Venceremos — мы победим!

Главным лозунгом революций в Латинской Америке стал «Родина или смерть!» («Patria o muerte!»). Именно под этим девизом сторонники Фиделя Алехандро Кастро Рус пришли к победе.

Вооружённая борьба за власть на Кубе завершилась 1 января 1959 года, на острове была объявлена социалистическая республика. Новое правительство отменило действовавшую конституцию и свободные выборы…

Кастро так описывал свою победу: «Я начинал революцию, имея за собой 82 человека».

Приход к власти в Латинской Америке президентов и правительств социалистической ориентации с конца девяностых получил название «левого поворота». В первую очередь социалистами называли себя те, кто выстраивал свою политику на агрессивном, дерзком и громком антиамериканизме.

Возглавляли эти революции не просто «популисты» — их возглавляли группы единомышленников-идеалистов.

Кто такие идеалисты?

Объективно идейность выражается в общей целенаправленности действий человека. Характер жизненных целей, их соотношение с объективными потребностями исторического развития и интересами людей определяют содержание и социальное значение идейности.

Субъективно идейность проявляется в осмысленности действий и всей жизни человека, в его глубокой убеждённости в правоте и конечном торжестве осуществляемого дела, в способности видеть общую перспективу за теми конкретными и частными задачами, которые ему повседневно приходится решать.

Как я уже упоминал, разведывательные органы всех стран используют самые разные методы вербовки, от запредельно грязных до самых безупречных.

О безупречных…

По мнению нашего ГРУ, все предатели нашей Родины, переходя на сторону противника, всегда руководствовались только низменными мотивами.

Вместе с тем история нашей военной разведки знала много случаев, когда с ГРУ начинали сотрудничать по идейным соображениям.

«Когда мы едины, мы непобедимы» (с испанского — «El pueblo unido jamás será vencido!») — лозунг «левых» сил в Чили.

«Единый народ никогда не победить!» — это песня чилийского поэта и композитора Серхио Ортеги, прославившегося другой известной композицией — «Венсеремос». Позднее эту песню переводили на многие языки мира, включая русский. Песня была гимном «левой» коалиции в Чили, широко исполнялась в период президентства Сальвадора Альенде. А после под её слова шли на борьбу за свободу и демократию сначала чилийцы, а затем и протестующие всего мира.

Самым ярким примером работы на ГРУ по идейным соображениям, по убеждению являются агентурные группы, объединённые под общим названием «Красная капелла» или «Красный оркестр». Подтверждением этому является цитата главы Абвера адмирала Канариса:

«"Красный оркестр" стоил Германии 200 тысяч солдатских жизней!»

Состав групп «Красного оркестра» был интернационален (за исключением Германии), он состоял из антифашистов различной политической направленности и работников Коминтерна.

Я, человек, выросший в идеологическом государстве, всю эту идеологию воспринимал в штыки, вплоть до полного неприятия.

Позже, когда присмотрелся к жизни в США, проникся атмосферой свободы слова, терпимости к мнению других, даже при полном несогласии, начал переосмысливать кое-что. Дальше — больше, и в итоге переосмыслил очень многое. Позже начал иногда думать на такие философские темы, формулировать для самого себя и, как следствие, взялся кое-что читать по этому направлению.

Сначала читал немного и не очень глубокое. Но в голове начало складываться нечто совсем не в духе марксизма-ленинизма. Почему?

В голове была марксистско-ленинская догма о том, что бытие определяет сознание. Несмотря на все недостатки американского общества, в душе я восторгался американскими свободами и даже стал желать, чтобы Россия была во многом похожа на США.

Если вы уподобитесь мне и попытаетесь осмысливать (особенно если как я — переосмысливать) такие сложные вещи, то вам обязательно придётся начать с Великой Французской революции. А может, и что-то более ранее придётся посмотреть и обдумать.

Когда я начал читать про Великую Французскую революцию, то вынужденно вернулся к Нидерландской революции (1566–1609).

Первая в мировой истории буржуазно-демократическая революция произошла в Нидерландах. Эта страна во второй половине XVI века обладала чрезвычайно развитой экономикой. Товары, производившиеся здесь, считались в Европе наиболее качественными, а такие города, как Амстердам, Брюгге или Антверпен, уже тогда являлись крупнейшими центрами общеевропейской торговли.

Причиной революционных событий стали гонения на сторонников одной из разновидностей протестантской религии, то есть вполне идеологические основания. А главным результатом революции стало то, что буржуазия, богатевшая на мировой торговле и экспорте высококачественных промышленных товаров, стала играть решающую роль в политической жизни страны.

Сам для себя по-новому и философски обдумал национальный девиз Французской Республики, обозначающий принципы государственного строя: свобода, равенство, братство. Девиз берёт своё начало со времён Великой Французской революции. Не скрою, что открыл для себя много нового и… восхитился красотой познанного мною, отчасти осмысленного по-новому.

Первое слово республиканского девиза — свобода. В декларации прав человека и гражданина свобода определена следующим образом: «Свобода состоит в возможности делать всё, что не наносит вреда другому».

Второе слово девиза — равенство. Означает, что все равны перед законом. Все граждане равны перед ним и поэтому имеют равный доступ ко всем постам, публичным должностям и занятиям сообразно их способностям и без каких-либо иных различий, кроме тех, что обусловлены их добродетелями и способностями.

Третье слово девиза — братство. Определено в декларации прав и обязанностей человека и гражданина 1795 года: «Не делай другим того, что не хотел бы получить сам; делай по отношению к другим такие благие поступки, какие хотел бы по отношению к себе».

Чем не идеология? Мне нравилось. Очень нравилась и смысловая красота, и лаконичность.

Но я, человек, выросший в советской системе, знал кое-что и другое.

В своей известной и обязательной к изучению в советских вузах работе «Три источника и три составных части марксизма» (1913 год) Владимир Ульянов (Ленин) указывает в числе упомянутых источников на Французскую революцию.

Ленин пишет: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно… Оно есть законный преемник лучшего, что создало человечество в XIX веке в лице немецкой философии, английской политической экономии, французского социализма».

И всё-таки Владимир Ульянов (Ленин) не забыл про Великую Французскую революцию.

То есть среди источников марксизма он видел те же свободу, равенство и братство. Потом добавилась у него к этому теория классовой борьбы.

Разумеется, когда в военном училище я вынужден был изучать этот марксизм-ленинизм, то так глубоко не задумывался: сдал и забыл это запредельное словоблудие.

Здесь, в «благословенных Соединённых Штатах Америки», никакой классовой борьбы не видел. Вообще. Ничего подобного нет и в помине!

Но… видел потребность гражданского общества США в справедливости. Это чувствуется здесь буквально кожей.

И опять мне на помощь пришёл марксизм-ленинизм (как ни странно). Он сам всплыл в моём сознании и памяти, непроизвольно.

Я знал, что бесклассовое социально равноправное и справедливое общество — это коммунизм. То есть такого общества не будет никогда! Утопия и маразм.

К чему это я?

Читая регулярно и системно американскую прессу, смотря их телевидение, причём с интересом, общаясь с людьми, читая социальные сети, я давно пришёл к выводу, что самое критическое отношение к властям у людей с «левыми» взглядами, пусть не коммунистическими, но социалистическими, их «левыми» часто называют. Кроме того, у многих из них обострённое чувство справедливости. Как результат — недовольство властью.

Это интересно для разведки?

Безусловно.

Никогда не хотел лезть в политику и тем более в идеологию. Тем не менее предоставляю и вам такую возможность, пусть и в максимально краткой форме.

Из лени и нежелания самому в этом копаться запросил теоретическую помощь ГРУ на эту тему.

В итоге пришёл к выводу о том, что везде эта категория людей («левые») объединяется в сообщество «недовольных». Всегда и везде есть такие, которые вечно чем-то недовольны. Это и есть «левые». Удивила приписка, очень аккуратная и до предела бесстрастная (деполитизированная, чисто как практический и реальный пример), о том, что в России оставлена партия коммунистов именно для того, чтобы объединить вечно недовольных, спустить их пар куда-нибудь. Так и писали «спустить» и «куда-нибудь»… Без оценок и бесстрастно. Просто факт и только для примера, чтобы мне лучше объяснить. Даже не поймёшь, что сам автор этого текста думает или как сам к этому относится.

Автор делал упор совсем на другое. Мне прямо писали о том, что есть у политологов базовые понятия и что главным из них является термин «пассионарность». Для разведки, для практиков имеет значение прежде всего именно пассионарность.

Людвиг Ван Бетховен говорил: «Для человека с талантом и любовью к труду не существует преград».

Автор присланного мне текста писал, что, если кому-нибудь потребуется материал для иллюстрации данного тезиса, он вряд ли найдёт пример лучше, чем жизнь великого русского учёного Льва Николаевича Гумилёва.

Лев Гумилёв принимал участие в Великой Отечественной войне. По сфабрикованным обвинениям 14 лет провёл в лагерях и тюрьмах, испытывал гигантские трудности при трудоустройстве и при публикации своих работ, но тем не менее, помимо многочисленных статей, успел написать 14 книг, причём все они успели выйти при жизни автора.

Именно он создал теорию этногенеза и пассионарности, буквально перевернувшую наши представления об историческом процессе и не оставившую камня на камне от теории линейного «прогрессивного» исторического развития человечества. Книга Л. Гумилёва «Этногенез и биосфера Земли» долгое время существовала в одном экземпляре, но Всесоюзный институт научной и технической информации, где она депонировалась, сделал по запросам 20 000 её копий (!) — прошу отдельно обратить на это внимание тех, кто знает и помнит те времена.

Занудно? А как вы думали? Разведка — это далеко не криминальный боевик.

В своих работах Лев Николаевич Гумилёв пришел к выводу, что поведение человека определяется двумя постоянными и двумя переменными параметрами.

Постоянные параметры — это инстинкты (самосохранения, продолжения рода и т. д.) и эгоизм, которые присутствуют у каждого отдельно взятого человека. Постоянные параметры могут использоваться ГРУ, но в крайнем случае и как вспомогательные. Это мне уже втолковали. Я согласился.

Переменные параметры — это пассионарность (страсть), которая даёт человеку способность к сверхнапряжению ради достижения поставленной цели, и аттрактивность (влечение) — стремление к истине, красоте, справедливости. Вот эти параметры — главные для внешней военной разведки. Именно эти параметры дают качество.

Согласно определению, данному Львом Гумилёвым, пассионарность это «непреоборимое внутреннее стремление (осознанное или чаще неосознанное) к деятельности, направленной на осуществление какой-либо цели… Цель эта представляется пассионарной особи ценнее даже собственной жизни, а тем более — жизни и счастья современников и соплеменников. Пассионарность отдельного человека может сопрягаться с любыми способностями… она не имеет отношения к этике, одинаково легко порождая подвиги и преступления, творчество и разрушение, благо и зло, исключая только равнодушие».

Автор присланных мне материалов писал, что пассионарность обладает способностью к индукции, то есть она заразительна: гармоничные люди, оказавшись в непосредственной близости от пассионариев, начинают вести себя так, как если бы сами были пассионарны. Жиль де Ре, находясь рядом с Жанной д`Арк, был героем. Но, вернувшись домой, он быстро превратился в типичного феодального самодура и даже вошёл в народные предания как герцог Синяя Борода.

Вместе с тем эти общие, очень теоретические и от этого не менее ценные мысли венчали краткие аналитические выводы по исследованию «левых» от политологов и социологов разных стран.

Оказалось, что самыми агрессивными (на словах) являются такие представители «левых», как «сталинисты», то есть они идеологически самые радикальные «левые», при этом они (к моему огромному изумлению) оказывались и самыми непассионарными. То есть болтунами, неспособными действовать, особенно «выходить на улицы» в массе своей.

Отсюда следовали предельно практические и конкретные рекомендации сторониться в своей деятельности «сталинистов», вообще избегать с ними контактов. Они «шумные», а КПД — 0.

Самыми пассионарными «левыми», по мнению спецов ГРУ (или их подрядчиков), были сторонники Че Гевары.

Во внешней военной стратегической разведке как всё работает (если кто-то ещё не понял)?

Нравится тебе что-то или не нравится, специалист ты в этой области знаний или не специалист, но если что-то нужно для дела, то надо разбираться. Вот и мне были крайне неинтересны все эти философские словоблудия про «коммунизмы», «капитализмы», «социализмы» и прочие «-измы». На самом деле мне нравился капитализм, по крайней мере, мне он был понятен, я его считал объективным и справедливым. Мне было плевать на своё комсомольское и партийное прошлое. Никогда всё это всерьёз не воспринимал. Просто я был в системе, которая так работала, и я подчинялся её правилам.

Пришлось буквально заставить себя разбираться и с Че Геварой. Мне было очень тяжело и крайне неинтересно вникать.

Несмотря на это, предоставляю и вам такую возможность вместе со мной потрудиться, пройти это, вникнуть в эту идеологическую муть, для того чтобы хоть немного побыть в шкуре офицера нелегальной военной разведки. Это вам не бутылки и кирпичи о лоб расшибать! Хотя я так не умею и никогда не хотел это уметь делать.

Че Гевара, в отличие от советских идеологов марксизма-ленинизма вообще и Иосифа Сталина в частности, считал необходимым сохранение рыночных отношений. Социализм, с точки зрения Че Гевары, подразумевает сильное государство, оберегающее своих граждан и их собственность (!), принадлежащую каждому из них, а значит, и всей стране. Единственное условие для создания такой ситуации, по мнению Че Гевары, — ликвидация самой возможности угнетения одной части населения (класса) другой частью (классом). Революционная ситуация (готовность угнетённых граждан к насильственным действиям) создаётся тогда, когда властная элита в силу действия комплекса объективных причин, в число которых входит и личная материальная заинтересованность, и отсутствие ротации бюрократического аппарата, и пресловутая коррупция, не просто не желает, но и не в состоянии решить существующие социальные проблемы.

Вывод?

У «сталинистов» нет частной собственности. Никакой! Государство — собственник всех без исключения средств производства. Даже какая-нибудь бормашина у стоматологов! То есть у них работодатель не капиталист-«буржуй», а государство. Точнее, это само государство и превратилось в «буржуя», который воспитывает очень послушных и совершенно неактивных, непассионарных подчинённых, но не граждан.

У Че Гевары основа — это граждане-собственники, предприниматели, то есть очень активные люди — пассионарии. При этом эти пассионарии готовы вести за собой других в большом количестве.

Не мои мысли и не мои выводы, хоть я с ними и согласился, пришёл к ним.

Усмехнулся про себя. Слабых и проигравших бьют. Коммунисты теперь в России — это неудачники и проигравшие. Просто факт. Таков теперь удел коммунистов в России. Злорадства не было. Но умозаключения для работы с «левыми» сделал, материал, направленный ГРУ, очень помог избавиться от груза советского прошлого, от подсознательных иллюзий и груза тяжелейшего догматизма.

Самое главное, что в сообщении из ГРУ просто и прямо было написано о том, что «левые» взгляды очень популярны среди выходцев из Латинской Америки, что среди них много идейных, которые скрывают (частично) свою идейность. Тем более скрывают свою ненависть к власти. Вот эти скрытные — очень полезный материал для вербовки, в случае если удастся понять их настоящее мировоззрение, разговорить. При этом сторонников «левых» взглядов очень немного среди негров. Кратко объяснялось это тем, что латиноамериканцев не интересовали проблемы расизма, и их проблемы в первую очередь обусловлены социально-экономическим положением.

Так возникла идея. И почти сразу что-то другое.

После изучения и глубокого обдумывания полученных из ГРУ материалов предпринял попытку прочесть книгу Льва Николаевича Гумилёва «Этногенез и биосфера Земли». Неудачно.

Ничего. Русские не сдаются! Вторая попытка. Поймал себя на мысли, что дочитал, но не вдумываясь, тем более не осмысливая, просто добрался до конца текста.

«Стоять насмерть, товарищ подполковник!» — такую команду дал мне мой Ментор.

Как в анекдоте, с третьего раза штурманул.

Это очень большой текст, почти девятьсот страниц! И вовсе не художественная литература. Напротив!

Для чего я так подробно? А вот попробуйте сами вдумчиво прочитать эту, безусловно. умную и достойную всяческого уважения книгу! Тогда поймёте, что из себя представляет вот такая, казалось бы, нетрудная часть службы военного разведчика.

После прочтения взял учебник физики и с огромным удовольствием погрузился в закон Бернулли (или, как его иной раз называют, в интеграл Бернулли). Он устанавливает зависимость между скоростью стационарного потока жидкости и её давлением. Согласно этому закону, если вдоль линии тока давление жидкости повышается, то скорость течения убывает, и наоборот. Количественное выражение закона в виде интеграла Бернулли является результатом интегрирования уравнений гидродинамики идеальной жидкости (то есть без вязкости и теплопроводности).

Вот согласитесь, насколько всё чётко, ясно и понятно в физике. Легко! Логично и естественно. И насколько всё тяжко в этих всех «-измах» для головы нормального человека.

Кстати, этот метод приведения головы в порядок не мною придуман. Мне его рекомендовал преподаватель в Подмосковье, тот самый, что из командиров танковой роты поступил в «консерваторию». Очень полезный совет, работающий! Правда, он мне предлагал решать задачки из высшей математики или из алгебры, на худой конец. Но я больше любил физику. Вообще её обожал и даже как-то в десятом классе задумывался о поступлении в Московский инженерно-физический институт (бывший Московский механический институт боеприпасов), мама очень настаивала. Не послушал маму… Нужно слушать родителей.

Но… Положительный эффект от прочтения книги Льва Гумилёва был. Никакие знания не бывают бесполезными.

И именно тогда я впервые поймал себя на том, что у меня появился профессиональный азарт нелегального военного разведчика. Впервые! Настоящий азарт!

Почему бы при случае не пообщаться с убеждёнными коммунистами или социалистами? Интересно. Только не скатиться бы в насмешки, издёвки, зубоскальство и сатиру.

Задумав изучить эту тему на людях как «факультатив», для общего развития, частично даже как развлечение, не предполагал, насколько всё окажется серьёзно и далеко зайдёт.

Сенатор пригласил меня и Вильте на свой день рождения. Это не было удивительным. Теперь я и Вильте выглядели неординарной парой, и, самое главное, нас считали парой, которая имеет перспективу развития, роста в бизнес-среде. Как следствие — неподдельный интерес политиков, а они всегда рядом с деньгами, поэтому не меньший интерес был и государственных служащих.

Мы знали, что многие в городской элите нас ставят в пример как людей, приехавших в США и многого добившихся своими способностями, своим прилежным трудом. Причём статус моей жены выглядел более солидно, так как она возглавляла куда более богатую (в настоящее время) и крупную фирму, чем я. Кроме того, её фирма относилась к самой передовой и перспективной отрасли, что, несомненно, имело самостоятельное значение. То есть мы были, по меркам местной элиты, совсем не богатыми, но примерными, успешными и перспективными (это самое главное!). Это очень сильные для США критерии. Так устроено американское общество. И это общество с такими ценностями, безусловно, вызывало наше с женой уважение.

Официально празднование дня рождения называлось «светский раут».

Что это такое?

Это торжественный светский приём, званый вечер без танцев (в отличие от бала).

Шикарные пригласительные, внутри вкладка с деликатной памяткой о том, что приветствуются вечерние платья и всё в таком духе.

Думал ли я, что когда-то буду участвовать в светском рауте?

Вспомнил свой «пустынный» батальон. Усмехнулся.

Потом вспомнил кондиционеры. Горько вздохнул.

Потом вспомнил, с чего я начинал здесь, в США. Было не до улыбок.

А ведь как здорово! И как интересно! Жизнь продолжается. Ура (троекратное)! Огромный, обильно украшенный цветами с преобладанием фиалок зал.

Небольшой симфонический оркестр.

Вокруг отлично одетые, успешные, довольные собой люди. Много очень красивых женщин.

Я теоретически очень хорошо подготовился. Начитался насчёт этого мероприятия, но всё равно чувствовал себя здесь инородным телом, и мне с первых же минут хотелось поскорее уйти. Точнее, вообще не хотелось сюда идти.

Сенатор заранее меня предупредил, что не будет со мной общаться на этом мероприятии: всё-таки моё положение в незримой табели о рангах далеко от сенатора. Он, видимо, не хотел меня задеть или как-то обидеть и решил предупредить. Хотя я отлично и сам это всё понимал.

Сенатор думал, что меня заинтересует приглашённый действующий вице-адмирал, и намекнул мне отдельно о том, что есть такой человек среди приглашённых. Я сделал вид, что заинтересовался.

На самом деле мне уже не хотелось что-то делать, к тому же мы с Вильте договорились о том, что вербовку на время прекращаем. Останавливаемся и переходим к рутинизации процесса, к его тонкой наладке.

Столы для фуршета, накрытые белыми скатертями, с напитками и совсем лёгкими закусками. Далее столы для банкета, на которых, кроме выпивки и какой-то еды, очень много цветов.

Приятная музыка, люди свободно подходят друг к другу и без всяких стеснений знакомятся. Нам сначала это казалось неудобным, а потом и мы с Вильте начали так же себя вести.

Я старался запоминать имена, детали, фиксировать в памяти первое впечатление от знакомства. Слишком много новых знакомств, и это непросто. Кстати, очень всё это непросто, по крайней мере, для такого, как я.

Вижу Майка с женой. Её я никогда не видел. Слегка располневшая, но вполне приятная женщина. Чем-то напомнила мне нашу советскую актрису, латышку Вию Артмане, когда она была в возрасте примерно сорока лет или чуть старше. Очень приятная женщина. Нет сомнений, что здесь Майк в работе, но не в центре внимания. Невозможно не заметить, насколько уважительно к нему относятся все без исключения.

Вдруг в зал буквально врывается Ричард с… Нино.

Мы с Вильте переглянулись и едва взяли себя в руки.

Разумеется, Ричард просто обязан был здесь появиться, других вариантов нет и быть не может. Тем более, что он мне об этом сообщил заранее. Я понимал, что он несколько запоздает, поэтому его отсутствию в начале мероприятия нисколько не удивился.

Ричард во фраке и бабочке. Вот это номер!

Нино неотразима. Шикарно выглядит. Все взоры в её сторону. Сегодня Нино выглядит как благородная итальянка, вылитая висконтесса (дворянское звание в королевстве Италии во время его существования). Ричард — вылитый cavalieri (рыцарь). Эта пара — одна из жемчужин раута.

Вильте мне рассказывала, что рекомендовала Нино всех своих косметологов и стилистов, говорила, что та очень активно пользуется их услугами, денег не жалеет. Результат был виден всем. За время нашего знакомства Нино сильно похорошела, и её стиль уже ничем не напоминал образ царицы Тамары, напротив, он приобрёл устойчивый итальянский стиль или, по крайней мере, типичный средиземноморский, ярко выраженный европейский стиль.

Естественно, мы подошли к Ричарду и Нино, поприветствовали друг друга. Вильте по моей просьбе взяла под локоть Ричарда и отвела его немного в сторону. Я остался с Нино один на один.

— Виктор, извини меня. Не успела тебе ничего сообщить. Он нагрянул неожиданно. Едва успела привести себя в порядок и сделать причёску, потом поехали в салон за платьем, я думала, он оплатит аренду платья, но ошиблась: он мне купил его, а заодно и туфли, — с ходу доложила Нино.

— Неужели не было минуты мне написать?

— Извини. Сложно тебе это объяснить. Он так набросился на меня.

— Соскучился.

— Очевидно.

— А может, просто хочет продемонстрировать тебя публике?

— И это тоже. Хочет всем показать, какая у него очередная.

— Нино, раз ты здесь, то не забывай о деле. Знакомишься, запоминаешь, обмениваешься контактами.

— Я сама это понимаю, — фыркнула Нино.

Подошёл Ричард и взглядом показал следовать нам всем за ним.

Моё первое знакомство с губернатором штата и его женой, очень формальное. Потом не менее формальное знакомство с мэром города и его женой.

После этого я отошёл под предлогом «попудрить носик».

В зале для персонала увидел Люду. Она активно оперировала подарками для сенатора с помощью двух подручных мужчин, руководила ими.

Дело в том, что здесь не вручаются подарки прилюдно, это правило дурного тона. Подарки передают Люде, и она ими распоряжается. Сенатор после мероприятия будет с ними знакомиться и очень внимательно, придирчиво изучать.

Люда выглядит тоже выше всяких похвал. На ней обтягивающее её прекрасную фигуру платье, но не вечернее. Высоченные каблуки. Кто бы сомневался! Причёска незаурядная. Она потрясающе выглядит. Сегодня она мне напоминает Марлен Дитрих. Это из-за её нарочито старомодной, но великолепной причёски в стиле Дитрих и яркой помады, тоже в стиле тех лет. Классическая красота европейской женщины.

Люду заранее проинструктировал. После раута я буду иметь таблицы с данными, кто и что подарил, полные списки приглашённых с должностями и прочей информацией, а также список тех, кто не пришёл, как это объяснил и прочее, очень и очень важное. Мне нужно будет всё это изучить, осмыслить.

Кивком головы Люда показала, что всё в порядке. Мне этого достаточно.

Возвращаюсь в основной зал.

Осмотрел панораму раута.

Хочешь или не хочешь, невольно взор цепляется за троих людей: красавец Ричард, рядом с ним обворожительная блондинка Вильте и прекрасная темноволосая «римлянка» Нино. Если рядом с ними ещё и Люду поставить, то…

Не знаю, хорошо ли, что так ярко всё выглядит. Принято считать, что разведчики должны быть неприметными. Однако я так не считаю, во всяком случае, в моей ситуации всё ровно наоборот. Так вышло, и так продиктовала обстановка в своё время.

Сценарий раута предусматривает, что все гости по очереди подходят к сенатору, произносят поздравления, вручают цветы и поздравительный адрес (типа открытки). Для этого заранее подходит человек в форме официанта и очень деликатно предупреждает об очерёдности, таким образом, не создаётся никакой сумятицы.

Настала и наша очередь. Сначала подходит Ричард с Нино, следом — я с Вильте.

Вдруг сенатор просит Ричарда и Нино на минутку задержаться. Как только мы с Вильте поздравили сенатора, он, положив руки на плечи мне и Ричарду, ведёт нас, как выяснилось, в сторону губернатора штата, а тот, в свою очередь, уловив направление нашего движения, выдвигается нам навстречу. Сблизились.

— Ричард, сегодня я узнал, что во всех муниципалитетах штата в ближайшее время начнётся программа по повсеместному оборудованию видеонаблюдения. Я не удержался и порекомендовал губернатору одну очень хорошую фирму.

— Да, мы долго к этому шли. Нужно было собрать для этого огромные финансовые ресурсы, — широко улыбаясь, заявил губернатор.

— У нас отличная репутация в штате. Кроме того, я рассчитываю, что в скором времени у нас появится большой подряд в Буффало, — тут же добавил Ричард.

— В Буффало? — переспросил губернатор.

— Там устаревшее оборудование, и его мало. Тендер уже подходит к концу, мы уверены в том, что наша цена является наилучшей.

— Наши муниципалитеты будут проводить аукционы. Штат проведёт только предварительный отбор на квалификацию будущих участников аукционов. Но сами аукционы проведут муниципалитеты, — сказал губернатор.

— Это вопрос безопасности. Нам надо очень серьёзно подойти к квалификации будущих участников аукционов, — заметил сенатор.

— Вы совершенно правы. Здесь не место мошенникам и фирмам-однодневкам. Нас интересуют только системные игроки, — сказал губернатор.

— Ричард, сколько у нас предположительно системных игроков? — спросил сенатор.

— Три. На весь штат три крупных системных игрока. Но на тендер обязательно придут и другие игроки из Нью-Йорка, Лос-Анджелеса, Атланты, Нового Орлеана.

— Ну что же? Это конкуренция. Это очень хорошо, — парировал губернатор.

— Да, это так, сэр, но вряд ли иногородние потом будут откликаться на просьбы мэрии и штата оказать какую-либо помощь муниципальным службам в разных ситуациях, — вступил в разговор и я.

— Что вы имеете в виду, Виктор? — спросил губернатор.

— Пару недель назад мне звонили из правительства штата и просили оказать срочную помощь муниципалитету Глостер. Потом мне позвонил мэр города. Там полиция потребовала в срочном порядке оборудовать видеонаблюдением два очень нехороших места на окраине города. В одном из них недавно произошло убийство. Мэр объяснил, что не может оплатить эту работу, так как в бюджете города не запланированы деньги на эти цели, и даже если бы они были, то проведение закупки требует много времени. Поэтому уже через четыре дня мы за свой счёт всё оборудовали.

— И как мэр собирается с вами рассчитываться? — спросил губернатор, и я почувствовал подвох.

— Никак. Мы не возьмём с них денег и не будем ставить мэра под удар возможного уголовного преследования за нарушения при расходовании муниципального бюджета. Это наша помощь в трудную минуту, мы здесь живём. А вот окажут ли такую помощь при возникновении подобных ситуаций иногородние подрядчики — это большой вопрос, сэр.

— Конечно, не окажут. Я вас хорошо понял. Вы всё правильно говорите. Мои сотрудники придумают, как поддержать бизнес нашего штата, — ответил губернатор.

Сенатор удовлетворённо положил руку на плечо губернатора и повёл его в сторону.

Ричард молча мотнул головой в мой адрес, тем самым показав свою полную удовлетворённость мною.

Осмотрел зал с целью поиска своей жены. Вижу.

Вильте разговаривает с Мэтью, тем самым командиром станции раннего предупреждения о ракетном нападении Кейп-Код, полковником армии США. Очень оживлённая беседа с ним и его женой.

Не буду мешать. Мне он неинтересен. Слишком связанный с различными разведками офицер. Тем более мне генерал Крупин запретил его разработку.

Стоп! В глаза бросилась стоящая вместе с вице-адмиралом его жена. Она очень сильно выделялась на фоне остальных. Некрасивая и очень полная. Это если совсем кратко. Пожалуй, на всём этом рауте не было более некрасивой женщины. Тем не менее сам адмирал выглядел превосходно. Седые волосы, а во всем остальном — красавец. Высокий, стройный, спортивный.

Я подошёл, мы познакомились. Сказали обычные в таких случаях слова-шаблоны. Рассмотрел эту пару близко.

Интересно, с такой женщиной возможно вести половую жизнь? Я бы точно не смог. И никакая водка не поможет. Бесполезно.

К чему это я? А к тому, что адмирал наверняка ведёт параллельную интимную жизнь. Надо узнать о нём хоть что-то. Зачем? Пока не знаю, просто на всякий случай. Возможно, это уже проявление моей профессиональной деформации.

Подошёл к Майку.

— Майк, ты можешь мне что-нибудь рассказать про адмирала?

— Плюнь. Он тебе не нужен. Это давний хороший друг сенатора.

— Какую должность он занимает?

— Виктор, он не имеет никакого отношения к деньгам и подрядам. Говорю тебе, что он военный клерк.

— Так кто он?

— Он заместитель главнокомандующего ВМС по личному составу, кадрам.

— Это большой человек.

— Если у тебя какой-нибудь племянник служит на флоте, то лучшего знакомства не найти. Но для бизнеса он вообще неинтересен.

— Ты прав. Просто посмотрел на него, потом на его жену и не могу кое-чего понять.

— Всё просто, Виктор. Всей своей карьерой адмирал обязан своей жене, своему покойному тестю.

— Так если он покойный…

— Тесть покойный, а семья в силе. Его жена — большой человек в Манхэттене, она основной акционер крупного банка. Никуда он от неё не денется. А если только попробует, то из флота его попрут, а у него самого ничего нет. Останется только с пенсией.

— Подожди, Майк. Выходит, что он постоянно живёт в Арлингтоне, а она в Нью-Йорке?

— Какой смысл ей жить в Нью-Йорке? Там есть кому работать. Думаю, они вместе живут в каком-то из пригородов Вашингтона.

Беру адмирала на заметку. Всё-таки крепкая семья — это когда у тебя красивая жена.

— Виктор, кстати, вижу, что сюда пожаловал Роджер Готтлиб, ты же хотел с ним познакомиться.

— Где он?

Майк деликатно головой показал мне на него.

— Чуть позже я вас познакомлю. Я решу этот вопрос, — сказал Майк и начал осторожное движение в сторону Готтлиба.

Вижу, что Вильте закончила разговор с Мэтью. Её надо срочно уводить оттуда. Направился к ней.

— Вильте, пойдём выпьем.

— Пойдём. Знаешь, я познакомилась с фантастически интересными людьми. Просто в восторге!

— Успокойся. Мэтью очень опасен. Очень! Если коротко, то у него прямая непосредственная связь с армейской разведкой, и он полковник армии США.

— Неужели?

— Это точно.

— Ни за что бы не подумала.

— Постарайся больше с ними не разговаривать. Подробности узнаешь дома.

— Поняла.

— Дальше. Сейчас или чуть позже нас познакомят с главой Федерального резервного банка Бостона Роджером Готтлибом.

— Супер! Покажи мне его.

Я аккуратно показал его Вильте.

— Что ты собираешься делать? — спросил я у Вильте.

— Витя, выбора нет. Познакомлюсь и постараюсь сделать так, чтобы у него возникло желание впоследствии разыскать мои контакты. Извини.

Я не собираюсь ревновать жену ко всем мужикам и превращать свою жизнь в ад. Но… Вот вам обратная сторона красивой жены и крепкой семьи. Что хочешь, то и думай.

Ну и какой выход?

Чёрт его знает!

Майк умудрился настолько близко подвести Готтлиба к нам, что оставалось лишь повернуться. Знакомство было неминуемо. Так и вышло. Познакомились.

Готтлиб заинтересовался деятельностью компании, возглавляемой Вильте. Они обменялись контактами, произнесли дежурные слова о том, что с удовольствием продолжат диалог. Отличный результат.

Изначально я совсем не хотел идти на этот светский раут. Вильте, напротив, очень хотела его посетить.

В целом мы пришли к выводу, что мероприятие оказалось крайне полезным как с точки зрения нашей службы, так и с точки зрения нашей дальнейшей жизни в США. Второе, пожалуй, самое важное, так как первое — следствие нашей успешности в жизни и в бизнесе, её вечный попутчик.

Утром на следующий день, в воскресенье, Нино позвонила и попросила разрешения приехать к нам домой. Такого ранее никогда не было.

Мы сразу обратили внимание, что она в тёмных солнцезащитных очках с огромными стёклами и прихрамывает на одну ногу.

— Нино, что случилось? — воскликнула Вильте, выдвигая для неё стул из-за большого стола в столовой.

— Ничего страшного, но мне нужен ваш совет, — ответила Нино.

— Что случилось? — повторил вопрос я.

— Мне Ричард два раза так заехал, что я едва осталась в сознании.

— Так, дорогая, давай успокойся и расскажи по порядку. Кофе или воды?

— Кофе, некрепкий.

— Сейчас сделаю, — сказала Вильте, рванув к кофемашине.

— В общем, Ричард хотел, чтобы мы пошли в гостиницу после раута. Я отказалась. Тогда он предложил пойти к нему домой, чего раньше никогда не было. Я тоже отказалась. Тогда он сказал, что пойдёт ко мне домой, а это невозможно ни при каких обстоятельствах. После этого он предложил куда-нибудь заехать выпить кофе и вина. Я согласилась. В кафе мы поскандалили.

— Тема скандала? — спросила Вильте.

— Всё та же. Он хочет продолжения секса без обязательств. Я не хочу уже без обязательств. Ну и он там начал, как обычно, что я шлюха подзаборная, никому не нужная танцовщица безмозглая и что он меня на колени поставит. Я потребовала отвезти меня домой. Он в итоге согласился.

Нино перевела дух, очень тяжело вздохнула и продолжила:

— Взяли такси и всю дорогу орали друг на друга. Приехали, вышли из машины, он меня давай опять запугивать и унижать в стиле «последний раз говорю, последний раз предлагаю» и так далее. Я не сдержалась и назвала его скандальной бабой. Он мне заехал кулаком в глаз. Я упала.

Нино сняла очки и показала мощнейший фингал, сильный отёк. Это был очень сильный удар.

— Вдруг к нему подбегает Рон и сильно отталкивает, но не бьёт. Ричард устоял, и я как раз начала подниматься. Ричард бьёт меня под ягодицы сильным футбольным ударом, я, естественно, взвыла. И тут же между Роном и Ричардом завязалась драка. Рон плохо дерётся, гораздо хуже Ричарда. Рон лежит на асфальте и пытается встать. Ричард встаёт на колени передо мной и просит прощения, предлагает выйти за него замуж. Я говорю, что теперь мне нужно время подумать. Ричард даёт мне пять дней.

— Ну и ну! — не сдерживается Вильте.

— Это ещё не всё. Приезжает полиция, и мужики говорят, что просто баловались, но немного не рассчитали. Я подтверждаю. Полиция уезжает. Идём в аптеку, покупаем лекарства, накладываем мне на глаз повязку, как у пирата, и идём втроём в соседний бар.

— Ты-то что туда пошла? — не выдерживает Вильте.

— Ну ты даёшь! Мне же интересно. Посидели часик, мужики вяло поговорили. Рон сказал, что если я сама когда-то захочу, то могу ему позвонить, но предупредил, что такого предложения, как от Ричарда, от него никогда не поступит. Рекомендует не отказываться. Через час они пожали руки и разъехались, проводив меня до дома.

— Это когда он тебе сказал? — спросил я.

— Это всё в открытую, прямо в баре, при разговоре на троих.

— Вот это да! Вот это нравы! — воскликнула Вильте.

— Я сама в шоке.

— И что ты решила? — спросил я.

— Я не решила. Приехала к вам за советом. У меня здесь нет никого ближе вас.

— Нино, ты сможешь управлять семьёй, если во главе семейства будет числиться Ричард? — спросила Вильте.

— Вряд ли. Он обнаглевший, одуревший от власти, денег и доступности женщин.

— Но он предложил тебе то, чего ты хотела, — сказал я.

— Он был пьяный и опять может передумать. Он же произнёс эти слова после того, как меня избил!

— Такое уже было? — спросила Вильте.

— Было один раз, но не так внятно.

— Нино, как по мне, так послала бы ты Ричарда к чёрту! И этого мудака второго, который на самом деле такой же ссыкливый кусок говна. Найди себе, как и хотела, нормального, пусть небогатого, но нормального мужика. Нормального, который способен любить и уважать тебя как женщину, — отрезала товарищ майор.

Нино посмотрела на меня.

— Я полностью согласен с Вильте. Считаю, что Рон совершенно не нужен тебе. Ричард — не знаю, но после таких ударов это совершенно неприемлемо, по моему мнению. Он перешёл красную черту.

— Дорогая, я тебе такого мужика нашла! — вдруг воскликнула Вильте.

Нино ожила, заулыбалась.

— Какого?

— Оставайся с нами на обед. Сделаем барбекю, салатик, выпьем вина, — предложил я.

— С удовольствием, мне так плохо и одиноко. С одной стороны, перенесла, естественно, все занятия, освободилась. А с другой стороны, мне некуда себя деть, — с благодарностью ответила Нино.

— Вот и решили. До обеда два часа. Поговорим, приготовим. Дети как раз ушли в поход с тренером и вернутся только вечером, — сказала Вильте.

— А давайте не барбекю. Давайте я сделаю настоящие грузинские хинкали. Только мне нужен фарш из баранины или говядины. Вы какой больше любите? — спросила Нино.

— Говядину, — ответил я.

— Витёк, давай шустро сюда фарш организуй, — распорядилась Вильте.

— Витя, постой, я сейчас напишу, что из специй нужно заодно захватить.

Закрутилось.

Вроде бы успокоили Нино, и теперь надо помочь ей прийти в норму. Понятно, что произошедшее для неё сильнейший стресс и унижение. Надо по-доброму, по-дружески, по-человечески помочь.

Я вернулся с фаршем тогда, когда женщины уже раскатывали тесто.

Ностальгия. Вот так же мои родители готовили пельмени.

Нино насыпала каких-то приправ в мясо, я нарезал лук и начал месить фарш. Такую мне поставили задачу.

Сели обедать, выпили вина, и Вильте сказала:

— Вчера мы познакомились с одним банкиром, очень богатым человеком. Он разводится со своей женой. В процессе.

— Это точная информация? А то я по прошлой жизни знала много мужиков, которые всю жизнь разводятся, — сказала Нино.

— Нет. Но он мне сам сказал, — ответила Вильте.

— Для чего? — спросил я.

— Ты что, не понимаешь?

— В том-то и дело, что понимаю, — парировал я.

— Я не поняла. Это задача с этим банкиром или это моя жизнь? — спросила Нино.

— Разве я имею право ставить тебе задачи? Это только этот товарищ имеет такую власть, — со смехом ответила Вильте, кивком головы показывая на меня.

— Это твоя личная жизнь. Но как там может пойти — это один господь бог знает, — попытался я успокоить Нино.

— А что ты теряешь? У меня есть к банкиру (его Роджер зовут) интерес по делам моей фирмы. Реальный интерес. И пока больше мне ничего не нужно. Он понимает характер моего интереса, поэтому встреча не за горами. Ты на ней тоже будешь. В каком качестве, я пока что не знаю. Нам всем вместе надо будет это обсудить. А дальше как получится. Или как тебе, дорогая, захочется, — сказала Вильте.

Обед был в разгаре, когда мне позвонил Ричард и строго предупредил быть в готовности уволить Нино и никуда её на работу не брать. Ничего не объяснил.

Я сообщил об этом прямо всем присутствующим.

— Только что тема с Готтлибом превратилась в главную и чуть ли не единственную. Потому что ему плевать на Ричарда. Он меня должен трудоустроить, — подвела итог Нино.

— Я сама поговорю с Ричардом. Ты останешься работать там, где работаешь и где тебе нравится. С Роджером — это твоя личная жизнь. Нино, устраивай свою личную жизнь так, как сама желаешь, и точка. Всё остальное потом, — ответила Вильте.

Нино вопросительно посмотрела на меня.

— Да, Нино, я согласен с Вильте.

Не дожидаясь пяти отведённых Ричардом дней, уже в среду Нино сообщила ему, что не выйдет за него замуж. Ричард отреагировал очень спокойно. Я знал почему.

У Ричарда и Вильте в воскресенье вечером состоялся разговор. Она его не записала. Вильте решила эту гигантскую для меня и Нино проблему по-своему. Она просто попросила Ричарда. У нас весь балетный бизнес завязан на личность Нино. Вильте рассчитывала, что ему польстит, что она его просит, поэтому он не сможет ей отказать. Так и вышло. Разрулили.

Ещё через несколько дней Ричард поставил своему помощнику задачу навести справки про Рона. Очевидно, что Ричард задет и решил мстить, но решение пока что не принял.

Но мне не нужны проблемы у Рона. Всё изменилось.

Предупредил Рона и сказал, что готов ему помогать, но не знаю как.

Рон рассыпался в благодарностях, что совсем для него не характерно.

Поставил Вильте условие о моём полном и безоговорочном неучастии в её делах с Гленом и Кэти. В точности с рекомендациями генерала Крупина.

Более того, мы с ней обговорили, что она сама не будет участвовать в процессе получения и передачи информации от Глена.

Как я и предполагал, Вильте с удовольствием согласилась с моими требованиями. Эта схема была ею реализована в течение недели, о чём она мне и сообщила.

Кроме того, сказала, что основательно взялась за Кэти и учит её уметь переключать «тумблер», когда они подруги (теннис, покупки) и когда та подчинённая. Рассказала, что далось это Кэти тяжело, с истерикой. Я видел, насколько сильно Вильте раздавила её волю, как сильно Кэти обожает мою жену и боится её.

А Вильте явно и цинично шлифовала навык быстро переводить людей из одного состояния в другое. Это делало их ручными, сильно подавляло их волю, мотивировало стремление угадать настроение Вильте и угодить ей.

У меня с Роном встречи прекратились. Он исправно ещё раз передал информацию в строго установленном нами порядке и очень быстро получил вознаграждение за неё.

Сенатор же работал не системно. Я знал почему. Он неоднократно мне повторял одну и ту же мысль, суть которой заключалась в том, что любая система просчитывается, говорил, что на любую систему находится антисистема, и далее обосновывал свои страхи, вот в таком духе оправдывался, хотя я его к «ответу не призывал». Но мне казалось, что он просто хотел как можно меньше держать при себе секретную информацию, хотел быстрее от неё избавиться.

Мы с Вильте давно уже задумались сбавить темп, осмотреться, новых дел не начинать вообще, отладить все наши разведывательные дела как бизнес-процессы с нашим минимальным участием. Рутинизировать разведывательную деятельность и критично осмыслить, как она у нас работает, в целях выявления дефектов и недостатков.

В основе этого решения были не только соображения нашей безопасности, но и понимание того, что мы вышли на очень хороший, но и опасный уровень. Посчитали, что и так сделали для Родины достаточно.

Были и другие причины.

Вильте захотела выкупить довольно большой пакет акций у одного акционера. Не все акционеры были этому рады. Нужно было создать условия, чтобы у них изменилось настроение к покупке акций моей женой на противоположное. У Вильте созрел план, и не на пустом месте. Она мне сказала, что ей помогла в составлении этого плана её родная СВР.

Мне тоже нужно было сделать дела в своей фирме. Это прежде всего.

То есть мы с женой сообщили в свои ведомства о том, что переходим в «дежурный» режим работы. У нас есть дела в бизнесе. Прекрасно понимали, что нашим начальникам на данном этапе эти наши проблемы совсем не безразличны, даже напротив.

Чуть позднее получили от своих генералов подтверждающие сообщения.

Работало это так: я получал материалы от сенатора, но не сразу их отправлял, а прятал в один из тайников в офисе.

В кабинете Ричарда мощные металлические ножки журнального столика имели съёмный пластиковый колпачок, и туда хорошо помещались флеш-карты с информацией о нашей фирме. Для конкурентов информация, содержащаяся на флешке, безусловно, являлась инсайдерской. Это на случай обыска и для отвода глаз. Такие ножки они обязательно проверят, найдут и обрадуются. Надолго ли?

В свое время Ричард, обожающий дорогие и стильные вещи, закупил себе и генеральному менеджеру дорогущие вешалки.

Точно такие же вешалки я получил из ГРУ, но уже с улучшенными «потребительскими» характеристиками, тактико-техническими данными. У меня в них был устроен тайник, точнее, в нескольких из них. Такие же висели в моей приёмной, и ими пользовались посетители и секретарь.

Окончание тендерных процедур в Буффало совпало с началом проведения тендера на предварительный отбор, оценку квалификации будущих участников аукционов по видеонаблюдению муниципалитетов нашего штата.

Тендеры в Буффало представляли собой шесть тендеров на оказание услуг по предоставлению информации об объектах видеонаблюдения в единый центр хранения и обработки данных в течение пяти лет. Плюс один тендер на реновацию самого единого центра хранения и обработки данных. Эти процедуры проводились в связи с истечением срока действия контрактов, заключённых более пяти лет назад. С победителями тендеров новые контракты будут подписаны на пять лет. В рамках данных контрактов будет обеспечено видеонаблюдение у подъездов, во дворах и на общественных территориях.

Все семь тендеров выиграли наши конкуренты.

Моя реакция мгновенная: уже через три дня Тони подал жалобы в отделение Федеральной торговой комиссии в Буффало, которая издала протокол, адресованный мэрии города, о запрете заключения контрактов до завершения срока рассмотрения наших заявлений.

Самым важным был, конечно, контракт на реновацию самого единого центра хранения и обработки данных.

По моей просьбе заявку на его заключение также подала фирма Вильте. Конечно, она не собиралась этим заниматься: ей это было совершенно не нужно. В случае победы она тут же заключила бы контракт на субподряд с моей фирмой.

Изюминка этой ситуации в том, что это ключевой контракт, и по остальным контрактам подрядчики не смогут приступить к работе, пока не определится подрядчик по нему.

Но и тут не всё так просто. Если моя фирма терпит поражение в тендерах, Вильте ставит такое оборудование, что остальные подрядчики неминуемо пожалуют именно ко мне, и, чтобы не сорвать сроки работ по заключённым контрактам, им не останется ничего, кроме как заключить со мной договоры субподряда, в которых я, несомненно, сожру не менее семидесяти пяти процентов запланированной ими прибыли. И это ещё по-божески. Можно было и всё сожрать, как и принято по местным писаным и неписаным законам и правилам. Никуда бы они не делись, ведь ещё страшнее сорвать исполнение контрактов, потому что за такое здесь предусмотрены людоедские санкции: эти подрядчики на протяжении пяти лет не смогут подавать заявки на федеральные и муниципальные тендеры. Кроме того, санкции касались и учредителей этих подрядчиков. То есть если они захотят создать другие фирмы и тем самым обойти санкции, то ничего у них не получится.

Фирма Вильте подаст жалобу позже, через несколько дней, в крайний день срока для подачи заявления. Это сделано с расчётом на то, что в связи с этим опять Федеральная торговая комиссия выдаст мэрии протокол о запрете заключения новых контрактов. Благодаря Кэти мы получили инсайд о том, что клерки мэрии Буффало затянули с объявлением этих тендеров, и сроки старых контрактов к этому времени закончатся. Законы США по этой теме строго запрещают такие примитивные выходы из положения, как, например, дополнительное соглашение со старым подрядчиком и тому подобные. То есть мы запрограммировали скандал в масштабах всего их штата.

Или?

Да. Выход только такой: я получаю всё на субподряд.

Это очень яркий и хороший пример цены инсайдерской информации (о сроках старых контрактов) в бизнесе.

«Инсайд» (от английского inside — «внутри») — это сокращённый вариант словосочетания «инсайдерская информация», обычно обозначающий данные для внутреннего пользования, которые должны быть скрыты от посторонних. То есть эта информация не является секретной с точки зрения государства, но с точки зрения бизнеса очень секретна.

По заверению Тони, можно не сомневаться, что наши жалобы отклонят. Но никто из чиновников мэрии не пойдёт на то, чтобы город остался без контракта на единый центр хранения и обработки данных даже на одну минуту. За такие проделки сроки здесь космические, и никто не сможет помочь. Уважаю я эту страну.

Ричард уже направил через своего коллегу от этого штата нужный сигнал о том, что мы располагаем соответствующим инсайдом. Он сам лично будет проводить «расторговку» с конкурентами. Это его стихия!

Я потом только оформлю её результаты и организую исполнение заключённых контрактов.

Ричард в бизнесе воинственен, цепок, но и осторожен. Тем более здесь уже и политика. С политикой он стал очень осторожен.

Через пару дней всё решилось. Вильте пришлось дать команду своим подчинённым не подавать всё-таки жалобу.

Я забираю на субподряд контракт на единый центр хранения и обработки данных и три контракта на оказание услуг по предоставлению информации об объектах видеонаблюдения в единый центр хранения и обработки данных.

Главным, самым выгодным, денежным в абсолютном выражении и менее трудозатратным является субподряд на единый центр хранения и обработки данных, тут я забираю у победившего подрядчика почти всё. Жёстко! Кое-что по этому контракту мне будет делать фирма Вильте, реально делать. Этот вопрос уже официально согласован с Ричардом.

По остальным контрактам, по которым мы «расторговались», забираю семьдесят пять процентов от прибыли, но местные подрядчики мне там будут помогать кое в каких вопросах.

Ричард говорит, что все довольны, он не хочет войны. Нормальная «бизнесовая расторговка».

Как только подписали контракты и закончили с бумажной частью дела, приступаем к работам.

Сью выезжает в Буффало и будет несколько дней на месте организовывать и контролировать работы.

У меня дошли руки до Кейси. К этому времени я ознакомился уже с её предложениями, нам предстоял разговор, который определит многое в нашей работе на годы вперёд.

К этому времени я получил очень чёткие и конкретные рекомендации от ГРУ по всем заданным мною вопросам и параметрам по организации работы моей фирмы. Очень чёткие тексты и схемы выстраивания профильных (главных) бизнес-процессов и обеспечивающих их бизнес-сервисов. Всё это совсем не теория — это очень конкретные материалы, сделанные по моей просьбе, под мои задачи и конкретно под мою фирму. Называлось это «система менеджмента качества» (СМК). Уверен, что ГРУ для этого наняло какого-то проверенного исполнителя. Скорее всего, прибегали к услугам американского подрядчика. Тяжело мне было очень в этом разобраться, но пришлось — это очень нужно. Собрал волю в кулак и разобрался. В общих чертах, чтобы не занудствовать и не обременять читателя, но тем не менее дать ему понять, в чём суть и сложность этого дела, ограничусь совсем общими характеристиками.

Выделяют несколько принципов, на которых должна базироваться система менеджмента качества любого предприятия.

Желание клиента — главное. Основополагающей является ориентация на запросы клиента. Компания должна не просто следить за сиюминутным спросом, а предугадывать желания потребителей. Дальновидность руководства позволит вовремя изменить какие-то параметры продукта (услуги), что может вывести компанию в лидеры сегмента рынка.

Руководитель — главная движущая сила изменений. Глава компании должен мотивировать сотрудников на достижение максимально положительного результата.

Подход к менеджменту должен быть системным. Это значит, что руководитель должен оценивать как внешние, так и внутренние факторы, оказывающие влияние на функционирование компании.

Стремление к постоянному улучшению. Именно это должно стать основным мотивом деятельности фирмы, которая внедряет у себя СМК. Конечно, исследования и постоянный аудит требуют материальных затрат, но новая технология, которая в результате будет применяться в производстве, наоборот, может снизить издержки и дать компании новый толчок к развитию.

Работники должны быть вовлечены в процесс управления качеством. Персонал должен быть заинтересован в работе. Мотивация работников является одним из важнейших элементов системы менеджмента качества.

Отношения с партнёрами и поставщиками должны быть взаимовыгодными. Вопросы, связанные с поставками сырья или, например, логистикой (которая обеспечивает своевременную доставку товара потребителю), должны быть выделены в отдельное направление, за которое будет отвечать конкретный работник или подразделение.

Всё это не просто так, а сделано в соответствии с ISO, что было в то время уже абсолютной нормой для всех крупных и средних компаний и продолжало внедряться ниже.

ISO — это международные стандарты качества. Система стандартов и протоколов.

— Кейси, предлагаю начать с самых радикальных предложений. Ты должна меня убедить.

— Начну с самого простого. Концептуально по офису. Сокращаем специалистов, берём делопроизводителей. Всего четыре человека в общую группу сканирования и делопроизводства. Разница в зарплате колоссальная. Начну с бухгалтерии. Оставляем главного бухгалтера, больше никаких бухгалтеров. Главный бухгалтер сидит в офисе и принимает работу от бухгалтерской фирмы на аутсорсинге. Всё, что ей надо, делает группа сканирования. Все подсчёты и расчёты ты видел. Специализированная бухгалтерия на подряде даёт экономию в шестьдесят процентов. И так по всем подразделениям. Небольшое исключение составляют юристы. Всё-таки двух юристов, кроме самого Тони, мы оставляем, но они будут наняты в городах нашего штата, то есть работать будут не в офисе, но при необходимости будут приезжать сюда. Разница зарплаты юристов в Бостоне и в городах штата отличается вдвое.

— А командировки?

— Будут ездить. В чём проблема?

— Ясно. С офисом подход понятен.

— Подожди. Предлагаю сократить директора по финансам и два подчинённых ему отдела, то же самое с директором по экономике.

— Это как?!

— Весь этот функционал отлично заменяется современным программным обеспечением. Я уже подобрала кое-что, но предлагаю тебе проконсультироваться на этот счёт с фирмой твоей жены.

— Хорошо. Это я решу.

— Дальше. Если ты примешь моё предложение, то встанет вопрос менеджмента экономикой и финансами. То есть кто будет принимать решения.

— Да. Есть такой вопрос.

— Я лично этим займусь. Справлюсь без проблем.

— И финансами, и экономикой?

— Да.

Я сразу уловил хитрость Кейси. Тоже хочет стать незаменимой и узурпировать большой и важный функционал.

Экономист нужен тогда, когда предприятие действует в рыночных условиях. Главная задача экономиста — эффективность, то есть контроль над себестоимостью, выработка мероприятий по снижению непроизводительных расходов. планирование деятельности на основе анализа отчётных данных. Если бухгалтер отвечает за точность и достоверность учёта и отчётности за прошедший период, то экономист ориентирован на перспективу — планирование на предстоящие периоды. Для оперативного принятия управленческих решений экономист может вести собственный управленческий учёт с мгновенным результатом на любую дату. Небольшое предприятие вполне может обойтись без экономиста, если ему не требуется точность расчётов. Главные качества экономиста — аналитический склад ума, опыт, умение видеть перспективу.

Финансист — работник, занятый исключительно денежным оборотом. Сфера обязанностей финансиста — оборот денежных средств как в наличной, так и в безналичной форме, подготовка документов для оформления банковских кредитов и обязательств, оборот ценных бумаг. На небольшом предприятии эту работу выполняет бухгалтер.

У нас уже был довольно большой денежный оборот. Задача бухгалтера — только учёт: расходы/доходы, то есть двойная запись — это способ бухгалтерского учёта, когда каждое действие с деньгами записывается в равной сумме по двум счетам — кредиту и дебету. Бухгалтер пишет, откуда поступили деньги, куда ушли, за счёт чего образовались и к какому результату привели. После того как бухгалтер всё это запишет, он составляет ведомость с равными оборотами по дебету и кредиту. Если равенства не получилось, значит, где-то ошибка.

— Нет. Не согласен. Функционал финансового директора забираешь себе. Функционал директора по экономике отдаёшь Сью.

— Зачем?

— Хочу, чтобы Сью постоянно думала об эффективности, а не только о надёжности и бесперебойности.

— А может, ты по принципу «разделяй и властвуй»? — усмехнулась Кейси.

— И это тоже важно. Точнее, даже главное. Не скрываю.

— Поняла тебя, — сказала Кейси с недовольной ухмылкой.

— И этот принцип именно ты реализуешь в следующих своих предложениях по данному вопросу. Продумаешь все тонкости этого и доложишь. Ещё я получил от Ричарда предварительное одобрение по созданию группы внутреннего контроля и аудита. Джек не будет работать отдельно, но остаётся единственным контролёром. Мне нужен расписанный функционал этой группы, расчёт по количеству работников и квалификационные требования к ним. Эта группа должна работать здесь, в офисе. Подчиняться она должна тебе, моему первому заместителю. Как видишь, о недоверии к тебе не идёт и речи. Но за все нарушения, выявленные внешним аудитом, ты должна нести персональную ответственность. То есть ты должна будешь всё это предусмотреть в своём должностном протоколе. Жду его потом на подпись.

— Жёстко.

— И ещё. Все закупки выводим в моё непосредственное подчинение. Создаём постоянно действующую комиссию по закупкам, возглавлять её должен Тони, но все требования к закупаемым товарам и оборудованию — от Сью. Требования к фирмам, которые будут подавать заявки, — от тебя. С офисом понятно.

— Оперативный персонал не сокращаем. Эксперимент с подрядчиками и аутсорсингом не оправдал себя. Нужны контролёры, а экономии в итоге почти никакой. Так что твоё пожелание о сохранении рабочих и инженеров-наладчиков выполнено на сто процентов. Кроме того, наличие собственных мощных трудовых ресурсов всегда привлекает клиентов. Но медленно, вдумчиво и аккуратно предлагаю начать набирать персонал в небольших городках штата взамен выбывающего. То есть будут отдельные работники и потом целые бригады, сформированные по территориальному признаку. Получают задачи по электронной почте, так же отчитываются, контролируются видеонаблюдением и видеоотчётами. Но мы получим экономию по зарплатам не менее сорока процентов. Тем более это надо делать, если мы получим контракты на весь штат или часть этих контрактов.

— Кейси, я за свой счёт и по своей инициативе заказал модель системы менеджмента качества, — я передал материалы Кейси.

— Почему за свой счёт?

— Я генеральный менеджер. Моя обязанность — выстроить управление компанией как можно эффективнее, мне за это Ричард деньги платит. Своего ума не хватило, поэтому оплатил сам. Это принципиально и честно перед Ричардом.

— Поняла.

Кейси пролистала бегло схемы, задумалась. Очевидно, её образования и интеллекта достаточно с первого взгляда оценить масштаб происходящего.

— Виктор, это революция!

— Да. И твоя задача соединить то, что мы сейчас обговорили, с этой моделью системы менеджмента качества.

— Супер! Как интересно!

— Что тебе так понравилось?

— Я сама мечтала это сделать!

— Почему же мне не сказала?

— Боялась. Когда я была генеральным, как-то заикнулась Ричарду об этом, а он отмахнулся, сказал, что мы слишком мелкие и примитивные, чтобы такое внедрять.

— А мне почему не сказала?

— Я подумала, что нужно сначала провести небольшую реформу под твои пожелания и только после расширения за счёт подрядов в Буффало и городов штата приступать к таким преобразованиям.

Конечно, я ей не поверил. Врёт. У нас уже сейчас объёмы очень большие. Она хотела внедрить всё это после того, как скинет с трона меня и вернётся в кабинет генерального менеджера.

Вижу, что она шокирована тем, что я предложил. Толком не может скрыть досаду. Она сейчас в стадии осознания, что её хитрый план только что провалился.

Позже она поймёт, что до многого из того, что содержится в материалах, она и сама не додумалась. Меня предупредил генерал Крупин, что переданные мне материалы очень дорого стоят, это коллективный труд специалистов высочайшего класса в этой области, к тому же перепроверенных своими заказчиками. Понятно, что ГРУ в этой истории только плательщик, не их это тема.

Вчера я направил эти материалы по электронной почте Ричарду с небольшим описанием, что называется, «в крупную клетку». Отправил ему под предлогом проинформировать, то есть информация из категории «держи меня в курсе дела». Сам он не будет вникать. А для чего я ему это направил?

Если Кейси вдруг додумается что-то предложить Ричарду, минуя меня, то он всё поймёт и непременно мне расскажет потом, мы посмеёмся над Кейси. А вот если она посмела бы выдать мои материалы за свои мысли, то Ричард это про себя отметит и… Не знаю. С ним непросто. Но для меня это точно плохо. Интрижки? Без них никак.

Разведка помогает мне в бизнесе, и наоборот. Раньше всё шло только в одни ворота. Всё для разведки. Сейчас впервые я наступаю в бизнесе и чувствую за спиной всю мощь своей организации, которая кровно заинтересована в моём профессиональном росте.

Связано всё очень. Приходится учиться. Под влиянием и давлением ГРУ, с огромным трудом преодолевая себя, вник с эту систему менеджмента качества. Немного разобрался. Надо и для жизни, и для службы. Вместе с тем усвоил многое о великой движущей силе бизнеса в США. Мне пояснили что эта система — это вовсе не искусственная выдумка высоколобой и оторванной от жизни университетской профессуры США. Это систематизированная практика, пусть и с научным подходом. Заодно повозил лицом по столу Кейси. Она не ожидала от меня такого. Приземлил. Попутно взвалил на неё группу внутреннего аудита и контроля под соусом великого доверия. Доверия! Да, но она отлично понимает, что внешний аудит обязательно найдёт что-то. По-другому быть не может. А отвечать придётся именно ей. Вот так! Не выявили сами — отвечайте! А далее всё будет в моих руках. Раздуть пожар из выявленных нарушений — это моё безусловное право, делегированное Ричардом, причём дающее мне полную свободу. Или… Или? Быть мне обязанной. Но не только. Тут ещё появляется непобедимый «страх». Ведь если я уволю Кейси по результатам работы внешних аудиторов, то об этом будет знать любой приличный работодатель, и не только штата. ГРУ меня проинформировало, я изучил кое-какие материалы, касающиеся только начавшей формироваться крупными и средними работодателями единой системы HR для менеджеров среднего и выше звена.

А что со Сью?

После того как Кейси представит мне на подпись отработанный проект, то с ним ознакомятся все остальные. Перед тем как подписать приказы, у заместителей будет возможность что-то попросить, даже поспорить. Обязательно предоставлю им эту возможность.

Сью на этом этапе узнает, что из оставшихся трёх инженеров один будет контролёром этой СМК.

Конечно, она возмутится, что у неё остаётся только два инженера на технологические процессы. Но если всё-таки она сама не поймёт, то я ей объясню, что этот инженер будет видеть все сбои всех бизнес-процессов. В этом СМК несколько десятков стандартов и ещё больше протоколов, контролировать их может только инженер. Тем более в нашей компании. Более того, Сью руководит самым главным бизнес-процессом в нашей компании, и при выявлении ошибок именно она должна принимать меры по их ликвидации. А это значит, что она получает власть в том числе и над Кейси. Догадается ли об этом Кейси?

Скорее всего, сразу не поймёт, но в итоге разберётся.

А как вы думали, мои дорогие женщины-руководители? Вы так рвётесь командовать — пожалуйста.

Но вы меня ещё не знаете. Не знаете, что я русский. Разумеется, изучили уже, где эта Литва и что это такое. Поняли, чем литовец отличается от русского. Для них это сродни подвигу. Точнее, почитали что-то про литовцев. А про русских? Ну я же литовец, поэтому зачем утруждать себя чтением о каких-то там русских? Все они там одинаковые. Какая разница — литовцы, русские или поляки какие-то там! Именно так думают американцы. И не потому, что тупые. Вовсе нет! Просто они такие же имперские, как и русские, будут они там разглядывать и разбираться в этих чучмеках или грузинах/армянах!

Поэтому, дорогие мои женщины, вы не догадываетесь, что родом я из Византии, точнее, её наследника со всеми вытекающими для вас и для меня последствиями.

А вообще-то в очередной раз убеждаюсь, что между русскими и белыми американцами очень много общего. Как ни крути, но мы два осколка Великой Римской империи.

С усилием возвращаю свои мысли к делам фирмы.

И всё-таки четыре инженера на всю компанию, включаю саму Сью, но не считая оперативный инженерно-технический персонал, — это как?

Однозначно мало. И как быть?

Аутсорсинг. Всё, что можно делать дистанционно, будут делать они, все недостатки Сью они будут видеть, и инженера СМК они будут фактически контролировать, а значит, и финансы, и экономику, и вообще абсолютно всё. Потому что я ввожу эту самую СМК, от которой ничего не скрыть. Принимать работу подрядчика будет Тони. Он многого не поймёт, но сильные вещи увидит. Естественно, всё будет видеть Кейси.

И ещё один сюрприз будет для всех моих заместителей. Этот подрядчик не будет простым — это индийская компания с англоговорящими инженерами. Офис компании где-то в окрестностях Нью-Дели. Цена годового обслуживания просто смехотворная по нашим меркам, но вполне рыночная по индийским. Разумеется, у меня и мыслей не было что этот подрядчик случайный. Но тем не менее генерал Крупин мне сообщил, что он (лично) там единственный собственник этой компании — конечный бенефициар (выгодоприобретатель), очень сильно скрытый и зашитый очень глубоко в каких-то офшорах. То есть собственность оформлена через какую-то систему зависимых лавок. Скорее всего, он открыто владеет какими-то фирмами, ведь в Москве все думают, что он крупный чиновник или гражданский бизнесмен. Эти детали мне не столь важны. Генерал Крупин тоже намертво связал бизнес и службу, таковы требования времени, особенности нынешних постсоветских реалий внешней военной разведки. Для дела только польза. Но как здорово, что совершенно легально через фирму своего шефа я поведу свою фирму к победе капиталистического труда, к новым свершениям в бизнесе, в капиталистическом соревновании.

И ещё один огромный бонус: все рекомендации от ГРУ в части бизнеса я получу официально с их адреса. Легально и открыто, но эта инсайдерская информация только для меня.

А если Кейси, Сью и Тони всё-таки как-то договорятся?

Тот, кто писал мне пояснительную записку по СМК, не из ГРУ, а кто-то из подрядчиков, нанятых ГРУ, указал, что система выстроена так, что конфликт функциональных противоречий между моими заместителями заложен надёжный. Он проверяем и управляем. Правда, они это называют конкуренцией. Ок. Пусть так. В любом случае я единственный их арбитр.

Я постоянно, системно и открыто буду получать советы и подсказки по управлению своей фирмой от консультантов-профессионалов высочайшего класса, которые дистанционно наняты фирмой генерала Крупина в разных уголках мира. Причём эти консультанты никогда не знают, о какой именно фирме идёт речь. Не удивлюсь, что какой-нибудь консультант сидит совсем рядом, в местном Массачусетском технологическом институте.

Генерал Крупин или тот, с кем он работал, предусмотрел, чтобы мне разработали и расписали все алгоритмы по управлению этими их конфликтами, то есть конкуренцией. С интересом, но и с трудом освоил и это дело.

А вообще-то всё это в комплексе, в целом — настоящий подвиг разведчика! Как непросто мне, «совку», да ещё и «сапогу», было всё это осилить! Но и лень тоже есть. Вечный мой спутник.

Пришло время выбрать водителя своего начальственного автомобиля.

Имея опыт работы в этом направлении, приступил к отработке критериев по отбору будущего водителя.

Сначала нужно составить свои личные критерии, потом выдать критерии для руководителя группы HR — кадровика.

Сначала базовые критерии. Кто он должен быть?

Белый американец? Негр? Латинос? А может, русский или «русскоязычный»?

Что он должен делать?

Мне хотелось его использовать во всех своих делах втёмную. Во всех. То есть в итоге со временем хотелось иметь агента.

А может, взять неудачника из России? Заманчиво…

С Нино попал в точку. Но там везение немалое. А здесь как быть? Ну не брать же мне грузина! Нино по крови грузинка, а по мировоззрению ещё какая русская! А может, армянина? Ох, понесло мои мысли!

Сложно всё как…

С Ником всё вышло плохо. Американцем тяжело управлять. Всё-таки не хватает мне многого. Если бы я здесь вырос, то…

С Людой вышло отлично. Она себя иногда гордо называет украинкой, но уже очень редко. Как по мне, так она русская. Ну, может, и украинка, но в смысле как сибирячка, или уралочка, или кубаночка (кубанка). Вильте между нами её называет «хохлушей» и немного недолюбливает. Взять хохла рукастого и хозяйственного? Нет, что-то не хочется. Всё-таки есть в них что-такое, что мне всегда не нравилось.

Ладно. Какие критерии бесспорны?

Не алкаш, не наркоман, не игрок. Безупречное вождение автомобиля.

Эти критерии прежде всего.

Далее.

1. Возраст до сорока лет.

2. Спортивность.

3. Отчаянное материальное положение. Это уже проверено — надёжная основа для высокой мотивации.

4. Бесперспективность трудоустройства на любую работу, кроме всех видов клининга и тому подобного.

5. Образование? Писать, считать, читать. Этого достаточно.

6. Мозги? Нужен способный. То есть от природы одарённый, но необразованный.

Допустим, определился с более или менее измеряемыми критериями. Переходим к неизмеряемым.

Нет. Бессмысленно. Здесь только личное общение.

Вызвал кадровичку и поставил ей задачу подобрать мне с десяток кандидатур по измеряемым критериям. Почитаю, с кем-то побеседую, подсказки сами должны прийти.

И всё-таки у меня уже был опыт, полученный при подборе секретарей. На сей раз дело продвигалось быстрее.

Отобрал только одно резюме. Мигрант из Эквадора по имени Уго, возраст 32 года, двое детей, жена работает горничной в одной из местных семей.

Последнее место работы — водитель мусоровоза.

Уго зашёл ко мне в кабинет, мы поздоровались, и я пригласил его присесть на стул.

Он явно нервничал, переживал и очень стеснялся. Даже сесть на стул опасался. Я сразу почувствовал себя помещиком в огромной заснеженной русской усадьбе, к которому зашёл его крепостной, доедающий последние полпуда муки. А до нового урожая ещё полгода.

— Сэр, мне очень неудобно. Разрешите мне постоять?

— Нет, не разрешаю, Уго. Пожалуйста, присядь.

— Спасибо вам огромное, сэр, — произнёс Уго и едва присел на краешек стула.

— Уго, расскажи, пожалуйста, о себе и о своей семье.

— Сэр, мы бедные люди. Приехали сюда из Эквадора три года назад. Приехали не просто на заработки — мы хотели здесь остаться и дать детям образование.

— И как успехи, Уго?

— Я сначала перебивался временными и случайными заработками. А жена сразу же нашла работу прислуги в одном богатом доме. Потом она хотела устроить меня туда тоже, но хозяин не дал мне работу.

— А какую ты хотел работу?

— Сэр, я согласен на любую работу. Я с детства привык к труду. Мы были малоземельными мелкими фермерами, вся наша семья. Это очень тяжёлый труд. Но если мы с братом разделим землю, то никак не прокормим свои семьи. Поэтому мне как младшему пришлось ехать на север.

— А что ты можешь делать? Перечисли.

— Я могу работать на всех видах сельскохозяйственной и автомобильной техники. Могу быть садовником, владею всеми видами строительных специальностей. Работал водителем мусоровоза.

— Как ты потерял здесь место водителя мусоровоза?

— Это плохая история, сэр.

— Расскажи.

— Случай. Очень вредный и злой руководитель мне попался.

— Смелее, Уго. Смелее!

— Я поставил машину после смены и должен был привести её в порядок, а также навести порядок на своём стояночном месте. Вдруг приходит начальник отдела и поскальзывается на валяющемся целлофановом пакете, который я ещё не успел убрать. Его кто-то до меня бросил. Он падает, причём очень неуклюже. Я не удержался и усмехнулся, когда подбежал ему помочь подняться. Вот он меня за эту усмешку и уволил.

— А что профсоюз?

— Я не вступил.

— Почему?

— Мы с женой каждый доллар считаем. Пожадничал. Потом уже поздно было.

— Мерзавец твой бывший начальник.

— Сэр, я никогда начальство не ругаю.

— Даже бывшее?

— Даже бывшее.

— Почему?

— Мы скромные, бедные люди.

— А что, только нескромные и богатые начальство ругают?

— Богатые могут быть нескромными. Они могут себе позволить всё, что хотят.

— Почему?

— У них есть деньги. Они не думают, чем завтра детей кормить.

— Можно подумать, в нашей стране кто-то с голода умер!

— Сэр, с голода никто не умирает. Но нам с двумя детьми ни на что денег не хватает.

— Не понимаю, Уго, почему ты не смог устроиться работать на стройку. Мне кажется, туда берут всех желающих.

— Меня туда не возьмут, потому что там многие меня знают.

— Поясни подробнее.

— Все выходцы из стран Латинской Америки и Карибского бассейна, которые живут здесь и где-то работают, так или иначе между собой общаются. Поэтому многие знают, что я придерживаюсь «левых» взглядов.

— Ну и что? Это свободная страна!

— Это так, но всё непросто. Я работал с выходцами из Гватемалы. А если вы знаете, то на всех стройках нашего штата именно выходцы из Гватемалы являются бригадирами. К сожалению, обо мне прошёл несправедливый слух, что я социалист и склонен к возмущению, могу подбить на это своих коллег здесь, в США.

— Ты хочешь сказать, что этот слух на пустом месте образовался?

— Сэр, многие знают, что в Эквадоре я состоял в эквадорской социалистической партии. Но это было только в Эквадоре!

— Для чего?

— Я боролся за справедливость.

— Каким образом?

— Я тогда переехал в столицу, в Кито, и всё свободное время посвящал работе на свою партию, занимался агитацией. Мы тогда боролись за дедолларизацию нашей экономики.

— И что случилось?

— У нас в 2003 году к власти пришла военная хунта во главе с полковником Лусио Гутьерресом, и начались преследования социалистов, точнее, активистов.

— А что значит быть социалистом?

— Я марксист. Вы слышали что-нибудь о Ленине, Марксе?

— Слышал. И что там такого?

— Великий Ленин поднял революцию в России. Крестьянство и пролетариат победили буржуазию и помещиков. Крестьяне получили землю, а рабочие — заводы.

— И чем там всё закончилось?

— Американцы подкупили Горбачёва. Они всех подкупают. У них все деньги мира!

— Молодцы!

— Это несправедливо. Посмотрите, как они поступают с Кубой, Венесуэлой и многими другими странами.

— Понимаю, что ты имеешь в виду. И тем не менее ты приехал трудиться в США.

— А что нам остаётся?

— Ты не любишь США.

— Я очень уважаю обычных американцев, ничего не имею против США, но я не согласен с тем, что они делают в наших угнетённых странах. В любом случае совершенно не собираюсь участвовать в политической деятельности на территории США.

Я решил свернуть разговор про политику. Услышанного мне было достаточно.

Одно то, что Уго на беседе с потенциальным работодателем не смог удержаться и скрыть свой марксизм, говорило о многом. Я увидел перед собой человека с определёнными убеждениями, с «левыми» взглядами, антиимпериалиста.

Передо мной всплыли образы из советских пропагандистских коммунистических фильмов про первые годы советской власти в стиле «Ленин в Октябре», «Коммунист», «Как закалялась сталь» и тому подобные. Я не любил эти фильмы и не встречал людей, подобных Василию Губанову или Павлу Корчагину. В целом считал это творчество «культурно-идеологической узкоколейкой» классовой борьбы.

Разумеется, я был сторонником не классовой борьбы (ненависти), а русского народного единства. Это когда в одном строю московские купцы и нижегородские, крестьяне и горожане, ремесленники и свободные люди. Поэтому мне близки были другие книги. Первой из них была «В окопах Сталинграда» Виктора Некрасова, а также многие другие, например, «Живые и мёртвые» Константина Симонова. В этих книгах все в одном окопе, независимо от занимаемой должности, биографии и обид на власть (это про бывших царских офицеров и тех, кто пережил людоедский ГУЛАГ).

На самом деле я впервые в жизни воочию встретил убеждённого настоящего коммуниста. Или социалиста? Непонятно, какой он «-ист». Я видел много членов КПСС, сам в ней состоял, но коммунистов не видел. Мы в войсках никогда к этому коммунизму не относились серьёзно, точнее, к этому всему относились снисходительно. Если не сказать честнее. Но я не буду этого делать. В чём доблесть очередной раз пнуть мертвеца? Не моё.

Надо будет потом узнать у Уго, в чём разница между коммунистом и социалистом. Как он сам это понимает?

— Уго, я подбираю себе водителя. Мне нужен надёжный и преданный человек.

— Вы точно по адресу обратились. Я с огромным уважением отношусь к работе. Я уважаю труд.

— Уго, у меня ненормированный рабочий день. Разумеется, у моего водителя он тоже будет ненормированный. Но хорошо оплачиваемый. В контракте будет расписано всё, что касается сверхурочных и прочего.

— Сэр, я готов пахать день и ночь, если это будет оплачиваться. Мне очень нужны деньги!

— Возможно, тебе придётся много ездить по моим различным поручениям, возить жену или детей, ездить по магазинам.

— Нет проблем.

— А если я тебе скажу лужайку перед моим домом подстричь?

— Я очень люблю это делать.

— Я беру тебя на испытательный срок, на два месяца.

— Я согласен, сэр.

— Тогда завтра выходишь на работу. Все детали тебе расскажут. Особое внимание обращаю на дресс-код. Он вполне демократичный, но есть. Костюмы не нужны. Рубашка, тёмные брюки, не джинсы, можно не пиджак, а куртку. Вычурность мне не нужна.

— Нет проблем, сэр! — вскочив со стула, заявил Уго.

Сегодня «совещание» с Людой.

Встретились в небольшом ресторанчике с польско-литовско-белорусской кухней.

Я его сам давно подобрал. Очень хотелось отведать драники, цеппелины и прочее. Кроме того, здесь настоящее пиво из Германии и Польши.

В нашем штате большинство населения — это выходцы из Германии, поэтому здесь многое аутентично с их исторической родиной, и пиво в ресторанах действительно часто произведено в Германии.

В последние годы в нашем штате стало много выходцев из Польши, поэтому появились польские товары, включая пиво и гастрономию.

Но мои пожелания — это дело совсем третьестепенное. Кроме пива, здесь подают настоящую польскую хреновуху. Я хорошо знал Люду и понимал, что она не устоит перед хреновухой. А мне хотелось, чтобы сегодня она выпила от души, как в старые добрые времена. Мне надо её выслушать как следует. Грубо говоря, я хотел, чтобы Люда излила душу, высказала всё, что накопилось, так как мы давно не разговаривали с ней по душам.

Хочешь или не хочешь, но пускать внутренний мир Люды на самотёк было бы очень большой ошибкой. С людьми, со своими подчинёнными (по факту) надо постоянно работать. Надо интересоваться их внутренним миром, жить их проблемами и контролировать. Так выглядит циничная правда.

При этом хорошо помнить, что, когда человек доверяет тебе самое сокровенное, раскрывает свою душу, надо быть максимально внимательным, отзывчивым. Иначе человек обязательно почувствует фальшь с твоей стороны, и доверие уже никогда не вернёшь. Следовательно, контроль над человеком будет называться словом «общий», что означает его полное отсутствие.

Некоторое время назад семья «Хуана» в Вашингтоне открыла бизнес. Для этого были проведены очень глубокие маркетинговые и социологические исследования.

В итоге выяснилось, чем надо заниматься и какие помещения для этого снять.

Принято решение открывать бизнес по предоставлению в аренду помещений для проведения корпоративов, неофициальных встреч, торжеств, вечеринок и тому подобного.

Изюминкой этого бизнеса было то, что, кроме залов для торжеств, арендаторам предоставлялась в аренду кухня и оборудование. Именно наличие кухонного оборудования задавало весь тренд существования бизнеса.

В то время в крупных городах США только начали появляться такие услуги, когда компании приходят со своими продуктами (или заказывают их), и каждый готовит сам какое-то блюдо, тем самым демонстрируя свои кулинарные способности и навыки перед коллегами.

Компании-заказчики могут петь караоке, могут сами исполнять музыкальные номера или просто заказать музыкальное сопровождение или исполнителей. Кроме того, фирма может полностью устроить банкет, корпоратив и любое празднество в своих помещениях, заключив соответствующие контракты с ресторанами, музыкальными коллективами и исполнителями.

В этом бизнесе есть большое количество сопутствующих услуг, таких, например, как перевозка гостей, цветы, продукты, посуда, декорации и прочее.

Люда с моей лёгкой руки и с благословления генерала Крупина имеет долю в этом бизнесе (вложилась) — у неё там аж пятнадцать процентов.

Завтра Люда будет в Вашингтоне.

«Хуан», его жена, Оксана и Люда собираются на торжественный ужин. Собственники и учредители бизнеса подведут первые итоги работы. Я уже знаю, что они фантастические. В таких случаях говорят, что бизнес-идея выстрелила, то есть оказалась успешной с самого старта. Лично я и не сомневался в качестве работы подрядчиков ГРУ, а эти подрядчики наверняка догадывались о последствиях плохого результата и могли объяснить необходимость качественного труда любым своим субподрядчикам.

Мой начальник управления мне «подсветил», насколько глубокие и умные маркетинговые исследования были проведены до открытия бизнеса.

Изначально задача ставилась очень правильно. Поэтому расчёт был на то, что будет очень много заказов на аренду помещений от офицерских коллективов.

В чём суть дела и как это удалось понять?

В городе Вашингтоне много всего, но ГРУ, естественно, интересует Пентагон. Уровень доходов офицеров Пентагона нашим специалистам был хорошо известен. Уровень расходов, особенно офицеров, обременённых семьями, тоже отлично известен. В Пентагоне в целом и в ОШ КНШ в частности служат уже зрелые офицеры, наши знали статистику по их семейному положению. Более девяноста процентов из них были женаты и уже имели по двое детей. Таких, как Рон, в этом возрасте и при таком служебном положении — единицы. Дальше.

Офицеры любят собираться своей компанией — это общее с русскими (советскими) офицерами. Но… Как? Где? Когда? Как это технически должно быть?

Организовать выезд всей их компании с семьями на пикник — это очень громоздко, то есть абсолютно нереально. К тому же с жёнами — это уже совсем не то, что любят офицеры.

Выехать самим на пикник без жён? Это одни проблемы. Вообще нереально.

А почему пикник?

Эти знания тоже из различных маркетинговых и социологических исследований. Американские офицеры очень любят хорошенько зажарить дорогой кусок мяса. Но стоимость очень хорошего, премиального куска говядины в любом ресторане Вашингтона далеко не маленькая. То есть в принципе офицерам по карману, но не каждый себе это позволит. Стоимость такого же куска премиальной говядины в специализированных мясных магазинах гораздо ниже, иной раз цена в ресторане такого куска мяса втрое дороже.

Да, на кухне барбекю настоящее не сделать, но поджарить на сковородках хорошие куски говядины и экономично, и реально, и даже отчасти интересно. Почти все офицеры умеют и любят это делать. Для многих из них это единственное блюдо, приготовление которого они не доверяют своим жёнам, потому что сами хорошо владеют этой технологией. Это всё тоже не фантазии. Эти знания из маркетологических исследований, иной раз даже открытых, но это редкость. Торговые сети обладают бесценными данными, особенно если они работают на территории больших военных баз (закрытых военных городков — в нашей терминологии).

Вывод?

То есть вместо выезда за город, на пикник люди могут потратить немного времени на дорогу, расположиться в комфорте и только своей компанией, вкусно поесть, хорошенько выпить и нормально поговорить. При этом созданы все условия обсудить те проблемы, которыми они объединены в коллектив, без жён и прочих посторонних. Потом даже подраться не с кем! Хотя иногда американские офицеры даже в столице находят такую возможность. И кто потом мне скажет, что русские и американцы мало похожи? Насчёт любителей подраться — это отдельная статья. Есть методики, они уже отлично отработаны нашими предшественниками и до меня доведены генералом Крупиным, мною досконально изучены и отложены в памяти на всякий случай.

Изначально мы с Людой условились, что она затребует от «Хуана» дистанционный доступ ко всей документации, учёту, статистике и видеонаблюдению. Она не скрывала, что хочет видеть абсолютно всё. Люда предоставила доступ мне. Я сам ничего не делал, а просто передал все ключи в ГРУ. Таким образом, генералу Крупину докладывали уже проанализированные данные. А я получал информацию, на что Люда как совладелец бизнеса должна обратить внимание. Люда была довольна тем, что я ей так активно и очень дельно помогаю. В ГРУ видели всех посетителей и вообще всё видели и знали.

ГРУ хотело какое-то время контролировать «Хуана» и его жену. Изначально планировалось, что Люда становится совладельцем этого бизнеса именно с целью временного контроля. Больше никаких задач ни передо мной, ни, соответственно, перед Людой не ставилось.

Всё выглядело логичным, ведь эта семья на долгое время выпадала из системы, а теперь вернулась, и надо было за ними присмотреть.

Несмотря на все мои старания как следует разговорить Люду, у меня это не получилось. Она из раза в раз повторяла, что весьма довольна своей нынешней жизнью. Много хохотала, рассказывала про семью. Даже мои попытки поговорить про будущее, про возможного будущего мужа и, соответственно, будущих детей ни к чему не привели. Люда категорично отбрасывала саму идею выхода замуж, говорила, что изредка встречается с одним разведённым мужчиной и её всё устраивает.

Этим мужчиной был экономист зерновой компании. Люда мне сразу же о нём сообщила, я знал о нём всё, что он ей рассказал, и принял решение не мешать ей жить нормальной жизнью.

— Так почему же ты его не рассматриваешь как возможного будущего мужа?

— А на фиг он мне нужен?

— Ну как? Всё-таки он нормальный мужик вроде бы.

— Какой там нормальный!

— Что с ним не так?

— Я вот приехала в Штаты, и у меня уже всё есть. Всего добилась сама. А он что?

— Что?

— Он здесь родился, всю жизнь прожил, дожил до сорока лет — и с голой жопой.

— Не преувеличивай.

— Ничего я не преувеличиваю. У него ничего нет в собственности. Даже на квартиру денег не заработал.

— Как так? — проявил я поддельный интерес.

— Так. Всё той своей злой ведьме оставил. Она просто такого дурака из хорошего дома с голой жопой выставила. Дурак — он и есть дурак!

— Как по мне, так ничего особенного. Возможно, он просто не захотел заниматься всей этой дрянью, возможно, ради детей.

— Ага!

— Что?

— Ради детей! Если я ему не скажу купить что-то детям, так он к ним едет с пустыми руками.

В целом у меня сложилось впечатление, что Люда находится во вполне устойчивом состоянии духа, вполне в своей жизненной парадигме. Я лишь дал ей установку на изучение всех новых связей семьи «Хуана», и то только по возможности.

Наконец приступил к отработке своего собственного замысла по налаживанию связей с китайцами. Для этого поставил Сью задачу предоставить мне данные по всем нашим китайским поставщикам.

Сначала сбор данных по формальным руководителям. Потом у сенатора выясню, кто реально руководит этими людьми из числа китайской диаспоры. Затем передам собранные данные в ГРУ, и наши мне выскажут свои соображения. После доложу генералу Крупину свой замысел. И тогда должно созреть решение.

Не очень быстро, но безопасность превыше всего.

Вот решу «китайский вопрос» и точно ставлю точку. Всё! Точно всё!

В один из дней Нино сообщила о том, что они расстались с Ричардом.

«Мы расстались», — сказала она с выражением.

Я не почувствовал сожаления.

Мы с Вильте всячески обдумывали этот вариант развития событий, готовились. Но произошло всё совершенно буднично.

И тут же Нино заявляет, что Рон просит её приехать к нему в Вашингтон.

— Виктор, что мне ему ответить?

— Ты сама чего бы хотела?

— Хочу встретиться. Далеко не заглядываю. Как получится. Он хороший мужчина.

— Тогда встречайся. Строй свою жизнь.

— Это всё?

— Нет, конечно.

— Что ещё?

— Твоя задача — попасть в компанию Рона, там со всеми познакомиться, осмотреться, оценить, как его коллеги на тебя смотрят. Ты поняла меня?

— Конечно.

— Далее будем вместе думать.

— На что обратить внимание?

— Нам нужны характеристики его сослуживцев. Я хочу знать их пороки и дела грешные. Наклонности, хобби, увлечения. Вся информация будет иметь значение. Вся формальная информация тоже имеет значение. Запоминай звания, должности, названия подразделений, чем занимаются, над чем думают, какими начальниками недовольны. Как дела с жёнами и детьми. Денежные проблемы. Особенно интересуют любители азартных игр, игроки. Пока достаточно.

— Что конкретно мы хотим?

— Нино, меня интересуют офицеры из Разведывательного управления министерства обороны, сокращённо РУМО. Рон — офицер оперативного управления, и у них в компании вполне могут быть офицеры разведки. Эти ребята всегда очень тесно работают, бывает, что дружат. Это норма. Поэтому надо смотреть внимательно.

Через несколько дней Нино вернулась, доложила о том, как провела время в столице. В целом всё у неё было очень ровно и спокойно.

— Виктор, ты знал, что Рон — китаист?

— Кто?!

— Поняла. Не знаешь. Тогда докладываю.

— Подробнее. Даже очень подробно!

— Рон предложил мне выбрать ресторан для ужина. Я заявила, что хочу пойти во французский ресторан. Рон покривился, и я прямо спросила о его предпочтениях. А он мне ответил, что последние несколько лет много занимался китайским направлением. Сказал, что знает эту страну, народ, культуру и что полюбил китайскую кухню.

Я вспомнил про его отношение к китайской кухне. Он сам мне говорил! Но я опять не придал значения такой мелочи. Чёрт! Как интересно!

— Что ещё сказал?

— Сказал, что мечтает съездить в путешествие в Китай, но не сможет, потому что Китай в списке стран, запрещённых для посещения ему и его коллегам. Но надеется, что со временем для него этот запрет отменят.

— Почему?

— Потому что он некоторое время назад начал заниматься какими-то другими вопросами, не занимается Китаем.

— Что ещё он сказал?

— Подробнее отказывается говорить и просил меня не задавать ему таких вопросов.

— Понятно.

— Он предложил вместе провести отпуск. Через два месяца у него по плану двухнедельный отпуск. Предложил пляжный отдых на Ямайке. Я согласилась.

— Ну и правильно.

— Тем более он вызвался всё оплатить. И у моих учеников это вызовет восторг. Родители давно просили меня определиться с отпуском.

Нино — прекрасный офицер разведки. Только что она сообщила мне настолько важную деталь, что у меня буквально дух перехватило.

Даже мне, человеку, закончившему обычное военное училище, было отлично понятно, что значила эта информация.

Рон мне сказал, что сейчас возглавляет временный отдел своего оперативного управления. Но не сказал, чем конкретно занимался до этого.

Сейчас стало ясно, что Рон занимался оперативным планированием на тихоокеанском стратегическом направлении. В ОШ КНШ не занимаются отдельными странами. Там стратегические направления. Это ясно и без всяких подсказок даже мне, человеку, не закончившему никакой военной академии. Если он занимался Китаем, значит, занимался Японией, Тайванем, Вьетнамом, КНДР, Южной Кореей, Австралией, Новой Зеландией, нашим Сибирским военным округом, Дальневосточным военным округом и Тихоокеанским флотом.

А что значит занимался? Это прежде всего значит, что он имел доступ к гигантскому объёму разведывательной информации, касающейся в первую очередь Народно-освободительной армии Китая и другой информации по КНР.

Если Рон спокойно торгует информацией по армии США, то его вообще ничего не сдерживает торговать данными американской разведки по Китаю.

А если Рон начнёт «нести пургу»?

Не думаю. Он не дурак и отлично понимает, что является не единственным источником информации. Понимает технологию проверки информации, а значит, осознаёт, что рано или поздно ему скажут, что он врёт, и попросят деньги обратно.

Не вернёт? Даже мыслей таких у него нет. Уверен. Он знает многое, ещё больше понимает и точно не будет создавать риски для своей драгоценной протестантской и запредельно циничной шкуры. Он слишком себя любит и ценит. Он типичный и самый настоящий белый американец, эгоист во всём.

Ничего не предвещавшая встреча Нино и Рона — и такой потрясающий результат. Надо срочно докладывать генералу Крупину. Похоже, я выполнил ненароком одним махом и задачу по Китаю.

Всё! Со спокойной совестью ухожу в тишину. Начинаем медленно погружаться в Марианскую впадину.

Через несколько недель получил сообщение, из которого понял, что Рон, действительно, обладает огромным массивом информации по Китаю, а чуть позже увидел, что стоит это относительно недорого, гораздо дешевле, чем информация по армии США.

Неприятное сообщение от генерала Крупина.

Несмотря на такой успех, генерал Крупин продолжил настаивать на поиске вербовочных возможностей по китайскому направлению.

Вопреки моему замыслу, ГРУ не высказало свои соображения о собранных данных на людей из местной китайской диаспоры.

Это был первый (для меня) и явный сигнал о том, что по этому направлению в ГРУ системные проблемы. И связаны они наверняка с источниками информации, с нашими ограниченными возможностями, очень жёстким китайским контрразведывательным режимом, негласными договорённостями и по линии руководителей наших стран, и по линии руководства нашими разведками.

Длительное молчание по заданным мною вопросам — это сам по себе очень явный сигнал, что мне полагаться не на кого.

Может, вообще забить?

Нет. Надо попытаться что-то сделать. Раз ГРУ меня так настойчиво просит, значит, это не просто так. Видимо, с китайским направлением у ГРУ совсем завал, а наши основные заказчики требуют больше информации.

Еду в ресторан на встречу с сенатором.

До ресторана у нас с ним запланирована прогулка по набережной.

— Мне нужен хороший источник по Китаю или из Китая.

— Направленность?

— Военная.

— Не знаю.

— А если не военная?

— Это легче.

— Каким образом?

— У них в Бостоне есть один незаметный пожилой китаец. Зовут его Пинг. Говорят, он секретный держатель их чёрной кассы. Живёт скромно, но в хороших и просторных апартаментах. Живёт один. К нему в дом приходят убирать и готовить еду только китаянки. Ещё раз — очень аскетичный образ жизни человека, который ворочает огромными деньгами. В китайском варианте у большого человека должно быть много любовниц. А ты знаешь, почему китайские коммунисты рассматривают моральное разложение как преступление против партии?

— Нет.

— Только потому, что любовницы у партийного или государственного руководителя — это огромная коррупция. Чем больше любовниц, тем больше коррупция.

Я с трудом удержался от комментария насчёт того, как сильно Компартия Китая отличалась от КПСС. Хотя… Я знал советскую Среднюю Азию и тамошние порядки…

— Пинг скрывает любовниц?

— Странно, не правда ли? Информации по нему немного. В США ему не нужно бояться разговоров о моральном разложении. А вот в Китае…

— Что о нём известно?

— В годы китайской коммунистической культурной революции его, человека, окончившего химико-физический факультет и работавшего в научном институте, часто и сильно избивали прямо в институте, а иногда и на улице. У него есть младший брат. Он тогда был совсем молодым офицером и однажды хунвейбины заставили его избить своего старшего брата прилюдно и показательно за то, что он якобы когда-то сказал что-то критическое про Мао Цзэдуна. После этого показательного избиения Пинга выгнали откуда только можно, на собрании он каялся, стоял на коленях. Не помогло. Его младший брат был вызван на это собрание и отрёкся от Пинга. Публично, при этом грязно обругал его. Все участники собрания подходили и публично плевали Пингу в лицо, и брат тоже. Говорят, это спасло их обоих от расстрела, и Пинга просто отправили на сельскохозяйственные работы в глухомань.

— Кошмар!

— Не то слово! Считается, что братья между собой после этого больше не общались.

— А как Пинг попал в США?

— Когда наша страна протянула руку помощи, демократии и свободы Китаю, то там постепенно начал заканчиваться этот бесконечный фильм ужасов. Пинг вернулся из ссылки, и ему разрешили поселиться в пригороде Пекина. Потом Китай стал преображаться, открываться. Как только появилась возможность, Пинг приехал в США.

— А кто сейчас его младший брат?

— Я слышал, что он там генерал Народно-освободительной армии Китая. Точнее не знаю.

— Неужели они не общаются?

— Так все считают. Но я считаю по-другому.

— Как вы считаете?

— Думаю, братья давно простили друг друга. Более того, уверен, что Пинг давно работает на ЦРУ, поэтому он здесь неприкосновенный. Но сам по себе он им не нужен. Разумеется, их интересует его младший брат и его связи.

— Китайская разведка ничего не понимает?

— У меня нет ответа на этот вопрос.

— Но есть свои догадки, сэр?

— Только догадки.

— Какие?

— Думаю, что Пинг уехал в США не случайно. Считаю, что братья всё друг другу простили, когда Пинг вернулся из ссылки в Пекин, и они где-то наверняка тайно встретились. Полагаю, что Пингу сюда поставляет информацию не его родной брат, а кто-то совсем другой, тот в сговоре с братом, но незаметен. Скорее всего, Пинг готовит здесь все условия для того, чтобы брат после службы переехал сюда и воспользовался накоплениями, и вся его команда тоже. Пинг слишком подчёркивает свой аскетичный образ жизни. Но все понимают, что эта их чёрная касса в итоге легализуется каким-то образом на банковских счетах, цивилизованно.

— И как же мне к нему подступиться?

— Виктор, не задавай мне таких вопросов, — раздражённо сказал сенатор.

— Извините, сэр. Задумался вслух.

— Пойдём как следует поужинаем. Я нагулял аппетит. Но прежде хочу тебя попросить кое-что сделать.

— Что?

— Появился один блогер. Знаешь, чем он занимается?

— Нет.

— Новый бизнес. Эта скотина собирает компрометирующую информацию, а потом просит денег за то, что не будет её публиковать.

— Там правда?

— В том-то и дело. Он завладел точной информацией, но потом будет и ложь. Это обязательно. Так устроено это информационное пространство, что сначала они дадут немного правды, а потом, когда войдут в доверие к аудитории, то погонят всё, что захотят.

— Какого рода эта информация?

— К ним попала часть моей переписки с адреса электронной почты, по которой я переписываюсь только по бизнесу. В самих текстах писем нет ничего плохого. Но она вскрывает круг моих бизнес-интересов, и самое плохое, что там есть следы моей аффилированности, скрытые от чужих глаз. Это очень плохо. Если он опубликует то, что у него есть, то меня ждут обвинения. Окружной прокурор сейчас нам неподконтролен. Это отдельная проблема, но так вышло, и быстрого решения нет.

— Радикально решать?

— Я не хочу ничего знать! Но лишний шум прошу исключить.

— Хорошо. Это понятно. Что известно о блогере?

Сенатор молча передал мне лист бумаги с именем, фамилией и адресом.

За столом ресторана продолжили разговор.

— Сэр, сколько у меня времени?

— Два дня, не считая сегодняшнего.

— Это нереально.

— Два дня.

— Почему?

— Вчера он меня подкараулил в туалете ресторана, и у нас состоялся разговор. Он дал мне три дня. Если я не выполню его требования, то, скорее всего, он напишет мне по электронной почте какое-то угрожающее или напоминающее письмо, но даст дополнительное время. То есть уже останутся следы. Публиковать переписку он не будет спешить. Ему же нужны деньги, а не сам скандал и разоблачение. Пока нет никаких формальных следов нашего общения с ним. Мне кажется это очень важным.

— Безусловно. Понятно.

— Твой ответ, Виктор? Помощь будет?

— Обязательно будет, и своевременная.

— Отлично. И запомни! Я вижу, что этот парень конченный трус. Скорее всего завравшийся трус. Такой может очень много натворить. Я очень хорошо вижу таких парней. И он явно неадекватен и нервы у него не в порядке.

— Расскажите мне подробнее про Пинга. Я имею в виду не только то, что вы знаете, но и что думаете.

— Ничего особенного не думаю. Всё на поверхности. Но раз ты просишь, то пожалуйста. Итак, Пинг пережил на своей Родине страшное. Это очевидно. Он умный, образованный, но ему сломали жизнь. С какими чувствами он покинул Китай? Какие у него эмоции по отношению к правящей там Коммунистической партии?

— Скорее всего, с враждебностью он оттуда уехал. Особенно в части правящей партии.

— Я тоже так думаю. А какие чувства у его брата?

— Думаю, что такие же. Но если он служит в китайской армии, то тщательно всё скрывает.

— Я тоже так думаю. Стравить родных братьев, которые любили друг друга, — это полное безумие, зверство и не от большого ума. Пережить такое — это очень сильные и негативные чувства. Настоящая семейная трагедия. Наверняка у его младшего брата есть единомышленник, сподвижник. Мы знаем точно, что подобное в Китае пережили очень многие люди, особенно хорошо образованные. Скорее всего, его младший брат тоже ненавидит китайских коммунистов и мечтает остаток жизни провести в свободной стране. Конечно, всё это тщательно скрывается. Поскольку оба брата и их единомышленники отлично понимают, что для жизни в хорошей стране всегда нужны хорошие деньги, то и занимаются тем, что их зарабатывают. Скорее всего, его брат вместе со своим другом или друзьями всё делает через Пинга. Потому что тот, кто владеет деньгами, должен иметь абсолютное доверие, плюс страх, разумеется. Кроме того, китайский бизнес, а значит, и их спецслужбы знают, что Пинг здесь оперирует чёрной кассой для бизнеса. Сами китайские власти это негласно везде приветствуют, так как это очень эффективный инструмент в целях завоевания рынка. Значит, Пинг, пусть и формально, под их контролем. Не хуже нас с тобой это понимают в нашей разведке, поэтому Пинг недосягаем для полиции и ФБР. То есть на нём всё завязано в жёсткий узел. Возможно, он двойной агент. И то, что он двойной агент, наверняка догадываются, а скорее всего, уверены в этом и в Китае, и у нас. Если это так, то он служит в основном как канал контролируемого слива с обеих сторон. Но информация, получаемая от брата и его сети, наверняка реальная и ценная. В общем, мой совет — не подходить к нему даже на пушечный выстрел. Виктор, всё очень сложно. Это самая настоящая китайская головоломка.

Слова сенатора выглядели очень убедительными, правдоподобными. Я совершенно не знал, как подступиться к Пингу, и боялся этого. Но чтобы закрыть все идеи, связанные с ним, очистить свою совесть, мысли сенатора были очень кстати. И даже бесценны. И Пинг бесценен. Сам к нему даже подходить не буду, это понятно. Но дать хорошие наводки генералу Крупину я просто обязан. Пусть наш резидент ГРУ обдумывает вербовочные подходы к Пингу. Его офицеры под дипломатическим прикрытием, и для них последствия не такие людоедские, как для меня.

Ладно, время есть. Нужно очень сильно думать. Пинг — это редкая удача. Почему?

Пинг владеет разведывательной информацией по Китаю (от брата). То есть он владеет информацией, которая продаётся ЦРУ, или РУМО, или кому-то ещё. Если американцы за что-то платят деньги, значит, оно того стоит. Это аксиома.

Скорее всего, Пинг владеет информацией, которую разведка США сливает в качестве дезинформации китайцами. А это не менее ценно. Особенно для аналитических подразделений ГРУ.

Пинг может владеть реальной разведывательной информацией по США, то есть он может вести абсолютно свою игру, направляя вместе с дезинформацией под контролем ЦРУ реальную разведывательную информацию, о которой ЦРУ ничего не знает. Во всяком случае, я сам об этом думал, когда размышлял о себе на случай полного провала и когда искал, как обмануть американцев и «вымудрить» именно Свою игру. Я же самый умный! Смешно, конечно… Но не дай бог в такой круговорот попасть.

Всё это, конечно, очень сложно. Я не додумался, как так можно делать, у меня так до конца в голове всё это не сложилось. Раньше было дело — напрямую запрашивал ГРУ о подобных методиках. В итоге получил на удивление доброе, человеческое письмо от генерала Крупина о том, что уловки по обману американцев обречены изначально и ни к чему хорошему не приведут. Всё, что от меня требуется, — это успеть подать нужный сигнал (в крайнем случае позже) и далее в целях сохранения собственной жизни делать всё, что они требуют, но никого не предавать. Это единственное условие.

Тогда ещё удивился тому, что в ГРУ, как в израильской армии, одинаковая установка о сохранении жизни при попадании в плен. И моя жизнь, оказывается, тоже ценность, хоть и под условием, но условием понятным и конкретным. Мне было очень приятно это понимать. Это понимание стоит очень дорого. Тем более в истории нашей страны… Совсем не как «при Сталине». Нет, я ничего не буду писать про Сталина. Не моё и не хочу. Это работа историков, а я всё это знаю из художественной литературы, а там, естественно, много эмоций от людей, переживших такое.

И тем не менее некоторые перемены в России мне очень нравились. Ещё мне импонировало, что Владимир Путин не мазал грязью своих предшественников на этом посту, но и не восхвалял некоторых. В то время я восхищался руководителем нашей страны. Это очень важное чувство для нелегального разведчика. Это самостоятельный и очень мотивирующий фактор. Связывал бережное, человеческое отношение к отдельному Солдату своей Родины именно с именем В. Путина, с его нормальным мировоззрением, связанным с тем, что его отец был самым настоящим боевым фронтовиком.

Я знаю, что в военной истории нашей страны в разные периоды было разное отношение к жизни солдата. Дедушка рассказывал многое из своей фронтовой жизни. Он не относился к категории фронтовиков, о которых говорят, что дед не любил говорить о войне. Мой дед, напротив, очень старался сохранить память. Особенно многое дедушка мне рассказал тогда, когда я стал курсантом и стало ясно, что я выбрал профессию командира. Деду было что рассказать, ведь он начал службу рядовым (красноармейцем) ещё в 1938 году. В 1942 году, после госпиталя, закончил пехотное училище и прошёл путь от младшего лейтенанта — командира стрелкового взвода до подполковника — командира бригады морской пехоты (в 1945 году). Я хорошо понимал разницу в стоимости жизни в 1941 и в 1945 году. Но сам ничего подобного ни на 1941, ни на 1945 год и близко не застал. Советская армия времён восьмидесятых годов прошлого века в целом бережно относилась к жизни солдат и офицеров, если не считать такого позорного явления, как дедовщина и тяжёлая межнациональная «дружба», особенно в воюющих подразделениях в Афганистане. Да и проза некоторых фронтовиков о Великой Отечественной войне давала понимание о жизни и смерти.

Так что отношение ГРУ к поведению в плену, а именно то, что главной целью является сохранение собственной жизни, пусть и при правильном условии, для меня было полным и неожиданным откровением.

Пинг, переживший зверскую китайскую культурную революцию, вполне мог на практике самоучкой освоить многие методы конспирации, двойной жизни, многоэтажной лжи. Наверняка он очень умный и изворотливый человек. Ведь он получил классическое советское высшее техническое образование, пусть и в китайском ВУЗе. Да и сам факт того, что его отобрали в своё время для обучения в университете в династически-чиновничьем Китае, да при послевоенном социализме, говорило о том, что он неординарный человек.

И вот к такому Пингу подгребает крутой «Вилли» и вербует его. Смешно! А если офицер нашей местной резидентуры ГРУ под дипломатическим прикрытием? По-моему, ещё смешнее. А если кто-то из советников генерала Крупина? Не знаю. Тут как подготовить площадку для него, и насколько этот советник профессионал.

С другой стороны, почему бы Пингу не продать информацию по Китаю ещё кому-то? Например, агенту якобы турецкой военной разведки? По США опасно, ведь он здесь собирается жить до конца своих дней. А если продать информацию по Китаю? Что он нарушит? Эффективно и очень по-китайски.

Но есть одна проблема. Как только к нему подходишь, то ты сразу под прицелом ФБР, а следовательно, и ЦРУ. Это как минимум.

Вывод?

Никто из моих к Пингу и носа не должен совать. Думать, думать и ещё раз думать. Собирать про него всю информацию, которую только возможно собрать. Генералу Крупину, пока я сам всё хорошенько не обдумаю, ничего докладывать не стану. Время есть.

Неожиданно возникла другая задача. На первый взгляд, вовсе не интеллектуальная. Надо срочно решить вопрос с этим блогером.

Еду в офис, надо изучить вопросы видеонаблюдения по адресу его места жительства.

К пяти часам утра у меня была довольно полная картина про этого блогера по имени Дик. Ему двадцать пять лет, живёт один в многоквартирном доме. Выгуливает небольшую, почти карманную собачку. Видеонаблюдение есть перед подъездом. В парке тоже есть камеры, но он всегда уходит из-под их обзора. Может быть, знает, где они установлены, или понимает, где могут быть установлены? Это нормально.

В принципе, дело техники продумать маршрут выдвижения в засаду, организованную в парке вне всего видеонаблюдения. Пройти к месту засады тоже можно без проблем.

Далее два выстрела и отход по заранее продуманному второму маршруту. Но это будет явное убийство, которое может привести полицию к сенатору, если они наткнутся на информацию про него. И вообще убийство — это крайняя, очень крайняя мера. В ГРУ будут очень сильно недовольны. Я уже знал почему. Ведь если каким-то образом выяснится, что убийство организовано ГРУ, то американцы очень жёстко ответят на территории России, и им это легко сделать, гораздо легче, чем нам здесь. Кроме того, это будет нарушением негласных договорённостей между нашими разведками. За такие проделки и самостоятельность ГРУ с меня может очень жестко спросить. Но у меня нет времени!

А кто передал Дику эту информацию? Кто заказчик? Или Дик сам смог хакнуть почту сенатора? Вряд ли. Значит, у Дика есть заказчик. Значит, этот заказчик может слить информацию полиции. Сначала надо выяснить, кто этот заказчик. Слишком много неизвестных. Нужно действовать аккуратно, наверняка и быстро.

Или выстрел? Но генерал Крупин требовал это прекратить. Говорил, что для ГРУ эти методы носят исключительный характер. Надо головой всё вытягивать, а не руками и ногами. Легко сказать! Это первое.

Второе. Ставить под удар сенатора недопустимо ни при каких обстоятельствах. Даже если ничего и не докажут, но даже теоретически подставлять под удар такого агента исключается полностью и безоговорочно. Это уже моё решение, а не начальника управления.

Чтобы себя полностью обезопасить, нужно прямо сейчас перебросить эту задачу, эту проблему на своего начальника. Генерал Крупин, скорее всего, озадачит нашего резидента в США. Пусть работают! Но… Вполне могут и меня засветить перед резидентом, особенно если что-то пойдёт не так. А у наших обязательно всё будет не так, как планировали. Это аксиома! Очень опасно. Не хочу, чтобы обо мне кто-то знал, кроме генерала Крупина. Не верю я им. Ну извините!

И что делать?

Тем временем вторым слоем, потоком шли мысли, и очень конструктивные.

С неизвестного адреса списаться с Диком. Предложить денег и потребовать гарантии, что на эту информацию у нас будут исключительные права. Это можно сделать даже из штаба ГРУ, из Москвы. Но тут всё настолько ненадёжно, что даже думать дальше не стоит.

Следующий вариант — несчастный случай. Это нереально. Я не умею. Я никогда этому не обучался. И страшно.

Решение?

Есть идея.

Я же руковожу талантливой актрисой. Поработаю продюсером, драматургом и режиссёром одновременно.

Еду в тайник, беру там значок и удостоверение агента ФБР.

По тревоге вызываю Нино и Люду, но на разное время.

Люде ставлю задачу купить у Дика компромат на сенатора.

Люда будет ждать его в парке в одном из самых укромных мест маршрута, в самой крайней точке его обычного маршрута, но чуть в стороне, на небольшой полянке между кустарником. Это место я срочно оборудую всем, что надо для видеонаблюдения. Люда дополнительно запишет весь свой разговор с Диком.

Секретарь-референт сенатора позвонила ему с какого-то левого номера и приехала выкупить компрометирующие материалы. Всё логично. Тем более, что Дик наверняка уже дистанционно изучил Люду, знает, какую работу она выполняет. Если не знает, то легко сможет проверить. Пусть она сразу ему представится. А что тут такого? Выкуп. Это бизнес, это нормально.

Люда реально отдаёт деньги, заставляет их пересчитать и устно всё произнести. Особых легенд для неё не сочиняю. Её задача — купить права на компромат на сенатора. Всё честно и абсолютно правдоподобно.

Это самая простая часть плана.

Эта часть операции прошла безупречно. Люда встретила Дика. Они мирно поговорили. Дик получил деньги. Люда услышала его устные «гарантии». Сами материалы нас не интересовали: он мог сделать сколько угодно копий. По сути, Люда купила права на информацию, а Дик принял на себя обязательства и ответственность в случае нарушения условий устной сделки, то есть если содержание переписки сенатора (права на которую мы купили) станет известно хоть кому-то. О санкциях ему ничего не сказали. У него это почему-то не вызвало подозрений. То есть никаких угроз от Люды вообще не прозвучало (это на всякий случай).

Я сам установил Люде маршруты выдвижения к месту и обратно, они не совпадали. При себе Люда не имела никаких средств связи. Её телефон находился в сумочке в кафе, где она пила первый ранний кофе со своим сожителем и откуда удалилась на несколько минут якобы купить йогурт. В самом том кафе видеонаблюдения точно нет, в небольшом маркете есть, уличное тоже есть, но там только одна камера в начале улицы, причём настолько старая, что там невозможно будет ничего разглядеть. Небольшая игра с одеждой и головным убором, плюс спортивность Люды. По моим расчётам, она должна отсутствовать в кафе не более двадцати минут. Позже выяснилось, что уложилась в пятнадцать, но это потому, что не забежала в маркет за йогуртом, перенервничала. Сожителю сказала, что не было подходящих йогуртов. Плохо. Я хотел, чтобы на всякий случай видеонаблюдение зафиксировало посещение маркета Людой.

После того как Люда удалилась, а сделала она это стремительно, Дик направился со своей собачкой и деньгами обратно. Не успел он пройти и двадцати метров, как из кустов вышла Нино.

— Дик Дейл? — окликнула Дика Нино.

— Да. А что?

— Агент Джилли Уик, Федеральное бюро расследований. У меня к вам несколько вопросов, сэр.

— ФБР? — переспросил испуганный Дик.

— Да, это ФБР, Дик.

— В чём дело, агент?

— Хочешь проехать со мной в офис?

— Не знаю…

— Возьми себя в руки, мальчик! Ты обосрался по полной.

— Что?!

— Посмотри этот ролик на моём телефоне, — строго и жёстко сказала Нино.

Она протянула Дику телефон, и он уставился на экран.

— Что тут такого?

— Это шантаж, детка. Как минимум. Думаю, ещё пара статей к нему добавится. Мы следили за секретаршей сенатора, у нас к ней есть вопросы. И вот в процессе слежки за ней выяснили многое про тебя. Случайно. В принципе, ты нам не нужен. И пока никто, кроме меня, про тебя ничего в ФБР не знает. Могу тебя обрадовать, мальчик, что у тебя сейчас есть выбор. Это очень редкий случай. Будет так, как ты выберешь сам. Никто тебя ни к чему не принуждает.

— Что мне делать? Я могу вернуть деньги. Пожалуйста! — заскулил Дик.

— Это само собой, Дик. Безусловно, ты вернёшь все деньги. Я о другом хочу поговорить. Сенатор — мой давний друг. Я очень хочу ему помочь, и мне нужны гарантии. Более того, я хочу быть уверена в том, что если скажу ему, что решила этот вопрос без малейших его просьб об этом, то не будет никаких сюрпризов от тебя, Дик. Поэтому повторю, что мне нужны очень сильные гарантии.

— Какие?

— А какие у тебя есть?

— Скажите, что нужно, и я всё сделаю.

— Мне нужен компромат на тебя. Понимаешь? Ты должен найти и дать мне весь, который только может быть, компромат на себя. Вот такие дела, детка. При этом прямо сейчас мы пойдём к тебе домой, и ты всё выложишь. У нас с тобой нет времени.

— У меня нет компромата на себя. Что за чушь? Кто будет…

— Заткнись! Тем хуже для тебя. Значит, нужно его создать.

— Как?

— Сейчас мы с тобой перейдём на другую строну парка. Там я тебе объясню, что нужно сделать. Принуждать тебя не буду. Мне важно, чтобы ты сам сделал выбор.

На той стороне парка я их ждал на некотором расстоянии. Эта его часть примыкала к неблагополучному району, и там на лавочках ночевало много бездомных.

Рядом с такой лавочкой я их и поджидал, основательно загримировавшись.

На лавочке, завернувшись в грязный спальный мешок, ночевал бездомный негр.

Все горожане знают, что здесь много бездомных ночует, поэтому в этой части парка практически нет прохожих или совершающих пробежки. А ночующие бедолаги просыпаются не рано: они поздно ложатся. В этом плане у них жизнь как у аристократов.

Увидел приближающихся Нино и Дика, немного отошёл, спрятался, но всё видел. Нино заранее меня заметила и поняла, к какой лавке ей надо подвести Дика. Среди бездомных эта лавочка считалась лучшей, так как находилась в тихом месте, дальше уже не было скамеек. Несомненно, занять её мог человек, обладающий определённым авторитетом в их иерархии.

Лежавший на лавке негр был в полной отлучке от качественной наркоты, полученной совершенно бесплатно. У меня всегда есть небольшой запас в надёжном месте. Точнее, негр мне пообещал вечером помочь разнюхать в своём кругу насчёт одного выдуманного мною ограбления.

Нино подвела Дика к лавке, дала ему пистолет с глушителем. Немного отошла в сторону. Я снимал из укрытия, из-за куста, и был уверен, что Дику сейчас не до меня. Кроме того, заранее дополнительно успел установить две правильно сфокусированные камеры, очень дорогие по тем временам.

Дик выстрелил в бездомного один раз. Обернулся и посмотрел на Нино, которая молча показала повторить выстрел. Дик выстрелил второй раз.

Нино приняла у него пистолет в целлофановый пакет. Они спокойно развернулись и быстро пошли обратно.

Как я решился на такой безумно дерзкий и рискованный план? Неужели так легко человека понудить кого-то убить?

Мой жизненный опыт пришёл мне на помощь и… интуиция, как ни странно. Но в данном случае в основе решения главным был смелый и холодный расчёт.

Сенатор мне сказал, что Дик конченный трус и нервный очень. Мнение сенатора, я безусловно уважаю. Это очень опытный и умный человек. Он отлично разбирается в людях.

Трусость — это неспособность справляться со своим страхом, неумение переступать через него, когда это необходимо. Или еще можно сказать, что это неумение грамотно реагировать на страх. Трус ведет себя не адекватно сложившимся обстоятельствам. Часто у труса возникает желание немедленно и очень быстро решить проблему из-за которой наступил страх. Кроме того, сенатору Дик показался нервным очень, не адекватным. Мой расчёт был на то что у Дика возник страх быть задержанным ФБР, он пойман за руку. Этот страх он мог преодолеть через меньший страх, через поступок о котором могут не узнать. При этом нервность Дика стимулировала его поспешность, суетливость, желание немедленно устранить самый непосредственный страх, страхом отложенным.

Одной из главных работ Михаила Булгакова является роман «Мастер и Маргарита», где раскрываются нравственные проблемы, проблемы любви, добра и зла, верности и предательства. Затронул автор и тему пороков, где среди всех человеческих негативных качеств он выделяет трусость. Каждый человек может бояться и иметь страх перед чем-то, но именно трусость губительна. Писатель называет самым страшным пороком — трусость и очень трудно с ним не согласиться. Почему? Всё потому, что именно это позорное качество человечества толкает людей на преступления. Часто, именно она управляет действиями предателей, трусостью руководствуются и те, кто часто льстит своему руководству. Именно трус идет на вранье, а все потому, что он боится. Именно трусость является страшным пороком, и данная проблема хорошо видна в «Мастере и Маргарите» на примере персонажей. Например, Мастера нельзя назвать героем, он не воин, он не смог идти до конца. Отказавшись от своей рукописи, Мастер показал свою трусость, он позволил себя сломать. Трусость проявляет и Понтий Пилат, который имея власть, трусит. Он боится потерять авторитет, он попросту сломлен народными массами. Не смог настоять на истине, не спас человека, в чьей вине сомневался, отступился от моральных принципов за что и поплатился.

Именно из трусости Дик решается на смелый (на первый взгляд) поступок — выстрелить. Но стреляет он в надежде что его не найдут, «из-за угла» как бы стреляет. Решает проблему возникшего бОльшего страха.

В данном случае расчёт был именно психологическим. Страх оказаться в тюрьме пересилил все остальные страхи. Первый такой опыт. Сработало.

Я остался их прикрывать. Снял камеры. Отошёл на приличное расстояние, но всё контролировал. Оставался там около получаса. После этого удалился.

Нино оставила Дика на том месте, где встретила его изначально. Они демонстративно разошлись.

После этого она быстро совершила манёвр и скрытно, аккуратно сопроводила Дика до подъезда, присмотрела.

Я сменил Нино и не оставлял его подъезд без присмотра ни на минуту.

Ближе к полудню меня сменила Нино, а я метнулся в офис и присматривал там за Диком ещё и через камеру подъезда.

Вечером сменил Нино, а она направилась в парк к маршруту вечерней прогулки Дика.

Дик вышел выгуливать собачку в обычное время. Я его на расстоянии очень аккуратно сопроводил.

Нино и Дик встретились. Я слушал их диалог.

— Как настроение, Дик? — спросила Нино.

— Нормально. А что? Что опять? — спросил Дик.

— Совесть не мучает?

— За что? За то, что я избавил наркомана от мучений?

— Молодец! Правильно мыслишь. Вообще-то я так же думаю.

— Мне плевать, как ты думаешь. Тварь!

— Дик. Мне нужны десять тысяч долларов, срочно.

— А я тут при чём?

— Дик, мне нужны эти чёртовы деньги!

— Ты будешь меня теперь шантажировать?

— Нет, Дик, честно! Поверь мне. Дай мне в долг, пожалуйста. Я тебе обязательно потом отдам, — несколько игриво сообщила Нино.

— Ты шутишь?

— Нет, конечно. Мы теперь с тобой повязаны на всю жизнь.

— Как?

— Посмотри это видео, — сказала Нино.

Дик взял её телефон и увидел, как он стрелял в человека, потом увидел крупным планом убитого на лавке им негра и своё лицо с одной из установленных мною камер.

— Ты говорила, что не будешь записывать. Обещала! Говорила, что тебе в качестве гарантий достаточно пистолета с моими следами. Ты меня обманула!

— Дик, мне нужно всего-то десять тысяч долларов. Извини. На будущее не верь всему, что обещают женщины.

— Ты можешь мне поклясться, что больше не будешь требовать у меня деньги?

— Я не требую. Я просто прошу в долг.

— Ты больше не будешь у меня просить деньги?

— Никогда! Честное слово! — рассмеялась Нино.

— Ладно. Жди здесь. Сейчас принесу.

Через полчаса Дик отдал Нино деньги, а я на всякий случай сопровождал его до дома и обратно.

— Вот спасибо тебе большое, Дик! — торжествовала Нино.

— Было бы здорово, если бы мы больше не встретились.

— Напрасно ты так, Дик. А хочешь заработать десять тысяч?

— Что же ты сама не заработаешь?

— Я не могу. А вот ты с моей помощью можешь. Вместе мы сможем.

— Как?

— Так ты хочешь заработать или нет?

— Конечно, хочу. Ты же мне не вернёшь мои деньги. Так хоть компенсировать.

— Ты там у себя в Фейсбуке намекнул, что скоро расскажешь, какие нехорошие дела творятся у нас в штате.

— Я же сказал, что впредь ничего не буду писать про сенатора.

— Это понятно. Но ты можешь опубликовать ещё один анонс и уточнить, что речь пойдёт о китайцах и их теневом бизнесе в Бостоне.

— О китайцах?!

— Да.

— А что о них напишешь? Это полностью закрытое сообщество, про них никто ничего не знает.

— Я тебе дам материал для анонса, ты его публикуешь, потом ждёшь, когда на тебя выйдут китайцы.

— И что дальше?

— Объяснишь им, что тебе пришло сообщение с неизвестного адреса. Так и будет на самом деле. В том сообщении будет идти речь о том, что информация касается теневого казначея китайской диаспоры Бостона по фамилии Пинг и его окружения. Возьмёшь с них десять или даже пятнадцать тысяч долларов. Себе оставишь. Сам решай. Мне ничего не надо. Мы будем в расчёте. Я тебе не должна. Тебе нравится моё предложение?

— Вроде бы неплохо.

— Если будешь меня слушать, будем вместе неплохо зарабатывать.

— Я не против.

— Дам тебе адрес моей электронной почты. Туда мне пиши. Встречаться больше не будем, как ты и хотел.

Эта операция, от начала и до конца придуманная мною, была не только дерзкой, но и молниеносной.

Кроме прочего, расчёт был на блицкриг, то есть на то, чтобы, нанеся сокрушительные психологические удары по цели (Дику), не дать опомниться, добивать без жалости и надежд сразу и наповал. То есть никакого медленного, мягкого втягивания, минимум интеллектуальных игр. Стремительный напор и развитие наступления — сокрушительный удар.

Про китайцев я придумал уже после того, как Дик убил бездомного негра, эта идея мне пришла в голову лишь ближе к обеду, и я принял решение действовать без остановки.

Сегодня я обо всём сообщу генералу Крупину. Уверен, что уже завтра Дик получит соответствующее сообщение из ГРУ. Подтверждение этому я увижу, просто посетив его блог. Всё открыто. Далее он будет думать, что переписывается с Нино, которую он больше, скорее всего, не увидит. И портрет её даже толком составить не сможет, потому что Нино на этом задании была сильно загримирована и в парике, сегодня она была больше похожа на латиноамериканку и характерный акцент неплохо изображала местами. Даже ногти свои (всегда очень красивый маникюр) коротко остригла, как и положено по инструкциям ФБР.

Теперь Дик должен связать китайцев с ГРУ. Далее роль Дика мне непонятна. Но она у него будет обязательно. На всю оставшуюся жизнь, без остатка. Наверняка вербовать китайцев будут дистанционно и, скорее всего, просто будут покупать ту информацию, которую получает разведка США. То есть китайцы два раза её продадут. Не сомневаюсь, что наши китайцев завербуют под чужим флагом. Каким? Это неважно. Но, скорее всего, это будет флаг Страны восходящего солнца.

Почему?

Вильте по её делам от СВР приходили соответствующие теоретические материалы про японскую разведку. Эти материалы для её ситуации имели очень практическое, прикладное значение ввиду того, что возглавляемая ею фирма очень много и тесно сотрудничала с японцами, гораздо меньше — с китайцами и южными корейцами.

СВР ей много писала про болезненное отношение одних к другим и третьим. Но и предупреждала, что внутри её контрагентов обязательно торчат уши всех их разведок. Особенно предупреждали о том, что японцы всегда используют любые возможности для вербовки китайцев, — это просто закон такой у них.

Я не знал о том, как эти технологии освоены в ГРУ, но мы с Вильте поняли, что ими очень виртуозно владеют в СВР, поэтому я надеялся, что их давным-давно и очень хорошо освоили и в ГРУ.

Вильте узнала о моей операции только рано утром, когда я поехал в тайник и заехал домой специально, чтобы с ней всё согласовать в полном соответствии с заключённым между нами договором. Ни за что не хотел её обманывать. Вильте немного подправила кое-какие детали. Одобрила с ходу, к моему великому удивлению. И… ждала. Ждала, ждала, ждала.

Я не мог ей ничего сообщить, так как телефон лежал весь день в офисе. С собой брал только левые, одноразовые, один из них, аварийный, был в активированном состоянии и включался только в нужных местах и в нужное время. Потом я его сразу же выбросил.

Только в обед мы с Вильте встретились, и я сообщил ей о китайском замысле. Тоже одобрила.

Вечером я, Вильте и Нино собрались в ресторанчике, чтобы всё обсудить.

Первым делом постарался оценить морально-психологическое состояние Вильте и Нино. Это вовсе не шутки. Надо быть очень внимательным. За напускной веселостью могут скрываться очень тяжёлые вещи.

Вильте ко мне слегка прижалась, нежно и очень деликатно прикоснулась к моей щеке.

— Как настроение, дорогая моя?

— Нормально.

— То есть удовлетворительно.

— Нет. Хорошее. Всё прошло нормально.

— Ой ли?

— Витя, если ты про этого бомжа, то так и знай, что мне совершенно плевать на все эти муки и страдания. В тот раз я это пережила и сделала свои выводы.

— Какие?

— Я больше думаю, сколько наших с тобой сограждан спилось, умерло от наркотиков, от тоски и безысходности в девяностые, когда люди потеряли всё: не только работу, не только цели, ориентиры и накопления, но и перспективы. Я читала, что речь идёт о миллионах. А сколько инженеров, врачей, офицеров, учителей чуть с ума не сошли, торгуя на рынках шмотками, убитыми иномарками?

— Ну и при чём тут этот бомж? — специально решил обострить, чтобы заставить выговориться.

— Кто нам нанёс поражение в холодной войне? — парировала Нино.

— Мы сами. Наше партийное начальство. Но не американцы, — я решил дальше нагнетать.

— Короче! Витя, ты хочешь сказать, что США тут ни при чём? — огрызнулась Вильте.

— Нет, конечно. Это я так. Конечно, они виноваты. Они наших не жалели. За их деньги воевало душьё в Афганистане. Они их учили. Покупали китайское оружие и руками афганцев убивали наших солдат и офицеров.

— Ну вот! Что ты начинаешь? — воскликнула Нино.

— Кстати. Американского бомжа убил американец, — сказала Вильте.

— И никто его не заставлял. Это был его выбор, — добавила Нино.

— И ради нашей Родины! А это самое главное, — заключил я.

В ситуации с Ником они впервые столкнулись с выбором. Выбор был таким: убить или сохранить жизнь. Вот тогда они и сделали все главные умозаключения, приняли для себя решение на будущее и сейчас уже были готовы к такому развитию событий. Именно тогда они были «обстреляны». Именно тогда они почувствовали запах крови и перебороли себя.

Теперь передо мной сидели уже опытные воины, очень и очень красивые настоящие воины.

Сегодняшний ужин — это не повод горевать над жизнью убитого нами ни в чём конкретно не повинного человека.

Это повод праздновать победу в отдельном бою, где погиб человек от случайных осколков. Погиб отдельно взятый нерадивый воин вражеского государства. А мы выжили и продолжаем воевать.

И ещё… Тогда я подумал, что жизнь человека в развитых европейских (по менталитету) странах — а к ним я, безусловно, относил и США, и Россию — очень сильно переоценена в современности. То есть в России не очень иной раз, а в США очень сильно завышена цена человеческой жизни. Но говорить об этом вслух своим женщинам не хотел. Считал, что пока им рано о таком думать.

На следующий день я был у сенатора. Пошли к прибою.

— Сэр, проблемы больше нет.

— Как я могу это понять или проверить?

Я ожидал этот вопрос.

— Зачем вам?

— Виктор, брось!

— Хорошо.

Показал сенатору ролик. Он знал лицо Дика.

— Что ты будешь делать с этим кино?

— Оно будет у меня. Дик не знает, где оно будет храниться. Но знает, что оно в надёжных руках.

— Он с тобой знаком, видел тебя?

— Нет.

— Кто с ним работал?

— Он этого человека не знает и не увидит больше.

— Это хорошо. Ты будешь Дика дальше как-то использовать?

— Да.

— Как?

— Он свяжет моих с Пингом.

— Чушь.

— А как мне быть?

— До чего же вы всё-таки тупые! Останови там всё!

— Почему?

— Останови и приходи. Поужинаем. Я подумал и решил вам помочь.

Мне нужно срочно связаться с ГРУ.

Отъезжаю. Иду в торговый центр. Свой телефон оставляю в машине. Иду в туалет, захожу в кабинку. Активирую симку на одноразовом телефоне и пишу сообщение. Тут же получаю в ответ подтверждение. Следом буквально через пару минут получаю сообщение о том, что письмо Дику ещё не успели отправить. Симка летит в унитаз, а телефон после короткой водной процедуры с мылом летит в урну для одноразовых бумажных полотенец.

Вечером приехал в самый дорогой, просто с космическими ценами, китайский ресторан. Сенатор решил ужинать в нём.

Вижу, что он с каким-то китайцем.

— Знакомься, Виктор, это мой давний и хороший друг Джон.

— Очень приятно познакомиться, Джон.

— Да, мне тоже очень приятно, Виктор.

— Виктор, Джон владеет этим рестораном единолично.

— Я никогда здесь не был.

— Естественно. Кто может себе позволить такие цены! — воскликнул сенатор.

— Для вас, сэр, всегда есть скидка тридцать процентов, — неизменно улыбаясь, сказал Джон.

— Давайте, господа, приступим к делу. Сначала обсудим бизнес, потом как следует отужинаем, — заключил сенатор.

— Виктор, кроме этого ресторана, Джон владеет частной разведывательной компанией.

— Что?! — я не смог сдержать эмоции.

— То, что слышал. Официально основной задачей этой компании является промышленный шпионаж. Поскольку Джон не занимается разведывательной деятельностью на территории США, то он ничего не нарушает, — сказал сенатор.

— Мы работаем в странах, не входящих в блок НАТО. В основном на территории коммунистического Китая, во Вьетнаме и некоторых арабских странах. Просто покупаем и продаём информацию. В нашем бизнесе информация — это товар.

— И кто ваши покупатели?

— А ты как думаешь, Виктор?

— Не знаю. Я никогда не имел дела со спецслужбами.

— Виктор, моя фирма — это не спецслужба. Моя фирма — коммерческая организация. Всё абсолютно легально и в полном соответствии с американскими законами. Мы ничего не нарушаем, когда здесь, в США, продаём информацию о секретах коммунистического Китая, например, японцам или австралийцам. Вообще кому угодно.

— И как это работает? Как на практике все эти шестерёнки крутятся?

— У нас есть свои источники информации.

— Кто они?

— В основном это люди, которые работают в Китае. Мы вообще иной раз не знаем, кто источник информации. Нам присылают предложение. Если нам интересно, мы его изучаем, договариваемся, оплачиваем. В основном всё анонимно.

— А ЦРУ вы тоже продаёте информацию?

— Нет. Разведывательным органам США мы передаём по их запросам всё безвозмездно. Это патриотический долг.

— Господа! Вы знаете, я бесконечно далёк от всего, что подпадает под такие термины, как «разведка» или «шпионаж». Даже просто умышленно избегаю всего этого. Извините, но я бы хотел немедленно завершить нашу беседу, — я очень выразительно посмотрел на сенатора.

— Не спеши, Виктор. У нас сегодня будет очень честный разговор, — твёрдо произнёс сенатор.

— Что это значит?

— Это значит, что Джон давно обратил на тебя внимание. Несколько дней назад он пришёл ко мне за советом. Люди Джона многократно зафиксировали твои многочисленные передвижения, часто совершенно необъяснимые. Это наводит на определённые мысли. Поскольку мы с Джоном давние друзья, то Джон пришёл ко мне и всё рассказал. Я на время запретил ему наблюдать за тобой. Разумеется, если он это передаст в ФБР, то арестуют и тебя, и меня со временем. Всё-таки у меня особый статус, — спокойно и холодно произнёс сенатор.

— Виктор, ты действовал слишком активно и слишком смело, потерял страх, — сказал Джон.

— Я не стал тебя заранее предупреждать о таком разговоре, побеспокоился о твоей нервной системе. Зная твой характер, решил, что лучше всего вот так, как сейчас. Всё и сразу. Извини, — сказал сенатор.

— И что мы будем делать?

— Тебе не о чем беспокоиться, — ответил сенатор.

— Мы просто будем вместе работать, — добавил Джон.

— Джон ненавидит коммунистический Китай. Он ненавидит Китайскую коммунистическую партию и всех её функционеров. Имеет для этого очень глубокие основания. Джон потерял многих членов своей семьи и друзей, — решительно произнёс сенатор.

— Когда я приехал в США, то был абсолютно нищим. У меня была с собой маленькая сумочка с вещами. Сенатор меня заметил, когда я, стоя на коленях перед входом в ресторан, предложил ему надраить как следует его туфли. Я успел обзавестись самодельной переносной деревянной подставкой, обувной щёткой и кремом, а также найденной на мусорке тряпкой для шлифовки туфель.

— Мне никто и никогда с таким усердием не драил ботинки. Когда я вышел из ресторана, то застал Джона на том же месте, и при этом его пытались обобрать, обложить данью чернокожие гангстеры этого района.

— В общем, на следующий день я приступил к наведению порядка в подвале дома сенатора. Так началась моя карьера в США. И всем, что у меня есть, я обязан именно ему, — сказал Джон.

— Нам с тобой несказанно повезло, что ты попал в поле зрения Джона, а не контрразведки, — заключил сенатор.

— А есть уверенность, что я не попал в их поле зрения?

— Есть. Мы присматривали за тобой более шести месяцев, и если бы за тобой было хоть какое-то наблюдение, то мы бы немедленно прекратили своё. Ничего не было. Можете быть спокойны, — отрезал Джон.

— Джон, зачем я тебе?

— Виктор, Джон давно искал надёжные связи с Россией, — ответил сенатор вместо Джона.

— Для чего?

— Я не хочу, чтобы Россия и Китай стали союзниками. Считаю это главной опасностью для всего мира и особенно для моего Тайваня. Мы знаем истинное отношение коммунистов к русским.

— Какое? Я совершенно не знаю этой темы.

— Как к большому и вкусному пирогу, который пока ещё не испёкся. Несмотря на голод и желание его заглушить, нужно терпение, иначе может произойти несварение, — ответил Джон.

— Очень образно и предельно ясно. Спасибо.

— Поэтому я готов совершенно безвозмездно помогать русским и передавать всю информацию по коммунистическому Китаю и всему, что связано с ним, — заявил Джон.

— А что с ним связано?

— Многое. Там будет много информации по разным странам. Очень разным.

— Хотелось бы подробнее.

— Без проблем. Виктор, ты знаешь, какая из разведок мира одна из самых эффективных в Китае?

— Японцы?

— Они хорошо работают. Но не лучшие.

— Кто? Арабы?

— Нет. Индусы. Вечные враги коммунистического Китая. При этом в КНР вся разведка и контрразведка построена по русскому образцу. В Индии всё построено по британскому образцу. То есть там всё интересно даже с точки зрения борьбы двух главных мировых разведывательных школ.

— А США?

— Стоп! Виктор! Мы США не обсуждаем вообще! Никогда и ни одного слова. Ничего! Табу полное, — перебил меня Джон.

— Понял, понял. Согласен абсолютно. А почему, Джон, ты вдруг решил за мной присмотреть?

— Мне показалось твоё поведение подозрительным.

— В чём?

— Ты стал заметен в городе. Это безусловный интерес. Просто посмотрели, чем ты живёшь. В принципе, ничего не увидели, кроме одного: у тебя много необъяснимых поездок, каких-то странных передвижений. Заинтересовались. Выяснили и пришли к сенатору. Разумеется, главным было ему не навредить. И вот мы здесь собрались.

— Какие рекомендации, Джон?

— Короткие посещения кафе в одиночестве, выезды за город и прочие подобные передвижения нужно минимизировать. Остальное — это уже следствие этих наблюдений.

— Понятно.

— Кроме того, прошу запомнить, что этого разговора никогда не было, — сказал Джон.

— И это понятно.

— И ещё. Мы будем иногда за тобой присматривать. Не бойся, если заметишь. Я дам тебе небольшую порцию условных сигналов. Заметил — спросил — получил ответ. Так что в случае опасности мы тебя тоже предупредим. Будь спокоен. С этого момента мы будем обеспечивать небольшое прикрытие тебя и сенатора. Чисто для обнаружения наблюдения. Поэтому мы иногда будем на расстоянии присматривать. Не беспокойся. Тем более ты можешь мне сказать, что в какой-то день за тобой не нужно присматривать.

— А что с Пингом?

— Виктор, не беспокойся. Всё, что знает Пинг, будет знать Джон. Соответственно, будешь знать и ты. Но при одном условии, — ответил сенатор.

— Каком?

— Виктор, ты должен нам дать слово, что никто, кроме тебя, не должен знать о Джоне ничего, — сказал сенатор.

— Если у меня начнутся проблемы, то отвечать только тебе, — добавил Джон.

— Как отвечать?

— Смерть твоя, твоей жены и твоих детей, — глядя мне прямо в глаза, спокойно произнёс Джон.

— Я не согласен. Мне не нужна информация под такие гарантии.

— Поздно. У тебя уже нет выбора. Ты уже связался с частной разведывательной компанией. Такие правила во всех компаниях, тем более в китайских из Тайваня, — ответил сенатор.

— А в КНР есть частные разведывательные компании?

— Две. Специфические. Обе на подряде Главного разведывательного управления Генштаба НОАК. Одна из них работает чисто по бывшим британским колониям в Азии, включая Индию. Вторая работает только по Африке.

— А что в Латинской Америке?

— Там так же, как и у вас.

— Странно.

— Придёт время, и я всё тебе объясню, — сказал Джон.

— Получается плохо. Получается, что только что меня завербовала частная разведывательная компания с тайваньскими интересами.

— Конечно же, нет! — воскликнул возмущённый сенатор.

— Получается, что ты сейчас завербовал целую частную разведывательную компанию, причём работающую против коммунистического Китая. Мы от тебя не требуем никакой информации. Ты получаешь от нас информацию и передаёшь. У тебя нет никаких обязательств. Ты не должен предавать свою Родину. Напротив. Пожалуйста, продолжай ей служить, — возмущённо ответил Джон.

— Виктор, если ты хочешь, то можешь абсолютно спокойно забрать свою семью и покинуть США. Тебе ничего не угрожает. Но я тебе это не рекомендую категорически, — заметил сенатор.

— Действительно, пока что у меня нет обязательств, — ответил я.

— И не появится. У меня есть интерес, и у тебя есть интерес. Виктор, в чём проблема? Это бизнес. С тебя только гарантии моей безопасности, — воскликнул Джон.

— При этом никто не нарушает законы США. На законы Китая нам плевать! — добавил сенатор.

— Это просто сделка. Обычная коммерческая сделка. Ты покупаешь то, что я продаю, — продолжал Джон.

— Не пойму, почему же ты, Джон, самостоятельно не нашёл выходы на русскую разведку?

— У них там не разведка, а дырявое корыто. Я боюсь с ними иметь дело. Там всё продается и покупается. А вариант с тобой выглядит очень надёжным, — Джон криво усмехнулся, и у меня мурашки по спине пробежали.

После ужина мы с сенатором решили пройтись.

— Почему вы в своё время не просили Джона сделать кое-какие деликатные дела? — спросил я.

— Он ничего не знает про тот компромат, который есть у вас на меня. И я не хочу, чтобы он о нём знал. К тому же он до сих пор вообще ничего на меня не имел.

— Вы меня вините?

— А кого ещё?

— Ну, извините. Я сам себе места найти не могу. Многие мои коллеги по полвека и даже больше работают, и никто ни о чём не догадывается. Большинство таких. Но я не такой.

— Ладно. Джон — это надёжный вариант. К тому же он знает, что если у меня возникнут серьёзные проблемы, то ему с этой компанией крышка. И он вообще останется без денег. Эти ребята умеют хорошо думать. Нация торговцев.

— Я подумал, что он за идею.

— Правильно подумал. Нет больших врагов у китайцев, чем сами китайцы. У него лютая ненависть к коммунистам.

— Ко всем или только к руководству компартии Китая?

— Он активный участник всемирной антикоммунистической лиги, сейчас она называется Всемирная лига за свободу и демократию. Это не столь важно. Суть осталось прежней: лютый азиатский антикоммунизм. Пока был СССР, то, конечно, и СССР был врагом. СССР повержен и стал им неинтересен. Но сближение России и Китая — это то, чего они реально не могут допустить. Поэтому у тебя будет очень хороший поток информации. И не дай бог тебе засветить Джона перед своими. Это страшный человек! Очень страшный. Но тебе повезло, что он самый настоящий твой союзник. Я никогда его не привлекал в целях обеспечения собственной безопасности.

— Почему?

— Во-первых, не было такой нужды. Во-вторых, я никогда не хотел его очень близко к себе подпускать. А теперь это само собой получилось.

— Это плохо?

— В таких реалиях это очень хорошо. Ты подставил нас с тобой под сильнейший риск. И пусть уж лучше Джон аккуратно нас прикроет, чем вот так, как он рассказал.

— Вы уверены в его надёжности?

— У них там, внутри их диаспоры, вообще не разберёшься, тем более внутри его компании. Единственное — там стандартный подход в том, что всё карается смертью, в том числе близких людей. Не вникай. Люди всю жизнь Китаем занимаются, разбираются, а спросишь что-то — так первый ответ о том, что в Китае всё очень сложно и тяжело понять.

— Он действительно всем вам обязан?

— Да. Этот человек неоднократно доказал свою преданность мне. Кроме того, у нас с ним построена такая финансовая модель в бизнесе, при которой он очень сильно переживает за моё здоровье и благополучие.

Когда остался один подумал о том, что у меня не было шансов вскрыть наблюдение за мной со стороны Джона. К этому моменту я уже хорошо изучил всю теорию от ГРУ по данной теме, да и практика системная. У меня это уже в крови проводить постоянные «проверочки». Ничего не замечал! Но это не потому что я такой бестолковый и не обучаемый. Джон не вёл за мной слежку, он вёл за мной наблюдение. Это совершенно разные термины. Наблюдение предполагает скрытое, тайное наблюдение. Им могут пользоваться только полиция и спецслужбы и только в установленном, официальном порядке, то есть при проведении оперативных санкционированных мероприятий.

Наблюдение — это открытые действия. Как правило на дистанции и без подслушивания. Именно им пользуются местные частные детективы, чтобы не нарушить закон.

Поэтому даже в речи Джон ни разу не употребил слово «слежка», напротив произносил термин «наблюдение».

Слежку можно обнаружить, наблюдение — почти невозможно. Джон наверняка использовал для этого много и разных людей, чередуя их. У меня не было шансов что-то заметить. Тем более все эти азиаты («жёлтые») для меня на одно лицо. Ни за что не смогу отличить японца от китайца или корейца. И всех их становиться здесь всё больше и больше. Куда катится эта страна?!

Пришлось кое-что рассказать Вильте, но без намеков про дела Джона. Она очень спокойно выслушала меня. Особенно нас обоих порадовало, что никто не догадывался о том, что Вильте является офицером русской внешней разведки.

Отправил сообщение генералу Крупину о вербовке нового агента в китайской диаспоре. Просил не требовать от меня данных на него. Я в любом случае не собирался раскрывать Джона. Если Джон окажется хорошим источником информации, ко мне со стороны ГРУ отношение взлетит до небес. Следствием этого будет очень бережное отношение ко мне. А это значит, что повысится моя безопасность.

Тем временем в России, в СМИ, уже в открытую обсуждали будущую военную реформу. Политологи смело обсуждали, какая армия нужна нашей стране. Нормальной, содержательной и глубокой дискуссии не получалось, по моим наблюдениям и по моему очень необъективному мнению.

Большинство «аналитиков» склонялось к тому, что России нужна маленькая по численности, хорошо обеспеченная контрактная армия. Обосновывалось это тем, что у нашей страны огромный ядерный потенциал, и армии всего-навсего придётся воевать в локальных войнах и конфликтах, часто на чужих территориях и в «экспедиционном формате».

Тогда ещё звучали голоса их оппонентов. Едва слышно звучало мнение отставных генералов о том, что такой стране, как наша, нужна быстро развёртываемая мобилизационная армия, укомплектованная резервистами по контракту, по типу Национальной гвардии США, и обязательное сохранение призыва на военную службу с целью подготовки мобилизационных резервов и последующего развёртывания второго эшелона мобилизации — уже вовсе не добровольных резервистов. Эти голоса саркастически высмеивались. Таких полковников и генералов называли навсегда отставшими от жизни, выжившими из ума «сапогами» советского типа. Действительно. Как назло, в медийное пространство попадали только какие-то совсем тупые люди. Со временем я пришёл к выводу, что сделано это было специально.

В США в прессе эту дискуссию видели и неизменно приходили к выводу о том, что победит точка зрения тех, кто стоит за этими «политологами».

А я успокаивал себя тем, что при таких делах военную разведку (особенно космическую) только усилят, ей предстоит очень бурный и качественный рост с кратным увеличением финансирования и всего остального. Разумеется, такое решение предполагало усиление ГРУ Генштаба в целом и стратегической внешней разведки в частности. Ничто не указывало на то, что и как потом получится…

Я по своему личному опыту тогда считал, что стратегическая военная внешняя разведка развивается, причем не революционно, а эволюционно, постепенно, в ногу со временем, без резких движений, не отвергая всё то хорошее, что было в ней в советский и имперский периоды.

Эта самая эволюция и привела меня к тому, что именно тогда, как часто бывает во внешней разведке, совершенно внепланово, неожиданно, столкнулся впервые в жизни с частной разведывательной компанией. А до этого случая никогда ничего о них не слышал и даже не читал. И тем не менее именно старые, испытанные методы привели меня к этому первому знакомству.

Буду запрашивать у генерала Крупина всю теорию на тему частных разведывательных компаний. Придётся изучать, а хотелось остановиться. Ничего, осилю, усвою, для себя — это очень нужно! Скоро, очень скоро я опять начну жить как нормальный человек. Ну почти, как нормальный… Здорово! А на долго? Думаю, что несколько лет у меня будет спокойными, как минимум.

Осмысливал результаты. Я получил очень сильный источник информации. Насчёт достоверности этой информации пусть в ГРУ думают. Мне это не по силам. Этот источник информации будет со мной работать по убеждению, в силу своих идеологических установок и, возможно, ненависти к своим родным китайским братьям. Любви к русским у них нет и быть не может. Их сердце принадлежит США. Это мягкая сила. Вот так она выглядит! А к Китайской народной республике ненависть. Интересно, это чувство сильнее любви? Но и любовь, и ненависть — это убеждения. Во как получается!

Я получил первый опыт вербовки по идейным убеждениям. Правда, вовсе не под знаменем коммунизма (или социализма), а под знаменем ярого и безжалостного азиатского антикоммунизма. Но лозунг вполне подходит.

Venceremos — мы победим!

Продолжение будет.

Подписывайтесь на мои новинки.

Бесконечно благодарен всем, кто поддержал меня в начале моего творческого пути: написал отзыв. Вначале были сомнения о необходимости продолжать, но хорошие отзывы читателей вдохновили меня идти вперёд. Особенно благодарен тем, кто нашёл возможность и написал отзыв на каждую часть моего произведения. Есть такие! Низкий вам поклон! Я вас вижу и люблю. Вы меня вдохновили и поддержали в период сомнений.