Мистер Нусич блаженствовал под лучами мягкого майского солнца. В такую погоду сидеть за столиком на открытом воздухе рядом со своим собственным рестораном и пить пиво с таким понимающим собутыльником, пардон, собеседником, как Старина Джон - что может быть лучше? Старина Джон, худощавый седой старик с хитрющими глазами, любил в состоянии легкого подпития говорить: "Я пью пиво двух сортов, бесплатное и Бадвайзер!" В данный момент Старина Джон пил бесплатное пиво и внимательно слушал мистера Нусича, который за это ему это бесплатное пиво и обеспечивал.

Жена мистера Нусича, Валентина, очень возмущалась тем, что мистер Нусич бесплатно поит любого забулдыгу, который готов слушать его разглагольствования о жизни, о внутренней и внешней политике, об экономике и так далее. Однажды Валентина даже попросила бармена Джейсона, чтобы он в течение недели записывал, на какую сумму бесплатно выпивают Владимир и его собутыльники. Получилось четыреста пятьдесят семь долларов! А ведь это почти две тысячи долларов в месяц! После этого Валентина попыталась как-то воздействовать на мужа и прекратить эту вакханалию, которая их просто разоряет. Время от времени Валентина говорила Владимиру: "Вот поэтому ресторан и не приносит дохода, потому что ты собираешь пьянчужек со всего района и бесплатно поишь их, лишь бы они тебе в рот заглядывали!" Но мистер Нусич в таких случаях отвечал, что она ничего не смыслит в бизнесе. Сегодня он проставил кому-то бесплатную выпивку, а завтра тот стал постоянным клиентом, да еще и друзей с собой привел. Валентина добавляла "друзей, которым ты тоже проставляешься" и, плюнув, убегала по своим делам.

А дел у нее было много. Мистер Нусич в общем-то делами ресторана совсем не занимался, а только сидел в баре или, как сейчас, за столиком снаружи ресторана и наливался пивом. А пива он мог выпить очень много, потому что при прекрасном двухметровом росте весил триста сорок фунтов, а это, как-никак, больше ста пятидесяти килограммов. Вообще-то он был красивым мужиком, пока не заплыл жиром, а многим женщинам и сейчас еще нравился, очень уж красивый и мужественный у него был баритон.

Мистеру Нусичу было тридцать восемь лет, его жена Валентина была старше его на два года. Они приехали в Америку из Югославии семнадцать лет назад. Их дети, шестнадцатилетняя Мишель и десятилетняя Тина, родились уже здесь, так что по закону были от рождения гражданами США. А мистер Нусич и Валентина получили гражданство через шесть лет после приезда. Мистер Нусич был серб и звали его Велимир, Велимир Нусич, но лет двенадцать назад он стал таким горячим поклонником российского президента Владимира Путина, что велел жене называть себя Владимиром, всем своим новым знакомым тоже представлялся Владимиром, и постепенно и все знакомые, и все клиенты стали звать его Владимиром. Так отныне буду называть его и я. Свою лояльность российскому президенту Путину Владимир подкреплял тем, что в состоянии легкого и среднего подпития пел "Катюшу" на русском языке, а каждому готовому его слушать собутыльнику рассказывал про своего выдающегося тезку. О том, что переименовавшись во Владимира, он стал тезкой не только своего кумира Владимира Путина, но и Владимира Ильича Ленина, он как-то не задумывался, а его собутыльники, будучи в основном коренными американцами, в таких тонкостях не разбирались. Впрочем Владимир и сам не шибко разбирался в особенностях советской и постсоветской России и в состоянии среднего подпития вместе с "Катюшей" часто пел и "Интернационал".

Валентина была хорваткой, родилась она в том же городе, что и Владимир. Если Владимир в молодости подавал большие надежды в восточных единоборствах, то Валентина была баскетбольной звездой города. Она была всего сантиметров на двадцать ниже мужа и такой худой, что, стоя рядом, они напоминали спицу рядом с литровой пивной кружкой. Лицо у Валентины тоже было очень худое, скуластое, костлявое, с длинным острым подбородком, вылитая Баба Яга в сорокалетнем возрасте. Валентина весила всего сто тридцать фунтов и часто жаловалась официанткам, что другие, нормальные женщины, не могут сбросить вес, а у нее - все не как у людей, она не может вес набрать. Ей бы хоть фунтов десять прибавить, так она больше ничего и не хотела бы, ей-богу! Так нет же! А ведь ест она хорошо, за день набегается, так на ужин съест больше, чем любой здоровый мужик. Вот беда-то!

Официантки вслух ей сочувствовали, а между собой переговаривались: худая-то худая, зато какая хитрая, при ее-то внешности отхватила себе такого парня, как Владимир! Он и сейчас еще очень даже ничего, а можно себе представить, каким красавцем он был лет двадцать назад. А она к тому же еще и старше его. Залезла в постель к молодому красавчику и обвела его вокруг пальца, вот бог ее за хитрость худобой и наказывает!

Мужской персонал смотрел на это совсем по-другому. С их, с мужской точки зрения, все было как раз наоборот. Отслужив срочную службу в армии, босяк без профессии и без гроша в кармане женился на единственной и горячо любимой дочери очень хорошо обеспеченного человека, процветающего виноторговца. Ну и кто из них, спрашивается, хитрый? И в Америку они приехали за деньги тестя. И строительную компанию они создали тоже на те деньги, что отец Валентины им дал. А что эта строительная компания прогорела - так это уже не тесть виноват, а Владимир, не умеешь - не берись! Хорошо, что рестораном по существу руководит Валентина, а то Владимир и ресторан развалил бы точно так же, как до этого развалил строительную компанию.

По словам Владимира, его строительная компания прогорела из-за "итальянской мафии". Якобы он, будучи человеком прямым и честным, не привык искать кривых путей, а его конкуренты только так и действовали. Якобы окончательно его доконала "парочка итальяшек", один из которых возглавлял конкурирующую с ним фирму, а другой, его брат, был членом горсовета. Но бармен Джейсон, будучи на редкость въедливым и дотошным, провел небольшое расследование. Оказалось, что Владимир в своих горестях виноват сам и даже еще сравнительно легко отделался. При постройке небольшого детского сада, контракт на который он себе вырвал в жестокой борьбе с тем самым итальянцем-строителем, Владимир допустил кучу нарушений, да еще и пользовался самыми дешевыми, некачественными материалами. Слава богу, что итальянец-строитель вовремя забил тревогу, а что было бы, если бы детсад открылся и в нем, не дай бог, потолок рухнул бы прямо на детей и воспитательниц?

А Владимир радовался, что больше не связан с этим прОклятым богом строительным бизнесом, где честному человеку просто невозможно работать, а разные итальянские маффиози процветают. То ли дело ресторан! Здесь уж все зависит от тебя самого! Хотя, как мы позже увидим, радоваться было совершенно нечему.

Ресторан этот Владимир и Валентина основали два года назад, в мае две тысячи четырнадцатого года, вскоре после того, как продали свою прогоревшую строительную компанию. Тесть, бедняга, к этому времени уже умер, а мать Валентины, став полноправной наследницей и хозяйкой мужниной виноторговли, сказала Валентине, что она этому босяку, ее мужу, больше не даст ни гроша. Не в коня корм! Владимир и Валентина взяли тогда все деньги, которые у них еще оставались из предыдущей щедрой тестевой подачки, и те деньги, что им удалось выручить, продав свою прогоревшую строительную компанию, свой дом и одну из двух своих машин, и всю эту сумму, двести пятьдесят тысяч долларов, вложили в покупку и ремонт старого, приходящего в упадок пятиэтажного здания в самом центре города.

Владимир очень боялся, что к нему, к Велимиру Нусичу, в будущем могут быть предъявлены иски по делам его строительной компании, поэтому все документы были оформлены на Валентину, она была и единоличной владелицей здания, и единоличной хозяйкой ресторана. Джейсон, конечно, и об этом узнал. Иногда, сильно разозлившись за что-то на Владимира (а тот давал ему достаточно поводов разозлиться на себя), Джейсон начинал за глаза называть его "Муж нашей хозяйки", так что и весь персонал был в курсе, а одна особенно злая и языкастая официантка говорила, что будь она на месте Валентины, Владимир через день вылетел бы отсюда как пробка из бутылки! Она не только выгнала бы этого паразита и развелась бы с ним, но еще и алименты с него стребовала бы!

Что Владимиру и Валентине хватило денег и на покупку, и на ремонт, и что им не пришлось лезть в кабалу к банку - это, конечно, было очень хорошо. Но почему это здание им продали так дешево - это уже другое дело. Власти города продали им это здание так дешево потому что на него семь лет не было покупателей. Девять с лишним лет назад в этом здании официально был банный комплекс с оздоровительным бассейном, массажным салоном и барами на первых четырех этажах, а неофициально - подпольный бордель для гомиков. "Заведение" процветало. Подразделение полиции нравов следило за комплексом несколько месяцев, собирало материалы, а потом в "час икс" окружило здание и арестовало всех, кто там находился. Хозяин заведения и персонал получили все, что им причиталось по закону, карьера нескольких высокопоставленных гомиков на этом закончилась, а здание было конфисковано властями города и выставлено на продажу. Город был хотя и большим, но слухи о "часе икс" распространились очень быстро (особенно к этому приложили руку тележурналюги с вездесущего Девятнадцатого канала, которым их информатор из полиции нравов заранее сообщил о "часе икс", так что телезрители наблюдали всю операцию в прямом эфире), никто не хотел связываться со зданием с такой скверной репутацией, пока семь лет спустя не нашлись лох и лохушка, пардон, Владимир и Валентина.

Теперь они с детьми жили в одной из квартир на пятом этаже (где при прежнем хозяине были "нумера"), а на первом этаже у них был японский ресторан "хибачи" с суши-баром и обычный американский бар с выпивкой, где Владимир и проводил бОльшую часть своего времени. Ни одну из остальных квартир на пятом этаже за два года сдать так и не удалось. Может кто-то из персонала и заинтересовался бы, но Владимир заломил такую квартплату, которая у нормального человека вызывала недоумение. Подвал, второй, третий и четвертый этаж тоже пустовали, тем более что на их переоборудование Владимиру и Валентине денег уже не хватило, все средства были вложены в первый этаж.

Валентина была, конечно, права, обвиняя Владимира в излишней щедрости к клиентам-собутыльникам, но это была далеко не единственная причина их бедственного финансового положения. Валентина очень хорошо это понимала. Радуясь, что купили огромное здание по дешевке, они не учли, что на этой улице было еще два других ресторана и один бар. Клиентам было из чего выбирать. Ясное дело, многие клиенты выбирали ресторан или бар, где хозяин не излагал свои взгляды на жизнь, политику и экономику так громко, что и на улице его слышно было. Они также не учли, что отопление и кондиционирование огромного здания с высоченными потолками выльется в огромную же сумму, потому что отапливать и охлаждать только первый этаж при этой устаревшей и громоздкой системе отопления было никак не возможно. Кроме того, здание было старым и обветшалым, оборудование тоже, без конца что-то ломалось, что-то надо было чинить, ремонтировать, заменять, на все это уходила куча денег. Но хуже всего было то, что земля в центре города стоила очень дорого, поэтому налог на недвижимость за это здание был очень высоким. Как они ни изворачивались, но на данный момент почти весь их чистый доход от ресторана и бара уходил на оплату налога на недвижимость и других налогов. В общем, они имели крышу над головой и пищу, а Владимир еще и пиво, но в остальном ситуация складывалась как в том анекдоте про навар от яиц.

А как они радовались два года назад, когда только открылись! Как гордился Владимир, когда на самом видном месте здания, над окнами третьего этажа установил колоссальных размеров надпись "Здание Нусича"! Заполнили ресторан разными японскими фигурками, установили огромный аквариум с экзотическими рыбками, весь персонал одели в фирменную, черную с красным одежду с красной надписью "Комо" - это было название новорожденного ресторана. Женское имя "Комо" в Японии означает любовь, привязанность, высокие романтические чувства. Это она, Валентина, нашла такое красивое и романтическое название! И вот уже два года она барахтается, борется за существование, а Владимир и в ус не дует! Валентина посмотрела, как Владимир вливает в себя пятую кружку пива, вздохнула и побежала складывать салфетки фирменным "комовским" способом.

Владимир называл мужскую часть персонала "моя банда", а женскую - "девчата". Бармен Джейсон, официанты Эдвард и Стивен, кухонный шеф-повар Вуди, два китайских суши-повара и посудомойщик Николас работали в "Комо" уже два года, с самого открытия ресторана. Администратор Питер пришел полтора года назад. Официантки менялись часто, как и в других ресторанах, так что Владимир даже не удосуживался узнать имя новой официантки, а в разговоре с Валентиной или с мужским персоналом называл их блондинка, толстая, рыжая, черная, высокая блондинка и так далее. Басбои менялись чуть ли не каждые две недели, очень уж тяжелой, грязной и неблагодарной была эта работа, собирать грязную посуду со столов, относить ее на посудомойку, очищать посуду от остатков пищи, мыть полы в зале и на лестнице, выполнять все требования всех остальных работников, и все это за минимальную зарплату - ну кому это надо, скажите на милость? Но Владимир и Валентина не унывали и очередному ушедшему басбою мгновенно находили замену.

Гораздо сложнее обстояло дело с "хибачи"-поварами. В ресторане на первом этаже кроме обычных ресторанных столов было четыре специальных стола с грилем-жаровней посередине, на которых хибачи-повар готовил еду прямо на глазах у сидящих вокруг гриля клиентов. При этом хибачи-повар не только готовил, но и давал настоящее представление, рассказывал разные байки, пел, демонстрировал разные трюки с едой и даже немного жонглировал. В общем, клиенты платили не только за еду, но и за представление.

Когда Владимир и Валентина только открыли ресторан, они взяли на работу троих молодых хибачи-поваров, которые только что закончили хибачи-школу. Владимира и Валентину прельстила возможность платить им меньше, чем опытным мастерам хибачи, но они очень быстро раскаялись в своей экономности. Ну что тут поделаешь? Скупой всегда платит дважды! Что у молодых хибачи-поваров не было опыта - это еще полбеды. Главная же проблема была в том, что двое из них были черными, а третий - здоровенным рыжим ирландцем, в общем на японцев они совершенно не были похожи, а это вызывало у клиентов недоумение, они же вроде бы пришли в японский ресторан, чтобы наблюдать традиционное японское приготовление пищи. К тому же если ирландец хотя бы вел себя прилично, согласно традициям и канонам хибачи, то черные повара несли отсебятину, а если за столом были черные клиенты, повара совсем распоясывались, переходили на жаргон, травили черные анекдоты, отпускали специфические черные шуточки. Кончилось это тем, что однажды один из черных клиентов залепил раздухарившемуся повару здоровенную оплеуху и вся компания хотела уйти, не расплатившись.

Валентина вызвала полицию. Полицейских, которые приехали на вызов, она хорошо знала, они постоянно патрулировали этот участок города. Это была очень колоритная пара, Дан, высокий широкоплечий мужик лет тридцати пяти с коротким ежиком темно-рыжих волос и тридцатилетняя блондинка Дороти, бодибилдерша с кукольным лицом, на полголовы ниже Валентины, но раза в два шире ее.

Полицейские выслушали рассказ клиентов о том, как повар, сам будучи черным, оскорбил всю их расу. Клиенты-соседи с двух соседних столов, все до единого белые, политкорректно подтвердили, что все именно так и было. Оба полицейских, будучи белыми, естественно тоже проявили политкорректность и приняли сторону оскорбленных клиентов. Закончив опрос свидетелей, Дан отвел Валентину в сторону и объяснил, что лучше бы ей не требовать с клиентов оплаты, потому что если они подадут на нее в суд за оскорбление, которое им в ее ресторане нанес ее же работник, то ей это во много раз дороже обойдется. Дороти кивала, соглашаясь с партнером. После этого Дан добродушно шепнул Валентине на ухо: "Слушай, ты же вроде неглупая баба, сейчас самое подходящее время избавиться от этого черного долбоеба, типа дорогие гости, я очень сожалею, что все так случилось, вы мне, конечно, ничего не должны, приходите завтра, завтра все будет за счет заведения, мы все сделаем, чтобы искупить и загладить свою вину, а оскорбившего вас сотрудника я прямо сейчас увольняю!" Валентина поблагодарила его за хороший совет и так и сделала. Другой черный повар тут же уволился в знак протеста, а рыжий ирландец ушел через неделю. Oн нашел себе очень хорошее место, не хибачи, а обычным поваром в ирландском ресторане.

После этого Валентина через интернет нашла бригаду из четверых поваров-индонезийцев. Индонезийцы были родственниками, работали на общий карман, все заработанное, и зарплату, и чаевые, они складывали вместе и потом два наиболее опытных мастера (они были родными братьями) получали по тридцать процентов от общей суммы, а двое молодых, их племянники, сыновья их старшей сестры, получали по двадцать процентов. Дядьки были выдающимися мастерами хибачи, тот, что помоложе, к тому же прекрасно пел, хоть на большую сцену его выпускай. Они брали на себя столы сложные, с бОльшим количеством клиентов, оба они очень умело вели представление, клиенты были довольны и давали им очень большие чаевые. Отличные чаевые получали благодаря им и официанты, так что все были довольны. А племянники обслуживали небольшие столы, набирались опыта. Все было хорошо, клиенты вряд ли могли отличить индонезийцев от японцев, тем более что все четверо знали пару десятков японских слов.

Проблема была в другом. Два раза в год, осенью и весной, старший индонезиец спокойно, но твердо говорил Владимиру, что они, индонезийцы - единственные, кто приводит Владимиру новых клиентов, люди ходят в этот ресторан только для того, чтобы посмотреть их представление, поэтому будет справедливо, если Владимир немножечко повысит их зарплату. Разово это "немножечко" было вполне разумным повышением, но таких повышений было уже четыре, зарплата индонезийцев далеко превысила разумные размеры. Владимир и Валентина знали, что следующий раз, осенью, они повышения себе позволить не смогут, так что индонезийцы все вместе уйдут, а они останутся вообще без хибачи-поваров. В общем, после второго повышения Владимир стал называть индонезийскую бригаду индонезийской мафией.

Владимир, увидев на весах цифру триста пятьдесят фунтов, решил: нет, так дальше нельзя! Он будет бороться с весом и он сбросит вес. Чем он хуже всех тех, кого показывают в передаче "The Biggest Loser"? В двадцать лет он весил всего сто пять килограммов, это двести тридцать фунтов. Вот этого веса он и добьется!

Владимир просто не привык что-нибудь делать молча, так что через час уже весь ресторан знал о его мужественном решении. Собутыльники в баре поздравляли его так, будто он УЖЕ согнал эти сто двадцать фунтов, а он, счастливый и гордый, проставлял и проставлял выпивку. Валентина молчала, так как эта история с потерей веса повторялась почти каждый год. Правда прошлые разы он хотя бы перед людьми не позорился, говорил об этом только дома, все уши прожужжал ей и детям. Кончалось это обычно тем, что он прибавлял еще пять-десять фунтов, но чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало.

Все торжество Владимиру испортил бармен Джейсон, который спросил, знает ли Владимир, что шоу "The Biggest Loser" решено прекратить из-за многочисленных жалоб врачей? Люди голодают, принимают амфетамин и бог знает что еще вытворяют, были жалобы, что участники падали в голодные обмороки прямо в офисе врача, прикрепленного к шоу, было множество жалоб на обман во время взвешиваний.

Владимир гордо ответил, что он и не собирается терять вес так, как на том шоу, у него, слава богу, есть своя голова на плечах. После этого он ушел на кухню заказать себе хороший стейк с жареной картошкой (у него от всех этих разговоров проснулся такой аппетит, что одного, уже съеденного обеда, ему было недостаточно) и на кухне повторил все то, что говорил в баре. Повторил и то, что сказал ему Джейсон. С одной стороны Джейсон, конечно, сказал это ему назло. А с другой стороны - он, Владимир, готов на все, чтобы вернуться к нормальному весу. Но с третьей стороны: ну не операцию же ему по удалению жира делать?

Посудомойщик Николас сказал, что после этой операции могут быть такие осложнения, какие Владимиру и в голову не придут. И после такой операции лишняя кожа обвиснет, на кого он будет похож? Врачи-то эти операции рекламируют, потому что это им выгодно, а Владимир лучше попробовал бы найти хотя бы одного довольного пациента, и не бабу, у которой целлюлитный жир откачивали, а мужика своей комплекции. Пухлый, как пончик, повар Вуди, вытирая пот, высказался в том смысле, что уж какая наследственность человеку досталась, с той и надо жить. Суждено тебе иметь лишний вес - значит будешь иметь лишний вес.

Официант Эдвард, как раз зашедший на кухню, сказал, что упражняться нужно как бы между делом. Вот он, например, купил себе кистевой эспандер - дешево и сердито! А ведь он тоже склонен к полноте. Всезнающий Николас возразил: Эдвард весь день на ногах, за смену по ресторану семь-восемь миль проходит, а в уикэнд и того больше, поэтому он и в хорошей форме, несмотря на далеко не самую лучшую наследственность, а кистевой эспандер здесь ни при чем. Вот он, Николас, весит всего сто пятьдесят фунтов, а его брат - сто восемьдесят фунтов, а ведь они примерно одного роста. А все почему? Потому что он, Николас, каждое утро пробегает три-четыре мили!

Владимир оживился: так может и ему начать бегать? Николасу в его пятьдесят лет никто больше сорока пяти не дает, а он, тридцативосьмилетний Владимир, выглядит, пожалуй, и старше его! Но Николасу эта идея категорически не понравилась: "Я на двести фунтов легче тебя, но и то начинал с пяти минут в день. А много тебе пользы дадут три-пять минут? Ты, Владимир, при твоем весе и за три минуты бега покалечишь себе ноги. Ты лучше начинай ходить пешком. Но чтобы серьезно, по-настоящему!" Владимир ухватился за эту идею и даже решил купить шагомер, но всезнающий Николас этого не одобрил: шагомер считает даже те несколько шагов, что ты пройдешь от койки до туалета, шагомером пользоваться - себя обманывать, потому что пользу дает только длительная равномерная ходьба. И ходить надо не на расстояние, а на время. Но ходить так, чтобы семь дней в неделю, пусть хоть камни с неба сыплются, но ни дня не пропускать! Решил, допустим, ходить полтора часа в день. Идешь сорок пять минут в одном направлении, потом возвращаешься. Через неделю смотришь, а за то же самое время дальше дошел, еще через неделю - еще дальше. Сам с собой соревнуешься, понимаешь?

Владимир сказал, что понимает и именно так и сделает, забрал свой стейк с картошкой, пошел в зал и оповестил жену и собутыльников, что грядет Новая Эра, Эра Ходьбы! Но бармен Джейсон опять все испортил, спросил: а что Владимир решил насчет своего питания? Он что, всерьез считает, что будет по-прежнему наворачивать фастфуд, хлеб, мясо, картошку, лапшу, рис, мороженое (про пиво Джейсон специально не сказал, оставил себе про запас) и за счет одной ходьбы сбросит вес? А как насчет витаминов? Как насчет овощей и фруктов?

Эдвард сказал, что не все так просто с этими витаминами. Они с женой хотели бы своей двухлетней дочке дать все самое лучшее, но вот поехали они в магазин органических продуктов, посмотрели яблоки и персики (их малышка очень любит яблоки и персики), а они все червивые, почерневшие, выглядят, будто с помойки. Ну как он может дать своему ребенку то, на что ему самому смотреть противно? Они с женой и тещей поговорили и решили оставить все как есть, давать девочке фрукты, купленные на Вестсайдском рынке, хотя они и не "органические". Стивен сказал, что вот он, например, просто в начале обеда съедает полфунта салата из огурцов и помидоров, а в конце обеда - два апельсина, и это дает ему все витамины и минералы. Он благодаря этому и нездоровой пищи съедает гораздо меньше. Владимир ухватился за эту идею, но Джейсон и тут влез. Стивен ведь худой, а Владимир, слава тебе, господи, мужчина в теле, так что ему нужно больше, чем Стивену! Ему надо две трети фунта овощного салата и три или даже четыре апельсина, и он, Джейсон, с удовольствием за этим присмотрит! Владимир предпринял слабую попытку отбиться от такой заботы Джейсона, но это ему не удалось. В общем, они сговорились при свидетелях, что овощи пока подождут, но зато Джейсон каждый день, начиная прямо сейчас, в пять часов вечера будет очищать и нарезать для Владимира четыре апельсина.

И этот поганец Джейсон тут же побежал на кухню и через пять минут вернулся со здоровенной глубокой тарелкой, заполненной нарезанными апельсинами. Владимир, подумав, сказал, что к витаминам организму тоже привыкнуть надо, нельзя же так резко начинать, сегодня он съест только два апельсина, а завтра уже четыре. И он мгновенно схватил небольшую тарелку, переложил туда вилкой больше половины апельсинов и сказал, что сегодня Старина Джон его выручит, да и Старине Джону витамины тоже не помешают. Старина Джон ел апельсины с явным удовольствием, умял свою порцию за пару минут, а Владимир ел свои полтора апельсина дольше, чем обычно ел стeйк, но все же осилил и заслужил одобрение Валентины, Джейсона и собутыльников.

Назавтра, часа в три дня Владимир вышел из дому, мужественно прошел минут двадцать и почувствовал, что у него ноги подламываются. Но не может же он так быстро вернуться? Джейсон обязательно узнает, шуточкам его не будет конца. Владимир просидел на лавочке минут сорок, потом кое-как доковылял назад. Приятно удивленной Валентине, которая встретила его у входа в ресторан, он сказал что да, он ходил почти полтора часа, ему даже понравилось. Мышцы немного болят, но это даже приятно, напоминает ему его спортивную юность. Эх, каким он тогда парнем был! Растроганная Валентина сказала, что он и сейчас парень хоть куда, и даже по собственной инициативе промассировала ему плечи и шею. Она действительно была удивлена, что он полтора часа ходил пешком. Может на этот раз он и правда сбросит вес?

В баре же только о сегодняшнем спортивном подвиге Владимира и говорили. Владимир сказал, что вот только напрасно он сегодня пошел днем, было довольно жарко, впредь он будет ходить с утра, по холодку, часов в девять утра будет выходить. Владимир надеялся, что Джейсон забудет, но нет: ровно в пять часов перед Владимиром стояла здоровенная глубокая тарелка, полная нарезанных апельсинов. Владимир подозрительно спросил: это четыре апельсина? Джейсон ответил, что да, четыре апельсина, Эдвард может подтвердить, он в это время был на кухне. Владимир взялся за вилку, после пятого ломтика он почувствовал в горле желудочный сок, но Джейсон уставился ему прямо в тарелку, а вслед за ним и остальные, так что пришлось доесть все, что было. Но зато после этого Владимир вызвал настоящий фурор, когда сказал, что полностью отказывается от фастфуда! Да, может он будет здесь, в "Комо", иногда заказывать себе не слишком здоровую пищу (под "иногда" он подразумевал раза два в день), но зато больше никаких "Макдональдсов" и прочих тошниловок!

Назавтра, когда он уже собрался уходить, Валентина сказала, что раз уж он теперь ходит пешком, так пусть и Тину с собой возьмет, а то ребенок целые дни за компьютером, совсем свежим воздухом не дышит. Отказаться было невозможно, тем более и маленькая Тиночка обрадовалась, что пойдет гулять с папой. Владимир и Тиночка вышли ровно в девять часов ("Точное время - это очень важно, это дисциплинирует!"), вернулись без двадцати одиннадцать, оба довольные и нельзя сказать, чтобы такие уж усталые.

А в два часа дня, как раз когда они собирались сесть обедать, Владимира начало тошнить, поднялась температура, начался понос, следующие двое суток он пролежал в постели, постанывая и подвывая, жалея себя и вылезая из кровати только чтобы в очередной раз пойти в туалет. В общем, у него было самое настоящее, классическое пищевое отравление, именно такое, как в учебниках описывается. Валентина приносила ему то одно лекарство, то другое, то какое-то прадедовское югославское средство, то средство американской народной медицины, которое ей посоветовала одна из официанток.

В промежутках между лечением болящего Валентина как следует расспросила дочку. Выйдя из дома, папа повел ее в "Константинос", что на соседней улице, купил ей мороженое и кока-колу, потом пончики с повидлом и кока-колу, а потом еще раз мороженое и кока-колу. Третью кока-колу она уже не осилила, так что папа за нее ее выпил. А себе папа три раза брал большие такие сэндвичи, ну ты, мама, знаешь, они длинные такие, и там и салями, и сыр, и болонья, и мясо какое-то, и овощи разные. Папа сказал, не надо маме говорить, что они мало гуляли, а то мама расстроится. И не надо маме говорить про "Константинос", а то мама решит, что она уже съела сегодня слишком много сладкого, и после обеда ей ничего вкусного не даст. Папа сказал, пусть "Константинос" будет наша маленькая тайна, хорошо? Но сейчас она так испугалась за папу, что пусть мама лучше знает все.

На третьи сутки Владимир как-то сразу почувствовал себя намного лучше, встал на весы и увидел, что теперь он всего триста тридцать фунтов! Что он изверг из себя тем или иным путем многие килограммы, что он больше двух суток совершенно не ел и почти не пил, что он ужасно потел - все это было забыто. Он победил! Он согнал двадцать фунтов! И никакие Джейсоны не могут это ни отрицать, ни опровергнуть. Он оделся и тут же спустился вниз, пошел в бар, оповестил всех о своей выдающейся победе, принял свою долю оваций от собутыльников и проставился. После этого Владимир сказал, что хочет побыть на свежем воздухе, вышел за двери и скрылся из виду.

Валентина, спустившись в ресторан, зашла на кухню, сказала там всем, что Владимиру намного лучше. Она вот хотела посоветоваться. После такого сильного отравления ему ведь нельзя сразу есть то, что обычно? Надо сначала что-то полегче? Одна из официанток сказала, что она сейчас даст Валентине рецепт очень хорошего овощного супчика, после отравления - самое то! Только пусть Валентина не позволяет Владимиру в готовый суп добавлять специи, а то вы, югославы, я знаю, любите специи, а ему ведь сейчас ничего этого нельзя. Овощной супчик уже доваривался, когда ликующий Владимир вошел на кухню, разворачивая как раз тот самый, "длинный такой, и там и салями, и сыр, и болонья, и мясо какое-то, и овощи разные" сэндвич, другими словами, точно такой же сэндвич, как тот, которым он позавчера так сильно отравился. Другой такой же, но еще завернутый сэндвич, лежал в огромном левом кармане его брюк. Увидев жену, пойманный на месте преступления Владимир не растерялся, сунул сэндвич в правый карман и сделал вид, что ничего и не было. Он вот что хотел спросить. Он, пока болел, вспомнил, что на кухне один холодильник плохо работает. Так они мастера уже вызвали? И получив ответ что да, вызвали, Владимир удовлетворенно кивнул головой и с достоинством удалился. Так закончилась борьба Владимира с лишним весом.

Сразу скажу, что и в будущем Владимир с весом больше никогда не боролся. Проголодав двое суток, что для него было равносильно недельному голоданию среднего человека, он стал относиться к еде еще более уважительно, я бы даже сказал, трепетно. В общем, Владимир, как и большинство наших сограждан, последовал совету Джерома К. Джерома: "Как хорошо себя чувствуешь, когда желудок полон. Какое при этом ощущаешь довольство самим собой и всем на свете! Чистая совесть – по крайней мере так рассказывали мне те, кому случалось испытать, что это такое, – дает ощущение удовлетворенности и счастья. Но полный желудок позволяет достичь той же цели с большей легкостью и меньшими издержками. После обильного принятия сытной и удобоваримой пищи чувствуешь в себе столько благородства и доброты, столько всепрощения и любви к ближнему! Мы всего только жалкие рабы нашего желудка. Друзья мои, не поднимайтесь на борьбу за мораль и право! Заботьтесь неусыпно о своем желудке, наполняйте его старательно и обдуманно. И тогда без всяких усилий с вашей стороны в душе вашей воцарятся спокойствие и добродетель; и вы будете добрыми гражданами, любящими супругами, нежными родителями, – словом, достойными и богобоязненными людьми."

Владимир был "щедрым" только когда проставлялся. В остальном он был типичным крохобором, одним из тех, о ком говорят, что "он на спичках экономит". Так, например, он, несмотря на все протесты Валентины, высчитывал из зарплаты официантов за разбитую посуду, экономил на кухонных тряпках, мешках для мусора, салфетках и так далее. Работникам ресторана было запрещено бесплатно пить кока-колу и другие напитки, которые они постоянно наливали клиентам из специальной машины. Им там дозволено было наливать себе только воду и класть в нее лед. Работникам ресторана (за исключением кухонного шеф-повара) дозволялось есть только вареный белый рис два раза в день и японский суп мисо раз в день, другими словами, полуфабрикат и дешевый суп, которые в расчете на клиентов заготавливались в большом количестве и которые на второй день все равно приходилось выбрасывать. Питер, Джейсон, Эдвард, Стивен и Николас никогда не пользовались этой горе-"привилегией", плотно ели дома до и после работы, а среди смены делали один-два коротких перерыва. Эдвард и Стивен заказывали себе пиццу, Питеру и Джейсону приносили что-нибудь из "Константинос", а Николас съедал принесенные из дому бутерброд и пару бананов.

Именно крохоборство Владимира и вызвало Первый Великий Исход сотрудников ресторана "Комо". Вот как все это было.

Началось все с Питера. Администратор Питер был исключительно представительным сорокапятилетним мужиком с модной трехдневной щетиной. Когда он в пять часов вечера, надев смокинг или модную замшевую курточку, заступал на "Регистрацию", клиенты, только войдя в зал и взглянув на него, сразу чувствовали, что здесь шикарное заведение и здесь не грех и тряхнуть как следует мошной. И с той частью персонала, которой администратор должен руководить, с официантами, басбоем и барменом, у Питера были прекрасные отношения, как-то ему удавалось распределить график работы так, что все официанты были довольны, умел он и помирить бармена Джейсона и официанта Стивена, которые никак не могли выяснить, кто из них круче, и разрулить ситуацию с трудными клиентами, и вовремя помочь официантке донести слишком тяжелую для нее ношу, а когда был очень большой наплыв посетителей, то он и сам выполнял обязанности официанта. Валентина была искренне благодарна ему, потому что до его прихода все это было ее обязанностями, с которыми она справлялась не слишком успешно. А теперь она в основном занималась только продуктами и поварами.

В один прекрасный день Питер пришел на час раньше обычного и спросил, может ли Валентина уделить ему десять минут. Они сели за столик у окна. Питер сказал, что он работает здесь уже полтора года, Валентина, он надеется, за это время уже оценила его организаторские способности. Нет-нет, он не просит повышения зарплаты! Наоборот: у него есть для нее выгодное деловое предложение. Она, наверно, знает, что он довольно долго жил и работал на Аляске, так что у него есть хорошие сбережения. А он видит, что этот ресторан может приносить в два, а то и в два с половиной раза больше прибыли. Он все рассчитал. Если он вложит в ресторан вот такую сумму (и он придвинул Валентине листочек, на котором была написана внушительная цифра), то этого хватит и на то, чтобы полностью оборудовать второй этаж, и на настоящую, серьезную рекламу. Он сам будет заниматься и ремонтом второго этажа, и рекламой. Он гарантирует, что чистый доход ресторана увеличится в два с лишним раза, а он за это хочет всего тридцать процентов чистого дохода. За Владимиром и Валентиной останется семьдесят процентов, но эти семьдесят процентов будут раза в полтора больше того, что они сейчас получают. Он понимает, что решать они будут вдвоем, Валентина и Владимир. Он просит ее хорошо обдумать это предложение, поговорить с Владимиром и дать ответ в течение недели. Вот здесь все его расчеты, он сделал для нее копию. И Питер подал ей небольшую папку и откланялся.

Валентина прекрасно понимала, что второго такого шанса может и не быть. Она тут же пошла к Владимиру, который, сидя за столиком снаружи ресторана, привычно наливался пивом. На все уговоры Валентины он отвечал, что это их ресторан, они его создали через кровь, пот и слезы, а теперь этот умник Питер хочет прийти на все готовенькое? Ну уж нет! Валентина уговаривала его два дня, показывала копию расчетов, которую ей дал Питер, но Владимир стоял насмерть! На третий день Валентина объяснила Питеру ситуацию. Он сказал, что ему очень жаль. Через неделю он предупредил Валентину о своем увольнении, а еще через две недели он ушел из "Комо" и стал администратором и совладельцем ресторана "Мальорка", как раз через дорогу от "Комо".

Валентина была буквально убита. Ведь они не только потеряли отличного администратора и лицо ресторана, но еще и усилили своего самого опасного конкурента. А Владимир, наоборот, был доволен: по его мнению, они платили Питеру слишком много, а теперь они найдут администратора попроще, который будет работать за минимальную зарплату! И такой администратор нашелся сразу. Стоило только старому хрену Старине Джону услышать об этом, как он тут же согласился на все условия Владимира. Минимальная там зарплата или какая, но для пенсионера, как он, тридцать девять часов в неделю при любой зарплате - хороший куш! Валентина умоляла Владимира не нанимать Старину Джона. Обязанности администратора она готова опять взять на себя, а на "Регистрации" пускай по очереди стоят официанты. Все официантки у них сейчас - хорошенькие молодые девушки, Стивен - нормальный мужик, а Эдвард так и вообще настоящий красавец, половина клиенток с ним фотографируется, его жене повезло, что он так любит ее и их маленькую дочку, потому что возможностей пойти налево у него сколько угодно. Но Владимир, как и всегда, сделал по-своему. А что клиенты, только зайдя в заведение, видели теперь на "Регистрации" старого седого ханыгу, одетого в футболку и джинсы, Владимира совершенно не смущало.

Наведя такую экономию, Владимир решил продолжать и дальше в том же духе и ковать железо, пока оно горячо. Дело в том, что зарплаты сотрудникам - это было единственное, на чем он реально мог сэкономить. Купишь продукты похуже - клиенты разбегутся. На воде, газе, электричестве экономить невозможно, налоги - вынь да положь. Сэкономить две тысячи долларов в месяц, перестав наливаться пивом самому и бесплатно поить всех окрестных забулдыжек, как его умоляла Валентина - это Владимиру и в голову не приходило. А теперь Владимир уже точно знал, как на зарплате можно будет сэкономить еще больше.

Дело в том, что ресторан "Комо" работал по тому же расписанию, что и другие рестораны на этой улице: понедельник выходной, вторник, среда и четверг с четырех до одиннадцати, пятница, суббота и воскресенье с двенадцати дня до двенадцати ночи. То есть ресторан был открыт пятьдесят семь часов в неделю. А по закону за работу сверх сорока часов в неделю работодатели должны платить работникам полуторную ставку. Владимиру удалось извернуться так, что и администратор, и официанты, и басбой, и суши-повара, и хибачи-повара работали чуть меньше сорока часов в неделю. Администратор и басбой все дни работали только начиная с пяти часов вечера, у официантов и у всех поваров, кроме Вуди, были графики.

Пока камнями преткновения, получавшими сверхурочные, были бармен Джейсон, кухонный шеф-повар Вуди и посудомойщик Николас, которые работали пятьдесят семь часов в неделю и получали за семнадцать часов полуторную зарплату. Каждый раз, как Владимир думал о том, что кухонный шеф-повар Вуди зарабатывает восемьдесят тысяч долларов в год, у Владимира поднималось давление. Вот потому ресторан и не приносит прибыли! Потому что повара получают такие деньжищи! Что Вуди один из лучших поваров города, что многие клиенты оценивают приготовленные им блюда на уровне лучших нью-йоркских ресторанов и что он работает в одиночку, без замен и даже без кухонных помощников, в расчет не принималось. Конечно, зарплаты Джейсона и Николаса были намного скромнее, но и там была перспектива экономии. Успех с экономией на зарплате администратора взбудоражил Владимира и он уже наметил свою следующую жертву - Вуди.

Через три дня сияющий Владимир привел на кухню невысокого, плотного мексиканца и сказал заранее заготовленную речь: "Вуди, Николас, познакомьтесь, это Луис. Теперь Вуди будет легче, во вторник и среду вместо него будет работать Луис." Вуди побагровел и сказал, что он, вроде бы, и не жаловался, а шесть дней в неделю он уже двадцать пять лет работает. И если Владимир думает, что на двадцать шестом году своей карьеры один из лучших поваров города согласится работать четыре дня в неделю, то он глубоко ошибается. Вуди снял передник, сказал, что увольняется и тут же ушел, не слушая никаких уговоров ни Владимира, ни совершенно ошеломленной Валентины, которая приход Луиса не видела, о дикой выходке мужа ничего не знала и теперь не могла понять, в чем дело: всего пятнадцать минут назад она разговаривала с Вуди и все было нормально, он был в отличном настроении.

Николас принес Валентине стакан холодной воды и объяснил, что произошло. Никакие звонки не помогли, Вуди просто отключил телефон. Когда же растерянный Владимир, так и не догнав Вуди, зашел на посудомойку, Николас (который прекрасно понимал, что следующим мог бы быть он) очень многозначительно сказал, что это была плохая, очень плохая идея, и он надеется, что теперь Владимир это осознал. Николас был абсолютно прав, после того, что случилось с Вуди и как Владимира за это грызла Валентина, Владимир выбросил из головы все мысли о сверхурочных Джейсона и Николаса. Мексиканец Луис, которого теперь Владимир вынужден был взять на полную рабочую неделю, даже в школе поваров никогда не учился, просто он последний год работал кухонным помощником, нахватался чего-то по верхам, но, конечно, заменить такого мастера, как Вуди, не мог. Впервые за всю историю "Комо" Владимир и Валентина начали получать жалобы на блюда, приготовленные на кухне...

Недели через две Стивен сказал Валентине, что теперь Вуди - старший шеф в греческом ресторане неподалеку отсюда, график работы тот же, зарплата немного выше, чем была в "Комо". Примерно в это же время уволились все четыре официантки, очень уж сильным был контраст между Питером и старым ханыгой Стариной Джоном, который умудрился составить график так, что недовольны были все, кроме Стивена, с которым Старина Джон любил пропустить рюмашку в конце рабочего дня. Так завершился Первый Великий Исход, который, увы, не был последним.

Владимир, впрочем, очень быстро утешился. Утешение принесла ему местная баскетбольная команда "Кавалеристы", которая стала чемпионом страны, победив в жесточайшей борьбе калифорнийских "Воинов". Без малого три недели, со второго по девятнадцатое июня, Владимир жил только баскетболом, а когда наши победили и стали чемпионами, он на радостях устроил феерических размеров попойку, во время которой были разбиты один настенный телевизор и два огромных зеркала, примерно полтора на два с половиной метра каждое.

На такого человека, как Владимир, предвыборная компания популиста Трампа просто не могла не произвести сильнейшее впечатление. Дональд Трамп стал его новым кумиром и даже немного потеснил в его сердце самого Путина. Владимир зарегистрировался как республиканец, внимательно следил за результатами "праймериз", переживал за каждую, даже небольшую неудачу Трампа и как ребенок радовался любому его успеху. Каждая победа Трампа на "праймериз" праздновалась в баре обильной выпивкой. Напрасно Стивен и Эдвард пытались объяснить Владимиру, что и штат, и город никогда не были ни чисто республиканскими, ни чисто демократическими, здесь многие десятилетия примерно половина избирателей голосовала за республиканцев, а половина за демократов, и когда он так явно, на людях, поддерживает республиканцев, то клиенты-демократы могут быть этим недовольны, он может потерять многих из них. Владимир и слушать их не хотел!

До этого Владимир смотрел по телевизору только футбол, бейсбол и баскетбол, но теперь главным его телеканалом стал местный Восьмой канал, который был известен в городе как оплот республиканцев и который посвящал Трампу больше времени, чем все остальные ведущие каналы (Третий, Пятый и Девятнадцатый) вместе взятые. Владимир стал постоянным зрителем Восьмого канала, а все услышанное там о Трампе он подробно пересказывал своим слушателям, в том числе и невольным (я ведь уже говорил, что его разглагольствования были слышны по всему ресторану, очень уж громко он в запале орал). Это бы еще полбеды, но Владимиру недостаточно было самому смотреть Восьмой канал, он велел официантам постоянно держать Восьмой канал на всех настенных, предназначенных для клиентов телевизорах, а это не могло не вызывать у людей раздражение, особенно когда по одному из других каналов транслировался какой-нибудь интересный футбольный, бейсбольный или баскетбольный матч. Люди брали пульт и сами переключали на другой канал, а Владимир потом попрекал официантов, что они не выполняют его распоряжений.

Республиканский патриотизм Владимира достиг апогея во второй половине июля. Так уж сложилось, что в этом году Республиканская партийная конференция, на которой Трампа должны были официально назвать кандидатом в Президенты от Республиканской партии, должна была проходить именно здесь, в этом городе, во Дворце Съездов, который находился буквально в полутора милях от ресторана "Комо". Когда Владимир услышал об этом на Восьмом канале, он впал в восторженное состояние и повесил на стену календарь, на котором каждый день вычеркивал дни, оставшиеся до восемнадцатого июля, когда должна была начаться конференция.

И он был вознагражден за такую преданность и лояльность! Владимир так надрывался по поводу Трампа, так прославлял и славословил его, что на него обратил внимание один из местных республиканских активистов среднего звена, который в своей партии отвечал за центр города. Активист, невысокий пузатый мужик по имени Билли, несколько раз заходил в ресторан, разговаривал с Владимиром и Валентиной и, хотя он Владимиру ничего не обещал, но когда за два дня до начала конференции в город приехал Эрик, сын Трампа, то Билли привел его в "Комо"!

Это был самый счастливый день в жизни Владимира! Ни окончание школы, ни увольнение в запас из армии, ни свадьба с Валентиной, ни приезд в Америку, ни рождение Мишели и Тиночки не могли сравниться с моментом, когда Эрик Трамп поздоровался с Владимиром за руку и сел за его стол!

Молодой прохвост Эрик отличался от старого прохвоста, своего отца, только возрастом и габаритами. Все остальное было при нем: и демагогия, и популизм, и ораторское мастерство, и непревзойденное владение прикладной психологией, и наглость, и нахрапистость, и самомнение. Съев великолепный бесплатный обед, приготовленный старшим индонезийцем, прослушав индонезийца-певца, который специально для него спел несколько песен в стиле "кантри", налившись до упора бесплатной выпивкой, Эрик разразился длиннейшим монологом, после которого он, не дав никому больше ни слова сказать, пожал руки Владимиру и Билли, поцеловал в щеку Валентину и отбыл в забронированный для него активистом Билли лучший гостиничный номер в лучшем отеле города.

Но Владимир ничуть не был разочарован. Напротив, он был на седьмом небе от счастья, потому что прохвост Эрик сказал ему все то, что он хотел услышать, но не сказал ничего того, что он слышать не хотел бы (в этом и заключается мастерство настоящего политикана, не правда ли?). Как это замечательно, что молодой, талантливый, перспективный бизнесмен стал членом Республиканской партии. На таких, как Владимир, земля держится, они - соль земли! Владимир и сам еще не осознает, какой огромный у него потенциал и как много он может в жизни достичь. Связав свою судьбу с Республиканской партией, Владимир сделал первый, но самый важный шаг. Второй необходимый шаг - вступление в Национальную гвардию, это долг каждого патриота и каждого настоящего республиканца. И много еще живописал прохвост Эрик и о предстоящей блестящей политической карьере Владимира, и о лучезарном будущем Владимира, Валентины и их бизнеса, и о лучезарном будущем этой страны под руководством старого прохвоста Трампа, и еще о многом-многом другом.

Энтузиазм Владимира не был подорван даже возмутительными действиями городских властей, которые для обеспечения безопасности конференции объявили часть центра города зоной, в которой запрещена парковка автомобилей, а на территории вокруг Дворца Съездов движение автотранспорта вообще было запрещено. Улица, на которой находился ресторан "Комо", тоже попала в зону, где на четыре дня конференции парковка была запрещена. Американцы - люди избалованные, так что на эти четыре дня все рестораны и бары на территории запрещенной парковки как будто вымерли. Владимир же в свое время наоборот, надеялся, что в эти дни будет огромный наплыв клиентов, и закупил на эту неделю гораздо больше продуктов, чем обычно. Но чем не пожертвуешь ради родной Республиканской партии! Владимир с трудом дождался утра понедельника, когда откроется городской офис Национальной гвардии, тут же пошел туда пешком, потому что офис тоже находился в зоне, где была запрещена парковка. Там его встретили с большим почетом, все формальности были улажены за десять минут, отныне он - национальный гвардеец! Владимир, вернувшись, даже попытался уговорить Валентину тоже вступить в Национальную гвардию, но она от него только отмахнулась, у нее и без этого есть о чем думать, вон какая гора продуктов лежит и портится...

Валентину не утешало даже то, что и их конкуренты оказались в таком же положении. В таком же, да не все! Она сегодня на улице встретила Питера и он сказал, что о зоне парковки было объявлено заранее, еще две недели назад, поэтому у них в "Мальорке" по его рекомендации на эту неделю продуктов закупили в два раза меньше, чем обычно. Вот что значит настоящий администратор, а не этот ханыга, старый хрен Старина Джон!

На третий день конференции, когда Валентина из-за полного отсутствия клиентов уже впала в состояние грогги, произошло событие, которое еще больше укрепило уверенность Владимира в его блестящем политическом будущем. Лора, одна из вновь нанятых официанток, худощавая рыжеватая девушка лет двадцати пяти, видя, что клиентов нет и не предвидится, сняла и оставила на стуле свою курточку с надписью "Комо", вышла на свежий воздух покурить и вдруг увидела, что по улице движется странная процессия. Раскрашенная как индеец сорокалетняя блондинка в серебристом костюме в облипку шла впереди, за ней два мужика, обливаясь потом, тащили какое-то оборудование. Блондинка, увидев Лору, сказала, что ее, как корреспондента патриотического Восьмого канала, интересует, не протестуют ли местные бизнесы в связи с ограничениями парковки. Она надеется, что хорошие республиканцы, понимая все значение конференции, готовы пойти на определенные жертвы, а за хорошее интервью она готова заплатить, ну, скажем, двадцать долларов. Лора была девушка не промах, очень хорошо знала, с какой стороны бутерброд маслом намазан. Она тут же сказала, что за, скажем, пятьдесят долларов она и сама даст интервью, и сведет уважаемую корреспондентку с настоящим хорошим республиканцем.

Деньги перешли из рук в руки, Лора сбегала в ресторан, принесла и надела свою курточку с эмблемой "Комо", стала так, чтобы оператор мог захватить дверь ресторана с названием и, улыбаясь в камеру, сказала, что она меньше месяца назад приехала в этот город из другого штата (это была чистая правда), город ей очень понравился, такой чистый, красивый, а какие здесь люди приветливые! И работу она себе нашла здесь мгновенно: вот просто зашла в агенство, которое занимается ресторанами, они ее направили сюда, в "Комо", а здесь хозяин, настоящий, стопроцентный республиканец, сразу же взял ее на работу. Она и не думала, что так бывает: в два часа дня начала искать работу, а в четыре часа уже заступила на смену! И все три недели до начала конференции у них было много, очень много посетителей, а люди здесь в городе очень щедрые, ей в другом штате такие чаевые, как здесь, и во сне не могли присниться. Конечно, в дни конференции у них меньше посетителей из-за ограничений в парковке, но они не жалуются и не ропщут! Они все понимают! Ведь сейчас на этой конференции решается судьба страны, судьба нации! А когда конференция закончится, они свое в этот же уикэнд с избытком наверстают! Приходите в "Комо", уважаемые телезрители - дорогими гостями будете!

Корреспондентка была в восторге. После этого Лора побежала в ресторан, ввела Владимира в курс дела и привела к нему корреспондентку с оператором. Корреспондентка велела Владимиру стать за стойку бара вместо Джейсона, а оператору снимать так, чтобы были видны только она сама, Валентина, Владимир, двое его собутыльников и Джейсон, которому велено было снять "комовскую" униформу и тоже изображать посетителя. А что остальной ресторан пустой - оператору велено было не показывать.

Владимир в этом интервью превзошел самого себя. В самом начале он, как и Лора, заверил, что все понимает и, конечно же, готов понести жертвы ради конференции, на которой решается судьба нации и всего мира. А потом он повторил почти все, что говорил ему Эрик Трамп. Корреспондентка была потрясена и заверила Владимира, что и все его интервью (все пятнадцать минут!), и интервью Лоры они покажут целиком в шестичасовых вечерних новостях, а она надеется на дальнейшее с ним плодотворное сотрудничество! Корреспондентка и оператор, выпив и закусив на халяву, ушли, а Владимир еле дождался шестичасовых новостей, где, представляя его, корреспондентка назвала его настоящим патриотом, высшей пробы республиканцем, стопроцентным американцем, хозяином процветающего бизнеса и одной из надежд Республиканской партии на будущее. Видео своего интервью Владимир сохранил и разослал копии всем своим знакомым. Он был готов к следующему этапу своей политической деятельности!

Увидев себя на экране телевизора, Владимир был так потрясен, что даже запомнил имя Лоры, которая до этого была для него просто "рыжая". Теперь он ее, единственную из всех официанток, называл по имени, ведь она была уже не просто официантка, а его, можно сказать, соратница по интервью. Все собутыльники Владимира тоже были впечатлены и после этого интервью уже смотрели на Владимира немного по-другому. Чем черт не шутит? Наглый, бесстыжий, любит выпить, да и глотка у него луженая. Ну что еще человеку надо, чтобы влезть в политику?

Но телеинтервью принесло Владимиру и гораздо более ощутимые последствия, чем уважительные взгляды собутыльников. Интервью было в среду, конференция закончилась в четверг, а уже в пятницу вечером в ресторан явилась Судья Бетти. Судье Бетти было лет шестьдесят, лицом она была похожа на престарелую обезьяну, комплекцией напоминала Валентину, но была на голову ниже ее. Судья Бетти служила судьей в муниципальном суде, гордилась тем, что ее уже три раза подряд избирали на эту должность, но, рассказывая об этом Владимиру, она почему-то забыла упомянуть, что на всех трех выборах она была единственной кандидатурой, потому что должность эта была и совершенно непрестижной, и, по сравнению с другими судейскими должностями, очень малооплачиваемой. Но разве это важно?

Важно то, что она, Судья Бетти, позавчера видела интервью Владимира и сразу поняла, что видит будущего мэра города и будущего губернатора штата. Она знакома со многими состоявшимися политиками и на городском уровне, и на уровне штата, и даже на федеральном уровне, так что она умеет отличить настоящего Прирожденного Лидера от пустышки. Владимир - Прирожденный Лидер! И она готова помочь ему войти в Большую Политику и реализовать весь его огромный потенциал.

А почему нет? Один из предыдущих мэров города тоже начинал как местный бизнесмен, но был и два срока мэром города, и два срока губернатором штата, и два срока сенатором от этого штата, а если бы захотел, то мог бы и остаться на третий срок, и даже участвовать в президентской гонке. И он тоже республиканец, как и Владимир. И что характерно, родители этого успешного политика тоже приехали в Америку из Югославии, отец - серб (как и Владимир), мать - из Словении. И даже его фамилия тоже заканчивается на "ич", как и фамилия Владимира!

Она не будет обманывать Владимира: он не может стать Президентом, потому что родился за пределами США. Но все остальные должности, даже самые высокие, ему доступны! Хотя конгрессменом он скорее всего и сам не захочет стать, это должность для крючкотворов, а он - человек действия. Она видит Владимира как мэра города в следующем, 2017-ом году. После двух успешных мэрских сроков он может стать губернатором, тем более что нынешнему губернатору уже семьдесят лет и больше чем еще на два срока он наверняка не захочет остаться. Она ничуть не сомневается, что после двух успешных губернаторских сроков Владимиру предложат место в Кабинете, она думает, что он будет прекрасным Министром экономики.

Но с другой стороны, после двух-трех успешных губернаторских сроков ему будет открыта дорога в Сенат, а хотя и считается, что сенаторов избирают на шесть лет, но большинство сенаторов легко остается в Сенате почти до самой смерти в почтенном, чуть ли не девяностолетнем возрасте. Так что она думает, что Сенат после губернаторства - гораздо лучший вариант, чем Министерство. Но у него еще будет время все это обдумать. А сейчас у него впереди путь в мэры, вот на этом и надо сосредоточиться. Очень хорошо, что он уже заслужил уважение своих собратьев по Республиканской партии. Она, Судья Бетти, тоже республиканка. Но... Она не хочет казаться чересчур циничной, но важна просто поддержка одной из двух партий, а какой именно - не столь важно. У него есть поддержка Республиканской партии, это замечательно, вот из этого и будем исходить. То, что он вступил в Национальную гвардию - это очень важно, теперь он, можно сказать, крепко стоит на ногах. Теперь надо выработать предвыборные тактику и стратегию (ну, в этом она ему поможет) и действовать согласно намеченному плану, вот и все!

Решение Владимира идти в Большую Политику после того, как он наблюдал триумф Трампа на конференции, напоминает мне басню "Орел, галка и пастух", написанную гениальным Эзопом. Две с половиной тысячи лет прошло, а ничего не изменилось! "Орел слетел с высокой скалы и унес из стада ягненка, а галка, увидя это, позавидовала и захотела сделать то же самое. И вот с громким криком бросилась она на барана. Но, запутавшись когтями в руне, не могла она больше подняться и только била крыльями, пока пастух, догадавшись, в чем дело, не подбежал и не схватил ее. Он подрезал ей крылья, а вечером отнес ее своим детям. Дети стали спрашивать, что это за птица? А он ответил: "Я-то наверняка знаю, что это галка, а вот ей самой кажется, будто она - орел"."

В общем, с Владимиром все ясно. А вот почему Судья Бетти проявила такой интерес? План Судьи Бетти должен был принести ей выгоду в любом случае. Если каким-то чудом (а шансы на это были один из миллиарда) Владимир стал бы мэром города, то он мог бы продвинуть Судью Бетти на гораздо лучшую, гораздо более престижную и высокооплачиваемую судейскую должность. Но и в том случае, если бы Владимир не стал мэром, Судья Бетти в течение всей предвыборной гонки, начиная с сегодняшнего дня, ела и пила бы в "Комо" бесплатно, и если ела она довольно умеренно, то выпить могла не меньше здорового мужика, так что для нее это в ближайшие восемь-девять месяцев, вплоть до дня выборов мэра, была бы огромная экономия. В общем, то, что интервью Владимира проходило на фоне богатого бара с огромным количеством бутылок, сыграло в решении Судьи Бетти главную роль, и она не ошиблась. Начиная с этого дня, она в "Комо" ела и пила бесплатно. Пила она очень много, но ее выручало то, что она жила совсем рядом, буквально в трех минутах ходьбы, так что она хоть иногда и "на бровях", но до своей квартиры всегда добиралась благополучно.

Собравшееся на посудомойке у Николаса избранное общество веселилось от души. Одна языкастая официантка (для Владимира она была "чернявая", в миру же ее звали Сарра), которая до этого именовала Владимира "Наш Слоненок", теперь была в растерянности, называть его "Наш Павлин" или "Наш Губернатор". Оба прозвища всем очень понравились, но избранное общество большинством голосов выбрало все-таки "Наш Губернатор". Стивен напомнил всем про басню о лягушке, которая хотела раздуться в вола. Эдвард сказал, что теперь он спокоен за свое будущее: когда Владимир станет мэром, у него наверняка найдется для его друга Эдварда теплое и хлебное местечко члена горсовета. Лора объявила, что она года три побудет пресс-секретарем мэра, а потом и сама подастся в Большую Политику, так что еще неизвестно, кто из них раньше станет губернатором, Владимир или она.

Всезнающий Николас сказал, что напрасно они смеются. Вот Владимир заставит их всех носить футболки со своим портретом, тогда Николас и посмотрит, как они будут смеяться. И напрасно они думают, что все это только фантазии Владимира, вот они посмотрят, в какую сумму обойдутся эти "фантазии" Валентине. Футболки с портретом, листовки, буклеты, значки, бейсболки, пресса, телевидение, радио, пресс-конференции, собственный сайт - это какие же деньжищи на это уйдут? Владимир выбросит на ветер пять, а то и десять тысяч долларов, а кончится все пшиком, его даже к выборам не допустят.

Избранное общество решило, что Николас в основном прав. Вот только почему он считает, что Владимира даже к выборам не допустят? Николас объяснил, что отцы-основатели были очень головастые мужики и предусмотрели все. В частности, они приняли меры к тому, чтобы не только президентские и губернаторские выборы, но и выборы мэра невозможно было превратить в цирк. А для этого нужно отсеять всех клоунов еще до выборов. Поэтому в каждом городе есть квота: каждый, кто хочет баллотироваться в мэры, должен к определенной дате предоставить определенное количество подписей жителей города, которые хотят видеть его в списке для выборов, в бюллетене. Как правило, чем больше город, тем больше квота, но в их городе квота по сравнению с количеством населения одна из самых жестких в стране, три тысячи подписантов. Для города такого размера это просто немыслимо много. У них в штате есть еще два крупных города примерно такого же размера, но там квоты всего полторы и две тысячи. А три тысячи - это же с ума сойти! Столько подписей может предоставить здесь только тот, кого поддерживает окружной совет партии, а окружной совет партии поддерживает только политиков, которые уже были активны и хорошо себя зарекомендовали хотя бы на уровне района. Собрать же такое количество подписей частному лицу - совершенно невозможно. Избранное общество может себе представить, что за Владимира будут ходатайствовать три тысячи жителей города? Нет? Вот и он, Николас, тоже не может.

Сразу скажу, что Владимир действительно заказал пятьсот футболок со своим портретом, но и "банда", и "девчата" наотрез отказались их носить, мотивируя это тем, что клиенты уже привыкли к униформе "Комо" и не надо сбивать их с толку. В общем, футболки эти носили только Владимир, Валентина и Старина Джон. Были заказаны и значки, и бейсболки, и две тысячи листовок, и буклеты, все это добро валялось и на "Регистрации", и в баре, но никто из клиентов этим не интересовался. В "Комо" постоянно паслись журналюги всех мастей, бесплатно жрали и пили в четыре горла. Был создан сайт и даже начала выпускаться крохотная еженедельная газета-листовка. В общем, Судья Бетти щедро выбрасывала на ветер чужие деньги.

Но при этом Судья Бетти не забывала и о своих собственных, уже четвертых по счету, выборах, вовремя выдвинула свою кандидатуру, порадовалась, что опять идет на выборы в гордом одиночестве, но в "Комо" об этом никому не сказала. Так что в один прекрасный день, когда Судья Бетти объявила о своей очередной, четвертой победе, все ее поздравляли на полном серьезе, а Владимир даже сказал, что это хороший знак и для него, теперь, когда его соратница и наставница победила, он уверен, что и он тоже победит.

Судья Бетти решила праздновать свою победу, конечно же, в "Комо". Никого из сослуживцев она, естественно, на празднование не пригласила, чтобы они не рассказали всю правду о ее "победах". Приглашены были Владимир, Валентина, Старина Джон и еще шесть других наиболее постоянных собутыльников Владимира. Итого, вместе с ней - десять человек. В этот вечер ликующая Судья Бетти честно заплатила и за "хибачи" на десятерых, и за выпивку. Хибачи для них приготовил старший индонезиец, индонезиец-певец спел несколько ее любимых песен и даже какую-то оперную арию. В двенадцать часов ночи (это было воскресенье) весь персонал разошелся по домам, а компания из десяти перешла в бар и продолжала там праздновать и угощаться.

Около часа ночи от стены, где стояла машина для льда, повалил густой дым, перепуганные пьянчуги бросились бежать, повыскакивали из ресторана и самая шустрая из них, Валентина, чуть не попала под колеса полицейской патрульной машины, в которой сидели хорошо нам знакомые темно-рыжий Дан и блондинистая бодибилдерша с кукольным лицом Дороти. Пока Дороти отпаивала водой несчастных Валентину и Судью Бетти, Дан вызвал пожарных и скорую помощь. И те, и другие приехали в считанные минуты, услуги медиков, слава богу, никому не потребовались, а пожарные залили весь зал пеной, сказали Владимиру, что все дело было в электропроводке, но никакой опасности больше нет, и уехали. Валентина и весь персонал весь выходной день, понедельник отмывали зал от пены (пришлось Владимиру за эту неделю заплатить всем сверхурочные), визит мастера-электрика обошелся в пятьсот долларов, а в четверг они получили от пожарных счет на четырехзначную сумму.

Судья Бетти оправилась от потрясения этой ночи очень быстро, еще месяца полтора она приходила в "Комо" каждый вечер, как на работу, бесплатно ела и пила, руководила всеми действиями Владимира, вдохновляла и подбадривала его. А потом она пропала, как в воду канула. Через пару недель после этого Джейсон сказал Владимиру и Валентине, что он провел небольшое расследование, хорошо так, душевно посидел с клерком из муниципального суда, где служила Судья Бетти, и вот что тот ему рассказал. Судья Бетти в последнее время начала все чаще появляться на работе в состоянии нестояния, председатель суда некоторое время терпел, делал вид, что ничего не замечает, жалел старую дуру, но любому терпению есть предел, а стоило ему один раз сделать ей замечание, как она его обхамила, обматюкала и высказалась в том смысле, что ее должность выборная, а если она, Судья Бетти, ему не нравится, то никто не мешает ЕМУ уйти. Председатель суда вызвал ее дочку, которая жила в другом штате, и предложил ей самой решить, что делать с этой старой алкоголичкой. Дочка и решила: заперла старую дуру в небольшую частную клинику, где алкашей держат до тех пор, пока их родственники платят за их содержание.

Печальный конец Судьи Бетти послужил не иллюзорным, а настоящим знаком, предвестником печального конца предвыборной компании Владимира. К той дате, когда Владимир должен был предоставить три тысячи подписей, он собрал всего восемьдесят семь. В общем, все закончилось именно так, как и предсказывал Николас: Владимир выбросил на ветер больше восьми тысяч долларов, а его даже не допустили к выборам. Журналюги больше в "Комо" не появлялись, Валентина выбросила футболки, листовки и прочий хлам, газета-листовка и сайт прекратили свое существование. Единственное, что осталось от всей предвыборной компании - почетное и гордое прозвище "Наш Губернатор", которым языкастая Сарра продолжала именовать Владимира.

Сарра здорово поругалась с Владимиром, когда он в баре начал во всеуслышание обсуждать, как евреи контролируют мировую финансовую систему, назвала его антисемитом и вообще высказала ему на людях все, что о нем думала. На вопль Владимира, что она уволена, Сарра спокойно ответила, что он не может ее уволить, потому что она сама увольняется, но он еще долго о ней будет помнить.

На следующий день Владимира в баре не было, он вниз не спускался, страдал с перепоя, очень уж его вчера вывела из себя Сарра, так что с выпивкой он переборщил. Вошел санитарный инспектор, веселый пузатый молодой еврей. Он поздоровался со Стариной Джоном и Валентиной и сразу же пошел на кухню. Валентина встревожилась. С самого открытия "Комо" она каждый первый вторник месяца платила этому инспектору двести долларов, он выпивал в баре пару кружек пива и уходил. Сегодня был четверг в самой середине месяца, совсем не его день, да и зачем он пошел на кухню? Валентина побежала вслед за ним. Увы! Санитарный инспектор не стал останавливаться ни в зале, где Стивен и Эдвард гонялись за каждой пылинкой, ни в баре, который Джейсон разве что только языком не вылизывал, ни на посудомойке, где у Николаса с пола можно было есть, а на столе - проводить хирургические операции. Он прошел сразу на кухню к повару-мексиканцу Луису.

И пол на кухне, и вся кухонная утварь были покрыты толстенным слоем жира, температура в обоих холодильниках была градусов на пять выше положенной, передник Луиса из белого давно уже превратился в темно-серый с красными разводами крови, в засоренной раковине стояла жирная вода двухнедельной давности, а сам Луис в данный момент на доске, предназначенной для морепродуктов, разделывал курятину, что было строжайше запрещено, а разовые перчатки, в которых он должен был работать с сырым мясом, мирно покоились не на его руках, а на загаженном столе. Санитарный инспектор перечислил все эти нарушения и выписал бедной Валентине штраф на полторы тысячи долларов. Напоследок же он сказал: "О, чуть не забыл, моя двоюродная сестра Сарра велела вам привет передать."

К сожалению, это было только началом. Чтобы умилостивить грозного инспектора, Владимир и Валентина немедленно уволили Луиса и наняли сразу трех черных поваров, из расчета, что какое-то время посмотрят на их работу и на их аккуратность, а потом оставят лучшего из них. Увы! В одиночку, возможно, каждый из них и работал бы неплохо, и по мере возможности поддерживал бы порядок. Но из троих черных поваров образовался "Черный камеди-клаб". Инспектор пришел на следующей неделе и выписал Валентине еще один штраф на полторы тысячи долларов.

Владимир и Валентина уволили двоих поваров и оставили одного наиболее, как им показалось, солидного. Увы, этот солидный повар, как выяснилось, выглядел солидно не из-за внутренней основательности, а из-за заторможенности. В первый же вечер, когда он остался на кухне один, он забыл закрыть кран в по-прежнему засоренной раковине, так что когда на следующий день Валентина зашла на кухню, там можно было пускаться вплавь. Часть воды из затопленной кухни потом протекла вниз, в подвал, и, как выяснилось позже, там из-за этого в одном месте даже обвалился потолок. Вместе с Валентиной на кухню зашла и Лора, которая тут же потихоньку позвонила Сарре и рассказала ей о наводнении, а та немедленно прислала своего двоюродного брата. Последовал еще один штраф в полторы тысячи долларов, который был последней соломинкой, сломавшей худую, но крепкую спину Валентины. Она со слезами на глазах умоляла Джейсона договориться с инспектором.

Инспектор объяснил Джейсону, что они, евреи, не любят антисемитов, а за дурость надо платить, поэтому в следующий первый вторник месяца он должен получить не двести, а пятьсот долларов, и столько же в последующие месяцы, до тех пор, пока "Комо" остается открытым. А его двоюродной сестре Владимир и Валентина должны заплатить две тысячи долларов как компенсацию за оскорбление, которое ей публично нанесли. Валентина согласилась. Инспектор сказал, что Сарра за своими деньгами придет завтра к открытию ресторана, выпил свои две кружки пива и ушел.

После этого "солидный" повар тоже был уволен, на смену ему пришел китаец Уан. Уан был хорошим кухонным поваром, работал быстро, на кухне навел идеальный порядок. Но у него был один недостаток, который едва ли не перекрывал все его многочисленные достоинства: он почти не говорил по-английски. Ему было сорок лет, всю свою жизнь он работал поваром в небольшом городке под Пекином, а в Америку приехал буквально две недели назад. Уана в "Комо" привел старший суши-повар, который приходился ему дальним родственником. Старший суши-повар честно предупредил Владимира и Валентину, что Уан по-английски знает слов двадцать, не больше, но повар он хороший и человек аккуратный и честный.

В общем, отныне официанты вынуждены были общаться со своим кухонным поваром на языке жестов. Стивен, самый продвинутый из официантов, скачал себе на телефон англо-китайский и китайско-английский переводчик, но это ему мало помогло. Когда возникал более-менее сложный вопрос, приходилось звать одного из суши-поваров, чтобы они переводили. Впрочем оба они были добродушные парни и на свои новые обязанности переводчиков не жаловались.

Начало рабочего дня не предвещало ничего драматического. Как и обычно по вторникам, посетителей было до смешного мало. Как и обычно по вторникам, общество собралось на посудомойке у Николаса. На этот раз речь зашла о службе в армии. Эдвард, Стивен и Джейсон пели дифирамбы мудрости Николаса, которому единственному из присутствующих мужиков хватило ума не лезть в армию, а он в ответ скромно, с достоинством улыбался. Лора сказала, что если бы она была мужиком, у нее, пожалуй, в девятнадцать лет тоже хватило бы дурости пойти в армию. А что пользы-то? Эдвард и Джейсон в один голос подтвердили, что пользы никакой. Эдвард служил в сухопутных войсках, единственное, чему он за четыре года научился - разбираться в оружии и хорошо стрелять. Так для этого совсем не нужно выбрасывать четыре года жизни, достаточно записаться в хороший стрелковый клуб, через полгода овладеешь всей этой премудростью. Джейсон служил техником в ВВС, научился неплохо разбираться в технике, но те же, и даже бОльшие знания (плюс диплом) даст любой двухлетний технический колледж, и при этом тебе не надо будет тянуться по стойке смирно перед любым дебилом, который выше тебя хотя бы на один ранг.

Стивен, который служил на флоте, говорил, что любого девятнадцатилетнего балбеса, который наслушался всех этих патриотических или романтических бредней об армии и вздумал записаться, нужно как следует прилюдно высечь, чтобы другим неповадно было, а потом привесить ему табличку "Это идиот, он хочет в армию!" Он, Стивен, будучи девятнадцатилетним идиотом, пошел во флот ради романтики, ему грезились южные моря, экзотические острова, пальмы, коралловые рифы. А его сразу после того, как он прошел медкомиссию, отправили самолетом на военно-морскую базу на Окинаве, он так и просидел на этой проклятой базе все четыре года, слава богу, что хоть в отпуск их пускали в положенные сроки, иначе он, наверно, с тоски удавился бы.

Джейсон решил, что надо пойти посмотреть, может какой завалященький клиент пришел. Сразу после того, как он вышел, на посудомойку зашел Владимир и немедленно подключился к обсуждению такой важной для него армейской темы, стал в сотый раз рассказывать о своей службе в "самом мощном и элитном подразделении на всем Балканском полуострове" - Спецназе Сербских воздушно-десантных войск! Общество, слушая о Спецназе ВДВ, с трудом удерживалось от смеха. От Валентины они знали, что Владимир всю свою службу провел на кухне, сначала был помощником повара, а потом поваром мотострелкового батальона. Впрочем, иногда он забывал, о чем врал в прошлый раз и рассказывал о разведроте Отдельного Егерского полка, куда его взяли как прирожденного охотника-следопыта. Закончив свой рассказ сентенцией "Да, Армия - это действительно Школа Жизни!", Владимир пошел в бар, взял две кружки пива (себе и Старине Джону) и просоединился к Валентине и Старине Джону, которые обсуждали график официантов на следующую неделю.

Итак, Старина Джон сидел за одним столиком с Валентиной и Владимиром, мирно пил свое бесплатное пиво и вдруг захрипел и упал лицом на стол. Скорая помощь приехала буквально через пару минут, но уже ничего нельзя было сделать, Старина Джон был мертв. На Валентину это произвело такое впечатление, что с ней самой случился сердечный приступ. Хорошо, что скорая помощь еще не уехала. Ей оказали первую помощь и отвезли в близлежащий Лютеранский госпиталь, тот, что напротив Вестсайдского рынка. Выписали ее через три дня, когда врачи окончательно убедились, что с ней все в порядке, ничего серьезного, а то была просто нервная реакция. Впрочем какая-то польза от ее госпитализации все же была. Теперь, когда у них не стало администратора, а нанимать нового им было не по карману, Валентина уговорила Стивена взять на себя обязанности старшего официанта, а у него просто язык не повернулся отказать Валентине, только что выписавшейся из госпиталя.

Реакция Владимира на смерть Старины Джона была не такой яркой, как у Валентины, но зато гораздо более глубокой. Ведь у него тоже высокое давление, пожалуй даже выше, чем было у Старины Джона. И пьет он даже больше, чем пил Старина Джон. Что, если он - следующий? Всезнающий Николас объяснил Владимиру, что его высокое давление в первую очередь связано с его огромным весом. Но если с весом ничего поделать нельзя ("Без обид, Владимир, мы же уже все видели, что вес ты согнать не можешь!"), а лекарство против давления можно купить только по рецепту врача, то единственное, что остается, это бросить пить и использовать естественные, народные методы снижения давления. Чеснок вот очень хорошо для давления, яблочный уксус тоже, пару чайных ложечек на стакан воды. Но чеснок и яблочный уксус Владимир, может, и будет употреблять, а вот что Владимир вдруг станет трезвенником - в это он, Николас, не верит.

Владимир сказал, что он не алкоголик какой, если захочет, то не будет пить сколько угодно, хоть всю оставшуюся жизнь. То же самое он повторил и в баре, к величайшему изумлению своих собутыльников. Поганец Джейсон же ухмылялся и подбивал Владимира побиться с ним об заклад. Вот он, Джейсон, при всех ставит тысячу долларов, что Владимир не продержится не то что всю оставшуюся жизнь, но даже в течение месяца. Если Владимир так уверен в себе, почему бы ему не поставить свои тысячу долларов против его, Джейсона тысячи долларов? Да он готов сделать это для Владимира даже еще легче! Пусть будет даже не месяц, а всего три недели. Сегодня четверг, двадцатое октября. Они спорят на тысячу долларов, что Владимир не продержится (или продержится) до четверга, десятого ноября. Ну что, согласен, или слабО?

Владимир, вместо того, чтобы ответить, что он взрослый мужик и его на "слабО" не возьмешь, тут же побился об заклад, призвав всех собутыльников в свидетели. После этого он посмеялся над Джейсоном и сказал, что это будет самая легко заработанная тысяча долларов в его жизни, это легче, чем отнять конфету у младенца. Собутыльники подбадривали его, ни один из них не сообразил посмотреть внимательнее на календарь. Эти три недели, так удобно выбранные Джейсоном, включали в себя финал чемпионата страны по бейсболу, в котором местная команда "Индейцы" встречалась с чикагскими "Медвежатами", а также президентские выборы восьмого ноября. Так что Джейсон просто не мог проиграть. Даже если Владимир каким-то чудом не пил бы во время бейсбола, он бы все равно не удержался ради победы своего нового кумира, Трампа.

Увы, Владимир не продержался даже до первого бейсбольного матча. На второй день своей трезвой жизни он здорово поругался со своей старшей дочкой, Мишель, которая сказала, что с нее хватит всех этих папашиных штучек и что в тот же день, как ей исполнится восемнадцать лет, она переедет от них на свою собственную квартиру, она уже с одной подружкой договорилась, напополам оно и недорого будет. Разъяренный Владимир спустился вниз и велел Джейсону налить себе чего покрепче, очень уж эта засранка Мишель вывела его из себя. Наступила тишина, все его собутыльники замолчали, но Владимир ничего не понял. Что произошло он осознал только после того, как выпил две хорошие порции джина и Джейсон, многозначительно улыбаясь, полез в кассу бара, отсчитал оттуда тысячу долларов, показал ее всем и сказал, что он забирает свое, все видят?

И даже эти поганцы "Индейцы" не утешили Владимира в его потере тысячи долларов, держались до последнего, но все-таки в седьмом матче проиграли чикагцам серию 3:4.

Бурные события последних месяцев сплотили и подружили персонал, даже Джейсон и Стивен помирились, так как поняли, что делить им в общем-то и нечего, а враг у них общий - взбалмошный и дебильный Владимир. Наконец наступило восьмое ноября, день президентских выборов. Сообщество, как и обычно по вторникам, собралось в посудомойке у Николаса (новому официанту Тони велено было их позвать, если придут посетители). После обсуждения политики, спорта и погоды Эдвард спросил, ну вот зачем ресторан вообще открыт по вторникам? У них в самый лучший вторник за весь день бывает двенадцать-пятнадцать посетителей, это же просто смешно! И всем плохо: официанты и бармен не получают чаевых, а хозяева такой "выручкой" даже не оправдывают зарплату персоналу. А ведь среда и четверг постоянно бывают хорошими днями, посетители идут с самого открытия, с четырех часов, не переставая. Стивен сказал, что он буквально на прошлой неделе говорил об этом с Валентиной, она бы и не против сделать вторники выходными, да дебильный Владимир уперся, и ни в какую!

Джейсон согласился со Стивеном и Эдвардом. Им следовало бы вторник сделать выходным, а остальное расписание тоже пересмотреть. Вот в среду и в четверг приходится людей чуть ли не выгонять в одиннадцать вечера, так почему бы не сделать среду и четверг с четырех до двенадцати ночи? И закрываться в двенадцать часов ночи в пятницу и в субботу - тоже слишком рано, у людей же завтра выходные, они хотят посидеть попозже. В пятницу и в субботу следовало бы работать до двух часов ночи. В воскресенье можно оставить все как есть, с двенадцати дня до двенадцати ночи. И при таком расписании получилось бы, что при всего пяти рабочих днях ресторан был бы открыт пятьдесят шесть часов в неделю, всего на один час меньше, чем сейчас, но и выручка, и чаевые были бы больше.

Но вообще, сказал Джейсон, дело не только во вторниках, здесь вообще все не слава богу, все делается не по уму. Вот он долго все это дело обдумывал. И получается, что человек с головой на плечах легко мог бы иметь здесь гораздо больший доход, а персонал только выиграл бы в чаевых, причем для этого почти никаких дополнительных затрат не понадобилось бы, это совсем не то, что предлагал Питер! Вот смотрите: японская экзотика здесь никому и даром не нужна. Здесь, в центре типичного крупного американского города люди идут в ресторан, чтобы хорошо поесть и выпить в культурной обстановке, а в бар - или чтобы выпить и почесать языки, или, если это спортивный бар, то выпить, посмотреть интересную игру среди себе подобных болельщиков и поговорить с хорошо разбирающимся в спорте барменом.

Убираем дебильную вывеску "Комо" и называем ресторан в хорошем патриотическом стиле, "Монтана" или "Техас". Уже одного этого будет достаточно, чтобы обеспечить хороший приток нормальных посетителей. Далее: заменяем четыре стола-хибачи на нормальные большие столы. А вместо суши-бара делаем спортивный бар. Вот и все, что нужно изменить технически! В его, Джейсона, бар ставим барменшей Лору, она последнее время интересуется баром и уже многому у Джейсона научилась, а язык у нее подвешен хорошо, для клиентов обычного бара - самое то. А сам Джейсон переходит в спортивный бар, он действительно хорошо разбирается в футболе, бейсболе, баскетболе и даже в европейском футболе и хоккее. Посетителей у них будет намного больше, поэтому на кухне нужно будет два повара вместо одного, но зато им не нужны будут ни четыре хибачи-повара, ни два суши-повара. Это же за счет одного только этого экономия будет больше десяти тысяч в месяц! Или вот еще: посетители за хибачи-столами сидят за столом в два раза дольше, чем за обычными столами, так что без хибачи у них и обновляемость столов улучшится, а это и больше выручки, и больше чаевых для официантов.

Или вот еще: ну почему Владимир опять ищет администратора? Ему не терпится каждый месяц выбрасывать на ветер как минимум две тысячи долларов? Лишние они у него? Администратор им не нужен, а это тоже реальная экономия! Ну зачем им администратор? Вон как Стивен отлично справляется как старший официант, а на регистрации мог бы и Владимир постоять, хоть какая-то от него была бы польза! И кстати о Владимире: если бы он не наливался галлонами пива сам и не поил бы бесплатно всех местных забулдыг, то для ресторана это была бы экономия две-две с половиной тысячи в месяц, он, Джейсон, три разные недели ради интереса записывал, сколько выпивки по-дурному бесплатно уходит. Вот так ресторан играючи имеет экономию в пятнадцать тысяч долларов в месяц, гораздо большую выручку и гораздо большие чаевые.

И Стивен, и Эдвард, и Николас, и Лора от всей души хвалили Джейсона. Действительно отличный план! Ну, может, бог даст, дебильный Владимир наконец-то скоро кончится от выпивки, как кончился старый хрен Старина Джон. Тогда Валентина с помощью Джейсона все это сделает, она ведь неглупая баба, свою выгоду поймет. И ведь сейчас весь ресторан зависит от хибачи и на хибачи держится. Вот уйдут индонезийцы (весь персонал знал о четырех прибавках), и что тогда? Владимир опять наймет какую-нибудь дешевку и плакали их чаевые. Стивен и Эдвард почти наверняка вынуждены будут уйти вслед за индонезийцами, они-то помнят, что здесь творилось в самом начале при тех трех хибачи-недоучках.

Лора посмотрела на часы и сказала, что на Пятом канале должна уже начаться трансляция выборов. Все тут же пошли и уселись за стол перед одним из настенных телевизоров. Сегодня весь ресторан был в их распоряжении, потому что Владимира позавчера скрутил радикулит, так что он эти дни вниз не спускался, а Валентина сидела наверху и нянчилась с болящим, который в таком состоянии был хуже ребенка.

Хотя обычно Джейсон и Эдвард голосовали за республиканцев, а Стивен, Лора и Николас за демократов, но в эти выборы все они болели за Трампа, не потому что он им нравился, а потому что вынести эту вздорную бабешку Хиллари было ну просто невозможно. За весь день у них не набралось и десяти посетителей, так что они сидели себе, пили запрещенную Владимиром кока-колу, ели пиццу и обсуждали Большую Политику. В одиннадцать часов разошлись по домам, зная, что Трамп уже практически выиграл и Хиллари, слава богу, отправилась на помойку Истории.

Владимир от победы Трампа даже выздоровел! В среду он был уже на ногах, его фонтан красноречия не затыкался от обеда и до самой ночи. Он объявил, что в четверг вечером будет праздновать победу Трампа с настоящими патриотами и пламенными республиканцами, придут его командиры из Национальной гвардии, капитан и лейтенант (сам он пока носил звание рядового).

В четверг он из кожи вон лез, чтобы произвести впечатление на капитана, лейтенанта и их жен, Валентина тоже старалась. Старший индонезиец приготовил шикарный обед на шестерых, в своем представлении он превзошел сам себя, даже жонглировал свежими куриными яйцами, а потом разбил их все на гриль, чтобы показать, что они не были вареными. Гости были впечатлены дальше некуда, да и кто не впечатлился бы? Индонезиец-певец спел десяток патриотических песен, а в конце - американский национальный гимн. Пили лучшие вина. В общем, гости были очень довольны даровыми харчами, даровой выпивкой и даровым представлением. Капитан даже на прощанье объявил, что присваивает Владимиру высокое звание ефрейтора. Владимир был растроган до слез. Вот так и закончились в "Комо" знаменитые президентские выборы две тысячи шестнадцатого года.

В пятницу открытие было совсем тихим, так часто бывает после крупных событий или праздников в середине недели, так что уж говорить, если во вторник были президентские выборы? Официанты собрались на посудомойке у Николаса. Новый официант Тони спросил: а какие клиенты самые лучшие и какие самые худшие? Стивен всегда с удовольствием делился своим богатым опытом с толковыми и понимающими новичками. Самые лучшие клиенты - это русские! Таких огромных чаевых, как русские, никто больше не оставляет. И заказывают они всегда все самое дорогое. А как они пьют? Боже ты мой, сколько они могут выпить! На втором месте после русских - ирландцы, хорошие клиенты, но с русскими не сравнить. Все остальные белые, кроме русских и ирландцев - средние клиенты, азиаты и испаноязычные - тоже средние клиенты. А самые худшие клиенты - черные. И он так говорит не потому что он расист! Он не расист, а просто это правда. Тони может спросить любого черного официанта, тот ему подтвердит, что самые худшие клиенты - черные! Заказывают всегда все самое дешевое, без конца морочат голову, то одно им не так, то другое. Чаевые оставляют грошовые, у Стивена бывали случаи, когда целый стол оставлял ему два-три доллара, а некоторые так и вообще чаевых не оставляют. И выпивку заказывают самую дешевую и немного, а некоторые норовят принести выпивку с собой, а ведь это запрещено законом, официанту еще и за этим приходится следить.

И Лора, и Эдвард, и зашедший на минуту Джейсон хором славословили русских. И при таких огромных заказах на еду и выпивку, и при таких громадных чаевых русские никогда не морочат голову, они точно знают, что хотят, заказывают это и гуляют в свое удовольствие так, что приятно смотреть! Большинство клиентов, когда оплачивают заказ кредитной карточкой, чаевые дают тоже через карточку, а ведь официанту или бармену это невыгодно, ему потом приходится с этих денег платить налог. А русские даже когда оплачивают заказ карточкой, на чай все равно дают наличными - понимают, что к чему, дай им бог здоровья!

И что черные - отвратительные клиенты, соглашались все. Мало того, что заказы грошовые, а чаевые мизерные, так их же потом из-за стола не выжить! Все съели, все выпили, обо всем поговорили, так нет чтобы уйти! Они могут потом сидеть за пустым загаженным столом еще два-три часа, а официанты на этом теряют деньги, ведь за этим столом эти два-три часа могли бы сидеть нормальные клиенты. А уйдут наконец - оставят после себя свинюшник. После белых или желтых клиентов официант протер стол влажной тряпочкой, поставил стулья на место - и все, можно посадить за стол новых клиентов! А после черных ему надо убираться минут десять, и стол весь загажен, и под столом мусор, и даже на стульях то соус, то кока-кола разлита. Но Эдвард сказал, что "белый мусор" ничуть не лучше черных, и с этим опять-таки все согласились. Это такие кадры, которые закажут самое дешевое блюдо, а потом сидят несколько часов и наливаются бесплатной кока-колой, а на чай могут оставить и двадцать пять центов... Их место в тошниловках, а они лезут в дорогой ресторан.

А Владимир в эту пятницу был на седьмом небе от счастья: Трамп победил, сам он на хорошем счету у своего капитана и продвинулся по службе, всего за три с половиной месяца в Национальной гвардии стал ефрейтором - это вам не шутка. Если так и дальше пойдет, то через год он будет лейтенантом! А вообще пора ему уже забыть про свою неудачную мэрскую компанию. Он знает, в чем была его ошибка, Николас все ему объяснил, ему надо было начинать с районного уровня, а он из-за этой старой дуры Судьи Бетти замахнулся сразу на городской уровень, да еще в таком большом городе. А в политике надо начинать с самого низа, аккуратно подниматься на одну ступеньку, потом еще на одну. А он хотел перепрыгнуть сразу через две ступеньки, вот его и проучили. Ну ничего, не ошибается только тот, кто ничего не делает, а за битого двух небитых дают. Вот он поговорит с активистом Билли и потихоньку начнет свое восхождение, на этот раз он все сделает правильно. И в ресторане все хорошо, и радикулит его больше не мучает, и с засранкой Мишель он помирился, какая ни есть - а все-таки дочь. В общем, жизнь удалась!

Увы! За всеми этими приятными размышлениями Владимир совсем забыл про "индонезийскую мафию", забыл, что эти вымогатели всегда требуют прибавки в последний месяц весны или осени, что всегда делают это в пятницу, в самом начале рабочего дня, потому что основной спрос клиентов на хибачи - именно в пятницу, субботу и воскресенье, так что это давало им еще более сильную позицию для переговоров. Кроме того, в четверг весь персонал, в том числе и индонезийцы, получал зарплату за прошлую неделю, так что, уволившись без предварительного предупреждения в начале рабочего дня в пятницу, человек терял зарплату только за три дня этой недели, за вторник, среду и четверг.

Старший индонезиец, появившийся непонятно откуда, неумолимый и неотвратимый, как Рок, вежливо поклонился и попросил Владимира уделить ему несколько минут своего драгоценного времени. Владимира даже начало мутить, но он собрался с силами и прошел к столику у окна. Дальше все пошло по обычному сценарию, индонезиец изложил все то, что Владимир уже слышал до этого четыре раза. Владимир позвал для поддержки Валентину, но и вдвоем они ничего не могли поделать, старший маффиози в ответ на все их аргументы только вежливо улыбался и качал головой. Наконец он сказал: "Я вижу, что мы ни к чему не придем. Очень жаль. В таком случае мы увольняемся и уходим прямо сейчас." А на вопли Владимира, что они по закону должны отработать две недели, старший маффиози вежливо ответил, что Владимир может подать на них в суд. Владимир воспринял это как самую утонченную насмешку и был абсолютно прав.

Оказалось также, что остальные три индонезийца сегодня даже не пришли к началу рабочего дня, а старший индонезиец пришел без всех своих инструментов. Теперь, выслушав Владимира, он просто снял фирменную "комовскую" курточку, надел свою кожаную куртку и ушел. Было совершенно очевидно: индонезийцы были заранее уверены, что прибавки не получат. Так зачем же они комедию ломали? Владимир не мог этого понять, но я могу объяснить: старший индонезиец просто хотел хотя бы немного отомстить за все те дикие выходки Владимира, которые ему и его родственникам пришлось терпеть в течение двух с половиной лет. "Индонезийская бригада" заблаговременно нашла себе отличную работу в Калифорнии, его брат и племянники вылетели туда сегодня утром и взяли с собой все его вещи, а он полетит туда налегке прямо сейчас, билет у него уже есть, а до аэропорта он на метро доберется ровно за полчаса.

Для Владимира и Валентины это была настоящая катастрофа. Они остались совсем без хибачи-поваров в самом начале уикэнда! И люди же у них зарезервировали целую кучу столов-хибачи на эти три дня! Валентина дрожащими руками листала записную книжку, искала номер телефона рыжего ирландца Томаса, который в самом начале работал у них три недели хибачи-поваром. Расстались они по-людски, по-хорошему, так может он их хотя бы пару дней выручит? Рыжий Томас ответил сразу. Валентине повезло, эта неделя - последняя, на которой у него выходные во вторник и в пятницу, начиная со следующей недели он будет выходным в понедельник и вторник. Так что он сможет выручить их сегодня, а начиная со следующей недели - разве что по вторникам, но у них вторник, наверно, по-прежнему совсем тихий день, да? Нет, в субботу и в воскресенье он, к сожалению, никак не может, ирландский ресторан в эти дни работает с двенадцати дня до двух ночи. Да, он сейчас же выезжает, а может быть он даже сможет им помочь найти хотя бы одного хибачи-повара. Ну что ты, Валентина, не за что! Ты же знаешь, я всегда рад помочь!

Рыжий Томас приехал в "Комо" через пятнадцать минут, привез с собой все свои инструменты. Он учился в хибачи-школе вместе с одним мужиком, тот был старше их всех в классе, сейчас ему лет сорок, зовут его Бруно. Бруно переехал сюда из Флориды около четырех лет назад. Во Флориде он работал поваром, а здесь вот решил переквалифицироваться, пошел в хибачи-школу. Недавно они встретились случайно на улице, посидели, поговорили, на всякий случай обменялись телефонами. Бруно после школы так и не удалось устроиться хибачи-поваром, он сейчас работает простым поваром в какой-то мексиканской забегаловке и очень недоволен своей работой. Бруно родом из Микронезии, выглядит вполне по-азиатски, для клиентов он, пожалуй, и за японца сойдет. В Америке он живет уже лет двадцать. Он, Томас, не может сказать, что Бруно такой уж выдающийся мастер хибачи, но все, что положено знать хибачи-повару, Бруно знает, а человек он порядочный и честный. Если Валентина хочет, он может вызвать Бруно сюда прямо сейчас, а Владимир и Валентина пускай сами с ним договариваются.

Бруно на звонок Томаса ответил, что он даже не знает, как Томаса благодарить, настолько это все вовремя, на прошлой неделе он уволился из той мексиканской тошниловки. Он прямо сейчас же приедет и инструменты с собой возьмет.

В то же время новый официант Тони, услышав об уходе сразу всех хибачи-поваров, сказал Валентине, что у него есть знакомый хибачи-повар, который сейчас ищет работу. Мастер он очень сильный, ничуть не хуже обоих лучших индонезийцев, ведь он лет тридцать уже в бизнесе. Но человек он очень уж своеобразный, а если честно, то человек он паршивый и со странностями. Он, Тони, никак не может рекомендовать его на постоянную работу, просто его можно взять на небольшой срок, пока кого-нибудь понадежнее не найдут. Но Валентина сказала, что пусть Тони не беспокоится, если что, никто не посмеет предъявлять Тони какие-то претензии, он обо всем их честно предупредил, а им сейчас этот хибачи-повар нужен как воздух.

В общем, через час в распоряжении Валентины оказалось сразу три хибачи-повара, так что день прошел хорошо. В конце дня она расплатилась со всеми тремя наличными, Томаса еще раз поблагодарила, а двоим другим предложила постоянную работу. Владимир и Валентина, конечно, понимали, что двоим будет трудно заменить бригаду из четверых, а в уикэнд, пожалуй, придется некоторым клиентам и слишком долго ждать. Но что делать? Индонезийцы и так их почти разорили, а теперь, платя две зарплаты вместо четырех, они увидят хоть какой-то просвет.

Владимир и Валентина говорили с каждым из двух поваров по отдельности. По сегодняшней работе Бруно они, конечно, видели, что он звезд с неба не хватает, так - середнячок. Так что они предложили Бруно сравнительно небольшую зарплату, чуть выше, чем платили троим новичкам в самом начале. Бруно тем не менее был доволен, это было больше, чем в мексиканской тошниловке, а кроме того он сегодня получил здесь от клиентов неплохие чаевые и не сомневался, что и дальше будет не хуже. Он тут же дал Валентине снять копии со своего удостоверения личности и карточки социальной безопасности, заполнил форму "W-4" и, довольный, ушел.

Другой повар (его звали Аллан) своим мастерством произвел на Владимира и Валентину очень сильное впечатление, он действительно ни в чем не уступал старшему индонезийцу и индонезийцу-певцу. Владимир и Валентина предложили Аллану столько же, сколько платили старшему индонезийцу и индонезийцу-певцу, он согласился, но сказал, что предпочел бы не оформляться официально, а чтобы они платили ему наличными в конце каждого дня. Для Владимира и Валентины в этом не было ничего нового, за два с половиной года у них были и такие сотрудники, которые работали за наличные. Да вот хотя бы Старина Джон - не хотел оформляться, потому что получал бы в этом случае меньше пенсии. Или вот, например, из одного официанта бывшая жена вымогала алименты на троих детей. У каждого свои обстоятельства. Как говорится, дело житейское. В общем, они ударили с Алланoм по рукам и Владимир тут же повел его в бар как следует отметить это дело. Так закончилась в "Комо" Эпоха Индонезийской Мафии.

Стивен и Эдвард были люди опытные, хорошо понимали, что к чему, были заранее уверены, что в ноябре индонезийцы уйдут, а с ними уйдут и отличные чаевые. И Стивен, и Эдвард уже позаботились о себе, каждый из них уже подыскал себе другую работу, уютное, хлебное местечко, где хозяин был не против подождать лишние пару недель, чтобы получить себе такого официанта экстра-класса. Но прежде чем уйти из "Комо", они все-таки хотели убедиться, чтобы потом не казалось. Посмотрели на Бруно, убедились, что чаевых с его стола они получили раза в полтора меньше, чем получали со стола даже молодых индонезийцев, а сравнивать со старшим индонезийцем или с индонезийцем-певцом было просто смешно. В общем, с Бруно все было ясно, на нем как следует не заработаешь. Вот Аллан - настоящий мастер, и чаевые с его стола отличные. Но Тони же серьезный мужик, просто так болтать не будет.

Стивен позвонил одному знакомому корейцу, хозяину хибачи-ресторана в пригороде, сказал, что хотел бы побольше узнать про одного хибачи-повара: таиландец, лысый, коротенький, пузатый, морда вся в морщинах, зовут Аллан. Всегда спокойный, приветливый и дружелюбный кореец при одном имени Аллана начал так орать и материться, что и Стивену, и Эдварду сразу все стало ясно. Назавтра, в субботу, они сказали Валентине, что проработают субботу и воскресенье, а со следующей недели их уже ждут на новой работе. Валентина даже не пыталась их удержать, она сразу после ухода индонезийцев уже была уверена, что они уйдут. Она только спросила у Стивена, кого лучше назначить старшим официантом вместо него, Лору или Тони? Стивен посоветовал ей Тони: он хотя и молодой еще мужик, но серьезный и надежный, а Лора хотя и побойчее его, но слишком уж хитрая. Валентина так и сделала.

К сожалению, уходом Стивена и Эдварда все не закончилось. В воскресенье уволились две хорошие, добросовестные официантки, Памела и Софи. Они вместе пришли к Валентине и сказали, что не позволят какому-то уроду (это так Памела сказала, а Софи назвала Аллана сморчком) поднимать их на смех перед клиентами. Или Аллана уволят, или они уйдут. Валентина пыталась их успокоить, ссылалась на то, что вот Лора же на него не жалуется, а она действительно не может уволить его и остаться с всего одним хибачи-поваром. Они ей отвечали, что это не их дело, почему Лора не жалуется. Скажу вам по секрету, что Лора не жаловалась потому что сама решила проблему самым радикальным способом: поймала Аллана в коридоре и как следует врезала ему по яйцам, а когда он уже был в состоянии слушать и понимать, сказала ему, что если он еще раз попробует поднять ее на смех перед клиентами, она вообще размажет по стене его убогое хозяйство. Аллан прочувствовал, осознал и проникся, больше у Лоры с ним никогда никаких проблем не было. Валентина говорила Памеле и Софи, что заставит Аллана просить у них прощения и обещать, что это никогда больше не повторится, но для них этого было недостаточно и они уволились.

В среду Аллан, выбрав момент, когда Валентины не было поблизости, сказал Владимиру, что у него есть замечательная идея, как еще можно оживить и улучшить его хибачи-представление. Владимир же знает, как хибачи-повара показывают клиентам так называемый "большой огонь"? Дети и многие женщины при этом даже визжат от страха и неожиданности. Но "большой огонь" пропадает сам по себе через несколько секунд. Так он вот что придумал: как только вспыхнет "большой огонь", он будет кричать на весь зал: "Пожар, пожар! Бармен, бармен, скорее на помощь!" И Джейсон сразу же прибежит из бара и принесет ему кружку пива, типа вот этим пожар тушить. А Аллан тогда скажет "Все, пожар сам потух, но не пропадать же добру!", отхлебнет немного из кружки и вернет кружку Джейсону. Владимир пришел в неописуемый восторг и даже захотел тут же прорепетировать, но побагровевший от злости Джейсон наотрез отказался участвовать в этом цирке: он бармен, а не клоун. И когда Владимир начал орать, что он, Джейсон - наемный работник, и что Владимир ему скажет, то он и должен делать, Джейсон снял свою фирменную "комовскую" курточку, попрощался за руку с Лорой и Тони и ушел.

Все попытки Валентины вернуть Джейсона закончились ничем. Джейсон отвечал ей, что ему не нужны ничьи извинения. Против нее он ничего не имеет, она нормальная баба, но работать на этого дебила он больше никогда не будет, хватит с него, сыт по горло!

Владимир сказал Тони, что они с Валентиной сейчас должны ехать на оптовую базу и завтра с утра они тоже поедут на оптовую базу, перезаключение контрактов на весь будущий год - дело тягомотное, речь идет о многих сотнях разных наименований, так что они вернутся только завтра вечером. Они оба из-за этих проклятых контрактов два дня не смогут ничем другим заниматься, так пускай Тони сам как можно скорее найдет бармена, пусть берет хоть кого. Тони пообещал, что сейчас же этим займется.

Завтра вечером Владимир привычно открыл дверь ресторана, вошел и его отшатнуло назад. За стойкой бара сидело нечто в полном боевом раскрасе гота женского пола! Владимир, конечно, знал, кто такие готы и как они выглядят, но увидеть настоящую раскрашенную готессу за стойкой своего собственного бара в своем собственном ресторане - это было уже слишком много для его истрепанных событиями последних дней нервов. Владимир нашел Тони и спросил его, он что, с ума сошел? Тони объяснил, что по телефону она разговаривала совершенно нормально, так как же он мог знать? И потом, Владимир, ты же сам сказал, найти как можно скорее и взять хоть кого. Владимир, ты же сам понимаешь, как оно бывает, когда что-нибудь делаешь наспех... Да-да, он, Владимир, конечно же понимает, он ни в малейшей степени не винит Тони, но вот что нам с ней теперь делать? Тони, она же нам всех клиентов распугает! То-то я смотрю, ресторан почти пустой...

Валентина, которую Владимир не успел предупредить, бодро вошла в ресторан, наткнулась взглядом на готессу и впала в состояние грогги. Она кое-как, по стеночке, добралась до лифта, поднялась на пятый этаж, вошла в свою квартиру, прошла на кухню, налила себе полстакана коньяка и залпом выпила. Скоро к ней на кухне присоединился Владимир, который в этот вечер не разорялся в баре и не орал на весь ресторан, излагая свои взгляды на жизнь, спорт, политику и экономику, а тихонько съел на кухне порцию курятины с рисом и так же тихонько поднялся в лифте на пятый этаж. Что делать? Уволить готессу, и неважно даже за что уволить готессу - значило быть разоренными судебными исками и растоптанными множеством политкорректных и толерантных организаций, которые защищают фриков и сделали себе на этом имя. Не уволить готессу - значило потерять три четверти клиентов, большинство людей на входе будет отшатывать и пришибать, точно так же, как отшатнуло Владимира и пришибло Валентину, ведь это не мексиканская тошниловка, а очень дорогой ресторан в самом центре города! Таким образом, Владимиру и Валентине оставалось только молиться и надеяться, что готесса уволится сама еще до того, как ресторан по ее милости вылетит в трубу. Заранее успокою добросердечных читателей: не волнуйтесь, все закончилось хорошо, господь бог услышал молитвы Владимира и Валентины!

Когда они, невыспавшиеся, пришибленные и несчастные, спустились назавтра вниз, то увидели за столиком у окна двух готов и готессу, а их готесса-барменша стояла рядом со столиком и смеялась. Увидев их, она подошла, приветливо поздоровалась и сказала: "Вы на меня не сердитесь, хорошо? Я с друзьями поспорила, что вот в таком виде наймусь барменшей в любой, даже очень дорогой ресторан. Не сердитесь, ладно? Я сейчас же ухожу, наймите на это место нормального бармена. А вам спасибо, я выиграла у них троих шестьсот долларов!" И она показала ошеломленным Владимиру и Валентине пачку двадцатидолларовых купюр и ушла, а за ней ушли и остальные три гота.

Владимир и Валентина испытывали такое облегчение, что просто не могли оставаться на месте. Они сказали Тони, что пойдут сначала на футбол, а потом во французский ресторан, гулять - так гулять!

Когда через три дня из агентства прислали новую барменшу, Тони, Владимир и Валентина, хотя и дули на воду, обжегшись на молоке, но вынуждены были согласиться: совершенно нормальная барменша, ну разве что очень уж мощная, так на этой работе оно, пожалуй, даже хорошо. Мощная Барбара ростом была выше Валентины и весила больше двухсот фунтов. Когда Аллан сказал что-то насчет ее мощной задницы, она взяла его за грудки, без малейшего усилия подняла его в воздух так, что их лица оказались на одном уровне и сказала всего одно слово: "УРРРОЮ!". Аллан потом говорил Бруно, что он со страху чуть не обмочился. После этого он обходил Мощную Барбару стороной.

Мощная Барбара обожала армрестлинг и в первый же вечер доказала, что она сильнее любого из собутыльников Владимира. Боролась на руках она на деньги, по пять долларов с противника, выигранные пятидолларовые купюры совала себе за пазуху. В течение первых трех дней поток "крепких мужиков", которые не верили, что их может победить баба, пускай даже и крупная, не иссякал, в числе других проиграл пять долларов и Владимир, но он, похоже, даже гордился: ведь это же ЕГО барменша!

На четвертый день, в пятницу утром, Валентина, спустившись вниз к открытию, нашла Мощную Барбару совершенно пьяной. Валентина, Владимир и Тони втроем кое-как отвели ее в подсобку. Часа через четыре Мощная Барбара вроде бы пришла в себя, Валентина объявила ей, что она уволена, в ответ на что Мощная Барбара взяла свою сумочку и молча ушла. Рисковать в третий раз Владимир и Валентина не решились, а барменшей сделали бойкую и хитрую Лору. Так закончился в "Комо" Второй Великий Исход.

За короткий срок Аллан сумел внушить дебильному Владимиру, что он, Аллан, является его единственной надеждой и опорой. Как ни странно, Аллану в этом помогла "индонезийская бригада". Ведь хибачи-сообщество совсем небольшое, слухи в нем распространяются очень быстро, так что известие о том, что бригада опытных индонезийских мастеров вынуждена была оставить "Комо" потому что хозяин "Комо" - дебил, мудак и крохобор, распространилось исключительно быстро. Кроме того, никто не хотел работать в одном ресторане с Алланом. Кого бы из более-менее опытных мастеров ни пыталась нанять Валентина, она неизменно получала отказ. Владимир сказал Тони и Николасу, что о "Комо" распространилась поганая слава, теперь они могут нанимать только совсем молодых и неопытных хибачи-поваров, но кому они такие нужны?

А Аллан умело пользовался создавшимся положением. Для начала он объявил, что его машина сломалась, пускай Владимир как-то ему поможет (на самом деле машина не ломалась, а просто Аллан решил сэкономить на бензине и на стоимости парковки). Валентина уговорила одного из новых официантов, здоровенного шотландца Джозефа, который жил недалеко от Аллана, возить Аллана на работу и с работы. Так Аллан обзавелся личным шофером. К счастью, Джозеф был спокойным и добродушным парнем и не возмущался. Потом Аллан объявил, что поломку отремонтировали и теперь он хочет продать эту машину и купить себе новую. Валентина уговорила одного из постоянных клиентов, молодого лысоватого мужика по имени Джонни, чтобы он помог Аллану продать машину, а потом и купить новую (отец Джонни занимался подержанными машинами).

А вот когда Джонни действительно удалось продать его машину за сравнительно неплохие деньги, Аллана осенило: а зачем ему вообще тратиться на новую машину, если он может жить здесь, на пятом этаже? Ведь тогда ему и ездить никуда не нужно будет! Владимир, скрепя сердце, назначил Аллану за одну из квартир на пятом этаже всего пятьсот долларов в месяц, для центра города это была совершенно сказочная цена. Аллан вселился немедленно, но сказал, что пусть они ренту каждый месяц высчитывают из его заработка за последнюю неделю месяца. До последней недели месяца было еще три недели, так что Аллан вселился и жил, по существу, бесплатно. Джозеф, конечно воспринял новость о переселении Аллана с огромным энтузиазмом, но он был единственный, кого это радовало.

Что у Аллана был препоганейший характер, всем было ясно с первого же дня, но чем больше люди с ним знакомились, тем больше вырисовывалось того, что Тони политкорректно называл "странностями". То у Аллана как раз перед началом представления вдруг лопнула резинка в его лыжных штанах. Он в это время еще не вселился в "Здание Нусича", так что бедная Валентина побежала к себе наверх, нашла веревку и ножницы, вернулась к Аллану, сообразила, что нужны же еще и булавки, опять побежала к себе наверх (лифт в этот несчастный во всех отношениях день не работал, сломался накануне), вернулась с булавками, а Аллан все это время ждал на кухне, поддерживал руками штаны, рассказывал, как у него однажды резинка лопнула во время представления, прямо перед столом, за которым сидело шестеро гостей. На вопрос ошеломленного Джозефа, почему же он даже после такого случая продолжает носить лыжные штаны, а не джинсы, Аллан спокойно ответил, что он уже не в том возрасте, чтобы из-за каких-то пустяков (!) менять свои привычки.

То он, увидев в зале посетительницу с очень большим бюстом, в полной ажитации прибежал на кухню, от волнения даже не мог говорить, а только руками показывал на себе самом размеры ее грудей. Две официантки, которые были в это время на кухне, восприняли это на свой счет и пожаловались Валентине, которой стоило большого труда все это уладить.

То он начинал на кухне рассказывать про свои подвиги во время Вьетнамской войны, в которой он, по его словам, участвовал на стороне Северного Вьетнама и даже вошел с их войсками в Сайгон. На вопрос Джозефа, как это могло быть, ведь Сайгон пал, когда Аллану было восемь лет, Аллан ответил, что советские инструкторы с шестилетнего возраста полгода тренировали его вместе с другими шестилетками для партизанского спецназа, так что он захватил последние полтора года войны и убил за эти полтора года не один десяток южных вьетнамцев, нападая на них из засады во главе своего звена шестилеток-семилеток.

В каждую Лотерею Штата, а они проводились два раза в неделю, в среду и в субботу, Аллан покупал несколько десятков билетов, количество билетов должно было делиться на одиннадцать, обычно это было двадцать два или тридцать три. Билеты стоили по два доллара каждый, а за все время, что Аллан работал в "Комо", он выиграл только один раз, да и то всего десять долларов.

Но это было еще полбеды. Беда была в том, что Аллан регулярно играл (и проигрывал) в казино. Казино находилось буквально в пяти минутах ходьбы от "Комо". В казино Аллан ходил по наитию, обычно вдохновение осеняло его ночью. А ведь Валентина закрывала входную дверь на первом этаже в двенадцать часов ночи. Валентина сама умоляла Аллана, чтобы, если уж ему приспичило уйти ночью, то он позвонил бы ей, она спустится и закроет за ним дверь, ну нельзя же здание ночью оставлять открытым, типа заходи все, кто хочет и бери все, что понравилось. Аллан, надо отдать ему должное, действительно будил Валентину всякий раз, когда уходил (обычно в час или половину второго ночи). Но, проиграв все и вернувшись назад часов в пять утра, он опять звонил ей, чтобы она открыла входную дверь и он мог пройти в свою квартиру. Регулярные побудки по два раза за ночь совсем доконали Валентину, лицо ее пожелтело, глаза ввалились, днем она часто ходила как зомби.

Аллан же мог за ночь проиграть несколько сот долларов в блэк-джек и все ему было как с гуся вода, а отсыпался он, придя домой из казино и до самого начала рабочего дня. На расспросы Тони и Джозефа он отвечал, что он не такой дурак, чтобы думать, что есть какая-то система выигрыша в рулетку, поэтому он и играет в блэк-джек, где все зависит от мастерства. На вопрос Джозефа о том, почему же он при таком мастерстве постоянно проигрывает, он честно ответил, что часто он сначала выигрывает, но не может остановиться на умеренном выигрыше, хочет дойти до определенной суммы, а кончает тем, что спускает весь выигрыш да еще и свои деньги к этому прикладывает. Вот вчера он был в чистом выигрыше триста пятьдесят долларов, но хотел довести до пятисот, а кончилось проигрышем двухсот тридцати долларов, хорошо еще, что у него при себе больше не было. Один раз он выигрывал больше семисот долларов, хотел довести до тысячи, но проиграл весь свой выигрыш и еще триста долларов. А когда у Аллана было совсем плохо с деньгами, он вместо блэк-джека играл в игральных автоматах, но тоже всегда проигрывал.

Однажды Аллан съел на кухне подряд шесть полных мисок жареного риса. Лора потихоньку сказала Валентине, что у нее был двоюродный брат, которого после марихуаны вот так же на жрачку пробивало, пускай Валентина смотрит, как бы этот наркоша не подвел ее под монастырь. Аллан ведь теперь не только ее работник, но и ее квартирант, кто знает, что полиция найдет в его квартире? Валентина впечатлилась, стала еще больше следить за Алланом, пришла к выводу, что он курит марихуану где-то на открытом воздухе, потому что ни в ресторане, ни на пятом этаже она никакого запаха не слышала. Ну и что она могла сделать? Сама провести у него на квартире обыск и лишиться одного из двух хибачи-поваров?

У Аллана, как выяснилось, был слабый мочевой пузырь. Часто, находясь на кухне, он боялся не добежать до туалета, который находился на противоположном конце первого этажа, недалеко от входа. В таких случаях он в коридоре мочился в разовый стаканчик, а потом выбрасывал стаканчик с мочой на кухне в урну. Николас, узнав об этом, сказал, что если Аллан (неважно, со стаканчиком или без стаканчика) еще раз зайдет на посудомойку, то он переломает Аллану все кости. А чтобы до Аллана дошло лучше, Николас заехал ему под дых так, что Аллан пришел в себя только минут через пять и навсегда зарекся заходить на посудомойку.

Но был вопрос, на который Владимир, при всем его попустительстве Аллану, закрыть глаза никак не мог. Как я уже говорил, всем сотрудникам "Комо" было запрещено бесплатно пить кока-колу и другие напитки, а есть все они, кроме кухонного шефа, могли только белый вареный рис два раза в день и суп мисо раз в день. На кока-колу и спрайт, которые Аллан пил галлонами, Владимир, скрепя сердце, еще смотрел сквозь пальцы, но мог ли он терпеть, что Аллан два-три раза в день готовит себе жратву из самых дорогих продуктов? Владимир поймал Аллана, когда тот приготовил себе тройную порцию лосося с двойной порцией жареного риса с грибами и поллитровой кружкой спрайта, убедительно попросил Аллана больше так не делать. На следующий день это был не лосось, а самый лучший стейк с двойной порцией жареной картошки с грибами и все та же поллитровая кружка, но уже с кока-колой.

Владимир позвал на кухню старшего суши-повара и попросил его перевести своему соотечественнику и дальнему родственнику, кухонному повару Уану, что Уан не должен позволять никому, кроме себя, Владимира и Валентины, готовить себе еду на кухне, а если кто-нибудь, например Аллан, попытается это сделать, то сказать ему, что Владимир это запретил. Всем, кроме Уана, разрешается есть только белый рис и мисо, любая другая еда - нелегальная. На следующий день, когда Аллан опять достал из холодильника лосося и хотел взять сковороду, бедный дисциплинированный Уан замахал руками, пытался что-то объяснить, но передумал и побежал в суши-бар за родственником. Старший суши-повар пришел на кухню, повторил сверхценному Аллану все, что вчера сказал Владимир, а когда Аллан никак не отреагировал, вырвал у него из рук сковороду и навешал ему с десяток хороших, полноценных оплеух, и слева, и справа, следя только чтобы, не дай бог, не ударить мудака кулаком, а то потом хлопот не оберешься.

У Аллана хватило наглости вызвать полицию, по телефону он сказал, что его избили и ему угрожали ножом. На вызов приехала Дороти, блондинистая бодибилдерша с кукольным лицом. Николас, услышав, что полиция уже здесь, вышел из посудомойки, подмигнув по дороге Валентине и старшему суши-повару, подошел к столику, за которым сидела Дороти, и сказал, что он как раз был на кухне, когда все это произошло, вот его удостоверение личности, он будет рад объяснить офицеру, как все было на самом деле. И Николас объяснил, что никакого ножа не было и никто Аллана не избивал. Когда старший суши-повар очень вежливо попросил Аллана прекратить готовить для себя пищу, потому что хозяин запретил это делать, Аллан обматерил его и бросился на него с кулаками, а тот только оттолкнул его и сразу ушел сказать Валентине об инциденте. Старший суши-повар подтвердил, что Николас так хорошо все рассказал, что ему и добавить к этому нечего. Дороти сказала, что, похоже, все ясно и вернула Николасу его удостоверение. Николас сказал: "Спасибо, офицер. Вы извините меня, мадам, если я не в свое дело лезу, но я вот предъявил вам свое удостоверение, а Аллан - нет, а знаете почему? Потому что он нелегальный иммигрант, скрыл это от хозяев, втерся к ним в доверие, заморочил им голову, что потерял документы и сейчас их восстанавливает, получил работу и жилье, а на самом деле по нему депортация плачет!"

После этого выступления Аллан бросился бежать, выскочил из ресторана и был таков. Дороти сказала Валентине, что та может быть абсолютно спокойна, она зафиксирует, что этот вызов не подтвердился. Дороти уехала, Валентина, смеясь, похлопала Николаса по плечу, а минут через десять Владимир пришел на посудомойку с ветчиной, сыром, лимоном и бутылкой хорошего коньяка. Ничего не скажешь, хорошо посидели, душевно.

Замок в квартире Валентина заменила, тщательно все убрала, собрала все вещи Аллана в два здоровых чемодана и позвонила ему, чтобы он их забрал. Он их забрал на следующий день. Владимир с Валентиной думали, что все уже закончено, но они ошибались.

На следующий день басбой, как обычно, открыл заднюю дверь, чтобы вынести мусор. Пока он выносил мусор, Аллан проскочил в здание и из коридора по черной лестнице поднялся на второй этаж, которым практически не пользовались с самого открытия ресторана. Свет и вода там были, отопление тоже, имелся туалет, холодильник - живи себе и радуйся! Именно так Аллан и сделал. Харчи он воровал ночью на кухне первого этажа и там же готовил, а кухонный повар Уан, бедняга, никак не мог понять, в чем дело: вроде бы с вечера все вычистил-выдраил, а на следующий день пришел - грязная сковорода и грязная раковина. Так продолжалось три дня. На четвертый день Аллану удалось наконец разжиться марихуаной и он на радостях так накурился, что забыл закрыть воду в туалете, а раковину он там еще в первый день засорил. В результате вода начала через потолок течь на первый этаж, Владимир поднялся наверх, чтобы посмотреть, где там труба лопнула и что можно сделать своими силами до прихода сантехника, но обнаружил там не лопнувшую трубу, а обкурившегося марихуанщика Аллана. Терпение Владимира и Валентины лопнуло, они вызвали не только Дана и Дороти, но и сотрудника Сервиса по Иммиграции и Натурализации. Аллана арестовали и через две недели депортировали на родину, в Таиланд.

Валентина, оставшись всего с одним, да еще и не слишком высокого полета хибачи-поваром, предпринимала героические усилия, но они не принесли успеха: поганая слава шла впереди "Комо" и никто из более-менее опытных мастеров хибачи не хотел у них работать, не помогло даже то, что Аллана уже не было. Валентина была в таком отчаянии, что взяла бы уже и выпускника хибачи-школы, но они все как назло были или белыми, или черными, ни одного азиата!

Бруно, будучи хорошим братом, тут же сообразил, что с этой ситуации можно поиметь пользу. Осторожно и неназойливо навел он дебильного Владимира на мысль, что его младший брат Чичи (тот был моложе Бруно на шесть лет и сейчас жил во Флориде) - хороший кухонный повар, а если его немного подучить, то он сможет готовить хибачи. Владимир под конец был абсолютно уверен, что это была его собственная идея, поэтому на все робкие возражения Валентины (а стоит ли аж из Флориды приглашать тридцатипятилетнего заурядного кухонного повара, чтобы его брат, сам звезд с неба не хватающий, обучал его мастерству хибачи? Не разумнее ли попросить старшего суши-повара подыскать из местных китайцев серьезного и аккуратного молодого парня и обучить его?) отвечал, что это она в свое время посадила ему на шею индонезийскую мафию, а теперь уж пусть позволит ему сделать все по уму!

В общем, Чичи не только переехал сюда из Флориды бесплатно (дебильный Владимир оплатил его проезд), но и с первого же дня, даже еще ничему не научившись, начал получать такую же зарплату, как и Бруно. Хотя это и было намного меньше, чем получали мастера хибачи высокого класса, но больше, чем зарплата рядового кухонного повара. Так что Владимир, Бруно и Чичи были довольны, а на недовольство Валентины и официантов, которые теперь получали с хибачи-столов намного меньше чаевых, Владимир не обращал никакого внимания. Чичи занял комнату в доме, который снимали Бруно с женой. Учился он старательно, но, как и Бруно, звезд с неба не хватал. В общем, вместо четверых индонезийцев, вместо двух мастеров экстра-класса и двух крепких молодых профессионалов "Комо" получил Бруно и Чичи, двух заурядных середнячков. В "Комо" наступила новая эпоха - Эпоха Застоя.

Дорогие читатели! Мы расстались с рестораном мистера Нусича в декабре две тысячи шестнадцатого года, в один из самых драматических моментов в истории ресторана, когда Аллан устроил наводнение, был пойман и депортирован. А сейчас уже май две тысячи восемнадцатого года. За эти год и пять месяцев много разного произошло в жизни наших героев, много и хорошего, и плохого. Сначала расскажу немного о тех, кто ушел из "Комо". Питер выкупил у другого совладельца ресторана его долю, теперь Питер - единоличный хозяин ресторана "Мальорка", ресторан его процветает. Вуди - по-прежнему старший шеф в греческом ресторане, недавно туда же по протекции отца поступил рядовым поваром его сын, способный и очень старательный парень. Джейсон работает в хорошем спортивном баре, отлично зарабатывает, недавно женился. Стивен и Эдвард по-прежнему работают в тех ресторанах, куда перешли из "Комо", прекрасно зарабатывают, у них все отлично и на работе, и в семье. Малышке Эдварда уже четыре года, а дочке Стивена десять лет. Сарра по-прежнему дружит с Лорой, работает официанткой в том ресторане, где Эдвард - старший официант, у нее тоже все хорошо.

В "индонезийской бригаде" произошел раскол, старший индонезиец и индонезиец-певец, возмущенные наглостью и неблагодарностью племянников, предложили тем попробовать работать и зарабатывать в одиночку, без дядек. Племянники теперь работают каждый сам по себе и зарабатывают, конечно, намного меньше, чем раньше, когда у них хватало ума быть тише воды, ниже травы и выполнять все приказы и распоряжения дядек. Зато, избавившись от балласта, старший индонезиец и индонезиец-певец теперь как сыр в масле катаются.

В семье Владимира и Валентины произошло большое событие. Мишель, как и предупреждала, в день своего восемнадцатилетия переехала от родителей в свою квартиру, которую она снимает пополам с подругой. Мишель подрабатывает официанткой, на квартиру, еду и карманные расходы этого хватает. Тина уже большая девочка, ей двенадцать лет. Валентина по-прежнему не может набрать вес, зато Владимир весит уже триста семьдесят фунтов. В Национальной гвардии Владимир достиг звания сержанта, но на этом, похоже, и остановится. О политической карьере он, к счастью, уже и думать забыл, но в баре по-прежнему орет так, что его и во всем ресторане, и на улице слышно.

В ресторане никаких особенно больших изменений не произошло. Ничего не изменилось ни для хибачи-поваров Бруно и Чичи, ни для обоих поваров-суши, ни для кухонного повара Уана (правда он теперь уже неплохо говорит по-английски), ни для посудомойщика Николаса. Бойкая и хитрая Лора по-прежнему барменша, она вышла замуж за санитарного инспектора, двоюродного брата Сарры, так что Сарра и Лора теперь не только подруги, но и родственницы. Тони по-прежнему старший официант, а шотландец Джозеф - официант. Вот на этих нескольких работниках и держится ресторан. Официантов и официанток за это время сменилось человек двадцать, а сколько за это время сменилось басбоев - ни Владимир, ни Валентина не знают. Но им повезло, последние два месяца у них работает хороший и добросовестный басбой, который, похоже, не собирается увольняться. Фред, невысокий белобрысый мужик лет сорока в очках с толстыми линзами, крепко потрепанный жизнью, бывший алкоголик и бывший бомж, очень высоко ценит свое теперешнее благополучие - стабильную работу (тридцать девять часов в неделю за минимальную зарплату) и свою крышу над головой (дешевенькую съемную "студию").

В целом дела "Комо" обстоят далеко не блестяще. Если при Лоре выручка бара такая же высокая, какой была при Джейсоне, то остальная выручка ресторана сейчас намного ниже, чем была полтора года назад, сказалось и низкое мастерство Бруно и Чичи, и отсутствие официантов такого уровня, как Стивен и Эдвард. Владимир гонится не за качеством, а за количеством, так что бедняге Тони приходится работать с официантами, которые звезд с неба не хватают, а часто и с совершенно неподготовленными людьми. Единственный, на кого Тони может положиться - это Джозеф, который за это время стал очень хорошим официантом. Уже в прошлом году чистого дохода "Комо" не хватило (причем не хватило крупной суммы) на налоги, а как в июле этого года заплатить налог на недвижимость - Валентина не знает. У нее уже на это просто нет денег, все остатки сбережений были вычерпаны в прошлом июле и в этом январе на тогдашние налоги на недвижимость, а ресторан приносит мизерную прибыль, о которой и говорить смешно. Если бы не бар Лоры, ресторан был бы убыточным. Но Владимир по-прежнему наливается пивом сам и проставляется, проставляется и наливается.

Итак, обычная среда в мае две тысячи восемнадцатого года, обычный будний вечер. Впрочем, в ресторане "Комо" не бывает ни обычных дней, ни обычных вечеров, сейчас мы в этом убедимся. На посудомойке Тони рассказывает Николасу последние новости. В четыре часа, к самому открытию, в ресторан пришли четверо хиппи, один (или одна, Тони даже не уверен, какого оно было пола) из них заказал салат, остальные вообще только пили воду, но зато двое из них закурили марихуану. Но, слава богу, ушли быстро и без скандала, вроде бы и насекомых в помещение не напустили. Потом пришли четверо из разновидности "белый мусор", заказали, как вся гольтепа всегда заказывает, самое дешевое, курятину с рисом, пока ждали заказ, одна из них вышла из-за стола, задрала футболку (а бюстгальтер такие, как она, конечно не носят) и стала кормить грудью своего младенца. Ну что он, Тони, может сказать? Какой хозяин, такой и ресторан, а какой ресторан, такие и клиенты... Лора прямо с работы должна была ехать на какой-то вечер, оделась соответственно, но не учла, что на работе в баре нужна одежда или посвободнее, или покрепче, нагнулась так, как привыкла нагибаться в джинсах - и, хотя она и худощавая, но у нее сзади лопнули брюки. Пришлось ее санинспектору Дэйву привезти ей брюки на замену.

Николас в долгу не остается и рассказывает Тони свои новости. Один старый хрен, сидя в суши-баре, непонятно зачем и почему вытащил изо рта и положил на тарелку с остатками пищи свой зубной протез. Естественно официантка, убирая грязные тарелки, отнесла на посудомойку и эту тарелку и выбросила протез вместе с остатками пищи в урну. Старый хрен спохватился, сообразил, в чем дело и побежал к Валентине (он, оказывается, старый знакомый Владимира и Валентины), плакался ей, что ему этот протез в три тысячи долларов обошелся. Он, Николас, постелил в коридоре целлофан и вывалил туда всю урну, Валентина и официантка надели разовые перчатки и минут пятнадцать копались в этом добре, но все-таки Валентина нашла протез, вымыла его и отнесла счастливому старому хрену! Тони и Николас оба помирали со смеху, но Тони, отсмеявшись, совершенно серьезно сказал, что вот ведь хозяева только такую шантрапу к ресторану и приваживают, ну как тут ему нормально работать?

Вторая новость Николаса была не настолько забавной, как эпизод с зубным протезом, но зато имела перспективу из эпизода превратиться в целую эпопею. Сегодня басбой Фред, как обычно, пошел выбрасывать мусор и увидел в одном из двух "комовских" контейнеров для мусора чужие мешки. Фред точно знает, что это чужие мешки, потому что вчера он выбрасывал мусор в другой контейнер, а этот контейнер был пустым. Мешки эти явно из итальянской пиццерии, которая на днях открылась в соседнем с "Комо" здании, потому что все остальные соседи здесь уже давно и никаких недоразумений с мусором с ними никогда не было. Николас уверен, что никакого злого умысла здесь не было, просто басбой из пиццерии на новом месте ошибся контейнером, с кем не бывает. Вежливо сказать ему, что он ошибся, он извинится, вот и все, вопрос будет исчерпан раз и навсегда! Но это же он, Николас, так рассуждает! А когда Фред рассказал об этом Владимиру, тот начал орать, что это все та же итальянская мафия, но не на того нарвались! Он вызвал полицию, темно-рыжий Дан приехал, посмотрел и сказал Владимиру, что эти мешки выглядят точно так же, как мешки из "Комо", а никаких доказательств, что они из пиццерии, у Владимира нет. Пусть лучше Владимир попросит у мусорной компании, чтобы ему выдали замки для контейнеров. Ему придется за эту дополнительную услугу платить мусорной компании немного больше, но если для него это важный вопрос, то покой душевный дороже стоит. В общем, Николас предсказывает начало мусорной войны.

Николас был прав! Владимир сразу после разговора с Даном ворвался в пиццерию и прямо при посетителях обрушил на хозяина-итальянца поток угроз и оскорблений, так что тот пообещал, что сейчас вызовет полицию. После этого Владимир ушел, а завтра подстерег, когда мусорщик приехал, изложил ему свою проблему. Мусорщик сразу же понял, с кем имеет дело, сказал Владимиру, что оформить-то замки для контейнеров его менеджеры оформят с полным удовольствием, но при этом они не скажут Владимиру, что все замки у них одинаковые, поэтому у хозяина пиццерии, если он тоже закажет замок, будет ключ, которым он сможет открывать и свои контейнеры, и контейнеры Владимира. А вот если Владимир купит свои собственные два одинаковых замка, один ключ оставит у себя или даст своему басбою, а другой даст ему, мусорщику, чтобы он мог опорожнять контейнеры, то за какие-нибудь, скажем, двадцать долларов в неделю наличными доступа к контейнерам Владимира больше ни у кого не будет. Владимир так и сделал, а ключ дал Фреду. Естественно, мусорная война на этом не закончилась. Хозяин пиццерии, выведенный из себя дикой выходкой Владимира, натравливал на "Комо" то пожарных, то Агентство по защите прав потребителей, то Зеленых, то еще кого, в общем Владимир в этой войне был обороняющейся стороной, а длилась эта война, то затихая, то возобновляясь, еще много месяцев.

Владимиру самые смелые его идеи всегда приходили в два часа дня, перед самым обедом. Первого июня две тысячи восемнадцатого года, ровно в два часа дня, Владимира осенило! Валентина жалуется, что у них нечем в июле заплатить налог за недвижимость, говорит, что город за долги отнимет у них здание и конфискует все оборудование ресторана, а ресторан, естественно, после этого будет закрыт. А деньги - вот же они! Достаточно съездить всей семьей на каникулы в Сербию, показать этой старой хрычовке, матери Валентины, ее внучек, Мишель и Тину, вот и все! Старая хрычовка растрогается (ведь других внуков и внучек у нее нет и не будет, Валентина - единственный ребенок) и не допустит, чтобы ее внучки стали бездомными! Как же он раньше до этого не додумался!

Владимир с трудом дождался конца обеда и, как только Тина ушла в свою комнату, изложил Валентине свою идею, особенно напирая на то, что Мишель и Тина прекрасно говорят по-сербскохорватски, а теща ведь ни разу не видела внучек, для нее их приезд будет важным событием. Валентина сказала, что ее мама ненавидит Владимира и денег ему не даст. Вот если бы она одна поехала с дочками, тогда какие-то шансы были бы, да и то очень слабые. Но Владимир стоял на своем: он обязательно должен поехать, сама Валентина с матерью не справится, а он, Владимир, будет с ней говорить не как зять с тещей, а как деловой человек с деловым человеком. Валентина объясняла, что в таком случае они просто по-дурному потратят на поездку последние деньги, но Владимир и слушать не хотел. В конце концов, неужели он не заслужил за всю свою жизнь один раз съездить на каникулы? Повидаться со своими родственниками? Отдохнуть? И Владимир немедленно начал планировать поездку.

Тина была в восторге: наконец у нее будут настоящие каникулы, она поедет в Европу! А Мишель по телефону сказала, что конечно хотела бы познакомиться с бабушкой, но ведь она сейчас живет самостоятельно и не может на три с лишним недели бросить работу, ей и так там все время идут навстречу, учитывают, что она учится в школе, так что сейчас, когда у нее в школе каникулы, она будет работать полную рабочую неделю. Никакие вопли Владимира не поколебали Мишель: она запишет маленькое видео, в котором поздоровается с бабушкой и извинится, что не смогла приехать.

Выкричавшись, Владимир сказал Валентине, что это, может, и к лучшему: характер у Мишель отвратительный, она бы там все им только испортила! Итак, Нусичи полетят втроем в Нью-Йорк, из Нью-Йорка в Белград, а из Белграда поедут на поезде в Ягодину, небольшой город, где родились Владимир и Валентина и где по-прежнему жила мать Валентины. Родители Владимира уже умерли, братьев и сестер у него не было, а его дядька и двоюродные братья жили в большом селе недалеко от Ягодины. Нусичи поживут несколько дней у матери Валентины, потом съездят на пару недель к деревенским родственникам, потом дня на три поедут в Ниш, где живет старая тетка Владимира. Валентина позвонила матери, Владимир дядьке и тетке, все было договорено.

Естественно, для всех своих родственников Владимир заготовил щедрые подарки, пускай все видят, что приехал богатый американский родич! Тина была девочка умная, сразу же сообразила, что к чему и под эту подарочную вакханалию выпросила себе у Владимира дорогой ноутбук. Авиабилеты почти истощили банковский счет Валентины, так что все подарки Владимир купил, расплачиваясь кредитными карточками. Валентина всегда очень внимательно следила за кредитными карточками мужа, любой возникший баланс сейчас же оплачивала, так что у Владимира была прекрасная кредитная история, кредитные компании повышали и повышали ему лимиты, сейчас общий лимит на его шести кредитных карточках превышал пятьдесят тысяч долларов, вот он и оторвался по полной. А о том, что все эти деньги надо будет рано или поздно вернуть, а у Валентины уже нет наличных, Владимир не задумывался. Он не был идиотом и знал, как работают кредитные карточки, но то, что возвращать деньги надо будет только когда-нибудь потом, успокаивало и убаюкивало его. Да в конце концов, они же владельцы дорогого ресторана! Что они, не найдут несчастные несколько тысяч долларов? Валентина же смогла оценить все масштабы этого стихийного бедствия только через месяц, когда они уже вернулись домой и она получила по почте стейтменты всех шести кредитных карточек.

Сразу скажу, что отъезд Владимира вызвал у "банды" и у "девчат" огромный энтузиазм, очень уж он был своеобразный человек и очень уж трудно было с ним работать. Все три недели каникул Владимира и Валентины ресторан под руководством Тони и при помощи Лоры и Джозефа работал как швейцарские часы, эти три недели по выручке были лучшими за последние полтора года. Конечно, сказалось и то, что Владимир эти три недели не наливался пивом, а его собутыльников Лора отвадила буквально за один вечер, чтобы они не отпугивали от бара приличную публику. Базар-фестиваль, который проводился в центре города каждый год в июне, был в этом году для "Комо" не просто рекордным: они получили в полтора раза больше выручки, чем в благословенном две тысячи шестнадцатом году! Да и итальянец, хозяин соседней пиццерии, узнав, что дебильный Владимир уехал, объявил перемирие, перестал науськивать на "Комо" все организации и ведомства, которые только приходили ему в голову. Он ведь ничего не имел ни против Тони, ни против Лоры, ни против других работников "Комо", даже наоборот. Владимир, когда началась "мусорная война", запретил своим работникам покупать пиццу у "этого итальянского маффиози", но они плевать хотели на его запрет, что итальянца забавляло, так что у него с ними со всеми были прекрасные отношения.

Мать Валентины приняла гостей очень радушно, была в восторге от умненькой и красивой Тины, удивлялась, как хорошо та говорит по-сербскохорватски, сказала, что та очень похожа на нее саму в этом возрасте, нашла свои старые детские фотографии - Тина действительно была очень похожа на бабушку, ученицу женского лицея. Бабушка также с удовольствием слушала и смотрела видео Мишель, сказала, что сразу видно, что та очень ответственная и серьезная девушка и понимает, что деньги не на деревьях растут, да и говорит совершенно без акцента, вот молодец! Мать Валентины сказала, пускай Владимир и Валентина отдыхают с дороги, ведь они уже не такие молоденькие, а вот Тиночка совсем не устала, бабушка возьмет ее с собой в Белград, покажет ей город. Тина с удовольствием согласилась. Вернулись они только через два дня, с кучей подарков, которые бабушка купила для Тины и Мишель. Тина сказала маме, что в Белграде бабушка три раза звонила по телефону Мишель и они очень хорошо поладили. В общем, все шло так хорошо, что Валентина даже начала думать: а может Владимир был прав?

Чего Валентина и Владимир не знали, так это то, что бабушка велела Мишель в сентябре бросить работу и сосредоточиться на учебе (выпускной класс - это не шутка!), она каждый месяц, начиная с июня, будет присылать ей сумму, которой Мишель хватит на все ее нужды, а также будет оплачивать ее учебу, когда та поступит в университет. Бабушка сказала Тине, что когда та подрастет, бабушка будет и ей помогать так же, как будет помогать Мишель, и за университет Тины она тоже будет платить. Но они втроем договорились, что Владимиру и Валентине обо всем этом знать совершенно ни к чему.

Мать Валентины сказала: пускай Владимир и Валентина сами едут к родне Владимира, а Тиночка останется у бабушки, ей и здесь хорошо, ведь правда? Тиночка с восторгом подтвердила, что лучше она останется у бабушки. Еще бы! Чего она не видела у папашиной родни, которую бабушка называет гольтепой и деревенщиной? Лучше она останется у веселой и щедрой бабушки, они уже договорились, что еще раз съездят в Белград, а потом проведут десять дней на море. Бабушка вызвала к себе директора своей одной из крупнейших в Сербии виноторговой компании и предупредила, что первый раз со времени смерти мужа берет отпуск, а директор заверил ее, что в ее отсутствие все будет идти, как надо.

В свою поездку к родственникам Владимир вовсю распушил свой павлиний хвост, вся его родня была уверена, что он долларовый мультимиллионер. Принимали их по всем законам сербского гостеприимства, вино лилось рекой, ягнята один за другим прощались с жизнью, Владимир за поездку прибавил в весе двадцать фунтов.

Но главная цель поездки достигнута не была. Когда Владимир в самом конце каникул изложил теще ситуацию, особенно напирая на то, что если город отнимет у них здание за долги, то и Валентина, и Тина станут бездомными, теща спокойно сказала, что Валентина - взрослая женщина и способна сама о себе позаботиться, а ее внучки Мишель и Тина бездомными не будут, она сама о них позаботится. А на аргумент Владимира, что она ведь тоже не вечная, она спокойно ответила, что в свою последнюю поездку в Белград составила завещание. Ее внучки знают, что в том завещании написано. Когда она умрет, половину ее состояния получит Мишель, половину Тина. Если на момент ее смерти Тина будет несовершеннолетней, опекуном Тины станет Мишель и до ее совершеннолетия присмотрит за ее половиной наследства. А Мишель - девушка очень серьезная и рассудительная, так что Владимиру ничего не обломится. В общем, Владимир и Валентина вернулись несолоно хлебавши. Впрочем, мать Валентины пригласила их приезжать к ней на отдых каждое лето и договорилась, что Мишель и Тина прилетят к ней в декабре на рождественские каникулы, билеты туда и обратно она купит им сама.

Хотя план со старой хрычовкой-тещей и не удался, но Владимир довольно быстро утешился. Помог ему в этом чемпионат мира по футболу. Сборная Хорватии выступала так успешно, что Владимир даже объявил во всеуслышание: он не понимает, почему люди считают, что он серб? Всю свою жизнь он был хорватом! Капитан хорватов Лука Модрич стал новым кумиром Владимира. Собутыльники поздравляли Владимира и отмечали (ясное дело, за счет ресторана) каждую очередную победу сборной Хорватии. Накануне финального матча Владимир объявил, что когда Хорватия станет чемпионом, он закатит пир на весь мир, он уже закупил вино и даже как на родине, в Хорватии, заготовил тушки ягнят!

Финал, в котором хорваты встречались с французами, состоялся пятнадцатого июля в Москве, в Лужниках. Увы, день, который обещал стать одним из счастливейших дней в жизни Владимира, стал наоборот, днем горя, гнева и печали. Когда на восемнадцатой минуте этот мудак Манджукич забил гол в свои собственные ворота, с Владимиром чуть не случился инфаркт. После этого он сидел бледный, тихий и обреченно наблюдал, как французы забивают гол за голом, гол за голом. Французы выиграли 4:2. Владимир не стал смотреть церемонию награждения, прошел к лифту и поднялся к себе на пятый этаж. По лицу его текли слезы. А Валентина теперь не знала, что ей делать с тушками ягнят. Одного ягненка она еще как-то использовала бы для своей семьи, но Владимир же купил четверых!

Проигрыш хорватов будто открыл рог изобилия, из которого на Владимира посыпались разные неприятности. Для начала Владимира скрутил радикулит, но если в прошлые два раза у него все проходило за два-три дня, то теперь он мучился добрые две недели. В одно прекрасное утро кусок потолка рухнул прямо на столик у окна. Слава богу, что это было еще до открытия и никто не пострадал. Потом сломалась машина для льда, так что пока ее не починили "Комо" вынужден был покупать лед у соседа-итальянца, а тот, пользуясь случаем, и посмеялся вдоволь, и заломил такую цену, что у Владимира аж в глазах потемнело. Потом каким-то непонятным образом отломалась дверь у одного из кухонных холодильников, теперь открывать и закрывать его надо было по такой сложной процедуре, что повара совсем замучились. Потом сломалась посудомоечная машина. Владимир искренне хотел починить ее как можно быстрее, потому что вода стекала в подвал и там уже обрушился потолок, но мастеров этого профиля на весь город было всего несколько человек, так что пришлось ждать своей очереди, а Николас две недели таскал из-под машины ведра, наполненные водой. За все эти ремонты Владимир вынужден был расплачиваться кредитными карточками, потому что у Валентины после закупки продуктов и расчета по зарплате буквально не оставалось наличных.

Потом у Владимира так разболелась правая нога, что он мог ходить только на костылях, а одновременно с этим сломался и лифт, так что Владимир был вынужден сидеть наверху, в своей квартире на пятом этаже, не скакать же ему на костылях по лестнице! Когда он смог ходить, то начал чинить лифт сам (на остальные ремонты он был вынужден найти мастеров, а с лифтом, ему казалось, он и сам справится). На следующий день после того, как он "починил" лифт, тот опять сломался, так что Валентина несколько часов просидела между третьим и четвертым этажом, потому что Владимира в это время опять скрутил радикулит. Пришедший мастер устранил поломку за полчаса, платить ему тоже пришлось кредитной карточкой.

Выручка ресторана, если не считать по-прежнему высокодоходный бар Лоры, тоже становилась все меньше и меньше. Наконец Владимир вынужден был признать, что им нужна настоящая реклама, иначе ресторан не выживет, надеяться на "сарафанное радио" больше нельзя, тем более что сейчас оно работает против "Комо", распространяет о нем поганую славу.

Владимир, как я уже не раз говорил, ничего не умел делать молча, так что его расспросы о возможной рекламе навели на "Комо" матерого стервятника, который специализировался на таких, как Владимир, на лохах, свято верящих, что "Реклама - двигатель торговли!" Знакомство с мистером Сваакером, владельцем и Генеральным директором "Американо-канадского обозрения Наук, Искусств, Финансов, Промышленности и Торговли", закончилось для Владимира и Валентины такими чудовищными финансовыми потерями (девятнадцать тысяч долларов!), что у Валентины открылась язва желудка на нервной почве, а у Владимира при одном упоминании об "Американо-канадском обозрении" и его владельце начинали дрожать руки и губы. Эта операция полностью истощила кредитные лимиты Владимира по четырем карточкам из шести, теперь он был должен кредитным компаниям совершенно немыслимую для него сумму, почти тридцать две тысячи долларов. Но знакомство Владимира и Валентины с мистером Сваакером - это такая интересная и поучительная история, что я просто не могу не рассказать подробнее. А для этого нам потребуется отдельная глава.

При знакомстве мистер Сваакер обычно говорил, что такой редкой и необычной фамилией он обязан своему далекому предку-голландцу, который триста лет назад переселился со своей женой и детьми в благодатную и свободную Америку, а "сваакер" - это по-голландски "наблюдатель". Могу вам сразу сказать, что наблюдателем Сваакер не был, наоборот - он был очень активным деятелем. Отец Сваакера был популярным и хорошо зарабатывающим доктором, они с женой надеялись, что и сын пойдет по стопам отца. Но молодой Сваакер наотрез отказался от медицинской карьеры, в университете специализировался на журналистике. После окончания университета он пару лет проработал в популярном таблоиде, а после этого основал собственное дело. Дело это было настолько же необычным, насколько прибыльным, всего через пять лет Сваакер уже зарабатывал больше, чем его отец, заработки его и после этого продолжали стабильно расти, так что сейчас, к пятидесяти годам, он был богатым человеком.

Как и положено мультимиллионеру, который сам заработал свои миллионы, Сваакер в финансах был человеком консервативным, хранил больше половины своего состояния в облигациях Государственного Казначейства, около миллиона долларов в швейцарском банке, около восьмисот тысяч долларов было вложено в акции солидных, надежных компаний, таких как "Кока-кола", "Джонсон и Джонсон", "Волмарт" и "Проктор и Гембл". В банковской ячейке покоилось сто шестьдесят золотых монет "крюгерранд" общим весом одиннадцать фунтов чистого золота. Сваакер мог бы уже сейчас выйти на пенсию, доходов от акций и облигаций с избытком хватило бы даже на роскошный образ жизни, а супруги Сваакеры, как и большинство людей, которые не унаследовали, а сами заработали свои миллионы, вели жизнь скромную, но достойную, ни в чем себе не отказывали, но жили для себя, а не напоказ, что обычно и заставляет богатых наследников выбрасывать сотни тысяч и миллионы долларов на ветер. Картину полного благополучия дополнял прекрасный двухэтажный дом в престижном районе города, на втором этаже располагались апартаменты Сваакеров, а на первом этаже был офис, в котором Сваакер свои миллионы и зарабатывал.

Черная с золотом табличка при входе в офис внушала уважение: "Американо-канадское обозрение Наук, Искусств, Финансов, Промышленности и Торговли. Основан в 1948-ом году. Владелец и Генеральный директор Т. Д. Сваакер". Журнал, конечно, никак не мог быть основан семьдесят лет назад, ведь самому Сваакеру было всего пятьдесят лет. Просто двадцать пять лет назад, создавая свое дело, Сваакер решил, что журналу с сорокапятилетней историей будет гораздо больше доверия, чем новорожденному журналу. Вот он и заказал и табличку, и визитные карточки с 1948-ым годом, логично рассуждая, что большинство клиентов проверять не станут, а с такими, которым проверка может прийти в голову, он просто не будет иметь дело. А "Т. Д. Сваакер" с черной с золотом таблички превратилось на черной с золотом визитной карточке в "Томас Джефферсон Сваакер". Сваакер говорил своим клиентам, что его отец был почитателем Томаса Джефферсона, поэтому и дал ему такое имя. На самом же деле Сваакера при рождении назвали просто Томасом, во всех документах он тоже фигурировал, как Томас. А "Джефферсона" он сам себе добавил для солидности, точно так же, как добавил для солидности сорок пять лет своему "Американо-канадскому обозрению".

Сваакер говорил своему ассистенту Алексу, что они - трапперы нашего времени. В былые времена американцы добывали пушнину и мясо диких животных двумя способами: охотники выслеживали добычу и стреляли в нее, трапперы расставляли силки на мелкую дичь и капканы и западни на дичь крупную. Охота была более романтичной, а кроме того охотники при столкновении с крупными животными часто рисковали жизнью. А трапперы, совершенно ничем не рискуя, добивались гораздо бОльшей прибыли, чем охотники, тратя при этом гораздо меньше времени и усилий, кроме того добытый трапперами мех, в отличие от меха, добытого охотниками, был практически не поврежден. Именно поэтому траппер Дэниэл Бун стал фигурой, о которой слагались легенды и мифы - практичные американцы отвергали романтизм охоты и хорошо понимали все преимущества трапперства. Вот и их, Сваакера и Алекса, задача - расставлять силки и капканы там, где их ожидает хорошая добыча, и брать эту добычу тихо, без выстрелов и вообще без кровопролития.

Бизнес Сваакера был заточен под лохов, которые свято верили, что реклама - двигатель торговли. Реальный тираж "журнала" был всего десять экземпляров, которые нужны были Сваакеру для представительства. Подписчиков у журнала, естественно, не было и нигде зарегистрирован как периодическое печатное издание он тоже не был. В свое время Сваакер заплатил опытному и знающему юристу хорошие деньги за составление типового договора, на котором и была основана работа с клиентами. В этом договоре слово "журнал" не фигурировало, а имелось слово "брошюра", одного этого было достаточно, чтобы обиженные клиенты никак не могли подать на Сваакера в суд, по существу он торговал печатной бумагой в обмен на полновесные доллары.

Окучивая клиентов, Сваакер представлялся им как владелец и Генеральный директор популярного журнала, который выходит три раза в месяц (это было правдой) и число читателей которого якобы превышает четверть миллиона человек (но об этой четверти миллиона читателей он говорил окучиваемому клиенту только один на один, без всяких свидетелей).

Он, Сваакер, хочет взять интервью и написать статью об этом магазине, этом ресторане, этом отеле, этом банке и так далее. Во время интервью и экскурсии по предприятию он с огромным вниманием выслушивал все, что говорил хозяин бизнеса, задавал множество вопросов, показывающих его неподдельную заинтересованность. Потом он писал статью, которая совершенно ошеломляла бизнесмена восхвалением его бизнеса, его самого и даже его семьи. Сваакер также во всех своих статьях неизменно использовал один и тот же набор универсальных фраз и словосочетаний, которые действовали на всех без исключения клиентов. И когда окучиваемый бизнесмен уже и не знал, как благодарить Сваакера за такую замечательную статью и читал эту статью своим родным и близким, а то и отсылал ее копии своим друзьям, Сваакер подбрасывал ему идею: а вот было бы неплохо, если бы уважаемый бизнесмен мог журнал с этой отличной статьей показывать не только своим родным и близким, но и потенциальным клиентам. Он, Сваакер, может договориться с типографией, они напечатают дополнительный тираж, ровно столько, сколько уважаемому бизнесмену нужно, не больше и не меньше, дата выхода журнала в дополнительном тираже указана не будет, Сваакер продаст ему эти несколько тысяч экземпляров по себестоимости. Сваакер очень умело отбирал лохов, так что обычно никаких проблем с подписанием договора не было, клиенты Сваакера действительно считали, что эта идея пришла в голову им самим. И заказывали они в конечном итоге совсем не "несколько тысяч", о которых в самом начале шла речь. Сваакеру удавалось внушить им, что эти копии журнала могут поднять их бизнес на совершенно новый уровень, так что большинство заказывало десять тысяч экземпляров, некоторые даже двадцать тысяч, но находились и такие лохи в квадрате, которые заказывали сто тысяч. Рекордом Сваакера были двести пятьдесят тысяч экземпляров, заказанные у него за сорок пять тысяч долларов одним директором банка, которого через месяц после этого с почетом отправили на заслуженный отдых, причем вышеуказанные сорок пять тысяч долларов и сыграли в его уходе на пенсию главную роль.

А после подписания договора Сваакер быстро доставлял своим клиентам груду макулатуры и выставлял счет на кругленькую сумму. Большинство лохов только после этого начинали понимать, что попались на удочку, но закон был на стороне Сваакера и не было ни одного суда в США, который признал бы договор недействительным. И не было ни одного американского юриста, который не посоветовал бы лоху или лохушке не доводить дело до суда, а заплатить мистеру Сваакеру то, что ему причитается, потому что иначе им придется заплатить не только эту сумму вместе с пеней, но еще и судебные издержки. Финита ля комедия! Деньги на бочку, уважаемые!!!

Сваакер работал на территории северо-восточной части нашего штата, на которой проживает больше пяти миллионов человек. Северо-Восток штата представляет собой небольшой, очень густо населенный прямоугольник, восемьдесят пять миль с севера на юг и сто миль с запада на восток. Другими словами, при такой большой, пятимиллионной численности населения его можно было проехать от западной до восточной границы всего за пару часов, а из нашего города можно было попасть в самую отдаленную его точку часа за полтора.

У Сваакера был десяток платных информаторов, которые наводили его на его потенциальных жертв по всей этой территории. В каждом из четырех крупнейших агенств по недвижимости, которые покрывали процентов девяносто всех купль-продаж-аренд коммерческой недвижимости на территории Северо-Востока штата, у Сваакера имелся свой человек - сотрудник, который занимал невысокий пост, но имел полный доступ к базе данных. Раз в месяц каждый такой сотрудник сообщал Сваакеру обо всех вновь открывшихся бизнесах и о бизнесах, перешедших из рук в руки, получал за это сто пятьдесят долларов. И в каждом из шести крупнейших рекламных агенств Северо-Востока штата у него тоже имелся свой человек, который два раза в месяц сообщал Сваакеру обо всех новых клиентах агенства и получал за это каждый раз по сто долларов. Жена Сваакера вносила все это в базу данных, они отбирали наиболее перспективных клиентов, потом жена через интернет узнавала об этих клиентах всю подноготную, а в случае особо перспективных клиентов, если интернетовской информации было недостаточно, Сваакер узнавал о них в широко известном в узких кругах информационном бюро такие подробности, которые эти клиенты не всегда даже сами о себе знали.

Но иногда Сваакер получал ценную информацию совершенно бесплатно, от кого-нибудь из своих знакомых. Одним из таких невольных информаторов Сваакера стал на этот раз Джим, мастер по холодильникам, который недавно чинил два холодильника на кухне "Комо". Сваакер и Джим были знакомы по кегельбану, по вторникам и пятницам вместе играли в кегли, любили после игры за кружкой пива поболтать о том, о сем. В кегельбане Сваакер был просто Томом, хозяином небольшой типографии (у Сваакера действительно была своя собственная маленькая типография, в которой был всего один работник на неполную рабочую неделю и которая печатала только "Американо-канадское обозрение". Благодаря этому Сваакер и печатал свой журнал исключительно быстро и исключительно дешево). На этот раз Джим после окончания игры стал рассказывать об идущем ко дну ресторане и о его дебильном хозяине. Джим честно предупредил хозяина, что один из холодильников он починит так, что тот будет работать еще много лет, а вот второй, совсем старый, у которого помимо прочего еще и отломалась дверца, он может починить, но тот будет ломаться каждые три-четыре месяца, он просто выработал свой ресурс, хозяину выгоднее купить новый. Но хозяин и слышать об этом не хотел. Пока Джим чинил холодильники, а это заняло добрых пять часов, он наслушался от барменши и официантов и о дебильном Владимире (он согласен с ними, мужик - настоящий мудак и дебил), и о том, что доходы ресторана все падают и падают, он держится на плаву только за счет бара, и о криворуких хибачи-недоучках, и о партизанской войне, которую ведет сосед-итальянец, и о многом другом. В общем, хозяева только сейчас всерьез задумались о рекламе, а ведь всего года три назад ресторан процветал и без всякой рекламы. По описанию дебильного Владимира Сваакер сразу понял, что здесь можно будет сорвать действительно крупный куш. Придя домой, Сваакер вместе с женой нашел в интернете огромное количество информации и о ресторане "Комо", и о мэрской компании Владимира, и о предшественнике "Комо" - борделе для гомиков, и о том, что здание и ресторан оформлены на Валентину, и о том, что в июле Нусичи не смогли заплатить городу налог на недвижимость. Запрашивать широко известное в узких кругах информационное бюро было ни к чему, все было абсолютно ясно.

На следующий день, в среду, минут через пятнадцать после открытия, в "Комо" вошел очень представительный мужчина. Немного ниже среднего роста, плотный, широкоплечий, с большими залысинами и серого цвета глазами, Сваакер прямо источал спокойную силу и уверенность в себе. Одет он был в прекрасно сшитый, дорогой серый костюм, в руке держал добротную кожаную папку коричневого цвета. За ним следовал Алекс, молодой человек лет двадцати восьми, среднего роста, худощавый, одетый в строгий черный костюм и с черной папкой в руках.

Дальше все шло по обычному сценарию. Сваакер представился (со всеми подробностями о своей фамилии, своем имени и своем "журнале"), представил своего ассистента Алекса, дал Владимиру свою визитную карточку и экземпляр последнего номера "Американо-канадского обозрения". Он, Сваакер, давно хотел написать большую статью об этнической кухне, особенно его привлекают японская и корейская кухни. Корейских ресторанов, к сожалению, в городе нет совсем, но вот по японским ресторанам он навел справки. Все понимающие люди в один голос говорят, что лучший японский ресторан не только в городе, но и во всем штате - это "Комо".

Он пришел сюда на разведку, только чтобы посмотреть, стоит ли вообще затевать это интервью и эту статью, не преувеличивают ли его знакомые, но теперь он видит, что все это правда. Он бывал в лучших японских ресторанах Нью-Йорка и Сан-Франциско и видит, что "Комо" ни в чем им не уступает, а кое в чем, пожалуй, и превосходит их. Вот этот гигантский вертикальный барабан у входа и этот замечательный аквариум наверняка вы сами, сударыня, предложили? Чувствуется женский вкус! Порозовевшая от приятного смущения Валентина подтвердила, что это были ее идеи. А вот эти две гигантские бутылки шампанского слева и справа от огромной статуи Будды - какое смелое сочетание дальневосточной и европейской культур, это ведь Владимир сам придумал, до такого же ни один дизайнер не додумается? Владимир просиял: да, это была его идея!

Приятно начатая беседа плавно перетекла за хибачи-стол на четверых. Бруно особо не старался, ведь когда за столом сидят Владимир и Валентина, чаевых не дождешься. Но Сваакер и Алекс совершенно неожиданно дали ему по двадцать долларов каждый. Когда Бруно ушел, застольная беседа перешла в длиннейшее интервью, в котором Владимир и Валентина, поощряемые многочисленными вопросами, посвятили Сваакера и во все тонкости руководства японским рестораном, и во все детали своей биографии, и в успехи своих детей (обе дочки, не сглазить бы, круглые отличницы, Мишель в следующем году поступит в университет). Алекс же в это время фотографировал все детали интерьера. Договорились, что Алекс еще придет сюда после восьми часов вечера, когда ресторан будет почти полон, сделает еще фотографии зала и столов с клиентами, а Сваакер в пятницу за час до открытия принесет на одобрение Владимира и Валентины уже готовую статью, включающую и фотографии. Как хорошо, что в наше время компьютерные технологии позволяют все делать быстро и качественно!

Дебильный Владимир с трудом дождался пятницы. Но справедливости ради надо сказать, что и Валентина тоже подпала под обаяние мистера Сваакера, очень уж хорошо он говорил, очень уж внимательно слушал, очень уж переживал за их проблемы, очень уж радовался успехам их самих и их детей. При знакомстве он вместо рукопожатия поцеловал ей руку, а в разговоре время от времени называл ее "сударыня". Сразу видно человека из высшего общества! Когда Владимир упомянул, что Мишель пишет книгу, мистер Сваакер сказал, что он может быть ей полезен, ведь молодому автору очень непросто пробиться, а у него хорошие связи среди издателей. А когда Валентина посетовала, что они когда-то отклонили предложение Питера, а потом поделилась планами на расширение, которые Питер им предлагал, мистер Сваакер очень ее обнадежил: ведь можно превратить ресторан в акционерное общество, он знаком со многими богатыми инвесторами, которые к нему прислушиваются (правда в рестораны пока ни один из них еще не вкладывался, но ведь мистер Сваакер видит, что это может быть исключительно удачная инвестиция), а его дочь Урсула - хотя и молодая, но уже имеет репутацию очень сильного корпоративного юриста. Мистер Сваакер даже намекнул, что он, возможно, и сам мог бы возглавить акционерное общество, ведь в университете второй его специализацией было правоведение. Да-да, он тоже юрист, хотя, конечно, и не такой мощный, как Урсула!

Наконец наступила пятница. Мистер Сваакер пришел точно в назначенное время, в одиннадцать часов утра. Они сели за столик у окна и мистер Сваакер показал Владимиру и Валентине папку, в которую были подшиты пятнадцать листов. Журнал - сорок восемь страниц, две из них обложка, последние четыре страницы - разные мелкие заметки. Основной объем, сорок две страницы, содержит три статьи по четырнадцать страниц каждая. Так что здесь вы видите четырнадцать страниц статьи (она будет в журнале на первом месте) и лицевую обложку.

Статья, богато иллюстрированная шикарнейшими фотографиями, совершенно ошеломила и Владимира, и Валентину. Они до сих пор и не подозревали, что о них, об их семье и об их ресторане можно сказать так много хорошего. С этих четырнадцати страниц на читателя смотрели образцовые бизнесмены и энергичные предприниматели, с нуля создавшие один из лучших в стране ресторанов. И при этом весь персонал их обожает! Сам же ресторан был расписан и иллюстрирован фотографиями так, что у читателя начинали течь слюнки и он понимал, что если в этот же уикэнд не посетит "Комо", то жизнь его будет прожита зря! Особенно ошеломила Валентину и Владимира совершенно убойная сентенция, которой завершалась главка об их ресторане и которая была выделена жирным шрифтом: "У человека можно отнять почти все: деньги, здоровье, свободу и даже жизнь. Но никто не отнимет у меня то, что я выпил и то, что я съел!" Валентина даже подумала, что этот лозунг стоило бы повесить где-нибудь на видном месте, недалеко от входа и, пожалуй, над баром. Вот что значит настоящий журналист! Так суметь все сформулировать!

В статье было сказано и о политических амбициях Владимира, и о его исторической встрече с Эриком Трампом, и о его участии в Национальной гвардии, и о том, что политическая карьера его еще только начинается и можно ожидать, что он станет одним из тех, кто через десять-пятнадцать лет будет определять судьбы нашей страны. А о неудачной мэрской кампании Владимира мистер Сваакер тактично не упомянул. В этой главке были размещены фотографии Владимира в форме сержанта Национальной гвардии, фотографии Валентины на благотворительном базаре и фотографии Владимира и Валентины с Эриком Трампом в их ресторане, но о том, что это историческое посещение и эта историческая встреча произошли больше двух лет назад, тоже не было упомянуто.

Но в статье была отдана дань и семье Нусичей. Мистер Сваакер живописал и успехи младшего поколения в учебе, и книгу, которую Мишель уже почти дописала и которая непременно станет новым словом в жанре психологической прозы, и замечательные достижения Тины в игре в "европейский" футбол (капитан школьной команды и лучший бомбардир школы). Была отдана дань и старшему поколению - матери Валентины, которая после смерти мужа вот уже семь лет железной рукой управляет одной из крупнейших на Балканах виноторговой компанией и при этом находит время принимать своих детей и внуков на каникулах. Эта главка была иллюстрирована фотографиями Мишель за компьютером, Тины в спортивной форме и с футбольным мячом в руках и их бабушки, обнимающей Тину и показывающей ей свои лицейские фотографии. Пятнадцатой страницей в папке была лицевая обложка журнала с фотографией Владимира и Валентины у входа в "Комо" и большой фотографией "Здания Нусича".

Владимир велел Валентине немедленно размножить все эти страницы хотя бы в двадцати экземплярах, он хочет, чтобы все их друзья порадовались за них. Валентина сказала, что она, конечно же, пошлет одну копию маме в Сербию, та хотя разговаривать по-английски и не может, но читает со словарем. Здесь мистер Сваакер сказал: а вот хозяин одного туристического агенства, о котором "Американо-канадское обозрение" поместило большую статью в апреле, он вот что сделал - попросил мистера Сваакера заказать в типографии небольшой дополнительный тираж журнала с этой статьей, несколько тысяч экземпляров. Мистер Сваакер велел типографии для этого дополнительного тиража удалить дату выхода журнала, чтобы он никогда не "устарел", а в сам журнал, в середину его, включить большой конверт с логотипом "Американо-канадского обозрения". И теперь этот хозяин турагенства не только раздал всем родственникам, друзьям, соседям и знакомым по экземпляру журнала, но и делает себе этим журналом отличную рекламу. Он посылает журнал со статьей в конверте с логотипом журнала всем потенциальным клиентам, тем и в голову не приходит, что это он сам им послал, они думают, что это журнал охотится за новыми подписчиками, пролистывают журнал, натыкаются на статью о турагенстве и думают - да ведь это как раз то, что мне надо! А хозяин турагенства так доволен результатами, у него благодаря этому так много новых клиентов, что он заказал еще одну дополнительную партию журнала, в два раза больше, чем в первый раз. Единственное, о чем он жалеет - это что в первый раз не заказал сразу много, ведь в первый раз мистер Сваакер мог организовать ему эту сделку по себестоимости журнала, а во второй раз хозяину турагенства уже пришлось платить полную цену. И все равно он очень доволен - оно того стоит!

И Владимир, и Валентина тут же ухватились за эту идею. А мистер Сваакер сказал: вот жаль, он не сообразил взять с собой ценник на эти дополнительные тиражи, а на память он, конечно, точных цифр не помнит. Но если Владимир и Валентина хотят, он может завтра принести и ценник, и типовой договор на печатание дополнительного тиража. В любом случае завтра им надо встретиться, потому что один из его знакомых богатых инвесторов по его рассказу о "Комо" очень заинтересовался этим проектом акционерного общества, а Урсула сказала - это очень хорошо, что Нусичи владеют не только самим рестораном, но и всем зданием, это значительно упрощает задачу, благодаря этому для акционерного общества достаточно будет простого типового устава и простого типового договора. В общем, завтра мистер Сваакер приведет к ним богатого инвестора, заодно они поговорят и о дополнительном тираже журнала. В каком часу это будет удобно? Владимир и Валентина, естественно, сказали, что чем раньше, тем лучше, они готовы принять дорогих гостей даже в девять часов утра, специально скажут хибачи-повару и барменше, чтобы те пришли раньше. Мистер Сваакер подтвердил, что это самое подходящее время, когда надо так много всего обсудить, допил свое пиво и откланялся.

В субботу Владимир и Валентина встали в шесть утра и до девяти часов маялись. А что, если богатый инвестор в последний момент передумает и не придет? Валентина с трудом остановила Владимира, а то он уже хотел звонить мистеру Сваакеру и спросить, все ли в порядке. Да, Владимир понимает, что Валентина права, нельзя себя показывать настолько нуждающимися и отчаявшимися, но ведь сегодня решается судьба их ресторана! Мистер Сваакер предупредил их, что богатый инвестор - из очень простой семьи, его родители были небогатыми фермерами где-то в Айове, сам мистер Фишер даже среднюю школу не закончил, хотя у него и были отличные способности к математике. В семнадцать лет он бросил школу и поехал в Чикаго, работал там и уборщиком, и кассиром в магазине, и бог знает кем еще, на двух и даже на трех работах сразу, снимал угол (да-да, не комнату, а именно угол!), питался лапшой и помидорами, пил одну только воду, экономил и откладывал каждый цент. Наконец, когда у него была накоплена сумма, которую он себе наметил, он стал играть на Чикагской товарной бирже, покупать и продавать фьючерсы и опционы разных продуктов, в основном пшеницы, свинины и сахара. И вот благодаря его отличным математическим способностям, выдержке, хладнокровию и знанию сельского хозяйства изнутри (а не как "знают" его всякие нью-йоркские хлыщи с полированными ногтями) он за тридцать лет стал мультимиллионером. Несколько лет назад он прекратил торговлю фьючерсами и опционами, стал вести жизнь рантье, но время от времени вкладывается в выгодные предприятия. Мистеру Сваакеру удалось предложить ему две отличные инвестиции, мистер Фишер высоко ценит его советы, так что есть очень хорошие шансы, что и в "Комо" он тоже вложится, ведь бог любит троицу! Мистер Сваакер предупредил их, что мистер Фишер человек очень простой, до сих пор не удосужился завести себе ни визитные карточки, ни даже мобильный телефон, носит густую рыжую бороду, одет обычно в джинсы и ковбойку, всем говорит, чтобы его называли просто Билл, а то когда он слышит "Мистер Фишер", он сразу же начинает оглядываться: а кого это зовут? Похоже это зовут его дедушку?

И вот наступил долгожданный момент. "Просто Билл" вошел в ресторан в сопровождении мистера Сваакера, пожал руку Валентине, дружески похлопал по плечу Владимира. Они уселись вчетвером за столик у окна и Билл сказал, что пускай сначала Томми (так он называл Сваакера) обсудит свой вопрос о дополнительном тираже, ведь Томми - первый на очереди, а он уже вслед за ним пришел. Мистер Сваакер предложил Владимиру и Валентине ценник. Вот что там было написано:

100 тысяч и более - 20 центов за экземпляр

50-99 тысяч - 45 центов за экземпляр

20-49 тысяч - 50 центов за экземпляр

10-19 тысяч - 60 центов за экземпляр

5-9 тысяч - 80 центов за экземпляр

Менее пяти тысяч - 1 доллар за экземпляр

За оплату в течение суток после получения счета полагается скидка. Если количество экземпляров менее пятидесяти тысяч, то скидка 3%. Если количество пятьдесят и более тысяч экземпляров, то скидка 5%.

Владимир и Валентина уставились на ценник. Высокая цена за экземпляр в самом низу таблицы гнала их вверх, к вожделенной верхней строке. Но это какие же огромные деньги - двадцать тысяч долларов! Но перейти от двадцати центов за экземпляр хотя бы к сорока пяти, не говоря уже про восемьдесят, было выше их сил.

Мистер Сваакер пришел к ним на помощь: "Я вовсе не заинтересован, чтобы вы заказывали больше, чем вам нужно. Я, как ваш друг, хочу, чтобы вы заказали ровно столько, сколько вам нужно, не больше и не меньше. Но давайте посмотрим, сколько вам действительно нужно, если вы хотите поднять ваш ресторан на новый уровень! В город каждый день приезжает триста-пятьсот серьезных, солидных, денежных мужчин, которые останавливаются в лучших отелях в самом центре города. Часть из них туристы, часть - предприниматели, приехавшие по делам бизнеса, часть - высокопоставленные сотрудники крупных корпораций, присланные сюда в командировку их директорами. Возьмем даже нижнюю цифру - триста человек. Днем они или смотрят достопримечательности города, или занимаются бизнесом. А вечером они хотели бы расслабиться, посидеть в хорошем ресторане, а города-то они не знают! И вот здесь им на помощь приходите вы! Вы договариваетесь с коридорными и горничными всех лучших отелей центра города, они за очень умеренную сумму каждому вновь прибывшему гостю города кладут на журнальный столик этот журнал, человек только его открывает, читает первую статью - и все, проблема решена, он знает, куда он пойдет вечером - конечно же в "Комо"! А первое посещение произведет на него такое впечатление, что он сюда будет приходить до самого своего отъезда, не раз и не два! Умножаем триста на триста шестьдесят пять дней в году, делаем небольшую поправку на не самые удачные дни. Получается, что вам ста тысяч экземпляров хватит как раз на год. А если заплатите в течение суток, то получите скидку в 5%. Ну что, вы при таком размахе вашего предприятия не найдете какие-то девятнадцать тысяч? Ох, извините, я сейчас должен сделать важный телефонный звонок. Как раз один клиент, который уже заказывал всего десять тысяч, хочет теперь еще двадцать тысяч, но ему придется платить уже не по себестоимости, а намного больше." И мистер Сваакер отошел от них, сел в баре и набрал номер.

"Просто Билл" дружески сказал Владимиру и Валентине, что это, конечно, не его дело, но он на их месте сделал бы то, что советует Томми. У Томми башка варит - дай бог каждому! Он, Билл, по обеим инвестициям, что предложил ему Томми, уже удвоил свои деньги! И давайте знаете как сделаем? В акционерном обществе я буду владеть сорока девятью процентами акций, а вы - контрольным пакетом в 51%, так ведь? Так когда мы создадим акционерное общество, я сразу верну вам 49% от той суммы, что вы сейчас потратите на журнал. Ну что ты, Валентина! Не за что меня благодарить! Ведь это будет только справедливо, мы должны поровну участвовать в расходах по рекламе, а это и есть реклама, и какая разница, вы платите за рекламу за неделю до создания акционерного общества или, скажем, на несколько недель позже?

Валентина и Владимир даже и не знали, как благодарить "просто Билла". Когда Сваакер вернулся за столик, Билл сказал ему: "Ну, Томми, с тебя причитается! Хозяева не уверены были, и это правильно, деньги счет любят. Но я им сказал, что ты, Томми, хоть и журналюга, но человек честный, а башка у тебя работает дай бог каждому. Они хотят взять сразу сто тысяч журналов, чтобы потом не докупаться по высокой цене." Сваакер, смеясь, сказал, что Билл таки умеет похвалить человека. Стандартный договор на дополнительный тираж был подписан в двух экземплярах, один Сваакер спрятал в свою папку, второй получила Валентина. После этого Билл объявил, что он вкладывается в "Комо"! На следующей неделе он будет очень занят до самого уикэнда, ему придется вылететь в Чикаго, но сразу же по возвращении в пятницу он велит своему юристу, чтобы тот подготовил устав и договор. Владимир и Валентина были счастливы, это был даже более счастливый день, чем когда ресторан посетил Эрик Трамп. Праздновали и угощались сначала за хибачи-столом, потом перешли в бар. Дорогие гости ушли только часа в два дня.

Во вторник шесть здоровенных бугаев через заднюю дверь ресторана заполнили весь коридор привезенными ста тысячами экземпляров. Журналы были сложены в двести ящиков, по пятьсот штук в каждом. После этого Сваакер выписал счет на девятнадцать тысяч долларов, получил оплату (Владимир, пользуясь тремя кредитными карточками, заблаговременно подготовил в Первом Национальном Банке кассирский чек на девятнадцать тысяч долларов), тщательно спрятал кассирский чек в папку, посидел с Валентиной и Владимиром за хибачи-столом, выпил в баре две кружки пива, а перед уходом сказал, что он готов возглавить акционерное общество, его об этом очень настойчиво попросил мистер Фишер. Владимир и Валентина были счастливы!

Но на этом их счастье и кончилось. В среду позвонил мужчина, который представился секретарем-референтом мистера Фишера. Он по приказу мистера Фишера провел тщательную проверку "Комо" и выяснил, что в этом здании раньше находился подпольный бордель для гомосексуалистов, а сами Нусичи не уплатили в июле налог за недвижимость, так что через три-четыре месяца город отберет у них это здание за долги. И вот в ТАКОЕ предприятие они предлагают вложиться мистеру Фишеру? Как посмели они морочить голову такому серьезному человеку, как мистер Фишер? Если мистер Фишер или он, его секретарь-референт, еще раз услышат что-нибудь от Нусичей, мистер Фишер на них в суд подаст!

Сразу после этого позвонил Сваакер. Не давая Валентине сказать ни одного слова в оправдание, он орал, что они поссорили его с его лучшим другом и самым богатым деловым партнером. Он, Сваакер, выполнил все свои обязательства перед ними, доставил им их сто тысяч экземпляров и получил оплату, даже предоставил им скидку. Больше он их знать не знает и знать не хочет, пусть они забудут его номер телефона!

Чего Владимир и Валентина не знали и так никогда и не узнали, так это что "мистера Фишера" играл второстепенный актер городского драматического театра, которого Сваакер время от времени использовал для своих целей. Этот же актер изображал и секретаря-референта, просто говорил другим голосом. Адреса "мистера Фишера" Нусичи не знали, а старенький разовый телефон, с которого актер им звонил, был отправлен в мусорку сразу после звонка, причем вместе со сломанной симкой. Сваакер звонил им с того же номера, который был напечатан на его "разовой" визитной карточке, адреса на визитке не было, ведь длинное название журнала заняло все пространство визитки. Впрочем адреса ни редакции журнала, ни самого Сваакера не было и на обложке журнала, а старенький разовый телефон, с которого им позвонил Сваакер, под ликующий смех жены Сваакера сразу после звонка тоже был отправлен в мусорную корзину вместе со сломанной симкой. В общем, разыскивать "мистера Фишера", чтобы как-то объясниться и, может быть, исправить ситуацию, Владимир и Валентина не посмели, угроза привлечения к суду на них подействовала по-настоящему серьезно. А разыскать мистера Сваакера им не удалось, в телефонной книге не было ни его адреса, ни адреса редакции его журнала. Да и знакомый юрист, выслушав всю историю и посмотрев договор, сказал, что даже найди они Сваакера, они ничего не смогли бы сделать, договор составлен по всем правилам, они должны были деньги за эту макулатуру и они эти деньги заплатили, а по акционерному обществу никаких документов вообще нет, об акционерном обществе никто, кроме них, ничего не слышал и не знает, это их слово против слова Сваакера и Фишера, да и не могут они требовать от серьезного человека, чтобы тот вошел в акционерное общество при такой репутации здания и при таких долгах, когда это здание по сути им уже и не принадлежит. Будет лучше, если Владимир и Валентина извлекут из этого урок, а потери спишут как безвозвратные.

Как вы сами понимаете, единственное, что Владимиру и Валентине после этого оставалось - попытать счастья у коридорных и горничных, но и здесь их ждала неудача. Несколько горничных из "Ритц-Карлтон", каждой из которых Валентина с глазу на глаз предложила работать с экземплярами "Американо-канадского обозрения", все как одна смеялись ей прямо в лицо: они не собираются за какие-то гроши рисковать своей отличной работой, им и платят такие деньги за то, чтобы они не допускали к своим клиентам таких, как Валентина, вместе с ее рекламой. А в "Хилтоне" получилось еще хуже, старшая горничная вызвала начальника службы безопасности и он сказал Валентине, что на первый раз он ее прощает, но следующий раз он отправит ее в полицию. После этого Валентина уже не решилась идти в другие отели. Двести ящиков загромождали коридор и мешали и поварам, и официантам, и басбою. В один вторник весь мужской персонал собрался вместе и за пару часов переправил все это добро в подвал, где ящики и остались стоять как символ человеческой глупости. Так закончилась эпопея с "Американо-канадским обозрением" и деятельным мистером Сваакером.

Наступила осень. Оправиться от финансовой раны, нанесенной Сваакером, было невозможно, но Владимир и Валентина все-таки немного пришли в себя если не финансово, то хотя бы морально. Уикэнд перед Днем Труда прошел хорошо, после этого выручка росла пять недель подряд, в общем сентябрь и начало октября были очень хорошими. Ничего удивительного в этом не было, это повторялось каждый год. Люди возвращались из отпусков, отправляли детей в школу и наверстывали упущенное, рестораны и бары в это время года всегда были битком набиты. Но дебильный Владимир считал, что это его заслуга, наконец-то его хорошо продуманная стратегия (хотя он и не смог бы объяснить, что это была за "стратегия") начала приносить плоды.

Так или иначе, воспрянувший духом Владимир опять вернулся к вопросу о рекламе. Просто теперь он будет очень, ну ооочень осторожным. Он, слава богу, умеет извлекать уроки и учиться на своих ошибках. Лысоватый Джонни, тот самый, который когда-то помог Аллану продать его машину, сказал, что его отец, торговец подержанными машинами, уже много лет пользуется услугами одного и того же рекламного агенства. Они, правда, берут хорошие деньги, но зато и дело знают, отец ими очень доволен.

Крохобор Владимир, естественно, и слышать не хотел о рекламном агенстве, которое "берет хорошие деньги", но слова Джонни взбодрили его, он взял телефонную книгу и стал вызванивать все рекламные агенства подряд, выясняя их условия и пытаясь найти самое дешевое из них. Но он даже не успел дойти до конца буквы "Н", как нашел прямо-таки идеальное агенство. Девушка с ресепшен агенства "Негус" так прямо ему и сказала: он платит твердую таксу, всего триста долларов в месяц, а они создадут ему такую рекламу, что его ресторан не вместит всех желающих! И если мистер Нусич хочет, один из их специалистов по рекламе может приехать к нему уже сегодня, дайте нам только адрес ресторана и ваш номер телефона.

Владимир изъявил желание как можно скорее встретиться с представителем "Негуса". Меньше чем через час в ресторан пожаловал такой типичный гомик, что у Тони, Джозефа и Николаса прямо кулаки зачесались. Гомик, жеманясь, сказал Владимиру и Валентине, что его зовут Луи, но они могут называть его просто Лу, и что он здесь для того, чтобы решить все проблемы ресторана "Комо". Оформив с Владимиром и Валентиной все необходимые документы и получив триста долларов за первый месяц, Луи прошел с Валентиной по всему зданию. После этого он, извинившись, сделал два телефонных звонка и, вернувшись в бар, сказал Владимиру и Валентине, что ресторану и бару не придется ничего менять, он уже изучил все возможности и выбрал наилучший вариант.

Луи объяснил, что и третий, и четвертый этаж здания имеют бар, туалет и свободное, ничем не загроможденное пространство, это очень хорошо, что там нет ни столов, ни стульев, это именно то, что надо для большой дружеской вечеринки. У него прекрасные связи в местном ЛГБТ-сообществе. Он предлагает три вечера в неделю, в пятницу, субботу и воскресенье, сдавать в аренду весь третий этаж геям, а весь четвертый этаж - лесбиянкам. От самого "Комо" не будет требоваться ничего, ни еды, ни выпивки, ни напитков. Геи и лесбиянки сами себя всем обеспечат и приведут своих собственных барменов. Единственное, что от Владимира потребуется: он должен будет нанять администратора специально для третьего и четвертого этажа и троих работников, которые будут этому администратору подчиняться: басбоя, который эти три вечера будет убирать оба этажа после вечеринок и двух охранников на три вечера в неделю: охранника для третьего этажа и охранницу для четвертого этажа. Сегодня суббота. Если Владимир успеет к среде нанять этих четверых работников и провести на третьем и четвертом этаже уборку, то в среду он, Луи, приведет сюда председателя и председательшу двух старых, больших обществ, которые подпишут с Владимиром аренду на четыре недели, а если в течение этих четырех недель все будет хорошо, то они подпишут аренду на два года! Вместе за третий и четвертый этаж Владимир каждую неделю в воскресенье будет получать вот такую сумму (половину этих денег ему будет платить председатель, а половину председательша). И гомик набрал на своем телефоне цифру, от которой Владимир впал в состояние нирваны.

Естественно после ухода гомика Владимир засуетился как однорукий человек в крапивной лихорадке, который клеит обои. Но одна из черных официанток сказала, ну зачем Владимир так надрывается и вызванивает все эти агенства по найму? Ведь ясно же, что охотников работать всего три вечера в неделю через агенство не найдешь. Вот ее двоюродная сестра - учительница младших классов, все вечера у нее свободны, а она уже давно говорила, что была бы рада найти себе приработок в приличном ресторане. А сыну двоюродной сестры восемнадцать лет, он может работать басбоем, ничего, корона не свалится! Вот с охранниками сложнее, но если бы она была на месте Владимира, то прошлась бы по близлежащим банкам и магазинам, наверняка кто-нибудь из охранников, которые работают утром, захотят подработать вечером.

Владимир поблагодарил и попросил ее сейчас же позвонить двоюродной сестре, а сам отправил Валентину на поиски охранников. Им повезло, они вечером этого же дня наняли администраторшу и ее сына, басбоя, а назавтра у них уже были и охранник, и охранница. В среду аренда на четыре недели была подписана, весь персонал, за исключением многоопытного Николаса, удивлялся изворотливости и деловой сметке Владимира. Николас же сказал Лоре, Тони и Джозефу, что эта затея с гомиками в лучшем случае кончится ничем, а про худший случай лучше не думать, потому что тогда все они потеряют работу.

Николас, как всегда, был прав. Первые две недели прошли спокойно, геи и лесбиянки еще не освоились как следует на новом месте. В пятницу третьей недели одна из лесбиянок, обкурившись, спустилась вниз, на первый этаж, залезла на один из столов и стала изображать из себя какое-то животное из семейства кошачьих, предположительно черную пантеру (она была в черном костюме). Став на четвереньки, она начала выгибать спину, шипеть, рычать и мяукать, "точить когти" и так далее. Публика была ошеломлена, в зале наступила мертвая тишина. А когда Тони и Джозеф стащили ее со стола, она поцарапала Тони щеку и чуть не укусила Джозефа. К ним на помощь пришел Николас, очень удачно применил к ней прием, который называется "двойной нельсон", крикнул Тони и Джозефу, чтобы они открыли дверь и, не отпуская ее из "двойного нельсона", вывел ее из ресторана. Но стоило им закрыть за ней дверь, как она схватила один из кирпичей, окаймлявших небольшую цветочную клумбу рядом со входом в ресторан и со всей дури швырнула его в витринное стекло "Комо". Стекло разлетелось вдребезги. К счастью никто из посетителей и персонала не пострадал.

На следующий день случилась еще одна неприятность. Рядом с "Комо" находился кегельбан. Трое мужиков, взбудораженных своей победой в кегли и до упора налившихся пивом, вышли из кегельбана, наткнулись на пятерых гомиков, которые во всем своем великолепии стояли перед входом в "Комо", и, ни слова не говоря, начали этих гомиков избивать. Владимир в это время сидел за столиком снаружи и тоже наливался пивом. Вместо того, чтобы поступить как поступил бы на его месте любой нормальный человек, то есть войти в ресторан и оттуда вызвать полицию, умиротворенный шестью кружками пива Владимир сидел и любовался избиением гомиков. Приехали три патрульные машины и, так как драка была довольно крупной, полицейские применили против драчунов слезоточивый газ, рассовали по машинам обливающихся слезами и соплями и "настоящих мужиков", и гомиков и увезли их в участок. День был ветреный, ветер подхватил облако газа и понес его прямо туда, где сидел Владимир. Следующие три дня дебильный Владимир ходил с красными, как у вампира, глазами.

Эта газовая атака была первой, но не последней. На следующей, четвертой неделе вечер пятницы на четвертом этаже начался с того, что одна лесбиянка начала клеить подружку другой лесбиянки, та заехала ей в морду, у обеих нашлись подруги и болельщицы, через две минуты дралось уже ползала. Охранница, будучи не в состоянии в одиночку остановить драку такого масштаба, вызвала полицию, а сама использовала два здоровенных газовых баллончика. Лесбиянки от этой газовой атаки бросились к выходу, всей толпой побежали вниз по лестнице, нескольких из них при этом сильно помяли. Приехавшая полиция с трудом навела порядок, старший из них сказал Владимиру и Валентине, что он опечатал четвертый этаж до выяснения всех обстоятельств и что если печати будут нарушены, то они, как хозяева здания, ответят по всей строгости закона.

Назавтра, в субботу, Владимир, администраторша, председатель и председательша договорились, что пока четвертый этаж опечатан, геи приютят лесбиянок у себя на третьем этаже, а дежурить там будут и охранник, и охранница. Сначала все шло хорошо, но потом те две лесбиянки, которые вчера и начали побоище, опять наткнулись друг на друга и начали драться. Охранник, который с самого начала следил за ними (охранница их ему показала), схватил их обеих, выбросил на лестницу, потащил вниз и вышвырнул из ресторана. Но пока его не было опять началась массовая драка, охранница опять использовала два газовых баллончика, все повторилось по вчерашнему сценарию и все тот же сержант полиции опечатал теперь уже и третий этаж.

В воскресенье утром, еще до открытия ресторана, блондинистая бодибилдерша Дороти позвонила Валентине и сказала, что им надо поговорить. Усевшись за столик у окна, Дороти объяснила Владимиру и Валентине, что их газовые атаки наделали в городе много шума. Мэр сегодня разговаривал по телефону с их капитаном, который отвечает за центр города. Капитан велел Дороти передать им, что он требует прекратить этот бардак. Если он когда-нибудь узнает, что они провели хотя бы еще одну вечеринку гомиков или лесбиянок, он закроет их ресторан навсегда.

А от себя Дороти добавила, что их капитан отвечает только за городскую полицию, но есть ведь еще и полиция нравов, и подразделение по борьбе с наркотиками. А их сосед-итальянец уже две недели прямо-таки осаждает оба этих подразделения своими жалобами на их вечеринки (она это знает, потому что одна ее подруга служит в полиции нравов, а жена Дана - в подразделении по борьбе с наркотиками), так что теперь их вечеринки взяли на заметку и те, и другие. Даже если Владимиру и Валентине удастся доказать неправомерность действий капитана из городской полиции и он оставит их в покое, то эти две службы скорее всего постараются внедрить на вечеринки пару человек под прикрытием и после этого любая, казалось бы, мелочь, может закончиться "часом икс" и закрытием ресторана, а оно вам надо? Да и телевизионщики наверняка будут, раструбят по всему городу. Когда в этом здании накрыли подпольный бордель для гомиков, сама Дороти еще служила в армии, но Дан в это время уже служил в городской полиции и его тоже привлекли к операции. Так он ей говорил, что половине тех, кого здесь тогда задержали с наркотиками, эти наркотики подсунули сами полицейские. У них есть такие мастаки, что не то что подвыпившему посетителю, но и совершенно трезвой Валентине подбросят наркотики, если захотят, а она и не заметит. Они с Даном от Владимира и Валентины видели только добро и они оба советуют им прекратить эти игры, если они не хотят, чтобы их ресторан закрыли, а их самих привлекли к ответственности за наркотики или за что-нибудь еще хуже.

Владимир сидел бледный как смерть. Если двадцать один год жизни в Югославии и научил его чему-нибудь, то это тому, что полиция и власти, если захотят, могут сделать с человеком все, что угодно. И хотя он понимал, что в Америке у него больше возможностей защитить себя, но он также понимал, что для этого нужен по-настоящему сильный адвокат, а у него на это просто нет денег.

Владимир и Валентина от всей души поблагодарили Дороти, просили передать капитану свои извинения и обещания, что это никогда больше не повторится. Уволили администраторшу, басбоя и охранников, заплатили четырехзначную сумму за замену стекла, разбитого лесбиянкой-"пантерой", а Луи сказали, что больше не нуждаются ни в нем, ни в его "прекрасных связях с местным ЛГБТ-сообществом". Так печально, нетолерантно и неполиткорректно закончилась эта история.

Во вторник блондинистая бодибилдерша Дороти вернулась с хорошими новостями. Она сняла печати с дверей третьего и четвертого этажа и сказала Владимиру и Валентине, что капитан благосклонно принял их извинения. Никто не будет возражать против нормальных вечеринок, "Комо" может проводить на третьем и четвертом этаже самые разные увеселительные и развлекательные вечера, можно сделать там частный клуб, капитан ни слова не скажет даже против стриптиза. Просто публика должна быть непроблемной, а это значит - никакой молодежи, никаких хиппи, никаких фриков, никаких гомиков и лесбиянок, никаких байкеров и так далее.

Владимир сразу воспрянул духом, собутыльники его поддержали. Лысоватый Джонни спросил, почему бы им не дать объявление в городскую газету, типа есть хорошее, просторное помещение с баром в самом центре города, идеальное как для частного клуба, так и для частных вечеринок? Будет серьезное предложение по частному клубу - сделать его на четвертом этаже, а третий этаж оставить для вечеринок. Владимиру так понравилась эта мысль, что он даже пожалел, что уже уволил администраторшу, басбоя и охранников. Валентина тоже одобрила эту идею. Они составили объявление и Валентина тут же поехала в офис городской газеты "Чистодел".

Газета "Чистодел" была сама по себе достопримечательностью города, в прошлом году ей исполнилось 175 лет! Хотя интернет и откусил у газеты часть ее тиража, но горожане по-прежнему любили свой "Чистодел", газета по-прежнему процветала, в будние дни выходила тиражом сто тысяч экземпляров, а в субботу и в воскресенье по двести тысяч экземпляров - в нашу интернетовскую эпоху для региональной газеты просто огромный тираж. Кроме того, материалы газеты дублировались на ее сайте, который был в нашем штате на втором месте по посещаемости среди региональных сайтов, сразу после сайта Девятнадцатого канала. Именно на популярность газеты и любовь к ней жителей города и рассчитывали Владимир и Валентина, решив дать объявление в субботнем и воскресном выпусках "Чистодела".

Сотрудница отдела объявлений приняла Валентину очень хорошо, предложила кофе, чай, кока-колу, живописала, какие скидки она предоставит, если поместить объявление не на один уикэнд, а сразу на четыре уикэнда, очень хвалила сам текст объявления: сразу, мол, видно, что объявление составляли люди, которые знают толк в рекламе, это так приятно - работать с настоящими профессионалами! Потом она попросила какое-нибудь удостоверение личности, вы уж меня извините, такой порядок. Но, получив удостоверение штата, она повела себя очень странно: сначала уточнила, так вы - Валентина Нусич? Потом достала свежий номер "Чистодела", пробежала страницу глазами, нашла что-то, что искала. А после этого она твердо сказала Валентине, что они это объявление принять не могут.

На недоуменные вопросы Валентины журналюга ответила, что "Чистодел" дорожит своей репутацией. Валентина что, сегодняшнего номера еще не читала? И на сайте газеты еще не была? Так она сейчас покажет Валентине первую страницу сегодняшнего, 13-ого ноября номера. Валентина начала читать и у нее потемнело в глазах. Большая, на всю первую полосу статья называлась "Газовые атаки в центре города" и живописала и избиение гомиков пьянчугами из кегельбана с последующей газовой атакой, и как и почему было разбито витринное стекло, и газовые атаки на третьем и четвертом этажах, и срочное увольнение сотрудников, которые обслуживали "гнездо разврата". Там были интервью и с сержантом, опечатавшим третий и четвертый этаж, и с несколькими полицейскими, которые участвовали в разных эпизодах эпопеи с "гнездом разврата", и с уволенными охранником и охранницей, и с барменом с четвертого этажа, и с избившими гомиков пьянчугами, и с хозяевами кегельбана и итальянской пиццерии, которые в один голос живописали, какая это была замечательная улица прежде и в какой бардак ее превратило "гнездо разврата" теперь. Были и намеки на то, что уважаемая госпожа Валентина Нусич пытается таким оригинальным способом отсрочить свое банкротство (ведь город вот-вот отнимет у нее это здание за долги). Задавались вопросы о том, как "гнездо разврата" согласуется со службой уважаемого мистера Нусича в Национальной гвардии и его политическими амбициями? Это вот такие "семейные ценности" мистер Нусич собирается предложить своим будущим избирателям? Была поднята и история о том, что в здании сравнительно недавно был подпольный бордель для гомиков. Статья была иллюстрирована фотографиями Владимира и Валентины, фотографией разбитого "комовского" витринного стекла, которую журналюгам охотно предоставил сосед-итальянец и фотографией гомиков во всей их красе перед входом в "Комо", которую дал сосед-кегельбанщик, а также старыми, архивными фотографиями "часа икс" одиннадцатилетней давности.

Журналюга терпеливо дождалась, пока Валентина дочитала статью, сказала, что она вносит Нусичей, их здание, их ресторан и все их телефоны в черный список, чтобы никто из ее коллег по ошибке не принял от них объявление, а после этого вежливо, но твердо подвела впавшую в состояние грогги Валентину к двери. Так закончилась эпопея с арендой третьего и четвертого этажа. Дело, конечно, было не только в том, что "Чистодел" никогда не примет их объявление. Просто поганая слава, размноженная тиражом в сто тысяч экземпляров и шестистами тысячами просмотров в интернете, отпугнет любого потенциального клиента.

Теперь, когда рухнули последние надежды Нусичей как-нибудь выправить ситуацию, фонтан красноречия Владимира забил в полную силу. В этом мире благополучно живут только подлецы и негодяи, честному работящему человеку здесь нет места. Ему, Владимиру, уже пятый десяток, а когда он станет совсем старым, у него даже не будет пенсии, а ведь он всю свою жизнь трудился. Единственное, что у него есть - этот ресторан, это его надежда на спокойную старость, на то, что он не станет бомжом и не подохнет под забором. Так теперь и этот ресторан у него норовят отнять! И добродушный лысоватый Джонни, и рыжий Тим, и черный Фил, и другие собутыльники сочувствовали Владимиру и успокаивали его, но сколько времени можно сочувствовать и успокаивать? День, два? Психотерапевты, так те хотя бы берут со своих клиентов сто или сто пятьдесят долларов в час, а выслушивать такие стенания бесплатно или за какую-то несчастную кружку пива - таких дураков нет! К уикэнду из всех сочувствующих остался только один - Джо, которого с легкой руки Лоры все называли "Дебильный Джо".

Физически Дебильный Джо представлял собою уменьшенную копию Владимира, при среднем росте он весил двести тридцать фунтов. Один раз в месяц он являлся в ресторан со своей женой, заказывал для обоих самое дешевое (курятину с рисом, никаких суши, никаких салатов, никаких закусок, никаких десертов, никакой выпивки), при этом требовал, чтобы ему в качестве бесплатной закуски подали две нарезанные сырые луковицы. Съев курятину с рисом и луковицы и истекая слезами, он со своей женой еще два-три часа занимал столик, то и дело требуя от официанта принести им еще бесплатной кока-колы со льдом. К тому времени, когда он, наконец, уходил, официанты уже не только не рассчитывали на чаевые (и чутье их не обманывало, он никогда не оставлял на чай), но и готовы были сами ему приплатить, лишь бы только он ушел. Все остальные дни месяца он сидел за стойкой бара, заглядывал в рот Владимиру и за это наливался бесплатным пивом.

Если бы Дебильный Джо стал только жилеткой, в которую Владимир мог плакаться, это было бы еще полбеды. Бедой было то, что он, живя на свою пенсию по инвалидности и на мизерную зарплату своей жены, решил, что недурно было бы стать администратором "Комо", как в свое время стал администратором старый хрен Старина Джон. А чтобы стать администратором, надо продемонстрировать Владимиру свои административные способности. То одно подскажешь, то другое, то третье, Владимир и поймет, что за таким администратором он будет как за каменной стеной. Так Дебильный Джо стал "серым кардиналом" Владимира. Для начала он сказал Владимиру, что все это - не конец света, его брат - один из организаторов и руководителей Общества Сертифицированных Бухгалтеров. Сейчас у брата горячая пора, он сильно занят, ему не до этого, как и другим бухгалтерам, но сразу после Нового Года Джо поговорит с ним еще раз и он уверен, что Общество Сертифицированных Бухгалтеров организует в "Комо" свой частный клуб на четвертом этаже, а на третьем этаже - частные вечеринки. Ну а бухгалтеры - народ серьезный, солидный, неприятностей от них не будет. Он уже говорил с братом, тот говорит, что Владимир может рассчитывать минимум на пять тысяч долларов в месяц арендной платы. А на статью в "Чистоделе" брат плевать хотел!

На самом деле брат сказал Дебильному Джо, чтобы тот не лез не в свое дело, он свои собственные штаны не может как следует застягнуть, а туда же - лезет с советами к брату, который в сто раз умнее его и зарабатывает сто двадцать тысяч долларов в год. Но зачем Владимиру знать об этом? Вот сделает он Джо администратором и тот найдет ему солидных арендаторов, а будет это общество его брата или какое другое общество - ну какая ему разница?

А Владимир, услышав про пять тысяч долларов в месяц, теперь готов был молиться на Дебильного Джо и сам просил его посоветовать, что можно улучшить в "Комо" в оставшиеся до вожделенного Нового Года полтора месяца. Джо был готов к этому вопросу и важно отвечал, что идей по улучшению "Комо" у него много, но в таком серьезном деле лучше не разбрасываться. Это как его брат говорит: я делаю одно дело за один раз, делаю его хорошо, а сделав, перехожу к следующему делу! Вот так и надо действовать. Он, Джо, думает, что начать надо с самой большой проблемы любого ресторана - с воровства. Да, Владимир, будучи сам честным человеком, считает и всех других такими же, но он не прав. Все повара воруют, а если владельцы их не контролируют, то они воруют много. У Владимира есть какой-то учет расходования хотя бы самых дорогих продуктов? Ну конечно нет! А между тем и его кухонный повар, и оба хибачи-повара постоянно приходят на работу и уходят с работы с сумками. А зачем? И что они в тех сумках уносят из ресторана Владимир хотя бы раз проверял? А вот Николас почему-то ходит без сумки, и Тони, и Джозеф, и Фред, и оба суши-повара тоже. Лора вон женщина, но она обходится даже без сумочки, у нее на поясе крохотный белтбэг, в котором кроме косметики ничего не поместится. Честных людей сразу видно! И замок на задней двери ресторана - не с ключом, а с шифром, а ведь этот шифр знает не только басбой, но и все три повара. Часть продуктов эти три повара могут выносить в своих сумках, а когда Владимир и Валентина наверху, на пятом этаже, они могут через ту дверь передавать продукты своим сообщникам.

На самом деле все три повара приносили в сумках на работу свои инструменты и свои фирменные, сшитые на заказ шапки, и уносили с работы в сумках все те же инструменты и шапки. Для хибачи-поваров важны не только их бритвенно-острые ножи, но и специальная лопаточка и большая двурогая вилка, они должны быть, что называется, по руке и в идеальном состоянии. У хорошего же кухонного повара имеется набор отличных фирменных ножей, которыми он ни с кем не делится. Учитывая бесцеремонность Владимира и его постоянное поползновение самому для себя готовить на кухне, все три повара, уходя домой, никогда не оставляли свои инструменты на кухне. Что же касается шапок, то у Уана был великолепный белый колпак, который он никогда не оставлял на кухне, чтобы Владимир не вытер о него руки или сковороду. Бруно и Чичи по той же причине всегда забирали домой свои шикарные красно-черные шапки, напоминавшие по форме кардинальскую шапку.

В общем, за субботу и воскресенье Дебильный Джо здорово накрутил Владимира и во вторник, двадцатого ноября, Владимир начал борьбу с воровством. Часов в шесть вечера (Валентина в это время была на родительском собрании) он собрал на кухне всех троих поваров и объявил, что он больше не намерен мириться ни с разбазариванием продуктов, ни с воровством. На прошлой неделе, например, он купил столько-то лосося, на клиентов, по его подсчетам, было израсходовано чуть больше половины. Спрашивается, где остаток? То же самое по стейкам, по филе-миньону, по креветкам (никаких подсчетов, конечно, не было, а все цифры он просто взял с потолка). Что происходит, он их спрашивает? Отныне и впредь они будут отчитываться по каждой приготовленной порции продуктов, входящих вот в этот список (он бросил на стол лист бумаги). И он запрещает им приходить и уходить с сумками, в которых они неизвестно что выносят из ресторана! Сказав это, Владимир гордо удалился. Он был так взбудоражен своей победой над этими ворюгами, что не мог усидеть на месте и пошел в "Константинос".

Повара же отреагировали совсем не так, как ожидал Владимир. Уан стал молча собирать свои вещи, Бруно и Чичи высказали все, что думали о Владимире и тоже занялись своими сумками. Через пять минут Бруно объяснил Николасу и Фреду, что произошло, все трое попрощались с ними и вышли в зал, где Чичи повторил Лоре, Тони и Джозефу весь монолог Владимира со своими комментариями, в частности он посоветовал Владимиру засунуть знаменитый "список" в его, Владимира, толстую задницу. Повара попрощались со всеми и ушли.

Валентина вернулась в "Комо" раньше, чем Владимир, так что Тони доложил об уходе поваров ей. У них за это время было всего восемь посетителей, но Тони был вынужден всех их отправить, так как Владимир отключил телефон и неизвестно где находится, а он сам, Лора и официанты готовить не могут. В первую очередь Валентина позвонила Уану. Он разговаривал с ней вежливо, но твердо. За сорок два года жизни его до сих пор никто не называл вором. Он примет меры, чтобы это больше никогда не повторилось. Его двоюродный брат, у которого свой ресторан, еще в прошлом месяце предлагал ему отличное место, они договорились, что Уан подумает до конца года. Сейчас он позвонил этому двоюродному брату в Чикаго и тот подтвердил, что готов с Нового Года дать Уану отличную работу. Он будет там зарабатывать в полтора раза больше, чем в "Комо", а главное - никто его не назовет вором. Завтра он вылетает в Чикаго, День Благодарения он встретит уже там, вместе с семьей двоюродного брата.

А когда Валентина попыталась дозвониться Бруно и Чичи, то не смогла - они заблокировали ее номер. Вернувшийся Владимир сделал хорошую мину при плохой игре. Давно пора было избавиться от этих недоучек Бруно и Чичи и взять настоящих мастеров хибачи. А Уан, конечно, хороший повар, но что они, кухонного повара не найдут? Да только свистни - столько набежит! Весь остальной персонал на месте, хибачи пока будет готовить он, Владимир, на кухне будет готовить Валентина, в четверг ресторан вообще будет закрыт из-за Дня Благодарения, а к следующему уикэнду у них будут новые повара! Владимир также рассказал Валентине о пяти тысячах долларов в месяц от солидного и надежного Общества Сертифицированных Бухгалтеров, которые они начнут получать уже в январе, так что беспокоиться абсолютно не о чем, все под контролем!

В субботу черная официантка сказала, что она знает хибачи-повара, который сейчас ищет работу, но там не все так просто. У ее подружки есть брат, зовут его Бенни, ему лет тридцать, живет он на юге штата. Он хороший мастер, занимается хибачи уже лет семь, но сейчас ресторан, в котором он работал, закрылся, а одновременно с этим герлфренд, в доме которой он жил, выгнала его, он сейчас у приятеля живет. Она позвонила подружке, та связалась с братом и говорит, что Бенни с удовольствием переехал бы на Северо-Восток. Но он же не азиат, а черный. Возьмут ли его Владимир и Валентина?

От этого Владимир только отмахнулся. Какие глупости! Ты же знаешь, что мы не расисты! Да, она это знает, но хотела уточнить, чтобы потом не было недоразумений. И вот еще что. Ей Тони сказал, что они одному мастеру хибачи сдавали квартиру по льготной цене. Бенни согласился бы на зарплату немного поменьше, но чтобы жить здесь на пятом этаже на этих же льготных, прямо сказочных условиях, пятьсот долларов в месяц. Владимир и Валентина согласились не задумываясь. Хоть какая-то польза будет от одной из этих квартир наверху.

Черная официантка перезвонила своей подруге. Через десять минут она сказала Владимиру и Валентине, что подружка в общих чертах обо всем с Бенни договорилась, пускай теперь Владимир или Валентина сами ему позвонят, Бенни ждет их звонка, вот его номер телефона. Валентина быстро согласовала с Бенни его зарплату и график работы (да, он знает, пока он один, придется работать побольше, но он этому только рад), подтвердила, что он сразу въедет в квартиру на пятом этаже и будет платить за нее всего пятьсот долларов в месяц. Договорились, что он приступит к работе на следующей неделе в среду. Владимир ликовал. Не напрасно он избавился от этих ворюг - теперь все само идет ему навстречу! Уж эти пару дней до среды он как-нибудь и сам доработает как хибачи-повар.

Увы! Ключевым словом было "как-нибудь"! Все без исключения столы, которые Владимир отработал как хибачи-повар, были им недовольны, ни один стол не оставил чаевых ни ему, ни официантам, а один мужик даже поместил в интернете, в гугловских отзывах о ресторанах, ругательный отзыв, где говорил, что ничего более убогого и жалкого, чем хибачи-представление в "Комо", он никогда еще не видел, хибачи-повар явно был выпимши, а пища воняла непонятно чем. А Владимир в воскресенье вечером обжег себе живот, хорошо еще, что это было уже перед закрытием, а понедельник - выходной день.

Увы! Обожженный живот был наименьшей из неприятностей, постигших Владимира в последующие несколько дней. Во вторник двадцать седьмого ноября, минут через пятнадцать после открытия, в ресторане появились два индивида, которых опытная Лора сразу определила как судебных крючков. Она тут же вызвала Валентину по телефону (та возилась наверху с болящим Владимиром). Старший из крючков, увидев Валентину, перестал делать вид, что он обычный посетитель, встал и высокопарно сказал своему спутнику: "Исполняйте свой долг, Питерсон". Питерсон достал из папки бумагу, начал читать вслух. У Валентины подкосились ноги. То, чего она так боялась весь год, произошло. Город отбирает за долги и здание, и все оборудование ресторана, а сам ресторан закрывает. Но судоисполнитель Питерсон этим не ограничился, он поднялся вместе с Валентиной на пятый этаж и прилепил к двери их квартиры уведомление о том, что им предписано покинуть эту квартиру в течение пяти дней, в противном случае их выселит полиция. Питерсон также сказал Валентине, что он будет оставаться в здании, на первом этаже, до тех пор, пока она с мужем и дочерью не покинет здание, так что он категорически не советует ей пытаться вынести из здания что-либо, кроме их имущества, находящегося в квартире. Все оборудование ресторана и все остающиеся в холодильниках продукты будут проданы с аукциона, а он и за этим аукционом тоже проследит, так что он не советует ей или ее мужу на аукционе появляться.

Спустившись вниз, Питерсон собрал весь персонал и объявил им, что ресторан закрывается, а если у кого-либо из них есть финансовые претензии к хозяйке ресторана, то они к ней и должны обращаться. Ясное дело, она должна была предупредить их об увольнении за две недели вперед. Раз не предупредила - пускай платит им зарплату за две недели. А он, Питерсон, убедительно просит всех их покинуть здание в течение пятнадцати минут. После этого его молчаливый спутник ушел, а сам Питерсон предупредил Лору и Тони, что касса бара и касса на "Регистрации" тоже конфискуются и уселся за столик у окна.

Лора спокойно собралась, вышла из-за стойки, попрощалась с Тони, Джозефом, Николасом и Фредом за руку и при этом каждому из них шепнула на ухо, что недели через две она ему позвонит и предложит хорошую работу. Мужики были довольны, до января сами они работу искать не стали бы, в декабре все равно ничего не найдешь, а Лора - баба умная, деловая и с характером, с ней работать - одно удовольствие. Остальному персоналу Лора кивнула и пожелала успехов. "Банда" и "девчата" гурьбой вышли из ресторана. Задержавшаяся черная официантка позвонила своей подруге и предупредила ее, что ресторан закрылся и Бенни это место не получит, после этого тоже ушла. Питерсон сел за стойку бара и налил себе кружку пива.

И мать Валентины, и Мишель заранее знали, что этим все и кончится, разработали для Мишель и Тины конкретный план (даже деньги на авиабилеты у Мишель были приготовлены, бабушка их ей уже давно переслала), так что им теперь оставалось лишь выполнять то, что наметили. Тина, едва услышав о выселении, сказала, что она пока поживет у Мишель, на что родители с большим облегчением согласились. Тина потихоньку забрала и положила в сумку свои документы, а потом собрала в чемодан свою лучшую одежду, а в сумку - ноутбук, несколько книг и разные мелочи, которые были для нее важны. Через десять минут она встретилась у входа в "Комо" с Мишелью, полчаса езды на метро - и они уже в аэропорту. Из аэропорта Мишель позвонила бабушке. Через пару часов они вылетели в Нью-Йорк, оттуда в Белград, куда прилетели уже утром и где их встретила бабушка. Мишель полетела назад в США, а бабушка с Тиной поехали на поезде домой. После Нового Года Тина поступила в тот же женский лицей, который когда-то закончила бабушка. Владимир и Валентина были поставлены перед свершившимся фактом: Тина будет жить в Сербии у бабушки, пока не закончит лицей (ей тогда будет восемнадцать лет), после этого она вернется в Америку и поступит в тот же университет, в который собирается поступить Мишель. Бабушка будет платить за учебу в университете обеих внучек, и Мишель, и Тины, и будет каждый месяц, пока они учатся, посылать каждой из них сумму, которой будет достаточно на все их нужды.

В общем, бабушка сделала для своих внучек все, что необходимо, Валентина теперь отвечала только за себя и за Владимира. Владимир и Валентина вынуждены были объявить себя банкротами, так как Владимир должен был кредитным компаниям уже сорок две тысячи долларов. Теперь Владимир и Валентина снимают комнату в двухэтажном доме, заселенном "белым мусором", Валентина работает официанткой на двух работах, а Владимир по-прежнему паразитирует, так как работать он и не хочет, и не способен, а на свою попытку получить пенсию по инвалидности он вполне заслуженно получил полный отлуп. Так печально закончилась история дебильного Владимира, но ведь у нас есть гораздо более симпатичные, чем он, персонажи! О них я тоже сейчас расскажу.

Вернемся к тому моменту, когда персонал "Комо" вышел из здания и навсегда распрощался с дебильным Владимиром. Лора и Дэйв уже несколько месяцев ждали, когда власти наконец заберут здание и ресторан за долги, так что у них все уже было много раз обсуждено. Лора, выйдя из "Комо", сразу же позвонила мужу. Санинспектор Дэйв после звонка жены развил бурную деятельность, за следующие три часа он сделал шесть телефонных звонков и нанес визиты в мэрию и городскому архитектору. В восемь часов вечера Лора и Дэйв встретились в греческом ресторане с одним из наиболее влиятельных членов горсовета. Представительный ирландец выразил радость, что такая энергичная и молодая бизнес-вумэн, как Лора, решила открыть ресторан в центре города. Центр города - это наша визитная карточка! И сейчас, как никогда, центр города нуждается в новых идеях, новых, молодых, дерзких предпринимателях! Появившийся на свет божий симпатичный желтый конвертик как бы сам собой исчез со стола. Член горсовета заверил Лору, что уж он проследит, чтобы ей никто палки в колеса не ставил! Арендная плата за первый этаж так называемого "Здания Нусича" будет очень умеренной (Лора взглянула на цифру, та была раза в полтора меньше, чем она думала!). И полиция, и пожарные, и городской архитектор, и все другие власть предержащие будут идти Лоре навстречу, уж он об этом позаботится! А с санитарной инспекцией, он так понял, уже все улажено? Лора и Дэйв, смеясь, подтвердили, что с санинспекцией никаких проблем не будет.

Завтра утром Лора подписала с городскими властями договор об аренде первого этажа. Днем был аукцион, на котором распродавалось все оборудование "Комо" с первого этажа и все продукты, находящиеся в холодильниках. Член горсовета принял меры, чтобы об аукционе не было объявлено, так что единственной покупательницей была Лора и она приобрела абсолютно все за смешную цену в пять тысяч долларов. В тот же день были приглашены электрик, сантехник, специалист по отоплению и кондиционированию, специалист по холодильникам и два плотника. Плотники демонтировали хибачи-столы (вместо них Лора купила и установила обычные большие столы) и превратили суши-бар в спортивный бар. Все японские фигурки и прочую экзотику выбросили на помойку, оставили только огромный аквариум. Специалист по холодильникам установил новый холодильник вместо того, который все время выходил из строя, а старый с разрешения Лоры забрал себе. Электрик и сантехник позаботились о том, чтобы на каждом этаже был свой электросчетчик и свой счетчик воды, а вода из всех труб, за исключением первого этажа, была перекрыта и слита. Самую сложную работу выполнил специалист по отоплению, но зато теперь и газовые счетчики на каждом этаже были свои собственные, и каждый этаж можно было обогревать и кондиционировать отдельно от всех других. Для дверей была приготовлена вывеска, темно-красная надпись "Монтана" на светло-коричневом фоне. Были также пошиты пятнадцать светло-коричневых униформ с темно-красной надписью "Монтана". Все это обошлось Лоре в пятнадцать тысяч долларов, да плюс аукцион пять тысяч - итого двадцать тысяч долларов. Но санинспектор Дэйв получал с подопечных кафе и ресторанов дань больше двенадцати тысяч долларов в месяц, так что супруги могли себе позволить и это, и симпатичный желтый конвертик для члена горсовета.

Таким образом, Лора создала именно такой американский ресторан с баром и спортивным баром, о котором когда-то говорил Джейсон. И расписание она составила такое же, как он предлагал: в среду и в четверг с четырех дня до двенадцати ночи, в пятницу и в субботу с двенадцати дня до двух часов ночи, а в воскресенье с двенадцати дня до двенадцати ночи, итого пять дней и пятьдесят шесть часов в неделю.

Часть основных работников Лора наметила уже давно: Сарра с удовольствием оставила работу официантки в другом ресторане и стала барменшей в "Монтане". Четверо мужиков, которым Лора пообещала работу, с удовольствием вернулись на первый этаж: Тони - по-прежнему старшим официантом, Джозеф, который прекрасно разбирался в спорте, стал барменом в спортивном баре, Николас вернулся на посудомойку, а Фред - басбоем. Хотя всем им Лора увеличила зарплату всего на один доллар в час по сравнению с "Комо", все они были очень довольны, дело было не только в зарплате (хотя лишние пару сотен долларов в месяц им не помешали, а Владимир вообще ни разу не прибавлял им зарплату), а в том, что теперь они будут работать в нормальном ресторане у нормальной хозяйки. А уж Фред вообще готов был молиться на Лору.

Лоре было жаль, что Уан улетел в Чикаго. Она бы с удовольствием взяла его в "Монтану". Но здесь ее выручил случай. Санинспектор Дэйв знал, что отличный шотландский ресторан выходит из бизнеса только потому, что владелец умер, а его два сына никак не могут ужиться под одной крышей и быть совладельцами ресторана. Лора взяла оттуда двух отличных поваров и четырех хороших, добросовестных официанток, вместе с Тони этого было достаточно для зала. Таким образом всего через две недели после закрытия "Комо" у Лоры был полный состав персонала. Стоит ли говорить о том, что в течение этих двух недель и сосед-итальянец, и хозяин кегельбана несколько раз по-соседски заходили в "Монтану" и выражали радость, что они наконец-то избавились от дебильного Владимира и у них теперь будут нормальные соседи.

Открытие ресторана "Монтана" назначили на пятницу, четырнадцатого декабря. И этот уикэнд, и следующий, и Новый Год, и Валентинов День, и День Святого Патрика были исключительно успешными, а первый квартал 2019-ого года принес "Монтане" выручку на 25% больше, чем получило "Комо" за свой рекордный квартал, первый квартал 2015-ого года. И сейчас, четыре с лишним года спустя, в 2023-ем году, ресторан "Монтана" процветает и зарабатывает даже больше, чем четыре года назад, но это уже совсем другая история.