, что нужно подобрать тебе нормальный гардероб. А пока — можно пофантазировать.

Нормальный гардероб? Можно подумать, я пришла к нему в лаптях и онучах.

Он ненадолго исчез и вернулся с ножницами и синим шелковым шарфом.

— Позвольте, мисс Краун, я немного побуду вашим стилистом, — Леон предупредительно пощелкал длинными стальными лезвиями и принялся кромсать футболку от Армани прямо на мне. Первыми упали рукава, затем появились разрезы сбоку. Он придирчиво осмотрел свою работу и превратил ворот в декольте. Холод прикосновений стали к коже заставлял меня вздрагивать, но мистер Руки-Ножницы был предельно аккуратен. Леон завершил воплощать полет фантазии поясом из синего шарфа и подвел меня к зеркалу.

— Соблазнительна и прекрасна! — посчитал он, держа меня за плечи. — Будешь сегодня греческой богиней. Танцы на столе приветствуются.

— Слушаюсь и повинуюсь, доктор Берри! Спасибо, что не отрезал руки… Получилось симпатично.

— Ну, я же хирург, а в нашей профессии нельзя ошибиться ни на миллиметр, — он поцеловал меня в изгиб локтя.

В гостиную Леон принес виски, лед, лимон и шоколад, включил музыку и приглушил свет. Я почувствовала себя немного скованно — слишком далеко мы зашли для одного дня знакомства.

Три месяца подряд Леон лепил из меня хирурга, но я теряла сознание, едва запах крови касался носа.

— Скальпель, зажим, еще зажим, тампон, отлично, — строгий учитель оторвался от разверстой брюшной полости огромной собаки и подмигнул мне. Когда хирургическая маска скрывала лицо Леона, я больше наблюдала за его глазами, чем за руками.

В нос ударил запах железа, источаемый эритроцитами.

— Леон… — простонала я.

Стены поплыли, язык онемел.

— Колин, приведи нашего вампира в чувство, — усмехнулся Леон.

На подносе с инструментами стоял наготове флакончик с солью. Ассистент Леона, сунул снадобье мне под нос, и противный запах вернул меня в чувства. Ко всем бедам сегодня добавилось чувство тошноты.

Операция закончилась, и помощник вышел, оставив нас одних.

— Вставай, моя дорогая. Зашиваем, давай иглу.

Леон не щадил меня в клинике, но я прониклась к нему искренним уважением, как к врачу. Он слыл большим профессионалом. Хотя сам оперировал все реже и реже, меня ставил в помощь хирургам регулярно. Маниакальная решимость привить любовь к ветеринарии той, что ночами бредила сценой, выглядела утопией. Леон считал, что компенсацией рухнувших надежд мне послужит знакомство со звездными хозяевами пациентов.

На днях разродилась черная свинья Джона Килта, которая жила на правах домашнего любимца. Пока я помогала поросятам появиться на свет, мужчины попивали коньяк и курили сигары на террасе. Я закончила работу и хотела уже присоединиться к компании, но слова оскароносного любимца женщин застали меня притаиться у дверей. Некрасиво, конечно, но искушение подслушать разговор двух закоренелых холостяков о своей персоне побороло нравственные устои.

— Красивая девушка и с воспитанием. Где ты откопал такое чудо?

— Джил пришла ко мне в поисках работы, когда отчаялась прорваться в кино. Она с детства грезила Голливудом.

— Я хочу познакомиться с ней поближе. Может, и с ролью помогу. Уступи мне ее.

«Уступи?! — Сердце в груди перестало биться. — Что это ещё значит?!»

— С тебя вполне достаточно Мэри и Эшли. Переманивать девушек из моей постели становится твоей привычкой.

Вечер переставал быть томным.

— У тебя хороший вкус.

— Не стану спорить.

— Ты не ответил про Джил.

— Забудь. Я влюблен и собираюсь жениться. — Леон, судя по звуку, раскурил очередную сигару.

Для меня его слова явились откровением. За все время он ни разу не обмолвился о любви. Леон легко управлял моими желаниями и сознанием. Я стала послушной, как марионетка в ловких руках. Мне хотелось быть единственной и неповторимой, но успех Леона у противоположного пола выходил за все мыслимые границы! Поводов для ревности Леон не давал, но знакомые дамы не стеснялись вешаться ему на шею даже при мне.

— Разыгрываешь или цену набиваешь? — лукаво усмехнулся Килт.

— Эта женщина создана для меня. Так что не вздумай ляпнуть что-нибудь при ней.

— Ну, что же, теперь она в моих глазах просто бриллиант. Пойдем, хоть издали полюбуюсь на будущую миссис Берри.

Пулей я бросилась прочь от двери и с невинным видом пристроилась около счастливой матери.

— Как тут у вас дела? — Джон вошел первым, и я поднялась ему навстречу.

— Ваша Блэки умница! У вас — десять очаровательных малышей.

— Леон, можно я отдельно поблагодарю твою помощницу? — актер достал портмоне.

— Не вопрос, — улыбнулся мой босс. — Но не избалуй ее.

Джон вручил мне пару тысяч долларов и добавил к деньгам свою визитку.

— Купите себе подарок от Блэки. А это мой номер, вдруг понадоблюсь, — Джон наградил меня обаятельной улыбкой. — Мы с Леоном давние приятели, буду рад видеть вас обоих у себя.

— Про номер телефона мы не договаривались, — рассмеялся Леон. — Джил, он старый ловелас, осторожнее с ним.

— Ненамного старше тебя, — Джон оглянулся на друга и взял меня за руки. — Какая девушка! Сам бы у такой лечился. Джил, я приглашаю вас с Леоном через пару дней ко мне на закрытую вечеринку. Будет живая музыка, дресс-код — в стиле шестидесятых.

Я восторженно взглянула на возлюбленного.

— Придем, Джон. Пора выводить мисс Краун в свет, — Леон поставил пустой стакан на столик и подошел и ненавязчиво освободил мои руки от рук приятеля.

— Буду ждать! — Килт не сводил с меня глаз.

Из воспоминаний меня вернул голос Леона.

— Джил, опять витаешь в облаках. Помнишь, что у тебя сегодня самостоятельное вскрытие? Там интереснейший случай, кстати.

— О нет, мистер Берри, — я стянула с себя маску и перчатки и раздосадовано швырнула их в контейнер. — Нам ещё на вечеринку собираться.

— О да, мисс Краун, а то ведь кто-то может и не пойти туда, — Леон тоже снял маску и ехидно улыбнулся. Прям мачеха-маньяк из «Золушки».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ладно, веди меня на свое кладбище домашних любимцев, — проворчала я, закусив губу. Скорее бы вечер!

Утром мы проснулись от назойливого телефонного звонка. Леон приоткрыл глаза, потянулся ко мне, и я сонно перебралась к возлюбленному на плечо. Включился автоответчик:

— Леон, привет, это Джон. Твоя киска понравилась мистеру Уоррену, и он готов с ней познакомиться поближе. Он ищет актрису на главную роль в новом фильме. Я дал ему твой адрес и телефон. Не благодари и передавай привет Джил! Ей обеспечена отличная карьера.

Ниагарский водопад — жалкий ручеек по сравнению с потоком брани, который обрушился на голову кинобратии вплоть до Люмьеров. Леон метался по комнате, круша все на своем пути. Ни в чем не повинная ваза с цветами с грохотом рухнула вместе с подставкой и разлетелась на тысячи осколков. Леон на мгновение остановился как вкопанный и бросился прочь из комнаты.

Хоть не на меня гневался, и то хорошо! Я завернулась в шелковую простыню и попробовала рассудить трезво. По-видимому, киска — это я. А кто такой мистер Уоррен? Раз ищет актрису, режиссёр или помреж. Словом, человек из мира кино. Сердце ухало, пропуская удары. Вдруг судьба специально сделала ход черной лошадкой? Разве без Леона я попала бы на вечеринку такого уровня? На кастингах, когда выяснялось, что я русская, агенты грустнели и холодно обещали перезвонить, «если будет что-то подходящее».

И вот теперь дилемма, как бы так по-русски обстряпать: на елку влезть и руки не ободрать? Нужно убедить Леона, что мы можем заработать приличную сумму на съемках. Я задумалась: а что такое «мы»? Три месяца вместе, но о замужестве пока и речи нет. Мало ли о чем он болтает с приятелями. Правда, вчера Леон признался в любви, а он, похоже, слов на ветер не бросает. Но если завтра он укажет на дверь, мне некуда будет идти. Мысли неслись орловскими рысаками, обгоняя одна другую.

— Джил, — Леон с сигаретой, чего никогда раньше не было, вошел в спальню, — я отъеду ненадолго. К телефону не подходи, ворота никому не открывай. Пожалуйста, надень платье и жди меня.

— Ты не позавтракал. — Я сидела на кровати в полной растерянности. Непонятно, какое платье он имеет в виду. Мы куда-то поедем, или мне просто нужно встать?

Леон позвонил администратору центральной клиники. Миссис Паркер за хорошую прибавку к зарплате выполняла функции секретаря.

— Два билета до Нью — Йорка на сегодня, для меня и мисс Краун.

Хорошо, что до Нью — Йорка, а не на Северный полюс. Что на этот раз — опять загадка! Он меня спрятать решил?

Леон вернулся из гардеробной одетый в джинсы, толстовку с натянутым на глаза капюшоном, и бросил на кровать платье, которое при покупке окрестил: «для торжественных случаев». Интересно, пристрелить меня — это торжественный случай? Хотя до Нью-Йорка еще поживу.

— Я скоро, — натянуто улыбнулся Леон и вышел из комнаты.

Начало дня требовало беговой дорожки и душа. Мама дорогая, весело живется в городе Ангелов, весело!

После пробежки я немного успокоилась и привела себя в божеский вид. Телефон звонил и звонил, но Леон отключил автоответчик. Нестерпимо хотелось снять трубку, но я боялась — вдруг Леон звонит, чтобы проверить, выполняется ли обещание. Наконец я услышала, как через сад едет его машина и облегченно выдохнула.

Мужчина моих грез появился на пороге с корзиной цветов. Мы замерли по разные стороны стола. Даже на расстоянии я ощущала его мандраж.

— Это цветы… тебе, — взволнованно произнес Леон и поставил корзину на тумбу у камина.

— Они прекрасны, — я подошла к букету и вдохнула аромат свежесрезанных бутонов белых роз и светло-зеленых альстромерий.

— Тебе нравится?

— Отныне это мое любимое сочетание.

— Я сейчас, — он скрылся за дверью.

Как бы ни были прекрасны цветы, не они играли главную роль в этой пьесе абсурда. У меня закружилась голова, и я присела к столу, нервно теребя в руках уголок скатерти. Леон вернулся в синем костюме от-кутюр и застыл на пороге, поправляя и без того идеально уложенные волосы. Что-то в нем было не так… Он сбрил свою бородку! Я встала, не зная, куда деть руки: беспокойство возлюбленного передалось и мне. До апоплексического удара оставался один шаг. Давай, дорогой, скажи что-нибудь!

— Джил Краун! — Подобное обращение всегда вело к эпохальной речи. — Мне сорок лет, я никогда не был женат, и до недавнего времени меня устраивал статус холостяка. Но вот, в один прекрасный день ты вторглась в мою жизнь и… наполнила ее совершенно иным смыслом. Ты, как глоток воды… И я не знаю, что могло бы оживить меня еще больше…

— Глоточек виски, — шутка из старого советского фильма вырвалась сама собой.

Леон, незнакомый с нашим кинематографом, ухватился за мою реплику, как за спасательный круг. Он был человеком дела и порой, начав высокопарную речь, заезжал в непролазные дебри.

— Отличная мысль, хотя я имел в виду другое, — как спасательный круг Леон схватил бутылку с каминной полки. Мы выпили по глотку.

Я не знала, плакать или смеяться. Еще вчера мечтала выйти за него замуж, но теперь на кону Голливуд, и корона на голове моего избранника покачнулась. Он понял это и пошёл на абордаж.

— Выходи за меня замуж, — выдохнул он и надел мне на палец кольцо, извлеченное из кармана жестом фокусника.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Предполагала ли я такой поворот событий? Пожалуй, да. Но ситуация поставила меня в тупик. Сказать «нет»? Отпадает. «Я подумаю»? Тоже не пойдет. Повисла неловкая пауза. Я ждала предложения руки и сердца, но оказалась к нему не готова. Кольцо уже блестело на пальце, любимый мужчина только и ждал, чтобы обнять меня, обстановка соответствовала. Опять этот хитрец направил меня по узкой тропке меж красных флажков.

— Джил? — Леон вопросительно посмотрел и встряхнул меня за плечи.

— Да. — Предательски навернулись слёзы. — Я согласна.

— Любимая…

Долгий головокружительный поцелуй скрепил наше обручение. Леон подхватил меня на руки и унес в спальню.

— Пора ехать.

— В Нью-Йорк?

Сил не было даже встать с постели.

— Да, я должен представить тебя родителям и своему… крестному.

— А как же мой фиктивный брак?

— Когда есть деньги, вопросы решаются быстро. Не бери в голову. Этим займется адвокат.

— Когда мы поженимся?

— Скоро.

— Ты ведь захочешь подписать со мной брачный контракт? У вас же так принято.

— Но не принято разговаривать о нем в спальне, — парировал Леон и поднялся с постели, заправляя рубашку.

— Это значит «да»?

— Да. Ты же знаешь мои условия. Они и будут прописаны в первую очередь.

— Жена обязана присутствовать на вскрытии мелких домашних животных? — рассмеялась я.

— Жена послушна, как агнец, и не лезет в шоу-бизнес, — он поднял указательный палец.

— Но если нам предложат хорошие деньги, — пустила я пробный шар, приподнимаясь на локте, — почему нет? Ты даже слушать ничего не хочешь?

— Джил!

— Леон!

— Снимай кольцо!

— Еще чего! — я, пошатываясь, встала на кровати и кинула в новоиспеченного жениха подушкой. — Не отдам!

Леон подхватил меня на руки и закружил по комнате.

— Голубка, у меня столько денег, сколько тебе и не снилось. Оставь ты эти глупые мечты, мир и так принадлежит нам! Что тебе еще нужно?

— Но мне хочется творить…

— Ты уже чуть не натворила! Если ты меня действительно любишь, — он взял мое лицо в ладони, — все остальное для тебя уже не важно. И я хочу, чтобы ты смотрела на меня так, как на… В общем, широко открытыми глазами.

— Люблю тебя, — прошептала я, искренне желая поверить в то, что ничто в мире мне больше не нужно.

Через пару часов наш самолет взмыл в небо. С легкой грустью я смотрела в иллюминатор на удаляющийся город моих несбывшихся грез. Меня терзало любопытство: звонил режиссер Леону или нет. Я мысленно перенеслась во вчерашний вечер, вспоминая, был ли Майкл Уоррен среди тех, кому меня представляли. Нет, я не помнила такого имени. Значит, режиссер приметил меня, когда я пела. Жаль, что не удалось даже словом обмолвиться с Робертом, хотя мы провели вместе не меньше получаса. Просто не верится, что такое чудо приключилось со мной. Я весь день запрещала себе думать об Эвансе, но сейчас воспоминания ярким фейерверком взорвались в голове. Обжигающее дыхание Роберта на шее, завораживающий тембр его голоса. Неосторожный тяжелый вздох привлек внимание Леона. Он отложил планшет и взял мое запястье.

— Тебе нехорошо? Что с пульсом?

Вымученная улыбка не спасла положения. Он ждал ответа. Мне хотелось скрыть истинную причину волнения. Более того, вопросы, которые вертелись на языке, расстроили бы Леона.

— Все хорошо. Я просто вспоминаю, как мы с тобой познакомились, как ты спас мне жизнь, наш первый вечер, — вывернула я на проторенную дорожку.

Леон погладил меня по щеке. Похоже, ответ его удовлетворил. А ведь и правда, он спас мне жизнь, и я должна быть благодарной. Изгнав Роберта из мыслей, я положила голову на плечо любимому мужчине. Невольно взгляд упал на кольцо. Я ничего не понимала в драгоценностях — мне их не дарили, но эта вещица завораживала переливами и сиянием камней белого и коньячного цветов.

— Роскошное кольцо, спасибо! — я вспомнила, что не поблагодарила Леона. Лучше поздно, чем никогда.

— Тебе понравилось?

— Не то слово!

— Я буду делать тебе много подарков. Это кольцо я долго искал. Мне хотелось, чтобы оно было достойно тебя. Здесь пятнадцать бриллиантов чистой воды. Я заказал его две недели назад, но получил только сегодня.

— Стоит целое состояние, наверное!

— Не дороже денег, любимая! Но ты права, вещь эта имеет большую ценность. Я рад, что кольцо пришлось тебе по душе.

— А как ты угадал с размером?

— Когда ты спала, я измерил твой пальчик ниткой, — похвастался находчивостью Леон и добавил совсем тихо: — Ты спишь очень крепко и не всегда просыпаешься, когда я целую тебя. А теперь давай посмотрим кино.

На следующее утро Леону взбрело в голову познакомиться с моими родителями по скайпу. Я отложила потрепанный томик с детективом моей любимой пани писательницы и предупредила родственников, на звонок в пижамах не отвечать. Возлюбленный сел рядом со мной перед экраном и взял за руку. Дальше все происходило так, как обычно происходит во многих семьях: родители знакомились с женихом, но не воочию, а онлайн. Отец и мать были в восторге. Мой избранник произвёл неизгладимое впечатление. Леон пообещал им приехать в Россию, и клятвенно заверил, что сделает из меня врача. Папа прослезился и сказал, что вручает ему мою душу и тело со всеми потрохами. Словом, благословил.

— Ты был на высоте! Так не порадовало родителей даже мое возвращение на родину с Оскаром в зубах, — я нежно обняла Леона.

— Дался тебе этот Оскар. С тебя массаж, — он взвалил меня на плечо и отнес в постель.

— На очереди знакомство с моими родственниками, — оповестил возлюбленный, не переставая мурлыкать от удовольствия. — Уверен, все пройдет как по маслу. Они отчаялись женить меня и дождаться внуков. Ты будешь для них ангелом во плоти, что бы ни сказала.

— А ты хочешь детей?

— Да! Я надеюсь, ты не лопаешь втихаря всякую противозачаточную гадость?

— Нет, не лопаю.

— Значит, в ближайшее время ты меня осчастливишь?

— Как-то не думала об этом, — я немного растерялась, и Леон, перевернувшись на спину, удивленно спросил:

— Любимая, я не понял?

— Что не понял?

— Ты меня скоро осчастливишь?

— Да, — сказала я, прочитав в его глазах правильный ответ и пытаясь вспомнить последний день прихода женских немощей.

— Вот, это другое дело, — успокоившись, он опять лег на живот. — Продолжай.

Мистер и миссис Берри жили в двадцати милях от Нью-Йорка в милом городке Монтклер. Он славился разношерстной демографией и множеством ресторанов с поварами, не знавшими равных в мастерстве. У четы Берри был собственный доме посреди умело ухоженного сада. На дворе стояла осень, и в прихожей уютно пахло яблоками. На подоконниках расположились глиняные вазоны с лавандой и пряными травами, а у стены громоздились рыжебокие красавицы тыквы. Мы вошли в просторную светлую гостиную с круглым столом посредине, накрытым вышитой льняной скатертью. Погода стояла тёплая. Солнечный свет падал сквозь витражные окна на стены, на пол и на стулья, покрытые клетчатыми пледами, которые сегодня вряд ли понадобятся. Родители Леона встретили нас изысканным обедом. Индейка в брусничном соусе и штрудель по рецепту хозяйки, навели меня на мысль, что Леон с детства привык к вкусной домашней пище. Пора мне начинать штудировать кулинарные книги. Простота в общении и добродушный настрой царили за столом.

Я украдкой рассматривала родителей жениха. Леон внешне больше походил на мать, обладавшей скорее славянской внешностью, но темперамент и живость характера, безусловно, унаследовал от отца, итальянца по происхождению.

Меня, действительно, чуть ли не носили на руках. Ингрид и Джон до сих пор не растратили молодецкого задора. После обеда мы отправились на теннисный корт за домом. Джон гонял сына по корту из угла в угол, а мать так переживала, что ее волнение передалось и мне. Леон разрумянился, и я не могла отвести от него глаз. С грацией волка возлюбленный перемещался по площадке, отражая мяч за мячом, не забывая периодически кланяться прекрасным болельщицам. Джон играл отменно и выигрывал.

— Ты его любишь? — неожиданно спросила Ингрид, когда игра близилась к концу.

— Что?

— Ты, серьезно, любишь моего мальчика? — терпеливо повторила она вопрос, и мы встретились взглядами.

— Его невозможно не любить, — улыбнулась я, не понимая, к чему этот разговор.

— Он очень сложный человек, — вздохнула Ингрид и, опустив глаза, обняла меня. — Я хочу, чтобы рядом с ним была женщина, которая, не обращая внимания на… странности, любила бы его всю оставшуюся жизнь.

О небо, что она имеет в виду? Какие еще странности? Ну, то, что он вытворяет в спальне, конечно, достаточно замысловато, но вряд ли мать знает об этом.

— Леона окружало всегда много женщин, — продолжила она, не забывая периодически радостно подбадривать игроков, — но ни одна с ним не осталась. Конечно, многих бросил он, но ведь были и те, которые ушли сами.

— Вы знали их? — спросила я и тут же прикусила язык. Не стоило развивать эту тему.

— Кого-то знала много лет назад, — мать вновь повернулась ко мне. — Леон уже давно нас ни с кем не знакомил. Его жизнь всегда делилась на две стороны: светлую и темную. Но, впрочем, ладно. Я зря завела этот разговор. Надеюсь, все у вас получится. Ты хорошая девушка, сразу видно. Береги его, пожалуйста.

Я была рада, что мы ушли от щекотливой темы, но множество новых вопросов о личности жениха пририсовалось к уже имеющимся. Отец отвоевал победу у сына, и, довольный, направился к нам.

— Дорогая, покажи Джил наших собачек, а мы с Леоном пока остудимся в бассейне. Он по-прежнему тяжеловат для тенниса, но хватку не потерял. Подарю ему скакалку, пусть вырабатывает чувство легкости. А все из-за его увлечения боксом!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Прошу за мной, моя дорогая, — Ингрид взяла меня под руку, — ты же еще не познакомилась с нашими малышками.

Мы подошли к небольшому огороженному зданию в конце сада, которое служило прекрасно оборудованной вотчиной чихуахуа и йоркширских терьеров. Громкоголосая свора радостно встретила хозяйку, и она выпустила их на прогулку в вольер. Разномастные симпатяги наперегонки выбежали на воздух.

— Это — одни из лучших представителей породы в Штатах, — не без гордости сообщила Ингрид. — Благодаря Леону у меня появилось приятное хобби, которое приносит отличный доход. Наши клиенты раскупают щенков, как горячие пирожки.

— Звездные клиенты в том числе?

— Да, — она довольно рассмеялась. — Мой мальчик наладил мне отличные контакты с миром кино и гламура. Там и деньги другие крутятся, конечно.

Я заметила нескольких хромающих собачек, которые бегали не так шустро, как другие, и держались особняком.

— А эти бедолаги? — Я присела на скамеечку, и чудные псы тут же облепили меня. Свора, проживающая в имении Леона, была очаровательна, но мне всегда хотелось иметь собак поизящнее.

— А это тоже наши детки, — вздохнула Ингрид. — Они пострадали от бывших хозяек. Сын сделал все, что мог, и вернул нам малышек на реабилитацию.

К нам присоединились мужчины.

— Эти стервы убираются на вечеринках в хлам, — поджав губы, сердито произнес Леон. — Мне плевать на их здоровье, девочки уже взрослые, но собак они роняют, теряют… Говорить не хочется, что мне порой привозят. Некоторых дам я уже предупредил, что им не поздоровится, если второй раз попадутся на подобном. Закон о защите животных никто не отменял.

Он присел на корточки, и собаки радостно заскакали на задних лапках. Было видно, что многие из них знали и любили моего доктора Айболита. Я опустилась рядом с возлюбленным на траву и прижалась к его плечу.

— Дорогой, — сорвав травинку, я пощекотала краешек его уха, — ты занимаешься со мной дрессировкой служебных собак, но и словом не обмолвился, что можно разводить таких крох. Мне они больше по душе.

— Разберемся, каждой карте — свой срок.

Опять флажки?! Леон что, ведущий в игре по станциям? «Испытание номер сто пятьдесят: мисс Краун, тебе нужно нырнуть в бассейн с крокодилами, на дне три ключа, выбери нужный». С другой стороны, чем я все время недовольна? Мужчина должен быть требовательным, он старше и имеет право меня учить. Леон прервал мои внутренние терзания легким шлепком пониже спины.

— Нам пора, дорогая, — он легко поднялся и протянул мне руку. — Мам, пап, мы должны ехать. Есть дела на сегодня. Спасибо вам за теплый прием.

Леон одарил их обезоруживающей улыбкой. Просто ангел, а не сын.

Всю дорогу до гостиницы он молчал. В номере Берри открыл шкаф и придирчиво осмотрел мой гардероб.

— Джил, — задумчиво произнес Леон, — мы вечером идем на день рождения дочери моего крестного отца. Там могут возникнуть сложности.

Я налила нам по бокалу вина, мурлыкая под нос мелодию из фильма про Дона Корлеоне.

— Ты принадлежишь к одному из мафиозных кланов? — я поднесла Леону бокал и, в шутку сложив пальцы пистолетом, приставила к своему виску. После знакомства с семейством Берри у меня было прекрасное настроение и, честно говоря, не хотелось никуда ехать. Я бы предпочла завлечь возлюбленного в постель, поэтому откровенно обольщала его. Но впервые Леон не улыбнулся моей шутке и не ответил на призыв.

— Джил Краун, — опять он собрался сказать нечто монументальное, — возможно, сегодня ты узнаешь обо мне нечто неприятное. Ведь для тебя я до сих пор загадка, ветеринарный врач с состоянием дельца с Уолл-Стрит. Но раз мы женимся, я должен представить тебя людям, с которыми прочно связана моя жизнь. Я не успел утрясти некоторые дела, и это может осложнить положение. Прошу об одном: не делай скоропалительных выводов и слушай меня. Хорошо?

— Леон Берри, — я обвила руками его шею, — если ты меня сейчас не поцелуешь, я за себя не отвечаю.

Я запустила руки под его рубашку и прижала к себе такого желанного и любимого мужчину. Пусть все летит в тартарары! Я изменила ради него мечте, сбила прицелы, а он хочет напугать тем, что некто плохо о нем скажет.

— Голубка, — пробормотал мой ненаглядный и сдал свою крепость, — знай: я люблю тебя и только тебя.

Сборы в гости к крестному затянулись. Я поправляла прическу, придирчиво разглядывая себя в зеркале, а Леон сосредоточенно перебирал мои платья. Длинное, цвета латте, расшитое жемчужинками, понравилось ему больше остальных. Наверное, представил, как глубокое декольте на спине подчеркивает стройность моей фигуры.

Я видела, что Леон хочет, но не решается рассказать нечто важное. В такси он отрешенно смотрел в окно, а когда я тронула его за руку, неожиданно выдал:

— Хочу уехать из Штатов. Может, махнем в Россию? Я не говорил тебе, что моя бабушка была русской?

— Нет. И давно она перебралась в Америку?

— После Второй мировой войны. Вместе с дедом… немцем.

— Но почему бабушка не научила тебя родному языку?

— Она многое пережила в юности. Людям порой хочется перечеркнуть свое прошлое.

Надо же, русская бабушка! Не существует случайных встреч. Судьба не просто так столкнула ветреного доктора-перфекциониста и неискушенную, вставшую на скользкий путь актрису. Общие славянские корни помогли взбалмошной парочке быстро найти общий язык, но что дальше? Что мы можем дать друг другу? Леон наставляет меня на путь истинный. А я? Какова моя… миссия?

— Так как насчет моего предложения?

— Какого предложения? — я вынырнула из путаных мыслей.

— Переезда в Россию.

— Ты же хотел в Африку к обезьянам?

— Хоть в Африку к обезьянам, хоть в Россию к медведям.

— Всю жизнь мечтала провести лучшие годы в тайге, — пробормотала я себе под нос.

— Не понял.

— Чем тебе дома плохо? Захотелось экстрима?

— Экстрима и здесь хватает, — вздохнул Леон.

Он нервно пригладил волосы и брезгливо потер пальцы друг о друга. Перед выходом я нанесла ему на прическу немного воска. Леон спешно полез в карман за антисептическим гелем, без которого не выходил на улицу. Холодная голова, горячее сердце, чистые руки — в этом был весь Леон Берри. Ему бы в органах служить с такими качествами.

Я лежала на кровати и в темноте едва различала свои руки. Страшнее нестерпимой жажды и ломоты в теле была неизвестность. Что это за место? Гостиница?

— Леон, — дрожащим голосом тихо позвала я.

Рядом послышалось шевеление. Я взвизгнула, но, пересилив страх, повернулась на звук. Воспоминания мерзкими пауками проникали в сознание. Уилл Дуглас?! Я дернулась — хотела зажать рот, но наши руки соединяла веревка. Похититель открыл глаза. Я притворилась спящей. Уилл склонился надо мной и замер не дыша. Наконец он вздохнул, провел кончиком языка по моим губам и лег. Едва сдерживая дрожь отвращения, я повернулась к Уиллу спиной. Он не возражал и обнял меня. Наши руки переплелись. Вскоре дыхание его стало ровным. Уснул.

Глаза привыкли к потемкам, и я осмотрелась. На фоне помпезных покоев родового гнезда Дугласов, бедная обстановка выглядела невзрачно. Комната прислуги, или меня перевезли в другой дом? Этот психопат говорил что-то об отъезде. Я разглядела окно, закрытое плотными жалюзи. Утро или ночь? Я аккуратно поднесла к глазам часы на свободной руке. Скорее, полночь, чем полдень. Получается, прошло больше суток? С пальца исчезло помолвочное кольцо… А что за бинт на локте? Мерзавец накачал меня снотворным или чем похуже через вену? Я беззвучно заплакала, уткнувшись носом в подушку. В голове все смешалось: плен, разлука с Леоном и проблемы сумасшедшей семейки. Уилл сильнее прижал меня к себе и сквозь дрему выругался. Я боролась с приступами паники, успокаивала себя как могла и вскоре уснула, несмотря на ноющую боль внизу живота.

От рывка за руку я проснулась и перевернулась на спину. Сквозь жалюзи пробивался солнечный свет. Уилл выжидающе уставился на меня. Уголки тонких губ дернулись вверх. Его черные волнистые волосы, до этого собранные в хвост, рассыпались по плечам. В миндалевидных карих глазах искрилась похоть. Дуглас прижал мои запястья к кровати и скривил тонкие губы в приветственной улыбке. Неужели кому-то нравятся такие мужчины?!

— Где мы? — хрипло прошептала я и не узнала свой голос.

— У меня в гостях.

— А точнее?

— А точнее… Добро пожаловать в Бразилию, малыш!

После этих слов Уилл всем телом обрушился на меня. Я сопротивлялась, стараясь не терять самообладания, но у перевёрнутой черепахи нет шансов сохранить достоинство.

Отвращение сменилось равнодушием и опустошенностью. Какая-то нелепая ошибка, сбой в программе. Вчера я любила и собиралась замуж, у меня были Леон, дом, работа. Сегодня нежданно-негаданно проснулась в другой стране, без документов, изнасилованная похитителем. И, что самое ужасное, никто не знает, где я.

Отдышавшись, Уилл потянул за связывающую нас веревку.

— Так и будешь таскать за собой, как свинью? — съязвила я.

— Пообещаешь быть умницей — отвяжу, — изогнул бровь тюремщик. — Заруби на носу: сбежать отсюда ты не сможешь.

— Уилл, — впервые я обратилась к Дугласу по имени, — давай поговорим. Ты же непохож на сумасшедшего. Но и твои действия нормальными не назовёшь. Все можно понять: бесчестие сестры, кровная месть, но я-то в чем виновата?

Уилл изучающе посмотрел на меня и развязал узлы.

— Ванна — по коридору направо. Я буду на первом этаже. Там и поговорим.

Уилл вышел. Меня бил озноб, но дышалось легче. Понемногу возвращалась вера в себя. Здесь есть ванная — уже, значит, не все потеряно! Хотелось скорее смыть грязь последней ночи. Хотя бы снаружи.

Вода из-под крана показалась нектаром. Плевать на последствия! Я умирала от жажды. К счастью, в доме была ванна, а не панель с непонятными кнопками и душем. За одни сутки мое представление о жизни поменялось по меньшей мере трижды. В памяти всплывали фильмы, в которых женщины героически защищают свою честь. Полный бред! Когда противник физически гораздо сильнее, сопротивление бессмысленно. Я проверила это на собственной шкуре.

Уилл просунул голову в дверь, убедился, видимо, что я никуда не делась, и скрылся.

С таким врагом нужно держать ухо востро. Для начала необходимо вернуть трезвость мысли и разработать план побега и мести.

Бразилия… Бразилия?! Неплохо они меня спрятали. Любимый, сможешь ли ты помочь? Что этот ненормальный нес про Леона?

У Берри и так были все шансы заполучить меня целиком и полностью. Я снова и снова прокручивала первый день знакомства. В ресторане мой спаситель не отлучался даже в туалет. Стало быть, во-первых, Леон никому не звонил. Во-вторых, он не мог знать, что привез меня по ложному адресу. Ведь я могла сразу войти в подъезд. В-третьих, не были те парни похожи на подосланных людей — пьяные в зюзю, и действовали явно по наитию. В-четвертых, если Леон притворялся в первую ночь, то ему нужно идти в актеры, «Оскар» обеспечен. Есть вопросы? Есть! Почему возлюбленный вернулся в тот вечер, и откуда Уиллу известны подробности происшествия? Отложим в загадки. Дальше. Что там с темной стороной бизнеса? Тут проще: мне все равно, есть у Леона крыша или нет. Не приемлю войну, наркотики и порок… Кстати, о наркотиках! Под бинтом, на сгибе локтя, разлилась гематома от внутривенной инъекции. Надеюсь, её сделали просто для транспортировки моего бренного тела в Бразилию, будь она неладна! Не наградили бы СПИДом или гепатитом! Мама дорогая, я же без документов! Что было в сумочке? Водительское удостоверение — уже неплохо. Но где сумочка, и где я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Пора пойти выяснить планы мерзкой рептилии. Интуиция подсказывала, что наши взгляды на мою дальнейшую судьбу не сойдутся.

Я закуталась в белый махровый халат и неохотно покинула место уединения. Хотелось бы знать, где мое платье и белье? В комнате я никакой одежды не видела.

Я пришла в себя глубокой ночью. Голова гудела, во рту и в носу пересохло, нижняя часть лица опухла и болела. В комнате стоял полумрак. Я повернула голову и увидела Уилла. Он сидел рядом на кровати, держа на коленях ноутбук. Заметив движение, он молча закрыл компьютер, включил лампу над кроватью и повернулся ко мне.

— Как ты? — тихо спросил Дуглас и провел рукой по моему лицу.

Я не хотела его видеть, а уж тем более разговаривать. «Этот ужас когда-нибудь кончится?» — Я повернулась к Уиллу спиной.

От прикосновения его губ к своему плечу я вздрогнула, как от укуса змеи. Он сжал мои запястья.

— Ненавидишь меня? — спросил Уилл с легкой угрозой в голосе.

— Да, — прошептала я. Больше не хотелось играть в пай-девочку. Пусть убивает! Пусть делает что хочет!

— Тогда смотри, — мучитель усадил меня на кровати и открыл ноутбук.

На новостном сайте он запустил криминальную хронику. С полным равнодушием я посмотрела новости и узнала, что некая девушка с документами на имя Джил Краун, будучи в нетрезвом состоянии, не справилась с управлением, на огромной скорости вылетела с трассы и врезалась в дерево. От удара машина загорелась. Опознать тело теперь невозможно. Единственное доказательство — сумка с телефоном и водительским удостоверением, вылетевшая из машины.

— Круто, поздравляю. Пополнил коллекцию домашнего видео вашей чокнутой семейки. Сестре, надеюсь, тоже понравилось, — усмехнулась я и попыталась встать с кровати.

— Ну, ты стерва, — Уилл схватил меня за руку, но я вырвалась и развернулась к нему.

— Руки убрал от меня, понял? — заорала я, перешагнув грань, за которой остался инстинкт самосохранения и страх. — Кстати, все хотела спросить. Ты в кого такой темненький? Тоже нагулянный?

Видно, я нанесла серьезный удар по лагерю противника. Уилл от негодования побагровел. Я воспользовалась его замешательством, спокойно покинула спальню и, держась за стену, направилась в ванную. Пока я была без чувств, этот псих перетащил меня в дом. Нарушив все санитарные нормы, я опять напилась из-под крана, почистила зубы и забралась в джакузи. Пустив воду, выжала пену из всех тюбиков и бутылок, какие только нашла рядом. Вошел Уилл и уселся на бортик. Мне было противно его присутствие, и я просто закрыла глаза, мечтая о том, чтобы вода быстрее скрыла тело. Прикосновение холодной стали ко лбу заставило вздрогнуть. Ну, вот, теперь точно все! Помирать так с музыкой. Не открывая глаз, я затянула любимую песню. Акустика в ванной оказалась потрясающая. Поначалу голос немного дрожал, но со второго куплета я выдала а капелла все, что умела. Как ни странно, я была до сих пор жива. Заслушался, гад?

Песня закончилась. Я открыла глаза и встретилась взглядом с Уиллом. Закусив губу, он убрал ствол за пояс и вышел прочь. Вздохнув с облегчением, я вытянулась в джакузи во весь рост. Но Дуглас быстро вернулся и принялся расставлять по краям ванны свечи, зажав подмышкой подаренный мне букет. Пока фитили разгорались, он, испепеляя меня взглядом, медленно обрывал с орхидей лепестки и бросал их в воду. О нет! Решил декораций к сцене убийства добавить? Недаром мне букет показался погребальным венком. Я отчаянно представляла, что сейчас послышатся выстрелы, ворвутся полицейские, Леон… Да хоть «Манчестер Юнайтед» и «Зенит», лишь бы не оставаться больше с этим человеком наедине.

Тем временем Уилл разделся и забрался в джакузи. От безысходности я застонала и ушла с головой под воду. Чтобы не быть утопленной, в очередной раз пришлось сдаться.

Наконец Уилл выбрался из ванной и протянул мне руку.

— Пойдем, твои поминки справим, что ли?

При одной мысли об алкоголе затошнило, и я отрицательно замотала головой. Но ему было плевать. Выдернув из джакузи, Уилл наскоро обтер меня полотенцем и потащил в холл, где бесконечный кошмар продолжился.

Прошёл месяц. За это время я потеряла ребенка. Однажды утром, резкая боль внизу живота согнула меня пополам. Я пустила теплую воду и скрючилась в джакузи. По дну побежали, извиваясь, бордовые струйки. Я похолодела и, вскрикнув, вскочила. Цепенея от ужаса, я стояла, перепачканная кровью и смотрела, как бесформенные сгустки исчезают в сливном отверстии.

— Я отомщу тебе, мразь! Пока не знаю как, но отомщу! — из последних сил крикнула я с кожаного дивана, когда Уилл вечером вернулся домой и вошел в гостиную.

— Пару звонков, моя тигрица, и предадимся мести самым извращенным способом.

Он вышел на террасу, ведущую в сад, а я разревелась от обиды и бессилия.

— Что с тобой? — Уилл тронул меня за плечо. — Да ты вся горишь! Почему халат в крови?

— Мой ребенок, — всхлипывала я, дрожа от озноба. — Ненавижу тебя. Ненавижу.

— Джил, я не знал, — он набрал номер, и прокричал в трубку. — Мигель, дуй за сеньором Сантосом. Чтобы он через пятнадцать минут стоял у ворот со своими пилюлями.

Я плохо помню события этой ночи, но всякий раз, как приходила в себя, видела над собой встревоженное лицо Уилла. Он то держал лед у моего живота, то шептал слова любви. Когда я поправилась, у него появилась навязчивая идея заделать мне ребенка, но врач посоветовал ему подождать с новой беременностью хотя бы полгода.

— Ты еще будешь рожать от меня как кошка, — рычал он мне в ухо и вколачивался в меня до самых сокровенных глубин, нанюхавшись в очередной раз кокаина.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Только мысли о побеге придавали сил выносить общество похитителя. Четыре раза удалось уговорить Уилла выйти на яхте в океан. Я боялась выдать интерес к управлению судном, поэтому, наступив на горло самолюбию, разыгрывала примерную девочку. Прижимаясь в капитанской рубке к плечу своего тюремщика, я незаметно впитывала науку навигации. На первый взгляд, ничего сложного. Мотор работает тихо — можно отчалить, не привлекая внимания. Как выйти из бухты, я поняла. На борту есть две интересные книги: «Руководство по управлению яхтой» и «Учебник начинающего дайвера». Плохо, конечно, что у меня нет даже малейших навыков судовождения. Но на приборной доске есть один, который показывает береговую линию и рифы. Главное — вывести яхту из бухты, а дальше — пойду вдоль суши. Никакие учебники на свете я не штудировала с таким усердием, как эти два.

Бывали дни, когда Уилл надолго уезжал, и я могла в одиночестве выходить из дома — к бассейну и в сад. За спиной сразу вырастали охранники, которые четко следовали указанию не вступать со мной в разговоры. Когда я выходила за рамки дозволенного, меня, не стесняясь, останавливали физически.

Как ни крути, единственный путь к свободе пролегал через океан. И первым делом предстояло узнать коды от лифта, чтобы спуститься в грот.

То ли от наркотиков и алкоголя, то ли от жизни с чудовищем у меня начались перепады настроения и немотивированные страхи. Я вздрагивала от любого шороха, могла закатить истерику на ровном месте. Уилл понял, что его угрозы меня не пугают, и отвечал на мои выпады через раз. Даже проявил некое подобие сочувствия, узнав о моей утрате, купил необходимые лекарства и несколько дней не трогал меня. Он любил меня и ненавидел одновременно ― это было ясно как день. Уилл не мог добиться взаимности и хотел отомстить Леону, уж не знаю, чем тот ему насолил. А любил… Не знаю, любил ли, но звериная привязанность крепла с каждым днем.

Однажды я случайно подслушала его телефонный разговор и поняла, что с побегом затягивать нельзя. Вскоре на вилле состоится семейный слет, и мое присутствие нежелательно. Собеседник, похоже, потребовал моей ликвидации, но Уилл ответил категоричным отказом. В тот вечер он сам предложил провести время на яхте, не грубил и обходился со мной нежно, в меру своих представлений, конечно.

Настроенные миролюбиво, мы, лежа на палубе, грелись в лучах заходящего солнца.

― Скажи, малыш, если бы мы познакомились при других обстоятельствах, ты смогла бы полюбить меня?

― Почему бы и нет? ― задумалась я. Сегодня мы пили абсент, и после третьей рюмки я любила весь мир.― Если бы ты за день не употреблял столько наркотиков, сколько жители целого квартала Гарлема на неделю, не похищал бы меня у любимого человека, не насиловал бы, как тебе нравится, с первого дня…

― Но ведь тебе хорошо со мной в постели? Только в первый день не понравилось, да?

Уилл приподнялся на локте и с интересом уставился на меня. Надежда в его голосе охладила мои порывы осчастливить все человечество. «Это с Леоном было хорошо, а тебя я ненавижу всеми фибрами души», ― чуть не вырвалось у меня, но я вовремя прикусила язык и улыбнулась.

― Как же ты меня измучила! ― в сердцах выпалил постылый воздыхатель. ― Сначала я даже хотел тебя убить. Ты просто въелась в сознание, я ни к кому так не привязывался. Куда ни пойду, везде ты перед глазами.

― Может, еще и женишься? ― спросила я с издевкой.

― А ты согласишься?

«Идиот», ― мелькнула мысль, но вслух я этого, конечно, не произнесла. Молчала и улыбалась.

― Опять отмалчиваешься, ― Уилл привлек меня к себе. ― Я серьезно хочу сделать тебя женой. Но признайся, что ты на самом деле думаешь?

― Независимо от того, какая это правда?

― Да, ― он сел, налил по стопке и поджег кусочки сахара. ― И хочу знать, чем, по-твоему, я хуже Берри? С кокаином он завязал. Но не говори, что он не трахнул тебя в первый же вечер, и вы занимались сексом исключительно в миссионерской позе.

― Не твое дело, как и чем мы занимались. А про первый вечер… Ну, да… Так и вышло, ― я несколько опешила, но ведь в словах Уилла была логика.

Если Леон инсценировал нападение в день знакомства, то так он мог прокладывать путь в мою постель. Хотя… Он еще днем произвел на меня незабываемое впечатление, так что подобные сложности становились излишними. После всех мытарств я не устояла бы перед его обаянием, предложи этот докторишка поехать к нему после ресторана. Но Леон прекрасно это знал, что лишний раз подтверждало ― Уилл нагло лжет.

― Ну, что замолчала? ― он уверовал в свою правоту и жаждал взаимности.

Я постаралась другими глазами взглянуть на него. Волосы красиво обрамляли смуглое лицо. Подтянутое тело, несмотря на увлечение наркотиками. Уилл следил за собой. Не очень любил спорт, однако пару раз я видела его занятия карате. В штате обслуживающего персонала он держал массажиста. Словом, если начать с чистого листа, ему бы удалось меня увлечь.

За месяц Уилл больше ни разу не поднял на меня руку. Я жила мыслями о побеге, а он лелеял мечту обаять свою пленницу. Мое терпение заканчивалось, но помимо теории, не удалось добыть ни код от дверей, ни код от сейфа с ключами от яхты. Всякий раз, как мы всходили на судно, меня мучило искушение треснуть тюремщика по голове чем-нибудь тяжелым и отчалить.

Я проснулась в мягкой постели. Помещение походило на комнату в бунгало. Из мебели только комод, стол и плетёный стул. Пол тщательно вымыт. Нигде ни пылинки. Свежее постельное белье пахло тропическими фруктами. Лёгкий ветерок шевелил светлое полотнище в дверном проёме. Тревога отступила. Я хотела сесть, но не хватило сил. Надо же, добралась до берега! Стоп, меня ведь кто-то вытащил из воды. В памяти всплыло лицо Роберта, склонившегося надо мной. Я улыбнулась причудливым играм воображения.

Снаружи послышались шаги, и я закрыла глаза. В комнату вошли двое и встали у моей постели.

— Она уже третьи сутки без сознания, — тихо сказала женщина. Судя по акценту, американка. — Луиса говорит, что у неё переохлаждение и побои. Роберт, давай все-таки отправим ее в больницу.

Роберт?! Дыхание остановилось.

— Она знает меня и просила не выдавать ее, — с горячностью ответил собеседнице не кто иной, как Роберт Эванс. Его голос я бы узнала из тысячи. — Не могу вспомнить, откуда ее знаю. Очевидно, что она в опасности.

— Вполне в твоем духе, — иронично произнесла собеседница. — Она тебя знает, а ты даже не помнишь, где с ней познакомился. Меньше пить нужно. И вопрос: ей обязательно лежать именно в твоей постели?

— Ты не права, Тина. И перестань раздражаться. Хватит ссор. Она останется здесь, пока не придет в сознание. Не нравится — иди к себе.

Я чувствовала себя неловко, поэтому продолжала прикидываться спящей.

— Да, пожалуй, пойду, — устало произнесла Тина. — Надоело все. Скорее бы закончился этот цирк.

Девушка вышла из комнаты, а Роберт тяжело опустился на край кровати и, как мне показалось, погрузился в раздумья. Я тихонько затянула песню, которую мы пели с ним дуэтом. Он воззрился на меня, как на восьмое чудо света. На второй куплет сил уже не хватило.

— Ты Джил Краун? Но… Этого не может быть! — воскликнул Роберт и вскочил, как ошпаренный. — Господи! Ходили слухи, что ты погибла месяц назад! Когда мы с Майклом искали тебя, вышли на мистера Берри. Он сказал, что не готов обсуждать предложение о твоем участии в фильме, так как у вас скоро свадьба. Уоррен решил подождать пару месяцев, но потом случилась та страшная трагедия…

— Роберт, это действительно я. Меня похитили, но я сбежала. И это ты! Чудеса какие-то! Умоляю, скажи, где мы находимся?

— В Бразилии, — изумлённо ответил он. — Мы здесь заканчиваем фильм. Ты так… изменилась.

— Не в лучшую сторону, — горько усмехнулась я и тут же представила, каким чучелом распласталась перед ним. — Я прошла через такой ад, что вспоминать не хочется. Расскажу в двух словах о своих злоключениях, а ты уж решай сам, что делать. Я очень боюсь преследования. И более того, тем, кто меня укрывает, тоже может грозить опасность.

— Джил, — волшебный голос Роберта влился в мое сознание живительным нектаром. А пальцы… О, что это за пальцы!.. Поправили мои волосы и ласково коснулись щеки. — Я всего лишь актер, к тому же не так давно живу в Штатах, но постараюсь сделать все, что в моих силах. Территория съёмок хорошо охраняется, посторонних не пускают. За три дня о тебе никто не спрашивал. Расскажи подробнее, и мы что-нибудь подумаем.

Я сбивчиво рассказала, что случилось на Лонг-Айленде. Роберт расспросил меня об отношениях с Леоном. Я выложила ему все как на духу, кроме неприятных сцен и деталей, которые могли навредить репутации возлюбленного. Роберт молча кивал — переваривал услышанное.

— Ты по-прежнему красивая девочка, — он тепло улыбнулся и взял меня за руку. — Просто тебе нужно отдохнуть и набраться сил. Майкл пробует других актрис, но раз я тебя выловил в океане, значит, сам Бог велел нам сниматься вместе. Что касается твоих злоключений, то здесь два пути. Первый — обратиться в полицию. Но это может обернуться массой осложнений и для тебя, и для твоего парня. Второй — вызвать сюда мистера Берри и послушать, что он скажет. До полного разрешения вопроса обещаю оставаться рядом.

Взгляд и слова Роберта действовали лучше всякого лекарства. Я наслаждалась бы его голосом сутки напролет. Прижав ладонь актера к щеке, я закрыла глаза.

— Найди Леона, пожалуйста, — попросила я, силясь разрушить чары, которыми Роберт, сам того не подозревая, околдовывал меня все больше и больше. — Ты не можешь быть настоящим. Мне кажется, я сплю.

Неожиданно Роберт прилег рядом и ущипнул меня за ухо.

Я улыбнулась и открыла глаза. Во мне взорвалось давнее желание почувствовать вкус его губ. Я с трудом сдержала порыв.

— Можешь тоже меня ущипнуть, — рассмеялся Роберт. Казалось, он прочел мои мысли. — Я такой же человек, как и ты, из плоти и крови.

— Верю на слово.

И снова, как на вечеринке Джона Килта, я подумала, что, если этот парень встанет и уйдет, мир полетит в тартарары.

— Джил, — серьезно сказал Роберт, — тебе нужно много спать и есть, чтобы набраться сил. Сейчас пришлю Луису. Эта женщина — местный врачеватель. Доктора из клиники мы не вызывали, сама понимаешь почему. А я пока обрадую мистера Уоррена и заодно узнаю телефон Леона. В твоих вещах не было документов. Нужно, чтобы он их привез.

— Вряд ли свидетельство о смерти поможет. Ведь официально меня вообще не существует, — напомнила я Эвансу с грустной улыбкой, и сердце сжалось от желания задержать его.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Роберт, а ты, правда, не сон? — Более идиотского вопроса придумать было невозможно.

Он склонился надо мной, чмокнул в губы и легко вскочил с постели.

— Теперь убедил?

— Слабовато, — ответила я, окончательно увязая в собственной глупости, как корова в болоте по самые рога.

Роберт удивленно поднял брови.

— Прости, — смущенно пробормотала я. — Случайно вырвалось. Просто побудь со мной еще немного.

Ну, вот, разве что в любви не призналась.

— Или возвращайся скорее!

— Договорились, — он улыбнулся так обворожительно, что я забыла, в каком измерении нахожусь. Недаром миллионы девиц сходят по Роберту Эвансу с ума.

Наконец я смогла сесть. В голове кружили вертолеты. Опираясь на плетеный стул, я добрела до закутка с душем и туалетом. Прохладная вода и зубная паста на вкус были манной небесной и как по волшебству укрепили меня. В комнату я вернулась самостоятельно.

Мысли переключились на Леона, и я с тревогой задумалась: обрадуется ли он моему «воскрешению»? Смогу ли я быть с ним прежней? Воспоминания о времени, проведённом вместе, стирали из памяти поганые слова Уилла о любимом мужчине. В глубинах моего подсознания они горьким ядом отравляли веру в искренность чувств.

Пришла Луиса, немногословная пожилая женщина. Она осмотрела меня и напоила пряным отваром. Я донимала её расспросами о последних трех днях, выпавших из моей жизни. В ответ знахарка прикладывала палец к губам и жестами показывала, что нужно поспать. То ли из-за слабости, то ли Луиса дала мне успокоительное, но после ее ухода я сразу отключилась.

Дверь распахнулась, и я утонула в родных объятиях.

— Джил! Голубка моя! Единственная!..

Блажь вихрем вылетела из головы, стоило мне услышать любимый голос. Леон был тем берегом, к которому я плыла через океан. Теперь я твердо стояла на земле. Слезы текли по лицу, но я их не стеснялась. Прижавшись к дорогому человеку, я зарылась пальцами в его мягкие волосы.

— Леон…

— Молчи, любимая, молчи, — шептал он. — Я чуть не сошел с ума! Не могу поверить! Джил — моя жизнь, вернулась.

Леон нежно положил ладони на мои щёки и, помрачнев, тихо произнес:

— Я убью его!

Мы покачивались, словно в медленном танце. Энергия Леона по незримым каналам передавалась мне. Я с наслаждением вспоминала запах возлюбленного, вкус его губ, силу рук. Он снова отпустил бородку, которая ласково щекотала моё лицо и шею. Мне стало абсолютно все равно, негодяй он или нет. Я просто любила и была счастлива.

— Завтра переберемся на виллу. Я залечу твои раны, дай время.

— Тебе придется отвечать, — спохватилась я, не желая возвращаться к роли куклы на ниточках.

— Все, все объясню, голубка. Готов горы свернуть, лишь бы ты простила.

— Целый месяц ждала, что ты придешь и спасешь! Этот Уилл… Он же маньяк!

— Джил, Джил, Джил! Я не знал, что он похитил тебя. Думал, сбежала, и все равно… Не верил, что ты погибла… — голос Леона сорвался, и он замолчал.

Пока я не увидела возлюбленного, внутри шла борьба: разделить боль утраты на двоих или продолжать жить с ней один на один. Теперь сомнения отпали — он имеет право знать все.

— Я потеряла ребенка!

— О, Господи! Нет…

Леон схватился за сердце, опустился на подушку и прижал мою руку к влажной от слез щеке.

— У нас еще будут дети, любимая, — прошептал он. — Как я мог не сберечь тебя…

Не осталось сил говорить, мы обнялись и замерли. За стенами бунгало океанские волны набегали на берег и пела ночная птица.

Наступающее утро я встретила криком — приснился кошмар. Уилл тащил меня в машину, а Леон стоял спиной и не видел. Я закричала, но похититель зажал мне рот и противно расхохотался. Изловчившись, я, пылая ненавистью, оттолкнула его.

— Голубка, родная, что с тобой? — Леон изумлённо смотрел на меня, держась за щёку. — Проснулся, и так захотелось тебя поцеловать.

Сердце билось, как пес, рвущийся с цепи, и я никак не могла унять дрожь.

— Не делай так больше! Чуть не умерла от страха. Мое тело здесь, а душа застряла в прошлом. До сих пор не верю, что удалось сбежать.

— Я отомщу, обещаю! — Леон поднялся с постели, подошел к окну и распахнул его настежь. Он так и проспал всю ночь в одежде.

Я отчетливо услышала звуки прибоя, и от воспоминаний о безбрежной глади закружилась голова. Леон достал мятую пачку сигарет, трясущимися пальцами выудил одну и закурил. Меня поразило, что его руки — руки блестящего хирурга, дрожали. Как он похудел и осунулся за время нашей разлуки. Усталость легла тенью вокруг красивых глаз, глубокая скорбь высушила лицо, и ввалившиеся щеки добавили любимому возраста. От былого Леона осталась лишь королевская осанка и грация движений.

Наши взгляды встретились. Я чувствовала, что необходимо серьезно поговорить, и Леон, очевидно, думал о том же. Эйфория от встречи прошла. Теперь предстояло перекинуть мостик через пропасть между нами. В голову лезли старые афоризмы про то, что нельзя дважды войти в одну реку, и про разбитую чашку. Я гнала прочь дурные мысли, но утро было отравлено горькими воспоминаниями о пережитом ужасе.

Раздался стук в дверь. Я вспомнила, что ко всем проблемам добавилась еще одна: как возлюбленный отнесется к моим пробам в фильме? Стук повторился.

— Войдите, — крикнул Леон.

В комнату в шортах и с полотенцем через плечо вошел Роберт. В его волосах блестели капельки воды. Увидев меня, он расплылся в улыбке и бодро произнес:

— Привет, Джил! Доброе утро, мистер Берри! — Так актер разделил нас на два лагеря. Он пересек комнату, нарочито официально поздоровался с Леоном за руку и по-свойски приземлился около меня на кровать. — Как ты? Смотрю, идешь на поправку.

— Да, спасибо, мне гораздо лучше. Неловко оставаться в твоей футболке.

Роберт подошел к шкафу и вытащил небольшой пакет.

— Это все, что было при тебе. — Он вернулся к кровати, и между нами произошел молчаливый диалог: «Действительно все хорошо?» «Да».

— Отлично! Сейчас переоденусь, и пора освобождать твое жилище.

— Пустяки, не бери в голову. — Вручая вещи, Роберт украдкой дотронулся пальцами до моей руки. Меня бросило в жар. — Здесь навалом мест, где можно расположиться! Насчет завтрака и кофе я распоряжусь. Два американо со сливками, годится?

— Да, спасибо, — опередил меня Леон и тоже подошел к постели. — Это то что надо, старина.

Роберт выпрямился и столкнулся с соперником нос к носу.

— Мы хотели бы уехать после завтрака, — тихо, но веско добавил Леон. — Я очень благодарен тебе за заботу о Джил. Когда все утрясется, предлагаю отметить ее чудесное воскресение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Спасибо, с удовольствием приму приглашение, но… — Роберт вопросительно посмотрел на меня, а я в полном смятении пожала плечами, — но Джил должна остаться здесь на какое-то время. Она пообещала пройти пробы у Майкла Уоррена. Помните, он пытался с ней связаться через вас по этому вопросу. Вы еще отказали ему.

Леон метнул в Роберта испепеляющий взгляд.

— У меня прекрасная память.

— Так что насчет того, чтобы пойти на пробы сейчас? — восстал из пепла прекрасный Феникс.

— Пробы? Сейчас? И что? Джил согласна?

Они стояли друг против друга, и я чувствовала нарастающее напряжение.

— Да, — Роберт закусил губу и вдруг выпалил: — Более того, она обещала сегодня подписать соглашение на пробы. Это было необходимо. Съемочная группа подвергалась риску, укрывая ее. Тем не менее руководство не обратилось в полицию. За все в жизни нужно платить. Полагаю, вы понимаете.

— Я рассчитаюсь… — впервые я увидела Леона в растерянности, но опровергать ложь Роберта не спешила. Сама сидела, открыв рот.

— Нет, мистер Берри, все решено, — Роберт покачал головой. — Проект обещает быть очень успешным, и Джил в него вписывается идеально. Нам нужна актриса, которая ещё нигде не засветилась. Свежая кровь с легким славянским акцентом. Ко всему прочему, внешние и вокальные данные мисс Краун уникальны. Пробы — всего лишь условность. Мистер Уоррен уже увидел, что хотел, на вечеринке у Джона.

— Ты готова подписать соглашение? — Леон развернулся ко мне, и в его голосе слышалось недовольство.

У меня от волнения носом пошла кровь. Леон среагировал моментально.

— Старина, принеси лед, быстро!

Не успела я и глазом моргнуть, как уже сидела с торчащими из носа скрученными бумажными платками.

Я растерянно смотрела то на Леона, то на Роберта. Последний с довольным видом подмигнул мне и вышел из комнаты. Что же я делаю? Нужно немедленно признаться возлюбленному, что все не совсем так, но Эванс слишком быстро вернулся со льдом.

— Ладно, Роберт, разберемся, — миролюбиво произнес Леон. — Я сам ознакомлюсь с бумагами, которые Джил собралась подписать. Когда начнутся эти ваши пробы? Ты же видишь, она еще слишком слаба.

— Единственное, что я могу сделать без подписания бумаг, это организовать переговоры по скайпу с режиссером, — тон Роберта стал официальным.

Я по достоинству оценила его поступок. Моя мечта становилась осязаемой. Так просто и быстро решить проблему. Пятерка тебе за актерское мастерство, мистер Эванс! И просто спасибо!

— Оставь нас, пожалуйста. Мне нужно серьезно поговорить с Джил. Надеюсь, время терпит? — Леон сохранял учтивость, но я видела, что он с трудом сдерживает гнев.

Похоже, я переоценила поступок Роберта. Нельзя было вот так, не разобравшись в наших и без того запутанных отношениях, бросаться в неизвестное, хотя и такое желанное, предприятие.

— Зайду через час, — с достоинством ответил Эванс и вышел.

Мы буравили друг друга взглядами. Леон тяжело дышал, и крылья его носа нервно вздрагивали. Я не знала с чего начать. Любимый мужчина отошел подальше и набрал воздуха в грудь — собирался толкнуть эпическую речь, не иначе.

— Моя дорогая Джил Краун! — Ну вот, угадала… — Я один виноват в наших бедах, потому что не ожидал от близких, как мне казалось, людей такого поступка. Тебя похитили в тот день, когда мы с тобой поклялись друг другу в любви и верности и решили пожениться. Помнишь, ты тогда обещала мне даже близко не подходить к кинематографу.

Сжатые кулаки Леона побелели — он с трудом заставил себя замолчать.

— Из того, что поведал милейший мистер Эванс, которому ты симпатизируешь, я сделал вывод, что либо ты решила разорвать наши отношения, либо тебя шантажом заставили подписать нелепый договор. Или я чего-то не понимаю? Почему ты не дождалась меня? Я хоть раз тебя обидел? Скажи! Ведь я боготворил тебя! Ты первая женщина, которой я сделал предложение. Нельзя вот так все разрушить! Я и так весь извелся, пока ты там…

— Отдыхала? — мой бесцветный голос прервал обличительный монолог. Тирада Леона прозвучала вхолостую. Я готовилась расставить точки над «i».

— Прости. Я неправильно выразился. Конечно, ты имеешь все основания послать меня ко всем чертям.

— У тебя был кто-нибудь, пока я отсутствовала?

— Нет, — пробурчал Леон расстроенно, — и быть не могло.

В это я могла поверить: мой жених был измучен явно не любовными похождениями.

— Ты подстроил нападение в первый вечер?

Леон в недоумении вздернул брови.

— В день нашего знакомства, — пояснила я, но по его искренне удивленному выражению лица поняла, что Уилл солгал мне.

— Нет, Джил!.. Как я мог это сделать? Мы весь день были вместе, вспомни! Да и зачем?! Что еще этот дьявол наговорил про меня?

— Много чего, мой дорогой! Но я не поверила ни единому слову, потому что жила надеждой однажды вернуться. Мечтала о том, как ты прижмешь меня к груди и защитишь от всего мира. Но… Слова Дугласа хуже крысиной отравы. Мне всё равно, как и с кем ты жил раньше… Но есть вопросы, на которые я хочу получить правдивые ответы. Как Уилл узнал о нападении в первый вечер нашего знакомства?

— На тебя напали люди Дугласа. Они были пьяны, но узнали меня. Уилл потом предъявил, что я отделал его молодчиков. Честно, Джил, я не пошел бы на такую подлость. А вот заманить тебя в постель мне захотелось еще в клинике. Просто… — Леон горько усмехнулся и покачал головой, — в кои-то веки решил побыть джентльменом.

— У тебя это прекрасно получилось.

— Спасибо. Но хватило меня ненадолго, поэтому я и вернулся за тобой.

— Принято. Скажи, ты всех своих девушек голубками называл, чтобы в именах не путаться? Ведь у тебя каждые три месяца появлялась новая пассия.

Впервые за это время Леон рассмеялся.

— Хорошая мысль, Джил, не думал об этом! Но нет, голубка у меня одна.

— А остальные? Ежики, зайчики, киски, бегемотики?

— Бегемотиков точно не было, — обаятельно улыбнулся он и напомнил: — Ты же не хотела говорить о моем прошлом?

— Я хочу знать о твоих связях с Дугласами, и от кого беременна сестрица Уилла. От тебя?

Леон посерьёзнел.

— Элис я никогда не любил. Даже не уверен, было ли что-то между нами. Не очень удобно об этом говорить… Я был мертвецки пьян, когда однажды проснулся с ней в одной постели. Я никогда не напиваюсь до потери памяти. Боюсь, что она подмешала мне снотворное. Ее стремление отвести меня к алтарю поначалу забавляло, но потом стало бесить. А вот с мистером Дугласом нас связывали тесные отношения. В юности я круто оступился, и он вытащил меня из переделки. Мы дружили с его старшим сыном, и вместе попали в крупную неприятность. Позже мистер Дуглас часто помогал мне. Я неплохо поднялся и стал тем, кем стал. Он никогда не напоминал мне о прошлом. Мы были бизнес-партнерами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Он твоя крыша! — перебила я. Меня раздражала эта семейка, а в устах возлюбленного ее предводитель выглядел благодетелем.

— И это тоже, — Леон как-то странно посмотрел на меня. Думаю, прикидывал, что ещё я могла знать о нём. — На чем я остановился? Ах, да. Одно напрягало в партнерстве с Дугласом — его хрустальная мечта: во что бы то ни стало женить меня на Элис. Я отшучивался, говорил, что еще не время надевать хомут. К моему счастью, взбалмошной деве пришла в голову мысль учиться в Париже. Майкл попросил помочь ей с переездом во Францию. Я согласился, наивно рассчитывая серьезно поговорить и окончательно прояснить отношения. В результате мы с Элис разругались. Я вернулся в Штаты, надеясь, что на чужбине мисс Дуглас забудет обо мне. Но эта бестия нашла ухаря, который обрюхатил ее и бросил. А она все повесила на меня.

— А почему ты считаешь, что этим ухарем не мог быть ты? Ты ведь не помнишь, что было. Как говорят в России, пьяное зачатие промаха не даёт.

— В тот вечер, когда ты исчезла, я чуть не свихнулся. Подрался с Уиллом, разругался с крестным, не веря в то, что ты могла просто бросить меня и сбежать. Вернулся в гостиницу, тебя нет. Как безумный, колесил по Нью-Йорку, ломая голову, куда ты могла податься. Тогда впервые возникло подозрение, что Уилл меня дурит. А буквально на следующий день в новостях сообщили, что ты погибла. Я хотел застрелиться, Джил. — Леон отвернулся к окну и закурил.

— Лучше бы ты их перестрелял. — Я обняла его и уткнулась головой в спину.

— Такие мысли были. Но одно событие предостерегло от этого шага. У мистера Дугласа хватило наглости снова завести разговор о женитьбе после твоих «похорон». Он укорял меня за неразборчивость в связях и говорил, что его люди нарыли против тебя вагон компромата. Тогда я и понял, что все подстроено. Мы рассорились окончательно. Элис подслушивала нашу беседу и на нервной почве преждевременно родила. Я хотел потребовать немедленной экспертизы отцовства, но не потребовалось. Малыш родился темнокожим. Да и отец его объявился.

— А как же мои… останки?

— Тяжело говорить об этом. Опознание сложно было сделать: тело сильно обгорело. Документы и мобильник из якобы вылетевшей в окно сумки стали единственным доказательством. Я искал Уилла, но он исчез. Поэтому я не трогал никого из Дугласов, надеясь, что они выйдут с ним на связь. Твои родители до сих пор не в курсе, потому что я так и не поверил в твою смерть. — Лицо Леона исказилось от боли.

Я поняла, что любимый мужчина сделал все, что было в его силах.

— Ладно, можешь не продолжать.

Он затушил сигарету, обнял меня и поцеловал в макушку.

— Я ничего не буду подписывать, если ты против, — произнесла я тихо. — И не злись на Роберта, пожалуйста. Он был так добр. — Леон еще крепче обнял меня. — И я пойду за тобой, что бы кто ни говорил.

Он опустился на колени и, достав из-за пазухи уже однажды подаренное кольцо, аккуратно надел мне на палец.

— Ты выйдешь за меня? — по-мальчишески робко спросил возлюбленный и так посмотрел бирюзовыми глазами, что я не то что замуж, Ла-Манш туда-обратно ради него переплыла бы.

— Ну, конечно! Да! — с грустной улыбкой ответила я, мысленно прощаясь с мечтой о кино.

Он прижал мои ладони к своим щекам, порывисто встал и, подхватив меня на руки, направился к дверям:

— Тогда поехали скорее отсюда.

— Леон, нет, так нельзя. Мы должны отблагодарить людей, которые спасли меня, — запротестовала я.

Вот, опять возвращаемся на круги своя! Он решает все сам, не интересуясь моим мнением. Спасибо, что спросил, иду ли я за него замуж… Но до чего же хорошо рядом с ним! Леон поставил меня на пол и нервными движениями поправил волосы.

— Да, конечно. Я как-то забыл.

Моё воскрешение и развод с фиктивным мужем стоили Леону огромных трудов, нервов и денег. Я ничем не могла ему помочь. Пришлось полностью положиться на возлюбленного. Он постоянно кому-то звонил, с кем-то встречался, пару раз даже летал в Нью-Йорк. В конце концов, мое существование подтвердила испещренная печатями и подписями бумага. В ней сообщалось, что Джил Краун содержалась около месяца в одной из больниц Лос-Анджелеса с диагнозом «ретроградная амнезия».

— Бояться больше нечего, — радовался Леон. — Теперь ты абсолютно свободна!

Берри начал полное рефинансирование своего бизнеса. Чтобы я не болталась под ногами и не вольнодумствовала, возлюбленный загрузил меня работой в клинике и на дрессировочной площадке. Вымотанная за день, по вечерам я едва улавливала суть рассказов Леона. А говорил он об открытии благотворительного фонда и о приобретении канала на телевидении, чтобы вещать о жизни на планете.

В глубине души я ждала звонка от Роберта. Минуло три месяца, а от него не было ни слуху ни духу. Украдкой я просматривала новости об актере, радовалась удачной премьере фильма с его участием, поражалась обаянию и ангельскому терпению. За каждым углом его поджидали папарацци, а на публике поклонницы встречали его оглушительным визгом. Но я не видела радости в его глазах — огонь, харизма, что угодно, но не счастье.

За завтраком Леон заявил, что срочно летит в Швейцарию. Он все утро был не в себе: не нашел часы, хотя они лежали на обычном месте, и надел футболку наизнанку. Когда он вместо соли потянулся за сахаром, я решила, что пора вывести его на чистую воду.

— Ты что-то скрываешь! Давай, выкладывай.

— Голубка, — Леон поковырял вилкой бекон и, запинаясь, проговорил: — Знаешь, я, пожалуй, соглашусь на твое участие в фильме. Конечно, если ты пройдешь пробы.

Я перестала дышать.

— Не знаю, чем ты их так зацепила, — ты у меня уникальная, спору нет, — но они согласились на мои условия. И на мою сумму. Опять же, если ты пройдешь пробы. Нашему каналу нужна медийная персона. Почему бы ею не стать моей жене? Уоррен — достойный режиссер, есть смысл принять его предложение.

— Ура! — я ожила и бросилась жениху на шею, чуть не повалив его на пол.

— Да тише ты! Задушишь! — со смехом отбивался Леон. — Запомни, один-единственный фильм!

— Люблю тебя!

— Джил, успокойся! Послушай! — он перехватил меня поперек талии и закинул на плечо. Вскоре я плескалась в бассейне, вылавливая тапки. — Попридержи гормоны, дорогая! И учти, я буду контролировать каждый шаг.

— Да, любимый! — Я схватила Леона за протянутую руку и скинула его в бассейн.

Мы сидели на террасе, завернувшись в махровые полотенца, пили свежевыжатый апельсиновый сок и любовались океаном. Солнце ласково пригревало. Казалось, что сегодня весь мир радуется за меня. В голове фейерверками вспыхивали идеи и предположения. Я ждала от Леона подробностей — что, как и когда, и совсем забыла про Швейцарию, с которой начался разговор.

— Так вот, голубка, — он встал и потянулся, — я сегодня улечу на несколько дней, а когда вернусь — поедем на пробы. С режиссером все согласовано. Пойдем, поможешь собраться.

Вот так, просто и ясно.

— Слушаюсь, сэр! — Я с трудом сдержалась, чтобы снова не наброситься на него с объятиями.

— Вот, так уже лучше, — улыбнулся Леон. — Отвезешь меня после обеда в аэропорт.

— А можно с тобой?

— Любимая, мне в Цюрихе потребуется холодная голова. — Он поцеловал меня так нежно, что сердце замерло. И тут же строго добавил: — К тому же у тебя сегодня дежурство в клинике.

Ах да, от радости совсем забыла, что я врач.

Рабочий день пролетел незаметно. Мысленно я уже была далеко отсюда. Меня терзало искушение позвонить Роберту и сообщить ему радостную новость. «Нет, пусть все идет своим чередом», — рассудила я и решила устроить себе праздничный ужин в нашем с Леоном любимом ресторане. Но тут в дверь кабинета просунулась голова дежурного хирурга Майкла.

— Джил, можно я уйду сегодня на полчаса раньше? Мне нужно успеть в страховую. По записи никого больше нет, а всех очередников я отработал.

— Надеюсь, ничего экстренного не случится, — вернулась я на землю. — Можешь идти.

Я закончила дела и, напевая под нос прилипшую песенку, собралась домой. Перед торжественным ужином надо было переодеться и привести себя в пристойный вид. Может, и к лучшему, что Леон не увидит моей сияющей физиономии. Ему пришлось наступить на горло своим принципам, моя радость только расстроила бы его.

Я вышла в холл. Хотелось поскорее развязаться с дежурством и плюхнуться за руль новенького «Мерседеса», который Леон подарил мне по возвращении из Бразилии. Белоснежный красавец с первой поездки покорил меня, несмотря на то, что грезила я совсем другим автомобилем. Но у возлюбленного и тут был сугубо персональный взгляд на вещи. Выслушав мои пожелания, Леон привел веские доводы и купил тот автомобиль, который выбрал сам. Хорошо, что я давно закрыла глаза на жесткую доминанту жениха в нашем тандеме — жить стало проще и веселее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Белла, новый администратор, худая молодая девушка с прехорошеньким круглым личиком, встретила меня вежливой улыбкой. Леон взял ее на испытательный срок месяц назад вместо ворчливой миссис Паркер, вышедшей на пенсию. Белла приходилась двоюродной сестрой Майклу, врачу нашей лучшей клиники, и пришла по его рекомендации. Как администратор она меня устраивала. Смущала только с трудом скрываемая влюбленность юной девы в моего избранника. Его же самого, казалось, это нисколько не волновало. Когда я ему попеняла на девичью страсть, он ответил исчерпывающе:

— Могу показаться нескромным, — на устах Леона промелькнула улыбка Моны Лизы, — но я, скорее, удивился бы обратному. В ее возрасте в порядке вещей симпатизировать красивым мужчинам, годящимся ей в отцы. А тебе стоит гордиться, что жених еще способен вызывать сильные эмоции у молодых особ. Или мою девочку это смущает?

— Не знаю, но она при виде тебя теряет дар речи.

— Голубка, — голос Леона стал чарующим и нежным, — поверь, я не собираюсь за твоей спиной заводить шашни. Поэтому и спрашиваю. Одно твое слово, и эта мадемуазель будет искать работу в другом месте.

— Нет, не напрягает, — мне стало неприятно, что из-за моей ревности человек может лишиться работы.

В общем, Белла осталась за администраторской стойкой истекать слюной при виде моего ненаглядного жениха, лелея бесплотную надежду подружиться со мной.

Раздался звонок, и Белла взяла трубку. Я должна была дождаться сменных хирургов, раз уж отпустила Майкла, и, облокотившись на стойку, начала выводить на бумажке любимый узор. Сложно поверить, но я делала первые твердые шаги в хирургии, и Леон ставил меня к нашим опытным врачам в пару. Сам он больше не оперировал.

— Мисс Краун, — Белла передала мне трубку, — это Стив. Он попал в аварию и вынужден задержаться.

Выслушивая взволнованную тираду молодого человека, я понимала, что вечер не заладился, и это только начало. Очередной звонок поставил на веселье крест. Белла ответила мелодичным голосом и быстро внесла данные в компьютер. На мониторе я увидела, что это экстренный вызов на дом. К счастью, на пороге появился Эрик, наш четвертый хирург, и я облегченно вздохнула. В результате я отправилась на вызов зашивать рану собаке, а Эрик остался на ночное дежурство.

Особняк клиента располагался неподалеку от нашего дома, но ехала я в дурном настроении. Планы накрылись, неизвестно, сколько провожусь, и захочу ли потом куда-то идти — вопрос. Я взяла распечатку, чтобы посмотреть имя хозяина несчастного пса, но позвонил Леон, и я позабыла обо всем. Он пребывал в Швейцарии «в тоске из-за вынужденной разлуки с любимой Джил». Судя по тону, третьей в нашу беседу затесалась бутылка доброго виски. За разговорами я добралась до нужного адреса.

Проехав ворота, я остановилась у обвитого плющом двухэтажного дома без архитектурных излишеств. На террасу вышел Роберт Эванс.

— Привет! — Он был немного бледен, щека испачкана в крови. — Ты сама занимаешься лечением?

— Привет, — смущенно пробормотала я. — Да, занимаюсь. Не бойся, я вылечу твою собаку. Где она?

— Пойдем скорее!

Роберт схватил меня за руку, и я последовала за ним по полутемным комнатам, спотыкаясь о неразобранные сумки. Я так мечтала увидеть Роберта, но сейчас хотелось бежать прочь. Почему? Да потому, что если Леон узнает, у кого я была ночью, пока он «тосковал» в Швейцарии, в лучшем случае можно попрощаться со съемками, а в худшем — потерять жениха. Словом, исполню врачебный долг и рысью домой. Доказать, что Роберт вызвал меня случайно, будет делом нелегким: Леон слишком ревнив. Я, конечно, сгущала краски, но небеспочвенно.

Наконец, мы очутились в просторной ярко освещенной комнате. На полу два парня в линялых футболках и драных джинсах сидели рядом с подвывающей собакой. Я мельком взглянула на Роберта — на нем был похожий наряд, только из подвёрнутых штанин торчали босые загорелые ноги. Парни прижимали к боку пса огромный скомканный кусок размотанного бинта, пропитанный кровью.

Я ввела собаку в наркоз, промыла раны и наложила швы. Псу здорово досталось — одним визитом дело не кончится. Я наладила капельницу и позвонила в клинику. Пока Белла докладывала обстановку, друзья Эванса незаметно исчезли. К счастью, Стив уже разобрался с полицией и приехал на работу. Я сбросила вызов, прислушалась к ровному дыханию спящего животного и подумала, что Роберт, и вправду, славный малый. Люди с его положением в обществе стремятся завести породистого друга, а собака Эванса явно из братии вольных псов — симпатичная и немного недотепистая.

— Необходимо отвезти Тэя в клинику, на осмотр. — Я собиралась с духом, чтобы попрощаться.

— А разве ты не можешь еще раз навестить нас? — тихо спросил Роберт, усаживаясь рядом и поправляя мне прядь волос, упавшую на лицо. — Ты ведь обещала вылечить мою собаку. Зачем куда-то ехать?

— Ты нарочно позвонил именно в нашу клинику? — Рядом с Эвансом глупые вопросы сыпались из меня как из рога изобилия.

— И нарочно искусал животное.

Каков вопрос — таков ответ.

— Я серьезно.

— Скажу так: ты мне сама назвала место, где тебя искать. Клиники доктора Берри пользуются отменной репутацией. Куда же мне еще обращаться?

— Надеюсь оправдать твое доверие. — Я поднялась. — Когда флакон закончится, просто вытащи иголку из катетера, а сам аппарат пусть пару дней побудет в лапе…

— Ты, что, хочешь уйти? — Роберт недоуменно смотрел на меня, явно пропустив указания мимо ушей.

— Ну да, — я отвела взгляд: «Ну и глазищи у него, утонуть можно».

— Но я… — Он придумывал причину, чтобы задержать меня, — … но я не умею вытаскивать иголки.

— Роберт!

— Сколько стоит твой час? — в глазах Эванса заплясали веселые огоньки.

— Мой?

— В клинике ведь есть почасовая оплата, — уточнил наглец.

— Есть.

— Сколько будет стоить десять…

— Роберт!

— Восемь?

— Не больше двух часов! — «Что я делаю?»

— Хорошо. Пиво с пиццей будешь?

— Ну, если шампанского с икрой нет, буду.

Роберт тут же испарился, а я схватилась за голову. «Все под контролем», — успокаивала я себя. Ага, конечно! Растерялась, как курица, и даже не рассказала о пробах. Эванс вернулся так тихо, что я вздрогнула. В руках тарелка с пиццей, под мышками — по паре банок пива, а в зубах — большая пачка чипсов. Ни дать ни взять — парень с нашего двора. Я помогла ему поставить угощение на столик.

— Роберт…

— Я Роберт!

— Я не сказала тебе самого главного!

— Может, еще рано? — он смешно выпятил губы и повернул голову, показывая, что внимательно слушает.

— Не сбивай, я сама собьюсь. Леон разрешил мне пойти на пробы! — наверное, в этот момент я сияла как начищенный пятак.

— Я в курсе, — улыбнулся Роберт и потрепал меня по волосам. — Поэтому и не звонил тебе, зная, что скоро встретимся.

— И давно?

— Месяц или около того.

Ничего себе! Леон так давно принял решение и до сих пор держал меня в неведении.

— Расскажи сюжет в двух словах.

— Фильм о бандитах, бутлегерах и фееричном шоу в эпоху Великой депрессии, — Роберт пошарил руками под диваном и достал пухлую папку. — Моего героя волею случая увлекает эта карусель. Он влюбляется в тебя — жену главного мафиози и директора всего балагана. Твоя героиня трагически погибает в конце фильма. Зрелищная, красивая история, но без хеппи-энда. Я уже штудирую сценарий. Дать его тебе, к сожалению, не имею права.

— Понимаю, — рассеянно произнесла я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Несколько слов, а передо мной уже возникла волшебная история любви, в которую хотелось погрузиться с головой.

— Отлично, — Роберт сунул папку на прежнее место. — Я тут нашел раритетный фильм с обалденной музыкой. Посмотрим?

— Давай.

Я сняла капельницу с пса, и он заскулил, пытаясь повернуться во сне.

— Не хочешь для поедания пиццы перед телевизором надеть что-нибудь более подходящее, чем твой шикарный костюм?

— Не знаю, — я удивленно пожала плечами.

Роберт снова исчез и вернулся с футболкой в руках.

— И это все? — рассмеялась я. — По-моему, опрометчиво сидеть в таком виде рядом с тобой.

— Да ладно, — усмехнулся Эванс. — Во-первых, однажды ты уже провела в моей футболке несколько дней, и мы даже лежали рядом. Во-вторых, это лучше, чем перепачкать кетчупом дорогой костюм. В-третьих, впереди откровенные съемки, и это хороший способ избавиться от излишней стыдливости.

— Я, вообще-то, замуж выхожу, — тихо сказала я и резко встала.

Мы очутились настолько близко друг к другу, что перехватило дыхание.

— Утром?

— Что утром? — не поняла я, и мой боевой пыл сошел на нет.

— Замуж утром выходишь? — спокойно повторил вопрос Роберт.

— Нет.

— Тогда раздевайся и ничего не бойся.

— Ну, знаешь, это уж слишком!

Я попятилась, споткнулась о разбросанные кроссовки, и, взмахнув руками, полетела назад. Роберт успел схватить меня за руку, и мы оба рухнули на диван.

— Я же говорил, что костюм в данной ситуации совершенно неуместен.

— Звучит двусмысленно. Встань, пожалуйста, с меня. — Я сходила с ума от его близости и сердце стучало как у кенгуренка.

— Подожди, я, кажется, вывихнул руку.

— Встань, я вправлю, — сердце пустилось вскачь. «Мозги бы лучше себе вправила!»

— Звучит заманчиво.

Роберт приподнялся на одном локте, облизнул губы и застенчиво улыбнулся. На мгновение наши взгляды встретились, и мы слились в поцелуе. Слезы счастья выступили на глазах. Я прижалась к нему, дрожа от желания. Его руки ловко справились с моей одеждой и жадно путешествовали по телу. Когда между нами осталось лишь кружево белья, я опомнилась и настойчиво уперлась руками в грудь Роберта. Тяжело дыша, он нехотя отпустил меня, сел рядом и зарылся пальцами в свою густую шевелюру.

— Прости, я не хотел…

— Хотел, — прогоняя головокружение, я с трудом попала в рукава рубашки, — и я хотела. А теперь проводи меня, пожалуйста.

— Леон тебя ждет, — тяжело вздохнул Роберт.

— Он в Швейцарии, — машинально ответила я и прикусила язык.

— Так это же меняет дело, — не очень удачно пошутил он, прикладывая к запястью холодную банку с пивом.

— Нет, не меняет. Давай вправлю, расслабь кисть.

Легким рывком я вернула суставы Роберта на место и взяла сумку:

— Проводи же меня!

— А если ты делаешь ошибку? Уверена, что нужно идти?

— Не понимаю тебя…

Все я прекрасно понимала. И почему не хотелось уходить, и почему теряла рассудок от одного прикосновения.

— Нет, серьёзно! Что если ты поторопилась с выбором?

— «Слова, сказанные в темноте… — я закрыла рот Роберта ладонью, с ужасом сознавая, что еще немного и брошусь на него, — … не могут быть правдой. Для настоящих слов нужен яркий свет». Это Ремарк.

— К черту Ремарка! Есть «да» и «нет». Нам безумно хорошо вместе!

— Ключевое слово: «безумно».

Я встала, стараясь не смотреть на Роберта и не вдыхать пьянящий аромат его парфюма. Афродизиаки он, что ли, использует в слоновьих дозах. Его пальцы слегка сжали мою ладонь и тут же отпустили. Пауза затянулась.

— Останься просто так. Я не могу найти другого предлога, задержать тебя, — тихо произнес он.

— Что происходит? — я подняла глаза.

— У тебя взгляд, как у потерявшегося щенка, — Роберт притянул меня к себе, но в этом объятии не было животной страсти. Скорее, желание поддержать. — Это я должен вылечить собаку, а не ты. Маленькую, славную, но потерявшуюся в своих мировоззрениях собаку.

«Все, приехали! Пора сдаваться!» — хватит обманывать и его, и себя.

— Я хочу смотреть кино в твоей футболке, пить пиво и даже измазаться кетчупом.

— Тогда я пойду, разогрею пиццу, а ты переоденься, — Роберт поцеловал меня в макушку. — Просто посмотрим кино. Я джентльмен и не позволю себе лишнего.

Через пять минут мы сидели перед телевизором в футболках, с пивом в руках. Скованность после горячего поцелуя и неловких объяснений прошла. Проснулся Тэй и забрался к нам на диван. Время пролетело незаметно. Когда на экране пошли титры, Роберт пощелкал пультом и попал на канал, где играли легкий фокстрот.

— Потанцуем? — пригласил меня Эванс с чарующей улыбкой.

— Потанцуем. Главное, снова не споткнуться.

— Держись за меня крепче, и все будет в порядке.

— Ты двигаешься восхитительно, — поразилась я его легкости и мастерству в сочетании с юношеской угловатостью.

— Нам с тобой придется танцевать, так что можно начинать репетировать, — Роберт притянул меня к себе.

— С удовольствием, — я мягко отстранилась, — но в другой раз. Мы договаривались. Спасибо тебе за прекрасный вечер. Но уже, скорее, ночь.

— Хорошо, — Роберт отступил назад, подняв руки в знак того, что он не претендует сегодня на большее. — Переодевайся, и я тебя провожу.

Он достал кошелек.

— Как лучше рассчитаться: наличными или картой? — Я вернулась к действительности.

— Пусть это будет бесплатный визит.

— Могут возникнуть лишние вопросы. Не нужно.

— Картой, — мне было неловко, и я добавила: — Роберт, оплати счет на сайте. Я отправлю туда стоимость заказа. И, пожалуйста, не нужно оплачивать последние два часа.

— Ладно, — актер улыбнулся, заметив, что я слегка покраснела, — но знай, я бы оплатил их в стократном размере.

Мы попрощались около «Мерседеса», и я медленно покатила в сторону дома. Деликатность друга, если его можно было по-прежнему так называть, который нашел в себе силы не воспользоваться моей слабостью, дорогого стоила. Вернувшись из Бразилии, я по-другому стала относиться к опытности Леона. Теперь она меня раздражала. У него даже в постели все было продумано до мелочей. Роберт же действовал по наитию, воспламеняя мое желание.

При одном воспоминании о его поцелуе охватывала дрожь. Я остановила машину у тротуара, чтобы не въехать в столб из-за гормонального всплеска. Возможно, Роберт решил не форсировать события, чтобы не отпугнуть меня и не спровоцировать скандал с продюсером. А вдруг он, и правда, настоящий джентльмен? Прощаясь, Эванс неуклюже ткнулся губами в мою щеку и сразу же открыл передо мной дверь автомобиля. Я заставила себя сесть в машину, и почувствовала, как он заставил себя отпустить меня. Кстати, а почему Леон до сих пор ни разу не позвонил? Знал же, что я самостоятельно поехала на вызов. Обычно он осведомляется после визита, как все прошло. О нет! Я всегда выключаю звук, когда приезжаю к клиенту. Охнув, быстро полезла в сумку за телефоном. Пять неотвеченных вызовов из Швейцарии! Я набрала его номер, мне ответил по-французски женский голос, и пошли гудки. К дому я подъехала в растрепанных чувствах.

Прежде чем с пульта открыть ворота, я бросила взгляд в зеркало и вздрогнула от неожиданности. Сзади остановилась машина. Из нее вышел человек и направился ко мне. Я с облегчением узнала в нем нашего охранника.

— Все в порядке, мисс Краун? — спросил он, когда я опустила стекло. — Мистер Берри велел нам проследить за вашей безопасностью и дал адрес, по которому вы находились.

— Да, все в порядке, Чак. Тяжелый случай попался. Пришлось повозиться.

— Я так и подумал, — добродушно улыбнулся мужчина.

— Мистер Берри давно звонил? Просто я выключила звук и не слышала звонка.

— Последний раз около часа назад.

— Спасибо, Чак, — промолвила я в ответ, мысленно ругая себя за беспечность. — Я поеду, ужасно устала и хочу спать. Если мистер Берри позвонит, скажи ему, что я включила звук и жду его звонка.

— Спокойной ночи, мисс Краун, — Чак отступил от машины, и я заехала во владения Леона.

Не заходя в дом, я скинула одежду и прыгнула в бассейн. Прохладная вода немного прояснила сознание. Что же произошло этой ночью? Я больше не люблю Леона? Нет, люблю. А Роберт? Он почти мой ровесник и друг… почти. С ним легко говорить о чем угодно, с ним у меня много общего. Но я хочу его — разве это дружба? Леон — зрелый человек, умелый любовник, заботливый мужчина. Он ловко управляет нашим тандемом, наплевав на мое мнение. У него чересчур богатое прошлое, и непонятно, привыкнет ли он к моногамии в будущем. И что за француженка взяла трубку?

Я подплыла к бортику бассейна, и посмотрела на мобильный, как удав на кролика. «Позвони, Леон, позвони!» — пульсировало в мозгу. Сама я не решалась набрать номер. Не знаю даже, чего боялась больше — женского голоса или вопросов о лечении собаки Роберта.

Леон не позвонил и на следующий день. Я набирала сама, но никто не ответил. Время на работе изматывающе тянулось. От тоски и неизвестности хотелось выть. Утешало одно — завтра выходной.

К Роберту я отправила Эрика. Сослалась на головную боль и пообещала Эвансу навестить Тэя в другой день. Я боялась вновь очутиться с актером один на один. А с Леоном все было понятно. Он на меня обиделся и решил проучить. Но что за баба взяла трубку, в конце-то концов?!

Настал долгожданный день свободы от белого халата. Чтобы снять напряжение, утром я отправилась в фитнес-клуб и после тренировки окунулась во всевозможные спа-процедуры. Время теперь, наоборот, хотелось остановить — впереди ещё небольшой шопинг и парикмахер.

Вкусив райских наслаждений, я приехала домой и сразу поняла, что мой драгоценный жених вернулся. Что ж, отлично, встретим его во всеоружии! Лучшая защита — это нападение. Надеюсь, любимый об этом не знает.

— Леон! — позвала я с порога, ожидая, что он, услышав машину, идет навстречу. Но не тут-то было. Он развалился поперёк кровати в спальне и сладко посапывал. На столике лежала упаковка аспирина, а рядом стоял стакан с недопитой минералкой и долькой лимона. Ах ты, поросенок! В Швейцарии, значит, не выспался. «Может, притворяется?» — я подошла поближе и принюхалась. Так, еще и выпил!

— Леон! — крикнула я так, что он вздрогнул и открыл глаза. — Что ты себе позволяешь? Я с ума схожу! Отвечай, кто эта француженка и почему ты второй день не берешь трубку?

— Джил, ты что? — он сел на кровати и спросонья ошалело смотрел на меня.

— Не что, а кто! Отвечай!

— Какая француженка? — Леон пошел в атаку. — Скажи лучше, чем ты занималась у своего британца, что я не смог дозвониться?

— Чем ты меня вынуждаешь, тем и занималась!

— Ах, посмотрите на нее! Я вынуждаю…

— Я сейчас разобью вазу о твою голову! Кто она? — Я схватила ни в чем не повинный сосуд и выплеснула воду вместе с цветами.

Леон перехватил мою руку, ваза выпала и разлетелась на куски. Любимый на какое-то время завис.

— Не могу взять в толк, о ком ты?

— Я поверила тебе, а ты! — меня понесло. Я вывернулась и треснула его подушкой по голове.

— Да как ты смеешь?! — Леон подпрыгнул и схватил меня за талию.

— Смею! — я обернулась, чтобы дать гуляке пощечину, но он умелым броском повалил меня на кровать.

— Джил, — рассмеялся он, — да ты, никак, ревнуешь? Гнев тебе к лицу.

— Не смей прикасаться ко мне после швейцарских шлюх! — продолжала я барахтаться под ним.

— Голубка, я люблю тебя одну!

Я устала и начала сдаваться. Леон жадно впился в мои губы, но я отвернулась и поморщилась:

— От тебя за милю разит алкоголем.

— Я с ума сходил от ревности, — прошептал Леон. — Лучше бы взял тебя с собой. Когда ты не отвечала, я сидел в баре и пил виски. В результате забыл там телефон. Его вернули утром.

— Леон, ну почему ты не звонил? — Я позволила себя раздеть.

— Не скажу, — улыбнулся он и…

Весь день мы провели в постели. Только вечером звонок из клиники нарушил покой нашего уютного мирка.

— Мистер Берри, — услышала я голос Беллы, когда Леон включил громкую связь, — звонил мистер Эванс. Он сегодня ждет мисс Краун на осмотр.

Я поймала на себе ехидный взгляд моего милого и растерянно улыбнулась в ответ, мысленно проклиная администраторшу. Иными словами она выразиться, конечно, не могла.

— Белла, мы обязательно посетим мистера Эванса, — Леон с трудом сдерживал смех, глядя на меня, — и с превеликим удовольствием осмотрим его вместе через пару часов.

Похоже, Белла сидела на том конце, открыв рот.

— Что-нибудь еще? — строго спросил босс.

— Нет, мистер Берри, ждем вас завтра.

— Чтобы отчет к десяти был на почте, ясно? — резко сказал Леон.

— Да, сэр, — испуганно ответила бедняжка и отсоединилась. Поделом ей, будет выражаться корректнее в другой раз.

— Ты играла с ним в доктора? И кто кого осматривал? — он не успел увернуться и получил саечку за скабрезности.

— Ладно, брейк! — после непродолжительной возни примирительно сказал Леон. — Поедем, посмотрим, кого и как ты там лечила. Одевайся! Кстати, ты сегодня сногсшибательно выглядишь. Что ты с собой сделала?

— Разозлилась как горгона Медуза.

— Хочешь сказать, тебя нужно почаще злить, мой ангел?

— Ни в коем случае! — Я разглядывала в зеркале жалкие остатки полуторачасовой работы парикмахера. — Опасно для жизни!

— Ах ты, зубастик!

— У тебя учусь.

Мы перекусили и поехали к Роберту. Рядом с Леоном я чувствовала себя уверенно и надеялась на благоприятный для всех исход встречи. Я предупредила Эванса о нашем визите, и мне показалось, он обрадовался, что я еду не одна.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍У входа стоял фургон. Несколько крепких мужчин в одинаковых синих комбинезонах суетливо выносили из дома коробки и грузили их в кузов. Роберт по гравийной дорожке направился к нам. Тэй в перевязочной попоне бодро семенил впереди. Мы припарковались у ворот и пошли навстречу хозяину.

— Привет, док! — Роберт протянул Леону руку, и тот крепко пожал ее.

«Обнимитесь ещё», — позлорадствовала я.

— Как ты, бродяга? — я присела на корточки и погладила пса, который тут же лизнул меня в нос.

— Моя девушка сегодня забирает вещи и съезжает, — Роберт многозначительно взглянул на меня, но спохватился и жестом пригласил нас в дом: — Идемте, я проведу вас через террасу.

В этот момент в дверях появилась Тина. Увидев посторонних, она опустила на глаза темные очки, закурила и скрылась за фургоном.

Мы расположились не в той комнате, где я была в первый раз. Леон сам осмотрел пса и нашел его состояние удовлетворительным.

— Дрессировать собаку нужно, чтобы не дралась на улице, — изрек он, закончив манипуляции.

— Как раз хотел поговорить об этом, — подхватил Роберт. В клинике мне сообщили, что Джил — прекрасная дрессировщица. Если возможно, я бы хотел воспользоваться ее услугами.

— Прекрасная — это точно, — несколько раздосадовано проговорил Леон. Он явно соображал, как подсунуть настырному парню кого-нибудь вместо меня.

— Заодно я бы подготовил Джил к съемкам, — произнес Эванс невинным тоном. — Если ты, конечно, не передумал.

— Ну, ты хитер, — неожиданно Леон рассмеялся и так заразительно, что Роберт, а за ним и я, тоже расплылись в улыбке. Берри посерьезнел: — Постельные сцены не будете репетировать, а? Девочку мне не испортишь?

— Вы можете приезжать вместе, — вежливо ответил Эванс, слегка смущаясь, — я буду рад вам обоим.

— Хорошо, — Леон снял хирургические перчатки и похлопал Роберта по плечу, — прости, если обидел. Я доверяю Джил. Но, боюсь, что если все срастется с фильмом, вам будет не до собак.

— Да, ты прав. Я слышал, что пробы уже на следующей неделе.

В комнату постучали. Роберт извинился и вышел.

Леон потрепал Тэя за ухом и обратился к нему по-дружески:

— Расскажи-ка, приятель, чем эта очаровательная леди так долго с тобой занималась? — Любимый бросил в мою сторону озорной взгляд.

— Прекрати, — меня начал доставать этот цирк, — распечатай визит и удовлетвори любопытство.

Леон взял меня за подбородок и всмотрелся в глаза.

— Ты любишь меня, Джил?

— Да, — ответила я и, убрав его руку от лица, крепко прижалась к Леону. — Ты замечательный, ты у меня лучший.

Вернулся расстроенный Роберт. Мы с Леоном, оставив его наедине с девушкой и их проблемами, уехали.

День пролетел в хлопотах. Я выискивала белое платье, которое не смотрелось бы нарядом невесты, но подчеркивало бы торжественность момента. Обсудила со стилистом прическу и макияж. Перемерила кучу обуви и сумочек. Обзавелась гардеробом для Романа.

Леон сразу заявил, что пойдет на регистрацию в джинсах, как бы я его ни отговаривала, а фрак наденет не ранее, чем через год. Жених попросил в день перед свадьбой не беспокоить его, а в компанию на шопинг взять собаку. Когда я вернулась вечером домой, нашла любимого у бассейна с опустевшей бутылкой виски. Нервничал парень, пил успокоительное, с кем не бывает. Только любимый фильм помог заманить Леона в постель, где он и захрапел, едва коснувшись подушки. Я долго не засыпала, любуясь избранником. Целовала его и гладила по шелковистым волосам.

Наступил день свадьбы. Несмотря на изрядную дозу алкоголя, принятую накануне, Леон прекрасно выглядел и пребывал в приподнятом настроении. Врач всегда себе поможет. Юрист ждал нас в полдень, бракосочетание было назначено на два, а дальше… Первая встреча со съемочной командой на студии кинокомпании «Хай Интертейнмент».

— Странно-странно, — мурлыкал Леон. Он молниеносно расправился с завтраком и наблюдал за мной с легкой усмешкой. — Пил я, а руки с утра трясутся у тебя. Боишься или волнуешься?

— И то, и другое.

— Да ладно!

— У меня же не было возможности, как у некоторых, напиться в хлам.

— Голубка, возможность есть всегда, было бы желание.

— У меня другие желания.

— Вот! И самое главное, тебе предоставили все условия для их исполнения. Так что каждый расслабляется соответственно желаниям и возможностям. У твоего покорного слуги на подготовку к свадьбе ушла всего бутылка виски.

— Да, я транжира и, между прочим, еще не закончила. Заберешь меня от Марка в одиннадцать? Он довершит мое преображение.

— Постараюсь не забыть.

Я ликовала. Жаль только, что в Америке не было никого, с кем бы я могла поделиться сокровенным. Кроме Роберта, пожалуй. Сегодня начинается новая жизнь. Во-первых, я стану миссис Берри, пусть даже и тайно. Во-вторых, начну сниматься в кино. В-третьих, мой партнер по съемкам сам Мистер Совершенство.

Стилист Марк болтал о модных тенденциях, сплетнях и прочей чепухе, укладывая мои волосы прядь за прядью. Мысли неслись вскачь. Я поддакивала из вежливости, но слушала через слово. Когда замысловатая прическа была готова, Марк развернул меня к зеркалу.

— Джил, ты красавица!

— В этом есть и твоя заслуга. Ты великий кудесник. Спец по превращению золушек в принцесс.

— Нет, детка, — Марк, довольный похвалой, намазал руки ароматным гелем, — никакая косметика не сделает взгляд блестящим, а ты излучаешь такой свет, будто невеста перед алтарем.

— Спасибо! — «Ничего себе, в точку попал!» — У меня сегодня, и правда, важный день. Я переоденусь у тебя?

— Помощь нужна?

— Нет, спасибо. Думаю, справлюсь.

Стояла жара. Я надела купленное вчера белое платье-тунику, нацепила босоножки. Раздался звонок от Леона. Пора!

Марк расправил складки на моей одежде, завязал модным узлом пояс и учтиво поклонился:

— Да пребудет с тобой удача, красавица!

— Она мне понадобится, спасибо.

У лимузина стоял незнакомый мужик. Окинув меня равнодушным взглядом, он распахнул дверь. В салоне вальяжно развалились Роберт, Майкл Уоррен и Леон. Не прерывая разговора, жених разлил шампанское и протянул мне бокал.

— Здравствуйте, господа, — обозначила я свое присутствие.

— Хороший денек, Джил! — поприветствовал меня режиссер. — Отлично выглядишь.

— Привет, голубка! Ну, что, предлагаю тост за наше предприятие, — Леон подмигнул мне, и на душе сразу стало легче.

Следующие четыре часа в компании трех харизматичных мужчин пролетели незаметно. Оставался один шаг до исполнения мечты — подпись, дата, точка. Роберт удивленно наблюдал, как я по очереди подмахнула и брачный договор, и контракт с киностудией.

На регистрации Леон волновался и до боли сжимал мою руку.

— Леон, ты мне пальцы переломаешь, — прошептала я.

— Прости.

Я оглянулась на Роберта, который сидел с Уорреном чуть поодаль. Интуиция не подвела: актер не сводил с меня глаз, нервно теребя очки. Что за магия! Один его взгляд, и я поплыла. М-да, не такой я представляла свою свадьбу…

Наконец нам вручили «Конфиденциальную брачную лицензию». Отныне мы муж и жена. Леон обнял меня, и его поцелуй, вкусный, настойчивый и властный, вернул к реальности.

— Моя жена! — прошептал он, — Моя любимая!

— Люблю тебя, — я обвила его шею руками.

И вот мы снова в лимузине: шампанское, поздравления, шутки. Следующая остановка — «Хай Интертейнмент».

— Приехали, — объявил Уоррен и обратился ко мне: — Джил, на ближайшие полтора года ты, согласно контракту, по-прежнему свободная девушка. Поэтому никто, кроме нас четверых, не должен знать о твоем замужестве и вообще об отношениях с мистером Берри.

— Но мы ведь живем вместе! — вырвалось у меня.

— Жили, — развел руками Уоррен. — Теперь Леон — твой агент, продюсер фильма и просто друг.

Я посмотрела на мужа, а он указал глазами на Роберта, который делал вид, что равнодушно смотрит в окно.

— Лети, голубка, и ничего не бойся — я буду неподалеку!

— Пойдем, Джил, — коротко бросил Роберт.

Он легко выскользнул из машины и протянул мне руку. Стараясь не смотреть в его серо-голубые глаза, я подала ладошку, а Леон не упустил возможности шлепнуть меня вслед по мягкому месту.

Леона с Уорреном у входа в павильон окликнул незнакомый мне человек.

— Это наш оператор, — ответил на мой немой вопрос Эванс. — Хочешь перекусить? У нас есть немного времени. А то неизвестно, как пойдет, и куда вывезет кривая первого съемочного дня.

— Хочу! А что, нас прямо сегодня начнут снимать?

— Не совсем. Примерка костюмов, читка сценария и прочая дребедень. Приезжай в гости, почитаем вместе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Роберт…

— Джил, можно задать личный вопрос? — Роберт неожиданно втащил меня в одну из бесконечных комнат.

— Что ты делаешь?.. — не договорив, я смолкла под его чарующим взглядом.

— Джил, можно спросить? — повторил он.

— Валяй, — глубоко вздохнув, я мысленно призвала на помощь все силы небесные.

— Ты его правда любишь?

— Да.

Роберт провел рукой по моим волосам, и от его обаятельной улыбки у меня заныло внизу живота.

— Я часто вспоминаю те дни на пляже в Бразилии. Ты была беззащитна и откровенна. Можно прожить с человеком годы, но он не откроется так, как ты распахнула душу для меня. Я не решался позвонить, но ни на один день ты не выходила у меня из головы. А потом эта история с моим бедным псом подарила еще встречу с тобой. Помнишь, как нам хорошо было вдвоем в ту ночь?

— Я даже слов не нахожу…

— Они и не нужны, — Роберт наклонился к моему уху и тихо прошептал: — Просто скажи, у меня есть шанс?

— Шанс есть у всех и всегда. — «О нет, что я несу?!» Его дыхание, голос, прикосновения лишали рассудка. Усилием воли я уперлась руками в его грудь и отстранилась. — К тому же нас и так планируют уложить в одну постель, пусть и понарошку.

Он отпустил меня и прислонился к стене.

— Так ты уже в курсе? Для меня этот пункт в договоре — просто подарок. Разрешение законного супруга обольщать прекрасную деву получено. И деве этой придется тяжело, — вздохнул он, — ты даже не представляешь, насколько.

— Что ты имеешь в виду?

— Нашу с Тиной пару очень любила публика, и любовь эта для тебя обернется нелегким бременем. Люди, охваченные фанатичной страстью, ненавидят так же горячо, как и обожают. Ты действительно к этому готова?

— Куда же деваться с подводной лодки? За место рядом с тобой и в фильме, и в жизни придется потерпеть, попотеть и поплакать. Я, кстати, слышала, что здесь неплохо платят. Это правда? — я перевела разговор в шутейное русло.

— В таком случае я воздам тебе сторицей за пот и слезы, — рассмеялся Роберт. — Мне так легко рядом с тобой! Сам не знаю почему. А денег ты заработаешь целую кучу. Ну, или твой персональный продюсер. Он тот еще ловкач.

— Вот и не забивай себе голову, — я взяла его за руки. — Впереди год работы, успеем и наговориться, и надоесть друг другу. Пойдем обедать. У меня, кроме шампанского, с утра во рту не было ни крошки.

В кафе народу было битком. К нам непрестанно подходили люди. Здоровались с Робертом и заодно рассматривали его новую партнершу — то есть меня. Выбрав столик в углу, мы остались один на один. Я боялась, что Эванс пустится в разлагающие мой неокрепший разум разговоры, но он переключился на профессиональные темы. С тонким юмором он рассказывал о предстоящих съемках и давал ценные советы.

Монолог Роберта прервал звонок телефона, а я так и осталась сидеть с открытым ртом. Этого человека можно было слушать бесконечно — все равно о чем, даже если бы он говорил на языке народов Новой Гвинеи.

— Пора, моя красавица! Нас ждут в гримерной.

Роберт допил чай и с радостной улыбкой уставился на меня. Я спешно дожевала остывшую еду, о которой, естественно, забыла, заслушавшись.

Леона я снова увидела уже на площадке. Он сидел рядом с режиссером и, бросив на меня мимолетный взгляд, отвернулся.

Роберт подвел ко мне невысокого широкоплечего мужчину лет сорока пяти, и я со скрытым восторгом узнала в нем известного актера. Чаще он играл сильных, циничных и независимых отрицательных героев.

— Джил, познакомься, это Стефан Шульц, по сценарию твой муж, а в жизни уникальный, замечательный человек.

— Очень приятно! — протянула я новому знакомому руку и получила в ответ крепкое рукопожатие. Открытый взгляд умных серых глаз расположил меня. Кокетливая бородка была Стефану к лицу, но легкая проседь старила. Когда он улыбался, из уголков глаз лучиками разбегались морщинки. Возраст придавал ему очарования.

— Здравствуй, Джил! Поработаем?

— Поработаем, — смущённо кивнула я.

В этот день нас фотографировали по отдельности и вместе. Делали пробные дубли. Опытные партнеры помогали и поддерживали меня. С Леоном я не перекинулась даже словечком. Любимый держался, будто мы незнакомы, что несколько обескуражило. Вскоре он и вовсе исчез с площадки. А мы закончили работу только в начале десятого вечера.

На время съемок мне выделили персональный трейлер и ассистентку Кори Ли. Не успев раздеться, я получила эсэмэс от Леона. Он послал за мной такси и просил не задерживаться. Я взглянула на часы — машина придет через пятнадцать минут.

Раздался стук, и, не дожидаясь ответа, на пороге появился Уоррен. Мое неглиже его не смутило. Но мне, в корсете и подштанниках начала двадцатого века, хотелось прикрыться. Режиссер жестом отослал Кори.

— Джил, я пришел поблагодарить тебя за работу. Сегодня был напряженный день, но ты справилась. Вот план на завтра, пропуск и ключ от гостиничного номера. — На мой вопросительный взгляд он ответил: — Отель находится рядом со студией. Иногда мы заканчиваем поздно, а начинаем всегда рано. Основной состав команды разместился там же. Скучно не будет.

Уоррен прижал растопыренные пальцы к лацкану пиджака, обозначив, по всей видимости, местоположение души.

— Пока мы одни, напомню, что ты не должна напрямую общаться ни с журналистами, ни с кем бы то ни было, интересующимся тобой. У тебя больше нет личной жизни, собственных мыслей и переживаний. За тебя думает студия, с которой ты заключила контракт. Новую биографию вызубри вместе со сценарием и договором. Никто, в том числе ассистентка, не должны знать твоих истинных дел и положения. Роберт во всем тебе поможет и поддержит. Он классный парень, как ты могла убедиться. Попал человек, правда, в неприятную ситуацию. Руководству фильма не стоило делать ставку на отношения исполнителей главных ролей. Но кто же знал, что Тина окажется… В общем, что теперь говорить… Нужно как-то выруливать из скандала, и придется идти проторенной дорожкой. Хоть это и не мой стиль. Короче, Роберт поможет тебе стать звездой Голливуда, а ты поможешь ему выпутаться из нелепой ситуации. Ты ведь хочешь помочь приятелю?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Искренне и всецело, — прижала я руки к груди. — Но боюсь, Леон…

— Не бойся, — перебил меня режиссер, — Леон далеко не дурак и на что надо закроет глаза. У него теперь двойной интерес: к успеху фильма и к тебе, причем не только как к хорошей девочке. А у тебя, надеюсь, хватит ума удержать баланс между двумя парнями. Необязательно одному знать, что ты делаешь с другим.

— Но это же подло…

— Зато гуманно и приятно. Да, Джил? Я готов съесть свой шейный платок, если ты мне поклянешься, что равнодушна к Роберту, — Уоррен принялся развязывать узел на шее. — Ну, что скажешь?

— Съешьте на ужин что-нибудь более питательное. Мне действительно нравится Эванс. Главное, чтобы потом не пришлось расхлебывать.

— Вот и отлично, — Уоррен вновь завязал платок. — Знай, во всем нужна мера. В работе, в любви, в отношениях. Почему, спросишь, втягиваю тебя в такой серьезный замес? Потому что я, наведя справки о Джил Краун и посмотрев на твою работу вживую, убедился в правильности выбора. Человек, который не побоялся вступить в схватку с океаном, далеко пойдет. Таких только смерть остановит. А талант у тебя есть, мне осталось его раскрыть! Поверь, я редко раздаю женщинам подобные комплименты. Ты сильнее многих актрис и сумеешь повернуть ситуацию в свою сторону. То волшебство, что творится у вас с Робертом перед камерой, завораживает. Я в вас верю. Не подведите. Не растеряйте огня до конца съемок. Все, чего тебе не хватало — это опыт и хороший наставник в моем лице, а удачи мисс Краун не занимать.

— Мне приятно иметь такого наставника, как вы.

Он потрепал меня за щеку и слегка щелкнул по носу.

— Иметь буду я тебя, а не ты меня, причем регулярно, и не в том смысле, что ты подумала. Мы с тобой, впрочем, как-нибудь поужинаем, — режиссер бросил мне халат, висящий у входа. — А пока прикрой свои прелести, придержи их сегодня для Берри. Первая брачная ночь — святое. Завтра в полдень жду тебя в трезвом уме и твердой памяти на площадке. Пока, алмаз мой неограненный.

Режиссер развернулся и, прощально взмахнув рукой, покинул трейлер. Я силилась переварить его слова. Ясно одно: Майкл Уоррен провел курс молодого бойца и благословил пуститься во все тяжкие во имя славного будущего картины. Путаясь в веревках, крючочках и пуговках, я стянула корсет. Надела тунику, смахнула в сумку пропуск, ключи от гостиницы и трейлера, косметичку и прочие мелочи. Зажала подмышкой папку со сценарием и поспешила на выход.

В благодарность за свадебный ужин я побаловала мужа домашней выпечкой. Шарлотка удалась на славу. Дом наполнился неземным ароматом печеного яблока с корицей и кардамоном. Я поставила дымящиеся чашки с кофе и пирог на поднос и пошла в спальню.

— Любимый, просыпайся! Нам скоро на студию.

— Джил, голубка, у меня другие планы на сегодня, — потянулся Леон. — Давай собирайся, и вперед — работать, работать и работать.

— Но ты же хотел…

— Я не собираюсь все время пасти тебя на площадке. Кто-то же должен деньги зарабатывать. И мне не нравится смотреть, как британец лапает тебя перед камерой. Я ведь могу тебе доверять? Или нет?

— Да, конечно.

— Ты мечтала сниматься в кино, рыдала в подушку, — он поставил поднос перед собой и принялся за еду. — Я все просчитал и продал тебя на более чем выгодных условиях. Есть, конечно, нюанс: с чистотой твоих душевных помыслов считаться на этом мясокомбинате никто не будет. Голливуд — поезд, который на огромной скорости выбрасывает слабых и мчится дальше. У тех же, кто выживает, Джил, вместо души, скорее, мозолистая пятка.

От романтики минувшей ночи не осталось и следа. От прямоты Леона меня покоробило.

— Что значит «продал меня»?

— То и значит. Взял и продал, — пожал плечами муж и впился зубами в румяный край шарлотки. — Вкусный пирог! Сама пекла?

— Да. Так что значит «продал»?

— Господи, Джил! Что ты как маленькая? Я же вел все переговоры, перетряхнул с юристом каждый пункт контракта. Ты даже не запарилась прочесть бумаги до конца, а я блестяще проделал работу агента и продал тебя. Миллион за первую роль — это сильно. Чем ты недовольна?

— Тем, как это звучит.

Я не сразу осознала сумму. А когда переварила, от удивления рухнула в кресло.

— Или сегодня же спрыгивай с поезда. Я придумаю еще десяток схем заработка.

— Такое ощущение, что ты даже из воздуха можешь делать деньги. Ты опытный делец, а я думала, блестящий хирург.

— Одно другому не мешает. Хирургия — мое хобби. И я отточил свое умение до высочайшего уровня. Тебе, кстати, идёт костюм хирурга, ты невероятно сексуально в нем смотришься. Но у меня сейчас нарисовалась масса дел, а тебе очень хочется обмакнуться в дерьмо под названием «шоу-бизнес». Смотри, сильно не испачкайся. Не люблю замарашек. А теперь собирайся и навести Романа. Он дрыхнет в вольере с амстаффихой. Ирма вчера приняла его за своего щенка.

— Я возьму его с собой.

— Нет, — отрезал Леон. — Он еще недостаточно взрослый, чтобы целый день торчать в твоем трейлере.

— Ты знаешь о гостинице?

— Да. Не потеряемся. Главное — телефон держи в кармане, а сердце на замке.

Не в бровь, а в глаз. В словах Леона есть правда. Но как жестко он ее преподносит. За что боролась, на то и напоролась. Ладно, пора!

— Проводишь меня?

— Да, звезда моя, до машины. — Леон выбрался из постели и, не найдя никакой одежды, завернулся в простыню, подобно римскому патрицию. — Я готов.

Мы навестили собак. Их уже покормили, и они, довольные, развалились на солнышке. Роман со счастливой мордочкой лежал между лап у Ирмы, а та вылизывала его.

На студию я приехала за полтора часа до назначенного времени и, не выходя из машины, набрала номер Роберта. Без него я пока чувствовала себя чужаком в этих стенах.

— Привет, солнышко! — раздался в трубке знакомый голос. — Ты на месте?

— Почти.

— Подожди, я через пять минут буду. Ты где стоишь?

Я назвала парковочное место и сбросила звонок. «Солнышко» пролилось на душу целебным бальзамом. Разговор с Леоном не шел из головы. Вроде ничего плохого не сделал, но от его грубости до сих пор хотелось разреветься.

В машину заглянул Роберт. Я открыла дверцу, и он помог мне выйти, улыбаясь и игриво поглядывая поверх очков. Его приподнятое настроение вернуло меня к жизни. Он обнял меня, чмокнул в щеку и потянулся носом к моей сумке.

— Чем так божественно пахнет из вашей сумки, мисс?

«Миссис!» — хотела я одернуть его, но вовремя вспомнила о контракте.

— Утром испекла яблочный пирог и принесла кусочек, чтобы тебя угостить.

— Испекла пирог? — Роберт выпучил глаза и так взмахнул ресницами, что я невольно рассмеялась. — Попробую угадать. Ты вчера уехала глубокой ночью с шелковым платком на глазах. Он не дождался тебя и уснул, а ты, взбудораженная предвкушением неземной близости, не сомкнула глаз и кашеварила всю ночь. Так?

— Если сейчас же не замолчишь, скормлю пирог кому-нибудь другому, — пригрозила я в шутку.

Роберт жестом показал, будто закрывает рот на молнию, и три раза поклонился, молитвенно сложив ладони.

— Прощаю на первый раз, пойдем пить кофе.

— А можно чай?

— Можно.

Он обхватил меня за талию. Я не противилась. Леон же продал меня с потрохами и благословил на флирт. Так что ничего личного.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мы завтракали в моем трейлере. Восхитительные полчаса пролетели незаметно. От шуток Роберта у меня живот сводило от смеха.

— Поедем сегодня вечером в клуб? — неожиданно предложил он. — Завтра выходной.

— Даже не знаю, — вопрос застал меня врасплох. — Как Леон к этому отнесется?

— Не бери в голову. С Берри оговаривалось твое свободное время. Джил, нужно обязательно отдыхать, расслабляться. Иначе долго не протянешь. И мы не вдвоем будем тусить, ребята со студии подтянутся.

— Ну, раз так, я — за!

В дверь постучали.

— Пора работать, — Роберт бодро вскочил с кровати. — За нами пришли.

— За нами? — я удивленно приподняла бровь.

— Я предупредил Джея, что буду у тебя. Спасибо за угощение, — Роберт стряхнул крошки с груди прямо на пол, — это было волшебно. Ты просто фея Карамелька. Давно не ел домашних пирогов.

— На здоровье, — улыбнулась я и открыла дверь.

У входа выжидательно замерли наши ассистенты — Кори и Джей. Роберт весело спрыгнул со ступенек и подал мне руку.

— Прошу вас, миледи.

— Ведите, милорд.

Я собралась с силами, выпила воды и принялась тенями, кремами и специальными каплями прятать следы слез. Когда я появилась на пороге, Роберт испытующе посмотрел на меня и затушил сигарету. Судя по окуркам в банке, не первую.

— Погуляем, Джил? — светским тоном, словно ничего не случилось, предложил искуситель и подал руку.

— Погуляем, — ответила я с вызовом.

— Ты сегодня домой или в гостиницу? — ему явно нравилось, что я справилась со своими тараканами.

— В гостиницу. Пора взглянуть на новое жилище.

— Тогда езжай за моим джипом, — Роберт указал на чёрный «Лексус». — У гостиницы оставишь машину, и дальше поедем на моей. Идет?

— Ты не будешь пить? — строго уточнила я. Меньше всего хотелось отправиться на поиски приключений с пьяным водителем.

— Зачем мне садиться за руль, — усмехнулся он. — Со мной будет телохранитель Том.

Я часто просматривала светские хроники и поэтому не удивилась. К Эвансу, как и ко многим звездам, приковано внимание папарацци и поклонников. Телохранитель просто необходим.

— Сегодня заканчивается твоя спокойная жизнь? — многозначительно объявил Роберт.

— Она никогда и не была спокойной, — пожала я плечами. Тоже мне — напугал волка валенком.

— Значит, этой ночью она станет сумасшедшей.

Мы подъехали к клубу. Том открыл дверцу машины. Роберт натянул бейсболку на глаза и рукой прикрыл лицо от вспышек фотокамер.

— Правда, в трейлере было спокойнее? — сквозь зубы произнес Эванс, помогая мне выйти.

— Зато здесь не так жарко, — нервная улыбка застыла на моем лице, и я судорожно вцепилась в теплую ладонь спутника.

— Это только на первый взгляд.

— Прорвемся!

Быстрым шагом мы преодолели небольшое расстояние, отделяющее нас от спасительной двери популярного среди голливудских знаменитостей клуба. Попасть сюда мечтали многие юные старлетки, которые и сейчас стайками ловили удачу у входа.

Ошалевшая от вспышек камер и от толпы, я озиралась, не в состоянии понять происходящее. Визг, крики, вопросы — все смешалось в раздражающий гул. В себя я пришла лишь в кругу знакомых лиц, за столиком, уставленным стаканами, банками и бутылками. Мне в руки впихнули коктейль. Я выпила залпом, даже не уточнив крепость пойла, и сразу поняла, что с выпивкой нужно обращаться осторожнее. Алкоголь зверем вцепился в голодный желудок. В напитке из безобидных составляющих был, пожалуй, только лёд! В теле появилась легкость, а вертолеты в голове приземлились.

Роберт втиснулся между мной и Биллом Треверсом, играющим в фильме злобного и нелюдимого помощника моего мужа. В жизни он был полной противоположностью своего героя и активно ухаживал за Лили Монс — любовницей Люциуса по фильму. Все говорили одновременно под гремящую музыку, поэтому я быстро потеряла нить разговора. Мой спутник опустошал бокалы с пивом, но его веселость казалась наигранной.

— Пойдем! — прокричал Роберт, вскочил и, потащил меня на сцену. Народу набилось — не протолкнуться. Нам пришлось двигаться в ритме музыки на небольшом пятачке. Сначала я танцевала неохотно и неловко, но вскоре уже смеялась и отплясывала вместе со всеми в царившем вокруг музыкальном угаре. Песни быстро сменялись, людей становилось всё больше. Загудели глухие басы, и люди прижались друг к другу. Я растворилась в танце. Вокруг вертелись и улюлюкали потные разгоряченные тела — вакханалия разгоралась.

Внезапно заводная мелодия перешла в красивый медляк. Роберт обнял меня за талию, и мы поплыли по танцполу, покачиваясь, словно на волнах. Я наслаждалась сиюминутной, невинной близостью, сомкнув руки на шее партнера. Нащупав уже знакомую родинку на затылке, я хотела зарыться пальцами в его волосы, припасть поцелуем к упрямому рту и ни о чем не думать. Руки Роберта блуждали по моей спине и чуть ниже. Губы касались уха и шептали неразборчивые нежности. Я упивалась жаром его тела, и льнула, наплевав на приличия.

За выпивкой, разговорами и танцами пролетело часа три. Меня потянуло в сон. То ли я не привыкла к шумным тусовкам, то ли усталость дала о себе знать. Я шепнула Роберту, что хочу уйти, и он понимающе кивнул. Примерно через четверть часа мы стали пробиваться к выходу. На улице Роберт накинул мне на плечи свою куртку и быстро усадил в машину. На заднем сиденье он обнял меня на виду у недремлющих папарацци. Завтра я однозначно стану объектом придирок армии поклонниц Эванса. Но смущало другое: что скажет Леон? В том, что он одним из первых увидит компромат, не было и тени сомнения. С другой стороны, я все делала согласно регламенту, так что в глубине души теплилась надежда на благополучный исход.

В отеле открылось, что мы с Робертом соседи. Он немного перебрал с выпивкой и настойчиво пытался пройти в мои апартаменты. Я захлопнула дверь перед его носом и, прислонившись к ней спиной, перевела дух. Услышав, как актер с грохотом ввалился в свой номер, мысленно поздравила себя с победой над собственной блажью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я осмотрелась. Сердце замерло от восторга: на столе стоял пышный букет. Под ним, рядом с вазой, лежала бархатная коробочка. Я не могла надышаться тонким чарующим ароматом зеленовато-белых роз. Созданный мужем маленький мирок стал глотком свежего воздуха после душной ночи. Я будто прыгнула из одного измерения в другое. Поправляя букет, я нашла в цветах записку: «Голубка, приветствую тебя в новом гнездышке! Забыл отдать тебе свадебный подарок. Будь умницей! Целую, твой Волк». Какая же я сволочь, а Леон… Просто нет слов! Пусть и со вздорным характером, но он мужчина уровня «маг». В коробочке лежала филигранная цепочка из белого золота с кулоном «Сердце волка».

Не помня себя от радости и невзирая на глубокую ночь, я набрала номер любимого. После нескольких гудков он ответил.

— Ты лучший! Я так люблю тебя! — меня разрывало от любви и благодарности.

— Джил, ты на часы смотрела? Четыре утра! — заспанный голос Леона немного отрезвил меня. Конечно, лучшего времени для звонка и придумать нельзя. — Или британец оказался не так хорош, как я, и ты решила поделиться сокровенным по свежим следам?

— Что ты несешь?! Я вернулась с вечеринки, а тут такой сюрприз. Походы по клубам — не мое. Хочу к тебе! — с искренним раскаяньем заявила я. — Спасибо за цветы. Ты один знаешь, как мое сердце тает от зеленых роз. Кулон же просто потрясающий! Ты мой самый-самый любимый волк!

— Ладно, Красная Шапочка! Прощаю! Ложись спать немедленно, завтра созвонимся.

— Целую тебя!

Утром я проснулась в отличном настроении, располагавшем к пробежке по магазинам. После легкой зарядки я открыла чемодан, который заботливый муж прислал из дома, и мысленно поблагодарила Леона. Он действительно собрал все, что мне могло понадобиться на первое время. Даже интимные дамские штучки.

Доставили завтрак. Я набросала в овсянку клубники, присыпала ее марципановой крошкой и с любопытством полезла в голливудские хроники. Правильно в одном моем любимом фильме врач советовал не читать за едой газет. Нынче он сказал бы то же про Интернет.

На первом сайте я не нашла ничего криминального: несколько кадров около клуба. Автор статьи задавался вопросом, что же связывает Роберта Эванса с его новой партнершей? Но без крамольных догадок. На другом ресурсе вылезло несколько фотографий из инстаграма, сделанных случайными людьми в клубе. На одном изображении руки Роберта, обведенные заботливым «репортером» красным кружком, лежали на моей пятой точке. На другом — нас сняли сбоку, готовых слиться в поцелуе. Представляю, с какими подписями эти картинки разлетелись по сети. Но моя борьба с Эвансом на заднем сиденье машины не попала в кадр благодаря тонированным стеклам.

Меня бросило в жар, и я залпом выпила стакан минеральной воды. Захлопнуть, что ли, крышку ноутбука и выкинуть его в мусорное ведро? Раздался звонок по скайпу. Леон! Хорошо, что я одета, накрашена и одна в номере.

— Привет, любимый! — пропела я сладкой дурочкой.

— Привет! — Леон выглядел чернее тучи

— Хорошо смотрится, правда? — я ткнула в декольте футболки, где уютно пригрелся кулон. — Люблю тебя, мой волчок! Когда ты уже вернёшься? Хочу тебя отблагодарить!

— Джил, голубка, может, пояснишь, что за фото сегодня выкинул на сайт «Голливудский сплетник»?

Бедному супругу, похоже, всю жизнь придется бороться с гневом, как иммуноглобулину с вирусом. А ведь хорошо, что я ему в ночи позвонила. Теперь это — мое алиби.

— Так ведь он на то и сплетник? — беззаботно улыбнулась я в экран, хотя душа уже устраивалась в пятках. — Было велено пофлиртовать, и я пофлиртовала. Ничего личного. Пусть думают теперь, что хотят. В гостинице Роберт веселился без меня уже. Леон, я хочу к тебе! Зачем ты меня бросил одну?

— У тебя точно ничего нет с британцем? — подозрительно прищурился Леон, нервно постукивая пальцами по столу. Он сидел перед экраном с голым торсом, не иначе как недавно вылез из постели.

— Как у тебя язык поворачивается? — я сняла футболку, взяла крем и принялась втирать его в плечи и грудь. — Я замуж вышла по любви. И фамилия Берри мне нравится значительно больше, чем Эванс.

— А что, он тоже звал? — Леон следил за моими руками, облизнув вмиг высохшие губы.

Боевой настрой мужа постепенно сходил на нет. Гроза обошла стороной мою грешную голову.

— Роберт просто друг и партнер по фильму. — Я положила руку на грудь и мысленно поклялась себе никогда больше не допускать шалостей. — Мы много времени проводим вместе, но ты не должен ревновать. Ты — мой альфа!

— Но я не хочу, чтобы у тебя был еще и бета. Имей в виду. Позвони Чаку, он теперь будет кататься с тобой по городу. Пока, Джил! — Леон поднял руку. — Созвонимся позже.

Я захлопнула ноутбук и выпила остатки минералки прямо из бутылки. На первый раз пронесло. Надев футболку, я вышла на балкон и услышала, что в соседнем номере еще гуляют. Ну, ты, Роберт, мастер зажигать!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Приехал Чак, и я отправилась за покупками. Сегодня меня тянуло перетряхнуть бутики с нижним бельем. К пяти часам дня с карточки улетела приличная сумма, а на телефон Леона водопадом обрушился поток соблазнительных фото из примерочных. Он окончательно успокоился и слал в ответ пикантные, но приятные комментарии. Я так увлеклась шопингом, что забыла про обед. Впрочем, есть не хотелось, и я зашла в ближайший «Старбакс». В кафе меня пару раз сфотографировали через стекло, но я не придала этому значения. Заказала кофе с «Шоколадным трюфелем» и расположилась в свободном уголке. Я наслаждалась первым выходным, но мысленно уже была на завтрашней репетиции, предвкушая удовольствие от работы с хореографом мирового класса.

На гостиничной парковке я выгрузила из багажника пакеты и навьючила их на Чака. Нехотя забрала и ветеринарную сумку с лекарствами. Надоела она мне до смерти, но не все препараты можно оставлять без надзора, поэтому пусть лучше полежит в номере. Кину в сейф, а потом сдам в клинику. Хочется верить, что через год Леон изменит решение о завершении моей актерской карьеры. Нужно быть хорошей девочкой и выдающейся актрисой.

Чак проводил меня до номера, и я отпустила его домой. Сегодня больше не хотелось выходить, разве что в бассейн при гостинице. Я уселась на балконе, собираясь спокойно полистать на воздухе сценарий. Из комнаты Роберта по-прежнему орала музыка. «Интересно, как он завтра собирается работать?» — я бросила взгляд на часы: семь вечера. Пришлось вернуться в номер.

Зазвонил телефон. Я даже на экран не посмотрела, шестое чувство подсказало, что это Роберт.

— Привет, гуляка…

— Джил, — он говорил с трудом. — Ты… ты…

Я недоуменно смотрела на трубку, из которой раздались гудки. На розыгрыш явно не похоже, с Робертом случилась беда. Я бросилась бегом к его номеру. Сначала просто стучала, а потом принялась барабанить в дверь кулаками. Никакого ответа. Я вернулась к себе и перелезла с балкона на балкон. Внутри царил полный кавардак: валялись бутылки из-под пива и текилы, обёртки от снеков, куски недоеденной пиццы. На кровати лежали скомканные вещи. Телевизор вопил на полную мощь. Я выдернула провод из розетки и в тишине услышала слабый стон. Звук шел из ванной.

Роберт сидел, прислонившись к стене. Бледный как полотно, в одной руке он сжимал крупный осколок разбитого стакана, а в другой — телефон.

— Хороший мой, что с тобой? — испуганно зашептала я по-русски и опустилась перед ним на колени. Аккуратно разогнув пальцы, забрала стекло и нащупала нитевидный пульс. Глаза Роберта смотрели сквозь меня. Он начал заваливаться на бок.

— Роберт, — я удержала его и похлопала по щекам: — Роберт, что ты принимал?

Эванс еле слышно замычал в ответ. Если причина его состояния — алкоголь, то не смертельно. Я осмотрелась, но упаковок от лекарств и шприцов не нашла.

— Давай-ка в воду залезай, дружок! — скомандовала я.

В ответ — ноль эмоций. Пришлось действовать самой. К счастью, Роберт не сопротивлялся. Я засунула дорогого друга в ванну и приступила к реабилитации с помощью водных процедур. Через полчаса он лежал в кровати, завернутый в полотенце, накрытый одеялом, и стучал зубами. Опасность миновала. Я заперла номер Эванса снаружи и вернулась к себе за медицинской сумкой.

После «бразильских каникул» Леон снимал меня с ломки. Ему и раньше доводилось выручать звездных приятелей, боявшихся огласки. И во время лечения он научил меня множеству премудростей из области наркологии. К завтрашнему дню раздолбай-коллега будет огурцом! У своей двери я поняла, что обычным путем в номер не попасть — мой ключ остался внутри. Пришлось второй раз лезть через балкон.

— Ты что делаешь? — стуча зубами, спросил Роберт, когда я начала разбирать около него переносную капельницу.

— Возвращаю тебя к жизни, — сердито буркнула я, развешивая пакеты с раствором и лекарствами. — Работай кулаком.

Роберт смотрел на меня со священным ужасом, но не сопротивлялся. Наконец иголка воткнулась в вену, процесс пошел. Я молча наводила в комнате порядок, краем глаза наблюдая за пациентом. Ему полегчало, и он заснул. Вся прелесть выходного дня испарилась. В моем взбудораженном мозгу один за другим возникали вопросы. Почему Роберт так напился? Это обычное явление или из-за моего отказа? Зачем ему понадобилось стекло? Что случилось бы, не приди я вовремя? Почему сегодня я люблю его еще крепче? Где мои благие намерения?

Спустя пару часов я заказала из ресторана чай и легкий ужин на двоих. Роберт проснулся и удивленно огляделся по сторонам — от былого беспорядка не осталось и следа. Я сняла капельницу и свернула пункт первой помощи.

— Джил, прости, — тяжело сглотнув, тихо произнес Роберт. — Я не знаю, что на меня нашло.

— Приведи себя в порядок, потом поговорим, — я вышла на балкон, чтобы не смущать Эванса.

Вскоре он возник за спиной и обнял меня. Я плотнее прижалась к его груди. Дыхание, ровное и сильное, касалось моей макушки.

— Пойдем, Джил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Роберт привел меня в комнату и усадил за накрытый стол.

— Мы должны быть вместе, — изрек он таким голосом, что у меня внутри что-то оборвалось.

— Это невозможно! — я схватилась за кулон, будто за спасительную соломинку.

— У нас нет выбора. Я люблю тебя, а ты — меня, — безапелляционно заявил Роберт, допивая остывший чай.

Стянув с себя футболку, он подошел ко мне. «Ты сейчас скажешь ему, что не готова продолжать этот разговор и вообще завтра рано вставать», — я вскочила и попятилась к балкону.

— Мне больно от того, что ты все время ускользаешь от меня, — наступал Роберт. Он положил руки мне на плечи и резко притянул к себе. Сердце и умные речи застряли в горле.

Я тщетно искала щадящие слова. А ведь честно старалась скрыть от него чувства еще до того, как все пошло наперекосяк. Когда мы встретились в Бразилии, я не хотела, чтобы он понял, насколько сильно нравится мне. Сейчас до меня дошло, как смешно это выглядело. Роберт все знал. И вот я стояла теперь, безвольно опустив руки, ожидая от моего божества дальнейших действий.

— Тебе не обязательно отвечать, — в голосе Роберта прозвучали минорные ноты.

Я набралась храбрости и посмотрела на него. Он сочувственно улыбнулся. «Он что, пожалел меня? Отлично! Просто здорово!»

— Роберт, мне нужно идти? — чуть слышно сказала я вслух.

— Да, конечно, сейчас пойдешь. Только позволь отблагодарить тебя, — Роберт прислонил меня к стене. — Не дергайся, я не сделаю ничего такого, чего бы ты не хотела. Это будет просто поцелуй.

Я испуганно посмотрела ему в глаза и поняла, что сопротивление бесполезно. Роберт опустился передо мной на колени, и его руки скользнули под юбку. Горячие губы коснулись нежной кожи бедер. Спустя не знаю, сколько времени, он отпустил меня. Пошатываясь, я подошла к столу, взяла ключ и направилась к балкону, не проронив ни слова.

— Может, воспользуешься наконец дверью? — послышалось вслед.

Не оглядываясь, я помахала ему рукой и перелезла к себе.

— Тогда нужно вообще снести перегородку. У меня нет такой растяжки, — услышала я его последние слова и на всякий случай закрыла покрепче балконную дверь.

Время близилось к полуночи. Оказалось, что в номере нет электричества. Чтобы никого не беспокоить, я зажгла свечи. Их было в достатке. Я встала под душ и включила холодную воду. Непонятно, можно ли считать произошедшее изменой? Бесполезно, разум обиделся и ушел. Я завернулась в махровое полотенце и упала в постель, надеясь моментально забыться сном. Сейчас, размечталась! Я ругала себя последними словами. Память яркими красками рисовала недавние события. Требовалась пилюля от белого кролика, как я в шутку называла препараты Леона. Вот я дура-то! Сумка с лекарствами осталась у Роберта. Нет уж, к нему не пойду ни за какие коврижки. Я взглянула на тумбочку у кровати. Мы с мужем всегда держали под рукой что-нибудь на случай бессонницы. В ящике, я с удивлением обнаружила книжку, недочитанную ещё дома, легкое снотворное и плитку любимого горького шоколада. Леон, ты просто чудо! А я…

Не знаю, сколько действовала таблетка, но сон оборвался неожиданно. Я почувствовала, что рядом кто-то лег и положил руку мне на бедро. Нет, это точно было не сновидение! С диким криком я вышвырнула ночного визитера из постели и вдобавок кинула в темноту подушку.

— Ну, ты даешь, — послышался с пола голос Леона. Он довольно рассмеялся: — Если ты всех так неласково встречаешь по ночам, то я могу быть спокоен.

— Любимый, прости, — на глаза навернулись слезы радости. — Откуда ты? Как сюда попал?

Я сползла к нему с кровати и обняла за шею.

— Не больно?

— Пустяки. Но давай все-таки переберемся в постель, — потирая ушибленное плечо, предложил муж.

— Как ты попал сюда? — повторила я.

— У меня есть ключ от твоего номера, это привилегия продюсера, — улыбнулся Леон и навис надо мной. — Ты ждала меня?

— Безумно!

Он целовал меня, и я была бесконечно рада его возвращению.

Будильник зазвонил в шесть. Я заказала завтрак и умылась. В хорошем настроении Леон фонтанировал обаянием и энергией, но когда он был в плохом, мне хотелось застрелиться… или его застрелить. Сейчас я мечтала сесть с ним в самолет и беззаботно улететь куда угодно. Может, он был прав, когда отговаривал от съемок? Или дело не в этом? Все утро я прогоняла мысли о вчерашнем происшествии. Понимала, что сегодня вновь предстояла встреча с Робертом, и боялась ее.

В коридоре я случайно наткнулась на коробку.

— Что это ты притащил?

— О, сейчас покажу, — Леон вышел из ванной с полотенцем на бедрах. На загорелой груди в светлых волосах запутались капельки воды. — Подожди, не одевайся. Я тебя сфотографирую. Вчерашними посланиями ты вдохновила меня на необычную фотосессию.

Я отложила в сторону платье и выжидательно смотрела на мужа. Он открыл коробку и достал удава. Я с визгом закрылась на балконе. Сердце бешено колотилось. Ничего в жизни я не боялась так, как змей. Из-за перегородки появилось заспанное лицо Роберта.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Джил, малышка, что случилось? С тобой все в порядке? — он с интересом уставился на меня. — Классное белье. Но ты лучше не прыгай здесь голышом. Народ в Голливуде любит зрелища, потом проблем не оберешься.

Я хватала воздух ртом как рыба, указывая пальцем в свою комнату. Дверь отворилась, и к нам присоединился Леон. Удав воротником лежал у него на плечах. Ни дать ни взять — Тарзан.

— Джил, глупышка, неужели ты боишься змей? — забавлялся муж, показывая на рептилию. — Он сытый и в полудреме.

— И эта тварь всю ночь провела с нами в комнате? — от ужаса я вжалась в перегородку. — Унеси его немедленно. В машину! Куда хочешь. Подальше.

— Привет, старина! Не ожидал тебя здесь увидеть. Этот номер, вроде, числился за Шульцем. — Леон смерил Роберта подозрительным взглядом и переключился на меня. — Джил, я хочу тебя сфотографировать со змеей. Ляг в кровать. Что за блажь?

Беспомощно я оглянулась на коллегу, но что он мог сделать?

— Пожалуй, пойду, — произнес он, мило улыбнувшись. — Какие у вас забавные ролевые игры.

— Джил, я жду, — Леон указал на комнату.

Фотосессию с гадом я запомнила на всю жизнь. Надев белье и все еще ощущая прикосновения холодной рептилии в горячих точках, я трясущимися руками налила кофе. Супруг как ни в чем не бывало убрал змею в ящик и обнял меня.

— Ты была бесподобна, дорогая. — Леон поцеловал меня в шею. Он повертел в руках ключ, который я вчера, вернувшись от Роберта, оставила на столе. — Голубка, это нужно хранить около двери. Там есть специальный кармашек. Без него у тебя не будет работать электричество. Я свой ключ заберу, а твой вставлю.

Леон подошел к двери и поменял карты, которые выполняли функцию ключей.

— Что-то не срабатывает, — он детально рассмотрел карточки и с подозрением взглянул на меня. — Это не твой ключ, Джил. И я на сто процентов уверен, что знаю чей.

— Роберта, — пошла я в лобовую атаку, вся сжавшись внутри. — Это чудище бухало вчера всю ночь и весь день. Вечером он позвонил и попросил помочь. Я поставила ему капельницу. Потом, видимо, перепутала ключи, когда уходила.

— Но как ты тогда попала в номер? — Леон сидел, нахмурившись, на краешке стола и внимательно слушал меня.

— Я ушла, как и пришла, через балкон, — пожалуй, это было самое слабое место в моем рассказе. — Он не в состоянии был открыть и закрыть дверь.

— Пришла — понимаю. Но почему ты ушла через балкон? — Супруг приподнял одну бровь, нащупав неувязку. С легкой усмешкой он ждал, как я буду выкручиваться.

— Да сама не знаю! — пожала я плечами, просто так не собираясь сдаваться. — Очень была сердита. Когда Роберт пришел в себя, я отругала его и, психанув, вернулась тем же путем. Кстати, я забыла у него сумку с лекарствами. Нужно забрать, да и ключ поменять.

— Какая-то натянутая история, — Леон подошел ко мне и взял за подбородок. — Тебе не кажется?

— Кажется. Но если бы я хотела тебя обмануть, история была бы безупречной. А вчера немудрено было окно с дверью перепутать, когда я его полумертвого на полу нашла.

Возлюбленный некоторое время внимательно изучал меня. Я с трудом выдержала холодный взгляд прекрасных глаз.

— Ты должна была вызвать врача, моя дорогая. За такие вещи у нас в Штатах сажают.

— Мне пора идти, — тихо проговорила я, понимая, что и в этот раз кривая вынесла из передряги. — Подожди.

Я вытащила из его руки ключ и направилась в номер Роберта. Леон пошел за мной и замер на пороге, чтобы послушать наш разговор.

У партнера съемки начинались позже, и поэтому он после встречи на балконе снова лег в постель. Он появился в дверях не сразу.

— Прости, я накричала на тебя вчера и перепутала ключи… — пробубнила я.

— И забыла сумку, — продолжил Роберт, не моргнув глазом. — Ты правильно меня вчера отсобачила. И спасибо, что не вызвала врача.

— Ты понимаешь, что мог ее подставить? — прорычал Леон. — Чтобы таких историй больше не было. Обоим ясно?

Роберт отдал ключ, сумку и, подмигнув мне, закрыл дверь. Мы с Леоном вернулись в комнату. Муж провел ревизию и нашел использованную капельницу и пустые флакончики от лекарств. К счастью, я не выкинула их, опасаясь, что они привлекут внимание персонала гостиницы. Это окончательно оправдало меня.

— Я заберу это добро, голубка.

— Забирай, дорогой. Но, главное, не забудь удава, — я одарила мужа самой невинной улыбкой.

— Крокодила в следующий раз привезу, если учудишь что-нибудь подобное.

— Мне пора, любимый. У меня сегодня первая репетиция с хореографом.

— Лети, голубка.

— Когда увидимся?

— Нам подвластны расстояния и время, — Леон нежно поцеловал меня. — Главное — желание.

— Знаешь, о чем я утром думала? — лукаво улыбнулась я.

— Я весь внимание.

— Что хочу улететь сегодня с тобой хоть на край света. Но это было до встречи со змеей, конечно.

— Джил, — лицо Леона озарилось улыбкой, — я люблю тебя.

— Пока-пока!

— Береги себя.

— Прекрасно! — воскликнул Алекс Шеннон, посмотрев меня на сцене. — Никто из наших хореографов не успел испортить тебя. Задатки хорошие. Будешь работать как вол, и через год тебе не будет равных в постановочных шоу. Поблажек не жди.

— Готова работать круглые сутки, — пообещала я и целиком посвятила себя репетициям.

Через два месяца я превратилась в гуттаперчевую девочку и выполняла самые замысловатые па. По вечерам я доползала до кровати, проваливалась в сон и слышала голос Шеннона: «Раз, два, арабеск, поворот». Я получала бесценный опыт, но убийственная усталость сказывалась на отношениях с Леоном.

Репетиции чередовались со съемками, и перипетии личного характера отошли на второй план. Роберт, когда был свободен, присутствовал на занятиях, а вечером отвозил мое тело домой. Он говорил много, но ни разу не обмолвился о нашей мимолетной близости. То ли не хотел вспоминать, как напился в тот день, то ли из-за врожденной деликатности. Роберт видел, как я устаю, и помогал во всем, не форсируя события. Я дорожила его заботой. Порой я даже есть не хотела. Тогда он приносил мне еду и называл ее «обедом по принуждению». В мой номер Эванс не заходил, негласно считая эту комнату территорией Леона. Я, напротив, любила, когда оставались силы, заглянуть к нему и выпить стакан-другой чая. Алкоголь мы вычеркнули из рациона.

Мне нравилось слушать, как Роберт играет на гитаре. Раньше он увлекался музыкой и мечтал стать профессиональным музыкантом. Он посвятил мне песню «Девушка в маковом платье». Я как раз была в таком на вечеринке у Джона Килта. Роберт сказал, что увидел меня тогда и пропал. Я растрогалась до слез — мне никогда не посвящали стихов, тем более песен. Слушая в полудреме рассказы Роберта о тайных помыслах и планах на будущее, я узнала, что он совсем не в таком кино мечтает играть. Эванса привлекали картины «не для всех» и фильмы, заставляющие думать и потому неинтересные широкой публике.

— Я хочу творческой свободы! Отработаю пару массовых проектов и начну выбирать сценарии иного рода.

Мой партнер открывался с неизвестной стороны. Мы сближались со скоростью поездов, несущихся навстречу друг другу.

С Леоном было с точностью до наоборот. Мы все больше отдалялись. Он редко бывал на студии и всякий раз стремился застукать меня с Робертом. Секретность нашего брака могла бы добавить огня в нечастые встречи, но я слишком уставала. Появлялся супруг обычно внезапно, и свидания почти всегда заканчивались ссорой.

В постели Леон стал поспешен и груб. Он больше не делился планами, часто срывался на крик, после чего, правда, раскаивался и присылал цветы с подарками. По неопытности я не понимала причин озлобленности мужа. Порой мне казалось, что у Леона появилась другая женщина. В голову не приходило, что у человека могут случаться сложности в бизнесе или другие неурядицы, из-за которых он нервничает. Меня не занимали его проблемы.

Похвалы Уоррена придавали сил и подстегивали работать дальше не покладая рук. Угнетало отсутствие собственных денег: начисления шли через Леона. Мерседес, оформленный на меня, составлял все мое имущество. Заключенные в день бракосочетания договоры лишили миссис Берри даже гонорара за фильм. Ежемесячно я получала от Леона приличную сумму и ни в чем не нуждалась, но жизнь отравляли кабальные контракты. Из-за своего русского менталитета я старалась жить сегодняшним днем, однако мысль о том, что будет, если муж оставит меня, не давала покоя.

Выдались четыре свободных дня! Леон был в отъезде. Я давно обещала Роберту в первый же выходной поехать с ним на побережье — подышать океанским бризом и понежиться на песке.

Я ждала завтрак, валяясь в кровати, и рассматривала смешную интерьерную куклу из нашего дома — Леон привез ее вместе с моими вещами. Я чувствовала прилив сил и впервые за долгое время заметила солнце. Два месяца я работала на износ. Но тело постепенно привыкало к нагрузкам, и порог выносливости рос в геометрической прогрессии. Скоро снова возьмусь за Леона, пора ему напомнить, как выглядит небо в алмазах. А то он, бедненький, уже не знает, что и думать. Но вот кукла… Что-то в ней было не так. Я встала и аккуратно взяла ее… Глаза! Как я раньше не заметила… Это же камера слежения! Ах, Леон, Леон…

Выбросить бы шпионку в мусорную корзину, но что толку? Леон только хитрее замаскирует другую камеру. Я посадила игрушку на место, схватила ключ и побежала к Роберту.

— Он следил за мной, представляешь! — обрушилась я сквозь слезы на заспанного друга.

— Я еще не проснулся. Кто за тобой следил? Что за проблемы с утра пораньше? — он втащил меня в номер и, осмотрев коридор, закрыл дверь.

Роберт усадил меня на кровать, всучил стакан воды и сел рядом. Я залпом выпила и уткнулась в его плечо. От неожиданного открытия я впала в ступор. Вся радость солнечного воскресного утра улетучилась. Эванс не торопил. Он крепко обнимал меня и поглаживал по волосам.

— Ну, что ты, маленькая моя, — тихо шептал Роберт. — Пустяки.

Всхлипнув, я вытерла глаза о его футболку.

— Все, успокойся! А то нос опухнет.

— У меня в номере камера наблюдения, — выдохнула я, поджав под себя замерзшие ноги. — Как можно так не доверять? Ведь я не собиралась ему изменять!

— Очень неприятная история, согласен, — он коснулся моих ступней, закутал меня в одеяло и снова прижал к себе. — И что ты собираешься делать?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Хотела позвонить ему и наорать. Но это все настолько унизительно и мерзко, что у меня… Я…

— Джил, ты сама его выбрала.

— Да? Разве у меня был выбор?

— Выбор, как ты мне недавно втирала, есть всегда. Вопрос в другом: любишь ли ты мужа, и любит ли он тебя?

— Люблю, и он любит. Хотя в последнее время все изменилось.

— Если любишь, то что делаешь в моей постели? Сиди и не дергайся, — Роберт удержал меня, когда я попыталась встать. — Давай наконец разберемся, что к чему. Я тоже не мальчик, и быть третьим — вовсе не предел моих мечтаний. Посмотри правде в глаза. Не знаю, какими были ваши отношения раньше, но то, что я вижу сейчас, любовью не назовешь. Пойми, Джил, ты выбрала человека старше себя на целую жизнь. И он не собирается принимать тебя такой, какая ты есть. Ты готова все последующие годы вашего «счастливого» супружества играть роль марионетки? А ведь Леон не даст больше сниматься, если вы останетесь вместе. Ты будешь все время плясать под его дудку. Как с удавом, вспомни. Я знаю про жесткий брачный договор. А гонорар за фильм кто получит, а? Мистер Берри? Замечательно! Если ты вдруг захочешь уйти от дорогого супруга, то исключительно в том виде, в каком пришла. Ты для него кукла, Джил. Любимая, но кукла.

Мы с Робертом не могли проигнорировать приглашение Уоррена и к полуночи приехали в порт к самому отходу судна. Роскошная яхта сверкала в темноте огнями и кишела народом. Вечеринка ожидалась с размахом. Роберт, довольный, как сытый кот, обнял меня за талию, и мы не спеша направились к трапу. Я знала, что Эванс обычно не балует папарацци возможностью себя фотографировать, но сегодня он будто нарочно позировал.

— Какие люди! — Уоррен встретил нас, распахнув объятья. — Посмотрите на них: глаза горят, щеки румяные. Чего такие довольные? В казино выиграли?

— Типа того, — ответил Роберт, сжав мою руку еще крепче, — джекпот уж точно сорвали.

— Поздравляю, — режиссер бросил на меня смеющийся взгляд. — Рад за вас. Идите, развлекайтесь.

Уоррен оставил нас, приветствуя вновь прибывших гостей, а мы наткнулись на Шульца с другими нашими актерами, и шумной ватагой пошли искать свободное место, чтобы перекусить и выпить. Не знаю, как другие, но мы с Робертом зверски проголодались.

Вдруг я вспомнила, что за весь вечер Леон не позвонил ни разу. Открыла сумку и поняла, что забыла мобильник в номере. Хорошо ещё, если в своем. Муж обещал приехать завтра… То есть уже сегодня. Небеса, как я посмотрю ему в глаза? Украдкой я взглянула на Роберта. Он весь вечер не выпускал меня из объятий. Балагурил, выпивал и хохмил за столом. Уоррен прав, таким счастливым я его никогда не видела.

Эванс озабоченно заглянул мне в глаза и тихо спросил:

— Что-то случилось, любимая? Такое ощущение, что ты сейчас расплачешься.

— Все в порядке, отдыхаем, — состроила я беззаботную улыбку. — Просто устала немного.

— Немного? Значит силы еще есть?

— Я крепкая девушка.

— Здесь, должно быть, полно укромных местечек, — прошептал Роберт, касаясь моего виска губами. — Предлагаю потратить силы по назначению. Я хочу нести тебя домой обессиленную.

— Заманчивое предложение.

— Народ, мы вас покинем ненадолго… надолго… — он спешно поднялся и увлек меня за собой.

Мы проскользнули мимо бассейна, около которого грохотала музыка, и бесновался разгоряченный люд. Роберт пошептался со стюардом и уверенным шагом направился к лестнице. Мы спустились в отделанный деревом коридор и вошли в одну из кают.

— Джил, эта ночь целиком принадлежит нам, — Роберт усадил меня на кровать и опустился на колени. Он снял с меня босоножки и потерся щекой о ногу. — Ты видела, какая сегодня луна? Говорят, если хочешь лучше узнать девушку, ее мысли, погуляй с ней под луной. Пойдем завтра ночью гулять?

— И наутро все издания напечатают горячие фотографии нашего свидания. Сомнительная перспектива. Вот если бы мы очутились с тобой на необитаемом острове.

Потягиваясь, я опустилась на поистине королевское ложе, и Роберт мгновенно возник надо мной.

— А мне все равно где. Пусть все сайты пестрят нашими именами. Желаю, чтобы весь мир знал, что ты принадлежишь мне, — несмотря на пафос речи, его голос прозвучал божественно в полумраке каюты.

— Решил отдать партнершу на растерзание поклонницам? Меня еще не зачислили в твои подружки. Но после такой прогулки слухи поползут незамедлительно. Баснописцам только дай повод.

Я боялась не идиотских сплетен, конечно же, а праведного гнева Леона.

— Кто их читает? Не заходи в интернет и живи спокойно, — Роберт коварно улыбнулся. — Меня больше интересует другое. Ты хочешь, чтобы я официально объявил тебя своей подружкой?

— Сплю и вижу. А то у меня мало проблем в жизни.

— А я хочу, — он посмотрел тем взглядом, который превращал меня в мед и шелк. Его ровный нос потерся о мой, и на секунду мы будто приклеились друг к другу.

— Роберт, ты как сон, который страшно прервать, — прошептала я. — Боюсь, что однажды я проснусь, а тебя не окажется рядом.

— Все зависит от тебя, Джил, — Роберт уселся на меня верхом и снял с себя рубашку. Хорошо, что между нами еще оставалась одежда. Когда нас разделяла только кожа, рассудок покидал меня. Пальцы Роберта поползли вниз. — Одно слово может освободить тебя от тех, других отношений.

— Не все так просто, — я находилась в невыгодной позиции для сложного разговора и постаралась выбраться, отталкиваясь локтями. Но Роберт пресек сопротивление, прижав мои руки к кровати. В одно мгновение он заставил меня замереть и посмотреть на него. Что за выражение лица? Лоб нахмурен, глаза потемнели, лишь губы полностью расслаблены.

— Ты расстроена из-за этого, правда? — тон Роберта совершенно не соответствовал его соблазнительному рту. — Что тебя останавливает? Чего ты боишься?

— Я полностью завишу от Леона. В двадцать четыре часа я вылечу из Штатов, если он со мной разведется. Прошу тебя, не форсируй события.

— Ты сгущаешь краски, Джил. У тебя контракт с крупнейшей киностудией мира. А я не хочу и не буду делить тебя с Леоном. Учти, я не мальчик, меня не устроит статус тайного любовника, — кончики его пальцев больно вонзились в кожу моих рук. — Скажи, сожалеешь о том, что мы сделали сегодня?

— Нет, что ты, нет! — слезы выступили на глазах. — Но прошу…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я подалась вперед, отчаянно целуя Роберта в плечи и грудь. Его лицо оттаяло.

— Ни о чем не жалею, — шептала я неистово. — Как я могу жалеть.

Тело в мельчайших подробностях помнило мучительно-нежные пытки изощренных ласк и томилось ожиданием их повторения. Я хотела выразить это словами, но он положил палец на мои губы и молча стянул с меня одежду. Его гениальные актерские способности соперничали с магическим умением затуманивать мой разум. Роберт наклонился к моим губам. Он был вдохновлен беспомощностью жертвы. Обсуждение закончилось ничем. Не стоило вообще начинать этот разговор.

Я приехала на студию за два часа до съемок, чтобы повторить текст. Агент принес план на день — одну сцену заменили. Посмотрим, что нас ждет. Ого! «Итан уговаривает Элли бросить тирана-мужа и успешное шоу. Они сбегают в придорожную гостиницу. Впервые влюбленные становятся близки. Под утро в номер врываются приспешники Люциуса и возвращают беглянку мужу, оставив Итана истекать кровью».

Значит, сегодня предстоит первая постельная сцена, которая меня смущала с самого начала. Придется полностью раздеться перед камерой и посторонними людьми. Не меньше пугала встреча с Робертом. Перед глазами нет-нет да и всплывал его ненавидящий взгляд, когда он застал нас за примирением на балконе. Необходимо положить конец незаконной страсти. Все утро я ругала себя за то, что не устояла перед соблазном и осложнила жизнь всем нам. Но как же мне хотелось увидеть моего любимого Эванса! Я сидела на кровати, поджав колени, в обнимку с малышом Романом. Маленькое существо действовало волшебным образом — я больше не чувствовала одиночества, у меня теперь имелся поверенный тайн. Его огромные уши как будто были созданы для этого.

Раньше мы с Робертом всегда начинали день с чашки чая у меня в трейлере, но сегодня он не зашел. Что ж, так даже лучше. Я боялась остаться с ним наедине. Лучше, если объяснение произойдет в людном месте. Часы показывали, что пора идти к визажисту, и я, взяв четверолапого друга, покинула временное убежище. Первым в грим-уборной я увидела, конечно, Роберта. Он необычайно гармонично смотрелся в образе Итана. И без того прекрасные скулы, которые способен воссоздать не всякий пластический хирург, были подчеркнуты еще больше, а густые брови приведены в идеальное состояние. Вивьен, наш стилист, в художественном беспорядке взъерошивала волосы актера и что-то ему нашептывала. Роберт обаятельно улыбался в ответ. Даже с места, где я стояла, видела любимую родинку на затылке, а может, я просто знала, что она там есть — маленькая и неприметная, но весьма сексуальная. Дыхание замерло, когда актер увидел меня в отражении зеркала и оборвал разговор на полуслове. Душа зашлась в тоске, а ноги стали тяжелыми, не иначе как приросли к полу.

— Привет. Я с Итаном закончила, падай в кресло, — повернулась ко мне Вивьен. — Ой, кто это такой муси-пуси!

Стилист подлетела и засюсюкала с Романом. А у нас с Робертом произошло короткое замыкание: мы не могли пошевелиться и оторвать взгляд друг от друга.

— Я за кофе, время еще есть, — прощебетала Вивьен, взглянув на часы, и выбежала из комнаты.

— Доброе утро, — с трудом выдавила я короткое приветствие, а ведь хотела смело расставить все точки над «i».

Он тянул паузу, засунув руки в карманы, а меня так и подмывало выскочить за дверь. Язык предательски прилип к небу.

— Иди ко мне, солнце.

— Я… — усадив собаку на диванчик, я подошла, прижав руки к груди, — я хотела тебе сказать…

— Ты предательница, Джил, но ты мое все, — Роберт привлек меня, покрывая лицо поцелуями и больно впиваясь в губы. Прощайте, благие намерения!

Вивьен, вернувшись, застыла на пороге с открытым ртом.

— Простите, у нас время, — нерешительно промямлила она в дверях.

Роберт неохотно оторвался от поцелуев и усадил мое обмякшее тело в кресло.

— Прошу, приступай, — он плюхнулся на соседний стул, тяжело переводя дыхание. — Мы тут репетируем с Джил.

Роберт единственный из нас троих не ощущал неловкость ситуации и повисшее тяжелое молчание. Мои щеки пылали, а стилист запуталась в расческах, забыв, какую выбрать, чтобы начать укладку.

— Ты должна насовсем уйти от него, — ни с того ни с сего заявил он. — Мы сделали первый шаг. Теперь я увезу тебя отсюда как можно дальше…

— Роберт, не надо… — я изумленно уставилась на этого ненормального. Неужели он собирается при Вивьен обсуждать нашу личную жизнь?

— Не Роберт, а Итан, — пряча улыбку в кулак, он подал мне листок с текстом. — Ты роль не выучила? Кстати, ничего не напоминает этот эпизод?

— Немного, — вот хитрец, специально спровоцировал меня. И правда, в нашей жизни сложилась похожая ситуация, лишь с одним отличием: я теперь не готова была потерять Леона, кем бы он ни оказался.

В комнату зашли ассистенты. Следующие полчаса, пока меня гримировали и одевали, мы с Робертом повторяли текст.

— Эванс и Краун — пятая площадка, — раздался трескучий голос из динамика.

Эмили, не переставая, восхищалась Романом и пообещала последить за ним. Партнер обнял меня за плечи и ободряюще улыбнулся.

— Держись, Джил, — ямочки выступили на его щеках. — Пять-семь дублей придется на тебе попотеть. Эти сцены никогда сходу не получаются. Но не больше.

— Ты меня успокоил, — нервно ответила я. — Это именно то, что сейчас нужно.

— Вивьен, — обратился он к Эмили, на которой не было лица, с тех пор как она нас застала, — бери весь арсенал косметики. Мисс Краун достанется от меня не по-детски.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Шумной компанией мы зашли на площадку, и я с удивлением обнаружила рядом с Уорреном Леона. Час от часу не легче. Он, конечно, обещал приехать, но я не ожидала, что так скоро. Украдкой бросила взгляд на Роберта, который тоже узрел соперника, и закусил губу.

— Всем добрый день! — захлопал в ладоши босс, и мы присоединились к нему. Каждый раз команда приветствовала друг друга аплодисментами. Когда «восторг» от встречи утих, режиссер пригласил нас на площадку. — Роберт, Джил, прошу вас.

В этом эпизоде мы вбегали в гостиничный номер взбудораженные кровавой перестрелкой на ярмарке и собственным побегом. Элли не была уверена, что поступила правильно, безоглядно оставив свое прошлое. С ранних лет попав к Люциусу, она не знала ни другого мужчины, ни иной жизни. Итан успокаивал возлюбленную и порывался объяснить весь ужас ада, в котором она существовала. Внезапно ему стало ясно: единственное, что повлияло на решение Элли уйти от Люциуса — это вспыхнувшая страсть. Она смотрела на него как на неземное божество. Итан оборвал на полуслове свой разоблачительный монолог и, испытывая к этой женщине не менее сильные чувства, приник к ее губам. Одежда осталась на полу, пара переместилась в постель, где и произошла кульминация.

Режиссер выдал нам по скакалке.

— Так, давайте, кто кого перепрыгает. Запыхаетесь — начнем снимать.

Роберт первый сошел с дистанции. Я же была готова прыгать до Судного дня, лишь бы оттянуть начало съемок фривольного эпизода. Леон, развалившись в кресле, лениво потягивал кофе и наблюдал за мной. К нему подошла мой агент Эмили и зашептала на ухо. Он отставил чашку и, нахмурив брови, отдал ей приказание. Девушка подвела к нему Вивьен. Внутри у меня все сжалось, я на девяносто девять процентов была уверена: мужу донесли о нашей «репетиции» в грим-уборной. Леон натянуто улыбнулся и отпустил девушек, после чего, сгруппировавшись, как пружина, вновь переключил внимание на нас с Робертом. В сердцах я отшвырнула скакалку.

— Камера, мотор, дубль…

Мы вбежали в комнату. Сердце стучало в груди, как молот в кузнице, но не от прыжков. Роберт задвинул пламенную речь и в какой-то момент назвал меня не Элли, а Джил…

— Камера, мотор, дубль…

— Стоп! — в очередной раз оборвал нас Уоррен, когда мы все-таки дошли до поцелуя. — Что же ты как нецелованная? Ведь Элли испытывает страсть к Итану и должна поплыть от его прикосновения. А у меня такое ощущение, что ты невинная девица, которую этот наглец притащил, чтобы надругаться. Побольше секса! Самая ничтожная роль стоит того, чтобы сыграть ее от души. Потому что это искусство, и по-другому нельзя. А ты ведь главная героиня!

Леон переместился на край площадки и, сунув руки в карманы, исподлобья созерцал мои мученья.

— Что с тобой? — тихо спросил Роберт во время технической заминки. — Все в порядке?

— Девочки наябедничали Леону о нашем поцелуе, — также тихо ответила я.

— Забей. Он тебе ничего не сделает.

— Я не могу при нем обнимать тебя, понимаешь? Словно под дулом пистолета стою.

— Не смотри на него! Слушай меня, смотри мне в глаза и растворяйся в поцелуе, будто никого рядом нет. Выброси все из головы! Эту сцену ждут миллионы зрителей, сделай ее красиво. Ты актриса или кто?

— Скажи что-нибудь успокаивающее?

— Не могу дождаться вечера, чтобы вновь… — и он прошептал мне на ухо то, отчего слова и мысли вылетели из моей головы.

— Я не совсем это имела ввиду…

— А думай об этом.

— Джил, Роберт, на исходную, — прервал наше перешептывание Уоррен.

— Камера, мотор, дубль…

Режиссер согласился с пятым вариантом, который закончился затяжным поцелуем у стены.

— Перерыв пятнадцать минут, — эти слова топором обрушились на мою голову.

— Мисс Краун, можно вас? — раздался голос Леона.

— Да, мистер Берри…

— Никто с площадки не уходит, — громко предупредил Уоррен в микрофон.

На разговор к мужу я шла с тяжелым сердцем, Роберт следовал за мной.

— Мистер Эванс, — сказал Леон подчеркнуто вежливо, — я бы хотел переговорить с Джил с глазу на глаз. Если вы не возражаете.

— Я бы хотел…

— Пожалуйста, Роберт. Можно мы поговорим наедине? — Леон взял меня под руку и увел на другой край площадки. Я ожидала самого страшного.

— Ну, как ты? — неожиданно участливо спросил муж. — Уоррен позвонил утром, как ты уехала. У нас договоренность, что на сценах такого рода я присутствую. Пришлось немного изменить планы.

— Рада, что ты здесь, — у меня от сердца отлегло от подобного начала беседы. — Но я никак не могу расслабиться.

— Я тебе мешаю? — приподняв бровь, уточнил Леон.

— Нет, просто столько людей рядом, — вывернула я ситуацию мехом наружу. — Как вспомню, что должна раздеться…

— Ты моя девочка, не переживай, я рядом, — он обнял меня за плечи. — Это же просто кино. Тебя такой красивый мальчик целует. Представь, что это я, и получи удовольствие. Может, хочешь коньяка, чтобы немного расслабиться?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Пожалуй, — улыбнулась я. — Если Уоррен не будет возражать.

— Уверен, не будет.

Леон усадил меня на скамейку, достал из кармана куртки флягу и шоколадку.

— Ну, кто самый лучший муж?

— Ты, — промолвила я, ощущая себя последней сволочью на свете.

После перерыва съемки пошли как по маслу. Уоррен удалил посторонних с площадки, за что я была очень благодарна. С первого дубля Роберту удалось меня красиво раздеть и уложить в кровать. Со своей одеждой он справился так же резво, как в жизни, я глазом не успела моргнуть. И вот мы оказались в постели под ярким светом софитов и свисающими микрофонами. Благодаря поддержке Леона, чудотворному взгляду Роберта и расслабляющему действию коньяка я уже не обращала внимания на окружающих. Нам не нужно было играть, мы просто спустили тормоза. Носок, надетый из чувства приличия на причинное место, мешал, но не отрезвлял. Я целовала Роберта с диким наслаждением и не могла остановиться. Он отвечал с не меньшей страстью. Я находилась на вершине блаженства. Оставалось немного… И вдруг я поняла, что он потерял контроль. Его руки ослабли, Роберт позволил моему телу свободно скользить, а сам содрогнулся и издал стон. Он все еще удерживал меня, но его лицо обессиленно уткнулось в мою шею.

— Стоп, снято! Все супер! Молодцы, — словно сквозь туман услышала я довольный голос Уоррена.

Я с трудом вернулась к реальности. На нас было устремлено несколько пар изумленных глаз. Роберт вытер капельки пота, выступившие на лбу, и бережно укрыл меня простыней. Ему протянули халат, и он, накинув его на плечи, присел на край кровати.

— Ну, что? Нормально? — будничным голосом спросил Роберт, точно мы снимали сцену семейного пикника.

— Отличный материал, — вынес вердикт оператор. — Еще раз просмотрим и смонтируем. Уверен, доснимать не понадобится.

— Тогда устроим обеденный перерыв, — изрек Уоррен. — Леон, ты пообедаешь с нами?

— Нет, я уезжаю, — сказал, как обрубил.

Я встретилась с мужем взглядом, и он отвел глаза.

— Всего доброго, господа, — с этими словами Леон быстро ретировался со съемочной площадки.

Неужели меня снова ждет скандал? А чего я ожидала? Чтобы он порадовался тому, что мы с Робертом публично возлюбили друг друга с красочной развязкой?

— Джил, мне нужно перекинуться с тобой парой слов, — Уоррен, улыбаясь, сделал знак одеться и направился к своему креслу.

Мне подали халат, и я, кое-как завязав трясущимися руками пояс, последовала за боссом.

— Раз Леон уехал, я хочу, чтобы ты составила компанию и пообедала со мной, — он взял мою руку и ласково пожал. — Ты была бесподобна. Не переживай. Чего глаза на мокром месте?

— Леон обо всем догадался.

— Роберт, я похищу Джил ненадолго, — остановил он актера на полпути. — Дорогая, я закажу обед в свой трейлер. Пойдем туда.

— Мне нужно одеться.

— Ты мне так больше нравишься, потом оденешься.

— Мне нужно одеться, — повторила я.

— Чтобы потом снова раздеваться на площадке? — Уоррен обнял меня за плечи и увел к себе.

В трейлере режиссера было сумеречно. Мы расположились на диванчике в ожидании доставки еды. Роман, быстро умяв консервы, устроился спать под боком.

— Ну, выкладывай все по порядку, — потребовал Уоррен.

Я поведала, как хорошо прошли выходные, с какими чистыми помыслами явилась сегодня на студию, об инциденте в грим-уборной и моих подозрениях, что Эмили докладывает обо мне Леону. А также о том, что, наплевав на окружающих, искренне отдалась Роберту в кадре и, безусловно, разозлила мужа.

— Джил, детка, главное — вы сыграли любовную сцену, вложив в нее душу. Чем ты недовольна? Это то, чего я ждал от тебя. Эпизод займет достойное место среди себе подобных. Поверь, Париж стоит мессы. Что касается твоего мужа, так он далеко не ангел. Ты слишком идеализируешь его, впрочем, как и все остальное, — босс встал, чтобы открыть дверь, так как прибыл наш обед.

— Что ты имеешь в виду? — я поднялась расставить тарелки.

— Ты слышала о закрытом клубе «Сонная лощина»? — режиссер с аппетитом принялся за суп.

— Почти ничего, — холодок пробежал по коже. Однажды Уилл начал рассказывать про это заведение, но мы повздорили, и разговор сошел на нет.

— Так вот, — продолжил Уоррен, — в клубе отдыхает элита, и работают самые красивые танцовщики Лос-Анджелеса. Причем, как гость, так и девушка или парень, могут остаться инкогнито друг для друга.

— Причем здесь Леон? — не верю, не верю, не верю.

— Знаю, что он любит это заведение, а так ни при чем, — пожал плечами босс.

— Не верю, — в сердцах я бросила ложку на стол.

— Ну, это твое право. Мне больно смотреть, как ты убиваешься из-за легкой интрижки с Эвансом.

— Это не…

— Да-да, извини, из-за великой и неземной любви с мистером Совершенство.

— Майкл!

— Может, конечно, Леон теперь реже тешит себя красивыми девочками, имея такую красоту под боком. Но тем не менее я готов заключить пари, что в ближайшее время он туда отправится.

— И расскажет все тебе? Ты и его духовный наставник?

— Я его приглашу туда и скажу, что для него есть нечто эксклюзивное.

— Чем докажешь? Фото не доверяю.

— Пожалуйста, не верь. Этим эксклюзивом будешь ты!

— Что?

— Ты выступишь в закрытой маске — а-ля женщина-кошка. Надеюсь, у тебя хватит изобретательности, чтобы в приватном танце совратить драгоценного супруга и не выдать себя?

— Ты знаешь, а ведь я никогда для него не танцевала, если не считать пробы к фильму. Леон всегда меня останавливал.

— Это объяснимо. Тебе кофе или чай?

— Кофе.

— Не могу жить без хорошей арабики, — режиссер подошел к кофе-машине, продолжая рассуждать. — Леону не нужна дома танцовщица, их он пачками может иметь в клубах. Поэтому он отвел тебе почетное место домашней матроны, а ты брыкаешься, как иноходец, и вылезаешь за установленные рамки.

— Флажки, — сказала я, скорее, сама себе.

— Что?

— Нет, ничего. Продолжай, пожалуйста.

— Да я, собственно, сказал все, что хотел. Готова пуститься в авантюру? Заключим пари? — Уоррен протянул мне руку.

— Давай! — с азартом заявила я, не просчитав возможных последствий. — Интересно посмотреть, как он мне изменяет, если изменяет.

— На что спорим? — с усмешкой спросил режиссер.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Спать с тобой не буду, — категорично заявила я.

Он заразительно рассмеялся.

— Если ты соблазнишь собственного мужа под маской, и он тебя не узнает, то обещаю пробить тебе контракт в одном из модных домов.

— Заманчиво. А если выиграю я, и он останется мне верен?

— То я повешу твою фотографию на стене своего номера и буду перед ней класть поклоны каждое утро до конца съемок. Честное слово, с моим радикулитом это будет достойное наказание за самоуверенность.

— Идет. Как условимся?

— Я созвонюсь с Леоном и договорюсь поужинать. Ты первая узнаешь о его согласии.

— Он откажется, — пожала я плечами.

— Можешь начинать репетировать танец. Ваш кофе, мэм.

И мы ударили по рукам.

Я проснулась от звонка телефона, настойчиво взывающего из сумки. Пришлось выбраться из теплых объятий Роберта, который попытался удержать меня. На табло мобильника высветилось «Леон».

— Привет.

— Голубка, ты где? — вкрадчивый голос мужа звучал, как мед.

— У Роберта дома, — произнесла я так, будто для меня было в порядке вещей находиться у коллеги с утра пораньше. Который час? Мама дорогая, одиннадцать.

— Отлично, — ну, просто мистер Энтузиазм на связи. — Заеду за тобой через час.

Я не успела ничего ответить — он сбросил звонок.

— Леон заедет через час, — растерянно произнесла я.

— Пойдем, поедим?

За завтраком Роберт с аппетитом наворачивал приготовленный мной омлет с сыром и помидорами, а мне кусок в горло не лез. Не представляла, чего ожидать от встречи с мужем. Влипла дальше некуда.

— Ты остаешься? — наконец спросил Роберт, наливая чай.

— Я провела с тобой ночь, и Леон знает об этом. Он едет лишь для того, чтобы расставить точки над «i»… — я запнулась, понимая, какая безысходность прозвучала в моем голосе. — Дальше мне идти некуда.

— Причем здесь Леон? — стукнул кулаками по столу Эванс. — Я жду, чтобы ты решила сама — со мной или нет.

Что же он руки выкручивает? Меня разрывало на части: на молекулярном уровне тянуло к Роберту, но разум просил вернуться к Леону. Я подхватила Романа и прижала к груди. Маленький друг придавал сил.

— Роберт, очень тебя прошу, — тихо сказала я, и предательская слеза скатилась по щеке, — дай, пожалуйста, время.

— Ладно, — буркнул он, — пусть все идет своим чередом. Мне вовсе не хочется иметь проблемы со студией из-за ссоры с продюсером.

Эти слова меня слегка охладили, и не первый раз мелькнула мысль о том, насколько мы оба зависимы. Раздался звонок. Взяв трубку, Роберт дал указание охране открыть ворота. На территорию въехало «Шевроле» Леона, и мы вышли навстречу.

— Привет, старина! — муж поднялся на террасу и радостно потряс руку Роберта.

— Голубка! — он подхватил меня за талию и сделал поворот вокруг своей оси. Я стиснула зубы, чтобы не крикнуть от боли. — Узнал, что у тебя нарисовались два выходных. Можешь располагать мной по своему усмотрению.

— Леон, мы… — начал Роберт.

— Я тебе очень благодарен! Столько дел навалилось в последнее время, — перебил его Леон, и понес околесицу: — Толком нет времени побыть с моей крошкой. А ты для Джил — лучший друг! Мне спокойнее, когда она не одна.

— Леон, я тебе с ним… — признание было готово сорваться с языка.

— Звонила! — закончил за меня муж, переигрывая, но не давая нам и слова вставить. — А я выключил звук, не слышал.

— Не звонила! — я начала заводиться.

— Ну, не важно, не важно, — весело улыбаясь, Леон не переставал тараторить. — Поехали, Фергюссон пригласил нас к себе на яхту. Тебе же жутко нравится этот актер! Поверь, в жизни он не менее обаятелен. Времени в обрез. Давай бегом в машину.

Леон подхватил Романа подмышку и увлек нас к «Шевроле». Я обернулась, чтобы взглянуть на Роберта. Молодой человек, облокотившись на перила террасы, с усмешкой наблюдал окончание представления, блестяще разыгранного соперником. Муж втолкнул меня на переднее сиденье, сунул собаку в руки и, быстро обежав автомобиль, прыгнул за руль.

Ехали мы отнюдь не в сторону причала, а домой. Жизнерадостное настроение Леона улетучилось без следа. Он молчал, и тишина была настолько невыносима, что лучше бы он орал. Хищный заостренный профиль моей альфы казался зловещим.

Войдя следом за мужем в гостиную, я присела на краешек дивана. Леон измерил шагами комнату вдоль и поперек и замер в центре.

— Джил Краун, нам нужно серьезно поговорить… — изрек он эпически, хотя и так было понятно, что разговор предстоит нешуточный. Леон нервно пригладил волосы, губы его дрожали. Он с трудом поборол гнев, бурливший огненной лавой, и сказал уже безо всякого пафоса. — Но я не знаю, с чего начать. Представляешь?

— Начни с коньяка, — с некоторым облегчением произнесла я и уселась поудобнее. Нерешительность мужа лишний раз подтверждала, что у самого нос в табаке, иначе покрошил бы меня в капусту.

— Хорошая мысль, — он направился к бару и достал два бокала.

Леон устроился в кресле напротив и закурил. Сигарета дрожала в его пальцах, и как обычно причиной расстройства была я.

— Я когда-то обидел тебя, Джил? — голос его надломился, и мне стало неуютно. Не первый раз он задает этот вопрос, считая себя ангелом во плоти.

— Нет.

— Тогда что происходит, в конце концов? Почему ты так поступаешь? — Леон сделал большой глоток, чуть поморщившись. — Ты отгораживаешься, закрываешь сердце от моей любви. Я теряю тебя и вижу это всякий раз, когда ты рядом с… тем, другим. Наша связь рвется… Самому странно говорить подобное, но это так.

— Леон, дорогой мой! — я издала сдавленный вздох. Его глубокие переживания явились для меня неожиданностью. Пора поговорить по душам. — Ты меня не обидел ничем, но в контексте… Как объяснить… Я очень люблю тебя, но мне не нравится роль куклы, которую дергают за веревочки. Твои перемены настроения непредсказуемы. Я устала думать, как ответить, чтобы это пришлось тебе по нраву. Ты все время ведешь игру, правила которой известны тебе одному.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Какую игру? Я женился на тебе, Джил! Понимаешь? Женился! — Леон смолк, чтобы не наговорить лишнего.

— Да, ты женился! Низкий поклон за это! — взорвалась я. — Но ты заключил со мной такой договор, что в случае развода я чуть ли не должна тебе останусь. С одной стороны, ты заботлив как отец родной, а с другой, откровенно пользуешься мной. Я хочу, чтобы любимый человек принимал меня такой, какая есть, уважал мой выбор.

— Я старше и лучше знаю жизнь, — вскинулся он, ошарашенный моей горячностью. — Мне необходимо предостеречь тебя от ошибок. А договор… Так ведь я не собирался разводиться. Просто хотел получить гарантию, что ты не сбежишь.

— В любви не бывает гарантий. Я безоглядно была влюблена, но твоя практичность во всем медленно, но верно притупляла чувства. Мне хотелось искренности и немного сочувствия, а вместо этого я получала ложь, пинки и флажки.

— О какой лжи ты говоришь? — Леон удивленно поднял брови.

— А ты ни разу не обманывал меня?

— Нет. Может, не все рассказывал, но это другое.

— Ты… ты шпионишь за мной. Зачем было устанавливать камеру в гостинице? — я перешла в атаку и выкладывала наболевшее. — Ты отслеживал все, что происходило в номере! Скажи, а сейчас ты не записываешь наш разговор? Вдруг пригодится юристам при разводе. Чего ты добиваешься слежкой?

— Да пойми наконец, я боюсь за тебя! — взорвался Леон, и кровь прилила к его лицу. — Твой мачо может спасти на экране, но не при реальной опасности. Ты даже не представляешь, какие преступления случаются в этом долбаном мире! Меня нет рядом, и некому тебя защитить!

— В мире — да! Но какие злодеяния могли случиться в моем номере? Это слежка, мать ее так, тупая слежка! — я вскочила с дивана, не в силах усидеть на месте. Эмоции хлестали через край. — Ты скрыл секрет фарфоровой гадины, чтобы уличить меня в измене!

Лицо Леона застыло маской, и он вытянулся передо мной по струнке. Некоторое время мы сверлили друг друга взглядами, тяжело дыша.

— А как часто ты отдыхаешь в «Сонной лощине»? Многих успел поиметь за моей спиной? — не выдержала я первой.

— Рыжеволосая бестия мне особенно понравилась? — с усмешкой произнес муж, и в глазах его промелькнули озорные огоньки.

— Ты о чем? — небеса, я ведь так и не успела продумать последствия выходки в клубе, и немного растерялась.

— Сними платье, — глаза Леона сузились, и я похолодела от ужаса.

— Ты приехал туда развлечься вчера…

— Я приехал на встречу с твоим режиссером! Раздевайся, сказал.

— Но это место, где мужчины могут легко удовлетворить свои… Потребности, — я чуть отступила назад.

— У меня с потребностями проблем нет, — Леон запрокинул мою голову, стянул до боли волосы в хвост на затылке и зашептал на ухо. — В любое время дня и ночи я имею восходящую звезду Голливуда, которую, как зажег, так и погашу, если захочу. Что за вздорная идея со стриптизом, Джил? Неужели ты полагала, что я не узнаю тебя?

— Ты узнал меня в той, другой комнате… Отпусти, мне больно.

Леон чуть ослабил хватку.

— Дорогая, как это ни прискорбно слышать, но телохранитель, которого ты игнорируешь, не спускает с тебя глаз. Когда он увидел, как взбалмошная подопечная вышла из номера в рыжем парике, то поехал следом. Соответственно, я еще до твоего появления в зале знал, что за сюрприз приготовил Уоррен, — он быстро развернул меня спиной и рванул платье, которое с треском разлетелось в его руках. — О, прямо «этюд в багровых тонах». Освежим картину? Мы ведь в клубе не закончили?

— Нет! — я вырвалась и бросилась бежать.

Леон настиг меня одним прыжком и повалил на ковер. Роман тут же зашелся лаем и вцепился ему в ногу, но что мог сделать маленький пес?

— Слушай и запоминай, — гневно прошипел муж, сжав мою шею одной рукой. — Никогда, слышишь, никогда, не смей объединяться против меня с кем бы то ни было!

— Мы хотели разыграть… — испуганно прохрипела я.

— Разыграть? — переспросил Леон, прижимая меня все сильнее к полу. — А зачем? Чтобы совесть не мешала развлекаться с голливудскими мальчиками?

— Я ухожу от тебя… — запас воздуха иссяк, и мир померк.

В день премьеры я ждала в нью-йоркской гостинице возвращения Леона из длительной командировки. Вечером — показ фильма, и через несколько дней я уезжаю в промотур по странам и континентам. В который уже раз я раскрыла глянцевый журнал и перечитывала наше с Эвансом интервью. Роберт был возмутительно неосторожен в словах, но фотографии получились изумительные. Нас снимали в доме Роберта, и вышла картина полной идиллии. Впервые я увидела со стороны, как мы смотрим друг на друга светящимися от счастья глазами.

Последние месяцы все бульварные издания полоскали наш «бурный роман», якобы разгоревшийся на съемочной площадке. Я прислушалась к коллегам и не следила за сплетнями в интернете. Нервы дороже. Травля Эванса из-за расставания с прежней партнершей прекратилась. Его больше не считали ни геем, ни алкоголиком, зато меня армия поклонниц Роберта была готова поднять на штыки. Телохранители не оставляли нас ни на секунду. Рядом постоянно вился рой папарацци и странных личностей. Мы с Эвансом всюду появлялись вместе: в магазинах, в спортзале, в клубах, обедали в ресторанах, гуляли по побережью. Писали, что у нас на двоих один гостиничный номер, так как по нашей просьбе администрация отеля убрала перегородку на балконе. Это «укромное место» попадало под прицел находчивых репортеров с крыши частного здания напротив. Ничем крамольным мы там не занимались, но слова под фото переворачивали смысл происходящего с ног на голову.

После примирения мы с мужем договорились, что до премьеры не будем встречаться. Но в один из вечеров, вернувшись со студии, я застала Леона в номере.

— Привет, дорогая, — он шагнул с балкона в полумрак комнаты, и я испуганно вскрикнула.

— Привет! Напугал меня!

— Ты под хорошей охраной, глупышка, — Леон крепко обнял меня и заглянул в глаза. — Неужели и вправду испугалась? Прости, не хотел. Я приехал с предложением.

— Мы вроде уже женаты, — улыбнулась я.

— Зришь в корень, — усмехнулся Леон и погрозил пальцем. — Это действительно касается нашего брака.

Я похолодела. К чему он клонит? Избегая Роберта вне работы, я добилась, что он перестал со мной разговаривать. Промахов с моей стороны не было. Чак с куклой могли подтвердить.

— Мы расстаемся. — Муж, наблюдал за моей реакцией. Я держала паузу. — До премьеры. Осталось недолго. Я должен уехать и рад этому. Мне невыносимо находиться сейчас в Лос-Анджелесе. Я еду в Россию, если тебе интересно.

— А что потом? — я нервно сцепила пальцы рук.

— А потом, если сумеем вернуться к прежним отношениям, пересмотрим брачный договор и будем жить долго и счастливо. Не подумай, что я благословляю пуститься во все тяжкие. К тому же ты знаешь, чем это закончится. — Леон снял куртку и вытащил из кобуры пистолет. Он говорил, разбирая и собирая оружие на моих глазах.

— Но созваниваться-то мы будем? — уточнила я новые правила.

— Конечно, — улыбнулся он и, убрав пистолет, снова обнял меня. — По скайпу, перед сном. Каждый день.

— Отлично.

Мы провели вместе ночь, которую я постаралась сделать незабываемой, и Леон уехал.

С той поры он успел прокатиться по Европе, побывал в Африке и последнее время жил в России, где лично представился моим родителям. Каждый вечер мы общались по скайпу. Леон рассказывал, с какими интересными людьми свел знакомство, какие перспективы бизнеса открылись на моей родине, как растет его благотворительный фонд, и какой особняк он присмотрел нам в Петергофе. Я радостно кивала в ответ, а, сбросив звонок, рыдала в подушку. Уезжать из Лос-Анджелеса не хотелось, но, видно, счастье вечным не бывает.

Любовную связь с Робертом я разорвала. Стоило огромных усилий избегать ловушек, расставляемых Эвансом. Не знаю, что меня больше держало — совесть или страх за жизнь. После отъезда Леона я целый день готовилась к беседе по душам с Робертом и взвешивала все «за» и «против».

Настоящая любовь — жертва безоговорочная и самоотверженная. Я принесла страсть на алтарь дорогих мне отношений с Леоном. Не могу сказать, что чаша весов сильно перевешивала в сторону Роберта. Мы с коллегой прекрасно дополняли друг друга, но Леон и я оказались одного поля ягоды. Совершенная гармония, описанная в книгах, отныне не манила. Я четко осознавала: нет в Роберте того, что я так ценю в муже. Леон всегда был свободен в своих решениях, для него не существовало неразрешимых проблем, и в нем жил хищник. Никогда не могла назвать себя слабой, но Леон дал понять, что такое крепкий тыл. Роберт горел желанием защитить меня и проигрывал на всех фронтах. Муж до педантичности был аккуратен в мелочах. Роберт, как человек творческий, равнодушно относился к быту. Леон оставался тайной за семью печатями, а своего приятеля я читала как открытую книгу. Что лучше, правда, непонятно. Я не раз задумывалась, во что со временем переросла бы наша с Эвансом страсть. Что произойдет, например, когда он, востребованный актер, уедет сниматься в новом проекте? Кем стану я? Его тенью?

Я выбрала небольшой уютный ресторанчик для разговора за бокалом шардоне.

— И что моя девочка хочет сказать? — Роберт уселся рядом, и его рука стала забираться мне под платье.

Я села по другую сторону стола.

— Выслушай и, пожалуйста, сумей понять, — голос предательски дрожал. Я еще ничего не сказала, а в глазах Роберта уже читался укор. — До тех пор, пока я замужем, мы не будем близки. Тайные отношения, как мельничный жернов на шее, и я теряю уважение к самой себе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Девушка, три текилы по пятьдесят — крикнул Роберт проходящей мимо официантке. Та обернулась и покраснела от удовольствия.

— Секундочку, мистер Эванс.

— Роберт!

— Что «Роберт»? — вскинулся он. — Предлагаешь терпеливо ждать, пока ты наиграешься с Леоном в мужа и жену?

— Я ни в кого не играю, просто не хочу вести двойную жизнь! А о разводе до конца съемок не может быть и речи. Если я тебе действительно нужна, ты найдешь силы подождать.

— Подождать чего?

— Окончания съемок! — твердо повторила я.

— Боюсь, это ничего не изменит.

Принесли напитки, и он махом опрокинул все три стопки.

— Полегче с текилой, дружок.

— Волка своего поучи, — Роберт перетянул меня к себе на диван.

— Что ты делаешь? — возмутилась я, выпутываясь из объятий.

— Если в постели тебя нельзя обнимать, буду тискать в ресторанах. Согласно контракту.

Я с трудом разлепила веки и тут же испуганно зажмурилась. Лампа надо мной слепила холодным голубым светом. Я не могла пошевелиться и, вращая глазами, осмотрела комнату. Леон печатал на ноутбуке за небольшим столиком, его пальцы ловко порхали над клавиатурой. Он рядом, какое счастье! Но почему в белом халате? Я, что, уснула в клинике? В голове творился полный кавардак. Муж почувствовал мой взгляд и бросился к постели:

— Джил! — Леон, задыхаясь от волнения, схватил меня за плечи.

— Где мы? — голос не хотел слушаться, а во рту была пустыня. Что-то мешало говорить. Я попыталась выплюнуть инородный предмет, но Леон остановил меня:

— Осторожнее, голубка! Ты на искусственной вентиляции легких. Господи, глазам не верю! — он нажал кнопку над кроватью и склонился надо мной. В его глазах стояли слезы. — Сегодня ровно месяц, как я не отхожу от твоей постели. Мы в больнице. В лучшей больнице Нью-Йорка.

Пришел врач и удивленно посмотрел на меня и на приборы. Он пожал руку Леону и восторженно произнес:

— Поздравляю! — Улыбаясь, он взял меня за руку: — С возвращением, Джил. Я ваш лечащий врач, Джефри Смит. Теперь дело пойдет на поправку. С таким ангелом-хранителем, как мистер Берри, у вас все будет хорошо.

«С возвращением? Откуда?» — я плохо соображала. Каждая новая мысль вызывала удивление и переходила в отчаяние. Мистер Смит повернул выключатель. Я дернулась, чтобы заслониться от невыносимо яркого освещения, но тщетно: к рукам точно гири были привязаны. Что за средневековые пытки! Я закрыла глаза. Мужчины тихо беседовали. И до чего же было приятно слышать человеческую речь, даже не вникая в суть!

Вскоре хлопнула дверь, и палату наполнил гул незнакомых голосов. Врачи обследовали мое тело и обсуждали неожиданное воскресение. К счастью, меня не разбил паралич: от уколов иголками я вздрагивала. Оставалось надеяться, что и внешность не пострадала. Что же произошло? Я стучала зубами от холода. Меня укрыли и вытащили изо рта противную трубку. Мистер Смит дал несколько рекомендаций Леону, и медики ушли. В комнате воцарилась благодатная тишина, не считая монотонного тиканья часов. Муж устало присел на край кровати. Силы покидали и меня.

— Поспи, голубка, — прошептал Леон. — Я рядом, я все время рядом. Целый месяц жил в страхе, что ты не вернешься ко мне. Теперь все наладится. Обещаю тебе.

Я ощутила крепкое рукопожатие и теплое прикосновение его губ к моим холодным как лед пальцам. Спокойствие окутало душу, веки отяжелели.

— Пить, — попросила я, и Леон смочил мне губы.

— Потерпи, моя маленькая. Не все сразу.

Пробуждение походило на американские горки. Меня подбросило на кровати, и с глубоким вдохом я ворвалась в реальный мир. В палате горел ночник. Леон будто и не уходил.

— Привет, Джил!

— Ты когда-нибудь спишь? — я хотела улыбнуться, но не уверена, что получилось.

— Иногда. Очень скучаю по тебе, — он заботливо поправил подушку. — Ты чего-нибудь хочешь?

— Знать, что случилось, — я силилась вспомнить последние события, но в голове летали истребители.

— Что ты помнишь?

— Премьеру, — прошептала я, ухватив промелькнувшее видение.

— Премьеру! — с горечью повторил он. — Все случилось позже, в ресторане. А я всего-то вышел позвонить, оставил тебя без присмотра на десять минут. Когда поднялась суматоха, бросился в зал. Кричали, что убили Элли. Я не сразу понял, о ком речь, пока на меня не налетел Роберт. Мы побежали к выходу и растолкали толпу. К счастью, машина скорой помощи уже выехала. Ты лежала на земле, истекая кровью. Сначала я ничем не мог помочь. Принесли аптечку. Первым делом требовалось остановить кровотечение. Пуля задела шею и, если бы не бинты и шина, медики не довезли бы тебя до больницы. Но ты сильно ударилась головой при падении, что и послужило причиной… долгого сна. Мы с Робертом провели ночь около операционной. Потом он уехал, а я остался. Какого черта тебя понесло на улицу?

— Я думала, цветы… твои… — мне было тяжело говорить.

— Извини, — Леон опустил глаза и нервно сцепил пальцы.

Месяц! Это катастрофа — цирк уехал, цирк должен гастролировать. Неужели я пробыла в коме целый месяц? Надо полагать, промотур прошел без меня. Джил Краун выбросили с поезда, и никто не оглянулся.

Отныне я с Леоном окончательно и бесповоротно! Судьба сурово откликнулась на просьбу сделать выбор без моего участия. И в страшном сне такого не увидишь. Роберт… При воспоминании о нем все сжалось внутри. Мы плохо расстались, чего уж говорить. Он видел, как я весь вечер ластилась к мужу. Смекнул, что проиграл, и уступил вакантное место сиделки Леону. Мужчины провели бок о бок ночь. Представляю, как далеко зашли разговоры. К тому же муж мог запросто вышвырнуть соперника прочь. И это самое легкое, чем отделался бы мой прекрасный воздыхатель. Но кто же в меня стрелял?

Мы спешно пробирались сквозь толпу по терминалу аэропорта Кеннеди. Из-за пробок, чуть не опоздали на рейс.

— Мистер и миссис Берри, вас ждут… — объявил громкоговоритель в тот момент, когда мы добрались до стойки регистрации. Леон предъявил паспорта, пока носильщик перекладывал багаж на весы.

Я так перенервничала за этот день, что пришла в себя лишь в самолете, устроив сумку с Романом на коленях. Но вот темные очки было оказывается рановато снимать. Пассажиры рассаживались по местам. Около нас задержался статный молодой человек. Темно-русые волосы, серо-голубые бездонные глаза с напускным взглядом одинокого хищника, резко очерченные скулы и упрямый рот — я невольно поморщилась и отвернулась к окну.

— Мисс Краун, глазам не верю! Я был на премьере вашего фильма и хотел познакомиться лично, но… Ой, простите, так рад видеть вас, что забыл представиться. Режиссер, актер и продюсер Ричард Янг.

— Очень приятно, мистер Янг, — с холодком в голосе ответила я.

— Я писал вам на почту, но вы так и не ответили, готовы ли рассмотреть предложение поработать в моем проекте?