Garth Nix

LORD SUNDAY

Text copyright © 2010 by Garth Nix

This edition is published by arrangement with Jill Grinberg Literary Management LLC

and The Van Lear Agency LLC

All rights reserved

Артур падал.

Воздух свистел в ушах, обжигая ему глаза, теребя одежду и волосы. Мальчик уже пролетел дыру, проделанную штурмовым тараном Субботы. Мимо цепких корней, мимо сплетения зеленых щупалец, составлявших изнанку Несравненных Садов. Теперь Артур стремительно несся вниз сквозь облака и частью разума отчетливо понимал: надо что-то делать, и скорее. Иначе он со всего лёта врежется в Башню Субботы. И удар будет таким, что даже его нынешнее тело, пересотворенное тело Жителя, может испустить дух. Или же Артур останется жив, но покалечится так, что неизвестно, какой исход хуже!

Однако мальчик ничего не предпринимал. По крайней мере в те первые, жизненно важные секунды. Он знал, что это ощущение иллюзорно, но ему казалось, будто ветер не столько проносится мимо, сколько поддерживает его. В левой руке Артур сжимал маленькое зеркальце – Пятый Ключ, а в правой – писчее перо Шестого Ключа, которое он отобрал у Субботы и прихватил с собой в дыру. Потому-то Артур и чувствовал себя могущественным победителем и нисколечко не боялся.

Он посмотрел вниз, на башню под собой, и засмеялся. Это был низкий язвительный смех, совсем не похожий на его обычную манеру смеяться. Он собирался расхохотаться снова, но тут его догнал ворон – Часть Шестая Волеизъявления Зодчей. Когтистые лапы вцепились Артуру в волосы, царапая кожу на голове.

– Крылья! – отчаянно прокаркал ворон. Мгновение птица держалась у Артура на голове, потом ее лапы соскользнули – и ворон закувыркался в воздухе, продолжая кричать: – Лети! Лети!

Он пытался догнать Артура, но никак не мог.

Артур же вмиг утратил эйфорическое ощущение неуязвимости. Здравый смысл вернулся к нему. Впервые прикинув скорость своего падения, он понял, что скоро врежется в башню. Совсем скоро!

«Все пошло неправильно, – подумал он. – Где мои крылья?»

Он принялся лихорадочно обшаривать карманы, попутно вспоминая, что его крылья, по штату положенные «чумазой мартышке», остались в дождевике, снятом во время переодевания в костюм Волшебного Сверхштатника. Этот костюм помог ему оказаться на борту штурмового тарана… а затем попасть в Несравненные Сады Воскресенья вместе с тараном, пробившим их нижнюю грань. Тогда-то Артур и сумел подобраться к Превосходной Субботе достаточно близко, чтобы востребовать Шестой Ключ… и тут же провалиться в дыру, оставленную тараном.

Теперь он падал. Вниз, вниз, вниз…

Падение началось с огромной высоты, но происходило стремительнее, чем он мог вообразить. Артур понял, что вершина башни не окажется у него на пути. Ему предстояло врезаться в одну из стен примерно пятнадцатью уровнями ниже вершины.

«У меня нет крыльев, – думал он, падая. – Нет крыльев!»

Разум парализовала паника. Артур мог только таращить на башню глаза, полные слез из-за бешеного ветра. Мальчик не сразу заметил, что размахивает руками, словно это могло как-то помочь. Он услышал свой крик.

Затем Артур врезался в летящего Внутреннего Аудитора, который тоже кричал, и они вместе закувыркались в воздухе. Крылья Жителя неистово хлопали. Артур пытался отнять, оторвать их, но и Ключи выпускать не хотел, поэтому крепкой хватки не получалось. Он пробовал переложить Шестой Ключ, чтобы оба Ключа оказались в левой руке, но в этот судьбоносный момент Житель с силой лягнул его, вырвался и стремительно ушел вниз, сложив крылья.

Артур снова оказался в свободном падении, но столкновение с Жителем заметно снизило скорость. У него оставалось еще несколько секунд, чтобы хоть что-нибудь предпринять, и мозг наконец занялся решением насущной проблемы, вместо того чтобы торжествовать по поводу Шестого Ключа или замирать в ужасе. Артур понимал: столкновения с башней не избежать. Разве что он просто куда-нибудь отсюда денется…

За сотню футов[1] до столкновения Артур перевернулся в воздухе ласточкой и Шестым Ключом нарисовал в воздухе под собой несколько ступенек. Перо оставляло светящиеся линии, тут же превращавшиеся в прочную лестницу из белого мрамора.

Удар вышел жестким, и Артур сжался в комок, скатываясь с Невероятной Ступеньки. Подпрыгивая, как мяч, он понимал: нужно погасить скорость. Он выставил было ногу, но лишь откатился в сторону, продолжая падать. Невероятная Ступенька была полна сюрпризов. Даже подъем по ней вполне мог завести на какую-нибудь неведомую площадку, затерянную где-то во времени и пространстве. А уж бесконтрольное падение…

Артур поневоле вспомнил предупреждение Старика. Слова эхом отдавались в его голове в паузах между ударами, оставлявшими новые синяки.

«Есть вероятность угодить именно туда, где тебе менее всего хотелось бы оказаться, – примерно так выразился Старик. – Вполне ощутимая вероятность – ибо такова природа Ступеньки…»

Артур еще раз попробовал остановиться, но, поскольку руки у него были заняты Ключами, ему не удалось ухватиться даже за край ступени. То, что с ним происходило, в целом больше напоминало скатывание по склону, чем по лестнице, и точно не было естественным и нормальным. Казалось, Ступенька пыталась его убить, лишь ускоряя падение, и определенно направляла его куда-то, куда он нипочем не сунулся бы по собственной воле!

Воображение тотчас принялось рисовать ему картины самых ужасных мест за всю историю человечества. Притом что он знал: стоит сосредоточиться на каком-то одном из них – и Ступенька именно туда его и отправит!

Он попытался перевернуться на живот и затормозить хотя бы локтями, но и тут ничего не вышло, Артур только сильнее расшибся. Он кривился, чувствуя, как испытываются на прочность его кости. Прежний Артур, смертный мальчишка, еще не преображенный в Жителя – или кем он теперь стал, – уже кричал бы в голос от боли, а его руки сломались бы, как спички. Однако Ключи – точнее, их использование – изменили его кости, кожу и кровь до такой степени, что теперь ни один врач не опознал бы в нем человека.

А еще Артур боялся, что физическими изменениями дело не ограничивалось. Были и иные, и они лишали его человечности куда больше, чем новообретенные рост, сила, выносливость. Но это была боязнь отсроченная и далекая. Насущный сиюминутный страх ее с легкостью перекрывал.

«Нужно остановиться, – крутилось в голове мальчика. – Сойти со Ступеньки!»

Артур перевернулся на спину, ахая от боли всякий раз, когда край очередной ступени упирался ему в позвоночник. Он сунул Шестой Ключ в рот, высвободив одну руку. Потом вскинул зеркальце Пятого Ключа и, держа его перед собой, попытался сосредоточиться, невзирая на удары и тряску.

Колдуны Субботы блокировали зеркальце в Верхнем Доме. Оно вполне могло не сработать и на Ступеньке, но, если имелся хоть один шанс выбраться с помощью Пятого Ключа, Артур желал им воспользоваться. Стараясь держать зеркальце ровно, он принялся мысленно воссоздавать картину спальни Сэра Четверга. Это оказалось очень непросто.

Артур пробовал представить ее, но в голову упорно лезли образы разных нежеланных мест вроде зачумленного Лондона, где жила Сьюзи Бирюза, или островка на далеком солнце, где он отыскал Часть Вторую Волеизъявления. Артур знал: если выкатиться со Ступеньки прямо в центр звезды, то и в теле Жителя не уцелеть.

Но появления в Пустоте он бы тоже не пережил. Поэтому надо срочно прекращать думать о холме Дверная Пружина и прочих частях Дома, заведомо поглощенных Пустотой. Сколько всего погибло с тех пор, как Бездна ворвалась в Дом, уничтожая все на своем пути! Артур внутренне содрогнулся, вспомнив громадную волну Пустоты, от которой он удрал за мгновение до того, как она накрыла Дневные Чертоги Понедельника…

«Нет! – взвыл он мысленно. – Не смей думать об этом! Думай о каком-то другом месте, безопасном. Таком, где все просто и понятно. О доме. Нет, дома тоже небезопасно… Надо просто остановиться, подумать…»

Но ему не удавалось ни удержать зеркальце, ни вообразить какое-нибудь безопасное место. Оставив бесплодные попытки, Артур снова перевернулся, хватаясь свободной рукой за очередную ступень. Его ногти проскрипели по мрамору. Одна ступенька, вторая, третья… Руку едва не выдернуло из плеча, по мере того как скольжение замедлялось… Артур чуть не выронил изо рта Шестой Ключ, застонав от новой и неожиданной боли.

Однако ему все же удалось остановиться.

Артур вздохнул и выплюнул Шестой Ключ в окровавленную ладонь. Медленно поднявшись, поставил ногу ступенью выше. Пора было лезть вверх, продолжая думать о том, куда ему стоило бы выйти.

Он как раз собирался заняться этим, как вдруг Ступенька исчезла во вспышке яркого белого света. Нога Артура не встретила сопротивления, и он полетел в какую-то яму, наполненную вонючей грязью. Невероятная Ступенька, по своему обыкновению, выкинула его на случайную площадку. И эта площадка могла находиться где угодно во Второстепенных Царствах, в любой точке минувшего времени.

Артур чуть было не рухнул лицом в грязь, но в последний момент сумел извернуться и врезался в стену, сложенную из мешков с песком. Отшатнулся от нее, снова завис над ямой, размахивая руками… и все-таки плюхнулся задом в зловонную желтую жижу глубиной около фута.

Сидел он недолго. Скривившись, медленно встал на ноги – грязь громко хлюпнула, отпуская его. Слышались и другие звуки, более странные. Издалека доносился тонкий электронный писк, резавший слух.

Артур огляделся. На миг ему показалось, будто он перенесся назад во времени, в исторические события своей родной Земли, и угодил в окопы Первой мировой. Однако это предположение быстро развеялось. Он и правда угодил в какую-то траншею, но грязь была неправдоподобного желтого цвета, и от нее пахло серой. А мешки с песком при ближайшем рассмотрении оказались бледно-голубыми. Артур постучал по одному из них костяшками пальцев. Мешок упруго подался и спружинил.

«Пена, – сообразил Артур. – Мешки набиты чем-то вроде упаковочной пены…»

Высокие резкие звуки между тем приближались. Артур не знал, что было их источником, и не собирался выяснять это, задерживаясь в столь веселом месте. Спрашивается, сработает ли Пятый Ключ, если Невероятная Ступенька закинула Артура в какое-нибудь Второстепенное Царство, да еще и в прошлое? Если не удастся воспользоваться зеркальцем, придется снова воззвать к Невероятной Ступеньке и вскочить на нее как можно скорее. Теоретически, имея два Ключа, он мог бы попасть на Невероятную Ступеньку почти откуда угодно. Но вот на практике… Артур знал, что на практике все окажется труднее и велика вероятность, что следующее путешествие посредством Невероятной Ступеньки окончится в еще более неудачном месте.

Он быстро спрятал писчее перо в серебристый защитный мешочек, где хранился его желтый слоник и медальон, врученный ему Моряком. Мешочек Артур от греха подальше убрал в карман своего рабочего пояса. Просторный камзол Волшебного Сверхштатника по-прежнему оставался на нем, натянутый поверх спецовки. Желтая грязь пузырилась и, казалось, кипела, но на самом деле не обжигала, а охлаждала.

А раз обновленное тело Артура это чувствовало, значит здесь было по-настоящему холодно.

Тому подтверждением служило и дыхание. Оно не просто вырывалось изо рта паром, оно в здешнем воздухе попросту замерзало. За несколько минут Артур обзавелся длинной тонкой бородкой из ледяных блестящих кристаллов, спадавшей на грудь. А довольно яркий солнечный свет вместо привычного желтоватого имел скорее красный оттенок. И не согревал сколько-нибудь заметно ни рук, ни лица.

Значит, где бы сейчас Артур ни находился, он очутился явно не на Земле. И обычный человек не продержался бы здесь в живых даже секунды. Следовало возблагодарить судьбу за новые способности и возможности, но Артур ощутил укол ностальгии. Обстоятельства недвусмысленно напоминали ему, во что он превратился. И чем перестал быть.

Подняв зеркальце, он собрался представить покои Сэра Четверга, но в это время заметил какое-то отражение сзади. Артур повернулся, и весьма вовремя: в окоп спрыгнуло что-то сверху. Перед ним возник вихрь стремительного движения. Артуру понадобилось мгновение, чтобы различить в центре вихря бронированное насекомое вроде палочника, только семи футов ростом. В передних шипастых конечностях насекомое держало что-то вроде трубки и направляло ее на Артура. Отреагировать мальчик не успел. Электронный писк впервые раздался совсем рядом с ним, и левый бицепс пронзила сильная боль. В руке появилось отверстие, откуда сразу полилась золотая кровь.

Артур развернул зеркальце, направляя свою волю. Пятый Ключ уловил алый свет, вобрал его, уплотнил в миллион раз – и метнул во врага точно сфокусированным лучом.

Луч рассек насекомое пополам. Однако верхняя половина продолжала ползти к Артуру, колючими лапами пытаясь заново нацелить трубку. Гнев и боль Артура излились через зеркальце. На сей раз Пятый Ключ произвел столп ревущего пламени, простиравшийся от земной поверхности в саму стратосферу, который полностью испепелил все в траншее перед Артуром на сотню ярдов[2].

По мере того как огненный столп медленно оседал, Артур снова повернулся, проверяя, нет ли чего за спиной. Его слух пытался вычленить знакомые тонкие звуки, но вместо них различил нечто иное. Щелчки. И они приближались, постепенно нарастая. Артур понял, что это такое. Шум, который издают при движении шевелящие конечностями боевые насекомые. Вот только сейчас щелкающие звуки были в тысячу раз громче.

Мальчик запрыгнул на огневую ступень окопа и выглянул наружу. Перед ним простиралась ничейная полоса земли, залитая все той же желтой грязью. Артур увидел, что на него четко в ногу шли тысячи палочников – солдат этой инопланетной войны. Все держали в лапах пищащие трубки…

«Отсюда я мог бы их всех перебить», – подумал Артур.

Хищная улыбка начала было расползаться по его лицу, но он стер ее усилием воли. Да, он обладал могуществом. Но не имел права. Этих насекомых врагами-то язык не поворачивался назвать, ведь они ничего не знали о борьбе внутри Дома. И пусть они выглядели как гигантские палочники, это все равно были разумные существа. И технологически ничуть не отставали от людей. А возможно, и превосходили их.

«И что с того? – подумал Артур. – Я-то больше не человек. Я – государь Артур, Законный Наследник Зодчей. Я одинаково легко могу убить и десять тысяч людей, и десять тысяч каких-то инопланетных жучков…»

Он уже начал поднимать зеркальце, воображая огненный столп еще страшнее и разрушительнее первого. Такой, чтобы от горизонта до горизонта. Такой, чтобы все сгорело и остался один Артур…

– Нет, – прошептал Артур. Самолюбивая гордость и ярость медленно отступали. – Я – это я. Никакой не государь Артур. Нельзя так. Я должен всего лишь убраться отсюда.

Он развернул зеркальце к себе и устремил в него взгляд, пытаясь вообразить комнаты Сэра Четверга и старательно отгоняя мысли о разрушительных действиях, которые он мог бы предпринять против всех и всего, что противостояло ему…

Сосредоточиться не удавалось. Артур только и мог, что держать в узде свою ярость. Ему смертельно хотелось истребить солдат-насекомых. Настолько, что всякий раз, когда картинка покоев Четверга уже практически складывалась перед глазами, ее замещали образы разрушения и огня.

Вот так Артур боролся с собой, а отражение в зеркале не менялось. Артур видел в нем лишь себя. Лицо, ставшее неестественно совершенным. Таким красивым, что неземные черты не портила даже бородка из наросшего инея.

Невольно застонав, Артур убрал зеркальце обратно в поясной карман. Войско насекомых чеканило шаг, не ускоряясь и не замедляясь. Передние ряды еще не нацеливали свои трубки, но Артур подозревал, что он, наверное, уже находится на расстоянии выстрела. Мальчик покосился на свою рану. Ее края запеклись, но отверстие все равно оставалось сквозным. Лишь магическое преображение тела помогало справиться с такой раной. А ощущалась она теперь как простой порез бумажным листком.

Однако Артур понимал, что сотни – или даже тысячи – таких попаданий не выдержать даже ему. Еще он понимал, что ярость, которую он сейчас-то едва сдерживал, неизбежно выплеснется наружу, если они вздумают стрелять. И он пустит в ход Ключи, сея ужас и разрушение, даже не снившиеся этим воинственным инопланетянам.

«Надо выбираться отсюда, – подумал Артур. – Пока я чего-нибудь жуткого не натворил…»

Спрыгнув на дно окопа, он постарался вообразить Невероятную Ступеньку и начал с бледно-голубого мешка, на котором только что стоял. Пусть просто станет белым и светящимся, и вход будет готов.

– Белый. Светящийся, – сказал Артур. – Вход на Невероятную Ступеньку…

Где-то там, выше и впереди, пощелкивание сочленений вдруг стало чаще и громче. Солдаты-палочники начинали атаку.

– Белая! Светящаяся! Ступенька! – крикнул Артур.

Визжащий разряд пронесся над его головой, но мальчик даже не оглянулся. Все его внимание было устремлено на бледно-голубой мешок. Тот белел – медленно, чудовищно медленно…

Сьюзи Бирюза, в прошлом Заправщица Чернил Шестого Класса, треть Понедельника и Генерал Армии государя Артура, болтала левой ногой. Не сильно, просто чтобы начать вращение против часовой стрелки. Весь прошлый час она медленно поворачивалась по часовой стрелке, и Сьюзи созрела для разнообразия. Чтобы сменить направление вращения, хватало совсем небольшого движения ноги – по счастью, ибо это была единственная часть ее тела, торчавшая из веревочного кокона. Ярко-красный трос в дюйм[3] толщиной тянулся к длинному кронштейну, высунутому из восточной грани Башни Превосходной Субботы на высоте около шестнадцати тысяч футов.

– А ну прекрати! – крикнул Волшебный Сверхштатник, сидевший у основания кронштейна. Свесив ноги с края башенной площадки, он читал большую книгу в кожаном переплете. – Заключенные не должны вращаться против часовой стрелки!

– Кто сказал? – поинтересовалась Сьюзи.

– Методичка, – довольно чопорно ответил Сверхштатник, постукивая пальцем по книге. – Вот, зачитываю: «Во избежание магических возмущений заключенные не должны вращаться против часовой стрелки…»

– Тогда подтяни меня внутрь, – сказала Сьюзи. – А то буду вращаться, как захочу!

Она висела на канате вот уже более шести часов. С того самого времени, когда Искусные Трутни схватили ее возле Дождевой Цистерны, а Артура, искавшего Часть Шестую Волеизъявления, унесло в слив. Когда Трутни атаковали ее, Сьюзи успела подумать, что на этом и все, однако дело кончилось пленом. А поскольку заключение под стражу выглядело намного предпочтительнее смерти, Сьюзи пребывала вполне в жизнерадостном настроении.

– Читаю дальше: «Заключенные должны пребывать вывешенными на милость ветра и дождя, если только не поступит иного приказа от Подходящего Начальства», – сказал Сверхштатник.

– А дождь-то прекратился, – заметила Сьюзи. – И ветер, кстати, стих. Прикинь, хорошая погода настала! И вообще, разве ты сам не Подходящее Начальство?

– Не смеши, – проворчал Сверхштатник. – Ты прекрасно понимаешь, что меня бы здесь не было, если бы все остальные не отправились кто на вершину, давать бой Воскресенью, кто вниз, драться с Дудочником…

«А ведь это только полдела», – думала Сьюзи.

Если бы Сверхштатник мог видеть ее улыбку, он пришел бы в немалое замешательство.

«Превосходная Суббота в Несравненных Садах дерется против Лорда Воскресенья. Дудочник бьется с войском Превосходной Субботы в погребах Верхнего Дома. Первоначальствующая Госпожа пытается сдержать Пустоту, разъедающую Дом, и одновременно готовится напасть на Превосходную Субботу. Артур, надеюсь, уже освободил Часть Шестую Волеизъявления и прямо сейчас отбивает Шестой Ключ… В общем, сложная ведется игра, – думала Сьюзи, пока ее потихоньку разворачивало обратно к Сверхштатнику. – Знает ли вообще кто-нибудь истинное положение дел?»

Эти соображения натолкнули Сьюзи на мысль. Искусные Трутни были слишком чокнутыми и опасными, чтобы пытаться их обмануть, но Волшебный Сверхштатник – дело другое. Этот больше похож на нормального Жителя.

– Слушай-ка! Если подтянешь меня ближе, мы можем в шахматы поиграть, – предложила Сьюзи.

Она ткнула пальцем ноги в сторону шахмат, стоявших на ближайшем столике. Набор фигурок выглядел роскошно. Слоновая кость, маленькие рубины вместо глаз…

– Это шахматы из коллекции Полдня, – сказал Сверхштатник. – Мы не смеем к ним прикасаться! К тому же я завалил шахматы…

– Ну тогда в шашки. Надо же нам во что-то поиграть, скоротать время, пока не явятся мои спасители и не скинут тебя с башни, – сказала Сьюзи.

– Что? – переспросил Сверхштатник, нервно озираясь.

В отличие от основных конструкций Башни Субботы, тюремный отсек на уровне 61620 (на самом деле номер этажа был просто 1620, что тоже немало) представлял собой сплошной контрфорс, пристроенный к объемной решетке здания, и со стороны выглядел этакой полочкой, прилаженной к готовой стене. Здесь не было квадратных офисных комнаток с их железными ребрами, вместо них красовалась широкая, не лишенная элегантности веранда, обшитая тиковым деревом. Она тянулась по горизонтали на сотню футов, а по внешнему краю располагалось около дюжины поворотных стрел. Они были устроены таким образом, чтобы их можно было вращать, вывешивая заключенных на крючьях на высоте шестнадцать тысяч футов.

В данный момент занята была только одна такая стрела. Внутренние Аудиторы, обычно ведавшие тюремным уровнем, отбыли штурмовать Несравненные Сады под началом Субботы. Куда они перед отбытием дели своих поднадзорных, оставалось только гадать. Факт состоял в том, что «за бортом» болталась лишь Сьюзи, охраняемая всего двумя Волшебными Сверхштатниками. Один читал методичку, вторая бродила туда-сюда перед одинокой, обитой кожей дверью, что вела в основные помещения башни. Расхаживая, Сверхштатница бормотала себе под нос что-то о немыслимой ответственности и о том, что все обязательно пойдет не так. Эта Сверхштатница, кажется, ни разу даже не взглянула на Сьюзи, словно отрицая тем самым ее существование.

– Спасители? Это ты о чем? – спросил Сверхштатник с методичкой. – И почему это они меня должны с башни скинуть?

– Я же из детей Дудочника, верно? – сказала Сьюзи. – А кто, по-твоему, сейчас нападает на башню?

– Дудочник, – ответил Сверхштатник. – Ой… да… понял. Только ему никогда сюда не добраться!

– А я вот не знаю, – сказала Сьюзи. – В смысле, Суббота ведь улетела наверх, и с ней все лучшие бойцы, так? Ну с ней-то, ясен пень, все будет в порядке, она заживет себе в Несравненных Садах со своими Искусными Трутнями, Внутренними Аудиторами и так далее. А вот вас, бедолаги брошенные, мне жалко!

– Нам вечно достается поганая служба, – признал Волшебный Сверхштатник. – Ты вот знаешь, как нас зовут вышестоящие? Опарышами, вот как! По крайней мере, так один из них меня однажды обозвал…

– А как тебя на самом деле зовут? – спросила Сьюзи. – Меня вот – Сьюзи Бирюза.

– Гьяк, – представился Сверхштатник. Посмотрел за край башни и вздохнул. – Мне тут, наверху, очень даже нравилось… пока ты не сказала, что меня могут скинуть.

– А могут и не скинуть, – проговорила Сьюзи задумчиво.

– Да куда я денусь, – сказал Гьяк. – Точно скинут. С моей-то невезучестью…

– Они могут тебе просто голову отрубить, – заметила Сьюзи. – Это я про новопустотников, солдат Дудочника. Знаешь, здоровенные такие, уродливые обломы… с заряженными боевыми топорами и другими опасными железками. Я жутко рада, что они на моей стороне, вот что я тебе скажу.

– Им сюда нипочем не добраться, – повторил Гьяк с беспокойством.

– Ну, они могут и позабавиться малость, прежде чем случится то, что случится, – сказала Сьюзи. – Слушай, ну правда, а? Давай ты повернешь эту штуку, мы поиграем в шашки, а когда нагрянут новопустотники, я уговорю их, чтобы взяли тебя в плен. Это же лучше, чем голову с плеч!

– Я обязан делать то, что написано в методичке, – хмуро ответил Гьяк. – И вообще, в любой момент может вернуться кто-нибудь из Внутренних Аудиторов. Эти, небось, отрубанием моей головы не ограничатся!

– Да? – спросила Сьюзи. – А что они с тобой сделают?

– Осумкуют, – содрогнулся Сверхштатник. – Инкапсулируют.

Он перевернул страницу в методичке и уставился на нее, потом со вздохом закрыл книгу.

– Как же хорошо здесь, на высоте, – сказал он. – Особенно теперь, когда дождь перестал. На мой взгляд, десять тысяч лет дождя – все-таки чуток многовато… Если погода продержится, может, у меня даже носки подсохнут!

– А с игрой в шашки было бы еще лучше, – гнула свое Сьюзи. – Меня даже развязывать необязательно. Просто подтяни ближе, и я буду называть тебе свои ходы. А если появится кто-то из ваших, ты быстренько повернешь кран обратно, они и не догадаются!

– Пожалуй, я вправду мог бы… – Гьяк отложил книгу и стал присматриваться к механизму управления стрелой. – Может, вот этим колесом… или, может, этим рычагом?

– Нет! – закричала Сьюзи. – Не трогай рычаг!

Гьяк отдернул руку. Потяни он рычаг, крюк высвободил бы канат и отправил Сьюзи в полет, на верную смерть.

– Ну тогда колесо… – Сверхштатник стал крутить его, и кран начал поворачиваться, пока наконец Сьюзи не зависла над полом веранды.

– Отлично сработано, – одобрила Сьюзи. – Ты уверен, что не передумал насчет шахмат Полдня?

Гьяк кивнул.

– Тогда тащи лист бумаги, нарисуем доску для шашек.

Пока Гьяк добывал с ближайшего стола бумагу и перо для письма, Сьюзи, дергаясь, слегка отвернулась в сторону от Жителя и запустила два пальца под веревки на своей талии, добираясь до кармашков на рабочем поясе. В доступе оказался только один, и она знала, что вожделенного ножичка там не было… однако продолжала поиск, надеясь обнаружить хоть что-то полезное. Это потребовало усилий, но Сьюзи нащупала брусочек высококачественного безводного мыла. И потихоньку переправила его из кармашка в ладонь.

«Да здравствует мыло душистое, – подумалось ей. – Ну и что я с ним буду делать?»

– Вот это сойдет, – сказал Гьяк. Он положил лист толстой бумаги на пол возле ног Сьюзи и быстро нарисовал поле для игры. – Сейчас еще бумаги нарву, шашки сделаем. Ты синими или белыми хочешь играть?

– Синими, – сказала Сьюзи.

Медленно поворачиваясь, она постепенно загнала кусок мыла между двумя витками веревок. Мыло не зря называлось безводным – оно было очень скользким, и Сьюзи надеялась, что сумеет им «выстрелить». Дело за малым – правильно ухватить, ловко надавить пальцами…

– А что это твоя напарница делает?

– Кто? Арандж? – спросил Гьяк.

Он оглянулся на Сверхштатницу и увидел, что та перестала ходить туда-сюда и теперь сидела у стены, подтянув колени и уткнувшись в них лицом. В такой позе она здорово напоминала раздавленного черного паука.

– Это она провалилась в трясину уныния. А всё твои разговоры про то, что нам головы отрубят!

– В трясину чего?.. – спросила Сьюзи.

– Острой безнадеги, – пояснил Гьяк, разрывая лист синей бумаги. – Проявляется в стремлении отвернуться от мира. Частенько случается с нами, Волшебными Сверхштатниками. У меня самого приступ был… лет этак тысячу назад. Притом не очень серьезный – лет на двадцать или тридцать. Думаю, мне и сейчас полагалось бы страдать, но ты была права насчет шашек. Я уже предвкушаю, как мы…

В этот момент Сьюзи резко стиснула пальцы. Обмылок вылетел и угодил Гьяку в висок, но удар вышел очень слабеньким.

– Ой! – вскрикнул Гьяк и стал панически озираться. Однако Сьюзи была по-прежнему связана и тихо-мирно поворачивалась на веревке. – Кто это сделал?!

– Понятия не имею, – отозвалась Сьюзи. – Взяло и прилетело из ниоткуда.

Гьяк поднял обмылок и начал рассматривать.

– Мыло чумазиков, – определил он. – Должно быть, кто-то выше этажами решил позабавиться и сбросил его вниз… Ну да ладно. Давай приступим!

– Делай первый ход, – предложила Сьюзи.

Гьяк кивнул, расставляя бумажные шашки на самодельной доске. Едва он с этим покончил, как налетел порыв ветра, подхватил клочки белой и синей бумаги – и они упорхнули за край веранды, чтобы, крутясь и мелькая, пропасть в отдалении.

– Лучше взять доску Полдня, а вместо шашек выставить вешки, – сказала Сьюзи. – И вот еще что! Раз уж ты так не хочешь их касаться, может, срежешь меня с веревки и уже я за тебя ходы буду делать? Тогда, если что, ты сможешь на голубом глазу заявить, мол, даже пальцем не трогал…

– Даже не знаю… – проговорил Гьяк. Он смотрел на шахматы с вожделением. – Страсть как хочется сыграть. Я целую вечность ни во что не играл…

– Так ты сними меня, и будем резаться в шашки, пока кто-нибудь не нагрянет. Если явятся твои, скажешь, что я вот только выскочила из веревок. А если придут новопустотники Дудочника, ты сможешь переметнуться на нашу сторону!

– Переметнуться? – спросил Гьяк. – Э-э-э… а как это?

– Очень просто. Ты перестаешь слушаться Превосходную Субботу и начинаешь повиноваться Дудочнику. Или еще кому. Например, государю Артуру.

– Прямо вот так? – в недоумении переспросил Гьяк. – И что, сработает?

– Думаю, должно, – сказала Сьюзи. – Пока не нарвешься на саму Субботу. Или на одного из ее высших прихвостней вроде Полдня.

– Они все отправились туда. – Гьяк ткнул пальцем вверх. – Вторгаться в Несравненные Сады. Так что я могу переметнуться прямо сейчас!

– Не говори гоп, – предостерегла Сьюзи. – Одно дело – переметнуться, и совсем другое – сделать так, чтобы другая сторона тебя приняла.

Улыбка, начавшая было озарять лицо Гьяка, тут же угасла.

– Я знал, что все не так просто…

– Дело в том, что тебя непременно примут, если ты меня выпустишь, – сообщила Сьюзи. – Это главное условие. Так что на самом деле никаких подводных камней!

– Ты тут еще государя Артура упоминала, – сказал Гьяк. – Так сколько же всего сторон-то? Помимо Субботы?

– Да, все немножко запуталось, – быстро нашлась Сьюзи. – Спустишь меня, и я все объясню. Схему нарисую…

– Люблю схемы, – оживился Гьяк.

– Отлично, – сказала Сьюзи. – Спускай меня, и я все в подробностях обрисую. Давай быстрее!

– Так и быть, – согласился Гьяк, и что-то вроде легкой улыбки мелькнуло у него на лице.

Сьюзи впервые видела Волшебного Сверхштатника хоть сколько-нибудь довольным.

Гьяк взялся за рычаг, и Сьюзи упала на пол веранды. Житель подошел к ней и стал распутывать узлы.

– Итак, я мятежник, – счастливым тоном проговорил Гьяк. – Как ты думаешь, мне выдадут форму? Ужасно хотел бы красный…

Договорить он не успел. Откуда ни возьмись прилетело что-то большое и черное и с силой стукнуло его по затылку, швырнув прямо на Сьюзи. Гьяк еще не одолел всех узлов, поэтому веревочный кокон по-прежнему крепко держал девочку. Сьюзи только и сумела, барахтаясь, выкатиться из-под его неподвижного тела.

– Сьюзи Бирюза? – спросило черное пятно.

Оно постепенно меняло форму, превращаясь из подобия кегельного шара, составленного мириадами крохотных вьющихся буковок, в такого же ворона.

– Ага, – подтвердила Сьюзи. – А ты, дай угадаю… Часть Шестая Волеизъявления, верно?

– К твоим услугам, – сказал ворон. – В прямом и переносном смысле. Государь Артур поручил мне найти тебя и спасти. Чем я, собственно, и занимаюсь.

Сьюзи фыркнула.

– Не надо меня спасать, – сказала она. – Я тут сама все организовала, вот. И вдруг вваливаешься ты и вырубаешь Жителя, который меня развязывал. А где Артур?

– Ну… я… э-э-э… нет полной уверенности, – пробормотал ворон, распутывая клювом один из узлов. – Вот так. Теперь поерзай…

Сьюзи поерзала, выпутываясь из ослабших веревок, а затем проверила, как там Гьяк. Сверхштатник лежал без сознания, но улыбка с его лица никуда не пропала: должно быть, ему снилась форма ярких цветов. Сьюзи пристально посмотрела на Арандж, но Жительница даже не подняла головы. Так и сидела, полностью отрицая окружающий мир.

– Как ты отправил Жителя в нокаут? – спросила Сьюзи. – Я сама пробовала пару раз, но простые колотушки никогда не срабатывают…

– Дело не в силе удара, а в том, кто его наносит, – торжественно возвестил ворон.

– Мм, вот как, – сказала Сьюзи, бочком подбираясь к шахматам Полдня и поглядывая на Часть Шестую через плечо. – А что собирается делать Артур?

– Освободив меня и завладев Шестым Ключом, государь Артур отправился посредством Невероятной Ступеньки к цели или целям, мне неведомым, – доложил ворон. – Из чего следует, что до поры его возвращения государеву власть здесь должны утверждать мы.

– Значит, Ключ у него, – сказала Сьюзи с удовлетворением. – Я же говорила, что у Артура все получится! Ну и как мы собираемся утверждать его власть?

Рассуждая таким образом, она машинально прихватила с шахматной доски цельнолитого золотого ферзя и спрятала в одном из поясных кармашков.

– Мы должны запустить лифт, идущий до Великого Лабиринта, – сообщил ворон. – Воссоединиться с моими остальными частями. Привести войска, чтобы удерживать эту башню и проход в Несравненные Сады.

– Звучит разумно, – сказала Сьюзи. – Не вижу непреодолимых препятствий. Где нам найти нужный подъемник?

– Колдуны, занятые блокировкой лифтовых шахт, сосредоточены на уровнях с 6860-го по 6879-й. Нам достаточно добраться до одной из тех кабинок.

– А если там по-прежнему полно колдунов? Или Дудочник их уже занял?

– Войска Дудочника пока не продвинулись дальше нижних уровней, – ответил ворон. – По крайней мере, так обстояло дело при моем последнем посещении. Там, внизу, еще много вспомогательных войск Субботы.

– Значит, заметано, – сказала Сьюзи.

Подойдя к Гьяку, она привела его в сидячее положение и слегка похлопала по щеке:

– Ау, Гьяк! Проснись и пой!

– Ты что делаешь? – спросил ворон. – Он ведь очнется!

– Знаю, – отозвалась Сьюзи. – Он может оказаться полезным, и вообще он на нашу сторону переметнулся. Верно, Гьяк?

Житель смотрел на нее с отсутствующим видом.

– В-верно, – пробормотал он. – Н-наверное… А… на какую сторону? Ты нарисовала схему?

– Позже нарисую, – пообещала Сьюзи. – Короче, где тут у нас подъемник? Или Большая Цепь? Веди, Гьяк!

Невероятная Ступенька наконец стала реальной, и Артур запрыгнул на нее. Когда мальчик уже покидал чужой негостеприимный мир, в точке пространства, где он только что находился, скрестились сотни энергетических лучей… и один из них сбоку угодил Артуру в голову.

Даже магически преображенные кости и плоть не смогли выдержать подобного удара. Казалось, ледяное острие впилось Артуру прямо в мозг. Он даже на миг потерял сознание. Споткнулся на Ступеньке, едва не потеряв равновесия… Лишь некий первобытный инстинкт, не имевший отношения к разуму, заставил его, шатаясь, брести вверх по лестнице.

Золотая кровь текла по щеке и капала на Ступеньку. Артур пытался ее стереть, рука сама собой тянулась к ране, воображение рисовало зияющую дыру в голове, чуть повыше того места, где прежде находилось ухо.

«Правого уха больше нет, – подумал Артур. По телу растекалась холодная волна шока. – Я умру… Но я не могу умереть…»

Качаясь, он перешагнул еще несколько ступеней. Золотая кровь заливала мальчику глаза. Жуткий холод распространялся от раны на голове по всей стороне тела, правые рука и нога почти перестали слушаться. Двигаться стало труднее. Теперь Артур делал очередной шаг левой ногой и кое-как подтягивал правую. Если станет еще хуже, он точно свалится. И тогда снова скатится с Невероятной Ступеньки – в какой-нибудь еще более угрожающий мир…

«Нужно срочно попасть в безопасное место. Туда, где я смогу отлежаться», – думал Артур.

Он все пытался представить покои Четверга, но ему никак не удавалось. Раненое животное старается укрыться в своем логове, вот и он был способен думать только о своей постели, о своей комнате… там, на родной Земле.

«Нет, туда нельзя… От этого запустится время, и вояки сбросят бомбу на госпиталь… а я сейчас совсем не в форме, чтобы что-то предпринимать… Как же давно я не лежал в своей постели… как давно… моя кровать…»

Невероятная Ступенька исчезла из-под ног, и Артур свалился.

В свою. Собственную. Земную. Постель.

Ошеломленный, он лежал там, как ему показалось, очень долгое время. Мальчик совсем не мог двигаться, а немного позже до него дошло, что и правый глаз ничего не видит. Артур даже голову не мог повернуть, так и лежал на боку, медленно обводя комнату единственным уцелевшим глазом.

За окошком брезжил едва заметный свет, какой бывает в небе перед восходом солнца. Настольная лампа еще горела, отбрасывая тусклый световой круг. Часы на стене показывали десять с минутами, что, судя по слабому свету снаружи, было совершенно неправильно. Артур проследил за минутной стрелкой и убедился, что часы остановились. Возможно, даже более суток назад.

Если не считать остановившихся часов, комната выглядела в точности как всегда, и Артур решил считать это добрым знаком. В том числе часы – замершая стрелка могла означать, что время еще пребывало в заморозке, остановленное могуществом Пятого Ключа. Артур остановил время, поскольку военные под водительством «генерала» – а на самом деле подручного Субботы – Правуила собрались уничтожить госпиталь Восточного округа ядерными микрозарядами. Якобы затем, чтобы под корень истребить сонный мор, Серогниль и прочие вирусы, рассадником коих провозгласили больницу.

Артур ощутил надежду, что сейчас все еще пятница, до полуночи осталось несколько минут и он прибыл вовремя, чтобы остановить ядерную бомбардировку…

Но когда он останавливал время, всюду появилось странное красноватое свечение. А сейчас его не было. Более того, Артур – пусть и опосредованно – явился из Несравненных Садов. Возвращение на Землю из седьмого владения Дома означало попадание в воскресенье. А коли наступило воскресенье, значит время, замороженное в пятницу, успело основательно сдвинуться…

Получается, прошли сутки с лишним с тех пор, как военные подорвали госпиталь. И видимый порядок в комнате связан только с тем, что дом стоял достаточно далеко и уцелел при взрыве.

«Зато радиации, наверное, хоть отбавляй», – подумал Артур, и эта мысль подвигла его на попытку привстать.

Если кто-то из семьи находился дома, мальчик должен был им помочь… Он даже понадеялся, что мама окажется здесь, но в глубине души знал, что встреча не состоится, ведь маму забрали с Земли еще прежде, чем он победил Леди Пятницу. Теперь она была пленницей либо Превосходной Субботы, либо Лорда Воскресенья, либо даже Дудочника…

По крайней мере, отец пребывал где-то очень далеко, а стало быть, в безопасности – на гастролях со своей группой, «Крысюками». Самый старший брат, Эразм, служил в армии – по иронии судьбы в том самом отряде, которому приказали зачищать местность после атомных взрывов. Старья, Патрик и Сюзанна, подобно Эразму, давно повзрослели и жили в других городах. Оставались сестренка Михаэли и брат Эрик. Эти обычно жили в родительском доме. Точнее, посещали его в перерывах между длительным пребыванием в гостях у друзей… Но они могли находиться здесь, а значит, подвергались опасности.

Надо встать и найти их.

Однако стоило пошевелиться – и боль в голове усилилась, а ледяной паралич, охвативший правую половину тела, распространился еще дальше.

Артур прикрыл зрячий глаз. Его рука невероятно ослабла, поэтому он очень медленно открыл поясной карман и сомкнул окровавленные пальцы на Пятом Ключе. Он помнил, что использование магии здесь, на Земле, крайне нежелательно. Это могло скверно отразиться на этом мире, но особого выбора, похоже, не имелось. Разве что использовать не оба Ключа сразу, а только один, чтобы вредоносное влияние оказалось поменьше. Артур понимал, что его тело, вероятнее всего, сможет исцелиться самостоятельно, но сколько времени на это потребуется? Он не мог ждать. Придется использовать магию, чтобы прийти в себя как можно скорее.

Артур старался не думать об отверстии в голове и о том, что процесс излечения, возможно, включит в себя регенерацию части мозга. К чему это приведет?..

Он крепче сжал зеркальце, сосредоточился на своем желании и яростно пробормотал:

– Пятый Ключ! Исцели меня, пусть я стану как новенький! Исполни это так скоро, как только можешь!

В его пальцах буквально взорвалась неожиданная и невероятная боль. Он вскрикнул, потом стал невольно всхлипывать. Его тело дергалось и крутилось само собой, кости потрескивали и хрустели. Мальчик почувствовал, как срастается череп, натягивается кожа, наползая на рану… Сопровождалось это все с трудом переносимой агонией…

А потом все кончилось. Артур лежал изнемогший, весь в поту… но в целом чувствовал себя намного лучше. Он очень осторожно приоткрыл правый глаз. По первому ощущению зрение полностью вернулось, но все же Артур не отказал себе в удовольствии устроить проверку: перечитал все названия на корешках книг, стоявших на полке, и с радостью убедился, что даже при тусклом свете лампы разбирает самый мелкий шрифт.

Он уже собирался отвести взгляд, когда заметил небольшую книжечку в дальнем конце полки. От книжки исходил дрожащий голубой свет. Артур открыл оба глаза: уж не померещилось ли ему? Убедившись, что все так и есть, он вскочил на ноги и схватил книгу с полки. Затем снова сел, крепко держа ожившей правой рукой тонкую записную книжку в зеленом переплете.

«Полный Атлас Дома и ближайших окрестностей» вернулся к нему.

Погладив обложку, Артур бережно убрал Атлас в серебристый мешочек. Поднял голову – и заметил свое отражение в зеркале, висящем на двери. Это зеркало повесили там по настоянию мамы, чтобы он не забывал причесываться по утрам, прежде чем покидать спальню…

Артур несколько мгновений рассматривал свое отражение, потом подошел к зеркалу поближе, изучая, кем он стал. Все верно, он исцелился. Но вместе со здоровьем появились новые изменения. Его волосы превратились в золотые нити, безупречная укладка так и сияла. Кожа отливала красивой красноватой бронзой, даже самый зоркий взгляд не уловил бы на ней ни прыщиков, ни видимых пор. И белки глаз больше не были белками. Сплошное мягко светящееся золото с непроглядно-черным зрачком и такой же радужкой.

«Я превратился в какого-то андроида, – с горечью подумал Артур. – В статую, удравшую с пьедестала…»

Мальчик еще какое-то время смотрел на себя, потом перевел взгляд на кольцо-крокодильчик. Теперь оно было полностью золотым, без малейшего проблеска серебра. Это означало, что в его крови и костях не осталось ровным счетом ничего человеческого. Теперь его плоть на сто процентов стала плотью Жителя. Или даже обрела какое-то иное, высшее качество. Живое золото лучилось своим собственным мягким светом, а оттенки его переливались от розового до желтого, как масло цвета чистого металла.

Артур даже зажмурился и тряхнул головой, пытаясь избавиться от жалости к себе, настойчиво стучавшейся изнутри.

– Мне… Мне. Все. Равно, – тихо сказал он своему отражению. – У меня есть дело, и я должен его завершить. Какая разница, во что я превратился. Как я выгляжу, не имеет значения!

Он толкнул дверь и тихонько направился вниз по лестнице.

«Хорошо бы никого дома не оказалось, – лезла в голову мальчика навязчивая мысль. – Пусть они будут где-нибудь подальше и в безопасности. Не надо, чтобы они видели меня таким…»

В доме царила полная тишина. Артур почти крался, через каждые четыре-пять ступенек останавливаясь, чтобы прислушаться. Опасные приключения успели приучить его к осторожности. Еще он гадал, что же теперь делать. Оставаться здесь было нельзя, это он знал точно. Нужно как можно скорее попасть обратно в Дом. Только сначала, наверное, придется снова остановить время. Или попытаться исправить последствия случившегося…

На площадке перед самой гостиной Артур помедлил, набрав полную грудь воздуха. Он все еще удивлялся, что способен вдыхать так глубоко и свободно, беспрепятственно наполняя воздухом все уголки легких. И выдыхать без хрипа и спазмов. Его астма исчезла начисто – вместе с прежним телом… и прежней внешностью.

Переведя дух, Артур вышел в гостиную… И замер, точно на стену налетел. Он увидел маму – она сидела в кресле, читая медицинский журнал на планшете. Словно никуда и не исчезала, и мир за окнами оставался обычным, и всего пережитого Артуром, его семьей и родным городом на самом деле вовсе не происходило…

Артур шагнул вперед, готовый броситься к маме и обнять крепко-крепко… вернуть себе чувство безопасности и надежности, всегда посещавшее его в маминых объятиях…

Но, сделав первый шаг, Артур заколебался. Он же так изменился… стал непохожим на самого себя… Что, если Эмили просто не узнает его? Или даже испугается его нового облика?..

Думать о том и другом было одинаково жутко. Колебание Артура переросло в настоящую панику, и он попятился… Эмили отложила планшет и повернула голову. Теперь она смотрела прямо на него. Их глаза встретились… Артур не увидел во взгляде Эмили ни узнавания, ни испуга.

Она просто смотрела сквозь него.

– Мама, – кое-как выдавил Артур.

Эмили не ответила. Только зевнула, отвернулась, снова взяла планшет и касанием экрана открыла очередную статью.

– Мама? – Артур подошел к ней и встал за ее креслом. – Мама!

Эмили упорно не замечала мальчика. Артур протянул руку, желая дотронуться до ее плеча, но остановился на расстоянии дюйма. Мальчик ощутил в пальцах покалывание вроде электрического, в костяшках отдалась боль, сопровождавшая колдовство. Артур медленно отвел руку. Еще не хватало нечаянно запустить заклинание, способное навредить маме… а то и убить ее! Ради эксперимента Артур ладонью заслонил экран планшета. Эмили продолжала читать, словно его руки там и не было.

Статья была посвящена сонному мору. Она называлась «Первый анализ и исследование сонного мора, сомновируса F/201/Z», автором значилась доктор Эмили Пенхалигон.

Сонный мор был первым из вирусов, порожденных присутствием Первого Ключа и иных проявлений Дома. Его, правда, убрал Ночной Чистильщик, доставленный Артуром из Нижнего Дома… но могущество Дома породило еще множество вирусов, совершенно чуждых Земле. Не случайно даже Эмили, выдающийся медицинский исследователь, не могла вообразить истинную причину внезапного возникновения подобной заразы…

Артур убрал руку, отошел и сел в другое кресло. Какое облегчение мальчик ощутил в тот момент, когда увидел маму! Он успел решить, что она благополучно вернулась домой… но, кажется, ошибался. Облегчение медленно испарилось. Теперь он уже сомневался, что перед ним сидела именно Эмили. И что это действительно его дом.

– Пойду осмотрюсь, – сказал он вслух.

Голос его прозвучал громко, но Эмили не отреагировала. Артур еще понаблюдал за ней, потом встал и спустился еще на этаж ниже – на кухню.

Экранчик на холодильнике, где Артур рассчитывал почерпнуть информацию о времени суток, дате и прочие новости, оказался погасшим.

Отвернувшись от холодильника, Артур направился в отцовскую студию, где стоял компьютер… и заметил в кухонном окне кое-что необычное. По идее, за стеклом должен был просматриваться рассвет, но нет! К окну плотно прижималось что-то зеленое…

Артур подошел ближе. Вплотную к окну рос то ли густой куст, то ли очень пышное дерево: листва полностью закрывала весь вид.

Раньше никаких кустов и деревьев здесь не росло. И вообще не было ничего, лишь голая земля, потому что Боб еще не успел заняться ландшафтным дизайном.

Подойдя к кухонной двери, Артур отворил ее. Она открывалась внутрь; оказалось, что выход блокировала колючая стена живой изгороди. Такая густая и плотная, что Артур ничего не мог за ней различить. Не мог даже понять, как далеко она простиралась во все стороны.

Одно не подлежало сомнению: вся местность вокруг дома очень изменилась.

Подозрения Артура насчет того, что это вовсе не его дом, лишь укрепились.

Сев за кухонный стол, мальчик вытащил «Полный Атлас Дома». Атлас выглядел настоящим, да и Первоначальствующая Госпожа говорила, что книга вполне может появиться где-нибудь поблизости от Артура: поглядывай, дескать, на книжные полки.

Теперь следовало убедиться, реален ли Атлас, а заодно выяснить наконец, куда мальчик попал и что вообще здесь происходит.

Артур положил книгу на стол и произнес:

– Мне нужно знать, где я нахожусь.

Он готовился достать Ключи и воспользоваться их силой, чтобы пробудить Атлас, но этого не понадобилось. Его прикосновение теперь само по себе являлось достаточно могущественным. Атлас послушно распахнулся и стал расти, пока не приобрел размер глянцевого журнала.

Сначала разворот оставался полностью чистым, потом на левой странице начал возникать текст. Он проявлялся гораздо медленнее прежнего, так, словно пишущей руке что-то мешало, словно что-то задерживало ее. К тому же вместо былого каллиграфического почерка возникали едва читаемые каракули.

Артур угадал, что именно хотел сообщить ему Атлас, еще до завершения первого же слова.

Несравненн…

– Но каким образом это могут быть Несравненные Сады? – вслух спросил он, когда нескончаемую минуту спустя слово все же было дописано. – И почему здесь моя мама… мой дом?

Не могу ответить… не дает Седьмой Ключ… – кое-как нацарапал Атлас.

Последнее слово едва удалось разобрать, а последняя буква вообще представляла собой кляксу с хвостиком.

– Там, наверху, – настоящая Эмили? – спросил Артур.

Он изо всех сил сосредоточился на Атласе, даже сунул обе руки в карманы пояса, подпитываясь силой Пятого и Шестого Ключей: зеркальце в левой руке, перо в правой. Мальчик явственно чувствовал сопротивление, некая сила желала помешать ему воспользоваться Атласом. Как будто что-то незримое упиралось Артуру в лицо, пытаясь отпихнуть мальчика от стола, от распахнутой книги…

Артур вступил в борьбу. Хоть и помнил предупреждение Первоначальствующей Госпожи: Седьмой Ключ – верховный, самый могущественный и, как любой Ключ, особенно силен в своем владении. Но два Ключа против одного, даже верховного, должны иметь какой-то шанс?

Атлас с горем пополам выдал одинокую корявую буковку. Артур не смог сразу определить ее. Пришлось наклонить голову, и лишь тогда он понял, что это «Д», упавшая набок. Следом мучительно выползла еще одна буква.

– «Да», – вслух прочел Артур.

Но Атлас продолжал писать. Появилось еще слово. На каждую букву уходило по несколько секунд.

– «И… – читал Артур, – нет». Да и нет? Как это? – спросил он сердито. Внутри разгоралась ярость. Как смеет безмозглая книжонка еле-еле, словно нехотя, что-то корябать, да еще и загадками изъясняться! – Мне нужен ответ! – выкрикнул он. Стукнул Ключами по столу и послал Атласу гневную мысль: «Что ты имеешь в виду – да и нет?»

Но Атлас больше ничего не писал, и Артур лишь чувствовал, как противоборствующая сила становится все мощнее. Она продолжала толкать его в лицо, и мальчик невольно поворачивал голову – прямо смотреть на Атлас ему не удавалось, как он ни старался.

Потом что-то хрустнуло, и голову Артура вовсе отвернуло назад, за левое плечо. Атлас закрылся с громким хлопком и обрел свои обычные размеры.

Артур зарычал. Глаза застлала багровая пелена, пульсировавшая в такт ударам сердца. Осознанные мысли кончились. Только что он сидел у стола, сходя с ума от ярости. А буквально через секунду уже стоял над обломками стола со стиснутыми кулаками, из которых торчали щепки.

Атлас, нимало не поврежденный, покоился на груде разбитых досок.

Артур смотрел то на книгу, то на уничтоженный стол. Мальчика ошеломило то, что он сотворил. Старый стол был невероятно крепок, никакой силач не смог бы так раздолбить его без кувалды. А худшим потрясением стало то, что Артур все проделал неосознанно, его ярость достигла такого пика, что удар произошел, по сути, сам собой. Разум не только не руководил его действиями – он вообще ничего не заметил…

Гнев по-прежнему тлел внутри, точно пригасшее пламя: малейшее дуновение – и заново полыхнет. Артуру стало страшно: бешенство накатило из ниоткуда, притом с такой силой… «Я же никогда не был таким. Злым, вспыльчивым… Не был… пока не стал Законным Наследником…»

Уже в который раз Артур горько пожалел, что Волеизъявление избрало в наследники именно его. Да, конечно, оно сразу предупредило его, что в ином случае он бы погиб от приступа астмы. Поэтому, собственно, его и избрали. По крайней мере, так ему сказала Воля. Ей требовался смертный. И притом собиравшийся умереть.

Артур содрогнулся и заставил себя медленно вдохнуть, потом выдохнуть. На вдохе и выдохе он считал до шести, чувствуя, как отступает неистовство. Он попытался представить: вот он загоняет свою ярость в маленький ларчик и запирает на ключ, чтобы не вырвалась. А получать свободу гнев сможет лишь тогда, когда мальчик сознательно даст ему волю!

Через несколько минут Артур почти успокоился, во всяком случае обрел способность трезво думать о положении дел.

«Так. Ладно. Я в каком-то закоулке Несравненных Садов. Мне нужно выбраться отсюда, вернуться в Великий Лабиринт и поднять Армию Зодчей на штурм Несравненных Садов…»

Артур споткнулся, не довершив мысли. Именно это предлагала ему Часть Шестая Волеизъявления. Но действительно ли следовало предпринять именно эти шаги? Первоначальствующая Госпожа с маршалами Сэра Четверга управятся с армией и без него. И каков бы ни был исход сражения, Артуру все равно придется искать Часть Седьмую Волеизъявления и освобождать ее. А потом с ее помощью заставлять Воскресенье выдать Седьмой Ключ. Стоит Артуру завладеть им – и не будет иметь значения, завоюет ли Несравненные Сады войско Дудочника или Субботы. С семью Ключами в руках Артур опрокинет любого врага. И, что гораздо важнее, остановит прилив Пустоты, уничтожающей Дом.

«Мне надо лишь найти Часть Седьмую Волеизъявления, – с внезапной ясностью понял Артур. – Я уже делал подобное. И тут справлюсь. Я настроен на Волю, я чувствую ее. Я уже нахожусь в Несравненных Садах, и она небось где-нибудь здесь. Надо сосредоточиться на ней, и она отзовется. Даст знать, где искать ее…»

Так думал Артур и почти убедил себя, но где-то глубоко внутри скреблось легкое сомнение. Он пробовал сосредоточиться и понять, где в Несравненных Садах может находиться Часть Седьмая Волеизъявления, но подсознание продолжало намекать, что эта идея явно не из лучших. Такой усиленный поиск может только насторожить Лорда Воскресенье, сообщить ему о присутствии Наследника. И хотя Артур имел при себе два Ключа и оттого был до невозможности уверен в себе, но, вполне вероятно, Лорд Воскресенье с его Седьмым Ключом мог прихлопнуть мальчика, как муху. В особенности потому, что у Артура здесь не было никаких союзников. Ни одного.

Однако яростное торжество в Артуре пересилило осторожность. И он устремил свои мысли на то, чтобы дотянуться до Части Седьмой.

Мальчику даже показалось, будто он уловил некий слабенький отклик, когда зеленая завеса вдруг дрогнула и раздвинулась. В проем ступил мальчик – дитя Дудочника. И без малейшего предупреждения бросился на Артура с шестифутовыми садовыми вилами о трех зубьях, раскаленных докрасна: от страшного жара вокруг них буквально плавился воздух.

Листок поправила хирургическую маску – девочка надела ее, чтобы уберечь легкие от радиоактивной пыли. Еще на ней были медицинский халат и хирургические перчатки, а на голове – шапочка для душа, с цветочками. В другое время остальные люди в очереди могли бы посмеяться над ней. Теперь все были облачены в самые дикие сочетания шляп, платков, дождевиков и резиновых перчаток – все, что угодно, лишь бы не вдыхать радиоактивную пыль и по возможности защитить от нее кожу.

В то воскресное утро Листок с рассвета торчала в очереди за водой, продуктами и противорадиационными медикаментами. Армия все-таки взорвала свои микрозаряды в госпитале Восточного округа. Случилось это чуть более двадцати восьми часов назад, в первую минуту субботы. После этого Листок, Мартине и сновидцам из частного госпиталя Пятницы пришлось пережить совершенно жуткие сутки.

Листок в любом случае пришлось бы несладко, даже будь она предоставлена сама себе, без дополнительной ответственности по присмотру за сотнями стариков, усыпленных Леди Пятницей, которая желала полакомиться их воспоминаниями. После низложения Пятницы Листок вывела сомнамбул из логова Пятницы, находящегося в ином мире… Но как выяснилось, все они попали прямо под неминуемый ядерный удар. Артур сумел остановить время, но лишь ненадолго. Когда стало ясно, что время вот-вот запустится снова, Листок предприняла отчаянную и не вполне успешную попытку переправить подопечных на подземные уровни.

Госпиталь Пятницы отделяло от Восточного чуть менее мили, но, по счастью, его прикрывала небольшая горка. А еще между ними стояло большое и довольно высокое складское здание. Поэтому госпиталь Пятницы не слишком пострадал от ударной волны. Тем не менее поблизости начались локальные пожары, и, конечно, все оказалось заражено радиацией, хотя никто не знал, насколько сильно, и выведать это Листок так и не удалось. Ко всему прочему субботним утром еще и проснулись спящие старики. В основном они ничего не понимали и просто хотели встать и уйти, сами не зная куда. И это притом, что открывать двери следовало пореже, чтобы держать радиоактивные частицы снаружи, а бывших сновидцев – внутри, в относительной безопасности.

Примерно через час после взрывов с сиренами и ревом двигателей подкатили пожарные команды. Огнеборцы не покидали машин, но брандспойты с водой и пеной быстро погасили огонь. Затем появились броневики и стали ездить по улицам взад и вперед. Их наружные мегафоны, в народе именуемые матюгальниками, на полной громкости выдавали гражданским лицам инструкции: сидеть дома, не открывать окна и двери, ждать дальнейших указаний.

Эти самые указания поступили в субботу вечером. Наутро были обещаны пункты помощи, где собирались раздавать еду, воду, лекарства. От каждой семьи велели присылать по одному человеку. Всех строго предупредили насчет масок произвольного образца, перчаток и верхней одежды, которую можно будет выбросить перед возвращением в помещение.

Вот Листок и отправилась за помощью для подопечных, среди которых, кстати, была и ее тетушка Манго. Госпиталь Леди Пятницы, служивший, по сути, перевалочным пунктом, не был рассчитан на содержание живых пациентов. Соответственно, там почти не имелось ни еды, ни медикаментов, а единственным надежным источником питьевой воды оказался кулер в вестибюле. Если делить на всех, достанется по крохотному глоточку!

Во рту у девочки пересохло. Листок кое-как облизала губы, думая о том баллоне с водой. Люди, стоявшие перед ней в очереди, по одному шли назад, неся большие запечатанные канистры с водой и армейские рюкзаки, предположительно набитые лекарствами и съестным.

Она попыталась объяснить одному из солдат, стоящих в оцеплении, что она пришла не из обычного домохозяйства, а из целой больницы, но ее не стали слушать, лишь велели встать в очередь. Листок попробовала спорить… солдат навел на нее штурмовую винтовку и снова приказал встать в очередь. Сквозь противогаз в его голосе звучали нервные нотки, так что Листок предпочла повиноваться.

Она проторчала в очереди не менее часа и наконец вплотную приблизилась к столу, где двое солдат, выглядевшие странно в своих громоздких костюмах биозащиты, проверяли граждан по спискам и лишь потом вручали положенное. Еще два солдата стояли на страже, держа наготове штурмовые винтовки, а рядом расположился броневик, припаркованный так, что пулемет на его башенке смотрел непосредственно на длинную очередь позади Листок. Выглядело все это так, словно солдаты находились на вражеской территории, а не на спасательной миссии в собственном государстве. Потом Листок сообразила: солдаты имели основания опасаться, как бы горожане на них не напали. В конце концов, это ведь они взорвали госпиталь и облучили прилегающие районы, якобы стерилизуя их для дальнейшего нераспространения вирусов…

– Фамилия? – спросила женщина-солдат, когда Листок наконец добралась до стола. Даже сквозь маску ее голос звучал как будто добрее, чем у того первого солдата, к которому Листок пыталась обратиться. – Сколько членов семьи? Есть заболевшие?

– Меня зовут Листок, но я здесь не от семьи. Я из частного госпиталя Пятницы, это в трех кварталах отсюда. У нас там больше тысячи пациентов, нам нужна помощь…

– Тысяча пациентов? – переспросила военнослужащая. Маска не позволяла видеть ее лицо, даже глаза, потому что военные носили затемненные стекла. Однако голос прозвучал потрясенно. – Частный госпиталь?..

– Одна тысяча семь человек, – сказала Листок. – В основном совсем старенькие, среди них есть и больные… Не из-за радиации, пока еще нет, а потому, что они уже были больными… или дряхлые просто…

– Так, это надо проверить, – сказала женщина. – Постой здесь, пожалуйста, подожди.

Листок отступила в сторонку, а женщина сквозь маску нажала переключатель и связалась с кем-то по рации. Голос звучал неразборчиво, но кое-что Листок все же расслышала.

– Частный госпиталь… тысяча или больше… не внесен в списки… нет, сэр… карта…

Что говорилось дальше, Листок понять не смогла. Женщина помолчала, слушая ответ, из которого девочка тоже не разобрала ни слова. Это продолжалось с минуту. Потом женщина повернулась к Листок и сказала:

– Хорошо. Сейчас придет майор Пенхалигон и займется тобой. Подожди его здесь.

«Майор Пенхалигон, – подумала Листок. – Это, должно быть, брат Артура! Тот, что его о ядерном ударе предупредил!»

Пока длилось ожидание, Листок смотрела по сторонам. Госпиталь Восточного округа еще просматривался на расстоянии около двух миль. Правда, от него осталась пустая оболочка с единственной уцелевшей стеной. Все здания вокруг него тоже лежали в руинах, кое-где еще что-то дымилось и тлело, и туда били пенные струи из закупоренных пожарных машин. На дороге, что вела к госпиталю, выстроилось десятка три бронемашин – оранжевых, с крупными черными буквами на боках: «К» – «карантин». У самого ближнего броневика задние дверцы оказались распахнутыми. Листок увидела внутри каждой стороны по четыре полки и на каждой – по несколько длинных оранжевых мешков. Девочке потребовалось мгновение, чтобы сообразить: в подобных мешках перевозят человеческие тела.

Глядя на эти мешки, Листок ощутила пугающую дурноту. Насколько ей было известно, ее родители и брат Эд покинули госпиталь в ту неделю, что она провалялась без сознания из-за Серогнили… но стопроцентной уверенности девочка не ощущала. Ее дом находился в нескольких милях[4] отсюда, а значит, оставался в относительной безопасности; она пыталась связаться с семьей, но безуспешно – связь уже не работала.

«У них наверняка все хорошо, – сказала себе Листок. – Они просто обязаны быть живы и здоровы. И вообще, я не должна зацикливаться на них. Мне дело надо делать…»

Подумав так, она заставила себя отвести глаза от мешков с мертвецами, но люди в очереди выглядели немногим веселее. Листок могла видеть только глаза, но все взгляды были полны страха.

«Я тоже боюсь, – подумала Листок. – Может статься, мы все помрем от радиации. Зря, что ли, солдаты вон как приоделись – по полной программе, с противогазами и всем прочим… А с другой стороны, если Артур не сможет остановить уничтожение Дома и всего мироздания, нам все равно крышка…»

– Мисс?

Листок оглянулась на голос. Позади стояли двое военных. У них не имелось знаков различия, но на костюмах виднелись наклейки с фамилиями. На одной значилось «ПЕНХАЛИГОН», на другой – «ЧЕН».

– Я – майор Пенхалигон, а это сержант Чен, – сказал тот, что был поменьше ростом. – Я так понимаю, это ты из частного госпиталя где-то неподалеку?

– Да, – ответила Листок. – Я туда в пятницу вечером случайно попала. Там всего одна… нянечка, больше нет никого из персонала, а еще там около тысячи стариков и…

– Нам о таком госпитале ничего не известно, – сказал майор. – Его нет ни в каких списках. Так что лучше не надо нам тут глупых шуток…

– Какие шутки! – возмутилась Листок. – Идемте со мной, я все покажу! Если неправда, можете меня застрелить, или гранатой взорвать, или что там у вас так хорошо получается! Вы только и умеете, что угрожать и пушками размахивать, а как людям помочь, так от вас не дождешься!

Говорила она громко, и люди в очереди начали аплодировать. Листок покосилась через плечо: стоявшие ближе других хлопали в ладоши, а какой-то мужчина даже потрясал кулаком в воздухе.

– Скажи им, девочка! – долетел женский крик. – Нам помощь нужна, а не бомбы!

– Ладно, – сказал майор Пенхалигон. Щелкнул переключателем где-то у себя под подбородком, отчего электроника усилила его голос, чтобы люди в очереди могли его слышать: – Мы во всем разберемся! Сохраняйте спокойствие! – Выключив усилитель, он снова обратился к Листок: – Где, говоришь, твой госпиталь?

– Главный вход вон там, на углу Гранд-авеню, – сказала Листок. – Идемте, я покажу.

– Это на краю зоны поражения, – промолвила сержант Чен. Она была заметно выше и шире майора Пенхалигона, поэтому, пока Листок не услышала голос, девочка была уверена, что под спецкостюмом – солдат-мужчина, притом немаленький. – Во время взрыва вы находились внутри, мисс?

– Да, – сказала Листок. – Под землей, с пациентами. Но большинство из них оставались на первом этаже… А что вы имеете в виду под зоной поражения?

– Если ты была под землей, с тобой, скорее всего, все хорошо, – сказал майор Пенхалигон. Помедлил и добавил: – Первый выброс радиации предположительно убивает все живое в радиусе пятисот метров от эпицентра. Твой госпиталь, если он существует, как раз на краю этой зоны. В общем, надо пойти туда и все выяснить. Чен, сделай-ка от греха подальше мисс… как твое имя, мисс?

– Меня зовут Листок, – сказала та.

– Сделай мисс Листок укол CBL505.

– Это от радиации, – пояснила Чен, прижимая автоматический инъектор к шее Листок.

Листок не успела отшатнуться – иголка ужалила ее. А Чен продолжала:

– Точно такие же есть во всех комплектах для домашнего пользования, которые мы раздаем.

Затем она обратилась к майору:

– И вот еще что, сэр… раз уж мы идем на край зоны, надо бы мисс Листок в костюмчик упаковать.

– Хорошо, – согласился майор Пенхалигон. – Зайдите на станцию обеззараживания… четвертая вроде для женского персонала? Пусть пройдет очистку, оденется, потом вызовете меня. У меня других хлопот полон рот.

– Так точно, сэр, – отозвалась Чен.

Взяв Листок за руку, сержант повела девочку прочь.

– Спасибо, – сказала Листок. Но в голове у нее продолжали крутиться мысли об Артуре, пребывавшем неведомо где, и она снова обратилась к майору: – Вы же родственник Артура Пенхалигона, так ведь?

Майор Пенхалигон резко повернулся к ней:

– Это мой младший брат! Ты с ним знакома? Знаешь, где он сейчас?

– Это мой друг, – сказала Листок. – Но вот где он, я не знаю.

– Когда ты в последний раз видела его? – спросил майор Пенхалигон.

– Э-э-э… вроде на той неделе, – уклончиво ответила Листок.

– Он ничего странного не упоминал?

– Что вы имеете в виду?

Листок изо всех сил старалась сохранить нейтральное выражение лица, чтобы ничем себя не выдать. На самом деле под определение «странного» попадало вообще все, что в последнее время происходило с Артуром.

– Папин дом исчез, – сказал майор Пенхалигон. – Нет, он не разрушен. Испарился, и все! Я отыскал Михаэли и Эрика, они у друзей, с ними полный порядок… а вот Артур и Эмили как в воду канули!

– Тут много чего непонятного произошло… – осторожно проговорила Листок.

– Это точно, – согласился майор Пенхалигон. – Так где ты видела Артура?

– В больнице, – ответила Листок, не успевшая подготовиться к неожиданному вопросу. – В госпитале Пятницы, я имею в виду. Там, где наши старики… Но он оттуда ушел.

– Куда?

Листок покачала головой:

– Не знаю.

– Когда это было?

– Вечером в пятницу. Ну… после вашего звонка.

– После моего звонка? – переспросил майор Пенхалигон. – Но я звонил ему на домашний номер! Он не мог добраться сюда из дома, ему бы времени не хватило, да и дома, если верить соседям, там уже не было…

– Звонок был переадресован, – пояснила Листок.

По сути, девочка сказала чистую правду, умолчав лишь о том, что телефонный аппарат для приема звонка материализовался прямо из воздуха.

– Ага. Это более-менее объясняет, каким образом я говорил с Артуром уже после исчезновения дома… – Майор Пенхалигон покачал головой. – Дело становится все запутаннее и непонятнее. Откуда-то вдруг появляется больница, полная пациентов, притом что ни на картах, ни в базах данных ее нет… Ладно, я подойду к станции номер четыре через пятнадцать минут. Сержант Чен, мисс Листок, до встречи.

Он повернулся и зашагал прочь. Чен потянула Листок за руку, направляя ее в сторону станций обеззараживания.

– Нам туда, – сказала сержант. – Это недалеко.

– Ладно, – согласилась Листок.

Первые несколько шагов она просто молчала, думая об Артуре, о своих домашних и о стариках в госпитале. Сколько дел, и все сразу!.. На миг она даже спросила себя: а есть ли смысл о чем-то переживать, когда вся Вселенная может в любой момент взять и исчезнуть, поглощенная Пустотой?..

«Но конец света может и не наступить, – здраво сказала себе девочка. – Нельзя опускать руки. Надо что-то делать, потому что в итоге это может и сработать…»

– А что еще странного происходит? – спросила она у Чен.

– Да много всякого, – ответила военная, но в подробности вдаваться не стала.

Пройдя еще ярдов двадцать, обе девушки завернули за угол. Здесь вся улица оказалась забита десятками военных грузовиков и машин Федерального управления биоконтроля. На парковках у магазинов и офисных зданий громоздились пять больших надувных палаток, а рядом собирались возводить еще три модульных комплекса величиной с домик, где жила Листок. Сейчас их сгружали со здоровенных прицепов.

На привезенных комплексах зловеще багровели кресты. Позади армейских грузовиков Листок заметила по меньшей мере два десятка больших шестиколесных машин «скорой помощи», предназначенных для действий в опасных условиях.

Все, кто здесь работал, были облачены в защитные костюмы и маски. В общем, живая иллюстрация к ближайшим ожиданиям властей: кто-то явно готовился иметь дело с большим количеством умирающих и погибших.

Чен указала Листок на ближайшую надувную палатку, поставленную на парковке у круглосуточного магазина. Перед палаткой на мостовой красовался новенький знак: улыбчивый толстяк, моющийся в пенистой ванне. Надпись гласила: «11-й батальон биозащиты рад представить станцию обеззараживания № 4».

– Без чувства юмора нам никак, – кивая на знак, со вздохом проговорила сержант Чен.

– Почему? – спросила Листок.

– Сама скоро поймешь, – сказала Чен. – Знаешь, шутки-прибаутки помогают справляться с серьезными вещами. Пойдем.

На подходе Чен приветливо помахала солдату, стоявшему на страже у входа.

Листок спросила ее:

– То странное, о чем тут вспоминали… это, случайно, не про кого-то… с крыльями?

Чен остановилась и крепко схватила Листок за руку:

– Кто сказал тебе про генерала?

– Никто не говорил! – сказала Листок. – Я сама видела! Людей… с крыльями.

Чен выпустила ее:

– Генерал Правуил, командовавший этой операцией, бесследно исчез сегодня в полночь. Часовые, стоявшие снаружи, докладывали, будто крылатые люди вынесли его из окна верхнего этажа и пропали, как в воздухе растворились. Ты-то где их видела?

– Над частным госпиталем, – сказала Листок. – В пятницу.

– Если снова их увидишь, сообщи ближайшему солдату, – велела Чен. – Агенту биоконтроля… кому угодно, кто окажется рядом. Ходит слух, что это действуют террористы, оснащенные особыми полетными системами… генная инженерия и тому подобное.

– Ясно, – сказала Листок.

Объяснять Чен что-то насчет Жителей казалось бессмысленным делом. Девочка лишь гадала, что произошло с Правуилом. Артур говорил, это был соратник Субботы. Может, он просто улетел восвояси? Или его забрали силовики Первоначальствующей Госпожи? Либо вовсе слуги Дудочника? Вслух она спросила:

– Что мне теперь делать?

– Ступай внутрь, – сказала Чен, указывая на входной шлюз четвертой станции. – Там о тебе позаботятся. Я тут подожду.

Листок подошла к двери. Солдат, стоявший снаружи, отомкнул дверь, и та отъехала в сторону. Листок вошла, и дверь за ней скользнула обратно. Девочка оказалась в небольшой, совершенно пустой комнате с белыми стенами.

– Закрыть рот и глаза. Стоять не двигаясь, – произнес женский голос, смешно искаженный аппаратурой.

Листок повиновалась. Еще миг – и она ахнула, потому что на нее обрушился душ высокого давления. Вода била с изрядной силой, капли втыкались крохотными иголками, проникая даже сквозь медицинский халат. Продолжалось это секунд десять, потом столь же внезапно душ прекратился.

– Открыть глаза, – сказал голос. – Снять всю одежду. Положить в приемное отверстие слева.

Листок медленно открыла глаза. Тихо зашипел сжатый воздух, и в стене слева открылось окошечко. За ним виднелось нечто вроде мусорного ведра.

Листок разделась, оставив на себе только нижнее белье.

– Нужно снять всю одежду, потому что она может быть заражена, – сказал женский голос. – Будет выдана новая. Это обычная процедура.

Листок подчинилась и осталась стоять нагишом, зябко дрожа. Как только вся ее одежда оказалась внутри, окошко захлопнулось.

– Закрыть рот и глаза, – скомандовал голос. – Вас будут тереть, это может оказаться болезненно. Не открывать рот и глаза.

На Листок снова обрушились водяные иголочки. Без одежды ощущения оказались еще жестче прежних. По счастью, секунд через двадцать давление ослабло, но передышки не получилось. Листок внезапно угодила словно бы между огромных щеток для волос, и те механически начали ходить вверх-вниз по ее телу.

– Вытянуть руки, – сказал голос.

Листок прикусила губу – щетки принялись тереть ее руки. Особой боли она не испытывала, лишь некоторое унижение оттого, что кто-то мыл и тер ее, пусть и опосредованно, с помощью механизмов. Чувствовать себя подопытным животным было противно.

– Приготовиться к душу, – сказал голос.

Третья порция водяных иголочек терзала особенно изощренно. Листок сгорбилась под жалящими струями, сдерживая всхлип.

«Я же была юнгой на „Летучем Богомоле“, – яростно напомнила она себе. – Я прошла морские штормы и битвы с пиратами! Я и это перенесу! Я дралась с Жителями и смертоносными растениями, я и это…»

Душ прекратился. Что-то звякнуло, как отработавшая микроволновка, и справа на стене сдвинулась панелька.

– Взять одежду из окошка справа от вас, – сказал голос.

Так называемая одежда, выданная окошечком, представляла собой всего лишь длинную рубашку, сделанную из чего-то, напоминавшего мягкую синюю бумагу. Листок надела ее.

– Идите вперед, – сказал голос.

Открылась внутренняя дверь. Она вела в комнату побольше, впрочем такую же белую и пустую, если не считать раскладного столика. На нем лежали ножницы, переносное диагностическое устройство и медицинский чемоданчик. У стола стояла военная. На ней был защитный костюм, как на солдатах снаружи, только вместо противогаза – шлем с забралом, словно у астронавта. Трубка для воздуха тянулась к небольшому ранцу за спиной.

– Привет, – сказала военная. – Меня зовут Эллен. А ты, верно, Листок?

– Ага…

– Боюсь, мне придется изрядно покромсать твои волосы. И еще надо сделать несколько быстрых тестов.

– Отлично, – сказала Листок. – Давайте уже начинать… чтобы скорее закончить.

– Проходи сюда, – пригласила Эллен. – Ты у нас первая ласточка. Вот полностью развернемся – и всех в зараженной зоне будем обеззараживать.

– Вы имеете в виду всех, кто еще жив, – сказала Листок.

– Именно так, – подтвердила Эллен негромко. – Мы спасем всех, кого сможем. Встань, пожалуйста, на этот квадратик, и приступим.

Артур перехватил огнедышащие вилы за средний зубец, не обращая внимания ни на жар, ни на пламя, и выдернул вилы у мальчишки. Тот отлетел назад, проломив спиной дверь продуктовой кладовки. Пока он барахтался на полу, пытаясь вскочить, Артур крутанул вилы и занес их над головой, готовя удар. Он уже собирался яростно вогнать их в нападавшего, но в последний момент остановился.

«Это же мальчишка. Почти такой же, как я… каким был раньше, – подумал он сквозь багровую пелену гнева. – Что я творю?..»

– Не убивай меня! – взвизгнул мальчик.

– А ты за что пытался меня убить? – спросил Артур.

Пылающие вилы он опускать не спешил.

– Предположительно, ты вроде сорняка, – сказал мальчик.

Теперь, когда Артур успел немного присмотреться к нападавшему, он вполне убедился: да, перед ним находилось дитя Дудочника. Мальчик был одет в короткую буроватую курточку поверх жилетки горчичного цвета и зеленой рубашки с рюшами впереди, грязные штаны из шотландки и зеленые сапоги из чего-то похожего на резину. Все это великолепие дополняла матерчатая кепка не по размеру, сползшая на лицо.

– Сорняка? – спросил Артур. – Я, вообще-то, внутри дома нахожусь. И я точно не растение!

– Мне велели найти сорняк, пробравшийся в Сады, – сказал мальчик. Сунув руку в карман жилетки, он вытащил замызганный клочок бумаги, сложенный в несколько раз. – Вот, у меня есть наряд на работу… Наверное, путаница случилась. Мне никто не говорил, что на прополку прибудет кто-то из высших…

– Заткнись уже, – велел Артур. Прислонил огненные вилы к скамейке и добавил: – Ты. Убирайся.

Вилы погасли. Мальчик Дудочника посмотрел на них и прошептал:

– Чтоб мне провалиться!

Артур взял у него бумажку и развернул. Несмотря на грязные пятна, четкое каллиграфическое письмо было прекрасно различимо.

Наряд на прополку. Грядка 27. Горшок 5. Послать садовника.

– Так ты садовник? – спросил Артур.

– Второй вспомогательный помощник Садовника Четвертого Класса однажды пересаженный Финеас Грязекоп, – сказал мальчик. И добавил: – Сэр.

– И много в Несравненных Садах детей Дудочника? – спросил Артур.

– Не могу знать, сэр, – сказал Финеас. – Сад тут большой. Я только за этой грядкой ухаживаю… горшки с первого по пятидесятый. А… а вы… вы Жнец Воскресенья, да?

– Жнец Воскресенья? – переспросил Артур. – Это еще кто такой?

– Ну, знаете, сэр, Сеятель, Пестун… Жнец опять же… Я, правда, думал, что они все зеленые, но я их живьем-то никогда не видал…

– Похоже, местные имена для Рассвета, Полдня и Сумрака Воскресенья, – задумчиво пробормотал Артур. – Теперь скажи мне вот что. Ты это место назвал цветочным горшком. Но это же дом! И там наверху женщина сидит!

– Так точно, сэр, она тут называется экспонатом, – с готовностью подтвердил Финеас. – Эта часть Несравненных Садов, вообще-то, считается зоопарком. С людьми, животными и прочим, что собрал Лорд Воскресенье. Он всех забирает вместе с их домом, чтобы получалась правильная экспозиция…

– Почему она не могла меня видеть? – спросил Артур.

– Понимаете, сэр, человеческие экспонаты при виде нас пугались бы и страдали, – пояснил Финеас. – Так что все они зациклены для их же безопасности.

– Что значит зациклены? – осведомился Артур.

Финеас поскреб в затылке:

– Их время идет по кругу, и они отделены от всего. Понимаете? Они просто снова и снова делают одно и то же.

– А если я поднимусь и трону ее за плечо? – спросил Артур. – Что тогда?

– Вы не смогли бы к ней притронуться, сэр, – сказал Финеас. Нахмурился и добавил: – По крайней мере, я вот не смог. У вас прорва могущества, так что, возможно, вы и смогли бы вытащить ее в наше время, только ничего хорошего из этого не выйдет…

– Да, пожалуй, – проговорил Артур, раздумывая, не получится ли погрузить Эмили в сон, синхронизировать со временем Дома, забрать домой… вот только дом-то останется здесь…

«Может, стоит вытащить маму в какое-нибудь хорошо знакомое ей место? – думал Артур. – Даже если нашего жилья там больше нет, на Земле ей будет лучше…»

– А все-таки кто вы, сэр? – прервал его мысли Финеас. – Вы… вы, может быть… сам Лорд Воскресенье?

– Поднимай выше, – сказал Артур. И выпрямился во весь рост, нависая над мальчишкой. – Я – государь Артур, Законный Наследник Зодчей.

– Ух ты, – сказал Финеас. – Э-э-э… а мне следует знать, что это означает?

– Ты не слышал обо мне? – спросил Артур. – О том, как я победил шестерых из семи вероломных Доверенных Лиц Зодчей и забрал их Ключи Могущества?

– Не-а, – сказал Финеас. – Мне тут поболтать-то особо не с кем, кроме моего босса – Второго вспомогательного помощника Садовника по Двадцать Седьмой Грядке. Его зовут Карквал, и он совсем не разговаривает. Так откуда мне знать, что и где творится? Даже у нас в Садах, а тем более в остальном Доме… Должен признаться, это здорово – поболтать! Так вы государь Артур?

– Да. И заклятый враг Лорда Воскресенья.

– Во как. – Финеас почесал нос. – Даже не знаю, наверное, мне следует как-то отреагировать на это? Рассказать кому-нибудь, что вы здесь, или еще что?

– Нет, – сказал Артур. – Незачем тебе никак реагировать.

– Ну и хорошо, – согласился Финеас. – Я тогда, пожалуй, в сторожку пойду, гляну, вдруг еще где-нибудь какая работа ожидает… Можно мне мои огненные вилы забрать?

– А это мы посмотрим, – сказал Артур. – Известно ли тебе, где держат Часть Седьмую Волеизъявления Зодчей?

– Да вроде нет, – ответил Финеас. Мальчик вновь потер крыло носа, да еще и наморщил лоб. – Не-а, не знаю. А что, она редкая и ценная?

– Еще какая…

– Ну-у-у… Тогда она может находиться в Роще… или при Беседке… или в Блаженных Полях. Как по мне, скорее всего, в Полях…

– Где все эти места? – спросил Артур. – Это часть Несравненных Садов?

– Да, конечно. Хотя туда не пускают таких, как я. Но я знаю, где они… теоретически, так сказать…

– А с какой стати Волеизъявлению находиться в Блаженных Полях?

– Там любимая делянка Воскресенья, – сообщил Финеас. – Это все знают. Там он держит свои ценнейшие экспонаты. Это место совершенства. Как бы я хотел там поработать… правда, не думаю, чтобы в Полях нашлись какие-то сорняки…

– Ах да, сорняки, – вспомнил Артур. – Что они собой представляют?

– Да просто Нижние Жители. Пустотники разного пошиба, – пояснил Финеас. – Когда Лорд Воскресенье доставляет новые экспонаты, к ним иногда цепляются сорняки. И расползаются, если сразу не перехватишь. Помню, как-то Лорд Воскресенье принес корабль, так он оказался прямо облеплен сорняками! Нас всех бросили на прополку под началом помощника Садовника Первого Класса! Я тогда, правда, мало что сам сделал, мне велели держаться в тылу, присматривать, чтобы не ускользнул какой… Только ни один не прорвался. И никто со мной не поговорил…

– Зачем Лорд Воскресенье собирает в Садах людей и другие живые существа? – спросил Артур.

Он вспомнил, что Мрачный Вторник тоже был коллекционером. Но тот собирал ценные изделия человеческих рук. Сами люди, животные и растения Вторника не интересовали.

– Понятия не имею, – признался Финеас. – Он просто делает это, и все. А мы тщательно ухаживаем, и босс нам всегда велит, чтобы мы не ленились. Очень важна прополка, например. Еще не хватало, чтобы пустотники добрались до какого-нибудь экспоната!

– Сможешь рассказать мне, как найти Блаженные Поля? – спросил Артур. – Они далеко?

– Думаю, да. – Финеас начал скрести переносицу. – Надо срезать путь между живыми изгородями, выйти на Садовую Дорожку… сесть на дракона…

– На дракона?

– На драконью муху, ее еще стрекозой называют, – объяснил Финеас. – Они тут крупные, садись и поезжай! Я, правда, ни разу на них не летал, но они, должно быть, приучены делать то, что им говорят… В общем, садимся на стрекозу и летим в закат. Только заката надо дождаться, Лорд Воскресенье водит солнце кругами, но Поля всегда обращены к закатному солнцу.

– Если Лорду Воскресенью очень нравится в том месте, велика вероятность, что он сам как раз и окажется в Полях, – предположил Артур.

– Понятия не имею, – отозвался Финеас. – Сады очень большие… Но вы же разберетесь с ним, правда? Вы сможете? Вы же этот… как его там… Законный Наследник и все прочее?

«Еще как смогу!» – подумала хвастливая и вспыльчивая сторона Артура. Но другая, более здравая и разумная, подумала прямо противоположное. Она-то помнила все сказанное про Ключи, а также то, что Седьмой Ключ был верховным.

«Нужно побыстрее найти Волеизъявление. Тогда оно поможет мне заставить Лорда Воскресенье отдать Седьмой Ключ, – подумал Артур. – Но если я до тех пор наткнусь на Лорда Воскресенье, я пропал. Надо, как говорила Часть Шестая Волеизъявления, сперва помощниками обзавестись…»

– А я бы поглядел, как вы с Лордом Воскресеньем потасовку затеете, – с воодушевлением заметил Финеас. – Во зрелище будет – мама не горюй!

– Там кабы зрителей не поубивало, – угрюмо возразил Артур.

Он-то помнил, как применялись Ключи в битве у Великого Лабиринта и совсем недавно, когда Суббота вторглась в Сады.

Он тряхнул головой и вытащил Пятый Ключ.

– Мне надо кое-где побывать, – сказал он. – Не говори никому, что я сюда заходил, ладно? И проследи, чтобы в этот дом… чтобы в этот садик ни один сорняк не забрался!

Финеас кивнул, но взгляд его темных глаз не отрывался от зеркальца – мальчику было слишком любопытно, что же Артур собирается делать.

Артур же поднял зеркальце, посмотрел в него и в который раз стал воображать себе комнату Четверга. Сперва он видел лишь свое отражение, но вот оно расплылось, и он испытал немалое облегчение при виде ставшего знакомым ковра с батальной сценой на нем. Ковер становился все вещественнее, и за ним, мерцая, обретала четкость вся остальная комната. Однако в тот самый момент, когда все должно было стать вправду реальным, зеркальце дрогнуло в его руке и отражение заколебалось. Нахмурившись, Артур перехватил правое запястье левой рукой, но зеркальце продолжало дрожать и даже качаться, как если бы кто-то невидимый пытался выдернуть его у Артура.

– Да стой же ты!.. – прошипел Артур, бросая всю свою волю на то, чтобы удержать и зеркальце, и отражение в нем.

И, как прежде с Атласом, ощутил противоборствующую силу. Она росла и росла, пока Пятый Ключ не вырвался из его хватки и со звоном не полетел на пол.

Артур стиснул кулак… присутствие Финеаса, внимательно наблюдавшего за ним, помогло сдержать гнев. Вместо того чтобы разносить стены, Артур опустился на колено и, подобрав зеркальце, спрятал в карман.

– Похоже, – сказал он, – я никуда не иду. Как будем выбираться отсюда?

– Через кусты, – ответил Финеас. – Они раздвинутся для меня, я же как-никак Садовник. Просто держитесь вплотную за мной, вот и все.

Он коснулся зелени, блокировавшей кухонную дверь, и колючие ветви образовали проход – как раз мальчишке шмыгнуть.

– Давай-ка пошире! – сказал Финеас, и проход увеличился по фигуре Артура. Финеас уже занес было ногу, но отпрыгнул назад. – Мои вилы! Можно мне забрать их, сэр, пожалуйста?

– Валяй, – разрешил Артур. – Хочешь их зажечь?

– Да не суть, – сказал Финеас. – Заменю другими. Мне просто нужны какие-нибудь, чтобы предъявить, когда потребуют.

Он полез в дыру.

Артур оглядел кухню, посмотрел на потолок, на лестницу в комнату, где сидела его мама, заточенная в узенькую временную петлю…

«По крайней мере, теперь я знаю, где мама», – с грустью подумал он и шагнул сквозь кусты.

Он оказался в прохладном зеленом переулке между двумя живыми изгородями, каждая высотой не менее полусотни футов. Над головой просматривалось безупречно синее небо, чуть тронутое белой рябью облаков. Прямо как на картине старого мастера… каковой картиной, вполне возможно, здешний небосвод и являлся. Солнца в пределах видимости не наблюдалось, но где-то наверху находился источник света, заливавшего небо. Вероятно, солнце двигалось по рельсам, подобно солнцам в других частях Дома, но следовало ожидать, что солнце Садов окажется самым впечатляющим среди всех, а его движение – самым выверенным и плавным.

– Куда нам теперь? – спросил Артур. – Влево или вправо?

– Вот сюда, – сказал Финеас, тыча вилами. – Четыре участка изгороди прямо, потом свернем влево, пройдем три участка, свернем вправо, через два участка снова налево, четыре прямо, там сквозь изгородь – и мы на Садовой Дорожке. Вдоль нее летают стрекозы. Еще там порой пробегают сторожевые жуки, но вам-то нечего их бояться…

Артур вспомнил жуков, теснивших войско Субботы. Его самого такой жук чуть не перекусил пополам.

– Сколько здесь жуков? И как часто они пробегают?

– Да всякий раз вроде по полудюжине, – ответил Финеас. Он уже шагал по проходу, бездумно похлопывая вилами по зарослям справа и слева. – Правда, они сюда нечасто заглядывают.

Некоторое время они шли молча. Между двумя зелеными стенами царила приятная прохлада, зеленая тень с пятнами света и великолепное синее небо над головой. Все вместе порывалось убаюкать Артура, притупить его бдительность, но он понимал, что это умиротворение – всего лишь иллюзия. И неотступно размышлял о том, что он должен и способен сделать.

– Есть тут телефоны? – спросил он, когда подходили к первому перекрестку.

Два прохода между изгородями пересекали здесь широкую мощеную площадь. Артур постарался не отходить далеко от зелени, держась в тени.

– Телефоны? А как же, – сказал Финеас. – Конечно есть. Например, в сторожке у Карквала. Как же иначе ему инструкции получать по прополке?

– Где эта сторожка? – поинтересовался Артур.

На Финеаса он не смотрел, глядя то вверх, то вдоль изгородей. Его снедало неприятное ощущение чужого взгляда. К тому же в костях поселилась тошнотворная боль, верный знак, что где-то поблизости колдовали.

– Карквала-то? – спросил Финеас. – Так это совсем в другой стороне. Она ближе Садовой Дорожки, если вам туда охота. Не знаю только, зачем вам это, там ведь, кроме старины Карквала да еще меня…

– Тихо! – перебил Артур. И вытащил из поясных карманов оба Ключа: Пятый и Шестой. – Я что-то слышу…

– Что? – громким шепотом спросил Финеас.

Артур вскинул руку, понуждая его замолчать, и прислушался. Он не ошибся: в кустах что-то шуршало, словно сквозь густую зелень пробиралась крупная крыса. Однако ничего не было видно, а когда Артур взглянул в ту сторону, стараясь запеленговать источник звука, шум прекратился.

– Ушло, – сказал Артур.

Помедлив, он вернул Ключи в кармашек и повернулся, чтобы дальше следовать за Финеасом.

В этот момент из гущи кустов вырвались два здоровенных зеленокожих Жителя. Выглядело это так, словно задвигалась сама зелень. Жители схватили Артура за руки и стали заворачивать их ему за спину.

Артур испустил яростный крик и хотел швырнуть их вперед, но они держали слишком крепко, а их длинные узловатые пальцы ног впились в землю, будто корни. Вырваться не удавалось.

– Ключи! – рявкнул Артур и напряг пальцы. Кармашек распахнулся, зеркальце и перо прыгнули ему в руки…

…Однако долететь им не удалось. Их перехватила блестящая серебристая сеть, брошенная Финеасом, вторым вспомогательным помощником Садовника Четвертого Класса, однажды пересаженным. Только ничего общего с ребенком Дудочника в нем больше не было. В тот же миг, когда из кустов вырвались зеленокожие, Финеас вырос и преобразился. Теперь это был некто семи футов ростом, всем своим видом внушающий почтение. Он стоял над Артуром, левой рукой держа сеть с бьющимися в ней Ключами, а правой крепко сжимая что-то маленькое, висевшее на шейной цепочке.

Единственное, что осталось в нем от прежнего Финеаса, – это непроглядная чернота глаз.

– Заковать в цепи, – повелел Лорд Воскресенье. – Да смотреть в оба: он очень силен.

– Ты уверена, что это безопасно? – нервно держась за плечо Сьюзи, спросил Гьяк.

Они спускались, вскочив на Юго-Западную Большую Цепь. Для «чумазых мартышек» пользоваться движущимися цепями для поездок с уровня на уровень было самым привычным делом, однако Волшебные Сверхштатники обычно ездили на лифтах. Так что Гьяк получал новые впечатления.

Юго-Западная Большая Цепь напоминала мотоциклетную цепь, только невероятно огромную. Она тянулась на тысячи футов из глубочайших недр Башни Субботы и приводилась в движение гигантским бронзовым колесом, установленным ближе к вершине. Цепь бежала сквозь широкую вертикальную шахту: одна сторона – вверх, другая – вниз. Каждое звено составляло шесть футов в ширину и столько же в высоту, а посередине имело плоскую площадку. На ней-то обычно стояли, сидели или даже подремывали чумазики, пока Цепь, громыхая, несла их вниз или вверх.

– Конечно тут безопасно, – заверила Сьюзи. – Если только не свалишься.

– Ой, – сказал Гьяк. Затем бросил взгляд за край и сглотнул. – Мы куда сейчас направляемся? И на чьей я, собственно, стороне?

– Мы едем на уровень, откуда управляются подъемники, – ответила Сьюзи. – И ты на стороне государя Артура. Но если вдруг мы прежде встретим войско Дудочника, ты говори им, что мы на стороне Дудочника, хотя на самом деле мы будем по-прежнему на стороне Артура. Это такая ловилка военная.

– Уловка, – поправила Часть Шестая Волеизъявления. Она пряталась в неплотно сложенном зонтике Гьяка, высунув наружу только кончик клюва, да и тот можно было заметить лишь при ближайшем рассмотрении. – Военная хитрость. Правомерный обман.

– Но захочет ли государь Артур меня принять? – взволнованно спросил Гьяк. – Ты сказала, что я могу сам выбрать, к какой стороне примкнуть, но важно еще и то, чтобы меня там приняли. Государь Артур меня точно к себе на службу возьмет?

– Важно другое, – возразила Сьюзи. – На самом деле я у Артура правая рука. А может, левая, не помню, с какой стороны я стояла последний раз… Короче, мы с Артуром как два пальца латной перчатки. Ну или как большой палец с мизинцем. В смысле, я его главный генерал и все такое прочее. Если я скажу, что ты с нами, значит ты с нами.

– Спасибо, мэм, – поблагодарил Гьяк.

– Без официоза, пожалуйста, – напомнила Сьюзи. – Зови меня просто Сьюзи.

– Как скажете, госпожа Сьюзи, – согласился Гьяк. – Смотрите-ка, на уровне внизу кто-то есть!

Спускаясь на Цепи, они миновали множество пустых уровней. Сидевших здесь колдунов мобилизовали – кого на войну с Дудочником внизу, кого на штурм Несравненных Садов наверху. Сьюзи начала даже надеяться, что им повезет и нужный уровень, где находились пульты управления подъемниками, окажется таким же безлюдным. Однако теперь потянулись уровни, где по-прежнему трудились тысячи колдунов. Они все так же сидели за столиками, и лишь синие зонты стояли свернутыми, ведь дождь, длившийся десять тысяч лет, наконец прекратился. По счастью, подданные Субботы были полностью погружены в работу. Некоторые все же поднимали глаза, но никто не заинтересовался чумазиком, едущим на Цепи в обществе Волшебного Сверхштатника.

– Так у тебя есть план, госпожа Сьюзи? – спросило Волеизъявление. – Насчет того, как нам запустить лифты?

– Ясен пень, есть, – фыркнула Сьюзи.

– Отлично, – сказало Волеизъявление.

Спуск еще на несколько уровней прошел в молчании. Потом ворон чуть больше высунул голову из зонтика Гьяка, и зоркий глаз обратился на Сьюзи.

– Поскольку мы уже скоро прибудем к месту нашего назначения, не пожелаете ли поделиться вашим планом? – спросило Волеизъявление.

– Я думаю, – сказала Сьюзи. Она действительно выглядела погруженной в раздумья – смотрела на проносящиеся уровни, почти не моргая. – Слушай, Воля, я видела, как ты в шар превращалась. А во что-нибудь другое тоже можешь?

– Я могу менять свой внешний облик. В некоторых пределах.

– Можешь обратиться в капсулу пневмопочты? – спросила Сьюзи. – Какого цвета зонты на уровне 6879?

– Зеленые, – сообщил Гьяк.

– А у тех, кто получает повышение на следующий уровень?

– Синие, – мечтательно проговорил Гьяк. – Прекраснейшие оттенки и узоры синего цвета. Мы, кстати, как раз синие этажи проезжаем…

– Значит, придется тебе стать синей капсулой, – заявила Сьюзи Волеизъявлению. – Я сойду с Цепи и скажу, что готовится повышение большого числа колдунов и меня отрядили проверить кабинки на пригодность к такому крупному перемещению. Все будут глазеть на меня… и на тебя – капсулу с сообщением. Я начну ходить туда-сюда, измерять, проверять и так далее, а потом… потом… потом я положу тебя на столик, Воля, а когда все отвернутся, ты просочишься внутрь и используешь стол колдуна, чтобы запустить подъемник…

– Довольно хилый план, – перебило Волеизъявление. – Даже я могу что-нибудь получше придумать.

– А я не могу, – сказал Гьяк. – Что я буду делать?

– Ходить за мной повсюду, – пояснила Сьюзи. – Волшебные Сверхштатники всегда таскаются за чумазиками. Может, сделаешь что-нибудь, если понадобится, чтобы на меня не смотрели.

– Почти приехали, – сказало Волеизъявление. – Я, правда, думаю, что план провальный.

– Еще три уровня – и сходим, – объявил Гьяк.

– Провальный! – каркнуло Волеизъявление, но все-таки перелетело Сьюзи на ладонь, превращаясь в синюю капсулу.

Лишь самое пристальное изучение показало бы, что «капсула» состояла не из бронзы, покрытой глазурью, а из крохотных подвижных буковок синего цвета.

– Два уровня…

– Приготовиться к сходу с Цепи, – скомандовала Сьюзи.

Девочка взяла Гьяка за руку, готовая дернуть его, если замешкается.

Она сделала шаг, когда площадка цепного звена была на фут выше решетчатого пола нужного уровня. Гьяк последовал за ней, но запутался ногами в зонте, из-за чего оба едва не упали. Они неловко пробежали вперед, причем Сьюзи размахивала над головой синей капсулой.

Все ближайшие колдуны повернулись в их сторону: капсула приковала к себе взгляды. Кто-то еще продолжал писать двумя руками сразу, но большинство прекратило работу. Секундой позже из кабинки в кабинку пополз шепоток, от цепной шахты до западной грани башни волной разбежалось движение – все колдуны оборачивались посмотреть.

– «Чумазая мартышка»…

– Синюю капсулу привезла…

– Повышение…

– Повышение…

– Повышение…

– У меня сообщение о массовом повышении! – крикнула Сьюзи. – Дюжина колдунов отправляется в синий сектор! По закону военного времени! Через четверть часа прибудут двенадцать бригад, но мне предварительно нужно сделать замеры для подъема кабинок…

Она воздела синюю капсулу над головой и покрутила ее несколько раз туда и сюда, потом решительным шагом направилась через ближайшие офисы. Сидевшие там колдуны не сводили с нее глаз, начисто забыв зеркальца-экраны, за которыми, по идее, должны были наблюдать, и бросив недописанными заклинания, которые, по идее, им следовало составлять.

Сьюзи шла все дальше, держа курс на ближайший ряд подъемников. Она уже видела решетчатые железные двери ближайшего лифта. Вот только вместо обычных дверок из дерева и стекла, какими оснащались лифты Дома, за решеткой была пустота.

По мере того как Сьюзи и Гьяк шествовали мимо офисных кабинок, перешептывания позади них меняли тональность, становились громче и злее.

– Не меня…

– Куда идет мелкая паршивка?

– Неужели все-таки к ним…

Сьюзи ускорила шаг и прижала к себе капсулу, чтобы прошептать:

– Забыла спросить… Любой стол подойдет?

– Поближе к лифтам, – еле слышно ответило Волеизъявление. – Когда я все сделаю, нам придется бежать…

Сьюзи сменила направление, вызвав тем самым вздох предвкушения у колдунов впереди – и стон разочарования у оставшихся за спиной.

– Они уже готовы швыряться чашками в избранных, – пробормотал Гьяк, торчавший непосредственно за плечом Сьюзи. – Ну и в нас, конечно.

Сьюзи не ответила. Она уже нацелилась на столик прямо напротив ближнего лифта. Сидевший там колдун, как и все остальные, пристально смотрел на нее, но Сьюзи он показался чуть меньше ростом, чем его соседи: это могло означать, что его лишь недавно повысили до зеленого уровня. Если именно он окажется избранным для нового повышения, это породит самый грандиозный скандал из всех мыслимых.

По мере того как девочка подходила к нему, шум за ее спиной все разрастался, приобретая откровенно недобрую тональность. Никак внешне не реагируя, Сьюзи остановилась перед столом коротышки.

Он смотрел на нее снизу вверх, вздернув брови от изумления.

– Да?..

– Вы – Быррым-Мыррым? – неразборчиво произнесла Сьюзи, повернув голову так, чтобы кривое подобие имени прозвучало еще непонятнее.

– Я – Ксагис, Колдун Седьмого Класса, – представился Житель.

– Все верно, – подтвердила Сьюзи. – Значит, это вы. А также еще две ячейки вон в том направлении и три – в том.

– Меня… повышают? – не в силах поверить услышанному, переспросил Ксагис. – Опять?!

– Ага, – сказала Сьюзи. – Вас… ой!

От ее плеча срикошетила брошенная кем-то чернильница. Увернувшись от более опасного метательного снаряда – ножа для вскрывания писем, – Сьюзи перебежала на дальнюю сторону кабинки. Ксагис уже присел на корточки и забрался под стол, прячась от швыряющихся чем попало соседей.

Гьяк, со своей стороны, шутовски подпрыгивал, тыча пальцем в сторону наружной грани башни.

– Вторжение! – кричал он. – Вторжение! Новопустотники!..

Сьюзи ухмыльнулась ему и вскинула два больших пальца, решив, что Гьяк осуществил отвлекающий маневр, о котором они договаривались. Девочка приподняла голову над столом, и в нее едва не угодила небольшая жестянка с мелом. От удара жестянка разлетелась, обсыпав Ксагиса меловой пылью. Тем временем Волеизъявление-капсула отрастила короткие ножки и, перебежав по столу, нырнула в выдвинутый ящик, где и занялась чем-то невидимым со стороны.

– Новопустотники! Полчища новопустотников!.. – визгливо выкрикивал Гьяк.

– Приготовиться к отражению неприятеля! – прозвучал еще голос.

Всевозможные предметы сразу же перестали падать на крышку стола. Сьюзи выглянула снова и увидела, что Жители вскакивают из-за столов, хватая зонты. Гьяк все прыгал на месте, указывая рукой. Сьюзи посмотрела в ту сторону…

Обманный маневр оказался вовсе не вымыслом и не иллюзией. Новопустотники и правда заполоняли этаж, влетая на кожистых крыльях с западной стороны башни. Руки, ноги, туловища прикрывала броня из гибких тускло-красных пластин, на головах сидели золотые шлемы – совершенно закрытые, если не считать узких щелок для глаз и решеточек у рта. Они размахивали двуручными мечами, заряженными электричеством, и в целом выглядели грознее и воинственнее всех новопустотников, каких Сьюзи видела раньше. Эти вполне соответствовали страшилке, придуманной Сьюзи для Гьяка… и даже еще страшнее!

Ксагис схватил зонт и поспешил встать в строй колдунов, противостоявших новопустотникам. В западной части башни появилось не менее полусотни вторженцев. Они уже срубили головы ближайшим колдунам, не успевшим выскочить из-за столиков и вооружиться зонтами. Однако теперь Жители взялись давать отпор. Зонтики выстреливали шипящими молниями, змеившимися по латам новопустотников. Явилась и подмога – на врагов, паривших возле стены в ожидании очереди на приземление, сверху стали пикировать крылатые Жители. Началась воздушная битва…

Сьюзи оглянулась на лифтовое хозяйство. За решетчатым входом по-прежнему было пусто.

– Долго еще? – шепнула она в выдвинутый ящик стола.

Ответа не последовало. Часть Шестая Волеизъявления успела забраться куда-то в глубину, так что ее совсем не было видно.

– Долго ты там еще? – повторила Сьюзи на сей раз куда громче.

Кругом стоял шум и гвалт: новопустотники и Жители вопили, визжали, кричали; молнии с треском рвали воздух и металл; наконечники зонтов скрипели по пластинам брони; двуручные мечи громыхали, рубя столы, зонты, Жителей…

– Готово, – сказало Волеизъявление.

Выбравшись из ящика, оно запрыгнуло Сьюзи на плечо, снова становясь вороном. Но тут им не повезло – именно в этот момент Ксагису и еще нескольким Жителям пришло в голову обернуться.

– Измена! – завопил Ксагис. И, вскинув зонт, метнул в Сьюзи огненную стрелу.

Девочка шарахнулась в сторону, но все равно попала бы под удар, если бы не Гьяк. Прыгнув наперерез, он успел распахнуть свой черный зонт, и огненный разряд расплескался по натянутой ткани, не причинив никому вреда.

– К лифту! – крикнуло Волеизъявление.

Вспорхнув с плеча Сьюзи, оно ударилось в потолок и рикошетом врезалось в Ксагиса, непосредственно перед ударом превращаясь во что-то похожее на кегельный шар.

Сьюзи и Гьяк медленно пятились в сторону подъемников, Гьяк прикрывал их обоих развернутым зонтом. Волеизъявление – упругий мяч – скакало от пола до потолка и обратно, сшибая Жителей, как те самые кегли. Но к лифтам уже спешили сотни колдунов, повторяя одно слово:

– Измена!

Передние, кто уже мог взять верный прицел, стреляли огнем.

Сьюзи с Гьяком добрались до решетчатой двери, но тут зонт Сверхштатника исчерпал свой ресурс и развалился – горящие клочья ткани повисли на спицах, сделанных из металла и слоновой кости. Сьюзи рывком распахнула решетку и дверцу за ней, но уже в прыжке их с Гьяком настиг огненный разряд. Они с криком катались по полу, пытаясь погасить дымящуюся одежду, пока к ним не влетело Волеизъявление и, обернувшись одеялом, не потушило огонь.

– Мамочки. Мамочки… – выговорила Сьюзи, медленно поднимаясь.

Она бы и в третий раз повторила «мамочки», но дверь содрогнулась. В окошке просматривалось лицо Жителя, пытавшегося вновь открыть наружную решетку.

– Где лифтер? – закричала Сьюзи.

Она дико озиралась, но внутри подъемника не оказалось никого, кроме ее самой, Гьяка и Части Шестой Волеизъявления. Маленькое возвышение в углу пустовало.

Сьюзи посмотрела на обширную панель с кнопками справа от двери. Мелкие бронзовые кнопочки исчислялись сотнями, их ряды тянулись от пола до потолка, кончаясь в четырех или пяти футах у Сьюзи над головой.

Примерно от уровня пояса девочки и ниже кнопки были зелеными, почерневшими, облепленными ярь-медянкой довольно неприятного вида. От этого налета потускнели и многие кнопки посередине. Лишь верхние ряды, высоко над головой Сьюзи, оставались чистыми и блестящими, как полагалось.

– Гьяк, держи дверь! – распорядилась Сьюзи. И посмотрела на Волеизъявление: хлопая крыльями, оно зависло под потолком. – Какая тут кнопка означает Великий Лабиринт?

– Вот эта, – ответил ворон и ткнул клювом кнопку у Сьюзи над головой. – Надеюсь, – добавило Волеизъявление, когда лифт перешел в стремительное падение, а окно в дверце затянуло непроглядным серым туманом.

После процедуры обеззараживания Листок выдали новую одежду: колючее нижнее белье и спортивный костюм «пустынной» камуфляжной расцветки. Сама девочка такое не выбрала бы, но какая разница, если поверх все равно придется надеть защитный балахон? Этот балахон, в отличие от армейских, был ярко-желтым, а спереди и сзади имелась надпись: «ЭВАКУИРУЕМЫЙ».

Эллен показала Листок, как правильно его надевать. Нужно было задом наперед влезть в сапоги, соединенные со штанами, потом закрыть внутреннюю гладкую молнию, затем наружную молнию, после этого все затянуть большими липучками. Затем требовалось надеть противогаз. Это была упрощенная версия маски военных, без радио и прочей электроники, она воняла резиной и в целом вызывала отвращение. Эллен показала, как надевать ее и как прочищать, закрывая впускные клапаны и с силой выдыхая сквозь выпускные.

Листок попробовала сама и проделывала это уже в третий раз, когда Эллен позвонили снаружи.

– Принято, – сказала Эллен и обратилась к Листок: – Все в порядке, можешь идти. Майор Пенхалигон тебя ждет.

Листок повернулась к двери, сквозь которую вошла, но Эллен тронула ее за плечо и указала на другой шлюз.

– Вход отдельно, выход отдельно, – сказала она. – Будем надеяться, увидимся на твоем следующем обеззараживании.

– Ух… – От перспективы повторной чистки Листок поморщилась.

– По крайней мере, теперь твои волосы подстрижены, – сказала Эллен. – В следующий раз тебе, наверное, придется ждать в очереди из-за наплыва беженцев. Только к тому времени спецкостюм тебе успеет так надоесть, что ты будешь рада выскочить из него хотя бы здесь…

– Возможно, – проговорила Листок. Собственный голос прозвучал глухо и незнакомо сквозь маску и надвинутый капюшон. – Спасибо, Эллен.

– Это моя работа, – отозвалась женщина. – Удачи тебе.

Листок помахала ей рукой и вошла в шлюз. Пришлось подождать, пока шлюз кончит гудеть и пыхтеть, но в конце концов наружная дверь отворилась и выпустила Листок в надувной коридор из прозрачного пластика. Пройдя по нему, девочка попала во второй шлюз. Здесь цикл выравнивания давления занял несколько минут, и длинный ряд крохотных светодиодов начал менять цвет с красного на зеленый. Листок, как загипнотизированная, наблюдала за этим процессом.

Майор Пенхалигон ждал ее на выходе из последнего шлюза. С ним рядом стояли Чен и еще один солдат, чья бирка с фамилией гласила: «УИЛЬЯМС». За спиной солдат нес большой рюкзак, маркированный красным крестом.

– Мисс Листок? – спросил майор Пенхалигон.

– Да!

– Нас машина ждет. Следуйте за мной.

Листок последовала за тремя военными к ожидающему бронетранспортеру. Кормовой пандус был опущен, и они поднялись внутрь и расселись по скамейкам – военные с одной стороны, Листок напротив. Почему-то она чувствовала себя немножко как на экзамене.

Трап убрался, и броневик тяжело тронулся с места. Водителя Листок не видела – передний отсек был отделен глухой перегородкой.

– Ваш предполагаемый госпиталь вот здесь, верно? – спросил майор Пенхалигон и протянул Листок сложенную карту.

Это была очень подробная карта, сочетавшая данные воздушных и спутниковых съемок. Листок без труда опознала на ней большое белое здание, где размещалась больница Пятницы. Оно было обведено красным карандашом, а рядом стоял знак вопроса. Не в пример сопредельным строениям, ни названия, ни какой-либо иной информации при этом здании на карте не значилось.

А еще на карте зловеще темнел заштрихованный круг с центром на госпитале Восточного округа. Этот круг был помечен как ЗОНА ПОЛНОГО ПОРАЖЕНИЯ. Его периметр как раз пересекал переднюю стену госпиталя Пятницы.

– Да, это здесь. – Листок прижала палец к карте.

Майор Пенхалигон кивнул и откинулся к металлической стенке.

Листок выглянула в окошечко, забранное толстым бронестеклом. Картинка получалась немного размытая, и Листок не сразу разобралась, где они едут, но потом заметила знакомое строение и поняла, что к чему.

Еще через несколько минут броневик остановился напротив госпиталя Пятницы. Впрочем, ни табличек, ни каких-либо знаков, что это именно госпиталь, там не было видно. Просто еще одно малоэтажное старомодное офисное здание, получившее, как и вся улица, повреждения от близкого взрыва микрозарядов: выбитые окна, ожоги на фасаде, обращенном к эпицентру… Раньше перед зданием росли несколько деревьев, теперь от них остались обугленные пеньки.

Выбираясь из броневика, Листок испытала мимолетное сомнение. Что, если все сновидцы подевались неведомо куда, перенесенные в Дом какой-нибудь новой махинацией Доверенных Лиц? Тогда майор Пенхалигон ее, Листок, примет за психованную. Хорошо еще, если в смутьяны не запишет…

Такие мысли мелькали у нее, когда входная дверь вдруг распахнулась и наружу выскочила Мартина. На ней была хирургическая маска, а голова замотана шарфом, но по глазам было ясно – женщина до смерти перепугана.

– На помощь! – закричала она. И буквально свалилась с пандуса для инвалидных колясок на руки сержанту Чен, успевшей подхватить ее. – Там тварь!.. Она явилась из…

Голос Мартины прервался, и она не закончила фразу, но Листок и так догадалась.

Тварь, явившаяся из Дома.

– Что? – спросил майор Пенхалигон. – Вы о чем говорите?

Мартина дрожащей рукой указала себе за спину:

– Оно… оно вылезло из бассейна…

– Не верю! – отрезал майор Пенхалигон. – Уильямс! Позаботьтесь об этой женщине.

Майор миновал Мартину и ринулся внутрь. Листок побежала следом, взывая:

– Осторожнее! Тут… ну… всякое разное происходит…

Сержант Чен, шагавшая по пандусу рядом с Листок, повернула к девочке голову в противогазе:

– Всякое разное? Вроде тех крылатых ребят?

– Круче, – заверила Листок.

– Охохонюшки… – Чен вытащила пистолет и щелкнула предохранителем. – Постойте, майор! Тут может быть все серьезно!

Майор Пенхалигон, уже собиравшийся распахнуть дверь, помедлил. Потом сделал шаг назад и тоже вытащил пистолет.

– Курам на смех, – сказал он. – Хотя, может, это Серогниль или еще какой вирус людей с ума сводит… Чен, держись рядом со мной! А вы, мисс Листок, здесь постойте!

Он толкнул дверь и медленно вошел, поворачивая голову туда и сюда, чтобы видеть весь коридор, – маска ограничивала поле зрения. Чен шла следом. А за Чен, невзирая на приказ, кралась Листок.

Вестибюль и административные помещения были пусты. Но по мере того как майор Пенхалигон и сержант Чен продвигались по коридору, до них начали доноситься крики. Ровно оттуда, где коридор плавно спускался к нижнему уровню.

Вот оттуда, спотыкаясь, выбрался сновидец, прошаркал несколько шагов… и, к ужасу Листок и военных, был схвачен длинным зеленым щупальцем. Оно обвило несчастного старика, оторвало его от пола и куда-то уволокло. Послышался еще крик… и стало тихо.

– Видели?.. – зачем-то спросил майор Пенхалигон.

– А то, – сказала Чен. – Не меньше двадцати футов и толщиной с мою руку. Как-то даже не хочется знать, откуда оно растет…

Пока она говорила, щупальце высунулось опять, нащупывая дорогу, за ним показалось следующее, еще и еще, и наконец из-за угла выплыла туша твари. Размером и отдаленно формой она напоминала небольшой автомобиль, ярко-зеленая пористая шкура выглядела толстой и крепкой. Тушу поддерживало множество ножек по футу длиной, а также три щупальца длиной футов по тридцать. Наверху виднелся отросток покороче, что-то вроде трехфутовой шеи, поддерживавшей, судя по всему, орган восприятия – этакую актинию с сотнями бледно-желтых щупалец, трепетавших кругом центрального темно-желтого «ока». Стоило майору Пенхалигону сделать шаг вперед, как венчик «актинии» вытянулся в его сторону, ни дать ни взять почувствовав движение. Майор замер, но большинство «лепестков» продолжало указывать на него, и лишь по бокам некоторые двигались, готовые засечь новых потенциальных врагов.

– Смотреть в оба, но пока не стрелять, – велел майор Пенхалигон.

Он что-то сказал в рацию, но что именно, Листок не разобрала.

– Толку-то из наших пукалок стрелять, – проговорила Чен, продолжая, впрочем, держать зеленого пришельца на мушке. – На эту штуку разве что с пятидесятым калибром выходить…

– Смотрите, ошейник. – Листок указала на тонкую ленту, обвивавшую шееподобный отросток.

От ошейника за угол тянулся изящный плетеный поводок.

– А ты была права, когда говорила о странном, – заметила Чен.

– Знать бы, кто поводок держит, – сказала Листок.

Ответ пришел почти сразу: следом за тварью в пределах видимости появилось человекоподобное существо. Семифутовое, зеленокожее, оно было облачено в подобие кафтана, сшитого из осенних листьев, и в штаны как будто из зеленого дерна. Существо двигалось босиком, и Листок рассмотрела длинные желто-коричневые пальцы его ног, напоминавшие корни ивы.

В правой руке зеленокожий держал косу, опирая ее черенком оземь. Этот самый черенок в длину составлял никак не менее девяти футов, изогнутое лезвие тянулось позади – от плеча до плеча. Оно состояло из какого-то темного металла, не отражавшего свет.

– Я пришел за девочкой по имени Листок, – сказал пришелец, несомненно являвшийся Жителем. И этак небрежно махнул рукой. Листок заметила, что ногти у него были темнее кожи – почти черные. – Остальные могут уйти.

– Ты… что такое вообще? – спросил майор Пенхалигон.

– Меня обычно называют Жнецом, этого достаточно, – сказал Житель. – Девочка Листок, ты должна предстать перед моим господином. Иди сюда.

– Твоим господином? – спросила Листок. Майор Пенхалигон опять шептал что-то в рацию, Чен целилась теперь в зеленого Жителя. – А это кто? Суббота или Воскресенье?

– Тебе необязательно это знать. Иди сюда, дитя, иначе я напущу зверокуст на твоих спутников!

– Приготовься бежать, – шепнула Чен так тихо, что Листок еле расслышала.

– Беги! – крикнул майор Пенхалигон, и они с Чен без промедления открыли огонь по зверокусту.

Листок со всех ног понеслась прочь, к дверям. За спиной гулко отдались выстрелы, потом буханье армейских ботинок: Пенхалигон и Чен мчались следом. Чен подхватила Листок могучей ручищей, выбегая сквозь распашные двери на улицу. Майор Пенхалигон с разворота выстрелил несколько раз по длинному щупальцу, пытавшемуся ухватить его за ногу. Все пули попали в цель, но видимого ущерба не нанесли.

– В машину! – крикнул майор Пенхалигон.

Броневик успел развернуться, направив пулемет на дверь госпиталя; кормовой трап был открыт. Чен несла Листок буквально под мышкой, майор Пенхалигон следовал за ними по пятам. Они мчались к трапу, а над их головами грохотал пулемет.

Уильямс и Мартина уже сидели внутри. Они потеснились, впуская Чен, Листок и майора Пенхалигона, и Чен дернула рычаг, управлявший кормовым люком. Загудел механизм, и трап стал подниматься, но появилось зеленое щупальце и схватилось за край.

Снаружи захлебнулся пулемет, и по внутренней связи донесся испуганный голос водителя:

– Оно не останавливается! Я не мо…

Машина содрогнулась от неожиданного толчка, и девочку сбросило на пол. Пока Листок пыталась подняться, с другой стороны трапа возникло новое щупальце. Чен рубанула по нему боевым ножом, но зеленая плоть напоминала прочную резиновую губку. С какой бы силой Чен ни замахивалась – лезвие просто отскакивало.

А потом щупальца оплели трап и просто оторвали его, разломав тяжелую бронеплиту, словно лакричную палочку. Крышка полетела на другую сторону улицы и врезалась в сгоревший автомобиль, и в поле зрения возник зверокуст.

Чен с майором Пенхалигоном хотели отпихнуть Листок в глубину броневика, закрывая ее собой от чудовища, но девочка воспротивилась.

– Нет! – сказала она. Для того чтобы выдавить последующие слова, ей понадобилось все ее мужество, но она справилась. – Все без толку. Я… я пойду с ними. Тогда, может, они отвяжутся от остальных…

– Именно так, – подтвердил Жнец, неожиданно появляясь у входа. – Идем. У нас мало времени.

– Нет! – сказал майор Пенхалигон. И схватил за руку Листок, ползком двинувшуюся к корме броневика. – Мы же можем что-нибудь сде…

– Ничего вы не можете, – тихо сказала Листок. Стряхнула руку майора Пенхалигона, благо он не то чтобы мертвой хваткой ее держал, и вышла наружу. Остановилась, оглянулась и добавила: – Никто из нас ничего сделать не может. Я просто… надеюсь, что Артур выручит меня… нас всех…

– Артур? – спросил майор Пенхалигон. Даже маска, искажавшая звуки, не скрыла потрясения в его голосе. – Мой младший братишка?

– Да, – сказала Листок.

– Довольно! – крикнул Житель.

Протянув руку, он взял Листок за плечо. Она содрогнулась от прикосновения, и ее окатило таким страхом, что девочка едва устояла. Листок боролась, отказываясь демонстрировать Жителю – а также Чен и Пенхалигону, – до какой степени ей жутко. К счастью, маска прятала ее лицо, и они не видели слез, неконтролируемо катившихся по ее щекам. Она не могла ни унять их, ни даже вытереть.

– Идем!

– Присмотрите за стариками! – успела крикнуть Листок, и Жнец толкнул ее прочь, к дверям госпиталя Пятницы.

Даже пелена слез не помешала ей заметить: распашные больничные двери преобразились. На их месте высилась арка, изукрашенная тысячей изменчивых образов и узоров, картин неизменного прошлого и возможного будущего, одуряющий калейдоскоп движущихся цветов… Листок знала: на них нельзя смотреть, не то ее затянет, лишит способности думать…

Другими словами, перед ней возникла Парадная Дверь Дома.

Двое Жителей замкнули на руках Артура кандалы, ярко лучившиеся собственным голубым светом. Он уже видывал раньше эту зачарованную сталь. Точно такие же цепи удерживали Старика при часах – и оттого Артур еще усерднее пытался вырваться. Однако Жители были слишком сильны, к тому же им помогала незримая сила, продолжавшая гнуть Артура к земле. Он знал, откуда она происходила. От Седьмого Ключа, скорее всего зажатого в руке Лорда Воскресенья.

Когда один из пленителей стал пристегивать цепь к браслету на его правой руке, Артур собрал все свои силы для решительного отпора. Ему удалось высвободить руку, он нацелил ее на Воскресенье и крикнул:

– Я, государь Артур, помазанный Наследник Королевства, объявляю своим Седьмой Ключ по…

Глаза Лорда Воскресенья нехорошо сузились. Легкое движение руки со спрятанным в ней Ключом – и у Артура пропал голос. Вместо дальнейших слов получилось неразборчивое кваканье.

– Тоже мне, взялся требовать Ключ без поддержки Части Седьмой Волеизъявления, – проговорил Лорд Воскресенье. – И вообще, устал я выслушивать твою чепуху.

Жители закончили возиться с цепями и задрали кверху руки Артура, скованные за спиной. Он ощущал магию в стали наручников. Она, словно ужасно холодное течение внутри металла, безостановочно обвивала его запястья против часовой стрелки. Цепи казались невероятно прочными. Артур сомневался, что сумел бы их порвать, даже вернись к нему Пятый и Шестой Ключи… что само по себе выглядело маловероятным. Они все так же прыгали и метались внутри серебряной сети. Левую руку с сетью Воскресенье держал на отлете, а его правая сжимала Седьмой Ключ. Хотел бы Артур посмотреть, что собой представлял этот Ключ, но не мог даже этого – Ключ был полностью скрыт. Должно быть, он имел вид какой-то маленькой вещицы, хотя наверняка обладал способностью расти и меняться… примерно так же, как менял свой облик сам Лорд Воскресенье.

Вот он поднял глаза, и Артур проследил за направлением его взгляда. Что-то появилось наверху – черная точка на фоне великолепного синего неба с едва намеченными облаками. Точка росла, пикируя на них с огромной высоты. Наконец Артур разглядел огромную стрекозу. Завершив стремительный спуск, она зависла над ними, почти касаясь крыльями живых изгородей по сторонам.

Это была очень большая стрекоза. Длина вытянутого тела составляла не менее шестидесяти футов, а каждое жужжащее, вибрирующее перепончатое крыло было вдвое длиннее. Снизу разглядеть все четко не представлялось возможным, но на спине стрекозы что-то находилось, некое подобие рубки или кабины. С витражными окнами и крышей из дранки.

Житель, облаченный в подобие комбинезона из мягкой желто-коричневой кожи и нечто вроде охотничьей шляпы с пером, сбросил с хвоста стрекозы веревочную лестницу. В падении она развернулась и закачалась рядом с Лордом Воскресеньем. Тот быстро и ловко полез вверх, каждым движением без усилий одолевая по три перекладины.

Пока он поднимался, Житель, прибывший на стрекозе, прошел вперед по телу насекомого и сбросил вниз веревку с большим крюком на конце. Жители, державшие Артура, надели его цепи на крюк, а тот Житель, что был наверху, махнул невидимому экипажу – и веревка пошла вверх, так что Артур повис футах в тридцати под брюхом стрекозы. Висеть было очень больно – на вывернутых руках, на браслетах наручников, куда приходился весь его вес. Артур понимал, что, не случись преображения, руки уже выбило бы из суставов и он сейчас вопил бы от боли. Ему и теперь было несладко, но он лишь кривился и не подавал голоса. Ярость, владевшая им, затмевала все прочие чувства.

А злился он отчасти на себя самого.

«Как же я мог так сглупить? – спрашивал себя Артур. – Надо было сразу выбираться отсюда, как только я узнал, что это Несравненные Сады. А вот доверяться мальчишке Дудочника, которого первый раз в жизни увидел… олух беспечный…»

Когда зеленокожие вскарабкались по лестнице, ее втянули наверх. Артур услышал над головой свист, а крылья стрекозы загудели громче и выше. Лапки – вернее, лапищи – насекомого, свисавшие чуть не до головы Артура, поджались к обширному брюху.

Взвившись, стрекоза заложила резкий крен вправо, так что Артур сильно качнулся на цепях, а руки дернуло так, что он не сдержался и ахнул. Скорее всего, суставы не вывихнутся – они стали слишком прочными, – но разум еще не привык к возможностям обновленного тела и продолжал посылать сигналы: «Больно! Очень! Срочно что-нибудь сделай!»

Артур усилием воли отринул боль. Потом с великим усилием наклонился вперед, переворачиваясь вниз головой, и просунул ноги в кольцо скованных рук, так что запястья с кандалами оказались спереди и сверху. Теперь он хотя бы мог держаться за цепи, вместо того чтобы висеть на браслетах наручников, врезавшихся в запястья. Он по-прежнему болтался под брюхом быстро двигавшейся гигантской стрекозы, но хотя бы избавился от прежней боли.

Это позволило ему сосредоточиться на чем-то, кроме физических страданий. К примеру, оглядеться вокруг. Тем более что стрекоза набрала высоту и, по оценке Артура, легла на горизонтальный курс примерно в тысяче футов от земли.

Отсюда открывалась замечательная панорама Несравненных Садов.

При иных обстоятельствах стоило бы полюбоваться великолепным видом. Внизу лоскутным одеялом раскинулись сотни, если не тысячи садов, разделенных коридорами рослых живых изгородей вроде того, где он угодил в засаду. Там были маленькие опрятные зеленые садики, а также желто-бурые, занимавшие сотни акров. Взору открывались пустыни, отлогие холмы, болота и даже океанские пляжи, граничившие с отгороженными участками океана сто на сто ярдов. Изредка в садах попадались строения – от скромных сторожек до стройных минаретов и современных зданий, которые выглядели бы вполне уместно в родном городе Артура.

Среди мозаики садов виднелись участки, занимавшие куда большую площадь. Так, справа простиралась зеленая территория не меньше мили шириной и несколько миль длиной. В ее центре Артур увидел то ли пересохший пруд, то ли яму с грязью… Спустя несколько мгновений он узнал место, где пробил дыру штурмовой таран Субботы. Вглядевшись, он различил крохотные фигурки, двигавшиеся у дыры. Они ползли через поле к границе леса, где сновало еще множество точек… Однако Артур смотрел с расстояния в несколько миль, притом что стрекоза взмыла еще выше, и разобрать, кто там копошился – Жители Субботы или боевые жуки Воскресенья, – ему так и не удалось.

«Да какая, в общем, разница», – подумал Артур, решив сосредоточиться на насущном. Какой смысл гадать об исходе битвы между Субботой и Воскресеньем? Или, если на то пошло, о ходе сражения, шедшего внизу, в Верхнем Доме, где войско Дудочника схлестнулось с войском Субботы.

Он взглянул вверх, на свои запястья, обвитые браслетами. Насколько он мог рассмотреть, невзирая на постоянное раскачивание из-за поворотов стрекозы и ветер, бивший в глаза, – кандалы состояли из монолита колдовской стали. Ни винтов, ни замочных скважин, ни иных видимых соединителей. Цепь проходила сквозь внешние кольца толщиной в полдюйма, выглядевшие такой же неразъемной частью наручников. Нигде ни сварных швов, ни каких-либо других возможно слабых мест – глазу не за что зацепиться…

Вероятно, их мог бы отпереть Седьмой Ключ. Или нечто сходное по могуществу. Например, сам Артур, вооруженный шестью ранее собранными Ключами, мог бы приказать кандалам разомкнуться… но только не в противостоянии с Лордом Воскресеньем.

Беда в том, что сейчас у него не было ни одного Ключа.

Он свел запястья и попытался просунуть пальцы правой руки под левый браслет. Возможно, его нынешней силы хватит, чтобы разогнуть или сломать стальное кольцо? Увы, браслет сидел слишком туго. Да и в глубине души Артур понимал, что силовым воздействием с кандалами не справиться. Созданные колдовством, они могли быть разомкнуты лишь колдовством.

Оставив бесплодные попытки освободиться, Артур попробовал материализовать телефон. В других частях Дома это ему удавалось… но не теперь. Он звал вслух, пытался добыть телефон из небытия силой желания… Ничего не происходило.

Отчаявшись, он стал взывать к Первому, Второму, Третьему и Четвертому Ключам, как когда-то в Среднем Доме. Это тоже не сработало. Артур кричал и хрипел, но Воскресенье что-то сотворил с его голосом, да и ветер мешал…

А еще Артур постоянно чувствовал противодействующее давление Седьмого Ключа. Было ясно, что этой силы ему не одолеть.

Артур не сдавался. Дав себе немного отдыха – насколько это было возможно, болтаясь на цепях под брюхом гигантской стрекозы, мчавшейся на полном ходу, – он попробовал снова. Увы, мальчик только заработал себе сильную головную боль. Словно боли в запястьях и плечах было недостаточно…

В итоге он остался просто висеть, раскачиваясь туда и сюда, и попробовал думать. Артур вполне осознавал, в каком отчаянном положении оказался. Хотя теперь его трудно убить, Лорд Воскресенье с этим точно справится, если захочет. С другой стороны, хотел бы – уже давно убил бы. Наверное…

Артур стал думать об этом. Пока его связывали, Воскресенье изловчился перехватить и удержать Пятый и Шестой Ключи. Возможно, попытайся он убить мальчика, Ключи взбунтовались бы сильнее. Да и убей он Артура, Воскресенье нипочем не смог бы завладеть другими Ключами. Их нужно передавать добровольно.

Еще существовала вероятность, что Лорду Воскресенью другие Ключи вообще не нужны. Собственно, Артур понятия не имел, чего Воскресенье хочет на самом деле. Как ни крути, именно Суббота запустила падение Дома. Именно Суббота вторглась в Несравненные Сады. Ведь Сады были единственной частью Дома, способной пережить наплыв Пустоты, которая уже поглотила Дальние Пределы, Нижний Дом… и, наверное, еще многое другое к этому моменту.

Артур точно знал только то, что Лорд Воскресенье являлся одним из первоначальных Доверенных Лиц, которые не подчинились Зодчей и вместо исполнения Волеизъявления расчленили его на семь частей и каждую спрятали. Таким образом, поскольку Артур, по сути, действовал от имени Волеизъявления и был вроде как Законным Наследником Зодчей, Лорд Воскресенье автоматически становился его врагом.

«Но возможно, мы сумеем о чем-нибудь договориться, – подумал Артур. – Нам обоим нужно остановить прилив Пустоты, спасти Дом и внешнюю Вселенную. Допустим, я пообещаю оставить его хозяином Несравненных Садов и больше не беспокоить… чего он, по всей видимости, и хочет…»

Артур вздохнул, растрачивая остатки оптимизма.

«Да кого я обманываю? Первоначальствующая Госпожа нипочем на такое не согласится. И вообще, кто знает, чего добивается Воскресенье? Надо вырваться! Надо бежать! Но как?..»

Он снова вздохнул и скривился от боли – стрекоза в очередной раз сменила курс. Артур пролетел по дуге, и, как ни крепко он держался за цепи, кандалы впились в уже ободранные запястья.

Вместе с болью явилось неожиданное открытие. По крайней мере с тех пор, как он завладел Пятым Ключом, любая боль вызывала у него жгучее стремление отомстить, буквально пришибить всякого, кто поднимал на него руку. А вот сейчас ярости не возникло. Внутри не появилось опасного кипения, грозящего взрывом.

«Это я ослабел без Ключей, – подумал Артур. – Но зато немножечко обрел себя…»

Стрекоза тем временем мчалась к очередной местной достопримечательности – высокому зеленому холму. До него еще оставалось несколько миль. Он здорово смахивал на холм Дверная Пружина, что некогда стоял в Нижнем Доме, но этот был существенно выше, а склоны спускались террасами, которые покрывали деревья. А на гребне холма виднелось строение. Только расстояние мешало Артуру рассмотреть, что же это такое.

А прямо внизу по-прежнему тянулись разнообразные сады и садики, все так же разделенные и огороженные высокими рядами кустов. Артур смотрел, как они мелькали внизу, и безуспешно пытался строить планы своего освобождения. Расфокусировав взгляд, он прикрыл веки, спасаясь от свистящего ветра, и сады под ногами слились в многоцветные полосы – зеленые, рыжие, голубые…

«Голубые…» – подумал Артур.

Он моргнул, и взгляд вновь обрел остроту. Вот озеро. А вон там, в полумиле, осколок океана, накатывающий волны на отрезок пляжа двести ярдов длиной…

«Воды, пригодные для плавания корабля», – подумал Артур, и следом с пронзительной четкостью возник образ рослого седобородого мореплавателя с глубоко посаженными глазами ясной океанской синевы. В руке у него гарпун, искрящийся и сверкающий превосходнейшей магией…

Вот он, Моряк, второй сын Зодчей и Старика. Он клялся трижды прийти Артуру на выручку – и дважды исполнял свою клятву. Моряку была открыта дорога повсюду, где имелись судоходные воды. Если помимо Седьмого Ключа на свете существовало хоть что-то, способное победить цепи Артура, то это точно был гарпун Моряка.

«Надо срочно позвать его. Прямо сейчас, ведь кто знает, сколько времени ему понадобится, чтобы добраться сюда! Нужно вытащить медальон…»

Медальон находился у Артура в поясном кармашке, возле бедра, и это составляло проблему. В подвешенном состоянии и со скованными руками трудно было дотянуться до пояса, расстегнуть карман и что-то из него вытащить.

Сделав нескольких попыток, Артур так и не сумел подтянуться достаточно высоко, чтобы приблизить руки к карману, добившись только того, что его начало бешено вращать.

Дальше мальчик попробовал закинуть ноги наверх, чтобы повиснуть вниз головой. Опять же несколько попыток показали ему, что, даже дотянувшись до кармана и избежав неуправляемого вращения, он вряд ли сможет расстегнуть клапан кармана и вынуть медальон, по ходу дела не упустив ни его, ни своего желтого слоника. Слишком велик был шанс выронить то и другое и потерять навсегда.

Артур еще придумывал очередной способ достать медальон, когда стрекоза начала спуск. Она по-прежнему держала курс на увиденный мальчиком холм с террасами, только нацеливалась не на вершину, а куда-то на середину склона.

По мере снижения Артур вновь подтянулся повыше и постарался остановить вращение. Там, на террасе, кое-что привлекло его внимание, и он хотел всмотреться повнимательнее.

Когда же всмотрелся – его обдало холодом еще сильнее, чем от цепей. На террасе размещался циферблат в горизонтальном положении футов двадцати в поперечнике. По периметру торчком стояли цифры из синей колдовской стали. У часов имелись длинные остроконечные стрелки. А рядом с центральной осью виднелся небольшой люк.

Это было уменьшенное подобие тюрьмы Старика. Правда, без узника, прикованного к стрелкам.

«Пока что без узника», – подумал Артур…

Лифт несся вниз куда быстрее обычного, и движение не отличалось плавностью. Сьюзи и Гьяка швыряло от стенки к стенке, Часть Шестая Волеизъявления хлопала в воздухе крыльями, пока наконец не вцепилась мертвой хваткой Сьюзи в плечо и не начала бить по нему крыльями. Сьюзи, растопырив руки и ноги, пыталась удержаться в одном углу кабины, Гьяк – в противоположном.

Гораздо больше, чем эта тряска, их пугало то, что сквозь пол время от времени прорывались крохотные сгустки Пустоты и вылетали, пронизывая потолок. Большей частью это случалось в задней стороне кабины, так что трое пассажиров старались держаться оттуда подальше. Если частица Пустоты в кого-нибудь угодит, то уничтожит все на своем пути. Даже скользящее попадание могло лишить руки или ноги.

Вдобавок это являлось ужасающим свидетельством того, что Пустота продолжала поступать в Дом. Если по лифтовым шахтам летали комки Пустоты, значит Бездна преодолела еще какие-то бастионы…

– Кнопка точно была правильной? – спросила Сьюзи. – Половина Дома уже в Пустоте, так что если мы падаем прямо в…

– Изъеденные кнопки говорят о высоком поражении Пустотой, – пояснило Волеизъявление, приглядываясь к рядам кнопок – бронзовых и когда-то бывших таковыми. – Почерневшие и разрушенные соответствуют утраченным частям Дома.

– Значит, кнопка Великого Лабиринта еще блестит? – уточнила Сьюзи. – Это хорошо!

– Не вполне, – возразило Волеизъявление. – Внутри Великого Лабиринта есть несколько лифтовых станций. Кнопки некоторых из них почернели. Выбранная мной отчасти поражена, и ярь-медянка расползается прямо на глазах.

– Значит, Лабиринт растворяется? – спросила Сьюзи. – Его захватывает Пустота?

– Все выглядит именно так, – отозвалось Волеизъявление. – Надо бы поторопить этот лифт…

Слетев с плеча Сьюзи, оно вспорхнуло под потолок, туда, где кончались ряды кнопок, и, действуя клювом как молотком, разбило панельку, отделанную шпоном грецкого ореха и слоновой костью и вмонтированную в дерево попроще. Под ней блестело золотое кольцо.

Ворон посмотрел на своих спутников и сказал:

– Присядьте на корточки. И держитесь…

Сьюзи с Гьяком повиновались. Ворон схватил кольцо и, сложив крылья, упал обратно на плечо Сьюзи, вытягивая из потолка тонкую золотую цепочку. По мере того как удлинялась цепочка, росла и скорость кабины. Когда Волеизъявление опустилось Сьюзи на плечо, саму Сьюзи начало приподнимать над полом – лифт так несся вниз, что внутри наступила невесомость.

– Я в воздухе плаваю! – крикнула Сьюзи. – Вот здорово!

– В самом деле? – забеспокоился Гьяк. – Ты уверена?

– Держитесь! – предупредило Волеизъявление. – Сейчас немного замедлимся, а то приземление выйдет очень жестким. Один, два, три, четыре, пять, шесть…

Досчитав до шести, ворон выпустил колечко, и цепочка втянулась обратно в потолок. Кабина резко замедлилась, вжав Сьюзи и Гьяка в пол. Еще через несколько секунд произошел страшный толчок. Такой, что кабина разлетелась на части, швырнув пассажиров в воздух вместе с вихрем щепок и обломков обшивки. Толком упасть никто не успел – остатки лифта круто накренились, и все трое съехали со стенки и кучей рухнули в один угол, тот самый, опасный, где частицы Пустоты изрешетили пол и потолок.

Тут наконец звякнул колокольчик, и внутренняя дверца распахнулась, открыв измятую и сломанную внешнюю решетку, сорванную с петель. Дальше виднелась стражницкая. Дюжина захваченных врасплох Жителей, облаченных в кожаные камзолы и серые штаны Среднепочетной Артиллерии, заполошно хватала мушкетоны, пистоли, искроносные алебарды и мечи.

– Похоже, прибыли, – заметила Сьюзи, переползая через ноги Гьяка и отводя от лица крылья Волеизъявления, сидевшего у нее на голове. – Не знаю, правда, куда…

Встав, девочка отряхнулась от щепок и пыли – и подняла руки, что выглядело мудрой предосторожностью, учитывая число стволов, заряженных порохом Пустоты и направленных на нее. Там была даже небольшая пушечка на колесах. Еще с полдюжины артиллеристов разворачивали ее дулом в сторону лифтовой двери.

– Я генерал Сьюзи Бирюза, личный адъютант государя Артура, – громко представилась Сьюзи. – Кто здесь за старшего?

Никто не опустил оружия и не ответил. Сьюзи испытала момент несвойственного ей сомнения, гадая, не превратились ли артиллеристы из среднепочетных в совершенно бесчестных, перейдя на сторону Дудочника или Субботы. Затем орудийный сержант с рукавами, сверкавшими золотыми шевронами и скрещенными пушками, дал знак остальным Жителям, и те немного опустили стволы – впрочем, не настолько, чтобы у прибывших в лифте возник хоть какой-то шанс выскочить. Канонир с запальным фитилем возле пушки тоже слегка отвел горящий шнур, но не настолько, чтобы Сьюзи со спутниками могли почувствовать себя в безопасности.

– Стойте где стоите, мэм. Остальных тоже касается, – подал голос орудийный сержант. – Здесь командует Маршал Сумрак, и у нас приказ смотреть в оба. Я видел вас в битве за Цитадель, мэм, но увиденному не всегда стоит доверять, так что, если не возражаете, я лучше Маршалу сообщу.

Он махнул рукой, и один из артиллеристов в дальней части комнаты выскользнул за толстую, обитую железом дверь напротив лифта.

– Мысль неплохая, – согласилась Сьюзи. – А «здесь» – это где? Мы разве не в Цитадели?

– Это Пушечный Арсенал, – ответил орудийный сержант.

Он хотел добавить что-то еще, но его прервал троекратный звук горна откуда-то снаружи.

– Вам стоило бы заткнуть уши, – посоветовал орудийный сержант, хотя ни сам он, ни кто-либо из его подчиненных и не подумали это проделать.

Гьяк повиновался без промедления. Волеизъявление сунуло голову под крыло. Сьюзи только хотела спросить почему, когда снаружи произошел титанический взрыв. Каменные стены стражницкой содрогнулись, несчастная лифтовая кабина накренилась еще больше, почти выйдя в горизонталь. Сьюзи и так уже сидела на том, что раньше представляло собой вертикальную стенку.

Орудийный сержант что-то произнес, но Сьюзи ничего не услышала – слишком сильно звенело в ушах. Звон медленно утихал. Орудийный сержант снова заговорил, и, хотя слух к Сьюзи толком еще не вернулся, она кое-как разобрала его речь по губам.

– Я же говорил, – сказал он.

Сьюзи улыбнулась и преувеличенно изобразила, будто прочищает пальцами уши. Странно, но это помогло, и Сьюзи с удивлением уставилась на свои пальцы, испачканные черным.

– Похоже, давненько Банщики мне между ушей не полоскали, – сказала она с гордостью. – Не думаю, что когда-нибудь им еще выпадет подобный шанс!

– Действительно, – согласилась Часть Шестая Волеизъявления. Она запрыгнула Сьюзи на плечо и пристально уставилась на артиллеристов. – Скажите, орудийный сержант, отчего вы все носите черные повязки на рукавах? И что это там так сильно громыхнуло?

Орудийный сержант прищурил глаза.

– Я не отвечаю на вопросы всяких птиц неизвестного происхождения, – сказал он. – Ты выглядишь сущим порождением Пустоты!

– Прошу прощения, – произнесло Волеизъявление. – Мне следовало представиться. Я – Часть Шес…

– Тихо, – прервала его Сьюзи, ладонями захлопывая ворону клюв. – С этой птицей полный порядок. Маршал Сумрак поручится и за нее, и за меня.

– А это кто такой? – спросил другой канонир, указывая на Гьяка. – Он из субботних прислужников, так ведь?

– Раньше был, – сказала Сьюзи. – А теперь нет, ясно? Он служит государю Артуру, как и мы все!

– Ну, как скажете, – хмыкнул канонир, но искроносную алебарду не опустил и не убрал тонкую голубую искру, скользившую по лезвию.

– Ладно, а повязки-то черные с какой стати? – спросила Сьюзи, повторяя вопрос Волеизъявления. – И что там бабахнуло? Кто-то опять курил у порохового склада?

Последний вопрос породил хор возмущенных голосов. Дело в том, что остальная армия пребывала в убеждении, будто канониры и инженеры Среднепочетной Артиллерии постоянно ходили по краю, рискуя случайно взорваться, и лишь благодаря везению оставались в живых. Мнение было совершенно беспочвенное, но от этого раздражало нисколько не меньше.

– Тихо! – рявкнул орудийный сержант.

Скандал постепенно улегся, и Житель-здоровяк вновь повернулся к Сьюзи:

– Так вот, генерал… если, допустим, вы действительно та, за кого себя выдаете… вам отлично известно, что среди артиллеристов курильщиков не имеется. Мы не курили и раньше, когда все для этого можно было достать, а теперь, после падения Дальних Пределов, тем более. Точно так же мы не имеем обыкновения баловаться со спичками, горючими жидкостями, аэрозолями, искроносными алебардами и прочим, о чем, возможно, болтают в других подразделениях. Соответственно, мы остро реагируем на шуточки о постоянных взрывах пороховых погребов и…

Он внезапно умолк и, руководимый шестым чувством старослужащего сержанта, скомандовал:

– Смирно!

Артиллеристы дружно вытянулись и замерли изваяниями. Тяжелая дверь со скрипом распахнулась. Вошел рослый Житель в темно-сером мундире и с черными эполетами.

– Маршал Сумрак! – окликнула Сьюзи.

– Генерал Сьюзи Бирюза, – с мрачной серьезностью приветствовал ее Сумрак и элегантно отдал честь.

Сьюзи отсалютовала не так изящно, но очень прочувствованно.

– Мы вас не ждали, – продолжал Сумрак, как бы подразумевая невысказанный вопрос. – А ваших спутников и подавно. Отважусь предположить, что передо мной одна из Частей Волеизъявления…

– Истинно так, – прихорашиваясь, ответил ворон. Ему явно понравилось, что его узнали.

– А также один из колдунов Субботы?

– Нет-нет, сэр, – возразил Гьяк. – Я был всего лишь Волшебным Сверхштатником. А теперь и вовсе служу государю Артуру.

– Приятно слышать, – сказал Сумрак. – Уверен, это прелюбопытнейшая история, но, увы, на разговоры нет времени. Нам всем следует перейти на сопредельную клетку, прежде чем она переместится с закатом.

– Куда мы отправимся? – полюбопытствовала Сьюзи.

Она отлично помнила, что Великий Лабиринт был поделен на клетки в одну квадратную милю, которые перемещались в конце каждого дня, порой на очень значительные расстояния. Однако сейчас у нее не было альманаха, по которому офицеры определяли, на какую клетку переходить, добираясь до места назначения.

За разговором она выбралась из обломков лифтовой кабины и подошла к Сумраку, лишь на мгновение заглянув в узкое окошко в толстой каменной стене.

– Слишком значительная часть Лабиринта пострадала от прорывов Пустоты, – сказал Сумрак. – Мы эвакуируемся в Средний Дом. К сегодняшнему дню переправлена уже большая часть армии. Я командую арьергардом, мы занимаемся уничтожением средств прорыва обороны и крупных орудий, которые невозможно забрать с собой. Ибо есть небольшой шанс, что прежде, нежели Пустота окончательно поглотит Лабиринт, подоспеет Дудочник или еще какой-нибудь враг и постарается завладеть брошенным оружием, чтобы потом использовать его против нас.

– Так вот что взорвалось, – догадалось Волеизъявление. Перелетев на окно, оно обратило наружу взгляд зорких глаз. – Быть может, вы наконец объясните мне, с какой стати у всех черные траурные повязки?

– Это дань Сэру Четвергу, – чуть поколебавшись, объяснил Сумрак. – Он, конечно, нарушил верность Зодчей, но, в конце концов, он много тысяч лет был нашим главнокомандующим…

– Значит, он умер? – спросила Сьюзи.

– Да, – ответил Сумрак. – Сегодня утром, в своей камере. Стража у дверей тоже была убита, а от Сэра Четверга остались одни сапоги.

– Больше смахивает на побег, – заметила Сьюзи.

– В сапогах были его ноги, – сказал Сумрак. – Все остальное уничтожила Пустота.

Сьюзи выгнула бровь и почесала в затылке.

– Стало быть, все мертвы, – сказала она. – Понедельник, Вторник, Среда, Четверг… Но кто же их поубивал-то?

– А что с Леди Пятницей? – спросило Волеизъявление. – Я так понимаю, она тоже была заточена в Цитадели?

– Насколько мне известно, она еще жива, – ответил Сумрак. – Несколько часов назад она была переправлена в Средний Дом с передовой группой.

Волеизъявление немного поразмыслило, потом склонило голову набок и спросило:

– А где другие части Волеизъявления? Они уже вновь объединились в Первоначальствующую Госпожу или так и действуют разделенными?

– Полагаю, что они… оно… то есть Первоначальствующая Госпожа благополучно воссоединилась и ныне пребывает в Среднем Доме, где она разместила командный пункт, – сказал Сумрак. – В порядке подготовки к прибытию государя Артура, естественно. Кстати, не подскажете, где может находиться государь Артур?

– Это нам неизвестно, – покосившись на Сьюзи, ответила Воля. – У меня лишь есть приказ от него – готовить десант в Верхний Дом. Так что если армия ретировалась в Средний…

Сумрак перебил:

– Прошу вас, не упоминайте о ретирадах. Мы всего лишь сменили позицию, готовясь к контрнаступлению.

– Если армия и Первоначальствующая Госпожа находятся в Среднем Доме, нам тоже нужно переправиться туда, – решило Волеизъявление. – Жаль, этим подъемником больше не удастся воспользоваться.

– Воистину, – согласился Сумрак. – Я и то удивляюсь, как вам удалось добраться сюда с его помощью. Доктор Скамандрос счел эту шахту слишком опасной из-за Пустоты, не то мы бы сами ею воспользовались.

– Вот и доверяй тебе лифт вызывать, – упрекнула Сьюзи Волеизъявление. – Обязательно непотребная кабина придет.

Ворон обиженно щелкнул на нее клювом и перелетел на плечо Гьяку. Тот встревоженно замер и отвернулся, словно пытаясь не замечать колдовскую птицу.

Маршал Сумрак выудил из рукава серебряные карманные часы и открыл крышечку.

– Идемте! – позвал он. – У нас меньше часа, а нам еще шагать до сопредельной клетки. Она должна передвинуться к Цитадели, а наш последний работающий лифт именно там.

– Значит, клетки еще двигаются? – спросила Сьюзи. – Лабиринт не сломался?

– Некоторые продолжают перемещаться, – ответил Сумрак. – Будем надеяться, что та клетка, которая нам нужна, еще способна к движению и заберет нас с собой. Если же нет…

– Если же нет?.. – повторила Сьюзи, ибо конец фразы повис в воздухе.

– Нас поглотит Пустота, – довершил Житель.

До Парадной Двери оставался всего шаг, и Листок все так же старательно отводила глаза, когда Жнец вдруг с силой двинул ей между лопаток. Ее бросило вперед, и она рефлекторно вытянула руки… но не встретила никакого сопротивления. Девочка навылет миновала Дверь – и с криком канула в темноту.

Она еще кричала, когда ее догнал Жнец, окутанный ярким зеленоватым свечением, которое испускала его коса. Лишь тогда Листок поняла: на самом деле она никуда не падала, ощущения ее подвели. Девочка, скорее, плавала в пространстве. Однако стоило отвести глаза от Жнеца или просто закрыть их, как иллюзия падения возвращалась.

– Где это мы? – спросила она.

– Внутри Парадной Двери, – ответил Жнец. – Нам не следует здесь задерживаться. Лезь мне на спину. Только не вздумай сотворить какую-нибудь глупость!

– А с чего мне тебе доверять? – осведомилась Листок.

По правде говоря, она уже обдумывала, а не попытаться ли задушить Жнеца или не сделать еще что-нибудь в том же духе. Ею руководила смутная мысль, что, если ей удастся хоть как-то отсрочить прибытие туда, куда тащил ее Жнец, это будет какая-никакая, а победа.

– Лучше повинуйся. Нынче внутри Двери полным-полно пустотников, – сказал Жнец. – Чтобы отбиваться косой, мне понадобятся обе руки.

Листок завертела головой. В пределах видимости находились только они со Жнецом, заключенные в сферу зеленоватого света. Дальше простиралась непроглядная тьма.

– Я не настолько терпелив, чтобы ждать тех, кто добровольно ищет погибели, – заявил Жнец. – Лезь мне на спину! Живо!

Листок вновь огляделась… На сей раз ей удалось краем глаза заметить мелькнувшую тень. Это оказалось последним предупреждением – мгновение спустя к Листок протянулись жадные лапы. Они принадлежали созданию с брюшком и лапами паука, но с человеческим торсом и головой. Прежде чем эти шипастые волосатые лапы сумели сцапать девочку, Листок нырком бросилась под ноги Жнецу. Стремительный взмах косой – и пустотник распался на две половины. Эти половины продолжали тянуться к девочке, но Жнец пинками отшвырнул их в темноту.

Дальнейших уговоров не понадобилось. Листок взлетела на спину Жнецу, как обезьянка на дерево, и дрожащими руками обхватила его за шею.

– Держись крепче, – велел Жнец.

Удовлетворенный послушанием пленницы, он прыгнул, неся косу перед собой. Ее зеленый свет озарял перед ними пространство, которое определенно не было водой, но не являлось и воздухом.

Точно глубоководные твари к светящейся приманке, к зеленому свету вскоре потянулись пустотники. Первый напоминал гигантскую птицу с острым клювом и металлическими перьями, только вместо птичьих лап существо обладало невероятно огромными руками, отдаленно похожими на человеческие, но по восемь пальцев, причем ни одного большого. Оно ударило клювом, словно копьем, целя в Жнеца, но тот ушел вниз. Взмах косой вызвал смерч из перьев и крови, но Жнец и Листок продолжили путь, даже не замедлив движения.

Следом налетела дюжина мелких пустотников, этаких крабов с человеческими лицами на панцирях. Эти рожицы кричали, пищали и верещали, пока стайка нападала сразу со всех сторон, сверху, сзади и снизу. Вновь пронеслась коса, и пустотники умерли, а Жнец с пленницей понеслись дальше.

После нападения крабов с человеческими лицами наступило затишье. Листок даже не гадала, быстро ли они летели, ведь у нее не имелось никакой точки отсчета, даже движения воздуха не ощущалось. Девочка испытала мгновение паники, предположив, что здесь вообще нет воздуха, и решилась даже на то, чтобы приподнять край противогаза, но и тогда ей не удалось понять, вдыхает она что-нибудь или нет. В любом случае она до сих пор оставалась жива, а ведь если бы она не могла дышать внутри Парадной Двери, то уже давно умерла бы. Так что беспокоиться не имело смысла, тем более при наличии массы других поводов для беспокойства. Например, следовало задуматься, куда тащит ее Жнец и, главное, зачем. Но и эта мысль потускнела и отпала как незначительная, когда Листок рассмотрела еще какое-то свечение впереди. Казалось, оно состояло из множества далеких огней. Только не зеленых, а зловещих черновато-багровых, как дымное пламя от горящей резины.

– Держись одной рукой, а другую давай сюда, – велел Жнец. Он ничуть не замедлился, наоборот, несся прямо в скопище багровых огней. – В этот раз тебе тоже придется драться.

Листок протянула руку, и ее пальцы сомкнулись на рукояти меча, явившегося словно из ниоткуда. Это был короткий меч со слегка изогнутым клинком голубой стали. К острию он расширялся, а по лезвию гуляли неяркие искры. Стоило Листок вскинуть оружие, как искры разгорелись и послышался свирепый потрескивающий звук, словно хриплое перешептывание рассерженной толпы.

– Бей по проблескам у них на груди, – сказал Жнец.

Несколько секунд Листок молча гадала, о чем это он. Однако полет, похожий на подводное плавание, продолжался, и она различила источники красного света. Никакого огня там не было и в помине, свет исходил из нагрудных пластин не менее чем сотни пустотников, выстроенных вертикальной фалангой у них на пути. У этих существ имелись маленькие крылья с кожаными перепонками, работавшие без остановки. Все остальное выглядело более или менее человеческим, вот только… у этих пустотников отсутствовали головы.

При этом из плеч росли шеи, но голов на них не было. Свет шел из глаз, расположенных на груди, примерно вровень с подмышками: головы размещались именно там. Жуткие, уродливые лбы, носы, подбородки торчали прямо из нагих торсов, подсвеченные красным сиянием глаз…

Жнеца, казалось, нимало не смутила численность противников. Он на полной скорости несся вперед, к точке неминуемого столкновения. Крыльев у него не было, но Листок заметила, что его тянула вперед коса, как подводный буксировщик – дайвера.

Когда оставались считаные ярды, пустотники рванулись навстречу. Сразу десятками со всех направлений. Продолжая крепко держаться одной рукой, Листок развернулась вполоборота – и скоро уже вовсю размахивала мечом, рубила и резала в отчаянной попытке не допустить до себя кошмарные лапы пустотников, не дать им схватить себя и утащить прочь. Коса Жнеца мелькала и разила, поспевая повсюду. Потом Листок обнаружила, что рубит пустоту. Красноглазые отстали, не в силах угнаться.

Листок видела, как пропадали вдали точки багрового света. Девочка все держала меч наготове, и взгляд ее метался по сторонам, ожидая опасности со всех направлений. Постепенно до нее дошло, насколько крепко она вцепилась в Жнеца. Будь он человеком, такая хватка давно бы его задушила. Но он человеком не был, а потому даже не жаловался.

Еще Листок хотелось задать Жнецу вопрос. Она попыталась заговорить, но не смогла издать ни звука. Сглотнув, девочка несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, потом повторила попытку.

– Мы… скоро выберемся отсюда? – спросила она, с радостью замечая, что голос хотя и подрагивал, но совсем немного и незаметно.

– Это зависит от наших врагов, – ответил Жнец.

– Ясно. – Листок поудобнее перехватила меч и снова принялась оглядываться.

Повсюду царила тьма. Нигде никакого света, только тот, что испускала коса.

Однако потом Листок кое-что различила. Далекую, крохотную звезду, булавочную головку чистого белого света. Туда-то они и мчались, так что свет разрастался с каждой секундой.

– Это ведь…

– Это другая сторона Двери, – отозвался Жнец, хотя на самом деле Листок собиралась спросить его, не очередной ли это противник.

Услышав ответ, она испытала превеликое облегчение. Даже такого недруга, как Жнец, девочка боялась меньше, чем неведомых пустотников, шныряющих в темноте.

Но передышка длилась недолго – Жнец неожиданно сменил направление. Одновременно с этим Листок вроде бы расслышала эхо трубы или горна. Слабое, очень далекое… не поймешь, то ли вправду звук, то ли ей уже мерещилось.

– Мы… куда мы теперь? – спросила Листок.

Голос прозвучал совсем не так твердо, как ей хотелось бы.

– На помощь товарищу, – ответил Жнец.

В его голосе, как и всегда, напрочь отсутствовали эмоции.

Летя сквозь странную атмосферу Двери, Листок вновь уловила зов трубы. Он становился все громче, свидетельствуя о том, что Жнец держал курс прямо на его источник. Листок по-прежнему ничего не видела в темноте, но было очень похоже, что кто-то подавал тревожный сигнал. Девочка то смотрела вперед, то вертела головой, пытаясь отслеживать все направления. Мало ли откуда нападут пустотники!

Однако Нижние Жители не показывались, а спустя некоторое время смолкла и труба. Теперь Листок только гадала, каким образом Жнец угадывал верное направление. А он знай себе держал скорость да еще время от времени слегка менял направление, а значит, явно летел не наобум. Он точно знал, куда ему нужно.

Наконец что-то проступило во тьме. Листок заметила впереди одинокого Жителя. На первый взгляд он как-то странно стоял, но вот Жнец заложил вираж, и девочка волей-неволей поменяла представления о том, где верх или низ… и сообразила, что Житель лежал – а может, плавал – опрокинутым навзничь. На нем был длинный камзол с фалдами. В зеленом свете он выглядел бирюзовым, значит, был попросту голубым. Единственный эполет на плече отливал золотом. Правая рука колыхалась вдоль тела, пальцы касались рукояти меча, привязанного к запястью. Плетеный шнур успел размотаться, одна кисть плавала у лезвия, вторая пропала неизвестно куда.

Листок узнала Жителя: перед нею был Сменный Привратник Парадной Двери. Тускло-синяя кровь в десятке мест пятнала его камзол и штаны, но он был еще жив. Он приподнял голову, когда Жнец склонился над ним.

– Ты опоздал к бою, – прозвучал слабый голос. – Но все равно спасибо…

– Я давно говорил, незачем тебе одному сражаться в Двери, – ответил Жнец. Переложив косу в левую руку, правой он обнял Привратника за плечи. – Давай я унесу тебя отсюда. Мой господин тебя исцелит.

– Не надо, – покачал головой Привратник. – Я не оставлю свой пост… да и клинки, поразившие меня, были отравлены Пустотой. Скоро я шагну за порог… куда более таинственный, нежели этот.

Листок, смотревшая через плечо Жнеца, смахнула слезу. В этой слезе выражалась и скорбь о скорой кончине Жителя, которого она даже не знала… и вообще все, что обрушилось на нее.

– Не надо слез, маленькая, – сказал Сменный Привратник. – Правду сказать, я давно утомился трудами… которые все прибывали. Но прежде чем я обрету свободу… может быть, ты примешь мой меч?

– Нет! – крикнул Жнец.

Но Привратник уже отправил свой меч в руки Листок, а сам откинулся назад, совершая медленное сальто. Вся его жизнь, все силы ушли на последний поступок.

Листок выпустила свой короткий меч и поймала рукоять оружия, отданного Привратником. Жнец стряхнул ее со спины и отскочил прочь, держа косу наготове.

Пальцы Листок сомкнулись на рукояти, и золотой шнур сам собой захлестнулся на руке. В то же мгновение ее разум обогатился небывалым чувством. Девочка вдруг ощутила Парадную Дверь во всей ее безбрежности, познала тысячи входов и выходов, буквально на вкус определила приход вторженцев, и этот вкус был кисло-неприятным. Слишком много всего нахлынуло одновременно, и она вскрикнула, сгибаясь под давлением сенсорной перегрузки, даже не замечая, что ее противорадиационный костюм стал менять форму и цвет, оборачиваясь камзолом с длинными фалдами вроде того, что носил Сменный Привратник. Нижняя половина становилась белыми брюками, а безразмерные резиновые сапоги – черными ботфортами, начищенными до зеркального блеска…

Жнец поднял косу, но не ударил. Вместо этого он нахмурился и с помощью косы взлетел над Листок футов на десять. Еще можно было нанести удар, но Жнец, не предпринимая никаких резких движений, просто ждал, пока девочка придет в себя, медленно разогнется и встанет.

– Мой господин будет весьма недоволен, – сказал Жнец.

– Что?.. – спросила Листок.

Она все пыталась как-то приноровиться к новообретенной способности чувствовать происходящее в Двери. Одновременно с этим трудно было слушать и разговаривать.

– Отныне ты стала новой Сменной Привратницей Парадной Двери, – сообщил Жнец. – Такой статус не позволяет мне заставить тебя пойти дальше со мной. Конечно, я мог бы тебя убить, но полученный мной приказ этого не подразумевает.

– Чей приказ? – спросила Листок.

– Лорда Воскресенья, конечно, – сказал Жнец. – Уверен, ты уже догадалась.

– Да, – подтвердила Листок. – Что ему от меня нужно?

– Этого я не знаю, – ответил Жнец. – Приступая к определенной работе, мой господин любит собирать все орудия, которые могут пригодиться. В данном случае он будет вынужден отказаться от возможного использования тебя.

– Что? – переспросила Листок уже резче. Она смотрела в сторону, чуя приближение немалой группы пустотников. – Вон оттуда пустотники приближаются…

– Это меня не касается, – сказал Жнец. – Теперь я тебя оставляю.

– Еще чего! – запротестовала Листок. Внутри двери шныряли тучи пустотников, в местах, где полагалось находиться закрытым порталам в разные части Дома и во Второстепенные Царства, зияли странные проломы. – Мне требуется твоя помощь!

– Я и так откликнулся на зов прежнего Привратника, – возразил Жнец. – Я отвлекся от порученного дела, и это дорого мне обошлось: теперь я буду вынужден докладывать о неудаче.

– Погоди… – начала Листок, но Жнец воздел косу, мгновение – и он уже уносился во тьму.

– Прощай! – крикнул Жнец.

И скрылся с глаз.

Листок поудобнее перехватила меч, сиявший собственным холодным голубым светом, мертвенным, как свечение люминесцентной лампы, и повернулась в ту сторону, откуда должна была нагрянуть вражеская орда.

Стрекоза стала снижаться, направляясь на третью террасу, врезанную в склон холма примерно на полпути до вершины. Артура протащило футов двадцать по жесткому зеленому дерну, прежде чем стрекоза зависла на одном месте. Вновь сбросили веревочный трап, и наземь спустились двое зеленокожих. Они отцепили кандалы Артура от буксирного троса стрекозы и…

Как мальчик и боялся, его поволокли к циферблату.

Лорд Воскресенье следовал непосредственно позади, направляя на Артура могущество Седьмого Ключа, тогда как Пятый с Шестым брыкались и рвались на свободу из серебряной сетки. Власть Воскресенья гнула Артура к земле, и он чувствовал себя слабым, бессильным противостоять двоим Жителям. Один из них держал его, пока второй пристегивал цепи к концам стрелок часов. Цепи тотчас же сократились, словно эластичный полимер, возвращающийся к исходной длине. Артура поволокло через циферблат, пока он вынужденно не уселся на центральную ось, рядом с небольшим люком.

Вывернув шею, Артур постарался оценить положение стрелок. Часовая стояла на двенадцати, минутная эту цифру только что миновала. Он посмотрел на люк. Тот пока оставался закрытым, но за ним что-то жужжало и слышалось негромкое мерзкое хихиканье.

– Прямо как тюрьма Старика, – сказал Артур Лорду Воскресенью. Тот стоял у цифры шесть, рассматривая пленника. Правая рука по-прежнему прятала Седьмой Ключ, левая держала серебряную сеть. – Небось и куклы ждут не дождутся урочного часа, чтобы мне глаза выколоть?

– Ждут, – подтвердил Лорд Воскресенье. – Однако до их появления у тебя почти двенадцать часов, к тому же есть шанс избежать их… пристального внимания.

– Каким образом? – спросил Артур.

– Например, ты можешь уступить свои Ключи мне, – сказал Лорд Воскресенье. – И «Полный Атлас Дома», конечно. В случае если ты отдашь их добром, я верну тебя на твою Землю.

– А мою маму?

– Да. Она отправится с тобой.

– И ты оставишь нас в покое? Нашу Землю, я имею в виду? Остановишь Пустоту, чтобы она не пожрала Дом и Второстепенные Царства?

– Я без надобности не встреваю ни во что за пределами этих Садов, – сказал Лорд Воскресенье. – К сожалению, ход событий оказался таков, что я должен вмешаться, дабы навести порядок там, где оплошали все остальные.

– Значит, ты не обещаешь от нас отвязаться, – сделал вывод Артур. – Как и все прочее, я так понимаю.

– Ты услышал мое предложение, – холодно ответил Лорд Воскресенье. – Ты отдаешь мне Ключи и Атлас, и вы с матерью возвращаетесь в свой мир.

Артур медленно покачал головой:

– Нет. Я не верю тебе.

– Что ж, – сказал Лорд Воскресенье. – На самом деле куклы, жаждущие лишить тебя глаз, – лишь одно из множества средств, которые я могу применить, побуждая тебя передумать. Я не унижаюсь до того, чтобы грозить смертным, но твоя мать как-никак у меня в плену. По моему приказу захвачена и твоя подруга Листок. Если хочешь снова увидеть кого-то из них, ты уступишь мне Ключи и Атлас. Поразмысли об этом.

Артур ненадолго прикрыл глаза… В предложении Лорда Воскресенья был свой резон, оно искушало. Не потому, что Артур боялся за маму, за Листок и за себя. И даже не потому, что куклы готовились выколоть ему глаза. Перед ним просто замаячила возможность сложить непосильное бремя, без спросу взваленное когда-то ему на плечи. Шанс, что все вернется на круги своя. Станет как прежде.

«Не получится. Слишком поздно, – подумал Артур, открывая глаза. – Не верю я, что Воскресенье правильно поступит с Домом… со Вселенной… или со мной. Я даже не знаю, чего он хочет на самом деле. Почему позволяет Субботе разрушать Дом. И от меня он теперь уже нипочем не отстанет. Я зашел слишком далеко. Я слишком сильно изменился, чтобы вернуться. Теперь остается только идти до конца. Я пущу в ход медальон и вызову Моряка. Хоть бы он только сюда подоспел до того, как часы пробьют двенадцать…»

Раздумывая таким образом, Артур невольно поднес руку к поясному карману… и заметил, как взгляд Лорда Воскресенья отследил его движение. Артур сразу поднял руку, звякнув цепями, и принялся чесать нос, но было поздно. Воскресенье заинтересовался его поясом. Вот Доверенное Лицо шевельнуло рукой, и пояс Артура распался на части. Оторванные карманы проплыли по воздуху и улеглись наземь к ногам Воскресенья, высыпав содержимое. Безводное мыло, щетка, тряпочка для протирки, несколько гаек и болтов… и, главное, серебристый мешочек…

Воскресенье сделал еще движение, и мешочек опорожнился. Наружу вывалились «Полный Атлас Дома», желтый игрушечный слоник и медальон Моряка. Атлас, коснувшись травы, мгновенно исчез. Артур вздрогнул: мгновением позже Атлас материализовался у него за пазухой.

– Как и Ключи, Атлас должен быть передан добровольно, – сказал Воскресенье. – Надеюсь, ты это осознаешь достаточно быстро. Что же касается твоих памятных побрякушек, я не собираюсь оставлять их тебе в утешение. Полдень! Возьми это все и выкинь с холма!

Артур мог лишь бессильно наблюдать, как один из зеленокожих, тот, что был чуть повыше ростом, забрал слоника, медальон – и зашвырнул их прочь. В воздухе они разделились. Слоник отправился по высокой дуге, завершившейся в ветвях дерева, у самой макушки. Медальон пролетел ниже и дальше. Он одолел несколько сот ярдов, прежде чем кануть за край террасы.

Артур лишь беспомощно смотрел, как исчезает его единственный шанс на спасение.

– Мне нужно ухаживать за садом, – сказал Лорд Воскресенье. – Я вернусь через несколько часов. У тебя есть время, чтобы подумать над моим предложением.

Он сошел с горизонтального циферблата и направился прочь, но не туда, где со спины стрекозы свисала гибкая лестница. Артур увидел, как Воскресенье направился к внутренней стороне террасы, где по склону холма вился ряд ступеней. Двое Жителей последовали за ним. Все трое уже находились на ступенях, когда мимо Артура стремительно пронеслась яркая птица, синяя с красным. Обогнав Лорда Воскресенье, она зависла перед ним в воздухе. Ее крылья работали настолько быстро, что казались размытым пятном. Воскресенье подставил ей палец. Птица опустилась на него, Воскресенье пересадил ее себе на плечо, и она стала что-то рассказывать ему на ухо. Пронзительный голосок едва достигал слуха Артура. Мальчик с трудом смог разобрать несколько слов, но зато каких!

– Суббота не… Древокони вянут… еще…

Птица умолкла. Воскресенье кивнул, и она улетела с холма. Воскресенье обернулся и посмотрел на Артура.

– Похоже, – сказал он, – ты не единственный бунтарь, отказывающийся признать реалии своего положения. И мне, как всегда, приходится лично со всем разбираться!

С этими словами он передал серебряную сеть Полдню Воскресенья – тот принял ее обеими руками. Для того чтобы худо-бедно удерживать сеть, требовалась масса усилий. Ключи прыгали и метались, стремясь вернуться к Артуру.

– С глаз долой – из сердца вон, – сказал Воскресенье. – Расстояние поможет им слегка успокоиться.

Положив руку на грудь, он коснулся своего Ключа, что висел у него на шейной цепочке, и прикрыл глаза, ненадолго сосредоточившись.

– Вот запру их, небось присмиреют. Я открыл клетку, но скоро она снова закроется, так что займись этим без промедления, Полдень. А ты, Рассвет, иди со мной.

Сказав так, Воскресенье вернулся на террасу с часами, сопровождаемый Рассветом, и по лесенке поднялся на спину стрекозы. Артур не смотрел, как лез вверх Воскресенье, да и отлет стрекозы наблюдал разве что краем глаза. Все его внимание было отдано Полдню Воскресенья: тот бережно нес серебряную сеть и Ключи в ней по ступеням наверх. На следующую террасу, расположенную вне поля зрения Артура.

Через несколько минут стрекоза развернулась и улетела куда-то за холм. Артур, прикованный к циферблату, остался один. Со своего места он мог видеть не много. Только стофутовую живую изгородь под холмом да склон за спиной.

Часы тикали со звуком, словно кто-то бил топором по очень твердому дереву. Вот минутная стрелка сместилась на следующее деление, и цепь на левой руке Артура, звякнув, потянулась за ней.

Артур закусил губу и попытался собраться с мыслями. Итак, медальон пропал, но должно же быть что-то еще? Может, есть шанс, что на выручку придут Первоначальствующая Госпожа или доктор Скамандрос?.. Трезво взглянув на вещи Артур понял, что на это рассчитывать не приходится. Он вырвется отсюда, только если сам что-нибудь сделает.

А для этого надо либо вернуть себе Ключи, либо освободить Часть Седьмую Волеизъявления, либо каким-то образом заполучить назад медальон Моряка.

Часы тикали. Двигалась минутная стрелка. Позвякивала цепь. Артур встал и начал озираться. Место, куда упал медальон, он видеть не мог. В поле зрения находился только желтый слоник, застрявший в верхних ветвях высокого дерева, которое росло на террасе у подножия холма. С циферблата слоник казался каким-то экзотическим фруктом, ярко-желтый цвет игрушки резко контрастировал со светлой зеленью листьев…

«Вот бы ты сумел мне помочь, – подумал Артур. – Слоник, ты всегда выручал меня, когда я был маленьким… пусть даже это происходило в моем воображении…»

Отвернувшись от слоника, Артур посмотрел себе под ноги, на циферблат. Потом на зеленую траву террасы.

«Когда я впервые познакомился со Стариком, он творил вещи из Пустоты, – подумал Артур. – Тогда он сказал, что мне для этого не обойтись без Ключа, но когда это было! Я в то время еще и меняться толком не начал. А теперь? Вдруг тоже получится вызывать предметы из Пустоты?»

Мальчик приложил руку к часам. Он не ощущал потоков Пустоты, таящейся где-то в глубине, как это бывало в других частях Дома. Скорее всего, Несравненные Сады были полностью защищены от Бездны, но отчего не попытаться? Оказавшись на краю, схватишься за любую соломинку…

– Телефон, соединенный с Цитаделью Великого Лабиринта, – твердым голосом проговорил Артур.

При этом он в деталях воображал себе телефон в красной коробке, что некогда вручила ему Первоначальствующая Госпожа. Он так и этак крутил его у себя в голове, но не чувствовал никакого отклика от колдовства Дома. Ощущалось оно обычно весьма неприятно, но как же он сейчас обрадовался бы той боли и ломоте! Ведь эти ощущения означали бы, что его попытка создать из Пустоты телефон может увенчаться успехом…

– Телефон, соединенный с другой частью Дома! – снова проговорил он, чеканя каждое слово, будто общаясь с нерадивым слугой.

Но болезненные симптомы так и не посетили его, и телефон не возник.

Тогда Артур попытался прийти в ярость. Как тогда, в своем доме, когда он расколошматил стол. Может, эта неистовая энергия подпитает его усилия по созданию сущего из Пустоты? Разозлиться не удавалось, мальчик просто не мог вызвать в себе то памятное чувство. Он ощущал себя опустошенным, побежденным и жалким. Куда только подевалось былое чувство торжествующего могущества! Растворилось без остатка в тот миг, когда его скрутил Лорд Воскресенье с подручными…

– Наверное, телефон все-таки сложновато, – вслух подумал Артур. – Всякие там линии… да и со связью нынче проблема… но что еще способно сейчас помочь?

Он последовательно подумал про болторез, ножовку по металлу… увы, любой инструмент был бесполезен против колдовского металла кандалов. Помимо Ключей или гарпуна Моряка, эту сталь ничто даже не поцарапает.

«Что мне действительно нужно, так это любой способ вернуть медальон. Он же где-то там, ниже по склону. Вот была бы у меня ученая собака ретривер… какое-нибудь животное, достаточно смышленое, чтобы делать то, что ему скажут… вот бы Слоник был живым существом, как я о нем думал, когда мне было четыре года…»

Артур даже улыбнулся, вспоминая, насколько реальной была тогда его дружба со Слоником. А как слушала его Эмили, когда вечерами он повествовал ей о последних подвигах Слоника! Как увлеченно он рассказывал ей об их приключениях, даже имитировал голос Слоника и раскачивал пальцами его хобот, чтобы казалось, будто Слоник сам говорит…

Неожиданная боль пробежала по суставам Артура от щиколоток до плеч. Что-то прикоснулось к руке… Вскрикнув, он вскочил на ноги, успев вообразить себе куклу-дровосека с топором или, еще хуже, кукольную старуху со штопором. Но нет, крышка люка оставалась плотно закрытой, а прикосновение, на сей раз – к колену, было легким и мягким касанием хобота маленького желтого слоника.

Черные-пречерные глазки смотрели на Артура, мерцая мудростью и дружелюбием…

Артур присел на корточки и обнял своего друга детства, кусая губы, чтобы не разреветься. Слоник терпеливо ждал, пока Артур успокоится, соберется и сядет нормально. Мальчик посмотрел на дерево, где последний раз видел игрушку. Там ее больше не было. А прижавшийся к нему Слоник был, несомненно, живой, дышащей версией его детской игрушки.

«Я создал пустотника…» – подумал Артур. Возможно, мальчику следовало испугаться содеянного, но страха не возникло. Наоборот, его охватило счастье. Теперь он был не один. Более того – у него завелся союзник.

– Как же я рад видеть тебя, Слоник, – сказал он. – Знаешь, мне позарез нужна твоя помощь. На склоне холма, где-то вон в той стороне, лежит медалька. Серебристая такая… Мне очень нужно, чтобы ты ее отыскал. Пожалуйста, сходи туда и принеси ее мне. Только осторожно, очень тебя прошу! Тут даже растения могут быть опасными… тут вообще враги на каждом шагу…

Задумчиво кивнув, Слоник вскинул хобот и тихонько утвердительно протрубил. Спрыгнув с циферблата, он зашагал сквозь траву, направляясь к краю террасы.

К большому счастью для всех заинтересованных лиц, клетка Лабиринта в самом деле перенесла Сьюзи, Сумрака, Гьяка, Часть Шестую Волеизъявления и сорок артиллеристов на позицию вблизи Цитадели. Там они встретили одного из проводников арьергарда, который быстро провел их мимо зияющей дыры, проеденной Пустотой, – она расползалась медленно и неотвратимо, как чернильное пятно на промокашке, – и далее, мимо покинутых траншей и земли, выжженной огнеметами при осаде новопустотниками, в саму Цитадель.

В великой крепости царила непривычная тишина, здания выглядели опустевшими. Над бастионом, обращенным в сторону озера, закручивался столб черного дыма. Там сжигали последние партии припасов, которые невозможно было забрать в Средний Дом.

Проводник кратчайшим путем провел новоприбывших в центральную башню. В обычное время этот путь перекрывали запертые ворота, опускные решетки, мощные двери. Теперь все ходы и выходы Цитадели стояли раскрытые нараспашку. Немногие часовые, еще стоявшие на посту, присоединялись к маленькому отряду. Впрочем, уходили они с большой оглядкой, зорко высматривая блудных пустотников, способных возникнуть позади и увязаться за ними. Таких во множестве порождали разливы Пустоты, которые каждый день появлялись там и сям вокру Цитадели.

Солдаты, уже отбывшие в Средний Дом, оставили уйму вещей, не имевших жизненно важной ценности. В комнатах и коридорах повсюду виднелись рассованные по сторонам коробки, мешки, ранцы и сундуки. Сьюзи поживилась мундиром бригадного генерала Полка, а для Гьяка добыла синюю рубашку офицера Орды с кольчужными эполетами и дополнила ее кивером. Гьяк с восторгом принял то и другое.

Большой лифт в кабинете Сэра Четверга был развернут до максимальной грузоподъемности: сто на сто двадцать футов, со сводчатым потолком высотой в шестнадцать футов. Еще до прибытия Сумрака и Сьюзи с отрядом он был плотно загружен арьергардом, в том числе дюжиной Не-Коней, фургоном пустотного пороха, а еще сотней солдат из Легиона, Орды, Пограничников и Полка под началом офицеров и сержантов. Комсостав вовсю мерился чинами и званиями, стараясь обеспечить своим солдатам лучшие условия и удобное размещение.

Подошедший Сумрак взял управление в свои руки, и все препирательства тотчас же прекратились. Сьюзи оставила его распоряжаться, сама же протиснулась сквозь толчею туда, где на бочке сидели трое детей Дудочника. На них было разноперое обмундирование, которое предпочитала и сама Сьюзи, – своего рода форма нерегулярного отряда Сьюзиных Налетчиков. Троих на бочке Сьюзи даже знала, хотя и не особенно близко. У нее просто не хватило времени как следует познакомиться со всеми детьми Дудочника, что оказались в армии.

– Возьми печеньку, генерал, – сказал один из троих, запуская руку в бочку, как оказалось по самые края набитую печеньем.

И Жители, и дети Дудочника ели исключительно ради удовольствия, не испытывая в этом физической необходимости. Поэтому тем более удивляла надпись на бочке: «ЭВАКУИРОВАТЬ ОБЯЗАТЕЛЬНО».

Сьюзи с радостью взяла полную изюма печеньку и, жуя, представила всех друг дружке.

– Брин, Шен, Этан, это полковник Гьяк, – сказала она. – Мой новый адъютант.

– Полковник?! – просиял Гьяк.

Видно было, с каким наслаждением он произносил только что присвоенное звание.

– А птица – это Часть Шестая Волеизъявления, – добавила Сьюзи. И, проглотив кусок печенья, продолжила: – Которая, полагаю, скоро воссоединится с Первоначальствующей Госпожой. Так что не говорите ей сами знаете о чем!

– О чем? – спросил ворон.

– Это не должно волновать ни тебя, ни Первоначальствующую Госпожу, – заверила Сьюзи. – Это вообще никого не касается, кроме нас, детей Дудочника.

Часть Шестая Волеизъявления склонила голову набок, разглядывая ее внимательным глазом-бусинкой.

– Я проявлю снисхождение, предполагая, что у тебя добрые намерения, – сказал ворон. – Но ты лучше поберегись, Сьюзи Бирюза.

– Ладно, не важно, – отозвалась Сьюзи. – Каковы последние новости?

Этан передернул плечами:

– Лабиринт разваливается, все уходят в Средний Дом, Сэр Четверг дал дуба. Больше ничего не известно.

Сьюзи хотела спросить о чем-то еще, но тут лифт сильно вздрогнул, начиная движение, и всех бросило друг на дружку; кто-то закричал от боли: Не-Кони с их стальными подковами наступали на ноги Жителям.

– Отбыли, – проговорила артиллеристка в толпе.

Лифт с ускорением шел вверх. В голосе артиллеристки слышалось явное облегчение. Напряженная атмосфера начала разряжаться, голоса зазвучали громче, начались разговоры…

В целом путешествие на подъемнике в Средний Дом представляло собой размеренную и цивилизованную поездку. Ничего общего со стремительным и суматошным падением Сьюзи, Гьяка и ворона из Верхнего Дома. Подъем происходил куда медленнее и длился несколько часов, но в бочке с избытком хватало печенья с изюмом. И хотя в лифте не имелось даже подобия эстрады, несколько солдат вытащили прихваченные с собой музыкальные инструменты – и вскоре зазвучал импровизированный квартет. Пусть и неслаженно, солдаты играли нечто успокаивающее и душевное.

Впадать в тревожные раздумья по поводу плохих новостей или гадать, что ждет впереди, не входило в привычки Сьюзи. Вместо этого она отправила своих детей Дудочника исследовать эвакуируемое имущество: вдруг найдется что-либо, что им следует, как она выразилась, «позаимствовать». Ничего особо интересного не попалось. Тем не менее Сьюзи раздобыла меч-злоруб для себя, а для Гьяка – обитую бронзой трость-стрелялку, явившуюся достойной заменой его погибшему зонтику. Он сразу предположил, что с ее помощью метать заклинания будет даже легче, и, вдохновившись этой мыслью, уже собрался испытать трость… Часть Шестая еле отговорила его.

Прибытие прошло гладко. Лифт остановился очень плавно, обозначив окончание путешествия еле слышным звонком. Раздвинулись двери, и Маршал Сумрак первым ступил наружу, сопровождаемый Сьюзи, вороном, Гьяком и детьми Дудочника.

Сьюзи сразу узнала внутренний дворик, куда доставил их лифт. Это был центральный двор перед главной башней Переплетного Узла – крепости на Верхней Полке Среднего Дома. Оглядываясь по сторонам, Сьюзи была вынуждена заслонить глаза ладонью. На Верхней Полке царили яркий свет и жара: в небе висело не одно солнце, а сразу два, побольше и поменьше.

Когда Сьюзи посещала это место последний раз, дворик пустовал. Теперь он был заставлен армейскими повозками, аккуратно выстроенными вдоль стен. Зато исчезли те странные деревья с чешуйчатой листвой – от них не осталось даже пеньков. И повсюду целеустремленно сновали солдаты. Вероятно, кто-то вправду шел по делам, а кто-то изображал занятость. Между военными толкались Переплетчики-высокогильдейцы в бархатных мантиях. Они переносили бумаги, горшочки клея, длинные иглоподобные копья…

К маршалу Сумраку подоспели несколько офицеров. Коротко переговорив с ними, он поманил к себе Сьюзи.

– Первоначальствующая Госпожа желает немедленно видеть вас, генерал Бирюза, – сказал он. – Она на укреплениях, руководит строительством лагеря.

Сьюзи повернулась к ворону:

– Может, тебе тоже со мной… – начала она, но Часть Шестая уже поднялась на крыло и мчалась к самой вершине башни в нескольких сотнях футов над их головами.

Даже с такого расстояния Сьюзи рассмотрела необычайно рослую и грозную фигуру Первоначальствующей Госпожи – та смотрела сверху прямо на девочку.

Вот Первоначальствующая Госпожа воздела руку, и ворон опустился ей на ладонь. Полыхнула яркая вспышка, раздался звук, словно где-то несильно ударили в большой гонг… и ворон исчез.

– Вот жалость-то, – пробормотала Сьюзи. – Если хотите знать, это была самая приличная Часть. Надеюсь, хоть чуть-чуть повлияет на старую вредину!

– Прошу прощения? – спросил Маршал Сумрак.

– Это я так, – отозвалась Сьюзи. – Мысли вслух. Пойдемте лучше наверх! А нет ли у вас пары запасных крыльев? Или двух пар? У меня, вообще-то, есть, но мятые и замызганные, на таких чумазики у Субботы летают, не доверяю я им.

– На данный момент крылья выдаются строго по спискам, – сказал Сумрак. – Лично заверенным Первоначальствующей Госпожой. Каждая пара на строгом учете, ведь нам предстоит штурмовать Верхний Дом, а затем и Несравненные Сады. Лестница вон там.

– Что ж, справедливо, – согласилась Сьюзи.

Оглянувшись на Этана, она подмигнула и коснулась пальцем носа. Мальчишка Дудочника улыбнулся в ответ и вместе с Шеном и Брином растворился в толпе, проталкиваясь к интендантским повозкам.

– Поспешим, Гьяк, – сказала Сьюзи. – Кто к вершине опоздает, в колдовстве не понимает!

Девочка пустилась бегом, но через несколько шагов сбавила темп, потому что Гьяк остался на месте. Он выглядел озадаченным.

– Ну? Ты где?

– Но я и так, – проговорил он, – все время только и слышал, какой я никудышный колдун…

– Да это не… это шутка такая, – начала объяснять Сьюзи. – Ладно, забудь. Я просто тебе догонялки предлагала, кто быстрее прибежит наверх. Для смеху. Ну и вредину немножко позлить.

– Позлить? Первоначальствующую Госпожу? – забеспокоился Гьяк. – А это точно хорошая идея?

– На самом деле нет, – сказала Сьюзи. – Очень даже глупая, но именно поэтому… – Она замолчала и взяла Гьяка за руку. – Короче, забудь. Мы просто очень быстро пойдем наверх по ступенькам. Тебе, наверное, трудновато сразу ко всему приспособиться? Ты мне чем-то Артура напоминаешь…

– Правда? – спросил Гьяк.

Он даже улыбнулся, что было для него большой редкостью.

– Ага, – подтвердила Сьюзи. – Кстати, чует моя душенька, вот выясним, что понадобилось старой ворчунье, и отправимся его из беды выручать.

На укреплениях было полно народу. Маршал Полдень, Маршал Рассвет и еще Рассвет Пятницы, окруженные старшим офицерством при подзорных трубах, помощниках и телефонистах. Однако даже в подобной толпе Первоначальствующую Госпожу невозможно было потерять из виду. Самые рослые из высокопоставленных Жителей не доставали ей даже до плеча: теперь ее рост составлял футов девять, если не больше. Торс Первоначальствующей Госпожи защищала броня из золотой чешуи с шипастыми наплечниками, от которых окружающие едва успевали уклоняться, когда она поворачивалась. В дополнение к серым крыльям, привнесенным Частью Пятой Волеизъявления, она обзавелась султаном из блестяще-черных перьев ворона. Рос этот султан, похоже, непосредственно из головы Волеизъявления, свидетельствуя о недавнем воссоединении с Частью Шестой.

За поясом у нее была то ли длинная стрелка часов, то ли меч – Первый Ключ, а на руках – рукавицы Второго Ключа. Третий и Четвертый Ключи объединились в подвеску, крупную и уродливую: скрещенные трезубец и жезл, подвешенные на золотой цепочке на шею.

Приближаясь к Первоначальствующей Госпоже, Сьюзи сбавила шаг и жестом велела Гьяку держаться у себя за спиной. Строго говоря, девочка не боялась, она гордилась тем, что никогда не испытывает настоящего страха, просто Первоначальствующей Госпожи следовало… опасаться, и чем дальше, тем больше. В особенности когда дело касалось других. Сьюзи подозревала, что ее саму защищает приказ, данный Воле Артуром. Но вот Гьяка этот приказ не касался.

Воплощение частей Волеизъявления Зодчей с Первой по Шестую повернулось навстречу девочке. Острая кромка брони рассекла рукав неосторожному майору Полка, подававшему Госпоже полевой телефон. Майор поморщился и отступил, а Сьюзи отдала честь.

– Сьюзи Бирюза, – произнесла Первоначальствующая Госпожа. Ее голос, звеневший властью и колдовской силой, вогнал Сьюзи в дрожь. – Я рада, что ты живая вернулась из Верхнего Дома!

– А уж я-то как рада, – отозвалась Сьюзи. – Э-э, мэм.

– Смотрю, ты мало-помалу осваиваешь хорошие манеры, – заметила Первоначальствующая Госпожа. – Похоже, мой урок, преподанный тебе в Пограничном Море, не прошел даром.

Сьюзи не ответила. С той поры она успела весело отодвинуть на задворки памяти один из своих главных кошмаров: что, если ее снова заставят изображать из себя даму?

– Отныне я дополнена Частью Шестой, так что многое знаю о событиях в Верхнем Доме и о расположении войск Субботы, но мне хотелось бы узнать больше. У меня есть вопросы и к тебе, и к этому приспешнику Субботы, которого ты с собой привела.

– Приспешнику!.. Если бы, – мечтательно пробормотал Гьяк. – Я был всего лишь подручным приспешников…

– Ты будешь говорить только тогда, когда к тебе обратятся, полковник Гьяк, – резко сказала Первоначальствующая Госпожа.

Гьяк согнулся в низком поклоне. Когда же выпрямился, на его погонах образовалось по короне в венке. Назвав его полковником, Первоначальствующая Госпожа вольно или невольно узаконила звание, пожалованное ему Сьюзи.

– Здесь у нас огромное войско, – продолжало Волеизъявление. – Выжившие с Дальних Пределов, Нижнего Дома и Великого Лабиринта, и это помимо войск собственно Среднего Дома. Скоро сюда Величайшим Каналом прибудет наш флот с Пограничного Моря. Моряки, мусорщики, торговцы и морская пехота присоединятся к Сухопутному Войску, ибо Дудочник с флотилией его проклятых Продвинутых Крыс перекрыли нашим кораблям непосредственный доступ в Верхний Дом. Благодаря работе, проделанной мной лично в лице Части Шестой, в нашем распоряжении имеется один подъемник в Верхний Дом. – Первоначальствующая Госпожа подчеркнуто проигнорировала вклад Сьюзи и Гьяка в успех означенной операции. – Нам следует высадить там достаточно войск, чтобы связать боем силы Дудочника и Субботы. К тому же необходимо задействовать и другие подъемники. После того как мы ознакомимся с дополнительной информацией, которую вы, вероятно, нам предоставите, мисс Бирюза…

– Генерал, – буркнула Сьюзи, как ни трудно было выдавить хоть слово несогласия с Первоначальствующей Госпожой. – Государь Артур возвел меня в генеральство!

Первоначальствующая Госпожа опустила взгляд, рассматривая дитя Дудочника, как вредное насекомое. На миг Сьюзи испугалась, что Госпожа сейчас разнесет ее на клочки словами столь могущественными, что и смертельного заклинания не потребуется… Но вот на голове Волеизъявления прошуршали черные перья, и Госпожа отвела взгляд от Сьюзи, устремив его туда, где виднелось ясное небо – испод Верхнего Дома.

– После того как мы переговорим, генерал Бирюза, – промолвила Первоначальствующая Госпожа, – вам будет поручено встать во главе ударного отряда и, прибыв обратно на этаж 6879 Башни Субботы, захватить еще лифты. Нам нужен плацдарм!

– Без проблем, – отозвалась Сьюзи. – Только ударный отряд я сама подберу, лады?

Первоначальствующая Госпожа задумалась, чуть прикрыв странные светящиеся розовые глаза.

– Да, в разумных пределах, – согласилась она затем. – С вами непременно пойдет доктор Скамандрос, без него подъемники не открыть. И есть еще кое-кто, с кем вам следует переговорить и привлечь к сотрудничеству.

– Это еще кто? – спросила Сьюзи.

– Сменный Привратник Парадной Двери.

– Отличный рубака, – одобрила Сьюзи. – Только ведь, насколько я помню, он никогда не покидает Двери?

– Я говорю о новом Сменном Привратнике, – пояснила Первоначальствующая Госпожа. – Вернее, Привратнице. В фехтовании она не сильна, но, подозреваю, может оказаться полезной. Во всяком случае, так полагал Лорд Воскресенье, зря ли он за ней своего Сумрака посылал…

– Кто же эта новая Привратница? – спросила Сьюзи.

Она не имела привычки сдерживать любопытство.

– Смертная, – ответила Первоначальствующая Госпожа. – Подруга Артура по имени Листок.

– Листок! – вскричала Сьюзи. – Вот это да!

– Стечение обстоятельств весьма странное и во многих смыслах неблагоприятное. Но если ее желает заполучить Лорд Воскресенье, стало быть, и мы в ней заинтересованы. Полагаю, мы вполне способны извлечь ее из Двери… вернее сказать, из остатков Двери. А теперь сообщи нам, есть ли у тебя какие-либо предположения, куда мог пропасть государь Артур?

– Ни малейшего представления. – Сьюзи пожала плечами. – Его унесло в слив, и больше я его не видала. А вы-то разве не знаете, что с ним сталось?

– Нет. – Губы Первоначальствующей Госпожи зловеще сжались. – Мы не знаем. Но он остро необходим здесь со своими Ключами. И для того, чтобы прекратить наступление Пустоты, весьма нас тревожащее, и для продолжения битвы против бесчестных Доверенных Лиц… не говоря уже об этом недоразумении под названием Дудочник. Я надеюсь, Сьюзи, ты не пытаешься покрывать какой-нибудь неосмотрительный поступок Артура? Ты уверена, что он не скрывается в своем родном мире?

– Мне нечего сказать, – с трудом выдавила Сьюзи. – Говорю же, я только видела, как Артура затянуло в водоворот, и меня сразу связали!

Взгляд Первоначальствующей Госпожи так и сверлил ее. Девочка попыталась прямо посмотреть Волеизъявлению в глаза, но была вынуждена отвернуться.

– Что ж, – тихо проговорила Первоначальствующая Госпожа. – Теперь расскажи мне, что тебе известно о штурме Несравненных Садов, предпринятом Субботой.

– Немногое, – сказала Сьюзи. Кашлянула и добавила: – Я же до вершины так и не добралась. Конечно, я расскажу все, что знаю… только в горле пересохло.

– Чаю! – приказала Первоначальствующая Госпожа.

Она так щелкнула длинными изящными пальцами, что звук сошел бы за выстрел небольшой пушки. Несколько Жителей разом бросились вперед, неся кто самовар, кто эмалевую чайницу, кто серебряный чайник и тонкие фарфоровые чашки.

Сьюзи с подозрением разглядывала самовар. Обычно Первоначальствующая Госпожа не спешила реагировать на намеки…

«Она чего-то хочет, – подумала Сьюзи. – Ох, не к добру это…»

Листок наконец смогла опустить правую руку, дрожавшую от усталости. Пальцы едва удерживали клинок, врученный ей погибшим Привратником. Бой длился без передышки, казалось, много часов, но, поскольку здесь нечем было отмерять время, вполне возможно, что все дело заняло лишь несколько лихорадочных, богатых адреналином минут. Враги-пустотники все были мертвы и медленно плыли прочь, увлекаемые инерцией своих последних движений… либо энергией ударов меча, что плясал в руке Листок, словно наделенный собственной жизнью.

«Не удивлюсь, если так оно и есть», – с отвращением подумала девочка.

Разделавшись с первой волной пустотников – дюжиной медлительных созданий, похожих на репы величиной с человека и обладающих пастями, полными острых, как иглы, зубов, – Листок сделала попытку бросить меч и сбежать к выходу, выводившему, как ей теперь было известно, обратно на Землю. Она очень старалась, но «потерять» меч так и не сумела. Стоило разжать пальцы, как плетеный золотой шнур стягивался на руке, не давая выпустить рукоять. А если девочка сначала разматывала шнур, то рука прилипала к мечу, словно приклеенная.

Пока она соображала, каким способом можно избавиться от меча, подоспел новый пустотник. Он был один, но хлопот доставил побольше, чем предыдущее скопище. Подобие медведя с бычьими рогами оказалось проворным и хитрым. Оно оцарапало Листок, а если бы она чуть промедлила отскочить, и вовсе оторвало бы ей голову. В раннем детстве она долго занималась гимнастикой… похоже, не зря!

Листок обследовала полученную царапину. Голубой камзол казался шерстяным, но, видимо, был сделан из чего-то гораздо более прочного. Рог пустотника, прочертивший по телу, даже не порвал ткани, но самый кончик попал по незащищенной шее, и там выступила кровь. Листок присмотрелась. С уверенностью сказать было трудно, поскольку единственным светом оставалось голубое сияние меча, но она с облегчением убедилась, что кровь все-таки выглядела красной. Человеческой.

Насмотревшись на Артура, Листок вполне представляла себе последствия заражения магией Дома. И те изменения, которые та вызывала.

«В общем, надо поскорее избавляться от этого меча, – подумала девочка. – Закинуть его куда подальше – и скорее домой!»

В пространстве Парадной Двери действительно витали тучи пустотников. Став Привратником, Листок начала чувствовать некую общую картину происходящего в Двери: входы, выходы, вторженцев… Сосредоточившись на чем-либо, она сразу постигала подробности. Прямо сейчас, например, к ней двигалась всего одна группа пустотников. Листок решила не ждать нападения, а исследовать вход, через который попала сюда. Тот самый, который, как она знала, вел на Землю. Этот вход отличался от всех остальных. Когда девочка думала о нем, возникало совершенно особое ощущение. Знать бы еще, что оно означало…

Еще Листок обнаружила, что меч Привратника не только умел сражаться сам по себе. Он обладал и другими полезными свойствами. Когда Листок подняла его и подумала о проходе на Землю, меч немедленно нацелился в ту сторону острием и потянул Листок за собой. Сперва плавно, потом все сильнее, так что пришлось обеими руками схватиться за рукоять.

– Все равно я тебя не оставлю, – сказала Листок.

Мысли о том, как бы избавиться и от меча, и от столь нежеланной должности Сменного Привратника, неотступно вертелись у нее в голове. Если удастся любым способом отпустить меч, девочка просто оставит его. Или встретит кого-то, кому передаст оружие, как ей самой передал его предыдущий владелец. Вот только мысль, что для этого, возможно, ей самой придется приблизиться к смерти, вовсе не радовала.

Листок подозревала, что ей придется серьезно поразмышлять о том, кто вообще становится Привратником. Не то чтобы эта должность теперь имела большую важность, учитывая, что крупные части Дома перестали существовать. Тупики Листок воспринимала как зубную боль – и старательно гнала прочь все мысли о них. Тут она в любом случае поделать ничего не могла. А сама она, если хоть немного повезет, уже скоро вернется домой, и все станет как прежде.

«Разбежалась», – подумала Листок, но отбросила и эту мысль, вернувшись к обдумыванию способа избавления от меча и от должности, прилагавшейся к этому оружию. Вот бы заручиться помощью Артура. Или доктора Скамандроса. Если отправиться к одному из выходов в Великий Лабиринт…

Этот план рухнул, что называется, с треском. Сосредоточившись на порталах в Великий Лабиринт, Листок обнаружила, что их больше не существует. Ни одного. Хотя она совершенно точно чувствовала их всего несколько минут назад…

– Плохи дела, – вслух сказала Листок.

На что решиться? Попробовать хоть как-то помочь? Или просто сбежать отсюда? Если хотя бы это получится…

Часть разума, советовавшая убегать, одержала временную победу. Листок решила сделать попытку. Если получится выбросить меч и сбежать домой, так она и поступит. А не получится – отправится искать Артура или доктора Скамандроса… и всех остальных. Где-нибудь. Возможно, в Среднем Доме: она чувствовала, что выходы там все еще работали.

Вскоре она достигла выхода в свой родной мир.

Внешне он выглядел как полноразмерная дверь, состоявшая из чистого белого света. Она оставалась неизменно вертикальной, с какой бы стороны Листок к ней ни подходила. Дверь синхронно поворачивалась и чуть ли не в штопор сворачивалась, откликаясь на каждое движение Листок, а девочка чего только не делала, просто желая посмотреть, что получится.

Остановившись вплотную к сияющему порталу, Листок обнаружила, что может смотреть сквозь него на мир, лежащий снаружи. А еще этот выход воспринимался как… потрепанный, что ли. Он был неустойчив и грозил скоро развалиться. Листок пришла к выводу, что его сотворил Жнец – в качестве временного.

Земное расположение портала оставалось прежним – рядом со входом в госпиталь Пятницы. Глядя наружу, Листок сперва растерялась. Вот броневик, и над стволом пулемета еще вьется дымок… Машина выглядела побитой и помятой, задняя дверца валялась в двадцати футах, а из-за правой гусеницы осторожно выглядывал кто-то в спецкостюме и маске.

Этого человека вполне можно было понять, поскольку цепная тварь Жнеца – зверокуст – тоже торчал возле двери. Листок была уверена, что это существо исчезнет вместе с хозяином, но, видно, Жнец просто бросил его. Чудовище стояло перед порталом, слегка раскачиваясь на многочисленных лапах.

Личное время Листок успело накрутить несколько часов, но здесь, на Земле, минуло всего несколько минут.

Листок присмотрелась к зверокусту. Голова-актиния с чувствительными лепестками, длиннющие, невероятно сильные щупальца… Каков шанс проскочить мимо него? О схватке Листок даже не помышляла, невзирая на меч Привратника, прилипший к руке.

Листок в любом случае каким-то образом знала, что сквозь портал меч выносить нельзя. Тем более на Землю. От этого произойдут катастрофы и эпидемии. Как всегда, когда могущество Дома дотягивалось до Второстепенных Царств.

– В общем, тебе пора, – сказала она мечу.

Сняв петлю с запястья, девочка левой рукой попробовала отодрать пальцы правой от рукояти. Ничего не получилось. Она не могла совладать с собственной хваткой.

Поморщившись, Листок надела петлю обратно, разжала пальцы, и клинок повис на золотом шнуре. Листок дала ему немного повисеть, потом быстрым движением отдернула руку, высвобождая ее из петли.

Все тщетно.

Листок перебросила меч из руки в руку, надеясь неизвестно на что, но меч едва не разрубил ей колено. Она даже укусила свои пальцы, стиснутые на рукояти, – быть может, хоть боль поможет им сдвинуться?

Не вышло.

Держа меч в левой руке, она освободила правое запястье от петли, пережила миг восторга… но левая рука приросла к рукояти столь же надежно, как до нее – правая. Пришлось возвращать оружие на законное место. В два этапа и в довольно нервной обстановке поминутного ожидания нападения. Пустотники приближались к ней, она чувствовала это.

В итоге Листок сдалась.

– Ну ладно! – сказала она. – Придется искать помощи!

Неподалеку отсюда имелся выход в Средний Дом, но, прежде чем туда направиться, Листок бросила последний тоскливый взгляд на родной мир.

Там все оставалось по-прежнему. Она видела движение, ничем не напоминающее замедленную съемку. Но похоже, стоило ей отвернуться, и время на Земле почти останавливалось.

Солдат за броневиком переместился на несколько шагов. Листок не могла точно сказать, кто это был, но, судя по физическим габаритам, вроде бы майор Пенхалигон. Он двигался очень осторожно, не сводя глаз с монстра. Зверокуст, в свою очередь, наблюдал за майором: несколько чувствительных лепестков вытянулись в его направлении.

Вот солдат сделал еще шаг… Щупальце внезапно хлестнуло, сбив его с ног. Он откатился, и другой солдат проворно оттащил его за машину, а щупальце ударило землю в том месте, где майор только что находился.

«Зверокуст не дает им высунуться, – сообразила Листок. – Сам не нападает, просто Дверь сторожит… но это означает, что никто не сможет войти в госпиталь, чтобы помочь тете Манго и остальным. Я должна что-то предпринять!»

Листок посмотрела на свой меч.

«Если я выскочу и срублю его башку с лепестками, он сдохнет. Но придется ему на спину вскочить…»

Листок примерилась. Зверокуст был величиной с небольшой стог сена. Большинство его лепестков смотрели вперед. Листок прикинула, что успеет вскочить на перила пандуса, а уже оттуда…

«Вот у Сьюзи бы получилось, – думала она, облизывая внезапно пересохшие губы. – И у Артура. Может, и у меня выйдет. Я ведь здорово врезала по башке Лихожаро! Альберт точно сказал бы мне: «У тебя все получится. По выбленкам и на мачту! Только вниз не смотри…»

Листок утерла глаза, поудобнее перехватила меч и набрала полную грудь воздуха…

– Вперед! – крикнула она, подбадривая саму себя, и с мечом наперевес выскочила из Двери.

…Ох, если бы. Коснувшись сияющего белого прямоугольника, меч Привратника отскочил, но саму Листок инерция прыжка пронесла насквозь. Руку невозможным образом вывернуло, а все остальное свалилось с пандуса.

Правая кисть с зажатым мечом осталась внутри Парадной Двери.

Листок застонала и попыталась подтянуть к себе меч. Меч не поддавался, засев в Двери, как якорь.

Она вскинула глаза. Лепестки зверокуста успели нацелиться на нее. Два щупальца уже взвились в воздух, чудовище разворачивалось на бесчисленных лапках…

Листок собрала в кулак всю свою волю и наполовину извлекла меч из стеклянных дверей больницы.

– Давай!.. – кричала она, но меч дальше не шел.

Дверь намертво держала последние четыре дюйма клинка. В отчаянии Листок вогнала его обратно и хотела сама юркнуть следом, но щупальца уже оплели ее лодыжки и потащили назад.

– Нет!!! – завопила Листок.

Еще немного, и зверокуст порвет ее пополам.

Она панически озиралась в поисках хоть какого-то оружия, левая рука шарила по земле. Одно щупальце потянуло ее вверх, второе обхватило тело, чуть не спеленав свободную руку. Листок поняла: ей пришел конец. Сейчас растение укокошит ее…

Тут ей под руку что-то попалось. Шнурок или веревка. Он схватила ее в надежде подтянуться к Двери… но усилие только приблизило ее к туше зверокуста. И, невзирая на панику, вспыхнуло осознание: «Да это же его поводок!»

Жутко волнуясь, Артур ждал возвращения Слоника.

Мерное тиканье часов только накручивало его нервы, и чем дальше, тем больше: время шло, а друг детства не возвращался. Миновал час, потом два. Когда часовая стрелка подобралась к трем, длина цепей позволила Артуру немного отойти от циферблата. Он прикинул, что к шести часам, пожалуй, сможет заглянуть за край террасы. Артур пытался не думать о том, что же там увидит, но воображение упорно рисовало ему Слоника схваченным или убитым…

В любом случае он посмотрит вниз еще через три часа.

Еще три часа ожидания…

«Надо придумать другой план», – сказал себе Артур, но сказать было легче, чем сделать. Мысли без конца возвращались к предложению Лорда Воскресенья, и он поневоле вспомнил про «Полный Атлас Дома». В прошлый раз Атлас оказался практически заблокирован, но маленький шанс есть всегда…

Артур вынул книгу из-за пазухи. Атлас успел провалиться до поясного ремня, и мальчику пришлось повозиться, чтобы достать его скованными руками. Усевшись на край циферблата, он устроил Атлас у себя на коленях. Как и прежде, тот развернулся, неторопливо увеличиваясь до истинного формата.

– Скажи мне, как снять эти кандалы, – попросил Артур. И добавил, немного подумав: – Или как цепи от часов отсоединить.

На странице возникла чернильная клякса. Артур даже понадеялся, что вот сейчас Атлас что-то напишет… но нет. Клякса расползлась, затем появилось еще несколько, но ни одна из них даже не походила на буквы. Артур наблюдал за ними некоторое время – вдруг сольются в рисунок, набросок или еще что-нибудь полезное? – однако кляксы так и остались просто чернильными пятнами, лишенными всякого смысла.

Он уже собрался задать Атласу другой вопрос, когда ветер донес до его слуха далекое жужжание. Артур сразу узнал звук: это летела одна из стрекоз Воскресенья. Артур быстро закрыл Атлас и, когда тот уменьшился, вновь спрятал за пазуху. Посмотрев вверх, он разглядел стрекозу, идущую на снижение. Вот она зависла неподалеку, со стуком развернулся веревочный трап, и наземь сошел Лорд Воскресенье.

На сей раз Доверенное Лицо прибыло в одиночку. Спустившись, Воскресенье оглядел террасу и циферблат, убеждаясь, что узилище по-прежнему надежно, и подошел к Артуру, стараясь не приближаться вплотную к часам. Лорд Воскресенье не касался Ключа, но даже с расстояния в несколько шагов излучаемое им могущество буквально пригибало Артура к земле. Заставляло чувствовать себя слугой, нищим… а если рассуждать в реалиях Несравненных Садов – мелким червячком, которого такому, как Воскресенье, раздавить и забыть.

– Не передумал? – спросил Лорд Воскресенье.

– Взвешиваю варианты, – честно ответил Артур. – Можно несколько вопросов задать?

– У тебя пятнадцать минут, – сказал Лорд Воскресенье, поглядывая на часы. – Я должен уделить внимание еще множеству неотложных дел и не хочу попусту тратить время.

– Почему вы не выполнили свой долг Доверенных Лиц? – спросил Артур. – Зачем было делить Волеизъявление и прятать его?

– Так ты даже этого не знаешь! – промолвил Лорд Воскресенье. – Для полного невежды ты забрался на удивление высоко!

Артур пожал плечами:

– Это не ответ.

– Все дело, во-первых, в том, кто должен унаследовать могущество и власть Зодчей, а во-вторых, в способе их передачи, – сказал Лорд Воскресенье. – Волеизъявление недвусмысленно описывало смертного наследника, что не было приемлемо ни тогда, ни теперь.

– Почему? – спросил Артур. – Я имею в виду, если бы вы все просто отдали мне Ключи, я бы вас и не тронул. И Дом был бы в порядке, и все остальное.

– И ты воображаешь, что Волеизъявление поддержало бы тебя в этом? – осведомился Лорд Воскресенье. – Полагаю, оно уже умертвило большинство моих коллег – Доверенных Лиц.

– Волеизъявление?! – Артур вскинулся, лязгнув цепями.

Обвинение, брошенное Воскресеньем, потрясло его.

– Ты думаешь, это Первоначальствующая Госпожа убила Мистера Понедельника и Мрачного Вторника?

– Я уверен в этом, – сказал Воскресенье. – А ты, я смотрю, совсем от жизни отстал. Сэр Четверг и Леди Пятница тоже убиты. Волеизъявление – орудие Зодчей, и цель у него лишь одна. Нас, Доверенных Лиц, оно считает предателями и желает покарать.

– Я думал… я думал, это дело рук Превосходной Субботы… или твоих, – проговорил Артур.

От яростных протестов он воздержался, ведь то, о чем говорил Лорд Воскресенье, слишком походило на правду. Во всяком случае, Артур нутром чувствовал, что Волеизъявление вполне способно убить.

– Я всячески старался ни во что не встревать и просто ухаживать за своим садом, – сказал Лорд Воскресенье. – Поскольку только этого всегда и хотел. Поэтому я и не исполнил указаний Зодчей, поэтому и допустил разделение ее Воли.

– Но ты же сын Зодчей!

– Да, – ответил Лорд Воскресенье. – Но не в том смысле, как это понимают смертные. Это верно, что я отпрыск и Зодчей, и Старика. В любом случае между нами очень, очень давно возникли… разногласия, приведшие к тому, что Зодчая заточила Старика. Дудочник впал в хандру, затворившись в какой-то тайной твердыне, а Моряк отчалил в вечное плавание. Я же остался в своих садах. Что до Зодчей, она полностью устранилась от дел и не подает о себе вестей на протяжении… для такого промежутка времени у вас даже названия нет. И вот как гром среди ясного неба появляется Волеизъявление!

– Так что же с Зодчей случилось? – спросил Артур. – Она умерла?

– Нет. – Губы Воскресенья на миг исказила мрачная усмешка. Она промелькнула так быстро, что Артур даже усомнился, не показалось ли ему. – Пока еще нет.

– Значит, она просто исчезла? Или сделала… что там делают короли и королевы, когда отказываются от трона?

– Отрекаются, – сказал Лорд Воскресенье. – Да, она отреклась, поэтому и существует Волеизъявление.

– Волеизъявление, избравшее в Законные Наследники меня, – напомнил Артур.

– Волеизъявлению для его целей подошел бы абсолютно любой смертный. И подозреваю, многие справились бы получше тебя.

– Если так, может, просто отдашь мне свой Ключ – и я буду рад оставить тебя садовничать здесь? Правда, для начала тебе придется помочь мне остановить Пустоту…

– А как же Волеизъявление? – спросил Лорд Воскресенье. – Ты заберешь мой Ключ, а Часть Седьмую оставишь у меня в заточении?

– Я… – начал Артур и умолк. Он не знал, что тут сказать.

– И если ты сделаешь то, что обещаешь, поддержит ли тебя Первоначальствующая Госпожа? – спросил Лорд Воскресенье.

– Она сделает то, что я прикажу, – произнес Артур неуверенно. И сам не поверил сказанному.

– Вот видишь, – сказал Лорд Воскресенье. – Таким образом наши проблемы не разрешить. Отречение, Артур. Это для тебя единственный выход. Отдай мне Ключи, которыми владеешь, а я разберусь и с Волеизъявлением, и с Пустотой и Дом восстановлю. А ты вернешься домой и будешь вести жизнь смертного, не ведая горестей и хлопот, для тебя непосильных.

– А что насчет Превосходной Субботы и Дудочника? – спросил Артур, чувствуя, как тает решимость, а искушение становится все сильнее. То, что говорил Лорд Воскресенье, выглядело вполне логичным и разумным. – Они от меня ни за что не отвяжутся!

– Должен признать, я недооценил честолюбие и силу Субботы, – сказал Лорд Воскресенье. – Впрочем, она – лишь досадная помеха, с которой я скоро разделаюсь и без твоих Ключей. Дудочник – угроза посерьезнее, но и он не представляет собой ничего такого, с чем я не совладал бы.

– Значит, если я отдам Ключи…

– И Атлас.

– И Атлас, – продолжал Артур, – ты отпустишь меня обратно на Землю с моей мамой… и Листок… и обратишь вспять Пустоту… и пообещаешь не вмешиваться в дела моего мира. Но какая судьба ждет моих здешних друзей? Что будет с Жителями, которые последовали за мной?

– Ничего не будет, – сказал Лорд Воскресенье.

Прозвучало это… по меньшей мере двусмысленно. Не как «ничего плохого не будет», а как «их ждет Пустота».

Артур хотел обратиться за разъяснениями… но тут краем глаза рассмотрел маленький желтый хобот, махавший ему с дальнего края террасы, из-за безупречно подстриженного куста, усыпанного крупными розово-лиловыми цветами, над которыми тучей вились бабочки с золотыми крыльями.

– Мне… мне надо еще раз все хорошенько обдумать, – проговорил Артур, едва не заикаясь от счастья, что со Слоником, оказывается, все хорошо. Пускай Лорд Воскресенье решит, что мальчик запинается от волнения и тяжких раздумий!

– У тебя мало времени. – Лорд Воскресенье указал на крышку люка. – Когда часы пробьют двенадцать, твои глаза будут выколоты. Если новые станут вырастать слишком быстро, я подумаю о том, чтобы перенастроить кукол на более древний лад, и они займутся твоей печенью. Кроме того, тебе следует помнить, что с каждым часом Пустота все больше расползается по Дому. Ты говорил о своих «друзьях» среди Жителей, последовавших за тобой. Пока ты здесь тратишь время на бесплодные раздумья, многие из них встретят неотвратимый конец. Подумай об их судьбе, равно как и о своей собственной, Артур.

В этот раз Лорд Воскресенье не стал забираться по лесенке на зависшую стрекозу. Он поднялся по склону и скрылся за краем верхней террасы. Артур проводил его взглядом, потом посмотрел вверх, на стрекозу. Ни Рассвета, ни Полдня не было видно, но там сидели другие Жители и смотрели вниз, наблюдая за Артуром.

Слоник, похоже, тоже их увидел, поскольку из-за куста выбираться не торопился. И Артур не мог сказать, нашел ли Слоник медальон Моряка, ведь мальчик видел лишь его хобот.

Примерно через час Лорд Воскресенье вновь спустился по склону. Остановившись у циферблата, он посмотрел на Артура. Тот покачал головой. Даже это движение далось ему через великую силу. Зато само собой появилось острое желание немедленно уступить Лорду Воскресенью, дополненное приступом страха.

«Он применяет ко мне силу Седьмого Ключа, – подумал Артур. – Заставляет с ним соглашаться, верить всему, что он говорит. Но это же в самом деле может оказаться правдой? Возможно, и не стоит мне пытаться освободить Волеизъявление, в конце-то концов? Вдруг вообще все было ошибкой? Быть может, надо отдать ему Ключи и…»

Ход его мыслей прервал металлический лязг. Артур обнаружил, что его рука уже шарит за пазухой, чтобы вытащить Атлас. Мальчик сердито засунул книгу обратно и опустил руку.

– Все, что я говорил тебе, Артур, чистая правда, – сказал Лорд Воскресенье, убирая ладонь от Седьмого Ключа. – Я вернусь прежде, чем пробьют часы, и выслушаю твой ответ. Не разочаруй меня.

Артур не ответил. В голове у него царил кавардак. Мальчик не знал, как правильно поступить, и не мог сопоставить то, что наговорил Лорд Воскресенье, с тем, что он знал сам… или думал, что знает…

Он услышал, как стрекоза взмыла в воздух, и следил за ее быстрым полетом, пока она не превратилась в темную точку.

Когда она совсем пропала из виду, Слоник торопливо выбрался из-за куста и направился к мальчику. Артур даже моргнул в недоумении. Его Слоник заметно подрос. И даже отрастил вполне внушительные бивни. Один бивень был перепачкан чем-то зеленым.

И, что самое важное, Слоник держал в хоботе некий предмет. Диск, блестевший в солнечном свете, пока его не коснулась тень руки Артура. Артур крепко стиснул вновь обретенную вещь, а Слоника подхватил на руки и обнял, шепча слова благодарности – за очередной подвиг по спасению жизни, исполненный так здорово и отважно…

Затем поднял медальон к лицу и вгляделся в него, припоминая, о чем в Пограничном Море сказал ему Солнцедырь.

Если обратиться к медальону, Моряк непременно услышит…

– Капитан! – сказал Артур. – Мне срочно нужна ваша помощь! Я захвачен в плен Лордом Воскресеньем, он держит меня в Несравненных Садах, на каком-то холме с циферблатом. Я к нему прикован в точности как Старик. Вы с вашим гарпуном нужны мне, чтобы разбить кандалы. Пожалуйста, появитесь как можно быстрее!

– Опусти меня наземь! – изо всех сил натягивая поводок зверокуста, приказала Листок.

Возможно, монстр не расслышал, как срывался и дрожал от неуверенности ее голос, а может быть, это не имело для него значения, пока поводок оставался в руках у Листок. В любом случае зверокуст подчинился. Могучие щупальца бережно поставили девочку наземь.

– Выпусти меня! – велела она, и щупальца убрались. – Вот и умница.

Лежа на земле, она прикрыла глаза. Сердце, казалось, выдавало миллион ударов в минуту, но левая рука так сжимала поводок, словно он являлся самой важной вещью на свете. Собственно, так дело и обстояло на данный момент, по крайней мере для Листок. Она старалась не думать о правой руке с мечом. И о том, что меч застрял в Парадной Двери.

– Листок!

Девочка перекатилась на живот. Майор Пенхалигон окликал ее из-за броневика.

– Ага, это я, – слабым голосом отозвалась она.

– Ты в порядке? У нас тут огнемет на подходе, но он прибудет еще через час и…

– Да нет, у меня правда все хорошо. – Листок кое-как поднялась, пытаясь подобрать позу, чтобы выглядеть наименее глупо: одну руку заклинило в двери, вторая сжимала поводок. – Только мне придется… э-э… обратно уйти. В другое измерение.

– Что?.. – спросил майор Пенхалигон.

Скорее всего, он видел, как она исчезала со Жнецом в двери госпиталя… но не в Парадной Двери: большинство смертных были неспособны видеть ее. Хотя и то, как двое провалились сквозь плотно закрытую дверь, наверняка представляло собой странное зрелище…

– Это трудно объяснить, – сказала Листок. – Помните, вы говорили, что дело становится все запутаннее и непонятнее? Вот это оно самое и есть…

Меч вдруг вмешался в происходящее. Он стал затягивать Листок внутрь. Рука миновала дверь, и девочка почувствовала, как задвигался клинок. Меч с кем-то – или чем-то – сражался на той стороне.

– Мне пора! – сказала Листок. – Я заберу… Ромашку… с собой. Майор, помогите старикам внутри!

– Куда ты? – крикнул майор Пенхалигон. – Что с твоим костюмом? Да погоди же!

Его голос прервался – Листок нырнула сквозь Дверь и не могла больше видеть его. За мгновение она успела собраться с духом, готовясь к новому бою и понимая, что вначале окажется совершенно дезориентированной… но все равно не ожидала, что угодит прямо в разгар собственной драки с пустотником, который висел прямо над ее головой, да еще и в перпендикулярной плоскости.

Этот пустотник был гуманоидом. Он выглядел как плохой ксерокс уродливой карикатуры на Жителя и размахивал мясницким ножом-переростком.

Меч Сменного Привратника отбил разящий удар, но и сам был отброшен, и отдача болью прокатилась по руке Листок от пальцев до плеча. Меч рвался в бой, но уязвимость человеческих связок и мышц замедляла движения. Листок понимала: у нее нет ни сил, ни рефлексов для полноценного сражения. Пусть даже магический клинок и выполнял основную часть работы.

Спасаясь, Листок сделала сальто назад, резко дернув поводок зверокуста. Мясницкий нож пустотника свистнул мимо ее пяток. Приземляясь, Листок споткнулась, потому что среда Двери не давала прочной опоры, и ушла на новый виток. Пустотник торжествующе захрюкал и ринулся на нее, занося огромный тесак. Листок защитным движением вскинула меч, уже понимая: ничего не получится.

Она закричала:

– Ромашка! Спасай!..

Нож мясника уже шел вниз, но гибкое щупальце обхватило запястье пустотника – и остановило удар в шести дюймах от цели. Другое щупальце поймало шею пустотника и оторвало ему голову. Правда, это мало повлияло на его боеспособность. Листок содрогнулась, заметив: то, что она приняла за пуговицы на изорванной шубе существа, на самом деле было глазами, а сама шуба – волосатой шкурой. Голова же являлась скорее ложным, маскировочным органом, служившим для придания сходства с Жителем.

А вот Ромашку такая живучесть пустотника ничуть не смутила. Листок даже отвернулась, когда щупальца, обладавшие мощью пресса для отслуживших автомобилей, стали рвать пустотника на части и швырять куски прочь. В глубине души Листок понимала, что и это может стать лишь тактическим отступлением. При подходящих обстоятельствах каждый кусок может стать злобным мелким пустотником. Или объединиться в какое-то новое целое. Или встретиться с комьями сырой Пустоты – и не уничтожиться, а только преобразиться.

Когда все стихло, Листок позволила мечу подтянуть себя вверх.

– Молодец, Ромашка, – похвалила она.

Превозмогая отторжение, девочка погладила пористую шкуру страшилища. Та на ощупь напоминала грубую кожуру ананаса.

Ромашка издала – или издал? – звук, вероятно означавший мурлыканье, хотя он больше напоминал звук фановой трубы, постепенно избавляющейся от засора.

Листок плотнее обмотала поводком свою руку, чтобы ненароком не упустить его, а с ним и свою власть над чудовищем. Потом закрыла глаза и сосредоточилась на том, что происходило в Парадной Двери. Как и прежде, она ощущала стайки пустотников и отдельно взятых страшилищ, движущихся кто куда, без конкретной цели. Вот бы знать: они просто не видели выходов или что-то мешало им проникнуть наружу? Может, они только-только возникли из Пустоты и еще не отрастили нормально действующих мозгов?..

А еще внутри Двери имелись немалые пространства, занятые Пустотой. Сосредоточив на них свои новообретенные чувства, Листок убедилась, что Пустота медленно, но верно расползается. В разных направлениях, на разных уровнях… Листок не сразу поняла: это происходит оттого, что Пустота одновременно вливается через пятьдесят или шестьдесят порталов. А внутренность Парадной Двери на самом деле представляет собой полусферу. Иначе говоря – купол. Испещренный выходами в Дом и во Второстепенные Царства.

Некоторые порталы, когда Листок обращала на них пристальное внимание, порождали особые ощущения. Те, что вели в Верхний Дом, вызывали неприятное покалывание на языке. Листок предположила: это знак, что они охраняются либо перекрыты на вход и выход. Порталы, канувшие в Пустоту, воспринимались как уже знакомая зубная боль. А вот некоторые проходы в Средний Дом навевали запах пекущегося хлеба. Когда Листок сосредотачивалась на других направлениях, аромат исчезал.

«Кто-то хочет, чтобы я подошла к порталам Среднего Дома, – сообразила Листок. – Это может быть Артур или доктор Скамандрос. Или враг…»

Она оглянулась на зверокуст.

«Если там враг, его ждет ма-а-аленькая неожиданность…»

– Отправляемся в Средний Дом, Ромашка, – сообщила Листок.

Девочка подергала поводок – и поплыла к ближайшему порталу в Средний Дом, используя меч в качестве буксировщика. Вначале она опасалась, что оттянет себе руки по колено в случае необходимости тащить за собой зверокуст. Выяснилось, однако, что его многочисленные лапки были отлично приспособлены для перемещения внутри Двери. Страшилище скользило вровень с Листок, так что поводок провисал.

– Умничка ты моя, – рассеянно похвалила Листок.

Она уже строила планы на будущее, гадая, удастся ли спокойно выбраться из Двери в Дом. Прежде она всего раз встречалась со Сменным Привратником, но отлично помнила, как в Нижнем Доме он выходил из Двери.

Хотя… Вспоминая подробности, Листок никак не могла определить, далеко ли Привратник отходил от портала. И где при этом находился его меч. Какая-то смесь реальной памяти с напуганным воображением подсовывала картину: меч Привратника тогда покоился в ножнах. А кончик ножен оставался внутри Двери…

Листок нахмурилась, напоминая себе, что рыться в зыбких глубинах памяти сейчас не время и не место. Лучше отслеживать перемещение пустотников, а то и в засаду попасть недолго. Поэтому она сосредоточилась на вторженцах и выяснила: хотя внутри Парадной Двери они исчислялись сотнями, непосредственно рядом не было ни одного. Даже напротив – они двигались прочь, чтобы собраться кучей у большого разлива Пустоты, втекавшей из былых порталов Великого Лабиринта.

«Интересно, чем они там заняты», – подумала Листок, и ее охватило почти необоримое желание отправиться туда и самолично проверить. Но… это сильно напоминало чувство, вызываемое указаниями родителей, поэтому Листок уперлась и не поддалась побуждению. Даже более того – укрепилась в намерении избавиться от меча и перестать быть Сменным Привратником. Как она уже говорила когда-то Артуру, приключений с нее довольно. Довольно, и все!

Впереди замаячила крохотная световая точка. Листок решила ускориться и крепче сжала рукоять меча, нацеливая острие на портал. Скорость и впрямь возросла, но зверокуст легко держал темп. Вместе они устремились к порталу. Тот постепенно увеличивался, оформляясь в прямоугольник резкого белого света.

В дюжине футов от него Листок пришло в голову: чем вламываться сквозь Дверь в сопровождении трехтонного монстра, может, лучше притормозить?..

Слишком поздно! Листок еле успела рывком отвести меч вправо, но кончилось тем, что она ударилась о боковину портала, отчаянно вывернув руку. Прокатившись по толстому ковру, она врезалась во что-то деревянное и хрупкое – полетели щепки.

Зверокуст проскочил мгновением позже, шлепнувшись прямо на Листок. Она испуганно закричала, но чудовище просто скользнуло через нее на бесчисленных лапках – словно дитя малое пробежало. У Листок на время сбилось дыхание, тем и обошлось.

А вот когда зверокуст влепился в стену, пол ощутимо задрожал, а с потолка обильно посыпалась пыль. Листок кашляла и чихала, думая только о том, чтобы не потерять поводок. Потом медленно осмотрелась. Меч почти весь выскочил из двери… почти. Собственно, чего и следовало ожидать.

Комната, куда ее выбросило, напоминала кабинет или небольшую библиотеку. По всем стенам тянулись полки, заставленные книгами. Деревянная штуковина, которую девочка разнесла, оказалась креслом – одним из трех, стоявших в нишах среди полок. Портал в Парадную Дверь занимал среднюю нишу, что и привело к погибели кресла.

Что до зверокуста, он своей тушей снес целый стеллаж от пола до потолка и теперь стоял среди разбросанных книг, не давая обозреть дальнюю часть комнаты. Листок поднялась на ноги и подергала поводок.

– Встань там, Ромашка, – сказала она, указывая рукой.

Монстр послушно перешел в уголок.

Теперь Листок видела, что на том конце комнаты имелась дверь. Необычайно массивная для библиотеки. Она вся была прошита железными заклепками размером с небольшую тарелку, а в верхней части имелось отверстие, забранное толстыми прутьями. Листок заметила мелькнувшего за окошечком Жителя в капюшоне. Он тут же исчез, долетели приглушенные крики, где-то зазвонил колокол, а из коридора донесся топот и металлический лязг: это приближались вооруженные Жители.

– Приплыли, – сказала Листок и дернула меч, но тот наотрез отказывался покидать Дверь.

– Как вы тут без нас, док? – спросила Сьюзи, вводя Гьяка во временную мастерскую доктора Скамандроса, расположенную на бывшем складе бумаги.

Колдун, склонившийся над рабочим столом, повернул голову и, отложив павлинье писчее перо, приподнял свою нынешнюю шляпу, приветствуя Сьюзи. На нем была феска оранжевого цвета, и, когда он снял ее, наружу кое-что выпало. Это кое-что большей частью удрало под стол, не дав Сьюзи времени себя рассмотреть, но один предмет подкатился к ее ногам. Сьюзи опасливо подняла гладкий металлический шарик и вернула его доктору Скамандросу. Впрочем, стоило доктору протянуть к нему руку, как шарик отрастил дюжину суставчатых металлических ног и проворно отскочил прочь, чтобы присоединиться к сородичам в темных закоулках под мебелью.

– В целом все сносно, – сказал доктор Скамандрос. Однако подвижные татуировки у него на лице уже рассказывали совсем другую историю. Маленькие пушистые создания запихивали головы в песок, другие прятались под камнями. – Жаловаться не на что, учитывая обстоятельства…

– Это полковник Гьяк, мой адъютант, – сказала Сьюзи. – Он тоже колдун.

– Вообще-то, я был Волшебным Сверхштатником, – осторожно проговорил Гьяк.

Доктор Скамандрос, просияв, пожал ему руку.

– Каковым стал бы и я, – сказал он. – Если бы не вылетел. Думается, это случилось из-за политики…

– Из-за политики?

– Завалили на экзаменах! – воскликнул доктор Скамандрос. – Ах, как же давно мне не доводилось беседовать с коллегой! Не откажете высказать свое мнение о заклятиях, над которыми я сейчас работаю? Они должны придавать прочность бумаге, делая возможным изготовление из нее заплат для небольших прорывов Пустоты. Боюсь только, у этих заплат окажется столь малый срок годности, что, как говорится, овчинка выделки стоить не будет… Понятно, что для сколько-нибудь заметного сдерживания Пустоты требуются Ключи, так что нам остается лишь надеяться…

– Док! – перебила Сьюзи. – Нас прислала Первоначальница. Нам велено пройти в Парадную Дверь и забрать оттуда Листок. Потому что она – новый Сменный Привратник. После этого мы должны пролезть в Верхний Дом и запустить уйму подъемников!

– Что? Как!.. – проговорил доктор Скамандрос, и пушистые зверьки бросились зарываться глубже, так что наружу торчали только отчаянно работающие лапки. – Листок? Новый Сменный Привратник?..

– Так сказала наша бухтелка, – пояснила Сьюзи.

Гьяк нервно огляделся и скрестил пальцы, а Сьюзи уточнила:

– Воля, короче. Судя по всему, Сумрак Воскресенья уволок Листок из ее мира, но внутри Двери что-то стряслось, и – нате вам!

– Мама дорогая, – сказал Скамандрос. – Боюсь, это очередной знак…

– Знак чего? – спросила Сьюзи.

– Того, что Дом растворяется слишком быстро, – прошептал доктор Скамандрос. – Мы уже потеряли Дальние Пределы, Нижний Дом и Великий Лабиринт, да и в Пограничном Море полным-полно Пустоты… Если прежний Сменный Привратник не смог удержать Дверь, значит Пустота теперь доберется через нее до любой части Дома!

– Артур все поправит, – уверенно заявила Сьюзи.

Пушистые тварюшки высунули мордочки из укрытий.

– Так государь Артур вернулся! – вскричал доктор Скамандрос. – Какая прекрасная новость! Итак, у нас есть надежда!

– Да он не то чтобы вернулся… – умерила его восторг Сьюзи.

– О-ох, – отозвался доктор Скамандрос. Пушистые зверьки обернулись дверцами, дверцы закрылись и стянулись в крохотные квадратики.

– Никто не знает, где он, – добавила Сьюзи. – Раз так, значит занят чем-нибудь важным. В любом случае нам нужно влезть в Парадную Дверь, разыскать там Листок, забрать ее, сколотить отряд… у меня несколько Налетчиков над этим работают… затащить кабинку в открытую шахту – и айда в Верхний Дом лифты запускать. Когда они заработают, там высадятся основные войска и займутся шайками Дудочника и Субботы, а как управятся – марш-марш в Несравненные Сады на подмогу Артуру, чтобы ему осталось поменьше возни.

– Э-э-э… Боюсь, я не все уловил, – признался доктор Скамандрос.

– И я не уловил, – вставил Гьяк.

Сьюзи вздохнула:

– Так. Повторяю для… не важно. Мы. Проникаем. В Парадную Дверь. И забираем Листок. Вот тут ваш выход, доктор Скамандрос. Где поблизости находится портал в Парадную Дверь?

– Для ответа на этот вопрос мне потребуется продолжительное гадание, – нахмурился Скамандрос. – Как вариант – могу просто спросить одного из Переплетчиков…

– Дигби может знать, – подала идею Сьюзи. – Пойдем разыщем его. За мной!

– Но мои заклятия… Я в самой середине трудоемкой разработки! – запротестовал доктор Скамандрос.

– Время поджимает, – напомнила Сьюзи. – Вы сами только что жаловались. Пойдем, говорю!

Скамандрос пожал плечами, и безразмерная шинель подчеркнула движение. Потянувшись через стол, он сгреб все находившееся на нем в один из неправдоподобно вместительных внутренних карманов и последовал за Сьюзи и Гьяком к выходу.

Сьюзи уже окликала какого-то невидимого Жителя:

– Эй, приятель! Где Дигби? Или Яким?

Дигби вскоре отыскался в Прессовой. И даже нарисовал карандашиком на обороте отработанной гранки целую карту, как им пройти к ближайшему порталу Парадной Двери.

– Его, конечно, бдительно стерегут, – сказал он. – Этот портал расположен в конце коридора, снабженного множеством амбразур, масляной ловушкой и так далее. Сейчас напишу записку стражникам, чтобы они позволили вам…

При этих словах на главной башне ударил колокол, отбив трижды по три удара. Дигби склонил голову набок, прислушиваясь.

– Мм, вот же любопытное совпадение, – заметил он. – Это набат, означающий вторжение из Парадной Двери. Так что лучше я сам вас туда провожу… Яким! Яким!

Бывший Прессмастер, некогда смещенный Артуром и уступивший свое место Дигби, тотчас вбежал и отвесил низкий поклон.

– Яким, пожалуйста, потрудитесь сообщить Маршалу Полдню о возможном нападении через портал Парадной Двери, расположенный в подвалах западного крыла. Генерал Бирюза, полковник Гьяк, доктор Скамандрос – прошу за мной!

Дигби скорым шагом повел их вниз по лестнице и в один из технических проходов под главной башней. Почти весь проход занимала небольшая – чуть крупнее игрушечной – железная дорога с зубчатыми рельсами, предназначенная для развозки бумаги, чернил и типографских шрифтов по всему Переплетному Узлу. Теперь маленькая дорога перевозила то, в чем нуждались военные. Вагоны размером с ящик для фруктов размеренно стучали колесами, нагруженные мечами-злорубами, пустотным порохом, копьями Переплетчиков и тому подобными припасами.

– Этим путем сможем добраться быстрее, – пояснил Дигби. – В главных коридорах от солдат не протолкнуться.

У следующего угла им пришлось подождать: в поперечном направлении катился еще один поезд. Далекий колокол продолжал тревожно звонить: три удара – пауза – три удара – пауза – три удара. По завершении каждой девятки воцарялась более длительная тишина, и все прислушивались: если смолкнет набат, стало быть, инцидент исчерпан.

Но колокол звонил и звонил, и Дигби прибавил шагу, едва дождавшись, пока проедет тормозной вагон поезда. В нем сидела охранница – Жительница очень маленького роста, казавшаяся еще меньше из-за широкой кожаной шляпы. Она приветственно взмахнула красным фонариком, но в ответ помахал только Гьяк. Остальные думали только о том, что их ждало впереди.

Когда они добрались до ступеней в подвал, там ощетинившимся ежом стоял целый отряд Переплетчиков, вооруженных длинными иглами-копьями. Дигби пришлось повысить голос, освобождая проход. Когда он стал спускаться, подоспел взвод солдат Полка, вооруженных мушкетами, и пристроился в кильватер доктору Скамандросу, замыкавшему маленький отряд Сьюзи.

Мощные окованные двери, перегораживавшие коридор, отворялись одна за другой, чтобы дать проход копьеносцам. В какой-то момент Сьюзи подняла глаза и увидела в потолке множество амбразур. За ними ждали приказа Жители, готовые перевернуть котлы кипящего масла.

Самая массивная дверь – в конце коридора – была еще заперта и вдобавок заложена четырьмя тяжелыми брусьями. На одном из брусьев, поглядывая в зарешеченное окошечко, сидел Житель. При приближении Дигби со свитой он спрыгнул и согнулся в низком поклоне.

– Прессовращатель Первого Класса Хоррибиг, временно ведающий Стражей Нижней Секции! Разрешите доложить о вторженцах из Парадной Двери! – прогудел он голосом, привычным командовать. – Огромный пустотник и при нем еще один, маленький, смахивающий на смертного!

– Да сказано было уже! Никакая я не пустотница! – прокричали из-за двери.

– Это ж Листок! – обрадовалась Сьюзи и бросилась к двери.

Доктор Скамандрос остановил ее, перехватив за рукав.

– Осторожнее, – прошептал он. – Это может быть ловушкой. Там может оказаться даже Душеед, забравший облик Листок. Дай я сначала проверю!

Порывшись в карманах, колдун раздобыл очки в тонкой золотой оправе. И приладил их себе на лоб, выше глаз.

– Припоминаю, – сказал Гьяк и, кажется, сам себе удивился. – Внутреннее зрение!

– Именно, дорогой коллега, – ответил доктор Скамандрос.

Осторожно ступив на нижний брус, он заглянул сквозь окошечко.

– Хм, – проговорил он. – Крупное существо было выращено в Несравненных Садах. По сути, оно не является пустотником, это абориген одного из Второстепенных Царств, подвергшийся генно-магической модификации. Меньшее существо – смертная. Не Душеед…

– Доктор Скамандрос! Это же я, Листок! Артур с вами?

– Определенно смертная, – продолжал доктор Скамандрос. – Возможно, мисс Листок. Отмечаю, что находящееся при ней магическое оружие поддерживает неразрывную связь с Парадной Дверью, чудовище же удерживается ею в повиновении посредством Командного Поводка Гроббина…

– Я и это помню! – воскликнул Гьяк. – Старик Гроббин был одним из наших преподавателей. Только я перезабыл все, чему он нас обучал, а теперь вот все возвращается… Придставляете? Оказывается, ничто никуда не девалось, только я думать про это не мог!

– Все дело в дожде, – предположила Сьюзи. – Он тебе по лысине барабанил, ну и мозгам, небось, доставалось. Вот тебя и переклинило.

– Сьюзи! – раздалось из-за двери. – Ты можешь меня выпустить?

– Очень интересно, – проговорил доктор Скамандрос. – В то время как смертная, практически наверняка идентифицируемая как мисс Листок, является абсолютно неизмененной смертной, форма, в которую она облачена, являет собой магический артефакт весьма высокого порядка. Как и меч у нее в руке. Готов ручаться – то и другое изготовлено лично Зодчей. Полковник Гьяк, не желаете ли взглянуть?

– С превеликим удовольствием… э-э-э… уважаемый коллега, – отозвался Гьяк.

– Вы там вообще собираетесь открывать дверь? – закричала Листок. – И кто-нибудь поможет мне вытащить этот меч?

– Секундочку, – сказал в окошко доктор Скамандрос. – Прошу вас, позвольте моему коллеге…

Ему пришлось замолчать. Сьюзи подняла один конец бруса, вынуждая его соскочить на пол, где доктор Скамандрос и налетел на Гьяка, собиравшегося присоединиться к нему.

– Внутренним взглядом можно смотреть и при открытой двери, – сообщила Сьюзи.

Вытащив брус, она отложила его в сторону.

– Сейчас, Листок, – крикнула она, приподнимая второй. – Тут целую баррикаду разбирать нужно.

Шарканье ног и опасливое перешептывание за спиной напомнили Сьюзи, что коридор позади битком набит солдатами и вооруженными Переплетчиками. Вытащив последний брус, Сьюзи встала на него и обратилась к толпе.

– Все в порядке, – громко сказала она. – Там всего лишь вторая правая рука Артура. Это… короче, смертная… в общем, адмирал Листок. Так что, ребята, расслабьтесь и опустите оружие. У кого там ключ от этой двери?

– У меня, – сказал Хоррибиг и посмотрел на Дигби.

Тот кивнул. Хоррибиг явно удивился, но все же сунул ключ в замочную скважину и повернул, а потом быстро отступил назад.

Сьюзи распахнула дверь и вошла. Она сразу узнала Листок: та выглядывала из небольшого алькова, держась за рукоять меча, застрявшего, насколько могла видеть Сьюзи, прямо в стене. А вот существо, о чьей природе рассуждал доктор Скамандрос, превзошло все ее ожидания. Оно заполняло собой дальнюю половину комнаты, аккуратно свернув перед собой щупальца.

– Сьюзи! Это ты, – обрадовалась Листок. – А где Артур? Мне надо, чтобы он вытащил этот меч из Парадной Двери…

– Артура здесь нет, – ответила Сьюзи и подошла ближе, краем глаза следя за зверокустом. – Это что у тебя такое на поводке? И как вышло, что ты оказалась новым Сменным Привратником?

– Это Ромашка, – сказала Листок. – Она зверокуст. Жнец – это такой малый на службе у Воскресенья – привел ее на Землю, а потом бросил бедняжку, когда утаскивал меня в Дверь. Он собирался доставить меня к Лорду Воскресенью, но мы свернули на выручку прежнему Сменному Привратнику… только не успели, он уже умирал. Он отдал мне свой меч, и – бац! – вот я уже и Сменный Привратник. А я им быть не хочу!

– Поганая должность, – согласилась Сьюзи. – Пахать и пахать!

– Убедилась уже, – сказала Листок. И посмотрела мимо Сьюзи. – Доктор Скамандрос! Вы мне поможете?

– Сделаю все, что в моих силах, – заверил доктор Скамандрос. Стоя подле Сьюзи, он пристально разглядывал камзол Листок, явно завороженный его рукавом. Татуировки сложились в маленькие ткацкие станки, засновали туда-сюда проворные челноки, через переносицу каскадами заструилась синяя ткань. – Что я могу сделать для вас?

– Для начала вытащите этот меч из Парадной Двери! – попросила Листок, дергая рукоять.

– Не получится, – признался доктор Скамандрос. – Это за пределами моих возможностей.

– Но думается, вполне в пределах моих, – мощно и холодно прозвучал сзади них чей-то голос.

Сьюзи и доктор Скамандрос так и подпрыгнули, а многоногая Ромашка шарахнулась куда подальше и тоненько запищала от страха.

– Первоначальствующая Госпожа, – устало проговорила Листок. – Приветик!

Часы уже показывали одиннадцать тридцать. Цепи, державшие Артура у циферблата, затягивались, подтаскивая его к центральной оси. Они укорачивались с каждой минутой, оттягивая ему руки за спину.

До сих пор не наблюдалось никаких признаков скорого появления Моряка. Артур старался не думать о том, с какими задержками Капитан в прошлом приходил на подмогу ему или Листок. Мальчик предпочитал надеяться, что на сей раз Моряк окажется где-нибудь поблизости – в космических масштабах, конечно.

В общем, все более вероятным становился расклад, при котором менее чем через сорок минут из люка выскочат две жуткие куклы – и лишат его глаз. Артур был практически уверен, что глаза вырастут заново, но от этого почему-то легче не становилось.

Слоник, почувствовав страх Артура, пошевелился у его бока. Принеся найденный медальон, друг мальчика продолжал расти еще некоторое время, но замер, достигнув размера крупной собаки. Что касается пропорций – он оказался весьма круглым, и это делало его куда тяжелее самого костистого пса.

– Скоро тебе придется спрятаться, – сказал Артур. – Лорд Воскресенье обещал вернуться прежде двенадцати. Еще не хватало, чтобы куклы-палачи и тебя ослепили!

Слоник изобразил удар бивнями. Теперь они выросли длиной в целый фут и стали очень острые.

Артур покачал головой:

– Нет. Ты не можешь дать бой ни Воскресенью, ни его куклам. Впрочем, все равно спасибо.

Слоник издал низкое ворчание.

– Нет, – повторил Артур. – Если тебя ранят или убьют, я этого не перенесу.

Он вспомнил, как много лет назад потерял Слоника. Боль той утраты сопровождала его всю последующую жизнь. По мере того как он взрослел, она притуплялась, но никогда не проходила совсем.

– Ступай спрячься прямо сейчас!

Слоник отсалютовал ему хоботом и ушел, тяжело ступая, чтобы скрыться в высоких зарослях цветущих кустов.

Извернувшись, насколько позволяли цепи, Артур стал смотреть на крышку люка. Под ней уже слышались перестук и царапанье. Это оживали куклы-палачи. Готовили топорик и штопор…

– Я вам кору с деревянных бóшек поотшибаю, – вслух предупредил Артур, пытаясь изобразить манеру Сьюзи либо вызвать неукротимое бешенство, овладевавшее им прежде.

Однако голос звучал неубедительно, да и ярость не приходила. Он в самом деле собирался отпинать обеих кукол, если подвернется возможность… при этом зная: скорее всего, не подвернется. Когда цепи натянутся туго, он окажется прижат к циферблату, а мучители приблизятся со стороны головы. Чтобы достать их из подобного положения, надо быть акробатом.

– А еще я буду кусаться, – добавил Артур.

«Правда, мои зубы вряд ли нанесут куклам хоть какой-то ущерб, даже если получится укусить. Для этого о-го-го какие зубы надо иметь!.. Может, мне просто сдаться?»

Артур решительно прогнал эту мысль. Нет. Он не сдастся!

«Мне надо раздвинуть пределы, о которых постоянно твердит Эрик… Вдруг удастся отрастить острые зубы? Дополнительные руки? Возьму и употреблю свою силу на то, чтобы изменить себя самого…»

Артур посмотрел на свои скованные запястья, и его осенила новая мысль.

«А ну как удастся реально уменьшить кисти рук и выскользнуть из браслетов?»

Он устремил всю волю на собственные запястья, повелевая им уменьшиться, истончиться.

Ничего не произошло. Лишь тикали часы да позвякивали цепи. Вот еще одно звено втянулось в соседнее, слилось с ним воедино…

Артур гипнотизировал свои руки добрых десять минут, но без малейшего проку. Запястья и кисти ничуть не изменились. Он так сконцентрировался на своей задаче, что даже не замечал Лорда Воскресенья, пока Житель не возник перед ним, на краю циферблата.

– До двенадцати всего четверть часа, – сказал Лорд Воскресенье. – Ты готов отдать мне Ключи и Атлас?

Артур посмотрел на него. Прошло много часов, но солнце над Несравненными Садами ходило медленно – оно едва сдвинулось в нарисованном небе. Лорд Воскресенье стоял так, что солнечный диск находился как раз за его головой, окружая ее слепящим нимбом.

– Нет, – медленно проговорил Артур. – Не готов.

Лорд Воскресенье свел брови и отвернулся. Артур моргнул и задрал голову, но стрекозы не увидел. Хозяин Несравненных Садов прибыл явно не на крыльях.

– Я подожду, – сказал Лорд Воскресенье. – Возможно, ты передумаешь… после.

Артур вывернул шею. Лорд Воскресенье уселся прямо за часами на полосатый матерчатый стул, которого там раньше не было. Житель в ливрее дворецкого, слегка похожий на Чихалку, только зеленокожий, подавал ему высокий бокал с розоватым напитком. Еще немного дальше высоконогий жук величиной с фургон объедал с дерева листья. На спине жука красовался позолоченный трон и при нем – плетеные кресла поменьше. Вот, значит, какой вид наземного транспорта предпочитал Воскресенье.

Часы тикали. Минутной стрелке оставалось всего три деления до двенадцати. Цепи сократились еще. Артур лег на спину и уставился в небо.

«Боль будет короткой, – сказал он себе. – Потом станет ныть еще час или два, пока отрастают глаза. Теперь все не так, как в то время, когда я был человеком…»

– Сейчас все не так, как в то время, когда я был человеком, – прошептал он.

– Что? – спросил Лорд Воскресенье. – Что ты сказал? Уж не принял ли ты мое предложение?

– Нет! – крикнул Артур и зажмурился. Он не был уверен, что сумеет достойно выдержать боль, но точно не желал смотреть, как все случится. – Валяй, развлекайся!

Последние минуты ожидания тянулись целую вечность. Солнце заливало веки алым сиянием. Артур старался сомкнуть их как можно плотнее, пытаясь думать о чем-нибудь другом, более приятном. О музыке Боба. О своих собственных песнях. Он даже попробовал что-то напевать, но не сумел толком ничего припомнить. Существовали и еще песни, которые он помнил наверняка, но сейчас все они вылетели из головы, даже классические мотивы, многократно сыгранные на синтезаторе…

Буммм!

Часы начали бить. Артур напрягся всем телом, натянулся, как тетива. Крышка люка резко откинулась. Он услышал жужжание и кудахтанье заводных кукол и стиснул челюсти до зубовного скрипа. Багровое сияние солнца заслонила темная тень.

«Я не закричу, – со всей яростью подумал Артур. – Я не закричу и вообще ничем не выдам, что мне…»

Часы продолжали бить, медленно отсчитывая двенадцать ударов.

Буммм! Буммм! Буммм! Буммм!

Боли не было. Артур не чувствовал вообще ничего, ни малейшего прикосновения к векам, к лицу.

Буммм! Буммм! Буммм!

Он сглотнул, не в силах удержаться, и чуть-чуть приподнял ресницы.

Буммм! Буммм!

Еще два удара, а глаз по-прежнему ничто не касалось. Артур глубоко, судорожно вобрал в себя воздух…

Буммм!

Последний удар звучал и звучал, а куклы все не нападали. А ведь им для расправы было дано лишь то время, пока били часы.

– Давайте уже! – заорал Артур.

Буммм!

Артур услышал жужжание и топоток деревянных кукольных ног. Крышка люка бухнула, закрываясь. Он медленно-медленно приоткрыл глаза…

Лорд Воскресенье стоял над ним, потягивая напиток.

– А ты смелый, – заметил он. – Пожалуй, я даже не ждал подобного мужества, в особенности от смертного. И все-таки не думаю, что в следующий раз ты будешь настолько же храбр.

– В следующий раз… – прошептал Артур.

– Ты должен отдать мне Ключи и Атлас, – произнес Лорд Воскресенье. – В них единственная надежда и Дома, и Второстепенных Царств.

Артур смотрел на него снизу вверх. Его разум работал на бешеной скорости, воспламененный адреналином от пережитого страха.

– Да ты не можешь на самом деле ничего мне причинить, – внезапно осознал мальчик. – Передача Ключа под пытками не зачтется как добровольная. Ты меня запугиваешь, вот и все!

Лорд Воскресенье одарил его легкой и очень недружелюбной улыбкой и сошел с циферблата.

– Ты пугаешь, а я не боюсь! – выкрикнул Артур.

Он хотел крикнуть еще раз, но не смог. Потому что на самом деле боялся. Он не знал, насколько правильно рассуждал о Ключах. Вдруг, когда часы снова пробьют двенадцать, куклы все-таки его ослепят?

Что-то прошуршало по траве рядом с часами. Артур приподнял голову и увидел, как жук-скороход мчится прочь, унося на себе Лорда Воскресенье и его слуг. Жук пронесся совсем рядом с кустами, где прятался Слоник. Артур затаил дыхание, но жук миновал кусты, задев внешние ветки, и пропал за краем террасы.

Минутой позже Слоник выбрался из укрытия и перебежал газон. Схватил хоботом одну из стоячих цифр, подтянулся наверх и рысцой подоспел к Артуру.

– Глаза пока при мне, Слоник, – сказал Артур. – И у нас есть еще двенадцать часов, чтобы что-то придумать. Не могу же я просто сидеть тут, дожидаясь Моряка! Ему, помнится, недели понадобились, чтобы добраться до Пограничного Моря…

Слоник кивнул.

– Я еще не спросил тебя, – сказал Артур. – Просто как-то не подумал… Ты, случайно, говорить не научился?

Слоник мотнул головой и тихонько отрицательно протрубил.

– Я просто подумал, а не послать ли тебя на поиски телефона, – продолжал Артур. – Вот бы Первоначальствующей Госпоже позвонить! Но раз ты по-прежнему не говоришь… На самом деле я не хочу никуда тебя посылать…

Слоник кивнул и плюхнулся рядом с Артуром. По часам пошел гул.

Артур все смотрел в небо, старательно размышляя.

– Может быть, ты взобрался бы на холм позади нас? – проговорил он медленно. – Полдень Субботы мои Ключи туда уволок. Если ты найдешь их там и если они по-прежнему в той сетке, ты принес бы их мне…

Слоник тяжеловесно приподнялся и протрубил – коротко, нетерпеливо.

– Давай, – сказал Артур. – Ступай посмотри, что к чему. Только очень, очень осторожно! Ни во что не ввязывайся, не лезь на рожон! Старайся действовать скрытно и помни, что к самим Ключам ты прикасаться не должен, только к сети. Если будет слишком опасно – сразу назад!

Слоник кивнул, отсалютовал хоботом и двинулся прочь.

– Я серьезно! – напутствовал его Артур. – Не касайся Ключей и будь осторожен!

Дождавшись, пока Слоник спустится с циферблата, он вновь уронил голову и тихо добавил:

– Ты все, что у меня осталось. Только ты и напоминаешь мне, кто я такой на самом деле…

Первоначальствующая Госпожа склонилась к Листок и, не снимая рукавицы, пальцем коснулась ее кисти.

– Ой-ой-ой! – вскрикнула Листок.

Добела раскаленная боль разбежалась от ее пальцев до самого локтя, начисто парализовав руку. Обмякшие пальцы разжались на рукояти, петля шнура упала с запястья. Меч звякнул оземь, полностью выйдя из Парадной Двери.

– Ого! – сказала Листок, глядя на упавший клинок. – Я, значит, больше не Сменный Привратник? Я могу вернуться домой?

– Нет. И нет, – ответила Первоначальствующая Госпожа. – Я просто освободила тебя от службы в Двери. У меня есть для тебя иное задание.

– Не хочу я никаких заданий! – запротестовала Листок. Она растирала руку, к которой медленно возвращалась чувствительность, сопровождаемая ощущением иголок и булавок, яростно коловших изнутри. – Я домой хочу!

– Еще бы тебе не хотеть, – фыркнула Первоначальствующая Госпожа. – Но независимо от твоего желания ты либо исполнишь мое повеление, либо вернешься в Дверь, к твоим обязанностям Привратника.

Листок сжала кулак. Оба сжать не получилось, пальцы правой руки еще не слушались как следует.

– Хорошенький выбор, – сказала она сердито. – И каково ваше задание?

– Ты возьмешь этот меч и отправишься с генералом Сьюзи Бирюзой в Верхний Дом. Поможешь перехватить управление достаточным количеством лифтов, чтобы туда переправилось наше войско вторжения. Если останешься жива, я буду рассчитывать на твое участие в нашем последующем штурме Несравненных Садов.

– Ладно, это более или менее по мне, – сказала Листок, скрещивая за спиной пальцы. – Но предупреждаю: как только встречу Артура, сразу попрошу его отправить меня домой. Вот так-то.

Первоначальствующая Госпожа натянуто улыбнулась, ее тонкая улыбка не имела никакого отношения к хорошему настроению.

– Как тебе угодно, – сказала она. – Поскольку нам неизвестно, где находится государь Артур, и нам не удается разыскать его в наших владениях, будь то внутри Дома или вовне, я могу лишь пожелать тебе найти государя Артура, и чем скорее, тем лучше. А теперь ответь мне, говорил ли Сумрак Воскресенья, с какой целью он забрал тебя из твоего мира?

Столь внезапная смена темы заставила Листок ненадолго смешаться.

– Нет, – ответила она затем. – Жнец только упомянул, что, мол, Лорд Воскресенье любит приготовить все инструменты, перед тем как приступать к делу.

– Интересно, – промолвила Первоначальствующая Госпожа. – Над этим стоит подумать…

Она подняла глаза к потолку, и ее взгляд стал далеким, словно она вглядывалась куда-то за пределы лепнины, которая изображала книги-плоды, растущие на лозах-фразах. Потом Волеизъявление вновь посмотрело на Листок и отрезало:

– В любом случае у нас очень мало времени. Генерал Сьюзи Бирюза!

– Так точно! – отозвалась Сьюзи. И добавила что-то почти беззвучно, но Листок померещилось: «…швабра ты облезлая».

– Ваш отряд должен нанести удар в течение часа. В продолжение следующего часа вы должны открыть нам как минимум двадцать подъемников в Верхний Дом.

– Целых двадцать, миледи? – воскликнул доктор Скамандрос. Его татуировки стали фейерверками в виде огненных колес и помчались по лбу и щекам, рассыпая искры и сталкиваясь. – В течение всего одного часа?.. Да будь они даже просто заблокированы, мне потребовалось бы существенно больше времени для того, чтобы…

– Ваш коллега вам в помощь, – прервала его Первоначальствующая Госпожа, указывая на Гьяка. – Приставите его к делу.

– Но даже мы вдвоем…

– Вы это сделаете! – приказным тоном прогремело Волеизъявление. Ее голос превратил в конфетти книги на ближней полке, и пустые корешки осыпались на пол, как сброшенные шкурки целого гнезда змей. – Что тут непонятного? У нас времени в обрез! Без Артура Средний Дом обречен вскоре пасть, а за ним последует и Верхний. Могут уцелеть лишь Несравненные Сады, и мы все должны оказаться там как можно скорее!

Сьюзи моргала, отряхивая с лица бумажную пыль. Потом отдала честь:

– Тогда приступаем. Идем, Листок! Соберем наш диверсионный отряд…

Слегка ошалевшая Листок нагнулась подобрать меч Сменного Привратника. Он практически сам прыгнул ей в руку, мгновенно прогнав остаточное онемение и булавки с иголками. Однако Листок тотчас же заметила: происходившего в Двери она больше не ощущает.

– Госпожа Первоначальница! – позвала она.

Волеизъявление, уже направлявшееся к двери, остановилось и оглянулось.

– Парадная Дверь… в общем, там пустотники целыми стаями гуляют, и Пустота течет со всех сторон. Дверь же защищать надо!

– Да, – сказала Первоначальствующая Госпожа. – Сколько бы времени нам ни осталось, Дверь требуется защищать. Я отправлю туда Рассвет Пятницы с отрядом Золоченых Юношей. Вряд ли Дудочник решится использовать Дверь. Да она ему и не нужна, он и так теперь находится в Верхнем Доме.

– Пока не забыла, – тихо произнесла Сьюзи, когда Первоначальствующая Госпожа уже выплыла наружу. – То, о чем я просила, при вас, док?

– Что? – переспросил доктор Скамандрос: он успел углубиться в теоретическую дискуссию с Гьяком о тонкостях лифтовой магии, причем тот вновь удивлялся возвращению давным-давно утраченных знаний. – Ах да!..

Привычно порывшись во внутренних карманах, он вытащил большой пакет из грубой бумаги, по виду – набитый желудями. Или мраморными шариками для игры. Сьюзи по примеру доктора убрала пакет в карман, хотя, как и у доктора, на первый взгляд такая большая вещь не могла там поместиться.

– Что там? – спросила Листок. – И с какой стати я вдруг «адмирал»?

– Я берушами запаслась, – пояснила Сьюзи. – Решила подстраховаться, чтобы Дудочник снова нас не захомутал. Что касается «адмирала», тут ведь, чтобы кто-то слушался, надо быть шишкой, да желательно покрупнее. Хотя ты и так уже Сменный Привратник Парадной Двери…

– Только до тех пор, пока Артур порядок не наведет, – возразила Листок. – Он отправит меня домой.

– Прежде придется хорошенько посражаться, – с неприкрытым предвкушением сообщила Сьюзи.

Листок покачала головой и молча последовала за Сьюзи, минуя ряды вооруженных Переплетчиков и солдат.

– Гьяк, док, пойдемте! – поторопила Сьюзи на выходе. – Давайте быстрее, нам еще в лифт успеть надо!

Скамандрос и Гьяк догнали их у лестницы, когда Сьюзи уже мчалась наверх, прыгая через ступеньки. Листок следовала за ней без особого энтузиазма, чуть приотстав.

– Погодите, генерал! – окликнул Гьяк. – А еще кто-то будет в отряде?

Сьюзи остановилась наверху пролета и похлопала по карману, где хранился пакет берушей.

– А то! – сказала она. – Иначе зачем бы мне подобный запас? И чем, по-твоему, все это время занимались Брин и Шен с Этаном? Они моих Налетчиков собирали. Вперед!

Часовая стрелка стояла на цифре два, минутная миновала двенадцать. Два часа прошло с тех пор, как Слоник отбыл вверх по склону холма – искать серебряную сетку с заточенными в ней Пятым и Шестым Ключами.

Артур сидел, скрестив ноги, у цифры девять. Он пытался отвлечься, думая о приятных вещах, но лишь расстроился, обнаружив, как трудно стало вспоминать прошлое. Важнейшие воспоминания – жизнь его семьи, друзья, несколько школ, где он учился, – словно померкли. Артур прилагал нешуточные усилия, выхватывая рваные нити памяти и стараясь связать их во что-то целостное.

Он ощущал страх, однако больше всего пугало не появление кукол, не ослепление, которое, возможно, ожидало его через десять часов. Страшно было чувствовать, как ускользает его человеческая жизнь. Без серьезных усилий не удавалось даже вызвать в памяти лица всех братьев и сестер. Он легко представлял себе только Эрика с Михаэли, поскольку видел их в последнее время чаще всего. С остальными было хуже. Он даже не взялся бы сразу назвать цвет их волос.

Артур напрягал память, припоминая свою комнату в старом доме, где прошла основная часть его жизни…

Его отвлек еле слышный звук, донесшийся издалека. Он вскочил, до предела натянув цепи, и вслушался.

Вот звук долетел снова… Артур сжал кулаки, борясь с кандалами. Где-то очень далеко трубил Слоник. В его крике звучали боль и отчаяние. Артур еще дважды услышал родной голос – с каждым разом все слабее и тише.

Потом наступила тишина, прерываемая только тиканьем часов.

– Слоник!.. – на пределе голоса выкрикнул Артур, бросаясь к краю циферблата.

По его запястьям потекла золотая кровь, он рвался и бился, но кандалы лишь глубже впивались в суперпрочную плоть.

Усилия оказались бесполезными. Артур не мог ничего поделать ни с браслетами, ни с цепями. Наконец он рухнул ничком и заплакал, испачканный кровью, не замечая физической боли.

– Слоник… – шептали его губы. – Слоник…

«Не надо было мне тебя отправлять, – думал он в черном отчаянии. – И вообще, лучше бы я не наделял тебя жизнью…»

Медленно, пошатываясь, он привстал и устремил взгляд на край верхней террасы. Вопреки всему Артур надеялся: вдруг да появится из-за гребня маленький желтый слоненок? Побежит к нему, забавно переваливаясь и топая?..

Слоник не появлялся. Зато Артур расслышал какое-то гудение, не вполне схожее с жужжанием стрекоз Воскресенья. Он огляделся, напрягая зрение, но стрекоз не увидел.

Звук разрастался, словно нечто гудящее двигалось прямо к нему. Артур завертелся, громыхая цепями, пытаясь сообразить, что это такое и с какой стороны доносится.

Потом он увидел. Серебряная сеть, в которую Воскресенье поймал его Ключи, летела к нему, держась в футе над травой. Словно взбесившийся дрон, она сверху вниз метнулась над склоном, перепрыгнула цифру двенадцать на циферблате и врезалась прямо в Артура, сбив его с ног.

Естественно, Артур мгновенно сгреб сеть, но она продолжала вырываться и биться, пока из нее не вывалились пленники – зеркальце и писчее перо. Ключи без промедления прыгнули в руки Артуру.

Стоило ему коснуться Пятого и Шестого Ключей, как в него хлынула сила. Какие страхи, какие сомнения? Все смело могучей волной! Артур выпрямился во весь рост и, держа Ключи над головой, приказал низким повелительным голосом, мало напоминавшим его собственный:

– Освободите меня!

Он ощутил сопротивление, исходившее и от колдовской стали, и от часов под ногами. Наручники заскрежетали, как железнодорожные колеса в экстренном торможении, пытаясь помешать освобождению узника. Артур собрал воедино всю свою волю и сфокусировал могущество, как лазерный луч:

– Освободите меня!

Один браслет раскрылся и упал на циферблат, но второй крутился и корчился под яростным взглядом Артура, продолжая держаться на запястье. Артур взвыл и ударил его Шестым Ключом, выкрикнув в третий раз:

– Освободите меня!

Браслет разлетелся брызгами расплавленной стали, усеявшими газон за часами. Артур упал на колени, судорожно дыша; схватка вымотала его.

Однако на отдых ему выпал лишь краткий миг. Люк внезапно открылся, наружу прыжком вылетела кукла-дровосек – и кинулась на Артура, замахиваясь топориком.

Артур, не думая, отвел удар, перехватив руку дровосека, и при этом выронил Пятый Ключ.

Он попытался вырвать топор, но дровосек оказался неестественно силен, уж точно не слабее Артура, а топор составлял с его рукой единое целое. Деревянные зубы куклы стрекотали в маниакальном хохоте, а тем временем из люка выскочила напарница дровосека и сразу сделала выпад огромнейшим штопором. Ее неизменной целью были глаза.

Артур внезапно разжал руку, державшую дровосека, а когда тот по инерции сунулся вперед – пырнул его в голову острием Шестого Ключа.

– Пади замертво! – воскликнул он.

Мальчик ощутил волну жестокой боли, прокатившуюся из его тела в кукольное.

Дровосек замертво не упал, но попятился. Артур пинком швырнул его на владелицу штопора, и обе куклы свалились. Артур не дал им времени вскочить – подхватил свободную цепь и захлестнул ноги кукол, свел вместе концы и быстро написал Шестым Ключом на одном из звеньев, проговорив слово вслух:

– Сомкнись!

Цепь послушно замкнулась. Куклы отчаянно барахтались и царапались, силясь высвободить переплетенные ноги из стальных колец.

«Туже», – написал Артур, и цепь стянулась на ногах кукол. Теперь они могли биться сколько угодно – высвободиться не получилось бы.

– Посмотрим, как вам это понравится, – устало сказал Артур.

Мальчик подобрал зеркальце и неуверенной походкой сошел с циферблата. Куклы злобно гремели цепью и сверлили взглядами его спину, но поделать ничего не могли. Им оставалось лишь скрежетать зубами да вращать преувеличенно крупными глазными яблоками…

Артур же потратил не более минуты на то, чтобы отдышаться и поразмыслить. Потом поднял голову и крикнул, проигнорировав вероятность, что его может услышать враг:

– Я иду, Слоник!

Он огромными прыжками устремился вперед. Мальчик понимал: времени мало, очень скоро Лорд Воскресенье хватится сбежавшего пленника. Значит, надо успеть разыскать Слоника. И Волю.

«Когда снова встречу Лорда Воскресенье, расклад окажется уже другим…» – думал он на бегу.

Терраса наверху походила на нижнюю, представляя собой зеленое поле, окаймленное цветущим кустарником, с разбросанными там и сям купами деревьев и тщательно подобранных, необычайно яркоцветных растений. Артур промчался мимо шпалеры красных и розовых азалий по грудь высотой, миновал ухоженную лужайку и выскочил к лестнице, уводившей дальше наверх.

Он успел одолеть лишь полпути к ней, когда донеслось жужжание стрекозы.

Замедлив шаг, он оглянулся. И, еще не закончив движения, вскрикнул от боли: в него попало сразу несколько стрел. Одна пробила правую руку, другая вошла в грудь. У стрел были стеклянные наконечники. При попадании они разбивались, выпуская яд Пустоты в его кровоток.

Стрелки´ сидели на спине стрекозы, парившей теперь почти над ним.

Взревев от боли и ярости, Артур воздел Пятый Ключ.

– Сгори! – крикнул он, и зеркальце выстрелило неистовым световым лучом.

Стрекоза вспыхнула и рухнула наземь, ее крылья и лапы продолжали подергиваться. Жителей, ехавших на ней, подмяла горящая туша. Не исключено, что они выживут, но вот оправятся не скоро, очень не скоро…

Артур едва удержался от того, чтобы не залить лужайку дополнительным пламенем. Вместо этого он все-таки предпочел заняться своими ранами. Он готовился применить для исцеления Пятый Ключ, но этого не понадобилось. Его тело, напоенное силой двух Ключей, само противостояло отраве. Артур завороженно смотрел, как Пустоту выкинуло вон из отверстий на коже. Два комочка канули в траву, растворяя стебли и землю, и скрылись из виду. Бронзовая кожа срослась, не оставив ни шрамов, ни каких-либо признаков ран.

Артур оглядел небо, но других стрекоз не заметил. И все же что-то коснулось его, как если бы из ниоткуда высунулась рука и слегка похлопала по макушке. Он знал: это Лорд Воскресенье употребил Седьмой Ключ, желая видеть, что происходит.

А значит, времени оставалось еще меньше, чем мальчик надеялся. Артур снова бросился бежать. Прыгая по ступенькам, он пытался припомнить, сколько террас было врезано в холм, и хотя бы примерно определить, на какой из них он сидел, прикованный к часам.

Вспомнить не удавалось. Выскочив на следующую террасу, он увидел, что выше имеется как минимум еще одна. А может, и не одна. Артур наддал ходу и пересек лужайку – она оказалась поуже предыдущей – со скоростью, достойной олимпийского золота среди спринтеров.

Одолев половину грубо вытесанных ступеней, он налетел на очередного стража Воскресенья. Следующая ступенька просто вспорхнула из-под его опускавшейся ноги и с силой толкнула его. Падая с крутизны, мальчик понял, что на него напал огромный червь либо змей, замаскированный под вереницу ступенек, которые простирались по горе на добрых пятьдесят футов. Крупные «каменные» ступени оказались сегментами его тела. И вот теперь здоровенные кольца этого самого червозмея катились к нему, лежащему на траве, с явной целью придавить на месте.

Артур взвился прыжком – сперва на ноги, а затем и вверх на пятнадцать футов, перепрыгивая ближайшее кольцо, рухнувшее прямо на то место в траве, где мальчик только что находился. Едва приземлившись, он поискал взглядом голову твари. Таковой не наблюдалось, и это встревожило Артура больше, чем необъятное вьющееся тело. Витки червозмея казались довольно медлительными, но голова наверняка способна нанести быстрый удар. А уж клыки у него, небось, с самого Артура величиной…

Вот к нему покатилось толстое кольцо. Артур приготовил Пятый Ключ и снова подумал об испепеляющем свете. Но сфокусированный свет, попав на червозмея, отразился во все стороны. Раскаленный белый луч обратился россыпью радуг, а чудовище практически не пострадало.

– Да оно же из камня, – вслух произнес Артур, новым прыжком уходя в сторону. – Либо из горного хрусталя!

Вне зависимости от исходного материала червозмей был еще и умен. Артур так и не высмотрел ни его головы, ни хвоста, а вьющиеся кольца уже окружали его, тесня в угол лужайки и собираясь одно за другим так, что еще немного – и даже при его нынешних выдающихся способностях он не сможет ни увернуться, ни перепрыгнуть.

«Хрусталь отражает свет, – подумал Артур. – И крошится, если его заморозить!»

Он воздел Пятый Ключ и вновь сосредоточился на нем, взывая к невероятному, убийственному холоду, излучаемому в виде роя частиц, готовых немедленно заморозить все, с чем встретятся. В том числе червозмея.

– Замораживай! – приказал Артур, и Пятый Ключ подчинился, метнув морозную струю в бок червозмея.

Увы, она тоже расплескалась по шкуре монстра, не причинив видимого ущерба.

Впервые со времени возвращения Ключей Артуру стало страшно. Он приготовился обратить против червозмея Шестой Ключ – уж он-то должен сработать!

«Червозмей – творение Зодчей, – встрял голос, прозвучавший непосредственно у него в голове, и Артур понял, что с ним заговорила Часть Седьмая Волеизъявления. Связь происходила ментально, но голос звучал ясно и четко, словно раздаваясь близи. – Это одно из ее самых первых созданий. Ничто не властно над ним, кроме Седьмого Ключа. Однако оно медлительно и глуповато, так что тебе следует…»

– Излагаю план действий, – объявила Сьюзи, когда кабина начала подъем. – Всем навострить уши!

Двадцать один член отряда отвлекся от семи разных карточных игр, в которых было задействовано девять совершенно разных колод. Четверо перестали жонглировать обмазанными воском головками сыра. Тридцать три оторвались от проверки оружия. Пятеро проснулись. Трое прекратили спор о сравнительных достоинствах чая с Земли и из других миров, а также сортов, прежде изготовлявшихся в Дальних Пределах из Пустоты.

Листок ненадолго перестала почесывать ананасную шкуру Ромашки, но скоро возобновила свое занятие. Почесывание, похоже, успокаивало громадного монстра, а в замкнутом пространстве подъемника это было немаловажно.

– Слушаете? – спросила Сьюзи.

Все кивнули.

– Когда раздастся «дзынь» и двери откроются, выскакиваем наружу!

– Нормальный план, – заметил кто-то. – Легко запомнить.

Листок закрыла глаза и призвала себя к спокойствию.

– Это еще не все, – продолжала Сьюзи. И добавила: – Придурок.

Она оглянулась на Фреда:

– Услышав «дзынь», ты бежишь вправо. Листок… Листок!

– Да! – отозвалась Листок, открывая глаза. – Я слушаю.

– У тебя под началом остальные, от Гоузера до Эбиджа. Вы бежите налево.

– Ясно, – сказала Листок. – Нам налево. Но может, лучше назначить старшим кого-то другого?

– Ты у нас адмирал, так ведь? – возразила Сьюзи. – А еще у тебя Ромашка и особенный меч!

Листок посмотрела на свой особенный меч и поморщилась:

– Ну да, пока я не всучила его кому-нибудь более подходящему на должность Сменного Привратника…

– Брин, Шен, Этан. Выкатываете пушку и ставите ее там, где понравится. Я забираю всех оставшихся и двигаюсь прямо вперед. Док и Гьяк! Вы следуете за нами, садитесь за ближайшие доступные столики и начинаете запускать лифты. Чем скорее они заработают, тем оперативнее старуха вышлет нам подкрепление.

– Вот так просто? – спросила Листок. – А мы хоть знаем, с чем придется столкнуться? Я, например, вообще не представляю, как выглядит Башня Субботы!

– Как я уже говорила, мы будем иметь дело с новопустотниками. У них кожистые крылья, тяжелые доспехи и большие медленные мечи. А если на этаже еще держится войско Субботы, это будет орава колдунов средней руки. Если там окажутся именно они, сокращайте дистанцию и ломайте им зонтики. А если новопустотники, старайтесь не попасть под их мечи. Что касается башни… да это просто башня, составленная из уймищи маленьких офисных закоулков. Этаж, куда мы выйдем, целиком заставлен письменными столами. Собственно, больше и сказать нечего… Да, наружные стены там не предусмотрены, так что смотрите не выпадите!

Сьюзи умолкла. Несколько мгновений царила тишина: народ ждал продолжения.

– Вроде все, – подытожила она. – Вольно! Разойдись.

Дети Дудочника вернулись к прежним занятиям. Листок тронула Сьюзи за локоть.

– Не пойму я кое-чего, – проговорила она. – Почему Первоначальствующая Госпожа посылает запускать лифты именно нас? Разве не лучше было бы отправить Жителей-солдат? Они больше, сильнее, их сложнее убить…

– Зато мы юркие и гораздо умнее их, – ответила Сьюзи. – Хотя главная причина в другом. Старая перечница верит, что мы справимся, но, как по мне, она еще и крепко надеется, что нас большей частью там перебьют.

– Как!.. – ахнула Листок.

Ромашка, смирно сидевшая рядом, низко заворчала и шевельнула щупальцами, ощутив ее потрясение.

– Может, это не про тебя, – продолжала Сьюзи. – Хотя я не уверена. Ты ведь подружка Артура, а старая плесень не хочет, чтобы у Артура водились друзья. Такие друзья, к которым он может прислушаться. А нам, детям Дудочника, она ни на грош не доверяет, поскольку самого Дудочника ненавидит.

– Я просто хочу домой, – призналась Листок. И посмотрела на свое магическое оружие. – Вот интересно, удастся ли этот меч кому-нибудь передать, не оказавшись прежде одной ногой в могиле?

– Нам может понадобиться немного твоей помощи, – сказала Сьюзи. – Но если после этого ты захочешь уйти, я не буду тебе мешать.

– Порталы Парадной Двери в Верхний Дом перекрыты, – сообщила Листок. – И как мне по-другому вернуться, даже не знаю.

– Мало ли что перекрыты, ты их откроешь заново. А еще есть Семь Циферблатов, они тоже где-то здесь болтаются. Может, уже и в Верхний Дом перебрались. Спроси доктора!

– Даже если я сумею открыть порталы с этой стороны, пространство внутри Двери все равно кишит пустотниками…

– А еще может оказаться, что возвращаться-то некуда, – жизнерадостно добавила Сьюзи. – Все зависит от того, как пойдут дела у Артура, так ведь? Я к тому, что, если всему Дому придут кранты, тут и Второстепенным Царствам крышка. Конец банкета!

– Какого банкета? – Листок замотала головой. – Да ты спятила, Сьюзи!

– Не-а, – с неожиданной серьезностью произнесла Сьюзи. – Я просто… старая, наверное. Я к тому, что все мы неплохо так потерлись на свете. Кантовались тысячи лет, особо ничего близко к сердцу не принимая…

– Сьюзи! Но мне-то не тысячи лет! – запротестовала Листок. – Мне еще тринадцать не стукнуло! И я умирать не хочу! Не хочу, чтобы всему миру… всей Вселенной пришел конец!

– Об этом не волнуйся, – утешила Сьюзи и от души хлопнула Листок по спине. Спасибо камзолу Сменного Привратника, без него было бы больно. Даже очень. – Думаю, Артур еще забьет решающий гол. Ну и мы немножко поможем, как же без нас!

– Я очень надеюсь, что ты права, – тихо сказала Листок.

Она хотела еще что-то добавить, когда между двумя жонглирующими детьми Дудочника осторожно протиснулся доктор Скамандрос и подошел к Сьюзи. Приподнял феску и доложил:

– Прибытие через восемь минут, генерал.

– Спасибо, док, – поблагодарила Сьюзи. И в полный голос обратилась ко всем: – Приготовить оружие!

– Доктор Скамандрос, – сказала Листок, пока колдун не удалился к лифтовой двери. – Вам известно, где сейчас находятся Семь Циферблатов?

– Э-э-э… Боюсь, что нет, – ответил доктор Скамандрос. – Подозреваю, велика вероятность, что они мигрируют поближе к тому, кто ими управляет. Прежде это был Понедельник, теперь – государь Артур. Так что, пожалуй, Семь Циферблатов сейчас где-то в Верхнем Доме.

В это время кабина затряслась и остановилась. Доктор Скамандрос выхватил из кармана часы и глянул на стрелки.

– Мы раньше запланированного на шесть минут!

На пол посыпались карты, сыры и еще много столь же жизненно важных вещей: Налетчики запоздало схватились за оружие. Дверцы начали открываться. Послышалось весьма громкое «дзынь!».

– В атаку! – закричала Сьюзи.

Выхватив меч-злоруб, она ринулась наружу, а за ней – ее центральная группа.

Еще около двадцати детей Дудочника смотрели на Листок, ожидая команды.

– Что ж, вперед! – закричала она. Девочка нащупала меч рукой, и он прыгнул в ладонь, изогнувшись на лету, чтобы не пырнуть одного из хозяйских соратников.

Ромашка вскочила на бесчисленные лапки, и ее щупальца прошлись по потолку, оставив на нем несколько вмятин. Листок натянула поводок чудища, вскинула меч и присоединилась к безумному броску наружу.

На этаже торчали новопустотники, но к внезапной атаке детей Дудочника они оказались не готовы. Они едва успели повернуть головы, как их просто смели с ног и тут же связали. У детей Дудочника хватало благородства не пускать в ход оружие, если прежде оно не было применено к ним самим.

До оружия дело дошло секунд через двадцать. Как раз когда из кабины выскакивала группа Листок, прямо в дверь полетели копья, заряженные молниями. Без единой мысли в голове Листок завертелась и заплясала, размахивая мечом, – вернее, это меч таскал ее за собой, умудрившись срубить на лету четыре копья. Остальные – дюжину или около того – переловили или отбили щупальца Ромашки. Отскочившие копья вернулись к столикам, откуда прилетели, и там взорвались, к большому прискорбию для метателей.

– Направо! – крикнула Листок. – Сюда!

Она повела атаку между рядами столов. Ромашка бесхитростно ломилась следом – только разлетались щепки, когда-то бывшие полированным красным деревом. Ее щупальца метались впереди, подхватывая новопустотников и швыряя их на пол.

Листок приостановилась, когда кто-то окликнул ее по имени. Это был доктор Скамандрос.

– Листок! Не давай Ромашке ломать столы!

Гьяк уже склонился в уцелевшей кабинке, что-то записывая перышком. Скамандрос, похоже, хотел использовать один из столов, раскрошенных Ромашкой, но в итоге стоял над грудой мелких обломков.

Листок дернула поводок. Ромашка повернулась к ней, заодно сокрушив еще несколько столов.

– Сидеть! – приказала Листок.

Все говорило о том, что боевые качества Ромашки вряд ли еще пригодятся. У лифтов толпилось десятка три новопустотников, и все они были убиты или оказались в плену. По крайней мере, между рядами кабинок больше никого не просматривалось. Хотя, конечно, их могли быть еще тысячи на других этажах. И даже в воздухе кругом башни.

– Смотреть в оба! – крикнула Сьюзи. – Может произойти контратака! Они…

Договорить ей не пришлось. Башня содрогнулась до основания. Почти никто не устоял на ногах, а пол перекосило. Дети Дудочника, связанные новопустотники и вообще все, что не было привинчено, начало съезжать к восточной грани.

После чего – столь же неожиданно – башня накренилась в противоположную сторону.

Листок, вцепившаяся в поводок Ромашки, оказалась единственной, кто укатился не особенно далеко. Благо зверокуст намертво ухватился за вертикальные стойки – поди сдвинь.

Башня жутко завибрировала и успокоилась с легким наклоном к западу.

– Это что было? – подала голос Листок.

Сьюзи уже поднялась на ноги и двинулась к восточной стороне, проверяя, цела ли ее команда.

– Понятия не имею, – отозвалась она. – Народ! Не зеваем, высматриваем новопустотников! Я не к тебе обращаюсь, Гьяк!.. Твоя задача – лифты!

Перескочив кучу мусора, она схватилась за внешнюю балку крайнего офиса, свесилась наружу и посмотрела вверх. Сьюзи довольно долго там что-то рассматривала, потом перевела взгляд на далекого Древоконя, зеленым пятном видневшегося на горизонте.

Оценив всю картину, она вернулась к Листок. Подбежал и Фред.

– Похоже, что-то неладно с Древоконями, – сообщила Сьюзи. – Небо определенно съехало вниз, я же помню, что раньше оно было повыше! Не удивлюсь, если Несравненные Сады малость просели и поцеловались с Башней Субботы. Нам это может пригодиться в дальнейшем…

Она посмотрела на Скамандроса с Гьяком:

– Ну, как дела, колдуны?

– Запустили три лифта! – крикнул в ответ доктор Скамандрос. – Если нам не будут сильно мешать, может, успеем запустить все предписанные…

– Извиняюсь, что спросила, – фыркнула Сьюзи и заново огляделась.

Несколько Налетчиков уже вернулись к карточной игре. Другие ушли смотреть Большую Цепь.

– Сказано было – бдеть! – рявкнула Сьюзи, вложив в голос обычно несвойственный ей гнев.

Дети Дудочника выронили карты, а отошедшие полюбопытствовать бегом кинулись по местам.

– А я думала, ты совсем не волнуешься, – заметила Листок.

– Это я в лифте не волновалась. А теперь – вовсю. Видишь вон тех новопустотников?

Она указала на группу связанных пленных. Они улыбались. Один из них, не в состоянии шевелить связанными руками, помахал им мизинцем.

– Это второй разбор, – пояснила Сьюзи. – Они не любят драться, если только Дудочник их напрямую не заставляет.

– Так это же хорошо? – спросила Листок. – Нам же проще.

– А вот и нет. Очень даже плохо. Это значит, что главные силы Дудочника находятся гораздо выше на башне и, конечно, внизу. А значит, мы, по сути, окружены. И вполне может быть, что Дудочник самолично присутствует наверху.

– Ой, – сказала Листок.

– Могло быть хуже, – проговорила Сьюзи, возвращаясь к обычному оптимизму.

– Каким образом? – спросил Фред.

– Мог еще и дождь лить.

– Точно! Вон там темное облако, – заметила Листок, указывая на запад. – Правда, низковато плывет, вряд ли нас обольет…

– Я не думаю, что… – начала Сьюзи.

– …что это дождевая тучка, – докончил за нее Фред. – Это летят крылатые новопустотники, и их там…

– Может, они не прямо сюда, – с надеждой проговорила Листок.

Сьюзи вдребезги разбила ее надежды:

– Они вылетели сверху и заложили круг. Несколько минут – и они появятся здесь.

– Новопустотники на девять часов! – закричал Фред. И быстро добавил: – В общем, на западе!

Несколько Налетчиков успели вытащить часы – шутки ради, ибо они-то, в отличие от Жителей, прекрасно все поняли.

– Готовь пушку! – добавила Сьюзи.

Она шагнула прочь, но вновь повернулась к Листок.

– Если вправду хочешь свалить домой, вали прямо сейчас, – тихо и быстро проговорила она. – А то может и не получиться… потом.

И, перепрыгнув через разбитые столы, Сьюзи унеслась к своим пушкарям.

Листок посмотрела на близящуюся летучую орду, потом закрыла глаза и попробовала ощутить ближайший портал Парадной Двери. Один в самом деле обозначился практически рядом. Правда, он оказался уровней на двадцать выше, к тому же заблокирован. Другое дело, что Листок чувствовала то ли крохотную трещину, то ли изъян в его блокировке. Меч Сменного Привратника наверняка мог вскрыть этот портал.

Но если Листок сбежит, что станется со Сьюзи, Фредом, доктором Скамандросом? Вообще со всеми?

Мысленный голос Части Седьмой внезапно прервался, а внутреннее кольцо червозмея подкатилось ближе – десятифутовая стена каменной чешуи. Артур взвился в прыжке и приземлился прямо на чудище, так, что колени отозвались болью. Секунду он балансировал там, глядя, как снизу ползет еще кольцо, и мысленно взывая к Части Седьмой.

«Так что мне делать-то? Как от этой штуки избавиться?»

Ответа не последовало.

Артур снова прыгнул, уходя от удара каменной туши. В этот раз приземление вышло неудачным. Он проскользил по спине червозмея, едва не свалившись в тридцатифутовый промежуток между кольцами, но все-таки удержал равновесие.

Это навело его на полезные мысли. Артур осторожно встал, полусогнув колени и разведя руки, чтобы балансировать. Внимательно осмотрел извивающееся тело червозмея, расположение колец… И побежал. Одолев кольцо, на котором стоял, мальчик перескочил на следующее, находившееся немного выше, с него – на третье… Несколько минут – и он оказался на самом верху живого кольчатого холма. После чего съехал по сужающейся оконечности и ступил с нее на благословенную травку верхней террасы.

Огромный монстр вился и перетекал, съезжая по склону, но наверх не устремлялся. Артур так и не понял, с чего он спрыгнул – с головы червозмея или с хвоста. Спасибо и на том, что это был скорее червь, чем змея!

Терраса, на которую он попал, мало отличалась от предыдущих. Только декоративные кусты выглядели шарообразными, с цветками странного ржавого оттенка и почти идеально круглыми листьями: по всей видимости, эти растения не имели отношения к Земле. Артур на всякий случай не стал к ним приближаться – мало ли, вдруг это не совсем растения… или совсем не растения…

Еще он заранее с подозрением ждал ступеней, но впереди на склоне их не оказалось. Просто травянистый уклон в сотню футов, причем довольно крутой. Наверное, придется карабкаться на четвереньках…

Артур во всю прыть несся через лужайку, когда земля под ним содрогнулась и словно выскочила из-под ног. Артур упал и покатился по траве, подпрыгивая, как пинг-понговый мячик по столу, потому что холм ходил ходуном. Когда наконец все затихло, Артур лежал на спине, а с шарообразных кустов осыпались все цветы.

– Что это было? – вслух спросил он, вставая и озираясь кругом.

На первый взгляд все было как прежде… пока мальчик не рассмотрел в отдалении высокий столб то ли дыма, то ли пыли. А еще солнце заметно съехало в направлении, которое он про себя считал западом. По крайней мере, тень Артура на земле удлинилась.

«Древокони завяли, – сказала Часть Седьмая Волеизъявления. – Сады просели, и Башня Субботы пробила их дно…»

«Ты снова со мной говоришь! – мысленно ответил Артур. – Где ты? Можешь сказать, что там со Слоником?..»

«Я в Блаженных Полях, – пришел ответ. – Это на холме над тобой. Правда, я тут в клетке сижу, так что моя способность говорить с тобой очень ограниченна и то появляется, то пропадает. Разве что когда ты подберешься вплотную… Поспеши ко мне. Хотя нет! Погоди!»

Голос Волеизъявления снова прервался. Артур смотрел на далекий столб дыма, щуря глаза против закатного света. Взвесь в воздухе постепенно рассеивалась, и мальчик смог разглядеть нечто видневшееся вдали. То, что Артур посчитал эфемерным облаком дыма или пыли, оказалось вполне материальным объектом высотой в несколько сотен футов. Он торчал над рослыми живыми изгородями, господствуя над ландшафтом Несравненных Садов. И в самом деле смахивал на верхние пятьдесят или более этажей Башни Субботы, высунувшихся сквозь почву Несравненных Садов, как иголка сквозь ткань.

«То-то будет головная боль Воскресенью, – злорадно подумал Артур. – Ка-а-ак хлынут к нему в Сады тысячи колдунов Субботы…»

Он приготовился лезть дальше вверх по склону холма, но едва сделал шаг, когда его слуха коснулось далекое жужжание стрекозы. Артур мгновенно рванул в сторону и, скрывшись под нижними ветвями ближайшего дерева, стал осматривать небо.

Стрекоза мчалась прямо к нему, и на спине у нее сидело полным-полно Жителей. По мере ее приближения Артур поднял Пятый Ключ, готовя новый выброс обжигающего, слепящего света. Он уже хотел дать ему волю, но со стороны стрекозы повеяло могуществом Седьмого Ключа. Словно бы гигантская рука обшаривала террасы, ища нечто сокрытое… незримые пальцы старались нащупать его.

Артур тотчас же оставил все помыслы о тепловом луче и воззвал к могуществу обоих Ключей, прося укрыть его от Лорда Воскресенья.

Он не почувствовал отзыва от Пятого Ключа, но пальцы правой руки пронзила боль вроде артритной. Шестой Ключ по собственному почину, без его сознательного приказа, начал что-то рисовать в воздухе вокруг Артура. Увлекаемая им рука заметалась, как ласточка, ловящая насекомых. За писчим пером оставалась тонкая паутина бледно-зеленых чернил. Она висела в воздухе, не рассеиваясь.

Несколько секунд – и Шестой Ключ нарисовал круглый куст с широкими листьями, которые укрыли съежившегося Артура. Куст невозможно было отличить от точно таких же, обрамлявших лужайку. Для Артура, сидевшего внутри, это выглядело как своего рода трехмерный набросок, способный кого-то обмануть лишь на секунду. Оставалось надеяться, что снаружи мальчик был надежно закамуфлирован под растение и что маскировка сработает, по крайней мере, при поиске на расстоянии.

Стрекоза пролетела над головой и зависла над самой макушкой холма. Артур наблюдал, едва отваживаясь дышать. Вот сбросили лесенку, и Воскресенье спустился по ней, сопровождаемый Рассветом и Полднем. Хозяин Несравненных Садов скрылся из виду…

«Не высовывайся! – внезапно прорезался у Артура в голове голос Волеизъявления. – Не…»

Густое облако дыма от пустотного пороха пронеслось мимо Листок. От него защипало глаза, и она закашлялась. Из дыма возникла новопустотница с двуручным мечом, воздетым над головой. Увернувшись, Листок ткнула в нее мечом Сменного Привратника, но лезвие лишь скользнуло по доспехам новопустотницы. Та тяжелым шагом миновала Листок и вновь скрылась в дыму, а сзади уже наседали другие.

Листок попятилась, прижимаясь к зверокусту. Ромашка тонко взвизгивала не то от ярости, не то от возбуждения и вовсю размахивала щупальцами, сшибая новопустотников и отшвыривая их от хозяйки. Однако врагов было слишком много, а дети Дудочника так рассредоточились, что Листок приходилось драться в одиночку, самой за себя. Локоть, запястье, плечо – все уже горело от боли. Меч совершал немыслимые фехтовальные движения, с которыми просто не справлялись ни суставы, ни мышцы.

«Я не сбежала домой, и, похоже, это был мой самый глупый поступок…» – сказала себе Листок.

Меч и щупальце Ромашки сообща едва успели спасти ее. Клинок отбил брошенное копье, а щупальце перехватило новопустотника и зашвырнуло его в кучу разбитых столов.

«…Может, лишь чуть глупее, чем когда я отправилась в госпиталь, чтобы проведать Артура. Не сделай я этого, сидела бы сейчас дома. И тетя Манго была бы со мной. И я бы точно знала, что с остальными членами моей семьи все хорошо…»

Листок ушла от очередного бешеного удара, припала к полу, пырнула нападающего новопустотника в ногу и снова вскочила – прямо под летящее копье.

Оно ударило ее в правое плечо и взорвалось ливнем добела раскаленных искр. Листок швырнуло наземь, и дыхание прервалось, а сознание померкло. Она даже не особенно поняла, что случилось, просто ей никак не удавалось встать, и левая рука тоже отказывалась работать… а может, ее там больше и не было.

Кое-как Листок сумела повернуть голову и убедиться: рука осталась на месте, только девочка совсем ее не чувствовала. Камзол Сменного Привратника отклонил копье, но всю левую сторону пятнали ожоги. Листок попробовала приподняться. В плече что-то заскрипело… и накатило жуткое, тошнотворное ощущение сломанных костей.

Листок, задыхаясь, откинулась навзничь. Через нее перепрыгнул новопустотник, и Листок дернулась прочь – боль, причиненная этим движением, бросила ее в темноту на несколько мгновений, а может, и больше. Вынырнув обратно в действительность, Листок снова посмотрела на свою руку. К пальцам вернулась чувствительность, но слушаться они не желали. Что-то еще было не так. Что именно – она сообразила далеко не сразу.

«У меня что-то было в руке, – оформилась неясная мысль. – Я держала в ней что-то важное…»

Возле пальцев лежал лишь обрывок плетеной кожи. Листок больше не держалась за поводок Ромашки. Не контролировала зверокуст.

Листок едва успела осознать это, когда в пределах видимости возникло знакомое щупальце, тянувшееся прямо к ней. Звонко хлестнув по полу рядом, щупальце чуть скользнуло вбок, обвило Листок и оторвало ее от пола.

Сломанное плечо волей-неволей сместилось, Листок закричала, и перед глазами снова померкло.

Когда тьма рассеялась, Листок по-прежнему обнимало щупальце, но спину ей поддерживало что-то еще. Она не могла двигаться, и это делало боль в плече почти терпимой.

А еще кругом стояла тишина. Все куда-то делось: крики и шум сражения, грохот взрывов пустотного пороха, шипящий треск копий и мечей, заряженных молниями…

«Я, должно быть, начисто оглохла, – подумала Листок. – И Ромашка собирается меня убить…»

Эта мысль почему-то вызвала у нее смех. Странный истерический смех, сразу оборвавшийся, как только она поняла, что слышит его. Глухо, словно бы издалека, но все-таки слышит.

«Так я не оглохла…»

Листок слегка повернула голову и обнаружила, что лежит у Ромашки на спине, рядом с головой-актинией, а щупальце крепко, но бережно держит ее. Вот в сторону девочки вытянулся лепесток: зверокуст словно проверял, как она там.

«Нет, Ромашка вроде не собирается меня убивать…»

Листок посмотрела в другую сторону. Сквозь некоторое оцепенение она испытала удивление, разглядев Сьюзи и доктора Скамандроса: те стояли у костра, разожженного из обломков столов, и смотрели на нее. Еще десятка три детей Дудочника жарили на огне зефир. Это занятие требовало немалой подвижности, поскольку ветер постоянно менял направление, задувая то с одной стороны башни, то с другой.

По ту сторону костра просматривалось множество Жителей-солдат. Листок некоторое время наблюдала, как они строевым шагом выходили из многочисленных лифтов, и ее слух постепенно воспринимал все большее разнообразие звуков. Били барабаны, пищали дудки, завывали волынки, гудели рубабы. Выкрикивали команды сержанты…

Сквозь этот шумовой фон пробивалось что-то еще, звучавшее ближе и громче. Листок повела глазами: губы Сьюзи двигались. Еще несколько мгновений, и Листок сопоставила эти движения со звуками, которые слышала.

– Листок! Скажи своему любимцу, чтобы подпустил доктора Скамандроса и дал ему тебя починить! Ты ранена!

«Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю…» – подумала Листок.

– Листок!

Сьюзи перестала кричать и что-то сказала доктору Скамандросу. Тот пожал плечами. Листок некоторое время смотрела на них, и постепенно до нее доходило: она должна предпринять что-то сама.

– Послушай, Ромашка… – начала она. И замолчала, вспомнив, что поводка у нее больше нет. Ничто не обязывало Ромашку повиноваться.

Еще два лепестка «актинии» обратились в ее сторону. Зверокуст прислушивался.

– В общем, Ромашка… – прохрипела Листок. – Если не возражаешь, может, положишь меня и позволишь доктору Скамандросу мне помочь? А то больно очень…

Лепестки извивались и подрагивали, но Листок не понимала, что это значит.

– Пожалуйста… – добавила она, закрывая глаза.

Мгновением позже ее веки взлетели, а губы пришлось закусить, чтобы удержаться от крика. Ромашка приподняла ее и бережно опустила футах в тридцати от себя. Все три щупальца шевелились неподалеку, готовые немедленно броситься на защиту. Доктор Скамандрос подоспел к Листок и опустился рядом с ней на колени.

– Вот же… да что ж такое… – бормотал он. Татуировки на его лице сложились в бьющегося кролика, которого подняли, сунули в горшок и захлопнули крышку. Колдун принялся взволнованно рыться в карманах. – Государь Артур наверняка ужасно расстроится…

– Я ведь… не умираю… правда? – спросила Листок.

Доктор Скамандрос не ответил. Он что-то быстро писал на лбу девочки длинным пером с белым опахалом. Было щекотно, но смеяться почему-то не получалось, и это удивляло Листок. Прикосновение пера отгоняло боль, что радовало, но и сонливость навевало непреодолимую.

– Мы выстояли? – спросила Листок. – Армия подоспела?

– Да, да, все хорошо, – успокаивал ее доктор Скамандрос.

Вытащив скальпель, он разрезал одежду Листок. Она равнодушно отметила, что вместо голубого мундира Сменного Привратника на ней снова был противорадиационный комбинезон, только странно побелевший и весь изорванный. Она невольно покосилась на свою правую руку. Пальцы были согнуты, словно еще сжимали рукоять, однако меча Привратника в руке не оказалось.

– Мой меч… – прошептала она.

Окружающее расплывалось перед глазами, все звуки снова начали отдаляться. Листок слышала только биение огромного басовитого барабана. Оно становилось все громче, все реже…

Доктор Скамандрос опять не ответил. Он возился с большой красной жестянкой от томатного супа и маленькой серебряной воронкой, которую умудрился как-то уравновесить на груди у Листок.

– Гьяк! – позвал он требовательно. А сам, не оглядываясь по сторонам, в двух местах проткнул консервную банку и стал лить ярко-красную жидкость в серебряную вороночку. – Сунь руку в мой левый карман! Мне нужны часы повеления!

Сьюзи старалась не смотреть, как доктор Скамандрос и Гьяк трудятся над смертельно раненной Листок. Она лишь косилась на зверокуст. Почем знать, как поведет себя чудище, если Листок все же умрет.

– Помнится, я говорил, что хочу быть генералом, – сказал Фред. – На самом деле я не хотел. Это оружие само мне под руку подвернулось! Я даже не знал, что это такое на самом деле!

Сьюзи посмотрела на него. Фред успел вырасти на целый фут – притом за несколько секунд, когда зверокуст утащил раненую Листок в дальний уголок уровня, а Фред подобрал упавший меч Сменного Привратника. Самоустранение Ромашки едва не привело к поражению, на место Листок заступил Фред, а его мышцы были натренированы для сражений. Тем не менее Сьюзиных Налетчиков неминуемо опрокинули бы, но передовые части армии подоспели гораздо раньше ожидаемого. И под предводительством Рассвета, Полдня и Сумрака Четверга в пух и прах разделали новопустотников. Те в беспорядке отступили – от Сьюзи не укрылось, что бежали противники вверх.

Больше половины ее отряда оказалось перебито. Погибли тридцать девять детей Дудочника. Сьюзи могла сколько угодно рассуждать об их долгих жизнях, полных событий и приключений, – дескать, пожили, да и хватит, – а на сердце все равно было тяжело. Очень тяжело…

– А тебе идет голубое, – сказала она Фреду. – Особенно с золотом. Все как надо!

– Знать бы еще, что от меня теперь требуется, – напряженно морща лоб, ответил Фред. – Я чувствую Дверь, и меч… меч хочет вернуться туда. Доктор Скамандрос говорит, что содеянное Первоначальницей – что бы она там ни содеяла – потихоньку развеивается. А меч… он сам по себе является чем-то вроде Жителя. Его Зодчая создала!

– Так я и знала, – без большого воодушевления отозвалась Сьюзи.

Доктор Скамандрос поднялся с колен, и за ним Гьяк. Оба сняли шляпы.

– Нет, – прошептала Сьюзи.

Доктор Скамандрос вытер лоб большим шелковым носовым платком, а Гьяк – рукавом. Потом оба повернулись и заулыбались.

– Она будет жить, – сказал доктор Скамандрос.

Сьюзи бросилась к ним.

– Еще раз мне вот так шляпу снимете, я вас!.. – крикнула она. – Листок точно поправится?

– Пришлось попотеть, – признался доктор Скамандрос, показывая мокрый платок. – Смертные до того хрупки и уязвимы… Ей потребуется как следует отдохнуть, но она полностью выздоровеет.

Он помолчал. На одной стороне его лица взметнулось темное цунами. На другой – провал в земле поглотил башню.

– Если только, – добавил он, – нас всех Бездна не уничтожит.

– Надо отправить ее домой, – сказала Сьюзи. Она смотрела на лежащую в забытьи девочку глазами, полными старческой мудрости. – Ей еще тринадцати не исполнилось. Я про это иногда забываю… – И обратилась к Фреду: – Ты ведь сможешь доставить ее обратно на Землю?

– Постараюсь, – ответил Фред. – Все зависит от того, сколько пустотников бродит в Двери и что они замышляют. Думаешь, Первоначальствующая Госпожа мне позволит?

– А ты ее меньше спрашивай, – посоветовала Сьюзи. – Она тебе никаких приказов не отдавала. Только Листок, пока у той был меч. К тому же старой кошелки здесь нет…

– Она здесь, – возразил Гьяк. – Вон там.

Сьюзи крутанулась, как волчок. Волеизъявление выплывало из лифта во главе свиты из высших Жителей.

– Хватай Листок в охапку и уноси ноги, – приказала Сьюзи.

Фред нервно покосился на зверокуст:

– А Ромашка? Она же мне не позволит…

– Полагаю, я способен помочь, – сказал доктор Скамандрос.

Запустив руку в карман, он начал что-то вытаскивать, но сунул обратно и отошел за спину Гьяку. Подозвав остальных, доктор собрал их плотным кружком, чтобы посекретничать.

– Лучше, чтобы Ромашка не видела, – шепнул он, передавая Фреду свернутый кожаный поводок. – Вот! Не зря я с собой один из поводков Гроббина все время таскал… Зверокуст по-прежнему в ошейнике, так что от тебя требуется только подойти и метнуть конец поводка. Он сам прикрепится.

Фред взял поводок и внимательно осмотрел.

– Всего двадцать футов, – прошептал он.

– Прикрепившись, он удлинится, – сообщил доктор Скамандрос.

– А щупальца у Ромашки – по тридцать, если не больше, – заметил Фред.

– Это создание, похоже, откликается на доброту, – сказал доктор Скамандрос. – Вспомни, как оно заботилось о Листок, когда та уже лишилась магического контроля.

– Давай я это сделаю, если боишься, – предложила Сьюзи и потянулась за поводком, но Фред отдернул его, буркнув:

– Я, кажется, не отказывался!

– Не отказывался от чего? – спросил мощный голос, исполненный власти.

Заговорщики подняли головы. На них сверху вниз ледяным взглядом смотрела Первоначальствующая Госпожа.

– Взять на поводок зверокуст, миледи, – запинаясь, выговорил Фред.

– Я вижу, ты заступил на очень ответственный пост, – сказало Волеизъявление.

– Я не нарочно! Просто мой меч-злоруб сломался о шлем новопустотника, самого меня сшибли, я давай ползать в поисках хоть какого-то оружия…

– Довольно, – перебила Первоначальствующая Госпожа. – Это не важно. Нам следует развивать наступление, продвигаясь вверх. Древокони увядают, а посему эта башня вошла своей вершиной в Несравненные Сады. Это позволило Субботе собрать там немалые силы, в то время как войско Дудочника движется за ней по пятам. Мы должны как можно скорее перехватить и тех и других, прежде чем они нападут на Лорда Воскресенье или даже каким-то образом сумеют его победить.

– Так это же вроде нам на руку? – сказала Сьюзи. – В смысле, если они его скинут, нам же меньше хлопот…

– Ничего подобного, – отрезала Первоначальствующая Госпожа. – Это государь Артур должен освободить мою Часть Седьмую и востребовать Седьмой Ключ. Если это проделает Дудочник либо Суббота, все погибло!

– Каким же образом наша халабуда вообще еще держится? – спросила Сьюзи.

– Оставь свой жаргон, и, возможно, я тебе объясню, – сказала Первоначальствующая Госпожа. – В данный момент я желаю, чтобы все вы держались подле меня. Проклятый Дудочник переправил свое войско в Сады и остановил подъемные цепи… или, возможно, это сделала Суббота. Поэтому лифты дальше вверх не идут. Всем будут розданы крылья. И пусть кто-нибудь организует грузовую сеть для подъема зверокуста и девчонки!

Капрал-посыльный написал на аспидной доске «Грузовая сеть» и умчался прочь.

– Вылет через пять минут, – довершила Первоначальствующая Госпожа.

Ее собственные великолепные крылья были уже при ней. Перья казались сделанными из чеканного золота, припудренного бриллиантовой пылью, которая играла и переливалась при каждом движении.

Сьюзи наклонила голову, Фред отдал честь, а Скамандрос с Гьяком отвесили нижайшие поклоны.

Первоначальствующая Госпожа не удостоила их даже кивком. Повернувшись на шипованных каблуках, она зашагала прочь, резким голосом раздавая приказы целому скопищу посыльных и офицеров.

– Пока она была просто лягушкой, она даже нравилась мне, – сказала Сьюзи.

– Видно, не получится у меня переправить Листок домой, – проговорил Фред.

– Да, но поводок придется пристегнуть все равно, – заметила Сьюзи. – Без него Ромашку в грузовую сеть никакими калачами не заманить.

– Почему? – прозвучал с пола слабенький голосок. – Я ее попрошу… Ей все равно придется меня нести.

– Листок!

Сьюзи упала подле девочки на колени, следом подоспели доктор Скамандрос и Гьяк.

– Осторожнее, милая, осторожнее, – предостерег доктор Скамандрос. – Твое тело заштопано очень сложными заклинаниями. Если ты начнешь резко двигаться или прилагать усилия, волшебство может нарушиться.

– Меня Ромашка поднимет, – еле ворочая языком, произнесла Листок. – Я ослышалась или вы что-то говорили насчет того, чтобы отправить меня домой?..

– Хотели, но не получится, – сообщила Сьюзи. – Наше пугало выдало прямой приказ. Придется тебя дальше тащить.

Листок кивнула.

– Ну и ладно, – сказала она. – Раз дело зашло так далеко, я тоже хочу посмотреть, чего мы в итоге добьемся. Чем бы все ни кончилось…

– Все кончится, – прошептал Гьяк, и его затрясло.

– Артур разберется с Воскресеньем, – заявила Сьюзи. – Выше нос!

– Но что будет потом? – спросила Листок. – Когда Волеизъявление полностью укомплектуется, а Артур завладеет всеми семью Ключами?

– Тогда он все восстановит, – без промедления ответила Сьюзи.

Прежде в присутствии Волеизъявления она постоянно шутила, но только не в этот раз. В голосе Сьюзи звучали решимость и сила, которых Листок даже не припоминала.

– Двинулись, ребята! – позвала Сьюзи. – Пора надевать крылья. Кстати, я просила Брина, Шена и Этана раздобыть нам какие получше, офицерские… Листок, попроси Ромашку поднять тебя, если она не против. Остальные живой ногой к костру, перехватим по жареной зефирке, пока время есть!

«Она жутко беспокоится, – подумала Листок. – А я – нет. Потому что я побывала на краю смерти, но вот она я, живехонькая. А пока есть жизнь…»

– Ромашка! – позвала она. – Не будешь ли так добра осторожненько подобрать меня и еще немножко на спине поносить? Пожалуйста!

Ромашка встрепенулась, вставая на несчетные лапки. Одно щупальце подобрало Листок и очень бережно положило себе на спину, придерживая ее кончиком, чтобы девочка не свалилась.

Фред улыбнулся, засовывая поводок обратно в карман доктору Скамандросу.

Грузовая сеть больше напоминала опрокинутый парашют, только сделанный из очень толстого и прочного материала. Под руководством одной из Пограничников, Полетного Старшины, Листок завела Ромашку на середину широкого брезентового круга. После чего сотня крылатых Пограничников подобрала стропы, прикрепленные по краю ткани, и зависла под потолком.

– Теперь самое сложное, – громко объявила Пограничница. – Мы не можем взлететь выше и должны сперва выдвинуться вперед, так что за пределами башни сеть сначала провалится. Это нормально, адмирал, не переживайте… Да, а сколько примерно весит ваш зверокуст?

– Не знаю, – ответила Листок. – Он… то есть она… двигается, во всяком случае, очень легко.

– Никаких проблем не будет, – успокоила Пограничница. И, немного вопреки собственному уверенному заявлению, грозно рявкнула на подчиненных: – Все дружно разом, ребята! «Синхронность» – ключевое слово для успешной работы с грузовой сетью! Если кто упустит веревку и наши наиважнейшие и наиценнейшие пассажиры нечаянно вывалятся, я этому нерадивому сама крылья выдеру, а что останется, лично в Бездну закину, Пустоте на закуску! Дошло?

– Так точно, госпожа Полетная Старшина! – хором отозвались Пограничники.

– Подсобить чем, а, погранцы? – спросила Сьюзи.

Она со своими Налетчиками, все при золотых крыльях высшего качества, готова была лететь следом за сетью.

– Никак нет, спасибо, генерал, – ответила Полетная Старшина. – Это работа для специалистов, вы же понимаете.

Она вылетела за грань башни, огляделась и продолжила выкрикивать команды. Пограничники полетели на выход, таща веревки и брезентовый «парашют». Когда приблизился край, Листок нервно сглотнула. Если Пограничники в арьергарде промедлят, они со зверокустом вывалятся вон. А падение обещало быть до-о-олгим…

Однако летуны отлично знали свое дело. Момент проседания оказался действительно жутковатым, но Пограничники на стропах тотчас ликвидировали слабину. Очень скоро грузовая сеть быстро пошла вверх под яростное хлопанье сотни пар крыльев.

Лежа на спине Ромашки, Листок смотрела на приближавшийся испод Несравненных Садов. Он выглядел бурым и пересохшим, а вниз свисал перевернутый лес мертвых с виду то ли щупалец, то ли корней.

А еще наверх, втягиваясь в дыру вокруг вершины башни, возносилась целая туча крылатых солдат. Их было так много, что Листок ощутила себя частицей гигантского роя, крохотной каплей в огромном восходящем облаке Жителей, настроенных на возмездие.

Неплохо являться частью такого громадного войска. Особенно когда ты не в самых первых рядах. Ибо даже с расстояния в несколько тысяч футов от пробитого входа в Несравненные Сады Листок явственно слышала грохот выстрелов и разрывов: там подавала голос тяжелая артиллерия, заряженная пустотным порохом. Где-то наверху шла битва.

Подлетела Сьюзи и спикировала прямо в грузовую сеть, отмахнувшись от громкого совета Полетной Старшины держаться подальше. Мощно хлопая крыльями, Сьюзи опустилась рядом с Листок. Несколько лепестков Ромашки развернулось в ее сторону, но Листок погладила свою охранницу, и та приняла новую пассажирку.

– Как ты тут? – спросила Сьюзи.

– Нормально, – ответила Листок. – Слабость, конечно, есть, но… все путем. Нет вестей от Артура?

– Не-а.

– А в целом что слышно?

Сьюзи огляделась, почесала затылок и ответила очень тихо:

– Только что передали: сгинули две нижние части Среднего Дома. По Величайшему Каналу бодро поднимается Пустота. Пограничное Море превратилось в суп с пустотными фрикадельками, плавание по нему признали опасным. По счастью, Флот успел прибыть по назначению и всех выгрузить, прежде чем мы потеряли Середину Среднего. Спасшиеся сейчас подлетают к нам сюда.

– Ты говорила, Артур все выправит, – напомнила Листок. – До сих пор у него всегда получалось.

– Верно! – подтвердила Сьюзи, широко улыбаясь. – Очень справедливо замечено. Ладно, полетела проверять, как там мои парни с девчатами!

Сьюзи прыгнула вверх, ударила крыльями и проскользнула меж Пограничниками, провожаемая окликами Полетной Старшины, призывавшей ее держаться подальше от строп.

– Рада, что удалось подбодрить тебя, – пробормотала Листок. И подумала: «Меня бы кто так подбодрил… Где же ты, Артур?»

Артур сидел на корточках, прячась внутри иллюзорного куста, созданного колдовством. По крайней мере, он надеялся, что действительно спрятан. На гребне холма над ним находился как минимум один из высших Жителей. А может, и сам Лорд Воскресенье.

Стрекоза провисела на одном месте не более пяти минут. Вполне достаточно, чтобы Воскресенье со свитой сошел наземь, сделал на макушке холма все, что собирался, и вновь отбыл прочь. Однако Артур был уверен: наземь со стрекозы спустилось шестеро, а назад поднялось лишь пятеро. Угол обзора, открывавшийся из куста, был очень неудобен. Поэтому Артур не взялся бы утверждать, находилось ли Доверенное Лицо среди тех, кто улетел.

Мальчик не чувствовал поблизости от себя эманаций силы, исходящих от Седьмого Ключа, но, возможно, Воскресенье постарался скрыть свое присутствие. Самым вероятным казалось, что он улетел-таки прочь, чтобы использовать Седьмой Ключ против вторженцев. Особенно теперь, когда войско Превосходной Субботы получило преимущество в виде вершины башни, проткнувшей дно его владений и тем самым открывшей подкреплениям прямую дорогу на территорию Несравненных Садов.

Там явно шла ожесточенная битва. Артур различал далекий гул взрывов пустотного пороха, и несколько раз небо вспарывали молнии явно неестественного происхождения. Взрывы и эти молнии учинили в Несравненных Садах обширный пожар. Подле дыры, проделанной башней, разрастался огромный столб серо-белого дыма. Достигнув нарисованного неба, дым расползался темной пеленой, обещавшей вскоре перекрыть солнечный свет.

«Ау, Часть Седьмая! – мысленно позвал Артур. – Ты здесь?»

Ответа не последовало.

Артур поскреб в затылке. Даже это приходилось делать медленно и осторожно, чтобы не выдать себя.

«Рискнуть, что ли, да и пойти прямо туда?»

Приняв решение, Артур встал во весь рост. Иллюзорный куст вырос вместе с ним, а когда мальчик направился вперед – сдвинулся и он. Решив поэкспериментировать, Артур поднял руку. Пушистая ветка, прятавшая ее, тотчас изменила положение.

Артур даже подумал, не попросить ли Шестой Ключ снять иллюзию, но по зрелом размышлении решил оставить все как есть. Как знать, вдруг самодвижущийся куст по меркам Несравненных Садов не такая уж и экзотика? Вдруг поможет если не застать врасплох того, кто таится на гребне, то хотя бы выиграть несколько секунд?

Он осторожно двинулся вверх по травянистому склону.

Выход на вершину перегораживала очередная декоративная посадка. Она тоже представляла собой явно не земные растения. Рослые стебли казались дутым металлом, а венчали их хрустальные цветки с прозрачно-синими лепестками. В таком окружении Артуру вряд ли помогла бы его маскировка, поэтому он прижался к земле и одолел ползком последние несколько футов, решив сперва посмотреть, кто – или что – ждет его на самом верху.

Макушка холма оказалась травянистой, кроме маленькой – примерно двадцать квадратных футов – площадки, замощенной бледно-золотыми камнями. Рядом журчал родник. Он питал очаровательный ручеек, который обтекал площадку кругом, а затем извилистым потоком убегал вниз по дальнему от Артура склону. В траве виднелись мелкие полевые цветы – белые, желтые, бледно-голубые мазки в сплошной зелени.

А посередине мощеного пятачка стояла клетка в десять футов высотой. Купольная конструкция из золотых прутьев вроде бы подразумевала содержание птицы, но внутри просматривалась яблоня. Невысокое деревце с узловатым стволом и ветвями, обремененными урожаем крохотных красных яблок. Возле клетки стояла подзорная труба на треноге. Зеленокожий Житель в лоскутном камзоле из бурых и оранжевых листьев, приникнув к трубе, созерцал далекую битву около башни. Коса, прислоненная к золотой клетке, позволяла предположить, что перед Артуром находился Сумрак Воскресенья, известный также как Жнец.

Там было еще кое-что, отчего у Артура глубоко внутри зародилась мучительная боль. Перед запертой дверцей клетки лежало тельце Слоника, съежившееся до изначальных размеров. Но что-то в его позе явственно говорило: он не просто снова стал игрушкой. Он был убит.

– Слоник… – одними губами выдохнул Артур.

А потом, отбросив всякую осторожность, а заодно и тактику со стратегией, кинулся в атаку. Выхватив оба Ключа, мальчик ринулся прямо к Жнецу.

Житель, вроде бы полностью поглощенный зрелищем, открывавшимся ему сквозь трубу, обернулся в мгновение ока, притом уже с косой наготове. Артур вскинул Пятый Ключ, бросая в противника луч слепящего жара, но Жнец юркнул за клетку, а разящий луч скользнул по золоченым прутьям и просто пропал, как вода внутри губки.

Артур сделал росчерк Шестым Ключом опять же без четкой идеи, стремясь только к отмщению. К Жнецу понесся этакий плевок активированных чернил, но тот опять спрятался за клеткой, а чернильный «снаряд» точно так же исчез на границе, обозначенной прутьями.

– Я доберусь до тебя! – выкрикнул Артур, чувствуя, как возвращается знакомая ярость. Да как осмеливается эта зеленая тварь вставать у него на пути?!

Он побежал кругом клетки, надеясь взять хороший прицел. Но Жнец, ничуть не уступая в скорости, все время держал клетку между ним и собой.

– Скоро сюда прибудет мой господин! – крикнул Жнец, укрываясь от очередной вспышки зеркальца. – Всем будет лучше, если ты сдашься прямо сейчас! Твоей матери, твой подружке Листок и тебе самому!

Артур остановился, притворяясь, что раздумывает об услышанном предложении. На самом деле он соображал, как ему добраться до Жнеца, ведь бегать кругом клетки, неподвластной Ключам, можно было до бесконечности. Кажется, оставалось только одно…

– А откуда мне знать, что… – начал произносить Артур и, не довершив фразу, с легкостью прыгнул на двенадцать футов вверх.

С высшей точки прыжка он обрушил на Жнеца еще один световой разряд, но Житель оказался готов даже к этому. Он извернулся, бросаясь наземь, и отразил луч косой. Хотя и ему самому кое-что перепало. Артур мягко приземлился и побежал по часовой стрелке. Вскочивший Жнец последовал его примеру.

– Что ты сделал со Слоником? И где Листок? – спросил Артур.

– Сдайся, и я все тебе расскажу, – пообещал Жнец.

Артур посмотрел на клетку.

«Если я вскочу на самый верх, оттуда точно его достану», – подумал он. Мальчик уже изготовился к прыжку, когда в его разум ворвался голос Волеизъявления.

«Артур! Нет!.. Клетка – смерть! Не прикасайся к прутьям! Именно это с твоим Слоником и случилось…»

Артур споткнулся, сунувшись вперед и еле удержав равновесие. При этом его лицо оказалось у самой решетки, и он смог разглядеть, что яблоня была далеко не простым деревом. Кора, яблоки, листья – все состояло из крохотных блистающих буковок, слагающихся в строки миниатюрного шрифта.

Перед ним была Часть Седьмая Волеизъявления Зодчей.

Артур присматривался к нему на миг дольше, чем следовало, и Жнец не упустил своего шанса. Коса пронеслась со свистом. Артур успел заметить мелькнувшую тень и шарахнулся в сторону, но недостаточно быстро. Лезвие располосовало ему руку от плеча до кисти, заставив выронить Шестой Ключ.

Жгучая боль вывела бы из строя обычного человека, но Артур давно научился одолевать болезненные ощущения. Развернувшись, он снизу вверх шарахнул по Жнецу испепеляющим светом Пятого Ключа.

В этот раз он не промазал. Добела раскаленный луч прошил и камзол из осенней листвы, и зеленую жилетку под ним, и грудь Жнеца, оставив дыру величиной с суповую тарелку.

– О-ох, – сказал Жнец.

Шатаясь, он отступил на несколько футов и сел в траву.

– Что ты сделал с Листок? – снова спросил Артур.

Мальчик пытался подобрать Шестой Ключ, но раненая рука оказалась бесполезной. В нетерпении он сосредоточился на Пятом Ключе, приказывая себя исцелить. Новая боль хлестнула по телу, но Артур только скрипнул зубами. Его плоть сползлась воедино, срастаясь и обновляясь. Несколько секунд – и рука стала как новая. Хмыкнув, Артур подобрал писчее перо.

Рядом с Жителем лежала его коса. Артур подобрал и ее – и зашвырнул подальше с холма. Она улетела на несколько сотен ярдов. Артур проследил за ней взглядом. Если бы он когда-то мог так кидать мяч… Но прежде он этого не умел, а в будущем ему не придется.

– Мне не хватает духу дальше биться с тобой, – сказал Жнец, указывая на свою пустую, прожженную грудь. – На самом деле все было предрешено, но я сыграл свою роль… Теперь тобой займется мой господин.

Он ткнул пальцем вверх.

Артур посмотрел в ту сторону. К ним летела стрекоза. Она была еще далеко – у башни, где клубился дым, – но на то, чтобы прибыть, ей хватит нескольких минут.

– Если я выручу Волеизъявление, кишка у него тонка будет, – сказал Артур.

Вернувшись к клетке, он встал на колени подле Слоника. Склонив голову, Артур прошептал что-то, предназначенное лишь старинному другу, и более никому. Мальчик поднял Слоника, осторожно высвободив его хобот из промежутка в прутьях. Медленным шагом отнес его к роднику и положил на свежую зеленую травку, у чистой воды.

Жнец наблюдал за ним, но вмешиваться не пытался.

Снова встав перед клеткой, Артур стал рассматривать прямоугольную дверцу. Замок прикрывала пластина размером с почтовую марку. Скважина для ключа выглядела совсем крохотной.

«Как же мне открыть клетку, чтобы тебя выпустить? – мысленно обратился Артур к Волеизъявлению. – Шестым Ключом на замке что-нибудь написать?»

«Нет, – ответила Воля. – Этот замок откроется лишь поворотом Седьмого Ключа».

– Как?.. – вслух вырвалось у Артура. – Но мне не заполучить его без твоей помощи!

«Истинно так, – подтвердила Часть Седьмая. – А я, сидя в клетке, не могу помочь тебе им завладеть. Тем не менее…»

«Поверить не могу!» – свирепея, подумал Артур.

Он смотрел на приближающуюся стрекозу. Он словно бы уже вновь ощущал зачарованные оковы, глаза жгло…

«…Надежда есть всегда, – промолвило Волеизъявление. – Как уже было сказано, лишь Седьмой Ключ подойдет к замку моей клетки, но…»

Чудовищный грохот заглушил его голос. Артура швырнуло наземь ударной волной. В воздухе носились цветы и трава, треножник с подзорной трубой опрокинулся, а Жнец скатился к самому краю спуска.

Лежа на спине, Артур увидел, как через все небо, завывая, несется большой огненный шар. Секунда – и землю сотряс новый оглушительный взрыв. Огненный шар упал в полумиле от холма, проломившись сквозь дюжину живых изгородей и цветников и породив новые пожары.

– Что это? – прокричал Артур.

«Солнечный корабль Моряка, – ответило Волеизъявление. – Беги за ним и веди сюда! Скорее! Времени все меньше!»

Артур оглянулся. Стрекоза приближалась, причем не одна. За ней роем спешили другие черные точки. В невероятном количестве!..

«Лучше поспеши! – посоветовало Волеизъявление. – Это наш шанс!»

Артур, не отвечая, подобрал подзорную трубу. Она оказалась очень длинная и тяжелая, но мальчик без труда держал ее ровно, наведя на стрекозью эскадрилью.

На первой стрекозе действительно мчался Лорд Воскресенье. Но не все прочие точки, следовавшие за ним, оказались стрекозами – большинство из них были новопустотниками на кожистых крыльях, а также летучими чародеями всех рангов и званий. Причем новопустотники и Жители не сражались между собой. Они вместе нападали на стрекоз Воскресенья.

– Суббота присоединилась к Дудочнику, – сказал Артур. – Или он к ней.

«Чего и следовало ожидать, – отозвалось Волеизъявление. – Лишившись Ключа, Суббота закономерно оказалась на службе у Дудочника».

Арьергард Воскресенья изгонялся с небес непосредственно на глазах у Артура: объединенное войско брало числом, захватывая стрекоз. Колдуны с новопустотниками устремились в погоню, но стрекоза Воскресенья неожиданно развернулась навстречу. Доверенное Лицо взмахнуло руками – и по небу пронеслись гигантские арки молний, сбивая сотни врагов. Однако на смену павшим уже летели новые тысячи. Если не десятки тысяч.

«Воскресенье скоро поймет, что есть вещи поважнее этой битвы, – промолвило Волеизъявление. – Артур! Смотри внимательнее!»

Артур смотрел очень пристально. Молнии Воскресенья выглядели очень впечатляюще, но ими дело не исчерпывалось. Происходило столько всякого разного, что маленький окуляр трубы не мог охватить всего сразу. Тысячи жуков, лязгая жвалами, сбегались к месту сражения. Те, что спешили в передних рядах, приоткрывали панцирные надкрылья, показывая блестящие самоцветами крылья. В воздух жуки подниматься не спешили, но такой способностью явно обладали.

Возле башни то и дело взрывались заряды пустотного пороха. Артур передвинул трубу и усмехнулся. Пока Суббота с Дудочником разносили тыл Воскресенья, на их собственный арьергард наседали Жители-солдаты в ярко-алых мундирах.

– Ломи, однополчане! – крикнул Артур.

«Артур!»

Голос Волеизъявления прозвучал оглушающе.

«Моряк способен отомкнуть мою клетку! Веди его сюда, пока не прилетел Лорд Воскресенье, иначе все пропало!»

Волеизъявление кричало в его голове. Артур увидел, как встают на крыло жуки Воскресенья, а его стрекоза вновь разворачивается к холму. Артур еще ни разу не видел, чтобы стрекоза летала настолько быстро.

Бросив трубу, он помчался вниз по склону то большими шагами, то скачками, легко одолевая по двенадцать футов сразу, приземляясь и снова отталкиваясь одним слитным движением.

Даже червозмей не смог задержать мальчика. Артур прыгнул прямо на него, пробежал вдоль спины, заскакал с кольца на кольцо… Прежде чем окончательно спрыгнуть со спины червозмея, он даже наклонился и похлопал его по каменной шкуре.

Следующую террасу Артур пересек, буквально размазываясь в воздухе, и уже одолел половину ступеней до лужайки с часами, когда внизу на газоне возникли новые фигуры, преследуемые тучей клубящегося дыма. Все они выглядели слегка опаленными, особенно предводитель. Это был немолодой мужчина очень высокого роста, белобородый, в синем морском кителе и с огромным гарпуном, созданным из загустевшего света. За ним следовали десятка два Жителей в тельняшках, синих беретах с помпонами и нанковых коротких штанах. Все были вооружены до зубов. Сверкали абордажные сабли, грозили огнем заряженные боевые копья, впечатляли калибром пустотно-пороховые пистоли о четырех стволах каждый…

– Капитан!.. – закричал Артур, пытаясь остановиться наперекор инерции, что несла его по ступеням. И, взмахнув рукой, указал на подлетающую стрекозу: – Скорее, Капитан! Надо поспеть на вершину прежде Лорда Воскресенья! Там нужно одну клетку открыть…

Возносясь вместе с Ромашкой сквозь дыру, пробитую в основании Несравненных Садов, Листок с любопытством и восхищением озиралась кругом. Удар о вершину башни намного расширил отверстие, исходно проделанное штурмовым тараном Субботы. Теперь пробоина составляла в диаметре не меньше полумили. Летя внутри, Листок наблюдала вертикальный срез материалов, составлявших преграду, на которой стояли Сады. Там перемежались пласты блестящих металлов, четыре разновидности хрусталя, а ближе к верхнему выходу – толстый слой самой обыкновенной почвы. Виднелись отверстия потайных тоннелей, оборванные корни висячих растений, некогда ловивших неосторожных летунов под собой в небе…

Конечно, пострадала и Башня Субботы. Верхние этажи были смяты, по краям недоставало офисных ячеек. Теперь там засели Пограничники. Свесившись по сторонам, они бдительно несли стражу, держа наготове луки из силового волокна и временами отстреливая летучих колдунов и новопустотников, пытавшихся спуститься в дыру.

Листок совершенно не представляла, что ожидало их в Несравненных Садах, но вот о чем точно не думала – что они прямиком вылетят в безбрежную и весьма слабо организованную тучу крылатых Жителей пополам с дымом. Что-то похожее происходило при лесных пожарах у нее дома. Кашляя и вытирая слезящиеся глаза, Листок стала оглядываться. Всюду висели в воздухе Жители. Они постепенно выстраивались в боевые порядки, простиравшиеся на приличную высоту и, вероятно, на целые мили по горизонтали.

Где-то вдали сквозь клубы дыма просматривались вспышки пустотного пороха от выстрелов мушкетов и карабинов, а небо несколько раз рассекали невероятные молнии.

Пограничники, тащившие грузовую сеть, перелетели к своему месту. По левую руку от них находилось подразделение Полка, выше – когорта Легиона, а справа – эскадрон Орды. Воители Орды сидели на крылатых Не-Конях, о существовании которых Листок раньше даже не подозревала. Крылья Не-Коней превышали тридцать футов в размахе и, сделанные из жемчужно-серебряного металла, позванивали, как жалюзи. Всадники были вооружены длинными пиками из сверкающей стали, каждая с небольшим флажком возле острого, как игла, наконечника.

Картина выглядела величественно. Листок еще чувствовала себя беспомощной и совершенно больной, но мысль о принадлежности к чему-то столь грандиозному взволновала ее.

Однако она хотела знать, что происходит! Листок никак не могла высмотреть ни Сьюзи, ни Первоначальствующую Госпожу. Небо буквально кишело Жителями, всюду яркие краски, громкие звуки, всеобщее движение…

– Что мы делаем? – спросила девочка Полетную Старшину.

Та кружила несколько выше и рассеянно дирижировала одной рукой, добиваясь, чтобы все ее подчиненные били крыльями в такт.

– Приказов ждем! – прокричала в ответ Полетная Старшина. – Живей-живей, бегом-бегом, а потом – ждите. Вечно одно и то же! Часами ждать доводилось!

Пограничница ошиблась. Спустя всего несколько минут, пока Листок напрягала зрение в попытке найти в трехмерном скопище Сьюзи, с ними заговорила Первоначальствующая Госпожа. Ее голос был усилен Ключами таким образом, чтобы слышал каждый. Хотя большинство, и Листок в том числе, видеть Волеизъявление не могли.

– Славное Воинство Зодчей! – колокольным гулом разносились слова настолько громкие, что Листок дрогнула и поежилась, а у Ромашки завибрировали щупальца. – Против нас разом вышли все наши враги! Суббота объединила свои силы с Дудочником, но оба они противостоят Воскресенью. Мы не пощадим никого! Летим вперед, к полной и окончательной победе!

Громовой голос на мгновение смолк. Солдаты переглядывались, ожидая продолжения, пока один сообразительный старшина не смекнул, что требовалось от войска. Зазвучал приветственный клич. Сперва беспорядочный, он разрастался по мере того, как присоединялись все новые Жители, пока наконец не превратился в грохот океанской волны.

– Приказ будет только один! – прокричала Первоначальствующая Госпожа. – Идем в атаку на Блаженные Поля, на ставку Лорда Воскресенья! За нашу Зодчую! За государя Артура!

– За нашу Зодчую! За государя Артура! – взревели солдаты.

Листок, к некоторому собственному удивлению, кричала вместе со всеми. И даже Ромашка прорычала нечто без слов, но прочувствованное и способное сойти за воинский клич.

– Вперед!

Разом ударили крылья. Их было столько, что от воздушной волны заметался огонь, горевший внизу. Десятки тысяч Жителей устремились вперед, выкрикивая боевой клич, громыхая оружием, трубя в рога и трубы, звеня кимвалами…

Пограничники, занятые грузовой сетью, чаще забили крыльями и развернули их пошире, мощно гоня воздух. Полетная Старшина задавала темп, и скорость мало-помалу росла, хотя и не так быстро, как у легионеров наверху. Те даже выдвинулись вперед, но вот Не-Кони вышли на крейсерский аллюр, эскадроны Орды собрались вместе и выстроились боевым клином в полумиле впереди основных сил.

Листок восхищенно следила за перестроением, когда к ней неожиданно спикировала Сьюзи. Скорость она погасила в последний момент и так резко, что из крыльев вылетело несколько перьев.

– Приветики, – сказала Сьюзи.

– Здорóво, – отозвалась Листок.

Она все не могла отвести глаз от завораживающей скачки крылатых Не-Коней.

– Это все показуха, – проговорила Сьюзи. – Воскресенье всех нас прихлопнул бы, если бы захотел.

– Что?.. – удивилась Листок.

– Он этого не делает наверняка только потому, что плотно занялся Дудочником, – пояснила Сьюзи. – Но как только Воскресенье покончит с ним…

– И с Субботой, – добавила Листок.

– Суббота не считается, – презрительно бросила Сьюзи. – Но я не затем к тебе заскочила. Я велела нескольким моим Налетчикам приклеиться к потолку и взять с собой подзорную трубу. Так вот, они только что прислали гонца. Говорят, Артура рассмотрели.

– Артур! Он здесь!

– И с ним старина Капитан. Это он прилетел в том огненном шаре.

– В каком огненном шаре?

– А-а, да ты же все пропустила! Короче, сейчас они шпарят туда же, куда ломимся и мы. В Блаженник… или как там он еще называется, хотя Джонти говорит, не очень-то он похож на…

– Сьюзи! Зачем ты мне это рассказываешь? Я должна что-то сделать?

– Чего?.. Да нет. – Судя по выражению лица, Сьюзи слегка удивилась. – Я просто подумала, ты заценишь такие новости. Ясен пень, это могут оказаться вовсе не Артур с Моряком, но если это они, у нас появляется шанс хотя бы на хорошую драку!

– А Первоначальница знает, что твои Налетчики тут Артура засекли? – спросила Листок. – Надо ей немедленно сообщить!

– Знает, – сказала Сьюзи. – К ней Фред полетел доложить. Ладно, рвану-ка я обратно, к своим парням и девчонкам. И будем надеяться, что Артур разберется с Воскресеньем, прежде чем тот прихлопнет всех нас!

– Сьюзи! Погоди! – крикнула Листок, но опоздала.

Один взмах крыльев – и Сьюзи унеслась отвесно вверх, как ракета.

Листок снова посмотрела вперед. Вот бы разглядеть, что там происходит! Впереди в небе неслась не только Орда, но и легионеры, и солдаты Полка. Пограничники, нагруженные транспортной сетью, физически не могли успеть за ними и мало-помалу отставали.

Листок аж застонала от бессилия. Все происходило где-то там, впереди… без нее!

Ромашка отозвалась странным звуком. Листок оглянулась на своего инопланетного «скакуна». Зверокуст неожиданно полоснул щупальцем, проделав в ткани порядочную дыру.

– Ты что, Ромашка? Не надо!

В дыру заглядывало насекомое величиной с человека. Оно было сплошь покрыто шипами и обладало очень, очень длинными лапками, усеянными колючками и крючками. Оно полезло было в сеть, но Ромашка ударила снова, сплющив насекомое и выбросив его «за борт».

– Нападение снизу! – крикнула Полетная Старшина. – Охрана, к бою! Транспортники, держать ровно!

Пограничники, не занятые на стропах, нырнули вниз с луками и мечами-злорубами наготове. На спуске они попали под встречный дождь шипастых насекомых. У тех не было крыльев – снизу членистоногими просто стреляли. Минуя строй летящих Жителей, насекомые раскидывали цепкие конечности, стараясь кого-нибудь зацепить. Когда им это удавалось, они вскакивали на своих жертв и вместе с ними стремительно уходили вниз.

Перед Листок и Ромашкой тоже явственно замаячила перспектива падения. Хотя зверокуст успешно отбивал все попытки насекомых проникнуть внутрь сети, материал начал неудержимо расползаться. Очень скоро Листок с подопечной просто вывалятся в дыру.

– Спустите нас! – закричала Листок. – Нам надо на землю!

– Рад встрече, Артур, – торжественно проговорил Моряк, широким шагом подходя к едва остановившемуся мальчику. – Вижу, ты и без моей помощи отделался от тех проклятых часов!

– Это да, – задыхаясь, выговорил Артур. – Но сейчас ваша помощь необходима мне, чтобы открыть клетку! Там сидит Часть Седьмая Волеизъявления! Скорее, пока не подоспел Лорд Воскресенье!

– Вот как, – сказал Моряк. – Чуяла моя душенька, что до чего-то подобного может дойти… Что ж, все путешествия рано или поздно где-то заканчиваются. Веди!

Он взмахнул гарпуном, и его команда зашагала вперед, не отставая от своего капитана. Двое мореплавателей показались Артуру знакомыми, но ему некогда было прикидывать, кто это такие. Он просто повернулся и побежал.

Моряк на бег не сорвался, лишь прибавил шагу. Обогнав его на дюжину ярдов, Артур оглянулся и остановился.

– Скорее, Капитан! Времени в обрез!

– Времени хватит на все, – ответил Моряк, многоопытным взглядом окидывая воздушный бой вдалеке, тучи дыма и приближающуюся стрекозу. – Если только мы не станем тратить его на болтовню… Надо, пожалуй, предупредить старика-червозмея: мы идем!

Он поднял гарпун над головой. Послышался знакомый рвущийся треск, Артур приготовился к боли в суставах и зубах, когда гарпун полетит… Но когда световая стрела сорвалась с руки Моряка и ушла вверх по склону, Артур ощутил лишь короткий спазм, и не более.

Секунда – и гарпун, слишком проворный для взгляда, вернулся в подставленную ладонь Моряка.

– Вы что, убили его? – спросил Артур.

Ему приходилось делать над собой усилие, чтобы не бежать, а всего лишь быстро идти.

– О нет, – хохотнул Моряк. – Это одно из существ первотворения, его не так-то просто умертвить… Я всего лишь посодействовал тому, чтобы червозмей вновь стал ступенями на склоне, для облегчения нашего восхождения. Мой верный спутник толком и не касался его каменной шкуры.

– Так вы бывали здесь раньше?

– Конечно. Мы же поднимаемся на Блаженные Поля – Начало Всего. Именно здесь наша Мать вышла из первобытной Пустоты.

– Теперь там стоит золоченая клетка, а в ней томится Часть Седьмая Волеизъявления, – рассказал Артур. Ему приходилось постоянно выворачивать шею, чтобы беседовать с Моряком: он честно пытался придерживать шаг, но без конца вырывался вперед. – Думается, ваш гарпун способен разбить замок. Тогда мы с Волеизъявлением заставим Воскресенье отдать мне Ключ, а потом…

– Воистину, – сказал Моряк и снова посмотрел вверх. Стрекоза Воскресенья находилась менее чем в полумиле. – Говорил я или нет, что нам не придется бежать?

– Говорили. И что?

– А то, что я ошибался. Живее!

Моряк рванулся вперед по лестнице-червозмею, прыгая через три ступеньки. Артур, впрочем, все равно его обогнал.

Они как раз выскочили на вторую террасу, когда по земле за их спинами прошлась молния Воскресенья. Артур на мгновение ослеп от невыносимого света и оглох от громового раската, похоронившего крики команды. Оглянувшись, он увидел только Моряка. Тот и сам оглянулся, но ненадолго – и снова побежал вверх.

– Используй Ключи! Прикрой нас! – велел Капитан.

Они с Артуром бежали рядом, соприкасаясь плечами.

Артур на бегу вскинул Ключи, думая о щитах. Вспомнил книжные иллюстрации, изображавшие римское построение «черепахой», потом самих черепах с их прочными панцирями… Зеркальце и перо ожили в его руках, тело пронзила знакомая боль творимого волшебства. Тут молния обрушилась снова, и мальчик опять ненадолго ослеп, лишь на сетчатке глаз отпечатался меркнущий абрис огромной электрической дуги, что отскочила от щита и ударила в холм.

Трижды била молния, пока они карабкались на вершину, и трижды ее отклонял щит, выстроенный Артуром. Однако за все надо платить. Артур словно бы тащил над головой тяжеленную ношу. Он еле одолел последний десяток футов, выбираясь на Блаженные Поля с мощеным пятачком и золотой клеткой. Здесь он зашатался и, пожалуй, упал бы, но Моряк подхватил его под руку.

– В этом месте Воскресенье не станет бить по нам с воздуха, – бросив быстрый взгляд вверх, сказал Капитан. – Однако ждать его осталось недолго. Итак, ты действительно готов пожелать, чтобы я разбил этот замок и открыл клетку?

Артур опустил руки и тоже посмотрел вверх. Стрекоза зависла на месте, и было видно, как Воскресенье бежит в хвост.

– Да, – сказал Артур.

– Это третий из трех раз, что я обещал являться тебе на выручку, – напомнил Моряк. – Других не будет.

– Пожалуйста! Открывайте!

Воскресенье не стал ждать, пока сбросят трап. Он просто спрыгнул, и притом без крыльев, со спины стрекозы, висевшей в пятидесяти футах над холмом. Одновременно с этим Моряк самым кончиком гарпуна прикоснулся к замку.

Артур заслонил рукой лицо, ожидая если не взрыва, то как минимум фонтана раскаленных брызг. Однако раздался лишь негромкий щелчок, и дверца клетки раскрылась.

Моряк сделал шаг назад, и гарпун выпал у него из руки. В падении оружие обратилось водой. Темная волна, увенчанная белым гребнем, разбилась у ног Артура, обдав крепким запахом соли… впиталась в землю и пропала.

– Все путешествия однажды заканчиваются, – сказал Моряк. Кивнул Артуру, потом куда-то влево: – Прощай, брат.

Лорд Воскресенье подхватил падающего Моряка и осторожно уложил его наземь. Потом Доверенное Лицо приложило руку к груди. Его пальцы нырнули между двумя верхними пуговицами рубашки, над краем жилета. Туда, где блестело золотом что-то маленькое.

Но прежде чем Лорд Воскресенье успел коснуться того, что хранилось у него на груди, в открытую дверцу высунулся древесный сук и пальцами-веточками перехватил его руку. Одновременно из земли выскочил корень и оплел ноги Воскресенья. Крохотные буквы, строки, слова потоком хлынули по ветке и корню, перетекая с дерева на Воскресенье. Они множились, сами превращаясь в корни и ветки, и разбегались по телу Доверенного Лица, всеми силами удерживая его руку подальше от Седьмого Ключа.

«Артур! Твой черед! Действуй же! – прозвучал требовательный голос Волеизъявления. – Не медли!»

Этот голос донесся до Артура словно издалека. Ему вообще все начало казаться каким-то далеким. Он заговорил, но даже собственный голос звучал как будто с другого края Вселенной.

– Я, Артур, помазанный Наследник Королевства, объявляю своим Седьмой Ключ, а с ним и хозяйствование над Несравненными Садами, всем Домом и Второстепенными Царствами. Я объявляю его своим по праву крови… плоти… победы… Во имя правды, во имя завета… Всем бедам наперекор!..

Когда он произнес последнее слово, воцарилась тишина. Звуки битвы унеслись куда-то и смолкли. Артур словно бы остался наедине с оплетенным яблоней Воскресеньем. Двое на холме – и более никого.

Молчание растянулось на несколько очень долгих мгновений, но наконец Воскресенье заговорил.

– Ты обрек всех нас, – сказал он.

Дерево выпустило Лорда Воскресенье, буквы заскользили обратно на корень и сук, а те спрятались назад в клетку.

Лорд Воскресенье завел руку за голову.

«Ну и где Ключ-то? – лихорадочно думал Артур. Он покосился на дерево в клетке, но оно стояло неподвижно. – Куда тянется Воскресенье, неужели за оружием? И о чем это он, кого я обрек?»

Лорд Воскресенье снял через голову тонкую золотую цепочку. На ней висел маленький и блестящий предмет, что прятался у него под рубашкой.

Это был ключ. Крохотный золотой ключик – не больше последней фаланги Артурова мизинца.

Лорд Воскресенье выпустил цепочку. Та на мгновение зависла в воздухе. Потом, звеня, точно падающая арфа, Седьмой Ключ полетел к Артуру.

Цепочка ненадолго обвилась вокруг его головы, словно корона, прежде чем скользнула вниз и легла на шею, а Ключ устроился на груди у мальчика. Когда это произошло, Артур испытал невероятный прилив ни с чем не сравнимой уверенности.

«Я сделал это. Теперь я – Властелин!»

Дерево в клетке тряхнуло ветвями, зашелестело листвой и стало по одному вытягивать из земли корни. Лорд Воскресенье отвернулся от Артура, словно, не видя его, мог отрицать само его существование.

Артур ему не препятствовал. Пусть делает что хочет, Воскресенье утратил всякое значение. Артур ощущал, как его наполняет всемогущество Седьмого Ключа. А то ли еще будет, когда сюда доберется Первоначальствующая Госпожа и отдаст остальные!

– Ты должен остановить сражение, – вслух сказала Часть Седьмая. – Это ненужная задержка, огорчительная после столь долгого ожидания.

Развернув ствол, яблоня подалась вбок и выпростала наружу часть веток и корней, словно цирковой акробат, вылезающий из тесного ящика.

– Как? – спросил Артур.

Мальчик чувствовал, что могущества у него хватит, но не знал, как его применить.

– Почему бы просто всех не перебить, включая меня? – не оборачиваясь, с горечью посоветовал Лорд Воскресенье. – У тебя в руках три Ключа, сила есть, валяй, наслаждайся!

– Да, – сказал Артур, понимая, что способен и на такое. – Думается, я мог бы всех перебить.

Ему даже показалось, что предложение Воскресенья было вполне приемлемым. Почему бы и не испробовать новообретенную мощь? Его рука поползла к Седьмому Ключу, пальцы готовы были сомкнуться… но что-то его отвлекло. Витающий в воздухе запах морских брызг… тельце маленького желтого слоника… старый мореход, лежащий безжизненным на земле… улыбка бывалого путешественника, еще не пропавшая с его лица…

– Нет… как же это… – проговорил Артур. И, застонав, отдернул руку. – Я – Артур Пенхалигон! И я не собираюсь никого убивать!

Он опустил обе руки. И потянулся куда-то сквозь гордыню и гнев, сквозь самонадеянность силы… в самую глубину, в сокровенную суть своего существа, где все еще жил тихий, задумчивый мальчик, выросший в доброте и любви.

– Кем бы я теперь ни стал, я еще и Артур Пенхалигон, – повторил он. – И я не буду никого убивать.

– А зря. Во многих смыслах это стало бы благодеянием, – сказал Лорд Воскресенье. – Мне слишком трудно свыкнуться с поражением. Как вышло, что меня победил смертный?

Артур не ответил. От этого вид у Лорда Воскресенья стал еще более высокомерный, но вместе с тем и более побитый.

Артур же смотрел на битву, кипевшую в Несравненный Садах. Он больше не нуждался в подзорной трубе. Теперь ему хватало простого желания, чтобы сосредоточить внимание на чем угодно и различать любые подробности. Его разум тоже стал работать быстрее, почти мгновенно охватывая картину происходящего.

Он увидел, как боевой клин Орды ударил в скопище чародеев, ощетинившееся зонтами. Как Легион сцепился с новопустотниками на вертикальном поле боя высотой в две мили. Как вихрился беспорядочный смерч из самоцветных жуков и корабельщиков Пограничного Моря, втягивая в себя все новых бойцов и выплевывая раненых и убитых. Он увидел Сьюзиных Налетчиков без самой Сьюзи: дети Дудочника бесстрашно атаковали самых опасных врагов. И наконец, Артур рассмотрел Листок и Ромашку, падавших наземь из развалившейся грузовой сети. Лететь им оставалось еще тысячу футов.

В тот момент, когда сеть окончательно расползлась, Сьюзи сдернула Листок со спины Ромашки и подхватила хрупкую девочку под мышки. Зверокуст вскинул щупальца, и Пограничники уцепились за них, но снизу продолжали запускать шипастых насекомых, и в суматохе сражения Пограничники просто не могли удержать в воздухе тяжелого монстра.

– Вон там озеро! – отчаянно закричала Листок. Она указывала вниз, где в некотором отдалении блестела водная гладь. – Сбросьте ее в озеро! Держись, Ромашечка! Держись!..

Зверокуст тонко и жалобно заверещал и начал валиться. Пограничники еще пытались удержать его, но их было слишком мало. Листок хотела снова закричать, позвать на помощь, чтобы другие летуны подоспели, подхватили… Она не смогла набрать достаточно воздуха – раны отозвались пронизывающей болью. Листок закашлялась, и крика так и не получилось. Сады внизу превратились в месиво цветных пятен, и на какое-то время Листок перестала понимать, где она и что, собственно, делает.

– Ромашка… – прошептала она.

– Думаю, до озера долетит, – сказала Сьюзи. Она рвалась вверх со всей мыслимой скоростью, пытаясь уйти из зоны досягаемости шипованных тварей. Живые снаряды выбрасывались вверх из необычно раздутых цветов, полных розоватого газа, и высота поражения не превышала трех тысяч футов. – Твоя Ромашка – очень крепкая тварь. Такую ничем не проймешь!

Листок кивнула и ладонями потерла глаза, стараясь вернуть себе ясность зрения и сознания.

– Ты, вообще, откуда взялась? – спросила она.

– Увидела, как ваша сетка разваливается, – пояснила Сьюзи. – Поэтому и вернулась.

– Мы побеждаем? – спросила Листок.

Думать было трудно, она не могла ни на чем сосредоточиться и самостоятельно оценить положение дел. Проще было висеть на руках у Сьюзи, ожидая ответа.

– А шут его знает, – ответила Сьюзи. – Вперед продвигаемся, это точно… пускай даже в воздухе. До Блаженника всего несколько миль. Правда, впереди еще Дудочник…

– Тогда лучше не лезть на передний край, – проговорила Листок. Сознание уплывало, мир куда-то съезжал, затмения чередовались с хаотическими проблесками света и звуков.

– Это точно, – буркнула Сьюзи.

Она высматривала своих Налетчиков, но никак не могла их найти. Бой шел повсюду, так что поди пойми, куда повернуть. Блаженные Поля действительно маячили впереди, холм являлся одной из немногих заметных возвышенностей. Именно там сражение кипело жарче всего. Сьюзи нахмурилась, заметив, что куда-то пропали все жуки и стрекозы, защищавшие холм. Вместо них там клубились новопустотники и колдуны, отчаянно противостоявшие все новым атакам Славного Воинства Зодчей.

– Наверное, Дудочник уже там, – пробормотала Сьюзи себе под нос. – И похоже, с Воскресеньем что-то стряслось… Поди ж ты! Надеюсь, ты тоже там, Артур!

Извернувшись, она по очереди ощупала свои уши, проверяя, на месте ли бумажные шарики-затычки, и спустилась в тылы когорты легионеров, шедших на сближение с защитниками Блаженных Полей.

Артур как раз сообразил, как прекратить бой, когда возле ручья разом приземлились Дудочник и Суббота. Оба – с телохранителями, которые немедля снова взлетели, чтобы присоединиться к арьергарду, медленно, но верно теснимому войском Первоначальствующей Госпожи.

Оба противника Артура носили черные лаковые крылья из кожи, которые странно смотрелись в сочетании с просторным желтым пальто Дудочника, а на новеньких красноватых доспехах Субботы выглядели модным аксессуаром. Правда, Суббота заметно уменьшилась в росте и уже не потрясала неземной красотой. Да и держалась она на шаг позади своего нового господина, с покорно опущенной головой.

Дудочник обратил к Артуру лицо, скрытое золотой маской. А когда заговорил, его голос прозвучал чарующе и певуче, как прежде. Прежде того, как Часть Четвертая Волеизъявления плюнула ему в рот ядом, прежде битвы за Цитадель… Артуру уже казалось, что все это случилось давным-давно.

– Итак, ты завладел Седьмым Ключом, Артур, – произнес Дудочник. – Что же теперь?

– Это мое дело, – коротко ответил Артур. – Тебе позволяется удалиться. Забирай свою армию и Субботу – и уходи.

– Куда? – спросил Дудочник. Он разговаривал с Артуром, как со старым приятелем. – Дом изъеден Пустотой. Остались только Сады, да и они, скорее всего, долго не протянут. Разве что ты позволишь мне обо всем позаботиться…

– Я сам вытесню Пустоту, – сказал Артур. – А у тебя есть собственный мирок, вот и возвращайся туда.

– Его больше нет, – скорбно ответствовал Дудочник. – Все или пропало, или вскорости пропадет… если только ты не отдашь мне Ключи. Поверь, владение ими – слишком тяжкое бремя для смертного. Лучше будет, если я приму их. Я обо всем…

– Слишком поздно хитрить, – перебил Лорд Воскресенье. – Он слишком силен. Лучше покорись, да и закончим на том.

– А ты слишком горд, чтобы биться до конца, так? – огрызнулся Дудочник. – Ничего этого не случилось бы, если бы не твое высокомерное невмешательство! Но я не ты! Чтобы меня одолел смертный? Да никогда!

Он встряхнул рукавом, и в его руке появилась дудка. Он поднес ее к губному проему в своей маске, пальцы закрыли отверстия, но тут Артур заговорил.

– Нет, – сказал он, касаясь Седьмого Ключа. – Я бы с радостью послушал твою игру, Дудочник, но под твою дудку плясать не собираюсь. И вообще, на мой взгляд, хватит уже сражаться.

Пальцы Дудочника окостенели, сведенные судорогой, и дудка упала наземь. Суббота нагнулась поднять ее и вернула своему господину. Тот медленно взял дудку… и быстрым движением попробовал вновь поднести ко рту.

– Нет, – твердым голосом повторил Артур.

По дудке от свистка до устья разбежался огонь, инструмент вспыхнул и обратился в золу, а золу унес ветер.

Плечи Дудочника поникли.

– Вот, значит, как, – сказал он. – Я бы меньше цацкался со смертными, если бы знал, во что они могут превратиться.

Поднеся руки к лицу, он снял маску. Артур пристально следил за каждым его движением, ожидая какого-нибудь подвоха или удара исподтишка. Тем не менее мальчик оказался не готов к тому, что предстало его глазам. Под маской таился всего лишь призрак лица, тонкие переливы прозрачного света. Они проявляли черты Лорда Воскресенья.

– Не вижу смысла прилагать усилия, удерживая свою целостность, лишь ради того, чтобы провести в твоем обществе оставшиеся минуты, – сказал Дудочник Артуру.

И повернулся к Воскресенью:

– Ответь мне на один вопрос, брат. Это ты сбросил меня в Пустоту этак семь столетий назад?

– Нет, не я, – промолвил Воскресенье. – Неужели я бы унизился до подобного?

Дудочник посмотрел на Субботу. Та съежилась под его пристальным взглядом.

– А ведь говорили мне мои Крысы, что это сделала ты… И почему я не захотел им поверить?

Суббота вскрикнула – Дудочник сделал неожиданный выпад, в его руке мелькнул нож с клинком черным, как ночь. Он глубоко всадил оружие в грудь Субботы и повернул рукоять.

Мощь Ключа в руке Артура отшвырнула Дудочника прочь, но мгновение оказалось упущено. Дудочник приземлился на ноги, однако дальше с места не двинулся.

– Хотя бы в этой малости я сам распоряжусь своей судьбой, – сказал он. – Торжествуй, смертный, пока можешь!

Он бросил маску, которую держал в левой руке. Когда она упала на камни мощеного пятачка, намеченное светотенью лицо внезапно исчезло, словно выключенная голограмма. Желтое пальто слетело на землю, тела в нем не было. Золотая маска – вот и все, что осталось от Дудочника.

– Я заслуживала лучшей участи… – прохрипела Суббота. – Если бы меня сделали Воскресеньем…

Она рухнула ничком. Пустота, заключенная в ноже Дудочника, быстро разъедала тело Субботы, в том числе голову. Пустота распространилась бы и далее, но Артур остановил ее, заставив снова сделаться лезвием.

– Пожалуйста, прекрати бой, Артур, – сказало Волеизъявление. – Мои младшие Части должны воссоединиться со мной как можно скорее!

Артур кивнул. Крепко стиснул Седьмой Ключ и выпрямился во весь рост – а росту в нем теперь сильно прибавилось. Он возвышался даже над Лордом Воскресеньем, достигая примерно десяти футов. И еще у него образовались крылья. Артур и не помнил, когда успел их надеть. Да и не было у него при себе крыльев, способных испускать такой ослепительный свет.

– Седьмой Ключ! – произнес Артур. – Усиль мой голос, и да падет свет от моих крыльев на всех, кто ныне находится в Несравненных Садах!

Ключ в его руке потеплел. Артур обвел глазами воюющие создания – такие маленькие, такие ничтожные – и заговорил:

– Я Артур, Законный Наследник Зодчей, Властелин Семи Ключей! Повелеваю немедленно прекратить всякое противоборство! Пусть Первоначальствующая Госпожа придет в Блаженные Поля, и я предъявлю права на мое Королевство!

Его слова эхом прокатились по Несравненным Садам и вовне. Их сопроводила слепящая вспышка, брошенная Седьмым Ключом. На этот свет отозвались и разделили его все остальные Ключи – и те, что хранились у Первоначальствующей Госпожи, и те, что находились у Артура.

Всюду, куда попадал этот свет, оружие переставало действовать, вооруженные руки наливались усталостью, испарялись ярость и ненависть.

Листок вздрогнула и очнулась. Она не сразу поняла, что все еще находится в воздухе, что ее несет Сьюзи, что рядом летят доктор Скамандрос и Гьяк, а Фред – чуть подальше в том же строю.

– Я вроде Артура слышала? – плохо ворочая языком, спросила Листок.

– Ага, – подтвердила Сьюзи.

– Что происходит? – спросила Листок. – Чему все так радуются?..

– Наверняка сказать не берусь, – ответила Сьюзи. – Ясно только, что Артур прибарахлился Седьмым Ключом и наша заварушка окончилась. Сейчас мы увидим его, так что держись!

Она снижалась к Блаженным Полям, лавируя среди зависших солдат, новопустотников, колдунов и насекомых. Все, кроме этих последних, громко приветствовали перемирие. Мысль о нем казалась одинаково привлекательной всем участникам битвы, хотя, может быть, это попросту действовал Седьмой Ключ, избавивший их от воинственного исступления.

Сьюзи и Листок первыми увидели Артура. Он стал очень высоким – и совершенно невероятным красавцем, просто глаз не отвести. Мальчик на целую голову превосходил Лорда Воскресенье. Тот стоял за спиной Артура, рядом с корявой яблоней, качавшейся на обнаженных корнях, – казалось, дерево стояло на цыпочках. Сам Артур смотрел вдаль, устало прислонившись к высокой золотой клетке.

Первоначальствующая Госпожа летела в дюжине ярдов впереди Сьюзи. Вот она приземлилась у клетки и сложила крылья. Сьюзи опустилась поблизости, хотя и не вплотную, и поставила наземь Листок. Девочка шагнула вперед, шатаясь от слабости. Доктор Скамандрос и Гьяк подхватили ее с обеих сторон.

– Спасибо, – прошептала Листок.

Она говорила шепотом, поскольку внезапно почувствовала, что здесь ей не место. Она словно явилась без приглашения на инаугурацию президента или коронацию монарха, только еще хуже и страшнее, потому что Артур весьма мало напоминал былого Артура. Он слишком ярко сиял. Слишком далеко ушел от всего человеческого. Листок теперь не могла и помыслить о нем как о мальчике, которого знала когда-то. Которым он являлся в прошлом.

– Ты прекрасно справился, Артур, – прогудела Первоначальствующая Госпожа. – Ты воистину Законный Наследник.

– Вот именно, – сказал Артур. – И я хотел бы забрать мои Ключи, чтобы обратить вспять Пустоту и заново отстроить мое Королевство.

Первоначальствующая Госпожа изящно наклонила голову. Одновременно с этим часовая меч-стрелка Первого Ключа перелетела за пояс к Артуру. Рукавицы Второго Ключа исчезли с рук Волеизъявления и вновь возникли на руках у Артура. Подвеска, сочетавшая жезл и трезубец, разделилась на Третий и Четвертый Ключи, которые несколько подросли, прежде чем присоединиться к мечу на поясе Артура. Пятый Ключ, и так уже находившийся у Артура, вспрыгнул на шейную цепочку к Седьмому Ключу, а писчее перышко Шестого Ключа заняло позицию за левым ухом Наследника.

Артур улыбнулся и воздел руки, принимая в себя могущество всех Семи Ключей.

«Я теперь могу сделать что угодно, – подумал он. – Вообще все…»

Первоначальствующая Госпожа сорвала маленькое сморщенное яблочко с ветки Части Седьмой и надкусила его идеальными зубами. Хруст яблока прозвучал резко и неестественно громко. Как будто лопнуло нечто, чему ни под каким видом не полагалось ломаться.

На Артура этот звук подействовал как удар под дых. Он уронил руки, глядя, как дерево и Первоначальствующая Госпожа вступают друг в друга. Только что бывшие могучей Жительницей и сгорбленным деревом, они превратились в столб вихрящихся слов. Это были огненные слова, которые стояли перед взором, даже если закрыть глаза или отвернуться. Миллионы слов переливались и мерцали в пламени, но одна фраза повторялась снова и снова, и смысл ее был ясен не только Артуру с его многократно усиленными умственными способностями, но и всем вокруг.

АЗ ЕСМЬ ВОЛЕИЗЪЯВЛЕНИЕ ЗОДЧЕЙ, – гласили огненные слова. – ДА БУДЕТ ИСПОЛНЕНА ЕЕ ВОЛЯ!

Артур прочел эту фразу – и с ужасом обнаружил, что выговорил ее вслух, сам того не заметив, без осознанного намерения. Его мощный голос, могущество Ключей – все обратилось во исполнение Воли, в осуществление надолго отложенного замысла.

Что это означало – стало очевидно немедля.

За пределами Блаженных Полей с оглушающим ревом, словно тысяча взлетающих самолетов, из земли ударил чудовищный фонтан Пустоты. Он рос и рос, пока навылет не пробил потолок-небо. Секундой позже из пролома сверху вниз хлынул встречный поток Пустоты.

Тысячи Жителей, насекомых, новопустотников, чародеев и всех прочих были мгновенно сметены Бездной. Еще через несколько секунд, прежде чем кто-либо успел среагировать, забили новые фонтаны Пустоты. Она распространялась повсюду, уничтожая Сады со скоростью тряпки, стирающей со стола пыль.

– Останови это, Артур! – закричала Листок. – Останови!

Артур пытался к ней повернуться, его лицо исказилось мукой бесплодного усилия. Он пробовал заговорить, но не мог. Пытался применить Ключи против Пустоты, подбиравшейся со всех сторон, но и этого не получалось. Артур стал всего лишь проводником Волеизъявления, каналом для его мощи.

Остальные тоже замерли изваяниями. У Сьюзи на тыльной стороне кисти напряглись сухожилия, выдернутый меч так и висел в полудюйме от ножен. Пальцы доктора Скамандроса не дотянулись до кармана. Гьяк с Фредом только и смогли, что зажмуриться.

Пустота подступила к самому краю лужайки, ее волны вздыбились высоко над головой Артура… но так и не обрушились сметающей лавиной. Пустота остановилась, как если бы мощеный пятачок Блаженных Полей накрыл невидимый купол.

Все длилось считаные секунды, но Несравненные Сады перестали существовать, а с ними почти все Жители, новопустотники и другие обитатели Дома.

Остались только Артур, Сьюзи, Листок, доктор Скамандрос, Гьяк, Фред, Лорд Воскресенье – и Волеизъявление.

Внутри столпа пылающих букв ярче остальных вспыхнуло новое слово, и Артур с друзьями заново обрели речь, хотя двигаться по-прежнему не могли.

– Вынужден с сожалением констатировать… – начал доктор Скамандрос. Его лицо в кои-то веки полностью очистилось от татуировок.

Но никто так и не узнал, о чем доктор сожалел, потому что он вдруг запнулся и ахнул.

Прямо перед ними из Пустоты кто-то возник.

Это был мужчина, статный и полный сил, невзирая на явно почтенные лета. На нем было простое белое одеяние, немного смахивавшее на тогу.

– Старик! – воскликнул Артур. – Так ты наконец избавился от часов!

– Это ты своей рукой освободил меня, – промолвил Старик. – Прими мою благодарность.

– Но… что все-таки происходит? – спросил Артур. – Почему Волеизъявление… Мы должны остановить Пустоту! Если она уничтожит этот последний островок Садов, с ним же пропадет и все остальное? Вся Вселенная? Все на свете?..

– Да, – ответил Старик.

Он подошел к столпу вьющихся слов и шагнул внутрь.

И обрушилась Пустота.

Волна Пустоты аннигилировала Блаженные Поля, а с ними и Второстепенные Царства. Все до единой галактики, звезды, планеты. В том числе Землю с ее народами, жизнью и чудесами.

Все созданное Зодчей перестало существовать.

Вселенная вернулась в Пустоту, из которой когда-то возникла.

Артур оказался в полном одиночестве и в кромешной тьме. Потрясенный, он не понимал, что случилось. Лишь некоторое время спустя до него дошло, что он еще жив. Или что-то в этом роде. По крайней мере, он все еще осознавал себя. И Ключи, как прежде, оставались при нем.

– Свет, – прошептал он, и явился свет. Артура окружило бледное сияние, хотя все остальное тонуло во тьме.

«Вокруг меня Пустота, – подумал Артур. – И все же она не уничтожила меня…»

«Нет, – пришел неожиданный отклик. Это Волеизъявление подавало мысленный голос внутри его головы. – Ты слишком силен даже для Пустоты. Она заберет тебя, только если ты сам этого пожелаешь».

Артур повернулся и увидел облачко света вроде своего собственного. Оно окружало Первоначальствующую Госпожу. Хотя нет. Не совсем. Она… он… то, что видел мальчик, словно мерцало, принимая вид то Первоначальницы, то Старика.

– Ты – Зодчая, – сказал Артур.

«Да, мы… Зодчество. По крайней мере, пока. Скоро мы вернемся в Пустоту, из которой когда-то возникли».

– Зачем было уничтожать Дом? Зачем вы все погубили? – вырвалось у Артура.

«Более пятнадцати миллиардов лет тому назад – если считать по времени, принятому у смертных, – я создала звезды и подождала, пока родятся планеты. Я наблюдала, как возникает жизнь. Но дело двигалось медленно, слишком медленно… даже для меня. Мне захотелось вмешаться. Я отделила часть своей сути, создав связанную, но все же самостоятельную сущность, способную присматривать за работой. Так я исторгла из себя Старика. Миновало еще время. Работа кипела, особенно с пришествием вас, смертных. Этого я даже не ожидала. Как и того, что Старик полностью отойдет от меня и вздумает настаивать на своем. Мы сразились, меня охватил гнев, так что в конце концов я заковала его и вынудила страдать. Хотя в итоге все-таки страдала сама».

– Но какое отношение эта история имеет к тому, что ты… все стерла? – прошептал Артур.

Он никак не мог поверить в случившееся. Перед глазами стояло лицо Листок, в ушах звенел ее крик…

«Миллиарды лет, – задумчиво проговорила Зодчая. – Миллиарды. Ты не в состоянии представить, как я устала и стосковалась. Я всячески пыталась развлечься. Одной из моих забав и стал Дом, вдохновленный деяниями смертных. Другой забавой стали наши со Стариком дети. Вот уж кто на славу развлек меня… но и это прошло. Время – тяжкий груз, а развлечения приедаются. Я стала задумываться о том, что может лежать по ту сторону времени. О том, что можно найти за пределами бытия.

Десять тысяч лет назад мое озлобление против Старика наконец улеглось. Тогда оказалось, что именно гнев очень долго составлял всю соль моей жизни. Я устала, бесконечно устала. И решила сделать шаг за черту.

Я надумала отдаться Пустоте… но не смогла распорядиться собой, потому что уже не обладала цельностью. Присутствие Старика удерживало меня во Вселенной, ибо на пике гнева я сделала его оковы вечными, предписав им оставаться неразрушимыми, пока стоит Сущее.

Я не могла выпустить Старика и сама обрести свободу, не уничтожив всего, что когда-либо создала. И Дом, и Вселенную за его пределами. Я начала процесс уничтожения с разделения себя самой и создания Волеизъявления. Оно должно было произойти незамедлительно, но Доверенные Лица вышли из подчинения и не захотели исполнить то, что завершило бы их собственные судьбы.

Все же они не сумели полностью оградить себя от власти моей Воли. Со временем это исказило их природу… так что однажды они сами потрудились над тем, чтобы все пришло к задуманному мной концу».

– Но почему именно я? – спросил Артур. – Зачем было выбирать меня? Неужели ты не могла подобрать Жителя для грязной работы?

«Нет. Для этого непременно был необходим смертный, наделенный даром творения. Жители, созданные мной напрямую, способны лишь подражать. В вашем случае я лишь подготовила базовый материал, из которого развились вы, смертные. Конечно, Артур, я вмешивалась время от времени, но напрямую вас не творила и ничего за вас не делала… В итоге вы даже нас изумляете и ставите в тупик своими идеями».

– И что, пригодились мне творческие способности? – горько спросил Артур. – Я исполнил то, что тебе было нужно, так ведь? Все в порядке, обоим пора нырять в Пустоту!

«Кому знать, как не тебе, – ответила Зодчая. – Ведь это ты теперь – новый Зодчий».

– Что?.. – ахнул Артур, хотя в глубине души не особенно удивился.

«Гибель прежней Вселенной означает сотворение новой. И ее создашь ты».

– А если я не хочу? – тихо спросил Артур. Он с пронзительной остротой чувствовал себя маленьким мальчиком, потерявшимся и одиноким. – Меня и старая Вселенная вполне устраивала!

«Выбор за тобой, – сказала Зодчая. – Прощай».

Она закрыла глаза и откинулась навзничь, словно отходя ко сну. Пустота окутала ее, словно одеялом. Зодчая улыбнулась, укрываясь ею с головой.

В бесконечном мраке осталось лишь облачко света, окружавшее Артура. Единственный свет…

Артур посмотрел на свои руки.

– Как мне… начинать Вселенную строить? – крикнул он в темноту.

Ему ответили Ключи. Не словами, конечно. Он просто почувствовал в своих жилах все их могущество… и в его сознании что-то изменилось.

Тот, кто был мальчиком по имени Артур, а затем изменился и возрос, сделавшись чем-то большим, наконец завершил свое преображение.

Он больше не был Артуром. Он стал Новым Зодчим и теперь знал, как применить свою силу, как придать форму бесформенной Пустоте, как направить Творение во вселенских масштабах.

Оставалось решить, что он хотел бы создать.

Проще всего было бы вызвать к существованию сырую, новенькую Вселенную. Наполнить водородом, запустить базовые реакции. Несколько миллиардов лет – и сами собой появятся звезды с планетами. Еще миллиарды лет – и, возможно, возникнут зачатки органической жизни.

Нового Зодчего подмывало избрать именно такой путь. Начерно слепить Вселенную… и немножечко ускорить все процессы. Только он не повторит ошибки Зодчей и не станет ради этого помещать часть себя в отдельное существо. Он все сделает сам. Это будет напоминать уход за садом. В основном размеренная работа, с проявлением особого внимания к тем участкам, в отношении которых возникнет подобная необходимость. Как здорово будет следить за тем, где и что растет. Легонько направлять по своему усмотрению…

Где-то в потаенной глубине Нового Зодчего отчаянно закричала маленькая частичка, оставшаяся Артуром. Это был крик жуткой утраты и боли, разметавший спокойные помыслы Нового Зодчего о новенькой и чистой Вселенной, где все начнется с самого начала.

– Нет-нет, – сказал Новый Зодчий себе самому, той частице, что некогда звалась Артуром. – Нет, ты прав, ты совершенно прав…

Теперь, когда пришло полное понимание, ему открылось, чтó же имела в виду Зодчая, когда говорила: «Выбор за тобой».

Он шевельнул рукой, и подле него возник камень. Небольшой валунок красивого гранита, обточенного водой и ветром. В точности как тот, на котором он стоял у ручья в Блаженных Полях.

Присев на этот камень, Новый Зодчий вынул из-за пазухи «Полный Атлас Дома и ближайших окрестностей». Открывать книгу не было надобности – он и так постиг все ее содержимое, как только взял в руку. В ней содержался всеобъемлющий моментальный снимок всего мироздания, сделанный за миг до того, как Волеизъявление всех обездвижило перед уничтожением островка Блаженных Полей в Несравненных Садах. Все записи деяний Второстепенных Царств, рабски исполнявшиеся тысячами и тысячами Жителей, являлись всего лишь малой и незначительной частью этой царственной Записи.

В ладони Нового Зодчего лежала Прежняя Вселенная, зримая до мельчайшей детали.

Новый Зодчий даже вздохнул, оценив объемы предстоявших работ. На самом деле он очень хотел бы кое-где кое-что подправить, особенно на Земле, но понимал: нельзя. Иначе и так немалый труд усложнится до бесконечности. Желаешь воссоздать Вселенную – твори ее такой, какую зафиксировал Атлас.

Получалось, что Второстепенные Царства останутся неизменными, а от Дома останутся лишь Блаженные Поля.

Хотя нет. Было одно изменение, от которого он не собирался отказываться. Планируя новую Вселенную, он сперва отмахнулся от этой мысли, но по зрелом размышлении решил: а идея-то неплохая! По крайней мере, она даст ему некое личное удовлетворение. Протянет нить в его прошлое смертного, уравновесит грусть, поселившуюся внутри.

Новый Зодчий подпер рукой подбородок, поставил локоть на колено и углубился в раздумья.

Артур заморгал, борясь с дурнотой. Солнечный свет казался слишком ярким. У него ослабли колени. Ноги буквально подламывались, и он поспешно сел на траву. Ненадежные ноги не просто отказывались служить. Они соответствовали мальчишескому росту. И на них были джинсы. А повыше начиналась футболка. Винтажная, с принтами в честь группы «Крысюки». Грудь и плечи под ней тоже вернулись к нормальному мальчишескому размеру. А когда Артур провел ладонью по волосам, ощущение получилось… очень человеческое.

Мгновение назад он был Новым Зодчим и воссоздавал космос. А теперь… Артур огляделся – он сидел в Блаженных Полях.

И Пустота плескалась вокруг.

– Артур, – произнес где-то сзади голос, показавшийся знакомым.

Он обернулся, и лицо пришлось заслонить рукой. Там просматривалась крылатая сияющая фигура высотой в двенадцать футов. Из-за яркости на нее почти невозможно было глядеть, но все же Артур различал черты лица великана. Это была стилизованная и улучшенная версия его собственных черт.

– Ты… это я? – спросил Артур.

– В некотором роде, – ответил Новый Зодчий.

– Тогда… кто же я сам? – спросил Артур.

Он помнил не только творение новой Вселенной, но и вообще все, что делал. Каким был, как менялся, кем становился – все с того самого момента, когда впервые встретил Мистера Понедельника и Чихалку.

– Ты – это ты, – сказал Новый Зодчий. – Как Старик был частью Зодчей, так и ты – часть нового и высшего существа, которым мы стали.

– Но я теперь снова мальчишка, – проговорил Артур с изумлением. – И я настоящий.

– Конечно, – тихо ответил Новый Зодчий. – Я знал, что именно этого и желаю.

– И я смертный? – спросил Артур.

– Да, – соврал Новый Зодчий, но это была ложь во благо. Его собственное. – Только теперь ты никогда не будешь болеть.

– Так я могу вернуться на Землю, – прошептал Артур. Он снова моргнул и незаметно смахнул слезинку, притворяясь, что глаза у него заслезились от нестерпимого сияния Нового Зодчего. – Э-э, я имею в виду… значит, ты воссоздал Землю?

– Да, и, к сожалению, в том виде, в каком она была, – сказал Новый Зодчий. – Понимаешь, Артур… я не смог воссоздать все таким, как мне… или тебе… как нам бы хотелось. Атлас запечатлел Дом, каким тот был за несколько минут до конца.

– Я понимаю, – проговорил Артур. – Но получается, что Листок… Сьюзи… Фред… доктор Скамандрос… погоди, они же были здесь!

– Листок здесь, – сказал Новый Зодчий, указывая рукой.

Листок в самом деле оказалась тут – она спала на траве.

– Насчет Жителей и детей Дудочника я… еще не определился, – продолжал Новый Зодчий. – Но всех, кто пропал вместе с большей частью Несравненных Садов, я все равно не…

– Вот как, – пробормотал Артур.

Грядка двадцать седьмая. Горшок номер пять. Дом, перенесенный с Земли. И женщина в нем…

По лицу потекли слезы, и Артур больше не притворялся, что это от слишком яркого света.

– Мама…

– Да, – сказал Новый Зодчий. Помедлил, но все-таки произнес: – Я мог бы сотворить ее заново… исключительно по нашим с тобой воспоминаниям… но она получилась бы все равно не такой, ты же понимаешь…

– Нет! – содрогнулся Артур. Глубоко вдохнул, силясь проглотить слезы. – Не надо.

– Я отправлю вас с Листок в дружеский дом, на безопасное расстояние от разбомбленного госпиталя, – сказал Новый Зодчий. – Там живет старушка по имени Сильвия, Листок знает ее. Она присмотрит за вами, пока Боб не вернется домой.

Артур кивнул. Мысль о том, что за ним кто-то будет присматривать, после всего пережитого казалась попросту дикой. И в то же время настолько уютной, что он опять едва не расплакался.

– Бобу самому понадобится твоя поддержка, – сказал Новый Зодчий. – А также всем нашим братьям и сестрам. Тебе непросто придется.

– Да уж, – прошептал Артур.

– Ты всегда сможешь переговорить со мной, – продолжал Новый Зодчий. – У себя в комнате ты найдешь красную лаковую коробочку. Маленькую такую. Мне никогда не нравились эти старомодные телефоны…

– Спасибо, – сказал Артур. Вытер нос и глаза, перевел дух. – Тогда мне, наверное, пора. Как мы…

Новый Зодчий вытянул руку. Артур был совершенно уверен, что там, куда он указывал, только что ничего не было – точнее, была лишь Пустота, – но теперь там высились Семь Циферблатов: высокие напольные часы, выстроенные в круг на траве.

Артур двинулся к часам. Тут проснулась Листок и села, ощупывая плечо. Она выглядела удивленной, словно ощущала на этом месте – или, наоборот, не ощущала – то, что там должно было быть. Потом она заметила Артура.

– Артур! Это правда ты?..

Подбежав, она крепко обняла его, потом в смущении отстранилась.

– Это я, – сказал Артур.

– Но как? – спросила Листок. – Что случилось? Нахлынула Пустота… а потом я вдруг здесь просыпаюсь и… А где все остальные?

Артур посмотрел на Нового Зодчего, во всей красе стоявшего рядом. Тот чуть наклонил голову и указал им на часы, уже начинавшие звонить.

– Объясню, когда домой доберемся, – пообещал Артур. Взял Листок за руку и поспешил в центр круга. – Семь Циферблатов перенесут нас к какой-то твоей приятельнице. По имени Сильвия…

– Вот и отлично, – сказала Листок. – Вообще потрясающе все вышло. Ты победил!

– Да, – тихо ответил Артур. – Похоже, мы победили.

– Только я не собираюсь все время называть тебя сэром или типа того, – предупредила Сьюзи.

– И не надо, – согласился Новый Зодчий.

Он успел существенно умерить свое сияние и отказался от сверхвысокого роста. Теперь он выглядел примерно так, как будет выглядеть Артур, когда ему исполнится двадцать один. Еще он решил облачиться в удобную одежду двадцать первого века и обзавестись стильными противосолнечными очками.

– А еще, думаю, мне пора подрасти, – продолжала Сьюзи. – Я имею в виду, повзрослеть. Мне, между прочим, тыщи две уже стукнуло!

Новый Зодчий протянул ей зеркальце. Сьюзи опасливо приняла его, потом все-таки посмотрелась.

– Ух ты! – воскликнула она. – А ведь не так уж и плохо!

– Это точно, – подтвердил Новый Зодчий.

– Заметано, – сказала Сьюзи. – Эта новая должность явно по мне. Так с чего начнем?

– Думаю, можно начать отстраивать Дом, – ответил Новый Зодчий. – Когда будет готов, населим его Жителями. Пусть отслеживают происходящее во Второстепенных Царствах, в первую очередь на Земле конечно. Еще надо будет позаботиться о минимальном взаимопроникновении… любое наше вмешательство слишком разрушительно сказывается там на окружающей среде. Придется этим заняться.

– Наблюдение и невмешательство, – согласилась с ним Сьюзи. – А мне нравится быть Леди Воскресенье. Слушай, ты когда собираешься вернуть доктора, Фреда и Гьяка?

– Скоро, – сказал Новый Зодчий. – Пусть помогают придумывать новых Жителей.

– А пока давай чайку выпьем, Арт, – предложила Сьюзи.

Новый Зодчий – для близких друзей просто Арт – кивнул и улыбнулся.

– С печеньками, – сказал он. – Мне штучки три.

Если верить моей записной книжке, первые заметки для «Мистера Понедельника» я сделал в начале 2000 года. Сейчас май 2009-го, и все это время меня невероятно поддерживали, подбадривали, выручали очень многие люди. Это помогло мне написать семь книг «Ключей от Королевства».

Поскольку писательская жизнь неразрывно переплетена с повседневной, я бы ни за что не написал эти книги без всемерной поддержки и ободрения моей супруги Анны Макфарлейн, наших сыновей Томаса и Эдварда (на момент начала работы еще даже не родившихся), моих родителей Генри и Катарины, моих братьев Саймона и Джонатана, а также их семей; семьи моих тещи и тестя Беверли и Питера Макфарлейн, а также Джилл Маклафлин и многих других членов обширного семейного клана и, конечно же, моих друзей, которые без конца спрашивали: «Ну что, ты уже закончил?»

Что касается трудовой повседневности писательства и подготовки к печати, я выражаю искреннюю благодарность главному редактору Дэвиду Левитану и всему коллективу «Scholastic Inc.» в США; Эрике Вагнер, Розалинд Прайс и всей их команде из «Allen & Unwin» в Австралии; Стелле Паскинс, Джилли Рассел и команде «HarperCollins» в Великобритании, а также издательствам по всему миру, которые перевели «Ключи от Королевства» на множество языков и донесли до многочисленных читателей.

Мои агенты тоже сыграли важную роль в том, чтобы эти книги увидели свет – и не только. Я глубоко благодарен Джилл Гринберг из «Grinberg Literary Management LLC» в Нью-Йорке, Фионе Инглис из «Curtis Brown Australia» в Сиднее, Энту Харвуду из «Antony Harwood Literary Management» в Великобритании и специалистам-переводчикам из «Gillon Aitken».

И наконец, превыше всего я благодарен читателям, которые дают мне возможность по-прежнему заниматься тем, что я больше всего люблю делать: сочинять всякие истории.

Спасибо вам всем!

Гарт Никс родился в прекрасный субботний день в Мельбурне (Австралия) и в столь же прекрасный субботний день сочетался браком со своей издательницей Анной. Так что суббота – отличный день! Долгие годы Гарт писал только воскресными вечерами, потому что в остальные дни работал и его рабочая неделя всегда начиналась по понедельникам, притом в очень ранние часы. Работал он продавцом книг, редактором, советником по связям с общественностью и литературным агентом. Вторник всегда был для Гарта счастливым днем, в этот день ему приходили добрые вести. Так, однажды во вторник он получил телеграмму (ох и давно это было – люди еще пользовались телеграфом!), гласившую, что к печати принят его самый первый рассказ. А недавно опять же вторник принес ему весть, что его роман «Абхорсен» («Abhorsen») возглавил список бестселлеров «Нью-Йорк таймс».

Среда в его биографии проявила себя не так ярко, как вторник, но ее важность была очевидна, когда Гарт находился на сборах как резервист австралийской армии: в среду по вечерам устраивали тренировки. Четверг стал по-особому памятным днем, поскольку в этот день пополудни родился сын Гарта и Анны – Томас. Пятница весьма любима большинством работающего народа, но с тех пор, как Гарт стал профессиональным писателем, она больше не знаменует для него конец рабочей недели.

Почти в любой день Гарта можно застать где-нибудь в окрестностях Куджи Бич в Сиднее, где он живет со своей семьей.