Дождь бил в прогнившее дерево, мешая ушам заснуть. Душа сморщилась от серости вокруг, выплёвывая мерзкую едкость смачной слюной в песок. Болотные глаза, с неприязнью ко всему живому на свете, открылись, глядя в разлом огромной деревянной ракушки. Слёзы неба мелкими порциями стремительно падали в, уже затвердевший, от собравшейся в нём жидкости, песок. Появилось сильное желание научиться чему-нибудь, что смогло бы избавить этот мир от воды.

Снаружи, за пределами старого корабля, кто-то крикнул. Силы природы не позволили постороннему шуму дойти до ушей Идериса. Якорь ударил голову изнутри, слегка мотнув реальность. Это было так давно…

Крик было слышно даже во дворе. Последний раз Идерис слышал его, наверное, год назад. Голубизна Центавры постепенно уходит за горизонт, разбавляя небо тёмно-фиолетовой краской. Облака уже покрываются индиговой корочкой, воздух становится холоднее, распуская мурашки по коже. Снова крик. Теперь уже более частый, похожий на плач.

«Поиграй во дворе». Ну и с кем я должен играть? – возмущённо проскочило в голове Идериса, – Почему я не могу ему помогать? Я уже не маленький, мог бы научить меня чему-нибудь! – мирно покоящийся возле ноги, камушек улетел в кусты сердитым пинком мальчика, – И вообще, если бы я ему помогал, у меня бы уже были братья и сестры, а не могилки на холме! – крохотные кулачки сжались на согнутых коленях, – Вот вырасту и покажу ему, что я…

– Иди, хочешь на сестрёнку посмотреть? – сквозь усталый голос пробивалось что-то похожее на радость.

– Не хочу, – злое бурчание Идериса унёс холодный морской ветер.

– Идерис? – отец вышел из-за спины мальчика и встал перед ним, сверкая окровавленными руками, переливающимися в фиолетовом закате.

– Она всё равно скоро умрёт, – по красным щекам мальчика прокатились скупые слёзы.

– Идерис, я понимаю, что ты расстроен из-за… брата, – Одис тяжело вздохнул, – Ты ещё мал, чтобы это понять, но…

– Зато смотреть, как умирают мои братья и сёстры, я не маленький, – тонкий голос разошёлся гневом.

– Мы не в силах помочь тем, кто рождается слабым, – по усталому голосу растеклась горечь.

– Это не правда, Афелид жил намного дольше, чем Лаксанья и Веркистер, значит можно…

– Идерис, твоего старшего брата унесла красная трясучка, это совершенно другое.

– А вот и нет! – мальчик вскочил с земли, – вот я вырасту и покажу, что всё не так!

– Надеюсь на это, – Одис лениво улыбнулся, – пойдём всё-таки посмотришь на сестрёнку, – огромная рука аккуратно взяла ладонь ребёнка, но тут же отдёрнулась, – Прости, совсем забыл, – слегка подсохшая кровь размазалась по мягкой коже, неуверенно коснулась манжета рубашки.

Мальчик на мгновение застыл, разглядывая багрянец на руке, а за тем, уже остывшим и, даже слегка просящим голосом сказал:

– Ты же научишь меня этому? Научишь?

Да уж… слишком давно. Крики в дожде продолжались, теперь добавился ещё один голос. Да что же им надо? Ноги лениво сползли с гамака, падая на отсыревший песок. Спина тут же заныла и поёжилась, заломив лопатку. Подлая дождевая вода, копившая свои силы всё это время, собралась в небольшую каплю, и ударила по, свободному от одежды, позвоночнику, проскочив мимо воротника потрёпанного сюртука. Холод растёкся по всему телу, завывая ледяными ветрами. Мурашки разбежались по коже, усиливая мерзлоту.

Как же было тогда холодно…

Музыка в баре давила уши своей назойливостью, но даже это не помогало скрасить мрачные мысли Идериса. Молодой человек не хотел тонуть в алкоголе, поэтому выбрал себе более занимательную, среди многих других, точку на барной стойке и упёрся в неё, погрузившись в себя. Громкий смех, пьяные крики, звон посуды, толпа шагов – всё это стало потихоньку уходить за горизонт, подготавливая для ушей приближающуюся мёртвую тишину.

В Ладастер теперь дорога окончательно закрылась. Дом остался позади, хоть он давно и перестал им быть. Крете тоже вряд ли захочется видеть в ближайшее время, хотя бы здесь это решение было собственным… ну или почти. Так или иначе, прошлое осталось позади, теперь предстоит строить свою жизнь заново. Может, удастся увидиться с сестрой, если она не в Ладастере. Если она захочет.

Крепкая рука друга выдернула Идериса из мыслей.

– Ид, я тут рассказал одной красавице про тебя, она уже идёт сюда, скоро вы познакомитесь, – абсолютно чёрные волосы взъерошились на хитро-весёлом лице.

– Ты что сделал? – мутно-зелёные глаза просверлили фиолетовые зрачки друга лёгкой злостью.

– Давай дружище, удачи, не упусти своё счастье! – кинул напоследок Кватрибалис, теряясь в толпе пьянчуг.

В груди скрежетнул кремень, рождая жгучий огонь, стремительно растекающийся в горло, виски, уши. Болотные глаза мельком увидели приближающуюся фигуру. Идерис поспешил залить нерешительность внутри себя остатками содержимого в кружке перед собой. Кватрибалис всегда не допивал ром, объясняя это тем, что на дне самая горечь, а ром должен служить приправой в любом веселье своей тёплой сладостью, а не сыпать перец в горло.

Огонь слегка притушился скупыми каплями, но продолжил гореть. Фиолетовые глаза на светло-бронзовом лице убили способность двигаться. – Как же он себя любит, даже бабу, похожую на него нашёл, – насмешливо скакнуло в голове Идериса.

– Так это про тебя мне рассказывал Пьянто, – абсолютно чёрные волосы взвились волнами Буйного моря.

С появлением девушки стало как-то холоднее, будто она принесла с собой воздух Северного моря. – Пьянто? Даже представиться не может своим названным именем, – прошептал Идерис в своей голове.

– Интересно, как он меня представил, – выдавил Идерис глядя в намокшее дно пустой кружки.

– Ты можешь сделать это сам, – парень почувствовал жжение фиолетовых глаз на себе.

– Идерис Бьюго, – с тяжестью выкатил слова Идерис, – Или… Идерис. Просто Идерис. Да, лучше так, – мутно-зелёные глаза не отрывались от очень занимательной пустоты кружки.

– Лейла Мигула Арванда Сигвар, – быстро выкинула девушка, отрывая взгляд Идериса от излюбленного им дна кружки, – Или Арванда. Можешь ещё звать меня Арви, если вдруг решишь, что я достойна этого, – фиолетовые глаза вдруг стали такими знакомыми, похожими на…

– Пьянто Акстез Кватрибалис Сигвар, – болотные глаза смотрят в фиолетовые, – Так ты его сестра, теперь всё ясно. И в чём же заключается розыгрыш? – жёсткое квадратное лицо Идериса резко посерело.

– Никакого розыгрыша не будет. Да, я сестра Пьянто, не родная, правда, но тоже люблю повеселиться, как братец, спасибо папаше за эту черту. Сейчас я хочу узнать тебя получше, чтобы понять, что за человек находиться рядом с единственным, на кого мне не плевать в этом загаженном месте, – гладкий голос девушки зачерствел, сжал уши.

– Ладно, и что ты хочешь узнать?

– Это ведь Пьянто вытащил тебя из той гнилушки, – фиолетовые глаза яростно полыхнули, – Теперь ты рассчитываешь, что он поможет тебе встать на ноги, так?

– Что тебя в этом смущает? – Идерис неуверенно опёрся локтём о барную стойку, – Или ты не знакома со словом «дружба»?

– Такая «дружба» в одну калитку сведёт моего братца в могилу, – тяжесть фиолетовых глаз испепелила Идериса, – Из-за тебя у него уже проблем по горло, а что ты ему взамен предлагаешь? Ничего? Спасибо за дружбу?

– Кватрибалис, жук, не рассказал ей, – пронеслось в голове Идериса.

– Так и что в этом плохого? – решил съязвить парень, пользуясь опытом общения с Кватрибалисом, – Справится твой Пьянто, чё бухтеть то? – Идерис насмешливо откинулся на стуле, упёршись спиной в барную стойку.

Фиолетовые глаза девушки растрескались от гнева, кожа на носу, между глазами, сжалась от натянутого оскала. Одна рука Арванды схватила рубашку вместе с сюртуком, у самого горла, другая упала на бугорок между ног. Спина парня с силой вжалась в твёрдую поверхность стойки.

– Я тебе сейчас яйца отморожу, придурок! – голос девушки был таким же холодным, как и рука на мужественности.

Душа заледенела и унесла способность говорить с собой, за пределы тела. Всё вокруг замедлилось и затихло. Глаза ушли на потолок и застыли, занемев вместе с языком. Одновременный щелчок трёх курков вернул зрение и слух.

– Никаких пьяных разборок в моём баре, – тяжёлый бас Старого Дена, владельца заведения, исходил из-за стволов тредульца, – Вон отсюда, отребье, делайте что угодно снаружи! – спорить с тремя аргументами Старого Дена было сложно, поэтому Арванда отпустила бедолагу Идериса и стремительно исчезла в дверях бара.

– Тебя тоже касается, любовничек, – пули смотрели сквозь отверстия стволов прямо в болотные глаза Идериса.

Сквозь толпу зевак спешно пробился Кватрибалис, резко схватив друга за руку, и вышел вместе с ним из здания.

Такое никогда не забыть, даже находясь в отхожем месте мира. Шум снаружи слегка поутих, дав пришельцам донести свои слова до слуха Идериса.

– Ид! – пробилось сквозь тяжесть дождя.

– Улитка! – последовал другой, более мягкий, гладкий голос.

Не может этого быть. Идерис быстро пробежался по своему одеянию перед выходом из деревянного прогнившего кокона. Ткань изрядно поизносилась, заросла грязью и редкими следами еды, питья и крови. Дыры и рванины встречались повсюду, открывая, то посеревшую, ранее белую, рубашку, то начинающую стареть, кожу. В тот день он выглядел так же…

– Хватит дёргаться! – раздражительно выкинул Идерис, но не слишком громко, чтобы отец не услышал.

– Я уже устала так сидеть, – капризно выдавила Грейсвильда, ёрзая на стуле, – И хочу в туалет! – маленькие ноги, не достающие до пола, заходили в воздухе, как качели.

– Потерпи, я почти закончил, – уже вспотевшие, пальцы мальчика аккуратно танцевали в белоснежных волосах сестры, заплетая косички из, успевших отрасти за четыре года жизни, молочных ручейков.

Маленькой Грейсвильде ничего не оставалось, как спокойно просидеть на стуле, пока брат не закончит делать ей причёску, что она и сделала, не забыв дополнительно надуться и скрестить руки на груди.

Белые локоны уже не так послушно поддавались плетению, скользя на влажных подушечках пальцев мальчика. Болотные глаза уже порядком устали, отказываясь сосредоточиться на одной точке, вечно размывая картину перед глазами, как море смывает следы с песка во время прилива. Скорее всего, это последствия ночных забот Идериса. В следующий раз лучше всё-таки не читать книгу отца так долго, или делать это днём. Но тогда не хватит времени поиграть на берегу с ребятами, да и отец не разрешит, ведь «сначала нужно научиться терпению». Ещё чуть-чуть и готово. Зато всем остальным заниматься – это пожалуйста, а чем-то… взрослым – «ещё маленький», «научись терпению», «пока не понимаешь». – Нахер всё! – произнёс у себя в голове, уже полюбившуюся фразу, услышанную от Крестгко, во время очередного гуляния с друзьями на стыке Полдера и Ветреного моря, Идерис, – Мне уже почти одиннадцать, я точно могу делать что-то, кроме того, с чем и малявка справится! – гневная мысль отразилась на реальности, дёрнув снежную нить сильнее нужного, вызвав тем самым короткий болезненный писк младшей сестры.

– Эй! – сердитый тоненький голосок пробился наружу, – Я же сижу ровно!

Идерис молча отпустил волосы Грейсвильды, закончив причёску, и направился к выходу, навстречу своим друзьям. У самой двери сестра догнала мальчика.

– Злюка! – мягкий толчок ребёнка слегка пошатнул Идериса, ударив плечом об стену.

– Эй, иди сюда, малявка! – рявкнул, ещё не сломавшимся голосом, Идерис и сразу заспешил наружу, поняв, что отец мог услышать.

Быстрый лёгкий топот по мягкой земле, а затем уже и по намокшему песку, доставил мальчика к, уже развлекающимся, друзьям. Алла, чей отец состоял в городском совете каким-то важным фигом, кинула в Бугемта, отец которого промышлял ловлей крабов, песчаный пирожок, разбрызгав по груди мальчика мокрые, отдающие солью, комки береговой пыли. Бугемт в ответ кинул такой же пирожок в ответ; песок разлетелся по бирюзовому сарафану девочки, задев ещё и воротник рубашки, выглядывающий, из-под голубого покрывала. Близнецы Майки и Лаффантин, сыновья кузнеца, как обычно, сидели на старой коряге и комментировали происходящее снизу сражение Аллы и Бугемта. Крестгко, сын проститутки, мирно лепил замок из песка вместе с Лаврентием, отец которого погиб, сражаясь на какой-то старой войне. Мальтараллия сидела возле воды, топя ноги в поступающих пенящихся волнах Ветреного моря, разговаривая о чём-то с Эрвиком, иногда тихо выдавливая смех.

– Привет, ребят! – вылетело из запыхавшегося рта Идериса.

– Иди, ты как раз во время, бой в самом разгаре! – выкрикнул сверху Лаффантин.

– На кого ставишь? – подхватил брата, Майки, – Настоящий лев Бугемт или громила, который его, кажется, сейчас отделает?

– Эй, я всё слышу! – лёгкое недовольство утонуло в весёлом голоске, – Привет, Идерис! – дополнила Алла, уворачиваясь от очередного песчаного пирожка.

– Да, привет, Ид! – еле выдавил задыхающийся Бугемт, лепя новый снаряд.

– Я бы поставил на громилу, – с насмешкой выдавил Идерис.

– Привет, Ид! Нам бы пригодились твои терпеливые руки, – выкрикнул издалека Крестгко, подзывая к себе, Лаврентий же был слишком увлечён строительством, что даже не обратил внимания на прибытие Идериса.

Не успел мальчик приблизиться к песчаному произведению искусства, как вражеский снаряд разрушил одну из башен, разнеся осколки по лицу Идериса. Песок залез в каштановые гущи, гладкое розоватое поле, попал в каждое болото, даже нырнул в тёмные пещеры.

Тяжёлый шершавый камень давил на глаза, даже жёг. Слёзы сами потекли увлажняя, и без того мокрый, песок. Возня и крики окружил Идериса, глухо осев на ушах.

– Сморите, куда пирожки свои кидаете! – оскалился Крестгко.

– Эй, это вообще не мы были! – обиженно отбилась Алла.

– Ты Иду в глаза попала, могла бы хоть извиниться, а не врать так нагло! – Крестгко обвинительно ткнул в девочку пальцем.

– Это правда не они были, – одновременно выронили близнецы.

– А кто тогда? – недоверчиво спросил темноволосый мальчик.

Со стороны леса зашуршали кусты, и раздался стремительно удаляющийся топот чьих-то ног.

Крестгко, недолго думая, сорвался в лес, на звуки беглеца, Лаврентий подхватил темноволосого друга, оставив песчаный замок в покое. Идерис тщетно принялся выковыривать сжатыми указательными пальцами песок из глаз, ещё больше усиливая жжение шершавого камня.

Мягкая щуплая рука крепко вцепилась в ключицу, удерживая Идериса в одном положении. Гладкая жидкость успокаивающе потекла по лбу, глазам, щекам, стекла на грудь, промочив рубашку. Море нагнало ветер, пробив холодом душу. Мурашки побежали по коже и застыли там, где мокрая ткань прилипла к телу. Глаза уже не жгло, камень кто-то отодвинул, скинул вниз. Болотные глаза открылись, встречая голубизну утренней Центавры. Лучи звезды скользили по макушке Аллы, заставляя жмуриться и без песка в глазах, что позволяло лучше разглядеть подругу. Бледно-голубые глаза девочки завораживали своей глубиной и ясностью. В них можно было тонуть…

– Идерис, ты как? Не жжётся, может, ещё раз полить? – Алла подняла бурдюк над головой мальчика.

– Нет, уже всё нормально, – Идерис опустил руку девочки вместе с бурдюком, – Спасибо, – еле выдавил Идерис приглушённым голосом.

Кусты опять зашуршали, из них вылезли Крестгко и Лаврентий, таща какого-то оборванца за руки. Вёл себя этот незнакомец, на удивление, спокойно и послушно.

– И что это за лесной зверёк? – упало сверху от Майки.

– Ты зачем башню сломал? – зло пропыхтел Лаврентий на оборванца, бросая его внутрь цепочки из детей.

– Извините, я не хотел, – виновато промямлил незнакомец.

– Ты моему другу в глаз попал, говнюк! – Крестгко несильно толкнул оборванца, уронив его на песок.

– Эй, хватит! Он же сказал, что не хотел, и уже извинился, – Алла встала между Крестгко и незнакомцем, – Да и Идерис уже в порядке.

– Это правда, глаза уже не болят, – подтвердил Идерис, выходя из-за спины девочки.

– Тебя как зовут, лесной зверёк? – кинул с коряги Лаффантин.

– Кватрибалис, – отрывисто пробулькал оборванец.

Мокрота занырнула в душу холодной струёй, дрогнув всем телом. Может, это голоса только внутри собственной головы? Сейчас никаких криков не слышно. Среди сероты, в потоке небесных слёз, размыто нарисовались две фигуры. Нет, этого не может быть. Чтобы выйти отсюда, не достаточно просто призраков прошлого. Нужно что-то ещё…

Огромная деревянная ракушка валялась на песке, словно кит, выброшенный на берег. На этом корабле, как говорят, пиратствовал сам Ульетро «Морской пёс» Фабареско. Сейчас это прогнившее разбитое корыто с громадной дырой в корме не интересно никому, кроме парочки энтузиастов, решивших сделать эту посудину своим тайным штабом. Ну, или местом, где можно расслабиться в дали от остальных. Один из этих энтузиастов особенно любил спать здесь, слушая успокаивающую музыку моря.

– Эй, Ид! – резкий толчок в бок мотнул вместе с гамаком сопящего во сне Идериса, – Просыпайся, я тут кое-что придумал, – приглушённые удалённые звуки возни нехотя пробивались сквозь сон.

– Идеи не достаточно, чтобы я слез отсюда, – невнятно промямлил Идерис, борясь с вялым, просящимся обратно в сон, языком.

– Поэтому я принёс жареную кукурузу с острым соусом, – Кватрибалис немного покопался в спинном мешке, – А ещё вот, – ловко извлечённая баночка мягко упала на песчаный пол, – вяленый волк с фасолью.

– С этого и надо было начинать, дружище, – Идерис энергично свалился с гамака на мягкую холодноватую поверхность и беззвучно приблизился к принесённой другом, еде, – Я, кстати, думал, что эта мелкая язва больше не занимается контрабандой после того случая, – усмехнулся Идерис, выпуская аромат вяленого волка с фасолью из-под плена крышки баночки.

– Так и есть, не занимается, – Кватрибалис широко улыбнулся пухлыми губами.

– Вот ведь жучара, тебе есть чему у него поучиться, – короткий смешок вырвался из размокших губ Идериса.

– Я именно поэтому и пришёл, – в руках Кватрибалиса засветилась свёрнутая в трубочку, бумага.

– Ну, учиться тебе всё-таки у Станислава надо, это тебе… где он там? На Иеропаге сейчас свои тёмные делишки крутит? – Идерис ненадолго задумался, облизывая пальцы после фасоли, – Кукуруза, кстати, оттуда же?

– Кукуруза – да, волк… ну, почти что местный.

– Дай-ка угадаю, – Болотные глаза упёрлись в потолок трюма, пытаясь, видимо, найти там ответ, – Леса Даарена? – резко выдал парень, уверенный в своих словах.

– Не туда пальцем тычешь, – утопил Кватрибалис ответ Идериса, – В округе Парадора бегают такие злые собачки, знаешь? – Кватрибалис карикатурно спародировал волчонка, приставив указательные пальцы в сжатых кулаках к ушам.

– Да ладно тебе, ты ещё увидишь… Я просто не в форме, только что проснулся, – отмахнулся Идерис.

– Да, да, расскажешь, – насмешливо кинул Кватрибалис, разворачивая слегка намокшую и помятую, с разводами от неизвестной жидкости, бумагу, – Про Стаса ты тоже, кстати, не угадал, он на Осколок перебрался, возле Якорного Берега ползает.

– Ну, государство-то, один хрен, то же самое, так что это считается, – выкинул сквозь зубы Идерис, пережёвывая вяленого волка.

– Пиратская шайка не считается за государство, вылетело из-за спины Кватрибалиса.

– Ага, скажи это островитянам, – в ход пошла уже кукуруза.

– Кому, Арви, например? – ухмыльнулся Кватрибалис, – Эй, оставь мне хоть кукурузу, жмот, – крепкая рука вырвала ополовиненную баночку с поджаренной желтизной.

– Ну, какая же она островитянка, – измазанные в остром соусе пальцы отправились в рот, – если живёт на континенте?

– И как же её тогда называть? – изумлённо выдал Кватрибалис.

– Не знаю, попробовал бы хоть раз сестрой назвать, она тебя уже замучалась братцем звать.

– Ага, а ещё Пьянто, – искривлённо выжал Кватрибалис, чуть ли не плюнув на уже настрадавшуюся бумагу с каким-то непонятным чертежом.

– Да ладно, Пьянто не так уж и плохо звучит… Пьянто, – задумчиво произнёс Идерис.

– Эй, ты-то хоть не зли меня этим поганым именем.

– Слушай, а ты не пробовал ей как-то объяснить, что не надо так тебя звать?

– Ты издеваешься? Как только не пытался – ей всё равно. Что я могу сделать? Попробуй, надери зад островитянке.

– Ну, если подумать, то надрать ты её всегда можешь, – усмехнулся Идерис.

– Эй, перебор, – резко кинул Кватрибалис из-за плеча.

– Какой же перебор, если не родная, значит, не считается, – не успокаивался Идерис.

– Вот сколько мы с тобой общаемся, ты всё равно не научился шутить нормально.

– Ну не скажи, Арви нравится.

– Ладно, хватит про сестёр, давай к делу, – Кватрибалис жестом подозвал к себе друга.

– Подожди, насчёт сестёр…

– Я же сказал, хватит уже, давай уже, иди сюда.

– Я… вобщем я виделся с Грейсвильдой и завтра мы с ней уходим отсюда, – слова еле-еле, через скрип выходили изо рта.

– Грейси? Ты же знаешь что она…

– Да, – решительно отрезал Идерис.

– И что? Ты готов вернуться ко всему этому? – укоризненно надавил Кватрибалис.

– Если это означает воссоединение с Грейс, то да, – болотные глаза не выглядели даже на четверть дюйма неуверенными.

– И что тебе даст такое воссоединение? Ты же сам хотел начать всё с начала, – Кватрибалис затряс вновь свёрнутой бумагой в руке, – это и есть новое начало. Я узнал у Стаса о ситуации на Осколке. Там действительно всё серьёзно, и Дион – это не какая-то легенда, а реальный человек, мы можем всё сделать сами. Ты хотел создавать – так вот твой шанс.

– После того, как ты меня вытащил, я хотел лишь увидеться с сестрой, а сейчас я могу не только увидеться, а жить вместе, мне ничего больше и не надо.

– Если уйдёшь – просрёшь всё, что мы так долго хотели осуществить, – ещё сильнее надавил Кватрибалис, утяжелив голос сталью.

– Знаю, – твёрдо, и в то же время, виновато, выпустил Идерис.

– Ладно, – Кватрибалис положил бумагу обратно в мешочек и стремительно закинул его за спину, – Если решишь всё-таки не предавать то, над чем мы с тобой работали, то приходи в бар Дена, – Чёрные волосы удалились к разлому в корме, – Друг, – сердито кинул напоследок Кватрибалис, и скрылся за пределами корабля.

Фигуры приближались к кораблю. Дождь уже почти совсем пропал, дав узнать давно забытые лица старых друзей. Холодок пробежал по спине последний раз, прежде чем погода успокоилась.

– Идерис, это ты?! – выкрикнул Кватрибалис с надеждой.

Почему её здесь нет? По скукоженной от ветра, грязи и времени, коже, потекла солёная капелька, последнее напоминание дождя. Того дождя…

Тусклый оранжевый огонёк одиноко танцевал на почерневшем растрёпанном кончике фитиля, робко озаряя своим светом, сквозь посеревшее стекло фонаря, пыльный, заросший паутиной и мхом, подвал. Резкий скрип умирающей двери слегка коснулся спящих ушей, незаметно булькнув внутри головы. Мягкие, как казалось, шаги неожиданно быстро приблизились и выросли в бесцеремонный толчок, содрогнувший плечо, щёку, зубы. Пожелтевшие белые ворота болезненно сжали краешек языка, ускорив выход из сонного состояния.

– Ай, какого хера, Кват? – выдавил сквозь зубы Идерис, держась за щёку.

– А нехер спать возле фонаря, огонёк в глаз заскочит, не слыхал о таком? – насмешливо проронил Кватрибалис.

– Смотри, чтоб тебе ничё в глаз не заскочило, осёл, – сердито прорычал Идерис, всё ещё держась за щёку.

– Хорош сраться, мелюзга, пошли лучше делом займёмся, – послышался из темноты погрубевший бас Крестгко.

– Вот бы все дела были такими! – весело пропел Кватрибалис, растворяясь во тьме подвала.

– Да ладно тебе, не всё же в этом мире сводится к веселью… ну такому, вы поняли, – невнятно проговорил Эрвик.

– Ну нет, – нытливо протянул Кватрибалис, – Ты правда хочешь сейчас всё испортить своим нудежём?

– Если честно, то я за то, чтобы мы занимались чем-то полезным что ли.

– Эр, не хочешь дуть, то делай что хочешь, только нам веселье не порть, – спокойно проговорил Кватрибалис, чтобы не обидеть друга.

Эрвик ненадолго замолчал, пытаясь найти среди друзей тех, кто поддержал бы его идею, но в этой темноте сложно было разглядеть силуэты, не то что единомышленников, и юноша решил просто уйти, тихонько прикрыв за собой дверь.

– Да, – протянул Крестгко, вот до чего бабы доводят, пацаны, – лёгкий смешок пробежался по ртам подростков в полумраке, – Нехерово Мальта ему на уши присела.

– Кто, кстати, сказал, что мы не полезным делом занимаемся? – прохрипел, едва начинающим ломаться голосом, Лаврентий, – Бамбук достать не так уж и просто вообще то. Может, я контрабандистом хочу стать, – ухмыльнулся парень, втягивая густой дым «Бамбука» из горшочка.

– Балда, контрабандисты не достают, а… приносят, куда надо, – медленно пробасил Крестгко, попутно затягивая в лёгкие «Бамбук».

– А я буду доставать, – настаивал Лаврентий.

– Ну, тогда добро пожаловать на борт, пират, – Кватрибалис развёл руки в стороны, приглашая друга в свои объятия, Лаврентий же чуть не упал, споткнувшись об свою же ногу, и рухнул на грудь единственного обладателя фиолетовых глаз в этом подвале.

Вся подростковая компашка рассмеялась, разнося весёлую музыку своих ртов по темноте и паутине.

– Кажется, Лаврюше уже хватит, – улыбаясь, съязвил Кватрибалис, сажая пьяного друга на пыльные ящики.

– Да уж, сварился твой единственный матрос, капитан Сигвар, – ухмыльнулся Крестгко, указывая на развалившегося в ящиках светловолосого юношу, еле способного двигаться.

– Смейся-смейся, у меня-то команда побольше будет, – лёгкие нотки обиды на мгновение вынырнули из-под мягкого, ещё не сломавшегося голоса.

– И кто же ещё будет драить палубу корабля твоей мечты? – Крестгко передал горшочек с «Бамбуком» Идерису, – Майки и Лаффи, которые «не пойдут дуть, потому что надо помочь отцу в кузне»?

– Ид тоже со мной, – уверенно выдал Кватрибалис.

– Он же у нас лекарем будет, как его папаня.

– Ребят, вы знаете, я лучше пойду, – Быстро упало изо рта Идериса.

Юноша с болотными глазами легонько отодвинул от себя горшочек с «бамбуком» и стремительно исчез за дверью подвала, оставив друзей с кучей вопросов в головах.

Центавра немного потускнела после второго сна, теряясь в серых облаках. Холод пронзил воздух, застыв в носу свежей чистотой. Наглый ветер заплыл в каштановые волосы, распихивая их в разные стороны. Следующая волна воздуха тараном прошлась по ушам, сдув душу. Мурашки облепили тело, кончики пальцев похолодели. Первая капля дождя скользнула по пипке носа, заставив Идериса дёрнуться на месте. Ноги заспешили домой, не желая промокнуть и замёрзнуть. Голова вжалась в воротник рубашки, спина выгнулась колесом, помогая бежать в таком положении. Ледяной водопад бил прямо в лицо, не жалея своих сил. Как же холодно. Ладно, можно потерпеть, дом уже недалеко. Что это за звуки?

Среди шума воды раздавались чьи-то крики, и, кажется, удары. Это в другой стороне, на берегу. Знакомый голос.

– Всё равно сами такие, засранцы! – Грейсвильда пыталась перекричать ливень.

Трое мальчиков облепили Грейсвильду, периодически пиная и толкая девочку, пытаясь свалить её на, вконец вымокший, песок. Идерис сорвался в сторону драки, узнав белоснежные волосы сестры.

Последний удар кулаком тяжело упал над глазом, прямо в бровь, запустив ослепительную вспышку боли. Кто-то звучно плюнул в лицо, на мгновение слегка подогрев щёку от холодных объятий ливня. Ещё один пинок загорелся под коленкой яркими искрами, соблазняя согнуть ногу. Синие глаза девочки раскрылись в собирающихся слёзах, не видимых среди такого потока воды. Идерис уже стоял за спинами обидчиков.

Нога подростка со всей злобой упала на спину того, что был посередине, моментально утопив драчуна в песке. Следующий удар разгорелся в кулаке Идериса и прижёг щёку ещё одного мальчика, усадив того на землю. Третий обидчик попятился, только увидев дикий огонь в болоте глаз Идериса.

– Забирай своих дружков, и валите отсюда, псы подзаборные! – яростно проревел юноша.

Трое мальчишек быстро пришли в себя и удалились с глаз той же дорогой, что и пришёл Идерис. Юноша, не сбавляя пыл внутри себя, мигом подскочил к сестре и толкнул её на песок.

– Сама напросилась?! – яростно кричал Идерис на Грейсвильду, – А?! Сама, да?! А я должен постоянно мелюзгу колотить, потому что ТЫ не можешь держать язык за зубами! – сжатые кулаки парня тряслись в такт стуку зубов.

– Ещё раз такая херня произойдёт, я просто мимо пройду, ты поняла, малявка? – тяжело надавил Идерис.

Грейсвильда быстро поднялась на ноги и вложилась в толчок, пытаясь уронить старшего брата, попутно пихаясь кулаками.

– Сам ты малявка, говнюк! – зло выпалила девочка.

Идерис моментально прекратил потуги сестры повалить себя на землю быстрым толчком ладони в грудь. Грейсвильда немного проскользила по промокшей поверхности берега, взрыхлив песок. Внутри что-то загорелось, расплавив глаза и губы в дрожи. Наружу вырвалась тихая протяжная музыка боли и обиды. Всё тело задёргалось под плачем, раскисло и ослабело.

– Ну и чего ты плачешь? Опять сама напросилась, – обвинительно кинул Идерис.

– Больно, – не переставая рыдать, сидя на песке, выдавила Грейсвильда.

Маленькие руки поднялись, тщетно пытаясь вытереть слёзы. Сквозь промокшую рубашку просвечивалась… картина?

– Что это такое там у тебя – Идерис ткнул на прилипший к рубашке и телу рисунок.

– Это твоего друга тут нарисовали, меня Флаффи с ребятами поэтому начал доставать, а я им сказала, что…

– Ну-ка покажи мне, – прервал Идерис рассказ сестры.

Девочка нехотя вытащила из-под рубашки намокший рисунок. На влажной бумаге был изображён Кватрибалис с подписью ниже:

«Разыскивается за связь с пиратами, живым для допроса. Награда 200 золотых корониумов».

– Вот ведь дерьмо, – ошеломлённо прошептал Идерис, проглатывая душу, – Малявка, вставай, надо быстро идти в дом, – протараторил юноша, хватая сестру за руку.

– Сам иди домой, малявка, – обиженно выдавила девочка, отказываясь вставать.

– Ты заболеть хочешь? – Идерис дёрнул сестру за руку, но та даже не шевельнулась, – Ладно, Грейси, извини, что назвал тебя малявкой, пошли, – девочка даже не подумала подняться, – Ну и сиди тут! – выпалил Идерис, резко бросив руку Грейсвильды.

Быстрые шаги унесли юношу от сестры дальше по берегу. Ливень слегка утих, перейдя в более спокойный ритм, теперь его можно было даже назвать дождём. – Тоже мне – обиделась! – загуляли мысли в голове Идериса, – Это я должен обижаться, а не она! Хотел сестру, а получил капризную забияку. Ну и пусть, пускай сидит там, хоть до самой смерти!

Сапоги резко остановились, утопив каблуки в песке. Дождь уже почти совсем закончил своё оросительное шествие, последние капли стекали с облаков, падая на потёртые носа обуви. Вспомнились могилки. Афелид, старший брат. Веркистер, младший брат, хотя для Лаксаньи он старший. И самая младшая. Совсем свежая могилка. Грейсвильда.

Идерис развернулся и со всех ног побежал обратно, встречая лицом холодный ветер и приятный, согревающий свет Центавры. Дождь уже прошёл, отогнав тёмные тучи от голубой звезды. Грейсвильда находилась всё на том же месте, сохранив своё положение на песке.

– Грейси! – Идерис упал на колени прямо перед сестрой, зарыв их в песок, – Грейси, извини меня, пожалуйста, я не хотел так грубо себя вести с тобой, – юноша прижал холодную дрожащую девочку к себе, обнял, придерживая голову сестры на затылке.

– Ты вредина и злюка, – обида прорывалась сквозь дрожащий голос Грейсвильды.

– А ты – лучшая сестра в мире, – радостно проговорил Идерис, вытирая слёзы со щёк девочки.

– Правда? – на синих глазах нарисовалось живое удивление.

– Да, – твёрдо ответил парень.

– Ты тоже, только не толкайся и не обзывайся больше, – Грейсвильда энергично прижалась к брату, обцепив его спину своими маленькими руками.

Крепкая рука мягко сжала плечо потрёпанного сюртука.

– Ид? Ты как, старина? – осторожный вопрос расшевелил мозг под седеющей кроной каштана.

Идерис лишь молча упал плечом на обломанные доски кормы корабля и тихо затрясся, сжав лицо в грустной гримасе.

– Эй, дружище, – тихо растянул Кватрибалис, жестом подзывая старшую сестру, – Тише, присядь, – два старых друга мягко приземлились на промокшие доски.

– Здесь должна быть она, – беззвучно простонал Идерис, – не сберёг… я… не сберёг…

Растаявшие в воде голоса двоились где-то вдалеке, путая мысли в голове. Слабый огонёк вился осенними лентами вокруг фитиля свечи, слегка расталкивая тьму вокруг себя. Ожог на предплечье тихо пульсировал, аккуратно кусая нервы. Запястья уже не чувствовали тяжести кандалов, и могли свободно делать, что им вздумается. Каштановые волосы беспорядочно облепили лицо, прилипнув к коже. Жажда дала о себе знать. По горлу прокатилось самое острое лезвие в мире, разрезав закаменевшую глотку. Язык мёртвым мешком валялся посреди пустыни, отказываясь реагировать на любую попытку сдвинуть его с места. Губы окончательно захлопнулись, не давая ни одному слову выйти наружу.

Идерис что-то невнятно промычал с закрытым ртом, шевельнул необожжённой рукой. Быстрый скрип принёс холодный воздух и знакомый запах.

– Ты в сознании? Что ты хочешь? – гладкий голос пробился сквозь утонувшие уши.

Идерис полуживым движением дотронулся пальцами до растресканных засохших губ, и тут же бессильно уронил руку на пол, звучно ударив дерево.

– Принесите воды, срочно! – крикнула Арванда кому-то в темноту, – держись, Улитка, не смей помирать, – холодок коснулся упавшей на пол руки.

Тяжёлые шаги принесли с собой запах моря. В следующее мгновение по приросшим друг к другу губам полилась приятная теплота, вымывая булыжники из заваленной пещеры рта. Остатки сил ушли на то, чтобы опустить нижнюю челюсть. Буйное море затопило безжизненную пустошь, оживляя выброшенного в пустыню, кита. Вода растопила зачерствевшее горло, мягко прошла по нему своей целебной силой. Мозг наполнился энергией, которой хватило, чтобы… уснуть.

Море подуло солью, пробивая нос и разум. Глаза медленно открылись под слепящими лучами Центавры. Вокруг было слишком… ярко.

– Я когда-нибудь увижу его НЕ спящим? – насмешка Арванды тихо пробулькала в сонных ушах.

– Рассказывай, что с тобой приключилось, дружище, – голос Кватрибалиса донёсся из-за спины.

Это не сон? Как понять, что жизнь не осталась на «Морской ярости»?

– Идерис? – Кватрибалис уже заслонил Центавру своими фиолетовыми глазами.

Нет. Это всё на самом деле. Это реальность. К сожалению…

– Мы… с Грейси, – слюна чуть не задушила горло, – уже давно хотели сбежать от пиратства, но никак не подворачивался случай. Когда, наконец, удалось выждать момент, Грейс… она решила всё сделать по-своему… и поплатилась, – дрожащим голосом захлюпал Идерис.

– Так что произошло? Как ты оказался пленником? – настаивал Кватрибалис.

– Грейси решила устроить переворот на корабле, захватить его. Но что-то пошло не так как она планировала, видимо… вобщем, она всё же смогла взять корабль, но что-то в ней, видимо, сломалось, и она решила продолжить пиратствовать. Я пытался её образумить, но она не хотела меня слушать, и сделала… это, – Идерис показал ожог на предплечье, – Потом я видел, как… она… – болотные глаза намокли и проронили скупые слёзы по складкам лица.

– Прости, – тихо пробормотал Кватрибалис, кладя руку на плечо друга.

– Нет, не надо, это я её не сберёг.

Слабый голубой свет едва пробивался сквозь тёмное небо, согревая заледеневший, после дождя, воздух.

– Не сберёг… не сберёг… – продолжал шептать себе под нос, Идерис, не замечая сидящего рядом Кватрибалиса.

Арванда стояла чуть в стороне с кислым лицом, не желая подходить ближе. Во что превратился Ид? Надо было прийти за ним раньше. Нет. Надо было вовсе не оставлять его тогда.

– Ты уверен? – ещё раз переспросил Кватрибалис, надеясь удержать друга.

– Да, – твёрдо настаивал мужчина, – Выгонять пиратов с моря – это одно дело, но воевать на Осколке с ранарисцами… это напоминает мне о Грейс… Я не могу, ещё слишком тяжело это принять… что её больше нет, – Идерис оттолкнулся от борта «Раската грома» веслом, и сразу принялся грести, не оставив даже прощальных слов своим друзьям.

– Идерис! – крикнул Кватрибалис вслед удаляющейся шлюпке друга, – Мы ещё встретимся! – опечаленный голос слегка покривился весельем.

– Надеюсь на это, – тихо прошептал Идерис, так, чтобы никто его не услышал, даже море.

– Не сберёг…

– Ид! – Кватрибалис резко дёрнул плечо друга, – Мы здесь, пришли за тобой, – мужчина ненадолго замолчал, обдумывая свои слова, – Мы хотим помочь.

Болотные глаза внезапно ожили, будто осознав всё в этом мире.

– Помочь? – тихо ужаснулся Идерис, – всё как в тот раз…

– Прости, мы хотели…

– Я шесть лет в тюрьме гнил! Шесть! Ты говорил, даже до суда не дойдёт! – пенящиеся слюни вылетали изо рта мужчины каждый раз, когда тот открывался для крика, – А сейчас?! Я столько времени тут торчу, что же произошло, что вы решили прийти?!

– Мне жаль, – глухо выдавил Кватрибалис, – и за тот случай и…

– За тот случай?! Да что же… – Идерис сердито пнул песок, разбрызгав мокрые комки по оборванным штанам, – Даже вспоминать не хочу…

Дикий холодный воздух Ветреного моря разбивался об лицо, как солёная вода разбивается об нос корабля, становясь густой полоской пены по каждую сторону борта. Яркий голубой свет пробивался между надувшимся Ил-Вуго и, свёрнутым в трубочку, Метт-Вуго. Долго этот парус в обнимку с реей не провисел. Вслед за ним стащили поближе к палубе и Вуго. За несколько месяцев в море, руки уже привыкли к канату и больше не ныли, как раньше. Пузыри, как те, что пускают утопленники с цепной гирей на лодыжке, больше не вздувались на раскрасневшейся ладони, да и сама кожа заметно погрубела, редко меняя свой окрас от работы с этой верёвочной змеёй. Резкий толчок мотнул плечо.

– Дошёл до разглядывания собственных мозолей? – лёгкий смешок прокрался в уши, – Пойдём, потрясём немного кости с Алебардо и Гакилом, пока море опять чего-нибудь не выкинуло… или кого-нибудь.

– Столько всего о пиратах слышал, но о таком, – Идерис указал в сторону суеты на палубе, – никто даже словечка не проронил.

– Ну, ты можешь исправить это недоразумение, как только мы войдём в порт, – улыбнулся Кватрибалис, – Найдёшь себе девицу в борделе и нашепчешь ей на ухо, как тяжело бедолаге Иду приходиться на «Медвежьей смерти».

– Девицам в борделе другое на ухо шепчут, знаком с таким? – Идерис блеснул желтоватыми зубами в ответ.

– Я знаком с ослом, который за полгода не научился правильно завязывать узел, – Кватрибалис быстро подошёл к битенгу, явно оставившему свои лучшие годы позади, и закопошился с канатом, затянув чуть ли не идеальный салемский узел.

– Тебя что, пираты Чёрного огня на Салеме учили? – оживший голос слегка терялся в удивлении.

– Ну, почти.

В кости сыграть так и не вышло, зато поработать пришлось порядочно. Как любили говорить бывалые морские разбойники: «Зелёными водорослями трут палубу, пока те не сотрутся и не станут частью корабля».

Резкий ветер легонько покинул паруса, превратив их в, повисшие на реях, тряпки. Центавра уже начинала отсвечивать фиолетовым, давая сигнал о том, что скоро на небе останется только чернота, покрытая белой сыпью. Едва тело улеглось в гамак, ноги сразу забыли о существовании своего владельца и растеклись, как сыр над огнём. Веки обрушили на болотные глаза чёрный занавес с воспоминаниями о сегодняшнем дне и о многих других до него. Бесцеремонный толчок в плечо раскачал гамак ещё сильнее.

– Ид! – крикнул шёпотом Кватрибалис, – Ид, тебе надо срочно сойти с корабля! – неровный голос был окутан беспокойством.

– Что? Хватит дурачиться, дай поспать, – отмахнулся Идерис, поворачиваясь спиной к другу.

– Ид, мать твою, не до шуток мне сейчас! Слезай вниз! – Кватрибалис потянул край гамака, наклоняя его вниз.

– Эй, какого хера, тебе заняться больше нечем?! – охрипшим, от усталости, голосом выпалил Идерис.

– Слезай, говорю! Или тебе не жить!

– Чего? – промычал Идерис, соединяя ступни с палубой.

– Тебе надо сесть в шлюпку и плыть только на юго-восток, доплывёшь до суши, а там…

– А там меня повесят за пиратство.

– Не повесят, ты малолетка, да ещё и выдашь маршрут «Медвежьей смерти».

– У тебя голова случайно не болит? Может, ударился случайно и не помнишь?

– Послушай, если ты не уйдёшь сейчас, тебя точно убьют на ЭТОМ корабле, – Кватрибалис крепко ухватил друга за плечи.

– И с чего бы это?

– Тут всё сложно, но это правда, доверься мне.

– Ты посылаешь меня на почти верную смерть, объясни, почему я должен это сделать, – сон из голоса совсем пропал.

– Мой отец, он… капитан Руффало мой отец, – Кватрибалис выдержал небольшую паузу, дав другу прийти в себя, – Он убьёт тебя, не могу сказать, почему, просто поверь, прошу.

– Как-то не сходится…

– Что не сходится?! Почему, думаешь, он так просто взял нас с тобой на борт?

– Почему ты тогда Сигвар, а не Руффало?

– Руффало – это не настоящее фамильное имя, носи он настоящее – я бы стал целью шантажа, как пить дать.

– А ему разве не плевать на тебя? – неожиданно выпалил Идерис.

– Не всё так просто, как ты думаешь, – твёрдо ответил Кватрибалис, обрубив возможные грядущие вопросы.

– Хорошо. Я сбегу с корабля, если повезёт, доберусь на шлюпке по Ветреному морю до Лидицы, дальше добровольно сдамся жандармам. Потом, если повезёт, доживу до суда, где, если повезёт, меня отправят в тюрьму, опять же, если повезёт, лет на двадцать. Это я ещё не говорил, в какую тюрьму меня могут отправить.

– Ты не будешь гнить за решёткой, я всё продумал. Мы вытащим тебя ещё до суда.

– Мы? Кто это мы? – с некоторой претензией вырвалось изо рта Идериса.

– Я не могу сказать, но ты должен верить, – оба парня замолчали на мгновение, дав волю скрипучей музыке корабля, – Или смерть.

Небо вновь затянула тьма, украв свет Центавры. Душа моментально затосковала и промокла насквозь.

– Не будь я в той проклятой, загнившей тюряге, Грейси никогда бы не связалась с этими погаными пиратами Иеропага.

– Прошлого не вернуть, дружище, – утешительно заговорил Кватрибалис, – но ты можешь изменить свою дальнейшую судьбу.

– И как же? Пойти с вами, создавать будущее на Осколке?

– Чем не план? – Кватрибалис попытался улыбнуться.

– Потому что то, что вы делаете… оружие не может создавать, – горько кинул Идерис, – оно только разрушает…

Северное море выло ледяным ветром, лохматя каштановые волосы. Накопившийся солёный привкус сухоты заставил проронить скупые капли бурдюка на зачерствевшие стенки горла. Последняя вода перед высадкой в Лакте. Хоть Центавра светила своей голубизной ещё высоко в небе, мозг уже кричал об отдыхе. Полузакрытое состояние для глаз уже стало нормой. Ноги размякли и ходили, как корабль во время штиля. Второй сон можно было ждать только часа через два, если верить часам Барвиля. По-кошачьи тихие и мягкие шаги послышались за спиной, когда уже было слишком поздно. Рука аккуратно улеглась на плечо, сама обладательница конечности появилась возле второго.

– Ну, как тебе жизнь на корабле, Идерис? – слегка хрипловатый голос сестры успокоил уши.

– Если не считать, что мы за два месяца в море никого не встретили – не очень, – нахмурился мужчина.

– Да ладно тебе, зато на Якорном береге нормально отвисли, никто даже не мешал – взяли, повеселились и ушли.

– На Якорном… – Идерис замолчал и оживлённо раскрыл глаза, будто увидел привидение.

– На горизонте, за кормой, парус! – послышался сиплый крик Утгеля со смотрового гнезда.

Грейсвильда быстро подошла к борту, слегка перегнулась через него, рассматривая судно на горизонте через трубу. Дерево на красно-чёрном поле свидетельствовало о принадлежности корабля к королевству Ридбол. «Раскат грома». Неплохая посудина. Торговый так близко к Иеропагу? Ладно, нельзя вернуться ни с чем.

– Легтис, давай заходи на них, – прохрипела девушка рулевому.

– Грейс, думаю, это плохая идея, – встревоженно пробормотал Идерис слегка дрожащим голосом.

– Не неси чепуху, лучше сбегай, разбуди команду, – отмахнулась девушка.

– Я думаю, что всё наше безрыбье не случайно, Грейс, и этот корабль тоже, – настаивал Идерис.

– Ид, мне тебе по башке дать, чтобы ты перестал нести чушь, и пошёл уже будить остальных? – строго процедила Грейсвильда.

– Четыре года назад, до встречи в Льесте, мы с Кватрибалисом работали над кое-чем, и это было в плане, – голос мужчины затвердел с намёком на серьёзность.

– Ещё слово, и я брошу тебя в карцер, – девушка ткнул пальцем в грудь старшего брата.

– Грейси, пойми, они уничтожат нас, надо уходить, пока не поздно.

– Сам напросился.

Грейсвильда схватила брата за предплечье, сильно сдавив кости. Сильный жар проходил даже сквозь одежду. Ткань расползалась в стороны под ладонью девушки, оставляя лишь обугленные потрёпанные хвостики. Невероятная боль коснулась кожи, будто сама Центавра упала на предплечье. В глазах побелело, зубы стиснулись и заскрипели под давкой шока. В затылке что-то резко стукнуло, просясь наружу.

– Прикуйте его к Дрилл-мачте и разбудите команду, готовимся бою, – Грейсвильда быстро исчезла из заплывших болью глаз.

Темнота отпустила сознание, когда «Морская ярость» уже во всю шла навстречу непонятному судну, капитан которого даже не думал менять курс.

Горло совсем высохло и резало лезвиями изнутри любую попытку проглотить хотя бы собственную скупую слюну. Заговорить было тяжелее, чем сдвинуть тысячи наковален разом. Язык обрёл вес кита, а губы слиплись в пересохшем напоминании пустынь Сухой Долины.

– Г…Гре…Грейс, – еле промычал Идерис себе под нос.

– Снаряды к бою! – Скомандовала Грейсвильда расчётам баллист.

Огромные стреловидные снаряды улеглись в желоба орудий; мощные широкие плечи согнулись под натяжением тетивы.

– Целься! – ревущий хрип проглотил шум моря.

Громкий отдалённый хлопок, словно раскат грома, поразил уши. Ридболийский корабль задымился пороховым паром, как тредулец после выстрела. Что-то влетело в левый борт, пошатнув весь корабль. Старое дерево заныло хрустящим треском, огромные щепы разлетелись по палубе, один из осколков «Морской ярости» прошил Яксмита насквозь, прибив того к поверхности корабля.

– Какого хрена это было?! – пробежался панический визг по палубе.

Грейсвильда быстро подбежала к повреждённому борту, дико рыская синими глазами по раздробленному дереву. Чудовищная дыра выросла чуть выше фокшерлинии, проглатывая редкие всплески солёной воды. Сердце забилось сильнее, чем когда-либо в жизни, рука дрожащими пальцами достала подзорную трубу, чтобы разглядеть этот злосчастный ридболийский корабль. Посудина врага развернулась всем правым бортом, глядя на «Морскую ярость» через квадратные окна где-то на уровне второй палубы.

– Что это ещё за херня? – дрожащим голосом прошептала Грейсвильда морю.

Резкий раскат выстрелов вновь покрыл солёный воздух, убив страхом каждого члена экипажа на борту «Морской ярости». Огромная… пуля?.. ударила дерево совсем рядом, откинув беловолосую девушку назад. Другой снаряд скользнул по Вуго-мачте, растрескав уши скрипом падающей громадины. Отколотые частички корабля залетали в воздухе, редко сталкиваясь с каким-нибудь бедолагой. Кровь растеклась по палубе багряной рекой, утопив надежду. Нужно спуститься в трюм, к правому борту, там должно быть безопаснее. Непослушные ноги, порезанные деревом, еле поставили Грейсвильду на ноги. Звук третьего залпа ударил уши тяжёлым тараном, пробив, заодно ещё и душу. Барвиль, пробегавший мимо, улетел за борт, вместе с, влетевшим в него, снарядом. Ноги остановились на месте и медленно согнулись в коленях, отказываясь идти дальше. Вся жизнь прошла перед глазами, заморгали воспоминания. Вспомнился тот проклятый плакат, который… Идерис… надо его освободить. Как же можно было поступить так с ним?

Носы сапог ширкнули по дереву, ставя ноги прямо. Приближающийся свист повернул голову. Снаряд пробил палубу возле ног девушки, разметав щепы вокруг. Дикая боль выстрелила одновременным залпом всех стволов тредульца по зубам. Затылок влетел в пол, выбив картину происходящего из синих глаз. Дрожащая рука нащупала громадную деревянную щепу, торчащую из груди. Жидкое тепло поползло по холодеющим рукам. Уши залило водой, убив слух. Всё тело резко полегчало, убрав нужду двигаться. Лёгкие выпустили последний воздух и остановились. Всё вокруг провалилось в ледяной мрак.

– Ид, я понимаю, ты всё ещё не смирился с утратой Грейси, – аккуратно начал Кватрибалис, – Но она вряд ли хотела бы видеть тебя таким, чтобы ты жил так.

– Ты не знаешь, чего бы она хотела! – взорвался Идерис, – Ты ничего не знаешь, кроме своего маленького сраного планчика! – шершавые грубые руки вцепились в горло Кватрибалиса и начали давить жизнь, – Помощники тут нашлись!

Кватрибалис не ожидал узнать такую силу в этом жалком напоминании Идериса. Тяжёлые пальцы сильно жали на душу, разбивая сознание на мелкие частицы. Всё вокруг стихло и потеряло смысл. Едва слышный топот по песку, скинул с горла стальную удавку.

– Ты с ума сошёл?! – Какого хрена ты творишь?! – зарычал гладкий голос Арванды.

– Не нужна мне ваша помощь, валите на хер отсюда! – выкрикнул Идерис, корчась на песке.

– Ты как? – Арванда аккуратно дотронулась до шеи брата.

Кватрибалис одобрительно кивнул сестре, вставая с мокроты.

– Пошли отсюда, его не вернуть, – островитянка приобняла младшего брата за плечи, помогая двинуться с места.

– Вон! Вон! – продолжал орать снизу, Идерис.

Дойдя до шлюпки, обладатели фиолетовых глаз, доставшихся им от отца, услышали одиночный громкий шум, похожий на залп тредульца. Кватрибалис резко сорвался в сторону останков «Ветра смерти».

– Остановись! – рука Арванды крепко ухватилась за предплечье, – Тебе это не нужно, – строгость проплыла по гладкому голосу.

– Ладно, – медленно выдохнул Кватрибалис, – Возвращаемся.

Страница ВКонтакте – vk.com/igazerith

Почта – yetterlin@list.ru