Ужас, живущий во льдах.

На улице гулко завывал ветер. Жёлтый брезент палатки судорожно колыхался, едва не разрываясь на части. Казалось, специальный материал натянется дугой до предела и лопнет подобно жевательной резинки, надутой в пузырь. Внутри переносного жилища было по меньшей мере минус тридцать пять градусов по Цельсию. Из убранства здесь лишь только три плотных спальных мешка; под ними меховой настил, а на самом верху купола масляная лампа, мирно покачивающаяся в такт настойчивым порывам ветра.

В одном из спальников лежал я, плотно зарывшись в одеяло. Лицо наполовину закрыто шарфом, а на голове плотно-прижатая шапка. Тело грелось под двумя одеялами, а поверх груди находилась тёплая грелка. И даже этого не хватало. Я всё равно дрожу, под плотной вуалью ледяного воздуха, делая записи в этой изглаженной временем и погодными условиями, тетради. Холод кусает кожу, впиваясь в подушечки пальцев острыми маленькими иглами, едва не доводя до спазма.

- Чёртов южный полюс! – выругался я, глядя на смазанные синие каракули, плывущие по сухому листку бумаги. Пар изо рта поднялся вверх, растворяясь под куполом палатки. – Антарктида – не место для людей!

Да, это был мой крик души, ну а что поделать? Как бы вы поступили на моём месте, пропустив через себя те же события, что и моя группа? Экспедиция из десяти человек собралась исследовать забытые всеми места. Мы успешно оторвались от земли, вылетев из России. Полёт длился около семи часов. Всё шло вполне обычно, за исключением всё нарастающего беспокойства. Александр Владиславович капал мне на мозг всё время полёта, я был вне себя от бешенства, но чёрт возьми, этот суеверный профессор оказался прав, его пророчества сбылись даже быстрее, чем у великого Нострадамуса! Каждую секунд он напоминал о тарахтящем звуке в правом двигатели самолёта и предрекал наше скорое падение. Я, человек не суеверный, но боязнь высоты, сделала свой ход на шахматном поле ужаса в моём сердце. Последний час в самолёте я провёл в самых кошмарных раздумьях. На какое-то время мне всё же удалось уснуть, вот только эти страхи вползли ко мне в сновидения и развернули там целое концертное шоу, направленное целиком и полностью на запугивания моей души. А потом, сон оборвался, самолёт тряхнуло с такой силой, что Михаил Борисович – наш картограф, шедший в этот момент со стороны туалета, лихо так кувыркнулся и приложился виском о стоящее рядом кресло. Первую помощь оказать не удалось, да и вряд ли она понадобилась бы трупу. Льва Сергеевича, – первоклассного медика, тут же швырнуло в левую часть самолёта, где сидел я, разрывая свою глотку душераздирающим криком отчаяния. Тело Левы сложилось пополам, встретившись с вкрученным в пол столиком, на котором растянулась карта Антарктиды.

Вскоре, праведный гнев древних сил Антарктиды рухнул на Роберта, - моего лучшего друга, сидевшего в тот момент напротив иллюминатора, выходившего на всепоглощающее пламя, выползшего из задыхающегося чёрным дымом двигателя. Именно Роберт пытался вселить в меня веру в исправность нашего транспортного средства, в то время как заслуженный учёный России и по совместительству мой профессор «Арктического и антарктического научно-исследовательского института», параллельно изучающего мифологию, кричал о неизбежной каре древнего существа, дремлющего под огромным слоем льда в белоснежной пустыни безмерного холода и одиночества. И какого лешего он вообще увязался с нами?! Я так и не нашёл этому должных объяснений. Роберт тоже этого не знал, а ещё он не знал, что его жизнь окажется на волоске от смерти.

Клокочущий и кашляющий двигатель очень скоро взорвался. Ударная волна хлынула мощным потоком воздуха в стеклянный иллюминатор, довольно быстро лопнувший и разлетевшийся на бесчисленное множество осколков, окропивших лицо моего друга. Произошла разгерметизация. Несколько секунд я провёл в тупом онемении, а потом мои лёгкие стали нещадно вбирать кислород, так старательно удиравший от меня. Я задыхался. Пальцы плотно вжались в ручки сидения, отказываясь отпускать единственную надежду. Кислородные маски выпрыгнули откуда-то сверху, столкнувшись с моим лицом. Голова шла кругом. Вокруг творился сущий ад: все суетились и кричали и только лишь пилот сохранял какое-то ни было спокойствие, привитое им годами, проведёнными в опасных небесных просторах.

В кутерьме этих неразборчивых слов и силуэтов, мелькавших из одной части самолёта в другую, по левую сторону борта воздушного судна я разглядел полупрозрачную фонтасмогоричную фигуру гигантского монстра, покрытого серебристой чешуёй. Из могучей спины раскрылись гигантские перепончатые крылья летучей мыши. Его глазные яблоки сплющились, превратившись в кошачьи. Веки этого невероятного существа закрывались вертикально, а не горизонтально. В отличие от тела, голова была покрыта белой шерстью, словно у мифологического йети, только вот ростом оно было с гору Эверест. Этот призрак древности раскрыл свою пасть, больше схожую с пираньей, а потом жёстко клацнул, откусив левое крыло. Видимо нехватка кислорода сыграла со мной злую шутку. Но, почему-то образ чудовища плотно засел у меня в голове, укоренившись в самых дальних уголках моего подсознания. Именно сейчас мои мысли были направлены лишь в сторону загадочного монстра, настигшего нас во время полёта. Мозг вроде бы понимал, что это всего лишь навеянная страхом иллюзия, но сердце никак не могло согласиться с ним. Тем более, красочные рассказы профессора никак не выходили из моего воображения. Он всегда был помешан на чём-то мифическом. Собственно, именно поэтому мы и решились на эту поездку.

Очень скоро самолёт накренился влево. Пилот не справлялся с возложенными на него обязанностями, - оно и не удивительно, - человеческий фактор присутствует везде, будь ты хоть трижды профессиональным лётчиком.

Органы мои вжались в спину. Тошнота навалилась резкой волной, но давящий воздух мешал опустошению моего желудка.

Впереди меня сидел Артём, - этнограф. Бедняга побледнел от страха. Несмотря на творящийся хаос, я слышал его прерывистое дыхание и неразборчивое бормотание. Парнишка, некогда бывший радикальным атеистом, сложил ладони вместе и, закрыв глаза молился Богу, чтобы тот смиловался и пощадил покаявшуюся душу. Все эти люди входили в единый оккультный клуб, посвящённый изучению таинственных звуков и движений в зоне Антарктиды. Они верили в сказочных тварей и каких-то загадочных Богов древности, кроме нас с Артёмом. Чёрт меня побрал согласиться вступить в их секту! Ничего бы этого не было! Но, Роберт заинтересовал меня своими рассказами про необычные сигналы, которые я впоследствии увидел своими глазами. И вот, теперь моё любопытство привело меня сюда – в обитель смерти!

Крики раздавались со всех сторон, сплетаясь в единый неразборчивый звук, смешавшийся со свистом ветра, исходившего от разорванного в клочья фюзеляжа. Эта дыра высасывала всё содержимое самолёта. Кухонные приборы взметнулись и выпорхнули за борт. Следом отправился чей-то рюкзак, а потом, раздался неприятный треск позади меня. Затем последовал хруст и небольшое сидение, вместе с сидевшим на нём пассажиром, вырвалось наружу, расширив и без того большую дыру в летательном аппарате. Михаил Попов, - наш биолог, покинул нас, не сказав ни слова. Я даже не успел осознать, что его больше нет с нами. Моя рука скользнула по воздуху в направлении удаляющегося силуэта. Пальцы сжались, не успев зацепиться за улетающее кресло.

Истекающий кровью Роберт, подтянулся на ручке кресла. Плотно прижавшийся ремень безопасности сковывал его движения и мешал произвести комфортный манёвр для важного шага, ведущего к освобождению. Мой друг не без усилия нащупал нож в своём кармане, а потом достал его и аккуратно разрезал ремешок. Поток ветра сбил Роберта с ног. Он повалился, покатившись в сторону зияющей дыры. К тому же, ещё одной движимой силой был накренившийся в право самолёт, подталкивающий обессиленное тело друга, борющегося за выживание. Роберт пытался перейти в левую часть самолёта. Его рот открылся, крича что-то нечленораздельное, но голос его перекрывался мерзкой завывающей сиреной, резкой болью, врезавшейся в барабанные перепонки. В глазах всё сливалось в единое месиво, как будто моя голова крутилась влево и вправо, не останавливаясь ни на секунду. Чуть позже, размытый образ Роберта колыхнулся и упал, скользя в направлении всепоглощающей дыры, изрыгающей содержимое нашего транспортного средства.

В этот момент я уже попрощался со всеми членами экипажа. Сердце моё было готово отдаться на суд небесный, дабы проститься с тленным миром и моим телом. На моих глазах гибли близкие мне люди. Один за другим их забирала сама жизнь. Они словно бы стояли в очереди к смертному одру, потому как именно так друзья уходили из жизни. Сначала один, потом второй, затем третий, тая подобно снежинкам в тёплую погоду. Нет, здесь более уместен другой пример. Вся наша группа стояла на эшафоте с обвязанными на шеи верёвками, в ожидании смерти, наступающей внезапно и крайне неприятно. Наш палач был избирателен, а ещё ему нравилось тянуть время, наслаждаясь нашими страданиями. И каждый из нас надеялся на чудо, что очередная верёвка окажется слабой и гнилой. Но удача была не на нашей стороне.

Кабину слишком сильно накренило вниз, отчего давление в моей голове усилилось в несколько раз. Я буквально ощущал, как мозг вдавливается куда-то в затылок. Глаза бегали из стороны в сторону, теряясь в ориентации. До меня дошло только сейчас, что нистагм застиг меня довольно быстро, однако, тут нечему удивляться. Кресло Барани в сравнении с этим – смехотворная карусель для детей!

Мой рот непроизвольно раскрылся. Нижняя челюсть всё опускалась и опускалась, но я не мог противиться этому. Мышцы не слушались меня, а мозг казалось вот-вот уснёт – «Может это и к лучшему? Я не хочу видеть свою смерть. Пусть уж лучше это произойдёт в отключке, может хоть эту милость я заслужил в свой жизни?»

Перед глазами пролетали картинки моей жизни. Студенческие годы пронеслись мимо короткой бессмысленной киноплёнкой. Первая работа мелькнула лишь на пол секунды. Зато, лицо жены остановилось, чтобы я смог ещё один раз взглянуть на неё, рассмотрев её милые ямочки, маленький носик, нежную кожу и длинные, шелковистые волосы, сияющие в глубинах тьмы. Я ни о чём не жалею – жизнь была полна на разные эмоции. Лишь об одном мне грустно – я слишком мало времени проводил со своей любимой и нашей маленькой дочуркой, которая только недавно научилась говорить: «Папфа, бублю тебя!»

- Чёрт возьми, я не хочу умирать! – во весь голос закричал я, в надежде, что меня услышат небеса, ведь близость с ними ощущалась с каждой пройдённой секундой.

Краем глаза я выхватил лицо Александра Владиславовича, освобождённое от всяких страхов. Он был поглощён происходящем и похоже… радовался данному событию, словно маньяк, намеревающийся покончить со своей жертвой. Такой дьявольской улыбки я не видел давно. От этого мне стало тошно, и я отвернулся, чтобы не свихнуться в конец, хотя, быть может именно это мне сейчас и нужно было, чтобы отвлечься от криков боли.

Несколько секунд спустя, самолёт тряхнуло с неимоверной силой, будто кто-то вдарил по нему, словно по валанчику ракеткой. Затылок мой лихо приложился к немного жёсткому кожаному креслу, так и норовящему сломаться. В какой-то момент моё лицо зажглось волной боли. Следом, я рассмотрел нож, несущийся в сторону дыры, а потом мои глаза вновь словили расфокусировку. Последнее, что я увидел – голова пилота, лежащая на болтающемся в лево и право, руле. Несносная толща ужаса пробила мою дамбу спокойствия и безмятежности, доверху наполнив мой жизненный резервуар. Лёгкие с трудом ловили воздух. Сухость распространилась по всей полости рта. Мой пульс, некогда подскочивший до высшей планки, сейчас едва прослеживался, с трудом угадываясь в глубинах моего организма, словно гудок несущегося поезда, эхом понёсшийся куда-то вдаль длинного туннеля, в котором не было начала и конца. Тело постепенно немело, несмотря на жёсткие толчки внутри салона. Ничто уже не могло привести меня в чувство. Картинка передо мной сужалась, закручиваясь в чёрную спираль, как при туннельном зрении. Периферия вокруг исчезала, становясь частью всеобъемлющей тьмы, наползающей плотным матовым облаком. И, вскоре, веки смежились, скрыв от меня полную катастрофу и погибель оставшихся членов экспедиции.

Проснулся я от жуткого холода, грызущего меня со всех сторон. Тело тряслось, а пальцы рук синели. На ресницах появился иней, затмевающий обзор. Не без труда мне удалось выбраться из разбитого самолёта, почти полностью утонувшего в снегу. Не знаю каким чудом, однако же, мне удалось выжить.

На тот момент я не заметил самой главной вещи, так яро бросившейся любому здравомыслящему человеку в глаза. Вокруг меня лежали обглоданные кости пятерых членов группы. Тело пилота и вовсе исчезло. Но, тогда я пребывал в дурном сне, окутанный туманом боли и пеленой растерянности. Хотелось поскорее разорвать ремень безопасности и рвануть куда глаза глядят, подальше от этого проклятого самолёта. Так я и сделал, но перед этим, мне пришлось вытащить небольшую часть металлической конструкции, вгрызшейся в моё правое предплечье. Боль была дикая и пронзительная. Я кричал во всю мочь, лишь бы только заглушить эту боль. Мне удалось нащупать аптечку. Навыков оказания первой помощи у меня не доставало, но шить я умел, поэтому, оказалось не так уж и сложно заштопать самого себя. Удивительным образом металлический штырь задел лишь мышечные ткани, не затронув кость. Чтобы было надежнее, пришлось взять бинт и обмотать руку в несколько слоёв. Насколько же загадочен наш организм. Пребывая в полном отчаянии, адреналин дал ясность ума и помог вспомнить многое, из того, чему меня обучали. Жаль, что наш мозг не может работать также изо дня в день, хотя, тогда бы он наверняка сгорел от того количества многозадачности, которые на него навесил человек.

Обшивка и внутренняя конструкция нашего транспортного средства была искорёжена до невообразимости. Корпус разделился на две части. Всюду висели искрящиеся провода. Как будто я находился внутри ужасающего монстра. При каждом шаге раздавался мерзкий металлический гул, сопровождаемый скрежетом трущихся друг о друга деталей.

На долгие размышления у меня не было времени, почему-то я боялся, что самолёт очень скоро взорвётся. Было принято решение собрать всё самое важное и уцелевшее в ходе катастрофы. Кое-как мне удалось собрать в свой и без того нагруженный рюкзак всё самое необходимое, по крайней мере, мне казалось, что эти вещи окажутся необходимыми во время выживания. Признаюсь, я даже и не думал о своих дальнейших действиях. Голова шла кругом. В ушах до сих пор звенел шум сирены, а в глазах иногда мелькали красные огоньки. Временами, зрение прощалось со мной, размыливая очертания мира, но через неопределённое время всё вновь возвращалось.

Мне потребовался час или около того, прежде чем я увидел чистое голубое небо. Пока я занимался расчисткой пути, тело согрелось и налилось кровью. Правда, правая рука не слишком спешила меня осыпать благодарностью. Багровая жидкость слегка просвечивалась через несколько плотных слоёв бинта, и я боялся, что занёс инфекцию при оказании себе медицинской помощи. Некоторые знания в хирургии у меня конечно были, ведь моя мать когда-то давно работала военным хирургом, поэтому, в свободное от работы время она занималась со мной. Не скажу, что уроки нравились мне и были прям необходимы, но я благодарен ей, потому как именно из-за этих навыков мне удалось выжить.

Упали последние несколько балок, загородивших дыру фюзеляжа. Яркая стена света вдарила по глазам, отчего я чуть не потерял равновесие. Позже, мне посчастливилось спуститься с разбитого летательного аппарата, не повредив ни единой конечности. В любом случае, я и без этого был серьёзно ранен, да и ссадины с порезами, полученными во время крушения доставляли видимый дискомфорт.

После беглого осмотра куска разваливающегося металла, некогда являвшегося самолётом, я направился подальше от места крушения, боясь застать последний вздох нашего транспортного судна, сулившего мне скорую смерть от ударной волны взрыва и всепоглощающего пламени.

Впереди пролегала леденящая душу пустыня, да и не только душу, тело также дрожало от холодного ветра, задувающего в любую открытую щель, найденную в моей зимней куртке, больше похожей на дутую пластинчатую броню, только вместо металла, в ней скрывалась крайне тёплая и приятная ткань, кое-как согревающая замёрзшую кожу.

Прошёл час с тех пора, как я покинул проклятое место (как его окрестил я). Позади всё ещё виднелся силуэт самолёта, который уже начал исчезать в белом тумане снега. Постепенно погода менялась в худшую сторону и было принято решение обосноваться в каком-нибудь месте, раскопать небольшую яму и поставить туда палатку, чтобы ветер не снес её.

Время шло, а передо мной всё также пролегала одинокая белая пустыня без единого намёка на какие-нибудь холмы или пики гор. Всё же, хотелось найти пещеру или нечто вроде этого. На открытой местности есть вероятность нападения дикого зверя, спешащего полакомиться свеженьким мяском, которого здесь недостаток. Нет, что это я, совсем запамятовал, здесь не водятся белых медведей. Обилие животных приближается к низкой точке, однако, почему-то мысли мои всё кружатся и кружатся рядом с этой глупой абсурдностью. Может, сказывается несколько лет работы в Арктике? Не знаю, сейчас мои мысли слиплись в один ком и из своих научных познаний я не могу найти очевидных подтверждений или опровержений, всплывших со дна моего разума гипотез.

Ноги уже гудели от усталости, а руки жгло от боли. Мороз кусался за любой открытый участок тела, но я продолжал идти, надеясь на чудо. Горло раздирало от вдыхаемого воздуха. Руки немели и с трудом двигались. Даже специальные подкладки, вшитые в перчатки, оказались не столь эффективны, как мы могли рассчитывать.

К этому моменту снегопад усилился. Белоснежная метель мешала обзору, утаивая от меня безопасные места. Маленькие снежинки бешено вгрызались в лицо, оцарапывая щёки и верхнюю часть носа, не закрытого шарфом. Очки, то и дело приходилось протирать от снега, но и это не особо спасало меня. Не было ни единого ориентира, на который я мог бы опереться в построении своих планов. Каждое направление ничем не отличалось от предыдущего, глаза оказались бессильны против природной стихии. Но, что-то в моей груди не давало мне сдаться. Огонёк надежды слабо горел в сердце, однако же – горел! Где-то далеко, на юге России меня ждут мои родные: любимые жена и дочка. Я продолжал верить, что, покамест самолёт не взорвался, чёрный ящик сможет подавать признаки жизни, которые в последствии увидят спасатели и заберут меня из этого Богом забытого места.

Холод продолжал вползать в лёгкие, сжимая их, подобно верёвке ковбоя, стягивающей пойманного грабителя. Ноги ощущались всё слабее, как и мнимая мысль о спасении. Иногда я даже не понимал, иду я или нет. Для этого приходилось смотреть вниз, но данная процедура не была мне в тягость, ибо глаза мои почти не поднимались вверх, лишь изредка, чтобы осмотреть местность и убедиться, что вокруг нет опасности.

По истечению неопределённого срока времени, я попросту затерялся в белесой круговерти, окружающей меня со всех сторон. Иногда, сквозь бурю бесчисленного множества белых песчинок, я угадывал образы каких-то существа, передвигающихся на шести, а то и восьми лапах. Ужас плотно сжал мои нервы, а потом натянул серебряные струны страха и заиграл на них свою пугающую мелодию, ставшую плотным комом в горле. Временами, тело совсем отказывалось подчиняться мне. Я падал лицом в снег, лежал несколько минут в неподвижности, а потом поднимался с таким трудом, какого раньше никогда в свой жизни не испытывал. Стало казаться, что я вовсе не продвигаюсь вперёд. В некоторых местах высота снежного покрова доходила мне до пояса, отчего приходилось прикладывать невероятные усилия. И, в какой-то момент я замер, встав оледенелым безжизненным телом, смотря на свежие следы и две неглубокие бороздки, уходящие куда-то влево. Складывалось ощущение, будто кто-то волок крупные сани или нечто вроде них.

Данные следы были единственной зацепкой к возможной цивилизации в этой безраздельно широкой и нескончаемой пустыни одиночества, растянувшейся на сколько хватало взгляда.

Снег старательно заметал ещё свежие следы, но я был упорен в своём стремлении. Пусть даже это будут дикари, я попытаюсь поговорить с ними и убедить впустить меня в свои жилища. Подарю им своё снаряжение и буду ждать, пока спасательная группа отыщет меня и увезёт из этого царства холода. А если они меня убьют, то будет это гораздо быстрее, нежели суровая мать природа, терзающая моё ослабленное тело.

Буран стал гуще и свирепее. Ветер завывал, подражая стае волков, завывающих на луну. Вот только ветер сейчас был для меня более опасным, нежели дикие животные, которых здесь нет. Пингвины и тюлени вряд ли доставят мне хлопот, а вот непокорная стихия вполне сможет нарушить мои планы.

Вдруг, до моих ушей добрался страшный звук. Чьё-то отрывистое рычание доносилось позади меня. Я резко обернулся, пытаясь поймать взглядом этого безумного хищника, охотящегося в такую погоду. Нечто серое мелькнуло в глубине плотной стены снегопада. Слева кто-то рявкнул, а потом заскулил, испустив дух.

Не знаю почему, но ноги сами пошли в сторону опасности. Голова была одурманена страхом и холодом, поэтому я слепо доверился глупому человеческому любопытству, закручивающему мою шею в ненужное направление.

Сердце провалилось в пятки. Позвоночник вздрогнул от леденящего ужаса. Тело замерло во второй раз, не давая возможности сделать шаг в сторону. Челюсти непроизвольно застучали, но не столько от холода, сколько от тошнотворной картины, нарисованной передо мной кровавыми красками.

У ног моих покоилась здоровенная туша лохматого мамонта, разорванная в клочья с разных сторон. Я не мог поверить своим глазам! Самый, что ни на есть – мамонт! Вот только, целостность его нарушена. Чья-то мощная пасть откусила от него добрый кусок плоти. Вокруг блестела багровое месиво вперемешку с кишечником и ещё какими-то внутренностями животного, так и рвущимися наружу.

Желудок мой не смог долго держать поднимающуюся ввысь рвоту. Ещё несколько мгновений и я испражнился на снег, высвободив немалую часть ещё не полностью переваренной пищи. Тлетворный запах крови в спеси с омерзительным зловонием внутренностей не давал мне в точности разобраться в неслыханном событии. Передо мной лежал призрак древности, давно уже похороненный суровым песком времени и беспощадными волнами эволюции. Я был в растерянности. Но, более всего меня удивлял размер зубов, отпечаток коих зиял на трупе недавно почившего зверя, ставшего ещё одной частью загадочного пазла, разложенного передо мной. Вонь стояла неимоверная, однако, стоит отметить, что она сглаживалась холодной свежестью Антарктического воздуха.

Пересилив себя, я всё же смог обойти вокруг тушу мёртвого зверя. В высоту он был равен не менее шести, а то и семи метрам. В ширину около трех, может три с половиной метра. Что удивляло в сей отвращающей картине, так это окровавленный бивень – по всей видимости между животными шло сражение. Кто же смог свалить столь здоровенного зверя за считанные секунды? От этой мысли меня пробрало дрожью. Второй бивень надломился во время недавней битвы, скол свежий. Какая же должна быть шкура у его врага, если он смог пережить удар бивнем? Не знаю, да и знать не хочу! Нужно уходить отсюда! Не нравится мне этот кошмарный сон наяву!

Недолго думая, я поправил рюкзак за спиной и двинулся дальше, оставляя за собой неразгаданную тайну, в которую бы хотел погрузиться каждый палеонтолог, горящий своей профессией, будь он на моём месте. Но я никому не пожелаю пережить то же, что пережил и я. Потеря друзей и знакомых лишь сейчас начала вздыматься штормовым облаком над моим душевным спокойствием, приобретённым мной на время действия адреналина в крови и полной неразберихи в мозгу. Я видел их лица в последний раз. На них застыл немой ужас и непреодолимый страх, запечатлённый в моей памяти на веки вечные. Я наблюдал за вылезшими из орбит глазами, судорожно ищущими выход из непростой ситуации, но его не было! Лишь удача смогла стать мне спасением.

Я больше не мог смотреть на эти ошметки мяса и рубиновой крови, впитывающейся в снежный покров. Коричневый мех очень скоро покрылся белой крошкой, которая вскоре скроет тело призрака давно минувших лет и упокоит его душу в ледяном царстве, находящегося вне власти времени. Пришлось бежать. Бежать туда, откуда я не смогу увидеть это месиво, оставленное каким-то монстром.

Всё оставшееся время я шёл и прокручивал у себя в голове одну единственную мысль, оставленную жгучим клеймом в моих нейронах. Моё согласие на данную экспедицию было дано только из-за одной очень существенной детали – повторяющийся несколько раз сигнал, принадлежащий по меньшей мере пятерым китам, соединённым в одном теле. По началу всё это казалось лишь ошибкой техники, но чёрт возьми, мы установили новые датчики и импульсы, издаваемые таинственным существом или же самой природой, могли повлечь разрушения вековых ледников, приведя к необратимым и крайне опасным последствиям. Несколько датчиков вышли из строя, но вряд ли такое случилось в виду экстремальных климатических условий – нет! Техника обладала нужными для такой работы характеристиками и даже сверх нормы! Можно было бы спихнуть всё на случайные баги в программе, но не на всех устройствах! Полная бессмыслица! У меня ничего не укладывается в голове! Откуда взялся мамонт и что за чудовище сотворило с ним такое?! А главное, каким образом повредился двигатель самолёта? Инженеры и техники проверили всё перед вылетом. Наша экспедиция готовилась с особой тщательностью! Однако же, что-то пошло не так. Теперь мне всё больше кажется, что профессор накликал на нас беду. Перед самым вылетом я застал его в уединённой комнатке, арендованной специально под склад для нашей группы в отдалённом офисном центре. Меня попросили перенести часть датчиков и несколько ноутбуков, однако, какого же было моё удивление, когда я застал Александра Владиславовича с окровавленным ножом в левой руке! У всех свои чудачества на уме, но, чтобы обставиться сотнями резными деревянными фигурками каких-то нелепых и несуразных чудовищ, выставленных на блеклой пентаграмме вырисованной мелом, - это уже слишком, да ещё и резать самого себя! Он молился им, подобно древним Богам, давно покоящихся в своих затхлых склепах! Теперь-то я понимаю, почему меня просили не заходить в данное помещение, ссылаясь на старость опорных стен и небезопасность самого места. Артём на тот момент был новичком среди нас, поэтому и попросил меня об одолжении, а я в свою очередь просто запамятовал о запрете, но сейчас всё ясно – они боялись, что их раскроют. А ещё, помнится, Артём поведал мне ещё об одном таком чудаке – Михаиле Борисовиче, шаставшем в глубокие ночи по этому же самому помещению, прикрывая голову коричневым капюшоном. Все они – часть одной оккультной секты, чьи планы и цели остаются для меня загадкой.

Ерунда! Полный бред! Как я вообще мог ввязаться в это дело? Роберт, - именно он выступил за мою кандидатуру, когда всё шло к тому, чтобы выбрать нового геолога! Они желали выбрать другого специалиста, - менее опытного, но более подвластного всяким внушениям. Вот же! Они и меня хотели втянуть в свой кружок мистики! Я-то думаю, отчего Роберт несколько раз спрашивал мою позицию по поводу язычества, мистики и о моих познаниях в области спиритизма и оккультизма. Вот к чему всё шло! Но, как говорила моя прабабушка: «Ни одному демону не коснуться твоей души! Для человека ты – брат, для демона же – серебряный меч, отрубающий голову!».

Светлана – так её звали. Она верила, что род наш берёт начало с тех времён, когда ведьм сжигали на костре. Мои родичи входили в касту так называемых инквизиторов, несших смерть всему потустороннему. Никогда я не верил в эти сказки, считая её немного чокнутой, но рассказы прабабушки так влекли меня и пробуждали нездоровый интерес, что иной раз мне и самому представлялись образы воинов в белых доспехах, сражающихся с ордами нежити. Когда-то она упоминала про странных существ, обладающих невероятной силой. Они пребывают в глубоком сне, ибо инквизиция не смогла отправить их в мир иной, довольствуюсь лишь подобием анабиоза. В день её смерти мне был передан медальон с выгравированным знаком медузы горгоны. В довесок, она написала письмо, в котором настоятельным образом просила меня надеть и не снимать магическое ожерелье. Я так и поступил, но не потому, что верил в этот бред, а потому что уважал свою прабабушку, привившую мне любовь к географии, ставшей для меня страстью всей жизни.

Всё происходящее не может быть правдой! Это сон! Кошмар! Сейчас я проснусь и туманные иллюзии, навеянные ужасом, раскинувшим свои хитросплетённые корни, сгорят в огне рационализма и реальности, твёрдо строящейся на нерушимых принципах мироздания!

Из мыслей меня вырвала адская колющая боль, нещадно режущая раненное предплечье. От такой острой вспышки, я едва не потерял сознания, упав лицом в снег. Глаза мои встретились с рубиновыми радужками, тупо смотрящими куда-то в небесную даль, скрывающуюся под снежным вихрем. Кожа лица ощутила тёплые пары воздуха. Между моими руками, погружёнными в снег, покоилось тело Роберта. Лицо друга украшали небольшие осколки стекла, въевшиеся в кожу, а также кровоподтёки, заледеневшие от холода. Правая часть лица обгорела и сморщилась, приобретая нечто вроде клейма, внутри которого вырисовывалась голова того самого монстра, увиденного мной во время катастрофы.

- Виктор, ты тоже выжил? – с каким-то облегчением спросил он, в то время как лицо его выдавало полную отрешённость и равнодушие. – Они не приняли меня в качестве дара, моя душа пока не готова стать частью чего-то большего.

- Роберт, как я рад! – без преувеличения воскликнул я, обнимая своего друга и пропуская мимо ушей весь сказанный бред.

Я не один в этой бездушной пустыне! Теперь, одиночество не будет царапать меня своими длинными и острыми лапами, высасывая силы капля по капле, взращивая во мне огромное холодное пространство, внутри которого завывает леденящий душу ветер и эхом проносятся голоса родных и близких. Я боялся остаться совсем один, пожираемый чувством подавленности, тоски и полной неспособности.

- Остальные мертвы! От пилота остались только кости! – скороговоркой заговорил я, теряясь в эмоциях. – Нужно найти укрытие, здесь бродит что-то чрезмерно большое и опасное! Чёрт возьми, Роберт, я видел мамонта! Ты понимаешь, пережиток прошлого! Он должен был исчезнуть ещё в период голоцена! Что здесь творится? Какова настоящая цель экспедиции? – не смог больше держать я, смотря в глаза Роберту. – И что вообще с твоими радужками? Почему они имеют рубиновый цвет?

Роберт молчал, завороженно смотря на белесый круговорот, уводящий его пьянеющее сознания куда-то за видимые горизонты реальности. Его глаза будто бы смотрели сквозь меня, словно на призрака. Через минуту губы его зашевелились, однако слов я не разобрал. Пришлось наклонится ещё ниже. Друг был слишком слаб, чтобы говорить в полную силу.

- Жертвоприношение, - только и смог выговорить он.

- О чём ты? – едва сдерживаясь произнёс я, пытаясь перекричать шум бурана.

Его глаза поразил дурман, как и голову, словно Роберта накачали каким-то веществом. Я пытался пробудить его от иллюзорного мира, созданного каким-то синтетическим наркотиком, но всё без толку. К тому же, не хотелось переусердствовать, ведь ранения у друга были не менее серьёзные, чем мои личные.

Слишком велика вероятность смерти. Я не могу продолжить путь вместе с Робертом, но и оставить его не имею права.

Я в очередной раз огляделся, чтобы в которой раз убедиться в отсутствии каких-либо естественных убежищ. На сердце вновь навалилось не спокойствие и не столько из-за невозможности спрятаться в пещере, сколько из-за состояния, в котором пребывал мой лучший друг. Не знаю, как он выжил здесь, потому как рядом нет никакого снаряжения. Он смахивает на зомби. Похоже при падении он лихо приложился головой. Весьма вероятно, что у него сотрясение мозга. Я конечно не врач, однако же, могу предположить, что наши шансы на выживание не очень-то и высоки…

Было принято волевое решение разбить палатку прямо здесь и переждать буран. Несколько минут я потратил на выкапывания неглубокой ямы, чтобы поставить там наше временное жилище. Ещё некоторое время ушло на закрепление брезента и засыпания основания снегом, дабы сильный ветер не перевернул её.

Наконец, я занёс Роберта внутрь, да и сам плюхнулся на пол, растеряв почти все силы. Мне было страшно и очень плохо, но я не терял веры в самого себя. Ещё немного усилий и палатка пополнилась двумя спальниками и масляной лампой. Весьма недурно для выживания в таком суровом месте. Тут намного теплее. Быть может нам всё же удастся пережить несколько ночей и дождаться спасательную группу. Надеюсь, нас уже ищут, ведь на связь мы не выходили давно, а это уже серьёзный звонок нашим техникам, оставшимся на базе. На такие случаи у нас есть люди, которые неустанно следят за нашими показателями здоровья. Вероятнее всего они уже заметили, что ряды группы поредели. Ладно, что я уже не один – это не может ни радовать.

Какое-то время мы сидели в полном молчании: я думал о своём, а Роберт всё также смотрел остекленевшими глазами куда-то в пустоту. Холодные лапы страха схватили меня за плечи и встряхнули как следует. Дрожь прошлась до самых пальцев ног. От одного вида Роберта меня воротило. Почему-то сейчас я уже не ощущал радость от того, что моя душа больше не одна. Наоборот, мне хотелось остаться здесь одному. Страшно было лишний раз взглянуть на лучшего друга, с которым у меня не мало хороших воспоминаний. Мне захотелось отвернуться от него и закутаться с головой в спальном мешке. Так я и поступил, а потом достал висящий на шее медальон, чтобы согреть своё сердце. Серебряная крышка открылась, внутри уютно сидела небольшая фотография с изображением моей маленькой дочурки и жены. Я долго любовался ими. Душа разрывалась. Я испытывал неподдельное мучение, страдая от невозможности заключить свою семью в объятья. Внутри появилась пустота, высасывающая мою энергию. Грудь сжималась от осознания того, что возможно я больше не встречусь со своими родными.

- Они знают, - без единой эмоции проговорил Роберт. – Древние силы следят за нами и ждут ночи, чтобы расправить свои крылья, окропив их светом голубой луны, - продолжал бормотать он. - Дельторус - повелитель льда и холода ждёт своего часа. Мир должен измениться. Люди утратили благосклонность Богов. Человечество поплатиться за свои прегрешения. Мы уродуем планету, являясь всего лишь паразитами на теле мироздания.

- Ты не в себе, Роберт, - мрачно отозвался я, не удосужившись повернуться в сторону своего собеседника. – Отдохни немного и перекуси. В рюкзаке еды хватит на двоих, проживём недельку, а может и две, - соврал я, дабы успокоить своего друга.

- Дельторус покажет истинную личину человечества, - пробормотал он, пропуская мои словами мимо ушей.

Сейчас во мне кипело бешенство, сродни обезумевшему вулкану, готовому в любой момент выпустить всепожирающую магму ярости и накипевшей во мне боли.

- Хватит нести чушь! – наконец закричал я, повернувшись в сторону Роберта.

Некогда стеклянные глаза приобрели оттенок жизни. Бледно-рубиновая радужка вновь загорелась алым пламенем. Зрачки расширились, походя на два чёрных блюдца разрастающихся по периметру глаза. Он попятился, вжавшись в жёлтый брезент палатки.

- Ты – палач! Один из них! Откуда у тебя медальон?

Может переохлаждение сыграла свою роль? Вряд ли стоит удивляться этому явлению. Обессиленного и напуганного человека охватила бредовая лихорадка, помутневшая его рассудок, застлав здравый смысл иллюзорным куполом. Похоже у него и впрямь сотрясение, совсем из ума выжил.

В этот момент гнев во мне поубавился. Кипящая от ярости кровь постепенно остывала, а сердце моё более не испытывало ненависти, сменяясь неким чувством жалости и понимания. Нельзя терять головы в такой ситуации. Именно страх и полная растерянность дезориентирует нас и заставляет впадать в бессмысленную панику, оставляя позади ценные крупицы времени. Поэтому, я успокоил себя и свои натянутые до предела нервы. Вместо ругани и нелепой конфронтации я решил пойти навстречу захворавшему другу. Моя рука нащупала флягу в глубине рюкзака и потянула её из глубин тесноты и мрака. Открутив крышку, я придвинулся ближе к Роберту, пытаясь влить в него хоть немного жидкости. Отчего-то это действие казалось мне лучшим вариантом, который бы помог привести одну затерявшуюся душу обратно в мир разумных существ. Как только горлышко фляги оказалось совсем рядом с синеющими губами Роберта, моя кисть сжалась, выпустив содержимое. Фляга упала на пол, а жидкость, таящаяся внутри, стала растекаться булькающим слабым потоком.

- Да что с тобой, Роб? – совсем потерянно спросил я, выхватывая свою руку из крепкой хватки безумца, косившегося на меня пустыми глазницами, наполненными туманом. Сейчас явно не лучшее время для того, чтобы взаимодействовать с Робертом, у него явно «не все дома».

Фляга была запечатана и положена рядом с моим спальником, чтобы не потерять ни единой капли воды. Я искоса поглядывал на безумца и параллельно думал о наших ресурсах. Древесины у нас нет, значит мы не можем растопить снег, чтобы добыть требующуюся жидкость. В сумке лежало несколько тетрадок и зажигалка на крайний случай, но пока что, мне очень не хотелось использовать их.

В какой-то момент взгляд Роберта совсем потупился, а потом и вовсе закрылись глаза. Я хотел было проверить пульс, но сразу же ушёл от этой затеи, увидев, как равномерно вздымается грудь, наполняемая свежим воздухом.

«Туго мне с ним придётся. Слишком уж всё плохо. Как бы его бред не сыграл с нами плохую шутку», - подумал я, отстраняясь от друга, словно брезгливый родитель, увидевший своё новорожденное умалишённое дитя.

Вдруг, меня и самого сморил сон, увлекая куда-то в далёкие тёплые дали, где нет холода, монстров и беснующейся природы, готовой при любом удобном случае разорвать тебя на части…

Дописав последние строки недавно проползших событий, я ещё раз взглянул на серебряный медальон с выгравированной на нём медузой. «Родные, я так скучаю по вам! Словами не выразить той любви, которую я испытываю к маленькой Мери и неподражаемой Ирине. Вы - моя семья и часть моей жизненной картины, написанной временем и нелёгкой судьбой. Я должен преодолеть данное жизнью испытание и вернуться к вам - это всё, чего я желаю!»

Слегка осмотревшись вокруг спросонья, я не обнаружил свежих следов Роберта. В палатке был лишь я один. Его спальник находился в том же положении, в каком оставил его я. «Неужели всю ночь он провёл в одной и той же позе, смотря на меня как на врага народа из-за реликвии, подаренной мне прабабушкой? Похоже, катастрофа сыграла огромную роль в изменении его психологического фона. У меня тоже порой сдают нервы, но опыт прошлых лет дал мне крепкий характер, защищающий меня от помешательства. Вот только, сколько же он ещё будет спасать меня? С каждой минутой я всё ближе подбираюсь к мысли о неизбежности смерти. Холод попросту задавит мой несгибаемый характер, сделав его фундаментом к сумасшествию.»

- Роберт? – позвал его я, с некоторым беспокойством смотря на змейку палатки. – Роберт, ты здесь? – чуть громче продолжил я, надеясь застать своего друга рядом с нашим полевым жилищем.

Этого мне не хватало. Я не нянька, чтобы следить за взрослым человеком! Не мог же он уйти и отправится в путешествие совсем один? Нет, скорее всего мочевой пузырь воззвал его к немедленному действию – вот и разгадка тайны. Что ж, зов природы игнорировать нельзя, пусть идёт, главное, чтобы не замёрз. Если болезнь застанет нас в такой неподходящий момент, скорее всего, мы погибнем, а потом снежный саван укроет нас собой, погребя гигантским слоем безжизненного снега, запечатлев наши тела в Антарктическом пейзаже никем не тронутого мира.

Собрав спальные мешки в рюкзак, я поднёс пальцы к замку. Сквозь жёлтый брезент виднелась серая масса, опоясавшая всю палатку. Снега прибавилось… Если бы не масляная лампа - внутри жилища отсутствовал бы свет. Снежный покров продавливал ткань, но материал оказался на удивление крепким и гибким, поэтому угрозы не ощущалось, лишь некоторая сдавленность и едва ощутимое чувство клаустрофобии.

Замок звучно побежал вверх, ослабляя натянутую ткань. Рука моя расширила проём и внутрь ударил целый столп света, растёкшегося по всей палатке. Холодная свежесть проникла в полевое жилище, как бы оповещая меня о захвате территории. Каждый клочок этой земли принадлежал матери природы. Именно в эти места она наотрез отказывалась впускать людей – вездесущих паразитов, являющихся опухолью на теле планеты. Здесь всё иначе – никем не тронутая пустыня, - безмятежная и такая умиротворяющая. В этом месте нет насилия, предательства, убийств, вранья и манипуляций. Всегда дремлющие ледники сохранили данную территорию в первозданном виде, не подпустив живую душу, обладающую не лучшими намереньями и побуждениями.

С трудом пробравшись через толщу снега, мне удалось покинуть временное жилище. Я надел на ноги снегоступы, чтобы ненароком не провалиться сквозь снежный покров, утянувший меня словно в болото, ставшее бы мне вечной могилой, к которой никогда не придут помолиться. И уже хотел было продолжить свой путь, как вдруг остановился, впав в молчаливый ступор.

Как только я вскинул голову, мой разум сошёл с ума. На расстоянии в три-четыре километра во все стороны, тянулась сплошная безликая долина, оканчивающаяся горной грядой, опоясавшей меня отовсюду, скрыв от беснующегося ветра и непогоды. Дыхание перехватило от такого вида. Дух свело, а разум шёл кругом. Вековечные громады ледяных монолитов обступили меня со всех сторон. Кольцо гор было полностью сомкнутым – выход отсутствовал. Поверх горных склонов и скалистых хребтов виднелись величественные голубые башни, окутанные древним страхом. Передо мной раскинулась дорожка, проложенная ледяными плитами, ведущими к подножию центральной горы – самой высокой и в то же время пугающей, внушающей благоговейный ужас перед древностью замороженного временем мира. Дорожку сопровождали блоки льда, служащие некими петроглифами, несущими в себе историю древнего народа, давным-давно живущего здесь. Я был отрезан от цивилизации. Над головой рос купол, образующий кратер вулкана. Зубья ледяных гор тянулись далеко ввысь, пытаясь соединиться, но им не хватало сил. Эта картина чем-то напоминает бессилие воплоти.

- Ледяной град… - потрясённо произнёс я, осматривая античный мир, выросший за одну ночь. Безумие охватило разум.

Я отказывался верить своим глазам. Ещё вчера на этом самом месте была холодная безбрежная пустыня, а сейчас я нахожусь внутри горной гряды, усеянной разными башнями и нетленными сооружениями древности, подвергшимися полному забвению со стороны истории человечества. Ни в одном учебнике истории и географии не найти даже хоть малейшего упоминания об этом месте. Сколько же лет этим монолитам? А эти символы и рисунки, зигзагами уходящие куда-то всё дальше в глыбы льда? Письменность весьма странная, но отнюдь не лишена какого-то определённого стиля, присущего неопределённой и давно канувшей в лето цивилизации. Где-то вдалеке расположились сколь омерзительные, столь и зачаровывающие жертвенники, покрывшиеся багровой жидкость, будто недавно здесь проводили очередной обряд. Пугающие сооружения стояли напротив величественного и в то же время ужасающего дворца. Рядом со входом смиренно стояли шесть громадных статуй, похожих больше на стражей ледяного града. В них не было ничего людского. Какие-то бесформенные головы, похожие на скомканный лист бумаги. Они выглядели крайне странно. Казалось, формы лиц имели дополнительные линии и выступы. Складывалось впечатление, что это всего лишь картины, помещённые в иное измерение.

Голубой блеск притягивал лучи восходящего солнца, приковывая мой взгляд. Я не мог оторваться от столь невероятной красоты. Однако, больше всего моё внимание приковалось к различным местам поклонения, своего рода молитвенникам. Вся утварь была сделана из одного единственного материла, служившего фундаментом всей Антарктиды. На каждом предмете зияли неповторимые символы. Сначала слова плыли змейкой, а потом превращались в острые зубья, наводящие меня на довольно странные и ни в меру пугающие мысли.

Холодно-голубые пики вырывались вверх, пронизывая бескрайний небосвод, наблюдавший за столь дивным и внушительным дворцом, словно бы сделанным не человеческой рукой. Ледяные тропинки тянулись везде и всюду, охватывая собой гигантские сооружения былой цивилизации, усеявшие собой обширную территорию древнего дворца, площадь которого уходила на все восемь, а то и десять километров, - докуда хватало взгляда. Настроение природы было крайне изменчивым и вредным. Некогда всепоглощающая буря исчезла, оставив после себя взбухшие снежные холмы. Внутри купола стояла полная тишина, ставшая неотъемлемой частью этого одинокого и всеми забытого места, построенного поистине великими градостроителями и искусными мастерами. Изгибы виляли, углубляясь и надуваясь в разных местах, создавая нечто циклопическое и неповторимое. Гладкие стены, слегка вплюснутые внутрь двухэтажных зданий, выглядели необычно и завораживающе, как будто сон наяву. Крыши состоят из трёх-пяти больших куполов, будто бы стекающих по внешней стене, формирую нечто сказочное и успокаивающее. Жилища пустовали, из-за этого чувство страха неизменно продвигалось всё ближе к моей душе. Складывалось впечатление, словно призраки минувших веков снуют где-то неподалёку, но в то же время, вокруг возвышался лишь пустой, но гордый град. Фундаменты сооружений сохранились во всей своей исторической красоте и культурном величии. Резные фигуры каких-то незнакомых и пугающих жрецов изображались на постаментах, разбросанных в различных частях города, словно формирую пентаграмму для вызова духов и демонов бесплодных земель. Моя душа трепетала от столь загадочной и необычайной красоты, что в любой момент могла покинуть тело и присоединиться к уже давно канувшим в бездну отчаяния душам.

Именно сейчас во мне проснулось жгучее любопытство. Хотелось погрузиться в этот нетленный мир, которого ещё не касалась рука пришельца, живущего в век технологического прогресса и необузданного рвения к новому и неизвестному. Люди тратят всё больше времени и денег на исследования космоса, забывая пролить свет на родной мир: на его тайны и загадки; на недоступные места; на глубокие морские пучины. И, поскольку я являюсь частью этой новой цивилизации, меня гложет исторический аспект ушедшей культуры, а ещё – возможность погрузиться в это всё самым первым. Почему-то многие хотят быть в чём-то первыми, но я не из тех людей, мне просто нравится заниматься геологией и изучать ландшафт и изменения в нём, предугадывая будущую картину мира. Но именно сейчас нечто эфирное и незыблемое тянет меня ко входу в храм. На миг я поругал себя за эти чувства, потому что они заставили меня забыть про мою семью.

Солнечные блики тянулись по вздутым стенкам зданий, мелькая тут и там. В глазах моих была полная не состыковка частей картины. Над головой высились грозные, ощетинившиеся вершины горных хребтов, окутывающих собой ледяную благодатную долину, усыпанную пустующими домиками и историческими статуями. Эти две противоположности столкнулись в моей голове, подобно вспенившимся штормовым волнам в момент несносной бури. Смертельные пики и животворящая, однако же пустынная долина, занятая великим и нерушимым градом или же гробницей, в которой покоятся предки иной цивилизации, никак не укладывались в голове. Даже утварь, стоящая рядом с жертвенниками, выглядит своеобразно: спиралевидные стаканы; закрученные и вздутые кувшины; завитые и вытянутые вверх сосуды для еды, а также довольно длинные ножи с узким лезвием; каплевидные бусы, браслеты и кольца, – и всё это раза в два, в три больше обычных человеческих вещей, словно здесь и вправду жили гиганты. Возможно, когда-то здесь обитали легендарные Йотуны из скандинавской мифологии. Может я и вправду попал в Йотунхейм? Не знаю, я постепенно схожу с ума от дикого, кусающего за кожу холода. А ещё, я психологически вымотан, поэтому для меня всё кажется выдумкой и легендой, которую мне приходится наблюдать воочию. Может быть моё тело сейчас до сих пор лежит в обломках металла, запутавшись в проводках, с пробитым правым предплечьем, а всё остальное - глупый мираж, составленный моим свихнувшимся разумом, чтобы смягчить груз страдания и тягость смерти? Не зная, но отчего-то продолжаю идти.

Ноги сами вели меня по неизведанному миру древней цивилизации. Я шёл и любовался здешними красотами, осматривая каждую стенку, дабы не пропустить какой-нибудь важной детали. Многие из стен были усеяны непередаваемыми обычным языком орнаментами, раскрывающими по кусочкам быт почившего народа, но в основном проглядывались все те же жрицы, читающие со свитков заклинания, словно взывая к своему Богу. Несколько рисунков изображали восемь жрецов, тянущих свои на странность длинные и уродливые руки прямиком к восьми планетам солнечной системы (как мне показалось). Планеты выстраивались ровным строем, пропуская через себя белый луч чистой энергии, влекомый таинственной силой, берущей своё начало за пределами нашей галактики, за пределами времени и пространства - в пугающей и одинокой тьме, в честь которой сотворили этот город. В день, когда планеты выстроятся, жрецы прочтут заклинание, пробуждающее чудовищного и такого голодного Бога, питающегося душами живых существ. Ужасный Барлас проснётся от своего тысячелетнего сна и начнёт поглощать мир за миром, а потом, вдоволь насладившись душами, превратится в чёрную дыру, начав пожирать вселенные, унося с собой их знания. Этот древний народ поклонялся страшному Богу, - чудовищу воплоти. Им удалось пробудить его, но Барлас не смог явить себя миру в полной своей сущности. Жрецы не справились с заклинанием и погибли, заточив тем самым Барласа в ледяном храме, нетронутым самим временем. Тело его покоится в глубинах голубого дворца, усеянного округлыми башнями. Там же захоронены восемь жрецов, чьи души пошли на корм ненасытному Богу. До своего полного исчезновения жители успели запечатлеть всё это в примитивных картинах. Неоднократно былая цивилизация пыталась подпитать Барласа своими душами, дабы найти уединение в дальних уголках космоса и познать сущность мироздания. Все они стремились к запретным знаниям, словно одержимые бесом психи! Они намеревались стать единым целым с клокочущей бездной, но души их оказались слишком слабы, послужив перекусом для Бога, который не смог восполнить требуемой энергии, чтобы освободиться от заточения и бессилия, и перейти к поглощению мира. Он продолжал есть, пока великий град совсем не опустел. Теперь, это место – огромный стол для Барласа, а каждый, кто сюда попадёт – станет частью меню. Эти безумцы хотели раскрыть тайны мира, но от этого их кругозор стал слишком маленьким, а желание познать всё и сразу привело к необратимому безумию! Мои товарищи являлись частью этой секты. Они также вознамерились получить никому не доступные знания и поплатились, став едой для какого-то монстра!

Помимо прочих рисунков и надписей, целиком и полностью описывающих жертвенные обряды, историю народа и их культурные ценности, мне приглянулись и другие изображения, передающие некоторое предупреждение для тех, чья нога не должна была ступать на эти земли. На одном из них виднелся процесс казни, на другом непонятные большие птицы, на следующем проглядывались ощерившиеся морды волков, а на иных кристаллы, служившие некой капсулой для каких-то существ. Кристаллы изображались и на других рисунках. На некоторых изображениях эти кристаллы вырисовывались на пиках гор. Они притягивали солнечный свет и питали то, что находится где-то под святилищем. Похоже, это что-то вроде проводников, а ещё – передатчиков. Может именно с помощью них ужасный Барлас затуманивает людям мозг?

Несколько часов пребывания во дворце, в катакомбах которого ждёт своего часа древнее зло, начало сказываться на моём организме. Отовсюду слышались голоса мои товарищей, зовущих меня к себе - в мир безнадёжного забвения и обещанного знания. Рядом с правым ухом нескончаемо звучал нечеловеческий шёпот, дурманящий мой разум. В глазах двоилось, образы домов плыли и стягивались, создавая бесформенную массу. Под прозрачными плитами дорожек виднелись фосфоресцирующие рыбки, отдающие тусклым фиолетовым светом. От каждой стороны горной гряды тянулись стайки неизвестных мне рыб, плывущих прямиком к храму потерянной веры и канувших в вечность надежд.

Откуда-то издали заиграла манящая флейта, мелодия которой нежно огибала округлые формы сооружений и зданий. Музыка кружила над острыми хребтами, кажущимися стражами этого затерянного места. К ней присоединилась виолончель и скрипка, а потом и роль. Стройные ноты мягко витали в воздухе, одурманивая и пьяня меня. Тело само двигалось к заветной цели. Храм – вот моя судьба! Я должен попасть внутрь и узреть Бога воплоти! В гробнице спит хранитель тайн и истории космоса. Он знает, как зародилась вселенная и к какому исходу она идёт! Я обязан увидеть падения мира людей и понять цель нашего существования! Всего лишь открыв двери в храм, мне станет доступно будущее и прошлое! Мой разум будет вне времени и пространства, возвысившись над жалкой бренной оболочкой. Человеческое тело хрупкое и часто ломается, но душа не такая, - она крепкая и нерушимая; эфирная и неосязаемая, а главное – бессмертная. Я больше не буду жить в мире лжи и лицемерия. Скоро, мой разум сольётся с Единым и станет частью чего-то великого и загадочного. Едой моей станет непрекращающиеся и вечно формирующиеся знания! Нет нужды спешить домой. Я имею возможность сделаться частью Бога, возвышенного над всем мирозданием!

С этими мыслями я двинулся по ледяной тропинке, выложенной вплоть до диковинного моста, вымощенного блоками льда, перекинутого через небольшое ущелье разделяющее город от храма. Глаза бегали от надписи к надписи, подчерпывая всё больше знаний. С каждым новым прочитанным словом, складывалось впечатление, будто буквы укладывались в голове и невольно создавали слова, переводя их на мой родной - русский язык. Знания впитывались моим мозгом, подобно губке, жадно впитывающей воду. Через несколько минут такого чтения, язык древней цивилизации не казался чем-то чужим и сложным, а скорее близки и всё больше родным.

Временами, атмосфера давила на мой разум, заставляя постоянно оглядываться и всматриваться в белесую мглу. Я сходил с ума, а потом вновь возвращался назад, запутываясь в иллюзорных образах. Благоговейная мелодия продолжала тянутся с вершин нерушимых башен. Фосфоресцирующие рыбы стали пульсировать, освещая путь ещё сильнее. Чем ближе я подступал к великому храму, тем боязней становилось сердцу. Огромные статуи непонятных существ несли свой пожизненный пост, наблюдая пустыми глазницами за моей дорогой, будто бы пытаясь подтолкнуть меня к неотразимому храму, таящему тихий ужас, находящейся вне человеческого представления.

Расстояние до храма становилось меньше. Уже хорошо проглядывались непередаваемые и чудные барельефы, выпученные из могучих стен. На них изображались: грациозные девушки в белой вуали, теснящиеся к огромному кратеру из которого выходила не менее гигантская рука, хватавшая души жриц и жертв. На иных барельефах можно было разглядеть маленьких (в сравнении с живущими здесь горожанами) человечков, на лицах которых сиял неприкрытый ужас. Они бежали прочь от храма, от тянущейся к ним руке Барласа, но тут же замирали, не успев найти выход из закрытого града, представ перед не менее ужасающими существами, похожими на летающих скатов, только раз в шесть-семь больше обычных. Эти монстры пугали странников, бывших по всей видимости пленниками древнего народа. После чего, их души высасывали и отправляли в покои Барласа. Тем же, кому удалось избежать такой участи, было ниспослано следующее испытание – снежные гончие, неудержимо рвущие плоть каждого, посмевшего сбежать от Бога. С ним нельзя договориться, ибо ты – букашка, а он – могущественное существо, стоящее выше всех людей земного мира.

По всей видимости, люди считали, что, отдав свою душу этому мерзкому существу, они присоединятся к сомну богов и других душ, станов единым целым разумом, которому не страшна смерть и вечность. Они бессмертны и в этом их желание. Вездесущая эфирная жизнь и безмерное знание. Но что же на деле? Смерть! Обманутые становятся кормом – вот их удел! И я не исключение. Осознание сия процесса пришло в мой разум, но сейчас часть его занята одурманивающей музыкой и самой идеологией секты, ведущей к свободному от всего мирского будущему, став частью безбрежного космоса. Такая великая цель не сравнится ни с чем другим. Стать частичкой чего-то большего, нежели обычное желание заработать много денег или отправится в кругосветное путешествие - всё это меркнет в сравнении с познанием мироздания. Я смогу одновременно существовать во всех галактиках, в каждом моменте времени и в любой доступной мне форме. Идея дарованная высшем существом, заставила меня содрогнуться от ничтожности моей натуры, которой вскоре достанется место среди бессмертных и непобедимых существ!

Очень скоро мои глаза затуманились. Мир вокруг плыл, подобно короблю в океане. Ледяные плиты тропинки ширились, оттесняя внушительных размеров здания. Рыбы продолжали плыть в направлении храма, указывая на него своим фосфоресцирующим фиолетовым свечением. Я даже и подумать не успел, как рядом со мной, из неоткуда возникли жрицы в белых шёлковых мантиях до пола с голубой рунической вышивкой на спине. Призрачные образы мерещились мне и сколько бы я не протирал глаза, силуэты жрецов не исчезали, маня меня за собой - в храм, где исполняются все желания. Мираж вырисовывал всё новые и новые очертания гигантов, шедших по обе стороны от жрецов. Процессия увеличивалась, растягиваясь от главной площади, огибая полупрозрачный куполообразный фонтан с гепардом на вершине. Из пасти животного вытекала вода, неподдающаяся климатическим условиям. Колоннады раскинулись полукругом вокруг площади, как бы подчёркивая её значимость. В центре площади вилось гигантское спиралевидное древо, верхушка которого уходила далеко ввысь, пронзая небеса и уходя за пределы ледяных хребтов. Внутри него зияло голубое сердце, оживлённо отбивающее такт своей жизни. Мерный стук глухим эхом отбивался от взбухших стен зданий, обвивая колонны и арки, закручиваясь в ощетинившихся пиках гор и уходя куда-то в неизвестность, как бы сообщая о том, что здесь есть жизнь, зазывая тем самым слабохарактерных и довольно податливых людей, желающих заполучить всё и сразу - без лишних напряжений и стараний.

Удивительнее всего было то, что я не видел лиц этих загадочных и далёких от меня существ. Непознанные пришельцы гордо брели вперёд, оставляя за собой все сомнения и никому не нужные предрассудки. Один раз мне удалось разглядеть лицо одного из гигантов, и это событие едва не сбило меня с ног, посеяв в моём разуме ещё больше страха, а в добавок к нему всплыло омерзение. Безликие и безглазые существа не обладали неповторимыми формами и чёткими чертами, как обычные люди. Для них всё это было излишне. Единственное, что объединяло нас – форма тела. У них отсутствовали глаза, но вместо них зияли вдавленные в лицо углубления, на месте коих покачивалось голубое пламя. В огне виднелось моё будущее. Я буду жить среди Богов и смогу делить с ними знания всего космоса! Этот пламень вёл соплеменников жрецов вперёд к их грёзам, скрытым мечтам и потаённым желаниям. Зомбированная колонна шествовала к храму великого Бога Барласа - нашего истинного Бога космоса и всего мироздания! Я хотел кричать и возвышать своего нового Бога, ведущего меня к тайным знаниям! Мозг разрывался от такого давления, его словно бы растягивали могучие лошади в личине двух противопоставлений, пытаясь казнить. Постепенно я сходил с ума. Я осознавал последствия своих действий, но в то же время, хотелось поскорее добраться до храма и претворить все свои желания в жизнь!

Вскоре, на горизонте мелькнула небольшая фигура, сравнимая с человеческой. По всей видимости это был мужчина. Его плечи поникли, а голова вскинута к небу. Он стоял так, словно бы взывая к небесам. Мужчина вслушивался в зов древних Богов. Его душа ожидала отправки в место, отдалённое от человеческого понимания. Чем ближе я подходил к нему, тем чётче прослеживалась одежда, похожая на нашу экспедиционную форму. Рядом с ним лежал походный рюкзак. От такого зрелища моё сердце вздёрнулось, упав куда-то в ноги. Дыхание участилось, а грудь заболела от избытка холодного воздуха. Ноги заныли от боли и нежелания идти дальше. Интуиция кричала мне нескрываемую правду, в которую я до последнего отказывался верить. Пульс выскочил за пределы дозволенного, от чего грудь сдавило болью. Тяжесть упала на плечи. Тело отказывалось продвигаться дальше, застыв подобно статуе, ожидающей своей скорой аннигиляции. Я смотрел на этого человека и видел в нём самого себя. Призрачные голоса всё громче перешёптывались в воздухе, пытаясь освободить меня от ненужных мыслей. Но, отвлечь испуганного человека не так просто. Инстинкт самосохранения оказался сильнее напористых приказов жрецов и давно потерянных душ. Несмотря на призрачный строй гигантов, вокруг меня вновь легла атмосфера полного одиночества и беззащитности, пред невообразимым ужасом. Стройная мелодия, исходящая от флейты, виолончели, скрипки и рояли, стала нагнетать и без того напряжённую атмосферу, приводя меня в состояние полной растерянности и беспощадного бессилия.

Пересилив страх и переступив через самого себя, я всё же подошёл к неподвижной статуе, смотрящей в чистое голубое небо. Моя рука потянулась к плечам знакомой мне фигуры с содроганием души и сердечной болью. Сдавливающее чувство охватило шею, перекрыв доступ к кислороду. Вески пульсировали, сбивая с толку. Перчатка коснулась одежды, но силуэт не сдвинулся с места. Я обошёл его и встал лицом к лицу, оставив все пугающее позади себя. Я чувствовал некую ответственность перед этим человеком. Он был мне другом. С самого института Роберт поддерживал меня во всех начинаниях, в каждой научной работе, помогая мне с тонкостью написания нелюбимых для меня статей и научных работ, бывших для меня очередной ступенькой к познанию своих собственных сил и стремлению к работе мечты, но я оставил его, не уследил и… убил.

Пустые тускло-карие глазницы слепо смотрели в небесную длань, подернутую неописуемо-красивым южным сиянием, в котором виднелись переливчатые души людей, стремящихся к безбрежным далям и не исследованным краям. На несколько секунд небо скрылось за тёмной вуалью, по которой медленно плыло полярное сияние, отбрасывая зелёные волнообразные свечения, вливающиеся в прозрачно-ледяной град, делая его спокойным и более величественным, чем он есть на самом деле. Барельефы с изображениями людей оживали и двигались в такт умиротворяющей мелодии необъяснимого свечения, уходящего далеко за горизонт. Центральные колоннады отплясывали невообразимые танцы, призывающие к полному спокойствию. Вереница из жрецов и обычных гигантов застыла в преддверье чего-то более грандиозного и несравненного. Призрачная свита подняла свои безликие лица к матовому небу. В воздухе послышался волчий вой и нечленораздельное бормотание вперемешку с непередаваемым гоготом какой-то странной и доселе неведомой птицы, по размерам явно превосходящей ястреба или орла в четыре, а то и в шесть раз!

Слёзы невольно потекли по моим щекам. Холодные ручейки неслись по моей плоти, отдавая дань лучшему другу, ставшему мне опорой и поддержкой в нелёгкий период жизни. Я корил себя за необдуманные действия и за дурное отношение к Роберту. Мой разум был более-менее чист и ясен, в отличие от его. Я мог остановить его и отговорить от глупой затеи и от пустого желания постичь всё и сразу. Но, время обхитрить нельзя, да и как изменить то, что уже произошло? Это не в моих силах. Людская власть ничтожно мала. То, как многие люди в голос кричат о человеческом величии и неизменном стремлении к чему-то новому и не в пример могущественному – сущий бред. Машина времени – фантастический сон безумца, начитавшегося всякой псевдонаучной лебеды и всякой прочей дряни, растлевающей сознание бедного «ученого» или «изобретателя». Я не столь категоричен во всех подобных замыслах и идеях, но даже тот же Пьер Симон Лаплас со своим мысленным экспериментом, связанным с его популярным демоном Лапласом выглядит крайне хрупким и неправдоподобным. Его гипотеза имеет много дыр и несостыковок. Принять во внимание в нынешний момент времени положение и скорость частицы во вселенной, дабы раскрыть её будущее и прочитать прошлое – не более, чем сказка, рассказанная ребёнку, из которого взрослые хотят взрастить будущего физика и гения! Никакая машина не способна просчитать такое количество данных! Да и к тому же, нельзя просто так взять и вторгнуться в истинные и никому неподвластные законы мироздания. Моё мнение таково – мать природа заранее продумала всё «от» и «до», создав для человека рамки возможного влияния, дабы не дать ему возможность властвовать над материальной и не материальной составляющей вселенной. Дать человеку шанс управлять временем и пространством, всё равно, что дать ребёнку заряженный пистолет – чистой воды безумие! Всё повергнется в хаос и наш закат приблизится гораздо раньше положенного срока, ибо человек нетерпелив и любознателен. Может это и к лучшему? Если бы у меня была машина времени, я бы немедля отправился в прошлое, пытаясь отговорить всех членов экспедиции от этой дурацкой затеи! Не исключено, что моё действие привело бы к ещё более ужасающим и непоправимым последствиям. Я бы зашёл ещё дальше, стараясь просчитать все провалы на моём жизненном пути, и по итогу бы застрял в петле времени, оставленный наедине с новыми проблемами, которые пришлось бы исправлять. Жизнь такая штука, которая в любом случае заберёт у тебя то, что не принадлежит тебе и подарит то, в чём ты нуждаешься. Роберт не заслуживал такой участи, но он желал её получить. Теперь его душа смотрит на меня с извилистых зелёных потоков, ожидая от моего сердца правильного шага. Проблема лишь в том, что я не знаю, как поступить и куда бежать. Я окружён и сломлен.

Куртка была расстёгнута, оголив торс. Плоть покрылась зелёными стоками и непонятными рунами. На коже загорелись уже знакомые мне символы, напоминавшие слова какого-то древнего заклинания. В области груди были выжжены пентаграммы, одним видом приводящие меня в тихий ужас и необъяснимую панику. Таинственные голоса пробрались ко мне в голову маняще призывая в храм великого чудовища Барласа. Я сопротивлялся, как только мог, но их потуги были сильнее моего желания поскорее смыться из этой мертвой пустыни, покрытой благодатным зелёным сиянием, берущим своё начало в голосах мёртвых, изо всех сил, старающихся передать свои теплящиеся мысли.

Очень скоро сияние прекратилось и тело моего друга вспыхнуло зеленоватым пламенем. Огонёк души вырвался наружу, покинув тленную оболочку, став единым целым с сонмом других призраков, павших от рук чудовища! Энергия влилась в последние угасающие линии полярного сияние, а после, небо вернуло свою неизменную и первозданную голубизну.

Я должен бежать отсюда! Нет причин оставаться здесь! Лучше встретиться со снежным бураном и погибнуть в нём, чем находиться в этом безмолвном мире творящегося ужаса! Может быть в одной из частей горной гряды найдётся пещера с выходом наружу? Не знаю, пока не попробую, планировать что-то иное нет смысла. Нужно действовать здесь и сейчас, пока сознание со мной!

Твёрдость мышц ушла, словно сбрасывая с меня кандалы бессилия. Я схватил серебряный медальон и почувствовал теплоту в сердце, давшую мне импульс и надежду. Ноги напряглись и понесли моё тело прямиком к противоположной от храма стороне. Пришлось миновать процессию, возглавляемую жрицами. Я чувствовал, что ровный строй приверженцев ложного Бога остановился, глядя мне вслед. Они прожигали своими взглядами мою спину, но не предпринимали никаких действий. Нежно-молочная мелодия флейты мерзко скрипнула и умолкла, будто кому-то резко сжали горло. Из глубин храма раздался душераздирающий громовой рык, сотрясший небесную длань. На несколько секунд град подвергся землетрясению, от чего мои ноги едва не споткнулись друг о друга. Барлас проснулся и сейчас он крайне зол.

Высокие выпуклые здания терялись в моей памяти в десятках и сотнях других сооружений, от которых я потерял счёт. Я бежал и не понимал куда! Всюду появлялись всё новые и неповторимые архитектурные гении, от коих мой разум приходил в восторг, но я изо всех сил старался откинуть эти бесполезные мысли и чувства, отчего пришлось опустить глаза в пол и бежать вслепую, дабы поскорее расстаться с пустующим ледяным градом. Не прошло и нескольких минут, как вдруг, на толстых плитах тропинки показалась гигантская крылатая тень. Я поднял голову и узрел огромный косматый ком, медленно плывущий по небу. Несколько разрозненных рваных туч хаотично наступали на город, укрывая его безраздельной тьмой. Тело ощутило резкий удар холода, отчего я вздрогнул и попятился назад, боясь приближающейся бури. В голову пришла глупая, но в то же время единственная идея – спрятаться в пустом домике, а потом продолжить свой побег. Однако, как только мой взгляд лёг на одну из гигантских хижин, в ней тут же что-то заклокотало и забурлило, а потом, ледяная струя вырвалась из-подо льда, став твердой стеной в дверном проходе. Какая-то магическая сила нарушила мой план. Дома закрылись и оставили меня наедине с суровой природой Антарктиды. Вот только, через несколько секунд я осознал, что это не природное явление и никакие не облака, а самые что ни на есть – монстры! Огромные сорокаметровые скаты завыли мерзким скрежетом, резанув по моим барабанным перепонкам, готовым взорваться от такого рёва. Стаи чудовищ спикировали на град, пытаясь атаковать меня. Один из них оказался слишком близок, мне едва хватило времени отпрыгнуть в сторону от его зубастой смердящей пасти, врезавшейся в соседний дом. Архитектурное чудо разлетелось на куски и разрушилось на моих глазах. Медлить было нельзя. Я тут же подорвался с места и побежал подальше от летающих скатов, так и норовящих сожрать меня. Я не видел иного выхода, кроме как вновь обратиться к храму, поэтому, мой путь лёг именно туда - в самое жерло беспредельного страха и отвращения, прямиком в лапы свирепого Бога Барласа. Но, в моих планах было переждать нападения и попытаться отыскать тайный выход, поэтому, я не терял надежды на спасения. Ради своей семьи я обязан выжить и отгородить человечество от этого чудовищного места. Пусть меня сочтут психом, но я сделаю это, любым способом. Больше никто не сунется в Антарктиду!

Сейчас я походил на Дамокла, только без власти и возможности исполнения любой моей прихоти. Я добрался до никому неизвестного города и получил знания, которых нет ни у кого другого. Неведомый ледяной град лежит передо мной, но над головой моей навис острый меч, в любой момент, могущий сорваться на мою голову и разрубить её. С каждой стороны появляется новая напасть: то катастрофа, то буран, то гибель Роберта, а теперь вот - летающие твари, желающие полакомиться мной! Если выживу, то буду звать этот город – Абскондита Мундо – «скрытый от мира»! Этими абсурдными мыслями я пытался поднять себе дух и облегчить ношу, но постоянные ощущения острых зубов позади, мешало восприятию моей построенной картины. Ширококрылые существа завывали и бросались на меня, попутно разрушая стойкий и незыблемый град, окружённый вековечной горной грядой. Оглушающий и скрипучий рёв сбивал меня с толку, отчего я терялся и спотыкался. Однако же, мне удалось добраться до площади. Я стоял под могучей аркой, соединяющей колоннаду, огибаемую всю центральную площадь. Один из монстров свирепо заверещал и кинулся на меня. Я упал на землю и вжался в неё. Произошёл резкий глухой хлопок, а потом посыпалась ледяная стружка. Я поднялся и увидел, как тело ската барахтается меж двух обломков колонны. Внезапно, верхняя арка треснула и часть колонны тут же вонзилась в спину твари, заверещавшей от дикой боли.

Мышцы уже гудели от боли и спазма, спина ныла от напряжения, ибо рюкзак был довольно тяжёлым и несколько неудобным. В любой момент чудовища могли сожрать меня, однако, после нескольких неудачных нападений, мне всё же удалось добраться до моста, перекинутого через глубокое ущелье, в котором не видно дна. Нещадный скрипящий рёв продолжал отражаться от ледяных стен пустующего града, накрывая меня с головой беспощадным жалобным гулом, давящим на ушные перепонки. Хотелось вставить в уши затычки и закутаться в одеяло, чтобы не слышать этой мерзости, но такой возможности у меня не было. Я должен был продолжать бежать, дабы скрыться от этих тварей. Не знаю, отпустят ли они меня после того, как я попытаюсь сбежать второй раз, но так или иначе я обязан постараться. Еды на несколько дней хватит, а там будет видно. К тому же, сейчас не лучшее время для таких рассуждений. Сначала надо добраться до храма, а уже потом задумываться о будущем плане!

Мощные потоки ветра сносили меня с пути. Чудовищный размах крыльев позволял этим монстрам создавать невероятные потоки воздуха, служившие мне некой преградой на пути к храму. Один из таких потоков откинул моё тело в сторону. Я прокатился по мощённому ледяными блоками мосту и с не малой силой приложился спиной об правый бортик моста. Кости захрустели, казалось, что одно ребро сломалось пополам, вонзившись во внутреннюю стенку плоти. В глазах сверкнули молнии. Изо рта хлынула кровь: несколько небольших сгустков вырвались наружу и окропили собой мостовую. Несколько долгих секунд я отхаркивался кровью, смотря на громадную чёрную тень, громко хлопающую своими широкими крыльями. Даже наличие рюкзака не особо смягчило удар. Организм был в шоке. Дыхание сразу же прекратилось. Я задыхался и судорожно пытался заглотить хоть каплю кислорода. Вскоре, дыхание стало отрывистым и болезненным.

Вдруг, призрачная белесая тварь сложила крылья и стрелой метнулась в мою сторону, чтобы добить обессиленную жертву. Но, я успел оклематься и был готов к внезапной атаки. Я использовал левую руку в качестве опоры и со всей силы оттолкнулся от мостовой, перекатившись в сторону от скорого удара ската. Тварь вонзилась в ледяной мост, разрушив его боковую часть и зацепив своими острыми зубами мой рюкзак, порвав при этом лямку и разомкнув замок главного отдела, высыпав наружу множество ценных вещей. Несколько ледяных блоков раскрошились и переломились, заставив остальную часть моста опустится на несколько сантиметров вниз. Существо оглушительно визжало. Из-за этого гортанного визга пустилась вибрация, расшатывающая фундамент моста. Блоки трещали и дробились, падая куда-то во тьму. Скат резко развернулся и попытался цапнуть меня. Пасть клацнула рядом с моим лицом, а потом тело монстра зажал ледяной блок, обездвиживший моего врага. Мост проваливался - и мы вместе с ним. Через мгновение, тварь ещё раз попыталась сожрать меня, но блоки тут же покатились в пропасть, унося с собой острозубое существо. Я хотел было вздохнуть от свободы, однако, времени для этого мне не дали. Меня перекрутило на льду и потащило прямиком в ущелье. Рюкзак зацепился за зуб кровожадной твари, став для меня не спасительным предметом, - а бременем, несущим меня в лапы смерти. Я скользил до самого обрыва, пытаясь скинуть оставшуюся на плече лямку. Мои глаза встретились с непроглядной густой тьмой и в этот же момент лямка слетела. Я едва не полетел вниз вместе с рюкзаком, но правая рука не подвела меня, вовремя ухватившись за уступ. Я повис над пропастью, находясь на волоске от смерти. Мне с трудом хватило сил, чтобы закинуть ногу обратно на мостовую. Несколько блоков скатились с моста и рухнули в ущелье, прямиком за скатом.

Взобравшись назад, я мигом осмотрелся, в надежде ухватить хоть что-то, выпавшее из рюкзака. Времени на раздумья не было, пришлось взять первое, что попалось под руку: острый нож, сигнальный огонь и один сухой паёк. Блоки продолжали рушится, не оставляя от первозданного вида моста ничего похожего на первоначальную модель. Я сорвался с места и побежал ко входу в храм, прыгая с одного блока на другой. Под ногами уже образовались бреши, в которых виднелась тьма, но я не отступал, совершая прыжок за прыжком. И наконец, мне удалось преодолеть мост. Я прыгнул к двойным гигантским дверям, не оставляя за собой возможности к возвращению сюда. Путь отхода был разрушен, однако, скаты не отставали, пикируя в моём направлении. Троя из них оказались слишком близко. Один из них врезался в фронтальную стену храма, создав тряску, из-за которой я упал и выронил ценный моему сердцу медальон. Серебряный предмет сверкнул белесой молнией, создав энергетический всплеск. Неподдающаяся объяснению волна хлынула мощным импульсом из входа в храм, сбив двух оставшихся скатов, которые, придя в себя после такого инцидента, заверещали пуще прежнего и мгновенно захлопали крыльями, отправляясь подальше от меня, словно ругаясь мне вслед. Гигантские белые облака возвысились и уплыли куда-то вдаль, за границы острых пиков гор, которые ещё долго будут снится мне в страшных снах, если я вообще смогу выбраться отсюда.

Прошло несколько минут прежде чем тошнотворные гортанные звуки полностью растворились в тишине векового града. Я стоял лицом к двум огромным монолитам, кажущимся недвижимыми глыбами льда, увенчанными различными росписями и узорами древней цивилизации. Огромные резные двери вселяли благоговейное уважение пред великими градостроителями. Чудесные линии, закручивались и плясали, создавая спокойную и доброжелательную атмосферу. Каждая чёрточка словно бы манила меня, зазывая как можно скорее войти внутрь нерушимого храма. Где-то в груди вновь вспыхнуло необычное и не свойственное мне ощущение – хотелось овладеть тайными знаниями и оказаться рядом с великими Богами бессмертного и вечно растущего космоса. Я желал погрузиться в тайны мироздания. Открыть глаза и увидеть мир во всём его величии, развеяв человеческую глупость и вечно плетущийся скептицизм. Мне нужна была новая призма, дабы видеть мир со всех сторон, а не только с обычной - людской. Вся наша жизнь заключается в приспособлении и адаптации, но какова же жизнь Богов – тех, кому ведомо всё на свете? Бог выше всех желаний и мечтаний. Есть ли потребности у Бога? Может в молитвах? Не думаю, что древние Боги космоса нуждаются в молитвах, они могущественны и непобедимы, им не нужны жалкие молитвы никчёмных людишек, являющихся не более, чем обычными паразитами на теле планеты. Кому важны такие жалкие букашки? Что мы можем дать Богам? У них ведь есть всё! А наши молитвы – пустые слова, какие бы мы ни вливали в них чувства, это всё равно обычные слова, сложенные в предложения.

Очень скоро мои мысли прервались. Из ущелья послышался душераздирающий глубинный рёв, от которого сердце сжалось до размеров атома. Складывалось впечатления, будто бы кто-то охнул в спиралевидную гигантскую трубу. Я походил на маленького котёнка, дрожащего от грома и не прекращаемого ливня.Меня зажали в угол и хотели раздавить. Я немедля нырнул в храм, даже не задумываясь о последствиях, лишь бы поскорее смыться от глубокого ущелья, в котором прятался непонятный монстр, жаждущий сожрать меня с потрохами, растлив мою душу и изуродовав всего меня изнутри!

Внутри меня ожидал непомерных размеров лабиринт, от которого голова шла кругом. Множество похожих друг на друга ходов, подлых тупиков, опасных ловушек – от всего этого загудела голова. Затеряться здесь проще простого. В ширь это сооружение простирается на все два, а то и три километра. Без лишних слов, рабочие потрудились на славу. Мне кажется, что даже с учётом того, что я знал бы правильную дорогу, преодоление этого пути заняло бы по меньшей мере несколько часов, а о чём говорить сейчас, если я вообще не знаю дороги?

Захваченный врасплох подступившим со всех сторон ужасом, я просто не мог внимать сигналам своего мозга, рационально рассуждая о своём будущем. Скорее, обуреваемые меня чувства, толкали на преждевременные умозаключения, строящиеся на пустых эмоциях и недавних столкновениях с врагом. От всех этих побегов и путешествий захотелось есть. Живот урчал не слабее, чем бурлящий кулер в тихом офисе. Всё, что я успел ухватить с собой: два сигнальных огня, сухой паёк и ножик. Состояние, скажем так, удручающее. Я нахожусь сейчас в самом лоне кошмарного ужаса, со всех сторон закрытый от цивилизации. Единственное оружие – нож. Не самое лучшее положение дел. Вряд ли императора ледяного храма можно отпугнуть такой игрушкой. В его власти находятся несметные легионы различных тварей, которые (при желании) могут разорвать меня на куски. С каждой минутой моя нить жизни становится короче. Ещё чуть-чуть и я сойду с ума, несмотря на силу моего характера. Сомнения атаковали стальными копьями мой купол безмятежности и твердости. Я лежал, облокотившись спиной на ледяную стену и грезил о встречи со своей семьёй. Временами уродливые корни зла пробирались вглубь моего сознания, совращая меня встретиться с великим императором Барласом, чтобы присоединиться к сомну древних богов космоса, видевших начало зарождения вселенной. Но, думы о родных возвращали меня за шкирку обратно в реальный мир, кажущийся теперь самым отвратительным сном наяву.

Ни без труда я открыл печёночный паштет и намазал часть содержимого на две пшеничные галеты. Достал из пойка первое блюдо и засунул его в небольшой пакетик с двумя камерами, первая из которых является резервуаром для моего блюда и воды, а вторая как раз содержит нагревательный элемент, срабатывающий при соприкосновении с водой. Жидкости как таковой у меня не было, однако же в ход пошёл снег. В наш специализированный сухой паёк нам положили небольшой стальной стаканчик, чтобы в критической ситуации зачерпывать холодную белую массу и растапливать при помощи зажигалки. К сожалению, зажигалка и тетрадка сейчас покоятся где-то в глубинах тёмного ущелья – у подножия храма. Зато у меня два сигнальных огня, может из этого что-нибудь и выйдет.

Кое-как мне удалось растопить снег. Вода очень скоро последовала в нагревательный пакет. Реакция не заставила себя долго ждать. Через минуту из пакетика повалил животворящий пар, согревающий меня и мою пищу. Спустя сутки, это единственный момент, который хоть как-то позволил мне отойти от пугающих меня мыслей. От насыщенного запаха риса с курицей у меня потекли слюнки. Я заранее знал, что буду вкушать, поэтому позаботился и о дополнении к блюду, открыв маленькую баночку с кабачковой икрой. Горячую воду я оставил в разогревающей камере и запихнул туда пластиковый стаканчик со снегом и горшеней кофе, предварительно высунув основное блюдо.

Запах жаренной курицы с какой-то острой подливкой перебивал свежий, слипшийся в единую массу рис. Через минуты три-четыре в воздухе появился терпкий, слегка горьковатый, с нотками шоколада и орехов кофе. Этот чарующий аромат напоминает тёплое объятье, заставляющее забыть о всех проблемах и наслаждаться каждым моментом жизни. Кофе был неотъемлемым дополнением к основному блюду.

Вскоре, я соединил рис с курицей. Белая масса напиталась коричневой жидкостью с красными вкраплениями. Острота пробивала нос, а лёгкие обжигались и благодарили меня, что после такой большой дозы холодного воздуха, наконец появилась теплота. Недолго думая, я зачерпнул добрую ложку взбухшего от соуса риса и следом, откусил сочный и такой мягкий кусок куриного мяса, таявшего на языке. Вкусовые сосочке радовались и трепетали, когда по ним растекалась остро-сладкая жидкость. Да я даже слегка пожалел, что смыл этот вкус кофейным напитком, но в то же время радовался растворимому кофе, как маленький ребёнок, которому впервые в жизни дали попробовать шоколадку. Я прямо-таки сиял от насыщения. И вот, когда в пакетике оставалось два кусочка курицы, неподалёку от меня послышался озлобленный рык. От испуга я выронил пакет с содержимым.

Из-за одной стены лабиринта показалась волчья морда. Животное не заставило себя долго ждать, показав мне всё своё тело. Это не был обычный волк. Передо мной возникло подобие этой дикой твари. Почему именно подобие? Потому что этот экземпляр был слишком большим, в сравнении с его сородичами. Ростом под два метра! Шерсть белая и густая. Глаза существа походили на два пустых сосуда, в которых виднелся лёд. Лапы волка покрывались шипами, как и его могучая спина. Из пасти торчали острые клыки, больше похожие на бивни. Он явно пришёл не с добрыми намереньями. Морда ощетинилась, приобретая резкие черты, так и кричащие о скором нападении. Проявились контуры желваков. Существо не переставало рычать, подходя всё ближе и ближе. Я боялся сделать шаг, ибо понимал, что любое движение может послужить сигналом для животного.

- Тише-тише, - осторожно начал я, потихоньку поднимаясь на ноги. Естественно, мои действия не возымели эффекта.

Волк рявкнул и остановился в пяти метрах от меня. Его пустые, холодные пустые зрачки не отрывались от меня, смотря за каждым движением, дававшемся мне с трудом.

Мутировавшее создание начало обходить меня полукругом, стараясь отрезать от выхода из храма. Жуткий зверь намеревался разорвать моё тело на куски, дабы воздать почести великому и неподражаемому Барласу – императору ледяной пустоши, поработившему целый город.

Как только тело существа остановилось напротив выхода из храма, волк тут же взвыл, оповещая своих соплеменников о непрошенном госте, с которым нужно разобраться как можно скорее. Этот вой едва не разорвал мои барабанные перепонки. Звон был жёстким и гулким. Чудовищный звон устремился куда-то в глубины лабиринта, облизывая каждую его стенку. Этот вой пробрал меня до глубины души. Я чуть не вскрикнул, но вовремя закрыл себе рот.

Осторожным движением мне удалось схватить пакет с оставшейся в нём курицей. На долю секунды волк перевёл свой взгляд с меня на пакет с едой. Видимо запах сочной курицы заставил его взбодриться и позабыть обо мне. Следующее, что я сделал – бросил еду к лапам зверя. Волк тут же фыркнул и в мгновении ока слопал целый пакет с курицей и даже не подавился. Я даже осознать не успел, как тучная туша рванулась на меня. Адреналин вдарил мне в голову, и я мигом плеснул кофе в рычащую морду. Кипяток ошпарил морду зверя, отчего он взревел и припал к земле, а потом начал кататься в снегу, чтобы остудить ошпаренный участок кожи.

Чтобы не терять лишнего времени, я без раздумий сорвался по направлению в один из множества входов в лабиринт. Возможно, это было ошибочно, ведь обоняние зверя может помочь ему в погоне, но почему-то я надеялся, что кипяток попал прямо в носовые пазухи, лишив чудовища возможности к обнаружению. Я бежал долго и упорно не хотел останавливаться, несмотря на булькающее содержимое моего желудка и порядком забитые от перенапряжения ноги. Приходилось игнорировать боль и тупо двигаться вперёд, несмотря на возможность наткнуться на тупик. Прошло несколько минут с тех пор, как я покинул своего нового врага. Тело порядком устало от такого марш-броска. Дыхание выбилось со своей привычной колеи. Каждый вдох раздирал горло. Сухость очень скоро легла на мой язык и ротовую полость, отчего стало только хуже. Пришлось сбавить темп, а потом и вовсе остановиться.

Позади не было никого. Впереди тоже. По лабиринту гулял холодный одинокий ветер, снующий из угла в угол. Беспощадный император рыщет по лабиринту в облике кровожадных волков, пытаясь застать меня врасплох. Он явно играет со мной, ибо такой могущественный Бог вполне может справиться с нетривиальным человеком вроде меня. Единственное, что останавливает его предстать передо мной в своей истинной и неповторимой форме – это неудавшийся когда-то давно ритуал, ставший проклятьем для императора тьмы. Поэтому он отправил за моей душой своих ищеек – голодных и очень злых, намереваясь получить ещё одну грешную душу в свою коллекцию. Рано или поздно император заполучит заблудшую душу. Мне лишь остаётся отчитывать минуты на моих жизненных часах.

Мои барабанные перепонки продолжал сверлить непрекращающийся волчий вой. Родичи того мутанта услышали его и вняли голосу стаи. Теперь каждый из них рыщет по закрученным и запутанным ходам лабиринта в поисках одного невезучего учёного, ставшего новой жертвой для какой-то твари, провозгласившей себя Богом всей вселенной, не беря во внимание мнение земных Богов, славящихся своим милосердием и благородием. Они любят свой мир, в отличие от императора Барласа, готового сожрать напуганную и измученную душу!

Я продолжал идти по запутанной сети проходов, в надежде, что каждый новый выведет меня из ловушки. Громадные стены лабиринта взымались вверх на десять, а то и пятнадцать метров. Подсчётом высоты заниматься некогда, ибо каждый раз, как я заворачиваю в очередной проход, слышу по ту сторону ледяной стены заунывный вой и безжалостный рык зверей. Местами, где толщина стены не превышает двух или трёх метров, виднеются ни в пример большие силуэты волков, вынюхивающих мой след. И каждый раз, когда я сворачиваю на новый путь, я вздрагиваю, видя за стеной своего врага, кажущегося так близко и одновременно далеко. Они видят меня и чуют, но почему-то не могут отыскать. И мне крайне не хочется встречаться с таким врагом, чья сила и мощь выше моей на десять, а то и на двадцать голов. Иногда меня обхватывает панический ужас, сжимая в тески уныния и страха. Порой хочется смеяться от одного лишь вида маленького ножика, только и годящегося, чтобы резать хлеб, а не защищаться от стаи разъярённых волков. Местами мне слышался мерзкий и тошнотворный запах мокрой псины. Приходилось задерживать дыхание и хвататься за рот, чтобы невольно не выплеснуть содержимое желудка.

Очень скоро сознание вновь заявило о себе. Кромешная бело-голубая пелена стояла перед глазами и отказывалась отступать даже на секунду. Рычания и вой сводили меня с ума. Я боялся каждого шороха и любого незнакомого звука, а иногда даже и своих шагов. Страх лобзал меня со всех сторон, стараясь как можно скорее вывести из равновесия – и ему это удавалось. В голову вновь начали лезть дурные мысли. Перед глазами всплывали людские силуэты, ставшие узниками вековечного лабиринта. Они кричали и били кулаками о ледяные монолиты, пытаясь продолбить себя дорогу к выходу. Кто-то и вовсе использовал свои ногти в качестве зацепов и несмотря на дикую боль и скрипящие от усилия ногти, они продолжали пробовать и лезть всё выше и выше, а потом… падали. Кровь текла по коже, ногти отслаивались от плоти, но они не сдавались, боясь быть съеденными императором Барласом. Я слышал их несмолкаемые крики, наблюдал за их жалкими попытками выбраться отсюда, но каждый из них… Пал в этом запутанном кладбище, спрятанным от глаз земных Богов. Ни одна из этих душ не нашла покоя в мире мёртвых, потому что попросту не попали в него. Неприкаянные души скитаются тут и там, в надежде обрести свободу и вновь увидеть красоты мира, лежащие далеко за пределами ледяной пустоши.

Внезапно, я услышал резкий, но глухой удар позади себя. Резко развернувшись, я увидел мужчину, бьющегося головой о непреступную стену. Я подошёл к нему и хотел было взять за плечо и оттянуть от стены, но рука моя прошла сквозь призрачную фигуру, в очередной раз впечатавшую свой лоб в лёд. Кровавые подтёки оставляли незамысловатые рисунки на замёрзшей воде. Струйки багровой крови стекали по щекам, а потом падали вниз, образую на снегу неприглядные кляксы, как будто бы упавшие с пера писателя, потерявшего волю и интерес к своему делу.

Эти пугающие картины заставляли меня опускать руки. Тело отказывалось идти вперёд, ведь лабиринт невозможно вот так просто преодолеть. Образы обессиленных и страждущих будто бы упрекали меня. Упрекали за то, что я ещё жив. Призрачные фигуры переглядывались между собой – все окровавленные, со сломанными руками, пальцами и другими конечностями. Их гнев был направлен на того, кто меньше всего был повинен в их смерти. Пронзительные и такие жуткие глаза сверлили меня, пытаясь испепелить. По всей видимости Барлас внушил им, что я враг для всех, а также, что именно на моих плечах лежит вина за смерть этих несчастных людей. Однако, так или иначе, но сдаваться я не желал. Руки опускались, но сила воли и упёртый характер продолжали поднимать их вверх. Поэтому, я продолжал идти, шарахаясь от каждого встречного призрака, тянущего свои руки к моей душе. И когда какой-либо призрак касался меня, по телу пробегали мурашки, а позвоночник холодел и тяжелел, становясь металлической конструкцией, тянущей меня вниз.

Несмотря ни на что, я двигался дальше. Над головой моей маячило тускнеющее небо. По всей видимости я нахожусь сейчас в центральной башне с открытым куполом. От осознания этого, по коже пустился замогильный хлад, заставивший меня вздрогнуть от накативших мыслей. Я боялся, что те летающие твари вновь прибудут сюда и начнут бесноваться и пронзительно выть, стараясь как можно быстрее сожрать меня. Однако же, ими здесь и близко не пахло.

Часом позже я заметил, что волчий рык смолк, а призрачные фигуры всё меньше попадались на пути. Но несмотря на стихающие события, организм мой не умолкал: сердце нещадно колотилось, стараясь выпрыгнуть из груди и ускакать подальше от этого места; коленки дрожали, но не от холода, а от страха; глаза безостановочно сканировали каждый угол, чтобы вовремя увидеть врага; разум как всегда пускался в пляс, рисуя разнообразные исходы, почти в каждом из которых меня настигает смерть.

Через неопределённое количество времени, в мои уши снова начала литься манящая и такая нежная мелодия флейты, словно где-то неподалёку, прямо на кряжистом дереве засел сатир, поющий свою музыку каждому встречному путнику, как бы отдаривая его благословением. Но мне же слышалось не благословение, а надменное протяжное звучание монстра, затаившегося в глубинах незыблемого храма посреди бездушной пустыни. Почему-то на меня более не действовала пьянящая мелодия таинственного сатира. Что-то не давало мне поддаться этим звукам. Однако же, данная психологическая защита вряд ли защитит меня от гнетущего мрака, так и жаждущего опуститься на эту колыбель ужаса.

Я сильно устал от непрерывной ходьбы. На пути встретилось не мало тупиков и всевозможных развилок, но выхода я так и не нашёл. Пришлось припасть к стене, дабы отдохнуть и скинуть с себя усталость. К тому же, в голове никак не укладывалась карта лабиринта. Он был слишком большим и длинным, являя собой непроходимую цитадель, скованную со всех сторон стенами. Я ощущал своё бессилие и безнадёжность, столкнувшись с непроходимым препятствием. Я не знаю, как выбраться отсюда, ведь стены и проходы выглядят одинаково, а пути ведут в разные направления. Временами я натыкался на свои следы, но явление это было крайне редким, что позволяло оценить обширность лабиринта и его протяжённость в полной мере. Мне приходилось ориентироваться по звукам и запахам, но в ледяной пустыне нет никаких звуков, кроме заунывного ветра и моего сбивчивого дыхания, а из запахов лишь только снег и лёд, не имеющие какого-то определённого оттенка.

С каждой секундой вера в сердце угасала, а на смену ей приходило чувство безысходности и полной потерянности. Паника вцепилась мне в горло и сжимало его со всей мочи. Замерзнуть и умереть от холода или голода – вариантов не мало, но нет пока ни одного положительного. Я в ловушке, из которой нет выхода. Бессилие моё проявляется в отчаянии и беспомощности. Я не могу ничего сделать, чтобы изменить свою ситуацию, и это заставляет меня чувствовать себя ещё более беспомощным и уязвимым. Мне хотелось плакать от осознания того, что я больше никогда не увижу свою любимую Иришу и маленькую дочурку Мэри.

Небо продолжало неустанно чернеть. В матовой дымке просыпались и вспыхивали звёзды, заполняя собой пустое пространство. Лабиринт заполоняла тьма, но не долго, ибо вслед за звёздами появилась верная спутница земли – луна. Голубые лучи проникали в открытый купол, нежно разливаясь по ледяным изгибам. Монолиты престали быть холодными и твёрдыми, а становились голубыми и прозрачными.

Изумление охватило моё сердце, заставив задуматься о первозданной красоте и величии этого места. Если бы не данные события, приведшие меня сюда и не монстр, прячущийся в глубинах своей усыпальницы, я бы очень хотел показать это место своим родным!

Моя рука невольно потянулась за медальоном. Я раскрыл его и почувствовал невидимый импульс теплоты, согревший меня с ног до головы. Это была не какая-то выдуманная теплота, а самая настоящая! Вдруг, за первым импульсом последовал второй, возносясь высоко в небеса. В чернеющем тумане вспыхнуло светло-зелёное сияние, за которым последовали голоса давно сгинувших путников и исследователей. Сонм летающих душ походил на тысячи мерцающих звёзд, мягко плывущих в ночной тишине, чем напоминая загадочные воды Стикс. Каждая душа имеет свой уникальный и неповторимый цвет и оттенок - от ярко-белого до глубокого синего и фиолетового. Они кажутся невесомыми и свободными, словно птицы, летящие в небе, но на самом деле это не более чем обман, ведь мёртвые являются узниками храма сгинувших надежд и рухнувшей на дно безраздельной бездны веры.

Когда сонм не упокоенных душ движется, он создаёт потрясающие волны света, переливающие и меняющие световую гамму, словно радуга, пульсирующая в свете солнечных лучей, походя на легендарный мост Биврёст, соединяющий Асгард с другими мирами. Вокруг полярного сияния можно услышать едва отчётливое мелодичное пение, напоминающие звуки природы. Зрелище неописуемой красоты. Оно гипнотизирует и вводит в некий трепетный транс.

Неожиданно, от общей массы отделилась зелёная капля, упавшая напротив меня. Прямо передо мной, из зелёной дымке сформировался Роберт. На его молодом лице нарисовалась лёгкая улыбка. По росту, он был подстать мне. Блеклый взгляд когда-то искристых и блестящих зелёных глаз, стал тускнеющим и туманным. Постепенно он приходил в себя и вид у него был виноватый и истерзанный.

Тело само поднялось, как будто его воззвали к битве.

- Я втянул тебя в эту экспедицию, - неожиданно заговорил дух. – Теперь в моих силах помочь тебе выбраться из этого проклятого места. Мы не знали истины и хотели её постичь, но в итоге были обмануты надменным и непреклонным Богом. Теперь наши души навечно скованны в эфирной тюрьме под надзором безжалостного существа. Мы – его узники и оружие в грядущей битве.

- О какой битве ты говоришь? - поражённо спросил я, не веря своим глазам.

- Я вижу, ты сыграешь не последнюю роль в очень важном, но не решающем сражении. Ты – один из них. Орден, поставивший жизни людей превыше жалкого желания овладеть миром и знаниями всей вселенной. Вы неподвластны самой идеи стать единым целым с древней сущностью. А твой медальон – прямое тому доказательство.

- О чём ты говоришь? Как вообще произошло то, что мы сейчас имеем, Роб? Это ведь кошмарный сон, правда? – наивно допытывался я, пытаясь оправдать эти события дурным наваждением или иллюзорным сном.

- Увы, мой дорогой друг, но всё происходящее здесь – истина и явь. Никакие извинения не заставят тебя простить меня, но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы вернуть тебя обратно на родину.

- Роберт, расскажи, что здесь вообще происходит! - не унимался я, желая, как можно сильнее встрепенуть своего друга за плечи, чтобы тот перестал нести околесицу.

От лица призрака буквально сквозило виной и страданиями. На секунду я заткнул свой рот, дабы не сболтнуть лишнего. Я и сам не очень-то хороший друг, раз вот так просто бросил Роберта на верную смерть, даже не попытавшись остановить его или проследить, ведь поведение его носило довольно странный характер. Я объяснил для себя данное состояние как побочное явление после сотрясения или ещё каких-либо полученных травм в ходе катастрофы, но виной всему не физические повреждения, а душевные.

Укол совести не заставил себя долго ждать. Мне стало как-то не по себе от того, какой я человек. Мои действия погубили лучшего друга, душу которого вполне можно было спасти!

- Не надо брать на себя такой груз ответственности, - ответил он, выбивая меня из колеи моих мыслей.

- О чём ты говоришь? – растерянно спросил я.

- В моей смерти нет твоей вины. Я был обузой, но более не хочу ей быть. Я уговорил тебя стать членом нашей экспедиционной группы. В тот момент мой разум уже был охвачен корнями оккультной секты, скрытой от многих человеческих глаз. Одно из любимых блюд Барласа ужасного – сладкая душа учёного. Я попался на удочку предложенных им дарований, но был обманут и низвергнут до состояния пустой оболочки с блекнущими воспоминаниями. Каждый человек должен делать осознанный выбор, не терпящий любых воздействий чувств. Расплата за мнимую и такую глупую идею стоило мне многого. Я стремился узнать о процессе рождения вселенной как можно больше, но по итогу лишился всего. Нельзя слепо идти вперёд, с наивной верой в то, что твоё желание исполнится, а ещё хуже, если на данный процесс влияешь не ты, а кто-то другой, ведь тогда конечная цель обесценивается и утрачивает былой смысл и рвение. Не стоит доверять свою мечту другим людям, а в особенности – монстрам. Чем больше власти у существа, дарующего тебе заветный ключ от двери, тем больше шанс стать обманутым и брошенным.

Он говорил искренне, раскрывая всю свою душу. Прямо перед моей душой распутывался его клубок горя и ошибок, напоминая чем-то раскаяние. В конце концов нить мерзости кончится и его душа обретёт свободу. Почему-то во мне таилась уверенность в том, что Роберт, стоящий передо мной, этот тот человек, с которым я имел честь познакомится в студенческие годы. Именно он помог преодолеть мне многие тяжбы жизни, и я благодарен ему за оказанную помощь. Глаза призрака полны благих намерений, способных дать мне весьма весомый толчок к свободе.

- Мне нужно знать, кто я такой и что…

- На это нет времени, - тут же оборвал он, пронзительно смотря мне в глаза. – Я знаю, что ты хочешь узнать, но история эта не короткая. Когда-нибудь ты узнаешь всю правду и докопаешься до истины, ломая непреступные двери одну за другой, но сейчас наполнись терпением и слушай меня, иначе никогда больше не увидишь семью.

От таких слов мои кулаки невольно сжались. Я прикусил губу, дабы не накричать на Роберта за его безответственное поведение, которое привело меня сюда, но в то же время я понимаю, что и сам виноват. Нужно было взвесить все «за» и «против», а потом уже отправляться в экспедицию, но я подвергся вспыхнувшему в сознании чувству и поддался искушению, хотя и понимал, что оставляю свою семью на неопределённый срок. Выбор сделан мной, а не Робертом, так что, мне не в чем его винить, лишь только в скрытии от меня правды о секте, но об этом уже поздно задумываться и сожалеть.

- Что мне нужно делать? – решительно произнёс я, с готовностью смотря на эфирное тело Роберта, облечённого в зеленоватую дымку.

Призрак кивнул головой и обратил свой взор прямиком к плывущему во тьме сиянию, уходящему куда-то в даль – за границы разумного и материального.

- Обманутые души поведут тебя. Мы используем силу космоса и направим тебя по верной дороги. Когда пройдёшь лабиринт, отправишься в усыпальницу, в которою проложена узкая ледяная лестница, петляющая в глубоком мраке. Как только ступишь на первую ступень, произнеси заклинание: «Лмер лайт!». Спустившись в самый низ, ты наткнёшься на широкий вход в туннель, концом которого станет усыпальница Барласа. Там тебя ожидает постамент с книгой. Священный манускрипт, некогда принадлежавший жрецам этого древнего народа. Возьмёшь и прочитаешь самое первое заклинание – оно окончит твои страдания. Язык древних ты вполне понимаешь, раз осведомлён о некоторых частях истории сгинувшей цивилизации. Твои способности помогают тебе, поэтому, ты на правильном пути. Будь аккуратен, призраки всё ещё бродят по этому туннелю, сводя путников с ума. Собратья по ордену услышат твой клич о помощи и мигом вытянут тебя из сомнамбулического туннеля, по которому будет плыть твоя душа. Как поступишь со своей силой в конце пути – дело твоё, но будь благоразумен, - напутствовал Роберт, испаряясь на моих глазах, превращаясь в парообразную массу.

Сплетение душ закрутилось и завертелось, пульсируя зелёным светом, а потом, постепенно окрашиваясь в ярко-голубой. Огромное облако душ пульсировало подобно человеческому сердцу. Я слышал тонкие и такие приятные мелодии, не сравнимые с теми, которые были услышаны мной в чудесном величественном граде безмолвного ужаса и нетленного страха. Это необычное облако было похоже на космическую туманность. Через несколько секунд в голубой дымке стали проглядываться редкие вспышки молний. И вдруг, облако закружилось в диком вальсе, превращаясь в управляемый смерч. Полчища душ сверкнули и впитались в лунный свет, ставший проводником в этом непроходимом и запутанном лабиринте.

Голубое сияние луны рисовало над головой линии, ставшие картой, при помощи которой я наконец выберусь из этого проклятого места! Путеводная звезда в виде Роберта светилась в отдалении основного скопления душ, как бы контролируя весь процесс. С каждой минутой самая яркая звезда всё угасала и угасала, поэтому, я без отлагательств начал свой путь к выходу.

Через час или около того я преодолел более половины всего пути. Вот-вот и я уже окажусь за пределами высоких ледяных монолитов, так и норовящих упасть на меня. Голова кипела от напряжения, ведь каждая новая дорога ничем не отличалась от старой, благо карта была над головой, правда, сила её находилась на исходе. Световой путь постепенно угасал, как и сила обезличенных душ. Путеводная звезда и та тускнела на глазах.

Временами я всё ещё слышал озлобленный рык волков и их дикий вой, направленный в самые потаённые глубины моего самосознания. После появления небесного пульсара и лунного указателя, мутанты вышли из себя. Как только моя фигура мелькала в радиусе их обзора, едва различимого через толщу льда, они принимались царапать лёд и карабкаться вверх по невероятным монолитам, а потом падали обратно вниз, скуля и гавкая. Было не по себе слышать их мучительные потуги разорвать меня. Приходилось всё чаще закрывать рот ладонью, чтобы лишний раз не издать звука и не выдать таящегося во мне страха, ибо, напитавшись им, они становятся смелее и сильнее.

И вот, когда до цели оставался один пролёт, я вознёс голову к небу, потому как периферийным зрением увидал вспышку красного цвета. От пульсара душ отсоединился багровый луч. Через мгновение он добрался до меня и вспыхнул гигантским огнём, который обжёг мою правую кисть. Дикий и необузданный огонь судорожно колыхался и сверкал, как бы угрожая мне своими языками пламени, изо всех сил, тянущихся ко мне и обжигающих мою кожу.

- Ты предал нас и пошёл в обход планам Божьим! – задребезжал звучный голос, попрыскивающийся в огненном чреве. Во всепоглощающем пламени вырисовался силуэт профессора Александра Владиславовича, а за ним в агонии кричали его соплеменники, оставшиеся верными своему «истинному» пути. – Древний орден. Я сразу заметил, что с тобой что-то не так. Ещё когда ты был на первом курсе института. Твой жалкий медальон сводил меня с ума! Не раз приходилось выходить из кабинета, чтобы только воздать почести великому Барласу, давшему мне силу на преодоления твоей магии!

- Ах ты бездушная скотина! – выругался я, отступая от пламени назад. – Ты чёртов изувер! Фанатик, поехавший на своей никчёмной религии! Поддаться влиянию космического Бога и отринуться от земных – в этом весь ты! На первом курсе я ровнялся на вас, а потом почувствовал необъяснимую ненависть в мою сторону. Вы ненавидели меня всеми фибрами души и хотели отчислить, но я был слишком погружён в свою профессию и вам пришлось меня терпеть, ибо на меня свалилось не мало заслуг, отчего учёный совет и обратил на меня своё пристальное внимание! Вы изначально знали кто! – закричал я, показывая на него пальцем. – Мерзкий лжец и жестокий человек с прогнившей душой! Даже после смерти вы не осознали своей беспомощности и глупости! Для чего всё это? Чем вы одурманены и что влечёт вас на этот путь?

- Я выше этих безмозглых дураков, которые потеряли веру! Они изначально не отдались великому целиком и полностью. Я же в своей ипостаси достиг расположения Бога и теперь нахожусь в очереди на присоединение к великому разуму и нетленному существованию! Вам не понять замыслов Бога! - едва ни плюясь продолжал разглагольствовать он. Профессор метался желчью в разные стороны, позабыв о своей человечности.

Хотелось спорить и ругаться с чокнутым профессором вечно, но фибры моей души ощутили колебания атмосферы позади меня. За спиной послышался уже знакомый, но от того не менее пугающий волчий рык. Ещё минута немого оцепенения и я был полностью окружён целой стаей мутантов, насчитывающих десять особей равного размера.

Я поднял голову к бескрайнему небу, но голубой ползунок чистой энергии потух, а за ним и путеводная звезда, ставшая глухим эхом на фоне бездонного космоса. От страха мышцы рук схватил беспощадный и всегда внезапный спазм. Через боль мне удалось нащупать в кармане походный нож. Я вынул его, но на это было смешно смотреть. Жалкий кусочек железа не сможет дать отпор десятерым монстрам, больше похожих на свирепых и безжалостных оборотней! На морде одного из них прослеживался ожог от кофейного напитка. Этот волк казался другим – он был выше и смотрелся гораздо внушительнее остальных.

Внезапно, багровый пламень заколыхался и вскочил, а потом судорожно прыгнул в вожака стаи. Профессор вселился в оболочку монстра, желая разобраться со мной один на один.

Пришло время наконец сразиться с ненавистным мне человеком, ставшим чудовищем, порождённым алчными желаниями и глупой надеждой. Я стоял в кругу врагов, глядя на огромного шипастого оборотня, постепенно приближающегося ко мне. В моей руке лежал только нож, и я осознавал, что сейчас мне придётся сражаться за свою жизнь и доказывать своё право на существование.Монстр всё приближался и приближался, а я медленно двигался назад, пытаясь держаться на расстоянии от зверя. Но вскоре монстр настиг меня. Волк взвыл и бросился с раскрытой пастью прямо на меня. Я быстро перехватил нож поудобнее и нанёс стремительный удар в левую лапу, отчего волк взвыл от боли, а потом продолжил бой, попытавшись вновь достать меня. В этот раз у него получилось. Мне не удалось увернуться, потому как скорость животного оказалась выше моей. Мощная лапа врезалась в живот и откинула меня к подножию ледяного монолита. Дыхание резко перехватило. А плоть вновь ощутила то неприятное чувство, когда нечто острое режет тебя изнутри. Волк не стал ждать пока я оклемаюсь и сразу же накинулся на меня. Огромная туша рухнула на моё измотанное и ослабшее тело. И как только монстр закинул свою голову для дальнейшей атаки, я обхватил нож покрепче. Острые зубы зверя сверкнули и клацнули рядом с моим лицом, не успев вцепиться в меня. Волк завизжал от воткнутого в шею лезвия. Однако, такой слабый удар не решил исхода всей битвы. У животного покраснели глазницы. Морда щерилась и скалилась. В этот момент я осознал, что мне пришёл конец. Оставшись без оружия, я был лишён надежды на спасение…

Волк в очередной раз взвыл и с остервенелым оскалом и не скрываемой злостью вцепился в моё левое плечо. Острые кинжалы впились в плоть, с каждой секундой погружаясь всё глубже и глубже, пока ни дошли до костной ткани. Вскоре послышался неприятный хлопок или хруст, после которого моя правая рука обмякла. Боль была невыносимая. Каждый затронутый нерв кричал, непрерывно посылая сигналы в мозг. В свою очередь, центр управления отвечал на зов о помощи, разливая по всему организму адреналин, действовавший подобно морфию. Шок затмил мой разум и притупил боль, но даже так, я всё также был окружён отрядом волков, а вожак и подавно не желал отпускать меня, стараясь оттяпать от моего тела как можно больший кусок.

Неожиданно, в стане врага послышалась суматоха и сбивчивый гул. Волки щерились и рычали куда-то в пустоту. Они не видели врага, но без особых проблем чуяли его присутствие. Ну или должны были чуять. Непонимающие и злые животные озирались по сторонам, пытаясь разобраться в ситуации. Вдруг, один из мутантов взвизгнул и замертво упал рядом со своими собратьями. Озадаченная стая рассвирепела и стала ещё более опасной, нежели раньше. Их блеклые белые глаза налились кровью. Монстры лаяли и злились, однако, так до сих пор и не поняли откуда их атаковали. Через минуту пострадал ещё один мохнатый – его подняли в воздух, а потом со всей силы впечатали в ледяной монолит. Животное только и успело пискнуть на прощание. Следом умолки ещё двое. Вожак был крайне разъярён, из-за того, что его трапезу прервали. Профессор в облике волка хотел полакомиться моей душой, но кто-то или что-то мешало ему.

- Я тебя чую, Роберт! – резко изрыгнул волк, глядя куда-то в небо. – Хватит прятаться, несносный мальчишка! – Голос человека был крайне тяжёлым и искривлённым. От личины профессора оставалось всё меньше человечности. Он всё быстрее превращался в чудовище, потакающее приказам какого-то непонятного Бога. – Ты убьёшь стаю, но не меня, - с уверенностью заявил он, щурясь куда-то вдаль, стараясь разглядеть силуэт моего лучшего друга, ставшего жертвой обмана и лжи. – Вы потратите силу и исчезните в безвременье, а я останусь на служении у великого! – надменно изрёк он. – Твои жалкие попытки спасти этого мерзкого рыцаря древнего ордена – не более, чем пустая затея.

По интонации слышалось, будто бы профессор улыбается. Он ощущал свою силу и верил в победу, невзирая на внешние факторы. Самодовольный фанатик продолжает гнить, веря в то, что в будущем Барлас даст ему часть своей силы. Но, этого не будет.

И как по заказу, прямо в этот момент зелёная густая дымка раскрутилась в небольшой смерч и на всей доступной ей скорости взметнулась и полетела в вожака стаи. Туманная масса врезалась в грузную тушу, отлетевшую от такого удара на несколько метров. Волк заскулил, задыхаясь в дикой агонии. По всей видимости, у животного сломалось несколько костей. Однако, несмотря на повреждения, мутант поднялся. Его передняя левая лапа поджималась и скорее всего сильно болела.

- Ты не сможешь мне помешать, глупый мальчишка! – взревел он, бросаясь со всех ног в мою сторону.

Моё сердце забилось быстрее. Я попытался встать, но тут же упал. Боль дикой молнией пронзило всё тело. Открытая плоть визжала от мучения и какого-то странного жгучего чувства.

И вот, как только туша приблизилась ко мне, её тут же объял зелёный дым, подняв в воздух. Конечности волка растянулись в стороны, как при четвертовании. Волк верещал и извивался, а потом его бросили об землю. За этой атакой последовала ещё одна, а за той другая. Вся стая подверглась атаке со стороны призраков. Сонм душ крутился и вертелся, сражаясь с мутантами. Несколько десятков огоньков исчезло в безмолвном тумане полярного сияния, опустившегося на землю. Маленькие пульсары проходили сквозь тела животных, заставляя их мучиться и верещать от боли. Они разрывали не физическую оболочку, а духовную. В какой-то момент мне даже стало жаль этих бедняг, но я понимал, что, либо они - либо я. Выжить должен кто-то один! Это бой насмерть!

Сквозь кутерьму непонятных заунывных звуков и душераздирающего воя, я разглядел фигуру Роберта, стоявшего напротив меня. Он подал мне руку и помог встать с земли, в то время как на профессора напало несколько сотен душ.

- Ты должен вернуться живым, - мягко произнёс Роберт, на лице которого виднелась бледная усталость и неприкрытая вина.

- Если ты сейчас продолжишь бой, то вскоре исчезнешь или хуже того – станешь пустой душой, бесполезно скитающейся по ледяной пустыни, без цели, надежды, веры и своего истинного «я»!

- Пусть так, но это моя расплата за содеянное. В этом я вижу спасение своей души. Я отдам долг, который появился у меня ещё в тот момент, когда я стал уговаривать тебя на экспедицию. Пара платить по счётам. Я освобожусь от бремени, нависшим над моим сердце и найду упокоение, став свободной душой.

Я видел в его глазах слёзы. Мягкая улыбка не сходила с его лица. Он протянул мне свою полупрозрачную руку. Мы пожали друг другу руки и расстались на этой ноте.

- Будь осторожен, друг мой, - в очередной раз напутствовал он. – Это только начало твоего пути.

Зелёная дымка попрощалась со мной, а потом с размаху вошла в грудь разъярённого волка. Монстр даже не пискнул. Профессор заткнулся и свалился на пол. Большие красные глаза смотрели мне вслед то мерцая, то потухая. Эта последняя встреча с Робертом. Он пожертвовал собой, ради спасения меня.

Через десять минут безостановочного бега, мне удалось преодолеть лабиринт. Испытания пройдено, теперь настал ещё один этап моего путешествия.

Очень скоро я добрался до винтовой лестницы, уходящей куда-то во мрак – в беспросветную густую тьму. Нижние ступеньки тонули в черноте. Матовые волны облизывали снежно-ледяную поверхность, создавая гнетущую атмосферу. Мне сразу же вспомнилось заклинание, и я не замедлил с ним:

- Лмер лайт! – крикнул я в безликую пугающую тьму.

Ответ затянулся на несколько секунд, но вскоре был услышан. Магический импульс был мощным, но в то же время приятным. Нечто невероятное происходило на моих глаза, хотя, после увиденных мной ранее событий, данный эффект не был столь привлекательным в сравнении с ледяным градом, однако, зрелище внушало трепет и спокойствие. На стенах зажглись факела. Голубой пламень отражался во льду, создавая невероятную картину. Ледяные стены начали светиться, словно они были построены из самого чистого хрусталя. Искры летели со всех сторон, создавая волшебную атмосферу. Я был слишком поражён, отчего на минут пять впал в ступор. Магический эффект заставил меня позабыть о миссии. Возникло чувство, словно я нахожусь в месте, где магия и реальность сливаются воедино. Но, потом пришло осознание зачем я здесь, и я продолжил свой путь. Я глубоко вздохнул и ступил на следующую ступень. Мое сердце было полно удивления и восхищения. В сознании навсегда останется отпечаток сегодняшнего дня. Мне никогда не забыть этот момент, когда ледяные стены загорелись нежного голубым пламенем.

Преодолев последнюю ступень, я очутился в огромном широком туннеле с мерцающими кристаллами, выросшими из стен. Остроконечные ледяные глыбы источали тёплый фиолетово-голубой свет. Эти кристаллы являлись единой системой, питающейся от солнечного света, вливая его в себя и усиливая, дабы осветить весь туннель.

Я шёл вперёд по бесконечно длинной пещере с ледяными сталактитами и сталагмитами. Отчего-то сердце билось так сильно, что в любой момент могло вырваться из груди. Все мои чувства кричали об опасности, но выбора не было, я должен был идти вперёд, чтобы выбраться отсюда и наконец встретиться с семьёй.

Вокруг меня, прямо в углублениях в стенах стояли пятиметровые големы, кажущиеся живыми статуями. Временами складывалось впечатление, будто эти громадины смотрят за мной. Они были такие большие, что я ощущал себя маленьким и беспомощным пред ними. Големы стояли подобно стражам, охранявшим какое-то святилище, или, скорее усыпальницу императора.

Помимо ужасных статуй я наблюдал в стенах вырезанные блоки, в которых стояли различные жертвенные предметы. Здесь явно проводили ужасные ритуалы. Туннель пропитан стойким запахом крови. Железный привкус ощущался на языке, хотелось плеваться от этого противного вкуса. С каждым шагом ноги становились всё тяжелее, как будто стопы увязли в подобии густой трясины, тянущей меня на дно. От одного вида ритуальных предметов меня тошнило. На стойках висели непонятные длинные наряды с древней символикой на ткани. Эти вещи явно как-то связаны с культурными обрядами и ритуальными призывами. Помимо всего прочего, рядом со стражами стояли постаменты со свитками и непонятными пустыми пергаментами. На маленьких пьедесталах лежали кости, сокрытые под хрустальным куполом. Золотые и серебряные украшения светились в ледяных кубах. На подставках, по обе стороны от меня, располагались ладан и кадило, в которых тлели таинственные травы, испуская сладковатый дым. Запах приятного ландыша одурманивал меня и притуплял запах крови. По левую сторону расположились шестиметровые саркофаги, в коих покоились непонятные и крайне уродливые существа. Их было всего восемь. До меня быстро дошло, что эти существа являются главными сторонниками культа, именуемые жрицами. Эти исторические лица уродливо поглядывают на меня своими вертикальными зрачками. Всё вокруг будто бы наблюдает за мной, приводя в беспокойное состояние.

Огромный ледяной туннель тянулся на несколько километров вперёд. Стены туннеля состояли из чистейшего льда, светящегося во тьме. Различные отливы голубого цвета пульсировали в хрустале, сопровождая каждый мой шаг. Создавалось впечатления, что туннель помещён внутрь огромного ледяного кристалла, живущего своей жизнью. Вдоль стен тянулись жертвенники и разнообразные предметы. Повсюду виднелись скомканные и неосмысленные изображения Барласа, словно художник даже и не знал кого рисует, а сама фигура, с которой ему приходилось срисовывать, постоянно меняла свою форму. Очертания лица смывались и стирались, делаясь нечёткими и абсурдными. Здесь граничила смешанная атмосфера – спокойствие с непреодолимым и чистейшим ужасом. Каждое новое изображение или фигурка Бога вызывало у меня отвращение, а ещё благоговение перед его величеством.

Я осторожно продвигался по широкому туннелю, ощущая, как холодный воздух проникает сквозь одежду, пронизывая мою плоть. Вдруг, справа послышался странный звук, похожий на скрип льда. Я остановился и начал в ужасе осматриваться вокруг, пытаясь найти источник звука. На глаза попался голем, вросший в ледяной кристалл. Стены содрогнулись и зазвенели! Стражи святилища пробудились! Им нужна моя душа! Они услышали зов своего создателя и теперь спешат исполнить его волю! Ледяные сталагмиты сотрясались, а сталактиты срывались со своих взбухших наростов, стараясь прикончить крайне везучего человека, танцующего меж острых копей, вонзающихся в снежную твердь. Как только град стих, следом тут же раздался громкий гул и немые статуи выбрались из своих гробниц и повернулись в мою сторону.

Пустые глазницы взирали на меня так будто я для этих существ уже покойник. Големы были огромны и несокрушимы. Их тела блестели от голубого сияния туннеля, словно драгоценные камни. Здоровяки развернулись ко мне и стали медленно и неуклюже перебирать своими ногами, но от этого они не становились менее опасными, ведь масса и сила делает их серьёзными и очень опасными противниками. Безжалостные статуи послушно брели к цели. Их массивные кулаки мотались из стороны в сторону, как медленная стрелка метронома, равномерно стрекочущая и непоколебимая. Застывшие бесформенные лица не имели определённых эмоций. Единственная цель этих монстров – сокрушить меня. Каждый шаг этой неповоротливой статуи сопровождался дрожанием земли. Громады стискивали меня со всех сторон. И вот, ступор мой завёл меня в ловушку. Я и глазом моргнуть не успел, как статуи обступили меня.

Несколько здоровяков подняли свои ледяные молоты и со всего размаху пустили их в меня. Реакция не подвела меня. Я ловко ускользнул от траектории удара, словно изворотливая змея. Две булавы столкнулись с ужасающим тяжёлым звуком, а потом раскрошились, превратившись в мелкую стеклянную стружку. Этот манёвр очистил мой разум и дал надежду, за которую я ухватился обеими руками.

В голову пришла неплохая идея – прошмыгнуть меж ног у здоровяка и что есть мочи рвануть к усыпальнице Бога. Но, как только я попытался проскользнуть между ног неповоротливой статуи, меня схватили. Длинные крепкие пальцы стиснули моё тело и подняли вверх. Через секунду я осознал, как мало мне известно о таких тварях. Четверо из них с неимоверной скоростью переместились в конец туннеля, откуда доносился золотисто-белый свет. В этот же момент кристаллы стали испускать ещё более яркий свет.

Монстр поднял меня и поднёс к своим пустым глазницам.

- Наглости твоей нет предела, - звонко заговорил ледяной страж. – Ты зашёл слишком далеко, предок хранителей. Сила вашего ордена велика, но не безгранична. Люди – слабая раса, ни на что не годная и поразительно любознательная. А ещё - вы противоречивы и слепы. Ваш род годится лишь только в пищу нашему славному владыке. Наместник и главный повелитель космической бездны, соединяющей стыки миров, считает вас лицемерными и отвратительными созданиями, но на редкость питательными. Вы рождены, чтобы стать пищей для сонма Богов хаоса и мироздания. Энергия, вырабатываемая вашим мозгом и продукты этих нейронных импульсов, послужат отличным блюдом для наших Богов.

- В-вы - ж-жал…кие захватчики! – сквозь нестерпимую боль проговорил я, стараясь нащупать сигнальный огонь. – К-какое право вы имеете с-ступать на человеческие владения?

- Даже сейчас ты продолжаешь упорно докапываться до истины, стоя пред вратами в мир мёртвых. Знай же, предок упрямых хранителей, твоя душа никогда не найдёт покоя в ином мире! – звонко заявил он. – Ты будешь из века в век мучиться в агонии, желая превратиться в ничто, став космической пылью. Только такой исход ждёт твоих соплеменников. Орден Альма навсегда забудется. Вы обернётесь эхом, медленно угасающем во тьме безликой и безнравственной надежды, созданной вашими сердцами и душами.

Мои кости трещали и могли лопнуть в любой момент. Дыхание спёрло, а кожа медленно синела. Я чувствовал дикий холод внутри себя. Постепенно закрывались глаза, и картинка всё быстрее и быстрее смазывалась и исчезала, но руки мои продолжали упорно нащупывать сигнальный огонь. Я понял, что големы питаются энергией кристаллов, берущих силы от солнечного света. Они медленно пропускали через себя лучи и впитывали через огромную толщу снега, а потом выпускали её в качестве источника питания и усиления этих ужасных существ. Если мне удастся зажечь сигнальный огонь, то кристаллы тут начнут впитывать его свет, тем самым перенасытив себя.

И вот, когда я уже терял последние силы, пальцы мои смогли нащупать колпачок. Ловким движением я снял колпачок и потянул за рукоять. Характерное шипение высвободило наружу яркий свет, доносившийся даже сквозь ледяную руку статуи. Монстр громко закричал и упал на колени. Его громадные пальцы раскрылись и тело моё рухнуло в снег. Удар был резким и мощным. Снег здесь был твёрдым и крепким, поэтому моей спине досталось с лихвой.

Кристаллы начали беспорядочно пульсировать и пожирать свет сигнального факела, валяющегося рядом с ногой гиганта. Вдруг, в туннеле сверкнула молниеносная белоснежная вспышка, заставившая големов кричать в агонии. Кристаллы пульсировали и вбирали энергию, а потом возвращали её, но уже в другой, более мощной форме. Даже моя кожа почувствовала неприятное жжение. Мне с трудом удалось подняться на ноги. Я смотрел на големов и вкушал свою победу, наслаждаясь страданиями приспешников Бога хаоса. Однако, очень скоро красный огонь погас, остудив пыл кристаллических насосов.

Пещера вновь обрела спокойное фиолетово-голубое свечение. По всей видимости, кристаллы, выросшие под землёй, были не готовы к такому потоку света, но как только запал потух, туннель вернул свою власть.

Големы поднялись с колен. Их слегка подтаявшие тела возвращались в норму. Температура здесь доходила до минус сорока, а то и больше, поэтому, очень скоро здоровяки оклемались. Сквозь парообразный туман виднелись силуэты статуй, готовящихся к казни за мою выходку.

Сквозь полупрозрачный белесый дым пролетела ледяная глыба, шлёпнувшись о соседнюю стену. По монолиту пробежалась трещина, разветвляясь в разные стороны. За ней полетела следующая глыба, а потом ещё и ещё. Големы отрывали куски льда и швыряли его в меня.

Это шоу продолжалось недолго. Один из стражей подбежал ко мне и со всего размаха лупанул о землю, промахнувшись лишь только на несколько сантиметров. Молот вошёл в снег, образовав внушительный кратер.

Во всей этой суматохе я выискал глазами небольшую расщелину в одной из стен, куда спокойно может поместиться моё тело и куда ни в коем случае не пролезет ни один из гигантов. Недолго думая, я рванул к спасительному месту. На пути тут же вырисовался один из големов, а потом ещё один. Они с неимоверной скоростью пролетели рядом со мной, а потом столкнулись, распавшись на куски. Несколько кусков преградили мне дорогу, но я мастерски перепрыгнул под одним и проскользнул между другим, добравшись наконец до безопасного убежища. Места тут хватало на человек шесть. Из стены торчал небольшой кристалл, переливающийся всеми цветами радуги. Энергия проходила через него и уходила куда-то глубоко под землю. У меня был источник света и некое оружие против големов, только вот, третьим сигнальным огнём я не обладал. От безысходности я прижался к дальней стене в ожидании чуда, но, оно не случилось. Я снова попался в ловушку...

Громадные силуэты подобрались ко мне и стали нещадно долбить по стене. С каждой минутой толстый слой льда хрустел и покрывался трещинами. Холодные осколки разлетались в стороны. Безопасная площадь сужалась, а у меня до сих пор отсутствовал хоть какой-нибудь здравый план. С каждым ударом о стену сотрясались мои органы и неприятно кололо сердце. Уже через пять минут меня мучали головные боли, будто кто-то безустанно тарабанил по мозгу, а потом швырял его из стороны в сторону. Первый раз в жизни меня начало так сильно трясти от страха. Ещё через пять минут мой лоб покрылся холодной испариной. Озноб ласково встряхивал моё тело. Нижняя челюсть отстукивала свою, всеми известную мелодию страха. А перед глазами мерещились образы разных людей, когда-либо появлявшихся в моей жизни. Промотались почти все, не хватало только жены и дочери. К тому моменту гиганты приблизились к моему безопасному месту. Оставалось каких-то десять или семь сантиметров. Я допустил ошибку, спрятавшись здесь. Да, я боялся пробежать этих монстров, рискуя стать отбивной, но в тогда у меня был шанс, а сейчас вокруг меня ледяные стены и слабо пульсирующий кристалл.

- Я ощущаю твою слабость, жалкий хранитель! – усмехнулся здоровяк, продолжая пробираться ко мне. – Можешь попрощаться с любимой семьёй, ведь ты её никогда не увидишь! Даже после смерти не сможешь встретиться с их душами, - продолжал смеяться он.

От бессилия и полной потери себя, я прижался к ледяной стене как можно сильнее, а потом вяло сполз. Именно здесь я обрету покой, став очередной жертвой безжалостного Бога. Я потерял веру в себя и даже мысли о любимых не дают больше той энергии, которой бы хватило для возвращения моего рассудка. Я трясся как маленький мокрый щенок, брошенный на съедение дикому миру. Смерть постепенно тянула свои костлявые лапы к моему сердцу. Я ощущал прикосновение холодных костяшек, аккуратно движущихся по моему источнику питания. Звуки ударов стихали, а на смену им вернулись чужие голоса, шёпотом проникающие в мои уши. Хотелось зарыть голову в снег, чтобы не видеть своей кончины. Быть раздавленным громадной фантастической тварью – не самая приятная смерть. Не хочу чувствовать, как мои глазные яблоки пытаются вытечь наружу, как нещадно трещат кости, а потом пронизывают плоть, выходя наружу.

Перед ликом смерти мне захотелось в последний раз увидеть семью и тут я вспомнил про невероятные свойства своего медальона. Если уж я и вправду отношусь к какому-то древнему ордену, то было бы разумно полагать, что мой медальон обладает какой-то магической силой, способной на многие вещи. Один раз он уже спас меня, высвободив энергетическую волну, отпугнувшую скатообразных тварей. С чем чёрт не шутит? Авось прокатит!

С этими радостными мыслями я достал медальон, полагаясь на его невероятную силу. Внезапно, грохот смолк. Снаружи слышалось тяжёлое прерывистое дыхание. Статуи замерли в ожидании ответного действия.

Я поднял медальон над головой и открыл его. Пальцы рук ощутили непередаваемую словами энергию, распространившуюся тёплой волной по всему телу. Горячие потоки крови растекались и согревали меня. Тело нагрелось ещё сильней. Правая рука, держащая медальон вспыхнула алым пламенем, мигом испепелившим перчатку. Я горел, но не обжигался и не сгорал. Сердце с душой трепетали от необузданной гигантской силы, принадлежащей куда более могущественному существу, нежели какой-то божок хаоса, неотвратимо желающий погубить мир людской. Я воспылал верой и ощутил поддержку высших сил. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь со мной случатся все эти события и это окажется не какой-то сон сумасшедшего, а реальная сторона нашего мира, столкнувшаяся с чем-то непреодолимым и необъяснимым.

С каждой секундой поток силы усиливался и увеличивал свой напор, отчего на правой кисти взбухли вены. В висках ощущалось неприятное напряжение, а в ушах появился звон. Дикий пламень уже облизывал потолок, расплавляя его за считанные секунды. Я был рад грядущей победе, но очень скоро радость подошла к концу. Моё лицо обдало горячим воздухом, огонь улизнул от меня, словно кто-то его всосал пылесосом.

На минуту наступило затишье, а потом, тот самый голем, некогда говоривший со мной, гулко рассмеялся от моей блеклой попытки сразить их своей магией - оно и не удивительно, ведь я не сведущ в тонкостях древней магии моего ордена.

- Хватит барахтаться, букашка, - громогласно пробасил монстр.

Ледяная кувалда в последний раз треснула стену, окончательно обрушив мой последний оплот. Передо мной стояли шесть гигантов, желая, как можно быстрее расправиться со мной. В их пустых глазницах читалась некая насмешка и издёвка в отношении моей магии.

- Орден теряет хватку, передавая такую ужасающую силу какому-то никчёмному человеку, не способному направить её в нужное русло. Искупи грех перед своим орденом и отправься в вечное забвение!

Мощный кулак остановился в метре от моего лица. Позади ледяных големов беспорядочно и судорожно пульсировали кристаллы. Монстры стали озираться по сторонам, дабы понять причину данного явления, однако они никак не могли постигнуть эту тайну.

Позади меня стояла неприятная и очень странная атмосфера. Я оглянулся и увидел треснувший кристалл, беспощадно пульсирующий от переизбытка энергии. От него слышался странный и слегка пугающий стрекот или даже шипение, схожее с фитилём бомбы, в любой миг могущей разнести здесь всё на части – и меня в том числе. Через секунду мои опасения подтвердились и кристалл лопнул, создав оглушительный взрыв, высвободивший всю накопившуюся за долгое время энергию. Кипяток плеснул по моей руке, а дальше… тьма.

Я открыл глаза, но вокруг по-прежнему стояла непроглядная густая тьма, в которой можно было запросто утонуть, словно в вязком болоте, не отпускающем тебя ни на секунду. Кажется, словно ни один фонарь или сигнальный огонь не сможет озарить столь плотную завесу.

Несмотря на отсутствие света, я попытался встать, но тут же упал, прочувствовав резкую тупую боль каждой частью тела. Последовала ещё одна попытка – тщетно. И всё же, с третьего раза мне таки удалось подняться. Тело всеми силами отказывалось подчиняться мне – в особенности левая рука (по всей видимости сломанная). Я глубоко вздохнул и протяжённо выдохнул, пустив по лёгким свежий воздух. Боль, исходящая от рёбер, сильно дала мне в мозг, но я всё же смог удержаться на ногах. А потом ещё раз вздохнул, пытаясь смириться с этой болью и морозом, пробирающим до костей. Холод старательно кусал мой торс, заставляя скрючиваются от дрожи. До меня быстро дошло, что верхней части одежды на мне больше нет.

Собравшись с силами, я решился сделать первый шаг в непроглядную тьму, в которой я даже не видел своих пальцев рук. Под ногами послышался треск льда. Я сделал ещё один шаг в пустоту и тут же споткнулся об большой кусок льда под ногами, заставивший меня поцеловаться со снежным покровом. Губы обдало кипятком. Кровь тёплой струйкой стекла и упала на снег. Я снова поднялся и побрёл вперёд – обессиленный и вымученный, а ещё продрогший и очень напуганный. В ушах у меня стоял непрекращающийся звон, мешающий ориентироваться в местности. Каждый раз, как только я поворачивал голову в сторону, чтобы осмотреться, меня укачивало и тошнило. Желудок скручивало так, как если бы я был майкой, которую выжимают после стирки – причём не в пример старательно и тщательно.

Прихрамывая на одну ногу, я продолжал идти вперёд, придерживая правой рукой свободно болтающуюся левую руку. Шок и адреналин не отпускали меня ни на секунду, именно поэтому боль от перелома была где-то далеко за пределами моего сознания и восприятия внутреннего мира. Через несколько минут пустого блуждания я окончательно замёрз и начал бредить. В густой тьме возникали выпуклые образы фантомов, летающих по одинокому тихому туннелю, окончательно сводя меня с ума. Дикие фантасмагоричные образы путались с образами знакомых мне людей. Я видел Михаила Борисовича – нашего картографа. Высокий мужчина с длинными светлыми волосами и изумрудными глазами, одетый в его любимые гавайские шорты оранжево-чёрного цвета и такого же цвета рубашку. Весёлый и всегда улыбчивый выпускник Арктического и антарктического научно-исследовательского института казался мне выпотрошенной плюшевой игрушкой – без души и блеска жизни. Вечно угрюмый интроверт – Михаил Попов, - выглядел дьявольски весёлым и крайне возбуждённым. С лица биолога не сползала кровавая улыбка маньяка. Лев Сергеевич – всегда собранный, спокойный и мудрый человек, выглядел напуганным, обескураженным и загнанным в угол. Мой лучший друг, Роберт, предстал передо мной не в самом лучшем свете. Он пылал ненавистью по отношению ко мне. Я наблюдал за тем, как его худые жилистые руки тянутся к моей шеи, чтобы сжать её, передавить артерии и сосуды, заставив меня впасть в вечный сон. Но, несмотря на всё это, я знал, что вокруг лишь пустые образы, неспособные причинить мне вред. Пока в моей голове теплятся воспоминания и память о моих друзьях, никакой силе не исказить их истинной личины.

В глубокой тьме моим глазам предстал серебряный медальон, источающий нежно-жёлтый свет. Я нагнулся и подобрал его, а потом крепко прижал к сердцу, чтобы ещё раз почувствовать тепло моей семьи. Я не хотел так просто умирать и сдаваться. Слишком многое мне пришлось пережить за этот малый срок. Пора домой…

Я подошёл к манящему золотому свечению, исходящему от того самого святилища, являющегося гробницей и усыпальницей великого Бога хаоса. Правая рука прошла сквозь плотную стену золотой вуали, овеянной подозрительно спокойной аурой. Погрузившись целиком в этот таинственный свет, я наконец проник в покои незыблемого и неоспоримого владыки этого города. Следом, за спиной послышались глухие шаги. Хруст снега не предвещал ничего хорошего. Вслед за мной в святилище вошли десятиметровые фигуры, облачённые в шелковистые белые одеяния с непонятной письменностью и таинственными орнаментами, возвещающие о скорой встречи с бессменным правителем из-за которого сгинула единственная цивилизация, бывшая когда-то его оплотом и фундаментом силы. Как же я оказался не прав в своих домыслах… Прям как по мановению руки, за жрецами последовали носители древних знаний – долгожители и просто иные люди, живущие в этом городе, открывшие широкий занавес тайны. Великаны обходили меня стороной, словно не замечая. Я не мог разглядеть их лиц – их попросту не было, вместо них там была какая-то бесформенная и непонятная масса. Процессия шествовала к непроглядной и бескрайней бездне, к которой был лишь один видимый подход – небольшой деревянный мост, оканчивающийся ничем и ведущий в лоно бездны. Рядом с двумя деревянными балками, являющимися началом моста и его опорной конструкций, возвышались две статуи, одиноко скучающие на фоне непроглядной тьмы, ведущей… в никуда.

Помещение выглядело хоть и не совсем приглядно, однако же величественно. Внушало оно трепет и ужас, сравни сооружениям возведённым народом майя. Прочие архитектурные сооружения даже и близко не стояли с этой красотой.

Вокруг бездны растянулись полукругом зрительские трибуны в несколько рядов и походило это на нечто вроде амфитеатра. Будто кто-то разделил Колизей на две части, одну из которых он решил поместить сюда, а вместо арены для боя расположил бездонную пропасть откуда не переставая сквозит леденящим ветром. И даже несмотря на то, что здесь было относительно светло и ясно - лоно бездны не преклонялось перед светом и даже и не думало расступаться. Вокруг гигантской дыры сияли оставшиеся кристаллы, дающие по всей видимости последнюю связь Богу с внешним миром и его народом. И, беря во внимание всех этих пришельцев, я всё равно ощущал себя здесь одиноким, потому что для них я – чужой. Здесь стояла вечная мерзлота, режущая мою и без того повреждённую кожу.

Существа смотрели на меня и ждали дальнейших действий. Я посмотрел на восьмерых жрецов. Они подняли руки и указали мне пройти к деревянному помосту. Выхода не было, я повиновался, шагнув навстречу неизвестности. Внезапно для самого себя я заметил мраморный пьедестал, на котором расположилась бело-золотая книга с письменностью древнего народа – та самая книга, о которой мне говорил Роберт. Как только я добрался до неё, моя душа замерла от вида неумолимой, всепоглощающей и бездонной бездны. Её стены сделаны из кристаллов льда, кажущиеся закрученными в спираль зубами монстра. Теперь я понял, бездна – это врата в мир внеземных Богов, где правит хаос. В этом междумирье спит великий Барлас, окутанный тайной и мраком. Но даже во сне он не прекращает переманивать на свою сторону всё новых и новых сторонников лучшей жизни. Его неимоверная и недосягаемая сила проникает сквозь толщу снега и чувствуется в каждом ледяном монолите, блекло подмигивая голубоватым светом. Магия Бога заставляет кристаллы дрожать и трескаться. Она проникает в людские сердца, наполняя их зловещей аурой и тихим ужасом. Я не могу ничего с собой поделать. Невольно падаю на колени и трепещу пред властью Барласа. Сердце замирает от страха. Власть древнего Бога безразмерна, незыблема и непоколебима!

Я опустил голову в книгу и смотрел на те же самые надписи и закорючки, написанные как бы в двух разных стилях, плавно переходящих друг в друга, но в этот момент меня обступила зловещая аура, хотелось захлопнуть книгу и закричать, что есть мочи, однако, я держался. Этот древний фолиант обладал чем-то таинственно жутким. Книга своей магической силой отвергала законы нашего мира, переписывая их на свой лад. Теперь я дрожал не от холода, а от одного вида этой белой-золотой книги. Она мгновенно запала мне в память, словно говоря мне, что она носит в себе знания, которые никогда в жизни не видел простой человек. И, я не был настроен скептически, каждая частичка меня наполнилась истиной по отношению к этому знанию. В голове вновь послышались голоса, и тут я понял - они исходя от магического источника, содержащего в себе непомерную силу, которая вполне может разрушить наш мир. Но, ей чего-то не хватает для первого шага. Почему-то в мой разум пробирались такие мысли, которые мне указывали на одну из множества разных гипотез – воспользоваться ей может только человек. Барлас создал этих существ по нашему подобию, примешивая к ним частичку своего видения мира, поэтому, они не смогли воззвать его истинное воплощение сюда, отчего ему теперь приходится ждать своего часа в великой бездне. Он не съел тех душ, которые помогли мне, именно потому, что энергия, исходящая от них, помогает приводить в это ужасающее место ещё больше народа. Только проблема в том, что прочесть древний язык они не могут, да и не владеют магией, способной запустить этот процесс. Ко мне пришло осознания того, кто я такой и для чего был создан мой орден. Мы призваны защитить землю от вторжения ложных богов, жаждущих напитаться нашими жизнями!

Именно в этот момент туман в моей голове осел. Туманный Альбион рухнул, подвергшись урагану истинных знаний. Я ощущал горечь за потерю лучшего друга, отдавшего за меня свою душу, и я не посрамлю эту жертву, став между намереньями ложного Бога и моим любимым миром, в котором живет своей тихой и радостной жизнью моя семья! Пусть эта космическая тварь и дальше дремлет своим непробудным сном и никогда не просыпается, оставаясь в одинокой холодной пустыне, давно уже расставшейся с жизненной энергией мира! Барлас создал это уединённое место исходя из того климата, какой был в космическом пространстве, желая, как можно ближе быть к своему родному дому. Обряд его жрецов не смог оказать должного эффект, поэтому, теперь он оказался взаперти.

В ответ на моим мысли, прямо из жерла непроглядной бездны раздался оглушительный рокот. Десятью секундами позже, из лона тьмы выпорхнула рука, зацепившись за край огромной дыры, конца которой я не видел. Серебряная чешуя блестела на фоне ледяных монолитов. Вскоре, из густого мрака показались громадные перепончатые крылья летучей мыши, обличённые в белоснежный покров. А потом, вынырнули две головы, ставшие для меня новой пугающей частью тела Барласа, ибо в момент крушения я видел только одну. Оранжевые кошачьи глаза взирали на меня под сводом широкой усыпальницы. Его пасть приоткрылась, обнажив пираньи зубы. Образ древнего Бога навсегда запомнится мне. Он засядет глубоко в тёмных уголках моей памяти и будет вечно скрестись своими узловатыми пальцами, пытаясь заявить о себе. Душа моя так и норовила высвободится из телесной оболочки, улетев на край света – подальше от этого монстра. Он молчал, но в сознании моём продолжали звучать неестественные человеку гортанные голоса с примесью рёва и воя. Существо связалось со мной при помощи телепатического моста, однако, фундамент его был слаб, и я слышал неотчётливую спесь кошмарных звуков и наваждений, повергающих меня в немой ужас. А ещё, где-то вдалеке пробивалось слабое эхо моих собратьев по ордену, дающего мне силу и защиту от психических манипуляций.

«Он не выберется отсюда без нашего участия», - заговорил спокойный и уверенный мужской голос. «Тело его наполовину вросло в космические врата, ставшие для него кандалами», - сообщил нежный женский голос. «Вспомни слова Роберта и сделай то, что должен!», - изрёк третий, убеждая меня в правильности моих мыслей. «Он не может убить тебя, как и ты его, но в твоих силах ослабить монстра, отрезав ему путь к людским душам вне ледяной пустыни», - упорствовал четвёртый.

Чудовище недовольно скорчилось, осознавая мои будущие действия. Его пасть открылась во всю ширь, и он заорал на меня. Поток воздуха был настолько сильным, что снёс несколько великанов, стоявших позади меня. Однако, я продолжал твёрдо стоять на ногах, держа в правой руке медальон, горящий алым пламенем. Вокруг меня образовалась защитная мембрана, ставшая непробиваемым полупрозрачным куполом, олицетворяющем целостность и общность нашего ордена, способного пожертвовать собой ради жизней других людей.

Несмотря на тяжесть в теле и стойкое чувство необузданной боли, я всё же смог коснуться магического фолианта и почувствовал нечто поистине ужасающее. В сознание прокрались образы людей, сражавшихся в древние времена на стороне ордена, но вскоре, предавших наши идеалы и образовавших отдельную цивилизацию, которую Барлас в последствии наградил частью своей силы, но взамен забрал часть разума и отобрал всю волю в любом её проявлении. Тех, кто продолжал неосознанно бороться с ним, постигла не завидная участь. Их души стали чистыми листами магической книги, ставшей источником многих проблем. Именно поэтому прочесть заклинание может только истинный член ордена Альма, обладающий разумом и волей, отрешённый от алчного влечения заполучить все знания мира, а в довесок ещё и обладать бессмертием. Ордену чужды мысли о продаже своего родного дома, взамен на место среди Богов хаоса, наречённых разрушать и поглощать космические миры.

Первая страница книги открылась, обнажив чистый лист бумаги. В первые несколько секунд я растерялся, но потом магическая энергия, текущая в моих венах, сделала всё сама. Она словно игла впилась в пергамент, затягивая за собой красную энергетическую нить, рисующую необычные, но довольно знакомые символы, расползающиеся красной дымкой, спускающейся к подножию постамента. Великаны немой сценой наблюдали за происходящим на «арене Колизея», не смея даже пальцем пошевелить.

Громадина продолжала громогласно кричать. Вибрационные волны взметнулись и пустились в разные стороны, сотрясая всю усыпальницу от потолка и до самой бездны. Его острые зубы, больше похожие на рифы, раздражающе тёрлись друга о друга и стрекотали, но в этот момент я уже не замечал того, что творилось вокруг, ибо был полностью погружён в магический ритуал, ставший для меня важной точкой в этом путешествии. Перед глазами были только эти слова - Меден алайт! Апр Солус! Ман,яла кхар! Я был полностью сосредоточен и готов к решающему шагу. Мои губы разомкнулись, указательный палец скользнул по странице, отыскивая нужную строчку, появившуюся из пустоты. Символы горели багровым пламенем, создавая невероятную картину, а я наслаждался и грезил о лучшем, предрекая роковой час расплаты, ведь это была только первая встреча с Барласом, но, чувствуется мне, что она далеко не последняя. Разум полностью отдался энергии, ведущей меня к вратам моей повседневной жизни, которая уже не будет прежней. Я и не заметил, как с уст мои сошли следующие слова, положившие конец скитаниям по холодной пустыне:

- Меден алайт! – монотонно, но звучно произнёс я. Пламень с книги поднялся выше. - Апр Солус! – продолжил я, ощущая некую гармонию с миром. Кожа моя постепенно распылялась, превращаясь в ничто. Казалось, словно бы тело разделялось на мелкие кусочки – нет, так и было, но я не ощущал боли, а скорее наоборот. - Ман,яла кхар!

Последние слова заставили рубиновые языки взметнутся до потолка, столкнувшись с ледяным сводом. Барлас закричал в ответ на заклинание, а потом, с громоподобным звуком нырнул к себе в бездну, прячась там, подобно загнанной в угол мышке. Зрители продолжали немо смотреть, не поддаваясь никаким эмоциям. В это же время моя сущность продолжала превращаться в пепел, но я не останавливался, читая заклинание снова и снова. В какой-то момент мой голос эхом прокатился по усыпальнице, а потом… деревянный помост исчез, и я полетел прямо в пропасть, ощущая некую свободу и неимоверную эйфорию, мурашками бегающую внизу живота. От этого эффекта начало приятно свербеть в носу.

Чернота обступила меня со всех сторон, будто кто-то закрыл мне глаза. Я ощущал материю своей собственной кожей, которая очень быстро исчезала, смешиваясь с пустотой. Моё тело сжималось и растягивалось, соединяясь с чем-то таинственным и неизвестным.

Наконец, я покинул ледяную усыпальницу и ощутил, как моё сознание начало погружаться в глубинный сон. Мой ум наполнялся различными образами и красками, кажущимися чем-то реальным и материальным. Мои глаза смотрели на меня со стороны, и я как бы видел самого себя, плывущего сквозь космические туманности, сверкающие разными огнями. Моё тело пронизывает эфирная энергия, и я начинаю понимать, что не просто путешествую во сне, но и перемещаюсь в другие миры. Тело всё продолжало плыть по течению космической силы, а сознание не понимало куда ему податься. Перед глазами появлялись образы моего детства: бабушкина дача; небольшая журчащая речушка; заснеженные горы в дали; первое знакомство с книгами, заставшими провести меня всю ночь под одеялом при свете фонаря.

Я был одинок в своём падении, но не был одинок во вселенной. Со всех сторон сияли звёзды; планеты проносились мимо меня, создавая красивые и жуткие образы. Я ощущал энергетические всплески и чувствовал, как перемещаюсь во времени и пространстве, проходя через чёрные дыры и звездные вихри. Они крутились рядом со мной, создавая звуки, напоминающие о войне и разрушениях. Счёт времени потерялся. Казалось, что тело моё будет вечно падать в небытие, а дух мой навсегда останется в памяти близких людей. Из раза в раз я пролетал сквозь галактические бури, видя, как они разрываются и искрят вокруг моего тела. Планеты взирали на меня со своих орбит, и я терялся в своих мыслях, представляя себя пылью в бескрайнем космическом пространстве.

Одиночество стало для меня пустым звуком. Я – лишь крохотная частица в этом огромном мире. Смерть будет означать конец падения и начало новой жизни. Смерть – конец одиночества и конец страдания, но в то же время – двери в новый путь. Смерть будет ознаменовать поражения моих страхов и зарождение совершенной иной и очень значимой надежды. Мне не о чем жалеть, лишь только об одном – я так и не простился со своей семьей. Я слишком поздно осознал свою истинную личность, присоединившись к великому ордену Альма, пустившему свои корни ещё задолго до развития технологической цивилизации. Мои собратья боролись с нечестью ещё в 1693 году в городе Салеме, когда в мир просочились всякие богомерзкие твари, приоткрыв врата в гиену огненную. В своих снах я не раз видел, как казнили очередную ведьму во время великой охоты. И теперь я точно знаю, что я один из них. Инквизиция – вот наше второе имя, но истинное название нашему ордену – Альма. Так и продолжалось моё нескончаемое путешествие, а потом, через множество световых лет, преодолев не один миллион планет, я наконец что-то увидел: четыре галактики свернулись в один большой калачик, создав нечто вроде врат. Как только эфирное естество приблизилось к этим вратам, в глазах появилась мимолётная вспышках, погрузившая меня в недолгий сон, перед возвращением в физическую оболочку.

Вскоре, я ощутил, как тело начало медленно опускаться на землю, а потом свет померк и наступила кромешная тьма, однако, это ненадолго, ведь за всем этим следует свет. Свет, сочащийся из окна моего рабочего кабинета. Окружающая меня комната выглядит так же, как и раньше, но сердце чувствует, будто что-то изменилось во мне самом. Я понимаю и вижу больше, чем раньше.И, мне уже не быть тем, кем я являлся до этого странного путешествия. Новая глава в моей жизни начинается. Писательское перо, покрытое чернилами, опускается на чистый лист бумаги. Пора положить конец мучениям людей, захваченных врасплох космическими Богами хаоса! Цель ордена – защитить планету от вмешательств извне! И, во что бы то ни стало, я буду следовать этой цели.

Из соседней комнаты донесся резвящийся топот. Ручка двери несколько раз дёрнулась, но не поддалась воли маленькой девочки.

- Мэри, папа работает, не надо ему мешать.

- Папфа бюбит нас и фсегда найдёт фремя на… - не успела Мэри договорить, как дверца кабинета отворилась.

В проходе стоял я. Радости моей не было придела от созерцания моей семьи. Я был вне себя от нетерпения поскорее обнять их!

- Ириша, Мэри, я вас очень сильно люблю и приложу все свои силы, чтобы защитить от любого зла, в какой бы форме оно ни появилось! – произнёс я, заключив свою семью в тёплые объятья.

На этом закончилась очередная глава моей обычной жизни, приоткрыв страницу куда более таинственной и неизвестной истории, ставшей для меня путеводной звездой. Я - часть ордена. Альма – путь к спасению. Пора обнажить оружие и схлестнутся с врагом в новой битве. Придётся отыскать всех монстров, успевших пробраться в наш мир через великие космические врата. Пора предстать перед главами ордена, дабы открыть дверцу к истинным знаниям, недоступным другим людям. Жизнь моей семьи в моих руках, и я стану палачом, чтобы спасти их души! Учёный геолог стал охотником за головами – вот дорога, по которой мне предстоит идти.

- Мы бюбим тебя, папфа!

- И я вас люблю, дорогие мои!

И пойду на всё, чтобы стать для вас щитом! Мир остался тем же, но кругозор мой расширился. Я, и только я влияю на свою судьбу! Исход мира будет зависит от действий ордена. Монстры не спят! А уж Боги и подавно! Пора показать на что способно человечество, когда ему угрожает рука ложного творца!