Впервые, с тех пор как он познакомился с ней, Гарри подумал, что Гермиона на самом деле не желает возвращаться в Хогвартс. Она была всегда настолько счастлива вернуться к занятиям, но что-то в ней изменилось. Она выглядела настолько же хмурой, как и чувствовал себя Гарри, с тех пор как потерял Сириуса. После того, что случилось в прошлом году, она впервые отказалась приехать в «Нору» к семье Уизли на последнюю неделю каникул. Гарри часто размышлял о том, как сообщить ей, что он узнал в конце прошлого учебного года и уже был готов это сделать. Но теперь она выглядела слишком отвлеченной от всего, чтобы нужным образом выслушать его.

Он также нашел странным, что она опоздала на Платформу 9 3/4 и попала в поезд в самую последнюю минуту перед отправлением. Оглядев выражение на ее лице, когда она села напротив него в купе, он понял, что что-то не так.

Гермиона вздыхала и отводила свои глаза, когда Рон запихивал большее количество конфет в свой рот и молчаливо рассматривала из окна сельскую местность, через которую мчался Хогвартс-Экспресс. По крайней мере, его друзья больше не препирались. Гарри попытался спросить, как она провела лето, но Гермиона была не слишком словоохотлива.

«Я думал, что мы, по крайней мере, встретимся, когда ты приедешь в Косой Переулок, чтобы купить все для нового учебного года. Когда ты успела все приобрести?», спросил Гарри, но Гермиона только молча пожала плечами. Теперь он был уверен, что что-то беспокоило ее. Гермиона любила читать учебники перед началом годом, и всегда подробно обсуждала их. Она даже едва упомянула о результатах ее O.W.L. экзаменов, и при этом она не спросила Гарри о его результатах.

Все они, казалось, все еще избегали одной специфической темы, и это, как ни странно, удручало его. Хотя он все еще не был уверен, что мог бы говорить об этом без слез.

Гермиона только сидела и вздыхала. Он не понимал девочек, и не имело значение, встречался он с ними или нет. По крайней мере, с Гермионой он раньше мог свободно разговаривать на любые темы без мысли показаться глупцом, но сейчас ему даже не приходила какая-либо тема для поддержания разговора.

«Так, Гермиона …», начал он снова, но был прерван младшей сестрой Рона. Джинни вошла в купе.

«Вы здесь?», спросила она, садясь рядом с Гермионой, даже не взглянув на Гарри, или Рона. «Я была расстроена, когда ты прислала сообщение, что не приедешь в «Нору». Ты должна рассказать мне все о нем».

«О нем?», одновременно переспросили Гарри и Рон. Разница была лишь в том, что Рон задал вопрос со ртом, набитым шоколадом и в его тоне сквозило большее количество ревности.

Прежде, чем Гермиона смогла ответить, Джинни задала тысячу вопросов. Они обе начали хихикать и шептаться. Из всего этого Гарри уловил, что парня зовут Эндрю Роувентри и что он живет на той же улице, что и Гермиона. Спустя пять минут ошеломленный Рон задал еще один вопрос.

«Так он что…маггл? Ты встречаешься…с маглом?». Гарри не мог не заметить, что даже при том, что Рон больше не жевал, но его ревность никуда не делась.

«Конечно. Кто же еще живет на моей улице?», ответила Гермиона, на мгновение, повернувшись к Рону.

Гарри только разглядывал Гермиону, замечая, как начинают светиться ее глаза всякий раз, когда она произносила его имя. Это был не первый раз, когда они говорили о мальчиках. Два года назад они обсуждали Виктора Крума. Гарри не беспокоили эти разговоры, и он всегда знал, что у Гермионы к нему нет никаких чувств, кроме дружбы.

«Он не знает, кто ты, не так ли? Он не знает, что ты — волшебница?», спросил Гарри, прервав Джинни.

«Конечно, нет. Я подразумеваю, что еще нет…», ответила Гермиона и слегка порозовела.

«Так…. как ты планируешь контактировать с ним? Ведь ты не можешь посылать ему письма с совами!», с чувством произнес Рон, казавшись обнадеженным тем, что он нашел проблему, которую невозможно решить. Гарри надеялся, что Рон к настоящему времени прекратит ревновать Гермиону и оставит свои нападки. Его чувства для Гермионы никогда не были взаимны, хотя Гарри был рад этому, потому что это обозначало, что их дружба не разделит их. Но сейчас, похоже, появилось новое, даже более серьезное обстоятельство, которое угрожало их дружбе.

«Мы с родителями договорились. Я буду отправлять почту им, а они будут передавать ее Эндрю», беспечно ответила она «К тому же я сказала, чтобы он оставлял свои письма для меня моим родителям, так что они смогут переправлять их мне. Это очень удобно — даже деньги тратить не надо».

«Но разве он не будет ожидать, что ты позвонишь ему по телепону?», спросил Рон, все еще пытаясь найти какую-нибудь зацепку.

«Я сказала ему, что в моей школе ученикам не разрешается звонить кому-либо. Кроме того, я снова увижу его на Рождество. Всего четыре месяца…не так уж долго!», ответила Гермиона, повернувшись обратно к Джинни.

Именно после этих слов Гарри почувствовал небольшой приступ болезненной ревности. Он был уверен, что это не из-за того, что Гермиона влюбилась, а из-за того, что она поедет домой на рождество, а он как всегда останется один. Если только Рон не составит ему компанию…. Не в первый раз — вся его жизнь — вечное одиночество.

Гермиона что-то сказала Джинни, отчего обе девушки зарделись и захихикали как маленькие школьницы. Это было очень непохоже на серъездную Гермиону, и Рон ошеломленно уставился на нее, слегка приоткрыв рот. Именно тогда Гарри понял, что новый учебный год будет очень скучным и длинным.

Через пару дней, когда начались занятия, отношения между тремя друзьями возобновились, и все снова стало на свои места. Гермиона с большим усердием приступила к учебе, и это сделало Рона счастливым. Гарри в этом году был выбран капитаном команды Гриффиндора по-квиддичу и уже не имел много времени, чтобы думать о Гермионе. Когда он встречался со своими друзьями, то был рад тому, что Рон прекратил кидать в сторону Гермиону грустные взгляды. И больше всего он был рад тому, что Гермиона и Джинни прекратила хихикать и шептаться.

Гарри был так увлечен занятиями и Квиддичом, что даже не думал об каникулах, пока погода не напомнила ему, что уже закончилась осень и приближается Рождество. Каждую неделю Гермиона получала письма, которые читала в одиночестве, улыбаясь сама себе. Потом она прятала письмо в какую-нибудь из своих книг и уходила в спальную.

Рон перестал высмеивать эту привычку, и уже не комментировал количество сов, которые приносили ей послания. Гермиона стала очень мечтательной, но Рон старался игнорировать создавшуюся ситуацию. Гарри только задавался вопросом, на что похоже получение любовного письма? Какие чувства можно при этом испытывать?

Ему шел семнадцатый год, но он все еще не знал. Роман с Чоу развалился прежде, чем смог зайти куда-либо дальше. Возможно, если он мог бы проводить лето где-нибудь еще, кроме дома его тети и дяди, он смог бы выяснить, но это было невозможно. Он также размышлял о том, хотел бы он встречаться с девушкой-магглой? Похоже, что Гермиона не возражала дружить с парнем-магглом, потому что магглами были она сама и ее родители, которые ее очень любили. Гарри же ненавидел каждую минуту своей жизни с магглами и не был уверен, что другие магглы будут относится к нему лучше.

Гарри пристально оглядел большой зал и понял, что он не испытывал желание узнать у кого-нибудь ответы на свои вопросы. Каждый из студентов знал слишком много о нем, но в действительности не знал о нем ничего. Никто не знал, о чем он думает, мечтает и надеется, и конечно, не смог бы понять его полностью.

Взглянув на Гермиону, он осознал, что она была одной из немногих девочек, которая всегда понимала его. Внезапно Гарри подумал, что очень плохо то, что она является для него только другом и никогда не захочет стать для него кем-то еще.

«Гарри, мы можем поговорить кое о чем после Зелий?», спросила она, прервав его мысли. Прежде, чем он получил шанс ответить, она сосредоточилась на Роне. «Наедине…».

«Э-э ... конечно ..., но где? В библиотеке?», спросил Гарри, поймав нахмуренный взгляд Рона.

«Нет, там слишком людно», сказала она, после чего они договорились, чтобы встретиться возле озера, несмотря на холодную погоду. Гарри посмотрел ей вслед, когда она ушла, вероятно, писать ответ на письмо.

«Эта девочка стала еще более несносной, с тех пор как завела себе дружка!», высказался Рон сердито.

«Да ладно, Рон. Ты говоришь это только потому, что этот дружок не ты», возразил Гарри и, хотя Рон яростно отрицал это в течение следующих пяти минут, он знал, что это была правда.

Дрожа от холода, Гарри спускался с холма вниз к озеру. Он проверил свои часы и понял, что пришел слишком рано, не дождавшись назначенного времени. Он даже не мог вообразить, что она хотела от него, и что нельзя обсудить внутри замка, например, в комнате отдыха у горячего камина.

Наконец, он увидел Гермиону, направляющуюся к нему. Она шла и о чем — то говорила сама с собой, как будто репетировала то, что собиралась сказать. Она сжала свои руки в умоляющую манеру, и Гарри удивился, лихорадочно перебирая в уме, отчего она могла так сделать.

Он понял, что она увидела его наблюдающего за ней, когда спрятала руки в карманы. Гермиона остановилась на мгновение вдали, как будто не решаясь подойти, но потом все же подошла.

«Привет, Гарри», произнесла она, испуганно оглядываясь вокруг, хотя она должна была знать к настоящему времени, что они единственные, кто имел сегодня мужество выйти на холод из уютного замка.

«Привет», ответил Гарри, выдыхая изо рта клубы пара «Ты хотела поговорить?»

«Да», односложно ответила Гермиона и замолчала. Они оба стояли на пронизывающем ветре и молчали.

«О чем? Почему мы не можем обсудить это в библиотеке?», продолжил Гарри, стуча ногами от холода.

«Потому что я собираюсь просить тебя о помощи», ответила она и отвела глаза «Есть кое-что, что я хочу подарить на Рождество…одному человеку,…но мне нужна твоя помощь»

«Тебе нужна помощь, чтобы купить подарок для того парня-маггла? Я могу рассказать тебе, что любит получать Дадли ...», начал Гарри и остановился, увидев, как Гермиона мотнула головой. Это, очевидно, было не тем, что она хотела.

«Нет, я знаю, что я хочу подарить ему на Рождество», произнесла Гермиона. Гарри молчал, озадаченный ее ответом.

«Тогда, что ты хочешь от меня?», спросил он, понимая что, если она не доберется до сути скорее, он точно отморозит свои уши.

« Гарри….я хочу подарить…как бы это лучше сказать... о, боже! Я хочу переспать с ним!», выпалила она, и Гарри испуганно отступил назад, чувствуя, как открылся его рот от ее неожиданной декларации.

Почему она сказала ему это? Он хотел знать это о своем лучшем друге? Он предположил, что, если бы она была Роном, то он не возражал бы услышать это, но она не была Роном. Она была девочка. Причем ни какой-нибудь девочкой. Это была Гермиона.

Когда он смог совладать со своим языком, то спросил: «А зачем тебе нужен я? Думаю, что это — кое-что, что ты сможешь сделать без меня. Я….я….даже не уверен, зачем ты сказала мне это!»

Гермиона опустила глаза.

«Я сказала тебе потому, что нуждаюсь в твоей помощи. Я читала об этом и….»

«Ты читала об этом?! Что ты читала?!», прервал ее Гарри, не могущий представить себе Гермиону, перерывающую библиотеку в поисках книги «История Сексуальных отношений: Гид для молодого Волшебника» или чего-то еще, похожего на это. Если бы такая книга существовала, он был уверен, что она не задержалась бы в библиотеке недолго, особенно если содержала внутри себя картинки. Может быть, Госпожа Пинс прячет ее в специальной ограниченной области, а Гермиона сумела прокрасться туда?

«Это маггловская книга. Роман. В домашней библиотеке моих родителей много разных книг», ответила Гермиона.

«Гермиона, я все еще не понимаю ... «, начал он говорить снова, но она его прервала.

«Я поняла, что первый раз для женщины не всегда приятен. Даже можно сказать — вообще неприятен», сказала она, и теперь глаза Гарри стали широкими.

Когда он жил у Дурслей, никто там не говорил о сексе. Он пытался задать какой-то вопрос, но был грубо прерван и выруган, видимо в надежде, что это предотвратит его от интереса к противоположному полу и воспроизведения себе подобных и «ненормальных». Все, что он знал, пришло от телевидения (когда Дадли позволял ему посмотреть) и несколько немногословных обсуждений в школе. Более надежная и занимательная информация прибыла от Фреда и Джоржа, именно они и посвятили Гарри в некоторые неотъемлемые моменты жизни любого волшебника.

«И?»

«Я хотел бы пройти ту болезненную часть прежде, чем я сделаю это с ним», сказала Гермиона своим обычным сухим тоном.

Когда, наконец, Гарри сообразил, к чему она ведет, его глаза стали даже еще более широкими. Гермиона на самом деле планировала это, изучая книги и она спрашивала его ...возможно … возможно он понял ее неправильно?

«И?», спросил он, надеясь, что она продолжит и расставит все по местам раз и навсегда. Но казалось, что дальнейшие слова даются ей нелегко. Она тщетно силилась продолжить свою речь.

«Я хотела бы тебя ... с тобой. Я хотела бы испытать это ... с тобой», выдавила она, и ее руки крепко сжались между собой.

«Испытать это? Со мной? Как будто я — старая заплесневелая метла, которую ты хочешь взять на время для пробного полета?», возмущенно спросил он, и Гермиона яростно помотала головой.

«Нет, нет, нет!!! Это не так!», воскликнула она.

Гарри почувствовал, что ему нужно присесть, если эта беседа будет продолжаться. Гермиона последовала за ним к припорошенному пеньку и села близко к нему. Они оба дрожали.

«Почему я?», тихо спросил Гарри, и она посмотрела на озеро, тем временем подыскивая слова.

«Разве…разве тебе это не любопытно? Узнать…на что это похоже?», спросила она.

«Конечно я всего лишь ..., но откуда ты знаешь? Может быть, я уже в курсе, на что это похоже?!», спросил он, слегка оскорбленный, что она рассматривал его как абсолютно неопытного мальчика.

«Не обижайся, Гарри, но я знаю тебя и про твою удачу с девочками. Но… если ты не хочешь….я спрошу Рона», сказала она, и Гарри отчего — то стало еще обиднее. Мысль о ней и Роне ... Рона, получающего это ..., он не знал, сможет ли принять этот факт.

«Почему ты сразу его не попросила?», спросил Гарри.

«Из-за чувств Рона ко мне. С тобой все по-другому. Ты же не думаешь обо мне, так как он и поэтому для тебя не будет болезненно. И уж конечно ты не будешь ревновать»

«Конечно, не буду…», произнес он задумчиво, скорее повторяя ее последние слова.

«Тогда ответ — да?»

Что-то внутри него — взрослое и развратное — пожелало сказать да, но он остановил себя. Если она так беспокоилась сказать ему это, то почему она волновалась о первом разе? Он уставился на Гермиону, и, наверное, смутил ее, потому, что она перевела взгляд на замороженное озеро.

«Я могу подумать об этом? Только один день?», спросил он ее, и Гермиона сердито вздохнула.

«Большинство других мальчиков не стали бы думать об этом», произнесла, оставляя его одного возле озера.

Именно тогда Гарри понял, что, возможно, все люди правы. Возможно, он действительно не похож на большинство других мальчиков.

Он наблюдал за Гермионой в комнате отдыха, в то самой время, когда она разговаривала с Роном. Они весело рассмеялись над чем-то, и Гарри немедленно почувствовал острую боль ревности, охватившей его сознание. Возможно, что Гермиона спрашивала теперь Рона, так как Гарри сказал, что нуждался во времени, чтобы подумать об этом.

ЭТО.

Одна только мысль об этом заставила его покраснеть. Он поднял свою книгу по заклятьям повыше, что бы никто ни мог увидеть его лицо, но он все еще мог наблюдать за своими друзьями. Тщательно вслушиваясь, Гарри расслабился, когда понял, что Гермиона не просила Рона о том, о чем она просила его.

Он уставился на свою домашнюю работу, но не прочел не единого слова. Вместо этого, он пытался разобраться в том, почему его так волнует, спрашивала ли Гермиона Рона или кого-либо еще в этом отношении? Гермиона никогда не была его девушкой, и их связь никогда не выходила за рамку дружеской, хотя они знали друг о друге больше чем кто-либо.

Теперь ему было жаль, что он никогда не слушал болтовню Джинни о том парне-маггле. Как долго Гермиона знает его, так или иначе? Несколько недель? Максимум месяц? Это очень мало. Ведь он сам знаком с Гермионой уже больше шести лет.

Еще Гарри не мог понять, почему он так ужасно ревнует Гермиону к тому парню, к Рону и к кому-либо еще?! Это должно означать что-то, не так ли?

Не понимая свои чувства, Гарри перестал копаться в них и решил сосредоточиться на учебе. Он взял книгу и попытался читать ее. Спустя час в комнате стало тихо, потому что многие гриффиндорцы уже разошлись по своим спальням. Гарри закрыл книгу и увидел, что в гостиной только один человек пока еще составляет ему компанию.

Гермиона смотрела прямо на него, и он снова покраснел. Пока она не предложила, чтобы они ... сделали это ... он разве думал о ней в этом отношении прежде? Да, думал, даже если никогда никому не признается в этом — предположил Гарри.

«Так?», спросила она, наклонив голову набок.

«Да», ответил он без тени малейшего сомнения, и ее рот слегка приоткрылся. Гарри боролся с убеждением встать и поцеловать ее, но это было бы неправильно. По крайней мере, он твердо знал, что его нежные чувства не взаимны.

« Так…когда?»

«Когда что?», переспросила она, как будто забыла о том, о чем просила.

«Когда ты хочешь со мной перес…», начал говорить он, но был прерван довольно громким «Ш-ш!»

«Ты хочешь, чтобы кто нибудь услышал?», спросила она, нервно оглядываясь по сторонам. Потом она встала и подошла к своим книгам, выдвинув из одной из них график. Гарри знал его очень хорошо. Гермиона всегда намечала все свои дела в графике, и сейчас все пройдет скоре всего точно также.

Подсев к нему поближе, она стала просматривать все свои примечания, пока она не дошла до последней страницы. Забавно, что Гарри никогда действительно не замечал, что ее волосы стали совсем другими, с тех пор как они встретились в первый раз. Они уже не торчали в разные стороны, и были уложены в опрятные кудряшки. Гарри дотянулся и коснулся их, ожидая, что она отпрянет. Гермиона этого не сделала. Вместо этого, она подарила ему странный взгляд, и отвела его руку в сторону.

«Что — то не так?», спросила она, касаясь волос там, где только что была его рука.

«Нет, нисколько. Так…что у нас получается?», спросил он, глядя на ее график. Она все еще вычисляла что-то, отсчитывая дни, а может часы или минуты на своих пальцах.

«Я думаю, что наилучшим временем будет день, когда мы пойдем в Хогсмид. Если что, мы всегда сможем найти оправдание…чтобы исчезнуть на время», наконец дала ответ Гермиона.

«Разве ты не хочешь пропустить Хогсмид?», удивленно спросил Гарри.. Она закатила свои глаза и презрительно фыркнула.

«Приоритеты, Гарри! Что важнее и существеннее? ЭТО или посещение магазинов накануне Рождества? Нужно ведь купить подарки всем близким!», повысила голос Гермиона, и Гарри перевел взгляд на огонь.

«Если послушать тебя, то ЭТО будет больше похоже на удручающую хозяйственную работу» сказал он, слегка разочарованный, что именно так она и думала.

«Мне жаль… Я уверена, что в любом случае для тебя все будет иначе, чем для меня» тихо ответила она, и Гарри снова оглянулся на нее.

Конечно, Гермиона полагает, что все, что она прочитала в этой дурацкой книге истинно и то, чем они займутся, будет самым ужасным и неприятным делом в ее жизни. Почему она собирается сделать ЭТО с ним вместо своего возлюбленного Дрю? Значит, этому магглу она приготовила забаву, в то время как ему, Гарри достанется самая неинтересная, хотя и первопроходческая роль?!

Гарри снова обиделся и с трудом удержал себя от желания отказаться от задуманного и не высказаться резко по этому поводу.

«Значит план таков?», угрюмо спросил он.

«Да. О деталях договоримся позже», сказала Гермиона, закрывая свой график, когда он попытался заглянуть в него. «Ты знаешь, …ЧТО тебе придется делать?»

«Да», солгал он. Возможно, он не почти не лгал, так как имел кое-какие познания о биологических функциях женского и мужского организма, но подробности ему были неизвестны, и Гарри почувствовал себя очень неуверенно.

« Я тоже знаю кое-что. Надеюсь, этого будет достаточно», сказала она, зевая. «Запомни, суббота перед каникулами. Это будет последний день в школе. Ты запомнишь, не так ли? Ты не уйдешь куда-нибудь с Роном?»

«Я запомню», ответил Гарри.

Гермиона собрала свои книги и, пожелав «спокойной ночи», ушла в свою комнату. Гарри остался у камина, задаваясь вопросом, неужели она действительно могла подумать, что он сможет когда-либо забыть о таком специфическом свидании.

Впервые за всю жизнь сны Гарри были не про школу, Квиддич или Волдеморта. Теперь все его сны были только о Гермионе. Самый последний сон был такого недвусмысленного содержания, что Гарри испугался, проснувшись, от мысли, не выболтал ли он чего ненароком. Он слегка успокоился, увидев, что все крепко спят. Покрутившись в кровати тридцать минут, он потерял надежду заснуть снова, поэтому встал, оделся и посреди ночи пошел в комнату отдыха.

Спускаясь с лестницы, Гарри встретил кота Косолапуса и присел, чтобы погладить его. Когда он снова приподнялся, то заметил Гермиону, сидящую за столом, и что-то читающую. Он остановился, подумав, что у него еще есть шанс вернуться в свою комнату, пока она не заметила его. Он отступил шаг назад, когда Косолапус, крутящийся у него под ногами, неожиданно мяукнул, привлекая к себе внимание. Гермиона взглянула на Гарри и спрятала подальше то, что читала.

«Не спится?», спросила она, и Гарри кивнул. Она провела ладонью по утомленным покрасневшим глазам.

«О чем — то волнуешься?»

«О чем — же, по-твоему, я могу волноваться?», спросил он, садясь возле камина. Через мгновение, она присоединилась к нему, взяв Косолапуса к себе на колени.

«Гарри, я не хочу, чтобы ты тревожился о чем-либо. У тебя и без меня проблем хватает. Я не хотела причинять тебе беспокойство, честное слово», извиняющимся тоном произнесла Гермиона, и Гарри захотелось рассмеяться.

«Это всего лишь — ты, Гермиона. Нельзя сравнивать это с тем, как если бы я должен был встретиться с Волде…..», начал он.

«Что ты имеешь ввиду, говоря, что я — это только я?», прервала его она.

«Но разве ты чувствуешь себя иначе? Разве ты не считаешь, что я это — только я, так что нет причин, чтобы волноваться о чем-либо. Это ведь основная причина, по которой ты обратилась именно ко мне?», пытливо спросил он, и Гермиона отвела свои глаза в сторону.

«Нет, я просила тебя, потому что ты — мой лучший друг. Только тебе я доверяю свою жизнь», ответила она. Было забавно, что этот сухой, хотя и достойный ответ на сей раз не причинил ему боли. Сейчас Гарри волновал совершенно другой, более возвышенный вопрос, а предстоящий секс с лучшим другом уже казался ему достаточно банальным делом.

«Меня беспокоит лишь одно….Неужели мы сделаем это просто так, сразу…без какого либо соответствующего вступления?», сказал Гарри, и Гермиона задумалась на одну минуту.

«Знаешь….Мы могли бы пробовать поцеловаться. Только, чтобы осознать, как будет выглядеть остальное», сказала она таким черствым голосом, который заставил его вздрогнуть. Казалось, что она рассуждает, как лучше и безошибочней провести научный эксперимент.

Возможно, что он действительно внушает себе несуществующее — Гермиона действительно видит в нем только друга и ничего более. Он задался вопросом, сказала ли она о предстоящем «деле» своему магглу, и что он думает об этом. По крайней мере, Гарри утешил себя, что он имеет некоторое преимущество, зная Гермиону в течение нескольких лет, тогда как этот маггл знает ее только месяц или два.

«Да, мы могли бы», ответил Гарри и как будто по сигналу, Косолапус спрыгнул с коленей Гермионы, позволяя им придвинуться поближе друг к другу. Они оба немного замешкались, задумавшись, куда деть свои руки. В конце концов, Гарри взял инициативу в свои руки, обняв ее одной рукой, а другой мягко подтягивая лицо Гермионы к себе.

Как только они прикоснулись друг к другу, Гарри понял, что это действительно был лучший эксперимент в его жизни. Ее губы открылись, их языки, экспериментально дотронулись, пытаясь понять, насколько это чувствительно. Ответ был очевиднее, чем он думал — Гермиона обронила легкий стон прямо возле его губ. Этот звук вместе со сказочным сновидением, все еще танцующим внутри его мозга, подпитывал огонь в его теле, и желание Гарри возрастало с каждой секундой.

Коснувшись ее одежды, он передвинул руку до одной из ее грудей, и она не остановила его. Вместо этого, она лишь углубила поцелуй. Он также почувствовал, что Гермиона легонько провела своей рукой по его груди. Она неожиданно прервала поцелуй, и он уставился на ее раскрасневшееся лицо, задаваясь вопросом, что она собирается сделать еще.

Она облизнула свои губы, как будто пытаясь запомнить то, каким он является на вкус, и Гарри наклонился к ней, желая напомнить ей это другим поцелуем. Она мягко оттолкнула его назад, и ее пальцы начали возиться с пуговицами на его пижаме. Комната отдыха вдруг стала невероятно жаркой, но он дрожал, потому что она стянула его рубашку вниз по плечам. Гермиона исследовала его кожу кончиками пальцев, невольно улыбнувшись, когда мускулы его живота непреднамеренно затрепетали под ее контактом.

Было абсолютно невозможно не заметить эрекцию, напрягающуюся под тканью его пижамы, но если она увидела это, то не сконцентрировала внимание. Она не смотрела вниз и уж тем более не прикасалась к тому месту. Он хотел, чтобы она сделала это, потому что это убивало его.

«Гермиона, пожалуйста», произнес он, услышав, что его жалобный голос принял мучительную форму. «Ты хочешь этого? Сейчас?»

Она, наконец, посмотрела вниз на его колени и быстро одернула свою руку от его живота.

«А как же наш план?», испуганно спросила она, как будто это действительно имело значение прямо сейчас. В настоящее время план меньше всего интересовал Гарри.

«Какая разница? Всего несколько дней?», спросил он, наблюдая, как она отрицательно кивает головой.

«Нет, нет! Разница есть!» сказала она, отворачиваясь от него и устремляя взгляд на пламя. Гарри мучительно размышлял, отчего она оттягивает? Он уже понял, что для нее ЭТО представляется неприятной вещью, с которой она, тем не менее, хочет закончить до Рождества. Какая же разница сделать ЭТО сейчас или позже?

«Так какая — же?», спросил он. Теперь он звучал подобно отчаявшемуся мальчику-подростку, и не был настолько уверен, что ему нравиться собственный тон. Как она смогла зажечь в нем желание так быстро? Только ли желание? Душа Гарри рвалась на части — он не понимал своих чувств.

«Не могу объяснить. Просто все будет по-другому»

«Тогда подождем», сказал он, пытаясь придумать предлог, как уйти в ванную комнату, но чтобы она не догадалась зачем.

Гермиона постаралась поправить свои волосы, а Гарри натянул свою рубашку от пижамы обратно. Они посидели вдвоем в неудобной тишине в течение минуты прежде, чем она пожелала ему «спокойной ночи» и умчалась в свою комнату. Ее книги остались лежать на столе, и Гарри с трудом удержал себя от желания найти в них то, что она читала и спрятала от него. Ему не хватило нервов сделать это. Вероятней всего это было насыщенное любовное письмо от ее друга. Что было бы, если бы он, Гарри, прочитал его? Отогнав от себя неожиданно подступившую тошноту, вызванную ревностью, Гарри направился к ванной, надеясь, что никто не пожелает воспользоваться ей следующие несколько минут.

«Привет, Гарри», сказала Гермиона довольно натянуто.

«Привет, Гермиона», сказал он в ответ.

Она села напротив него за столом в большом зале и открыла книгу. Гарри жевал свой бекон, наблюдая за ней и задаваясь вопросом, почему им настолько неудобно. Если им неудобно сейчас, подумал он, то, что же будет потом, когда они действительно сделают ЭТО?

Гарри поймал недоуменный взгляд Рона: «Вы что, поругались что ли?»

«Нет!», одновременно воскликнули они. Глаза Гермионы оторвались от книги, и он увидел, что она слегка улыбнулась ему.

«Вы оба так странно ведете себя в последнее время? Это ужасно подозрительно!» сказал Рон, и Гарри с грохотом уронил свою вилку.

«Нет!», одновременно воскликнули они снова, и на сей раз, она улыбалась ему гораздо доброжелательней.

«Ну да, так я поверил! Расскажите мне! Что у вас за секреты?», спросил Рон, предполагая, что они хранят какую-то тайну, связанную с Волдемортом.

«Это имеет отношение к ... твоему...», начала Гермиона, умоляюще смотря на Гарри.

«…к твоему Рождественскому подарку... и как ......», добавил Гарри, не зная, что еще сказать.

«…и как ты удивишься, увидев его», закончила Гермиона, и теперь Рон выглядел озадаченным. Единственный, кто выглядел еще более озадаченным, был Гарри, потому что теперь он оказывался перед необходимостью придумать, что подарить Рону, и что действительно удивило бы его.

«О-о-о! Я не могу ждать! Может, намекнете?», оживился Рон, и Гермиона немедленно даровала Гарри сердитый взгляд.

«Нет, нет! Это испортит сюрприз!», быстро сказала она.

«Я держу пари, что вы оба ждете, не дождетесь рождественских каникул. Гермиона, так уж точно мечтает поскорей увидеть своего маггла!», сказал Рон, все еще ревнивым тоном. Гарри посмотрел вниз на свою еду, понимая, что теперь и он ревнует так же как Рон, а может даже больше.

«Да ... я... я...», начала говорить Гермиона, и Гарри взглянул на нее. Она смотрела в его глаза, и он мог видеть, что она не была так радостно оживлена этой возможностью, как в прошлом. Или возможно это ему показалось?

«Я действительно хочу быстрее вернуться домой», закончила Гермиона холодным тоном, как будто бы зубрила учебный материал.

Раздраженный Рон вернулся к еде, тогда как Гарри и Гермиона продолжали смотреть друг на друга, не притрагиваясь к пище. Словно очнувшись, Гермиона, так и не позавтракав, собрала свои книги и оставила Рона и Гарри за столом. Гарри быстро придумал какое-то оправдание для Рона и помчался следом за ней.

«Что это было?», спросил Гарри, догнав Гермиону в коридоре.

«О чем ты? Ты начал историю о Рождественском подарке. Что же я должна была продолжить?», спросила она, а Гарри мотнул головой.

«Ладно. Лучше скажи, что мы купим ему? Ты знаешь, что это означает, что мы должны пробыть в Хогсмиде намного дольше, чтобы выбрать подарок, который его действительно удивит. Похоже, что планы немного меняются….», сказал Гарри, и Гермиона выглядела довольно озадаченной этой проблемой.

«Мы скажем Рону, что должны пойти в какой-нибудь магазин вместе. Одни. Он подумает, что это из-за него и не будет возражать», сказала Гермиона. «Я пробуду в Хогсмиде недолго и вернусь сюда, чтобы подготовиться, а тебе придется напрячь фантазию и выбрать Рону в «Зонко» что-нибудь поинтересней»

«Подготовится? К чему тебе нужно специально готовиться?», спросил он, и Гермиона вздохнула.

Она прекратила идти, и он тоже встал рядом. Она надула губы, и это не было тем, к чему привык Гарри. Было такое ощущение, что Гермиона ожидала, что он просто обязан догадаться. Как будто они были не приятели, а... друг и подруга.

«Ни к чему! Мне не нужно ни к чему готовиться!» нервно сказала она, быстро заменяя кокетливый вид нормальным выражением. «Это ведь быстрая процедура, не так ли?»

«Я предполагаю, что так», сказал Гарри, внутренне надеясь, что, возможно, это может быть или должно быть длиннее и больше. «Все будет быстро. Только затем, чтобы понять, на что это походит».

«Да, это — единственная причина», согласилась Гермиона, пристально вглядываясь в него.

Гарри нашел весьма странным, что не было никакого упоминания о поцелуе. За прошедшую неделю они ни разу не говорили о нем. Неужели он так и останется единственным? Или, может быть, он еще повториться, когда они….?

Она еще собирается делать ЭТО с Гарри, так что вряд ли будет возражать против поцелуев. Особенно теперь, когда что-то изменилось. Возможно, изменилось даже весьма основательно. Интересно, догадывается ли Гермиона о его, не относящихся к ЭТОМУ, чувствах к ней?

« Мы сейчас опоздаем!»

Гарри понял, что они стоят в пустом коридоре, и остальная часть студентов уже находится в классных комнатах. Гермиона повторила ему снова, что они опоздают, после чего схватила его за руку и потянула за собой в класс Трансфигурации.

Так или иначе, Гарри продолжал находить новые причины, чтобы встретить Гермиону в комнате отдыха в середине ночи. Они обычно заканчивали целоваться и дурачиться на самом большом диване перед пылающим камином почти перед рассветом, благодарные, что они никогда не были пойманы кем-нибудь из товарищей по курсу. Никто никогда не замечал ничего необычного в том, что Гермиона оставалась в гостиной допоздна, так как все, вероятно, предполагали, что она усердно занималась, как и обычно. Если кто-то и замечал, что Гарри выходит из спальной комнаты в середине ночи, то тоже ни о чем не спрашивал.

Этой ночью они снова находились в объятиях друг друга, но сегодня Гермиона решилась пойти немного дальше и уселась на колени Гарри, тесно прижимаясь к нему. Его руки блуждали вокруг, перемещаясь поверх выпуклостей ее грудей, и она, казалось, не возражала. На самом деле, он мог поклясться, что она приближалась еще ближе, и он знал, что она осознает, что возбуждает его этим, но…. тем не менее, она настаивала, чтобы они придерживались первоначального плана.

Проблема была в том, что Гарри ощущал жгучую ревность, как только вспоминал некоторые аспекты плана. Особенно ту часть плана, которая предполагала возвращение Гермионы домой к ее возлюбленному другу на все рождественские каникулы. Эта ситуация сводила его с ума. Она была в его руках каждую ночь и скоро будет в его кровати, но он также знал, что она все еще обсуждала того маггла с Джинни. По крайней мере, она была достаточно любезна и вежлива, чтобы не упоминать его имя перед Гарри.

Возможно, все было из-за того, что он никогда не был так физически близко ни к кому в своей жизни или, по крайней мере, в той жизни, которую он мог помнить. Никто когда-либо не трогал его в домашнем хозяйстве Дурслей, если это не был Дадли, бьющий его. Была девочка в начальной школе, которая однажды держала его руку, но на следующий день она обратила внимание на старшего мальчика. Слишком много лет прошло с тех пор, и теперь он жаждал этого чувства, но ему не было безразлично, кто будет этой девушкой. Он жаждал этого от Гермионы, которая всегда была для него ближе всех девушек и это была проблема. Как долго она еще будет с ним? Она не нуждалась в ЭТОМ так, как он. У нее есть другой парень, который влюблен в нее.

Гермиона перевернулась и одним быстрым движением уселась на его бедра, увлекая в поцелуй. Чувство ее давления на его тело было достаточно для того, чтобы мчатся в ванную для облегчения, но он вынудил себя перетерпеть это. Сладкая мысль придавала ему сил держаться дальше. Он определенно замечал желание, похожее на свое собственное, и в Гермионе. Не удержавшись, Гарри слегка хмыкнул прямо в ее губы.

«Что смешного?», серьезно спросила Гермиона, нарушая их поцелуй. Ее лицо вспыхнуло, и он не понимал, были ли осознаны ею те движения, которые она делала своими бедрами или она так вела себя оттого, что им было тесно.

«Ничего. Действительно ничего», ответил он, и она выпрямилась на нем, выглядя озадаченной. Гарри хотел сказать ей только, что он чувствовал, но он сдержался, не будучи уверенным в том что, если бы он сказал хотя бы слово, она не убежала бы прочь без оглядки.

На секунду в его мозгу промелькнула мысль, что возможно он заслуживает большего, и что хотел бы получить ту же любовь и преданность, которую она питает к своему магглу. Неужели он достоин выступать только в роли помощника в «малоприятном деле»?

Гарри немедленно отбросил эту мысль. Возможно, это действительно то, что он заслужил. Нужно быть благодарным и за эти чудесные мгновения.

«Ты все еще улыбаешься», заметила Гермиона и была права.

«Возможно это оттого, что ты не понимаешь, насколько приятным это чувствуется», ответил Гарри, и Гермиона застыла на месте, внезапно осознавая свои действия. Через секунду она соскочила с него, и он быстро схватив рубашку от его пижамы, бросила ее ему на колени.

«Мне жаль. Не сейчас. План, ты помнишь?» нервно сказала она.

«Дурацкий план!», сказал Гарри всем своим голосом выражая недовольство и презрение этим планом.

«Возможно, лучше всего сейчас пойти спать. В свои собственные кровати, конечно. Отдельно», с упором на слова, сказала она, и он кивнул, соглашаясь.

«И никогда больше не встречаться здесь до….ты понимаешь?», Гермиона опустила глаза.

Гарри снова согласился, но лишь потому, что до того самого дня оставалось меньше недели.

«Нужно лишь потерпеть еще немного», сказал он сам себе, после того как Гермиона ушла спать.

Гарри и Гермиона шли по Хогсмиду, выражения их лиц чередовались от легкомысленных до оцепеневших. Когда кто-нибудь окликал называемый их по имени, они подскакивали, как будто были виноваты в чем-то. Гарри вдруг понял, что он не знает, что написано в правилах Хогвартса насчет того самого дела, которым они собирались заняться. Если бы они их поймали, что бы с ними случилось? Вероятно, только письмо домой родителям (или опекунам в его случае) и гневная лекция насчет последствий их действий. Он был также весьма уверен, что Гермиона уже посмотрела эти правила, прежде, чем предложить ему это.

Задумавшись о последствиях, Гарри вдруг схватил руку Гермионы и потянул ее в сторону одного из переулков между зданиями.

«Что случилось? Ты передумал?», спросила она испуганно, представляя себе эту перспективу.

«Ты шутишь? Конечно, нет. Я только беспокоюсь о…ты знаешь….. Это относится к ...», начал он, но не мог подобрать слов. «Я пытаюсь сказать, что мы с тобой можем воспроизвести на свет еще одного маленького волшебника. Хотя я положительно отношусь к детям, но не уверен, что Эндрю понравится эта идея».

Это был первый раз, когда он упомянул имя ее парня и с трудом сдержал свою ярость в голосе. Гермиона только закатила свои глаза.

«Разумеется, ты подумал об этом в последнюю минуту...»

«Не совсем в последнюю минуту. Я уверен, что кое-что должно продаваться и в этих магазинах».

«Не переживай, Гарри. Оставь эту проблему мне, и я позабочусь об этом, не сомневайся», сказала, успокоительно лаская его руку. Он хотел спросить, как она об этом позаботится, но возможно будет только лучше, если он не будет знать.

«Мне уже пора уходить. Я устрою все так, чтобы твои товарищи по комнате не смогли бы войти в нее, даже если вернутся с Хогсмида слишком рано», сказала Гермиона.

«Как ты сделаешь это?», спросил Гарри, но Гермиона только улыбнулась без ответа. Она изучила массу литературы в последнее время, и, похоже, сумела многому научиться.

«Ты решил, что купишь для Рона?», спросила она, и Гарри отрицательно помотал своей головой.

«Я пришлю тебе что-нибудь с совой, если вдруг ты не сможешь ни о чем думать в оставшееся время», участливо произнесла Гермиона, видимо войдя в его положение. Свое собственное ей видимо представлялось менее сложным.

«Я лучше пойду, найду его прежде, чем он найдет нас», сказал Гарри, оглядываясь.

Я жду тебя ровно через полчаса», сказала она, наклоняясь, чтобы дать ему быстрый поцелуй. Его сердце забилось так сильно, что он предположил, что она не могла не слышать этого. Он посмотрел ей вслед и меньше чем через минуту, Рон подошел к нему.

«Как дела, Гарри», спросил Рон, выглядя смущенным.

«Отлично», рассеянно ответил Гарри.

«Я видел издалека, что Гермиона шла в Хогвартс. Она забрала мой подарок с собой?», с надеждой спросил Рон.

«Что-то вроде того. Но ты лучше не спеши сейчас в свою комнату, чтобы Гермиона смогла спрятать подарок», сказал Гарри.

«О-о..так я еще и не собираюсь возвращаться! Сегодня такая замечательная погода, правда? Симус и Дин ожидают нас в «Трех метлах». Пойдем?», позвал его Рон.

«Нет. Ты знаешь, я обещал Гермионе вернуться пораньше, чтобы помочь ей…с подарком», запнулся Гарри.

«Ну, тогда до встречи!», улыбнулся Рон, вовсе не выглядя огорченным. Может быть, Гермиона позаботилась и об этом?

«Да, до свидания!», сказал Гарри, пятясь по дороге к Хогвартсу. Через двадцать минут он был в своей комнате.

Он нашел Гермиону, сидящую на краю его кровати, и неожиданно заметил, что сейчас она выглядит намного младше своих шестнадцати лет. Внезапно, он почувствовал себя намного младше своих шестнадцати лет. Он запыхался от быстрой ходьбы и увидев ее сидящую там ожидающую его стал задыхаться еще больше. Она нервно улыбнулась и потрогала кровать рядом с собой, приглашая его.

Сняв свой плащ, он подошел поближе и устремил свой взгляд на ее лицо. Ее щеки были все еще розовы от холода, но что-то еще добавилось к этому — помада?. Ее губы были определенно более блестящи, чем обычно и они были мягкого розового оттенка, который понравился ему.

«Ты выглядишь замечательно», сказал он, зная, что должен сказать что-нибудь, несмотря на то, что язык с трудом подчиняется ему. Она пригладила своей рукой волосы и нервно улыбнулась. Она была одета в симпатичную блузку и юбку, которые мягко облегали ее фигуру.

«Следует понимать, что ты не потратил оставшееся время на поиск подарка для Рона?», снова улыбнулась она.

«Я …уже не мог ждать», запнулся Гарри.

«Так ...», сказала она.

«Так ...», сказал он.

«Странно…Нам было намного легче там, в комнате отдыха, когда не было плана», произнесла Гермиона, казавшись разочарованной, что все ее планирование и чтение книг только испортило ситуацию..

«Расслабься…Я имею ввиду, что я — это только я», успокоительно сказал Гарри больше себе, чем ей.

«Правда. Это только ты….», произнесла она, прикоснувшись к нему рукой. Ее глаза стали более мягкими, а ее рука нежно поглаживала его губы. «Только Гарри Поттер…»

Он не знал, что Гермиона имела ввиду под этими словами и не имел желания спрашивать теперь. Он только хотел поцеловать ее. Он притянул ее к себе, и их губы встретились. Не пришлось долго ждать, пока это не почувствовалось точно так же, как в комнате отдыха. Это было только они. Только Гарри и Гермиона и никого рядом.

Он хотел дотронуться до нее. Нет, он нуждался прикоснуться к ней. Двигая свою руку по ее телу, он стащил с нее кофточку. Она прервала поцелуй, чтобы позволить ему стянуть ее с головы, и он не мог не уставиться на ее груди.

Даже закрытые простым белым лифчиком, они были замечательны. Одна из его ладоней провела по мягкой выпуклости плоти, после чего Гермиона тоже стала стягивать с него свитер и затем рубашку.

Потом они оба попятились к кровати и Гарри запахнул за собой красные занавеси. При этом, он не мог не заметить, что Гермиона оставила свою палочку на его ночном столике, и он мог только гадать зачем ей это нужно. Возможно после того, как они сделают, она использует на нем заклятье, стирающее память, и он никогда не вспомнит, что ЭТО случилось. Гарри надеялся, что она так не сделает. Или сделает?

Повернувшись к Гермионе, он увидел, что она сняла свои туфли и легла на левую сторону кровати, наблюдая за ним. Его лицо пылало больше чем от холода, и он заметил, что его руки дрожат. Он был испуган, что после ЭТОГО она никогда не будет разговаривать с ним снова.

Гарри прилег рядом с нею, они лежали так в течение нескольких минут, мягко целуя друг друга, поскольку его руки скользили по кривой ее грудей. Он сумел расстегнуть белоснежный лифчик, и она медленно удалила его. Его руки задрожали еще больше. Нет, они теперь безудержно тряслись. Он закрыл свои глаза, чтобы немного успокоиться.

Потом он открыл глаза и стал снимать брюки, и это обеспокоило его еще больше. Это — только Гермиона, сказал он себе много раз. Это, казалось, не помогало. «Только Гермиона» была теперь с ним в его кровати, и это изменило все.

«Позволь мне помочь тебе с этим», сказала она, звуча невероятно спокойной, и ее руки стали работать без малейшей дрожи. Когда она копошилась с его ремнем и застежкой, он не мог не освободить мягкий стон и в течение секунды Гарри волновался, что ЭТО закончится прежде, чем даже началось. Он закусил губу, чтобы удержать себя от этого случая. Поднимая свои бедра, он сдвинул брюки и отпихнул их к краю кровати. На нем остались лишь грустно смотрящиеся старые боксеры, но это, казалось, абсолютно не беспокоило Гермиону.

Гарри притянул ее поближе для другого поцелуя. На сей раз это не были только игривые мягкие поцелуи, а кое-что намного глубже. Рот Гермионы, открылся, и их языки касались и исследовали друг друга.

Его рука скатилась к одной из ее грудей, и она застонала. Не уверенный, что она хотела бы затем, он пытался догадываться звуками, которые она издавала возле его рта. Все шло пока что хорошо. Проблема была только в том, он был теперь так сильно возбужден, что не знал, как долго он еще сможет продержаться.

Она перестала целовать его, когда его рука пропутешествовала вниз, пробуя вычислить, как снять ее плиссированную юбку. После нескольких секунд он прекратил попытки и только задрал юбку вверх, после чего она поспешно сняла с себя трусики.

Очевидно, Гермиона была столь же нетерпелива, как и он, потому что она даже не потрудилась снять свои гольфы.

Гермиона дрожала в холодном воздухе и прежде, чем они пошли дальше, быстро укрылись одеялами. Гарри стащил свои боксеры, теряя их где-то в простынях. Они оба уставились друг на друга на мгновение прежде, чем она помогла ему устроиться между ее бедрами. Он приспособился там настолько безупречно, что не мог представить какое-нибудь другое место, где бы он хотел быть всю свою оставшуюся жизнь.

«Только ... делай это медленно, хорошо?», попросила она, внезапно став довольно озабоченной всем этим. Она просила невозможного для него, но Гарри знал, что он должен попытаться.

«Все хорошо?», спросил он, его мужественность находилась в дюйме от ее теплого влагалища, нуждаясь быть внутри больше, чем он нуждался в чем — нибудь еще на земле. Чувство ее тела так близко к его телу, был удивительно.

«Да», произнесла она, и он попытался войти в нее. После нескольких неудавшихся попыток, она протянула руку между их телами и помогла ввести в себя эрегированный член. Но как только он очутился там ... ничего себе! Он, наконец, нашел кое-что получше, чем Квиддич. Это было лучше, чем свобода полета и радости победы. Это было подобно волшебству, он никогда не испытывал этого прежде.

«Хорошо?», спросил он снова, и Гермиона состроила страдальческую гримасу, поскольку он медленно подтолкнул в нее. Он почувствовал, что что-то уступило дорогу, и она задыхалась. Он чувствовал ее ногти, впивающиеся в его спину, но ощущение создаваемое ее горячим нутром стирало боль.

«Хорошо», удушено произнесла она, но он видел, что это не так. Сняв свои руки с его спины, она нажала на его грудь, как будто хотела оттолкнуть его, и с трудом останавливала себя, чтобы сделать это.

«Хочешь, чтобы я остановился?», спросил неуверенно Гарри.

«Нет….!», пропищала она снова. Он не двигался. Только был внутри ее тела, пытаясь запомнить это чувство. «Я думаю надо работать. Гарри, ты должен двигаться…».

«О, да. Конечно», сказал он, наклоняясь и даря ей быстрый поцелуй. Именно тогда он понял, что все еще носил свои очки, но сейчас это не волновало его. По крайней мере, он мог видеть, так что мог запоминать все это. Он мягко выдвинул немного и затем толкнул назад так медленно, как мог. Ее ноги, обернулись вокруг его талии, чтобы он мог двигаться даже глубже.

Гермиона только немного вздрагивала, когда он продолжил толкать в нее, и теперь Гарри понял, что она подразумевала, когда сказала ему, что первый раз не всегда приятен для женщины. Это было конечно достаточно приятно для него, и ему было жаль, что он не может делать это таким же приятным для нее. Хотя это наслаждение было весьма кратковременным. Кое-кто еще собирался получить это удовольствие.

После этой мысли он перестал двигаться на мгновение, пока Гермиона снова не поторопила его. Ее руки медленно путешествовали по его телу, как будто она также пыталась запоминать каждую деталь. Это понравилось ему.

«Еще долго?», спросила она, и он замотал головой. Ее руки поднялись и убрали вспотевшие волосы с его лба.

«Нет, уже не долго», ответил он и подтолкнул в нее еще несколько раз. Он задыхался и дрожал, поскольку он достиг своего облегчения, расслабившись на Гермионе, и волны удовольствия накатывали одна за другой. Гарри не мог припомнить ни одного случая, когда бы он чувствовал себя так прекрасно.

Он поддерживал себя на своих локтях и пытался восстановить свое дыхание. Гермиона не выглядела несчастной, но и она не разделяла его блаженство.

«Так, это все, что ли? Это каждый раз так бывает?», спросила она, и он почему-то не почувствовал себя оскорбленным этими словами. Возможно, если бы это был кто-нибудь другой, а не Гермиона, он был бы оскорблен.

«Я уверен, что это станет приятней для тебя», сказал он, выскальзывая из ее тела. Наводнение влажности вышло с ним, распространившись на его простыни.

«Наверное», сказала Гермиона, ее пальцы, все еще играли с его влажными волосами.

«Я уверен, что это будет приятней с кем — то, кого ты любишь», сказал он, чувствуя, как его сердце защемило от этих слов.

«Но ... но ведь я ...Да, я думаю также», тихо сказала она, убирая руку с его лица.

Она вдруг отвернула свое лицо и в течение краткой секунды, он начал сожалеть о том, что они только что сделали.

Он сполз с ее и смотрел, как она открыла занавески вокруг кровати и начала собирать свою одежду. Она быстро оделась и пригладила свою юбку. Он нашел свои шорты в кровати и натянул их на себя, когда она не смотрела. Явный запах секса заполнил комнату. Гарри подумал, что ему нужно будет открыть окно, после того, как она уйдет.

«Как долго никто не захочет вернуться в комнату?», спросил Гарри.

«Несколько часов», ответил Гермиона она и он расстроился, что она уезжает так скоро. Гермиона встала и пошла к тумбочке, где лежала ее палочка.

«Ты сделаешь так, чтобы я все забыл?», спросил Гарри, когда она взяла палочку в свои руки.

Ее лицо исказилось после того, как она поняла, что он сказал.

«Почему ты спрашиваешь это?»

«Потому что ты не выглядишь счастливой», сказал Гарри, вставая, чтобы натянуть брюки.

«Это не то ... о-о не бери в голову!», сказала она и прежде, чем он смог спросить ее дальше, Гермиона поцеловала его.

Это не был быстрый поцелуй « до свидания, до свидания». Это был глубокий и столь же страстный как когда-либо поцелуй. Ее язык касался его и Гарри снова застонал. Она отошла, ее глаза горели тем огнем, который отсутствовал, когда они занимались сексом.

«Я должен дать тебе деньги, прежде чем ты уедешь», задумчиво произнес Гарри.

«Я знаю, что ты не много знаешь о женщинах, Гарри, потому что рос в такой семье, где этому не придавалось особое значение. Но запомни, что нехорошо говорить о деньгах девушке, которая только что вышла из твоей кровати», сказала Гермиона, и Гарри улыбнулся.

«Я только имел ввиду — для подарка Рону», сказал он, и теперь Гермиона тоже улыбнулась.

«Я уверена, что уже не увижу тебя сегодня перед отъездом. Но ты можешь прислать мне деньги с Хедвигой….», она сказала, идя к двери.

«Хорошо», сказал он. Гарри не был готов видеть, что она уходит.

»Это подразумевает, что ты не подаришь мне Рождественский подарок, Гарри?», спросила Гермиона, оглянувшись посмотреть на него возле двери.

«Э-э…я…я»

«Не волнуйся об этом», сказала Гермиона с улыбкой. «Ты только что подарил мне Рождественский подарок».

И после этих слов, она ушла.

В день, когда поезд уезжал с Гермионой в сторону Лондона, Гарри не испытывал желание оставлять свою комнату. Он не хотел провожать ее, и он не хотел видеть, какой счастливой она будет возвращаться домой.

Возможно, если бы он только остался здесь в своей кровати на период каникул, то ему стало бы немного легче….или нет? Ведь его кровать теперь заставляла думать о Гермионе таким образом, что это на самом деле заставляло его сердце болеть. Он представлял ее в своих объятиях. Он был готов поклясться, что простыни еще хранили ее аромат, но он знал, что это было лишь воображение. И Гарри вдруг стало жаль, что она не заставила его забыть обо всем этом одним взмахом волшебной палочки. Тогда он не страдал бы так сильно сейчас.

Когда он понял, что лежать в кровати вечно невозможно, то встал и оделся, а потом спустился в комнату отдыха. Рон сидел там, уставившись на свою шахматную доску.

«Эй, Гарри», сказал он, подвигаясь, чтобы Гарри мог сесть рядом. «Почему ты не пошел провожать Гермиону? Она ждала тебя, и я посоветовал ей подняться в нашу комнату, но она, мне показалось, не захотела входить туда. Только велела мне передать тебе это».

Рон вручил ему запечатанный конверт, и дрожащие пальцы Гарри не могли открыть его достаточно долгое время. Рон странно взглянул на своего друга, а Гарри отбросил конверт в сторону, и его глаза быстро пробежали по строчкам, надеясь на ... он не знал, на что он надеялся. На что-нибудь….

Там не было ничего. Вернее, почти ничего. Она писала, что получила от Хедвиги деньги и заказала подарок для Рона почтой. Гермиона напомнила ему, что Хедвига должна вернутся с подарком сегодня около полуночи. Она также написала, что будет скучать по нему и Рону и что она желает им обоим Веселого Рождества.

Гарри свернул письмо и засунул себе в карман, потом слегка улыбнулся, когда он заметил Рона, уставившегося на него.

«Сыграем партию?», спросил Рон, и Гарри кивнул, вынуждая себя полностью сосредоточиться на шахматной доске. Впервые за долгое время Гарри сумел разбить шахматную армию Рона, после чего тот отправился спать.

Гарри пошел в сторону Западной Башни, к Совятне, подождать возвращения Хедвиги. Большая комната была более холодна, чем обычно, и он долго искал место достаточно чистое, чтобы сесть. Он бросил свежую солому на самое чистое место, которое он смог найти и сел, чтобы ждать.

Конечно, Гарри мог ждать Хедвигу и в своей комнате, или в комнате отдыха, но он был утомлен шахматной игрой с Роном и болтовней Джинни. Он также утомился говорить всем, что с ним все в порядке. Он не мог точно определить, что беспокоило его больше, наверное, тот факт, что он здесь в школе, а Гермиона в Лондоне с….С кем-то еще. Он даже не хотел думать о том парне, и что он будет делать с нею.

Гарри допускал, что это ранило его. То, что Гермиона спала с ним, а потом уехала делать это с другим парнем. Но эта боль ни шла ни в какое сравнение с той болью, которую он испытывал от того, что Гермиона безответна к его чувствам, что она не видит его больше чем друга.

Гарри посмотрел на немногих сов, которые все еще были здесь. Большинство сов занимались рассылкой подарков к Рождеству, даже маленькая сова Рона — Пигвижон. Все, что он послал Гермионе это письмо. Он должен был купить подарок, чтобы послать ей. Это так глупо с его стороны. Он был уверен, что ее маггл подарит ей подарок. Гарри мотнул головой, чтобы отогнать мысль о том, что это могло бы быть.

Единственное о чем он вообще не хотел думать сейчас, какой она будет когда вернется?. Она будет безоблачно счастлива? Она будет рассказывать обо всем Джинни с шепотом и девичьим хихиканьем?

Тело Гарри стало полностью холодным и жестким, когда Хедвига наконец-то возвратилась, влетев через одно из окон, устремившись к нему. Она мягко опустила пакет на его колени и взлетела на перекладину. Гарри вскочил и подошел к ней, чтобы погладить и поблагодарить за хорошую работу. Он взял письмо, которое было прикреплено к ее лапке, и Хедвига ласково клюнула его в руку, выражая свою преданность. Гарри ожидал, что она отлетит на перекладину под потолком, чтобы получить сон, но она как будто ощущала, что он, возможно, нуждается в ней, и осталась на месте, наблюдая своими широкими янтарными глазами, когда он открыл письмо от Гермионы.

Дорогой Гарри,

Надеюсь, что за один прошедший день с тобой и с Роном ничего не случилось, и вы оба наслаждаетесь каникулами. Очень рассчитываю, что Рону понравится этот подарок. Счастливого Рождества!

Гермиона

Это было все, что было в письме. Гарри снова почувствовал боль в сердце и отшатнулся, с трудом удерживаясь на внезапно ослабевших ногах. Хедвига долетела до него, желая знать, собирался ли он послать письмо в ответ.

«Нет, не надо, Хедвига. Спасибо. Отдыхай!», сказал он, еще раз погладив верную сову.

Потом он снова уставился на письмо, пытаясь понять его. Гарри, наконец, решил, что все очень просто. Гермиона была счастлива там, где она была, но она не хотела ему об этом писать. Она была достаточно умна и добра, чтобы понимать, что он не захотел бы слышать о том, как она проводит время со своим магглом, тогда как он, Гарри, как всегда остался в Хогвартсе. Он был рад, что Рон остался с ним. Но он был бы счастлив гораздо больше, если бы с ним осталась Гермиона. Но теперь этому не суждено быть…

Гарри знал, что когда она вернется, между ними никогда не повторится то же самое. Они снова будут только друзья. Как он сможет пережить это? Он вкусил запретный плод и хотел бы получить этого больше и больше, но Гермиона не даст ему этого. Это невозможно.

Гарри встал, спрятал письмо в карман джинсов и очистил их от соломы. Оглянувшись, чтобы удостовериться, что Хедвига отдыхает, он медленно вышел из Совятни.

«Счастливого Рождества, Гарри!», завопил Рон, отчего Гарри моментально проснулся.

«Счастливого Рождества, Рон!», пробубнил Гарри, надевая свои очки. Он не звучал так же весело как его друг. Он поклялся себе, что постарается взять себя в руки и не думать о Гермионе хотя бы некоторое время, но это было не так то легко.

«Вставай! Посмотри сколько подарков!!! Вау! Даже Чарли прислал тебе кое-что в этом году!», воскликнул Рон, и Гарри поднялся с кровати, оглядывая свою груду подарков. Большинство подарков было от семейства Уизли и один конверт от его родственников Дарсли. Он хорошо знал их манеру поздравления, поэтому даже не потрудился открыть конверт.

Гарри быстро рассмотрел все подарки, натягивая новый свитер Госпожи Уизли, который она вязала для него каждый год. Наилучшим подарком была книга о драконах, которую Чарли прислал из Румынии. Он был уверен, что если бы Гермиона прислала ему хоть что-то, то этот подарок был бы для него самым дорогим и любимым. Но, увы, от нее ничего не было.

Рон, наконец, перешел к разворачиванию подарка от Гермионы, присланного из Лондона. Его лицо засияло, когда он увидел, это был ассортимент всех самых последних книг о Квиддиче, самая толстая книга была о лучших вратарях за всю историю Квиддича. После нескольких минут исследования книг, он взглянул на Гарри.

«Неужели Вы из-за этого волновались, что Вам пришлось даже прокрасться в комнату в мое отсутствие?», удивленно спросил он.

«Не совсем так. Когда — нибудь я расскажу тебе эту историю, но не сейчас. Это имело отношение к тому, что Гермиона собиралась подарить своему магглу», вынудил себя немного признаться Гарри.

«Какому магглу? Тому, с которым она рассталась?», ответил небрежно Рон, поскольку продолжал смотреть на свои книги.

«Что?!», вскочил Гарри, ошеломленный этими новостями.

«Джинни отослала Пигвижона к Гермионе с небольшим подарком. Пигвижон вернулся с небольшим письмом, сообщающим Джинни об этом. Так что я знаю об этом со вчерашнего вечера. Я удивлен, она не написала тебе тоже, учитывая, как дружны вы оба были в последнее время», сказал Рон, к счастью не удосужившись сложить два и два вместе.

«Что же случилось?», произнес Гарри голосом, который явно тонировал счастьем, которое он никогда не будет способен объяснить Рону.

«Я не совсем в курсе. Вообще-то я спросил об этом, но Джинни сказала, что это не мое дело. Все они вечно скрывают, эти девчонки! Впрочем, я с самого начала знал, что у Гермионы ничего не получится с этим магглом! Маггл и волшебница! Глупее ничего быть не может!», сказал Рон и Гарри радостно закивал головой, соглашаясь.

«Когда же… это случилось?», нерешительно спросил Гарри.

«Насколько я понял, это случилось еще до ее отъезда домой. Разве тебе не показалось, что она странно вела себя в последние недели?», спросил Рон. Гарри задумчиво мотнул головой.

«Не…нет…вернее, не знаю», растерянно ответил он.

«Мы все заметили, что она в последнее время стала совсем не такой, как раньше. Очень необычная, очень задумчивая. Мы решили, что это имеет отношение к ее магглу», рассудил Рон.

«Я спрошу ее, когда она вернется», пробормотал Гарри, приглаживая пальцами свои взъерошенные волосы.

Он еще не был уверен, были ли это хорошие новости или плохие новости, но он невольно надеялся на лучшее.

«Да, и выясни, пожалуйста, когда она будет готова к новым отношениям? Я думаю, что, наконец — то пришло мое время», задумчиво произнес Рон, и Гарри не смог найти слов, чтобы ответить своему лучшему другу.

Гермиона вернулась несколько дней назад и обменялась с Гарри лишь несколькими фразами, когда они встретились в комнате отдыха. Казалось, что она всех избегает.

Гарри проснулся рано утром в субботу и выглянул в окно, обнаружив, что все вокруг завалило снегом. Приглядевшись внимательно, он заметил маленькую женскую фигурку, бредущую по глубоким сугробам. Гарри мгновенно оделся и выскочил из замка с намерением последовать за Гермионой к озеру.

Легкие Гарри почти разрывались от быстрого бега в морозную погоду, когда он, наконец, догнал ее. Гермиона была облачена в меховой полушубок, а торопящийся Гарри оделся налегке — он даже не успел натянуть теплые носки.

«Гермиона, ты когда-нибудь собираешься разговаривать со мной снова?»

спросил он, задыхаясь, но Гермиона лишь пожала плечами. «Я сделал что — то не так?»

«Ты здесь ни при чем», сказала она, и Гарри подошел ближе.

«Он обидел тебя? Что-то случилось? Если он обидел тебя, Гермиона, я...»

«Мы расстались. Нет, между нами не было ничего, из-за чего бы я могла обидеться, но мы расстались»

Он попытался сдержать невольно наползающую улыбку и сделал это, несмотря на то, что это было трудно. Он также помнил, что не должен говорить Гермионе о том, что он уже знает эту новость.

«О?», произнес он, его голос позвучал немного неестественно. Гарри присел рядом с ней на замороженный пенек и взглянул на холодную черную воду.

«Это было слишком сложно. Он хотел знать, почему он не может позвонить мне по телефону или почему он не может посетить мен в уик-энд. Он не мог понять, почему он не может отослать мне письмо без необходимости относить его моим родителям», сказала она, не выглядя из-за этого опечаленной. Скорее она выглядела разочарованной.

« Мне жаль», сумел выговорить Гарри, хотя не был уверен в том, чего именно ему было жаль.

«И я не могла рассказать ему о том, что я. Мне все время хотелось сделать это, но если бы я даже решилась на это, что бы случилось? Сотрудникам Министерства Магии пришлось бы применять по отношению к нему заклятье, стирающее память. Столько проблем…Предполагаю, что я не продумала многие вопросы до конца, так?», спросила Гермиона, и Гарри кивнул, соглашаясь.

«Некоторые части твоего плана были грандиозны», сказал он, и она покраснела.

«Я думаю… возможно ... я не знаю. Думаю, что я, наверное, любила идею относительно него больше, чем я на самом деле любила его. Было приятно знать, что где-то далеко кто — то ждет меня», сказала она, слегка вздохнув.

«Я ждал тебя», сказал Гарри, так мягко, что не был уверен в том, что она услышала его. Небольшая улыбка на ее лице была ответом на его сомнения.

«Но важнее всего было то, что я почувствовала, что полюбила идею относительно тебя. Ты знаешь, я не стала делать ЭТО с ним», сказала Гермиона, и этой короткой фразой сняла тяжелейший груз с души Гарри.

«Почему?», спросил Гарри, и сначала она только пожала плечами, не отвечая. «Извини… Если ты не хочешь говорить об этом, я пойму».

«Я не смогла бы это сделать, потому что мое решение изменилось из-за тебя, Гарри. Понимаешь, я почувствовала кое-что, чего никогда не ожидала и после того, как мы ... после того дня, я уже не могла делать ЭТО с ним. Скажу даже больше — я не хотела делать ЭТО с ним. Даже если бы мы не расстались, я бы все равно не стала с ним делать ЭТО, потому что не хотела. Не хотела ни с кем….кроме тебя», сказала она, и Гарри почувствовал, как его сердце затрепетало от счастья.

«Ты даже не представляешь, каким счастливым ты делаешь меня», сказал он, и она обернулась к нему. «Я хотел написать тебе обо всем, но чувствовал, что это будет эгоистично с моей стороны».

«Это я была эгоисткой! Я никогда не должна была просить у тебя подобной «помощи», Гарри. Сколько раз я корила себя за это! Я только думала, что ЭТО никак не повлияет на наши отношения. Я считала, что мы сможем продолжать оставаться только друзьями, но ошибалась!», сказала Гермиона.

«Так, кто же мы?», тихо спросил Гарри.

«Немного больше чем друзья», с улыбкой ответила она. «Если ты не возражаешь»

«Конечно же, я не возражаю! Разве этого не могло бы быть между нами?», спросил ее он, и Гермиона задумалась на одну минуту, собирая свои мысли.

«Я никогда не представляла, что ты можешь чувствовать что-то ко мне», сказала она, и Гарри пытливо взглянул на нее.

« Почему нет?»

«Потому что ты — ОН. Ты — Гарри Поттер», коротко ответила она, как будто этого объяснения было достаточно. Это не было тем, чего он ожидал услышать. Гарри поднялся и пошел прочь от нее. Прежде, чем он смог уйти далеко, Гермиона догнала его и схватила за плечо.

«Я — не ГАРРИ ПОТТЕР! То есть, конечно, я — это я, но не всегда. Я думаю, что когда я был с тобой, я не был им. Я — это только я! Я — не ОН все время!», выпалил он, зная, что сказал все очень путано, но если бы кто-нибудь понял бы его, то это была бы Гермиона. Она никогда не обращалась с ним как с Гарри Поттером и Мальчикам, который Выжил. Она читала о нем в книгах, и казалось, никогда до настоящего времени для нее не имело значения, кем он был.

«Я знаю это!», воскликнула Гермиона, хватая его за руку. «Я была смущена некоторое время, но я знаю, что ты лучше, чем большинство людей! Я, вероятно, знаю тебя лучше, чем кто — либо еще на земле».

«Так и есть», согласился Гарри, и она повела его назад, туда, где они сидели, но на сей раз, держа друг друга за руки.

«Я переживала, что другие будут думать, что я не достаточно хороша для тебя. Вон идет Гарри Поттер со своей грязнокровкой — так говорили бы все. Он мог бы найти себе кого — нибудь получше, чем она.. Ведь он — Гарри Поттер, в конце концов. Я не могла избавиться от этой мысли», сказала Гермиона.

«Ты наешь, что мне безразлично мнение окружающих. Я знаю, что многие ждут от меня чего-то, но никто не может заставить меня сделать что-то, чего я не хочу», сказал он, и Гермиона улыбнулась. «Я могу сам выбирать своих друзей и …своих подруг».

«После этих слов я люблю тебя еще больше!», сказала Гермиона, и Гарри растаял.

«Но я не могу скрывать от тебя свою тревогу. Ты знаешь последствия для тех, кто является моим другом. Ты знаешь это слишком хорошо», сказал Гарри, приглаживая растрепанные ветром волосы Гермионы. «Когда Слизеринцы выяснят о наших отношениях, они будут изводить нас насмешками, как тогда на 4-м курсе. Ты готова к этому?»

Она напряглась в его руках.

« Это не так беспокоит меня как то, что будем должны рассказать обо всем Рону», сказала Гермиона, тяжело вздохнув «И Джинни. Всем. И что мы будем делать этим летом? Я смогу увидеть тебя? Как только мои родители узнали бы, что ты для меня больше чем только друг, я не знаю, позволили ли бы они тебе приехать и погостить у нас. Возможно, я смогу уговорить их, и ты поедешь с нами во Францию. Ты хотел бы увидеть Францию? Мне невыносима мысль о том, что летом я буду очень далеко от тебя!»

Гарри довольно улыбнулся и притянул ее к себе поближе.

« Гермиона, я могу спросить тебя кое-что?»

«О чем?», спросила она.

Ты уже думала об этом прежде, чем уехала? Прежде, чем ты и я...»

Гермиона быстро заморгала и перевела взгляд вниз на землю. Гарри получил ответ. Она мечтала о нем, и это молчаливое признание заставило его сердце трепетать от восторга. Гермиона знала, что уже никогда не будет с тем магглом, но не прервала свои планы.

«Тебе придется разработать еще ни один план. Я совершенно уверен, что школа не предоставит нам собственную комнату, независимо от того, кто я», шутливо произнес Гарри, и она отпрянула от него, уже начиная планировать.

«И ты, и я, мы оба знаем много секретных мест и тайных выходов из школы…. И не забывай о своем плаще — невидимке! Мы могли делать это прямо перед всеми и если бы мы будем тихи, они никогда не узнают об этом. Нет, конечно, это безумная идея!… Еще есть Комната Требования. Представляешь, сколько приятного времени там можно провести?» сказала Гермиона, поворачиваясь к нему.

Ее глаза горели тем же самым счастьем, которое она чувствовала, когда начиналось обучение в Хогвартсе, и Гермиона смотрела на мир влюбленным взором. На самом деле, по мнению Гарри, сейчас она казалась даже еще более счастливой.

« Гермиона?»

«Да?»

«Я знаю, что первый раз не был замечательным. Только потому, что у меня никогда не было возможности изучить, что и как надо делать, и мне стыдно за свою неуклюжесть», сказал Гарри искренне.

«Я думаю, что у меня есть кое-что, что могло бы нам помочь», сказала Гермиона, и ее щеки снова покраснели.

«Что же это?», спросил он, и Гермиона некоторое время покопошилась у себя под одеждой, прежде чем достала маленькую книжицу.

Гарри взглянул на обложку, и его глаза широко раскрылись.

«Где ты нашла это? И кто разрешил тебе купить это?», удивленно спросил он, разглядывая как маленькие живые фигурки, методично передвигались друг на друге, переплетя свои руки и ноги.

«Не надо слишком волноваться. Это — единственная картинка, и они не делали ЭТО, когда я покупала книгу. Именно поэтому я смогла купить ее» сказала Гермиона.

Гарри открыл книгу, чтобы ознакомиться с содержимым. Внутри был только текст, но слова, которые он содержал, напрягли его внимание и мгновенно возбудили все тело. Возбуждение стало даже еще большим, когда он закрыл книгу и внимательней рассмотрел то, что теперь делали люди на обложке.

«Милая картинка…», сказал он, поворачивая книгу боком, чтобы изучить изображаемый процесс. «Мы определенно оказываемся перед необходимостью испробовать ЭТО в ближайшем будущем».

«Как скоро?», спросила Гермиона с игривой вспышкой в глазах.

Гарри сдержался и спрятал книгу в свой плащ, прежде, чем предложил ей руку. Она взяла ее и снова попала в объятия.

«Помнишь, что пустая классная комната на третьем этаже никогда никем не используется?, спросил он, и Гермиона кивнула. «Как бы она вписалась в твои планы?»

«Она подходит идеально!», ответила Гермиона прежде, чем они помчались друг за другом, перепрыгивая сугробы, обратно в замок.

Первый раз за все время обучения в Хогвартсе Гарри собирался опоздать на матч по Квиддичу. Он никогда не забывал прежде о чем-либо важном, особенно таком как Квиддич. Он уже выходил из замка, когда Гермиона, встретившаяся с ним в комнате отдыха сказала, что она пойдет с ним, но прежде возьмет кое-что в своей спальне. Он уже был готов сказать ей, что очень торопится, но Гермиона подарила ему такой красноречивый взгляд, что после этого Гарри был готов следовать за нею куда угодно.

Гермиона действительно была самой талантливой волшебницей в Гриффиндоре. Она даже научилась обманывать заколдованную лестницу с помощью заклятья, выдавшего Гарри за девушку, поэтому он стал одним из немногих счастливчиков успешно попавшего в женскую спальную комнату.

«Гермиона, я должен идти. Я уже должен быть там... Я — капитан команды, и будет нехорошо, если я приду последним», торопил ее Гарри, наблюдая, как Гермиона быстро передвигалась по собственной спальне, что-то ища. Она действительно искала кое-что. Он надеялся, что это была уловка, чтобы подарить ему пару быстрых поцелуев на удачу, прежде, чем он отправится на матч, но он ошибся.

«Я обещаю, что ты не опоздаешь», сказала она, останавливаясь копаться в собственной тумбочке. «Кроме того, разве они могут начать матч без тебя?»

«Я не хочу догадываться», сказал Гарри, отворачиваясь от нее, поскольку она начала бросать предметы личной гигиены себе на кровать. Он нервно перебросил Молнию с одной руки на другую и посмотрел на часы еще раз.

Несомненно, впереди был еще целый час до того, как начнется состязание по Квиддичу, но с тех пор, как Гарри назначили капитаном, он имел обыкновение приходить пораньше, чтобы разработать стратегию с членами команды Гриффиндора.

«Да где же оно?!» воскликнула Гермиона, захлопнув ящик и Гарри, повернулся к ней.

«Что могло быть настолько важным?», спросил он.

«Ты скоро увидишь», пробормотала она, и Гарри решил пока посмотреть, что лежало у Гермионы на ночном столике. Он никогда не был в ее комнате, и она не была в его комнате с тех пор как .... Мысль о том, когда в последний раз она была в его комнате, заставила его щеки пылать, и Гарри немного отвернулся, чтобы этого не заметила Гермиона. При этом он взял в руки некоторые рисунки, которые никогда не видел у нее прежде. Именно тогда он понял, почему он никогда не видел их раньше — они были подписаны крупными причудливыми каракулями. В то время как она все еще копалась в своих вещах, Гарри быстро просмотрел рисунки.

На каждом из них была одна и та же девичья (по мнению Гарри) подпись. На одном из рисунков была изображена Гермиона. Она находилась в какой-то комнате, которую он никогда не видел, читающая книгу. Гарри испытал неприятное чувство, отметив, что эскиз был великолепен. Небольшая, но острая боль ревности всколыхнула его душу, и Гарри должен был несколько раз напомнить себе, что Гермиона выбрала его, а не того маггла.

«Я нашла!» воскликнула Гермиона, развернувшись, чтобы обнаружить Гарри с картинами в руках. Он виновато взглянул на нее, и она пожала в ответ плечами: «А-а…ты посмотрел их…»

«Они довольно хороши», сказал Гарри, положив их на то место, откуда он взял их.

«Ты ревнуешь к нему?», спросила она, подойдя к нему поближе.

«Я не знаю», ответил Гарри честно.

«На твоем месте я не стала бы этого делать. Ладно, посмотри лучше сюда», сказала Гермиона, поставив бутылочку, которую она искала на свой ночной столик. Это была простая коричневая бутылка без этикетки, заполненная какой-то жидкостью. Она взяла стакан, отлила немножко жидкости из бутылки, и выпила ее.

«Что …что это такое?», спросил Гарри у Гермионы, сморщившейся от неприятного вкуса.

«Это, Гарри, является подготовкой к тому, что мы сделаем после того, как ты выиграешь состязание по-квиддичу», сказала она, вытирая губы тыльной частью руки.

«Я не понимаю…»

«Я запланировала кое-что для тебя, но должна заранее принять эту микстуру, чтобы…не случилось ничего… незапланированного. Одна доза вместе с последующим заклятьем должна действовать почти два месяца. Гарри, ты не должен ревновать к нескольким старым рисункам. Для меня существуешь только ты, я хочу быть с тобой. Только с тобой», сказала Гермиона, беря его за руку. Ее другая рука мягко провела по алой форме, а глаза внимательно оглядели его лицо.

«Ты знаешь, как хорошо ты выглядишь в этой форме?… О боже, я же задерживаю тебя! Ты уже опаздываешь….»

«Да ... опаздываю», сумел пробормотать Гарри.

Гермиона встала на цыпочки и прикоснулась своими губами к его губам. Ее язык быстро проник в его рот и Гарри чуть не выронил «Молнию» из своей руки. Они могут начать матч без него? Жаль, что он не выяснил этого прежде, иначе возможно остался бы здесь с Гермионой. Но она обещала ему, что они будут вместе чуть позже и если это не замечательный стимул для хорошей игры, то иного представить себе невозможно.

Гермиона отодвинулась, ее глаза волнующе мерцали. Гарри закрыл свои глаза, пытаясь заставить свое тело понять, что их время наступит немного позже.

«Может, лучше пойдем?», спросила Гермиона, и он посмотрел на нее снова.

«Что ты запланировала для меня?», спросил он, собирая всю волю, чтобы сдерживать инстинкты своего тела, но вместо ответа, Гермиона лишь улыбнулась и вышла из комнаты.

Они действительно нуждались, чтобы найти отбивал получше для команды Гриффиндора. Когда бланджер сбил Гарри с метлы, у него промелькнуло сразу две мысли. Первая из тех мыслей была о замене нынешних отбивал. С тех пор как Фред и Джордж оставили Хогвартс, он все чаще становился жертвой бешенного бланджера. Рон за последний год стал замечательным вратарем, но что касается отбивал ... они были печально несовершенны в своей области.

Вторая мысль была той, что, если бы он сломал что — нибудь, то, конечно, разрушил все планы Гермионы на эту ночь. Он мог ощущать ее глаза, сосредоточенные на нем, когда его тело летело к земле, и был совершенно уверен в ее реакции. Шок. Тревога. Разочарование. Это был не первый раз, когда она видела, что он упал с метлы, но сейчас дело принимало более серьезный оборот для них обоих.

Он упал с большой высоты на землю создав неприятный глухой удар. Все вокруг завертелось вокруг него, и боль в левой ноге сразу же дала понять, что он сломал кость. Почти потеряв сознание и чувствуя интенсивную острую боль, которая теперь, казалось, охватило все его тело, Гарри услышал голос Гермионы, громко выкрикнувшей его имя. Даже через общий гул, это был единственный голос, который он услышал ясно.

В то время когда он все еще мог двигаться, Гарри поднял свою руку, крепко сжимающую Золотой Снитч, и счастливые болельщики Гриффиндора зашумели еще громче. Гриффиндор выиграл у Хаффлпафа, но вместо наслаждения празднованием победы, которое обещала Гермиона, Гарри собирался провести ночь в больничном крыле.

«Не повезло…», разочарованно пробормотал Гарри, прежде, чем окончательно потерял сознание.

«Пойдем, ты пропустишь празднование»

«Я хочу остаться здесь»

Слова были едва слышны, как будто кто — то разговаривал в соседней комнате. Это был голос Рона. И Гермионы. Ее голос он узнавал всегда, даже если он не мог открыть свои глаза. Гарри сосредоточился и вскоре мог слышать их немного более ясно, и их голоса уже казались намного ближе.

«Ты слышала, что сказала госпожа Помфри — он не очнется до завтрашнего утра и то в лучшем случае. Черт…! Он грохнулся с такой высоты…!», сказал Рон и после его слов Гарри снова вспомнил все детали своего злосчастного падения.

«Я остаюсь здесь»

«Мы можем вернуться сюда, после того как все пойдут спать. Госпожа Помфри сказала, что мы можем…»

«Я уже все решила. Я остаюсь здесь», повторила Гермиона более настойчиво, и Гарри внутренне улыбнулся. Он не обвинял Рона в желании пойти на вечеринку, так как Рон замечательно спасал ворота в этой игре, но он был доволен, что Гермиона хотела остаться с ним, даже если он не мог сказать ей об этом.

«Ну, сиди, сиди, раз ты так хочешь! Как будто он никогда не лежал здесь раньше! Только тогда у него почему-то не было постоянной бессменной вахты у кровати!», сказал Рон.

«Иди, веселись, Рон. Я остаюсь с Гарри», сказала Гермиона. Гарри почувствовал, что она почти прикоснулась к его руке, и он едва удержал себя от желания дотянуться до нее.

«Если бы я не знал тебя лучше, то подумал бы, что ты без памяти влюблена…!», сердито произнес Рон.

«О, Рон! Мы говорим о Гарри? Знаешь…лучше иди на вечеринку!», сказала Гермиона, и Гарри услышал, что Рон быстро вышел из палаты. После этого она взяла руку Гарри в свою и сжала ее. Он собрал все свои силы воедино и сумел сжать руку в ответ.

«Гарри, ты все слышишь?», он снова сжал руку, неспособный отвечать вслух. Но даже это действие утомляло его так сильно, что Гарри не знал, сколько еще он сможет бодрствовать.

«Нам придется рассказать ему все…. Я так переживала из-за того, что с тобой случилось…», вздохнула Гермиона. Он почувствовал ее теплую руку, которая медленно вела по его телу сверху вниз.

«У меня действительно был замечательный план, но, увы, он был разрушен!»

Еще одно сжатие руки. Более сильное, более долгое, в попытке заверить ее, что он, в конце концов, не умер, и независимо оттого, что она запланировала, это может быть перенесено на другую ночь, когда он сможет двигаться.

«Мадам Помфри сказала, что с тобой все будет в порядке. Я очень рада, что ты скоро выздоровеешь и еще рада тому, что ты не сломал ничего слишком важного», шутливо сказала Гермиона. Гарри почувствовал поцелуй в его щеку, теплый и мягкий, после которого он снова провалился в сон.

Когда он смог, наконец, открыть глаза, то не смог определить сколько времени находился в больнице. Все, в чем он был уверен, было то, что Гермиона приходила и уходила несколько раз, и что пару раз появлялся Рон, который казался обеспокоенным и часто интересовался, когда Гермиона покинет палату.

Гарри приподнялся, взял с тумбочки свои очки и надел их. Сейчас был поздний вечер, почти ночь. Через пару минут к нему подошла мадам Помфри.

«Все в порядке», сказала она после того, как осмотрела его ногу.

«Мы победили», улыбнулся Гарри.

«На сей раз», пробормотала госпожа Помфри. «Твоя нога почти зажила, и ты можешь идти. Осмелюсь напомнить, как важно крепче держаться на метле»

«Хорошо», сказал Гарри с усмешкой, слегка качая ногой. Нога все еще побаливала, но это не могло остановить его в намерении отправиться в комнату отдыха Гриффиндора. Был шанс, что Гермиона все еще не спала и как всегда сидела за своими книгами, и он очень хотел видеть ее.

Как только Гарри оделся в джинсы и рубашку, то сразу же помчался через коридоры и вверх по лестнице пока он не добрался к портрету Леди в розовом платье. «Пароль?», спросила она сонно, и Гарри вздохнул с облегчением, что пароль не был изменен за время пребывания его в больнице.

Гермиона все еще делала свою домашнюю работу за длинным столом, Косолапус пытался устроиться спать на ее книгах, но оглянулся на Гарри и лениво мяукнул, отвлекая Гермиону от занятий. Она подняла голову и широко улыбнулась, увидев Гарри около входа. Гарри улыбнулся ей в ответ.

Рон тоже был в комнате и сидел очень близко к Гермионе. Он также улыбнулся, но не совсем как Гермиона. Это была кривая усмешка с намеком, как будто Гарри прерывал что-то важное.

«Все хорошо, Гарри», спросил Рон.

«Хорошо», ответил он, и Гермиона отодвинула книги в сторону, чтобы освободить место для него за столом. Косолапус спрыгнул со стола и отправился спать на коврик возле камина.

«Тебе придется много работать, чтобы догнать нас на Зельях. Я думаю, что Снейп специально задал нам дополнительную работу из-за того, что ты был в больничном крыле. О! Еще профессор Биннс велел написать эссе длиной 4 волшебных палочки. Я уже закончила свое сочинение и могу помочь тебе. Это — довольно простая тема...», сказала Гермиона, но была прервана многозначительным «Хмм», исходящего от Рона.

«Честно…не могу понять, почему ты помогаешь ему, и только что отказалась помочь мне?», спросил он, глядя на свой чистый свиток.

«О, Рон, Гарри был без сознания три дня и, разумеется, он нуждается в помощи!», сердито сказала Гермиона, и Рон неразборчиво пробормотал что-то, уставившись на свиток.

В то время как Рон задумчиво разглядывал свое эссе, Гермиона снова улыбнулась Гарри, и от этого приятное тепло поползло сверху вниз по его телу и сосредоточилось где-то чуть ниже живота. Он неловко передвинулся, усевшись удобнее на стуле. Гермиона покраснела и опустила голову вниз, уткнувшись в большую книгу перед собой.

«Вы бы хотели остаться наедине?», спросил Рон любопытствующим тоном, отчего с лица Гермионы мгновенно пропала улыбка.

«Зачем?», одновременно спросили Гарри и Гермиона. Оба казались виноватыми, но Рон, как будто бы не заметил. Он только пожал плечами и довольно громко зевнул.

«Ладно…доделывайте свою домашнюю работу, а с меня хватит!» ответил он, похлопывая рукой по своему рту, чтобы подавить зевоту. «Я жутко устал, потому что не спал три дня…из-за тебя, между прочим…»

«Да, конечно. Тебе надо выспаться. Увидимся утром», сказал Гарри, в то время как Рон собирал свои книги.

«Да, встретимся за завтраком», добавила Гермиона, а Рон молча двинулся в сторону спальни мальчиков.

«Что здесь было?», спросил Гарри. Гермиона озадаченно взглянула на него и помотала головой. «Рон и ты сидели очень близко».

«Только не говори мне, что теперь ты ревнуешь к лучшему другу!», улыбнулась Гермиона.

«Потому что я знаю, что тот мой лучший друг думает о другом моем лучшем друге. И еще я знаю, что Рон не знает….что он ничего не знает о нас», сказал Гарри, немного покраснев.

«Конечно, мы очень много проводим времени вместе, если не считать того, что мы…»

«Переспали?», быстро спросил Гарри, и Гермиона отвела взгляд в сторону

«Даже если не учитывать этот факт, то другой факт состоит в том, что мы теперь встречаемся, Гарри. Как ты думаешь, что он подумает, когда узнает об этом?», тихо спросила она.

«О, я уверен, что Рон решит, что и тот и другой факт одинаково существенны», сказал Гарри и Гермиона снова посмотрела на него оценивающим взглядом.

«Эх…мужчины!..», неодобрительно произнесла она.

«Мужчины? Это была твоя идея, вообще-то, ты забыла? Я хотела бы испытать это с тобой. Разве тебе не любопытно, Гарри?», произнес он, передразнивая голос Гермионы. Она снова улыбнулась.

«Это была замечательная идея…», сказала она, отодвигая свои книги в сторону. Она встала перед Гарри и положила руки ему на плечи. «Если вспомнить, ты получил наслаждение, верно?»

Гарри поднялся вслед за ней.. Они стояли в течение минуты, покачиваясь в объятиях друг друга и молчали.

«А тебе понравилось ЭТО, когда мы переспали второй раз?», тихо спросил Гарри.

«Это было… уже лучше, чем первый раз, но, тем не менее, я думаю, что мы нуждаемся в большем количестве практики», сказала она, и Гарри рассмеялся. Он посмотрел через свое плечо, чтобы убедиться, что никто не спускается вниз по лестнице в этот поздний час, особенно Рон, и затем притянул ее на диван перед камином. Уже второй раз бедный Косолапус был согнан с места, когда Гарри и Гермиона вместе упали на диван.

«Так какие же у тебя были планы относительно той ночи после Квиддича?», спросил Гарри. Гермиона была под ним, ее ноги обнимали его бедра, ее пальцы перебирали его темные волосы.

«Тебе придется подождать, прежде чем ты узнаешь это», сказала Гермиона, целуя кончики его пальцев, мягко поглаживающие ее губы. Она наклонила его голову к себе ближе, и вскоре они оба были вовлечены в очень страстный поцелуй.

«Ты хочешь? Хочешь здесь?», спросил Гарри, отчаянно нуждаясь в ней.

«Мы не можем», сказала она, тем не менее прикоснувшись застежки — молнии на его джинсах.

«Почему нет? Это все еще безопасно, правильно? Ты же выпила микстуру»

«Не из-за этого. Мало ли кто может войти сюда. Не хочу рисковать», сказала она, а Гарри накрыл ее руку своей.

«Тогда когда же?», спросил он, слегка затаив дыхание.

Они поцеловались снова, ее ноги более плотно обернулись вокруг него. Даже через всю их одежду, это чувствовалось замечательно. Но не достаточно…

«Обещаю, что это будет скоро. Я тоже не хочу ждать», сказала Гермиона.

Именно тогда кто — то довольно громко хмыкнул позади них.

Они оба быстро вскочили и уселись на диване, как ни в чем не бывало.

Лаванда Браун стояла, уставившись на них и прикрывая рот одной рукой. Гермиона быстро пригладила свою помятую мантию, а Гарри поправил очки, скатившиеся на кончик носа.

«Я ... я ... я не могла уснуть спать и решила спуститься сюда, чтобы почитать. А здесь…ничего себе…», Лаванда еле сдержала усмешку. «Я подозревала, что кое-что могло бы быть между вами двумя. Я предполагаю, что все мы так думали эти годы, но….»

«Годы?», удивленно спросил Гарри, глядя на нее.

« ... я всегда подозревала, что ты была влюблена в Рона…ой, нет, вернее это он влюблен в тебя. Но потом появился тот маггл из Лондона, и я даже не думала об этом больше. Как же все удивятся, представляю!» , продолжала трещать Лаванда.

«Лаванда, пожалуйста, не говори никому об этом! Мы только начали...», начал говорить Гарри, но остановился, не зная, что сказать о том, что они начали.

«Начали выяснение отношений?», помогла ему Лаванда.

«Гарри пытается сказать, что до Рождества мы были только друзьями. Между нами ничего не было все прошедшие годы», сказала Гермиона, удивляясь тому, что однокурсники так думали о них.

«Рон ничего не знает. Будет лучше, если он узнает от нас», сказал Гарри, и Лаванда понимающе улыбнулась.

«Нужно бы сказать об этом и Джинни», добавила она.

Гарри даже замутило от мысли сообщать об этом каждому из семьи Уизли.

«Конечно»

«Я ничего не скажу ему, не единого слова, но должна посоветовать не делать того, что вы делали в таком общественном месте. Сюда мог войти кто угодно», Лаванда еще раз хмыкнула и пошла обратно к лестнице.

Гарри сел на диване поудобнее и сложил руки на груди.

« Она не будет молчать долго, сама знаешь. Ты хочешь сама рассказать все Рону?», неуверенно спросил он.

«Вообще-то это не входило в мои планы», ответила Гермиона.

«Значит придется рассказать мне. Предполагаю, что он возненавидит меня, но…может быть позже он сможет понять нас….», сказал Гарри с тяжелым вздохом, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Гермиону.

Он еще очень хорошо помнил те времена, когда Рон не разговаривал с ним. Он был одинок и общался только с Гермионой ..., он будет одинок также и на сей раз?

«Возможно, Рон удивит тебя. Вдруг он будет счастлив за нас?», оптимистично предположила Гермиона.

«Ну да…Если бы сейчас ты была с ним, а не со мной, то я был бы УЖАСНО рад за Вас!», саркастически произнес Гарри, мгновенно став абсолютно несчастным от одной только мысли об этом.

Прошло две недели, но Гарри так и не набрался мужества рассказать обо всем Рону. Приближался день Святого Валентина и Гарри знал, что Гермиона запланировала что-то в этот день, но он не знал что. Она проводила долгое время, просматривая груду книг по заклятьям за одним из столов в комнате отдыха, но не разрешала ему посмотреть, чем она занимается. Он предположил, что это возможно заколдованная открытка в подарок и очень надеялся, что она не будет петь, если ее открыть.

После завтрака Хедвига действительно принесла на стол несколько открыток и прежде, чем Рон мог сказать что — нибудь, Гарри спрятал одну из них с почерком Гермионы на конверте под книгу, чтобы прочитать позже.

Когда он, наконец, смог посмотреть ее, то понял, почему Гермиона улыбалась во время завтрака. Там было не только признание в любви, но и подробное описание планов на сегодняшний вечер. Из открытки вылетали красные сердца, созданные волшебством и через несколько секунд растворялись в воздухе. Едва Гарри подумал о вечере, как жар охватил все его тело, и он едва успел убрать открытку прежде, чем Рон догнал его в коридоре.

«Кто послал тебе Валентинку?», спросил Рон, и Гарри пожал плечами. Джинни, наверное? Или кто-нибудь из твоих преданных поклонниц?»

Гарри не исправил его. Он получил одну открытку и от Джинни, но это была не та, которую он спрятал.

«От кого ты получил открытки?», спросил Гарри, замечая несколько розовых конвертов между книгами Рона.

«От моей мамы. И от Гермионы», сказал Рон с хитрой усмешкой.

«От Гермионы?», удивленно спросил Гарри. Почему она послала открытку Рону?

«Да, от Гермионы. Только потому, что она остается с тобой вечерком, чтобы помочь с домашней работой не говорит о том, что….»

«Вы оба еще здесь?», догнала их Гермиона и прервала Рона. «Чего вы топчитесь, идите быстрее или мы сейчас опоздаем. Я не хочу отрабатывать наказание особенно сегодня вечером!»

«Чем же ты хочешь заниматься сегодня вечером?», недоуменно спросил Рон.

«Зная Гермиону, у нее всегда наготове тонна дополнительного материала к домашнему заданию», сказал Гарри, и она улыбнулась ему, сверкнув глазами.

«О, да. Я планирую заниматься», подтвердила она.

«Это очень скучно», сказал Рон, вздохнул и пошел дальше по коридору.

Гермиона схватила руку Гарри, как будто хотела поцеловать украдкой, и Гарри был не против этого, но она лишь прошептала ему на ухо: «Я планирую заниматься вместе со своим лучшим другом. Только если он не возражает…»

Звук ее голоса заставил сердце Гарри забиться сильнее. Он был счастлив, но до сих пор не мог поверить тому, что Гермиона на самом деле ХОТЕЛА его, и что она нуждалась в нем так же отчаянно, как и он нуждался в ней.

«Этот друг не может представить, чем бы он еще хотел заняться в этот вечер, кроме этого», ответил Гарри, и она убрала свою руку от его руки, позволяя пальцам задержаться на рукаве его мантии только на секунду.

«А как же Квиддич?», улыбнулась она, наклонив голову и ожидая его ответа.

Он притворился, что он должен подумать об этом, и Гермиона сердито шлепнула его по руке. Тогда он вспомнил что-то, что первое пришло ему на ум, когда впервые они были вместе в его кровати, наклонился к ней поближе и сказал: «Ты лучше, чем Квиддич. Ты лучше, чем…все».

Гермиона счастливо улыбнулась, и Гарри с трудом удержал себя, чтобы не поцеловать ее прямо здесь. Именно тогда Рон повернулся и призвал, чтобы они поторопились: «Чего вы там застряли?»

«Мы идем», отозвался Гарри, после чего Рон снова повернулся и зашагал дальше по пустому коридору. Так как теперь уже некому было обращать на них внимание, Гарри схватил руку Гермионы и повел ее за собой по коридору.

«Я могу спросить тебя кое-что?», сказал Гарри, внимательно глядя на нее.

«О чем?», спросила Гермиона.

«Почему ты послала Рону Валентинку?», спросил он, пытаясь придать голосу равнодушную окраску «И кто послал тебе открытки?»

«Ты ревнуешь, Гарри?», спросила Гермиона с легким намеком неодобрения в своем голосе.

«Я ... нет», невнятно выдавил Гарри.

Он не разрешал себе ревновать, потому что Гермиона теперь была с ним, и он не позволил бы этому измениться.

«Хорошо. Я послала ему Валентинку, потому что подумала, что будет выглядеть довольно подозрительно, если ты получишь открытку, а он нет. Поверь мне, Гарри, я не писала ему тех же самых слов, что написала в твоей открытке», ответила она.

«Ты всегда была очень умной девочкой», констатировал Гарри.

«А вот ты всегда был…», начала говорить Гермиона, но прежде, чем она смогла закончить, Рон окликнул их из дверей класса и они были вынуждены помчатся наперегонки на урок.

Позже вечером, Гарри не мог не заметить с большим удовольствием, как пальцы Гермионы сжимали бумажную открытку, которую он подарил ей. Это было точно так же, как когда-то она сжимала письма от того маггла из Лондона.

Он последовал за Гермионой вниз по пустынному коридору, часто оглядываясь назад, чтобы удостовериться, что миссис Норрис не шпионила за ними. На всякий случай Гарри прихватил с собой плащ-невидимку.

Дойдя до нужной комнаты, Гермиона отворила дверь с помощью волшебной палочки, и когда они вошли внутрь, она снова заперла ее, хотя это было абсолютно бессмысленно здесь в Хогвартсе.

«Я хотела сделать кое-что здесь и потратила столько времени, что в результате вообще не прикоснулась к домашнему заданию», произнесла Гермиона разочарованным голосом.

Она взмахнула палочкой, и в воздухе появилось мерцание, а комната заиграла розовыми и желтыми оттенками. Это была обычная пустая комната в замке, немного сырая и пыльная от того, что не использовалась долгое время. Комната была заполнена гипсовыми статуями в человеческий рост, а на стенах было развешано огромное количество картин с изображением природы.

Гарри оглядел комнату внимательнее и заметил, что Гермиона запаслась заранее несколькими подушками и одеялам, которые аккуратной стопочкой лежали на полу.

Он ласково прикоснулся к волосам Гермионы и понял, что его руки трясутся так, как будто они никогда не делали этого прежде. Вообще — то он тоже готовился к этому вечеру, хотя и другим способом. Он потратил полдня, закрывшись занавесками на своей кровати, и читая книгу, которую она ему оставила. Вообще-то он читал ее уже целый месяц и очень хотел, чтобы сегодня она тоже наслаждалась этим также, как и он.

Только сейчас Гарри пытался собрать все почерпнутые сведения из книги воедино и волновался снова показаться неуклюжим идиотом.

Он нервно оглядел ее фигуру, после чего подошел ближе и притянул Гермиону к себе. Их тела прижались друг к другу и Гарри начал двигать свои руки под ее свитер, готовясь снять его через голову.

«На сей раз, мы можем делать это медленнее?», прошептала Гермиона, и Гарри сглотнул с трудом, не уверенный, как он сможет удовлетворить ее просьбу. Первый раз, когда он не знал, что и как делать и поэтому не контролировал себя вообще. Второй раз они сделали это в кромешной тьме, поэтому он тоже не мог осмыслить, что и как делать. На сей раз, он хотел, чтобы все было по — другому, чтобы все было так, как хочет она.

«Хорошо», ответил он и вытянул руки из свитера и переместив их на ее бедра. Они постояли так некоторое время, и ни один из них не произнес ни слова. Гермиона подняла свою голову, и ее глаза встретились с его взглядом.

«Гарри?»

«Да?»

«Не так, это чересчур медленно», сказала она, и он облегченно улыбнулся.

Его руки вернулись под ее свитер, стаскивая его с ее головы. Гарри взглянул вниз на ее грудь и слегка провел ладонью по белому атласному лифчику. Он обернул свои руки вокруг и после нескольких неудавшихся попыток, наконец, сумел расстегнуть застежку. Она сбросила этот предмет белья с плеч, разрешив белоснежной вещи упасть на пол.

После растянутого момента восхищения, взгляд Гарри вернулся на ее лицо и он заметил, что Гермиона улыбается ему.

«Что?», спросил он.

«Ты», сказала она, прижимаясь к нему

«Что я?», повторил Гарри

«Ты как будто бы впервые увидел мою грудь», объяснила она.

Холодный порыв воздуха прибыл, по-видимому, никуда, и она задрожала. Гарри прикоснулся кончиком пальца к соску одной из ее грудей и почувствовал, как он затвердел от его прикосновения.

«Просто у тебя очень красивая грудь», пояснил он свой восторг и опустился перед ней на колени. Гарри вздохнул, потому что она провела своими пальцами через его волосы, играющие с непослушными вихрами.

«Ты знаешь, что я люблю тебя?», спросила она, и ее голос был столь мягок, что это Гарри удивился, узнав, что она может говорить таким нежным тоном. «Я знаю, что любила тебя в течение долгого времени как лучшего друга, но теперь я думаю, что люблю тебя больше, чем когда-либо могла себе представить!»

Ее слова заставили его сердце затрепетать и забиться так гулко, что этот звук, наверное, отзывался эхом в пустой комнате. Она тоже опустилась перед ним на колени, и блеск в ее глазах сказал ему, что слова были истинны.

«Я тоже люблю тебя!», пылко произнес Гарри и обнял Гермиону, притягивая в поцелуй. Лишь один момент они были в отчаянии, пытаясь прикоснуться друг к другу ближе, но сладкий поцелуй принес долгожданное облегчение. Теперь они уже были не лучшими друзьями, а возлюбленными, которые собирались провести прекрасную ночь в этой волшебной комнате.

«Тебе нравится это?», спросил Гарри, в то время как его пальцы, настойчиво передвигались между ее бедрами. В ответ раздался легкий стон. Они лежали на холодном полу и единственное тепло, которое они получали, исходило от их собственных тел. Он приподнял ее юбку и стянул трусики. Действуя руками наугад, он постарался определить, что ей может понравиться.

«Скажи мне, что ты любишь», нерешительно спросил Гарри.

«Я люблю тебя. Я люблю то, что ты делаешь», ласково прошептала она.

«Гермиона, покажи мне…», прошептал он в ответ, и она положила свою ладонь поверх его, слегка замедляя его движения. Он внимательно смотрел в ее глаза, читая в них ответ на свои действия.

«Это…мне нравится это», сказала она, отворачиваясь от него, и переводя взгляд на стену. Это был легкий румянец на ее лице? Почему она так стесняется перед ним? Она не произносила ни звука, когда он ласкал ее. Это была самая тихая Гермиона, какую он когда-либо видел, и он был доволен, что являлся причиной этого. Она убрала свою руку, позволяя ему делать это самому, и спустя мгновение Гарри увидел, как слегка приоткрылся ее рот и хриплый стон сорвался с губ.

Это пик наслаждения? Как узнать что происходит с ней? Гарри надеялся, что Гермиона скажет ему, но она находилась в каком-то странном забвении, что он уже не был уверен в ее ответе.

Именно тогда это случилось. Ее пальцы торопливо ощупали пол, найдя Валентинку, которую она уронила до поцелуя. Гермиона схватила тонкую бумагу и немного сжала ее, а Гарри отчетливо увидел, как волны удовольствия пробегают по ее телу.

«Неужели….?», неубедительно спросил он, не убирая свои пальцы. Гермиона задыхаясь, отодвинула его руку.

«Да», ответила она, ее пальцы, отпустили смятую бумагу и прикоснулись к его лицу. «Боже мой….!»

«Я же говорил, что это станет приятней для тебя», сказал он, основательно приободрившись оттого, что теперь знал, как его ласки воздействуют на нее.

«Но мы еще ничего не сделали», сказала она, и ее руки опустились вниз с лица до его груди.

«Нет?», спросил он, улыбаясь ей.

«Самое главное еще впереди», сказала она, приподнимаясь и садясь рядом с ним. «Я могу попросить еще кое-что?»

«Что?»

«Мы можем лечь на одеяла? Этот пол настолько холодный, что я могу превратиться в ледышку», улыбнулась она, и Гарри улыбнулся в ответ.

«Ты права», произнес он, вставая и предлагая ее свою руку. Он приподнял ее, и когда она встала, ее юбка сползла вниз, абсолютно обнажив тело. Ее кожа озарялась разноцветными огнями, которые все еще мерцали вокруг них, и он смотрел как она, более уверенная, чем когда-либо, пошла к одеялам и махнула ему, предлагая присоединиться к ней. Он, конечно, не собирался возражать против такого предложения.

Она расстегнула его рубашку, стащив ее с его плеч, потом ее ладони вернулись к застежке на брюках. Он уже изнемогал от желания.

« Я не хочу быть единственной голой в этом холоде, так что присоединяйся быстрее!», сказала она, стаскивая его брюки вместе с боксерами вниз немного слишком быстро.

«Тише, Гермиона…!», воскликнул Гарри, схватив ее руку, отчего она слегка вздрогнула. Он вышагнул из своих брюк и заметил, что она рассматривает его. Он тут же почувствовал, как румянец пополз по его шее к лицу, и он на мгновение отвернулся, чтобы взглянуть вдаль.

«Интересно…», сказала Гермиона, и Гарри повернулся к ней, чтобы заметить, что она до сих пор изучает его — ее глаза путешествовали по всей поверхности его тела. Это был первый раз, когда они были полностью голыми друг перед другом. Только Гермиона могла найти его «интересным» в этот момент.

«Что именно интересно?», смущенно спросил он, отпуская ее руку.

«Не знаю… Просто…извини за мои слова, но я получила в обладание твое тело, вернее ту его область, которая раньше принадлежала только тебе. И порой…я не могу поверить, что мы…МЫ С ТОБОЙ занимались любовью! Когда-нибудь, когда я стану старенькой, и буду жить одна среди моих книг и котов, и как — нибудь, размышляя о прошлом, я вспомню, что была первой у Гарри Поттера…», сказала она, выглядя довольно задумчивой.

«Ты говоришь так, как будто вместе мы не будем….», сказал он, и ее глаза встретили его снова. Что-то изменилось в них, и Гарри не был уверен, что именно. Гермиона закрыла свои глаза, и когда она открыла их снова, это непонятное видение исчезло.

«Я не планировала говорить об этом сегодня вечером», прошептала она, опускаясь на колени и притягивая его к себе.

«Ты всегда действуешь согласно плану?», спросил Гарри, наблюдая, как она ложится на одеяло, ожидая его.

«Нет, не всегда. Потому что иногда случаются приятные события, которые я не планировала», сказала она, в то время как он подползал к ней, безупречно устраиваясь между ее коленями и бедрами. Она прикоснулась ладонью к его мужественности и помогла ввести в себя, и Гарри вздохнул от удовольствия, как только погрузился в нее. Воздух вокруг становился все более холодным, но она была так горяча! Он хотел бы остаться внутри нее навсегда.

Гермиона слегка вздрогнула, после того как он подтолкнул в нее глубже. Гарри мгновенно прекратил двигаться.

«Тебе все еще больно?», обеспокоено спросил он.

«Немножко…Наверное…потому что мы не делаем этого достаточно часто», прошептала она. Ощущение себя в ней настолько одурманивало разум Гарри, что он с трудом мог сосредотачиваться на ее словах. Ее руки передвинулись на его спину и слегка надавили: «Двигайся, Гарри. Пожалуйста, двигайся…»

Он последовал совету и медленно толкнул в нее, чтобы убедиться, что ей не будет хуже. Когда она ничего не ответила ему, а лишь слегка застонала, он стал передвигаться немного быстрее, полностью наслаждаясь этим. Гарри не отводил с нее взгляда, и когда Гермиона улыбнулась ему, его сердце было готово растаять.

Точно так же как и она, он не мог поверить, что это случилось в его жизни. Он также не мог поверить, что может любить кого — то так, как он любил ее, и что она тоже любит его, соглашаясь на то, чтобы лежать под ним, даря сказочные ощущения.

Гермиона обхватила его талию своими ногами повыше, и ощущения стали даже еще более насыщенными. Гарри даже не мог представить, что ЭТО могло стать настолько приятным, но когда она стала двигаться ему навстречу, слегка перемещая свои бедра, он понял, что не сможет долго выдерживать этого.

Гермиона была права — они нуждались в том, чтобы делать это более часто. Он почувствовал, как она сжала все свои мускулы вокруг него (где она научилась делать это?) и Гарри остановился, дойдя до наивысшей степени блаженства. Его тело вздрагивало и дрожало, не поддаваясь контролю.

Гермиона перестала передвигаться под ним и только смотрела на него, отчего Гарри мгновенно почувствовал себя застенчиво. Он был уверен, что выглядит довольно глупо, потому что задыхался и тщетно пытался восстановить дыхание. Опершись локтями на мягкое ложе, он усиленно пытался поймать дыхание, и чувствовал, как ее руки ласкают и поглаживают его тело.

Уже было очень поздно, и Гарри понимал, что им уже пора возвращаться в свои комнаты. Гермиона придумала историю, которую они могли бы рассказать любому студенту, встретившемуся случайно в этот поздний час. Гарри надеялся, что Лаванда Браун уже ушла спать и ему не придется встретить ее всезнающий хитрый взгляд. Он также надеялся, что тоже Рон был в кровати, и ему не придется лгать своему лучшему другу.

«Как жаль, что мы не можем провести ночь вместе», сказала Гермиона, когда Гарри осторожно выскользнул из ее тела и устроился рядом с нею. Она укрыла их обоих другим одеялом, и, ощущая комфорт, Гарри согласился, что при возможности мог бы остаться здесь на всю ночь.

«Когда-нибудь….!», сказал он, притягивая ее в свои руки. «Я не знаю, когда, но мы будем вместе!»

Разноцветные огоньки, созданные волшебством, начали гаснуть, но прежде, чем погас последний из них, Гарри успел заметить какую-то тень на стене.

«Уже пора идти?», спросила Гермиона в темноте, обворачивая свои ноги вокруг его. Он чувствовал ее теплые гольфы, потому что она поглаживала своей ногой его ноги, и улыбнулся. Если бы она не хотела уходить, он остался бы здесь с нею, даже если им грозили неприятности. Он остался бы с нею навсегда, даже если это подразумевало, что они оба будут отчислены из школы.

«Нет, мы можем остаться», ответил он, и Гермиона довольно вздохнула.

«О! Я вижу, что серп Гарри Поттера уже не такой мелкий, как раньше!», с восхищением произнес чей-то визгливый голос.

Гарри открыл свои глаза и сидел прямо. Пивз кружился прямо над ними, слегка освещая собой комнату. Он кувыркался вокруг статуй и выделывал такие пируэты, что у Гарри закружилась голова. Напуганная Гермиона застонала.

«Как не повезло!…», сказала она, поплотнее укрываясь одеялом и пряча свое лицо в подушку.

«Нужно срочно рассказать всем, что Гарри Поттер заполучил себе подружку и она весьма симпатичная девица!», заорал Пивз, подлетая и засовывая свою голову Гарри между ног. «Сначала он сказал, что ее любит, а потом Гарри Поттер ее тра….»

«Достаточно!!!», крикнул Гарри, вставая с одним из одеял, обернутых вокруг талии. «Пивз, пожалуйста, не рассказывай никому!»

«Ты не можешь остановить меня! Так…кому бы рассказать сначала? ...Старому хрычу Филчу? Точно…!!», проголосил Пивз, подлетая к двери.

«Пивз, пожалуйста, не говори никому!», продолжал умолять Гарри, хотя знал, что получит отрицательный результат.

«Почему это?!», спросил Пивз напоследок, прежде чем вылететь сквозь дверь.

«Потому что…», начал Гарри, хотя понятия не имел, что сказать противному полтергейсту.

«Не надо Гарри, не останавливай его!», сказала Гермиона, поднимаясь с подушки. «Пивз, если ты хочешь рассказать всем, то иди и сделай это! Ну..? Чего ты ждешь?»

Гарри с удивлением оглянулся на Гермиону.

«Гермиона, что ты говоришь? У нас будут неприятности. У тебя, по крайней мере, точно. Когда твои родители узнают…», начал убеждать ее Гарри, но она прервала его.

«Меня это не волнует. Пусть весь мир знает о нашей любви. Я люблю тебя Гарри, и я не боюсь, что кто-то об этом узнает!», сказала Гермиона.

Гарри повернулся к Пивзу, который уже не выглядел столь же счастливым как несколько секунд назад. Гермиона потянулась и взяла Гарри за руку, и это было все, в чем он нуждался. «Кроме того Гарри, кому они поверят? Тебе или ему?»

«Да, действительно…Вали отсюда Пивз!», уверенно сказал Гарри.

«Я знаю, что Вы будете делать! Это будет соревнование! Вы помчитесь в свои комнаты, а я полечу к старому хрычу Филчу, а потом мы посмотрим, успеет ли он поймать Вас! Обожаю соревнования!!!», весело заорал Пивз. «На счет три! ОДИН!…»

Он исчез прежде, чем сказал два.

«Нет! Что нам теперь делать?!», сказал Гарри, надевая свою одежду в темноте с такой скоростью, как только мог, одновременно швыряя Гермионе что-нибудь из ее одежды, находя ее на полу. Гермиона наконец-то нашла свою палочку и зажгла свет, чтобы собрать одеяла.

«Что же делать с ними?», взволнованно спросила она.

«Я не знаю! Уже нет времени. Запихнем их в тот шкаф!», сказал Гарри, кивая на дальнюю стену. Гермиона помчалась к шкафу, на ходу застегивая юбку. Когда она открыла дверцу, то обнаружила внутри Пивза с очень довольной усмешкой на физиономии.

«ДВА….!», очень медленно выговорил он, и Гермиона швырнула прямо в него груду одеял и подушек.

Гарри схватил ее за руку и потянул к двери.

«О, подожди!», вскрикнула Гермиона и вернулась вглубь комнаты. Секундой позже она вернулась с Валентинкой, сжатой в руке: «Я не хочу потерять ее»

«ТРИ!!!», услышали они пронзительный голос, отозвавшийся эхом по всему коридору, и они помчались в башню Гриффиндора с такой скоростью, с какой никогда не бегали за всю свою жизнь.