Кукушка в часах уже отчаялась и легла спать. Однако жена, нервно поправив фартук, по-прежнему дежурила у порога квартиры, твёрдой рукой сжимая ручку сковороды. Наконец раздался какой-то звук. В дверь скромно постучали лбом.

Кукушка с любопытством высунулась из часов, чтобы ничего не пропустить. Собрав в кулак волю и свой вестибулярный аппарат, порог квартиры на четвереньках пересекал её хозяин. Жена приветливо помахала ему сковородкой:

— Ты где был?!

Воздух наполнило спиртовое амбре. Горделиво приосанившись (настолько горделиво, насколько это можно сделать, будучи на четвереньках), хозяин ответил:

— На симпозиуме!

И если хозяин изобрёл машину времени, то он прав.

Древние греки придумали себе много занятий. И олимпиаду организовали, и о смысле жизни думали, и знания в гимнасиях получали, и воевали. И отдыхать умели так, что потомки краснеют, читая об этом в исторических трактатах.

Одним из вариантов отдыха были симпосии. Предавались отдыху там только мужчины: женщины присутствовали только в качестве кифаристок, флейтисток и других лиц, приглашённых для развлечения.

Симпосии условно можно назвать ритуализированным пиршеством. Участники надевали белые и красные повязки в честь бога Диониса и совершали ритуалы. Первым из них было возлияние. Вино выливали на пол как жертву богам, а само возлияние сопровождали молитвами.

Был на мероприятии и своеобразный «тамада» — симпосиарх. Обычно его роль играл хозяин дома, в котором устраивали пиршество. Симпосиарх читал молитвы, задавал тон вечеру и выбирал тему для бесед. Если вы думаете, что главной целью симпосия было напиться до древнегреческих чертей, то вы правы и не правы одновременно.

Каждому гостю выдавали чашу, наполненную разбавленным вином. Греки вино в чистом виде не пили, а разбавляли водой в пропорции три к одному. И вот эту чашу следовало осушить до дна, чтобы не оскорбить хозяина. А счастливый хозяин следил, чтобы ни одна чаша долго не пустовала.

Когда вино кончалось в кратере — основном сосуде для вина, из которого разливали напиток, — рабы несли следующий. И так до бесконечности. Как грекам удавалось при этом вести светские беседы, я не знаю. Но они не только могли разговаривать, но ещё и играли в коттаб.

Коттаб — это увлекательное соревнование на меткость. Игроки должны были лёжа попасть остатками вина в центр металлической чаши, не потеряв при этом ни капли драгоценного напитка. Победителя определяли по характерному звуку удара капель о металл.

А к чему иногда приводили симпосии, можете почитать у историка Тимея:

«Напившись, некие юноши настолько помешались, что возомнили, будто плывут в триреме (это вид судна), которую швыряет по бурному морю. Полностью утратив разум, они выбросили в окно всю мебель, воображая, что выкидывают её по приказу капитана, пытающегося облегчить судно».

Соседи радостно растащили выкинутую мебель, а тот дом с тех пор стали называть триремой. Так что посещайте только настоящие симпозиумы в современном их значении — «международные научные совещания по какому-либо одному вопросу». А не отталкивайтесь от происхождения слова от symposion — «пирушка», как хозяин той квартиры.

Пока античные мужчины развлекались на симпозиумах, женщины устраивали вакханалии. Как вы уже знаете, симпозиум в древности был совсем не тем, что сейчас.

Но даже ему было далеко до вакханалии: сейчас вы узнаете, что творили женщины на этих «праздниках».

Вакханалия — это мистическое празднество в честь бога виноделия. Звали его по-разному, в зависимости от места проведения мероприятия: Дионисом, Бахусом или Вакхом в Древней Греции и Либером в Древнем Риме.

Слово «вакханалия» произошло от имени бога Вакха. Женщин, которые затевали подобные гулянья, называли вакханками.

Обычно вакханалии знаменовали сбор урожая, начало или завершение важного этапа календарного цикла. Празднества проводились тайно, под покровом ночи.

Сначала в них участвовали только дамы, а позднее начали приглашать мужчин. Но если бы всё ограничивалось только пьяными гулянками…

Под влиянием винных напитков вакханки впадали в безумие и творили странные вещи, вызывая страх у трезвомыслящих людей. Празднество превращалось в шествие, во время которого участницы нападали на людей и животных.

Возможно, вы слышали о трагедии Еврипида «Вакханки». В ней вакханка по имени Агава, ослеплённая безумием, убивает собственного сына, уверенная, что перед ней лев, а не юноша. А когда ей раскрывают глаза на правду, горько плачет…

Также древнегреческая мифология обвиняет вакханок в убийстве Орфея — легендарного певца и музыканта.

Орфей не проявлял интереса к женщинам после ухода из жизни его жены Эвридики. Вакханки, случайно заметив певца во время гуляний, обвинили его в ненависти к женщинам и напали на Орфея, «словно стая хищных птиц».

Поначалу в античности терпимо относились к мероприятиям в честь Вакха. Консул Постумий при обращении к сенаторам говорил:

«Повсюду в Италии, а теперь уже и во многих местах нашей столицы справляются таинства Вакха, не сомневаюсь, вы знаете не только из слухов, но по шуму и завываниям, ночью оглашающим город».

Но в 186 году тревожность здравомыслящих людей достигает пика, и Сенат запрещает проведение вакханалий, за исключением мелких местных культов.

Против участников празднеств принимают жёсткие меры, «последствием чего было множество казней, ссылок и заточений». Правда, искоренить безумие до конца этому запрету не удалось.

Древний мир, средневековая Русь и современная Россия. Три периода и три разных значения одного и того же слова.

Кто же такие халдеи?

Халдеи — это семитские племена, жившие тысячи лет назад в Южной Месопотамии. Они вели полукочевой образ жизни, занимались земледелием и скотоводством. Когда становилось скучно, воевали с ассирийцами за обладание Вавилонией.

Так они годами и жили. То ассирийцы выгонят поганой метлой халдеев с заветной территории, установив там свои порядки. То осмелевшие халдеи поднимут восстание и свергнут очередного ассирийского царя.

Набопаласар занял вавилонский престол и основал халдейскую династию, которая долго оставалась у власти. Вам его имя вряд ли о чём-то говорит, зато вы точно знаете имя его сына — Навуходоно́сор. Кстати, в честь него был назван антигравитационный корабль в «Матрице».

Но не только военные действия прославили халдеев.

Халдеи были знаменитыми звездочётами, придумавшими измерять углы с помощью градусов и минут. Халдейских жрецов древние персы и греки считали мудрецами.

Говорили, что им доступны священные знания тайн природы и что они могут определять будущее по расположению звёзд. Античный историк Страбон писал:

«В Вавилонии выделены особые поселения для местных философов, так называемых халдеев, которые занимаются преимущественно астрономией. Некоторые из них выдают себя за астрологов».

Получается, что халдеев можно назвать родоначальниками астрологии. И уже в те времена были шарлатаны, которые гадали по звёздам и выдавали себя за мудрецов-халдеев. Одни их выгоняли, другие привечали. Интересно…

Поскольку астрономия как наука тесно соприкасалась с религией, на Руси её считали опасной. Поэтому поучительно наставляли не заниматься «науцей смрадною — халдейской остронумией». Однако слово «халдеи» в средневековой Руси имело совсем иное значение…

Мода на сценические представления в церкви докатилась до Руси из Западной Европы. Театрализованные «действа» на библейские темы ежегодно собирали толпы людей. Жаловал такие позоры даже царь Алексей Михайлович. Вместе с царицей они посещали «Пещное действо» — зрелище, в котором роль язычников играли халдеи.

Халдеи с зажжёными свечами предшествовали святителю при вступлении в собор, участвовали в церковной службе, а после — творили странное. Например, в том же обрядном платье бегали по городу с потешным огнём, поджигали людям бороды и всячески шутили.

Иногда халдеи одевались как масленичные шуты и носили раскрашенные деревянные шляпы. Свою же бороду обмазывали мёдом, чтобы не пострадала от потешного огня.

Происходило это во время рождественских святок. Такие потехи приносили больше вреда, чем смеха, поэтому подобные шутки вскоре были запрещены патриархом.

Поскольку халдеи развлекали публику, по своей сути они были близки к скоморохам и шутам. Из-за их непристойных выходок у слова «халдей» появился пренебрежительный тон, который сохранился в языке до сих пор.

В советское время «халдеем» называли работника общепита, обманывающего и обсчитывающего клиентов. Поэтому иногда это слово можно услышать в отношении официанта.

В современном значении слово относится к сниженной лексике и лучше от него отказаться. Халдеем называют человека, вызывающего возмущение своей подобострастностью и угодливостью.

Выражение «петь дифирамбы» мы используем как синоним слов «восхвалять», «превозносить». Сейчас оно произносится с ноткой сарказма, хотя изначально дифирамб был штукой серьезной. Пришел он к нам из Древней Греции.

Дифирамбы были видом народного искусства, которое посвящали богу виноделия Дионису. У древних греков был такой хороший праздник — праздник винограда, когда жители собирались и устраивали пиршество. На нем они танцевали, веселились, распивали вино и, поговаривают, не обходились без оргий. Хоровое песнопение-гимн, посвященное Дионису, назвалось дифирамбом. Хотя по сути дифирамб был одним из эпитетов этого божества.

На следующую ступеньку песнопение продвинул древнегреческий поэт Арион — он придал ему художественное оформление. В итоге дифирамб стал музыкальным жанром и основой древнегреческой трагедии. Позднее дифирамб исполнялся и как диалог, и как драма, и как способ самовыражения деятелей древнегреческого искусства. В общем, никакого сарказма.

Когда время Древней Греции прошло, слава дифирамбов как-то поутихла. Пока в Европе не наступила эпоха Возрождения. В Италии и Германии начали сочинять хвалебные произведения в адрес светских господ и деятелей церкви и называть их «дифирамбами».

Только теперь они были восприняты простым народом с сарказмом. Мало кто верил в искренность произносимых в адрес верхушки общества слов. С тех пор за дифирамбами закрепился статус чего-то несерьезного, насмешливого.

Думаю, вы согласитесь, что человек, лишённый таланта, — бесталанТный. Тогда как быть со словом «бесталанный», которое имеет то же значение: «лишённый дарования, таланта, заурядный»?

Перед вами пример контаминации — возникновения чего-то нового в результате слияния сходных выражений и форм.

Слова «бесталантный» и «бесталанный» очень похожи, особенно на слух. Перенос значения с одного на другое был вопросом времени, и это свершилось.

Например, в Большом толково-фразеологическом словаре М. И. Михельсона, составленном в 1896–1912 годы, напротив слова «бесталанный» всего одно, исконное значение.

А в толковом словаре Ушакова 1935–1940 годов — уже два, используемых до сих пор.

Что мы знаем о Змее Горыныче? Это сказочное чудище с крыльями, которое похищает скот, прекрасных девиц и сражается с богатырями. Количество голов: от 3 до 12. Есть опция извержения огня. Появляется внезапно, часто со спецэффектами — молниями, громом и ветром. Жаден до сокровищ, хранит их вместе с прекрасными девицами в своём подземелье. Охраняет Калинов мост через реку Смородинку: по преданию, мост ведёт в царство мёртвых, куда живым людям ходить нельзя.

Точный облик неизвестен. Часто Горыныча изображают с когтистыми лапами и в чешуе, как и положено змею. Но детального описания внешности в сказках нет. Как нет и точных координат места жительства: то он в горах живёт, то в пещере, то на камне в каком-нибудь водоёме ютится. Меж тем, персонаж-то не просто сказочный, а мифический. Об этом и предлагаю покумекать…

Змей — популярный герой мифов и сказаний разных народов. Упоминается он и в славянской мифологии. Вы помните, что у предков одним из главных божеств был бог грома и молнии Перун. И вот об этом боге есть миф, в котором он в виде всадника или на колеснице сражается со змеевидным врагом (миф очень похож на историю о Георгии Победоносце).

Змей крадёт скот, перспективных невест и даже покушается на невесту Перуна — Макошь (в некоторых источниках её зовут Додола или Марена). Такого Перун стерпеть не смог и кинулся мстить обидчику.

Змей прячется от него в дереве, потом в камне, потом в человеке, в животных и в воде. Но скрыться вражине не удаётся: Перун поражает змея и выпускает на свободу похищенных девиц, скот, в связи с чем освобождается и живительная влага, питающая поля с урожаем. Наступает всеобщее счастье.

Знакомый сюжет, правда?

В сказках со Змеем будут воевать другие персонажи, но характер преступлений у него тот же. Крадёт, приносит несчастья, покушается на цвет нации.

Интересно, что до появления знаменитой троицы богатырей — Муромца, Никитича и Поповича — у славян были другие богатыри. Звали их Горыня, Дубыня и Усыня. И Горыня был известен такой силушкой, что горы сворачивал. Не исключено, что имя многоглавому Змею тоже он дал.

Я думаю, вы сейчас сами догадаетесь. Смотрите: Змей налетал внезапно, разорял города, крушил всё огнём, уводил с собой женщин, вступал в битву с богатырями русскими. Богатыри землю родную защищали и всячески пытались побороть чудище.

Это классический сюжет борьбы с врагом. Войска кочевников точно так же налетали на славянские поселения, забирали дань, разоряли дома и уводили в плен девиц и не только. Змей Горыныч — это олицетворение врага русского народа, доступное для понимания даже детям. Как известно, «сказка — ложь, да в ней намёк»…

В славянской мифологии страшный Змей — Горыныч, иногда его увеличительно называют «Горынчищем». Скорее всего, его считали «сыном горы», то есть «горы-тучи», рождающей из себя змею-молнию (поэтому он с атрибутами грозы на горизонте и появлялся). Отсюда у персонажа и отчество такое: Горыныч.

Сказка про Сивку-Бурку стала известной после публикации в сборнике «Народные русские сказки», куда её заботливо поместил собиратель фольклора А. Н. Афанасьев.

Коротко напомню сюжет: было у старика три сына, которым он перед уходом из жизни велел приходить в течение трёх дней к месту упокоения. Двум старшим было лень, поэтому все три раза ходил младший Иван. Дурачок, как полагается в сказках.

Почивший отец заметил подлог и отблагодарил младшенького: выйди, говорит, в чисто поле, скажи странную фразу и прибежит к тебе конь волшебный. Залезь ему в правое ухо, потом в левое и станешь красивым молодцем, каких свет не видел.

А тут как раз царь дочку свою замуж выдать надумал. Залезла девонька на самый верх терема и ждёт, кто её с лошадиного скока в губы поцелует. Естественно, что справилась с такой задачей только Сивка-Бурка волшебная. И стал Иван царским зятем.

А позвать Сивку-Бурку надо было фразой заветной: «Сивка-бурка, вещая каурка, стань передо мной, как лист перед травой!». Вот её сейчас и разберём: что означает эта бессмыслица?

Окрас сказочной Сивки-Бурки — это смешение мастей, которое никогда не встречается у лошади в реальной природе. Одновременно сивой, бурой и каурой она быть не может.

Сивый — это серый, седой. Слово часто употребляют с намёком на возраст: вспомните поговорку «Укатали сивку крутые горки». Лошади сивой масти — вороные (чёрного цвета) с проседью.

Бурый — это коричневый с рыжиной, поэтому корову ласково именуют Бурёнкой, а медведя — бурым.

Каурую масть иногда называют «дикой»: такие лошадки отличаются окрасом от красно-рыжего до рыже-коричневого, причем распределение цвета по туловищу идёт неравномерно.

Кем же на самом деле был такой странный конь?

Конь выглядел устрашающе: «из ушей дым столбом валит, из ноздрей пламя пышет». Какой здравомыслящий человек сядет на такое животное? А сказочный Иван коня не просто оседлал, а ещё и из одного уха в другое перелез.

Возможно, не боялся Сивку-Бурку он потому, что послал чудное животное родной отец, который явно не желал зла. И вообще древние славяне считали коня проводником в царство мёртвых. Сивка-Бурка — это родовой конь семьи, служивший всем старшим поколениям Ивана.

Понятно, что такой питомец будет обладать волшебной силой, поэтому каурка — вещая, то бишь предвидящая будущее, пророческая. Перейдём к следующей части фразы…

Выражение «как лист перед травой» имеет значение «тотчас же, сразу, очень быстро». Почему же такое странное сравнение, разве листья стоят?

Насчёт этой фразы я встретила необычную версию, что слова в ней — часть древнего языческого заговора, придающего словам дополнительную магическую силу.

«Трава» выступает здесь в качестве некоей абстрактной мощи, перед которой каждый листик стоит, как вкопанный, и дрожит на ветру.

Ну что, обрела для вас смысл фраза по Сивку-Бурку?

«У кумушки-лисы зубушки остры, рыльце тоненькое, ушки на макушке, хвостик на отлёте, шубка тёпленькая», — так описывает Константин Ушинский этого сказочного персонажа. И всем бы Лисонька была хороша, да разбойницей прослыла: то курочек, то уточек похитит, а то и вовсе на кролика позарится.

Много преступлений за плечами Лисы. Она положила конец весёлому путешествию Колобка, науськала волка в мороз ловить рыбу собственным хвостом, выманила посланный богом кусочек сыра у растяпы-вороны. Зато журавль отомстил плутовке по полной, подав угощение в кувшине. Мелочь, а приятно.

По сути, рыжее животное в русском фольклоре — это воплощение хитрости и обмана. Даже в пословицах «спит лиса, а во сне кур щиплет», «лиса семерых волков проведёт» и «хитрее лисы нет зверя».

Много внимания наш народ зверушке уделял, и потому у Лисы много прозвищ. Она и сестричка, и кумушка, но чаще всего обращаются к ней уважительно: «Лиса Патрикеевна».

В словарях напротив «Лисы Патрикеевны» значится, что так говорят о пронырливом, хитром, изворотливом и двуличном человеке. Кого же нарекли «названым отцом» хитрой зверушки?

В Большом толково-фразеологическом словаре М. И. Михельсона сказано, что Лиса получила отчество в честь литовского князя Патрикея Паримонтовича (в других источниках — Наримунтовича, Наримантовича), жившего в XIV веке.

В 1383 году князь прибыл в Новгород в статусе князя-«кормленщика», получив в качестве кормления «Орехов город Корельский, город и пол Кополья города и Луское село».

Кормление — это способ содержания должностных лиц за счёт местного населения на Руси до XVI века. Население было обязано содержать («кормить») наместников в течение всего периода службы.

Всего через год манеры правления Патрикея стали выводить жителей городов-кормлений из себя. Пренебрежительное отношение, разбои и поборы заставили жителей приехать в Новгород с жалобой на князя.

Патрикей был взбешен и жаждал расправы над смельчаками. Но в этом желании его поддержала лишь малая часть новгородцев, большинство выступило против.

Летопись гласит, что противостояние чуть не вылилось в вооружённый конфликт, но обошлось. Расправа не состоялась. Князя назад в Литовскую Русь, конечно, не сослали, но предоставили ему другие кормления — в Русе и Ладоге.

А потом и их отобрали: из-за бесчинств ушкуйников («новгородских пиратов») на торговых путях, на Новгород собрался идти Дмитрий Донской. Ушкуйники действовали не без одобрения Патрикея и других князей.

Казалось бы, политическая карьера Патрикея на этом должна закончиться, но… Через 20 лет он был замечен на службе у московского князя Василия I Дмитриевича, старшего сына Дмитрия Донского.

Князь Патрикей навсегда запомнился русскому народу не только тем, что наводил смуту на новгородской земле. Как видно из истории, он был коварным, хитрым и пронырливым человеком. За эти качества литовского князя и нарекли отцом плутовки Лисы, дав ей отчество Патрикеевна.

На Руси добрых молодцев привечали: «Ой ты гой еси, мил человек!». И кажется, что фраза эта — универсальное приветствие, не зря же А. К. Толстой так обращался к цветикам степным, а С. А. Есенин — к Руси («Гой ты, Русь моя родная…»).

Был такой устаревший глагол «гоить» — давать жить, здравствовать, лечить, заживлять. «Гой» — родственное ему междометие, «ободрительный вызов», как назвал его В. И. Даль.

И если слово «гой» сильно устарело, то все вы знаете, что такое «изгой». «Изгой» произошёл от «изгоить», его первоначальное значение — «человек, лишенный средств к существованию, изгнанный, выЖИТЫЙ из семьи или рода».

Не зря я большими буквами выделила часть слова «выжитый». Потому что «гой» и «изгоить» произошли от существительного «гои» («лекарство»), которое восходит к той же основе, что и слово «жить».

Теперь о второй части фразы. Тут всё проще. «Еси» — это устаревшая форма 2 лица единственного числа глагола «быть».

Поэтому получается, что «гой еси» мы говорим и сейчас, только другими словами: «Будь здоров!»

«Гол как сокол» говорят о тех, кто очень беден. Было ещё выражение «гол как осиновый кол». Интересно, что первое значение слова «голый» — «лишённый растительности», «лысый».

Потом так начали говорить в отношении всего непокрытого — степей, полей, вершин гор и так далее. Значение «обнажённый» у «голого» появилось гораздо позже.

В сборнике В. И. Даля «Пословицы русского народа» у фразы есть продолжение: «Гол как сокол, а остёр как бритва».

Первое, что удивляет в этой фразе, — намёк на отсутствие одежды у хищной птицы. Как будто раньше они себе такого не позволяли и щеголяли в расшитых камзолах да пышных платьях со шлейфом.

Однако ударение «сокО́л» должно насторожить сильнее. И навести на мысль, что птица тут вообще ни при чём.

В справочниках по фразеологии сказано, что «соко́л» — это стенобитное орудие из чугуна или железа в форме длинного и толстого бревна.

О́кованное металлом бревно раскачивали на железных цепях и таранили им стены негостеприимного противника. Поверхность бревна не имела сучков и веточек, то есть была «непокрытой», «голой».

Бедные люди тоже ничего за душой не имели, видимо, поэтому и родилось выражение «гол как сокол».

Скатерть-самобранка существует, только никому не говорите. Рассказываю, как активировать волшебную вещицу, которая есть в каждом городе. Приходите в ресторан, выбираете стол с самой нарядной скатертью, встречаете сказочного гонца и заказываете блюда.

Вуаля! На скатерти появляются кушанья без вашего участия. Правда, за ваши деньги, но это же и не сказка, в конце концов. Чтобы самобранка была бесплатной, надо было родиться котом: у него по первому зову сами собой наполняются миски.

Если серьёзно, то вот бы такую скатерть дома иметь… Как говорил папа из мультфильма «Простоквашино», «я бы, может, и не женился бы никогда». А почему скатерть назвали самобранкой, знаете? Расскажу две версии, обе интересные.

Слово «самобранка» легко разложить на «сам» и «бран». Последний кусочек отщипнули от слова «браный», которое восходит к глаголу «брать». У этого глагола, помимо известного нам «брать, собирать», до XIX века было второе значение: «ткать узорами».

При изготовлении ткани нитяную основу «брали» по узору, поэтому материал называли бранью или браниной. А сделанные из узорчатой ткани вещи были браными: «Полог браный, да весь драный».

Бранину использовали не только для пологов. Существовали браные убрусы — женские головные уборы, рушники, покрывала и, конечно же, скатерти.

Поэтому одна из версий появления самобранки отталкивается от материала, из которого эту скатерть сделали. Самобранка — вещица из нарядной узорчатой ткани.

Однако браный — это не только «узорчатый», но и «собранный, приготовленный». Если исходить из подобного значения, то волшебная скатерть названа так потому, что сама собирает на стол. И сама же его потом убирает.

Не зря второе название скатерти-самобранки — хлебосолка. Вещица радушно угощает хозяина и его гостей, потчует хлебом-солью и не напрягает мытьем посуды. Не жизнь, а сказка.

Именно эту версию появления самобранной скатерти считают основной.

Когда князю Гвидону приспичило жениться, он посетовал Лебеди, «что готов душою страстной за царевною прекрасной он пешком идти отсель хоть за тридевять земель». Одержимость князя связать себя брачными узами вызывает вопросы, но отставим их пока в сторону.

Куда больше меня интересуют координаты сказочного «за тридевять земель». Это куда он идти-то собирался?

Очевидно, что загадочным «за тридевять земель» называют место, максимально отдалённое от главного героя, неизвестное и, вероятно, опасное.

В. Я. Пропп в работе «Исторические корни волшебной сказки» пишет, что «за тридевять земель» находится царство мёртвых или место обитания злых персонажей. Баба Яга, Кащей Бессмертный и прочие имеют прописку в том самом месте «за лесами, за полями, за горами», подальше от мира живых. Мира, в котором обитают добрые герои сказок.

Такое разделение — следствие древних представлений об устройстве мира. В них «своё» — это что-то близкое, знакомое, а потому — безопасное. А чужое — неизвестное, находящееся далеко-далеко.

Числительное «тридевять» (назовём его пока числительным) символизирует несметное множество километров, неспроста выражение используется во множественном числе. Тридевять земель — эдакий эталон удалённости, придуманный русским народом.

Но есть исследователи, которые считают, что «тридевять» — это конкретное число. Они связывают его с одновременным существованием на Руси девятеричной и десятичной систем счисления.

И «тридевять» относят к первой: оно означает три раза по девять, то есть двадцать семь.

Соответственно, название тридесятого государства образовано от «тридесять», что значит «тридцать».

Правда, есть и другая гипотеза, согласно которой «тридевять» — тридцать девять, а «тридесять» — сорок. Чтобы вы ещё больше не запутались, оставим эту гипотезу без внимания.

Числительное «тридевять» встречается в старых записях медицинских рецептов, в былинах и других памятниках словесной письменности. Однако использование на Руси девятеричной системы счисления до сих пор находится под сомнением.

Если «тридевять» было реальным числительным, то где его собратья «двадевять», «пятьдевять» и другие? Почему от них не осталось и следа?

Куда привлекательнее другая версия: наши предки придавали числам и цифрам магические свойства. А. Н. Шустов в книге «Из истории слов и выражений» пишет, что тройка символизировала начало, середину и конец, а также прошлое, настоящее и будущее. Поэтому треугольник был символом полной завершённости.

Девятка — вообще верх совершенства, поскольку это тройка в квадрате. А комбинация тройки и девятки — особое волшебство, которому самое место в сказках.

Таким образом, тридевять не имеет конкретного числового значения. Его можно считать фольклорным обстоятельственным наречием со значением «очень, бесконечно далеко», о чём мы и говорили вначале.

Что такое меч-кладенец помним, да? Грозное оружие в руках богатырей. Средство уничтожения врагов, супостатов и обидчиков люда доброго. Меч не простой: магической силой наделён, потому и не каждому дается в руки. Обычно он где-то прячется, чтобы показаться только тому, кто в силах его поднять и по назначению использовать.

А почему его кладенцом величают? И это не собственное имя меча, как иногда бывает. Давайте разбираться.

Эта версия напрашивается первой. Меч кладут в ножны, кладут с собой, отправляясь в дальнюю дорогу, и им же «кладут» неприятеля. Одним махом семерых побивахом, как говорится.

Тут стоит вспомнить об однокоренном слову «класть» собрате. О «кладе», который дословно означает «то, что положено». С одной стороны, мы помним, что меч редко показывается просто так. Иногда его находят в каком-нибудь кладе, при раскопках кургана или в замурованной в стене нише.

И место нахождения — клад, и сам меч — клад, поскольку представляет большую ценность. А с другой стороны, оружие служит не только для защиты, но и для добычи ценных вещей — трофеев. Уж не от слова ли «клад» появилось название «кладенец»?

Ныне забытым словом «уклад» называли сырцовую сталь, которую получали из крицы — куска размягченного железа. Это понятие встречается в русских летописях, но знали об укладе и за границей.

Из уклада делали доспехи, холодное оружие, ножи, лезвия сельскохозяйственных орудий. Продавали его поштучно, отдельными прутами, связками и даже бочками. Поговаривают, что термин появился благодаря технологии изготовления уклада. Крупные листки металла укладывали в раскалённые угли и нагревали, чтобы раскалённая масса обрела плотное строение.

Не были исключением и мечи: их тоже делали из уклада. Поэтому волшебный меч мог быть укладным, за что и получил прозвище «кладенец». Слова-то однокоренные.

И напоследок приведу версию, которую можно встретить в словаре М. Фасмера и в других источниках. С XVI века на Руси была известна сказка о Бове-королевиче — итальянская история, переработанная на новый лад.

В ней у главного героя есть меч, который в оригинале называется Clarenca, а по-белорусски — кгляденция (кгляренция). Наш кладенец считают народным переосмыслением белорусского слова. В таком виде его легче не только произносить, но и связать с уже знакомыми нам словами «клад» и «уклад».

Со сказки «Колобок» обычно начинается наше знакомство с народными сказками. Помните же, да? Захотелось деду поесть, испеки, говорит, бабка колобок. А бабка вопрошает: где же я тебе муки на колобка возьму, любезный? На что супруг добрый предлагает ей «по сусекам поскрести». И все дети, как один, задавались вопросом: «А что же такое сусеки и где они у старой женщины располагаются?»

Согласно словарю В. И. Даля «сусек» — за́сек, закром, сукро́м, отгороженный ларь в амбаре, житнице, для ссыпки зернового хлеба. Иногда сусек отгораживали досками, но чаще это хранилище сразу делали с небольшим отверстием наверху, чтобы можно было плотно закрыть его крышкой.

Туда ссыпали зерно или муку на черный день. Поэтому так важно было, чтобы в сусек не проникли грызуны или другие вредители, — когда будет голодно, он спасет семью. Там и скребла сказочная бабка, чтобы слепить Колобка.

Слово «колоб» и сейчас встречается в повседневной речи, чаще всего у старшего поколения. Им обозначают что-то, скатанное в шар, — например, тесто или фарш. В том же значении оно употребляется и в сказке. Наш герой был шариком из теста, который потом «изжарили в масле».

А вот как произошло слово «колоб», точно неизвестно. Полагают, что из-за формы шар сравнивали с древнерусским «колесом»: взяли его за основу и добавили суффикс «б». Но есть версия, что раньше «колобьем» называли отходы от производства масла, которые также использовали в хлебопечении. Тогда «колоб» — это «коло» + «бити» = взбивать масло.

Однако есть филологи, которые придерживаются версии об иностранном происхождении колобка. В других языках есть схожие по звучанию слова, и все они относятся к хлебу. Так что ни одну из версий я исключать не буду.

Впервые в России узнали, что такое чай, в 1638 году, когда царь Михаил Фёдорович получил его в подарок от монгольских ханов. Подарок пришёлся по вкусу и стал постепенно появляться на московских рынках.

Долгое время напиток был доступен только горожанам: дюже дорогое лакомство. Даже существовали такие заведения, как водогрельни. В них продавали горячую воду для чая.

Постепенно чай стал неотъемлемой частью русского быта. Напиток был завсегдатаем коллективных мероприятий: сватовства, воскресных посиделок, переговоров и прочего.

После помолвки счастливый жених должен был приезжать в дом невесты с чаем, сахаром и гостинцами, чтобы будущим родственникам было чем заняться у самовара.

Сложились три основных способа пить чай: внакладку, с прикуской и вприкуску. Давайте вспомним, как это было.

«Мне бы любительской колбасы с французской булкой фунта полтора да чаю с сахаром внакладку стаканов шесть».

«Трава забвенья», Валентин Катаев

Такой способ питья часто называли «переводом продукта», ведь у чая «не будет ни вкуса, ни запаха». Да и позволить себе такое чаепитие могли только богатые горожане.

А сейчас именно так пьём мы с вами — сахар с тех пор здорово изменился, стал более мягким и растворимым. Пить внакладку — это пить, положив сахар в чай.

Пить чай по вечерам — привычка вредная, ведь к чаю всегда найдётся какое-то печенье, припрятанная конфетка или бутерброд с колбасой.

Всё описанное и входило в понятие «прикуски». Н. Зинин в «Воспоминаниях из сибирской жизни (1887–1892 гг.)» писал:

«Пить чай с прикускою — значит вместе с чаем есть сладкий пирог или что-то вроде пирожного, приготовленного дома».

Если мясо свиньи — свинина, мясо кролика — крольчатина, то почему мясо коровы — говядина?

Ответ надо искать в истории русского языка. А вдогонку ещё разберём, чем занимался руководитель народного ополчения Кузьма Минин, который был говядарем.

Слово «говядина» образовано от общеславянского govedo — «бык». Его можно встретить и в древнерусском, и в старославянском языках; в последнем слово «гов (ен) до» означало «бык», «стадо быков», «рогатый скот».

Со временем производные от этого общеславянского предка из языка исчезли, оставив нам на память «говядину», «говяжий», «гумно» и… как бы это помягче сказать… синоним физиологических отходов. Тем самым словом изначально называли коровий помёт, отсюда и связь с «говядиной».

Однако Фасмер допускает, что экскременты могут быть связаны с церковнославянским «огавити» — «мерзкий», переходящий по смыслу в «нечистоты, грязь».

Кстати, знаете ли вы, что слово «бык», которым мы пользуемся сейчас, — родственник «пчелы» и «букашки»? Оно возникло как звукоподражание, ведь бык — это зверь, который «букает», «бычит» и всячески ревёт.

Существовал глагол «бучати» — «гудеть», «реветь», «жужжать». От этого глагола появились «бык», «букашка» и «бъчела», известная нам как «пчела».

Кузьму Минина мы знаем как сподвижника Дмитрия Пожарского. Вместе они собрали народное ополчение и освободили Москву от польско-литовских интервентов в 1612 году. В честь этого события 4 ноября мы отмечаем День народного единства.

И если Пожарский был князем из «захудалого» княжеского рода, не игравшего важной роли в государственных делах, то о Кузьме Минине известно, что «был он ремеслом говядарь».

А чем же занимался на Руси говядарь?

В ополчении Минин заведовал финансовой частью вопроса, а такое дело вряд ли доверили бы обычному мяснику.

После освобождения Москвы именно Минину поручили найти расхищенные царские сокровища: и он их нашёл все до копейки.

В словаре Даля указано, что говядарь — это гуртовщик, прогонщик, нагульщик скота и скотопромышленник.

В выпуске «Русского вестника» от 9 марта 1894 года я нашла, что говядарь — продавец мяса и рыбы, а в «Истории России», выпущенной в 1886 году, написано, что говядарем называли мясного торговца.

Занятие торговлей явно подразумевает навык управления финансами, поэтому всё сходится: до народного ополчения Минина знали как торговца скотом и мясом — «говядаря».

«На посошок» — это не просто дань традициям. В обычае опрокинуть рюмочку на прощание заложена наша национальная черта — гостеприимность.

«Выпить на посошок» и «присесть на дорожку» — два взаимосвязанных этапа одного и того же процесса: прощания с гостем.

Причем на «посошке» процесс не заканчивался, после него, по некоторым источникам, были еще четыре этапа (а всего их могло быть десять).

Перед тем как отправиться в дальнюю дорогу, мы часто вспоминаем о традиции: присесть и помолчать.

Кто-то объясняет это тем, что молчаливой компании в это время дает советы домовой (шепчет на ухо всем по очереди, наверно). Кто-то говорит коротко и без объяснений: при несоблюдении обычая «дороги не будет».

В некоторых домах обычай «присесть на дорожку» плавно перетекал в «выпить на посошок». Для этого стол накрывали скатертью, ставили ковригу хлеба и щепоть соли, молча пили и смотрели друг другу в глаза.

Но традиция эта имеет более глубокие корни: с тех времен, когда верным спутником гостя часто был посох. «Выпить на посошок» означало «выпить из рюмки, поставленной на посох, не пролив при этом ни капли». Эдакий тест на трезвость.

Если гость после трапезы с задачей не справлялся, в дорогу его никто не отпускал. Заботливые хозяева укладывали опьяневшего спать в своем доме, дабы не нашел он приключений на свою самую мягкую часть тела.

Обычай ходить с посохом сейчас соблюдает только Дед Мороз, а вот выражение «на посошок» в русском языке осталось. Вот, как интересно описывает это В. И. Даль:

«Посох (шуточно) — третья рюмка вина, на прощанье: первая на праву, вторая на леву ногу; третья на посох: надо, не захромал бы!»

Но от русских разве уйдешь просто так? Квест на одном только «посохе» не заканчивался.

После него были еще четыре этапа, последний из которых назывался «заворотная» с феноменальной расшифровкой: «За то, что всё-таки сумел выехать».

Слова живут и со временем меняют смысл. Иногда так сильно, что в их происхождение трудно поверить. Подобная история случилась со словом «пошлый». Оно обрело отрицательную окраску, несмотря на первоначальное значение.

«Пошлый» — это исконно русское слово. Оно образовалось от глагола «пойти» и до XVII века употреблялось в двух значениях: «исстари ведущийся, старинный, исконный» и «прежний, обычный».

От того же предка появилась «пошлина», которая имела смысл «старинный обычай». Позднее «пошлиной» стали называть «налог».

Интересно, что слово «вульгарный», которое сейчас стало синонимом «пошлости», попало в русский язык, скорее всего, с лёгкой руки Пушкина. Поэт писал об английском слове vulgar:

Однако насчёт последнего Пушкин ошибся: и отечественный аналог слову нашёлся, и употребляется оно уже несколько столетий.

В начале XVIII века в русском обществе произошла переоценка ценностей прошлого.

Фокус на прошлом, его традициях и порядках, стал символом ограниченности мышления, некоторой отсталости от жизни, если можно так выразиться.

Приверженцев старого подвергали насмешке и высказывали сомнение в их умственных способностях.

Очень точно о происходящем написал С. М. Соловьев в очерке «Писатели русской истории XVIII века»:

«… в первой половине XVIII века борьба с невежеством, злоупотреблениями и предрассудками, которые прикрывались именем старины, естественно производила вражду, презрение к этой старине в приверженцах нового порядка вещей; они считали себя детьми света, воссиявшего для России с начала XVIII века, что прежде, — то было мрак, от которого нужно как можно более удаляться».

Следствием этого процесса стало другое отношение к «пошлому». Если раньше «пошлым» было «то, что пошлó, повелось», а потому считалось нормальным, то теперь словом называли всё низкокачественное, слишком обычное, тривиальное.

У слова появляется отрицательный смысл, а частота его употребления заметно снижается.

Вероятно, поэтому прилагательное не стали включать в словари Российской Академии. Однокоренные слова «пошлина» и «пошлинный» там есть, а «пошлый» куда-то исчез.

В XIX веке слово «пошлый» активно уходит в литературу:

В наши дни у слова «богадельня» остался только ироничный смысл: «об учреждении, в котором сотрудники заняты малоинтересной рутинной работой».

А об историческом смысле слова мы почти забыли.

Впервые богадельни упоминаются в церковном Уставе князя Владимира. Эти учреждения были задуманы как место призрения убогих, больных и нищих. Устаревшее ныне слово «призреть» означало «дать приют и пропитание», не путайте его с «презирать».

В каком-то смысле богадельни были прототипом больниц для всех нуждающихся в помощи. Их создавали при церквях и монастырях — издревле на Руси именно эти заведения служили пристанищем для бедных и обездоленных.

Случалось, что услугами богаделен пользовались люди, которые искали лёгкой жизни. Кому не хочется пожить на всём готовеньком? На созванном в 1561 году Иваном Грозным Соборе говорили, что в богадельнях что-то много развелось молодых и здоровых тунеядцев.

Собор приказал их оттуда изгнать, дабы те в корыстных целях не использовали христианское милосердие. Кстати, кого-то это удивит, но Иван Грозный был известным благотворителем. Он регулярно жертвовал средства, на которые возводились новые богадельни.

Интересный факт: 8 июня 1701 года Петр I издал Указ «Об определении в домовыя Святейшего Патриарха богадельни нищих, больных и престарелых». Сейчас в этот день мы празднуем День медицинского работника.

Через 20 лет заботу о богадельнях официально передали городским властям, которые должны были разместить в них всех нуждающихся. Были созданы приказы общественного призрения, но, как это часто бывает, средств на выполнение указа выделялось мало.

Богадельни существовали за счёт благотворительности. К началу XX века эти заведения в России составляли половину всех благотворительных учреждений для взрослых.

После Октябрьского переворота богадельни были ликвидированы, но в разговорной речи это слово до сих пор иногда говорят в контексте заведений социальной помощи.

В слове «богадельня» так и тянет написать вторую «О», памятуя о соединительных гласных. По опросам в моих пабликах так хотят сделать 50 % человек. Почему же пишется «А»?

Слово «богадельня» НЕ состоит из слов «бог» и «дело». Оно происходит от церковнославянского бога дѣля (бога деля), где «деля» — предлог, в современном языке имеющий форму «для».

Бога деля имеет значение «бога ради». Соединительных гласных в слове «богадельня» нет.

Душистое дерево успело здорово «наследить» в русском языке. С живописных описаний родной природы в художественной литературе оно переключилось на другие объекты.

Например, липа липу стелет — это о заискивании перед кем-то, а будешь знать, как липу добывать — прямая угроза физическому здоровью.

Куда более известно, что обдирать как липку — это ограбить, а сама липа в переносном смысле — фальшивка, поддельный документ. Вот насчёт последней давайте и поговорим. Почему липа, а не, например, баобаб?

Как и сегодня, много веков назад все важные документы, приказы и грамоты заверяли печатью. Её ставили на кусок сургуча, деловито поглаживая бороду и прижимая медный шаблон к податливому материалу.

Изготовить копию такой печати было очень сложно и трудозатратно. А копию иметь хотелось, ибо присказка «без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек» была справедлива и в давние времена.

Значит, нужен был подходящий и удобный материал. Дерева на Руси было много, специалистов по его обработке тоже навалом. Но вот беда: не всякое дерево легко поддаётся гравировке. Некоторые породы при высушивании становятся такими твёрдыми, что гравировка напоминает резьбу на костях древних мамонтов.

Тут-то и настаёт звёздный час липы. Древесина у неё очень мягкая, хочешь, посуду вырезай, хочешь, орла двуглавого.

В частности, первопечатники делали на липовой древесине клише рисунков. А если можно скопировать рисунок, почему бы не заняться подделкой медных печатей? Вырезай себе на липе, да ставь, куда заблагорассудится!

Поэтому недобросовестные предки использовали липу для своих тёмных делишек. Так и появлялись поддельные грамоты и документы на получение наследства, денег из казны или присвоение титула.

Но хитрость не всегда оставалась незамеченной: умные люди видели, что печать поддельная, липовая то есть, и живо вычисляли мошенника. Так слово «липа» к подделке и приросло.

Чувствуете, как повеяло стариной и в душе зашелестели берёзоньки, когда кто-то рядом «ушёл восвояси»? Не в том смысле, что жутко радует факт ухода, а слово какое-то тёплое, исконно русское.

Может, это ощущение возникает из-за того, что раньше мы часто встречали слово в детских сказках?

«Восвояси» можно считать нашей гордостью, личным изобретением: из всех славянских языков наречие существует только в русском.

П. Я. Черных в Историко-этимологическом словаре пишет, что в украинском, белорусском и польском языках говорят совсем иначе: «до дому».

«Восвояси» — исконно русское слово, которое было и в старославянском, и в древнерусском. Правда, имело совсем другой вид.

Этимологи выдвигают две версии первоначальной фразы: «во своя си» (где «си» — усилительная частица) или «во своя вьси». Потом слова для удобства произношения объединились и стали единым целым. Произошло сращение.

На первом варианте я долго останавливаться не буду, а вот о втором поговорить очень интересно.

Разберём фразу по словам. «Во» — понятный нам предлог, «своя» — винительный падеж множественного числа среднего рода, «вьси» — родственник устаревшего слова «весь».

Помните словосочетание «по городам и весям»? Современный человек вряд ли ответит, что это за «весь» такая, однако его следы можно найти и в других языках.

Например, в белорусском и польском есть слова «весняк» и «веснячка» — крестьянин и крестьянка соответственно. Назвали их так потому, что они были жителями веси.

Издревле словом «весь» именовали небольшие селения или часть города, образованную присоединившимся селом. Поэтому значение слова «весь» — село, деревня.

А фразу «во своя вьси» дословно можно перевести как «в свои деревни, домой». Сейчас значение мало изменилось, и «восвояси» до сих пор означает «к себе домой, возвращаться обратно».

У русского человека много уникальных органов: печёнки, в которых сидят надоевшие люди, тормашки, вверх которыми всё падает, и фибры души, которые никто никогда не видел.

Зато каждый русский человек всеми фибрами наверняка кого-нибудь любил или люто ненавидел. Фразеологические словари трактуют фразу как «эмоционально сильное, обычно отрицательного характера, проявление отношения одного лица к другому лицу, к группе лиц или к ситуации».

Как таковая «фибра» — это жила, волокно растительной или животной ткани, её название происходит от латинского fibra — «волокно». Но какие могут быть волокна у души, верно?

Объяснение может быть скрыто в глубинах славянской мифологии. Наши предки считали душу чем-то телесным, неотделимым от тела, находящимся в крови, почках, глазах и других органах.

В то же время душа отождествлялась с самим человеком, его вторым «Я». Поэтому она считалась такой же частью организма, своеобразным «органом переживания» со всеми волокнами, жилками и нервами.

Всеми фибрами души — то же, что и всеми душевными силами. Эмоциональные волнения бывают настолько сильными, что их можно почувствовать физически, как будто внутри нас испытывает недомогание реальный физиологический орган.

Эти душевные переживания нашли отражение не только в «фибрах души». Всем знакомы такие метафоры: «вымотать всю душу», «желать чего-то всей душой», «от всей души поздравлять» и так далее. Душа всегда была для славян чем-то значимым, не менее значимым, чем сердце.

Старый, побитый жизнью и российскими дорогами, разваливающийся на части автомобиль принято называть колымагой. У этого слова в наши дни появилась пренебрежительная окраска. А знаете ли вы, что в старину позволить себе колымагу могли только очень состоятельные люди?

Скорее всего, слово «колымага» — результат преобразования древнерусского слова колимагъ, которым называли шатёр. Насчёт того, откуда оно там появилось, существуют две версии.

Согласно первой, мы заимствовали его из древнемонгольского языка, где находим kalimag — «калмык». По второй версии, слово перекочевало из тюркских языков, где kulungu — «судно» (см. этимологический словарь Крылова).

А сама колымага — это закрытый громоздкий экипаж, который изначально имел верх шатрового типа, откуда и получил своё название. В словаре Брокгауза и Ефрона сказано, что чаще всего такой экипаж был предназначен для женщин и детей боярских и дворянских семейств. Мужчины передвигались верхом на коне.

Колымаги не имели рессор: их кузов крепился на оси колес, поэтому при высокой скорости движения экипаж начинало сильно трясти. Чтобы им управлять, кучер должен был идти рядом или сидеть на одной из ведущих лошадей.

Поездка занимала очень много времени: для разворота колымаге нужна большая площадь. Если таковой не находилось, задние колёса приходилось заносить вручную. То ещё удовольствие, судя по всему…

Зато уж как изощрялись в украшении колымаг! Не зря в словаре Даля есть глагол «колымажиться» — важничать, ломаться, барничать.

Внутри колымагу обивали красным сукном или бархатом, по бокам вешали суконные или шёлковые занавеси, иногда с дверцами. В дверцы вставляли маленькие слюдяные окошки и закрывали их занавесками.

Особо богатые люди снаружи обкладывали колымагу золотом, внутри обивали соболиным мехом, а колёса оковывали серебром. Да ещё и по бокам повозки у некоторых бояр шли холопы-скороходы.

При Алексее Михайловиче для хранения колымаг на Пречистенке был построен Колымажный двор. В честь него в Москве назвали Колымажный переулок (он есть и сейчас).

В конце XVII века место колымаг постепенно стали занимать кареты. Наконец-то появился транспорт, в котором можно было ездить и мужчинам, и женщинам.

В музее Московского Кремля хранится четырёхместная колымага — единственный сохранившийся экипаж русской знати первой половины XVII века. Её последним владельцем был Никита Романов — двоюродный брат царя Михаила Романова.

Колымагу сделали в мастерских Конюшенного приказа Московского Кремля, а В. И. Суриков запечатлел её на картине «Утро стрелецкой казни».

Когда говоришь слово «засандалить», трудно избавиться от ощущения, что к действию имеет отношение летняя обувь.

Будто кто-то взял в руки сандалию, да как ускорил ею процесс… Интересно, что слово «сандалии» заимствовано в древнерусский период из греческого, где sandalia — деревянные башмаки.

Поэтому хочется провести аналогию с сандаловым деревом и радостно хлопнуть в ладоши: вот же оно, родство. Там дерево, тут дерево.

Да только «сандал» пришёл к нам из тюркского языка, где sandal восходит к древнеиндийскому candanas — «сандаловое дерево». А слово sandalia восходит к персидскому sandal — «туфля».

Но учитывая, что сандалии — это обувь древних греков с деревянной подошвой и кожаными ремешками, возникает вопрос: а уж не из сандала ли делали эту самую подошву?

Поэтому вопрос их родства я оставлю открытым. Давайте перейдём к другому: как вообще в русском языке появилось слово «засандалить»?

В Казачьем словаре-справочнике Губарева есть слово «сандаля» — трезубец, которым бьют сазанов во время икрометания, когда они идут стадами при самом береге реки. Иначе сандаля называется «ости».

Согласитесь, от «сандали» легко могло образоваться слово «засандалить». Правда, ни в одном этимологическом словаре ни этой версии, ни какой-либо другой я не нашла.

У глагола «засандалить» за многолетнюю историю было столько значений, что голова кругом. У Даля «засандалить» имеет два варианта: закрасить сандалом и быть немного хмельным, напиться. Словом «сандал» раньше часто называли краску, обычно красного цвета.

Поэтому приведённое здесь же выражение «Засандалить себе нос» живо рисует в воображении любителя крепких напитков с носом, конкурирующим по цвету с филейной частью павиана.

Ещё «сандалить» — это натирать что-то до блеска. Однако в современных толковых словарях у глагола «засандалить» совсем другое направление, буйное.

Так говорят в значении «ударить кого-то», «бросить что-то в кого-либо» или «сделать что-либо быстро, стремительно».

На известном портрете Гоголя художника Фёдора Моллера мы видим мужчину с длинными тёмными волосами. Украинский поэт Пантелеймон Кулиш писал, что Гоголь просил Моллера изобразить его с весёлым лицом, потому что «христианин не должен быть печален».

Художник подметил привлекательную улыбку, оживлявшую уста поэта, но глазам его придал выражение тихой грусти — состояния, из которого Гоголь выходил редко. Другой художник, Фёдор Иордан, назвал этот портрет верхом сходства. Тогда почему современники называли Николая Васильевича белокурым?

Писатель Сергей Аксаков видел Гоголя в 1839 году:

«Прекрасные белокурые густые волосы лежали у него почти по плечам; красивые усы, эспаньолка довершали перемену».

Лев Арнольди после встречи в 1849 году:

«Ровно в шесть часов вошёл в комнату человек маленького роста с длинными белокурыми волосами, причёсанными a la moujik, маленькими карими глазками и необыкновенно длинным и тонким птичьим носом. Это был Гоголь!»

Иван Тургенев после визита в гости к писателю в 1851 году написал:

«Его белокурые волосы, которые от висков падали прямо, как обыкновенно у казаков, сохранили ещё цвет молодости, но уже заметно поредели».

И даже живописец Иван Айвазовский вторил этим отзывам:

«Низенький, сухощавый, с весьма длинным, заострённым носом, с прядями белокурых волос, часто падавшими на маленькие прищуренные глазки…»

Согласитесь, возникающий перед глазами образ никак не вяжется с нашими представлениями о писателе. Однако другой современник, Дмитрий Малиновский, встречавший Гоголя в 1848–1849 гг., писал, что у него были «длинные тёмные волосы, гладко падавшие на узкий профиль».

Подтверждал это и Григорий Данилевский в 1851 году: «его длинные каштановые волосы прямыми космами спадали ниже ушей».

У младшей сестры Гоголя, Ольги, было своё объяснение происходящему. Она рассказывала, что волосы у Николая были русые и потемнели после того, как он в 1830-х гг. обрился в Петербурге.

Существовало поверье, что петербургская вода так действует на приезжих, что у них вылезают волосы. Чтобы этого не допустить, Николай на время стал лысым. То же самое он посоветовал сделать и лакею, который приехал с ним в Петербург из Малороссии. Лакей не послушал и полысел.

Но если волосы потемнели в 1830-е годы, почему люди продолжали называть его белокурым?! Ведь даже на портретах 1840–1841 гг. его волосы выглядят тёмными!

В современных словарях мы видим, что белокурый — это светло-русый, со светлыми волосами. Но, видимо, так было не всегда.

Слово «белокурый» — исконно русское. Однако до сих пор неизвестно, как точно оно было образовано. То ли от «белокуДрый» («белый» + «кудри») с последующей потерей буквы «Д».

То ли от древнего слова куръ — «пыль», из-за чего белая кура — «белая пыль». Если эта гипотеза верна, то исходное значение «белокурого» — «словно покрытый белой пылью».

Учитывая возрастные изменения Гоголя в годы, когда современники называли его белокурым, версия о «словно покрытых белой пылью» тёмно-русых волосах выглядит логичной.

Есть одна версия, которая связана с наркомом внутренних дел СССР Николаем Ежовым. Николай Иванович «прославился» как жестокий и мстительный человек, который на своём посту стал олицетворением «большого террора».

На этот период пришёлся пик массовых репрессий. Более того, Ежовым был упрощён сам механизм репрессий путём создания внесудебных репрессивных органов. С огромным энтузиазмом он боролся с «врагами», ежедневно отправляя длинные доклады.

В советское время период работы Ежова в НКВД окрестили «ежовщиной». Его самоотдачу часто связывают с выражением «ежовые рукавицы»: некоторые думают, что благодаря наркому это выражение и появилось. Однако Ежов работал в 1936–1938 гг., а пресловутые «рукавицы» можно встретить и раньше.

Вот несколько примеров из произведений классиков русской литературы:

«Нужно разве, чтобы они вечно были перед глазами Чичикова и чтоб он держал их в ежовых рукавицах, гонял бы их за всякий вздор, да и не то чтобы полагаясь на другого, а чтобы сам таки лично, где следует, дал бы и зуботычину и подзатыльника».

«Мёртвые души», Н. В. Гоголь.

или

«— Это значит, — отвечал я ему с видом как можно более невинным, — обходиться ласково, не слишком строго, давать побольше воли, держать в ежовых рукавицах».

«Капитанская дочка», А. С. Пушкин

Так откуда взялось выражение, означающее «держать кого-либо в строгом повиновении, очень строго и сурово обходиться с кем-либо»?

В поисках ответа наткнулась на информацию, что в Пермском крае когда-то был обычай дарить ежовые рукавицы жениху, «чтобы ловил жену». Это были изделия, утыканные иголками или особым образом связанные. С пупырышками, имитирующими иголки.

С учётом русской традиции, о которой дальше пойдёт речь, этот обряд выглядит забавным. Конечно, из ёжиков рукавицы не шили. Ни одно колючее животное не пострадало. Но лапу к возникновению выражения всё-таки приложило…

Как говорит фразеологический словарь Д. Э. Розенталя, ежовыми рукавицами называют голи́цы — рабочие рукавицы без подкладки и меха. Они защищают руки при выполнении какой-либо травмоопасной работы. В словаре В. И. Даля есть даже пословица такая: «Ежовая голица учить мастерица».

Первоначально фраза подразумевала, что держать в ежовых рукавицах — это держать очень крепко что-то травмоопасное. Топор, пилу или… ежа. Да-да, того самого ежа, в честь которого голицы получили своё прозвище.

На Руси ловили ежей, но голыми руками колючего не поймать. Поэтому приходилось надевать рукавицы. Зачем ловить? Версии есть разные… Мне нравится вариант, в котором ежей приносили домой, чтобы те защищали хозяйство от вредителей, мышей, например. По крайней мере, при таком подходе ни один ёжик точно не пострадает…

«За границей нигде не кричат караул, нигде не грозят свести в участок, не заезжают, не напоминают о Кузьке и его родственниках».

«За рубежом», М. Е. Салтыков-Щедрин

Чтобы понять, почему родственница Кузьмы — такая опасная женщина, попробуем разобраться с самим персонажем. Кузька — это кто? Очевидно, что имя стало в русском языке нарицательным, как те же Сидор и Филипп (вспомните «сидорову козу» и «филькину грамоту»).

Теперь к ним присоединилась и «кузькина мать». Вот что об идиоме пишет Н. Г. Помяловский: «Вероятно, кузькина мать была ядовитая баба, если ею стращают захудалый род».

Кузя — герой народного фольклора. Он бедный парень с горькой судьбой, да к тому же не обладающий какими-то талантами. Кузьма — бесталанная голова, горькому кузеньке горькая долюшка, Кузенька-сиротинушка.

Опираясь на последний факт, можно предположить, что у Кузьмы была злая мачеха, которая изводила несчастного парня. Слух об ее крутом нраве и нашел выражение в идиоме «кузькина мать».

Но так ли это?

Еще одна любопытная, на мой взгляд, теория — заимствование «кузьки» из других языков. А почему бы и нет? Есть такое коми-зырянское или коми-пермяцкое выражение «кöн тэнö кузьясыс новлöдлöны», что переводится как «где тебя черти носят».

В этих языках кузь, кузьö означает «черт, леший». Хотя первоначально словом называли «хозяина», который мог трансформироваться в нечистую силу под влиянием эвфемизма «лесной хозяин» — «леший».

Очевидно, что от рогатого или косматого ничего хорошего ждать не приходится, а уж его родительницу и вовсе лучше обходить стороной. Поэтому упоминание кузькиной матери — одна из самых действенных угроз.

Еще упомяну о двух других теориях появления идиомы. По одной из них кузькой называли плеть для наказаний, по другой — жука, который наносит вред сельхозкультурам («Подпустить кому-либо кузьку»).

Знаете ли вы, что «макушка» и «маковка» произошли от слова «мак»? Первоначально макушкой называли головку мака, потом значение расширилось до «вершины», после чего обрело смысл верхней части чего-либо.

Такая же история произошла с «маковкой». Слово появилось как синоним маковой головки, но из-за сходства расположения оно превратилось в «вершину, макушку». Вот тебе и аленький цветочек…

Жалоба на отсутствие маковой росинки в современном значении намекает на голод. Дескать, давно не ел и не пил, даже такой крошечной частицы, как капля росы, во рту не было.

Но разве голод может быть связан только с водой?

В. В. Виноградов в «Истории слов» писал, что в литературе «маковая росинка» иногда используется в качестве минимальной меры жидкости. «Он был совершенно трезв, и как говорится, маковой росинки у него во рту не было…», — писал Н. П. Макаров в «Воспоминаниях».

Иными словами, отсутствие маковой росинки означало, что герой хмельных напитков не употреблял, а потому стёкл, как трезвышко.

Также росинка могла символизировать чувства:

«— Ведь вот какой народец! — заговорил Флегонт Флегонтович. — На маковую росинку ничего нельзя поверить, хоть того же Метелкина взять…»

«Золотая ночь», Д. Н. Мамин-Сибиряк

Все эти примеры не связаны с голодом. Поэтому надо искать какой-то мельчайший объект из того, что съедобно.

И мы его найдём, если посмотрим на другие варианты поговорки в словаре В. И. Даля. А там во рту не было:

Опережая немой вопрос, поясню, что порошиночка — это одно зерно, одна крупинка, пылинка (обычно в отношении пороха), чечинка — это пылинка, крошка, а мачинка — это маковое зерно.

Изначально в известной поговорке речь шла о зёрнышке мака — синониме мельчайшей частицы пищи. И о росинке — олицетворении мельчайшего объёма воды.

А потом поговорку «Ни мачинки, ни росинки во рту не было» сократили, росинка стала маковой, а зёрнышко и вовсе исчезло.

Этот кисель повсюду! И в произведениях русской литературы, и в голове, когда речь заходит о дальних родственниках. Людей, с которыми связывает малая степень кровного родства, принято величать седьмой водой на киселе. А также тех, с кем факт родства вообще вызывает сомнение.

Седьмой вода названа здесь условно. Есть варианты с «десятой» и даже «девятой» водой: числительное в этом выражении имеет обобщённо-символическое значение. Не столь важно, какая она по счёту. Главное, что не первая, не вторая, а какая-то очень от нас далёкая.

Почему же так говорят? Есть две версии происхождения фразеологизма, и обе связаны с киселём (логично).

Согласно первой версии, выражение связано с технологией приготовления киселя. Чтобы получить необходимый для него крахмал, растёртый картофель несколько раз промывали водой, а потом ждали, когда выпадет осадок.

И как вы понимаете, при каждой следующей попытке крахмала в воде становилось всё меньше, количество осадка уменьшалось. Что при должной фантазии напоминало уменьшение степени родства в зависимости от дальности родственных связей.

Вторая версия относится к уже сваренному напитку. Когда готовый кисель стоит слишком долго, на его поверхности появляется вода. Первый такой слой воды ещё хоть чем-то будет напоминать кисель, а вот слой, возникший на длительно стоявшем киселе седьмой раз, ничего общего с напитком не имеет.

Если говорить образно, «седьмая вода» — очень далёкий родственник киселя. Найти между ними сходство практически невозможно. И это наглядно иллюстрирует крайне отдалённое родство людей, приходящихся друг другу седьмой водой на киселе.

Вам не кажется, что слово «белиберда» — засланный казачок, у которого нет вменяемого русского корня? Где-то мы его как будто позаимствовали и используем до сих пор.

У В. И. Даля белиберда — это вздор, пустяки, чепуха и даже хлам, беспорядок и бестолочь. Значение меняется от диалекта к диалекту. Во времена Даля белиберда ещё и глаголом была. Так и говорили: белибердить! По сути это было то же, что чепушить и сумасбродить.

Кстати, если слово «чепушить» заставило вас смущённо отвести взгляд, поясню: оно не ругательное и состоит в тесном родстве с чепухой. Чепушить — нести чепуху.

Вернёмся теперь к белиберде. Это слово — часть литературного языка, за что, по мнению языковеда В. Виноградова, возможно, стоит благодарить «Мёртвые души» Гоголя.

Хотя встретить белиберду (само слово, конечно же) можно и на страницах Дружинина, Тургенева, Салтыкова-Щедрина и других классиков.

«Базаров был великий охотник до женщин и до женской красоты, но любовь в смысле идеальном, или, как он выражался, романтическом, называл белибердой, непростительною дурью, считал рыцарские чувства чем-то вроде уродства или болезни…»

«Отцы и дети», Тургенев И. С.

Фасмер вообще назвал «белиберду» тёмным словом. Он приводит к ней созвучные синонимы: билиберда́, кериберда́, кулиберда́, будто кто-то упражнялся в рифме.

А происхождение у него, по версии этимолога, забавное. Как в песне: я его слепила из того, что было. Точнее, из того, что услышала.

Белиберда — это всего лишь подражание непонятной татарской речи (словарь Крылова тоже поддерживает эту гипотезу). Так что никакого предка у слова нет, зато какая история!

«Торба» — это тюркское слово, которое означает «мешок, сума, носимые на плече, через плечо (обычно у нищего, странника)». Ещё так в шутку называют большую сумку. Второе значение «торбы» — мешок с овсом, надеваемый на морду лошади для кормления.

Но последнее вряд ли имеет отношение к нашей фразе. Лошадь с торбой не носится, а спокойно и деликатно ест. Персонажем фразеологизма чаще бывает «дурень» или «чёрт», что навевает мысль всё-таки о сумке.

В «Записках императорского географического общества по отделению этнографии» 1867 года я нашла необычное определение:

«Носиться как писаная торба — говорят с насмешкою о женщине проворной, вертлявой, особенно в пирушке или танцах. Писаная торба, по-видимому, значит почтальонская сумка, в которой разносятся письма».

Видите, здесь уже не персонаж носится, а сама торба в пляс пошла. И никакого дурня рядом не намечается: напротив, появилась какая-то нескромная женщина, которая изволит веселиться в общественных местах.

В толковых словарях у слова «писаный» два значения:

Написанный, рукописный. Писаный текст. Говорить как по писаному (без запинки, гладко).

Об очень красивом человеке. Писаный красавец, писаная красавица.

С «писаниной» сумка связана быть не может, получается, торба была какой-то невероятной красоты? Тогда тем более непонятно, зачем с ней носиться. Возможно, всё объяснит заложенный в эту фразу смысл…

Фразеологизм имеет пренебрежительную окраску и означает, что человек уделяет слишком много внимания тому, кто (или что) такого внимания не заслуживает. Переоценивает кого-либо или что-либо.

И если вспомнить о дурне, то фраза как раз воплощает основные его качества, отражённые в фольклоре.

Глупый человек вечно суетится, создаёт шум, не сидит на месте, мельтешит и занимается пустяками. Даже радуется он каким-то странным вещам. «Нашел дурак игрушку — лбом орехи щелкать», «Дурень и дом сожжет, так огню рад», «Дурак и под коровий рев пляшет». В общем, вы поняли.

Поэтому для него и разукрашенная дешёвая торба — вещь яркая и ценная, хотя на самом деле никакой ценности она не представляет. Однако принимать что-то за «писаную торбу» могут и умные люди. Главное, вовремя это заметить…

«Ну садись, Савельюшко, — проговорил старик из фальшивой любезности. — В ногах правды нет».

«Верный раб», Д. Н. Мамин-Сибиряк

По одной неподтверждённой гипотезе фраза произошла как следствие произвола помещиков. Когда барин замечал, что у него что-то пропало, или подозревал крестьян в уничтожении посевов, он собирал их всех вместе и заставлял стоять.

Стоять до тех пор, пока кто-то не признается в совершении преступления или не выдаст виноватого.

Правда, такие стояния часто ни к чему не приводили, и помещику приходилось отбросить «кнут» и действовать методом «пряника». Разговаривать по-человечески.

В. М. Мокиенко в книге «Давайте правильно говорить по-русски» пишет, что другое историческое объяснение кажется более убедительным. И связано оно с традицией жёстко наказывать должников на Руси.

Существовало такое выражение «ставить на правёж» — допрашивать кого-то с применением силы за неуплату долгов.

Если человек не хотел или не мог заплатить долг, его в течение установленного времени ставили перед судом или приказом и били по ногам батогами (специальными палками).

Во времена Ивана Грозного впервые были установлены правила правежа. Согласно Уложению 1649 года за долг 100 рублей надо было стоять месяц. От этой нормы отталкивались при исчислении меры наказания: считали пропорциально сумме долга.

Если по истечении срока обвиняемый так и не смог выплатить долг, он превращался в кабального холопа истца. Трудился в счёт погашения долга, и на его работу тоже существовали расценки. Например, год работы мужчины стоил 5 рублей.

Как вы понимаете, телесное наказание не всегда помогало вернуть деньги. Поэтому стали говорить, что «в ногах правды нет». А по другой версии, так говорили, если должнику удавалось спастись от правежа бегством.

Нам остаётся только порадоваться, что эта часть уголовного права осталась в далёком прошлом, оставив на память известный фразеологизм.

Чем орудуют на кухне: поварёшкой, половником, черпаком или чумичкой?

С лингвистической точки зрения все эти слова можно применить к одному и тому же предмету. С кулинарной — так называют разные столовые приборы.

В XIX веке о слове «половник» в привычном смысле почти не слышали, оно тогда тогда только зарождалось. Зато существовал «уполовник», о котором в словаре Даля сказано, что это — «поварёнка, чумичка, ковш на долгой рукоятке, черпачок у стряпух, коим мешают варево, и убавляют, сливают, чтобы оно не ушло».

Произошёл «уполовник» от ещё одного забытого слова «упол (уполы)» — «что снято со щей или варева уполовником; пена, жир, или вообще отбавка». При упоминании отбавки приходит мысль о связи половника с половиной. Раз отбавили, значит, уменьшили, уполовинили.

Любопытный факт: простой половник в русской армии превращался в «разводягу». Слово прилипло к прибору по аналогии с разводящим — так называли человека, разводившего по своим местам караулы.

Суп или солдатскую кашу варили в большом котле, откуда потом разливали в кастрюли. А уж из кастрюли половник «разводил» варево по тарелкам, где ему и было самое место.

Наряду с «уполовником» на Руси вполне самостоятельно жил «половник». Но это слово тогда имело совсем иное значение. В «Словаре академии Российской» 1822 года написано так:

«Половник — лицо, обрабатывающее чью-либо землю из половинной прибыли».

А в словаре Т. Ф. Ефремовой отмечено, что ещё ранее, в IX–XIII веках, половником называли феодально-зависимых крестьян.

Поварёшка, вероятнее всего, произошла от «поварской ложки». Черпаком называли в принципе всё, чем можно черпать. А чумичка — это разливательная ложка, которая, согласно Фасмеру, появилась от древнерусского чумъ — «ковш».

Теперь проверим современные значения всех этих слов по толковому словарю Кузнецова. Итак,

ПОЛОВНИК, — а; Разливательная ложка; поварёшка.

ПОВАРЁШКА, — и; Разг. Разливательная ложка; половник.

ЧУМИЧКА, — и; Устар. Поварёшка, разливательная ложка.

ЧЕРПАК, — а; Приспособление, сосуд для черпания жидкости.

УПОЛОВНИК, — а; Разг. =Половник.

Получается, что в официально-деловой речи применимы только «половник» и «черпак».

В разговоре можно употреблять любой из синонимов, а «чумичка» уже считается устаревшей. Что не является противопоказанием для её употребления — главное, чтобы вас понимали.

Признайтесь, начинаете ли вы стыдливо краснеть, когда-то рядом произносит слово «похерить»? А вызывает ли оно у вас негативные ассоциации? Если да, то напрасно.

Была такая церковнославянская буква Х — «хер». Согласно теории языковеда-слависта Бернекера, который опубликовал высказанную ранее гипотезу другого слависта, Абихта, название её представляет собой первую звуковую часть слова «херувим» (источник: «История слов…», В. В. Виноградов).

Но эта версия может быть оспорена, что с удовольствием делают некоторые филологи и посылают искать корни буквы в греческих словах. Ведь и произошла она от греческой «хи», сохранив написание в виде двух пересекающихся линий.

В. И. Даль приводит довольно необычные примеры использования «хера»: игра в херики, в крестики, в оники; у него ноги хером (противоположно значению «колесом»).

Благодаря слову «хер» на свет появились глаголы «херить», «выхерить», «захерить» и герой нашего романа повествования «похерить» — перечёркивать крестом наподобие буквы «хер».

Значение условного знака в виде креста «хер» обрёл в средние века, вследствие чего у него возник смысл «отметить изображением креста или хера» или «перечеркнуть».

Но русская мысль и любовь к ассоциациям никогда не стояли на месте, и к XVIII веку в диалекте чиновников «похерить» — уже не просто перечеркнуть, а «уничтожить, ликвидировать».

Из разговорного языка новое значение плавно перетекает в литературный, и вот уже Тургенев пишет в «Кларе Милич»:

«Наконец, это ему всё надоело — и он решился, как говорится, „взять на себя“ и похерить всю эту историю, так как она несомненно мешала его занятиям и нарушала его покой».

В XIX веке слово «хер» стало использоваться как эвфемизм, из-за чего мы до сих пор относимся к нему с осторожностью.

Второе значение появилось даже в словарях, но при этом слово «хер» и его производные не считаются матерными словами.

В толковом словаре С. А. Кузнецова указано, что:

«Похерить — Разг. Убрать или спрятать; воспрепятствовать ходу, осуществлению, реализации чего-либо. Похерить изобретение. Похерить последний абзац. Справка где-то похерена».

Обратите внимание, что слово относится к разговорной речи и не может быть использовано в официально-деловом общении.

Помните момент у М. М. Зощенко в рассказе «Аристократка», когда дама брала в буфете с подноса пирожные? «Она кушает, а я с беспокойством по карманам шарю, смотрю рукой, сколько у меня денег. А денег-то — с гулькин нос».

Чей нос настолько мал, что превратился в эталон малогабаритности?

Человека с удивительной аномалией представить трудно. В словаре В. И. Даля гулька — «шишка, нарост, на человеке, животном, или на дереве. Набил себе гульку». Но это как-то слабо вяжется с искомой фразой.

Оказывается, «гулька» — это голубь, а «гулькин» — притяжательное прилагательное от этого слова. «Гули, гулька, гулечка, гулюшка, гуленька» — так ещё в народе называют эту славную птаху, подражая звукам, которые она издаёт.

Даже в толковых словарях есть наша «гуля» с пометкой «детское разговорное» и значением «ласковое название голубя». А доказательством может служить ещё один фразеологизм, правда, более редкий — «с воробьиный нос».

У обеих птичек клюв такой маленький и аккуратный, что стал мерилом малого количества чего-либо.

К фразе «вверх тормашками» возникают два вопроса. Первый: что такое тормашки и где их искать? И второй: как выглядит реализация пресловутого «вверх тормашками»?

В справочнике по фразеологии есть три версии «тормашек».

Мне очень нравится мысль, что «тормашки» от диалектного слова «тормы» — ноги.

Выражения «вверх тормашками» и «вверх ногами» очень созвучны, поэтому хочется выбрать эту версию основной.

Но подтверждения, что такое слово существовало, я не нашла. Так что вот вам ещё две версии.

Слово «тормашки» может быть связано со словом «тормоз». В словаре В. И. Даля оно записано как «тормаз, тормас» — железная полоса под полозом саней, чтобы сани менее раскатывались.

Этим же словом называли и другие приспособления для остановки повозки или машины. Вдруг фраза появилась, когда крестьянин с досадой чесал голову и думал, что делать с перевернувшимися санями? «Вверх тормашками» — это максимально деликатное описание ситуации…

И третья версия: «тормашки» — от глагола «тормошить» (действие по глаголу). В том же словаре Даля находим: «тормошить» — теребить, дергать, трясти, таскать.

Кстати, в этом разделе и искомые «вверх тормашками» появляются, но в несколько ином виде.

Когда мы говорим «вверх тормашками», то кажется, что «тормашки» — это название какой-то части тела или какого-то элемента, которое склоняется как существительное. Поэтому хочется сравнить их с «ногами» или частью механизма.

Однако если открыть ранние издания, станет понятно, что слово «тормашки» раньше не склонялось.

У Даля: «Тормашки полетел, вверх тормашки, перекувыром, через голову, вверх ногами. Полетел от Машки вверх тормашки!»

В Большом толковом словаре Михельсона указаны и такие примеры: «Случайная встреча — и все пошло у дяди, как говорится, вверх тормашками». «Ну, так я с его капель-то чуть вверх тормашки не полетел».

Вероятно, со временем неудобное «тормашки» стали склонять. Поэтому сейчас «вверх тормашки» никто не говорит: только «вверх тормашками». Именно в таком виде наречие закреплено в современных словарях.

Оборот «Не вешать нос» проник во все сферы искусства — даже Пушкин, Крылов и Тургенев употребляли его в своих произведениях. Он значит «не унывать, не грустить, позитивнее смотреть на жизнь». Но если вдуматься в дословный смысл, получается физиологический триллер. Как будто, когда мы грустим, снимаем свой нос и вешаем на гвоздик. Но все не так страшно, как кажется.

Полностью фразеологизм звучит как «Не вешай нос на квинту». Пришел он к нам из мира музыки, а точнее из оркестра. Квинта — первая и самая высокая струна у скрипки и у некоторых других струнных инструментов.

Вы когда-нибудь наблюдали за игрой скрипача? С молчаливой сосредоточенностью он двигает смычком, а при этом его лицо то и дело опускается все ниже. Иногда настолько низко, что нос музыканта касается той самой квинты. Если абстрагироваться от музыки, то выглядит он как загрустивший человек.

Поэтому «повесить нос на квинту» и стало означать «опустить руки, отчаяться, поникнуть». Но как и другие выражения, фраза через какое-то время потеряла свое уточнение. Да и кто из нас, немузыкантов, знает, что такое квинта? Так и остался фразеологизм «не вешать нос» без скрипки.

«Типун тебе на язык!», — угрожали предки. Было и более жуткое пожелание: «Сип тебе в кадык, типун на язык, чирий во весь бок!». Такой вариант поговорки вы встретите в словаре В. И. Даля. Не слишком любезно, да?

Недоброе пожелание говорящему можно услышать, когда этот говорящий произносит не то, что следует произносить. Пугает страшными предсказаниями, предвещает беду или даёт злые напутствия.

«Лучше бы ты молчал», — думает собеседник. А чтобы защитить себя от потенциальной опасности, вслух говорит: «Типун тебе на язык!». Эта привычка, видимо, досталась нам от предков.

В. В. Виноградов в «Истории слов» пишет, что сейчас фраза превратилась в простую брань, но когда-то она была заклинанием. Если верить суевериям, типун обычно появляется у лживых людей.

Защищаясь пожеланием типуна, предки надеялись, что заклинание сработает и злое предсказание не сбудется. То есть у говорящего появится типун, человек окажется лжецом и всё, что он сказал ранее, тоже будет ложью.

Слово «типун», скорее всего, возникло от диалектного «типать» — кусать, щипать, ударять. Вообще типун — это естественная часть птичьего языка. Небольшой роговой бугорок на кончике языка помогает пернатым склёвывать пищу и подхватывать языком зёрна.

Проблемы возникают, когда этот бугорок разрастается. Тогда птичка начинает болеть, и эту болезнь тоже называют типуном. Нельзя исключать, что неприятность влияет на голосовые возможности птиц, даже пословица есть: «Чужие петухи поют, а на наших типун напал».

По аналогии с птицами болезненные нарывы и твёрдые образования на языке, которые мешают человеку говорить, тоже называли типунами. И желали собеседнику обзавестись хотя бы одним типуном, чтобы сказанное им не сбылось.

Выражение «всем сестрам по серьгам» можно понять двояко. Оно означает, что каждый что-нибудь получит. А вот чем будет «подарок», зависит от смысла, который вкладывает говорящий.

С одной стороны, фраза очень напоминает традицию дарить подарки, возвращаясь из дальнего путешествия. Сразу вспоминаем батюшку из «Аленького цветочка», который опрашивал дочерей на предмет сувениров заморских.

С другой стороны, в словаре Михельсона в качестве синонима фразы указано «по гостинцу» и «на орехи». А все знают, что фраза «достанется на орехи» ничего хорошего не сулит.

Поэтому у фразы «всем сестрам по серьгам» может быть два значения:

Каждый будет наказан, каждому достанется (и правому, и виноватому).

Каждый что-нибудь получит; всем понемногу, поровну.

В XIX веке фраза была длиннее: «Всем сестрам по серьгам, всем старцам по ставцам». Видимо, в связи с уходом из языка слова «ставец», которым называли глиняную или деревянную чашку, фраза сократилась до «сестер».

А ещё раньше в белорусском варианте она была считалочкой и выглядела так:

«Кожнай сястрыцы па завушніцы (каждой сестре по серьге),

кожнаму сыну хатуль за спіну (каждому сыну котомку за спину),

кожнаму брату па дукату (каждому брату по дукату),

кожнаму старцу па стаўцу (каждому старцу по ставцу),

усякаму сваяку хоць па медзяку (всякому свояку хоть по медяку)».

Если запомнили, сможете при случае поразить собеседника. А если остановитесь на краткой русской версии, то не ошибитесь с ударением. Произносить фразу нужно так:

«Всем сестрАм по серьгАм».

Думаю, что калач в представлении не нуждается. Пшеничный хлеб, выпеченный в форме замка с дужкой, был у наших предков и лакомством, и элементом религиозных обрядов.

В знак почёта калач даже поместили на герб Мурома: город издавна славился калачами, изготовленными по особому рецепту. Считается, что жители города были одними из первых калачников.

Само слово «калач» намекает на его округлую форму и происходит от «коло» — круг, колесо. Буква «о» в этом слове исчезла под влиянием свойственного многим русским диалектам аканья. В устной и письменной речи вместо «о» закрепилась «а».

Конечно, калач был той ещё «знаменитостью»: сколько поговорок с ним связано! Разберем две самые популярные: «тёртый калач» и «калачом не заманишь».

Тёртым калачом называют опытного, бывалого человека, которого трудно обмануть. Всему виной — богатый жизненный опыт, который не всегда был приятным. И процесс получения этого опыта можно сравнить с процессом изготовления калачей.

Для выпечки требовалось крутое тесто, которое приходилось долго мять и тереть, поэтому «не тёрт, не мят, не будет и калач». Помимо тёртых бывали ещё калачи смесные, толчёные, обварные и другие. Рецептов было много, но в устойчивое выражение попал только тёртый калач.

Логика простая: бывалого человека тоже изрядно «помяла» жизнь, что делает его судьбу схожей с «судьбой» мучного изделия.

Есть места, куда нам ходить не хочется, и никакие уговоры и обещания не могут этого изменить. В народе о таких местах говорят: «Туда калачом не заманишь». А задумывались ли вы, почему в качестве приманки здесь используется калач?

Хлеб на Руси традиционно пекли из ржаной муки, а калачи — из пшеничной. Но пшеничная для простых людей была редкостью, поэтому калачи считались лакомством и вкусным угощением.

Однако в некоторых регионах среди злаков всё-таки преобладала пшеница, что, по идее, позволяло чаще баловать себя выпечкой из пшеничной муки. Во времена сильной нужды и голода людям приходилось менять место жительства и идти туда, где было больше работы. В том числе в так называемые «пшеничные» регионы, например, в низовья Волги.

Но жизнь в чужом краю была настолько горькой и тяжёлой, что доступность пшеничной муки больше не казалась преимуществом. Так и появилось выражение «калачом не заманишь», то есть даже желанное лакомство не заставит находиться там, где плохо.

Фразеологизм «дойти до ручки» — о крайней степени какого-то состояния, безысходности. Когда всё настолько плохо, что человек опускается до нижней границы дозволенного. Но если на время забыть о привычном смысле и взглянуть на фразу со стороны, то она вызовет недоумение. Во-первых, как до ручки можно идти, если это часть тела? Или речь о дверной ручке? Или вообще — о шариковой?

Ручку как письменную принадлежность отвергаем сразу — выражение старое, этого канцтовара тогда еще не было. Как оказалось, остальные варианты тоже мимо кассы.

Есть несколько версий происхождения фразы «дойти до ручки». Самая популярная гласит, что она связана с формой калача, которая раньше напоминала замОк. Как вы помните, замок крепится за дужку, а у этого калача был свой аналог «дужки» — его держали в руке, пока ели сдобное изделие. Как правило, потом эту часть хлеба отдавали бедным или скармливали собакам.

И вот если человек принимал подаяние в виде этой «ручки», значит, всё, он да нее «дошел». То есть опустился ниже некуда, рад даже такому куску и находится в бедственном положении.

Кстати, еще один возможный вариант появления фразы тоже связан с нищетой. Нельзя исключать, что «дойти до ручки» — это опуститься до состояния, когда стоишь с протянутой рукой.

Существует также версия, которая опирается на выполнение опасной для здоровья работы, не требующей высокой квалификации. Например, стоять у станка и просто крутить «ручку» в то время как мастер выполняет обработку материала. В былые времена охране труда не уделяли должного внимания, и человек дышал вредной металлической или каменной пылью, работая много часов в день и получая небольшое жалованье.

Все это сказывалось на состоянии его организма. Поэтому когда кто-то соглашался на подобные условия труда, осознавая, к чему это ведет, то говорили, что он «дошел до ручки». До ручки станка, которую нужно крутить.

На Руси любили торговать с иностранцами: у них всегда можно было купить что-то оригинальное и диковинное. А заодно пополнить свой бюджет за счет продажи отечественных товаров. В процессе коммерческих отношений с арабами русские периодически слышали слово «рукка», что означает «крайне трудное положение».

Все-таки традиция сбивать цену имеет глубокие корни. Вероятно, арабы жаловались на «рукку», когда хотели изменить условия сделки, а русские это комментировали фразой «всё, дошли до ручки»… То есть до той стадии переговоров, когда торговец начинает «давить на жалость» и снижать цену.

Понятно, что речь идет не животном, обитающим в Тамбовской области. По мнению филологов, произойти это выражение могло двумя способами.

В эпоху основания крепости Тамбов туда ссылали лиц, имевших проблемы с законом. Именно преступники были первыми жителями города, которых за свирепый нрав называли «волками». Поэтому появилось словосочетание «тамбовский волк», имеющее негативную окраску.

Поскольку Тамбов несколько веков назад жил только за счет сельского хозяйства, работящие мужики уезжали оттуда после окончания сезона сбора урожая. Чтобы прокормить семьи, они «рыскали» по другим городам в поисках хоть какой-то работы, отбивая ее у местных. За это их и прозвали «тамбовскими волками».

Считается, что впервые эта фраза была употреблена во время Тамбовского восстания 1920–1921 годов. У «зеленых» и «красных», стоявших по разные стороны баррикад, было много общего. В том числе и обращение друг к другу «товарищ». Когда «красные» допрашивали «зеленых», те по привычке обращались к ним «товарищ», на что получали жесткий отпор: «Тамбовский волк тебе товарищ».

А первым упоминанием фразеологизма в кинематографе была сцена из фильма «Дело Румянцева» 1956 года. Когда главный герой в исполнении Алексея Баталова называет милиционера товарищем, тот ему отвечает: «Тамбовский волк Вам товарищ!»

Вы когда-нибудь задумывались о том, почему слово «ледовитый» звучит только в отношении океана? И почему название содержит уточнение «северный»?

Ледовитый океан назван Северным не только потому, что расположен на севере, что логично. Просто когда-то Южный океан называли «Южным Ледовитым».

Согласно Энциклопедическому словарю Брокгауза и Ефрона:

«Под именем Южного Ледовитого океана подразумевают обыкновенно <…> пространство, ограниченное со всех сторон южным полярным кругом и простирающееся от этого круга к южному полюсу до пределов южно-полярного материка».

Сейчас же Южным океаном называют совокупности южных частей Тихого, Атлантического и Индийского океанов, которые иногда выделяют как отдельный пятый океан на Земле.

Есть такой памятник древнерусской литературы XIII века, который называется «Слово о погибели Рускыя земли и по смерти великого князя Ярослава». В нем океан имеет красивое художественное имя: «Дышучее море».

По некоторым сведениям так наши предки называли не только сам Ледовитый океан, но и примыкающие Белое и Баренцево моря. Почему же море «дышащее»?

Объяснение я нашла в материале М. Н. Тихомирова «Борьба русского народа за выходы к морю в XIII–XVII вв.». Дышащее — значит, незамерзающее море, круглый год имеющее приливы и отливы.

На более поздних русских картах вы встретите другие названия: Море океан Ледовитый, Ледовитое море, Северный океан, Ледовитый океан, Северное Полярное море и другие.

Назвать океан Северным Ледовитым — идея русского адмирала Литке, которую закрепило Постановление ЦИК СССР в 1935 году.

В Толковом словаре Д. Н. Ушакова «ледовитый» — обильный льдом, употребляется в названиях северного и южного полярных морей. Похожее толкование приводит С. А. Кузнецов: «ледовитый» — покрытый льдами, имеющий много льда. Ледовитый океан. Ледовитый ветер (северный, холодный).

Слово образовано с участием суффикса — овит, по аналогии с «ядовитый», «домовитый», «басовитый», поэтому для русского человека оно не кажется чем-то необычным.

Однако услышать его в отношении чего-то иного, не океана, было бы непривычно. Это связано с тем, что прилагательное «ледовитый» в настоящее время устарело и в отрыве от географического объекта не употребляется.

Вы знаете, что «Кошка» — это фамилия храброго матроса? Об этом говорит легенда о происхождении фразы «Доброе слово и кошке приятно». Имела ли место эта история на самом деле или нет, мы уже не узнаем. Одно известно точно: храбрый матрос Пётр Кошка действительно существовал. В Севастополе ему установили памятник. Он был человеком удивительного мужества, который всегда поступал как герой…

Сначала кратко расскажу вам о жизни Петра Кошки и его подвигах. А в конце — дивную историю фразы о добром слове.

Пётр Кошка родился в семье крепостного крестьянина. В 21 год был назначен в рекруты и поступил матросом на службу 30-го флотского экипажа Черноморского флота. Служба проходила в Севастополе. А спустя 4 года, в 1853 году, началась Крымская война.

Для защиты Севастопольской крепости Петра вместе с другими членами экипажа отправили на берег. Матрос проявлял на суше такую храбрость, что скоро по городу начали ходить легенды о его смелости. Он часто проявлял инициативу и совершал героические поступки.

Хорошо изучив территорию, Пётр регулярно совершал вылазки в стан противника. Заметив во вражеской траншее убитого ранее унтер-офицера, которого неприятель закопал по пояс в землю, матрос вызвался прекратить безобразие.

Ему разрешили не сразу. Слишком рискованный шаг на глазах у противника. Но Кошка был настойчив: одобрение на опасную вылазку было получено.

Перед рассветом для маскировки он натянул на себя серый мешок и начал очень медленно ползти, периодически замирая и останавливаясь. Когда он дополз до стенки хутора, было уже светло. Матрос замер у разваленной стены до вечера, без воды, хлеба и хоть какой-то возможности пошевелиться.

Напоминаю, что хутор — это не только населённый пункт, но и отдельная крестьянская усадьба с обособленным хозяйством.

С наступлением вечера Кошка продолжил начатое и наконец добрался до убитого. Резко взвалил его на плечи и бросился бежать в сторону своей батареи. Успел…

Были за плечами матроса и другие подвиги. То он, вооружённый одним ножом, взял в плен несколько солдат противника. То напугал до полусмерти французов, собравшихся вокруг котла с варёной говяжьей ногой, и утащил ногу, чтобы угостить сослуживцев.

Много историй ходило о храбрости матроса. Пётр Кошка был награждён Знаком отличия Военного ордена. А в течение всей жизни он получил три знака отличия Военного ордена и четыре медали.

Во время визита в Севастополь Великих князей — сыновей Николая I — прибывший с ними художник Тимм запечатлел матроса среди прочих героев из низших чинов.

После Крымской войны матрос был уволен в запас, но через несколько лет продолжил службу в Балтийском флоте. Последние годы жизни Пётр провёл в родном селе, работая в лесной страже.

Однажды он увидел, как две девочки провалились под лёд, и кинулся их спасать. Этот подвиг закончился для храброго матроса горячкой, которая унесла его жизнь…

Пётр Маркович Кошка был настоящим героем.

В работе В. И. Даля «Пословицы русского народа» можно увидеть две схожие фразы: «По привету и собака бежит» и «Добрый привет и кошке люб». Нельзя исключать, что последняя — одна из вариаций рассматриваемой нами фразы. Но я расскажу вам о легенде, которая связана с героем этой статьи.

Говорят, что фраза «Доброе слово и кошке приятно» своим появлением обязана легендарному матросу. История гласит, что во время обороны Севастополя под ноги вице-адмирала В. А. Корнилова упала бомба с зажжённым фитилем.

Пётр Кошка увидел это, не растерялся и кинул бомбу в чан с кашей. И тем самым спас Корнилову жизнь. Вице-адмирал сердечно поблагодарил храбреца, на что тот ответил: «Ласковое слово и Кошке приятно». Ответ ушёл в народ. Впоследствии вместо «ласковое» стали говорить «доброе», а о том, что Кошка — это фамилия, и вовсе забыли.

Так это или нет, мы не знаем, но есть любопытное наблюдение. В Севастополе установлен памятник Корнилову, рядом с которым можно увидеть фигуру Петра Кошки. Матрос изображён выбрасывающим бомбу…

Начнём с того, что шашни — это не только про любовь (интриги, связи и прочее непотребство, высоконравственным людям якобы не свойственное).

В толковых словарях так называют еще «скрытые происки, козни, интриги», не имеющие отношения к любовным похождениям.

Приведу цитату из гоголевской «Сорочинской ярмарки»:

«В том сарае то и дело, что водятся чертовские шашни; и ни одна ярмарка на этом месте не проходила без беды».

И если со смыслом всё более-менее понятно и без толковых словарей, то в происхождении «шашней» разобраться непросто.

Расскажу две версии, которые, на мой взгляд, заслуживают внимания.

Н. М. Шанский в этимологическом словаре русского языка предполагает, что «шашни» образовались от «шахи» — «игра в шахматы» или от слова «шашки» в значении «игра, интриги, проделки».

Автор приводит в качестве примера пословицу «Отложи шашни да примись за пашню».

Дескать, существовало даже диалектное слово «шашка», что значит «любовница».

Кстати, у В. И. Даля и такая «шашка», и пословица тоже есть в словаре. А того, кто водит шашни, он называет шашником или шашницей соответственно.

Игровой посыл «шахмат» стал олицетворять игры любовные, что впоследствии вылилось в знакомые нам «шашни».

М. Фасмер, в свою очередь, более вероятным называет происхождение «шашней» от слова «шашень» — осторожный шаг назад. А вот сближение со словом «хахаль» он находит недостоверным.

«Вот горе-то луковое», — говорила со вздохом бабушка, глядя как внучка развешивает этот самый лук по бортикам тарелки. Интересно, какая история у этого выражения? Есть три версии происхождения.

Звучит это странно, но на Руси пол будущего ребенка пытались угадать по вкусовым привычкам беременной женщины. А так как на селе приоритет отдавали мальчикам, то за их мамами наблюдение было особо пристальным. И вот статистики подсчитали, что если женщина в течение беременности налегает на лук, будет мальчик.

Но иногда примета не работала и на свет появлялась девочка. А какой от нее толк? Поле не вспашет, физически не поможет, еще и замуж ее отдавай. Одна морока. Потому и называли дочь в таком случае «горем луковым». Но мне, как девочке, такая версия не по нраву.

Говорят, что в окружении Василия II был такой человек — Осип Луков. Он легко верил чужим слухам и домыслам, доверял всем подряд. При этом Осип обладал жестоким и свирепым характером. Такие черты довели Лукова до того, что он своими руками в разные годы убил жену, маму и дядю. К концу жизни, как вы понимаете, он остался одинок. Даже дети выгнали его из дома. И вот скитался этот Осип вдвоём с верным слугой, который и поведал миру о «горе луковом».

Третья версия мне кажется логичнее предыдущих. Связана она с физиологической реакцией на лук: когда мы его режем, из глаз текут слезы. Мы вроде как и плачем, и в то же время горе-то ненастоящее, «луковое». Вот и выражение имеет такой же смысл: несерьезное горе, было бы из-за чего расстраиваться.

Современные словари трактуют слово «свистопляска» как «разнузданное проявление чего-нибудь отрицательного». В XIX и XX веках этот термин проник в публицистику, где с его помощью с явным пренебрежением описывали что-то негативное.

Даже Сталин на XVII съезде партии в 1934 году упомянул слово: «В обстановке этой предвоенной свистопляски, охватившей целый ряд стран, СССР продолжал стоять за эти годы твердо и непоколебимо на своих мирных позициях».

Однако «свистопляска» имеет не только глубокие корни в русском языке, где существует по примерным подсчетам более 600 лет, но и жуткую историю появления…

В 1392 году (по другим источникам — 1418 году) состоялось Хлыновское побоище, в котором вятчане из-за ночной темноты приняли устюжан, пришедших на подмогу, за неприятелей и разбили их. За что, по словам В. И. Даля, невнимательных вятчан прозвали «слепородами и свистоплясами».

А. Балыбердин уточняет, что рассказы об этом нападении часто противоречат друг другу, и вполне возможно, что устюжане действительно атаковали вятчан. Потому и овраг, на котором произошла битва, назывался не Раздерихинским (от «раздраться»), как в XIX веке и сейчас, а Вздерихинским (от «вздираться, взбираться наверх»).

Тем не менее это страшное событие нашло отражение в празднике «свистопляски», который позднее назовут «свистуньей».

На том самом месте, у северного глубокого рва, где полегли воины, была установлена часовня. После панихиды в ней «в четвертую неделю после Пасхи» начинался странный праздник, который просуществовал в Вятке вплоть до революции.

Вот как его описал С. И. Сычугов в «Записках бурсака»:

«Место для праздника находилось в конце города и представляло глубокий овраг с высокими берегами, на которых размещаются десятки торговцев с булками, лакомствами и специально для этого дня приготовляемыми свистульками (вроде маленьких кларнетов) и глиняными шарами, окрашенными в черный цвет с разноцветными крапинками.

Шары большие (с апельсин) были внутри пустые; мелкие же, величиною с грецкий орех, делались сплошными. На праздник являлась масса детворы, но много приходило и расфранченных барынь и мужчин, чиновников и купцов.

Дети все снабжались свистульками, и в воздухе раздавалась ужасная какофония; взрослые же нагружались шарами, которые покупались целыми сотнями… Праздник начался киданием шаров сверху и подбиранием их ребятами в овраге…

Представьте себе, что не только мужчины, но расфранченные в пух и прах барыни и даже дети с удовольствием, по-видимому, целились в головы овражных ребят».

Свист, по мнению язычников, был оберегом от нечистой силы. Он нередко звучал на праздниках и в других областях Великой Руси.

Впоследствии глиняные шарики, а также всевозможные свистульки и фигурки для праздника стали делать в слободе Дымково, расположенной напротив легендарного оврага. Так началось производство знаменитых дымковских игрушек.

А из-за того что праздник сопровождался непрерывным свистом и разного рода увеселительными мероприятиями (пением песен, кулачными боями, детскими ярмарками), его прозвали «свистопляской».

Традиция праздника ушла, а слово в русском языке осталось.

«Испанский стыд» — довольно молодое выражение, поэтому мне не удалось найти его в словарях. Но фраза обрела такую популярность, что её не слышал, наверное, только человек, отрезанный от мира.

Если простыми словами, «испанский стыд» — это когда постыдные вещи делают другие, а стыдно тебе. Чувство смущения, которое возникает при наблюдении за действиями других людей.

Неуместные выкрики зрителей в кинотеатре, громкие семейные скандалы в общественных местах, выброс мусора мимо урны прохожими — вот примеры того, что может вызвать «испанский стыд».

Психологи говорят, что этому ощущению чаще подвержены люди с повышенной эмпатией. Они способны сочувствовать другим, мысленно ставя себя на их место.

Гипотезу подтвердил эксперимент нейробиолога Фридера Мишеля Паулюса в 2013 году. Он показал, что, когда посторонние люди нарушают социальные нормы, в мозге «зрителя» активируются те же области, что и в момент сопереживания.

Сами испанцы приводят аналоги выражения в других языках: на немецком это Fremdscham (чужой стыд), на финском — myötähäpeä (общий стыд), на голландском — plaatsvervangende schaamte (стыд, который меняет своё место), на английском — тот же spanish shame, что и у нас.

Интересно, что немецкое слово Fremdscham в 2009 году было включено в словарь немецкого языка Duden.

Как шутят испанцы, этот факт не говорит о том, что в Германии не испытывали такого стыда раньше, а также о том, что испанцы сопереживали сильнее немцев, но только до 2009 года.

Согласно самой популярной версии, стыд назвали испанским потому, что испанцы первыми описали эту эмоцию и придумали для неё термин: vergüenza ajena. Дословно он переводится как «стыд других».

«Он теперь директор, большая шишка!». А почему шишка-то? Неужто потому, что «высоко висит», взобравшись по ёлке карьерного роста?

Народная молва выстраивает разные гипотезы. Самая популярная — сравнение с шишкой, которая внезапно выскакивает на лбу после удара. Дескать, и человек этот так же внезапно «вскочил» в новые полномочия.

Эту версию поддерживает толково-фразеологический словарь Михельсона:

«Шишка — человек влиятельный, выскочивший в люди (намек на заметную шишку, выскочившую на лице)».

Ещё есть версия, что «большая шишка» образовалась от названия шлема — «шишака». Шишак имел полусферическую форму и острие, на конце которого восседала небольшая шишечка.

Но этимологический словарь М. Фасмера и фразеологический словарь Д. Э. Розенталя и В. В. Краснянского поддерживают другую версию.

До активного развития пароходства для перемещения судов по реке использовали труд бурлаков. Они тянули баржи, впрягаясь в кожаные лямки, которые крепились к бечеве. Так появилось ещё одно всем знакомое выражение «тянуть лямку».

Интересно, что артели бурлаков были и мужскими, и женскими. Для многих людей, живших на берегу рек, бурлачество было единственным способом заработать деньги. А платили за изнурительную работу хорошо, могло хватить даже на жизнь в межсезонье.

Переднюю лямку должен был тянуть самый опытный и сильный бурлак. Он задавал ритм движения всей артели, поддерживал дух песнями и восстанавливал порядок, если другие сбивались с шага, командуя: «Сено! Солома!».

Идти бурлаки должны были синхронно, шагая с правой ноги и подтягивая левую. Особенно тяжело было это делать на узких тропинках, поэтому от мастерства главного бурлака зависел успех дела.

Его-то и называли «шишкой» или «дядькой». За «шишкой» шли «подшишечные» — тоже опытные бурлаки, а следом — «ленивые». За «ленивыми» приходилось присматривать, так как эти граждане обычно отбывали среди бурлаков какое-то наказание и трудиться горячего желания не имели. Или они были новичками, которые тянули бечеву впервые в жизни. В задней части артели тянули лямку «завозенные». В завозни, как и в шишки, шли самые опытные бурлаки.

С тех пор важного, влиятельного человека стали называть «большой шишкой».

Все знают популярные выражения: отвечать без экивоков, говорить со всякими экивоками. Экивок — это заимствованное из французского слово equivoque, которое, в свою очередь, происходит от латинского aequivocus, где aequus — «равный», vox, vocis — «голос».

Есть еще такой термин — эквивокация, от латинского aequivo catio. Этим заумным словом называют двусмыслицу или недоразумение, которое появляется из-за двоякого значения каких-либо слов.

В качестве примера мне понравился рассказ про морского волка.

Если исходить из первоначального смысла, морской волк — это серый хищник, который почему-то живет в море.

Но перед нами метафора, и слова в ней употребляются в переносном значении. Морской волк — это не животное, а бывалый моряк.

Если бы мы этого не знали, то возникла бы та самая эквивокация. Недоумение по поводу странного морского обитателя, которому следовало бы жить в лесу и ждать девочку с пирожками.

У экивоков тоже два значения: так называют двусмысленные или неясные намеки и замысловатые ухищрения, проделки, увёртки. Говорить без экивоков, значит, говорить прямо, честно, без увиливания.

Иными словами, без обиняков. Кстати, а что это такое?

Оцените простор лингвистической фантазии времен Пушкина: обинячный, обиняковый, обинячок, обинячка. Все эти слова когда-то были нормой, а сейчас безнадежно устарели. Память о них осталась только в выражении «говорить без обиняков».

Даже В. И. Даль писал про обиняки и приводил занимательные поговорки: не говори обиняком, говори прямиком; тонок обиняк, да сквозит; под спудом и не обиняк век пролежит, не скажется.

Оказывается, происходят все эти слова от глагола «обиноваться» — колебаться, сомневаться, говорить загадочно, не прямо, намеками. Говори не обинуясь, чем недоволен?

По сути, обиняки и экивоки — это синонимы, просто у них разная история появления. Экивоки пришли к нам из французского языка, а обиняки — свои, родные, от древнерусского слова обинутися — уклониться, бояться, опасаться.

Есть несколько версий насчет появления слова «шантрапа». Например, в книге «Другая история России» А. В. Плешанова-Остоя говорится, что слово это возникло как прозвище пленных французов, которых не удавалось пристроить в качестве гувернеров, учителей и режиссёров крепостных театров.

Пленным устраивали кастинги (уж не знаю, как проверяли их соответствие предполагаемой должности). И вот о тех, кто кастинг не прошел, говорили: «Chantra pas» (петь не будет).

По другой популярной версии какой-то француз в России устраивал отбор крепостных для помещичьего хора и всех, кому на ухо наступил медведь, сопровождал указанной выше фразой.

В статье филолога И. Г. Добродомова «Иллюзорные галлицизмы офенского происхождения» приводится подробное исследование того, как «шаромыжник» обрёл «французскую» этимологию.

Всё перечислять не буду, но если коротко, дело в филологической шутке. Даже В. И. Даль в толковом словаре пишет, что «шеромыга, — мыжка, — мыжник, — ница» происходит, вероятно, от «шарить и мыкать», шуточно — от сher ami. А вообще это «шатун и плут, обирала, оплетала, обманщик, промышляющий на чужой счет». То есть версия с сher ami — шуточная.

Эта пометка Даля нашла отражение в юмористическом журнале «Стрекоза» 1880 года, где была опубликована шуточная история «шаромыжника» с бедными французами. Так и пошло.

Теперь о шантрапе. В разных русских диалектах уже давно зафиксировано слово «шантрОпа» как синоним слов «беднота, голь, сброд» (о чем указано в этимологическом словаре М. Фасмера).

«Шантрапа», вероятно, произошла от древнечешского šantrok, šаntrосh — «обманщик». Как видите, никакого французского следа тут нет.

Кто такой охламон? Это слово имеет отметку «разговорно-сниженное» и два значения: «неопрятный, небрежно одетый человек» и «лентяй, бездельник».

Никакой определённости. Как, собственно, не было ее долгое время и в вопросе написания слова. В разных литературных произведениях можно встретить «охламона», «охломона» и даже «ахламона».

А. В. Зеленин в книге «Из истории слов и выражений» объясняет этот конфуз туманной историей появления слова и долгим отсутствием закрепленной нормы.

Вот и делали писатели с «охламоном» все, что хотели. «Ахламон» и «охломон» — последствия диалектного «аканья» и «оканья», а «охламон» наводит на мысли о хламе.

Отсюда и одно из значений: оборванец, мол, в хлам одет (что отмечено в картотеке РАН в отношении 1922 года).

Скорее всего, слово как раз тогда и появилось в русском языке — на рубеже XIX и XX веков. А вот в словаре «охламона» зафиксировали лишь в 1972 году: С. И. Ожегов определил его как «болвана и бездельника».

Но есть у «охламона» и другая версия происхождения, греческая.

Из-за частого употребления в 20–30-е годы варианта «охломон» хочется связать его с «охлократией» — властью толпы, народа, или, как говорили представители высшего сословия, черни.

«Взятие власти пролетариатом в нашей стране вызвало в свое время неистовство врагов. Но „чумазые“, „чернь“, „охлос“ […] наголову разбили врага, научившись воевать». Н. Бухарин. Известия ЦИК, 1 мая, 1933 год.

Знакомое слово, да? И обратите внимание на год. Тогда слово «охлос» использовали довольно часто, что подтверждают разные печатные источники.

И если «охлос» — это сообщество, то его представитель, стало быть, «охлосина» или «охломон» (по аналогии с «боцманом», «спортсменом», «мичманом» и т. д.).

Возможно, это слово появилось в интеллигентской среде для обозначения необразованных выходцев из народа, вставших у власти после 1917 года.

«Охломоны — словечко-то какое придумано особенное! — бывшие красноармейцы, рабочие, есть среди них и крестьяне».

«Волга впадает в Каспийское море», Б. А. Пильняк

Со временем «охламон» из слова с негативной социальной окраской превратился в бранное слово без привязки к социальному статусу. История его появления забылась, а созвучие с «хламом» осталось. Поэтому и стали писать «охламон»: смыслу это никак не противоречит.

При фразе «вешать лапшу на уши» перед глазами возникает картинка, как собеседник одной рукой держит тарелку с длинными спагетти, а другой — методично развешивает содержимое сначала на левое ухо, потом на правое.

Значение фразеологизма известно всем: так говорят, когда кого-то ловко обманывают, обводят вокруг пальца или просто нагло врут. Понятно, что выражение относится к жаргону, но откуда оно взялось? Версий оказалось много.

Итак, первая версия связывает выражение «вешать лапшу» с похожим по смыслу глаголом «облапошить». Возможно, что из-за фонетической схожести со временем это слово «породило» необычную фразу и превратило «лапу» в «лапшу».

При этом само слово «облапошить» иногда считают «родственником» французского la poche — «карман». Будто бы слово возникло в воровской среде, где означало противозаконные действия с карманами наивных людей. Но в этимологических словарях я подтверждения этому не нашла.

Зато в «Толковом словаре» В. И. Даля есть глагол «облапошивать», что в некоторых диалектах значит как раз «обмануть, надуть». И еще в нем зафиксировано слово «облапоха» со смешным синонимом «облапошка» — плут, мошенник.

По смыслу подходит, но версия о фонетическом сходстве мне кажется не очень крепкой.

По другой версии выражение «вешать лапшу на уши» берет начало от одесских слов «лапша» — ложь и «лапшерез» — враль.

Так или иначе это лишь подтверждает «криминальное» происхождение кулинарного фразеологизма. Хотя слово «лапша» с несъедобным значением известно далеко за пределами Одессы.

В. М. Мокиенко в книге «Правильно ли мы говорим по-русски? …» пишет, что в воровском арго «лапшой» иногда называли небольшой лоскут ткани. И тогда «вешать лапшу» превращается в «закрыть уши лоскутом ткани», то есть усыпить бдительность, сделать кого-то «глухим».

Но делать это можно, преследуя несколько целей.

Во-первых, чтобы как раз-таки кого-то «облапошить». Во-вторых, для устранения «уха» — человека, который специально подслушивает секретную информацию. Чтобы он ее не услышал, «ухо» всячески отвлекали, «вешали лапшу».

Не знаю, будет ли вам полезно, но, оказывается, лапшу можно не только «вешать», но и «сыпать», а также просто «лапшить». Хотя я надеюсь, что вы применяете лапшу только по прямому назначению — в качестве продукта питания.

«Пьян, как зюзя», «идет он, опять назюзюкался», «в зюзю пьяный» — наверняка вам знакомы эти выражения. Все они обозначают крайнюю степень алкогольного опьянения. У слова «зюзя» есть явный негативный оттенок, а что же оно означает?

Начнем с того, что «зюзя» фигурирует даже у А. С. Пушкина в поэме «Евгений Онегин». Есть там один персонаж, «надежный друг, помещик мирный и даже честный человек» по фамилии Зарецкий, который славно начудил:

Как видите, за прошедшие столетия смысл «зюзи» не поменялся. Тогда слово тоже характеризовало пьяниц, которые с энтузиазмом валяются в грязи. А официально фраза «зюзя зюзей» впервые была зафиксирована только в Академическом словаре 1847 года (спустя 16 лет после «Евгения Онегина»!).

В Толковом словаре В. И. Даля есть интересный глагол «зюкать», одно из его значений — клюкать, тянуть: пить вино, упиваться (там же находим пример употребления: «назюкался»). Встречается слово в калужском, псковском, тверском диалектах.

Есть и глагол «зюзюкать» — картавить, шепелявить, произносить шипучие буквы нечисто, что тоже навевает мысли о последствиях пьянства. Наверняка у обоих глаголов один «предок», ведь под воздействием горячительного человек тоже начинает говорить нечленораздельно.

А вот «зюзя», он же «зюзила» — человек мокрый, промокший в одеже насквозь, из-под воды или из-под дождя, но в то же время: пьяный, насосавшийся как губка. И в качестве примеров употребления Даль приводит такие: промок как зюзя; вывалялся в грязи, зюзя зюзей; он пьян, как зюзя.

«Зюшка» и «зюська» — призывная кличка свиней (чушек, поросей, свинок и других синонимов этой нечистоплотной зверюги). Оказывается, у хрюшек тоже есть свои «позывные» и звучат они как «зю-зю-зю». Как «кис-кис», только «зю-зю», распространенное в разных российских диалектах. Отсюда и в «зюзю», и всё вытекающее.

Первый в истории полет самолета состоялся в 1903 году, и это была машина, построенная братьями Райт. Но если заглянуть в Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, изданный в том же году, то описание военных действий в эпоху Петра I вас сильно удивит. Ведь в статье «Шлиссельбург» о завоевании крепости Нотебург вы найдете такие строки:

«… особый отряд… переправлен на правый берег и, овладев находившимися там укреплениями, прервал сообщения крепости с Ниеншанцем, Выборгом и Кексгольмом; флотилия блокировала ее со стороны Ладожского озера; на самолете устроена связь между обоими берегами Невы…»

Эээ… что? На самолете? И это в XVIII веке? Закрадывается мысль, что машина времени все-таки когда-то существовала, и об этом было известно первому российскому императору. Но у явления есть более простое объяснение…

Все дело в том, что с изобретением самолетов люди не стали «изобретать велосипед» в отношении того, как их назвать. Они использовали слово, которое существовало в языке несколько столетий. Причем даже самолеты не сразу назывались самолетами, но об этом чуть позже.

У В. И. Даля в его известном словаре под словом «самолет» указано следующее:

Самолет — это

Разного рода устройство, которому приписывается быстрое движенье от себя: паром, на якоре посреди реки, у которого дно устроено откосом против теченья, так что оно его переносит с одного берега на другой.

Ткацкий челн, бросаемый не с руки, а погонялкою, вообще машинный ткацкий стан, самолетный стан.

Род легкой косули, плужка.

Как видите, у «самолета» три разных значения и, понятное дело, ни о каких летающих машинах тут речи быть не может. Рано еще. А вот объяснение загадки про времена Петра I уже нашлось.

Связь между отдельными частями армии, расположенной на берегах Невы, поддерживалась с помощью самоходных паромов. Их движущей силой была речная вода. Хотя «самолетами» любили называть все, что движется быстро и самостоятельно. Вспомните, даже в сказках был свой «самолет» — ковер, перемещающий героев по воздуху. А еще на Волге долгое время существовало акционерное пароходное общество с названием «Самолет».

Ну что там паромы, станки и плужки — это времена былые, забытые. Вернемся в начало ХХ века, когда родился настоящий крылатый самолет. Родился, а вот имя «новорожденному» придумали не сразу. Сначала его окрестили «аэропланом», а тех, кто поднимал его в небо — «авиаторами».

Хотя идея назвать летательный аппарат «самолетом» еще в 1857 году пришла в голову Н. М. Соковнину при описании аэростата, которым можно было управлять. Но привычное название устройства укоренилось только в 30-е годы ХХ века.

Считается, что победа слова «самолет» обусловлена простотой и однозначностью его составляющих — «летает сам». Оно буквально вытеснило конкурента и дополнило свою многовековую историю новым значением «летательный аппарат».

Вот что такое «куролесить»? Выглядит как составное слово из курицы и леса. И сразу на ум приходит какая-нибудь странная история о том, как домашняя птица убежала в лес, нашла там друзей и славно повеселилась.

Во всяком случае воспринимается слово несерьезно, и вот что о нем пишет В. И. Даль:

«Куролесить — лесначать, дурить, строить шалости, проказничать; вести себя странно, необычайно, как не в своем уме. Видно не куролесится ныне, пратих молодец».

Но при этом в конце Владимир Иванович приводит еще один пример, который выбивается из общего контекста и вызывает вопросы:

«Поет куролесу (греч. Господи, помилуй), а несет аллилую! бестолочь».

Оказывается, слово «куролесить» пришло в нашу речь из церковной лексики. По-гречески kuri eleeson — «Господи, помилуй», и словосочетание часто звучало в русских церквях как часть песнопений.

А потом неведомым образом «куролесить» стали сначала связывать с нестройным церковным хором, а затем и вовсе с чудачеством. Исконный смысл и происхождение забылись, но в переносном значении глагол жив до сих пор.

Почему-то слово «нелицеприятный» ассоциируют с чем-то плохим и часто употребляют его неправильно. Возможно, это связано с тем, что оно похоже на другое слово — «неприятный», поэтому некоторые используют их как синонимы. Складывается ложное представление, что «нелицеприятный человек» — человек, неприятный на лицо, или просто тот, кто не нравится. Но это грубая ошибка.

Очевидно, что прилагательное образовано по схеме: НЕ + лицеприятный. Слово «лицеприятный» в современном языке практически не встречается, в отличие от его антонима. А означало оно «основанный на лицеприятии», «пристрастный» — имеющий предубеждение в отношении чего-либо.

Толковые словари сходятся во мнении, что «нелицеприятный» — это «беспристрастный, справедливый, не основанный на лицеприятии». Примеры употребления: нелицеприятная критика, нелицеприятное мнение, нелицеприятный суд, нелицеприятный человек.

То есть «нелицеприятный» — это тот, кто принимает решение независимо от чужого давления или собственных интересов в каком-либо деле. Такой человек беспристрастен и не идет наперекор своей совести. Нелицеприятным должен быть суд, жюри на конкурсе и даже начальник, распределяющий премию. Поэтому сказать человеку, что он нелицеприятный — это сделать комплимент его честности и строгости взглядов.

А чтобы точно не запутаться, когда будете подбирать нужное прилагательное, ориентируйтесь на синонимы: «нелицеприятный» — беспристрастный, объективный, справедливый, непредвзятый, непредубеждённый. И забудьте о слове, если хотите сказать «неприятный», «резкий», «грубый» и тому подобное.

Это совершенно разные вещи.

На самом деле число «четыре десяте» на Руси действительно существовало, пока его не заместило «сорок». Как утверждает словарь М. Фасмера, числительное появилось как следствие торговли собольими шкурками. Товарной единицей этого бизнеса были четыре десятка меховых шкурок — такое количество требовалось для пошива шубы. Шкурки несчастных животных продавали не россыпью, а в «упаковке» — тканом мешке.

Вот эту самую упаковку и называли «сорок». Слово, кстати, приходится кровным родственником «сорочке» — традиционной русской рубахе. Их общий старославянский предок звучит для нас, разнузданных современников, несколько неприлично — «срачица, срака». Но поверьте мне, означает это не то, что вы могли подумать (но не подумали, правда же?).

Есть и еще одна версия случившегося — странного «имени» числа. И связана она всё с той же торговлей, но на этот раз международной. Когда русские купцы толкали шкурки греческим покупателям в Константинополе, то слышали от тех загадочное «сараконта» (значит оно те же «40»). Но слышали, видимо, не очень четко, раз от всей «сараконты» осталось просто «сорок».

А с «девяносто» все гораздо сложнее. Да, у этого числа тоже когда-то был предок «девятьдесят», но постепенно он из языка исчез. А почему — досконально неизвестно. Давайте пробежимся по этимологическим словарям и убедимся сами.

Словари Г. А. Крылова и Л. В. Успенского говорят, что «девяносто» — это «девять до ста» («девять десятков ДО сотни»). Или «девять десятков ИЗ сотни», — дополняет их словарь Н. М. Шанского.

Некоторые связывают появление «девяносто» с привычкой славян считать девятками, которая нашла отражение в русских сказках — «за тридевять земель», «в тридевятом царстве». «Девяносто» или «девять девятков» называли еще «малой сотней», отсюда и вторая часть загадочного числительного.

Вы можете знать эту фразу по эпизоду из «Золотого телёнка», в котором Остап Бендер посылал странные телеграммы подпольному миллионеру Корейко. Одной из них была телеграмма с текстом: «Графиня изменившимся лицом бежит пруду».

«— Какая графиня? — ошалело прошептал Корейко, стоя босиком в коридоре. Александр Иванович ничего не понял, но так взволновался, что сжег телеграмму на свечке».

Если текст телеграммы вызывает у вас тот же вопрос, пора на него ответить.

Вероятно, писатель Илья Ильф прочёл эту фразу в книге «Смерть Толстого», выпущенной в 1929 году. Прочёл и запомнил, а после — использовал в «Золотом телёнке», что сделало фразу знаменитой.

«Смерть Толстого» — это сборник документации, относящейся к пребыванию на станции Астапово Льва Николаевича Толстого.

Как вы помните, в доме начальника этой станции Льва Николаевича не стало. Из-за резкого ухудшения здоровья во время путешествия писателя вынесли из поезда и пытались спасти.

Состояние Толстого было крупным информационным поводом. В Астапово прибыли журналисты, которые регулярно направляли телеграммы с описанием разворачивающихся событий.

Были свои осведомители и у правительственных учреждений: в их адрес тоже уходили зашифрованные телеграммы.

Управление Рязанско-Уральской железной дороги решило сохранить память об этой переписке. С этой целью были выделены телеграммы, прошедшие через телеграфное отделение станции и имеющие отношение к Толстому.

Их поместили в сборник «Переписка, вызванная пребыванием и кончиною графа Льва Николаевича Толстого на ст. Астапово в 1910 году». Краткое название — «Смерть Толстого».

Среди материалов сборника была телеграмма журналиста Н. Е. Эфроса, направленная им в газету «Речь». Её текст содержал 146 слов и знаменитую фразу: «Графиня изменившимся лицом бежит пруду».

28 октября 1910 года Лев Толстой покинул Ясную Поляну, оставив жене прощальное письмо: «…Положение моё в доме становится, стало невыносимым. Кроме всего другого, я не могу более жить в тех условиях роскоши, в которых жил…».

Софья Андреевна была в шоке. Их совместная жизнь в последние годы была наполнена нервными истериками с её стороны и непониманием друг друга, но такого решения она предусмотреть не могла.

Увидев прощальное письмо, графиня побежала к пруду и бросилась в воду. Именно эту историю Эфрос зафиксировал в телеграмме, в которой, как вы понимаете, для экономии были опущены предлоги. А знаменитую фразу, скорее всего, сказал повар:

«Узнал несколько подробностей покушения графини: не дочитав письма, ошеломленная бросилась сад пруду; увидавший повар побежал дом сказать: графиня изменившим лицом бежит пруду. Графиня, добежав мостка, бросилась воду, где прошлом году утонули две девушки. Вытащила Александра, студент Булгаков, лакей Ваня; повар».

Графиню спасут. После случившегося Софья Андреевна напишет Льву Толстому письмо с просьбой вернуться домой.

Но Лев Николаевич уже никогда не вернётся…

Филькиной грамотой презрительно называют документ, не стоящий внимания, фальшивый и не имеющий юридической силы. Единственное, что вызывает вопрос: почему же он Филькин?

Филька и простофиля в русском языке закрепили за собой значение этакого дурачка, простака, разини. «Дурачина ты, простофиля!» — сокрушалась бабка в сказке про золотую рыбку, когда дед в очередной раз упускал шанс поправить материальное положение.

И в контексте «грамоты» можно подумать, что речь идет о документе, составленном простофилей. Мол, не соображает человек, а всё туда же, бумагу марать. Такая версия тоже имеет место.

Еще один интересный факт: в словаре В. И. Даля «филька», в дополнение к обычному значению, выступает синонимом слов «кукиш», «фига». С большой натяжкой, но всё-таки можно предположить, что такая трактовка привела к появлению «филькиной грамоты».

Однако есть более известная и, на мой взгляд, заслуживающая внимания история с благим сюжетом, но плохим концом. Произошла она во времена Ивана Грозного.

Иван Грозный оставил после себя славу жестокого и властного самодержца. Из-за страха быть преданным он страдал болезненной подозрительностью, которая сделала его изобретательным в вопросе усмирения «врагов».

В 1566 году царь призвал к себе игумена Соловецкого монастыря Филиппа и предложил ему стать митрополитом Московским и всея Руси. Филипп согласился, однако выразил ярое несогласие с опричниной, жертвами которой часто становились невинные люди.

Как вы понимаете, спорить с царем в этом вопросе было бесполезно. При посвящении в сан Филиппа обязали подписать грамоту с обещанием «в опричнину и царский обиход не вступаться и, по поставлении, из-за опричнины… митрополии не оставлять».

Однако митрополит не отступился от своей идеи. Раз за разом он посылал Ивану Грозному «заступнические грамоты» с просьбой усмирить опричников и выпустить людей из тюрем. Послания раздражали самодержца, и он презрительно называл их «филькиными грамотами».

22 марта 1568 года из-за всё нарастающего террора Филипп в Успенском соборе отказался благословить царя и потребовал отменить опричнину. Этот поступок стал одной из последних капель в чашу терпения Ивана Грозного. На митрополита завели процесс, лишили его сана и сослали в Тверской Отроч монастырь.

Из заточения в стенах этого монастыря народному заступнику Филиппу выйти было не суждено: в 1569 году его лишили жизни. Говорят, не без участия Малюты Скуратова — любимого опричника и помощника царя.

Страдания митрополита и его попытки остановить кровопролитие не остались незамеченными: некогда опальный Филипп был канонизирован. А нам в наследство осталось выражение «филькина грамота». Но я напоминаю, что это тоже одна из версий, хоть и самая драматичная.

Что за чудное такое животное поселилось в русском языке? Конь педальный! Как будто модернизировали непарнокопытное и дополнили «конструкцию» педалями. Дескать, устал твой питомец, изволь помогать: крути педали, хозяин!

Забавно, что применение фразеологизма «конь педальный» разнится, да еще как! От нелепого дурачка, который убивает своей непосредственностью и тугомыслием или, напротив, впадает в панику от малейшего опоздания, до… «учителя физкультуры».

Вы не ослышались, «Большой словарь русских прозвищ» В. М. Мокиенко приводит именно такую трактовку про учителя, уточняя, что наш «конь» — аллюзия на занятие велосипедным спортом и выносливость.

Впрочем, большинство других словарных изданий ограничивается кратким определением, что «конь педальный» говорят неодобрительно в адрес человека, это ругательство.

В Советском Союзе девиз «Всё лучшее — детям» не всегда приводил к хорошему результату. Памятуя о популярности игрушечных машинок с педалями, советские промышленники стали выпускать… педальных коней.

Новинка не была исключительно нашей разработкой: подобные экземпляры скакали по улицам, оседланные английскими детьми. Генетическая привязанность русского человека к лошадям, а также любовь к велосипедам должны были привести новый агрегат к успеху.

На свет появилось чудо: педальный конь!

Гибрид велосипеда и лошади-качалки (или коня на колесиках) начинал движение при нажиме на педали. При этом животинка забавно перебирала ножками, что придавало ей сходство с прототипом. Говорят, поздние модели даже издавали звуки, характерные для коня.

Коней делали на совесть, из металла, который затем окрашивали светлой краской. Всё было шикарно, кроме одного — функциональности. Отталкиваться от земли, чтобы ехать, детям было неудобно, мешали педали.

Толкать сами педали, как задумано инженерами, тоже не получалось. Для этого нужно было приложить недюжинные усилия и со скрипом сдвинуть тугие детали. В итоге самые упорные детишки преодолевали на коне несколько метров и покидали устройство в расстроенных чувствах.

По некоторым отзывам, были дети, которые коня покинуть не успевали или не хотели этого делать, чтобы не уподобиться одному известному есаулу из песни Газманова. Агрегат падал, дрыгая конечностями, вместе со всадником, повторяющим те же движения.

В общем, никакой радости обнова не принесла, хотя ее продолжали выпускать несколько десятилетий. Возможно, описанное выше относится только к некоторым моделям, утверждать наверняка не буду. Однако игрушке все равно присвоили ласковое имя «конь педальный».

Теперь она — символ человеческой глупости и неудачных решений.

На самом деле «Затрапезный» — это фамилия.

«Затрапезный» в первую очередь относится к будничной, повседневной одежде. В затрапезном виде нельзя появляться на светском мероприятии, даже если в его расписание входит трапеза. В переносном смысле, конечно. Ведь трапеза — это приём пищи в монастыре.

Вот тут нас и поджидает парадокс: слово «трапеза» в создании «затрапезного вида» не участвовало. Хотя Н. М. Шанский в этимологическом словаре пишет, что:

«Затрапезный — производное на базе формы „за трапезой“ — „за едой“. Затрапезной вначале называлась одежда монастырских служек (для принятия пищи)».

Но если заглянуть во множество других словарей, включая таких «мамонтов», как словари М. И. Михельсона и В. И. Даля, то открывается совсем иная история. И связана она с фамилией Ивана Максимовича Затрапезного (в некоторых источниках — Затрапезнова).

Сама фамилия, конечно, наверняка имеет общие корни с «трапезой». Да только в создании «затрапезного» это слово не участвовало:

«Затрапезный (халат) — пестрядинный, из пестряди сшитый (по имени купца Затрапе́знова)». Словарь Михельсона

«Затрапез или затрапе́зник — пестрядь, пестредина. Названье от купца Затрапезнова. Затрапезный — сделанный, сшитый из затрапеза».

Словарь Даля

Думаю, тут надо пояснить, что такое пестрядь. Так называют грубую льняную или хлопчатобумажную ткань из разноцветных ниток. А теперь перейдём к купцу Затрапезному.

Купцы Затрапезные жили в Ярославле и владели многими лавками и домами, где продавали крашеное полотно, коробейные и красильные товары. Дела шли хорошо, члены семьи приумножали растущее от поколения к поколению богатство. Предприимчивость Затрапезных, видимо, передавалась по наследству.

Коммерческую жилку купцов заметил сам Пётр I. Во время одного из визитов в Ярославль он обратил внимание на смышлёного мальчишку — сына Максима Затрапезного. Император хотел поднять русскую промышленность, а потому не жалел сил на обучение купечества. Он отправил Ваню в Голландию, чтобы тот постигал азы полотняного дела, которым занимались отец и братья.

Иван учился около семи лет. Наука пошла на пользу всему купеческому делу Затрапезных. В 1720 году при его участии была создана знаменитая полотняная мануфактура, где выпускали столь необходимое полотно для парусов, простые, тонкие, шерстяные и шёлковые ткани, а также дешёвую ткань для домашней одежды.

Вот последняя в народе и получила название «затрапез», которое затем перешло на одежду из этой ткани. Затрапезный халат у богатых был домашней одеждой, а затрапезные вещи у бедняков — одеждой на выход. Надетая не к месту затрапезная одежда вызывала усмешку, говорили, что у человека затрапезный вид.

Название ткани уже устарело, а выражение осталось, и теперь вы знаете его историю. Кстати, правильное ударение: затрапЕзный.

Предлагаю переместиться в мир Евгения Онегина, который очень сильно скучал в деревенском доме своего дяди. Пушкин называет дом «почтенным замком» и описывает его убранство:

В русском языке есть сразу два слова «штоф», и оба имеют немецкие корни. Первое было когда-то русской мерой объёма жидкости, равной 1/10 ведра. Ещё так называли бутылку водки или вина того же объёма: «Целый штоф осушил я до дна», — писал Николай Некрасов в стихотворении «Вино».

А второе слово обозначает тяжёлую шёлковую или шерстяную одноцветную ткань с крупным тканым узором. Ткань была декоративной: ею обтягивали мебель, обивали стены, делали из неё портьеры.

Штофные обои — это обои из такой ткани. Очевидно, что матерчатые обои к стенам не приклеишь: отвалятся. Поэтому поверхность обивали тканью с помощью специальных гвоздиков, из-за чего и возникло соответствующее название.

Обои — это то, чем обивают, существительное образовано от глагола «обить». И хотя обои давно делают из более лёгких материалов, слово до сих пор хранит историю своего технологического развития.

На что только не идут дамы, чтобы выглядеть привлекательно. Затягивают фигуру тесным корсетом, украшают щёки мушками, носят тяжёлые парики и спят в них сидя… Кто скажет, что это в прошлом, никогда не втягивал живот, чтобы застегнуть джинсы. Об экспериментах с внешностью и вовсе промолчу.

А в классических произведениях литературы вы обязательно встретите слово «турнюр»:

«На ней был турнюр с четырьмя перехватами и высокая шляпка с рыжей птицей.»

«Драма», А. П. Чехов

В середине XIX века уходит мода на кринолины — широкие юбки с вшитыми в них обручами. Однако визуальный акцент на «мадам сижу» сохраняется. Прежнюю пышность дамы поддерживали немыслимым количеством нижних юбок, которыми надо было как-то управлять.

Средоточием всех драпировок была задняя часть тела. Именно туда поместили турнюр — изобретение французского модельера Ч. Ф. Ворта (от французского tournure — осанка, манера держаться).

Турнюр выглядел как подушечки из ткани, которые привязывали к талии или крепили к нижней юбке. Иногда это были полукольца из пружинящей стали или оборки из конского волоса. Позднее, памятуя о грустной судьбе перегретых ягодиц, подушечки стали делать в виде проволочного каркаса, пропускающего воздух.

И-за турнюра нижняя часть дамской фигуры обретала желаемую выпуклость. Теперь у каждой модницы в районе поясницы начиналась горизонтальная полка, часто украшенная цветами или бантом. А ткань сзади наконец можно было драпировать и закладывать в складки в нужном порядке.

Если вам кажется, что дамы выглядели очень забавно с этими «мягкими полками», то вам не кажется. Этот инструмент привлечения мужского внимания часто становился объектом сатиры. Турнюр называли экзоскелетами улиток или жуков и вовсю фантазировали, что же прячет дама под юбкой.

Использование турнюра требовало особых навыков, если женщина собиралась сидеть. Попробуй потом встать с таким приданым сзади, не перевернув стула. О неудобстве, которое доставляло пикантное приспособление, метко пишет Антон Чехов:

«В гостиной сидит девица лет 20–25. Одета она по последней моде: сидит сразу на трёх стульях, причём один стул занимает она сама, два другие — её турнюр».

«Брак через 10–15 лет»

Впрочем, находились изобретатели, которые встраивали в турнюр складной стульчик. Хотя под такой пышной юбкой можно спрятать не только стульчик.

Не знаю, насколько правдива история о том, что в турнюр одной дамы забежала мышь, чем довела женщину до истерики. Прибывший врач заметил, что в таком турнюре может и тигр спрятаться — никто не заметит.

Было у турнюра ещё одно название: фру-фру. Оно имитировало шелест шёлковых складок при движении дамы с турнюром. Считалось, что мужской пол падок на шелест, доносящийся со стороны одной из самых пикантных частей женского тела.

Многие мужчины относились к турнюру с негодованием — мол, что за дамские уловки? Негативную реакцию вызывает турнюр и у героя романа Достоевского «Подросток»:

«Да, потому что они неприлично одеты; это только развратный не заметит. Они сзади себе открыто фру-фру подкладывают, чтоб показать, что бельфам; открыто!»

Что такое фру-фру, вы уже знаете. А бельфам (belle femme) — это пышносложенная, красивая женщина. Интересно, как всё-таки меняются взгляды на женскую красоту… И какое счастье, что в наши дни даже истязать себя узкими джинсами не обязательно.

Согласно этимологическому словарю Крылова слово «табурет» попало к нам из французского, где tabouret имеет то же значение. Но это сейчас. Раньше слово имело другой смысл.

В словарях Лебедева и Голя я нашла занимательную историю: изначально tabouret — это круглая подушечка для иголок. Название образовано от tabour, которое восходит к tambour — барабан.

Какая, казалось бы, связь между подушечкой и табуретом?

А самая прямая: когда французы придумывали, как назвать стул без спинки, он выглядел не так, как в наши дни. Это была мебель с круглым и мягким сиденьем, на которую было приятно опустить мадам сижу. Сейчас же табурет, как правило, — это нечто жёсткое и чаще всего четырёхугольное.

Теперь небольшое, но любопытное отступление.

Внимательный читатель наверняка заметил, что я почему-то я назвала tambour барабаном. Какой же это барабан, если тамбур — часть поезда? Да-да, тамбур вагона и наша табуретка — этимологические родственники.

Когда-то у слова «тамбур» было множество значений. Так называли вышивание в круглой рамке и цилиндрическую часть здания с крышей-куполом.

Последняя визуально напоминала барабан, но со временем этим словом стали называть любую пристройку к зданию. Возможно, тамбур в вагоне вызвал ассоциацию с пристройкой, из-за чего его тоже нарекли «барабаном».

На этом я экскурсию в дебри истории заканчиваю и возвращаюсь к нашим табуретам.

В XVIII веке четвероногий друг пришёл к нам в виде «табурета», как и положено заимствованию. «ТабуретКА» — это уже наше славянское ноу-хау, подпитанное национальной традицией ласково называть деревья и всё, что с ними связано.

В итоге к табурету приставили уменьшительно-ласкательный суффикс, заодно поменяв несчастному пол. То бишь род в русском языке. Некоторые носители умудрились ещё и гласные в нём поменять: получилась «тубаретка», не имеющая никакого отношения к литературному языку.

Толковые словари толерантны и к «табурету», и к «табуретке», поэтому называть мебель можно и так и так. Однако вариант «табурет» считается более официальным и литературным, поскольку соответствует исконной форме слова.

«Сабантуй» в нашем сознании прочно ассоциируется с праздником, безудержным весельем и, возможно, с какой-то шумной вакханалией. Особенно актуален термин вечером пятницы. Но вы даже не представляете насколько!

Когда точно башкиры и татары начали отмечать «сабантуй», истории не известно. Однако первые упоминания о нём встречаются в записках арабского посла, который в 921 году решил изучить традиции этих народов.

Есть гипотеза, что празднику более трёх тысяч лет. По одной версии, связан он был с изготовлением кумыса — традиционного у татар молочнокислого напитка. Отмечали сабантуй ранней весной, когда, собственно, и начинали доить кобыл.

В те времена торжество называли Сабатуй, от слова «саба» — ёмкость из козьей или бараньей шкуры для хранения кумыса.

Но и есть и другая версия. Сабантуй — один из древнейших земледельческих праздников. Раньше его отмечали в начале весенней пахоты, сегодня — в конце.

Готовятся к сабантую за несколько недель, за подготовкой следят аксакалы — хранители традиций. Место выбирают где-нибудь на поляне или ровном лугу.

Сабантуй стал отголоском некогда кочевой жизни: отсюда и проводимые в этот день состязания на меткость, умение держаться в седле, бой мешками на брёвнах, конные скачки и прочее.

Советский исследователь Н. Семёнов даже сравнивал сабантуй с Олимпийскими играми древних греков.

Хочу коротко рассказать вам об одном трогательном обычае. Он называется «конь надежды».

На скачках обязательно награждают скакуна, пришедшего к финишу последним: на его шею женщины подвязывают узорчатые платки и полотенца.

И проговаривают при этом пожелания, касающиеся их семей, чтобы защитить близких от зла или нависшей беды. Но подарок проигравшему коню — это не только знак уважения к животному.

В послевоенные годы «коней надежды» одаривали женщины, чьи мужья и сыновья не вернулись с войны. Я думаю, вы понимаете, какое желание они проговаривали. Чтобы их родные, как этот конь, хоть последними, но всё же вернулись домой…

Кроме соревнований, на сабантуе ещё и всячески веселились: праздник издревле не обходился без песен, музыки и танцев.

В современных словарях у «сабантуя» появилось второе значение — пиршество, праздник, гулянка. А происходит слово от татарского «сабантуй» — «пир в конце праздника весенней пахоты» (сабан — «плуг» и туй — «праздник»).

И когда думаешь о сабантуе в концепции вечера пятницы, понимаешь, насколько актуально истинное значение термина. Пир в конце пахоты — именно так я себе сабантуй и представляла.

Оригинал поговорки несколько отличался по тексту, но не отличался по смыслу. На латыни он звучит так: Me mortuo terra misceatur igni. Это значит «после моей смерти [хоть] земля смешается с огнём» или «когда умру, пускай земля огнём горит».

На самом деле это не поговорка, а цитата из несохранившейся трагедии Еврипида. Найти ее можно в трудах Цицерона. Древнеримский историк Светоний отметил, что фразу любил повторять император Тиберий, а Нерон в ответ на нее восклицал: «Нет! Пока живу!»

Как видите, ни о каком потопе речи не было, хотя посыл от этого не меняется. Несмотря на сказания греческой мифологии о всемирном потопе, который случился в прошлом, древние греки и римляне от будущего ждали именно пожара.

Откуда же мог взяться потоп?

В 1758 году мир ждал возвращения кометы Галлея, предсказанного астрономом в 1682 году. Это событие казалось людям чем-то мистическим, и в «Письме о комете Галлея» математик Пьер де Мопертюи напишет, что комета повлечет за собой конец света. В лучшем случае это будет всемирный потоп.

На волне всеобщей паники люди много говорили о предстоящем потопе. Собственно, именно это, вероятно, и привело к иносказанию знаменитой фразы на французский лад: Après moi le déluge.

Есть версия, что словами «после меня хоть потоп» заканчивались беседы французского короля Людовика XV с художником Латуром. Однако сам Латур, по информации, появившейся в печати в 1874 году, рассказывал другую историю.

У короля было горячее пристрастие к женскому полу. Возможно, поэтому самой знаменитой его фаворитке, маркизе де Помпадур, удавалось искусно манипулировать монархом, опустошая казну.

5 ноября 1757 года художник в присутствии Людовика XV писал ее портрет. Внезапно король получил известие о чудовищном разгроме французов армией прусского короля Фридриха Великого в битве при Росбахе — одном из крупнейших сражений Семилетней войны.

Видя расстройство Людовика, маркиза поспешила его утешить: «Не стоит огорчаться, а то еще заболеете. После нас хоть потоп!» Потоп, хоть и в иносказательной форме, все-таки пришел. Преемник монарха, Людовик XVI, получил его в виде Великой французской революции…

Мало того, что не все помнят значение этого слова, так ещё и произносят неправильно. Речь пойдёт о необычном прилагательном «фильдепе́рсовый», которое в современном языке обрело два значения: прямое и переносное.

«А тот, иностранец, прямо с ума сходил, посылал ей букеты, конфеты и фильдеперсовые чулки».

«Золотой телёнок», И. Ильф, Е. Петров

— Что за фильдеперсовый клифт на этом попугае?

— Это сейчас мода такая, Кныш!

«Русскоязычный жаргон». Историко-этимологический толковый словарь Заура Зугумова

«Синий чулок»: так говорят о сухой, лишенной женственности, всецело поглощенной научными интересами женщине (от английского bluestockig).

Когда читаешь такое описание, перед глазами встаёт Людмила Прокофьевна и возмущённо спрашивает: «Это я чёрствая?! (мягкая!) Сухая?! (мокрая!)». Это я-то «синий чулок»? Тем любопытней, что первым такого прозвища был удостоен мужчина.

XVIII век ворвался в историю под знаменем Просвещения. Познавать мир, систематизировать знания и задумываться о глубоком теперь было не просто актуально, но ещё и модно.

Вести светскую жизнь, шушукаясь на балу, у кого роскошнее платье и на кого смотрит вот тот юный кавалер с косоглазием, становится скучно. И тогда светская жизнь переезжает в салоны.

Одним из таких мест встреч аристократов стал салон Элизабет Монтегю. В него со всего Лондона стекались друзья и знакомые миссис Монтегю, чтобы поговорить о научных проблемах и пофилософствовать за чашкой чая.

«Но что себе позволяют эти женщины, вы только посмотрите!

Вместо того чтобы исполнять своё природное предназначение, рожать борщ и думать о платьях, они ведут интеллектуальные беседы с мужчинами! Уму непостижимо!»

Именно так презрительно думали окружающие о посетительницах подобных салонов.

А тут ещё в салон Элизабет повадился ездить Бенджамин Стиллингфлит. Кто бы мог подумать, что ботаник, переводчик и автор произведений оставит след в истории самым странным образом!

У Бенджамина была «визитная карточка»: он постоянно носил синие шерстяные чулки вместо чёрных, положенных по этикету. Это привлекало столько внимания, что ботаник в кругу посетителей салона получил прозвище «синий чулок».

Позднее салон миссис Монтегю стали называть Обществом синего чулка, а одноимённым предметом гардероба начали клеймить всех женщин, сосредоточившихся на образовании вместо косметики и детей.

Это было чем-то неслыханным, ведь в университетах тогда учились только мужчины.

За несколько лет почётное прозвище о принадлежности к интеллигенции превратилось в насмешку над продвинутыми женщинами старой Англии. В этом же значении оно используется до сих пор.

В Россию прозвище попало из Франции, где тоже были свои аристократы в салонах. Английское bluestockig превратилось в французское bas-bleu.

«История открыток» Н. Г. Вдовиной рассказывает, что и в России существовали незыблемые правила цветовой дифференциации чулок.

А именно: приличные дамы должны были носить белое бельё и чулки белого, розового или чёрного цвета. Публичные женщины имели право на цветное бельё, а дамы-учёные «маркировались» синими чулками.

Есть версия, что так эта деталь гардероба к ним в виде прозвища в России и приклеилась.

В советское время ходила шутка, что «лучшая рыба — это колбаса, а лучшая колбаса — это чулок с деньгами».

И если вторую часть шутки можно назвать аксиомой, то с первой многие не согласятся.

Возможно, её появление было вызвано нелюбовью к рыбным четвергам, столь популярным в СССР. Государство заботилось о здоровье граждан, подкрепляя необходимость рыбного меню фактами о влиянии на здоровье.

В конце 30-х годов прошлого века «рыбные дни» убивали сразу двух зайцев: создавали полноценный рацион и «закрывали» дефицит мяса, вызванный уменьшением поголовья скота.

Но между рыбой и мясом есть ещё кое-что общее, кроме известной советской шутки.

В Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона, составленном в начале XIX века, напротив слова «сарделька» вы увидите такое определение:

«Сарделька, иногда неправильно называемая также сардинкой — мелкий вид из рода сельдь, водящийся в морях Черном и Каспийском и входящий в низовья Волги и Урала и в лиманы черноморских рек. Длина сардельки до 3 дм. Служит предметом промысла в Черном море».

Г. А. Крылов пишет, что слово «сарделька» попало в русский язык в XVIII веке из польского. Оно восходит к латинскому sardina — «сардинская рыба», «рыба, водящаяся у берегов Сардинии». И от этого латинского слова родились «сардина» и «сарделька».

Любопытно, что «сосиска» при этом никакой рыбной истории не имеет. Это слово заимствовано у французов, где saucisse — «колбаса». Оно образовано от латинского salsicia, а то, в свою очередь, от salsus — «соленый». Поэтому у «сосиски» та же основа, что и в слове «соль».

Почему же короткие мясные колбаски стали называть «сардельками»? Предполагают, что нашим соотечественникам эти изделия колбасной промышленности казались похожими на небольших упитанных рыбок. Поэтому к ним и приросло хорошо знакомое слово «сарделька».

Мы часто используем «алаверды» как синоним ответных действий: «вот наше вам алаверды».

Слово это заимствованное. Скорее всего, в русский оно пришло из грузинского языка (так считает «Новый словарь иностранных слов» Е. Н. Захаренко, Л. Н. Комаровой, И. В. Нечаевой).

И хотя «алаверды» пока не встречается ни в одном толковом словаре, слово уже оставило след в культурных произведениях.

Например, в песне Владимира Высоцкого есть такие строки:

Традиционное грузинское застолье называется «супра» (სუფრა — скатерть). Застолье в Грузии, как и вообще на Кавказе, — это не просто еда за столом. Это многочасовой праздник любви и дружбы, который объединяет дорогих друг другу людей. А руководит атмосферой праздника тамада.

Кстати, «тамада» — тоже грузинское слово, согласно словарю Г. А. Крылова, оно происходит от tamadoba — «старшинство во время пира».

Быть тамадой — не профессия, а призвание. Он должен быть умён, начитан и внимателен к каждому участнику застолья.

Настоящий тамада умеет чередовать тосты, рассказывать в течение нескольких часов увлекательные истории и имеет чувство юмора. И чтобы беседа не прерывалась, он выбирает алаверды для продолжения начатого тоста.

Тот, кому передана «эстафета», должен продолжить и развить мысль предыдущего оратора. Если сказать по-русски, алаверды — это передача слова другому во время застолья.

Кстати, последний тост мероприятия всегда поднимают за тамаду: в знак уважения и благодарности.

И хотя слово пришло к нам из грузинского языка, образовалось оно не там. Вероятнее всего, «алаверды» происходит от арабского allah «бог» и турецкого verdi «дал».

Дословное значение «алаверды» — «бог дал».

Есть такие слова, которые крутятся на языке, а истинное значение вспомнить не можешь. И выглядеть неучем не хочется, и спрашивать как-то неловко. Слово «фанаберия» — из этого семейства.

Знаете ли вы, что кроме загадочной «фанаберии» в русском языке живут и его «родственники»: «фанабер», «фанаберка», «фанаберистый» и даже «фанабериться»? А В. И. Даль и вовсе приводит ещё два варианта: «фанаберист» и «фанаберистка».

Об истории диковинного слова можно узнать из этимологического словаря Фасмера. Появилось оно в XIX веке из польского fanaberia, а там, в свою очередь, оказалось из еврейско-немецкого, где faine — «тонкий, изящный» и berje — «человек».

В современных толковых словарях все однокоренные с «фанаберией» слова имеют пометку «разговорное», а в некоторых случаях ещё и «устаревшее», что грустно.

Даль пишет, что фанаберист или фанаберистка — это человек, «гордый родом или званьем своим». У Кузнецова находим: «фанаберия» — кичливость, чванство; «фанабер» и «фанаберка» — о том, кто отличается фанаберией; спесивый, чванливый человек; «фанабериться» — держаться с фанаберией, спесиво, чванливо. Ну и так далее.

А теперь главный нюанс. Фанаберия — это не просто спесь, а спесь напоказ. Есть ли ещё слова, которые обозначают в русском языке то же самое?

«Потерпеть фиаско» — оказаться в ситуации провала, полной неудачи, краха.

Но мало кто знает, какую историю хранит слово «фиаско». Историю одного актёра и одного его крайне неудачного выступления…

В Италии есть такие симпатичные заведения, которые называют фиаскетериями. Подозреваю, что при выходе из них симпатия посетителя становится более горячей, ведь подают там… домашнее вино.

Вино разливают не из обычных бутылок, а из оплетённых соломой. В итальянском языке они носят имя fiasco.

Существуют даже выражения asciugare il fiasco — осушить бутылку, baciare il fiasco — «поцеловать» бутылку, то есть «прикладываться», выпивать.

Значение промаха у фиаско появилось не сразу. И есть одна версия, что к её возникновению приложили руку итальянские стеклодувы.

Делать бутылки — работа тонкая, требующая мастерства и колоссальной концентрации. Чуть где рука у стеклодува дрогнула, всё, «кина не будет».

Такую тару ни один уважающий себя итальянец под домашнее вино не задействует. Будет она обычной питьевой бутылкой. Фиаско…

Но история, о которой я хочу рассказать, зафиксирована в Сборнике образных слов и иносказаний М. И. Михельсона ещё в 1896–1912 годах.

И содержит она совсем другое «фиаско».

Жил когда-то флорентийский актёр Бианконелли, с амплуа арлекина. Он выходил на сцену с единственной целью — смешить людей.

В этом непростом деле ему всегда помогал реквизит: актёр брал с собой какую-нибудь известную вещицу и радовал публику остротами в адрес этой вещицы.

Как говорится, публика неистовствовала… До тех пор, пока однажды Бианконелли не прихватил с собой бутылку. Ту самую, оплетенную соломой. И не ощутил, что значит молчание зала.

Что бы он ни делал, люди не смеялись: все шутки уходили в тишину. Тогда в отчаянии актёр обратился к бутылке:

— Это ты во всём виновата!

И бросил несчастную тару от себя через плечо. Такая выходка вызвала шквал смеха, публика шутку оценила, а сама фраза Бианконелли, понятное дело, содержала слово «фиаско». «Бутылка» же на итальянском.

Так в народ ушла фраза про фиаско, которую упоминали всякий раз при актёрских неудачах: «Это фиаско, Бианконелли, это фиаско».

Со временем слова отсеялись, осталось одно «фиаско». И теперь вы знаете, откуда оно взялось.

Очевидно, что это что-то плохое… Однако у «инсинуации» есть «родственник», известный всем со школьной скамьи.

В русский язык необычное слово попало в XIX веке из французского.

В нём insinuation восходит к латинскому insinuatio — «заискивание, вкрадчивость», от insinuare — «втираться в доверие», «пролезать, проникать» (согласно словарю Н. М. Шанского).

В энциклопедии Брокгауза и Ефрона 1890–1907 гг. указаны целых три толкования «инсинуации»:

Судебное утверждение дарения; впервые введено было императором Юстинианом для дарений свыше известной суммы, в видах ограничения расточительности.

В риторике — оборот речи, которым что-либо внушается в форме мягкой, незаметно вкрадывающейся в умы слушателей, для избежания их неудовольствия.

В общем значении инсинуация — оскорбительный намек.

В толковом словаре С. А. Кузнецова сказано, что «инсинуация» (книжн.) — клеветнический, порочащий кого-либо вымысел; клевета.

А всем известный со школьной скамьи «родственник» инсинуации — это синус. От него произошли латинские слова insinuatio и insinuare, породившие «инсинуацию». Синус был заимствован в Петровскую эпоху из латинского языка, где sinus — «кривизна».

Кто-нибудь видел в общественном транспорте зайцев без билета? Нет, не людей, которых так называют, а конкретно ушастых.

А вообще зайцев там видели? И я нет. Тогда почему нарушителей стали называть зайцами? Есть разные версии.

По одной из них наш фразеологизм — калька с французского aller (voyager) en lapin, что значит «ехать как кролик».

Кролик — это, как известно, не только ценный мех, но и 3–4 килограмма трясущегося от страха животного. Такой же символ трусости в других национальных культурах, как и обычный русский зайка.

А что ещё остаётся делать пассажирам без билета? Только трястись от страха и резких маневров водителя. Можно ещё уши отращивать, чтобы действительно за кроликов приняли…

Но эта версия кажется непатриотичной. Будем искать другую.

Зайцы умеют не только бояться, но и бегать, прыгать, демонстрировать изворотливость и прыткость. Эти качества тоже присущи безбилетникам.

Но не всегда так называли тех, кто отказывался платить. Когда-то зайцы были платёжеспособными.

Например, А. Чехов в рассказе «В вагоне» дал такое определение:

«Сердце у меня сжимается. Я тоже зайцем еду. Я всегда езжу зайцем. На железных дорогах зайцами называются пассажиры, затрудняющие разменом денег не кассиров, а кондукторов.

Хорошо, читатель, ездить зайцем! Зайцам полагается, по нигде еще не напечатанному тарифу, 75 % уступки, им не нужно толпиться около кассы, вынимать ежеминутно из кармана билет, с ними кондуктора вежливее и… все что хотите, одним словом!»

Во времена Чехова зайцами называли пассажиров, которые садились без билета и платили на руки кондуктору. Сумма была меньше, однако при появлении на горизонте контролеров зайцам приходилось буквально выпрыгивать из вагонов, чтобы не попасться.

Есть ещё версия, что первыми получили громкое прозвище театралы, не желавшие платить за билет на спектакль.

Им каким-то образом удавалось прошмыгнуть мимо бдительных контролеров и занять места в зале. За эту прыткость подобных зрителей и назвали зайцами. А пассажирам кличка досталась уже по образу и подобию.

«Банзай» или «бандзай» — одно из самых известных нам слов на японском. Японцы приветствовали им императора, использовали как боевой клич на войне и с ним на устах совершали ритуальные действия.

Традиция шумно встречать императора и восторженно желать ему «банзай!» появилась примерно в 1889 году. Японский император Мэйдзи был не прочь появляться на публике под аккомпанемент военного оркестра и эмоциональных криков толпы.

«Банзай» и в наши дни можно услышать в адрес императорской четы. Однако для слова у японцев нашлись и другие инфоповоды: например, свадьба лучшего друга или достижение долгожданного успеха. В общем, всякой радости громкое «банзай»!

Несмотря на традиционность, у слова «банзай» в японской культуре китайский след. Оно появилось как результат адаптации китайского «ваньсуй» гораздо раньше, чем начал править Мэйдзи.

Свои аналоги клич имеет и в других языках: Long live the king — в английском, Многие лета — в русском (в современном языке у слова другой синоним, и вы все его знаете).

На русский язык «банзай» можно перевести как «ура!» или «да здравствует!» Но происхождение фразы и в китайском, и в японском связано с числами, а точнее с невообразимым представлением количества чего-либо.

Дословно «банзай» значит «10 000 лет», и это синоним вечности. Пожелание «тэнно банзай» грозило императору вечной жизнью, как и наше русское пожелание «многие лета».

Г. Хаггард в книге «От знахаря до врача. История науки врачевания» пишет, что впервые карантин был применен в 1348 году в Венецианской республике. Боясь эпидемии чумы, жители установили для прибывающих правило: всем кораблям стоять на якоре и не подходить к берегу в течение 40 дней.

За несколько веков практику карантинных мероприятий подхватили почти все европейские страны. Эпидемии чумы и холеры вынуждали порой идти на крайние меры. Ухудшение торговых отношений и убытки — ничто в сравнении с наказанием лиц, осмелившихся нарушить режим изоляции.

Жан-Жак Руссо в «Исповеди» рассказывает, что в Женевском порту с 1743 года был введен карантин. Однако в 1798 году Наполеон, вернувшись из египетской экспедиции, посмел его нарушить.

За этот проступок на Национальном собрании аббат Сьейес потребовал расстрелять Наполеона, но, как мы видим из истории, его никто не поддержал.

На Руси первые карантины датированы 1521 годом, когда по указанию князя была изолирована отдельная улица из-за вспышки на ней чумы.

В 1755 году в России был издан приказ, согласно которому при таможнях должны были создать карантины с медперсоналом — для изоляции прибывших лиц.

Согласно этимологическим словарям слово «карантин» попало в русский язык в XVIII веке из французского. Во французском языке quarantaine восходит к итальянскому quarantana, от quarant — «сорок».

Предполагают, что срок карантина много веков назад был выбран в соответствии с написанным в Библии: столько дней Моисей и Христос находились в пустыне.

И даже первые упоминания о необходимости карантина можно встретить в Ветхом Завете:

«Во все дни, доколе на нем язва, он должен быть нечист, нечист он; он должен жить отдельно, вне стана жилище его».

Первым смыслом «карантина» было «место, где сорок дней держали в изоляции людей, приехавших из зараженной местности». Сейчас к этому значению прибавились «пункт санитарного осмотра» прибывших оттуда же и само «пребывание лиц» в изоляции.

Что значит тянуть канитель? Максимально оттягивать с решением и выполнением какого-то действия. В русском языке найдётся множество синонимов: тянуть волынку, тянуть резину и даже тянуть кота за хвост.

А чем же занимались те, кто тянул канитель или, по-простому, канителил?

Слово «канитель» мы взяли на вооружение в XVI веке у французов. Их cannetille происходит от латинского canna — «тростник, плетёные изделия из тростника».

Первое и основное значение слова — «тонкая витая металлическая нить, предназначенная для рукоделия». Однако в XIX в. появляется ещё одно толкование: «волокита, череда проволочек», которое и сохранилось до наших дней.

По крайней мере так утверждает этимологический словарь А. В. Семёнова.

А М. Фасмер дополняет, что канитель как «золотая и серебряная нить» впервые упоминается при описании одежды Бориса Годунова в 1589 году.

Тянуть канитель — весьма утомительное занятие. Это трудно, медленно и ооочень долго, не у всякого хватит терпения и мастерства.

Чтобы получить тонкую нить, кусок металла раскаляли, а потом клещами вытягивали через стальное отверстие фильерной доски. После каждого протягивания диаметр отверстия становился всё меньше, а нить — тоньше.

Полученную нить накручивали на стержень, а потом использовали для украшения одежды, икон и церковной утвари. Канитель производят и сейчас, только тянут её уже не люди, а специальные машины. Или очень медлительные создания. Правда, в переносном смысле.

Бистро — небольшие заведения, предназначенные для быстрого обслуживания желающих поесть. Их ещё называют закусочными. Однако какое странное у них название, правда? Так похоже на русское слово «быстро». В связи с этим многие верят, что «бистро» появилось во французском языке благодаря казакам.

1814 год был решающим для Наполеоновской кампании. Под напором армий союзников, в составе которых в том числе были русские казаки, капитулировал Париж. В том же году Наполеон отрекся от престола.

Столицу Франции заполонили русские военнослужащие, не обделявшие своим вниманием французские закусочные. По словам местных, казаки не очень церемонились с официантами и подгоняли их делать работу как можно быстрее. «Быстро, быстро!», — доносилось из-за столов.

Так и приклеилось слово к заведениям быстрого питания, слегка исказившись от французского произношения. После этой кампании закусочные стали называть «бистро».

Слово bistro действительно французское, только появилось оно в 1880-х годах, когда русских казаков во Франции и след простыл. Вряд ли вообще в то время Россия оказывала настолько сильное культурное влияние на французов, что пополняла их лексикон.

Французский этимологический словарь Robert рассказывает, что bistro происходит от диалектных bist (r) ouille, bistringue или bistroquet, обозначающих дешевые вина и торговцев этими низкосортными напитками. Кстати, даже словом «бистро» когда-то называли не только закусочную, но и ее владельца.

Диалектные же французские слова имеют общие корни со словом bistouille («дешевое пойло»), которое было зафиксировано за 40 лет до проявления «бистро».

А русскую историю происхождения словарь не церемонясь называет фантазией.

О том же говорит Исторический словарь галлицизмов русского языка Н. И. Епишкина:

«Бистро появилось во французском языке с 1884 г., но его часто этимологизируют от русского слова „быстро“, которое якобы употребляли казаки для ускорения обслуживания. Наиболее же правдоподобно происхождение от bistrouille, обозначавшего на севере Франции смесь кофе и водки или водку низкого качества».

Персидский язык — это официальный язык Ирана, один из иранских языков индоевропейской семьи. И мы тоже частично на нем говорим: в русском языке есть слова, которые мы заимствовали у персов. Например, «арбуз», «диван» и «чемодан».

Слово «арбуз» пришло в наш язык примерно в XV веке, но произносили его как «харбуз». Связано это с тем, что на персидском ягода называется xarbuza (от хег (хага) — осел и bucina — огурец).

Л. В. Успенский в этимологическом словаре признается, что сначала, как и многие филологи, он думал, что дословный перевод «арбуза» — «ослиный огурец». Но позднее его поправили: в иранских языках слово «осел» в соединении с другими существительными придает им усилительную или увеличительную окраску.

Забавный факт: по-персидски «хармуш» (осел-мышь) — это крыса, а «харсанг» (осел-камень) — каменная глыба. Поэтому наш «арбуз» волшебным образом превращается не просто в «огурец», а в «огуречище».

Казалось бы, где диван, а где официальные встречи в служебном кабинете? Но нет, неспроста нас тянет подумать о смысле жизни, судьбе родины и проблемах человечества, лежа на диване. Вот откуда это все — от персидского происхождения слова!

Согласно этимологическому словарю Н. М. Шанского «диван» в русский язык попал из французского, а там появился благодаря иранскому divan, что значит «возвышение, покрытое коврами и подушками».

Возвышение располагалось в помещении заседания государственного совета при султане, которое тоже именовали диваном. Так что это мы не лени предаемся, а важной государственной работой занимаемся (ну почти).

А вот могли ли вы подумать, что символ радостного предвкушения отпуска тоже родом из персидского языка? В Россию «чемодан» попал не позднее XVII века из татарского языка, а туда, в свою очередь, из персидского.

На персидском слово пишется как ĵāmädān, что значит «место для хранения одежды» (от соединения ĵāmä — «одежда» и dân — «хранилище»). Сейчас же в этом «месте» чего только нет, особенно если чемодан женский, — от годового запаса кремов до десяти пар обуви «на всякий случай». Правда, девочки?

«Пройти/проходить красной нитью» — являться основным, главным, насквозь пронизывать что-либо. Эта фраза часто встречается в классических произведениях и не вызывает удивления:

«Громадные барыши и убытки чередовались между собой. Это переменное счастье проходило красной нитью через всю его жизнь и придавало ей особенно интересную окраску».

«Приваловские миллионы», Д. Н. Мамин-Сибиряк

В русский язык фразеологизм проник как калька с немецкого языка. А поблагодарить за это мы должны роман Гёте Wahlverwandtschaften, который по-русски звучит как «Родственные натуры».

Вспоминая об одном ухищрении английских моряков, Гёте пишет:

«… точно так же через весь дневник Оттилии тянется красная нить симпатии и привязанности, всё сочетающая воедино и знаменательная для целого…».

Роман сделал фразу популярной не только в русском, но и в других европейских языках: французском, испанском, итальянском. Несмотря на английское происхождение описываемой хитрости, в английском языке аналога фразеологизму нет. Такая вот се ля ви.

В 1776 году военно-морское ведомство Великобритании постановило вплетать в канаты кораблей государственного флота красную нить.

Нить была предназначена не для украшения, а как опознавательный знак: судно не частное, принадлежит королевству. Цвет выбран тоже не случайно: по цвету английского военного мундира.

И вот эта нить была вплетена так, что вытащить её, не расплетая всего каната, невозможно. Поэтому украсть канат и использовать для своих нужд не получалось: даже маленький кусочек выдаст факт хищения государственного имущества.

И если раньше кража корабельных канатов была частым явлением, то после введения правила нелегальный бизнес почти затих. Открыто сознаваться в злодеяниях никому не хотелось.

Кроме финансовой выгоды, эта хитрость подарила нам красивую метафору, которую мы по сей день используем на письме и в устной речи.

Маленькая стеклянная вазочка для мороженого или сливок умеет хранить секреты. Мало кто вспомнит, что изначально креманка была не вазочкой, а широким бокалом в форме чаши. И наполняли этот бокал совсем не мороженым…

Если вы думаете, что слово «креманка» происходит от слова «крем», то вы ошибаетесь. В нашем языке так окрестили сосуд для игристого вина под названием «креман» (cremant).

Величать креман шампанским тоже нельзя, поскольку давление в бутылке с этим напитком составляет 3,5 атмосферы. Тогда как в бутылке шампанского — 6 атмосфер.

По французским меркам это игристое вино не такое уж и игристое, хотя когда-то креман действительно производили в Шампани. Сейчас там креманы не делают: этим занимаются в Бургундии, Эльзасе, Луаре и других регионах страны.

Знатоки уверяют, что креманка — не самый удачный сосуд для шампанского. Из-за формы в нём быстро улетучиваются пузырьки, а напиток теряет вкус и аромат. Зато какую пирамиду можно построить!

Видели на светских раутах пирамиды из бокалов шампанского? Вот подобную конструкцию сооружали из креманок: рекорд принадлежит пирамиде из 30 856 сосудов с игристым. В ней было 56 уровней.

А первую креманку, согласно легенде, изготовили для Марии-Антуанетты, которая обожала шампанское и античность. В античном мире были популярны бокалы в форме женской груди. И королева подумала: а чем я хуже?

Мастер сделал слепок груди Марии-Антуанетты и отлил креманку. Есть, правда, другая версия о том, что знаменитая форма хранит очертания груди мадам де Помпадур. Но мысль о последней французской королеве мне нравится больше. Она обожала пышные балы и игристые напитки!

Не знаю, как теперь не вспоминать об этом факте, накладывая в сосуд мороженое или другой десерт. Зато вам теперь есть с чего начать разговор на светском рауте…

Имя славной старушки из сказки о Чебурашке было выбрано не случайно. Вредную дамочку, промышлявшую злыми поступками, назвали в честь головного убора, пикантно дополняющего её образ.

Присмотритесь, на ней — шапокляк. И у этой шляпы весьма любопытная история…

Мужчину на светском мероприятии XIX века трудно представить без фрака и цилиндра. Но цилиндр — штука неудобная и громоздкая.

В гостях полагалось цилиндр снимать и ставить слева от себя, занимая соседний стул или другое место. И хорошо, если есть куда ставить: в театре, например, такой возможности не было.

Головной убор сдавали в гардероб или вообще ставили на пол рядом с креслом. Можете представить, каким удовольствием для франта было снова надевать на голову не слишком чистый цилиндр. Или забирать из гардероба примятый убор.

Чтобы избавить приличных людей от мытарства, в 1823 году Антуан Жибю (Жибюс), шляпных дел мастер, изобрёл необычную шляпу. Складной цилиндр со встроенной пружиной!

Головной убор теперь легко было складывать и носить под мышкой, не захламляя пространство и не рискуя имуществом. Шляпу прозвали «оперной», поскольку чаще всего такая проблема возникала у посетителей оперы и театра. Не пойдёшь же туда без цилиндра?

Мужчины были рады: искать место, куда поставить убор, больше не нужно. А складная шляпа на пружинах получила название «шапокляк» или «шапоклак», поскольку при её использовании был один нюанс…

В переводе с французского chapeau a claque — это шляпа-хлопок. Чтобы её сложить, надо было ударить ладонью по верху. Тут же раздавался характерный звук, который и отражён в названии: «кляк!». Всё, шляпа стала плоской. Чтобы вернуть цилиндру объём, его надо было встряхнуть. Чудеса!

В этой чудесной шляпке и ходила старушка Шапокляк, вот только носить убор она предпочитала в сложенном виде. Должна же быть в женщине какая-то загадка, в конце концов.

Целовальниками называли и должностных лиц, выполнявших среди прочих работу полиции, и продавцов в питейных заведениях. Да, одним и тем же словом. И это не ошибка, ведь было то, что их объединяло.

Давайте разберёмся, что общего было на Руси у полицейского и продавца вина?

Впервые целовальники упоминаются в Судебнике 1497 года. Тогда этим словом называли лиц, принимавших участие в суде «для избежания кривды».

В те времена во главе отдельных административных единиц стояли выборные органы — губные избы.

Возглавлял избу губной староста. Обычно его выбирали среди дворянских и боярских детей, так как староста должен быть грамотным и зажиточным.

Знаете, почему зажиточным? Губные старосты не получали жалованья, не имели никаких льгот и привилегий. Зато имели право вершить власть в отношении воров и разбойников, заниматься сыском беглых и ведать губной тюрьмой.

А помогали им в этом нелёгком труде целовальники, дьяки, тюремные сторожа и прочие необходимые для правосудия люди.

После губной реформы «судным мужам» был присвоен статус «целовальника». Они выполняли функции присяжных заседателей и следили за порядком в процессе суда.

Целовальников избирали из числа боярских детей, мелкопоместных дворян, посадских людей и черносошных крестьян. Помимо суда, они участвовали в поимке преступников, в сборе подати, торговых и таможенных пошлин.

В XVII веке целовальники превращаются в чиновников в подчинении приказов и воевод. Их полномочия расширяют: теперь они берут на себя ответственность за недоборы.

От них требуют, чтобы сбор подати в следующем году был не меньше, чем в предыдущем. Хотя размер подати не был зафиксирован. Если требование не выполнялось, целовальника ждал правёж — жестокий метод взыскания долгов.

После перестройки земского управления остались только кабацкие целовальники, да и тех вскоре заменили на служителей винных откупщиков. Профессия «целовальник» перестала существовать.

«Отец жалованье получит — первым дело в кабак, целовальника с наступающим первым числом поздравить».

М. Е. Салтыков-Щедрин

Перед вступлением в должность целовальник давал присягу и в подтверждение клятвы целовал крест. Отсюда столь необычное название.

При чём здесь продавцы в кабаках? Они тоже давали присягу, в которой клялись никогда не разбавлять водку. И да, тоже целовали крест. Знали об этом?

Что же это за несчастное существо и где оно так замёрзло? Есть ещё выражения «промокнуть как цуцик» и «дрожать как цуцик», из чего следует вывод, что существо это живёт на улице в естественных погодных условиях.

Словари дают несколько трактовок.

Слово «цуцик» может относиться к южной рыбе — бычку. Бычков делят на десятки видов, среди которых бычок-кнут, бычок-песчаник, бычок-кузнец, бычок-гонец, бычок-цуцик и другие.

Но как-то трудно представить, что морская или речная рыба мёрзнет в воде, правда? Значит, надо искать другую версию.

В некоторых словарях напротив слова «цуцик» указано, что так шутливо говорят о молодом, неопытном человеке:

«Ты ещё цуцик в этом деле»,

«Обмануть, как цуцика» (то есть очень легко, без труда).

А в словаре русского арго вы увидите, что «цуциком» также называют «маменькиного сыночка». Причём в таком значении слово употребляется с дореволюционных времён:

«О чём ты его просишь? Он же цуцик! Если даже возьмётся, то только запортачит всё!»

В Большом полутолковом словаре одесского языка есть занимательное определение:

«ЦУЦИК (КАБЫЗДОХ) — собака любой породы незапоминающегося размера.

На Староконном рынке, где продаётся всякая живность, продавцы рекламировали цуцика в качестве нововыведенной породы „еврейская сторожевая“.

Цуцик Микки был самым настоящим дворовым волкодавом. Любой волк подавился бы, пытаясь проглотить эту собаку».

На арене появляется ещё одно необычное слово — «кабысдох».

Употреблять его не рекомендую, так как оно относится к сниженной лексике, хотя встречается в литературе, например, у Гиляровского. Этим словом называют жалкое, болезненное животное (обычно собаку или лошадь).

Так вот, цуцик — это щенок или небольшая собака. В рассказе «Хамелеон» у Чехова было:

«Собачонка ничего себе… Шустрая такая… Цуцик этакий…»

«Цуцик» возник в южных диалектах, активно использовался на Украине и в Молдавии и даже «засветился» в словаре Даля, где «цуцка — собака, щеня».

А произошло слово от звукоподражания «цуцу», служащего для подзывания собак (источник: этимологический словарь Н. М. Шанского).

Когда вокруг разрастается какая-то шумиха, о причинах которой нам неизвестно, возникает логичный вопрос: «А из-за чего весь сыр-бор?». Словом «сыр-бор» называют что-то, из-за чего всё произошло, началось. Но как появилось это выражение?

Очевидно, что слово состоит из двух частей: «сыр» и «бор». И если с бором все понятно — так называют сосновый лес (вряд ли в фразеологизме мог быть замешан химический элемент) — то насчет «сыра» возникают вопросы. Что это — продукт молочного производства? Если да, то как он связан с лесом?

А никак. Чтобы ответить на эти вопросы, давайте достанем и отряхнем от пыли забытые русские фразеологизмы.

Когда-то сыр-бор употребляли вместе с глаголами, обозначающими горение: «Про что сыр-бор горит», «От искры сыр бор загорелся» и т. д. Причем в последнем выражении я это слово намеренно пишу без дефиса — именно так оно тогда и употреблялось. А то самое слово «сыр» — не что иное, как краткое прилагательное от «сырой».

Слово «сыр-бор» существовало само по себе, вне всяких фразеологизмов. Так называли влажный и сырой лес, который стоит на болотистой почве. А вот как часть устойчивого выражения оно впервые было зафиксировано в Словаре русского языка в XVIII веке: «От малой искры сыр бор загорается». Дескать, чтобы вспыхнуть большому конфликту, печальному происшествию, достаточно чего-то малого — обидного слова, необдуманного поступка.

Есть и другой старый фразеологизм — «загорелся сыр-бор из-за сосенки». Сосенка здесь явно читается как образ какой-то мелочи, тысячной части чего-то большого, что привело к масштабным последствиям. А в современных интерпретациях связь с лесными пожарами утеряна: «затеялся/заварился/занялся сыр-бор». Лишь иногда мы говорим «разгорелся».

Кстати, из-за того, что первоначальный смысл слова был когда-то утерян, в словари закралась ошибка. Ведь «сыр» и «бор» — не одинаковые части речи, как мы уже знаем, это краткое прилагательное с существительным. Так почему мы пишем их через дефис, а не слитно?

Сравните: колхоз — коллективное хозяйство, танцплощадка — танцевальная площадка, запчасти — запасные части. Соответственно, и сырбор — сырой бор — должен быть написан слитно, как и другие сложносокращенные слова. Но из-за возникшей когда-то путаницы утвержденная норма — СЫР-БОР. Через дефис, и никак иначе.

«Тютелька в тютельку» — известный фразеологизм, который демонстрирует точность действий. Причем в любой сфере жизни — и муж у нас домой с корпоратива пришел «тютелька в тютельку» до полуночи (хорошо, если не «в зюзю»), и денег до зарплаты хватило, и платье прошлогоднее налезло аналогичным образом.

Что же такое тютелька?

Задумывались ли вы, как произошло слово «тюкать»? Этимологический словарь М. Фасмера говорит, что «тюкать» — это «слегка стучать, ударять», «рубануть топором», а «тюкалка», соответственно, означает «молоток». И образовано слово как звукоподражание. Вот стучат топором методично, и звук такой «тюк», «тюк», «тюк»… Значит, что они делают? Тюкают, конечно!

Наша «тютелька» первоначально была «тютей» — словом, произошедшим от глагола «тюкать». И означала она попадание при «тюкании» топором в одно и то же место. Таким результатом могли похвастаться плотники, обладавшие невероятным мастерством. Искусная точность зарубок на дереве достигалась многолетним упорным трудом, и наблюдавшие только восхищенно цокали языком: «Надо же, тютя в тютю!»

Ну а сама «тютелька» — просто уменьшительно-ласкательная форма «тюти». В таком виде она и прижилась в известном фразеологизме.

У Михаила Булгакова есть рассказ «Сорок сороков», который он завершает словами: «… посмотрю, как горят сорок сороков на семи холмах, как дышит, блестит Москва. Москва — мать».

Фразу «сорок сороков» часто употребляют в отношении церквей, что негласно подтверждают стихи Марины Цветаевой:

И целых сорок сороков церквей Смеются над гордынею царей!

Однако поиски значения сакральной фразы не всегда приводят к религии. В чём же истинный смысл «сорок сороков»?

По решению Стоглавого собора в 1551 году все храмы Москвы были разделены на староства и благочиния, которые называли «сороками».

Каждую административную единицу возглавлял поповский староста. При Петре I эту должность заменили на благочинного.

В. И. Даль пишет, что, по преданию, в столице сорок сороков церквей, то есть 1600, хотя по факту их около 1000. В сороке запросто могло быть менее сорока церквей.

И если «сорок сороков» — число, то почему арифметика не сходится?

Ответ на этот вопрос пытался найти Иеромонах Иов. Он взял за основу гипотезу, что нужно считать не число церквей, а количество престолов, коих в одной церкви может быть несколько.

Но тогда получается 1620, что снова не сходится с древним преданием. В одном Иеромонах уверен точно: «сорок сороков» — это действительно число храмов.

Мы ещё вернёмся к первой версии, держите её в голове. Согласно второй, «сорок сороков» — не конкретное число, а синоним множества.

Вспомните членистоногое, которое стало бы идеальным клиентом обувного магазина, — сороконожку.

У странного создания далеко не 40 ножек: у разных видов их число колеблется от 10 до 750. Возможно, своё название сороконожка получила как раз из-за значения «очень много».

Дополнить эту гипотезу может сказка «Козьма Скоробогатый».

В ней хитроумная Лисонька заманила к царю сначала «сорок сороков серых волков», потом «сорок сороков чёрных медведей», а в конце столько же соболей и куниц. Участь их завидной не назовёшь.

И если соболей и куниц число «сорок» хоть как-то касалось («сорок» было древнерусской единицей счёта звериных шкур), то медведей и волков шкурками не считали. Скорее всего, речь в сказке, опять же, об огромном количестве зверушек.

Посему выходит, что «сорок сороков» — это устоявшееся русское выражение. Оно обозначает многочисленность чего-либо, в том числе церквей в Москве.

В современном толковом словаре напротив слова «мещанин» вы найдёте два определения. Первое: это лицо мещанского сословия, а к мещанам относили мелких городских торговцев, ремесленников и низших служащих.

Второе, с пометкой «разговорное»: мещанин — это человек с мелкими ограниченными интересами, узким кругозором, обыватель.

Давайте разберёмся, как из первого значения получилось второе и что вообще за слово такое — «мещанин»?

С 1775 по 1917 годы мещанство в России было одним из пяти сословий. Оно существовало наряду с дворянством, духовенством, купечеством и крестьянством.

Сюда входили мелкие торговцы и ремесленники, а принадлежность к нему передавалась по наследству. Даже Пушкин писал о себе в стихотворении «Моя родословная»:

Главным условием причисления к мещанам было владение домом. При этом обанкротившиеся купцы с капиталом менее 500 рублей автоматически становились мещанами, а обогатившиеся мещане с доходом свыше той же суммы — купцами.

В XVIII веке у «мещанина» появляется негативная окраска. Формируется мнение, что мещане — люди мелочные, консервативные и с явным недостатком культуры.

В советское время неуважение к мещанам ещё больше растёт. Замечу при этом: Ленин использовал это слово как экономический термин, подразумевая мелких производителей и частных собственников.

После 1917 года «мещанами» называют людей, которые живут в угоду собственным интересам, имеют узкий кругозор и равнодушны к интересам общества. Для них материальные блага становятся смыслом жизни, что противоречит советским идеалам человека.

Исторически термин сначала использовали по отношению к польским гражданам, что было связано с образованием Мещанской слободы и других мест проживания военнопленных из Польского государства. Для обозначения горожан в русском языке на тот момент уже было слово «посадский».

С лёгкой руки Екатерины II «мещанин» постепенно вытеснил «посадского», когда императрица предложила выделить средний класс горожан:

«В городах обитают мещане, которые упражняются в ремёслах, торговле, в художествах и науках».

Слово было заимствовано из польского языка, в котором существительное miasto («город») — родственник русского слова «место». К нему добавили суффикс и получили слово со значением «горожанин», «житель города».

«У меня это уже в печёнках сидит!», — говорим мы со злостью о том, что давно надоело и вызывает недовольство. А почему в «печёнках», если печень у нас одна? И почему проблема решила поселиться именно в этом органе, а не в каком-либо другом?

Лидия Савельева в учебнике «Лингвоэкология» пишет, что сейчас мы воспринимаем печень как место сосредоточения негативных эмоций («в печёнках сидит»), а сердце — и положительных, и отрицательных (сравните: «в сердцах» и «друг сердечный»).

Но так было не всегда.

Если копнуть глубже и поднять этимологию, то «сердце» тесно связано со словами «сердитый», «сердиться», в то время как близкими родственниками «печени» приходятся «печься (о ком-то)», «опека», «попечение».

У древних славян было слово «пека», что означало «забота», то, что «печёт», «палит душу». «Печаль» и «опека» — слова из той же оперы. Вы скажете, при чем тут внутренний орган? Всему есть объяснение. По словам Л. В. Успенского, в представлении наших далеких предков она являлась «внутренностью, потрохой для запеканья».

Из этого следует, что когда-то у «сердца» и «печени» был только один психологический смысл: «древний славянин любил печенью, а гневался сердцем».

В пользу этой версии говорит и другая популярная гипотеза. На Руси печень считали вместилищем жизненной силы, поэтому «сидеть в печёнках» означало «отравлять жизнь», «мешать жизни».

Теперь отвечаем на главный вопрос: почему «в печёнках», если печень у человека одна? Не могли же предки иметь такое анатомическое заблуждение.

И правда, не могли.

Словом «печенки» во множественном числе в разговорной речи называют «внутренности вообще, нутро»: «От тряски печёнки болят», «Продрог, до самых печёнок».

Поэтому получается, что «сидеть в печёнках» — это не только о печени, но и о внутренних органах вообще. А так как их много, то и слово логическим путём обретает множественное число.

Когда молодой Онегин отказался от традиции добавлять «-с» в знак вежливости и почтения, старожилы обиделись:

Они и не знали, что юному дворянину не пристало использовать «словоерс» (он же словоерик и словоер). Потому как в столичных салонах словоерс из показателя вежливости уже превратился в признак самоунижения. Но об этом позже.

Любопытно, что словоерс сам стал «жертвой» своих принципов: к нему тоже приросла «с», которой нет иного логического объяснения. Причудливая конструкция получила имя от «слово» + «ер» + «съ».

Здесь «слово» — название буквы «с» в старославянской азбуке, а «ер» (он же «ъ») — следствие привычки писать этот знак в конце слов. Ну и «съ» — тот самый словоерс.

Мода на окончание родилась в XIX веке, а память о нём заботливо сохранила литература тех лет. Однако значение словоерса к концу столетия изменилось: из почтительности оно переросло в самоунижение. В наши дни его можно встретить только как иронию или при цитировании русской классики.

Почему самоунижение?

По задумке добавлять «-с» стоило при обращении к лицу с более высоким чином и статусом. В знак глубокого уважения.

Но некоторые настолько увлекались подобострастием и желанием услужить, что словоерс начал ассоциироваться с людьми мелкими, недостойными уважения и внимания. Дворянин Онегин позволить себе такой ассоциации не мог.

Это интересно:

На словоерсе была построена ирония в последней неоконченной повести Лермонтова «Штосс». Штосс — это фамилия хозяина пустой квартиры, в которой поселяется некий художник Лугин. Квартира пуста, а хозяина жилец никогда не видел.

Однако каждую ночь к художнику приходит старец, изображённый на висящем здесь портрете. Вроде как привидение. И несколько месяцев они играют в карты, из-за чего Лугин проигрывает все деньги и начинает продавать имущество.

Лермонтов предполагал добавить такой диалог:

— Да кто же ты, ради бога?

— Что-с? — отвечал старичок, примаргивая одним глазом.

— Штосс! — повторил в ужасе Лугин.

К сожалению, концовки этой истории мы никогда не узнаем…

У лингвистов этот способ образования слов называется контракцией или стяжением.

Сначала «государь» стал «сударем», потом от него ушла концовка — осталось «су». Затем махнула на всё рукой буква «у», и «с» пришлось томиться в гордом одиночестве.

Поэтому «-с» — это всё, что осталось от многократного сокращения слова «государь». Напомню, что «государь» обозначает не только монарха: «милостивый государь» — устаревшая форма вежливого обращения.

Ну-с, как вам история?

«Входит Настасья Ивановна, облаченная в глубокий неглиже» (Салтыков-Щедрин). Или вот ещё: «Извините, я в фартуке и неглиже» (Чехов). Речь явно не о шествовании голышом по комнате, вам не кажется?

Использование слова «неглиже» впервые было зафиксировано во Франции в 1756 году. Тогда оно имело значение «женский длинный струящийся, обычно прозрачный, халат». Слово происходит от французского négligé — небрежное.

В тяжёлых кринолиновых платьях не очень-то походишь сутки напролёт, поэтому женщины спасались неформальными видами одежды.

Лёгкие платья без кринолина и тяжёлого корсета получили имя «неглиже».

Корсаж такого платья шили в форме мужского жилета, а сверху надевали карако — разновидность женского фрака.

Такое облачение не годилось для придворного туалета: свету общества по-прежнему подавай широкий кринолин и зашнурованный корсет, в котором невозможно дышать.

Но вне двора и в повседневном обиходе — пожалуйста, носи неглиже.

Кстати, этим словом также называли удобный костюм для путешествий и прогулок, который был в гардеробе и у мужчин, и у женщин.

В общем, вы поняли, что главным признаком неглиже были лёгкость и удобство. Вероятно, поэтому в России этим термином стали именовать простое, домашнее утреннее платье.

В качестве синонима неглиже иногда использовалось «обыкновенное платье»: это понятие часто встречается в описаниях ежедневного гардероба российских императриц.

Но значение этого понятия постоянно меняется, и обыкновенным платьем в бумажных источниках называют разные виды женской одежды. Поэтому я бы не стала рассматривать его всерьёз.

Возможно, под влиянием связи с одеждой в русском языке появилось необычное выражение «неглиже с отвагой». Так говорили о развязном, вызывающем поведении человека.

Согласно толковому словарю Ефремовой неглиже́ — это:

устар. Утреннее лёгкое домашнее одеяние.

устар. Едва прикрывающий наготу (об утреннем домашнем одеянии).

устар. Ни на что не обращая внимание; небрежно, невнимательно.

устар. О полуодетом виде кого-либо.

Соответственно, ходить в неглиже — это ходить в полуодетом виде или в домашней одежде, не присущей светскому этикету. Но никак не голышом!

Какие ассоциации у вас вызывает фразеологизм «паче чаяния»? Оба слова почти не используются в речи, но есть в них что-то исконно русское, старинное, родное. Как будто где-то вдалеке заволновалась рожь, старец тёплой рукой оторвал краюшку хлеба и поставил на деревянный стол крынку молока.

В современных словарях «паче чаяния» имеет пометку «книжное»: фразу и правда теперь можно встретить только в книгах. Причём, скорее, в книгах прошлого, например, у Пушкина:

«Если, паче чаяния, наскачет курьер или фельдъегерь и не найдет лошадей, то что тогда будет?»

«Записки молодого человека»

«Паче» заимствовано из старославянского языка, где «паче» — сравнительная степень к общеславянскому «пакъ» — опять, обратно, ещё.

В старинных текстах можно встретить слово «паки», которое значит то же самое. Помните легендарную фразу режиссёра Якина в фильме «Иван Васильевич меняет профессию»?

«Паки, паки, иже херувимы… Вельми понеже. Весьма вами благодарен».

Это предложение абсурдно с точки зрения смысла, но теперь вы знаете, как «переводятся» загадочные «паки, паки».

Ещё одна знаменитая фраза с «паче» всплывает в памяти из песни мушкетёров:

«Нужны Парижу деньги: се ля ви. А рыцари ему нужны тем паче!»

Слово «паче» имеет значение «больше, более, тем более, вяще, особенно». Другие примеры его употребления можно встретить в словаре В И. Даля: «Живи в миру, а паче с родными», «Люблю смородину, а паче черную», «Береженье паче вороженья».

Раньше существовали слова, образованные от «паче», которые сейчас кажутся странными: пачечайный гость, паченамеренный случай, пачеестественное явление.

«Чаяние» пришло к нам тоже из старославянского, где оно было образовано суффиксальным способом от чаяти — ожидать, надеяться.

В словарях «чаяние» имеет пометку «слово высокого стиля». Это значит, что чаще всего оно используется в письменной речи и в случаях, когда надо создать особую, торжественную атмосферу. Чаяние — это надежда, ожидание чего-то, обычно хорошего («сбылись чьи-то чаяния»).

Кстати, фразеологизм «души не чаять» родился в результате смешения глаголов «чуять» (в значении «чувствовать») и «чаять» (надеяться). Частица «не» здесь имеет усилительное значение, поэтому «души не чаять» — очень сильно кого-то любить.

Ну а искомое «паче чаяния» означает «сверх ожидания, неожиданно, вопреки ожиданию, больше, чем хотелось».

Чтобы что-то «зарубить себе на носу», понадобится, как минимум, нос Буратино. Там тебе и длина, и пространство для режущих действий… Примерно такие мысли возникают, когда слышишь эту фразу.

Она выглядит кровожадно даже для взрослого. А каково приходится детям, которым это чаще всего и говорят? Но история у фразеологизма мирная, и с носом на лице она никак не связана.

Есть такое выражение «завязать узелок на память». По сути, это то же, что и «намотать на ус». Чтобы не забыть о чём-то важном, наши предки периодически завязывали на носовом платке узелки.

Платок всегда был под рукой, и когда им снова пользовались, узелки напоминали о чём-то важном. Сейчас эти аксессуары уже не так востребованы, поэтому люди приноровились рисовать шариковой ручкой крестики на руке.

Пока смоешь мылом чернила, вспомнишь и заметку, и производителя ручек, и его мать, и всю его родословную до седьмого колена.

Похожий функционал был и у носа.

В Древней Руси и странах Европы когда-то были популярны деревянные дощечки — бирки. Чаще всего их использовали для счёта.

Были бирки для счёта времени, товаров и даже для учёта долгов: на такие доски наносили зарубки о сумме займа, после чего бирку разделяли на две части.

Одна половинка оставалась у заёмщика, вторая — у должника. В общем, крутились, как могли: копии важных юридических документов даже в Древней Руси нужны, а до изобретения ксерокса ещё дожить надо.

Когда задолженность погашали, половинки снова соединяли. На них наносили насечки с обновлением информации, после чего части дощечки возвращали каждому участнику сделки.

Существовали и бирки-этикетки с острым концом. Одной частью такой бирку втыкали в товар, а на открытой делали зарубки, которые показывали количество товара или его цену.

Как вы уже поняли, в каком-то смысле бирки заменяли нашим предкам бумажные документы для пометок. И пометки в них ставили весьма своеобразно: зарубками.

Такую палочку или дощечку часто носили с собой. Отсюда и однокоренное слово «нос» — то, что носят. Говорят, «остаться с носом» — это также о том, что принесли, но отдать не смогли: о дарах невесте, семья которой не приняла жениха. Вот и остался жених «с носом».

Пора внести разнообразие и приготовить что-нибудь эдакое, традиционное. Фантазии-то у нас, русских, хоть… ложкой ешь.

Почему бы той самой ложкой не отведать нам ерундопеля? Никогда не слышали о таком? А ведь об этом салате писатель Пётр Боборыкин ещё в 1882 году рассказывал в книге «Китай-город».

Несмотря на несерьёзное название, у блюда вполне серьёзный состав. Начнём с того, что это салат. Слово «ерундопель» образовано от «ерунда» + французское pêle-mêle — «лопата+мешать».

Ещё «ерундопель» используют как синоним путаницы и неразберихи. Однако в кулинарных изданиях вы и сейчас можете встретить рецепт этого по-настоящему русского блюда.

А вам я покажу, что о нём писал русский писатель Боборыкин:

«— А вот вашей милости дожидались. Ерундопель соорудить надо.

— Ерундопель? — спросил удивлённо Пирожков.

— Не разумеете? — спросил Шурочка. — Это драгоценное снадобье… Вот извольте прислушать, как я буду заказывать.

Он обратился к половому, упёр одну руку в бок, а другой начал выразительно поводить.

— Икры салфеточной четверть фунта, масла прованского, уксусу, горчицы, лучку накрошить, сардинки четыре очистить, свежий огурец и пять варёных картофелин — счётом. Живо!..

Половой удалился.

— Ерундопель, — продолжал распорядитель, — выдумка привозная, кажется из Питера, и какой-то литературный генерал его выдумал. После ерундопеля соорудим лампопо моего изобретения».

Как видите, ингредиенты простые, можно пробовать. Салфеточная икра — это когда салфетку смачивают в рассоле, заворачивают в нее свежую икру и стягивают. Получается моментально просоленная икра.

А ещё в рассказе появилось неведомое лампопо, сейчас объясню, что это такое.

Лампопо был популярен в XIX веке, существовало даже «Общество лампопистов» — приверженцев натурального русского напитка. И название у него шаловливое: «лампопо» — это анаграмма от слова «пополам». Слоги переставили, вот и получилось «лампопо». Не путать с Лимпопо!

Было даже такое выражение: «танцевать лампопо» — бездельничать. Немудрено, что напиток оставил свой след в русской классике. Вот, например, роман Лескова «Соборяне»:

«Бизюкина сконфузилась. Она как нарочно нынче забыла послать за вином и теперь вспомнила, что со стола от обеда приняли последнюю, чуть не совсем пустую, бутылку хересу. Термосесов заметил это смущение и сказал:

— Ну, хоть пиво небось есть?

— Пиво, конечно, есть.

— Я знаю, что у акцизных пиво всегда есть. И мед есть?

— Да, есть и мед.

— Ну вот и прекрасно: есть, господа, у нас пиво и мед, и я вам состряпаю из этого такое лампопо́, что… — Термосесов поцеловал свои пальцы и договорил: — язык свой, и тот, допивая, проглотите.

— Что это за ланпопо́? — спросил Ахилла.

— Не ланпопо́, а лампопо́ — напиток такой из пива и меду делается».

Однако у напитка было несколько рецептов: из холодного пива с лимоном и ржаными сухариками, из кваса с мёдом и горячим ржаным сухарём, и… невероятно сейчас прозвучит… из шампанского пополам с кислыми щами!

Только не думайте, что шампанское смешивали с капустой. Кислые щи — это высший сорт кваса из смеси муки и солода, который выдерживали в бутылках.

Слово «няша» кажется чем-то современным и чуждым русскому языку. Но наши предки это слово знали и даже употребляли в некоторых местностях.

Вот только смысл у него был совсем другой.

Первыми говорить «няша» и «няшкать» начали анимешники. В японских мультфильмах междометие «ня» выражает спектр эмоций: от восхищения до согласия.

Японское «ня» — это аналог нашего «мяу» (ну как нашего, кошачьего, конечно, если можно выделить русский кошачий). А раз котики — это милота, то и «няшей» стали называть всё милое и прелестное.

Но на Руси столетиями «няшей» называли совсем другое, и это точно нельзя назвать чем-то приятным.

Сейчас я вам покажу несколько примеров употребления «няши» в русском языке. Поймёте, о чем идёт речь и что означает слово?

1) Таки́ есть ямишши — кони тонут! В Стивидорном — всем няшам няша!

2) Складной вскинулся. Лицо — в няше по уши, только глаза белеют. Он меньше, чем Васька, понимал, в какую попал ловушку, потому что о прибывающей воде не думал.

«Лик суровый», Виталий Маслов

3) А Иван Антипович вцепился растопыренной пятерней в няшу, будто граблями, выгнулся дугой, пятки в няшу вдавливая, — затормозил, остановился.

«Внутренний рынок», Виталий Маслов

О происхождении «няши» в русском языке этимологи выдвигают разные версии.

Фасмер пишет, что оно могло произойти от слов из саамского, коми и даже тюркского языков.

А в разных русских диалектах «няша» трансформировалась в «илистое дно озера», «илистый берег во время отлива»,️ «жидкую грязь», «ил», «плесень на стоячей воде» и даже в «мокрое сено».

Даль с этим согласен и поясняет, что няша — это ил, грязь с тиной, жидкое, топкое дно озера.

Так что если используете в речи это слово как комплимент, убедитесь, что вас правильно понимают. А то мало ли что.

Читая старые русские сказки и книги, вы наверняка натыкались на необычное обращение: «касатик мой!». Иногда оно сопровождается другими, не менее нежными, словами: «голубчик», «соколик мой ясный», «милок» и т. д. Так ласково называли мальчиков или мужчин на Руси.

Вы наверняка знаете, что в нашем языке есть два омонима — «касатка» и «косатка». Первый обозначает ласточку, второй — морское животное. Самая популярная версия гласит, что ласковое словечко произошло от птички, наравне с «голубчиком», «соколиком», «воробушком».

Ласточки издавна были у народа в почете, да и самим словом «ласточка» до сих пор называют тех, кто вызывает теплые чувства. Почему-то на ум сразу приходит, что так говорят водители о любимом автомобиле.

А вот почему ласточку назвали «касаткой», вопрос спорный. Скорее всего, слово происходит от «коса», но в процессе оно претерпело изменения и поменяло «О» на «А». Вроде как раздвоенный хвост птички напоминает две косички. Это ж какую фантазию надо иметь, чтобы придумать такую метафору… Хотя у русских с фантазией всегда было хорошо!

В комедии Гоголя «Ревизор» был такой диалог:

«Артемий Филиппович: Идём, идём, Аммос Фёдорович! В самом деле может случиться беда!

Аммос Фёдорович: Да вам чего бояться? Колпаки чистые надел на больных, да и концы в воду.

Артемий Филиппович: Какое колпаки! Больным велено габерсуп давать, а у меня по всем коридорам несёт такая капуста, что береги только нос».

Вспомнили? Это местный судья Ляпкин-Тяпкин успокаивает попечителя богоугодных заведений Землянику. Тот дрожит от страха, узнав о приезде чиновника из Петербурга.

А что такое габерсуп?

Изначально габерсуп был национальным блюдом прусской кухни. Оттуда его позаимствовал император Павел I и ввёл в состав блюд русской армии.

Однако в художественной литературе XIX века при упоминании габерсупа вы можете встретить насмешливый тон. Связано это с тем, что в армии того времени некоторых продуктов в блюдах не хватало. По рецепту был один состав, а по факту — другой, сокращённый.

В. В. Похлебкин пишет, что из-за этого габерсуп стал синонимом бурды — мутной жидкости, неприятной на вкус. Если бы с продуктами всё было в порядке, дежурное блюдо царской армии и флота было бы вполне съедобным.

Из армии габерсуп распространился по лечебным и учебным заведениям. Его простой состав считали полезным для здоровья, поэтому суп рекомендовали употреблять больным.

И пользу блюда трудно отрицать, ведь габерсуп — это овсяный суп, от немецкого Hafer — овёс и Suppe — суп. Обычно его готовили из овсяной муки или овсяных хлопьев с добавлением растительного масла и лука.

А Артемий Филиппович больным этого супа не давал, отчего и боялся проверки. И ладно бы просто не давал, а то ведь вместо него подавал капусту, которой пропитались насквозь коридоры заведений. Вот и кто он после этого?

Перед вами парадокс русского языка. Неужели рыба белуга когда-то была более разговорчивой, чем сейчас? И мы зря считаем этих существ немыми?

В современных словарях зафиксировано, что реветь белугой — это рыдать, громко, безудержно и долго плакать.

И парадокс в том, что белуга как раз-таки реветь не умеет: этим отличается животное со схожим названием. Белуха, или полярный дельфин.

И вот белуха настолько социально активна, что при общении использует несколько десятков сигналов. Поэтому американцы прозвали её «морской канарейкой». Среди этих сигналов есть звук, похожий на рёв быка или льва, кому как покажется.

Белуха действительно умеет реветь. А белуга не умеет. Но во фразеологизме мы видим белугу. Почему?

Справочники по фразеологии предлагают два варианта развития событий.

Согласно первому, в выражении когда-то упоминали полярного дельфина. А то, что мы имеем сейчас, — результат переделки исходного выражения.

Во многих изданиях по фразеологии указано, что при развитии переносного значения закрепился диалектный вариант названия морского животного — белуГа.

Согласно второй гипотезе, выражения «реветь белуХой» никогда не существовало. Все дело в том, что в старину словом «белуга» называли и рыбу, и дельфина.

В издании «Русская речь» 1977 года указано, что слово «белуга» в отношении дельфина можно увидеть в приходо-расходной книге одного из беломорских монастырей за 1665 год. Вероятно, в таком виде слово использовалось в речи народов Севера.

В «Словаре областного архангельского наречия» 1885 года несчастный дельфин обозначен под двумя «именами» сразу: и как белуга, и как белуха.

Хотя в словаре В. И. Даля значение уже отличается. Владимир Иванович предупреждает, что называть белуху белугой ошибочно. То же самое мы видим и сейчас: значение обоих слов чётко разделено.

И если в способности реветь мы подозреваем рыбу белугу напрасно, то что вы скажете о выражении «развалиться, как белуга»? Впервые слышите?

Держите цитату из произведения Н. С. Лескова «Котин доилец и Платонида»:

«„Что ж это ты, Платонида, развалилась, словно белуга разварная! встань же, напой меня, пожалуйста, чаем“.

И два, и три, и четыре раза все это слышалось Платониде, и, наконец, в пятый раз уже послышалось так явственно, что она вскочила и, сидя на постели, крикнула:

— Сейчас, тятенька, сейчас!»

Думаю, сомнений в причастности рыбы к этому выражению точно не будет. Поэтому белуга на белуху может не обижаться, счёт равный — 1:1.

Как «сломать мозг» иностранцу? Вычудить что-то вроде: «Ох, Ганс, пойдемте скорее ужинать, так сосёт под ложечкой, что мо́чи нет».

Во-первых, как связан голод с некоей ложечкой, простите? И где она так филигранно расположена, что под ней «сосёт»?

На эти два вопроса вам не каждый встречный ответит. Поймёт, но не ответит.

Описываемые ощущения возникают не только от голода: страх, нервное напряжение, щемящая боль тоже отзываются «под ложечкой».

Старшее поколение наверняка помнит, что легендарную ложечку иногда упоминал Владимир Высоцкий, который пел совсем не о голоде.

В «Балладе об оружии» были такие строки:

Из чего следует, что ложечка — универсальный орган, который становится центром переживаний при определённых обстоятельствах.

Но несмотря на сравнение с душой, «ложечка» — физически ощутимая часть любого человеческого организма. Почему часть тела так необычно называется — загадка.

То ли из-за того, что это место представляет собой впадину (лог — ложка). То ли из-за того, что эта часть организма чем-то визуально напоминает столовую утварь. До высокой чести быть ложкой она не доросла, но ласковое прозвище «ложечка» за ней закрепилось.

Сейчас слово в этом значении устарело. В описанном смысле слово «ложечка» имеет пометку «разговорное», но его толкование можно найти не только у В. И. Даля, но и в современных словарях.

Ложечка — это конец грудной кости, образующий впадину под ребрами. Если точнее, находится она над мечевидным отростком, на границе груди и живота. Вот такой диковинный «русский орган».

Есть такое выражение: «внести свою лепту». Мы его произносим, когда хотим зафиксировать чей-то вклад в общее дело, пусть даже минимальный.

Причем не имеет значения, что это за «дело»: исконный смысл фразы настолько перевернут, что «лепту» вносят даже в «разжигание вражды» и «загрязнение природы».

Исходное «внесение лепты» относилось к делам высокопарным, духовным, с высокой моральной оценкой. Когда в советские годы о «лепте» стали говорить в отношении «добра», «труда» и прочих ценностей, это ещё можно было понять.

Но потом появились шедевры вроде «Штирлиц внёс свою лепту в разжигание вражды между сторонниками и противниками», и понеслась. В принципе, мы и сейчас видим употребление «лепты» направо и налево, везде, где речь заходит о вкладе или доле в чём-то общем.

Жил в России такой фразеологизм: «лепта вдовицы». Почти забытый современниками, но зафиксированный классиками русской литературы. Он родился из библейской притчи:

«Во время сбора пожертвований в иерусалимском храме бедная вдова положила в чашу две монеты — всё, что у неё было. И этот дар Богу были приятнее, чем дары богатых и знатных людей».

Евангелие от Марка

Опираясь на этимологический словарь Г. А. Крылова, скажу, что «лепта» заимствована старославянским языком из греческого. В нём lepton — «мелкая медная монета», разменная монетка, которая использовалась в древней Иудее и Греции.

Монету чеканили в Палестине ещё до римского господства, между 160–63 гг. до рождества Христова. Поэтому на ней был изображён не римский император, как было модно в Римской империи, а восьмигранное колесо. Как знамение божественного начала.

Монетка «ходила» на рубеже старой и новой эры и была популярна аккурат перед рождением новой христианской религии. И Евангелия с уже известной вам притчей в том числе, благодаря чему мы знаем «лепту» и сегодня.