Дневник Зигфрида. 25. 08. 1608 год.

«Сегодня моя старшая сестра уехала в столицу поступать в магическую академию. Будучи очень рассеянной, она оставила несколько купленные ей книги в своей комнате. Я этому очень рад, хочу попросить маму дать их мне почитать, магия — это здорово. Я перехожу уже в третий класс и уверен, что смогу прочесть по-настоящему взрослую книгу. Возможно, я даже научусь колдовать, и покажу маме с папой свою магию, надеюсь им понравиться и они будут улыбаться, они очень редко мне улыбаются, я думаю это потому, что я не маг, а сестра маг. Я буду очень стараться, и для этого завел дневник. От сестры я слышал, что все маги ведут дневники.

26.08.1608 года.

«Мама не разрешила брать книги. Она сказала, что я их испорчу, а они очень дорогие. Папа сказал, что через неделю вышлет их сестре какой-то особой почтой. Мои планы пошли прахом, я не знаю что делать…»

27.08.1608 года.

«Я смог вскрыть тумбочку, в которую мама спрятала книги, я знаю, что это нехорошо, но я делаю это не для себя, а для мамы и папы, хочу чтобы они почаще улыбались, они стали совсем грустными из-за отъезда сестры. Нужно скорее научиться магии, все дело в ней я уверен. Предстоит большая работа».

02.09.1608 года.

«Я кое-как смог за шесть дней прочитать две книги. Трудно, было трудно, и я почти ничего из них не понял, это очень грустно. Но зато я запомнил их содержание, от корки до корки, завтра отец увезет книги вместе с другими вещами на почту. Но это не беда, все что нужно уже в моей голове, правда, лучше никому не рассказывать об этом, меня всегда сильно ругают, когда говорю о себе и своих делах. Мама однажды сказала: — Это все хвастовство и балабольство будешь стоять на горохе. Не хочу быть балаболом и стоять на горохе. Да и никто не хочет, в школе мои одноклассники все как один претворяются, что не могут запомнить три стишка в пять строчек каждый. А некоторые и того хуже до сих пор не зазубрили таблицу умножения, наверное, их дома еще больше ругают. Я им сочувствую, видимо, мне сильно повезло с родителями, они в большинстве случаев меня просто игнорируют. Хотя непонятно почему запрещают гулять и говорят не общаться с одноклассниками».

05.09.1608 года.

«Наконец, пришло время записать в дневник что-нибудь дельное, то есть магическое. Мне пришлось очень постараться, но я уже кое-что понял из тех прочитанных книг.

Во-первых, теперь я знаю, что маги бывают разными. Во-вторых, что разные люди предрасположены к разной магии и прежде всего им нужно найти свою склонность к той или иной области магического искусства.

Какие же бывают маги?

Книга — «Расширенное введение в магическое искусство» делило магов на следующие категории:

Маги четырех стихий — одна из самых большая группа магов использующих духов той или иной стихии для воплощения одноименной магии в действительную реальность.

Для создания непосредственного действа таковым магом требуется следующее:

А) — Ритуальный контракт с духами стихии определенного уровня.

Б) — Внутренняя энергия тела, для платы духам за «тонкое действие».

В) — Четко сформулированный ментальный, словесный или физический приказ.

Способ влияния на окружающую реальность косвенный (через духов).

Вместе с тем в книге так же давалась информация о том, как определить личностную предрасположенность к той или иной магии стихий с помощью качеств характера.

Для магов огня это было — бесстрашие, щедрость, храбрость, жажда действий, склонность к авантюризму и решению проблем силой, защита слабых и больных.

Для магов ветра — непостоянство, забывчивость, резкость в принятии решений, чрезмерная энергичность, желание делать несколько вещей одновременно.

Для магов воды — уклончивость, неприхотливость, нежность, обходительность, хорошая приспосабливаемость к внешней среде и социуму.

Для магов земли — настойчивость, хладнокровие, терпеливость, твердая убежденность в мыслях и действиях, откровенное упрямство в ряде жизненных ситуаций.

Большего, из книги про стихийную магию, я почерпнуть не смог, ибо не понимал целого ряда слов и фразеологизмов, а потому перешел к дальнейшему изучению.

Второй группой по численности в магическом сообществе в книге упоминались маги универсалы или маги плетения:

Маги плетения (универсалы) — люди способные определенным образом воздействовать своей внутренней силой на энергетические потоки объективной реальности, тем самым изменяя ее под себя.

Способ влияния на окружающую реальность прямой, непосредственный.

Не подразделяется на четкие типы и подтипы.

Для создания непосредственного действа требуются следующие условия.

А) — Наличие определенного количества внутренней энергии.

Б) — Знание определенного видя плетения для создания нужного эффекта.

В) — Наличие необходимой внешней среды (вещества) для плетения.

Г) В случае отсутствия нужной внешней среды (вещества) умение создать таковую с помощью другого вида плетения подходящего под непосредственную ситуацию.

Третьей же группой магов были описаны маги-силы, люди, что использовали энергию своего организма непосредственно внутри тела и обретали сверхспособности — сиддхи, только вот какие именно в книге не перечислялось. Обидно…

Честно сказать жаль, что мне некому обо всем этом рассказать, это ведь так интересно. Ну, зато в дневник написал. Может для этого магам и нужны дневники? Неужели они все такие одинокие люди?

Надо над этим подумать.

01.10.1608 года.

По-прежнему бьюсь над пониманием магической истины, что познал через книги «Расширенное введение в магическое искусство» и «Элементарное плетение как оно есть».

Все очень сложно, я многого не понимаю, но стараюсь хоть чему-то научиться.

В руководстве об элементарном плетении говорится, что если освоить десять основных способов взаимодействия внутренней энергии с внешней, то можно будет приступить к непосредственному плетению, то есть магии. Все десять способов даны в книге, но у меня ничего не получается, я не чувствую ничего из оговоренного там. Что если я бездарен?

И еще там есть странная, часто встречающаяся, аббревиатура — «Т.Л.С. +12». Понятия не имею, что это значит, и боюсь у кого-нибудь спросить. А если по ней можно будет узнать, что я читал книги о магии? Тогда родители сильно меня накажут, не хочу этого.

Так или иначе, я буду стараться изо всех сил, я точно все смогу!

5. 12. 1608 года.

У меня ничего не получается, я пытаюсь как могу, не понимаю в чем дело. Ежедневные трехчасовые тренировки приводят лишь к обморокам и головным болям, хорошо, что мама с папой редко заходят в мою комнату.

Я решил, буду стараться, пока не получится.

Умру, но не сдамся! — так говорил один из героев книги, что мы читали в школе. Он послужит мне примером!

01.05.1609 года.

У меня получилось! Я освоил первый способ взаимодействия! Я так рад, просто нет слов! Наконец-то!!! Хочу поскорее рассказать об этом родителям, но не знаю, вдруг мои результаты их огорчат. У меня так долго не получалось, может, у остальных детей уходит куда меньше времени и мама с папой наоборот расстроятся.

А может им вообще будет все равно, табель успеваемости, который я им вчера принес, никто даже не посмотрел. Хотя там были одни пятерки…

31.05.1609 года.

На торжественную линейку по окончанию учебного года, я единственный пришел без родителей. Третий класс подошел к концу, мы больше не младшеклассники, в следующем году мы перейдем в среднюю школу. Большинство одноклассников останутся учиться здесь же, просто перейдя в четвертый класс, я же сменю школу, на ту, что в центре города. Говорят она элитная, и я могу учиться там благодаря блестящим оценкам. Хотя родители не хотели меня никуда переводить и согласились только после того, как Елена Дмитриевна, моя учительница, сказала, что школа бесплатная и им не придется платить по десять серебряных в год как сейчас. Плюс она согласилась сама собрать все нужные документы, от мамы требовалась лишь подпись.

Елена Дмитриевна мой любимый учитель, она всегда меня хвалит и спрашивает, почему я так плохо выгляжу. По крайней мере, она начала так спрашивать, когда я занялся практикой из книжки по плетению.

Иногда мне кажется, что мои успехи нужны только ей и никому больше.

02.06.1609 года.

Сестра написала, что не приедет на лето, будет заниматься дополнительно. Родители расстроены, стараюсь не попадаться им на глаза.

15.06.1609 года.

Сегодня день прощания с Еленой Дмитриевной она передала все нужные документы в новую школу, через два с половиной месяца я пойду туда учиться. Я старался не плакать, я ведь мужчина, но потом разревелся, когда она вручила мне подарок на прощанье. Какой позор.

Когда я попытался оправдаться, что это мой первый подарок в жизни, и я очень тронут, она странно на меня посмотрела и начала расспрашивать о семье.

Елена Дмитриевна преподает у нас меньше года, но иногда мне кажется, что я разговаривал с ней больше чем со всей своей семьей вместе взятой.

Когда мы прощались, учительница была странно подавлена и чем-то расстроена, я надеюсь, что ничем ее не обидел, клянусь, я рассказал ей только правду.

Напоследок она посоветовала мне не слушать родителей и спокойно общаться со сверстниками, уверяя, что я не опозорю так свою семью.

Я попробую последовать ее совету в новой школе, надеюсь, она права и меня за это не накажут.

20.07.1609 года.

Я освоил еще пять способов взаимодействия внутренней энергии с внешней силой природы, честно сказать, после того как я освоил первый способ все остальные пошли относительно легко. Возможно, так и должно быть, я не знаю, спросит не у кого. Меня сильно ругают, если я завожу хоть какой-то разговор о магии. Мама с папой маги первого уровня, универсалы, они часто помогали сестре в свое время, они многое знают, но мне ничего не говорят, а если я настаиваю, начинают бить. Лучше их не расстраивать лишний раз, это дорого обходится.

Может, они верят в то, что я справлюсь со всем сам? В школе многие учителя часто говорили мне:

— Зигфрит ты умный мальчик будь оптимистом, когда-нибудь все наладится. Не опускай руки, жизнь закаляет тебя.

Эти люди были гораздо старше меня и умнее, последую их совету.

31.08.1609 года.

Я освоил девять из десяти способов взаимодействия, остался один, хочу как можно скорее его изучить, и приступит к плетению.

Завтра в школу, жутко волнуюсь, буду пробовать заводить друзей, пока втайне от родителей, очень хочу с кем-то подружиться, но злить маму не хочу.

01.09.1609 года.

Заместитель директора строго отругал меня за то, что пришел без родителей. Мои оправдания о том, что родители работают и не могут прийти, никого не убедили. Оно и понятно все остальные пришли со взрослыми. Тут у них какая-то традиция, строем стоять с членами семьи и слушать речь директора. Так как я один меня отправили домой. Зачем приходил непонятно, зато хоть погулял. Во всем нужно искать плюсы.

02.09.1609 года.

Первый день занятий прошел легко, программа обучения более сложная, по крайней мере, так все говорят, я не заметил особой разницы. Друзей завести не удалось, все ребята какие-то странные, одеты точно так же как и я, в школьную форму, вот только помимо этого, у них целая куча разных украшений. У парней в основном блестящие запонки и кольца на пальцах, а у девочек заколки, цепочки, брошки, сережки и так далее, зачем это все приносить в школу ума не приложу. А еще они всегда хвастаются кто у них родители. А вот я не знаю, кто мои родители и где работают, они мне не говорят, когда я спросил, мама сказала что это не мое дело. Не могу же я сказать, что мне это нужно, дабы завести друзей.

11.09.1609 года.

Освоил последний способ взаимодействия. На все про все ушел почти год. Теперь буду пытаться, что-нибудь сплести. В книге дается несколько примеров, буду пробовать.

Друзей пока не завел.

25.09.1609 года.

Кажется, у меня появился друг. Его зовут Клод Пожарский, мой одногодка, он только что перевелся в наш класс. Умный и довольно сдержанный парень, ходит без всяких украшений, не треплется о родителях и тому подобном. Как он сам сказал, его больше всего интересует магия. Он хочет стать архимагом. На вопрос кто такие архимаги, он сначала посмеялся над моим не знанием, но потом ответил. Архимаги это люди достигшие восьмого круга магии, сильнейшие из сильных. Так он мне объяснил. Когда я спросил про то, что такое круги магии, он опять расхохотался, но дал подробный ответ.

Круги магии это уровни силы мага. Всего их восемь штук и каждый из них делиться еще на три, а именно на малый, средний и продвинутый.

К примеру, первый малый круг, или первый продвинутый круг и так далее.

Разговаривать с Клодом о магии очень интересно, он так много знает, говорит, ему это рассказал дядя, да и книг по магии у него дома завались и больше.

Он постоянно повторяет, что ждет своих двенадцати лет, чтобы попробовать плести. Зачем он их ждет, понятия не имею, но спрашивать не стал. Вдруг это больная тема и он обидится. Я не хочу потерять из-за этого друга.

К слову, с моим плетением пока успехов нет, но я пробую раз за разом часами напролет, домашнее задание я делаю очень быстро, свободного времени много.

12.12.1609 года.

Мы с Клодом стали настоящими друзьями, он даже пригласил меня отпраздновать у него начало каникул в честь зимнего солнцестояния. Я отказался, родители меня никогда не отпустят, да что там, если они узнают о дружбе с Клодом, меня могу перевести в другую школу. Лучше помалкивать.

Кстати, он говорит, что поведение моих родителей ненормальное, и то, что оно мне не нравится в порядке вещей, ему бы тоже такое не нравилось.

По поводу плетения у меня вроде бы есть успехи. Я начал ощущать те самые энергетические нити, что согласно книге, цитирую: — должны исходить из моего тела и дергать за струны реальности, дабы созидать магическое действие.

До магического действия еще далеко, но я стараюсь изо всех сил.

01.02.1610 года.

Сегодня я всего на мгновение, но все же смог создать шар света в своей ладони, это успех!!!

Шар был маленьким всего с бусину размером и исчез почти мгновенно, я явно еще слишком слаб и неопытен мне нужно тренироваться больше, еще больше чем прежде!

Я пока не хочу об этом никому рассказывать, теперь мне кажется, что говорить родителям о моих занятиях и тем более показывать результат, изначально было плохой идеей.

Они не любят меня не потому, что я не маг, они просто меня не любят. Так сказал Клод и я с ним согласен.

15.02.1610 года.

Сейчас я могу продержать шар света, величиной с бусину целую минуту, полагаю пора работать над размером. В книге было четко написано, что полноценный шар света первого малого круга должен быть в диаметре пять сантиметров и иметь яркость пятидесяти свечей.

Понятия не имею, какая яркость у меня сейчас, но комнату освещает так, будто костер горит. Колдовать приходиться в шкафу иначе соседи или того хуже родители случайно заметят свет в окне. С дешевым кристаллом освещения в моей лампе это не спутать.

03.03.1610 года.

Мне кое-как удалось достичь нужного размера, но время работы шара упало до десяти секунд, а по стандарту должна быть как минимум минута. Будем работать дальше.

Ужас как хочется рассказать Клоду о моих успехах, но он похоже нескоро сможет приобщиться к магии, ни хочу хвастаться. Это может его обидеть или принизить, а он мой лучший и единственный друг.

30.03.1610 года.

Не знаю насколько мой шар ярок и есть ли здесь пятьдесят свечей, но по поводу размера и времени работы я даже превзошел первый малый круг и достиг стандартов первого среднего круга световой магии.

Идеальный шар света размером в десять сантиметров я теперь могу поддерживать ровно три минуты и пять секунд. Как по мне, он светит ярче пары сотен свечей, но это неточно.

10.04.1610 года.

Клод попросил подтянуть его по некоторым предметам, похоже, точные науки даются ему плохо даже несмотря на то, что он постоянно занимается с репетиторами. Понятия не имею, чем могу помочь. Обсудив это, решили просто разбирать непонятные ему вопросы по предметам во время большой перемены и пока идем домой.

За ним на самом деле всегда присылают экипаж, но сначала мы идем пешком до меня, а потом он садится в карету и уезжает к себе.

25.04.1610 года.

Начал экспериментировать со вторым видом плетения указанном в книге, создание защитной оболочки вокруг руки. Барьерное искусство первого малого уровня.

Заодно решил попробовать выстрелить лучом света из пальца. Не знаю зачем, но хочется попробовать.

26.04.1610 года.

Дырку в шкафу кое-как удалось спрятать, сделал заметку на будущее не применять пальцевой луч в квартире.

Притащил с улицы пару камней, буду тестировать защитную пленку на руке. По-моему, она у меня уже начала получаться.

28.04.1610 года.

Мизинец на руке сильно распух, надеюсь, перелома нет. Продолжаю работать над барьерным искусством первого уровня, пока без камней.

10.05.1610 года.

Сегодня сдавали первую контрольную, оценки за нее пойдут в годовой табель. Думаю у меня пятерка, Клод уверен как минимум в четверке. Говорит, если сдаст без троек, то это моя заслуга. Лично я полагаю, что это все же заслуга репетиторов.

25.05.1610.

Последняя контрольная позади, но это пустяки, главное, что сегодня я голой рукой расколол кирпич. Ну не то чтобы кирпич, и не расколол, а просто изо всех сил по нему ударил, но главное, барьер выдержал.

Сейчас я могу окутывать им кожу обеих рук, при этом они начинают слабо светиться, ели заметно, зато очень красиво. Естественно, я хочу большего, буду пробовать окутывать все тело. В книге про это ничего не было, но думаю суть примерно та же что и с руками.

Будем работать. Если долго мучиться, что-нибудь получится.

28.05.1610 года.

Учебный год подходит к концу, нам выдали табели успеваемости. Отдавать его родителям не буду, какой смысл, им все равно как я учусь.

Клод очень доволен своими оценками, всего три четверки остальные пятерки и ни одной тройки.

На радостях он предложил сходить к нему в гости, но потом вспомнил, что меня не отпустят.

Погрустив об этом, я подумал, а не пойти ли мне завтра как всегда в школу, но так как никакой школы уже нет, я мог бы пойти на это время в гости к Клоду. Я был почти уверен, что родители не знают точно до какого числа я должен ходить на уроки. За последнюю неделю я с ними даже не говорил ни разу. И вообще, их, похоже, радует, что после того как я подружился с Клодом, перестал им докучать и просто сижу в своей комнате.

29.05.1610 года.

Сегодня я был у Клода. У него не дом, а дворец, это что-то с чем-то, там есть все. Вообще все! И к нему все относятся с такой добротой и лаской, мне стало завидно, но я уничтожил это дурацкое неуместное чувство. Клод мой друг я за него очень рад.

01.06.1610 года.

Началось лето, три месяца одиночества. Зато есть много времени для тренировок.

Буду тренироваться. Через пять дней мое день рождение. Хотя его никто не будет справлять. А через месяц день рождение Клода, он приглашал, но…

01.07.1610 года.

Тренируюсь.

01.08. 1610.

Освоил барьер на все тело, слабенький, плохонький. Можно пробить с рогатки.

Продолжаю тренировки.

01.09.1610 года.

Не смог найти Клода на линейки, очень странно, надеюсь, с ним все в порядке.

02. 09.1610 года.

Клод перевелся в другую школу, в другом городе. Я не хочу ничего писать. Никакого настроения для этого нет.

01.10.1610 года.

Учусь, тренируюсь.

01.11.1610 года.

Учусь, тренируюсь.

01.12.1610 года.

Учусь, тренируюсь.

01.01.1611 года.

Учусь, тренируюсь.

01.02.1611 года.

Учусь, тренируюсь.

01.03.1611 года.

Учусь, тренируюсь.

01.04.1611 года.

Учусь, тренируюсь.

01.05.1611 года.

Учусь, тренируюсь.

01.06.1611 года.

Учусь, тренируюсь.

06.06.1611 года.

Что же подведем небольшой итог девяти последних месяцев, буду краток.

Тренировки продвигаются хорошо, я совершенствуюсь с каждым днем, правда, не с кем сравнивать результаты, поэтому я ни в чем не уверен. По поводу всего остального:

Заводить друзей отстой.

Мои родители ужасны, как и всегда.

Меня снова стали мучить головные боли и хандра, ничего не хочу, я даже не хочу чего-то хотеть.

И этот дневник, он бесполезен…

25.06.1611 года.

Сегодня я окончательно убедился, что мои родители лучше меня убьют и сами умрут, чем позволят мне заниматься магией и поступить в соответствующую старшую школу.

Не понимаю причин такого их отношения, они будто ненавидят меня, но не могут сказать открыто почему. Их отношение ко мне просто патологическое.

Неважно покажу я свой талант к магии или нет, я почти уверен, даже если я буду гением с семью пядями во лбу, они на все это плюнут и разотрут. Не знаю, что мне делать. Сбежать из дома невыход, куда я пойду, как буду жить без документов?

Я в тупике, и голова просто раскалывается, мать наорала, когда попросил сводить меня к врачу. Что с ними вообще не так? Я же их сын, в конце-то концов!

31.07.1611 года.

Сегодня неожиданно приехала сестра. Она пришла, когда родители были на работе. Смешно сказать, я до сих пор не знаю, где они работают. Сестра странно выглядит, я впустил ее в дом, а теперь сижу в своей комнате.

Проклятье она стучит в мою комнату, чего ей надо, что на нее нашло? Никогда не общались, и вот тебе на, не может спокойно дождаться родителей?

Придется открыть…

Высокая беловолосая девушка, переминаясь с ноги на ногу, немного волнуясь и отчасти явно смущаясь, постоянно поправляя свой идеально сидящий пиджак, время от времени тихо стучалась в комнату своего младшего брата.

Сейчас она находилась в собственном доме в небольшом городке, ей было двадцать, звали ее Анна Алмазова и прибыла она сюда впервые за три года. Много мыслей роилось в ее голове, но самой главной было извиниться перед ее младшим братом.

За годы жизни в академии девушка серьезно пересмотрела свой образ жизни и то, какой ее воспитали родители. Подумать только, кем она была раньше, хулиганистой, избалованной матерью, оторвой, заботящейся только о себе. Но даже не это было самым печальным, а то, как она игнорировала своего младшего брата, коего родители просто ненавидели, иначе и не скажешь.

И она играла по их правилам, ей сказали не общаться с братом, и она не общалась, хотя маленький Зигфрид всегда к ней тянулся.

Анна считала его довольно милым, но свое счастье было дороже.

В академии с ней произошло многое, на первом же году обучения во время церемонии вступления в закрытый элитный клуб, очень популярный среди студентов, ее изнасиловали. И насильники были теми, на кого нельзя было донести в полицию или учителям. Почуяв слабость с ее стороны, Анну буквально превратили в игрушку, все отвернулись от нее в то время. Никто не хотел встревать, когда сын князя клана Ветра развлекался. Первый год обучения показался ей адом, и она почему-то часто стала вспоминать своего милого маленького брата, она также кинула его на произвол воли сильных, как сейчас, поступили с ней.

Однажды ночью плача в чужой постели, она поклялась:

— Если меня спасут от этого рабства, я спасу своего брата от родителей чего бы мне это ни стоило.

Небеса услышали ее мольбы, и в один из дней она познакомилась с выпускницей академии, гордой дочерью клана Прозрачной Воды, Фейри Иллюзорной. Старшая дочь влиятельной семьи, выслушав рыдавшую у ее ног девушку, согласилась помочь, и с этого дня никто больше и пальцем не коснулся Анны. Она стала подчиненной госпожи Фейри и пообещала после выпуска заключить контракт с её кланом на десятилетнюю службу.

Так прошли еще почти два года, и Анна пришла исполнить свою клятву.

Вот только ее брат явно был немного шокирован таким поведением, за то время, что Анна была в академии, его жизнь, похоже, стала только хуже. Она хотела приехать раньше, но только сейчас у нее появились связи и знание, с помощью которых можно было забрать Зигфрида на постоянное официальное попечение сестры при учете живых родителей. Анна не питала надежд договориться с матерью или отцом на легких условиях. Они всегда странно себя вели, когда дело касалось Зигфрида, а потому она предполагала возможные сложности.

Неожиданно дверь в комнату брата распахнулась, и он с немного недовольным, но в то же время удивленным видом, посмотрел на нее.

Зигфрид явно вырост, его бледное лицо с идеально правильными чертами, черными бровями и зелеными глазами, несли Анне непередаваемое умиротворение.

Немного худой, ростом пока еще ниже ее, как всегда лохматый и непричесанный, со своими черными, как ночь, волосами и глубоким, как океан, взглядом, он был братом, которого она уже давно хотела крепко обнять.

«Не знаю, что здесь происходит, но сестра вцепилась в меня стоило только открыть дверь. Она так меня обнимает, как будто задушить пытается. И это, по-моему, неуместно, она довольно привлекательная девушка, даже очень привлекательная, и я ее вообще как сестру не воспринимаю. Это просто девочка которую я в течение первых восьми лет, грубо говоря, по утрам видел, на этом все. Мы даже не общались толком. Что на нее нашло?»

— Прости меня, брат, прости, — прошептала Анна на ухо Зигфриду, — прости, пожалуйста, — сжимая его все крепче, и стараясь прижаться поплотнее. Так она почему-то чувствовала себя спокойней.

«Что она несет? — чувствовал себя все беспокойней и беспокойней Зигфрид, — возможно, с ней произошло несчастье? Точно, она все-таки уехала в чужой город на три года. Может, я и считаю ее чужой, но как достойный человек просто обязан помочь в трудную минуту. Елена Дмитриевна всегда говорила нам подобное на уроках и подкрепляла слова делами!».

— Сестра не волнуйся! — уверенно произнес он, — я помогу тебе, и мы обязательно решим твою проблему, нет причин для беспокойства!

Отпустив брата, Анна удивленно потупилась, непонимающе хлопая своими очаровательными глазками. А потом:

— Зигфрид нельзя быть таким милым! — она с улыбкой уткнула его лицо себе в грудь, — ты все не так понял, у меня все хорошо!

— Отлично, отпусти меня…

— Извини, я просто соскучилась, тебе неприятно?

— Дело не в этом, — оказавшись на свободе, нейтрально изрек он.

«Какая у нее все-таки фигура, она быстро найдет мужа».

— Ты, наверное, удивлен неожиданной ласки с моей стороны? Понимаю, просто, видишь ли, я много думала и, я сожалею о своем поведении, мне правда жаль, прости.

Наклонив голову, девушка поклонилась, ее руки немного дрожали, она не знала, что будет делать, если брат скажет ей: — нет, не прощаю.

— Я не в обиде, что было, то было, — махнул рукой Зигфрид.

— Правда? — с измученным выражением лица, глядя исподлобья снизу вверх, спросила она.

— Прошлое забыто, будущее сокрыто, настоящее даровано, — процитировал древнюю мудрость Зигфрид, — ты прекрасно выглядишь сестра, с возвращением домой, — улыбнулся он и застыл, видя, как на глаза Анны наворачиваются слезы, — что-то не так?

Девушка ничего не ответила, просто снова кинувшись обниматься.

— Прекращай с этим мы уже не маленькие, особенно ты! Все хватит!

— Ты заберешь меня в столицу? — поперхнувшись чаем, который сестра приготовила для него, Зигфрид чуть не выронил чашку.

— Да, все так, ты рад? — с улыбкой наблюдая за братом, ответила она.

Повисло неловкое молчание.

В гостиной их двухэтажного дома, они сидели в тишине, смотря друг на друга, не мигая.

— Родители могут… — начал было он.

— Они отпустят тебя, поверь, — перебила она, — я уже все продумала. Если они заартачатся я прибегну к своим связям и их лишат родительских прав. Учитывая, как они с тобой обращаются, стоит их допросить с применением детектора и у них не будет и шанса. Но пока не стоит доводить до этого, думаю, хватит и простых угроз с моей стороны.

— Вот как, тогда, — в голове Зигфрида начался настоящий мыслительный ураган, он отчаянно хотел задать сестре с пару дюжин вопросов сразу. Но выбрав самый важный из них, спросил, — я смогу поступить в школу с магическим уклоном?

— Если пройдешь вступительный экзамен я не против. Полагаю, моей подработки хватит, чтобы заплатить за твое обучение. А когда окончу академию, попытаемся купить квартиру. Небольшую, но зато нашу.

— А родители? Они тебя любят, как ты продолжишь с ними общаться? — нервничая, спросил Зигфрид, немного опасаясь ответа.

— Если они начнут нормально к тебе относиться, то никаких проблем, если же нет, то и без них проживем. В конце концов не могу же я просто бросить любимого брата в беде, я теперь не такая, как раньше. Правда на нашей стороне.

— Спасибо сестра я это ценю, — сжал он кулак, думая, что когда-нибудь отплатит Анне за доброту.

— Прежде чем радоваться, тебе нужно помнить, что талант к магии есть далеко не у всех. Магию стихий отметаем сразу, у нас нет родовых контрактов с духами как у Великих домов. Магия силы недоступна простым смертным, для этого нужен специальный мастер и просто недюжинный талант. Так что остается только плетение, а для него сначала дождемся твоего двенадцатилетия, и научим тебя десяти способом взаимодействия, хорошо, — ласково посмотрела на брата девушка, — ой, погоди, я тут тебе наговорила всякого, ты про магию то, что вообще знаешь? Родители, наверное, и словом с тобой не обмолвились, а в школе и библиотеке поди говорили: — придешь как повзрослеешь? Мне тоже такое постоянно заявляли до моих двенадцати. Строго у них с этим.

«Опять двенадцать, да что их клинит на этой цифре».

— Сестра, я примерно понял, о чем ты, у меня в прежней школе был друг, он немного рассказывал мне о магии.

— Правда? Здорово.

— Вот только почему нужно ждать двенадцати?

— А это минимальный возраст для обучения, на всех книгах по магии для начинающих на обложке стоит большая цифра 12+.

«А вед на тех двух книгах тоже стояла, я помню, кто же знал то, что это значит».

— Более того на первой странице пишется примечание о том, что до двенадцати лет внутренние энергетические каналы человека еще не сформированы и потому можно нанести непоправимый вред работая с ними в таком возрасте. Вот, как-то так. Заниматься плетением раньше двенадцати дорога в могилу.

«Вот оно что, я тогда был маленьким и торопился прочитать книги, пока их не отправили сестре. Я знал со школы, что книги нужно читать со вступления, вот я их оттуда и читал. Первую страницу с непонятным словом в заглавии я пропускал. Да как так! И вед мог у Клода тогда спросить, а вместо этого надумал всякого».

— Ясно, — немного поникши, сказал Зигфрид, — сестра, а сколько обычно уходит времени на то, чтобы овладеть десятью методами взаимодействия?

— В среднем три-четыре года, обычно начиная с двенадцати, к пятнадцати годам люди как раз достигают стадии, когда могут начать учиться плести, и поступают в академию.

«Три-четыре года? Серьезно? У меня ушел примерно год, может, если начать раньше двенадцати плетением легче овладеть, но зато это опасно? Позже нужно разобраться с этим вопросом».

— А если кто-то научится этому раньше? Что тогда?

— Ну, есть гении, делающие это всего за год-полтора, их обычно берут в академию по специальной программе на стипендиальной основе и они учатся в нулевом классе.

«Ага!!!»

— Но несильно на это рассчитывай, освоить десять способов взаимодействия за один год очень сложно, хотя, если у тебя получится, я заплачу за особый тест и мы отпразднуем твою гениальность как следует.

— Ловлю тебя на слове сестра! — обрадовался Зигфрид, он уже решил пропустить год, претворившись, что учится способам взаимодействия.

«Привлекать к себе внимание и волновать сестру тем, что я начал плести, когда мне еще не было полных десяти лет, глупо, — подумал он, — она точно поведет меня к докторам и потратит последние деньги на это, а ведь нам с ней еще жить в столице. Что если потратив деньги она оставит меня здесь. Да ни в жизнь».

«Брат так в себе уверен, если у него не получится, надеюсь, он не расстроится. Хотя у меня чувство будто я уже сижу рядом с магом, может он и правда гений?»

— Сестра, а можно ты поговоришь с родителями без меня, я не хочу с ними общаться, — опустив голову, изрек Зигфрид.

— Хорошо, — улыбнулась Анна, — если ты назовешь меня сестренкой.

— Чего?

— Зачем так кривляться, давай, я жду.

— Но я не хочу!

— У тебя нет выбора, я буду тебя шантажировать.

— Сестренка, ты переходишь границы.

— Потрясающе, мне очень нравится, называй меня так всегда.

— Отказываюсь.

Дневник Зигфрида.

01.08.1611 года.

«По словам сестры, разговор с родителями прошел относительно хорошо, хотя лично я думаю, что она многое недоговаривает. Из своей комнаты я слышал крики и ругань напрямую связанную с моим именем, но мне все равно, Анна договорилась о моем переезде с ней в столицу и это главное. Теперь соберу вещи, и буду ждать. Сестра проведет здесь еще неделю, мама с папой очень соскучились по ней и отказались отпускать сразу, закатив настоящую истерику. Все же они любят Анну, а я был почти уверен, что они неспособны к таким чувствам. Иногда мне кажется, что люди в принципе неспособны любить, но я отгоняю эти мысли, это все мои проблемы с восприятием мира. Человечество не может быть настолько отвратительным, насколько я его себе представляю. Сестра изменилась, она возможно даже любит меня, хотя глубоко в душе я в это не верю. Я даже не верю, что мы с Клодом были друзьями, возможно, мне просто показалось. Кто я такой, чтобы быть ему другом? Я начинаю ловить себя на мысли, что не верю никому и ни во что. Магия — это единственное во что я верю, магия — это сила, что позволит мне быть свободным. Я должен стать сильнее, сильнее всех, только тогда я перестану бояться боли, одиночества и издевательств.

Буду тренироваться в плетении всю неделю напролет, до изнеможения, я стану сильнее настолько насколько это возможно. Главное, не упасть снова в обморок, сестра, в отличие от родителей, может ко мне и наведаться.

Неделя Зигфрида наполненная тренировками с раннего утра и до позднего вечера, пролетела очень быстро, он и сам не заметил как они с сестрой, попрощавшись с родителями, отправились на вокзал.

Не заметил он этого сразу по нескольким причинам, во-первых, родители прощались только с Анной, но точно не с ним, мать только что в спину не плюнула и на этом спасибо. Во-вторых, прошедшая неделя слишком его вымотала. Зигфрид явно перестарался с тренировками, голова болела и кружилась, его жутко тошнило. На вопрос сестры, что с ним, он отмахнулся и заявил, что такое бывает, если он на ночь переест. Держаться он, разумеется, старался молодцом, не показывая окружающим, как ему плохо.

Анна же, все же подозревая неладное, быстро окликнула рядом проезжающий экипаж и они в мгновение ока добрались до вокзала, где Зигфрида усадили на скамью и купили попить.

Сам вокзал города Малокоминска откровенно не впечатлял. Его перрон был вымощен черным камнем, главное здание, немного перекошенное на одну сторону, почему-то было сделано из красного кирпича, а деревянные скамейки покрашены в зеленый. Куму вообще пришла в голову идея состряпать такое, было решительно непонятно.

Хотя это все были сущие мелочи для Зигфрида, даже его отвратительное состояние уходило на второй план, когда он думал о том, что наконец-то покидает этот город, а главное, своих родителей.

«Жизнь стала налаживаться, — подумал он, когда услышал свисток подъезжающего поезда».

Громка стуча колесами, железная махина мчалась на скорости примерно в шестьдесят километров, это была новейшая модель железнодорожного транспорта на маготехнологических двигателях, изобретенных десять лет назад. До этого поезда двигались паровозами, извергавшими облака дыма и поглощавшими прорву угля, но с изобретением новейшего двигателя на кристаллизованной мане, они постепенно уходили в прошлое. Вообще, открытие кристаллизованной маны или кристаллов маны, случившееся пятьдесят лет назад, и ее массовая добыча в наши дни, привнесли в жизни Облачной империи огромные технологические перемены.

Об этих успехах часто рассказывали в школах, писали в газетах и даже вещали с трибун площадей, правительство явно хотело по полной воспользоваться успехом данной отрасли науки и экономики, ибо никаких других особых успехов в стране за последние десятилетия не было. Нищих становилось все больше, конфликты богатых все острее, а на политическом небосводе стягивались тучи, начинали поговаривать о третьей войне на Крылатом континенте.

Прибывший поезд имел толстый стальной черный корпус, его вагоны были обшиты твердыми породами дерева, а покатая крыша видимо формировалась из листов покрашенного железа.

Войдя внутрь можно было увидеть вполне приличный, отделанный искусственной кожей, салон коридора, толстые стекла в котором имели небольшую муть в своем основании. В купе вагона были лишь сидячие места, дверь открывалась с усилием, и с небольшим скрипом уходила во внутреннюю стену вагона вплоть до своей ручки.

Усевшись на мягкие кресла, предварительно закинув свой багаж на полку сверху, Анна с Зигфридом стали неспешно разговаривать о разных вещах, ожидая начала движения поезда.

— Сестра, а что это за знаки? — заметив крошечные надписи тут и там внутри купе, спросил любознательный мальчишка.

— Это специальные печати второго пикового уровня, одни из них мешают призыву духов стихий, а другие мешают плетению маны. Конечно, магам третьего круга и выше подобное лишь будет мешать, но вот всем по второй продвинутый круг включительно, это почти полностью блокирует магию, — ответила девушка, любуясь тем с каким вниманием ее брат рассматривал символы.

Анна откровенно беспокоилась за Зигфрида, он и так выглядел плохо с самого ее приезда, а сегодня на нем вообще лица не было. Сейчас же ему похоже стало лучше.

— То есть здесь нельзя пользоваться магией всяким мимо проходящим, это разумно, хотя, что если бузу устроит человек третьего круга? — не унимался Зигфрид очень впечатленный тем, что есть нечто блокирующее магию.

— Основная масса магов это люди первого и второго уровня, и беспорядки обычно устраиваются именно ими, те, кто может достигнуть третьего круга отчасти более адекватны и с головой на плечах.

— Но ведь и их магию можно заблокировать?

— Конечно, вот только для этого нужно гораздо больше сил и средств. Чем выше круг, тем сложнее справиться с магией. И непросто сложнее, а в разы сложнее. Сложность, можно сказать, растет в геометрической прогрессии.

— Ясно, а мастерство плетение напрямую связано с кругом магии?

— Не совсем, человеку присуждают тот или иной уровень в магии в зависимости от уровня его жизненной энергии и мастерства плетения.

— И как они это определяют?

— Очень просто, есть детекторы показывающие силу потока выходящей из тела энергии, вместе с ними применяют особые методики плетения, позволяющие определить мастерство человека в этом нелегком деле. Затем по сумме результатов обоих тестов выставляют вердикт. Так же есть альтернативный способ он проще, но не всегда может быть применен. Суть его такова, маг должен показать определенное количество заклинаний одного уровня и по ним определят круг и под-круг данного человека. К примеру, если испытуемый способен показать три магических явления первого среднего круга, ему его и присуждают, для каждого последующего круга плюс одно заклинание. То есть чтобы стать обладателем второго малого-среднего или продвинутого круга магу требуется показать уже четыре явления аналогичного уровня, а для третьего уже пять. Но как я и сказала первый вариант более точный и всеобъемлющий, поэтому в основном применяют его, и только при отсутствии спец. приборов пользуются вторым.

— Я понял, спасибо.

— Не за что, — Анна погладила брата по голове, — спрашивай в любое время, если смогу, отвечу. Пойду схожу, узнаю почему поезд так долго стоит, что-то тут не так, может поломался. Никуда из купе не выходи, понял?

— Да, — кивнул он.

— Обещаешь? Я очень расстроюсь если не найду тебя здесь, очень-очень.

— Слово мужчины!

— Отлично, мой брат уже совсем взрослый я тобой горжусь!

— Иди уже!

С довольным ворожением лица Анна покинула купе, она никогда бы не подумала, что ей будет так легко и приятно общаться с братом, девушка уже давно не чувствовала себя такой счастливой.

Зигфрид же, начал немедленно плести только сестра успела покинуть купе. Ему было дико интересно, как именно эти странные надписи заблокируют его магию.

И стоило ему выпустить из своей руки тысячу невидимых для глаза нитей, которые пытались сыграть свою песнь творения на струнах объективной реальности, и соткать тем самым малый шар света, как символы во всем вагоне засветились, а Зигфрид почувствовал, словно невидимая рябь создает помехи. Честно сказать это было жутко неприятно, словами такое было не описать, вот только шар света все же был создан, и хоть на это пришлось затратить больше усилий, а именно куда сильней сконцентрироваться, странные символы не смогли остановить плетение мальчика.

Радость и ликование от случившегося быстро сменилось головокружением, рвотой и головной болью. Зигфрид и так был сегодня на пределе, и едва ему стало легче, он умудрился учудить такое. Хорошо хоть бумажный пакет был под рукой, и его вырвало в него. Шар же света давно исчез с ладони мальчика, а символы, начертанные на стенах, перестали сиять.

Через пару секунд дверь купе с хлопком была отведена в сторону, а за ней были видны два здоровенных мужика с суровыми, как кирпич, лицами и бритыми под ноль головами.

— Кто использовал магию?! — разгоряченно заорал один из них, вот только почти сразу остыл и успокоился, увидев бледного как мел мальчика с кульком рвоты в руках, — прошу простить, — сказал он и, закрыв дверь, двинулись к соседнему купе.

Через пару минут вернулась Анна, начавшая переживать, что кто-то в их вагоне пошел против правил и использовал магию, из-за чего поезд и так задержавшийся на полчаса по причине негабаритного груза, задержат еще на неопределенное время.

— Интересно у кого это так руки зачесались, чтоб их всех, — ворчала она.

— Сестра, а ты не попадешь под подозрение? Ты ведь тоже маг, вдруг они подумают, что это ты? — жутко волновался тем временем Зигфрид, решивший признаться в содеянном, если Анну начнут подозревать.

— Во-первых, меня тут не было, когда это произошло, повезло, что я как раз говорила с начальником поезда, а во-вторых, твоя сестра только-только добралась до второго продвинутого круга магии, и лицензия у меня соответственная. Я бы не смогла такое устроить.

«Не смогла? Как же тогда я…»

— Постой сестра, второй продвинутый круг, ты уже сильнее родителей?

— Не совсем, твои сведенья устарели, мама с папой давно достигли того же уровня, что и у меня. Просто они тебе не говорили, — Анна неловко отвела взгляд, полагая последние слова лишними.

— Вот оно что, ясно. Поздравляю сестра, надеюсь, скоро ты достигнешь третьего круга!

— Я тоже на это рассчитываю, но третий круг это первая преграда на пути роста, больше половины магов так и не могут его перешагнуть. Из-за чего опять же непонятно кому из таких людей понадобилось шкодить в вагоне? Надеюсь конечно, что это не бандиты, а просто какой-то дурак, когда поезд тронется закроем купе.

— Хочешь сказать, что некто третьего круга активировал систему? — нахмурился Зигфрид.

— Полагаю что так, если бы это был некто первого или второго уровня, его силу просто подавило бы и плетение распалось, а знаки лишь мигнули и все. А тут говорят, они сияли как факел, магия кому-то явно удалась. Вопрос какая и зачем?

«Я не могу быть магом третьего круга, даже пусть и малого, это просто невозможно! Что если мое плетение попросту чуть лучше обычного, стоп, а как они узнали что кто-то именно плел, а не призывал духов стихий например? Ах да, Анна говорила, что знаки блокирующие стихийников и универсалов разные, наверное, по ним и определили».

Пока Зигфрид был в раздумьях, дверь в купе вновь открылась, и к ним вошел мужчина средних лет с девочкой лет двенадцати позади себя.

— Доброе утро, мисс, могу я составить вам компанию, — сняв свою шляпу, высокий джентльмен в темном плаще немного поклонился. Его лицо не передавало никаких эмоций, взгляд был острым, брови ровными, а нос маленьким и прямым. Девочка за ним с длинными светло-голубыми волосами, одетая в розовое платье, точно так же поклонилась и явно нервничая начала озираться вокруг.

Зигфрида передернуло от вида настолько милого создания, девочка была потрясающе красива, фигура являлась еще не до конца созревшей, но даже так она очаровывала. Благо он быстро взял себя в руке и, встав, ответил формальным поклоном, а затем почувствовав головокружение сел обратно.

— Мы очень рады спутникам, присаживайтесь, — улыбнулась Анна, протянув руку для приветствия.

— Надеюсь, что мы вас не сильно стесним, успели в последний момент, грубо так говорить, но хорошо, что поезд задержали, — сев напротив, мягко произнес мужчина, — я Ксвим Шао, приятно познакомиться, а это моя племянница, Сильфия.

— Приятно познакомиться, — нежным звонким голосом произнесла девочка.

— Анна и Зигфрид Алмазовы, нам всегда приятно заводить новых знакомых. Вы уж извините, но мой брат немного приболел, надеюсь, это не доставит вам дискомфорта?

— Конечно нет, — ответил Ксвим, а Сильфия несколько раз кивнула в подтверждение сказанному, с сочувствием глянув на Зигфрида, которому и вправду было плохо.

Громкий треск статики, затем звонок и поезд наконец-то тронулся. С гулом набирая скорость, он начал покидать вокзал Малокоминска, до столицы было ехать двое суток.

И кто-кто, а Зигфрид не хотел терять время зря, его не особо пугало то, что сидения вагона были лишь очень условно пригодны для сна и вообще, данный поезд был создан специально для относительно экономных путешествий из пункта А в пункт Б, а не для комфортного времяпрепровождения. Это все было для него неважно, в отличии, к примеру, от Сильфии, явно впервые едущей в таком экономе. Единственное что волновало нашего героя, так это его развитие, страх возвращения к родителям, к одиночеству и бесперспективности, пугал его до глубины души, он хотел как можно скорее стать тем, кто свободен и независим, а для этого нужна была сила и знания.

Тренироваться в плетении он сейчас не мог, соответственно нужно было пополнять багаж знаний. Посему допрос Анны начался незамедлительно.

— Сестра, а почему большинство магов это маги стихий, разве универсалы, что неограниченны одной стихией, не должны быть многократно полезней? — со стеснением на лице задал вопрос на ушко девушке, Зигфрид, отчего та начала улыбаться и ласково на него посмотрела.

— Дело в том, — начала она шепотом, явно парадируя, смущенного компанией незнакомцев, брата, — что во-первых, стихийники являются самой большой группой магов только в нашей стране, во множестве других государств они лишь одни из многих. А во-вторых, люди заключившие контракт с духами той или иной стихии получают большие преимущества в силе, и не малые поблажки в рамках необходимого мастерства. Нужно понимать, что для духов огня создавать и управлять пламенем в разы проще и легче чем любому человеку, они тратят на это минимум силы и внимания. Для них это то же самое, что для нас дышать. Посему, маг жертвующий свою ману духам стихии, в результате всегда будет получать намного более сильную технику данной стихии, чем тот, кто потратил столько же маны, но сотворил ее напрямую самостоятельно, через плетение. И это не говоря о том, что стихийникам не нужно уделять уйму внимания на процесс плетения, достаточно выученной команды для приказа духам и непосредственной жертвы внутренней энергией.

— То есть универсалу не стоит состязаться с магом огня с помощью огня, и с магом воды с помощью воды, это будет очень невыгодно.

— Да именно так, к тому же маги стихий по-прежнему могут научиться плести и стать универсалами, правда неполноценными. Они не могут с помощью плетения заклинать другие стихии, то есть маг воды не может с помощью плетения заклинать огонь, ветер или землю, ибо его контрактный элемент явно будет против, и может расторгнуть контракт. Обычно маги стихий максимум учат пару тройку формул плетения, дабы компенсировать свои слабые места в бою, но не более, им все же нужно много времени уделять продвижению вверх по своей основной стезе, стихии. Погнавшись за двумя зайцами они останутся посредственностями в обеих дисциплинах и больше потеряют, чем приобретут.

— Я понял спасибо, — кивнул Зигфрид и откинулся на спинку кресла для размышлений.

Зигфрид всегда любил размышлять, он искренне считал способность к размышлению одним из уникальных черт человека, великим подарком Бога, тем, что дарует людям неописуемый потенциал к развитию.

И особенно Зигфрид любил размышлять о науки и магии. В его понимание это было одно и то же, лишь с тем различием, что магия действует от тонкого слоя мироздания к твердому, а наука от твердого к тонкому. Хотя по его собственной теории, разработанной совсем недавно, наука и магия должны были рано или поздно развиться настолько, чтобы обе дисциплины соединились в одну, как собственно и должно было быть, ибо все в мире взаимосвязано и дополняет друг друга.

В какой-то мере Зигфрид был гениальным мальчиком, чьи умственные способности были далеко за гранью обычного человека, а усердия хватала, чтобы самого себя свести в могилу задолго до совершеннолетия. Проблема была лишь одна, мальчиком до недавнего времени толком никто не занимался, а из-за вредоносного влияния родителей у него развилась привычка замыкаться в себе и скрывать свои истинные возможности.

От комплексов и психотравм всегда было сложно избавиться, особенно если ты даже не подозреваешь их наличие у себя.

У юного Зигфрида явно были психические отклонения, пусть и не фатальные, но все же отклонения, которые нужно было вовремя заметить, вот только его физическое состояние было столь ужасным, а поведение настолько замкнуто-вежливым, что на фоне этого все остальное меркло и казалось незначительным, если вообще заметным.

Сестра столько лет не общающаяся и даже не видящая брата, хоть и беспокоилась о нем, пока не решалась бить тревогу по поводу его поведения и общего состояния, решив выждать и получше присмотреться.

У них было время узнать друг друга поближе, по крайней мере, Анна была в этом убеждена на все сто процентов, с радостью и оптимизмом отвечая на вопросы брата во время их путешествия.

К слову, сами вопросы становились все более сложными и въедливыми.

— Значит, магия делится на запрещенную и разрешенную? — вопрошал он.

— Да так и есть, если точнее, магия делится на запрещенную, лицензированную, ограниченную (лабораторную) и бытовую — разрешенную. В общедоступных книгах о магии можно найти только бытовую разрешенную магию, такую как световой шар и ограниченный ручной барьер. Если человек хочет изучить нечто большее, то он обязан либо обратиться в содружество магов и найти там себе наставника, либо же обучиться в соответствующем учебном заведении с нужной спецификой.

— А если ты самоучка? Сам придумал, сам испробовал и все заработало?

— Для этого есть раздел ограниченной магии или лабораторной магии для нее нужно получить специальное разрешение, налаживающее на тебя определенные условия и отчетность.

— То есть если ты просто изобрел заклинание, применил его и у тебя нет разрешения, то тебя накажут?

— Да, магия под строжайшей отчетностью. Хотя наказания бывают очень разные от мизерного штрафа до отсечения головы на площади. Смотря над какой магией ты работал. Еще есть особые лицензии выдаваемые, к примеру, магической академией, но это особые случаи.

— Но тогда получается почти вся магия, без наличия у тебя особого разрешения, является запрещенной! — искренне возмутился Зигфрид, понимая, что уже почти как год является злостным правонарушителем, магом вне закона и правил. Что с другой стороны даже несколько воодушевляло и тешило гордыню глубоко спавшего в нем анархиста.

Резкое повышение голоса возмущенного мальчика, привлекло к нему внимание уже клевавшей носом Сильфии, которая, быстро оживившись, заинтересовалась темой разговора.

— Я прошу прощения, — искренне извинился Зигфрид перед Ксвимом и его племянницей.

За окном почти ночь, а он тут орет, это невежливо.

— Ничего страшного, — переместив взгляд с книги, что уже пару часов как читал, произнес Ксвим, — вы как я понимаю, собираетесь стать магом универсалом как ваша сестра? Мистер Зигфрид.

— Да, а как вы…

— Я тоже маг, и могу узнать другого мага хотя бы по тому, как ваша сестра постоянно ворочает энергию внутри своего тела.

— Правда? — теперь уже удивилась Анна, сначала посчитавшая, что о ее причастности к магическому сообществу узнали благодаря тому, как подробно она отвечала на вопросы брата, — а какой у вас уровень господин Ксвим, — очень вежливо вопросила девушка, заискивающе посмотрев на мужчину.

— Пятый продвинутый круг, — монотонно сказал он.

Глаза Анны расширились в удивлении, а ее ротик приоткрылся, она никогда бы не подумала, что встретит кого-то из элит магического сообщества на эконом поезде.

— Простите что спросила, мы наверное вас беспокоим, — наклонив голову, пробормотала девушка, — извините за это. Зигфрид давай спать, можешь лечь мне на колени.

— Э? Но я… — не понял сначала ситуации мальчик, — ах да, мне и так нормально, спокойной ночи.

— Вы слишком вежливы мисс, как попутчики вы нас полностью устраиваете, — изрек Ксвим, немного смягчив свой обычный тембр голоса, — если хотите что-то спросить, спрашивайте, я все-таки учитель. Вы уже окончили академию Анна?

— Перехожу на последний курс.

— Значит, я буду вашим учителем общей практики.

— Я, я очень рада знакомству! — попытавшись встать, Анна была быстро усажена на место жестом руки Ксвима.

— Вы слишком формальны, будем проще, ваш брат тоже хочет поступить в академию?

— Да, но ему еще рано.

— Рано? — Ксвим почему-то был неожиданно удивлен и перевел свой взгляд на Зигфрида, — сколько ему лет?

— Одиннадцать, — честно сказала Анна, не понимая, почему этот несокрушимо серьезный человек вдруг так удивляется.

После услышанного возраста мальчика, Ксвим затих и с целую минуту не сводил глаз с Зигфрида, перепугав его и заинтересовав Сильфию, до этого никогда не видевшую своего дядю таким странным.

— Ясно, мне просто показалось, что его тело имеет уже развитые нити плетения, но это оказались просто особенности энерготела, ничего такого это бывает.

— Вот как, а я уже даже и не знала что делать, — с облегчением выдохнула девушка, положив ладонь на свою чувственную грудь.

— Что за особенности? — с подозрением впилась взглядом в дядю Сильфия.

— Ничего особенного тебе пора спать.

— Я не могу здесь спать, — наконец выразила недовольство девочка, привыкшая спать в мягкой кровати у себя дома, а не на кресле в вагоне поезда. Она терпела неудобства сколько могла, но терпение лопнуло и она обижено поджала губки.

— Ты сама знаешь, что мы опоздали на наш поезд не по моей вине.

— Да знаю, — еще больше расстроилась она.

— Зигфрид, — обратилась Анна к брату, — поменяйся местами с Сильфи, ты ведь все равно не хочешь лежать на моих коленках, — улыбнулась девушка и мельком взглянула на Ксвима, тот одобрительно кивнул на ее идею.

— Хорошо…

Поменявшись местами, девочки, оказавшись по одну сторону купе, быстро поладили и уже через полчаса, Сильфия, лежа головой на мягких бедрах Анна, вовсю сопела в свой маленький носик.

Сама Анна уснула ненамного позже, явно сильно устав из-за недавнего волнения.

Единственные кто продолжал бодрствовать, были размышляющий о чем-то Зигфрид и читающий книгу Ксвим.

— Твоя сестра не знает о том, что ты уже можешь плести, не так ли? — спокойно спросил мужчина, не отрывая взгляда от книги.

— Я это… — Зигфрид уже начал понимать, что к чему, и решил не обманывать, — да, у нас сложные отношения в семье, Анна не видела меня три года и ничего не знает.

— Когда начал плести?

— Недавно…

— Если соврешь еще раз, я за шкирку выведу тебя из поезда и сдам местным охранителям.

— Простите, я не хотел, извините…

— Отвечай на вопрос не юли, и тише, девочки спят.

— Простите…

— Отвечай.

Стиснув кулаки, Зигфрид, незнающий как поступить, решил просто рассказать все как было, ничего не утаивая.

«Правда, она всегда лучше, — подумал он».

Начав свой рассказ, мальчик, что обладал уникальной памятью, почти до утра рассказывал Ксвиму все, что случилось с ним за последние годы. Опытный маг, с интересом слушал рассказ, он уловил ряд деталей, свидетельствующих, о честности мальчика, его искренности, и потому благоволил своим вниманием и сочувствием.

— Интересная история, — взглянув в окно, где в темноте мелькали бескрайние поля, изрек Ксвим, — полагаю у тебя очень много вопросов, которые ты никому не можешь задать, не раскрыв свой секрет.

— Да, это так, — Зигфрид до сих пор не знал, что с ним будет после всего высказанного, поэтому сильно нервничал.

«Главное, чтобы не отправили назад к родителям, — думал он, вздрагивая от одной мысли об этом».

— Для начала не беспокойся, я не собираюсь с тобой чего-либо делать.

— Спасибо!

— Но и сидеть спустя рукава я не намерен, мне нужно время все обдумать.

— Конечно, — кивнул Зигфрид.

— Так же хочу сказать тебе, что людей не учат взаимодействию и плетению до двенадцати лет, не только потому, что это вредит организму.

— А почему еще?

— Потому что плетению почти невозможно выучиться до полного формирования энергетического тела, в былые времена, когда нравы были намного жестче, тысячи детей тренировали магии с самого раннего возраста, тем самым калеча их и даже убивая, вот только результаты были нулевые.

— Но тогда как же получилось у меня?

— Понятия не имею, это очень интересный случай, более того, ты научился взаимодействию самостоятельно без учителя всего за один год, беспрецедентный срок сам по себе, так еще и в девятилетнем возрасте. Немыслимо…

— А вы можете никому не рассказывать? — бледный как мел, с синяками под глазами, Зигфрид умоляющим голосом вопросил Ксвима.

Мужчина ничего не ответил, лишь на миг взглянув в глаза ребенка, наполненные страхом и отчаяньем.

«Похоже, мальчик понимает, в какой ситуации оказался, приятно иметь дело с умными детьми».

— Если будешь меня слушаться все будет нормально, по крайней мере настолько, насколько это возможно в твоей ситуации. Ты должен понять, любой маг четвертого круга и выше разоблачит тебя за пять минут, даже без проведения особых тестов. Единственное что может тебя спасти так это возраст. Если соврешь и прибавишь пару лет, люди, скорее всего, сами убедят себя в том, что ты юный маг гений лишь выглядящий моложе истинного возраста. Даже я поначалу увидев тебя подумал именно так. Если бы вы с сестрой просто молчали всю поездку, я бы так и ушел с этим убеждением.

— Ясно…

— Помимо этого, — продолжил Ксвим, нахмурившись, — состояние твоего тела ужасно, я молчал об этом ранее, считая, что и ты и твоя сестра об этом знаете, а возможно, вы вообще едите в столицу лечиться. А оказалось… Подумать только, твоя история просто в голове не укладывается.

— Простите.

— Нам нужно придумать, что сказать твоей сестре. Хотя нет, я сам с этим разберусь, ты просто мне подыграешь, думаю, у тебя получится.

— Хорошо, — кивнул Зигфрид, обрадовавшись, что его не вернут к родителям. Ему этого было достаточно, дабы надеяться ну лучший исход.

— Теперь спи.

— Так точно!

Поездка продолжалась, поезд шел своим чередом, неспешно проходя через вокзалы малых и средних городов, лежащих на пути к столице Облачной империи.

Более Ксвим и Зигфрид не затрагивали тему их общего секрета, а посветили себя более обыденным вещам. Хорошо выспавшаяся на коленях Анны, Сильфия, проснулась в приподнятом настроении и уже не держалась так отстраненно и сдержанно, со временем и вовсе разговорившись и сдружившись не только с Анной, но и с самим Зигфридом.

Мальчик заинтересовал ее прежде всего тем, что его школьные знания были на просто недосягаемой высоте. Сильфия была лучшей в своем элитном классе и про себя очень гордилась этим, а тут вдруг оказалось, что она не так уж и хороша.

Сначала она злилась, потом ревновала, а затем начала учиться у мальчика очень просто объясняющего сложные для нее вещи.

Зигфрид любил образное мышление и аллегории, и постоянно использовал их в общении с Силфией, которая заворожено слушала его не перебивая. Видя это — Ксвим иногда кивал головой, а Анна то и дело улыбалась, подмигивала и что-то шептала.

Эти двое смущали мальчика, чуть ли не больше чем сама Сильфия, то и дело касающаяся его руки, как только ей было что-то непонятно. За целый день разговоров, эти двое ушли так далеко в дебри, что начали обсуждать программу старших классов, кою Зигфрид давно изучил, дабы она не отвлекала его потом от магии. Он сам не считал это достижением, по его мнению, каждый, если бы по-настоящему захотел, мог это сделать, вот только для всех остальных это было поразительно. И если его сестра просто гордилась им, то Ксвим уже думал о том, как занять школьное время мальца при этом не афишируя это. Парню явно уже не нужна была старшая школа, а вот в остальном проблем у него был целый ворох.

Двое суток пролетели очень быстро и поезд прибыл на огромный столичный Северный вокзал.

В отличие от Малокоминска, перрон, здания, лавки, небольшие закусочные, масленые фонари и многое другое, на Северном вокзале столицы были исполнены в идеальной симметрии, выдержаны в темно серой гамме, и расставлены с большим вкусом.

Людей здесь соответственно также было гораздо больше, чем в захолустье, из которого приехал Зигфрид. Даже несмотря на раннее утро, вокзальная площадь ломилась от уезжающих, приезжающих и многочисленных их сопровождающих.

Даже выйти из вагона было относительно сложно.

— Какая толпа, — хлопая глазками немного недовольно, произнесла Сильфия державшаяся за руку со своим дядей.

— Это нормальная ситуация для столицы, — сказала Анна, следующая за ней, и в свою очередь, крепко сжимающая ладонь брата.

— Может, нам где-нибудь перекусить, — шокировал всех присутствующих Ксвим, предложив настолько несвойственное его поведению, что даже его племянница обомлела. Она была почти уверена, что ей даже не дадут попрощаться с мисс Анной и Зигфридом, дядя просто скажет им до свидания, и они уйдут, растаяв как сахар в чае. И скорее всего больше никогда не встретятся.

Сильфия морально готовилась к этому несколько часов, и просто выпала из реальности, когда Ксвим такое заявил.

Анна тоже была поражена, при этом моментально приняв предложение, когда еще ей выдастся шанс пообщаться с кем-то подобным в неформальной обстановке, да еще и по просьбе другой стороны.

Зигфрид хоть и удивившись, почти сразу все понял и решил понаблюдать за ситуацией, возможно, Ксвим просто не знал, как переброситься с ним парой слов наедине.

— Я вижу вон там закусочную, пойдемте, — сказал нейтральным голосом элитный учитель академии магических искусств и довольно знаменитый боевой маг, Ксвим.

Закусочная на Северном вокзале, в которую пришли наши герои, представляла из себя небольшой, вымощенный лакированным деревом, зал, с круглыми столами на четыре места каждый.

Вся мебель была также деревянной, стулья обтянуты толстой кожей и набиты чем-то мягким, сиделось на них вполне комфортно. Атмосферности заведению добавляла живая музыка, из скрипки и фортепьяно, а также резные узорчатые рисунки на стенах.

Честно сказать заведение скорее походило на небольшой ресторан, чем на закусочную или трактир. Цены к слову точно были ресторанными, но так как платить вызвался Ксвим, проблем это не доставило.

Заказав дамам салаты и десерт, мужчины взяли себе картошки и мяса, а вместе с тем напитков на всех.

И вот когда завтрак четверки был в самом разгаре, Ксвим все с тем же невозмутимым видом, что и всегда, заявил.

— Я полагаю, ваш брат гений, Анна, я бы хотел лично обучать его, как вы на это смотрите?

Выронив вилку из рук и чуть не облившись соком, девушка посмотрела на мужчину, как на сумасшедшего. Затем переведя взгляд на Зигфрида, пусть и ожидавшего чего-то, но явно не этого, она, приоткрыв рот, снова закрыла его, и еще немного помедлив, произнесла.

— Я даже не знаю, что сказать. Если я правильно вас поняла, вы хотите стать персональным учителем Зигфрида?

— Да, так и есть.

— Не хочу показаться грубой господин Ксвим, я, — Анна, смущаясь, запнулась на полуслове, — то есть мы, мы очень рады, вот только у нас нет столько денег, простите, — извиняясь, опустила голову она.

«Прости братик, но у твоей сестры, правда нет столько денег, прости меня, — Анне было жутко больно и стыдно за то, что она здесь и сейчас возможно зарывает талант брата в землю из-за своей неспособности заработать больше денег».

— Вы неправильно поняли мисс Анна, я буду обучать его бесплатно, нужно лишь ваше согласие, — развенчал недопонимание Ксвим.

Трудно было сказать, что стало большим шоком для Анны, то, что ее брат гений, которого хочет лично обучать учитель старших классов самой элитной академии в стране, или то, что он готов делать это бесплатно.

У нее стали зарождаться глупые, но очень жуткие мысли. Она сама того не понимая с явным подозрением посмотрела на Ксвима.

«Бесплатный сыр только в мышеловке, — подумала девушка про себя».

— В бесплатном обучении нет ничего странного, мисс Анна, — уловив полный предвзятости взгляд, изрек Ксвим, — ваш брат гений, когда он вырастит и добьется огромных успехов, я как его учитель получу уйму преимуществ, которые с лихвой окупят мои нынешние затраты времени. Среди магов довольно много людей готовых учить бесплатно с учетом того, что у обучаемого большой потенциал. По крайней мере, прозорливые маги делали так испокон веков. Вопрос в том, что детей с большим талантом, родившихся среди обычных семей, очень мало, да и обнаружить их сложно. Но если такое происходит, то возможность упускать нельзя, не так ли?

— Да, конечно, — кивнула все еще ни в чем не уверенная Анна.

— Давайте так, встретимся через три дня в академии в моем кабинете, и еще раз все обсудим. Спросите профессора Шао и вам как старшекурснице сразу укажут, где я остановился.

— Да хорошо! — оживилась девушка, теперь будучи более уверенной в личности мужчины перед ней. Лжец или коварный хитрец не стал бы приплетать академию.

— Тогда, на сегодня все, — Ксвим встал из-за стола, — ах да, вот мой подарок будущему ученику, — вытащил он странную монету на нитке из кармана плаща, — носи ее и не снимай.

— Понял, — кивнул Зигфрид, тут же нацепив сие на шею и спрятав под одеждой.

— Дядя я еще недоела? — возмутилась Сильфия, за все это время не съевшая и ложки десерта, ибо со всем вниманием наблюдала за разыгравшимся разговором и тем, что оказывается, средь них был гений.

— Нам пора, я куплю тебе чего-нибудь потом, — сказал он в ответ, и они, быстро собравшись и оплатив счет, ушли.

— Зигфрид, — тихо произнесла Анна все еще сидевшая за столом.

— Да?

— Иди сюда мой юный гений я тебя обниму!

— Люди же смотрят сестра?

— Плевать, а ну иди сюда, ты хоть понимаешь, как нам повезло?!

— Не плачь, чего ты вдруг.

— Мой брат гений, стесняющийся сестру гений…

— Второе явно было лишнее, отпусти меня…

— Ммм нет, пока не на обнимаю вволю никуда не отпущу! Просто смирись.

Закончив с завтраком в закусочной, Анна и Зигфрид, решив не нанимать экипаж с вокзала, ибо он стоил баснословных денег, пешком пошли в направлении чуда инженерной мысли столицы, канатного трамвая, опоясывающего своей дорожной паутиной почти весь город.

Самый большой и густонаселенный «район» Облачной империи поразил Зигфрида своим размахом и массовой застройкой. Все тротуары и дороги были вымощены в камне, деревья и трава аккуратно подстрижены, через каждые несколько сот метров стояли каменные урны с узорчатой резьбой, и главное повсюду высились пяти и даже десятиэтажные здания из серого камня с белой тесьмой, исполненной для декора фасадов.

— Потрясающий город, сколько человеческого труда сюда вложено? Уму непостижимо, — то и дело крутя головой, сказал Зигфрид.

— Да много денег они вложили в это все, — с улыбкой ответила Анна, довольная изумлением брата.

— Деньги лишь эквивалент труда, сами по себе они ничто, — мимоходом ответил на это он, не замечая покосившуюся на него сестру, — а вон те три вагона, сцепленных вместе, и есть трамвай?

— Да, пойдем скорее, вон видишь знак, значит там остановка. В трамваях фиксированная стоимость, десять медиков за взрослого и пять для детей от четырех до десяти, те кто младше едут бесплатно.

— Учел на будущее пошли.

Трамвай, по мнению Зигфрида, чем-то был похож на поезд, у которого убрали все лишнее, облегчив конструкцию до минимума и вынув из нее самый цимус, а именно маготехнологический двигатель. Хотя система тянущих канатов, простирающихся под брусчаткой по всему городу, то же в каком-то смысле была интересной, поэтому в памяти мальчика мигом была сделана пометка найти соответствующею книгу и все разузнать.

Под ритмичный и неторопливый стук колес брат с сестрой ехали до места назначения почти час, столица была очень велика, и потому им еще повезло, что поездка не заняла больше времени.

Сойдя на нужной им остановке, и завернув за большое шестиэтажное здание, вывеска которого гласила о скидках на магическую броню всех форм и размеров, они очутились в одном из жилых кварталов со множеством домов, фасад коих уже не пестрил таким лоском и лепниной.

Пройдя еще немного вглубь района, по вполне себе живописной тропинке, путники, наконец, выйдя к огороженному забором саду, пришли к месту своего назначения, небольшому деревянному жилому домику в два этажа, на глаз стоящему здесь уже лет сто.

С небольшим скрипом открылась калитка, и они вошли внутрь.

Перезвон цикадного пения начал ласкать слух, а сладкий аромат высаженных тут и там причудливых цветов, с большими пестристыми бутонами, услаждал обоняние.

В этой чудесной обстановки брат и сестра встретили хозяйку сего места, элегантную даму немного старше тридцати, с длинными вьющимися зелеными волосами, острым, прикрытым очками, взглядом, и еле заметной улыбкой.

— Гости прибыли чуть раньше, чем я ожидала, обед еще не готов, — мягко сказала она, нежной рукой погладив Зигфрида по голове, — это твой очаровательный брат, Анна?

— Да, простите за беспокойство миссис Зэв, очень рада видеть вас в добром здравии, — неожиданно сильно застеснявшись, ответила девушка.

— Просто Веста, я уже говорила тебе об этом, не так ли? А для юноши я тетя Веста, понял?

— Да, — также застигнутый врасплох таким добрым приемом, размяк и разнервничался Зигфрид.

— Ну все пойдемте в дом, отдохнете с дороги пока я готовлю.

Как оказалось, Веста Зэв жила одна, не считая служанку почему-то отсутствующую сейчас. Ее домик был достаточно просторен и имел целых шесть спальных комнат, без учета гостевой, прихожей и большой кухни. Атмосфера внутри дома, как и снаружи, была очень уютной и приятной, картины пейзажей на стенах, толстые ковры на полу, стены, заставленные большими шкафами с книгами и хрустальной утварью. Освещение комнат производилась дорогостоящими световыми кристаллами, а за отопление в холодные ночи отвечал камин и, по всей видимости, во время зимы, его функции исполняло уже паровое отопление, подведенное из подвального помещения.

Обед был готов через тридцать минут, главным блюдом оказалась рыбное суфле с картошкой и маринованными овощами. Стол решено было накрыть прямо на кухни, благо он там имелся, и посидеть, что называется, по-хозяйски.

Естественно только начав есть, Анна тут же, не утерпев, выложила Весте весь ранее произошедший разговор с Ксвимом, после чего беззастенчиво начала расхваливать Зигфрида, отчего последнему хотелось провалиться сквозь землю.

Хозяйка дома на радость мальчику оказалась весьма сдержанной и учтивой женщиной, она лишь изящно улыбнулась ему и подложила еды, вполуха слушая болтовню сестры.

Как узнал сам Зигфрид из последующего между девушками разговора, миссис Зэв являлась старшей коллегой Анны по работе на некую Фейри Иллюзорную, старшую дочь главы клана Прозрачной Воды.

По всей видимости, эти двое очень сдружились выполняя поручения этой влиятельной фигуры, и Анна попросила Весту оказать ей услугу и приютить ее брата, пока она не снимет отдельную квартиру.

Сама Зэв оказалась магом третьего продвинутого круга занимающаяся исследованиями в довольно сложной и редкой области, а именно в органической растительной магии. Анна к слову почти год была ее помощницей и по мере сил помогала там, куда допускали лишь тех, кто-либо подписал, либо подпишет длительный контракт с кланом Прозрачной Воды.

В общем, все пока складывалось довольно хорошо.

Жизнь Зигфрида в новом доме была просто потрясающей в сравнении с тем, чего он натерпелся у родителей. Ему больше не приходилось питаться остатками со стола и сидеть целыми днями в своей комнате, его более не игнорировали и не били за вопросы или просьбы, напротив, тетя Веста вместе с Анной окружили мальчика заботой и вниманием. Все было так хорошо, что Зигфрид начал бояться, это потерять. Уже на третий день жизни на новом месте, когда его сестра отправилась к Ксвиму, он четко утвердился в своем настрое достичь вершин магической иерархии. Юный маг был убежден в том, что лишь обладая огромной силой, он сможет прожить жизнь без страха быть избитым, запертым или ограбленным. Если он будет силен, никто не посмеет отобрать у него то, что ему принадлежит.

После посещения учителя Ксвима, Анна рассказала Зигфриду о том, что тот будет приходить к ним по выходным и давать ему частные уроки. Также она предупредила мальчика быть вежливым, спрашивать, если что-то будет непонятным, и всегда благодарить за проведенный урок.

Спустя еще два дня Ксвим пришел, как обещал и, попросив у хозяйки выделить им комнату, тут же приступил к тестированию способностей Зигфрида по собственной методике.

Основная суть испытаний заключалась в определении мастерства плетения мальчика и тому, насколько долго он при этом мог поддерживать пиковую концентрацию.

Первым упражнением была магия света, выбранная по той причине, что Зигфрид уже был с ней знаком. Само же упражнение заключалось в том, чтобы испытуемый создал как можно больше световых точек над своей ладонью.

— Ты все понял? — спросил Ксвим после объяснения всех деталей.

— Да, готов начать прямо сейчас! — бодро заявил Зигфрид, который отдыхал от тренировок почти пять дней и был полон сил в сравнении с тем, как чувствовал себя обычно.

— Начинай.

Кивнув, мальчик закрыл глаза и сосредоточился на своей правой руке. В этот же миг сотни невидимых нитей, сотканных из его энергии, начали сплетаться со струнами сил внешней природы, реальность начала изменяться по воле Зигфрида.

Сначала появился один маленький шарик света, размером в пару миллиметров, затем появился второй, третий, четвертый, пятый, шестой…

Зигфрид сосредоточился еще сильнее, и нитей идущих из его энерготела стало больше, их число перевалило за несколько тысяч.

Через минуту в воздухе над ладонью мальчика левитировали уже больше ста световых шариков, кои с каждой секундой увеличивались в своем количестве, при этом уменьшаясь в размере. И именно в этом была главная задача, увеличивая количество уменьшать размер, ибо и то и другое усложняло плетение.

Чем меньше был шар света, тем больше нужно было контроля, дабы он не потух, разумеется, количество подобных объектов пропорционально усложняло общую задачу.

И когда размер шаров уменьшился до миллиметра, а количество перевалило за сто, Ксвим едва мог скрыть свое удивление, такой уровень плетения у мальчишки одиннадцати лет был просто абсурден. На его памяти он сам достиг подобного мастерства только к двадцати пяти годам, и это считалось проявлением таланта и упорства одаренного мага из влиятельной семьи.

Мальчик перед ним был просто вундеркиндом не иначе, чего такой как он достигнет через десять-двадцать лет?

Вот только проживет ли он столько с такими повреждениями тонкого тела?

Зигфрид буквально угробил себя за последний год, удивительно, что он вообще еще жив.

«Если прямо сейчас что-то не предпринять этот несравненный гений плетения умрет, так и не достигнув совершеннолетия, — подумал про себя Ксвим, наблюдая за все прибавляющимися точками света. — На мой взгляд, количество чистой энергии у него в теле примерно на пике второго круга, может быть в начале третьего, это удивительно, вот только в сравнении с непомерным мастерством плетения, данная особенность просто меркнет. Нужно что-то делать с его организмом и срочно, мир магии не может потерять подобный талант, кто знает, какие открытия он сделает».

— Хорошо достаточно, — прервал тест Ксвим, — я примерно оценил твой уровень, и он хорош.

— Правда? Отлично! А то я беспокоился, что вы будете разочарованы и откажитесь от обучения. Тогда с чего мы начнем, я уже долго отдыхаю, наверное, нужно наверстывать упущенное время, да? — с пылающим огнем в глазах вызвался немедля приступить к тренировкам Зигфрид.

— Ты не дал мне договорить, успокойся.

— Простите…

— Твой уровень хорош, но вот состояние твоего организма ужасает, если ничего не предпринять ты умрешь очень рано.

— Вот как, — мальчик явно был сбит с толку таким заявлением, после чего немного подумав, сказал, — умереть, идя к великой цели куда лучше, чем в своей комнате избитым и загнанным в угол. Если это цена счастья и свободы я не боюсь смерти.

— Неожиданный ответ, — Ксвим сузил глаза, — вот только если ты умрешь рано, вряд ли ты сможешь познать счастье и добиться свободы, не так ли?

— Да, наверное, — Зигфрид опустил голову, — а у меня есть выбор? Ну кроме того, чтобы бросить занятия магией?

«Так вот о чем он подумал, понятно».

— Я не предлагаю тебе бросить занятия магией, я лишь говорю то, что ты должен сейчас заняться своим организмом иначе твой путь закончится не начавшись.

— Тогда я готов учитель, что мне делать! — сжав кулак, Зигфрид решительно посмотрел на Ксвима, готовый свернуть горы ради своей цели. Он лучше умрет, чем вернется в тот ад к своим родителям.

— Хороший настрой, надеюсь, он не потухнет при первых трудностях?

— Его не затушить ни ветром, ни водой!

— Раз так, тогда я дам тебе одну уникальную магическую технику позволяющую восстановить жизненные силы. Она очень сложная, даже я могу выполнить лишь первые пять ее частей, иначе говоря — один акт, но, по-моему, лишь она может тебя реально спасти. Я сильно рискую передовая тебе ее, потому должен быть уверен, что ты не отступишь, и будешь следовать всем моим указаниям.

— Магическая техника?! Дайте мне ее, я вцеплюсь в нее зубами и не отпущу, пока не выучу. Можете не сомневаться!

«Будь здесь кто-то другой, я бы даже не завел с ним такой разговор, но этот мальчишка, сколько таланта и упорства в нем скрыто, я верю в то, что он отдаст всего себя изучению и тренировкам, поэтому он стоит всех рисков и потраченного времени».

— Хорошо Зигфрид я тебе верю. Слушай внимательно, техника, которой я хочу тебя научить, называется «Песня Жизни», она состоит из десяти актов, каждый из которых в свою очередь разделен на пять частей. Я хочу научить тебя первому акту данной «песни», что исполняется на струнах собственной души, я знаю лишь его, но поверь даже этого достаточно, чтобы восстановить потерянное здоровье. Эта магическая техника является лицензированной ее нельзя просто так передавать без разрешения правительства, исключениями могут быть лишь прямые родственники уже зарегистрированные как маги. Не могу сказать, что эта магия секрет за семью замками, нет, первый акт данной «Песни Жизни» вполне можно заполучить для себя, имея достаточно силы, влияния или денег, но все же ты не можешь об этом распространяться. Понятно?

— Да! — кивнул в ответ мальчик.

— Даже сестре и друзьям.

— Если меня поймают и будут пытать, клянусь, что откушу себе язык! Я не подведу вас учитель!

— Тогда давай я объясню тебе основы, предупреждаю, техника очень эффективная, но чрезвычайно сложная, потому мало кто может ее применить. Отчасти поэтому она не возымела большой славы.

— Я готов вычерпать море ложками, давайте начнем учитель!

Видя несокрушимую уверенность ученика, за которой уже покоились годы безумных тренировок один на один с самим собой, Ксвим удовлетворенно кивнул.

— Слушай внимательно, для начала ты должен почувствовать внутри своего тела, в районе середины груди, примерно там, где находится сердце, сгусток чистейшей энергии, яркой, словно солнце и твердой, словно алмаз.

— Да я чувствую учитель, — уже закрыв глаза, серьезным голосом сказал Зигфрид.

«Уже? Хорошо, он не обманул моих ожиданий».

— Теперь попытайся проникнуться структурой этого сияющего сгустка, попробуй рассмотреть его как можно лучше, попытайся увидеть тончайшие нити из которых он состоит.

— Я пробую, да я что-то вижу, но все очень мутное нечеткое, сложно удержать это виденье, лишь на одно мгновение я вижу нити, а затем снова не вижу.

— Это нормально тебе не хватает концентрации. Первая часть первого акта «Песни Жизни» заключается в том, чтобы научиться постоянно и всегда видеть эти нити своей души. Направлять в них свое сознание и познавать себя и свои проблемы из самых глубин естества. Это будет твое первое задание. Кстати, я поговорил с твоей сестрой и ты не пойдешь в этом году в школу, как и в следующем.

— Да? — удивился и в то же время обрадовался Зигфрид, ему уже давно были не нужны занятия в старшей школе, они лишь отнимали время.

— Тебе ведь они уже не нужны, ты и так сдашь тесты по основным предметам хоть сейчас, потому не вижу повода терять попусту время.

— Согласен, хорошо что Анна не против, хотя это наверное благодаря вашему авторитету.

— Так вот, я освободил тебе два года, и ты должен целиком посветить их тренировкам «Песни Жизни» пока не занимаясь никакой другой магией. Твой световой луч и барьер и так на грани третьего круга, они буквально пережигают твои травмированные энергоканалы, когда ты их используешь. Сначала тебе нужно вылечиться, а потом все остальное.

— Я понимаю.

— Через два же года я устрою тебя в нулевой класс академии магических искусств. С твоим талантом мы могли тебя хоть сейчас туда запихнуть, но, во-первых, тебе сейчас нужно излечить травмы, а во-вторых, ты будешь слишком выделяться даже из нулевого класса. Дети там это гении тринадцати — четырнадцати лет, освоившие плетения и способные применять магию первого круга, и если там появится мальчик чуть старше одиннадцати со способностью почти третьего круга, это будет уже слишком. Поэтому пока план у нас такой, два года тренировок с «Песней Жизни» затем академия. Возражения есть?

— Никак нет!

— Тогда увидимся через неделю, тренируйся, если что связь через твою сестру.

— Хорошо.

— Ах да, не снимай ту монету, которую я тебе дал, ты, полагаю, уже понял, что она скрывает твою ауру от магов четвертого и пятого круга. Это довольно мощный ограничитель.

— Я догадался, — кивнул мальчик, на самом деле понявший своего учителя несколько неправильно.

— Тогда на этом расходимся, не провожай меня.

— До свидания, учитель, — Зигфрид уважительно поклонился.

Дневник Зигфрида.

20.08.1611 года.

Начал тренироваться по технике дарованной мне учителем Ксвимом, наша ближайшая встреча запланирована на 26.08.1611. До этого времени хочу добиться значительного прогресса и удивить учителя. Буду стараться изо всех сил.

26.08.1611 года.

Как я не старался, но к приходу учителя никакого значительного прогресса получить не удалось. Посоветовался по поводу некоторых сложных моментов.

01.09.1611 года.

Сегодня первый учебный день, Анна пошла на линейку, в академии ей осталось учиться один год, в магистратуру она не пойдет. Ксвим отменил сегодняшнюю встречу, видимо, все из-за того же первого сентября. Мне, в общем-то, все равно, прогресса в «Песне Жизни» пока нет, как-то это печально, хотя учитель говорил о трудностях.

25.09.1611 года.

Тетя Веста уезжает куда-то по делам, на несколько месяцев попросила нас остаться и присмотреть за домом, по всей видимости, квартиру мы снимать пока не будем.

Со всем усердием тренируюсь в дарованной мне технике, по-моему, есть небольшой прогресс.

15.10.1611 года.

Служанка, о которой говорила тетя Веста, наконец-то вернулась. Это молодая девушка с прямыми каштановыми волосами до плеч, смуглой кожей и приятными чертами лица, она ровесница Анны, очень симпатичная. Где она была и почему вернулась только сейчас неизвестно, да и спрашивать как-то невежливо.

Тренируюсь в техники «Песня Жизни» днями напролет.

Мой график: Сплю, ем, тренируюсь, ем, тренируюсь, сплю и так по кругу. Писать особо не о чем.

01.12.1611 года.

Я наконец-то могу беспрерывно наблюдать за нитями своей души, это все еще очень трудно, зато уже вполне выполнимо, я очень рад, завтра обрадую учителя.

02.12.1611 года.

Я завершил тренировку первой части первого акта «Песни Жизни», и учитель дал мне знания о второй части первого акта. Суть ее состоит в том, чтобы увидеть не только нити души, но и микроскопические узлы на них. Для этого, по словам Ксвима, нужно в разы больше времени и усилий и оно понятно это же другой уровень концентрации.

Пока мы беседовали, я спросил: не упадут ли мои навыки в плетении пока я занимаюсь «Песней Жизни»?

Учитель сказал, что они не только не упадут, а наоборот в разы возрастут. Если это так, то я очень доволен. Нужно заниматься больше, я не могу позволить себе отступить. Сестра после учебы работает в поте лица, поет, кормит и одевает меня, я обязан стать самостоятельным как можно быстрее.

01.06.1612 года.

Не притрагивался к дневнику полгода, было некогда постоянно тренировался, сестра даже начала беспокоиться, хотя сама пропадает целыми днями то на работе, то на учебе. Похоже, ей что-то наговорила служанка Весты, Тина. Тети Весты к слову, так до сих пор и нет. Где она интересно?

У Анны через месяц экзамен и потом выпускной с получением диплома. Дипломы бывают разными. Серые, синие, красные, черные и золотые. Сестра рассчитывает в лучшем случае на красный, но сказала что и синий это неплохо.

Касаемо моих тренировок я лишь совсем недавно смог обнаружить эти самые микроузелки на нитях души, это и вправду было очень тяжело. Хотя Ксвим был рад такому прогрессу. Вот только я сильно неудовлетворен, хочу ускорить темп.

Через пять дней мне исполнится двенадцать, попросил сестру ничего не дарить у нас и так денег немного. Никогда не праздновал дни рождения, и начинать особо не хочу, какой в этом смысл, все равно целый день буду тренироваться.

Ах да, Ксвим передал третью часть первого акта «Песни Жизни» суть этой части в том, чтобы уследить в каком направлении по той или иной нити души идет энергия. Интересно сколько времени займет эта часть.

01.06.1613 года.

Просто не могу поверить, что на третью часть первого акта ушел целый год, я просто жил тренировкой, это было слишком даже для меня. Я занимался утром, днем, вечером, а иногда и по ночам. Ксвим часто говорил мне, что это нормально, третья часть в разы сложнее второй и тем более первой, но мне все равно, я должен достичь идеала иначе я не смогу нормально жить.

И вот так я провел год, и достиг успеха, мне была передана четвертая часть первого акта «Песни Жизни». Теперь от меня требовалось научиться останавливать поток энергии в отдельно взятых нитях, а затем вновь его запускать. По инструкции учителя Ксвима я должен был делать это только на тех духовных нитях, что и так были заблокированы узлами, на нитях же здоровых чистых и гладких это делать запрещалось.

Через три месяца я должен буду пойти в нулевой класс магической академии, я немного волнуюсь. Сестра кстати сейчас уехала по работе, как я догадался, она отправилась туда же куда и тетя Веста, и это не удивительно у них ведь один и тот же работодатель.

Анна не любит говорить о работе, поэтому я никогда ни о чем ее не спрашиваю.

Довольно странно жить в доме с одной лишь Тиной. Она хорошая, учтивая и довольно заботливая, но иногда у нее какой-то странный взгляд. Меня это напрягает. Может это просто из-за того, что я мало общаюсь с людьми и постоянно сижу в своей комнате и тренируюсь?

Когда завершу все части первого акта «Песни Жизни» нужно будет серьезно подумать над этим вопросом, а сейчас на это нет времени.

25.08.1613 года.

Завтра Ксвим заедет за мной на экипаже, и мы отправимся в академию на сдачу особого экзамена. По-видимому, без протекции учителя я бы никогда так легко не смог бы попасть туда. Служанка Тина была очень удивлена тем, что простолюдин сможет сдать экзамен в нулевой класс магической академии. Я даже начал жалеть, что ненароком сказал об этом. Судя по всему, она не знает кто такой Ксвим на самом деле, думая, что он лишь незначительный маг, друг семьи, занимающийся со мной по блату или родственным связям.

Кто мог знать, что она все это время прибывала в таком невежестве, знай я раньше оставил бы ее прибывать там и дальше. Но былого уже не вернешь, к тому же сейчас меня больше волнует, сдам ли я экзамен. Ксвим убежден, что это будет легко, а вот я нет.

Академия магических искусств, расположенная в столице Облачной империи, была построена три века назад и представляла собой архитектурный ансамбль из дворца, шести магических башен, главного тренировочного корпуса, крытой круглой арены, большого плодового сада и алхимического центра. Площадь, занимаемая академией, была равна почти пятидесяти гектарам и располагалась на отшибе восточной части города.

Прибыть в академию можно было сразу несколькими способами. Самым популярным и дешевым, с помощью канатного трамвая № 1, способом подороже в виде частного экипажа, или же совсем экзотическим, а именно на лодке. Да рядом с этим крупнейшим учебным учреждением проистекала небольшая речка, которая тем не менее, вполне себе была судоходной, хоть и ходить по ней могли лишь малогрузные корабли.

Первое же впечатления Зигфрида об академии можно было охарактеризовать как негодующий восторг, и вызвано оно было огромными позолоченными воротами на входе.

Юный маг был впечатлен сими «дверьми», но также негодовал о том, сколь много они наверное стоили и зачем вообще были сделаны. По его мнению, роскошь, проявленная в одном месте, отвратительна, если при этом в то же время в другом месте на свет дневной обнажена нищета и грязь.

«Сколько полезного можно было сделать на деньги от продажи одних этих ворот, — думал он, — да тут одной позолоты на них с лихвой хватит, чтобы больницу отстроить для простого народа».

Ксвим молчал всю дорогу до главного корпуса, ничего не отвечая на заявления мальчика, что никак не мог понять, почему в государстве, где столько проблем, кто-то позволяет себе тратить горы золота на облагораживания отдельного учреждения.

Зигфрид оказался ярым противником экономической методики, где одни жили в совершенно ненужной роскоши и сверхизобилии, а другие побирались и умирали с голода. И ладно бы это были разные государства, он бы это хоть как то понял, так нет, это все происходило прямо на его глазах в одной и той же стране.

Так, с бурчанием и негодованием, двое достигли дверей главного тренировочного корпуса, огромного прямоугольного пятиэтажного здания, вымощенного белым мрамором, украшенного лепниной и облагороженного статуями атлантов.

На дворе было воскресенье, ранее утро, посему учащихся было нигде не видно, а птичий щебет и прохладный ветерок, вкупе с мыслями о предстоящем тесте, все же смогли на время угомонить революционные замашки Зигфрида.

Войдя в здание через массивные двери, и очутившись в просторном холле с узорчатым полом, Ксвим и его ученик двинулись по направлению к одному из трех длинных коридоров, конца которого, из-за отключенного вспомогательного освещения, было не видно. Объяснялось это тем, что в воскресный день часть световых кристаллов просто отключали, дабы не производить лишнего их износа.

Пройдя, данный утыканный дверьми и развилками, коридор компаньоны оказались у деревянной двери с лакированной табличкой, надпись на которой гласила: ОПК 10:00–18:00.

Что в переводе означало: Особая приемная комиссия — режим работы с 10:00 до 18:00.

Ксвим тихонько, по-джентльменски, постучал в дверь.

— Войдите, — прохрипел старческий голос, и двое, поправив костюмы после быстрой ходьбы, вошли.

В кабинете приемной комиссии, в центре подле окон которого, расположившись за столом, сидели двое стариков, помимо них была еще целая куча народа.

Трое лаборантов в белых халатах, причудливо кружащихся над стендом с двумя черными шарами, четверо изящно одетых джентльменов, вставших в круг и о чем-то задорно ведущих беседу, а также трое сверстников Зигфрида, двое мальчиков и уже знакомая ему красавица в шикарном платье и с бантами.

Узнать Сильфию можно было из тысячи, она сияла как брильянт и за время их разлуки стала еще краше, чем прежде, двое мальчишек пред ней стелились, как только могли, дабы привлечь ее внимания. В какой-то момент показалось, что эти двое в шаге от лобызаний ее туфель.

Увидев вошедшего дядю, Сильфия моментально прервала беседу с явно скучным для нее контингентом и быстрым шагом направилась к Ксвиму.

— Как это все-таки прекрасно ехать одной всю дорогу, а затем ждать почти час пока собственный дядя изволит тебя навестить, это потрясающе, когда мы вновь повторим этот незабываемый опыт? — с лучезарной улыбкой и нежным голосом, произнесла она, лишь глазами выдав раздражение.

Ксвим ничего не ответил, сразу направившись к двум старцам из приемной комиссии.

— Молчание золото, я это понимаю, но не кажется ли тебе Зигфрид, что мой дядя слишком жаден, зачем ему столько золота? — перевела острый взгляд на юношу, Сильфия, все так же ласково улыбаясь.

Зигфрида передернуло, он даже не знал, стоит ему сейчас говорить — привет, или ну его и просто промолчать.

«По-моему, эту девочку подменили, она не могла за два года так измениться. Где та стеснительная принцесса из моих снов? Что это за змеюка с двойным языком?»

— И чего ты молчишь? — слегка нахмурилась девушка, — копируешь моего дядю? Смело. Очень смело скажу я тебе.

— Я просто шокирован, — нейтральным голосом произнес Зигфрид в ответ.

— Чем ты шокирован? — уже немного раздраженно вопросила Сильфия, готовая лично его прибить, если ляпнет глупость.

— Вашей красотой мисс, она застала меня врасплох, и я не удержал себя в руках, простите, — поклонился он.

— Вот как? — подпрыгнули брови девушки вверх, — это достойная причина не спорю, — не ожидавшая такого ответа Сильфия, сменила гнев на милость, — полно вам извиняться, мы ведь давно знакомы, поднимите голову, — ласковым голосом продолжила она.

— Право слово, вы слишком добры, — с железной маской на лице продолжал играть свою роль Зигфрид, — возможно, пользуясь этим, я даже могу обнаглеть и спросит вас о сегодняшнем тесте?

— Возможно, — скокетничала девушка, ей нравилась их игра.

— Тогда вы сдаете экзамен по линии стихий или же плетения?

— Так прямо спрашивать о столь личном? Не слишком ли вы осмелели от моего прощения?

— Дерзок, не скрою, — серьезно заявил он.

— Не думала я, что вы так хороши в общении Зигфрид, — хихикнула Сильфия, не ожидавшая чего-то подобного от мальчишки из провинции, — вам сейчас тринадцать?

— Так и есть.

— Значит, вы талантливей меня, если конечно пройдете сегодня тест. Мне уже четырнадцать и да я прохожу экзамен по призыву стихийных элементов, а вы, насколько помню, универсал и вам сложнее в этом вопросе. Ух, бездарная я девушка.

— Я чувствую подвох в вашей похвале, мисс Сильфия, не могли ли вы перестать ставить меня в сложные положения. Я не так хорош, — немного склонил голову Зигфрид, принимая поражение.

— Вы лучше большинства, — с победоносной улыбкой, кинула она презрительный взгляд на двух мальчишек в углу, — по секрету скажу, что пройду тест на магию ветра и воды одновременно.

— Полагаю это незаконно быть столь красивой и талантливой, вас стоит судить, — серьезно заявил Зигфрид, подумав:

«А разве два элемента можно совмещать будучи стихийником? Что это за жульничество?»

Сильфия же ничего не ответила, лишь с интересом взглянув на мальчишку подле нее, и в награду дала ему полюбоваться своей попкой, встав в несколько откровенную позу.

— Хорошо, начнем экзамен, — сухо с оскоминой на лице изрек старик лет семидесяти, с плешивой головой и пышными седыми усами, — первым будет Лоан Зринов, подойдите к шару номер один и попробуйте изменить его цвет с помощью плетения.

— Слушаюсь, — кивнул рыжий мальчишка среднего роста и довольно щуплого телосложения, один из тех, что пытались флиртовать с Сильфией.

Подойдя к блоку модуля, выполненного подобно тумбе со стеклянными краями, в центре которого лежал черный как ночь шар, диаметром тринадцать сантиметров, рыжий парень четырнадцати лет положил на него правую руку. И затем, закрыв глаза, сильно напрягся.

Примерно через десять секунд цвет шара сменился на синий.

— Добавьте красный в центр объекта, — произнес старик, следящий за всем происходящим с каменным лицом.

Пришлось прождать почти минуту, чтобы шар стал сине-красным.

— Вы можете добавить третий цвет? — спросил все тот же экзаменатор.

— Нет, — с дрожащими руками весь в поту сказал Лоан.

— Вы не прошли, свободны.

— Как же это, мой брат… — начал возмущаться один из четырех джентльменов также присутствующих здесь.

— Не мешайте экзамену, — прервал его старик, хмуро взглянув в сторону, отчего тот вздрогнул и замолк, — следующий, Жан Фонтино Фон.

— Да! — смело вышел вперед второй ухажер Сильфии, рослый парень крепкого телосложения, выглядящий как воин, а не маг.

В отличие от Лоана, Жан все-таки смог сформировать трехцветную сферу, вот только стоило ему это сделать, как его тут же попросили сформировать четырехцветную и на ней-то он и засыпался.

Ропот среди четверки джентльменов на этот раз был едва слышен, и они со злорадством, стали смотреть на Зигфрида и Сильфию, которая к слову, единственная улыбалась во всю ширь.

— Надеюсь, ты не опозоришься, как эти двое? — подтянув Зигфрида за рукав к себе, шепнула она ему на ухо, — ведь ты тогда опозоришь и моего дядю и меня и всю мою семью. Ужас какой, не хотела бы я быть тобой.

Сказать честно на такие грубые слова Зигфрид совсем не обиделся, он просто пропустил их мимо ушей, его больше волновало, что эта девка об него трется и на них все пялятся. Ну, разве что кроме второго экзаменатора, бородатого старца, что все это время сидел с закрытыми глазами.

— Сильфия Грэйс ваш выход, — вызвали ее.

— Смотри, как надо сдавать экзамен, — сказала она с лукавой улыбкой, будучи так близко, что чуть не пощекотала ухо Зигфрида своим языком.

«Да чего ей от меня надо? Сначала набросилась как «фурия», теперь на ухо шепчет. Чувствую не к добру это».

Задание Сильфии отличалось от предыдущих, ее попросили призвать элементов стихии в выданный ей прозрачный шар. Размером он был вдвое больше чем черные и, судя по всему, имел совершенно другие магические печати в основе формулы высеченной на нем.

Стоило девушки сосредоточиться на сфере в ее руках, как та в мгновение ока заполнилась водой, засияв десятками иероглифов.

Потерев свой ус, экзаменатор кивнул, и Сильфия с той же легкостью опустошила шар только что полностью наполненный водой. Жидкость буквально появлялась из ниоткуда и исчезала в никуда по первому желанию леди.

«Эти иероглифы часть магической формулы и они должны мешать призыву духов, — подумал про себя Зигфрид, рассматривая шар в руках красавицы, — упражнение с отягощением так сказать. По всей видимости, те черные шары устроены по схожему принципу только для плетельщиков».

Тем временем Сильфия уже умудрилась создать небольшой смерч прямо в прозрачной сфере в своих руках и заслужить второй одобрительный кивок от экзаменатора. Что и говорить, маги стихий способные приручить через контракт сразу несколько видов духов были огромной редкостью, исключением из правил, особенно если они могли по-настоящему хорошо обращаться и с теми и с другими.

«Не удивительно, что Сильфия возгордилась, — подумал Зигфрид, глядя на прежде очень милую и мягкую девушка, а сейчас королевну с покосившейся короной на голове, — ее будущие невероятно и она считает себя достойной всего самого лучшего. Хотя может оно и на самом деле так, мне остается только пожелать удачи и держаться подальше».

— Сильфия Грэйс проходит экзамен с отличием, — произнес старик, и джентльмены с двумя расстроившимися из-за провала мальчишками, тут же одарили ее аплодисментами и рассыпались в комплиментах. Не хлопали и особо не радовались лишь экзаменаторы, Ксвим и ушедший в себя Зигфрид.

Единственному из четверки кому девушка могла отомстить за столь холодное отношение к ее успеху, был естественно задумавшийся о магии стихий Зигфрид, коему отдавили обе ноги с такой яркой улыбкой на лице, будто он за это остался еще и должен.

«Да она совсем что ли того? — возмутился он, но ничего не сказал, ибо его только что вызвали как последнего претендента».

Быстро подойдя к черному шару, Зигфрид довольно сильно разнервничавшийся и не дождавшись команды, попытался легонько прощупать данный предмет на силу его сопротивления плетению. Вот только едва он пожелал изменить его цвет, как цвет тут же сменился.

«Блин…»

— Хорошо, добавьте еще один цвет, — не дал запаниковать мальчику холодный голос старика.

Добавить второй цвет к шару было столь же легко, как и первый.

— Хмм, — старик слегка нахмурился, видя с какой легкостью Зигфрид выполнил добавление цвета, — окрасьте сферу кольцеобразно в семь цветов радуги.

Секунду спустя все было исполнено, и неожиданно для всех голос подал второй экзаменатор, до этого то ли спящий, то ли просто сидящий с закрытыми глазами.

— Обесцветь, — лаконично изрек он.

«А вот это уже труднее, — подумал Зигфрид, но все так же быстро исполнил приказанное».

Экзаменаторы переглянулись.

— Подойди ко второму шару и обесцветь его.

Глянув вбок на вторую черную сферу, Зигфрид шагнув к ней, положил на нее руку.

Как он и предполагал, отягощение к плетению на этом шаре было в разы сильнее, чем на первом. Вот только он вполне мог его обесцветить.

Когда он это сделал, то услышал сбоку от себя шуршание бумаг, по всей видимости, до этого спящий экзаменатор решил глянуть его анкету.

— Тринадцать, — пробормотал старик несколько неуверенно, глянув на стоящего неподалеку Ксвима, — взял значит ученика по доброте душевной, ну-ну… Прошел с отличием.

— Фуф, спасибо большое! — не удержался от благодарности Зигфрид, у которого будто гора с плеч упала.

Мальчику никто не хлопал и его победе явно не радовался, скорее уж наоборот, не прошедшие экзамен завидовали. Но ему было все равно, ведь он так старался, чтобы этот день настал и вот он.

Неожиданно Зигфрида кто-то сильно ущипнул за бок. Быстро развернувшись, он увидел за собой Сильфию, с невинно-ангельским ворожением лица.

— Мы будем в одном классе, ты рад? — спросила она.

— Простите, а мы знакомы? — с каменным лицом парировал он.

Тыщь!!! Звук хлесткой пощечины разнесся по кабинету.

Все взгляды пали на молодую пару магов.

Лицо Сильфии не изменилась ни на йоту, и если бы Зигфриду не жгло левую щеку, он бы ни за что не догадался, что именно эта девушка сейчас так ловко отвесила ему оплеуху.

— Пожалуй, мне пора откланяться и оповестить родителей о сдачи экзамена, — сказала она в дружеской манере.

— Безусловно, — подтвердил данную необходимость Зигфрид.

— Тогда всего хорошего.

— Счастливо.

Сделав реверанс в сторону экзаменаторов, Сильфия, мягко развернувшись на носочках, удалилась из помещения.

— Что вы тут устроили? — тихо спросил подошедший Ксвим.

— Мы? — поднял брови в удивлении Зигфрид, — вы хотели сказать она?

— Если бы ты постоянно не подначивал ее словесной игрой, так ловко отбивая подачи, пущенные в твою сторону, она бы со временем просто начала тебя игнорировать. А ты решил сыграть, так еще и в конце выиграл. Зачем?

— Да я знать не знал, я вообще этого не хотел, думал, она так быстрее отстанет, — раздосадовано ответил парень.

— Ты плохо разбираешься в девушках Зигфрид.

— И что?

— Тебе будет трудно.

— Да почему, с чего это вдруг? Мне ведь от них ничего не надо.

— Если девушке что-то нужно от мужчины, мнение последнего не учитывается. Запомни это Зигфрид, скоро ты будешь сиять очень ярко, хочешь ты этого или нет, ты показал слишком много на этом тесте, даже я был отчасти удивлен. К тебе потянется много людей и среди них будут и девушки, пора привыкать, с ними всеми общаться.

— Морока какая, я не хочу.

— Я дал тебе совет, что с ним делать тебе решать. Пойдем, я отвезу тебя домой.

Последние дни августа для Зигфрида были очень счастливыми, он наконец-то добился цели, к которой так долго шел, поступил в магическую академию.

Уже завтра он должен был отправиться на вступительную церемонию и начать обучение, вот только слова Ксвима все никак не выходили из его головы. Учитель был полностью прав насчет того, что Зигфриду нужно научиться нормально общаться с людьми, и особенно со сверстниками, а лучше непросто общаться, а поддерживать постоянный контакт, ставя себя в определенное положение в социальной групповой иерархии.

И самое обидное в этом всем было то, что он пойдет теперь непросто в класс, с плюс-минус, такими же людьми, как и он, а прибудет в логово гениальных аристократических детишек, с которыми нормально общаться сложнее, чем спать на потолке.

Обычно, в течение первых нескольких дней после церемонии поступления, ученики должны подружиться друг с другом, чтобы наслаждаться последующей школьной жизнью. Вот только даже с этим у Зигфрида было плохо, а завести дружбу с такими, как Сильфия, вообще казалось невозможным.

«Нужно избегать неприятностей во что бы то ни стало! — зарекся он про себя, — а там будь что будет».

Первое сентября в академии магических искусств обычно начиналось с праздничной линейки, на которой присутствовали все четыре курса. Это была своеобразная традиция слушать часовую лекцию от директора академии по поводу того, как велика империя и как в ней ценят патриотизм, патриотов и патриотически настроенных магов. Собственно чистейшая пропаганда правящей элиты в пользу себя любимых.

Нулевой класс в этом отношении был исключением, тем кто в нем учился не нужно было приходить на линейку и слушать подобную нудятину, хотя пропаганду в этом классе никто разумеется отменять не собирался, просто для этого подбирали более мягкие и действенные методы. Ведь в нулевой класс попадали лишь особо талантливые дети в основном из элитных семей, их любовь к стране и правящей семье должна была быть особенно велика.

На момент того как учебная линейка подходила к концу, в нулевом классе все только начали собираться, здесь должен был пройти отдельный приветственный марафон, где каждого из учеников директор поздравлял лично.

Всего в этом году в нулевой класс попали девять человек, восемь из которых уже присутствовали в классе. Не было лишь одного, того которого злясь и нервничая ждала Сильфия.

«Где его черти носят, почему он опаздывает? — думала она, оглядывая класс, в котором все сидели за своими партами и молчали, никто из присутствующих помимо формальных приветствий не произнес ни слова. — Что это за ситуация такая, столько благородных и все в рот воды набрали, — Сильфию сильно раздражала обстановка, где все сидели как на иголках, она хотела бы поговорить, но боялась зависти беседу первой сразу по нескольким причинам. Во-первых, она была леди, а девушкам было несвойственно по традиции начинать беседу в качестве ведущей, если рядом есть мужчина. И ладно будь она здесь единственной девушкой, но здесь были и другие представительницы прекрасного пола и они все молчали. Сильфия не хотела упасть в грязь лицом, заговорив и показав, что имеет меньше гордости и достоинства чем они. Во-вторых, она банально боялась иметь дела со сверстниками ее социального статуса, хотя и не признавала этого, обманывая саму себя. Да Сильфия часто общалась с аристократами, но мало кто из них был ровней ее семье, а здесь кроме Зигфрида у всех родители были одинакового статуса».

Минуты ожидания казались вечностью, классный час и не думал начинаться.

На самом деле правдой было то, что Зигфрид совсем не опаздывал, это все остальные пришли намного раньше положенного и теперь мучились в ожидании. Молчали же и держались отстраненно все по очень разным причинам. Кому-то из-за буйного характера родители приказали вести себя как можно тише, кто-то искренне стеснялся незнакомцев, некоторым было вполне комфортно и так.

Время шло своим чередом и спустя еще двадцать минут сложившаяся атмосфера начала напрягать уже всех, только теперь было еще меньше желающих ее разредить.

«Я сейчас взорвусь, — подумала про себя Эрис, девушка с потрясающей фигурой и длинными огненно-рыжими волосами, — сколько можно здесь сидеть, так еще и молчать, не дай я маме обещания, то даже не знаю, чтобы уже сделала. Я попала в класс каких-то амеб».

«Здесь царит такое молчание, что мне неловко поговорить с братом, на нас сразу все уставятся, — волнуясь, ерзала на стуле стройная девушка, с голубыми глазами и волосами цвета аквамарина».

«Сестра так волнуется, не стоит с ней говорить может стать только хуже. Аой держись, все будет хорошо братик с тобой!».

«Не так я себе представлял первый день в легендарном нулевом классе магической академии, — грустно вздыхал Клод».

«Одна тысяча девятьсот камней, одна тысяча девятьсот один камень, — считал про себя, одновременно тренируя воображение, Дэниал Скалистый, здоровенный парень, выглядящий намного старше своего реального возраста».

«Я пообещала папе, что непременно заведу себе здесь друзей, я явно погорячилась, если они также плохи в общении, как и я, это будет просто нереально, — крутя в руке локон блестящих фиолетовых волос, миниатюрная девушка по имени Роксана хмуро осматривала присутствующих».

«Профессионалов в плетении здесь нет, скука, я рассчитывал на единомышленников, — разочарованно размышлял Кайл, острым, словно у орла взглядом, смотрящий в открытое окно».

Гнетущая атмосфера нарастала.

И тут, полированная под серебро округлая ручка входной двери начала вращаться. Сначала в одну сторону, потом в другую, вот только дверь почему-то не поддавалась.

Все наблюдали за происходящим.

Неожиданно дверь, ручка, замок и даже сам проем засияли, мало кто сообразил, что происходит, лишь Кайл узнал в явленном здесь, технику восстановления предмета путем плетения первоначальной энергетической матрицы.

Когда свет спал, ручка снова провернулась и в класс, как ни в чем небывало, зашел мальчишка в форме академии, среднего роста и довольно непримечательной внешности.

Войдя и закрыв за собой дверь, он поднял голову дабы осмотреть помещение и на этом моменте застыл. Все присутствующие смотрели на него, не сводя глаз.

— Эм, — разнервничался Зигфрид, не ожидавший вот так с ходу попасть впросак, — дверь заклинило, я починил, — попытался оправдаться он, вот только все по-прежнему молча взирали на него не мигая.

«Может, я чего-то не так сделал? Заклинание же вроде бытовое да? Хотя у меня ведь теперь лицензия от академии и все в любом случае должно быть нормально. Надо быстро где-нибудь сесть и не отсвечивать. Да точно так и сделаю».

Решив не задерживаться на месте преступления, Зигфрид сел за первую попавшуюся парту, за которой уже восседала симпатичная огневолосая девушка, с ярким бушующим взглядом и пламенным характером. От нее прямо-таки разило силой.

«Привычка садиться за первые парты меня когда-нибудь в могилу сведет, — подумал он, — мог ведь за отдельную сесть чуть подальше, кроме тех двоих к слову, все сидят поодиночке, ладно, если что потом пересяду. Главное сейчас затеряться».

План затеряться провалился, не успев начаться. Более того, казалось, взгляды присутствующих стали только острее, когда он сел за парту к этой рыжеволосой красавице. Не говоря уже о том, что сама девушка с диким интересом и нескрываемым удивлением смотрела на него почти в упор.

«Да что с ними не так?! Чего им надо?! Может, у Сильфии спросить? — отчаянно размышляя над происходящим, искоса взглянул на единственную знакомую Зигфрид, — нет, не стоит, судя по взгляду, она планирует жестокое убийство с расчленением и предварительными пытками. Возьму на заметку не оставаться с ней наедине».

— Зигфрид! — раздался ошеломленный голос, — будь я проклят, Зигфрид это ты?!

Повернувшись в сторону голоса, и увидев парня, с дружеской улыбкой идущего к нему, Зигфрид пробормотал.

— Клод?

— Ха-ха, а кто это еще может быть! Дружище, какими судьбами? Как жизнь, как успехи? Хотя о чем это я, если ты здесь-то все великолепно!

Сильно хлопнув старого друга по плечу, Клод пожал ему руку.

— Кого-кого, но тебя я здесь увидеть не ожидал. Ты чертов гений, как ты сюда пробился из того захолустья да еще и с такими предками как у тебя?

— Это долгая история Клод, — все еще немного растерянно произнес Зигфрид, — как там у тебя дела?

— Все отлично, я стал главным наследником, представляешь? Хотя тебе, наверное, до этого дела нет, магия-то важнее?

— Важнее, — на этот раз твердо сказал он.

— Ха-ха, я так и думал, ты вообще не изменился.

Пока двое болтали, остальной класс пребывал в тишине.

«Эти двое начали разговор как ни в чем не бывало, эта жуткая атмосфера в классе им нипочем, вот что значит парни, может под шумок, я могу поговорить с братом? — думала Аой, вцепившись руками в юбку, а затем посмотрела на рядом сидящего брата».

— Гьяс, — назвала она его имя и сама того не ожидая сделала это настолько звонким и мелодичным голоском, что моментально привлекла внимание всех присутствующих.

«Ммм, что я наделала! Ну почему, ну почему у меня такой голос? — на глазах девушки начали наворачиваться слезы, а ее брат, растерявшись, встал, пытаясь заслонить сестру от лишних взглядов».

«Черт, встал, то я встал, а что дальше? На нас теперь еще больше пялятся и не могу же я им сказать отвернитесь, они все из Великих домов, как и мы сами, да многие из принципа не отвернутся, наглядно показывая, кто я им такой, чтобы приказы отдавать. Дурацкая ситуация?».

— Эй, а вы брат и сестра? — разредил напряженную обстановку Зигфрид, — давайте знакомиться, мы ведь в одном классе.

— Конечно! — с пылающим взглядом согласился тот, — Я Гьяс, а это моя сестра Аой, она немного стеснительная, не обращайте на это внимания. Мы из дома Ист.

— Для девушки в таком возрасте нормально быть немного стеснительной, это даже мило, я Зигфрид, а это мой друг Клод.

— Пожарский, рад знакомству, — будучи ближе к парте брата и сестры Ист, Клод протянул руку и обменялся с Гьясом рукопожатием.

«Мне показалось или пока я тут плачу меня назвали милой? — терзалась мыслями Аой за спиной брата, приводя себя в порядок».

— Позвольте представиться и мне! — неожиданно встал, сидящий позади Истов, высокий слегка щуплый юноша, — я Кайл Лобис, и простите мою бестактность, но я хотел бы знать, какой уровень плетения вы использовали для починки двери?

— Извините мистер Кайл Лоби…

— Просто Кайл.

— Извини Кайл, но я не знаю, данной техникой я овладел буквально пару дней назад, разбив дорогущую вазу, не очень хотелось, чтобы мне влетело, — честно признался Зигфрид, пожав плечами.

— Ну ты даешь, — покачал головой Клод.

«Как же я его понимаю! — подумала рядом сидящая Эрис, — если бы я могла восстанавливать все, что разбиваю, насколько проще стала бы жизнь».

— Вы хотите сказать мистер Зигфрид, что овладели данной техникой восстановления предметов по их энергетической матрице самостоятельно, через чистое плетение? — нахмурился Кайл, соколиным взглядом буравя собеседника.

— Да, хотя я неуверен, что это восстановление по матрице, о котором вы говорите, я незнаком с упомянутой техникой и не могу сравнивать.

— Потрясающе, — пробормотал себе под нос Кайл, — вот таким и должно быть плетение, интуитивным, независимым от техник, заклинаний или традиций. Я рад встречи с вами мистер Зигфрид, очень рад, — быстро подойдя, он протянул руку для рукопожатия.

— Да я тоже рад, — несколько неуверенно ответил юный гений плетения, не особо понимающий, как все получилось так, что он оказался в центре внимания. Первоначально он просто боялся, что его заставят заплатить за сломанную дверь, вот и починил ее, а потом пошло-поехало.

«Нужно как-нибудь их всех отвлечь, дружба это хорошо, но чрезмерное внимание вредно для здоровья, особенно если ты обычный человек. Но как это все провернуть?»

Пока Зигфрид размышлял, он неожиданно почувствовал, как пара нежных ладоней легла на его плечи, а затем острые ногти начали впиваться в него со страшной силой.

По запаху духов парень уже знал, кто стоит позади него, и догадался, чего она хочет.

— Сильфия, а почему бы тебе тоже не представиться, — сказал он, и хватка ослабла, а милая девушка с кроткой улыбкой на лице вышла в свет, дабы представиться.

— Сильфия Грэйс, очень рада знакомству, — сказала она и сделала просто идеальный книксен.

«Надеюсь, больше ничего не произойдет, когда уже урок то начнется, в конце концов, — вытер пот со лба Зигфрид, отлично державшийся до сих пор в отнюдь не обычной для него обстановке. И только он успокоился и перевел дыхание, как сидящая слева от него огненно-рыжая красавица передала ему небольшую записку».

Приняв ее и развернув, он увидел следующее:

Я Эрис Стронг, если ты не притворишься, что знаешь меня, я тебя убью!

У Зигфрида задергался глаз, но нервничал в этой ситуации не только он, сама девушка прекрасно понимала сколь глупо поступает, вот только по ее мнению это был единственный шанс прямо сейчас нормально влиться в коллектив.

Эрис всегда была одна из-за ее взрывного характера и огромной силы, раньше ее это не особо беспокоило, но чем старше она становилась, тем меньше ей хотелось быть изгоем.

И сейчас, видя с какой скоростью в этом новом для нее классе образуется группа по интересам и налаживаются новые связи, она неожиданно осознала, что либо станет ее частью, либо все останется как раньше.

Естественно ей не пришло в голову ничего лучше, чем угрозами заставить самого влиятельного, по ее мнению, в этой группе человека, протащить ее через блат. Эрис часто слышала от отца, что это самый верный путь влиться в новую элитную группу, сначала небольшое запугивание, потом дорогой подарок и внимание.

Отец Эрис многого добился таким путем, и его дочь хотела добиться не меньшего.

— Господа, — Зигфрид встал из-за парты, — я был столь невежлив сегодня, что из-за волнения и мандража первого учебного дня, совсем забыл вам представить свою близкую подругу и просто замечательную девушку Эрис Стронг, прошу любить и жаловать! — повел он рукой в сторону, сильно смутившийся из-за такого представления, юной леди.

— Я рада знакомству, — встав и выйдя из-за парты, сделала неуверенный книксен, взволнованная Эрис.

Все присутствующие, несколько озадаченно взглянув на Зигфрида, особенно Клод и Сильфия, добродушно поприветствовали и так всем известную наследницу из могущественного клана Бушующего Огня.

«Папин метод сработал, — незаметно сжала кулак Эрис, — теперь нужно задобрить впустившего тебя в новую группу человека дорогим подарком и личным вниманием. Я точно с этим справлюсь!»

«Я надеюсь больше на сегодня у судьбы для меня ничего не запланировано? — уйдя в себя и отстранившись от беседы новоявленных знакомых, вопрошал небо Зигфрид, как-то невзначай взглянув в угол класса».

Сделал он это явно зря, ибо именно там, на задней парте, сидела миленькая, хрупкого телосложения, девушка с роскошными фиолетовыми волосами.

Их глаза встретились и девушка со щенячьим взглядом, откровенно молила ей помочь. Ее алые губки, что-то шептали, и хоть Зигфрид не умел читать по губам, дураку было ясно, чего нужно этой стесняшки.

— Друзья не думаете ли вы, что нам стоит быть более вежливыми и впустить в наш узкий круг и оставшихся, безусловно достойных, представителей класса?

— Да согласен, а то, как-то нехорошо вышло, — поддержал идею Клод, которому давно приглянулась девчушка на задней парте.

— Тогда, — взгляд Зигфрида упал на давеча просящую помощи девушку.

— Я Роксана Феон, очень рада знакомству, — встав, поклонилась она.

— Дэниал Скалистый, рад! — небрежно сказал здоровенный парень в двух партах от Роксаны, при этом даже не встав с места. Видимо посчитав, что и этого хватит.

«Вот и отлично все познакомились, я им больше не нужен. Жизнь снова начала налаживаться. Ох, наконец-то учитель пришел, — увидев поворот ручки и открытие двери, с облегчением подумал Зигфрид».

Высокая статная женщина, одетая в темную блузку, пиджак и юбку до колен, внимательно осматривала свой новый класс. Ее каштановые волосы, подстриженные под каре, отлично дополняли карие глаза, спокойно взирающие на окружающую действительность. На вид ей было чуть больше тридцати, зрелая фигура, симпатичное лицо и завораживающая грация при походке. Она сильно отличалась, пусть и от невероятно красивых, но еще неопытных и неловких девочек в классе.

— Какая неожиданная, но при этом приятная картина, — заговорила она, улыбнувшись, — обычно нулевой класс не так дружен, а вы я гляжу напротив, не теряя времени уже познакомились. Это правильно. Я ваш классный руководитель: Татьяна Бельская. Моя специализация личностные барьеры, все, что касается их — я мастер с которым никто в академии не сравнится. По поводу же всего остального вам лучше обращаться к соответствующему преподавателю. Запомните суть академии в том, что здесь в основном собрали узкоспециализированных профессионалов, коих ни один даже самый богатый клан в одиночку нанять бы не смог, посему вас богатых и знаменитых родители по-прежнему отправляют сюда учиться.

Класс встретил речь учителя молчанием, по-видимому, все и так это все знали.

— Далее, в связи с некоторым инцидентом сегодня утром, директор не сможет лично прийти и поприветствовать каждого из вас. Но он горячо об этом сожалеет и желает вам успехов в учебе.

«Наверное вот почему мы так долго ждали, что-то произошло на линейке, — подумала Сильфия, — хотя это к лучшему, мы смогли познакомиться друг с другом в компании ровесников без участия взрослых, а это намного перспективней для дальнейшего общения. Хотя то, что нас всех свел этот мальчишка из «села», просто дико раздражает. Хотя больше всего меня бесит то, как он смог завести дружбу с наследником Пожарских и с самой Эрис Стронг. В уме не укладывается, откуда такие связи? В этом ему даже дядя Ксвим никак бы помочь не смог. Если бы я только знала о его дружбе с ними раньше, я бы совсем по-другому себя повела. Улыбалась бы, кокетничала, невзначай дотрагивалась, да уйму чего еще делала, дабы накрепко привязать к себе. Но кто мог знать нечто такое? А что если он настроит этих двоих против меня? Мне надо что-то с этим всем делать».

— Простите, — поднял руку, Кайл, — но раз директор не придет, мы можем быть свободны? — с умным видом сказал он, будто уже знал ответ на свой вопрос.

— Нет, — сбил его с панталыку ответ учительницы, — вы так долго здесь ждали, потратили столько времени, не может же быть это все попусту. Потому, я прямо сейчас проведу первый урок по магии личностных барьеров.

— Но мы совсем не готовы? — возмутилась Эрис, глядя на пустую парту перед собой.

— Вам ничего не нужно на моих уроках, кроме разве что таланта и упорства, поэтому расслабьтесь, — мягко улыбнулась мило накуксившейся девушке, Татьяна, — начнем пожалуй с того, что магия личностных барьеров строго обязательная дисциплина для любого мага. Неважно стихийник вы или универсал, защитить свое хрупкое тело от игл, стрел, мечей и копий ваша первоначальная задача. Если вы этого не сможете, грош цена вашей магической силе, у покойников вообще нет никакой силы. Естественно против магических атак точно так же нужно уметь защититься, потому первый барьер, что мы с вами будем учить, является универсальным средством защиты от почти всех атака обычного типа. Разумеется из-за этого он проигрывает специализированным барьерам при определенных условиях, но плюсов для таких неопытных юнцов как вы, он несет гораздо больше. Универсалы и стихийники конечно будут изучать разные вариации этого универсального барьера. Но не переживайте я владею и тем и другим вариантом в совершенстве, более того, я приложу все силы, чтобы к концу года разработать для каждого из вас уникальный вариант универсального барьера, дабы вы могли пользоваться им без нареканий и сложностей с учетом уникальных особенностей вашей магии. Вопросы есть?

Никто ничего не ответил.

— Отлично, тогда давайте начнем с повторения основ, чем отличаются барьеры универсалов от барьеров стихийников? Правильно, тем что в основе первых лежит плетение энергетических нитей особым узором, для создания непроницаемого полотна, а в фундаменте вторых заложен особый приказ духам той или иной стихии. Магам стихий на первых этапах гораздо легче создавать вполне себе мощные барьеры, вот только по достижению определенного уровня и мастерства плетения, универсалы начинают превосходить их в качестве барьерной магии, ибо у духов стихий есть свои пределы, а вот у потенциала талантливого плетельщика его почти нет. Универсал может до бесконечности всю свою жизнь улучшать плетение своего барьера, создавая уникальные многослойные нитевые энергетические доспехи с уникальным способом «вышивки».

— Значит, в барьерной магии, маги стихий всегда слабее? — вновь перебила учителя, явно несогласная с таким доводом, Эрис.

— В теории да, но на практики так получается далеко не всегда, ибо спасение магов стихий находится в том, что они зачастую обладают гораздо большим количеством энергии, чем универсалы, за счет подчинения себе все новых духов в течение своей жизни. Чем ближе маги стихии к своим элементам, тем меньше внутренней энергии им нужно, чтобы взаимодействовать с определенным количеством духов, потому, если мерить в категории чистой силы воздействия на окружающую среду, такие маги оказываются сильнее. Соответственно они просто вливают больше силы (духов) в свои барьеры, компенсируя все недостатки.

Услышав это, Эрис радостно улыбнулась, и почему-то посмотрела на Зигфрида, само собой, намека тот явно не понял.

— Теперь следует выяснить, какой чувствительностью к магии вы обладаете, и видит ли кто-либо из вас тонкие уровни бытия. И если первое мы будем определять тестом, то по поводу второго достаточно спросить. Ну, кто-либо обладает виденьем тонких материй?

Взволнованная, и с румянцем на щеках, Аой подняла свою хрупкую ручку.

— Хорошо, мисс Аой будет заниматься по отдельной программе. Теперь касаемо чувствительности, сейчас я направлю на каждого из вас по десять нитей энергии, а вы должны честно сказать, сколько из них смогли почувствовать, ясно? Молчание знак согласие, Аой не подсказывай своему брату, поняла?

Девочка тут же кивнула и с извиняющимся видом посмотрела на брата, тот в свою очередь лишь улыбнулся.

«Глупая мне и не нужна была твоя помощь, — подумал он».

— Так, закрыли глаза и сосредоточились, постарайтесь их почувствовать.

Все ученики последовали приказу Татьяны и закрыли глаза, даже Аой решила не отставать ото всех и тоже прикрыла дрожащие веки.

Так прошла примерно минута.

— Все достаточно, открывайте глаза, — убрав протянутую к ученикам ладонь, учитель вновь встала за свое место у доски, — так, есть люди, которые почувствовали меньше восьми нитей?

Молчание.

— Кто почувствовал девять?

Руку подняла лишь Эрис, честная, но обиженная на весь мир за свой результат.

— Кто почувствовал все десять нитей?

В этот раз руки подняли все кроме Клода, Кайла и Зигфрида.

— А сколько нитей почувствовала наша тройка избранных? — с лукавой улыбкой на лице спросила Татьяна.

— Пятнадцать, — радостно сказал Клод.

— Двадцать одну, — сдержанно, но величественно произнес Кайл.

— Пятьдесят, — как-то нервно изрек Зигфрид, до последнего хотевший соврать и сказать меньше.

После его слов Клод и Кайл скривились, будто отведав лимона, и в надежде посмотрели на учительницу, ведь возможно, к ним было просто послано меньше нитей. Но видя безбрежное восхищение последней, с бушующей радостью взирающей на Зигфрида, они отбросили эти мысли. Было ясно, что ко всем в классе послали по полсотни нитей, а слова до этого просто обманка.

— Чего и следовало ожидать от ученика прошедшего тест плетения на сто балов. С тобой Зигфрид мы тоже будем заниматься отдельно, будешь приходить на занятия вместе с Аой. Так, а теперь насчет остальных, с этого момента вы должны тренироваться следующим образом…

Первый день в академии магических искусств, неожиданно для всех затянулся вплоть до позднего вечера. Оказалась, что Татьяна Бельская была настоящим фанатиком своего дела, она больше пяти часов без остановки рассказывала и показывала своим ученикам основы плетения универсального барьера, а также умудрилась попутно объяснять стихийникам особенности их защитных техник с использованием природных элементов.

Многим такой напор пришелся не по душе, к тому же в первый день учебы, когда занятий вообще не должно было быть. Лишь трое по-настоящему прониклись уроком, а именно: Зигфрид, Кайл и Эрис.

Остальные хоть и сидели с лицами разной степени угрюмости, но вслух ничего не говорили, они все знали, зачем их сюда послали, и какая ответственность на их плечах, а потому нравится или нет, учиться нужно было тогда, когда дают, и желательно молча с улыбкой на лице.

И вот их наконец-то отпустили, и Зигфрид с пылающим взором и желанием немедля опробовать полученные знания, ринулся к выходу из классной комнаты.

— А разве джентльмен не должен подождать даму? — послышался голос позади него.

Зигфрид легко узнавал людей по голосу, и он прекрасно знал то милейшее создание, что так ласкало слух. Вот только вряд ли это обращались к нему, а если и к нему, то значит, от него что-то было нужно, а судя по нежности голоса, нужно было все и еще маленькую тележку.

«Да ну нафиг, — промелькнуло в его голове, и он ускорил шаг».

Но уйти далеко он не успел, чья-то нежная рука, мягко схватив его за предплечье, дернула парня назад, чуть не вывихнуло при этом плечо.

— Это грубо, друзья разве не должны уходить вместе? — бросила на Зигфрида хмурый взгляд, Эрис.

«Если мы не будем вести себя как друзья, все сразу раскусят нашу ложь, это будет провал, я снова буду одна. Не бывать этому».

— Эрис, я сейчас немного спешу, давай завтра поболтаем? — как ни в чем не бывало, сказал схваченный девушкой паренек, сам того не знавший, но являющийся отличным актером приспособленцем. Возможно, все дело было в его родителях, которым он постоянно хотел угодить, дабы его не били, либо же у него просто был талант.

— Ясно, — смутившись, Эрис не привыкшая чтобы посторонний называл ее просто по имени, отпустила руку Зигфрида и, взглянув на него напоследок, тихо добавила, — я ненавижу людей, которые не исполняют сказанного слова.

— Я тоже их не люблю, наверное, поэтому мы и друзья, да Эрис?

«Да как он может с такой рожей-то врать а? Ни стыда, ни совести. Брешет и не краснеет, и лыбиться постоянно, будто мы с детства знакомы. Подонок одним словом! — сгорающая от неловкости и смущения Эрис, начала краснеть, такое общение для нее было слишком необычным».

Оставив странно ведущую себя даму со своими мыслями, Зигфрид развернувшись к двери, чуть ли не поцеловал рядом стоящую Сильфию, коя мило улыбаясь, тепло смотрела на него.

От этого взгляда бросало в дрожь, хотелось отдать ей кошелек и идти с миром.

— Я занят, — безэмоционально сказал он.

— И чем же? — была как некогда мягка она.

— Мы с Кайлом и Клодом идем строить планы по покорению мира, — соврал, словно моргнул, он.

— Правда? — удивилась она, посмотрев чуть в сторону.

Также направив туда взгляд, Зигфрид с удивлением обнаружил двух ранее упомянутых персон. Лица парней были так непринужденно чисты, будто они и вправду собирались куда-то с Зигфридом, а не просто случайно только что подошли.

— А можно мне с вами? — поинтересовалась Сильфия.

— Это сугубо мужской клуб, — сказал как отрезал, дебильно улыбающийся Клод.

— К тому же он только для мастеров плетения, — нейтральным голосом вразумил, открывшую было рот, девушку, Кайл.

— Ясно, — лишь на секунду, на лице Сильфии промелькнуло недовольство и гнев, спустя же миг она снова улыбалась, — тогда увидимся завтра Зигфрид.

— Да конечно! — «надеюсь, что нет».

Дождавшись пока все, кроме трио лжецов, покинут класс, Зигфрид по-дружески обратился к прикрывшим его обман парням.

— Спасибо друзья, я ваш должник.

— О чем это ты, мы ведь в одном мужском клубе.

— Чего?

— Да и план по захвату мира нам только еще предстоит составить, среди товарищей по плетению не может быть долгов. К тому же ты старший.

— Какие еще планы Кайл, и я явно младше тебя, — отходя немного назад, сказал он, — «чего с ними всеми не так?»

— Твое плетение лучше моего, ты мой старший товарищ Зигфрид, это не обсуждается. Жду от тебя полезных советов.

— Тренируйся больше, вот мой совет.

«Надеюсь, эта элементарщина его уймет и он разочаруется во мне как в старшем. Не хочу никого учить, мне такая ответственность даром не нужна».

— Да, я тоже всегда так думал! — сказал Кайл и, впервые за все это время, его глаза воспылали страстью, — нужно просто больше плести, но меня постоянно останавливают, говорят это вредно для здоровья! Дураки! Что они знают? Спасибо старший теперь я убежден в своей правоте, а для дураков у меня есть живой пример, — ткнул он пальцев в Зигфрида, — я рад, что поступил сюда, одной этой беседы достаточно, чтобы окупить все затраченное время.

Крепко схватив руку своего уважаемого старшего, Кайл добавил.

— Если вам что-нибудь будет нужно, обращайтесь, я постараюсь помочь.

— Ага, ладно, — онемевая от этой сцены, пробормотал Зигфрид.

«Они здесь все того, — пришел он к страшному пониманию реальности».

— Эй парни, завязывайте, что это еще за совет: — тренироваться еще больше? — начал возмущаться Клод, — не хочу я еще больше тренироваться! С меня и так дома не слезают, а вы хотите, чтобы я еще и сам в эту петлю лез? Ага щас! Это же скукотень, ладно бы сразиться с кем, или подземелье покорить, дракона убить, а плетение… Достало оно меня…

— Тогда придется исключить тебя из нашего клуба, — смертельно серьезным тоном изрек Кайл.

— Не тебе это решать, старший у нас кто?

— Зигфрид разумеется.

— Вот он и будет решать, кого выгонять, а кого принимать, усек?

Кайл нахмурился, его взгляд начал буравить Клода, тот же в свою очередь не собирался сдавать позиций, а затем:

— Да, тут я ошибся, — повернулся Кайл к Зигфриду, — прости старший я как последний бессовестный бездарь, нацепил твою маску лидера и стал кривляться, извини.

«Да нет у нас никакого клуба, окститесь оба!»

— Я ухожу…

— Согласен сегодня устраивать первое собрание будет неразумным, — кивнул головой Кайл.

— Старший знает толк в том, когда нужно отдохнуть, на то он и старший, — с довольной улыбкой зашагал вслед удаляющегося Зигфрида, Клод.

Кое-как отвязавшись от своих новых псевдо-соклубников, которые разъехались по домам на личных экипажах, сам Зигфрид бодрым шагом направился в сторону мужского общежития.

Как оказалось, он был единственным из нулевого класса, кто изъявил желание жить в академии, и оно немудрено, у него просто не было денег каждый день добираться до учебы на личном транспорте, а на общественном он бы просто не успевал этого делать.

Небольшая задержка Зигфрида утром, также обуславливалась тем, что он потратил полчаса времени, дабы Ксвим показал ему его новую комнату в общежитии и тот оставил там личные вещи. Вообще учитель намекнул, что делает это сам только потому, цитата: — Подобных прецедентов еще не было.

То есть не только в этом году, но и за все время существования магической академии и нулевого класса в ней, никто из учащихся в нем гением не изъявлял желания жить в общежитии, и система просто не была для этого рассчитана.

Поселили Зигфрида с каким-то старшекурсником, коего утром в комнате уже не было, Ксвим предупредил, что если будут проблемы, не нужно пытаться решить их самостоятельно, достаточно просто сообщить ему.

Честно говоря, было не особо понятно, за кого учитель переживал больше, за самого Зигфрида или за человека с которым тот посчитает нужным решить свои проблемы.

Так или иначе, юный маг, наслаждаясь вечерними видами и прохладным ветерком, шел к месту своего назначения. На улице все еще было очень тепло, газон до сих пор зеленил землю, а щебет стайки маленьких птиц, облюбовавших огромный дуб в центре площади главного кампуса, ласкал слух мелодией любви и нежности.

«Интересно могут ли люди любить также чисто? — задумался Зигфрид, глядя за ухаживаниями и последующим танцем пары пернатых, — я почему-то вижу в людях лишь грязь, наверное, со мной что-то не так».

Вздохнув, он ускорил шаг.

Мужское общежитие академии магических искусств, представляло из себя старинное каменное здание в четыре этажа, с высокими потолками, большими дверными проемами, и толстыми полуметровыми стенами.

По стилю оно чем-то напоминало историзм, смешанный с классикой. Никакого вычурного декора или особо украшенного фасада оно не имело, но смотрелось очень самобытно и душевно. У архитектора строящего его явно был хороший вкус.

По правилам академии первый этаж и комнаты в нем отвадились учащимся первого курса, и соответственно остальные этажи также распределяли студентов по этому принципу. Зигфрид же будучи в нулевом классе должен был либо занять подвал, либо его должны были впихнуть к кому-то выше. В итоге единственное свободное место оказалось на четвертом этаже.

Подойдя к своей комнате и достав из кармана условный ключ, в виде кристалла ромбической формы, Зигфрид влил в него свою ману и дверь со щелчком отворилась.

Данный ключ работал по сложной методики считывания тонких колебаний энергии, которые ввиду различности биоритмов у разных людей были особенными для каждого конкретного человека.

Замок открываемый таким ключом было очень сложно вскрыть чисто, ибо он монтировался внутри двери и не имел замочных скважин, зачастую помогало лишь прямое физическое воздействие.

Продолжая разглядывать причудливый магический ключ в своих руках, Зигфрид, взявшись за резную ручку, отварил толстую металлическую дверь.

«Зачем такие предосторожности в обычном общежитии? — подумал он, входя в комнату в которой уже горел свет от активированного камня освещения, — интересно мой сосед уже пришел? — задал Зигфрид сам себе вопрос и почти мгновенно нашел на него ответ».

Рядом с большим письменным столом, недалеко от огроменной кровати, стоял человек ростом в два двадцать и целой саженью в плечах. Лик его был словно вытесан из камня тупым напильником, глаза были маленькими, челюсть и надбровные дуги большими, лоб покатым, широким. Волосы короткие русого цвета, мускулатура развита сверх всякой меры, тело буквально бугрилось, где только можно.

Первые пару секунд двое просто играли в гляделки, а потом великан вдруг заорал.

— Каааааамииин!

— Камень? — приподняв бровь, повторил Зигфрид, уже отошедший на пару шагов назад и готовый в любой момент выстрелить испепеляющим лучом в глаз здоровяку, если тот вдруг нападет.

— Гхааааа! — снова проорал что-то невнятное громила.

— Тебя зовут Камень? — «Я понял у него что-то со связками, вот он так и разговаривает».

— Гхааа!

— Я Зигфрид, рад знакомству.

— Раххххх!

— Полагаю я займу вот эту кровать, — присев на куда более маленькое ложе, юноша, взяв утром принесенную сумку, продолжил, — надеюсь, я тебя не стесню.

— Неееех, скакаа, куууррр?

— Я из нулевого класса.

— Ваааа! Генииии, рааа!

— Да ладно ты мне льстишь, просто повезло туда попасть.

— Неее бооооййй!

— Да я тебя не боюсь уже, я понял, что ты так разговариваешь из-за дефекта речи. У все свои проблемы расслабься, счастье оно не во внешности и не в голосе, он вот здесь внутри.

— Хмааа, Говаарр! — протянул свою ручищу Зигфриду, здоровяк.

— О, только не сломай мне руку, а то ты чего-то слишком радостный хорошо.

— Товарррриииищ!

— Считаешь меня товарищем, спасибо. Так значит ты маг земли Камень?

— Дааагггг! А Тыыы?!

— Я универсал, плетельщик. Знаешь, жаль, что ты уже на четвертом курсе, значит, через год подселят кого-то другого. Печально.

— Неее, печаааал! Яяя Хрустт с Нииммии.

— Поговоришь с ними, ха, я себе это представляю, спасибо, но у меня пока все хорошо.

— Обрашаась!

— Да, если что обращусь, спасибо Камень. Слушай, а ты откуда?

— Далекаааа! Деревняяя! Мааамааа! Гораааа!

— Из далекой деревни? Жил с мамой в горах, круто. Я тоже из небольшого города, сейчас с сестрой живу у знакомой в столице. Камень, а как здесь в библиотеку попасть?

— Бииилетттт, учитееееллл, россссписс.

— Получить читательский билет с росписью учителя? Ясно, а я гляжу у тебя много книг в шкафу, можно я почитаю на ночь?

— Дляяяя друууггггг, ниии чее не жааалккоо!

— Для друга не жалко? Спасибо Камень, ты хороший человек, мне очень повезло. Если нужна будет помощь, обращайся, чем смогу помогу.

— Спааасииббоооо!

— Тебе спасибо, Камень.

«Вот же отличный сосед попался, светлая душа, хоть один нормальный человек в этом сумасшедшем доме. Теперь поговорить есть с кем, повезло, — улыбаясь, думал про себя Зигфрид, выбирая в небольшом шкафчике Камня, книгу, — вот эту возьму, «Управления элементами» всегда хотел знать, как стихийники это делают».

Дневник Зигфрида.

Утро. 02.09.1613 года.

«Всю ночь читал книгу взятую у друга, проштудировал от корки до корки узнал много чего нового, а именно то, как маги стихий общаются с прирученными ими духами.

Оказывается, заключение непосредственного контракта с той или иной группой духов является лишь первым шагом в становлении мага стихии. Вторым же становится то, как именно человек собирается общаться с духами и отдавать им команды. Всего имеется три способа общения: через жесты (движения, танцы), слова (гимны, заклинания) и мысли (интуитивный посыл). Последний самый лучший, но и самый сложный и даже мастера стихий пользуются им лишь для того, чтобы отдавать духам элементарные приказы, любые более сложные взаимодействия, так или иначе, проходят через жесты и слова, заранее отработанные на тренировках.

На каких тренировках? Все просто, прежде чем что-либо приказать прирученной группе элементарных духов обязательно требуется особая тренировка, суть которой заключается в объяснении этим самым духам того, что значит то или иной движение и слово, и чего вы хотите от них, когда делаете сие.

В общем, жизнь магов стихий тоже не так легка, как кажется, заморочек у них полно».

Начался второй день учебы, и нулевой класс в полном составе отправился в подвал кристаллической соли для глубокого постижения продвинутых практик дыхания.

Преподавателем данной дисциплины был маленький худощавый мужичек неопределенного возраста, с пучком жидких волос на затылке, одетый в свободный балахон грязно-зеленого цвета.

Сам подвал в свою очередь, представляющий собой искусственную шахту, в которой стены, пол и потолок были сделаны из особой кристаллической соли, находился под тренировочным комплексом, примерно в пятидесяти метрах под землей, говорили, что на его создание ушло десять лет и сотни тысяч золотых монет. Нужен же он был для того, чтобы создать особую замкнутую территорию со специфической атмосферой. Дело в том, что пары кристаллической соли при определенной концентрации в воздухе очень хорошо подходили для сложных дыхательных тренировок, во время которых студенты должны были научиться правильно выполнять дыхательные упражнения.

Вдыхаемый в пещере воздух был тяжелым и влажным, и словно вода с песком проливался в тело при каждом вздохе, из-за этого любые неточности в упражнении сразу чувствовались испытуемым, благодаря чему он мог их мгновенно подкорректировать, идеально освоим метод дыхания, рассчитанный на годы тренировок, за считанные недели.

Первое упражнение, показанное ребятам в этот день, было довольно легким и учило глубинному дыханию, после которого со слов учителя Хобби Хобба, шло еще три, связанных с первым, упражнения, такие как: равное дыхание, сбалансированное дыхание и малое дыхание.

За этими тренировками ученики нулевого класса провели весь день, почти все из них ранее уже тренировали похожий тип дыхания у себя дома с личными репетиторами, а потому быстро исправив легкие недочеты, присутствующие у них до этого, они за один день усвоили упражнение.

Что же касается Зигфрида, впервые занимающегося чем-то подобным, то он не отстал от остальных лишь потому, что плетение «Песни Жизни» отчасти было связано с особым типом дыхания и, совместив былой опыт с нынешним знанием, он достиг отличных результатов.

После шестичасовой тренировки, с несколькими перерывами, всех учеников с отличным заключительным результатом данного дня, отпустили в свободное плаванье. На сегодня у них больше не было уроков, и они могли либо пойти домой, либо же заняться самообразованием.

Большинство по понятным причинам стремилось к первому, ибо считало сегодняшнюю тренировку вполне достаточной, если уже не избыточной. У детей богатых и влиятельных родителей была довольно насыщенная жизнь, и им было чем заняться помимо бесконечных тренировок. Зигфриду же заняться ровным счетом было нечем, более того, его будущее напрямую зависело оттого, насколько хорошим магом он станет. Без связей и денег юноша обязан был наголову превосходить остальных, иначе, по его мнению, ему ничего не светило.

— Где ты живешь? — неожиданно ни с того ни с сего, по пути в библиотеку, спросила догнавшая его Эрис.

— В общежитии.

— Правда? — удивилась она, приподняв брови и немного раскрыв ротик, — а я хотела тебя подвести и заодно поговорить. Так вот почему я не видела вчера твоего экипажа, ясно.

«Похоже, кроме Клода и Сильфии остальные еще толком не поняли, что я из обычной семьи, — подумал Зигфрид искоса наблюдающий за ушедшей в себя девушкой. — То, что я не из Великого дома им, наверное, и так было ясно, всех своих они в лицо знают, а вот то, что я вместе с тем не сын купца и не малый аристократ, для них, пожалуй, будет новостью. Хотя ладно они опростоволосились, но как я мог так глупо посчитать, что среди них могут быть и нормальные люди. Да там одни лишь «принцессы с принцами» чтоб их. Повезло еще, что согласно правилам академии здесь мы равны по статусу и за мое «ты» меня не накажут».

— Послушай Зигфрид, я хочу отблагодарить тебя за вчерашнее, какой подарок тебе подарить? — выйдя из задумчивости, вопросила Эрис.

— Обычной благодарности от столь прекрасной девушки мне хватит с головой, ничего не нужно, — с улыбкой ответил он, и тут же получил удар в плечо.

— Хватит меня смущать, мы с тобой не так близки, — хмыкнув, отвернулась она, — не хочешь говорить, подарю на свой вкус, пока, — развернувшись на ходу, Эрис вмиг исчезла за ближайшим поворотом.

«Ну, удачи, — проводил он девушку взглядом, — какая же она все-таки симпатичная… Так! Пора в библиотеку, а затем займусь плетением «Песни Жизни». Дел еще невпроворот, а я о девушках думаю. Глупец!»

Дневник Зигфрида. 03.09.1613 года.

Сегодня я более подробно узнал о стране, в которой проживаю. Оказалось Облачная империя гораздо больше, чем я считал раньше, и она условно разделяется аж на двадцать пять административных областей, которыми правят двадцать пять великих домов.

Глава каждого из великих домов носил титул князя и приносил клятву верности действующему императору. При смене монарха клятвы всех князей должны были быть обновлены. При смене человека на посту главы великого дома, княжеский титул не переходил автоматически, лишь с позволения действующего императора и после принесения таковому клятвы, новый глава мог считаться полноценным князем.

Титулы отца распространялись на детей лишь в случае императорской семьи, где прямые родственники императора нарекались великими князьями. Во всех других случаях княжеский титул или любой другой титул приходил лишь по факту занимания той или иной должности, либо по случаю прямой награды от лица монарха.

Из всего вышесказанного лично я понял одно: есть главный выгодоприобретатель в стране, это император, вместе с тем есть его сообщники, так сказать бенефициа́ры поменьше, они непосредственно грабят всех к ним не причастных и часть дохода отдают монарху, а часть оставляют себе. И по факту получается, что если император говорит им повысить приток золота в казну на 10 %, то князья повышают налоги на 20 %, ибо им тоже нужно богатеть, а монарх смотрит на это сквозь пальцы. Со своими то нужно делиться, иначе объединятся да шею свернут.

Как же это все омерзительно, особенно когда учителя на уроках оправдывают всю эту схему, заворачивая ее в пропаганду заботы императора и князей о своей стране. Они прям так о ней заботятся, что кушать не могут и спят плохо.

Не хочу больше ходить на уроки политики и права, ибо это уроки лжи, вранья и сказок.

Четвертый день занятий оказался непосредственно связан со спецификой магического направления, то бишь учеников нулевого класса разделили на магов стихий и универсалов, отправив каждую группу к специалистам в данных областях.

Как и предполагалось Зигфрид, Клод и Кайл попали на урок к Ксвиму, а остальные ребята из класса были поделены еще на несколько групп и направились к магам их стихийных элементов.

Комната для плетения была расположена в главном тренировочном корпусе и походила на огромный зал, заполненный всяческими причудливыми механизмами. Здесь их было больше полусотни, и каждый являлся узконаправленным тренажером для развития определенного типа плетения.

Сам Ксвим прибывающий здесь в черных как ночь одеждах, в виде костюма тройки, как всегда производил впечатление ожившего трупа, давно забывшего, что такое эмоции.

Стыдно было сказать, но он даже не поздоровался с вошедшими учениками, а просто вручил им два темных шара и приказал начать плетение. Зигфрида же просто отослал в свой кабинет, расположенный здесь же за деревянной дверью. Последний разумеется подчинился, и хоть ему было интересно, как будут тренировать его товарищей, он, переборов любопытство, удалился прочь из зала.

Кабинет, в котором Зигфрид оказался, был столь же неказистым, как и лицо Ксвима, здесь, по сути, не было ничего кроме старого промятого дивана, двух стульев, письменного стола и стопки бумаг в конвертах.

«Займусь плетением «Песни Жизни», — подумал скучающий юноша, сев на стул и закрыв глаза».

Примерно через час, ушедшего в медитативное состояние Зигфрида, потревожил скрип открывающейся двери, в кабинет вошел Ксвим.

— Как там они? — вопросил он у учителя.

— В сравнении с тобой никак, в сравнении с обычными магами у них огромный талант, особенно у Кайла. Но тебя это не должно волновать, я бы на твоем месте больше беспокоился о своей гордыне, — сузив глаза, монотонно изрек мужчина.

— Гордыни? Но у меня нет никакой гордыни? — возмутился парень, искренне не понимая, в чем его упрекают.

— Нет, говоришь, тогда почему ты, находясь один в кабинете, и не боясь попасть на глаза к другим магам, занимаешься плетением с ограничителем? Почувствовал себя вундеркиндом?

— Да о чем вы учитель, каким еще ограничителем? — Зигфрид совсем растерялся.

Видя искреннее недопонимание мальчика, Ксвим смягчился и с неохотой пояснил.

— Я не знаю, зачем ты строишь из себя дурака, но я не верю, что ты этого не заметил. Монета, которую я тебе дал, скрывает твою силу, подавляя ауру мага и снижая ток энергии по сосудам тонкого тела. Плести с ней, все равно что бежать с якорем на спине. Я спрошу еще раз, зачем ты это делаешь, когда нет нужды? — ткнул пальцем в выглядывающую из-под формы Зигфрида на шее веревочку, Ксвим.

Глаза мальчика были похожи на блюдца, а от изумления он даже открыл рот.

— Учитель, почему вы мне сразу прямо об этом не сказали?!

— А смысл, если бегуну к спине привяжут якорь, то он сам это легко заметит, зачем об этом ему говорить?

— Да вы что так и не поняли, я об это сейчас впервые узнал. Я эту монету не снимал больше двух лет, от слова совсем, вы же сами сказали быть как можно осторожней вот я и был.

Ксвим нахмурился.

— Ты что идиот? Как можно было не заметить разницы до и после.

— А с чем мне было сравнивать? Вы дали мне эту монетку на нитке, а затем передали «Песню Жизни» и сказали заниматься только ей. Да было тяжело, но я думал так и должно быть, ведь с ваших слов данная техника сверхсложная. Если бы я в то время попробовал сплести шар света или ручной барьер, тогда, наверное, все бы стало понятно, вот только вы учитель запретили мне заниматься чем-либо кроме плетения этой «Песни Жизни». А спустя пару лет мое мастерство банально выросло настолько, что сейчас я и не почувствую разницу с прежним уровнем.

«Он достиг таких успехов в «Песни Жизни» тренируясь с ограничителем, утяжеляющим плетение многократно? Такое просто невозможно, сколько трудов он в это вложил? Я замечал странности по поводу постоянного ношения этой монеты, но сбрасывал их на то, что он перестраховывается. Да кто вообще мог подумать, что подобные результаты возможны с таким «утяжелителем» на теле?»

— Сними монету и отложу от себя, — сухо изрек Ксвим.

— Хорошо, — расстегнув ворот рубахи, Зигфрид зацепился пальцем за нитку на шее и вытащил на свет большую монету с иероглифами.

Сняв ее и отложив в сторону, юный маг почувствовал огромны прилив сил, его тело будто стало легче и здоровей, Зигфрида накрыла магическая эйфория.

— Не теряй контроль над телом и разумом, это плохо кончиться, сосредоточься.

— Ага, то есть да, я понял.

— Теперь практикуй четвертую часть первого акта «Песни Жизни», не поддавайся наслаждению, это просто побочный эффект ускорения тока энергии в теле. Ты слишком долго искусственно сдерживал постоянно возрастающий потенциал, отсюда и все это. Практикуйся, не отвлекайся ни на что, я зайду через пару часов.

С этими словами Ксвим встал и вышел из кабинета, он явно был чем-то взволнован.

«Как же легко теперь плести, — думал в свою очередь Зигфрид, погружаясь в виденье нитей души, — такое ощущение, что сейчас я могу все».

Наблюдая за тем, как Клод и Кайл выполняют данное им задание, Ксвим усиленно размышлял над только что случившимся.

«С этим мальчишкой явно что-то не так, он слишком хорош, даже с учетом его сказочной гениальности, умноженной на невероятные тренировки, прогресс слишком быстрый. У человеческого тела есть приделы роста, Зигфрид как минимум несколько раз заступил за них обеими ногами, но почему-то он еще жив. Странно все это странно. Сейчас по чистой силе он не уступает магу третьего среднего уровня, а по мастерству плетения превосходит среднестатистического универсала пятого среднего круга. Уму непостижимо ему только тринадцать. Будь он из особой семьи, я бы счел такую стойкость к перегрузам наследственной особенностью. Но Алмазовы, если верить документам в реестре, обычная семья, они как минимум последние триста лет не связаны ни с одним великим кланом. В чем же тогда причина? Тайный подкидыш угасшего дома? Вряд ли, он похож на родителей, да и никто не станет так обращаться с приемным сыном от великой крови, если его мать и отец не самоубийцы. Не могу сейчас принять решение, слишком много вопросов и очень мало ответов. Отложим все это».

— Клод, Кайл, освоили первичное плетение?

— Да! — в два голоса сказали парни, держа у себя в руках треугольные прозрачные пирамидки, в которых бушевали семь радужных нитей.

— Тогда возьмите те белые кубы и попытайтесь сделать их черными, используйте формулу плетения номер два, которую я показал ранее.

— Понял вас учитель, — серьезно заявил Кайл, с возбуждением взявший с небольшой тумбы белый квадратный предмет, размером десять на десять сантиметров.

— Так точно, — с улыбкой подхватил аналогичный куб Клод.

— Занимайтесь упорно, иначе Зигфрид оторвется от вас слишком сильно, — встав, изрек Ксвим, направившись в свой кабинет.

— Я умру, но сделаю эту штуку черной.

— Расслабься Кайл, это же просто провокация.

— Ты что не понимаешь? Нам нужно догнать старшего, хотя нет, нам необходимо не отстать еще больше, работай Клод!

— Дааа, с кем я связался…

Войдя в свой кабинет, Ксвим мельком взглянул на полностью ушедшего в себя Зигфрида. Мальчик сосредоточился на «Песни Жизни» так сильно, что уже не замечал ничего вокруг.

«Интересно, кем, такой как он, сможет стать через десять лет? Мне это очень интересно. Каких высот сможет добиться человек с таким мастерством плетения в этом возрасте? Может, из-за своего любопытства я продолжаю его покрывать? Или я все-таки хочу увидеть, как он сделает прорыв в плетении и приоткроет завесу тайны девятого круга? Наверное, и то и другое…»

— Учитель… — прервал размышления Ксвима, открывший глаза Зигфрид.

— Что такое?

— Я полностью освоил четвертую часть первого акта «Песни Жизни», — спокойно ответил мальчик, приподняв голову и взглянув на своего преподавателя, — какова пятая часть? — спросил он, с леденящим душу взглядом.

Ксвим не отвечал. Они оба просто молча смотрели друг на друга.

— Ты слишком быстро прогрессируешь, твой фундамент может быть непрочным, укрепи первые четыре части, я дам тебе пятую, когда придет время.

— Я уверен, мой фундамент крепок, как никогда, мои импровизированные занятия плетением с утяжелителем, сделали свое дело.

— Возможно, но рисковать не стоит.

— Учитель, пятая часть ведь заключается в том, чтобы развязать те самые пресловутые узелки на нитях души? — Ксвим не смог скрыть удивления на лице при этих словах, — Я чувствую, что они и есть все те отклонения и болезни, что сокрыты в моем организме, и, судя по всему, их много.

— Пятая часть самая сложная, она в разы сложнее всех четырех предыдущих, вместе взятых, тебе еще рано браться за это, подожди лета следующего года, тогда мы этим и займемся.

— Не стоит так беспокоиться, — Зигфрид безэмоционально посмотрел на странно разнервничавшегося учителя, — я уже понял, как развязать все эти узлы, это легко, если есть интуитивное понимание процесса.

— Я запрещаю.

— Вот как, — нахмурился, — хорошо, раз так сказал учитель, я подчинюсь.

«С ним что-то не так, он ведет себя странно, почему? — по ощущениям Ксвима он сейчас будто разговаривал с совсем другим человеком, — стоп, неужели он».

— Зигфрид, ты ведь не развязывал узлы?

— А быстро вы меня вычислили, я где-то ошибся? Наверное, это связано с поведением, но я ничего не могу с собой поделать, мне так хорошо. Без этой моменты я почти сразу смог постичь четвертую часть акта и занялся пятым. Без утяжелителя это довольно просто, поверить не могу, что он так сильно мне мешал.

— Сколько узлов ты развязал?

— Всего три, потом вы мне помешали.

«Три? За такое время?!»

— Это очень опасно Зигфрид, нельзя за раз излечиться оттого, что копилось годами, ты можешь сойти с ума или стать инвалидом. Покажи свое благоразумие, сейчас ты под магической эйфорией, борись.

— Учитель вы уверены, что с этим прекрасным чувством всемогущества нужно бороться?

— Убежден, твои нынешние чувства лишь иллюзия, не впади в заблуждение. Иначе — конец!

Повисло тяжелое молчание.

— Да, я понял, — глубоко задышав, Зигфрид начал разминать шею, — все я успокоился, я буду вас слушать учитель. Не знаю, что на меня нашло.

— Рад, что твое благоразумие столь велико. Многие бы не смогли вернуться из сладкого тумана заблуждений. Магическая эйфория опасна, очень опасна.

— Меня начало тошнить и голова кружится.

— Это стандартные последствия, как только отвергаешь магический эйфорический транс. Ложись на диван, сейчас станет еще хуже, крепко же ты в него вошел.

К сожалению Зигфрид не смог дойти до дивана, едва встав со стула, он упал без сознания.

«Вот это последствия, как же глубоко он проник в глубины своей души без особой подготовки, обычно из такого магического транса сами не выходят. Я думал, подул легкий ветерок эйфории, и его понесло, а тут, похоже, был ураган наслаждения и мальчик умудрился выйти из него сам. Впечатляет, а я уже хотел отказаться от него».

— Погодите, а чего с ним теперь делать? Не могу же я его просто отнести в лазарет, опытный целитель все сразу поймет. Хмм, одна головная боль от этих детей…

«Не знаю, что со мной случилось, последнее что я помню, это разговор с Ксвимом. Вот только о чем мы говорили? Ах да, я самостоятельно освоил пятую часть первого акта «Песни Жизни» и он меня ругал. Странно, разве он не должен был радоваться этому? Хотя мне все равно, я рад что смог достичь новых высот. Интересно, а что дальше? Каков второй акт «песни», учитель знает только первый, где мне искать второй? Хотя прежде нужно развязать все те узлы в моей душе, из-за них я не могу полностью реализовать свой потенциал, они словно опухоль душат мои внутренние силы. Нужно все их развязать и пойти дальше, к неведомым доселе неизвестным глубинам магии. Мне предстоит очень долгий путь, нужно спешить, но сначала необходимо выбраться отсюда, где я кстати? Всюду чернота, ничего не видно. Я чувствую присутствие еще кого-то или чего-то, но оно очень слабое и где-то далеко. Сложно будет до него добраться. Хмм, что же делать? О! Ко мне кто-то идет. Луч света? Как же ярко, глаза слепит, больно!».

— Кажется, мальчик пришел в себя, — сказала полноватая старушка в белом халате и колпаке, выглядящая лет на семьдесят.

— Где я? — простонал Зигфрид, лежащий на мягкой кушетке в небольшой серой комнатке, со стеклянным шкафом, двумя стульями и блеклыми занавесками на окне.

— Ты у меня в гостях, — с улыбкой произнесла старушка, все это время держащая свою ладонь на голове мальчика.

— В гостях? — не понял он.

— Успокойся, тебя лечат после тех глупых внутренних подвигов, — нейтральным голосом из дальнего угла комнаты, произнес сидящий на стуле Ксвим, — не болтай много, просто расслабься и не сопротивляйся силе миссис Истл.

— А? Вот как, спасибо миссис Истл, — перевел благодарный взгляд на женщину, Зигфрид.

— Полно вам строить из мухи слона, — сказала целитель, — мальчик немного перестарался и чуть не умер, делов-то. Ты ведь веришь в реинкарнацию? — улыбнулась она укоризненно.

— Я буду осторожней, спасибо.

— Да нет жизнь твоя, можешь если хочешь начать прыгать со зданий, это тоже вполне эффективный метод самоубийства.

— Извините миссис Истл, я все понял, — еще раз вежливо изрек Зигфрид.

— Нет, ты ничего не понял, я вижу это по твоим глазам, — перестав улыбаться, нахмурилась она, — Ксвим, этот мальчик фанатик, ради идеи он спалит себя дотла облившись бензином и даже не станет об этом жалеть. Ты правда хочешь обучать такого как он?

— У него есть талант, — сухо ответил мужчина.

— Да это бесспорно, и посему он только убеждается в правоте своих действий каждый раз, когда изнемождаясь в тренировках достигает все новых и новых высот. Большой талант и фанатизм в достижении своих идеалов это не всегда хорошо, нет, не так, это почти всегда плохо. Такие люди либо умирают в страданиях, либо становятся на путь достижения желаемого любой ценой. Брось его, вот мой совет, — беззастенчиво прямо при Зигфриде, выпалила все как на духу, Истл.

Ксвим на пару секунд задумался, а затем, переведя взгляд на мальчика, спросил:

— Твои действия если я от тебя отрекусь и попрошу покинуть академию?

— Я покажу все что могу другим учителям, — с мрачным лицом произнес тот.

— Видишь Истл, если не я, то кто-то другой точно возьмет его под крыло. И даже если таких не найдется в академии, он легко примкнет к военным. Директор первый кто порекомендует его. Возможно, он даже попадет как ученик к кому-то из тех двоих.

— Из тех двоих? — глаза целительницы расширились от удивления, — А ты не переоцениваешь мальца?

— Поверь, его талант огромен, его могут взять.

— Раз так, то, — Истл вновь взглянула на Зигфрида, и убрав свою ладонь с его лба, произнесла, — послушай, я искренне желаю тебе счастья мой юный друг. Поэтому прислушайся к совету старой женщины, не торопись, иначе надорвешься, либо же сойдешь с правильного пути на скользкую дорожку. Ни то ни другое не принесет тебя счастья.

Видя искреннюю заботу о себе, юный гений не стал отвечать да или нет, также отложив в сторону и всевозможные фиглярства. Вместо этого он честно заявил.

— Я приму ваши слова к сведенью и обдумаю их как можно тщательней.

— Замечательно, вот так уже лучше, — кивнула Истл, — завтра начинаются выходные, но их будет мало чтобы ты смог полностью восстановиться. Если не хочешь мучиться от последствий сегодняшнего дня долгие годы, советую взять больничный на несколько недель и в это время просто отдохнуть от любого плетения. С твоими способностями ты уже превосходишь ровесников на несколько голов, отстать от них тебе не грозит. Постигать же теорию можно и через книги, оформишь у Ксвима читательский билет в библиотеку и вперед.

— Понял, будет сделано.

Зигфрид и вправду последовал совету целительницы и после предоставленной ему справки взял своеобразный отгул на целых две недели занятий.

Оказалась кстати, что миссис Истл была не штатным целителем академии, а специалистом практиком, приглашенным для обучения юных одаренных. Она была коллегой Ксвима и его хорошей знакомой, которой тот доверял. Ну а так как ее профессионализм и авторитет в целительной сфере был очень высок, то по первому же ее требованию штатный целитель академии написал справку Зигфриду.

Сам же больной, хоть и собирался сдержать свое слово и хотя бы неделю ничего не плести, согласился на это отнюдь не ради отдыха как такового. Просто захотел попробовать позаниматься самостоятельно с помощью книг из библиотеки, а затем сравнить свой личный темп с темпом занятий в нулевом классе.

Сказано-сделано и Зигфрид набрав книг, а затем забившись в угол комнаты общежития, окунулся в прекрасный мир знаний. Он поглощал книгу за книгой без остановки, запоминая каждую прочитанную строку, каждую встреченную формулу плетения. Изображения всевозможных приборов и магических техник, карты городов, областей и целых стран навсегда впечатывались ему в память. С помощью давно изученного метода скорочтения информация текла в него по-настоящему огромным потоком. Вряд ли кто-то в академии магических искусств, а возможно и в стране в целом, мог учиться в таком бешеном темпе и с такими невероятными результатами. Гениальность помноженная на упорный труд, делали невозможное возможным.

Две недели пролетели очень быстро, за это время Зигфрид лишь раз применил плетение и то для того, чтобы подготовиться к своим индивидуальным занятием по барьерной магии. Еще тогда когда Татьяна предложила ему это, он подумал, что необходимо взглянуть, нет ли подходящих книг в библиотеке. Как оказалась, они были, и с его уровнем доступа их даже можно было взять для индивидуальной практики.

Проштудировав далеко не маленький, но зато очень подробно написанный, том по начальной барьерной магии, Зигфрид понял две вещи.

Первое — его измененный ручной барьер, очень схож по структуре с однослойным защитным личностным щитом (другое название универсального барьера), только последний был куда более качественно проработанной техникой, а потому более эффективной.

И второе — для того чтобы ему применять простой универсальный личностный барьер, не было необходимости что-то учить, всего лишь требовалось немного изменить свой преобразованный ручной вариант и вуаля все готово.

Зигфрида это разумеется радовало, он искренне надеялся, что когда покажет данный барьер Татьяне та начнет учить его чему-то более сложному. И он как в воду глядел, ибо стоило ему явиться на урок впервые за две недели, как это оказались практические занятия по барьерам, проводящиеся на территории боевой арены магической академии.

Сама арена представляла собой нечто похожее по форме на огромный крытый стадион, с ровной округлой площадкой в центре и зрительскими местами по бокам. Конечно, в отличие от стадиона, здесь были понаставлены разного рода защитные механизмы, при активации которых все боевые заклинания вне центра площади арены наглухо глушились особыми артефактами.

Сейчас же данную арену решили использовать для демонстрации учениками нулевого класса своих хиленьких барьеров.

Войдя на арену и подняв руку для приветствия уже присутствующих одноклассников, Зигфрид не успел открыть рта, как кто-то схватил его за ухо и потянул к себе.

— Я разочарована в вас, мистер Алмазов, очень разочарована, — свирепо смотрела на парня Татьяна, продолжая держать его за ухо, — сколько мы могли успеть за эти две недели, но нет же, вы решили заболеть. Как вы могли, я разочарована.

— Учитель не переживайте, пока я болел, я штудировал книгу начальной барьерной магии, отпустите мое ухо!

— Правда? — тут же обрадовалась женщина, отпустив юнца, — каких успехов ты добился?

— Я полностью освоил простой универсальный барьер, — потирая ухо, произнес Зигфрид.

— Слова пусты, суди по делам, тебе известна такая мудрость? Тогда показывай, чего языком мелишь, — с распахнутыми глазами наблюдала за парнем Татьяна, в то время как его одноклассники уже подтянулись сзади и также с интересом наблюдали.

«Да, на такую толпу я не рассчитывал, ладно делать нечего, она ведь не отстанет, — с этими мыслями, Зигфрид сосредоточился на плетении, и спустя секунду легкая пелена накрыла его тело».

Универсальный барьер полностью повторял контур его тела, но не прилегал к нему плотно, а располагался примерно в сантиметре от кожи, защищая как ее, так и одежду на ней.

«Техника этого барьера столь легкая, что я даже разницы не вижу, выполняя ее со скрывающей ауру монетой или без».

— Отлично! — раздался радостный возглас Татьяны, вернувший Зигфрида из раздумий, — вот как должен выглядеть универсальный барьер, точно по учебнику, пять из пяти.

— Старший хорошо, — кивнул головой позади стоящий Кайл, — даже на больничном он осваивает техники плетения быстрее нас.

— Я тоже уже освоила барьер огня, он аналогичен этому, к тому же красивее, — задрав подбородок немного вверх, изрекла Эрис, взглянув на Зигфрида как на соперника номер один.

— С твоим талантом подчинять духов огня схватка явно была неравной, — тут же осек девушку Клод, со странным синяком под левым глазом.

— Мнение уже проигравших мне слабаков не интересует, — презрительно фыркнула она.

— Поначалу маги стихий всегда сильнее, не зазнавайтесь мисс Эрис, — вмешался в нарастающий конфликт Кайл.

— По лицу ему прилетело вполне нормальным кулаком, сомневаюсь, что через пару лет что-то изменится.

— Чтоб тебя, я просто был не готов! — оправдывался Клод.

— Пожалуйста, хватит ссориться, — встала между двумя одноклассниками, немного дрожащая Аой, — мы ведь все товарищи.

— Конечно товарищи, — с улыбкой сказала Эрис, положив руку на плечо девочки, — поэтому как товарищ товарищу, Аой, иди сразу поплачься в жилетку своему брату и не мешай серьезным людям.

На глаза вмешавшийся в спор милашки, тут же нахлынули слезы.

— Я ведь хотела как лучше…

— Я знаю, поэтому даю тебе искрение советы.

— Не обижай мою сестру Эрис! — взревел Гьяс, чуть не бросившись в драку, но был остановлен Дэниалом Скалистый.

— Она тебе не по зубам, — глубоким голосом изрек он, создав небольшой каменный забор перед Гьясом.

— Дэниал нападем вместе, сколько можно ее терпеть?

— У нее тоже есть союзники, — сказал Скалистый, переведя взгляд на рядом стоящую Сильфию.

— Ох, Эрис, кажется, наш союз раскрыли, — как ни в чем небывало произнесла та, — что будем делать?

— Ничего, они все слабаки, — без интереса высказалась огненно-рыжая красавица, вновь принявшись буравить взглядом Зигфрида.

«Этот парень, что же мне ему подарить, две недели голову ломаю, сил больше нет, — думала она, хмурясь, — если так пойдет мой первоначальный план рухнет. Я даже с этой девкой сдружилась ради этого, но она толком ничего не знает. Подождите, а вдруг Сильфия тоже притворный друг, как и я сама? Нет, вряд ли».

— Учитель, что тут твориться? — спросил немного шокированный происходящей позади него перепалкой, Зигфрид.

— Смута началась через три дня после того как ты заболел, и это нормально, с нулевыми классами всегда так, до этого они держались только из-за общего лидера, — спокойно объяснила Татьяна, тыкающая пальцем в барьер Зигфрида и изучающая последующую реакцию, — твой барьер почти идеально сплетен, дополнять нечего, значит, будем учить многослойку.

— Учитель, а вы уверены, что можно вот так оставлять все на самотек?

— Я мастер барьеров, чего ты от меня хочешь?

— Но вы наш классный руководитель.

— Я мастер барьеров.

— Но…

— Мастер барьеров.

— Ладно я понял. Проехали.

— Хотя знаешь, в твоих словах есть смысл, — неожиданно переменила сторону, Татьяна, — эй вы, прекратили перепалку! — резко угомонила всех она, — слушайте внимательно, я хочу вам кое-что сказать.

«Вот так бы сразу, а то заладила — мастер барьеров, мастер барьеров, тьфу ты, — удовлетворенно вздохнул Зигфрид, и краем глаза заметил какую-то странную улыбку на устах учительницы, — не к добру это, — пронеслось у него в голове».

— У меня как у классного руководителя, есть к вам учащиеся нулевого класса, предложение. Зигфрид хочет обозначить свою роль лидера на официальном уровне и попросил у меня помощи. Я посчитала это хорошей идеей, а потому давайте проведем голосование, все кто за, поднимите руку, все кто против, пусть докажут силой, почему они столь дерзки, — зловещи улыбнулась Татьяна, наслаждаясь повисшей тишиной и удивленными ворожениями лиц.

И в этой оглушительной тишине, первой руку подняла Эрис.

Дьявольская улыбка сияла на ее прекрасном лице.

Все как один, включая даже Татьяну, с диким удивлением смотрели на рыжеволосую дьяволицу, что с неотразимой улыбкой гордо держала свою поднятую руку. Судя по всему, за те две недели, что Зигфрида не было, Эрис не слабо так дала им всем прикурить.

— А ты хорош, — похвалила его Татьяна, с еще большим интересом глядя на мальчика, что смог приручить этого зверя в юбке.

— Черт побери Зигфрид, ты реально с ней дружишь? — тоже подняв руку, уставился на своего друга, Клод, — я думал она просто тебя использует.

— Старший велик, меньшего я и не ожидал, — точно так же проголосовал за, Кайл, попутно нацепив налицо привычную нейтральную маску гордеца.

Аой и Роксана подняли руки почти одновременно, обеим девочкам пришлось трудно в эти две недели, и хоть до них конкретно никто не лез, атмосфера в классе была слишком дискомфортной, и обе приходили в дикий ужас, представляя, что подобное будет на протяжении всего времени обучения.

«Теперь все должно наладиться, — с надеждой предполагала Аой, тянув вверх свою тоненькую ручку».

«Все объединились за счет него, и все развалилось без него, выбор лидера очевиден, — трезво мыслила Роксана».

За рукой сестры потянулась и рука брата, Гьяс также был полон надежд наладить жизнь в классе и улучшить настроение своей сестры. И ему самому это было не по силам, да он смог сойтись с Дэниалом Скалистым, но даже так все было без толку, для решения проблемы нужен был человек с гораздо большим авторитетом и связями.

«Кроме этого парня выбирать просто некого, при нем все было лучше, — думал про себя Гьяс».

— Я упрям, но неглуп, я за, — поддержал коллектив сам Скалистый.

Что же касается Сильфии, то та устремила свою нежную ладонь к небу еще в тот момент, когда поняла, на чьей стороне большинство.

Сильфия видела Зигфрида много кем: другом, коллегой, подчиненным, просто хорошим знакомым или, в крайнем случае, даже любовником, если на то будет острая нужда, но вот врагом она его видеть не собиралась. У этого мальчишки из села в друзьях было больше наследников Великих домов, чем у нее самой, какой дурак теперь будет ему мешать?

«До этого я сомневалась, но теперь уверена, он и вправду в близких отношениях с Эрис и Клодом, подумать только, эти двое проголосовали за одного человека, да кем он им приходится? — ломала голову Сильфия, еще больше укоряя себя за то, что не приручила такого паренька, когда была возможность».

Сама же Эрис тем временем была в полном восторге.

«Да, да у меня получилось. Я смогла отец, я осуществила даже еще более сложный план обретения связей. Сначала запугала и заставила помочь, а затем помогла в ответ в самый важный для будущего союзника момент, показав тем самым свою силу, ценность и благодарность в одном лице. Папа определенно будет мной гордиться».

Едва сдержавшись, чтобы в жесте рука-лицо не сломать себе нос, Зигфрид судорожно пытался понять ту чудовищную череду случайностей, которая должна была произойти ранее, дабы в итоге все пришло вот к этому.

— Учитель, я вас чем-то обидел ранее? — тихо спросил он Татьяну.

— Я все еще не простила тебя за двухнедельное отсутствие на моих индивидуальных занятиях, — ответила та с мягкой улыбкой.

— Классики правильно писали, коварство женщин сравнимо лишь с их красотой.

— Спасибо за комплимент, Зигфрид.

— Всегда пожалуйста.

— Отлично, раз с лидером класса мы определились, начнем тренировку, — хлопнув в ладоши, громко обратилась ко всем присутствующем Татьяна, — как всегда надеюсь на вашу полную отдачу. Особенно от лидера класса, ему ведь нельзя ударить в грязь лицом.

Тренировка под руководством мастера барьеров была по-настоящему адской, Татьяна очень точно рассчитывала предел сил каждого учащегося и, подстраиваясь под него, давала сложные, но все же выполнимые на грани возможного задачи.

Эффективность обучения была огромной, ей и правда платили честные деньги за такие таланты.

— Так, всем задания раздала, пришло время главного босса, — со звериной улыбкой взирала на Зигфрида, Татьяна, — для начала спрошу, что ты знаешь о многослойных барьерах?

— Это защитные техники использующие плетение сразу нескольких разных видов, их главное преимущество в том, что при одинаковом вложении внутренней энергии они гораздо эффективней обычных барьеров.

— Правильно, двойной барьер, при вложении одинакового количества маны, эффективней обычного универсального на 20 %. Тройной на 30 %, но для него необходимо совместить уже три способа плетения. Самым эффективным считается пятислойный барьер он почти в полтора раза крепче аналогичного универсального.

— Наращивать слои далее бессмысленно?

— Нельзя сказать, что это бессмысленно, просто это становиться не рентабельным, сложность возрастает неимоверно, а вот эффективность уже не та. Да и пятислойный то освоить могут лишь особо продвинутые плетельщики, а свободно его применять и вовсе лишь гении. Но не переживай, думаю такому как ты это точно по силам, особенно если тебя буду учить я.

— Почему у вас такое странное ворожение лица учитель?

— Просто я представляю наши с тобой тренировки.

— Вы что меня еще не простили, да хватит уже, сколько вам лет?

— Ты зря задел эту тему Зигфрид, я вдруг вспомнила, что еще не замужем.

— Вот же…

— Время тренировок!

Татьяна была страшна в гневе, она до поздней ночи мурыжила Зигфрида, и не свалиться с ног последнему, помогло лишь его изначальное притворство касаемо лимитов силы. Не будь на нем монеты Ксвима, его потенциал был бы оценен правильно и тренировки явно вышли бы еще тяжелее.

К слову, Зигфрид смог выяснить, что это был за магический предмет, так ловко помогающий сокрыть ауру. Оказалось, монета была одним из видов артефактных ограничителей, которые в свою очередь имеют две функции. Первая подавляющая, вторая рассеивающая. Подавляющая действовала как утяжелитель для потоков энергии в организме, она отягощала любое плетение, снижая контроль и уменьшая внешний выброс маны. Рассеивающая же функция делала энергию в организме менее плотной, из-за чего она частично сливалась с окружающей средой, и другим магам было сложно оценить совокупность силы непосредственного носителя подобной вещи.

Цена такой «монеты» на веревочке наверняка была огромной, а потому Зигфрид еще раз поблагодарил Ксвима за заботу о нем, на что тот лишь махнул рукой.

Время шло своим чередом, первый месяц учебы подошел к концу, и честно сказать он был настолько насыщен зубрежкой и практическими занятиями, что ученики нулевого класса почти не имели времени толком пообщаться друг с другом.

Особенно это касалась лидера класса Зигфрида, ибо даже на специальных занятиях он, в отличие от остальных, был один, его плетение было намного выше Клода и Кайла, а потому Ксвим выделил ему целую комнату с продвинутыми тренажерами и нагружал безостановочно день ото дня.

Зигфрид прекрасно понимал зачем это делалось, его учитель не хотел, чтобы тот снова полез развязывать узлы на нитях души, а посему решил развлечь гениального мальчика по-другому.

Подобная забота была оценена, и Зигфрид сдерживался, не давая воли своему идеализму, помноженному на бушующее любопытство.

Ему было интересно, что будет если развязать все узлы души, но он решил пока этого не делать, а для начала лишь просто найти их, дабы в будущем не тратить на это время.

«Сейчас лучше послушаться старших, — здраво мыслил Зигфрид, — да и есть куча вещей, на которые можно безопасно и с пользой потратить нынешнее время. Зачем кидаться во все тяжкие, так и с ума сойти можно».

Сказано-сделано и второй месяц учебы, к несчастью некоторых учеников, пролетел все в том же напряженном темпе, и лишь к третьему месяцу, когда уже начало холодать, график занятий сдвинулся в несколько другую сторону. Была добавлена новая дисциплина, в которой должны были принимать участие все ученики нулевого класса.

— И снова мы на этой арене, — скривился Клод, заговорив с тремя своими компаньонами, — когда мы сюда приходим, в голове сразу всплывают воспоминания о триеровки по барьерной магии. Мисс Татьяна какой-то монстр у меня от нее мурашки по коже, не хочу больше на ее уроки.

— Зато мы все освоили простейшие личностные барьеры, — равнодушный к страданиям друга, заявил Кайл.

— Вы хотя бы не ходите на дополнительные индивидуальные занятия, как мы с Зигфридом, — печально произнесла Аой, — это просто пытка какая-то, повезло еще, что Зигфрид так силен и учитель в основном занята им.

— Крепись сестренка, — сжал кулак Гьяс.

— Старший крут даже мисс Татьяна не может заставить его выдохнуться, на то он и старший, жаль мы мало с ним видимся. Я хотел спросить у него пару вещей о плетении.

— А не проще спросить у Ксвима, он ведь наш общий учитель Кайл.

— Ты не понимаешь Клод, мне нужна помощь в одной сумасбродной идеи, о ней нельзя говорить учителям.

— Ну мне-то вы скажите да?!

— Не знаю Клод, смотря как отреагирует старший, сначала хочу посоветоваться с ним.

— Тоже мне друг…

— Не пойми неправильно, если идея в принципе окажется нереалистичной толку то о ней трепаться, сам подумай.

— Ты в своем репертуаре Кайл, я бы давно тебе все рассказал, а получится не получиться вопрос второй.

— Не стоит подобным гордиться в приличном обществе Клод, поверь, не стоит.

— Эй, там что стенд с холодным оружием несут, — указал пальцем к противоположенному входу арены, Гьяс, — мечи, топоры, копья, арбалеты, зачем это все?

— Кто знает, может сражаться будем, я чур мечем, — уже начал выбирать оружие хорошо сложенный Клод.

— Мерзость, я против, я маг, а не палач, — презрительно отвернулся Кайл.

— Я вообще не умею пользоваться оружием, — взволнованно заявила Аой, — что делать братик?

— Не бойся, врукопашную я не проиграю, — улыбнулся сестру Гьяс, — и тебя защищу.

— А ты в себе уверен, — сузил глаза Клод, — не хочу хвастать, но я с семи лет занимаюсь фехтованием.

— Это впечатляет, вот только в ближнем бою тебе меня не победить извини.

— С чего это? Нарываешься?

— Нет просто тебе это не под силу чисто физически. Думаю скрывать это больше нет смысла, все равно скоро придется начинать особые тренировки. В общем, я генетический органик, оборотного типа.

— Что?! — в два голоса вопросили парни.

— В твоем роду предается магическая кровь мифического зверя? — с дергающимся глазом продолжил Клод.

— Да, но активна она только по мужской линии, эдакая особенность доставшаяся от первоносителя.

— От какого магического зверя вы получили кровь? — уже успокоившись, начал собирать информацию Кайл.

— Чешуйчатый голубой волк.

— Ясно, ясно…

— Вот это круто, а ну превратись.

— Все не так легко Клод.

— Да? Жаль, а я уж размечтался… — звук открывшийся сзади двери перебил парня на полуслове и он вместе с остальными оглянулся.

— Ой, вы уже здесь, я надеюсь мы не опоздали? — с неизменно нежной улыбкой на лице спросила Сильфия, зашедшая на территорию арены вместе с Эрис.

— Здравствуйте, — вежливо поприветствовала вошедших Аой.

Кайл лишь мельком обвел их взглядом и отвернулся.

Клод и Гьяс напряглись, они плохо ладили с Эрис, и хоть после назначения Зигфрида главой класса никаких столкновений не было, они собственно уже больше месяца и не оставались с ней наедине без присутствия учителей. А потому всякое могло произойти, и да лидера класса здесь тоже сейчас не было.

— Где Зигфрид? — первым делом поинтересовалась Эрис, грозным взором пройдясь по присутствующим.

— Он еще не приходил, — тоненьким голоском ответила Аой.

— Ясно. Пойдем Сильфия подождем вон там, здесь волчатиной воняет.

На эту провокацию спутница огненноволосой девушки ничего не ответила, лишь направившись за той следом в указанное место.

— Вот же сука, — тихо прошептал Гьяс.

— Откуда она знает, ты ей рассказал? — удивился Клод.

— Да нет конечно, она наверное спросила старших в своей семье, вот и все. Наличие магической крови в доме Истов не такой большой секрет как кажется. Твои родители наверняка тоже это знают.

— Да ладно и они молчали?

— Ты просто не спрашивал, — вклинился в разговор Кайл, — как собственно и я. А сами они говорить наверное не стали, чтобы у нас не было предрассудков по поводу одноклассников.

— Вполне возможно, — подтвердил Гьяс, — не все любят оборотников.

Дверь позади компании, снова чуть скрипнув, отворилась и все тут же устремили взоры на вновь пришедших.

— Ой! — немного удивилась столь бурному вниманию Роксана, нервно помахав ручкой одноклассникам.

— Ты входить будешь, — раздался глухой возглас за ней.

— А, Дэниал прости.

Ничего не ответив девушке, прошел мимо нее здоровенный парняга, одетый в отличии ото всех остальных не в школьную форму, а в странную зеленую кожаную жилетку и такие же зеленые штаны.

— Какие люди, — обрадовался Гьяс, с улыбкой приветствуя потомка Скалистых, — ты где так задержался?

— Дела были, — сухо ответил тот, во время обмена рукопожатиями.

— Значит, собрались почти все, — почесал голову Клод.

— Ага, только старшего нет, где его носит?

— Сестра, а он опаздывает на ваши занятия с мисс Татьяной?

— Нет, хотя всегда приходит в последний момент, учительница дико бесится из-за этого, но ничего не говорит. Просто гоняет нас до потери пульса.

— Я поговорю с ним об этом.

— Не надо брат, это его право приходить когда захочет.

— Ты слишком добрая Аой, — обняла подругу Роксана, подкравшаяся сзади.

— Не пугай меня так, — мило улыбнулась та, не сопротивляясь объятьям.

— Эй, вы чем тут заняты?! — раздался всем знакомый голос с противоположенной стороны арены.

Обернувшись все как один, ребята увидели идущего к ним Зигфрида, вооруженного двумя арбалетами.

— Друзья мои вы ведь не думаете, что вон тот стенд с оружием сюда привезли просто для красоты? Почему вы еще не вооружились?

— Зигфрид, почему ты вечно опаздываешь? — оскалилась Эрис, быстрым шагом сокращая дистанцию между ними.

— Вообще-то, я пришел в то же время что и ты, просто с другого входа зашел.

— И тебя никто не заметил?

— Конечно, все были поглощены твоей неземной красотой, у них не было даже шанса заметить мое появление, — со всей серьезностью, сказал Зигфрид.

Эрис в свою очередь надулась, она хотела устроить скандал и даже возможно трепку этому пакостнику, но он, как всегда, все испортил. И так было постоянно, стоило им где-нибудь встретиться, как этот нахал, пользуясь своим положением псевдодруга, начинал закидывать ее комплиментами сбивая весь настрой.

«Нет, на этот раз у него ничего не выйдет, я настроена серьезно! — думала она про себя, и уже было открыла рот, как вдруг…»

— Эрис, — Зигфрид взял ее за руку, — я знаю тебя столько лет, но скажу честно, сегодня ты еще прекрасней, чем когда-либо, — изрек он и со всей вежливостью, не будучи столь наглым, чтобы поцеловать, лишь коснулся лицом ее руки.

«Чтоб ты сдох! Кобель! — кричала в своих мыслях, покрасневшая и смущенная до предела, Эрис».

Все остальные молчали, у каждого из них были разные мысли при виде этой несколько сюрреалистичной картины.

Сильфия дико завидовала положению этих двоих и их столь тесному взаимодействию.

Кайл закономерно считал, что именно так и должен вести себя его старший.

Гьяс переживал за невинность его сестры, проводящей столько времени наедине с Зигфридом на занятиях барьерной магии.

Дэниал прикидывал у себя в уме кто же все-таки сильнейший в их классе, он, Эрис или Зигфрид. Хотя о силе последнего он вообще ничего не знал, но как и любой разумный представитель Скалистых, считал что дыма без огня не бывает и раз данный человек смог подняться так высоко, значит в нем есть некий стержень.

Аой тем временем неотрывно смотрящая на пару номер один, и покрасневшая при этом не меньше чем сама Эрис, старалась упорно не думать о тех нескольких комплиментах, что Зигфрид делал ей на их индивидуальных занятиях.

Роксана же видя все, смутившись, отвернулась, и встретилась взглядом с уставившимся на нее Клодом, который в свою очередь подумал:

«Нужно срочно спросить у Зигфрида, как лучше подкатить к Роксане».

И вот в таком непонятном положении нулевой класс встретил своего нового преподавателя, специалиста в боевой магии.

Хорошо знакомый плешивый старик с пышными седыми усами стоял сейчас в середине тренировочной арены, хмуро глядя на собравшийся перед ним нулевой класс. Именно этот человек был одни из двух экзаменаторов входящих в приемную комиссию и набирающих одаренных детей в особый класс.

— Меня зовут Гарбит Лорун, я ваш учитель по-боевой подготовке. И так как мы с вами уже виделись на экзамене по приему абитуриентов, то не будем тянуть резину и начинать встречу со знакомства, полагаю это просто излишне. А как думаете вы? — задал вопрос старик внимательно осматривая учеников.

Его взгляд не на ком не задерживался, он просто плыл справа налево и лишь на миг остановился на Зигфриде, а точнее, на арбалетах в его руках.

«Ну хоть один догадался, какой прогресс».

— Раз никто не выразился против, значит, вы поддерживаете мою идею не разводить никому не нужный балаган, а вместо этого немедля приступить к делу. Хорошо, я рад таким ученикам. Тогда давайте начнем. Вашим первым заданием будет правильно отреагировать на изменяющуюся в режиме реального времени ситуацию, вы имеете право применять любые стратегии, какие посчитаете нужными, ограничений нет. Главная задача выжить, если у вас это не получится я вас, конечно, спасу, но и оценка будет соответствующей. Все ясно?

Честно сказать никому вообще не было ясно ровным счетом ничего, вот только Гарбит, похоже, этого и добивался, и ждать пока осознание настигнет ребят, он, в свою очередь, совсем не собирался.

[Малый призыв] — изрек старик с улыбкой, вытянув руки перед собой.

И как только он это сделал, сверкающая печать появилась на земле перед ним из световой вспышке которой с ревом изошел лохматый ярко-красный кабан, в холке под два метра и весом больше тонны.

Огромные клыки зияли на морде чудовища, а в алых наполненных кровью глазах читалась ярость.

[Погребение] — почти мгновенно сориентировался в ситуации Дэниал и, выкрикнув словесный призыв к духам земли, ударил кулаком в каменный пол арены.

Всего секунда и четыре трехметровые стены, одновременно выйдя из пола, замуровали все еще стоящего в печати призыва здоровенного кабана.

В этот же момент на спусковые крючки арбалетов нажал Зигфрид, вот только целился он не в монстра, а в самого призывателя.

Со свистом пронзив воздух две стрелы отскочили от барьера Гарбита, который по-прежнему стоял на своем месте не шелохнувшись.

— Один балл Дэниалу, отличная реакция, один балл Зигфриду, правильная стратегия, — ровным голосом изрек старик.

— Вот же шустрые, — недовольно нахмурилась Эрис, услышав учителя, — а сколько баллов дадут за поджаренный труп этого кабана? — самодовольно улыбнулась она, подняв обе руки вверх.

[Приди пламя] — сладострастно промолвила девушка и арена наполнилась обжигающим светом исходящим от двухметрового пылающего шара, парящего над Эрис.

«В таком возрасте такая мощь, она не перестает удивлять, — подумал Гарбит, смотря на то, как девушка опустила шар огня в каменную ловушку с кабаном».

Бабах! Раздался взрыв и столб пламени извергся к потолку, а каменные стены, удерживающие чудовище, пошли многочисленными трещинами.

— Дело сделано, не благодарите, — довольная собой, радостно облизала свои пухлые губки Эрис.

— Он еще жив! — завопила с дальнего края арены испуганная Аой, которую всеми силами оберегал Гьяс.

— Что ты несешь, как он мог выжить? — рявкнула огненная королева.

— Он зачарован от огня, — со слезящимися глазами вымолвила ей в ответ еще больше испугавшаяся девчушка, — поэтому пламя нанесло минимальный урон.

— А! — Эрис перевела взгляд на старика, а тот беззастенчиво ей улыбался.

«Старый пердун почему именно от огня! Это дискриминация!»

— Грхааа! — взревел тем временем кабан, и одна из потрескавшихся от взрыва стен начала потихоньку обваливаться.

— Дэниал укрепи стены! — крикнул Гьяс другу.

— Не могу, я слишком потратился на их изначальное созидание, это же чистый гранит, да они этого кабана неделю могли держать, если бы кое-кто их не взорвал.

— Да откуда я знала!

— Ха-ха, я достал меч ребята! — с радостным криком ворвался в дружную компанию Клод, в руке которого и вправду был двусторонний полуторный меч, причем лезвие его странно блестело.

— Да шел бы ты с этой железякой! — вырвалось у Сильфии, судорожно думающей, как она может в этом тесте заработать хотя бы один балл.

— Дэниал, срочно организуй яму на пути кабана, — монотонным голосом приказал Зигфрид.

— Хмм, — издал восклик удивления Скалистый, непривыкший чтобы ему приказывали.

— Сильфия заполнишь яму водой, Роксана готовь заморозку, — не обращая внимания на не подчиняющегося мага земли, продолжил раздавать команды Зигфрид.

— Чего? — также поначалу не уловила мысли Сильфия, — а, я поняла!

— Готовлю! — отозвалась немного зажатым голосом, Роксана.

ХЫДЫШЬ! — С треском, шумом и пылью рухнула сдерживающая кабана стена, и он в гневе с боевым кличем наперерез ринулся по направлению к ребятам.

Но не успел он пробежать и пяти метров, как его передние лапы потеряли всякую опору и кабан на дикой скорости рухнул в совсем недавно образованную яму.

— Отлично Дэниал, — похвалил Зигфрид за расторопность, впившего пальцы в грунт, Скалистого, — Сильфия твой выход.

[Нахлынь] — произнесла девушка с закрытыми глазами и из сухих землянистых стен кабаньей ямы хлынула, непонятно откуда взявшаяся, вода.

Чудище завизжало и попыталось воспользоваться водой для всплытия и последующего побега из ловушки, но…

[Застынь] — приказала фиолетоволосая Роксана, и вся вода в яме замерзла, наполовину заморозив и животное в ней.

— Клод твой выход.

— Уже лечу Зигфрид! — на бегу поднимая меч, выкрикнул тот, наголо бросившись в яму и направив клинок точно в голову по пояс обездвиженного кабана.

Меч, с лезвием усиленным особым плетением, пронзил голову призванного чудовища, словно горячий нож масло. Кабан, еще несколько раз дернувшись, поник.

Битва была окончена.

— Хорошо, соберитесь все передо мной, — хлопнул в ладоши Горбит, — вы неплохо справились для первого раза, хвалю, не каждый нулевой класс был на такое способен. Теперь оценки:

Дэниал — 2 балла.

Клод — 1 балл.

Сильфия — 1 балл.

Роксана — 1 балл.

Кайл — 0 баллов, ты даже не старался.

— Я не стремлюсь быть боевым магом, мне это неинтересно, — сказал тот прямо.

— Как знаешь, продолжим:

Эрис — 0 баллов, ты слишком поспешна, нужно умерять свой пыл.

Гьяс — 0 баллов, защищать сестру это хорошо, но вот бросать из-за этого товарищей отвратительно, подумай об этом.

Аой — 0 баллов, видящие тонкий мир не должны из-за страха опаздывать с донесением важнейшей информации по поводу врага, это может стоить жизни всей команде.

— Простите…

— И напоследок Зигфрид, 3 балла, идеальный отыгрыш позиции стратега и лидера. Плюс отдельный балл за понимание возможностей команды. Откуда ты понял, что Дэниал сможет создать яму, если по его словам, он даже не мог укрепить стены?

— А ведь и правда, — вместе с тем задался этим же вопросом сам Скалистый.

— Тонкости магии земли, я прочитал в книге, что самое простое для магов данной стихии это рыть ямы, разрыхляя и отзывая грунт, а самое сложное и затратное это уплотнять его и создавать нечто твердое. Силу я в нем еще чувствовал, а потому пришел к определенным выводам касаемо нынешних возможностей.

— Превосходно, хвалю, — кивнул Горбит.

— Обширные знания, хорошая логика, — немного впечатлился Дэниал.

— Если бы вы не призвали защищенного от огня кабана, я бы его просто спалила! — с гневом смотрела на учителя Эрис, считавшая себя дискредитированной.

— Твоя сила не вызывает упрека Эрис, — мягко ответил ей Горбит, — толку испытывать ее непосредственно? Нельзя всегда полагаться лишь на атаку в лоб, запомни это. Ну а если хочешь побеждать лишь голой силой, тогда надо стать как минимум сильнейшей. Будь ты достаточно могущественна, зачарование от огня третьего круга не смогло бы остановить твое пламя, не так ли? Или на поле боя ты тоже будешь кричать о несправедливости, если твой враг применить аналогичный метод?

Скрипя зубами и сжимая кулаки, Эрис едва выдавила из себя одну-единственную фразу.

— Я поняла, буду стараться.

— Тогда на сегодня все, идите отдыхайте, у вас свободный день.

Получив отгул все стали потихоньку расходиться. Гьяс, Аой и Дэниал ушли первыми, за ними двинулись Клод и Кайл, помахав рукой, с улыбкой попрощалась Роксана. Довольная результатом урока Сильфия, не решившись бередить едва не взорвавшийся вулкан, быстро смылась через запасной выход, стараясь не попасться Эрис на глаза.

Еще через пять минут с арены ушел Горбит и остались только двое. Мальчик, что изучал труп кабана и девушка застывшая в центре арены со взглядом, направленным в пол.

«Вот значит как, это и есть зачарование против духов огня, интересно, — проведя рукой по трупу монстра, ощущал остатки плетения Зигфрид, — раньше у меня не было такой чувствительности к магии. Думаю все дело в «Песни Жизни», нет, я почти уверен именно практика этой техники дала такой результат. Необходимо ее продолжить я и так сделал довольно большой перерыв».

Приняв решение и встав с корточек, Зигфрид краем глаза заметил по-прежнему стоящую на одном месте Эрис, чье лицо было скрыто за потоком алых, ниспадающих вниз волос.

С точки зрения Эрис.

Не помню, когда я последний раз плакала, я редко чем-то по-настоящему расстроена. Чаще всего я просто злюсь, и на этом все заканчивается. У меня взрывной характер, но я быстро прихожу в себя и в большинстве случаев с легкостью прощаю людей.

Я не считаю нужным держать на кого-то зло, обижаться или делать что-то в этом роде. Какой смысл? Люди ничего мне не должны, если они не исполняют моих ожиданий, я, разумеется, злюсь, иногда бью их, да такой уж вспыльчивый я человек. Вот только потом просто делаю все сама без жалоб или сожалений и это нормально.

Я плохо учусь, точные науки и литература даются особо тяжело, но унывать нельзя, родители четко объяснили мне важность полноценного обучения, а потому я упорно стараюсь поддерживать планку чуть выше среднего. Это кое-как получается, мама и папа очень рады.

Единственное чем я уже долгие годы горжусь, так это своей силой и храбростью. Как в магии огня, так и в боевых искусствах я достигла невероятных успехов для своего возраста, мой природный резервуар маны огромен, духи огня меня очень любят, а я люблю их.

Боевая магия, вот моя стезя, вот где я буду неотразима, я стану лучшей в этом нет никаких сомнений. Я докажу всем, что имею права вести себя так, как хочу, не потому что я дочь главы клана Бушующего Огня, а потому что я бесстрашный, и одновременно сильнейший, маг огня. Да так все и будет, главное тренироваться побольше, еще больше и все получится…

Я была дурой! Глупой маленькой самоуверенной нахальной дурой! Подумать только, я испугалась взгляда этого жалкого кабана, а потом еще и подставила всех своих товарищей под удар. Я не только не спасла их, я чуть не погубила всех. Конечно в данном случае это была лишь тренировка и никто бы не погиб, но ведь если бы было по-другому, я уверена что поступила так же.

От одной мысли быть виновной в гибели соратников меня бросает в дрожь, я так много выделывалась, а в итоге оказалась ни на что не годной девкой.

Я не могу остановить слезы, не помню, чтобы я так когда-то плакала, меня будто разрывает изнутри. Завтра я не приду в академию, возможно, вообще брошу ее, отец любит меня, если я попрошу, он позволит.

Никак не могу успокоиться, у меня всегда были с этим проблемы. Уйдут дни, чтобы прийти в себя.

Ко мне кто-то подходит, духи шепчут мне об этом на ухо, но я не могу поднять головы, мое зареванное лицо никто не увидит.

Похоже, это Зигфрид, чего ему надо, почему он еще здесь? Хотя я на какое-то время впала в ступор и даже не знаю, сколько уже здесь стаю, может, все ушли лишь недавно и он просто немного отстал?

Нет, он определенно идет ко мне. Главное, чтобы он не начал меня утишать, я ненавижу, когда меня утишают, хватит и пары слов, чтобы я взорвалась гневом. И на кого-то другого я бы просто наорала, но если это будет Зигфрид, я кинусь в драку, я не сдержусь, и все потому, что я знаю, он силен, он сильнейший в нашем классе. Духи огня сказали мне об этом, люди могут ошибиться, я могу не чувствовать от него силы, но духов огня не обманешь.

В гневе я никогда не дерусь с теми, кто слабее, не знаю почему, просто хватает и слов, но когда я злюсь на кого-то сильного, тут же кидаюсь драться. Это не особо хорошо мне нужно быть сдержанней, вот только сейчас до сдержанности еще ой как далеко.

Не хочу драться с Зигфридом, он… он… Он, по-моему, мне немного нравится, совсем чуть-чуть…

— Эй Эрис пошли в библиотеку, я тебе книжки почитаю.

Честно сказать, я после этого даже плакать перестала. Что он вообще несет? Какие книжки?

— Пойдем, пойдем, я знаю укромный уголок в библиотеке, там сейчас почти никого, можно будет устроить настоящий литературный вечер.

Я беру свои слова назад, он меня дико раздражает, а еще он просто взял меня за руку и куда-то повел. Мое согласие, видимо, посчитали лишним и не столь необходимым.

Идем черт знает где, через какие-то узкие проемы, давно заброшенные лестницы, не могу понять, где мы, волосы закрывают большую часть обзора.

Пришли на крышу тренировочного комплекса, не знала, что сюда можно попасть без разрешения. И при чем тут библиотека? Куда он меня привел? Хотя стопку книг в углу я вижу…

— Присаживайся, — пододвинул он ко мне единственный стул, и чуть ли не силой усадил. Нахал!

А потом он начал читать.

У него хорошо получалось передавать то выражение чувств и эмоций, что автор поселил в изрекаемой книге. Зигфрида правда было приятно слушать. Вот только читаемая книга и так была хорошо мне знакома, это была биография моего прадедушки.

Я чуть не кинула в него стулом, когда поняла это.

Но затем оказалось, что у моего предка тоже были проблемы в молодости, и их было гораздо больше, чем у меня. Я совсем забыла про это хоть и читала данную биографию.

Мой прадедушка был по-настоящему волевым человеком, неодолимым тружеником, мне стало стыдно за себя и за свою бесхребетность. Сдаться после первой большой неудачи, позор, настоящий позор.

Я недослушала Зигфрида, а встав, просто молча ушла. Я хотела сказать спасибо, но слезы так сильно душили меня, что я не смогла. Надеюсь, он не обиделся, я очень надеюсь на это…

Завтра будет новый день, и мы снова встретимся, но вряд ли я смогу сказать спасибо, сомневаюсь, что скажу это хотя бы в этом году. Главное, не сердись на меня за это, не обижайся, не отворачивайся, пожалуйста. Мне так комфортно с тобой…

Облачная империя. Столица. Центр. Апартаменты семьи Ист.

— Знаешь братик, я скучаю по нашему поместью, — лежа на огромной кровати, грустно произнесла Аой, — квартира отличная и я понимаю, многие убили бы за возможность жить здесь, но мне все равно не нравится.

— Ты слишком привыкаешь к однообразному образу жизни сестра, это плохо, — с отдышкой ответил Гьяс, стоящий вверх ногами и отжимающийся от пола на одной руке.

— Да возможно, кстати, у тебя сгусток в районе шеи справа ближе к затылку, — поджав губки, сказала девушка, смотря на своего брата ярко-золотистыми глазами.

— Оу, вот как спасибо, — кивнул парень и усилием мысли разогнал застоявшуюся энергию, заодно сменив рабочую руку.

— Братик…

— Да, что такое?

— Из-за меня ты сегодня не получил очков на боевом тесте, прости пожалуйста, — виновато отвернулась Аой, стыдливо пряча слезы.

— Так вот почему ты завела весь этот разговор, а я все голову ломал, все хорошо, но не надо всегда начинать так издалека. Тебе стоит быть смелее, выражая свои мысли. Ты столь мила, когда настойчива, что поверь, даже если где-то сморозишь глупость, никто не разозлится.

— Угу, — застеснялась и покраснела она, вытирая слезы.

— Ну хватит плакать, как ты вообще тренируешься с мисс Татьяной? Ты ведь не плачешь там все время?

— Конечно нет, — возмутилась Аой, — по крайней мере, после того как Зигфрид пришел, — несколько неуверенно продолжила она.

— О, и почему так?

— Как бы сказать, — положила свой пальчик на губки девушка, — он меня защищает, беря огонь на себя.

— Я ревную сестра, Зигфрид что ухлестывает за тобой? Может, мне с ним поговорить? Как мужчина с мужчиной?

— Не стоит, он хороший и не позволяет себе лишнего, да и мне кажется, ему нравиться Эрис, — как-то грустно изрекла Аой.

— Они друзья детства, хотя, учитывая их положение в обществе, ему ничего не светит. Он вообще кто? Малый аристократ или из купцов?

— Не знаю, я не спрашивала.

— Да это и неважно, главное Зигфрид не из Великого дома, а значит не подходит такой как Эрис.

— Да ты прав…

— Что это за улыбочки Аой?

— Тебе показалось, и у тебя сгусток в левом плече, — демонстративно отвернувшись, хмыкнула она.

— Ах да, давно хотел спросить, Эрис за эти месяцы набралась сил? Я стал еще четче чувствовать разницу в нашей внутренней энергии.

— Чувствуешь и все равно бросаешься на нее?

— Она смеет обежать мою сестру, я вцеплюсь ей в глотку, если она тебя тронет.

— Эрис довольно добрая и очень отходчивая, просто грубая, поэтому не надо так.

— Стоп, стоп, стоп, а кто тогда ревел все время из-за ее бестактного поведения?

— Я просто ее не понимала, и только вчера поняла.

— Да ну?

— Ага, представляешь, я вчера наступила ей со всего размаху на ногу, нечаянно конечно, но уверена было больно. А она лишь дала мне слабый щелбан и назвала непутевой. Я убеждена, если ко мне на ее глазах кто-нибудь пристанет, она за меня заступится. Потом правда отругает, но такая уж у нас Эрис.

— Удивлен, ладно буду к ней потерпеливее раз все так. А насчет силы то что?

— Она прибавляет в магической мощи с каждым днем, у нее огромный энергетический рост за последние два месяца, такого ни у кого нет.

— Этого следовало ожидать, — прекратив упражнение, сел на пол Гьяс, — мне вот интересно, на фоне чего сошлись Зигфрид и Эрис? Я понимаю лидер класса гений плетения, с этим трудно спорить, но…

— Зигфрид сильнее Эрис, он номер один в классе, — сбросила информационную бомбу Аой.

— Ты ведь шутишь? — в шоке спросил ее брат.

— Нет, просто он всех обманывает, даже меня сперва обманул.

— В каком смысле?

— Зигфрид постоянно носить под одеждой ограничитель, и я по неопытности никак не могла понять, что же это за блямба у него в энерготеле. А потом спросила у мамы через письмо, сказав правда, что видела подобное на учителе. Так все и выяснилось. Оказалась такое пятно в спектре виденья магических глаз дают ограничители.

— Постой, постой сестренка, если я правильно осведомляет о том, что такое ограничители, а я осведомлен правильно, то человек который может с таким брелком на шеи плести двухслойные барьеры в тринадцать лет это просто монстр какой-то.

— Да, Зигфрид загадочный человек, и очень добрый, — как-то отстраненно и мечтательно произнесла девушка, — брат попробуй лучше с ним поладить, хорошо?

— Не нравится мне, как ты о нем говоришь…

— И да, не рассказывай никому о его силе, даже твоему другу Скалистому.

— Почему?

— В смысле почему? Что если Зигфрид на меня… То есть на нас разозлится? Он лидер класса, его гнев будет страшен, ты понял!

— Успокойся, я понял, ты чего так разошлась? Откуда столько смелости?

— Неважно, иди в ванную от тебя воняет.

— Э?

— Иди — иди.

— Ладно, пойду…

«Похоже, моя вчерашняя затея с Эрис, с треском провалилась, — рано утром покинув общежития, и неспешно направившись в сторону тренировочного комплекса, размышлял Зигфрид, — а я ведь искренне хотел ей помочь, видимо не стоило браться за то, чего не умею. Надеюсь, я хотя бы не сделал хуже».

— Эхэй, Зигфрид подожди! — окликнул его знакомый голос сзади.

— А ты сегодня рано Клод.

— Естественно, ведь сегодня начинается самое интересное.

— В смысле?

— Очнись Зигфрид! Нас будут учить боевому плетению, как ты мог об этом забыть?

— Да я помню просто…

— Я только ради этого сюда и поступил.

— Не ври, тебя родители заставили.

— Ну это тоже, но так прилежно учусь я только из-за возможности изучения боевых заклинаний. И не надо корчить такое лицо, нормально я учусь, нормально.

— Да как скажешь, вот только ты и так владеешь одним боевым заклинанием.

— Ты про тот вчерашний случай с улучшением клинка? Это мелочи, с этим любой дурак справится, я сам тайно обучился этому у своего дворецкого полгода назад.

— Он маг универсал?

— Нет он воин внутренней энергии.

— Серьезно, — Зигфрид не на шутку удивился, — то есть он владеет техниками преобразования маны в силу тела.

— Ага, — был рад хоть чем-то удивить друга Клод, — но он не называет это маной, скорее просто энергией, не скажу что Во достиг в этом больших высот, но пробить стальной лист голой рукой он может.

— Постой, как вы вообще заполучили мастера внутренней силы в дворецкие? Неважно какой у него уровень, он как я понял с востока, что не удивительно, и им запрещено служить западникам.

— Зигфрид откуда ты все это знаешь? Ты что сутки напролет сверху донизу штудируешь библиотеку?

— Да.

— Мог и не спрашивать. В общем, информация в книгах немного неточна, восточным мастерам и вправду запрещают служить магам запада, объясняя это тем, что последние захотят выведать тайные техники преобразования внутренней энергии в физическую силу. Вот только запрету больше тысячи лет и многие распространенные в узком кругу техники востока уже стали известны западным магистрам, а с учетом экономического упадка восточных стран, в последние сто лет, запрет решили ослабить, дав возможность низкоранговым бойцам зарабатывать деньги за границей. Конечно с определенными условиями.

— Какими?

— Первое, дать клятву не учить никого вне своей семьи боевым техникам. А второе, платить выездной налог в 10 % от зарплаты каждый год в посольство своей родины.

— Чего? — сконфузило Зигфрида.

— Смешные условия, я понимаю, но менталитет востока отличается от нашего. Для них очень важно поддерживать связь со своим учителем и школой, а потому они в большинстве своем выполняют как первое, так и второе условие, даже при том, что в Облачной империи никто из их земляков не сможет на них надавить. Да и мой дворецкий к примеру любит свою страну, он говорит что ее нищета обусловлена внешним давлением, а не внутренней неспособностью правительства к достойному правлению, потому он рад помогать.

— Откуда он?

— Объединенная Республика Дзинь.

— Хм, ясно. Хотя все же получается вольную дают не всем, а лишь тем, кто по сути не может раскрыть главные секреты учения.

— Разумеется, они же не дураки отправлять сюда настоящих мастеров. Хотя Во силен по меркам среднего мага, но как он говорит у него лишь второй дан в учении о Дзинь. Всего данов девять, выпускают из страны максимум с третьим, а если в иностранном государстве ты достиг четвертого, обязан вернуться на родину.

— Жестко.

— А то!

— Смотри, вон Кайл бежит, — мотнул головой, в направлении бегущего к ним одногруппника, Зигфрид, — чего это он так припустил?

— Узнал наверное чего, у него газета в руках, — пожал плечами Клод.

— Друзья свершилось! — закричал Кайл на подходе, — работоспособный маготехнологический двигатель был уменьшен до двухсот кило, — наконец подбежав, развернул газету он, — вот-вот смотрите, — не унимался парень, тыкая пальцев в статью с названием: Экипажи без лошадей скоро станут реальностью. Магодвигатель весом в двести килограмм прошел все испытания.

— Не ори, — монотонно изрек Зигфрид.

— Извини старший, я разволновался.

— Было бы чему волноваться, — закатил глаза Клод.

— Ты с дуба упал, это технологический прорыв века!

— Ну да, ну да, главное не закатывай нам лекции на два часа. Я этого уже наслушался.

— Невежда! Ничего старший меня поймет, да?

— Я не согласен с твоей мыслью, что сие прорыв века Кайл, — взяв газету, изрек Зигфрид.

— Правда, почему?

— Потому что я считаю, через пару десятилетий ученые смогут создать летающий корабль, он и будет прорывом века.

— Серьезно?! — в два голоса вопросили его.

— Зигфрид рассказывай подробности!

— Отвали Клод, ты только недавно заявил о своем безразличии к науке и магии. Старший не обращай на него внимания, улица не место для таких разговоров. Приходи лучше на выходные ко мне домой и мы обсудим твою сумасшедшую идею о летающем корабле за достойным столом после сытного завтрака.

— Эй мы ведь в одном клубе, я исправно плачу членские взносы, поэтому тоже приду.

— Да как хочешь.

— Парни у нас нет никакого клуба, и что еще за взносы?

— Старший я плачу их за тебя не переживай.

— Зигфрид, в общем, в субботу в девять я заеду за тобой в академию, и мы поедем к Кайлу.

— Мне уже все равно, пошлите на занятия, учитель ждет.

Ксвим и правда их уже ждал, так как сегодня был довольно важный поворот в практических занятиях его учеников, а именно выбор основного боевого направления заточенного на конкретных формулах плетения.

Все те дни, что они тренировались у него до этого, были непросто практикой для магов универсалов, они также сами того не подозревая проходили многочисленные скрытые тесты на предрасположенность к тому или иному виду плетения. Ксвим неотрывно менял тренировочные механизмы и задания к ним, для того чтобы как можно точнее выяснить индивидуальный талант каждого своего ученика.

— Значит так, — начал он глядя на трех ребят перед ним, — я хорошо все обдумал и взвесил, потому хочу предложить вам свой взгляд на вашу проблему выбора основного направления плетения. Помните, я не могу решать за вас, вы всегда можете отказаться, и заняться чем-то другим. Ясно?

Парни кивнули в знак согласия.

— Тогда начнем с Кайла, я считаю, лучшей сферой деятельности для тебя, станет магическая поддержка через форму тонкого энергетического инженерного плетения. То есть ты сосредоточишься на усилении товарищей и ослаблении врагов. Что скажешь?

— Отлично! Мне очень нравиться учитель Ксвим. Я мечтаю стать магическим инженером и подобный боевой стиль мне подходит как не один другой, я сам хотел его выбрать если бы вы посоветовали нечто иное.

— Рад за тебя, тогда Клод, ты следующий.

— Весь во внимании!

— Тебе я бы хотел предложить относительно распространенный, но в то же время очень подходящий именно для тебя вид боя.

— Созидание энергетического оружия?! — выкрикнул, не утерпев, Клод.

— Точно, — кивнул Ксвим.

— Это там где маги из воздуха создают энерго-клинки, стрелы, пули, щиты и тому подобное, а потом разрывают все и вся?

— Ну можно и так сказать, у тебя большой потенциал именно в таком плетении.

— Я согласен, это то, что нужно настоящему мужчине.

— Так, с этим разобрались, теперь ты Зигфрид, — Ксвим внимательно посмотрел на своего личного ученика, человека с просто невероятным уровнем плетения в тринадцать лет, — не знаю даже к счастью это или к горю, но ты один из тех людей, у которого нет ярко-выраженного таланта к одному уникальному типу плетения. Ты одинаков во всех направлениях, за какое бы ни взялся, для большинства магов универсалов это просто ужасно. Я видел людей, которым подобное ломало карьеру, а некоторые особо мечтательные вешались на следующий день, как им сообщали вот такие вот вести. Только вот в твоем случае все немного не так, как у них, твой стандартный уровень плетения настолько огромен, что это даже не смешно. Официально считается, что всего есть три вида универсальных магов, нейтралы, специалисты и узкие специалисты. Различаются они как раз таки наличием или отсутствием узконаправленного таланта в плетении. У нейтралов его нет, у специалистов он средне выражен, у узких специалистов он проявлен очень ярко, такие люди в своей сфере деятельности становятся непревзойденными профессионалами. Кайл и Клод третьего типа, ты первого, только вот плетешь ты во всех сферах так же хорошо, как эти двое плетут лишь в своих узкоспециализированных. Возможно, в будущем они тебя обойдут, в своей специализации разумеется, но сейчас перед тобой раскрыты все двери. И плохо это или хорошо, решать тебе. В отличие от остальных нейтралов перед тобой огромные горизонты.

— Понятно, — сухо сказал Зигфрид, не замечая впечатленных лиц ребят по правую сторону от него, — я подумаю над выбором.

— Подумай, но не советую рассеивать талант, главное не возгордись, иначе падешь. Помни, чем выше гений, тем сложнее ему не упасть.

— Да, я запомню, — кивнул он.

— Раз ты еще не выбрал боевую дисциплину, сегодня попрактикуйся сам в стандартном плетении, а мы с парнями займемся подготовкой их техник, — показав пальцем на свой кабинет, выпроводил Зигфрида, Ксвим, начав что-то объяснять Кайлу и Клоду.

«Стандартное плетение, да? Простите учитель, но я собираюсь за следующий месяц закончить первый акт «Песни Жизни» и развязать все узлы в моей душе, — меланхолично рассуждал плетущийся к указанному месту Зигфрид, — я уже подозревал, что у меня нет ярко-выраженного таланта в конкретном типе плетения, для меня они всё одно. Но вы соврали мистер Ксвим в том, что я так же хорош, как и узкоспециализированные специалисты, чушь! Кайл и Клод не превосходят меня в своих дисциплинах лишь потому, что я слишком хорош в плетении для своего возраста, но через лет пять они меня обгонят. И не только они… Не зря для универсала не иметь специализации подобно смерти, ты никогда не станешь в чем-то лучшим или просто хорошим, всегда будет тот кто выше, тот для кого ты никто. Сейчас на мне это все не скажется, но через пять лет, я стану едва выше среднего, а через десять лет, буду никчемным средником. Не бывать этому, я лучше сдохну. Я никогда не вернусь к родителям, никогда не позволю собой помыкать, я никого не собираюсь больше бояться. Я стану свободным и счастливым во что бы то ни стало, а ради этого обрету силу, до которой будет просто не докоснуться!»

Сидя в своей комнате в общежитии, Зигфрид, как никогда погрузился внутрь себя. Он решил завершить первый акт «Песни Жизни» и развязать все узлы своей души. Сейчас он был почти уверен, что не впадет в магическую эйфорию, ибо две недели назад уже нашел способ избежать подобного эффекта. Изначально было решено не торопиться и хорошенько протестировать данный авторский метод Зигфрида по блокировке мозговых каналов от излишней маны, но учитывая сегодняшнее откровение Ксвима, все изменилось. И юноша принял решение рискнуть.

Уединившись в комнате, он заблокировал ряд мозговых энергетических каналов, и начал плетение полного акта «Песни Жизни» развязывая один узел души за другим. Завтра у него был свободный день, а потому торопиться было некуда, соседа по комнате Зигфрид также предупредил и тот не будет ему мешать.

Поначалу все шло хорошо и юному гению, как и в прошлый раз, примерно за час удалось развязать целых три узла, и при этом не впасть в эйфорию, вот только потом все стало сложнее. Чем дальше в свою душу он проникал, тем больше узловых сплетений там было и тем сложнее их становилось распутать.

В холодном поту Зигфрид открыл глаза, когда на дворе была уже поздняя ночь, его сосед по комнате давно спал, а сам он все так же сидел в позе лотоса в центре кровати. Данную позу для улучшения внутренней концентрации ему посоветовал Клод, узнавший о ней от своего дворецкого.

«Пять, — глубоко дыша, мысленно произнес Зигфрид, — пять узлов, и я полностью выдохся. Не ожидал от себя такого. Похоже, нужно все-таки перевести дух».

Начав применять довольно сложную для своего возраста дыхательную технику, Зигфрид несколько часов восстанавливал свои силы и приводил себя в адекватное самочувствие.

«Да, я чувствую эффект от этих пяти развязанных скоплений, душа как будто поет, мое сознание проясняется, концентрация улучшается. Симптомов эйфории почти нет, мой метод работает нужно продолжать. Сейчас я должен развязать больше узлов».

Вновь направив свой взор внутрь себя, Зигфрид начал погружение в скопление нитей своей души, уходя все глубже и глубже, словно окунаясь в золотой океан бесчисленных нитевидных образований.

В какой-то момент ход времени перестал играть свою роль, сознание полностью потеряло связь с реальностью, осталась лишь заданная цель. Излечить свою душу и тело.

Наутро следующего дня неожиданно выпал снег, температура опустилась до минус одного по Цельсию и многих студентов из-за резкого изменения пагоды начали мучить головные боли.

Нулевой класс почти в полном составе отсутствовал в магической академии, по причине свободного дня и того, что все кроме Зигфрида жили у себя в резиденциях и не горели желанием просто так приезжать.

Сосед Зигфрида по комнате, со звучным именем Камень, встав с кровати и потянувшись, сразу взглянул на часы. Он едва-едва успевал на урок по военной тактике, а потому начав быстро одеваться, не сразу заметил своего сожителя, сидевшего сейчас ровно в той же позе что и вчера вечером.

«А с ним точно все нормально? — вслушавшись в тончайшие вибрации пола, подумал Камень, — сердце бьется, дыхание ровное, все нормально. Может он тоже владеет упражнением «скала»? Если да то можно и неделю так сидеть. Не зря этот парень в нулевом классе, он точно гений. Повезло подружиться с таким, удачи ему».

Сжав ладони вместе и подняв на уровне головы, Камень молчаливо попрощался с одним из своих самых близких в академии друзей, а затем ушел.

Время шло своим чередом, и учебный день подошел к концу, за ним последовала ночь, и вновь наступило утро.

Первые мягкие солнечные лучи, стали активно пробиваться через занавески в комнату общежития четверокурсников, где ниспадая, открывали глазу все так же сидящего без движения на своей кровати, Зигфрида.

— Какая же скукотень на этих уроках политики и прав, повеситься хочется, — выходя из кабинета, молвил Клод, — дни теории это какой-то ад. Зачем они нам вообще, меня и так репетиторы дома натаскивают по любому предмету, который ниже удовлетворительного.

— Согласен, это надоедает, не думаю, что лично мне они особо пригодятся, — поддержал Гьяс.

— Просто примите это как факт, и не нойте, смотреть тошно, — подвел итог Кайл.

— А вы не знаете, почему Зигфрида сегодня не было? — вмешалась в разговор подбежавшая Аой.

— Позавчера он говорил, что может не прийти на занятия из-за личной практики, большего я не знаю, — пожал плечами Клод.

— На уроке о нем не обмолвились, значит, учитель был предупрежден, — упомянул одну тонкость Кайл.

— Вот как ясно, спасибо.

— Да не за что Аой, обращайся, кстати, ты не знаешь, что любит Роксана?

— Прекращай Клод, — вмешался Гьяс, — не впутывай мою сестру в свои любовные дела.

— Легко тебе говорить, а кого мне тогда впутывать, я уже два месяца не могу к ней подкатить.

— Спроси совета у старшего, он неплохо так ладит с девушками.

— Да я все порываюсь, но боюсь пока он будет нас сводить, она может в него втюриться.

— Да ну, бред.

— Умом я это понимаю Кайл, но мне все равно страшно, от Зигфрида всего можно ожидать.

— Это да, старший он такой, ладно пошли, нам еще на точные вычисления нужно успеть.

— Я не хочу на них идти, убейте меня.

— Не каркая, завтра занятия с мисс Татьяной, она обещала головы нам поотрывать, если наши барьеры ее не устроят.

— Точно, а я забыл, на ночь надо будет потренироваться.

На следующий день. Главная тренировочная арена.

Хмурый взгляд преподавателя, не увидевшего на площадки своего любимого ученика, явственно намекал на то, что сегодня никаких поблажек не будет.

— Где Зигфрид? — холодно спросила Татьяна.

Глядя на женщину готовую в любой момент начать убивать, никто не изъявил желания ответить.

— Значит, никто не знает, хорошо.

— Вчера его тоже не было, — с улыбкой произнесла Сильфия, взглянув на хмурую, уже второй день как, Эрис.

«Где шатается этот балбес? Он меня избегает? Только не говорите, что тогда он неправильно меня понял? Что мне делать… — волновалась рыжеволосая «принцесса».

— А разве Зигфрид не должен у вас отпрашиваться, если случиться нечто непредвиденное? — забеспокоилась Аой.

— В отличие от вас у Зигфрида есть еще и личный наставник Ксвим, как индивидуальный учитель он имеет право давать отгулы, как и я, — пояснила Татьяна, злясь все сильнее, — но не предупреждать о таком, это уже, мягко говоря, невежливо. Ладно, разберемся с этим позже, теперь давайте посмотрим чего вы достигли. Поднять барьеры!

Вечер того же дня.

Медленно, с временными интервалами в пару секунд, Зигфрид открыл глаза.

«Двадцать узлов, я развязал все. Странно себя чувствую, тело будто не моё. Сколько вообще прошло времени? — блуждающий по пустой комнате взгляд, случайно зацепился за отрывной магический календарь на стене, — прошло два дня! Быть не может, как же так?»

Попытавшись встать, Зигфрид упал.

«Тело не слушается, хотя ощущение, будто оно прямо-таки пышет здоровьем. Мой физический и энергетический потенциал вырост я это точно знаю. Ксвим говорил, что суть первого акта «Песни Жизни» заключается в полной правильной настройке тела и души на естественный ритм. Устранение всех болезней и так называемых узких мест в развитии. И судя по тому, как я себя сейчас чувствую, в моем теле было полным-полно проблем. А теперь мне так хорошо, и это не эйфория, просто я привык к больному телу, и теперь вновь получив здоровое, наслаждаюсь разницей».

Зигфрид еще раз попытался встать, но покачнувшись, снова упал.

«Нужно сосредоточиться, попробую простимулировать мышцы с помощью плетения».

Сконцентрировавшись, юный маг выпустил из своего энерготела тысячи маленьких нитей и, проникнув ими в ткани собственного тела, стал активно стимулировать нервную и опорно-двигательную системы.

«Потрясающе мой контроль плетения увеличился и не только он, чувствительность тоже возросла, я буквально вижу потоки и поля тонкой энергии протекающие везде и всюду. Невероятно, это совсем другой уровень, я попал в другой мир. Подобное стоило всех усилий, с этим я смогу подняться на следующую ступень».

Спустя десять минут, Зигфрид легко встал на обе ноги.

— Хотя я и не изучал органическую магию, — посмотрел он на свою руку, ладонь которой, то сжимал, то разжимал, — с таким уровнем виденья и контроля я интуитивно могу творить простейшие формулы плетения, этому даже учиться не нужно. Но зазнаваться нельзя, сейчас я лишь глупый маленький ребенок с талантом и усердием, без знаний даже для меня невозможно будет стать великим. Нужно учиться, учиться и еще раз учиться.

На этих мудрых словах, кто-то постучал в дверь.

«Хмм, Камень ключ потерял? Нет вряд ли. Тогда, это по поводу моего прогула? — подойдя к двери и доставая магический ключ, думал Зигфрид, одновременно надевая на шею ограничитель в виде монеты».

Открывшаяся дверь подтвердила его догадки, в дверном проеме появился Ксвим и Татьяна.

— Ищите комнату? — приподняв бровь, как-то невзначай выпалил Зигфрид.

— Какой смелый мальчик, он еще и шутит, — зло улыбнулась Татьяна, сузив глаза.

— Что ты делал два дня, — не отводя взгляда, смотрел на него Ксвим, будто пытаясь прожечь дыру.

«Он меня сканирует, я это чувствую, нужно отвлечь его».

— Я пытался прорваться в сфере плетения многослойных барьеров, у мисс Татьяны скоро день рождения, хотелось сделать ей подарок, выучив трехслойный барьер.

— Правда?! — воспылала радостью женщина, моментально забыв про все, — какой молодец!

— Татьяна, успокойся.

— Сам успокойся, мне тут подарок готовят. Итак Зигфрид, у тебя есть успехи? У меня день рождения через неделю. Может дать тебе еще отгул?

— Нет, не надо я только-только прорвался, — уверенно сказал парень, убежденный, что сможет сейчас соткать трехслойный барьер просто идеального качества исполнения.

— Показывай!

— Но ваш день рождения…

— Показывай давай, я не смогу терпеть неделю!

— Хорошо.

«Может быть с ограничителем идеально не получиться но…»

В следующий момент, тонкая, полупрозрачная трехслойная пленка начала покрывать тело мальчика. Медленно, обтягивая все изгибы, она начала своё путешествие от пальцев ног и сомкнулась в районе затылка.

— Потрясающе Зигфрид, — прослезилась Татьяна, — барьер не идеальный и много над чем придется поработать, но ты большой молодец, это лучший подарок, что мне дарили ученики.

— Я рад.

«С одним разобрались, вот только Ксвим по-прежнему меня в чем-то подозревает, надо его выпроводить».

— Извините, я сегодня очень много плел и устал, поэтому…

— Конечно, конечно отдыхай, с твоими прогулами я разберусь. Пойдем Ксвим чего встал? И не завидуй мне так сильно. Давай иди-иди.

Под напором Татьяны Ксвим сдался и покинул комнату Зигфрида, забрав с собой подозрительный и уж очень недобрый взгляд.

«По-моему мне это еще аукнутся, ну да ладно оно того стоило. А теперь спать, хочу отдохнуть».

Ранним заснеженным утром Зигфрид проснулся от переполоха на улице. Выглянув в окно, он неожиданно увидел множество студентов разных возрастов, покидающих магическую академию. Все они были одеты в свои личные вещи и несли множество сумок в своих руках, некоторых у ворот уже ожидали запряженные экипажи, другие же шли к остановке общественного транспорта.

«Что происходит? Они куда-то едут? Нет вряд ли, тогда на них была бы форма академии, это общее правило для всех».

Продолжая не понимать, что происходит, Зигфрид взглянул на кровать Камня и тут же заметил отсутствие личных вещей. Встав и проверив тумбочку со шкафом, он лишь убедился в том, что его сосед переехал, либо же покинул магическую академию.

«Вчера когда ложился все было нормально, а теперь вдруг, — Зигфрид застыл на полуслове, ибо на чертовом отрывном календаре, было совсем не то число, которое должно было быть, — я проспал больше суток?»

Магический календарь автоматически отсчитывал дни, листы на нем сами отрывались и рассыпались в прах, а потому ошибка была исключена.

«Да как же так? Хотя стойте, учитывая каким трансформациям я подвергся, проспать сутки вполне нормально. Ненормально то, почему меня никто не разбудил, да и вообще что тут творится? Нужно все срочно разузнать».

Приняв решение, Зигфрид, выпив пару стаканов воды и немного приведя себя в порядок, вышел из комнаты, очутившись в почти пустом общежитии. По его ощущениям здесь едва ли осталось процентов тридцать учеников, и это нельзя было списать на занятия, ибо ввиду раннего утра у большинства их просто не могло быть.

Идя по непривычно полупустым коридорам, юноша перебирал в голове уйму идей, почему подобное могло произойти и ничего толкового на ум не приходило.

Наконец на выходе из общежития, Зигфрид увидел пару знакомых ему старшекурсников, живших рядом в соседней комнате. Друзьями они не были, но хотя бы знали друг друга в лицо.

— Доброе утро старшие, — вежливо, как и всегда поздоровался он.

— О? Это ты? Ну привет, привет, — удивился высокий худощавый брюнет, одетый в плащ и держащий чемодан в правой руке.

— А ты смелый, думаешь остаться? — вопросил второй парнишка, белобрысый юноша среднего роста, за широкими плечами которого виднелся вещевой мешок.

— Э? — сначала ничего не понял Зигфрид, но затем, оглядев себя, по-прежнему одетого в форму академии, и своих собеседников, начал кое-что смекать, — старшие, не сочтите за грубость, но дело в том, что я после ранения на тренировке больше суток проспал и, как бы… Чего тут вообще происходит?

Двое переглянулись и тот, кто повыше, удивленно ухмыльнувшись, сказал:

— Ты это серьезно?

— Абсолютно.

— Ну ты даешь паренек, это, — задумался крепыш с мешком за спиной, — я даже не знаю то ли ты везунчик, то ли наоборот.

— Так чего произошло-то, ребята?

— Сюда иди, — подтащил его поближе брюнет, — слушай и не перебивай, — добавил он и как-то с опаской огляделся, — вчера около полудня по столице разнеслась весть. Вся императорская семья в полном составе убита во дворце.

От услышанного у Зигфрида подкосились ноги, даже он, не обладающий по-настоящему обширным пониманием принципов управления Облачной империи, четко знал одно: — Императорский клан связующая нить государства, удерживающая с помощью магических клятв всех сильных игроков страны в сжатом кулаке. Без императора, а тем более еще и с убитыми наследниками, начнется такая смута и брожение, что возможно, империя просто развалится на части в связи с войной всех против всех.

— Смекаешь, что произошло потом? — хмуро спросил белобрысый.

— Все велики семьи и кланы начали созывать своих сторонников и их потомков?

— А ты умный, хотя нулевой класс, оно и понятно.

— Валил бы ты отсюда поскорее, как тебя родители еще не забрали, не понимаю? — ухватился покрепче за чемодан старшекурсник.

— Они далеко в другом городе, — «да и плевать им на меня», — а старшая сестра заграницей, вот как-то так.

— Не повезло, если есть деньги, советую садиться на поезд и ехать самому.

— А документы?

— Документы тебе сейчас никто не отдаст, без блата и больших денег конечно. На поезде сунешь на лапу контролеру пару золотых, да и все ничего больше не надо будет, а там с родными уже все решишь.

— Понял, — кивнул Зигфрид.

«У меня нет денег, в нулевом классе не предусмотрена стипендия на руки, максимум бесплатно учат и кормят, да и то возможно Ксвим договорился. Я особо не вникал, постель есть, еда есть, книг по магии полная библиотека, жил бы так и жил, а нет, кому-то захотелось императора пришить».

— В общем, нам пора, — хлопнул его по плечу крепыш.

— Да бывай паренек, может, еще свидимся, — махнул рукой брюнет и они оба побрили к выходу из магической академии.

Зигфрид никуда не торопился, он был почти полностью убежден в отсутствие своих одноклассников и в отмене учебной программы для нулевого класса как такового. Все его одногруппники были потомками Великих домов, которых в такое смутное время, ни то что не допустят до академии, их, скорее всего, увезут из страны далеко и надолго.

Зигфрид не сильно этому расстроился, он знал различия в социальном статусе между ними и им и никогда этого не забывал. Потому, все так или иначе было предсказуемо.

Вопрос был только в том, а что теперь делать ему? К кому идти, куда податься?

Целый день после того как юный Зигфрид узнал о страшной трагедии в столице, он без устали обивал пороги администрации магической академии, коей явно было не до него.

Естественно изначально у парня была мысль найти Ксвима или мисс Татьяну, вот только после трех часов поисков и расспросов всех кого только можно, Зигфрид узнал о срочном отъезде из столицы, по семейным делам, его классной руководительницы. А чуть позже, когда настойчивый мальчик вконец задолбал помощницу директора по особым вопросам, в попытках выяснить, как ему связаться со своим личным куратором, та находящаяся и так вся на нервах из-за происходящего, очень доходчиво объяснила ему все и разом.

Оказалось Ксвим и Сильфия вчера попросили у директора об аудиенции от имени Великого дома Грэйс, где первый предоставил заявление об увольнении, а вторая об отчислении. Более на территории магической академии их никто не видел. Скорее всего, они вообще покинули столицу.

С этим последняя ниточка достучаться до кого-то с властью, у тринадцатилетнего мальчика, была оборвана. В данный момент никому не было до него дела, с нулевым классом в принципе контактировало не так уж много людей, и они мало волновались о тех, чьи родители главы Великих домов. Ну а то, что там есть уникум из обычной семьи, многих конечно удивляло, но желания возиться с ним во время такого переполоха все равно не вызывало. Зигфрида постоянно отсылали все к более новым, зачастую закрытым, кабинетам, и просили найти людей, вообще малосвязанных с образовательным процессом.

От него банально открещивались по любому предлогу, никто и в мыслях не держал реально понять проблему и как-то помочь, все стремились побыстрее передать его другой стороне и забыть.

Как итог, наступил вечер, из-за неработающей столовой и полного отсутствия денег это был голодный вечер.

В свою комнату Зигфрид пришел с пустыми руками и без единой мысли в голове, но зато просто переполненный гневом. Он опять был выброшен на обочину жизни, он снова был жалким, ни на что не влияющим, беспомощным слабаком, неспособным даже сытно поесть. Его будущее было неопределенным, в любой момент он мог быть вышвырнут на улицу или возвращен к своим родителям. Его судьба снова была в чужих руках, он опять попал в ситуацию, где не может повлиять на свою жизнь, выбрать свой собственный путь.

Бессильная злость испепеляла душу, страх возвращения в родительский дом наводил на мысли о побеге, куда глаза глядят. Желудок сводило от голода. Благодаря своей трансформации Зигфрид и так не ел несколько суток, и поначалу это было незаметно для него из-за бурлящей внутри энергии, вот только сейчас после хорошего сна и физической нагрузки, пошел откат. Голод был зверским и он лишь подогревал эмоции Зигфрида.

«Я сделаю все, чтобы подобного не повторилось. Неважно какие испытания придется преодолеть и на какие риски пойти, но я перестану быть зависимым от кого бы то ни было. Клянусь!»

С этими мыслями, применив особый вид плетения для избавления от чувства голода, он постепенно заснул.

Говорят, всякая великая сила сокрыта большой тайной, всякая же тайна раскрывается с помощью знаний, а всякое знание можно постичь через учение. Но, если сила велика, а тайна глубока, то знание будет секретным, а учение потаенным.

Потаенное учение, в свою очередь, сузит круг его восприятия до избранных, а избранных объединит в сообщество, что под грузом таинства учения станет секретным.

Всему же секретному, хочет оно того или нет, необходимо развитие через вливание в свои ряды непосвященных, несущих в себе риск рассекречивания. И пусть риски велики, погибель тайного путем загнивания в узком кругу всегда перевешивает чашу весов в сторону принятия этих самых рисков, лишь с той поправкой, чтобы они стояли потраченных на них усилий.

Чем выше сила, тем глубже тайна и тем больше усилий нужно затратить на посвящение человека в круг ее охранителей, а потому сами посвящаемые должны быть тем выдающейся, чем выше сила тайного, в которую их хотят посвятить. Вот только чем выше порог вхождения и уровень ожиданий, тем меньше претендентов, а значит выше риск в какой-то момент остаться и вовсе без оных, что подведет тайное общество и саму его тайну на порог погибели.

Из-за всего этого выдающиеся претенденты для подобных организаций были на вес золота, их выискивали везде и всюду не жалея ни времени, ни средств на формирования агентурной сети, всецело охватывающей потенциально пригодные для появления таких кандидатов места.

И разумеется подобная сеть агентов-вербовщиков существовала в магической академии Облачной империи, куда со всех краев страны съезжались одаренные люди. Более того, академия была столь лакомым кусочком, что в ее застенках происходили настоящие войны между членами разных тайных сообществ на почве вербовки того или иного гения. Годами агенты тех или иных структур убивали друг друга, а иногда и кандидатов на прием в свои ряды, лишь бы те недостались конкурентам. Но подобное буйство должно было рано или поздно привести к беде. И вот пять лет назад в одной из таких скрытых стычек, был отравлен любимый племянник императора, отчего последний впал в дикую ярость и приказал найти истинных виновных, во что бы то ни стало.

Приказ монарха был отдан кровожадным палачам из особого отдела государственной безопасности, по факту самому большому конкуренту всех тех скрытых организаций, которые и устроили переполох. Получив отмашку от императора, особый отдел уничтожил подчистую всех до кого только смог дотянуться. Виновность в конкретном инциденте для них была уже не важна, шансы второй раз получить такой карт-бланш на устранение конкурентов по влиянию были почти нулевые, а потому выпотрошить нужно было всех и за один раз, что и было сделано.

Количество подпольных организаций более или менее крупного масштаба сократилось почти до нуля, осталась можно сказать лишь одна, самая крупная и влиятельная, та, которую даже император считал правильным лишний раз не трогать, а именно: тайное религиозное общество «Восход».

Проснулся Зигфрид в откровенно плохом настроении, он до сих пор знать не знал, как ему быть. Про нулевой класс можно было забыть, с ним было покончено, когда из учеников остался один-единственный человек. Без связей и положения в тринадцать лет перевестись в другой класс, да еще и во время такого политического кризиса и надвигающейся общегосударственной смуты, было просто нереальным. Домой к родителям он не поедет даже под страхом бродяжничества, связаться с сестрой быстро не получиться никак, а возвращаться нахлебником в дом тети Весты на неопределенное время, затея тоже была так себе. Да и у последней могли быть свои проблемы из-за случившегося, она ведь, как и его сестра работают на клан Прозрачной Воды, возглавляет который Великий дом семьи Иллюзорных. Кто знает, как на этот клан повлияли события в столице, возможно у них и его сестры своих проблем хватает, а тут вдруг Зигфрид нарисуется. Нет, парня такой расклад не устраивал.

«Чего делать-то тогда? К кому обратиться, до кого достучаться? — усиленно размышлял он, сидя на кровати, когда в дверь его комнаты постучали, — интересно кто это?»

Подойдя к двери и отворив ее своим ключом, Зигфрид, к своему удивлению, увидел за ней золотоволосую принцессу, в белой как снег, форме магической академии.

«Учинится магистратуры? — догадался он, ошарашено взирая на спелые формы девушки и на кожу без единого изъяна, — так вот она какая нефритовая красавица из сказок? Просто слов нет, как она вообще может существовать?»

— Мистер Зигфрид могу я с вами поговорить? — немного склонила голову девушка, отчего ее длинные золотистые локоны чуть прикрыли лицо, — я Алисия Влас, учинится первого курса магистратуры.

«У меня кажется сейчас мозг из ушей вытечет от нежности ее голоса. Черт, неужели мужчинам так мало нужно для счастья? От моей депрессии и злобы не осталось и следа. Нет, я не верю что мы так просты, крепись, у меня есть высшая цель ни одной женщине ее не затмить!»

— Да конечно, прошу, хотя тут неубрано…

— Ничего, — улыбнулась она, и легкой почти невесомой походкой прошлась от двери до окна комнаты, отчего ее юбка приподнялась и оголила ноги чуть выше калений.

Зигфрид постарался отвести от всего этого взгляд, эта неземная красота просто клинила сознание, создавая кушу из мыслей.

— Так о чем вы хотели поговорить? — закрыв дверь, сел обратно на кровать он.

— Я хотела предложить вам вступление в один закрытый клуб, как вы на это смотрите? — опасно близко приблизилась к нему Алисия, от которой исходил неуловимый чарующий аромат.

«Клуб, какой еще клуб? Чего ей на самом деле надо? Как же от нее пахнет, меня это с ума сводит. Это ненормально, я… Да кто она такая? Надо ее выпроводить, не нравится мне это сумасшествие, которое меня охватывает».

— У меня нет времени на клубы извините, — встав и отойдя от девушки ближе к двери, произнес Зигфрид.

— Ох, я наверное неправильно выразилась, это не совсем клуб, скорее общество, да, тайное общество, — сладким голосом, с нежнейшей улыбкой на лице изрекла она, шаг за шагом подходя к собеседнику.

«Надо уходить, здесь что-то не то, я уже почти согласен на все, что она скажет. Я ее так хочу, что сейчас взорвусь, даже плетение не помогает. Нет стой, она блокирует мое плетение, как я этого сразу не заметил?»

Пытаясь найти магический ключ от двери, Зигфрид рылся по карманам, но его нигде не было.

— Вы куда-то торопитесь? — спросила она, почти вплотную подойдя к парню.

— Мне нехорошо, я хочу на свежий воздух, вы не видели ключ?

— Нет, не видела.

«Как же хорошо от нее пахнет, просто слов нет, и ее грудь, а также бедра… Меня уже несет, нужно ее выгнать, и как можно быстрее!»

— Пожалуйста, — перевел дыхание он, — уходите, поговорим потом, прошу вас.

— Конечно, как скажете, но я не могу выйти через закрытую дверь.

— Ах да ключ, где же он… Прошу сядьте на кровать, сейчас я его найду.

«Наконец-то она отошла. Но где этот ключ, куда я мог его положить? Нет, почему она села именно на мою кровать! Какие же у нее ножки, это… Это надо заканчивать, у меня сейчас разум помутится».

Все было как в тумане, на секунду Зигфрид забыл что ищет, а потом вновь услышал манящий девичий голос, сладкий, словно небесный нектар.

— Так вы вступите в наше тайное общество, мы очень сильно вас ценим и ждем, уж кто-кто, а мы сможем реализовать ваш огромный потенциал. Вы станете сильным и свободны, все страхи и тревоги останутся в прошлом.

— Правда? — пробормотал Зигфрид, сидя на полу возле двери, когда Алисия, будучи рядом с ним, шептала ему на ухо.

— Конечно, а я буду рядом. Вы согласны?

— Да… — ответил он, и сознание оставило его.

Зигфрид пришел в себя от ритмичной дорожной тряски. Открыв глаза и осмотревшись, он понял, что находиться в очень дорогом экипаже, выполненном из черного лакированного дерева.

Напротив него в мягком кресле сидела хорошо знакомая ему роковая красавица, в этот раз почти полностью замотанная в темный балахон с капюшоном, который оставлял открытым лишь нижнюю часть ее лица с неизменно милой улыбкой на нем.

— С пробуждением, — приоткрыв алые пухлые губки, чарующе изрекла Алисия.

— Кто вы? Что вам нужно? — нахмурился Зигфрид, ожидая ответов на многочисленные вопросы.

— Вы не помните наш разговор? — ласкающим голосом спросила она.

— Если вы про тайное общество, которое очень сильно меня ценит, то это я помню, вот только вопросы при этом остаются неизменными.

— Помните весь разговор? — изумилась девушка, — превосходно, вы правда особенный, я так рада.

— Прошу хватит, я и так у вас, — чувствуя нарастающее счастье от разговора с Алисией, попросил прекратить безобразие Зигфрид.

— Простите, я просто обрадовалась, извините пожалуйста, — преклонила голову она, — видит Небесное Око, это было не специально.

— Так это не магия?

— Нет, это моя уникальная особенность, точнее пробужденная сверхспособность. Я не всегда могу ее контролировать.

— Вы блокировали мое плетение. Хотите сказать, это было не специально? — недоверчиво возразил Зигфрид.

— Я его не блокировала, — отвела голову в сторону Алисия, — просто вы так сильно хотели быть со мной, что тело отказывалось делать действия направленные на отторжение.

«Чего она несет? Хотя, может и так… Я ведь даже сейчас хочу содрать с нее этот балахон и увидеть все под ним… Бред, да что это за способность такая?»

— Вы можете привлекать так всех мужчин? Как вы с этим вообще живете?

«Да ее на куски должны были разорвать при первом выходе на улицу».

— Конечно не всех, если мужчина мне неинтересен способность не срабатывает.

— Хотите сказать, я вам интересен, — со скепсисом выразил свое недоверие Зигфрид.

— У вас такая чистая душа, — прикусив нижнюю губу, произнесла Алисия, — это… — глубоко задышала она, — это так красиво, идеальные нити без единого недостатка, мне это интересно.

— Прекращайте, я на вас сейчас наброшусь, опять пелена перед глазами, — вцепившись в поручень сбоку, сглотнул слюну Зигфрид.

— Простите, — искренне извинилась девушка.

— Вы еще и нити души можете видеть?

— Да, это вторая моя способность.

— Здорово, так что там по поводу тайного общества, куда мы едем?

— Позвольте рассказать мне все по порядку.

— Только этого и жду, начинайте.

Рассказ Алисии начался, мягко говоря, немного издалека, она зашла с позиции становления их тайного религиозного общества и его развития за многие века. Был небольшой и скучный рассказ про основателя, очень скромная часть про великое писание, и море информации о силе и мастерстве нынешних правителей «секты».

Для себя Зигфрид отсевал лишь самое нужное, пропуская мимо ушей все, что так или иначе невозможно было в данный момент использовать. В итоге получилось нечто подобное:

Тайный культ под названием «Восход» со слов Алисии был образован тысячу лет назад и до сего времени он неустанно совершенствовался, зрел и набирался сил. Девушка беззастенчиво хвалилась тем, что у общества имеются самые передовые знания по магии любого аспекта, и если чего-то нет у них, то этого нет нигде. Учителя ордена мастера высочайшего класса способные по достоинству оценить гения и направить его по кратчайшему пути к вершине под названием совершенство.

Деньги для общества, по ее мнению, также не являлись проблемой, и если нужно они готовы были пожертвовать горы золота на воспитание достойного последователя. Любые ресурсы в любых количествах ради достижения успеха. Вот о чем постоянно неустанно твердила Алисия. Вместе с тем она не забыла упомянуть о положении общества «Восход» в привилегированных кругах, и на полном серьезе сказала:

«Даже император не смел, смотреть на нас свысока. Выше «Восхода» ничего нет».

Зигфрид слушая рассказ красавицы и, стараясь укротить дикую жажду к ее телу, с каждым последующим предложением наполнялся все большим скепсисом.

И дело было даже не в сомнении о непосредственной силе организации, нет с этим у них, скорее всего, все нормально, ведь они смогли вычислить его в магической академии, внедрить туда Алисию как спец. агента, дождаться удачного стечения обстоятельств, и как ни в чем не бывало выкрасть. Скепсис был вызван скорее тем, что Зигфрида пугала цена, которую нужно будет заплатить претенденту, на коего потратят гору золота, время мастеров и кучу редчайших ресурсов.

И вот как раз об этом Алисия не сказала даже слова. Какой контракт, и какие клятвы нужно будет преподнести, какой работой после обучения он должен будет заниматься, и когда сможет получить вольную, если вообще сможет.

Спросив обо всем этом, Зигфрид, вместо ответов, получил лишь извинения, а когда это его не удовлетворило, Алисия начала снимать с себя балахон.

— Это же элементарная манипуляция, как вам не стыдно, — закрывая рукой глаза и зажимая нос, рявкнул парень.

— Но вам ведь нравится мое тело? — немного наклонив голову вбок, спросила она.

— Да кому оно вообще может не понравиться, при чем тут это? — не оценил миловидность позы Зигфрид.

— Я не могу ответить на ваши вопросы, они вне моей юрисдикции, зато я могу показать вам себя в качестве извинений. Мне снять форму академии?

— Да, в смысле нет! Надень балахон.

— Но я вижу, что вы этого не хотите. Вы комплексуете передо мной? Зря, вы мне очень интересны, ваши струны души, они просто идеальны, такие чистые и… — Алисия начала медленное передвижение к объекту своего любопытства, и казалось, едущая на полном ходу карета ей в этом вообще не мешала.

— Если вы не наденете балахон, нашим отношениям придет конец!

«Стоп, что я несу? Каким еще отношениям, у нас нет никаких отношений?»

— Хорошо, — грустно сказала девушка, надувшись.

— Спасибо.

— Ваше тело говорит иное.

— Я это сознание, а не тело.

— Хмм, а ведь и не поспоришь.

— Я могу выглянуть в окно? Или занавески отодвигать нельзя?

— Конечно вы можете, мы не ограничиваем вашу свободу.

— Правда? — удивился Зигфрид, потянувшись к занавеске.

— Вот только согласно инструкции мне тогда придется вас крепко обнять.

— А сразу сказать нет, было трудно?

— Это было неинтересно.

— Мы с вами не поладим Алисия…

— Вот как? Жаль, а если я буду в слезах на коленях умолять вас? И позволю сделать со мной все, что захотите?

У Зигфрида задергался глаз и, прикрыв лицо руками, он тихо произнес.

— Вы победили, я принимаю поражение, давайте просто тихо доедим до места назначения.

— Я думала, вы попытаетесь сбежать хотя бы пару раз?

— Вы прекрасно знаете, что мне некуда бежать и я жажду знаний и силы, а я прекрасно знаю, насколько вы сильны, хоть и скрываете это.

— Ох, меня раскрыли. Это будоражит, — нежный взгляд Алисии превратился в озорной, а улыбка стала шире.

— Прошу хватит, я и так на пределе, угомоните свои флюиды или что это?

— Я уже говорила, что неосознанно привлекаю тех, кто мне интересен. И мое девичье любопытство очень тяжело сдерживать на уровне осознанного контроля.

— А вы постарайтесь.

— Ммм, я не хочу.

— Чего?

— Я сказала, что не хочу, — пожала плечами она, — меня очень редко можно заинтересовать, и я жажду насладиться объектом моего любопытства.

— Это эгоистично!

— Да и что с того?

— Это, как бы…

— Просто смиритесь, нам ехать еще три часа.

«Вот же, слов на нее нет».

Примерно через три с половиной часа, когда на улице уже начало смеркаться, карета наконец остановилась, и Зигфриду было разрешено выйти. К его удивлению, Алисия не последовала за ним, а вместо нее на пост сопровождающего заступил грузный мужчина лет пятидесяти, лысый, с маленькими, постоянно бегающими из стороны в сторону, глазками.

— Альб, — кивнул он в знак приветствия, и протянул свою руку в сторону единственного, рядом стоящего, двухэтажного здания, — прошу следовать за мной.

С этими словами здоровяк в комбинезоне и свитере двинулся вперед по припорошенной снегом земле. Последовав за ним, Зигфрид невзначай осмотрелся. Местность была пустынной, главной дороги видно не было, вдалеке на горизонте маячил лес, справа от кирпичного здания, к которому они шли, находилась водонапорная башня, а под снегом рядом виднелись куски металлической конструкции, некогда стоящей здесь, но давно разобранной.

«Это давно заброшенная кристаллическая шахта, — смекнул про себя Зигфрид, вспомнив картинки из книги по горнодобывающему делу, которую однажды прочел еще в школьной библиотеке».

Подойдя к проему единственного оставшегося целым здания, смуглый широкоплечий сопровождающий, дернув за ручку стальной двери, без труда ее открыл, по причине банальной незапертости оной и, пропустив Зигфрида вперед, вошел сам.

В пустом коридоре обшарпанного здания, тусклым светом горели старые масляные лампы, из щелей в покосившихся окнах дул ветер, а бетонный пол был в грязи и влаги из-за слегка подтаявшего, ранее занесенного сюда, снега.

— Следуйте за мной, — гнусаво изрек Альб, двинувшись к концу длинного коридора.

«Обстановка конечно так себе, я ожидал другого от тайного общества номер один в стране, хотя, если обратит внимания на силу Алисии и этого бугая, они на уровне некоторых учителей магической академии, а выполняют всего лишь роль сопровождающих и это само по себе говорит больше чем любые убранства и роскошь. Ладно, я уже ввязался во все это чего уж теперь попусту волноваться, хотя выбора собственно мне не предоставили».

Дойдя до конца коридора и спустившись по лестнице в подвал, Альб, открыв еще одну дверь, привел Зигфрида в хорошо прогретую, освещенную кристаллами света, меблированную комнату, размером три на три метра.

Посреди данной комнаты стоял деревянный стол с несколькими блюдами, а по бокам от него находилось два мягких стула. Пищу сопровождали бокалы с водой и натуральным соком, сервировка стола была на высочайшем уровне, одни серебряные блюда стояли целое состояние.

— Прошу присаживайтесь, — мягко сказал, непонятно как здесь появившийся, мужчина средних лет, — я Джозеф, мне поручили провести с вами небольшую беседу и тест, но сначала давайте поедим, — продолжил он, немного поправив рукава своего костюма тройки.

«Откуда этот Джозеф взялся, его секунду назад здесь не было, и его аура столь тонка, почти иллюзорна. Никогда такого не видел, этот явно стоит в иерархии гораздо выше, чем Алисия и Альб. Один из мастеров секты?»

Сев за стол, двое начали неторопливую трапезу.

— Мистер Зигфрид, вы не возражаете снять со своей шеи ограничитель? Он мешает вашей полноценной оценки.

— Нет проблем, — положив вилку, выполнил просьбу Джозефа Зигфрид, аккуратно поместив монету с иероглифами на стол рядом с блюдом.

На мгновение темно-карие глаза Джозефа расширились, а затем его улыбка сменилась с наигранной, на настоящую.

— Потрясающе, Алисия говорила мне об этом, но я не верил, в тесте нет нужды, мы ограничимся лишь беседой мистер Зигфрид.

— Как скажете, — продолжая есть, юноша не стал пока особо чему-то радоваться.

— Вы ведь знакомы с техникой «Песни Жизни»?

— Да, я полностью завершил первый акт.

— Это многое объясняет, значит, чистота ваших нитей души и их глубина, это неврожденное, а приобретенное. Сколько узлов вы развязали?

— В общей сложности двадцать восемь.

Лицо Джозефа тут же переменилось, во взгляде проскочило презрение.

— Враньё не приветствуется в наших рядах, — нейтральным голосом сказал он.

— А я и не врал, их было двадцать восемь.

— Ты уверен?

— Конечно.

«Разве такое возможно? — спросил сам у себя Джозеф, — у талантливых людей на нитях души обычно от трех до пяти узлов, у обычных среднестатистических граждан нашей страны их от двадцати до двадцати пяти, всех у кого больше просто инвалиды. Сначала я думал, что он гений, у которого либо изначально не было узлов на нитях, либо было всего несколько поверхностных, и он их развязал. Вот только двадцать восемь? Да тут полжизни нужно учиться плетению, чтобы столько недостатков души устранить».

— Я хочу повторить свой вопрос, вы говорите правду мистер Зигфрид?

Положив столовые приборы и взглянув на мужчину, юноша холодно ответил.

— Я говорю вам чистую правду, если из-за этого я не подхожу, прошу отвести меня назад в столицу, я клянусь, что никому о вас не расскажу.

«Может он и вправду не врет, похоже, он подумал, что из-за этого нам не подходит».

— Со скольких лет вы плетете?

— Мне было чуть меньше десяти, когда я смог создать маленький шар света.

«Чего? Не было десяти? Это невозможно, полноценное плетение доступно самый максимум с одиннадцати, да и то таких детей единицы. В уме не укладывается, как мы пропустили такую информацию? В данных было сказано начал плетение приблизительно с одиннадцати-двенадцати. Хотя нет, никто бы не поверил в десятилетнего мага, даже если бы узнали, списали бы на преувеличение. Тогда получается перед нами сидит не ребенок с огромным талантом от рождения, а гений каким-то образом осознавший саму суть плетения в столь юном возрасте. И это только повышает его ценность».

— Я был с вами излишне груб мистер Зигфрид, простите меня, просто ваша жизнь слишком невероятна, — вернув на место свое дружелюбие, произнес Джозеф.

— Бывает, так что насчет моего вступления и обучения, а также я хотел узнать чего мне все это будет стоить?

— Вы наш очень ценный претендент, мы безусловно рады принять такого человека в наши ряды, вас будут обучать лучшие учителя. Касаемо же условий платы, то думаю она вас устроит, вот взгляните, — достав из внутреннего кармана пиджака, листок бумаги, мужчина передал его Зигфриду.

На листе бумаги очень лаконично была написана основа основ тайного общества «Восход», состоящего из трех главных принципов и трех основных путей достижения этих принципов. Вместе с тем была приведена довольно простая, но очень эффективная схема управления членами секты основанная на прямой иерархии.

Принципы секты были следующими:

Первый (он же главный) — достижение высшего совершенства, проявляющего себя в трех великих качествах. Бессмертие, нетление, бесстрастие.

Второй — помощь всем членам общества «Восход» в достижении главного принципа.

Третий — устранение всех преград мешающих исполнению первых двух принципов.

Три великих пути достижения совершенства.

Внутренний путь — практики обретения сиддх.

Срединный путь — практика плетения нитями маны.

Внешний путь — практика взаимодействия с духами природы и потустороннего мира.

Схема же иерархии и подчинения была приведена так:

На первом месте стоял совет старейшин (союз старейших мастеров секты), вровень с которым, с теми же правами и властными полномочиями, существовало собрание девяти столпов (девяти сильнейших людей организации). И те и другие были на самой вершине и могли при надобности отменить то или иное указание другой стороны. При этом столпы не могли судить старейшин, а старейшины столпов. Вместе с тем один и тот же человек не мог одновременно быть столпом и старейшиной, в конкретный период времени он мог быть или тем или другим.

Количество старейшин в совете не было строго ограничено, количество столпов всегда должно было ровняться девяти.

Далее по иерархии после старейшин и столпов шли мастера секты, их количество также не было строго ограничено, зато были ограничены их властные полномочия. Мастера могли отдавать почти любые приказы свои подчиненным, но их власть над неподконтрольными им напрямую членами организации была сильно ограничена.

Следующую ступень занимали великие служители, зачастую выступающие в должности подле того или иного мастера в качестве его заместителя и помощника.

За великими служителями шли служители культа, а за ними малые служители, и конец иерархии занимали посвященные.

Что же касается непосредственно самого ритуала посвящения, то он был основан на кровавой магической клятве с зачитыванием трех принципов организации и обещанием неуклонно им следовать. За нарушение любого из принципов клятва крови немедленно активировалась и накладывала сильнейшее проклятье. Если же человек соблюдал все три принципа, но при этом противился приказам вышестоящих, то его карали более традиционными способами.

Поняв в общих чертах суть организации секты, Зигфрид вопросил.

— И какую должность буду занимать я, если вступлю?

— Пока никакую, вплоть до шестнадцати лет вы будете учеником, а после общество предоставит вам место согласно проявленной силе.

— Ясно, а кто будет решать по какому пути мне совершенствоваться?

— Обычно это решает мастер назначенный вашим учителем, хотя в данном конкретном случае, я думаю выбор будет очевиден. В нашей организации есть мастер полностью сосредоточившийся на развитии сиддх через постижение «Песни жизни», как по мне, это идеальный вариант для вас, мистер Зигфрид.

— Такой человек действительно есть?!

— Разумеется, мне незачем вас обманывать.

— И вы направите меня к нему в ученики?

— Не вижу препятствий.

— Тогда я согласен.

К тому моменту как все разговоры были завершены, наступила глубокая ночь, а на улице поднялся буран. Вот только никого это особо не волновало и стоило Зигфриду дать свое согласие, как его тут же вытянули во двор под предлогом начать путешествие к будущему мастеру немедленно.

Не сказать, что сам юноша был против этого, погода его не смущала, ибо личностный барьер против ветра еще никто не отменял, а обучиться новому акту «Песни жизни» хотелось как можно быстрее.

И вот стоя на улице во дворе заброшенной кристаллической шахты, под звуки завывающего ветра и свет полумесяца, Зигфрид с интересом ожидал, на чем же они поедут, ведь доставившая его карета уже давно уехала, а новой видно не было.

Джозефа же это, похоже, совсем не волновало и он, отойдя подальше и выбрав участок земли почище, совместил свои ладони на уровне груди, а затем произнес.

[Вермус приди на мой зов] — с этими словами из его тело, до этого едва ощутимого с точки зрения магической силы, вырвался огромный поток маны, буквально утопивший всю окружающую среду в бурлящей энергии человеческой воли.

Зигфрид был в шоке, он впервые столкнулся с настолько могущественным проявлением внутренней силы, Алисия и Альб были просто пустым местом в сравнении с этим явлением колдовской мощи.

Пространство начало искажаться перед ликом Джозефа, и в какой-то момент, вспыхнув, явило миру исполинское чудище в непробиваемых черных чешуйках.

Крылья размахом в двадцать метров, длинная шея, бронированная морда, огромные сверкающие в лунном свете клыки, хвост и две жилистых ноги, вот что собой представляла взрослая черная виверна.

— Великий призыв? — спросил Зигфрид.

— Да это одна из техник великого призыва, — подтвердил Джозеф, от тела которого вновь почти не исходило силы, — я приручил Вермуса еще когда он был маленьким, поэтому он очень послушный, на нем мы и полетим.

— Не хочу говорить избитые фразы, но это круто.

— Согласен мне самому нравиться так путешествовать, — с улыбкой подтвердил он и щелкнул пальцами, отчего огромный хищник, вздрогнув, начал приседать и правой стороной прижиматься к земле.

Когда виверна присела и Зигфрид с Джозефом подошли ближе, то оказалась, на основании шеи зверя было надето двойное седло, сбоку от которого крепилась небольшая веревочная лестница, спустив кою, двое мужчин с легкостью уселись на Вермуса.

— Ну, на взлет, — хлопнул Джозеф виверну, и та, взмахнув крыльями одновременно с небольшим прыжком, поднялась над землей, — я установлю барьер возле нас, ветер не будет мешать, и ты не выпадешь, поэтому можешь вздремнуть.

— Вздремнуть я успею, мы сейчас полетим на огромном ящере размером с дом, нужно правильно расставлять приоритеты. Когда еще такой шанс выпадет? — с любопытством озираясь по сторонам, произнес Зигфрид.

— Тоже верно, тогда наслаждайся перелетом, — еще раз хлопнул виверну Джозеф и та, издав вой, начала набирать высоту.

Их путешествие лежало прямиком на юг, через скалистые горы и непроходимые болота, хотя благодаря Вермусу все это скоро станет лишь приятным пейзажем под ногами.

Конечным пунктом трехдневного перелета, оказалась небольшая деревушка на опушке дубового леса, очень кстати омываемая с другой ее стороны небольшим, но бурным, ручьем.

Температура днем, несмотря на начавшийся декабрь, здесь была плюсовой, видимо, ранее увиденные в полете горы, хорошо закрывали данную область от холодных ветров. Да и вообще, дальше к югу должна была располагаться империя Солнца, в которой, как читал Зигфрид, всегда тепло и снега в глаза никто не видел.

Само поселение, ранее названное деревушкой, состояло из трех деревянных покосившихся домов, пяти сараев, и очень старого каменного храма, построенного лет триста назад на небольшом холме.

Вместе с тем можно было различить давно разрушенные жилые постройки как минимум еще двадцати домов, но сейчас от них мало что осталось. Храм же стоял относительно целым в сравнении со всем остальным, и было это связанно не только с материалом из коего он был сделан, но также с монолитностью постройки. Храм по сути представлял собой каменный короб с крышей, разделенный деревянными перегородками на главный зал, и несколько комнат для уединения.

Оставив Вермуса отдохнуть, путешественники спешились и пошли напрямик к храму, быстро поднимаясь по ступеням, ведущим на холм.

Как таковой двери не было, ее роль выполняла толстая занавеска из шкуры огромного шестипалого медведя. Отодвинув ее, двое вошли в главный зал, полы которого оказались деревянными, стены крашенными, а в центре, дополняя композицию, на дряхлой скамье сидел старик со скрещенными ногами. Роста он был среднего, телосложением хлипок, зато могуч седой бородой в несколько метров и столь же седой и длинной шевелюрой, заколотой в пучок на голове.

— Чего нужно, — содрогнулся воздух от мощи старческого голоса.

— Мастер Го, организация поручает вам взять ученика, — как ни в чем не бывало, произнес Джозеф, глядя в спину старцу.

— Я не хочу, — все так же не поворачиваясь, заявил тот.

— Тогда я доложу о нарушении правил, а вам сообщу об отсутствии совести. Сколько лет секта ничего вам не поручала, при этом содержа. Мы сделали все для вашего развития, вы же отказываетесь помочь нам даже самую малость. Это переходит границы разумного, — сузил глаза Джозеф.

— Хмм, хорошо, я помогу, у меня есть совесть. Мальчишка хочет обучаться «Песни Жизни» так? Отлично, пусть начинает со второго акта, первый он изучил довольно хорошо, — изрек Го, и достав из своей накидки свиток, перекинул его через плечо, попав прямиков в Зигфрида, — читай, практикуй, не понимаешь, спрашивай, живи где хочешь, ешь что хочешь.

— Мастер Го? — нахмурился Джозеф, — это уже…

— Все отлично, — развернув свиток, и пробежавшись по нему глазами, сказал Зигфрид, — этого вполне достаточно, тут все очень подробно расписано.

— Ты уверен?

— Я выучил первый акт с гораздо меньшим количеством подсказок и пояснений. Меня больше волнует еда, вода и жилью.

— Этим занимается помощники мастера, все будет нормально. Если нужно они даже построят для тебя небольшой дом.

— Тогда все хорошо, — кивнув Джозефу, Зигфрид развернулся к спине старика, — огромное спасибо за ваши знания мастер Го, — поклонился он, — я понимаю, какой труд вложен в этот свиток. Еще раз огромное спасибо.

Старец ничего не ответил, потому через несколько минут, путники покинули храм в полной тишине.

На улице их уже ждали. Три молодых человека стояли в ряд немного согнувшись в приветствие, на вид им было чуть больше восемнадцати, все они были высокими, с крепким телосложением, одеты в свободные простые одежды, и побриты под ноль.

— Это помощники мастера Го они все на уровне посвященных, также сюда иногда приходит главный помощник, он на уровне служителя культа. Все они также и твои помощники, понял?

— Да.

— Их зовут Бид, Тид, и Гид они братья. Того же кто над ними шествует и заодно приносит сюда все необходимое, звать Шилто. Если что-либо пойдет не так, свяжись со мной через него.

— Я все понял мастер Джозеф, спасибо, — поклонился Зигфрид, коему не терпелось начать тренироваться.

— Догадался что я мастер?

— Это было относительно легко.

— Понятно, ладно я навещу тебя через пару месяцев, если все пойдет хорошо. Сейчас у меня много работы.

— Так точно, можете не торопиться. Ах да, вы ведь не забыли о моей просьбе по поводу сестры?

— Разумеется, мы постараемся с ней связаться и рассказать придуманную тобой легенду. Полагаю, с этим не будет проблем. Если на этом все, тогда я отбываю, удачи тебе Зигфрид, общество многого от тебя ждет.

— Постараюсь оправдать ожидания. До свиданья.

Излишне не задерживаясь, куратор Джозеф улетел на своей виверне, а Зигфрид, не теряя времени, попросил выделить ему помещение для практики. Изначально трое братьев предлагали возвести для него отдельный дом, учитывая, что они были магами земли, для них это видимо было не очень сложно. Но Зигфрид отказался, сказав:

— Мне подойдет любой из этих трех, — указал он, на покосившиеся халупы.

Братьям от этого было только лучше, меньше работы, а потому, отдав самый хороший из трех домов, они оставили парня одного.

Развернув свиток, Зигфрид приступил к изучению второго акта «Песни Жизни». Суть его заключалась в том, чтобы полностью очистив нити души начать вить из них единую сущность, некое подобие ствола дерева, где нити будут исполнять роль волокон.

Второй акт можно было условно разделить на целых десять частей, он явно был на совершенно другом уровне, чем первый, но и сам Зигфрид был уже далеко не тем, что раньше, его мастерство плетения было невероятным.

Помимо самого как такового второго акта «Песни Жизни» свиток переданный юноши содержал и целый ряд дополнительных уточнений, философских размышлений и теоретических предположений.

Так например мастер Го посвятил целую главу своей рукописи, для объяснений тайного смысла постигнутых им актов «Песни Жизни».

Первый акт по его мнению был создан для того, чтобы очистить и излечить человеческое естество. Он давал дар здоровья.

Второй акт предназначался для сплочения излеченных, но разделенных между собой лоскутов души в единую конструкцию, ствол. Его дарованием была невероятная стойкость, человек, освоивший данный этап, не болел и был устойчив к ядам.

Третий акт оживлял сплетенную структуру, заставляя ее функционировать и расти. Это можно было сравнить с тем, как ствол древа обретал бы новые корни и ветви. Тот, кто освоил данную часть техники, обретал способность к невероятной регенерации внутренней силы и излечению физического тела.

Четвертый акт мастер Го описал одним словом: уход. Суть данной часть «Песни Жизни» заключалась в постоянном поддержании определенного умонастроения, одного и того же ритма сознания. Данные условия были нужны для взращивания древа души и перехода его к так называемому цветению. Завершение сего акта многократно увеличивало резерв внутренней энергии человека, делая его невероятно могущественным.

Пятый акт был непосредственным цветением души, согласно Го во время данного этапа развития, практик будет испытывать переполняющую его изнутри радость, несравнимую ни с чем другим. Этот акт «Песни Жизни» дверь к открытию великих сиддх. Вот только откроются ли они или какие именно сверхспособности появятся у конкретного индивида, было доподлинно неизвестно.

Шестой акт был последним описанным в свитке и, судя по всему, именно на нем сейчас был сам мастер Го. Данный этап он назвал созреванием плода жизни и, по его мнению, данный акт был второй возможностью для приобретения сиддх, либо же увеличения их числа, если на предыдущем этапе сверхспособности уже были получены.

Читая свиток, Зигфрид как никогда был мотивирован к плетению, он готов был либо достичь успеха, либо умереть, третьего ему было не нужно. Жить в страхе под чьей-то пятой, будь то родители или общество, терпя слабость и глотая жгучую ненависть к угнетателям, для него это было уже невыносимо. Единственной дорогой к избавлению от этого он считал обретение личной силы, силы, что позволит ему жить свободно. И ради такой цели Зигфрид готов был рискнуть жизнью столько раз, сколько потребуется.

Началась затяжная, непрекращающаяся, изнуряющая тренировка, зачастую без остановки на отдых и пищу. Плетение «Песни Жизни» было особенным плетением среди всех прочих техник, оно способствовало восстановлению организма и его подпитки изнутри наружу, от тонкого к грубому, поэтому сон, еда и даже вода были нужны по минимуму, а иногда и не нужны вовсе.

Дни пролетали словно минуты, недели в глубокой медитации превращались в часы, а месяца казались днями. Чтобы не сойти с ума от такой практики и окончательно не потеряться во времени и реальности, Зигфрид начал разбавлять свои тренировки плетения «Песни Жизни» практикой барьеров и световой магии, и в них он был столь же упорен и добивался даже больших успехов, чем в сложнейшей техники «жизни». Он воистину был гением плетения, человеком, постигавшим саму суть данного деяния, а упорная практика «Песни Жизни» лишь стимулировала его таланты.

В то же время пока юный вундеркинд с головой уходил в саморазвитие, Облачная империя трещала по швам. После смерти императорской семьи неликвидными стали множество важнейших клятв и обязательств, меж Великих домов ярко проявились давно тлеющие противоречия, а жадность, гордыня и эгоизм ослепили множество великих умов.

Сотни конфликтов от мало до велика вспыхивали по всей территории необъятной страны. Северные владыки грозили отделением, юг склонялся к союзу с Солнечной империей, а запад и восток готовились к гражданской войне между собой. В таких условиях могущественная секта «Восход» не могла сидеть сложа руки и естественно подгадывая момент увеличивала свое влияние и активы всеми возможными способами. Время деньги, а время перемен это большие, нет, огромные деньги.

Исходя из вышеописанного, было не удивительно, что спустя пару месяцев после начала обучения Зигфрида, про него частично забыли. Кураторы редко навещали одаренного гения хоть и помнили о нем где-то на задворках своего ума, но сейчас были сотни более важных дел, да и мальчик от них уже никуда не денется, а вот упустить сиюминутную выгоду в постоянно меняющемся политико-экономическом климате, было вполне возможно.

Шло время, грянул и прошел 1614 год, за ним минул и 1615, наступила весна 1616, приближалось шестнадцатилетие Зигфрида.

— Давно не виделись мистер Зигфрид, — знакомый голос пробудил Зигфрида от глубокой концентрации, и тот, открыв глаза, увидел Джозефа.

— Вас не было всего один год, что есть год для настоящих мастеров, это лишь мгновение, — поднявшись с пола из сиддхасаны, произнес Зигфрид, дружелюбно улыбнувшись.

— Любого другого юного практика, сказавшего мне такое, я бы наверное укорил в излишнем самомнении и гордыни, но… — мужчина внимательно посмотрел на юношу, ростом под сто восемьдесят сантиметров и телом настоящего атлета, — твоя практика так продвинулась, что изменилось даже физическая оболочка, это впечатляет. К тому же я больше не могу чувствовать тебя насквозь, твоя душа, словно спрятана в тумане. На каком ты уровне?

— Не знаю, да мне и неинтересно, я двигаюсь так быстро, как только могу, поэтому нет смысла в цифрах, они лишь могут потешить гордость, но результаты не улучшат.

— Вот как, — приподнял бровь Джозеф, — ясно, тогда что о твоих достижениях говорит мастер Го?

— Ничего, я лишь беру у него новые свитки, да и то, в последний раз примерно год назад мастер Го просто отдал мне их все разом. С тех пор мы с ним не виделись.

— Даже так, хорошо…

«Этот старик в край обнаглел, он палец о палец не ударяет ради общества, нужно об этом доложить».

— Тогда могу я узнать, каких результатов вы достигли в технике «Песни Жизни»?

На секунду Зигфрид задумался и, постучав пальцем правой руки по виску, сказал:

— Я довольно хорошо освоил три этапа.

«Три этапа?»

— То есть вы постигли три акта «Песни Жизни»?

— Можно и так сказать, — невзначай уклонился от прямого ответа юноша.

— Тогда это превосходно! — с радостью подытожил Джозеф, — я не мастер в этой техники и не специализируюсь на ней, но даже мне известно, что освоить в шестнадцать лет три из десяти актов это потрясающий результат. К слову, у тебя сегодня день рождения?

— Если сегодня шестое июня тогда да, я немного потерялся во времени, плюс минус пара месяцев.

— При таких тренировках можно сойти с ума, ты об это знаешь?

— Да. Поэтому я разбавляю их тренировками с барьером и световой магией.

— О, покажи что-нибудь.

Недолго думая Зигфрид окутал тело прозрачным пятислойным барьером, а затем, сделав полупрозрачную линзу на кончики указательного пальца, выстрелил из него сжатым сгустком световых частиц.

Лазерный луч получился в миллиметр толщиной, но зато настолько мощным, что с легкостью прорезал стекло в окне и срезал под корень ствол небольшого засохшего дерева за ним.

У Джозефа округлились глаза, столь мощную и мастерски исполненную световую технику можно было увидеть нечасто. Дело в том, что магия света относительно легка в простых заклинаниях, вот только для техник более сложного уровня нужен просто феноменальный контроль плетения, а потому большинство магов едва учат начальные заклинания, затем переходя на нечто попродуктивней.

Сам Джозеф если быть честным вообще не знал людей с такой легкостью использующих магию света подобной силы, да от такого луча просто невозможно увернуться, если заранее не знать направление его движения. В реальном бою данная техника будет ультимативной для всех, кто не успеет или будет не в силах возвести вокруг себя достаточно мощный барьер. И самое смешное было в том, что обычно даже довольно сильные маги на постоянной основе поддерживали вокруг себя относительно средние по силе барьеры, не видя нужды в обыденной жизни тратить прорву маны на мощную защиту. Они были уверены: — В случае опасности я успею возвести дополнительную защиту. Да сам Джозеф думал также и в большинстве случаев был прав, вот только сейчас он бы не успел усилить барьер достаточно, чтобы Зигфрид не отрезал ему полголовы.

«Это уже серьезно, такая техника просто коса смерти для всех ниже шестого круга, сам Зигфрид судя по резервуару маны, примерно на начальном этапе четвертого круга, и это само по себе достижение, а с данной техникой ему на своем уровне просто нет равных».

— К сожалению это все, — грустно заявил парень, — к тому же световой луч отнимает много сил, даже его относительно короткое использование иссушает меня. И чем он мощнее, тем больше тратит маны в секунду времени. Хотя я измеряю его использования в долях секунды, думаю, вы понимаете почему. Я еще слаб…

«Он либо издевается, — задергался глаз у мужчины, — либо…»

— Мистер Зигфрид, вы хоть раз сражались в реальном бою? — успокоившись, спросил Джозеф.

— Нет.

— А наблюдали ли вы реальное сражение?

— Нет, но я моделировал битвы в своей голове множество раз, плюс, много читал про бои магов, можно сказать у меня есть теоретические знания и некая моральная подготовка.

«А еще световая нить смерти, от которой не убежать и почти не спрятаться. Интересно, что случится, когда он поймет насколько хорош?»

— Мастер Джозеф?

— Да, да.

— А почему вы всегда обращаетесь ко мне так официально?

— Это элементарное уважение к человеку, который когда-то станет гораздо выше меня, вот и все, — с улыбкой ответил тот.

— А не слишком ли далеко вы смотрите, какая вам выгода?

— Я делаю так, как считаю нужным. Вас это напрягает мистер Зигфрид?

— Нет, нисколько, просто было любопытно. Так зачем вы приехали, мне пора пройти тест для посвящения?

— А у вас хорошая память, да вы должны пройти тест по достижению шестнадцати лет, как и все, вот только в этом году организация делает исключение. Нам для миссии нужна группа молодых людей без отличительных признаков вроде магической печати крови, набор ведется повсеместно, тех, кого выберут, пошлют на миссию, остальных проведут через посвящение и дальше по стандарту.

— И меня могут выбрать? — со скепсисом отнесся к этой идеи Зигфрид, ведь он все же относительно обычный по социальному опыту человек, а не специально подготовленный для секретных миссий подросток.

— До этого момента я тоже считал ваши шансы быть выбранным минимальными, но учитывая это, — показал Джозеф пальцем на идеальный прорез в стекле и недавно образовавшийся пенек за ним, — ваши шансы резко пошли в гору, потому я предоставлю досье и на ваше имя.

— Вам виднее, — безэмоционально пожал плечами Зигфрид, последнее время его особо ничего не радовало и не печалило, возможно, это были последствия практикуемой им техники четвертого акта «Песни Жизни», а может еще чем, ему было все равно, ибо мир есть тлен.

— Тогда сегодня мы улетаем, нам еще нужно забрать нескольких учеников из соседних областей.

— Понятно, мне нечего собирать, можем отправляться в любую минуту.

— А попрощаться с кем-нибудь не хочешь?

— Мы можем отправляться в любую минуту, — монотонно повторил Зигфрид.

— Ясно… — немного настороженно кивнул Джозеф, — тогда в путь.

Путешествие на Вермусе даже спустя несколько лет было все таким же захватывающим, как и раньше, и пусть в нынешнем состоянии Зигфрида, это не могло его обрадовать или тем более привести в восторг, сие несколько развеяло его мысли и позволило немного расслабиться.

Путь они держали к северо-востоку и, судя по всему, полетное время было около суток, а потому, с учетом расширившегося на виверне седла, Зигфрид решил не тратить время попусту и, нагло развалившись, крепко заснул.

К своему удивлению, проспал он довольно долго и проснулся всего за полчаса до прибытия на первое место назначение, а именно на каменистый склон одинокой горы. Несмотря на раннее утро, на сём склоне их уже ждали три человека, пожилой лысый мужчина и двое подростков. Все они были одеты одинаково и носили темные куртки по типу уваги, вместе со штанами игабакама, отчего сильно походили на ниндзя.

— Рад приветствовать мастера Джозефа, — поклонился мужчина, когда виверна приземлилась, а путники спешились.

— Рады приветствовать мастера Джозефа, — совместив кулак с открытой ладонью, поклонились и двое юношей.

— Прости за спешку Юн, организация наверное застала тебя врасплох с этим внезапным заданием? — по-свойски заговорил Джозеф, видимо, принимая такое приветствие к себе, за норму.

— Меня попросили лишь отправить двух лучших в определенной возрастной категории, это легкое поручение, — ответил ему мужчина, державшийся не в пример смиренно, как собственно и его ученики, никто из которых не смел смотреть в глаза прилетевшему мастеру.

«Только не говорите мне, что вот это обычное поведение перед вышестоящим в обществе «Восход»? — задумался над происходящим у него на глазах раболепии, Зигфрид. — Я думал, те деревенские парни вели себя так из-за чрезмерно низкого положения, а нет, судя по увиденному это норма».

— Позвольте представить мне моих подопечных мастер Джозеф, — сказал Юн, указав на первого из юношей, — это Али, он маг ветра третьего малого круга, мы отлично поработали над его характером и теперь с ним не будет тех проблем, что обычно преследуют магов данной стихии.

— Рад служить, — сделав шаг вперед, поклонился ничем не примечательный, ни лицом, ни телом, молодой человек по имени Али.

— А рядом с ним вы можете видеть Дария, он маг воды аналогичного уровня.

— Рад служить, — сухо сказал тот, повторив движение за товарищем, в отличие от которого был смуглым и имел очень черный пигмент волос.

— Хорошо, забирайтесь на виверну, — мотнул головой в сторону Вермуса, Джозеф, — у тебе в целом все хорошо Юн?

— Да, вполне, хотя иногда нам задерживают поставки провизии, это терпимо, но если подобные случаи участятся, скрытой деревне придется туго. Мы не можем охотиться слишком много, из-за опасений обнаружения жителями близлежащего городка, да и они сами промышляют этим довольно активно особенно последние пару лет. Кризис и противоречия в стране нарастают, мы это понимаем, всем тяжело, но голодать во время некоторых тренировок просто нельзя.

— Я понял тебя Юн, я поговорю с кем нужно, мы наладим поставки.

— Если так, у меня больше нет жалоб.

— Удачи Юн.

— Счастливого пути мастер Джозеф.

Тем временем как старшие прощались, молодежь наоборот знакомилась.

— Я Зигфрид, — протянул руку все это время сидящий на виверне юноша.

— Али.

— Дарий.

Поздоровались взобравшиеся на ящерицу парни, после чего переглянувшись между собой, быстро поклонились.

— Просим прощения за неуважение старший, — в один голос сказали они.

— Что? Старший? Мы одного возраста, и я тоже еще ученик, ученик мастера Го, — недоумевая, произнес Зигфрид.

— Вы немного неправы старший, мы в отличие от вас неличные ученики какого-то конкретного мастера, мы выпускники скрытой деревни, — пояснил Али.

— Меня это мало волнует, ученики есть ученики.

— Даже если и так, старший превосходит нас в силе, это отчетливо заметно, вы как минимум на целый круг сильнее нас. Считать вас равным, это невозможно, — изъявил свои мысли Дарий.

— Вы можете почувствовать мою силу? — удивился Зигфрид, специально перед путешествием нацепивший ограничитель в виде той самой монеты подаренной Ксвимом.

— В деревне нас учат особой техники измерения внутренней энергии противника через прикосновение, данная методика позволяет обходить ограничители и большинство скрывающих техник и узнать приблизительный истинный запас сил человека, — вежливо изъяснился Али.

— Вот как, значит узнали через рукопожатие, понятно. Да садитесь вы, чего стоите.

«Этот человек очень странный, — думал про себя Дарий, усаживаясь на одно из мест в седле, — правильно говорил учитель Юн: — Тот кто силен, но не кичиться этим, а наоборот скрытен, незаметен и дружелюбен, в разы выше любого самовлюбленного силача гордится. С таким человеком нужно держать ухо востро».

«Похоже, нам повезло, — радужно размышлял Али, — учитель часто повторял, что личные ученики мастеров могут быть очень гордыми и высокомерными, и с ними нужно быть очень осторожными. Но старший Зигфрид не такой».

«А эти двое адекватные, они напоминают мне Клода и Кайла, только немного забитых и воспитанных в другой традиции и социальном статусе. Хотя может, это и неплохо. Главное, чтобы следующий претендент, не оказался девчонкой с комплексом королевы и родственниками на самом верху организации, и можно будет сказать: все лучше, чем я ожидал».

Спустя пять часов…

— Ага размечтался, — апатично пробормотал Зигфрид, глядя как к виверне вместе с Джозефом ровной статной походкой, идет высокая девушка восточной внешности с длинными иссине черными волосами.

Он еще не знал ее имени, но учитывая ее невероятно дорогой ханьфу (тип одежды) мог точно сказать: она богата, а учитывая поведение мастера Джозефа, предположить: ее родственники высокого положения.

На лице же девушки можно было легко прочитать, что она делит людей на три типа: те кто выше, те кто равен, и говно недостойное внимания. А так как ее собственный статус был очень высок, то жить ей приходилось, по ее мнению, в полном говне, рядом с говном везде и всюду.

Отсюда, по-видимому, было и то вечно хмурое и недовольное выражение на лице, отражающее чуть ли не всю боль мира от того, насколько же она хороша и как сильно ей все должны.

«Да за что мне это все, — хмурился Зигфрид глядя на девушку, — почему именно в компанию ко мне попадаются всякие ненормальные девицы, может, это проклятье какое?»

— Не соблаговолите ли вы поприветствовать даму? — послышался мягкий, но довольно холодный голос снизу.

«Это мы что ради нее спуститься должны? — Зигфриду начало все это сильно надоедать, девка оказалась именно такой, какой он и думал, но глядя на шикарный особняк, построенный в центре тысячелетнего непроходимого леса, из которого и вышла девушка, парень решил не лезть в бутылку почем зря».

Спустившись вместе с Али и Дарием, юноши поклоном поприветствовали юную леди, та же в свою очередь, продолжая стоять, как и стояла, прищурившись, спросила:

— Среди вас есть личные ученики мастеров?

— Нет, — тут же ответил Зигфрид, отчего получил в затылок два взгляда от парней, и одни взгляд спереди от Джозефа.

— Так и думала, — отведя презрительный взгляд, в два прыжка взобралась на виверну девушка, так и не поприветствовав никого в ответ и не обмолвившись о своем имени.

Трое парней, стоя в тишине на отчищенной от деревьев площадке, рядом с огромным имением, думали каждый о своем.

«Это будет трудная миссия, — размышлял Дарий».

«Учитель оказался полностью прав, просто в первый раз нам повезло, — сказал сам себе Али».

«Какой потрясающий закат, какая палитра, какой ракурс… Может окно этим буржуям напоследок разбить? — строил планы на будущее Зигфрид».

Дальнейший полет проходил в полной тишине и помимо улыбающегося Джозефа, то и дело поглядывающего на спокойного, как удав, Зигфрида, все казалось в полном порядке, вот только одна юная особа женского пола, даже своим молчанием умудрялась напрягать всех с каждой минутой все больше и больше.

Сначала она демонстративно заняла больше чем одно место, заставив парней ютиться сзади большого пятиместного седла, затем принялась доставать и примерять свои многочисленные зачарованные украшения, упрятанные в небольшую сумочку на поясе. И в итоге, вконец обнаглев, фыркнув, поставила дополнительный барьер, разделив себя и мастера от трех подростков.

От такой дикой наглости и бескультурья, потихоньку ошалевали даже Али и Дарий, кои хоть и не показывали виду, но уже проклинали девицу, на чем свет стоит. В сравнении с ней их первый компаньон казался «ангелом воплоти», к тому же он, как настоящий товарищ, терпел все невзгоды вместе с ними, ради этого даже соврав. Они сильно оценили этот поступок, хоть и поняли его не совсем правильно.

Сам Зигфрид чего ждал, то и получил, и он был рад результату, ибо знал, скажи он о своем положении, к нему бы перестали относиться, как к дурно пахнущему месту, но как равного все равно не оценили. Просто девушка, снисходя с небес, изредка одаривала бы его своим вниманием и ждала бы рукоплесканий в ответ, и не получив их гневалась бы як дикая кошка. Такого Зигфриду было не надо.

К слову, юную госпожу звали Присцилла, и была она из семьи какого-то старейшины из совета, что собственно само по себе говорило о многом, хоть и не объясняло всего.

— Слава Небесному Оку мы наконец-то долетели, — не выдержал Зигфрид, когда летающая ящерица начала заходить на посадку в каком-то одиноком пустынном захолустье, по правую сторону которого виднелись горы, по левую поля, а по центру обшарпанный каменный дом, с колоннами у входа и полуразрушенными статуями древних воинов.

— Тиши старший, она ведь… — заговорил Али, посмотрев на черноволосую красавицу.

— Да нет, не услышит, я поверх ее барьера свой установил, звуконепроницаемый, пусть слушает теперь, хоть заслушается.

— Она установила барьер, что пропускает звук? — вопросил Дарий.

— Точно, — кивнул Али, знавший это наверняка, ибо был магом воздуха, — но почему старший не установил такой барьер ранее?

— Она бы заметила неладное, если бы несколько часов подряд сзади не доносилось ни единого звука.

— И то правда.

— А нас ждут, — прищурившись, изрек Дарий, и как он сказал, на площадку перед старинным домом вышли несколько мужчин среднего возраста, похожих друг на друга как две капли воды.

— Это Оэ и Эо немые близнецы мастера, учитель Юн однажды рассказывал о них, синеволосые звери, — блеснул знаниями удивленный Али.

Вышедшие навстречу виверне двухметровые здоровенные мужики, с хищными оскалами на лицах, и вправду были чем-то похожи на зверей, а их синие волосы в пять сантиметров длиной, стояли как иголки у ежей.

Через пару минут, когда компания уже спустилась с ящера, за спинами двух громил, мелькнула маленькая худосочная старушка с горбом и палочкой, одетая в темно-синюю потертую мантию.

«Эти двое мастеров охраняют старуху, получается она…»

— Приветствую старейшину Марму, — с улыбкой поклонился Джозеф, и все остальные склонились за ним, а Зигфрид подтвердил свои догадки, — неужели мы опоздали и заставили вас ждать?

— Нет, — старческим голосом ответила, патологически испещренная морщинами, женщина, — вы вовремя, я просто захотела вас встретить, — продолжила она, и перевела взгляд на Присциллу.

— Рада видеть вас тетя, — нежно, с сияющей улыбкой на устах, сказала девушка, излучая всем своим естеством такое количество радости, что подойдя ближе можно было обжечься.

— Я тоже рада, пойдемте, — развернувшись, Марму стала потихоньку идти в сторону здания, ворота коего были настежь открыты. Присцилла в свою очередь быстро подбежав к старушке, взяла ее под руку, а двое мастеров близнецов, пошли по обе стороны от них.

Наверное, не будь Зигфрид в этом странном, нейтральном состоянии сознания, благодаря практике «Песни Жизни», его бы, скорее всего, дико взбесило такое кумовство и неприкрытое проявление благосклонности к одному-единственному кандидату. Вот только сейчас ему было все равно, а потому он просто направился следом.

Зайдя внутрь здания и очутившись в просторном зале с высоченными, под десять метров, потолками, Зигфрид и компания увидели остальных претендентов на особую миссию. Все они были подростками шестнадцати-семнадцати лет. Здесь было около двадцати парней и всего семь девочек, ту сволочь ушедшую с бабулькой под руку разумеется в расчет не брали.

Собравшиеся искоса смотрели на пришедшую компанию, они кланялись Джозефу, завистливо поглядывали на Присциллу и презрительно смотрели на грустную троицу в конце.

Девушка же, что собрала на себе большую часть взглядов, наконец отстав от старушки, скользнула по толпе немного надменным взглядом и встала в первых рядах присутствующих. Марму в свою очередь, пройдя еще с десяток метров в сопровождении двух мастеров, взобралась на небольшую ступеньку и встала у каменной трибуны.

— Приветствую всех здесь собравшихся, — раскатился по залу ее голос, усиленный особым устройством рядом с ней, — все вы прибыли сюда, дабы пройти отбор. Вы лучшие из всех в своем поколении и я рада вас здесь видеть. Я старейшина великого совета мастеров, Марму, буду главной судьей, но не я одна буду судить вас, также за вами будут наблюдать и другие выдающиеся деятели общества «Восход» и мы вместе с ними честно и справедливо решим, кто из вас достоин выполнить важную миссию во имя нашей организации.

Сделав небольшую паузу, старуха обвила собравшихся зорким взором.

— Испытание, будет состоять из двух этапов, на первом вы должны будете показать вашу силу, а на втором, способность легко вживаться в незнакомые коллективы сверстников и оказывать на них определенное влияние. Всего нам нужно семь человек, но двоих мы уже нашли, они прошли оба теста на отлично, и я могу с гордостью их вам представить. Прошу, — сделала она жест рукой и двое вышли из толпы.

То, что среди этих двоих уже была Присцилла не только для Зигфрида, но и для подавляющего числа присутствующих не было шоком, вторым же оказался крепкий парень с огненно красными волосами, пущенными волной ото лба к затылку и подчеркивающими его широкое лицо, ровно посаженные глаза и развитую мужскую челюсть.

— Эти двое многим хорошо знакомы, — продолжила Марму, — Присцилла и Олан, обладатели выдающейся личной силы и не менее выдающегося социального положения. Они оба имеют многолетний опыт посещения самых различных элитных учебных заведений, как Облачной, так и Солнечной империи, а потому, я полагаю, ни у кого не возникнет вопросов, почему они уже выбраны в число кандидатов.

Старейшина, говоря эти слова, была смертельно серьезна и на сто процентов убеждена, что ни у кого из присутствующих вопросов не возникнет. Дураков, как говорится, не найдется.

Ох, и как же она ошибалась, ибо Зигфрид уже поднял свою руку и, привлекая внимание рядом стоящих, в конце концов привлек внимание всех.

Да он понимал, почему все остальные молчали, и почему должен был молчать он.

Но он не собирался молчать.

Данный произвол его раздражал, к тому же Зигфрид в душе уже отказался от перспектив пройти тест и пойти на некую загадочную миссию. Забери его небеса, да он с этой Присциллой за грибами в лес бы не пошел, не то что на секретную миссию.

— Вы что-то хотите сказать молодой человек? — безэмоционально вопросила Марму, тем временем как ее племянница Присцилла начала сверлить парня убийственно недовольным взглядом, с нотками предвкушения его расплаты за столь дерзкий поступок. Стоящий же вместе с ней Олан, своим видом не выражал ничего кроме легкой заинтересованности.

— Я прошу прощение за свою наглость, старейшина великого совета мастеров, но у меня возник вопрос. Почему лишь этих двоих выбрали без конкурса, ведь у некоторых здесь тоже есть богатый опыт социальных связей, да и в силах они не бедны.

По толпе молодых людей прошелся ропот, они все как один задавали себе этот вопрос и конечно знали один-единственный правильный ответ, у обоих кандидатов были родственники среди совета старейшин. Вот только все так же понимали, что вслух это никогда не будет произнесено, а посему было интересно, что ответят храбрецу.

— Позвольте для начала узнать ваше имя и имя вашего учителя? — с улыбкой, как ни в чем не бывало, спросила Марму, и после этого на холодном лице Присциллы заиграла аналогичная ее тети, легкая улыбка. Причины двух этих улыбок были понятны, только вот…

— Я Зигфрид, личный ученик мастера Го.

Лицо Присциллы чуть не треснуло после этих слов, а Марму резко прекратила улыбаться, по толпе же пошел странный шепот о том, что оказывается, пару дней назад мастера Го на общем собрании, нарекли членом совета старейшин. И судя по лицу Джозефа, даже он пока этого не знал, ибо долгое время был за границей, а вернувшись, полетел за Зигфридом.

— Кто-то смог стать учеником старейшины Го, — с улыбкой изрек Олан, — впечатляет, насколько я знаю, он еще не принимал ни одного ученика, вышвыривая всех за порог.

«Старший даже выше чем я думал, — кивнул сам себе Дарий».

«Невероятно старший ровня этой девицы, а как скромно он себя ведет, вот такими и должны быть старшие, — подумал Али».

— Ваше положение безусловно достойно, — вновь заговорила Марму, после того как на свой немой вопрос Джозефу, о правдивости слов юнца, получила положительный кивок, — но мне интересно, какой социальный опыт вы имеет, что вас должны были точно так же освободить от этого теста, как и этих двоих? Вы ведь начиная этот разговор, прежде всего, намекали на себя?

— Нет, я не намекал на себя, но раз вы спрашиваете, да я имею достаточный социальный опыт, я учился в нулевом классе магической академии в столице империи.

Улыбка вновь появилась на устах старейшины, когда она это услышала, в своих мыслях она уже знала, как поставить публичный мат взорвавшемуся пареньку.

— Вот как, нулевой класс значит, это хорошо, но разве само наличие вас там говорит о вашем богатом социальном опыте и том, что вы можете хорошо взаимодействовать, а главное, способны косвенно влиять на посторонних и подчинять их своей воле? Ваше поступление в данный элитный класс говорит лишь о большом таланте, но не более, ведь так?

Шушуканье среди молодежи возобновились с новой силой, а Присцилла, кажется вновь успокоившись, внимательно наблюдала за развитием сего конфликта. Джозеф и Олан просто улыбались, Али и Дарий стали беспокоиться за своего старшего.

— Я согласен с мнением старейшины о том, что само по себе присутствие меня в одном классе с Дэниалом Скалистым, братом и сестрой семьи Ист, Клодом Пожарским, Кайлом Лобис, Сильфией Грэйс, Роксаной Феон и Эрис Стронг еще не делает меня достаточно пригодным, вот только делает ли меня достаточно пригодным тот факт, что я был единогласно выбранным лидером нулевого класса?

В этот момент Марму поперхнулась, Присцилла перестала дышать, Джозеф подавлял смех, Олан тер подбородок и кивал, а толпа начала уж слишком громко обсуждать данные новости.

— Да, касаемо социального опыта вы полностью подходите, в этом теперь никто не сомневается, — быстро оправившись от ментального удара, возобновила разговор старейшина, — в этом случае нам остается проверить вашу силу. И раз уж мы все стали виновниками данного разговора, почему бы нам не проверить ее здесь и сейчас?

От такого наглого способа слить кандидата, публично при всех, показав тем самым свою правоту через силу, онемел даже видавший виды Джозеф. Такого по сути не ожидал никто, даже два мастера близнеца на мгновение посмотрели на старушку с укором. Все без лишних слов поняли, чего она хочет. Отомстить за проигрыш, причем отомстить жестоко и публично, но при этом официально. Будь на его месте кто-то другой, не ученик старейшины, Марму наверное нашла бы другой способ, сейчас же у нее был только такой.

«Эта старая карга видимо двинулась на почве сдерживаемой злости, чего она творит? — задавался вопросом Джозеф».

Единственной же кто считал данный поступок полностью правильным, была Присцилла, считавшая себя донельзя оскорбленной тем, что какой-то негодяй обманул ее и не представился как полагается. Разумеется, будь он настоящим мужчиной, то не стал бы обманывать даму, а она в свою очередь, вела бы себя подобающе. Но этот человек решил ее оскорбить, и она не могла его простить.

— Хорошо я готов, — спокойно заявил Зигфрид, не намеренный проигрывать кому-то подобному.

— Отлично, — улыбнулась Марму, и подбросив свой костыль в воздух, быстро сделала несколько печатей руками, а затем вновь поймав его, указала им на ровную площадку зала, в нескольких метрах от спины Зигфрида.

На полу появилась большая, сияющая множество знаков, печать призыва, и не успели молодые люди отойти от нее на подобающее расстояние, как во вспышке света из ниоткуда вышагнула огромная тень.

— Гхаааа! — взревел призванный из темных лесов, шестипалый демонический медведь, в холке своей достигающий трех метров, а в длину всех шести.

Многотонная зверюга, имела не горящую в пламени шерсть, по прочности не уступающую латным доспехам. А также кожу в десять сантиметров толщиной, устойчивую к физическим атакам. Плюс медведь был очень проворен для своих габаритов, бегал быстрее лошади и мог оглушать противника боевым ревом до бессознательного состояния.

Сказать, что это был грозный соперник, не сказать ничего. Никто кроме присутствующих здесь мастеров не мог его победить, возможно, лишь объединившиеся в пару Олан и Присцилла имели шанс дать достойный бой. Первый к слову уже был готов помочь попавшему в беду товарищу, данное испытание он считал несправедливым, ведь испытывай так его, и он бы не победил такого монстра в одиночку.

Зигфрид же в свою очередь не испытывал к медведю ничего кроме жалости. Ведь животина должна была погибнуть просто по прихоти какой-то полоумной старухи, ни за что ни про что. Вот только выбора у него не было, а потому, попросив прощения у зверя, он сконцентрировался на лучевом сгустке, формирующемся на первой фаланге указательного пальца правой руки.

Монстр тем временем дико взревев, кинулся на юношу, его здоровенная пасть, открывшись как капкан, могла одним махом остричь человека по пояс, тут же проглотив откусанную половину.

— Гхааа, — издав рев, замахнулся лапой медведь, но…

Выстрел! И световая вспышка, ослепляя смотрящих, проделала ровное сквозное отверстие в голове чудовища, отчего то, замерев, рухнуло наземь.

Из отверстия в голове исполинского медведя шел легкий дымок, растворяющейся в гробовой тишине каменного зала.

— Знаете, — нарушил молчание сам Зигфрид, — я вдруг осознал, что и вправду не подхожу на эту миссию, старейшина Марму меня убедила. Мастер Джозеф я снимаю свою кандидатуру.

— Хорошо, — спокойно ответил тот.

И двое медленно покинули зал, не услышав в свой адрес ни единого слова.

Уйти со сборища хлопнув дверью, как изначально планировал Зигфрид, не получилось, а все потому, что стоило им с Джозефом покинуть здание, под гул звенящей тишины и многочисленные взгляды, как их перехватил у виверны, пожилой мужчина лет шестидесяти.

Одет данный джентльмен был в серый фрак с бабочкой, на голове носил шляпу, обувался в лоснящиеся под солнечным светом туфли, а зрение затуманивал с помощью толстенных темных очков.

Судя по реакции Джозефа, Зигфрид сразу смекнул, о принадлежности данного господина к уже осточертевшему совету старейшин, а исходя из искренней улыбки обоих мужчин, понял: эти двое друзья.

Малоразговорчивый джентльмен по имени Бергер, не теряя времени пригласил двух нарушителей порядка к себе в экипаж, спрятанный за зданием, дабы, как он выразился, обсудить ряд важных дел.

Отказать было разумеется нельзя, да и мастер Джозеф, судя по всему, этого не хотел, а Зигфрида никто не спрашивал.

Экипаж находился всего в нескольких сотнях метров, и охраняли его четверо магов с ног до головы закутанных в странные зеленые ткани.

Разместившись в повозке, старейшина с одной стороны, а мастер со своим подопечным с другой, Бергер, впервые обратив внимание непосредственно на Зигфрида, сузив глаза, заговорил с ним нейтрально-мягким стариковским голосом.

— Мой юный друг, ты помнишь свою легенду, придуманную обществом для тебя во времена поступления?

— Да, конечно.

— Расскажи мне ее в деталях.

Кивнув, Зигфрид пустился в рассказ.

На самом деле его легенда не была особо сложной и не заключала в себе никаких загадок. По сути она и вовсе состояла всего из нескольких ключевых моментов, часть из которых была реальной, а другая выдуманной.

К примеру, его детство не подверглось изменению и до того времени как они с сестрой сбежали в столицу, все было чистой правдой. Учебу с Ксвимом вырезали, заменив самообразованием, поступление в нулевой класс и занятия там оставили без изменений, биографию сестры и ее работу на клан Прозрачной Воды подкорректировали, сделав ее обычной наемницей. Что же касается того времени, когда Зигфрида похитили и вывезли из магической академии, то здесь разыграли сразу двойной обман. Во-первых, свои люди в самой академии постарались и под шумок вполне официально отчислили мальчика, не привлекая лишнего внимания ни к нему, ни к себе. Во-вторых, его сестре было послано письмо от имени Ксвима, что тот нашел для ее брата отличных учителей, вполне известных в узких кругах специалистов по плетению. Помимо этого в письме заодно сообщили, что им теперь лучше как можно меньше общаться, а самой Анне необходимо скрыть свою причастность к работе на клан Прозрачной Воды, и с учетом того, что она и так работала на тех почти тайно, да еще и в основном заграницей, это сделать было возможно.

Сестра кстати не планировала в ближайшее время возвращаться на родину, заграницей у нее уже появился жених и она, узнав о благополучии брата, похоже совсем махнула рукой на Облачную империю.

Кстати те специалисты по плетению, упомянутые в письме к Анне, были реальными людьми и тайными членами секты «Восход», а посему могли не только в любой момент подтвердить легенду Зигфрида, но и реально давали уверенность его сестре в том, что с ее братом все хорошо.

По факту в данный момент времени, стороннему наблюдателю, было бы крайне тяжело выяснить хоть что-нибудь компрометирующее Зигфрида в глазах правительства или общественности. Он был почти идеально чист, а по тем небольшим нестыковкам в его биографии, как-то прямо осудить его было нельзя.

— Хорошо, прекрасная легенда, ее трудно будет досконально проверить, — потерев небольшую щетину на подбородке, сказал Бергер, — вместе с тем я полагаю, что все-то о чем ты говорил на общем сборе было правдой так?

— Да.

— Ты ничего не преувеличил? У тебя действительно хорошие отношения со всеми наследниками Великих домов коих ты перечислил?

— Я не тот человек, который верит в дружбу или любовь, старейшина Бергер, я верю в закономерность выгод, привязанностей и долга, — нейтральным голосом изрек Зигфрид, — но я считаю мои отношения с бывшими одноклассниками довольно хорошими, настолько хорошими, насколько они вообще могут быть у обычных соучеников.

— Отличный ответ, нет, превосходный ответ, ты далеко пойдешь, если продолжишь так относиться к жизни мой юный друг. И знаешь, твой ответ перевесил чашу весов за и против в положительную сторону. Ты будешь участвовать в миссии внедрения, которую мы готовим, но ты не будешь как все, для тебя будет отдельная роль. Слушай внимательно Зигфрид, я расскажу тебе основы кои нужно знать для твоей будущей работы.

С этим Бергер пустился в рассказ о положении дел в Облачной империи, о которых Зигфрид на данный момент почти ничего не знал. И рассказанное старейшиной, мягко говоря, не радовало. Как оказалось, страна была на грани распада и под угрозой интервенции в лице ряда близлежащих государств. За эти два с половиной года, после убийства императорской семьи, двадцать пять Великих домов, так и не смогли нормально договориться между собой. Более того, раздираемые внутренними противоречиями, они то и дело сталкивались в кровопролитных битвах за контроль той или иной высокодоходной отрасли экономики. Безжалостно воюя за шахты, заводы и фабрики, великие кланы не собирались заботиться о государстве в целом, все как один они думали о собственной выгоде, никто из них не верил, что им под силу подмять всю страну, а значит нужно думать о меньшем, но зато вполне достижимом.

И их мысли были понятны, они прекрасно помнили, как десяток сильнейших семей схлестнулись за власть над империей в первые месяцы смуты, и сколько сильнейших магов полегло с каждой из сторон совершенно безуспешно, ибо силы соревнующихся были примерно равны.

Борьба за престол свела с ума немало достойных людей, разум покинул многих, когда монаршая шапка заблестела на горизонте. Даже страх первых дней после смерти императорской семьи, когда стало ясно: правителя и наследников испепелили одним из шести легендарных артефактов, и стоят за этим люди из Солнечной империи; стал второстепенен в погони за личной выгодой. Все будто спятили от жадности, от прежних патриотов и заступников родины не осталось ничего. И вот спустя два года войн и передела, из двадцати пяти великих домов и их административных областей, осталось лишь двенадцать самых сильных игроков. Всех остальных перемолотили в жерновах смуты, в то же время присваивая их имущество и активы себе.

И все оставшиеся, возможно и были бы довольны, вот только пока они занимались дележом, одна из далеко не самых последних по силе и технологиям страна, пришла в запустение и полную разруху.

Личные императорские войска были распущены и по сути официально ликвидированы, еще в первое полугодие после смерти монарха. Из обязательной армии примерно в это же время были отозваны все силы двадцати пяти великих домов, а оставшиеся почти полностью лишились финансирования и постепенно разбежались кто куда. Единой государственной армии, можно сказать не стало.

Естественно, сильно разбогатевшим и оставшимся у власти, двенадцати Великим домам, совсем не хотелось потерять теперь страну. Они не были дураками и понимали, что может внутри государства они и сильны, но супротив целой вражеской империи они ничто, и их размажут в кровавую кашу, как только смогут разделить до сих пор единую Облачную империю на провинции.

Ситуация была критической, нужно было срочно объединяться и отстраивать разрушенное смутой и внутренней войной государство. И простого объединения сил двенадцати домов и их двенадцати глав, в так называемый совет князей, сейчас уже было недостаточно.

Дело в том, что великие империи никогда не строились на одних лишь личных армиях могучих кланов, ведь большим странам всегда нужна была подпитка талантами из простого народа. Для чего собственно и создавались многочисленные военные и магические институты, ежегодно снабжающие государство кадровыми пополнениями.

Сейчас же все эти институты были «разрушены» и даже столичная академия магических искусств уже год, как полностью прекратила свою работу. И мало этого так еще и само государство в лице властных князей дискредитировало себя до такой степени, что ни один мало-мальски талантливый маг, способный прокормить себя на частной службе или заграницей, в жизни не вернулся бы на службу или учебу в Облачную империю.

Всем было ясно: без кардинальных изменений политико-социальной формации и огромных дивидендов к возможной личной карьере на государственной службе, доверие свободного магического сообщества властям было не вернуть. Талантливые маги всегда были нарасхват, и приманить их можно было лишь большим пирогом заоблачных перспектив, недоступных нигде более чем в конкретном месте. И учитывая ситуацию, новоиспеченный Совет Князей решил пойти на крайние меры для спасения страны и привлечения под свое ружье, как можно большего числа гениальных магов. А для этого они объявили о беспрецедентной реформе управления, заключающейся в системе двух равных, взаимодополняющих друг друга, советов, Совета Князей и Совета Высших Магов.

И для того чтобы все было честно и справедливо, Совет Князей официально объявил, что не будет отбирать или как-либо влиять на отбор людей в Совет Высших Магов, для этого будет создано независимое отдельное ото всех управление, само выбирающее, обучающее и продвигающее достойных кандидатов на пост в первый Совет Высших Магов.

Требования же для таких кандидатов были следующие:

Первое: они должны быть гражданами Облачной империи.

Второе: Им должно быть от 16 до 18 лет.

Третье: Кандидат не может быть близким или дальним родственником кого-либо из двенадцати великих семей.

Четвертое: Обязательная чистота перед законом империи, как самого претендента, так и его родственников.

Пятое: Магический уровень кандидата обязан был быть выше как минимум малого третьего круга.

Разумеется, людей подходящих под все эти параметры было не так уж много и казалось, что этим невозможно было бы привлечь достаточное количество сторонников. Но так могли рассуждать лишь дилетанты, не знающие всех тонкостей менталитета магов.

Дело было в том, что ради такой возможности, даже пусть и иллюзорной, многие были готовы заранее отдать свое талантливое чадо в предвоенное или около военное училище, лишь бы получить лишний шанс стать кем-то великим. Вместе с тем те, кто уже превзошел пороговый возраст, тоже не остались за бортом, ибо прекрасно понимали, как выгодно можно будет продать молодым гениям свои умения, знания и опыт.

И конечно, как задел на будущее при удачном развитии реформы двух советов, она сама по себе будет привлекать огромное внимание общества. Так как в мире магов, самая большая их концентрация будет именно там, где властью и силой обладают уважаемые ими люди.

Выслушав монолог Бергера, Зигфрид приблизительно понял саму суть ситуации, хотя у него остались кое-какие вопросы.

— Я не понял нескольких вещей старейшина.

— Продолжай, — кивнул тот.

— Какой смысл набирать молодежь с самого начала? Разве не проще было в первый Совет Высших Магов взять старых и проверенных магистров, а затем зациклить круг через постоянный набор молодежи по оговоренным правилам?

— Да так было бы лучше, но тогда велик шанс, что магистры, получив больше власти, восстанут и, пользуясь слабостью двенадцати Великих домов, начнут вить из них веревки. А молодеешь нужно набрать, обучить, подождать пока созреют, а там глядишь первый совет магов соберется лет через десять и будет если не полностью, то почти полностью ручным.

— Вот как, логично, этого можно было ожидать. И тогда если я правильно догадался…

— Ты поедешь на отборочный тест как независимый кандидат, разумеется, о твоем членстве в нашем обществе никто не будет знать. Ты Зигфрид Алмазов, гений вышедший из обычной семьи в маленьком городке, коему несколько раз в жизни повезло встретить нужных людей.

— Тогда те, кто пройдет тест под предводительством старейшины Марму, аналогично мне отправится в столицу как кандидаты на отбор в будущий совет магов?

— Да, но у вас будут разные положения.

— Разные? — нахмурился парень.

— Видишь ли Зигфрид, — повел рукой в сторону Бергер, отодвинув плотно затянутые шторы на окнах кареты, — у всех в нашем обществе есть своя ценность, ценность определяемая самим обществом «Восход». И твоя ценность на данном задании была определена мной и еще несколькими старейшинами как приоритетная, потому ты будешь выше остальных на этой миссии, и все кто в ней участвуют, будут об этом знать.

— С чего такие привилегии старейшина?

— О, это просто, дело в том, что вместе с прошедшими тест кандидатами на должность будущих членов Совета Высших Магов, также будут проходить обучения двенадцать наследников великих домов. Как тебе такое случайное совпадение?

— Да это же очевидно подстроено, дабы сдружить будущих членов обоих советов.

— Именно, князья играют очень хитро, но им до нас далеко. Ведь у нас есть агент хорошо знакомый сразу с семью наследниками из двенадцати.

— Так вот какова причина…

— Точно, ну и ко всему прочему ты очень талантлив этого у тебя не отнять, ни в коем разе. И еще, хочу уточнить, дабы просто убедиться. Зигфрид, — Бергер положил ладонь правой руки на плече парня, — ты ведь хорошо помнишь, как твои одноклассники, все как один, тебя бросили, даже не оставив жалкой записки? И ты ведь помнишь, кто протянул тебе руку помощи? Старая дружба не ударит тебе в голову?

— Я не верю в дружбу, я верю в силу и знания старейшина Бергер, — спокойно ответил Зигфрид, чувствуя, что задающий вопрос старик, использовал на нем какое-то ментальное заклятье правды.

— Великолепно, — во всю ширь улыбнулся тот, убрав руку, — до начала твоей особой миссии чуть больше двух месяцев, тебе нужно что-нибудь?

— Пару книг по особым видам плетения. Я должен иметь в своем арсенале нечто большее, чем барьеры и световой луч.

— Тебе доставят любые книги, я лично распоряжусь.

— И еще, старейшина Марму…

— Ее отстранят от этой миссии. Сегодня за кандидатами тайно наблюдали многие старейшины, и мы не позволим кому-то павшему столь низко, продолжать находиться наверху.

У опушки вечнозеленого леса, который по слухам никогда не увядал, сейчас собралась огромная толпа людей. Все они были разных возрастов, и пришли сюда с разными целями. Кто-то хотел поучаствовать в отборочном экзамене, другие просто посмотреть на старания своих любимых чад, ну а третьи должны были следить за порядком и соблюдением правил.

На дворе был конец августа, стояло раннее утро.

«Поверить не могу, что тест будут проводить здесь, бред, — возмущалась про себя милая на вид девочка, с чудным личиком, изящной фигуркой, и косичками каштановых волос свисающих до пояса, — как они вообще собираются за нами следить в этом лесу? Тут черт ногу сломит. Стоп, с чего я взяла, что они собираются за нами следить, может задача в ином? — крепко задумалась Милана, пружиня тем временем с ноги на ногу в своих кожаных шортиках и юбке чуть длиннее них. — Если это ловушка и все подстроено князьями, то тогда большинство испытуемых, нет скорее процентов двадцать, будут подставными кандидатами, которые моментально объединятся в группы после входа в лес, и конечно начнут по-хозяйски отстреливать всех неугодных. То есть победители заранее оговорены. И если все так, то данный «полигон» для экзамена выбран идеально, сторонние наблюдатели, даже если захотят, не смогут почти ничего увидеть. Хмм, нужно быть к этому готовой, я должна пройти этот тест. Если нужно, то я даже готова с кем-нибудь объединиться, — кивнула головой девушка, подтверждая правильность пришедших ей идей, — а может, стоит подыскать возможных союзников уже сейчас? По правилам на предстартовой арене вполне можно общаться».

Тем временем недалеко от Миланы, к таким же мыслям пришел еще один человек.

«За километр видно, что многие участники друг друга знают, — с улыбкой размышлял восемнадцатилетний паренек, с конским хвостом на голове, одетый в широкие кожаные штаны и свободную накидку, — эти мимолетные взгляды, улыбки, или показное бесстрастие легко читается, дилетанты, — разминая в руке странный комок серой глины, с призрением рассматривал участников он. — Но, так или иначе, а одному здесь выжить будет тяжело, может актеры из этих ребят и плохие, вот только маги они что надо. Если объединятся по двое или трое могут мне и навалять. Чтоб их всех…»

Раздраженный собственным осознанием реальности, Рейн, нехотя, с выражением брезгливости на лице, побрел искать возможных компаньонов в свою будущую команду.

Так, двое начали медленно сближаться, и лишь некто третий преграждал их путь к судьбоносной встрече.

«Незнание — это лишь часть знания, ибо если есть знание, есть и незнание, но если нет знания, то незнание само по себе перестает существовать, — смотря в небо, думал Зигфрид. — Значит, полное самопознание может произойти, только если человек познал себя во всех стадиях знания, в том числе в стадии незнания, соответственно, люди не могут рождаться изначально знающими, ибо тогда они не смогут познать себя в незнании и путь к полному самопознанию будет для них закрыт. Без полного самопознания, не будет полного саморазвития, а без него стадия абсолютного совершенства сущности становится недоступной. Из этого же следует, что раз люди рождаются незнающими, но при этом обладают потенциалом к полному познанию всех стадий знания, то получается, они изначально рождаются для достижения абсолютного совершенства сущности. И если они ее не достигаю, то не могу в полной мере самореализоваться, а значит достигнуть стадии освобождения и вечного счастья, — закрыв на этом моменте глаза, юноша постарался еще больше сосредоточился на мыслительном процессе, и готов был совсем уйти в себя, как вдруг его одновременно потревожили с обеих сторон».

Бродя по опушке леса, где площадка в три гектара была выделена для общего сбора кандидатов, Милана пыталась вычислить тех, кто по ее сугубо личному мнению смог бы составить с ней отличную пару. Да она не хотела созывать группу больше чем из двух, максимум трех человек. Потому как именно такая команда могла бы отвечать трем самым главным требованиям, мобильностью, незаметностью, и хорошей управляемостью. Но даже такое количество надежных людей было трудно найти среди незнакомой толпы. Честно сказать если бы Милана не была уверена в своей экстраординарной интуиции и огромной психической чувствительности в принципе, она бы в жизни не взялась за подобное занятие.

«Что же это такое, те кто мне приглянулись откровенно слабоваты, а те кто могут реально помочь в битве, могут и в спину ударить, — зорко глядя по сторонам, думала Милана, — о, а вон тот вроде и ничего. Ауры не чувствую, но это не из-за слабости, дело в том, что ауры вообще почти нет, а значит ее намеренно скрывают, причем очень мастерски. Может подойти? Так, как я выгляжу? По-моему супер, можно в бой!»

«А нормальных тут не очень много, и большинство уже в командах, пусть и скрытых. Я начинаю подозревать, что командная игра сама по себе не запрещена, просто нельзя набирать группу заранее, или изначально приходить с ней. Да уж правила экзамена очень мутные, много лазеек, эти великие аристократы не лыком шиты, — хмурясь, рассуждал Рейн, — но легче мне от этого не становится. Хммм, помимо того пацана на валуне никого приметить не могу. Ладно, пойдем туда».

— Извините можно с вами поговорить? — мелодично спросила девушка.

— Эй бро, что думаешь о команде? — в этот же момент сказал парень по другую сторону двухметрового валуна, на котором развалился Зигфрид.

— Там кто-то есть? — выглянула из-за камня Милана, встретившись взглядом с повторившим ее движения Рейном.

— Привет красавица, полагаю, мы пришли с одной и той же идеей?

— Нуу, думаю да, — размазано изрекла Милана.

— Объединимся? — вопросил Рейн, сделав у себя в голове пару положительных выводов о даме.

Немного помолчав, девушка сузила свои прекрасные глазки, и через пару секунд сказала:

— Хорошо, но на равных условиях.

— Договорились. Эй, а ты с нами, — обратился паренек к Зигфриду.

— Нет, я пас, мне и так хорошо, — ответил тот, продолжая лежать на камне.

— Думаешь со всем справишься сам, — хмыкнула Милана, недолюбливающая самоуверенных парней.

— В точку, — кратко ответили ей.

— Оставь его, — вмешался в разговор Рейн, — давай обсудим командные дела, скоро старт, и стартовать мы будем отдельно, нужно как-то найти друг друга в лесу, причем быстро.

— У меня есть идея, пойдем…

Раскатистые звуки горна, пугающие птиц и создающие звон в ушах, ознаменовали начала испытания, и едва заслышав их, десятки молодых людей бросились в чащобы вечнозеленого леса. Задача у них была простой, но в то же время очень опасной, а именно наибыстрейшее пересечение леса по строго заданному маршруту. При этом способы пересечения территории были почти не ограничены, запрещалось лишь подниматься выше верхушек деревьев, все остальное полностью разрешалось правилами. И естественно все пришедшие сюда участники гонки, заранее продумали свой личный способ преодоления того или иного участка леса.

Кто-то ловко прыгал по ветвям огромных деревьев, другие быстро лавировали между их стволов на земле, а третьи, пользуясь особыми техниками, и вовсе летели по воздуху.

К последним кстати, относилась и Милана, она была мастером плетения специализирующегося на создании и управлении физическо-энергетических предметов, а потому, с самого начала создав для себя любимой удобную полупрозрачную платформу, размером метр на метр, она вскочив на нее, взлетела к верхушкам крон и ринулась вперед.

Слишком большого преимущества при этом она не получила, так как деревья не давали набрать большую скорость, а сама по себе платформа сжигала довольно много маны и требовала серьезной концентрации. Плюс к этому во время полета девушки в обязательном порядке нужно было усилить свой личностный многослойный барьер, ибо находясь на высоте и будучи сконцентрированной на технике полета платформы, она становилась легкой мишенью для внезапных атак.

Конечно будучи магом среднего третьего круга в свои семнадцать лет, Милана была очень уверенной в себе девушкой, ее плетение было на высоте, да и маны в теле хватало с лихвой, иначе такого высокого круга в магии ей было не видать. Но она все же продолжала быть обычным человеком с ограниченными ресурсами тела, с несовершенными органами чувств и довольно маленьким опытом реальных сражений. К тому же она хоть и была сильнее многих, но не так уж и сильно превосходила своих возможных сегодняшних противников.

Учитывая примерную градацию сил магов по кругам, то средний маг первого малого круга, будет лишь в три раза слабее среднего мага второго малого круга, тот же в свою очередь будет примерно в пять раз уступать аналогичному магу третьего круга. То есть разница между первыми тремя ступенями не так фатальна, а если учесть подуровни, и то, что все здесь собравшиеся это либо маги третьего малого, либо третьего среднего круга, то сила и преимущества Миланы, будут очевидны максимум лишь в битве один на один, но никак ни двое или трое на одного.

Вообще ситуация с грубой магической мощью становилась довольно значимой только начиная с четвертого круга, именно с этого уровня разрывы в силе начинают быть достаточно большими, чтобы перекрывать нехватку опыта или подавлять численный перевес противника. Но до четвертого круга нужно еще добраться, говорят, что подняться с первого начального по третий продвинутый уровень легче, чем просто пересечь ту самую черту, за которой начинается четвертый круг.

Так или иначе, но первые десять минут полета Миланы прошли хорошо, и она уже подлетала к тому самому ориентиру, где хотела встретиться со своим компаньоном. Ориентиром к слову служило странное, разветвленное на три ствола исполинское дерево, вот только встречу, конечно, назначили не у него, это было опасно, а в трехстах метрах слева по прямой от него.

И уже подлитая к нужному месту девушка была атакована.

Шар огня размером чуть больше футбольного меча прилетел откуда-то снизу и угодил прямо в парящую платформу под ногами Миланы, после чего закономерно последовал взрыв.

БАБАХ! И платформу разорвало на куски, а девушку подбросило вверх, и не успела она хоть как то отреагировать, как полоса сияющего ветра, в виде дугообразного лезвия, промелькнула в воздухе рядом с ней, и в следующий миг нечто нанесло фатальные повреждения ее многослойному барьеру. От удара в район пояса прозрачный барьер пошел видимыми трещинами, а Милану отбросило в ствол ближайшего векового древа.

«Маг ветра и маг огня, — промелькнуло в ее голове, когда падая на землю, она судорожно пыталась найти глазами атакующих, — их двое или есть еще кто-то?».

Ответ на этот вопрос не заставил себя ждать, так как стоило девушки, находящейся в свободном падении, едва приблизиться к земле, как из той выросли каменные шипы, жаждущие добить треснувший барьер и пронзить молодое тело девицы.

[Крушитель] — пошла на крайние меры Милана и, взмахнув рукой, сплела свою коронную формулу, заклинание что создавало перед ней гигантский четырехметровый двуострый клинок без ручки.

Взмах! И каменные шипы в количестве двадцати штук были срезаны словно грибница острым ножом.

Еще взмах! И левитирующий в воздухе магический меч срезал с десяток деревьев поблизости, попутно выкосив все кусты и раскрошив большой булыжник.

— Кхаааа! — раздался вопль из-за камня и неказистый щуплый человек с отрезанной макушкой, вскочив с колен на ноги и пройдя пару метров пал на землю.

Ужасающая картина вываливающихся из черепной коробки мозгов, шокировала, никогда не убивавшую прежде Милану, до глубины души. Вся та подготовка к реальному бою, несколько десятков относительно серьезных сражений, не смогли и на йоту подготовить ее к чему-то подобному. Она столь сильно растерялась и разволновалась, что забыла почти обо всем, ее мутило, а голова кружилась.

Вот только коллег погибшего ужасающая смерть товарища не смутила вовсе, а посему, в остолбеневшую девушку одновременно с двух сторон, полетели атакующие техники. Лезвие ветра справа, и шар огня слева.

Заторможенная от перенесенного шока Милана, едва ли отреагировала на молниеносную атаку противника, вызванный ею огромный клинок, в который было влито 70 % ее силы, просто висел в воздухе рядом с ней.

Враг уже начал праздновать победу, когда перед девушкой за мгновение до ее неминуемой смерти, из земли выросли две черно-коричневые стены, в кои точечно угадили обе стихийные техники.

Со взрывом огненного шара слева и ударной оглушающей воздушной волной справа, Милана защищенная каменным щитом, кое-как пришла в себя и мгновенно с ориентировавшись, направила свой магический меч на огненно мага, показавшего себя в десятке метров от нее.

Одного взмаха хватило, дабы перерубить обидчика вместе с его дряхлым барьером, против магического клинка девушки личностные барьеры малого третьего круга были словно бумага.

Оставшийся противник в свою очередь встретился один на один с Рейном, и уже зная, что тот маг земли, немедля воспарил в воздухе. Вот только нашего спасителя это не сильно расстроило, и он, выхватив кусок глины из кармана, просто бросил его во врага.

Маг ветра отреагировал с должной для него скоростью, и разрезал потоком воздуха подлетающий снаряд на целых шесть частей. Вот только оставшиеся кусочки глины, пролетая по бокам от неприятеля, неожиданно засветившись, взорвались бушующим потоком багрового пламени, объяв парня с ног до головы.

— Какой кошмар, что тут творится… — всхлипывая, смотрела куда-то в землю перед собой Милана, старавшаяся выбросить все ненужные мысли из головы.

— Ты дура зачем сюда пришла, если не можешь убивать? С такой силой как у тебя, — Рейн посмотрел на огромный магический клинок, способный разрубать камни, деревья и барьеры словно папье-маше, — ты с легкостью могла уничтожить этих троих, даже особо не напрягаясь.

Девушка молчала, она знала, что это испытание предполагает возможную смерть противника при стычке, но и подумать не могла, что здесь будут те, кто изначально настроен на прямые убийства. Она, как и ее мать, были просто слишком наивными, им надо было спросить отца, прежде чем затевать данную авантюру. Он, будучи военным магом, услышав о желании поехать сюда, скорее всего просто врезал бы ей хорошего ремня и оставил дома, и правильно сделал.

— Ладно, пошли, нельзя задерживаться на одном месте, давай — давай, не глупи, поздно плакаться.

— Извини Рейн, я наверно тебе не помощник, я…

— Хватит, уже поздно поворачивать назад, ноги в руки и вперед, если жить хочется!

— Хорошо, — Милана сжала ладони в кулаки, — пошли.

С горем пополам, используя техники полета на созданных предметах Миланы, вкупе с земляными техниками Рейна и его алхимической взрывчаткой, парочка кое-как, без лишних стычек, уйдя от нескольких погонь, смогла пересечь вечно зеленый лес, и добралась до финальной площадки испытания. На все про все у них ушли сутки без сна и отдыха, они оба были вымотаны до предела, и даже так четко понимали, что в ряде случаев им сильно повезло и все могло быть гораздо хуже.

Сама финальная точка сбора была представлена в виде поляны, расположенной на небольшом увале с удлиненным склоном. На поляне стоял каменный пирамидальный храм-памятник в двадцать метров вышиной и в основании имеющий контуры правильной пирамиды. Из-за древности постройки все письмена и изображения на стенах давно стерлись, а многочисленные украшения на фасаде затерялись в веках, пойдя по рукам расхитителей. Сам же древний памятник выглядел солидно и мощно, казалось, он легко переживет еще не одно столетие.

— Я не верю что мы добрались, а ведь я раньше искренне считала себя гением, — устало сказала Миалана, осматривая свою частично порванную одежду.

— Да, неплохо нас встряхнуло, повторять я такое не хочу, даже на барьер сил нет.

— Ага, интересно какими мы пришли? Пройдет ведь только первая десятка.

— Вы как раз девятый и десятая, — сказал голос позади.

Двое моментально обернулись, и тут же узнали уже хорошо знакомого им паренька, ранее виданного ими на камне у опушки леса.

Зигфрид стоял перед ними без единой царапины, в шикарном белом костюме и не менее белоснежной накидке, его черные короткие волосы отливали синевой, а изумрудно-зеленые зрачки, как то загадочно блестели.

— Честно сказать не ожидал, что вы дойдете, внешность бывает обманчива, да?

Вопросил их он, но никакой реакции не последовало, ибо двое магов, едва державшихся на ногах, усиленно соображали о том, как именно могло так получиться, что они в грязи и рванье, а этот тип в белом фраке.

Лишь малопристойная грубость вертелась на языке у ребят, но так как за дерзость им могли и ноги с руками местами поменять, они благоразумно решили не злить данного, очень странного, и наверняка сильного, человека.

— Спасибо за вашу заботу, — не нашла сказать ничего другого Милана, вконец разволновавшись перед Зигфридом. За что была награждена поглаживанием по голове.

«Да что он себе позволяет, — возмутилась девушка, хоть внешне и не подала виду, — пользуется мои положением и распускает руки, нахал! Нена… У меня голова перестала болеть. Быть не может, он сейчас воздействовал на тонкую структуру тела? Но я даже ничего не почувствовала? Филигранная работа, да кто он такой? Не удивительно, что он легко прошел данный тест с такими-то способностями».

«Похоже, я делаю успехи в органической магии, — немного сузил глаза Зигфрид, — нужно больше экспериментировать на сложных объектах».

— Если не секрет, то могу я узнать, когда вы сюда прибыли? — предельно вежливо спросил Рейн, надеющийся не испортить отношения с этим явно необычным магом.

«Уже на вы? Смешно, — подумал Зигфрид, и честно ответил».

— Примерно двадцать три часа назад.

— Что? — синхронно изрекли двое.

— Я добрался сюда за час, плюс — минус пять минут. Но не переживайте, второй номер прибыл только через шесть часов после старта, а третий через десять. Поэтому не комплексуйте.

«Если все это правда, этот парень монстр, — стало не по себе от таких заявлений Рейну, — следует держаться от таких ребят подальше».

«Надо с ним подружиться, — пришла к совершенно противоположенному выводу Милана, — но одной это будет неудобно, а потому…»

— А можно мы с Рейном будем под вашей опекой! — выдала девушка на-гора, отчего парень рядом с ней поперхнулся и прикусил язык.

«Чего несет эта дура! — с кровоточащим языком кричал про себя Рейн»

— А ты смышленая девушка, — широко улыбнулся Зигфрид, сияющей от восторга девице, и перевел взгляд на явно недовольного парня, — возражения?

— Нет, — выдавил из себя Рейн, он прекрасно понимал, как плохо наживать себе врагов среди будущей элиты класса.

— Вот и отлично, я Зигфрид, теперь вы мои помощники.

— Я Милана! — с горящими глазами изрекла девушка, которой казалось, что она ухватила удачу за хвост.

— Рейн… — обреченно произнес паренек, ставший шестеркой в первый же день.

— Думаю, мы с вами поладим. А теперь пойдемте вовнутрь, вас там наверняка ждут.

Как и говорил Зигфрид, в просторном помещении храма, и вправду все уже ждали прибывшую туда троицу. Вот только лица ждущих особо не баловали улыбками, почти все они были хмурыми и напряженными, а также раненными. Только один человек, из семерых здесь пребывающих, был бодр духом, ярко улыбался, не имел ран и что еще более странно, проявлял ко всем чрезмерное дружелюбие, в том числе и к недавно прибывшим.

— Вот так радость, новое пополнение, — произнес он и быстрыми шагами стал приближаться к последним участникам их маленькой группы, — как вас зовут, меня Роберт, можете звать просто Роб, — протянул он свою ладонь Рейну, попутно слегка приклонив голову в приветствии к Милане.

Зигфрид, не обращая на это все внимания, просто пошел дальше, оставив своих новоиспеченных помощников одних.

— Рейн, очень приятно, — крепко пожал протянутую руку, немного сбитый столку внешностью собеседника, юноша.

— Милана рада встречи, — как-то само собой застеснялась девушка, глядя на высокого, статного, одетого в костюм аквамаринового цвета, парня, волосы у коего были словно кожура от апельсина, а глаза отливали золотом.

— Как я могу заметить, ваши раны вы получили пробираясь сюда через лес? — задал несколько странный вопрос Роб.

— Ну да, — не понял шутки юмора Рейн, подумавший, что этот вылизанный «красавчик» либо хочет так превознести себя, не имеющего ран, либо унизить их.

— Тут вообще-то многие ранены, и исключение составляют лишь двое, — неожиданно резко отреагировала на провокацию, надувшаяся Милана, — вы могли бы быть и скромнее, — приобретя толику железной уверенности, по причине «службы» у Зигфрида, смело продолжила она.

— О, вы неправильно меня поняли, я не хотел вас обидеть, — все с той же дружелюбной улыбкой произнес Роберт, — только вот вы сильно ошибаетесь, если думаете, что присутствующие здесь, получили свои раны, проходя испытание.

— То есть? — ничего не понял Рейн.

— А где они их получили? — заинтересовалась Милана.

— Прямо здесь, — указал пальцем в пол, юноша, — изначально ни у кого из тех кто пришел со второго по восьмой номер, не было проблем со здоровьем, они получили все имеющиеся у них раны уже по итогу завершения испытания.

Двое ребят по-прежнему ничего не понимали и вопросительно смотрели на Роба.

— Какие же вы недогадливые, хорошо скажу прямо. Господин Зигфрид, прошедший испытания первым, решил, что для всех нас будет лучше, если у данной группы будет четкий лидер, вот только далеко не все согласились с его мыслью и немного пострадали. Кто-то больше, кто-то меньше, все зависело от самомнения, гордости и интеллекта человека, коему в доходчивой форме объясняли новые правила игры. Я к примеру, все сразу понял и остался целым и невредимым. Вы я так понимаю, последовали примеру лучших и тоже вовремя склонили головы, молодцы!

— Хэ-хэ, — только и смог промычать сконфуженный Рейн, услышав подобную историю.

«Никогда бы не подумал, что придет время, и я буду благодарен Милане за становления чей-то шестеркой, — сглотнув, хрустнул шеей парень».

«Я знала, работать на господина Зигфрида это идея века! — лучилась радостью, вперемежку с гордостью, сама Милана».

— А каким пришел ты? — с натянутой улыбкой спросил Рейн у Роберта, все больше понимая, что он, скорее всего, самый большой слабак из всех здесь присутствующих, ибо по сути даже Милана, будь у нее достаточный опыт, уделает его в лобовом сражении.

— Я? — показал сам на себя пальцем Роб, — я пришел вторым, разве это не очевидно?

«Пришел вторым и тут же сдался на милость лидера? С чего вдруг-то? Хотя постой? Его глаза это… — наконец дошла до Рейна очевидная истина, — он обладатель магического зрения, вот оно как».

— На самом деле от тебя веет дикой силой, Роберт, поэтому я не удивлена, — заявила Милана, с умным видом кивнув сама себе.

— У тебя хорошая интуиция, — весело взглянул на девушку Роб, — в отличие от некоторых, — перевел он, казалось бы такой же взгляд, на Рейна, отчего того сковал необъяснимый, непонятно откуда взявшийся страх.

— Я не сомневаюсь в вашей силе, я не так выразился, — замямлил парень, на автомате отходя назад.

— О, тогда все хорошо, а то я уж подумал, — кивнул Роберт, и Рейну полегчало.

«Что это было, я думал вот-вот умру, — глубоко дыша, переводил дух он».

— Тебе нехорошо? — непонимающе вопрошала Милена, — стоит, наверное, посидеть отдохнуть.

— Все нормально, не беспокойся. Там кстати кто-то вышел на балкон, — указав пальцем на внутреннюю стену храма, с выступом наверху, сказал Рейн.

— Прошу внимания! — в тот же миг раздался глубокий голос от мага в серой мантии и шляпе, взирающего на участников сверху вниз, — я судья турнира, и главный наблюдатель на данном испытании, — отчетливо и громко говорил он, — вы все прошли первый тур, поздравляю! — театрально несколько раз хлопнул в ладоши маг. — А теперь, вы будете перемещены на арену второго испытания, следуйте за провожатыми через заднюю дверь, там вас ждут запряженные экипажи.

Будучи очень немногословным, судья, поправив свою шляпу с большущими полями, развернулся к аудитории спиной и ушел.

В пустом зале храма стояла гробовая тишина. Все взгляды были приклеены к Зигфриду.

— Ладно, пойдемте, — сказал он, махнув рукой, и все как один пошли за ним.

Экипажей на заднем дворе древнего храма, было целых пять, и само собой участники группы из десяти человек разделились по двое и заняли свои места.

Зигфрид и Роберт поехали в первой повозке, Милане и Рейну досталась последняя и они, разумеется, особо не возражали, ибо никто не хотел ссориться с кем-то на голову выше себя.

Поездка оказалась относительно долгой, экипажи неудобными, а дорога ухабистой. Правда, на богатырский сон молодой парочки, уставшей до полусмерти, это никак не повлияло. Милана с Рейном проспали добрых пятнадцать часов, и проснулись перед самым прибытием в столицу, а точнее к окраине столицы в некую закрытую гостиницу.

Обветшалое четырехэтажное здание, с кривой лестницей и немного покосившейся крышей, на первый взгляд доверия не внушало, а старые ковры, трухлявая мебель и скрипучие двери, создавали впечатление не сильно большой заботы о людях, рисковавших жизнью на опаснейшем испытании.

— А это не слишком, как бы сказать, плохо? — спросила вслух Милана, зашедшая в холл гостинице.

— Отвратительно, да как это вообще понимать, мы тут жизнью рискуем, а нам вот это? — был более горяч в выражении своих эмоций Рейн.

— Успокойтесь, — рявкнул кто-то рядом с ними, замотанный в темную ткань, и имеющий грязные, лохматые, вьющиеся до самых пят волосы, — мы изначально группа отбросов из низших семей, мы все должны были сдохнуть в том лесу, — скрипя зубами, процедил непонятного возраста парень.

Глядя на одного из людей прошедших испытание быстрее них, и чьего лица не было видно из-за копны волос, Милана с Рейном немного отступив от сильно пахнущего собеседника, все же решили продолжить разговор.

— В каком смысле мы отбросы? — наклонив голову вбок, спросила девушка, — разве мы не десять самых лучших участников прошедших первый раунд турнира на становление кандидатами в совет магов империи?

— Нет, мы все лишь глупцы, которые должны так думать. На самом деле первый турнир состоит из множества испытаний, и каждая группа участников проходит свое собственное, дабы пройти дальше. Мы были в лесу, другие в горах, а третьи еще где-нибудь.

— С чего вы это взяли? — возмутился Рейн, — нам четко сказали, что…

— Заткнись! — прервал парня на полуслове, страшила, — ты дурак, вот тебе и лепят небылицы, и я тоже дурак, я тоже верил, что та сотня претендентов на опушке и была нашими конкурентами, а оказалась это просто бочка с отходами, мусорная яма куда слили всех неизвестных игроков, дабы похоронить по тихому.

— Кто вам это рассказал? — кое-что смекнув, вопросила Милана.

— Зигфрид, — при упоминании этого имени все тело страшилы перекосило, — он все это нам рассказал, и я ему не поверил, но сейчас, посмотрите, да эту гостиницу подготовили в спешке, они были уверены, что их подставные кандидаты порешат нас в том лесу. Более того, на финальном отрезке пути нас ждали маги четвертого уровня, из офицерского училища, замаскированные как участники. И если бы этот чертов монстр не прибыл туда первым, они бы убили любого кто прошел лес. Но этим сукам не повезло, кто мог знать, что среди нас будет такое чудовище, да никто, думаю, его бы не определили к нам, знай они о его возможностях. Просчитались, чего тут.

— А можно узнать ваше имя? — пользуясь моментом, решила завести нового знакомого девушка.

— Зовите меня Чернь, — сказал он и, не дождавшись какой-либо ответной реакции, пошел по направлению к лестнице.

— Странный парень, — изрек Рейн со вздохом, — а какие истории рассказывает, одна офигительней другой.

— И не говори, они тут вообще все странные, но лучше об этом помалкивать.

— Пойдем комнаты наши искать.

— Пойдем.

«Ну что за дела, из-за того что мне посчастливилось попасть в группу, так называемых социально неперспективных, пришлось все вытягивать самому, как же это утомляет, — с полностью каменным лицом рассуждал Зигфрид, сидя в рваном кресле в дешевом номере гостиницы. — Как по мне, те кто организовал этот турнир, мягко говоря, наступают все на те же грабли, что и все примитивно мыслящие аристократы. Они считают твое семейное положение главенствующим над всем остальным. Как же это глупо особенно в наше время, когда было доказано, что гениальные маги вполне могут появляться и в обычных семьях, просто им тяжелее стартовать из-за отсутствия ресурсов, вот и все. Но нет класс аристократов в своем репертуаре, они не способны отказаться от своего гнилого мышления и короны элитарности, даже когда страна на грани разрухи. Стереть бы их всех с лица земли, да не поможет, их место займут ушлые дельцы из народа и все пойдет по накатанной. Для реальных изменений в обществе, нужно менять сознание самого общества, а как это сделать известно одному лишь Богу».

Медленно встав с кресла и мимоходом глянув в окно, вид из которого приходился на помойку, Зигфрид налил себе немного воды в стакан, из стоящего рядом на столе, кувшина, и отхлебнув, снова сел.

«С продвижением в «Песни Жизни» тоже не все гладко, я не могу постичь пятый акт и плотно застрял на четвертом, хотя многие, наверное, с ума бы сошли, узнай о моем прогрессе, но мне этого мало. Возможно, я слишком жаден? Нет, просто я хочу побыстрее обрести силу, что сделает меня свободным, свободным ото всех оков. Мне нужно больше тренироваться, намного больше! Но черт возьми мне теперь тащить всех этих бездарей за собой, и ведь их еще и уговаривать пришлось. Я не сторонник насилия, но эти тугодумы и слушать ничего не хотели, пока я не показал им их место в жизни. Дураков учить только портить, хотя выхода нет. Из этой группы смертников запихнутой на самое дно нужно как-то выбираться, а одному не вариант, я привлеку слишком много внимания».

Закрыв глаза, Зигфрид начал постепенно погружаться в глубины своего сознания.

«А ведь я убил несколько человек на финальном отрезке испытания. Видит Небесное Око, я не хотел этого, но эти маги были слишком сильны, и их было пятеро, тут нельзя было дать слабину. Убивать это ужасно, меня пугает, что я могу это делать с такой хладнокровностью. На днях будет начала второго тура, интересно придется ли убивать там? Надеюсь, что нет, не хочу убивать, не хочу калечить, мне жалко людей, — с глубоким вздохом подумал он, — ладно, зачем попусту волноваться, что будет то будет, сегодня я сильно устал, пора заняться любимым делом».

Полностью уйдя в себя, Зигфрид начал исполнение техники «Песня Жизни».

На следующий день, собрав всех участников прошедших отбор в холле гостиницы, женщина сорока лет, одетая в черное строгое платье, с ниспадающими по нему каштановыми волосами, вежливо сообщила, что она будет временной сопровождающей их маленькой группы. После чего всех участников попросили проследовать наружу и погрузиться в ждущие их экипажи.

На этот раз к слову, кареты были намного лучше, и даже с учетом того, что их было всего три, ехать в них было куда комфортней, чем в предыдущих. В первом экипаже, как и всегда, расположились Зигфрид и Роберт, вот только помимо них, там также оказались Рейн и Милана. И последние двое оказались в данной карете не по своей воле, а по принуждению, то есть вежливой просьбе, Роба, коему, по-видимому, было скучно ехать с Зигфридом.

Больше часа Роберт допытывался у парочки о все, чем только можно. О днях рождения, родителях, близких друзьях и даже интимной жизни. И ребятам ничего не оставалась кроме как криво да косо отвечать на все эти смущающие вопросы. А что они могли сделать? Ссориться с кем-то из явных лидеров группы было глупо, надеяться на помощь Зигфрида, коей всю поездку просто смотрел в окно, не проявляя интереса к беседе, наивно, приходилось отвечать.

Наконец кареты остановились, и Рейн с Миланой, с улыбкой от уха до уха выскочили из экипажа.

«Неужели это закончилось, — думали они про себя, когда перевели свой взгляд на шикарно отделанные входные ворота и монументальные здания за ними».

— Это… — открыла свой рот Милана.

— Академия Магических искусств, столицы Облачной империи, — уверенно произнес Рейн.

— Да неплохой вид, — спокойно изрек Роберт, сзади них.

— Ностальгия, — мимоходом сказал Зигфрид, пройдя вперед и в одиночку направившийся за ворота.

— Вы учились в магической академии, — с интересом спросил Роб, последовавший следом.

— Да, три года назад я учился здесь в нулевом классе.

— В нулевом классе? — сгорая от любопытства, не сдержалась и спросила Милана, маленькими шажочками хвостиком следующая сзади.

— Это класс для элит, туда берут тех, кто в возрасте до пятнадцати лет научился применять полноценные заклинания, — пояснил Роберт, — в каком возрасте вы поступили господин Зигфрид?

— В тринадцать.

«В тринадцать?!»

Милана с Рейном в шоке переглянулись, а Роб лишь еще шире улыбнулся.

— Что и следовала ожидать от вас господин Зигфрид.

Остальная группа потихоньку догоняла лидеров, по-видимому, они все уже смирились со своими незавидными ролями.

— А почему здесь так пусто, — осматриваясь, шепотом вопросила Милана.

— Да я откуда знаю, — немного раздраженно ответил Рейн, которого вечное любопытство девушки начинало уже бесить.

— Академия официально закрыта уже больше года, — произнес Роберт, каким-то образом услышав весь их разговор, — вместе с тем ходили слухи, что ее откроют в этом году. Совпадение? Не думаю, — улыбнулся он и, развернувшись назад, подмигнул Милане.

Девушка покраснела, а Рейн, идущий рядом с ней, увидев это, треснул себя ладонью по лицу.

«Все бабы дуры, — решил он».

Таким образом группа из десяти человек и женщины из сопровождения, догнавшей и впоследствии возглавившей их, направилась к одному из зданий общежития. Вот только не того, в котором обычно жили учащиеся с первого по четвертый курс, и в коем успел пожить в свое время Зигфрид, а тому в котором обычно жили студенты магистратуры.

Данное здание было пожалуй одним из самых красивых и приятных на взгляд строений академии. Оно было представлено в стиле модерн, имело три этажа, великолепную лепнину на своем фасаде, фонтан у входа и шикарную лестницу с балюстрадой.

Перед входом в будущее жилище провожатая группы больше получаса зачитывала обязательные правила проживания и только после этого раздала всем магические ключи от их индивидуальных комнат, все из которых находились на первом этаже в правом крыле.

Недолго думая ребята начали свое заселение. Зигфриду досталась крайняя по коридору комната, в которой была большая кровать, шкаф, два стулу, письменный стол и тумбочка. Само помещение было пять на три метра, с покрашенными белой краской стенами, ковром на полу, люстрой со световым кристаллом и темными занавесками на единственное окно.

У Зигфрида почти не было личных вещей, да они и не особо были нужны здесь, а потому, он сразу сел на кровать и начал свое погружение в медитативное состояние для более лучшей практики «Песни Жизни». Время было дорого, он хотел как можно больше успеть за отведенный ему на отдых срок.

Сложно было сказать, сколько прошло времени, но когда Зигфрид в следующий раз открыл глаза, был уже вечер, а со двора доносился шум. Выглянув в окно, он увидел, как пять совершенно незнакомых ему подростков о чем-то спорят с двумя ребятами из его группы, если он не ошибался, то эти двое крепких парней были Эдвардом и Ганцом. Они оба были магами земли, и пришли к финишу почти одновременно, заняв седьмое и восьмое место соответственно.

«Похоже, вторая группа кандидатов подъехала, — подумал Зигфрид, — интересно какова их общая численность? — задался он вопросом, и сев обратно на кровать, решил сегодня не выходить из комнаты, не видя в этом особого смысла».

— Хочешь спокойной жизни, будь один, тренируйся один, живи один, делай все сам, ни на кого не рассчитывай и будет тебе счастье, — утвердительно кивнув сам себе, Зигфрид продолжил тренировку.

Светало.

Отлично проведя время за прекрасной практикой плетения, Зигфрид, удовлетворенный результатом, не удержался от любования утренним солнцем. Ему всегда нравилось гулять по утрам, и сегодня он решил не отказывать себе в подобном желании. А посему, выйдя из своей комнаты, он направился во двор.

— Глядите-ка, еще один недалекий, вчера я его не видел, — не успел Зигфрид выйти за дверь, как в холле общежития, тыча в него пальцем, один из вчерашних ребят, начал громко разговаривать со своими друзьями.

«Вчерашняя пятерня, ничего интересного, — вышел на улицу Зигфрид, не торопясь, идя к небольшому фонтану».

— Эй погоди, мы с тобой поболтать хотим, ты чего убегаешь, — не унимались парни, быстро последовавшие за ним и окружившие его возле фонтана.

— Тебя разве не учили, что невежливо вот так убегать, когда с тобой говорят, — с лицемерной улыбкой произнес лысый дистрофик, по-видимому, маг ветра.

— Да он просто испугался, это нормально, — скалил зубы метрового роста шпендик, маг огня.

— Вы чего на него все набросились, он нам грубого слова еще не сказал, — чесал жидкую бороденку, среднего роста парень с кривым носом, маг земли.

— Зато его друзья вчера слишком много болтали, пусть ответ держит, — произнес длинный, притопывая кривой ногой.

— Точно, — поддержал его единственный нормально выглядящий юноша.

— А сильно вас вчера опустили-то, раз сегодня так горлопаните, — спокойно изрек Зигфрид, — вы подраться пришли и нарушить правила? Вылететь захотелось? Нет, тогда зачем, языками почесать как бабы базарные? Шли бы вы отсюда, пустозвоны, вы меня раздражаете, а коль смелый кто, нападайте я готов.

Не ожидавших такого ответа парней, сконфузило, и среди них повисло молчание.

— Значит, пришли просто рты пооткрывать, и не стыдно, позор на ваши головы.

— Да мы, — начал было карлик.

— Пиздоболы, я понял дальше что?

— Ты нарываешься? — нахмурился кривоносый.

— Я дал вам два варианта: либо нападаете, либо вы пустозвоны последние.

— Атакуем! — заорал карлик.

— Ага, — кивнул кривоносый.

— Вы сдурели, — преградил им путь длинный, — нас исключат.

— Уходим, давайте уже, — больше не улыбаясь, пробубнил лысый, — мы еще встретимся, — кинул он напоследок.

— Хэхэ, да мы вообще шутили, — сказал последний из них, и все пятеро быстро ретировались.

«Откуда таких только понабрали? Как они первый тур то прошли? — задумался Зигфрид, — одежда у них дорогая, неужели за взятки пропихнули сыночков купцов? А какой у них первый тур был?»

— Вы так блестяще разобрались с этими буйными хулиганами, я очень впечатлена, — прервал размышления юноши, мягкий девичий голос, — мне очень прискорбно, что такие как они портят все впечатление о моей группе, прошу, простите их не держите зла.

Даже не оборачиваясь, Зигфрид прекрасно знал, кто с ним заговорил, и эту женщину он бы предпочел обходить стороной, при этом заткнув уши и закрыв глаза.

— Присцилла, чего тебе нужно? — спросил он шепотом, у милой леди в белом платье.

— Мистер Зигфрид, ну кто же так откровенно и беззастенчиво раскрывает свою маскировку? — подойдя ближе, также тихо произнесла девушка, на лице которой сияла мягкая улыбка, а в глазах отражалась нежность и чистота, прежней высокомерности не было и в помине.

«А она и вправду отличная актриса, не ожидал, представляю скольких мужчин, данное личико свело с ума и бессовестно обмануло».

— Не уводи разговор в сторону, чего тебе нужно?

— Мистер Зигфрид, почему вы так строги со мной, я хочу сделать как лучше, а вы так реагируете. Разве нам не будут легче обмениваться информацией и помогать друг другу, если мы воспользуемся возможностью в виде беседы по поводу данного инцидента и как итог подружимся у всех на глазах?

— Так это ты спровоцировала вчерашние неприятности?

— Да, но вы не появились, — склонив голову, с укором произнесла девушка.

— Не подходи так близко.

— Но тогда нас могут услышать, да и со стороны любопытным покажется, что мы не более чем парень и девушка, нашедшие общий язык.

— Эти пятеро тебе подчиняются?

— Нет, просто ими легко манипулировать и их не жалко.

— Сколько вас вчера пришло?

— Тридцать.

— Олан с тобой?

— Да, и еще трое из наших.

— Вы начали работу по сколачиванию групп?

— У Олана на счету пять «друзей» у меня пока четыре, у остальных успехи так себе.

— Ясно, что за испытание у вас было?

— Письменный экзамен и стандартный тест на способности.

— Так и думал.

— А у вас? — подошла еще ближе Присцилла, от которой исходил великолепный аромат.

— Смертельная гонка в лесу с заградительным отрядом магов на финальном участке.

— Как интересно, расскажите подробней?

— Нет, заканчиваем с этим фарсом, тебе пора Присцилла, до свидания.

Сжав губы, девушка на секунду замолчала, но затем, вновь улыбнувшись, сказала:

— Буду ждать новой встречи, полагаю, нас уже видели вмести пару тройку человек, и если мы будем здороваться в будущем, это будет в порядке вещей, — подмигнула она и, не дождавшись ответа, удалилась.

«Поганая девка, все настроение испортила, — подумал Зигфрид, посмотрев в небо».

Где-то в вечно зеленом лесу, темная сырая пещера, без лучика света в себе, вела в глубины земные трех людей.

Один из них был высок и массивен, носил простую хлопчатую рубаху с широкими крепдешиновыми штанами, стригся коротко и все время молчал. Второй был низок и худощав, одет был в мантию серого цвета и не имел волос, так как был уже стар.

Третьим же шел юноша двадцати трех лет в самом расцвете сил, в красных бархатных одеждах и с большим перстнем на пальце в камне коего отражался огненный смерч.

Уже час шли они по туннельной шахте пещеры, ведомые магом земли и оберегаемые старым магом воздуха. И вот, наконец, троица дошла до своей цели, огромной стальной двери, без ручек, замочной скважины, окошек или чего-то подобного. Не теряя времени вперед вышел парень в красных как закат одеждах и, достав из кармана нефритовую табличку, влил в нее свою ману. Карта-ключ засияла, и исполинская дверь, три на три метра размером, начала сдвигаться вверх, открывая взору кирпичный, сухой, хорошо освещенный коридор, уходящий далеко вдаль.

И вновь трио начало движение, а дверь за ними потихоньку закрылась.

Спустя еще несколько минут, группа встретила на своем пути еще одну стальную дверь, не уступающую прежней в диаметре, вот только в этот раз она сама стала открываться, будучи отпертой изнутри.

— Ваш отец излишне беспокоиться о ходе эксперимента, — послышался хриплый голос, и навстречу трем пришедшим, вышел среднего роста человек, с плешью на голове, жидкой бороденкой и в белом халате.

— Учитывая, какой эксперимент вы проводите магистр, излишне — это неуместное слово, — произнес молодой человек, протягивая старику руку с перстнем на ней.

— Да, так тоже можно сказать, господин Фаэр, прошу, проходите в лабораторию у меня есть чем похвастать. Ваша охрана пусть подождет в соседней комнате, вон там.

Разделившись со своими верными компаньонами, юноша в красных одеяниях, не спеша пошел за стариком. На ходу он то и дела осматривался, в лаборатории было массу всего, на что можно было положить глаз. Причудливые кристаллы разных форм и расцветок, сложные многоплановые печати, магические круги с неизвестными Фаэру формулами, разного рода трубки, веревки, цепи, ящики, зажимы, склянки и колбы, чего тут только не было.

— Мы пришли, — остановился магистр, перед дверью в какую-то комнату, — все, что вы увидите дальше, тайна за семью печатями, помните, она может погубить всех нас.

— Я дал клятву смерти.

— Тогда не вижу проблемы, прошу, — влив ману в безделушку на своем поясе, старик открыл дверь, а за ней, в большой, конусообразной комнате, на светящихся цепях, висел овальный пятиметровый кристалл, алого цвета. Он был полупрозрачный, твердым снаружи, но похоже, жидким внутри, и в нем, в самом центре, плавали ярко светящиеся белым светом точки.

— Сколько их здесь? — медленно подходя к «сосуду» спросил Фаэр, глаза его были расширены, а рот приоткрыт в восхищении.

— Пятьдесят, ровно пятьдесят, даже смешно, что число такое точно, у судьбы есть чувство юмора.

— Почему только пятьдесят, мы загнали в лес почти сотню претендентов и восемьдесят из них погибло.

— Кажется, вы плохо понимаете, что такое душа.

— Вот как, может быть тогда господин Мориарти, вы расскажите мне? Мы устроили обман века, и думаю, многим будет интересно, почему здесь только пятьдесят душ? Это ведь самый минимум, который нам нужен.

— Дело в том, господин Фаэр, что душу нельзя поймать или запереть с помощью силы, это невозможно. Душа творение Бога ничто не может ее тронуть.

После этих слов юноша отвел свой взгляд от кристалла и, приподняв бровь, посмотрел на магистра.

— Тогда это что? — задал он закономерный вопрос, ткнув пальцев в «сосуд».

— Это души, плененные желаниями, — улыбнулся старик, — душу могут сковать только собственные страсти и пороки, но не магия и тем более человек. Как вы думаете, господин Фаэр, зачем мы устроили столь сложный способ прикрытия нашего эксперимента? Система двойных советов, большой отбор кандидатов, разделение их на две группы, привод одной из них в этот лес и так далее и тому подобное?

— Потому что если про эксперимент с душами узнают за границей, половина континента придет стирать нас с лица земли, — довольно грубо ответил юноша. — Вся эта игра с изменением системы, коррупцией на отборе, якобы разделением групп для устранения неудобных кандидатов, все это сделано именно для того, чтобы сам черт ногу сломал, пытаясь в этом разобраться. И вы сами это знаете, зачем спрашиваете?

— Все что вы сказали, правда, но не полная, видите ли, вся схема оказалась столь странной еще и потому, что душу человека очень тяжело пленить, почти невозможно. Нужны десятки условия дабы был хотя бы шанс. Например, кандидаты должны быть очень сильные духом личности, но при этом не до конца сформированными по части характера и иметь возрастные, лучше подростковые изъяны. Далее все они должны имеет перед собой большую цель, желание за которое не страшно было бы умереть. В нашем случае этим желанием было становление кем-то великим, а для этого прохождение испытания. Но даже так большинство, тех что мы отправили во вторую группу, не готовы были умереть за эту цель, трусы. Так вот, если два выше озвученных условия выполнить, и к ним прибавить третье, а именно особое магическое место…

— Тысячелетний вечно зеленый лес, место захоронения древа жизни, — перебил старика Фаэр.

— Точно, — улыбнулся магистр, — вот тогда при смерти человека, душа все еще сильно жаждущая исполнить свои желания, на какое-то время останется на земле, в попытке реализации. В этот момент кристалл душ настроенный определенным образом, выставленный в определенном месте, сможет поймать некоторые из таких душ, и введя их в заблуждение как бы на время оставить в себе. Для души пространственно-временной континуум представляется совершенно по-другому, потому для нее вечность может быть мгновением, а мгновение вечностью. Душа может тысячелетия поддаваться обману, считая, что прошел лишь миг. Исходя из всего вышесказанного, нам очень повезло заполучить полсотни душ, очень повезло.

— Но разве планы не были сорваны тем мальчишкой?

— Который в одиночку перебил замаскированный элитный отряд молодых офицеров? Нет, он молодец, из-за него будет еще сложнее разобраться во всем том хитросплетении событий, что мы наворотили. Сейчас он и его группа, объединившись с теми трусами, что нам не подошли, продолжать проходить мнимые этапы отбора, а после начнут как взаправду готовиться стать членами совета магов. Они блестяще подойдут для отведения глаз. Поэтому поводу полагаю, переживать не стоит. У многих наверняка будут вопросы и подозрения, но никто не сможет вовремя докопаться до истины и это главное.

— А потом?

— Что потом?

— Когда-нибудь все станет ясно, пусть через год или через десять лет, что мы будем делать потом?

— Ваш отец вам еще не сказал? Ах да, вы ведь совсем недавно дали клятву «смерти», наверное не успел, ну тогда я тоже не буду портить интригу.

— Что? — Фаэр нахмурился.

— Пусть ваш отец вам об этом расскажет, спросите у него, а заодно сообщите о моих успехах, хорошо? Ну, вам пора, до свидания, — с улыбкой указал на дверь Мориарти.

— До встречи, — развернувшись, быстрым шагом пошел к выходу униженный Фаэр.

«Построить лабораторию в ста метрах под землей, стоит почти миллион золотых, — подумал магистр, — поставить же на место взорвавшегося сопляка, бесценно».

Академия магических искусств.

Рано утром в кабинете директора, когда его хозяин разлаживал многочисленные бумаги у себя на письменном столе, и попивал чай из старинной мраморной кружки, к нему зашла его помощница.

— Директор Чарльз пришел конверт из совета князей, — произнесла высокая стройная женщина, немного за тридцать, положив желтоватый «сверток» на стол.

— Хорошо, — кивнул пожилой мужчина со шрамом на лбу, одетый в качественный, но уже старый, костюм, — ты можешь идти, — выпроводил он помощницу и вскрыл конверт.

В письме, что он получил, была всего одна строчка и двенадцать подписей.

«Использование пещеры Чудес в качестве испытания для второго тура — разрешено».

Стоило Чарльзу прочитать эти слова, как весь его кабинет накрыла беспросветная тьма, все будто исчезло. Пол, стены, потолок, мебель, все растворилось в черноте, ничего не осталась, кроме самого директора.

— Они разрешили? — раздался голос в темноте, и из нее, в белом фраке, с короткими серебристыми волосами, вышел молодой человек. Его голубые глаза блистали как два драгоценных камня, а черты лица были без единого изъяна.

— Да, — сухо ответил Чарльз, с осторожностью поглядывая на парня, — зачем ты пришел, Дъягон? И зачем этот барьер, это лишнее, мой кабинет и так защищен от любопытных.

— Как говорят люди: — Береженого Бог бережет.

— Полагаю таких как вы, Бог не бережет.

— Кто Его знает, я с Ним не встречался.

— Зачем ты пришел?

— Зачем? Как это зачем, — развел руками юноша, показывая наигранное удивление, — я, знаешь ли, двадцать лет работал над тем, чтобы нам позволили официально, по инициативе с их стороны, спустить в пещеру претендентов, и не абы каких, а именно тех, у кого велик шанс открыть врата. И когда все удалось, ты спрашиваешь, зачем я пришел? Ты смеешься?

Чарльз ничего не ответил.

— Молчишь? Хорошо, — кивнул парень во фраке, и щелчком пальцев создал себе из темноты кресло, — знаешь, когда ты был голодранцем, не имеющим ничего, с тобой было проще общаться. Тогда ты был скор на ответ и готов был делать все, чего бы мы ни пожелали, а теперь? Ты помнишь свою клятву?

— Помню, — сухо ответил мужчина.

— Отлично, тогда к чему эта постная физиономия, этот хмурый взгляд? Возомнил себя кем-то важным, занимая этот пост? — вопросил юноша с улыбкой, — правду говорят, власть и деньги портят людей.

— Чего конкретно ты от меня хочешь Дъягон?

— Я хочу убедиться, — наклонился на кресле вперед тот, — что ты Чарльз, — на плечо директора неожиданно легла тяжелая ладонь парня, мгновение назад сидящего напротив, — не сделаешь шаг назад в самый неподходящий момент. Мы очень много сил потратили на то, чтобы обвести всех вокруг пальца с этой пещерой, чтобы посадить тебя на этот пост, и чтобы уничтожить в этой стране всех наших врагов. Да мы чуть империю не развалили попутно, представляешь, можно сказать шли по лезвию бритвы. И учитывая все это, я хочу точно знать, что в ключевой момент, ты не повернешь назад. Понимаешь?

— Это вы убили императора и… — ладонь на плече Чарльза сжалась, и он потерял способность говорить.

— Это не твоего ума дела, я задал тебе вопрос?

— Я все сделаю, как и договаривались.

— Здорово, рад за тебя, а то я уже хотел начать пытать твою беременную помощницу.

— Беременную? — глаза Чарльза расширились.

— Да, но не переживай ребенок от тебя, она просто тайком отменила заклинание бесплодия, и три недели назад забеременела. Она так тебя любит, что дико хочет детей, представляешь она плачет по ночам из-за того что обманула тебя, ревет часами напролет. Это может сказаться на ребенке, утешил бы ее уже, в конце-то концов. Или, ты не хотел заводить детей и жениться, чтобы мы не могли тебя шантажировать? Да нет чушь, ты же не дурак, да?

— Да… — скрипя зубами, произнес Чарльз, — я все сделаю.

— Превосходно, тогда желаю удачи, — разжав ладонь, Дъягон развернулся и пошел куда-то во тьму, — и еще, если будут сложные моменты, когда непонятно что делать или что вообще произошло, тогда просто тяни время. Мы будем наблюдать за «экзаменом» и за твоей помощницей конечно, так что работай ни о чем не беспокойся.

С этими словами Дъягон исчез, и с ним исчезла вся тьма, комната вернулась в нормальное состояние.

Чарльз взглянул на настенные часы над дверью кабинета, с момента появления гостя в реальном мире прошло всего пару секунд.

— Что это такое? — вылупив глаза, бормотал Рейн.

— Понятие не имею, — была не менее ошарашена Милана.

— Это вход в пещеру, — спокойно заявил Зигфрид, — просто хорошо оформленный, но это по-прежнему просто пещера.

— Согласен, — с улыбкой изрек Роберт.

Остальные присутствующие просто молчали, молчали и взирали на два тринадцатиметровых обелиска и вход в пещеру между ними, выполненный в форме головы шестиглазого демона с открытым ртом.

— То есть когда мы будем туда входить, со стороны это будет выглядеть так, как будто этот демон нас ест, — сказала одна из девушек, пришедших со второй группой.

— Это просто статуя из камня и ничего больше, — утешила подругу Присцилла, и та тут же взяла ее за руку и успокоилась.

«Как бы я о ней не думал, а она уже некоторых полностью подчинила, — размышлял Зигфрид, искоса глядя на то, как Присциллу окружили четыре девушки, — они ей буквально в рот смотрят, старшая сестра не иначе. Но я все равно не хочу с ней общаться».

— Кажется, там кто-то спускается, — сообщил Роб, указав пальцем немного вверх.

Взглянув под потолок исполинского каменного строения, в коем находился и вход в пещеру и все участники второго тура, они увидели как часть потолка, отделившись от основной плиты, поднялась вверх и на летающей платформе к ним начали спускаться двое.

— Это директор и его помощница, — сказал кто-то из второй группы, — сейчас поди речь толкнут.

И, как и предсказал паренек, левитирующая платформа, зависнув в десяти метрах над землей, начала подлетать к ожидающей ее толпе.

— Я директор магической академии Чарльз Куско, — произнес пожилой мужчина, когда платформа остановилась возле ребят, — сегодня я буду главным наблюдателем и главным судьей. Всем вам уже должны были объяснить правила испытания второго тура, а именно достижения центра пещеры Чудес и открытие находящихся там врат. Не бойтесь, врата искусственные и созданы в наше время, они не являются чем-то древним и не представляют опасности сами по себе. Так вот когда вы достигните центра и откроете врата, ваш уникальный спектр маны будет считан, и мы узнаем, что вы прошли. После этого для вас будет открыт отдельный проход, по которому вы сможете легко и безопасно выйти. Сразу скажу, сама пещера опасна, в ней даже можно погибнуть, но все вы подписали бумаги о принятии подобного риска, а потому, я могу пожелать вам лишь удачи.

Сказав это, директор замолчал, его же помощница наоборот заговорила.

— В пещеру вы все будете входит по одному, с интервалом в три минуты, прошу выстроиться в очередь по данным вам ранее номерам, на этом все.

Зигфрид взглянул на листок бумаги в своих руках.

«01».

«Похоже, как бы я этого ни отрицал, но я везунчик, мне в очереди не надо стоять — подумал он, и пошел по направлению к входу в пещеру».

— Удачи, — немного склонив голову, сказала Роберт, видя как Зигфрид, решительным шагом направляется к своей цели.

— И тебе Роб, будь осторожен.

— Конечно.

— Увидимся после испытания друзья мои, — с улыбкой обратился к своей группе он, и словно ветер скользнул в открытую пасть демона.

Первые тридцать метров темного каменистого туннеля были преодолены Зигфридом за считанные секунды, а после он оказался в ярко-слепящем открытом пространстве, если быть точнее, то в освещенной кристаллами полости в земле, напоминающей огромную кубическую комнату.

Каменный подземный карман, был по сути пустым, и помимо пары десятков световых кристаллов на стенах, не имел в себе ничего примечательного. Неподалеку же, метров в трехстах, виднелся вход в еще один туннель, очень похожий на тот, что Зигфрид только что преодолел.

«Ясно, значит вся пещера состоит из залов и шахтоподобных проходов между ними, — пришел к выводу юноша, — это довольно необычно для природной пещеры, особенно учитывая эти странно ровные стены, хотя какая мне разница. Гораздо интересней, чем это испытание сможет меня удивить».

Улыбнувшись своим мыслям, Зигфрид направился к следующему тоннелю, желая как можно быстрее достичь центра пещеры.

Сильный удар ладонью сбил Зигфрида с ног, из разбитой губы потекла кровь, в глазах все двоилось, он лежал на полу и с трудом пытался подняться.

— Если ты еще раз будешь так со мной разговаривать, неделю просидишь голодным, тебе ясно? — кричал на него сверху до боли знакомый женский голос, — ты молчишь? Ах ты маленькая поскуда, я для тебя никто да? Простая женщина не стоит даже слово от такого как ты, да?

Зигфрид почувствовал еще один сильный удар вбок, резкая боль пронзила позвоночник.

— Мама я все понял, прости.

— Не называй меня так! — взбесилась женщина еще сильнее и, размахнувшись ногой, нанесла удар, за ним еще один и еще.

— Хватит! — донесся грубый мужской голос из другой комнаты.

— Не лезь в наш разговор!

— Я сказал хватит, оставь его, скоро из школы придет Анна.

Немного успокоившись, женщина начала поправлять съехавшую в сторону, расстегнутую у ворота, блузку.

— Убери здесь все, и кровь с пола вытри, понял?

— Да.

— Тряпка в шкафу ведро там же, если хочешь есть, на столе остались овощи, посуду помоешь после Анны.

— Хорошо, — вставая с пола и стараясь не смотреть на мать, мальчик пошел к шкафу.

— Поторапливайся, скоро Анна придет.

Убрав весь наведенный его избиением беспорядок, и кое-как приведя в порядок самого себя, Зигфрид взял со стола несколько картошин и хлеб, а затем отправился в свою комнату на втором этаже.

Дав наконец волю эмоциям он заплакал и вытирая слезы начал есть сухой и безвкусный хлеб, с немного недосоленной картошкой. Отчаянье захлестывало юное сердце мальчика, он никак не мог понять, почему его так не любят.

В какой-то момент времени, на второй по счету картошке, Зигфрид вдруг прекратил плакать и ошарашено огляделся вокруг. Его лицо озарилось гневом, он уже и не помнил, когда в последний раз так злился.

«Чертова пещера, я чуть не попался! — немного успокоившись, Зигфрид начал усиленно размышлять, — это какая-то магия разума с эффектом манипуляции воспоминаниями и чувствами. Признаться такого я не ожидал, даже не помню, когда на меня произвели воздействие. Отлично сработано, просто идеально. Но, в одном они просчитались, у меня очень сильное сознание, и железная воля. Я плохой объект для воздействия».

Осознав ситуацию, юноша, сев поудобней на кровать, закрыл глаза и сосредоточившись на своей душе, начала практиковать технику «Песни Жизни» четвертый акт, финальную часть.

Через минуту со вспышкой света все окружающее его исчезло, словно ночной кошмар, и он опять очутился в пещере, в небольшом ее зале, возле слабо текущего ручейка.

«Я вспомнил, когда я пришел в эту локацию меня привлек странный свет в воде, и я на мгновение рассредоточил внимание, всего на миг перестал полностью осознавать свою душу и внутреннее «Я» и в это время все и случилось. Похоже, в этой пещере магия чужеродного разума постоянно влияет на тебя, но она настолько высокоуровневая, что ее не заметишь с помощью человеческих «чувств». Я был сложной целью и до момента моего отвлечения меня просто не могли ввести в транс, но как только представился случай, я тут же впал в заблуждение. Опасное местечко скажу я вам, обычный человек или среднестатистический маг сойдет здесь с ума за пару минут, о чем думали организаторы турнира? Да почему это место вообще не уничтожили? Здесь же явно живет нечто разумное и очень древнее… Стоп, та голова демона на входе, а что если это не статуя, а окаменелый череп? Нет, бред, хотя… Если кому-то выгодно иметь под своим боком древнюю пещеру с «чудесами», то никакое зло таких людей не смутит. Ради власти и денег некоторые люди легко заключат сделку с дьяволом, не говоря уже о сохранении какой-то пещеры. Глупо надеяться прямо здесь и сейчас разгадать планы вышестоящих, у меня слишком мало информации, да и первым делом надо отсюда выбраться в целости и сохранности».

Смело пойдя дальше, Зигфрид миновал еще несколько обширных полостей подземелья, в них не было ничего необычного, кроме камней, песка и иногда воды, а потому путь был относительно легким. И вот, заходя в очередной зал пещеры, он увидел на его полу три трупа. Это были молодые мужчины зверски убитые чем-то, что разрезало их на куски и оплавило плоть в местах разреза.

Зигфрид хорошо знал, кем были эти люди, это были те самые маги, коих ему пришлось убить в вечно зеленом лесу.

Зрение вновь затуманилось, и супротив воли юноши в его разум начали входить тысячи картин горюющих родителей, братьев и сестер, друзей и коллег. Шквал боли и горя, злости и отчаянья стал ураганом вливаться в Зигфрида, давя на чувство вины.

— Это не сработает, — сказал он сам себе, — эти люди не испытывали сострадания, когда подписались на работу по массовому убийству ни в чем не повинных подростков, а теперь надо же, горе какое охотники стали жертвами, давайте поплачемся. Я все сделал правильно! — утвердился Зигфрид в своих мыслях, и наваждение тут же исчезло, а он сам даже не обернувшись, пошел дальше.

Пройдя еще несколько залов, в которых он видел и горы золота, и стопки редчайших книг, до коих он и не думал дотрагиваться, юный маг все же встретил в одном из помещений то, отчего его передернуло, а именно гигантское зеркало, отражающее в себе дикие пытки над его старшей сестрой. Образ Анны, которую бьют и насилуют, был столь реальным, что сложно было усомниться в неправдоподобности происходящего. От картин, показанных в зеркале, кровь стыла в жилах.

— Я в это не верю, — стиснув зубы, сказал Зигфрид, — а если это и правда, я ничего не могу сделать, — смерился он с происходящим и пошел дальше, полностью подавив желание разбить проклятое зеркало.

Проходя все новые и новые туннели и залы, Зигфрид начал чувствовать усталость, но не физическую, а психологическую, постоянное давление на его разум заставляло юношу поддерживать концентрацию на пределе возможного и это со временем иссушало внутренние силы. Не будь его сознание и дух столь крепки, он явно уже сотни раз попал бы под воздействие иллюзии пещеры.

Мягкие нежные губы одаривали Зигфрида поцелуем, и нечто очень теплое сидело верхом на нем, пока он сам лежал на кровати.

С трудом оторвав рыжеволосую девушку от себя, он, проморгавшись и привыкнув к тусклому освещению спальной комнаты, начал медленно осматривать ее голое тело.

— Зигфрид ты чего? — спросила удивленная красавица.

— Эрис? — приоткрыв рот, шокировано продолжал осмотр Зигфрид, видя перед собой чарующие формы голой и уже зрелой Эрис Стронг.

— У тебя после нашего первого раза память отшибло или ты от свадьбы не отошел? — хмурясь, спросила она.

— Когда мечты сбываются, такое бывает.

— Вот как, — ярко улыбнулась девушка, — знаешь, ты всегда умел мне польстить, но ты обещал пять раз и я не слезу с тебя пока этого не добьюсь, так что отговорки не принимаются. Умри, но выполни.

— Да я бы рад, вот только…

— Только что?

— Я не особо хочу завалить тест на похоть, извини Эрис, — произнес Зигфрид, и со всей силы ударил себя большим пальцем руки прямо в открытый глаз.

Далекий девичий крик и острая боль, прошли через пару секунд вместе с белой пеленой.

Зигфрид как и прежде был в пещере, только в этот раз он стоял рядом со входом в какую-то маленькую комнатку, размером два на два метра. В данном небольшом помещении все стены были выложены обработанным в блоки камнем, вверху горел светильник в форме чаши, а в полу виднелись стальные дверцы люка, закрытого, судя по толщине пыли на нем, лет сто, а может и больше.

Две створки на люке имели причудливые ручки в форме костяных ладоней, а сам люк был немного выпуклый и почему-то напомнил Зигфриду закрытый глаз.

«Если всем пришлось пройти через то же, что и мне, я думаю досюда, никто из них не дойдет, — размышлял он, склонившись над люком и взявшись за его ручки, — и вообще, какие это врата? Это банальный люк, с какой натяжкой нужно говорить, упоминая это в качестве врат?»

Применив усилие на ручки дверец, Зигфрид попытался открыть люк, но тот будто прирос к земле.

— Да что это такое? — недовольно изрек он, и хотел было ослабить хватку, как вдруг, выполненные в форме костлявых ладоней, ручки люка, сами схватили его, — что за? — попытался применить барьер Зигфрид, но ничего не получилось, а кровь, с его порезанных обо что-то ладоней, уже начала капать на крышку закрытого люка.

Странная печать, проступив под каплями крови, засияла на железных створках между костяными ручками, и люк неожиданно начал поддаваться.

Между дверцами образовалась небольшая щель, всего в несколько сантиметров, но и этого было вполне достаточно, чтобы нечто абсолютно черное, поглощающее весь спектр света, просочилось меж створок люка и проникло в голову беззащитного Зигфрида, пройдя через его межбровную точку во лбу.

Невиданная боль пронзила все естество юноши, и он, не выдержав ее, рухнул без сознания.

Средь безграничных зеленных полей, уходя в небесные дали, гордо высился одинокий ветвистый золотой дуб. Ствол его был несгибаем, ветви его были широки, а корни его были глубоки.

И не уродились еще ветра, что могли сломать его, и не было еще засухи, что могла иссушить его, и не боялся он даже хода времени, ибо был он возрождающейся душой человеческой, что бессмертие от самого Бога обрела.

И было у сей души имя, и звали ее Зигфридом, и вскоре должна была зацвести она, но никак не могла.

В мире духовном время было не властным, а потому не было печали в том, чтобы подождать, сколько нужно, вот только во время ожидания этого, нечто темное проникло в сей светлый мир, в обитель души человеческой.

И начала тьма распространяться по полям зеленым и застилать небо голубое, да заслонять солнце яркое. И принялась она в золотой дуб входить да цвет его менять с ярко-желтого на темно-черный. И забурлили ветра, и застонало небо грозами, и пролилась печаль ливнем, оплакивая душу невинную, погубленную.

С того самого времени не проблескивал свет солнечный на края сии, а лишь бури да ураганы проходили там, ливнями темными подпитывая дуб черный, что рост не в меру, ширился без конца и корнями землю бурил.

Начались с тех пор изменения, конца и края коем невидно было, и чем закончиться должны были они одному Богу ведома.

Зигфрид открыл глаза.

«Где это я? — осматривая потолок большого куполообразного помещения, подумал он, — ничего не помню. А! Я в пещере Чудес, второй тур испытания, точно, но как я попал именно сюда?»

Приподнявшись, парень начал осматриваться. Сейчас он находился в одном из залов пещеры, ярко освещенном десятком кристаллов на потолке и перегороженном в центре исполинскими воротами, вкопанными в землю.

«Ах да, врата их надо открыть для прохождения испытания».

Встав с пола, Зигфрид подошел к темным железным воротам, выкованным довольно топорно, без каких-либо узоров и с простыми «Г-образными» ручками.

Взявшись за одну из них, он дернул ее вперед, и одна из створок тут же открылась.

Сверкнула вспышка, и сбоку в стене появился проход, по-видимому, ведущий наверх.

«Вот и выход, — подумал Зигфрид, — хмм, я как-то странно себя чувствую и с памятью что-то не то. Хотя энергия буквально переполняет меня, захлестывает волна за волной, — медленно идя к проходу, юноша старался сконцентрироваться на своем внутреннем «Я» и вдруг понял, что произошло, — четвертый акт «Песни Жизни», завершен! Я перешел на пятый акт. Вот откуда этот прилив силы, если верить мастеру Го, завершение четвертого акта характеризуется массивным увеличением объема маны в теле. Вот только при переходе на пятый акт я еще должен был начать ощущать бурную радость, а ее что-то нет, только странная пустота в душе. Может у всех по-разному и мой опыт отличается от опыта мастера Го? Ладно, вернемся к этому вопросу позже».

Решив так, Зигфрид зашел в открывшийся каменный ход и начал подниматься по нему наверх. Путешествия по относительно узкой шахте, петляющей то вправо, то влево, юноша в какой-то момент понял, что данный ход вывел его к самому выходу из пещеры.

Вновь оказавшись в наземном бункере, что скрывал пещеру «Чудес» от любопытных глаз, Зигфрид почему-то задумался о самой сути данной пещеры. О ней никто из испытуемых не знал и даже не слышал, хотя судя по исполинскому зданию, построенному для ее скрытия, и целому лесу, посаженному рядом, нашли ее очень давно. Да, безусловно, секретных объектов в империи наверняка предостаточно, но в них не проводят испытания подростков, ибо тогда вся секретность потеряет смысл. Что-то в этом всем было не так, и не только в пещере, а вообще во всей этой затеи с двумя советами и турниром в частности. Вот только что было не так, понять решительно невозможно.

— Зигфрид Алмазов, прошу положить вашу ладонь на эту доску, — подойдя к юноше с нефритовой дощечкой, официальным тоном сказала помощница директора.

— Хорошо, — выполнил просьбу женщины он.

Дощечка вспыхнула нежно-голубым цветом.

— Вы прошли, — сказала она и, развернувшись, направилась к стоящему неподалеку Чарльзу, помимо которого в здании по сути никого и не было.

«Значит никто еще не прошел испытание? Хотя оно и логично, я был первым, да еще и самым устойчивым к магии разума. Вот только почему я не помню, как попал в финальную «комнату»? Странно все это, странно».

Вместе с тем, как Зигфрид прибывал в размышлениях, директор Чарльз внимательно наблюдал за ним.

«У этого мальчика невероятная способность к подавлению собственной ауры, без дара магических глаз вряд ли кто-то сможет точно определить его силу, кроме как в бою конечно. Плюс к этому его душа закрыта, он практикует «Песню Жизни»? Ранее как выяснилось, он учился у нас, я читал его дело, как мы только смогли проморгать такого талантливого мастера плетения? Все из-за этой смуты после гибели императорской семьи, теперь сложно будет заполучить расположения юнца, он наверняка осознал свою ценность. Жаль, очень жаль, не будь у меня столько дел, я бы заметил этого гения и сказал бы кому-нибудь приглядеть за ним».

Примерно через тридцать минут после завершения испытания первым участником, испытание завершил и второй, им оказался Роберт, с улыбкой и идеальной прической, вышедший из узкого скального прохода в своем привычном костюме.

— Господин Зигфрид, вы уже здесь как я и ду… — осекся на полуслове Роб, когда его золотистые глаза увидели нечто странное.

«Что это за черный барьер? Я не могу через него видеть, разве можно заблокировать магическое зрение? — искренне удивившись, подумал он, — господин Зигфрид не перестает удивлять, он может то, о чем я даже не слышал. Кто же он такой? Хотя это неважно, главное, если я буду держаться его, моя жизнь точно не погаснет в безвестности и тлене».

— Что-то не так Роберт? — вопросил Зигфрид, пустым взглядом смотря на человека перед ним.

— Совсем нет, все хорошо, просто я кое о чем задумался, — отмахнулся Роб.

— Скажи, через что ты прошел в пещере?

— Магия разума подвид иллюзии, мне показывали всяких монстров, соблазняли женщинами, богатством и так далее, чушь всякая.

— А манипуляции воспоминаниями и пятью чувствами не было?

На мгновение глаза Роба расширились в жгучем интересе, но моментально приняли прежний вид.

— Нет, не было, а у вас?

— Меня развлекали по полной.

— Правда? Интересно, неужели пещера имеет разные уровни воздействия, господин Зигфрид?

— Кто знает, поспрашивай у наших, когда они выйдут, что было с ними, потом расскажешь мне.

— Слушаюсь, — поклонился Роберт.

«Чего этот парень так выслуживается? Он ведь сам довольно умен и силен, — задался вопросом Зигфрид, — хотя это полезно для меня, пусть все остается как есть».

Еще через полчаса, испытание завершила Присцилла и, покинув пещеру, тут же с яркой улыбкой и нежностью во взгляде, направилась к двум парням неподалеку.

— Вижу номер один и номер пять уже здесь, я зашла седьмая, и искренне надеюсь, что не оплошала, — изрекла она, немного склонив голову в приветствии, — с мистером Зигфридом я уже имела честь познакомиться ранее, а как величать вас, — обратилась девушка к Роберту.

Тот же в свою очередь, мельком взглянув на отстраненно воспринявшего девушку Зигфрида, точно так же не стал особо распинаться и лишь вежливо представился, дав понять, что не намерен вести разговоры.

Проглотив обиду за столь холодный прием, и осознав что большего здесь не добиться, Присцилла не подавая виду, пошла навстречу помощнице директора, дабы официально закончить испытание.

— Вам не нравится эта девушка господин Зигфрид?

— Мне не нравятся гнилые карьеристки, Роберт.

— Вот как, но ведь их можно попользовать в свою удовольствие, эта девушка хороша в массе аспектов.

— Если кто-то хочет тебя использовать, это не значит что можно безнаказанно использовать его. Надо быть выше этого, ты ведь не встаешь на четвереньки и не лаешь на собаку, когда та проявляет агрессию. Иначе с таким же успехом можно начать перекидываться калом с макаками в зоопарке. Пойми Роберт, если ты хочешь стать выше других, будь лучше их во всем, а не только в том, что тебе лично выгодно. Это мой тебе совет.

— Я приму его как наставление господин Зигфрид, — с ярким восхищением в глазах, поклонился Роб.

Вместе с тем еще один тайный член общества «Восход» завершил испытание. Олан вышел из пещеры Чудес и, осмотревшись, из вежливости кивнул сначала двум парням, а затем и Присцилле, как бы поздравляя их с успешным прохождением испытания.

— Насколько я помню, этот человек был десятым номером, — пояснил Роберт.

Далее еще пять человек завершили испытание, все они были из второй группы и шли под разными номерами, после этого из пещеры вышел Рейн, а за ним и Милана, как показал «опрос» на всех их воздействовали лишь с помощью внешних иллюзий.

Последним, завершившим испытание из группы Зигфрида, был Чернь, и он, как и все остальные, рассказал лишь об иллюзиях показанных ему пещерой. В итоге из десяти изначальных членов первой группы осталось всего пятеро, и если первая тройка в виде Зигфрида, Роберта и Черня, была закономерной в числе прошедших, то Рейн и Милана сюда мягко говоря не вписывались, на прежнем испытании они были последними, а здесь дали фору целым пяти участникам.

— Пещера явно работает по какому-то сложному алгоритму, — пробормотал Зигфрид, ушедший в глубокие размышления.

— Да, видя результаты испытания, я тоже так думаю, — кивнул Роб.

— В ней дьявольщиной пахнет, — прохрипел из-за своих длиннющих волос Чернь, чьего лица при этом было совсем невидно, — плохая пещера, она наводить ужас.

Рейн и Милана лишь пожали плечами, они мало понимали, о чем говорит эта троица, им просто нравилось быть в компании с такими солидными, по их мнению, представителями поколения.

В итоге от первой группы никто так больше и не вышел, вторая же группа поредела до десяти человек. Что стало со всеми остальными, было непонятно, и никто из наблюдателей и судей ничего объяснять не рвался.

— Прошу внимания, — хмурясь, хрипло изрек директор Чарльз, — хочу поздравить всех тех, кто прошел второй тур испытаний и отныне зачислен как официальный кандидат в будущий Совет Великих Магов. Теперь все вы ученики специального курса магистратуры академии магических искусств, и с третьего сентября этого года будете жить и учиться непосредственно в ней, вплоть до самого окончания плана обучения. Но об этом мы еще поговорим позже, а сейчас уже поздно и все устали, проводники, что сегодня утром доставили вас на сие место, сейчас отведут вас назад к экипажам, а после в общежитие. На этом все, тех кто не смог выбраться из пещеры мы самостоятельно достанем из нее в целости и сохранности, не беспокойтесь. Желаю хорошо отдохнуть.

На этом для пятнадцати прошедших второе испытание все собственно подошло к концу, они начали собираться вместе и готовиться к обратному путешествию в свои теплые и уже немного обжитые комнаты общежития.

Для тех же кто остался в пещере все только началось.

В полутьме подземелья, в комнате в коей из земли торчали двадцать пять каменных выступов, на которых лежали двадцать пять голых тел, стояли два человека.

— Что с ними Дъягон? Почему их тела чернеют? Они ведь еще живы? — спросил обеспокоенный мужчина.

— Конечно живы, просто нездоровы, демоническая инфекция, поражение сознания и тела духами Плоти и Крови. Сейчас они трансформируются в нечто новое, нечеловеческое, — ответил молодой парень с улыбкой.

— Как мне объяснить их отсутствие?

— Придумай что-нибудь, а лучше договорись напрямую с родственниками, скажи, что нашел им работу, или еще что, вариантов массу, потяни время. На трансформацию уйдет не один месяц.

— Кем они станут?

— Это не твоего ума дело Чарльз.

— Почему такое произошло именно с ними? Остальные закончили испытание вполне нормально.

— Все просто духам Плоти и Крови нужно нечто, за что можно зацепиться, они не могут завладеть душой без изъянов. У всех здесь присутствующих были серьезные проблемы по части становления личности, всякие комплексы, психотравмы и так далее. У тех же кто ушел целым, была либо относительно здоровая душа, либо очень сильная духовная защита, ну или магическое зрение, я приказал духам не показываться тем у кого оно есть, а влиять на таких лишь косвенно. Хотя странно, почему никто не стал жертвой сознания самой пещеры, я был уверен, что хотя бы один будет достаточно сильным и развитым, дабы привлечь ее внимание.

— Почему ты уверен, что подобного человека не было?

— Потому что он был бы совершенно особенным и отличался от этих, — показал пальцем на тела Дъягон, — он был бы тем, кто способен открыть врата, пещера обязательно пометила бы его для меня. Но, к сожалению, этого не произошло, ну и ладно, такой результат тоже хорош, а врата мы когда-нибудь откроем. Ладно, нужно вернуть всех духов обратно, не хватало еще того, чтобы их заметили.

С этими словами, идеально сложенный молодой человек, закрыл свои глаза, и под его ногами появилась большая, десятиметровая, круглая печать, с множеством разнообразных знаков и иероглифов.

[Отзыв] — сказал он, и волна энергии изошла из его тела и прокатилась по всей пещере, отзывая полчища невидимых духов.

— Теперь перенесем тела на нижний уровень в инкубатор и дело сделано. Не бойся ты так Чарльз, эти люди еще поблагодарят тебя, когда обретут свои новые тела. Пойдем, время поджимает, у меня и помимо этого дел полно.

Как и было сказано мастером Го в его трактате, после завершения четвертого акта «Песни Жизни» Зигфрид начал резко расти в плане максимального объема маны. С каждым следующим часом после завершения второго испытания, он чувствовал как его резервуар энергии множился в объеме. Но помимо этого было и еще что-то, некая сторонняя сила была в нем, вот только определить ее суть Зигфрид все никак не мог, а сделать это нужно было и срочно. Поэтому после того как всех прошедших второй тур вновь доставили в их общежитие, он сразу заперся у себя в комнате и сев поудобней, начал погружаться в саму суть своей души.

У Зигфрида уже был огромный опыт данного занятия, благодаря постоянным практикам «Песни Жизни» он мог очень быстро достигать нужного медитативного состояния. И этот раз не был исключением, и пока все остальные, расположившись по комнатам, в основном приступили к еде и сну, наш юный герой был уже вне материального мира.

Открыв глаза, Зигфрид, ошарашенный произошедшим, начал осматривать место, в которое он попал, пытаясь, как и всегда, сосредоточиться на своей душе. Он буквально переместился на некое поле с пожухлой травой, серыми нависающими над головой грозовыми облаками, и огромным, каких-то немыслимых размеров, черным дубом, раскинувшимся от земли до небес, от одного края горизонта до другого.

Дуб к слову цвел, на нем были характерные для данного растения цветковые ветви, свисающие с веток и полные маленьких, в данном случае абсолютно черных, цветочков.

«Да что это такое вообще, как это может быть? Почему это случилось именно сейчас?»

Зигфрид ранее никогда не видел свою душу как нечто похожее на реальное древо и целый мир вокруг, но будучи одним целым со всем видимым, сразу же интуитивно все понял. Хотя вопросов от этого в его голове меньше не становилось.

«Все так и должно быть или нет? Я о таком даже упоминаний нигде не встречал? — все еще стоя на одном месте, и продолжая озираться, думал он, — наверное, нужно к дубу поближе подойти».

Решив так, парень медленно побрел к «растению» заодно стараясь прислушиваться к своим ощущениям и интуиции, ибо не на что другое здесь и сейчас он рассчитывать не мог.

Дойдя до дерева и осторожно прикоснувшись к нему рукой, в голове Зигфрида вдруг вспыхнула яркая вспышка, и в ней он увидел ряд странных цифр, некую комбинацию, но стоило ему отступить и убрать ладонь от коры дуба, как цифры исчезли.

«Что это? — ошеломленный произошедшим, вопросил он. — Не понимаю, как такое может быть, но в этих цифрах, в них есть какая-то сила, они обладают волей, сознанием. Вот только что они делают внутри меня? Разве в душе человека может быть что-то иное, чем он сам? Насколько я знаю нет».

Еще раз дотронувшись до растения, Зигфрид тут же вновь увидел у себя в голове эти странные цифры.

«Они не хотят мне навредить, по крайней мере сейчас, вот что я могу сказать, более того они хотят мне помочь. Только чем они могут мне помочь?».

Нахмурившись, парень задумался, вновь повернувшись к полям, и от увиденного там, замер.

Засохших полей окружающих дуб, уже как небывало, а вместо них была водная гладь, нескончаемо уходящая вдаль. Дерево теперь, как и он сам, находилось на островке суши, а вокруг была лишь вода. Небеса вместе с тем перестали бушевать, и их застлал нарастающий с воды густой туман.

Горизонт начало размывать, а водная гладь начала покрываться мелкой рябью, как будто кто-то кидал в нее камушки.

Зигфрид со всей осторожностью подошел поближе и взглянул в воду.

Как только он это сделал, небольшие волны разошлись от точки его взгляда, и поверхность воды вновь стала словно зеркало, в коем отразился знакомый Зигфриду человек.

«Чернь? — узнал он лохматого парня, находящегося в какой-то лачуге рядом с пастелью худой и бледной, словно мел, женщиной».

— Мама я достану денег, мы купим лекарства, я клянусь, только потерпи еще немного, хорошо? — донесся голос до ушей Зигфрида.

— Не надо, позаботься о брате, со мной все хорошо, — с улыбкой произнесла явно умирающая мать, с любовью смотрящая на сына.

— Я переверну землю, но найду лекарство, просто жди! — сжимая кулаки, сквозь зубы процедил Чернь, — я пройду испытание и стану членом совета магов, подожди еще немного мама, просто подожди.

— Не расстраивайся, если я умру, все мы умрем, не грусти, обещаешь? — нежно молвила женщина.

— Я не могу этого обещать.

— Глупый, — протянула мать руку к сыну, и погладила его по голове.

На этом моменте картинка исчезла, но не успел Зигфрид хоть что-то осознать, как изображение сменилось на новое, и в этот раз в главной роли выступала молодая девушка, со зрелым телом и пышной копной зеленых волос. Юноша сразу узнал ее, она была среди членов второй группы, кои также прошли сегодня через пещеру Чудес. Если ему не изменяла память, то данная мисс вышла из испытания последней.

В воде же в это время отражалась то, как девушка, создавая многочисленные орудия с помощью плетения, тренируется на каком-то небольшом полигоне. В ее арсенал входили луки, арбалеты, ножи, мечи, копья, топоры, иглы и многое другое. Девушка блестяще отточила плетение всех видов данных орудий и они появлялись у нее в руках за считанные секунды. По-видимому, это была некая наследственная техника создания магического оружия, передававшаяся по семейной ветви множество поколений.

Закончив очень бурную тренировку, молодая воительницы, плюхнувшись на землю, заплакала навзрыд. Она говорила что-то невнятное, иногда выкрикивая ругательства и постоянно утирала слезы. Насколько мог сказать Зигфрид, печаль красавицы была связана с тем, что она отчетливо поняла: — Предел роста достигнут. Ей более не стать сильнее, и эта новость сводила девочку с ума. Она была единственным наследником своей некогда великой, но уже падшей в безвестности семьи, и сейчас ей был дарован последний шанс вновь возвысить свою фамилию. Вот только предел ее роста как мага был достигнут. Девушка была сильна, но недостаточно сильна для выбранных ею целей. И это ставило крест на ее жизни.

Зигфрид сочувствовал девушке, но не совсем понимал, что он может для нее сделать, и стоило ему об этом подумать, как картинка вновь сменилась, и на зеркальной поверхности воды появились множественные чертежи разного рода доспехов и причудливых орудий.

Такого он еще никогда не то что не видел, но и представить себе не мог. Зигфрид внимательно рассматривал чертежи, запоминая их в мельчайших подробностях и когда все было готово, картинка вновь сменилась, и на ней возникли новые образы.

Трудно сказать, сколько времени в этом мире души провел юноша за наблюдением двигающихся картин в водной глади, но досмотрев все до конца, он сев рядом с дубом решил, что с него на сегодня хватит, и попытался покинуть сие место.

Сказано-сделано и Зигфрид в один миг очутился в своем теле в собственной комнате.

На дворе было утро следующего дня.

«Если все что я видел в «озере» правда, тогда, — посмотрел на входную дверь он, — мне нужно действовать… А если все ложь то… Нет, мне так и так нужно все проверить, а для этого есть только один способ. Пока не буду строить никаких теорий, от них нет толку, увиденное нужно либо подтвердить, либо опровергнуть».

Кивнув самому себе, Зигфрид встал, и быстро переодевшись, покинул комнату.

«Мысли путаются, мне нужно успокоиться, сперва найду ту зеленовласку, а затем посмотрим по результату. Так, как там ее имя».

Вся в поту и тяжело дыша, одетая в обтягивающую спортивную одежду, миловидная девушка восемнадцати лет, подходила к общежитию студентов. Ее длинные зеленые волосы были завязаны в конский хвост, а узкую талию опоясывал утяжилительный ремень. Настроение было плохим, взгляд грозным, а поступь шаткой.

— Тренируешься с самого утра Вириди? — окликнул девушку незнакомый ей голос.

— Простите? — немного удивилась она, обернувшись, — с кем имею честь говорить?

— Зигфрид, просто Зигфрид.

«Один из лидеров первой группы? Чего ему надо? Познакомиться хочет? Послать бы его, но наверное не стоит, говорят возле него даже Присцилла ужиком вьется».

— Вам что-то нужно? — нахмурилась девушка, по-прежнему формально соблюдающая вежливый тон.

— Хочу поговорить о твоей семье Брон, пойдем, отойдем, здесь могут быть лишние уши, — с улыбкой сказал юноша и, развернувшись, не дождавшись ответа, начал уходить.

«Да что он о себе возомнил?! — взбесилась девушка, — кто он такой? Урод! Я ему прислуга или кто? — хрустела она сжатыми, почти до крови, кулаками, — и при чем тут моя семья? — переключилась с гнева на взволнованность Вириди, она очень беспокоилась за родителей».

Простояв еще немного, девушка двинулась за Зигфридом, раздраженная до предела и готовая дать ему пинка в любой момент времени.

— Ну, чего тебе надо? — после прихода в какой-то сад, еле сдерживаясь спросила Вириди.

— Хочу сделать твою семью снова великой, ну и так по мелочи, — заявил парень, и леди перед ним онемела.

— А, это, — замялась она, не зная, что и сказать на такое откровение. Никто не должен был знать о ее проблемах и тем более о семье боевых магических инженеров давно никому не известных.

— С моей помощью ты сможешь подняться на самую верхушку, конечно, предстоит много работать, но ты ведь справишься?

— Я… — девушка начала подозревать неладное. Может, она спит или у нее галлюцинации, не могут же мечты сбываться? Вдруг кто-то, из ниоткуда, в момент ее отчаянья, подходит и хочет помочь. В чем подвох?

— От вас мне нужно будет только одно, — как ни в чем небывало продолжал Зигфрид, — верность. Вскоре я буду окружен врагами, желающими заполучить мое место, и мне нужны будут верные люди. Если ты готова стать таковой, я, поднимаясь на вершину, проведу туда и тебя.

— Вы хотите мое тела да, хотите меня обмануть? — нашла единственное объяснение происходящего Вириди, — я не верю в слова, если нет действий их подтверждающих.

— Вот оно как, отлично, давай поступим так, я дам тебе схему создания магического оружия, кое сделает тебе имя, это автоматом подтвердит мои слова и заодно усилит тебя как мою помощницу, согласна?

— Новое оружие? — со скепсисом посмотрела на него девушка.

— Именно, слова тут излишни, увидишь и все поймешь. На этом все, иди отдыхай я зайду к тебе вечером, до встречи, — махнув рукой, Зигфрид растворился в листве близлежащих кустов.

«Он мне уже приказывает? Он псих? И что значит: иди отдыхай. Да я теперь до вечера из головы этот разговор выбросить не смогу!»

Волнение в сердце Вириди само собой нарастало, и это несмотря на ее скептический настрой и попытки объяснить слова Зигфрида очередным способом парня затащить ее в койку.

— Что нужно Зигфрид? — недовольно бормотал себе под нос Чернь, явно недолюбливающий стоящего перед ним человека, но понимающий, что он намного сильнее его самого.

— Знаешь, у меня сегодня было видение.

— Ведение? Ты притащил меня в эту чащу ради ведения?

— Ага, — кивнул Зигфрид, глубокомысленно смотрящий в небо.

— Ты издеваешься? — скалил зубы Чернь, когда его длинные до пят волосы начали топорщиться, под воздействием органической магии плетения, — думаешь, раз сильнее, значит, все можешь?

— Я не издеваюсь, мое видение было о больной женщине, которую я должен вылечить. Я не знаю, кто она, но в это видении был и ты, поэтому хочу спросить. Ты знаешь женщину лежащую на деревянной кровати с рисунком в виде бабочек, возле окна на котором стоят фиолетово-белые цветы?

— Как ты узнал, — отшагнул в сторону Чернь, — Как?! — закричал он.

— Ты глухой? Я это видел во сне, у меня такое часто бывает, — пожал плечами Зигфрид, — я должен спасти эту женщину, раз увидел это, ты знаешь, где она живет?

— Ты говоришь правду? — уже не знал, что и думать, Чернь, — эта женщина, она моя мать.

— Соболезную, выглядела она плохо, но не переживай, у меня есть друзья, они отличные целители. Я помогу, дай адрес.

— Это, ну, я, не могу вот так, — сомневался он.

— Хочешь, чтобы она умерла?

— Нет.

— Давай адрес.

— А если ты будешь меня шантажировать, захватив ее в заложники?

— Она вот-вот умрет, кем там и кого можно шантажировать? Чем она больна кстати?

— Гнилостные паразиты.

— Это излечимо, хотя дорого обойдется, мои друзья все сделают, это не будет тебе ничего стоить.

— Как это?

— Ты ведь мой подчиненный, так?

— Нуу, да…

— Значит мы уже в расчете, давай адрес.

— Ладно…

«Отлично, вторая рыбка на крючке, для организации не составит труда вылечить гнилостных паразитов, нужно лишь передать небольшую записку с адресом и объяснениями местному агенту. Вот только получается, что увиденное мной в мире души, правда, все правда, а там ведь много еще чего показали. Вопросов только прибавляется, чтоб их».

В первый день осени, когда прошедшим второй тур испытаний по сути дали два выходных, Зигфрид даже и не думал отдыхать. Утро он провел за манипуляциями или как он это называл, «разговорами», с Вириди и Чернью, солнечный день посветил переброски из памяти на бумагу, увиденных на водной глади чертежей, а вечером вновь занялся собирательством своей верной свиты.

— Как поживаешь, не занят? — обратился Зигфрид к широкоплечему, подстриженному под «бокс» парню, с широким лицом, высоким лбом, массивной челюстью и немного мутным взглядом.

— Что нужно, — спокойно произнес тот, — я наблюдаю за небом, — сидя на траве рядом с деревом, продолжил он.

— Я собираю команду, хочу сплотить участников нашей небольшой группы.

— И?

— Тебя я тоже хочу подключить.

— Зачем мне это?

— Я слышал, ты хочешь стать сильнее, это твоя жизненная цель.

— От кого слышал? — удивился паренек, уверенный, что почти ни с кем здесь даже не разговаривал.

— Это неважно, если это правда.

— Да это правда, — счел логичным такой ответ здоровяк.

— Тогда тебе стоит вступить в мою команду, — улыбнулся Зигфрид.

— Я не вижу связи, — не разделял оптимизма собеседник.

— Мудрецы говорят, хочешь разбогатеть, заведи богатого друга, хочешь поумнеть, заведи умного учителя, ну а хочешь стать сильнее, поведись с тем, кто уже силен. Ты с этим не согласен?

— Стоп, ты хочешь сказать, что сильнее меня?

— Точно!

— А ты не слишком самоуверен? Или может, недооцениваешь меня?

— Скорее первое, чем второе.

— Честный ответ. А если мы проверим твою уверенность в бою? — встал с земли крепыш и, хрустнув шеей, посмотрел на своего оппонента острым как у орла взглядом.

— Хорошо, начинай.

— Я Груд, не несу ответственности за твое здоровье, да?

— Разумеется, слово мужчины, атакуй изо всех сил.

На эти слова, Груд лишь кивнул, и кожа его потемнела с бело-желтой, до коричнево-черной и в следующую секунду, молотоподобный кулак разрезал воздух и приземлился в районе правого уха Зигфрида.

Бабах! Раздался звук кинетического взрыва, произошедшего от встречи барьера и укрепленной, органической магией, плоти. От создавшейся взрывной волны, рядом растущие кустарники повыдирало с корнем, а близлежащее дерево накренилось чуть ли не до земли.

Зигфрид стоял все там же где и раньше, его не сдвинуло даже на сантиметр.

На лице Груда можно было увидеть удивление и шок, он не знал, что и сказать. Конечно, парень подозревал о наличие барьеров, которые ему просто не по силам будет пробить, но вот чтобы соперник даже не отлетел от удара, его это на самом деле удивило.

— Как ты это сделал? — спросил он, честно признавая поражение в этом раунде.

— Все дело в особом барьере, это очень сложная защитная техника, она называется «Недвижимая Крепость» и как видно из названия, она не только защищает мага, но и стопорит его на одном месте.

— Никогда о таком не слышал.

— Техника малоизвестная, к тому же, как я и сказал, очень сложная по части плетения, пятислойный барьер, к примеру, считающийся эталонным для подавляющего большинства, в разы легче создать.

— Ясно, — кивнул Груд, — я проиграл, вот только ты еще не победил. Как видишь, я на своих двоих и о пощаде не умоляю.

— Согласен, — произнес Зигфрид и перевел взгляд немного вбок, где лежал большой валун, в метр диаметром.

Лишь мимолетную вспышку смог увидеть Груд, перед тем как камень, дымясь, распался надвое.

— Эффектно… — пробормотал он и замолчал.

«Как такая сила может быть у человека его возраста, это немыслимо, он ведь мог убить меня за доли секунды, если бы захотел. И это меня, меня! Что уже говорить об обычных людях и среднестатистических магах. С этим человеком шутки плохи, это он сейчас лыбится, а если я на попятную пойду да служить откажусь? Прибьет где-нибудь с такой же улыбочкой и глазом не моргнет, знаю я таких. Лучше соглашусь пока, голова целей будет».

— Я все понял, с тобой буду, — хмуро ответил Груд.

— Отлично, — с радостью сказал Зигфрид, — ты умный парень и сделал хороший выбор. Ладно, давай расходиться. К нам уже люди идут, видно хотят узнать, что это за «взрыв» был. Еще увидимся, спокойной ночи.

Груд ничего не ответил, и лишь смотрел вслед уходящему Зигфриду.

«Сложно будет отвязаться от такого, будь он проклят, и чего ему надо было ко мне пристать?»

На следующий день, второго сентября 1616 года, в общем зале общежития студентов магистратуры, собрались все пятнадцать кандидатов на вступление в будущий совет великих магов. Собрал их здесь директор Чарльз, который без долгих приветствий заявил:

— Завтра академия магических искусств вновь откроет свои двери для всех желающих. И после долгого застоя, сюда вновь хлынет жизнь. Студентов будет не так много как раньше, но оно и понятно, начинать нужно с малого, ибо иначе и надорваться можно. Конечно, созвал я вас сегодня не только ради этого объявления, а также и для того, чтобы предупредить о зачислении на первый курс магистратуры, то есть к вам, тринадцати новых студентов. Они не будут кандидатами на совет магов, но будут учиться с вами параллельно, помните они не ваши конкуренты.

Сказав это, Чарльз замолчал, стараясь уловить общую реакцию ребят. Атмосфера, сложившаяся в большом овальном зале, в котором в круг стояли шесть мягких кожаных диванов, ему если честно откровенно не нравилась, и все из-за одного-единственного человека.

Зигфрид Алмазов сидел на огромном диване в гордом одиночестве и был окружен стоящей рядом свитой из шести своих однокурсников. Бедные подростки даже не смели сесть в его присутствии и выглядели со стороны, как люди, полностью подчиняющиеся своему лидеру.

Директору конечно было невдомек, что сам Зигфрид не заставлял никого стоять вокруг себя, он вообще и словом об этом не обмолвился, просто окружающие его люди взяли пример с Роберта и считая его номером два в команде начали слепо подрожать.

Зигфриду было весело за этим наблюдать, и он промолчал, а вот Чарльзу подобное поведение почти половины кандидатов, веселым не казалось, ведь сплотить и приручить учеников должны были совсем другие люди. Более того, оставшиеся ученики также делили себя на еще две группы, одну возглавлял огненноволосый Олан, а вторую, красавица Присцилла. И это тоже была проблема, хотя и не такая серьезная, ибо эти две группы были скорее дружескими, и их можно было легко развалить.

— У кого-нибудь есть вопросы? — спросил помрачневший директор.

— У меня есть? — поднял руку Зигфрид, привлекая всеобщее внимание, — эти тринадцать человек, они случайно не будут потомками Великих домов?

Почти все присутствующие после такого вопроса напряглись.

Люди из тайного общества «Восход», такие как Присцилла и Олан, посчитали такой поступок их коллеги, опасным. Обычные ученики, не хотевшие иметь ничего общего с высшим светом, пугавшим их не без причины, надеялись, что новоприбывшие не окажутся столпами общества. А директор Чарльз, еще больше осунувшись, задал встречный вопрос.

— Почему ты считаешь, что это будут дети высших аристократов?

— Все просто, только они не могут быть нашими конкурентами на пост в совет магов. Вот я и подумал, а не они ли это.

— Да, ты прав это они, — согласился директор, считавший, что врать сейчас будет неуместным.

— Круто, будем учиться вместе с будущими князьями, — изрек Зигфрид, осматривая присутствующих, — будущие члены совета магов, учатся с будущими представителями совета князей, мне нравится.

В компании из семнадцати человек, включая директора и его помощницу, стоящую в углу, улыбались всего двое, а именно Зигфрид и Роберт. У остальных на лицах читались очень разные эмоции. Беспокойство, страх, неуверенность, задумчивость, любопытство и даже злость.

— В любом случае вы должны поладить со своими будущими однокурсниками, — воспряв, произнес Чарльз, — здесь вы все равны, а потому не должно быть никаких дискриминаций, об этом не стоит даже думать. Я как директор обеспечу всем равные условия.

— Ага, равны, — пробубнил Чернь, — их родители управляют громадной империей, а мы сброд, без рода и племени, и мы равны, ну да верю. Уйдете на пенсию, пишите анекдоты в газету, директор Куско.

На это Чарльз ничего не сказал, лишь покосился на волосатого паренька, он собственно и сам понимал, как дико звучат его слова.

— Вы не должны нарушать правил академии, иначе вас исключат, думаю это всем ясно?

— То есть они в свою очередь могут нарушать правила академии? — подлил масло в огонь Роберт, которого, так же как и Зигфрида, дико забавляла данная ситуация.

— Конечно же нет, — спокойно ответил Чарльз.

— То есть, вы исключите приемника княжеского рода, если он нарушит правила? — с улыбкой продолжал юноша.

— Исключение крайний вариант, в основном у нас предусмотрены наказания.

— А для нас предусмотрено сразу исключение да? — вклинился Чернь, — отличная система равенства.

— Правила для всех равны.

— А можно список правил, нарушение которых грозит нам исключением? — зацепился за слова директора Зигфрид.

— Все нарушения будут рассматриваться советом учителей школы и наказание будет выноситься относительно каждого проступка в отдельности.

— Да, чувствую где-где, а там будет равенство, — все не унимался Чернь.

— Хватит! — повысил голос, Чарльз, злившийся оттого, что критикуют его по делу, — я вам все сказал, решайте сами как поступать дальше.

На этом директор и его помощница покинули комнату.

— Ну, и что кто думает по этому поводу? — обратился Зигфрид к присутствующим, которые уже явно были на взводе и полнились волнением, — вы ведь сами все слышали и можете сделать выводы. Дискриминация будет, прямая или косвенная, но она будет, и никакой директор вас от нее не защитит.

Все молчали, никто не мог поспорить с вышесказанным, особенно после недавнего разговора.

— А знаете, что может нас защитить? — внимательно посмотрел на каждого Зигфрид, — единство. Если мы будем вместе, словно сплоченный кулак, стоять друг за друга горой, тогда мало кто сможет нам хоть что-то сделать. Мы будущие члены совета магов и нам нужно объединиться не только для того, чтобы выстоять сейчас, но и для того, чтобы стать опорой страны в будущем. Ведь чем дальше, тем больше давления на нас будут оказывать, а когда мы станем равны князьям, на нас и вовсе спустят всех собак, с главной целью подчинить и властвовать. А мы ведь не в лакеи здесь очередь занимаем, да? Мы хотим стать теми, на кого будут равняться, теми, кого впишут в историю, теми, кто станет первооснователями нового политического института власти. И чтобы на наши могилы не плевали, а приносили на них цветы, мы должны объединиться, мы должны выдержать все испытания, и стать людьми, которые спасут свою страну и народ от самоуправства и бесчинств. Вот что я думаю и вот как я намерен действовать, а теперь я хочу спросить вас, вы со мной?

Первым, с довольной ухмылкой от уха до уха, руку поднял Роберт. За ним был Чернь, Рейн, Милана, Вириди и Груд. После некоторой задержки к ним присоединился Олан, и несколько парней рядом с ним, через пару секунд свою нежную ручку подняла и Присцилла, затем ладони вверх направили и все остальные.

— Единогласно, — подытожил Зигфрид с улыбкой.

После этого среди студентов прошел недолгий разговор, без каких-либо примечательных особенностей, а затем они все разошлись по своим комнатам.

«Как же я устал, — упав на кровать, подумал Зигфрид, — мне начинает казаться, что то, чем я занимаюсь это не мое. Хотя получается у меня неплохо, но это утомляет, все эти манипуляции, раздражает, не хочу никем манипулировать, вообще не хочу со многими даже общаться, а нужно. Когда все это кончится? Такое ощущение, что моя свободная жизнь становится от меня все дальше и дальше, я не могу этого допустить, нужно поскорее обрести силу и независимость, как можно скорее».

Стук в дверь.

«Кого еще нелегкая принесла».

Нехотя встав и отварив входную дверь, Зигфрид увидел в ее проеме хорошо знакомые ему лица.

— Мы пришли поговорить как представители своих подгрупп, — заявил Олан.

— Надеюсь, мы не помешали? — нежно спросила Присцилла, немного склонив голову вправо.

— Заходите, — впустил обоих хозяин комнаты, — и обувь снимайте.

— У тебя здесь так прибрано, — обживая единственное кресло, мягко изрекла девушка, внимательно осматривая окружение.

— Да, а у меня например бардак, — кивнул Олан, сев на стул.

— Зачем вы пришли, — занял место на кровати Зигфрид, — здесь нет прослушки говорите прямо.

— Мы хотели бы знать твои планы на будущее, — улыбнулась Присцилла.

— Зачем?

— Мы в одной команде, разве нет? — развел руками Олан, — мы почти не общались до прибытия на миссию и это серьезное упущение со стороны руководства, давай те же наверстаем упущенное.

— Не обобщай, я достаточно пообщался с Присциллой, больше не хочется, — спокойно изрек Зигфрид, отчего поставил собеседника в неудобное положение. Олан лишь догадывался о произошедшем между этими двумя и не хотел вставать ни на чью сторону.

— А тебе не кажется, что не по-мужски постоянно указывать женщине на ее одну-единственную ошибку? — возмутилась девушка, но голос не повысила.

— Мне кажется не по-человечески, смешивать людей с мусором только исходя из их социального статуса, — также спокойно ответил ей Зигфрид, — не будь у меня моего нынешнего положения, ты бы в мою сторону даже плевать не стала. О какой ошибке ты говоришь?

— Тогда я просто была в плохом настроении вот и все, и я извиняюсь что нагрубила, прости.

— Я ни на кого не обижаюсь, поэтому и прощать мне некого, хватит об этом, мне неинтересно.

— Но мы должны работать вместе, а для этого нам нужно знать твой план действий, тебя ведь назначили негласным старшим над нами, — не унимался Олан, — давайте забудем прежние обиды и сплотимся. Ведь давеча именно ты призывал всех нас к этому.

— Во-первых, у меня нет никакого плана действий, я импровизирую, — монотонно произнес Зигфрид, закатив глаза, — во-вторых, я не ваш старший и не ваш руководитель, мое более высокое положение должно говорить вам лишь о том, что общество дало мне право действовать самостоятельно без оглядки на кого-либо. И в-третьих, сейчас от вас требуется просто не мешать, и это все. Система налажена, все идет хорошо, ваша помощь не нужна.

В комнате повисла тишина.

Олан и Присцилла не знали, что можно сказать на все это. Ведь по факту Зигфрид был прав. Пока они только начинали стартовать, он сам уже финишировал и подгреб под себя почти весь класс, по крайней мере всех тех с кем в будущем могли возникнуть проблемы. Да и вообще они сегодня пришли к нему именно потому, что поняли всю свою бесполезность. И вот им об этом сказали прямо в лицо. Как им теперь быть?

— Давайте на сегодня закончим, я устал, — закрыв глаза, глубоко вздохнул Зигфрид, — если мне понадобится помощь, или у вас возникнут проблемы, мы соберемся вместе и все решим, хорошо?

— Да, — безэмоционально сказал Олан.

— Хорошо, — произнесла Присцилла, на которой не было лица.

— Тогда до встречи, выход там.

В ночь со второго на третье сентября, Зигфрид решил просто поспать, он уже и забыл что такое нормальный сон, ибо обычно заменял его глубоким медитативным состоянием при плетении техники «Песни Жизни». Вот только после вчерашнего инцидента, и неожиданного попадания в мир души, где он буквально увидел отрывки из прошлого совершенно незнакомых ему людей, причем очень удачно подобранные отрывки, Зигфриду хотелось просто отдохнуть.

Но как часто это бывает, желаемое не совпало с действительным, и утром третьего сентября, юноша проснулся в своей постели весь в поту. Всю ночь напролет ему снились странные цифры, которые он ранее видел, когда дотронулся до черного дуба в мире души.

«Чего творится-то, я чуть с ума не сошел, эта комбинация, это непросто цифры в них есть какая-то сила, — умываясь, думал Зигфрид, — они буквально пронизывали все мое естество, я был даже не в силах проснуться, хоть и понимал что сплю. И это все началось после той пещеры Чудес, в которой у меня случился провал в памяти, нужно с этим разобраться. Вот только как, подземелье то с сугубо ограниченным доступом. А у меня нет ни положения, ни связей, черт!»

Успокоившись, и решив, что горе-делу не поможет и сдаваться все равно нельзя, Зигфрид вышел из своей комнаты.

— Вот оно место мой мечты! — сойдя с дорогого черного экипажа, потянувшись, сказал хорошо сложенный парень, — наконец-то от меня отстанут с этими семейными делами! А ведь я в свое время еще дурак радовался, что главным наследником стал. Эх, жизнь моя жестянка, — начал напивать юноша, идя к воротам магической академии, — живу я как бухгалтер, а мне мечем, а мне мечем, а мне мечем — махать охота.

— У тебя совершенно нет слуха Клод, не пой больше никогда, — выйдя из-за ворот, изрекла невысокая, но очень миленькая, девушка, с ярко-фиолетовыми волосами.

— Роксана, — улыбка на лице мальчишки растянулась от уха до уха, — ты меня ждала? — побежал он к девушке на всех порах, и хотел было крепко обнять, но…

— Стоп! — звонким голосом остановили юношу, — ты чего делаешь? Здесь люди кругом! — начала возмущаться милашка, краснея на глазах и отводя взгляд — мы еще не обручены, а ты обжиматься собрался? Так еще и на людях!

— Я не видел тебя три месяца, — развел руки в нетерпении Клод, — тебе жалко одного объятья для будущего супруга?

— Да не жалко мне и ста объятий, я только за… То есть не против! Но не на улице же?

— Мы помолвлены! — настаивал парень, — а я вижу свою любовь реже, чем полную луну на небе.

— Между прочим, — топнула ногой девушка, — твоя любовь видит тебя не чаще, знаешь, как я скучала?!

— Эмм, нуу, я эгоист прости, — обреченно опустил руки и голову Клод.

— А я тебя все равно люблю, — шагнув вперед и встав на носочки, чмокнула его в щеку Роксана.

Радости Клода не было границ, он смотрел на нее, а она на него, и оба с каждой секундой наполнялись счастьем.

— Ну вы и развратники, — окатил молодых ведром холодного осуждения, мужской голос откуда-то сверху.

— Да чтоб ты с этого забора упал Гьяс, — стиснув зубы, произнес Клод, посмотрев чуть вбок от ворот, где на оградительной стене, сидел чем-то смахивающий на волка, юноша.

— Твой будущий муж грубиян, Роксана, сколько лет мы с ним не виделись, а он все такой же невоспитанный хам.

— Кто бы говорил, ты не видишь здесь воссоединения влюбленных? Ты мою девушку смутил!

— Мне кажется от слов про «мою девушку» она только что еще больше смутилась.

— Да хватит уже… — вымолвила залившаяся румянцем Роксана.

— Кстати, из-за вас двоих я проиграл сестре желание, мы поспорили, кто кого поцелует, а я ведь на тебя поставил Клод.

— Хватит врать Гьяс, уверен ты поставил на то, что мне ничего не обломится, — закатил глаза он.

— Догадливый… — фыркнул его оппонент.

— Так Аой с тобой, где она, — оживилась Роксана, желавшая поскорее поболтать с подружкой о своем, о девичьем.

— Вон там, — указал в сторону академии Гьяс, — на лавочке возле здания, она вас отлично видит, можете ручкой помахать.

— Клод, уймись, он это в шутку сказал.

— Да мне что рукой помахать нельзя, я сустав плечевой разминал.

— Пойдемте уже к ней, — спрыгнув с высоченной стены, как с табуретки, изрек Гьяс, — она тоже по вам соскучилась. Хотя кого я обманываю, по тебе никто не скучал Клод, живи с этим.

— Да иди ты знаешь куда.

— Хватит мальчики, пойдемте.

Встреча подруг, кои давно не видели друг друга, была по-настоящему жизнерадостной. Две юные девушки, не обделенные красотой и миловидностью, обнимались и щебетали, не переставая, остальной мир для них будто перестал существовать.

— Вижу все в добром здравии, я рад, — глубоким голосом, сказал подходящий к компании здоровяк, в котором без труда можно было узнать мага земли Скалистого.

— Дэниал, — обрадовался появлению друга Гьяс, протянув тому руку, — как ты?

— Отлично, а мы не рано пришли?

— Рановато, — также обменявшись рукопожатиями, изрек Клод, — но лично я специально так приехал, дома у меня «пекло», дурдом настоящий.

— Думаю так почти у всех прямых наследников великих семей, по крайней мере в последние годы, — пожал плечами Гьяс, — сестре вон тоже постоянно перепадает работа, опыт нужно нарабатывать так сказать.

— А тебе значит не нужно?

— Я неглавный наследник в отличие от нее, хотя проблем от этого меньше не становится. Может, хоть в академии отдохнем.

— Я тоже на это надеюсь.

— А вот я нет, — встрял в разговор Дэниал, — мы ведь не среди своих будем учиться, помните, все будет не как три года назад. Помимо нас в классе будет еще пятнадцать человек из обычных семей, в основном из купцов и малых аристократов, и еще неизвестно как все пойдет.

— Зигфрид был из обычной семьи и что? — возмутился Клод.

При упоминании Зигфрида, Аой умолкла на полуслове и, прекратив разговор с Роксаной, посмотрела на парней ведущих спор неподалеку. Обе девушки заметили подошедшего Дэниала, но так как его ранее перехватили ребята, они просто ждали пока он сам подойдет поздороваться.

— Зигфрид был уникальным человеком во всех смыслах этого слова, Клод, — нейтрально произнес Скалистый, — не стоит равнять его на других, поверь мне.

— Согласен, — кивнул Гьяс, — кстати, кто-нибудь слышал о нем после того дня? — задал он вопрос, спиной чувствуя как сестра вот-вот взглядом прожжет в нем дырку.

— Нет, семья почти сразу вывезла меня заграницу, — грустно покачал головой Клод, — позже я лишь узнал, что он отчислился из академии по собственному желанию.

— Немудрено, здесь что попало творилось, да и весь наш класс просто разъехался, с кем ему учиться? — посчитал логичным такой поступок Скалистый.

— Но ведь он из обычной семьи, что с ним могло приключиться во время смуты? — с беспокойством в голосе спросила Аой.

— Зигфрид умный парень, надеюсь ничего, — ответил Клод, — может, есть смысл спросить о нем у Эрис? Я с ней не очень лажу, а вот ты…

— Я спрашивала, и у Сильфии тоже, они ничего не знают, — покачала головой Аой, — он как будто в воздухе растворился.

— Зигфрид это мог, — с улыбкой произнес Клод.

— Может он будет среди тех пятнадцати, с которыми мы будем учиться? — внес предположение Дэниал.

— Я бы сказал — что вряд ли, но учитывая что он смог попасть в наш нулевой класс, все возможно, — улыбнулся Гьяс и подмигнул своей сестре.

— А вон еще двое из «наших», — нахмурившись, сказала Роксана, смотря со скамейки в сторону входа в академию.

И там на самом деле, отделившись от своих экипажей, шли двое парней. Их внешность очень контрастировала, и не только в сравнении с обычными людьми, но и в сравнении друг с другом.

Один был высокий блондин, второй среднего роста брюнет, первый обладал почти идеальной внешностью, у второго же был немного кривой нос, и чересчур большие надбровные дуги.

Все в компании ребят знали этих двоих: Эдварт Золотой и Дэш Чернодельный, и откровенно говоря, обоих здесь недолюбливали. И было за что.

— Всем рад! — ярко и с улыбкой, взмахнув руками усеянными перстнями, произнес Эдварт, — как ваши дела? Представляться думаю излишне, да? Так чего стоим, кого ждем? Где кстати эти из «простых»?

— Велено сперва подождать всех, а после направиться к директору, со второй половиной класса видимо знакомиться будем позже, — спокойно разъяснил Гьяс.

— Ха, вот как, а нас-то сколько всего? Двенадцать или больше? Вижу, ты-то с сестрой пришел, — мельком обвел фигуру Аой взглядом Эдварт.

— Нас должно быть тринадцать, но сегодня будет десять, остальные приедут в течение месяца, так директор сказал.

— А ты много знаешь Гьяс, у тебя тут родственники?

— Нет…

— Это шутка, шутка, эй Дэш они не понимают шуток?

Сам Дэш Чернодельный ничего на это не ответил, он стоял как столб и судя по выражению лица, «умер пару дней назад», настолько все было плохо. Поговаривали, что данный человек был наркоманом, причем со стажем, и это немудрено, клан Чернодельных, будучи одним из двенадцати Великих домов, управлял почти всем черным рынком империи и нравы в нем были очень скверными. Но так как Чернодельные были выгодны большинству элит, их не трогали, а судебные тяжбы против них закрывали.

— Значит, ждем еще троих да? — посчитав присутствующих, произнес Эдварт, крутя на пальцах золотые перстни.

Тем временем две молодые девушки как раз подъезжали к академии магических искусств. Ехали они в потрясающей темно-фиолетовой карете, запряженной белыми лошадьми и венчанной гербом с изображением огненного смерча.

— У тебя нет настроения Эрис? — мягко спросила Сильфия, облаченная в потрясающее белое платье, подчеркивающее каждый изгиб ее тела.

— Эта академия будит неприятные воспоминания, — ответила «огненная принцесса», без интереса смотрящая в окно экипажа, — и еще меня раздражает, что от нас скрыли список имен кандидатов для будущего совета магов. Зачем это?

«Ох, ох, она явно хотела посмотреть, нет ли среди них Зигфрида, — думала про себя Сильфия, но говорить о таком не решилась, реакция была предсказуемой».

— Полагаю это для того, чтобы некоторые из родовитых, заранее не смогли повлиять на кандидатов в совет магов, мера не очень эффективная, но хотя бы делает видимость независимости будущих претендентов.

— Везде одно лицемерие, — фыркнула Эрис.

— Да согласна, — кивнула Сильфия подруге, между тем как их экипаж остановился у парадного входа.

Дождавшись полной остановки кареты, Эрис открыла дверь и, ступив на первую ступеньку, застыла.

— Что-то случилось? — непонимающе вопросила сзади Сильфия, и выглянула из-за плеча девушки, — А?! — в шоке открыла она свой ротик, — это, это… — невнятно бормотала она.

Перед девушками же, на каменном основании перед воротами академии, красовался, выжженный непосредственно в камне, портрет четырнадцатилетней Эрис, размерами три на два с половиной метра, созданный с такой точностью, что это захватывало дух.

Под портретом была надпись прописью, точно так же выжженная и еще немного дымящаяся:

«Я помню, какой ты была!»

Эрис молчала, она просто смотрела на свой портрет, не меняясь в лице, единственная мысль крутящаяся сейчас в ее голове, была о том, что она сделает с тем гадом, который вызвал такую дикую бурю чувств в ее сердце.

Сильфия дико завидовала, у нее было полно ухажеров и обожателей, от мало до велика, но они никогда по-настоящему не могли ее удивить, зацепить за живое. А этот чертов Зигфрид как специально давал другой девушке то, чего хотела она сама.

— Пригласите магов земли, пусть они аккуратно изымут портрет, и заделают образовавшуюся брешь, — монотонно приказала Эрис, и несколько едущих на экипаже сопровождающих, тут же поклонились, — пошли Сильфия, — продолжила «огненная принцесса» и, обойдя рисунок, направилась в академию.

— Мисс Стронг, как я рад вас видеть, — первым бросился к подходящей девушке Эдварт, с восторгом на лице пытающийся всеми силами привлечь к себе внимание.

— Где он? — не замечая вьющегося возле нее парня, грозно спросила Эрис.

— Кто он? — развел руками Клод, — мы мысли читать не умеем, может, уточнишь? Или это такое приветствие?

Одетая в алое платье девушка, нахмурилась и, подойдя ближе, уставилась на юношу, как на врага народа.

— Я имею в виду твоего друга Зигфрида, где он?

— Зигфрида?! — приподнял брови Клод.

— Эрис, Зигфрид здесь?! — встала со скамейки взволнованная Аой.

— Да где ему быть? Вы что его не видели? Бесполезные!

— Перестань Эрис, — прошептала, подошедшая сзади Сильфия, — если он хотел остаться незамеченным, что они могли сделать?

— Ты права, я сама его поищу.

— Но ведь нам нужно быть в группе? — вмешался в девичий разговор Эдварт Золотой, непонимающий кто такой Зигфрид, но уже ему завидующий, — вы должны остаться здесь и мы вместе дождемся последнего члена группы, так Гьяс?

Сам Гьяс, чувствуя на себя убийственный взгляд Эрис, и жалостливое подергивание пиджака сзади от его сестры, вмешиваться в этот дурдом даже не собирался, он же не самоубийца.

«Да тут какую позицию ни займи все равно в итоге окажешься крайним. Молчание золото! — подумал он и промолчал».

— Сильфия, пожалуйста подожди здесь вместе с остальными, хорошо? — спросила девушка обратившись к своей подруге.

— Ладно, если что я все улажу, — с улыбкой ответила та.

— Отлично, — закончив беседу без прощаний, как собственно и начав ее без приветствий, «огненная принцесса», вильнув корпусом, пошла по направлению к главному зданию академии.

— Сильфия, может, ты объяснишь нам, простым смертным, что вообще произошло? — спросил Клод, глядя на удаляющуюся бунтарку.

— Это снова те самые забавы Эрис и Зигфрида, нам их понять, не дано, — уклончиво ответила девушка, чьи глаза задумчиво сузились, — интересно, какой сейчас Зигфрид как маг?

— Старший естественно велик, как и всегда, у кого-то есть сомнения! — резкий мужской голос, послышался из-за спины Сильфии, — значит, старший в академии да? Именно этого я от него и ожидал. Совет магов не будет советом магов, если там не будет старшего! — со всей уверенностью, заявил высокий парень в белом костюме и с чемоданом в руках.

— Кайл! — обрадовался лучшему другу Клод, — тебя где носило полгода, я не мог с тобой связаться.

— Дела, друг мой, дела, кстати, у меня есть что показать, — мотнул чемоданом Кайл, — но об этом позже, где старший? Я видел его рисунок на входе, это поразительно, какая точность, немыслимо!

— Какой рисунок? — спросила Аой, глядя на вход в академию.

— Кто вообще этот Зигфрид, из какого он дома? — раздраженно повысил голос Эдварт.

— Открывай чемодан, я сейчас от любопытства лопну, — приближался к загадочному объекту Клод.

— Группа собрана, пойдемте уже к директору, а? — пытался урезонить всех Гьяс.

— Клод не веди себя как ребенок, — одним словом успокоила парня Роксана, — нам пора идти в администрацию.

— Давайте сначала на рисунок посмотрим? — не отрывая взгляд от ворот, тихо прошептала Аой.

— По-моему, с нашего последнего сбора все стало только хуже, — печально резюмировал Скалистый.

— Это все потому, что старшего нет, — вставил свои пять копеек Кайл.

БАБАХ!!!!! Оглушительный взрыв и столб красного пламени, вздымающийся поблизости из-за крыши главного учебного корпуса, урезонил всех просто моментально.

— Эй, а ведь именно туда пошла Эрис да? — с кривой улыбкой произнес Клод.

— Видимо она все-таки встретила Зигфрида, — вздохнув, пробормотала Сильфия.

— Поход к директору, похоже, откладывается, — расстроился Гьяс.

БАБАХ!!!!! Прозвучал второй взрыв сильнее прежнего и ребята, почуяв неладное, на всех порах побежали к месту происшествия.

Отойдя от своей группы и свернув за угол, Эрис, подойдя к одиноко стоящему дереву, остановилась, а затем, глубоко вздохнув, ровным четким голосом произнесла:

— Зигфрид я знаю, что ты где-то близко, если ты не выйдешь, то я… — на секунду она замолчала, — я обижусь, — понизив тон голоса, заявила девушка и начала ждать.

Примерно спустя минуту, духи огня шепнули Эрис о приближении человека позади нее. Сама она ничего не чувствовала, вообще ничего и была этому очень удивлена. Сначала девушка хотела развернуться и встретить этого негодяя лицом к лицу, но потом передумала и осталась стоять как прежде.

— Угадай кто? — закрыл теплыми ладонями ей глаза, беззастенчивый негодяй с талантом художника.

— Знаешь, — не сопротивляясь, заговорила Эрис, — ни один смельчак в этом мире не дотрагивается до меня без моего разрешения, кроме одного сумасшедшего, сумасбродного кобеля, постоянно раз за разом выбивающего меня из колеи. И после этого ты еще смеешь спрашивать что-то подобное?

— Так ты меня еще помнишь? — убрав руки, заговорил Зигфрид.

— Тебя забудешь, как же… Нет вы только посмотрите на него, он даже не отрицает свою негодность, — так и не поворачиваясь, промолвила девушка, наклонив голову вниз.

— Ты стала еще прекрасней, чем прежде Эрис, скажу честно у тебя ни стыда, ни совести, нельзя быть такой красивой.

— В этот раз ты меня комплиментами не задобришь, что это за выходка с портретом? И вообще, где ты все это время был? Что ты делал три года кряду?

— Портреты рисовать учился, что же еще? Я хотел отразить все твое очарование в камне, но у меня конечно не получилось. Твою уникальную красоту нельзя передать ни пером, ни словом.

— Зигфрид прекрати…

— Я не могу Эрис, ибо твоя неповторимая натура и богатый внутренний мир вкупе с безупречным телом сводят меня с ума. В общем, ты виновна!

— Я? В чем?

— В том, что прекрасна.

— Я тебя ненавижу Зигфрид.

— Твои слова жгут мое сердце, Эрис, а сладки аромат кружит голову.

— Я тебе сейчас врежу Зигфрид, прекрати.

— Знаешь, по ночам меня терзает сон…

— Сон?

— Да, там ты, я и кровать. И ты никогда не догадаешься, что мы там делаем…

БАБАХ!!! Мощный поток огня вырвался из тела девушки, а ярко улыбающийся парень, защищенный барьерами, отскочил назад.

— Ты сам напросился Зигфрид, — изрекла Эрис, чье тело обволакивала броня из алого пламени.

— Доспех огня, впечатляет, ты великолепный маг, — с добротой во взгляде сказал он.

— Я убью тебя, а потом буду приходить на твою могилку, искренне грустить и плакать, — промолвила она, радуясь, что теперь ее румяное лицо нельзя было заметить.

— Ах ты моя маленькая огненная извращенка, сколько еще шалостей у тебя в голове, — с улыбкой, произнес Зигфрид.

— Извращенка?! — бушующий вихрь пламени образовался над головой Эрис, — да как у тебя язык повернулся?! — сжав свои нежные кулачки, рявкнула она, — готовься! — и в следующий миг, огненный шар метнулся в сторону парня.

БАХ! БАХ! БАХ! Серия взрывов разрезала пространство, в то время как спутники Эрис наконец добрались до места проведения огненного шоу.

— Чего здесь творится-то? — начал возмущаться Эдварт, не понимая, кто, почему и зачем дерется с наследницей сильнейшего клана империи.

— Это не более чем дружеская схватка, — успокоила его Сильфия, прекрасно понимая, как дико смотрится происходящее, для не вовлеченного человека.

Эрис тем временем, облаченная в полную огненную броню, чем-то похожую на латный доспех, подлетев в воздух на «взрывной волне», метнула в Зигфрида копье алого пламени, предназначающееся для точечных пробивных атак.

— А это не слишком? — забеспокоилась Аой, видя всю силу данной атаки своим магическим зрением.

— Она переходит границы, — согласился Клод, представляющий, как трудно ему самому было бы справиться с этим копьем.

Вместе с тем, стоящий поодаль от них Зигфрид, не особо волновался по поводу данного удара, он лишь вытянул в сторону летящего орудия свою ладонь, и серый полупрозрачный барьер появился подле него.

БАБАХ!!! Взорвалось копье во вспышке огня и искр, что падая, прожигали все, до чего коснутся.

Барьер же в которое влетело копье, был проплавлен наполовину и треснул в нескольких местах.

— Многослойный зачарованный барьер против огненных атак, — сузив глаза, вывел свое предположение Кайл, полностью уверенный в своем старшем товарище, — с добавлением ледяного элемента, и еще чего-то не могу сказать.

— Алмазное структурирование, — почесывая подбородок, добавил Скалистый, очень впечатленный подобным барьером.

— Точно Дэниал ты прав, это оно самое, да в плетении старшему как всегда нет равных.

— Может, мы их лучше остановим? — встрял в разговор Гьяс, — нам ведь влетит?

— Точно, давайте накинемся на этого выродка, что ведет бой с мисс Стронг, — сжав кулак с перстнями, величаво заявил Эдварт, — он ведь безродный да? — на всякий случай уточнил он.

— Да он безродный, — кивнул Клод, — но я бы не советовал тебе куда-то кидаться.

— Почему это? — нахмурился отпрыск семьи Золотых.

— Во-первых, не думаю, что тебя кто-нибудь из нас поддержит, это раз, — после этих слов выражение лица Эдварта уже приняло озадаченный вид, — во-вторых, посмотри туда, — указал Клод на противоположенный край главного корпуса, где стояло около десяти человек в одинаковой форме, — эти ребята как пить дать все кандидаты на совет магов и я подозреваю, они следят за тем, чтобы мы не кинулись на Зигфрида толпой, это два. Ну и три, Эрис первая тебя атакует, если ты влезешь между ней и ее другом детства.

— Он ее друг детства? Бред! Он чернь, сброд безродный! — запротестовал Эдварт, считавший себя единственным другом детства Эрис, хотя это было и не так.

— Ты выражения-то выбирай, — отвлекся от наблюдения боя Кайл.

— И то верно, — отвернулся оттого Клод.

— Да вы чего ребята, он же не наш?

Никто ничего на это не ответил.

— Дэш, ну ты-то меня понял? — обратился за поддержкой к последнему человеку на его стороне Эдварт.

Вот только Чернодельный не спешил вставать на его сторону, он пустым взглядом следил за боем двух студентов и был не слабо удивлен силой обоих. К тому же он подметил положительное отношение большинства к этому странному пареньку из ниоткуда, а потому не хотел наживать себя врагов из-за какого-то напыщенного идиота.

Между тем Эрис прекратила атаковать, а ее доспехи испарились, на лице же показалось явное недовольство, она определенно на что-то дулась.

Твердой поступью направилась она к Зигфриду, совершенно не замечая зовущего ее Эдварта.

— Почему ты не атаковал в ответ? — подойдя вплотную к своему «спарринг партнеру», и грозно ткнув в него пальцем, сказала возмущенная девушка, — ты думаешь, я слаба? Или это потому что ты считаешь это мелкой для своей персоны игрой?!

— Нет, я просто на тебя засмотрелся, извини, — попросил прощения Зигфрид, склонив голову, — в моей ошибке, кстати, есть и твоя вина, будь ты менее милой в бою, я бы точно вспомнил о том, что нужно еще и бить в ответ.

— Опять ты за свое, — топнула ногой она, — прекращай это!

— Хорошо, теперь буду любоваться тобой исключительно молча.

— Да! То есть нет, в смысле…

— Кстати Эрис.

— Что? — снова краснее недовольно фыркнула девушка.

— Я по тебе скучал, рад тебя видеть.

— Да чтоб ты сдох Зигфрид, — развернувшись на одном месте, пошла прочь от главного корпуса Эрис.

— В мучениях? — крикнул он ей вслед.

— В страшных, — буркнула она.

— Вы чего здесь творите?! А?! — раздался по территории почти пустой академии, крик директора Чарльза.

— О, директор, заглянули на огонек?

— Что вы тут делаете Зигфрид?

— Нуу, как, огонек.

— Отставить шутки.

— Да какие тут шутки там вон еще дерево горит.

— Все хватит, — рявкнул Чарльз, и сам себя тут же одернул, — всем собраться в главном зале, ясно, полным составом. Жду вас через двадцать минут.

— Так точно директор.

— И не паясничай тут.

Как и было сказано, через двадцать минут, в большом зале академии, где обычно проводят учебные линейки, собрались все нынешние ученики магистратуры, в составе двадцати пяти человек. Десять из них стояли по левую сторону и пятнадцать по правую, посередине же на небольшой возвышенности расположился сам директор.

— Господа, — начал он, — я понимаю, что среди вас могут возникать противоречия, споры и недопонимание, но, это не повод для драк, а уж тем более магических битв. Вы, будущее нации, на вас лежит огромная ответственность за миллионы жизней, и вы не можете по велению мимолетных эмоций выходить за рамки оговоренных правил и норм. На вас направлены взгляды самых влиятельных людей страны и всего континента, и со временем этих взглядов будет только больше, а потому, вы обязаны уже сейчас учиться вести себя достойно. Ваше поведение должно быть примером для подражания не только на сцене или именитых приемах, но и во всех остальных местах и временных рамках. Это очень важно, как для вашего, так и для нашего совместного завтрашнего дня. Поймите это и примите к сведенью.

После сих слов Чарльз внимательно осмотрел присутствующих и, не выявив никакого отторжения с их стороны, продолжил:

— А теперь давайте обсудим то, ради чего мы все здесь сегодня и должны были собраться. То есть ваше совместное обучение на специальном потоке магистратуры. Да вы все будете учиться в одном классе рука об руку, и где-то во время обучения вы станете соперниками, а где-то союзниками и то, как вы будете действовать в разных нестандартных ситуациях, в итоге повлияет на общую оценку. Вы должны сгладить свои противоречия, как можно быстрее, и тогда получить зачет, а возможно, и высший балл, будет гораздо легче. И чтобы ваша адаптация друг к другу прошла быстрее, академия и совет попечителей в виде нескольких княжеских домов, решил организовать вам поездку в специальную магическую зону, где вы, разбившись на пять групп, будете выполнять особые командные задания.

Последнее предложение директора свалилось на учеников как снег на голову, особенно на родовитую их часть. Дети князей толком еще не успели освоиться в магической академии и даже разложить свои вещи в общежитии, как их по сути уже гнали неведомо куда.

— Понимаю, сия новость могла вас удивить, но спешу обрадовать, выезд намечен только через два дня, и никаких вещей в дорогу вам собирать не нужно, вас всем обеспечат на месте. Все подробности будут сообщены позже непосредственно в день поездки, а теперь, если есть вопросы или пожелания, прошу высказываться.

В итоге никто ничего не спросил и не предложил, у многих осталось острое недоумение по поводу подобной спешки при отправлении в якобы запланированную поездку, но родовитые подозревали, что все это неспроста и за этим стоит какая-то интрига, а кандидаты в совет магов, четко знали что до их мнения никому дела нет, и потому обе группы промолчали.

При выходе из зала, Кайл и Клод, попытались заговорить с Зигфридом, идущим вместе со своей группой, но тот с улыбкой от них отмахнулся и сказал, что сейчас не время и не место для бесед, после чего вежливо откланялся и ушел вместе с остальными кандидатами в свою часть общежития.

— Похоже, Зигфрид у них не на последних местах, за ним все так наблюдали, когда вы подошли, — заговорил с Кайлом и Клодом, Гьяс.

— Это да, глупость мы сморозили. Не следовало в открытую подходить, в деликатное положение его поставили, — кивнул Клод, понимая щекотливость ситуации между родовитыми и кандидатами.

— Это все глупости, есть лишь магия, наука и человек меж ними, все остальное надумано, — был в своем репертуаре Кайл, — теперь придется ждать до завтра, — посмотрел он на чемодан в своих руках, — ладно, зато получше подготовлюсь к демонстрации. Всем до завтра, я пошел.

— Эй, подожди, мне что теперь тоже до завтра ждать чтобы посмотреть?

— Разумеется Клод.

— Да чтоб у тебя ручка от чемодана оторвалась.

— Я все слышу.

— Удачной подготовки друг! — нацепив налицо улыбку, замахал рукой Клод, — вот же жадюга, — процедил сквозь зубы он.

— Кстати, хочу у тебя спросить, — вновь начал разговор рядом стоящий Гьяс, — когда Эрис и Зигфрид сражались, ты мог почувствовать от них силу внутренней энергии?

— От Эрис да, от нее за милю несло огненным элементом, а вот от Зигфрида, ничего, вообще ничего, никогда такого не встречал.

— Я тоже ничего не почувствовал.

— А твоя сестра? — перевел Клод свой взгляд на уходящую, вместе с Роксаной, Аой.

— Мы с ней толком не успели поговорить, но она сказала, что Зигфрида окружает странный черный барьер, через него магическому зрению не пробиться.

— Серьезно?

— Да, я сам шокирован, не знал, что подобное в принципе существует.

— Хорошо бы саму Эрис расспросить, где она кстати?

— Ушла вместе с Сильфией, Эдвартом и Дэшом, почти сразу после директора.

— Ну и ладно, я у нее все равно ничего бы сам не спросил. А ты Дэниал чего об этом думаешь? — крикнул в сторону одиноко стоящего Скалистого, Клод.

— Зигфрид очень силен, он стал намного сильнее, чем раньше, — монотонно заявил Дэниал, — и я уверен Эрис поняла это лучше нас всех. Соответственно настроения ей это не прибавило. И то, что мы не можем оценить его силу даже с помощью магических глаз, меня лично настораживает еще больше. Гьяс, пусть Аой поспрашивает у вашей матери про этот черный барьер, ладно?

— Хорошо, — удивился первой, за все время дружбы, просьбе, Гьяс.

— Ну что расходимся по комнатам, — сказал Клод и медленно зашагал на выход, — нужно еще с вещами разобраться, может, вечером встретимся?

— Да, пожалуй.

— Отлично, мою комнату вы знаете.

В то же время в компании кандидатов на совет магов, шли совершенно другие разговоры.

— Похоже, все будет именно так, как и говорил мистер Зигфрид, — тихо сказала Милана, когда группа шла к общежитию, — эти люди из высшего света смотрели на нас как на второй сорт, особенно тот, что в перстнях.

— Да, закадычными друзьями мы не станем, — покачал головой Рейн, уже ожидавший примерно похожего развития событий.

— Лично мне, больше интересно, — неожиданно влезла в разговор, идущая чуть позади, Вириди, — чего это та рыжеволосая валькирия, сражалась с нашим лидером?

— Кто его знает, я одна из последних подошла, — пожала плечами Милана.

— Меня там вообще тогда не было, — пояснил Рейн.

— Тогда Груд, ты что-нибудь знаешь? — обратилась она к здоровяку, идущему справа.

— Хмм, сначала они о чем-то говорили, а потом рыжеволосая мисс напала.

— О чем говорили? — в два голоса спросили девушки.

— Не знаю, я был далеко, да и мне неинтересно.

— Мужики, ничего вам неинтересно, — покачала головой Вириди.

— Может у них роман? — с горящими от любопытства глазами вопросила Милана.

— Да ну брось, она знатных кровей, а Зигфрид из обычной семьи, — усмехнулся Рейн.

— У любви нет границ, — снова в два голоса сказали девушки.

— Зато у социума они есть, да его четвертуют, если он к ней притронется, и только не говорите мне про: «у любви нет преград» я ведь и засмеяться могу.

— Да ну тебя Рейн, ты не романтик, пошли Вириди, попьем у меня чай и все хорошенько обсудим.

— Пойдем!

Уже подходя к одному из входов в общежитие, группа, во главе которой молча шли Зигфрид, Роберт и Чернь, мельком увидела своих новых «одноклассников», в лице Эрис, Сильфии, Эдварта и Дэша, кои в свою очередь заходили в здание через другой вход.

Зигфрид встретившись взглядом с Эрис, улыбнулся, она, фыркнув, отвернулась, Сильфия же рядом с ней мило помахала ручкой.

— Вы знакомы со всеми родовитыми, господин Зигфрид? — глядя на все это со стороны, спросил Роберт.

— Нет, но можно сказать с большинством из тех десяти, что сейчас здесь.

— И как оно? — вопросил в свою очередь Чернь.

— Занятно, возможно будет полезно, но не более того.

— Ясно, — оба парня кивнули.

— Ах да, Роберт, попроси остальных, на прогулках держаться вместе и не ходит по одному, мы должны показать свою сплоченность.

— Будет исполнено.

— Если что я у себя.

Отдохнуть как следует в своих однокомнатных покоях или, к примеру, заняться чем-нибудь полезным, Зигфриду все-таки не удалось, ибо как только кончилось общее собрание и он с чувством выполненного долга поднялся к себе в комнату, его тут же вызвали к директору.

Собравшись с силами и прекрасно догадываясь о поводе к вызову, юноша, еще не успевший снять форму, немедля проследовал в приемную, где его, элегантно сидя на стуле, острым взглядом и чувственными формами, встретила Эрис.

На лице девушки была гримаса недовольства, а в глазах читалась обида, причем оба чувства были явно направлены не на директора, сидевшего рядом, а на только что вошедшего, «ни в чем неповинного», Зигфрида.

— Мы будем устраивать матч реванш, только теперь с судьей? — спросил с ходу вошедший, отчего Эрис, вспыхнув жаждой битвы, встала со стула, а Чарльз хлопнул себя ладонью по лицу.

— Мистер Алмазов, вы можете не провоцировать мисс Стронг, сделайте милость, — вежливо попросил директор.

— Простите, я перегнул палку, битва с мисс Стронг была слишком хорошо, — Зигфрид поклонился, краем глаза заметив положительные перемены в лице Эрис.

— Хорошо, садитесь, сегодня я вызвал вас двоих по двум причинам, — немного подождав, пока все сядут, Чарльз продолжил, — во-первых, ваша битва на территории академии, вы вообще в своем уме? Мисс Стронг все взяла на себя и ее семья заплатит за ущерб, но мистер Алмазов, часть вины все равно на вас, а судя по моим наблюдениям, это и вовсе может быть большая часть вины.

— Простите, у меня нет денег…

— Я не об этом! — стукнул по столу он, — вы имеете огромное влияние на кандидатов в совет магов и, вместе с тем, очень дружны со многими студентами из Великих домов, у вас невероятные связи для человека вашего положения. И что вы делаете в первый день знакомства одних с другими? Устраиваете битву!

— Я очень давно не видел мисс Эрис и глядя на ее прогресс не смог сдержать любопытства, но бой с ней совершенно свел меня с ума и мы перешли грань, я прошу простить меня, — Зигфрид еще раз поклонился, а сидящая рядом с ним девушка отвернулась, пряча смущенное лицо, от былого недовольства не осталось и следа.

— Вы думаете, я совсем дурак мистер Алмазов? — видя этих двоих как открытую книгу, печально произнес Чарльз.

— Это риторический вопрос? — уточнил Зигфрид.

— Шутите значит, хорошо, я тоже умею шутить, и теперь я расскажу вам о второй причине, по которой вас собрал, — заулыбался директор.

— А если я возьму свои слова обратно и…

— Это уже не поможет мистер Алмазов. Значит, слушайте внимательно. Вы двое назначаетесь старшими по специальному классу магистратуры. Именно вы теперь обязаны сохранять там порядок и следить за общим спокойствием. Естественно за любые пакости и нарушения в первую очередь спрашивать будут с вас, а уже потом с непосредственного виновника. Все ясно, вот такая она взрослая жизнь, и вот такие в ней правила. Перечень всех правил мы вам выдадим.

Выслушав сие, Эрис с Зигфридом переглянулись.

— Зачем это все? — спросила она.

— А можно разделить ответственность? Я буду отвечать за кандидатов, а Эрис за высокородных? — выдвинул предложение он.

— Нет, так я точно не согласна, — взбрыкнула девушка.

— Мисс Стронг против, мистер Алмазов, что я могу поделать, — беззастенчиво встал на сторону дамы, директор.

— Я не могу следить и указывать высокородным, кто я такой?

— Старший класса, этого мало?

— Вы сами знаете что да.

— Мисс Стронг будет вместе с вами, она из высокородных.

— Тогда зачем ей я, в таком случае?

— Вы будете следить за кандидатами.

— Тогда давайте разделим обязанности официально, — настаивал Зигфрид, понимая, в какой капкан его хотят заманить.

— Нет, — покачал головой Чарльз.

— Почему?

— Мисс Стронг против.

— Это просто отговорка.

— Да и что с того? У вас какие-то проблемы мистер Алмазов? — сложил ладони в замок, директор, — я имею право назначить вас старшим, скажите спасибо, что вы будете не единственным.

— Вы не могли сделать меня единственным, — поняв безвыходность ситуации, вяло продолжил беседу Зигфрид, — тогда кто-нибудь из высокородных возмутился бы. А так, никто и не пикнет.

— Вы очень догадливы, вот только от этого иногда нет никакой пользы, не так ли? — щурясь, улыбнулся Чарльз.

«Он меня уел, надо признать этот факт, я слишком обнаглел, видимо успехи вскружили голову, — подумал про себя Зигфрид».

— На этом все вы двое свободны, отдыхайте и помните, через два дня у вашего класса поездка.

На этом разговор с директором был окончен, и двое побрели на выход.

— Зигфрид, скажи честно, — опустив голову вниз, заговорила Эрис, когда двое шли по небольшой аллее, — то, что ты говорил у директора это правда?

Спрашивала она явно не про то, что их назначили старшими класса, было видно как день: ее это не заботит.

— Эрис, ты великолепная девушка и один из самых блестящих магов огня, с гигантским потенциалом, я тебе это при каждой встречи говорю, чего ты от меня еще хочешь? Или ты думаешь я врун?

— Зигфрид, мы оба знаем, что ты врун.

— Да?

— Да.

— По поводу тебя я никогда не врал.

— Точно?

— Абсолютно.

— Я тебе верю…

— У тебя прекрасная улыбка Эрис, улыбайся почаще.

— Хорошо…

Погуляв еще немного в полной тишине, двое расстались, на дворе вечерело, и скоро нужно было быть в общежитии. У Зигфрида были большие планы на вечер, и он был замотивирован их исполнить, ведь помимо отличной прогулки с прекрасной девушкой, его сегодня в очередной раз макнули в лужу собственного бессилия. И он не был зол за это на директора Чарльза, нет, он был ему благодарен. В последнее время Зигфрид зазнался и запутался, а пещера Чудес и последствия после нее стали последней каплей. Юноша потихоньку начал деградировать, по крайней мере он сам так считал, и перенесенные сегодня унижения, протрезвили ум.

«Моя главная цель от меня еще далеко, я должен разобраться с моими снами, миром души и этими проклятыми цифрами не дающими мне покоя. И сделать это нужно не откладывая в долгий ящик».

Решив так, Зигфрид уединился в своей комнате.

В этот раз при выполнении техники «Песни Жизни» мир души вновь открыл свои врата и Зигфрид очутился на островке суши, посреди воды и бушующего, гремучими тучами, неба. Вот только черного дуба там уже не было, а вместо него росло нечто похожее на свившийся комок ветвей и листьев, имеющий под собой мощную корневую систему.

Приглядевшись получше, юноша понял, что сие диковинное растение, это и есть тот самый черный дуб, вот только по какой-то причине, он начал сворачиваться сам в себя и в итоге получилось вот это.

«Постойте, ведь этот дуб по факту зримое воплощение моей души, правильно? Тогда что с ним вообще происходит? Мало того что он почему-то был черным, так теперь вот это? А может я последний урод, и просто не замечаю этого? Да нееет… Хотя…»

Закончив бесполезные рассуждения и излишние, ни к чему не приводящие, метания, Зигфрид начал обследовать изменившийся мир души. В этот раз в воде никаких двигающихся картин он не наблюдал, при соприкосновении с дубом, в голове, как и прежде, вспыхивали все те же странные цифры, непонятного предназначения. Из новых странностей, помимо формы самого дуба, юноша заметил странную грязь, оказавшуюся впоследствии глиной, и ряд черных камней, по виду напоминающих угль.

«Это намек на печь? — приподняв бровь, подумал почему-то именно об этом Зигфрид, однажды в детстве мечтающий сложить свою собственную печку, для того чтобы тайком подогревать на ней свою холодную еду».

«Эх жаль инструментов нет, а так бы можно было… — не успел он договорить как из глины, буквально как из воды, всплыл небольшой ящик, — да ладно, быть не может, — подойдя к деревянному ларчику из темного дерева и отварив его крышку, Зигфрид увидел небольшую формочку под размер половины кирпича, и несколько лопаток».

Пару минут юноша просто смотрел на все это, стараясь хоть что-то понять. В его голове родилось как минимум три версии происходящего. Первая, этот мир исполняет его желания. Вторая, все происходящее здесь это намек на какие-то внутренние потребности или недостатки его душ. И третья версия, заключалась в том, что нечто влияет на него и этот мир, нечто постороннее и осознанное.

Последняя версия была на самом деле самой малоправдоподобной, потому что на душу человека было крайне сложно повлиять даже на самом примитивном уровне. То есть для банальной травмы души обычного смертного, нужно было быть мастером некромантии и иметь в своем распоряжении падшие души. И это только для нанесения топорной раны, удара, для подчинения же души или тем более примитивной манипуляции оной, нужно было обладать силой и знаниями магистра, и плюс иметь ряд редчайших артефактов.

Исходя из этого, Зигфрид мало верил, что кто-то способен на столь филигранную настройку чужого мира души, это казалось фантастикой и не более.

«Ладно, сделаю несколько кирпичей, пусть сохнут, если они вообще тут будут сохнуть, хотя, может, и в одно мгновение высохнут, это же нереальный мир. Ну, приступим».

Тот же день, поздний вечер, кабинет директора магической академии.

Допивая последнюю на сегодня кружку чая, Чарльз, завершив все свои бумажные дела, потянулся.

— А работы то прибавилось, засиживаюсь до ночи как в старые добрые времена, ностальгия, — сказал он, и его рука с чашкой дрогнула, ибо весь его кабинет начала накрывать беспросветная тьма. Пол, стены, потолок, мебель, все растворилось в черноте, ничего не осталась, кроме него самого.

— Чарльз, Чарльз, Чарльз, чего это ты так радуешься? Случилось что-то хорошее? — раздался голос в темноте, и из нее, в белом фраке, с короткими серебристыми волосами, вышел уже знакомый нам молодой человек.

— Дъягон, что-то ты зачастил, — немного дрожащим голосом, пробормотал мужчина, — смешно, но мне теперь и чашку поставить некуда, как неудобно.

— Не храбрись Чарльз, ты меня боишься, я это знаю, а еще ты меня ненавидишь, и я тоже это знаю, зачем ерничать, здесь все свои, — развел руками в стороны Дъягон.

— Зачем пришел?

— О, сразу к делу? Даже не поговорим о твоей будущей семье? Я слышал, ты сделал предложение своей беременной помощнице, это по-мужски, молодец, я подарю вам что-нибудь на свадьбу.

— Зачем ты ко мне пришел, — нахмурился Чарльз.

— Ладно, шутки в сторону, я на самом деле пришел тебя спасти.

— Спасти?

— Да, поэтому прошу обращаться ко мне более уважительно.

— Дъягон, говори четче, у меня не так много свободного времени.

— Боишься супружеское ложе остынет?

— Дъягон…

— Ладно, ладно, просто дело в том, что тот турпоход, в который отправятся отпрыски «благородных» может окончиться трагедией из-за одного старого маразматика. Вот и все.

— То есть, объясни подробней!

— Не кипятись, много будешь знать, плохо будешь спать. Просто отмени свою поездку вместе со студентами вот и все. Мы не хотим, чтобы ты помер, сколько сил потрачено для твоего становления в роле директора, жаль будет спускать все в сточную канаву.

— Мне нужно знать подробности, иначе, я не смогу отменить поездку, — твердо заявил Чарльз.

— Да куда ты денешься, не смеши меня, хотя ладно, только сегодня, у меня хорошее настроение, ведь детишки в инкубаторе зреют.

«Он про тех невернувшихся детей из пещеры Чудес? — содрогнулся в своих мыслях директор».

— В общем, если вкратце, — начал рассказ Дъягон, — в империи есть одна небольшая, но очень могущественная, из-за рода своей деятельности, секта, правит ей, старик, очень древний старик, возможно, он самый старый человек на земле, но это неточно. Так вот, чтобы этому плохишу с длинной бородой поддерживать свою жизнь, необходимо огромное количество очень редких ресурсов. Ранее он для их сбора сотрудничал с пятью Великими домами, которые впоследствии сгинули в смуте, оставшиеся же двенадцать домов не особо чествуют его персону, и вообще хотят, чтобы он со своей сектой убрался куда подальше. Ну а старик по ряду причин не может этого сделать, вот он и мечется между молотом и наковальней, смертью естественной или от рук князей, у которых он планирует похитить детей.

— Что? Похитить родовитых? Нам нужно предупредить Великие дома, слить информацию через третью сторону!

— Нет, не нужно.

— Как не нужно? — ошалел Чарльз.

— Так, не нужно. Нам выгодно начало войны между князьями и данной сектой, ибо она и ее глава в частности, вставляют нам палки в колеса. Ненамеренно, но очень эффективно. Самим воевать муторно, а князья сейчас обладают большими возможностями. Пускай отправят в последний путь этого хрыча, задержался он на белом свете.

— Но меня заподозрят, если я не поеду, а с детьми такое случится.

— Нет, не заподозрят, ты ведь завтра сообщишь им о болезни своей возлюбленной и попросишь, коль уж ты сам не едешь, утроить охрану, именно утроить, скажи, что предчувствие у тебя плохое, они послушают. Более того, пошли туда дополнительно трех — четырех учителей, кого не жалко. Болезнь твоей помощницы, ой прости, невесты, мы обеспечим, не переживай это будет безвредно для будущего. Ну и до кучи к этому, связей с той сектой у тебя нет, ты даже ее название не знаешь. Потому тебя не заподозрят.

— Я, даже не знаю, это как-то неправильно…

— Брось претворяться праведником, столько дел уже наворотил, одним меньше, одним больше, какая разница. Делай все согласно инструкции, и будет тебя счастье, понял?

— Да, — стиснув зубы, процедил сквозь них Чарльз.

Осматривая целую кучу только что созданных из глины небольших кирпичей, Зигфрид невзначай подумал: «а не сошел ли я с ума», но затем плюнул и продолжил заниматься делом, работать руками ему всегда нравилось. Можно сказать, они у него иногда просто чесались по работе, особенно когда рядом крутилась Эрис, так и хотелось с ней поработать. Дом, например, построить, сад посадить, детей сделать в конце-то концов.

Дом к слову можно было просто купить, и лучше вместе с садом, да вот так было бы идеально.

Сделав еще несколько десятков заготовок, Зигфрид решил проверить ранние на предмет их высыхания и с удивлением обнаружил, что все они уже готовы, и печь можно было выкладывать хоть сейчас.

Замесив раствор все из той же глины, и представив примерный план будущего строения, юноша, не откладывая дело на потом, приступил к постройке. И чудеса не заставили себя ждать.

Выложенное на земле основание печи, вросло в нее и буквально стало единым монолитом, как только Зигфрид доложил последний кирпич в ее кладку. Со стенками произошла почти такая же история. Каждый новый ряд кладки, моментально намертво сцеплялся с уже положенным. Печь росла и ширилась с каждой минутой.

И вот работа подошла к концу.

Печь получилось неказистой по отделке, но очень ровной и семеричной, с точки зрения геометрической науки. Формой она была квадратной, полтора на полтора метра, с большой открытой топкой, и трубой в центре, построенной в ступенчатом стиле, каждая новая секция была чуть меньше предыдущей.

Посчитав работу завершенной, Зигфрид закинул в печь угля. Поджигать его было нечем, а потому на этом все и должно было закончиться, но…

БАБАХ! И с неба пала молния, точно словно снайпер, попавшая в топку печи, где лежал уголь. Последний воспламенился словно бумага от кастровища, и пламя объяло внутреннюю полость постройки, а из трубы пошел дым.

— Интересно, к добру это, или так, подымит да перестанет, — оптимистически выразился Зигфрид, — с другой стороны, красиво, — сев на землю возле печи, улыбнулся он, — всегда любил смотреть на огонь, правда, теперь когда это делаю, еще и Эрис вспоминаю. Вот это к слову точно не к добру, не пара мы с ней, ой не пара.

Пришел в себя Зигфрид только к обеду четвертого числа и не успел он даже умыться, как в его комнату постучали.

По ауре исходящей от двух человек в коридоре, он уже четко знал, кто это был, и даже догадывался, зачем они пришли.

— А вы нетерпеливы, как и всегда, — отворив дверь, сказал Зигфрид.

— Я хотел подождать старший, но у Клода в одном месте чешется, — стоя с чемоданом в руках, заявил Кайл.

— Ты бы уточнил, где именно ты хотел подождать, и тогда стало бы ясно у кого и что чешется, — запротестовал обвиняемый. — Сидит значит с утра с этим кейсом у входа и ждет, терпеливо так сидит, час сидит, два сидит, а у меня сердце кровью обливается, думаю не испортится ли чего в чемоданчике, в смысле не получит ли мой друг солнечного удара. Ну вот я и пришел на выручку.

— Ясно, заходите, располагайтесь.

Запустив гостей и предоставив им свой стол, Зигфрид, умывшись и переодевшись, освободился как раз к тому моменту, когда Кайл извлек из чемодана свою «прелесть».

Тщательно оберегаемой прелестью оказался миниатюрный двигатель, бочкообразной формы, тридцать на двадцать сантиметров размером. Работал двигатель очень тихо, на относительно низких оборотах, топливо забирал из двухлитрового бутыля со светящейся жидкостью, к которому он был подключен с помощью нескольких маленьких шлангов. Само изделие было выполнено из металла голубоватого цвета, коей сразу был распознан как легкосплав, очень редкий подвид магической стали, создаваемый по особым технологиям и по весу неотличимый от фанеры.

— И это все? — как то расстроено, изрек Клод, ожидавший увидеть какую-нибудь бомбу или пушку, пусть и в миниатюре.

— Невеждам не понять, — покачал головой Кайл, — старший, что скажешь?

— Вы изобрели новый вид перегонки кристаллической маны? — спокойно сказал Зигфрид.

— Открой глаза, он тебе двигатель показывает, ты чего? — ткнул пальцем в крутящейся бочонок, Клод.

— Я так и знал, что вас не проведешь, старший, ну оно и понятно, тогда вы бы не были старшим, — с восхищением произнес Кайл.

— Стоп, стоп, при чем тут эта бутылка?

— Успокойся Клод, двигатель мусор, любой умный человек тебе это скажет, я собрал его за две недели, когда гостил у родственников в захолустье, от нечего делать так сказать. Вся суть в новом топливе, просто я хотел испытать старшего, но в итоге лишь выставил тебя дураком, извини.

— Ну ты и мразь Кайл! — не веря в происходящее, переигрывая, отшатнулся от друга Клод, — хотя, я бы тебя также разыграл так что ладно, что там с этой бутылкой, пить можно?

— Конечно нет, переработанная кристаллическая мана токсична для организма.

— Печаль…

— Сколько этапов переработки она проходит? — отключив двигатель и взяв бутыль в руки, спросил Зигфрид.

— Десять полных и пять частичных, после них концентрация энергии на миллилитр кубический возрастает в семнадцать раз, правда от первоначального объема сырья остается лишь пять процентов.

— Дороговато литр-то будет обходиться.

— Пока производство не развито, подобное топливо обходится в сто раз дороже обычных кристаллов первичной обработки. Но старший ты же понимаешь, что оно того стоит?

— Конечно, двигатель под него сделали?

— Пока нет, там целый ряд сложностей, думаю, через пару лет будет готов опытный экземпляр и тогда, как ты и предсказывал старший, мы сможем построить летающий корабль.

— Полагаю двигатель изначально строиться под конкретный проект корабля.

— Точно.

— Здорово, но зачем ты показал все это мне Кайл, непросто ведь достижениями семейного дела решил похвастаться?

— Разумеется нет, я хочу предложить работу, по завершению академии разумеется, на неполную ставку. Мой отец открывает лабораторию по изучению сверхточного плетения для создания сверхмалых деталей высокоточных машин. И такой человек как вы, с вашим-то мастерством, там точно будет к месту. Старший вы видите, что моя семья делает большие успехи, и я уверен вы не прогадаете, если станете работать на нас. Что вы об этом думаете?

— Хмм, интересное предложение Кайл, правда интересное, но прежде чем на него ответить я тоже хочу показать тебе кое-какое изобретение. Мы создали его с моим партнером, это девушка из семьи Брон, знаешь такую?

— Брон? — Кайл задумался, перебирая в памяти всех интересных ему персон из прошлого и настоящего, — была такая старая семья боевых магических инженеров, но в прошлом веке они повернули не туда и вместо углубленного изучения и продвижения магической инженерии, продолжили гнаться за двумя зайцами. Их время прошло, нужно было либо становиться чистыми бойцами, либо уходить в науку. Полагаю, про них уже все забыли, даже я не сразу вспомнил. Но, если старший что-либо изобрел мне это интересно независимо от всего остального, да и вообще я непредвзятый человек, неважно из какой семьи или с какой репутацией будет ваш соавтор, его изобретение меня будет волновать в первую очередь.

— Вижу правильный подход к делу, образец еще не готов, но как только доделаем, так сразу и покажем, хорошо?

— Договорились старший.

— Спорим у Зигфрида будет что-нибудь поинтересней твоей склянки? — встрял в разговор заслуженно забытый Клод.

— Да тебя вообще никто не звал, — осадил его Кайл.

— Но мы ведь в одном клубе помните?

— А ведь и правда, я забыл.

— Кайл, черт тебя дери, как ты мог.

— А я по-прежнему в нем состою?

— Разумеется Зигфрид, ты там даже до сих пор лидер.

— Хорошо, тогда давайте расширим этот клуб и сделаем из него что-нибудь стоящее.

— Не ожидал от старшего такого рвения, я за.

— Я тоже!

— Тогда после того как вернемся с миссии загородом, начнем действовать.

— Отлично, покажем всем класс, — радовался Клод.

— Да уж покажем, — улыбнулся Зигфрид.

— Возможно, мы даже станем конкурентами моего отца в некоторых сферах, — мечтательно изрек Кайл.

Проводив гостей до выхода из «своей» части общежития, Зигфрид на обратном пути наткнулся на компанию своих помощников, состоящую из Роберта, Черня и Груда.

— Рад видеть вас в добром здравии, — первым поприветствовал его Роб.

— Доброго дня, — гулким басом изрек Груд.

— Здравствуйте, — сухо сказал Чернь, глаза которого как то странно бегали.

— А вы я вижу, сдружились, — кивнул им Зигфрид, — Роберт, Груд хотите потренироваться?

— С радостью.

— Конечно.

— Кстати Чернь, вот, — передал парню конверт, Зигфрид, — прочтешь, сожги. Пошлите ребята, — сказал он, и они втроем направились к одному из тренировочных полигонов.

Чернь в свою очередь, держа белый конверт без опознавательных знаков, смотрел на него, не отрываясь, а потом, вихрем ринувшись в свою комнату, закрылся там наглухо и вскрыл его.

Прочитав кривоватый текст, написанный от руки на белоснежной бумаге, с глаз парня полились слезы. Его мать была в безопасности, ей уже оказывали лечение от имени какого-то богача мецената, она писала сыну о том, что теперь ему не нужно о ней беспокоиться, и он может посвятить свою жизнь построению собственной счастливой семьи.

Конечно, Чернь понимал, что все это каким-то образом устроил Зигфрид, он обещал помочь, и он помог, все было по-честному. Теперь была его очередь вести себя подобающе.

Прибыв на тренировочный полигон, троица, получив разрешение от смотрителя, приступила к ряду дыхательных техник и разминаний. Арена для спаррингов, на которой они сейчас находились, представляла собой каменный квадрат обнесенный стенами и сверху накрытый легким барьером. Она идеально подходила под бои учеников без участия зрителей, и использовалась по прямому назначению уже очень много лет.

— Я готов, — изрек Груд, завершив подготовку к бою.

— Я тоже, — кивнул головой Роб.

— Хорошо, сегодня я позвал вас сюда для того, чтобы испытать свою новую технику, я изобрел ее сам и потому она требует шлифовки, — спокойно произнес Зигфрид, все это время медитирующий сидя на полу. — Вместе с тем хочу уточнить, что я выбрал вас двоих неслучайно, показанная мною магия может помочь вам усовершенствовать собственные стили боя, потому, смотрите внимательно.

— Как скажете, — немного не веря в то, что ему будет это полезно, изрек Груд.

— Я буду неотрывно следить за вашим мастерством господин Зигфрид, — активировав свои магические глаза на полную мощность, произнес Роберт, который все больше восхищался человеком перед собой.

Подтвердив сосредоточенное на себе внимание, Зигфрид закрыв глаза начал концентрироваться на своей нервной системе. Суть его новой техники заключалась в четырех этапах. Первое — искусственное ускорение и усиление импульсов нервной системы. Второе — изменение функций сердечнососудистой системы. Третье — укрепление костей, мышц и сухожилий. И четвертое — создание особого барьера возле тела, по которому, словно масло по сковороде, будет постоянно скользить сгусток световых частиц огромной мощи, сжигающий все, до чего коснется.

Данная техника была составная и первые три ее этапа были позаимствованы Зигфридом из книг, что ему предоставило общество «Восход», последняя же была исключительно его разработкой.

И не нужно даже говорить о том, насколько сложно было с помощью плетения воплотить все вышеописанное разом, да еще и после удерживать все это в рабочем состоянии во время боя. Не будь Зигфрид настоящим монстром плетения, превосходящим подавляющее число магов просто на две головы, у него бы никогда не вышло заставить подобную технику полноценно функционировать.

Первые три этапа техники, не были видны обычному глазу, и лишь обладатели магического зрения были способны разглядеть происходящее действие, все же остальные могли максимум заметить странное усиление ауры. Вот только в случае с Зигфридом странный черный барьер, появившийся внутри него после пещеры Чудес, не давал вообще никому ничего разглядеть или почувствовать. Создавалось впечатление полной закрытости его души и силы подле нее от всякого внешнего наблюдателя.

Сам юноша этого не замечал и лишь косвенно догадывался о кое-каких изменениях в своем энерготеле.

И вот, начался четвертый этап техники, и двое наблюдателей впервые увидели хоть какие-то изменения в теле их лидера, которого сначала обтянул странный серый барьер, а затем накрыла волна ярчайшего света, плотного, будто это нечто осязаемое.

С виду казалось, будто тело Зигфрида стало состоять из света, коему придали человеческую форму. Не полностью понимая, что будет дальше, наблюдающие за сим действом двое парней, напряглись и приготовились отбиваться что есть сил, но тут просияла вспышка и только что стоящий в десяти метрах от Груда, Зигфрид, оказался прямо перед ним.

Здоровяк успел лишь в изумлении шагнуть назад, когда сияющая белым светом ладонь остановилась перед его головой. Дураку было ясно, Груд по факту только что умер.

В это же время быстро среагировавший на ситуацию Роб, начал наращивать силу своих барьеров и пытаться хоть что-то противопоставить, невероятной скорости Зигфрида, но, стоило тому закончить первую атаку, как он двинулся к следующему оппоненту.

Сияющий белый свет, окружающий Зигфрида, сжигал барьеры Роберта как бумагу, и с учетом огромной скорости первого, увернуться от его атаки не представлялось возможным.

— Невероятно, — пробормотал, восхищенный Роб, когда рука из «солнца» остановилась возле его шеи.

— Я даже не знал, что подобное можно сотворить со своим телом? — в остолбенении изрек Груд, считающий себя если не мастером, то как минимум профессионалом, в области органической магии.

Свет на теле Зигфрида погас, а он сам, немного отдышавшись, сел на пол.

— Очень затратная техника, сжигает ману будто паровоз уголь, я почти опустошен и это с моими то запасами.

У Зигфрида и вправду благодаря завершению четвертого акта «Песни Жизни» были огромные запасы энергии, таковыми могли похвастаться лишь особо одаренные в этом плане маги, как например Эрис, но даже при этом всем, данное «тело света» иссушало запасы буквально за секунды.

— Это того стоит господин Зигфрид, — всплеснул руками Роберт, — данное плетение придает вам почти неограниченную силу, в бою вы станете орудием кое почти невозможно остановить. А с учетом эффекта неожиданности, даже с магическими глазами я не могу понять, когда вы начинаете плести, вы сможете нанести фатальный удар даже магам высшего эшелона. Потрясающе! Непостижимо, я очень рад, что встретил вас.

«Он не может разглядеть мое плетение? — услышал нечто очень странное Зигфрид, — это все после той пещеры».

— Я если честно ничему не научился, — с грустью сказал, отошедший от первого удивления, Груд.

— Это нормально, — с улыбкой высказался Роб, — господин Зигфрид не просит нас напрямую что-либо повторять, он имел введу косвенные вещи. У меня например уже есть идея как улучшить себя, это конечно не будет столь же эффектно, но все же.

— Здорово, — с небольшой завистью посмотрел на товарища Груд.

— Я позже помогу тебе с повышением уровня, — поднявшись на ноги, произнес Зигфрид, — я пойду, отдохну немного, спасибо за помощь.

— Вам спасибо, — тут же ответил Роберт.

— До свиданья, — попрощался Груд, и они оба остались на полигоне.

Придя к себе, изможденный своей новой техникой Зигфрид, плюхнулся на кровать, у него еще были кое-какие планы на вечер, но он решил их отменить, ибо дико устал. Пожалуй впервые после достижения пятого акта «Песни Жизни» он пребывал в таком состоянии, ему срочно нужен был отдых.

Сам того не замечая юноша уснул непробудным сном.

Открыв глаза, Зигфрид оказался в хорошо знакомом ему мире души. Рядом по правую руку от него был сворачивающийся в клубок дуб, а по левую пыхтя и дымя, горела печь. Небо было серо-бурым, грома и молний сегодня не наблюдалось. Дул легкий ветерок, на воде стоял штиль.

— А здесь неплохо, усталость как рукой сняло, дышится так хорошо, может попробовать практиковать «Песню Жизни» прямо здесь? А что идея интересная, ведь я в мире души должен быть представлен как чистое сознание, сконцентрироваться на самой нити жизни здесь должно быть гораздо легче. Более того, время здесь течет по-другому, у меня будет преимущество.

Загоревшись данной идеей, Зигфрид, сев поудобней, начал стандартное погружение в себя и в какой-то момент почувствовал, что его сознание переместилось в черный, скручивающийся сам в себя, дуб.

Сначала он не понял, что произошло, и попытался вернуться обратно, концентрируясь на мысли о своем «Я». Вот только чем больше он это делал, тем больше его сознание погружалось вглубь духовного дерева.

«Так значит, этот дуб все-таки символизирует непосредственно меня, ясно, но тогда почему он именно такой? Нужно все выяснить, а для этого погрузиться еще глубже».

Сказано-сделано, и вся мощь сознания Зигфрида пошла на то, чтобы углубиться в саму суть изгибающегося древа. И вот погружаясь все глубже и глубже, юноша неожиданно буквально провалилось в какую-то темноту. Не растерявшись, он, усилием воли не позволил себе запаниковать и уменьшить внутреннюю концентрацию, а наоборот, смог даже сильнее сконцентрироваться и остановить свое падение.

Стараясь понять, где он, и что это за чернота, Зигфрид напрягся по максимуму и вдруг, в этой необъятной пустоте, смог уловить слабенький огонек света.

Тут же приняв решение приблизиться, он «поплыл» в его направлении, и чем ближе приближался, тем ярче был свет, и отчетливее проявлялись его контуры.

Наконец Зигфрид смог разглядеть в этой темноте, силуэт невероятно красивого цветка, прорастающего прямо в пустоте.

Черно-белый лотос парил в этом невзрачном мире, сияя звездным светом. Цветок был сказочно красив, но казался очень хрупким и беззащитным. Смотря на него, у парня возникла идея, применить технику «Песни Жизни» прямо здесь, и попытаться сплести ее проецируясь на сам лотос.

«Была не была, попробуем, — подумал Зигфрид и начал плетение, направленное на поддержание и развитие растения».

Биение! Биение! Биение!

Ритмично запульсировал цветок, засияв еще ярче прежнего.

«Похоже работает, интересно, что будет дальше».

Сегодняшнее утро Зигфрида началось как и всегда, а именно с пришедших к нему посетителей тарабанящих в дверь его комнаты.

На сей раз гостем оказалась Присцилла, одетая почему-то не в форму, а в легкое тоненькое платье, акцентирующее внимание на всех ее многочисленных достоинствах.

— В чем дело, — вяло спросил юноша, бестактно осмотрев гостью.

— Эрис и Олан сражаются на одной из арен, и бой перестает быть обычным спаррингом, — мягко изрекла девушка, убрав прядь волос за ухо.

— Успехов им, — хотел было закрыть дверь Зигфрид.

— Но вас же назначили старшим, не так ли? — впихнулась между косяком и дверью, Присцилла, — и если кто-то пострадает, могут возникнуть неприятности.

— Кто-то уже разболтал об ответственных класса?

— Это была мисс Эрис, она сегодня подошла к нашей группе и начала командовать якобы на правах старшей назначенной самим директором, а когда мы отказались подчиниться, заявила что докажет все делом.

— Могли просто ее игнорировать.

— Олан не смог, он странно отреагировал на ее слова. Я слышала у его семьи зуб на Великий дом Стронгов, — уже почти полностью просочившись в комнату, продолжала спокойно и с улыбкой, объяснять Присцилла.

— Я все равно не хочу идти, — вздохнув, сказал вслух сам себе Зигфрид, начав искать свою форму.

Девушка на это никак не отреагировала, она лишь прикрыла полуоткрытую дверь, и немного стеснительно опустила голову, продолжая наблюдать за переодевающимся парнем.

— Ладно пошли, посмотрим чем эти бездельники занимаются, — приведя себя в порядок, изрек он, и они вместе пошли по направлению к тренировочному полигону типа «А».

Тренировочный полигон типа «А» был предназначен для официальных боев выпускников магической академии в присутствии зрителей, а потому, помимо увеличенной площади арены, он также имел довольно внушительные ограждения из бетона и стали укрепленные энергетическим щитом. Все эти меры предосторожности, разумеется, были направлены на защиту зрительских трибун и особых площадок для судий, кои располагались по углам арены и пустовали в данный момент.

Зрительские же места, в отличие от судейских, все же имели нескольких посетителей, а именно Сильфию, Аой, Гьяса и Клода, которые без особых эмоций, но при этом довольно внимательно, наблюдали за битвой двух магов стихии огня.

С правой стороны арены, облаченная в полный огненный доспех, пылала яростью битвы, ослепительная Эрис, а в левой стороне, обвитый цепями огня, над землей парил Олан.

— Ты очень даже неплох, — сказала девушка, в руках которой появились копья из чистого пламени.

— Оставьте свои оценки при себе, мне неинтересно ваше мнение, — холодно ответил юноша, чьи огненные цепи начали раскручиваться и разрастаться.

— Наглец, я заставлю тебя быть скромнее, — крепче сжав смертельные орудия в своих руках, Эрис, воспарив над землей, бросила их во врага.

Олан отреагировал мгновенно, и две дуги огня, словно два меча, изойдя из пространства подле него, встретились с летящими копьями.

БАБАХ! Раздался оглушительный взрыв, и шар огня поглотил большую треть боевой арены.

— А они не перебарщивают? — с небольшим волнением спросила Аой, глядя на все это пламенное представление.

— Полагаю, что перебарщивают, — ответил ей брат.

— Как думаете, кто победит? — с интересом смотрел на бой Клод.

— Эрис конечно, у нее огромный запас маны, — без тени сомнения изрекла Сильфия.

— А мне пока кажется, они идут на равных?

— Это пока.

— Аой, скажи свое мнение? — повернулся Клод к обладательнице магического зрения.

— Ну, Сильфия права, — тихо ответила девушка, — по мастерству управления огненным элементом они почти равны, вот только у Эрис невероятный запас внутренней энергии, тому парню просто не на что рассчитывать, хоть он и вправду очень силен.

— Вот как, это несправедливо, она победит лишь чистой силой.

— Вообще-то Клод, нормально побеждать силой, — хлопнул его по плечу Гьяс, — так почти всегда и происходить вообще-то.

— Да он просто Эрис не любит, — улыбнулась Сильфия, — вот и бесится. Ему родители, небось, запретили напрямую с ней конфликтовать, вот он чужими руками грязное дело сделать и хочет.

— Молчала бы ты лучше, — зло зыркнул Клод.

— А то что? — с интересом посмотрела на него девушка.

— Пожалуйста, хватит ссориться, — вмешалась в надвигающуюся перепалку Аой, — и давайте их тоже остановим.

— Мы просто шутим, — прильнула к «миротворцу», Сильфия, — а насчет них не волнуйся, вон Зигфрид пришел.

— Да ну, — повернулся в указанную сторону Клод, а за ним и все остальные.

Между тем Эрис пошла в лобовую ближнюю атаку, и уверенная в своей защите, словно ракета полетела в сторону Олана, который, судя по всему, уже начал выдыхаться и банально отступать.

Но не успела «огненная принцесса» догнать своего оппонента, как прямо перед ее взором, появился шар бело-золотистого света, и она, почувствовав от него опасность, затормозив, кувыркнулась в сторону.

«Он владеет магией света? — пронеслось в мыслях девушки, — да еще и такого уровня! — на секунду запаниковала она, но потом…»

— Зигфрид! — топнула по земле Эрис, почувствовав знакомые колебания маны от шара света, — ты чего лезешь?! — бросила она сердитый взгляд к вершине зрительских трибун.

«Я так испугалась этого проклятого светлячка, думала все, конец, пропустила вражеский козырной туз! А тут этот… чтоб тебя! Сколько сил ты вообще в него вложил?»

«Интересно, Эрис знает что когда она дуется, то становиться даже милее прежнего, — рассуждал про себя Зигфрид, — наверное, не стоит ей об этом говорить, особенно сейчас».

— Вы чем тут занимаетесь? У нас завтра важная миссия, а вам силы тратить некуда? Эрис, мы идем на совещание, Олан, иди в свои покои и подумай над своим поведением.

— Какое еще совещание? — спросила все еще рассерженная «огненная принцесса».

— Совещание старших группы, ты и я поговорим о делах насущных. Ты против?

Ничего не ответив, девушка испарила свой огненный доспех, и направилась в сторону Зигфрида, который, увидев, что ему с другой стороны арены машет Аой, помахал той в ответ.

Эрис это все почему-то страшно бесило, и она едва сдерживалась, чтобы прямо сейчас что-нибудь не отчебучить. Вот только когда она, поднявшись к Зигфриду увидела за спиной оного, распутного вида девку, в платьице, открывающем напоказ все достоинства женского тела, терпение лопнуло.

— Что это за девчонка? — ткнула она пальцем в Присциллу, которая изначально хотела поздороваться и даже уже наклонила голову.

— Это наш секретарь.

— Что?!

— А ее одежда, это униформа, я лично подбирал.

— Чего?!!! Да ты…

— Я пошутил.

— Сволочь ты последняя Зигфрид!

— Ты тоже мне нравишься Эрис.

Сдерживая сильный гнев и не менее сильное смущение, вызванное последними словами Зигфрида, Эрис, что-то буркнув себе под нос, пошла к выходу из полигона.

— Я переоденусь, и встретимся в библиотеке, — сказала она, не оборачиваясь.

Примерно час спустя, в библиотеке, за небольшим столиком, сидела Эрис, одетая в шикарное платье аквамаринового цвета. На ее ушках виделись подобранные в тон, серьги, волосы были слегка приподняты и заколоты нефритовой шпилькой, а шею украшало ожерелье.

Девушка была настолько прекрасна, что трудно было оторвать взгляд, и Зигфрид в свою очередь даже не пытался, он знал, оделись так для него и потому не собирался крутить носом.

Эрис, судя по ее улыбки, была рада такому вниманию, и тихо праздновала свою маленькую победу на этой небольшой, но важной для нее войне.

«По-моему в этих отношениях пора трезветь, и в первую очередь мне, — не подовая вида, подумал Зигфрид, — мы увлеклись, я увлекся, и ничем хорошим это не кончится. Она наследница самого могущественного клана империи, мне ничего не светит при любых раскладах. Любовником я конечно становиться не собираюсь, еще не хватало стать паскудником, что спит с чужими женами».

Время в компании с Эрис, пролетело мгновенно, за разговорами о магии пара встретила вечер в библиотеке и, видя это, Зигфрид, сделав над собой усилие, нашел повод проститься и, попрощавшись, они разошлись.

Придя в свою комнату, юноша, не желавший думать о том, как ему теперь лучше отстраниться от любимой девушки, немедля сел в медитативную позу, и начал свое погружение в мир души. Он хотел вновь попытаться применить технику «Песни Жизни» на том странном цветке.

Утро шестого сентября началось с пасмурного неба, общего собрания в семь утра, и речи директора о том, что он не сможет сопроводить учеников на их первую «практику».

Дальше больше, в главный двор академии пригнали десять особых магических карет, вместимостью по шесть человек каждая. Главной особенностью данных иссиня-черных экипажей, было то, что все они оборудованы пассивным барьером третьего среднего уровня и могли уберечь путников от очень многих бед.

В нагрузку к приехавшим экипажам, прилагалась целая уйма охраны, в количестве полусотни магов, от третьего продвинутого, до четвертого среднего круга. Вместе с тем, с учениками обязались поехать трое учителей, каждый из которых в свою очередь был магом четвертого продвинутого круга.

Учитывая количество охраны, места возничего и двух сопровождающих на экипажах были освобождены под них, также две первых и две последних кареты полностью отводились под магическую стражу. Еще один экипаж отвели для учителей, и он пристроился в строй третей «повозкой», под учеников осталось ровно пять карет.

Студентов в специальном классе магистратуры было двадцать пять, десять высокородных и пятнадцать кандидатов в совет магов, и если учитывать вместимость шестиместного экипажа, проще всего было поделиться на пять групп и занять кареты. Но так было проще только с математической точки зрения, и уж точно не с социальной, ибо как только встал выбор в каком экипаже и с кем кто поедет, началась буча.

Единственными людьми сразу определившимися со своими компаньонами, была шестерка учеников из кандидатов в совет магов. Эти ребята входили в так называемый серый слой группы Зигфрида, который он не стал трогать и отдал на попечительство Олану и Присцилле. В итоге шестеркой особо никто не занимался и они, сдружившись между собой, начали стараться держаться особняком как от Зигфрида, так и тем более от высокородных. Конечно, они подчинялись негласному лидеру всех кандидатов, и прекрасно понимали, когда нужно молчать и поддакивать, вот только верными или хотя бы полезными соратниками их назвать было нельзя.

Данные студенты, почти сразу сформировав группу, подошли к Зигфриду и попросили выделить им один экипаж, в котором они все вшестером и поедут. Последний был не против такой идеи и, указав им на первую после учителей карету, велел «погружаться» в нее.

Оставалось девятнадцать человек и четыре шестиместных экипажа.

— Эрис, — окликнул Зигфрид, рядом стоящую девушку, — с диким трудом я, как один из старших класса, сформировал первую, самую опасную группу, и запихнул их шестерых вон в ту карету. Теперь твоя очередь, действуй, благородные полностью на тебе. Сформируйте две группы и ни пуха ни пера, чтоб у вас колеса отвалились, ээм, то есть хорошо доехать.

— Стой, — ухватила за рукав уходящего Зигфрида, Эрис, — а ты с кем поедешь? С этой девкой да?!

— Нет, пешком пойду рядом с твоим окошком, — пошутил парень, но быстро убрал улыбку с лица, видя нечто темное в алых глазах девушки, — поделю группу пополам на первых попавшихся и поедем.

— Я хочу с тобой! — надулась Эрис, крепче ухватившись за рукав.

«Что-то она загибает, вам не кажется, — обратился к самому себе Зигфрид, — чего ее вдруг так повело на чувства, не слишком быстро? Она же понимает, что мы даже встречаться никогда не сможем? Надо бы как-нибудь с ней об этом поговорить».

— Так не выйдет, вон тот белобрысый с перстнями на руках, удавится, если ты с ним в одном экипаже не поедешь.

— Ты об Эдварте? Да какая кому разница? И вообще ты просто можешь поехать с нами.

— Я лидер своей группы и должен ехать со своими товарищами, ты ведь понимаешь?

Немного поразмыслив, Эрис опустила рукав пиджака.

— Да, я понимаю, товарищи это важно, — кивнула она.

— Тогда до встречи на месте.

— До встречи.

В итоге порядок мест в экипажах оказался следующим.

Эрис, Сильфия, Эдварт и Дэш сели в одну из последних карет, следом за ними в «повозке» расположились Гьяс, Аой, Кайл, Клод, Дэниал и Роксана, решившие поехать все вместе.

Группа же кандидатов разделилась следующим образом:

Первый экипаж — Олан, Присцилла, Вириди, Милана, Рейн.

Второй экипаж — Роберт, Груд, Чернь и сам Зигфрид.

И вот в таком составе, ближе к девяти утра, картеж тронулся в путь.

Между тем, где-то на отшибе Облачной империи, почти у самых ее границ, на высокой безлюдной горе, воспылал черный огонь.

Темное пламя возгорелось в старой каменной чаше, расположенной в полуразрушенном храме, обветшалом и покосившемся. И ожил сей огонь падших душ не по стечению обстоятельств, а по воле злой и целенаправленной, эгоизмом подгоняемой. Жрецы старинного культа разожгли его по приказу главы своей секты, что из-за страха смерти готов был пойти на все.

И много их собралось в тот день в старом храме, почитай два десятка встали в круг по периметру каменно чаши, и направили ладони свои на нее, зачитывая при этом странные заклинания. И все они как один были одеты в темно-синие балахоны и костяные, выполненные из черепов людей, маски.

Без устали часами напролет зачитывали они заклинания и гимны, постоянно подбрасывая в горящую чашу причудливые магические камни, отчего пламя в ней становилось все гуще и ярче.

И вот когда действие достигло своего апогея, черный нематериальный огонь взметнулся в небо и покинул храм, пройдя сквозь его каменный свод. Поднимаясь все выше и выше, темный сгусток энергии достиг облаков, и словно живой свернул в направлении юго-востока. Он летел на огромной скорости, преодолевая реки, горы и поля, точно следуя к помеченной цели.

Никто в движущимся по своим делам картеже, из десяти роскошных карет, не знал, что именно они были целью данной атаки. И даже сам человек, один из магов охраны, помеченный как сигнальный маркер, не ведал, что был таковым.

За праздными разговорами, обыденными шутками, и просто послеобеденным сном, застала путников атака врага.

Темный сгусток пламени, не долетев до земли какую-то сотню метров, взорвался прямо над проезжающим картежом из карет и, превратившись в черное облако тумана, накрыл все живое в радиусе полукилометра.

Крики и стоны разнеслись по округе, ибо никакие щиты не смогли помочь отразить атаку, что направлена была не на тела, и даже не на ток маны в них, а на саму душу.

Многочисленная охрана пала, не успев даже встать на защиту детей. Нет, никто кроме животных не умер от данного «тумана», человеческие души в принципе сложно было повредить, вот только даже маленькой раны души уже было достаточно, чтобы на несколько дней полностью вывести из строя любого человека. Ни о какой битве не могло идти и речи, лежащие на земле и в экипажах люди, едва могли дышать, те, что были покрепче, еще кое-как поддерживали себя в сознании, но не более того.

Спустя десять минут, черный туман рассеялся, будто его и не было. На улице снова светило солнце и дул легкий осенний ветерок. По обе стороны дороги, что простиралась от столицы до небольшого городка Эдэл, стояли уже слегка пожелтевшие деревья, а где-то вдалеке можно было услышать пение птиц.

На самой же дороги средь мертвых лошадей, валялись стонущие, терявшие сознание, маги охраны, а в экипажах в основном уже без сознания, лежали многочисленные подростки.

— Все прошло хорошо, — вышел из-за густых кустов, человек в темной мантии и маске в форме черепа, — но будем осторожны, у некоторых благородных могли быть особо мощные артефакты защиты души, поэтому, просканируйте кареты, прежде чем в них лезть, — проинструктировал он своих коллег, четырех точно так же одетых людей, у которых, тем не менее, не было посохов в руках, как у него самого.

«Мы должны преуспеть в этой миссии иначе нам не сносить головы».

В глазах Эдварта Золотого все двоилась, а тело, нет, не тело, что-то другое внутри него, страшно болело. Болело необычно, не как рана или травма, а как последствия сильнейшего ужаса, стресса, что чуть не свел в могилу.

Наконец придя в себя, парень огляделся, напротив него без движения лежала Сильфия, возле нее стонала Эрис, а сбоку, дергался Дэш, у которого на обеих руках расплавились обереги в форе браслетов.

Увидев уничтоженные защитные талисманы на своем друге, Эдварт тут же посмотрел на свои перстни, и с ужасом отметил тот факт, что все пять колец на левой руке, предназначенные сугубо для защиты его души, полопались и местами рассыпались.

Парня начало трясти от страха, в отличие от многих других, он довольно хорошо знал, что такое атака на душу и какими способностями должны обладать те, кто смог нанести подобный удар.

— Некроманты, — дрожащим голосом непроизвольно выговорил Эдварт, проклиная судьбу за то, что она умудрилась свести его с самыми редкими представителями магического сообщества.

Некромантия и вправду по ряду причин была не только запретной, но и непомерно сложной и опасной магической дисциплиной, маги владеющие ей, были единичными исключениями, зачастую существующими и вовсе в единственном экземпляре на целое поколение людей.

Из-за ее редкости многие даже не знали о существовании подобной колдовской силы, а те кто знали, уделяли ее изучению крайне мало времени, ибо легче было попасть под метеорит, чем встретит некроманта.

Эдварт был исключением из этого правила лишь потому, что когда-то давно его бабушку убил один из подчиненных некротического мага, и убил он ее с помощью атаки на душу, смерть женщины была страшной, и ее дочь, мать Эдварта, хорошо запомнила это. А посему, когда у нее родился сын, она проела своему мужу всю плешь разговорами о том, чтобы тот достал как можно больше артефактов для защиты души их чада. Собственно отец богатого рода не оплошал, и Эдварт носил целых пять колец защитного духа, стоимостью с небольшой город.

«Так, нужно успокоиться и подумать, не время паниковать. Что мы имеем, я выжил и даже могу сражаться, но это все благодаря защите души, без нее, я бы уже не представлял собой ничего дельного. А значит, помощь мне сейчас смогут оказать только те, кто либо не попал под удар, либо был защищен. На улице тишина, помощь не идет, звуков битвы неслышно, значит, попали по всем и издалека. Теперь, кто мог быть как и я защищен от удара по душе? — задал себе вопрос Эдварт и посмотрел на окружающих его людей, особенно остановив взгляд на Дэше, — да кого я обманываю, даже если у кого-то и были артефакты, их явно было не пять штук как у меня, вон у Чернодельного целых два, но они ему особо не помогли, сила атаки была просто монструозной, что за псих это сделал? Чего ему надо? — начал впадать в панику он, как вдруг ощутил присутствие четырех человек, окруживших карету».

— Мы знаем, что ты в сознании и уцелел после удара, — расслабленно заговорил кто-то снаружи экипажа, — давай без глупостей, мы не хотим тебя убивать, просто спокойно выйди к нам, и все будет хорошо.

Эдварт разумеется не поверил ни единому слову, вот только запаниковал еще больше. У него не было иллюзий по поводу того, что он сможет одолеть людей устроивших подобный погром, парень даже сомневался в возможности побега от них.

«Что мне делать, что делать?»

— Зигфрид, — в полусознательном состоянии пробормотала Эрис, чье ожерелье не смогло полностью погасить темную магию душ, — помоги мне Зигфрид…

«Он тебе не поможет Эрис, — стиснув зубы, проскулил про себя Эдварт, — нам вообще никто не поможет».

В то же время в другом экипаже.

«Нападавших пятеро, тяжело определить точную силу, но с ними будет трудно справиться без элемента неожиданности, — закрыв свои глаза, старался прощупать окружающую среду Зигфрид, — странно, но они явно не те, кто нас атаковал, силенок маловато, предыдущий удар был слишком мощный, всех просто вырубило в одну секунду, ну кроме тех у кого были мощные артефакты защиты души, они в полусознательном состоянии. Вот только почему на меня вообще не подействовало, даже благородных покосило с их «сокровищами», а мне вообще ничего. Хмм, странно, ну да ладно не до этого сейчас. Судя по ауре, кроме того белобрысого пацана, из наших, все недееспособны. Повезло еще, что меня по каким-то причинам невозможно засечь ни чувствами, ни даже магическим зрением, иначе, они бы так расслабленно себе не вели, это мой шанс. Эдварт их отвлечет, они сгруппируются у его кареты, а я должен атаковать одним сверхмощным ударом. У меня всего один шанс, упущу его, и они меня переиграют. На их стороне опыт, и количественное преимущество, не говоря уже о том, что это похоже прислужники некроманта. Кто знает какими заклинаниями и «сокровищами» они владеют».

Обозначив план будущих действий, Зигфрид начал ждать подходящего момента для атаки. За последнее время он довольно хорошо научился чувствовать ауры магов на расстоянии до трехсот метров от себя, и потому был уверен, что не пропустит нужного момента для нанесения удара.

Время шло очень медленно, секунды не спешили сменять друг друга, тяжелая атмосфера безысходности и страха давила на психику.

И вот, наконец происходящее резким образом изменилось. Эдварт Золотой не выдержав гнетущей обстановки неминуемого пленения, закричал во все горло из своего экипажа:

— Голыми руками не возьмете сукины дети, — и активировал пять защитных колец, оставшихся у него на правой руке, и призванных уберечь от любых физических воздействий.

Золотой непроницаемый энергетический купол окутал карету в которой находился Эдварт, полностью оградив его от четверых вторженцев, уже хотевших силой изъять из нее паренька.

«Отлично белобрысый! — моментально отреагировал Зигфрид, уловив момент, когда все противники сконцентрировались на золотом барьере благородного».

В одно мгновение он выскочил из своего экипажа и, создав себе ступеньку из магического щита, заскочил на крышу кареты, откуда моментально произвел залп сразу из двух указательных пальцев.

Два лазерных луча, толщиной всего в миллиметр, но при этом наделенные огромной энергетической мощью, снизошли по обе стороны золотого барьера Эдварта. Сила явленной световой техники, была столь велика, что четверку магов окруживших карету, разрезало вместе с их защитными полями.

Мгновение и все они были мертвы, а Зигфрид истратил больше шестидесяти процентов от своего очень внушительного запаса маны.

Вот только еще один враг по-прежнему был жив, и юный герой не мог моментально атаковать его тем же способом, ибо ему требовалась хотя бы пару секунд отдыха, после такого громадного напряжения сил.

Человек же в мантии и маске, с причудливым посохом в руках, спасшийся только потому, что стоял чуть дальше остальных и на немного другой траектории, по-видимому, не собирался ждать, когда маг способный резать барьеры как бумагу, переведет дух.

[Дар смерти] — активировал он, свой козырной туз, в виде подаренного ему главой секты, посоха погибели, в котором были заключены десять адских душ.

С ужасающим гулом из скипетра вылетело десять сгустков темной энергии, очень похожей на тот самый туман, которым был атакован картеж карет магической академии.

На самом деле даже одной адской души с лихвой хватало для убийства магов средней руки, десяти же должно было хватить для убийства, ни много ни мало самого князя из какого-нибудь Великого дома. И обычно подобные техники для этого и применялись, никто не разбрасывался таким ресурсом, как адские души, но сегодня было исключение, миссия была слишком важна, а противник был очень непонятный, а потому было принято решение, атаковать всем что есть.

Десять полупрозрачных сгустков энергии, кинулись к Зигфриду на огромной скорости, противостоять им было нечем, они являлись нематериальными сущностями, и атаковать их можно было лишь очень специфическими заклинаниями, которых юноша знать не знал.

Убегать было тоже глупо, а потому, Зигфрид, незнающий, что еще припасено за пазухой врага, решил сыграть с ним в опасную игру. Он понадеялся, что адские души, как и тот странный туман, не смогут причинить ему вреда, а значить, если так оно и будет, нужно использовать это на все сто процентов.

Смело шагнув вперед, прямо на рвущихся его растерзать, злых духов, Зигфрид заговорил.

— Ах ты жалкий смерд! Как ты смеешь! — громогласно разнесся его голос, а адские души в это время, достигнув его тела, неожиданно столкнулись с каким-то странным, появившимся из ниоткуда, абсолютно черным, барьером, коей банально поглотил их словно черная дыра.

От увиденного, темный маг окаменел. Даже глава его секты, один из пяти великих некромантов континента, не мог усилием воли развеивать или тем более поглощать адские души. Да просто подчинение адской души считалось невероятным мастерством в некромантической среде, такого человека уже называли полноценным некромантом, и таких в их секте было всего трое, включая самого главу. А если учесть, что посох, который он только что использовал с десятью душами в нем, создавался этими тремя целый месяц, то кем черт возьми был тот, кто за секунду превратил этот труд в мусор.

— Я был щедр с тобой, — гордо продолжил Зигфрид, — и пожалел, увидев лучик таланта в темном царстве посредственности, а ты глупец посмел на меня напасть! Я сожгу твою душу дотла! — был он смертельно серьезен, неся эту ахинею, и боясь, что здесь могут быть скрытые сообщники этого негодяя.

— Молю пощадите! — рухнул на землю темный маг, уверенный, что встретил бессмертное существо в облике мальчишки, — ваши предыдущие заклинания ввели меня в заблуждение, о великий, я не знал с кем имею дело.

— Заблуждение?! По-твоему, я должен был призвать душегубов, чтобы разобраться с этими ничтожествами. Может мне еще во всеуслышание прокричать кто я, чтобы любой неуч коверкал мое имя?

— Пощадите, прошу! — оставив всякое сопротивление, в ужасе кричал темный маг, прекрасно знающий, что могут сделать с его душой с помощью некромантии.

«Сейчас я могу его убить, это будет легче легкого, но, что если за нами наблюдают? Кто-то ведь атаковал нас тем туманом? Нужно играть до конца, это будет надежней, — подумал Зигфрид».

— Встань, — приказал он, и маг тут же подскочив, снял маску и капюшон, — имя?

— Итсок, — моментально назвал себя, бритый под полубокс мужчина, лет тридцати пяти.

— Слушай внимательно, сегодня я, отпущу тебя, и прощу твою дерзость, ибо мало талантов рождается в последнее время, а в тебе есть потенциал, жаль будет его терять. Поэтому иди и не возвращайся, и передай всем, если еще кто-то потревожить меня в моем мирке, что я сам построил для своего развлечения, я вырву их души и брошу в жертвенную печь.

— Я понял господин, я все передам!

— Прочь с глаз моих! — изрек Зигфрид повелительным тоном, и темный маг пустился наутек.

«Надеюсь что сработало, ох как бы эта игра мне потом боком ни вышла, но риск есть риск. Сейчас лучше проверить, все ли к моменту моего диалога были в бесчувственном состоянии, насколько я мог судить по своим ощущениям, их ауры вконец ослабли и почти все потеряли сознание. А Эдварт в свое золотом куполе так и так ничего не видит и не слышит. Но проверить не помешает».

Обойдя почти всех присутствующих, Зигфрид убедился в правильности своих выводов, и вместе с тем понял, что те шестеро ребят, ехавших в третьей от начала процессии карете, пострадали слишком сильно. Их души имели фатальные ранения, они попросту стали инвалидами, многие из них уже не выйдут из комы. Таким образом, число кандидатов в совет магов уже неожиданно сократилось до девяти.

Посочувствовав бывшим одногруппникам, Зигфрид решил было пойти к золотому барьеру Эдварта, но, призадумался о том, как он будет объяснять все происходящее.

«А ведь это уже не шутки, сейчас я не смогу отмолчаться или отбрехаться какой-нибудь ерундой. Мало того, что после пещеры чудес ко мне начали присматриваться очень многие, в том числе и директор Чарльз, явно не понимающий, почему не может почувствовать мою ауру, так теперь еще и этот инцидент насторожит всех. Более того, Аой так же как и Роберт обладает магическими глазами и должна видеть этот странный барьер и ей наверняка станет интересно что это, и она спросит у старших, а там и старшим из ее семьи станет это интересно. Да и вообще, я так вольготно себя вел лишь потому, что сейчас в стране кавардак и у высокопоставленных людей есть проблемы поважнее. Происходи все в старые времена, меня бы очень давно и об очень многом спросили. И после данного инцидента они это безусловно сделают. Нужно что-нибудь придумать, что-то правдоподобное и сложно проверяемое».

Перебирая в голове множество вариантов, Зигфрид пришел к одному-единственному, способному сработать при данных обстоятельствах.

«Я должен им сказать, что открыв в себе сверхспособность, сиддху, чья сила не позволяет другим прорицать и видеть мои тонкие тела и душу в частности. А открыл я ее с помощью техники плетения «Песни Жизни», мастеров данной техники на континенте единицы, меня вряд ли смогут поймать на вранье, к тому же с помощью «Песни Жизни» реально можно получить ту или иную сверхспособность. Если кто-то спросит, на каком акте я нахожусь, то я отвечу, что практикую технику интуитивно и не знаю уровня своего прогресса. Учитывая мое мастерство в плетение и то, что я на самом деле уже достиг пятого акта, по завершению которого можно по-настоящему заполучить сиддху, за это опять же не смогут зацепиться и этим я смогу оправдать свой огромный запас маны. Хмм, по-моему идеально, а на вопрос почему я это скрывал, ответ будет еще проще, кто вообще будет всем подряд о таком рассказывать, личного учителя или хотя бы куратора у меня нет, а доверять кому-либо еще я не обязан».

Обдумав все несколько раз, и хорошо запомнив план своего вранья, не упуская при этом даже мельчайших деталей, Зигфрид наконец был готов встретиться с заточившим себя Эдвартом.

«А как мне к нему обратится то? Для этого ведь барьер нужно будет рушить, а оно надо? Займусь лучше другими пострадавшими».

Приняв правильное по его разумению решение, парень стал потихоньку оказывать посильную помощь в лечение своих одноклассников. Конечно вылечить он их не мог, но благодаря искусному, по-настоящему филигранному магическому плетению, Зигфрид способствовал облегчению симптомов и минимизации осложнений. Естественно об осторожности юноша не забывал и всегда был настороже.

За этим занятием прошел почти час, когда в поле видимости появился отряд специального назначения. Отряд состоял из тридцати магов земли, одетых в сверхтяжелые зачарованные доспехи, кои облегчались магией стихии носителя и делали его, погруженного на боевого ящера, настоящей передвижной крепостью. Плюс к тому сами ящеры были из драконьего рода, имели шкуру крепче стали и могли плеваться огнем на добрые полсотни метров.

С воздуха данный отряд прикрывали три виверны, на каждой из которых сидело по пять магов ветра, вооруженных особыми луками, усиливающими стихию воздуха.

Глядя на все это Зигфрид искренне начал надеяться, что эти ребята узнают его в форме академии и не начнут слепо атаковать. Вместе с тем ему было интересно, сможет ли он световым лучом разрезать сверхтяжелый зачарованный доспех.

Без единого слова подъехавший к кортежу из карет отряд, моментально встал в окружение оного, и без единого лишнего движения занял оборонительную круговую формацию, готовую отразить любую угрозу извне.

«Они бы хоть поздоровались, — удивленный таким поведением, подумал Зигфрид, краем глаза заметивший, как с одной из виверн кто-то спрыгнул».

Прекрасная женщина, с великолепной фигурой, одетая в обтягивающую кожаную броню и длинную накидку поверх плеч, мягко приземлилась перед Зигфридом, спрыгнув с по-настоящему огромной высоты. Ее длинные светло-голубые волосы элегантно развивались, а на красивом лице играла улыбка, взгляд же был прикован к парню перед ней.

— Вы сестра Сильфии, — разглядел в прибывшей ряд знакомых черт, он.

Девушка улыбнулась еще шире.

— Я ее мама, — шокировала она своим откровением, — что здесь случилось Зигфрид.

— Э? Вы меня знаете?

— Конечно, мне о тебе много рассказывали, так что произошло?

— Нас атаковали масштабным заклинанием ранящим души, а затем прибыл вражеский отряд из четырех, возможно больше, человек. Как итог мы смогли отбиться, погибших нет, ваша дочь в безопасности, правда сейчас окружена барьером Эдварта Золотого.

— Ясно, — крайне спокойно вела себя женщина, — кто убил тех четверых возле барьера?

— Я, мне удалось подловить их на эффекте неожиданности.

— Понимаю, — кивнула она, подойдя совсем близко к Зигфриду, — полагаю, никому и в голову не могло прийти, что есть подросток способный полностью блокировать свою ауру. Ксвим о таком не рассказывал, когда и как ты этому научился.

«А она разве не должна сначала о своей кровиночке беспокоиться? — попытался отойти подальше он».

— Молчишь, — положила женщина на плечи мальчишки свои нежные ладони, — а ты выглядишь очень взрослым для своих шестнадцати, — вплотную прильнула красавица к Зигфриду, — я тебя арестую, если не будешь отвечать на мои вопросы, ясно? — мягко на ушко прошептала она, — а если будешь совсем гадким, я ведь и за ушко могу укусить.

«Черт, теперь понятно почему Сильфия такой выросла, ее мать дьяволица».

— Недавно я открыл в себя одну из сиддх, — произнес Зигфрид, все же отойдя от женщины, — это произошло совсем недавно, я еще никому не говорил, но думаю многие стали догадываться о чем-то неладном. Особенно обладатели магического виденья.

— Сиддха, в таком возрасте? Как ты ее открыл? — с явным удивлением спросили у него.

— Я продолжил практику «Песни Жизни» начальному акту которой меня научил мистер Ксвим, и затем это произошло само по себе.

— Вот как, это невероятно, — на секунду женщина о чем-то задумалась, а затем изрекла, — ты хорошо ладишь с Сильфией?

— Ну, да, — не понимая к чему сейчас такое спрашивать, ответил Зигфрид.

— Отлично, тебе нужно обязательно как-нибудь прийти к нам на ужин, хорошо?

«Она головой стукнулась, когда прыгала? Нашла место и время на ужин приглашать, о дочери бы сначала подумала!»

— Так ты придешь? — настаивала она, — я хочу обещания?

— Я это, хорошо.

«Не время сейчас об этом, соглашусь пока, а потом откажу».

— Тогда я буду ждать Зигфрид.

— И я, миссис Грэйс, то есть Ваша Светлость! Простите, я так груб в общении это из-за стресса.

«Она ведь действующая княгиня, о чем я думал? Только сейчас это понял!»

— Когда мы одни зови меня Анжелика.

— Эмм, но…

— Возражения не принимаются, мы ведь не чужие люди, да.

«Да?!»

— В общем, отдыхай Зигфрид, со всем остальным разберусь я, конечно неминуемы допросы с пристрастием, но ты не переживай, я буду на них присутствовать.

«А вот сейчас я запереживал».

— Ну, приступим к осмотру места происшествия.

«Да давно пора! Что с этой женщиной не так, что у нее в голове?!»

— Не смотри на меня так страстно Зигфрид, я замужняя женщина, — кокетливо улыбнулась Анжелика, — к тому же мы не одни.

«Да я в нее сейчас камень кину! Со всей страстью при этом, и плевать что мы не одни».

На этом разговор собственно и завершился, еще через час подъехал отряд медицинской службы, а после них прибыло еще несколько князей, с которыми Зигфрид уже не встретился лично, ибо как раз в это время его сопроводили на допрос.

Благодаря неожиданному поручительству матери Сильфии, обращались с ним очень гуманно и на первом допросе не стали применять сыворотку правды, хотя главный дознаватель то и дело пытался пропихнуть данный метод, видимо уж очень привычный в подобных случаях. После допроса Зигфрида посадили в одиночную камеру со всему удобствами. Камера была вполне себе хороша, сюда обычно сажали чиновников высокого ранга, чья вина еще не была полностью доказана, а потому совсем за скотов их еще не считали. Напрягало конечно то, что не поручись за него Анжелика, то сидел бы он в обычном карцере для магов и плевать бы всем было доказана его вина или еще нет.

В тюрьме Зигфрид провел десять дней, допросы были трижды в сутки, рано утром, поздно вечером и ночью, в районе двух часов. Дознаватели всегда были разные и схемы допроса также не повторялись. Первые пять дней были самые тяжелые, Зигфрид был очень сильный духом человек, его психика закалялась с детства, но даже так, не отдыхай он в своих снах, то мог бы сломаться. Дознаватели в столице были настоящими профессионалами, даже без сыворотки правды и физических пыток, они умудрялись так сильно давить на психику, что обычный человек либо двинулся бы умом, либо сознался бы во всем и сразу, даже если ничего не делал.

Разумеется, спустя время ко всему привыкаешь, так сказать заколешься, и после десяти дней допросов, дознаватели, коим, по всей видимости, так и не разрешили применить пытки, перестали вызывать юношу к себе, а спустя еще один день Зигфрида под конвоем доставили в какой-то подземный бункер возле столицы. Доставили его туда естественно с завязанными глазами и в оковах маны, а потому точного месторасположения данного строения он не знал и знать не мог.

Там Зигфриду выделили комнату, размером три на четыре метра, с диваном, столом и стулом, а также оставили несколько книг патриотического содержания. Здесь парень провел почти месяц, не видя ни единого живого человека. Еду и воду ему выдавали через специальное окошко с лифтом, лифт приезжал и уезжал в определенное время, успел ты взять еду или нет, никого не волновало.

И возможно, для кого-то провести месяц в подобных условиях было бы пыткой, но Зигфрид посчитал это настоящим отпуском. Здесь уже не вызывали на допросы, а потому можно было прибывать в мире души по двадцать, а то и двадцать два часа в сутки.

Разумеется оковы маны, в виде браслетов блокирующих, а точнее очень сильно усложняющих, течение внутренней энергии, с него никто не снял, и обычный маг, вплоть до пятого круга включительно, не смог бы в них даже нормально себя ощущать, прибывая в постоянном унынии и хандре. Но Зигфриду это не мешало, по правде говоря, они совсем на него не подействовали, и он лишь притворялся подавленным и очень послушным. Проверить действия блокираторов никто не мог, ибо не было людей способных ощутить ток маны в теле парня, и им не оставалось ничего кроме, как верить своим глазам и устройству, никогда до этого не подводящему.

Тот же факт что Зигфрид лежал на постели с закрытыми глазами по двадцать часов в сутки, никого не настораживал, ибо все наоборот думали: — Как же эффективно на него действуют блокираторы, и оно понятно парень совсем молодой.

Молодой же парень вовсю занимался техникой плетения «Песни Жизни» на том самом причудливом цветке внутри черного дуба. Дерево к слову, окончательно свернулось в шар, и если бы не его корни, уходящие под землю, форма была бы идеально сферической.

Сам цветок, сильно похожий на лотос, расцвел и изо дня в день становился все краше и краше.

И все было бы хорошо, вот только Зигфрид заметил одну странность в своем мире души. Дело в том, что в безбрежном водоеме, окружающем островок с древом, откуда-то появились рыбы. Они были черно-синими, зубастыми, очень агрессивными и около полуметра в длину.

Было их немного, не больше десяти, и как таковых проблем они не доставляли, вот только было у Зигфрида по поводу них одно смутное подозрение.

А не те ли это духи что исчезли в нем во время битвы с колдуном? И если да, то делать то с ними что?

Ответов на эти вопросы не было, и их решение наш герой решил оставить на потом. Толку ломать об этом голову сейчас он не видел.

Итак прошел месяц, и восемнадцатого октября 1616 года, дверь в комнату к Зигфриду отворилась, и в нее вошел здоровенный мужчина пятидесяти лет, с ярко-красными короткими волосами, косой саженью в плечах, и под два метра ростом.

— Снимите с него блокираторы, — глубоким голосом изрек он, и по комнате повеяло невероятной силой.

Двое магов в серых мантиях, сильно контрастирующих с княжескими одеждами на мужчине, аккуратно обойдя его, сняли браслеты с рук Зигфрида и, ретировавшись, закрыли за собой дверь.

— Премного благодарен вам Ваша Светлость, — поклонился юноша, главе семьи Стронг, одному из двенадцати князей.

— Вы отлично осведомлены, хотя это нормально я полагаю, давайте присядем, — взяв один-единственный стул, сел на него мужчина, Зигфриду же достался краешек кровати, — как вы провели этот месяц? — осматривая помещение, нейтрально спросил князь.

— Терпимо Ваша Светлость.

— Хороший ответ, мужчине не пристало жаловаться, — кивнул головой он, — сегодня вас освободят, расследование показало, что вы невиновны. Надеюсь, вы не держите зла?

— Нисколько, я все понимаю.

— Отлично, тогда на этом вопрос закрыт, да?

— Так точно.

— Теперь давайте поговорим о том, зачем я сюда пришел на самом деле, — взгляд князя стал острее, а Зигфрид подумал, что если бы ни его уникальная способность, аура этого человека давно раздавила бы его.

«Этот маг просто монстр, какой у него резервуар силы? С ума сойти никогда такого даже близко не видел, бред какой-то».

— Так вот, — продолжил он, — я хочу поговорить о моей дочери, вам не кажется Зигфрид, что вы стали слишком близко с ней общаться?

— Я считаю это моей ошибкой, осознанной только недавно. Я заигрался Ваша Светлость.

— Вот как, — приподнял брови князь, — я рад присутствую столь большого благоразумия у вас, это приятный сюрприз, если учесть возраст. Хотя, талантливый человек талантлив во всем, теперь мне ясно как ребенок из простой семьи смог достичь так многого. Не примите мои слова за грубость, но Эрис вам действительно не пара. Я не хочу вас принизить или оскорбить, сегодня мои глаза лично узрели наличие сверхестественной силы в вашем теле, вы гений, что рано или поздно поднимется на самую вершину, но даже так, этого мало.

— Я понимаю Ваша Светлость, ваш личный визит уже показывает ваше отношение, и я это ценю.

— С вами приятно общаться, острый ум и умеренное смирение, отлично сочетаются в теле мужчины, не удивительно, что Эрис вами заинтересовалась. Надеюсь, вы останетесь с ней друзьями.

— Скорее знакомыми, по крайней мере я отстранюсь на время. Думаю, вы понимаете зачем.

— Конечно, конечно, это будет идеально, с глаз долой из сердца вон, старая добрая мудрость, — с этими словами, Стронг улыбнулся и встал, за ним последовал и Зигфрид, — мне пора, надеюсь, мы еще сможем пообщаться в более подходящей обстановке, — протянул князь свою руку.

— На все воля Бога, — почтительно приклонил голову юноша при рукопожатии.

— Невероятно, даже так я не могу почувствовать что-либо, — усмехнулся Стронг, когда в его алом взгляде возгорелось пламя, — знаете, на самом деле сиддхи есть ложные и истинные. Ложные это те, что появляются в связи с наложенными на тело заклинаниями или призванными в него потусторонними силами, истинные же сиддхи — это явленная в мир божественная мощь, несокрушимая и неодолимая. Девяносто девять процентов людей со сверхспособностями это обладатели ложных сиддх, но ты не они, и это радует, желаю тебе удачи, мой юный друг. Теперь я уверен, что мы еще встретимся.

С этими словами князь ушел, а за Зигфридом явились двое спец. агентов, снова сковавших его и впоследствии в закрытой специализированной карете доставившие в столицу.

Высадили его возле ворот магической академии, когда на улице уже стемнело.

Идти в общежитие не хотелось, впервые за месяц очутиться на свежем воздухе дорогого стоило и потому, он решил прогуляться.

Слежку за собой Зигфрид заметил сразу и в теории благодаря своей способности к полному подавлению ауры, он мог от нее уйти, но не стал этого делать, ибо смысла нервировать разведку империи попросту не было. Ничем не законным он так и так не занимался, а потому пусть себе следят.

Ночью столица была очень красива, особенно в своей безлюдности и тишине, иногда разбавляемой разговорами гуляющих парочек и редкими проносящимися мимо экипажами.

«Интересно, а Эрис тоже дали нагоняй за наши слишком долгие встречи или мне еще и придется самому с ней все улаживать? Надеюсь, что нет, если что свалю все на ее отца, хотя князь то прав мы с ней не пара. Учитывая ее статус, ей даже другие князья толком не пара, как по мне Эрис попытаются выдать за королевскую кровь из другой страны, дабы она стала королевой и еще больше укрепила клан. Да, скорее всего так и будет, а потому каким бы могущественным магом я ни стал, я никогда не заменю принца и целое царство, особенно царство. Остается надеяться, что она будет счастлива со своим мужем. Эрис, я искренне желаю тебе счастья».

По городу Зигфрид гулял до самого утра, а затем вернулся в академию, где преодолев ограждающую стену, пошел напрямик к общежитию студентов магистратуры.

Идя туда, он уловил целый ряд слабых аур идущих от жилого сектора, принадлежащих, по всей видимости, поступившим недавно учащимся, и оно было логично ведь по словам директора как раз в сентябре-октябре магическую академию должны были вновь открыть для поступления.

Вот только ни одной знакомой ауры не было, а общежитие магистратуры, было полностью пустым.

«Видимо, лечение травм души затянулось, тогда нужно сходить к директору и узнать, в какой больнице мои одноклассники, грубо будет их не навестить».

Подождав еще немного, Зигфрид перехватил приехавшего в академию Чарльза у входных ворот и довольно легко выяснил, где сейчас находятся его одноклассники. Директор если честно вел себя немного странно, был слишком вежливым и каким-то отстраненным. Но много думать об этом не было нужды и юноша, убедившись, что он может не ходить на занятия до выздоровления большей части его одногруппников, распрощался с Чарльзом и направился к назначенной цели, а именно к одной вполне ему известной больницы.

Шел он пешком, денег у него было немного, а те что были, пришли в карман по милости общества «Восход» еще в те времена, когда его только отправили на данное задание. Конечно, ему могли дать гораздо больше пары золотых, вот только это могло стать подозрительным, учитывая его легенду.

«Когда там уже стипендию начнут выплачивать, что за бардак? Вечно я с ней пролетаю, — возмущался Зигфрид, — видно судьба у меня такая, ничего прорвемся, когда-нибудь я стану тем, у кого все будет. Хотя нет, не так, я стану тем, кому ничего не будет нужно, да так лучше».

Потихоньку, никуда не спеша, думая о многих вещах, он шел по оживленному тротуару, не замечая лиц прохожих, и не обращая внимания на шум. Мысли его витали где-то высоко, а сердце странно тосковало о земном, и уже потерянном чувстве любви, от которой он сам и отказался.

«Все что не происходит к лучшему, это будет мне уроком. Поддаться чувствам, равно открыться, если ты слаб лучше быть одиноким и не рассчитывать на многое. Нет, лучше вообще ни на что не рассчитывать, если ты ничего не ждешь, то и разочароваться не сможешь, ведь так? — остановившись и немного отойдя в сторону, дабы не мешать прохожим, Зигфрид присел на корточки и закрыл лицо руками, — что-то мне совсем хреново, не ожидал от себя такого, чего это вдруг? Я же знал все с самого начала, лучше бы я ее вообще не встречал… Плевать, я с этим справлюсь, так для всех будет лучше, я все перенесу, все превозмогу, чувства ничто — разум все, нужно лишь утвердиться в этом!»

Ночь восемнадцатое октября 1616 года.

Глубоко под землей, в пещере, что уходила под одинокий холм, была когда-то давно построена тайная база. Владели ей силы темные, некромантами нареченные, проводили они здесь время свое, когда искали их, дабы упокоить на веке. Мало кого боялись они, а потому редко когда база сия не пустовала, вот только сейчас полна людьми была она, ибо двенадцать Великих домов объявили секте «Вечной жизни» войну и поклялись стереть ее с лица земли.

— Они еще не вернулись, — хриплым голосом спросил худощавый старец, с длинной бородой, глубокими морщинами на лице, и яростным недовольством во взгляде.

— Нет, мой господин, первого и второго ученика по-прежнему нет, — ответил сидящему на троне старику, закутанный в черную ткань мужчина.

— Чего они медлят, глупцы, — стиснул зубы он, сжав кулаки со сверкающими на них магическими перстнями, — пошел вон, доложишь, когда они вернутся.

— Слушаюсь повелитель, — моментально покинул огромный пустой зал подручный, ловко лавируя между многочисленными каменными колоннами, поддерживающими свод.

«Никчемные бездари, ничего не могут, ничего не умеют, — подумал некромант, глядя на то, как стальная дверь закрывалась за мужчиной. — Мне остался год, без препарата я точно умру, а они не могут похитить каких-то никчемных детей! Это все заговор, точно заговор, они хотят моей смерти, ждут ее, они все сговорились, они боятся меня, а потому хотят, чтобы я умер. Точно, все так и есть. Но я это так не оставлю, если я умру то перед этим очень громко хлопну дверью».

Грохот!

«Что это?! Нас нашли?! Как?»

Грохот!

«Барьер на входе разрушен! Сколько нападавших, почему никто не докладывает?»

Грохот!

«Неважно сколько их, я всех убью, они узнают, с кем связались, мне больше тысячи лет, где их уважение, где их почитание, невежды! Чернь, гниль!»

Взрыв! И массивные стальные двери, ведущие в главный зал, слетели с петель и, на полном ходу встретившись с каменным полом, пробурили в нем внушительную борозду.

— А вас сложно найти, мне потребовался целый месяц, — раздался голос в темноте дверного проема, и из него, в белом фраке, с короткими серебристыми волосами, вышел молодой человек. Его голубые глаза блистали как два драгоценных камня, а улыбка, сверкая, не сходила с лица.

— Демон? — удивился старик, — демон работает на Великие дома?

— Охохо, нет, конечно, нет. Я пришел сюда преследуя личные цели, я Дъягон, приятно познакомиться. Мы можем поговорить?

— Поговорить?! — заорал некромант, — ты вламываешься в мой дом, убиваешь моих людей, а теперь заявляешь, что пришел поговорить? Да кем ты себя возомнил отродье? Где твое уважение к хозяину дома?

— Не горячитесь так мистер Чил, я немного побуянил лишь для того, чтобы вы оценили всю серьезность моих намерений. И я проявил уважение и убил лишь половину ваших людей, а остальных просто покалечил, — с улыбкой сказал демон.

— Значит, хотел запугать да? — уловил главную суть старик, — вот оно как, теперь, когда мое положение столь шатко, каждый сопляк с рогами будет меня пугать, — зубы некроманта скрипели от возмущения, — да я лучше сдохну, чем так буду жить!

— Постойте мистер Чил, я просто пришел поговорить, не горячитесь, — понял свой просчет в характере и состоянии жертвы, Дъягон, но было поздно.

— Ты поплатишься за свою дерзость жалкий демон, все поплатятся! — произнес старик и сделал несколько ручных печатей на уровне груди, и медальон, в форме головы, весящий на его шеи, засветился.

Огромный череп из черного тумана, появился над молодым человеком и, открыв свой исполинский рот, двинулся съесть наглого вторженца.

«С козырей заходит старая гнида! — выругался Дъягон, выхватывая из кармана пиджака, кинжал, сплошь украшенный разноцветными камнями, — артефакт шестого пикового уровня, огонь ада вас побери, — с жалостью в сердце, бросил клинок в надвигающуюся громадину он».

Вспышка! И кинжал, соприкоснувшись с черепом, исчез, как и сам череп, развеявшись в воздухе.

Медальон же на шеи старика потемнел и покрылся трещинами.

— Ты чего творишь старый дурак, — все-таки не выдержал демон, — нечего больше делать, как сокровищами размениваться.

— А теперь ты меня оскорбляешь открыто, да? — обволакивал темный свет, тело некроманта, — я заслужил уважение, я отдал все для этого, а вы глупые мрази, не видите, кому кланяться.

«Похоже, последние несколько лет мучений страхом смерти, его вконец доконали, он совсем двинулся, — смекнул Дъягон, — все застарелые комплексы, помноженные на гордыню и обстоятельства, вылезли разом. Черт, договориться не получится, если бы я только раньше это знал».

— Умри, — изрек некромант, и из его ладоней хлынул черный, истлевающий все на своем пути, свет.

— Размечтался! — раскинув руки в стороны, нахмурился демон, когда все его тело объял зеленый огонь, рекою хлынувший навстречу черному свету.

Два потока энергии столкнулись, и во взрывной волне от них весь холм заходил ходуном, а от многочисленных каменных колонн в главном зале, не осталось и следа.

Поврежденный свод начал обваливаться на голову дуэлянтов, но тут, черный свет и вихрь зеленого огня, вновь столкнулись, и десятки тонн камней и земли под влиянием взрывной волны снова пошли вверх, поднимаясь к небу.

БАБАХ! Жуткий взрыв разворотил часть холма и обнажил пещеру и помещения в ней.

Демон и некромант по-прежнему были невредимы, хоть их барьеры и были изрядно повреждены и уже не раз обновлены.

— Ну что? Прекратим этот беспредел? — вопросил Дъягон.

— Прекратим? — оскалился старик, — прекратим, говоришь? Да из-за тебя у меня больше нет убежища и мои самые верные люди мертвы. Я убью тебя и вырву душу!

— Боюсь, на это у вас не хватит сил мистер Чил, а по поводу убежища, я могу предложить вам несколько вариантов, если мы будем работать вместе. Подумайте, у вас не так много возможностей избежать смерти. Вы ведь не хотите умереть?

— Работать? — приподнял брови некромант, — на тебя? На того кто столь непочтителен и ненадежен? Думаешь, я не разбираюсь кто такие демоны? Мне больше тысячи лет, и я прекрасно знаю, что доверять вам, себя не уважать. Вы отродья без чести и совести, мрази почище даже нас, «похитителей душ».

— Может мы и мрази, но мы можем дать вам тот самый препарат, без которого вы точно умрете.

— Если я свяжусь с вами я так и так умру. Разниться лишь в том, что если я не пойду на сделку, вам будет намного хуже.

— С чего это вдруг нам станет хуже? — не понял Дъягон.

— С того, что здесь и сейчас я тебя убью! — исказилось лицо старика ненавистью, а десять его перстней засияли.

[Призыв адских душ] — изрек он, и из каждого кольца вышло по десять сгустков эктоплазменной энергии.

Воздух стал тяжелым, а атмосфера «ядовитой», сотня темных духов начала роиться возле некроманта.

— Сожрите его, — указал пальцем на демона он, и адские души кинулись на врага.

— Желаю вам познать вечные муки, мистер Чил, — скрипя зубами, пробормотал по-настоящему разозлившийся демон, у которого не осталось выбора, кроме как вновь применить один из высокоуровневых артефактов.

Вытащив из внутреннего кармана пиджака, красно-фиолетовую сферу, Дъягон с силой сжал ее в своей руке, и та, треснув, взорвалась мельчайшими осколками, выпуская в воздух белый сверкающий порошок.

[Великий отзыв] — постановил демон, и всю область возле наполовину разрушенного холма, объял белый свет.

Когда свет погас, адских душ больше не было видно, артефакт седьмого продвинутого уровня, отозвал их всех в преисподнюю.

— Как это? — был шокирован некромант, не ожидавший от противника подобного.

— Да никак, — оскалился демон, чье тело начало пульсировать и покрываться красной паутиной трещин, — я хотел договориться, но теперь ты умрешь, человечишка, — произнес он, когда на его голове стали появляться рога, на руках отросли когти, кожа покраснела, а тело стало в несколько раз массивней.

— Я тебя не боюсь, тварь, — задрожав, изрек некромант, отступая и зачитывая какое-то заклинание.

Демон переместился к старику в мгновение ока, его скорость была столь велика, что человеческий глаз не мог ее уловить.

Удар! И многочисленные барьеры колдуна пошли трещинами.

Еще удар! И от защитных полей окружающих некроманта ничего не осталось.

— Невозможно! — не верил Чил в то, что объятые зеленым пламенем лапы демона, могут с такой легкостью рушить его барьеры, — я не умру так просто! Ты заплатишь за мою смерть! — лишившись последней надежды, истошно закричал старик, и откусил себе язык.

В тот же самый момент Дъягон пробил своей левой ладонью грудь некроманта, и зеленый огонь объял тело его жертвы.

— Покойся в муках, Чил, — пожелал он на прощанье.

— Ты уйдешь со мной! — в истерики заорал некромант, обхватив руку демона, пробившую ему грудную клетку.

[Яд души] — сказал старик, и темный свет охватил его душу, превращая ее в сильнейший магический яд.

— Аааггхх! — заорал Дъягон, почувствовав, как нечто проникло в его левую ладонь.

Усилив пламя, демон спалил останки некроманта в одно мгновение, но нечто продолжало двигаться по его руке к самому сердцу.

Одним махом, без раздумий Дъягон отсек себе руку, вот только это не помогло, яд был не в его плоти, а в тонком теле, и двигался он не к сердцу, а к душе.

Чувствуя скорую смерть, демон достал из-за пазухи флакончик с сияющей жидкостью, эликсир «тысячи сердце», сокровище ничуть не меньшее, чем та сфера которую он только что использовал. Выпив его, он почувствовал облегчение, пусть яд и не был дезактивирован, но теперь угроза смерти ушла.

— Что это было? Я ничего не знал про такое заклинание, — пробормотал Дьягон, чье самочувствие становилось все хуже и хуже, — мне понадобится время, чтобы восстановиться, много времени. Будьте вы прокляты некроманты! Как такое вообще могло случиться? В чем я ошибся? Все шло так хорошо, и тут такое, гори в преисподние Чил!

Девятнадцатое октября 1616 года. Столица.

Областная больница государственного значения. Особое отделение специального корпуса лечения ран — глубокого энергетического спектра тела человека.

— Какая же здесь скука смертная! — сидя за шахматным столом в зале для отдыха, демонстративно всплеснул руками Клод, — почему нас здесь до сих пор держат, я уже неделю как отлично себя чувствую.

— Нас здесь держать, — поставила шах и мат своему сопернику Роксана, — для того чтобы такие как ты, не начали раньше времени применять плетение и перегружать себя разного рода тренировками.

— А ты не слишком жестока, выигрывая у своего будущего мужчины третью партию кряду?

— Если бы мой будущий мужчина заметил мою новую пижамку, то думаю разок, а может и два, я бы поддалась.

— Я заметил, точно заметил!

— Пялится на мою попку и заметить на ней новую пижамку, это разные вещи.

— Роксана я тебя люблю!

— Не знаю как насчет меня целиком, но вот мою попку ты точно обожаешь, я это заметила.

— Перестань, ну прости.

— Выиграешь, прощу.

— То есть ты меня никогда не простишь?

— Да шучу, шучу.

— О, вы тут? — зашел в комнату отдыха Гьяс, — опять шахматы, — скривился он и, пройдясь по обширному залу, сел возле окна на мягкий диван, — здесь чего только нет, а вы все в одно и то же, в одно и то же.

— Завидно? — повернулся к окну Клод.

— А то, я бы тоже не отказался сыграть с Аой, но ее выписали, как так то?

— Особый талант целителя делает свое дело, мне тоже жаль, что ее выписали, тебе шах Клод.

— Опять? Да что ты из-за этой пижамы как с цепи сорвалась!

— Ты чего орешь с утра пораньше? — вошел со стаканом сока Кайл, а позади него виднелся силуэт Скалистого.

— Дэниал, а не хотели бы вы сыграть партийку в карты? — предложил Гьяс.

— Нет, я плохо спал, не хочу ничего.

— И вот мы все здесь снова собрались, — иронично изрекла Эрис, пришедшая сюда вместе с Сильфией.

— Так собираться больше негде, не в палатах же сидеть, — не удержался от язвительного ответа Клод, получив за несдержанность, пинка под столом от Роксаны.

И вот все расселись по уже привычным для них местам и занялись своими делами. Кто-то продолжил играть в шахматы, кто-то перекидывался в карты, иные же либо читали, либо просто смотрели в окно, на дивный открывающийся с него вид.

Неожиданно для всех, дверь в комнату отдыха снова отворилась и в проеме появилась фигура мужчины в белом халате, колпаке и марлевой повязке.

— Всем на уколы, Пожарскому на клизму! — громко, хриплым басом, изрек врач.

— Что?! Какую еще клизму?! — моментально возмутился Клод отбросив шахматную доску, в партии на которой он и так проиграл, — вы вообще кто такой и как вы сме… Черт тебя задери Зигфрид, ловкач ты хренов. Я тебя не признал.

— Ха, вы чего меня реально не узнали? — снимая маску, усмехнулся он, закрыв за собой дверь.

— Старший вас нельзя прочесть по ауре, а мы как маги слишком на это полагаемся, — с широкой улыбкой подошел и пожал руку, Кайл, — как поживаете?

— В смысле как? Это у вас нужно спросить, кто из нас в больнице? К слову, из бункера где я сидел было легче сбежать, чем сюда к вам попасть. С охраной не переборщили?

— Зигфрид ты сбежал из-под стражи?! — заволновалась Эрис, — ты совсем дурак? Тебе нужно немедленно сдаться, я поговорю с родителями и…

— Успокойся Эрис, я это фигурально, меня отпустили.

— Тебя пытали?

— Нет Клод не пытали, первые десять дней допрашивали, а потом посадили отдыхать в одно миленькое местечко, правда очень секретное, не смогу показать.

— Постой старший, ты что прошел без пропуска? — зацепился за фразу с охраной Кайл.

— Точно, кто мне его выдаст-то, это в магической академии мы якобы равны, а здесь вы высоко, а я где-то там, под плинтусом.

— Обалдеть он реально смог пройти через всю охрану, — в шоке пробормотал Гьяс, сидящий рядом со Скалистым.

— Этот человек устоял после попадания в нас заклинания души шестого продвинутого круга, и мало того, сразился и победил в схватке с четырьмя магами, а ты удивляешься, что он охрану обул? — приподнял бровь Дэниал, искоса глянув на друга, — по-моему, ты неправильно расставляешь приоритеты.

— Кстати, а где Аой? Уже выздоровела?

— У нее недавно открылся дар целителя, и благодаря этому во время нападения она пострадала хоть и больше Эдварта, но все же гораздо меньше всех нас, — ответила Роксана.

— Ясно. А Дэша с вами тоже нет.

— Его семья увезла заграницу, — пожал плечами Клод.

— Этого можно было ожидать. Ну а вы-то как? Скоро на учебу?

— Большинство выпишут через две недели, хотя я бы сейчас ушел, дела-то простаивают, — грустно отметил Кайл.

— О, чуть не забыл, Сильфия.

— Что? — удивилась неожиданному вниманию Зигфрида, девушка.

— Скажи своей маме, что на ужин я не приду.

— Мама пригласила тебя на ужин?

— Ты знаешь ее маму? Насколько близко?

— Старший чем ты занимался в бункере?

— Зигфрид тебя что госпожа Анжелика допрашивала? Ну ты и…

— Стоп! Успокойтесь! Во-первых, да Сильфия меня пригласили, но я не пойду, во-вторых, Эрис успокойся, в-третьих, Кайл от тебя я такого не ожидал, в-четвертых, Роксана врежь Клоду потом хорошенько.

— Обязательно, не сомневайтесь.

— Ладно друзья мои, вас я проведал пора и в путь, а то меня не ровен час здесь поймают. Ну, выздоравливайте, всем пока.

С этими словами Зигфрид натянув маску, исчез в коридоре и только здесь его и видели.

— А, мы разве не забыли его поблагодарить? — почесал подбородок Кайл, — он же вроде нас спас.

— Сам виноват, — буркнула Эрис и отвернулась от двери, — прибежал, убежал слова не дал вставить.

Остальные ничего не ответили, они были уверены, что еще успеют лично поблагодарить своего одноклассника.

У разрушенного холма на сгоревшей, и местами истлевшей земле, работала команда магов прорицателей, пытавшихся выяснить, что же здесь все-таки произошло. Прикрывали их от всевозможных угроз сразу несколько спец. отрядов во главе с княгиней Анжеликой Грэйс. Более того в качество особого случая здесь присутствовал глава рода Стронгов, Магус, что еще буквально вчера беседовал с Зигфридом по поводу своей дочери.

— Каковы итоги, — спросил повелитель огня у главного прорицателя, тощего лысого старика в очках.

— Мы обнаружили сигнатуру двух могучих созданий, одним из них являлся некромант Чил, из секты «Вечной жизни», в нашей базе уже был образец его маны. Что же касается второго участника предполагаемой битвы, то сигнатуры его маны у нас нет, но вот сам анализ остаточной энергии говорит о том, что это был демон.

— Демон? — расширил глаза князь, — вы уверены.

— Вероятность 99 %, Ваша Светлость.

— Ясно, работайте дальше, постарайтесь выяснить как можно больше и напишите самый подробный отчет.

— Слушаюсь!

— Как по-вашему, что здесь произошло, господин Магус? — вопросила подошедшая княгиня Грэйс.

— Не знаю, госпожа Анжелика, не знаю, но нам нужно это выяснить и как можно быстрее, дело принимает все более серьезный оборот. Мало нам было проблем с этим стариком, так теперь и демоны.

— А ведь в монаршем дворце, насколько я помню, сразу после убийства императорской семьи, один из прорицателей, тоже заметил слабый след демонической энергии, вот только ему никто не поверил.

— Да это так, — нахмурился князь, — и мы не можем теперь оставить это без внимания.

Встреча с ребятами из своей группы кандидатов в совет магов, прошла далеко не так радужно, как с высокородными, ибо в отличие от последних они пострадали намного сильнее. И причина была в отсутствие у них каких-либо артефактов защиты души, а посему урон пришелся по ним сполна, и сорока дней для излечения им было явно мало. Все они до сих пор лежали в палатах интенсивной терапии, и до выписки им еще очень далеко.

Закончив с посещением больных Зигфрид вновь направился в магическую академию и, разумеется, за ним по-прежнему следили, вот только его это мало беспокоило, ибо он не верил в наказание за проникновение в спец. отделение больницы. Наоборот, совершенное на глазах агентов «преступление» должно было убедить их в том, что их еще не раскрыли и задание не провалено.

Прибыв в свою комнату, в пустом общежитии для студентов магистратуры, Зигфрид, немного перекусив купленной по дороге едой, сел, а если быть точнее лег, практиковать технику «Песни Жизни». Он не хотел излишне привлекать к себе внимание, а потому решил претвориться просто спящим. Никто не мог определить занимается он магическим плетением или нет, а значит, достаточно было просто лечь на кровать и пусть себе гадают, спит он или нет.

Провалившись в мир души, на одинокий островок посреди водной глади, где по центру росло, теперь уже шаровидное, дерево, а чуть сбоку пыхтела печь, Зигфрид, к своему удивлению, увидел нечто совершенно новое.

— Это портал? — всматривался он в округлое фиолетово-синее искажение в пространстве, расположенное подле бывшего дуба, — откуда здесь это, и зачем? — ничего не понимая, начал юноша свое сближение с аномальным объектом, — а кувшин-то здесь зачем? — увидел он глиняный сосуд рядом с порталом.

«Нет, ну почему именно мне попадается не пойми что, не пойми зачем, и не пойми почему? Меченный я что ли».

Глубоко вздохнув и еще немного поразмышляв, Зигфрид решил все-таки попытаться войти в портал, естественно взяв с собой кувшин и предварительно наполнив его водой.

«Надеюсь, от меня хотят именно этого, — посмотрел он на сосуд в руке и, нахмурившись, шагнул в предполагаемый портал».

На мгновение юноша лишился всех чувств, а в следующий миг очутился в огромном, слабоосвещенном кристаллами, помещении, пол, стены и потолок которого были каменно-земляными.

В обширной комнате, с изогнутым высоким сводом, не было ничего кроме двадцати пяти гранитных блоков, на коих лежало двадцать пять человеческих тел. И хоть лежавшие на камнях и вправду были людьми, с ними явно что-то происходило. Их кожа была в темных прожилках, из голов росли небольшие рога, а грудная клетка странно пульсировала.

И как бы невероятно это ни звучало, Зигфрид прекрасно знал, куда он попал, и кто лежит перед ним.

«Пещера Чудес, — пробормотал он, — а это те, кто так и не вышел из нее в тот день. Но как же так, нам ведь сказали… Ясно, не знаю кто и что с ними сделал, но, судя по всему, директор Чарльз заодно с этими извергами. Вот только зачем здесь я, да еще и в духовной форме?».

Стоило Зигфриду задаться подобным вопросом, как его зрение помутилось, а когда пелена спала, он начал видеть мир совсем по-другому.

«Магическое зрение? Нет, это духовное зрение! — по-новому начал осматривать мир юноша, чей взгляд сразу же зацепился за странное копошение внутри тел».

Присмотревшись, и пройдя все мыслимые материальные оболочки, Зигфрид увидел как странные существа, похожие на помесь червяков и рыб, горя холодным потусторонним огнем, пожирали души людей и становились все больше и больше, автоматически меняя под себя и физическое тело.

«Так вот зачем мне кувшин, их нужно полить водой из моего мира души! — обрадовался своей догадливости парень, — правда, как-то страшновато это все делать толком ничего не понимая, хотя с другой стороны, кто не рискует, тот не становится по-настоящему сильным магом. А жизнь без силы равно рабство, и оно неприемлемо. Не знаю, что со мной происходит, но «это» уже спасло меня один раз, поэтому думаю, стоит рискнуть».

Вода в кувшине, как и все с чем пришел сюда Зигфрид, была нематериальной, а духовной, и стоило ей попасть на зараженных злыми духами людей, как те вспыхивали странным обсидиановым свечением, сплавляющим воедино души, духов и саму «магическую» воду.

В то же самое время, где-то в глухих лесах, в наполовину разрушенном замке, Дъягон принимал ванну из крови свежеубитых детей. Он изо всех сил пытался как можно быстрее восстановиться после битвы с некромантом, вот только процесс лечения шел очень медленно, и сейчас демон не имел и двадцати процентов своей прежней мощи.

Неожиданно, расслабляющийся в полудреме Дъягон открыл глаза и в гневе выпрыгнул из ванны.

— Кто посмел?! — прокричал он, чувствуя, что теряет связь с духами, оставленными в пещере Чудес для превращения в низших демонов, — не знаю кто ты, но я найду и убью тебя, — сжал демон свои кулаки.

В любое другое время, Дъягон бы моментально переместился в пещеру с помощью врат и устроил врагам шороху, вот только сейчас он был не в форме и боялся, что если противник силен его могут просто убить.

«Неужели меня вычислили и подловили? Нет, невозможно. Тогда, это просто совпадение? Нет, глупости, враги очень сильны они смогли проникнуть на нижний этаж пещеры Чудес, а значит, это серьезные противники, которые не делают ничего просто так. Не понимаю, как все могло так обернуться? Нужно связаться с Чарльзом и… А если он в сговоре с ними, тогда там будет ловушка, а я еще слишком слаб. Проклятье, мне нельзя сейчас так рисковать. Терпение, нужно потерпеть, мое время придет позже, сейчас я должен затаиться».

Облив все тела водой, Зигфрид стал наблюдать за их изменениями.

«Насколько я могу понять процесс поглощения душ духами остановлен, но при этом души не вернулись в свое изначальное состояние, как собственно и духи пожирающие их не умерли, они слились воедино, эта жидкость из кувшина сплавила две сущности в одну, и теперь они нечто третье. Думаю на этом все, им еще зреть и зреть, нет смысла тут торчать, — пришел к заключению он, и словно ожидая этого решения, пещера исказилась, и пространство начало меняться на совершенно новое помещение».

В этот раз Зигфрид оказался в зале с огромным сияющим, бриллиантовидным кристаллом, перламутрового цвета, весящем под потолком и указывающим своим кончиком в определенное место на карте, коя, в свою очередь, была выгравирована на полу в форме большого круга.

Впервые в жизни юноша видел настолько подробную карту континента, более того, здесь также были нарисованы еще пять материков, один из которых был даже больше чем их собственный.

Да, знания о заокеанских землях были, вот только достоверности в них не было, разные источники почти всегда противоречили друг другу, и зачастую просто излагали чей-то вымысел, придуманный на скорую руку.

«Вот это да, если все нарисованное здесь правда, я буду одним из очень немногих знающих расположение континентов и их географические особенности, — пораженно взирал на карту Зигфрид, — а кончик кристалла, как я понял, указывает на точное месторасположение пещеры. Вот только что-то здесь не так, в этом магическом камне я чувствую огромное количество запасенной энергии, а поверх него наложены сложнейшие заклинательные формулы. Они настолько сложные, что я едва ли могу понять их общую суть, — нахмурился он, изучая кристалл, — это магия пространства! Точно, кристалл служит механизмом перемещения, но чего? Врат то тут нет, через что перемещаться? Стоп, а если кристалл перемещает саму пещеру? Карта, указатель, огромные запасы энергии, да и сами формулы уж слишком сложные. Я должен попробовать ее переместить! Только место нужно выбрать поближе, но при этом достаточно укромное, дабы пещеру не нашли. Исчезновение конечно вызовет резонанс, но мне все равно, оно того стоит».

Ломая голову над тем, как работает механизм телепортации, Зигфрид попутно ползал по карте, выбирая устраивающее его место. На все про все ушел час, до ближайшей географической точки, отвечающей всем требованиям, было примерно триста километров, далековато, но зато там, пещеру точно искать не станут. Касаемо же того, как заставить кристалл работать, то Зигфрид решил просто отдать ему четкий мысленный приказ. Он уже ясно понял, что «некто» ведет его и этот «некто» вполне может использовать пещеру, как ему заблагорассудится.

И едва успел Зигфрид отдать мысленный приказ на перемещение пещеры, как кристалл, отреагировав, начал свое движение, по завершению которого он точно указал в нужную точку.

Вспышка! И пещера Чудес с силой содрогнулась, а Зигфрид заметил, что в камне силы стало меньше магической энергии.

«Мы так легко и быстро переместились? Хотя, я не знаю как это выглядело снаружи, да и тело у меня духовное, нечувствительное к перегрузкам, но все равно это слишком быстро и просто, что это за уровень магии? Кто создал эту пещеру?»

— Стоп, нет смысла об этом думать, для начала нужно вернуться в реальный мир и убедиться в самом наличие означенного действия, а потом все остальное. Вот только как вернуться то? Для начала, думаю нужно попасть обратно в мир моей души, а для этого должно быть достаточно просто сосредоточиться, ведь мы неразрывно связаны. Если это удастся, все остальное будет по стандарту, — кивнул сам себе Зигфрид, и начал действовать».

Относительно беззаботное одиночество Зигфрида, полноправного хозяина целого общежития, проходило просто превосходно. Огромное количество запланированных когда-то ранее дел было им переделано всего за неделю, а так как выписка высокородных затягивалась, его каникулы в свою очередь продолжались.

Зигфрид успевал все, читать книги, практиковаться в новых заклинательных формулах плетения, и естественно, не забывать о технике «Песни Жизни» которой он посвящал все ночные часы.

И все было бы просто отлично, если бы еще не кое-какие проблемы с Эрис. Дело в том, что судя по всему, ее отец не провел с ней такого же разговора как с Зигфридом, а посему девушка несколько не понимала ситуации. Что тут говорить, если уже на второй день после посещения больницы, в магическую академию с гонцом было прислано письмо следующего содержания.

«Почему ты меня не навещаешь! Я жду!»

Такого откровения от Эрис, Зигфрид вообще-то не ожидал, и даже не знал, как на него реагировать. Юноша был убежден, такая взбалмошная и гордая принцесса, забудет про него стоит ему перестать оказывать ей знаки внимания.

Не понимая как лучше поступить, молодой сердцеед счел самым здравым решением просто ничего не делать. Характер Эрис был хорошо известен, она из принципа не станет общаться с тем, кто ее проигнорировал.

Наследующий день пришло еще одно письмо.

«У тебя что-то случилось? Все хорошо? Я беспокоюсь».

Не отвечать на данное письмо было значительно труднее, чем на предыдущее, но так было лучше, а потому, сжав волю в кулак Зигфрид поступил с ним аналогично первому.

На этом односторонняя переписка прекратилась.

«Прости Эрис, мне правда жаль, вот только жизнь такова и мы не сможем стать парой, а какой тогда смысл во всем этом фарсе, только излишне дразнить друг друга, — подумал он, печально взглянув в сторону заходящего солнца, — и ведь угораздило нас, а? Ничего, чувства изменчивы, все пройдет».

В общей сложности после того как освободился из бункера, Зигфрид провел три недели в ожидании выписки высокородных, и провел их с большой пользой. Помимо первого дня он ни разу не посещал спец. больницу, и не потому, что не хотел встречать Эрис, скрыться от нее не составляло проблем, дело было в другом. В один прекрасный момент юноша просто понял одну фатальную ошибку совершенную им по глупости и некомпетентности.

«Я слишком сильно выделяюсь в последнее время, причем во всем. Я сильнейший ученик магической академии, у меня в друзьях восемь родовитых потомков Великих домов, семь из которых главные наследники, кои теперь еще и обязаны мне жизнью. Будущая группа кандидатов в Совет Великих Магов мои подчиненные и бояться сказать мне кривое слово. Я самый молодой официально подтвержденный владелиц сиддхи в стране с мастерством плетения на уровне магической элиты. Да меня теперь заметят даже несмотря на разруху и политический кризис, а заметив, захотят либо подчинить, либо устранить. А самое страшное то, что выбор той или иной стороны не спасет меня от гнева остальных, меня все равно попытаются убить испугавшись усиления конкурента. Проклятье я так сильно хотел обзавестись силой и связями что переборщил. Да я бы сам себя убил, будь я на их месте».

Осознав всю полноту своей неопытности и глупости в рамках высшего социума, в который нельзя входить вот так вальяжно, будь ты хоть трижды гений, Зигфрид начал усиленно думать, как ему выпутаться из этой ситуации. Безусловно, он все еще жив лишь потому, что благодаря разрухе его выкрутасы слишком поздно заметили, а теперь им просто нужно время, дабы не замаравшись, убрать мусор со своей дороги.

«Должен быть какой-то выход, еще не поздно все подкорректировать, — думал он, прикидывая в уме десятки вариантов, — точно, вот это может сработать! Если я так сделаю, то уйду с пути многих, а оставшиеся не осмелятся показать нос. Это идеально!».

Выработав план будущих действий, Зигфрид вышел на улицу перед своим общежитием.

На дворе был вечер девятого ноября 1616 года, шел легкий снег.

— Эй вы! — обратился он к постоянно следящим за ним агентам, — у меня письмо Его Светлости князю Стронгу, это касается его дочери.

Какое-то время никто из скрытых в тени магов не двигался, но затем, поняв что о их присутствии по-видимому уже давно знали, один из них направился к парню.

Не проронив и слова, он забрал письмо и скрылся за ближайшим углом, а Зигфрид с чувством выполненного долга вернулся в свои апартаменты.

Десятое ноября, суббота, полдень.

Несколько великолепных карет, запряженных белыми лошадьми, подъехали к воротам магической академии. Из них вышли семь человек, семь подростков, семь студентов магистратуры. И хоть их было немного, у ворот стоял сам директор Чарльз и с торжественной улыбкой был рад снова видеть всех в добром здравии.

Ученики в свою очередь также не были опечалены, после всех этих дней в больнице, откуда они, из-за невероятной охраны, даже не могли сбежать, академия казалась им сказочным местом, убежищем свободы и демократии. Да, безусловно, все познается в сравнении.

Но и среди них были недовольные, точнее там была лишь одна, очень недовольная особа.

— Зигфрид здесь? — вместо здравствуйте, произнесла Эрис, не дав директору и рта раскрыть.

— Эм… — не сразу сообразил, что к чему Чарльз.

— Он в академии? — уточнила свой вопрос разгневанная «огненная принцесса», жаждущая крови, извинений и комплиментов ее новому платью.

— Нет, госпожа Стронг, мистера Зигфрида нет, и не будет еще довольно долго.

— Что, почему? — несколько шокирована, отступила назад она.

— Дело в том, что мистер Алмазов решил отдать свой долг родине и, заручившись поручительством военного окружного главнокомандующего, будет проходить обучение в особом боевом магическом корпусе в качестве специального курсанта. Весь двух годичный срок его службы будет зачислен академией за профессиональную узкоспециализированную практику.

Выслушав все это, Эрис со взглядом мертвой рыбы смотрела на Чарльза как на сумасшедшего.

— Я не совсем понял, — повернулся недалеко стоящий от директора Клод, к Кайлу, — Зигфрид в армию ушел?

— Точно.

— И зачем?

— Как по мне умный ход, он ведь простолюдин.

— И?

— Простолюдины в отличие от аристократов при наличии магических способностей в обязательном порядке должны отслужить в армии два года, при этом сделать сие они обязаны до исполнения им тридцати лет, — монотонно изрек Кайл, раздраженный разжевыванием элементарного.

— Так он что, решил всех обуть и изловчился, чтобы ему службу засчитали еще и как учебу? — вмешался в разговор Гьяс.

— Старший крут, он наверняка все сразу продумал.

— Эй Эрис ты в порядке? — мягко спросила Сильфия.

— Нет, — буркнули ей в ответ, — я поеду к отцу, мне все стало понятно.

— Твой отец может быть ни при чем Эрис, успокойся.

— Сильфия, военный главнокомандующий по столичному округу мой дядя, человек с чудовищным характером и жутким презрением к простолюдинам. Чтобы он просто взял и помог в чем-то Зигфриду, да быть такого не может. Если только он не пришел с протекцией от моего отца.

— Понятно… Тогда я буду ждать тебя вечером за кружечкой чая, хорошо?

— Конечно, я буду зеленый, — сказала она и, развернувшись, снова села в один из экипажей, коей в свою очередь немедленно тронулся с места.

— Все-таки Зигфрид не перестает удивлять, — положив пальчик к алым губкам, очень тихо прошептала Роксана.

«Аой расстроится когда узнает об этом, — подумал Гьяс, уже смирившийся с чувствами сестры по поводу Зигфрида».

«Мне нужно срочно рассказать обо всем матери, — не зная как незаметно отлучиться, нервничала Сильфия».

— Ладно пойдемте, чего стоять попусту, — глубоким голосом изрек Скалистый, пересекая врата магической академии.

Естественно все остальные последовали за ним, ибо именно за этим они сюда и приехали.

Дойдя до своего общежития, ребята решили для начала оставить кое-какие вещи и в общих чертах осмотреть давно оставленные комнаты, а уже затем вновь встретиться и поговорить. С последним согласились к слову не все, Кайл сразу же отказался от дальнейших посиделок, оправдывая это тем, что у него уйму дел с его незаконченными проектами, да и на завод к отцу он уже давно хотел съездить.

Такому решению никто не удивился, и парня с легкостью отпустили, хотя сегодня его планам сбыться было не суждено, ибо стоило Кайлу подойти к двери своей комнаты, как он обнаружил ее вскрытой.

На секунду опешив, парень хотел было позвать охрану, но осекся, заметив на стене рядом, едва заметные, выжженные лазером, знаки.

«Зигфрид? — заинтересовался засекреченным посланием он и тут же зашел в комнату».

Обыскав помещение, Кайл без труда нашел белый чемодан с множеством чертежей и письмом от Зигфрида.

«Здравствуй мой дорогой друг, сожалею что приходиться уходить вот так, без объяснений и детального разговора, но обстоятельства жизни трактуют свои условия, а потому мое изобретение я оставляю с безмолвной запиской на твое мудрое использование. Разобраться в нем тебе поможет Вириди, девушка о которой я уже упоминал ранее, считай ее соавтором данного произведения науки и магии. Как только ты поймешь, что это, то сразу же сможешь осознать, сколь легко это можно продать правительству, кое оторвет это с руками и ногами. Но знай, я хочу 30 %, что касается Вириди, то назначь ее главным конструктором со стандартным окладом, главное, всю славу изобретения припиши ей, меня не упоминай. На этом все, во всем остальном разберешься сам. До встречи!».

— Старший очень лаконичный человек, я всегда это знал, чему удивляться, — пожал плечами Кайл, — ладно посмотрим что здесь.

Примерно в то же время как молодой ученый начал изучение оставленных ему чертежей, в пятистах километрах от столицы, с помощью зачарованного сокола, к старейшине общества «Восход» Бергеру, пришло письмо от тайного агента Алмазова.

Не ожидав каких-либо срочных сообщений от самого успешного их «проекта», который с каждым днем становился все важнее и перспективней, старейшина, заволновавшись впервые за много лет, моментально вскрыл конверт от Зигфрида и принялся читать зашифрованное послание.

«Желаю долгого здравия многоуважаемому старейшине Бергеру, и заранее прошу прощения за то, что отвлекаю от важных дел, но не сообщить о своем решении не могу, а потому прошу простить.

Времени у меня немного, посему, буду краток и методичен.

Во-первых, хочу сообщить вам, что считаю свое задание частично проваленным, по причине излишне привлеченного к своей персоне внимания. Это безусловно моя ошибка и я в ней сознаюсь и готов нести наказание.

Во-вторых, набравшись наглости, смею заметить, что более не считаю свою жизнь хоть сколько бы то ни было защищенной со стороны организации. Все приставленные к академии агенты, никчемные и явно слабые маги, неспособные противостоять даже мне, не говоря уже о тех, кто с высокой степенью вероятности, вскоре придет лишать меня жизни.

Да я убежден в моей скорой ликвидации, как человека угрожающего будущим планам и амбициям великого множества людей элитарного круга Облачной империи. И, учитывая свою брошенность биться с ними всеми в одиночку, считаю правильным самому решить данную проблему.

Я ухожу служить в специальный корпус войск, под покровительством князя Стронга, от всех следящих за мной людей с вашей стороны, я благополучно ушел, что к слову доказывает правоту вышеописанных мною доводов. Полагаю, как минимум два года я не смогу с вами контактировать, все остальные подробности моего отъезда узнать не составит труда, они не столь секретны.

Желаю всего самого лучшего. Успехов, Счастья и побольше способных людей в подчинении».

Прочитав письмо, Бергер еще какое-то время просто смотрел на него нахмурившись, а затем, отложив в сторону, встал из-за своего письменного стола, и подошел к широкому окну.

— Маленький дерзкий трус, слабак не ценящий заботу, омерзительно, — процедил он сквозь сжатые зубы.

На самом деле все-то о чем писал Зигфрид, для старейшины было вполне очевидно, и он также понимал, что если парня захотят устранить, то при подобных обстоятельствах организация мало чем сможет помочь. Вот только Бергер и многие другие старейшины считали такой риск оправданным, ведь если мальчику повезет, и он выживет, выгода для общества «Восход» будет колоссальной. А теперь, когда Зигфрид решил себя обезопасить, они не только откинуты в своих планах почти на два, а может и больше, года, но и сам юноша остается без присмотра на столь длительное время, просто выходя из зоны их влияния. Естественно подобное было недопустимо и Бергер решил во что бы то ни стало помешать юнцу, вот только он сам сильно сомневался что сможет.

Тот же день, вечер. Неизвестное место, где-то рядом со столицей Облачной империи.

— Не думал, что так быстро вновь попаду в этот бункер, — невзначай заговорил Зигфрид, когда он и князь Стронг шли по длинному бетонному коридору.

— Не ты один, я тоже не предполагал, что мои планы по изучению твоей сиддхи столь быстро осуществятся.

— По-моему, сотрудничество и взаимопонимание — это замечательно.

— Разумеется, хотя твоя выходка с письмом это дерзость, — скосил взгляд князь.

— Я знаю, но выхода не было, простите. К тому же мое заявление было не совсем ложью, ведь только удалившись из магической академии, я смог бы в полной мере выполнить наше соглашение по поводу Эрис. Вам ведь докладывали о тех письмах, что она присылала мне из больницы?

— Естественно, и ты правильно сделал, что не ответил ни на одно.

— Я держу свое слово, и надеюсь на взаимность с вашей стороны.

— Безусловно, мистер Алмазов, мое слово непреклонно, я пообещал, значит так и будет.

— Не сомневаюсь в этом, но ваши слова лишний раз утвердили меня в своей правоте.

— Знаешь Зигфрид, — неожиданно по-свойски заговорил Магус, — я сильно впечатлен. Самостоятельно прийти к тому, что ты переходишь дорогу ряду людей с амбициями и, не дожидаясь их реакции самому скрыться в тени, это говорит о многом, из тебя может вырасти настоящий мастер интриг.

— Вы преувеличиваете Ваша Светлость, будь я столь умен, то так глупо не выделялся бы.

— Тоже верно, но учитывая возраст это нормально. Ах да, Зигфрид, ты ведь был в пещере Чудес, когда у вас проводили второй тур отбора на кандидатов в совет магов?

— Да.

— Ты заметил там, что-нибудь странное?

— Ничего такого, чего бы не видели остальные.

— Вот как, ясно. А тех кто не вышел, ты тоже больше не видел?

— Нет, их обещали вытащить позже, поэтому я не придавал этому значения. Что-то случилось?

— Пещера Чудес исчезла, — монотонно изрек князь.

— Как это? — изобразил удивление Зигфрид.

— Я сам хотел бы это знать.

— Только не говорите мне, что когда она исчезла не прошедших испытание учеников еще из нее не достали.

— Судя по бумагам достали, а когда провели проверку оказалось что нет. Они пропали без вести, вместе с их ближайшими родственниками. Некоторые правда числятся погибшими от несчастных случаев, но это скорее всего подстроено.

— Интересно, — повел головой в сторону Зигфрид.

— Очень интересно, — внимательно наблюдал за ним Магус.

Два года спустя.

Секретный военный полигон возле столицы империи.

— Заряжай! — закричал во весь голос полноватый капитан и десять магов начали сосредотачивать свою ману в магических ружьях. И от этого действия винтовки в их руках начинали сиять.

— Целься! — отдал командир следующий приказ, и бойцы начали применять заклинательную формулу, а стволы их орудий покрылись многочисленными колдовскими символами.

— Огонь! — дал отмашку он, и десять выстрелов прозвучали как один, а пули полетели к своим целям. Вот только полет их был не прямолинеен, а извилист, словно у змеи. Будто живые огибали снаряды препятствия в виде столбов и, пролетев три заградительных линии, попали точно в цель.

За всем этим с высоких трибун, из специальной комнаты, где было сухо и тепло, а промозглый октябрь совсем не ощущался, наблюдали несколько князей и целый ворох их специалистов.

— Оружие и вправду великолепное, учитывая что им могут пользоваться маги начиная с первого продвинутого круга, — не отрывая взгляда от полигона, произнес Зилиус Золотой, рослый блондин в серебристо-желтой мантии.

— Интересно, его на самом деле изобрела та девчонка, — прищурившись, хрипло промолвил Дональд Чернодельный.

— Ты о Вириди Брон? Да у меня тоже есть сомнения, но князь Лобис и его сын утверждают именно это, а учитывая, что Брон все же семья бывших боевых магических инженеров, все возможно. Более того, я слышал слух, что Кайл наследник дома, хочет жениться на этой самой Вириди, а это уже о многом говорит.

— Да не о чем это не говорит, — хмуро зыркнул в сторону Зилиуса, Дональд, — эти Лобис жадны, и хотят прикарманить те 30 % выручки, которые уходят девчонке вот и все. А учитывая как эти двое на друг друга смотрят, сам наследник не против. Посему поженятся чин чинарем, а через пару лет ее объявят второй женой и мальчишку женят еще раз. Все просто и меркантильно, как и всегда не морочь мне голову, а по поводу оружия, терзают меня смутные сомнения, нечисто тут что-то.

— Так или иначе, я буду закупать, а ты?

— Разумеется, выбора нет, по-настоящему тяжелые времена только на подходе.

Встав со своих мест, и отдав пару указаний, князья покинули помещение.

Дом семьи Лобис. Пригород.

— Дорогая, это успех, заказ еще на две тысячи единиц, — вошел в богато-украшенную спальную комнату Кайл, — ой, ты еще спишь, прости.

— Нет ничего, — приподнялась на кровати полуобнаженная девушка, заставляя парня, волей-неволей косится на ее грудь, — давно не видел? — кокетливо улыбнулась она, уловив направление взгляда.

— Не играй со мной Вириди, я ведь и наказать могу, — сузил глаза он.

— Страшно-то как, злой босс наказывает свою сотрудницу, никогда такого не было и вот опять. Я вся дрожу от ужаса. Или от вожделения? Я еще не поняла, но вся дрожу это точно.

— Ну все ты доигралась, — запрыгнул в пастель Кайл.

— Куда в одежде-то! — начала возмущаться она, хихикая.

— Как же я тебя люблю прямо съем сейчас!

— Есть нельзя! Но в некоторых местах можно…

— Ах ты пошлячка! Вот уж не знал, так не знал, ладно пойду на поводу!

Примерно через час жгучих игрищ, двое удовлетворенно лежали на огромной кровати.

— Кайл.

— Что?

— Мы должны признаться.

— В грехе блуда? Ну, заниматься «этим» до свадьбы и вправду очень плохо, я согласен, поэтому…

— Я сейчас не об этом, а о деньгах.

— Опять, не начинай.

— Я так не могу, эти деньги не мои, и твои родители должны это знать.

— Тогда мы никогда не поженимся. Ты не хочешь выйти за меня?

— Прекрати! Конечно хочу, но врать не люблю, к тому же будущей родне.

— Это будущая родня готова тебя принять только из-за барышей старшего, узнай они, что доля не твоя, а его, они тебе разве что в лицо бы не плевали.

— Но если господин Зигфрид вернется и узнает обо всем? Он сдержал свое обещание, которое мне дал, а я…

— Так вот в чем причина, успокойся, старший все поймет, да и деньги его мы ведь отдадим, просто после свадьбы. Публично развести нас родители не посмеют, утрутся так сказать.

— Я все равно волнуюсь, как-то это неправильно.

— Успокойся, все будет хорошо.

Столица. Ресторан «Восточный барон».

— Какие у тебя планы на завтра? — разрезая стейк, вопросил Гьяс, оглядывая помещение нового для себя места.

— Хмм, завтра до обеда мы будем в академии, а потом я свободна, — с удовольствием уминая салат, ответила Милана, с интересом ожидая поступления заманчивых предложений.

— Как насчет сходить на магическую ярмарку?

— Отлично, — улыбнулась девушка, наклонившись чуть ниже положенного, дабы взять хлеб и показать немного своих прелестей в декольте, — вот только, — нахмурилась она, — мы ведь пойдем одни? Без твоей сестры? Она прекрасная девушка и…

— Мы пойдем одни, — будучи подловленный на откровенную уловку, сказал Гьяс, ушедший в какие-то свои фантазии.

— Прекрасно! — облизнула губки довольная Милана, — ах да, я слышала Клод и Роксана женятся?

— Ага, бедняга наконец-то дождался. Вот умора.

— Над чем ты смеешься?

— Это так, мужское тебе не понять.

В автоматической повозке на маготехнологическом двигателе, выполненной в форме экипажа с закрытым местом кучера, в сторону центра города на всех порах ехали двое.

— А мы точно успеем, — с беспокойством спросил Рейн.

— Должны, — меланхолично ответил Скалистый.

— Может скажем водителю поторопиться?

— Нет, техника новая в аварию еще попадем.

— Знаете Дэниал, у меня складывается чувство, что это я еду на смотрины к невесте, а не вы.

— А у меня складывается чувство, что нанятый мною в тайное сопровождение человек начинает мешать больше, чем помогать.

— Хорошо, как скажете, — вздохнув, успокоился Рейн.

— И вообще, ты ведь выполняешь роль моего одноклассника и друга, что еще за вы?

— Учитывая, сколько мне платят, я как-то автоматически перешел на уважительное обращение.

— Бывает, но завязывай с этим, ты же не босяк какой ради звонкой монеты плясать и кланяться. Ты кандидат в Совет Великих Магов Облачной империи, — ясным голосом промолвил Скалистый.

— Дэниал, вы… Ты же сам понимаешь, что это все чушь. А за последний год это вообще превратилось в фарс. Не будет никакого совета магов, государство потихоньку оправляется от прежней разрухи, слухи об изменении системы уже сделали свое дело, магов стало больше, многие уважаемые люди вновь возвращаются из-за границы. Жить в целом стало получше прежнего, а значит, никакого смысла делиться властью уже нет и это все понимают. Да ей изначально никто делиться не собирался, просто вид сделать хотели, а теперь и этого видимо не надо.

— Это когда же ты стал разбираться в политике? — приподнял бровь Скалистый.

— Да никогда, Зигфрид однажды предположил, что так может быть, я просто пересказал одну из его теорий, а ведь слово в слово все совпало. Может он поэтому и ушел тогда в армию? — вдруг призадумался Рейн, — понял, что все так будет и не стал тратить время, начав строить военную карьеру.

— Может быть, не знаю, я мало общался с Зигфридом в отличие от остальных.

— Вот как, да я тоже редко с ним говорил, от случая к случаю не больше. Кстати, а на смотринах будет еще кто-нибудь из «наших».

— Там будет Дэш, я все-таки на его сестре жениться собираюсь. Хотя можно ли его считать нашим, учитывая, что он отчислился из академии после того случая, не знаю.

— Я его почти два года не видел, да и в академии всего пару раз пересекался.

— Аналогично.

— Чего?! — распахнул глаза Рейн, — ты на его сестре женишься.

— Это брак по расчету, поэтому я до сегодняшнего дня вообще с семьей Чернодельных толком не общался.

— Может, ты тогда зря меня пригласил?

— А кого еще? У меня родня за тысячу километров отсюда, они только на свадьбу явятся и то не все.

— Ну так Гьяса например, а? Все поавторитетней будет, чем кандидат в сказочный совет магов.

— У Чернодельных и семьи Ист внутренние разборки по поводу спорных территорий, не могу я его позвать.

— Печально.

— Закономерно, — твердо сказал Дэниал, — ладно, мы уже подъезжаем, вон их резиденция.

Дом семьи Грэйс. Личные покои леди Сильфии.

— Поверить не могу, что Клода и Эрис послали проходить практику в департамент безопасности в одной группе, о чем думают их родители? — взволнованно делилась своими проблемами Роксана, сидя за небольшим чайным столиком.

— Я тоже была удивлена, когда Эрис мне об этом рассказала, я еле сдержалась чтобы не рассмеяться, — улыбнулась Сильфия, элегантно держа в правой руке маленькую кружку с зеленым чаем.

— Это не смешно, если они поссорятся, будут проблемы!

— И что ты предлагаешь? — приподняв бровь, спросила она.

— Поговори с Эрис, — жалобно посмотрела на нее Роксана, — я уже переговорила с Клодом, он будет стараться вести себя достойно, только вот доверия к нему ноль, если это касается Эрис.

— Ну не знаю, ты слишком многого просишь.

— Пожалуйста, Сильфи.

— Эй, эй ты чего, отстань не цепляйся ко мне, сядь на место! Да прекрати, с меня платье съезжает, если сейчас кто-нибудь войдет о нас подумают что попало!

— Силфиии!!!

— Хорошо я поговорю с ней!

— Спасибо!

— Слезь с меня, быстро! — прикрикнула она и, освободившись, начала поправлять платье, — Мда, теперь я поняла, какими способами ты уговорила Клода на единственную жену.

— Он сразу был не против.

— Угу, как же.

— Кстати, а ты ведь тоже будешь проходить практику в департаменте безопасности?

— Нет, мама возьмет меня в свой специальный отдел быстрого реагирования, а потом отправит к дяде по отцовской линии в специальный комитет иностранных дел.

— Классно, а я наверное в департаменте северного региона буду сидеть, скукота.

— Скучно учиться управлять собственными землями? Какая ты ленивая девочка, — подковырнула собеседницу Сильфия.

— Да не в этом дело, просто там ничего не происходит, я и так знаю эту работу назубок, да и наших людей там полно, они матери о каждом моем шаге будут докладывать.

— А вот это правда ужасно, хотя я незнакома с твоей мамой.

— И не надо, еще не хватало, чтобы она сюда приехала, — нахмурилась Роксана, отгоняя подобные мысли.

— Пойдем сегодня на скачки? Конец месяца как-никак.

— Пойдем!

— Отправимся на лошадях или авто.

— Лошади, не люблю эти коляски с двигателями.

— Как скажешь, — зазвонила в колокольчик, Сильфия.

Столица. Департамент Безопасности.

— Я так и знал, что мы здесь с бумажками сидеть будем, — недовольно скривился Клод, сидя за большим письменным столом, заваленным свитками и папками с документами.

— Сжечь бы это все, — с омерзением смотрела на бумагу перед собой, расположившаяся неподалеку Эрис, — дотла сжечь, — уточнила она, с красными от постоянного чтения глазами.

— Так нельзя! Но если что я ничего не скажу.

— Нет, меня сразу заподозрят.

— Может тогда затопим здесь все, а?

— Чем затопим?

— Я не знаю, но делать же со всем этим что-то надо!

— Согласна.

— Я свихнусь, если продолжу этим заниматься.

— Аналогично.

— Тогда делать то что?

— Не знаю Клод, нам нужно подумать, объединиться в команду.

— Ради такого я готов!

— Начнем прорабатывать план, без плана здесь не обойтись.

— Ага, давай.

— Операцию назовем «Ы».

— Почему «Ы»?

— Чтоб никто не догадался.

— Аааа!!!

Город Трестон. Двести километров от столицы империи.

— Вечеринка наконец-то закончилась? — идя по пустому бальному залу, заговорил со стоящей у большого окна девушкой, Эдварт.

— Да, неправильно такое говорить, но я этому рады, — улыбнулась подошедшему парню, Аой, — первая взрослая работа, а я так устала, и всего-то от проведения званого вечера. Никчемная наследница, что тут скажешь.

— Ты преувеличиваешь, я например тоже устал, хотя сделал немногим больше, а у меня опыт за плечами, уже год этим занимаюсь. Да и вообще, главное мы успешно заключили контракт с местными купцами, миссия выполнена, можно смело докладывать старшим.

— Тогда, может отправимся к ним прямо сейчас? — мило склонила набок голову Аой.

— Уже почти ночь, давайте дождемся утра, а сейчас поужинаем, я все приготовил, — указал он рукой в перстах на соседнюю комнату.

— Ммм, я не хочу есть, я хочу домой, — надув губки, уперлась девушка.

— Ну что с вами будешь делать, — с грустью вздохнул Эдварт.

«Эта девчонка все мои ухаживания на корню рубит, и как я об этом отцу скажу? Он таких планов настроил, будто родство Истов и Золотых уже в кармане».

— Хорошо, только ради тебя Аой, мы снарядим автоматические повозки и отправимся в путь через час, а сейчас давай поедим, ладно?

— Конечно, — тут же загорелась от радости она и легким шагом направилась в комнату, где уже ждал сервированный стол.

«Как же трудно с этими благородными девицами из равных семей, я уже и забыл. Остальных можно было в случае чего просто затащить в койку силой. Власть расслабляет, я кажется потерял хватку, — думал Эдварт неспешно следуя за дамой».

«Обломись, — думала тем временем про себя Аой, закатив глаза, — да я лучше удавлюсь, чем меня выдадут замуж за насильника беззащитных женщин, — утвердилась в своем решении она, уже давно расследовавшая всю подноготную пропихиваемого ей жениха».

Где-то рядом со столицей. Бункер повышенной секретности № А-333.

С неприятным скрипом отворилась толстая металлическая дверь, давай взгляду увидеть небольшую, укомплектованную самым лучшим медицинским оборудованием, комнату.

Множество разнообразных приборов, работающих на магических камнях и мане, лежали на полках стеллажей рядом с сотнями пробирок, флаконов, тюбиков, баночек и коробочек. Возле сего также располагались шкафы с более крупными приборами и образцами лекарственных средств, такими как фляги с целительной водой, энергетический костюм, кристаллы с природными элементами и многое другое.

В центре же данной комнаты был регулируемый по высоте стол-лежак, на котором уже находился пациент, по возрасту едва достигший совершеннолетия.

Рядом с больным, явно прибывающим без сознания, сидела пожилая женщина в белом халате и кривом колпаке. Ее ладони были над пациентом, а сама она постоянно зачитывала заклинания, одно за другим, без остановки.

— Есть ли какие-либо улучшения? — спросил вошедший в помещение мужчина, одетый в военную форму и халат поверх нее.

— Нет, — ответила старуха, покачав головой, — все точно так же, я даже не уверена, воздействуют ли вообще мои заклинания и другие манипуляции на этого юношу.

— Ясно, свой детальный отчет за этот месяц предоставите завтра, — четким поставленным голосом отчеканил среднего возраста военный офицер и, развернувшись, вышел, закрыв за собой дверь.

«Куда я попала, меня вообще выпустят живой? — с ужасом думала целительница, уже третий месяц занимающаяся врачеванием некоего пациента представленного ей как З.А. — Как же страшна неизвестность, знать бы заранее и я бы никогда не согласилась на эту работу. Что за эксперименты они проводили, что это за живой труп, от которого я не чувствую никакой ауры, а он при этом дышит?! Бедная я бедная, за что мне все это, — схватилась женщина за голову».

Тем временем, недавно вышедший из помещения офицер уже дошел до своего кабинета, и как бы странно это ни звучало, постучавшись, начал терпеливо ждать ответа.

— Войди, — произнес некто глубоким голосом, и мужчина тут же вошел.

— Докладывай, — с порога приказал Магус Стронг, сидящий в кресле напротив входа.

— Слушаюсь Ваша Светлость, — отдал честь подполковник внутренней службы. — По наблюдениям магов лаборатории и приглашенного главного целителя объект за номером З.А. с кодовым именем Зиг стабилен в своем состоянии и не подвергается никаким изменениям.

— Совсем ничего за шесть месяцев?

— Не зарегистрировано ни единого колебания параметров от минуты первого обнаружения до сего дня.

— Ясно, продолжайте наблюдения, — встал с кресла князь, — я сам выйду, сопровождать не нужно.

— Всего наилучшего Ваша Светлость.

— Вольно, отличная работа.

— Благодарю!

«Что же с тобой тогда случилось Зигфрид, ни с того ни с сего и вдруг кома, — размышлял Магус над загадкой, уже несколько месяцев не дававшей ему покоя, — каковы причины происходящего, и связаны ли они с твоей странной силой? Интересно, очень интересно».

Полтора года назад.

«Наконец-то все закончилось, — открыв бронированную дверь своей комнаты, выданной ему под личные нужды, плюхнулся на стул Зигфрид, — эти люди все никак не могут понять, что мою силу не изучить и уж тем более не скопировать, да я сам лишь частично понимаю, что это и как работает. Хотя для меня выгодны их потуги, чем дольше я здесь тем больше у меня времени на спокойное саморазвитие. Даже организация «Восход» не сможет досюда дотянуться, не говоря уже обо всех остальных возможных врагах. А потому все хорошо, пока у меня достаточно времени для техники «Песни Жизни» я вот-вот закончу пятый акт».

Как и говорил Зигфрид, его пребывание в секретном бункере шло ему пока что лишь на пользу. За то время что он здесь, цветок в пустоте древа его души, успел не только полностью расцвести, но и образовать в себе небольшой плод. Все еще неполноценный, но быстрорастущий. И согласно знаниям мастера Го, образование плода после цветения души, означало переход на шестой акт «Песни Жизни».

Конечно Зигфрид не был дураком и понимал, что с его душой происходит нечто странное, и это не совсем то, что описывал мастер Го. С другой же стороны, если немного подкорректировать записи, то система Го все еще отвечала на многие вопросы и могла быть направляющей в разумном познании того, что же здесь все-таки происходит.

Юноша знал, в его душу в пещере Чудес попало нечто, что полностью ее изменило и дало ему странную силу, кою он выдал за сиддху. Но это нечто и его измененная душа все еще следовали кое-каким правилам «Песни Жизни», более того, этому нечто, по мнению Зигфрида, требовалось чтобы он применял «Песню Жизни», оно росло и развивалось благодаря сему, давая взамен свои дары.

«Если я прав, то когда цветок увянет, а плод сформируется, пятый акт будет считаться завершенным и у меня будет возможность приобрести реальную сиддху, как и писал Го. Вот только учитывая странности моей души, и то что «это», уже даровало мне кое-какую силу, обрету ли я что-нибудь? Хмм, ай ладно, смысл сейчас терзаться, лучше заняться тренировками, будущее все равно останется неведомым, как будет — так будет».

Четырнадцать месяцев назад.

В мире души, в черном сферичном древе, в темной безграничной пустоши, последние признаки цветения духовного лотоса исчезли, а место его занял овальный плод кобальтового цвета.

«Пятый акт «Песни Жизни» завершен, — подумал Зигфрид, находясь рядом с этим плодом, — и что теперь? Новых сил я так понял не обрету? — вопросил он, между тем как яйцевидное «семя» начало сиять, а на его темно-синей оболочке стали появляться желто-белые цифры. — Опять эти цифры, да что они означают? — протянул руку к плоду Зигфрид, и стоило ему до него дотронуться, как во вспышке света в его голову ударил неописуемый поток информации».

Буря познания грянула в его разуме и тысячи образов завертелись в ней. Было ощущение, что некий высший разум передавал ему знания основы мира, его порядка и гармонии.

Несмотря на дикую боль и ощущение того, что сознание вот-вот лопнет от переизбытка информации, смотреть на идеально выверенный механизм мироздания, на его совершенную структуру, было прекрасно, это доставляло неописуемое удовольствие. Прикосновение к совершенному, вводило разум в эйфорию.

Вот только спустя какое-то время, поток знания и мистического опыта сменил свое русло и Зигфриду начали показывать всю ту мерзость и глупость, что створяют разумные существа во множестве миров, руша своими деяниями идеальный баланс естества.

Картины смерти и разрушений, страданий и искажений въедались в разум, инфицируя его гневом и яростью по погубленным жизням и мирам, стертым с лица мироздания эгоистами невеждами.

— Хватит! Хватит! Хватит мне это показывать! — кричал в своей голове Зигфрид, неспособный более выносить сего, и чувствовавший, как сходит с ума, — кто бы ты ни был, остановись, прошу, я больше не выдержу! Хватит, умоляю!!!

В один миг ведения прекратились, и Зигфрида выбросило из мира души.

— Наконец-то, все закончилось, — открыв глаза, произнес он, тем временем как голова раскалывалась, а дыхание было неровным, — что это вообще было, кто передал мне все это, я видел десятки, нет, сотни миров и они были как настоящие. Я видел их начало и их конец, видел тысячи планет и непомерные звездные скопления, с миллионами солнц! Да как кто-то может обладать подобной информацией, более того, подобным опытом жизни. Такое невозможно!

Больше недели потребовалось Зигфриду, чтобы прийти в себя и успокоится. В конце концов, он, будучи человеком ученого склада ума, принял решение тщательно во всем разобраться. У него уже были идеи по поводу того, что с ним происходит, но идеи эти были безумны и сюрреалистичны, и поэтому он до поры до времени отбрасывал их, решая не рубить сплеча. Вот только увиденное им сделало безумное реальным.

Проснувшись все в той же уже давно надоевшей ему комнате в секретном бункере, Зигфрид встав с кровати и немного приведя себя в порядок, сел за выделенный ему для особых нужд чертежный стол.

И взяв перо в правую руку, полез в ящик стола за чернилами.

— А это еще что такое? — достал он из ящика с чернилами голубоватый кубический кристалл, — это ведь куб памяти? Но… — ничего не понимая, Зигфрид влил в артефакт свою ману и вдруг в его сознание потоком ударили воспоминания.

— Как же это, — только и пробубнил он, когда стертые им самим части его жизни вновь обретали краски.

Голова гудела, а в глазах двоилось, информации было очень много, оказалась он уже не первый месяц работает над тем, чтобы победить чудовище затаившееся в его душе. Вот только для победы нужна была скрытность, а потому, вычислив, что монстр считывает его память во время погружения в мир души, Зигфрид решил каждый раз полностью стирать себе воспоминания, попутно заменяя их ложными. В итоге почти каждый день он обретал и стирал себе воспоминания, работая в промежутки между этим. И работы было просто валом, а из-за того, что время было ограничено, ибо нельзя стирать слишком большие промежутки памяти, двигалась она не очень быстро.

На данный момент он имел следующее.

Во-первых, опытным путем и логической мыслью, Зигфрид доказал, что поселившийся у него в душе объект, скорее всего является демоном, причем демоном высшей когорты.

Об этом говорил целый ряд вещей.

Первое: подселение произошло в пещере Чудес, являющейся базой демонических и им подобных сущностей.

Второе: данное существо приручило адские души. Не уничтожило, не отразило, а поглотило и приручило, что говорит не только о его демоническом происхождении, но и об очень высоком статусе.

Третье: данная сущность специально наложила на Зигфрида барьер, скрывающий весь его внутренний мир, душу и естество. Дабы скрыть себя и свои действия внутри него. Сила же барьера опять-таки свидетельствовала о невероятном могуществе данного субъекта потустороннего мира.

Четвертое: данный монстр является полноправным хозяином пещеры Чудес и либо напрямую, либо косвенно заточил там двадцать пять человек, превратив их в нелюдей.

Пятое: для своего созревания существо использует души людей и даже помогает им стать сильнее, скорее всего для последующего поглощения откормленной жертвы. Паразитические наклонности налицо.

Во-вторых, проанализировав все вышеописанное, Зигфрид выработал план борьбы, первой частью которого стало освоение сложнейшей техники «двойного разума», благодаря которой он хотел при входе в мир души подсунуть на считывание демону ложное сознание с фальшивыми воспоминаниями и мыслями. Без удачного исполнения этой техники, действовать в мире души и хоть как-то противопоставить себя чудовищу, было нереально, ибо как можно сразиться с врагом, что заранее знает твои планы.

Только вот учитывая возможности демона, исполнение техники «двойного разума» должно было быть просто филигранным, а это даже Зигфриду давалось не просто, слишком уж сложной она была.

— Вот это я дал, конечно, — восстановив все утраченные воспоминания, произнес он, — а я еще ловил себя на мысли, почему я так легко отношусь к этому подселению, а я сам себе память правлю каждый раз, редактируя попутно и кое-какие намеренья, гениально. Так по-моему только я могу. Ладно нужно работать, время поджимает, на чем я там остановился? Сто пятая страница книги о духовном бое и его особенностях. Хорошо, продолжим.

Еще раз оказавшись возле плода кобальтового цвета, по которому, словно дождь по стеклу, столбцами текли цифры, Зигфрид, утвердившись в своей воле, сказал:

— Кто ты? Покажи мне то, чего ты хочешь прямо сейчас, без излишеств, — и дотронулся до огромного семени.

Со вспышкой света, целый ряд образов снова вереницей прошелся через его сознание, но теперь они были более конкретизированы.

— Ты есть то, что ты есть? И ты хочешь гармонии и мира?

И вновь разнообразные образы застлали взор.

— Я понял, ты жаждешь идиллии и совершенства во всем, но чего ты хочешь от меня, я обычный человек, да я маг, но я песчинка неспособная изменить мир.

После этих слов яркие картины заполонили ум Зигфрида с новой силой, их было в сотни раз больше прежнего, и это знаменовало явное недовольство «существа» его ответом.

— Постой, хватит, я понял, что ты хочешь сказать, но все эти люди были королями, великими героями с огромным влиянием и силой, связями и богатством, я же из обычной семьи, никаких талантов не хватит, чтобы компенсировать мое нынешнее положение, да меня сомнут не успею я рта открыть против сильных мира сего.

Ответом на это был еще один поток визуализированного знания.

— Твоя воля правит миром, поэтому все получится? Извини конечно, но я не верю в это, я думаю деньги и сила правят миром, и у меня ни того ни другого, в достаточном количестве, нет. Поэтому выбери кого-нибудь еще, хорошо, а я поживу тихо мирно, мешать никому не буду и… Ааааа! Хватит, у меня сейчас голова лопнет! Прекрати, даже я не могу так быстро считывать образы!

Немного отдышавшись и придя в себя после очередной волны информации, Зигфрид произнес:

— Я понимаю, что ты считаешь меня идеальным помощником, память моя тебе подходит, и уровень плетения устраивает. К тому же в «Песне Жизни» я преуспел, а она тебе нужна для развития, это все отлично, вот только мне-то прости это зачем? Я не эгоист, но все же?

Образы, образы, образы.

— Спасти мир? Шутишь? Я просто человек, кем ты меня считаешь?

Образы, образы, образы.

— Ты предоставишь мне силы Бога? Ну, с силами Бога, конечно, мир спасти будет легче, вот только зачем я нужен, если у тебя есть силы Бога?

Образы, образы, образы.

— Для силы Бога нужны божественные качества, а проявить их может только явленный в мир человек, живой сосуд, так? И чтобы сделать это было легче, человек изначально должен обладать рядом развитых качеств, как личностных, так и магических, я понял, хорошо. Вот только претендентов получше точно не нашлось? Хотя, я и вправду не знаю кого-нибудь с таким же уровнем плетения в моем возрасте и феноменальной памятью в придачу.

Образы, образы, образы.

— Ты убедишь меня в своей правоте? Мне от этих слов страшно становиться, как именно будет происходить убеждение?

Образы, образы, образы.

— Дашь силу и покажешь мерзость? И после этого я сам вовсе поверю и соглашусь, ясно, а если нет?

Образы, образы, образы.

— Ты просто уйдешь? Тогда если я откажусь прямо сейчас?

Образы, образы, образы.

— Смерть?! Стоило догадаться, что ты меня убьешь, в это я верю. Значит, у меня нет выбора? Хотя смерть — это тоже выбор, но я пожалуй рискну, мне все же любопытно увидеть твой замысел. Вот только если что-то пойдет не так, и ты нарушишь слова, я сам себя убью, ты ведь это понимаешь, да? Отлично. Что мне нужно делать, мы ведь оба хотим побыстрее развиться?

Образы, образы, образы.

— Вот как? Да, до такого ритуала сам не догадаешься, хорошо я попробую, но объясни подробнее.

Образы, образы, образы…

Шесть месяцев назад.

Сидя на островке с древом, в мире своей души, Зигфрид нарисовал на земле очень сложный магический круг, со множеством печатей внутри и целым рядом сложнейших символов. Даже ему было трудно в совершенстве начертать данный небесный круг со всеми необходимыми атрибутами, уж слишком сложным он был. Но так или иначе месяцы тренировок, проб и ошибок, не прошли зря и работа была сделана, осталось завершить лишь вторую часть. А для этого собрать все необходимые ресурсы.

Подойдя к черному древу, сейчас больше похожему на огромный деревянный шар с корнями, Зигфрид сделав пару ручных печатей, начал выполнять особого рода технику плетения, показанную ему ранее тем, «кто скрыт в плоде души». Плетение было очень сложным и сильно напрягало даже его самого, но оно и понятно ведь с помощью данной техники добывался элемент времени. Да со слов того «кто скрыт в плоде души» древо в этом мире символизирует течение времени, и значит, из него можно добыть подобный элемент.

Правда это или нет, Зигфрид не знал, но решил попробовать, и самое смешное состояло в том, что все получилось. Стоило ему провести все нужные манипуляции, как из древа вышел маленький шар света, и проплыв по воздуху пал в центр магического круга, ранее нарисованного Зигфридом.

Убедившись в работоспособности метода и своем мастерстве плетения, которого все-таки хватало для выделения первоэлементов, наш герой провернул тот же трюк с порталом, достав из него элемент пространства, затем с землей, воздухом, водой и огнем, коей достал из созданной им печки.

Но этого было мало, к шести уже имеющимся элементам, необходимо было добавить еще два, элемент плоти и элемент духа.

Первый он забрал из пещеры Чудес, переместившись туда через портал и произведя определенную технику плетения над телом одного из двадцати пяти зреющих там нелюдей. Второй же оказалась достать еще проще, ибо для этого нужно было лишь поймать одну из адских душ, что в форме рыб плавали в мире его души.

И вот небесная печать восьми элементов была активирована, она сияла неземным светом, словами было не описать, как красиво переливались тысячи символов на ее поверхности.

— Так пора сделать последний штрих, — сказал сам себе Зигфрид, и вписал в центр восьмиэлементного круга, те самые непонятные цифры, которые постоянно тут и там его преследовали.

И стоило ему это сделать, как волна невероятной энергии исторглась из печати, и вошла внутрь черного древа, держа путь к «плоду души».

— Наконец-то, — возрадовался кто-то в нем, и семя, сокрытое сверхплотной скорлупой, раскрыло свои объятья, словно человек разведя руки, и показалась из «плода души» здоровенная пасть с многочисленными зубами, и десятком рогов на голове, — кушать подано, — эхом разошлись слова по пустому пространству, когда бездонная глотка приготовилась поглотить энергию летящую прямо к ней.

Луч же света летящий к монстру на огромной скорости, всего за миг до соприкосновения с пастью оного преобразовался в исполинское энергетическое копье, которое всей своей мощью обрушилось на «едало» демона пронзая его изнутри наружу и испепеляя все внутренности.

— Ааагггххх! — невероятный рев издал монстр «чревоугодец» получивший удар в самую незащищенную, всегда тщательно скрываемую, часть своего тела, желудок.

Мир же души Зигфрида, исторгнув из себя титаническое количество энергии, начал меняться на глазах. Вода стала пересыхать, земля превращалась в песок, адские души исчезали, древо начало засыхать, воздух становился спертым, огонь в печи погас, портал начал мерцать, а тело одного из двадцати пяти нелюдей, из которого изъяли элемент плоти, подверглось гниению.

И все это было следствием потери жизненных сил души, кои по задумке демона должны были быть им поглощены с помощью ложной небесной печати восьми элементов. Вот только Зигфрид разобравшись в печати, изменил несколько символов, превратив ложную небесную печать, в истинную. Демон в свою очередь, попавшись на технику «двойного разума», был обманут лживыми мыслями и чувствами юноши, и сам принял удар с распростертыми объятьями понеся просто непомерный урон.

Если честно не надели монстр Зигфрида целым ворохом уникальных знаний, для исполнения ритуала жертвы души, то парень никогда бы не смог ни то что создать истинную небесную печать, он бы про нее даже не узнал. Фактически демон сам дал лопату, которой ему вырыли могилу, а он туда запрыгнул с криками «кушать подано».

Естественно, за кадром осталась вся та колоссальная работа Зигфрида, что лез из кожи вон для победы над чудовищем, и делал это уже не ради своего спасения, а ради спасения всех тех, кого он любит.

В какой-то момент молодой, толком еще не поживший парень, осознал одну простую истину.

Если демон, способный даже в неявленном виде, даровать могущественные сиддхи и подчинять адские души усилием воли, вырвется в физический мир и обретет материальное воплощение, то даже все архимаги континента его не одолеют. Человечество просто сгинет с лица планеты под напором этого бессмертного, прожившего уже миллионы лет, существа. С его силой и знаниями, опытом и мастерством, в физическом мире он станет ультимативным противником не знающем поражения. Да даже в мире души, еще неявленный и незрелый демон был достаточно силен, дабы зараз убить Зигфрида при малейшем подозрении на неладное. И не откройся он сам, и не дай он косвенного знания о том, как можно собрать все свои силы и, сжигая душу, нанести сокрушающий удар, тогда у жертвы его не осталось бы и шанса одолеть такого как он.

И даже при всем этом, не будь у Зигфрида настолько сильной и чистой души, и не продвинься он так далеко в технике «Песни Жизни», не получилось бы настолько сильно ранить древнего демона.

Да, именно ранить, демон оказался настолько силен, что не умер, несмотря на все вышеперечисленное.

— Глупец! — донеслось из засыхающего древа души, — Убью! — взревел монстр, уже не способный залезть обратно в плод или же восстановить свои прежние силы.

БАБАХ! С диким взрывом сферический дуб разорвало на куски и из него вылезло отвратительное, похожее на червя с пастью и рогами, существо.

Во внешнем мире души оно казалось гигантским, в раз пятьдесят превосходя Зигфрида размером.

— Истинным именем заклинаю тебе умереть, «чревоугодник» — наведя ладонь на демона, бесстрастно произнес юноша, все-таки расшифровавший те самые странные цифры.

— Ааагггхх! — вновь взревел монстр, и из его пасти хлынула черная жидкость, — как ты смог?!

Ответа не последовало, Зигфрид не собирался молоть языком с чудовищем, никакого смысла в этом не было.

Что же касается истинного имени, то у каждого магического существа оно было, вот только узнать его очень трудно, ибо оно состояло не столько из самого звука, сколько из понимания смысла слова коем нарекли ту или иную сущность.

Зигфриду узнавать ничего собственно и не нужно было, так как подселяющийся демон, сращивающий свое естество с естеством жертвы, волей-неволей говорил ей свое имя, дело оставалось за расшифровкой и пониманием.

— Бесполезно, даже если ты знаешь мое имя, наши души слишком неравноценны, у тебя не хватает духовных сил полностью подчинить меня, а значит, имя работает лишь частично, — издал звуки наподобие смеха монстр, начавший приближаться к своей, постепенно отходящей назад, жертве.

Зигфрид едва передвигал ноги, его мир души уже буквально превратился в безжизненную темную пустыню, отдав все свои силы на ту грандиозную атаку. Сам же он сильно ослабел и помутился сознанием, после того как атаковал демона с помощью истинного имени. Чудовище говорило правду, оно слишком сильно, даже со знанием магического имени, Зигфрид лишь наносит ему урон, а не убивает, сам при этом истощая себя почти до нуля.

Юный герой разумеется и сам изначально это знал, потому и не пытался с самого начала прибегать к атаке через истинное имя. Скорее всего, не ослабь он монстра так сильно тем первым ударом, а сразу произнеси его имя, то помер бы далеко не демон.

Вновь наведя на подползающего рогатого червя свою ослабленную руку, Зигфрид вспомнил об Эрис, чей светлый образ придавал ему сил. Вместе с тем, он мысленно пожелал удачи своей сестре Анне и всем тем свои друзьям из магической академии коих он оставил.

«Не поминайте лихом, — с улыбкой изрек храбрец, знающий, что данный удар будет для него последним, и надеющийся все же остановить им этого проклятого демона».

— Видит Небесное Око, видит Господь! Я сделал все что мог, я отдал все, дабы победить!

— Зря стараешься, твоей жертвы будет мало, слишком мало, ты просто умрешь, а я выживу, — смеялся над словами юнца, монстр, нисколько не боящийся уже почти мертвого человечишку, — ты лишь отсрочил мое явление в мир, вот и все, твоя жертва напрасна! Я бессмертен, ты лишь ранил меня, чтобы меня убить не хватит и десяти таких как ты, даже стань ты в сто раз сильнее, убить меня ты бы не смог! Хахахахэээ… — заткнулся демон на полуслове и перестал ползти, а все его тело задрожало.

«Как это? Откуда! — в ужасе смотрел он за спину мальчишки, где паря над землёй, высился ангел с множеством крыльев, чей взор был бесстрастен, и чья рука возлежала на правом плече юноши».

Сам Зигфрид ничего не ощущал, ему было слишком плохо, он лишь знал, что должен сделать все, дабы спасти мир и покой ни в чем не повинных людей. Спасти Эрис, Анну, Аой, Клода, Кайла, свою любимую классную руководительницу из начальной школы, и многих-многих других. А потому он не отступит и сразится лоб в лоб с этим проклятым существом.

— Умри «чревоугодник»! — произнес Зигфрид, и неожиданно для него, странная непомерная сила была вложена в эти слова. Сила столь огромная, что казалось с помощью нее можно заставить небо померкнуть.

Демона буквально разорвало на куски, он умер в одно мгновение, не оставив после себя ровным счетом ничего.

«Я смог! Я спас их! Сам Бог даровал мне силы в последний момент, спасибо! — переполняла радость затухающее сознание Зигфрида, в коем не осталось сожалений».

Опубликовано: Цокольный этаж, на котором есть книги: https://t.me/groundfloor. Ищущий да обрящет!