[Начало образует в версии А хронику Эккехарда, в В и С — компиляция, из которой мы сообщаем здесь их (версий В и С) собственные особенно, касающиеся Кёльна известия:]

689. Супруга Пипина Плектрудис основала в Кёльне на Капитолии великолепную церковь в честь пресвятой девы Марии, и там же задействовала служению Господу и пресвятой деве монахинь, а также она одарила ее многими доходами и землями.

716 [ После сообщения о походе Рагинфрида против Карла Мартелла и опустошении Кёльна:] За ними следовал св. Агилольф, архиепископ этого города, ходатайствуя за своих сограждан и за то, чтобы вернуть добычу; тут он был пойман ими и был жестоким способом убит.

925. В том же году умер господин Гериман, архиепископ Кёльна, прозванный Благочестивым. Он был епископом 35 лет, за ним следовал Вигфрид, после блаженного Матернуса, первого епископа, 24-ый.

928. В том же году родился господин Бруно, архиепископ Кёльна, сын короля Генриха.

953. Около этого времени умер Вигфрид, 29 лет являвшийся епископом Кёльна. Осиротевший народ обратился дружно к человеку мужу Божьему Бруно, брату короля, попросил его посредством старейшины церкви, каковой был направлен ко двору, и получил его [т.е. Бруно]. С согласия короля и герцога, с высокой милости и к всеобщей радости воссел он на осиротевший епископский престол; а как он себя показал и насколько велик он был, можно ещё сегодня увидеть по памятникам его заботы о постройке и украшении церкви.

962. В это же время [коронации императора] господин Бруно, епископ Кёльна, с большой энергией выполнял возложенные на него его братом, императором, дела империи; он очистил страну от грабителей, подавил вокруг мятежников и восставших, и добился во время отсутствия императора твердого мира во всем государстве Лотаря [Лотарингии].

964. В этом году был заложен фундамент церкви св. Панталеона, где сиял множеством чудес найденный здесь св. Маурин. Первым аббатом был поставлен Кристиан.

965. Герцог и архиепископ Бруно двинулся, дабы остановить возникшие беспорядки между князьями в западной империи в Компендий, где он тяжко заболел и был привезен в город Ремис. Здесь отошёл он к Господу, приведя в порядок все дела своего епископства. К какому же времени и как он покарал войной возмутившихся франков, осадил завоевал и разграбил город Париж, как пленил герцога Лотарингского и герцогство это, с согласия брата своего, императора, передал самому себе и своим наследникам, так что стали они герцогами и архиепископами, сломал мост через Рейн и Дивитенфийскую крепость из-за мятежников, а также свершил другие удивительные деяния, основывая и украшая монастыри, перенося туда святые мощи со всех сторон, это мы, не найдя в более древних хрониках, хотели обойти стороной[25]. Его достопочтенное тело было возвращено в Кёльн и похоронено в монастыре св. Панталеона, который он сам основал и чье завершение [строительства] он предписал. Он был епископом 12 лет и ему следовал Фолькмар.

969. Архиепископ Кёльна Фолькмар умер; ему следовал доброй памяти, Геро.

976. Господин Геро, епископ Кёльна и основатель монастыря Гладебах, умирает и в епископате за ним следует 10 лет господин Варин.

980. 24 октября церковь св. Панталеона освящена почтенным архиепископом Варином.

985. В этом году умер епископ Кёльна господин Варин, и ему следовал Эвергер, 16 лет [подряд].

991. Госпожа императрица Феофано, мать императора, умерла и была похоронена в базилике св. Панталеона, которую она столько, сколько жила, держала в большом почёте и богато одаривала из своего состояния.

992. Герберт был весьма предан светской науке и особенно астрологии, поэтому был любим охочим до знаний императором Отто. Его обманул, когда приблизился день его смерти, идол, которого он спросил, когда он умрёт, следующим образом, сказав: «Если ты отслужишь мессу в Иерусалиме». Но есть в Риме церковь, которая называется Иерусалим. Когда он остановился здесь, для совместного поста, и отслужил мессу, затем же почувствовав себя очень больным, снова спросил Господа и сказал: «Посмотри, я умираю и не увижу Иерусалим, почему обманул ты меня?» Когда же ему было отвечено, его отпели в Иерусалиме, он, должным образом покаялся за своё суеверие и вскоре умер по-католически. Ему следовал Иоганн.

1001. В этом же году отошёл к Господу Христиан, светлой памяти, первый аббат монастыря Св. Панталеона[26]; его преемником стал Регинберт.

1015. Скончался аббат, господин Регинберт; его преемником стал Килиан.

1019. Аббатом стал Гелиас.

1020. В этом году скончался г-н Гериберт, основатель монастыря в Туицие. Его преемником стал Пилегрим, 31-й кёльнский епископ.

1035. В этом году скончался г-н Пилегрим, епископ Кёльнский, он был похоронен в построенной им церкви святых Апостолов. Его преемником стал Гериман II по прозвищу Знатный (Nobilis) из рода, первого Генриха[27] саксонского короля.

1047. Папа Суидгер, называемый также Климентом[28], скончался на девятый месяц после своего возвышения в землях Рима; он был возвращён в своё Бавенбергское[29], и там похоронен.

1048. Родился Генрих IV.

1049. Папа Лев праздновал день Св. Петра с императором Генрихом[30] в Кельне под председательством господина архиепископа Геримана.

1052. Господин Аарон, аббат, скончался. Он получил от господина Папы Льва[31] псалмы, которые тот сам сочинил к ночному празднику в день Св. Григория , и первым доставил её из Италии в наши земли. Его преемником стал Гемерих.

1054. Генрих IV, сын Генриха[32], был при освящении церкви в Ахене помазан на царство.

1055. Скончался Господин Гериман, архиепископ Кёльнский; его преемником стал Анно II[33].

1057. Скончался Папа Стефан[34]; вместо него стал Бенедикт Х[35], которого раньше звали Иоанн, восставший благодаря некоторым жителям Рима против церковных законов, но умерший спустя семь месяцев, так и не приняв посвящения в сан. Затем, из-за раздоров между королём, князьями и собственно римлянами, избирались или часто сменяли друг друга различные Папы: сначала Николай[36], которого также звали Гебехард, затем Гонорий II, называемый также Хадело, Александр II, также Ансельм, ранее епископ Лукки[37]. Александр пребывал в почёте на папском престоле до своей кончины, без того чтобы из-за него среди имперских князей или епископов возникли распри[38].

1076. В то же время скончался господин Анно, архиепископ Кёльнский, и был похоронен в основанном им монастыре Зигиберг. Его переемником стал Гильдольф.

1079. Скончался господин Гильдольф Кёльнский; его переемником стал Зигевин. [Битва при Флархайме (1080) из Эккехарда] Тогда был зарублен граф Майнфрид[39].

1082. Скончался господин аббат Гумберт; его переемником стал Гериман.

1089. Скончался господин Зигевин, архиепископ Кёльнский, его переемником стал Гериман III по прозвищу Богач. Конрад, старший сын императора, помазан на царство в Ахене[40].

1097. [В этом году архиепископ Фридрих I заложил Фольмештайн, знаменитую крепость Вестфалии][41].

[Генрих, пятый этого имени[42], был избран королём сначала своим отцом, а затем и всеми князьями Германии, а также торжественно рукоположен апостольскими легатами и, соответствии с отеческой традицией, принял от епископов и мирян клятву верности. Он начал править как 88-й властитель считая от Августа, в 50-й год правления своего отца, в 1807 год от основания Рима, в 5058 год от сотворения мира, а от принятия Христом человеческого образа в 1106 год.

Пред королем и всеми мирскими и светскими знатными лицами Германии и одновременно перед собравшимся клиром и народом было зачитано послание римского престола, о различных тайном и угнездившемся поношении церкви этого государства, и с другой стороны ото всех в один голос обещана помощь: и тогда король равно как и знать приняли решение послать из этих земель к святой матери, римской церкви, таких высокопоставленных посланников, чтобы они были в состоянии дать по всему вышеизложенному торжественный отчёт, подробно изучить спорные вопросы и в любом виде имели бы в виду пользу Церкви. Для этой должности были избраны люди, исполненные духом мудрости, выдающиеся по роду и званию, по изысканности и богатству, достойные всякого почитания как в религиозной, так и в светской жизни: из Лотарингии — архиепископ Бруно Трирский, из Саксонии — Генрих Магдебургский, из Франкии[43] — Отто Бавенбергский, из Баварии — Эверхард Гейстатский[44], из Алеманнии[45] — Гевехард Констанцский, из Бургундии — епископ Кура[46], также некоторые светские представители из окружения короля. Среди прочего, они также взяли на себя поручение просить, чтобы апостольский господин, будь у него такая возможность, почтил своим присутствием земли по эту сторону Альп][47]. Генрих же, епископ Магдебургский, а также и Бруно Трирский, которые неосмотрительно отнеслись к своему путешествию, были взяты в плен в Трендиле[48]; однако вскоре были выкуплены из плена и вернулись обратно.

Во время поста на небе появилось новое ужасное знамение. Ибо в течение трёх или более недель на западе восходила звезда, которая, подобно заходящему Солнцу, испускала очень широкий луч света, освещая этим сиянием длинную полосу неба на востоке[49].

Сын императора, празднует Пальмовое воскресение (18 марта)[50] в Кельне, приглашенный епископом этого города. Из Кёльна он отправился в Ахен праздновать Пасху в Люттихе[51], где в то время находился его отец. Прибыв в Ахен, он сразу же отправил вперёд некоторых князей из своего окружения для занятия моста, перекинутого через Маас у селения Вегзац[52]. В то время как они приближались, ничего не опасаясь, их уже поджидали герцог Генрих Лотарингский, его сын Паган и граф Годефрид Намутский, которые, устроив им резню, ранили их и обратили в бегство. При попытке к бегству около 200 рыцарей утонули в реке Маас. Среди них погиб Гериман Бозебахский, сподвижник королевского сына, и многие свободнорожденные стали пленниками. [И случилось это[53] в Святой четверг. Потрясённый этим горем, отправился королевский сын обратно тем же путём, каким пришёл, и праздновал Пасху в приходе города Бонн. Император отпраздновал пасхальные торжества (25 марта) в Люттихе, а затем вернулся обратно в Кёльн[54] и укрепил город стеной и рвом.]

Фридрих, епископ Гальверштадтский, вернулся без епископского сана[55]. Папа назначил церковный собор. Скончался маркграф Удо[56], доблестный защитник страны, гроза славян.

A{1} Епископ Бурхардт Мюнстерский в результате заговора министериалов его церкви и подстрекательства графа Фридриха Вестфальского[57] был изгнан, взят под стражу, доставлен к императору и закован в цепи.

Сын императора выступил в поход и осадил Кёльн. И поскольку он провел он там в бесполезных усилиях целый месяц, то выступил в направлении Ахена[58]. Герцог Генрих Лотарингский, опасаясь приближающимихся войск, собственноручно предал огню свои крепости Линдбург и Рифершит[59]. Ночью 18 июля на несколько часов потемнела луна.

В то же время император, находясь в Люттихе, видел вещий сон. Снилось ему, как гулял он по саду, где растут высокие деревья. Самое высокое из них начало падать и зацепило при падении другое дерево, повалив его на землю вместе с собой. Затем постепенно попадали и все остальные деревья. Это вскоре подтвердилось последующими событиями. Через некоторое время император заболел и лежал восемь дней, а на девятый — скончался (7 августа) и был похоронен в церкви Св. Ламберта перед алтарём Св. Марии. Пятью днями позже в Ахене скончался граф Теодерих Эмбикский, а также графы Годефрид и Адольф. Епископ Люттихский[60], добившийся пощады у сына императора, был освобожден от изгнания, однако же отстранён от ведения богослужения.

Герцог Генрих Лотарингский, сдавшись королю, был лишён герцогского титула и отправлен в заключение к епископу Удо Гильденшаймскому. Вместо герцога Лотарингского был утверждён Годефрид, граф Брабантский. Кельнцы покорились[61] и, сверх того, выплатили королю 5000 марок, дабы вернуть себе его милость. Тело императора выкопали и перенесли в Шпайер; из-за погребения его обращались к Папе. Король Генрих прибыл в Мюнстер и вернул изгнанного ранее епископа Бурхарда на его должность. Скончался герцог Магнус Саксонский; его герцогство вместе с маркграфством было передано графу Людгеру Зупелингебургскому. Герцог Генрих бежал, уйдя от наказания.

Папа Пасхалий созвал синод в селении Варесталь[62], на который собрались епископы, герцоги и графы из Италии равно как и из Германии. Епископ Руберт Вюрцбургский и епископ Лионский[63] скончались в пути. Многие епископы из Италии были там осуждены, некоторые преданы анафеме, среди последних был и патриарх Аквилейский[64]. Фридрих Гальверштадтский по обвинению каноников его церкви был лишён епископского звания. Подобный приговор был вынесен в отношении Видело Минденского. Епископы Люттихский[65] и Каммерихский[66] были преданы анафеме.

Под Рождество[67] было сообщено о предстоящем прибытии Папы в Майнц, однако из-за плохой дороги и ненастной погоды этого не случилось. Король же праздновал Рождество Господне в Регенсбурге. Оттуда он отправился через Тюрингию в Саксонию и повелел сжечь два сильно укреплённых поселения в Тюрингии, Радинбург и Бемельбург, из-за грабежей, что совершались оттуда в отношении соседних земель[68]. Праздник Очищения святой Марии (2 февраля)[69] он отметил в Квинтилинбурге. Там же он принял и послов французского короля, проведя двусторонние переговоры. После этого он отправился в Мерзебург, позже — в Гослар, решая в королевской резиденции все вопросы, с которыми к нему обращались. Гальверштадской церкви он определил в настоятели Рейнхарда. На место недавно скончавшегося аббата Маркварда Корвейского во время своего приезда он назначил Эркенберта, мерзебургского аббата. Потом он прибыл в Падерборн, проехал Вестфалию, праздновал в Кёльне Вербное воскресение (7 апреля), а в Майнце — Пасху (14 апреля). Папа известил всех епископов о предстоящем церковном соборе в Труа. Король, собрав как можно больше князей, выступил навстречу Папе, захватил по пути много городов, он покорил также Кларемонц[70] и Брит, которые грабили соседей. Посланники короля: Бруно, епископ Трирский, Отто, епископ Бавенбергский, Герлево, епископ Вюрцбургский, Бертольд, герцог Швабский[71], граф Гериман[72], граф Вигберт[73] отправились к Папе в Шалон и уведомили его о всяческом почтении со стороны короля, не принижая честь империи. Папа повелел ответить королю, что он ничего от него не требует, кроме почитания Церкви. После этого король вернулся обратно, не устраивая переговоров, ради которых французский король отправлял ему посланников.

Господин Папа при большом участии епископов и аббатов и других католиков проводил собор в Труа (23 мая). Здесь он при рассмотрении вопроса, в решении которого сам он и король хотели прийти к согласию друг с другом, установил срок, до которого, согласно каноническому правилу, перед его престолом в Риме по этому вопросу будут вести переговоры. Там же был смещён со своей церковной должности архиепископ Рутард Майнцский за то, что он он без согласия церкви снова назначил Удо Гильденхаймского и в нарушение канонических правил посвятил Рейнхарда в сан священника церкви в Гальверштадте. Подобным образом Гевехард Констанцский был отстранён от должности за то, что он согласился с теми, кто навязал Годескалька минденской церкви в качестве епископа, а также за то, что он самовольно посвятил Генриха в сан священника магдебургской церкви. Кёльнский епископ Фридрих был снят со своей святейшей должности вместе со своими подчинёнными за то, что он уклонился от участия в этом святейшем соборе. Апостольский господин объявил всем церквям свободу избирать, согласно каноническому предписанию, тех прелатов, которых они сочтут достойными.

После окончания собора Папа вернулся в Рим и был принят там с почестями. Король же отступил той же самой дорогой, по которой пришёл, и праздновал Троицу (2 июня) в городе Страсбурге. Он назначил Адальгоца епископом Магдебургским, и тот был посвящается в сан епископа против воли Папы. В Труа же апостольский господин ещё раз подтвердил, под угрозой анафемы, что никто не может принять инвеституру или церковный сан из рук светского правителя до тех пор, пока этот спорный вопрос между ним и королём не будет решён на церковном соборе.

Затем король отправился в Саксонию и готовился там к военному походу в Богемию чтобы подавить восстание двух родственников[74], которые спорили в Богемии из-за герцогского звания. Один из них, услышав о прибытии короля, испугался и пустился в бегство, другой же прибыл в Мерзебург к королю и предложил ему за герцогство Богемию 5000 марок. Король, приняв залог, назначил его в Госларе герцогом Богемии.

Около Рождества Святой Марии (8 сентября), когда король спокойно спал в госларской резиденции, вдруг ударила молния, разрушила стену прямо у изголовья королевской кровати, выбила множество гвоздей из королевского щита и опалила острие меча, который король положил со своей стороны, так что ножны остались целы. Король же испуганно вскочил и поспешил к охранявшим спальню рыцарям.

Граф Руберт Фландрийский захватил и удержал Каммерих. Чтобы покарать его за дерзость, король собрал войско, подошел к сильно укреплённому городу Дуакуму, осадил его, предав огню и мечу его окрестности. В конце концов Руберт подчинился, сомневаясь в своих силах, сдал Каммерих, и после принесения присяги на верность стал вассалом короля, получив от него наместничество над Каммерихом в качестве лена.

Король праздновал Рождество в Ахене, Пасху (5 апреля) — в Майнце. Брат короля из Венгрии по имени Альм, прибыл к королю жаловаться на то, что он был изгнан его братом[75], и умолял короля восстановить его на прежнем месте. Король собрал войско и вторгся в Венгрию чтобы восстановить власть Альма.

1109. Король праздновал Рождество Господа в Майнце. Пфальцграф Зигфрид был взят под стражу за то, что он был враждебно настроен к королю. Скончался Ротхард, архиепископ Майнцский.

31 мая произошло солнечное затмение.

Фридрих, архиепископ Кёльнский, Бруно, архиепископ Трирский, канцлер[76], граф Гериман Винценбургский и другие видные деятели отправились в Рим, чтобы восстановить мир между апостольским господином и королём. Папа обещал встретить короля по-отечески и со всем радушием, если тот предстанет перед святым римским престолом, как католический король, как сын и защитник церкви, как приверженец правосудия.

Король праздновал Рождество Господа в Бавенберге. Под председательством Папы Пасхалия в присутствии многих епископов и аббатов 7 марта был проведен блистательный церковный собор в церкви дворца Латеран, и там при всеобщем одобрении была принята следующая декларация:

"Постановлениями апостолов было установлено, что епископ заботится обо всех церковных делах и управляет ими, как будто бы божьим оком. Затем на Антиохийском соборе было установлено, что то, что принадлежит церкви должно храниться со всей тщательностью, добросовестностью и неподдельной преданностью, как тому подобает по отношению к Богу; то, что тратится, должно тратиться только по решению и распоряжению епископа, которому доверяет народ и объединённые внутри церкви души. Далее пишет Стефан-мученик: "Какими бы набожными не были миряне, нигде не написано, что кто-то дал кому-то разрешение, распоряжаться церковным имуществом", и мы не позволим, чтобы это случалось впредь, и запрещаем в любых случаях. Когда один из князей или другие миряне позволяют себе вольности, распоряжаясь имуществом или владениями церкви, или же их раздаривая, то еих следует считать грабителями церкви. Священники или монахи, принимающие из его рук должны быть отлучены от церкви. Кроме того, случается, что некоторые, будь то силой или пристрастием, не допускают правильное распределение церковных должностей: мы также постановляем, что они будут считаться грабителями церкви. Те же, кто при помощи силы или расположения власть имущих будут получать церковные должности, должны быть отлучены от церкви. Тот, кто завладел имуществом потерпевшего кораблекрушение, должен быть изгнан из церкви как разбойник и братоубийца." Это заявление было заново подтверждено новым, касающимся инвеститур, обнародованным на церковном соборе в Труа и начинающимся словами: Constitutiones patrum (Постановление отцов) и т.д.[77]

Вышеупомянутые посланники прибыли в Люттих к королю и привезли ему ответ апостольского господина: папа решает только то, что относится к каноническим и церковным правовым вопросам; однако в том, что касается королевского права, он никаким образом не собирается ущемлять короля.

Здесь в Люттихе король с почётом принял дочь английского короля[78], свою невесту, как подобает королю. Герцог Годефрид Лотарингский при помощи новой королевы[79] добился милости короля. Пасху (10 апреля) король праздновал в Утрехте. Там же по его приказу обезглавили одного человека за то, что он принимал участие в заговоре с целью покушения на жизнь Кунрада, епископа этого города. Также король по королевскому обычаю одарил свою невесту. Затем в Майнце в день святого Апостола Иакова (25 июля) она была посвящена в королевы архиепископом Кёльнским. Затем в Утрехте было решено организовать военный поход всех западногерманских князей в Италию.

Около 5 июня[80], когда уже была глубокая ночь, взошла звезда, освещавшая южную часть неба длинными лучами. 6 мая произошло лунное затмение.

На приэльбские земли обрушились славяне и ушли только после того, как побили и увели в плен много людей. Среди остальных был убит граф Годфрид Хамменбургский. Обеспокоенный этим, герцог Саксонский, Лотарь[81] вторгся в славянскую землю, опустошив, прошел её, захватил девять наиболее укреплённых и богатых крепостей и вернулся в качестве победителя только после того, как получил от них заложников. Около дня Успения святой Марии (15 августа) король в сопровождении королевской дружины двинулся в Италию. Все укреплённые города и крепости сдавались ему. Знаменитый город Новария был разрушен за неповиновение некоторых.

Король праздновал Рождество во Флоренции. Затем, 12 февраля, в Риме он был с почётом принят Папой. После того, как они обменялись заложниками, они сели в церкви святого Петра чтобы провести переговоры по церковным вопросам. Среди же заложников, переданных королём, был Генрих, брат графа Фридриха Вестфальского, самого уважаемого и благородного рыцаря. Во время этих переговоров из-за происков тех, которые ниже всего ценили согласие и примирение, произошло[82] вооружённое столкновение на ступенях церкви святого Петра; много людей было ранено, некоторые убиты. Когда известие об этом дошло до короля, собрание было разогнано, Папа со своими кардиналами был арестован королём, а жители Рима бежали по мосту на другую сторону Тибра. В ту ночь по всему городу Латерана произошли вооружённые столкновения.

С наступлением утра как один поднялись обитатели дворца Латеран и внезапно напали на короля с развёрнутыми знамёнами; однако королевские охранники схватили оружие и оказали нападавшим мужественное сопротивление. Вскоре вступил в бой и король со своими быстро собранными отрядами, которые будучи поначалу ещё малочисленными, всё же охладили пыл нападающих, перебил многих, вставших у него на пути, а остальных обратил в бегство. Одержав полную победу, он, увёзя Папу и кардиналов с собой, отправился в город Альба и расположился лагерем на равнине прилегающей к этому городу, оставаясь там всё время поста.

Тем временем скончались герцог Ротгер Апулийский[83]. и его брат Боамунд[84], величайший средь норманнов, завоеватель Антиохии, победитель турок и сарацин.

После этих событий некоторые из приближённых короля после совместного соглашения обратились к Папе, который ещё содержался под стражей короля, призывая и прося его, чтобы он стал уступчивее в делах короля; если у него есть жалоба на короля, то её надо забыть и заключить с ним союз. Они обещали ему преданность и повиновение со стороны короля и разными способами просили его, чтобы он договорился с имперскими князьями об условиях мира. Сам король смиренно бросился ему в ноги, вымаливая прощение, клянясь ему в преданности, если только он позволит ему в королевском звании осуществлять право его предков, католических королей. Таким образом он обращался к господину Папе не один раз, после чего тот лишь немного смягчил свой суровый гнев. Наконец снизошла милость божья, которая отвратила господина Папу от его прежних взглядов, а господина короля призвала к сердечному раскаянию, если он и провинился в чём-то перед апостольским господином. Поэтому король позволил господину Папе с почётом вернуться в Рим. Папа же уговорил жителей Рима поддерживать мир и согласие с королём и провёл переговоры о императорской короне с кардиналами и прочими лицами, причастными к такому обряду. В установленный день, 13 апреля, в церкви святого Петра с большой пышностью он посвятил короля в императоры при участии известных епископов, а также в присутствии римских кардиналов, немецких епископов и имперских князей. Когда духовенство завершило торжественную мессу и настало время, в которое община обычно начинает причащаться, Папа призвал к тишине и обратился к королю со следующими словами: "Это тело нашего Господа Иисуса Христа, рождённого Девой Марией, пострадавшего и распятого ради спасения рода человеческого, пусть будет гарантией истинного согласия и примирения между мной и тобой". И[85] во время причастия они поцеловались. После достойного окончания таких великих торжеств император удостоил апостольского господина королевскими подарками, а — чтобы читатели не утомились от слишком растянутого повествования — господин Папа при прощании обошёлся с императором, как отец со своим сыном. Император праздновал Троицу (21 мая) в Вероне. 7 августа при многочисленном участии епископов и других князей он похоронил тело своего отца по королевскому обычаю в Шпайере. В праздник Успения Марии (15 августа) всеми канцлерами, которые были при дворе короля, при согласии последнего, архиепископом Майнцским единогласно был избран Альберт, наиболее известный в Майнце и окрестностях.

Между герцогом Лотарём и маркграфом Рудольфом[86] возникла распря, но перед Рождеством они помирились в Госларе в присутствии императора. Пфальцграф Зигифрид был освобождён и его честь восстановлена.

Император отмечал Рождество Господа в Госларе. В Квинтилинбурге скончался Эвинхард, епископ Эйстатский.

A{2} Император предал герцога Лотаря и маркграфа Рудольфа, из-за ссоры которую они устроили с ним, суду князей. Герцогство было передано Отто Балленштадтскому, а маркграфство — Гельприху[87]. Император осадил Зальтквиделе[88], его же противники стояли недалеко от того места с войском, готовясь с ним сразиться. Однако, по милости божьей всей этой военной схватки удалось избежать. Альберт, незадолго перед тем поставленный епископом Майнцским, был арестован императором. Названные князья добились милости императора и снова были восстановлены в своих правах. Скончался Годескальк, епископ Минденский.

A{3} Император праздновал Рождество в Эрпесфорде. Скончался богатый граф Отто Зудвенский. Вигберт был пленён приверженцами императора. Убит пфальцграф Зифрид. Император праздновал Пасху в Вормсе; туда же он велел привезти епископа Майнцского. Епископ передал ему крепость Тривелес, однако был вторично арестован. Епископом Майнцским был снова назначен Видело.

A{4}[89] Принимая во внимание его немилость к жителям Кёльна и для того, чтобы этот самый процветающий город Галлии и Германии город, слава о котором наполняет весь свет, унизить всей силой до низости и позора, император собрал большую армию из Алеманнии и Баварии, а также из Саксонии под началом герцога Лотаря, и пытался захватить и разрушить крепость Дойц, чтобы он мог перерезать водный путь в Кёльн, разместив там военный отряд. Как только жители Кёльна получили известие об этом, они призвали на службу многочисленные отряды избранной молодёжи, переправились через Рейн с большим отрядом лучников и собрались, выстроившись в боевые порядки, мужественно отразить атаку императора. Когда император увидел их смелость, то послушался своих советников и попытался затянуть битву до вечера, предполагая, что те, если воины устанут, сократят свои боевые порядки и таким образом их легче будет победить.

Тем временем с обеих сторон, будто на зрелище, спешили всадники, они скакали друг к другу в чистом поле. Когда же со стороны защитников Кёльна туда полетел очень плотный град стрел, то неприятельские всадники были частично ранены, частично убиты. В войсках императора был иностранный отряд, у которого были доспехи из рога, непроницаемые для железа: как только они их сняли, чтобы подышать воздухом — поскольку было очень жарко, — то сразу же были засыпаны стрелами и до шести человек убито на месте. Когда император узнал, что его противники ни на шаг не отступают, а стойко держат свои позиции, и разумнее стало оставить поле боя, чем так неудачно сражаться, то следующей ночью он возвратился в свой укреплённый лагерь, а днём повернул свои войска против двух кёльнских укреплений — Вероны[90] и Юлиакума, разорив их, предав всё огню и мечу.

При отходе ему отважно преградили путь архиепископ Фридерих, герцог Годефрид Лотарингский, граф Генрих Зутвенский, граф Теодерих Ареский, хотя успеха они не имели; так как при этом из благородных с их стороны граф Герхард Юлиакумский и Ламберт Милунхаркский были взяты в плен; а рыцарственный муж Эверхард Гандернольский[91] — убит. Когда же граф Фридерих Вестфальский и его брат Генрих подошли с сильным отрядом, император был вынужден отступить и едва ушёл от преследовавшего его неприятеля. После этого они встретились в третий раз в более сильном вооружении на равнине у Антурнаха, лежащей в девяти милях от Кёльна, причём защитники последнего, по обыкновению, одержали победу. Император собрал весьма многочисленное воинство под своими знамёнами, как пехоту, так и кавалерию, из Саксонии, Франконии, Алеманнии, Баварии, а также хорошую конницу из бургунцев; теперь он отправился с этой непобедимой армадой к Антурнаху, чтобы воевать с помощью своих военачальников, поскольку он сам не принимал участие в битве, ничего не ожидал от исхода сражения. И вот показались боевые порядки защитников Кёльна, намного меньшие числом, но полные решимости и отваги, под командованием их герцога и архиепископа Фридериха, бывшего герцога Генриха Лотарингского, графа Теодериха Ареского, графа Генриха Кеслеского и других таких же рыцарственных и привычных к войне людей. В передовой схватке герцог Генрих со своим небольшим отрядом бросился на многочисленный отряд, однако одоленный таким огромным множеством воинов, вынужден был отступить в лагерь. Затем при ужасном вое боевых труб обе армии с решимостью двинулись друг на друга и сражение долго шло с переменным успехом. Наконец, отборная молодёжь защитников Кёльна в диком ожесточении, приняв решение победить или умереть, устроила страшную резню и вынудила неприятеля обратиться в бегство. И тогда устроил граф Теодерих, отважный рыцарь, главный организатор победы, многократно бросаясь со своими воинами как лев на врага, ужасное кровопролитие со всех сторон было убито и взято в плен много свободных людей и рыцарей; в числе последних был герцог Бертольф Каринтийский, весьма верный сторонник императора, пленён и взят под стражу самим графом Теодерихом. Ещё говорят, что со стороны защитников Кёльна никто не был ни убит, ни взят в плен, кроме графа Генриха Кеслеского, замечательного человека, который из-за предательства своих людей попал под конские копыта и задохнулся. Он был похоронен в Кёльне около собора святого Петра.

Император праздновал Рождество Господне в Госларе. Он велел герцогу Лотарю, епископу Гальверштадтскому, пфальцграфу Фридриху и маркграфу Рудольфу появиться на Рейхстаге. Они не явились, а пребывали в крепости Вальбике.

После того, как скончался аббат Гумберт, его место занял Гамако. Епископом церкви в Гильдесхайме был избран Брунинх.

Император занял Брунесвих[92] и разорил Гальверштат. Его сторонники осадили Орлагемюнде. Против них выступил герцог Лотарь и вышеупомянутые князья, к которым присоединились[93] граф Фридерих Вестфальский, его брат Генрих, Генрих Линтбургский и Гериманн Кальвелагский. Император смело выступил против них около селения, называемого Вельпесхольт[94]; там же они с ним упорно сражались 11 февраля и одержали полную победу. Со стороны короля был убит Хагер[95], отважный муж, а также Кунрад Меригонский и многие другие.

Теодерих, главный пресвитер святой римской церкви, появился перед многочисленным собранием саксонских князей в Госларе и высказал некоторые соображения по церковным вопросам.

Около того же времени господин император прибыл в Майнц, как вдруг население этого города, дворянство и вассалы стали досаждать его прошениями, обещая впредь служить ему с глубокой преданностью, если он только возвратит их епископа, которого уже три года содержит под стражей. Наконец, уступив их просьбам, в решающий момент принуждённый к этому почти насильно, он освободил им епископа, и то, что не смогли сделать знатные люди империи, толпа жителей Майнца добилась в короткий срок.

На Рождество в Кёльн съехалось очень много имперских князей на совет уже широко известного в империи кардинала Теодериха, чтобы отдать распоряжения по церковным вопросам. Однако этого кардинала в пути настигла смерть и он скончался в Зуельме[96], глубоко опечалив присутствующих. Его тело принесли хоронить в Кёльн.

Погода отличалась большими изменениями.

На восьмой день после дня Святого Иоанна Евангелиста (3 января) везде и всюду потрясло землю от страшного, не слыханного до сих пор землетрясения, в особенности эта угрожающая опасность не прекращаясь много дней подряд бушевала в Италии так, что от сотрясений и обвалов гор на много дней было преграждено русло реки Этш[97]. Верона, один из самых уважаемых городов Италии, был превращён в развалины: здания разрушились, засыпав много людей. Точно так же многие тысячи людей погибли в Парме, Венеции и в других городах, замках и крепостях. Река Унструт[98], русло которой раскололось в глубине, от землетрясения полностью ушла под землю. Когда трещина снова закрылась, река вернулась к своему прежнему течению только по прошествии долгого времени.

Фридерих[99], герцог Альсатии[100], победил в тяжёлой битве с Майнцем. В ней был убит граф Эмихо[101], а Фольхольд Малесбургский взят в плен. Перед Рождеством они снова сражались друг с другом, и со стороны герцога было очень много убитых.

Скончалась знатная и влиятельная маркграфиня Гертруда[102].

Несколько дней перед Рождеством после захода Солнца небо повсюду озарялось красным, а несколько позже светил луч, как будто от Солнца. Также на Луне наблюдателями отмечалось значительное видение.

Господин Папа Пасхалий почил в мире (21 января). Его преемником был избран его бывший канцлер Иоанн, который принял имя Геласий[103]. Император же противопоставил ему другого кандидата, епископа Браги[104], которого звали Григорий[105]. После этого избранный Папа Иоанн удалился в Беневент и отлучил императора с его кумиром — поскольку он назывался тем именем, которое назначил — а также всех сторонников его партии.

Епископ Бурхард из Мюнстера, который был послан императором в Константинополь, скончался на обратном пути.

Куоно, епископ Пренесте, уже отправленный с поручением господином Пасхалием, после смерти которого по распоряжению его преемника Геласия подтвердившего это поручение через епископа Вивье, очень образованного в науках человека, прибыл в Кёльн и держал здесь синод, на который собрались епископы Саксонии.

Балдуин[106], король Иерусалима, скончался после многих трудов по защите христианской религии, и был похоронен рядом со своим братом Годефридом. На его место жители Иерусалима избрали его племянника, тоже Балдуина.

Намереваясь во Франции в Клюни собрать церковного собора, скончался Папа Геласий и там же был похоронен. Его преемником стал архиепископ Вьенский[107], богобоязненный человек, под именем Каликст[108]. В день Иоанна Крестителя (24 июня) император и имперские князья организовали встречу и помирились, однако при условии, что любой спорный вопрос, который до сих пор смущает церковь и разжигает между ними вражду, будет отложен до прибытия Папы Каликста и только тогда решён. Папа Каликст собрал около дня святого Луки (18 октября) церковный собор в Реймсе. Император со своими сторонниками расположился на некотором отдалении, чтобы узнать решения собора, как это было установлено на последнем императорском сейме. Император был предан анафеме, и впоследствии из-за этого разгорелся очень большой спор. В отсутствии епископа император был с почётом принят жителями Кёльна, за что епископ отказал им в проведении богослужения.

Император праздновал Рождество (1 ноября) в Мюнстере. Около дня Всех Святых 1 ноября собрались имперские князья и помирились с императором. Только архиепископ Майнца с несколькими епископами уклонился от этого. Скончался пфальцграф Фридерих[109], человек доброй памяти. Некоторые из противников графа Фридериха[110], действуя скрытно, захватили его крепость Руденберг.

A{5} Герцог Лотарь[111] и граф Гериман Винцебургский повели многочисленное отважное войско на Мюнстер, чтобы снова поставить епископом Теодериха. При этом из-за неосторожности запылала церковь Павла, замечательное сооружение, и с ней почти весь город. Герцог же вывел в качестве пленников почти всех защитников города, как благородных, так и вассалов[112]. Около дня св. Михаила (29 сентября) император и все имперские князья собрали в резиденции епископа в Вюрцбурге имперский сейм и милостью божией помирились, оставив на усмотрение господина Папы решение по вопросу о короле.

A{6} Император праздновал Троицу в Утрехте. Там же произошло, как это часто случается, среди оруженосцев из-за незначительного дела возмущение, которое распространилось на рыцарей и достигло такого распространения, что сторонники императора вынудили епископа[113] с его людьми бежать в Мюнстер, при этом большинство было взято в плен, а некоторые даже были убиты. Самого же епископа схватили в Мюнстере, доставили к императору и взяли под стражу, откуда он через некоторое время бежал. Говорят, что всё это случилось по наущению некоего Гизильберта, который был противником епископа. Затем император захватил и разрушил Фалькенбург[114], крепость графа Гоцвина.

Около дня святой Марии (8 сентября) в Шпайере проводился императорский сейм (рейхстаг). На нём епископ Остии, благочестивый муж, легат святой римской церкви, с разрешения господина Папы Каликста снял с императора отлучение от церкви. Император же, удовлетворив церковные привилегии, предоставил святому Петру инвеституру церковных должностей, однако при условии, что в результате свободного выбора и с соблюдением со всей строгостью канонических законов, авторитет императора не потерпит никакого ущерба; что назначение епископов, аббатов или аббатис относится к привилегии императора; и что если при распределении этих должностей, как это часто случается, возникнет раздор, то по совету того, кто имеет большее благоразумие, вмешается власть императора, и зачинщиков беспорядка поставит на место.

Герцог Бертольд Церингенский был убит при неосмотрительном нападении на деревню Моллесхайм[115]. Он был замечательным юношей и преданным сторонником императора.

A{7} На Троицу император спустился в западные области и осадил Шуленбург[116], чтобы нанести ущерб Годебальду епископу Утрехта. Герцог Лотарь Саксонский и епископ Дитерих Мюнстерский двинулись форсированным маршем на императора, чтобы снять осаду той крепости, и разбили лагерь на небольшом расстоянии от неё. Стычке помешало болото, лежащее между ними. В конце концов герцог снял лагерь и напал на Давентери, надеясь, что император из-за этого снимет осаду и вступит в сражение. Некоторые из отряда епископа Мюнстерского продвинулись вперёд, к названному месту, будто бы желая захватить трофеи, забрались на стену и разрушили большую часть брустверов: тогда, вынужденные, жители стойким сопротивлением, к которому их побуждало их положение, отбили неприятеля и заставили его после значительных потерь расположиться на ближайшем поле. Узнав об этом, император сдал крепость и поспешил снять окружение Давентери, чтобы освободить воинов из осады. Герцог же укрепил войско и снабдил крепость провиантом. Добившись так своей цели, он отступил.

Император передал Вигберту[117] маркграфство Мейсен. Герцог Лотарь как раз туда привёл Кунрада Витена[118] и назначил его там маркграфом. Затем он дошел с Альбертом из Балленштиде[119] до Ильбурга[120], и с согласия тех, кто пользовался наибольшим уважением в обоих маркграфствах, каждый из них принялся править в одной из этих земель[121]. Тогда подошёл Вигберт с подкреплением архиепископа Майнца и герцога[122] Богемского против герцога Лотаря, однако вскоре отступил почти бегством; также герцог Богемский после потери многих людей вернулся в свою землю. Герцог же Лотарь осадил Либуце[123]и после того, как он получил в качестве заложника командующего крепостью сына Генриха "с головой", он возвратился как всегда с победой.

Жители Вормса убили в своём городе нескольких человек, которых они обвинили, из-за их происков император был рассержен и озлоблен против них. Вследствии этого император решил возвести укрепление в Нойхаузене[124], чтобы им навредить. Те разрушили его, используя удобный случай при смене караула. Император же, рассердившись из-за этого происшествия, осадил Вормс, захватил в плен много его отважных жителей и убил их. В конце концов, измотанные долгой осадой они сдались, и должны были выплатить ему две тысячи марок[125]. Епископ Букко, которого они приняли из презрения к императору, снова был изгнан.

A{8} 24 июня выпал сильный крупный град. 11 августа произошло солнечное затмение. Начался очень сильный голод.

Скончался Папа Калликст, его сменил Гонорий[126]. Скончался граф Фридерих Арнесбергский[127].

На Троицыной неделе в Утрехте император скончался (23 мая); его тело было доставлено для погребения в Шпайер.

На день Святого апостола Варфоломея (24 августа) в Майнце собрались все князья со всей империи. Там же единодушно избрали епископы, герцоги, маркграфы королём герцога Лотаря Саксонского[128], человека с ранних лет имеющего исключительный боевой опыт и известного многими победами. Куда бы он не обращался, он побеждал с неизменным успехом, как Юлий Цезарь; и поскольку он был ревностным защитником церкви, то теперь он со своей супругой Рикензой был коронован в Кёльне архиепископом этого города как 89-й государь, считая от Августа. В Регенсбурге он был торжественно принят по королевскому обычаю. После того как он привёл здесь в порядок все дела, он возвратился обратно.

Король праздновал Рождество в Страсбурге. Фридерих, герцог Альсатии, задумал всякие новшества вопреки королю, но был осуждён судом князей. Король после этого вернулся на свою родину.

Скончался Ротгер епископ Магдебургский, его преемником стал Норберт.

В Корвее Везер, после того, как лёд перегородил его подобно плотине, затопил всю территорию города, покрыл как пруд пол церкви почитаемого мученика Витта, однако скоро, вследствие защиты этого святого, безопасно вернулся в своё обычное русло. Помимо того, еще во многих других местах и в разных областях возник ещё больший страх и опасность из-за сильного наводнения.

В Госларе в присутствии короля был собран многочисленный съезд князей, на котором все решили после Троицы совершить военный поход против герцога Фридериха.

Король собрал очень небольшой отряд и двинулся в Богемию, чтобы восстановить в должности Отто, который пожаловался, что был несправедливо лишён власти над этой землёй; однако этот поход совершался неосторожно. Король взял с собой не более трёх тысяч человек, а врагов было двадцать тысяч или больше. Двести легковооружённых воинов приблизились к королю с заданием: срубить засеку в лесу, разделяющем Богемию и Саксонии. Когда они, продвигаясь как бы ползком, работали в непроходимых и обрывистых частях леса и были измучены из-за глубокого снега и вырубки засек, то, попав в засаду, были внезапно окружены врагами (18 февраля). Тогда были убиты виднейшие деятели государства, храбрые и знатные мужи, известные как в мире, так и на войне. Если бы они могли сражаться на поле боя, то это стало бы известно будущим поколениям, как и свойственная им великое мужество. Однако они пали не как трусливые беглецы: никто не упал лицом назад — знаком бегства, но все полегли обратившись вперёд. Позицию, которую занимал каждый, будучи живым, он не оставил до тех пор, пока не принял смерть. Многие были убиты врагами. Также тот Отто, о котором мы упоминали выше, был найден бездыханным среди самого тесного скопища вражеских трупов. Маркграф Альберт[129], молодой благородный рыцарь выдающихся качеств попал в плен. Получив известие об этом, король ещё сильнее озлобился на врагов и рассвирепел как лев; он приготовился к битве, чтобы скорее попытаться сделать всё возможное, чем спасать свою жизнь позорным и не подобающим ему бегством, и, как написано Юлием, он не боялся даже проигрыша, если этим он помешал хотя бы их радости[130].

Вотайрик[131] же, это было имя правителя Богемии, испугался, услышав о стойкости потрясённого неудачами короля и, преисполненный покорности, отправил ему посланника. Наконец он сам отправился к нему и пал к его ногам. С трудом добился он пощады у короля, стал его вассалом, заверив его под присягой, что хочет быть ему верным и преданным, обещал освободить пленных и принять землю как лен. После этого король возвратился, глубоко опечаленный потерей своих храбрейших рыцарей. Затем он предпринял поход против Фридериха, герцога Альсатии, но ни с чем вернулся обратно поскольку тот отступил в крепости своей земли.

Скончались герцог Генрих[132] Баварский и его супруга Вильфхильта[133], дочь герцога Магнуса Саксонского. В Трире в церкви святого Благодарения под алтарём Иоанна Крестителя было найдено тело апостола Матиаса. После того как оно было с почётом установлено, оно [до сего дня] и далее с великим благоговением почитается всем немецким народом.

Король праздновал Рождество в Кёльне в отсутствие епископа, Крещение (праздник Епифании) (6 января) в Аахене. Здесь в его присутствии произошёл дерзкий мятеж, но был подавлен его умеренностью.

В прошлом феврале скончался епископ Теодерих[134].

Граф Карл из Фландрии и граф Виллехельм из Бургундии, были зверски убиты своими [людьми], Карл — в церкви во время молитвы, а Виллехельм — ночью в своей опочивальне. Злодей именем Гизельберт, который в прошедшем году часто нападал на своего господина епископа Утрехтского и на управляемые им Божьи церкви, был по приказу короля схвачен и приговорён к смерти.

Король осадил сильно укреплённый город Норинберг; но при этом ничего достойного упоминания не случилось.

Скончался епископ Гейнрих Патербурнский, его преемником стал Бернгард. Скончался также Годебольд Утрехтский, его преемником стал старший пастор Андреас Люттихский.

Король праздновал Рождество в Вюрцбурге. Там же до него дошло роковое известие: Кунрад, брат Фридериха, герцога Альсатии, присвоил себе королевское имя. Поэтому архиепископы Магдебурга и Майнца и одновременно много других епископов, отлучили этого Кунрада от церкви, и позднее их анафема была подтверждена господином Папой. Около дня Святого Иоанна Крестителя, (24 июня) король двинулся в поход на государственного изменника Кунрада и осадил город Шпайер, куда тот отправился после изгнания его епископами. После встречи заложников и после того как ему присягнули на верность много дворян, король вернулся около дня Святого Мартина (11 ноября).

Король праздновал Рождество в Вормсе. Там же Герхард из Геллерна[135], который в своё отсутствие был обвинён Гериманном из Кальвелаге за враждебные намерения против короля, получил время, чтобы оправдаться.

Праздник Очищения Марии (2 февраля) король праздновал в Кёльне[136] в отсутствие епископа, поскольку тот в это время, так же как и два последних года находился во вражде с королём. Здесь вышеупомянутый Герхард предал себя власти короля без всяких условий; тысяча марок обещали его близкие за его освобождение, а также за то, чтобы заслужить королевскую милость.

На Западе, где люди вследствие дурной привычки отпускают длинные волосы, многие вдруг начали завивать волосы на голове.

В Корвее 16 мая в присутствии короля состоялся многочисленный съезд князей, где архиепископ Фридерих Кёльнский при посредничестве князей помирился с королём. После Троицы король Лотарь снова осадил город Шпайер, потому что горожане нарушили данную ими в истёкшем году клятву, и принятую ими присягу.

Король отмечал праздник Рождества с многочисленной свитой князей в лагере перед городом Шпайер. Когда жители Шпайера увидели выдержку короля, они в конце концов, принуждённые голодом и неудачами, предали себя и свой город во власть короля в праздник святого невинных Младенцев (28 декабря 1129). Супруга герцога Фридериха, которая на утешение горожан осталась в городе, из-за голода и лишений сильно ослабела; она сразу же была удостоена королевских даров от короля Лотаря и ей было позволено вместе со своими сподвижниками свободно уйти. Король же торжественно вступил со своими спутниками и отмечал с короной на голове праздник Крещения (6 января) внутри города.

Епископ Трира[137], враждебно настроенный к королю, отправился без его ведома в Рим, чтобы навредить делу короля у Папы; однако по дороге от того же Кунрада, сопернику короля, которому он покровительствовал[138], он был, будто бы по странному божьему промыслу, взят в плен, заключён в оковы и умер также в этом плену.

Папа Гонорий скончался, его преемником стал Иннокентий[139], был избран раньше смерти своего предшественника, что произвело раскол. Когда после его вознесения прошло несколько дней, был некий Петр, который теперь стал называть себя Анаклетом[140], сын Петра Леония, добивавшийся папского звания задолго до этого времени, был утверждён Папой с помощью военной силы, что поддержали некоторые кардиналы, скорее из страха, чем по собственной воле.

A{9} Король праздновал Пасху (30 марта) в Госларе, Троицу (18 мая) — в Квиделингебурге. Здесь помирились некоторые жившие в ссоре друг с другом князья. Норинберг, сильно укреплённый город осаждаемый в прошлом году королём, ему подчинился. Бурхардт из Лукки[141], друг короля, был похоронен на кладбище, как говорят, по распоряжению графа Гериманна из Винцебурга, отчего король немало опечалившись из-за потери своего друга, так и из-за совершённой несправедливости, осадил названную крепость[142].

Король отмечал праздник Рождества в Гандересхайме. Граф Гериманн, не веря в свое счастье, сдался и передал свою крепость под власть короля. Его самого король посадил в тюрьму, а крепость велел разрушить до основания.

В воскресение в середине поста, а именно 22 марта, в присутствии Папы Иннокентия и короля Лотаря в Люттихе состоялся очень знаменательный съезд князей, где было принято много постановлений как по церковным вопросам, так и для пользы империи. Здесь епископ Гальверштадта именем Отто, который из-за интриг некоторых был смещён с епископской должности Папой Гонорием, при посредничестве короля и князей добился от Папы полного восстановления в своей должности. Король праздновал Пасху (19 апреля) в Трире.

Город Утрехт полностью сгорел со всеми сооружёнными там церквами, и тоже самое сообщали о многих пожарах церквей, так и иных сооружений в некоторых других местах.

Фридерих, герцог Альсатии, грабил церкви, и около Троицы (7 июня) король организовал против него военный поход. Но так как герцог не предоставлял случай для сражения, король захватил и разрушил многие его замки.

Архиепископ Фридерих Кёльнский скончался, его преемником стал Бруно. Король выступил в поход против датчан и вынудил их сдаться. Чтобы добиться его пощады они должны были выплатить ему четыре тысячи марок. Он напал также на взбунтовавшихся славян и поработил их.

A{10} Король праздновал Рождество в Кёльне. Там же епископ Эгберт Мюнстерский заболел и умер; вознаградив его за деятельность на своей епископской должности, его похоронили с почестями; преемником его стал Вернер.

3 марта произошло лунное затмение. Очень сильный ураган повалил множество строений.

Было поднято тело гильденесхаймского епископа Годехарда, и при этом благодаря милости Господней многим больным снова было даровано здоровье.

Около праздника Успения Марии (15 августа) король предпринял поход в Италию, чтобы Папа короновал его в Риме императорской короной. Когда он, будучи в этом походе, прибыл в город Аугсбург, то вступил туда с миром; однако из-за происков некоторых горожан там произошёл мятеж против спутников короля, и по этой причине из-за внезапно возникшего огня, а также при обычном в таких случаях смятении, почти весь город сгорел дотла и многие люди были убиты или мечом, или задохнулись в пламени.

A{11} Король отмечал праздник Рождества в Лангобардии[143] в местечке, называемом Медичина[144]. Проходя по Италии, он захватывал наиболее укреплённые поселения, оказывавшие ему сопротивление. Наконец 30 апреля с бурным ликованием он совершил свой въезд в Рим, где и был коронован в императоры господином Папой Иннокентием во дворце Латеран[145] в базилике Святого Иоанна Крестителя 4 июня, которое было как раз воскресением. Епископ Бернгард из Патербурна, бывший тогда с королём, для себя и своих преемников добился, однако только в его епископстве, от Папы Иннокентия разрешения надевать ратионале[146] при праздничной мессе в определённое время, а также при освящении церкви или посвящении в церковный сан.

Когда после этого на обратном пути король со своими сподвижниками пришёл в некое поселение, которое из-за своей узости называли Клус, т. е. "преграждающее", поскольку с одной стороны к нему примыкала очень высокая гора, а с другой — текла глубокая река, дорога в середине позволяла пройти только четырём или пяти путникам — здесь жители преградили проход королю. Тогда он с поразительным успехом и при явном Божьем покровительстве быстро ворвался в это поселение, отбросил противников, прошёл со своими спутниками, решительным приступом захватил крепость, лежащую на отроге той высокой горы, и увёл в плен их командующего, зачинщика мятежа[147].

26 июня около трёх часов на солнце появились два креста, один большой, другой маленький; маленький крест вытянулся до главной церкви резиденции Патербурнского епископа, а большой — повис над самим городом, как казалось [людям] стоявшим там. В тот же день в девять часов та самая церковь и почти что весь город, О ужас! были истреблены огнём. 2 августа около шестого часа произошло такое сильное солнечной затмение, что на небе были ясно видны звёзды. Затем в течение всего времени жатвы стояла очень неустойчивая погода и произошло наводнение от проливных дождей.

В Утрехте двоюродный брат короля[148] был убит Годефридом и его братом Гериманном из Куха. Король датчан[149] позволил изувечить многих немецких поселенцев, которые жили на его земле. Поэтому император собрался идти на него войной.

Император отмечал праздник Рождества в Кёльне. Здесь в его присутствии среди жителей произошёл дерзкий мятеж и ещё до того как он был усмирён, император отправился оттуда прочь. Праздник Пасхи (15 апреля) он отмечал после этого в Гальверштадте. Здесь появился подчинившийся императору датский король[150], и, передав заложников, принёс присягу, что он и его преемники с разрешения императора и его преемников хочят признать их власть. Прекрасное зрелище, о котором никогда раньше не слышали: в тот же пасхальный день датский король пронёс, увенчанный по-королевски, меч перед увенчанным по его образу императором. Когда затем ему была частично оказана милость последнего, он был отпущен к себе на родину; однако здесь в день Святой Троицы (3 июня) он был убит его соперником по наущению немецких поселенцев, которых он осудил на членовредительство.

Скончался епископ Норберт Магатебургский, его преемником стал Куно[151].

После праздника святого Иакова (25 июля) император отправился в поход против Фридериха, герцога Альсатии, разрушил много его крепостей, среди прочих, он захватил также в Швабии известное поселение, называемое Ульм, предал его огню и прошёл, опустошая окрестности. Потеряв надежду на успех, герцог Фридерих в конце концов ищет милости императора чрез кого только может.

Император отмечал праздник Рождества в Аахене. Здесь жители Кёльна добились прощения. Там же поссорились император и епископ Кёльнский и расстались в разладе друг с другом. В воскресение перед постом[152], это было 17 марта, в Бавенберге состоялся многочисленный имперский сейм князей почти со всей империи, на котором император появился со своим сильным отрядом отборных рыцарей и значительным вооружением. При содействии божественной милости Фридерих, герцог Альсатии, помирился с императором по настоянию князей. Также епископ Кёльнский теперь по ходатайству князей и благодаря своему раскаянию получил прощение за свои прегрешения против императора.

На Троицу (26 мая) в Магатебурге сначала имперские князья в присутствии императора поклялись поддерживать прочный мир внутри и вне их областей на десять лет, а затем и остальному множеству народа, как здесь, так и во всех прочих частях империи, было велено сделать подобное. Герцог Богемии[153] и герцог Венгрии[154], враждовавшие друг с другом, также заключили союз. В День Святого Михаила (29 сентября) Кунрад, брат герцога Фридериха, присвоивший себе королевское звание, помирился с императором в местечке, называемом Муленхузен[155].

Император отмечал праздник Рождества в Шпайере. Там же скончался маркграф Генрих, сын графа Викберта[156]. В этом году двенадцать заложников графа Годефрида из Куха передали себя в руки императора. Сам Годефрид и его брат Гериманн по старому обычаю были подвергнуты опале императором на своей земле, а именно салической[157].

Славяне совершили набег на саксонскую область; Маркграф Альберт отправился против них в поход, не один раз он вторгался в их землю, разоряя её.

Около праздника Успения Марии (15 августа) император организовал поход в Италию. Между Зостером и Арнесбергером в отсутствие императора случились грабёж, пожар и убийство.

Император праздновал Рождество (11 апреля), а также и Пасху (30 мая) в Италии, Троицу — в Бари, где происходил всеобщий съезд итальянских князей.

A{12} Здесь скончался епископ Бруно Кёльнский, преемником которого стал настоятель Святого Петра, Хуго; он также через несколько дней скончался, и оба они были там похоронены. Князь Апулии именем Руизир[158], из-за высокомерия которого император специально прибыл в Италию, соорудил вплотную к городу Бари сильно укреплённую крепость и в ней собрал отряд из множества разбойников, которые на воде и на земле, там, куда они могли добраться, во всех местах сеяли ужасные бедствия и несчастия. То же самое он творил это почти по всей Италии. После празднования Троицы император осадил со своим отрядом ту крепость, и с исключительным напряжением захватил её, предал её огню и сравнял с землёй. Схваченные разбойники, числом пятьсот или больше, были повешены вокруг обгоревшей башни. В страхе от этого все города и крепости сдались королевским войскам. Оттуда император двинулся в Калабрию, где перед ним торжественно предстали посланники от греков, которых он принял с ещё большим почётом и отпустил.

Скончался архиепископ Альберт из Майнца; после его смерти город вместе с собором, О ужас! был уничтожен огнём. Зимой маркграф Альберт прошёл с сильным военным отрядом по земле славян, разграбив её.

Когда император привёл в порядок свои дела в Италии и уже собирался возвращаться на родину, 4 декабря в пути он скончался из-за своего возраста, а также от поразившей его болезни. Время его правления было счастливым. Из-за хорошей погоды и всеобщей плодородности земли царило изобилие всего не только в империи, но и почти во всём мире. Этот король жил и царствовал в мире и согласии, был образцом невозмутимости и отличался воздержанием. Он прославился на войне и в мире. Он был по праву назван нами и нашими потомками "Отцом отечества"; поскольку он был славным его защитником и неустрашимым борцом, который, если это было необходимо, не щадил своей жизни, борясь со всеми напастями ради восстановления справедливости. И мы говорим о нём с ещё большей похвалой: в его дни народ не боялся князей и не попадал в руки насильников. И каждый свободно и мирно владел своей собственностью. Поэтому, за его миролюбивую позицию по отношению к божией церкви мы желаем, чтобы он пребывал в безмятежным покое у Господа и наслаждался вечным блаженством.

Тело его, привезенное на родину, по королевскому обычаю, погребено в унаследованном от отца местечке, под названием Лиутерон[159].

A{13} Императрица Рихинза велела собрать на праздник Очищения Марии (2 февраля) имперский сейм в Квителингебурге. Этому помешали маркграф Альберт и его боевые соратники; они отняли у императрицы всё материальное обеспечение, которое она должна была там получить, не дали её войти в город и, огнем и мечом, причинили городу очень большой ущерб.

A{14} Жители Кёльна избрали себе в епископы Арнольда, старшего пастора Святого Андрея; жители Майнца произвели в епископы молодого Альберта, племянника покойного Альберта. Кунрад Швабский, который однажды, как было рассказано выше, уже присваивал себе королевское имя, сейчас снова тайком был возведён в короли стараниями архиепископа Альберо Трирского и немногих князей. Этот Кунрад хитростью овладел атрибутами императорской власти, которые были на хранении у герцога Генриха Баварского и одновременно также и Саксонского, зятя короля Лотаря, а также хотел отнять у него герцогство Саксонию, передав его маркграфу Альберту. В результате этого по всей Саксонии[160] прокатились убийства, разбои и пожары. Поэтому герцог Генрих, вручив своему брату Вельфу герцогский сан и землю баварцев, поспешил со своим сильным отрядом в Саксонию и, подобно льву разрушая города и крепости, он преследовал злодеев, которые привёли в замешательство землю и заставил зачинщика всех напастей маркграфа Альберта бежать к своему господину, королю. Хотя и поздно охваченный раскаянием, Бернгард из Плоцеке, родственник императрицы, после разрушения своего города и утраты своего имущества, предстал в конце концов перед своей госпожой, императрицей, то вымолил и получил прощение за совершённую измену. Кроме того, Гериманн из Винценбурга, который получил от короля видимо не очень нужные ему имения, а именно, относящиеся к королевскому знамени лены, бывшие до того у графа Зигфрида из Гомбурга[161], преследовался последним от сражения к сражению и был побеждён; из-за этого он разочаровался в своих силах и под присягой помирился с герцогом, а также и с графом.

Король праздновал Рождество в Госларе.

Скончался епископ Андреас Утрехский и его преемником стал Гартберт.

Около дня святого Апостола Иакова (25 июля) король собрался в военный поход в Саксонию против герцога Генриха; но так как тот мужественно противостоял ему с большим отрядом около Крукенберга[162], то король возвратился ни с чем. Вскоре после этого этот герцог скончался, как говорят, в результате отравления. Маркграф Альберт ликовавший по поводу смерти герцога, появился затем около праздника всех Святых (1 ноября) и высокомерно хвастался на рынке в Бремене, чтобы заставить собравшуюся толпу народа торжественно принять его в качестве герцога этой земли, однако он был окружён друзьями императрицы и едва ускользнул, сбежав с несколькими сторонниками.

Король осадил крепость герцога Вельфа Баварского, называемую Винесберг, и подчинил её[163]. При этом находящимся там дамам и остальным женщинам по королевскому согласию было дано разрешение взять с собой, столько, сколько они смогут унести на плечах. Они же думая о верности своим мужьям, а также и о спасении остальных, оставили свою утварь и вышли, неся на плечах своих мужей. Когда же герцог Фридерих посоветовал не позволить это, король сказал, одобряя хитрость женщин, что не подобает заниматься толкованием королевского слов.

Король праздновал Троицу (18 мая) в Вюрцбурге. Здесь состоялся выдающийся имперский сейм, чтобы восстановить мир и согласие в империи; однако все разделились, не достигнув этой цели.

Скончалась, блаженной памяти, императрица Рихинза.

Этельмар из Ритбике[164], который против себя возбудил вражду у графа Экберта из Текенебурга и Отто из Равенесберга[165], был побеждён ими в первом столкновении и обратился в бегство; когда они всё же хотели сражаться вторично, то перед встречей попали в плен. Против них была сделана засада, и когда они должны были переходить через огромное болото, двигаясь неподготовленными, на них внезапно напали их враги, и рыцарей, находящихся между неприятелем и болотом, взяли в плен, а остальных искалечили.

Внезапно скончался епископ Альберт из Майнца, его преемником стал Мархольф. Скончался также и епископ Сивард из Миндена, его сменил Генрих, настоятель островного монастыря[166] вблизи этого города.

Король праздновал Троицу (7 июня) во Франкенфорте[167], где он собрал вокруг себя достойнейших князей из Баварии, а также из Саксонии. Здесь он выдал, опираясь на поддержку некоторых доверенных ему князей, наиболее уважаемою даму Саксонии, госпожу Гертруду, дочь императора Лотаря и вдову часто упоминаемого герцога Генриха, замуж за своего сводного брата именем Генриха[168] — умный и очень полезный для всей империи шаг, в результате которого он надеялся всё за один день успокоить. Так и произошло. Поскольку не подчинявшиеся ранее князья, теперь помирились с королём и обещали ему преданность во всём; он также с ними помирился, вернул каждому то, что принадлежало по его званию, и затем, как подобает королю, приложил усилия к тому, чтобы успокоить князей, бывших друг с другом в ссоре. А своей новой родственнице он подарил триста марок, которые она днём раньше обещала выплатить, чтобы получить его милость, затем он устроил с королевской пышностью свадебное торжество, продолжавшееся сорок дней.

Скончался епископ Мархольф из Майнца, и его преемником стал Генрих, декан тамошнего кафедрального собора. Вецелин, каноник из Мюнстера, был избран от церкви Оснабурга в епископы; однако же так как архиепископ Кёльна и некоторые другие возражали против его выбора, то таким образом путем прекращением богослужений церковь была удержана от законных выборов путём, отчего вместо него поставили старшего пастора Филиппа из Давентере.

В этом году была очень суровая и продолжительная зима.

От тяжелых родов скончалась упомянутая выше госпожа герцогиня Гертруда; она была похоронена в Лиутероне около своего отца, своей матери и своего первого супруга Генриха при трауре во всей Саксонии.

Король снова пытался во время поста вступить на саксонскую территорию и подошёл к Гослару и Гильденесхайму; тогда герцог Вельп Баварский вместе со своим племянником, сыном герцога Фридериха, совершил внезапное вторжение в Швабию и сильно опустошил огнём и мечом владения короля. Это вынудило короля вернуться.

Ливни в течение всего лета и осени привели к наводнениям.

Скончался Папа Иннокентий, его преемником стал Целестин.[169] Скончался аббат Альберо из Корвея; его преемником стал Генрих, брат графа Зифрида. Он получил в честь его церкви от апостольского господина перстень, который не достался его предшественнику.

1144. Скончался Папа Целестин, его преемником стал Луций[170], которого звали также Герхард[171].

У короля родился сын по имени Генрих, которого другие по имени его деда называли Берингером[172]. Позднее он был помазан на царство. Затем у него ещё родился Фридерих, который получил герцогство над всей Алеманией.

1145. Скончался папа Луций.[173] Его преемником стал по всеобщему выбору Бернард, монах из Клерво[174], и по римскому обычаю изменять свое имя, был назван Евгением[175].

1146. A{15} Появилась комета, восход которой астрологи толковали как предзнаменование голода, чумы или нововведения в странах, что полностью сбылось в то время. Сильная вражда вспыхнула между епископом Гарперном[176] Утрехтским и князем Отто[177], сыном пфальцграфа Отто и двоюродным братом Гериманна из Зальма, которого жители Кёльна взяли в плен в бою под Дойтцем[178]; Отто принимал участие в битве и был пленён епископом; но потом последний помирился с ним и вернул ему свободу.

A{16} Затем король произвёл в пфальцграфы Гериманна[179], брата Генриха из Каценелинбоха, что привело к ожесточённой, сопровождавшейся поджогами, борьбе между Отто и этим Гериманном[180].

Произошло солнечное затмение[181]. Затем последовал очень сильный голод во всей Галлии и Германии, при этом один мальтер ржи покупали за двенадцать шиллингов, а хлеб, который давали за один пфеннинг, был размером чуть больше кулака. Можно было увидеть такую нищету, что те, кто обычно жили в достатке, из-за отсутствия хлеба ходили от дома к дому, прося милостыню. Вслед за голодом пришла ещё такая страшная чума, что не хватало кладбищ и множество мертвецов без разбору сваливали в ямы.

Вольберо был назначен аббатом[182], поскольку сломленный старостью аббат Герхард, будучи уже нездоровым для того, чтобы заботиться о спасении душ, был освобождён от своей должности в присутствии архиепископа и настоятелей.

Итак в тот самый год, в десятый год правления римского короля Куонрада Третьего, все западноевропейские страны пришли в беспокойство, воодушевлённые желанием двинуться на Иерусалим, посетить Гроб Господень, сражаться против народов, не знающих бога, и расширить пределы христианского владычества на Востоке. Зачинщиками этого крестового похода были главным образом Бернхард, аббат Клерво[184], и некий монах по имени Руодольф. Судя по тому, что было сказано, на эту войну отправились не только люди из простого народа и рыцарей, но также настоятели многих церквей, герцоги, графы, князья и даже короли. Этот поход предприняли также король Куонрад и король Люодевик Французский в сопровождении бесчисленных военных отрядов; о каковых никто не может предполагать, что такое огромное количество народа было ими с собой собрано. Греция не посылала на разрушение Трои столько рати, у Кира[185] никогда не было таких сильных боевых порядков, и всё же, о ужас! чем многочисленней и сильнее они были, тем меньше оставили за собой следов своей храбрости. В этом походе не случилось ничего, что было бы достойно для записи в королевскую хронику, только то, что стало для римлян[186] памятником позора и несчастия. То огромное количество людей пошло на смерть большей частью от голода, болезни или меча язычников; очень много взятых турками и сарацинами в плен, томилось в позорной кабале и в оковах. Они напали только на благороднейший сирийский город Дамаск, при этом Адольф, храбрый юноша, сын графа Адольфа из Берге, неустанно нападавший на сарацин, был убит. И вот, когда город уже должен был сдаться под власть короля Конрада, они ушли от него без победы, введённые в заблуждение вероломством жителей святой земли[187] и жадностью князей. Обогатилась земля язычников, наполнившись добычей и военным снаряжением, снятым с западноевропейских отрядов во время этого крестового похода. Поскольку всё, что при этом произошло, свидетельствует о беде и скорби и об отсутствии победы, то лучше об этом не говорить, щадя чувство стыда римлян, и не передавать потомкам сведений об этих событиях.

Почти в то же самое время, через восемь дней после Пасхи, бывшей 27 апреля, из Кёльна отправилась в путь флотилия и 20 мая достигла английской гавани, где встретила графа Арскотского с почти 200-ми кораблями англичан и фландрийцев. Затем они подошли к одной испанской гавани. Они пристали как раз в пятницу перед Троицей (6 июня) в одной из гаваней Галисии, которая отстоит на восемь миль от Святого Якоба.[189] При этом в день перед Троицей (7 июня) они добрались до почитаемого места погребения этого апостола, так чтобы этот святой день праздновать там. Затем они вошли в устье реки, называемой Тагус[190], и пристали в канун праздника апостолов Петра и Павла около Уликсибоны (28 июня). Этот город, основанный, как сообщается в истории сарацин, Уликсом после разрушения Трои[191], сооружён, поражая конструкцией как своих стен, так и башен, на одной из гор неприступных человеческих силам. Поблизости от него разбили каждый свой лагерь и с помощью божественного всемогущества 1 июля овладели предместьями. Затем они с разных сторон предприняли приступы стен с немалыми потерями как среди своих, так и врагов, и, соорудив осадные машины и башни, осаждали таким образом город до 21 октября. Между тем сарацины, имевшие изобилие съестных припасов, так строго отпускали своим бедствовавшим согражданам все пропитание, что очень много из них умерло от голода, некоторые же поедали собак и кошек. Из-за этого большая часть из них сдалась христианам добровольно, приняв благость крещения. Со стороны христиан была сооружена деревянная башня, после установления её воинственными людьми она стала возвышаться над стеной; на ней сражались также рыцари короля Испании. Эти рыцари, угрожая сарацинам метательными машинами, не оказали достаточно стойкого сопротивления, пока к ним не пришли на помощь немцы. Когда же сарацины увидели, как воины из Лотарингии с величайшим боевым воодушевлением поднялись на башню, их охватил такой страх, что они сложили оружие и запросили пощады. Это случилось оттого, что их князь Альгайда[192] заключил с христианами соглашение о мире при условии, что его войско сохранит всё своё снаряжение, а также золото и серебро, однако король Испании[193] завладел всем городом с безоружными сарацинами и со всей землёй. Одерджана была эта нечеловеческая победа над двумя сотнями тысяч пятистами сарацинами прив день одиннадцати тысяч дев (21 октября). Тела многих умерших от многочисленных ранений христиан были погребены в Уликсибоне и прославлились чудесами A{17}.

В этом же году герцог Генрих Саксонский и епископ Вернер Мюнстерский предприняли военный поход против славянского народа.

Папа Евгений на праздник Рождества[194] приехал в Трир, где был принят с почестями архиепископом Альберо, и пребывал там много дней. Оттуда он вернулся через Галлию и в Реймсе созвал выдающийся церковный собор, на котором были собраны католические отцы Галлии и Германии, а также сделано много улучшений. Архиепископ Кёльнский был освобождён от своей должности за то, что он не участвовал в этом соборе.

Король Куонрад возвратился из Иерусалима[195].

A{18} Говорят, что взятый в плен пфальцграфом Гериманном и содержавшийся под стражей в его крепости Сконебург[196], князь Отто был задушен там по его приказу.

Король отправил своего сына в Аахен короноваться королём[197], однако тот вскоре после этого умер.

Святой Малахия, архиепископ Лимерика[198], который пришёл из Хибернина в монастырь Клерво, возвратился домой к Господу и прославился многими чудесами.

Была очень суровая зима. Архиепископ Кёльнский, приехав в Рим, не смог добиться примирения, поскольку Папа не изменил своего решения. Он вынужден был вернуться, так и не восстановив своей должности.

Полностью выгорел город Утрехт с его церквами. При этом у одной церкви сверху упал деревянный крест, оставаясь при этом невредимым от пожара, несмотря на то, что крыша вместе с перекрытиями церкви от огня обрушились.

A{19} Скончался архиепископ Вернер из Мюнстера[199], его преемником стал Фридерих, настоятель тамошней церкви.

Скончался архиепископ Арнольд Кёльнский; его преемником стал Арнольд канцлер короля и старший пастор собора, однако многие этому сопротивлялись. Вскоре после этого он поехал в Рим и почтительно принял от апостольского господина милость посвящения в сан.

В этом году господствовал страшный голод и неслыханный во всём недостаток.

Король Куонрад, который в Бабинберге, будучи больным, лежал ничком, предчувствуя близость смерти, передал атрибуты императорской власти сыну своего брата герцогу Фридериху, поручив ему своего малолетнего сына Фридериха, и советовал ему договариваться с имперскими князьями, дабы добиться тому[200] власти. С тем и скончался король 22 февраля[201] на 14 году своего правления и был похоронен в вышеназванном городе. Очень печальным было время этого короля. Ибо при нём господствовали неблагоприятная погода, продолжительный голод и дороговизна, разнообразные военные действия. Но всё же он был славным человеком, исполненный рыцарских качеств и, как подобает королю, очень мужественным; однако государство при нём начало опустошаться некоторым несчастьем.

A{20} После смерти короля Конрада князья и епископы собрали во Франкенфорте блистательное собрание (5 марта). Здесь при всестороннем торжественном одобрении вышеназванный герцог Фридерих Швабский был избран королём[202], и он вступил в правление как 91-й властитель, начиная с Августа, в 1903 году от основания Рима. Незамедлительно он был помазан на царство в Лазарево воскресение[203]. 10 марта в Аахене архиепископом Арнольдом Кёльнским. В тот же день там получил посвящение в сан епископ Фридерих Мюнстерский.

Архиепископ Генрих из Майнца с ведома и согласия короля был смещён двумя кардиналами Григорием и Бернардом, а король назначил на его место своего канцлера Арнольда.

A{21} По приказу Папы Евгения был смещён также епископ Генрих Минденский, поскольку он не смог оправдаться за ослепление одного священника, но он остался до конца своей жизни в качестве монаха в том же островном монастыре[204] своего города, где когда-то был аббатом.

Скончался архиепископ Куоно[205] Магадабургский, и был выбран старший пастор собора Герхард; король же дал им в начальники епископа Вахманна из Цайца.

В Кёльне один еврей, отец которого уже крестился, получив на Пасху Тело Господне для причащения A{22}, после своего выхода из церкви зарыл его на кладбище. Священник же, подойдя и раскопав ямку, нашёл образ ребёнка и, когда он хотел принести его обратно в церковь, с небес появился яркий свет, при котором он выскользнул у него из рук и вознёсся на небо.

26 января около полудня произошло солнечное затмение.

10 сентября Аскалон был захвачен христианами[206].

Скончался блаженной памяти Папа Евгений; его преемником стал Анастасий[207], которго прежде звали Кунрад.

A{23} Король возвестил о своём походе в Италию, чтобы получить от апостольского господина благословение и императорскую корону. Скончался Папа Анастасий; его преемником был избран епископ Николай из Альбано[208], получивший по римскому обычаю имя Адриан[209].

Скончался архиепископ Альберо Трирский, его преемником стал Гиллин[210].

После своего вступления в Италию король подчинил сначала Плацентию[211], город в Эмилии[212], а за упрямство жителей Милана[213] уничтожил огнём несколько крепостей. Затем он принудил к сдаче очень укреплённый город Тердону[214], который осаждал целых семь недель. Сполет[215], виднейший город Умбрии, он спалил дотла[216], несмотря на то, что у него не было большого войска, и так совершал он свой поход к морю до Рима. Здесь 18 июня в присутствии кардиналов он был принят господином Папой Адрианом, при участии многих епископов коронован, помазан и его приветствовали в качестве императора. После завершения этого торжества на императора и его сподвижников внезапно набросились вооружённые граждане Рима; однако их смело встретили рыцари императора, вытеснили их через Тибр на Форум и устроили им здесь такую резню, что Тибр от крови убитых окрасился в кроваво-красный цвет[217]. Когда в результате этого жители Рима силой императора были призваны к спокойствию, он решил выступить в обратный путь. Ещё больше, чем по дороге туда, он услышал сейчас о заносчивости и высокомерии миланцев: они разрушили Лауду[218] и Куму[219], два епископских города, и повсюду все области и города отчасти поработили, отчасти разорили, за исключением Тицина называемого также Папиа.[220] Теперь они молили императора о помощи, будто находясь на последнем издыхании. Из-за такого положения дел император решительно выступил в путь, передав войску свое расположение духа; ход событий вскоре показал, какой он имел замысел.

Император вернулся из Италии, усмирив страхом своего прибытия возмутителей и нарушителей мира в империи.

25 ноября произошло необычайное наводнение.

1156. После изгнания своей первой супруги[221] император вступил в брак с госпожой Беатрисой Бургундской. Около праздника Всех Святых он прибыл в Кёльн (1 ноября) и был с почётом принят архиепископом и горожанами. По его приказу здесь был казнён рыцарь, именем Бернгард; он был обвинён герцогом Саксонии в убийстве графа Гериманна из Винцебурга[222].

1157.[223] A{24} Скончался господин архиепископ Арнольд[224]. Затем во время общего выбора духовенство и народ разошлись друг с другом в сильном расколе, одна часть избрала старшего пастора Герхарда из Бонна, а другая — старшего пастора Фридериха из Святого Георга. Обе стороны защищали законность своего выбора с величайшей страстностью, и за подтверждением и назначением избранников их представители отправились сначала в Нюрнберг, а затем в Регенсбург на аудиенцию у императора и князей. Поскольку стороны так и не примирились, здесь наконец волей и решением империи был утверждён Фридерих; он сразу же отправился со своими избирателями в Рим и был рукоположен в архиепископы господином Адрианом. Получив также паллий, он, к большой радости своих сторонников, вернулся в Кёльн, осадил и вскоре разрушил крепость Рандероде[225] к пользе Гоцвина из Хайнсберга, а также из-за вражды к Харперну, защищавшему эту крепость. Позднее она была вновь отстроена еще лучше и окружена более мощными валами.

Между Папой и господином императором разгорелся сильный раздор. Папа Иннокентий II некогда повелел нарисовать на одной из стен в Риме картину, на которой он восседает на папском троне, а император Лотарь, стоя перед ним на коленях со сложенными руками, принимает императорскую корону. Также был ещё другой повод, из-за которого вспыхнул раздор. Когда император со знатными людьми империи собрал в Бизунтии[226] в Бургундии имперский сейм, от Папы явились два кардинала, доставившие ему послание, в котором среди прочего содержалось следующее: "Мы оказали тебе Beneficium[227] короны, и мы не будем сокрушаться, если бы твоё высочество примет от нас ещё большее благодеяние". Это слово переводчик перевёл императору так, как будто бы оно означало наделение леном. Когда император услыхал такое, сильный гнев охватил его, а также всех князей и сторонников императора, это слово истолкованное слишком точно, привело к такому гневу, что они бы зверски убили обоих кардиналов, если бы те, избавленные с помощью и при сопровождении императора, не поспешили как можно быстрее убраться оттуда. Затем император сказал: "Разве то, что мы имеем только лишь от Бога, надо считать благодеянием лена ? Мы с этим никогда не согласимся; мы признаем, однако, первый голосо при выборе короля за майнцским архиепископом, право помазания короля за кёльнским епископом, а освящения императора — за Римским Папой; однако самой императорской короне мы обязаны только Богу. Эти картины должны быть разрушены, а документы исправлены; иначе между мной и им больше никогда не будет мира". Папа, все кардиналы и римляне в целом сильно испугались, услышав о гневе императора и о причине этого гнева, и с помощью отправленного ему и знати повторного письма, пытаясь смягчить ярость его чувства, сказали, что слово Beneficium было якобы истолковано неверно, поскольку Beneficium у них означает не лен, а благодеяние. Это также стало рассадником раздора между римлянами и императором.

Кроме этого нам передали, что господин Папа при известии о прибытии императора на праздник Вериг апостола Петра (1 августа), сбежал из Рима и держал совет со своими кардиналами в поле, дабы объявить императора вне закона; что однако, едва проведя это собрание, он ночью ушёл из жизни[228]; а также, что когда Папа был уже при смерти, очень много кардиналов дали обет, что никто не выберет его преемника, который не был бы проникнут таким же отношением к императору. Поэтому после смерти этого Папы возник большой разлад, а также печальный для всех сынов церкви раскол в церкви Божией, поскольку другие кардиналы не знали этого соглашения и того обета, и это состояние продолжается до сегодняшнего дня[229].

Император собрал имперский сейм с князьями и объявил о походе в Италию против Милана. Епископ Фридерих Кёльнский разрушил крепость Рандероде.

Собираясь вступить в Италию, император послал вперёд своего канцлера Райнольда[230], достойнейшего благодаря своей честности во всех отношениях человека, и пфальцграфа Отто[231]. Они прибыли в Болонью, привели здесь в порядок все дела и затем отправились в Равенну. Когда они туда прибыли их принял с великим почётом архиепископ этого города в сопровождении четырнадцати епископов, которых он созвал из почтения к императору. Когда же они хотели объявить обращение императора к горожанам, городской префект Виллегельм, всё дворянство и ополчение города отправились в Анкону, чтобы принять у греческого посланника обещанные им деньги и принести ему клятву верности. И они поклялись этому греку, который остановился в Анконе, что они обязуются охранять ото всех его самого и его имущество. Канцлер Райнольд и пфальцграф Отто между тем пребывали в Равенне и по просьбе епископа ждали их возвращения. Поскольку они так и не вернулись, то Райнольд и Отто, исполнившись гнева, последовали из города за ними, и вот, встретили их на обратном пути из Анконы с кучей денег, которую они получили от грека. Их было около трёхсот, а у Райнольда было не больше десятка рыцарей. И исполнился Райнольду духа доблести, и, полагаясь на Бога, он со своим небольшим числом людей атаковал их, имевших численное превосходство. Разгорелась битва; вскоре городской префект Виллегельм, сын его Петр и шестеро из знатнейших людей города были взяты в плен, остальные едва спаслись бегством. Затем приблизившись к Аримину[232], Райнольд и его сторонники отправили гонцов к консулам города, прося их, чтобы они вышли им навстречу и с ними приняли бы пленных. Те сразу же исполнили это с большим почтением. Днём позже они направились в Анкону. Все соседние города и крепости охватил такой страх, что люди восклицали: "После того как равеннцы, считавшиеся хозяевами этой земли, были пленены, кто сможет ускользнуть из рук этих посланников?" И проходя через все приморские города, такие как Пизаурум, Фанум, Сеногаллум[233], они были охвачены благоговением и страхом перед приближающимся императором. А жители Анконы, сохраняя верность грекам, не захотели идти им навстречу. Поэтому канцлер Райнольд и пфальцграф Отто собрали со всех сторон пешие и конные отряды и разбили лагерь у самого моря, намереваясь взять этот город приступом, а также разрушить всё, что находится вне городских укреплений. Когда горожане увидели, что им угрожает опасность, они просили грека, чтобы он позволил им выйти навстречу и унять их гнев. Он послал к ним только графа Алексия и попросил, чтобы они ради его любви и уступчивости пощадили город, а также позволили ему самому увидеть их и поговорить с ними. Так и произошло. Тот грек пришёл со своими наёмниками пред их лагерь, а они со своей стороны приняли их с литаврами (timpanis) и знамёнами, с конями в военном облачении. Всё это Райнальд сделал в честь императора. Теперь когда они таким образом проводили свою встречу, канцлер и пфальцграф стали упрекать грека в том, что им о нём было донесено. Он тут же извинился за все эти упрёки, как и подобает, заверяя, что он хотел бы себой и всеми деньгами своего господина, греческого короля[234], предоставить распоряжаться по усмотрению римского императора. Приведя таким образом это в порядок, они отказались от военного похода и сражения, но прежде велели жителям Анконы принести клятву верности. Появившийся же там архиепископ Равенны ходатайствовал за освобождение своих людей, добившись этой просьбой, чтобы освободили пленных со всем их имуществом, при условии, чтобы весь город поклялся императору в надлежащей верности; поскольку прошло двести лет с того времени, как Равенна не присягала в верности какому-либо императору[235]. Вот так действовал Райнольд, когда он был ещё канцлером императора.

Итак, император собрал очень большое войско из немцев и отважно и смело двинулся в Ломбардию. К нему присоединились многие имперские князья, важнейшими среди которых были король[236] Богемии, архиепископ Фридерих Кёльнский, герцог Генрих Саксонский[237], герцог Фридерих Аламаннский, герцог Бертхольф из Альсатии (Эльзаса)[238], герцог Генрих из Каринтии[239], ландграф Людвиг, пфальцграф Куонрад Прирейнский и многие другие носители римской доблести. После перехода через Альпы подошли к реке, называемой Адуа[240]. Однако миланцы разрушили все мосты через этот бурный поток, чтобы причинить препятствие императору в его продвижении; они оставили то высокомерие, с котороым прежде уведомляли императора: не стоит ему пытаться дойти до Милана, поскольку они бы преградили ему путь на реке Адуа. Поэтому теперь некоторые рыцари начали, полагаясь на свою отвагу, переплывать на сильных конях реку; однако многие в ней утонули, сметённые массой воды; только небольшая часть, лошади которых погрузились в воду, с трудом переправились и обратили в бегство некоторых миланцев, с которыми столкнулись на берегу. Богемцы же схватили одного из лангобардов и угрозами заставили его показать им брод через бурный поток. Когда он им его показал, они наперегонки проникли на ту сторону, навели мосты и добились того, что всё войско безопасно переправилось за три дня. Как только император достиг противоположного берега, он двинулся в область миланцев: к нему присоединились жители Папии[241] и Кремоны[242] с сильным войском, которые также были противниками миланцев. Недолго осаждая крепость именем Триттий[243], где находился отряд миланцев, они заняли её. Император послал вперёд на подступы к Милану своего маршала с пятьюдесятью рыцарями, чтобы выбрать место, где можно будет перед этим городом разбить лагерь императора. Однако за этим маршалом следовало более пятисот рыцарей, при которых находился австрийский граф именем Экеберт[244], выступивший с ними без приказа императора. Когда же они подошли к Милану, то увидели укреплённый со всех сторон город, все ворота сильно забаррикадированными, и никто не слышал оттуда никаких звуков. Они также спокойно и медленно расматривали город, рвы, улицы и места, где можно будет удобнее всего разбить лагерь и, не заметив, как говорится, по отношению к себе никаких военной активности из города, стали постепенно, быстрым ходом возвращаться к императору. Однако граф Экеберт, к своему несчастью, возвращался с немногими медленнее, не торопясь. Когда в городе увидели это, то из ворот вырвалось около двух тысяч человек, настигли тех и начали ожесточённую схватку. При этом отважный граф Экеберт с несколькими воинами были убиты, а другие взяты в плен. Узнав об этом во время ужина, император оплакивал графа в глубокой скорби, остальных отругал за их неповиновение, днём позже теперь уже он сам подошёл со всем войском к Милану и разбил свой лагерь перед воротами, называемыми римскими, в то время как остальные князья со всех сторон заняли другие ворота и благоприятные позиции, разрушив затем расположенные в окрестностях города виноградники. Итак, Милан был окружён войском со всех сторон. Однако мы не стали описывать, всё, что происходило во время этой осады, поскольку наши знания неполны; а тот, кто хотел бы описать подробности, вышел бы за рамки королевской хроники, хотя нам известно, что в некоторые оставили точное описание этого.

Находясь в такой осаде, в один из дней, когда императорские войска отдыхали, миланцы взялись за оружие и совершили дерзкую вылазку из трёх ворот, а именно: из первых, где был лагерь императора, из вторых, где дежурил король Богемии и из третьих, где стоял герцог Саксонии. Так завязалась жаркая битва, так как императорские войска сражались за славу, а миланцы — за своё спасение. В конце концов миланцы, будучи побеждёнными, были вынуждены отступить обратно в город. В нём собралось много крестьян, а поскольку миланцы там были заперты много дней и скот не мог выйти на пастбище, то в городе начал распространяться ужасный смрад. Поэтому миланцы решили, что они не смогут оказать сопротивление императорскому величеству, и решили покориться. В таком порядке: первыми епископ и духовенство, затем — военные, после всех следовал народ, они шествовали — прекрасное зрелище, — прямо к расположению императора, умоляя его о мире и жалости. После совета князей император удовлетворил побеждённых прощением и миром на приемлемом условии пр условии уплаты ежегодной дани. Мирный договор в результате этой победы был заключён в праздник Рождества Богоматери Марии (8 сентября). В тот же день увенчанный короной император вступил в Милан, въезд, в котором прежде было отказано многим императорам. После этого он победоносно отправился отсюда, и теперь когда после приёма пятисот заложников в отношении Милана стало спокойно, он уделил внимание другим делам. Некоторое время спустя он послал канцлера Райнольда[245] и пфальцграфа Куонрада[246] в Милан за данью, наложенную им на побеждённых. Однако миланцы, по своему врождённому коварству, решили убить посланников императора и возобновить войну. Когда об этом стало известно канцлеру и пфальцграфу, они, переодевшись, ночью сбежали из города, и, добрались до императора, сообщили ему обо всех подробностях случившегося. Узнав об этом, император в ярости разослал во все стороны гонцов, велел князьям и войску снова собираться, приказав вторично осаждать Милан. И теперь он постарался за три дня окружить и разорить не только город, но и прилегающую область.

A{25} В этом же году в Папии скончался епископ Фридерих Кёльнский.

Император отмечал праздник Рождества Господа в Ломбардии, в то время как войско занимало область миланцев.

A{26} По единодушному пожеланию и всеобщему выбору жители Кёльна избрали своим церковным князем канцлера Райнольда, который находился ещё в Италии при императоре. В это время император, собрав всё свое войско, осаждал очень укреплённый город Крему[247] в течение семи месяцев. Те же, кто были в городе, надеясь на укреплённость этого места, повесили двух пленных немецких рыцарей на глазах у императора. Когда это увидели император и войско, они предприняли ожесточённую атаку на город. Поскольку о мире или прощении речь не шла, то тот, кто с обеих сторон попал в плен, был сразу повешен. Тем временем герцог Саксонский приблизился к почти сорока рыцарям из области миланцев и увидел как они прилежно занимались земледелием и как за каждым плугом шёл вооружённый всадник. Найдя этот момент благоприятным, он бросился на них с воинственным криком. Они, побросав плуги, искали спасения бегством. А те, что были в городе, напротив, при виде герцога, заперли ворота, не давая своим бегущим согражданам войти в город. Поэтому некоторые были убиты рыцарями герцога, другие взяты в плен. Там же герцогом был пленён особенно красивый миланский рыцарь, облачённый в замечательные доспехи и шёлковые одежды, выдающийся своим телосложением. Затем герцог вернулся к Креме к императору. Тот же рыцарь обещал за свою жизнь двадцать тысяч марок; но всё же, мстительный сердцем император приказал его, так же как и остальных, повесить перед воротами города, несмотря на то, что даже многие немцы жалели его за его прекрасную фигуру. Наконец жители Кремы попросили пощады, и будучи не в состоянии дальше бороться с силой своего противника, предали себя и свой город императорской власти (26 января). Император позволил каждому взять с собой столько, сколько он мог унести на своих плечах; отчего одна женщина, презрев своё богатство, с разрешения императора посадила на плечи своего больного мужа и вынесла его из города. Так был побеждён и покорён город Крема, на который миланцы возлагали наибольшую надежду.

Тем временем в Италию прибыли посланники от жителей Кёльна и уговаривали канцлера Райнольда стать церковным князем. Император, обрадованный тем, что нашёл случай оказать тому почести, с благодарностью поручил ему кёльнское епископство и то, что относится к его привилегиям. Вскоре после этого Райнольд прибыл из Италии в Кёльн с полномочием императора доставить ему новую рать. Его приняли с почестями главные жители[248] и горожане кёльнской церкви. Он быстро привёл в порядок свои дела и вернулся в Ломбардию к императору с тремястами отборными рыцарями.

В те дни император, оставив лагерь, вьючных лошадей и всё снаряжение, беспрепятственно продвигаясь днём и ночью только с бойцами и оружием, поспешил в страну и в горы бриксианцев[249], разрушив при этом на разных водоёмах мосты и предмостные укрепления, по которым миланцы могли организовать снабжение, и разорив бесчисленные деревни во всей округе. Некий населённый пункт[250], сравнимый с городом, лежал окружённый озером, Альпами и болотом, будучи как очень крепким благодаря природе и местоположению, так и очень богатым всеми видами запасов, поэтому жители Бриксии возлагали свои надежды на него даже больше чем на саму Бриксию, как говорили, миланцы решили отступить туда, если бы их выгнали из Милана. Когда воины Бриксии и многочисленные жители того поселения приготовились к обороне, устроив рвы, свайные заграждения и различные промежуточные укрепления, они вдруг оказались в том месте, где оставался свободным очень узкий проход через болото, атакованными немецкими воинами, они были побеждены и обращены в бегство, а несчётное их число было зарублено и взято в плен, город захвачен и в нём найдена неслыханная добыча. Всё войско обогатилось бы несметным количеством этой добычи, если бы тайно зажжённый в тишине поздней ночи пожар не обратил тотчас в пепел добычу вместе с городом. К этому счастливому успеху прибавилось ещё и то, что перед праздником святого Лаврентия (10 августа) более пятисот миланцев были взяты в плен и несчётное количество убито. Кёльнские рыцари начали это сражение[251] и мужественно держали позицию с полудня до ночи, нанеся врагам большие потери, до тех пор пока только под вечер не пришёл к ним на помощь император со ста сорока рыцарями и битва продолжилась до самых ворот Милана. При этом под ним умер его лучший конь и даже остриё копья достигло его, угрожая ему между щитом и телом. Однако он перескочил на другого коня, оставаясь, с божьей милостью, нетронутым и полностью невредимым — бравый рыцарь, неосторожный император, счастливый в обоих этих ипостасях.

Император отмечал праздник Рождества Господа в Италии, поскольку Милан ещё не были покорен; а миланцы решили с коварным замыслом предложить своё подчинение. Они согласились засыпать часть рва, а также разрушить сорок локтей стены для входа и выхода, чтобы дать возможность пройти императору со своим войском, снести тридцать похожих на дома башен и, кроме того, особенно выдающуюся башню святой Марии, выдать триста заложников, заплатить десять тысяч марок и платить ежегодную дань с города и земли. Император, разгадав их вероломство, всё это отвергнул. Однако они стойко настаивали на договоре и обратились с просьбой и обещаниями к королю Богемии и ландграфу, чтобы с их помощью снова добиться пощады у императора; однако же из ненависти к ландграфу и богемцу остальные князья не допустили, чтобы император согласился на предложенный договор.

Когда в эти дни император собрал имперский сейм (рейхстаг) в итальянском городе Парме, появился Стефан, брат короля Венгрии[252] и добивался от императора получить власть, обещая ему ежегодно выплачивать три тысячи марок, но не имел успеха. Там же обратились к императору ещё и посланцы венецианцев, настоятельнейше просившие его о благосклонности; со своей стороны он отправил с ними (к ним) таких же почётных посланников. Там появился[253] также некий епископ Сардинии[254], который привёз послание от сардинского князя[255], могущественного и очень богатого человека. Этот князь обещал, получив из рук императора награду и корону своего государства Сардинии, платить ему ежегодно почётную дань. В этом лагере присутствовал также герцог Вельпо (Вельф), гордо и с угрозами требуя Сполетанское герцогство и маркграфство над всей Тусцией[256]. Но поскольку он слишком настойчиво желал так много всего и такое высокое звание, император ничего не дал ему из всего этого, отпустив его неудовлетворённым и в полном расстройстве[257].

В том же году архиепископ Арнольд из Майнца был убит своими горожанами (24 июня). Разбушевавшийся или скорее, одержимый бесом народ[258] осадил этого епископа в своём собственном городе, затем преследовал его, убегавшего в расположенный в верхней части города монастырь святого апостола Иакова, поджёг монастырь, и, поскольку епископ укрывался в нем, зверски лишил его жизни.

Скончался Папа Адриан и случилось то, о чём мы уже сообщали выше[259]. Затем, когда кардиналы приступили к выбору и большая часть их, будучи согласной на избрание Руоланда, канцлера предыдущего Папы, желала облачить его в плащ, то он упорно отклонил их, признав себя недостойным этой чести и обязанности. Когда такое услышали те, кто был благосклонно расположен к империи, то они выбрали кардинала Октавиана, одного благородного мужа, назвав его, после облачения в плащ по римскому обычаю, Виктором, и усадив под радостные крики на престол святого Петра; вскоре, 7 октября, он принял в Риме рукоположение[260]. В противовес этому, некоторые кардиналы собравшиеся на девятый день[261] после того выбора в крепости Цистема[262], вторично выбрали [из пристрастия к сикулам и тем, которые стремились посеять раздор между империей и священством][263] снова-таки вышеупомянутого Руоланда, там же облачили его, устроив ему рукоположение и назвав его Александром. Поэтому для устранения этого раскола святой церкви, император, занятый ещё осадой Милана, вызвал всех епископов и князей как со всей Германии, так и из Ломбардии, Тусции, Венгрии и Франции на восемь дней после Епифании (13 января) на имперский сейм и всеобщий церковный собор в Папии, и отправил епископов из Праги, Вердена и Мантуи, чтобы вызвать на суд церкви как избранных, так и избирателей. В соответствии с этим, Октавиан, также названный Виктором, почтительно предстал со своими приверженцами перед имперским сеймом и церковным собором.

A{27} Руоланд же, также звавшийся Александром, отказался явиться по посланию императора. И поэтому все епископы, присутствовавшие на этом церковном соборе, объявили Руоланда вне закона, признав Папой Октавиана. То же самое случилось на имперском сейме и синоде, которые император провёл в Кремоне в воскресный день перед Вознесением[264]. Тот, кто хотел бы узнать подробнее о ходе этих событий, может найти это в послании Папы Виктора, отправленном им кёльнскому архиепископу. Он написал там следующее:

"Мы несомненно считаем, дорогой брат, что твоя мудрость желает поздравить нас с нашим повышением в Господе и ты усерднейшим образом стараешься узнать, как это произошло. Поэтому мы хотим уведомить об этом тебя, которого мы любили до сих пор и собираемся любить впредь с ещё большим почтением. Когда наш господин и отец, блаженной памяти, Папа Адриан разделил участь всего земного, более мудрая часть наших братьев, епископов, пресвитеров, диаконов, кардиналов и всего римского духовенства, по просьбе всего римского народа и с одобрения почти всего сената и главных лиц, баронов, дворян, живущих как вне так и внутри города, постановили избрать нас на руководство апостольским господством и возвести на престол святого Петра, что, в чем мы никоим образом не сомневаемся, и свершилось не нашей заслугой, но божественным промыслом. Хотя на нас наседают полчища врагов, мы же имеем веру в Господа Иисуса, забота которого по попечению своего приверженца не приводит к стыду[265], что всё это свершается по велению его милосердия, поскольку отделены уже зёрна от плевел, агнцы от козлов, хорошая рыба от плохой, и таким образом из его царства в одну кучу выброшено много нечестивого. Твоей мудрости, любимый брат, достоверно известно, что за раздор вспыхнул между церковью и императорской властью, между империей и священством; однако на его разрешение мы питаем надежду, укрепляясь Тем, кто обеспечивает благо всех тех, которые в него верят. Господь наш свидетель, что в надежде на это мы переложили это бремя преимущественно на себя. Поэтому мы Господом увещеваем тебя, дорогой брат, что ты вместе с нами будешь неустанно взывать к виновнику всех дел и укажешь нашему возлюбленному сыну, прославленному римскому императору Фридриху, на то, что мы с его благой помощью одолеем всех врагов Христа и раскольников".

Подобным образом об этом деле написал Руоланд, также именем Александр, назвав раскольниками Виктора и его сторонников.

Поэтому император и те, которые состояли в Римской империи, считали Виктора за католическим Папой. Однако властители и народы других стран почитали за апостольского господина Александра, то ли из ненависти к императору, то ли ради справедливости.

A{28} В том же году скончался патриарх[266] Аквилейский[267], преемником которого был избран благородный юноша именем Уодальрик, родственник императора. Прибыв в Кремону ко двору, он[268] был пожалован императором регалиями, и, дав обещание быть послушным Папе Виктору, сразу же отправился к нему; однако затем он, сказавшись больным, пройдя на судне по Паду[269], спустился, оставив без внимания Папу, который в то время пребывал в Регии. Император же отправил с ним своего посланника[270], а также герцога Генриха из Каринтии. По пути в Аквилею они расстались, и патриарх поехал с посланником императора через болота в направлении на Тарвизий[271]. А герцог продолжал начатую поездку, и в то время как все его спутники остались на сильном корабле, один поплыл на барке с четырьмя венецианскими моряками. Когда он должен был проходить мимо речного устья, там, где река Талиамент[272] впадает в море и, встречая стремительное течение реки, вздымаются волны морского прибоя, светлейший герцог вместе с судёнышком был проглочен морем, найдя свою смерть. О прискорбное несчастье! того, кого, недавно посланного в Грецию, столько раз хранили далекие моря, погубила у себя дома река его родины; тот, кого с детства приближённые никогда не оставляли одним, встретил смерть на роковой барке вдали от своих спутников. Девять дней носило герцога по воде, на десятый он был найден венецианцами и похоронен в городе именем Каберлоге[273], однако затем деньгами и уговорами был выкуплен графом Аквилейским[274], вознесён над Аквилеей в стоящий на горе монастырь Розац[275] и погребён в могиле своего отца. Скорбели по нему вся страна и весь императорский двор.

Между тем миланцы, исчерпав уже все силы, решили покориться на самом деле. В городе все враждовали друг с другом: священник с монахом, монах со священником, старец с юношей, простой народ со знатью, так как они хотели сдать город императору. Все остальные короли земли также содрогнулись перед именем непобедимого императора, и те, которые всегда обычно пылали враждебностью друг к другу, теперь заключили обоюдный мир и объединились против их господина, римского императора, по убеждению, а не по борьбе, благодаря коварству, а не вооружённым силам; это зашло так далеко, что в том же году в одном месте встретились посланцы от пяти королей, чтобы заключить такой союз. Греки заключили перемирие с венграми на пять лет. Тот же греческий царь[276] написал также монархам Турции, Вавилонии, Персии и Комании[277], сообщив им, что римский император, покончив с Миланом, собирается завоевать его и их страны. Того же опасались короли Испании, Барселоны[278], Франции и Англии. Потому что так написал им Руоланд и его кардиналы, дабы вызвать ненависть к императору.

Милан был захвачен и разрушен. Необходимо кратко рассказать о том, как это случилось. Когда[279] зимой дороги стали непроезжими и миланцы должны были уже сильно ограничивать себя, они пытались хитрыми предложениями уповать на благородство князей, чтобы каким-нибудь способом внушить им, будто бы все уже достигнуто, а самим, тем временем, объединёнными усилиями получить припасы из Бриксии и Плацентии. Однако они ничего не добились, потеряв как решимость, так и силу. По прошествии долгого времени и после многочисленных козней, принуждённые сильным голодом и лишениями, они, после того как им был установлен крайний срок на среду первой недели Великого поста (21 февраля), выдвинули наконец два предложения: сдаваться без всяких условий или добиться пощады посредством договора. Договор был такой: они должны были засыпать все рвы, снести стены и все башни, выдать триста заложников, которых выберет император, и те должны будут три года содержаться в плену; кроме того, принять ту власть, которую поставит император, будь она немецкой или лангобардской; отказаться от всех регалий, выплатить деньги, построить за свой счёт императору дворец, там где он захочет, будь то внутри или вне города, и такой большой, как он пожелает; никогда в будущем не сооружать без разрешения императора ни рвов, ни стен, не вступать в союз или сговор ни с каким городом или народом, выслать из города три тысячи человек и содержать императора со своим войском в городе столько, сколько он захочет. Когда по этому вопросу держали совет, большая часть князей, во главе с кёльнским епископом, голосовала против принятия условий, так как при условии полной победы, император может мстить или миловать по своему усмотрению. Некоторые говорили, что и то, и другое почётно для империи. Напротив, большая часть, главой которых был граф из Бландрате, советовала принять договор[280], отчасти потому, что видно, как миланцы с величайшим усердием соглашаются на это, отчасти потому, что если они не смогут выполнить его, то император меньше погрешил бы относительно милосердия, вынужденный жестоко покарать их за неисполнение договора. В конце концов все, также и несогласные, одобрили договор. Поскольку вполне могло случиться так, что он не будет исполняться, то ни одна дорога для доставки провизии не должна быть свободна, до тех пор пока договор не будет выполнен полностью или большей частью. Когда прошло много дней с расторжения клятвы, которой миланцы были связаны с жителями Бриксии и Плацентии, они теперь осознали тяжесть договора и, обдумав результат, предпочли одурманенные, не принимая договора, покориться, полагаясь только на защиту милосердия. Таким образом, в первый день месяца марта консулы миланцев с другими знатными людьми числом около двадцати появились, стоя на коленях, с обнажёнными мечами на шее, перед всем двором, безо всякого коварства, которым они ввели в заблуждение при первом подчинении императору, без всяких условий предали себя и свой город с имуществом и людьми их господину, императору, и за себя, и за всех остальных миланцев дали предписанную им клятву. В свою очередь, в следующее воскресение (4 марта), когда очень кстати было пропето: "Помню о твоей доброте, О, Господи!"[281] пришли более чем триста отборных миланских рыцарей с выбранными консулами, пали на колени пред сидящем на своём троне господином императором, умоляя прекрасной, равно как и жалобной речью только о его сострадании, вручив ключи от города и от всех ворот, а также части главных знамён, которых было числом тридцать шесть, и дали ту же самую клятву, что и консулы. После этого во вторник пришёл народ с карроцием[282], который у нас называется штандарт, и остальным числом рыцарей, передав знамёна всех городских кварталов числом сто или немного больше. Поочерёдно они двигались к Нео-Лаудуму — жители из трёх привратных районов следовали перед повозкой[283], остальная толпа следовала за ними — до дворца императора. Как только он, сидящий высоко на своём троне, был замечен ими, музыканты, стоявшие на повозке, сильнее затрубили в медные трубы, будто бы устроив торжественные похороны своей гордости, которая теперь умерла и здесь должна была быть предана земле. Когда звук затих, трубы были поданы императору. За ними по одному, признавая себя виновными, подошли главы городских кварталов, передав поочерёдно свои знамёна от первого до последнего.

Кроме того, стояла повозка, отделанная несколькими слоями дубовых брусьев, достаточно оснащённая для ведения боя сверху вниз, и очень прочно обитая железом. Из её середины возвышался тонкий шест, сверху донизу очень плотно увитый металлом, ремнями и верёвками. На вершине этого шеста возвышался крест, на передней части которого был изображён святой Амвросий[284], смотрящий перед собой и посылающий благословение в ту сторону, куда поворачивала повозка. После передачи всех знаков отличия миланцев в последнюю очередь приблизилась эта повозка, чтобы также склонить свою голову. Её возница искусно опустил весь этот помост и шест до земли так, что мы[285], стоящие около трона императора, содрогнулись, боясь обрушения помоста. Однако опущенный шест не упал и не поднялся до тех пор, пока император не собрал бахрому знамени и вновь поднявшейся повозке, не позволил стоять, как порабощённой. Тут единодушно пред его лицом пали ниц воины и народ, жалуясь и умоляя о сострадании. Когда затем один из консулов произнёс надгробную речь, по окончании которой толпа снова бросилась на землю, подняла носимые ей кресты вверх и под сильные причитания умоляла во имя креста о пощаде. Все, кто это слышал, были сильно тронуты этим до слёз, однако лицо императора не дрогнуло. В третий раз выступил граф из Бландрате как защитник тех, своих бывших друзей, вынудив всех к слезам, в то время как он лично поднял крест и вся толпа, смиренно просящая вместе с ним, пала ниц, но император пребывал с лицом неподвижным, как камень. После этого кёльнским епископом была составлена простая формула их подчинения, а от них был получен ответ с откровенным признанием своей вины. Император возразил на их мольбу то, что ему подобает и обещал после основательного размышления при удобном случае проявить милость, и отпустив их, велел им всем собраться снова на следующий день. Однако они, в надежде на сострадание, бросили кресты, которые несли в руках, через ограждение на половину императрицы, поскольку они не могли предстать пред её лицом. Когда они появились днём позже и пожаловались, то император ответил им, что хотел бы начинать с пощады и суда; так как если действовать по правосудию, то всех их надо лишить жизни, однако теперь нужно уступить место пощаде. Они же подтвердили, что по закону это было бы верно, однако желали бы в расчёте на божественное милосердие, чтобы произошло последнее. И вот, император приказал, чтобы все консулы и бывшие консулы, главнейшие люди и рыцари, правоведы и судьи удерживались в заложниках, а народ, как менее виновный, был отправлен в город только после принесения присяги. Затем он послал в город доверенных лиц и приказал, чтобы все, кто старше двенадцати лет принели присягу на верность, что и произошло. Кроме того, приказал он, чтобы были разрушены отдельные городские ворота, а также рвы и стены около ворот, для того чтобы в каждые ворота был открыт вход одному воинскому отряду, идущему в ногу широким строем; так и случилось. Поскольку из двух тысяч крепостей им было оставлено всего только четыре, то они также должны были их передать, согласно решению суда. Но после того, как император победил Милан, над ним взяло верх сострадание, и поэтому он не согрешил, уподобившись преступникам, а исполнившись сострадания, вынес миланцам решение в их пользу, освободив их от императорской опалы. Затем городские стены, рвы и башни были постепенно разрушены, и, таким образом, весь город изо дня в день всё больше и больше приходил в упадок и запустение. Миланцы, получили приказ[286], по которому предписывалось возвращаться всем в деревни и в свои загородные дома, и, подобно крестьянам, заниматься земледелием. В самом же городе не разрешалось жить никому.

Император, увенчанный короной[287], отмечал праздник Пасхи (8 апреля) в Папии, к великой общей радости выдающийся и торжественный имперский сейм со всеми князьями, маркграфами, графами, баронами, правителями и консулами Ломбардии. Всех их император пред лицом своим велел богато угостить за королевский счёт. На второй день праздника императору поклялись в верности пизанцы, обещав ему предпринять поход на Апулию, Калабрию, Сицилию, Сардинию, Корсику, и против Константинополя. Император дал им для этого своё знамя. На третий день такую же клятву дали императору жители Бриксии. На восьмой день после Пасхи (15 апреля) в Тауринуме[288] был собран торжественный имперский сейм, и таким образом вся Ломбардия, Тусция и Романия склонились перед дланью императора.

В эти дни в Италию к императору прибыли посланники короля Франции, чтобы восстановить мир и единство в святой церкви — при них находился граф Генрих из Плуса[289] — они просили императора, чтобы он объявил всеобщий церковный собор и привлек со своей стороны Папу Виктора, и клятвенно обещали, что здесь же появится король Франции, приведя Папу Александра, для того, чтобы церковь узнала, что истинного в деле обоих Пап. Согласившись с этим, император после объявления всеобщего синода в городе именем Леона[290] на реке Саоне в бизонтинском епископстве в течение всего лета велел сооружать очень большое по длине и ширине здание. В день Усекновения Главы Иоанна Крестителя (29 августа) прибыл также император с Папой Виктором, вместе с ними на этом синоде появилось множество архиепископов, аббатов, герцогов и князей. Король же французский Люодових[291] днём раньше подошёл на другую сторону реки, однако уклонился от совещания, и последовав, как говорили, совету серых монахов[292], остался в близлежащей крепости, называющейся Дивион, и, так и не доставив сюда, как, однако, обещал, Папу Александра. При этом хофтаге присутствовал датский король Вальдимар[293], который получил здесь из рук императора корону, став его вассалом. Император и датский король вместе со всем тем множеством духовных и светских князей признали, так же как на первом и втором церковных соборах, Виктора — общепризнанным Папой, а Александра с его сторонниками — схизматиками. Вышеупомянутого же графа Генриха и других поручителей короля Франции император удержал в заложниках, пока они не получили лены, которые имели от короля, из руки императора и не дали ему клятву в вассальной верности, и затем император снова направил победоносных орлов в Италию[294].

Вернувшись из Италии, император собрал торжественный имперский сейм в Майнце в воскресение Милосердия Господа (7 апреля), наказал очень многих, которые были уличены в убийстве архиепископа, соответствующим возмездием и приказал для усмирения высокомерия горожан разрушить городские стены. Епископом для них он назначил своего родственника, именем Куонрад[295], однако вскоре после этого он встал на сторону Папы Александра против императора, и, самовольно покинув своё епископство, переехал к Руланду[296]. Поэтому теперь император поставил епископом своего канцлера Христиана[297].

A{29} В этом году в Кёльне также были схвачены несколько еретиков из секты катаров[298], которые прибыли туда из Фландрии и 5 августа около города их предали сожжению: четырёх мужчин и одну девушку, которая бросилась в костёр даже против воли народа. А пока во время их горения в городе шёл очень сильный дождь, так что всё духовенство, испугавшись дождя, осталось в городе, верою слабого народа ни одной капли такого сильного дождя не упало на место, где они были сожжены.

В том же году министериалами святого Руоберта был убит архиепископ Зальцбурга[299].

Император снова предпринял поход в Италию.

16 февраля океан вышел из своих берегов, и, разлившись почти на 12 миль, поглотил много тысяч человек разного рода и возраста, особенно в районе реки Визеры[300]. Когда в Страстную пятницу, 10 апреля, Руоланд проводил богослужение в Сансе, наступила ужасная тьма и когда кардинал читал историю страстей Господа, дойдя до места, где говорят: "Свершилось!", ударила страшная молния, после которой раздался такой удар грома, что Руоланд покинул алтарь, а дьякон — свою кафедру, и все присутствовавшие были вынуждены искать спасения в бегстве.

Папа Виктор скончался в Лукке и был там похоронен. На его место 22 апреля был назначен епископ Видо (Гвидо) из Кремы, рукоположенный 26 апреля епископом Генрихом из Люттиха и названный по римскому обычаю Пасхалием[301].

Когда в этом году пфальцграф Куонрад, брат императора, хотел по своему желанию проехать и разграбить кёльнское епископство и намеревался занять гору, называемую Райнек[302], об этом через посланника представителям кёльнской церкви сообщил Райнольд, избранный епископом Кёльна, находившийся в Италии у императора, велев заранее занять ту гору. Поскольку пфальцграф увидел, что его его опередили, он установил жителям Кёльна срок до понедельника после пятого воскресения от Пасхи (18 мая), вызвал их в этот день на битву на Антурнахском поле. Ревностными усилиями кёльнских прелатов против него там выставили такое большое войско из рыцарей, пехоты и свыше того — кораблей, что мы в наше время никогда не слышали, чтобы со стороны немцев было бы выведено на битву войско из стольких храбрых, известных и благородных мужей. А всех тех, входил в число бойцов, было более 125 000. Поэтому ни пфальцграф, ни один из его сторонников не отважился принять вызов, хотя их прибытия ожидали двенадцать дней. Тем временем господин Райнольд, находящийся в Италии у императора, служил с большей преданностью, яем все бывшие там князья. При известии о такой радостной победе он, добившись у императора отпуска, вернулся, удостоенный его милости и получив от него драгоценнейший подарок, а именно, останки трёх волхвов[303], которые преподнесли таинственные дары Господу в его младенчестве, и останки двух мучеников Феликса и Набора[304], до сих пор с почтением хранившиеся в Милане вместе с этими волхвами. С этими высокочтимыми дарами за день до праздника Святого Иакова (24 июля) он въехал в Кёльн, принятый с почётом и блеском, особенно из-за этих реликвий, которые он привёз в Кёльн для вечной славы Германии. 1 октября из Италии вернулся император и на восьмой день после праздника святого епископа Мартина (18 ноября) собрал в Бабинберге торжественный имперский сейм, где он довольно сурово высказался против кёльнских представителей в пользу своего брата, пфальцграфа, однако осторожность и мудрость этого мужа успокоили его негодование.

У императора в Новиомагусе[305] родился сын, названный Генрихом. На Троицу император собрал в Вирцибурге[306] торжественный имперский сейм, где он сам и все князья поклялись, никогда не оставлять Папу Пасхалия и никогда не становиться на сторону Руоланда; также в субботу после четырехдневного поста (29 мая) сначала был рукоположен в священники господин Райнольд, и с ним много других избранников. После этого 2 октября в Кёльне епископом Филиппом из Озенбрука[307] он был рукоположен в архиепископы в присутствии императора и императрицы.

[Скончался, блаженной памяти, господин аббат Вольберо. Его преемником стал Вихманн][308]

Император праздновал Рождество Господа в Ахене. Здесь он 29 декабря в присутствии многих церковных и светских князей и при большом ликовании духовенства велел извлечь из саркофага останки императора Карла Великого[309], где они покоились 352 года, и император вместе с императрицей преподнесли местной церкви королевские подарки в виде золотых сосудов и шёлковых одеяний, к которым они присоединили десять марок годового дохода. В том же году 2 мая архиепископ Райнольд и старший пастор Герхард из Бонна при неописуемом благоговении духовенства и скоплении огромной толпы народа подняли святых мучеников Кассия, Флорентина и Маллусия[310], обнаружив на них, хотя и сухую, но отчётливо видимую кровь, несмотря на то, что со времени их страданий прошло 773 года.

Император объявил о своём военном походе в Италию, отчасти чтобы поддержать своего Папу Пасхалия, отчасти из-за измены миланцев, которые без его разрешения снова отстроили свой город. Вскоре епископ Райнольд, взяв в Кёльне отпуск у духовенства и народа, двинулся через Альпы с сотней закованных в броню рыцарей ещё до выступления императора, без угрозы его личности и его снаряжению, и накануне праздника Всех Святых (31 октября) прибыл в Ипореа[311]. Оттуда он, возможно быстрее, двинулся навстречу императору, который подходил по другой стороне по Тридентской долине[312]. Также епископы и бароны со всей Ломбардии приняли императора с миром.

20 января среди ночи произошло землетрясение. 3 апреля выпал очень сильный град, такой что градина была размером с голубиное яйцо.

Император, который в четвёртый раз отправился в Италию, благодаря храбрости своей знати и особенно усердию епископа Райнольда за короткое время покорил всю Италию, Ломбардию и Апулию[313]. Тогда этот светлейший церковный деятель занял область Тусцию и после этого вернулся в Тускулум[314], жители которого ещё были верны императору. Когда об этом услышали римляне, они собрали войска, числом видимо около 42 000 человек, в день Троицы, а именно 27 мая, начали разорять посевы и виноградники тускуланцев и осаждать епископа Райнольда. Однако из-за благоговейного отношения к святому дню он держался внутри стен, поскольку с очень небольшим числом рыцарей он мог дать отпор такой огромной вооружённой массе только с божьей помощью. У него было всего не более 140 рыцарей. Лишь на 2 день праздника Троицы (29 мая) к нему пришли на помощь епископ Христиан из Майнца и Филипп, канцлер императора, с около 500-ми оруженосцами[315], измученные долгой и трудной дорогой, и разбили лагерь около Тускулума. Римляне сразу же напали на них и обратили в бегство. Увидев это, Райнольд возложил свою надежду на Господа, и после с краткой речи к своим сторонникам произвёл отважную вылазку из ворот, застал римлян врасплох, набросился и разбил их с исключительной храбростью и силой духа. В этом столкновении повсюду на поле было убито девять тысяч римлян, пять тысяч взято в плен, а тех, кто погиб в давке бегства, должно быть было ещё больше, чем тех, кто умер от меча. Позднее римляне посчитали, что из сорока двух тысяч[316] в город вернулось всего только две тысячи. После этой божественной не человеческой победы император с военной мощью совершил своё вступление в Рим, заставил обитателей Латерана выдать ему двести восемьдесят заложников и посадил Папу Пасхалия на трон Святого Петра, где этот Папа 30 июля, в воскресение перед праздником Вериг апостола Петра рупоположил пятнадцать избранников, одних — в патриархи, других — в архиепископы, и некоторых — в епископы. Тремя днями позднее в праздник святого апостола Петра (1 августа) он короновал в императрицы госпожу Беатрикс, супругу императора.

После того, как это было так удачно и славно выполнено, разразилась страшная эпидемия, и чума, которая постоянно возникает в римских областях, как можно прочесть в книге Иезекииля[318], начавшись в святилище Божьем, скосила почти всех глав священнического сословия, а также унесла многих князей. Сначала умер епископ Даниил из Праги, а также епископ Александр из Люттиха в канун праздника Св. Лаврентия (9 августа); после этого в день Вознесения Марии (14 августа), торжественно совершив все церковные таинства: исповедь, причастие и помазание, достойным образом составив и оформив свое завещание, умер господин архиепископ Райнольд, замечательный мудростью и деяниями муж, которому император был обязан большей частью своей славы. Почти в то же время умер светлейший герцог Швабии, сын короля Куонрада, Фридерих, а далее – Вельф младший и с ним такое множество епископов, аббатов, князей, рыцарей и людей различных сословий, что их невозможно было счесть. Очень малое число из войска императора вернулось назад, и к тому же каждый из них едва спасался почти что бегством.

Уже до этого, 11 июля, умер герцог Генрих Лимбургский, которому император поручил свои дела по эту сторону Рейна, а архиепископ Райнольд передал Кельнское герцогство. Кельнская церковь избрала своей главой декана собора и канцлера императорского двора Филиппа в то время, как он еще находился в Италии.

A{30} В это время епископ Вихман Магедебургский, ландграф Луодевиг, маркграф Альберт и остальные восточносаксонские деятели напали на герцога Генриха Саксонского[319], предав его землю огню и разбою, использовав почти все свои средства, пока наконец император не отправил из Италии своих посланников, приказав до своего прибытия прекратить эту войну.

14 сентября скончался Папа Пасхалий, его преемником стал Каликст[320], с помощью которого возвысились сторонники империи. Император вернулся из Италии не так, как подобает его императорскому достоинству, а тайком с немногими спутниками, поскольку все итальянские города заключили против него союз[321]. 1 июля он собрал имперский сейм во Франкинфорте, на котором герцога и саксонских князей склонил к миру. Филипп, избранный архиепископом Кельна, не смог вернуться через Италию и через хребет Мон-Йовис, поэтому он, подвергая очень большой опасности себя и своих людей, отправился на кораблях по морю в Санкт Эгидий[322]; там они сели коней и в день Вознесения Марии (15 августа) торжественно въехали в Кельн. В праздник святого Михаила он был помазан в архиепископы в Кельне епископом Годефридом Утрехтским в присутствии восьми епископов. Вскоре после этого сопровождаемый архиепископом Майнца и герцогом Саксонским он отправился с императорским посольством в Ротомагус[323] к королю Англии[324], однако, что это было за посольство, для всех, кроме их самих и короля осталось тайной[325].

6 апреля император собрал очень выдающийся имперский сейм в Бавинберге, где по его приглашению из Франции перед ним предстали аббат Цистерцианского монастыря[326] и аббат монастыря Клерво, которых он ради восстановления единства церкви послал затем в Италию вместе с епископом[327] Бавенбергским. В день Вознесения Марии (15 августа) в Ахене старший пятилетний сын императора, Генрих, был помазан на царство кельнским архиепископом Филиппом.

[Скончался аббат Вихман, его преемником стал Генрих[328].]

После Троицы 8 июня император собрал имперский сейм (рейхстаг) в Фульде по вопросу о посольстве Бабинбергского епископа, отправившегося в Италию с двумя вышеназванными аббатами, но не смогшего достичь требуемого успеха в установлении мира и согласия, и так до конца и прошел тот сейм, не придя к миру и согласию. Здесь император, как и раньше, заявил, что он никогда не признает Руоланда апостольским Папой.

Из-за сильного шторма море, прорвав дамбы, 2 ноября очень сильно затопило землю фризов в районе Ставерна[329]. Землетрясение на Ближнем Востоке засыпало много городов, как христианских, так и языческих.

Император, получив от жителей Кельна незначительную сумму денег, позволил им снова частично обрести его милость и с большой роскошью при всеобщем мире среди всех жителей, совершил свой въезд в город Кельн, где он также принял посланников греческого короля[330], прибывших просить о бракосочетании его дочери с сыном императора. Затем он долго оставался в Ахене и на неделе после Вознесения Марии (15-22 августа) занял гору Беринштейн[331].

Скончался граф Луодевих.

Император послал архиепископа Майнца Христиана в Италию, где тот пробыл почти пять лет и совершил много полезного. В частности, он склонил на сторону императора приморский город Анкону, изгнав оттуда греков[332].

В середине поста (26 марта) император собрал выдающийся имперский сейм в Вормсе, где подал жалобу на итальянцев и тех, кто был на стороне Руоланда, что они хотели надеть корону римской империи на греческого короля, и после решения вопроса все князья объявили о новом походе в Италию, который предполагалось совершить через два года. Когда об этом военном походе через кельнского архиепископа узнали римляне, они ответили ему следующее: "Уважаемому господину и Отцу во Христе, Филиппу, Божьей милостью архиепископу святой Кельнской церкви и главному канцлеру всей Италии, сенаторы города городов обращаются с приветом и искренней любовью. Послание Вашей Мудрости мы прочли с надлежащим почтением и вот, узнали из него, что наш победоносный господин, светлейший император, и Вы с отеческой любовью преданы нам и римскому народу, мы также узнали и то, что первый с неизменной отвагой готов начать истребление врагов Бога и империи, что его замечательные князья и бароны поклялись поддержать военный поход, и что соседние королевства и народности выставили войска, поэтому мы исполнились несказанной радостью и вознесли наши сердца и руки к небесам за то, чтобы они дали королям благословение, чтобы император оставался долгое время невредимым и, как обычно, смог всех мятежников снова вернуть под свою власть. Какие бы славные дела не совершал повсюду на земле римский император, они также и наши, и совершались во имя Рима, как если бы отец делал это для своего сына. Поэтому мы умоляем Вашу Милость, чтобы Вы наилучшим образом способствовали славе Вашего города Рима и возвышению святого сената. Мы же и прославленный римский народ всегда готовы подчиниться каждому приказу и остаемся преданными Вашей воле."

Подобным образом тому же князю церкви написали и пизанцы: "Филиппу, архиепископу святой Кельнской церкви и уважаемому главному канцлеру Италии, консулы пизанцев, его последователи, передают привет и заверения в преданности. После получения и внимательного прочтения Вашего пламенно ожидаемого послания мы возликовали в наших сердцах и возрадовались, что священное императорское величество последовало почетнейшему совету по вопросу о вероломных изменниках империи, которым не будет никакого прощения. Он собрал все силы и всю мощь империи; торопясь привлечь разных королей и очень многие народы, включая и те, которые жили очень далеко, к участию в возмездии за то, что с ним поступили несправедливо. Он велел архиепископам, епископам, аббатам, герцогам, маркграфам, пфальцграфам, графам, свободным и вассалам, несчетному числу влиятельных людей принести присягу в том, что они поддержат решительный военный поход в Италию в самое ближайшее время. Поэтому мы, всегда являющиеся вернейшими сторонниками империи, испытываем величайшую радость, как и все остальные его последователи, поскольку мы хранили верность и любовь к императорской короне и всегда действуем к вящей славе империи." Из расположения к императору, или из страха перед ним были составлены эти послания римлян и пизанцев, — неизвестно.

Примерно в это же время в Атрабате случилось одно достойное упоминания происшествие. Один очень грамотный рыцарь имел достойное мнение о теле Господнем, считая, что не осквернено оно ни рвотой, ни естественными испражнениями. В беседе с ним заспорил некий священник именем Руберт, весьма глубоко, однако же бесполезно обученный муж, имевший противоположное, а потому, еретическое воззрение, и вот, вопрос был поставлен перед епископом. Тот же призвал архиепископа Реймса с несколькими священниками и при обсуждении этого вопроса многие обвинили того священника в том, что он не только сам еретик, но также пособничает и защищает и других еретиков. Когда же он тщетно пытался очистить испытанием каленым железом свою репутацию от вменяемой ему в вину ереси, то был поражен таким очевидным божественным чудотворством, что не только на правой, куда ему прикладывали железо, но также и на левой руке, на обеих ногах, на обоих боках и точно так же на груди и животе чудесно проступил след от ожога. Поэтому он был по приказу архиепископа ввергнут в костер и сожжен.

В том же году[333] 29 декабря стойкий и непоколебимый приверженец правосудия святой Фома[334], архиепископ Кантуарии[335] принял мученическую кончину от короля Англии Генриха и воссиял замечательным образом многими чудесными знамениями. Из-за этого мы сочли полезным рассказать об этом святом для того, чтобы известие о нем могли судить и другие. Некий слепец по данному им обету а также страстно желая исцелиться, свершал паломничество в церковь святого Николая в тот самый день, когда святой епископ должен был быть убит. Явился ему лик в человеческом образе и спросил, куда он идет. Тогда он ответил, что хочет вернуть себе зрение, и для этого идет к святому Николаю. Тот же сказал: "Ты должен сейчас пойти в другое место к новому мученику Христову, чтобы с его помощью вернуть себе зрение". И вот, к вечеру вошел он в дом Божий в тот самый час, когда святой мученик был убит в церкви перед алтарем телохранителями короля. Он попросил, чтобы подвели его к телу святого человека. Затем он помазал глаза его драгоценной кровью и тотчас же стал зрячим. До сих пор тело святого славится по всей Англии такими многочисленными чудесами.

Почти в это же время[336] Генрих, герцог Саксонский сочетался браком с дочерью короля Англии[337], изгнав свою первую жену[338] по настойчивому требованию близкой родни. А их дочь[339], прежде бывшую замужем за герцогом Фридерихом[340], умершем в Италии, взял в жены сын датского короля[341]. В этом году умерло много знатных людей: ландграф Луодевих, граф Хуго из Муозаля[342], граф Теодерих из Кливы, граф Гериманн из Заффинберга. Рассказывают, что в этом году в Ксантене одна женщина родила ребенка с двумя головами, тремя руками и тремя ногами. Еще в этом году на небе появилось нечто в виде змеи и, постепенно увеличиваясь, в конце концов превратилось в два целых круга. Кроме того, в Региомаге одному рыцарю показалось, что он видит свисающий из воздуха меч.

Император праздновал Пасху (8 апреля) в Вормсе, где состоялся многочисленное собрание князей.

В этом году герцог[343] Генрих Саксонский с почти что пятистами рыцарями отправился в Иерусалим, пройдя весь путь туда и обратно по суше благополучно и с почестями. По пути туда он не подвергался преследованиям турок, а король Константинополя оказал ему почетную встречу и торжественные проводы; на обратном пути один языческий король[344], принявший его с почетом, преподнес ему много роскошных подарков и по ходатайству герцога освободил всех пленных христиан, живших в изгнании под его властью.

В том же году[345] император с очень большим войском из Баварии, Швабии, Франконии и Саксонии предпринял поход против поляков, чтобы снова назначить на герцогство своих племянников[346]. Так велико было число его войска, что многие свидетельствовали, что не было императора, который бы наступал таким славным военным походом на Польшу. Сразу после его вторжения пришедшие в ужас поляки как можно быстрее постарались снова вернуть его милость уплатой императору и его сторонникам восьми тысяч марок, а также покорным подчинением его власти и исполнением каждого его приказа[347]. На обратном пути оттуда император отправился в Саксонию, где к нему почтительно вышли навстречу все князья земель, за исключением сыновей маркграфа Альберта, которые тем самым не подчинились ему, так как Альберт добивался для себя наследства графа Бернгарда[348] и господина епископа Мартина из Гальберштадта[349]. Собираясь поначалу развязать против них войну, император затем отложил ее благодаря посредничеству некоторых князей, обещавших добиться примирения[350].

В эти дни к императору прибыли посланники короля Вавилонии[351] и принесли ему редкие и дорогие подарки. Посольство сообщило просьбу этого короля, чтобы дочь императора связать узами брака с его сыном при условии, что сам король со своим сыном и всем его государством принял бы христианство и освободил всех пленных христиан. Император почти полгода с почетом держал у себя этих посланников и разрешил им тщательно со всеми подробностями осмотреть и изучить города, а также ознакомиться с обычаями.

В том же году около 1 декабря невыносимая и неслыханная эпидемия кашля охватила всю германскую империю и особенно Францию, обессилила стариков, а также подростков и детей, унеся многих в могилу. Жертвой этой заразы стал епископ Луодевих Мюнстерский; на его место император поставил брата графа Геримана из Кацинелинбоге.

Император праздновал Рождество Господа в Альдинбурге в Саксонии, а на Пасху (24 марта) собрал в Ахене торжественный имперский сейм; затем он прибыл в Новиомаг и, оставаясь там много дней, велел всем присягнуть для участии в объявленном два года назад военном походе. Троицу (12 мая) он праздновал в крепости, называемой Кохме[352]. Около праздника святых Прима и Фелициана (9 июня) по эту сторону Альп в Вивенлинбурге[353] он провел встречу, на которую к нему прибыли посланники князей с той стороны Альп, где обещали ему повиноваться и обеспечись безопасный переход через Альпы. После этого он на праздник св. Иоанна (24 июня) прибыл в Регенсбург, где посланники греческого короля снова обратились к нему с вопросом о бракосочетании дочери императора с сыном греческого короля.

Император отослал посланников короля Вавилонии с большой честью и многими дарами.

В том же году король Франции Лудевих, сын короля Англии[354] и граф Фландрии[355] совершили вооруженное нападение на отца, короля Англии Генриха. Однако последний, предварительно покаявшись в убийстве мученика Фомы, одержал победу, при которой очень много фландрийцев было взято в плен или убито при бегстве[356].

Все лето продолжались зимние ливни, из-за чего погибли посевы и виноградники.

В том же году в Антурнахе несколько человек нашли возле могилы тело императора Валентиниана[357], как прочитали в надписи на найденном вместе с ним денарии. На его голове была найдена корона, в ногах — урна, на боку — изъеденный ржавчиной меч с золотой рукоятью, а также победный камень. Этот меч доставили для осмотра императору.

Император, собрав очень сильное войско, снова двинулся в Италию. Когда он пешком подошел к Апеннинским Альпам, его встретили посланники иерусалимского короля[358] и принесли очень много подарков и золотые, наполненные мускусом яблоки, а также письмо этого короля, в котором он выразил императору свою благодарность, объявив при этом, что он уже давно был бы изгнан из империи, если бы языческих королей не держал у узде страх перед императором. После перехода через Альпы император подчинил несколько городов и осадил Ново-Александрию[359], получившую название по имени Папы Александра.

Произошел необычный и очень продолжительный разлив Рейна и его притоков.

Епископ[360] Камериха был убит местными жителями.

486-я Олимпиада. 1175. Император праздновал Рождество Господа в лагере перед Александрией. Этот город был замечательным образом укреплен снаружи опоясывающей стеной, а также очень глубокими рвами, за которыми сидели множество грабителей, разбойников, бежавших от своих господ слуг, и еще вооруженные силы лангобардов. Император по совету графа[361] Монферрата запер их в надежде на легкое покорение, однако ему пришлось здесь задержаться дольше, чем он предполагал. С большой храбростью с обеих сторон здесь бушевало сражение; при котором и той, и другой стороной были взяты пленные, причем некоторых из них убили и повесили. Император же совершил похвальный поступок. Когда к нему привели троих пленных он тотчас же приказал вырвать им глаза. После того как двое сразу же были ослеплены, он спросил третьего, который был моложе других, почему он восстал против империи. Тот ответил: "Не против тебя, о император, иль империи я сражаюсь; но поскольку у меня в городе господин, то я повинуюсь его приказам и верно служу ему; если он станет вместе с тобой сражаться против своих сограждан, то и я точно также буду ему служить; если ты тоже прикажешь вырвать мне глаза, то я все равно останусь таким же, вот так хорошо я могу служить моему господину". Смягченный этими словами, император не стал лишать его зрения и приказал, чтобы тех, кого он перед тем ослепил, отправили обратно в город.

Перед Пасхой во всей Лангобардии против императора и его сторонников был заключен скрепленный клятвой большой союз. Благодаря объединению миланцы, веронцы, новарийцы, бриксианцы и жители других городов Италии собрали неимоверно большое войско и предложили провести генеральное сражение с императором на полях Александрии. Узнав об этом, на Пасху (13 апреля) с первыми лучами солнца император снял осаду Александрии и с огромным воодушевлением двинулся со всеми войсками к ним навстречу и разбил свой лагерь на расстоянии полета стрелы до расположения неприятеля. Это испугало лангобардов, которым храбрость немцев всегда казалась чем-то загадочным. Вскоре, на четвертый день после Пасхи (16 апреля) их знаменосец побужденный своим сыном находившимся на службе у императора, добился аудиенции у кельнского епископа и нескольких князей, и добился своим советом и своими и уговорами, чтобы все лангобарды склонились скорее к миру и покорности, чем к развязыванию войны с императором. А потому вся та ужасная боевая шеренга неприятеля пала ниц перед лагерем императора, умоляя о мире и жалости, держа обнаженные мечи на затылке. Наперегонки бросившись к императору, они передали ему знамена всех городов, одни целовали его одежды, другие — его ноги, а третьи — его палатку, одновременно подтверждая под присягой свою верность. При их содействии император также предоставил жителям Александрии мир до конца мая месяца. После таких успехов он разрешил части своих рыцарей вернуться на родину, оставив при себе их основную часть. Из-за александрийцев лангобарды недолго сохраняли свое раскаяние, они пригрозили императору, что если он не включит александрийцев в этот мирный договор, то они нарушат свою клятву верности. А поскольку он это отвергнул, они объявили с присущим им вероломством, что снова разрывают союз. Таким образом, император был вынужден разослать своих посыльных по всей германской империи с приказом собирать новое войско[362].

A{31} Сюда[363] к нему явился епископ Кельнский. Он также отправился с императорским посланием в Германию и смог привести с собой немногих, но отважных рыцарей.

1176. Император праздновал Рождество в Лангобардии. А в мае месяце епископ Кельна перешел с отборным отрядом через Альпы и встретил императора в районе Тицина. Лангобарды по присущему им коварству уже были готовы воевать с императором, стянув для этого все свои военные силы. Однако немецкие рыцари, несмотря на утомление от перехода через Альпы, считая позорным отступать перед лангобардами, двинулись малым числом навстречу бесчисленному множеству врагов и с третьего до девятого часа оказывали мужественное сопротивление.

Однако победа осталась за лангобардами[364]. С обеих сторон многие пали, а некоторые дворяне со стороны императора попали в плен. Лагерь лишился также всего багажа.

Еще в этом году в Италии произошло много совещаний с императором и его сторонниками относительно длительного раскола святой церкви, и его призывали ради божественного милосердия, согласиться с правосудием и не отделяться от единства всего мира, однако так быстро этот вопрос решить было нельзя.

В год Господа 1177, в десятый индикт, когда Пасха выпала на 24 апреля, в 25-й год правления римского императора Фридриха, и после того как раскол церкви продолжался уже непрерывно 17 лет, в Венеции в канун праздника святого Иакова (24 июля) был установлен мир и восстановлено единство нашей святой матери-церкви, а господин Александр признан католическим Папой и высшим епископом; при этом присутствовали император, епископы, аббаты, церковные прелаты со всего мира, выразившие свое одобрение.

Как сообщили преданные паломники, в Иерусалимском королевстве силою святого креста[365] была одержана выдающаяся победа христиан над язычниками и сарацинами. Путем вооруженного вторжения в землю скоттов король Англии Генрих принудил покориться короля и мужей этого народа[366].

Император празднует Рождество Господа в Папии.

На четырнадцатый день после новолуния[367] произошло ясно видимое лунное затмение, при котором одна половина лунного диска на целый час затемнилась, а другая при этом оставалась яркой.

Скончался епископ Годефрид Утрехтский, на его место был назначен Бальдевин, брат графа Голландии. Император вернулся из Италии и в день Вознесения Богоматери (15 апреля) Марии в Бизунтиуме в Бургундии собрал имперский сейм. Между кельнским епископом и герцогом Саксонии разгорелась вражда. Епископ собрал очень крупное войско, вторгся в землю герцога, лежащую по той стороне[368] реки Везер, и захватил некоторые из его крепостей, тогда как со стороны герцога ему никто не оказал сопротивления.

Император празднует Рождество Господа в Гербиполе, также называемом Вирцебург[369], и затем на восьмой день после Епифания (13 января) собирает имперский сейм в Вормсе по вопросу об уже упомянутой вражде саксонского герцога с кельнским епископом и восточносаксонскими князьями, которые все как один просили императора совершить правосудие в отношении герцога, несмотря на то, что сам герцог отсутствовал.

Епископ Христиан из Майнца был взят в плен маркграфом[370] Монферратом.

В Магедебурге состоялся очень представительный имперский сейм, где почти все князья подали жалобу на герцога Саксонского. Его вызывали еще год назад, однако он отказывался или боялся явиться, и теперь его коварство и измена стали императору ясны. Через некоторое время после этого император и князья одобрили военный поход в Саксонию. Кельнский епископ собрал сильное войско, снова вторгся в землю герцога и, не вступив в столкновение с противником, вернулся с миром обратно, так как никто ему не противостоял.

Лето было очень бурное, так что в июне месяце выпали градины необыкновенной величины.

Епископ Утрехтский и граф Голландии[371] начали войну против фризов, однако вынуждены были вернуться обратно, не увенчав себя славой победителей.

1 августа произошло землетрясение и в тот же день где-то в шестом часу около солнца было видно звезду. В том же месяце во время полнолуния от полуночи до раннего утра продолжалось лунное затмение.

Скончался король Франции Людовик[372], преемником стал его сын Филипп[373].

Император праздновал Рождество Господа в Гербиполе[374]. В середине поста (27 марта) он собрал в Гелинхузене имперский сейм. Здесь по решению самого императора и по приговору всех князей герцог Саксонский был лишен своего герцогства, и по всеобщему согласию в его диоцезе, во всей Вестфалии и Энгерне[375] герцогское звание получил епископ Кельнский; а оставшаяся часть всей Саксонии досталась графу Ганахальтскому[376].

Посланники короля Франции явились к императору в Зинцехе с посланием от своего короля, в котором он почтительно извинялся, заверяя, что он никогда не собирался восставать против императора из-за герцога Саксонского. Такие же заверения просили принять от своего господина посланники графа Фландрии. Этих посланцев с той и другой стороны император отпустил с миром и почестями. Произошло сражение[377] между герцогом Саксонским с одной стороны и ландграфом и новым герцогом Бернгардом с другой, при этом ландграф с многими другими был взят в плен и заключен в оковы.

Герцог Польши[378], прося помощи у императора против своего племянника[379], обещает ему десять тысяч марок. Является посланник от султана персов, однако же неизвестно, для чего он прибыл.

Жители Кельна окружают свои городские стены рвом.

Император празднует Рождество Господа в Вирцебурге.

Скончался король Греции Эммануил[380]. Рассказывали, что его брат[381], именем Андроник, заключил с Турцией союз и перешел в язычество[382], однако увещеванием своего брата вернулся обратно в христианство; после смерти этого короля, Андроник[383], желая захватить власть, убил его сына, а супругу этого племянника, дочь короля Франции[384] взял себе в жены[385]. Неправдой добившись власти, он велел схватить всех дворян королевских кровей, затем многих из них убили, а некоторых подвергли членовредительству; таким образом, он жестоко и деспотически властвовал несколько лет, творя много злодеягий. Как-то он пригласил к себе заклинателей духов и астрологов и после этого всегда слушался их советов. Он спрашивал их, чтобы с их помощью узнать, как долго он будет властвовать и какой смертью умрет. Через три дня, после того как он обратился за помощью к осведомленным злым духам, они вернулись к нему и сказали: "Так и так, в такой-то день ты умрешь от рук некоего Саха." Испугавшись их слов, он тотчас же позвал к себе верных сторонников, пытаясь разузнать, не принадлежит ли кто-нибудь к королевской крови с именем Сах, не остался ли еще такой в живых, и нет ли его в городе. После тщательных розысков те признались, что никого с именем Сах нет, но есть некий Тирсак[386], честный и добросовестный человек, живущий в столице. Услышав это, он вызвал герольда и приказал доставить ему этого человека. Посланник поспешил к нему и передал требование короля. Тот же, почуствовав гнев тирана, тайно надел свои доспехи, вскочил на коня и поспешил с посланником во дворец. После того как посланник, издеваясь над ним, несколько раз позволил себе подгонять его хлыстом, который он держал в руках, Тирсак вытащил из ножен свой меч, отрубил ему голову и затем поспешил через весь город, созывая с поднятым мечом всех людей и крича:

"Приходите все, я убил дьявола!" Весь народ, знатные и простолюдины, собрались и, ликуя оттого, что он убил тирана, двинулись вместе с ним к церкви святой Софии. Тотчас же они собрали весь сенат и в присутствии патриарха и всего духовенства объявили Тирсака императором. Как только тиран услышал о том, что произошло, он тайно выбрался из дворца, сел на галеру и бросился бежать по морю, называемому рукавом Святого Георгия[387], у которого был расположен дворец. Когда же новый император со всем народом вошел во дворец и узнал, что тот все украл, он сразу же выслал другие галеры, чтобы его поймать. Они быстро настигли его и доставили к новому властителю. Он созвал всех искалеченных им дворян и велел им выдрать тирану бороду и волосы на голове, а затем привязать к хвосту необузданной лошади и протащить через весь город так, чтобы за ним бежали уличные мальчишки, кидаясь в него камнями и грязью. Так умер Андроник[388] и возвысился Тирсах. Позднее греки из-за их врожденной злобы к императору Фридриху, причинили ему много вреда, когда он с паломниками проезжал через Грецию.

Епископ Христиан из Майнца освобождается из плена путем уплаты порядочной суммы[389].

Военный поход императора в Саксонию: самые большие крепости герцога покоряются империи и вся Саксония, отошедшая от герцога, спешит завоевать милость императора. Что тут еще сказать? Известнейший и сильнейший ранее герцог в римской империи, Генрих, волею божьей униженный и поверженный, в конце концов был вынужден покориться; по решению всех князей он был лишен герцогского звания и положения[390]. Все то, что он получил от империи или епископов в качестве лена, было у него отнято, а сам он вынужден был на три года покинуть пределы империи.

Скончался Папа Александр, его преемником стал Луций[391], епископ Остии.

Император празднует Рождество Господа в Мерзенбурге. Герцог Саксонский, начав отбывать свое изгнание, отправляется в Англию, где пробудет три года, как было решено императором и князьями.

Тело Анно[392], святого приверженца Христа было поднято из могилы кардиналом святой римской церкви Иоанном и епископом Петром из Луны, после того, как оно покоилось там 108 лет, отличившись бесчисленными чудесами во славу Бога.

Епископ Христиан из Майнца умирает в Италии, где он по приказу императора сражался с лангобардами, тосканцами и греками уже около восьми лет; Папа[393] Луций предписал всей церкви на этой стороне Альп молиться за упокой умершего; поскольку он, отражая силы врагов, зачастую был полезен не только императору, но и Папе. Кунрад, уже бывший однажды епископом Майнца, но изгнанный императором[394], теперь снова получает от него епископство, предварительно завоевав его милость.

Император собрал в городе Майнце такой выдающийся и такой знаменитый во всем римском мире имперский сейм (20 мая), что имперские сеймы его предшественников никоим образом не могут с ним сравниться. Поэтому здесь собрались высокопоставленные лица не только из римской империи, но и из многих других стран, причем император в течение трех дней самым щедрым образом заботился об их угощении. Причиной такого величественного собрания было то, что сын императора, король Генрих, должнен был опоясаться рыцарским мечом. Однако при этом произошло не только знаменательное, но и опечалившее всех событие. Из-за огромной толпы, собравшейся в городе, палатки были поставлены на открытом воздухе, поэтому на поле также была сооружена из дерева императорская часовня. По воле божьей к недоброму предзнаменованию она обрушилась и погребла под собой много находившихся в ней людей. Нечто подобное случилось в прошлом году в Эрфурте: там на балконе одного дома сидели уважаемые люди, и когда от сильного вихря балкон обрушился, пятеро из них — стыдно говорить об этом — упали в отхожее место и захлебнулись, за исключением ландграфа, который еле спасся,.

Скончался епископ Трира Арнольд[395]; из-за разногласия среди избирателей на его место было назначено двое, а именно, старший пастор Рудольф и декан собора Вольмар; император, покровительствовавший Рудольфу, передал ему ведение дел и права епископской должности; а Вольмар, собрав деньги, подался в Италию и добился благосклонности Папы и кардиналов. Один опирался на поддержку императора, а другой — Папы.

Император после славного завершения имперского сейма в августе отправился в Италию и пребывал в Милане, а иногда также в Папии; а Папа Луций, прибывший на переговоры с ним, остановился на зиму в Плацентии[396].

Император праздновал Рождество Господа в Папии[397] и пока между императором и Папой не начались переговоры, они часто посылали друг другу гонцов. Сын императора начал действовать самовольно, расхищая чужое имущество, на что часто жаловались его отцу, и в конце концов также и Папе. Поэтому когда император пожелал увидеть его удостоенным императорской короной, говорят, что Папа после совета с некоторыми князьями и кардиналами ответил: не подобает, чтобы два императора стояли во главе римской империи. Затем император, враждебно настроенный к Греции, устроил бракосочетание дочери короля Сицилии Руотгера[398] со своим сыном.

В октябре месяце необычайный ураган бушевал с такой силой, что снес каменные крыши, повалил большие деревья и разрушил многие дома.

Герцог Саксонский возвращается из Англии по истечении года своего изгнания довольствуясь своим собственным наследством. Император старательно отстраивает некогда разрушенный им самим лангобардский город Крему, однако после своего восстановления тот восстает[399]. Умирает императрица.

Император справляет Рождество Господа в Милане (13 января). Затем восемь дней после Епифания с большой роскошью и при огромном стечении почти всей знати он в Тицине[400] празднует свадьбу своего сына.

Скончался Папа Луций[401], его преемником стал Урбан из Милана[402]. Король Сицилии[403], готовясь к войне против греков[404], силой отнял все корабли, на которых паломники хотели отправится в Иерусалим, и вот они каждый в одиночку, с большими потерями и в глубокой печали вынуждены были возвращаться пешком на свою родину. Папа рукополагает в епископы Трира Вольмара против воли императора и это стало началом вражды между Папой и императором. Скончался епископ Вирцебурга Рейнхард, его преемником стал Годефрид, канцлер императора. Император возвращается из Италии.

В Трире на Троицу, выпавшую на 1 июня, когда отмечался также праздник святого Симеона, некие люди наполнили печь хлебом, который они должны были выпечь, однако он весь превратился в кровь.

Император празднует Пасху в Регенсбурге (29 марта), Троицу (17 мая) в Альденбурге[405]. В[406] январе и феврале вместо зимы наступило лето; сороки, вороны и разные маленькие птицы принесли очень много потомства, деревья и травы различных пород украсились цветами.

Вышеупомянутый Вольмар отправился в землю короля Франции и созвал в Реймсе синод викарным епископам или приорам церкви Трира. Услышав об этом, император запретил им идти туда. Поскольку епископ Бертрам из Меца торжественно принял Вольмара, он был изгнан из епископства Вернером из Воланта, доверенным лицом императора; имущество Бертрама было скромным, а сам он с тех пор жил как частное лицо в монастыре св. Гереона в Кельне, где прежде был каноником. Епископ Вердена из-за этой ссоры добровольно покинул свое епископство. Епископ Туля и трирские приоры были изгнаны по той же причине, и Папа подтвердил это решение.

Кельнскому архиепископу Филиппу господин Папа предоставляет право апелляции и право представлять папу как в Кельнском епископству, так и над всеми викарными епископами, что он и подтверждает письменно[407].

Ричард[408], сын короля Англии Генриха, переправляеся через море и вторгается со своими войсками в землю французского короля Филиппа, отчего последний призывает на помощь римского императора Фридериха; поэтому из страха перед императором англичанин заключает перемирие и отказывается от своего предприятия.

Кельнское епископство охватывает неслыханный ужас. Распространяется слух, что император вроде бы хочет провести войско на помощь французскому королю через область кельнцев, но на самом деле он собирается осадить и окружить Кельн; он уже велел навести широкий мост через Мозель из судов и положенных на них бревен, по которым пройдут воины. Узнав об этом, жители Кельна снова восстанавливают городской ров и прилагают все усилия для сооружения новых ворот. Архиепископ обеспечивает свои крепости гарнизонами и запасает продовольствие, и свои города – стенами и рвами. Поскольку он уже не особенно пользуется расположением императора, так как казалось, что он скорее склоняется к стороне Папы, который относился к императору враждебно, из-за этого подозрения императорской немилости те его тайные помыслы легко приняли за правду. Однако точно установлено, что император не замышлял никаких враждебных действий против жителей Кельна, и он был рассержен, когда ему пришло известие об их волнении и подготовке к войне. В день Вознесения Марии (15 апреля) он собрал в Вормсе имперский сейм, где он пожаловался князьям на архиепископа и жителей Кельна, что они не побоялись воспрепятствовать ему проходить через землю его империи и распространяли о нем в римской империи такой гнусный слух. Поэтому он со дня Иакова (25 июля) он велел преградить Рейн, чтобы к жителям Кельна не могли, как обычно, привезти по реке ни хлеба, ни вина. В то время между епископом Утрехта Балдуином и графом Гельре Отто, также разгорелась сильная вражда для того, чтобы по земле Велеве[409] разгорелись убийства и пожары; говорили, что это случилось по воле императора, чтобы те стороны не помогали жителям Кельна и ни один корабль не смог бы отправиться вверх по реке.

В том же году голос горлицы, голос страданий и бедствий потряс земли Христа до самых пределов мира новым печаьным слухом: святая земля Иерусалима, освященная стопами самого Господа ради нашего спасения, была брошена на осквернение язычникам, исцеляющий крест захвачен неверными, а среди христианского народа произошла резня. Это произошло следующим образом. После смерти иерусалимского короля[410], оставившего после себя малолетнего сына[411], королева[412] вышла замуж за сына графа Конрада Монтферратского, чтобы он мог защитить государство, пока не подрастет мальчик. Из-за этого дядя мальчика, граф[413] Триполисский, почувствовал себя сильно обиженным, поскольку ему казалось, что эта забота возлагалась в основном на него; он переметнулся к туркам или сарацинам и попросил у них о помощи. Собрав огромное количество войск, они вторгаются в землю Иерусалима и со своей неустрашимостью захватывают города и крепости, убивая мечами жителей; и наконец они дают бой христианам[414], из которого, О ужас! также выходят победителями, как это было засвидетельствовано в обращенному к Папе Урбану послании, которое мы сочли необходимым добавить ради более подробного описания этих событий.

"Его святейшеству Папе Урбану, божией милостью и всем церковным деятелями передает Тиррикус, избранный великим комтуром бедного рыцарства храма, вместе со всем бедным и почти уничтоженным конвентом братьев, свой привет и достойное повиновение в Господе с надлежащим почтением. То, сколько и какие мы перенесли страдания, обрушившиеся на нас божьим гневом за наши грехи, мы, к сожалению, не сможем передать никакими письмами и причитаниями. Турки, собрав из своих племен огромные полчища, начали стремительно наступать на территорию христиан. Собрав против них ряды нашей рати, во искупление наших грехов, мы решили сражаться с ними через неделю после праздника апостолов Петра и Павла (29 июня) и двигаться на Тиберию, которую они захватили всю за исключением тамошней крепости. Заманив нас между высочайших гибельных скал, они напали с такой стремительностью, что после того, как был захвачен святой крест, попал в плен наш король[415], и пало все наше войско, граф Триполитанский, господин Райнольд из Сидона и господин Валиан едва смогли уйти с того гибельного поля боя. Затем, умывшись кровью наших, турки сразу же отправились со всеми вооруженными силами против города Аккарона[416], который взяли штурмом, заполонив, таким образом, почти всю землю, так что у нас и у христианского мира остались только Иерусалим, Аскалон, Тир и Берит. Однако мы никоим образом не сможем удержать и эти города, поскольку почти все наши жители пали в битве, не получив ни Вашей, ни божьей помощи. Турки уже собираются силой овладеть городом Тир, который день и ночь неустанно осаждают, и число их так велико, что они как муравьи заполонили всю землю от Тира до Иерусалима и до Газы. Могли бы Вы принять решение срочно заступиться за нас и за христианский мир Ближнего Востока, теперь почти полностью нами потеряный, так как с божьей помощью и при поддержке Вашего отеческого святейшества у нас еще есть возможность защитить оставшиеся у нас города!"

То же самое сообщили и римскому императору Фридриху. По случаю такого печального послания и расказанных событий Папа отправил[417] кардинала-епископа Генриха Альбанского вместе с иерусалимскими посланниками в галльские области и во все страны по эту сторону Альп, чтобы вдохновить и призвать каждого честного и избранного человека ради любви ко Христу и освобождения священного креста готовиться к паломничеству. В результате этого, огромная толпа, знать и люди из народа, приняли крест. Во время уборки урожая вблизи земли показались летящие друг за другом длинной вереницей огненные шары огромных размеров и многие усмотрели в них предзнаменование крестовых походов в Иерусалим.

В день святого Ламберта (17 сентября) с шестого до восьмого часа происходило солнечное затмение.

Скончался Папа Урбан (20 октября) и его преемником стал канцлер Григорий VIII, имевший также имя Альберт. Скончался Папа Григорий (17 декабря) и его преемником стал епископ Климент[418] из Пренесте.

С наступлением зимы, перейдя через Альпы, вернулся сын императора, приведя в порядок дела в Италии.

Император праздновал Рождество Господа в Трире, где он перед всем имперским собранием и князьями публично пожаловался, что уже в пожилом возрасте из-за кельнского попа[419] он вынужден будет собрать войско и, не желая того, разорить одну из земель своей империи. Около Рождества также был убит король Галисии[420], земли святого Иакова, несмотря на то, что он остался победителем в битве.

Некоторые люди говорили, что на полнолуние они видели в одну ночь одновременно три луны с белым пятном и знаком креста посередине.

Император праздновал день Очищения Марии (2 февраля) в Нуринберге, где он наконец властно назначил последний срок архиепископу Кельна после того, как тот не явился на многие вызовы, отправленные ранее согласно приговору. Когда церковный князь прибыл сюда, дело было отложено до Лазарева Воскресения для рассмотрения на имперском сейме в Майнце. Почти в то же самое время сын императора собрал в Кобленце большое собрание князей, на который он вызвал графов и дворян из Лотарингии и особенно из Кельнского епископства. Как только он устроил опрос, кто его поддерживает против церковных князей и кельнской области, все ему отказали, тогда он в гневе ушел оттуда.

В Лазарево Воскресение (27 марта) в Майнце в присутствии кардинала Генриха и руководителей всей германской империи, как духовных, так и светских, был проведен торжественный имперский сейм, который светлейшим императором и его сыном уже прежде был назван имперским сеймом Иисуса Христа. Здесь император самолично поставил вопрос: как будет лучше, если он тотчас же возьмет крест, или сделает это позднее? Он хотел выступить только через год. И после того, как все закричали ему, чтобы он не откладывал, он при величайшем ликовании получил крест от епископа Годефрида из Вюрцбурга при восторге и слезах радости всех присутствующих. Перед ним крест получил его сын, герцог Фридрих Швабский. Затем архиепископ и жители Кельна помирились с императором, причем этот церковный князь должен был дать троекратную клятву за поданные на него жалобы: две клятвы за его отсутствие на двух имперских сеймах и одну за евреев, которых он к позору для императора подверг денежным взысканиям. Условия примирения были следующие: "Жители Кельна выплачивают императору на содержание его двора две тысячи двести шестьдесят марок. Одни ворота они должны разрушить до свода, а рвы в четырех местах засыпать на длину четыреста шагов." Но все же от этого отказались, и по их желанию, они могли восстановить эти укрепления в прежнем состоянии уже на следующий день. Так и случилось. Епископ Утрехта, граф Гельре и многие другие, враждовавшие друг с другом, и до сих пор не дававшие никому себя примирить, теперь приходят к взаимному примирению без чьего-либо посредничества как бы божьим промыслом, а затем многие радостно приняли от них крест. Архиепископ Майнца был отправлен императором к королю Венгрии чтобы организовать там дороги для продвижения войск в Болгарию и найти провиант для армии крестоносцев; он приносит донесение, что договорился о том, что корм для сотни коней будет стоить одну марку, также четыре отличных быка — одну марку, и так далее по тем же ценам.

Император празднует Пасху (17 апреля) в Гелинхузине. Герцог Фридрих Швабский, сын императора, взял в жены дочь венгерского короля Белы[421]. В день Вознесения Господня (26 мая) уехал граф Генрих из Дитзе, которого император послал к королю Саладину, поскольку он расторг союз, который они ранее заключили друг с другом, заявив ему, что он не может больше быть его другом, но стал его врагом; он приведет в движение против него всю римскую империю или более того, весь римский мир, если он как можно скорее не поспешит оставить святую землю Иерусалима, не вернет крест Господень туда, откуда он его похитил, и не принесет извинение за убитых христиан, которые были его[422] вассалами.

В апреле реки так сильно вышли из берегов, что никто раньше такого не видел; и даже на сухие места вырвалась огромная масса воды, подобно реке. Лето было сухим и очень знойным.

Император все лето провел в области Визара и разрушил города и крепости, из которых совершались разбойничьи набеги и собирались несправедливые поборы. Генрих Альденбургский[423], бывший ранее герцогом, мирится с императором; он обязуется покинуть на три года родную землю и отправляется в Англию. Король Франции Филипп и король Англии Ричард, разорвав отношения, возобновляют войну; они разоряют земли друг друга, не щадя старину; однако затем, объединившись друг с другом, начинают войну против отца Ричарда, ведя ее до смерти последнего, после чего обращаются к новым междоусобным войнам

Граф Ричард[424] разрушил монастырь Грандимон[425], про который говорили, что он был полон язычников.

В этом году кельнский архиепископ, заботясь о будущем, употребил сумму около сорока тысяч семисот марок серебром на покупку городов и поместий, граничащих с кельнской областью. В августе месяце сын императора[426] возвратился с потерями своих сторонников из гор Ломбардии, так как граф Виллигельм из Барбы оказал ему сопротивление. Тем временем, различные области и города построили корабли для крестового похода; четыре из них отправились из Кельна, на которых находилось около пятнадцати сотен человек. Эти и другие участники похода запасли достаточное на три года количество продовольствия и собрали замечательное вооружение и разного рода орудия защиты.

Император послал храброго рыцаря Годефрида Визенбахского с несколькими подарками к своему давнему союзнику, султану Иконии, для переговоров о таком значительном походе. Как только он увидел послание и посланцев императора, он был очень, более чем это возможно выразить, обрадован, сказав, что он никогда не слышал более приятного, чем известие, что римский император, которого он всегда желал бы видеть, в скором времени хочет пройти через его страну; он и все его подданные будут готовы подчиниться его воле и распоряжениям. Однако то, что сказал он это с коварными намерениями, доказал исход дела. Император написал также греческому королю[427], который, исполненный как обычно злобой, как подобает не встретил и не проводил посланников, а со своей стороны также отправил посланников к императору вместе с посланниками султана. Император, не поверив их притворным предложениям, велел их принять весьма посредственно.

Император отмечает праздник Рождества в Эгере[428]. Кунрад из Сура[429] отправил императору послание, прося его ускорить продвижение его войск, говоря, что язычники придут в ужас от его прихода, и в конце жаловался на Видо — он был королем Иерусалима, однако, попав в плен, вернул себе свободу тем, что сдал под власть Саладина много крепостей,— а также на Филиппа из Фландрии и тамплиеров[430], что они из зависти во многих отношениях досаждали ему даже больше язычников. Из-за этого они завладели также денежной суммой, которую английский король послал для поддержки христиан.

Перед Рождеством император написал герцогам, графам и всем князьям в империи, осенившим себя крестным знамением, что они должны ожидать его на марше, и если не верят, то он готов подтвердить, что выступит не позднее дня святого Георгия (23 апреля), и в этот день он прибудет в Регенсбург; а те, кто стоят за Христа, должны появиться там в полной готовности к этому походу чтобы выступить с ним против Саладина. С этого Рождества до середины поста все королевские пути и все места вверх по Рейну покрылись подобно морскому песку и небесным созвездиям, неисчислимыми войсками пеших и конных крестоносцев. Из такого многочисленного войска только незначительная часть смогла отправиться на кораблях, поскольку король Сицилии по указанию императора отказал паломникам в проезде, потому, что у них отсутствовала поддержка с той стороны моря, а также потому, что перед прибытием разных королей и самого императора они со своим небольшим отрядом ничего не смогли сделать против язычников.

Язычники укрепили Иерусалим стенами и башнями. Акра, долгое время остававшаяся пустой после убийства христиан, будучи сожженной и разрушенной, язычниками была отстроена и снова заселена. Только Сур, Триполи, Антиохия и лежащие в горах крепости оставались под властью христиан.

Маркграф Кунрад решил спокойно держаться в Суре, не сражаясь с язычниками, чтобы христианам не покидать город, если его войска будут измотаны.

На Рождество прибывают посланцы султана Иконии, числом тысяча, с пятистами конями у императора, а их было прислано так много именно для того, чтобы лучше поверили в то, что они сообщили. Султан заявил, что он окажет императору и его войскам поддержку при их прохождении, что его неустанная помощь всегда в распоряжении императора, и передал ему большое количество подарков. Явились также посланцы сервийского короля. Сервия это страна, лежащая между Рутенией и Венгрией[431]. Им было поручено объявить, что их король исполнился бы большой радостью от прибытия императора и не знал бы более приятного в этой жизни, чем возможность увидеть повелителя римлян в качестве паломника, проходящего через его страну. Он также написал ему, что самый значительный его города готов достойно принять его с большим торжеством; кроме того, он считает именно этот город венцом его страны и хотел бы дать ему свое разрешение на таковой праздник. Достойно приняв этих посланников и одарив их, император отправил их королю различные подарки и поблагодарил Бога за то, что среди всех королей, о которых он когда-либо слышал, этот так сильно уважал его.

Во время поста собравшиеся из всех мест, объединенные друг с другом корабли на всех парусах вышли в море. После десятидневного пути они божьим промыслом причалили к земле святого Иакова. Там было шестьдесят кораблей с более чем десятью тысячами воинственных мужей. Вскоре они высадились на землю святого Иакова[432]. Однако их опередил слух, что они хотят силой забрать голову святого Иакова, поэтому жители этой страны из опасения приняли меры для противодействия их вступлению в город Компостеллу, где покоится этот апостол. После того, как с обеих сторон некоторые пали в бою, воинственный пыл крестоносцев ослаб, поскольку разумные люди его прекратили. Тогда они вернулись на корабли и, прибыв в Африку, осадили и взяли многолюдный город язычников, называемый Альбур[433], и, убив его жителей, захватили бесконечно много золота и серебра.

Лето было очень жарким до августа месяца, и среди людей и животных царила очень большая смертность.

Герцог Годефрид Брабантский и граф Генрих из Ло вели войну с сильной военной мощью за обладание городом св. Трудо[434]. Полагают, что герцог выставил шестьдесят тысяч человек, а граф не менее сорока тысяч[435], а поскольку, этот народ был крайне диким, то при этом с обеих сторон случилось следующее. Трое с одной из сторон начали вынуждать взятого ими в плен оруженосца другой стороны, чтобы он заплатил им выкуп. И когда он сказал, что у него нет ничего, что он мог бы отдать им в качестве выкупа, они рассекли его на три части и каждый забрал свою долю. Подобным образом поступили двое с другой стороны: при взятии в плен противника они разрубили его пополам и каждый получил свою часть.

Скончался английский король Генрих. Вместо него короновали его сына[436], который взял в жены сестру французского короля Филиппа[437]; так как перед этим они примирились. Генрих, бывший герцог Саксонии, узнав об отсутствии императора вернулся из Англии, нарушив свою присягу, и вступил на родную землю, причем ему пособничали[438] король Ричард, сестра которого была женой Генриха, и его зять, датский король[439]. Кардинал Зофред был послан Папой Климентом к королю Генриху по делам церкви; при его содействии Иоганн, канцлер при императорском дворе, был пожалован должностью архиепископа Трира. Старший пастор собора Рудольф и декан собора Вольмар получают приказ оставаться в своих прежних постах.

Епископ Меца Бертрам был восстановлен на своей епископской должности.

В то же время король издал приказ, чтобы дворяне, и особенно имперские министериалы, приняли присягу римскому походу, которую должны будут исполнять в течение года со дня святого Матфея (21 сентября): в августе он должен был сам короноваться в Риме. В ноябре месяце около праздника святого Мартина (11 ноября) скончался граф Энгельберт. Очень много паломников, отправившиеся на кораблях, вернулись в Кельн и привезли с собой одежду, шелковую материю и другие ценности, которые они забрали после разрушения одного языческого города; их возвращение произошло примерно на праздник Очищения святой Марии.

На праздник святого Георгия (23 апреля) император собрал выдающийся имперский сейм в Регенсбурге, на который явились все облачившие себя крестом, который собирались пронести с собой через дальние страны; и здесь он опоясал свои чресла ради паломничества во славу Бога, передав верховное управление государством своему сыну, королю Генриху. Его войско состояло из тридцати тысяч человек, среди которых было пятнадцать тысяч отборных рыцарей. Из указанного города, направившись вниз по Дунаю, они достигли Брисбурга[440], который образует въезд в Венгрию. Здесь на Троицу (28 мая) император собрал всеобщее собрание; принял клятву о всеобщем мире, издал закон о преступниках и держал совет о продолжении похода. В среду они оттуда выступили. На восьмой день после Пасхи (4 июня) их встретил король Венгрии с королевой[441] и поднес в дар императору искусно сделанную палатку, которую едва смогли увезти три повозки, а также другие значительные подарки. Затем он обручил свою дочь с сыном императора Фридрихом и велел почти безвозмездно в достаточном количестве выдать императору провиант на время похода через всю Венгрию, причем он позаботился, чтобы у его дружины не было недостатка в обильном снабжении. Когда же паломники прибыли в город святого Георгия[442], он велел наполнить для них мукой и фуражом дом, из которого каждый мог получить столько, сколько он захочет. Венгрия осталась позади, когда процессия достигла рек Марова, Сова и Дрова[443]; после того, как они переправились через них на плотах, они, двигаясь вниз по Дунаю, достигли Брундузия[444]. Здесь они восемь дней отдыхали и запасались повозками и другим снаряжением, необходимым для движения. Летом около праздника апостола Петра и Павла (29 июня) там скончался граф Энгильберт из Берга. Затем в некоем городке, называемом Белграве[445], император собрал дворянский съезд, на котором за нарушение мира были обезглавлены двое дворян из Эльзаса.

После выступления из Брундузия они прибыли в область болгар, которые с прирожденным коварством внезапно устроили им враждебный прием, и, нанеся тяжелый урон дротиками и стрелами, обрушились на них с нечеловеческой жестокостью. Одному взятому в плен жителю Ахена они колом пробили насквозь внутренности. За это с позором повесили пятерых взятых в плен болгар. Так, с великим страхом, подвергаясь опасности, крестоносцы прошли Болгарию; во главе их войска постоянно находился герцог Фридерих Швабский, а обозы и прочие повозки следовали под защитой позади войска. В пределах Болгарии они подошли к городу, называемому Никея[446], где князь именем Серф[447], принял императора очень дружественно и одарил несколькими подарками. Оттуда император выслал к королю Греции посланников, епископа Гериманна из Мюнстера, графа Руперта из Нассове и графа Вальрава с 500 рыцарями и их снаряжением, ради достижения мира, обеспечения свободного проезда по его стране и снабжения. Тот хоть и принял их довольно благосклонно и семь дней дружественно принимал в Константинополе, но на восьмой день велел бросить их в тюрьму, где они вынуждены были претерпеть много лишений невзирая на статус послов. Император со своими сторонниками, продвинувшись вперед, вошел в город, называемый Стралейц[448]. Болгары же, возведя друг за другом три отдельные стены, преградили им путь, намереваясь легко их перебить, когда они запутаются в стенах. Однако нашим это не навредило, поскольку с крестоносцами был Всевышний, и со стороны же тех [болгар], напротив, многие пали от меча.

После того, как паломники прошли наконец Болгарию, где они почти как огненной печи скорби, горели почти восемь недель, они вступили в Македонию, зажиточную часть Греции, где, обнаружив изобилие виноградников, плодов и фуража, отдыхали в течение долгого времени. Они дошли почти до самого города Винипополя, называемого также Филипписом[449]; все его жители, уже при появлении слуха о прибывающих, покинули город, спасаясь бегством. Однако император, предчуствуя со всех сторон засаду, и хорошо зная, что опытный человек постоянно должен быть настороже, запретил своим указом кому-либо из своих людей входить в город, приказав всем располагаться лагерем вокруг его стен. Здесь к нему прибыли посланники греческого короля, передавшего через них, чтобы он был здоров, и больше ничего. Еще раз, через других посланников, он передал ему, что император — первый властитель и господин после Бога. В третий раз он ему передал, что когда император захочет взять в свои руки римскую империю и снова получить ее от Бога в качестве лена, то он обеспечит ему безопасный проход и достаточное снабжение в своей стране. На это император ответил следующим образом: "Я настолько доверяю Христу и моим братьям, преданным мне ради освобождения его креста, что мы не нуждаемся в заключении такого договора с греческим королем." После этих слов он отпустил посланников с миром. В той же области фуражиры предприняли штурм монастыря[450], в котором они обнаружили большие запасы продовольствия. Поскольку обитатели монастыря не смогли выдержать натиск штурмующих, то они послали императору посыльного и передали себя и свое имущество под власть императора. В результате этого, им вернули обратно все, что у них отняли, за исключением продовольствия. Из-за проливных дождей в лагере образовалось такое большое наводнение, что крестоносцы вынуждены были войти в город; доверенный императора проехал по улицам и распределил по потребностям жилые помещения; со всех сторон к нему подошли армяне и выставили на продажу очень много разнообразных товаров. А когда некоторые заносчивые юнцы из войска разграбили рынок, то многие из них были схвачены и по приказу императора обезглавлены. Его строгость при вынесении приговоров была так велика, что он не допускал при этом никаких просьб, не учитывал мнения никаких влиятельных лиц, оставаясь в убеждении, что тот, кто щадит зло, навредит добру, и легкость в получении прощения являлось бы соблазном совершить грех. В результате такого усмирения армяне принесли еще больше продовольствия. Однако император, в ответ на причиненные ему и его посланникам обиды, и хорошо понимая, что король [византийский император] будет поступать с ними по-человечески только будучи к этому принужденным силой, решил с большой решимостью двинуться против империи последнего и подошел с частью войск к Андронополю[451]. Он обнаружил, что этот город пуст и только недавно покинут жителями. Это было зимой где-то на праздник святой Цецилии (22 ноября). Герцог Швабский, отправившись за фуражом с несколькими людьми, приблизился к городу Димодика[452] и велел его жителям организовать для его людей снабжение. Когда они отказались от этого, он, рассердившись, велел своим людям взяться за оружие, внезапно организовал в девятом часу дня штурм города и одержал такую быструю победу, что к вечеру после захвата города почти все население было убито. Очень большую башню, стоящую посреди города, защищали присланные туда Саладином наемники, называемыми аленами[453]. Они оказывали нашим войскам очень стойкое сопротивление до тех пор, пока к ним через окно смело не проникли трое сильных юношей при помощи дерева, которое они прислонили к башне; это им хорошо удалось, они всех убили и выбросили из окна, через которое влезли сами. В этом городе было такое изобилие, что его хватило на целых десять недель чтобы все войско вдоволь обеспечить всеми необходимыми средствами жизнеобеспечения. Однако в то же время многие рыцари, разбредясь во все стороны, убивали мечами всех, кого они находили. В то же время султан[454], о котором мы упоминали выше, отправил императору посланника, однако греческий король взял его в плен.

Король Генрих отмечает святой праздник Рождества в Эгере[455] в Швабии. Скончался король Сицилии[456]; чтобы завладеть его страной, немецкий король объявил о военном походе и велел своим людям принести ему присягу. Зима была сухой и теплой, смертность среди людей — необычайно высокой. Тех крестоносцев, которые выбрали морской путь, было сто одна тысяча человек, когда они собрались на той стороне моря; они были так обессилены от сражений и болезней, что в январе отовсюду приходили известия, что двадцать тысяч из них погибло. В то же время скончался светлейший ландграф Лудевих[457]. Папа подверг отлучению всех, кто носил крест и остался дома, если они на восьмой день после Пасхи еще не собрались выступать. На Троицу (13 мая) король собрал в Нуринберге имперский сейм, где он вернул архиепископу Кельна все поместия, которые тот когда-то отдал в залог, и дал право взимать некоторые сборы и чеканить монету. Он всеми способами пытался привязать его к себе, поскольку он был храбрым и непобедимым человеком. После Пасхи король заранее послал в Апулию архиепископа Майнца и канцлера Дитера, чтобы они оценили положение дел; однако между ними вспыхнула ссора, из-за которой архиепископ Майнца сразу же вернулся обратно, а канцлер возвратился только в ноябре и объявил, что всем можно легко завладеть.

В мае необычайно сильным градом побило все окрестности Майнца в области ста и более деревень. Весь год продолжались ливни и частые наводнения.

В сентябре граф Филипп из Фландрии с неслыханным вооружением отправился в путь ко гробу Господню. Скончался герцог Годефрид Брабантский[458]. В ноябре месяце король выступил в Апулию; однако при известии о смерти своего отца и ландграфа Лудевиха он послал вперед архиепископа Кельна, а сам вернулся в Тюрингию и попытался подчинить ее; однако позднее, передав все брату ландграфа, отправился в Апулию. Очень много крестоносцев возвратились из заморских земель. Французский король Филипп и английский король Ричард собрались со своими войсками в крестовый поход и остались зимовать на побережье[459]. Скончался епископ Годефрид из Вирцебурга[460].

Когда греческий король увидел, какой огромный ущерб нанес ему император и его дружина, то после отправки многих посыльных с большим трудом добился наконец от него мира при условии, что он с почетом отпустит посланников императора и предоставит транспортные средства для переправы через пролив Святого Георгия; в качестве заложников за это он передал ему двадцать четыре самых знатных в стране человека с королевскими подарками. Однако император не хотел давать своего согласия на договор пока не будут освобождены также посланники султана с их имуществом. И это было выполнено. Как только посланники были выпущены из тюрьмы, то у них оказались ключи от всей тюрьмы и все христиане смогли выйти на свободу. Навстречу прибывающим с большой радостью вышло все войско, как будто бы они воскресли. Когда затем они вышли на берег пролива Святого Георгия для переправы, то греческий король предоставил им 300 галер сверх обещанного количества. Начав в Чистый четверг (22-29 марта)[461], и затем постепенно в течение семи дней, герцог Швабский переправил все войско. Когда на восьмой день собрался наконец переправляться император, то он не захотел подняться на судно, не убедившись в том, что переправили всех бедных паломников; и после того, как он в конце концов на королевском корабле переехал сам, то, объятый радостью во Христе, он, воодушевляя войско, произнес своим сторонникам, ступившим на землю,: "Братья, исполнитесь мужеством и верой, вся земля в наших руках!".

До сих пор они везли провиант на повозках; а теперь воспользовались вьючными лошадьми. Переправившись через море, они сразу же вошли в горную местность и, проходя по Румании[462], имели большой недостаток в продовольствии. Как только они приблизились к городу Филадельфия[463], городской военачальник попросил императора не вступать с войском в город, обещав достать ему в большом количестве все необходимое, если он расположится за городом. Император так и сделал. Однако, когда для пополнения фуража наши большим числом подошли близко к городу, военачальник, придя в беспокойство, приказал своим людям взять оружие и выступить им навстречу. Поскольку многие с обеих сторон пали в сражении, наших намеренно отозвали и они двинулись дальше в турецкую область, на Лаодикею[464]. Здесь император был в коварной манере с шумными поздравлениями принят посланниками султана, будто бы для обеспечения сопровождения. И несмотря на то, что турки день и ночь неустанно нападали, благочестивый император не позволял причинять им никакого вреда, чтобы не казалось, что он разорвал с ними союз, но как только он почувствовал, что из-за их нападений все войско смотрит на него с недоверием, он сразу же вдохновился и позволил своим людям оказать им сопротивление. Тогда было убито 15.400[465] турок. Однако пал также Фридерих из Хуфена, храбрый и благородный муж, заслуживший в то время уважение у всех за свои исключительные способности и честность. Когда он отважно бил турок и чересчур рьяно преследовал одного из них, при прыжке через ров его конь опрокинулся, а сам он при этом падении нашел свою смерть. Из-за этого случая в лагере была такая большая скорбь, что после прекращения боя все превратили свой воинский клич в жалобный плач.

Перед тем, как они собирались двигаться дальше, турки разведали их дорогу, проходившую около самой горы, и выставили наполненные камнями повозки, чтобы спустить их вниз по склону на крестоносцев, когда они буду проходить мимо. Однако промыслом Божьим, покровительством которого они были защищены исполненные верой, они взяли в плен двух турок. Один из них был сразу же убит, а другой обещал при условии сохранения ему жизни, быть их проводником, и он коварно повел их через гору высотой в три тысячи шагов[466]. Здесь пали от зноя не только многие люди, но и сильные лошади под поклажей, последних же употребили в пищу от недостатка продовольствия. Перейдя через гору, они вышли на богатую злаками и водой равнину, где постепенно поправились. Из-за того, что количество турок было чрезвычайно велико, наши находились в большой опасности. Они страдали от зноя и лишений, и не могли избежать опасности, поскольку турки вились у них на пути как саранча. Здесь посланники султана вероломно перебежали к туркам, причем они увели с собой императорского переводчика, по имени Годефрид.

Однако наши посовещались о том, что они могут предпринять в этом опасном положении, так как не было возможности бегства,— даже если бы они и приняли во внимание такой выход, им пришлось бы прокладывать себе дорогу мечом. Поэтому они мужественно начали сражение и устроили среди врагов большую резню, хотя и было искалечено также очень много наших. При этом сын императора, герцог Фридерих Швабский, лишился двух зубов от удара пращи. Это случилось в четверг перед Троицей (10 мая).

Когда они двигались дальше, турки причиняли им много зла и усложняли им поход, стрелами причиняя раны им и их лошадям. Поскольку по всей турецкой земле уже распространился слух о том, как много кровопролития учинило туркам христианское войско, то турки воодушевились и на следующий день после Троицы (14 мая) объединились в большой отряд, чтобы прийти на помощь султану и отомстить за своих. В тот же день христиане, возложив свои надежды на Бога и помолившись святому Георгию, устроили туркам при троекратном нападении нескончаемую резню, безо всяких потерь среди своих. Те, которым Бог даровал свое откровение, в этот день увидели святого Георгия с многими людьми, одетыми во все белое, сидящими на белых конях и держащих белые щиты, украшенные крестом Господним красного цвета. Видевшие также клятвенно подтверждали, что этот святой Георгий своим копьем сбросил с лошади сына султана, именем Мильхин[467], который командовал турками. Свирепствуя таким образом с Божьей помощью на погибель туркам, наши подошли в среду (16 мая) к саду перед городом Иконий[468], где будучи запертой паслась дичь султана.

Здесь император почти до полуночи держал совет со своими сторонниками о том, кого посылать вперед для овладения городом, и решил отправить для захвата города своего сына, герцога Швабского, и графа Голландии, именем Флорентий, в то время, как он сам будет ожидать в лагере вероломного нападения турок. Как только герцог Швабский с подчиненными ему людьми приблизился к городу, то сразу бросился в атаку и, не останавливаясь перед возникшими трудностями, поскольку всю ночь напролет шел дождь и лошадям было очень тяжело идти по сильной грязи, захватил его, безжалостно истребив всех, кто встал у него на пути. Тем временем, император оказывал успешное сопротивление вероломно напавшим с тыла туркам и очень многих из них уничтожил.

Когда же султан увидел гибель и уничтожение своих людей, а также захват города, он попросил императора о пощаде и обещал ему организовать сопровождение и позаботиться обо всем необходимым. Однако император не забыл о перенесенных в походе лишениях, и убедившись, что, если он сделает какую-нибудь остановку и решится осаждать крепость в самом центре города, в которой держался султан, то ни для его людей, ни для него самого не будет никаких гарантий безопасности. Поэтому он решил отправиться в путь.

Когда они затем двинулись дальше, им повстречался Лев из горной страны[469] с богатым запасом продовольствия, однако не из бескорыстных побуждений, а для того, чтобы они, удовлетворяясь подножным пропитанием, не пошли бы через его страну; но именно это продовольствие было захвачено турками и поэтому паломники почти погибали от голода и болезней. Когда они, двигаясь дальше, вышли на берег какой-то реки (10 июня), император, разгорячившись после длительного напряжения, едва ли не против воли всех, вошел в реку, чтобы охладиться. И вскоре, по велению того, кто забрал душу предводителя, император нашел свою смерть в этом потоке[470]. Мы так этому удивились, ибо та река была не очень глубокой, и большинство подтвердило, что ее можно было перейти вброд. Только Бог, могучей длани которого никто не может избежать, и которому подвластны все, несущие земной шар[471], сделал так, как ему угодно. Неизменный и неколебимый приговор, вынесенный по его воле, конечно, справедлив, но, если можно так сказать, безжалостлив, учитывая состояние святой церкви и длительное разорение Земли Обетованной. На этом месте при таком омрачившем нас известии слабеет наш слог и теряется дар речи, не способные описать скорбь и горе множества паломников, подвергавшихся сильной опасности. Мы предлагаем каждому, не читая, составить об этом свое мнение, чтобы представить, какие жалобы, скорбь и отчаяние были или могли бы быть у этой массы народа, оставленного в чужой стране и лишенного своего предводителя. Но, довольно!

После гибели императора войско избрало верховным главнокомандующим его сына, герцога Фридериха Швабского, человека исключительной энергии и ума; под его руководством они двигались до Антиохии, затем, после восьминедельного отдыха со многими трудностями дошли до Триполи, а оттуда прибыли в Сур, при этом смерть уносила как знатных, так и простолюдинов. Из Сура они отправились дальше в Акру, называемую также Аккароном или Аскалоном[472]. Во время трехдневной битвы с обитателями Аскалона[473] герцог Фридерих окончил свои дни[474]. О том, как велико было в сердце этого человека почтение к Богу, можно понять из следующего случая: когда при его болезни врачи сообщили ему, что он мог бы вылечиться, если бы предался наслаждению, он ответил, что лучше умереть, чем при паломничестве к Богу осквернить свое тело страстью.

После него в течение четырех недель войском командовал некий Генрих, а затем в течение шести недель — некий Герхард. Поскольку бедные Христовы паломники, желая скорее умереть с честью, чем жить с позором, не имели никакого успеха при осаде Акры, то они двинулись на Кайфан[475], однако испытав там многие бедствия, вернулись обратно в Аккарон. И вот, одинокие, сломленные и бессильные, подобно овцам, отбившимся от стада, они, расстались друг с другом, рассеялись по миру, и каждый отправился на родину в одиночку, первыми же — здоровые.

Так по воле Божьей и его непостижимому промыслу безрезультатно и тщетно завершился этот крестовый поход, при котором ничего толком не было начато и ничего святого не выполнено, разве что очень немногие из этих паломников и некоторые из тех, кто прибыли на кораблях, остались, и при захвате Акры им еще как-то посчастливилось уцелеть.

Скончался Папа Климент[476], его преемником стал Целестин.

Король празднует Рождество в Тюрингии. Он же ведет войско в Апулию и коронуется в понедельник Пасхи (15 апреля) Риме императором, а его супруга Констанция — императрицей. Эта коронация не могла состояться до тех пор, пока император не передал под власть Папы и римлян крепость Тускуланум. После изгнания и уничтожения враждебных им жителей, они сразу же разрушили ее, так как эти жители являлись опорой императора против римлян.

Солнечное затмение в июне месяце на тринадцатый день после новолуния[477].

Король Франции Филипп, король Англии Ричард и граф Филипп Фландрский пересекли море на 500 кораблях. Император поначалу преуспел в Апулии, где ему сдались Монс Кассин с городом св. Германа и сто шестьдесят замков, пока он наконец, потеряв из-за коварства свою супругу[478], не вернулся оттуда в августе месяце, поскольку войско было расстроено из-за пагубного воздействия непривычного климата и он лишился почти всех князей. В то время скончался архиепископ Кельнский Филипп, останки которого доставили в Кельн и похоронили в соборе святого Петра. Его место занял Бруно, старший пастор собора[479].

Скончался епископ Люттиха Рудольф, вместо которого из-за несогласия избирателей было назначено два преемника, а именно, архидьякон Альберт[480], брат герцога Брабанта и другой Альберт, старший пастор тамошнего собора. Однако первый с согласия его родственников вопреки церковным обычаям был назначен вооруженной рукой. В крестовом походе погиб граф Филипп Фландрский, его земля и его графство впоследствии, частично в качестве подарка короля Франции было передано графу Гинехау[481], который еще в том же году вернулся из Иерусалима.

За морем со стороны христиан шла успешная борьба против язычников. [Поскольку[482] в течение двух лет христианское войско и многочисленные правители при осаде очень успешно пользовались машинами и разного рода осадными орудиями, всем тем, чем они могли проломить стены и захватить город, однако достигли немного, то король Франции Филипп и король Англии Ричард вместе с графом Филиппом Фландрским, как только они подошли, приступили к осаде города с новой силой, со всех сторон соорудив много осадных машин[483]. Намереваясь подрыть стены, они построили перед рвом и стенами машины и другие сооружения и разместили на них лучников и метальщиков, чтобы изгнать язычников со стен и защитить головы подкапывающих от сбрасываемых язычниками ядер. Для того, чтобы подкоп делали еще быстрее, король Ричард обещал также, что тот, кто принесет ему один камень из городских укреплений, получит от него в подарок один солид в денариях[484]. Тут же многие, несмотря на опасность, бросились наперегонки, и после того, как они сделали очень большое углубление, приставили столбы и балки под основание стен и собрали хворост, солому, сухие дрова и вообще все необходимое для поджога. Затем запалили огонь. От сильного сквозняка он быстро разгорелся и превратил в пепел столбы, балки и все сваленное под ними, и сразу же на глазах у всего народа со страшным грохотом обрушилась стена[485]. Испугавшись обвала стены, изнуренные долгой осадой турки, защитники города, поняли, что они не пробьются из окружения и больше не смогут оборонять город. Поэтому они попросили христианское войско пощадить их жизни и здоровье и обещали передать ключи от города в руки князей.

Короли и князья собрали по этому поводу совет и согласились на эти предложения при следующим условии: осажденные обязаны невредимыми выйти из города в покорности христианам и должны послать гонцов к Саладину, чтобы тот возвратил в город Иерусалим захваченный им святой крест.

Когда это произошло и Саладин за освобождение своих сторонников не вернул креста и не пожелал уступить города, то восемь тысяч[486] турок перед стенами города были обезглавлены христианами, а две тысячи, которые за свое избавление обещали королям очень большие суммы, закованы в цепи.

При этом попали в плен также два эмира, Мустох и<>] Каркус[487], последний человек исключительного возраста, о котором говорили, что он жил еще во время победоносного герцога Годефрида <>[имея возраст двести пятьдесят лет<>[488]<>]. Он был советником Саладина и весьма уважаем при его дворе, ибо его выдающийся возраст принес ему опыт во многих вещах и искусствах. [Когда короли и князья вступили в город и христиане его очистили[489], то король Ричард, который всегда относился с пренебрежением к храбрости аламаннов, велел сбросить на землю знамя герцога Лупольда Австрийского, водруженное на вершине башни. Тот, оскорбленный этим, однако же скрывший свою злобу, выехал со своими сторонниками из города и расположился лагерем за его стенами.][490]

2. В год 1192 от принятия Господом человеческого образа император праздновал Рождество (13 января) в Хагенове в Швабии[491]. На восьмой день после Эпифания он собрал имперский сейм в Вормсе, где передал права избранному архиепископу Кельна на его епископство и на два герцогства[492], а также назначил епископа жителям Вирцебурга[493]. Затем Альберт, избранный епископом Люттиха, был смещен по решению епископов и князей, поскольку он добился своего места не по каноническим правилам. На его место император назначил боннского старшего настоятеля Лотаря[494], которого Альберт сразу же вызвал на суд Папы. Скончался епископ Вормса[495] и его преемником стал Генрих, бывший протонотарий императора.

Повсюду вплоть до Саксонии на западе на небе видели удивительной величины зарево.

На восьмой день после Троицы (31 мая) Бруно был рукоположен архиепископом Иоанном из Трира и епископом Вердена[496] в сан архиепископа Кельнского. Несмотря на то, что епископы Утрехта[497] и Мюнстера[498] присутствовали при этом рукоположении, они не пожелали в нем участвовать, так как утверждали, что посвящение кого-либо в сан относится к их привилегиям по праву викарного епископа. Вышеупомянутый Альберт прибыл в Рим и получил от Папы послание кельнскому архиепископу, что тот должен посвятить его в епископы, но если он сам этого выполнить не сможет или не решится, то посвящение должен будет сделать посредством своего решения архиепископ Реймса. Так и случилось. Поскольку кельнский епископ из-за слабого здоровья не смог, то его рукоположил епископ Реймса[499] и оставил у себя. Разозлившись на это, император велел жителям Кельна перекрыть Рейн начиная с праздника святого Ламберта (17 сентября) до праздника святого Николая (6 декабря). Затем он отправился в Нижнюю Германию, прибыл в Люттих и велел здесь конфисковать имущество у тех, кто с Альбертом выступал против Лотаря. В Вестфалии среди графов этой земли произошли сильные распри.

Сильный летний зной в августе месяце внезапно перешел в холод; вследствие этого у людей повсеместно царила острая четырехдневная горячка.

Маркграф Кунрад, долгое время в одиночку защищавший своей храброй десницей Землю Обетованную, был предательски убит по наущению короля Англии Ричарда. Также был убит в Реймсе епископ Люттиха Альберт, говорят, что это случилось по воле императора.

3. В год Господень 1193 император праздновал Рождество в Эгере в Швабии. Английский король Ричард из-за убийства маркграфа Кунрада и из-за бесславных деяний у Акры[500] на обратном пути из Земли обетованной был взят в плен австрийским герцогом Лупольдом и передан императору.

В этом году на небе также наблюдали удивительный и яркий огонь, сквозь который просвечивали звезды.

Императрица Констанция, возвращаясь из Апулии, была снова привезена императору, Оттоном, светлейшим префектом римлян[501].

Из-за обвинения в убийстве господина Альберта Папа велел лишить Лотаря, избранным епископом Люттиха, всех его прав как в духовной, так и в мирской сфере. Поэтому император назначил жителям Люттиха в епископы Симона, сына Генриха Лимбургского, дабы снискать этим преданность всех графов и дворян Лотарингии, которые почти все отступили от него из-за убийства Альберта.

Старший пастор кельнского собора Адольф[502] был избран архиепископом, поскольку Бруно отказался от своего сана из-за упадка сил в результате преклонного возраста. После этого он в качестве простого монаха скончался в монастыре Берге[503] и там же был погребен[504]. В субботу Сициента (13 марта) Адольф[505] был посвящен в священники, а днем позже в воскресение Юдики (14 марта), епископ Мюнстерский Гериман, в присутствии архиепископа Майнца Кунрада и епископа Миндена, посвятил Адольфа в архиепископы[506].

4. В год Господень 1194 император предпринял свой второй военный поход в Апулию.

Английский король Ричард, освободясь из плена путем уплаты 170 000 марок, вернулся в свою страну. В мае наблюдалось цветение виноградных лоз. Папа, не одобряя назначение Симона, избранным епископом Люттиха, издал повеление, чтобы посвятить в епископы Альберта[507], архидиакона этой церкви. Епископ Утрехта[508] напал на землю фризов, однако вернулся, потеряв много своих сторонников. Епископ Майнца[509] с переменным успехом вел войну с ландграфом[510]. Скончался австрийский герцог Лупольд. Скончался также Лотарь, ранее избранный епископом Люттиха.

5. В год Господа 1195 император Генрих, человек искушенный счастьем, одержал столь неожиданную, как и долгожданную победу: ему подчинились вся Апулия, Сицилия и Калабрия. Он также отдал в жены дочь греческого короля[511], которая должна была выйти замуж за Танкреда[512], с частью Апулии своему брату Филиппу. Марох, король Африки[513], прислал императору 25 вьючных лошадей, нагруженных золотом и драгоценными камнями и многочисленными дарами. Император, будучи человеком богобоязненным, думая о страданиях в неволе христиан в Земле Обетованной, написал касательно их освобождения из Апулии всем прелатам в Германии следующее:

"Генрих, божьей милостию римский император, король Сицилии и вечный умножитель Империи, уведомляет своих любимых и преданных архиепископов, аббатов и церковных прелатов о своей милости и желает им всех благ. После того, как мы милостию божьей подчинили королевство Сицилию и пришли в хорошее состояние, то сочли необходимым уведомить всех вас о следующем. Ради величия того, кто принес себя за нас в жертву, будучи распятым на кресте, а также учитывая нужду и бедственное положение, в которых из-за наших грехов пребывает Земля Обетованная под невыносимым напряжением от жестокости язычников, на торжественном съезде, проведенном в Баруме на праздник Воскресения Господня (2 апреля), мы приняли решение освободить эту землю и отправить туда за наш счет на один год, начиная с марта тысяча пятьсот рыцарей и столько же оруженосцев. Поэтому пред всем миром мы обещаем, что намерены дать каждому рыцарю 30 унций золота и столько продовольствия, сколько необходимо на один год ему и двум его слугам. Деньги мы вручим им, как только они поднимутся на корабли, а продовольствие велим перевезти и выдать, как только они высадятся на той стороне моря. Рыцари и оруженосцы должны дать обещание повиноваться, тому, кого мы назначим над ними командиром, и один год служить Господу. А когда кому-нибудь из них суждено будет покинуть этот мир, то выплаченные ему деньги и оставшееся продовольствие нельзя будет никому завещать, ибо по совету военачальников все это будет передано тому, кто встанет на его место и будет служить за него. Поэтому мы велим всем вам и просим вас объявить нашу волю рыцарям и отважным людям, которые живут в ваших диоцезах, ибо если кто-то из них пожелает выступить на защиту Христа и Христианства от причиненных им обид, то в указанный срок они должны собираться в поход. Дано в Трануме[514] 12 апреля."

Тирсах, король Греции, был ослеплен своим братом и со своим малолетним сыном Алексеем изгнан из страны[515].

Император в славе и с несравненными богатствами вернулся из Апулии. Скончался Кунрад, пфальцграф Рейнский. Его титулы и лен попали к Генриху, сыну бывшего герцога Саксонии Генриха, поскольку тот был женат на его единственной дочери.

В этом году в Испанию и Галатию[516] произошло сильное вторжение язычников и между ними и христианами состоялась тяжелая битва[517], так что испанский король[518], испугавшись такой опасности, провел с язычниками переговоры и, заключив с ними мир до Троицы следующего года, отправился в землю французского короля. Возобновилась старая война между королем Франции Филиппом и королем Англии Ричардом, в которой французский король взял верх. Господин Папа послал двух кардиналов из своего двора в Галлию и в другие места, чтобы призвать и вдохновить каждого честного и храброго человека к паломничеству в честь Распятого и его Креста. Из-за этого огромное количество народа надели крест во имя Господа.

6. В год Господа 1196 император вторично отправился в Апулию после того, как он послал вперед многих оруженосцев, которых вел его стольник Марквард[519]. Император передал ему Анконскую марку и некоторые другие лены.

Сырое и холодное лето. Возник сильный недостаток зерна и продовольствия, который продолжался до следующего года. Был сильный голод и неслыханная нехватка почти всех видов продуктов питания. Говорят, что в Саксонии одна женщина родила четырех детей в течении трех месяцев. В земле святого Иакова[520] разгорелась война между христианами и язычниками. Скончался епископ Утрехта Балдуин.

Император настоятельнейшими просьбами добился от всех имперских князей, чтобы они избрали королем его сына, едва достигшего трехлетнего возраста, и все присягнули мальчику в верности, кроме кельнского архиепископа Адольфа, который тогда от этого не стал отказываться и позднее, в Боппарде, согласился и дал клятву в присутствии брата императора, герцога Филиппа Швабского.

Скончался, счастливой памяти, аббат Генрих[521]. Его преемником стал Вальдевер, аббат Св. Павла в Утрехте, ранее бывший монахом нашей церкви.

7. В год 1197 от принятия Господом человеческого облика император пребывал в Апулии. Здесь[522] он за разные преступления велел казнить некоторых князей, которые составили заговор с целью его убийства. При этом о нем и об императрице Констанции распространился слух, будто бы что-то препятствовало многим успехам императора и часто он был даже при смерти. Поговаривали, что это всегда делалось по наущению императрицы.

Наблюдалась страшная нехватка продуктов питания и зерна, начался сильный голод и один мальтер пшеницы в прирейнских областях продавали за 15 шиллингов[523]. Разразилось ужасное бедствие. Волки в областях, прилегающих к Мозелю, пожрали многих людей.

В том же году некоторым людям, идущим около Мозеля, являлся поразительного размера призрак в человеческом образе, сидящий на черном коне. Когда их охватывал страх, видение смело приближалось к ним и призывало не бояться. Оно именовало себя Теодерихом[524], бывшим королем Вероны, и возвещало, что на всю Римскую империю обрушатся разнообразные несчастия и беды. Оно говорило с ними обо всяких вещах, затем перешагивало Мозель, удаляясь от них верхом на своем коне, и скрывалось из виду.

Внезапно распространившийся слух о смерти императора подтолкнул повсюду злых и скверных людей к разбою и грабежу. Как алчные волки, свирепствующие в брошенных очарнях, они ничего не оставляли у тех, на которых набрасывались, до тех пор, пока не ужаснулись от своего безудержного буйства при известии о том, что император еще жив. Однако, то, что раньше было слухом, вскоре стало правдой. Некоторое время спустя пришло известие о кончине императора. Он умер в день св. Михаила, 29 сентября, и был с почестью похоронен в Неаполе[525] с многими драгоценностями. Из-за этого расстроился крестовый поход, который он очень долго готовил для освобождения Земли обетованной. Вся Апулия, Калабрия и Сицилия взбунтовались, но под давлением сторонников императора все же покорились его супруге и его сыну, поклявшись им в верности. В Германии произошли многие распри и неслыханные до сих пор споры о власти.

Епископ Майнца, герцог Лотарингии[526], ландграф[527], пфальцграф[528] и другие князья, переправившиеся через море с некоторыми крестоносцами, напугали язычников уже одним своим прибытием и своими именами. Когда же они вступили в схватку с врагами Бога, то во имя Господа добились счастливого исхода, что следует из послания, отправленного вышеназванным герцогом архиепископу Кельнскому, содержащего следующее:

"Поскольку мы знаем, что Вы очень обрадованы возвышению нашей чести и процветанию всего христианского мира, то мы сообщаем Вашей Мудрости, что по совету князей и всего войска мы начали поход на Берит[529], после того, как князьями Римской империи, баронами земли Иерусалима и простым народом я был избран предводителем всего войска. Итак, когда мы в ночь перед праздником святого Северина (23 октября) между Тиром и Сидоном построились в боевые порядки и с величайшей осторожностью двинулись вперед, то со стороны гор появился Сафадин[530] со всеми эмирами Вавилонии и Дамаска и огромным числом сарацин. Они окружили наше войско с тыла до самого моря и предприняли ожесточенные неустанные нападения на наши боевые порядки. Враг обрушил на нас всю свою мощь, так как всех воинов, которых он только мог выставить, злой народ вывел в битву. Целью неверных было развернуть против нас все вооруженные силы, дабы сломить все наши. Но заступник наш, Бог, на которого мы надеемся, который избавляет бедняка от порабощения, вырвал своих бедняков из рук безбожников с большими для них потерями. Они оставили после себя убитыми повелителя Сидона и очень много других сарацин, и впредь больше нигде не осмеливались нам препятствовать. В тот же день мы с воодушевлением разбили свой лагерь на другой стороне реки около Сидона. Поскольку корабли подошли раньше войск и сарацины, находящиеся в крепости Берит, увидели приближающиеся наши корабли, то, охваченные страхом, они оставили весьма укрепленную крепость Берита. Поэтому, подойдя с войском на следующий день, мы смогли занять эту крепость безо всякого усилия, несмотря на то, что она была сильно укреплена. Мы нашли там столько вооружения для арбалетчиков и лучников, что оно едва поместилось в двенадцать возов, а также так много продовольствия, что его хватило бы пятистам человек на семь лет. В течение пятнадцати дней пока мы здесь находились, сарацины, устрашившись нашего приближения, оставили крепость, называемую Гибель[531], а также другую очень укрепленную крепость, называемую Лиехе[532]. При известии об этом, и получив сведения, что все приморские крепости вплоть до самой Антиохии были под властью христиан, мы возвратились в Сидон и разорили окрестные земли, которыми владели сарацины. И теперь мы надеемся при помощи Царя Небесного в кратчайший срок завладеть святым градом Иерусалимом, так как сарацины обращены в бегство и больше ничего не отважатся предпринять. Они, конечно, знают, что наше войско единодушно и отважно, а потому они нигде не смогут устоять. Поэтому мы настоятельно просим Ваше Почтение, чтобы Вы пожелали счастливого успеха нам и всему христианскому миру, и помнили о нас во всем Вашем архиепископстве, а также чтобы Вы поторопили тех, кто в Вашем архиепископстве взял крест, исполнить свой обет и прийти на помощь христианскому миру. А тому, кто пожелает остаться в Земле Обетованной, мы обеспечим достаточные доходы. Всего Вам наилучшего."

Скончался Папа Целестин[533], его преемником стал Лотарь[534], также называемый Иннокентием. После смерти избранных епископов утрехтской церкви, старшего пастора Кунрада из Девентре и Теодериха, брата графа Голландии, их преемником стал Теодерих из Нюрберга[535].

В год Господа 1198 между немецкими князьями произошла сильная вражда и очень горячий спор из-за короны. Поскольку архиепископы Кельна и Трира утверждавшие, что выбор короля по праву принадлежит им, провели в Антернахе совещание с герцогом Саксонии Бернардом, с другими епископами и графами и очень многими дворянами, объявили всем князьям о назначении на воскресение Очей[536] (1 марта) имперского сейма, который должен был состояться в Кельне, и пригласили туда также герцога Бертольфа из Церингена, собственно и намеченного ими для избрания королем. Когда[537] на этот имперский сейм появились очень немногие, что не дало возможности осуществить им такое намерение, они получили сообщение, что восточные маркграфы с герцогом Саксонии Бернардом, архиепископом Магдебургским и другими восточносаксонскими князьями собрались для выбора нового короля в Эрфурте[538]. Затем они послали Гериманна епископа Мюнстера и других уважаемых людей к тем собравшимся князьям просить у них не проводить в их отсутствие выборы, а собраться с ними в каком-нибудь определенном месте и сообща избрать уважаемого и благосклонного императора и защитника церкви. Когда же те посланники прибыли на собрание[539], то узнали, что эти князья уже сошлись на герцоге Филиппе Швабском[540], брате императора, и избрали его королем[541]. Поэтому разгневанные посланники возвратились и рассказали своим епископам о случившемся. Те сильно рассерженные, так как эти князья никогда не избирали короля в саксонской земле, вскоре уговорили герцога Бертольфа из Церингена, чтобы он возвратился домой, привел войско и в назначенный день мог бы вернуться в Антернах. И тогда они здесь без всяких сомнений изберут его королем. Он сам дал обещания и клятвы и кроме того передал заложников.

Когда епископы и весь народ в установленный день с большим нетерпением торжественно ожидали его в Антернахе, вдруг распространилась скверная сообразная его трусости молва: он договорился с герцогом Швабским и, для добровольного отказа от империи и от избрания, получил от него одиннадцать тысяч марок[542] и герцогский титул[543]. Этот слух и позорное деяние сильно омрачило нижнегерманскую знать, поскольку она считала недостойным и нетерпимым, когда Шваб[544] приходит к власти против их воли. Однако достоверно то, что он отправил посланников архиепископу Кельнскому и многое ему предложил и еще больше пообещал, если он решит согласиться на его избрание. Но епископ, считая, что это было бы для него небезопасным и недостойным, наотрез отказался сделать это и после проведения совещания избрал королем Отто Благочестивого[545], графа Пуату[546], сына бывшего герцога Саксонии Генриха.

Епископ Страсбурга[547] и граф Дасбурга[548] разоряют в Швабии все ее имущество и грабят всю Швабию, вплоть до императорского города, зовомого Хагенове. Причиной вражды между ними стало то, что Отто, брат герцога, захватил брата того епископа и повесил его. Епископ и его сторонники долго враждуя со Швабом, в конце концов, передали ему по соглашению город[549] и принесли извинение. Для защиты своего дела теперь, поскольку его заставила нужда, прося всех о помощи, герцог подарками склонил на свою сторону почти всех князей, получил королевские города, велел всем принести ему присягу на верность, принял королевское имя и, коронованный, в воскресение после Пасхи (5 апреля) вступает в город вангионов[550]. В Нижней же Германии он пытается заручиться поддержкой дворян Лотарингии. Один из них, Вальраф, сын герцога Генриха Лимбургского, становится на его сторону и получает от него в лен королевский замок, называемый Беринштейн[551]. Он привлекает к себе также герцога Богемии[552], и чтобы еще тверже заручиться его благосклонностью и помощью, позволяет ему получить королевское имя, согласившись с тем, чтобы он был в его присутствии посвящен, и в Боппарде[553] коронован.

В то же время в Кельне около девятого часа появилась звезда, и все увидели в ней счастливое знамение в отношении короля, который был избран тут же на третий день после появления звезды. Однако поспешив в королевскую резиденцию в Ахене для рукоположения, он обнаружил, что этот город настроен к нему враждебно и занят воинами Шваба под главенством упомянутого Вальрафа. Он предпринял также штурм города, и после многих расходов и тяжелых усилий наконец покорил его. Затем после своего вступления он был рукоположен кельнским архиепископом Адольфом и возведен на трон. Тот Вальраф также заслужил его милость и сразу же в знак примирения получил от него в лен крепость Беринштейн, полученную им ранее от герцога Филиппа. Епископ, который усмотрел в этом опасность для своей области, захватил и разрушил эту крепость за то, что Вальраф, изменивший королю Отто, снова переметнулся к Швабу и сам был зачинщиком и предводителем при всех лишениях, которые затем претерпела Германия.

Так как около начала октября король Филипп выставил очень многочисленные войска и вместе с королем Богемии и его остальными вспомогательными отрядами занял берег Мозеля для того, чтобы продвинуться в Нижнюю Германию и опустошить Кельнское епископство. Однако король Отто и епископ Кельнский собрали с противоположной стороны своих сторонников и разбили лагерь на другом берегу. Также там появились жители Кельна со снаряженными и хорошо экипированными кораблями и исход боя стал казаться сомнительным, так как не отважились выступить ни вышестоящие против нижестоящих, ни низшие против высших. Наконец, король Филипп и его сторонники набрались мужества и попытались осуществить переправу, в то время как лотарингцы стали оказывать им сопротивление в русле реки. С обеих сторон здесь сражались с переменным успехом пока с наступлением ночи битва не прекратилась, а на следующее утро лотарингцы вернулись в свой лагерь, поскольку решили, что при их небольшом числе не следует меряться силами с бесчисленным множеством врагов. Когда те это увидели, то сразу же перешли через реку, и, не дав при этом лотарингцам, собравшимся у Антернаха и желавшими померяться с ними силой, возможности сразиться, опустошали все вокруг огнем и мечом.

В то же время были сожжены Регимагий[554] и Бонн с многими окрестными деревнями, и не было никого, кто положил бы конец буйству и разорению, чинимому врагами, или сопротивлялся им, поскольку все скрылись в надежные места. Поэтому те продвинулись и находились уже почти в двух милях от Кельна. Многие бесчинства и рассказать об их отвратительных поступках совершил омерзительную дикость, из которого я хочу добавить одно, откуда можно будет предположить и остальное. У одной монахини они отняли всю одежду, намазали ее медом, обваляли ее в перьях и в таком ужасном виде, в перьях, как она была, посадили ее на лошадь задом наперед. После того, как они несколько дней показывали это смешное или скорее достойное сожаления зрелище, слухи о нем дошли наконец до короля Филиппа, который преисполненный святым рвением велел за это преступление всех его исполнителей бросить в кипящую воду.

Когда они совершили уже достаточно злодеяний в Кельнском епископстве, по велению Бога, который который ставит цель затмениям и потоки моря обращает внутрь себя, они, никем не гонимые, обратились в бегство и отступили в свою землю, спалив по пути еще и Антернах[555].

После ухода противников король Отто сразу же, насколько возможно, подчинил все в Нижней Германии своей власти, привлек графов и дворян Лотарингии на свою сторону, и, потребовав от них клятву верности, получил ее. Однако она было сомнительна и ненадежна, поскольку многие из них, считая ложь или клятвопреступление чем-то незначительным, не побоялись выступить против своей совести, старательно произнеся устами присягу, поклявшись в верности королю Отто, в то время как сердце их отвратилось от него, и скорее билось у короля Филиппа, чем в их собственной груди. Затем король Отто прибыл в Саксонию, приблизился к Гослару и попытался захватить его вместе с соседними городами. Когда же туда подошел король Филипп, он вынужден был отказаться от своего замысла.

Генрих, пфальцграф Рейнский и брат короля Отто, а также ландграф и герцог Ловании[556] вернулись из Иерусалима, не доведя до конца свой поход против язычников. Оттуда вернулся также архиепископ Майнца, но он остался в Италии, поскольку[557] узнал о раздоре, вспыхнувшем в империи между Филиппом и Отто.

Когда король Англии Ричард осаждал одну крепость близ Лимогии[558] и, объезжая ее, искал подходящее место для штурма, он был смертельно ранен стрелой. Исходя из следующего случая стало очевидно, что это случилось не без участия Божьего суда. Когда один епископ безо всякой причины впал к королю в немилость, то король преследовал его так сильно, что изгнал его со своего собственного места и приказал ему, чтобы он впредь больше не показывался ему на глаза. Тот отправился в Рим к Папе. Стоя как-то перед алтарем в то самое время, когда Ричард нашел от стрелы свою смерть, он увидел именно эту стрелу, упавшую у подножия алтаря, к которой был прикреплен листок с пророчеством, высказанным задолго до этого случая Мерлином[559]: "Стрела из Лимогии убила английского льва". После такой смерти короля Ричарда[560], королем был избран его брат Иоанн[561].

Скончался епископ Реймса[562]. В Галлию прибыл чудотворец Фулько, пользующийся большим почетом. Сильный недостаток зерна.

2. В год 1199 от принятия Господом человеческого образа оба короля, каждый в своей области, праздновали Рождество. В Апулии скончалась императрица Констанция, передав наследника Фридриха, малолетнего сына императора, избранного королем еще при жизни его отца, имперским князьям, присягнувшим на верность сыну Фридриха. Поэтому Марквард, маркграф Анконы, с согласия и по повелению короля Филиппа, который приходился этому мальчику дядей, получил во владение королевство Апулию, как оно теперь стало называться, чтобы сохранить его для мальчика.

Многочисленные сильные распри между епископом Вормса[563] и его союзниками, с одной стороны и Вернером Бонлантским, графом из Лининге[564] и их сторонниками, с другой, а также между ландграфом и Куно из Минцинберга, опустошили все города и деревни, монастыри и церкви в Верхней Германии так, что нигде не осталось ничего, не спрятанного в городах или укрепленных местах. В Греции Криссах[565], ослепленный и высланный своим братом, после изгнания этого брата восстанавливает свою власть. Король Франции Филипп и король Англии Иоанн после продолжительной ненависти и наследственной вражды снова возвращаются к миру. С королем Отто была обручена дочь герцога Ловании[566]. Затем летом он повел войско в Верхнюю Германию с помощью архиепископа Кельнского и своего только что упомянутого тестя, и, спалив часть Кобленца и многие села, дошел до Боппарда. Поскольку многие князья и дворяне этой области, обращавшиеся к нему с письмами и просьбами, где обещали ему помощь, но, несмотря на это не явилиськ нему и не встали на его сторону, и так как у его войска иссякло продовольствие, он со своими сторонниками вернулся в свою землю. При известии об этом, король Филипп, собрав вооруженные силы рыцарей с их дружинами и снарядив продовольствием повозки и суда, перекрыл Мозель, двинулся очередной раз вниз по Рейну и разорил Кельнское епископство, предав его по своему произволу огню и мечу.

Против него герцог Ловании выставил очень большое войско, состоящее как из рыцарского сословия, так и из пехоты под командованием ландграфа и все были полны решимости или остановить врагов вдалеке от границ, или погибнуть за родину. Но видимо по промыслу Бога, который, если пожелает, то может обуздать хищные устремления людей, а может из страха или опасения перед преследующими врагами, они очень быстро удалились в свою землю, не дав нашим возможности для битвы.

При всех этих изменениях ситуации репутация архиепископа Кельнского не осталась безупречной. Его подозревали, что он не слишком настойчиво участвовал в этих событиях, однако на самом деле ему было бы очень тяжело, а значит, он не мог противодействовать всем князьям и по своему усмотрению управлять Римской империей против их воли и без их одобрения. Поскольку стало ясно, что король Отто, лишившись помощи и человеческого утешения почти всех смертных, поддержавших противоположную сторону, никогда не смог бы завоевать империю или императорский титул, если бы не посредство Божьей помощи, которая управляет властью среди людей, и становится наградой тому, к кому всегда благоволит Бог[567].

Также в Паннонии разгорелся раздор из-за власти между двумя братьями, который произошел, по-видимому, при следующих обстоятельствах. Король Венгрии Бела[568] оставил после своей смерти[569] двух сыновей, Эммерада[570] и Андреаса. Первому он дал власть и дочь князя Антиохии, а второму несколько крепостей и много имущества, а также огромные деньги для паломничества в Иерусалим, которое тот лично поклялся осуществить. Однако, развязав себе руки после смерти своего отца, юноша быстро промотал полученную сумму денег, поскольку именно в этом возрасте человек слишком часто бывает расточительным и неблагоразумным. Так как средств к обычному расточительству более не было то он, по совету своих сторонников он начал угрожать власти своего брата и перетягивать ее на себя. Король оказал ему сопротивление, между ними разгорелась война и Андреас одержал победу с помощью герцога Лупольда Австрийского, на дочери которого он был женат. Воодушевившись этим успехом, так как счастье не дает покоя, он собрал новые войска и опять напал на своего брата. На этот раз король призвал немцев, большое число которых живет в той земле и зовется там "Гостями", и таким образом победил своего брата, причем с стороны того было много погибших и взятых в плен[571].

В том же году архиепископ Майнца Кунрад спустился из Италии, а с ним маркграф Бонифаций Монферратский для того, чтобы урегулировать раздор, разгоревшийся в империи из-за избрания Отто и герцога Филиппа и с планом, что если бы у них это не вышло, то решением князей установить пятилетний мир и стремиться к тому, чтобы один уступил другому. Однако, когда то, что они задумали и о чем говорили с Филиппом осталось неизвестным, король Отто, приглашенный маркграфом приехать в Боппард, отказался от этого, считая постыдным, если он на каких-то условиях откажется от власти, поскольку он был избран королем на законном основании. Епископ Кунрад приехал в Кельн и провел переговоры по этому вопросу с тамошним епископом и горожанами, но вернулся не достигнув результата. Не добившись ничего[572] таким образом, они оба отправились в Швабию. Затем епископ Кунрад направился в Венгрию, чтобы урегулировать раздор между двумя братьями, каждый из которых принял его с почетом. Посовещавшись с ними, он, с одобрения обоих, с согласия герцога Лупольда Австрийского и всех князей Венгрии, добился мира при условии, что братья наденут крест, переедут море, передав власть в Венгрии герцогу Австрийскому. И если один из них за морем найдет свою смерть, разделив участь всего земного, то оставшийся в живых, возвратится на родину и получит власть.

В год Господа 1200, 25 октября скончался Кунрад, архиепископ Майнца. На его место король Филипп назначил Лупольда, епископа Вормса. А король Отто передал управление и права на епископство Зигфриду из Эппенштейна. Поэтому Зигфрид, задумавшись о своей собственной выгоде, отправился в Рим и подробно рассказал господину Папе историю своего назначения. Здесь апостольским решением он был подтвержден в сане архиепископа, получил паллий вместе с остальными апостольскими знаками и, приняв благословение, с почетом был отпущен от Папы, от которого возвратился на родину. Тяжелая борьба между часто упоминаемыми соперниками со временем становилась все сильнее, и поэтому церковь Майнца в течение долгих лет оставалась без верного пастыря.

В год Господа 1201 Лупольд, епископ Вормса, был предан анафеме и изгнан Папой за то, что он будто бы силой, вопреки церковным обычаям и не по каноническим правилам, присвоил себе власть в Майнцском епископстве, в то время как святые церковные законы всеми способами такое запрещают. Папа Лев говорит: "Если епископ, пренебрегая незначительностью своего города, добивается управления значительным населенным пунктом и каким-то образом переходит в более крупную епархию, то он должен быть лишен чужого места, а также утратить и свое собственное так, чтобы у него не осталось ни более высокой должности, которой он добивался из корыстолюбия, ни той, где он находится и которой из-за высокомерия пренебрег." Зигфрид, избранный жителями Майнца, с согласия и одобрения Папы был 30 сентября посвящен в архиепископы кардиналом Гуидо[573] из Ксантена при участии архиепископа Кельнского Адольфа и епископа Мюнстерского Гериманна, в присутствии[574] короля Отто, герцога Ловании, Генриха, и многих других.

В год Господа 1202 епископ Лупольд немного потрясенный страхом пред анафемы, счел разумным отправился в Италию. Там он представился римскому двору и настоятельно просил всех, у кого только было возможно, чтобы его освободили от анафемы и наделили майнцским престолом. Несколько дней хлопоча ради достижения этой цели, он ничего не добился, и так как ему стало обидно, что его не только не выслушали, но даже не допустили на прием к Папе, то, затаив свой гнев и ярость, он без всякого результата возвратился со своими сторонниками на родину.

В том же году около праздника св. Эгидия герцог Ловании Генрих, взволнованный разнообразными наглыми действиями графа Гельре[575], полагая что они его позорят, не желая больше сносить его очередные дерзости, повел многочисленное войско в наступление на его область, решив смирить его оружием, как неблагодарного за все благодеяние и добро. Граф не смог бы избежать его могучего кулака и его сильной длани, однако, пока тот был еще далеко, он, стараясь отразить нападение, подошел к лагерю герцога и через его друзей передал послание с просьбой о мире. Тем временем, граф Голландский[576], которого граф Гельре позвал на помощь, напал на новый город, называемый Буоск[577], построенный герцогом с величайшей заботливостью и усилием и с очень большими затратами, и полностью сжег его. Мужчин и женщин он увел с собой оттуда в оковах, угнал стада крупного рогатого скота, лошадей и овец, а также забрал огромное количество разнообразного имущества. Во время ведения переговоров о мире, когда от всех сторон уже ожидали мира и согласия, весь лагерь вдруг наполнился шумом и криками, жалобным плачем и невыносимыми стонами так, что сам герцог был очень сильно поражен и содрогнулся от страшной обиды. Он считал графа Гельре соучастником этого преступления, заподозрив, что оно могло бы случиться на его совете. И вот, герцог собрал свое войско и немедленно последовал за графом, который, ничего не подозревая, уходил со своими трофеями. Отважное воинство дало бой и войско графа было отчасти разбито, отчасти обращено в бегство. Захваченные им люди и скот у него отняты, а сам он уведен вместе с многими другими пленными. Воодушевленный этой счастливой победой, герцог прибыл в Новимайум[578] взял очень сильную крепость Ойе, объединился в дружбе с еще несовершеннолетним графом из Кливе[579]. После того, как он все это устроил по своему желанию для своей пользы, прошел на праздник св. Креста (14 сентября) мимо Ксантена[580] и в сильном гневе с бесчисленным войском вступил в землю графа, чтобы на следующий день после решения суда распоряжаться ей. Поскольку граф увидел, что из-за большой опасности ему угрожает неминуемая потеря всей его чести и звания, а его люди очень сильно рискуют своей жизнью и имуществом, он, наконец, охваченный запоздалым раскаянием, счел благоразумным просить короля Отто, архиепископа Адольфа и других князей о мире. Также герцог после постоянных переговоров с многими посещавшими его посланниками, наконец уступил и согласился при условии, что они должны будут в определенный день доставить к нему в Лованию для извинения самого графа и поручиться за это самим в качестве заложников. Получив окончательные заверения, он велел прекратить военные действия, распустил свое войско и возвратился в свою землю. Несколько дней спустя граф Отто отправился в сопровождении короля Отто, архиепископа Адольфа и графа Адольфа в Лованию, предстал перед герцогом и освободил заложников и поручителей. Затем герцог провел трехдневный совет. На третий день он приказал поставить охрану на всех дорогах и тропах, отрядить караулы в городе и по условленному сигналу созвать весь народ. В ту же ночь архиепископ Адольф и граф Адольф[581], подозревая какой-то страшный заговор, оседлали своих коней и обратились в бегство. Прослышав об их отлучке, страшно разгневанный герцог велел всем отправляться домой, а графа оставил у себя в качестве пленника. Вскоре он заключил с ним договор и освободил его за 6000 марок. Затем граф завоевал его милость и они заключили друг с другом соглашение, что сын графа должен будет жениться на дочери герцога. Граф Голландский дал 500 марок и немалую часть своей земли, называемую горой св. Гертруды[582]. За это он был освобожден из плена и ему позволили вернуться на родину.

В год Господа 1203 епископ Лупольд снова пришел с большим воинственным отрядом в Италию[583] и начал огнем и мечом зверски уничтожать все, что относится к папским владениям, охваченный безрассудной мыслью, нельзя ли угрозами и страхом добиться того, что он не смог получить просьбами и милостью. Однажды, когда он со своими людьми пошел в некий населенный пункт, то дорога, окруженная отвесными горами стала очень узкой так, что ни в какую сторону нельзя было убежать как вдруг, на них со всех сторон бросились союзники и друзья Папы с большим отрядом вооруженных людей. Они храбро бились и, в конце концов, одержали победу. Одних они убили, других ранили и многих увели в качестве пленных. Сам Лупольд, понеся многие потери среди своих людей, с достаточным позором едва успел сбежать, сопровождаемый небольшой свитой.

Скончался епископ Мюнстера Гериманн, его преемниками в результате разлада стали старший пастор бременского собора Отто и Фридерих, старший пастор Клахольца. Однако Отто с помощью своих сторонников силой оружия захватил епископство.

В том же году граф Балдуин Фландрский, маркграф Кунрад Монферратский и другие западноевропейские князья и дворяне вместе с огромным количеством простого народа обоего пола, двинулись в Иерусалим. Приготовившись к путешествию, они отправились через земли восточных франков, Паннонию, Болгарию, и, пройдя с большими трудностями государство венгров, добрались, наконец, до Константинополя. Здесь они задержались на некоторое время, и после того, как расположились лагерем, узнали о тяжелой борьбе и войне за власть среди князей той земли. Однако граф Фландрский, будучи человеком большого ума и хитрости, вмешался, будто бы для восстановления мира и согласия, а сам при благоприятном случае, и, как я считаю, по божьему промыслу, с помощью оружия ворвался с большим войском в город Константинополь, и, после того как все его жители были взяты им в плен, убиты, сожжены или изгнаны, силой захватил власть[584].

В год Господа 1204 герцог Филипп Швабский, отличающийся как знатностью своего происхождения, так и своим достойным поведением, оценил то, что обстоятельства складываются в его пользу, что ему могут быть переданы королевские регалии, крест, копье, скипетр и корона, и все князья и знать уже давно объединились вместе клятвой верности для укрепления мира и избрания его королем. Он предположил, что видимо теперь у него оказался перевес и ему с легкостью могла бы достаться власть над всей империей. Поэтому письмами и обращениями он настоятельно пытался уговорить архиепископа Кельнского Адольфа, который вместе с некоторыми князьями все еще оказывал ему сопротивление, чтобы тот посвятил его в короли. Поскольку он много просил и еще больше обещал, то в конце концов добился того, что они уже были готовы пойти навстречу его желанию. Затем, получив окончательное согласие и заложников, он отправился с многочисленным рыцарством в Аахен и там был посвящен в короли вышеназванным архиепископом. (6 января) После этого торжества архиепископ был очень богато награжден золотом, серебром, драгоценными камнями и другими королевскими подарками и с почетом отпущен. Король возвратился в свою землю. Почти в то же время корабли и повозки, перевозившие продовольствие для короля, близ Вероны[585] были разграблены Вальрафом[586].

В кельнской церкви между королем Отто и архиепископом разразились тяжелые распри, нетерпимая ссора и прискорбный для всех сынов церкви раскол. Причиной этих опасных распрей послужило рукоположение архиепископом короля Филиппа. Многие здравомыслящие люди предсказывали, что это приведет к бедам в империи и нанесет ущерб всей церкви, и впоследствии их опасения подтвердились. Король Отто также отправил своего посланника в Рим и доложил Папе обо всех событиях с горькими жалобами, заверяя, что святой отец должен быть осведомлен, как архиепископ Адольф вызвал его, Отто, из своей земли, где у него был избыток богатства и авторитета, и с благословения и согласия всех князей Лотарингии, а также некоторых князей из горных областей, при одобрении всех жителей Кельна избрал его королем и через некоторое время в Аахене рукоположил по церковному обычаю и возвел на королевский трон. Теперь же он его, Отто, отвергнул и силой изгнал, а герцога Швабского, Филиппа, таким же образом привез в Аахен и, получив от него огромную сумму денег, своевольно рукоположил его там в короли. Он еще добавил, что из-за этого вся империя, главным образом Кельнское епископство, а также и вся церковь оказались в большой опасности.

Господин Папа услышал о таком неслыханном и дерзком самоуправстве епископа, и как благочестивый отец полный сострадания, проявил к изгнанию короля Отто отеческое сочувствие, как будто бы он был его возлюбленный сын, и, мудро рассудив, что этим неправомочным перевыбором короля Филиппа отрицается королевское право, подрывается институт церкви, ставятся под угрозу канонические положения и всё то, что касается права, святости и религии, он решил вызвать архиепископа в Рим и в его присутствии допросить о всех его проступках. Однако архиепископ испугался приехать, хорошо понимая, что Папа на него очень рассержен, поскольку это ему подсказывала его собственная совесть. За это по решению кардиналов и всего римского двора Папа отлучил его от церкви. Однако поскольку он отказался прибыть по повторному вызову и окончательной повестке, то по апостольскому приказанию он был лишен всех почестей и званий и как всех духовных, так и светских, бенефиций.

В этом году была долгая и очень суровая зима.

В год Господа 1205 в отношении архиепископа Адольфа и всего Кельна была объявлена анафема и предписана в силу апостольского решения к исполнению во всем епископстве. Король Филипп на Троицу (29 мая) собрал дворянский съезд в Шпейере, где архиепископ Адольф на совете своих сторонников предстал перед королем и всеми князьями, очень смиренно прося у их совета и помощи вследствие своего отвержения и смещения. Король проявил к нему искреннее сочувствие, поскольку тот претерпел ради него такое позорное обращение, гарантировал ему дружбу и обещал, что он ему обязательно окажет помощь в подходящее для этого время, когда он сможет выполнить это наилучшим образом для чести и достоинства империи. Король и все князья также объединяются друг с другом в клятве и обязуются под присягой предпринять в октябре военное выступление. Рейн преграждают выше и ниже по течению.

Граф Лотарь Хойнштаденский[587] силой изгнал своего двоюродного брата графа Герхарда Арского из этой крепости, обманул ее гарнизон и присвоил ее себе, тогда как до того он завладел только ее половиной. В праздник св. Вита (14 июня) королю Отто, герцогу Генриху Лембургскому вместе с его сыновьями Вальрафом и Генрихом, и жителям Кельна, собравшим сильное и отважное войско, с которым они в течение некоторого времени осаждали крепость Хойнштаден, наконец эта крепость сдалась вместе с заложниками, после чего они вернулись в Кельн.

Бруно, старший пастор Бунна[588], 25 июля был избран в Кельне архиепископом.

В праздник Вериг апостола Петра (1 августа) архиепископ Адольф, граф Юлиха[589], граф Хойнштаденский со многими своими сторонниками напали на всю область герцога Лембургского и его сына Вальрафа, где неистовствовали против них с таким безумным рвением, что даже сожгли крепость Роде[590] до самой внутренней стены. Они также срубили липу, которая, подобно укреплению, разрослась вширь и ввысь в замечательную форму из-за различных построек, являя созерцающим привлекательную картину и предоставляя под собой желанную тень прогуливающимся или отдыхающим.

Около Рождества Марии (8 сентября) избранный архиепископ Бруно с 600 рыцарями и большим количеством пехотинцев двинулся к реке Аре, спалил все владения графа Хойнштаденского, разграбил и сильно опустошил их. Он также осадил крепость Харт, где превосходный рыцарь Гизильберт из Керрихе, пронзенным копьем, нашел свою смерть,. Уйдя оттуда, он точно так же начал опустошать убийствами, разбоем и огнем область графа Юлиха. Он также разрушил превосходный виноградник[591], сжег ограду и виноградный пресс. Говорят, что из-за этого граф особенно огорчился потому, что виноградники в тех областях встречаются редко, а также потому, что в него было вложено много труда и денег. От некоторых хозяев избранный архиепископ получил значительную сумму денег за то, чтобы не сжигать их дома и деревни. Затем он снова двинулся в путь и, проходя мимо Нуссии[592], разбил лагерь около этого места, названного Буком св. Гертруды. На следующий день, а именно на Воздвижение Креста (15 сентября), он вступил в землю графа Гельре для того, чтобы покорить его вместе с остальными противниками или же любыми способами сравнять все с землей. И тут прибыл посланник и сообщил, что король Филипп с большой военной силой перешел реку Мозелла и расположился лагерем в районе города Верона[593]. Поэтому Бруно, не достигнув успеха, спешно возвратился со своими людьми в Кельн и укрылся за его стенами.

Около дня св. Ламберта (17 сентября) король Филипп вместе с пфальцграфом Витлинбахским[594], герцогом Австразийским[595], герцогом Баварским[596] и многими другими, с большим войском и бесчисленными судами по просьбе архиепископа Адольфа и его сторонников уже в четвертый раз прибыл в Низовье, чтобы совершить суровое возмездие за учиненный этому архиепископу позор в виде изгнания его с епископства в Кельне, и, если это ему удастся, то сам город Кельн, как виновный в преступлении против его величества, истребить с лица земли за то, что по его обвинению он причинил ему, также как и многим предшествующим королям, много обид. Без сопротивления перейдя через Мозеллу, он прибыл в Андернах, прошел мимо королевского двора Зинцехе и Региомагуса, достигнув Вероны. Между этим городом и Кельном, на расстоянии около двух миль он разбил свой лагерь и расположился там со своим войском. Здесь он оставался несколько дней, давая отдых своему войску, поскольку из-за проливных дождей, ужасных бурь и сильных холодов большое число лошадей и многие люди остались в земле от таких изменений погоды. Здесь они ждали прибытия герцога Брабантского, обещавшего туда прийти. Граф Генрих из Зейне[597], бывший еще мальчиком, в сопровождении графа из Лининге[598] и графа из Шпанхейма[599] был представлен на совете королю, чтобы добиться милости и оправдаться за вынесенные им упреки. Но поскольку он не смог добиться успеха в этом деле и так как король все больше и больше сердился на него, то названные графы не без страха за своих людей сопровождали его до самого Рейна. Затем, переправившись через него, он вернулся в свою землю. Герцог Брабантский собрал немалое войско, дошел до самого короля и разбил лагерь у леса Филе, откуда он сам с немногими сопровождающими прошел еще вперед, чтобы побеседовать с королем. Король и его знать, увидев герцога, сильно обрадовались и высказали ему огромную благодарность, считая его верным королю и сторонникам империи.

Между королем и герцогом разгорелась вражда, которая по известным дополнительным обстоятельствам за короткое время стала такой сильной, что герцог, пришедший от этого в большую ярость, пожелал вернуться домой, чем сильно напугал короля и его людей. Король опасался, что он, покинув его, мог бы присоединиться к жителям Кельна, причинив ему вред, и после проведения совета, скорее по необходимости, чем из добрых побуждений, решил успокоить герцога и материально поддержать его войско еженедельной выплатой ему 500 марок. Затем они совместным решением по общему желанию собрали свой лагерь и переместились ближе к Кельну, где разбили свои палатки около леса Хусхольц. Здесь у короля не было никакого повода к битве, но в один из дней герцог Австразийский и герцог Баварский со своими людьми приблизились к стенам, пока король оставался на месте, и дали возможность защитникам начать с ним сражение. Король Отто, Вальраф[600] и те, кто были с ними, с привычным воодушевлением вырвались из ворот, бешеным натиском поскакали на врагов и храбро начали с ними сражаться. Так в суматохе битвы они провели большую часть дня, и наконец, после того, как король Отто, Вальраф и многие другие с обеих сторон были тяжело ранены, также многие были взяты в плен или убиты, все не без тяжелых потерь вернулись, однако пало и большое число осаждающих. Теодерих, старший пастор Св. Гереона, и Макарий, сын герцога Лимбургского были взяты в плен. Когда их привели к королю, то старшего пастора Теодериха он приговорил к заключению, а Макария велел обезглавить, однако по ходатайству герцога Брабантского, по случаю оказавшегося здесь, отпустил его на свободу.

Король Филипп прошел со всем своим войском мимо Кельна и прибыл в Нуссию, которую получил без большой битвы и передал ее архиепископу Адольфу. Здесь пораженный стрелой погиб Константин, сын Кунрада из Дикке, отважный и умелый рыцарь. Также там были обезглавлены восемь рыцарей и оруженосцев, которые намеревались сдать королевскую крепость Верден[601].

В то же время суда, на которых перевозили обильное и дорогое снаряжение короля и необходимое продовольствие для войска, в разных местах по обоим берегам Рейна были полностью разграблены. Среди прочего, кроме разнообразного многочисленного оружия, было украдено очень много золота и серебра, дорогие одеяния, золотые и серебряные сосуды, уложенные в свертках и дорожных сумках. Также, многие из тех, которые вели суда, были взяты в плен, некоторые убиты, а некоторые утонули в воде.

Король Филипп выступил со своим войском и осадил Роде, крепость герцога Лимбургского, а герцог Ловании[602] вскоре снял осаду с крепости при условии, что он приведет к королю самого герцога для прощения и сделает его верным подданным короля, или снова передаст королю ту крепость. И вот, король прибыл в Аахен, чтобы там открыто провести совет о выполнении этого мероприятия. Здесь король и его знать в качестве печального предзнаменования услышали о разграблении судов и зверском убийстве своих людей. В сильном ожесточении они прибыли в Верону, намереваясь в ярости и досаде огнем, мечом и разбоем сравнять с землей этот город вместе с его жителями. Испуганные жители Вероны обратились к графам Линингена и Шпанхайма и по их совету и с их помощью избавились от опасности, представив за 300 марок поручителей. Также они обвинили в этом преступлении главным образом графа Зейне, утверждая, что он якобы виновник и заговорщик, действующий против империи. Будто бы в его области и его людьми было совершено это позорное деяние, и если он это не искупит соответствующим наказанием, то пусть знает, что взял на себя тяжкую вину в виде оскорбления его королевского величества и всех князей, и будет считаться врагом его королевского величества и согрешившим против него, за что ему будет навсегда отказано в милости короля. Гнев рассерженных невозможно было смягчить и они уже намеревались собрать от всех сторон корабли, переправиться через Рейн и полностью разорить землю графа. Это обязательно бы произошло, если бы не вмешались граф Линингена и граф Шпанхайма.

Король Филипп, не сделав в этих областях ничего достойного, с большим ущербом и потерями среди своих, поспешил вернуться домой, а архиепископ Адольф, граф Адольф[603] и остальные графы Германии не медля уехали, чтобы обратиться к нему за советом и помощью.

Граф Юлиха[604], сделав хорошее дополнение к позорным деяниям жителей Кельна, из-за безумия или, скорее, из-за дьявольского побуждения велел одному священнику отрезать нос, уши и кончик языка, вырвать ему глаза, а его самого с изуродованными частями тела оставить в поле.

Скончался архиепископ Лудольф Магдебургский, его преемником стал старший пастор Альберт.

В год Господа 1206 на Пасху граф Хойнштаденский и все последователи архиепископа Адольфа со всеми подчиненными через посланников апостольского господина были преданы анафеме и на всей их территории, как и во всех их церквах, священникам было запрещено проводить богослужение. Из-за этого многие, которые ценностям этой жизни предпочли бремя подчинения и страха божьего, отказавшись от всего своего имущества, вынуждены были нищенствовать, а другие, стесненные жизненными лишениями и совершавшие богослужения, несмотря на запрет, были лишены доходов со своих алтарей.

Герцог Виллехельм, брат короля Отто, с многочисленным войском вступил в качестве повелителя, не встречая сопротивления, в королевский город Гослар, доставшийся ему благодаря некоторым интригам или, вернее сказать, благодаря вынесенному ему божественному приговору, заключил соглашение и после получения заложников и клятвы верности, присоединил этот город к своей области, а королевское богатство, состоящее из собранного за долгое время императорского налога, он полностью вывез, взяв с собой огромное количество золота, серебра и драгоценностей.

6 июня архиепископом Майнца, Зигфридом, избранник Бруно был посвящен в архиепископы в присутствии двух епископов, которые специально для этой цели по папскому приказу прибыли из Англии.

Король Филипп около праздника св. Марии Магдалины (22 января) в пятый раз прибыл в Германию, где он по своему усмотрению метался туда и сюда, расположился с войском на реке Арлефе[605], в двух милях от крепости Вассинбург[606]. Здесь он также принял с милостью герцога Лимбургского. Вечером накануне св. Панталеона (27 января), собрав превосходное рыцарство, король Отто, архиепископ Бруно и Вальраф двинулись навстречу королю Филиппу, призывая друг друга принять решение сражаться, но после проведения обеими сторонами совета, было решено перенести битву на следующий день. В то время, как король Отто со своими сторонниками разоружились и все в лагере предавались отдыху, не подозревая ничего плохого, находясь в полной уверенности, что битва будет на следующий день, как вдруг, нарушив договор и сорвав принятое решение, к ним неожиданно подошли граф Хойнштаденский и Генрих Калатинский с большим войском и внезапно напали на короля, рассеяв лагерь. Все разбежались, как овцы при нападении волков, одни были сражены, другие взяты в плен, а остальные обратились в бегство. Король Отто под руководством Вальрафа через неизвестные и непроезжие местности с немногими спутниками прибыл в Кельн, где он из-за потерь верных граждан был встречен в глубокой скорби со слезами и стенаниями многих людей. Архиепископ Бруно, бежавший на близлежащую гору Вассинбург, ища там место, где скрыться, был взят в плен подошедшими врагами. Затем его привели к королю Филиппу, а от него в цепях передали под охрану рыцарям. Когда король попытался разрушить селение Хилькероде[607], то благодаря сторонникам графа Зейне, которому оно принадлежало, король решил не только оставить селение невредимым, а также и самому графу получить милость. И вот, он вернулся обратно на тот путь, по которому пришел, и расположился на несколько дней лагерем между Вероной[608] и Кельном в том же самом месте, где он останавливался в прошлом году. Здесь между ним и королем Отто вместе с жителями Кельна долго проходили переговоры о мире и согласии, однако они не принесли результатов. Оттуда он двинулся дальше, расположился с войском между Региомагусом[609] и Зинцехе и занял гору, называемую Гиммих, расположенную у реки Аре[610]. На этой горе он соорудил очень сильную крепость и назвал ее Ландискроне.

В течение всего этого лета между графом Адольфом и жителями Кельна в разное время на восточном берегу Рейна с переменным успехом происходили ожесточенные стычки.

Около праздника св. Мартина (11 ноября) король Филипп прибыл в Конфлуенцию[611], где он при содействии герцога Генриха Лотарингского вернул милость жителям Кельна, поставив однако условие, чтобы присутствующие здесь посланники жителей Кельна, а также весь город присягнули на верность королю Филиппу и клятвенно подтвердили ему свою преданность во всех отношениях и от каждого человека. После того, как король и некоторые князья в соответствии с этим договором также гарантировали жителям Кельна мир, Рейн был открыт для движения судов, а также с наступлением прочного мира было велено везде открыть дороги, ведущие к кельнскому рынку. Архиепископ Адольф настоятельно просил там короля и всех князей о восстановлении его на прежней должности в епископстве, однако после общего совета все решили, что это следует отложить на более подходящее время.

В то же время, так как все надеялись, что король Отто, уже долго пребывающий в Кельне, приедет в Конфлуенцию ради мира с королем Филиппом, он покинул город, переправился через Рейн и со своими сторонниками отправился в Саксонию в свой собственный город Брунесвих, доставшийся ему по праву наследования.

Кельнские приоры[612] отправили своих посланников в Рим, чтобы поведать господину Папе о мире и положении в империи, а также изложить ему свои просьбы касательно кельнской церкви.

В год Господа 1207 после недели Епифания король Филипп со многими князьями из Верхней Германии и из Лотарингии торжественно провел имперский сейм у Зинцехе, где жители Кельна в сопровождении герцога Брабантского снова обратились к нему с ходатайством, чтобы мир, уже обеспеченный им королем, был бы удостоверен подтверждением сторонниками короля и князьями, что и было исполнено.

28 февраля около шестого часа дня произошло солнечное затмение. Почти в это же время, в среду после Эстомихи[613] (7 марта), чье воскресение в этом году выпало на 4 марта, жители Кельна отправили своих посланников в Рим, однако они были взяты в плен епископом Шпейера[614] и приведены к королю Филиппу, у которого удерживались в очень почетных условиях до середины поста (1 апреля).

Около Пасхи (апрель) король Филипп с некоторыми князьями снова прибыл в Зинцехе и привел с собой упомянутых посланников. Здесь он принял от приоров и капитанов Кельна извинение и заверение в мире с присягой, и после устранения всех противоречий они обрели такую сильную милость короля, что король обещал даже приехать в Кельн. Около Пальмового воскресения (15 апреля) король с миром вступил в Кельн, где он был славно и почетно принят клиром и всем населением обоих полов с гимнами, хвалебными песнопениями и колокольным звоном, и, как подобает королю, его восемь дней всеми способами замечательно почитали разного вида служениями. Наслаждаясь таким проявлением щедрости и уважения, в мире и веселии король отпраздновал Воскресение Господа (22 сентября). Здесь по ходатайству короля с графа Юлиха, графа Адольфа из Берга, графа Хойнштаденского и других, по предыдущему или по обещанному к исполнению наказанию, была снята анафема. Ее сняли также с жителей Кельна. После того как прочный мир и нерушимое согласие были подтверждены королевским указом и все ссоры прекратились, король в радости и веселии возвратился в свою землю. В то же время король Филипп выдал свою дочь за сына герцога Брабантского[615].

Папа Иннокентий, принимая во внимание, что по призванию божественного вдохновения, он поставлен хранителем дома Господня и что попытки любого изменения этого положения обрывистым путем измены и зла ведут в пропасть, отправил в земли на этой стороне Альп двух кардиналов, Лео[616] и епископа Хугелина из Остии[617], людей, отличавшихся своей энергией и проницательностью, а в отношении божьей церкви выделявшимися благочестием и молитвой, чтобы восстановить и упрочить мир и единство святой божьей церкви, которым кажется уже угрожает серьезная опасность из-за вражды двух королей Филиппа и Отто, между неуправляемыми морскими волнами этого мира и кормчим в кораблекрушении, вызванном штормом. Однако оба кардинала, прибыв в земли Галлии, переметнулись к королю Филиппу, принявшему их благосклонно и почетно, и все лето пребывали при нем. Высший патриарх Аквилеи[618], человек исключительной честности и красноречия, также поднялся против сатаны, встал стеною за дом Господень, и, находясь в день Господа на своем посту, честно трудился у господина Папы и королей ради мира и согласия.

Скончался епископ Генрих Вирцебургский.

Король Филипп в течение нескольких дней проводил в Нортузине прославленный имперский сейм на праздник Вознесения св. Марии (14 августа), где он сам, а также король Отто вместе с патриархом, кардиналами и многими князьями неустанно старались установить мир и согласие в империи. Поскольку некоторые обстоятельства препятствовали установлению мира, это дело расстроилось и они отправились оттуда в Квидлинбург, где продолжали преданно трудиться над решением той же задачи.

25 августа скончался граф Отто из Гельрина. 4 ноября скончался граф Виллегельм из Юлиха.

Около праздника св. Люции (13 декабря) в Квидилинбурге[619] с архиепископа Адольфа была снята анафема при условии, что он не вернется в свою землю до тех пор, пока не предстанет перед римским двором, а потому ему надлежит всеми способами пытаться смягчить оскорбленного господина Папу, и может быть ему удастся при поддержке своих друзей с божьей помощью добиться милости. Также епископ Бруно был освобожден королем Филиппом из-под ареста и тоже поехал в Рим. Перед этим ему следовало клятвенно обещать, что он со всей серьезностью и глубокой преданностью будет вести дела короля и так же, как и архиепископ Адольф, должен будет добиться милости Папы.

В год Господа 1208 в святой четверг (3 апреля) во многих местах Саксонии три месяца с вечера до утра по краям небосвода и в его середине видели очень красивый и большой крест, в центре которого в свою очередь виднелся маленький крест, у которого не было верхней перекладины так, что казалось, будто бы он состоит из трех, отчего некоторые толковали это как указание на смерть короля Филиппа, которая вскоре и последовала. Также видели летящие по воздуху и падающие во всех направлениях искры.

Король Филипп, несмотря на свою молодость, славный своей силой и исключительным благочестием, удачливый в мире и на войне, доброжелательный и милосердный, выдающийся всеми добродетелями, был жестоко и, о ужас! очень недостойно убит пфальцграфом Виттинлингисбаха[620]. Поэтому герцог Богемии и остальные друзья и родственники короля в глубокой скорби от кончины одного из таких значительных и таких замечательных князей, не желая терпеть, чтобы такая неслыханная подлость осталась безнаказанной, начали предавать огню города, крепости и все то, что принадлежало пфальцграфу. А его самого они все вместе преследовали, вынудив беспорядочно перебегать из одного места в другое.[621]

Легкое и сухое лето было урожайным и жарким, так что один мальтер зерна покупали за 6 фунтов и 7 пфеннингов.

Герцог Ловании Генрих по призыву и по воле короля Франции[622], а также королевы[623], супруги короля Филиппа, попытался уговорить некоторых князей, чтобы склонить империю на свою сторону. Но поскольку ему единодушно сопротивлялись архиепископ Бруно и архиепископ Майнца Зифрид, которые по воле божьей именно в это время вместе прибыли из Рима, а также пфальцграф Генрих и многие другие, он отказался от империи.

4 ноября скончался Бруно, архиепископ Кельна.

В праздник св. Мартина (11 ноября) во Франкенфорте собрался такой многочисленный имперский сейм, что подтверждается присутствием там 55 князей. Король Отто с их благотворного согласия и в едином порыве был всеми признан в качестве короля и счастливо возведен на трон империи. Таким образом, по милости божьей он один получил власть над всей империей. Здесь он также получил в супруги[624] обрученную с ним дочь короля Филиппа.

Накануне праздника апостола Фомы (20 декабря) король Отто прибыл в Кельн и в качестве нового короля был великолепно принят всем городом с радостью и ликованием. Он оставался там три дня.

Старший пастор св. Апостолов Теодерих 22 декабря был избран в Кельне архиепископом.

Пфальцграф Виттинлингисбаха был убит Генрихом Калатинским за убийство короля Филиппа, совершенное пфальцграфом жестоким образом.

В то же время в Англии разразилась тяжелая распря. Когда архиепископ Кентерберийский разделил участь всего земного[625] и клир с народом собрались для выбора нового пастыря, король Иоанн, обращаясь скорее к деспотической силе, чем к законности, попытался нарушить свободный и с давних пор сохраняемый каноническими правилами, подтвержденный апостольской привилегией выбор на основе преимущества церковного права, утверждая, что это относится к праву короля и что он сам должен назначать им архиепископа. Поскольку остальные аппелировали к церковному праву и духовной цензуре и ничего не добились, а король, как противник и нарушитель правды и справедливости в полной мере совершил над ними насилие, то они решили обратиться к господину Папе. После того, как сообщение об этих событиях было представлено в Рим, по решению всей римской курии король был отлучен от церкви, и спустя некоторое время Папа назначил руководителем церкви в Кентербери одного епископа[626] и отправил его в Англию. Поскольку король не только отказался принять его, а еще и угрожал ему жесточайшей смертью, если тот попытается приехать в страну, вся Англия также была отлучена от церкви[627].

Фридерих, сын императора Генриха, бывший еще очень молодым и пребывающий главным образом в Сицилии, взял в супруги дочь короля Арагона[628], которая была еще язычницей, но вскоре крестилась.

В год Господа 1209 король Отто праздновал Рождество в Бонне. На Троицыной неделе (24 мая) избранный Теодерих пригласил в Кельн всех викарных епископов, чтобы с их помощью по предписаниям церковных законов облачиться в епископские регалии. Когда же наступило время, и был уже близок час процессии, среди упомянутых епископов произошла ссора, каждый утверждал, что посвящать в епископы — это его право. И вот, в таких перебранках прошла половина дня, пока не вмешался избранный Теодерих и не привел всех к миру. Затем, после торжественной процессии он с согласия епископов был посвящен в Кельне в епископы по церковному обычаю епископом Люттиха Хугардом, прибывшим специально для этой цели.

Скончался епископ Миндена Генрих.

Собрав от всех сторон войска, король Отто, окруженный 1500 выбранными по всей Германии рыцарями, в августе месяце отправился в Италию, где он также собрал большое войско, после чего с несметным числом воинов прибыл в Рим. Здесь он с проявлением величайшей радости был принят Папой Иннокенцем и 30 сентября[629] у св. Петра на 13-м году своего королевского правления счастливо посвящен в императоры с возложением короны и присвоением имени Августа.

Между господином Папой и императором возник спор из-за некоего очень большого и обширного имущества и особенно земель графини Метильдис. Папа утверждал, что все принадлежит римской церкви, а император — что оно принадлежит империи. После того, как они в течение долгого времени спорили об этом и никто не хотел уступать, Папа отлучил императора от церкви[630].

В то же время в Испании в стране, которую называют страной св. Эдигия, в городе Толоза появилась[631] ересь, приверженцев которой назвали бегинами. За короткое время сорняки их извращения так широко распространились, что не только представители простонародья и среднего сословия, но даже знать и князья всей Испании вместе с правителями других провинций и огромным числом народа обоего пола были подвержены заблуждению этого искаженного учения. Для того, чтобы губительный яд не распространялся дальше на все католическое человечество и церковь не понесла ущерба от разложения своих последователей, многие из государства немцев и франков, а также из других народов, охваченные стремлением к справедливости, во имя Распятого, пришили крест на свои одежды и как один собрались двинуться в страны Запада для уничтожения этой ереси. Также и аббат Цистерцианцев[632], человек поразительной честности и трудолюбия, по совету и повелению Папы и с одобрения всего своего ордена отправился туда с некоторыми из своих сторонников, готовых его сопровождать, и послужил там примером неустрашимого мужества.

В год Господа 1210 император Отто праздновал Рождество в Анконской марке в городе Фолингин[633] и почти всю зиму пребывал в Италии. Поэтому к нему прибыли некоторые из князей Апулии, принесли ему присягу и дали клятву верности, а затем приняли от него в лены города, крепости и другие владения, настоятельно уговаривая его, вступить в качестве императора в Апулию и подчинить государство и землю своей власти. Они заверили его в своей клятве, что никто не сможет властвовать в Апулии, не приняв государство и корону от римского императора. Из коварства поступили они так или нет, осталось неизвестным. В то же время в Тусканум[634] с письмом и значительными дарами для императора прибыли посланники сарацинского короля Салатина, которых император почетно принял и через несколько дней отпустил с королевскими подарками.

На праздник св. Мартина[635] (11 ноября) Папа снова объявил анафему императору, которого ранее отлучил от церкви[636], но ради сохранения мира до сих пор еще сдерживался, теперь же приказал публично возвещать об отлучении во всех областях империи.

Король Венгрии[637] со своими людьми не смог овладеть некой крепостью и поэтому, по совету своей супруги[638], бывшей родом из Германии, собрал войско из немцев, живущих в его стране. С этим войском он за короткое время подчинил упомянутую крепость, не подвергаясь большому риску, за что он наградил их подарками и многими почестями. Однако венгры были завистливы и поскольку им стало стыдно, что их, как неспособных считают достойными презрения, решили убить короля. Это не стало тайной от королевы, поэтому в темную ночь, когда все были погружены в глубокий сон, король, предупрежденный королевой, с немногими спутниками обратился в бегство. Она же сама осталась в лагере, полагая, что, в отличие от короля, ее, как женщину, враги не тронут. Король еще не так далеко ушел, как венгры с оружием в руках и с дикой яростью ворвались в лагерь короля, чтобы найти и убить его. Поняв, что он ускользнул от них, они со звериной злобой и остервенением бросились на королеву, изранили ее, повалили на землю, отрубили ей руки, которые она вытянула в мольбе, а ее саму со зверской жестокостью пронзили со всех сторон копьями и пиками, и в конце концов подло лишили жизни[639]. Узнав о таком бесчеловечном преступлении, король от сильной печали впал гнев и ярость и приказав схватить, наказал жестокой и позорной смертью не только виновников, но и соучастников этого деяния.

Скончался король Вавилонии Салатин. Его брат Сафатин получил государство для передачи управления своим племянникам[640], но под предлогом заботы об общественном благе, он коварно вытеснил племянников, поскольку они, будучи еще детьми, не смогли бы справиться с делами, и таким образом присвоил государство себе. Поскольку они были заняты тяжелой междуусобной войной, то восстановили мир с христианами на шесть лет с клятвенным заверением обеспечить полную свободу передвижения, чтобы можно было идти туда, куда возникнет потребность.

В год Господа 1211 произошло то, что здесь описано. Когда дьявольским искусством убеждения бегины постепенно распространяли дальше семя своего отвратительного учения и их извращенные мысли уже охватили большое число людей, магистр Радульф из Намукума[641], умный и благочестивый человек, осознал, что здесь всемирной церкви грозит большая опасность, и чтобы более основательно распознать их подлость, а также, когда станет необходимо, ее опровергнуть, взял с собой одного священника, образ жизни которого высоко ценил, и приехал к ним, под предлогом, что он якобы хочет вступить в их секту. Для того, чтобы еретики полностью поверили магистру Радульфу, и приняли его за своего, а также чтобы усыпить их бдительность, он иногда притворялся, обращая ввысь лицо, как бы восхищаясь духом небесным, а затем рассказал на их тайном собрании то, что он там увидел, обещав изо дня в день открыто проповедовать их взгляды, вернее сказать, их неверие. Когда наконец, все их заблуждения ему стали полностью известны, он пришел к епископу Парижа[642] и рассказал ему по порядку то, что от них услышал. Узнав все это, епископ, будто бы защищая их взгляды, послал за ними в провинции, собрал всех окрестных епископов, знатоков теологии, и спросил их в своей манере. Некоторые из них сразу же открыто признали ересь, другие, которые впали заблуждение, остались с теми в прежнем упрямстве и не отреклись, говоря, что не смогли бы оправдаться и при отречении им было бы стыдно оказаться изобличенными. После того, как обнаружили такую большую злость, их единогласно осудили и вывели в поле, где перед глазами всего клира и народа разжаловали и лишили духовных привилегий. Затем их передали под арест короля. Вскоре после того, как тот удалился[643], они были преданы огню в его области. Это были отчасти духовные лица разной степени, отчасти миряне, которые настолько запутались в сети дьявола, что в момент смерти у них ни разу не заметили никаких признаков раскаяния, напротив, они упрямыми помыслами добровольно наперебой требовали смертного приговора для тела и души.

В то же время Муммилин[644], король Африки, собрав бесчисленной войско, переправился через море и, пройдя через многие области, подчинил все своей власти. В конце концов он вступил в государство испанцев, со всей силой обрушился на короля, захватил и разрушил непреодолимые и непобедимые человеческими возможностями крепости. Совершив все, что он хотел и после того, как он пригрозил королю и всему народу страны, что в следующем году он снова придет с еще большей силой, вернулся к себе на родину.

Герцог Генрих Брабантский с войском ворвался в город Люттих и совершил против горожан много жестокостей с убийствами и разбоем[645]. Он также с враждебными намерениями пришел к собору св. Ламберта с окровавленными руками, взломал двери, и там тоже не удержался от разбоя. За это епископ Люттиха проклял его анафемой.

В год Господа 1212 в Пальмовое Воскресение (18 марта) император Отто провел во Франкенфорте имперский сейм, куда собралось много князей, но от прелатов церкви прийти никто не отважился, так как сам император еще оставался преданным анафеме.

Король Африки Муммилин переправился через море и с большим числом людей напал на землю испанцев.

В месяце июле император с бесчисленным войском напал на Тюрингию и попытался полностью разорить землю ландграфа[646], чтобы путем такого нажима поработить этого ландграфа, который восставал против него и был серьезным противником всей империи, в надежде, что тот скорее постарается добиться дружбы и милости императора, чем допустит разорение всей своей земли. Однако ландграф, подобно льву, воодушевившись неукротимым мужеством и духом отваги, несмотря на непрерывные призывы и увещевания своих друзей о постоянной угрозе и грядущих ужасах войны, а также несмотря на то, что многие часто предлагали ему любого рода посредничество для примирения, с непреклонным упорством твердо заверил, что никогда не присягнет на верность императору.

В то же время на праздник св. Маргариты[647] (13 июля) император привез к себе дочь короля Филиппа и в Нортузине отпраздновал с ней бракосочетание, она же вскоре после этого глубоко опечалилась своей жалкой участью. На десятый день после свадьбы[648] она своей безвременной и в весьма печальной кончиной разделила участь всего земного, чем причинила невыносимое страдание не только императору, но и всему войску. Император распустил войско, покинул Тюрингию и отправился в Верхнюю Германию, чтобы позаботиться о всеобщем благе.

Во время поста архиепископ Майнца Зифрид по поручению господина Папы открыто провозгласил, что император Отто отлучен от церкви. Архиепископ Зифрид отлучил также кельнского архиепископа Тириха, так как тот не только не объявил по приказу Папы императору анафему, но и посмел поддерживать с ним всяческую связь, проводить богослужение и совершать миропомазание. Также имущество церкви, от управления которым его устранили, как отлученного, он разграбил и отчасти передал на расхищение своим друзьям и родственникам. За это и многие другие дела, в которых он вел себя деспотически, не проявляя никакой мудрости, его лишили епископского звания.

Король Сицилии Фридерих, бывший сыном императора Генриха, приглашен господином Папой и некоторыми князьями приехать в Рим для избрания королем, и после получения апостольского утверждения и благословения, проехав через Италию, Тусцию и Лонбардию, прибыл в Галлию, где на праздник св. Андрея (30 ноября) собрал около Франкенфорта имперский сейм и многочисленными князьями был назначен королем. Так он приобретал все больше и больше силы в империи, держался во всех отношениях благородно и с помощью присущей ему щедрости завоевал всеобщую благосклонность и преданность.

Скончался епископ Утрехта Тирих, его преемником стал старший пастор Отто из Ксантена, брат графа Гельре.

В год Господа 1213 король Фридерих праздновал Рождество в Рейсберге[649], а император Отто в Бонне, в окрестностях которого и на Рейне он долгое время находился в разных местах, а затем ушел обратно в Саксонию. Там он собрал войско и летом вторгся в землю ландграфа, где убийствами, разбоем и огнем разорил села, города и крепости, и, о чем прискорбно говорить и ужасно слышать, силой изгнал святых дев из монастыря[650], устроив там крепость, а также не побоялся подобным образом сравнять с землей многие церкви. Король Фридерих проезжал по Верхней Германии, имея повсюду успех.

Скончался архиепископ Трира Иоанн, его преемником стал Тирих, старший пастор Св. Куниберта в Кельне.

Английского короля Иоанна помирили с Папой, благодаря чему он заслужил того, что с него и со всей его страны была снята анафема и Папа принял его как любимого сына.

Вновь разгорается война между французским королем Людовиком[651] и английским королем Иоанном, посему французский король приказал снарядить огромное множество кораблей и загрузить их всевозможными военными припасами, чтобы затем переправиться со своим войском на ту сторону и внезапно обрушиться на Англию. Однако войско английского короля, опередив его удар, стремительным броском напало на корабли и более четырехсот из них увело с собой вместе со всем снаряжением.

Герцог Генрих Брабантский опустошает огнем город Тунгерн, но при отходе герцога преследуют епископ Люттиха и граф Фландрии[652] со своими войсками, и у города Ланден устраивают среди его людей кровавую резню. Сам он с трудом спасся бегством.

Английский король Иоанн призвал к себе князей, высшее духовенство и знать всего государства и сообщил всем тайны своего совета и то, что он задумал после долгого размышления, а именно, предпринять военный поход во Францию, чтобы наконец отомстить французскому королю за нанесенные ему в течение многих лет обиды. Он собирался вернуть города, крепости, замки и многое другое, что у него было отнято упомянутым королем, и если это не удасться путем мирных переговоров, то отвоевать силой оружия. Поскольку все они одобрили решение короля и с полного согласия и единодушного одобрения признали, что эту операцию надо осуществить как можно быстрее и даже настаивали на этом, король послал гонцов во все стороны, приказав собирать многочисленное войско и строить большие и сильные суда, чтобы нагрузить их зерном, вином и всеми видами продовольствия, и сполна заготовить инструмент и оружие различного типа, бесчисленное множество золота и серебра, и все то, что в достаточной мере необходимо для такого большого войска на семь или более лет.

В том же году произошел очень удивительный случай, и настолько удивительный, что о подобном не слыхивали с сотворения мира. Под Пасху (4 апреля) и Троицу (2 июня) со всей Тевтонии и Франции без чьего-либо наущения или проповеди, неизвестно кем ведомые, многие тысячи мальчиков начиная с шестилетнего и кончая зрелым возрастом, против воли своих родителей, родственников и друзей, желавших их удержать, надели на себя крест. Некоторые оставив плуги или повозки, которые они водили, другие — скот, который они пасли, в общем, то, что они обычно делали вдруг передают другим, и теперь, группами по двадцать, пятьдесят или сто человек, с поднятыми знаменами стали отправляться в Иерусалим. Поскольку многие спрашивали их, по чьему совету, по чьему призыву они избрали себе этот путь, так как за несколько последних лет туда отправились многие короли, очень много князей, и огромное количество народа с сильным вооружением, но возвратились, не достигнув успеха, и все были убеждены, что они в своем детском возрасте, не имея никакой силы, ничего не смогут сделать, и что идти на такой поступок было бы глупо и необдуманно, они коротко отвечали, что подчиняются в этом указанию свыше, а потому все они с чувством повиновения и радости готовы вынести то, что определит им Бог. Так прошли они часть пути, одни повернули в Майнц, другие — в Плацентию, третьи — в Рим, а некоторые пришли в Массилию, а переправились они, или нет, и что с ними в конце концов случилось, осталось неизвестным. Установлено только то, что из многих тысяч ушедших, очень мало вернулись домой.

В год Господа 1214 около Пасхи (30 марта) король Фридерих собрал в Конфлуенции имперский сейм, где он велел всем князьям, в большом числе пришедшим туда, поклясться в участии в военном походе на Аахен, который должен был состояться после Троицы. Во время поста в городе Кельне у Св. Марии "на ступенях"[653] несколько жителей поймали епископа Мюнстера Отто, который собирался отправиться на имперский сейм, и передали его императору Отто, находящемуся в это время под защитой крепости Вердене[654], за что город был подвергнут анафеме.

В марте английский король Иоанн с большим войском и огромным обозом вторгся во Францию, расположился около Пуатье и снова силой захватил все крепости, замки, города и все то, по поводу чего он долгое время ожесточенно ссорился с французским королем, и полагаясь на свою силу он пребывал некоторое время там. Папа Иннокентий по настоятельной просьбе короля[655] и патриарха Иерусалима велел проповедовать по всей земле о Кресте Христовом и призывать народ к походу ко св. Гробу. Этому призыву поначалу последовали немногие, однако затем появилось огромное число тех, кто надел крест.

В то же время император Отто предал огню землю графа Гельре, а затем взял в супруги дочь[656] герцога Брабантского, которая уже давно была с ним обручена. Затем на день Вериг апостола Петра (1 августа) император Отто и граф Фландрии Фарамунд с многочисленным войском дали бой сыну французского короля[657] при Торнакуме[658]. Поскольку отважно сражались с обеих сторон, то граф Фландрии, граф Тикелинбурга[659] и многие другие были взяты в плен, а сам император с позором отправился домой.

На Вознесение Марии (15 августа) король Фридерих с бесчисленным войском вторгся в землю аллеманов, переправился через Мозеллу и расположился лагерем в области Мейнефельт.[660] Здесь граф Вальрафе из Юлиха, граф Адольф из Берга, граф Генрих из Зейне заключили с ним мир при условии, что они не нанесут ему никакого ущерба, а он миролюбиво пройдет через их землю, не взяв ничего, кроме того, что он купит на рынках за соответствующую плату. Этот мир сразу был нарушен, так как герцог Баварии[661], который при улаживании спора немного отъехал от войска, был взят в плен. Король двинулся дальше, перешел реку Маза и собирался вторгнуться в землю герцога Брабантского. Герцог же, испугавшись его прибытия, миролюбиво вышел к нему навстречу и просил о мире. Король с милостью принял его при условии, что герцог поклянется королю в верности и за это выдаст заложников, что он останется верен ему в любом случае, и в отношениях со всеми будет преданно помогать ему. На Усекновение главы Иоанна Крестителя (29 августа) перед рассветом в районе Конфлуенции произошло большое землетрясение.

В западной местности на реке Маза находится деревня под названием Кюхе[662] с одноименной крепостью поблизости. Когда здесь примерно на Рождество Марии (8 сентября) по давнему обычаю и по общей традиции был организован рынок с большим наплывом всего населения и изобилием продаваемых товаров, случилось так, что прибыл магистер Ксантена именем Иоганн, который обратился с проповедью Креста. Когда он в своей проповеди призывал народ незамедлительно принять крест и почти никто не внял его благотворным речам, то сильно опечалившись, что ему придется уйти безрезультатно[663], он обратился со всем чувством и всей душой к Богу, взывая от самого сердца к божественному милосердию. И вдруг всем, кто стоял вокруг, слушая слово божье, на небе с необычайным блеском явились знаки святого креста и магистер Иоганн, испугавшись шума, поднятого народом, открыл глаза, которые он всегда закрывал во время проповеди, и сам, так же как и все остальные, увидел крест — чудесное видение. Чтобы утвердить веру народа, надо все больше и больше восторгаться известием об этом явлении. Поскольку те, кто был занят земными делами, удивились, когда, узнав о чуде, много говорили и смотрели вверх, однако, подняв взор к небесам, так ничего там и не увидели, их постигло недоумение. Когда же они бросили все свои занятия и присоединились к тем, кто следовал слову божьему в кротости, то[664] с сокрушенными сердцами они тоже увидели крест. Поэтому в тот день более 1500 человек приняли крест. Когда схоластик кельнского собора проповедовал крест в земле фризов и у города Холовер[665], точно так же на небе появился крест в необычайном сиянии, и при виде этого в тот день огромное множество народа приняло крест.

В год Господа 1215…[666] в разных местах были изготовлены. Король Фридерих на праздник св. Вальпургии (1 мая) прибыл в Андернах, где королю присягнули герцог Брабантский, очень много графов и большое количество знати. На вигилию[667] св. Иакова (24 июля) король прибыл со многими князьями в Аахен, где он в святой день был возведен на трон и торжественно рукоположен в короли (25 июля) архиепископом Майнца Зигефридом и легатами апостольского престола, поскольку в кельнской церкви тогда не было архиепископа, у которого было право совершать рукоположение короля. Почти в то же время граф Адольф захватил королевский город Верден, который осаждал с начала поста, большей частью уже подкопав его стены, и освободил епископа Мюнстера, уже год и четыре месяца содержавшегося там в плену. Он привез его с собой в Аахен и представил королю. Король же передал ему эту крепость. Епископ подал жалобу на жителей Кельна за свое пленение, а граф за свой поступок получил от короля и князей похвалы.

Около 1 августа король прибыл в Нуссию, а 4 августа вступил в Кельн. Несмотря на то, что многие сопротивлялись и заявляли громкий протест, выкрики возмущенных наконец прекратились, и как подобает королевскому величеству, его очень славно приняли с гимнами и песнопениями, с коронами[668] и светильниками, со святыми мощами и крестами. Крепость Ландескроне была открыта королю.

В праздник св. Мартина (11 ноября) устроил [господин Папа большой совет в Латеране, на котором… присутствовали епископы][669], не считая аббатов, старших пасторов, деканов и других прелатов, которых было не счесть, а также клирики, монахи и другие люди всех званий или занятий, огромное количество которых сосчитать было невозможно.

В том же году Сафатин помирился с сыновьями своего брата Салатина. Они сообща собирают войско, приходят к Иерусалиму[670] и внезапно набрасываются на не ожидавших и не подозревавших ничего дурного христиан. Они нарушили мир, который еще два года поклялись соблюдать, опрокинули христиан, взяли их в плен и убили, захватили деревни, хутора, города, крепости и замки, ограбили и разрушили их. Проявив всю свою жестокость, они со страшной дикостью напали на всю округу. Это прискорбное событие очень унизило христиан и они поспешили сообщить господину Папе в Рим о поражении, притеснении, убийствах и разорении, происшедших в Святой земле, и заверили в соответствии происшедшим, что если к ним быстро не придет помощь, то они в скором времени потеряют также и ту незначительную область, которую еще с трудом удерживают. Папа и весь совет были очень поражены этим печальным известием. Все долго и напряженно обдумывали, что же сейчас необходимо предпринять при таком неожидано обрушившимся несчастье. Поскольку всеобщий военный поход, который из-за разных причин по решению общего совета был перенесен на следующий год, нельзя было ослабить, то всем, кто был в состоянии вооружиться и тотчас же выступить во имя Бога, господин Папа дал на то разрешение с апостольским благословением.[671]

Людевих, сын французского короля Филиппа с большой силой отправился в Англию, подчинил большую часть страны и практически вынудил короля бежать из своего государства.

В год Господа 1216, 29 февраля, старший пастор Кельнского собора был избран архиепископом. На Обретение креста (3 мая) король Фридерих собрал в Вирцебурге имперский сейм.

15 июля[672] скончался Папа Иннокентий, вместо него был избран кардинал Ченчио Старший, которому было присвоено имя Гонорий[673].

Скончался английский король Иоанн (19 октября), его преемником стал его сын, еще мальчик. Он помирился с баронами, которые восставали против его отца и для изгнания последнего позвали на помощь молодого французского короля, и милостиво обошелся с ними. Со временем он стал настолько силен, что изгнал французского короля из Англии и вскоре осадил его в одном из городов. Затем, после получения соответствующего извинения, он заключил с ним дружбу.

В год Господа 1217 в марте и мае огромное множество крестоносцев отправилось в Иерусалим, одни — по суше, другие — на кораблях.

6 апреля скончался ландграф Людових[674].

Сухое и очень жаркое лето.

24 сентября в Кельне Энгильберт был рукоположен в архиепископы господином Тирихом, архиепископом Трира, при поддержке епископа Люттиха, Хугарда, и епископов Миндена[675] и Оснибурга[676], которые точно также были рукоположены в епископы.

На Рождество Марии (8 сентября) крестоносцы на 150 кораблях пристали к земле короля Португалии и вошли в сильно укрепленный город Альхар[677], который в течение долгого времени был враждебно настроен к христианам, являясь твердой опорой язычников. Они окружили его рвами, осадными машинами и многими другими военными приспособлениями, с крайним напряжением сражались много дней и, в конце концов, с помощью и по совету епископа Уликсибоны и рыцарей, которых называли "рыцарями меча", захватили его в праздник апостолов Симона и Иуды (28 октября). Там пали многие христиане, а также многие тысячи язычников. В том же году[678] христиане, находящиеся в Акре, по совету тамплиеров и тех, которые из дома св. Иоанна Крестителя, с множеством кораблей направились в очень укрепленный город Дамиету[679], так как он расположен на морском берегу, там, где Нил впадает в море. Подавив с большими затратами и ужасными трудностями и опасностями одну башню, которая находилась напротив них, они в конце концов победили и сравняли башню с землей, чтобы она в дальнейшем не мешала христианам. Затем немного спустя они перешли Нил, осадили с сильным вооружением и многочисленным войском сам город Дамиету и окружили его земляными укреплениями.

В год Господа 1218, 19 мая, у Арценбурга[680] император Отто скончался от кровоизлияния.

В год Господа 1219 на праздник Иоанна Крестителя (24 июня) король Фридерих принял от брата бывшего императора Отто, герцога Генриха Саксонского, корону, копье и остальные знаки королевского достоинства, дав ему 11000 марок. Герцог после смерти брата захватил себе все, что принадлежало его брату или то, что сам Отто собрал от всех сторон после потери империи.

Город Дамиета, уже два года осаждаемый христианами и ужасно пострадавший от голода, жажды и разного рода военных лишений, на праздник Всех Святых (5 ноября) был взят.

В год Господа 1220 около праздника святого мученика Георгия (27 апреля) король Фридерих у Франкенфорта проводил в течение 14 дней имперский сейм, где собрались многие князья и долго вели переговоры о состоянии и нуждах империи. Несправедливые поборы, неправильная монета, гражданская война без согласия и совета с королем и князьями и все несправедливости были запрещены королем и князьями под страхом суда и смертной казни. Так как Фридерих также…[681]

3. В год Господа 1200 житель Майнца после восстановления мира между двумя братьями вернулся в австрийскую землю и по своей вине поплатился жизнью в районе Пассау[683]. А Вольфер, епископ этого города, принял мертвого, устроил ему торжественные похороны и с почетным сопровождением привез тело в Майнц. Похоронив его там, он отправился в одну местность между Андернахом и Кобленцом, чтобы содействовать установлению мира между королем Отто и Филиппом. На эти переговоры явился архиепископ Кельна, епископ Мюнстера Гериманн, епископ Трира[684] и многие другие, однако их планы не увенчались успехом. Тем временем в Майнце произошли сильные волнения. Одни по воле и с одобрения Филиппа избрали епископом Луопольда из Вормса, другие объединили свои голоса за старшего пастора Зифрида, двинулись из города в Бинген и утвердили там затеянное ими избрание старшего пастора Зифрида. При известии об этом по приказу и одобрению Филиппа сюда прибыл Луопольд с сильным отрядом и прогнал Зифрида и его выборщиков из Бингена. Когда Зифрид со своими сторонниками увидел, что им ничего не добиться, он отправился с ними к королю Отто, который его радушно принял и вручил ему регалии. Затем, положившись на авторитет и силу короля, он снова двинулся к Бингену, победил и изгнал Луопольда, взяв в плен многих его людей, так что тот едва смог уйти.

Когда в том же году Вальдефер в присутствии приоров сложил с себя свой пастырский посох и церковь святого Панталеона осталась без аббата, между братьями этой церкви разгорелся сильный раздор, продолжавшийся почти восемь месяцев. Обе стороны пытались настоять на своем до самых мелочей. Наконец, после многих трудностей, когда братья уже никак не могли прийти к согласию друг с другом, по совету архиепископа и приоров они объединили свои голоса в пользу Генриха, старшего пастора церкви святого Лютгера в Вердене, честного и порядочного человека.

4. В год Господа 1201 король Отто, выставив сильный отряд, чтобы расширить свою власть, продвинулся в Верхнюю Германию и дошел до Вицинбурга,[685] где ему оказали помощь епископ Кельна, пфальцграф[686] и Зифрид со своими сторонниками, однако Филипп нигде не появлялся. Кроме того, на праздник апостолов Петра и Павла (29 июня) в Кельн прибыл в качестве посланника апостольского престола кардинал Гвидо, епископ Пренесте, чтобы предать анафеме Филиппа и всех его приверженцев и в определенный день уведомить всех епископов Германской империи о переговорах, при этом, тем, кто явился, он велел во имя Папы повиноваться королю Отто, а тех, кто не желает повиноваться — предал анафеме (30 сентября). Прибывший к нему Зифрид был произведен им в священники и епископы, а затем отправился в Рим с рекомендательным письмом от кардинала и короля Отто, где получил от Папы Иннокентия паллию.

В том же году Алексей, отца[687] которого свергли с престола и заключили в тюрьму,[688] бежал из Греции, прибыл в Аллеманию к своему зятю, королю Филиппу, и некоторое время оставался здесь, где ему был оказан почетный прием.

В том же году граф Балдуин Фландрский с сильным вооружением предпринял поход на Иерусалим.

На своем пути через Францию он получил огромную сумму денег, которую для этого крестового похода собрал некий Фолько, считавшийся чудотворцем. Когда он встречался с маркграфом Бонифацием Монтферратским, то последний призвал его облачить себя крестом и выступить с ним. Вняв его просьбе, тот нашил во имя Иисуса крест и обещал принять участие в походе. Итак, посоветовавшись друг с другом, они послали одного знатного человека вперед с деньгами, чтобы построить корабли. Когда они последовали за ним, то обнаружили, что он истратил на постройку судов более семнадцати тысяч марок. Так как они провели там много времени вследствии мира, заключенного за морем между христианами и язычниками, и в длительном ожидании остальных, а после истощения всех взятых ими с собой запасов, стали испытывать нужду, то герцог Венеции[689], очень умный человек, обратился к ним, преподнеся многие дары, и обещал устранить все их трудности, если они отважаться выступить вместе с ним, чтобы захватить город венгерского короля, называемый Язарис[690]. В этом городе герцог когда-то был взят в плен и ослеплен. Те, учитывая свой недостаток в деньгах, и то, что без больших расходов у них не получится ни двигаться дальше, ни вернуться на родину с честью, после совместного совещания отправляются с ним, осаждают и захватытвают город, разрушив его и перебив жителей мечами. После устроенного ими чудовищного разбоя, они расстались с герцогом и затем отправились дальше, сильно обогатившись очень крупными трофеями. За это, по просьбе венгерского короля[691] они были преданы Папой анафеме, однако позднее, в результате заступничества Алексея, сына греческого императора Тирсаха, проклятие с них было снято и они выступили вместе с ним, чтобы захватить Константинополь[692].

5. В год Господа 1202 король Отто и архиепископ Кельна Адольф организовали переговоры с многими другими князьями в Мастрихте по вопросам о положении государства и по разным другим вопросам, которые в то время необходимо было срочно обсудить. Однако, одна из главных тем этих переговоров касалась вражды, разгоревшейся между герцогом Брабанта[693] и графом Гельре[694]. Каждый из них выставил большие силы и их спор нельзя было уладить без ущерба для армии или для жителей городов. Сразу после того, как между ними был наконец восстановлен мир и король с епископом вернулись в Кельн, между этими двумя в присутствии кардинала, приоров, горожан произошла очень сильная ссора, которую едва смогли уладить за три дня. Поводом для этой ссоры послужила пошлина, монета, неправильный сбор налогов и нарушение мира по отношению к купцам. После того как были выслушаны доводы обоих противников, короля и епископов, при посредничестве легатов, перед судом которых проходили эти переговоры, было достигнуто мирное разрешение их ссоры, при условии, что всякое насильное обложение налогом считается недействительным, и для купцов был установлен прочный долговременный мир.

В то же время герцог Брабанта вступил с войском в Голландию и захватил в плен графа этой земли, Теодериха, с многими дворянами, так как этот граф, как говорили, по наущению графа Гельре, опустошил территорию огнем, отчего последний, придя в ужас, сразу же отправился к герцогу, чтобы просить прощения, однако тот, помятуя о его измене и хитрости, взял его в плен и оставил в заключении. К тому времени в Вестфалии произошла война между Симоном из Тикенбурга[695] и Гериманом из Равенсберга. Симон пал в бою, а Гериман со своим сыном был взят в плен сыном Симона и посажен под стражу.

Епископ Вирцебурга, Кунрад, был убит несколькими злодеями на праздник святого Николая. (6 декабря)

6. В год Господа 1203 герцог Швабии Филипп собрал сильное войско и двинулся в Тюрингию, чтобы смирить ландграфа Геримана, так как он его покинул, против его воли получил покровительство Зифрида, став ему преданным, а также предоставил его врагу доходы и права, которые в Тюрингии принадлежали майцскому престолу. Поскольку через разведчика он узнал, что к нему на помощь пришел пфальцграф с 500 рыцарями и 300 оруженосцами и король Богемии с 60 000 человек, то опустошил огнем всю землю в ближайших окрестностях и со своими людьми быстро отправился в Эрпфорт. При известии об этом ландграф с богемцем, пфальцграфом и всем собранном ими войском, осадил город, собираясь взять герцога в плен. Однако в полночь Филипп бежал с небольшим числом людей и отправился к восточносаксонскому маркграфу, чтобы тот предоставил ему военную помощь и любым способом освободил окруженных рыцарей. Узнав о его уходе, князья сняли осаду, длившуюся девять дней, единодушно решив не давать своим противникам собирать войско, погнались за ними и вторгнувшись в земли маркграфов, предали здесь все разбою, пожару и разным бедам. После того, как это случилось, подошел король Отто с войском. Он одобрил то, что они совершили, будучи всеми радостно встречен, и принял с князьями решение заручиться верностью богемца, который должен был получить от него корону. Это произошло на день святого Варфоломея (24 августа) в Марсбурге[696], где господин Гвидо, легат римской церкви, посвятил того в короли. Также ландграф снова произнес свою клятву верности королю Отто, данную им еще раньше, теперь же она была произнесена в присутствии всех собравшихся там князей.

В том же году скончался епископ Мюнстера, Гериман. Из-за выбора произошел раскол, так как приоры и министериалы избрали Отто, старшего пастора бременского собора, а графы и вольные жители со своими сторонниками — аббата Клаольта[697].

Поскольку этот спор невозможно было уладить, то обратились в Кельн к суду кардиналов, для того, чтобы решить это дело согласно постановлению суда. На собрании в церкви святого Панталеона, куда явились кардинал, архиепископ Кельна и множество князей, среди которых были герцог Лёвена[698], граф Шаумбурга Адольф[699], епископ Оснабурга[700] и многие другие князья, выслушали доводы обеих сторон. Когда их вопрос так и не смогли решить, они обратились к высшим церковным князьям при условии, что тем временем ни одна из сторон не посягнет на владения и имущество епископства. Кроме того, на этом собрании кардинал предал анафеме епископов Магдебурга[701] и Бремена[702] потому, что они вопреки распоряжению Папы, были враждебно настроены к королю Отто.

В том же году[703] Константинополь, построенный Константином Великим и до сих пор бывший непобедимым городом, был осажден и захвачен. Когда-то именно император Константин, крещеный святым Сильвестром, передал Рим и всю Италию святому Петру и его преемникам, построил в Греции город, прежде именовавшийся Византием, назвав его своим именем, Константинополь, и определил его в качестве местопребывания римской власти и столицы всей Западной Европы. Последующие императоры также украсили его замечательными сооружениями, наполнили богатствами и разместили там мощи святых апостолов и другие святыни, привезенные ими из многих частей света. И вот, теперь, когда этот город был захвачен, в нем обнаружили несметные, ни с чем не сравнимые, богатства, драгоценные камни, а также часть креста Господня, привезенную из Иерусалима святой Еленой, отделанную золотом и драгоценными камнями, весьма почитаемую там во все времена. Теперь присутствующие епископы разрезали его и вместе с другие драгоценными реликвиями разделили среди благороднейших людей, которые после своего возвращения на родину раздали его по церквям и монастырям.

Каким образом город был сначала завоеван, а затем вновь передан Алексею и его отцу, свергнутому с престола и заключенному в тюрьму его собственным братом, можно узнать из следующего письма, которое граф из Св. Павла отправил герцогу Брабантскому.

Как после смерти Тирсаха Алексей изменил свое отношение к крестоносцам и за добро отплатил злом, и как они после захвата города произвели в императоры графа Балдуина Фландрского, можно узнать из следующего письма, отправленного этим графом архиепископу Кельна.

В том же году скончался граф Тидерих Голландский и его земля вместе с его дочерью[752] была передана графу Ло[753]. Возмутившись этим, Вильгельм, брат покойного, собрал рать, изгнал того графа из Голландии и вывез от него дочь своего брата.

7. В год Господа 1204 в начале апреля три ночи подряд казалось, что по всему небу распространялся огонь, и вся земля при этом озарялась.

В то же время король Филипп, герцог Швабский, с войском вступил в Саксонию, чтобы разрушить построенный королем Отто город, называемый Гарлингенберг[754], и освободить жителей Гослара от гнета самого Отто и его братьев. Как только он узнал, что те двинулись ему навстречу с сильным отрядом, после совета со своими людьми, решил, что в соответствии с обстановкой теперь лучше уйти, чем заведомо неудачно сражаться с врагом.

В то же самое время епископ Тидерих с войском и многими дворянами вступил в Голландию, передал власть в этой стране графу Ло, изгнав оттуда Вильгельма, так как последний раздражал его многими несправедливостями и часто разорял его епископство пожарами и разбоем. Поскольку Вильгельм нигде не появился, то он трижды за один день сходился в схватке с его братом Флорентиусом и многими дворянами, стоявшими на его стороне, причем многих из них убили, а остальные с самим Флорентиусом[755] попали в плен и были закованы в цепи. Когда после этого епископ вернулся назад, а граф со своими сторонниками остался в городе, называемом Лейден, Вильгельм собрал из Зеландии сильное войско на суше и на воде, захватил очень много врагов в плен, а остальных утопил в болоте, так что только небольшое число вместе с самим графом с большим трудом ушли. Жаркое и сухое лето.

В том же году в месяце июле король Филипп с очень большим войском двинулся в Тюрингию, осадил город ландграфа, называемый Вицинзе[756], и обратил в бегство короля Богемии[757], когда тот с очень многочисленным отрядом пришел на помощь к ландграфу, а также спалил и разорил все населенные пункты в окрестностях. Ландграф, видя, что обстоятельства складываются не в его пользу, и что он не сможет противостоять королю, обратился к нему, смиренно прося милости при посредничестве нескольких князей, и передал себя и все свое имущество под власть короля. Затем король Филипп снова вступил в Саксонию, дабы оказать помощь жителям Гослара и разрушить несколько крепостей, возведенных против этого города, однако когда приблизился король Отто с сильным отрядом, то он со всех сторон оказался окруженный неприятелями и только при помощи пфальцграфа Генриха с трудом освободился, прорвавшись из окружения ночью со своими людьми. А тот пфальцграф вероломно покинул своего брата и переметнулся к Филиппу, привлеченный деньгами и надеждой на получение себе герцогства Саксонии. Потом король Филипп в Андернахе с помощью архиепископа Трирского[758] и епископов Шпейерского[759] и Констанцского[760] привлекает на свою сторону архиепископа Кельнского, а чтобы склонить на свою сторону герцога Брабантского и остальную знать Лотарингии, посылает ему девять тысяч марок и возвращает Залефельт[761], а также некоторое другое отнятое у епископства имущество.

Епископ Кельна, не считавший за высокую честь то, что он недавно уже присягал Отто, не стыдясь клятвопреступления, а также не убоявшись папской анафемы, прибыл с герцогом Ловании и другими знатными людьми на праздник святого Мартина (11 ноября) в Кобленц к Филиппу и там вместе с герцогом поклялся ему в верности. Затем король Филипп по совету своих и других присутствующих князей назначил на Епифания торжественный имперский сейм в Аахене, а жители Кельна обещали там посвятить его в короли, совершив обряд помазания.

Очень долгая и жестокая зима.

Итак, король Филипп согласно своему замыслу с почти всеми имперскими князьями прибыл в Аахен, где жители Кельна встретили его с очень большой пышностью и угодливостью. Здесь король собрался со своим советом (6 января 1205), а поскольку князья, в соответствии со старинным обычаем не могли потерять своего свободного права выбора, он сложил с себя королевское имя и корону (6 января) и попросил, чтобы все его единодушно избрали. Это произошло там же в церкви святой Марии, где он был всеми повторно избран королем, а затем помазан и посвящен архиепископом Кельнским со своей супругой Марией[762]. В тот же день в Кельне появились архиепископ Майнца Зифрид и епископ Камбраи[763] с папским посланием, угрожая Филиппу за это неправомерное посвящение анафемой. Король Отто, также задержавшийся там из-за болезни, был лишен чьей-либо помощи и утешения.

8. Архиепископ Майнца Зифрид и епископ Камбраи в качестве судей, назначенных апостольским престолом, снова прибыли в Кельн, в соборной церкви святого апостола Петра перед духовенством и собравшимся народом объявили папскую анафему епископу Адольфу и настоятельно потребовали в соответствии с высшими апостольскими полномочиями, чтобы во всех монастырских церквях и городских приходах эту анафему повторяли по воскресениям и праздничным дням. У них было также поручение, что если отлученный по прошествии одного месяца после доставленного сообщения не отправится в Рим на покаяние, они вынуждены будут лишить его сана, всей власти и других достоинств, положенных на этой должности.

Город Гостадин[764], будучи осажденным королем Отто и жителями Кельна, после выдачи заложников остался невредимым.

В то же время на Троицу (29 мая) король Филипп собрал торжественный имперский сейм в Шпейере, где епископ Адольф подал жалобу на жителей Кельна за то, что они против его воли и повеления поддержали короля Отто, позволили Зифриду и епископу Камбраи провозгласить несправедливо объявленную против него самого папскую анафему и к тому же способствовали и покровительствовали им в этом. Здесь по решению князей, главным образом тех, кого пригласил и подбивал на свою сторону Адольф и его приверженцы, король Филипп, объявил всем присутствующим князьям о военном походе на Кельн. Поскольку Адольф настаивал в своем упрямстве, не обращая внимание ни на анафему, ни на папский приказ, то вышеназванные судьи созвали все духовенство и народ, в день святых мучеников Гервасия и Протасия (19 июня) в соборе в присутствии короля Отто и другого знатного люда публично лишили его должности и священнического сана, а также велели на основании апостольского полномочия избрать нового епископа. Затем, после того, как тот был смещен, духовенство и народ вместе с другими знатными людьми собрались по приказу высшего епископа в церкви святого Петра и единодушно избрали старшего пастора Бруно из Бонна[765], причем никто не возражал, кроме старшего соборного пастора Энгильберта и его приспешников, нескольких каноников святого Петра, которые из-за несогласия с этим покинули город. Вследствии этого во всем епископстве между обоими епископами и их сторонниками вскоре разгораются многочисленные серьезные распри: повсюду случаются пожары, во всех местах орудуют разбойники, грабят имущество церкви, поджигают ее подворья и деревни, учиняют вымогательство против бедных жителей деревень и сел, а против вдов и сирот — грабеж. Город также со всех сторон был окружен врагами, и никто не мог свободно войти или выйти. Ему угрожала сопротивлением крепость Дойц[766], занятая лучниками и рыцарями графа Адольфа из Берга. Выше и ниже города был прегражден Рейн, поэтому на судах нельзя было подвезти ни продовольствия, ни товаров. Поскольку жители Кельна были обложены со всех сторон, особенно с той, где им противостоит крепость — ведь отряд, который разместил в ней граф Адольф, совершает сильные обстрелы их своими стрелами, а также поносит бранью и оскорблениями — жители Кельна выставляют посреди Рейна крупные суда с защитными укрытиями и размещают там очень большое число метальщиков и дружинников, чтобы с близкого расстояния оказать отряду, засевшему в крепости, упорное сопротивление. Затем они снаряжают и другие суда, на которых неоднократно переправляются на ту сторону, побеждают графа и его приспешников и опустошают разбоем и пожаром принадлежащие ему деревни на другом берегу Рейна. И так они бьются и обороняются на протяжении полутора лет с переменным успехом. После праздника святой Марии (8 сентября) король Филипп с очень большим войском переправился через Мозель, на праздник архангела Михаила (29 сентября) подошел к стенам Кельна и принялся штурмовать город. Днем позже он разбил свой лагерь выше города, а затем осаждал и штурмовал город в течение всего этого дня. Поскольку жители храбро оборонялись, оказывая своим врагам решительное сопротивление, и так как Бог уберег город за заслуги святых, тела которых в нем покоились, король, несмотря на пятидневное сражение, не смог ничем похвастаться, и понес в результате пленения и гибели знатного люда крупные потери, а также лишился многих лошадей, большое число которых пало. Из-за этого он отступил, и, после снятия осады, отправился дальше со всем своим войском захватывать Нойс[767]. Так как он сильно штурмовал этот город, то жители, не полагаясь на свою силу, покорились ему. По его приказу они передали город епископу Адольфу и обещали служить ему, выдав заложников. После этих событий он подверг всю землю на своем пути побоям и предал огню и, как говориться у пророка Иоиля[768]: "Оставшееся от саранчи, ели черви и т.д.", сожрал со своими приспешниками все, что до сих пор не тронули епископы и их сторонники. Он заставил крепости всей округи покориться и выдать заложников, и дошел в результате такого отхода до Бонна. В эти дни несколько аббатов "серого" ордена[769], посланные капитулом цистерцианцев, прибыли в Кельн вести переговоры об установлении мира в империи между обоими королями. После того, как все благожелатели их приняли, выслушали и отпустили, они отправились в Бонн к королю Филиппу. Тот также оказал им дружеский прием и, узнав причину их прибытия, послал герцога Австрийского, а с ним и других знатных людей, к королю Отто, которому дал очень много обещаний, если тот откажется от власти. Однако это мероприятие не привело к успеху.

В эти дни в Кельн доставили послание господина Папы, в котором был изложен приказ предать анафеме тех, кто грабил церковь, а на всей их земле установить интердикт. Впавшие от этого в еще большее безумие, эти разбойники всю свою ярость обрушивают на духовенство, захватывают себе их дворы и имущество, на протяжении двух лет грабят все их доходы, и в результате этого церкви оказываются в такой нужде, что все украшения из золота, серебра и драгоценных камней, хранившиеся в них с давних пор, теперь разбазариваются и идут на продажу.

9. В год Господа 1206 король Филипп с войском снова двинулся в Нижнюю Германию, при этом к нему присоединился епископ Адольф с графами и остальные дворяне страны, прошел через епископство, злонамеренно все себе подчинив. Король Отто и Бруно — он был уже в том же месяце[770] в присутствии двух британских епископов, посланных королем Англии, посвящен епископом Майнца Зифридом в архиепископы — выступил из Кельна с четырьмястами рыцарями и двумя тысячами пехотинцев, решив сражаться с Филиппом. Поскольку во время преследования их за измену герцога Лимбургского до самой крепости Вассенберг[771], противники заманили их в болотистую местность и окружили, то они обратились в бегство. Враги быстро потеснили их, разграбили все, что у них было, а также многих рыцарей взяли в плен. Король, который ворвался с епископом в крепость и сразу же со всех сторон был окружен врагами, тайно бросился бежать с тремя спутниками, а епископ попал в плен и был приведен к королю Филиппу, который велел вести его за собой с кандалами на руках. Многие, разочаровавшись в своей жизни, разыскивали болота и многоводные местности для того, чтобы скрыться там, остальные с позором возвратились домой, лишенные оружия и одежд. Затем оба короля при посредничестве Генриха из Калинтина провели секретные переговоры около Кельна, и то, о чем они говорили, и что обсуждали, в то время было известно не всем. После своего возвращения король Филипп занял гору, называемую Гиммих, что около Ремагена[772], и для угрозы разорения всей земли, соорудил там крепость[773]. Жители Кельна осознали, что против них ополчилась вся империя, что их усилия были напрасны, а потому они по совету и при содействии герцога Брабантского и остальных знатных людей страны предстали перед королем Филиппом в Боппарде, помирились с ним и добились его милости. Затем Филипп послал епископа Шпейера[774] в Кельн, чтобы тот смог принять от них клятву верности.

В то же время король Отто покинул Кельн и прибыл в Брунешвиг. Приведя в порядок свои дела, он отправился на корабле в Англию. Там его с большой честью встретили король Англии, его дядя, и все бароны, и долгое время принимали у себя. После этого на прощание он получил от него большую сумму денег и вернулся обратно.

28 февраля в десятом часу произошло солнечное затмение. Очень многие свидетельствовали, что при этом на солнце была видна человеческая голова.

10. В год Господа 1207 в Зинцехе король Филипп провел переговоры со многими князьями и знатными людьми тамошней земли. Затем, по приглашению жителей Кельна, он прибыл на Пасху (21 апреля) в Кельн и был принят там с большим почетом и уважением как духовенством[775], так и всем народом. Он пребывал здесь девять дней и велел под присягой отказаться от любых несправедливых сборов налогов и от любой неправомочной чеканки монет, установить прочный мир и поклясться. В том же году в Германию в качестве посланников римской курии прибыли два кардинала, епископ Гуго из Остии, и Лео, пресвитер святого Креста, чтобы восстановить между королем Филиппом и королем Отто мир и согласие, прекратить беспорядок в империи и вступиться за архиепископа Кельнского Бруно, который уже целый год содержался в плену, чтобы Филипп его освободил.

Когда король Филипп в Аугсбурге в Швабии около праздника святого апостола Андрея (30 ноября) собрал торжественный имперский сейм, то на нем присутствовали и вышеназванные кардиналы, которые с князьями провели здесь многочисленные переговоры о мире и о примирении между Папой и королем. Затем также и Адольф, бывший архиепископ Кельна, обратился здесь к этим кардиналам и при посредничестве короля анафема была снята. При этом ему было объявлено, что он должен отправиться в Рим на покаяние. С другой стороны, вняв совету и просьбам кардиналов, король освободил из заключения Бруно и, когда те вернулись обратно, послал его, в угоду высшим церковным князьям, в Рим.

11. В год Господа 1208 король Филипп послал патриарха Аквилеи[776] с другими почтенными людьми к апостольскому престолу для подтверждения союза и примирения, начатого благодаря кардиналам, посвящения в императоры и восстановления в правах епископа Адольфа. Папа встретил Адольфа дружеским поцелуем, когда тот приблизился к нему с посланниками короля, смиренно молясь, а поскольку Папа хотел оставить в силе то, что сделал в отношении Бруно, то он подтвердил его в епископском звании, после того как оба в течение двух дней усиленно защищали перед ним свои дела. Затем он отправил в Кельн послание духовенству, народу и всем дворянам этой земли, призывая их всех оказывать Бруно поддержку и повиноваться ему. Одобрив со своими приближенными условия мира и примирения, ради которых прибыли посланники, он снова отправил тех кардиналов и велел им довести дело до полного завершения. Когда они уже пересекли Альпы и, достигнув Германии, приступили к выполнению своего поручения, до них дошел недобрый слух, что король Филипп будто бы был убит в Бавинберге пфальцграфом Отто Виттелинсбахским. Этот король как раз на праздник святого Альбана (21 июня) только что выдал замуж дочь своего брата Отто Бургундского за герцога Мерана[777] и с величайшей роскошью готовился к свадьбе девушки. По возвращении в город, после того, как ему пустили кровь, в полдень, когда все ушли и король остался в зале только с епископом Шпейера и двумя другими людьми — со своим камергером и стольником — подошел тот подлец с шестнадцатью вооруженными рыцарями, желая войти. После того, как по приказу короля его впустили, пока его сопровождающие остались снаружи, он тайно выхватил меч из рук оруженосца и подошел будто бы для того, чтобы приветствовать короля. Он с размаху вонзил меч в голову короля и одним ударом убил его. После того, как король сразу же умер, а епископ Шпейера спрятался, тот ранил двух других, пытавшихся броситься на него, быстро вышел на улицу, вскочил на коня и скрылся бегством вместе со своими спутниками. И вот, король Филипп, после того, как он в течение десяти лет завоевал все местности, принадлежащие князьям и дворянам, держал в узде земли и города, а также уже снова помирился с Папой, и когда ему удалось все то, что он хотел, по воле Бога, в руках которого могущество всех властителей и законы королевств, и который изменяет время, а также передает и укрепляет государства, на одиннадцатом году одновременно лишился своей империи и жизни. Он был погребен там на следующий день 22 июня на праздник святого Альбания.

После того, как архиепископ Бруно был пленен в Вассенберге, Зифрид Майнцский тайно покинул Кельн и отправился в Рим к Папе. Здесь он пребывал в течение двух лет в церкви святой Сабины, где был кардиналом. После убийства короля Филиппа, он сразу же был отослан Папой обратно в свою епископскую резиденцию. После того, как по его наущению был изгнан Лупольд, в Майнце все устроили ему блестящий прием. Вместе с ним вернулся архиепископ Бруно, отпущенный с почетом Папой. На праздник святых мучеников Прота и Яцинкта (11 сентября) он был радостно и торжественно встречен всем духовенством и народом Кельна. Однако же эта радость вскоре превратилась в печаль и скорбь. Когда вся страна, из страха перед его приходом освободилась от разбойников и теперь обрела, наконец, покой, когда бывший архиепископ Кельна, Адольф, ради примирения с ним прибыл в Кельн, подчинившись, согласно повелению Папы, его верховной власти, когда и остальные его сторонники, графы и дворяне, соревнуясь друг с другом, прибывали к нему, чтобы принести клятву верности и обещать повиноваться, его внезапно поразила болезнь и после того, как он несколько дней пролежал в постели в крепости Бланкенберг[778], на следующий день после праздника всех Святых его настигла смерть (2 ноября). Его тело было доставлено в Кельн и при скорби и слезах очень многих людей погребено в соборе святого апостола Петра.

Кроме того, в год Господа 1208 и в 1959 от основания Рима, когда с сотворения мира прошло шесть тысяч пятьсот семь лет, на праздник святого Мартина (11 ноября) во Франкинфорте состоялся выдающийся княжеское собрание, и как свидетельствовали некоторые, которые там присутствовали, за многие годы не собиралось столько дворян и сколько властителей. Король Отто, как 93-й властитель после Августа, там был всеми посвящен в короли, и ему была передана корона с императорским копьем. За него была выдана дочь короля Филиппа, со всем тем, что у нее было в качестве приданого. Она ставит вопрос перед королем и князьями об убийстве своего отца и после всеобщего решения тот пфальцграф и его пособники были и объявлены вне закона и осуждены. Затем сначала король, а потом и остальные князья клянутся здесь стойко сохранять прочный мир на земле и на воде, прекратить неправомерный сбор налогов, сохранять и соблюдать права, установленные Карлом Великим.

Как только в Кельне состоялся всеобщий выбор, где не смогли договориться приоры, король потребовал в послании, чтобы дождались его прибытия. Поэтому еще перед праздником Рождества Господня (25 декабря) он прибывает в Кельн, где его приняли с большой честью. По его совету и с его помощью епископом единогласно был избран старший пастор Святых Апостолов, Теодерих[779], и этот выбор одобрили вся знать этой земли. Избранник получил из рук короля регалии, а также в присутствии своего брата пфальцграфа Генриха Рейнского и присутствовавших князей король передал ему герцогство Ангарию, которое император Фридрих после изгнания отца этого короля, саксонского герцога Генриха, когда-то[780] предоставил блаженной памяти кельнскому архиепископу Филиппу, а также герцогство Лотарингию.

В том же году Папа услышал, что во всем Провансе[781] очень многие города с баронами и дворянами этой земли, а также с духовенством изменили католической вере и предались ереси. Поэтому он послал туда одного из кардиналов[782], мудрого и благочестивого человека, дабы тот своей проповедью и увещеванием вернул их к вере. Лишь только он вступил в их область, предложив им Евангелие мира, те несчастные, заткнув подобно змеям свои уши, схватили святого человека и зверски убили его. Его тело было спрятано верными людьми, доставлено в обитель монахов св. Эдигия[783] и здесь же погребено аббатом и братией. Когда по прошествии одного года могила по приказу Папы была вскрыта, чтобы перенести тело мученика в церковь и похоронить в более подобающем месте около гробницы святого Эдигия, на его теле не обнаружили никакого тления, а кровь была так свежа, как будто бы его похоронили там в тот же день. Кроме того, распространялось такое приятное благоухание, будто бы вся церковь была наполнена пряностями.

Пфальцграф Отто, убийца короля Филиппа, когда он прятался на Дунае во подворье монахов Эверы[784], был выдан Генриху Калинтинскому, быстро окружен его рыцарями и зверски убит. И вот, он окончил свою жизнь, как и подобает, заслуженной смертью.

В том же году 11 апреля мы получили мощи главы нашего покровителя, святого Панталеона, которые с другими многочисленными святынями были доставлены Генрихом Ульменским из Константинополя и переданы нам через аббата Альберта Лаахского. Они были приняты при большом благоговении всего духовенства и народа и помещены в серебрянную позолоченную раку вместе с другими очень ценными святынями.

2.[785] Когда Папа Иннокентий услышал, как князья всей империи посвятили Отто в короли, и как по их совету дочь короля Филиппа ради мира и согласия вступила с ним в брак, невзирая на то, что она с ним была в родстве, то снова послал вышеназванных кардиналов, епископа Гуго из Остии и Лео, в Германию к королю и князьям, чтобы подтвердить свое одобрение всему тому, что случилось. Посланники посетили отдельные города в Саксонии и в Аллемании, повсюду оказывая помощь церквям в их правах, и на Пасху (29 мая) прибыли в Кельн, где были торжественно приняты избранником жителей Кельна, Теодерихом, и всем духовенством, а затем в большом почете пребывали там пятнадцать дней. В субботу после Троицы (23 мая) Теодерих, избранник жителей Кельна, был посвящен епископом Теодерихом Утрехтским в священнический сан и на следующий день, в воскресение, через восемь дней после Троицы в присутствии своих епископов был посвящен церковным главой Люттиха, Гоардом[786], в архиепископы.

В этом году аббат цистерцианцев[787] и другие аббаты цистерцианского ордена снова были посланы Папой в Прованс, чтобы наставить бегинов[788] на путь веры, коей они пренебрегли и которую с поруганием отвергли.

Затем в том же году король Отто двинулся с сильной дружиной в Италию, где князья со всей Лангобардии вышли к нему навстречу и организовали торжественный прием, подчинили города и крепости его власти и передали ему большую сумму денег из налогов и сборов, собранную со времени императора Генриха. Затем он отправился дальше в Рим. Здесь он был принят с почетом, причем Папа с кардиналами и сенатом вышел к нему навстречу, и в воскресение после праздника святого архангела Михаила, 4 октября, коронован императором в соборе святого апостола Петра. После коронации между ним и Папой возникла ссора по вопросу о маркграфстве госпожи Матильды. Она[789] была некогда дочерью князя Рутгера Сицилийского, известнейшего человека, и супругой короля Кунрада, сына императора Генриха Четвертого, глубоко верующего и преданного апостольскому престолу человека, который против воли своего отца в некоторых частях Италии почти девять лет обладал именем и достоинством короля, а также владел обширной областью[790]. После его смерти она, проявив, подобно голубке свою верность, отвергла второй брак и, находясь во вдовстве, управляла, как умудреный муж, доставшимся ей от супруга маркграфством[791]. В старости[792] она, по наущению тогдашнего Папы, передала святому Петру маркграфство, принадлежащее империи, которым она правила, без указаний советников и чиновников. Однако после ее смерти император отнял маркграфство у апостольского престола и вновь присоединил его к империи. Теперь, перед коронацией Папа потребовал возвращения этой земли, а император, как недавно вступивший на престол и незнакомый с положением дел, дал свое согласие и обязался все исполнить. Однако после коронации чиновники и советники вразумили его и он приостановил дело и наотрез отказался отдавать маркграфство.

В этом году лето из-за гроз и ливней было очень бурным, а зима крайне суровой.

3. В год Господа 1210 новый император находился в Италии, организовывая и упорядочивая все то, что надо было организовать и привести в порядок в провинциях и городах. Для того, чтобы возвратить империи Апулию, которую, получив от Папы в лен, удерживал король Сицилии[793], и которую когда-то силой отнял у империи некий Рутгер и завладел ей, он отправил под руководством нескольких знатных людей этой земли очень многочисленное войско, последовал за ним и расположился перед Капуей. Из-за этого между ним и Папой возникает очень сильная ссора. После того, как император Папой был предал анафеме, он размещает военные отряды в городах и крепостях, запрещая по каким-либо делам обращаться к Папе.

В этом году перед Рождеством злостный еретик именем Бернард и еще девять, среди которых были четыре священника, пришли в Париж и пытались тайком совращать народ. По доносу, поданному епископу, они были схвачены и затем предстали перед учителями[794] и духовенством. После того, как они достаточно поспорили о вере, их изобличили в ереси и в день перед праздником апостола Фомы (20 декабря) именем короля приговорили к сожжению. В тот же день подул такой сильный ураган, что повсюду были повалены многие строения и вырваны с корнем огромные деревья.

В том же самом году по призыву Папы из всей Франции, Англии и Лотарингии огромное число людей, осененных крестом, двинулись против бегинов. Со своими предводителями, цистерцианским аббатом и графом Симоном Монфортским[795] они подошли к Тулузе и осадили этот сильно укрепленный город. Однако, когда горожане признали себя верными христианами и заявили, что они никогда не отступали от католической веры, те, после получения двухсот заложников из знатнейших жителей, отошли и направились в землю Раймона[796], бывшего главой и предводителем всех заблуждающихся, и почитаемого еретиками как бога. Разорив там все, они захватили много городов и крепостей и предали огню всех тех, кого не смогли вернуть к вере. Его самого вместе с Рутгером[797], племянником графа из Святого Эгидия[798], очень хорошим и очень богатым рыцарем, они осадили в укрепленной, высоко расположенной крепости, называемой Термис[799], при этом этот Рутгер пал, сраженный стрелой. А сам Раймон, после того как он здесь пять дней был окружен[800], хотя и постоянно появлялся перед народом с золотым шлемом на голове[801], все-же ночью, не доверяя прочности крепости, тайно спустился с сотней сторонников и попал в руки сорока крестоносцев, которые вышли из лагеря к источнику за водой. Ими он и был взят в плен вместе со всеми своими людьми. Несмотря на то, что он обещал им огромную сумму денег, чтобы те не передавали его в руки немцев, они, отказавшись от нее, доставили его командирам войска[802]. Они призывали его вернуться к истинной вере, однако он не пошел на это, и поэтому его бросили в тюрьму, где он вскоре умер. Потом они захватили город, предали его огню, при этом взяв в плен супругу Раймонда с ее сестрой и молодой дочерью, а также других знатных особ. Те же, кто не поддался ни увещеваниям, ни угрозам, дабы отречься от заблуждения и вернуться на путь истинный, были сожжены все вместе на огромном костре[803].

4. Император Отто успешно покорил всю Апулию и Калабрию, как и следовало, овладел городами и разместил в крепостях своих рыцарей. Даже некоторые князья Сицилии вместе с сарацинами, занимавшие мощные крепости в горах, пригласили его, обещая всю Сицилию подчинить его власти.

В том же году большое число дворян из Верхней Германии с многочисленным войском из Суевии и Аллемании снова двинулись против бегинов. Они захватили очень много городов и крепостей, казнили большое число тех еретиков через сожжение или повешение. Также они вновь осадили город Тулузу. Ничего, однако, здесь не добившись, они отошли и передали завоеванную ими землю под защиту графа Симона Монфортского.

После их ухода жители Тулузы с остальными бегинами обратились к Массамуту, королю Марокко[804], с просьбой оказать им помощь против католиков. По их желанию он вскоре собрал бесчисленную толпу сарацин и отправил к ним, чтобы завоевать землю христиан и поработить их самих. Сарацины переправились на кораблях через море, вторглись сначала в землю испанского короля, разорили все на расстояние семи дневных переходов, захватили города и крепости, убили и изгнали их христианское население. К тому же, в следующем году в среду перед Троицей (9 мая, 1212 г.), этот самый Массамут объявил войну всем тем, кто прославлял крест Христа.

Еще в том же году Зифрид, архиепископ Майнцский провел в Бавинберге переговоры с ландграфом Гериманном, королем Богемии[805] и еще несколькими князьями и знатными людьми, где они снова назначили епископа этого города, изгнанного из-за убийства короля Филиппа. Причиной этой встречи было то, что они по повелению Папы хотели изменить императору Отто и избрать короля Сицилии Фридериха, сына императора Генриха. А поскольку многие не были с ними согласны, то они отказались от этого безрезультатного дела. Зифрид, назначенный Папой легатом в Германию, повторно предал анафеме императора Отто и написал всем архиепископам и епископам, силою своих апостольских полномочий приказав им, сделать то же самое. Возмутясь этим, брат императора, пфальцграф Генрих Рейнский с герцогом Брабантским и остальными дворянами Лотарингии и Верхней Германии около праздника святого Михаила (29 сентября) разорили огнем и грабежами все Майнцское епископство, ничего не пощадив вне городов и крепостей. Во время поста император возвратился из Италии и на Пальмовое Воскресение (18 марта) провел переговоры с некоторыми князьями и дворянами, где он подал жалобу на несправедливо обрушившуюся на него папскую анафему.

5. Император собрал на Троицу (13 мая) в Нуринберге торжественный имперский сейм, где он довел до сведения всех присутствующих князей причину разрыва отношений между ним и Папой и все они встали на сторону императора. Отнятое по решению князей у короля Одакера королевство Богемию с шестью знаменами, он передал его сыну[806] в присутствии судебных заседателей и многих дворян этой земли, так как король изгнал мать юноши[807], сестру[808] маркграфа Мейсенского[809], и женился на дочери короля Венгрии[810], а также с архиепископом Майнца и ландграфом замышлял заговор против императора, чтобы избрать другого короля. Кроме того, епископ Бавинберга со своим братом, герцогом Меранским[811], добился там милости у императора и был назначен канцлером последнего. В день Вознесения Господня (2 мая) после изгнания епископа Гуарда герцог Генрих Брабантский захватил Люттих, при этом рыцари и их оруженосцы разграбили несметные богатства[812].

В день перед Вознесением (1 мая) бывший архиепископ Адольф прибыл в Кельн и заверил приоров и духовенство, что он назначен Папой, а Теодерих, напротив, лишен должности и полномочий, поскольку вел мессы и готовил святое миро, несмотря на то, что был предан анафеме архиепископом Майнца Зифридом и легатами апостольского престола из-за поддержки императора Отто. Согласно апостольским полномочиям Адольф велел духовенству повиноваться ему. Архиепископ Теодерих же, вынужденный оставить священство, отправился на покаяние в Рим, где пробыл долгое время[813].

В том же году, облачившись крестом, большое количество людей из Саксонии, Вестфалии, Фрисландии и разных других земель вступили войной против бегинов. Поэтому многие из страха перед этим войском, оставив города и крепости, бежали, другие милостью Божьей отреклись от своих заблуждений и были возвращены к католической вере кардиналом, посланным римским престолом[814]. Открылись и очистились церкви, возобновлено богослужение, проведены публичные мессы для паломников. Исполнив все это, некоторые из них вернулись на родину, другие с герцогом Лутпольдом Австрийским отправились дальше в Испанию сражаться с неверными, так как на кораблях туда прибыли по морю несметные полчища сарацин и других язычников, которых прислал король Марокко Массамут[815], чтобы подчинить себе всю Испанию и изгнать оттуда всех христиан. Когда король Испании[816] и остальные христиане начали с ними борьбу, то Господь Бог даровал его народу победу[817]. Было уничтожено огромное множество врагов, а остальные, бежавшие на корабли, утонули в море.

В том же году мальчики разного возраста и положения из всей Франции и Германии облачили себя крестом и объявили, что им предназначено Богом отправиться в Иерусалим для поддержки святой земли. По их примеру множество юношей и девушек надели крест, желая пойти с ними. К ним также примкнуло несколько мошенников; все то, что они собирали, и что ежедневно получали от верующих, они недостойным образом скрыли, и поэтому то, что случилось с собранными деньгами, осталось тайной. Один из них был схвачен в Кельне и лишен жизни через повешение. Из-за этого многие сгоряча ушли в леса и пустоши, по причине голода и жажды. Другие, перейдя через Альпы и вступив в Италию, были разграблены и изгнаны обратно лангобардами, после чего с позором вернулись на родину.

Почти в то же время император Отто с войском вступил в Тюрингию и, к стыду ландграфа Гериманна, огнем и мечом разорил всю эту землю. В Нортузине он отпраздновал свою свадьбу с дочерью короля Филиппа, которая была с ним обручена, однако четыре дня спустя она приказала долго жить. Кроме того, в том же году король Сицилии Фридерих, сын императора Генриха, прибывает в Рим, где его с почетом встречает Папа, при содействии некоторых князей проезжает через всю Италию и достигает Аллемании, где все князья и дворяне Верхней Германии оказали ему радушный прием. Из-за этого император Отто решил выступить против него с войском. Однако, увидев, что его сторона оказалась слабее, он распустил войско и тайно удалился в Нижнюю Германию. А Фридерих прибыл в Майнц и на праздник святого апостола Андрея (30 ноября) собрал торжественный имперский сейм, где очень много князей, получивших от него лены, дали ему клятву верности.

В день святого Николая (6 декабря) скончался епископ Утрехта Теодерих, вместо него стал Отто, брат графа Герхарда Гельринского, еще очень молодой человек.

6. Симон Монфортский с христианами, пришедшими к нему на помощь против графа из Святого Эгидия[818] и бегинов, подступает к городу Тулуза и начинает сражение. Во время происшедшего там столкновения был убит пришедший к нему на помощь король Арагона[819], однако христиане одержали победу[820].

В том же году король Франции Филипп с очень большим войском вступил во Фландрию, чтобы изгнать графа Феррана[821], а землю подчинить своей власти, однако это ему не удалось. Потеряв убитыми очень много своих людей, он с огромными потерями и большим позором вернулся обратно побежденный. Осенью герцог Брабантский также был побежден в битве с епископом Люттиха, при этом почти все его люди были убиты или взяты в плен.

В том же году[822] епископ Отто из Мюнстера прибыл в Кельн, где был взят в плен несколькими сторонниками императора, затем его отправили в Верде[823] и по приказу императора заковали в цепи. По этой причине Зифрид, как легат римского престола, предал этот город анафеме, запретив проводить богослужения в церквях.

7. В год Господа 1214 Папа, скорбя из-за того, что Святая Земля так много времени находится под властью язычников, терпя их издевательства, отправляет послания по всем странам христианского мира, веля их мудрым знатокам слова Божия проповедовать Крест, чтобы в дальнейшем в различных странах огромное множество людей облачило себя крестом ради любви ко Христу и освобождения Святой Земли.

В том же году император Отто огнем и мечом разорил землю графа Гельре. В месяце июле император вместе с графом Ферраном Фландрским и герцогом Брабантским отправился с очень большим войском на войну против французского короля. При Торнакуме[824] они сошлись в битве и король Франции одержал победу. При этом Ферран с некоторыми дворянами Фландрии и Лотарингии оказался в плену. Их отправили в Париж и заковали в цепи. В то же время король Сицилии Фридерих с очень сильным войском переправился через Мозель и с помощью страха, распространившегося перед его появлением, привлек всех дворян тамошней земли на свою сторону. Затем он перешел Мозу и двинулся против герцога Брабантского. Тот, ужаснувшись его быстрым продвижением, обещал ему свою верность и, помимо этого, выдал в качестве заложников своего сына и других знатных людей.

В том же году 6 марта появилась комета, а 17 марта произошло лунное затмение.

8. 1 мая в Андернахе король Фридерих провел переговоры с дворянами тамошней земли, причем герцог Баварский[825] и очень много дворян облачились крестом.

Император Отто, всеми покинутый, долгое время со своей супругой пребывал в Кельне, не слушал никаких просьб об освобождении епископа[826], взятого им в плен в Верде[827], а поэтому граф Адольф Бергский осадил крепость, в которой епископ находился в заключении. После того, как он несколько дней осаждал ее, но добился немногого, он, наконец, велел подрывникам сделать в основании башни очень большое углубление, чем привел в отчаяние защитников крепости. Из-за лишений они вынуждены были передать епископа вместе с самой крепостью и добиться от графа права свободно отступить со своим имуществом. Это случилось в день перед праздником святого апостола Иакова (24 июля). В те же дни король Сицилии Фридерих с несколькими князьями и дворянами со всей Лотарингии прибыл в Ахен и на следующий день, также в праздник святого Иакова (25 июля), легатом апостольского престола, Зифридом, поскольку в Кельне не было архиепископа, был помазан в короли и возведен на королевский трон. Когда он затем был посвящен, то ради поддержки святой земли облачился крестом, воодушевившись проповедью креста, произнесенной схоластиком Иоанном из Ксантена. После него крестом облачились архиепископ Майнца Зифрид, епископы Люттиха[828], Бавинберга[829], Пассау[830], Страсбурга[831], герцог Меранский[832], герцог Брабантский[833], герцог Генрих Лимбургский, герцог Анцейский[834], пфальцграф Тунгенский[835], маркграф Баденский[836], граф Лудевих Лосский, граф Вильгельм Юлихский, граф Генрих Зейнский, Г.[837] граф Бергский и многие другие дворяне, а также очень много людей из рыцарского сословия.

После этого архиепископ Трирский Теодерих прибыл в Кельн и призвал жителей к примирению и подчинению королю Фридериху. Достигнув этого вместе с герцогом Брабантским, он восемь дней после праздника святого Панталеона (4 августа) проводил мессы в церкви святого Петра и снял анафему с духовенства и народа. Так как город в течение одного года и пяти месяцев из-за императора был подвергнут анафеме и интердикту, то богослужение в церквях было прекращено. Еще в тот же день король Фридерих вступил в город, встреченный горожанами и духовенством, где оставался семь дней, приказав всем присутствующим дворянам как из Верхней, так и из Нижней Германии под присягой отказаться от фальшивой монеты и несправедливого повышения налогов и установить прочный мир.

В этом году 28 августа около первого часа дня произошло землетрясение.

В том же году Папа собрал в Риме церковный собор. После того, как туда собрались из заморских областей, а также со всех христианских стран патриархи, архиепископы, епископы, аббаты, церковные прелаты, в церкви Святого Иоанна Крестителя в день святого Мартина (11 ноября) был открыт церковный собор, продолжавщийся до дня святого Андрея (30 ноября). При этом не было ничего достойного записи[838], кроме того, что Восточная церковь, о которой до сих пор не было слышно, доказала свое подчинение Римской церкви. Так как из Константинополя в Рим прибыли двое выбранных в патриархи и подчинились решению Папы. Тот же, по совету кардиналов, сместил их обоих и назначил третьего, утвердил его в должности и отослал по месту его пребывания.

Архиепископ Кельнский Тидерих, который там[839] долго пребывал, так и не смог добиться восстановления в своей должности, а потому Папа письменно велел церковным приорам избрать другого. Они возвратились в Кельн, на следующий день после воскресения "Воззовет"[840] собрались в церкви Святого Петра и избрали епископом старшего пастора собора, Энгильберта[841].

9. В праздник апостолов Филиппа и Иакова (1 мая) король Фридерих собрал имперский сейм в Вирцебурге[842], где в качестве легата Папы присутствовал Петр, кардинал Святой Потенцианы[843]. На этот имперский сейм явился Энгильберт, избранник жителей Кельна, где его утвердил кардинал Петр, а король Фридерих вручил ему регалии.

В том же году 27 апреля достопочтенным эстонским[844] епископом Тидерихом была освящена церковь святого Панталеона. Прежде, а именно, в 980 году от принятия Господом человеческого образа, она уже была освящена достопочтенным кельнским архиепископом Варином, но так как угол алтаря был поврежден, то главный алтарь вместе с двумя другими, расположенными по бокам и посвященными святым Петру и Павлу, снесли и затем выстроили вновь. И вот, теперь их освятили одновременно с освящением небольшой примыкающей к ним часовни, которая была освящена в честь святой девы Катерины.

В том же году на восьмой день после апостольского праздника[845] скончался Папа Иннокентий, его преемником стал Цинций, кардинал титулом Четырех коронованных, получивший имя Гонорий[846]. Еще в том же году английский король Иоанн[847], долгое время живший в распрях с баронами и дворянами своей страны, поскольку те ему сопротивлялись, некоторых из них взял в плен и предал жестокой смерти, а остальных осадил в городе Лондоне, столице Англии[848]. Так как он им в тот день сильно досадил, то они, находясь в затруднительном положении, тайно отправили послание и позвали на помощь Лудевиха, сына французского короля. Тот прибыл, приведя с собой много кораблей[849], вынудил того снять осаду, и, при поддержке осаждаемых, преследовал короля во все стороны, подчинив при этом очень много крепостей и городов. Когда Иоанн умирает, сраженный тяжелым недугом[850], то преемником становится его сын Генрих. Он снова привлекает баронов своей страны на свою сторону, оказывает сопротивление французскому королю Лудевиху, когда тот второй раз с многочисленным войском и с еще большим количеством кораблей возвращается в Англию, и в морском сражении, захватив корабли и пустив их ко дну[851], убивает большую часть войска. А его самого он осаждает в одной очень мощной крепости[852], наседая на него так сильно, что тот обещал с выдачей заложников возвратить всю землю, захваченную его отцом у отца Генриха.

{32} Венгерский король Андреаш и австрийский герцог Лупольд с епископами, графами и огромным количеством крестоносцев переплыли море.

Кроме того, граф Голландии Вильгельм и граф Виде Георг с другими крестоносцами Германии, желающими отправиться на кораблях в Святую землю, собрались на одной из крупных рек страны, реке Моза[853] около Влердинге[854]. 29 мая эти паломники, доверив себя и свое имущество тому, о котором написано на их одеждах и поясах: "Король всех королей и господин всех господ"[855], ставят паруса и с радостью отправляются в плавание. И вот, избороздив море, 1 июня они причалили в Англии у Дертмудина[856]. 3 числа того же месяца они отчаливают оттуда и попадают в Британское море, где корабль из Мунхайма[857] потерпел крушение среди подводных скал. Затем они высаживаются в Бретани[858] около Св. Матфея[859] на оконечности суши, которая на местном языке называется Файнпостерн[860]. Оттуда они направляются в порт Фара[861] в государстве Легионов[862]. Здесь, оставив корабли у причала, они отправляются в пределы прославленного апостола Иакова в Копмостелу. Затем, в день памяти мученической кончины святых Петра и Павла, они снова поднимаются на корабли и выходят в море, где 2 июля корабли разбрасывает внезапно разразившимся штормом и граф Голландии с несколькими кораблями пытается пристать в одном из портов в королевстве Португалия[863], при этом три корабля терпят крушение. Граф Виде с остальными кораблями достигает другого порта в том же государстве. Выйдя отсюда 10 июля, они на следующий день достигают порта Уликсибона[864]. Это довольно известный город, очень удобно расположенный в том месте, где воды золотоносного Тагуса сливается с океаном. Когда-то этот город построил Улисс, покинув Трою после ее разрушения, а перед этим он нашел здесь среди дочерей Ликомеда скрывавшегося в женском одеянии Ахилла. Теперь здесь почитают мощи святого Левита и мученика Винцентия. Как только те крестоносцы несколько дней пробыли в этом месте и дождались остальных кораблей, с которыми условились встретиться, к ним явились епископ Уликсибоны Северин, епископ Эльборы[865], Мартин, глава рыцарства Пальмеры[866], несколько тамплиеров и госпитальеров вместе с другими дворянами Португалии, изложили им свои просьбы и жалобы, описали свои длительные бедствия и страдания из-за тесного соседства с сарацинами и сообщили им, что на их границе сарацины захватили крепость, называемую Алхаз[867], из которой когда-то были изгнаны и уведены в плен братья, называемые братьями Меча[868]. Они добавили также, что эта крепость ежегодно обязана была выдавать их марокканскому королю сто христиан. Они также просили, чтобы крестоносцы, в интересах христианской веры, своей сильной рукой освободили это место, так как указанная крепость является ключом и передовым рубежом всей неверной Испании. Однако вышеназванные графы провели со своими опытнейшими людьми совет и подумали о том, как прервалось их плавание из-за буйства погоды, и как их пребывание здесь в данный момент не приносит никакой существенной пользы Святой земле, тем более, когда римский король и римляне с многочисленными германскими князьями к этому времени еще не выступили в поход. Крестоносцы сочли, что в этот час лучше отдаться службе Богу со всеми ее трудностями и напасть на область врагов веры, чем сидеть в каком-то месте и предаваться отдыху, подобно бесполезным слугам. И вот решено было осаждать ту крепость. Однако многие не были согласны идти на эту операцию, особенно фризы, которые на следующий день после праздника Иакова (26 июля) с семьюдесятью или же с еще большим числом кораблей отбыли из Уликсибоны. 30 июля крепость Алхаз была окружена упомянутыми графами, а 3 августа со значительным подкреплением подошли те самые епископы, братья рыцарства Святого Иакова, называемые также братьями Меча, и другие дворяне португальского королевства. Как только были засыпаны рвы, начался штурм, и на стены направлены осадные машины, при этом погибли как христиане, так и сарацины, первые — от камней, а вторые — от стрел. После этого под землей взялись за дело подкопщики, стремясь разрушить стены. Сарацины же мешали нашим, делая встречный подкоп. В результате такой работы, ведущейся с обеих сторон, в праздник святого Варфоломея (24 августа) одна башня обвалилась, но проход еще не был открыт, так как внутренняя часть стены осталась стоять. На следующий день после праздника Рождества святой Марии (9 сентября) для борьбы против христиан подошли с большим военным отрядом четыре сарацинских короля, а именно: король Сибилии[869], иначе называемой Гиспалис, где некогда архиепископом был святой Исидор[870], а также король Кордубы[871], откуда происходит Лукан, согласно надписи на его надгробии:

"Кордуба свидетельствует, Нерон увел меня, я воспевал сражения между ближними, между отцом и сыном".[872] Третьим был король Иехена[873], четвертым — король Бадалуза[874]. Эти короли разбили свой лагерь в часе пути от христиан, намереваясь отогнать христиан от крепости и увести с собой пленных. Однако Бог всемогущий усмирил их гордыню и проявил свою милость к униженным, укрепив силы слуг своих тремя чудесными знамениями. В тот же день ближе к вечеру в воздухе, в качестве знака победы, возникло триумфальное знамя святого креста. После полуночи на помощь христианам пришел мастер рыцарства Храма, Петр, а во время самой битвы явилось ниспосланное с небес воинство в белых одеяниях. Когда же настало утро, в день Прота и Яцинкта (11 сентября), вышеназванные короли полные крайнего высокомерия выстроились для сражения на восточной стороне. Напротив них христиане, меньшие числом, но большие заслугами, поставили в надлежащем порядке свои военные отряды на западной стороне. При таком построении солнце блеснуло на их позолоченных щитах и от этого озарились горы[875], а для язычников было позором иметь мужество в груди. Что же дальше? Одни положились на свою силу, другие — на свою веру. Мартин, комтур Пальмелы, мал ростом, но сердцем — лев, размахивая в правой руке знаменем, а в левой сжимая щит, наклонив голову в шлеме, пришпоривает своего коня и бросается в самую гущу того обреченного на гибель народа. В битве к нему присоединяется, ростом не меньший, чем он сам, Петр, мастер рыцарства Храма, и за ними смело устремляется множество наших воинов. И вот, конь против коня, меч против меча, шит против щита. Что дальше? Тот, кто выше всех времен, усмирил тех, кто перед ним высокомерно широко раскрыл очи и высоко поднял брови[876]. Затем там пали два короля, король Кордубы и король Иехены, и еще более четырехсот тысяч сарацин, не считая попавших в плен, коим нет числа. Кроме того, галеры, которые привезли их по морю, обратились в бегство. Сарацины бросили на поле брани весь лагерь со всем своим имуществом. В праздник Одиннадцати тысяч дев (21 октября) в результате деятельности подкопщиков рухнула вторая башня. Как только объятые ужасом несчастные сдали крепость и предали себя в руки христиан, то всех их продали в рабство. Мужчин, женщин и детей в этой крепости обнаружили около двух тысяч пятидесяти душ. Затем паломники передали крепость братьям Меча. После праздника Всех святых (3 ноября) войско крестоносцев возвратилось в Уликсибону и всю зиму вело спокойную жизнь.

В том же году[877] в пятницу после праздника Всех Святых (3 ноября) патриарх Иерусалимский при большом богослужении духовенства и народа прославил деревянную часть исцеляющего креста и отправился из Акарона в лагерь Господа, который уже перенесли в Рекордану[878]. После потери Святой земли это ценное дерево благоговейно хранили и до настоящего времени тщательно прятали. Когда же наступило время битвы христиан с сарацинами, то христиане приняли разумное решение разделить дерево на две части, одну половину вынести на поле боя, где она вскоре была потеряна, а другую, напротив, сохранить. Теперь же она была извлечена и венгерский король и австрийский герцог двинулись из лагеря ей навстречу, поцеловали ее и сразу выступили против султана Вавилона[879], чей сын Корадин[880] осмелился заявить, что он хочет сражаться с христианами, собравшимися в Акароне. И вот, они двинулись ему навстречу стройными рядами через равнину Фабы[881] до источника Тубания[882], претерпев в тот день многие лишения. Подымающаяся пыль уже издали выдала посланным вперед разведчикам о передвижении врагов, однако им было неизвестно, приближаются ли те к ним, или же удаляются от них. Днем позже они двинулись вдоль склона горы Гелбоа, которая была у них справа, а слева — болото, и затем прибыли в Бетсайду[883], где враг разбил свой лагерь. Так как присутствие трех королей: венгерского[884], иерусалимского[885] и кипрского[886] для него было слишком много, он сбежал, отдав землю на опустошение христианам. В канун дня Мартина (10 ноября) они спокойно перешли Иордан, омыли свои тела и в течение трех дней предавались отдыху. Затем они сделали три дневных перехода из Галилеи к морскому побережью, пройдя те места, где бывал Спаситель, посетив Бетсайду, город Андрея, который теперь превратился в ничтожную деревушку. Им показали места, где Христос призвал своих учеников и прошел по морю, как по суше. Они прошли пустыню и те места, где Господь накормил множество людей и где он делил трапезу со своими учениками после воскресения. И вот они, пройдя через Капернаум[887], вернулись с трофеями и множеством пленных в Акарон, везя с собой больных на вьючных животных.

Потом они двинулись к горе Табор, где[888] Корадин соорудил очень сильную крепость с семьюдесятью семью башнями, разместив там для сопротивления христианам отряд из двух тысяч наемников. Паломники сначала испытывали здесь недостаток воды, однако, когда они при раскопках нашли ее, то воды стало с избытком вместе с богатым запасом фуража и продовольствия. Они также окрестили несовершеннолетних сарацин, которые спустились к ним. В первое предрождественское воскресение (3 декабря) патриарх со знаменем Креста взошел на гору при пении и молебнах епископов и духовенства. Несмотря на то, что гора со всех сторон была крута и очень высока и по проложенной тропе было взобраться на нее было невозможно, рыцари из военной свиты решительно устремились вверх на конях и пешком. Во время первого же натиска они сбросили вниз командира крепости и эмира, убив при этом еще и других людей, выступивших из ворот крепости для обороны горы. Когда остальные пришли от этого в ужас, начав отступать обратно за стены, штурм крепости почему-то был отменен и осада бесславно снята. Было ли это сделано в результате людского умысла или божественного повеления, осталось неизвестным.

В третьем военном походе, в котором не участвовал ни патриарх с деревянной частицей Креста, ни святые епископы, паломникам пришлось претерпеть много лишений и понести потери как от подстерегавших их врагов, так и от зимних холодов, особенно в канун праздника Рождества (24 декабря) и в последующую ночь. И если бы эта непогода[889] так скоро не закончилась, то в районе Тира около Сарепты[890] большая часть войска полегла бы в землю от недостатка топлива и одежды. Затем рыцарство Господа разделилось на четыре части. Венгерский и кипрский короли со множеством паломников отправились в Триполи, нанеся этим ущерб Земле обетованной, несмотря на то, что патриарх и другие выразили венгерскому королю настоятельный протест, не давший, однако, никакого результата[891]. Через некоторое время молодой кипрский король умер в Триполи. Иерусалимский король и австрийский герцог вместе с мюнстерским[892] и утрехтским[893] епископами с большим трудов за короткое время укрепили полуразрушенную крепость Кесарию[894] в Палестине, что принесло немалую пользу, так как вследствие этого город с божьей помощью снова стал возрождаться. При помощи небольшого числа паломников и рыцарей ордена немецкого дома тамплиеры начали восстанавливать крепость Сына Божьего, которая когда-то называлась Дистриктом, а теперь стала крепостью Паломников. Она расположена в епископстве Кесария между Каифой[895] и Кесарией и ее положение таково: большой и высокий мыс[896] вдается в море, имея с запада, юга и севера естественной защитой подводные камни. На небольшом клочке суши с востока находится башня, построенная еще до прихода тамплиеров и удерживаемая ими как в военное, так и в мирное время. Она была сооружена для борьбы с разбойниками, которые подстерегали паломников, поднимающихся в Иерусалим по узкой дороге. Из-за этого крепость назвали Дистрикт[897]. Почти все время, пока завершали постройку укреплений в крепости Кесария, тамплиеры раскапывали противоположный склон горы, работая с большим напряжением, и в конце концов добрались до первого фундамента, где на свет появилась старая стена, а также немалое количество неизвестных ныне серебряных изделий в глиняном сосуде. Затем они провели раскопки и на переднем склоне и нашли еще одну стену, более низкую, чем первая. После этого они расчистили обильный водой родник. Господь также дал им изобилие камня и извести. Перед крепостным колодцем[898] были воздвигнуты две башни из тесаных камней такого размера, что один камень едва можно было сдвинуть с места на повозке, запряженной парой быков. Длина одной башни составляла более ста шагов, а ширина — семьдесят четыре. Каждая башня имела два сводчатых этажа, кои и определяли ее высоту. Между обеими башнями соорудили новую стену, а вследствие очень искусной конструкции по ступеням могли подниматься и спускаться вооруженные всадники. Чтобы в самом начале помешать строительству или завладеть ей, на крепость напал султан с толпой сарацин, однако он вынужден был отступить, изгнанный силой Всевышнего. В этой крепости имеется хорошая гавань со множеством рыбы, соляные копи, пастбища и плодородные пашни[899], а также недалеко от нее находится гора Табор. Поэтому причиной разрушения крепости Табор, предпринятого сарацинами, можно считать то, что из-за христианского военного отряда, находящегося в крепости Сына Божия, они не могли ни спокойно засеять поля, ни убрать урожай.

3. В год[900] Господа 1218, 31 марта, войско крестоносцев, зимовавшее в Уликсибоне, вышло в море. Однако случилось так, что граф Виде с несколькими кораблями вошел в гавань сарацин в Кади[901], где два корабля сели на мель, однако все находившиеся там люди и имущество были спасены. 5 апреля они прошли через пролив, отделяющий Африку от Европы, ширина которого около трех миль. После этого перехода с ними столкнулись два корабля сарацин, снаряжение которых стало их военными трофеями, команда убита, а сами корабли сожжены. 12 апреля в Чистый четверг разразился очень сильный шторм, корабли разбросало и некоторые из них из-за шторма потеряли свои шлюпки. В Пасхальную ночь (15 апреля) шторм стал еще сильней и паломники оказались в большой опасности. По этой причине некоторые корабли пришвартовались в Барселоне в королевстве Арагон, а другие в Марсилии, третьи, пройдя между островами Сардиния и Корсика, достигли Генуи, Пизы или Мессины. Мессина — роскошная столица Сицилии, богатая зерном, маслом и вином. Так, отдельными группами, следуя друг за другом, они переплыли море и прибыли в Акко. Здесь патриарх, король, епископы, герцоги, госпитальеры, тамплиеры и остальные крестоносцы решили отправиться на кораблях в Египет и с божьей помощью сломить силу врагов святого Креста. И вот[902], в день Вознесения Господня (4 мая) объединенный флот выстроился перед вышеупомянутой крепостью[903] и, видимо благодаря важности этого времени и места, случилось так, что флот при благоприятном ветре, ведомый Христом, через три дня уже встал на якорь у Дамиетты, где не пролив ни капли христианской крови, крестоносцы решительно овладели вражеской территорией[904], при этом с ними еще не было командиров, которые не успели переехать за такое короткое время, а потому еще не прибыли. Дамиетта[905], расположенная[906] между берегом моря и берегом Нила в том месте, где река Геон[907], называемая также Нилом, впадает в Средиземное море, является очень красивым и укрепленным городом, внутри и снаружи украшенным многочисленными башнями, окруженным со стороны реки двойной, а со стороны суши — тройной стеной. Необходимо отметить то обстоятельство, что перед Дамиеттой посреди Нила возвели очень мощную башню, от подножия которой до городской стены была натянута массивная цепь для того, чтобы все те, кто на кораблях желает въехать в Египет или выехать из него, могли это сделать только с разрешения султана. Поскольку по этому пути следуют груженые пряностями суда, прибывающие из Индии и направляющиеся в Сирию, Антиохию, Армению, Грецию и Кипр, король Вавилонии получает от этих перевозок очень крупные доходы. Этот город является как бы головой и ключом всего Египта, так как по количеству укреплений он превосходит Вавилон[908], Александрию, Танаис[909] и все остальные египетские города.

Сразу же были возведены осадные машины напротив знаменитой дамиеттской башни, к которой присоединялся один конец цепи. Другой же был закреплен на одной из башен города, так что цепь перегораживала реку, чтобы не вошли корабли христиан. Но, к несчастью для врагов, у нас оставалась надежда на то, что по части русла, находившейся между башней и берегом, можно было провести галеры к лагерю христианского войска, хотя защитники башни и пытались не дать там пройти, метая стрелы и камни. Затем на коггены[910] поставили две лестницы, однако когда эти суда направились к башне и, казалось, что башня уже может быть ими взята, то, к нашему большому горю и радости глупцов, мачта, на которой была установлена лестница госпитальеров, обрушилась и упала со всем, что на ней находилось. Вскоре после этого таким же образом упала лестница австрийского герцога, сбросив в бездну доблестных христовых воинов, которые затем с лаврами мученичества были вознесены на небеса. И, наконец[911], мастер Оливер, схоласт из Кельна, соорудил на корабле деревянное возвышение, на котором были укрытия и мостки. В день святого Варфоломея (24 августа) это сооружение приставили к башне, при этом сарацины стойко отбивались стрелами, камнями, копьями и особенно огнем. Однако Бог, вняв молитвам и слезам несчастных, ниспослал на них свою милость: огонь на мостке потух, христиане смело взобрались на башню и захватили ее, при этом часть сарацин была убита, а часть утонула в Ниле, только некоторые, кого столкнули в воду, смогли уйти, а больше сотни их попали в плен.

В том же году император Отто, уже восемь лет носивший оковы проклятия двух апостольских отцов, в очередной раз был отправлен авторитетными людьми в Рим, чтобы добиться прощения, однако же, охваченный после Пасхи лихорадкой, он не смог исполнить такое поручение. Как только усилилась болезнь и он почувствовал приближение своей кончины, он вызвал к себе епископа Гильденсхаймского[912] и других благочестивых и мудрых мужей — аббатов и священников, и с причитанием и плачем попросил у них совета, что ему делать, и как он может освободиться от оков проклятия. После того, как по их совету он поклялся выполнить требование апостольского отца, епископ отпустил ему грехи. Затем он составил завещание, исповедался, принял святое причастие и миропомазание, и 15 мая[913] в крепости Гарцберг скончался в великом раскаянии. Его тело, облаченное в императорское одеяние и драгоценности, было доставлено в Брунисвих и погребено в церкви святого Блазия рядом с его отцом и матерью.

Из-за[914] овладения крестоносцами расположенной у нильских глубин башни и, как утверждается, пораженный тяжелой болезнью, старый Сафадин[915], злобный старый плут[916], лишивший наследства своего племянника и захвативший азиатские государства, умер и отправился в преисподнюю. После этого сарацины в праздник святого Дионисия (9 октября) внезапно приблизились с вооруженными галерами и напали на переднюю часть лагеря, где римляне поставили свои шатры, но были отбиты небольшим отрядом христиан и бежали обратно на свои галеры. Те, кто смогли избежать мечей преследователей, утонули в Ниле, их было около полутора тысяч человек. Также в праздник святого Деметрия (26 октября)[917], бывшего единокровным братом святого Дионисия, враги на рассвете напали на лагерь тамплиеров, однако после причинения лагерю незначительно ущерба были отброшены до самых корабельных мостков[918] легковооруженными рыцарями, потеряв убитыми около пятисот человек.

Позднее, накануне праздника святого Андрея (29 ноября) верующие претерпели много горя и страдания. Так как посреди ночи в море прибыло воды, оно вышло из берегов и вызвало ужасное наводнение, дошедшее до самого лагеря. С другой стороны безмятежно спящих застала врасплох вышедшая из берегов река. Лагерь оказался на воде, продовольствие пошло ко дну, и если бы не было рвов, которые паломники вырыли для своей защиты, то людей, скот и суда с оружием и провизией сильным течением снесло бы к неприятелю. И все же такой опасности не избежали четыре военных судна, на которых были возведены защитные сооружения для захвата города. Они, вместе с пятым кораблем, который был привязан между ними, порывом сильного ветра были выброшены на противоположный берег и на виду у крестоносцев подожжены греческим огнем. После этого шторма, учитывая большую опасность швартовки кораблей между городом и захваченной башней, их снарядили для перехода, чтобы перевести выше по течению реки, чему препятствовали метательные машины, греческий огонь и снаряды врага. При этом получилось так, что корабль тамплиеров подхватило силой шторма и вынесло на городской берег к врагам, которые напали на него с легких судов[919], цепляясь за него железными баграми и сбрасывая при этом на него с башен греческий огонь и камни. И вот, когда таким способом им не удалось сломить отважных защитников, они наперегонки взобрались на корабль и стремительно бросились на тамплиеров. После продолжительной схватки корабль в конце концов утонул, получив пробоину, сделанную то ли неприятелями, то ли самими верующими, что осталось неизвестным. Все египтяне и христиане утонули, так что только верхушка мачты еще едва виднелась над водой.

Затем враги установили на своих судах плавучий мост, снова оставив только один узкий проход, чтобы корабли верующих не смогли безопасно пройти. Придя от этого в ярость, немцы и фризы с божьей помощью совершили на этот мост дерзкое нападение. Менее десяти человек из этих людей, невзирая на решимость вавилонян, взобрались на мост, прорвали его и с четырьмя кораблями, на которых держался мост, торжественно вернулись обратно, после чего, двигаясь против течения, они проложили свободный и безопасный путь.

После этих событий сарацины, учитывая нависшую над ними опасность, укрепили противоположный лагерю крестоносцев берег рвами и дамбами из глины, а также высокими деревянными укреплениями, за которыми они поставили метательные орудия. На реке они затопили суда, а по течению забили сваи, лишив тем самым крестоносцев надежды на переход. Несмотря на это, легат апостольского престола[920], преисполненный желанием осаждать город, настаивал на переходе собранных выше по реке кораблей. И вот, под водительством Христа военные корабли, оснащенные защитными приспособлениями и небольшими надстройками, экипированные вооруженными людьми, прошли через заграждения из затопленных судов. Однако враги, не испугавшись их, тремя шеренгами воинов оказали подошедшим кораблям сопротивление и нанесли им ущерб сплошным градом камней и копий.

Ночью перед праздником святой девы Агаты (5 февраля) Бог, проявив чудо своего величия, вселил в султана Вавилона[921] и в его наместников такой ужас, что султан, оставил лагерь, даже не выстроив египтян в боевые порядки для сопротивления, поняв, что ему остается надеяться только на бегство. Какой-то отступник, отрекшийся от христианской веры и долгое время служивший султану, кричал с берега по-французски, сообщив легату, королю и нашим людям о бегстве врагов. Когда египтяне оттуда убрались, христиане, соревнуясь друг с другом, решительно переправились на тот берег, избежав кровопролития и не встретив сопротивления со стороны неприятеля. Таким образом город оказался осажден со всех сторон. Лагерь беглецов вместе со всеми их судами был разграблен, при этом захватили очень много военного снаряжения. Когда затем прибыли король Корадин[922] с алапинами[923] и с большой военной силой, то враги со свежими силами, воодушевившись, захватили то место, где христианам удалось совершить свою замечательную переправу. В результате они осадили тех, которые сами осаждали город, поставив их под угрозу, и если по божьей воле, в основном немцами и фризами, не был бы удержан первый лагерь[924], находившийся между морем и рекой, то их бы отрезали от гавани и операция оказалась бы в очень большой опасности и неопределенности. Сарацины проявили такое бесстрашие, что в раннее субботнее утро накануне воскресения Очей (9 марта)[925] большое их количество приблизилось к лагерю и даже добралось до самого рва, однако с божьей помощью они были отбиты, понеся тяжелые потери среди всадников и лошадей.

В год Господа 1219 король городов, Иерусалим, казавшийся неприступным, был изнутри и снаружи разрушен[926] Корадином, сыном Сафадина. Все его стены и башни превратились в груды камней, за исключением храма Господня и башни Давида[927]. Сарацины даже подумывали о разрушении знаменитых надгробий и в письме, разосланном в качестве утешения жителям Дамиетты, угрожали совершить это, однако из-за священного страха перед этим местом никто не отважился принять участие в таком действе.

В Пальмовое воскресение (31 марта) этого года враги со своим неисчислимым воинством рыцарей и пехотинцев набросились на верующих и со всех сторон прорвавшись к их рвам. Из-за этого в тот день уже нельзя было нести никаких пальмовых ветвей, а только арбалеты, луки и стрелы, копья, мечи и щиты. Желая освободить город, те, кто пришел погубить верующих, с крайней решимостью, начиная с восхода солнца и кончая десятым часом вечера предпринимают натиск за натиском. И наконец, утомленные, они отступили с очень большими потерями. С воды и с суши неверные обрушились на верующих также в праздник Вознесения Господня (16 мая), однако так и не смогли ничего сделать против их силы. И вот, 31 июля, несмотря на сопротивление рыцарей Храма, неверные с напряжением почти всех имеющихся у них вооруженных сил после продолжительного натиска взяли верх и обратили в бегство пехотинцев, так что все христианское войско оказалось в опасности. Поскольку рыцари так и не смогли отбить их от рвов, то великий магистр Храма с маршалом и остальными братьями, которые были там, прорвались через узкий проход и отважно обратили неверных в бегство. С обеих сторон сражение продолжалось до тех пор, пока его не остановили вечерние сумерки. Сарацины поначалу ослабели, они бросили большое число трупов неверных лежащих во рву друг на друге, унеся обратно в лагерь только тех, кто был легко или тяжело ранен. Из верующих только немногие пали или были взяты в плен. Защитники города сожгли почти все установленные около городских стен осадные приспособления, за исключением лестниц. Генуэзцы, пизанцы и венецианцы держались уверенно, они хотели взять город приступом с четырех кораблей, спустив с них лестницы. Легат апостольского престола выдал им значительную сумму из общественной казны. Неоднократно нападая на город, они убивали и ранили много народа, однако чем чаще они предпринимали штурм города, тем больше укреплялись стены небольшими деревянными башенками и зубцами, тем сильнее и активнее защитники противодействовали осаждавшим, и в конце концов, лестницы, изуродованные огнем и ставшие непригодными, пришлось отнести обратно на берег. Так воистину сбылось то, что Дамиетта должна была быть передана под власть христиан только с помощью божественной силы.

Наконец христиане, позабыв благодеяние Бога и чудо, которое тот явил им, праздностью своих предводителей и ропотом подчиненных возбудили против себя гнев Всевышнего. Как и должно быть в результате общей вины, в день Усекновения главы святого Иоанна Крестителя (29 августа) случилось так, что христиане на кораблях и по суше повели конное и пешее войско против лагеря вавилонян, несмотря на то, что для обороны собственного лагеря осталось не так уж много людей, и наступающее войско двигалось между морем[928] и рекой, где нельзя было найти пресной воды. Рыцари Госпиталя святого Иоанна так и не дождались, чтобы легат апостольского престола и патриарх, держащий под своим покровительством Крест, удовлетворили их настойчивые просьбы позволить им хотя бы сделать привал. Так как очень сильно палило солнце и пехотинцы были утомлены тяжестью доспехов, от огромного напряжения и жажды они обратились в бегство, попали под ноги лошадей рыцарей и задохнулись, даже когда не причинив ранений их опрокинули на землю. А сарацины, сворачивая палатки и делая вид, что готовятся к бегству, как только увидели замешательство христиан, тотчас развернулись в боевой порядок и очень большое число христиан убили и взяли в плен. При этом они увели избранного епископа Бове[929] со своим братом[930], камергера французского короля[931] со своим сыном, брата епископа Андрея[932] с Иоанном Акрийским, благородного и очень храброго человека, Генриха Ульмского и многих других. В плен попали тридцать три тамплиера, а маршал Госпиталя святого Иоанна и другие братья этого дома были сразу же убиты. Наконец, преследователи вернулись, чтобы собрать военные трофеи и увести пленных, после чего они доставили султану пятьсот голов христиан. Скорбь и уныние охватило верующих, но Бог вскоре превратил их слезы в радость, а их скорбь — в веселье. Султан прислал к ним одного из пленных и предложил через него провести переговоры о мире или о перемирии, что было использовано для спокойного восстановления рва и других укреплений.

Сильно изнуренный долгой осадой, мечом, голодом и чумой, город между тем возлагал свою надежду только на мир, который султан обещал его жителям. В городе свирепствовал такой сильный голод, что не было даже самой скудной пищи. Из-за мучительного голода жители были поражены различными болезнями, и среди прочих страданий, которые они терпели, рассказывали также, что по ночам они будто бы были поражены слепотой, и, открыв глаза, совершенно ничего не видели. Также у тех, кто в войске сарацин осаждал нас снаружи, начали уменьшаться запасы хлеба и фуража. Нил, который после праздника святого Иоанна Крестителя (24 июня) почти до Воздвижения Креста (14 сентября) обычно разливался и орошал египетские земли, в этом году не поднялся, как всегда, до отметки, обозначенной египтянами, и очень большую часть земель оставил сухой, не позволив ни вспахать ее, ни засеять. По этой причине, опасаясь подорожания и массового голода, а также желая оставить за собой Дамиетту, султан со своим братом Корадином предложил христианам мир на таких условиях: он передает им святой Крест, захваченный при победе Саладина, вместе со Святым городом и всеми пленными, которых можно было найти живыми в государствах Вавилона и Дамаска, также возместит стоимость восстановления стен Иерусалима и, кроме того, полностью вернет земли Иерусалимского королевства, кроме Крака[933] и Монреаля[934], за оставление их у себя он предложил выплачивать дань столько времени, сколько будет продолжаться перемирие. Оба этих места находились в Аравии[935] и имели семь очень сильных укреплений, через которые обычно проходили сарацинские купцы и паломники, направляющиеся в Мекку и возвращающиеся оттуда. Тот, кто удерживает их, может в любой момент нанести серьезнейший ущерб Иерусалиму вместе с его пашнями и виноградниками. Верующие, в конце концов согласились с тем, что сначала надо захватить город, несмотря на то, что их основной целью является операция по освобождению Святой земли, и такое мнение было у всех крестоносцев[936].

Тем временем, султан послал большое число пехотинцев через болотистую местность в город. Двумстам сорока из них удалось пробиться в воскресение после праздника Всех святых (3 ноября), когда христиане спали, но в конце концов, из-за криков караульных они были обнаружены, убиты или взяты в плен.

И вот, Дамиетта 5 ноября была взята. Так как ее не передали по договору и не было ни сражения, ни сопровождающего беспорядок разбоя, то эту победу совершенно очевидно можно приписать только Сыну Божьему. Как только[937] христиане вошли в город, они обнаружили там более трех тысяч умерших, которые подобно собакам лежали на улицах непогребенные, а все оставшиеся в живых были обессилены. Небольшое число христиан, как мы полагаем, по соглашению с несколькими жителями среди ночи сумели войти в город, а легат через своих доверенных лиц завладел башнями и взял в плен очень большое число неверных. Остальные, взобравшиеся на наиболее укрепленные башни, сидели на них до наступления рассвета, и когда наступило утро 5 ноября все сарацины Дамиетты сдались в плен и передали, хотя и безо всякой охоты, весь город под власть христиан. Несмотря на то, что город был захвачен на глазах короля Вавилона, тот не отважился перейти ров и напасть, как обычно, на готовых к обороне воинов Христа. К этому времени река разлилась и ров доверху наполнился водой. Пораженный этим султан сам сжег свой собственный лагерь и ушел. Победители обнаружили в городе очень много золота и серебра, у купцов нашли в избытке шелковой материи, дорогую одежду и всевозможные украшения, а также разную утварь с богатыми припасами. Такое количество осталось, так как кроме тех, кто остался в живых и был взят в плен, с начала осады в городе погибло более тридцати тысяч жителей обоего пола, принявших смерть без участия огня и меча Господня.

1. В год 1220 от воплощения Господа в человеческом образе, 1971 от основания Города, а от сотворения мира в шесть тысяч четыреста девяностый год, король Фридерих, утвержденный после смерти императора Отто в качестве девяносто пятого властителя империи после Августа, собирает имперский сейм во Франкинфорте. Рекомендовав князьям своего сына Генриха и попрощавшись с ними, он отправился в Рим, где после почетного приема со стороны Римского Папы Гонория и всего сената, в праздник святой Цецилии (22 ноября) был рукоположен в императоры. [В[938] том же году скончался Генрих II, аббат этой обители, его преемником стал Генрих III, брат из той же церкви.]

2. По всему христианскому миру прошел горестный слух и распространились печальная молва: Дамиетта, которую христиане осаждали и захватили с огромными трудностями и ужасным кровопролитием, была возвращена султану Вавилонии. Это произошло следующим образом. По настоятельным просьбам и уговорам апостольского престола и остальных предводителей, христиане числом около двухсот тысяч человек, ведя с собой груженые провиантом суда, отправились из Дамиетты захватывать столичный город Каер[939], также называемый Вавилонией. Пройдя около четырнадцати миль, до того места, где Нил разделяется на два рукава, один из которых течет в Александрию, они[940] опрометчиво принялись за строительство моста. Как только султан узнал об этом, он выступил им навстречу с сильным военным отрядом, собранным из египтян и других язычников, помешал начавшейся работе и потревожил их стрельбой из луков. При ежедневных нападениях с обеих сторон многие были убиты, а поскольку в один из дней пало особенно много язычников, то рассерженные язычники сожгли греческим огнем семьсот пятьдесят судов вместе с людьми и провизией. Кроме того, разлившаяся в это время река прорвала земляные дамбы, залила и поглотила людей и животных. Оказавшиеся между вышедшей из берегов рекой и язычниками, предводители христиан предложили возвратить султану Дамиетту, за освобождение всех христиан, которые томились в его стране и в стране его брата Корадина. Султан согласился и за освобождение христиан получил Дамиетту обратно. Отсюда ясно видно, что именно прегрешения ввергли христиан в эту беду, так как прежде султан предлагал возвратить им Иерусалимское государство и восстановить сам Иерусалим, за то, что они оставят Дамиетту и ее окрестности на расстоянии двадцати миль, чтобы больше не иметь возможности продвинуться по его земле.

В год Господа 1222 император Генрих Седьмой, сын императора Фридериха, будучи еще мальчиком, в Аахене был рукоположен в короли кельнским архиепископом Энгильбертом в воскресение перед Вознесением Господним, которое было 8 мая.

В том же году 11 января в Кельне в первом часу дня произошло сильное землетрясение.

В Лангобардии в праздник Рождества Господа (25 декабря) также произошло землетрясение, которое повторялось два раза в день в течение двух недель, так что во многих местах обрушились дома и церкви, похоронив под собой людей вместе с их священниками. Город Бриксия[941] с его населением завалило почти весь, с гор сорвались обломки скал, разрушились крепости, от чего были вызваны неслыханные страдания и бедствия. Затем в Риме из туч выпали осадки в виде земли, смешанной с кровью.

В том же самом году[942] король Дании Вальдимар[943] вместе со своим сыном необычным способом был взят в плен графом Генрихом Шверинским[944], который поместил их под стражу в своем очень укрепленном замке[945].

2. Папа Гонорий отправил во все стороны проповедников, чтобы они снова проповедовали верующим Крест и призвал всех через два года после Рождества святого Иоанна Крестителя быть готовыми со славным императором Фридерихом переехать через море. Дочь короля Иоанна Иерусалимского[946] была обручена с императором Фридерихом.

В том же году умер французский король Филипп, завещав на освобождение Святой Земли сто пятьдесят тысяч марок.

Затем в том же году король Генрих младший собрал имперский сейм в Нортузине[947], где кельнский архиепископ Энгильберт всемерно ходатайствовал за освобождение короля Дании.

3. Король Генрих младший собрал в середине мая имперский сейм во Франкинфорте, где появились посланники императора с письмом от него, при этом королю и князьям открылось следующее: Гериман[948], мастер Немецкого Госпиталя святой Марии, в праздник Епифания (6 января) прибыл на Сицилию к императору и ради поддержки Святой Земли уговаривал его незамедлительно переехать сицилийский пролив, прибыть в Германию и рассмотреть с князьями вопрос о крестовом походе и о положении Святой Земли. Когда же император узнал, что сарацины, жившие на горе Платана[949], решили подчиниться его милости, то вызвал к себе своего маршала, ведущего их осаду, для того, чтобы получить от него более точные сведения об их состоянии. Поэтому он отложил свой переезд, выслав пока в Германию ради особой защиты Святой Земли и рассмотрения дел империи того самого Геримана. Затем, среди прочего, они узнали, что для поддержки Святой Земли император велел снарядить пятьдесят кораблей, в том числе и грузовые суда для коней[950], причем суда должны быть такого размера, чтобы на них можно было перевезти две тысячи рыцарей со своими боевыми конями и со всем тем, что составляет полное рыцарское вооружение, а также десять тысяч других искусных в сражениях и войнах ратников с их вооружением. Еще на каждом судне надо установить мостки, чтобы рыцари в случае необходимости в полном вооружении и после того, как они оседлают на корабле своих коней, смогли удобно и не опасаясь ранения сойти по этим мосткам на сушу, а также могли бы подобным образом выйти на битву в установленном боевом порядке. И вообще, как только потребуется, суда должны иметь возможность войти с поднятыми парусами в реку у Дамиетты или в какую-нибудь другую реку.

В том же году апостольский престол в интересах Святой Земли направил в Германию Кунрада, епископа Порта[951], и кардинала Святой Руфины, которых в пятницу после Троицы (7 июня) с большим почетом приняли в Кельне. В том же самом году король Иоанн Иерусалимский посетил в качестве паломника святыню святого Иакова[952], а на обратном пути вступил в брак с дочерью короля Испании[953]. Затем, возвратившись в Германию, он прибыл к королю Генриху, сыну императора, с которым отправился в Кельн, где в день Вознесения святой Марии (15 августа) с большой честью и радостью был принят архиепископом Энгильбертом и всем городом.

Чтобы добиться освобождения короля Дании и возвращения незаконно захваченной им имперской земли, король Генрих с архиепископом Кельна Энгильбертом, Кунрадом, легатом апостольского престола и несколькими князьями в это же время отправился в Саксонию, где уже два года датский король со своим сыном содержался графом Генрихом Шверинским в очень сильной и неприступной крепости, называемой Данненберг[954]. Когда вышеназванные князья прибыли к реке Альвия[955], они выслали вперед Геримана, мастера Госпиталя Немцев, направленного в Германию императором, чтобы достигнуть примирения и заключить соглашение между обеими сторонами, то есть между королем и графом. Благодаря его посредничеству, король согласился дать обещание, что он вернет всю землю, которую отторг у империи, за что получит свою корону из рук императора, и кроме этого выплатит сто тысяч марок[956] за свое освобождение. В то время как князья, бывшие с германским королем одобрили это соглашение, граф Альберт Орламюндский[957], племянник датского короля, и бароны Дании отказались от него и не признали это обещание. Они поднялись на корабли и рассерженные удалились, забрав с собой огромную сумму денег, привезенную ими для уплаты за освобождение своего короля. Поэтому те князья уехали, расстроившись и ничего не добившись. Альберт Орламюндский после Рождества Господа собрал войско, решив напасть на графа Генриха. Как только тот получил известие об этом,— он как раз вел осаду крепости,— то снял осаду и выступил ему навстречу. Это привело к очень жестокой и кровавой битве[958], продолжавшейся с первого часа дня до самого вечера, в которой многие нашли свою смерть. А самого Альберта с несколькими дворянами Генрих взял в плен, привел в крепость Данненбург к своему дяде и посадил под стражу.

В этом году была очень долгая и крайне суровая зима, а также разразился невероятно жестокий голод, продолжавшийся два года.

Король Генрих собирает во Франкинфорте имперский сейм, куда прибывает епископ[959], посланный королем Англии, с другими посланниками этого же короля, чтобы добиться бракосочетания между германским королем и сестрой английского короля. Поскольку такой брачный договор не понравился князьям и надежды на успех не было, то посланники вернулись обратно, не добившись желаемого.[960]

В том же году некий человек, облаченный в одеяние отшельника, жителями Фландрии и Хеннегау из-за портретного сходства был принят за графа Балдуина, который, как известно из истории, много лет назад добился императорского трона в Константинополе, а затем пропал в Греции.[961] Этого человека возвели в графское звание. Через два месяца, когда он уже владел большой частью земли и ходил в императорском багровом одеянии, вместе с которым он носил крест, как было принято у константинопольского императора, его, наконец, проверил французский король Людовик в крепости Перон в Вермандуа[962]. Когда король обнаружил обман, то часть сторонников графа все-таки последовала за ним, и он направился в Кельн под предлогом поиска защиты у архиепископа Энгильберта, который тогда в своих руках держал управление Германской империей[963]. По пути он тайно выбрался из своего окружения и в одиночку бежал, чтобы как-нибудь случайно не попасться епископу. Через некоторое время в Бургундии его узнали, схватили и перевезли обратно во Фландрию, где он закончил свою жизнь на виселице в Рисле[964], крепости во Фландрии, однако большая часть народа даже и после его смерти еще утверждала, что он действительно был тем самым графом.

Далее в том же году, 7 ноября, Энгильберт, уважаемый архиепископ Кельнской церкви, отец нашей родины и гордость Германии, о горе! был зверски убит своим родственником, графом Изенбергским[965]. Этот граф осудил королевскую церковь в Эзенде[966], где он был правителем, за сильное угнетение, в то время как сам он терзал своих зависимых людей тяжелейшей гужевой повинностью и барщиной. Поскольку архиепископ, который в то время осуществлял временное управление империей, не позволил ему совершить несправедливость, то граф, возмутившийся тираничными методами правления епископа, замыслил его убийство, тем более, как говорят, его подстрекали к этому многие дворяне, высокомерию которых не давал развиваться честный церковный князь. И вот, граф сопровождает господина архиепископа, когда тот возвращается по злополучной дороге из Зосаца[967], города в Вестфалии, в Кельн, имея с собой двадцать пять подготовленных для такого преступления оруженосцев, тогда как архиепископ не подозвевает ничего дурного, поскольку его врожденное мужество и родственные узы с графом не давали никакого повода к подобному подозрению, несмотря на то, что несколько дней назад в одном письме его предупреждали об этом. И вот, выбрав удобное время и место неподалеку от деревни, называемой Свельме[968], граф с несколькими своими сообщниками, кровавыми палачами, бросается на церковного князя, ударяет его в бок и призывает гнусных разбойников добить его. Те пронзают его мечами и кинжалами, нанося тридцать восемь ран. После содеянного граф со своими сообщниками бежит в крепость Изенберг[969]. Благословенное тело осталось лежать всеми брошенное, так как от ужаса перед таким неожиданным преступлением бежала вся свита, за исключением одного молодого слуги, который в одиночку охранял тело своего господина. С наступлением ночи два крестьянина увозят тело на телеге, чтобы сохранить его от разложения в той самой церкви, которую убиенный собирался самолично освятить в следующее воскресение, для чего он в день, когда случилось его убийство, исповедался в своих грехах. Через день тело было перевезено в монастырь Берге[970], где тамошние братья приняли его с великим плачем, умастили благовониями и неусыпно охраняли его с пением Псалмов, некоторые братья уверяли, что при этом они слышали ангельские голоса. Также один из братьев в то время увидел, как убитый явился ему во сне и сказал, что венец мученичества он принял за справедливость. Внутренности покойного были похоронены там же, а дорогое тело накануне праздника Мартина (10 ноября) доставили в Кельн. При неописуемом плаче и стенаниях оно было встречено духовенством и народом и погребено в соборе Святого Петра, где ему было сооружено замечательное надгробие, возле которого изо дня в день умножались чудеса и росла исцеляющая сила, посредством чего некоторые больные возвращали себе желаемое здоровье. Все единодушно надеялись, что он добился ореола мученичества, так как был справедливейшим судьей, а также доблестным защитником родины и церкви Божией, найдя свою смерть при их защите. Среди других его достойных поступков можно отметить достижение очень прочного общественного порядка. Также, принеся большую выгоду церкви и родине, он приобрел расположенную на Мозеле крепость Турун[971], бывшую убежищем разбойников, и превратил ее во владение кельнской церкви.

При известии о его смерти граф Генрих Шверинский выполняет свое обещание относительно выдачи короля Дании[972], освобождает короля согласно условиям соглашения и, получив заложников и значительную сумму денег, позволяет ему совершенно свободно возвратиться на родину.

Затем 15 ноября старший пастор боннцев, Генрих из рода Мулнаркера[973], был назначен блюстителем опустевшего поста, и сразу же после выборов в присутствии приоров он дал клятву отомстить за убийство своего благочестивого предшественника. Через некоторое время по приказу новоизбранного епископа вассалы кельнской церкви осадили крепость Изенберг, быстро добились ее сдачи и сровняли крепость с землей. То же самое сделали и с другой крепостью этого графа, называемой Нинбрюк[974]. Затем на Рождество (25 декабря) епископ Кунрад из Порту в качестве легата апостольского престола прибыл в Кельн и заклеймил страшной анафемой проклятого Фридериха и его приспешников.

По совету своих духовных братьев[975] Папа Гонорий послал легата во Францию, поручив ему проповедовать Крест среди еретиков Авиньона и Тулузы. По призыву этого посланного во Францию легата, по имени Роман, французский король Людовик осенил себя крестом против еретиков Авиньона и Тулузы, а затем его примеру последовали архиепископы, епископы, аббаты, графы, дворяне, бароны и другие высокопоставленные люди Франции, Нормандии, Фландрии Бургундии, Британии, Шампани, Ганонии[976], Альвернии[977], из Понтива[978] и из Битурии[979]. С неслыханным военным отрядом они отправляются в путь, и когда об их приближении становится известно жителям Каркасона, Сент-Жиля[980], Немауса[981] и Массилии[982], то они выходят навстречу французскому королю, предают себя со всем их имуществом его власти и клятвенно заверяют свое повиновение католической церкви. А граждане Авиньона, напротив, замыслили измену и, убедившись в том, что король вошел внутрь городских стен, запирают ворота. Однако запертые, храбро защищаясь, прорываются через другие ворота и выходят. Возмущенный этой выходкой король выделил огромную сумму денег на сооружение невероятных и дотоле неведомых осадных орудий, с помощью которых разрушил стены и здания этого города. Когда же вся область вплоть до Тулузы поклялась ему в верности, король вернулся обратно и умер от чумы[983], унесшей также двух епископов, трех графов и бесчисленное множество дворян и простолюдинов. После него на трон взошел его сын Людовик[984], бывший еще мальчиком.

В этом же году император Фридерих назначил в Кремоне[985] торжественный имперский сейм, чтобы улучшить положение империи, а также рассмотреть вопросы, касающиеся Святой Земли. Многие имперские князья Германии поспешили туда, однако им пришлось в течение шести недель задержаться с сыном императора, королем Генрихом, в Триденте[986], откуда они не смогли двигаться дальше из-за мятежа веронцев, которые в то время захватили Веронское ущелье. Между тем некоторые князья из Саксонии поехали к императору по другой дороге через Австрию. Однако король с князьями вернулся из Тридента в Германию, так и не увидев императора, а город Тридент при их уходе сгорел от случайно возникшего пожара. В то время как император переезжал из Кремоны в крепость Санкти Домнини[987], епископ Конрад Гильденземский, проводивший тогда проповедь Креста, предал анафеме лангобардов, как мятежников против осененного Крестом императора, и все прелаты лангобардов одобрили и подтвердили его решение. Однако Папа Гонорий позднее отменил его, направив для этого своего капеллана Алатриния, по совету которого Милан и многие города, вместе сговорились против императора и заключили союз,[988] долгое время называвшийся лангобардским союзом.

В том же году Генрих[989], избранный жителями Кельна, архиепископом Трира[990] был с большим торжеством помазан в архиепископы в день накануне праздника апостола Матфея (20 сентября). При этом присутствовали все подчиненные ему епископы, а также епископы Яков Акконский и Гериман Леальский[991].

Еще в том же году граф Фридерих, зачинщик гнусного убийства, после того, как он целый год скрывался, пребывая в страхе, был схвачен рыцарем по имени Бальсхун[992] и за две тысячи сто марок передан архиепископу Кельна. На праздник Мартина (11 ноября), спустя один день и один год, с тех пор как истерзанное тело прославленного архиепископа встречали в Кельне, — этот день еще при жизни тот архиепископ назначил ему для переговоров о форме примирения, — теперь убийца был выставлен в Кельне и через три дня после признательных показаний и указания на соучастников своего преступления за городской стеной был колесован и вздернут на пирамиду[993] средней высоты. Затем на собрании епископов и дворянства земли, вассалов святого Петра, с некоторых дворян, подозреваемых в этом убийстве почти без всяких на то оснований, архиепископ и кельнские приоры сняли все подозрения в этом преступлении.

Сын императора, король Генрих, прибыл в Аахен и в воскресение Юдики (28 марта)[994] собрал там торжественный имперский сейм с дворянами всей Германии. Среди них были достопочтенные архиепископы Зальцбурга[995], Майнца[996], Трира[997], Кельна, герцоги Австрии[998], Баварии[999], Каринтии[1000], Брабанта[1001], Лотарингии[1002], ландграф[1003] и граф Ферранд из Фландрии, плененный двенадцать лет назад в Париже французским королем и отпущенный на свободу в прошлом году. Там также собрались очень много других епископов, графов и дворян со всей Германии. Там же супруга короля[1004], дочь австрийского герцога, получила от кельнского архиепископа Генриха благословение на королевское звание, а затем была им рукоположена, после чего коронована и возведена на трон.

В этом году[1005] скончался Папа Гонорий, одиннадцать лет стоявший во главе церкви. Его преемником стал епископ Гуго из Остии, получивший имя Григорий[1006].

В том же году в день Марии Магдалины (22 июля) датский король[1007], совершив измену и нарушив клятву, принесенную за свое освобождение, собирается отомстить, и, собрав несметные военные силы, совершает нападение на графа Шверина[1008]. Однако тот при помощи архиепископа Бременского[1009] и герцога Альберта Саксонского нанес поражение датскому королю и он едва спасся бегством, причем с его стороны погибло четыре тысячи человек[1010].

Еще в том же году епископ Отто Утрехтский выставил отборное рыцарство, чтобы захватить замок Куворд[1011] за мятеж ее владельца[1012], которому епископ передал его в качестве лена. Когда же в день святого Панталеона (28 июля) именно этот епископ и граф Гельре[1013] с отборными и известными рыцарями напали на город, — что оказалось слишком опрометчивым, поскольку все окрестности были заболочены, — они зашли в такое узкое место, что не смогли ни продвигаться вперед, ни повернуть обратно. Увидев это, защитники города внезапно выскочили из-за стен и настигли их всех. Старшему пастору они жесточайшим способом отрубили голову, а те знаменитые рыцари, увязшие по колено в тине и в таком состоянии не имевшие возможности обороняться, частично утонули, а частично приняли жестокую смерть от мечей.

В этом же году собранный со всех частей света военный поход крестоносцев распался и рассеялся, поскольку император Фридерих, вопреки своему давнему обещанию, так и не отправился в плавание. За это Папа Григорий предал его анафеме.[1014]

В этом году в декабре очень сильная буря частично порушила дома и с корнем вырвала деревья. Зима была крайне дождливой. В этом году скончался аббат Генрих Третий, его преемником стал господин Симон.

Постепенно, как говорили, из-за болезни тела, переплывая от одного острова к другому, император Фридерих в конце концов пересек море и, после возвращения Иерусалима и части Святой Земли, заключил с сарацинами перемирие на определенное время[1015]. Так как он вроде бы не выказывал повиновения и переправился через море будучи отлученным, то Папа Григорий не одобрил его действия и не снял с него анафему. Из страха перед его возвращением он велел, чтобы тесть императора Иоанн напал на землю и крепости императора и захватил их, а многим городам Лангобардии и другим местам, состоящим в союзе с Папой против императора, велел оказать Иоанну военную помощь. Поскольку римляне оставались сторонниками императора, Папа, опасаясь за свою безопасность, уезжает из Рима и пребывает в Перузии[1016], откуда издает повеление во всех странах публично провозглашать об анафеме императора и отправляет посыльных, главным образом проповедующих монахов, чтобы проводить это требование в жизнь. Один из них, кардинал тюрьмы Тиллиано, по имени Отто, получает предписание отправиться в Германию и Данию. Его целью было нанести убыток императору и обратиться за советом по этому вопросу к герцогу Отто Люнебургскому. Однако этот Отто отказался что-либо предпринимать против императора. После этого легат прибывает в Люттих, город в Асбании[1017], откуда его обращают в бегство Рейхсфогт Аахенский, Арнольд Гимменихский и другие сторонники императора. С большим трудом ускользнув от них, он находит защиту в крепости Гойум[1018]. Из-за нанесенного ему оскорбления он снова объявляет анафему городу Люттиху и велит всему духовенству покинуть его. Так же он проклинает жителей Аахена за то, что эти сторонники императора взяли в плен и заключили под стражу епископа Модены, возвратившегося из Пруссии в Аахен с его поручением, отняв у него огромную сумму денег. После принесения извинений эти преступники в Кельне добились прощения за свои деяния.

В том же году епископ Утрехта[1019] снова нападает на замок Куворд и, так как защитники упали духом, он принуждает его к подчинению, изгоняет подлого владельца этого замка Родольфа и отправляет его в ссылку. Тот притворившись, будто бы отправился в ссылку, тем временем тайно возвращается обратно, хитростью захватывает замок и прогоняет назначенный епископом отряд.

Император Фридерих возвращается из стран на той стороне моря и видя, что пока продолжалось его паломничество Папа обошелся с ним очень несправедливо, с немецким отрядом снова захватывает несколько крепостей, а также свою землю, занятую войском Папы, обратив в бегство своего тестя короля Иоанна. При этом он за один день осады овладевает городом, называемым Сора[1020], и разрушает его огнем до основания.

В том же году жители Кельна строят дом на земле церкви Святого Панталеона около церковного виноградника для пользующихся дурной славой бабенок, которые были наставлены на истинный путь и объединены в общину неким Рудольфом, ложным, как выяснилось позднее, братом, поскольку[1021] за свое преступление он впоследствии был посажен господином Папой в клетку. Тем самым братьям Св. Панталеона наносится существенный ущерб, так как снесли их дома, расположенные под Кельном. Братья не подчиняются этому и заявляют протест[1022] против новой постройки. Вскоре они добились возмещения ущерба, вызванного этим нарушением, добившись восстановления домов.

В этом году зима было долгой и суровой.

В Испании король Леона[1023] и его сын, король Кастилии[1024], берутся за оружие, выступают против сарацин и после захвата города, называемого Эмерита[1025] овладевают большой частью земли. В том же году король Арагона[1026] захватил остров Майорика[1027], многие годы удерживающийся сарацинами, при этом он овладел значительным городом, а его короля вместе со всем королевским домом взял в плен.

В этом году умирает аббат Симон, его преемником становится Генрих Четвертый.

В этом же году разгорелись распри между архиепископом[1028] и герцогом Лимбургским[1029] о владениях монастыря Зиберг[1030]. Из-за этого Дойц[1031], крепость этого герцога, была разрушена архиепископом, а другая крепость того же герцога, называемая Бенсбура[1032], долгое время находилась в осаде, окруженная многочисленным войском архиепископа и графа Зейне[1033]. Однако несмотря на отчаянные приступы они так и не смогли взять крепость, поскольку те, кто был за стенами, храбро и умело защищались. С другой стороны крепость архиепископа, называемая Тульпетум[1034], от случайного пожара оказалась в огне, из-за чего была занята сторонниками герцога, при этом много людей в огне погибли. Хотя с обеих сторон было собрано большое войско, до сражения дело не дошло, а проводились только сожжение деревень, разграбление и опустошение городов и крепостей. По требованию короля война закончилась перемирием.

Кардинал Отто прибывает из Дании в Кельн и, принятый с торжеством и почетом, празднует здесь Рождество Господа (25 декабря). Затем он назначает по пути своей дальнейшей поездки земельный съезд в Вюрцбурге, но после того как западные князья отказываются от этого и туда являются только несколько церковных прелатов, он в гневе удаляется.

В том же году Папа снимает с императора анафему при содействии герцога Лупольда Австрийского, который после заключения мирного договора между Папой и императором, умирает в Сан Жермано в Кампании. Его внутренности и мягкие части тела были погребены в соборе Святого Бенедикта в Монте Кассино[1035], а его скелет отправлен обратно в Австрию.

После заключения мира император обедает с Папой на его столе в родном городе последнего, называемом Анагния[1036], где на принадлежащей ему земле соорудили трапезную Папы[1037]. Затем император возвращается в Апулию.

Разлив реки Радус[1038] в Италии вызывает сильное наводнение. 12 июня при восходе солнца произошло частичное солнечное затмение.

В том же году император, увенчанный императорской короной, на Рождество Господа (25 декабря) собирает в Равенне имперский сейм. Почти тремя месяцами ранее герцог Людвиг Баварский[1039] был убит среди своих людей одним сарацином, подосланным Старцем Горы[1040]. Так как этот Старец Горы находится в союзе с императором, то он собирался отомстить за многие несправедливости, которые герцог причинил императору. Однако полагали, что это случилось с ведома императора, так как тот некоторое время назад лишил герцога личных и имущественных прав и отправил для этого специального посланника.

Архиепископ Кельна поссорился с капитулом Святого Петра. Эта ссора привела ко многим бедам.

Рудольф Кувордский и его сообщники были колесованы жителями Утрехта.

Находясь в Равенне, император собирается развязать войну против лангобардов, однако не начинает ее, так как лангобарды преграждают дорогу его сыну — королю, и германскому рыцарству. В середине Великого поста (18 марта) император покидает Равенну и отправляется на кораблях в Аквилею[1041]. По пути он останавливается в Венеции, где его принимают с почетом, посещает церковь Святого Марка и приносит на ее алтарь королевские дары, украшенные золотом и драгоценными камнями. В Аквилее он празднует Пасху (11 апреля), при этом к нему прибывают его сын — король, и некоторые князья Германии. На Вознесение (20 мая) он на корабле возвращается обратно в Апулию и захватывает по пути много морских разбойников, которых заковывает в цепи.

Султан Вавилонии[1042] посылает императору роскошно отделанный шатер, в котором были изображения солнца и луны, искусным способом приводящиеся в движение. Они постепенно перемещались на одинаковые промежутки и безошибочно показывали время дня и ночи. Цена такого шатра превышала двадцать тысяч марок. Его среди других королевских сокровищ поместили в Венузии[1043]. При приближении Пасхи сарацин[1044], император в день Марии Магдалины (22 июля) пригласил посланников султана и Старца Горы к столу, устроив им торжественный обед, на котором также присутствовали многие епископы и немецкие дворяне. Жители Мессины подняли мятеж против императора.

Иоанн Бейрутский[1045] на той стороне моря восстает против императора. Так как он поступил неразумно, то при наступлении ночи рыцарское войско[1046] оставило его без всякой поддержки, а сам он едва спасся с немногими спутниками. Через некоторое время, снова собрав около себя сильный отряд, он занял Кипр и объединился с королем Кипра[1047], сыном своей дочери. Против него был направлен императорский маршал Рихард, однако при военном столкновении он был разбит[1048], при этом многие рыцари императорской армии попали в плен.

В Германии разоблачают много ересей и еретиков предают сожжению. Кельнский архиепископ отправляется в Рим и просит об отмене возбужденного против него следствия. Через несколько дней после того, как оно было отменено, он возвращается обратно и затем отдыхает от дел. В том же году разразилась война между архиепископом Майнца[1049] и ландграфом Тюрингии[1050]. Ландграф сжег селение Фристларе[1051], а затем взял в плен епископа Вормса[1052], всех священников и многих других знатных людей этого города.

В этом же году во второй половине дня наблюдалось частичное солнечное затмение, однако ничего достойного внимания не произошло.

Кельнский архиепископ с военной силой отправился в Вестфалию и благополучно вернулся обратно, после того, как покорил там своих врагов. Когда на помощь его врагам пришел Валерам Лимбургский со своими сторонниками, то епископ Мюнстера[1053], через епархию которого тот собирался пройти, отогнал его, вынудив вернуться обратно.

Император отправляется в сицилийский город Мессина, захватывает тех, кто противился ему, и предает их сожжению.

Некое чудесное и в высшей степени удивительное обстоятельство состоит в том, что в это время огонь ополчился против рода человеческого. Бунтовщики выступили против императора в Сицилии почти в то же самое время, когда в Германии огромная масса народа и многие здания стали жертвой огня. Как за настоящие, так и за вымышленные ереси много дворян и простолюдинов, священников, монахов, монахинь, горожан, крестьян в различных областях Германии неким братом Кунрадом были осуждены к сожжению, если можно так выразиться, за слишком опрометчивые высказывания. Поскольку в те дни одних обвиняли обосновано, других нет, то он также получил свой приговор и принял смерть в жестоком пламени, не вызвав ни у кого жалости, не получив ни защиты, ни убежища. Поэтому брат Кунрад[1054], зачинатель этого преследования еретиков, был убит несколькими дворянами в окрестностях Марбурга[1055], которые не проявили к нему ни прощения, ни милости. Незадолго до его смерти был ложно обвинен в ереси граф Зейне[1056], для оправдания или юридической защиты которого король Генрих собрал в Майнце многих князей. Кроме того, король собрал военную силу и двинулся против герцога Баварии[1057]. На поле у реки Лех около Аугсбурга в королевском войске оказалось около шести тысяч рыцарей. После вторжения он за короткое время покорил Баварию и принудил герцога сдаться.

Жатва и сбор винограда в этом году сопровождались дождем, при этом винограда оказалось очень много, и он упал в цене. Скончался епископ Утрехта Виллебранд. В этом же году зима была суровее, чем обычно, поэтому в Италии, Франции и Германии вымерзло много виноградников, а также фиговых и оливковых деревьев.

Когда король собрал во Франкенфорде торжественный имперский сейм[1058], то с графа Зейне сняли обвинение в ереси.

В областях Нижней Германии и Фландрии проповедуют Крест против Штадингера[1059]. После того, как объединилось собранное войско, осененное крестом, в день после Вознесения (2 июня) Штадингер был завоеван и полностью истреблен с лица земли[1060]. Народ Штадингера, проживающий на границе Фрисландии и Саксонии[1061], окружали непроходимые болота и реки. После предания анафеме за преступления и многолетнее отступничество этот народ сочли пренебрегающим верховной властью церкви. Так как штадингеры были отважными людьми, они неоднократно совершали нападения на соседние народности, и даже на графов и епископов, при этом почти всегда выходили из стычек победителями и очень редко побежденными. В упомянутом сражении их пало около двух тысяч человек и только немногие оставшиеся в живых бежали к соседним фризам.

Папа призвал императора на помощь против римлян, и тот пребывал с ним долгое время в Реате[1062], оставив в Витербии[1063] свой отряд. Римляне так сильно страдали от ежедневных нападений и грабительских налетов этих рыцарей, что через некоторое время заключили с Папой мир. В этих сражениях пал один знатный граф из Швабии по имени Фейнгин[1064], а с другой стороны очень много знатных римлян попали в плен.

В этом году граф Голландии[1065] на турнире в Корби[1066] в Амьенской епархии принял смерть от удушья.

Из-за ненависти к кельнскому архиепископу граф Юлиха[1067] и его сообщники осаждают крепость Молинаркен[1068]. Граф Зейне собирает сильный отряд и вместе с кельнским архиепископом нападает на осаждающих крепость. Те, оставив крепость, строятся против него в боевой порядок. После того как оба войска долго простояли, выстроившись в шеренги, у деревни Норфених[1069], противники, проведя долгие переговоры, в конце концов заключили мир. Крепость была освобождена от осады.

Король Генрих организует в Бобардии[1070] собрание нескольких князей. Здесь какие-то злодеи советуют ему восстать против своего отца, императора, что он и исполнил. Теперь он начал угрозами, просьбами и упрашиваниями[1071] подбивать всех, кого только мог, оказать ему помощь против отца, однако таких нашлось немного.

Император прибывает из Апулии в Аквилею. Отсюда он отправился с очень большой свитой и многими богатствами в сторону Австрии и Германии. Он узнал, что его сын, король, — мятежник, но сил у него нет. Поэтому после проведения 2 июля в Вормсе совета ему снова удалось обрести благосклонность своего отца, но поскольку он не выполнил своего обещания, так и не передав находящуюся в его власти крепость Дрифельс[1072], то по приказу своего отца, императора, был взят под стражу. В это же время по просьбе императора кельнский архиепископ и герцог Брабанта[1073] везут сестру английского короля[1074], чтобы императора взял ее себе в жены. Во всех городах и поселках, через которые она держит путь, ее встречают с почетом, а жители Кельна принимают ее в последний четверг перед Троицей (24 мая) с гораздо большим торжеством, чем в других местах, при этом она в течение целого месяца живет в доме старшего пастора церкви Святого Гереона, где ей оказывают всяческое уважение. Из Кельна она отправляется дальше в Вормс, где ее передают императору, и там со всем подобающим торжеством проводится императорское бракосочетание.

Император советует князьям не тратиться, как у них обычно принято, на подарки актерам, так как он считает большой глупостью, когда кто-то бессмысленно раздаривает свое добро каким-то шутам или лицедеям.

В день Успения святой Марии (15 августа) в Майнце был назначен торжественный имперский сейм, где на собрании почти всех князей Германской империи поклялись в мире, и, подтвердив старые права, установили новые, которые затем написали на пергаменте по-немецки и провозгласили всем собравшимся. Также всем присутствующим были обнародованы прегрешения короля против императора. Отто Люнебургский, внук знаменитого герцога Генриха стал новым герцогом и князем. Этот день император попросил отметить во всех хрониках, так как он увеличил империю путем назначения нового князя, что было одобрено всеми князьями. Это произошло за день до праздника Тимофея. В сам же день Тимофея (22 августа), через восемь дней после Успения Марии, император, увенчанный императорской короной, с подобающим торжеством появился в майнцской церкви в присутствии почти всех князей. После праздничного богослужения он пригласил всех князей и их дружины на праздничное пиршество, устроенное в чистом поле с большим размахом. Через некоторое время после этого в Майнце ушел из жизни архиепископ Бизентинский[1075].

В то же время король Венгрии[1076] вступил в Австрию. После разорения страны за установление мира он получил от герцога[1077] много тысяч марок. Это было сделано, так как незадолго до того, этот герцог разорил область Венгрии, не пощадив никого, включая стариков.

В праздник Всех Святых (1 ноября) император устроил собрание князей в Аугсбурге, где появился король Богемии[1078] и получил от императора десять тысяч марок за часть Швабии, которая причиталась его супруге[1079] по праву наследования. Затем император отправился в город Хагенау[1080], где он провел зиму. Здесь появились граф Тулузы[1081] и граф Прованса[1082]. Граф Тулузы получил от императора маркграфство Прованс и поклялся ему в преданности. А граф Прованса, будучи в возрасте пятидесяти лет, только сейчас был принят императором в рыцарское сословие, лишь потому, что графы полагали, что его родственники уже могли бы не дожить до того времени, когда у них будет рыцарское звание. Он до сих пор так и не стал бы рыцарем, если бы не король Франции[1083] и король Англии[1084], взявшие в жены его дочерей, всяческими просьбами не убедили бы его принять это звание, так как считали недостойным, что их тесть не был рыцарем. Затем там появились посланники испанской королевы[1085], которая передала императору прекрасных боевых коней и роскошные подарки. Через некоторое время после этого императору сообщили о кончине этой королевы, что очень сильно его опечалило, так как он был ее двоюродным братом.

В том же году после Пасхи от сильного растяжения около солнца появились три серебристых креста, один из которых находился внутри другого, а третий пересекал два других, проходя через солнечный диск. Несмотря на то, что эти кресты народ счел за знамение, причину их появления обнаружили в метеорологических книгах Аристотеля и Сенеки. В том же году Константинополь был осажден греками.

Намереваясь усмирить взбунтовавшихся лангобардов военной силой, император выслал туда пятьсот рыцарей, нанятых за ежемесячное вознаграждение. Их руководителем он назначил знатного, имеющего боевой опыт, человека, Гевеарда из Харнештена[1086], чтобы он в Вероне ждал следующего войска императора. Между тем император прибыл в крепость Марбург, где 1 мая собралось огромное множество народа. Многие сведущие люди подсчитали, что там собрались двенадцать раз по сто тысяч человек обоего пола, чтобы почтить память святой вдовы Елизаветы[1087], чьи прославленные мощи по повелению высших церковных князей были перенесены в золотую раку. Это дело Папа доверил трем епископам, майнцскому[1088], трирскому[1089] и гильдесхаймскому[1090], хотя в его выполнении принимали участие еще четыре других епископа и князья. Сперва сам император сдвинул с саркофага камень и надел золотую корону из своей сокровищницы на достопочтенную голову святой вдовы. Наряду с многими другими чудесами, из головы святой текло масло, которое братья Госпиталя Немцев добросовестно и тщательно распределили среди благочестивого народа, желавшего воздвигнуть церковь и алтарь в честь святой вдовы Елизаветы. О ее заслуживающей примера жизни и ее добродетелях сочинили отдельную историю[1091].

Оттуда император направился в Кобленц и призвал рыцарство Нижней Германии выступить против лангобардов, а так как только немногие последовали его призыву, то он привлек к себе рыцарей из Швабии и Альзатии[1092]. Ведя свое войско против лангобардов, он поручил королю Богемии, герцогу Баварии и нескольким епископам захватить землю австрийского герцога за различные злодеяния и преступления, в которых, по общему мнению, обвинялся этот герцог. И вот, они вторглись в Австрию, привлекли на свою сторону дворян этой страны, тех, кого до последнего времени герцог несправедливо притеснял и изгонял со своей земли, разорили всю Австрию и подчинили ее императору, кроме нескольких очень сильных крепостей, где укрылся бежавший герцог.

Между тем император прибывает в Аугсбург и собирает рыцарство на поле у реки Лех. Выступив в канун праздника Иакова (24 июля), он ведет с собой в Италию тысячу рыцарей. После перехода через Альпы он собирает свое войско у Вероны, где, расположившись вне городских стен, они проводят более месяца. Затем он соединяется с войском Кремоны, жители которой были его сторонниками. Этому пытались помешать миланцы и их союзники, но они не добились успеха и им пришлось отступить перед императорским войском. Император вместе с кремонцами нападает на враждебную им Мантую, разрушив все, что было вне ее городских стен. Также он берет штурмом две крепости его противников, находящиеся на реке Ойус[1093], одна из которых называется Макария, а другая — Моса[1094]. Пока император пребывает в Кремоне, падуанцы тревизинцы, винченцианцы и мантуанцы[1095] из ненависти к нему занимают область Вероны и осаждают крепость, называемую Рипа Альта[1096]. Из-за этого главный военачальник веронцев, Эцелин, через посланника обращается к императору за помощью. Тот ответил, что на помощь придет он сам. И вот, с огромной скоростью, в течение одного дня и одной ночи он приводит своих рыцарей из Кремоны в Верону. Рано утром[1097] он набрасывается на врага. Такое неожиданное появление императорских знамен приводит врагов в изумление и они так быстро обращаются в бегство, что оставляют свой лагерь. Император же думал, что он ничего не сделал[1098], если еще осталось что-то, что можно сделать, он сразу ринулся за врагами, прибыл в город Винченцу, захватил его, когда противники сперва по глупости приняли рыцарей за своих собственных жителей, а потом все-таки оказали, уже ставшее бесполезным, сопротивление. Народ при этом собрался в главной церкви города, надеясь там спастись. Когда же огонь утих, император спокойно овладел городом и остановился на ночлег в епископском дворце. Затем, приведя в порядок свои дела в Лангобардии и отпустив часть войска, он отправляется обратно в Австрию. В крупном австрийском городе, Вене, он проводит зиму, отдавая мудрые распоряжения о состоянии покоренной им за короткое время земли и распределяя ее своим сторонникам.

Патриарх восточных якобитов[1099], достойный уважения своими познаниями, добродетелью и преклонным возрастом, прибыл в Иерусалим с очень многочисленной свитой из архиепископов, епископов и монахов из своего народа. Братья Ордена проповедующих монахов[1100] настолько убедительно проповедовали ему слово католической веры, что он, и его сопровождающие, идущие в торжественном шествии, которое обычно происходило в Пальмовое воскресение с Масличной горы, поклялись в послушании римской церкви, отказались от всех ересей и в качестве вечного свидетельства передали названным братьям свой символ веры на халдейском и арабском языках. Кроме того, патриарх при возвращении облачился в рясу проповедующих монахов. Он является главой для халдеев, мидян, персов и армян, значительная часть земель которых были разорены татарами. Его влияние распространено в других государствах настолько широко, что к нему относятся семьдесят областей, в которых проживает множество христиан, в основном в качестве рабов, а также тех, кто платит дань сарацинам, и только монахи освобождены от дани. Таким образом дела ведут два архиепископа, один — якобитский из Египта, другой — несторианский с Востока. У них есть свои епархии и приходы в Сирии и Финикии. То же самое обещал сделать Яфелиний, который главенствовал над теми, кто отделил несторианскую ересь от церкви, и чья епархия охватывала Индию, царство Пресвитера Иоанна[1101] и государства, лежащие на крайнем Востоке. Также это обещал сделать патриарх египетских якобитов, пребывающих в еще большем заблуждении, чем восточные, поскольку они допускают обрезание, при этом обрезание и многие заблуждения он собирался искоренить. Ему подчинена Большая Индия[1102], Эфиопия и Ливия с Египтом. В то же время эфиопы и ливийцы независимы от сарацин. Мармариты[1103], живущие в Ливане, уже давно вернулись к единству веры. Только греки, поносящие наши святыни, еще пребывают в закостенелости.

Перед этим брат Иордан[1104], мастер Ордена проповедующих монахов, при возвращении из стран на той стороне моря с двумя братьями и девятью десятками других попутчиков нашел свою смерть во время кораблекрушения. Его тело было вынесено на берег варваров[1105], где Господь совершил с ним славное чудо.

В том же году император Фридерих отправляется из Австрии в Регенсбург и вызывает князей для переговоров в Шпейер. Когда здесь собралось много князей, то император приглашает их на пир. Он добивается того, чтобы его сын Кунрад, бывший еще мальчиком, который уже был до этого назначен в Австрии германским королем, еще раз был подтвержден ими в этом звании.

Также в Вене он объединяет с римской императорской властью Австрийское герцогство и маркграфство Штирию, ежегодный доход которых составлял шестьдесят тысяч марок.[1106]

Тамплиеры, намереваясь за морем освободить принадлежащую им крепость[1107] вблизи земли Халапия[1108], которая была осаждена сарацинами, в том же году разоряют земли Халапии, сломив волю противника. Сарацины в большом числе совершают нападение на крепость и вынуждают ее защитников к битве, убив и захватив в плен около сотни христиан. Для вызволения своих братьев тамплиеры посылают императору послание, однако тот отнесся к их посланию без должного внимания.

Император переходит через Альпы и ему сразу подчиняются жители Мантуи и граф Сан Бонифасио[1109]. Затем он собирает многочисленное войско из Тусции, Романьи, Лангобардии, взяв туда также многих сарацин, нападает на область Бриксии, осаждает крепость, называемую Монсклар[1110] у Бриксии и после пленения тысячи пятьсот человек, сравнивает крепость с землей. Двигаясь отсюда дальше, он захватывает еще очень много крепостей. И, наконец, когда он осаждает крепость Понсвици[1111], миланцы со своими союзниками смело выставляют против него сильное войско, с которым был превосходно укрепленный карроций[1112], и оказывают ему сопротивление. Когда начались переговоры о мире, а затем надолго затянулись, то император решил сражаться, однако не нашел прохода к миланцам из-за непроходимых и обильных водными преградами областей, лежащих между ними. Поэтому с осторожностью он наводит мост через реку Ойус, переходит на ту сторону, делая видимость отступления, а миланцы, как только он собирается уходить, внезапно нападают и застигают врасплох в его лагере. Так как они оказали сильное сопротивление, то бойня продолжалась до наступления темноты (27 ноября). К ночи сражение утихло. Около пяти тысяч воинов собралось около карроция. Ночью все они бежали от императора, бросив карроций и множество повозок. Вместе с ними ночью бежали также жители поселения Куртиснова, покинув свои родные места. Поутру император захватывает пустой лагерь и карроций вместе с миланским подестой. И вот, ради всеобщего обозрения в триумфе, он везет на боевой повозке в Кремону этого плененного подесту[1113], сына венецианского дожа. В этом сражении было взято в плен, убито и утонуло в реке Ойус десять тысяч воинов противника. Со стороны императора пало значительно меньше. Император отослал карроций в Рим как символ триумфа и память о победе. Праздник Рождества (25 декабря) он отмечал в Папии и ему покорились некоторые города, а именно, Лауда[1114] и Верцелис[1115].

В том же году в день святого Альбина (2 марта) град величиной с голубиное яйцо побил виноградники, огороды и посевы в очень многих местах, особенно в окрестностях Кельна. Некоторые также уверяли, что видели градину длиной в пол локтя и шириной в четыре дюйма. Ураганный ветер, последовавший за этим градом, во многих местах, особенно в Вестфалии, вырывал с корнем деревья и опрокидывал дома. При этом погибло много людей и животных.

Башня, сооруженная достопочтенным архиепископом Энгильбертом перед крепостью Турун[1116], была хитростью захвачена сторонниками пфальцграфа[1117].

Зима была мягкой, однако принесла сверх всякой меры ветер, снег и дождь. Этой зимой на праздник Очищения Святой Девы (2 февраля), граф Клеве[1118], которому граф Голландии[1119] привел на помощь корабли с военной силой, напал на область кельнского архиепископства, подчинил своей власти крепость архиепископа, Гаспеле[1120], лежащую около Реса[1121], путем измены ее дозорных, и снес ее. Поэтому архиепископ срочно призвал отборное рыцарство и совершил неожиданное нападение, чтобы отогнать врага. Однако при посредничестве и по настойчивой просьбе графа Гельре[1122], после утверждения необходимых гарантий восстановления его крепости в лучшем виде и извинения за несправедливость, он принял капитуляцию графа Клеве. В это время, в течение поста, в кельнской, трирской и майнцской епархиях, и особенно в люттихском диоцезе, разгораются очень сильные распри, из-за которых происходят многочисленные вооруженные нападения, грабежи и поджоги.[1123]

К концу этого же поста[1124] скончался кельнский архиепископ Генрих.

В этом году умер епископ Иоанн Люттихский[1125]. После этого одни избрали старшего пастора Отто из Ахена, а другие выдвинули Вильгельма, который также был избран от церкви Валентина. Поэтому кельнский избранник, Конрад,[1126] и люттихский, Отто, в праздник Иоанна Крестителя (24 июня) отправляются за Альпы в лагерь императора Фридериха, который осаждал Бриксию[1127], и после того, как они получили от него регалии[1128], сразу же возвращаются на родину. Император все лето осаждает Бриксию, однако уходит оттуда не достигнув этой осадой никакого успеха, после чего проводит зиму у Кремоны и в близлежащих к ней местностях. Папа посылает многих епископов к императору, чтобы призвать его прекратить наносить ущерб церкви, главным образом римской. Император же настаивает, чтобы ему по пунктам сообщили об ущербе. Отвечая на эти упреки, он велел записать свой ответ[1129] вместе с пунктами обвинения. Затем это письмо отправили в Германию и там зачитывали.

В год Господа 1239 в Пальмовое Воскресение (20 марта) Папа Григорий на основании многих обоснованных причин предал императора Фридериха анафеме, несмотря на приведенное императором оправдание, то есть тот ответ, о котором мы упоминали. Поэтому Папа разослал по всем областям буллы с отлучением. Он также послал легатом в Галлию епископа Пренесте[1130], который прибыл во Францию переодетым из страха перед императором, где по приказу Папы предложил от германцев передать Римскую империю галлам, так как по его словам она якобы не имела правителя, и призвал короля Франции принять это предложение. Однако тот отклонил его и тогда легат предложил то же самое другим князьям и королям, но все они, основательно обдумав это предложение, отвергли его, зная о благородных качествах императора.

Позднее Папа послал магистра Отто, кардинал-дьякона Тиллианской тюрьмы в Англию, чтобы при определенных условиях рассмотреть там этот вопрос. Кардинал хитростью выпрашивал деньги у духовных лиц и монахов, а затем, получив огромную сумму, увез ее с собой. После этого Папа выслал Сунебальда[1131] и переманил на свою сторону Равенну, которая прежде отличалась верностью императору. Император же отправил письма во все епископские церкви и всем христианским королям с объяснением, что Папа несправедливо предал его анафеме.

В том же году Конрад, избранный в архиепископы жителями Кельна, поссорился с графом Зейне[1132]. Когда этот граф на другом берегу Рейна собрал войско и не дал возможности Конраду, находящемуся в Бонне, переехать в свою землю, горожане Кельна со многими вооруженными и хорошо оснащенными судами сразу же прибыли на помощь своему избраннику в Бонн. Из-за их неожиданного приезда начавшаяся война достойно завершилась для избранника. Через несколько дней избранник, соблюдая осторожность, тайно отправился в Рим, где был утвержден Папой, а затем со вновь назначенным епископом Вильгельмом Люттихским[1133], который также был утвержден, в июле вернулся на родину. Так как среди дворян земли распространился мятеж против избранника, то он при поддержке кельнских граждан овладел крепостью Дойц[1134] и с двух больших кораблей, искусным образом оборудованных мостками и катапультами, захватил башни графа Бергского[1135] и разрушил их. Затем он восстановил все крепостные башни, пришедшие в ветхость от старости, и разместил там свой отряд. Подобным образом он укрепил и башню Св. Гериберта. Обе стороны собирают рыцарство, однако герцог Лимбургский[1136], бывший также графом Бергским, так и не осмелился напасть на избранника, поддержанного рыцарями и жителями Кельна, которые расположились у крепости и храбро поджидали неприятеля. Избранник же, напротив, с военным отрядом прошел по части территории графа Бергского и вторгся в землю графа Зейне. Тут герцог и граф испугались и заключили с ним мир, который подтвердили клятвами и гарантийными письмами. Герцог Брабантский[1137] вспомнив, что ранее заключенный им мир между избранником, герцогом и графом, был избранником нарушен, объявил ему войну и сразу же начал военные действия. Он взял с собой около 8000 пеших и конных воинов и вторгся в землю избранника, пройдя через которую, ограбил, разорил и сжег все церковные владения. Герцог Лимбургский выставил ему на помощь отряд, но сам не принял участие, чтобы его не смогли обвинить в нарушении клятвы. Однако многие порицали его за такую увертку или ухищрение при выполнении клятвы. Герцог Брабантский дошел до селения Нуссия[1138], которое он оставил невредимым, и, повернув оттуда, двинулся со всей своей вооруженной армадой на Кельн, ничего не предпринимая против этого города. Избранник же, при своей храбрости[1139], не привлекая горожан, с небольшим числом рыцарей совершил отважное нападение из городских ворот на арьегард герцога. После этого нападения, при котором воины обеих сторон сражались с одинаковой храбростью, герцог обойдя Кельн, не затронув его, ворвался в Бонн и спалил город. Удалившись оттуда, чтобы осадить крепость Лехених[1140], он узнал, что кельнский избранник собрал сильное войско. Поэтому, по причине голода, поразившего его людей, а также из-за напугавшего его известия, он возвратился в Брабант. Избранник же собрал такое сильное войско, потому что ему оказали помощь архиепископ Майнца[1141], епископы Мюнстера[1142] и Оснабрюка[1143]. Он осадил город Юлиакум[1144], спалив все его предместья. Затем он повел свое войско дальше, предавая огню и разорению[1145] землю своего врага. Он также разрушил замок Берге, принадлежавший Валлонам, и подошел к замку герцога Лимбургского, называемому Роде[1146]. Здесь он спалил все, что находилось перед его стенами и разорил все окрестности. Потом он повернул и осадил крепость графа Юлихского, называемую Берхем[1147], которая сдалась ему, была сожжена и разрушена. После этого он распустил свое войско. Затем снова вернулся герцог Брабантский с военным отрядом, осадил крепость Рандинроде[1148], принадлежавшую Герарду, стороннику епископа. После того, как герцог захватил эту крепость, он сжег ее и разрушил. Потом он повернул против крепости Далехем[1149], принадлежавшей графу Гостадинскому, племяннику избранника, осаждал ее в течение десяти недель, пока она ему не сдалась, и разместил там свой отряд. Во время этой осады избранник Кельна оставил свой отряд в земле графа Бергского на этой стороне Рейна около деревни Медене[1150]. Размещенный там военный люд разорил землю графа вдоль и поперек.

В то же время пока шла война, кельнский избранник был рукоположен в священники в церкви Св. Петра в Кельне епископом Мюнстера, а затем этим же епископом, в день апостолов Симона и Иуды (28 октября) рукоположен в епископы. Через некоторое время этот епископ нападает на землю Валерама[1151], называемую Кунцерланд, разоряет и сжигает все вокруг крепостей[1152] … и Дюне[1153].

В том же году император собирает войско и вторгается в область миланцев. Он овладевает городом Кума[1154] и захватывает миланские крепости Сицианум и Ландрианум[1155]. Оттуда он направляется разрушать мост, принадлежавший жителям Плаценты, который вел через Падус[1156], но так как ночью происходит неожиданное наводнение, он теряет много палаток и несет сильные потери, однако человеческих жертв при этом не было.

В том же году граф Шампани, Теобальд, также являющийся королем Наверны[1157], Ричард[1158], брат английского короля, граф Бретани[1159], граф Монфортский[1160], граф Барума[1161] со многими дворянами из Галлии, Испании, Англии, Германии отправляются в Святую Землю, чтобы освободить ее[1162]. Когда они приступают со своим войском к строительству Аскалона, то узнают, что поблизости находятся сарацины и со своим обычным благородством нападают на них. Однако сарацины неожиданно побеждают и уничтожают их самым жалким образом[1163]. Здесь граф Барума был взят в плен, и позднее погиб там. В плен попали также граф Монфортский и многие другие дворяне из Галлии.

В год Господа 1240 император возвращается из Апулии, приводит в порядок империю, увеличивает свою казну собранными там деньгами и собирает сильное войско. Летом он спешит в Лангобардию, победоносно овладевает Равенной, которая отошла от него, а также осаждает Фавенцию[1164] (22 августа) и возводит вокруг нее новую стену, как у очень большого города, чем создает неудобство для горожан, так как никто не мог ни въехать, ни выехать. Этот город он пытается захватить путем тайных подкопов и с помощью многих осадных приспособлений и орудий, но поскольку жители оказывают ему решительное сопротивление, то за долгое время он добивается очень немногого: хватает около 70 горожан и велит повесить их перед городом. В то же время император задерживает три корабля венецианцев, у которых захватывает 70000 марок. Разозлившись, венецианцы разоряют побережье Апулии и сжигают три селения императора. Это привело императора в такую ярость, что сына их герцога, который был подестой миланцев и во время войны императора с Миланом[1165] попал к нему в плен, он повесил на высокой башне около Транума[1166], города в Апулии, завернув в шкуру, чтобы его тело подольше разлагалось и все проходящие мимо видели это зрелище.

В том же году кельнский архиепископ собрав войско и большой отряд горожан Кельна, осадил крепость Тульпетум[1167]. Но так как его противники, граф Юлихский[1168] и некоторые дворяне земли привели для борьбы с ним сильный отряд рыцарей, то при посредничестве было заключено перемирие, а затем установлен и клятвенно подтвержден мир. Однако он продолжался недолго, поскольку архиепископ напал на крепость Брух на реке Рура[1169]. В это время Конрад, сын императора[1170], избранный немногими князьями королем римлян, прибыл в Люттих, а оттуда, в Пальмовое Воскресение (8 апреля), — в Кельн, где между господином архиепископом и его противниками, дворянами земли, установил перемирие до Троицы (3 июня). Затем, после неудачных попыток их помирить, он хотел рассмотреть во Франкенфурте права обеих сторон. Но поскольку архиепископ не приехал, а прислал вместо себя посланников, король счел это непристойным и из-за этого неуважения, хотя его можно было простить, без всяких на то оснований оказал помощь его противникам, из-за чего война разгорелась с новой силой. Герцог Брабантский собрал многочисленное войско и с герцогом Нанскеда[1171] и многими галлами и немцами осадил крепость Лехених[1172], принадлежащую архиепископу, при этом ему оказали поддержку горожане Ахена и других императорских городов. Тем временем рыцари графа Бергского с помощью нескольких сторонников императора хитростью захватили возведенные у Медеме укрепления архиепископа и разрушили их. Архиепископ, проявив скорее свое обычное благородство, чем необходимую в этом случае осторожность, взялся за тяжелую задачу. Он поджигал деревни вокруг замка Бенсбур[1173] с очень малым количеством людей, а затем был окружен воинами крепости и ранен в щеку. Он храбро оттеснил своих противников, при этом ему отважно оказали помощь его люди, а затем сумел уйти, понеся при этом потери среди своих сторонников. Сразу после этого он переправился через Рейн, взялся за оружие, когда у него еще не затянулась ни старая, ни тем более новая рана, и с небольшим отрядом отважно бросился на большое число неприятелей у другой крепости, называемой Бедебур[1174]. Здесь он захватил смертельно раненого Фридриха Риффершейдтского, командира крепости, дворянина и хорошего воина, а также взял в плен и с триумфом привел оттуда многих других, добившись победы в упорном сражении с гораздо меньшим числом людей. Тем временем в Вестфалии собрался большой отряд рыцарей, чтобы освободить от осады крепость Лехених. Однако перед их приходом между господином архиепископом и герцогом Брабантским со его союзниками установилось перемирие. В конце концов заключили и упрочили мир. Для укрепления этого мира сестра господина архиепископа Адольф вышла замуж за сына графа Бергского и герцога Лимбургского, при этом ему в лен была передана половина крепости Дойц. Затем вспыхнула ссора между господином архиепископом и гражданами Кельна, потому что они к концу войны не сдержали своей клятвы на верность, данной архиепископу в начале войны. Из-за этого жители Кельна для своей защиты оснастили сильным вооружением военные корабли. Однако ссора утихла, отчасти из-за того, что жители Кельна напомнили, что они предоставили архиепископу такую помощь, которую никогда раньше не оказывали его предшественникам, отчасти путем денежной выплаты.

В том же году архиепископ Магдебургский[1175], епископ Гальверштадтский[1176] и маркграф Миссенский[1177] вторглись в землю маркграфа Бранденбургского[1178], разорили ее и сожгли. Вечером, когда они уже утомились, маркграф Бранденбургский внезапно обрушился на них, разгромил их лагерь, ранил 70 рыцарей магдебургского епископа, захватил в плен епископа Гальверштадтского, а остальных обратил в бегство.

В год Господа 1241 после Пасхи (14 апреля) император принял капитуляцию от долго осаждаемого им города Фавенция,[1179] вместе с которым ему были переданы также многие крепости. В городе император построил также крепость и дворец, а затем позвал всех знатных жителей Фавенции на пир, где он всех обильно угощал и помирил друг с другом.

В том же году у итальянского города Януа[1180] собираются епископ Пренесте, легат Галлии, Отто, кардинал-легат Англии и римский дворцовый нотариус Григорий, легат Лангобардии. Вместе со многими другими епископами и аббатами из Галлии, Англии и многочисленными посланниками от прелатов как из Германии, так и из других стран, они поднимаются на вооруженные галеры, чтобы отправиться в Рим и там принять участие в соборе, который, как предполагали, Папа назначил с целью очищения римского двора от тех, кто по указаниям императора нанес ему ущерб, а также для отстранения самого императора. Они попали в засаду[1181] пизанцев и короля Генриха Сардинского, родного сына императора[1182], и были побеждены, при этом три галеры полностью затонули, а 22 были захвачены. Здесь попали в плен три названных легата и 4000 жителей Януи, а также много аббатов и других священников вместе с посланниками влиятельных людей, у которых нашли огромную сумму денег. При таком блестящем успехе императора, случившемся по велению Бога, чья воля скрыта от нас, император отправил письмо жителям Кельна, а незадолго до того отправил также другое письмо о капитуляции города Фавенция, оба письма отличались красотой слова и стиля[1183]. После этого император захватил город Папы, Сполетум[1184], а также Беневент[1185]. Еще раньше (1240) он взял Витербий[1186] вместе со многими другими крепостями, принадлежавшими Папе.

В том же году до нас дошел слух о страшном испытании христианского народа из-за вторжения тартар, известия о жестокости которых режут наш слух и заставляют содрогаться сердца. Этот народ, который, как рассказывают, появился из отдаленной области Скифии, находящейся далеко за Меотийскими болотами[1187], покорил множество народов, живущих за морем и у моря, после этого завоевал государство русов и в этом году во время поста вторгся в Польшу, опустошил, разграбил и предал огню очень большую часть ее территории. Этот народ свирепствовал повсюду, не щадя никаких сословий и никаких духовных званий. Герцог Генрих Фратисловский[1188] мужественно оказал им сопротивление[1189] вместе с другим герцогом[1190], но был побежден (9 апреля). При этом сами герцоги и многие храбрые рыцари лишились жизни, а голову герцога враги отрезали и увезли с собой. Пройдя Польшу этот народ напал на Моравию и, о чем невероятно слышать, за один день и одну ночь преодолел расстояние четырех дней пути, переправившись при этом через бурные реки. Они разорили всю Моравию, за исключением крепостей и укрепленных поселений. При этом набеге они затронули границы Мейсенского епископства, лишив жизни очень многих людей. Оттуда они вторглись в Венгрию, где, объединившись с кровожадным народом команов[1191], со страшной жестокостью разорили страну. Король Венгрии[1192] оказал им сопротивление и, собрав свои войска, с очень сильным отрядом расположился на берегу реки[1193]. Тартары с команами ночью, едва забрезжил рассвет, коварным маневром переправились через реку выше и ниже по течению и неожиданно напали на венгров. При этом со стороны венгров погибло около 60000 человек, среди которых лишились жизни два епископа и много немецких и вельшских[1194] дворян, а также большое количество простого народа. Король Венгрии с немногими спутниками насилу сумел уйти. Сразу после этого тартары зверски опустошили всю остальную территорию Венгрии, уничтожили и изгнали ее жителей. Не удивительно также, что во всем государстве не осталось почти ни одного защищенного стенами города и ни одной укрепленной крепости. Король[1195] в качестве беженца отправился к австрийскому герцогу и позднее через епископа Вайтценского[1196] умолял о помощи императора, обещая ему вечную покорность, если он получит от его помощь и вернет себе свое государство. После этой битвы, а также после поражений в Польше и в Венгрии, бежали многие братья-проповедники и минориты, которые подняли со знаком креста против этих варваров почти всех германских священников и мирян. Император написал властителям Германии, что они должны оказать поддержку, так как и он сам собирается оказать помощь христианскому народу против кровожадных варваров.[1197] Животворящим крестом облачили себя также король, сын императора, архиепископ Кельнский и очень многие дворяне Германии. Немалый страх перед этим варварским народом охватил также отдаленные земли, не только Галлию, но и Бургундию с Испанией, где до этих событий даже имя "тартары" никому не было известно. Мы много расспрашивали о происхождении, обычаях и образе жизни этого варварского народа, о невероятных и крайне бесчеловечных поступках, но поскольку у нас еще нет достоверных сведений, мы считаем преждевременным об этом писать, пока не узнаем всю правду. Только тогда мы сообщим о них в отдельной части.

В этом же году умер ланграф Герман[1198], сын святой Елизаветы, который отказал обрученной с ним дочери императора[1199] и женился на дочери герцога Брунсвиха[1200].

В этом же году после Троицкой недели около Нусии[1201] проводился турнир (26 мая), на котором около ста человек, как дворян, так и рыцарей, отличившихся воинской доблестью, погибли печальной смертью, задохнувшись от жары или пыли. При этом многие считали, что причиной этому была скорее божья кара, чем чрезмерное напряжение из-за стремления к победе или нестерпимый зной.

В этом же году 11 июля после наступления сумерек в течение часа наблюдалось огненное видение, похожее на змея, летящего по воздуху от восхода к закату с большой блестящей головой, длинным толстым туловищем и тонким красным хвостом. Казалось, что его длина была сорок локтей. В Кельне это змеевидное видение наблюдали летящим над Рейном, а другим, в Вестфалии или где-нибудь еще, оно являлось в разных местах в зависимости от расположения и свойств местности, но всегда в одном и том же виде. Немного позднее появилось еще одно огненное видение небольшого размера, которое во время вечерних сумерек пролетало от заката к восходу солнца и быстро исчезало.

В этом же году в середине августа (22 августа) скончался Папа Григорий[1202] и апостольский престол до ноября оставался вакантным, так как кардиналы не смогли договориться, несмотря на то, что они были заперты одни и пребывали почти как в тюремном застенке. В конце концов они выбрали кардинала Гауфреда, миланца, который взял имя Целестин IV и через 11 дней стал Папой. Затем, когда он скончался[1203], престол оставался вакантным один год и восемь месяцев, поскольку кардиналы отчасти были в ссоре, отчасти не желали выбирать, пока им не возвратят двух кардиналов, Отто и Якоба, которые, будучи легатами, на обратном пути были схвачены императором и все еще находились в плену.

В этом же году кельнский и майнцский архиепископы, утвердившись в своих убеждениях, встали на путь открытого сопротивления императору и его сторонникам и ввели войско в одну из прирейнских областей, называемую Ведераве[1204] на реке Могус[1205], где разорили и предали огню очень много зажиточных поселений. Они также обвинили императора в тяжком умышлено совершенном преступлении и объявили, что за него он должен быть предан анафеме. Они даже привели для этого основания. Некоторые же не придавали им такого большого значения, какое[1206] они имели на самом деле, поскольку в то время, когда римский престол остался вакантным, а император чинил препятствия для избрания Папы, они, как верные и сильные сыны были полны сострадания к своей матери — несчастной римской церкви. Поэтому они по праву обязаны были выступить и, принимая во внимание опасность схватки с императором, отомстить за нанесенный церкви ущерб.

В год Господа 1242 сторонники императора в Кельнской епархии за деньги переманили на свою сторону графа Вильгельма Юлихского[1207]. Тот собрал свое рыцарство и разорил несколько деревень Кельнского епископства, дойдя при этом до Бонна. Когда он вернулся обратно, кельнский архиепископ, быстро собрав военный отряд, выступил навстречу ему у деревни Меррехе[1208]. Поскольку во время переговоров о заключении мира сражение было отложено, граф, испугавшись при вечерних сумерках, тайно бежал с частью своих рыцарей. Когда рыцари и горожане Ахена увидели это, они также побежали, оставив часть пехоты, повозки и снаряжение. Все это было захвачено и разграблено войском архиепископа. Прошло еще немного времени и архиепископ с объединенным рыцарством захватил землю графа Юлихского. Против него граф, некоторые дворяне и имперские города снова собрали военные силы, выступили ему навстречу и, поняв что не смогут добиться победы, сражались перед крепостью Лехених[1209] не на жизнь, а на смерть. Здесь после тяжелой битвы и долгого противостояния был взят в плен епископ, а с ним несколько рыцарей. Вопреки ожиданиям, в этом сражении, которое с обеих сторон вели с такой отвагой, не погибло никаких выдающихся людей, а только небольшое число простого народа. Исключением были только городской староста Ахена[1210], который был ранен и вскоре умер, и бургграф Рутгер Волькенбургский, который также был ранен, взят в плен и через несколько дней испустил дух. Епископ со своими товарищами по заключению содержался под стражей в крепости Нидекен[1211]. Пока он здесь содержался, Конрад, сын императора[1212], разыгрывающий из себя короля, прибыл в Трир, где присутствовали многие дворяне и приоры Кельна, безуспешно ходатайствующие за своих плененных господ. Король же, находившийся в Люттихе для оказания поддержки избраннику Отто, во время поста прибыл в Кельн, где он принял меры к изъятию епископских доходов. Но поскольку кельнские приоры и влиятельные люди земель этому воспрепятствовали, то король, не добившись успеха, вернулся в свою область.

В этом же году в день следующий за праздником Всех святых (2 ноября) после долгих переговоров, по совету добрых людей и не без выплаты плененным архиепископом больших денег на военные расходы, он был освобожден графом Юлихским, который изменил свое решение.

В этом же году скончался господин Генрих IV, аббат нашего монастыря Св. Панталеона. При избрании сначала разгорелся спор, но благодаря Отцу милосердному снова пришли к согласию и преемником умершего стал Герман, монах этого же монастыря.

В год Господа 1243 император Фридерих отправил в ссылку нескольких жителей Фавенции, которые подняли бунт. Двигаясь оттуда дальше, он вступил в Тибур[1213], откуда выслал вооруженных всадников и сражался с римлянами до самых городских ворот.

В это же время господин архиепископ перед приорами и духовенством изложил обстоятельства своего пленения и обратился к ним с дополнительной просьбой о поддержке в виде пожертвований. Приоры и духовенство, приняв во внимание известное положение дел, удовлетворили его пожелание, решив в текущем году на поддержку архиепископа выделить десятую часть от их совокупного дохода, а в следующем году — двадцатую.

В этом году крепость Дойцер[1214] из-за того, что она наводила страх на город Кельн, хотя страх необходим для горожан, как хороший воспитатель для подростка, была выкуплена за большую сумму денег самими горожанами и разрушена до основания. Приоры опечалились этим, а архиепископ и граф Бергский охотно дали свое согласие этой сделке, так как они сообща владели крепостью и каждый полагал, что, если уж никто не владел ей целиком, то, значит, не владел ничем. О как же много в мире пустоты![1215] Какое странное изменение обстоятельств! Нам приходится видеть, как эту очень большую крепость[1216] в наше мирное время при отсутствии военных действий развалили и сровняли с землей. Эту крепость окружали пятнадцать башен, не считая большого замка и укреплений между башнями, причем одно старое укрепление, замечательное своей конструкцией и размером, имело очень мощное вооружение. Незадолго до разрушения некоторые сооружения этой крепости, пришедшие от старости в упадок, архиепископ восстановил, затратив на это большие средства, и мощные внушительные укрепления прошлого из-за возведения новых построек стали еще значительнее. Рассказывали,[1217] что крепость Дойцер была заложена и построена еще Юлием Цезарем[1218]. С течением времени, как утверждается, она пришла в упадок от старости, однако ко времени императора Константина[1219] местные князья восстановили и усовершенствовали ее в его честь, о чем свидетельствует надпись на воротах, выбитая на каменной плите. Затем, ко времени первого императора Отто Великого[1220], благодаря заботе и осмотрительности брата этого императора, кельнского архиепископа, господина Бруно[1221], крепость была частично разрушена и долгое время пребывала в таком состоянии, пока при императора Генрихе II[1222], по просьбе блаженного Гериберта, тогдашнего архиепископа Кельнского[1223], она, будучи в запустении, была передана св. Деве Марии для создания обители монахов черного ордена св. Бенедикта. Территорию этого монастыря отчасти занимали укрепления этой крепости, которая, как сказано выше, позднее, во время архиепископа Конрада была снесены. Однако когда вся крепость была разрушена, та часть, которая принадлежала монастырю, была перестроена под монастырские строения, и использовалась для этой цели.

В этом же году архиепископ Кельнский с военным отрядом выступил против графа Кливе[1224], смирил его спесь, вынудив отказаться от взимания пошлин на Рейне, которые тот вымогал у Орзея[1225]. Также архиепископ предусмотрительно купил крепость Хольте[1226], чтобы совершить нападение на этого графа, если он что-нибудь предпримет в будущем.

В этом же году император освободил кардиналов, а также всех аббатов и духовенство, которые были у него в плену. После этого Папой был избран Иннокентий IV, ранее носивший имя Сенебальд[1227]. В это же время город Битервий[1228] изменил императору. Император собрал войско, чтобы снова покорить его, осадил город, однако ему не удалось взять его.

В это же время граф Юлихский около Гладебаха[1229] устроил засаду герцогу Брабантскому, который вместе с графом Гельре ехал на переговоры к кельнскому архиепископу. Только благодаря счастливому случаю им удалось избежать засады. За эту дерзкую выходку он потребовал у кельнского архиепископа судебного разбирательства. Он по праву своего герцогства председательствовал в суде у Рурмонде[1230] и требовал от герцога Лимбургского и других членов верховного суда вынесения приговора. Благодаря их содействию граф вскоре подчинился мнению архиепископа, принес извинения, и, в конце концов, хотя и не без усилий, обрел милость герцога.

В год Господа 1244 предпринимается попытка установить мир между Папой и императором, и в Чистый четверг (22 марта) граф Тулузы[1231] и несколько императорских судей клянутся, что император подчинится требованиям церкви. Однако ожидаемого выполнения этого соглашения не последовало. Поэтому Папа тайно покидает город Рим, поднимается на корабль и по морю прибывает в Яную, откуда он родом[1232]. Из-за болезни он пробыл здесь долгое время, а затем по суше через гору Ченизий[1233] прибыл на всенощную службу св. Андрея (29 ноября) в Лугдунум[1234], известный центр Галлии, расположенный на реке Родан. К нему сошлись многие епископы из Галлии и Испании, а также к нему прибыл архиепископ Кельнский, которого Папа счел за наиболее знатного из всех, и проявил к нему соответствующее уважение.

В этом году, в апреле, город Кельн много раз горел. В конце концов на военном рынке возник пожар и продолжался почти до пятого часа дня. Огонь поглотил все окрестности, перекинулся через стену и уничтожил церкви и монастырь святого…,[1235] распространяясь оттуда дальше, спалил много домов и городские ворота. Поскольку эти пожары часто повторялись, то в них обвинили нескольких иноземцев, почти все они говорили на неизвестном языке и только двое знали немецкий. Их всех привязали к хвостам лошадей, протащили по улицам города и обезглавили, после чего пожар прекратился.

В это же время кельнский архиепископ очищает всю Вестфалию от разбойников и злодеев, привлекая их к суду. Из-за этого в Херфорде[1236] происходят беспорядки между жителями и должностными людьми архиепископа. Распоясавшиеся жители с яростью нападают на архиепископа, но один благоразумный дворянин встает между ними и усмиряет разгоревшийся бунт. Опечалившись из-за этой выходки больше, чем от страха перед архиепископом, жители приходят к нему со смирением, подчиняются и, предав все свое имущество его власти, добиваются его милости. Затем господин архиепископ получает паллий, присланный ему Папой вместе с предоставленными ему многочисленными привилегиями, и шествует в день святой Троицы (май) в праздничной процессии, облаченный в архиепископские регалии.

Этим же летом архиепископ собрал войско против нескольких графов и тиранов Вестфалии, захвативших селение Верле[1237], и осадил новую крепость Хизинберг[1238] на Эссенде, вынудив ее сдаться. Позднее, после усмирения упомянутых графов и тиранов, он передал ее графу Зейне.

В этом же году в декабре Папе доставили печальное послание из заморских стран, написанное кровью. В нем сообщалось, как некие сарацины, называемые кораценами[1239], напали на город Иерусалим и захватили его[1240], разрушив гроб Господень и гробницы германских королей, Годефрида, Балдуина и их преемников. Немного позднее те самые корацены сражались с другими сарацинами[1241], которые вызвали себе на помощь христианское рыцарство, то есть тамплиеров, госпитальеров и рыцарей немецкого дома, и заключили с ними союз. Почти все они пали в битве, как христиане, так и сарацины, поскольку корацены одержали победу, взяв при этом в плен магистра госпитальеров[1242] и магистра тамплиеров[1243] и почти сотню рыцарей из их орденов.

В год Господа 1245 Папа, находящийся в Лугдунуме[1244], созывает вселенский собор (26 июня) и рассылает по всем областям письма. Затем в июле он провел собор, вызвав туда императора Фридериха, чтобы он ответил епископам и другим людям, подавшим на него жалобы. Тот прибыл в Торинум[1245], город в Лигурии, и находился там, выслав дальше императорского судью Тадеуша[1246], ученого-правоведа, обладающего искусным красноречием. Судья сообщил причины неявки императора и попросил о дальнейшей отсрочке, дав обещание, что император прибудет в ближайшее время. Папа не продлил срок. Представитель императора Тадеуш очень убедительно возразил епископам, подавшим жалобы на императора (17 июля), однако господин Папа, не считаясь с его доводами и не принимая во внимание, что присутствующие там император Константинополя Балдуин[1247] и граф Тулузский[1248], настоятельными просьбами заступались за императора, с согласия собравшегося святого собора, куда съехалось 150 епископов, не считая аббатов и других прелатов, огласил приговор об смещении императора, лишении его императорских регалий, а также королевских и всех остальных почестей. Текст этого приговора был полностью приведен в конце книги церкви Св. Панталеона, называемой "Церковная история Евсевия"[1249], где об этом деле записано в перечне римских епископов. На этом же соборе Папа провозгласил несколько постановлений, которые под соответствующими заголовками позднее были собраны в новом сборнике декреталий[1250]. После собора Папа отправил миноритов качестве своих посланников к королю татар, а других посланников к султану Египта, призывая его заключить мир с христианами. Вскоре после собора Папа послал в Германию Филиппа, избранного епископом Феррарии[1251], чтобы он разными способами призывал князей к выборам нового короля. Он проехал мимо Кельна и в сопровождении кельнского епископа добрался до ландграфа Тюрингии[1252], который принял его благосклонно, так как жаждал власти.

В год Господа 1246 во время поста несколько жителей Апулии из двора смещенного императора организовали заговор с целью его убийства. Их предводителем был житель Апулии Теобальд, также носивший имя[1253] Франциск. Находясь около Гроссетума в Тусции[1254], император узнал об этом от графини Казертской, сын[1255] которой был женат на родной дочери императора. Поле этого император сразу же прибыл в Апулию. Напуганные этим, изменники и их сообщники в количестве около двухсот человек направились к морю в крепость Капуатий[1256]. Император осадил их и в следующем месяце, июле, крепость ему сдалась (18 июля). Всех заговорщиков он велел ослепить[1257], а затем отправил письмо в Кельн с сообщением об их пленении. Перед этим в канун Пальмового воскресения (31 марта) кардинал Ренерий с горожанами Перузия[1258] и многими жителями окрестной области, облачившихся крестом, напал на город Фулигинум[1259], который поддерживал смещенного императора. Горожане Фулигинума и Сполетума[1260] выступили им навстречу и начали сражение. На их стороне было несколько немцев. В результате битвы 6000 человек из войска перузийцев были взяты в плен. Об этом событии император также сообщил жителям Кельна в письме.

В мае господин кельнский архиепископ проводил проповедь Креста против смещенного императора и велел проводить ее другим. Еще раньше это же проделали архиепископ Майнца и другие епископы.

В этом же году в мае и июне в Кельне был такой недостаток зерна, что редко где можно было найти в продаже хлеб. Это произошло потому что горожане постановили, что мальтер[1261] зерна можно продавать только за три шиллинга, тогда как за городом давали гораздо больше. Такое положение раздражало их, когда они видели сильную нужду народа, а из-за разницы цен в Кельн не привозили зерно.

В это же время господа архиепископы Кельнский и Майнцский собрались у Гербиполя[1262] и избрали королем присутствующего там же ландграфа Тюрингии[1263], назначив на ближайший праздник Св. Иакова (25 июля) королевский выезд у Франкинфорта. Когда же туда прибыли избранный король и упомянутые архиепископы со многими другими епископами, то обнаружили там Конрада[1264], сына смещенного императора, уже раньше избранного королем, который оказал им сопротивление. Несколько дней войска обеих сторон медлили, пока не сошлись в день Освальда, а именно 5 августа, и Конрад, сын императора, бежал побежденный. С его стороны было взято в плен более 400 рыцарей, многих из которых пленил кельнский архиепископ и увел с собой. Епископ Страсбургский[1265] при возвращении домой после этой победы захватил и разрушил несколько крепостей императора. Конрад, сын смещенного императора, вскоре после своего поражения женился на дочери герцога Баварии[1266].

В январе умер Теодорих, молодой граф Гоштеденский[1267]. Преемником стал его дядя Фридрих, старший пастор церкви Марии[1268], который осененный божественным вдохновением графство Хоштеден и замечательную крепость у Аре[1269] со всем имуществом 30 апреля принес в дар святому Петру, так что кельнскому архиепископу она досталась на вечные времена совершенно бесплатно.

Перед победой у Франкинфорта Папа послал для выплат новому королю из своей казны 10000 марок. После победы он выслал еще 15000 марок, которые на некоторое время оставили в Люттихе, чтобы король мог раздавать из них денежные выплаты князьям и рыцарям, увеличивая тем самым силу своего государства.

В этом же году зимой Рейн сильнее, чем обычно, вышел из берегов, из-за чего началось очень большое наводнение. В это же время герцог Австрии[1270] сражался с королем Богемии[1271] (26 января). Герцог вышел победителем, взяв в плен около двухсот рыцарей. Затем в июне он сошелся на поле брани с королем Венгрии[1272] (15 июня). Здесь он сражался в поединке с королем Русии[1273], которого убил, однако и сам получил от него смертельные раны, после которых прожил еще только два дня. И все же его войско победило. Дочь брата покойного герцога вышла замуж за сына короля Богемии[1274].

Конец лета и вся осень были очень дождливы, морским штормом у Англии, Фландрии и Дации[1275] много судов были выброшены на берег. В этом же году скончался епископ Люттиха Руберт[1276].

В год Господа 1247 избранный королем Генрих направился в Швабию, где он осадил город Ульм[1277]. Однако он вернулся оттуда не добившись успеха и около своей собственной крепости Вардинберг[1278] упал с коня, после чего проболел несколько дней и умер (17 февраля).

На Троицу (19 мая) смещенный император собрался в Галлию, чтобы провести переговоры с несколькими своими сторонниками, и в определенный день он вызвал герцога Брабантского и многих дворян из Германии, чтобы, как говорили, оправдаться за обвинения, выдвинутые против него Папой. Однако, когда он прибыл в Торинум[1279], его застигло известие, что прежде верный ему город Парма изменил ему, поэтому ему пришлось вернуться. Он осадил Парму и построил там новый город, который назвал Виктория. Но из-за того, что горожане оказали ему упорное сопротивление, 150 человек с его стороны попали в плен.

После смерти короля Генриха кельнский архиепископ отправился в Лугдунум[1280] говорить с Папой о приобретении вакантного Люттихского епископства. Немного позднее Папа отправил легатом в Германию кардинал-дьякона церкви Св. Георгия "у золотой завесы"[1281], чтобы в Германии избрать нового короля.

Скончался Лудольф, епископ Мюнстера[1282]. Его преемником стал Отто из Липпии[1283]. Кельнский архиепископ Конрад приобрел для архиепископства округ Эссенде с новой крепостью Изенберг[1284], а также Боннский округ. Оба эти округа оказались вакантными из-за смерти знатного и очень богатого графа Генриха Зайнского, умершего незадолго перед тем накануне Вознесения (август).

В этом же году легат Петр и многие епископы, среди которых, кельнский — Конрад, майнцский — Зифрид, трирский — Арнольд, бременский — Герард, и другие, а также герцог Брабанта с многочисленными графами собрались на поле у деревни Воринх[1285] (3 октября) и избрали новым королем графа Вильгельма Голландского[1286], который был еще молод, однако они убедились, что его образ мыслей был надлежащим образом подготовлен для принятия такого высокого звания. Очень многие из них облачились крестом против смещенного императора. Через некоторое время избранный король с легатами въезжает в Кельн, причем горожане, которые во время его избрания закрыли городские ворота, оставаясь до сих пор сторонниками императора, впустили его миром и теперь поклялись в верности избранному королю.

Во время избрания этого короля минориты, посланные Папой к тартарам, вернулись с письмом, которое король тартар прислал Папе. Содержание этого письма и рассказ о ходе всего путешествия, проходившего с огромными трудностями и со многими опасностями, один из этих миноритов по имени Бенедикт, поляк по происхождению, проезжая через Кельн, устно очень подробно поведал одному прелату, который когда-то был схоластиком в Кельне, а потому сведущ в истории. После рассказа этого брата эти сведения пополнили отдельную книгу, в которой братья описали происхождение, образ жизни и другие особенности тартар.

В декабре Марцеллин, епископ Аретия[1287], с папским войском напал на город Оксимун[1288] около Анконы. Когда же он затем напал на соседнюю крепость, то военным отрядом Фридериха, насчитывающим огромное множество немцев, был обращен в бегство, во время которого попал в плен, при этом погибло более 4000 человек. При Интерамне[1289] Гуго Новелл, предводитель папской милиции, был обращен в бегство Р.[1290] родным сыном императора, и со стороны Гуго около 200 человек попали в плен. Кардинал Октавиан с миланцами, мантуанцами и бриксианцами прибыл на помощь жителям Пармы и расположился лагерем на берегу реки, однако переправиться через нее ему помешал Генрих, король Сардинии, родной сын императора[1291]. После длительного там пребывания он вернулся домой.

Новый король в день Св. Люции (13 декабря) начал осаду крепости Верде[1292]. Перед этим король с помощью графа Гельре[1293] овладел крепостью Новиомаг[1294].

В январе 1248 года скончался герцог Генрих Брабантский. В этом же месяце новый король с легатом отправился в низовья Рейна. Они прибыли в Утрехт, при этом легат на своем пути призывал народ облачиться крестом против Ахена. В Утрехте между его людьми и горожанами возникла некоторая перепалка, а поскольку народ взволновался, то король и легат с позором и негодованием быстро убрались оттуда. Легат прибыл в Кельн и проповедовал там крест против ахенцев. Мирян он привлек словами проповеди, а прелатов и многих священников вынудил облачится крестом увещеваниями и угрозами, издав распоряжение об отлучении непокорных от церкви. На следующий день по требованию господина архиепископа Кельнского он отменил свое решение об отлучении от церкви, оставив это на совести каждого, однако не включил сюда тех, кто уже получил милость благодаря папским бенефициям или их добивался. Отсюда легат отправился в верхнерейскую область против Страсбурга, где его приняли с почетом. Тем временем, новый король Вильгельм со своими сторонниками 29 апреля осадил город Ахен, а так как при заходе солнца некоторые из осаждавших, жаждущие признания и славы, ради забавы попытались начать первый штурм ворот, из города вышли рыцари с народом и решительно двинулись им навстречу. Между обеими сторонами завязалась очень тяжелая битва, а поскольку некоторые из нападавших были сбиты с ног и неожиданно провалились в наполненные водой подвалы разрушенных домов, находящихся перед городскими стенами, то остальные обратились в бегство и ахенцы вышли из этой битвы победителями. Несмотря на то, что от этого столкновения все войско короля охватил большой страх, ахенцы вернулись обратно, не нанося ему дальнейшего ущерба, так как уже сгустились сумерки. В этой битве со стороны осаждающих пал один дворянин из Первиза[1295], а также несколько рыцарей и оруженосцев, из которых 16 тел было вынуто из подвалов. О том, сколько погибло горожан, осаждающие не знали, но один из братьев Гимених был смертельно ранен. Несмотря на то, что войско короля подобным способом осуществляло частые нападения с применением больших орудий метающих камни, называемых блиды[1296], осаждающие достигли незначительных успехов, так как через одни ворота, не перекрытые осадой, можно было свободно входить и выходить из города. Поэтому несколько умельцев начали отводить ручей, текущий через город[1297], при этом за то, что многие паломники из Брабанта, Фландрии и Пикардии, облачившиеся крестом, непрерывно помогали в этой работе, господин легат, находившийся среди осаждающих, щедро отпустил им грехи. На ручье у города ниже по течению построили большую прочную плотину, из-за чего перекрытый ручей образовал между лагерем осаждающих и городом большое озеро. Также словом проповеди миноритов из Рейнской области, с Мааса, из Голландии и, особенно, из Фрисландии была призвана огромная масса людей. После того, как все они подошли, с помощью такой уймы народа, наиболее ревностными из которого были фризы, город был плотно окружен со всех сторон. Поэтому после шестимесячной осады горожане заколебались (18 октября) и попросили провести переговоры с кельнским архиепископом Конрадом, который был влиятельным и самым главным человеком в войске. При его содействии они сдались королю и добились его милости. И вот, в праздник Всех Святых (1 ноября) господин Вильгельм, избранный королем, был коронован архиепископом Кельна и занял королевский престол. Затем легат вернулся к папскому двору, а король был принят в крепости Верден, которая уже давно была передана ему.[1298]

В этом же году очень торопливые строительные мастера, с которыми при согласии архиепископа и приоров кельнский соборный капитул заключил договор, что они полностью разрушат старый собор и построят новое здание[1299], повредили восточную часть церковной стены и по неосторожности подожгли деревянные брусья, поддерживающие свод, поэтому он сразу же обрушился из-за стоящей над ним тяжести. Огонь раздуло ветром и он полностью до самого основания уничтожил благородное, хотя и старое, сооружение с двумя висящими на нем позолоченными венцами. Однако здесь не обошлось без вмешательства силы Божьей, так как усыпальницу трех королей перед пожаром передвинули со своего места в центре церкви[1300] к церковным вратам, но не из страха перед огнем, а опасаясь сотрясения стен. При пожаре ее с большими трудностями вынесли наружу, когда вся церковь уже наполнилась дымом, и поэтому она, не получив никаких повреждений, осталась цела. Архиепископ Конрад созвал церковных прелатов, дворян земли и своих министериалов и, в то время как огромная толпа народа внимала увещеваниям проповедников после завершения праздничной мессы в день Вознесения блаженной Девы Марии (15 августа), он заложил первый камень, а затем, на основании полномочий господина Папы и своих собственных, а также властью легата и всех викарных епископов кельнской церкви объявил верующим неслыханное до сих пор отпущение грехов тем, кто внесет или пришлет свой вклад в строительство церкви. Именно с этого времени с большими затратами начинается возведение новой церкви Св. Петра, — Кельнского собора, невероятной высоты и длины[1301].

В этом же году архиепископ Конрад, выехав из Кельна, поспешил оказать помощь архиепископу Трирскому[1302] против многих дворян и влиятельных людей Верхней Германии, которые, склоняя просьбами и денежными суммами маршала Цорна[1303], пришли чтобы снять осаду с крепости Турун[1304], защитники которой вследствие нехватки провианта уже были готовы к сдаче. Умом и старанием кельнского архиепископа некоторые из влиятельных людей, собравшихся там, сразу же сочли возможным примириться с архиепископом Трира, а другие из страха перед кельнским владыкой обратились в бегство. И вот, крепость Турун, бывшая пристанищем разбойников и наводившая ужас на проходящих мимо нее, перешла под власть кельнского и трирского архиепископов. Они снесли башни, построенные там когда-то кельнским архиепископом Энгельбертом[1305], возвели поперечную стену, разделив крепость друг с другом, после чего каждый укрепил свою часть.

В этом же году французский король Людовик[1306], побуждаемый божественными откровениями и многократно являвшимися знамениями, предпринял поход по освобождению Святой Земли[1307]. Отправив военное снаряжение, искусно сконструированные орудия и очень большой запас продовольствия, он прибыл со своей супругой[1308] в Массилию[1309], где поднялся на корабль. После того, как некоторые из его судов попали под воздействие шторма, он сам, оставшись невредимым, прибыл в город Лимоций[1310] на Кипре, в котором со своими сторонниками пробыл всю зиму.

Тем временем, жители Пармы, изнуренные долгой осадой их города смещенным императором Фридерихом, давно изыскивали какой-нибудь коварный метод, чтобы ему навредить. Несколько знатных мужей из Пармы хитрым способом покинули город, как перебежчики и, предав себя и все свое имущество Фридериху, добились его милости. Под предлогом доказательства своей верности, а на самом деле осуществляя вероломный заговор, словами заверяя о своей любви, а в сердце скрывая ненависть, они оказались в лагере Фридериха, в городе Виктория, и сделали вид, что тоже будут сражаться с остальными осажденными в Парме. Фридерих же обычно выходил из лагеря на конную и соколиную охоту к ручью, удаленному от Пармы почти на три галльских мили[1311], в сопровождении 500 вооруженных воинов. Упомянутые изменники, по плану предательства Фридериха, задуманного с жителями Пармы, выбрали удобный случай и внезапно подожгли свой шатер, зная, что в этот определенный день (18 февраля) во время своего выезда на охоту далеко от своих приближенных, Фридерих попадет в засаду. По этому знаку жители Пармы неожиданно выскакивают из ворот и с помощью тех изменников нападают на лагерь Фридериха. Они бросаются на ничего не подозревающих воинов, одних убивают, а других берут в плен, захватывают трофеи, поджигают строения и таким образом добираются до шатра самого Фридериха, точнее, до возведенного около него укрепления. Несмотря на то, что караульные храбро защищались, жители Пармы победили, ворвались в крепость, захватили кладовую императора, где нашли богатства, оцененные в 40000 марок, и забрали их с собой. Однако Фридерих, который на охоте был предупрежден об организованной на его пути засаде, решил возвратиться в лагерь. Еще издали он увидел огонь на месте лагеря, а от встретившихся ему на дороге своих сторонников, бежавших оттуда, узнал о произошедшей измене. Сильно ошеломленный этим, в таком тяжелом положении он бежал, надеясь добраться до Кремоны. Другие говорили, что Фридерих, увидев пожар в лагере и узнав об измене, сразу же бросился в кладовую своей крепости и собственноручно вынес свои регалии и драгоценнейшие сокровища, а уже потом, объятый страхом, бежал в Кремону. После того, как таким образом с Пармы была снята осада, Фридерих в гневе приказал многочисленному отряду усиленно защищать укрепление, возведенное им поблизости от Пармы выше по течению от моста[1312], чтобы лишить возможности жителей Пармы получать по воде продовольствие. Затем он отправился в Апулию. После его отъезда в битве с болонцами его родной сын Генрих, король Сардинии[1313], в течение долгого времени храбро сражавшийся, в конце концов изнуренный попал в плен и был посажен в темницу[1314].

Зима в наших краях в этом же году была очень непривычная, — дождливая и без мороза, так что лед за всю зиму видели только два дня, да и то в разное время. Из-за этого следующим летом не получилось ожидаемого урожая плодов, несмотря на то, что их выросло очень много. Также и виноград не смог созреть полностью.

В год Господа 1249 после праздника Очищения блаженной Девы Марии (2 февраля) король Вильгельм осадил Бобардию[1315]. Однако после того, как горожане Бобардии выпросили у короля отсрочку и выполнили определенные условия, король отправился дальше и осадил королевскую крепость Ингильхайм[1316], которая после нескольких дней осады сдалась ему. Тем временем скончался майнцский архиепископ Зифрид[1317], человек великодушный и очень порядочный в делах. Духовенство и народ Майнца, лишенные своего пастыря, обратили свой взор к архиепископу Кельна и единодушно просили его стать их архиепископом. Тот, скорбя о кончине майнцского архиепископа, поспешил к королю и за великую любовь и уважение к нему, как к защитнику родины, духовенства и народа Майнца высказал всем вместе и каждому в отдельности свою благодарность. Однако кельнский архиепископ, не склоняясь, будучи стойким и осторожным человеком, ни на чью сторону, решил, ни принимать и ни отклонять почетного предложения, пока он не узнает об этом деле мнение господина Папы. Господин Папа, безотлагательно и с предельным вниманием выслушавший посланников осиротевшей церкви, все же решил, что в сложившемся положении на таких важных архиепископских постах для святой церкви будут гораздо полезнее два лица, чем одно, и призвал кельнского архиепископа послушаться его совета. И вот, с согласия самого архиепископа, старший пастор Майнца[1318], человек почтенного возраста, отличающийся хорошими манерами и умеренностью, был произведен в архиепископы Майнца. Вскоре после кончины архиепископа Майнца, умер епископ Утрехта[1319] и его епископство господин Папа присудил старшему пастору Кельна из Виенны[1320]. Однако утрехтское духовенство при поддержке народа избрало кельнского декана из Рандироде[1321] и передало ему епископские крепости и укрепления. Дело об этом споре разбиралось при дворе господина Папы.

Между тем, поскольку преданность вере в германском государстве лучше укреплена тогда, когда она постоянно ощущает на себе заботу легатов апостольского престола, господин Папа поручил кельнскому архиепископу Конраду, ученому человеку, известному своей порядочностью и исключительным благоразумием, как он изложил в своем послании, исполнение обязанностей легата во всем германском государстве (30 апреля). В этом же году архиепископ, выполняя возложенные на него обязанности легата, а вместе с этим не менее основательно заботясь о делах империи, в сопровождении рыцарей, оруженосцев и других вооруженных людей, отправился к королю. Туда также прибыл со своими доверенными лицами избранник из Люттиха[1322]. Король Вильгельм в это время собрал из своих сторонников войско и двинулся против Франкенфорта, попутно разоряя посевы и земли своих врагов. Когда они приблизились к Франкенфорту, он напал на укрепленную рвами деревню Зассенхузен[1323], через которую шла дорога к мосту во Франкенфорт. Так как лучники короля непрерывно обстреливали защитников деревни, то те бежали и вернулись в город Франкенфорт, оставив охрану у надмостного укрепления. Король, спалив деревню Зассенхузен, возвращается обратно, поняв, что при дальнейшем наступлении в этот раз он не сможет многого достигнуть, прекращает военный поход и долгое время пребывает в области Майнцского и Трирского епископств. Архиепископ Кельнский после своего возвращения осаждает и разрушает крепость Римирсхайм[1324].

В этом же году после девяти лет осады король Кастилии[1325] победоносно завоевал Сибилью[1326], прежде называемую Гиспалис, большой и известный город, который предался сарацинской вере, а теперь король заселил его христианами.

В этом же году французский король с сопровождающим его кипрским королем[1327] выступил со своим флотом из города Лимоций на Кипре и прибыл в Египет туда, где Нил впадает в море. Здесь он храбро, но все же с некоторыми трудностями, победил сарацин, которые защищали порт, мешая ему высадиться на берег, а затем осадил город Дамиату[1328]. Поскольку жители этого города отчасти пали в сражении за порт, отчасти были отправлены для обороны других морских портов, где готовились к высадке французского короля, король, разузнав положение дел в городе, на следующий день вступил в незащищенный город и захватил богатые трофеи, которые разделил среди своих людей. Затем там был назначен епископ, организовано духовенство, а христиане, размещенные в этом городе на жительство, распространяли истинную веру.

В этом же году, из-за того, что в праздник Ремигия (1 октября) рыцари и горожане Бобардии не выполнили принятое условие, король Вильгельм, снова собрав свое войско, решил напасть на Бобардию, а архиепископы Кельна, Майнца и Трира вместе с избранником Люттиха оказали ему помощь. Однако когда он узнал, что Филипп Ховельский[1329], некоторые графы и сторонники прежнего императора Фридериха привели на помощь жителям Бобардии из Верхней Германии военный отряд, то ничего не добившись отступил от Бобардии. Также распространился слух, что Конрад, внебрачный сын[1330] бывшего императора Фридериха, решительно действовал в Швабии, уничтожая своих противников, при этом некоторых из них он убивал, а к другим проявлял милость.

В ноябре этого года король Вильгельм спустился с Верхнего Рейна и вернулся в свою землю Голландию, чтобы освободить своего брата[1331], попавшего в плен к графине Фландрии[1332].

В это же время сын герцога Баварского[1333] хитростью поймал маршала Цорна со своей супругой и посадил в тюрьму этого кровожадного человека, совершившего многие злодеяния. У преступника нашли несметные богатства, — золото, драгоценные камни и разную дорогую утварь, которые этот недостойный человек собирал путем вымогательств и размещал в крепостях и монастырях.

В это же время кельнский архиепископ, который с мудростью относился ко всем делам и заботился о будущем, отремонтировал северные Рейнские ворота в своем городе Нуссия[1334], затем он выкупил примыкающие домовладения, провел за ними ров и построил там новую крепость.

И вот, кельнский архиепископ Конрад, правивший 23 с половиной года, скончался[1335], оставив после себя кельнскую церковь в состоянии прочного мира. Он был похоронен в новой церкви Святого Петра, в основание которой сам заложил первый камень[1336], где ему приготовили замечательный литой мавзолей. Его преемником стал господин Энгильберт Фалькинбургский[1337], старший пастор этой же церкви, человек, которому никогда не везло в делах. Когда он неоднократно выступал с сильным войском из дворян и министериалов, чтобы отбить нападение своих врагов, то почти всегда оставался побежденным. Например, в одном месте, называемом Мариенхольц[1338], где его люди бежали и некоторые попали в плен к графу Юлихскому[1339], он сам также оказался в плену и в течение трех лет и трех месяцев содержался под стражей в крепости Нидеке[1340]. За это некоторое время спустя[1341] его в самом городе схватили кельнские горожане и посадили под стражу. Недовольные этим событием, знатные и влиятельные родственники архиепископа, господин Фалькинбургский, его брат[1342], герцог Лимбургский[1343], граф Клеве[1344], дворянин из Хаймсберга[1345], собирают большой отряд вооруженных людей, проламывают в одном из домов, пристроенных к стене, проход и проникают в город Кельн, пытаясь захватить его. Однако горожане взялись за оружие и, О ужас!, убили господина Фалькинбургского, когда тот на коне въезжал в город. Герцога Лимбургского они взяли в плен, а всех тех, кто еще был снаружи, обратили в бегство.

В год Господа 1274, а после основания Города 2112, когда после смерти короля Ричарда[1346] и внука императора Фридериха империя уже некоторое время находилась без руководителя, германские князья собрались во Франкенфорте для выбора короля и единодушно избрали светлейшего графа Родольфа Хавекенсбургского[1347]. Немного спустя в Ахене он был помазан архиепископом Кельна Энгильбертом и властвовал около двадцати лет, являясь девяностым правителем после Августа.

За время его правления скончался архиепископ Энгильберт,[1348] который был похоронен в церкви св. Кассия в Бунне, так как из-за вышеупомянутого раздора его нельзя было похоронить в Кельне. Его преемником стал Зигефрид[1349], старший пастор майнцской церкви и каноник в Кельне, избранный в Бунне архиепископом, после чего господин Папа Григорий X[1350] сразу же облачил его в почетный паллий. Против Зигефрида с большой силой выступило множество влиятельных людей, дворян, епископов, а также простых мирян, которые устроили во всем епископстве смертоубийства и пожары. Однако архиепископ, с детства упражнявшийся с оружием и умевший переносить сильный холод, которому нипочем были ни голод, ни жажда, ни отсутствие сна, тем и другим отплатил той же монетой. В конце концов, захватив и разрушив крепость Нейхим, он вынудил графа Годефрида Арнсбергского[1351] и его сына подчиниться своей милости. Немного позднее граф Энгельберт Маркский[1352] попал в плен к дворянину Герману Брейдервортскому, и там умер.

В четвертый год правления этого короля, а именно, в год Господа 1278, граф Вильгельм Юлихский хитростью пытался завоевать город Ахен (16 марта), который состоял в союзе с кельнским архиепископом Зигефридом, и опрометчиво въехал в него. Горожане сразу же взялись за оружие и, О ужас!, убили графа и его старшего сына с 368-мью сопровождающими[1353]. Архиепископ, отважившись на смелые действия из-за несчастия, случившегося с его врагом, вторгся с военной силой в землю графа Юлихского и, предавая все уничтожению, огню и разбою, обложил осадой юлихские укрепления. Однако оставшиеся в живых близкие друзья графа и многие другие смогли в таком бедственном положении собраться и не растерять своего мужества. Они вырвались из ворот и с неукротимой отвагой набросились на архиепископа и его людей. Но все же архиепископ одержал победу, захватил ту крепость и все организовал в ней по своему усмотрению. Жители Кельна также храбро сражались за своего архиепископа и некоторые из них погибли. Граф Луцлинбургский, племянник графа Юлихского, с большим войском нападает на Кельнское епископство и осаждает Тульпетум[1354], но из-за сопротивления господина Зигифрида ему пришлось снять осаду. В конце концов при посредничестве графа был установлен мир[1355] при условии, что архиепископ вернет Юлих и все остальное им завоеванное, и в будущем они не будут враждовать ни друг с другом, ни со всеми остальными.

В этом же году король Рудольф предпринимает военный поход в Богемию против короля этой страны[1356], который захватил Австрийское герцогство. После сражения король Богемии был убит, а король Рудольф одержал победу[1357]. В итоге при содействии князей Венцлавских он пощадил сына[1358] убитого короля, выдал за него свою дочь[1359], а своего сына Адельберта[1360] назначил герцогом Австрии.

1287. Король Рудольф собирает очень большой имперский сейм в Гербиполе, т.е. в Вирцбурге, куда съехалось много князей. Причиной этого собрания было то, что господин Папа Мартин и король потребовали со всей Германии от всех пахотных земель некоторую сумму денег. Поскольку кельнский архиепископ Зигефрид с поразительной настойчивостью возражал против такого неслыханного и необоснованного вымогательства, это дело не получило дальнейшего хода и было предано забвению на вечные времена. Так, благодаря этому архиепископу, вся Германия до сегодняшнего дня остается свободной от этого налога. Тем временем, один крестьянин из-за портретного сходства выдал себя за императора Фридериха и прибыл с такой обманчивой внешностью в Кельн. Так как он был изгнан жителями Кельна с оскорблениями, то отправился в Нуссию, где пребывал долгое время, и, благодаря своему внешнему сходству, завоевал такое доверие, что в его мошенничество поверили даже те, кто еще при жизни видели императора Фридериха. Многих охватило такое заблуждение, что они за свой счет оказывали ему королевские почести, а другие, имевшие светлый ум, обратив внимание на грубость его конечностей и холопскую внешность, не поверили, что он тот, за кого себя выдает. Однако императорские города непременно стремились оказать ему доверие из-за притеснений, которые король чинил им огромными налогами, и по их неоднократным просьбам он прибыл в Вецлар[1361], чтобы с их помощью добраться также до более отдаленных городов. Когда об этом узнал король Рудольф, он помирился с кельнским архиепископом Зигефридом, с которым прежде был в ссоре. Тот вышел с сильным отрядом рыцарей навстречу королю у Вецлара и потребовал у горожан выдать мошенника. Они привезли его на телеге и выдали, а затем он был предан сожжению, как того и заслуживал.

Скончался Папа Мартин[1362]. Его преемником стал Гонорий IV[1363], а после него — другой, из ордена миноритов[1364].

В год Господа 1288, или в 14 год правления короля Рудольфа, между герцогом Иоанном Брабантским[1365] и графом Рейнольдом Гельренским[1366] разгорелась непримиримая и очень прискорбная вражда из-за герцогства Лимбургского, которое, как утверждал при жизни граф, он должен получить во владение, так как его супруга[1367] является дочерью покойного герцога[1368], у которого не было сына. Однако герцог, полагаясь на его благородство и богатство, за большие деньги приобрел у графа Адольфа Бергского[1369] все права, которые тот вроде бы имел на герцогство, а также за высокую цену склонил на свою сторону этого графа, графа Вальрама Юлихского[1370], его брата Герхарда, называемого Кастерским[1371], графа Эверхарда Маркского[1372], Генриха, дворянина из Виндеке, брата графа Адольфа Бергского, и еще кельнских горожан и многие других, как дворян, так и простолюдинов. А граф выставляет против них господина кельнского архиепископа Зигефрида, графа Генриха Луцлинбургского[1373], чей брат Вальрам, и Вальрама, господина Фалькинбургского, Иоганна, господина Лимбергского, а также Генриха Вестербургского, брата архиепископа и многих других, склонив их на свою сторону увещеваниями и деньгами. Они ведут войну, ход которой непрерывно изменялся и превосходство оказывалось то у одних, то у других. И, наконец (5 июня), герцог со своим обычным благородством вступает с военным отрядом в Кельнское епископство, где по своему усмотрению все предает огню и мечу, а затем с многочисленным отрядом осаждает крепость Вуринк,[1374] принадлежащую архиепископу. Архиепископ и вышеупомянутые дворяне догоняют его с большим отрядом отборных воинов, отважно нападают на герцога и его сторонников, но исход сражения долгое время остается неясным[1375]. Наконец герцог с большими людскими потерями одерживает кровавую победу. Там пали граф Генрих Луцлинбургский, блаженной памяти отец будущего императора Генриха, и его брат Вальрам, а также Генрих Вестербургский, брат архиепископа, превосходный рыцарь, совершивший там мужественные поступки, кроме того, там остались лежать больше тысячи человек. Графа Рейнольда Гельренского увели в плен, а кельнского архиепископа Зигефрида граф Адольф Бергский заковал в оковы, чем очень унизил кельнскую церковь. Затем граф Вальрам Юлихский до основания разрушил крепость Тульпетум[1376], считавшуюся непобедимой, а граф Эверхард Маркский разорил многие поселения и крепости в герцогстве Вестфалия. Когда господин Папа из ордена миноритов[1377] узнал, что кельнские сообщники нанесли поражение архиепископу, он на несколько лет объявил городу интердикт. Однако горожане, упорствуя в своем грехе, нанимают сторонних попов, чтобы вопреки запрету господина Папы проводить богослужения.

После того, как король Рудольф почти двадцать лет твердо управлял государством, он скончался[1378] и был с почестями похоронен в Шпайере.

В год Господа 1294, от основания Города 2132, все князья Германии съехались для избрания нового короля и выбрали выдающегося графа Нассовского[1379], Адольфа. Он был помазан в короли кельнским архиепископом Зигефридом в Ахене[1380], став 91-м правителем от Августа. Когда, после своего утверждения он услышал, что ему изменили несколько городов Альзатии, он объявил о военном походе на них. Он также призвал к этому походу кельнского архиепископа Зигефрида. По его совету и с его помощью, король снова покорил изменившие ему города, приведя с собой несколько плененных мятежников.

К этому времени вновь разразилась война между французским королем Филиппом[1381] и английским королем Эдуардом[1382]. Для ее ведения король Англии увещеваниями и подкупом склоняет некоторых князей к выступлению против короля Франции и призывает графа Фландрии, бывшего на его стороне. Однако, благодаря нескольким изменникам французский король уводит графа Фландрии[1383] в плен и всю Фландрию подчиняет своей власти. При этом прислужники французского короля во всей Фландрии вели себя очень заносчиво, они врывались в дома, бесчестили жен и дочерей горожан и вообще поступали со всеми очень деспотично. Из-за этого жители Брюгге восстали[1384] и в страшном ожесточении убили почти всех французов, только немногим из которых удалось бежать. Узнав об этом, французский король направил все силы своего государства во Фландрию (май), чтобы отомстить за поражение, но жители Фламандии выступили навстречу им у Куртериха[1385], убили более шести тысяч французов, и, таким образом, вопреки воле короля, стряхнули французское ярмо со своей шеи.

Перед тем, как это случилось, долгое время видели комету. Комета — это такая волосатая звезда, которая, внезапно появившись, предвещает перемены в государстве, чуму, войну или нестерпимый зной. Также в это время один отшельник из мирян, остановившийся около деревни Линзе[1386], пришел в воскресение в церковь. Он рассказал, что уже трижды слышал голос, говоривший ему: "Лук сильных преломляется, а немощные препоясываются силою"[1387].

В это же время тот Папа из ордена миноритов скончался[1388] и, после того как престол несколько лет оставался вакантным, кардиналы наконец собрались и избрали Папой отшельника Петра, находящегося в Сицилии, который стал называться Целестин V[1389]. Они послали к нему одного из проповедующих монахов с декретом об избрании. Как только Петр стал возражать и всячески отказываться, монах начал свою речь такими словами: "Итак, Петра стерегли в темнице, между тем церковь прилежно молилась о нем Богу"[1390]. О чем тут говорить? В конце концов милостью божьей и настоятельными увещеваниями того брата Петр сдался и, подчинясь его воле, доставлен к кардиналам верхом, но не на коне, а на осле. Как только его возвели на престол Св. Петра, он стал вести очень умеренную и благочестивую жизнь, такую же, как он вел до принятия папского сана. Он держал три поста, первый — перед Пасхой, второй — перед праздником Вознесения св. Девы Марии, а третий — перед Рождеством Господа нашего, Иисуса Христа. Спустя несколько лет[1391], поразмыслив, что из-за бесчисленных забот, обрушившихся на него в этой должности, ему больше не удасться жить той спокойной благочестивой жизнью, он наперекор всем отказался от папства и вернулся обратно в свой скит. Несмотря на то, что кардиналы предлагали ему приличные доходы из наследства Св. Петра, он никак не давал себя уговорить и ни на что не соглашался. Его преемником стал Бонифаций VIII[1392].

И вот, кельнский архиепископ Зигефрид, будучи в старости и перенеся тяготы и невзгоды, скончался[1393], пробыв на своей должности 23 года 5 месяцев, и был похоронен в кафедральной церкви Св. Кассия в Бунне, как и его предшественник, могилу которого содержали небрежно, а Зигефрид привел ее в надлежащее состояние. А самого его с почестями похоронили в литом саркофаге перед алтарем Петра. Преемником Зигефрида стал Висбольд[1394], декан кельнского собора. Он был выбран в Нуссии[1395] скорее из-за перевеса благосклонных к нему дворян, чем по каноническому правилу. Это был человек, достаточно осведомленный в божественных и земных науках. Когда он находился при римском дворе, его противники всячески чернили его репутацию, распространяя слухи, что он много тратится и еще больше раздаривает подарки. В конце концов Бонифаций VIII с почетом облачил его в паллий и отпустил с миром. По его ходатайству с жителей Кельна сняли интердикт, в который был объявлен Папой уже много лет назад[1396].

Король Адольф, грубо обошедшийся с князьями, которые возвели его на такую высоту славы, отдал предпочтение людям рыцарского сословия и возбудил в них ненависть против князей. Это не понравилось архиепископу Майнца Герхарду[1397], который был близким родственником короля, епископу Страсбурга[1398] и остальным дворянам Верхней Германии. Они позвали светлейшего герцога Австрийского, Адельберта[1399], сына короля Рудольфа, и уговорили его захватить власть в государстве. Тот собрал многочисленное войско и затем осадил одну из имперских крепостей[1400]. Однако король Адольф нисколько не испугавшись этого, напал на них с большой вооруженной дружиной. Произошло сражение[1401], в котором король Адольф погиб и многие были уведены в плен. Почти в то же самое время видели комету.

После того, как был убит король Адольф, князья Германии сразу же собрались в Майнце и избрали королем[1402] герцога Австрии Адельберта. Затем он был коронован[1403] в Ахене кельнским архиепископом Висбольдом, как 92-й властитель после Августа. Он объявил о своей коронации всем князьям, собравшимся на большом имперском сейме в Нуринберге[1404], где также было более шести тысяч рыцарей. Причиной такого грандиозного торжества была коронация супруги короля[1405], помазание которой также совершил кельнский архиепископ Висбольд.

Примерно в это же время датский король[1406], король Норвегии[1407], маркграф Бранденбурга[1408], а также все князья и дворяне Северной Германии организовали собрание в городе Ройцток[1409], где присутствовало также около пяти тысяч рыцарей. Объединившись, упомянутые князья высказали жалобу на принадлежащие им города, которые нажились, ожирели и расширились благодаря товарам, доставляемым по земле и по воде, и ведению выгодной торговли, а затем отказались надлежащим образом повиноваться князьям[1410].

В год Господа 1300 бесчисленные толпы поспешили в Рим в надежде на отпущение грехов, которое там всегда давали в сотые года[1411]. Этот год был святым годом, то есть назывался "годом отпущения", так как каждый, кто после покаяния на исповеди, в этом году придет в Рим — вернется домой радостным, свободным от вины и от наказания.

В это время, когда Папа Бонифаций VIII остановился в одном замке[1412], его взяли в плен два кардинала из рода Колонна[1413], лишенных им кардинальского звания. Им это удалось путем подкупа казначея и при помощи французского короля Филиппа, преданного Папой анафеме[1414], причем кардиналы захватили все обнаруженные у Папы сокровища. Когда известие об этом дошло до Рима, то римляне сразу отправились освобождать Папу[1415]. Однако, когда они его уже больного[1416] доставили в Рим, он через некоторое время скончался[1417]. Этот Папа составил шестую книгу декреталий[1418], в то время как его предшественник Целестин жил еще несколько лет[1419]. Преемником Бонифация VIII стал Бенедикт IX[1420] из ордена проповедующих монахов. Пробыв на престоле год с небольшим, он скончался в Перузии[1421] и был похоронен там перед алтарем. Его преемником стал архиепископ Бордо, носивший также имя Климент V[1422]. Он разрушил орден тамплиеров[1423] за неслыханное бесчестие, о котором никогда не следует говорить.

Архиепископ Вицбольд желая править своей Кельнской церковью с умом, будучи старым и слабым человеком, который уже давно больше времени посвящал совещаниям, чем упражнениям с оружием, попытался подарками склонить на свою сторону дворянство страны. Однако вышло иначе, и чем больше он давал, тем сильнее против него выступали. Когда он понял это, то отправился в Сусатум[1424] воевать против графа Маркского[1425], злейшего врага Кельнской церкви, но граф с присущей ему смелостью собрал бесчисленное войско и вызвал архиепископа с его сторонниками на битву. Так как архиепископ не явился на вызов, то через несколько дней граф со своими людьми удалился. Архиепископ же, воодушевившись при отсутствии графа, вторгся в его приграничную область и все разорил разбоями и пожарами. В этом военном походе архиепископ впал в смертельную горячку и, несколько дней не вставая с постели, не раз причащался в своем недуге. Когда же он пожелал сделать это в очередной раз, его духовный отец, минорит, сказал ему, что не надо так часто совершать евхаристию. Он же возразил тому замечательными словами: "Душа моя стремится к таинству сему, ибо благо это для пути ее". С тем он скончался[1426], после того как почти восемь лет был архиепископом. Его похоронили в том же городе в церкви Св. Патрокла во время правления римского короля Адельберта. После его смерти среди выборщиков разгорелась вражда при избрании нового архиепископа, так как некоторые отдали свои голоса за старшего пастора Кельнского собора, Генриха Вирненбургского[1427], другие — за боннского старшего пастора Рейнхарда Вестербургского, брата кельнского архиепископа Зигефрида, а остальные — за кельнского каноника Вильгельма, сына графа Юлихского, чей отец и дед погибли в Ахене[1428]. Однако этот Вильгельм через некоторое время погиб на войне, развязанной фламандцами против французского короля, где он храбро сражался. Остальные два претендента отправились в Курию. Здесь Генриху Вирненбургскому с честью вручил бы паллий блаженной памяти Папа Бенедикт, если бы его не постигла скоропостижная смерть[1429]. Генриха рукоположил в архиепископы преемник Бенедикта, Климент V и, торжественно вручив ему паллий, отпустил с миром. О том, как много Генрих там всего раздал и раздарил, можно понять по тем сборам, которыми он обложил свой клир.

Король Адельберт держал при себе в почете сына своего брата, герцога Аллемании[1430], Иоганна, из-за его еще юного возраста, а эту провинцию до его совершеннолетия передал под управление разумным людям. Озлобившись этим, и по наущению злого советника, он убил, О, ужас! своего ничего не подозревавшего дядю, короля Адельберта[1431]. Затем он сбежал и остался в качестве изгнанника в Италии, где впоследствии умер[1432]. Все его соучастники были преданы мучительной смерти сыновьями короля Адальберта, а их владения разрушены до основания.

После убийства короля Адельберта князья Германии собрались для выбора и избрали королем Генриха VIII[1433], блаженной памяти, графа Луцлинбургского. Он был помазан в короли[1434] кельнским архиепископом Адольфом и правил как 93 властитель после Августа. Он извлек останки своих предшественников, королей Адольфа и Адельберта, которые были захоронены в местах своей смерти, и с почетом похоронил в Шпайере. В 1310 г. на Рождество[1435] (25 декабря) он собрал в Кельне торжественный имперский сейм, на котором призывал князей к военному походу в Италию следующим летом. Когда настало время, в которое короли обычно отправляются на войну[1436], он с сильным войском, не встречая сопротивления, вступил в Италию, где обложил осадой жителей Бриксии[1437], которые изменили ему. Здесь он сосредоточил такое большое количество людей, какое еще никто раньше не собирал. Наконец, спустя несколько месяцев он вынудил жителей Бриксии к сдаче[1438], разрушил до основания городские стены, завалил рвы и как победитель в обычном порядке продолжил свой дальнейший поход. Многие люди встретили там свою смерть, среди которых был брат короля, Вальрам, и множество других храбрых воинов с обеих сторон. Большая смертность, также унесшая многих людей, возникла там от зараженного воздуха. Король Генрих отправился дальше и, наконец, прибыл в город Рим. Там в день Св. Апостолов Петра и Павла (29 июня) по повелению господина Папы Климента V кардиналы торжественно короновали его римским императором в латеранской церкви. Однако римляне из партии противников внезапно напали на войско императора и некоторых убили. Когда об этом стало известно, оставшаяся часть войска взялась за оружие и решительно нанесла удар по римлянам, убив и утопив их, так что там должно быть погибло более двухсот человек. При этом погибли епископ Люттиха[1439], аббат Вицинбурга[1440] и несколько рыцарей со стороны императора.

В это же время французский король Филипп[1441], английский король[1442] и многие князья и бароны призвали совершить через несколько лет военный поход в Святую Землю против сарацин[1443]. Когда султан[1444] узнал об этом, он прислал Папе Клименту V следующее письмо[1445].

Император Генрих же, думая, что он ничего не сделал, пока оставалось еще то, что можно было сделать,[1446] всегда смотрел вперед, забывая, что за этим стоит, и стремился снова приобрести все то, что было утрачено со времени императора Фридериха II и вышло из подчинения империи. Куда бы он ни отправлялся, он везде одерживал победу, поэтому можно сказать, что скорее победа следовала за ним, чем он за ней. Некоторые, о которых нам недостойно здесь упоминать, посчитавшие такое развитие событий ущербом для самих себя, когда император причащался на праздник Вознесения прославленной Девы (15 августа), О, ужас! лишили его жизни. По общему мнению, которого придерживаются до сих пор, это произошло во время самого таинства[1447]. Он был перевезен в Пизу и там с большим почетом похоронен, оплакиваемый многочисленным народом.[1448] Почему божественное провидение допустило сие, нам неведомо, ибо правосудие Господа — бездна великая.[1449] И как же гордыня человеческая сподобится судить о том, чего она не в состоянии постигнуть? И пусть он, как сказано в Писании,[1450] был вознесен, потому что зло не совратило его разум, за что Бог и поспешил забрать его из этой грешной жизни.

Затем скончался Папа Климент V[1451], его преемником стал Иоанн XXII[1452].

В год Господа 1314, а после основания Города — 2152, князья Германии не были согласны с выбором короля, сделанном после смерти императора Генриха. Кельнский архиепископ Генрих и пфальцграф Рудольф[1453] выбрали Фридериха[1454], светлейшего герцога Австрийского, сына короля Адельберта, внука короля Рудольфа, который в Бунне был рукоположен в короли тем же кельнским архиепископом Генрихом. Однако майнцский архиепископ Петр[1455], трирский архиепископ, брат императора Генриха, Бальдевин[1456], и сын императора, король Богемии, Иоганн[1457], при выборе сошлись на известном герцоге Баварии, внуке короля Рудольфа от его дочери, Лодовихе, и избрали его королем[1458]. Между тем, как приверженцы каждого из избранных со всеми своими силами разоряли грабежами и пожарами область своего противника, Лодових с большим войском выступил против Фридериха, который противостоял ему также с немалой вооруженной дружиной. Произошло сражение[1459], в котором Фридерих попал Лодовиху в плен и был закован в цепи. Оттуда было уведено также много других пленных. Однако среди соперников произошло некое чудо, о котором не слышали с сотворения мира. Через год Фридерих был отпущен[1460] из плена без всякого выкупа, без выдачи заложников и крепостей, с одним только обязательством, поклясться в верности Лодовиху. С того момента Фридерих исполнял этот обет, оставаясь верным ему до сих пор, и тогда стали они друзьями, почти родными братьями.

Между тем римский Папа Иоанн велел провозгласить во всей Германии, что Лодових предан анафеме[1461], а также запретил всем называть его имя с королевским титулом и оказывать соответствующие почести. Этот Папа также созвал собор во Вьене[1462], где объявил о расширении постановлений[1463] своего предшественника Климента V. Кроме того, он предписал торжественно отмечать введенный еще Урбаном IV[1464] праздник евхаристии, о котором к настоящему времени стали забывать. Ещё он канонизировал великого учителя из ордена проповедующих монахов Фому Аквинского[1465], ученика бывшего епископа Регенсбурга, автора многих сочинений, господина Альберта Аламанского[1466].

Почти в это же время остров Родестедер[1467], захваченный сарацинами и несколько лет управлявшийся ими, во время войны с большими трудностями был отвоеван у них братьями ордена Госпиталя Св. Иоанна.

В настоящее время, а именно в год 1326, в Кельне обнаружили ересь, которая существовала уже несколько лет. Для проведения расследования по приказу господина архиепископа Генриха были созваны ученые люди, проповедники, минориты и многие другие монастырские братья. Пока они, основательно размышляя, в течение долгого времени обсуждали эту ересь, то попутно обращали некоторых еретиков на путь истинной веры, однако два священника, один мирянин и шесть женщин упорствовали в своих заблуждениях. Один из священников, именем Вальтер, бывший предводителем этой ереси, был заживо сожжен, а остальные приговорены к пожизненному заключению.

После смерти блаженной памяти императора Генриха князья и города Италии раскололись на две враждующие партии, причем за большое вознаграждение они также наняли иностранцев — германцев, галлов и других, так что все родственники убивали и калечили своих родственников и близких, а сосед — соседей. Многие считают, что это случилось, оттого что небесная империя[1468] стала акефальной, т. е. осталась без главы. Отсюда возник стих:

"Заболела у нас голова, болеют также все части тела".

Несомненно, что создатель управляет своим творением и что это проистекает от праведного и безупречного божьего суда. Если клир и народ заслуживают, церковь божья может иметь покровителя, а может и не иметь, иногда же для наказания за грехи и для испытания избранных вместо короля появляется тиран.