Посещение Cвятыни

Несколько дней спустя, я нашел себе задачу в Кэмп-Бастионе. Я ознакомился с районом вокруг КАБ; один или два испытательных полета дали мне представление о горах и пустыне, но путешествие в Бастион был моей первой поездкой в район Гильменда.

Наша задача состояла в эскортировании "Чинука", позывной Хартвуд Два Два, в Лашкаргах, где он высадит кое-кого из личного состава. Оттуда мы летели прямо в Бастион, где другой "Чинук", Хартвуд Два Один, взлетает и присоединяется к нам. Затем мы вчетвером направляемся сначала в Навзад, а затем в Муса-Кала, где "Чинуки" высадят и заберут людей и грузы на маршруте. После кругового путешествия мы садимся в Бастионе и остаемся на передовой позиции на шесть дней. Ветерок донес до нас слухи о какой-то операции - причине переброски нас на передовую.

Мы были парой "Апачей", с позывными Дикарь Пять Ноль с Саймоном на месте наводчика-оператора и Джоном на месте пилота, и Дикарь Пять Один, с Билли на месте наводчика-оператора и мною позади него. 

- Дикарь Пять Ноль, звено из двух "Апачей" и одного "Чинука", готовы к взлету - сказал Саймон, когда мы выстроились на рулежной дорожке "Фокстрот".

- Звено Дикарь Пять Ноль, для вас очищена трасса Два Три Фокстрот - ответил американский диспетчер.

"Чинук" поднялся первым, и мы начали разбег по рулежной дорожке. Я быстро пристроился за ним, наш "Апач" нависал сзади-слева, Джон позади-справа. Все трое шли низко над поверхностью пустыни, пока не отошли от КАБ, а потом "Чинук" набрал высоту.

Я повернулся к Билли. 

- Это надо изменить, когда мы вернемся.

- Что именно?

- Эту процедуру: "Чинук" взлетает первым.

- Я понял, что ты имеешь ввиду - сказал Билли, слегка задумавшись - Это все неправильно, не так ли?

Если бы кто-то открыл огонь по "Чинуку", пока он набирал высоту, наши два "Апача", предположительно обеспечивающие его эскорт, никогда бы не увидели угрозы - и "Чинук", у которого не было брони (все "Чинуки" получили свое бронирование позже, в ходе тура), не смог бы выдержать обстрела. 

Один из "Апачей" должен был набрать высоту первым, что бы вести наблюдение, пока второй "Апач" набирает высоту. Как только мы оба поднялись, мы могли бы обеспечить прикрытие для набора высоты "Чинука". "Апачи" были созданы с расчетом на обстрел из стрелкового оружия и они могли справиться с запущенной ракетой; "Чинук" не мог. И мы все знали, что талибы отдали бы свои передние зубы, лишь бы сбить "Корову" - их прозвище для большого, неуклюжего вертолета ВВС.

Ну, не в мою смену, пообещал я себе. Нам нужно переговорить с ребятами из "Чинука" и исправить эту процедуру при первой же возможности.

Я посмотрел вниз. Мы пересекали Красную пустыню, названную так из-за цвета ее замечательных дюн, высотой в триста футов. С воздуха они выглядели как покрытые ржавчиной волны, неумолимо катящиеся на север от пакистано-афганской границы и угрожающие поглотить юго-восточный город Кандагар. 

Пустыня была непроходима для пешехода, почти невозможно было пересечь ее на автомобиле и была необитаема, за исключением кочевников, которые рисковали зайти на ее окраины в зимний период. Что касается пилотов НАТО, то Красная пустыня была другом; будучи лишенная людей, она также не представляла угрозы.

Мы шли на высоте, пока на горизонте не начала появляться бледная полоса. Когда я взглянул на нее, начали появляться очертания разросшегося города. 

Я проверил навигационную страницу на своем дисплее. Лашкаргах: первая остановка в моем ознакомительном туре по Афганистану.

Нос "Чинука" резко пошел вниз. Джон и я слегка отклонили наши "Апачи" влево и вправо, что бы занять позиции выше и по обе стороны от него, когда он опускался над пустыней к базе, расположенной в северо-восточном квартале города. 

Все базы в Афганистане были забиты в наши компьютеры и по нажатию кнопки перекрестье в моем монокле метнулось, что бы остановиться над одной из них, в Лашкаргахе.

Точная привязка направила мой взгляд вниз и направо, и, как по волшебству, это было в моей прямой видимости: большой комплекс, заполненный двухэтажными зданиями, окруженными укрепленной стеной с сангарами, встроенными в нее как сторожевые башни.

Кроме пыли и марева, он не очень отличался от того, чем я пресытился в Северной Ирландии.

Даже на расстоянии двух миль я мог видеть взлетно-посадочную полосу для вертолетов. Чинук заходил на нее на полном газу.

Я проверил, что мог видеть Билли через TADS. Пересекая экран, прямая как стрела, направленная к военной базе, шла прямая улица, шириной в сто метров и длиной в километр. От нее отходили небольшие переулки и жилые кварталы. С дневной телевизионной камерой прицельного комплекса, работающей с масштабированием, было похоже, будто мы были всего в двадцати пяти метрах от толпы кишащей людьми на велосипедах, женщин с горшками на головах, бегающих повсюду детей, грузовиков и мопедах, двигающихся на низких передачах, собак, кусающих их колеса. Все это происходило в Лашкаргахе.

"Чинук" внезапно врезался в нижнюю часть этой картины. На финальном отрезке полета, пилот прошел на бреющей прямо над улицей. Я ожидал, что женщины, дети и собаки рассеются, но никто этого не сделал, так как они были возможно, поколением, привыкшим к машинам, что принесли конфликт в их страну.

В последнюю секунду, "Чинук" задрал нос, сбрасывая скорость, перевалил через стену и исчез в облаке пыли. 

Мы начали кружить над городом, не сводя глаз, но долго ждать не пришлось. Менее чем через двадцать секунд, после того, как он исчез, раздалось "щелк-щелк" по радио - единственный сигнал от ребят из экипажа CH47 из летной кабины "Чинука" и "Корова" внезапно восстала из грязи. Закладывая вираж на бреющем, прямо над крышами, они вышли из зоны действия стрелкового оружия. Мы пересекли Зеленую зону, как только они снова заняли позицию рядом с нами. 

Полоса плодородной земли, орошалась рекой Гильменд, сверкавшей сквозь кроны деревьев под нами. Примерно в двух километрах, в самом широком месте, ее пышная листва обеспечивала достаточное прикрытие не только для шныряющих отрядов талибов, но и для зенитных орудий и ПЗРК, которые могли бы нас сбить. 

Мы прошли в пыльном воздухе над пересохшей пустыней песочного цвета, которая простиралась на юг, запад и север, насколько я мог видеть.

- На двенадцать часов, пятнадцать километров, Кэмп Бастион - сказал Билли.

Я выглянул из кабины и не увидел ничего, кроме следов шин, пересекающих бесплодную пустошь под нами. Билли использовал настройки в системе наведения для дневной телекамеры с масштабированием, и я видел, что Бастион начал прорисовываться в черно-белом цвете на экране. Сначала туннельного типа навесы в юго-восточном углу базы, затем появились другие детали: созданная бульдозерами насыпь вокруг периметра, сангары с их жестяными крышами и укреплениями из мешков с песком и многочисленные автопарки, заполненные "Лэндроверами" и различными типами БТР. "Чинук" был в северном конце, сверкая лопастями, на одной из двух квадратных площадок, помеченных как ПВЗ. 

На другой площадке были два неподвижных "Апача". ПВЗ были крошечными, в сравнении с роскошным комплексом с бетонным покрытием, к которому мы привыкли на КАБ. Технически, мы могли посадить четыре "Апача" в крайнем случае, на одной площадке, но я подумал, как это будет возможно. У меня не было времени останавливаться на этом, потому что Хартвуд Два Один, второй "Чинук", поднялся со своей площадки. Когда он выскочил из поднятого им облака пыли, я смог увидеть его подвесной груз: кучу ящиков в низко висящей сети. "Чинук" прошел над землей несколько сотен метров, а затем поднялся, встретив нас на взлете. 

Как только мы встретились, мы взяли курс на север, к следующему пункту назначения, Навзад.

Два "Чинука" летели в строю на расстоянии около тысячи метров друг от друга. Билли и я заняли позицию выше и примерно в двух километрах левее и сзади них, Джон и Саймон сделали то же самое, справа.

Мы могли видеть "Чинуки" с нашей точки обзора и что важнее, землю под ними и позади них. Нашей главной заботой был запуск ПЗРК. В отличии от нас, у "Чинуков" не всегда был интегрированный защитный комплекс. Если бы талибы стреляли по ним, они могли надеяться только на старый добрый "Глаз МК1" - наш и их - что бы обнаружить пусковой шлейф. После этого, они должны задействовать здравый смысл и свои "пипперы", контроллеры с ручным пуском, вроде тех, что я видел на С-130-м в полете из Кабула на КАБ, что бы выпустить ловушки, уводящие ракету от вертолета.

Единственным местом, где эта угроза была сочтена вполне вероятной на этом отрезке нашего пути, была точка, где мы пересекали автомагистраль Ноль Один, которая проходила через большую часть Афганистана. Вы никогда не могли знать, кто будет на этой дороге, когда вы с ревом проноситесь над ней, но в этот раз нам повезло; она была пуста - и мы всегда относились к ней с уважением.

Вскоре после этого я увидел обезображенное, словно оспой, лицо небольшого города, куда меньшего по размеру чем Лашкаргах. Окруженный холмами и горами, Навзад сидел в котловине, с каменистой дорогой, идущей с севера на юг, примерно 500 метров через его центр.

Дома раскинулись на 300 метров по обе стороны этой дороги, с небольшими улицами и переулками, идущими с востока на запад. Место выглядело средневековым в этом хаосе. Дома были ветхими и выстроенными без заметного порядка, в основном в один или два этажа, с входом на плоскую крышу по лестницам изнутри. Крыши нескольких трехэтажных зданий вдали давали талибам несколько превосходных огневых позиций для обстрела окружного центра.

ОЦ был расположен к западу от главной ухабистой улицы. Это был полицейский участок и его комплекс недавно подвергся сильному обстрелу. Окруженный высокой стеной, которая все еще была удивительно мало поврежденной, он был также снабжен большими металлическими воротами впереди и обложенными мешками с песком сторожевые башни на каждом углу, с круглосуточной сторожевой вахтой. 

Билли рассказал мне, что там был сорок один десантник и уровень угрозы был оценен настолько высоко, что они были "изолированы" - они никуда не выходили, кроме как забирать боеприпасы и провиант из "Чинуков", совершающая рейсы снабжения на своих квадроциклах и вездеходах WMIK - укороченной версии "Лэндровера", с установленным монтажным комплектом, позволяющим закрепить в кузове единые и крупнокалиберные пулеметы. 

Все жители к западу от дороги были дружелюбны по отношению к британцам и имели с ними хорошие отношения. Все на востоке сделали ноги, как только подошли талибы.

В нескольких сотнях метрах к юго-западу, за пределами города и возвышаясь на сотню футов над городским периметром, был холм, легко узнаваемый с воздуха, занятый АНП и известный нам как "Святыня", потому что склон, обращенный к Навзад, был местом захоронений, заполненным флагами и вымпелами. 

Если Святыня будет захвачена, Навзад тоже. Отсюда АНП и несколько британских солдат внимательно следили за округой и корректировали огонь из окружного центра по талибам. Окружной центр был слишком мал, что бы посадить "Чинук" внутри комплекса, поэтому летуны приземлялись к юго-западу от Святыни, под защитой его гарнизона, но на виду у города.

Посадочная площадка находилась за плоской пустыней и широким проходом в горах. Город лежал еще в на 500 метров к северо-западу от окружного центра и был населен главным образом афганцами, собирающимися жить нормальной жизнью.

- Они не устраивают беспокойств в этой области - сказал Билли - так что мы пытаемся патрулировать так далеко, что бы убедить их, что мы друзья.

Город резко обрывался на западной окраине застроек и превращался в пустыню. В двух километрах дальше крутые холмы поднимались, формируя край котловины Навзада.

Бедные районы города растянулись на несколько сотен метров от главной дороге, прежде чем перейти в небольшое вади, используемое как маршрут через Зеленую зону с садами, засеянными полями, и тенистыми рощами и граничащее с огромным горным хребтом, лишь несколько сотен метров в ширину, но поднимающимся на тысячу футов над Навзадом и тянущийся на север, насколько хватало глаз.

Так называемая Зеленая зона была окрещена так русскими в конце семидесятых. Южный Афганистан не был от природы плодородным, но горы были так высоки, что они создавали собственный микроклимат. Облака часто заслоняли вершины хребтов и порождали реки, которые струились летом и громыхали зимой. Гильменд был самой крупной из них, протянувшись на сотни миль через южные пустыни.

Афганцы освоили ирригацию, и берега реки были покрыты полями, которые простирались от десяти метров до нескольких километров в каждую сторону.

Талибы жили и если могли, воевали внутри Зеленой зоны. У них не было численности, снаряжения, оружия, логистики или поддержки с которыми они могли сделать это в открытую. 

В плодородных районах имелись скрытая сеть подходов и отступления. Зелень была настолько плотная, что в некоторых местах видимость не превышала тридцать метров. Они устраивали скрытые и подземные тоннели, маскируя входы, что бы их нельзя было засечь с воздуха, а ирригационная система, направлявшая воду с поля на поле, делала их передвижения практически невозможными для обнаружения. Во многих местах единственным средством перемещения были ноги. Лабиринт с мягкой почвой часто был недоступен для танков, БТР и любых других транспортных средств. 

Талибы не хотели, что бы мы приближались к Навзад, и видели в окружном центре большую угрозу. Десантники были под интенсивным огнем утром, днем и ночью, все время, пока они занимали его. В недавнем всплеске насилия город был уничтожен тем, что докладчики по угрозам в зоне боевых действий называли "ядром" Талибана. Зеленая зона на восточной окраине города была под постоянным наблюдением; это было место, где они устроили свою последнюю атаку - главным образом, с применением ракет и минометов.

По радио раздался голос Саймона.

- Вдова Семь Три, Вдова Семь Три, это Дикарь Пять Ноль, вы готовы?

Вдовой Семь Три был авианаводчик, координировавший всю активность "воздух-земля" в этом районе. Не получив от него подтверждения, Саймон попытался снова. Я вдруг заметил внизу синий дым. Я проверил картинку системы наведения Билли. Он шел из точки с координатами, которые дали нам как посадочную площадку. Билли увеличил масштаб и я смог разглядеть пару машин у основания Святыни - квадроцикл и WMIK. Синий дым означал, что посадочная площадка безопасна.

"Чинуки" заходили через подступающую пустыню с юго-востока. Джон уже кружил на своем "Апаче" над улицами к северу от Святыни, что бы дать Саймону неограниченный обзор сверху на активность на улицах и в зданиях внизу. Я делал то же самое над участком Зеленой зоны на востоке. Опасность заключалась в минометном ударе по посадочной площадке в течении нескольких кратких секунд, когда "Чинуки" будут на земле. Моя обязанность заключалась в том, что бы присматривать за ними и за своим ведущим. 

"Чинук" с подвешенным грузом исчез в столпе кружащейся пыли; второй зашел на посадку как раз за пределами этого облака и также быстро исчез.

Через несколько секунд мы услышали двойной щелчок по радио, и сначала одна машина, а затем и другая, появились снова.

"Коровы" повернули на юг, держась на бреющем, затем присоединились к нам на высоте. Через несколько мгновений мы легли на обратный курс над пустыней, идя на безопасной высоте к Муса-Кала, нашему последнему пункту назначения, на обратном пути в Бастион. 

Выгрузка в Муса-Кала прошла без происшествий. Мы наблюдали как один из "Чинуков" сел в вади, что бы доставить жизненно важное имущество, о котором мы знали в соответствии с принципом знать то, что нужно (что означало, что нам не нужно это было знать), американскому патрулю, действующему в этом районе и мы повернули домой.

Когда мы летели высоко над пустыней к Бастиону, я вспомнил о инструктаже по ПОО и, в который раз, вспоминая, как командир полка преподнес их, подумал, как они безумны. 

Что, если я буду сбит в этой адской дыре? Как я могу защитить себя?

Я взглянул на свой SA-80. У меня было три магазина по тридцать патронов 5,56 в каждом и необычно короткий магазин с двадцатью трассирующими патронами калибра 5,56 на случай чрезвычайной ситуации. Он был отдельно от моего карабина, в основании сиденья справа от меня.

Закрепленный на моем правом бедре, в кобуре Дяди Майка, был мой 9-мм пистолет, для которого у меня было четыре тринадцатизарядных магазина, один из которых был вставлен в рукоять. 

Тремя днями ранее, я проведал нескольких корешей из десантников. В обмен на несколько нашивок и значков Армейского Авиационного Корпуса, мне дали две ручные гранаты. Разумеется, было абсолютно строжайше запрещено летать с гранатами - я был бы скорее всего с позором выгнан из корпуса, если бы их обнаружили в вертолете. Но с моей точки зрения, они были опасны только для тех, кто был с ними не знаком. Они лежали в моей сумке справа от меня, с моими запасными магазинами и двумя дымовыми гранатами. Я должен был летать против Талибана, а правилотворцы - нет, так что гранаты летели со мной.

Если когда-нибудь дело дойдет до "Падения Черного ястреба" с моим участием, гранаты позволят мне прихватить с собой столько ублюдков, сколько я смогу - мой последний двухпалый салют ПОО.

Мы чисто прошли автостраду Ноль Один и приготовились к посадке в Бастионе.

Командир патруля всегда приземлялся первым, и я видел, как Джон опустил нос, когда он собрался обогнать нас. Я снизил шаг-газ, сохраняя немного энергии, что бы сцепление не отключалось, и задрал нос вверх, снижая скорость. Затем я опустил нос, ускоряясь и виляя влево и вправо, используя уроки, которые выучил молодым десантником, когда пытался сбить беспилотник на стрельбище в Ларкхилл. Я мог слышать, как орет на меня капитан Маннеринг. Было чертовски трудно попасть в вертолет, которые маневрирует непредсказуемо. 

- Джон собирается поднять много пыли - сказал Билли - я знаю, что это выглядит будто он садится на твердую посадочную площадку, Эд, но верь мне, через мгновение он исчезнет из поля зрения. - Он сделал паузу - Хочешь, я сделаю это разок за тебя?

Я ухмыльнулся. 

- Я все равно должен буду это где-то сделать. Просто держи управление вместе со мной, на случай, если я облажаюсь.

Мне уже сказали, что посадка в Бастионе была кошмаром. Вертолеты ненавидели высоту и жару - это было вбитом в нас на уроке номер один. Добавьте пыль в эту смесь и все это будет угрожающе близко к крысиному дерьму.

Что бы решить эту проблему, они планировали построить вертолетную взлетно-посадочную полосу с твердым покрытием; короткую рулежку, по сути, которая позволила бы нам взлетать и садиться с пробегом. Взлет с разбегом не только позволяли бы нам подняться в воздух с большим количеством боеприпасов, они также гарантировали, что мы не потеряемся в нашей собственной песчаной буре. 

Беда была в том, что ТПВВП еще не были построены в Бастионе; вместо этого нам приходилось приземляться на квадратные площадки - их было две, поверхность которых была засыпана строительными обломками, которые парни с "Чинуков" и "Апачей" смогли стащить у саперов, строящих лагерь. 

Площадки изначально были построены как парковки для техники. Все это было хорошо и прекрасно, за исключением того, что вездесущая пыль скапливалась между обломками. Только "пыль" не слишком подходящее для этого слово - в Бастионе, по-видимому, это было больше похоже на пудру из талька и, мать ее, она была повсюду. Импровизированная посадочная площадка, как любезно предупредил меня Билли, была едва ли безопасна для использования.

Потрясающе.

- Билли?

- Да, приятель?

- Ты все еще там?

- Слежу за каждым твоим шагом.

- Хорошо. Просто проверил.

Я продолжил движение к площадке. Мне нужно было совершить посадку "по нулям". Я не хотел оказаться в висении, потому что в воздухе будет куча пыли и именно так начинаются аварии; и я не хотел ни малейшего движения вперед, когда коснусь земли, потому что тогда я врежусь в два уже припаркованных перед местом моей посадки "Апача". Единственным способом обойти это, было лететь вперед и вниз, вперед и вниз, в одном крутом плавном заходе, пока мы не коснемся площадки.

Мои подозрения подтвердились, когда я увидел Джона, сажающего своего "Апача" на землю передо мной. В одну секунду я видел его, в следующую он просто исчез вместе со всей площадкой и двумя "Апачами" на ней. Для ошибок не было места. Если я отклонюсь влево, я столкнусь с Джоном и Саймоном. Если я отклонюсь вправо, мы попадем на неровную почву и перевернемся. Если я покачусь вперед, я бы попал в два стоящих вертолета. Оман был скверным местом, но по крайней мере, это был песок, а не пыль и врезаться было не во что.

Я продолжал заход на площадку, сбавив скорость с высотой на 100 футов ниже. Билли посоветовал мне притормозить еще немного, что бы осела пыль после посадки Джона.

- Да, понял, приятель.

Я сделал как он сказал. Проблема была в том, что пыль летела от двух садящихся "Чинуков", которые приземлились в сотне метров, или около того, к югу; клубящееся и катящееся облако пыли в 150 футов высоты и сотен метров шириной летело по всему лагерю.

Я начал свое снижение "по нулям". Мир, каким я его знал, исчез.

- Черт бы меня побрал.

- Не беспокойся, просто доверяй своей символике.

Внезапно, сквозь пыль я увидел тусклые силуэты вертолетов - два прямо передо мной и один впереди и слева от меня. Я терял скорость и падал к ним, вперед и вниз, вперед и вниз...

- Ты все делаешь хорошо, делаешь хорошо - сказал Билли - Доверься своей символике...

Если бы я промахнулся и попытался зайти на второй круг, я был врезался в вертолет впереди меня. Я прошел точку невозврата. 

Я взглянул влево и увидел два лица - Саймона и Джона. Вы всегда смотрите, как кто-то заходит на посадку, потому есть все шансы, что все пойдет не так. Это не было болезненным любопытством, это было просто опасно, и они наблюдали за мной как пара ястребов.

Теперь в любую секунду я мог коснуться земли.

- Приготовьтесь - сказал я - Три... два... один... заход!

Вертолет замедлялся, земля все еще поднималась, что бы встретить меня. Я боролся с инстинктивным желание добавить мощности, но в конце-концов не смог удержаться. О Боже, подумал я, сейчас мы пойдем...

- Я включу стояночные тормоза, дружище - сказал Билли.

Спасибо, нахрен - на одну вещь меньше беспокоится. Билли притормозит, как только мы коснемся земли.

Мы прошли шестьдесят футов и я совершил большую ошибку, посмотрев вниз и налево.

Пыль вилась ручьями вокруг меня - земля, где бы она ни была, будто превратилась в жидкость. Я утратил чувство поверхности под собой. Все, что представляло собой опору, исчезло из поля зрения и сменилось струящимся ковром жидкой каши. Это море пыли, двигавшееся влево, заставило меня почувствовать, что я скольжу боком вправо на скорости. Я боролся, что бы верить моей символике.

"Апачи" слева от меня начали исчезать из моего периферийного зрения, а затем, бум, пыль начала крутиться через мои винты и мое периферийное зрение полностью исчезло. Я все еще был в пятидесяти футах от земли и полностью ослеп.

- Вперед и вниз - продолжал Билли - Вперед и вниз...

Я держал голову неподвижно, не двигая даже мышцей, когда смотрел в монокль. Это был в режиме висения. Линия вектора скорости двигалась даже еще медленнее назад от вершины монокля к центру; я знал, что делаю шесть узлов. Я должен был вернуть вектор обратно к центру - нулевая скорость относительно земли - в то же самое время, когда высота также достигла нуля. 

Я не знал наверняка, попаду ли я на площадку и быстро выглянул в правое окно.

Ошибка...

Линия сместилась влево.

- Не двигай влево - завопил Билли.

- Я сделаю это, я это сделаю... - я не должен был, черт возьми, смотреть. Я так сильно сконцентрировался, что начал бороться с попыткой остановить дрейф, которого даже не было.

Я вернул ручку циклического шага обратно, что бы скомпенсировать свою ошибку и - шмяк! - мы оказались на земле и я почувствовал обнадеживающий рывок, когда стойки шасси скомпенсировали давление и шасси равномерно восприняло наш полный вес.

Я понятия не имел, приземлился ли я там, где должен был, но был в восторге, что я не перевернулся и никуда не врезался. Я взглянул налево. Через несколько минут пыль стала оседать и я увидел Джона и Саймона, с руками над головой, показывающими мне медленные театральные аплодисменты. Я должен был ответить легким поклоном, но я был слишком вымотан, что бы что-нибудь сделать. Я упал на свое место.

Я поднял глаза и увидел лицо Билли в его зеркале. Он выдал мне дерзкую улыбку и поднял большие пальцы.

- Черт возьми, это был страшно - сказал я.

- Ну - ответил он - Я тебе предлагал...

Нас подбросили через пересеченную местность до главного лагеря на "Лэндровере". На земле, Бастион был меньше, чем я себе представлял, и только минута или две езды в нашей собственной пыли потребовалась, что бы мы достигли зоны размещения, палаточного комплекса, окруженного барьером из габионов "Хеско". Роскошь контейнерных домиков, к которой мы быстро привыкли на КАБ, здесь явно отсутствовала, но вдобавок к этому был все тот же запах дерьма. Бастион был еще в младенчестве и очень суров. 

После того, как мы бросили наше барахло в палатке, Билли и я пошли к северной стороне комплекса, мимо пары десантников, дежуривших у пролома в стене из габионов, и вошли в Центр Объединенных Операций. ЦОО возглавлял командир 3-го парашютно-десантного батальона, подполковник Стюарт Тутал, жилистый коротышка, с несколькими магистерскими степенями за поясом и по слухам, доктором философии или двумя для пущей важности. Тутал горячо любил людей под своим началом и был столь же полон решимости выполнить свою миссию в Афганистане. 

ЦОО был очень длинной палаткой с завешанными входами с каждой стороны. Мужчины и женщины в униформе сидели за длинными столами, уставленными компьютерами, некоторые с надетыми на их головы радиогарнитурами. Каждое подразделение в Гильменде, включая наше, имело здесь стол. Во время операций майор Блэк переезжал в ЦОО и выступал в качестве связующего звена между нами и Туталом. 

Одним из наиболее важных отделов ООЦ - Билли указал мне на два смежных места слева от него - был возглавлявший передовых авианаводчиков, с позывными "Вдова", которые действовали как связующее звено в воздушных операциях. У авианаводчиков в поле были специальные рации для связи с Тактическим оперативным центром "Вдова", объяснял Билли и это было тем объединяющим центром, где все это происходило. Он обратил мое внимание на несколько больших столов в середине комнаты, покрытых картами с изображением зоны ответственности Гильменд (ЗОГ). Карты были закатаны в пластик и некоторые места на них были окружены красными жировыми карандашами.

- Ограниченная Оперативная Зона - Билли указал на ООЗ. - Если дерьмо попало в вентилятор и идет битва, никто не может войти внутрь ООЗ без разрешения соответствующего авианаводчика на земле. Авианаводчики тут самые важные. Без них ничего не случается.

Я заметил, что там было большое красное кольцо вокруг Навзад.

- Похоже, что там что-то происходит - сказал я. Несколько членов штаба Тутала, казалось, уделяли особое внимание этому месту. 

- После проблем несколько недель назад, ходят постоянные слухи, что талибы собираются снова нанести удар по Навзад. - сказал Билли. - Когда я спрашиваю любого, кто должен бы об этом знать, они пожимают плечами и отмахиваются от меня, что означает, почти наверняка, что слухи верны. Рота "В" 3-го парашютно-десантного батальона вошла в Навзад около недели назад и нашла это место пустым. Свалили все, включая АНП.

Если и Афганская Национальная полиция оттуда ушла, это был явной признак проблем.

Я вспомнил свое прошлое в Северной Ирландии, признаки, которые должен был искать - самосвалы на стоянках, где их не должно было быть; мусорные баки в неурочное время; открытые верхние окна, что бы их не вышибло взрывом; детей, которые не играли на своих площадках...

Мы снова идем туда, подумал я.

Мы вышли из ООЦ и зашли в следующую дверь. В "ОВО(А) передовом" был наш оперативный центр, известный у нас, как оперативная палатка. Там был стол с капралом, регистрировавший входящих и выходящих посетителей. В остальном, это выглядело как уменьшенная версия ООЦ. Был стол для командира эскадрильи, майора Блейка, стол для оперативного офицера, несколько мест для наших связистов и дежурных и несколько запасных столов, для людей, вроде нас, которые пользовались ими, если возникала необходимость. В центре были два стола, один с крупномасштабной картой Гильменда, другой с авиационными картами Афганистана. 

Две трети длины палатки перекрывал экран - большая белая доска, отделявшая оперативную зону от административной. Административная зона, пояснил Билли, также была местом, где пилоты в готовности могли слоняться вдали от неистовой активности, которая стартовала бы по соседству, если бы и когда дерьмо попало в вентилятор. 

В углу стоял телевизор с плоским экраном, настроенным на "Скай Ньюс" - правда, я не знал как. На столе рядом с телевизором был ноутбук, где мы могли получать и отправлять электронные письма домой и тащить данные из интернета. На противоположной стороне палатки были две станции планирования миссий - компьютеры, где мы могли сесть и работать над планированием наших вылетов.

Планирование миссий достигло новых высот с "Апачами". Все, от параметров вооружения до частот и кодовых слов вводились в ноутбук, прежде чем мы летели. Как только мы были довольны тем, как выглядела миссия, мы нажимали "Сохранить", загружали данные в картридж для передачи данных, затем тащили его в вертолет и подключали его. Затем миссия загружалась в собственный компьютер "Апача" и мы были готовы к вылету.

После оперативной палатки, Билли повел меня обратно в палаточный город, где мы нашли и добыли кое-какую жратву из "десантной кухни". Сержант-майор 3-го парашютно-десантного батальона, прикрытый с флангов парой крепких приятелей, проверял, что бы все вымыли руки антибактериальным скрабом, прежде чем садиться за еду. Это было как вернуться в школу. Но Бастион по тесноте был похож на корабль, и настолько напряженным, объяснил Билли, что никто не мог позволить куче бродячих кишечных инфекций пронестись через лагерь. И способность к распространению этой или любой другой болячки захватывала дух, как я вскоре это обнаружил. 

Было жарко в ООЦ и ОВО(А), но камбуз походил на сауну. Жара была настолько невыносимой, что люди заходили, хватали еду, запихивали ее в рот и уходили. Я нелегко потею - я это не делаю, даже когда бегаю, но менее чем за минуту за столом я был пропитан потом. Ручейки его текли по моим рукам и в мою тарелку. Мой пластиковый стул был похож на бассейн. Мне не потребовалось много времени, что бы понять, почему никто не болтал. Я сделал все то же самое, что и остальные: затолкал свою еду в свой рот, поднялся и вышел - общее время три минуты. Расскажите мне о фаст-фуде.

Наша палатка, моя новая спальня, была пятнадцати футов в ширину и тридцать в длину и заполнена восемью складными койками: четыре справа и четыре слева. Гигантский пластиковый воздуховод гнал холодный воздух от внешнего кондиционера, но он проигрывал битву с жарой. Талькоподобная пыль, которая почти уделала меня во время посадки, покрывала все.

После различных нагрузок, я был истощен. Я принял душ, бросил свой спальный мешок на свою раскладушку и упал, моя голова гудела от мыслей о "полетах в мешке" и пыли; настолько, что я обнаружил себя во сне, летящим на "Апаче", но вместо Билли был мой старый инструктор, Чоппер Палмер. Палмер давил на меня за то, как я собираюсь сажать свой вертолет в пыль. В то время, как я пытался сосредоточиться, Чоппер потянулся вперед и встряхнул меня за плечо, что чертовски раздражало, ведь я пытался сосредоточиться на том, что бы не убить нас. Но он все равно продолжал трясти...

Я открыл глаза и увидел Билли.

- Эд - сказал он, слегка напуганный, без сомнения, диким взглядом в моих глазах - Мы должны вернуться в ООЦ. Прямо сейчас.

- Почему ? - спросил я, стирая с лица тонкую пленку пыли, которая осела на моем лице за пару часов, что я спал.

- Мы получили задачу - сказал Билли - Это Навзад.

7 "П"

Пятница, 2 июня 2006 года

Кэмп Бастион, Афганистан.

Билли и я отправились к доске приказов ускоренным шагом. Мы слышали шепоток о предстоящей операции в последние несколько дней и нам сообщили, что мы получим предварительно назначенное задание. 

Конечно, операция "Мутай" была там, первая среди четырех. Но наше звено было назначено в ГРГ и ГБР. Мы были в режиме ожидания, нас сняли с задачи.

Как группа реагирования Гильменда и группа быстрого реагирования, мы должны были быть готовы ко всему, и в том числе, поддержать получившую запланированную задачу пару "Апачей". Мы были следующими на вылет, отвечая за замену Пэта и его членов экипажей, если это было необходимо. Как мы могли это сделать, если нас держали в темноте?

Пэт сказал, что причиной этого было то, что мы не были обычным звеном - мы не действовали вместе. У комэска было два его звена, под управлением Пэта и Дэна. Он хотел, что бы так и оставалось, потому что они знали, как действовать.

- Что мешает ему изменить звенья? - спросил я.

Пат пожал плечами.

- Полетные процедуры.

Билли опередил меня.

- Такого не бывает.

Он не ошибался. Единственная полетная процедура заключалась в том, что любой из нас мог вскочить в любой вертолет с любым напарником и при этом не возникало никаких проблем. Пилоты подбирались в вертолет и держались вместе, пока не начинали действовать как одно целое, но периодические перетасовки предупреждали возможные ошибки. 

- Ну, наши звенья уже слажены - настаивал Пат - Мы тренировались вместе.

Я не мог поверить в то, что услышал. Они летали вместе на нескольких заданиях в Афганистане, вот и все. Мы тренировались вместе годами.

Мы уходили, зная лишь, что операция "Мутай" будет происходить вокруг Навзад. Даже самые общие сведения держались в секрете от других экипажей.

Тревожные колокола звенели у меня в голове. Я повернулся к Билли и Джону.

- Что, если все пойдет наперекосяк, и остальным придется вмешаться? Мы тут недолго и только четыре "Апача" готовы к работе.

Сведение круга осведомленных к минимуму, было нормальном и необходимым. В Кэмп Бастионе работало много местных жителей. Талибы могут проникнуть в их ряды или запугать их, что бы они передавали им информацию. Вот почему мы обсуждали задачи только в защищенных оперативных палатках и зонах проведения совещаний.

Комэск и Пат - кто командовал единственным звеном "Апачей" назначенным на эту миссию - дошли в этом до крайностей. Они были на предварительном ознакомлении с приказами по миссии вместе с новым оперативным офицером Дики Бонном и решили не допускать никакие другие экипажи к процессу планирования. 

Мы обнаружили, что подтверждающие приказы должны были поступить в 07.00 утром дня миссии - через два дня - и знали, что мы там должны быть.

Туда должен был пойти 3-й десантный батальон - но что было более важно для нас, британских "Апачей" - это была первая запланированная операция в Афганистане. Мы потратили более двух с половиной лет, тренируясь для этого и мытьем или катанием, нам нужно было, что бы это сработало. 

Вернувшись в палатку, 3-е звено погасило свет. Быстрый душ и я был в своем спальном мешке на моей походной раскладушке. Было не слишком удобно, но опять же, я не был под моросящим дождем посреди Дартмура в декабре, когда людоловы выслеживали меня с собаками и тащили на допрос. 

Когда артиллерия временно перестала долбить по моей голове, я все равно не мог заснуть. Меня мучил страх провала или стать отверженным на всю мою жизнь; я не хотел, что бы меня запомнили как одного из неуклюжих идиотов, которые провалили нашу первую боевую задачу. Хуже того, если мы оставим дыру в поддержке 3-го парашютно-десантного батальона и кто-то погибнет, на нас возложат ответственность за бойню и мы никогда не сможем оправдаться. Если газеты получат подробности, вся программа "Апача" будет рассматриваться, как большой белый слон.

Мы с Билли пропустили завтрак на следующее утро и направились в оперативную палатку добыть кофе. У нас была задача сопровождения - доставить гуркха в Навзад, но когда мы не летали, мы занимались толкачеством. 

Мы, наконец, решили обсудить эту операцию сами, поздно вечером, когда в оперативном зале будет тихо. Мы ни черта не знали, но мы могли, по крайней мере, добыть карту с данными разведки и договориться о стратегии, если все примет хреновый вид.

Мы занимались кризис-планированием. Мы разобрали все "если". Что если один из нас заболеет утром? Что если план изменится, и им понадобятся все четыре "Апача"? Что будем делать, если они потерпят крушение на взлете, в пути, в районе цели или возвращаясь на базу? Что, если у них будет мало топлива и десантники будут вести перестрелку? Мы планировали все возможные варианты.

Мы были в оперативной палатке на следующее утро. Мне снились кошмары, что "Апач" не запускался, и командир 3-го десантного батальона орал мне в окно кабины, что это моя вина в том, что его люди сейчас истекают кровью в Навзад.

Босс рявкнул:

- 3-е звено, мы должны успеть на СПЗ, сейчас.

Мы снова спросили нашего оперативного офицера, можем ли мы присутствовать на совместной постановке задачи. Дикки Бонн наконец уступил; мы можем втиснуться, если нам найдется место в комнате.

Мы были там, до того, как он закончил говорить. Мы даже не успели сделать кофе.

Палатка была плотно набита и в ней была жаркая духота. Команда докладчиков стояла перед множеством карт и спутниковых фотографий. Большинство парней сидели, но для поздно прибывших и не приглашенных официально, место было только в самом конце комнаты.

Оперативный офицер 3-го ПДБ начал зачитывать приказы. Боевая задача состояла в оцеплении и обыске известного дома и территории Талибана. Командовал операцией подполковник Тутал. Командир был очень проницательным человеком. Он делегировал командование выполнением боевой задачей ведущему "Чинуку" на этапе вторжения и отхода. Ведущий "Чинук", с позывными Хартвуд Два Пять, был под командованием Никола Бензи, вежливого, темноволосого, очень способного лейтенанта военно-морского флота. 

- Командир Талибана находится по координатам Папа-Ромео-Четыре-Ноль-Один-Восемь-Шесть-Три. Это Папа-Роме-Четыре-Ноль-Один-Восемь-Шесть-Три в Навзад.

Оперативный офицер указал на спутниковую фотографию - дом, примерно двенадцати футов высотой, с десятифутовыми стенами по периметру. Цель также использовалась как фабрика по производству бомб. Это также было укрытие для местных боевиков и тайник с оружием. У него и его соратников, вероятно, было стрелковое оружие и РПГ.

Боевая группа 3-го парашютно-десантного батальона летит в Зеленую зону к востоку от Навзад, в тени горного хребта, между городом и основным вади. Она будет использовать четыре "Чинука", что бы приземлиться в трех точках ровно в 11.00.

Первая высадочная зона, под кодовым названием "Зеленка Один", была к северу от дома. Вторая, "Зеленка Два", была через одно поле на юго-запад и "Зеленка Три" через одно поле на юг. Существовали четыре альтернативные высадочные зоны дальше от цели, если она будет слишком горячей или неприемлимой для экипажей после "кипящего" вызова.

- Тем временем - продолжал оперативный офицер - войска в окружном центре Навзад выдвинутся на своих MWIK, что бы забрать Хаджи Мухаммадзая, окружного начальника полиции. 

Он узнает, что происходит, только когда войска коснутся высадочной зоны, поэтому никто не станет предупреждать оккупантов. Когда они установят оцепление вокруг территории, он будет доставлен в дом войсками из окружного центра, прибывшими до того, как мы войдем в комплекс, что бы подтвердить, что обыск и задержание были произведены по правилам и без каких либо унижений местных жителей. Остальные войска из боевой группы 3-го ПДБ обеспечат охрану периметра, что бы никто из талибов не сбежал и их подкрепления не могли проникнуть в район цели. 

Патрульный взвод пройдет и заблокирует западную сторону Зеленой зоны. У них будет два передовых авианаводчика, позывные Вдова Семь Ноль, квалифицированных для обеспечения воздушной поддержки и с защищенным радиопередатчиком для прямой связи с реактивной авиацией. 

Оперативник постучал по карте длинной деревянной указкой с оранжевым наконечником.

- Десятый взвод Королевского гуркского полка заняли позиции в окружном центре вчера и обеспечат восточный периметр. Сначала они направятся на север, под обычным бдительным присмотром "Апачей", что бы у любого шпика из Талибана сложилось впечатление, что это обычный патруль. Если у них возникнут какие-либо проблемы, они запросят через Вдову Семь Три вызывать авиационную поддержку по цели.

Становилось очевидным, что наступательная поддержка 3-го ПДБ будет возложена на реактивную авиацию, в то время, как "Апачи" будут в задних рядах. 

Никола взял на себя постановку задач авиационным экипажам, когда заместитель комбата 3-го ПДБ закончил свою часть. "Чинуков" будет поддерживать 3-е звено. Пэт летит с Тони, как Дикарь Пять Два и Крис с Карлом как Пять Три. 

Я посмотрел на трех других невидимок, стоящих рядом со мной. Мне все еще было трудно понять, почему мы не были официальной частью на постановке задачи и не было никаких упоминаний о непредвиденных обстоятельствах с "Апачами".

- Безопасность в воздухе: Апачи действуют ниже 5000 футов над целью, пока не израсходуют их топливо. После посадки "Чинуков" они не опускаются ниже 5000 футов.

- План: по прибытии "Апачи" должны оценить цель и высадочные зоны. Если высадочные зоны будут горячими - под угрозой или под огнем - они дают кодовое слово "кипяток" на "Чинуки". Если посадочные зоны холодные - не под угрозой и безопасны с земли - они дают кодовое слово "мороз".

- Если "Апачи" будут в контакте, когда прибудут "Чинуки", экипажи "Апачей" дают кодовое слово "колбаса", затем один, два, или четыре, в зависимости от того, в каком секторе они действуют. Затем "Чинуки" смогут скорректировать свою высоту и маршрут, выбирая лучший сектор для подлета и отлета, не опасаясь попасть в огонь "Апачей".

"Давайте пойдем на сторону колбасников и дадим им то, зачем пришли!" - был вековым рефреном для Томми, когда они сражались со своими колбаснолюбивыми немецкими врагами.

- После того, как "Чинуки" высадят десантников, они поднимутся, выйдут из области цели будут держаться выше 5000 футов пока парни не найдут своего человека, обыщут место и дадут вызов, что бы их забрали. Если операция займет больше времени, чем ожидается, они вернутся в Бастион и будут в тридцатиминутной готовности, что бы быть вызванными забрать войска. 

- Если все пойдет по плану, "Апачи" прикроют "Чинуки" на низкой высоте и обеспечат нам защиту, наконец, вернувшись в "Бастион" они будут ждать нас в тридцатиминутной готовности, что бы сопроводить нас обратно.

Я не мог не улыбнуться. В отличии от нас, экипажи "Чинуков" могли выключить свои машины, пойти и выпить в палатке с кондиционером и все еще быть на земле в течении тридцати минут после вызова. 

Экипажи "Апачей" не выходили из вертолета. Они сидели на вспомогательной энергетической установке, с выключенными основными двигателями, но всеми системами, готовыми к работе. ВЭУ позволяли почти не расходовать топливо, поэтому время было на нашей стороне. Однажды я просидел в птичке шесть часов не взлетая, моя задница онемела, как у мертвеца.

Хотя это были качели и карусели. "Апачи" были с кондиционерами и в них было, как правило, очень комфортно летать; в "Чинуке" воздух был как кипяток и наполнен пылью и песком. Джон толкнул меня, когда Никола закончил с изложением деталей.

- Мне кажется, "Апачам" доверяют только сопровождать "Чинуки".

Я кивнул. Если все пойдет в крысиное дерьмо, будет Реактивный Джок, что бы смешать с ним талибов. 

Наш офицер разведки подошел к стенду и доложил нам о конкретных угрозах для летного состава - которые, в основном, составляли "Стингеры" и зенитное орудие, которое было замечено в этом районе. 

- Если доклады верны, она будет установлена в задней части пикапа. Эта система вооружения представляет собой очень серьезную угрозу, особенно если наводчик компетентен. Лучше иметь радар наготове, что бы засечь транспортные средства.

Большая часть оперативной информации была разобрана в наше отсутствие за последние пару дней, но я полагал, что мы узнали достаточно, что бы позволить нам взять все на себя, если все пойдет наперекосяк.

В конце постановки задачи, я поднял вопрос на миллион долларов: что считалось "горячим", а что "нет"? Вражеский огонь был очевиден, но что если были взрослые мужчины - или разных возрастов - в посадках или основной зоне, с оружием или без?

Мы решили, что будет четыре разных уровня "горячего", но знали, что только Никола может принять решение по посадочной зоне.

Мы пошли и выпили кофе, а затем снова поймали Дикки Бонна.

Нам нужно было знать, что будет, если один из "Апачей" получит неисправность до прибытия в Навзад. Будет отложена вся миссия, пока его экипаж не вернется в и не поменяет вертолет? Это означало бы сорок минут в пути, двадцать на замену вертолета и еще тридцать, что бы его запустить - час и тридцать минут, если предположить, что все пойдет как по маслу. Если тем временем миссия будет продолжаться, кто окажет парням на земле непосредственную поддержку? Если бы мы были готовы к задаче (полностью проинформированы, подготовлены и готовы к вылету) мы могли сидеть на ВЭУ, ожидая команды на вылет, всего в двадцати минутах от того, что бы оказаться на месте.

Что еще хуже, что будет, если они будут подстрелены и не смогут вернуться в бой? Они собираются отправить непроинформированный экипаж?

Дик пообещал, что поговорит с боссом еще раз - когда у босса будет свободная минутка.

Ник был любимчиком эскадрильи. Он закончил университет, затем Сэндхерст, вступил в Армейский Авиационный Корпус и направился прямо на курсы пилотов. Оттуда он был сразу направлен на КПП1 для "Апача" и присоединился к 656-й эскадрилье. Он был молодым, энергичным, невероятно симпатичным, увлеченным и очень способным летчиком. 

Он должен был командовать нашим звеном в этой миссии, несмотря на то, что был наименее опытным летчиком. Таким образом работал ААК. Джон - с его тысячами летных часов, будет командиром вертолета в заднем кресле. В то время, как командующий отвечал за успех миссии, командир отвечал за безопасность вылета и безопасность вертолета с экипажем. 

Джон был командиром танка, до того, как прошел обучение на "Рыси". Его способность читать поле боя не имела равных, что делало его идеальной персоной, что бы показать Нику, что тут к чему, даже если он и не был раньше в бою на "Апаче". Он также был нашим СПА. Старшие передовые авианаводчики тренировали и обучали пилотов эскадрильи искусству наведения реактивной авиации и ее бомб на цели. 

Их позывной был Дикарь Пять Ноль и сейчас они были частью ГБР. Если произошел инцидент в нашей зоне ответственности - в данном случае, в провинции Гильменд - дорожно-транспортное происшествие, подрыв на мине, ранение или даже несчастный случай, требующий отправки домой к семье, ГБР должна была ответить. "Чинук" отправлялся на доставку, а "Апач" в сопровождение. Если место, куда должен был прибыть "Чинук", считалось враждебной, также пойдет и второй "Апач", назначенный в ГРГ.

"Апачи" в бою всегда летали парами - или больше - для взаимной поддержки. Мы с Билли были Дикарем Пять Один. Билли был самым опытным пилотом "Апача" в эскадрилье, с большим чем в два раза налетом часов на "Апаче", чем у любого другого пилота, когда мы прибыли в Афганистан. Начинавший в Королевском Транспортном Корпусе, он управлял машинами на земле и воздухе в течении большей двадцати лет. Он был квалифицирован для полетов на любом месте и сделал это с большим удовольствием. Сегодня он командовал с тыла, пока я командирствовал с фронта. 

Но на данный момент, мы должны были просто сидеть на месте.

Билли повернулся ко мне и спросил:

- Как ты думаешь, мы уйдем, не сделав и единого выстрела?

Я покачал головой

- Когда вы в последний раз видели план выживания при контакте с врагом? Предварительная подготовка и планирование...

- Предотвращает появление полярного песца - Джон пнул камень перед ним на земле. - Семь "П". Будем надеяться, что ты ошибаешься.

Пошли-пошли-пошли

Воскресенье 4 июня 2006 года

Кэмп-Бастион, Афганистан.

10.30 по местному времени.

10-й взвод роты "D" королевского гуркского полка покинул окружной центр Навзад и направляется на север, к резиденции Хаджи Мухаммада на WMIK и "Пинцгауэрах". В колонне тридцать британцев и десять афганских полицейских. После сбора, они должны продолжать охранять восточный периметр цели в вади.

11.15

Патрульный взвод отправляется на свой маршрут, охранять западный периметр цели, предотвращая попытки талибов перебросить подкрепления и захватить или уничтожить любых повстанцев, пытающихся сбежать.

11.20

10-й взвод вступил в контакт с врагом в вади к северу от Навзад, недалеко от Али Зай, где они должны были сообщить Хаджи Мухаммадзаю о планируемом аресте и обыске. Они прижаты и не могут вернуться к своим машинам. Перестрелка превращается в яростный бой, в котором они сражаются за свою жизнь в истинно гуркском стиле.

11.30

Патрульный взвод ведет ожесточенную перестрелку в пересеченной местности, совершенно не подходящей для их машин. Они тоже в ловушке и сражаются за свою жизнь.

Два "Апача" направились в Навзад из Кэмп-Бастиона в 11.30, без понятия что их ждет впереди. Ровно через пять минут "Чинуки" взлетели с передовым отрядом 3-го парашютно-десантного на борту.

Бой начался в оперативной палатке 3-го десантного - ООЦ - так что мы могли слушать только передачи 3-го звена в нашей собственной оперативной палатке. И их скудные доклады об обстановке не давали полного представления о бое. Хуже того, командир 3-го десантного был в воздухе высоко над Навзад, а "Чинуки" вели передачи по незащищенному радиоканалу только тогда, когда это было абсолютно необходимо, опасаясь перехвата.

Горы вокруг Навзад и расстояние между нами, означали что даже если мы настроимся на частоты наземных войск, мы не сможем их услышать. У "Апачей" была хорошая связь из-за их высоты.

Мы собрались вокруг радиста, что бы собрать все крохи, какие только сможем.

Трубы кондицинера были выкручены на полную, но в палатке была жара. Это было похоже на попытку охладить ведро теплого пива кубиком льда.

Первое, что мы услышали от них, это что они прибыли на позицию. Место выглядело тихим. Немного времени потребовалось, что бы узнать, как они ошибались.

11.55

2-й взвод роты "А", поисковая саперная команда и штаб роты "А" с майором Уиллом Пайком приземлились на двух "Чинуках" в 100 метрах к северо-востоку от цели на запланированной точке высадки и немедленно вступают в контакт с врагом. Их авианаводчик Вдова Семь Два.

1-й взвод роты "А" приземляется на их "Чинуке" в 350 метрах к западу от запланированной точки высадки, "Зеленки 6". Они попадают под ужасный огонь и вынуждены пробиваться через оборонительные позиции талибов, что бы остаться в живых. Как только они берут ситуацию под контроль, они все еще должны добраться до цели, что вынуждает их штурмовать стены с использованием лестниц и тащиться под огнем через заболоченные ирригационные каналы.

Командир 3-го десантного остается в воздухе, что бы управлять боем сверху, прикрываемый двумя "Апачами" 3-го звена.

12.00

3-е звено сориентировалось и пытается найти положение всех частей. Это хаос на земле и комбат приказывает им помочь его людям вернуть некоторое подобие порядка в соответствии с его планом.

3-е звено вызывает Вдова Семь Ноль, что бы помочь патрульному взводу оторваться от врага. 3-е звено обрушивает ливень 30-мм снарядов в паутину переулков. Патрульный взвод чрезвычайно благодарен за передышку во вражеской активности и возможность вырваться после сорокапятиминутного ада, когда они решили, что это будет бесконечная перестрелка.

12.05

- Продолжаю прикрывающий огонь - сообщил Крис.

Это должно было вызвать настоящее безумие в сети миссии, потому что он говорил с Пэтом на частоте межвертолетных переговоров между "Апачами". Они не могли на ней следить за передачами из Бастиона, но для нас возможность услышать их была настоящим подарком.

- Я не могу разглядеть усадьбу, они говорят, что стрельба идет из нее - сказал Крис - Я переношу огонь на видимые вспышки в соседнем поле.

В этот момент мы знали, что они вступили в бой.

Мы внимательно прислушивались к любым признакам, при которых мы должны были готовить следующий вертолет. Босс следил за боем в соседнем здании. Мы пытались попасть внутрь, но пришлось снова терпеть. Он сказал ждать нам в нашем оперативном зале.

Все собрались в нашей палатке, что бы узнать, что происходит. После двух с половиной лет тяжкого труда, эскадрилья, наконец, делала то, чему ее учились. Последние несколько дней мы пытались прошибить лбами кирпичную стену и рвались, что бы вступить в бой. Наземные экипажи хотели загрузить "Апачи" и приветствовать их пустыми. Связисты хотели, что бы от докладов обстановки перешли к командам, а техники хотели латать дыры от пуль и отправлять ударные машины обратно в бой.

Следующий голос, который мы услышали, был Пэт. Он снимал талибов в переулках Навзад.

Джон и я обменялись взглядами. Я сграбастал Дикки Бонна. Он собирался взять телефон и поговорить с комэском.

- Предложите нам выдвигаться, сэр.

Комэск приказал нам ждать.

- Бой в Навзад только начался и подкреплений пока не запрашивали - ответил Дикки.

- Никто в Навзад не будет об этом задумываться. Мы должны...

Пэт прервал мои жалобы по громкоговорителю.

- Дикарь Пять Два. Доклад на двенадцать-двенадцать часов. Контакт с талибами повсюду. Огонь с юго-востока района цели. Конец связи.

Бросив взгляд на Джона и Билли, я понял, что им также неуютно как и мне, от того, что мы все еще в оперативной палатке.

Джон и в лучшие времена не мог оставаться неподвижным, он просто физически не мог. Когда он стоял, его руки всегда касались или передвигали что-нибудь в пределах досягаемости. Когда он сидел, он выгибал пятку и сгибал пальцы ног. Даже когда он был в своей раскладушке в полной темноте, я мог слышать, как он дергается в такт музыке своего айПада. По крайней мере, я надеялся, что так оно и есть.

Он танцевал как Джин Келли прямо сейчас и проверял время каждые шестьдесят секунд. Мне было не намного лучше. Мои часы были ближе к носу, чем к запястью. Если бы я продолжил ворчать, скулить, ныть, комментировать, жаловаться, страдать, сравнивать, протестовать, отпускать замечания, хныкать или стонать еще минуту, то я бы официально стал Старым Ворчуном 656-й.

По общей тактической воздушной частоте (ОТВЧ) мы услышали:

- Дикарь Пять Два, это Саксон Опер. Доложите автономность. Прием.

Я едва ему не аплодировал. На запрос босса не последовало никакого ответа, но мы знали, сколько у 3-го звена топлива; нам нужно было двигаться.

Мы умирали от желания отправиться и смешать наш груз с талибами. И если мы не встряхнем доску для скрэмбла, то мальчики на земле в конце-концов понесут потери.

Оба "Апача" были теперь вовлечены в отдельные контакты. Это место, казалось, подверглось нападению берсеркеров.

С Билли, наконец-то, было достаточно. Он направился к Дикки Бонну.

- Слушай, мы должны подняться и у нас должны быть карты местности и цели. Мы должны идти прямо сейчас.

Я кивнул.

- Нам потребуется десять минут, что бы добраться до вертолетов и сесть, и минимум тридцать, что бы его запустить.

Кроме того, добавил я ему, Навзад был в двадцати минутах полета и нам потребуется еще десять минут на ЗНП (Замену На Поле боя), что бы мальчики получили беспрерывную огневую поддержку "Апачей".

- Пат и его люди должны будут покинуть позицию около 13.30 - сказал Билли. - Это значит, что нам надо подняться не позднее 13.00.

Дикки снова попытался, но нам велели ждать.

12.30

1-му взводу удалось соединиться с штабом роты "А" и 2-м взводом. Цель теперь затихла, и они приступили к обыску, ничего не давшему.

Гуркха крепко удерживали врага, но 3-е звено было вызвано Вдовой Семь Три для помощи 10-му взводу в ремонте их техники и отступлении. Прикрытые ливнем 30-мм снарядов, гуркха вернулись в окружной центр Навзад.

Билли был вне себя от разочарования. Джон был близок к взрыву. Ник листал развлекательный журнал "For Him" и давал нам понять, что мы слишком волнуемся.

12.58

Майор Блэк вбежал в нашу палатку. Он пошел прямо к связисту.

- Я должен знать автономность 3-го звена.

Он повернулся к нам.

- Как скоро вы будете готовы?

Он ни разу не предупредил нас о необходимости быть готовыми. Но он хотел, что бы мы пошли, и он хотел, что бы мы пошли сейчас.

Мы были экипажами ГБР и ГРГ, с тридцатиминутной готовностью к выдвижению, так что он сам мог ответить на свой вопрос.

Ник - до сего момента занимавшейся проблемой подтяжки живота за двадцать восемь дней - произвел убедительное впечатление распрямившейся пружины.

- Мы готовы; нам просто нужны карты и детальная постановка задачи.

Умно с его стороны было вмешаться, пока один из нас не взорвался.

Ответ комэска заставил наши челюсти упасть

- Здесь ничего этого не осталось.

Красный туман застлал мне глаза. За то время, пока мы провели в ожидании, мы могли бы сделать несколько наборов. Мы были единственными игроками на поле боя, не имеющими понятия, что кто-то имел ввиду. Мы должны были идти как куча полных придурков. Джон утащил меня за секунду до того, как я попал в беду.

Когда мы выскочили из палатки, мы услышали, как связист крикнул:

- Сэр, они должны уйти в тринадцать тридцать.

Мы не могли успеть и я надеялся, что Талибан это не услышит, потому что 3-й десантный был примерно в тридцати минутах от прекращения ближней поддержки.

Мы рванули за нашим Лэндровером.

- К черту ЗНП - кричал Джон - Давайте просто быстренько свалим с земли. Мы должны быть в воздухе в 13.10.

13.03

Моя голова врезалась в крышу "Лэндровера" одним адски сильным ударом, а затем я был насильно возвращен на место. Двигатель ревел так яростно, что я едва мог слышать, как я думаю. Дверь закрывалась неплотно и пыль заполняла тесное пространство. Меня швырнуло в сторону, и прежде, чем я смог защититься, я вылетел с сиденья и ударился головой о большую гайку под балкой крыши. На этот раз было действительно больно и я увидел звезды.

- Черт бы побрал - я огрызнулся на того, кто был за рулем рядом с Ником - Я знаю, что мы торопимся, но хотелось бы попасть туда одним куском.

Снаружи температура была абсурдно высокой и это превратило наш "Лэндровер" с жестким верхом в печь.

Что бы посыпать мою рану солью, Билли и Джон смеялись как придурки.

Я почувствовал шишку на голове и пожелал, что бы мои волосы не были выбриты так близко к черепу. Толстая волосяная шкура, возможно, не смягчила бы удар, но впитала бы часть крови.

Мои глаза слезились, и пыль, кружащаяся внутри кабины, с удовольствием цеплялась за любую доступную влагу. Я, должно быть, выглядел как клоун.

Несколько секунд спустя, Джон катапультировался вверх и треснулся головой о голую сталь...

- Как аукнется, Джонни-бой.

Мы все разразились смехом. Напряжение немедленно спало; и парни, это нам было нужно.

От оперативной палатки до посадочной вертолетной площадки не было укатанной дороги; это был участок пустыни, теперь напоминающий кочковатое поле. Каждый раз, когда тяжелая техника проезжала вокруг лагеря, она прокладывала постоянно углубляющуюся дорожку в плотном песке. Это превращало поездку в сплошной ад.

Прошлой ночью мы обсуждали лучший способ пересечь море кочек.

- Я изучил все способы вождения вне дороги - похвастался я - Джунгли, пустыня, буш, только скажите. Лучший способ пройти их это дать максимум гари.

Джон исповедовал более методичный подход.

- Если ехать очень медленно, машина прослужит дольше.

Он предпочитал более спокойные варианты в большинстве случаев. Как бывший танкист, он не хотел в спешке чинить какую-нибудь другую машину.

Я не соглашался.

- Быстрая езда и несколько ударов на ухабах лучше для машины, чем огромные угловые нагрузки или удары о камни - не говоря уже о риске застрять.

Теория минимальной скорости Джона определенно не будет проверена в этом случае, потому что 3-й парашютно-десантный был под обстрелом талибов, и нам нужно было ускориться.

К сожалению, месяцы движения превратили мелкий песок в пудру и дул обычный для нас ветер в 10-15 миль в час. Нам нужно было ехать быстрее ветра, что бы не попасть в облако. Вождение вслепую, когда невозможно увидеть конец капота при раскиданных под всей вертолетной посадочной площадке 200 миллионов фунтов в виде вертолетов, было немыслимым. Так что приходилось делать двухфутовые скоростные прыжки на скорости 20 миль в час, но выбор был прост: держитесь.

"Лэндровер" резко, но мягко затормозил. Мы подождали пару секунд, пока пыль осядет, прежде чем пробежать последние сорок метров до "Апачей".

Я воспользовался первой же возможностью, что бы выкашлять кучу пыли. Легкий ветер сдул большую часть оставшейся "пудры" с моего тела, но был слишком горяч, что бы меня охладить.

13.08

Тафф, командир пункта перевооружения и заправки, был готов и ждал. Командир ППВЗ отвечал за "Апач" все время, пока он был на земле, даже если экипаж был на борту. В его обязанности входила загрузка и выгрузка всего вооружения и топлива, а также проверка состояния вертолета при запуске и отключении систем. Вертолет находился под его надежным и всеобъемлющем наблюдении, пока он не отключал провод интеркома от крыла.

У Таффа была большая улыбка, восемь человек команды перевооружения, многие тысячи снарядов, сотни НАР, свыше двадцати самонаводящихся ракет, два пилота "Апача" и вертолет, стоимостью более сорока миллионов фунтов под его командованием и управлением. Это была большая ответственность для капрала, который получал столько же, сколько любой клерк в нашей эскадрилье. 

- Все заглушки сняты, а чека Ти-пятьдесят извлечена, сэр.

Маленькая металлическая чека Т50 сидела под крышкой в носу "Апача", прямо под передним окном второго пилота. У нее был длинный красно-белый флажок, что бы убедиться, что мы не сняли ее еще на месте. При вынутой чеке, желто-черное инициирующее устройство, в ввиде собачьей косточки - такое же, как в обеих кабинах, автоматически взводилось. Их задача заключалась в том, что бы подорвать детонационный шнур, вокруг боковых окон, отбрасывая оба фонаря на пятьдесят метров. В случае чрезвычайной ситуации, это была бы работа Таффа, подорвать заряды, если мы не сможем. 

Билли провопил ему благодарность.

- Я пойду вперед, Эд - запрыгивай и начинай ее заводить. 

Билли начал бегать вокруг "Апача", проверяя, что все заглушки, которые оберегали от пыли и мусора все отверстия, были сняты и машина была готова к вылету.

Я все еще пытался понять, что он сказал. Мы полностью разобрали миссии, отследили все что могли в ходе боя и санкционировали полет, подготовив все так, что я был на переднем сиденье, как наводчик-оператор и командующий в вылете, а Билли на заднем как пилот и командир вертолета. 

Каждый полет у военных требует предварительного разрешения, подписанное как капитаном воздушного судна, так и уполномоченным офицером. В нем объявлялись точные условия полета: какой "Апач" летит, дата полета, кто командир вертолета, кто на каком месте летит, как укомплектован жилет выживания для уклонения и побега, планируемое время вылета и планируемое время прибытия. Затем излагалась боевая задача: место взлета, маршрут, место посадки, номер задания, детали задания, любые ограничения (например, минимальная высота полета), и если были, любые ограничения по топливу. Если какая-нибудь из этих деталей была изменена, уполномоченный офицер должен был быть поставлен в известность и внести разрешающие поправки перед полетом.

Я был озадачен столь поздними изменениями, но полет был в ответственности Билли, поскольку он был командиром корабля. Я не мог приказать ему сесть на заднее сиденье. Я мог бы отказаться лететь, пока мы не вернемся к плану А или изменим наше разрешение - но время для этого уже давно прошло. Я не хотел оказаться в заднице. Если бы нас сбили, в листе разрешения ошибочно было бы указано, кто из нас на каком месте - и это могло бы иметь серьезные последствия на послеаварийном этапе, этапе побега и уклонения.

Я знал, что у Билли будет какое-то разумное оправдание, но это не останавливало меня, когда я задался вопросом, не хочет ли он идти впереди, просто потому что может пострелять. В любом случае, не было времени спорить. Нам нужно было как можно скорее оторваться от земли, а затем связаться с оперативным центром и провести соответствующее обсуждение, когда вернемся.

Это было только начало лета, но погода была невероятно жаркой и сказывалась на наших войсках. Повседневные задачи оказались в сто раз сложнее и делались в десять раз медленнее. Казалось, что у солнца была только одна цель - наказать нас за то, что мы не могли позвонить домой.

Моя боевая рубаха уже была влажной от пота и неловко цеплялась за тело. Когда я поднялся на зловеще горячую шкуру вертолета, я заметил, что Билли также страдает. Капли пота с виноградину катились по его лицу, искаженное сосредоточенностью.

Я чувствовал себя намного старше, чем на свои сорок лет в этой жаре, но мой мозг ощущал себя восемнадцатилетним, жужжащим от адреналина и возбужденным перспективой предстоящего боя. Я знал, что Билли чувствует то же самое; нам не нужно было это обсуждать. Мы оба были уоррент-офицерами 1 класса и у нас на двоих было дофига военного опыта.

656-я эскадрилья Армейского Авиационного корпуса стала первой и пока единственной эскадрильей "Апачей" в британских вооруженных силах, способной на развертывание в зоне боевых действий. Мы жили, что бы перехитрить врага и выжить, для того что бы сражаться на следующий день. Это было похоже на зависимость и ничто не могло с этим сравниться. В тот момент я искренне верил, что лучше умереть сегодня от рук талибов, чем гнить в старости, обмениваясь военными байками в доме для престарелых. 

Сегодня это кажется смешным.

Я открыл дверь и защелкнул ее над входом в заднюю кабину. Я потянулся через нее, вставил ключ зажигания и повернул его в положение "Вкл". 

Бестия начала шевелиться, когда в нее влилась энергия жизни из аккумулятора и щелкнули реле. Верхний передний дисплей загорелся и подтвердил, что бак полон - никаких замеченных неисправностей до сих пор.

Дисплей также имел цифровые часы, на которых выводилось время от двух датчиков GPS: 13:10:08... 13:10:09... 13:10:10...

Опоздавшие

Воскресенье, 4 юня 2006 года

13.10 местного времени

Командир 3-го десантного высадился со своего "Чинука" в затихшем теперь и хорошо защищенном поместье. Он приказал патрульному взводу выбираться из застройки и отходить на юго-запад, к более открытой местности, где могут использовать свои крупнокалиберные пулеметы без ограничивающих секторы обстрела переулков и садов.

Все еще стоя на коленях у кабины, я проревел:

- Пилоны... стабилизаторы... ВСУ готовы?

Теперь мы официально опоздали. Я надеялся, что 3-е звено сможет растянуть свое топливо немного подольше. 

Тафф проверил, что бы никого не было поблизости от пилонов вооружения, плитообразных стабилизаторов или в пределах досягаемости горячих выхлопных газов вспомогательной силовой установки, которые она очень скоро будет извергать.

Со своим густым валлийским акцентом, он ответил:

- Пилоны, стабилизаторы и ВСУ готовы - готовы запустить ВСУ.

ВСУ была третьим двигателем "Апача", который использовался только для запуска всех систем и подачи сжатого воздуха для запуска основных двигателей.

В Великобритании нам требовалось около часа, что бы запустить "Апач" и быть готовыми к рулежке. Вы можете уложиться в сорок пять минут, если срежете углы и все пойдет хорошо. Здесь, в авральном режиме и в хороший день, без косяков и если система наведения и прицеливания охлаждалась достаточно быстро, все это можно было проделать всего за двадцать минут, но чаще всего между тридцатью и сорока минутами. С запущенной ВСУ, для всех задачи и целей "Апач" был готов к работе. Мы могли решить любые проблемы и дать системе наведения и тепловизору стать ледяными, что бы он мог обеспечить картинку должным образом. Все, что нам нужно было сделать, это включить главные двигатели и вытянуть мощность - двухминутное дело.

Протянувшись назад через кабину, я поднял маленькую прозрачную крышку, а затем нажал находившуюся под ней кнопку. ВСУ пробудилась к жизни. Через несколько секунд абреввиатура на кнопке засветилась зеленым светом и вскоре она работала на полную мощность.

Я надел шлем на голову, убедившись, что мои ушли не завернулись, а затем застегнул подбородочный ремешок. Теперь завернутое ухо не отвлечет мое внимание. 

Я выдал гримасу, когда внутренние амортизаторы шлема опустились на сочащуюся шишку на моей макушке. 

Я вытащил свой жилет выживания со своего места, и надел его. Он ощущался громоздким и плотным, когда я застегнул его и стал еще более неудобным, когда я вставил в карман спереди треугольную бронепластину.

"Цыплячья плита" была разработана для защиты жизненно важных органов в грудной полости от пуль и осколков. Когда я застегнул наружную молнию, удерживающую ее на месте, она сильно надавила на мой мочевой пузырь, делая мои ощущения еще более некомфортными и раздражающими, чем раньше.

Она была так плотно подогнана, что было невозможно сделать глубокий вдох. Но это были пустяки, если бы меня пришлось вытаскивать из кабины в аварийной ситуации. Я попытался разглядеть светлую сторону: это удержит мои органы, если в меня попадут. Давление остановит поток крови и удержит меня в сознании еще несколько дополнительных секунд.

Жара становилась для меня хорошим тоном; я действительно чувствовал ее запах. Кабина воняла как мастерская. Проводка, клей, резина, металл и все остальные материалы испытывали огромные температуры в стеклянном коконе.

Я ухватился за скобу над сиденьем и втащил себя внутрь, выгнув спину, что бы не зацепить магазин, выступающий из моего короткого карабина, закрепленного на правой стороне кресла.

Я отрегулировал положение пистолета, пристегнутого к моему правому бедру и начал застегивать пятиточечную привязную систему, которая спасет мою жизнь в случае аварии. Вы не могли не ощутить момент всемогущества в заднем кресле "Апача", на месте повелителя игрушки для мальчиков стоимостью в 46 миллионов фунтов стерлингов, со всем, что вам нужно у вас под рукой, вознесенным над вашим окружением, глядя сверху вниз на всех, кто работает кверху задницами, что бы вы поднялись в воздух.

13.13

- Ублюдок! - я отбросил ручку циклического шага и поморщился.

Я сделал себе мысленную заметку, второй раз за несколько недель: не прикасаться к черным объектам в кабине "Апача", пока не наденешь свои чертовы перчатки. Вдобавок к ожогу, я еще врезался локтем в магазин карабина, когда отдернул руку. Тафф ухмыльнулся как маньяк и поднял свою руку. У него на ладони было пятно с волдырем, в сравнении с которым мой выглядел жалко. 

Я пристегнул мой планшет к моему левому бедру и открыл, что бы прочесть лист формата А5 с информацией о миссии. Планшет также содержал жизненно важную оперативную информацию. Не все стоит держать в памяти.

Я приготовил свежий лист бумаги, что бы записывать жизненно важные координаты в пылу боя.

Сетка на коже между большим и указательным пальцем моей правой руки побелела; я уже видел начинающий вспухать волдырь. Я задался вопросом, какой же температуры должна была быть ручка циклического шага после прожарки в кабине полуденным солнцем. 

Жара в кабине была все еще нестерпимой. Каждый вдох обжигал мои ноздри. Это была самая жаркая часть дня; солнце было прямо надо мной и било сквозь стекло кабины, превращая ее в скороварку.

В течении нескольких секунд, внутренности моего шлема были насыщены потом; он собирался в ручьи под оголовьем и заливал мои глаза, прежде чем стечь по моему носу на переднюю часть жилета выживания. 

Мои глаза жгло как в аду, но вытирать их не было смысла. Их мгновенно заливало, и мои руки были слишком заняты, мечась по кабине, заставляя этот высокосложный летающий компьютер проснуться и быть готовым к взлету. 

Тафф плотно закрыл дверь кабины и я переключил кондиционер на пятнадцать градусов. Это была постоянная битва, что бы снизить температуру на один градус. Было много металла, излучающего много тепла.

13.15

Патрульный взвод снова попал под огонь, как только они попытались отойти. 3-е звено продолжило поддержку. Не успели они начать стрельбу, как патрульный взвод разобрался с задержкой и снова начал движение в безопасное место.

Мы потратили следующие пятнадцать минут, что бы запустить все системы. Нам не нужно было разговаривать друг с другом. Наши руки, казалось, были смазаны, когда они двигались вокруг множества переключателей, кнопок, рычагов и клавиш. 

В этом случае наш "Апач" запускался быстро и без косяков, но у Ника и Джона были серьезные проблемы со связью. Они могли использовать только единственный канал связи между вертолетами, вместо обычных наших четырех. 

В разделе "критически важного оборудования" сегодняшнего доклада мы указали минимум два радиоканала, требующиеся ГБР/ГРГ, но они не могли просто взять запасную машину. У нас было только четыре "Апача" в зоне боевых действий, два из которых уже были на задании.

Согласно инструкции, Дикарь Пять Один был единственным "Апачем" в Афганистане, готовым к запуску. Теоретически, выполнение боевой задачи должно было быть прервано. Мы с Билли не могли лететь в одиночку. Мы опирались друг на друга для взаимной поддержки и для того, что бы поддерживать постоянный поток огня. Но там были парни, которые зависели от нас. Я слишком наседал на босса в последнее время; слава Богу, это не я должен был принимать решение. Как на командующего миссией для нашей пары "Апачей" эта ноша упала прямо на идеально сложенные плечи Ника.

Его вызов прозвучал в наушниках шлема.

- Дикарь Пять Один, это Дикарь Пять Ноль. Как я вижу, у нас нет выбора.

- Ник собирается прерваться, старина - пробормотал я Билли - У него нет опыта, что бы идти против условий отмены в пользу 3-го десантного.

- Я согласен. Он будет следовать протоколу.

Ник буквально только закончил свой пилотский курс, когда он присоединился к нам на нашей переподготовке для "Апачей". Он был полон энтузиазма, но опыта у него было ноль.

Ник вернулся.

- Я бы предпочел транслировать сообщения между нами, чем оставить парней без прикрытия. А мы попробуем тем временем починить связь по пути. Что ты думаешь?

Возможно, он был неопытен, но быстро учился. Мы поддержали его обеими руками; 3-й десантный был в ожесточенной перестрелке и нуждался в нашей поддержке.

Я ответил:

- Дикарь Пять Ноль, это Дикарь Один. Понял, мы можем говорить с наземными войсками.

Если их связь не будет починена к тому времени, как мы туда доберемся, мы скоординируем огонь с нашего вертолета, направляя Дикаря Пять Ноль по единственному радио, которое им было доступно.

13.30

Я быстро проморгался, что бы очистить глаза от соли, но в процессе зацепил шишку на голове.

Я представил себе, как моя дочь смотрит на меня и катается от смеха, не в силах сдержать хихикание, независимо от того, насколько серьезное лицо я пытался поддерживать, и мой сын воспроизводит мой суровый ответ ему, всякий раз, когда он ушибался: "Будь мужиком, пап!". Я улыбнулся, неудачи были забыты.

Радио сыпало передачами, от того, что звучало как вся Британская армия. Я мог периодически расслышать голос Криса, а затем тот же самый страдальческий вопрос из оперативного центра: "Как быстро вы сможете подняться в воздух?"

Мне хотелось заорать: "Столько, сколько потребуется, вот почему мы должны были быть здесь несколько часов назад", но я сумел удержать рот на замке. Теперь в любую минуту 3-е звено будет вынуждено оставить позицию, в то время как 3-й десантный будет лишен прикрытия "Апачей". Мы делали все возможное, что бы покинуть землю так быстро, как только возможно.

К текущему моменту у 3-го звена должен был выйти на ноль боевой запас топлива - топливо, необходимое для боя до самой последней минуты, когда нужно возвращаться на базу. Они, должно быть, подъедали свои резервы, что бы обеспечить прикрытие до этого времени. Мы называли его "птичьим", как "птичий отход": самый последний возможный момент безопасного отхода, возвращаясь по прямой линии, от А до Б, летя со снижением от первоначальной высоты, что бы приземлиться с минимальным разрешенным остатком горючего. 

Если они останутся еще на двадцать минут, была реальная возможность, что они не доберутся до дома. Съешьте ваш "птичий запас" и вы потеряете свои крылышки навсегда, если не продержитесь на парах в баках.

Я взглянул на другой "Апач", когда наши лопасти начали вращаться. 

Что за чудесный вид: Красавица и Чудовище, слитые в одно целое. На мой взгляд, его хищный профиль был прекрасен. Ни дюйма лишнего веса, ни единой лишней гайки или болта. Все было разработано в едином комплексе, что бы создать идеальную летающую убийственную машину. Боеголовки и стволы пушек угрожающе ощетинились на его гладких, идеально отполированных поверхностях; один вид, что одна из таких штук идет на вас, было достаточно, что бы мороз пробрал большинство наших врагов до самого сердца. 

Я передал "Готов" Нику и Джону и мы получили в ответ два клика, два быстрых нажатия на кнопку передачи, что бы сказать о том, что наше сообщение принято и понято и он приступает к выполнению. Мы не были действительно готовы, но если дело было спешным, мы были в достаточно хорошем состоянии, что бы взлететь.

Кондиционер наконец выиграл свою битву с жарой, и температура медленно падала. Пот больше не стекал по моему лицу.

Пришло время для проверки оружия. Я активировал пушку и почувствовал гул под ногами, когда его гидравлика ожила.

- Пушка идет вправо, Тафф - предупредил я.

Пушка имела достаточно мощности, что бы поднять "Апач" как домкратом полностью с его шасси, если вы посмотрите вниз своим правым глазом, без учета где находитесь. Если бы я быстро посмотрел направо, она могла бы переломать Таффу ноги.

Когда я перемещал пушку по кругу, Тафф говорил мне где она была.

- Полностью вправо... двенадцать часов... полностью влево.

Пока у нее была свобода перемещений, я мог разобраться с любыми другими косяками в полете; остальные проверки систем вооружения могли подождать. НАР и пусковые управляемых ракет должны будут тоже подождать, пока мы не поднимемся в воздух.

Моя левая рука прошлась по кабине, проверяя настройки переключателей, в то время как правая ухватилась за остывший наконец рычаг циклического шага. Я щелкнул по кнопке-коромыслу большим пальцем правой руки, изменив символы, проецируемые в правый глаз, на режим висения.

Я переместил ручку циклического шага и отрегулировал его так, что бы вектор ускорения в моем правом глазе был в середине на взлете. Если бы мог его там удержать, мне не нужны были бы какие-то внешние ориентиры, что бы удержать вертолет в той же точке. Я не хотел повторения дрейфа, которых мне тут удалось устроить. Мне нужно было доверять моей символике, несмотря на то, что все инстинкты протестовали против этого.

13.33

Мы находились немного впереди и справа от Джона и Ника.

Мы ждали, когда они взлетят первыми.

- Дикарь Пять Один, это Дикарь Пять Ноль. Готов. Взлетаю.

- Принял. Взлетим, как только осядет пыль от вас.

Лопасти на их "Апаче" поднялись конусом и они исчезли в поднятом ими облаке пыли. Вихрь ненадолго коснулся законцовок наших лопастей, отогнав легкий ветер и окатив наш винт. 

Я видел, как они выходили в чистый воздух, как будто это был огромный колдовской фокус.

Тафф, наконец, отключился, вытянул руки и хорошенько осмотрелся. Убедившись, что мы не собираемся лезть на препятствия в 46 миллионах фунтов, он поднял руки, как судья по крикету, сигнализирующий о серии шестерок, давая нам сигнал к взлету.

Когда моя рука двинулась к рычагу шаг-газа, я поймал конец переговоров между вертолетами 3-го звена. Они были на "птичьем топливе". Они должны были возвращаться сейчас или рисковали сесть с запасом ниже установленного уровня. Я услышал себя, умоляющего их его подъесть, но знал, что они не могут продержаться дольше пяти или десяти минут, даже если это сделают. 

Я отключил фрикционный замок рычага шаг-газа одним поворотом левой руки. Держа голову совершенно неподвижно, я взглянул на показания крутящего момента: 21 процент; нормально с шагом, оптимизированным для расхода топлива и масла, применяемым на земле. С моим правым глазом, все еще сфокусированном на крутящем моменте, я смотрел своим левым на более-румяного-чем-обычно Таффа.

Я поднял рычаг шаг-газа, нажал левую педаль и позволил правой подняться, предотвращая опрокидывание "Апача", левый глаз приклеен к Таффу, а правый глаз к значению крутящего момента, теперь вышедшему на расчетные 30 процентов.

Я делил свое внимание между вращающим моментом и положением указателя равновесия в монокле. Когда крутящий момент прошел 31 процент, указатель сместился и моя правая рука инстинктивно исправила наклон вертолета, подстроив ручкой циклического шага вертикальное положение "Апача". Когда мой правый глаз отследил индикатор, направляющийся к центру, мой левый увидел, что облако пыли начало подниматься.

Я должен верить своей символике...

С высоко поднятым правым коленом и почти выпрямленной левой ногой, мои стопы подались вперед, одновременно нажимая вершины педалей, пока я не услышал легкий щелчок. Мой левый глаз метнулся вниз, что бы подтвердить, что рукоять стояночного тормоза втянулась, а затем вернулся обратно к Таффу, все еще стоящему перед нами.

Билли заканчивал последние проверки.

- Хвостовое колесо и стояночный тормоз?

Быстрый взгляд на верхний передний дисплей подтвердил, что была выбрана команда блокировки хвостового колеса. Светившаяся зеленая надпись "Хвостовое колесо разблокировано" на панели была погашена левой рукой. Крутящий момент прошел 50 процентов.

- Выбрана блокировка хвостового колеса. Огни выключены. Стояночный и ручной тормоза выключены.

По мере увеличения крутящего момента Тафф исчезал внутри толстого одеяла пыли. Я знал, что он будет наклоняться вперед, что бы не допустить опрокидывания колоссальным нисходящим потоком. 

Билли сидел в шести футах передо мной и на несколько футов ниже. Я мог смотреть прямо поверх его головы. Его руки в перчатках крепко держались за поручни на крыше по обеим сторонам головы. Он не готовился к плохому взлету. Мы собирались потерять все внешние ориентиры, у нас было очень мало мощности, мы были в тридцати футах от огромного склада боевых боеприпасов, так что ухватиться за что-нибудь, было лучшим способом подавить желание перехватить полетное управление. 

Показатель крутящего момента превысил 85 процентов, когда колеса приподнялись. Я ничего не видел за пределами кабины. 

Моя правая рука внесла минутные коррективы ручкой циклического шага, а затем нажала кнопку захвата, когда вектор скорости в правом глазе был в центре. Моя левая рука постепенно увеличивала шаг на рычаге шаг-газа; мои ноги уравновешивали педали, медленно корректируя положение индикатора и предотвращая вращение хвоста. Мой левый глаз пытался игнорировать то, что происходило за пределами кабины.

Сейчас мы были полностью в окружении коричневой взвеси. Это выглядело, как будто окна забросали грязью.

- Взлет в 13.35 часов. - сказал Билли.

Постыдно поздно

Воскресенье 4 июня 2006 года.

13.35 местного времени

- Символика... символика... символика... - повторял я себе снова и снова, как мантру племени, что бы успокоить бога вертолета.

Лента градусной картушки оставалась неподвижной в правом глазу. Мы не вертелись и не вращались. Вектор скорости был по центру. Мы не смещались к боеприпасам Таффа.

Крутящий момент превысил 96 процентов. Я проверил показания высотомера: 30 футов, как раз достаточно, что бы преодолеть препятствия. Наша большая проблема заключалась в том, что мы не поднимались выше.

Моя задница говорила моему мозгу, что я дрейфую прямо к складу фейерверков Таффа, но символика была идеальной. Доверься символике.

- Ты счастлив, что я перешел на символику, Билли? У меня нет внешних ориентиров, но мы выше препятствий и я держу все под контролем.

Билли осторожно повернулся:

- Только не переборщи с крутящим моментом.

Это то, что я хотел услышать.

- Выдвигаемся.

Без каких либо внешних ориентиров вообще, "Апач" летел исключительно по символам, проецируемым в мой правый глаз. С мягким толчком вперед и подстройкой, вектор скорости показал, что мы смещаемся вперед, а не в сторону - хорошо, если и дальше так пойдет.

Символика... символика... символика...

Вдруг радиовысотометр начал отсчет снижения. Я не мог видеть поверхность пустыни, но я знал, что мы к ней направляемся. Я увеличил мощность на шаг-газе, пока мы не вышли на максимальный крутящий момент. Мне уже некуда было тянуть и мы все еще падали.

Мощные, сделанные с высокой точностью двигатели Роллс-Ройс Турбомеха RTM322 справились бы с легкостью, но крутящий момент, который они создавали, разорвал бы "Апач", если бы я попробовал выжать из них больше.

Билли отсчитывал высоту и скорость.

- Двадцать пять футов, четыре узла... двадцать три фута, пять узлов... двадцать один фут, восемь узлов... следи за своим крутящим моментом, Эд.

- Я уже.

Билли, должно быть, нервничал, когда мы были опасно близки к тому, что бы перегрузить вертолет. Мы должны были получить добавочную подъемную силу к настоящему времени, что бы остановить спуск и уменьшить мощность, необходимую для полета.

- Девятнадцать футов, все еще восемь узлов, Эд.

- Давай, давай лети!

- Двенадцать футов, девять узлов.

Теперь мы были ниже высоты насыпи, которая была в 100 метрах перед нами.

В моей голове продолжалось скандирование: пожалуйста, лети... символы... символы... пожалуйста лети... пожалуйста.

В хвосте был небольшое колебание, и я знал, что мы получили подъемную силу. Я не имел понятия, как мы далеко от насыпи. Все, что я знал, так это то, что мы ушли далеко вперед от точки взлета.

Билли сообщил:

- Одиннадцать футов, одиннадцать узлов.

Крутящий момент упал на 5 процентов, так как лопасти захватили невозмущенный воздух впереди нас.

- Получилось, Билли. Она летит.

Когда я увеличил крутящий момент до максимума, Билли сообщил:

- Пятнадцать футов, пятнадцать узлов... шестнадцать футов, восемнадцать узлов... девятнадцать футов, двадцать два узла...

С самым мягким смещением ручки циклического шага на себя, сохраняя скорость, начался подъем вертолета.

Как только Билли закончил проговаривать "Двадцать девять футов, двадцать восемь узлов", мы выскочили из передней части пыльного облака в глубокое лазурное небо.

- Молодец, Эд. У тебя есть куда лететь? Я слепой.

- Пока нет... да, получил - прямо на один час, 250 метров на том же уровне.

- Визуальное подтверждение.

- Система самозащиты вертолета на тебе, Билли - подсказал я.

Прикосновением большого пальца правой руки я установил переключатель на место, затем щелкнул радиокнопкой.

- Саксон Оперативный, это Дикарь Пять Один. Пять Ноль и Пять один покинули ваше расположение, прием.

- Саксон Оперативный, принял, отбой.

Оперативники теперь точно знали, в какое время мы взлетели; они могли предсказать, когда нас понадобится заменить, если мы вступим в бой, и что более важно, когда начать запоздалые разбирательства, если мы не выйдем на связь или не приземлимся, когда достигнем предела нашей автономности.

Билли настроил систему самозащиты вертолета, так что мы были защищены от зенитных ракет.

- Окай, Эд, отстрел ловушки взведен.

Индикатор отстрела ловушек системы самозащиты светился ярко-желтым.

- Тыловые взведены - ответил я - Давай с режимом полуавтоматики.

Система самозащиты "Апача" теперь была взведена, ее тепловые и радиоотражающие ловушки были готовы перехватить атакующую ракету.

- Система самозащиты в полуавтоматическом режиме, нажми свою кнопку - сказал Билли.

- Я нажимаю кнопки, не обращая внимания на все остальное с самого лагеря, дружище.

Если бы по нам была запущена ракета, "Скулящая Бетти" была бы уже в деле, рассказывая мне что это и откуда она вылетела. Ее голос, предположительно, был выбран за сочетание твердости и уверенности, но она звучала для нас как нечто среднее между госпожой-садисткой и мстительной бывшей женой.

В этом режиме мой всегда-готовый большой палец правой руки переместился над заглубленной кнопкой, что бы выпустить тепловые ловушки, если "Скулящая" завопит. Я решил игнорировать лагерь, потому что каждая ловушка сгорала при температуре 1200 градусов Цельсия, пригоршня их, сброшенная на собрание палаток и топливных складов, не выиграла бы нам ни одного конкурса популярности. Я так же не хотел использовать ценный комплект, который может понадобиться позже.

Теперь мы были в семидесяти пяти футах над поверхностью пустыни, в кильватере переднего "Апача" и валом периметра Кэмп-Бастиона в 200 метрах позади и справа от нас.

- Система самозащиты теперь в автоматическом режиме, Эд.

- Система самозащиты в автомате, спасибо дружище.

Быстрая подстройка с большим пальцем правой руки и мы разогнались до 120 узлов, сместившись немного правее и в 500 метрах позади Дикаря Пять Ноль. Если бы ракета была по нам запущена сейчас, "Скулящая" предупредила бы меня и выпустила тепловые ловушки. При небольшой удаче и без осечек, больший источник тепла уведет ее в сторону, где она взорвется без вреда, давая мне свободу развернуть бестию на месте и взять на прицел глупого человека с пусковой установкой на плече.

Я перешел на страницу навигации тремя нажатиями кнопки на моем левом дисплее, а затем просмотрел информацию о маршруте и обзор маршрута. Он был настроен на Навзад и мой дисплей монокля подсказал мне, что на этой скорости у нас будет восемнадцать минут до прибытия.

Ник вызвал Пата, что бы ему это сообщить.

Пат быстро ответил, что он сваливает через несколько минут, так как у обоих было критично с топливом.

Картинка стоит тысячи слов, так что Замена На Поле требует проведения непосредственно над полем боя и включает в себя достаточное время для каждого значительного фактора боя, который будет описан и понят сменными экипажами. Самое главное, было точно определить места дислокации всех дружественных сил. Поскольку одна пара "Апачей" прекращала огонь, меняющая пара должна была взять эстафету и открыть огонь; плавный переход поддерживал темп боя.

Ни единого шанса на это сейчас не было. Нам просто нужно было добраться до Навзад как можно скорее.

Джон передал:

- Дикарь Пять Один, это Дикарь Пять Ноль, высота-высота, пять-пять и шесть-ноль.

- Высота-высота, пять-пять, шесть-ноль - ответил я.

Ведущий вертолет хотел, что мы поднялись до 6000 футов. Мы должны были быть в безопасности на этой высоте, поскольку "Чинуки" возвращались на базу и их высота, на 500 футов ниже нашей, должна была устранить риск столкновений в воздухе, если мы потеряем визуальный контакт друг с другом во время боя.

Билли глянул вверх, вбивая координаты в компьютер.

- Выше, принял.

Я нажал кнопку на моем левом дисплее и выбрал страницу вооружения, затем выбрал нашлемный прицел пилота, в качестве основного. Теперь я мог скомандовать радаром управления огнем "Лонгбоу" искать цели, куда бы я не повернул голову.

Так как мы покинули общее воздушное пространство и вступили в фазу боя, моя левая рука переместилась на верхнюю часть рычага шаг-газа, рукоятку боевой задачи.

Мой левый большой палец выбрал радар в качестве основного источника сигнала, а затем его переключил его в режим карты. "Апач" начал подниматься. Я взглянул вправо и нажал на тумблер.

В восьми футах выше и четырех футах позади моей головы, внезапно ожил радар "Лонгбоу". Большой, как огромная голова сыра "Эдам", он начал крутиться взад и вперед, сканируя землю вдоль линии моего взгляда, в поисках любых неестественных объектов на дистанции до восьми километров. Если бы он обнаружил любой объект, который пытались скрыть или не соответствовал местности, он бы его классифицировал, расставил приоритеты и отобразил на моем дисплее и в моем глазе.

Необычными объектами, которые меня интересовали, были мопеды, легковые и грузовые автомобили.

Обычный местный житель владел ослом, и, если повезет, трактором. Если у него был автомобиль, то это был очень старый седан - и он бы едва переваливался на ухабах.

Тут было не так уж много вездеходов. Что бы иметь полноприводной внедорожник или хороший пикап, требовались деньги, на которые не скупились только наркоцари и талибы.

Горизонтальная шкала тиккера появилась рядом с показателем крутящего момента, предупреждая меня, что я подбираюсь к ограничению мощности двигателя. Я немного сбросил шаг-газ, что бы не запороть двигатели, прежде чем у меня будет возможность разобраться.

Я подрегулировал шаг-газ левой рукой, что бы убедиться, что я не взорву двигатель, в то время как моя правая рука потянула ручку циклического шага к паху, начиная более крутой подъем. Я видел, как Джон делает то же самое, примерно в 1500 метрах. Скорость убывала, когда она упала ниже 60 узлов, я потянул ручку циклического шага влево. "Апач" накренился и сменил направление.

Билли не поднимал глаз. Основной задачей переднего кресла был бой на вертолете. Моей работой было защищать его. Бесполезно убивать врагов, если нас собьют в процессе. Если бы там был стрелок, готовый к стрельбе, у нас были бы проблемы. Это было около шестнадцати с половиной лет назад, но мудрость слов капитана Маннеринга звучала эхом в моей голове. Что бы попасть в нас, он должен целиться в переднюю часть вертолета.

Если его оценка расстояния будет верной и он прикинул, что его снаряды долетят до нас через четыре секунды, то он должен был в состоянии предсказать, где мы будем. Сокращение моей скорости сразу после выстрела, будет означать, что снаряды пройдут перед нами. Ускорение набора высоты сразу после выстрела, означает, что они пройдут ниже.

Я увеличил скорость подъема, но замедлил "Апач". Я не мог продолжать замедляться, не становясь легкой мишенью. Ему было бы достаточно только заставить меня подставиться под прямое попадание. Минута моего полета с постоянной скоростью, скоростью подъема, или в одном направлении и нас поимеют.

Я двинул ручку вперед и слегка наклонил ее вправо. "Апач" накренился и набрал скорость. Так как скорость возросла, скорость набора высоты уменьшилась, но мы все еще поднимались достаточно быстро. Дистанция между мной и потенциальным стрелком также изменилась, оберегая меня от гнева Билли, если мы в итоге рухнем, со всеми военными почестями.

Я так же выдерживал свою дистанцию от Джона. Если мы будем слишком близко друг к другу, то ракете не надо будет делать выбор. "Бетти" вступит в действие, но если ракета будет оснащена дистанционным взрывателем, ей даже не надо будет попадать в нас; она взорвется рядом на заданном расстоянии и врежет шрапнелью по фюзеляжу, лопастям и кабине.

Как бы там ни было, наводчик ПЗРК сможет навестись только на одного из нас. Другой сможет атаковать и убить его, прежде чем тот выпустит еще одну ракету.

Теоретически, во всяком случае.

Хотя "Апач" имел специально сниженную тепловую сигнатуру и поэтому был труден для захвата, угроза ПЗРК-сады (в оригинале игра слов: SAMbush - SAM (ПЗРК) и ambush - засада. Прим. перев.) - двух или более наводчиков, работающих вместе, всегда была у меня на уме, когда мы поднимались или спускались в зоне их возможного присутствия.

Мы выровнялись на высоте 6000 футов. Я выжал оставшуюся в запасе мощность, пока индикатор резерва мощности, ИРМ, не предупредил меня, что я нахожусь в 10 процентах от аварийного предела двигателя.

Я вызвал страницу двигателей на своем дисплее. Двигатель номер один по левому борту энергично отсчитывал шестидесятиминутный таймер для этой мощности, а номер два по правому борту выдавал регулярные пики. Невозможно было перезагрузить их, пока мы не приземлились. Как только я израсходую все шестьдесят минут, этот предел мощности не будет снова доступен без повреждения двигателей.

Я буду держать эту скорость и ничего не оставлю на потом? Решение было довольно простым в этом вылете; время подлета до Навзад было теперь четырнадцать минут. Оказавшись там, я сброшу скорость и буду использовать менее половины того, что могут выдать двигатели. На обратном пути я буду намного легче - большая часть топлива будет сожженаа - так что пока я сохранял двадцать из моего шестидесятиминутного таймера, я мог бы вернуться на максимальной скорости. Если они будут нуждаться где-то еще в ближайшее время, мне придется подумать еще раз...

К черту все. Это было неважно. Мы шли к Навзаду, потому что наши парни были под сильным огнем. Ничто другое в Гильменде не должно было быть более приоритетным. По крайней мере, не в ближайшие несколько часов.

Смотря ястребом на страницу двигателей, я сказал:

- Я держу в уме.

Билли согласился:

- Я не заморачиваюсь.

Последнее, что бы мы хотели, так это что бы смотрели на одно и то же в одно и то же время; это приводит к столкновениям в воздухе и ударам о твердь земную.

Я постепенно добавлял мощности, пока не начался пятиминутный отсчет.

Мы не могли их использовать, не опасаясь последствий. Если мы потеряем двигатель, нам понадобится этот пятиминутный запас, что бы приземлится и сохранить исправный двигатель еще на один день. Использовать его сейчас, означало бы угробить его при посадке. Не то, что я хотел бы объяснять начальству, даже в аварийной ситуации.

Я сдвинул на деление рычаг шаг-газа. Я теперь уговаривал этого зверька выдать все, что он мог дать, не влезая в красный сектор.

"Апач" выдавал крейсерскую скорость в 132 узла, полностью груженый топливом и боеприпасами на высоте в 6000 футов, когда Билли меня вызвал:

- Четырнадцать минут.

К северу от Кэмп Бастиона лежало огромное пространство небытия, которое мы называли ВАП. Великое Афганское Поимение - это древнее скалистое морское дно, с толстым слоем соленого песка, мелкого как тальк, пропитанного дождем несколько лет назад, во время влажного сезона и теперь затвердевшего. Она была ровной как оладушек, пока не приближалась к Навзаду, где начинались горы.

Ничто не росло в этой суровой местности, кроме странного кустарника, пережившего наводнения, песчаные бури и соль. Не было никаких укрытий от стихии, не было причины жить здесь, даже если бы вы могли. Только кочевники устраивали здесь свои временные стоянки зимой, что бы кормить коз на скудной зелени коротеньких кустарников, которая появлялась, когда шли дожди. Но сейчас, в разгар лета, даже мастера выживания сочли бы это место негостеприимным.

Неудивительно, что его назвали Дашти-Марго, Пустыней смерти.

Горы на северном конце круто поднимались в сторону Гиндукуша, практически не имея жилья вдали от прорезавших их рек.

С другой стороны, предгорья имели хороший доступ к воде. Тысячи лет они поддерживали жизнь. Афганцы когда-то орошали пустыню для посадок продовольственных культур, но засуха сократила их поля на 90 процентов. Возделываемые земли простирались недалеко от основных речных русел, пока те не становились неустойчивыми.

Горы означали, что единственный путь для путешествий на восток или запад, с любой скоростью в северном Гильменде был юг вдоль пустынного дна. В нескольких милях к северу от Бастиона была единственная значительная дорога, идущая с востока на запад, известная как трасса Ноль Один. Окрестные деревни и города должны были иметь к ней доступ, что бы попасть в соседние провинции Кандагар и Нимруз.

Поверхность была настолько плотной, что не нужно было крутить руль, что бы добраться до трассы Ноль Один. Вы просто должны были направить свой автомобиль в нужном направлении - на север или юг и ехать по прямой линии.

Два больших уступа торчали из пустыни впереди и обе стороны от нас, как пара акульих плавников. Море песка просто останавливалось у подножия отвесной скалы, которая была выдолблена изнутри для укрытия и хранения урожая. Большая разница в эти дни заключалась в том, что пещеры и тоннели были набиты талибами, оружием и боеприпасами.

Когда я сканировал бесплодный, безликий пейзаж под нами, в моем монокле мелькнул значок - неподвижное колесное транспортное средство на расстоянии 5700 метров, с выделенным радаром приоритетом в качестве следующей цели для стрельбы.

Власть имущие хотели убрать радар управления огнем, что бы сэкономить вес. Талибы не ездили на бронетехнике и танках, рассуждали они, так что для нас он был бы бесполезен. Без него, по их словам, мы могли бы брать дополнительное вооружение и добиваться лучшей производительности. Я умолял не соглашаться; наилучшие результаты зависят от того, обнаружим ли мы талибов так быстро, как только сможем. "Лонгбоу" оказался настоящим призером в Афганистане. Он мог взять в качестве цели даже одинокую фигуру посреди огромного пространства пустыни.

Мой правый глаз нацелился на иконку в перекрестье монокля, а левый - в реальный мир.

Судя по размеру и форме, автомобиль вероятно был внедорожником.

- Наводчик - цель - РУО - колесная машина - неподвижная - дистанция: пять точка семь - возможно внедорожник.

- Принял - сказал Билли - распознание.

Менее четырех секунд спустя:

- Готов.

У него был визуальный контакт в прицеле и он больше не нуждался в РУО.

Я взглянул на свой правый дисплей. Белая "Тойота Лэндкруйзер" Даже на этой дистанции, она заполняла мой пятидюймовый черно-белый дисплей. Она остановилась посреди пустыни - не запустить ПЗРК, а сменить проколотую шину. Когда Билли увеличил изображение, мы опознали ее пассажиров.

- Хорошая засечка, Эд, игнорируем - внедорожник "Лэндкруйзер" сломался с женщинами и детьми в нем.

Действительно, хорошая засечка. РУО сказал, что это была колесная машина и что она была неподвижной, и это было правильно по обоим пунктам. Когда дело доходило до поиска иголок в стогах сена, РУО был королем королей.

На одном из моих первых полетов через пустыню он обнаружил верблюда. Классификация, которую он дал этим кораблям пустыни, остается тщательно охраняемой военной тайной.

Заработало защищенное радио:

- Звено Дикарь Пять Ноль, это звено Дикарь Пять два. Мы ВНБ.

Больше 3-е звено держаться не могло.

- У нас кончается топливо и я думаю, талибы попрут на нас. Они начали поднимать большой шухер, когда у нас остался "цыплячий" запас топлива. Я думаю, они возможно, слушают незащищенные переговоры на общих воздушных частотах.

Ник:

- Принято.

- Я не могу дать вам координаты, потому что они двигаются так быстро, а враг повсюду. Они будут бесполезны через несколько минут, когда вы доберетесь туда. Удачи; мы будем готовы ВНТ как только вы нас вызовете.

Внезапная эскалация боевых действий, в то время как они должны были покинуть зону, вероятно, не была случайной. Талибы прослушивали передачи коалиции на общей воздушной тактической частоте. Комбинированные воздушно-наземные частоты (КВНЧ), также были небезопасны; любой человек на земле мог использовать их, что бы связаться с любым, находившимся в воздухе - и наоборот - в чрезвычайной ситуации. Насколько нам известно, они никогда не менялись.

Операция "Мутай"

Воскресенье, 4 июня 2006 года

Когда мы летели через холмы в двенадцати милях к югу от Навзад, вокруг него материализовалась характерная чаша из пыли и тепловой дымки.

- Святые угодники, Билли, посмотри на двенадцать часов.

- О Боже.

Столбы черного дыма возвышались в небе, раздуваясь на восток, когда они встречались с ветрами над хребтом. Город был охвачен пламенем. Реактивник послал серию оранжевых вспышек, каждая из которых была выше последней, когда он прервал свою атаку и отключил вспышки, когда вернулся к безопасности высоты.

Инстинкты "бей или беги" сработали и металлический привкус адреналина заполнил мой рот. Я боролся с желанием помочиться. Мое тело готовилось к бою. Моя хватка на рукоятях управления усилилась. Это была моя первая настоящая миссия в "Апаче", а не только первая в Афганистане.

Время рок-н-ролла.

Идите сюда.

С неработающим защищенным радиоканалом у Ника, мы взяли на себя инициативу. Это не потребовало обсуждения в эфире. Это было обсуждено на этапе планирования и при необходимости было применено.

Я был авинаводчиком в нашем вертолете, и пока Билли привыкал к жаргону передовых авианаводчиков, я был тем, кто общался с авианаводчиками на земле.

Жаргон ПАН использовался для описания местности, обстоятельств и типа запрашиваемой атаки. Несмотря на то, что он не был закодирован, он использует народные словечки с определенным содержанием. Наши тренировки в Канаде и Омане позволяли мне получить лучшее даже из худших авианаводчиков, и с толикой удачи, я мог бы теперь показать Билли конец каната. (В смысле - утереть нос. Прим. перев.)

Вдова Семь Два, на основном острие атаки, должен был быть вместе с командиром атакующих майором Пайком и командующим операцией подполковником Туталом. Все, что я мог слышать между хрипами и громкими шумами в микрофоне были слова "Ждите".

Я переключился на Вдову Семь Ноль. Судя по сообщениям Пата, они были в самой гуще событий. Я не мог поймать их на защищенных частотах, но в конце-концов связался с ними через открытые ОВЧ. Теперь я понял, почему мы так много услышали раньше. Вдова Семь Ноль тоже запыхался, когда сообщил нам, что они вызвали американский А10. Это должно был быть тот, которого я видел выходящим из боя и который сейчас маневрировал для следующего захода.

Реактивный самолет с воем направился к земле, ожидая окончательного разрешения. Талибы вели огонь из леса; несмотря на их близость, Вдова Семь Ноль решил заняться целью. Он отдал приказ А10 "добро" - разрешение вести огонь боевыми - после чего они развернулись и побежали.

У авианаводчика все еще оставался включенным микрофон; мои наушники заполнились рябью сотрясающих землю разрывов в линии деревьев позади них. Я чувствовал, как моя кровь пульсирует в венах, и каждое из моих чувств было сверхобострено.

Мы были еще в паре миль к югу от Навзад, когда Вдова Семь Ноль наконец отдышался.

- Дикарь Пять Один, это Вдова Семь Ноль, как слышите?

- Дикарь Пять Один, Лима Чарли - ответил я. Лима Чарли означала для авианаводчика четко и ясно. Я включил автопилот, что бы освободить руки и схватил карандаш.

- Мы под сильным огнем с юго-востока и нам нужно, что бы вы подавили здания в... ждите координаты... - он оставил микрофон включенным, и я слышал, как кто-то читал их, когда он передавал их нам.

- Координаты Сорок-Один- Сьерра-Папа-Ромео-Три-Девять-Шесть-Восемь-Пять-Два, как поняли?

Билли вбивал координаты на своей не-QWERTY клавиатуре, в то время как я строчил.

- Дикарь Пять Один, Сорок-Один-Сьерра-Папа-Ромео-Три-Девять-Шесть-Восемь-Пять-Два.

Вдова Семь Ноль просил, что бы мы открыли огонь по зданиям рядом с дымом. Я был почти уверен, что он имеет ввиду, но Навзад превратился в черт знает что. Мое обучение вбило в меня: никогда не предполагайте; предположение - мать всех неудач. Мне было нужно больше информации.

- Мы должны точно определить ваше местонахождение. Подтвердите что вы на западной стороне Зеленой зоны, прием.

Я вывел "Апач" на круг над западной оконечностью Зеленой зоны и начал поиск на северо-западе.

Мы пролетели через столб невероятно яркого солнечного света в тень самого большого столба дыма. Наш мир потускнел, и я слишком сильно накренился, захватив абсолютную тьму. На мгновение показалось, что нас поглотило целиком; затем мы снова вышли из чрева зверя, в ослепляющий солнечный свет.

Стробоскопическая смена света и тени сделала почти невозможным использование прицельно-поисковой системы, но в течении нескольких секунд я нашел дружественные транспортные средства, примерно в километре к западу от координат.

Билли подтвердил и навел TADS на столб дыма к востоку от машин, в попытке идентифицировать талибов.

Вдова Семь Ноль не был у машин - я понял это по тому, как он задыхался на бегу - и я не мог идентифицировать его по тому, куда стрелял А10.

Вдова пытался описать свое положение, но никто из нас не мог его определить. Мои точки привязки привели мой взгляд обратно к дыму; однако перекрестье по полученным данным зависло над горящим зданием. Открытые поля тянулись на северо-запад; пустые поля были залиты солнцем и пересекались ирригационными канавами.

Я спросил, есть ли у них зеркало и если есть, что бы они подали мне им сигнал.

Мерцание света тут же отразилось в одной из канав в 250 метрах.

- Ожидайте визуального подтверждения.

Канава проходила с севера на юг между двумя полями, одно из которых было черным и тлело от предыдущего пожара.

Я вызвал:

- Подтвердите, что вы находитесь в оросительной канаве, идущей с севера на юг, в середине полей с треугольной усадьбой на западе от вас, у которой размещены дружественные машины.

- Все правильно. Нас прижали, ведут интенсивный огонь из района к югу и юго-востоку от нас. Мне нужно, что бы вы открыли огонь по усадьбе к юго-востоку от меня на пару сотен метров.

Я не сомневался, что они попали под сильный огонь. Я слышал по радио треск пуль, пролетающих над их головами, между звуками от их собственного огня. Я передал позицию Вдовы Нику и Джону и поручил им следить за войсками, пока мы пытаемся опознать и наказать врага.

Я указал Вдове на цель, о которой думал.

- Прямо перед вами я вижу сгоревшее поле... - пауза - ...в дальнем углу сгоревшего поля находится усадьба с дымящимся зданием... -пауза - подтвердите, что эта та усадьба, которую мы должны обстрелять.

- Негативно. Это к югу отсюда, к югу, на пятьдесят метров.

Следующая усадьба внизу был последней на прямой видимости с ними перед поросшей густым лесом местностью. Еще один шлейф дыма медленно поднимался вверх от одного из его зданий.

Я летел по неправильному кругу, что бы не спускать глаз с этого места. Джон летел гораздо большей эллиптической траекторией под нами в противоположном направлении.

- Уточните, направление на усадьбу сразу за сгоревшим полем... прямо на его южной окраине... один ряд деревьев с востока на запад... - я остановился достаточно, что бы дать время Вдове Семь Ноль вытащить свою голову из канавы и обработать мою информацию.

- К югу у ряда деревьев усадьба с высокими стенами... у нее поднимаются стены на северной стороне... за ними есть дом... этот дом - который может для вас выглядеть как высокая стена - дымится ... подтвердите, что это цель.

Вдова ответил мгновенно.

- Правильно.

- Где цель, Эд? - Билли хотел быть уверен на 100 процентов. Мы оба стремились не испортить нашу первую наступательную операцию.

Я инстинктивно навел перекрестье в правом глазе на здание цели и вызвал:

- Наводчик - цель - НПУ- цель здание ниже и левее.

Билли уже переключил свой источник целеуказания от предыдущих координат на мой нашлемный дисплей и нажал кнопку привязки. После каждого движения моего правого глаза TADS поворачивалась к тому месту, на которое я смотрел. Билли изучал картинку от TADS, которая передавалась на его дисплей; я не мог отвести взгляд, пока он не был доволен.

- Есть - сказал он - Отключаюсь.

TADS вернулась под его управление и не была привязана к моему глазу; теперь я мог смотреть куда хотел. Я взглянул на свой дисплей, что бы подтвердить, что он получил правильную цель.

Я держался рядом с целью, трюк, которому научился в Северной Ирландии. Когда вертолет кружил прямо над кем-то, они ошибочно предполагали, что экипажи могли видеть все, что они делают. Они не всегда были правы. В небе мало объектов, поэтому вертолет хорошо виден. Земля, напротив, полна препятствий: здания, кусты, деревья, стены, холмы, переулки, низины, аллеи, скрытые деревьями, вы сами можете продолжить. С нашей точки зрения это было огромное пространство, и точно определить врага было подобно поиску пресловутой иголки в стоге сена.

- Я увеличу радиус виража, что бы облегчить работу с TADS - сообщил я Билли - Мы откроем огонь по видимым вспышкам в здании, как только обойдем дым, начав в девяносто градусах от ребят и закончим в сорок пять.

Я все еще нервничал из-за первой стрельбы. Это была опасная практика, стрелять по головам ваших собственным войск - или даже наводиться, в случае, если информация о дальности была неверной и снаряды ложились дальше или ближе от цели. Вот почему мы смещались.

Билли навел свое перекрестье в центр масс указанного как цель здания и я подтвердил на своем дисплее, что у него правильная цель.

- Вдова Семь Ноль, это Дикарь Пять Один, цель идентифицирована. Готов с тридцатым майк майк.

- Вдова Семь Ноль - огонь по готовности, что бы мы могли отойти на запад, прием.

- Мы начнем с видимых вспышек. Мне нужно, что бы вы подтвердили, что у нас верная цель. Если мы его получим, мы прикроем ваш отход.

Он подтвердил.

Билли осмотрел цель в поисках невинных гражданских, но никого не видел в усадьбе.

- Добро на открытие огня, Билли.

Взяв с места в карьер за четверть секунды, пушка М230 загремела у нас под ногами.

- Стреляем - сообщил я - Подтвердите попадания.

Я хотел, что бы авианаводчик подтвердил, что снаряды приземлялись в нужном месте.

Пушка выпустила все двадцать выстрелов за две секунды, но я все еще мог слышать и ощущать каждый из них. Явная грубая сила толкнула нос "Апача" вправо и накренила нас немного на левое крыло. Оно вернулось на прежнее место, в ту же секунду, как только пушка остановилась, следуя за моей ручкой циклического шага.

Я вызвал Кэмп Бастион.

- Саксон Оперативный, это Дикарь Пять Один, обстреливаем усадьбу прикрывающим огнем, конец связи.

Я взглянул за пределы кабины, вниз и влево. Двадцать снарядов попали прямо в середину усадьбы, без сопутствующего ущерба. Стрельба Билли была абсолютно точно, и что более важно, так же точно стреляла пушка. Снаряды подняли достаточно пыли, что бы закрыть обзор внутри усадьбы, но Вдова не мог видеть, как они ложатся за стеной.

Я попросил Билли переключиться на десятиснарядные очереди и повторить стрельбу по зданию.

Я передал:

- Оставайтесь на месте для фиксации очереди.

Билли снова нажал на спуск, пока пушка не выпустила десять снарядов.

Я передал:

- Ведем огонь.

Снаряды попали в здание, обозначенное как цель, проделав дыры в крыше и раздалбывая стены. Даже с такой высоты я мог разглядеть отлетающие во все стороны осколки камня и самана.

- Негатив, негатив - кричал Вдова Семь Ноль. - Переместитесь на пятьдесят метров на юго-запад. Противник двигается; переместитесь на пятьдесят метров на юго-запад.

Когда мы пролетали над нашими частями, я заметил квадратную усадьбу с одним одноэтажным зданием, спрятанным в деревьях в пятидесяти метрах к юго-западу.

- Подтвердите, что это следующая усадьба к юго-западу от места обстрела - это та усадьба которую вы хотите, что бы мы атаковали.

- Да-да - последовал его немедленный ответ.

- Ждите, пока мы будем наводиться.

Я вывел "Апач" в линию на восток от цели, двигаясь на север, что бы видеть позицию Вдовы.

Билли сообщил:

- Готов.

Он выпустил еще десять снарядов по стене, обращенной к Вдове, что тот мог видеть, как они рвутся посреди деревьев.

- Открываем огонь - предупредил я Вдову.

Вдова кричал:

- Накрыли цель, накрыли цель - снова мы увидели, как снаряды взрываются внутри и вокруг стен усадьбы.

Билли переключился обратно на двадцатиснарядные и выпустил еще две очереди в быстром темпе в здание на северо-западном конце усадьбы. Я наблюдал, как парни уходят из укрытия, а затем взглянул на многоцелевой дисплей, что бы посмотреть, что видел Билли.

Снаряды рвались с неистовством, которое я и представить себе не мог. Учебные боеприпасы, которые мы использовали, были с инертной боевой частью; эти же фугасные снаряды двойного назначения были настоящим Мак-Коем. Я знал, что они должны были делать, но я совершенно не был готов к тому, что увидел. Они были гораздо более смертоносны, чем следовало из их названия.

Я видел облако тепла, кружившееся вокруг череды маленьких черных точек, которые взлетели на изображении и упали на здание. Каждая из них произвела всесокрушающую вспышку, когда бронебойные головки пробили крышу и стены. Проникнув через оболочку здания, зажигательные горели внутри. Густой черный дым поднимался из маленького окна, как пар из пароварки. Я мог только догадываться об эффективности осколочного действия HEDP. Взрывы должны были направить раскаленные осколки металла в каждый уголок.

Куски камня и самана вылетали наружу, а вход во двор остался пустым. Либо в доме никого не было, либо осколки работали не покладая рук. Я бы поставил деньги на последнее; патрульный взвод смог выбраться с этого поля, не будучи снова обстрелянным.

Я утратил визуальный контроль над ними на плантации к югу дольше, чем мне было бы комфортно. Я не мог вызвать Вдову. Затем я заметил, как они быстро продвигались через посадки на юг и юго-запад, от того места, где их прижали.

Босс должен был быть очень благодарен, что им удалось продержаться. Я бы не хотел объяснять Туталу, почему мы не были готовы. Без прикрытия "Апачей" они были легкими мишенями на открытом месте, им некуда было идти.

Когда я наконец, нашел их, они двигались через посадки в 200 метрах к западу от усадьбы, которую Билли только что уничтожил. Вдова Семь Ноль сообщил нам, что они разорвали контакт и собираются прочесать район, из которого попали под обстрел.

- Докладывайте о любых передвижениях в усадьбе, определенной как цель.

Саксон Оперативный на базе дал нам координаты 41S PR 3957 8673. Целью был белый пикап на севере Навзад. Согласно полученными ранее данными об угрозах, эта цель считалась прямой угрозой. Билли передал его Нику и Джону, потому что они не могли связаться с наземными частями.

Я пристально следил за Джоном, когда он уходил на север.

Мы не видели никаких движений или покидающих комплекс, или лес рядом с ним. Мы прикрыли парней, проходящих через то, что выглядело как нечто среднее между садом и открытом парком.

Они выглядели как муравьи, с моей точки зрения, но я видел, как они использовали хорошую тактику БГУ, когда они вошли в усадьбу. Ничего удивительного нет; 3-й парашютно-десантный были мастерами боя в городских условиях. Оказавшись внутри, они сообщили о множестве крови и кровавых следах повсюду, но никаких признаков человеческой жизни.

- Они, должно быть, утащили раненых и мертвых между деревьями, под прикрытием дыма и пыли - сказал я.

- Урок преподан, урок усвоен - ответил Билли. Мы не повторим эту ошибку дважды.

База передала, что разведка указывает цель на севере, координаты 41C PR 3980 8648. Они, должно быть, слышали передачи талибов. Пока я высматривал патрульный взвод, Билли проверял карту. Это было всего в 300 метрах от того места, куда Ник и Джон отправились на поиски.

Я сказал Саксону Оперативному, что нам понадобится ЗНП через час. 3-е звено должно было быть на ВСУ, в 30-минутной готовности для выдвижения. У них было бы более чем достаточно времени, что бы перевести рычаги мощности двигателей вперед, вырулить, долететь до нас и выполнить полноценную ЗНП. Мы были на незащищенном радиоканале, но мы могли обеспечить полное прикрытие "Апачами". Лучше рискнуть тем, что талибы будут в курсе, чем снова оставить 3-й десантный. Я переговорил со всеми тремя позывными Вдов, что бы узнать, нужна ли им помощь. Наш прикрывающий огонь утихомирил талибов и наше присутствие сдерживало их.

Я сообщил Вдове Семь Два, что база дала мне данные разведки о цели к западу от их цели, потому что он был с командующим. Мы не могли шляться по нашей собственной маленькой задаче без подтверждения наземного командования; мы были здесь, что бы ему помочь, в конце концов. Вдова Семь Два сообщил мне, что у них есть та же информация и 2-й взвод роты "А" 3-го десантного уже направлялись к точке с указанным координатами с востока.

Ник и Джон все еще охотились за белым пикапом. Они были над районом цели, зная, что он представляет, возможно, большую угрозу для парней на земле, чем они предполагали. Если он собьет нас в воздухе, они получат на руки операцию по спасению вертолета.

Держа это в уме, мы переместились на север, оставив их охотиться за пикапом. Я все еще держал достаточно широкую циркуляцию, что бы проходить над нашими парнями каждую пару минут; если повезет, талибы будут нырять в укрытия.

Билли смотрел за точкой, о которой сообщила разведка; все что мы могли разобрать, это край поля, дорога с севера на юг у стены и усадьба, примерно в пятидесяти метрах к востоку.

У нас не было другой информации о цели. Очевидным признаком была усадьба; единственный огонь, с которым мы столкнулись в нашей короткой схватке с талибами в Афганистане, велся из усадьбы и кровавые следы, должно быть, куда-то привели.

Территория была полностью закрыта, с двойной стеной на восточной стороне, граничащей с лесом, который простирался на 500 метров до главного вади - нашего периметра. Напротив нее были большие белые стальные ворота, единственная точка входа в усадьбу. То, что выглядело как пять открытых гаражей, размещалось вдоль северной стены. Я видел движение в тенях на самом отдаленном восточном конце, но не мог его идентифицировать. Мне нужно было переговорить с людьми командующего и выяснить где они.

Вдова Семь Два сообщил, что ему нужно пройти несколько сотен метров; я попросил еще одну вспышку его зеркала.

Сигнал был легко различим; они были на освещенной солнцем поляне в лесу, ближе к цели, чем мы ожидали, двигаясь прямо к точке, о которой информировала разведка. Они выйдут на открытое поле, если продолжат в том же духе. Я приказал ему двигаться на запад, затем повернуть на юг в десяти метрах от кромки леса и двигаться по краю леса, пока они не достигнут двойной стены. Это должно было дать им элемент неожиданности и обеспечить им прикрытие.

Вдова Семь Два вышел на связь, когда он был у стены. Я провел их по периметру, пока они не оказались у дороги к западу от усадьбы. Они собрались у ворот и изучали свои карты.

Я видел как авианаводчик поднял глаза.

- Дикарь Пять Один, это Вдова Семь Два. У нас есть координаты примерно в пятидесяти метрах к западу, в другой усадьбе.

- Дикарь Пять Один, нет усадьбы в пятидесяти метрах к западу. Стена, на которую вы смотрите, это не стена усадьбы; у нее с одной стороны дорога, а с другой поле. Поле тянется на 100 метров до посадок и все. Никаких зданий и сооружений.

Билли передал Нику и Джону присоединится к нам, так как пикапа нигде не было видно, а больше ничего не происходило. Мы с Джоном летали по противонаправленным циркуляциям вокруг всего района, мы были высоко внутри, а они ниже снаружи, что бы мы могли стрелять в центр, не задевая друг друга.

Я сообщил Вдове Семь Два, что если они хотят проверить этот район, они должны сначала следовать вдоль стены на север, а затем вернуться по дорожке назад на пятьдесят метров. Оттуда они могут посмотреть на запад и увидеть перед собой пустое поле.

Мы проверили наши запасы топлива и напомнили Саксону Оперативному, что нам понадобится 3-е звено, что бы уйти в ближайшие пять минут. Я остался доволен нашей работой. Мы не убили никого, кого мы не должны были и 3-й десантный чувствовал себя в безопасности, патрулируя вокруг Навзада в поисках целей для разведки.

Саксон вышел со мной на связь через минуту или две.

- Не будет никакой ЗНП, повторяю, Зулу Ноябрь Папа. По возвращению на базу вы должны дозаправиться, перевооружиться и немедленно возвращаться в Навзад.

Где-то в районе ответственности припекло; 3-е звено должно было быть развернуто для поддержки других частей, вступивших в контакт. Мы дадим знать Нику и Джону. Я чувствовал пустоту в животе, при мысли, что наземные части опять окажутся без ближней поддержки.

Ник и Джон не заметили ничего подозрительного, как и мы. Я воспользовался затишьем, что бы сообщить командующему о наших затруднениях и спросил Вдову Семь Два, должны ли мы покинуть зону действия немедленно и вернуться назад как можно быстрее или ждать, пока мы не достигнем "цыплячьего" запаса топлива. Он сказал мне подождать, пока они запросят командующего.

Десантники двигались вниз по стене одной цепочкой. Билли прочесывал район в поисках талибов, пока я наблюдал за войсками. Я видел передового солдата, он был всего лишь мальчишкой. Когда он достигнет конца южной стены, он сможет увидеть через открытое пространство посадки.

Я услышал, как Вдова Семь Два щелкает микрофоном, что бы ответить, когда парень и его напарник вышли за стену. Я видел, как взорвалась стена и услышал мощный пулеметный огонь через радио авианаводчика.

Грязь, камни и почва летели от тропы и стены. Я видел фигуру падающую у стены. Из пыли взлетела пара ног. Я знал, что это был молодой солдат, которого я только что доставил талибам на блюдечке.

Подписано, запечатано и доставлено

Воскресенье, 4 июня 2006 года

Я завопил Нику:

- Контакт. Они вступили в контакт. - Я на секунду задумался. - Нет войск дальше на запад, чем у дороги с севера на юг; наблюдайте и стреляйте.

Кто-то с земли крикнул - "Контакт, ждите". Кто-то боролся, что бы его услышали, через взрывы, долбящие по его позиции.

Мой рот пересох. У меня было болезненное ощущение в глубине моего живота, которое приходит в ту секунду, когда вы понимаете, что сделали что-то очень плохое. Мой разум бешено метался. Я не мог видеть сквозь пыль настолько, что бы понять, живы ли еще мальчики.

Это был я?

Я видел, как люди укрывались за стеной, когда она распадалась над их головами.

Это была моя вина?

Никто и пальцем не пошевелил.

Почему они вышли из-за укрытия, пройдя прямо за угол? Я усыпил своих людей ложным чувством безопасности. Я не видел никакого огня, ведущегося из посадок. Откуда с ними вступили в контакт?

Я переключал свое внимание между садом и моим павшим солдатом. Он был отброшен назад с таким ускорением, что должен был быть тяжело ранен.

Я должен был делать свою работу, или еще больше крови окажется на моих руках.

Билли отчаянно искал огневую позицию противника.

Стена, позади которой были наши ребята, все еще разбивалась вдребезги. Огонь мог идти только из посадок, но откуда?

Мы могли залить весь лес ракетами и пушками, но мы не вели беспорядочный огонь и мы подняли бы такую пыльную бурю, что не знали бы, если бы и в самом деле в кого-то попали.

- Вдова Семь Два, это Дикарь - видите огневую точку?

- Ждите и следите за нашими трассерами. - Хаос, который я слышал через наушники, был неистов. Почему мы не видим никого, кто в них стреляет?

- Ждите.

Я передал Нику и Джону следить за указаниями трассерами.

Я мог видеть пару наших парней стреляющих через отверстия в стене, но не видел ни намека на трассеры. Те, кто не стрелял, были на пряжках своих ремней, некоторые скрючились в позе эмбриона.

Я вдруг понял, почему мы не можем увидеть трассеры. Они были менее чем в 100 метрах от посадок. Трассеры начинали гореть на 110.

- Вдова Семь Ноль, это Дикарь. Я не могу видеть ни ваших трассеров, ни ваших врагов. Вы видите огневую точку?

- В 100 метрах от нас на запад. - Передаваемые звуки были свирепы как никогда.

Окраина сада была несколько сотен метров в длину и у нас заканчивалось топливо. Мне все еще было нужно более четкое описание. Если бы мы могли определить позицию талибов, мы могли бы справиться с этим. Если бы мы просто поливали это место, наши парни могли бы снова стать мишенью, как только мы покинем зону действия.

- От подножия стены - сказал я - через 100 метров поля с парой кустов... там низкая стена на переднем краю леса... где огневая точка от этой стены?

- Это район огневой точки.

- Наводчик - Цель - УНП - я вывел TADS Билли на позицию.

Билли привязался к району и быстро опознал стену. Она была глубоко в тени деревьев и враг мог прятаться за ней. Мы попросили Ника и Джона не спускать глаз, пока мы стреляем по цели.

Мы были довольны точностью пушки, но очень обеспокоены близостью наших ребят. Любые снаряды, которые не взорвутся, могут отрикошетить от стены и их осколки могли быть опасны на девяносто. Мы решили стрелять из-за спин наших парней справа и над их головами. Все снаряды будут уходить от них, направляя любые осколки или камни в противоположном направлении. Или я на это надеялся...

Билли нужно было убедиться, что его дистанция стабильна и точна; любой просчет и наши снаряды могут лечь ближе. Мы собирались сделать то, что я мутил в симуляторе - если не было абсолютно никаких других вариантов.

Без колебаний Билли открыл огонь и я передал широковещательный вызов.

- Ведем огонь... подтвердите разрывы.

Мы были в 1200 метрах, когда пушка сместилась назад и первые снаряды покинули ствол. С этого момента она находилась в оптимальном положении. Оставшиеся семнадцать снарядов вышли без задержки и направились к стене.

В нижней части картинки на дисплее у моего правого колена я мог видеть стену и наших парней, скрывающихся за ней. Стена, в которую целился Билли, была в центре экрана; верхнюю ее половину скрывали освещенные солнцем деревья. Я перестал дышать, когда снаряды полетели к цели в неопрятном коническом порядке, в том, что выглядело как медленное движение, где каждый снаряд поддерживал точно такое же расстояние от следующего.

Они, черт возьми, взорвались, швыряя камни и почву на двадцать метров в воздух.

Радио ворвалось в жизнь.

- Сто метров на север, сто метров на север.

Так как мы следовали инструкциям авианаводчика, Билли прицелился и дал по линии деревьев еще одну двадцатиснарядную очередь. Стена остановилась дальше к югу.

- Открываем огонь.

К тому времени, как девятнадцатый и двадцатый снаряды отдавались в мои ноги, первые врезались в сухую почву и грязь на окраине посадок.

Грибовидное облако пыли выросло над деревьями на краю поля.

- Пятьдесят метров на север, пятьдесят метров на север, там находится огневая точка.

Джон вышел на связь, его голос был выше обычного:

- Мы засекли огневую точку талибов к северу от вашего последнего взрыва.

Я рявкнул:

- Дай туда очередь и я подтвержу Вдове что ты в нужном месте.

Все становилось значительно лучше. Вдова и Джон говорили об одном и том же месте. Я посмотрел вниз на ребят. Они не двигались и стена все еще разлеталась на куски. Кто бы ни был в лесу, он хотел его защитить и мог это сделать.

Билли переместил свой прицел на пятьдесят метров к северу и снаряды Ника и Джона попали прямо в его перекрестье.

- Хороший выстрел - крикнул Вдова - Хороший выстрел.

- Дикарь Пять Ноль, это Дикарь Пять Один, мы будем стрелять по тому же месту с вами.

У меня был мимолетный образ двух мужчин, лежащих в тени за только что поднятым Ником дерьмом, а затем Билли и Ник начали скоординированную атаку. Они по очереди молотили по цели, не останавливаясь между очередями - один за другим.

Мои глаза метались между разрушением и 2-м взводом. Они никуда не торопились, но я заметил какое-то движение между очередями по цели. Я насчитал четыре отдельных источника движения в одном и том же районе, до того как их закрыла пылевая буря; они либо катились, либо пытались ползти.

Это заставило меня вспомнить, что мы не информировали оперативный центр о ходе нашей миссии.

- Саксон оперативный, это Дикарь Пять Один. Оба позывных обстреливают талибов в линии деревьев, так как подразделения отходят, конец связи.

После того как Билли и Ник извергли 120 порций ада в линию деревьев, они остановились, когда Билли передал:

- Наблюдай и стреляй.

Все поле и лес исчезли под облаком пыли высотой в сто футов. Но урок, который мы получили ранее, стал выученным уроком. Никто не остался в живых, что бы уползти в этот раз. Не было спасательной группы, что бы перетащить их в безопасное место.

Я посмотрел на конец стены, ожидая худшего.

- Посмотрите на это!

Я направил перекрестье прицела на ребят, когда они встали, стряхнули пыль и пошли обратно по дорожке. Я не видел носилок, но я не мог увидеть каждого под этим углом.

Джон и я держали наши циркуляции плотно вокруг сада, что бы Ник и Билли могли поискать лидеров - талибов, пытающихся сбежать - но нам мешала нехватка топлива.

- Вдова Семь Ноль, это Дикарь. Мы отходим на базу для заправки. Мы вернемся, как только сможем, что бы помочь вам с вашим отходом.

Я подумал, что они могут захотеть вызвать огневой заслон, пока мы не вернемся, учитывая, что случилось в прошлый раз, когда ушли "Апачи".

- Вдова Семь Ноль, хорошая стрельба. Спасибо, но мы отходим на заранее подготовленные позиции и с нетерпением ждем вашего возвращения.

Иисус, эти люди были сделаны из крепкого материала.

- Нет проблем. Были ли какие-то потери от этого контакта?

- Нет. Благодаря вам, мы все выбрались.

- Спасибо, мы останемся на этой частоте, что бы передавать любые сообщение на нашем пути обратно и свяжемся с вами позже.

- Принято, удачного полета.

Я был удивлен, как выжил молодой солдат. Он должно быть, был чертовым акробатом; с этими ногами по обе стороны. Госпожа Удача должно быть, была на нашей стороне.

Талибы не могли удрать ни на север, ни на юг, потому что мы бы их подобрали. Они не вышли из сада. Тыл был слишком открыт и их было бы легко заметить на свету. Они, должно быть, умерли там, где были ранены, но мы не могли ждать достаточно долго, что бы найти их.

Наши войска были в безопасности.

У нас с Билли оставалось только 150 фунтов топлива, и нам нужно было возвращаться обратно как можно скорее.

Мы повернули к дому.

Я щелкнул дисплей на страницу рабочих характеристик: "Скорость в диапазоне 117 узлов". Компьютер рассчитал оптимальную скорость, что бы максимально растянуть наш запас топлива. Я установил скорость на 117 узлов, поставил Бастион в центр верхней картушки, запустил удержание высоты и направления автопилоту и позволил машине лететь домой. Как Скотти научил меня на моем курсе переподготовки, она была лучшим пилотом, чем я.

На подходе нам бросился в глаза вид 3-го звена "Апачей", стоящих на земле. Я запросил у оперативный центра подтверждение, что они хотят нашего возвращения в Навзад. Мы должны были вернуться назад как можно скорее.

Когда я приземлился на пыльной посадочной площадке, у меня осталось 350 фунтов топлива - на пятьдесят фунтов ниже минимума, но какого черта. Если бы я снова оказался в таком же положении, я бы нарушил свой лимит еще больше.

Когда мы признали свое мелкое правонарушение во время разбора полетов позже в тот же день, Джон объявил что он приземлился всего с 200 фунтами топлива, что было вдвое меньше абсолютного минимума. Цена, которую вы могли заплатить за то, что бы не дать погибнуть нашим войскам, был заглохшие на обратном пути двигатели, на базе, если вы везунчик или посреди пустыни, если боги не на вашей стороне. Шансы обоих членов экипажа "Апача" выжить были чрезвычайно высоки. Будет ли дальше летать "Апач", был совсем другой вопрос.

Проблема с этой работой заключалось в том, что если вы оказались правы, пойдя на риск, вам "напоминали" что вы пошли на риск и уцелели. Если вы оказались не правы, это была ошибка экипажа - и вам об этом будут постоянно напоминать, как вы напортачили, пока вы будете летать за столом до конца того, что осталось от вашей карьеры.

Тафф подключился к крылу и объявил, что один из "Апачей" был подстрелен прямо сквозь хвост во время утреннего вылета. Он сказал, что Пэт умолял отправить их назад, но его завернули.

После быстрой заправки и перевооружение мы были снова готовы к вылету.

Мы взлетели первыми, Джон и Ник немного позже нас.

Мы вызвали мощное облако пыли. Билли закричал мне:

- Резко влево.

Я накренил ручку и вошел в вираж, моя голова сместилась, выравнивая перекрестье. Что бы он не увидел, это очень взволновало его.

Я увидел хвост Джона на высоте около сорока футов, исчезающий в облаке пыли. Они направлялись прямо в лагерь.

Мой желудок перевернулся. На мгновение воцарилась тишина, затем я услышал голос Билли.

- Они разбились - сказал он я-не-верю-своим-глазам тоном.

- Боже мой - сказал я. Пыль вдруг стала намного гуще. Должно быть, им было трудно.

Мы кружили несколько секунд, ожидая, насколько плохо это будет. Мы оба знали, что не стоит пытаться с ними поговорить. Они бы связались с нами, если бы могли. Но я не рассчитывал услышать что-нибудь.

Мы сделали два полных круга, прежде чем пыль улеглась.

- Как, черт возьми, они так вляпались? - спросил Билли.

- Без понятия.

- Я лучше взгляну, все ли с ними в порядке - сказал Билли. - Дикарь Пять Ноль... Это Дикарь Пять Один. С вами там все в порядке?

Нет ответа.

Затем послышался довольно тихий голос.

- Дай нам минутку - сказал Джон - Мы маленько в шоке.

Ни хрена.

- Ты в порядке?

- Дикарь Пять Один, совершил тяжелую посадку - сказал Джон.

- Насколько жестко? - спросил Билли.

- Недостаточно жестко, что бы перестать защищать 3-й десантный - ответил Джон - Пять Ноль взлетает.

Мы наблюдали, как они взлетели, на этот раз успешно.

На пути к Навзад Ник попросил нас осмотреть вертолет. Я летел рядом с ним и медленно сползал назад, по их правому борту. Мы с Билли искали поврежденные антенны или вооружение. Я облетел весь их вертолет, но не увидел ни единой вмятины.

Ребята отошли к востоку от вади, где их должны были забрать "Чинуки". Отход 3-го десантного шел без осечек, пока американский бомбардировщик В1 не продемонстрировал силу.

Командующий хотел предупредить талибов, что бы они не пересекали вслед за ним вади, и решил показать им, что их ждет, если они попробуют. В1 был огромным самолетом с большими двигателями, предназначенный для полетов на высоте. Снизившись здесь, он стал магнитом для зенитных ракет любого оператора ПЗРК.

Джон и я были на южной окраине города. В1 должен был пролететь между нашими позициями и мы не могли дождаться, что бы увидеть его вблизи.

Когда он появился, он пролетел над горами на высоте 5000 футов и пересек Навзад с юга на север. Он прошел между нами, устроив маленькое представление, пока не задрал нос наверх и не подставил свои незащищенные двигатели городу. В ту секунду, когда он начал набирать высоту, я едва не обделался.

- Запуск ракеты с близкого расстояния слева, на одиннадцать часов - проскулила мне Бетти.

- Запуск ракеты - крикнул я Джону по радио.

- Тоже запуск ракеты - крикнул он в ответ. Мой рот наполнился жидким алюминием, а моя мошонка сморщилась.

- Засада...

Как только Бетти это сказала, я начал обратный отсчет. Тепловые ловушки разлетелись по обоим бортам моего "Апача"; мои глаза были выпучены, просматривая небо на предмет полос дыма, направляющихся ко мне.

Пять...

Я знал, что нельзя маневрировать до пяти. Я мог видеть Билли, ярко освещенным блеском ловушек.

- Вдова Семь Два, это Дикарь Пять Один. Вы видели выпущенные по нам ракеты?

Четыре...

Я доверял уверениям центра исследований методов боевых действий в воздухе, что мы будем в порядке, но я все же изрядно был близок к обосратушкам.

- Негативно.

Три...

- Вы слышали взрывы над Навзад, которые могут быть промахнувшейся ракетой?

Два...

- Негативно.

Один...

И тут я бросил "Апач" влево, что бы изменить свой профиль относительно наводчика ПЗРК.

Джон и я поднялись, ища следы дыма.

Ничего.

"Чинуки" появились на моем радаре и мы вернулись к тому, что мы должны были делать; мы сосредоточились на том, что бы вытащить людей.

Отход прошел как по часам, но все четверо из нас оставались очень напуганы.

Мы были привлечены, что бы подобрать американского раненого посреди пустыни на обратном пути, но кроме этого путешествие было однообразным.

По возвращении парни хотели узнать, сколько мы убили талибов. Честно говоря, мы не знали и никогда не узнаем. С этого момента я пообещал никогда не считать. Убийство не беспокоило меня; для меня это было частью работы. Мои соотечественники голосовали в правительстве. Правительство отправило меня сюда, под строгим контролем соблюдения ПОО. Я подчинялся в соответствии с ПОО и это означало убийство плохих людей. Конец. Я получал зарплату в конце месяца и если мне повезет, я мог даже вернуться домой, что бы ее потратить.

В ходе разбора, стало совершенно ясно, что мы убили тех, кто был в лесу. Босс сказал нам, что разведка попала на север, один из тех, кого мы расстреляли в лесу, был назначенной для 3-го десантного целью. Мы задавались вопросом, почему он не сказал нам об этом в то время. Босс заявил, что не хотел отвлекать наше внимание от основной задачи по защите 3-го десантного.

Я кипел внутри. Если бы были вооружены этим знанием, мы могли бы покинуть район, пролететь сверху над 3-м десантным и использовать TADS для наблюдения и идентификации парня издалека. Так 3-й десантный получил бы немного защиты и мы могли бы доложить, о том что видели. Мы бы устроили засаду, по приказам командира 3-го десантного, вместо того, что бы подставлять цели для сидящего в лесу и ждущего меня, что бы я подставил молодого десантника ему в прицел. Больше всего меня разозлило не его вмешательство на расстоянии; а его полное отсутствие доверие к нашим способностям делать вещи правильно.

Мы так и не узнали, стреляли ли в нас из ПЗРК. Я был утешен, узнав что Джон разделяет мою веру в систему, несмотря на то, что все четверо из нас признались, что были в ужасе в те несколько секунд.

У Билли была веская причина остаться на своем месте, и он быстро извинился. Он знал, что поменяться заняло бы только тридцать секунд, но не мог смириться с мыслью, что солдат умрет, если мы прибудем хотя бы на десять секунд позже.

Босс так и не поблагодарил нас за то, что мы спасли этот день; не то, что бы я ожидал этого. Единственное "спасибо," которое мне требовалось, это знать, что о парне, которого преследовал 3-й десантный, больше ничего не было слышно. Так или иначе, он должен был умереть.