Можно я постучусь в твою дверь?

fb2
CrazyOptimistka

С подачи крестного, я не то, что постучалась…я влетела в дверь своего будущего босса, словно пробка от шампанского. И сразу поняла, что нам будет сложно. Это не было настоящей любовью с первого взгляда, как у Эды и Серкана. Да и из общего у нас с экранной парой моего любимого сериала оказалось только то, что он — рыжий и любит командовать. А я развожу кактусы у себя на подоконнике, что с натяжкой, но тоже можно приравнять к флористике. А еще мы друг друга немножечко бесим. Ладно, не немного, а прилично. Но, разве это повод, чтобы отступить и остаться без работы? Нет. Это вызов. Правда, мы совсем не ожидали к чему приведет наше противостояние. Это не дружба и уж навряд ли перемирие. Я даже не знаю, как можно так назвать то, что теперь между нами. Да мы и сами запутались во всем…

Глава 1. Зара

— Лебедева! — гаркает моя начальница и я мысленно прощаюсь с жизнью.

Такой тон нетипичен для Елизаветы Сергеевны. Обычно она умудряется четвертовать всех неугодных спокойным голосом. Либо одним только взглядом, что я считаю высшим пилотажем.

Так что моя фамилия да еще таким тоном звучит непозволительно громко для читательского зала библиотеки и не сулит ничего хорошего. Все сидящие студенты по инерции постарались либо стать частью столов, либо слиться со стопками книг. Сама я оказалась на четвереньках за стойкой администратора и упорно делала вид, что что-то ищу на полу.

— Господи, пусть она меня не увидит, — шепчу себе под нос, — пусть пройдет мимо.

Но не тут-то было.

Сначала я слышу звук приближающихся шагов, а затем вижу в зазоре между стойкой и полом остановившиеся носки лаковых черных туфель. И уж потом, над головой зловеще так проносится:

— Лебедева, что ты там делаешь?

— Ищу, — судорожно скольжу глазами по периметру в поисках того, что меня может спасти от ее гнева.

Хотя бы чисто теоретически.

Но, как известно, теория меркнет перед практикой.

— Не совесть ли ты там свою случайно потеряла? Хотя, о чем это я? Если бы она была у тебя в наличии, ты бы не посмела меня позорить и являться в нашу обитель знаний, — лицо начальницы становится бардового оттенка, когда я решилась на нее все-таки взглянуть, — в таком виде!

По инерции поправляю выбившиеся пряди волос из-под банданы и поднимаюсь с корточек. Как говорят, поздновато пить боржоми, когда печень отваливается. Вот и ползать по полу тоже уже нет смысла, меня сдали с потрохами и я даже догадываюсь кто именно. Причем седоватая макушка предательницы мелькает в дверном проеме. Делаю из ладоней подобие рупора и достаточно громко уточняю:

— Светлана Аркадьевна, я надеюсь, вы там довольны?

Естественно, эту мадам быстро сдувает ветром, как и остальных студентов в предчувствии надвигающегося апокалипсиса. А вот у меня с чувством самосохранения беда еще с пеленок. Наверно, именно поэтому мою медицинскую карточку можно сравнивать по толщине с томами «Войны и мира». Да я со всеми травматологами уже не то, что перезнакомилась. А как в гости к ним на чай ходила.

— Лебедева, ты что себе позволяешь? — глаза Елизаветы Сергеевны недобро сужаются.

— А вы хотите сказать, что это не она побежала ябедничать к вам, стоило мне только переступить порог работы? — возмущаюсь.

— Не в ней проблема, а в тебе. — С этими словами она срывает с моей головы бандану и волосы рассыпаются водопадом по моим плечам. — Что это такое, я тебя спрашиваю?!

Морщусь.

Ну…как бы… согласна. Мой косяк. Не стоило вчера идти к девочкам на домашний мини сабантуй. Но нет же, подалась на уговоры подружек. А как известно, хорошая пьянка всегда начинается со слов «я ненадолго, мне завтра на работу». А еще я согласна с тем, что лучше обходить стороной тех людей, которые всегда знают «короткую дорогу». Из них выходят великолепные Сусанины.

Мне же, с моим везением утопленника, удалось собрать комбо из этих комбинаций и добавить туда перчинки, чтоб уж наверняка было нескучно. Отгуляла я ночь хорошо, а вот утро встретило меня тяжелой головой и диким недосыпом. Плюс попался таксист, который обещал «сделать ветер», а в итоге сам заблудился и я опоздала на десять минут. Что уже тянуло на хороший выговор со стороны Елизаветы Сергеевны. Хоть у нас и обычная библиотека при институте, но ощущение того, будто ты работаешь чуть ли не в Кремлевских стенах не отпускает тебя. Все должно быть идеально во всех смыслах. Иначе…как там вопила красная королева? Голову с плеч? Ну вот, чувствую, что именно это и хотела сейчас сделать моя начальница, с ужасом смотря на зеленые волосы, которые еще вчера были шикарной блондинистой шевелюрой.

Совет дня: если не планируете быть русалкой по своей доброй воле, а всего лишь решили поспорить со своей чудаковатой подружкой, что вам «ваще не слабо», то тысячу раз подумайте над идеей совместить блонд и зеленку. Да-да, аптечную, которой обрабатывают раны. Под градусом шампанского нам казалось так весело, мы уржались, пока наспех делали мне модный окрас прямо над раковиной да еще и без перчаток. Собственно, наличием здравого ума на тот момент мы тоже не могли похвастаться.

Итог плачевен.

Волосам капец. Они реально стали изумрудно-голубоватыми. Как и часть моей шеи и верхняя граница лба. Такое чувство, будто я стала превращаться в смурфика, но на полпути передумала. Я даже не хотела себе представлять, как Ирка сегодня вышла на смену в зоомагазин с зелеными руками.

— Позволь уточнить, Лебедева, — Елизавета Сергеевна тянется и поддевает пальцем одну прядь, осматривая ее на свет. Возможно, надеясь, что это парик. — У тебя какая-то травма черепа, что потребовалась такая радикальная обработка?

Отрицательно качаю головой.

— Значит, банальное отсутствие мозга. — Подытоживает она.

— Ба, завязывай, — понижаю голос.

— Я тебе сколько раз говорила, чтобы ты не называла меня бабушкой на работе? — строго произносит она. — Здесь я для тебя, как и для остальных сотрудников Елизавета Сергеевна и никак иначе. Перед тем, как брать тебя сюда, я предупреждала, что поблажек давать не стану. И требовать с тебя буду соблюдение всех правил, как и с остальных. Но ты почему-то раз за разом продолжаешь пакостничать, как маленький ребенок. Зара, так дело не пойдет.

— Ба…

— Ты считаешь эту работу несерьезной и относишься к ней соответственно. — Не дает она мне закончить фразу. — И меня ты как руководителя должным образом не воспринимаешь. Вообщем, Зар, без обид, но я увольняю тебя.

Шмыгаю носом и подбираю бандану со стола.

— Что-то еще? — скупо уточняю.

— Зайди к своей подружке и купи коту влажного корма, а то я последний пакетик сегодня высыпала.

— Знаешь, мне иногда кажется, что ты Кузьку любишь больше, чем родную внучку. — Обиженно надуваю щеки.

— Не выдумывай, — отмахивается она, — просто он так не косячит, как ты. Иди уже отсюда, горе луковое. И скажи спасибо, что отец с матерью в командировке, иначе бы они схлопотали сердечный приступ от одного твоего вида.

— Да ладно тебе, я уже не маленькая девочка, — на смену обиде приходит раздражение, — могу хоть налысо подстричься и ничего мне не будет.

— Да? — со скептицизмом уточняет она. — А мне вот почему-то вдруг вспомнился твой прошлый день рождения на даче. Тебе как раз стукнуло двадцать лет и твой папа увидел у тебя татуировку на ключице, которую ты от него прятала еще со своего восемнадцатилетия.

— И? — понимаю, к чему бабушка ведет и мрачнею.

— Твоя взрослость не помешала ему погоняться за тобой с ремнем по дачному участку.

— Просто у папы, как и у всех военных, специфическое чувство юмора. Ты не передумала? Может, оставишь меня?

— Нет, ищи другого работодателя, у которого нервы будут крепче, чем у меня. И который вытерпит твои выходки. Человек, ты Зара, хороший. И девушка ты миловидная. Но как сотрудник… оторви и выбрось.

Глава 2. Эрик

— Соня!!! — приходится рявкнуть так, что секретарша подпрыгивает на рабочем стуле.

— Да, Эрик Александрович? — хлопает она искусственными ресницами.

— Что это такое? — указываю рукой на свой стол.

— Это домашний торт медовик, — довольно отзывается она, — я сама его приготовила по бабушкиному рецепту.

— Я что-то не совсем понял, у меня здесь строительная компания или кастинг телеканала «Пятница» на шоу «Кондитер»? Позавчера были пирожки, неделю назад желеобразная херня.

— Это был десерт бланманже, — поправляет она, но затыкается под моим грозным взглядом.

— А дальше что будет? Свадебный торт? — Продолжаю нравоучения в воспитательных целях.

— А вы хотите? — загораются ее глаза.

— Нет.

— Не хотите торт или не хотите жениться? — секретарша все никак не уймется.

— Я не хочу, чтобы ты здесь работала, — уже уставшим голосом оповещаю ее о своем решении. — Перевожу тебя, Софья, в отдел рекламы к Игорю Станиславовичу.

Последний, словно подслушивал и тут же нарисовался в моей приемной.

— Софочка, — он улыбается ей так, словно был чертом, а она вот-вот готова продать ему душу. — Шеф…оу, вижу уже все на месте. А чего это мы такие опечаленные?

— Эрик Александрович переводит меня работать к вам, — надувает девушка губы. Ненатуральные, кстати, накачанные модной медицинской ерундой и выглядящие так, будто она присосалась к пчелиному улью. А пчелы в отместку ее покусали. Неудачно причем.

— Да? — Друг вопросительно смотрит на меня.

— Да, — подтверждаю. — Ты давно говорил, что не хватает у тебя кадров. Вот, исправляем ситуацию.

— Душа не будет болеть, что раскидываешься такими ценными работниками? — Он шагает мне навстречу.

— Уж как-нибудь переживу, — едва удерживаюсь от язвительного комментария и отхожу в сторону, чтобы друг зашел в кабинет и закрываю дверь за нами.

— Ух ты, это что такое? — присвистывает Игорь, когда подходит к столу.

— А на что похоже? — скидываю пиджак на небольшой диванчик и начинаю закатывать рукава рубашки.

— Эмм, — друг пристально рассматривает кондитерское чудо на моем столе. — Подозреваю, что это должно было быть сердцем. Но коржи поплыли и оно стало похоже на жопу.

— Возрадуйся, скоро тебя тоже ожидают такие сюрпризы. — Подхожу ближе и одним махом отправляю торт в мусорку.

— Мне кажется, что ты меня за что-то наказываешь.

— Давай подумаем вместе, — вытираю руки влажной салфеткой и усаживаюсь в свое кресло. — Может, это карма? Где готовый макет и брошюры на тендер?

— Черт, Эрик, — он морщится.

— Черт, Гарик, — копирую его тон и мимику.

— Сегодня все будет готово, зуб даю.

— На кой хрен мне твои виниры, если мне нужны готовые материалы для заключения важной сделки? Они должны были лежать вот на этом столе еще до моего прихода, чтобы я успел просмотреть их и сделать правки.

— Так у тебя встреча завтра, — успокаивает меня друг, — все успеем.

— Когда успеем? Ночью будем делать, как на заре нашей карьеры?

— Ночью не смогу, у меня другие планы. Мне наконец-то дала свой номер телефона девчонка из отдела логистики и мы…

— Я не хочу знать подробностей, так что изволь, — раздраженно взмахиваю рукой.

— Знаешь, я понял, почему ты такой дикий и на всех кидаешься, — Игорь посматривает на наручные часы. — Это тупо от нехватки женской ласки.

— Не начинай…

— А что, разве не так? Ты когда в последний раз засыпал обнимая теплое женское тело? Когда ты вообще нормально отдыхал? В кино ходил? Или посещал ресторан, но не в компании инвесторов и не для заключения сделок?

— Кто-то должен работать.

— Кто-то должен жить, — парирует Игорь. — Короче, ничего не знаю, но на пятницу ничего не планируй.

— Я никуда с тобой не пойду. — Качаю головой.

— Пойдешь, как миленький, — он усмехается, — иначе я невзначай разошлю твои фотки из универа. Помнишь, во время соревнований по плаванью сделали групповой снимок команды? Я тут подумал, а чего такой красоте пропадать? Пусть весь женский коллектив увидит, чем тебя всевышний наградил. Они вздыхают, когда видят тебя в костюмах. А представь, что будет после этого, а? Может, кому-то это поможет стать более решительнее в борьбе за твое черствое сердце?

— Пошел вон, — прикрываю глаза и тру переносицу пальцами.

— Не забудь, пятница послезавтра, — Ржет Гарик, когда скользит к выходу.

— Не забудь, макет должен быть у меня к вечеру. — Не остаюсь в долгу.

Вот же, блин, придумал. Как будто у меня головной боли не хватает. Надо ж еще партнершу завести, чтобы она изводила меня звонками и какими-то требованиями. Да у меня времени нет на всю эту ерунду!

— Эрик Александрович, — оживает селектор связи, — к вам посетитель.

— Назначено? — Кошусь на дверь.

— Нет, говорит, ваш знакомый. Лебедев его фамилия.

— Пусть заходит, — даю распоряжение, — и сразу готовь две чашки кофе.

— Лучше чая, — поправляет меня вошедший гость, — ох, молодежь, совсем не бережете свое здоровье.

— Дядь Гриш, — улыбаюсь, когда встаю из-за стола и шагаю ему на встречу. — По каким делам ко мне пожаловали?

— По важным, Эрик. Мне тут участок наконец-то удалось выцепить за копейки. Теперь его надо облагородить и дом там построить, а лучше тебя по этому делу не найти. Поможешь?

— Как я могу отказать лучшему другу своего отца? — смеюсь. — Сделаем все в лучшем виде.

— Ну вот и славно. — Мужчина присаживается на диванчик. — А если б еще помог племяшку пристроить, цены бы тебе не было.

Глава 3. Эрик

— Конечно, — продолжает дядя Гриша, — я и сам не люблю вот этого «кумовства» при устройстве на работу. Но племянницу жалко, нигде толком зацепиться не может.

— Почему? — присаживаюсь рядом с ним. — Рассеянная? Конфликтная? Не знает, что такое ответственность?

— Спросил бы уже прямо, — он откидывается на спинку дивана и закидывает ногу на ногу, — и я бы ответил тебе не лукавя. Нет, Эрик, она не бездарь и не истеричка. Работы не боится, адекватная. Но в силу своего возраста бывает, что витает в облаках. Это не критично, не беспокойся.

— Дядь Гриш, без обид, — развожу руками, — но у меня здесь не детский сад. Если я и принимаю сотрудников, то у меня к ним очень высокие требования.

Мы оба отвлекаемся на вошедшую секретаршу, которая наконец-то принесла чай и кофе. И я чувствую, как мое лицо медленно заливается красным цветом. Аккурат под тон помады, которой она измалевалась. Плюс подмечаю, что офисная блуза расстегнута на две пуговицы ниже, чем положено.

— Что-то еще? — кокетливо уточняет она, расставляя чашки и откровенно флиртует с моим гостем.

— Да, София, — откашливаюсь и привлекаю ее внимание к себе, — сейчас выходишь и собираешь свои вещи. Затем сдаешь свой пропуск и валишь отсюда на все четыре стороны.

— Но, — бледнеет она, — вы же говорили с утра о переводе.

— Это было утром, до всего вот этого, — провожу рукой в воздухе, повторяя ее силуэт. — Я не хочу, чтобы ты позорила меня или кого-то еще из моих руководителей. Уволю быстро, выплачу компенсацию в двойном размере, чтобы у тебя было на что прожить пока ищешь работу. И если в течении двух минут я не увижу, как твое барахло упаковывается в коробку, то поступлю с ним так же, как и с твоим тортом. А он, к твоему сведенью, уже покоится на дне мусорки.

— Ну вы и скотина! — срывается она на плачь. — С таким отношением, никто у вас работать не будет! Женоненавистник! Нет! Педик, вот вы кто!

— Теряешь время, — пропускаю мимо ушей всю дичь, которая льется из ее рта, — и да, София, на ваше место у меня уже есть кандидатка. Дядь Гриш, скажите вашей протеже, что у нее завтра со мной собеседование. Пусть приезжает к восьми и не опаздывает.

Глаза уже бывшей секретарши становятся еще шире, но я стучу пальцем по наручным часам и она пулей покидает мой кабинет.

— Жестко ты с ней. — Дядя Гриша берет чашку с чаем и делает глоток. — Но справедливо. Все-таки она лицо твоего офиса. Что ж…Воспевать свою племяшку не стану, завтра сам познакомишься и увидишь все своими глазами. Но могу с уверенностью сказать, что она себе такого точно не позволит.

— Вот и славно, — теряю интерес к черной жиже в своей чашке, которую София преподносила как кофе и наблюдаю за тем, как девушка сгребает какие-то статуэтки со стола, рамочки, цветок в горшке. При этом, я уверен, нарочно оставляя после себя как можно больше бардака для будущей сменщицы. Небольшая, но месть.

Кипы папок и разбросанные листы по столу приводят меня в небольшое уныние. Нет, я могу разобраться и с этим. У меня не сразу появились подчиненные и раньше, я сам вел множество дел и с бумагами умею управляться получше, чем Соня. Но потеряю при этом драгоценное время, которое мне необходимо для подготовки к тендеру.

— Дядь Гриш, — снова поворачиваюсь к нему, — а сегодня мы можем организовать нашу встречу?

— Почему бы и нет, — пожимает он плечами и достает телефон из кармана пиджака, — сейчас наберу Зару. Подождешь пару минут?

— Без проблем.

Мужчина встает с диванчика и передвигается в опустевшую приемную, а я на мгновение позволяю себе прикрыть глаза. Этот день почему-то меня совершенно не радует. Ненавижу, когда все рушится и не идет по моему четкому плану.

Зара

Я уставилась на экран смартфона и все никак не могу переварить услышанное.

— Зар, ты чего? Помер кто-то? — напрягает Ирка, отставляя ведро с попкорном в сторону и подается мне навстречу.

— Нет, — качаю головой, — это крестный звонил.

— И что он такого сказал, что ты стала похожа на бледную моль?

— Говорит, нужно собираться и ехать на собеседование. — Замолкаю, так как на экране появляется сообщение с адресом.

— А ну, дай, — подружка вырывает телефон из рук и смотрит смс. А затем оказывается у ноутбука и сворачивает вкладку с турецким сериалом, который мы только что смотрели. Быстро вбивает адрес в поисковую строку и теперь мы обе в непонятках.

— Ого, — не сговариваясь, хором охаем.

— Фига се, — Ирка даже присвистывает.

— Ир, это пипец, — закрываю лицо ладонями.

— А мне кажется, что это прямо подарок судьбы, — не соглашается она со мной. — Ты только посмотри, кто там в директорах. Вылитый Серкан Болат. Рыженький, красивый, статный строитель со своей фирмой. Я даже тебе немного завидую.

— Чему, блин? — почти вою. — Тому что я должна сейчас появиться там вот с этим?

Тычу пальцами во все еще зеленые волосы. Да, за неделю они стали не такими насыщенными по цвету, но и в блондинку я обратно не превратилась. Мой парикмахер, как увидел меня, чуть в обморок не грохнулся. Сделал пару смывок, но это не реанимировало мои волосы.

— Черт, — кривится она, — действительно, попадос. Я-то к тебе такой привыкла, а люди до сих пор в магазине шарахаются.

— Подбодрила капец как, — несильно толкаю ее в плечо. — Нет, я не поеду.

— Поедешь, как миленькая, — грозит она мне пальцем. — Я те дам! Ишь, перебирает она. Да многие душу готовы отдать за место рядом с ним. Заплетем мы твои волосы в прическу, красиво смотреться будешь.

— Это как шкрябать подгоревший корж от черноты, надеясь, что он еще пригодный для еды. Или нет, покрывать его толстым слоем сливок, скрывая косяки повара.

— Никогда не понимала твоих выражений.

— Я о том, что это не спасет. — Трясу головой. — Чтобы ты не сделала, волосы так и останутся зелеными.

— И? Глаза у тебя тоже зеленые, — Ирка откровенно начинает посмеиваться. — Так что все в тон. Сейчас платье твое еще зеленое нароем и вообще красотища будет. Подумаешь, волосы… у меня вон пальцы до сих пор зеленоватые, как у нежити и ничего, не парюсь.

— По-моему, ты вообще редко о чем паришься.

— Вот поэтому я вечно буду молодой, а у тебя уже вон морщины появляются. — Она оборачивается и смотрит на меня. — Ну, долго ты еще стоять там будешь. Шевелись, Зара, судьба не простит, если ты так жестко протормозишь в этот раз.

Глава 4. Зара

— Хватит дергать себя, — шикает Ира, когда мы проходим в здание, где располагалась строительная фирма.

— Это нервное, — огрызаюсь в ответ и десятый раз расправляю несуществующие складки на шифоновой блузе.

После долгих споров при выборе одежды, все-таки отвоевала строгие черные брюки и блузку. Все-таки хотелось выглядеть презентабельно и создать впечатление, будто я очень серьезный человек. Ирка фыркнула и окрестила мой наряд «А-ля только что с похорон, но нашла на вас минутку. Не откажусь от чая, а то булку с поминок чем-то запить надо».

— Понимаешь, нужно быть яркой, запоминающейся, — не перестает бубнить подруга, пока мы едем в такси. — А ты что?

— А я что? — спрашиваю, не отрывая взгляда от мелькающих за стеклом пейзажей.

— Мрачная и хмурая.

— Вот приеду на место, там и буду улыбаться. — Отмахиваюсь от ее слов. — Чего прицепилась ко мне, как банный лист?

— Потому что знаю тебя, как облупленную. Если бы не поехала с тобой, ты бы куда-нибудь свалила. Так что считай этот контроль моим личным вкладом в твою дальнейшую счастливую жизнь.

И вот же, зараза, попадает в точку. Нет, я не настолько была пуглива и трудностей не боялась. Но именно это собеседование наводило на меня какой-то не то трепет, не то ужас. Внутри все потряхивает и я не понимаю, что именно на меня так воздействует.

Хотя нет, знаю.

Когда мне было три, а ему двенадцать, я умудрилась вырулить в чем мать родила на даче, куда он приехал в гости к моему дяде и папе вместе со своими родителями. А чтобы фиаско стал еще более запоминающимся, меня еще и стошнило на него тем килограммом арахиса в шоколаде, до которого я втихаря добралась. И, конечно же, это стало тем видом байки, которую любили рассказывать на всех празднованиях, когда собиралась вся родня. Ну, знаете, когда они все сидят и смеются, а ты краснеешь и мечтаешь провалиться под стол. А еще лучше, под землю. Оставалось лишь надеяться на то, что прошло очень много лет и Эрик обо всем забыл. Потому что с того злополучного дня мы больше не виделись.

— Вот и все, — Ирка тычет меня в плечо, выводя из воспоминаний, — приехали, мать.

Расплачиваюсь с таксистом и неохотно выползаю из салона машины на улицу. Конечно же, огромные здания под сто этажей завораживают.

— Что-то у меня закружилась голова, — вздыхаю.

— Уже? Так ты ж еще даже не поднялась наверх. — Подруга подталкивает меня вперед, заставляя шагать в сторону раздвижных дверей. — Не выдумывай, ничего у тебя не болит, не беспокоит, не чешется и не крутит. А если вдруг что, не беспокойся, я тебя вылечу.

— Как? — скептично уточняю. — Уколами? Так ты их делать не умеешь.

— Зато я отлично умею ставить клизмы. А как известно, они наравне с уколами творят чудеса и ставят людей на ноги. Это я в вену могу промахнуться и не попасть. С задницами все гораздо проще. — Ржет Ира.

— Так себе напутствие, — поеживаюсь.

— Зато у тебя голова уже не кружится, — парирует она в ответ и переводит взгляд на девушку, восседающую на ресепшене, — здравствуйте, а мы к Эрику Александровичу.

— У вас назначено? — она даже не отрывает взгляда от монитора компьютера и что-то деловито продолжает печатать.

Ира щипает меня и я мысленно обещаю ей сладкую месть за это. Потом откашливаюсь:

— Да, скажите, что Зара Алексеевна прибыла на собеседование.

Бинго. Густо подведенные лайнером глаза оценивающе скользят по моей фигуре и снова останавливаются на моем лице. В глазах даже нет интереса. Пустота и равнодушие. Видимо, я не произвела должного эффекта. Потому что девушка просто кладет пропуска на столешницу и возвращается к своей работе.

— И это все? — беру пластик с выбитым на нем «визитер» и передаю такой же Ирке. — На каком этаже он хоть принимает?

— На последнем, — следует короткий ответ и снова стучат клавиши на клавиатуре.

Пожимаю плечами, когда наши с Ирой взгляды встречаются. Судя по всему, здесь мы больше не получим никакой информации. Поэтому нам ничего не остается, как пройти к охраннику на сканер и оттуда направиться к лифту.

— А я тебе говорила, что нужно было выбирать другой образ, — оживает подруга, как только металлические двери закрываются и кабина медленно начинает подниматься наверх.

— Все не так уж и плохо. — Смотрюсь на свое отражение в монтированном зеркале.

— Согласна, — кивает Ирка, — все не неплохо, а ужасно. Будь я на месте той девицы, приняла бы тебя за распространителя сетевой косметики. Или наборов ножей из телемаркета.

— Хорошо, что не за представителя похоронного бюро. Такие шутки в твоем стиле. — Достаю помаду и задумчиво застываю с ней.

— А им ходить никуда не надо, у них всегда была, есть и будет работа. С потоком клиентов у них тоже проблем нет. — Она вздыхает. — Ну, ты губы красить будешь или планируешь сожрать эту помаду?

— Думаю, что слишком вызывающе будет смотреться.

— А зачем тогда брала с собой?

— Потому что мне показалось отличной идеей сочетать черную одежду и красную помаду. А сейчас я в этом уже не уверена.

— Ну и зря. В твоем образе не хватает ярких пятен и изюминки.

— Не согласна с этим, — поправляю зеленую прядь. — Во мне этого изюма с килограмм.

— Главное, сразу его не вываливай весь, — Ирка забирает помаду из моих рук и красит себе губы, — растягивай его так, чтоб удивлять и радовать своего начальника каждый новый день. Только Зар, давай в хорошем смысле слова. Не косячь там так, как ты это умеешь. Нам нужна эта работа, иначе сама знаешь, что тебя ждет.

Конечно, знаю. Папа пригрозил, что если не перестану чудить, он заберет меня работать к себе. А мне, ой, как не хотелось оказаться в военной части, где у меня трудился отец.

— Так, подруга, подожду-ка я тебя вот здесь, — Ирка кивает в сторону диванчика. — Удачи.

Почему она вдруг потеряла всю борзоту, а я вдруг почувствовала дрожь в коленях?

Все просто.

Стоило нам только выйти на нужном нам этаже, как мы услышали ругань. Отборную такую, с матами. Я не знаю пока кто это так ругался, но он бы мог составить конкуренцию моему папе, когда тот в гневе. А когда дверь распахнулась и нам навстречу выбежала зареванная девушка, а затем показалось разъяренное лицо, мне и вовсе стало как-то не по себе.

— Вы кто? — рявкает молодой человек.

У меня от волнения пропадает голос. Я просто стою и пялюсь на него так, будто увидела что-то ослепляющее и великолепное. Хотя мозгами понимаю, что так нельзя. Но ничего не могу с собой поделать. Вообще-то, я считаю, что гнев делает даже самое красивое лицо ужасным. Но только не его. Он как Аид в своем царстве мертвых. Плюется огнем, испепеляет все вокруг одним взглядом, но при этом остается привлекательным. У стоящего напротив парня даже волосы рыжие, как пламя…Черт. Я поняла, кто передо мной.

— У меня нет времени играть в молчанку, — он делает глубокий вдох, видимо, чтобы взять себя в руки и успокоиться.

— Да Зара она, — любезно подсказывает Ира. — Прибыла на собеседование.

— Она немая? — Он не сводит с меня взгляда, но обращается при этом к подруге.

— Думаю, она немного в шоке. Дайте ей минутку и она придет в себя.

— А вы кто? Группа поддержки?

— Близкая подруга, — гордо отвечает Ирка, — почти член семьи. Но не беспокойтесь, на работу она будет ходить без меня.

— Какое облегчение. — Едко комментирует он. — Зара, давайте не тратить ни мое, ни свое время. Вам нужна работа? Если нет, то можете взять свою подружку и хлопать глазками дальше, но уже на улице.

— Нужна, — обретаю голос, хотя выходит он у меня хриплым, будто после длительной болезни.

— Тогда проходите в мой кабинет, — он отходит в сторону и за ним виднеется еще одно небольшое помещение с еще одной дверью. — Посмотрим, справитесь ли вы с объемом задач.

Вот первые пять шагов мне дались вроде бы неплохо, но стоило дойти до места, где стоял Эрик, как все пропало. Координация подводит, ноги путаются и я тупо спотыкаюсь. Хотела красиво войти, словно модель по подиуму. А получилось как всегда, словно корова на льду. Тут, по закону мелодрам, он должен был поймать меня. Затем бы мы посмотрели в глаза друг другу и поняли, что вот она, любовь случилась с нами. Но в том то и дело, что мы не в кино. Эрик спокоен как удав в то время, как я лечу навстречу офисному ковролину. В полете я нахожу плюс в том, что не накрашена. Ничего не размажется и я не стану похожа на клоуна с потекшим гримом. Есть и минус. Перед глазами останавливаются носки ботинок и вести разговор в такой позиции крайне неудобно. Даже когда меня, словно котенка, за шкирку поднимают обратно в вертикальное положение. Я чувствую, что все потрачено и потеряно. Первое впечатление обо мне уже выходит так себе.

Глава 5. Эрик

Знаете, сколько раз передо мной вот так падали? Уже перевалило за пару десятков. А сколько раз теряли сознание? Примерно столько же. За короткие юбки и декольте до пупка вообще промолчу. Иногда не выдерживал и уточнял, хорошее ли зрение у девушки. Если да, то почему нужно обязательно смотреть вот так с прищуром? Томности в этом всем столько же, сколько во взгляде собаки, которая смотрит на хозяина и просится посрать. А губы? Они вечно их то облизывают, то покусывают. То ли сушит их в кабинете, то ли болеют чем-то. Например, аденоиды воспалились и им дышать нечем. Другого объяснения тому, что половина сидит с открытым ртом, я не нахожу. Но больше всего бесит, когда они начинают говорить полушепотом и с придыханием. Причем в коридоре они разговаривают с посторонними нормально, но стоит им войти в мой кабинет, как начинается секс по телефону. Причем без последнего. Так сказать воочию.

Так что, когда это нечто спотыкается, я даже не рыпаюсь с места. Со спокойной душой наблюдаю за ее полетом и даже даю несколько секунд ей полежать на полу. Молодежь сейчас пошла такая, что активный образ жизни не ведет и отсиживает задницы в мягких креслах. Так что послужит ей это бесплатным и, главное, полезным уроком фитнеса. Планка, отжимания от пола… нужное выбрать и подчеркнуть. Если бы не стремный взгляд от такой же стремной подружки, развернулся бы прочь. Все равно все сотрудники привыкли к моему вспыльчивому характеру и абсолютному безразличию к таким номерам. Однако, вовремя напоминаю себе, что это племянница дядь Гриши и, скрипя зубами, приходиться помочь этой бедолаге. Движения выходят грубыми, но извиняться за это не буду. К тому же, уже проклинаю самого себя за решение согласиться на кандидатуру девушки. Особенно, когда девушка вскидывает голову и мы встречаемся с ней глазами. Я уже видел этот немного туповатый взгляд. Хрен поймешь, что у них там в этот момент в башке творится, что они все зависают. Благо, хотя бы эта быстро берет себя в руки.

— Дальше сможете пройти без происшествий? — на всякий случай уточняю у нее.

— Только, если у вас там полы ровнее, чем здесь, — нервно отшучивается она в ответ и тут же замолкает, видя, как каменеет мое лицо.

Хотя бы опустевшую приемную мы проходим нормально. Девчонка шагает впереди, позволяя мне невольно смотреть на нее сзади. Ничего примечательного в ней нет, кроме цвета волос. Который тоже придется изменить. Не хочу, чтобы судачили о том, что я завел себе в приемной русалку или кикимору. Или у тех синие волосы?

— Итак, — закрываю за нами дверь и указываю ей на кресла перед своим столом, — Зара…

— Олеговна, — зачем-то добавляет она.

— Что, простите?

— Эрик Александрович, — она присаживается на край кресла и сцепляет руки на ручке своей маленькой сумочки. Причем так сильно, что костяшки пальцев белеют. Создается впечатление, будто это единственное, что ее удерживает на плаву в этой реальности. Ну или она собирается ею двинуть мне по лицу в случае чего.

— Да?

— Давайте так, — она откашливается, — сделаем вид, будто вам никто меня не советовал. Так что, не нужно никакой снисходительности или чего-то еще в честь того, что вы как-то знакомы с моей семьей.

— Это будет сложно, — закатываю рукава рубашки и скрещиваю руки на груди. — Если опустить этот факт, я бы вас развернул сразу же на выходе из лифта.

— Почему? — хмурится она.

— Вы серьезно? — Усмехаюсь. — Ладно, постараюсь объяснить. Во-первых, у вас нет нужного образования на эту должность. Во-вторых, нет даже резюме, чтобы я оценил то, кого мне предстоит взять на работу. Да даже если бы оно и было, вряд ли бы я увидел там что-то такое, чтобы меня впечатлило. В-третьих, ваш внешний вид. Если вы вдруг не знали, Зара… Олеговна, на собеседования ко мне вот так не являются. Стоило вам только показаться, как у меня создалось впечатление, будто я вызвал аниматора для детского утренника. Тут вон и зеленая пакля на голове, и падения, и шутки на уровне пятого класса. Так что, уж извольте, вам придется смириться с тем, что вы прибыли сюда исключительно потому, что за вас попросили.

— Ммм, — протягивает она и зеленые глаза напротив недобро сужаются, — а конь где?

— Какой конь? — смотрю на нее, как на слабоумную.

— Ну, у такого прекрасного принца должен быть белый конь в обязательном порядке, чтобы спасть всех и вся вокруг. А если серьезно, то разберем ваши претензии по пунктам. Во-первых, от нечего делать я прошла онлайн курсы секретариата и делопроизводства. Так что прекрасно представляю себе, как организовать работу. Уж промолчу о том, что кофе и чай тоже умею заваривать, как и отвечать на звонки. Во-вторых, мое резюме у меня с собой, — с этими словами бросаю ему флешку на стол. — В третьих, волосы-то я реанимирую. В отличии от вашего чувства юмора, у них все же есть шанс на долгую и счастливую жизнь. В остальном, мой внешний вид вполне вписывается в ваш офис. Я не стану носить юбки, шпильки… и прочую приблуду секретарш из взрослых фильмов. И если все подытожить, то мы обоюдно друг в друге нуждаемся. Я не хочу работать на отца, а вам капец как нужна помощница.

— С моими возможностями, здесь через минуту будет очередь из желающих. — Осаждаю девчонку.

— А она вам нужна? Эта очередь? — Зара встает с кресла и делает пару шагов мне навстречу. — Что-то мне подсказывает, что нет. Я — хороший сотрудник. Не нужно сомневаться.

— Выходит слишком храбро и дерзко. С одной стороны это хорошо, такие качества помогают пробиться и достичь исполнения целей. С другой стороны, ты перешагиваешь черту дозволенного. Я не переношу, когда мне ставят ультиматумы или пытаются перекроить под себя.

— А это вообще реально?

— Нет, — качаю головой. — Не советую даже и пытаться. Я здесь устанавливаю правила и все работают так, как я этого захочу. Либо ты соглашаешься с этим и молча исполняешь мои поручения, либо можешь прихватить свою подружку и идти на выход, не оглядываясь.

— Что-то я не помню, чтобы мы переходили на «ты», — недовольно уточняет она.

— А с чего мне тебе «выкать» после того, как ты заблевала мой любимый спортивный костюм? — усмехаюсь, наслаждаясь ее реакцией и тем, как она становится пунцово-красной. — Да-да, Зара, я тебя вспомнил.

Зара

Знаете, я как Джек из «Титаника». У того были нулевые шансы на спасение, а у меня на то, что пронесет и тот казус на даче так и останется в прошлом. Но у Эрика хорошая память, ничего не скажешь.

— По фамилии узнал? — тягу горловину блузы на себя, так как мне начало казаться, будто решила меня удушить к чертям собачьим.

— Нет, по родинке над поясницей, — спокойно отвечает Эрик и, ловя мой возмущенный взгляд, добавляет. — Что? Уже даже в двенадцать лет я был джентльменом и не позволил себе опустить глаза ниже поясницы, когда ты сверкала своей пятой точкой. С тех пор ничего не изменилось, так что не беспокойся, когда ты распласталась на ковре, я снова смотрел исключительно на родинку. Кстати, она стала больше. Не хочешь показаться врачу? Это может быть опасно.

— Если ты не заметил, то за двадцать лет я как бы немного выросла, — хватаю какой-то журнал с рядом стоящего столика и начинаю им обмахивать лицо. — У нас только глаза не меняются и остаются прежними по размеру, а вот все остальное растет и растягивается. И это нормально.

— А это ты, наверное, тоже от нечего делать узнала из онлайн курсов по медицине? Хотя можешь не отвечать, — он машет рукой. — Теперь по делу. Я не думаю, что мы сработаемся. И дело даже не в том, что мы совсем немного знакомы или что за тебя попросили. Просто твой характер мне не нравится. Помнится, ты и ребенком была вредным. А сейчас так и подавно…А мне вот этого всего не нужно на рабочем месте. Однако, к моему огромному сожалению, ты оказалась права. Мне срочно нужна сотрудница, но времени ее искать нет. Давай так, раз уж дядя Гриша за тебя поручился, я поверю ему и возьму тебя ровно на месяц. В течении которого, ты найдешь себе достойную замену и обучишь ее.

— Мне самой потребуется месяц, чтобы въехать во все нюансы. — Скептически протягиваю.

— Серьезно? Пять минут назад ты говорила, что не видишь ничего сложного в том, чтобы заваривать кофе и отвечать на звонки.

— Отлично устроился, — отбрасываю журнал обратно на столик, — а что получу я взамен? Мне вообще-то самой работа нужна.

— Ну, хочешь, я потом переведу тебя в другой отдел?

— Руководитель тоже будет другой? — Уточняю.

— Если тебя это успокоит, то да. Но не забывай, что я так и останусь всем начальникам начальник. — Эрик засовывает руки в карманы брюк.

— Но видеть же я тебя буду редко?

— Намного меньше, чем работая у меня в приемной.

— Ммм, — постукиваю себя указательным пальцем по кончику носа, — дай подумать.

Смотрю на рыжеволосое чудовище и прикидываю возможные варианты. Что ж, нужно выдержать совсем немного. Всего лишь месяц. Который сто процентов покажется мне не самым лучшим в моей жизни. Но во всем этом мраке есть и плюс в виде перспективы перехода в более лучший отдел. Познакомлюсь тут со всеми, смогу выбрать с кем будет приятнее работать. Блин… но целый месяц убийства моих нервных клеток. А я прямо чувствую на двести процентов, что Эрик мастер в этом. Ради работы…Думай, Зара, оно тебе надо? Черт, если не выгорит, дальше будет хуже. У папы там вообще на работе не Сейшелы. Хрен выдохнешь. Мне его нравоучений и так хватает, а тут еще и работать под его руководством. Да ну нафиг.

— Я согласна, — встаю с места и протягиваю руку Эрику.

— Документы о приеме самой себя на испытательный срок подготовишь и принесешь на подпись после обеда. — Он разрывает рукопожатие и отходит от меня.

— Можно вопрос напоследок? — перевешиваю сумочку из рук на плечо. — Пока я еще не твой сотрудник.

— Валяй.

— Зачем ты дал мне понять, что помнишь меня? Мог бы этого не делать.

— Но ты же меня узнала, — Эрик тянется за планшетом. — Ничего личного, просто стало интересно провести опыт и посмотреть, будет ли у тебя стресс и как ты вообще отреагируешь на все.

— Надеюсь, результат тебя порадовал, — цежу сквозь зубы.

— В целом, неплохо держалась. Если бы что-то пошло не так, мы бы попрощались еще до стадии предложения о взаимовыгодном сотрудничестве. И если я утолил твой интерес, то вот там дверь. А за ней стол с горой работы. Время не теряй и приступай к делу.

— Слушаюсь, — едва могу подавить желание издевательски поклониться.

Но нельзя.

Договор с дьяволом закреплен рукопожатием.

Глава 6. Зара

— И кофе сделай мне, — доносится мне в спину, когда я почти уже одной ногой оказалась в приемной. — Черный, две ложки, без сливок и без сахара.

У меня внутри все непроизвольно поежилось и скривилось. Не понимаю, как можно пить эту гадость да еще и в таком количестве без одной даже конфетки. Это ж… как жизнь моя без зарплаты. Горько и мрачно. Но что-то говорить по этому поводу новоиспеченному боссу мне не советует чувство самосохранения.

— Ну что? — рядом со мной тут же оказывается Ира.

— Взяли, — решаю не вдаваться в подробности ибо подругу потом не угомонишь. — Ир, ты давай, едь домой. Все подробности позже, вечером.

— Почему?

— Потому что я начинаю работать прямо сейчас. — Бросаю сумочку на стул и обвожу взглядом новое рабочее место.

Судя по всему, предыдущая помощница уходила отсюда своеобразно и со спецэффектами. И бардак на рабочем столе был еще цветочком из всего безобразия.

— Помощь нужна? — подруга поддевает двумя пальцами журнал и с него медленно сползает липкая и тягучая капля.

Кажется, я слышу запах клубники. Как жаль, что варенью досталась такая печальная участь быть не съеденным, а бесполезно разлитым. Но ответить я не успеваю, потому что позади нас звучит властное:

— Лебедева.

Клянусь, в последний раз, когда меня коробило от собственной фамилии, я училась в институте. И с преподавателем по философии мы не нашли общего языка. Я сказала, что философски трындеть каждый может, особенно после ста грамм винишка. А он за это высказывание пообещал меня заваливать на всех своих экзаменах. Собственно, в контрах мы пробыли до конца учебного года. Здесь по ходу тоже вырисовывается похожая ситуация. Синхронно поворачиваемся с Ирой на голос Эрика. Только у меня при этом вырывается вздох огорчения. А подруга, судя по ее мечтательному лицу, наоборот, поплыла.

— Для гостей по личным вопросам здесь не место, — он роется в карманах пиджака и достает ключ от машины. — Кстати, до конца дня меня не будет, так что отмените встречи и перенесите все на завтра. Где-то здесь…должно быть мое расписание.

Эрик хмурится при виде стола.

— Помимо него нужно найти договора на завтрашний день. Если София успела распечатать.

— На чье имя они хотя бы были? — уточняю. — Или хоть название фирмы подскажите.

— Вот как раз для этого здесь и работала София. — Раздраженно отзывается парень и смотрит на Иру. — Вы еще здесь?

— Уже ухожу, — улыбается она самой своей обаятельной улыбкой, а затем показывает мне жест рукой, чтобы я ее набрала.

Эрик выжидает пока Ира скроется с наших глаз и только потом продолжает говорить:

— Зара, только с договором чтоб не получилось как с кофе. Если я прошу что-то сделать, то вы без промедления это делаете.

— Прошло, — поднимаю кисть и смотрю на наручные часы, — всего шесть минут. Я даже не успела разобраться где у вас тут стоит чайник.

— Не всего, а уже шесть минут, — поправляет он меня. — И вы потратили их на бесполезную болтовню с подружкой, а не на изучение пространства вокруг вас. Возьмите эту ошибку на заметку и в свободное время проработайте ее. А завтра, будьте так любезны, постарайтесь быть более собранней. Все запомнили или запишите?

— Уже зафиксировала вот здесь, — едко отвечаю ему и стучу пальцем по виску.

— Вот и славно, — он делает вид, будто не замечает мой сарказм.

И, не утруждаясь даже сказать «до свидания», уходит. А я едва сдерживаюсь от того, чтобы не тыкнуть ему в спину средний палец. И останавливает меня только то, что вокруг меня снуют еще сотрудники. Приемная-то сплошь из стекла, так что похулиганить не получится. Черт…это ж они все лицезрели мое далеко не грациозное падение! Второй раз за день я готова провалиться под землю. Но… времени на эту у меня, к сожалению, нет.

— Что ж, — вздыхаю, — приступим.

И я принимаюсь за разбор завала на столе.

Эрик

— Простите, пришлось немного задержаться, — губы непроизвольно растягиваются в улыбке, когда я вижу их вытянувшиеся лица. — Я срочно потребовался моей принцессе. А последующий выбор новых туфель сами понимаете, дело долгое и хлопотное.

С этими словами беру еще один стул и вклиниваю его за столик, а затем помогаю усесться своей спутнице.

— Где твои манеры, — недовольно отчитывает она меня.

— Точно, — наигранно хлопаю себя по лбу ладонью, — если что, меня зовут Эрик, а эту прекрасную леди — Амелия.

— Здрастье, — она машет всем рукой, — дядь Слав, пожалуйста, дайте меню.

Славик, мой третий друг, который вместе с Игорем не теряет надежды пристроить меня в «хорошие» руки, теперь зрительно откручивает мне голову. Но при этом, улыбается весьма искренне, когда передает кожаную папку.

— Эмм… — подает голос незнакомая девица, — а это…

— А это моя дочь, — присаживаюсь рядом, — а вы кто?

— Это моя подруга Лиза, — вклинивается Вера, пока что девушка Славика. — И почему-то нам никто не сказал, что у тебя есть ребенок.

Друг морщится. Видимо, Верочка под столом уже сжала его яйца за то, что попытка свести свою подружку со мной потерпела крах. Славик у меня вообще хороший друг. Но когда у него завязываются очередные «серьезные отношения», то клянусь, он начинает думать членом, а не мозгом. Превращается в болванчика, который самостоятельно может дышать и моргать. А все остальные функции за него почему-то исполняют девушки. Я ему не раз говорил, что с такими темпами, особо ушлые особи воспользуются его податливым состоянием и быстро перепишут его имущество на себя. Но в ответ он либо ржет, либо уверяет, что я так говорю лишь из-за нехватки нормальной барышни рядом. Типа не познал истинной любви. Ну-ну, посмотрим, кто еще окажется прав.

— А что, с этим возникнут какие-то проблемы? — Хмыкаю. — Или вы, Лиза, не любите детей?

— Ну… почему же, — она тянется к бокалу и делает глоток, пытаясь скрыть нервозность, — люблю.

— Так это же прекрасно, — жестом подзываю официанта, — потому что я мечтаю о семье минимум с четырьмя детьми. Вы бы так на спиртное не налегали, для организма будущей матери это вредно.

Девушка после сказанной мной фразы давится очередной порцией напитка и закашливается до слез.

— Простите, — вскакивает она на ноги. — Мне надо в туалет.

— Я провожу, Лизунь, — Вера гневно смотрит на меня, будто я насильно заливал шампанское ей в глотку и заставлял им давиться. — Мальчики, нам надо припудрить носы, не скучайте, мы быстро.

— Они мне не нравятся, — изрекает Амелия, подпирая ладошкой подбородок, смотря вслед удаляющимся девушкам, — одна пьет посреди дня, вторая похожа на кобру перед броском.

— Полностью с тобой согласен, — киваю и озвучиваю заказ подошедшему официанту, — детский обед и один черный крепкий кофе.

— А к кофе салат Цезарь с креветками, — дополняет она и смотрит на меня, — что? Кто-то же должен следить за тем, чтобы ты хоть чем-то питался.

— Знаете, я с вас в шоке, — наконец-то подает голос Славик. — Что вы устроили? Эрик, ну е-мое… Амелия, закрой ушки, рыбка.

— Да вы не парьтесь, дядь Слав, я слышала почти все нецензурные выражения. Но это не значит, что я буду вводить их вслед за вами в свой лексикон.

— Какая умница, — друг указывает на девчушку, — вот, бери хотя бы с нее пример. Ребенок адекватный, не то, что ты. Амелия, только без обид, но какого черта он тебя потащил с собой? Это что, какая-то проверка?

— Ты сказал, что ждешь меня с сюрпризом, — отвечаю вместо нее и отвлекаюсь на появившуюся чашку с дымящимся кофе. — А няня Амелии плохо себя почувствовала и пришлось дать ей выходной. Я ж не думал, что сюрприз будет вот таким хреновым, Слав. Ты вместе со своей Верой пересмотрел «Давай поженимся» и решил стать свахой?

— Балбес, я же для тебя стараюсь.

— А мне это нужно? — начинаю закипать. — Я просил тебя об этом? Мне и так проблем хватает, голова раскалывается от их количества. А ты мне еще эту силиконовую телку подсовываешь.

— Тише, друг, тише, — торопится он успокоить меня. — Ну что плохого в том, что я по-своему забочусь о тебе? Она ведь не так уж и плоха, ты просто присмотрись к ней.

— Ты не обо мне заботишься, а выполняешь требование своей девицы. И да, это была проверка, которую ваша Лизонька не прошла. Славик, сделай милость, — встаю и отодвигаю стул Амелии, — не звони мне ближайшую неделю.

— Эрик, ну не начинай…

— Да я не начинаю я, а заканчиваю этот цирк. Пойдем, солнце, я лучше хот-доги нам куплю.

Мы выходим на улицу и медленно шагаем вперед до тех пор, пока злополучный ресторан не теряется где-то позади нас. Крепко сжимаю маленькую ладошку своей и чувствую, что раздраженность уходит. Амелия, как радар считывает это и качает головой. Удивительный факт в том, что только моя племяшка реально понимает мое состояние, словно она маленькая копия меня самого.

— Нужно дать твоему папе медаль за то, что он сотворил такое сокровище в виде тебя, — останавливаемся перед небольшим павильоном, откуда тянет мясом на углях.

— Можешь ограничиться двойным хот-догом для меня, — племяшка изучает витрину, где приклеили меню на ламинированном листе бумаги. — Вы все равно с папой не вывозите друг друга. Бабушка говорит, что во всем виноваты ваши паршивые характеры.

— Можно подумать, она у нас милый пушистый зайчик.

Мы встречаемся взглядами с Амелией и синхронно начинаем смеяться.

— Спасибо, — племяшка благодарит продавца, принимая из его рук теплый сверток из лаваша, — ладно, дядюшка, рассказывай, чего такой расстроенный? На работе действительно проблемы?

Иногда эта восьмилетка меня поражает своей проницательностью и пониманием, которую не встретишь даже у взрослого человека. Да что там, я был у трех психологов и разговор ни с одним из них не принес мне облегчения, которое я получал болтая с Амелией о разных пустяках.

— Да так, кадровые перестановки.

— Которые ты так не любишь? — она откусывает кусок и зажмуривается. — Это так вкусно.

— У тебя мама так продолжает страдать ерундой и готовить только правильную пищу? — кошусь на племянницу и достаю свой хот-дог из пакета.

— Меня уже тошнит от овощей на пару и легких супчиков. Так что ты почаще меня выдергивай на всякие проверки. Обожаю, что мне потом перепадают вот такие вкусняшки.

— Ты прости, что втянул тебя. Как-то неловко выходит, что взрослый мужик спасается при помощи ребенка.

— Но это эффективнее всего выходит. Они ж детей видят и вон как сбегают. Хотя это странно.

— Что именно? — отрываюсь от поедания сосиски.

— Женщины не должны бояться нас. Они должны испытывать к нам более теплые чувства.

— Должны, но как видишь, не все.

— А чего они тогда хотят?

— Удачно устроить свою жизнь. И у всех это выходит разными методами. Но те, которые проповедуют подружки дяди Славы… такие меня выводят из себя.

— Да, дядь Слава влип. Ты действительно не будешь разговаривать с ним неделю?

— Пусть помучается, ему полезно.

— Так а на работе что случилось? Кто ушел? — не унимается мелкая.

— Помнишь Софию? Помощница у меня такая была.

— Лицо не запомнилось, а вот огромная грудь, которую она гордо выпячивала еще и как, — хихикает Амелия.

— Ну вот она и ее грудь покинули мой офис. — Вытираю рот салфеткой. — А вместо нее появилась Зара.

— Хочу на нее посмотреть.

— Что? — кошусь на Амелию.

— Я хочу на нее посмотреть, — повторяет племяшка. — Поехали.

Глава 7. Зара

В какой-то момент мне показалось, что легче спалить все к чертям собачьим и не мучиться. Но пару дыхательных техник помогли поймать мне дзен спокойствия и я продолжила обустраивать это место под себя. Разогнулась уже тогда, когда стемнело и когда в офисе осталась совершенно одна. Я, конечно, все понимаю. И что я новенькая, и что приемную Эрика воспринимают больше, как вход в преисподнюю. Но ни единая душа не познакомилась со мной даже тогда, когда я вытягивала набитые под завязку мусорные пакеты к лифту. Может кто-то и кидал на меня заинтересованные или просто сочувствующие взгляды, но на моей спине и затылке глаз нет. Так что, к сожалению, я все проморгала. Ладно, завтра будет новый день и новые возможности для знакомства со всеми трудящимися здесь бедолагами.

Хорошо, что София или как ее там по имени, настолько увлеклась уничтожением всего на столе, что совершенно позабыла о компьютере. Хотя бы здесь был относительный порядок. Договора нашлись аккурат рядом с папкой рецептов всяких тортиков. Причем количество подготовленных документов было намного меньше, чем сохраненных сладостей. Но кто я такая, чтобы ее в чем-то упрекать?

Тянусь за карандашом, чтобы сделать пометки и, естественно, вся таким трудом собранная по разным углам канцелярия валится на пол.

— Да, блин! — возмущаюсь в пустоту. — Лебедева, ну ты и рукожоп.

Лезу под стол, чтобы все собрать и тут в пространстве раздается такой милый детский голосок:

— А что из себя представляет этот рукожоп?

Когда ты уже свыкаешься с мыслью о том, что ты один в помещении и сам себе хозяин, а тут вдруг резко кто-то еще вклинивается, то… мягко говоря, возникает ощущение, будто тебя взяли и запихнули в фильм ужаса. А я их не переносила до чертиков именно вот из-за таких внезапных появлений и остальных скримеров. Поэтому, вполне нормально, что вздрагиваю и пытаюсь резко встать. Да только забываю, в каком положении нахожусь и хорошенько так прикладываюсь головой об столешницу.

— Ай, — пищу и потираю ушибленную макушку.

— У вас тут все в порядке? — теперь еще и лицо девчушки оказывается на уровне с моим.

— А ты можешь прекратить вот так бесшумно передвигаться? — смотрю на нее.

— Сначала ответьте на мой вопрос, — требует невесть откуда взявшийся ребенок.

— Так говорят, когда у людей фигово что-то получается сделать. Или они делают то, что они не умеют, но должны. И оно все равно получается убого. Такой ответ тебе сойдет?

— Неплохо, — девчонка поджимает губы.

— И?

— Что?

— Может быть ты скажешь, как ты сюда попала и что здесь забыла в такое время?

— Ммм, — медлит она, а потом ехидненько улыбается, — неа, не хочу.

— Почему?

— Потому что не обязана. — Улыбка на ее лице становится еще шире.

— Знаешь, ты мне кое-кого напоминаешь. Правда я еще не вспомнила кого.

— Ученые уже доказали, что с возрастом в голове есть изменения. Ухудшается память и восприятие информации. Но их можно избежать, если тренировать свой мозг разгадыванием кроссвордов и чтением с дальнейшим пересказом текста. — Она выпрямляется и передо мной теперь только тонкие ножки, обутые в шикарные туфли. Эдакий детский вариант одной очень взрослой марки.

— Лебедева, что ты там делаешь? — слышится еще один голос.

— Кажется, она там прячется, — предполагает девчонка.

— Ничего подобного, — наконец-то выползаю из-под стола и показываю нежданным гостям причину моего пребывания под ним. — Я карандаш доставала и… степлер.

— Понятно, — Эрик перекидывается взглядом со своей спутницей.

У них как будто происходит разговор на ментальном уровне. Причем по его итогу, девочка пожимает плечами и снова смотрит в мою сторону. И тут я замечаю легкое сходство в их внешности. Плюс кое-какие движения у них тоже похожи.

— Ага, — торжествующе оповещаю их о своей догадке, — теперь мне все ясно!

— И? — хором спрашивает эта парочка.

— Да в ж родня, — хлопаю себя по лбу и вздыхаю, — теперь понятно, почему эта маленькая мадам мне показалась знакомой. Простите, только вот времени на поболтать с вами у меня уже нет. Я и так задержалась здесь непозволительно долго. А за переработки по собственной инициативе нигде ж не доплачивают, так что приятно было познакомиться и всего хорошего.

И пока они еще не оклемались от всего мною сказанного, быстро скрываюсь с их глаз долой. Я даже ожидала услышать вдогонку что угодно, даже ехидное «Беги, Форест, беги». Но вместо этого мне послышалось совершенно другое:

— А она забавная.

И да, даже потом, уже лежа дома в горячей ванной, я прокручивала все случившееся в голове и пришла к выводу, что мне попросту все послышалось. А потом последовал почти двухчасовой разговор с Ирой. Которая просто закошмарила меня своими вопросами. Причем волновала ее не совсем моя работа.

А Эрик.

— Он горячий, — заговорщицки шептала она мне в динамик своего телефона.

— Не правда, вода в моей ванной и то горячее. — Вяло отнекиваюсь. — К тому же Ир, тебе вообще ничего не светит. У него есть ребенок.

— А вот и неправда, нет у него никого.

— Утверждаешь исходя из материалов интернета? — провожу рукой по водной глади и собираю пузырьки пенки на ладонь. — Может, ему не выгодно ее светить. Не задумывалась об этом?

— Но такой факт нельзя скрывать! Это же ребенок, а не шестой палец на ноге.

— Еще и девочка, — зачем-то добавляю, но лучше этого бы этого не делала. — Лет семь-восемь приблизительно.

— Капец, — слышится в ответ недовольный голос. — По-любому за папку горой и хрен кого подпустит к нему. Теперь понятно, почему он до сих пор одинокий. С такой-то охраной…

— Ир, одинокими люди зовутся по той причине, что у них нет даже кошки или рыбки рядом. А у Эрика, как видишь, с этим все в порядке.

— Я не понимаю, почему ты так спокойна? — не унимается она. — Он же… божественный красавчик.

— Вредный и заносчивый тип. — Поправляю ее. — От которого сбегают все начиная от секретарши до матер и его ребенка. Над последним не уверена, но все может быть.

— Ты должна все разузнать.

— Тебе надо ты и шевелись, — раздраженно отвечаю и тянусь за полотенцем.

Настроение грохнулось вниз. Оно и так было не сильно радужным, а усталость и Иркина неугомонность просто добили его.

— Ир, я отключаюсь иначе утоплю телефон.

— Это потому что руки корявые?

— Нет, чтоб голос твой больше не слышать.

— Ты же знаешь, что тебя это не спасет. — Смеется подруга. — Я же живу всего двумя этажами выше тебя. Так что видеть и слышать ты меня будешь еще очень долго.

Глава 8. Зара

Я проспала.

Черт. Не так.

Я ПРОСПАЛА!!!

Три заведенных будильника, один из них еще советский из металла, который мне достался от бабули и противно дрынчал все мое детство. Уж им-то можно было половину дома разбудить в свое время. Да что там, мне казалось им раньше людей из комы выводили.

Но не сегодня.

Я не знаю и даже более того, не помню, как отключала их. Видимо, дочка Эрика была права. Надо зарулить в киоск за кроссвордами, а то вон уже все идет к «шеф, все пропало!».

— Алиса, будильник срабатывал? — ношусь по комнате с зубной щеткой в одной руке, а второй пытаюсь собрать вещи, разбросанные по разным местам.

— Будильник был выставлен на шесть часов тридцать минут. И был выключен в шесть часов сорок минут. — Услужливо отвечает умная станция.

— Блин! — бросаю щетку на стол, а вещи на постель и вытягиваю из кучи черные джинсы.

— Найдена одна тысяча триста шестнадцать рецептов блинов…

— Проклятье… — прыгаю на одной ноге, пытаясь впихнуть вторую в штанину, но теряю равновесие и заваливаюсь на бок.

— Фильм «Проклятие» две тысячи четвертого года, режиссер Такаси Симидзу…

— Алиса, выключись нафиг, — шиплю, потирая ушибленное место и уже сидя прямо на полу, натягиваю джинсы и водолазку.

Еще пять минут понадобилось, чтобы свернуть волосы в неопрятную гульку и размазать по лицу тональник. Явно не идеально, в зеркале лифта доведу до более-менее нормального результата. Впрыгиваю в кеды, хватаю рюкзак и несусь на встречу…ой, надеюсь, не увольнения в первый же официальный день работы. Стоп, по факту-то второй уже…ай, да какая разница, когда задница чувствует приближающиеся к ней проблемы.

Старичок-лифт кряхтя, медленно спускался вниз и я молилась, чтобы мы доехали без приключений. А когда между третьим и вторым этажом, он все же дернулся и застыл на пару минут, я готова была выть от несправедливости. Если на свете и существуют люди-магниты, которые притягивают к себе все неприятности, то я точно вхожу в их число. А судя по сегодняшнему дню, то и вовсе могу возглавить клан «человеков — невезушек».

— Миленький, какую кнопку погладить, чтоб ты поехал, а? — прислоняюсь лбом к металлическим дверям. — Ну хочешь я тебе лампочку новую вкручу в следующий раз?

Лифт скрипнул в ответ.

— Да хоть все, ты только выпусти меня отсюда.

Не знаю, то ли он все-таки внял моим просьбам, то ли просто в системе был небольшой сбой, но лифт снова начал движение. И уже через несколько секунд, я с выпученными глазами, пыталась поймать такси на оживленной дороге. Ну, хоть в этом мне хотя бы чуть-чуть подфартило. Или я рано радовалась, когда передо мной затормозила простенькая лада?

Эрик

Двадцать девять минут.

Ее где-то носят черти целых двадцать девять минут.

— Эрик Александрович…

— Не сейчас, — стопорю пацана, который работал у нас курьером между этажами.

И он покорно спешит скрыться в другом направлении, чувствуя, что я не в духе. Что в принципе понятно сразу, потому что меня вообще редко можно увидеть застывшим в пяти шагах от лифта и гипнотизирующим табло над ним. Смотрю на мелькающие цифры и похрустываю пальцами.

Нервно.

Когда двери лифта раздвигаются и выпускают очередную партию сотрудников на этаж, вижу среди них свою пропажу. И начинаются странные душевные метания, начиная от желания влепить ей выговор на глазах у всех, чтобы не повадно было нарушать установленные правила. И заканчивая молчаливым увольнением, не дожидаясь обещанной замены. Но когда я увидел ее лицо, стало как-то не по себе. Она одними глазами уже спрашивала, мол, собирать вещи? И тут я дал слабину, которая, как сам себе пообещал, была первой и последней.

— Лебедева, с учетом того, что вчера вы перевыполнили возложенные на вас задачи и потратили свое личное время, сегодняшнее опоздание я вам прощаю. Но, надеюсь, вы понимаете, почему я не говорю вам о следующем разе?

— Потому что его не будет? — грустно уточняет она.

— Ваша догадливость меня поражает. — Разворачиваюсь и шагаю обратно по коридору. — Но еще больше меня поражает тот факт, что в семье военного, где царит дисциплина и порядок, есть такие ленивые персонажи, как вы.

— У меня все в порядке со всем вышеперечисленным и я не ленивая.

— Но явиться на работу вам помешал ретроградный Меркурий?

— Забавная теория, возьму на заметку, — слышится позади. — Но не угадали. И что-то мне подсказывает, что вы вряд ли на самом деле хотите услышать причину моего опоздания.

— Не хочу, — соглашаюсь с ней, когда останавливаюсь у двери в собственный кабинет. — Через пять минут на столе должны быть договора, кофе и таблетка обезболивающего.

— Если болит голова, то лучше обойтись только таблеткой.

— Нет, у меня болит душа от вашего внешнего вида, — окидываю ее прикид с головы до ног, — Зара, у меня к сотрудникам одно простое правило в выборе одежды. Все должно быть аккуратным, чистым, не пошлым. Я ни в коем случае не запрещаю одежду других цветов, главное, чтобы она была правильно подобрана и не вызывала желание выколоть себе глаза. Скажите, у вас плохо со вкусом или с деньгами?

— Лучше бы вы мне выговор влепили, потому что ваше ехидство, Эрик Александрович, желает лучшего, — раздраженно фыркает девушка, выкладывая из рюкзака какие-то рамочки, цветные блокнотики и ловит мой взгляд, — этот стол мой на месяц, верно?

— И?

— Это означает, что вот этот метр деревянной поверхности будет оккупирован моими вещами настолько, насколько я этого захочу. Хотите, чтобы я плодотворно работала, дайте мне сделать это место комфортным для себя. По законодательству это не запрещено, как и по регламенту вашей фирмы.

— Никогда не понимал, как статуэтка из «Фикс Прайса» может улучшить работоспособность человека. — Зажмуриваюсь, так как голова начинает болеть еще больше.

А когда открываю глаза обратно, то передо мной раскрытая ладонь с пилюлей и бутылка воды.

— Что это? — морщусь.

— Обезболивающее, как вы и просили. А что не так?

— Я не пью неизвестные мне вещества.

— Это обычный ибупрофен. — Зара придвигает ладонь еще ближе и я отшатываюсь на один шаг назад.

— Спасибо, но я хочу увидеть лекарство из того списка, который я составил сам. Он был у Софии где-то на рабочем столе.

— Серьезно? — она пялится на меня так, будто у меня рога полезли сквозь волосы. — Список лекарств?

— Да, — киваю, — у меня есть аллергическая реакция на некоторые компоненты. Так же есть перечень продуктов, которые должны входить в мой обед, если я вдруг задерживаюсь в офисе. Никакого фаст-фуда, только полезное содержимое.

— Кто бы сомневался.

— Плюс, София где-то помечала магазины, где периодически заказывала мне рубашки. — Пропускаю комментарий мимо ушей.

— Дайте угадаю, наверное, там шьют одежду из натуральных тканей?

— Зара, я бы на вашем месте, как губка впитывал бы информацию. Это вполне серьезный материал для вашего изучения, а не повод посмеяться с меня.

— Что вы, ни в коем случае, — Зара говорит почти серьезно, но я же вижу, как уголки ее губ предательски дергаются вверх. — А есть еще какие-либо списки, чтобы я была в курсе ваших предпочтений?

— Нет, — цежу сквозь зубы. — Пять минут, Зара. И все, что я просил, должно быть у меня. Ясно?

— Простите, Эрик Александрович, — девушка даже опускает голову, чтобы я не видел ее лица, — я не знаю, как вам отвечают в таком случае. Вариантов много: «да, шеф», «слушаюсь, мой господин». А у моего папы вообще любимое «понял-принял».

— Иди…те, Зара, к своему столу, — багровею. — И не заходите ко мне ближайшие полчаса.

— А как же таблетка? — невинно переспрашивает она.

— Сам найду! — рявкаю на нее и захлопываю за собой дверь.

Если мы протянем неделю и не поубиваем друг друга, это будет важным достижением в моей копилке после создания этой фирмы.

Глава 9. Эрик

Наверное, стоит признать, что с появлением Зары в моем офисе, здесь неумолимо все стало меняться. Может быть, остальным это и не было заметно. Но мне, как создателю, прекрасно было видно, что мое детище становится каким-то другим. Теперь в моей приемной пахло какими-то палочками-вонючками, которые по словам Зары чистят чакры и привлекают денежные потоки. Еще на подоконниках появились кактусы, которые я как цветы вообще не воспринимал. Нормальные растения должны радовать красивыми бутонами и ароматами, а не нести боль своими колючками. Стол своей нынешней секретарши я старательно обходил взглядом, иначе приступ дергающегося глаза был обеспечен на весь остаток дня. Но больше всего раздражало не это. А то, как люди начали к ней тянуться. За одну всего лишь неделю, она умудрилась со всеми передружиться. Теперь ей улыбались через стеклянные стены, а в перерывах я видел, как она мило болтает то с одним сотрудником, то с другим. И это бесило меня до чертиков. Мое тихое, пусть даже немного угрюмое царство превращалось в королевство добра и улыбок. Логично, что смотря на все это, у меня возникал один единственный вопрос.

Какого хрена?

И тогда я понял, что это вызов всему, что я здесь создал. А вызовы я, ой, как не любил. Я начал кошмарить ее по поводу и без, стараясь приструнить. Я требовал от нее втрое больше, чем от своих бывших секретарш. Но Зара держалась бойко и это подстегивало еще больше. Всю мою суровость она встречала с неизменной улыбкой на лице. Приходила раньше всех и по документам охраны, уходила тоже одной из последних. Дела вела исправно, была на подхвате, но ее длиннющий и острый язык все портил. Нет, нет, как вымочит что-то, так и придушить ее охота.

— Ты снова на нее втыкаешь, — Игорь толкает меня в бок.

— Да иди ты, — беззлобно огрызаюсь в ответ, — ты чего вообще так подкрадываешься?

— Я тут с половиной твоего этажа уже поздоровался и если бы ты так не был увлечен разглядыванием своей секретарши, то услышал меня еще вон оттуда, — друг тычет пальцем в противоположную сторону от нас. — Ну, так что?

— Что? — непонимающе смотрю на него.

— Может ты ей уже кольцо купишь?

— Совсем мозги слетели набекрень? — кручу пальцем у виска.

— Согласен, это чересчур, — Гарик строит серьезную рожу, — сначала нужно сводить даму в увеселительное заведение на какое-нибудь интересное мероприятие. Посмотришь на нее вне стен своего карцера. А то тут она миленькая, а там отрыжку будет пускать прямо за столом. Или козявки есть.

— Ты больной. Ты об этом в курсе? — Вздыхаю. — Ты подписал бумаги?

— Естественно. — Друг передает мне папку, но не унимается. — Слушай, если тебя так от нее коробит, то чего ты ее просто не уволишь?

— Потому что это дело принципа, — огрызаюсь, — мужик я или кто? Сказал, что вытяну месяц, значит вытяну.

— А чего ты над ней тогда измываешься? Пусть бедолага отработает сколько положено и до свидания. Не трать ни свои, ни ее нервные клетки. Ты же в курсе? Они не восстанавливаются.

— Гарик, посмотри на нее внимательно, — ищу глазами Зару через стеклянные стены и нахожу у кулера с водой. Она снова с кем-то оживленно болтает и тут я слышу даже сквозь перегородку ее счастливый смех. — Она выглядит измотанной или грустной?

— Ни капли.

— Вот и я о чем. — Прищуриваюсь, запоминая в лицо ее собеседника, чтобы потом штрафануть за бесполезное шатание по отделу. — Знаешь, мне иногда кажется, что ее все происходящее забавляет. Да, точно, она будто стебется с меня.

— Да я как посмотрю, у вас тут нешуточное противостояние разыгралось, — Игорь даже присвистывает. — Когда стреляться будем, господа?

— Вот сейчас это вообще не в тему.

— Да нет, дружище, — он качает головой, — это все, что ты творишь не в тему. У тебя наконец-то появилась здесь нормальная девчонка. Которая, не смотря на свой возраст, пашет лошадью и терпит твои закидоны. И, стоит отметить, на тебя как на мужика, вообще не смотрит и не клеится к тебе. Может тебя это зацепило, а? Ты мне тут заливаешь за азарт и принцип, а сам хоть понимаешь, что не в этом дело? Просто на смазливого мудака первый раз в его жизни не запала девчонка.

— Гарик, ты слишком много времени стал проводить среди баб и твой мозг превратился в кисель. — Спокойно реагирую на его выпад. — Пойди, проветрись. А как успокоишься, заходи обратно.

— А вот возьму и не вернусь.

— Ну, ладно. — Пожимаю плечами. — Все равно через полчаса встретимся на собрании. И предупреди Славика, чтобы тоже явился. Как ни как, соучредитель третий. А на собраниях хрен нарисуешь.

— Слышь, Эрик, ты б в качалку лишний раз сходил, а то весь на взводе. Лучше срывайся на груше, а не на близких тебе людях. — С этими словами, Игорь выходит из кабинета в коридор.

Я наблюдаю за тем, как он останавливается возле Зары и что-то ей говорит такое, от чего она хихикает и отводит глаза.

Бабник хренов.

И когда друг ушел, не выдерживаю и тихо так, пользуясь тем, что она в очередной раз витает где-то в облаках, подкрадываюсь к девушке со спины.

— Лебедева, а у нас разве все готово к собранию, что ты стоишь и бездельничаешь?

Голос мой тих и спокоен, но не смотря на это, эффект все же есть. Зара дергается от неожиданности и проливает воду из стаканчика. А когда оборачивается, клянусь, вижу в ее глазах огонек ненависти, который она в этот раз плохо скрыла.

Попалась, мышка.

— Не дождешься, — цедит она так же тихо, чтобы услышал только я один.

И это озадачивает меня.

Неужели я произнес все это вслух?

Зара

Везде твердят, что среда словно маленькая пятница. Но стараниями моего босса у меня каждый день как понедельник. Тяжелый и беспросветный. И у меня уходит очень много сил, чтобы удержаться в том темпе, который задал мне Эрик. Я выживала на голом энтузиазме, кофеине и скрывала накатывающую усталость за напускной улыбкой. Старалась не принимать беснование начальника близко к сердцу. Даже втихаря посмеивалась, наблюдая за его психами. Не скрою, у меня даже пару дней был какой-то странный азарт. Я специально доводила его своими ухмылками. Но не думала, что это заведет его настолько, что наше ребячество вдруг превратилось в соперничество.

Он выживал меня от сюда, добивался ухода по собственному желанию. Только вот не на ту напал. Костьми лягу, но принципиально добьюсь своего. Благо, что наладила контакт с коллективом и плюс пробила условия работы на других этажах. И поиск замены тоже стартовал. Так что, Эрик Громов, недолго мне осталось твою вечно недовольную рожу видеть.

— Зар, милая, ты себя как чувствуешь? — мама обеспокоенно осматривает меня, как только я переступила порог родительского дома.

— Нормально, а что?

— Да ты вся какая-то бледная, — она забирает у меня сумку и подарки в яркой оберточной бумаге. — Иди, прими горячую ванную. А я пока тебе твой любимый чай с бергамотом сделаю.

— А помочь салаты нарезать? — вяло уточняю, хотя вариант с ванной мне больше по душе.

— Смеешься? — Мама подталкивает меня к лестнице на второй этаж. — Что их там резать? С моей практикой и жизненным опытом, это займет минут десять. Не переживай, до приезда гостей еще два часа, все успеем.

— Ладно, — делаю первые шаги по ступенькам вверх, — а папа и дядя где?

— Ты же знаешь, что у них есть свой ритуал. И быстрее метеорит к Земле прилетит, чем они что-то поменяют в этот день.

— То есть они еще на рыбалке?

— Естественно, — мама закатывает глаза, — добывают рыбу для гриля.

— Но в нашей речке уже лет пять кроме лягушек никого не водится.

— Зар, как будто ты папу с дядей не знаешь. Им же главное выехать и посидеть на природе. А рыбу они потом в магазине купят. Так, давай, меньше текста. Отдохни, приведи себя в порядок и спускайся вниз.

— Спасибо, мамуль, — выдавливаю слабую улыбку.

— За что? — мама хмурится.

— Да за заботу.

— Зар, если что-то произойдет, ты же мне скажешь об этом?

Но я лишь киваю головой и бреду к своей комнате. Сил хватает только стянуть одежду и залезть в душевую кабину под обжигающе горячие струны. Странно, но мне почему-то хотелось плакать. И это была чертовски плохая примета.

Глава 10. Зара

— Зар, открой, — слышится голос мамы из кухни. — Это наверное доставка продуктов.

Но, нет, она ошиблась.

За дверью стоял Эрик, который точно так же ошалело смотрел на меня.

— Нет, нет, только не ты, — стону. — Я только распрощалась с офисом три часа назад. Сгинь!

— Я тоже… не совсем рад тебя видеть, — под стать мне протягивает парень.

— Какого черта ты здесь забыл? — вот с кем, а с ним я уж точно не стану церемониться сейчас.

— Вообще-то, всю нашу семью пригласили на день рождение. Вот только я решил заехать чуть раньше, чтобы поздравить именинников и дальше отправиться по своим делам. А ты что здесь делаешь?

— Если у тебя склероз, то напоминаю, это мой дом.

— Нет, в лично деле у тебя указан другой адрес и здесь ты больше не проживаешь, — уперто стоит на своем этот баран.

— И что, по-твоему, я не могу приехать к родным?

— Можешь, — на автомате отвечает он мне так, будто мы еще на работе и я спрашиваю разрешение.

— Вот спасибо, барин, уважил. Только вот папа и дядя будут минут через пятнадцать, — борюсь с желанием захлопнуть дверь перед его носом. — Придется где-то переждать.

— То есть, впускать ты меня не собираешься, — Эрик нервно сглатывает.

Ну да, были б в офисе, уже б проявил свой свинский характер и сказал бы что-то обидное. А тут не его территория, вот и приходится терпеть.

Нет, воспитанием меня родители не обделили и я бы его все равно впустила, но хотела перед этим немного помариновать. Однако торопящаяся к нам моя мама все портит.

— Зар, солнце, что ты там застыла? Кто это там? Эрик, дорогой, ты что ли?

— Здравствуйте, — парень тут становится каким-то другим. Голос мягче, черты лица меняются из-за настоящей улыбки. — Теть Саш, а вы все молодеете с каждым разом. Я вас даже не сразу узнал, только по голосу догадался.

А я стою и от удивления челюсть свою ловлю в переносном смысле этого слова. Нет, ну надо же, какой талант пропадает! Какой актер! ДиКаприо бы обзавидовался и просто так отдал бы ему свой Оскар. Отвечаю, если бы не знала его истинное обличие, повелась бы на этот спектакль. Вот как моя мама сейчас.

— Да брось ты, — она смеется. — Чего на пороге застыли? А ну, быстро в дом.

— Да я по-быстрому…

— Эрик, — она оттесняет меня от двери и тянет его за рукав. — По-быстрому не выйдет, не надейся. Хоть наши мужчины и отказались шикарно его праздновать, но это все-таки юбилей. И они обидятся, если ты улизнешь перед застольем. Не переживай, будут только свои и ты всех знаешь еще с детства.

— Готовься, раз уж мы в кои-то веки оказались за одним столом, то они не раз вспомнят историю о твоем любимо заблеванном костюме. — Когда прохожу мимо, нарочно толкаю его плечом.

— Не пойму, какая муха ее укусила? — вопрошает мама, но быстро меняет тему. — Эрик, пойдем, пока именинников нет и гости только начинают съезжаться, расскажешь мне о том, как поживаешь. Ты посмотри, как вымахал. Когда мы последний раз виделись? Лет пять назад?

— Семь, — поправляет ее парень. — Сами понимаете, раскрутка собственного бизнеса сжирает все ресурсы и время.

— Ты большой молодец, вот правда. Только послушай меня, я-то по более пожила на этом свете. Так вот, не убивай всю жизнь на работу. Иногда нужно давать себе глоток свежего воздуха, отвлекаться на хобби. В конце концов, ты уже взрослый мужчина, пора бы подумать и второй половине. Пусть и не на правах супруги, но чтоб хоть девушка была рядом.

После этих слов я не выдерживаю и хрюкаю от едва сдерживаемого смеха.

Кто? Громов и личная жизнь? Да я вас умоляю, за полторы недели, которые я провела с ним, уяснила одну простую вещь. Это не человек. Это робот. А механика любить не способна.

Эрик

«Забавная»

Это ненормальная, но первая мысль возникла в моей голове при виде Зары в кигуруме «радужный пони» и с чалмой из полотенца на голове.

«Такая домашняя»

Вторая и не менее идиотская мысль спешит заполнить место первой, чтоб я не успел оклематься.

Стою, глазами хлопаю, будто никогда такого не видел. Хотя передо мной щеголяли барышни в моих рубашках и даже в чем мать родила, однако совершенно глупые фантазии полезли именно при виде этой пижамы.

Но стоило Заре открыть рот, как все наваждение пропало. И я уже пожалел, что приехал. Потому что Зара в офисе — это просто раздражающий элемент. А вот Зара у себя дома — это хамовитое чудовище, с которым не хочется пересекаться. Но как на зло, когда все собрались, нас посадили друг напротив друга.

Если не учитывать неприятное соседство, то все поначалу шло довольно-таки неплохо. Действительно гостей было немного, только близкие. Мы поздравляли братьев Лебедевых с их пятидесятилетним юбилеем на двоих, ели знаменитый шашлык дяди Гриши и пили не менее знаменитую наливку дяди Леши. Ну как пили, старшее поколение сегодня решило отвести душу. А мы с Зарой сидели и цедили каждый свою одну несчастную рюмку.

На третьем часу застолья, когда я уже собирался свалить, что-то вдруг пошло не так. Точнее, сказался выпитый алкоголь и наши отцы почему-то захотели поучить своих детей уму-разуму. То есть нас. И если меня относительно пронесло и нравоучений было мало, то за Зару ее отец зацепился конкретно.

— Ну что, долго ты еще по съемным бомжатникам скитаться будешь? — Дядь Леша закуривает прямо за столом.

— Пап, давай не сейчас, — девушка замирает с редиской в руках.

— А когда? Ты же даже звонить перестала.

— Леш, реально, давайте решим этот вопрос не на людях, — осторожно говорит мама Зары.

— Тебя не просили лезть в наш разговор, женщина, — осаждает ее Лебедев-старший и тычет пальцем в Зару. — А ты, чтоб завтра вернулась домой. С понедельника пойдешь сначала учиться в мое отделение, а потом и работать. Ясно?!

В доме воцарилась такая тишина, которая присуща только кладбищам. Поэтому голос дяди Леши звучал громко, властно и даже я почувствовал себя неуютно. Зная его тяжелый нрав, даже мои родители, как и остальные родственники решили отмалчиваться и не влезать.

— Позорище! — продолжал мужчина. — Из поколения в поколение наша семья продолжает военное дело. А тут ты посмотри, секретутка у нас объявилась. Как мне в глаза смотреть товарищам, когда они гордо рассказывают о успехах своих детей?! А что я могу им сказать в ответ? Что моя дочь решила щеголять по офисам в мини-юбке и как собака бежать по первому зову, чтобы принести кофе?

— Алексей Дмитриевич, вы не правы, — решаю вмешаться, но тут же получаю пинок по коленке под столом.

Зара одним взглядом говорит, что лучше мне не вмешиваться.

— Да? И в чем же это? — переключается он на меня.

— Вы мыслите слегка устарело и работа секретаря сейчас очень ценится. А все, что вы перечислили… глупые стереотипы из прошлого. — Игнорирую еще один пинок по коленке.

— Слушай, Эрик, ты очень умный парнишка и всегда поражал меня своим сильным характером, — дядь Леша тушит сигарету в пепельнице и тянется за рюмкой, которую так безуспешно у него пыталась отобрать его супруга. — Но дело ведь не в том, что я старик и мыслю как-то по не по-модному. А в том, что есть традиции, которые передавались из поколения в поколение и их нужно соблюдать. Мне хватает того, что у только у меня по линии родилась девчонка. У всех только мальчуганы росли, а я, видимо, где-то провинился и был вот так наказан свыше. Но коль уж девка у меня растет, то она должна быть настоящей Лебедевой!

— Лех, остынь. — Успокаивает его брат. — Ладно мы, пацаны, обязаны были соответствовать требованиям нашего отца. Да и зазорно было бы податься в другую профессию. Но ей-то зачем военка нужна? Да и Зарка ничем ужасным не занимается.

— К тому же, папа, — Зара отодвигается на стуле и встает на ноги, — у каждого человека есть право выбора. Но ты почему-то об этом забываешь. Я тебе уже сказала раз и повторюсь снова. У меня в этой жизни есть своя дорога, свои решения, свои мечты. Можно быть Лебедевой и без погонов со звездочками!

— А я тебе напоминаю, что ты увидишь хер, если не одумаешься, а не помощь от родителей! — Рявкает ее отец и вдобавок бьет кулаком по столу. — Будет так как я сказал или можешь мне больше не показываться на глаза!

— Да с удовольствием, — девушка выскакивает из-за стола и несется вон из дома.

— Леш, ну зачем же так? — роняет лицо в ладони ее мама и начинает всхлипывать.

А я… не хочу слышать больше ни слова. Да и мои ноги меня сами вынесли следом за девушкой на улицу.

— Зара! — кричу, но она даже не оборачивается.

Уходит так быстро, что приходится перейти на бег, чтобы ее догнать.

— Да погоди ты, — успеваю схватить под локоть и развернуть к себе лицом.

В свете фонаря ее лицо выглядит неестественно бледным. Глаза, как блюдца блестят так же, как и дорожки от слез на ее щеках.

— А тебе что от меня надо? Решил поиздеваться напоследок?! — вырывает она свою руку и толкает меня в грудь. — Ну, давай! Давай же!

— С чего ты взяла, что я так буду поступать? — терплю удары.

— С того, что ты такой же, как и он, — взмахивает она рукой в сторону своего дома. — Тебе нужно властвовать. Унижать людей. Добиваться того, чтобы они опускали перед тобой глаза и боялись. Только ты внимательно на всех посмотри и увидишь, что это не страх у людей в глазах. А ненависть.

— Ну знаешь ли, не надо делать из меня монстра лишь потому, что у тебя выдался паршивый вечер. К тому же, ты тоже далеко не подарок. Зара, ты взбалмошный человек. Ты плюешь на все правила с высокой горки. Ты нарушаешь все уставы лишь потому, что считаешь себя умнее всех. Только не все хавают такую наглость, ясно?

— Да кто ты такой, чтобы судить меня за что-то? — Девушка снова пытается меня ударить, но я перехватываю ее руку.

— У меня к тебе тот же вопрос, Лебедева.

— Громов ты не прав.

— Что-то еще хочешь сказать?

— Я тебя ненавижу.

— Знаешь, наши чувства взаимны.

Мы отталкиваемся друг от друга словно прокаженные. Я ухожу к машине, а Зара скрывается на соседней улице. И пусть она считает меня последним мудаком на земле, но я не могу просто сесть и уехать. Все же ночь на дворе.

Набираю ее дядю и рассказываю, в какую сторону направилась Зара. А там пусть ищут ее, где хотят.

Глава 11. Зара

После случившегося, вторая половина второй недели и вся третья неделя прошла в молчаливом терроре. Мы не обращались друг к другу даже по рабочим моментам, предпочитая обмениваться информацией в личном чате мессенджера. Таким образом, сведя контакт до нуля. Он сухо писал мне списки дел, я же исполняла их и сбрасывала отчеты. Даже напоминания о встречах вывела в электронный формат. Однако и здесь, Эрик нашел как мне насолить. Он без каких-либо комментариев отшил трех кандидаток на мое место. А они, на секундочку, подходили под все критерии, которые он выставил. Исполнительные, с опытом, пунктуальные и с хорошими рекомендациями с предыдущих мест работы.

— И тогда я психанула, — жалуюсь Ирке, сидя у нее на кухне в пятницу вечером за уже третьим бокалом вина, — я пригласила самый ужасный для него вариант из всех, что я просматривала. Прикинь, ей двадцать пять, опыта работы нет. Пришла лишь потому, что хочет работать на Громова. Говорит, мол, карты с утра разложила и они ей сказали, что ее ждет хорошая весть из неожиданных мест. И тут как раз по телеку его интервью показывали, ну вот она зашла на сайт компании, чтоб полюбоваться его фоткой, а там объявление об открытых вакансиях горит. Она еще раз погадала на кофейной гуще и, вуаля, там ей тоже выпало, что это ее звездный час.

— Как хорошо, что ей в этот момент не приспичило в туалет по-большому. — Ржет подруга. — А то б и на говне погадала.

— А она бы и там увидела удачу, — добавляю и тоже заливаюсь смехом.

Наверное, это уже больше истеричное и от усталости. Но все-таки в совокупности с вином, дает свой результат. На душе становится не так гадко.

— И вот набирает она меня где-то часа за полтора снова, — чуть успокоившись, продолжаю, — чтобы «чисто по-девичьи» посекретничать.

— Выведать инфу о Громове? — Ира тянется к бутылке и разливает остаток вина по бокалам.

— Естественно, — киваю головой.

— И что, ты ей все рассказала?

— Конечно, же нет. Я и сама толком ничего не знаю. И даже, если бы и знала, то фиг бы поделилась. С учетом характера Эрика, такая информация добывается кровью, потом и километром испоганенных нервов. Пусть сама попыхтит, помучается, если ей прямо так сильно надо.

— Я вот задницей чую, что ты что-то учудила. — Подружка прищуривается, смотря на меня. — Что ты ей наплела?

— Всего лишь то, — залпом осушаю остаток напитка, — что он фанатеет от сериала «Постучись в мою дверь». И что специально косит под Серкана Болата. И что ему нравится вся эта история с наручниками. А еще он заводится от того, когда с ним постоянно пререкаются и делают все наоборот. Но я не думала, что она реально отмочит такое. Представь себе картину: сижу я значит, ухо кинула, чтобы слышать происходящее. Сначала все было нормально, потом голоса стали говорить на повышенных тонах и я уже потираю ручки в ожидании его разъяренной рожи. Дверь распахивается и они выходят оттуда скованные наручниками. Ну, я морду кирпичом удерживаю, чтоб не заржать. А у самой глаза из орбит лезут. Думаю, ну все, сейчас полетят головы с плеч. А он спокойно так просит вызвать слесарей и потом с ехидной улыбочкой добавляет, что Неля покорила его своим нестандартным подходом и что с понедельника я должна начать ее стажировать.

— Офигеть, — Ирка зависает с бокалом в руках.

— Ты же понимаешь, что он специально так сделал, чтобы превратить мою последнюю неделю работы у него в кромешный ад? Как будто мне не хватает его персоны, так еще терпеть эту «чудную» Нелю и пытаться вдолбить ей простейшие азы работы в этом офисе. Когда оно ей нафиг не нужно?

— Так, — подруга берет меня за руки, — выдохни.

— Ир…

— Я сказала, — требовательно сжимает она мои ладони, — сделай вдох и выдох. Иначе тресну.

И я покорно делаю то, о чем она попросила. Рука у нее тяжелая, лучше не спорить.

— И глаза закрой.

— Ирка…

— Закрой быстро. — Шипит она. — А теперь слушай мой голос и запоминай. Тебе осталось потерпеть всего пять дней. Пять дней и ты свободна. А он останется с носом и будет жалеть об этом. Во-первых, потерял отличную сотрудницу. Во-вторых, со своей Нелей он останется один на один и это уже будет не так весело. Зуб даю, уволит через пару дней, как только ты съедешь. Но тебе уже пофиг, потому что ты уходишь работать на три этажа ниже под руководство отличного человека. Верно?

— Нууу, — протягиваю, — на счет последнего уверена лишь процентов на восемьдесят. Все-таки это второй соучредитель и друг Громова.

— Но первое впечатление же было хорошее об этом человеке?

— Вполне, — соглашаюсь.

— Вот и славно. А теперь, хватит ныть и собери свои косточки в кучу. Потому что мы идем в клуб ими греметь и танцевать.

— О, нет.

— О, да, — не унимается Ира и уже приплясывает на месте, — е-мое, Зара, тебе всего двадцать три, а ты ведешь себя как будто тебе за восемьдесят. Время вспомнить, как мы умеем веселиться и отжигать. К тому же завтра суббота и на работу тебе не надо. Что это означает?

— Что мы сегодня вдрабадан?

— Именно! — восклицает она и тянет за руку в сторону спальни, где у нее красовался огромный шкаф-купе. — Пойдем, надо навести тебе красоту. А то у меня зубы уже сводит от твоего офисного прикида.

Через два часа мы при полном параде уже восседали за столиком, потягивали разноцветные коктейли и наблюдали за танцующими телами. В принципе, наши тушки уже тоже были готовы ворваться в общий движ, когда к нам подсел уже хорошо поддатый парень.

— Миледи, вы так прекрасны, — заплетающимся языком обратился он ко мне. — Опрокинем по бокальчику со мной?

— Простите, — стараюсь максимально вежливо отшить этого мушкетера, — но у нас сегодня девичник.

— Так что без обид, девочки сегодня развлекаются сами, — поддерживает меня Ира и тянет на танцпол.

Вроде бы вклинились в толпу, начинаем танцевать и расслабляться. Но по классике жанра, подпитое тело не желало принимать отказ. И снова оказалось рядом с нами. На сколько это возможно, я старалась держаться подальше от него. Но он настойчиво не то танцевал, не то плавал, не то просто пытался удержать равновесие. Но проиграл бой с гравитацией и завалился на меня.

— Осторожнее! — отталкиваю его.

— А че такого? — Он снова тянет ко мне свою лапу. — Ты че, цену себе набиваешь?

— Отвали по-хорошему, — мне удалось увернуться, но при этом наступила какому-то бедолаге позади себя на ногу.

Но вместо возмущений, услышала совершенно другое. От чего моя кожа тут же покрылась сотней мурашек.

— Я не понял, — раздается над моим левым ухом, — что здесь происходит?

— Слышь, топай себе дальше, — неудавшийся ухажер машет рукой, — не мешай.

— Слышь, — копирует его Эрик, — это ты топай, а то твой вечер закончится плачевно.

— С хера ли?

— Потому что ты клеишься к моей девушке, понял? — Ответ Громова еще больше ввергает меня в шок.

— Не надо, — жалобно протягиваю, наблюдая, как он сжимаются его кулаки, — он просто пьяный и не соображает, что делает.

— Пусть сначала этот алкаш свалит в закат, — Эрик стоит на своем.

— Ты за базаром-то следи, — не сдается его оппонент. — Я тебя ушатаю в две секунды.

— Ну-ну, — хмыкает мой «парень».

— Ты сам напросился…

Я много раз видела такие ситуации со стороны. Как бы, такие споры в клубах не редкость. Потому что когда много алкоголя, то всегда это ведет к не очень хорошим последствиям. Вечно кто-то решает померяться силой и не важно, что стало причиной. Но никогда не думала, что стану участницей этого. В долю секунды все вокруг меняется. Между Эриком и тем типом завязывается драка. Крики, шум, меня толкают из стороны в сторону. Тут же непонятно откуда, будто из воздуха, материализовались его друзья. Кто-то из толпы решил встать на сторону пьяного парня. И пошло-поехало…

Глава 12. Эрик

Голова трещит и раскалывается на две части. И это вовсе не из-за похмелья. Я тянусь к ране на затылке и…

— Не трогай, — возникает Зара в поле моего зрения, — там хоть и повязка поверх швов, но лучше пока то место не тревожить.

— Долго я пробыл в отключке? — морщусь.

— Часа полтора, не больше. — Девушка обхватывает себя руками, явно нервничая. — Врачи сказали, что сотрясения нет. Но рана была достаточно глубокая, так что… целых семь швов. Зашили аккуратно, но сам понимаешь, шрам останется. Неделю нужно будет приезжать на обработку и контроль заживление раны.

— Зашибись, — закрываю глаза на минуту, — у меня во вторник билеты в Турцию и мне надо быть там на заключении важной сделки.

— Пусть полетит кто-то другой, — Зара начинает наворачивать круги по палате. — У тебя есть два друга, которые имеют такие же полномочия, как и у тебя.

— Издеваешься? — приоткрываю один глаз. — Славик найдет тысячу предлогов, чтобы не лететь, потому что до ужасов боится садиться в самолет. Если он и путешествует, то только поездом или на машине. Сама понимаешь, в таком темпе, он до Турции доберется к Новому Году. Плюс его нынешняя благоверная одного его не отпустит. А отправлять их вдвоем куда-либо я не собираюсь. Для них это будет не работа, а отпуск. Где она не будет вылазить из его кошелька, а он из ее трусов.

— А Игорь Сергеевич?

— Гарик отличный человек и товарищ, но нет, не в этот раз.

— Почему?

— Потому что он сейчас не в лучшей форме в связи с расставанием со своей девушкой. Думаешь, кто меня вызвонил в этот клуб? Кто сидел и распустил нюни? Кто в итоге нажрался, потому что ему нашли замену? Я лишний раз убеждаюсь, что вы, девушки, несете одни только беды.

Я не то, чтобы нарочно, но снова касаюсь повязки и ловлю взгляд Зары. И он затравленный.

— И я тому самое верное подтверждение, — тихо произносит она, останавливаясь в моих ногах. — Спасибо тебе, конечно, что заступился. Но сделал ты это зря. Надо было просто пройти мимо или вообще меня не замечать. Сейчас бы либо продолжал успокаивать друга, либо спать в своей мягкой постели. А не лежать на больничной койке с зашитой головой.

— А ты думаешь, тебя бы кто-то еще защитил? Да всем было плевать на то, что он тебя домогался.

— Я бы как-нибудь отбилась. — Стоит на своем Зара. — В конце концов, рядом была Ира.

— Поверь, такое пьяное быдло, кроме грубой силы ничего не понимает. А вы такой отпор дать не смогли бы. Все ваши крики, запугивания лишь раззадорили его, понимаешь? Зар, я не прошу, чтобы ты тут кланялась в благодарностях. Что случилось, то случилось.

— Нет, — возражает она в ответ, — я так не смогу. Чтобы ты не говорил сейчас, я все равно чувствую, что теперь обязана тебе. А я не хочу быть таковой. Я не люблю быть кому-то должной или зависеть от кого-либо.

— Это я уже понял после посиделок с твоей родней.

— А вот эту тему лучше не поднимай.

— Не буду. Я же понимаю, что являюсь последним человеком на земле, с кем бы ты ее захотела обсудить. — Тянусь за стаканом с водой.

— Настолько же, насколько и ты вряд ли поделишься со мной своими мыслями и переживаниями. — Зара подходит с столику и берет стакан в свои руки, а затем подносит его мне.

— Ну, раз мы в кои-то веки согласны с выше сказанным, — делаю глоток, — будь добра, позови врача.

— Начинает болеть голова? — сквозь ее напускной пофигизм прорываются нотки беспокойства.

— Нет, я хочу выписаться.

— Но тебе нельзя.

— Кто сказал? Сейчас напишу отказ от госпитализации и все, расходимся по домам. Кстати, загранпаспорт есть?

— Есть, — подозрительно смотрит она на меня. — А что?

— А то, что тебе нужно забронировать билет и на себя. В Турцию мы летим вместе.

— Нет. — Качает она головой.

— Да.

— Нет.

— Зара, во-первых, ты моя помощница и мне нужно будет, чтобы ты оперативно подготавливала все документы, согласовывала множество нюансов и побегала, выполняя мои поручения. Во-вторых, мне нужно, чтобы кто-то все-таки обрабатывал рану. У меня нет на затылке глаз, да и руки так не выворачиваются. Так что, мне трудно это признавать, но в этом деле я немного беспомощен. И в-третьих, если тебе станет от этого легче, то воспринимай это как отработка за твое спасение.

— Но ты же сказал, что тебе не нужны благодарности, — недобро вспыхивают ее глаза.

— А зачем все эти пустые слова? Мне все-таки разбили об голову бутылку, так что от них мне, естественно, легче не станет. Полезны ведь не вздыхания и причитания, а действия.

— Знаешь, а мне ведь на секунду показалось, что в тебе проснулось что-то по-человечески доброе. — Зара качает головой. — Жаль, что это так и осталось миражем.

— Нет, Зар, это не мираж. А твоя детская наивность не смотря на уже достаточной взрослый возраст. Не надо выискивать или придумывать что-то, чего в конкретном перед тобой человеке нет. Так ты просто потом получаешь меньше разочарований. Давай время не тратить на пустую болтовню, лучше позови врача. А сама отправляйся домой и отдохни, потом собери необходимые вещи. Я скину тебе дальнейшие указания чуть позже.

Девушка медленно шагает к двери и напоследок, все же оборачивается ко мне вновь:

— Слушай, Эрик, я все хотела у тебя спросить кое-что. Можно?

— Валяй.

— А трудно вот так постоянно быть одному против всего мира? Не позволять себе расслабляться, никому не доверять и видеть везде подвох?

— Как видишь, все возможно. Было бы только желание.

— Это твоя мантра?

— Это мой девиз по жизни. — Сажусь и опускаю ноги на пол. — И поверь, он очень действенный. Тебе бы не мешало бы намотать его на ус.

— Спасибо, но обойдусь без него. Уж лучше продолжу быть наивной, но с насыщенной и взлетами, и падениями жизнью. С друзьями, семьей и просто знакомыми, которые могут как порадовать, так и огорчить. Доверяться кому-то, надеяться, мечтать, сопереживать, любить… Эрик, это не страшно. Страшнее отгораживаться от всего и ничего не чувствовать.

И прежде, чем я успеваю что-то возразить, скрывается в коридоре. Оставляя меня с каким-то неприятным осадком внутри после сказанных ею слов.

«Зара»

— Желаете прохладительных напитков?

Я отрываюсь от русско-турецкого словаря и смотрю на подошедшую стюардессу. Ну что сказать, первый класс полета совершенно отличается от эконома. Здесь нет орущих детей, которые пинают твое кресло ногами. Нет надоедливых соседей, которые либо бесконечно болтают о всякой ерунде, либо достают тормозок и начинают причавкивая его поедать. Либо все вместе взятое, причем тыча колбасой с чесноком в твое лицо. При том искренне не понимая, почему ты отказываешься разделить такую шикарную трапезу. А еще неподалеку обязательно летит бабуля божий одуваничик, которая вечно чем-то недовольна. Начиная от цен на ЖКХ и заканчивая соседкой, которая не хочет поливать цветы на клумбе под окном у соседнего подъезда. Ну и, конечно же, не забываем о храпе, который доносится попеременно из разных частей салона. Будто у храпунов есть негласный кодекс, по которому храп не должен быть прекращен ни на минут полета. Типа захрапел сам — передай другому.

Странно ведь как получается. Самолет один, а ощущения такие, будто шторки разделяют его на разные царства. И только оказавшись в первом классе, я явно ощутила эту разницу. Помимо того, что здесь кресла мягче и удобней, чем кровать в моей однушке — студии. Так тут даже пахнет чем-то другим. Сначала думаешь, что это смесь элитных духов, которыми тут облит чуть ли не каждый второй человек. Но потом понимаешь, что так пахнет ни что иное, как деньги, роскошь и вседозволенность. Вот поэтому весь персонал буквально стелется перед тобой, пытаясь угодить любой прихоти. В рамках дозволенного, конечно же. И от этого как-то не по себе, так что я отрицательно качаю головой.

— А вы? — стюардесса заискивающе улыбается моему соседу и как бы невзначай наклоняется еще ниже, чем положено.

— Черный кофе, — Эрик даже не удостаивает ее своим вниманием, будучи полностью погруженным в изучение бумаг.

Улыбка стюардессы меркнет, но она достаточно быстро берет себя в руки. Через минуту на столике возле Громова красуется изящная фарфоровая чашка и стакан воды без газа. Я молча подаю ему лекарство, которое выписал врач и снова возвращаюсь к изучению словаря. Наше общение так и не вернулось в нормальное русло. Эрик не разговаривал со мной с момента состыковки в холле аэропорта. Как и весь полет. Не знаю, может рассердился, что я умудрилась купить билет в первом классе? Да еще и рядом с ним, а не где-то там через два ряда. Но я так подприкинула и решила, что в кои-то веки, холоп в моем лице вполне может позволить на такую наглость. Иначе как бы мне контролировать прием лекарств, без которых бы его фиг отпустили из больницы? В темечко таблетки бросать? Или кричать на весь салон «Громов, доставай пилюли и выбирай красную, твоя Матрица тебя уже ожидает»?

Так что, вот, мы оба молчали. И оба были этим молчанием довольны. Я даже немного опешила, когда он соизволил ко мне обратиться. Думала, что послышалось. А, нет, указывает на словарь в моих руках. И смотрит на меня, словно на недалекую.

— Лебедева, в эру цифровых технологий, как минимум странно, что ты предпочла выбрать такой способ изучения языка.

— И что же вас смутило, Эрик Александрович? — вкладываю закладку и закрываю книжку.

— Есть программы на телефоне, переводчики онлайн, даже по фото можно перевести надписи. Так же будет быстрее.

— А я вот захотела по старинке. Мне так больше нравится. — Безо всяких эмоций, даже немного вяло огрызаюсь.

Нет, мне правда начинает все это надоедать. Все вот эти нотации и советы от сноба — босса моим мозгом никак не хотят восприниматься. И наши пререкания тоже, кстати, не приносят никакого морального удовольствия.

— Принимающая сторона вошла в наше положение и разместила тебя в отдельном номере, правда, он немного проще, — на удивление, Эрик, не только не спорит со мной. А даже выглядит немного обеспокоенным. — Но я в том отеле не раз останавливался, так что условия там очень хорошие.

— Главное, чтобы кровать была удобная, — ловлю его удивленный взгляд, — что? У меня ведь будет свободное время, не так ли? Так вот я не планирую проводить его сидя в отеле. Я хочу, чтобы эти четыре дня прошли интересно. Так что номер нужен мне будет только для ночевки. Поэтому мне все равно будет ли там скрученный лебедь из полотенец или засыпан ли унитаз лепестками роз.

— Хм, — следует «емкий» ответ от Эрика и на этом все.

Остаток полета мы снова провели в молчании, окунувшись каждый в свои дела.

Глава 13. Зара

Я была обескуражена тем, как нас встретила турецкая сторона. Все было очень доброжелательно, деликатно и профессионально. Эрика тут же взял в оборот один из представителей. А я оказалась в окружении такой же помощницы, которая очень хорошо разговаривала и понимала по-русски. Как оказалось потом, Ирэн давно эмигрировала в Турцию и любезно рассказывала обо всем необходимом, когда проводила в мой номер.

— Зара, вы в первый раз здесь?

— Да, — киваю, — давно мечтала побывать и вот, все удалось. Пусть даже и по работе.

— О, за это можете не переживать. Работа не помешает вам насладиться здешними прекрасными видами. На самом деле, в Турции в огромных корпорациях и фирмах высокие должности в основном занимают мужчины. Женщины могут быть руководителями каких-то внутренних отделов, но не более. Так что мы здесь больше, как вспомогательный элемент. Нам главное организовать им рабочий процесс и, в принципе, мы свободны.

— Неужели мы даже во время переговоров им не понадобимся?

— Если все будет подготовлено так, как надо, то нет. Поверьте мне, переговоры могут длиться не один час с обязательным перерывом на чай или кофе. Но этим уже занимаются другие служащие и ваше присутствие там не обязательно. Если только ваш босс этого не затребует. — С этими словами Ирэн достает планшет. — Держите, здесь вся необходимая информация по работе. Не беспокойтесь, мы над всем будем работать вместе, я вас одну не оставлю. Просто выполняйте свою часть работы, а я свою и у нас все получится. Далее идет список мероприятий. Красным помечены те, которые должен посетить ваш директор. И это обязательно, потому что турки сами по себе очень гостеприимны и если вы откажите им, то это будет воспринято как неуважение. Зеленым светятся те, куда вы можете пойти вместе. Отдельным файлом я сохранила телефоны всех, кто может вам понадобиться. Но имейте в виду, что по рабочим моментам лучше звонить именно в рабочее время. Здесь четко разграничивают отдых и работу. Зара, вам плохо? Вы очень сильно побледнели. Это из-за перелета? Может быть, вам попросить воды?

— Нет, — цепляюсь за планшет, как утопающий за соломинку, — дело в другом. Стыдно признать, но турецкий я начала изучать часа четыре тому назад.

— О, милочка, — Ирэн звонко смеется, — не стоит так переживать. Здесь полно русскоговорящих людей. Да и английский тоже понимают. Все-таки Турция является курортной страной и языковой барьер здесь крайне редкое явление. Если что, вас смогут понять даже если вы будете объясняться на пальцах.

— Это немного успокаивает. — Выдыхаю. — Что я еще должна знать?

— Ну, девушка вы интересная, молодая, — она осматривает меня с головы до ног, — готовьтесь к комплиментам. Но лучше не воспринимайте все в серьез, так как здешние мужчины имеют горячий нрав. Одной лучше не путешествовать, лучше наберите меня и пройдемся вместе по магазинам или по экскурсиям. И не заводите будильников. Здесь не спешат даже на деловые встречи.

— А как это?

— Ну вот так, — разводит она руками. — Здесь вообще живут одним днем и мало что планируют на неделю. А еще чай. Готовьтесь пить его в огромном количестве. Здесь он как вода и его вам будут предлагать везде: на рынке, в офисе, в кафе и так далее по списку.

— Для меня это не сложно, — улыбаюсь, представляя шок Эрика, когда он это услышит. — Я чай люблю.

— В принципе, на сегодня это все, — она бросает взгляд на телефон, — вам нужно время на отдых после перелета. Увидимся вечером на ужине в честь вашего визита. Стиль одежды предпочтительно вечерний, но не вызывающий. Пару интересных бутиков есть как раз с вашим отелем, можете выбрать что-то оттуда.

— Спасибо вам огромное, — благодарю ее. — За все.

В ответ Ирэн лишь улыбается.

Оставшись одна, я быстро разлаживаю свои вещи и попутно осматриваю номер. Что ж, если это простенький номер, то мою студию уж точно можно назвать клоповником размером со спичечную коробку. Делаю пару фоток внутри, а затем выхожу на балкон и фотографируюсь на фоне шикарного морского горизонта, вид на который открывается прямо из моих окон. Отправляю Ирке и пишу пару строк, чтобы она скрестила за меня пальцы. Потом отписываюсь маме, чтобы она не волновалась. А когда намылилась прогуляться хотя бы по территории отеля, в дверь стучатся. И на пороге никто иной, как Эрик. Но даже его угрюмое лицо не портит мое пока еще хорошее настроение.

— Тебе уже провели инструктаж? — он шагает внутрь без приглашения.

— Да, Ирэн была очень любезна, — делаю акцент на последнем слове. — А у нас что сейчас, какой-то аврал случился?

— Нет, я просто узнаю, как обстоят дела.

— Спасибо за заботу, Эрик, я прекрасно перенесла полет и полна сил, — ехидничаю.

Потому что по-другому не выходит. Когда мы в окружении других людей на работе или вот в самолете, мы держимся в рамках «начальник-подчиненная». Но стоит нам оказаться наедине, как мы непроизвольно скатываемся в совершенно другую сторону. И похожи больше на ворчливых супругов, которые вместе лет пятьдесят и ненавидят друг друга.

— Как это прекрасно слышать, — не менее язвительно слышится в ответ, — значит ты без проблем сможешь найти мне подходящий костюм к вечеру.

— А самому спуститься в холл нельзя? Там как минимум три магазина с одеждой и в них есть консультанты.

— Мне все равно нужна помощь, — он засовывает руки в карманы брюк, — посмотришь со стороны своим женским взглядом. Я должен выглядеть на все сто.

Я смотрю на его лицо и пытаюсь найти хоть намек на издевку или просто ухмылку. Но Эрик серьезен и спокоен, как удав. И это всколыхнуло во мне странные чувства, которые сдержать не удалось.

— Я сейчас ослышалась? Или ты просишь меня приодеть тебя, чтобы ты впечатлил местных барышень?

— А что в этом такого?

— Ничего. — Фыркаю. — Но хочу напомнить тебе, что мы приехали сюда исключительно в рабочих целях.

— Ты знаешь, я кое-что переосмыслил после нашего разговора в больнице, — как-то он странно понижает голос и в нем даже проскальзывает хрипотца. — Нужно…

— Что? — тоже почему-то перехожу на шепот.

— Чтобы ты…

— Я?

— Да, ты, — он делает шаг навстречу и я тоже повторяю вслед за ним. — Перестала вести себя, как дурочка из сопливых романтических комедий. Лебедева, если ты настолько уж доверчива, то лучше сиди в номере до конца нашей поездки. Не хватало, чтобы тебя еще какой-нибудь турок окрутил и увез черти знает в каком направлении.

«Эрик»

Выражение ее лица бесценно. Спектр эмоций зашкаливает. Еще минуту назад она смотрела на меня с опаской, то теперь взглядом четвертовала. И черт возьми, я совру, если скажу, что мне не понравился этот всплеск. Я вообще после того ужасного вечера в клубе не совсем понимал, что хочу от этой девушки. Защитил чисто по инерции тогда, без каких-либо намерений. А потом как начал не находить себе места после больницы. И все от того, что с превеликим удивлением словил себя на мысли, что первую неделю своей работы, Зара до безумия меня бесила. Потом я с азартом втянулся в нашу игру. А неделя молчания для меня стал тем еще испытанием. Мне банально не хватало Зары рядом и ее идиотских шуток тоже. И ухмылок, которые, как она думала, я не замечаю. Я целый полет наблюдал за ней, пытаясь считать ее эмоции. И в то же время прислушивался к себе. Рядом с ней было комфортно и …уютно. Вся нервозность, которая меня преследовала все последнее время куда-то испарилась. Я чувствовал, что это девушка, которая с серьезным видом что-то черкает в словаре, каким-то немыслимым образом стала заполнять пустоту внутри меня одним только своим присутствием рядом. Но было ли с ней точно так же? Мне вдруг стало интересно, а что если чисто гипотетически… я же могу ей нравиться? И на ум не пришло ничего гениальней, чем вывести ее на…

— Лебедева, мне показалось или ты приревновала меня к пока несуществующим спутницам?

— О, а их еще должно быть больше, чем одна шутка? — Зара скрещивает руки. — А силенок хватит? Хотя не отвечай, мне это не интересно. Я все равно могу им только посочувствовать, если кто-то из них все же решится с тобой связаться.

— Точно?

— Точнее не бывает, — она демонстративно не смотрит на меня, когда проходит мимо к шкафчику, — к тому же, чтобы ревновать, нужно чувствовать хотя бы что-то на подобии влечения. А я тебя терплю, Громов и не более того. Кстати, раз уж ты здесь, то проведем обработку раны. Не переживай, больно не будет. Но это не точно. А потом мы спустимся вниз, где подберем тебе самый шикарный костюм, чтобы предполагаемые поклонницы штабелями падали перед тобой.

— Хороший план, — тяну стул к поближе к окну и усаживаюсь на него, — ради этого я согласен перетерпеть твои экзекуции.

Но я-то знал, что как бы Зара не храбрилась, ничего она мне не сделает. Ее руки подрагивали, когда она обрабатывала шов и на каждый мой шипящий вздох постоянно спрашивала:

— Больно?

Хотя еще минуту назад именно это и грозилась сделать. Но, видимо, уже передумала.

— У тебя есть, что надеть вечером? — спрашиваю ее, когда мы спускаемся в холл отеля и направляемся к первому бутику. — Если нет, то мы присмотрим и тебе платье.

— Эрик, ты абсолютно не умеешь взаимодействовать с девушками, — Зара первой входит в ярко-освещенный софитами зал. — Сразу видно, что вы не разговаривали, а делали дело и разбегались по домам.

— Ну, они были не против такого расклада, — рассматриваю рубашку.

— Ты им платил что ли? — ее вопрос заставляет меня застыть на месте.

— Не понял, ты сейчас серьезно?

— Ну, да. Для отношений нужно время и духовные ресурсы. Тебе же желательно так, чтобы ничто тебя от работы не отвлекало. Адекватная девушка поймет, что всегда будет для тебя на втором, а то и третьем месте. Так что она соглашается быть с тобой исключительно для здоровья, либо из-за денег. А, ну или еще как вариант — она такой же трудоголик, как и ты.

— И откуда же такие познания?

— Пока тебя зашивали, твои друзья рассказали мне, что ты редкий гость в клубах да и вообще где-либо. Что твоя жизнь — это работа, которой ты забиваешь все свое свободное время. И что им приходится вытаскивать тебя на редкие свидания, которые не всегда удачно заканчиваются. Додумать остальное не составило для меня никаких проблем.

— По ходу у меня больше нет друзей, — цежу сквозь зубы.

— Да у тебя и нормальной жизни нет, как и общения, как и хобби.

— Что ты в свои двадцать три знаешь? — кошусь на нее.

— Что в тридцать два ты не можешь давать мне советы, — Зара тянется за платьем. — Потому что жизни той сам не знаешь. По работе, да, согласна, ты первоклассный спец и с тебя можно брать пример. Но в остальном, изволь не строить из себя знатока.

— Ну, знаешь ли, — шиплю, когда прохожу мимо, — ты забываешься, Лебедева.

Забудьте все, что я говорил ранее о симпатии к ней. Единственное чувство, которое вызывает ее лицо — раздражение.

Глава 14. Зара

— А где ваш босс? — ко мне подходит Ирэн и протягивает бокал с шампанским.

— Будет через минуту, — улыбаюсь, скрывая откровенную ложь.

Потому что не знала, где Эрик и когда он явится. Нет, пропустить это мероприятие он точно не может. Но и задерживаться вот так вот он себе тоже никогда не позволял.

И ведь даже не набрал, не зашел за мной. Я уже себя за свой длинный язык корить начала. Ну какого лешего мне не молчалось? Оно мне надо было лезть в его личную жизнь? Да и еще придавать ее огласке прямо посреди магазина. Ох, т ж Лебедева и дура…

Или нет?

С нескрываемым удивлением смотрю на то, как Эрик появляется на веранде ресторана. Но не один, а в компании девушки. И откуда они такие длинноногие берутся? С завистью смотрю на ее фигурку и шикарные волосы, которые она изящным движением руки перекидывает на одно плечо и белозубую улыбку, которой она сверкает, глядя на Эрика. А этот хмырь… улыбается ей в ответ и что-то говорит, от чего она смеется. Надо же, мы и шутить умеем? Да еще и галантным можем быть?

Это уже подумала, когда наблюдала за тем, как он помогает спутнице занять место рядом с собой. Мое место. На меня при это даже не смотрит, демонстративно показывая всем своим поведением, что его мало интересует где я и что я делаю.

— У вас какие-то изменения? — Ирэн смотрит в их сторону. — Стоило бы предупредить заранее, мест четко по количеству гостей.

— Все в порядке, — допиваю остатки шампанского и ставлю бокал на фуршетный столик, у которого мы стояли.

— Я попробую организовать еще одно место, — деликатно не то просто говорит, не то предлагает Ирэн.

— Нет, не стоит. Так задумано, правда. Он меня предупредил, что будет не один. У тому же, это мероприятие помечено для меня зеленым и мое присутствие не обязательно. Я просто заскочила поприветствовать вас и уже убегаю по своим делам.

— Уже с кем-то познакомились и вас позвали на свидание? — многозначительно протягивает она.

— Что-то типа того, — уклоняюсь от прямого ответа и оставляю ей пространство для домыслов. — Всего вам доброго.

— И вам, Зара, хорошего вечера и не менее прекрасного утра, — как-то двусмысленно прозвучало ее пожелание.

Я спешу покинуть это место поскорее, потому что противный ком подкатывает к горлу. Ну да, чудесный вечер, ничего не скажешь. Дергаю запутавшийся за куст полупрозрачный подол платья и чуть не отрываю его от основы к чертям собачьим. И зачем я так выряжалась, скажите мне? И тонкий голосок в моей голове услужливо напомнил ради кого. А ведь еще днем в номере мне показалось, что Эрик смотрит на меня несколько иначе. В его взгляде был интерес да и вопросы он задавал необычные и провокационные. Будто что-то пытался для себя выяснить. И ведь раззадорил же, зараза. Всколыхнул внутри непрошенные чувства, от которых я так тщательно открещивалась. Ну, подумаешь, начальник — красавец с замашками мудака. Я ведь не такая, я же не куплюсь на плохиша… И что в итоге? Вот эта «не такая» разодетая в пух и прах несется черт знает куда в совершенно незнакомой ей стране.

Стягиваю туфли перед лестницей, ведущей на пляж и быстро преодолеваю ступеньки, ведущие вниз. Здесь многолюдно и почти каждый третий оборачивается мне вслед. Есть и такие, кто кричат мне что-то вслед и улюлюкают, пытаясь привлечь мое внимание. Но разве можно этого добиться, когда девушка находится в подавленном настроении? Нет. Вот поэтому я упрямо бреду вперед. Пока не оказываюсь на более пустынном участке. И только тогда опускаюсь на еще теплый песок и даю волю эмоциям.

Сначала это была злость на саму себя и на те розовые очки, которые я так не вовремя напялила. Дать бы себе по башке, чтоб всю эту ванильную пудру из мозгов выбить. Ну да, где ты Лебедева, а где Громов. Потом пошли слезы. Но от обиды. Блин, все старания по наведению марафета оказались никому ненужными и бесполезными. А, главное, не оцененные по достоинству. Тут уж любая девушка расстроится. И вот после всего этого самоедства наконец-то накатило опустошение. Когда за спиной раздается голос, то я уже просто смотрела на волны и легонько покачивалась им в такт. В голове тоже пустота, даже сердце по привычке не екает.

— Ты плачешь?

— Уже нет. — Из груди вырывается тяжелый вздох. — Давно стоишь здесь?

— Нет. — Врет он и это понятно по тому, с какой неискренней интонацией звучит ответ.

— Как нашел? — делаю вид, будто верю ему.

— Трудно не заметить девушку в вечернем платье, сидящую прямо на песке. Только ты так можешь несерьезно относиться к дорогим вещам. — Эрик усаживается рядом со мной.

— Для приличия мог бы спросить разрешения, — даже не поворачиваю головы в его сторону. — Может я тебя видеть не хочу.

— Обиделась?

— Нет, упрощаю тебе задачу. Я жива, здорова, скоро пойду в номер. Не трать на меня время, иди к своей модели.

— Ревнуешь?

Я подвисаю на этом вопросе. Вроде бы и рассмеяться можно прямо ему в лицо. Но почему-то не хочется. Я грешу на расслабляющую атмосферу, иначе стала бы я вот так откровенничать с ним?

— Я не знаю, — честно отвечаю. — А почему ты допытываешься? Почему тебе так важно это услышать?

— Потому что я сам запутался. — Эрик набирает горсть песка в ладонь и медленно просеивает его сквозь пальцы. — И мне нужно, чтобы ты указала вектор, по которому мне нужно двигаться.

— Что? — поворачиваюсь и смотрю на его профиль, освещенный лунным светом.

— Я к тебе привязался, Лебедева, — как-то обреченно говорит Эрик и тоже поворачивает ко мне голову. — И это пиздец, как меня напрягает. Но, что еще хуже, я не уверен, что избавиться от этого чувства. Пытался пару раз, но выходила какая-то херня. Кажется, я даже тебя начал ревновать на работе.

— Почему сразу не дал знать об этом?

— Потому что сомневался.

— Во мне?

— И в тебе тоже, — кивает он, — ты не подавала ни единого знака, что я тебе интересен. Наоборот, вечно шипишь, как черт при виде креста.

— Ну, знаешь ли, я от тебя тоже не видела какой-то особенной симпатии, — не остаюсь в долгу. — Даже каких-то особенных жестов ты не делал в мою сторону. Кроме как того спасения в клубе.

— Зара, я не романтик, а прагматик. Возможно, ты была права и именно поэтому я и знаю, как строить отношения с девушками. Потому что не люблю всю эту мишуру и заморочки, которыми вы так страдаете. Мне надо, чтобы все было просто.

— Тараканы в моей голове ярые противники простоты, — хмыкаю, — так что со мной так не получится. Да и исходя из всего тобою сказанного, я тебе уже не подхожу.

— Я же сказал, что еще не определился, — парень вскакивает на ноги и начинает нервно топтаться рядом. — И ты мне не помогаешь в этом!

— А что я должна делать? — тоже поднимаюсь на ноги, чтобы быть с ним на одном уровне. — Уговаривать тебя? Рекламировать себя, как удачную инвестицию? Да я сама не знаю, как поступить!

— Тоже сомневаешься? — хмурится он.

— Еще и как. — Скрещиваю руки на груди. — Ты далеко не подарок, Громов. И я не знаю, нужен мне такой геморрой в виде тебя или нет. Это знаешь, как «и хочется, и колется». Так что не ты один стоишь перед выбором.

— И какой он? Этот твой выбор? — еле слышно спрашивает он меня.

— К твоему счастью, — вздыхаю, — как ты и говорил, я то ли слишком доверчивая, то ли просто дура. Но я лучше попробую, чем потом буду себя корить. Но, Громов, предупреждаю: давай не строить заоблачных надежд. А то потом будет сильно больно от реальности.

— Хорошо, — соглашается он со мной, — у нас есть три дня. Этого будет достаточно, чтобы определиться с тем, что будет дальше.

Я сначала хотела возразить, мол, маловато будет. А потом поняла, что он прав. Психологами подсчитано, что первое впечатление формируется всего лишь за первые семь секунд появления человека перед людьми, а далее только закрепляется. И мы уже знаем, что первое впечатление всегда одно. А я, если меня не подводит моя же собственная память, была сражена Громовым. Остается только надеяться, что и он мною тоже.

Глава 15. Эрик

Я спокойно летал с парашютом, без единого колебания открыл собственную фирму, трижды поднимался с друзьями на горные вершины и прыгал с трамплина в пропасть, привязанный тросом за ноги. Но ни разу не испытывал такого страха, как сейчас, смотря на протянутую к себе руку Зары.

А когда все-таки сжимаю ее ладонь своею, то ощущения такие же, как на крещенских купаниях. Ты по своей воле заходишь в ледяную прорубь и все внутренности сжимаются в один тугой узел. Тело окатывает волна дрожи, а потом в тебя будто впивается тысяча мелких и горячих игл. Это потом начнется отходняк и тебя будет трясти так, будто ты по своей тупости схватился за оголенный провод. Но пока ты ловишь этот адреналин, ты не задумываешься о последствиях. Во так и мы, делаем шаг, даже не представляя, что нас ждет впереди.

— Честно говоря, — тяну ее с пляжа в сторону освещенной улицы, откуда слышалась музыка и оживленный людской гул, — я даже не знаю, что делать дальше. Все идет не так, как я привык. Есть идеи?

— Хм, — протягивает Зара, бодро шагающая рядом, — если подумать, то из-за твоей выходки с той моделью, я осталась голодной. Так что ты просто обязан меня накормить.

— Чтоб ты знала, я как только увидел, что ты ушла, тоже ничего не смог ни есть, ни пить. Почему ты так поступила?

— Потому что мое место было занято, а они не рассчитывали на увеличение количества гостей, — грустно звучит ее ответ.

— Черт, я об этом не подумал.

— Я-то думаю, — она поджимает губы, — с такой-то спутницей обо всем на свете забудешь. Надеюсь, она эскортница и содрала с тебя огромную сумму за сопровождение.

— Не угадала, — завожу ее на веранду первого попавшегося ресторанчика, — она не эскортница, а одноклассница.

— Да ну нафиг, — Зара выглядит возмущенной, — скажи, что пошутил.

— Нет, — отодвигаю стул у свободного столика и взглядом приглашаю его занять, — и наша встреча с ней имела исключительно бартерную основу. Она владелица медиа — контента с огромным количеством подписчиков. А нашей фирме не помешает лишняя реклама. Я же взамен провел ее на закрытый обед к тем, к кому она очень хотела попасть, чтобы наладить связи. Вот и все, Зара, ничего криминального в этом нет.

— Все равно, я в шоке. У вас там в школе что ли кастинг какой-то был? Отбирали только самых красивых?

И это возмущение заставляет меня засмеяться. Что, конечно же, мне не свойственно. Я никогда не любил проявлять эмоции при большом количестве посторонних лиц. Однако рядом с этой девушкой все изменилось.

— Хватит ржать, как конь педальный, — она хватает меню со стола и яростно начинает его листать. — Может быть у меня уже гора комплексов появилась рядом с вами.

— Зар, ну какие еще комплексы? Ты себя в зеркало видела? — стараюсь успокоиться, но выходи, мягко говоря, не очень.

— Громов, я надеюсь, — она злобно смотрит на мен поверх меню, — что сейчас это была корявая попытка сделать мне комплимент. Если нет, клянусь, вот эта вилка сделает в твоем теле еще четыре дополнительных дырки для вентиляции.

— Ты права, я не очень удачно выразился, — на смену смеха приходит чувство вины, — я же говорил, что не силен в ухаживаниях.

— Извинения приняты, — она снова принимается за изучение горячих блюд.

— Я хотел сказать, что ты зря себя недооцениваешь. Какие комплексы могут быть у такой милой девушки? Я даже был немного удивлен тем, что ты еще свободна. Как по мне, у тебя не должно быть отбоя от поклонников.

— Знаешь, милыми могут быть даже дурики и шизики.

— Ладно, ты симпатичная, — снова поправляю себя, — даже зелень на голове вместо волос тебя не портила.

— Брось, Эрик, — она вздыхает, — быть симпатичной это не то же самое, что быть красивой. Я знаю косяки в своей внешности, так что можешь не париться и ничего не выдумывать.

Я фиксирую в голове этот отрезок разговора и отвлекаюсь на подошедшего официанта, чтобы озвучить наши заказы. Зара возмущается, что заказываю слишком много, но я ее не слушаю. Медлю, задумываясь о предложенном вине к ужину, но потом соглашаюсь и на него. Упиваться не собираюсь, но чтобы сбросить немного нервозности, которая была внутри каждого из нас, пару бокалов не помешает.

— Кто тебе внушил? — задаю ей вопрос, когда мы остаемся одни в ожидании заказа.

— Что именно? — смотрит она на меня.

— Ты понимаешь о чем я говорю.

— О, Эрик, — качает головой Зара, — это не та тема, которую стоит обсуждать на первом знакомстве.

— Мы уже знакомы, — не сдаюсь, — и очень давно. Плюс работаем вместе и…

Зависаю, подбирая правильные слова. Но они никак не хотят появляться в голове. И тогда Зара приходит на помощь. Она спокойно добавляет:

— Пытаемся подружиться?

— Неплохо, — киваю головой. — Я над этой формулировкой даже и не думал.

— Она тоже не точная, но это самое лучшее, что пришло мне на ум, — Зара делает глоток из принесенного ей бокала, — исходя из нашей ситуации. А что касаемо твоего вопроса, то я думаю, что ты прекрасно сам знаешь ответ. Ты же очень проницательный, Эрик.

— Я хочу дать тебе шанс все рассказать, — тоже пробую вино на вкус, — и не хочу выглядеть эдаким Шерлоком Холмсом.

— А мы за какого Холмса говорим? Того, что сыграл Роберт Дауни младший или Бенедикт Камбер. бер. камбербетч….Тьфу, ну ты понял, да? Хотя, стой, не отвечай. Тебе далековато что до одного, что до второго.

— Ну вот, а говорила, что я красивый. — Уголки моих губ самовольно ползут вверх. — Походу, не настолько.

— Да, — притворно строит она серьезную мину, — и харизмы в тебе столько нет. Так и запишем, Громов, полный провал.

И мы вдвоем начинаем смеяться. Я не знаю, что именно на нас подействовало, но напряжение между нами сошло на нет. Божественная по вкусу еда, приятная музыка, теплый морской бриз только усилил приятные впечатления.

— Это папа, — нарушает наше молчание Зара и опускает взгляд на свои пальцы, которые беспокойно пробегались по хрустальной ножке бокала. — Это он внушил мне, что я посредственная. Причем во всем. Скажем так, это был его изощренный метод воспитания. Чтобы вырастить безвольную, слабохарактерную дочь, которая беспрекословно бы ему подчинялась.

— Никогда бы не подумал, что дядь Леша на такое способен. — Напрягаюсь. — Да, он никогда не казался милым и пушистым. Но…

— Но вот это все всегда оставалось за закрытыми дверьми, — перебивает меня девушка. — Как и многое другое.

— Он…бил тебя? — у меня как-то странно запершило в горле и пришлось откашливаться, чтобы восстановить голос.

— Нет, — она отрицательно качает головой. — Он наказывал словом. Знаешь, после его выговора ты всегда чувствуешь себя таким ничтожеством и последним разочарованием не то, что своей семьи, а всего человечества. Что уж лучше бы ударил, чем вот так больно изматывал душу. Потому что рана заживет, синяк пройдет. А вот боль от слов будет преследовать тебя постоянно. Ты потом сам себя начинаешь поедать, понимаешь?

— Понимаю, — тихо соглашаюсь с ней. — За что он так с тобой?

— Ты все слышал на дне рождении. Я не такая с самого рождения, потому что должна была появиться не с грудью, а с яйцами. — Зара сжимает второй рукой салфетку и отшвыривает ее от себя. — Другие в таких случаях радуются, все-таки новый опыт как ни как. Но не для семьи моего отца. Бабушка, она же мама моей мамы, рассказывала, что они не верили ни единому узи. Твердили, что у них никак не может появиться девочка, представляешь? Папа даже на родах был, чтоб никакой подмены не случилось. А как своими глазами увидел, так даже на руки взять отказался. Мама с бабулей думали, что нужно всего лишь немного подождать и все привыкнут ко мне. Но они не приезжали и не проводили со мной время, потому что… как они не раз потом повторяли уже при мне, они не знали, что со мной делать. Ведь мальчики для них по духу ближе, а тут девчонка. Для них это оказалось тоже самым, что и нло. Если бы мама не была такой беспозвоночной и имела бы хотя бы каплю той силы, которая была в бабуле, она бы ушла от него.

— Но столько лет прошло, а она с ним. Осуждаешь ее?

— Хочу, но не могу. Даже не так, я права на это не имею. Это же ее жизнь, ее выбор. Ну нравится ей подчиняться, что я могу поделать? — Зара допивает содержимое бокала и показывает знаком, чтобы ей больше не наливали. — Я вот, начиная с подросткового возраста огрызаться начала. Они же ко мне так и не привыкли, просто смирились с моим существованием. А я этого сделать так и не смогла. Не смирилась, что меня не любят, а терпят.

Глава 16. Зара

— Я не знаю, кто ему это подсказал, — продолжаю, смотря на окаменевшее лицо Эрика, — но он изменил тактику воспитания. От полного игнора до контроля каждой сферы моей жизни. Именно отец выбирал развивающие секции и кружки, дополнительные уроки с репетиторами. И с каждым годом моего взросления, требований ко мне становилось больше и больше. Если что-то проваливала, то часами выслушивала лекции о том, что я ни на что не способна. Что я позорю его мундир и что ему проще сдать меня куда-то, чтобы я не попадалась ему на глаза. У мамы искать защиты было бесполезно. Ее вполне устраивала эта военщина дома. Иногда казалось, что без его пинка, она сама ничего не может сделать. А ему это и надо было. Для него дом не был домом. А еще одним полигоном, где он отдает приказы и все послушно их выполняют. Спорить было бесполезно, меня никто не слушал и не слышал. Помнишь, ты ехидничал по поводу того, что у меня образование получено тупо онлайн? Это был единственный вариант изучать то, что мне интересно. А не военное дело, как этого требовал отец.

— Я…я… даже не представлял, что все настолько…

— Паршиво? О, нет, это были цветочки, — пожимаю плечами, — хуже стало, когда я съехала от них два года назад. Это можно даже назвать освобождением. И, честно признаюсь, это лучшие два года, которые у меня когда-либо были. Но отец не теряет надежду мне их как-то изгадить. Были и слезы матери, которая при этом читала по бумажке речь теми словами, которые обычно употребляет в быту он. Были и манипуляции с моей совестью, когда каждую неделю начались якобы находиться разные болезни. Как ты уже увидел и услышал, мы вот уже докатились до шантажа. И ведь знает же, зараза, как бить по больному месту.

— У тебя проблема с финансами?

— Эрик, мне двадцать три, у меня маленький опыт работы. Каюсь, мой косяк, потому что не могу долго задержаться на одном месте. То ли действительно дура, то ли фиг знает что еще. И за душой у меня ничего нет. Потому что все, что было, я оставила в отцовском доме. А начинать с нуля без какой-либо помощи очень тяжело. Но даже при этом, я не гонюсь за родительскими деньгами. И больно мне не потому, что отец грозился оставить меня без них. А потому что за этим скрывается куда больший смысл. Он фактически разрывает нашу родственную связь. А зная маму, которая и слова поперек не скажет, она молча примет и это. Ну, что, теперь зная все это, ты уже наверняка приготовился пожалеть меня?

— А надо? — Эрик хмыкает и наигранно хлопает себя по груди. — Даже если бы и захотел, то прости, жилетку для соплей сегодня не надел.

— Это хорошо, — одобрительно киваю и чувствую, как на меня накатывает ощущение того, будто я скинула со своих плеч тонну того, что приходилось в одиночку тащить все это время.

И ведь с первой минуты знала, что рассказываю нужному человеку. Который спокойно выслушает и не будет ахать и охать при этом. По-своему, рационально, переварит сказанное мною и не станет давать ненужные советы. Да и вообще, все мы знаем, что самые лучшие и искрение исповеди выходят с батюшками да с незнакомцами. На первого Эрик, естественно, не тянул. А если бы и захотел, то это был бы горячий косплей с пометкой восемнадцать плюс для какого-нибудь календаря. А вот со вторым вариантом проблем не было. Потому что, как бы Эрик не считал, ни черта мы друг друга не знаем.

— Но хочу признать, ты меня поразила. — Он отвлекает меня от созерцания местности. — Не смотря на все это, ты все-таки пришла на день рождение. Зачем?

— А ты был прав, я до сих пор очень наивная и во всем дерьме пытаюсь усмотреть что-то хорошее. Я думала, что отец уймется, узнав о моей работе, о перспективах. И снова ошиблась. На самом деле, любой мой выбор будет для него неправильным. А у меня всего одна жизнь, которую я не хочу тратить на постоянное доказывание того, что я достойна уважения и любви. Так что, Громов, не думай, что я устроилась на работу из-за тебя. Мне просто нужна хоть где-то стабильность и уверенность, что я все вытяну.

— Тогда смею тебя заверить, что палки в колеса тебе ставить больше не буду.

— Конечно, я ведь буду работать в другом отделе. — Парирую и очень сильно удивляюсь, когда вижу, как Эрик встает из-за стола и протягивает мне руку. — Мы должны скрепить этот договор рукопожатием?

— Нет, я не хочу говорить о работе. И просто предлагаю тебе потанцевать.

— А ты умеешь? — не скрываю скептицизма в голосе.

— Шутить? Между прочим, перед тобой чемпион по бальным танцам.

— Офигеть… — пораженно охаю, но иду следом за ним на небольшую танцплощадку, где кружатся пары. — Скажи, что ты это выдумал. Серьезно, Громов, это уже за гранью реальности. Ты хоть что-то не можешь в этой жизни?

— Я серьезен, как никогда. Если встретишь мою маму, можешь спросить у нее и она с радостью расскажет тебе о моем танцевальном прошлом. Кажется, она помимо моих медалей и дипломов еще хранит и первый костюм с соревнований, где я занял первое место. Однако, Лебедева, я должен тебя предупредить, если хоть кому-то решишь об этом рассказать…

— Да могила я, могила, — пытаюсь скрыть улыбку и замираю, не решаясь сделать первый шаг.

Благо, Эрик уверенно обхватывает меня одной рукой за талию и начинает медленно покачивать в такт музыки.

И тут меня озарило понимание одной простой вещи. Эрик не просто так поделился со мной фактом о танцах. Зная его непростой и закрытый характер, я уверена, что людей, кто знает о его достижениях в этой сфере очень мало. И он не говорит об этом с кем попало. Меня же он посветил в качестве благодарности за то, что я была откровенна с ним. Скажем так, он уровнял счет раскрытых секретов. И это огромный шаг для него, поэтому я не сдерживаюсь и привлекаю его еще ближе к себе. А затем шепчу:

— Спасибо тебе за это.

Тело Эрика каменеет на мгновение, а потом расслабляется и мы продолжаем танцевать дальше. Но при этом больше не говорим ни слова друг другу. Потому что не хотим испортить хороший момент.

В том же молчании мы идем к отелю. Апартаменты Эрика находится на два этажа выше, но он галантно провожает меня к моему номеру.

— Спасибо за хороший вечер, Зара, — он отпускает мою руку и делает шаг назад, возвращая невидимые границы между нами.

— И тебе спасибо, — с небольшим сожалением наблюдаю за тем, как он снова становится каким-то далеким и холодным. Как золушка, у которой ровно в полночь все превратилось в тыкву и мышей. Только Эрик заново нарастил свою скорлупу.

А я не хочу заканчивать вот на такой ноте.

— Эрик, — зову его и он останавливается, так и не дойдя до лифта. — Если тебе вдруг что-нибудь понадобится…ты просто постучись ко мне, хорошо?

И я не вкладываю в эти слова ничего пошлого. Просто хочу дать ему понять, что приду на помощь или просто могу выслушать его, если это понадобится.

Он дежурно улыбается и кивает головой. Как бы обозначая, что принял к сведенью. А затем разворачивается и уходит.

Глава 17. Эрик

«…Если тебе вдруг что-нибудь понадобится…ты просто постучись ко мне, хорошо…»

Я смотрю на бушующую непогоду, а мысленно нахожусь на два этажа ниже.

«…просто постучись…»

Дождь как-то внезапно начал штурмовать прибрежный район точно так же, как и отголоски ее слов мой разум.

На очередном раскате грома непроизвольно поеживаюсь. Еще с детства ненавижу грозы с их непредсказуемым треском и грохотом. Зашториваю окна плотной портьерой и отхожу к дивану. Усаживаюсь на него, а через секунду снова вскакиваю на ноги. Бросаю взгляд на наручные часы и отмечаю, что уже почти полночь. Интересно, спит ли Зара? Или точно так же как и я не может найти места? Или только я мучаюсь от этой неопределенности, которую сам же и создал? Если копнуть глубже и проанализировать сегодняшний день, то он выдался странно богатым на открытия и откровения. Вроде бы и старался держать все под контролем, но рядом с Зарой все идет наперекосяк. Еще больше, чем грозу, я не переваривал все эти разговоры по душам и дележку секретами. Однако не успел сам опомниться, как выдал про свое танцевальное прошлое. Которое считал, мягко говоря, постыдным еще с самого детства. Пока мелким был, скрипя зубами шел на поводу у маминых желаний. Стал старше и поставил точку. Потому что мечтал о своем деле, а не о виляниях жопой в блестящем костюме перед судьями ради диплома и дешевой статуэтки.

«Постучись…»

Замираю уже у двери, держась за ручку. А дальше что? С другими девушками было проще. Отработанная схема действий никогда не давала осечек. Ресторан — легкая болтовня — отель — хороший подарок на прощание и никаких ночевок. Никто от этого не страдал, наоборот каждый был при собственном выигрыше. С Зарой же хрен угадаешь, что и как пойдет. И уверенности в том, что это было приглашением тоже всего ровно на один процент. Но, черт, этот взгляд…

Не успеваю опомниться, как уверенным шагом уже пересекаю коридор ее этажа. Еще больше прихожу в смятение, когда дверь внезапно открывается и Зара сама оказывается в моих объятиях. Вот только перепуганные глаза и пижама с симпсонами явно не свидетельствуют о том, что она хотела меня соблазнить.

— Что случилось? — почему-то шепчу.

— Там гром. — Тоже шепотом отзывается девушка. — И молния. А меня капец как пугает такая погода.

— И что ты делаешь в таком случае? — подавляю странное ликование по поводу того, что не один такой, кто так же реагирует на непогоду.

— Обычно поднимаюсь к Ирке, — отвечает Зара, — она живет в том же подъезде, но выше. Мы пьем чай, смотрим какой-нибудь фильм и вот так засыпаем. Но мы не дома…

— Куда же ты тогда летела?

— К тебе, — без запинки говорит она и опускает взгляд на мои руки, которые до сих пор обнимают ее.

Я тут же отпускаю ее и делаю полшага назад, восстанавливая дистанцию между нами.

— Ты, конечно, не Ирка, — нервно хихикает Зара, — но здесь, ты — единственный, кого я хоть как-то знаю. Понимаю, это звучит нагло.

— Да нет, все в порядке.

— Да? — неуверенно смотрит на она меня. — Да я только чаю хотела предложить попить и потом снова вернусь к себе.

— Ты можешь остаться со мной, — прикусываю язык. — Я хотел сказать, что мы спокойно разместимся в моем номере. Он все-таки больше твоего и помимо кровати там есть еще два диванчика. Так что мы друг друга не стесним.

— Ладно, — протягивает девушка, — я только Сплюша возьму с собой. Подожди меня, я быстро.

Не успеваю переспросить о том, кто такой этот Сплюш. Как Зара снова появляется в коридоре, сжимая среднего размера акулу в руках. Судя по ее потрепанности, акула явно куплена очень давно и значит…

— Не ломай мозг, — говорит Зара, будто читая мои мысли, — Сплюшу уже восемь лет и он всегда путешествует со мной.

— А…

— А поместился он в багаж благодаря тому, что какой-то гениальный человек придумал вакуумные пакеты. — Зара заходит следом за мной в лифт и с нежностью поглаживает акулу по голове. — Дядя подарил мне его и сказал, что это мой талисман, который будет отпугивать все плохое. А еще он помогает мне бороться с кошмарами. Так что не вздумай язвить по поводу этого, Громов. Все чего-то боятся и всем нужен волшебный маячок в этой пугающей тьме. Только кто-то спокойно может в этом признаться, а кто-то до последнего корчит из себя героя.

И если я до этого действительно хотел посмеяться над фактом того, взрослая девушка спит с мягкой игрушкой. То после ее слов просто закрыл рот. В чем-то Зара снова оказалась права.

— Проходи, — открываю свою дверь и пропускаю ее первой.

— Ого, — выдыхает она, оказываясь внутри, — впечатляющие размеры. Но, если ты приезжаешь сюда без семьи или хотя бы второй половины, то апартаменты кажутся огромными для одного человека. Тут сразу на тебя начинает давить одиночество.

— Я слишком занят, чтобы обращать на это внимание, — включаю чайник и ставлю чашки на столешницу.

— Это днем ты занят, — слышится ее голос из спальни, — а ночью? Разве к тебе не приходят никакие мысли?

— А ночью я предпочитаю спать и давать своему мозгу отдых.

— Я не поверю, что ты никогда не лежал и не крутился, будучи не в состоянии уснуть. Потому что то мысли, то воспоминания, то важные идеи не давали тебе заснуть.

— Нет, — качаю головой.

— И ты никогда не гуглил посреди ночи хорошее ли зрение у паука, раз у него столько глаз? Или как дышит страус, когда прячет голову в песок? — Зара снова оказывается передо мной и прищуривается. — И в голове никогда не играла надоедливая песня, которую ты услышал по радио и она мешала тебе заснуть?

— Нет.

— Врешь.

— Нет, — достаю какие-то турецкие сладости и две пачки чая. — Ты какой будешь?

— Черный. — Быстро отвечает она и взбирается на барный стул у стойки. — А сны тебе хотя бы снятся? Они черно-белые или цветные, как у нормальных людей?

— Зар, мне все больше это напоминает допрос. Чего ты хочешь? — Заливаю кипятком пакетик и ставлю дымящуюся чашку перед девушкой.

— Я просто пытаюсь понять, как ты так выживаешь в этом мире? Есть ли у тебя хобби? Чем ты вообще интересуешься помимо работы?

— Дай подумать, — усаживаюсь напротив нее, — я люблю читать.

— Скукота.

— Дайвинг, — продолжаю, не обращая внимание на ее кривляния, — но из-за плотного графика редко могу позволить себе выбраться куда-то.

— Ну да, остается только ванная, но там сильно не поныряешь.

— У тебя дурацкая манера общения, — придирчиво рассматриваю кусочек чего-то сахарного прежде чем откусить от него. — И ужасное чувство юмора.

— А у тебя навязчивое желание всех поучать, — не остается она в долгу. — И ты скоро вымрешь, как мамонт от отсутствия нормального общения.

— Все сказала? — Отставляю свою пустую чашку.

— Чего ты нервничаешь?

— Я просто устал и хочу отдохнуть.

— Не правда.

— Ты сомневаешься в том, что человек может захотеть спать во втором часу ночи?

— Ты выглядишь чересчур раздраженным, а не сонным.

— Может быть это от того, что тебя стало как-то слишком много? — Срываюсь и тут же немного жалею об этом. — Прости, я просто…

— Не привык, — договаривает она с поникшим видом. — Все нормально. Это ты прости, что я взяла тебя в оборот и даже не подумала над тем, что тебе может быть тяжело.

— Зара, — вздыхаю, — за это не нужно извиняться. К этому просто нужно привыкнуть. Мне. Ты-то более коммуникабельнее, чем я и более гибче в некоторых вопросах.

— Да, да, — отрешенно говорит она и суетливо сползает со стула, — знаешь, гроза вроде бы заканчивается. Так что, пожалуй, вернусь я в свой номер. Спасибо за чай.

— Зар.

— Что?

— Не уходи.

— На сегодня меня действительно слишком много для тебя. К тому же, решение с ночевкой я приняла поспешно. Ты еще не готов к такому.

— К чему? — следую за ней до самой спальни, где она стаскивает с постели акулу и прижимает к себе.

— Бывает, что я храплю по ночам. Бывает, что разговариваю. — Она неловко усмехается. — Сама я, конечно же, этого не помню. Но по словам Ирки, зрелище то еще.

— Можешь не волноваться, я крепко сплю. — Не даю ей пройти. — Так что ты меня не потревожишь.

— К чему эта настойчивость? — заглядывает она в мои глаза.

— Я не знаю, — честно отвечаю ей, — но мне почему-то хочется, чтобы ты сегодня была здесь. Я отдам вам с акулой свою спальню, а сам размещусь на диване.

Не успеваю закончить свою мысль, как за окном снова с треском гремит гром. И мы синхронно поеживаемся.

— Ладно, — кивает она, — будем считать, что это взаимопомощь.

— Я не… — вовремя спохватываюсь, — хорошо, договорились.

Мы желаем друг другу спокойной ночи и расходимся по разным комнатам. Честно признаюсь, ночевка на диванах тоже происходит у меня впервые, как и все, что связано с Зарой.

— Как девственник, — шепчу себе под нос, пытаясь улечься на твердом диване.

И вот тут, как назло, приходит все то, о чем она говорила. И мысли, и воспоминания, и даже заразная песня на турецком, которую я сегодня слышал на ресепшене.

— Да твою ж, мать, — морщусь и переворачиваюсь на другой бок.

Но песня от того в голове начала играть еще громче. И очень надеялся, что у девушки в соседней комнате та же беда. Но, судя по тишине из спальни, Зара видела если не первый, то второй сон точно.

Где-то в начале третьего, организм наконец-то сдался и навалилась долгожданная дремота. Но, не надолго. Глаза сами распахиваются от звука открывающейся двери и шлепанья босых ног. Затаив дыхание, чувствую, как край дивана просаживается под еще одним телом.

— Ирка, блин, ты чего свалила? — сонно бормочет Зара и укладывается рядом. — Ты же знаешь, что я боюсь грома…

Дальше она зевает и начинает сопеть, проваливаясь в глубокий сон. А я лежу и думаю, вот что мне с этим теперь делать? Нести ее обратно в спальню? Или разбудить, чтобы сама туда дошла? Осторожно касаюсь ее руки и дыхание само по себе сбивается. Такая кожа нежная, а еще от нее пахнет чем-то вкусным. Придвигаюсь еще ближе и полной грудью вдыхаю этот запах, зажмуриваясь. Это же нельзя назвать, домогательством, правда? Если я вот так немного с ней полежу и наслажусь странным ощущением наполненности пространства рядом с собой.

Несмело обнимаю ее и прикрываю глаза. Слушая, как рядом бьется ее сердце. И это самая лучшая колыбельная, которую я когда-либо слышал за свою жизнь.

Глава 18. Зара

Просыпаюсь от ощущения чего-то непривычно тяжелого на теле. Опускаю взгляд ниже и вижу мужскую руку, которая обхватывает меня аккурат под грудью и крепко прижимает меня к себе. Затылок согревает теплое дыхание, а следом слышится легкий стон, когда я аккуратно выползаю из этих объятий. Но Эрик не просыпается и лишь переворачивается на спину, позволяя мне насладиться такой красотой перед собой, которую мечтала заполучить каждая вторая сотрудница из его фирмы.

Во сне он выглядит иначе. Чуть моложе, чуть расслабленно и даже как-то не свойственно ему, но беззащитно. Я подавляю желание коснуться его лица своими пальцами. Не хочу будить. Он и так тащит на себе непозволительно много. И я даже была готова поспорить, что это один из немногих раз, когда он позволил сам себе настолько крепко и надолго уснуть. Не знаю, кому и что он хочет доказать, но с такими темпами люди обычно быстро сгорают, как свечи от яркого пламени. Однако лезть со своими советами по поводу этого нет смысла.

Подхватываю Сплюша и тихо выхожу из номера. Проходящая мимо горничная одаривает меня поверхностным взглядом, толкая свою тележку вперед. Но я интересую ее лишь какую-то долю секунды, а затем она отворачивается. Думаю, они в этих отелях видят куда более странных людей. Так что девушка в пижаме с симпсонами и акулой под мышкой явно не тот случай, который их мог заинтересовать, чтобы на обеде перемыть мне кости.

Будучи уже в номере, быстро делаю все утренние процедуры и параллельно просматриваю ежедневник. Как и предупреждала Ирэн, здесь не работают по утрам. Все мероприятия в основном назначены на время после обеда. Получается, у нас есть немного времени, чтобы провести его вдвоем. И я …я не знаю, что нам делать. Я даже не знаю, о чем сегодня говорить. Будто вчерашний запал кто-то взял и смыл ледяной водой. Оставив только растерянность. К концу всех приготовлений, мне вообще стало казаться, будто вчерашнего вечера и договоров о попытке сблизиться не было.

Но ночь-то была. Пусть даже и с невинным сном рядом с ним.

Черт.

Для начала, наверное, стоит извиниться за то, что приперлась к нему на диван. Эрик и так уступил мне свою постель, а я нагло отжала у него место на и так узком диване. Даже не представляю, как ему было неудобно всю ночь.

Стоп.

А чего он тогда меня не переместил обратно? Сам уже спал? Было лень? Или как это еще понимать? Ему понравилось?

Бабочки внутри живота предательски зашевелили своими крыльями.

Тихо, тихо, родные, рано еще.

Вот с такими мыслями я и выпорхнула в коридор, собираясь с духом, чтобы позвать Эрика на завтрак. Однако была очень сильно удивлена, когда увидела его в остановившемся на своем этаже лифте.

— Доброе утро, — улыбаюсь ему, — ты когда встал?

— Сразу, как только ты ушла. — Следует «сухой» ответ.

— Я шумела? — улыбка моментально сходит на нет и я хмурюсь

— Нет, — качает он головой, — я просто очень чутко сплю и слышал, как ты уходила.

После этих слов, я опускаю голову, раздумывая над тем, что сказать дальше. Потому что у меня на языке начали крутиться очень неудобные для него вопросы.

Если слышал, то почему не встал при мне? Не хотел видеть? Жалел о том, что позвал с ночевкой? Жалел в целом, что вообще заговорил об отношениях и на утро передумал?

— Уже убегаешь по делам? — вместо всего этого, спрашиваю у него.

— Помнишь мою вчерашнюю одноклассницу?

— Еще бы.

— С ней связался один человек, который хотел бы сотрудничать со мной. У нас сейчас намечен завтрак. — Эрик запинается. — Если хочешь…

— О, нет, спасибо. — Выходит резче, чем планировалось. — Я думаю, что ты справишься там без моей помощи. Только не забудь, в половину первого у вас собрание.

— Зара, надеюсь, ты не обиделась?

— На что? — хмыкаю. — Я все равно собиралась прогуляться по окрестностям и что-то мне подсказывает, что ты все равно бы не пошел со мной. Не переживай, я не опоздаю к назначенному времени.

— Зар, — останавливает он меня в фойе отеля, — если я дам тебе карту и скажу, чтобы ты что-то себе купила… это сильно тебя оскорбит?

— Ты даже не представляешь как, — цежу сквозь зубы, — потому что создается впечатление, будто ты пытаешься за что-то откупиться.

— Я так и думал. — Он засовывает руки в карманы легких льняных брюк. — Что ж… будь осторожна.

— Всенепременно. — Перевожу взгляд на спешащую к нам девушку. — Скорее всего, по твою душу.

— Эрик! — радостно восклицает она, подойдя к нам вплотную, будто вчера его не видела. — Доброе утро!

— Доброе, — надо же, улыбается он ей в ответ так, будто они как минимум вчера вместе повели ночь.

Мне он так даже наедине в лифте не улыбнулся.

— Гхм, — откашливаюсь, привлекая к себе внимание. — Здрасьте.

— Алиса, познакомься, — Эрик кивает в мою сторону, — это Зара. Зара, как я и говорил, с Алисой мы вместе учились.

— Да, да, — звонко смеется эта красотка, — только тогда Эрик был не такой суровый на вид. Особенно, когда звал меня на свидания.

— А… — вырывается у меня. — Надо же, вы встречались?

— Да, два года в старших классах. — Алиса изящно перекидывает на одно плечо каскад своих роскошных волос и кокетливо ведет вторым. — Жаль, что проморгала такого умничку. Но ведь все в этой жизни поправимо? А о вас он мне ничего не рассказывал. Вы кто?

Забавно.

Это я о том, как она умудрилась совместить столько разных по смыслу тем в одном потоке своих вопросов и мыслей.

Тут в пору сказать, что начали за здравие, а закончили за упокой.

Это я уже о том, как быстро скатилось мое настроение до той отметки, где температура запросто могла заморозить ад. И поспособствовал этому никто иной, как сам Эрик:

— А это моя помощница.

— Какой ты стал важный, помощниц начал брать с собой, — протянула Алиса. — Биг босс, ни дать, ни взять. Ну, что, идем?

— Да, — парень бросает на меня свой взгляд, но мое лицо в миг превратилось в нечитаемую маску.

На несгибаемых ногах ухожу прочь от этой идеальной парочки, чувствуя, как внутри все пресловутые бабочки передохли. И на маске поползли уродливые трещины.

«Помощница»

Прямо как клеймо какое-то.

А ведь он мог сказать, что я фактически больше, чем просто очередная его сотрудница.

Но не стал.

На автомате беру кофе в бумажном стаканчике и какую-то булочку, вкус которых абсолютно не чувствовался. Остатки завтрака уже на половине отправляются в мусорную урну рядом со зданием отеля. А я бреду снова на пляж, потому что для других путешествий у меня попросту не осталось настроения. А шум воды все-таки всегда успокаивал меня. Смотрю на резвящихся детей с родителями, на шумные компании, на парочки. Последние особенно цепляют. Ходят тут, за ручки держатся. Наверное, о чем-то совместном мечтают и обговаривают планы на будущее. А может просто наслаждаются моментом. А я? Я утопаю ступнями в теплом песке со скрещенными на груди руками и напоминаю застывшую статую. И все не понимаю, я свернула куда-то не туда? Что ж так не везет-то?

Внутренний голос подсказывает, что это банальная ревность и зависть. А от них уже идет и жалость к самой себе. Но, как я и говорила, последнее чувство я ненавидела больше всего. Поэтому начинаю злиться на саму себя. И на Эрика за компанию. Пока с ним не связалась, так себя не добивала. А тут второй день эмоциональных качель!

— Сволочь, — шиплю себе под нос, — какая ж ты сволочь, Громов.

Телефон пиликает, извещая о новом сообщении в мессенджере.

«У тебя все хорошо?»

Мои пальцы быстро порхают по сенсору, печатая все, что я хотела бы ему сказать в лицо. Но потом я быстро стираю гневную тираду и отправляю совершенно другое:

«Просто отлично»

«Ясно»

Быстро приходит мне ответ и больше он ничего не добавляет.

З- забота, мать его так.

Глава 19. Зара

Не пороть горячку.

И это я решила не потому, что мне только что в номер доставили шикарный букет алых роз.

И не потому, что по натуре была быстро отходчивой.

Все дело в том, что после тяжких раздумий внутри что-то щелкнуло. И я поняла, что поступаю неправильно. Мы ведь дали время сами себе, ведь так? Присмотреться, подумать, все взвесить. Мы не обещали любви до гроба. И совместной старости тоже. Нет, конечно же, как любая девушка, я о таком мечтала и надеялась, что у меня это все будет. Но с Эриком ли?

Вот после этих мыслей меня и отпустило. Я даже пообещала купить себе что-то неприлично дорогое за чудеса выдержки, которые проявила. А потом жутко покраснела, представив, что могло бы быть, если бы я дала волю той ревности, которая меня ослепила при знакомстве с Алисой. Как бы я глупо смотрелась…

Вот поэтому, я и решила, что больше не буду торопить ни себя, ни Эрика. В конце концов, у нас в запасе есть еще два дня.

Вот они все и покажут.

Я отпустила все. И в тот же миг мне даже стало как-то легче дышать. Намного проще смотреть на все, когда ты особо ни на что не рассчитываешь. У тебя как будто меняется мировоззрение и ты начинаешь смотреть на обыденные вещи под другим углом. И знаете, что я увидела?

Что Эрик — трудоголик, которых стоило еще поискать. Каждую свободную минуту он старается провести с пользой для своего дела. Он вечно на связи с офисом и умудряется проводить совещания даже там, находясь за тысячу километров от них. Бесконечное решение дел забирают у него уйму времени и сил. Отсюда последовало еще кое-что занятное. Он не умеет и не знает, как отдыхать. Совсем. Или не позволяет сам себе этого делать. Или все вместе взятое. Вклиниться между ним и его работой крайне сложно, потому что он сам этого пока не хочет. В те редкие моменты, когда нам удавалось побыть вдвоем, меня не покидало ощущение будто они не спонтанны, а уже заранее им запланированы.

И хотя Эрик старался быть немного другим со мной, ему это давалось тяжело. Я понимала, что всему виной устоявшиеся привычки и все такое. И ценила, что он пытается пойти мне навстречу. Пару раз удавалось его растормошить и вот тогда он становился похож на молодого парня, а не на вечно собранного директора. Он смеялся, рассказывая какие-то забавные истории из жизни. И вот с таким Эриком, мне хотелось продолжать общение. Жаль, что он быстро исчезал за стеной, которой отстроил тот, другой, кто не одобрял послабления контроля.

Я даже не удивляюсь сообщению, где Эрик любезно напоминает мне о сегодняшнем ужине и о том, что я должна быть при полном параде. Все-таки, это прощальный вечер в честь нашего возвращения домой, который устраивала принимающая сторона. Четыре дня пролетели, как один и настал момент подведения итогов.

Во всем.

И от этого меня немного потряхивает. Я надеваю самое лучшее платье, делаю вечерний мэйк и завиваю волосы в крупные волны. В отражении зеркала на меня смотрит какая-то другая Зара. Красивая, но грустная. Потому что возникает ощущение, что мне пришлось переделать себя ради соответствия этому месту и обществу. И это было просьбой Эрика. Понимаете? Ему было важно, чтобы я хорошо выглядела не ради него, не для него, а чтобы поддержать имидж его фирмы.

Зависаю с помадой у губ, а затем беру и смываю весь макияж к чертям. Скручиваю в небрежную гульку волосы и снимаю платье, переодеваясь в джинсы с простым топом. Сердце гулко бьется в груди, когда я поднимаюсь на нужный мне этаж и, пока не иссяк запал, изо всех сил тарабаню в дверь.

— Зара? — Эрик окидывает меня удивленным взглядом. — Что случилось? Почему ты в таком виде? Нас же уже ждут в ресторане…

Но закончить ему я не даю. Протискиваюсь внутрь, захлопываю дверь и…целую его.

Да, до самого вечера я придерживалась совершенно другой тактики. Но вдруг ясно осознала, что мне нужен хоть какой-то всплеск эмоций в этом огромном океане спокойствия под именем Эрик. Хоть что-то, что могло дать мне четкое подтверждение, что я ему действительно небезразлична. Одними же надеждами сыт не будешь. И я решаюсь на этот с одной стороны отчаянный поступок, который мне абсолютно не свойственный лишь с одной мыслью.

Не отталкивай, прошу.

Как известно, спонтанность лучше всего вызывает неподдельные эмоции у людей. Человек не готов к определенным действиям, а значит, можно пробить брешь даже в такой скале, как Громов. Но я ошиблась. Просчиталась.

Сначала Эрик окаменел, но затем мягко взял меня за плечи и отодвинул от себя. То есть, на поцелуй он даже не ответил. Он не выглядит ошеломленным или хоть капельку взволнованным. Изучает в полном молчании мое лицо, а я стараюсь при этом выглядеть не так уж и подавленно. Хотя, признаюсь, я ожидала от него совершенно другой реакции.

— Гхм, — прочищаю горло, — только не ставь меня в еще более неудобное положение и не спрашивай, что это сейчас было.

— Не стану. — Парень отпускает меня. — Хотя это и стало неожиданностью.

— Ну, еще бы. — Тут же обхватываю сама себя руками. — Для таких мероприятий, как поцелуй нужно назначить определенную дату и время. И предупредить заранее. В письменной форме. А, нет, прости. Лучше отправить тебе сообщение.

— Что ты сейчас имеешь в виду? — напрягается Эрик.

— А ты не понял? Это я сейчас иронизирую. — Вздыхаю. — А еще попытаюсь за оставшиеся пять минут донести до тебя, что у нас ничего не получится. Прости, Эрик, нам не по пути с тобой и ты это сам прекрасно понимаешь…

Глава 20. Эрик

— Отчеты руководителей отделов жду до вечера, — обвожу взглядом всех присутствующих, — всем младшим сотрудникам напоминаю о необходимости прохождения курсов повышения квалификации. Для всех отделов составили индивидуальный график для каждого человека. Ознакомьтесь с ним и не стройте на это время никаких планов. Внезапные отъезды, болезни и прочие отмазки не примутся, как повод для вашего не прохождения обучения. Всем ясно?

Они не очень радостно соглашаются с этим. Энтузиазм в их голосах тянет на минусовую отметку, но мне плевать. Достойную зарплату хотят получать все без исключения, так пусть ее так же хорошо и отрабатывают. Бездари.

Совещание заканчивается и толпа спешит быстрее покинуть конференц-зал. Зара, на удивление, уходит одной из последних. Задержалась, но не для того, чтобы посмотреть на меня. Просто оживленно что-то обсуждала с коллегой из своего отдела, попутно кивая головой и улыбаясь каждому, кто ее приветствовал. На меня ни разу ни взглянула ни во время совещания, ни после.

Ну да, а чего ты хотел по прошествии месяца?

— Так и не общаетесь? — Гарик останавливается слева от меня в опустевшем зале.

— Нет, а зачем? — пожимаю плечами.

— Затем, что она тебе нравится до сих пор, — а это говорит уже Славик справа от меня.

Окружили черти.

Сейчас снова начнется трепанация мозга.

— Она ясно дала понять, что я ей не интересен. И я абсолютно нормально отношусь к отказам.

— Да? — Гарик усмехается. — Это по этой причине, ты с момента перевода Зары в мой отдел теперь часто мелькаешь на нашем этаже? И по пять раз на дню просишь меня уточнить, нормально ли ей на новом рабочем месте?

— А что странного в том, что я беспокоюсь о своем сотруднике?

— На других тебе начхать, — Славка усаживается прямо на край стола. — За нас с Гариком ты тоже так не переживаешь. А мы, между прочим, тоже твои сотрудники. Мог бы хоть раз спросить, как мы вообще вытягиваем работу с тобой.

— Бедняжка, — кошусь на него, — как же тебе достается. Может, тебе пару выходных дать, чтоб от моего лица отдохнул?

— Не бесись, — Гарик толкает меня плечом, — мы ж твои друзья. Кто еще, кроме нас так тебя беззлобно покошмарит тебя? А еще напомнит тебе, что ты баран, Громов.

— С хера ли? — морщусь.

— Ты не прав, он не баран, — влезает Славик, — он бестолочь.

— Не, ну вы совсем охренели, — начинаю закипать, — я что, по вашему, должен был на коленях за ней ползти, когда мне отказали?

— А ну, напомни нам, что она перед этим сделала? — Почти хором говорят эти двое идиотов и я уже был готов сам себя пристрелить за то, что имел неосторожность им все рассказать.

— Поцеловала, — резко дергаю узел галстука вниз, потому что и этот решил сегодня меня удушить.

— И????

— Что? — недоуменно смотрю на них. — Что я должен был понять? Поцелуй, как поцелуй. Ничего сверхъестественного. Я вообще не понял, зачем она это сделала, если собиралась отказать мне.

— Ой, бестолочь, — протягивает Славик.

— Я ж говорю, баран, — вторит ему Гарик. — Да проверяла она тебя, расшевелить пыталась. Увидела, что тебе как-то побоку и сделала выводы, с которыми с тобой же и поделилась. И, знаешь что, Эрик, я вот впервые встаю на сторону девчонки. Я бы тоже не терял время на человека, которому я безразличен.

— Это не так, — возражаю, — я…

— Что «ты»? — давит на меня друг.

— Да испугался я! — голос сам собой повышается по тональности. — Она ж как цунами, которое не остановить. Все внутри переворачивает своими словами, жестами, действиями, запахом. И я понимал, что с каждым днем мне все сложнее противостоять этому.

— И почему ты сопротивляешься? Отношение — это не зараза, которую ты подхватил и надо теперь лечиться. Расслабься, кайфуй.

— И это мне советует человек, который прыгает из койки в койку и его самые длинные отношения были диною в две недели? — Отхожу от Гарика, иначе сейчас могу не сдержаться и двинуть ему, пока он в шаговой доступности моего кулака. — Или месяц?

— Согласен, опыта у меня не так много, но он хотя бы есть. И неважно, что он какой-то у меня негативный или неправильный. — Парирует друг. — И для твоего сведенья, прыгаю я по койкам лишь по тому, что рядом пока еще нет той единственной, которая бы переменила во мне хоть что-то. Я не чувствую того цунами или треклятых бабочек, как ты рядом с Зарой. Это просто бабы, которые забудут обо мне так же, как и я о них. Потому что мы цепляем друг друга на уровне «потрахаться и разбежаться», но не более того.

— Избавь меня от своих причитаний и нравоучений.

— Да это уже констатация факта, что у меня друг ослепший дебил. Взять так бездарно просрать свой шанс с такой хорошей девчонкой. Вот я на сто процентов уверен, что она могла бы тебя вытянуть из твоей скорлупы, если бы ты сам ей это позволил.

— А ты уже ее так хорошо знаешь? — прищуриваюсь.

— Да, — довольно лыбится Гарик, — она ж теперь моя подчиненная. Я с ней провожу достаточно времени, чтобы понять какая она.

— Так может, ты уже и глаз на нее положил? А этим трепом просто почву прощупываешь? — внутри все холодеет.

— Может и прощупываю. Тебе теперь какая разница?

— Ты прав, никакой. — Сцепляю зубы так, что аж скрежет слышится.

— Вот и отлично. — Гарик отталкивается от стола.

— Куда ты собрался?

— В свой отдел, — надменно смотрит он на меня, — пора новенькую в оборот брать. Пойду, приглашу ее в ресторан. Думаю, мне она навряд ли откажет. Все-таки я посимпатичней буду да общительней. И готов на многое, так что девушкам это нравится.

— Он же это несерьезно? — зачем-то спрашиваю Славика, когда мы остаемся с ним вдвоем.

— Да фиг его, — второй друг тоже собирается на выход. — А если и так, то что в этом такого? Они оба свободны, так что могут делать все, что угодно.

— Ну да, ну да, — качаю головой.

Да пусть хоть ужинают, хоть встречаются, хоть женятся и детей заводят.

Так почему же после этой мысли внутри становится так плохо? Почему я злостно стискиваю кулаки и быстрым шагом направляюсь к отделу Игоря?

Глава 21. Эрик

…Прости, Эрик, нам не по пути с тобой и ты это сам прекрасно понимаешь…

Вдох. Выдох.

Смотрю на девушку и на то, как она нервно кусает свои губы.

Губы, которые я только что чувствовал на своих.

Поцелуй вышел внезапный, но от того не менее интересный. Зара оборвала его так быстро, что я не успел распробовать его до конца. И пока я думал об этом, потерял драгоценные секунды.

В ней что-то быстро поменялось.

— Эрик, давай будем честны друг с другом, — еще один тяжелый вздох срывается с ее губ, — мы оба в этом виноваты. Ты решил, что озвучив свой интерес ко мне, ты справился. И что тех редких встреч, которые ты спланировал исходя из своего расписания будет достаточно. Но, нет. В любых отношениях нужно поддерживать огонек. Я не говорю тебе сейчас о поездках на лошадях и миллионе алых роз каждое утро. Но, блин, Эрик, мне было даже достаточно того, чтобы слышать твой голос. А не читать сухие сообщения о планах на день, где в конце ты просто тупо ставишь меня в известность, что у нас сегодня обед или ужин. Я хотела бы, чтобы ты сам без принуждения делился своими новостями, мыслями, переживаниями, идеями. А получается, что в основном я из тебя это все вытягиваю клещами. Пойми, любые отношения — это не просто встретились, поели и разбежались по своим домам. Это куда более серьезней. Но ты не хочешь пускать меня настолько глубоко к себе в душу, сердце и голову. Думаешь, я не вижу, как ты блокируешь все на свете? На что ты вообще рассчитывал, предлагая мне все это? Если по факту оно тебе не нужно.

— Почему не нужно? — Скрещиваю руки. — Нужно, не так как вы привыкли себе представлять в своих девичьих мечтах. Я же говорил тебе, что я не романтик, я не умею многих вещей…

— Ты не хочешь, — поправляет меня Зара, — и это огромная разница, когда человек не умеет или не хочет что-то делать. Люди в преклонном возрасте учатся вождению, набивают татуировки, прыгают с парашютом. Люди в юном возрасте путешествуют по миру, покоряют вершины и добиваются таких достижений, которые не светят и половине тех, кто просто сидит на диване. Эрик, вот тебе бесплатный совет на будущее: никто в одну лямку ничего тянуть не будет. Даже в твоем деле у тебя есть друзья и соучредители. В отношениях точно так же.

— Я понял, — опускаю взгляд на манжеты рубашки и рассматриваю запонки в них так, будто впервые их увидел. — Ты сказала, что виноваты оба. Про себя я выслушал. А что на счет себя?

Хоть и не смотрю на нее, но ощущаю волну раздражения и злости, которая пошла от девушки.

— А я виновата в том, что дала тебе повод. Надо было отказаться тогда на пляже и дело с концом. А так, из-за моих розовых очков мы бесполезно потратили друг на друга время. Чего, кстати, ты так не любишь делать. Давай прямо сейчас поставим точку и разбежимся.

— Хорошо, беги, — отворачиваюсь от нее, — я не держу. Спасибо за честность.

— Спасибо и тебе… за все. — Слышится ее тихий голос.

Домой мы тогда вернулись по отдельности, в разных классах самолета. Дальше последовал перевод Зары в отдел Игоря. Когда я первый раз зашел в приемную с новой секретаршей, даже застопорился на пороге. Стены были старыми, а все остальное новое и непривычное. И девушка за столом, и атмосфера. А вообще, там теперь было как-то пусто без Зары и ее плантации кактусов. И без бардака с фоторамочками на столе. Секретаршу я ту, кстати, уволил через неделю после ее бездарной работы. Теперь у меня там вообще сидел парень, но так я был на сто процентов огражден от навязчивых намеков и декольте перед глазами. Да и мои доводы по поводу работоспособности полов лишний раз подтвердились. У мужчин самоотдача делу была лучше, чем у девушек.

Но.

Я скучал по Заре.

Эта мысль меня дико бесила поначалу. Потом я с ней тоже свыкся. Довольствовался новостями, которыми делился Игорь. И вроде бы ничего такого не случилось, живи и работай дальше, но иногда ее слова всплывали в голове и пиздец. Сижу и чувствую, что упустил что-то важное для себя.

Или кого-то важного.

А вот эта мысль у меня прямо сейчас транслировалась в мозг, когда я наблюдал за тем, как Игорь реально что-то ей рассказывал за дверями их приемной. Не знаю, к добру ли это было, что я везде устанавливал стеклянные перегородки. Но так я отчетливо видел, как Зара покраснела и отвела взгляд. Она нервничала из-за такого внимания от Игоря. Теребила карандаш в своих руках и смотрела в сторону. А тот стоит, козлина, что-то втирает ей с довольной рожей. Никогда бы не подумал, что мне захочется двинуть своему другу да так, чтобы он больше не смог улыбаться.

И тут они вместе начинают двигаться на выход. Успеваю спрятаться за огромное офисное деревце и смотрю, как они вызывают лифт, в котором, судя по электронному табло, спускаются на парковку. Чтобы не терять время, срываюсь на бег и выскакиваю на лестничную площадку, а оттуда, перепрыгивая через две ступеньки, спускаюсь вниз. К тому моменту, когда я оказался на уровне подземного паркинга, был готов выплюнуть легкие и все, что просилось наружу от такой внезапной физической нагрузки. Однако и это меркнет, когда я вижу, что Игорь уже как-то по-хозяйски лапает ее своим руками по пояснице, провожая к своей машине. Помогает ей сесть на пассажирское сиденье, а вот свое место он занять не успевает. Потому что я уже рядом и мой кулак с силой впечатывается в его челюсть.

— Эрик! — слышится вскрик Зары рядом. — Ты что творишь?! Отпусти его! Эрик, слышишь? Остановись!!

Игорь тоже просто так не стоит и не терпит побои. Он ныряет мне под руку, обхватывает меня за пояс и валит на спину.

— Игорь, прошу, ну… хоть ты, — бегает вокруг нас Зара, — возьми себя в руки.

— Ах, он уже просто Игорь для тебя? — реву, уклоняясь от удара.

— А мы не на рабочем месте, — тот наваливается еще сильнее, пытаясь меня обездвижить. — Завидно что ли?

Мы барахтаемся на бетоне, пачкая одежду в грязи и масле от машин. Попутно пиная друг друга по тем местам, по которым умудряемся дотянуться. Как вдруг резко становится безумно холодно и мы покрываемся белым налетом. Это заставляет нас прекратить борьбу и откатиться по разным сторонам.

— Какого черта? — Ругается Игорь, поднимаясь с колен.

— А что мне оставалось делать, если вы настолько увлеклись мордобоем, что даже не слышали меня? — С этими словами, Зара ставит баллон огнетушителя рядом с собой. — Если вы решили поубивать друг друга, то делайте это в другом месте, а не на моих глазах. И что это вообще значит? К чему все это?

— К тому, милая Зара, — оттряхивается Гарик и морщится, когда касается разбитой брови, — что наш робот умеет чувствовать. И сейчас проявил ни что иное, как ревность.

— И зачем? — она переводит взгляд с него на меня.

— Это был последний шанс его растормошить, — друг подходит ко мне и протягивает руку, помогая мне подняться. — С тебя, кстати, неделя выходных в качестве компенсации.

— Облезешь, — фыркаю, когда принимаю его ладонь.

— Ладно, счет за химчистку, — Гарик вздыхает, — хотя нет, новый костюм.

— Гарик, не борзей.

— Нет, он мне лицо разбил, а я еще борзею. Громов, не пошел бы ты… лесом.

— Ничего бы не было, если бы ты не полез к моей девушке, — рявкаю.

И мы все втроем замираем. Игорь довольно лыбится, у Зары глаза в половину лица, а я чувствую, как краснею.

— Наконец-то, — хлопает друг в ладоши, — на этом, считаю, мое дело успешно завершено. Оставляю вас, голубки, для дальнейших разговоров наедине. Поеду залечивать раны и разбитое сердечко…

— Эй, Гарик, — успеваю его затормозить до того, как он скроется в машине, — спасибо.

Конечно, он понимал, за что я благодарю его. Парень лишь кивает головой и выезжает из парковки на улицу. Но не успеваю собраться с мыслями, как Зара со всей силы толкает меня в грудь.

— Это что, прикол какой-то? А?

Еще тычок.

— Нормально нельзя было все выяснить?

И еще тычок.

— Громов, мне не нужны ни вот эти представления, ни ты сам. Это ясно?

На очередном выпаде хватаю ее за руки и притягиваю к себе. А затем целую да так, что аж звездочки перед глазами пляшут. Девушка сначала брыкалась, но с каждой минутой все попытки вызолиться из моего захвата становились все тише. И вскоре она покорно обмякла в моих руках, нежно отвечая взаимностью на мои ласки.

Чувство эйфории ударило по мозгам и я вдруг стал огромным пушистым облаком, которое готово вот-вот воспарить на небо. Странно все это было для меня.

Необычно.

Но так вдруг правильно.

— Гхм, — Зара отстраняется, — Эрик…

— Тихо, — заставляю ее замолкнуть. — Помнишь, ты тогда сказала, что если вдруг что, то я могу постучаться в твои двери и ты всегда откроешь их для меня?

— И? — подозрительно смотрит она на меня.

— Ну вот, я созрел.

— А где ты здесь видишь эти двери? — проскальзывает нотка ехидства в ее голосе.

— Вот здесь, — указательным пальцем касаюсь ее груди в области сердца. — Ты перед отъездом захлопнула их и я даже не был уверен, что смогу достучаться. Зара, я не изменился с тех пор. Я все такой же зануда, трудоголик и не слишком общительный товарищ. И да, я испугался тогда всего, что ты с собой привносила в мою жизнь. Но без тебя мне не очень хорошо и это факт. А еще, как оказалось, мне противны любые мысли, где ты с кем-то, кроме меня.

— Да? И что нам теперь с этим делать?

— Я буду честен. Тебе поначалу будет со мной сложно, но я обещаю учиться многим вещам, которые раньше мне казались глупостями. Но и ты обещай, что начнешь это перевоспитание постепенно.

— Чтобы ты вдруг снова не сбежал за свою стену? — Она кривится. — Не знаю, Громов, меня не впечатляет быть постоянно на стреме, если вдруг тебе что-то не понравится. Я не хочу тебя чему-то учить, у меня для такого и опыта маловато. Я просто хочу любить и быть любимой, понимаешь? Я хочу тратить свое время, свои ресурсы и при этом знать, что это все не напрасно.

— Понимаю. — Соглашаюсь. — И думаю, что у нас все получится, если мы будем друг другу помогать.

Она сжимает губы и отворачивается, обдумывая мои слова, но все так же оставаясь в кольце моих рук. И я впервые безумно не хочу ее отпускать.

— Тук-тук, — тихо говорю ей и она пораженно смотрит на меня вновь. — Тук-тук.

— Ты совсем поехал?

— Почему? Я просто следую твоим словам. — Подавляю улыбку. — Тук-тук.

Зара прикрывает глаза и смеется.

— Ладно, Громов, твоя взяла, — она качает головой, — входи. Но, учти, если снова накосячишь, я тебя выкину через порог, чтоб ты кубарем свалился вниз. Чтоб ты своей бестолковой головой пересчитал все ступеньки и тебе было больно. Очень больно.

— Что ж, это честно. — Привлекаю ее, чтобы снова поцеловать.

Если уж наши отношения и начинают развиваться с пыльной парковки, то пусть они окрасятся чем-то приятным и запоминающимся, а не угрозами.

— Ты только что сказал это вслух, — выдыхает мне Зара прямо в губы.

— Да? Вот видишь, ты уже начинаешь на меня влиять. — Прикрываю глаза.

— То ли еще будет… — она целует меня первой.

И да, в этот момент, мне кажется, что мы на верном пути.

У нас все получится.

Конец