Клайпеда. Апрель 2054 года.

Биохимическая лаборатория неустановленной принадлежности.

Санин не вернулся ни через минуту, ни через десять. От нечего делать, я некоторое время таращился в окна, но разглядеть что-либо мешала густая листва росших вплотную к зданию деревьев. Понял только, что деревья за окнами похожи на клёны. Потом побродил по комнате. Когда бродить надоело, попробовал выйти, но дверь не открылась. Видимо, выход из этой локации пока не предусмотрен.

Завалившись на кровать, я некоторое время таращился в потолок, вспоминая разговор с Саниным. Очень не понравилась мне его реакция на вопрос о моём состоянии после взрыва. Как-то совсем неубедительно он на врача сослался. Похоже, там со мной всё не очень хорошо. Он что, опасался, что я истерику закачу?

Заснул я внезапно. Просто провалился в сон без сновидений. И так же внезапно проснулся. Не знаю, сколько я спал, но в комнате за это время ничего не изменилось.

Накатило раздражение. Неужели нельзя сообщить что-нибудь определённое или уж подключить к нормальному вирту, чтобы я смог связаться с родителями? Я рывком поднялся с кровати, подскочил к двери и со всей дури врезал по ней кулаком. С нулевым эффектом. Во всех смыслах. Я не почувствовал, что по чему-то ударил, кулак просто остановился, а дверь даже не вздрогнула, будто была нарисована на бетонной стене. Впрочем, ключевое слово тут именно «нарисована». Не исключено, что она выполняет исключительно декоративную функцию и выйти из комнаты через неё невозможно. Виртуальная дверь в виртуальной комнате. И долбиться в неё бесполезно.

Для проверки этой мысли и чтобы сбросить раздражение, я пару минут лупил по двери руками и ногами, демонстрируя все известные мне удары, и закончил эффектным ударом ногой с разворота. Наградой мне стали прозвучавшие за спиной несколько хлопков в ладоши. Я резко повернулся на звук. Посреди комнаты стояла высокая, стройная брюнетка лет тридцати в деловом костюме. Она смерила меня взглядом, улыбаясь иронично и немного снисходительно, а потом, с изрядной долей сарказма в голосе, спросила:

— Впечатляет. А головой можете?

Чёрт. Ненавижу выглядеть идиотом, особенно перед красивыми женщинами, а что может быть глупее, чем здоровенный парень в пижаме, пинающий нарисованную дверь? Чтобы избавиться от неловкости, решил включить «солдафона на выгуле». Я широко улыбнулся, демонстративно пробежался взглядом по её фигурке, задерживаясь в стратегических местах, и ответил:

— Головой нельзя, я в неё ем.

— Радует, что от агрессии вы перешли к шуткам, — выражение лица и тон брюнетки сменились на профессионально-дружелюбные, а мой взгляд был вежливо проигнорирован, — кстати, у вас очень приятная улыбка. Она вам идёт намного больше, чем зверское выражение лица, с которым вы избивали несчастную дверь.

— Если вам нравится моя улыбка, сходите со мной на свидание, когда меня выпишут?

— Муж не одобрит, — покачала головой брюнетка.

— А если я покажу ему «зверское выражение лица»?

— А этого не одобрю я.

— Облом, — вздохнул я с почти искренним сожалением, — но должен же я был хотя бы попытаться?

— Попытка засчитана, — милостиво кивнула брюнетка. — Давайте знакомиться. Авдеева Юлия Сергеевна. Администратор медицинского центра «Лесной». А вы — Хромов Олег Всеволодович, пол мужской, год рождения — две тысячи тридцатый. Проживаете по адресу: улица Кедровая, дом 28. Всё верно?

— Да, — я сопроводил свой ответ кивком.

Юлия Сергеевна продолжила:

— С вашего позволения, я немного сменю интерьер и вашу одежду.

За долю секунды комната изменилась. Больничные кровати и тумбочки исчезли, уступив место паре низких кожаных кресел и стоящему между ними журнальному столику. Стены покрылись тёмными деревянными панелями, а на пол лёг толстый, пушистый ковёр. Потолочные светильники сменились массивной люстрой. Окна скрылись за тяжёлыми тёмно-коричневыми портьерами. Надетая на меня пижама превратилась в привычные джинсы, футболку и кроссовки.

Брюнетка огляделась, удовлетворённо кивнула, прошла к одному из кресел, изящно опустилась в него и указала мне на второе.

— Присаживайтесь.

Я последовал её приглашению. В комнате воцарилась неловкая тишина. Ещё несколько секунд назад ироничная и уверенная в себе девушка замялась, словно не решаясь начать разговор. Наконец, собравшись с духом, она продолжила:

— Олег Всеволодович…

— Можно просто Олег.

— Олег… — Юлия Сергеевна снова сделала паузу, как бы подбирая слова.

— «Я прибыла, чтобы сообщить вам пренеприятное известие». Юлия Сергеевна, за последние две минуты вы меня напугали сильнее, чем наш декан за все три курса. Я уже понял, что всё хреново, просто расскажите, насколько.

Брюнетка глубоко вдохнула, набирая в грудь воздуха и, наконец, заговорила, серьёзно глядя мне в глаза:

— Олег, хоть вы и не выглядите как человек, которого легко напугать, я не знаю, как вы отреагируете на то, что я скажу. Но вы правы, не стоит тянуть кота за хвост. Если описывать ситуацию по степени хреновости, то подойдёт термин «хреновее некуда». А если говорить более информативным и менее эмоциональным языком, то вам повезло, что вы вообще выжили. Точнее, вам повезло, что в вас быстро закачали лошадиную дозу антидота, а потом добавили ведро препаратов, блокирующих распространение нейротоксина по организму. Главная проблема в том, что получив несколько осколочных ранений, вы в этом токсине буквально искупались.

«В водном растворе токсина. Вода сильно ослабляет его действие, в форме аэрозоля он намного опаснее. И при попадании такого раствора непосредственно в кровь поражающее действие так же существенно слабее. Вот если бы я его вдохнул, мы бы с вами сейчас не разговаривали» — прокомментировал я про себя. Юлия Сергеевна, тем временем, продолжала описывать глубину задницы, в которой я оказался:

— Олег, попробуйте с оптимизмом отнестись к тому, что я сейчас скажу. — А вот эта фраза мне совсем не понравилась. — Вы живы и всего через год-полтора у вас будет новое тело, здоровое, в отличном состоянии. А физическую форму вы быстро нагоните, тело вырастят в максимальном соответствии с…

Я думал, что готов ко всему. Серьёзно, я был готов услышать, что лишился рук, ног или глаз, что мне нужна замена органов. Что в Таджикистане, что в Прибалтике, я видел немало людей, пострадавших при взрывах и оторванными конечностями меня не смутить. В конце концов, вырастить новые сейчас не проблема. Но чтобы всё тело…

— От меня что, одна голова осталась? — Перебив собеседницу, я задал вопрос и не узнал собственный голос, так хрипло и сдавленно он прозвучал.

— Нет. — Юлия Сергеевна пристально посмотрела мне в глаза. — От вас не осталось даже головы. Только мозги. Головной и большая часть спинного.

После слов Юлии Сергеевны я на некоторое время выпал из реальности. Она что-то говорила, кажется, пыталась подбодрить, но её слова проходили мимо моего сознания. Я их даже не слышал. Не знаю, как это выглядело со стороны, но, похоже, я сидел с таким спокойным видом, что Юлия Сергеевна об этом даже не догадалась.

Чтобы прийти в норму мне потребовалась пара минут, возможно, чуть больше. Восприятие окружающего вернулось быстро, как-то щелчком. Я даже ухватил окончание фразы о страховке. Общий смысл разговора от меня ускользнул, поэтому пришлось переспросить:

— Не совсем понял, что не так с моей страховкой? Извините, я тут немного невнимательно вас слушал.

— Ох, простите, я должна была дать вам время переварить всё это… Но вы так спокойно отреагировали… Вот я и подумала, всё таки страховку А-2 просто так не получают. Извините ещё раз…

Моя собеседница выглядела такой расстроенной, чуть не плачущей, что я почувствовал себя немного виноватым. Надо было срочно разрядить обстановку.

— Юлия Сергеевна… А у вас здесь случайно выпить ничего нет?

— У нас здесь всё есть. Вам покрепче?

Я кивнул.

— Виски устроит?

— Вполне.

— Только обещайте не приставать, я всё же на работе.

— Обещаю, — пообещал я и грустно вздохнул, всем своим видом постаравшись продемонстрировать, как тяжело мне это обещание далось.

На столике появилась пара бокалов и бутылка «Johnnie WalkerBlue Label». Не скажу, что я большой любитель крепких напитков, тем более не отношу себя к ценителям и знатокам, но выбор одобрил. Признаюсь, я не ожидал, что моя собеседница ко мне присоединится. То, что она не сотворила себе какой-нибудь «дамский» напиток стало для меня ещё большей неожиданностью.

Дальше всё пошло как-то не так, как планировалось. Наверное, ни я, ни Юлия Сергеевна не ожидали, что виртуальным виски можно надраться не хуже, чем реальным. К тому времени, когда бутылка опустела наполовину, Юлия Сергеевна стала просто Юлей, мы перешли на «ты» и, после обсуждения крепости нервов обладателей страховок категории «А», наконец-то добрались до конкретно нашего случая. Почему «нашего» а не «моего»? А потому, что неудачный день сегодня приключился не у меня одного.

С грустным видом Юля поведала о том, что на время лечения меня подключили к проекту «Нуар». На мой недоумённый вопрос: «Ну подключили и подключили, в чём проблема?», она объяснила, что «Нуар» — реакторный проект и подключают к нему только обладателей страховок категории «С», то есть обычных соцев. С моей же страховкой я имел право на премиум-аккаунт в любом развлекательном проекте по выбору, но обстоятельства сложились так, что мою неопознанную тушку пришлось грузить на операционный стол чуть ли не с борта вертолёта и в экстренном режиме подключать к нейроинтерфейсу для обезболивания. А так как тушка была неопознанной, для подключения был выбран стандартный вариант — проект «Нуар». Что не соответствует условиям страховки. А переподключать к другому проекту чревато совсем неприятными последствиями типа летального исхода. И у медцентра «Лесной» теперь намечаются серьёзные проблемы, причём источником проблем стану не я и даже не страховая компания, а некие силы, которые основательно захмелевшая Юля не называла, а обозначала, тыкая пальчиком вверх и приговаривая: «Ну ты сам понимаешь, это же литера «А», там же спецконтроль и всё такое…».

Когда янтарного напитка осталось на донышке, она даже проговорилась, что медцентр сейчас битком набит спецназом и эфэсбэшниками, «Потому, что террориста тоже привезли и оперируют по соседству с тобой, но там всё ещё хуже». Слегка затуманенным сознанием я попытался вообразить, как у него может быть хуже, чем у меня, но фантазии не хватило.

Одновременно со второй бутылкой в комнате появился тощий парень лет тридцати с собранными в хвост длинными волосами, одетый в чёрную футболку и потрёпанные джинсы. Типичный айтишник с тонкими, почти лишёнными мускулатуры руками. Оглядев наше застолье, он покачал головой и, пробормотав: «Вы совсем офигели, бухать без закуски» — сотворил несколько тарелочек с какой-то едой типа нарезанной ветчины и прочего в том же духе. Юля попыталась встать ему на встречу, а когда у неё не получилось, радостно улыбнулась и сказала: «Зая, не ругайся. Олег, познакомься, это Игорь, мой муж». Игорь оказался админом того самого проекта «Нуар», к которому меня подключили и вообще мировым парнем. В общем, продолжили мы втроём.

Вторая бутылка кончилась вместе с Юлей. Игорь превратил её кресло в удобный кожаный диван, аккуратно снял с жены туфельки, устроил поудобнее и укрыл пледом. Глядя на то, с какой нежностью он это делает, я почувствовал себя настоящей свиньёй. Под третью бутылку я многословно извинялся перед Игорем, за то, что звал Юлю на свидание, а он заверял меня в отсутствии претензий «потому, что Юлька реально офигенная!» и очень гордился тем, что Юля со мной на свидание идти отказалась.

Потом кто-то из нас обозвал виски «пижонским самогоном» и мы перешли на водку. Игорь пытался рассказать, какие крутые плюшки он нарисовал мне в игре, а я его перебивал, объясняя, какой он классный мужик и как ему повезло с женой. Он травил админские байки про страшных зверей «юзеров», а я рассказывал про свои армейские приключения. Про те, про которые можно было рассказывать. После мы пели старую, недавно снова вошедшую в моду песню «Чёрный тюльпан», выходило нескладно, но очень душевно, только куплеты почему-то постоянно менялись местами.

А потом Игорь как-то неожиданно сполз под стол. Я подумал, что надо бы его переложить на диван к Юле, но встать не смог, потому что комната кружилась, а пол качался в разные стороны. Всё, что я мог, это сидеть, обозревать картину завершившейся пьянки и пытаться понять, что же лично мне делать дальше.

Впрочем, ни к каким идеям я прийти не успел, так как внезапно протрезвел. Игорь и Юля растворились в воздухе, диван, на котором она спала, снова превратился в кресло, а место Юли занял длинный, тощий, прямой как линейка субъект с холодными глазами и лишённым выражения длинным и узким лицом.

— Прошу прощения, но я счёл необходимым вмешаться. — Голос незнакомца тоже был холоден и лишён эмоций. — Вам, людям, свойственна удивительная способность, попусту растрачивать время. А вас, молодой человек, между прочим, уже ждут.

— Кто? — Более умного вопроса в мою голову не пришло.

— Ваш сопровождающий, человек, игрок. Он получил задание от администрации игры некоторое время поработать вашим гидом и помочь вам освоиться. Поэтому предлагаю перейти к решению стоящих перед нами задач. Во-первых, позвольте представиться: Головной Искусственный Интеллект системы управления термоядерным реактором номер 34, для краткости можете называть меня Умник.

— Очень приятно, Олег… — растерянно пробормотал я. Общаться с ИИ мне раньше не приходилось. Да и прозвище у него какое-то несолидное.

— Во-вторых, — продолжил Умник, — нам нужно обсудить вопрос: будете ли вы предъявлять претензии к медицинскому центру «Лесной» в связи с неисполнением им условий оказания сопутствующих услуг согласно вашему страховому полису или удовлетворитесь предложенной компенсацией.

Предъявлять какие-то претензии людям, которым предстояло вырастить мне новое тело, я считал свинством и чуть было так и не заявил Умнику, но его слова о компенсации заставили меня вспомнить, что я всё ещё удручающе мало знаю о положении, в котором оказался. Поэтому начать я предпочёл бы с вопросов, но ИИ ровным голосом продолжал говорить и вклиниться в его монолог не получилось:

— В-третьих, нам нужно создать ваш аватар в игре «Нуар». Так как для вас зарезервирован нестандартный аккаунт, это будет сложнее, чем с обычными игроками. Как правило, игроку доступны только настройки внешности, но в вашем случае будет проведено полноценное тестирование для выявления ваших способностей, существенных для игрового процесса. Ну и в-четвёртых, нам нужно решить вопрос с вашей стартовой экипировкой. Поскольку первый пункт уже выполнен, перейдём ко второму. Будете ли вы выдвигать претензии к медицинскому центру «Лесной» или вас удовлетворяет предложенная компенсация?

Пока он говорил, у меня появилось несколько вопросов, которые я решил задать.

— Уважаемый… э… Умник, прежде чем ответить на ваш вопрос, я бы хотел, чтобы вы просветили меня относительно проекта «Нуар», размера компенсации, условий и времени моего пребывания в проекте и почему вопрос претензий к медицинскому центру решает управляющий ИИ термоядерного реактора.

— Начну с последнего пункта. Решение вопроса с претензиями к медицинскому центру было возложено на администратора центра, госпожу Авдееву, но, в процессе, она сошла с дистанции. — Честное слово, если бы не ровный тон, которым он это произнёс, я бы решил что ИИ шутит. — Проект «Нуар» и медицинский центр «Лесной» являются партнёрами. Пациенты центра на время прохождения медицинских процедур погружаются в виртуальную реальность и подключаются к проекту «Нуар». В свою очередь, «Нуар» является системой управления реактором номер 34 в виде многопользовательской онлайн-игры с полным погружением. К сожалению, наш сотрудник, который должен был помочь госпоже Авдеевой…

— Тоже сошёл с дистанции, — улыбнулся я, — а решением проблем, как всегда, занялся самый ответственный.

— Совершенно верно. За безобразное поведение нашего сотрудника я приношу извинения от лица проекта «Нуар» и от себя лично. Он будет подвергнут соответствующему дисциплинарному взысканию.

Если шишка, а головной ИИ на таковую явно тянет, извиняется за сотрудника… Однажды начальнику нашей учебки пришлось извиняться за одного из курсантов. Кросс в силовой броне с отключенным питанием бежали все, включая инструкторов. Не знаю, какие взыскания приняты в их конторе, но Игоря и Юлю надо выручать.

— Умник, скажите, а вы русский?

— Что вы имеете в виду? — кажется, своим вопросом мне удалось слегка поколебать хладнокровие Умника. Во всяком случае, брови его удивлённо приподнялись. Примерно на миллиметр.

— Ну, вы выглядите как человек, вот я и предположил, что такие черты, как национальный менталитет вам тоже не чужды.

— Даже не знаю, что вам ответить, — Умник явно испытывал затруднения с ответом на мой вопрос. — Определённо, коллектив программистов, создавший меня, большей частью состоял из людей именно русской национальности, но я сомневаюсь, что это делает меня русским. Но даже если бы я был русским, что бы это меняло?

— Если бы вы были русским, уважаемый Умник, вы бы оценили действия своего сотрудника не как «безобразное поведение», а как «переоценку собственных сил при установлении доверительных отношений с клиентом». Ибо всякому русскому известно, что по степени доверительности отношения уровня «бухали вместе» существенно превосходят «деловые» и лишь немного недотягивают до «дружеских».

ИИ задумался. Через несколько секунд, придя к какому-то выводу, он спросил:

— Но если вы знали, что Авдеевы, как вы выразились, «бухают» вместе с вами не из желания впасть в состояние алкогольной интоксикации, а с целью установить более доверительные отношения, которыми, несомненно, они собирались воспользоваться в своих интересах, почему вы согласились на совместное распитие спиртных напитков?

— А мне просто надо было снять стресс. Знаете, подрываться на разного рода взрывных устройствах — ужасно беспокойное занятие. Настоятельно не советую это делать.

Брови Умника сошлись к переносице, взгляд стал отсутствующим. Он с полминуты неподвижно посидел в кресле, глядя куда-то вдаль. Вздрогнул. А потом за что-то меня поблагодарил.

На этом трёп закончился, и начались обещанные Умником тесты. Сначала комната превратилась в большой тир, и я долго расстреливал мишени из разнообразных полуавтоматических пистолетов, карабинов и винтовок. Когда Умник попросил «продемонстрировать максимум способностей для более точной настройки аватара», я взял по пистолету в каждую руку и разлохматил несколько мишеней на разных дистанциях, стреляя из двух стволов. Потом тир превратился в тактический лабиринт, и я прошёл его, сначала, как полагается, с одним пистолетом, а затем с двумя, снова показав навыки стрелка — амбидекстра. Посмотрев на это, Умник покивал с умным видом, а потом подал мне красивый футляр из отполированного тёмного дерева.

— Попробуйте эти пистолеты, они должны вам подойти.

Откинув крышку, я на несколько секунд замер, наслаждаясь представшей моему взору картиной. В футляре, на синем бархате, покоилась пара массивных пистолетов с длинными стволами. Изготовленные из хромированной стали, своим лаконичным дизайном они напоминали классический Кольт М1911, отличаясь от него в некоторых деталях.

— Это пистолет «Бран» калибра 10 миллиметров, специальный. За основу взят американский пистолет конца прошлого века Colt Double Eagle, — пояснил Умник. — Для стрельбы из данного пистолета используются патроны 10×25 миллиметров обычные и усиленные. По сравнению с реальными образцами, отдача «Брана» уменьшена для повышения играбельности. Снятие с предохранителя и взведение курка осуществляется нажатием на спусковой крючок. Также для удобства игроков в любом огнестрельном оружии в игре патроны в магазин подаются прямо из инвентаря. Менять пустой магазин на снаряжённый требуется только при смене типа используемых боеприпасов.

Умник оказался прав, пистолеты подошли мне идеально. Их массивные рукоятки, неудобные для большинства людей из-за своих размеров, легли мне в ладони как сделанные по мерке. Да и вес в кило двести абсолютно не напрягал. Я вообще крупный мальчик, и ладошки у меня тоже немаленькие.

Снарядив магазины, я опробовал пистолеты на мишенях. Начав с обычной тактической стойки, я перепробовал стрельбу из разных положений и в завершение снова немного пострелял с двух рук, «по-македонски». В реальности стрелять из пистолетов такого калибра с двух рук практически невозможно, но очень слабая, почти неощутимая благодаря игровой механике отдача позволяла делать это без потери точности на ближней дистанции. Как позже пояснил Умник, в игре бывает критически важно «причинить противнику максимальный урон за минимальное время», чему стрельба одновременно с двух стволов очень способствует.

Когда ИИ решил, что собрал достаточно информации о моих стрелковых навыках, комната вокруг нас снова изменилась. Теперь мы находились в просторном помещении с голыми стенами.

— А теперь мы проверим ваши навыки ближнего боя, — пояснил смену обстановки Умник. — Судя по тому, что мы имели возможность наблюдать, навыки рукопашного боя у вас имеются?

— Да.

Можно сказать, есть чутка. С пятнадцати лет учусь бить ближних в нос пяткой, говорят, не без успеха. Ну и в армии этой премудрости тоже на совесть учат. Так что, да, навыки имеются.

— Это ваш партнёр, — Умник кивнул на появившегося в помещении крепкого мужика, чуть меньше меня ростом, облачённого в спортивный костюм. — Рукопашный урон в игре «Нуар» наносится только ударами рук и ног, удачно проведённый бросок может наложить негативный эффект «Оглушение», но урона не наносит. Удар по конечности наносит половинный урон, в корпус — полный и в голову — двойной. В ходе испытания вы не будете испытывать болевых ощущений и получать урон, сейчас мы проверяем только ваши навыки.

Мужик быстрым шагом подошёл к нам и протянул мне руку. Обменявшись рукопожатиями, мы встали в боевые стойки.

— Начали! — прозвучала команда Умника.

Поначалу мужик работал как «мешок» и пропускал все плюхи, что я ему кидал. Секунд через двадцать он нарастил темп, начал двигаться как опытный боец и рисунок боя поменялся, работали мы с ним уже на равных. Ещё немного времени спустя он начал метелить меня в одну калитку и Умник остановил схватку.

— Достаточно. Перейдём к проверке навыков владения холодным оружием. Урон наносимый холодным оружием зависит от характеристики «Сила». Данный вид оружия в игре делится на дробящее и колюще-режущее. Дробящее оружие представлено в основном кастетами и дубинками. Для использования кастетов никаких специальных навыков не требуется, они увеличивают наносимый урон на пятьдесят процентов. Для использования дубинок нужен навык «Фехтование». Вторая разновидность холодного оружия — колюще-режущее — включает в себя разного рода ножи, кинжалы, сабли, мечи, шпаги, рапиры и тому подобное. За эффективность использования этого оружия отвечают навыки «Ножевой бой» и «Фехтование». Величина навыка не влияет на наносимый урон но повышает шанс его нанести. Оружие с длинным клинком на Северо-Западном континенте, где вы начнёте игру, почти не применяется, поэтому мы протестируем только ваши навыки владения ножом.

Сказав это, Умник достал из воздуха пару боевых ножей и протянул их мне и моему спарринг-партнёру. В ответ на мой недоумённый взгляд ИИ счёл нужным пояснить:

— В ходе тестирования вы не сможете получить травму или причинить вред партнёру. Боевые ножи используются для создания у вас чувства опасности. Это поможет вам продемонстрировать максимум способностей. Напоминаю, сейчас мы проверяем ваш навык владения ножом, поэтому прошу воздержаться от применения приёмов рукопашного боя.

Этот тест закончился быстро и грустно. Поначалу мне удалось обозначить несколько уколов и порезов, а потом… Я просто перестал попадать. Противник играючи уходил от моих неуклюжих выпадов, иногда отвечая быстрыми и изящными контратаками. Впрочем, достать меня ему тоже так и не удалось. Что поделать, тяжёлая пехота — не спецназ и работе с ножом нас учили в рамках необходимого минимума. Полюбовавшись пару минут на наши «танцы», Умник махнул рукой, и ножи исчезли из наших рук.

Секунду спустя мужик в спортивном костюме тоже исчез. В комнате появилось большое напольное зеркало в резной деревянной раме и стол с разложенными на нём вещами.

— Давайте закругляться, ваш сопровождающий давно прибыл. Невежливо заставлять человека попусту терять время. Займёмся вашей внешностью и экипировкой. Подойдите к зеркалу.

Я подошёл.

— Посмотрите на своё отражение. Если вы хотите что-нибудь изменить в своей внешности, просто представьте это. Если не сможете, скажите вслух.

В зеркале отражался коротко подстриженный, русоволосый и голубоглазый парень. Морда лица умная и в меру интеллигентная. Нос прямой, подбородок волевой, всё остальное тоже в норме. Не урод, в общем. Ниже подбородка… Ну, в тяжёлую пехоту задохликов и так не берут, а там такие тренировки и спецпитание, что сейчас у меня за спиной могут спрятаться две девушки или полтора некрупных парня. И вся эта ширина плотно так в мышцу упакована.

Оглядев себя, я решил, что менять ничего не хочу, о чём и сообщил Умнику.

— В вашей медицинской карте указан рост 192 сантиметра и вес 110 килограммов. Это соответствует вашим параметрам на момент ранения?

— Да.

— Рекомендую не изменять эти параметры, чтобы не было проблем с моторикой в начале игры.

— Не изменяем.

— Хорошо. Выберите игровое имя. Вы можете выбрать любое имя, при условии, что его сможет произнести обычный человек.

Я задумался. Олег? Как-то не принято в играх собственным именем называться. Хромов… Хром… Что-то в этом есть, хром твёрдый, звучит нормально. Оставим как вариант. Химик? Раз учусь на химфаке, вполне логично. Змей? А почему бы нет? Это прозвище я получил в учебке за склонность к язвительным шуткам, потом оно стало моим позывным. Хороший ник, возьму его.

— Змей.

— Принято. На столе лежит ваше стартовое снаряжение и одежда. Переоденьтесь.

На широкой столешнице лежали голубые джинсы, светло-коричневая куртка из толстой кожи, футболка, носки, ремень, и стояла пара ботинок на толстой подошве. Кроме одежды там была уже знакомая пара пистолетов, два стальных кастета, наплечная кобура под два пистолета, нож в кожаных ножнах, фонарь-дубинка, несколько коробок патронов и пачка купюр.

— Надевайте одежду, остальное уберите в инвентарь. На территории больницы запрещено ношение оружия.

Переоделся я сам, а вот с инвентарём пришлось разбираться с помощью Умника. Когда все манипуляции были завершены, ИИ перешёл к завершающей части нашего общения:

— Олег, настало время обсудить вопрос компенсации. Вы готовы?

— Почти. Можете рассказать мне немного больше об игре?

— Как я уже сказал, «Нуар» — так называемая «реакторная» игра. В ней воспроизведена атмосфера тридцатых-сороковых годов двадцатого века с некоторыми элементами фэнтези. В основу игры положены жанры нуар, приключения, хоррор и, как я уже сказал, фэнтези. Игроки в ней выполняют различные задания и предпринимают действия в интересах неигровых персонажей. За это они получают награду в виде свободного опыта и игровой валюты. Чем больше НИП получают выгоду от действий игрока, тем выше награда. Опыт расходуется на приобретение пунктов характеристик. По мере развития персонажа задания усложняются. Соответственно, возрастает и награда. Обычно игрок, стартовавший на том же континенте, что и вы, получает набор стартовой одежды и десять фунтов Северо-Западного континента. Характеристик четыре: «Сила», «Телосложение», «Ловкость» и «Обаяние». Все игроки на старте имеют по восемьдесят пунктов этих характеристик. «Сила» влияет на грузоподъёмность и урон, наносимый в рукопашной. «Телосложение» отвечает за здоровье и, так сказать, количество мускулатуры, оно не может бытии ниже «Силы». «Ловкость» важна в бою, она помогает точно и быстро бить, избегать ударов и выстрелов, а так же нужна для выполнения многих работ. «Обаяние» нужно для более успешного взаимодействия с неигровыми персонажами. Кроме покупки пунктов характеристик за свободный опыт, небольшое количество опыта характеристики можно получить, выполняя действия с её применением. Так же у всех персонажей есть навыки и профессии. Изучить их можно у неигровых персонажей за игровую валюту, либо получив в награду за выполнение заданий. Рост навыков и профессий происходит по мере их применения. Более подробно с игрой вас познакомит ваш сопровождающий. Перейдём к вопросу компенсации?

— Да, пожалуй.

— Компенсация состоит из двух частей. Первая касается того, что вы получите в реальном мире. Всё время, которое вы проведёте в проекте «Нуар», вам будет выплачиваться тройное социальное содержание, вне зависимости от ваших действий в игре. Вторая — игровые преимущества, которые вы получите на старте. Вам предоставляется игровая валюта в сумме десяти тысяч фунтов Северо-Западного континента. Это в тысячу раз больше, чем у обычного игрока. Вам бесплатно предоставляются две единицы стрелкового и три единицы холодного оружия. Вам бесплатно предоставляются сто пятьдесят усиленных и двести обычных патронов к вашему оружию. В качестве стартовой экипировки вы так же получаете два предмета одежды с дополнительной защитой от физического урона и один электрический фонарь. Вам предоставляется премиальный класс персонажа: «Громила». Этот класс характеризуется повышенным уроном, наносимым в рукопашном бою, сопротивлением всем видам получаемого урона и ещё некоторыми бонусами. Подробное описание класса вы можете прочесть в статусе персонажа. Ваши параметры на старте игры повышены на шестьдесят пунктов для характеристик «Сила» и «Телосложение», на сорок пунктов для характеристики «Ловкость» и на двадцать пунктов для характеристики «Обаяние». По итогам тестов вы получаете навык «Стрельба» 22 уровня, навык «Рукопашный бой» 15 уровня и навык «Ножевой бой» 5 уровня. И, наконец, вам бесплатно предоставляется приобретаемый навык «Проницательность». Этот навык позволяет игроку увидеть имя другого игрока, а так же имя и социальный бар неигрового персонажа. При повышении уровня навыка появится возможность узнать и другие характеристики неигровых персонажей. Вас устраивает предоставленная компенсация?

Хоть я и не имел никакого представления об игре, но всё, что наговорил Умник про игровые преимущества, звучало очень неплохо. А тройное пособие — вообще шикарная вещь. Меня будут лечить, мне будут платить, да и в игре, кажется, мне будет проще, чем обычным игрокам. Осталось всего несколько вопросов.

— Игорь говорил о каких-то «плюшках», которые он «нарисовал» мне в игре. То, что вы перечислили, это они и есть?

— Да. Это разработка Авдеева. У него были в запасе кое-какие наработки, и сегодня он получил возможность их применить.

— Я слышал, что в реакторных играх технически невозможно «накрутить» игроку при старте повышенные характеристики или какие-то преимущества. Значит, это не так?

— Так. Но при одном условии: если персонаж игрока создан обычным путём. Вы же входите в игру через техническую зону, поэтому мы и смогли, как вы говорите, «накрутить» вам всё, о чём я говорил.

— Есть прогнозы, сколько будет длиться моё лечение?

— Операции по полному воссозданию человеческого тела уникальны. Никто не может точно сказать, сколько она продлиться. Обычно — от полутора до двух лет. При стандартном коэффициенте ускорения равном тридцати, вам предстоит провести в «Нуаре» от сорока пяти до шестидесяти лет игрового времени.

Наверное, здесь мне опять полагалось бы испытать шок, но похоже, лимит сильных эмоций на сегодня был исчерпан. Не знаю почему. Возможно, сам срок в сорок с лишним лет я воспринял как нечто абстрактное, или сказался длинный и богатый на впечатления день, или виртуальная пьянка с Юлей и Игорем помогла расслабиться и более спокойно воспринять эту новость. Так или иначе, всё, что я почувствовал, услышав слова Умника — это досада и раздражение. Неприятно, но не смертельно. Переживём. Только вот приподнятое настроение, оставшееся после общения с четой Авдеевых, испарилось.

— Понятно. Что ж, вопросов больше не имею, с предложенной компенсацией согласен. Где расписаться?

— Расписываться не надо. Хватит устного согласия, мы всё фиксируем. Да, у нас есть к вам просьба: пожалуйста, держите втайне обстоятельства, приведшие к такому необычному началу игры. Раз у вас больше нет вопросов, вам пора в игру. Выход здесь.

С этими словами Умник показал мне на дверь.

— Стоп, — я вспомнил ещё об одной важной вещи и достал из инвентаря пистолеты. — Хромированное оружие выглядит очень круто в кино, но оно блестит, а блеск демаскирует. Можно изменить покрытие? Воронение или фосфатирование вполне подойдёт.

Умник кивнул, и пистолеты в моих руках мгновенно утратили блеск, став тёмно-серыми.

— Так лучше, — оружие отправилось обратно в инвентарь. — Вот теперь я готов.

Дверь, которую пару часов назад я счёл нарисованной, открылась. Шагнув за порог, я оказался в просторном больничном холле, обставленном в стиле «ретро».

— Кот Баннермен, частный детектив.

Передо мной стоял невысокий, худощавый субъект в расстёгнутом сером плаще и такой же серой шляпе. Он быстро окинул меня с ног до головы цепким взглядом серых глаз. «Слишком много серого» — мелькнула у меня мысль. Плащ, шляпа, брюки, видневшиеся под плащом пиджак, галстук, рубашка — вся одежда детектива была выдержана в серой цветовой гамме. Из-за этого даже его лицо казалось серым.

— Полагаю, Змей — это вы?

— Да. А вы, как я понимаю, гид по игре, которого мне обещала администрация?

— Верно. Можете называть меня просто Кот. Кстати, впервые слышу, чтобы администрация выдавала квест на сопровождение новичка в игре. Да ещё с такой шикарной наградой. Жаль, что одним из условий квеста было «не задавать вопросов».

— Меня тоже просили не распространяться о…, скажем так, не совсем обычных обстоятельствах, связанных с моим появлением в «Нуаре».

— Секреты делают жизнь интереснее, — Кот улыбнулся. — Змей, что вы скажете, если ознакомительную экскурсию по Ист-Харбору мы отложим на завтра? Уже вечер, а у меня квест один незакрытый остался, надо его сегодня закончить. Заодно и посмотрите, чем мы тут живём.

— Да я, в общем-то, никуда не тороплюсь. И предлагаю на «ты», а то когда мне «выкают», я преподов наших вспоминаю, и мне страшно становится.

— Договорились.

Точка входа в игру и, как рассказал Кот, респауна игроков находилась в больнице. Именно здесь оказываются игроки после «смерти», а ещё здесь лечат НПС, заболевших своими неписьими болезнями или получивших травмы. Пока мы шли к больничной парковке, Кот просвещал меня о назначении серого трёхэтажного здания, окружённого парком с редко посаженными деревьями, похожими на клёны и вязы. Идя за Котом, я вертел головой, разглядывая окружающий пейзаж. Честно говоря, то, что я видел, производило довольно тягостное впечатление. Преобладание серых тонов в цветовой гамме давило на психику. Серые, светло-серые, тёмно-серые, серо-коричневые пяти- и семиэтажные дома, серый асфальт. Даже деревья и трава казались серыми под пасмурным вечерним небом. Чёрный цвет металлической ограды вокруг больничного парка добавлял пейзажу похоронных тонов.

Ожидаемо, небольшой автомобильчик Кота тоже оказался серым. Словно выехавший из фильма вековой давности, он выделялся на сером асфальте только блестящими никелированными колпаками колёс.

Открыв дверь, Кот оценивающе оглядел меня и сказал:

— Садись сзади, впереди нам тесновато будет.

Он оказался прав. Заняв заднее сиденье, я понял, что тесно будет мне одному.

Когда мы выехали на оживлённые улицы, преобладающий серый цвет начали разбавлять едущие в разных направлениях разноцветные смешные машинки и яркие витрины магазинов. По тротуарам сплошным потоком двигались люди, одетые в стиле середины прошлого века. Чёрно-серо-коричневую массу мужских костюмов, плащей и шляп тут и там разбавляли разноцветно одетые девушки и женщины, но всё-таки в одежде преобладали тёмные цвета.

Покинув заполненный людьми центр города, мы въехали на мрачноватые и малолюдные улицы спального района. По дороге я решил подробнее познакомиться с собой.

— Статус, открыть, — скомандовал я, как учил Умник.

Передо мной появилось окно с характеристиками и описанием персонажа. Со всякими силами и ловкостями я решил разобраться позже, а вот описание моего класса сильно заинтересовало:

— Кот, в какой воскресной школе ты нашёл этого малыша?

Бармен, крепкий черноволосый мужик лет сорока пяти — пятидесяти, плеснул в стакан заказанный детективом скотч и теперь переводил недоумённый взгляд с меня на Кота и обратно. Похоже, за всю свою карьеру он впервые слышал фразу: «Мне что-нибудь безалкогольное, минералку, сок или что-то в этом роде». Кот тоже удивился, но не растерялся.

— Билли, этот «малыш» пару часов назад голыми руками оторвал голову вурдалаку. Так что налей ему, что он просит. А то ещё огорчится, заплачет и поломает тебе весь ресторан.

— Это правда?

Бармен переменился в лице и напряжённо ждал моего ответа.

— Нет, конечно. Кот пошутил. Я не собираюсь здесь ничего ломать.

— Я про вурдалака.

— А-а. Честно говоря, здесь он тоже преувеличил. Не отрывал я ему голову. Просто забил насмерть.

Передо мной на стойке появилась бутылка тоника и стакан.

— Пойдёт?

— Вполне. Сколько с меня?

— За счёт заведения, сэр.

Я хотел было возразить, но Кот предупреждающе сжал мне предплечье.

— Спасибо.

Кот подхватил со стойки стакан, на два пальца заполненный янтарной жидкостью, кивком головы показал мне на столик и двинулся к нему. Я забрал свой тоник, стакан и последовал за детективом.

— У Билла, — Кот кивнул в сторону стойки, — два года назад вурдалаки убили сына. Ему одиннадцать было. Так что теперь у него в баре и минералка будет, и соки на выбор. Если ты к нему заходить будешь.

Это объясняло резкую перемену в поведении бармена.

Цокая каблучками, к нашему столику подошла официантка в коротком чёрном платье и белом переднике. Положив на стол два меню в кожаных папках, она улыбнулась мне, недовольно покосилась на Баннермена и пропела:

— Джентльмены, добрый вечер. Сегодня для вас всё за счёт заведения.

Причиной её косого взгляда был внешний вид детектива. Он так и не удосужился переодеться и щеголял в разодранном и окровавленном плаще. Хорошо хоть, отмыл от крови руки и лицо.

Окна моих апартаментов на двадцать пятом этаже «Элиота» выходили на восток, и из них открывался поистине шикарный вид. Солидная часть Ист-Харбора, уместившаяся между застроенным высотными зданиями центром и океаном, лежала передо мной, как на ладони. Дома в этой части города ничем не напоминали безликие кирпичные коробки спальных районов, подобных тому, где мы вчера побывали с Котом. Невысокие, в пределах трёх-четырёх этажей, даже сверху они отличались друг от друга. Глядя на них, я вспоминал старые районы европейских городов, пропитанные романтическим духом прошлого.

Официант шустро накрывал в гостиной завтрак на две персоны. Двадцать минут назад звонил Кот и сообщил, что будет раньше, чем планировалось, и он ещё не завтракал. Намёк я понял.

Стрелки настенных часов подбирались к половине девятого. Я прошёл в гостиную. Официант занервничал и начал коситься в мою сторону. Н-да. Постоялец шикарного отеля. Экипирован я был по-вчерашнему, два ствола в наплечной кобуре, нож и фонарь на ремне. А куртка лежала там, где я её вчера бросил. На одном из кресел.

Идея пожить какое-то время в «Элиоте» перестала казаться привлекательной. И дело даже не в стоимости номера. Денег у меня хватит года на полтора такой жизни. Просто слишком много вокруг чужих людей. Некомфортно.

Нервный официант даже не стал намекать на чаевые. Закончив сервировать стол, он выскочил за дверь, словно опасался, что я им и позавтракаю, предварительно зарезав и расчленив. Вскоре раздался стук в дверь.

— Открыто! — крикнул я.

Бодрой походкой в номер вошёл Кот. Сегодня на нём снова был плащ всё того же серого цвета, но целый и, похоже, новый. Детектив, не дожидаясь приглашения, устроился за столом и приступил к трапезе, ловко накладывая себе на тарелку нечто вкусно пахнущее из…, да я даже не знаю, как называлась штука, в которой это «нечто» лежало, и поливая это соусом из соусницы.

Я последовал его примеру. «Нечто» оказалось явно мясного происхождения с примесью овощей и грибов. Очень вкусное, но как называлось — не скажу даже под угрозой расстрела.

Я снова подумал, что из отеля нужно съезжать. Как жить в месте, где ты не знаешь название посуды, в которой подают блюда с неизвестными названиями?

— Уфф, — откинулся на спинку стула сытый Кот. — Хорошо здесь кормят. Сколько они с тебя дерут?

— Пятнадцать фунтов в сутки.

— Ого… А за вурдалака тебе сколько упало?

— Пятьдесят.

— По вурдалаку каждые три дня, и ты даже в плюсе будешь, — Кот хохотнул над своими подсчётами.

— А их столько в городе наберётся?

— Нет. Поэтому на жизнь тебе придётся зарабатывать более простыми способами. Вчера я тебе так ничего толком и не объяснил. Начнём с характеристик и параметров. Ты сколько весишь?

— Сто десять, а что?

— Параметры, такие как урон в рукопашной, грузоподъёмность и здоровье, завязаны на вес. Рассчитываются по формулам. Сила у тебя сколько?

Я открыл статус и ответил:

— Сто сорок.

— Твою дивизию… — завистливо вздохнул Кот, — я здесь уже больше трёх лет субъективного времени отбегал, а силу даже до ста двадцати не прокачал. Так вот, твоя грузоподъёмность зависит от веса и силы. Нормальный носимый вес вычисляется по формуле: вес, умноженный на силу и делённый на сто. То же касается разового веса, который ты можешь поднять двумя руками. То есть, ты можешь, не теряя подвижности таскать на себе и в инвентаре до ста пятидесяти четырёх килограммов груза. За каждый процент превышения, расплачиваешься процентом подвижности. Наберёшь груз в 308 кг., не сможешь ходить. Понятно?

— Пока да.

— Примерно такой же вес ты вообще максимально можешь оторвать от земли.

— Ну, нормально. Комфортно даже.

— Комфортно ему. Да ты кабан здоровый, со своими 140 силы и 110 веса. Дальше по дамагу. Базовый урон рассчитывается из этих же характеристик и почти по той же формуле, но делитель — тысяча. Вот сейчас разберёмся, откуда у тебя урон мелкокалиберного пистолета. Базовый урон у тебя — 15,4. На итоговый урон влияет уровень навыка «Рукопашный бой». У тебя сколько?

— Пятнадцать.

Кот посчитал.

— Не сходится. Каждый уровень рукопашки даёт плюс десять процентов от базового. Должно быть тридцать восемь с половиной, Система округлит до тридцати восьми. А по логу боя с вурдалаком у тебя пятьдесят семь выходило.

— Класс даёт прибавку в половину.

— В половину? Тогда сходится. Итого мы имеем: урон по корпусу у тебя пятьдесят семь, по голове — сто четырнадцать, а по конечностям — двадцать восемь. Система в итоге учитывает только целые числа. Пистолет калибра шесть миллиметров даёт базовый пятьдесят. Так что, у тебя даже побольше будет. Кстати, о пистолетах. Самый распространённые в игре — под патрон 9×19. Урон по корпусу — сотня. Твои монстрики выдают полтораста обычным патроном и двести усиленным. Теперь по здоровью. Телосложение у тебя тоже сто сорок или выше?

— Сто сорок.

— Считаем по такой же формуле, как грузоподъёмность и получаем те же сто пятьдесят четыре хитпойнта. Чтобы тебя завалить, тебе нужно нанести урон в 154 единицы.

— У меня классовое сопротивление урону — тридцать процентов. Двести двадцать выходит?

— Выходит, да, двести двадцать. Хороший у тебя класс. Имбовый. Девятимиллиметровым даже в голову с одного выстрела не завалишь. Какие у него ещё плюшки есть?

Я скинул Коту описание класса. Несколько секунд его глаза бегали по видимым ему одному строчкам, а потом он с восторгом уставился на меня.

— Змей, да это же… Это же сокровище, находка, клад! Лови приглос в группу, нас ждут великие дела!

Через десять минут автомобильчик Кота лихо затормозил возле помпезного здания с колоннами, на фасаде которого большими буквами было написано: «Мэрия Ист-Харбора». Ухватив меня за рукав куртки, детектив чуть ли не бегом устремился ко входу. Мы поднялись по широкой лестнице, миновали массивные двери и, оказавшись в холле, свернули направо. Остановился Кот только перед обширной доской объявлений, к которой было прикреплено множество листочков с напечатанным на них текстом.

Немного порыскав по доске, Баннермен сорвал с неё два листочка. Мне тут же пришли сообщения о принятых заданиях.

— Пацана тоже придётся метелить?

— Надеюсь, нет. С подростками мне не приходилось дела иметь. Сначала попробуем просто пугануть, а там — как получится.

Вот вроде речь идёт о хорошем, нужном деле, а как будто два уголовника обсуждают очередной налёт. Говорить о квесте не хотелось. Мы ехали по улицам Старого Города, и я любовался аккуратными двух — трёхэтажными домиками, среди которых не было двух не то, что одинаковых, а даже просто похожих. Сложенные из светлого камня, они все различались по размеру, стилю и элементам декора. Согласно легенде, Ист-Харбор начинался именно отсюда.

Восточной гаванью назывался удобный залив, прикрытый от дувших с Восточного океана ветров длинным мысом. В него впадала река Вината, судоходная почти на всём протяжении. Раньше на берегу Восточной гавани, в паре деревушек, жили рыбаки, а в двух километрах выше по течению Винаты стоял посёлок Приречный. Жители посёлка скупали у рыбаков улов, солили, коптили, вялили и отправляли по реке в центральные провинции континента. Здесь же находились казармы местного гарнизона. Примерно триста лет назад началась эра расцвета морской торговли, и правительство Северо-Западного континента приняло решение построить в удобной гавани порт. Приехавшие строители жили в бараках рядом со стройкой, а руководство поселилось южнее, в посёлке.

Шли годы. Порт рос, рядом была построена верфь, появились и другие мануфактуры. Посёлок получил статус города и сменил название. Была построена первая мэрия. Домики местных жителей сменились добротными домами средней руки мануфактурщиков и купцов. Появились сначала лавки, а потом и магазины. Улицы покрылись брусчаткой. Бывший посёлок приобрёл ухоженный, респектабельный вид. Казармы переехали на другой берег Винаты.

Потом пришла Индустриальная эра. Порт разросся, в него начали заходить огромные стальные пароходы. К Ист-Харбору протянули железную дорогу, по Винате засновали баржи. Небольшая верфь, строившая парусники, превратилась в два огромных завода: судостроительный и судоремонтный. Рабочие посёлки сменились спальными районами. Толстосумы построили для себя роскошные особняки в пригороде, а деловая активность переместилась в Новый Центр, где, как грибы после дождя, выросли офисные высотки по двадцать-тридцать этажей.

А в бывшем посёлке, который стали называть Старым Городом, время словно замедлило свой бег. Брусчатка не уступила ни дюйма улиц новомодному асфальту. Магазинчики, маленькие семейные рестораны, пекарни, мастерские — остались такими же, какими были десятилетия назад.

В этом спокойном, даже немного сонном районе и проживал наш следующий «пациент». В задании говорилось, что некто Сэмюэл Хант, четырнадцати лет отроду, начал общаться с компанией подозрительных подростков из доков. Нам предлагалось изыскать способ прекратить контакты паренька с потенциально уголовной средой.

Семья Сэма Ханта жила в Старом Городе, и пока Кот крутил баранку, пробираясь по кривоватым мощёным улицам, я вовсю крутил головой, любуясь образцами местной архитектуры.

Приятная часть нашей поездки быстро закончилась. Детектив затормозил перед симпатичным двухэтажным домиком с мансардой.

— Пошли, — судя по недовольному тону, Кот тоже пребывал в сомнениях относительно того, как мы будем выполнять задание. До него с некоторым запозданием дошло, что метод, применимый к взрослому алкашу, не стоит применять к подростку.

Дверь нам открыла ухоженная дама лет сорока. Она с подозрением оглядела нас и холодно, даже враждебно, поинтересовалась:

— Что вам угодно?

— Доброго дня, мэм. Мы по поводу Сэмюэла Ханта. Он здесь проживает?

Говоря это, Кот продемонстрировал значок детектива. Взгляд дамы сменился на обеспокоенный, и она охнула:

— О, господи, неужели он что-то натворил?

— Нет, мэм. Во всяком случае, нам об этом ничего неизвестно. Нам надо с ним поговорить. В мэрию поступил сигнал, что он связался с дурной компанией.

— Ох, говорила я Гарольду, ни до чего хорошего его воспитание не доведёт, — в руках дамы появился платочек, и она ненатурально промокнула несуществующие слёзы, — Сэма сейчас нет дома. Возможно, после школы он зашёл к кому-то из друзей.

— У вас есть фотография Сэма? На случай, если мы встретим его на улице.

Дама скрылась в доме и через пару минут вынесла нам фото, на котором были запечатлены черноволосый мальчик лет двенадцати и редкой красоты женщина с развевающимися по ветру светлыми локонами. Они стояли, крепко обнявшись, и смеялись, глядя в объектив. Женщина на снимке не имела ничего общего с дамой, стоявшей перед нами.

— Фотография старая, ей уже два года. Сэм здесь со своей матерью. Она погибла вскоре после того, как был сделан этот снимок.

Кот убрал фото во внутренний карман плаща.

— Ужасная трагедия. Значит, вы не мать Сэма?

— Нет, что вы. Мы с Гарольдом, его отцом, старые друзья. Когда случилась трагедия с Лиз, Гарольду и Сэму нужна была поддержка…

Только сейчас я обратил внимание на новенькое обручальное кольцо на безымянном пальце её левой руки. Включив Проницательность, я лишь большим усилием воли удержался, чтобы не выдать удивления. Социобар миссис Хант был наполовину жёлтым, наполовину оранжевым.

— Можете рассказать, что случилось с матерью Сэма? — я решил вмешаться в разговор. Эта дама нравилась мне всё меньше и меньше.

— О, это был несчастный случай. Она была журналисткой и свалилась с крыши, когда собирала материал для новой статьи. Но какое это имеет отношение…

Казалось, дама искренне переживает за покойную миссис Хант, вот только, когда я задал вопрос, взгляд её на секунду стал злым. Похоже, здесь больше подводных камней, чем мы с Котом могли предположить.

— Самое прямое, — я невежливо перебил её. — Чтобы установить доверительные отношения с ребёнком, нужно знать хотя бы о важнейших событиях в его жизни.

Во взгляд миссис Хант вернулось недоверие. Похоже, словосочетание «доверительные отношения» не вязалось с обликом шкафоподобного качка. Ну да, мало кто будет ждать умных мыслей от дубового гардероба.

А дальше я отвлёкся на системное сообщение.

Кейт вела себя странно. Стоило нам войти в ресторанчик Билла Каннингема, как она возникла возле меня и не отходила ни на шаг. Когда мы заняли столик, официантка отправила в игнор остальных посетителей и обслуживала только нас. Основное внимание досталось мне. Пока я знакомился с меню, она успела томно прошептать мне на ухо, какие блюда сегодня особенно удались повару, прижаться грудью, позволяя оценить упругость последней, и вообще, тёрлась об меня как кошка, только на колени не залезла. Её поведение не показалось бы неправильным, если бы мы были наедине, но вот так публично, да ещё и не отходя от рабочего места, до меня женщины ещё не домогались. Кот, видя всё это, только ухмылялся и подмигивал. Похоже, это всё-таки какой-то местный вариант нормы.

К Биллу мы притащили с собой Сэма. Он сидел за столиком, и, глядя на его бледное, с лёгкой прозеленью лицо, я понял, что на сегодняшний вечер мы остаёмся без мясного.

В итоге, ужинали мы блинчиками. Разными. Со сметаной, с сыром, с апельсиновым джемом, с кленовым сиропом. И запивали их чаем. Все трое.

Одного трезвенника — меня, Билл в своём заведении ещё мог потерпеть. Но трое, хоть один из них и подросток, переполнили чашу его терпения. Он подошёл к нашему столику и грустно сказал:

— Кот, что с тобой? Сначала ты привёл ко мне этого малыша из воскресной школы, и в моём баре появилась минералка. Теперь ты привёл сюда ребёнка из детского сада и пьёшь с ним чай. Что дальше, Кот? Молоко вместо виски?

— Не бухти, Билли. Лучше познакомься — Сэм Хант. Сегодня парень побывал в своей первой перестрелке.

Не говоря ни слова, Билл развернулся и направился к барной стойке. Обратно он вернулся с бутылкой скотча и четырьмя стаканами.

— Я знаю, что ему ещё рано, но как лекарство от стресса — можно. В гомеопатической дозе.

Кот изумлённо вытаращился, а мне вспомнился Умник. Кажется, я начал догадываться, за что он меня тогда благодарил. Мне и Сэму Билл действительно налил чисто символически, на донышко. От небольшой дозы спиртного лицо парнишки поменяло цвет с зелёного на ярко-розовый, почти красный. Дыхание вернулось к нему только после того, как, по совету Кота, он закусил блинчиком с апельсиновым джемом. Не знаю, как он, но я такое извращение вряд ли когда-нибудь забуду.

Кейт принесла блюдечко с тонко нарезанной копчёной рыбой. Билл подцепил кусочек, задумчиво прожевал и спросил, глядя на Сэма:

— Сэм Хант? Сын Лиз и Гарри Хантов?

— Да.

Каннингем помрачнел.

— Вот как… То-то я смотрю, лицо знакомое. А ты подрос.

— Я вас тоже помню. Вы были на похоронах мамы.

— Жаль её. Хорошая была девочка. Весёлая и смелая.

Билл снова разлил виски, опять не обойдя и Сэма. «За упокой души» — буркнул он. Я, молча, слушал разговор хозяина бара с мальчиком и мотал на ус. Расследование гибели Элизабет я начну отсюда. Не прямо сейчас, чуть позже.

Вскоре Билл вернулся за стойку. Минут через пятнадцать после него, забрав Сэма и недопитую бутылку, отчалил Кот. Меня он бросил на растерзание Кейт. Я, в общем-то, был не против. Девушка она была прехорошенькая и пахла приятно.

— Поверь старому коту, тебе тоже стресс снять надо. Проводи девушку домой, зайди на чашечку кофе… — сказал Баннермен на прощание. Честь оплатить счёт тоже досталась мне.

Оставшись один, я пересел за стойку. Билл выставил передо мной бутылку минералки и стакан. Вздохнул, но ничего не сказал. Клиент, расплачивающийся стофунтовыми купюрами, а именно ими меня снабдил Умник, имеет право на уважение. Даже на большее, чем клиент, способный голыми руками убить вурдалака. Хоть и приходится ему на сдачу выгрести почти всю наличность из кассы. Время уже было позднее, за стойкой я был один, да и зал почти опустел. Удачно. Можно без помех поговорить с Каннингемом.

— Билл, ты хорошо знал Элизабет Хант?

— Смотря, что ты имеешь ввиду под «хорошо».

— Что я имею ввиду… Понимаешь, сегодня мы пообщались с мачехой Сэма, и мне кое-что в ней не понравилось. Возникло ощущение, что она знает о смерти Элизабет больше, чем говорит. Вот я и захотел побольше разузнать об этом деле.

— Дебби… Та ещё змеюка.

— Дебби — это нынешняя миссис Хант?

— Она самая. Дебора Карпентер в девичестве. Она вместе с Лиз работала в «Ист-Харбор Дейли». Не знаю, что там у них как было, но вокруг Гарри она увивалась ещё со студенческих времён, а как Лиз не стало, тут же его и окрутила.

— Расскажи мне о Лиз. Как я понял, она работала репортёром в… Как ты сказал? «Ист-Харбор Дейли»?

— Да. Вела раздел криминальной хроники. Я всегда удивлялся, как ей удаётся писать обо всём этом дерьме, и оставаться такой… не знаю… чистой, светлой, что ли. Она часто заходила ко мне, ещё когда училась в университете. Потом начала встречаться с Гарри, и заходила уже вместе с ним. Как родился Сэм, на какое-то время пропала, а как устроилась в газету, стала бывать у меня чаще. Либо сидела вон за тем столиком, у окна, что-то писала в блокноте, либо встречалась в отдельном кабинете, у меня есть один такой, с разными типами. Информаторами, как я понимаю.

— Она не рассказывала, над чем работает?

— Нет.

— Мачеха Сэма сказала, что Лиз погибла в результате несчастного случая.

— Так в полиции сказали. Упала с крыши одного из складов в порту. Вроде бы сама, но кто там разберёт.

Наш разговор прервало появление Кейт. Она закончила работу, сменила передник на короткий бежевый плащ и подошла сказать Биллу, что уходит. Смотрела она при этом на меня. Предложение проводить до дома Кейт восприняла с таким энтузиазмом, что я едва успел попрощаться с Биллом.

Оказалось, что Кейт живёт в двадцати минутах ходьбы от ресторана Каннингема. А вот был ли у неё дома кофе, или хотя бы чашки, я так и не узнал. Сначала было не до того, а потом оказалось, что уже утро и Кейт надо бежать на работу.

«Дорогие мама и папа, я тут немножко взорвался, и меня разнесло на кусочки. Кусочки получились маленькие, и собирать меня обратно будут долго. Но вы не волнуйтесь, врач обещал, что…»

Вот что мог обещать врач? Что буду лучше прежнего? Тем более, с врачом-то я и не пообщался.

Лёжа на кровати в своём номере, я пытался написать письмо в реал. Дело двигалось туго. У меня никак не получалось подобрать слова, чтобы сообщить родителям о том, что серьёзно ранен и теперь полтора года, а то и больше, проведу в больнице. В конце концов, я плюнул на все метания, исключил маму из списка адресатов и написал:

«Папа, привет. Я тут немного влип, но говорят, что всё будет нормально. Ближайшее время придётся провести в регенерации. Лечение прохожу в медцентре «Лесной». Найти меня можно в проекте «Нуар», город Ист-Харбор. Пока остановился в отеле «Элиот», номер 2516. Если адрес изменится, сообщу. Передай маме, чтобы не волновалась. Думаю, с вами скоро свяжется кто-нибудь из ФСБ или полиции. Они объяснят подробнее, что случилось».

Поставив точку, перечитал текст. Отец у меня человек спокойный, с крепкими нервами, паниковать не склонный. Отправив письмо, посмотрел на часы. В реале всё ещё было двенадцатое июня, время приближалось к трём часам дня. С момента теракта прошло меньше четырёх часов. Успели сообщить моим, что со мной случилось, или ещё нет? Могли и не успеть. Смысла гадать нет. Как отец ответит, узнаю.

В Гимназиум мы с Котом сегодня так и не попали. Пока возились с тремя алкашами, квесты на перевоспитание которых взял детектив, наступил поздний вечер. Глядя на тёмное небо, на котором начали появляться первые звёзды, я почувствовал, что невыносимо хочу спать. Кот завёз меня в отель и убыл восвояси. Я поужинал в номере, принял душ и засел, а вернее залёг, за написание послания родителям. Отправил, что получилось, и отрубился. Всё равно, ответа придётся ждать несколько дней.

Злость — плохой советчик. Вано вознамерился доказать это личным примером. Всё же интересно: они с Котом друзья или он за справедливость?

Здоровяк кинулся на меня, с бешеной скоростью работая перед собой прямыми с обеих рук. Мощно, но примитивно. Похоже, привык давить силой и натиском. Только тактика «смести и затоптать» со мной не работает. Я хоть и прочный, но лишний раз кулак мордой стараюсь не ловить. Уйти назад и вправо, апперкот с левой навстречу и хуком с правой добить. Ноги Вано подломились и, продолжая движение вперёд, он тяжело рухнул на ринг лицом вниз. С Котом было интереснее.

Пока мы с Клином оттаскивали тушку Вано на маты и укладывали рядом с Баннерменом, долговязый бросал на меня взгляды, в которых смешались злость, опаска и недоумение. Похоже, так быстро его товарищ ещё не проигрывал. А вот Игла буквально искрилась от ярости. Интересно, она тоже будет мне «приёмы показывать»?

— Моя очередь.

Клин был немногословен. Надев перчатки, он неторопливо двинулся в сторону ринга, даже не посмотрев, иду ли я за ним. Я не стал его разочаровывать.

«А он хорош, — подумал я спустя несколько секунд, уходя от комбинации хай-кика и «вертушки», — знает свои сильные стороны и умеет их применять». Пользуясь преимуществом в длине конечностей, Клин «обстреливал» меня с дальней дистанции комбинациями джебов и кроссов, временами разбавляя их ударами ног по всем уровням. Пока, впрочем, безрезультатно. Мне подойти к нему на дистанцию удара пока тоже не удавалось, несколько контратак ушли в воздух. Долговязый на удивление хорошо чувствовал дистанцию и легко разрывал её, уходя от моих ударов.

Несколько раз я пытался навязать Клину ближний бой, но он легко парировал мои попытки, быстро смещаясь вправо-влево и при этом пытался достать меня боковыми. Один раз это ему даже удалось, и мой лайфбар слегка просел после удара в скулу. Подловить мне его удалось минуты через две после начала боя. Клин начал очередную атаку прямым левой, я качнулся вправо, уходя от удара, он довернулся и продолжил кроссом с правой, слегка подаваясь вперёд, ожидая, что я продолжу уходить, разрывая дистанцию. Я же поднырнул под его удар, захватил руку, довернулся и провёл бросок через плечо, от души приложив долговязого о ринг.

Похоже, Клин словил дебафф «Оглушение». Во всяком случае, секунд пять он вообще не шевелился, а лежал и пялился куда-то вверх стеклянными глазами. Добивать его не стал. Дал подняться, а потом сам пошёл в атаку. После оглушения Клин стал действовать гораздо осторожнее и почти перестал атаковать, редкими ударами стараясь держать меня на дистанции. Это позволило ему продержаться ещё пару минут, но, в конце концов, я прижал его к канатам и навязал размен ударами. Хук, апперкот, и долговязый, закатив глаза, мягко осел на ринг. Мой лайфбар был полон ещё на две трети. Прав был Кот, Громила — класс имбалансный.

Кстати, вот и он. Оглянувшись, я увидел стоящего возле ринга детектива в компании с Иглой. Кот приветственно помахал мне, а девушка…, девушка смотрела на меня виновато и растерянно. Когда я понёс Клина в уголок, чтобы пристроить на матах, она увязалась за мной. Кстати, там, кроме Вано, уже лежали ещё двое «отдыхающих». Дождавшись, пока я уложу долговязого, Игла подошла ко мне и протянула руку.

— Игла.

Я ответил аккуратным рукопожатием.

— Змей.

— Мы были неправы, извини.

— Без проблем. Это действительно выглядело… неоднозначно.

— Кот всё объяснил. Только я ему не очень верю. Слушай, а ты правда… недавно играешь?

— Правда.

— Он правда нуб! Но он очень крутой нуб, — подключился к разговору Кот, — и очень таинственный. Представляешь, у него есть класс!

— Что?

— В натуре! Век реала не видать! Неписем буду!

Игла улыбнулась и снова посмотрела на меня. На этот раз с интересом.

— А ещё он в игру зашёл с прокачанными харами и скиллами! — продолжил детектив.

А что это он вообще распелся? Не припомню, чтобы среди игроков было принято трепаться о характеристиках и навыках персонажей. Баннермен заметил мой удивлённо-недовольный взгляд и отмахнулся:

— Не парься, я тебе говорил уже, здесь нет PvP, с другими игроками ты можешь подраться только на ринге. Хары здесь скрывать не надо, наоборот, чем выше — тем больше шансов найти толковую команду для кача. Кстати, команда Иглы — лучшие охотники на монстров в Ист-Харборе. Надо тебе будет с ними как-нибудь сходить.

Ответить детективу мы не успели. В наш разговор вклинился крепкий, наголо бритый мужик лет тридцати на вид.

— Добрый день. Извините, что прерываю, но я наблюдал за вашими боями и был весьма впечатлён. Я — Дик Кирби, инструктор по рукопашному бою.

Инструктор? И что ему надо? Кот и Игла поздоровались с ним как старые знакомые. Я протянул руку и представился:

— Змей. Благодарю за лестный отзыв.

— Не стоит благодарности. Вы весьма эффектно победили моих учеников. Надеюсь, не откажетесь провести бой со мной?

— Это… Завтра в офис ко мне подъезжай.

Кот протянул мне визитку. Сегодня от его бодрости не осталось и следа. Он сутулился, поёживался, морщился и был немногословен. Игла сотоварищи выглядели не лучше. Стоя на ступенях широкого крыльца отеля «Элиот», я грустно смотрел, как они расползаются по машинам и уезжают.

Второй раз за последние несколько дней я оказался предоставлен сам себе. Кажется, пришла пора побыть большим мальчиком и самому организовать свой досуг.

Итак, что мы имеем? Один комплект одежды, оружие, некоторое количество спортивной формы и сто килограммов книг. Ах да, ещё деньги, почти десять тысяч фунтов. И металлическая фляжка с зельем восстановления здоровья. Вчера, по дороге в Старые доки, Кот остановился возле аптеки и уговорил меня купить «лечилку». Оказывается, быстро здоровье восстанавливается только в спортзалах, а за их пределами надо или отлечиваться зельями, или ложиться спать. Само по себе здоровье тоже восстанавливалось, но очень медленно.

Что нам нужно? А нужно нам жильё. А спросить, как назло, не у кого. Кот уехал отлёживаться с похмелья, а больше я, считай, никого и не знаю. Можно было бы спросить Каннингема, но что-то я не думаю, что он будет рад меня видеть. После того, как вчера провожал нас с дробовиком в руках. Да ещё и ушли мы не расплатившись. Не расплатившись… О, а это мысль!

Идти до заведения Билла пешком не хотелось, поэтому я огляделся в поисках такси. От Кота я уже знал, как они здесь выглядят и как их надо «ловить». Бред какой-то, если честно. Мало того, что их «ловить» приходится, вместо того, чтобы вызвать одним нажатием кнопки на смарте, так в них, по словам Кота, ещё и живой водитель сидит. Ну, как живой, непись конечно. Но их тут от игроков без «Проницательности» практически и не отличишь.

«Поймать» такси возле отеля, как оказалось, проще простого. Несколько ярко-жёлтых автомобилей с плафонами, раскрашенными в шахматную клетку на крышах, и такими же шахматными полосами вдоль бортов, дежурили неподалёку от крыльца. Стоило мне поднять руку, как один из них сорвался с места и лихо затормозил у ступеней напротив меня. На водительском месте сидел парень лет двадцати-двадцати трёх на вид.

Сев на заднее сиденье, я назвал адрес. Машина тронулась, а водитель, покосившись на меня в зеркало заднего вида, внезапно спросил:

— Ты ведь недавно в «Нуаре»?

— Недавно, — согласился я, — заметно?

— Немного. Я сначала и не понял. Прикинут ты не по нубски, вышел из «Элиота», но вот такси подзывал… Неуверенно. Как будто ждал, что сейчас все на тебя оборачиваться начнут и пальцами тыкать.

Представив, как выглядел со стороны, я хмыкнул. Несколько запоздало включил «Проницательность» и прочитал имя водителя: «Лорд Принстон Третий». Отметил отсутствие социобара и только после этого сообразил, что передо мной игрок. Торможу. Надо было догадаться, что передо мной не непись, ещё когда он первый вопрос задал.

— А ты сам, давно?

— Второй месяц, если по реалу считать. А по местному, так почти два года. Зашёл, побегал курьером, грузчиком, там-сям приткнуться пытался. Потом вспомнил, что дед рассказывал, как таксистом работал ещё в начале века, решил попробовать. Выучил навык «Вождение» и устроился в такси. Так и катаюсь. Каждая поездка с неписями как квест засчитывается, опыт идёт, денежка капает, да ещё и зарплату платят. Нормально. А ты чем тут занимаешься? Если не секрет, конечно.

— Да какой секрет… У детектива одного, вроде как на стажировке. — Я решил сильно не откровенничать. — Алкашей перевоспитываем.

— И как, перевоспитываются?

— А куда они денутся?

— Прикольно.

— Не шибко. Скучно и немного стрёмно.

— Блюют?

— Воняют.

— Не прикольно. Три шиллинга.

— Что?

— Приехали, говорю. Три шиллинга с тебя.

Машина стояла перед заведением Билла Каннингема. Я рассчитался и покинул такси, пожелав напоследок:

— Ни гвоздя, ни жезла!

У меня тоже есть дедушка, и он много рассказывал о своей молодости.

Лорд Принстон Третий в ответ улыбнулся, помахал рукой и укатил. А я, опять с опозданием, подумал, что надо было его спросить, где учат вождению. Ладно. Потом у Кота спрошу. И со спиртным завязывать надо. Тормозной я какой-то с похмелья.

Билл встретил меня насторожённо. Видимо план, придуманный вчера Вано, не на шутку его встревожил. Впрочем, когда я спросил, сколько мы должны за вчерашнее, он резко сменил гнев на милость, а узнав, что я ещё не завтракал, да и пообедать не мешало бы, совсем подобрел.

Через полчаса я был сыт, доволен и на три фунта беднее, чем утром. Зато мы с Каннингемом снова общались вполне по-приятельски.

— Билл, — пожаловался я ему, — мне жить негде. Меня из отеля выгнали.

— Странные люди, — ухмыльнулся Билл, — и с чего это они на тебя ополчились? Насколько я знаю, в любом отеле достаточно терпимо относятся к некоторым…, хм…, излишествам постояльцев.

— Они злые снобы. Им не понравилось…, - и я в красках описал Биллу эпическую картину нашего появления в «Элиоте» и других событий прошедшей ночи, что этому появлению предшествовали.

Разгром банды «Койотов» Каннингем однозначно одобрил. Мордобой возле бара в Старых доках, название которого я так и не смог вспомнить, тоже. Ибо, как он выразился: «Эту шушеру надо иногда встряхивать, чтобы место своё знали». Над тем, как я вошёл в отель со швейцаром на руках, поржал. Вместе с остальным персоналом и несколькими клиентами. Послушать сагу о наших похождениях вышли даже повара.

Отсмеявшись, Билл поинтересовался:

— Надумал уже, где жить будешь? Могу порекомендовать пару приличных отельчиков. Не «Элиот», конечно, но и не клоповники по три шиллинга за ночь.

— Буду признателен. А купить что-нибудь можно? И если можно, то как?

— Ты вообще с какой деревни, малыш? Конечно, можно! Если деньги есть. Цены у нас, правда, высоковаты. Не столичные, конечно, но в том же Гленвуде или Ветстоуне можно прикупить квартирку или домик раза в два, а то и в три дешевле.

— Порядок цен примерно какой?

— Ну, квартиры где-то от пятисот-шестисот до семи-восьми тысяч, дома — от тысячи и выше. Так что, дать тебе адресок?

— Давай. Заодно подскажи, к кому насчёт покупки обратиться?

— К агентам по недвижимости, конечно. Если подождёшь полчасика, то одна такая должна подойти. Обедает у меня каждый день.

— Подожду. Но и адреса отельчиков твоих давай, лишним не будет.

На листе бумаги Каннингем записал адреса и телефоны двух, по его словам, приличных и недорогих отелей, и я вернулся за столик, ждать агента по недвижимости. По пути прихватил с одного из столиков забытый или оставленный кем-то из посетителей номер «Ист-Харбор дейли». Газеты, в которой работала Элизабет Хант.

Признаюсь, больший интерес у меня вызвали не городские новости, а сама бумажная газета. В реальности такие перестали печатать году, если правильно помню школьные уроки истории, в тридцать пятом. Может чуть позже. Но точно, я тогда маленьким был. Особого впечатления бумажная газета на меня не произвела. Сероватая шершавая бумага, не очень чёткая печать, чёрно-белые фотографии, на которых проблематично что-либо разглядеть. Правильно, что от таких отказались. Сетевые издания куда красочнее и удобнее, а это убожество — только напрасный перевод бумаги. Да и новости там были ни о чём. Мэр открывает детский сад, префект получил выговор за несвоевременный вывоз мусора и так далее, и тому подобное.

Из всей газеты заинтересовал только раздел криминальной хроники: «Массовая драка произошла в Старых доках, возле бара «Морская звезда». По данным полиции в драке участвовало более тридцати человек. Двадцать два участника обратились за медицинской помощью. Так же сегодня утром полиция арестовала троих участников молодёжной банды «Койоты», обитающей так же в Старых доках. Почему-то арестованы они были в отеле «Элиот». В связи с этим возникают вопросы: как бандиты проникли в самый шикарный отель города? Есть ли связь между этими событиями? В городском управлении полиции ситуацию пока не комментируют, администрация отеля на наши вопросы так же не ответила». Смотри-ка, оперативно работают. Сейчас ещё нет двух часов дня, бандитов у нас забрали где-то в полдевятого, а информация об этом уже в газете. И это, заметьте, без всякого интернета. Шустрый малый колонку ведёт. Пожалуй, в расследовании гибели Элизабет Хант его помощь окажется не лишней. Должна же среди журналистов быть профессиональная солидарность?

Надежды на помощь ведущего криминальной хроники рассеялись, стоило мне прочитать его имя. Её, если быть более точным. Дебора Хант. Как интересно. После гибели Элизабет Дебора быстро заняла не только вакантное место миссис Хант, но и получила её должность в газете. Интересно и подозрительно. Как-то слишком много Деборы в этой истории.

— О, как неожиданно! — Звонкий женский голос прервал мои размышления. — Вы не похожи на наших обычных читателей.

Обладательницей голоса оказалась стоящая возле моего столика высокая блондинка лет двадцати пяти в сером брючном костюме. Нет, положительно, в «Нуаре» слишком много серого.

— Здесь не занято? — блондинка кивнула на свободный стул.

— Нет, — я вспомнил о хороших манерах и поднялся, чтобы помочь ей занять место за столиком.

— Спасибо. Нашли что-нибудь интересное в нашем листке?

— Для себя — почти ничего. Городская рутина, как я понимаю. Вы работаете в этой газете?

— О, с вашей стороны очень любезно назвать наш захолустный листок газетой! Нат Мюррей, — она протянула руку, — репортёр.

— Змей, — я ответил на рукопожатие, — какую рубрику вы ведёте?

— Пока никакой. Просто репортёр. Бегу, куда пошлют, пишу, о чём велят.

— Давно работаете в «Дейли»?

— Три года. Знаете, обычно я задаю вопросы, но сейчас чувствую себя так, словно у меня берут интервью. Откуда такой интерес?

Я ненадолго задумался. Мюррей могла стать ценным источником информации, если получится убедить её сотрудничать. И, пожалуй, я знаю, как это сделать. Положив на столик перед блондинкой газету, я ткнул в статью о ночной драке.

— Читали?

— Да.

— Хотите эксклюзив по этой теме? От участника событий?

Глаза репортёрши загорелись:

— Конечно! На каких условиях?

— На взаимовыгодных. От меня — информация о происшествии.

— А от меня?

— Информация об одной из ваших коллег. Бывших коллег.

— Боюсь, что вынуждена буду отказаться, — с явным сожалением ответила Мюррей, — Не в моих правилах трепаться о коллегах, даже бывших.

— Рад, что этика для вас не на последнем месте. Но думаю, вы мне всё-таки поможете. Речь идёт об Элизабет Хант.

— Да? И зачем вам понадобилась информация о Лиз?

— Я ассистент детектива Баннермена. Слышали о таком?

Блондинка наморщила лоб, пытаясь припомнить, известно ли ей что-нибудь про Кота. Видимо, он не очень известен даже среди репортёров. Через некоторое время Нат, видимо, что-то всё-таки извлекла из глубин памяти.

— Да, что-то слышала краем уха.

— Так вот, работая над одним делом, мы столкнулись с семьёй Хантов, и меня заинтересовала странная гибель прежней миссис Хант.

— Знаете, мне тоже кажется странной гибель Лиз. Мы не были близкими подругами, но у нас были вполне хорошие отношения, не то, что со змеюкой Дебби. — Мюррей ненадолго задумалась. — Хорошо. Я вам помогу. Вы получите всю информацию, которую мне удастся добыть. Но я первая узнаю о результатах расследования!

— Договорились.

— А теперь вы расскажете мне о драке возле «Морской звезды»!

Мюррей потянула из сумочки блокнот, но мне пришлось остановить её.

— Не сейчас. У меня запланирована встреча и есть кое-какие дела. Как с вами связаться?

— Вот. Здесь мой рабочий телефон.

Блондинка протянула мне визитку, на которой было напечатано: «Натали Мюррей. Ист-Харбор дейли. Репортёр» и номер телефона. А я понял, что наше общение пора сворачивать. В ресторан вошла одетая в синий деловой костюм рыжая дама лет сорока. Билл вышел из-за стойки, что-то коротко ей сказал и показал на меня. Дама подошла к моему столику и представилась:

— Лилиан Ласки, агент по продаже недвижимости. Мистер Каннингем сказал, что вам нужны мои услуги.

— Да, — я на секунду запнулся, не зная, как к ней обратиться, но золотое колечко на безымянном пальце левой руки помогло мне выйти из затруднения, — миссис Ласки, мне действительно нужны ваши услуги. Но ведь вы зашли сюда пообедать?

— Совершенно верно.

— В таком случае, позвольте вас угостить. Мисс Мюррей, вас я так же прошу быть моей гостьей.

В заведении Каннингема Мюррей ещё не было. Поначалу я собирался подождать её за одним из столиков в зале, но потом вспомнил, что в баре есть кабинет для приватных встреч и решил встретиться с ней там. Кабинет оказался свободен. Билл достал из-под стойки ключ, оставил вместо себя одну из официанток и повёл меня в глубину заведения.

В кабинет можно было попасть только через отдельный коридор, что вёл из зала к чёрному ходу. Второй выход из зала вёл в подсобные помещения, на кухню и пересекался с первым только возле чёрного хода.

— Идеальное место для проведения тайных переговоров, — отрекомендовал Каннингем, распахивая передо мной дверь кабинета, — многослойная звукоизоляция, все подходы под контролем, связь с внешним миром — электрический звонок. — Кнопка звонка была расположена рядом с дверью на высоте примерно метр двадцать от пола. — Захочешь что-нибудь заказать — звони. Как придёт Натали, провожу её сюда. Сейчас тебе что-нибудь принести?

— Нет, спасибо. Разве что минералки или…

— …ещё чего-нибудь безалкогольного. Знаю твой извращённый вкус, но лучше уж так, чем как вчера.

— Да ладно, нормально же посидели, — буркнул я в закрывшуюся дверь.

Пользуясь выдавшимся свободным временем, решил наконец-то разобраться с накопившимися системными сообщениями, а накопилось их… вагон и маленькая тележка.

Детективу я позвонил от Джейн, немного после полудня. Услышав адрес, откуда меня надо забрать, Кот одобрительно хохотнул в трубку и вскоре приехал. Мой новый дом он однозначно одобрил. Отсутствие в нём мебели — нет. Поэтому остаток позавчерашнего дня мы втроём мотались по мебельным магазинам, выбирая для него обстановку. Почему втроём? Джейн поехала с нами на правах дизайнера интерьеров. Надо сказать, вкус у неё действительно был. Вообще, общаясь с ней, практически невозможно было поверить, что это НИП, управляемый искусственным интеллектом.

Повторять опыт ночёвки на полу мне не пришлось. Места в мягкой и широкой кровати мисс Гринуотер вполне хватило на двоих. Вопрос кормёжки тоже отпал — Джейн оказалась превосходным поваром. Небольшой диссонанс в эту картину могла бы внести Алиса, но её многозначительные закатывания глаз и подмигивания выглядели настолько комично, что совершенно не раздражали. Наоборот, все ужимки девочки вызывали ответные улыбки. Похоже, дочка Джейн меня полностью одобрила.

Впрочем, насладиться долгим утренним сном с тёплой художницей под боком мне сегодня не удалось. Я опять был разбужен в семь. Приятным отличием от вчерашнего утра стал горячий завтрак, а потом бодрая и энергичная Джейн потащила меня встречать фургоны из мебельных магазинов.

Кот приехал к девяти, поэтому завтрака ему не досталось. В отличие от тяжёлой работы по расстановке мебели. Он немного поплакал, проклиная тяжкую судьбу, которой было угодно столкнуть его с таким неправильным нубом, как я, но заразился энтузиазмом мисс Гринуотер и вскоре носился вместе с ней по моему дому, уточняя, где будет диван, а куда встанет книжный шкаф. Уточню: плакал он зря, так как большая часть работы досталась шкафу дубовому, то есть мне. Как самому сильному.

Я не жаловался. Наоборот, пользовался любым случаем покрасоваться перед новой подругой. Когда я в одиночку переставлял с места на место тяжеленный гардероб или массивный книжный шкаф, её глаза восторженно блестели, дыхание сбивалось, щёчки заливал румянец, а связность мыслей и речи на какое-то время пропадала.

Поначалу казалось, что с расстановкой мебели мы провозимся пару дней, но вскоре к нам присоединились Игла, Вано и Клин, так что часам к четырём всё было расставлено. Не хватало штор, постельного белья, каких-нибудь элементов декора, соответствовавших стилю эпохи, но ощущения пустоты нежилого дома уже не было. Руку к этому приложили мы все. Даже Алиса и Сэм, поначалу талантливо путавшиеся под ногами и чуть было не погибшие, прижатые к стене платяным шкафом. Работа детям нашлась, когда мы поставили в кабинете книжные шкафы: им было поручено перетаскать туда и расставить книги, до этого неровными стопками стоявшие в углу гостиной. С задачей они справились, после чего затихли, попав в ловушку «Приключений и путешествий».

Новоселье справляли в обставленной новенькой мебелью гостиной. Стол накрыли блюдами из заведения Билла Каннингема. Было вкусно, сытно и весело. Расходились уже за полночь. Первыми укатили охотники на монстров. Следом засобирался Кот, взявшийся доставить домой Сэма, клевавшего носом от усталости и сытости. Мне, естественно, досталось провожать Джейн и Алису.

Перед тем, как Кот уехал, мы договорились, что завтрашний, вернее, уже сегодняшний, день он выделит на помощь мне с квестом на расследование гибели Элизабет Хант. Квест, кстати, я ему расшарил. Теперь это было наше общее задание. С подробностями я пообещал его ознакомить завтра. Он заговорщицки улыбнулся, подмигнул, и пообещал:

— Завтра в десять, как штык, у дома мисс Гринуотер!

Думаю, от объяснений, как и почему я провёл и эту ночь не дома, можно воздержаться.

— Все вопросы потом, пока делай так, как он сказал.

Кот достал пистолет и убрал его в инвентарь. Выглядело это так, словно оружие мгновенно растворилось в воздухе. Я последовал его примеру, открыл окно инвентаря и сложил туда оба пистолета, нож и кастеты. По мере того, как я доставал из-под куртки оружие, на лицах мафиози понемногу проступало уважение. У меня даже появилось предположение, что каждый из них носил при себе не меньший арсенал.

— Прошу следовать за мной, — произнёс Роберто, убедившись, что мы выполнили его требование и направился к двери, из которой появился. Мы последовали за ним. За дверью оказался узкий коридор, упиравшийся в лестницу, ведущую на второй этаж. В отличие от главного зала «Жемчужины», он был подчёркнуто тёмных тонов. Стены отделаны тёмно-коричневыми деревянными панелями и покрыты чуть более светлыми обоями. Пол застлан ковром под цвет панелей. Четыре слабых настенных светильника не столько освещали коридор, сколько создавали в нём таинственный полумрак.

Следуя за консильери (я напрягся и вспомнил, как назывались советники в мафиозных семьях), мы поднялись по обитым ковром ступенькам деревянной лестницы и оказались в небольшом холле без окон и с одной дверью в дальней от входа стене. Вдоль стен холла, справа и слева от входа, были расположены два коротких дивана. Перед ними стояли два низких столика. На диванах, в обманчиво расслабленных позах, сидели четверо охранников в уже привычных чёрных костюмах. Ого. А это серьёзные ребята. Вроде на расслабоне, но по позам видно, что готовы в любой момент уйти с линии огня и начать стрелять в ответ. Хм… Пожалуй, насчёт того, что в случае нужды мы этих бандитов перестреляем, я погорячился. Во всяком случае, это будет как минимум непросто.

При виде Роберто охранники почтительно поднялись. Нас они встретили цепкими, насторожёнными взглядами.

— Всё в порядке? — спросил один из них, пристально глядя на консильери.

— Да, — ответил Роберто, зачем-то поправляя галстук, — всё в полном порядке.

Как-то это мне напоминает обмен условными сигналами. Но, похоже, сигналы правильные. Охранники уселись обратно, а их взгляды стали подчёркнуто равнодушными. Консильери обернулся к нам, улыбнулся и попросил:

— Пожалуйста, подождите здесь. Мне нужно предупредить Карло.

Сказав это, он скрылся за дверью. Мы с Котом остались стоять посреди холла. Сесть нам так и не предложили. Я расценил это как намёк, что нас здесь не особо уважают. С одной стороны — логично. Уважать нас особо не за что, не в той мы пока весовой категории. С другой — неприятно царапает самолюбие. Мы, хоть и не шишки какие, а всё же чего-то да стоим и можем заставить с собой считаться. Впрочем, немного поразмыслив, я решил, что мне плевать на уважение каких-то там бандитов.

Под равнодушными взглядами четвёрки охранников мы простояли пару минут. Дверь открылась, и появившийся на пороге консильери жестом пригласил нас войти.

Воображая кабинет дона местной мафии, я представлял интерьер в стиле «Крёстного отца». Что-нибудь в тёмных тонах, слабо освещённое, непременно с искусственным светом. Я смотрел пару раз этот фильм с дедом, а потом даже прочитал книгу. Действительность, если можно так говорить о виртуальной реальности, от картинки в моём воображении отличалась, примерно, полностью.

Мы оказались в светлом помещении, больше всего напоминавшем кабинет директора какой-нибудь корпорации или, например, мэра города. Три больших окна с видом на океан, длинный Т-образный стол, удобные кожаные кресла с высокими спинками — ничто не соответствовало моим представлениям о «мафиозном» стиле интерьера.

Чарли Мартелло сидел во главе стола. Он невозмутимо оглядел нас и указал на кресла перед собой.

— Доброго дня, джентльмены. Можете не представляться, я знаю, кто вы.

— Здравствуйте, дон Карло, — поздоровался детектив в ответ, я в знак приветствия слегка склонил голову. — Спасибо, что уделили нам время.

— Не стоит благодарности. Лиз… Миссис Элизабет Хант была для нас почти членом Семьи.

— Особенно для вас, дон Карло, — вступил в разговор я, — ваш сын очень на вас похож.

Мафиози улыбнулся.

— Сэм — замечательный парнишка. Я бы хотел, чтобы он был моим сыном, но это не так.

Мы с Котом удивлённо переглянулись. Чарли продолжил:

— Сэм Хант — мой племянник. Он сын Микелито, моего младшего брата. Судя по вашим удивлённым лицам, вы этого не знали.

— Не знали… — задумчиво проговорил Кот. — Я так понимаю, Микелито — это Микеле Карло Мартелло, ныне, к сожалению, покойный?

— Да. Мой брат слишком любил женщин, алкоголь и быструю езду. Это плохо сочетается с долголетием. Однако, давайте вернёмся к миссис Хант. Почему вы считаете, что её убили?

— Мой напарник получил квест на расследование её гибели.

Э-э-э-э… Что? Баннермен вот так запросто говорит о квесте НИПу? В этом месте я немного ох…, скажем так, сильно удивился. Естественно, скрыть это мне не удалось. Да я и не старался. Кот сочувственно посмотрел на меня и обратился к Чарли:

— С вашего позволения, я немного разъясню ситуацию напарнику. Он здесь недавно и многого не знает.

Мартелло кивнул.

— Некоторые местные жители, — продолжил детектив, обращаясь ко мне, — знают о нас, игроках. Как правило, это люди, занимающиеся, скажем так, управленческой деятельностью. Как ты уже догадался, мистер Мартелло — один из них. И, хочу, чтобы ты запомнил. Мой трёп в машине — просто трёп. Игроки не воюют с мафией, мафия не воюет с игроками. Почему — объясню позже. Сейчас скажу только одно: мафия — элемент стабильности системы.

Мартелло слушал как Кот читает мне лекцию равнодушно глядя в окно, словно речь шла не о нём и его организации. Я обратил на это внимание и сделал зарубку в памяти, чтобы расспросить Баннермена ещё и об этом.

— Давайте продолжим наш разговор, — Кот обратился к мафиози, давая понять, что процесс моего обучения пока закончен. — Мистер Мартелло, из той информации, что нам удалось собрать, мы сделали вывод, что Элизабет была вашей протеже и, в какой-то мере, креатурой?

Услышав это от Кота я снова… удивился. За несколько дней знакомства с ним я успел решить, что Баннермен обычный соц без серьёзного образования, простой как большинство из них, а тут… «креатура», «протеже»…

— Да, детектив. Лиз работала на нас, а мы её прикрывали. Если она бралась за расследование против кого-то, не входящего в семью, то этим людям объясняли, что меры противодействия миссис Хант ограничиваются подкупом. Её подкупом.

— То есть, никто из семьи Мартелло не стал бы её убивать?

— Без моего приказа — никто. А я такого приказа не отдавал.

— И всё же, это… могло быть чьей-то, скажем так, личной инициативой?

Мафиози задумался. Пару минут он отрешённо смотрел в окно, затем обратился к консильери:

— Дядя Роберто, думаю, нам нужно кое-что проверить.

Роберто кивнул в ответ. Чарли снова посмотрел на Кота.

— Мистер Баннермен, мы благодарны вам и вашему напарнику за новую информацию. Если кто-то из Семьи причастен к гибели Элизабет, мы это выясним. Но я уверен, что никому из наших не могла прийти в голову такая мысль.

— Позвольте вопрос, — встрял в разговор я, — не могло случиться так, что причиной смерти миссис Хант стало то, что она мать вашего племянника? Например, была у вашего брата жена или невеста?

Мафиози поморщился, но ответил:

— Мистер… Змей. Вы задали очень личный вопрос, касающийся только, — он выделил интонацией слово «только», — нашей Семьи. Но, раз уж это задание досталось именно вам, я отвечу. Пожалуй, даже подробно. Вы, наверное, знаете или догадываетесь, что отношения между Семьями, подобными нашей, зачастую скрепляются родственными связями. Микелито должен был жениться на племяннице дона Рикардо, главы Семьи Лампаро из Коал-Сити. Этот брак был согласован, когда ему было десять, а его невесте — восемь. Примерно за год до того, как наши Семьи должны были породниться, Микелито познакомился с Элизабет. Их отношения продлились до самой свадьбы. За неделю до венчания брат приехал ко мне пьяный и устроил истерику, крича, что никогда не женится ни на ком, кроме Лиз. Мне тогда не удалось привести его в чувство. Если бы свадьба сорвалась, между семьями Мартелло и Лампаро могла начаться война. В нашем кругу такое не прощают. Положение спасла Лиз. Она убедила Микеле не разрывать помолвку. Помню, мы втроём сидели в этом кабинете и она сказала: «Мике, если ты не женишься на Лючии, тебя убьют. И твоя кровь будет на моих руках. Я не смогу жить, зная об этом. Я была бы счастлива, стань мы семьёй, я готова заплатить за это счастье своей жизнью. Своей, Мике. Не твоей. Прощай». Сказав это, она ушла. До этого я считал слова «почернеть от горя» просто фигурой речи, иносказанием, но Лиз тогда действительно…, у неё лицо стало какого-то землисто-серого цвета. Как и у Микеле. Через неделю после свадьбы брат сел пьяный за руль. Его никто не остановил. После похорон Лючия вернулась к отцу. На похоронах Микелито Лиз подошла ко мне и сказала, что нам надо встретиться. На следующий день я узнал, что стану дядей. Я всё это рассказываю вам, мистер Змей, чтобы вы поняли. И Мартелло, и Лампаро понимают, что отказавшись от Микеле, Элизабет предотвратила войну между семьями. Обе семьи благодарны ей за это. Конечно, можно было бы заподозрить, что спустя столько лет Лючия заказала убийство Лиз из ревности, но это ерунда. Она тоже вступала в этот брак не по любви. Относив положенный траур, Лючия вышла замуж за любимого мужчину и недавно в третий раз стала мамой.

Мартелло прервался. Немного помолчал, буравя меня тяжёлым взглядом. Потом продолжил:

— Надеюсь, джентльмены, вы понимаете: всё, что я сказал, не должно пойти дальше вас.

— Да, мистер Мартелло, — ответил Кот за нас обоих, я ограничился согласным кивком, — мы прекрасно понимаем что это…, очень личная информация.

— У вас ещё есть вопросы?

Мы с Баннерменом переглянулись и синхронно мотнули головой.

— Нет.

— Нет, мистер Мартелло.

— Что ж, тогда я вас более не задерживаю. И, джентльмены, если вы найдёте убийцу Элизабет, вы получите десять тысяч фунтов. А если я узнаю об этом раньше полиции — двадцать. Удачи вам, джентльмены.

Роберто проводил нас до выхода из «Жемчужины». Перед тем, как попрощаться, он протянул нам пару визиток, на которых значилось: «Роберто Мартелло. Консультант по личной и корпоративной безопасности». И телефон.

— Мистер Баннермен, мистер Змей, добавлю от себя к сказанному племянником: Семья будет вам признательна при любом успешном исходе дела. Но второй вариант нас устроит больше. Можете звонить в любое время. Всего доброго.

В полицейском управлении Ист-Харбора Баннермен продемонстрировал дежурному значок детектива, объяснил, что нам нужно и нас проводили в маленькую комнатку с письменным столом и парой стульев. Вскоре толстый архивариус в полицейской форме принёс нам папку с делом Элизабет Хант. Простую, картонную, с завязочками. Очень тонкую. Когда мы её открыли, там оказалось всего несколько листков: протокол осмотра места происшествия, отчёт коронера, несколько протоколов допроса свидетелей и постановление о прекращении дела: несчастный случай.

Согласно этим бумагам, у Лиз не было врагов, её все любили, и вообще она была солнышком и зайкой. И с крыши склада в морском порту навернулась исключительно сама. Никаких следов борьбы на теле. Никаких подозреваемых. У полиции. У нас с Котом подозреваемый был. Подозреваемая. Дебора Хант, тогда Карпентер. Оснований подозревать именно её у нас было как минимум два: она очень быстро заняла место Лиз в газете и в семье Хантов, это первое, и Система выдала квест на расследование именно во время нашего общения с ней.

Только вот подозрения наши не стоили выеденного яйца. Мы могли подозревать «змеюку Дебби», как её назвал Билл, сколько угодно. Никаких доказательств её причастности у нас не было. Более того, в полицейских протоколах синим по серому было написано, что весь тот день, когда погибла Элизабет, Дебора Карпентер провела в редакции и не отлучалась даже на обед.

— Негусто, — констатировал Кот. Мне не оставалось ничего другого, кроме как с ним согласиться.

Побывали мы и на месте гибели Лиз. Понятно, что никаких следов, даже если они там и были, за два года не могло сохраниться, но кое-что мы всё-таки для себя уяснили. Крыша склада № 38, с которого упала Элизабет, имела очень низкое, ниже колена, ограждение и упасть с неё было довольно легко даже самостоятельно, а с небольшой помощью и подавно. Стоя у края крыши, на высоте примерно пятиэтажного дома, Кот так и сказал:

— Навернуться отсюда — раз плюнуть. Неудивительно, что всё так легко списали на несчастный случай. Полезла журналистка на крышу зачем-то и того… Легче закрасить, как говорится, чем отскоблить.

— Согласен, — ответил я, — осталось только выяснить, зачем она сюда полезла и была ли она здесь одна.

— И если не одна, то с кем.

— Именно.

— Знаешь, чего не хватает в полицейских бумагах?

— Нет. Просветишь?

— Протокола осмотра рабочего места погибшей и изъятия её рабочих записей. Планнингов, ежедневников, блокнотов.

— Может, она их не вела?

— Может и не вела, но я в это не верю. Не забывай, здесь нет смартфонов. Записи для «не забыть» местные делают на бумаге. Некоторые ведут дневник. У журналистов наверняка есть блокноты или тетради с черновиками статей и заметками.

— Значит, ищем записи Элизабет?

— Да. Начнём с редакции. Надеюсь, они всё ещё там.

— С редакции — так с редакции. И я даже знаю, кто нам поможет.

— И кто же?

— Натали Мюррей, репортёрша. Я с ней познакомился несколько дней назад. Она как раз работает в «Ист-Харбор дейли».

— Кейт, художница, продавщица из книжного, теперь вот репортёрша… И это за какую-то неделю. Даже завидно, сколько вокруг тебя баб вьётся.

— Я умный и обаятельный.

— Ага. И ещё скромный.

— И скромный, согласен. Был бы нескромный — их было бы не четверо, а десяток.

— Змей… И ведь не поспоришь… Поехали уже к твоей Мюррей, скромный ты наш Казанова.

Редакция «Ист-Харбор дейли» занимала два этажа в неприметном офисном здании неподалёку от заведения Билла Каннингема. Мы приехали туда к концу рабочего дня. Большинство репортёров уже разошлось, но Натали была на месте. И не только она. Поднявшись на этаж, занимаемый редакцией, мы застали её в компании Деборы Хант. Женщины стояли в коридоре и общались на повышенных тонах. Судя по репликам миссис Хант, она была очень недовольна статьёй Мюррей о наших похождениях. Видимо, всю криминальную хронику газеты Дебора считала своей неделимой вотчиной и не собиралась уступать потенциальной сопернице ни пяди.

Громкий спор грозил перейти в рукопашную, когда дамы заметили нас с Котом. На короткое время воцарилась тишина. Пока мы шли к ним по коридору, Натали и Дебора внимательно следили за нами. Первая — с удивлением, вторая — с тревогой. В паре шагов от дам мы остановились.

— Мисс Мюррей, миссис Хант, добрый вечер. — Вежливо поздоровался я. — Миссис Хант, не возражаете, если мы похитим вашу собеседницу?

Дебора натянула на лицо приторно-сладкую, фальшивую улыбку и прошипела:

— Добрый вечер, джентльмены. Мы уже закончили. До свидания, милочка, — попрощалась она с Натали таким ледяным тоном, словно желала заморозить её на месте, — всего доброго, джентльмены.

— И правда — змеюка, — прокомментировал вполголоса Кот, когда Дебора удалилась.

— Но-но, попрошу всяких левых ядовитых тварей мне в родственники не навяливать, — с деланным возмущением ответил я ему, и представил Натали и детектива друг другу: — Нат, это Кот Баннермен, я тебе про него рассказывал. Кот, это Натали Мюррей, я…

— …тебе про неё рассказывал. Рад знакомству, мисс Мюррей.

— Взаимно, мистер Баннермен.

— Для друзей просто Кот.

— А я- Нат. Тоже для друзей. И можно на «ты».

— Так, — прервал я их взаимные расшаркивания, — раз все подружились, предлагаю, наконец отправится к Биллу и съесть что-нибудь более сытное, чем чай без сахара. Нат, ты представляешь, этот уличный котяра целый день морил меня голодом!

— Бедняжка, — посочувствовала мне Мюррей, — это надо немедленно исправить! Я даже знаю, где нам с этим помогут. Кстати, я тоже не против съесть что-нибудь вкусное в компании двух знаменитых детективов. Вы ведь пришли сюда, чтобы пригласить меня на ужин?

— Нат, ты на удивление проницательна, — сделал комплимент Кот — это интуиция репортёра?

— Естественно! У всех репортёров нюх на жареное, пареное, варёное, а так же, на приправленное специями.

— Нат, Кот, от того, что мы стоим посреди коридора и хвалим друг друга, бифштексы Билла ближе не становятся.

— Согласна. Мне надо забрать сумочку.

Сказав это, Натали скрылась за ближайшей дверью.

— А мы идём к Биллу? — спросил Кот, проводив её взглядом.

— Пока что мы стоим, если ты не заметил.

— Для первого совместного ужина мы могли бы пригласить даму в «Жемчужину».

— Могли бы, но, боюсь, там нас не пустят в уютный кабинетик для приватных встреч.

— Это весомый аргумент.

— А ещё у нас не романтический ужин, а деловой. Заведение Билла для этого вполне подойдёт. В «Жемчужину» ты её как-нибудь потом пригласишь.

— Она со мной не пойдёт.

— Почему?

— Ты с ней раньше познакомился. Она наверняка уже на тебя навелась.

— Как навелась, так и перенаведётся. А у меня есть Джейн.

Наш разговор бы прерван возвращением Мюррей. Кажется, за то короткое время, пока она отсутствовала, Натали успела поправить причёску и макияж.

— Я готова, — улыбаясь, объявила она, — можем выдвигаться.

Разошлись мы довольно поздно. Кот забрал коробку с вещами Лиз и укатил по каким-то своим делам. Надежда на халявный транспорт до дома скоропостижно скончалась. Вызвали такси, одно на двоих. С условием, что поездку оплачиваю я. Мюррей пыталась отказаться, говорила, что может добраться домой самостоятельно и вполне способна сама оплатить такси, но я проявил настойчивость и, как оказалось, правильно сделал.

Нат снимала квартиру в недешёвом доме, построенном в классическом стиле, с большими окнами, высокими потолками и просторными парадными. Именно парадными, а не какими-то банальными подъездами. От проезжей части дом отделял широкий тротуар.

Такси остановилось у подъезда и журналистка, попрощавшись, выпорхнула из машины. Она шла ко входу, а меня беспокоила какая-то неправильность. Такси тронулось, Нат оставалось пройти ещё несколько шагов, когда я сообразил, что именно меня напрягало. В окнах подъезда не было света. Конечно, могли и не включить, но почему-то именно неосвещённый подъезд, к которому шла Мюррей, вызывал во мне беспокойство, близкое к панике. Я распахнул дверцу и выскочил из разгоняющейся машины. Слава ретро, машины в «Нуаре» неторопливые, вальяжные, скорость набирают с достоинством, не торопясь. Когда я выскочил, такси ещё не успело разогнаться, но всё равно чуть не загремел, долбанулся обо что-то коленом и шоркнулся ладонью об асфальт.

— Нат, стой!

Она уже успела взяться за дверную ручку, но услышав мой крик, обернулась и удивлённо вскинула брови. Я, прихрамывая, спешил к ней. Сзади взвизгнули тормоза, хлопнула дверца машины, и водитель такси громко обозвал меня идиотом и психом, но я не обратил на это внимания. Таксист благоразумно не стал меня догонять и остался возле машины.

— В подъезде темно, — пояснил я в ответ на удивлённый взгляд журналистки.

— И что?

— Может быть ничего, но мне это не нравится.

— Пытаешься произвести на меня впечатление? Доблестный помощник детективаспасает журналистку от прячущихся в темноте убийц и монстров? С логичным продолжением в виде приглашения на кофе и далее?

— Ага. Прямо кушать не могу, так спасти тебя хочется. Особенно с логичным продолжением «и далее». Кофе можно пропустить. Отойди-ка.

Мюррей отступила в сторону. Не могу похвастаться какой-то особой чуйкой, которая, как считается, вырабатывается у воевавших людей, но сейчас я был уверен, что в подъезде кто-то есть. Достал фонарь, включил, взял в левую руку и правой аккуратно потянул за ручку двери. Сам при этом сместился вправо, чтобы не маячить на фоне дверного проёма. Нат удивлённо таращилась на меня, явно не понимая смысла моих действий.

В подъезде было по-прежнему темно и тихо. Посветил. Никого. Быстро скользнул внутрь. Слышно чьё-то дыхание. Достал пистолет, прожал спусковой крючок до щелчка, снимая с предохранителя и взводя курок. Кто-то в темноте зашуршал одеждой и задышал громче, явно занервничал. Посветил на звук. Луч выхватил из темноты невысокого парня с испуганным лицом.

— Тебя пристрелить?

Парень отрицательно замотал головой.

— Свет включи.

Щёлкнул выключатель. По просторной площадке первого этажа рассредоточились трое парней лет восемнадцати-двадцати в тёмной одежде. Худощавый с хитрым лицом, амбал, ростом примерно с меня и невысокий крепыш с физиономией потомственного дауна.

— Оба-на…, - растерянно и немного испуганно произнёс худощавый, глядя на меня.

— Ага, — подтвердил амбал.

Третий промолчал, но шмыргнул носом.

— К стене, — я стволом указал на стену, напротив той, где был выключатель. — Руки на стену, ноги шире плеч.

Парни безропотно повиновались. По-прежнему держа под прицелом, я быстро обыскал их. У худощавого нашёлся нож-выкидуха, амбал таскал с собой кастет, низкорослый — дубинку. Пока я их обыскивал, в подъезд бочком проскользнула Мюррей. Я продемонстрировал ей изъятый у бандитов арсенал и спросил:

— Ну что, заслужил я чашечку кофе?

— Вполне, — а журналистка, оказывается, не робкого десятка. По расширившимся глазам видно, что напугана, но голос не дрожит и вообще, держится уверенно. — Кто это?

— Повернулись. Руки можете опустить. — Парни выполнили команду. — Вопрос дамы слышали?

— Я — Шило, — представился худощавый. Похоже, он в троице за главного. — Это, — кивок на амбала, — Лом, а это, — снова кивок, — Конь.

Запоздало включенная «Проницательность» подтвердила слова Шила. Над головами бандитов высветились имена, фамилии, клички и социобары. У Лома и худощавого — оранжевые, а у Коня — с одним красным сегментом. Похоже, сегодня из этого подъезда живыми уйдут не все…

— Здесь что делали? — продолжил я допрос.

— Ну так это, понятно что, деньжат срубить хотели, — ответил Шило, — у здешних всегда десятка-другая в лопатничках шуршит, а то и полтинничек…

Пожалуй, если бы Шило не бегал так взглядом, я бы ему поверил. Может быть. В конце концов, совпадения тоже случаются. Но конкретно этот тип врать не умел, за что и получил ногой в челюсть с вертушки, отчего отключился. Красиво, эффектно, действенно. Заодно снёс стоящего рядом Коня. Тот, похоже, словил «оглушение».

Я указал стволом пистолета на лежащих бандитов и обратился к Лому:

— Врать твой кореш не умеет. Думаешь, у тебя лучше получится?

Амбал помотал головой. Он явно меня боялся. Интересно, что они все трое меня боялись, хотя я и не мог припомнить, чтобы мы где-то встречались. Надо бы выяснить, с чего у них передо мной такой страх. Но это после.

— Тогда рассказывай.

— Нас послали привет передать. Вот ей. — Лом указал на Мюррей. — Это, братан, мы же не знали, что она с тобой! Мы к тебе со всем уважением, если бы знали, отказались бы!

— «Привет» говоришь?

— Ну да, чтобы место своё знала и у людей под ногами не путалась. Ты не думай, ни убивать, ни калечить не собирались. Так, раз-другой присунули бы и отпустили. Мы для этого и Коня с собой взяли, он у нас как раз по этому делу лучший. Всегда на такие дела его берём. Сам мелкий, а член у него здоровенный, как у коня, бабы под ним всегда визжат, как резаные, они ему поэтому сами и не дают…

Видимо от страха, Лом «пел» и не мог остановиться. Только вот слушать это «пение» было как-то мерзко. Не сдержавшись, засадил ему по печени. Согнувшийся здоровяк сполз по стене. Я нагнулся к нему, упёр ствол в подбородок, поднимая голову так, чтобы бандит смотрел на меня.

— Послал вас кто?

— Дэдэ.

— Кто?!

— Длинный Джош, — у бандита от боли перехватывало дыхание, ему явно было трудно говорить.

— Имя, фамилия, где его найти?

— Не знаю фамилии, Длинный Джош его все зовут, живёт в Старых Доках, Третья линия, строение шесть, комната двадцать восемь. Там его все знают.

— Меня откуда знаете?

— Так мы из «Морской звезды», ты что, не помнишь? Ты же меня тогда сам вырубил!

— А-а… Тогда понятно. Вас здесь трое или ещё кто есть?

— Трое.

— Нат, — я повернулся к журналистке, — поднимись к себе, вызови полицию.

Бледная Мюррей, всё это время простоявшая сзади меня, молча кивнула и бросилась вверх по лестнице. Вскоре где-то примерно на третьем этаже хлопнула дверь. Хорошо. Не надо ей видеть того, что здесь сейчас произойдёт.

Убрав пистолет в кобуру, я вырубил Лома ударом в челюсть. Потом достал из-под бессознательного Шила Коня, который уже очнулся и пытался заискивающе улыбаться дебильной улыбкой. Подняв мелкого бандита, прижал его к стене.

— Член у тебя большой, говоришь?

Конь энергично закивал.

— А бабы сами не дают, насиловать приходится?

Улыбка стала шире, кивки участились.

— Больше не придётся.

На лице Коня появилось выражение радостного удивления. Похоже, он действительно дебил. Или как там врачи таких называют? Олигофрен? Впрочем, неважно. Сначала я собирался застрелить его, но потом, вспомнив о своей способности убивать голыми руками, решил не шуметь. Дважды коротко ударил бандита в висок. Первым ударом обнулил хитпойнты, вторым убил. Надпись и социобар над головой Коня посерели, а потом исчезли. А вот радостная улыбка, что удивительно, осталась. Счастливым умер.

— Это очень романтично, мистер Змей, не находите?

— Безусловно, синьор Роберто. Рассвет вообще очень романтичное время.

Обменявшись с мафиози фразами, мы замолчали. Солнце медленно вставало из-за горизонта, освещая гладь бухты и палубу катера. Я и правда люблю встречать рассвет. Иногда. Если ещё не ложился. А вот вставать на рассвете не люблю.

Четверо боевиков семьи Мартелло за нашими спинами так же хранили молчание. Пожалуй, почтительное. Они вообще с большим уважением относились к консильери. Ни одного возражения, никакого панибратства. Только: «Да, босс!» и «Будет сделано, босс!».

Тишину нарушали только тихий плеск воды о борт катера и такие же негромкие всхлипывания Деборы Хант. Они с братом сидели на табуреточках у края палубы и ждали, пока схватится цемент в тазиках, в которые были погружены их ноги. Одеться им так и не дали.

Лишь эти двое не вписывались в идиллическую картину ясного утра. К счастью, ненадолго.

Один из боевиков подошёл к Джошуа, нагнулся и ломиком постучал по цементу в его тазике. Потом проделал ту же процедуру с тазиком Деборы. Выпрямился, посмотрел на Роберто и отрапортовал:

— Готово, босс.

— Приступайте.

Боевики по двое подошли к приговорённым, вздёрнули на ноги, приподняли и сбросили в воду. Дебора напоследок немного повизжала, а Джошуа до конца не проронил ни слова. Два всплеска поставили точку в их биографиях.

— Неприятная женщина, — прокомментировал Роберто и махнул боевику, находившемуся в рубке. Катер, до этого медленно дрейфовавший к выходу из бухты, затарахтел дизелем, развернулся и пошёл к порту Ист-Харбора.

Высадились мы, впрочем, не в порту, а на набережной, неподалёку от «Жемчужины».

По раннему времени ресторан был ещё закрыт. Роберто провёл меня внутрь через чёрный ход и проводил до кабинета Чарли. На диванчиках в «предбаннике» всё так же сидели охранники в обманчиво расслабленных позах. Глава семьи Мартелло ждал нас стоя у окна. Судя по несвежей рубашке и красным глазам, он тоже провёл бессонную ночь.

Увидев, что я вхожу в кабинет, Чарли быстрым шагом подошёл ко мне и крепко пожал руку.

— Мистер Змей, — Мартелло сделал пару шагов назад и жестом предложил мне занять одно из кресел. Когда я сел, он продолжил: — благодаря вам, вчера мы узнали, что один из членов семьи Мартелло был убит, а его убийцы остались безнаказанными. Стань это известным, по репутации Семьи был бы нанесён удар. Сегодня вы помогли нам сохранить честь. Семья не забудет, что вы для нас сделали. Отныне вы друг Семьи Мартелло и наши двери всегда открыты для вас. А теперь я прошу вас принять эти деньги как выражение нашей признательности.

Пока Чарли произносил свою речь, Роберто достал из ящика его стола две пачки стофунтовых купюр в банковской упаковке и положил на стол передо мной. Я убрал деньги в инвентарь и ответил, постаравшись попасть в тон Чарли:

— Дон Карло, я искренне рад стать другом Семьи Мартелло. — Здесь я споткнулся, так как не знал, что сказать дальше. Что готов к дальнейшему сотрудничеству? Типа: «Всегда к вашим услугам»? Пожалуй, многовато чести. Но и обижать не хочется, вроде неплохие ребята. Да и мне эта дружба, скорее всего, принесёт ещё немало пользы. После короткой паузы всё же придумал: — Надеюсь, эта дружба будет полезна и выгодна для всех нас.

На столе появилась бутылка виски и три бокала. На правах хозяина Чарли разлил янтарный напиток и поднял свой бокал со словами:

— За вас, мистер Змей.

— За дружбу, дон Карло, — поддержал я его.

По дороге к приюту я обратил внимание, что в правом нижнем углу поля зрения замигал синий конвертик. Поначалу я отнёсся к этому безразлично, ну мигает и мигает, но потом… Потом сообразил, что мигает СИНИЙ конверт — тот, который прикручен к мессенджеру для связи с родителями. В реале. И если он мигает, то…

Воскресным утром меня разбудил звук дверного звонка. По ту сторону двери кто-то жал на кнопку так настойчиво, словно я срочно нужен как минимум для спасения мира. И я даже догадываюсь, кто это может быть.

Выбрался из-под одеяла, натянул джинсы и пошёл открывать. На сто процентов уверен, что за дверью окажется Алиса. Проходя через гостиную, посмотрел на часы. Десять. Лёг я в начале шестого. Если ко мне ломится не Алиса, убью нахрен, и по барабану на штраф. Ещё Джейн убивать не стану. Любого другого — убью.

Открыв дверь, как и предполагал, я увидел жизнерадостную мордашку младшей мисс Гринуотер. Неплохо. В ближайшие несколько минут здесь никто не умрёт.

— Доброе утро, мистер Змей! — Алиса сияла широкой улыбкой, абсолютно игнорируя мой хмурый вид. — Мама спрашивает, вы будете с нами завтракать?

Завтракать… Еда… Спросонья совершенно нет аппетита. Сперва хотел отказаться, но желудок внезапно забурчал, намекая, что вчерашний плотный ужин сегодня уже не считается.

— Буду. — Кажется, надо сказать ещё что-то. Почесал в затылке. Помогло, — Скажи маме, я приду через десять минут.

— Хорошо! Мы вас ждём!

Алиса развернулась и вприпрыжку помчалась домой, а я стоял и вспоминал, что же ещё надо было сказать. Вспомнил, когда девочка была уже почти у своего дома.

— Добро утро…

Закрыл дверь, прошёл в ванную, умылся и подумал: «Хорошо, что в «Нуаре» у меня борода не растёт и бриться не надо».

Джейн накрыла стол не на кухне, как обычно, а в гостиной. На шестерых.

— Привет.

Зайдя в комнату, я обнял Джейн и притянул к себе. Она подалась навстречу, скользнула ладонями по моим плечам, шее. Прильнула всем телом. Ласково огладила затылок. Глядя снизу вверх, тихо ответила:

— Привет. А где твои родители и сестра? Они не будут с нами завтракать?

— Нет. Они уехали. Рано утром.

— Как жаль…, а я на всех наготовила…

— Зато не надо готовить обед.

— И ужин.

— И ужин.

Джейн тихо рассмеялась, а я держал её в объятиях и плавился от нежности. Такая тоненькая, хрупкая. Такая уязвимая и в то же время полная энергии и внутренней силы. Кажется, я могу бесконечно держать её так, наслаждаясь теплом, лаской рук, светом глаз. Хочу, чтобы этот миг длился вечно.

В коридоре раздался звук частых и лёгких шагов, скрипнула дверь и в гостиную ворвалась Алиса.

— Ой… Извините…

Раньше я не замечал за ней особой склонности к смущению, но сейчас, при виде наших объятий, девочка покраснела и пулей вылетела из комнаты. Джейн нехотя отстранилась, выскользнула из моих рук и позвала:

— Алиса, иди завтракать!

Вернувшись в гостиную, младшая мисс Гринуотер, ни на кого не глядя, проскользнула на своё место за столом. Почти весь завтрак она просидела, не поднимая глаз от тарелки и забавно алея ушками. Только когда мы перешли к десерту и начали обсуждать планы на день, прежняя Алиса вернулась и живо включилась в разговор.

Вариантов, как провести воскресенье, было предложено три: пошататься по магазинам, сходить в кино или поехать в парк развлечений. Мне было всё равно, Джейн, в общем-то, тоже, а Алиса хотела в парк. Туда мы и отправились.

Добираться до парка пришлось на автобусе, и я наконец-то познакомился с местной версией этого вида общественного транспорта.

Не знаю, как обстоят дела в других городах, а в ист-харборских автобусах нет стоячих мест. Совсем. В салоне несколько рядов двухместных сидений, разделённых проходом и сзади одно сплошное, на пять мест. Примерно так, как в наших экскурсионных или междугородних автобусах, только сидения попроще, без подголовников и подлокотников. Вход только через переднюю дверь. Плату за проезд, которая составляет шесть пенсов, принимает водитель. Джейн рассказала, что если в автобусе нет свободных мест, то пассажиров он не берёт. Правда, в Ист-Харборе у многих есть личные машины и много такси, так что в автобусах практически всегда бывают свободные места.

До парка доехали минут за двадцать. Оказалось, что вход платный: пять шиллингов со взрослого и два с ребёнка. Признаюсь честно, местные аттракционы меня не впечатлили. Несколько каруселей, большие качели, комната смеха с кривыми зеркалами и лабиринт ужасов. Для такого города-миллионника, как Ист-Харбор — жидковато. Зато в парке было множество аниматоров, развлекавших детвору фокусами и представлениями, куча киосков с мороженым, сладкой ватой и другими вкусностями, вроде пончиков, пирожков, сэндвичей и много чего ещё.

Мне, привыкшему к аттракционам середины двадцать первого века, было скучновато. Джейн, в общем-то, тоже. Как оказалось, она раньше жила в столице Северо-Западного континента — Кэпитал-Сити и бывала в тамошнем парке аттракционов, сравнения с которым местный не выдерживал совершенно. Алиса же наслаждалась. Она вдоволь навизжалась на качелях, до упада хохотала над нашими отражениями в кривых зеркалах в комнате смеха, встретила несколько не то одноклассниц, не то подружек, получила от меня пару фунтов и наказ не в чём себе не отказывать и окончательно исчезла с горизонта, растворившись в броуновском движении всяческой мелкоты.

Джейн проводила дочь взглядом, повернулась ко мне и, осуждающе покачав головой, сказала:

— Ты так избалуешь мне дочь и она совсем отобьётся от рук.

— Не ругайся и не волнуйся. Я умею быть строгим. Не забывай, у меня сестра ненамного старше Алисы. Она похожа на избалованного ребёнка?

— Тебе честно ответить?

— Эм… Не стоит. Давай лучше лимонада попьём? И погуляем. Вдвоём. Вон там.

Я указал Джейн на засаженную деревьями и кустами часть парка, в которой не было аттракционов, зато были уютные дорожки, вдоль которых стояли деревянные скамейки. Она рассмеялась и согласилась.

В «Нуаре» был конец апреля. У нас в это время на деревьях только-только проклёвываются первые листики. В Ист-Харборе климат явно мягче и вся растительность здесь уже зелёная, а температура на улице днём градусов двадцать.

Как влюблённые подростки, мы бродили по аллеям, держась за руки. Иногда останавливались и целовались. Не знаю, сколько это длилось. Мне показалось, что совсем недолго, но Джейн внезапно всполошилась и посмотрела на свои часики. Оказалось, что прошло больше трёх часов.

Усталая и обеспокоенная Алиса ждала нас у выхода из парка. Её подружки уже ушли, она осталась одна и стояла возле ворот, вглядываясь в проходящих мимо людей. Увидев нас, девочка расцвела улыбкой и бросилась навстречу.

Признаться, вид младшая мисс Гринуотер имела замученный. Лицо бледное, под глазами синяки. Оказалось, что она с подружками по несколько раз прокатились на каждом аттракционе и теперь нетвёрдо стоит на ногах. Мы поняли, что ребёнка пора кормить чем-нибудь посущественнее мороженого и укладывать спать.

Возле парка дежурило несколько такси, и на одном из них мы вернулись домой. Алиса ехала на переднем сиденье, а мы с Джейн расположились сзади. Сделали вид, что нам немного тесновато и крепко обнялись. Я наклонился к её ушку и прошептал:

— У меня в спальне большая кровать. Она двуспальная. А я на ней сплю один. Срочно нужен второй. Выручишь?

— Выручу, — так же шёпотом ответила Джейн, — только пообедаем сначала.

Дома Алиса была накормлена и отправлена отдыхать. Она настолько укаталась, что только безразлично угукнула, когда Джейн сообщила, что идёт «к мистеру Змею, помочь с мытьём посуды, после вчерашнего ужина её там целая гора».

Если бы через четверть часа кто-нибудь заглянул ко мне в дом, он был бы удивлён, увидев одежду, разбросанную по пути на второй этаж, а если бы заглянул ещё и на кухню, то обнаружил гору грязной посуды. Посудите сами, какая может быть посуда, когда у человека двуспальная кровать не заполнена?

Я ошарашено смотрел на лежащего без сознания мастер-инструктора. Потом перевёл взгляд на Бриошь. Старушка невозмутимо повернулась и прошествовала, не могу подобрать другого слова, к лесенке. Я снова раздвинул для неё канаты, а когда она ступила на лесенку — подал руку. Она опять вознаградила меня церемонным кивком и лёгкой улыбкой. Потом пристально посмотрела и задала неожиданный вопрос:

— Молодой человек, а почему вы так преступно пренебрегаете ловкостью? — несколько секунд полюбовалась моей отвисшей челюстью и круглыми глазами, затем продолжила — как давно вы играете?

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о чём она спрашивает.

— Не помню точно, — наконец выйдя из ступора, ответил, — дней семь или восемь.

— Семь или восемь дней, и у вас уже настолько высокие характеристики?

— Это стартовые. У меня премиум-аккаунт.

— Что? Как любопытно. Впервые слышу о премиуме в «Нуаре». Это очень, очень необычно. Насколько я знаю, сама концепция реакторных игр не предусматривает таких аккаунтов. Вы меня заинтересовали. Скажите, ваши дела в Гимназиуме закончены на сегодня?

— Да.

— Тогда ответьте мне ещё на один вопрос: я не нарушу ваших дальнейших планов, если похищу вас на несколько часов? Мне очень любопытно, как вы стали обладателем премиум-аккаунта. Взамен отвечу на вопрос, который без труда читаю в ваших глазах: как мне удалось побить милейшего мистера Кирби. Я ведь не ошиблась, вы меня именно об этом хотите спросить?

В этом месте у меня немного отказал дар речи, и я смог только интенсивно закивать, соглашаясь с Бриошь по всем пунктам.

— Тогда ждите меня на парковке у входа в это здание, — скомандовала старушка и направилась к выходу из зала.

С душем и переодеванием я управился в рекордно короткие сроки и меньше чем через десять минут уже стоял на тротуаре возле парковки. Через пару минут появилась Бриошь, одетая в элегантный бежевый плащ и шляпку. Глядя на эту безупречную пожилую леди, я признался себе, что если бы совсем недавно своими глазами не видел, как она уложила Дика Кирби, ни за что не поверил бы, что она может сделать что-то подобное.

Стоило Бриошь появится, как стоящий на парковке белоснежный лимузин, столь же элегантный как она, тронулся, развернулся и плавно подкатил к тротуару. Из машины выскочил немолодой шофёр и почтительно распахнул правую заднюю дверь. Бриошь приглашающе кивнула мне и села в машину. Немного полюбовавшись на сверкающий обилием хромированных деталей прекрасный ретро-автомобиль, я последовал её приглашению.

Два задних ряда сидений были расположены друг напротив друга. Я сел спиной по ходу движения, лицом к Бриошь. Водитель захлопнул дверь, обошёл автомобиль и занял своё место.

— Джеймс, домой, — последовала команда.

Лимузин плавно тронулся. Мягкость хода этой машины поражала. Если в автомобильчике Кота чувствовался каждый камешек и малейшая неровность на дороге, то поездка в лимузине ощущалась как полёт — о движении можно было догадаться только по проплывающему за окном виду.

В самом начале пути Бриошь предупредила:

— Я не любитель разговаривать в дороге, да и беседа наша потребует определённой конфиденциальности. Я, конечно, абсолютно доверяю Джеймсу, но некоторые вещи знать ему просто не нужно. Полагаю, вы согласны, что наш разговор может подождать до тех пор, пока мы не окажемся в более уединённой обстановке?

Возражать я не стал.

Вскоре мы покинули город. Открыв карту в интерфейсе, я обнаружил, что лимузин движется на юг, по дороге к Гарден-Вэлли, пригороду, застроенному особняками местной элиты.

За пару километров до Гарден-Вэлли мы проехали через настоящий КПП со шлагбаумом. «Похоже, и в «Нуаре» богачи ценят покой выше роскоши общения с широкими народными массами» — усмехнулся я про себя.

Много из окна лимузина разглядеть не удалось. Просторные улицы, широкие и чистые тротуары, кованые заборы, за которыми в отдалении виднелись фасады роскошных особняков.

Подобно прочим местным обитателям, Бриошь жила в скромном трёхэтажном домике метров полста или чуть больше по фасаду. Стоял этот домик на небольшом, на глаз всего в пару гектаров, участке. Интерьер его тоже особой роскошью не поражал. Дорого, но без вычурности. Так, что-то немного повыше уровнем, чем люксовые номера «Элиота».

В холле нас встретили дворецкий и парочка горничных.

— С возвращением, мадам, — дворецкий поприветствовал хозяйку и слегка поклонился, — будут ли какие-либо распоряжения?

— Здравствуйте, Морган, — ответила Бриошь, и продолжила, обращаясь ко мне: — мистер Змей, составите мне компанию за обедом?

— С удовольствием.

— Морган, распорядитесь подать обед для меня и мистера Змея в малую столовую.

Одна из горничных приняла у Бриошь сплащ и унесла его. Вторая подошла ко мне. Я не сразу сообразил, что ей нужно, но когда она спросила:

— Сэр, вы позволите? — и указала на мою куртку, до меня дошло. Я снял и вручил горничной означенный предмет одежды, и тут же напоролся на осуждающий взгляд дворецкого и ироничный Бриошь. Проследил, куда они смотрят и немного смутился.

— Извините. Дурная привычка.

Затем снял и убрал в инвентарь кобуру с пистолетами и нож.

— Не смущайтесь, — по-доброму усмехнулась Бриошь, — когда ещё заниматься всякой ерундой вроде игр в казаки-разбойники, как не в вашем возрасте? Морган, проводите гостя. Мистер Змей, мне надо отдать ещё кое-какие распоряжения, а потом я к вам присоединюсь.

Сказав это, она удалилась. Морган жестом пригласил меня следовать за собой. Идя следом за дворецким, я прошёл мимо большого зеркала, висевшего на стене холла, и впервые за время пребывания в «Нуаре» мне стало неловко за свой внешний вид. Я был всё в той же футболке, которую получил при входе в игру. «Вот раздолбай, — ругнулся я про себя, — дом купил, обставил, а нормальной одеждой не озаботился. В кои-то веки приличные люди в гости пригласили, а я выгляжу как босяк».

Завтра же пойду по магазинам.

Малая столовая оказалась залой площадью чуть меньше любого из этажей моего дома. Единственной наблюдавшейся в ней мебелью был стол на дюжину персон, занимавший относительно небольшую её часть.

«Если это «малая столовая», то какая же «большая»?» — подумал я. Воображение нарисовало картину огромной пиршественной залы с высокими потолками, большими окнами и столами, составленными… Ну, пусть будет буквой «Ш».

Вскоре ещё две горничных, не те, которые нас встретили, вкатили два столика с посудой и начали накрывать на стол. Следом появилась хозяйка, и меня опять начали кормить блюдами, названия которых я не знал. Было вкусно и сытно. А ещё порадовало, что разработчики «Нуара», похоже, не озаботились прописать в игре сложных столовых приборов, и не было нужды гадать, какой вилкой есть то или иное блюдо.

После обеда Бриошь обратилась к одной из горничных:

— Элейн, подайте десерт и кофе… хотя… мистер Змей, возможно, вы предпочитаете чай?

— Мне всё равно, пусть будет кофе.

— Так вот, милая, подайте десерт и кофе в Зелёную гостиную. Мистер Змей, пойдёмте. Зелёная гостиная гораздо лучше подходит для бесед с глазу на глаз.

Мы прошли в маленькую гостиную, оформленную в зелёных тонах, и разместились в глубоких креслах. Вскоре пришла Элейн и сноровисто расставила на маленьком столике кофейник, кувшинчики с молоком и сливками, чашки и блюдца с десертами. Сервировав стол, горничная удалилась.

— Думаю, пара взрослых людей могут попить кофе и без помощи горничной. Будьте как дома, мистер Змей. — Сказав это, Бриошь. налила себе кофе, добавила молоко и неторопливо помешала ложечкой. Отпила. Поставила чашку на блюдце и посмотрела на меня. Дождавшись, пока я наполню свою чашку, спросила:

— Как вас зовут? Я имею ввиду, по-настоящему, а не все эти клички.

— Олег.

— Олег. Замечательное имя. Позвольте спросить, какие у вас отношения с хазарами?

Сперва я не очень понял, о чём она спрашивает, но быстро догадался и ответил в тон:

— С разумными — нормальные. А коня у меня нет.

В ответ Бриошь коротко рассмеялась.

— Приятно встретить в наше время культурного молодого человека.

— Вы мне льстите. «Песнь о Вещем Олеге» изучают в школе.

— Кто-то изучает, вы правы. Большинство, к сожалению, проходят. Мимо.

— Как я могу к вам обращаться?

— Ох, простите. Забыла представиться. Нина Васильевна Орлова.

— Олег Всеволодович Хромов. Лучше — просто Олег. Вы работаете учителем?

— Работала. И не учителем, а преподавателем. В техникуме пищевой промышленности. Я — кондитер. Полвека практики, а потом, когда на кухне стало для меня жарковато, пошла передавать опыт молодым. Но вы ведь не об этом хотите меня спросить?

— Не об этом, но мне действительно интересно. Что привело вас в «Нуар»?

— Хо-хо! Ну и вопросы у вас. А что, вы думаете, что такая древняя старуха, как я, не может поиграть в виртуальные игрушки?

— И в мыслях не было. Хотя, конечно, вы меня удивили. Правда, по большей части тем, как уложили Кирби. Всё же, если позволите, спрошу: как вы так раскачали персонажа?

— Ну, политес соблюдён, можно перейти к делу. Как, по-вашему, сколько мне лет?

— На вид — в районе восьмидесяти, — покривил душой я. На самом деле, я считал что Нине Васильевне не меньше девяноста.

— Олег, хотите совет? Никогда не играйте в покер. Вы абсолютно не умеете лгать, лицо вас выдаёт. Но всё равно, спасибо. Так вот, мне… Простите, а какой сейчас год там, снаружи?

— Пятьдесят четвёртый. Двенадцатое… да, всё ещё двенадцатое июня. Без двадцати десять. Вечера.

— Пятьдесят четвёртый, июнь… Значит мне… значит мне… Пятьдесят четыре минус тридцать восемь… Сто шестнадцать. Да, мне — сто шестнадцать лет. Я на три дня моложе Высоцкого. Хотя, это имя вам вряд ли что-то скажет.

— «Средь оплывших свечей и вечерних молитв, средь военных трофеев и мирных костров…» — процитировал я, — вы об этом Высоцком говорите?

— Вы меня снова приятно удивили. Да, именно о нём. И не говорите, что его тоже изучают в школе.

— Ну-у… Вообще-то, изучают. В старших классах. Но знаком я с ним не поэтому. У меня папа любит его песни и я, можно сказать, под них рос.

— Что ж, при случае, передайте папе от меня поклон. Он определённо знает, под какие песни следует растить сыновей. Так вот, мне — сто шестнадцать лет. По календарю. И больше двухсот субъективных, как это сейчас называют. Я безвылазно провела в «Нуаре» почти сто лет. Здоровье, знаете ли, стало подводить, и меня запихнули в капсулу длительного погружения. Доживать.

— Сто лет? Тогда понятно…

— Ничего вам не понятно. Не перебивайте. Я расскажу вам, как на самом деле надо качать персонажа. Да-да, не удивляйтесь, я, конечно, старомодна, но вполне владею современной терминологией. Итак. Вы знаете, каково максимально достижимое значение характеристик?

— Нет.

— Двести пятьдесят. Стартовое значение — восемьдесят. Для полной прокачки всех характеристик требуется почти двести семьдесят миллионов очков опыта. Если быть точным — двести шестьдесят семь миллионов пятьсот двадцать тысяч. Попытайтесь представить, сколько вы будете набирать эти миллионы обычными для игроков способами. Я набрала их за сорок лет. Набрала бы быстрее, но есть ограничение — не более пятидесяти тысяч очков опыта в сутки. Локальные, естественно.

Я сидел, оглушённый огромными цифрами. Пятьдесят тысяч в сутки… Это… Да я даже примерно не представляю, что для этого надо сделать. Двести семьдесят миллионов — цифра достаточно абстрактная и эмоционально не воспринимаемая, а вот пятьдесят тысяч в сутки… Для этого придётся ежедневно геноцидить по крупной банде, самому, при этом, не получая пенальти за смерть. Что же эта милая, интеллигентная бабушка сотворила? Перед внутренним взором появилась картина: старая леди в силовой броне стоит на куче трупов и очередями из ручного пулемёта выкашивает толпы бандитов и вурдалаков набегающие со всех сторон. Апокалиптичненько.

— Вы сейчас, должно быть, задумались, как набрать столько опыта?

— Не то слово… Если честно, мне страшно представить, что нужно для этого сделать.

Нина Васильевна снова рассмеялась.

— Ну-ну, не переживайте, всё не так страшно. Нужно всего лишь приносить пользу. Много не надо, можно по чуть-чуть. Главное — охватить как можно больше местных. К слову, я вам не говорила? Не люблю, когда местных жителей называют НИПами, а тем более — неписями. Звучит так, будто он не могут сходить в туалет по маленькому или не умеют писать. В общении со мной прошу придерживаться термина «местный житель». Вы следите за моей мыслью?

— Да. Приносить пользу местным жителям.

— Именно. Вопрос в том, как её принести много, по-настоящему много. Я такой способ нашла. Как я уже говорила, я — кондитер. Но не простой! Я, и скажу вам это с гордостью — кондитер-императрица! В мою империю входят несколько сотен кафе-кондитерских по всему континенту. Они есть в каждом населённом пункте численностью жителей более десяти тысяч. Только здесь, в Ист-Харборе, их пять. В них готовят и продают десерты по моим рецептам. Это, заметьте, не считая того, что готовят по лицензии. Каждый съеденный местным жителем десерт приносит мне немного опыта. Совсем немного. Ноль целых, одну десятую очка. Кажется, немного?

Я согласно кивнул. Действительно, немного. Но если представить, сколько десертов может быть продано в день в нескольких сотнях кафе по всему континенту, то цифра действительно может получиться внушительная.

— Но это только кажется, — подтвердила мои мысли Нина Васильевна. — Каждый день, на Северо-Западном континенте съедается почти миллион десертов, изготовленных по моим рецептам. И знаете, Олег: за все сто лет я не убила ни одного монстра и ни разу не ударила человека вне ринга.

Она посмотрела на меня, ожидая, как я отреагирую на её слова. Не знаю, чего ожидала Бриошь, но на самом деле отреагировал я слабо. Просто устал удивляться. Не дождавшись бурной реакции, она снова взяла чашку с кофе и пригубила.

— Остыл. Однако, Олег Всеволодович, вы играете не совсем честно. Я так и не услышала, как вы ухитрились обзавестись премиум-аккаунтом?

— Извините. Действительно, мы договаривались, что свою историю я рассказываю первым. Собственно, там особо рассказывать нечего. Произошёл теракт, от меня остались рожки да ножки, которые запихнули в капсулу регенерации. То, что я расскажу дальше, не то, чтобы такой уж секрет, но всё же прошу это сохранить в тайне.

— Можете на меня положиться.

— Сотрудники медцентра напутали со страховкой. У меня, как у участника боевых действий, страховка по форме А-2. Подключение к «Нуару» пациента с такой страховкой грозило медцентру серьёзными неприятностями. В качестве компенсации мне предоставили премиум-аккаунт с солидными бонусами на старте. Вот, собственно, и вся моя история.

— Вот как… Получается, вы какое-то время не сможете вернуться в реальный мир?

— Да. Лет пятьдесят примерно. Местных.

— Ясно. Олег, вас не затруднит ответить мне ещё на один вопрос?

— Нисколько.

— Вы только повоевать успели, или обзавелись какой-нибудь гражданской специальностью?

— Окончил три курса химфака.

— Химик, значит… Ну, химии как таковой здесь нет, но у меня появилась идея, как вам развить характеристики до максимальных значений. Скажите, вы уже сталкивались с местной алхимией?

Вслед за бурным понедельником пришёл не менее насыщенный вторник, за ним среда и так далее. Так как Кот убыл в реал на две недели, с заданиями ко мне никто не приставал, но это не значит, что у меня появилось свободное время.

Эту неделю я решил целиком посвятить решению разных бытовых вопросов, и первым делом обзавестись собственным транспортом. Для этого нужно было изучить навык Вождение и, собственно, этот транспорт приобрести.

Во вторник я отправился в местную автошколу, где обучали Вождению. Всё произошло быстро и просто. Я заплатил двадцать фунтов. Инструктор, ничем непримечательный мужичонка лет сорока, выдал брошюрку с местными правилами дорожного движения, дождался, пока я её прочитаю и отвёл к учебной машине. Управление у местных машин было упрощено до невозможности: рулевое колесо, газ, тормоз, коробка-автомат с тремя положениями рычага: вперёд, назад, парковка. С обслуживанием тоже не стали заморачиваться: машину надо было только заправлять. Позабавили приборы. Здесь тоже всё было просто: широкий спидометр с горизонтальной шкалой и стрелкой, одометр и датчик топлива. На одометре указывался не пробег, а ресурс машины в километрах. Судя по тому, что число на одометре учебной машины едва превышало семнадцать тысяч, её век близился к завершению. Датчик топлива тоже показывал не уровень в баке, а на сколько километров пути его хватит.

Стоило занять место за рулём, как пришло системное сообщение:

— Не вертись!

— Я не верчусь, у меня спина затекла.

— Всё равно не вертись. Я сейчас закончу набросок, и сделаем перерыв.

Среда. Я в неудобной позе стою в мастерской Джейн с манекеном в руках. Манекен изображает вурдалака, я — себя. Старшая мисс Гринуотер за мольбертом. Изображаем сцену, в которой я спасаю Кота от вурдалака. Вместо Кота будет Алиса. Как сказала Джейн, это придаст картине большее напряжение и драматичность.

Сегодня я стал объектом бессовестной манипуляции. Утром я отвёз Алису в школу на «Метеоре», и Джейн снова упрекнула меня за то, что я балую её дочь, а когда я начал оправдываться, дескать, вчера успел пообещать, напомнила об обещании позировать. Я бы сказал, что был вынужден согласиться под давлением, но это было не так. На самом деле я был не против. Во-первых, хотелось сделать Джейн приятно, во-вторых, мне самому было интересно. Никогда раньше не позировал для художников.

С сюжетом определились быстро. Ещё в нашу первую встречу с мамой и дочкой Гринуотер, Кот упомянул, что я спас его от вурдалака. Позже я рассказал эту историю в подробностях, и Джейн вдохновилась. Мы даже съездили осмотреть подвал, где это произошло. Художница подвал забраковала, заявив, что спасение детектива недостаточно драматично, поэтому спасать мы будем Алису, а благовоспитанной девочке нечего делать в таком подозрительном месте и о фоне сцены она подумает позже.

Будущее эпическое полотно было решено назвать «Защитник».

Теперь я стоял в мастерской мисс Гринуотер с манекеном в руках, изображая, будто бы это вурдалак и я только что оторвал его от потенциальной жертвы.

Об обещании сделать перерыв Джейн вспомнила только спустя ещё два наброска, да и то благодаря тому, что солнце сместилось, и естественный свет ушёл.

— На сегодня всё, — с сожалением сказала художница, откладывая карандаш, — продолжим завтра. Ты голодный?

Я всем своим видом показал, что да, голодный, а ещё устал и меня надо пожалеть. Причём последнее — в первую очередь, пока Алиса не пришла из школы. Джейн прониклась и…, к приходу младшей мисс Гринуотер мы едва не забыли, что ребёнка, в общем-то, тоже надо кормить.

После обеда я оседлал телефон и позвонил сначала в телефонную, а потом в строительную компанию. Телефонисты обещали приехать через пару часов, со строителями договорились на вечер.

Пока не приехали из телефонной компании, съездил в магазин электротехники и купил телефонный аппарат. Дисковый. На ближайшие полвека для меня это не ретро и не экзотика, а самая что ни на есть современность.

Домой вернулся за несколько минут до прихода телефонистов. Так как телефонный кабель к дому был подведён, а провода уже прокинуты по дому, они довольно быстро управились с установкой розетки в кабинете, а потом предложили поставить телефоны в гостиной и спальнях. Я согласился, но все спальни решил не телефонизировать, ограничившись только своей. Ещё два телефона я купил парой дней позже.

Вскоре после ухода сотрудников телефонной компании приехал менеджер из строительной. На менеджера он был похож гораздо меньше, чем на строителя. Весёлый круглый дядечка с пышными усами, одетый в рабочий комбинезон, сразу предложил десяток проектов пристроенного к дому гаража на две машины.

Проекты были самые разные, от простого навеса до капитального двухэтажного строения с маленькой квартиркой на втором этаже. Мы остановились на проекте кирпичного отапливаемого гаража, но сложить его решили из такого же камня, как и дом. Строитель, представившийся Эндрю Робертсом, предложил сделать вход в гараж из дома, но идея ломать стену меня не вдохновила и мы от этого отказались. Обойтись мне это должно было в полторы тысячи. Работы решили начать с завтрашнего утра.

В четверг я поделился с Джейн своей проблемой с гардеробом и услышал в ответ:

— Наконец-то ты решил взяться за ум. Честно говоря, я недоумевала, почему человек с твоими финансовыми возможностями так пренебрегает внешним видом. После обеда поедем по магазинам и к портному.

— Э-э-э… А может не надо к портному? Можно же всё в магазинах купить?

Мне не хотелось терять время на такое скучное занятие, как посещение ателье. Я вообще, как и многие мои знакомые, достаточно безразлично отношусь к одежде: удобно, опрятно, ну и ладно. Однако Джейн была неумолима:

— В магазинах мы для тебя ничего приличного не подберём. Очень уж у тебя фигура нестандартная. Повседневное, штаны там, куртки, ещё туда-сюда, можно купить готовое, а вот что-то серьёзное, на выход — надо шить на заказ.

Пришлось согласиться. Джейн художник, к тому же местная, ей виднее. Закончив с делами художественными, пообедав и проинспектировав ход строительства гаража, мы отправились в увлекательный квест «Одеть нестандартного Змея». Втроём. Алиса, естественно, не смогла оставить нас без присмотра в таком важном деле.

— Сперва едем к мистеру Седжвику, — скомандовала Джейн, стоило нам сесть в машину, — он шьёт лучшие в Ист-Харборе мужские костюмы.

— Угу, — согласился я, — как скажешь. Полностью тебе доверяю. Куда ехать?

Джейн назвала адрес, я открыл карту, прикинул маршрут и тронул машину.

До ателье мистера Седжвика мы добрались за несколько минут. Оно располагалось в торговой части Старого Города, в двухэтажном каменном домике с островерхой черепичной крышей. На фасаде висела вывеска, украшенная изображением ножниц, иголки и катушки ниток. Надпись на вывеске гласила: «Артур Седжвик. Портной».

Звякнув колокольчиком, деревянная дверь, застеклённая маленькими квадратиками стекла в массивном переплёте, впустила нас внутрь.

Сам Артур Седжвик оказался невысоким, худощавым, весёлым и энергичным мужчиной лет пятидесяти пяти-шестидесяти. Он встретил нас широкой, радостной улыбкой и кинулся навстречу, тут же поочерёдно заключив в объятия моих спутниц.

— Джейн, как я рад вас видеть! Алиса, девочка моя, как ты выросла! Совсем взрослая стала! Дай-ка я на тебя посмотрю! Та-ак… Сколько тебе лет? Пятнадцать? Нет… Четырнадцать, верно? Ну, платье на выпускной шить ещё рановато, но фасон я начну продумывать уже сейчас! — Речь портного лилась потоком, и вставить хоть слово не было никакой возможности, пока он не заметил меня. — Молодой человек, вы ко мне?

— Артур, познакомься. Это Змей. Мой друг. Змей, это Артур Седжвик, лучший портной Ист-Харбора.

— Очень, очень приятно! Артур Седжвик к вашим услугам! Друзья Джейн — мои друзья!

— Змей. Взаимно.

Мистер Седжвик говорил столько, что у меня почти пропал дар речи. Есть у меня такая черта: когда кто-то много и быстро говорит, я становлюсь крайне немногословным или вообще замолкаю.

— Артур, — снова вступила в разговор Джейн, — Змею надо сшить несколько костюмов и я порекомендовала ему обратиться к тебе.

— Ни слова больше! Джейн, Алиса, располагайтесь! Марта принесёт вам напитки. А вы, мистер Змей, следуйте за мной.

Обмерив меня, мистер Седжвик сообщил то, что я и так знал:

— Молодой человек, у вас прекрасно развитая мускулатура, но для стандартной одежды ваша фигура подходит плохо. Она слишком мощная. Признаться, я такое видел только у профессиональных атлетов. Вы спортсмен?

— Не совсем. Просто… Так получилось.

Спорта я действительно был не чужд, но мышцы большей частью нарастил, пока служил в тяжёлой пехоте. А вот рассказывать об этом словоохотливому портному я не собирался. Кот предупреждал, что с НИПами не стоит разговаривать о реале. В лучшем случае не поверят, в худшем — сломаются.

— Понимаю. Ваше детство прошло в нищете и на каждый кусочек хлеба вам приходилось зарабатывать тяжёлым трудом. Вот что я вам скажу, молодой человек! Не смейте стыдиться того, что вам пришлось выбираться из нищеты! То, что вы это сделали — повод для гордости!

Э-э-э… Что? Я хотел сказать Артуру, что он всё неправильно понял, но собеседник ему явно не был нужен. Он уже переключился и начал с гордостью просвещать меня о важности хорошего портного в деле снабжения одеждой людей с нестандартными фигурами.

— Вот что я вам скажу, мистер Змей, — вещал Седжвик, бродя вокруг меня и что-то черкая в большом блокноте, — не важно, какая у вас фигура. Главное, чтобы вам повезло с портным. Если человек по-настоящему знает, с какой стороны браться за ножницы и иглу, он из любого сделает сказочного принца! Вот возьмём вас. Поднимите руки. Итак, возьмём вас. С вашей фигурой выигрышнее всего облачаться в набедренную повязку. Все дамы будут падать к вашим ногам, а соперники в ужасе разбегаться. Но наше общество не приемлет подобный стиль одежды, да и климат не очень способствует. Поэтому старый Артур Седжвик позаботится, чтобы вы могли сражать дам даже будучи полностью одетым. Итак, какой костюм вам нужен?

А, в самом деле, какой? И для чего? Я ведь толком даже не знаю, куда собираюсь его надевать. Нет, в общих чертах представляю, что нужен костюм для повседневной носки, достаточно свободный, чтобы не стеснять движений и достаточно приличный, чтобы в нём можно было прийти в гости, например, к Нине Васильевне. Это я и постарался донести до портного.

— Мистер Седжвик, вы знаете, кто такая Бриошь?

— Лично не знаком, но иногда позволяю себе заглянуть в одну из её кондитерских. Не совсем понял, к чему ваш вопрос, но вы меня заинтересовали, продолжайте.

— Дело в том, что я как раз знаком с ней лично. Бриошь — леди в полном смысле этого слова. Воплощённая элегантность. Побывав у неё в гостях, я почувствовал, что одет как босяк. Мне было очень, очень неловко. Так вот, я пришёл к вам, чтобы больше не испытывать такого чувства. Вы меня понимаете?

— Ни слова больше! Я понимаю вас, как никто другой! Но, позволю себе уточнить: в какое время года вы планируете навещать свою знакомую и… других знакомых из того же круга?

— В какое время года… Да в любое, наверное.

— Тогда вам понадобится не один костюм. И не только он, ещё плащ, пальто, галстуки, кашне, туфли, сорочки… Что ещё? Шляпа? Определённо. Ну, с большей частью этого я смогу вам помочь, где приобрести остальное…, думаю, это вам подскажет Джейн. Да, ведь помимо костюмов для визитов вам понадобится приличная одежда и на каждый день?

— Ну, да.

— Тогда придётся шить ещё как минимум два костюма, а лучше — три. Как вы на это смотрите?

Слова портного звучали разумно. Как я на это смотрю? Ну, главная моя задача на текущий момент — прилично одеться, второстепенная — не остаться при этом с голым задом.

— Мистер Седжвик, я всецело доверяю вашим суждениям, но не знаю ваших расценок. Мы сможем уложиться, скажем, в тысячу фунтов?

— В тысячу? Хм… Давайте прикинем… Пожалуй, нет. Нужно будет примерно тысяча двести или тысяча триста.

— Нормально.

За этим последовало обсуждение фасонов, тканей, расцветок и прочего, связанного с местными понятиями о том, как должен выглядеть джентльмен. Я оставил мистеру Седжвику пачку купюр и получил указание явиться за готовой одеждой через три дня.

Ещё несколько часов мы провели в походе по магазинам одежды и обуви, приобретя для меня кучу совершенно необходимых вещей типа трусов, носков, футболок, штанов, ремней, обуви и тому подобного. Джейн явно взяла надо мной шефство и попыталась помочь в покупке абсолютно всего, вплоть до белья. К счастью, во всех магазинах были дамские отделы, и мне удалось отвлечь своих спутниц на их посещение.

Признаюсь честно, право самому приобрести себе трусы я не отстоял, а банально купил. За сколько, говорить не буду, но девочки остались довольны. А ночью Джейн продемонстрировала, какой чудесный комплект приобрела в отделе нижнего белья, и одним довольным Змеем в мире стало больше.

До воскресенья больше ничего примечательного не произошло. Мы с Алисой позировали, Джейн писала, я каждое утро отвозил Алису в школу на «Метеоре» к зависти большей части школьниц и казалось, что всё спокойно и безоблачно.

В воскресенье с утра позвонила Анна Уорвик, владелица галереи, где Джейн выставляла свои работы. Поговорив с ней Джейн издала радостный визг и запрыгала хлопая в ладоши как маленькая девочка. Оказалось, что несколько её картин куплены, причём за очень солидные деньги. В понедельник заметки об этом напечатали несколько местных газет и даже, как позже выяснилось, одно столичное издание.

Первую половину дня мы провели в разъездах. Заехали в галерею за чеком для Джейн, потом в банк, затем к мистеру Седжвику за моим заказом.

Вернувшись домой, мы принялись развешивать творения мистера Седжвика в гардеробе. Алиса, естественно, пыталась помогать, путалась под ногами и постоянно требовала проведения показа моделей мужской одежды со мной в качестве манекенщика.

Джейн была на подъёме. Сумма в полученном чеке превышала три тысячи фунтов, больше тысячи за каждую из картин даже после вычета комиссии галереи. В процессе художница сияла улыбкой, порхала, как бабочка и щебетала, как птичка.

— Три тысячи! Представляешь? Я столько ещё ни разу не получала!

— Не разбираюсь в ценах на картины, но сумма приличная. Это успешный успех?

Джейн рассмеялась.

— Как ты сказал? Успешный успех? Да, определённо! Я ещё не стала живым классиком, но уже вошла в первую лигу! Знаешь, кто купил мои картины? Бриошь!

Нина Васильевна? Вот это номер… Интересно, это связано с нашим знакомством или просто совпадение? Не припомню, чтобы я упоминал при ней о Джейн и нашем с ней знакомстве.

— Сама Бриошь? Определённо, это можно трактовать как признание.

Сказал я это наугад, но попал в точку.

— Да. Если человек её уровня заинтересовался моими работами, значит, у меня есть шанс стать модным художником.

— Вы знакомы?

— Нет. Где бы мы могли познакомиться? Я — всего лишь провинциальный художник, а она — сама Бриошь! Великий Кондитер!

— Надо будет как-нибудь вас познакомить, — я постарался, чтобы это прозвучало небрежно, а про себя порадовался округлившимся глазам Джейн.

— Ты знаешь Бриошь?

— Ну да. Так получилось. Я не специально.

— Так получилось… Как у тебя это получается?

— Что именно?

— Ну, это вот всё?

— Да что «всё»?

— Ты в городе недели две, так?

— Да, примерно.

— За это время у тебя в друзьях появились: детектив, несколько журналистов, охотники на монстров, по слухам, ты общаешься с мафиози, а теперь вот владелица континентальной сети кондитерских. Надеюсь, я никого не пропустила?

— Добавь в список известную художницу и её дочь.

— Это кого?

— Джейн и Алису Гринуотер. Знаешь таких?

— А, ты про этих… Слышала краем уха. Так как у тебя это получается?

— Не знаю. — Я сделал вид, что задумался. Сначала хотел отшутиться, а потом ответил полностью серьёзно: — Думаю, всё дело в мордобое. Почти все мои знакомства так или иначе завязались через него.

— Даже с Бриошь?

— Да.

— Дай догадаюсь. На неё напали хулиганы и ты её спас? Или выставил из кондитерской объевшегося пирожными дебошира?

— Нет. Она сама, кого хочешь, спасти может. Или выставить откуда-нибудь. В том числе и меня.

— Ты сейчас серьёзно?

— Абсолютно. Мы познакомились в зале, где занимаются рукопашным боем. Она пришла туда и побила мастер-инструктора Кирби. Который недавно легко побил меня. Мы немного пообщались на общие темы, и она пригласила меня на обед.

— Так… Пожалуй, с меня на сегодня хватит. Я люблю новые впечатления и сильные эмоции, но для одного дня достаточно. В любом случае, этот способ заводить знакомства мне не подходит.

— Полностью согласен. У тебя другой талант и предназначение. Как сказал поэт: «Когда менестрель берёт в руки клинок, лютня сгорает в огне». [1]

Джейн закатила глаза и издала мученический стон.

— Это уже перебор, — сказала она слабым голосом, — только я начинаю привыкать к одной картине мира, как ты её переворачиваешь. Сначала я узнаю, что ты вхож в дом самой Бриошь. Потом — что она, оказывается, мастер боевых искусств. Затем ты начинаешь сыпать стихотворными цитатами. Что дальше? Ты мне расскажешь, что твои милейшие родители на самом деле правители королевства на Восточном континенте, а сам ты — наследный принц инкогнито? У меня голова кругом!

— Это от голода. Ты давно не ела и от этого у тебя кружится голова.

— Ты меня успокоил. Всё же есть в мире что-то постоянное, и это постоянное — то, что ты никогда не забываешь о еде.

— Это издержки воспитания. Наследный принц привык регулярно питаться.

— Я сейчас что-нибудь приготовлю.

— Нет. У нас сегодня праздник и мы будем праздновать. Что ты скажешь насчёт «Жемчужины»?

— Что нас туда не пустят. Это место для избранных. Туда нельзя просто так зайти с улицы и сесть за столик.

— Тогда приготовься. Скоро твой мир снова перевернётся. Алиса, собирайся. Мы едем обедать и удивлять маму.

Изумив Джейн до круглых глаз, в «Жемчужине» нас приняли как родных. Мой статус Друга Семьи Мартелло сделал вышибал, метрдотеля и официантов воплощением дружелюбия и гостеприимства. Пока ждали заказ, решили, что вечером стоит продолжить праздник в домашней обстановке. Стоило мне намекнуть об этом метрдотелю, он засиял радостной улыбкой, заверяя, что всё будет организовано в лучшем виде. Быстро обсудив с Джейн меню, метрдотель спросил:

— На сколько персон планируется ужин?

Мы переглянулись. Я посмотрел на Джейн и пожал плечами, показывая, что оставляю решение за ней. Она ненадолго задумалась, что-то прикидывая в уме, а потом ответила:

— Нас трое, но стоит пригласить Анну. Четыре. У нас будет ужин на четыре персоны.

Метрдотель сделал пометку в блокноте и испарился. Я спросил:

— Анна — это хозяйка галереи?

— Не просто хозяйка. Она моя подруга и очень мне помогла, когда… В общем, когда у меня были трудные времена.

Закончив обед, мы расплатились не пожалев чаевых и покинули ресторан.

Вечером к домику Джейн подкатил фургончик из «Жемчужины», и пара расторопных официантов быстро и ловко сервировала стол на четыре персоны. Джейн осмотрела результаты их труда, осталась довольна и сообщила, что они свободны, а дальше мы справимся сами. Официанты откланялись.

Вскоре после этого раздался звонок в дверь. Джейн радостно улыбнулась, а Алиса бросилась открывать. Через несколько секунд она вернулась в гостиную в сопровождении…, ну, скажем так, дамы лет тридцати пяти, одетой в нечто неописуемое и слабовообразимое, яркое, пёстрое и явно несущее на себе следы деятельности инопланетного разума. Впрочем, дизайнер мог придумать фасон одеяния «тёти Энн» и под тяжёлыми наркотиками. Хотя… Возможно, он был просто ленив. Взял ткань, хаотично заляпал пятнами ярких красок, а потом как попало намотал на клиентку. Оставив, при этом, немало открытых мест.

— Энн, это Змей. Мой друг и натурщик. Змей, это Анна Уорвик, моя очень близкая подруга.

Анна оценивающе смерила меня взглядом, тонко улыбнулась и произнесла низким, бархатистым голосом, глядя мне в глаза:

— Мистер Змей… Очень приятно познакомиться. Глядя на вас, я понимаю, что у Джейн определённо улучшился вкус на… натурщиков. Я бы тоже не отказалась, чтобы вы…, мне попозировали.

Ого… Какая интересная у Джейн подруга. Прямолинейная, как лазерный луч и деликатная, как бульдозер. Нечасто мне встречались девушки, которые бы так откровенно клеили парней подруг. Вспомнились слова Кота о том, что местные дамы не ревнивы. Промелькнула мысль, а будет ли Джейн против, если я «попозирую» Анне? Скорее всего, нет. Следом пришло осознание, что против буду я.

Вернув Анне оценивающий взгляд, я ответил:

— Мне тоже очень приятно познакомиться с подругой Джейн. Она много о вас рассказывала и очень тепло отзывалась. Что же касается… позирования, то должен огорчить. Параллельного позирования я не практикую.

Анна посмотрела на Джейн, вопросительно изогнув бровь. Потом перевела взгляд на Алису и прокомментировала:

— Детка, кажется, твою маму можно поздравить! — Повернулась ко мне и спросила: — Надеюсь, я не шокировала вас своей прямолинейностью?

— Немного, — честно ответил я, — там, откуда я родом, не принято так открыто…, хм…, предлагать позирование натурщикам других художниц.

От хохота Анны задрожали стёкла и отозвались тонким звоном хрустальные бокалы на столе.

Подруга Джейн оказалась весёлой и компанейской дамой. Она сразу стала центром нашей маленькой компании. Много и остроумно шутила. Похвалила кухню «Жемчужины». С радостным изумлением констатировала, что Джейн, всегда такая экономная, наконец-то решила заказать ужин в приличном ресторане, вместо того, чтобы целый день стоять у плиты.

— А это не мама решила. Это Змей. — Поспешила разочаровать её Алиса.

— Ого! Вот уж не думала, что простой натурщик может позволить себе заказать в «Жемчужине» ужин на четыре персоны, да ещё и с доставкой на дом. Змей, а вы точно натурщик?

— Ну, раз позирую Джейн, значит натурщик.

— А ещё Змей — частный детектив, — продолжила сдавать меня Алиса, — и наш сосед. Он недавно купил тот дом, который тебе понравился.

— Из серого камня, с мансардой?

— Да. А ещё…

В общем, за несколько минут Анна была подробно проинформирована обо всех моих недавних покупках, включая гардероб и две машины. На протяжении недолгого, но достаточно подробного отчёта Алисы, она не сводила с меня пристального изучающего взгляда.

Мы ещё долго сидели за столом. Болтали ни о чём. Вспоминали разные истории из жизни. Мы с Энн перешли на «ты» и выпили на брудершафт. Часа в два ночи Джейн напомнила Алисе, что той завтра в школу и отправила спать, а Анна засобиралась домой.

— Может, заночуешь у нас? — спросила её Джейн.

— Нет-нет, не хочу вас стеснять!

— Ты никого не стеснишь, — подключился я, — у меня в доме две свободных спальни.

— Провести ночь в твоём доме? Как заманчиво. Ты расскажешь мне сказку на ночь?

— С удовольствием, но не в этот раз. Вчера я начал рассказывать сказку Джейн, и сегодня она ждёт продолжения.

— Змей, ты душка, ты это знаешь? Но даже твоё предложение я отклоню. С некоторых пор предпочитаю засыпать в собственной постели. Старею, должно быть. К тому же, мне будет грустно спать в доме, к которому я приценивалась, но так и не купила. Так, где тут у вас телефон, мне надо вызвать такси.

— Никакого такси. Я тебя отвезу.

— Брось. Я не буду гонять друга посреди ночи ради экономии в несколько шиллингов.

— Никто не говорит об экономии. Нам с Джейн так будет спокойнее.

— Вам с Джейн? Ну-ну… А как же продолжение сказки?

— Вот как вернусь, так сразу будет.

— Правда, Энн, пусть Змей тебя отвезёт. Мне и правда так будет спокойнее.

— Ладно-ладно, уговорили! — Энн подняла руки в знак капитуляции. Потом обратилась ко мне: — Если тебе так хочется мотаться по городу ночью, кто я такая, чтобы отговаривать?

Когда мы отъехали от дома Джейн, Энн вполоборота повернулась ко мне и заговорила. От былых игривых интонаций не осталось и следа. Теперь в её голосе звучали стальные нотки, а глаза смотрели остро и холодно.

— Чёрта с два я поверю, что ты натурщик или детектив. Ни тот, ни другой не смогут позволить себе такие траты. Я бы ещё поверила, что ты детектив, будь тебе лет сорок. Кто ты, чёрт возьми, такой и что тебе надо от Джейн?

Я помолчал, подбирая слова. Как рассказать неигровому персонажу о том, кто я такой и не сломать его? К тому же, этот персонаж — подруга Джейн. Тоже неигрового персонажа, строго говоря, но я уже не могу её так воспринимать. Она для меня более живая и настоящая, чем многие знакомые в реале.

Ответил, постаравшись быть максимально честным и не рассказать всей правды.

— Просто парень, оказавшийся вдали от родных мест. А от Джейн мне надо то же, что и любому нормальному парню от хорошей девушки. Обрати внимание: нормальному парню. Я не бандит, не маньяк, не аферист. Обычный парень.

— Обычный парень? Не ври. Обычные двадцатилетние парни не могут позволить себе потратить больше пятнадцати тысяч за неполные две недели. И не убивают вурдалаков голыми руками. Чёрт побери! Я вообще не знаю, кем надо для этого быть!

Я пожал плечами. Типа, да я сам не знаю, кем для этого надо быть. Так-то понимаю, что для этого надо иметь класс Громила, но не рассказывать же об этом Энн.

— Сначала я подумала, что ты — профессиональный спортсмен. Борец или боксёр. Подумала-подумала и решила, что это не так. У меня отличная память, а упоминаний о тебе я не встречала. И никто из знакомых тебя точно не упоминал. Не удивляйся. Я знаю многих спортсменов. Они нередко позируют, чтобы подзаработать, а став знаменитыми, заказывают портреты. Потом решила, что ты чемпион подпольных боёв без правил, но тоже отбросила эту мысль. Я знакома с несколькими такими. На них ты тоже не похож. Звероподобности не хватает. Так кто ты такой, Змей? Кстати, это твоё настоящее имя?

Ну, вот что ответить этой въедливой даме с повадками детектива? Да ещё и так, чтобы не обидеть?

— Настоящее. Во всяком случае, здесь и сейчас. Родные называют меня другим именем, но они далеко. Энн, я не могу рассказать тебе всего. Ладно, я не такой уж обычный парень. Я мальчик из благополучной семьи, попавший в переплёт. Теперь живу здесь.

— Мальчик из благополучной семьи, проходящий в двери исключительно боком? — Энн иронично выгнула бровь. — Ты хоть издалека мальчиков из благополучных семей видел?

— Моя семья владеет чугунолитейным заводом. С рождения играл тем, что папа приносил с работы. И хорошо питался.

— Пф! Всё-таки рассказываешь мне сказку на ночь?

— И в мыслях не было.

Честно, и в мыслях не было рассказывать Энн сказки. Только отвезти домой. А на сказку она сама напросилась.

— А знаешь, я тебе верю. Не в то, что ты рассказал, а в твои добрые намеренья по отношению к Джейн и Алисе. Будь ты аферист или негодяй другой масти, у тебя была бы заготовлена большая и красивая история. Тех я знаю. Навидалась. Солидные, серьёзные люди. А ты лопоухий, как щенок сенбернара. У тебя концы с концами не сходятся. Только и можешь сказать: «Я нормальный парень». И вот что я тебе скажу, нормальный парень из благополучной семьи. Умом я считаю тебя подозрительным типом, за которым надо приглядывать, и которому не стоит доверять ничего, ценнее шиллинга. А вот интуиция говорит обратное. И на сей раз именно ей я и доверюсь. Мне кажется, если кому и удастся выбить Фрэнка из хорошенькой головки нашей Джейн, то это тебе.

Упоминание какого-то «Фрэнка», которого надо «выбить» из головы Джейн, обожгло меня как кипятком.

— Кто такой Фрэнк?

— Отец Алисы. Джейн всё ещё его ждёт. Кстати, мы приехали. Высади меня у того подъезда.

После слов Энн у меня самого появилось множество вопросов. Задать их я не успел. Она выпорхнула из машины и скрылась в подъезде.

Правду говорят: «Хочешь испортить отношения, начни их выяснять». Именно этим я и занялся, вернувшись к Джейн. И вот умом понимал, что не стоит этого делать, особенно сейчас, когда я устал, да ещё и основательно накрутил себя по дороге, но понимать умом — одно, а поступать по уму — совсем другое. Напряжение, возникшее от неясности наших с Джейн отношений и росшее день ото дня, вылилось в то, что я практически с порога начал этот неприятный разговор.

Джейн уже была в постели, когда я приехал. Я прошёл в спальню, присел на край кровати и отчитался:

— Я довёз Энн до дома.

— Хорошо. Раздевайся и ложись. Завтра рано вставать.

Она откинула край одеяла.

— Подожди. — Я положил свою ладонь поверх её. — Мне нужно с тобой поговорить.

— Может, утром? Мы оба устали. Сейчас глубокая ночь, не лучшее время для разговоров.

В её словах был резон, я понимал, что она права, но уже не мог остановиться.

— Нет. Мне надо прояснить это сейчас. Я хочу…, хочу, чтобы ты ответила на несколько вопросов. Это важно. Во всяком случае, для меня.

— Хорошо. Что ты хочешь знать?

— Как получилось, что у вас с Алисой такая маленькая разница в возрасте? Почему отец Алисы не живёт с вами? Вы его даже ни разу не упоминали. Почему? Я знаю, что его зовут Фрэнк. И я хочу знать, что от него можно ждать в будущем.

После каждого заданного вопроса Джейн вдыхала, открывала рот, порываясь ответить, но я не давал ей, задавая следующий.

Я замолчал, пристально глядя на художницу. Она немного помолчала и спросила:

— Змей, ты, правда хочешь это знать?

— Да. Мне тяжело оттого, что ты вроде как рядом, со мной, но в то же время между нами как будто стена. Я хочу знать, почему.

Она посмотрела мне в глаза. Немного помолчала, потом решительно тряхнула головой и заговорила.

— Я рисовала всегда, сколько себя помню. Начала чуть ли не раньше, чем ходить и говорить. Мы жили в Уолдо, это маленький городок недалеко от Кэпитал-Сити. Сначала я училась у мистера Саймса, учителя рисования в одной из школ. Ещё он вёл дополнительные занятия по живописи для желающих. Мистер Саймс увидел мои рисунки, когда мне было года четыре. Купил карандаши, краски, бумагу. Начал со мной заниматься. Именно он убедил родителей, что я могу стать художником и мне надо учиться в Академии Изящных Искусств. Родители его послушали. Вскоре мы переехали в столицу. В одиннадцать лет я поступила в Академию вне конкурса. В двенадцать стала выставляться в столичных галереях. Некоторые мои работы покупали. Недорого, но меня тогда особо не интересовали деньги. На холсты и краски хватало — и ладно.

На одной из выставок я познакомилась с Фрэнком Уилсоном, владельцем одной из столичных галерей. Вскоре все мои работы стали выставляться только в его галерее, а мы с ним очень подружились. Он водил меня по вернисажам знаменитых художников, доставал редкие альбомы, знакомил с признанными мастерами живописи, ввёл в круг столичной богемы. С ним было интересно. Он знал массу всего о живописи, театре, литературе, музыке. Мне льстило, что взрослый мужчина, ему тогда было около тридцати, возится с такой малявкой, как я, ведь мне тогда было всего двенадцать.

А ещё Фрэнк был очень красив. Всегда со вкусом одевался. У него были прекрасные манеры. Он был для меня воплощением совершенства.

Постепенно наши отношения стали больше, чем дружеские. Фрэнк начал за мной ухаживать. Дарил цветы, безделушки, приглашал в кафе, рестораны. Это было так здорово! Естественно, я влюбилась без памяти. Однажды… Однажды, на вечеринке по случаю какой-то выставки, Фрэнк угостил меня шампанским. Я выпила несколько бокалов подряд, а утром мы с Фрэнком проснулись в одной постели. Сперва мне стало страшно. Я боялась гнева родителей, представляла, что они разлучат меня с Фрэнком, заставят бросить Академию…. А потом поняла, что провела ночь с любимым мужчиной, и мне стало всё равно.

Мы с Фрэнком начали встречаться. Это продлилось месяца четыре, и это были самые счастливые месяцы в моей жизни. Я словно обрела крылья и парила в небесах. Мне удавалось всё, за что бы я ни бралась. Кажется, в те несколько месяцев, не было ни одного пасмурного дня. Счастье кончилось в тот миг, когда я поняла, что беременна. Нет. Тогда ещё нет. Всё оборвалось, когда Фрэнк сказал, что я должна сделать аборт.

Родители… Когда они узнали… Я думала, они будут в ярости а они… Мама поджала губы, посмотрела на меня, как на… Она так смотрела на червяков в саду, прежде чем раздавить. Посмотрела и сказала: «Завтра мы поедем в больницу и избавимся от этого». Я сказала, что не хочу, а она ответила: «Или мы это сделаем, или у нас нет дочери. Выбирай».

Я убежала в свою комнату. Долго плакала. Потом собрала вещи. Вышла к родителям. Спросила: «Вы окончательно решили?». Мама ответила: «Да». Папа промолчал и отвёл глаза. Тогда я сказала им, что у них больше нет дочери. И ушла. Задержать меня они не попытались.

Я тогда поехала к Фрэнку в галерею. Сказала ему, что ушла от родителей. Он начал кричать, обозвал меня сумасшедшей. Потом начал уговаривать. Сказал, что мне ещё рано. Что потом, когда я вырасту, мы обязательно поженимся, и у нас будет ещё много детей. Я согласилась.

Фрэнк отвёз меня в больницу. Оставил сидеть в вестибюле и ушёл договариваться со знакомым врачом. Он сказал, что операцию сделают без записей в бумагах, и никто ничего не узнает.

А я сидела на жёстком деревянном сиденье и плакала. Я думала, что вот сейчас внутри меня живёт маленькая девочка, дочь Фрэнка, а скоро её не будет. Я уже тогда была уверена, что будет девочка. Это было настолько невыносимо страшно, что я не выдержала.

Я выбежала из больницы и взяла такси до вокзала. Пока ехала, думала, куда мне теперь. Вспомнила, что в Ист-Харборе живёт Энн. Мы с ней познакомились в Академии и подружились. Недавно у неё умер отец. Он владел галереей, и Энн пришлось бросить учёбу, чтобы заменить его.

У меня было немного денег. Хватило на билет до Ист-Харбора. На такси до галереи Энн. И ещё пара фунтов осталась.

Анна тогда сказала, что я сумасшедшая, Фрэнк мерзавец, а мои родители — дураки. И все мы теперь в глубокой заднице. Но меня она не бросит.

Мне было тринадцать, когда родилась Алиса. Сейчас мне страшно даже думать, что с нами стало бы, если бы не Энн. Несколько лет мы жили у неё. Она нас кормила, одевала, наняла для меня учителей. Благодаря ей я закончила школу. Знаешь, она мне больше, чем просто подруга. Практически сестра. Или мать. Нет, скорее, всё же, сестра. Потому и Алиса зовёт её «тётя Энн».

Фрэнку я написала через месяц после рождения Алисы. Отправила письмо на адрес галереи. Чтобы не попалось на глаза его жене. Потом ещё несколько раз писала. Посылала фотографии.

Она говорила, говорила, я слушал, и мне очень хотелось задать ей один вопрос. Когда Джейн замолчала, я спросил:

— Почему твои родители не обратились в полицию?

— Зачем?

— Затем, что взрослых мужиков, которые спят с девочками-подростками, принято сажать в заведения, где много решёток и злых охранников.

— Мне было двенадцать.

— Я про это и говорю. Тебе было всего двенадцать.

— Мне было уже, — она сделала ударение на «уже», — двенадцать. Всё было законно. Не знаю, как там, откуда ты приехал, но у нас в двенадцать уже можно. Конечно, на взрослых, которые спят с подростками, смотрят косо, но в этом нет ничего противозаконного.

Возраст согласия — двенадцать лет? Охренеть… Разрабы, вы это серьёзно? Это вообще законно? Хотя… Наверное законно. Местные ведь не люди, а просто продвинутые ИИ. Но уложить такое в голову мне всё равно очень сложно. Родители правы, мне не хватает моральной гибкости.

А вообще, плохой у нас получается разговор. Тяжёлый. Болезненный. Не думал, что может быть больно просто от разговора. Мне было. В груди было больно, как будто внутри застрял камень и никак не проходит дальше. Не хватало воздуха. Я распустил узел галстука и расстегнул пуговицу на воротнике.

— Он часто вас навещает?

— Нет. С тех пор… С того вечера мы не виделись.

— Пишет? Звонит?

— Нет. Но он ведь женат. Наверное, не хочет скандалов.

— Он что, знает, что у него есть дочь и ни разу не видел её вживую?

— Нет. — Джейн отрицательно помотала головой. — Я же говорю, он женат.

— Анна сказала…, ты всё ещё его ждёшь? Это так?

— Да.

— После того, как он чуть не убил Алису? И ни разу даже не попытался увидеться с ней? С тобой?

Джейн молча кивнула. Я некоторое время смотрел на неё, не зная, что сказать. Придвинулся, положил руки ей на плечи.

— Знаешь, то, что ты рассказала… Я ненавижу таких людей, как Фрэнк. Люто ненавижу. Однажды я искалечил сутенёра, который предлагал клиентам девочек-подростков. Переломал ему руки и ноги. Если увижу Фрэнка…

— Ты ничего ему не сделаешь, — перебила меня Джейн, — ты ему ничего не сделаешь. Ты его пальцем не тронешь. Поклянись мне в этом. Сейчас. Прошу тебя. Или мы расстанемся.

Произнося это, она смотрела мне в глаза. Я никогда не видел у неё такого взгляда. Жёсткого, решительного. Так смотрят, когда готовы идти до конца. Я понял, что если сейчас не уступлю, между нами действительно всё будет кончено. И мне этого не хотелось.

— Хорошо, будь по-твоему. Я не трону этого урода, раз уж он тебе так дорог.

— Ты узнал всё, что хотел?

— Да.

— Тогда давай спать. Уже очень поздно.

Я поднялся с кровати.

— Извини. Сегодня я переночую у себя. Надо всё…, уложить в голове. Спокойной ночи.

Кажется, когда я уходил, у Джейн на глазах заблестели слёзы.

— Котяру за такое выполнение задания не награждать надо, а кастрировать! — Приговор Иглы апелляции не предполагал. — Две недели таскаться с нубом, наколотить кучу опыта и бабок, и не объяснить элементарных вещей! Не расстраивайся, малыш, тётя Игла займётся твоим воспитанием и позаботится о нормальных подгузниках. Сначала едем в Гимназиум, будем учить Распознавание.

Уговорить Иглу присоединиться оказалось довольно просто. Узнав, что я подписался на эту работу, охотница сразу согласилась присоединиться и назначила встречу у Билла Каннингема. Вот там-то, за кружкой пива, она и вынесла свой вердикт относительно качества работы детектива.

Как оказалось, Кот не рассказал мне о «Нуаре» очень многое. Например, не упомянул о защитных свойствах одежды. Ни словом не обмолвился о таком полезном навыке, как Распознавание, который, по словам Иглы, стоил всего-то пятёрку. И который позволял… Многое позволял. Распознавать свойства и характеристики предметов, например. Особенно полезен он был для охотников на монстров и алхимиков. Например, применив Распознавание, можно было определить, ценен тот или иной орган монстра или нет. А если ценен, то чем именно.

В Гимназиуме мы прошли в затерявшийся на задворках огромного комплекса одноэтажный домик. Там, в нескольких комнатках, сидели учителя навыков. К изучению предлагались Проницательность, которая у меня уже была, Распознавание, которое мне предстояло изучить, а так же Воспитательная работа, Наставничество и Первая помощь.

Распознаванию учил мелкий лысый старикашка с тонкими усиками. Смуглый и слегка раскосый, из-за чего его можно было принять за китайца. Когда мы вошли, он с невозмутимым видом сидел за небольшим квадратным столиком, накрытым синим бархатом. Получив свою пятёрку, дедок усадил меня на табурет, встал передо мной, положил узкую, сухую ладонь на лоб и вполголоса произнёс:

— Распознавание, обучение.

Сразу после этих слов замигал жёлтый конвертик системного сообщения.

Изучен активный навык «Распознавание» . Уровень владения 1/25 прогресс 0/20.

Учитель навыка подождал, пока я прочитаю сообщение и провёл короткий инструктаж:

— Изученный вами навык относится к активным. Чтобы применить его, вам надо мысленно или вслух чётко произнести: «Распознавание, применить». При этом вы должны касаться предмета, свойства которого желаете узнать. Если это невозможно, надо как минимум пристально смотреть на него с расстояния не более двух метров. Количество применений и полнота информации, получаемой об объекте, зависит от уровня владения навыком. На данный момент вам доступно пять применений в сутки. Применив навык, вы получите информацию о названии предмета, его краткое описание и узнаете одно из свойств.

Сказав это, старикашка потерял ко мне интерес и неторопливо вернулся за столик.

Мы вышли из комнатки. Я на секунду задержался, скользнув взглядом по табличкам на дверях остальных комнатушек. Пока мы здесь, может, имеет смысл ещё что-нибудь выучить? С этим вопросом обратился к Игле.

— Да я вот сама думаю, что из этого тебе надо. Наставничество вроде как рано учить, для его применения надо хоть один навык до максимума прокачать. Тогда сможешь учить этому местных. Не игроков. Воспиталка — это навык коррекции, она тебе без надобности, у тебя классовая способность за неё работает. Первая помощь разве что. Иногда пригождается, когда кого из местных надо быстро подштопать, чтобы до больницы дожил. Лечебные зелья-то только на игроков действуют. Местным бинтики, жгутики, йод и касторку.

— Зачем касторку? Они же не гадят?

— Незачем. Просто к слову пришлось. Доктор Пилюлькин вспомнился.

Я поскрёб в затылке. С одной стороны, вроде как и не особо надо. С другой — лучше, чтоб было, чем не было, когда понадобится. Решив так, пошёл учиться на местного Пилюлькина. А потом ещё и на Макаренко. Удивлены, что я про него знаю? Открою маленький секрет. Бабушка — мамина мама — учитель истории. У неё «Педагогическая поэма» есть в бумаге, ещё советского издания. И я таки её читал.

Изучение Первой помощи и Наставничества обошлись мне в сотню фунтов. По пятьдесят за каждый навык.

— А чего ты хотел? — иронично вопросила Игла, любуясь на моё ошарашенное лицо, — эти навыки, вообще-то, приравниваются к профессиональному образованию. Считай, ты почти колледж закончил.

— Ага. Я прямо чувствую себя образованным-образованным. Только очков не хватает.

Игла снова оглядела моё лицо и весело прищурилась.

— А знаешь, — сказала она почти серьёзно, — тебе пойдут очки. Такие, в тонкой позолоченной оправе. У тебя лицо умное. Просто из-за твоего сложения это в глаза не бросается. Ну, или мозг этого не замечает. Когнитивный диссонанс, слышал такое слово?

— Слышал.

— Вот он и происходит. Человеку шириной с двустворчатую дверь умное лицо по определению не положено.

В ответ я только и мог, что печально вздохнуть. В её словах определённо была доля правды.

— Так, здесь закончили. Время поджимает. Едем тебя обряжать и снаряжать под охотника на монстров.

Пока мы шли к парковке, Игла взялась просвещать меня о тонкостях снаряжения представителей этой опасной и благородной профессии.

— Что нужно охотнику на монстров в первую очередь? — задала он вопрос с видом университетского профессора, наставляющего туповатого, но небезнадёжного студента.

Я на секунду задумался. Честно говоря, ни об охоте на монстров, ни об охоте вообще я не знал почти ничего. Что нужно охотнику? «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан». Это не совсем об охоте, но звучит логично.

— Информация о цели.

— Верно. А во вторую?

— Оружие и боеприпасы. — Это тоже было логичным. Особенно с учётом того, что голыми руками во всём «Нуаре» могу убивать только я.

— Тоже правильно. А ещё?

— Ещё… Ну, не знаю. Я не охотник. — Что ещё надо охотнику? Особенно, если он охотится на монстров? Которые, наверное, кусаются и царапаются. Не зря же их монстрами называют. — Набор для первой помощи в полевых условиях?

— Умничка! Тётя Игла купит тебе конфетку. Или даже шоколадку. О, гематоген будешь?

— В «Нуаре» и гематоген есть?

— Да я хз, если честно. Это типа намёк такой.

— На что?

— Гематоген где продают?

— В аптеках.

— Ну. Так куда мы сейчас идём?

— В аптеку?

— Да. Я уже говорила, что ты умничка?

В ответ на последнюю фразу я только грустно вздохнул. Не того человека прозвали Змеем. Хотя, если вдуматься, Игле её ник тоже подходит в очень многих смыслах.

Аптек в Ист-Харборе оказалось много, и одна из них находилась прямо на территории Гимназиума, недалеко от парковки. Туда меня Игла и отвела.

— Смотри, — начала объяснять охотница, стоило нам переступить порог аптеки, — в здешних аптеках два отдела. Сразу от входа начинается отдел для местных. Всякие таблеточки-микстурки-порошочки. Клизм нет. Догадываешься, почему?

Я ограничился кивком.

— Вот. Значит, сначала, отдел для местных, а дальше, в глубине таится что?

— Аптекарь? — в принципе, намёк я понял, но решил пошутить.

— На сей раз не угадал. Аптекарь с покупателями работает. Зачем ему таиться? В глубине каждой аптеки таится маленькая такая витринка с товарами для нас — игроков. Собственно, большая витрина нам и не нужна. Практически, мы здесь покупаем только зелья для остановки крови, регенерации и «нашатырь».

Пройдя через всю аптеку, мы остановились у витрины, которая подтверждала слова Иглы маленькими размерами и скромным ассортиментом. Кроме упомянутых, в ней было выставлено только зелье бодрости.

— Вот гляди, — тыкая пальцем в стоящие за стеклом разноцветные флакончики, продолжила Игла, — белое — для остановки крови. Применяется наружно и только в том случае, если ты получил серьёзную рану с кровотечением. Если эффекта кровотечения нет, достаточно только лечебного. Оно может регенерировать любые повреждения, вплоть до того, что за пару часов можно отрастить оторванную конечность.

Лечебное зелье было красного цвета. В маленьких фиолетовых пузырьках продавалось то, что Игла назвала «нашатырём». Зелье имело длинное, неудобное для произнесения и запоминания название и все игроки, для удобства, так его и называли — «нашатырь». Оно приводило в чувство потерявших сознание или оглушённых игроков и местных. Именно им пользовался Кот, когда мы «перевоспитывали» алкашей. Кстати, заметил, что Игла называет НИПов так же, как Бриошь — «местными».

Зелье бодрости традиционно было зелёным.

— Зелёнку можно не брать, — пренебрежительно произнесла охотница, — в нём нет особого смысла. Только если вдруг понадобится не спать больше трёх суток. В «Нуаре» у игроков выносливость гораздо выше, чем в реале.

— Я заметил. Что бы ни делал, не чувствую усталости. Хотел спросить Кота, у всех так или только у меня, но как-то случая не представилось. Мы всё время куда-то бежали или что-то делали.

— У всех. Свойство такое: Выносливость игрока. Если бы ты зашёл на форум перед погружением, то знал бы об этом.

— Вот кто бы мне ещё подсказал, что надо на него зайти.

— В смысле? Меня, прежде чем подключить, прямо туда и отправили. Я несколько часов его читала перед погружением. — Игла недоумённо нахмурилась.

— Ну, у меня такой возможности не было. «Нуар», скажем так, стал для меня большой неожиданностью.

— Вот здесь не совсем поняла. Почему тебе не дали почитать форум? — Брови Иглы удивлённо поднялись.

— Меня после теракта подключили. В большой спешке.

— Ясно. Сильно потрепало?

— Сильно. Полностью всё тело выращивать.

— Ого… Мне только поджелудочную. — После слов Иглы стало ясно, почему она не вышла в реал вместе с Вано и Клином. Я не собирался расспрашивать, но она продолжила сама. — Травматический панкреонекроз.

— И как угораздило?

— Ну, то, что я не только здесь в рукопашку могу, ты уже понял?

— Скорее, догадался, — соврал я. На самом деле, я даже не задумывался, кто такие и чем занимаются в реале мои игровые товарищи.

— Умничка. Я мастер спорта по панкратиону. Выступаю…. Ну теперь, наверное, выступала, на профессиональном уровне. После одного из боёв угодила сюда. Н-да… Всего-то пара пропущенных ударов.

Сказав это, Игла погрустнела. Потом махнула рукой и объявила, что нефиг болтать о болячках, надо закупаться зельями. Фляжка с лечебным зельем у меня уже была, так что, мне осталось купить только «белое» для остановки кровотечений. Его я приобрёл вместе со второй металлической фляжкой. Для удобства они продавались тут же. Вдобавок купил «нашатырь». Пригодится при перевоспитании местных алкашей и прочей непочтенной публики. В ближайшей перспективе этот род деятельности обещал стать для меня если не основным, то одним из основных.

Из аптеки мы двинулись в магазин одежды. Оказалось, что в «Нуаре» одежда бывает двух видов: простая и с защитными свойствами. Вторая продавалась в единственном на весь город специальном магазине.

Побродив между вешалками и стеллажами, я вспомнил, слова Умника, будто выданные мне на старте вещи обладают защитными свойствами. Правда, в данный момент они находились дома. Из этого магазина мы ушли с пустыми руками, решив сначала разобраться с тем шмотом, что имелся в наличии.

Тем более, что ценники в этом магазине больше подошли бы дизайнерским шмоткам в элитных бутиках. Тех самых, в которых ещё остались живые продавцы, и куда надо было ходить не в вирте, а своими ногами, в реале.

А вот Игла удивила. Услышав, что перед погружением в игру я получил одежду с защитными свойствами, она припомнила то, что ей рассказывал про меня Кот. И, похоже, пришла к неким выводам.

— Интересно, что такого надо сотворить, чтобы на старте «Нуара» получить кучу бабок, прокачанные характеристики, скиллы, оружие и шмот? — В прищуренном взгляде Иглы, которым она смерила меня, когда мы вышли из магазина, сквозил нешуточный интерес. — Ты же в этом теракте был не просто пострадавшим, я права? И знаешь, что-то мне кажется, что у тебя страховка — не «цэшка», как у большинства. Подключили в спешке, говоришь? Спецназ? Тебя порвало, когда террориста задержать пытались? И тебя подключили к проекту, не предусмотренному твоей страховкой. Всё, что ты получил — компенсация? Я права?

Мне оставалось только почесать в затылке. Умница. Она определённо умница. Так просчитать ситуацию, имея не так уж много информации — это же какую надо соображалку иметь?

— Можешь не отвечать, — сделала свой вывод из моего озадаченного молчания Игла, — понимаю, что ты под кучей подписок.

— Не спецназ. Гражданский с боевым опытом. Насчёт остального… Давай притворимся, что ты меня ни о чём не спрашивала?

— Без проблем. Только, насчёт боевого опыта. Можешь подробнее?

— Тяжёлая пехота. Таджикистан и Прибалтика.

— Не поняла, а что, тяжёлая пехота не спецназ? Вы же как ОМОН, в силовой броне и все такие брутальные. Головами двери вышибаете.

— Нет. Нас действительно часто путают со спецназом из-за того, что с ОМОНом схожая тактика. Но у армейских немного другие понятия. Армейский спецназ это некрупные такие ребята, которые тихо и незаметно шустрят рядышком с противником. Часовых снимают, минируют, смотрят, где и что. Разведка и диверсия, называется. По-возможности, без шума и пыли. Потом, когда спецназ свою работу сделал, приходит тяжёлая пехота и делает свою. Шумно и пыльно. Вот тут у нас с полицейским спецназом действительно много общего. И мы, и они — штурмовики. Выбить двери, проломить стены. Сделать так, чтобы никто не «чирикал». Только они сначала предлагают сдаться, потом стреляют, а мы сначала стреляем, а потом смотрим, есть ли выжившие и предлагаем им сдаться. Ну и вооружение у нас помощнее. Броня почти однотипная, только автономность побольше. У ОМОНа пять суток без подзарядки, у нас — неделя.

— Ага, то есть, зачистке помещений тебя обучали?

— Да. Даже без брони учили чистить.

— Отлично. Нюансы я тебе объясню ближе к делу. Сейчас поехали смотреть, что у тебя с одеждой.

С одеждой оказалось всё прекрасно. Применив Распознавание на куртке, джинсах и ботинках, я узнал, что куртка и ботинки дают по 10 защиты, а джинсы всего 5. Игла одобрительно поцокала языком. В принципе, ничего лучше магазин одежды для игроков не предлагал, поэтому возвращаться туда мы не стали.

Последним пунктом нашего маршрута стал оружейный магазин. В «Стволах и патронах» Игла ни секунды не сомневаясь прошла к стойке с карабинами марки «Сандер», взяла один из них и протянула мне.

— Вот, держи. Под пистолетный патрон 10×25, ствол — двадцать два дюйма. Прицельная дальность — триста метров. На дистанции до двухсот пятидесяти — бонус к урону двадцать процентов. До ста пятидесяти — вообще тридцать. Думаю, подойдёт тебе идеально. У тебя как раз пистолеты под этот патрон, так что получается полная унификация боеприпасов.

Я взял карабин, приложился, прикинул баланс. Нормально. Немного смущало, что цевьё и приклад выполнены из дерева, а не из привычного пластика, но тут уж ничего не поделаешь — антураж должен соответствовать эпохе. Впрочем, сделано отлично. В руки карабин лёг так, словно его под меня делали. Не удивительно, что в команде охотников Игла стала лидером. У неё не только голова хорошо работает, но и глазомер идеальный. Пока я примерялся к карабину, она продолжила.

— Для боя в помещении твои пистолеты практически идеальны. Высокая скорострельность, урон, удобство использования. А вот на открытой местности лучше использовать карабин или винтовку. Я сама пользуюсь похожим «Сандером», только под винтовочный патрон.

— Хм. Думаешь, нам понадобится длинноствол? — усомнился я.

— Да. Смотри. Действовать нам, скорее всего, придётся внутри лаборатории, но, не исключено, что придётся повоевать и снаружи. Крамп-Геллер сказал, что в городе начали исчезать люди. Это значит, что то, что там вывелось, уже начало выходить наружу, а там будут другие дистанции. Потому бери карабин и патронов побольше. Усиленных. В охоте на монстров лучше наносить урон как можно быстрее.

В итоге я расстался ещё с тремя сотнями фунтов. Двести пятьдесят за карабин, и ещё полсотни за пятьсот усиленных патронов. Тех, что по два шиллинга за штуку.

Появилось неприятное ощущение, что деньги утекают сквозь пальцы. Я успокоил заворочавшуюся внутри жабу тем, что не трачу, а инвестирую.

Из оружейного я отвёз Иглу домой. По пути я вспомнил, что Игла называет местных так же, как Нина Васильевна и не удержался от расспросов.

— Ты случайно не знакома с Бриошь?

— Нет, а кто это? Знакомое имя.

— Хозяйка сети кондитерских.

— А, «Кондитерские мадам Бриошь», ты о ней?

— Да.

— Нет, не знакома. А почему ты спрашиваешь?

— Она, так же как и ты, предпочитает называть местных местными и требует того же от собеседников.

— Так она что, игрок? Не знала. Думала, она местная. А ты что, с ней знаком?

— Да. Познакомился в спортзале. Она при мне вырубила Дика Кирби.

— Ого…, - выдала Игла и удивлённо замолчала.

— Ага, — поддержал я её, — сам офигел. Выходит на ринг такая себе старушка — божий одуванчик, мастер-инструктор весело скачет вокруг неё, машет ручками-ножками, а потом ложится отдыхать. Устал, наверное. Я даже не разглядел, как она его уложила. Он просто упал и всё. Так что насчёт местных?

— Местные… Ну, называть их так — что-то вроде хорошего тона среди большей части игроков. Особенно среди тех, кто здесь постоянно живёт. Есть такие, кто относится к местным с пренебрежением. Дескать, они не более, чем НИПы, куски кода, живущие по прописанным алгоритмам, но для большинства местные такие же люди, как и те, кто живёт в реале. Ты ведь и сам заметил, что их трудно отличить от людей. Особенно тех, кто занят чем-нибудь творческим или какой-нибудь босс. Твоя Джейн, например, из таких. Вот скажи, ты мог бы относиться к ней как к, ну, например, стиральной машине?

— Нет.

— Вот и большинство игроков тоже не могут. Потому и называют местными, а не неписями или НИПами. Знаешь, многие с местными живут, а некоторые даже женятся. У меня тоже бойфренд из местных. Замуж зовёт, но мне здесь не так уж долго жить осталось, через пару лет в реал. А там… Ну, какой смысл в браке, если муж тебя видит две недели через две?

Пока я доехал до дома, успело стемнеть. В домике Джейн, на первом этаже, горел свет. Мне хотелось зайти к ней, увидеть, обнять, и в то же время останавливало чувство, что теперь рядом с нами будет незримо присутствовать третий. Неприятный. Недобрый. И ещё больше беспокоило, что третьим, на самом деле, будет не он, а я.

К Джейн я так и не пошёл. Не смог. Зайдя в дом, подошёл к телефону, набрал её номер. Она взяла трубку почти сразу, будто ждала звонка.

— Алло.

— Привет. Это Змей.

— Привет. Ты придёшь? Ужин уже остыл, но я быстро погрею…

— Сегодня не получится. Завтра рано вставать. Это… Меня не будет несколько дней. Надо уехать по работе. Не теряйте.

— Хорошо. Когда ты вернёшься?

— Пока точно не знаю. Думаю, дня через два-три, если всё пройдёт нормально.

— Ясно.

— Передавай привет Алисе.

— Хорошо. Удачи тебе. Мы будем тебя ждать.

— Спасибо. Пока.

— Пока.

Вы зачистили от монстров алхимическую лабораторию в городе Лайонсбридж. Для получения награды свяжитесь с Фридрихом Крамп-Геллером.

Прижимая к груди металлический цилиндр, Игорёк ковылял по залитой солнцем и заполненной людьми в маскарадных костюмах улице. Болели ушибленные о ступеньку рёбра и локоть, а колено отказывалось сгибаться. Кружилась и болела голова, тошнило и темнело в глазах. Громкая музыка и смех раздражали.

Кто-то обратил внимание на грязного и растрёпанного подростка, что-то спросил. Игорёк не отреагировал, толи не расслышав, толи не поняв вопроса.

Он проталкивался через толпу веселящейся молодёжи, почти не замечая ничего вокруг. Только несколько фрагментов этого пути осталось в памяти Игорька. Вот парни азиатской наружности столпились вокруг кучи яркого тряпья и палок, из которой торчала большая голова с собачьим носом, высунутым языком и выпученными глазами. Рядом, смеясь и активно жестикулируя, общаются парень с пнём на голове и две девушки в серебристой одежде, с зелёными волосами и кокетливыми рыбьими хвостиками на пояснице. Следом одетый в зелёное парень с криво сидящим светлым париком на голове пытается приладить на место отвалившееся эльфийское ухо.

Дома расступились, и Игорёк увидел широкую площадь с круглым фонтаном в центре. Толпа перед ним раздалась в стороны, освобождая проход к наполненной водой чаше, из которой били в небо хрустальные, переливающиеся на солнце струи. Игорёк шёл между двух людских стен к фонтану, прижимая к груди артефакт. Люди стояли молча, провожая его глазами. Люди. Сейчас, во сне Игорёк осознавал, что его окружают люди в маскарадных костюмах и недоумевал, куда подевались демоны, от которых он должен очистить город. Он хотел остановиться, спросить, но ноги перестали подчиняться и шаг за шагом несли его к фонтану, а голос отнялся, и парень не мог вымолвить ни звука.

Фонтан неумолимо приближался. Вот до него осталось десять шагов, пять, два… И между Игорьком и его целью возникло препятствие. Спиной к парнишке стоял некто в джинсах и белой футболке. Выше Игорька на две головы и шире, как минимум, втрое. Казалось, этот человек состоял из одних мускулов. Они рельефно проступали под тонкой тканью и вздувались буграми на мощных руках, создавая впечатление огромной физической силы. В жизни он обошёл бы такого громилу десятой дорогой, но во сне просто оттолкнул рукой, убирая со своего пути.

Игорёк неловко взобрался на парапет, повернулся лицом к безмолвно застывшей толпе. Сотни лиц. Сотни глаз. Они, не мигая, смотрели на тонкую фигурку с блестящим цилиндром в руках. На большой площади застыли все. Кроме одного. Того, кто вскочил на парапет фонтана позади Игорька, схватил его и вместе с ним рухнул в воду, подминая под себя, вдавливая в твёрдое дно, не давая поднять голову из воды. Словно наяву, Игорёк почувствовал, как вода заливает нос и рот, рванулся, чтобы освободиться…