Арсений загерметизировал шлем скафандра и в сопровождении Сергея дошёл до шаттла. Механик помог ему устроиться в кресле, затянул ремни безопасности, хлопнул по плечу и показал большой палец. Затем вылез и закрыл люк снаружи. Арсений остался один, перед ним ожил монитор, из подлокотника выдвинулся джойстик управления. На мониторе показывался вид на челнок с камеры на станции, схематичное изображение ориентации корабля, просчитанный коридор снижения на планету.

— Проверка связи, — раздался в шлеме голос Андрея. — Системы шаттла инициализированы и докладывают о готовности. Коридор снижения рассчитан. Ты спустишься до сотни метров над уровнем моря и затем примешь управление. Если драга действительно в порядке, то сможешь совершить посадку прямо на неё и осмотреться на месте.

— Понял.

— Шлюзы герметичны. До отстыковки три… два… один… Свободен.

С мягким толчком шаттл отделился от станции. Пыхнули маневровые двигатели, стабилизируя корабль. Отделившись от станции с её создаваемым вращением подобием гравитации, Арсений оказался в невесомости.

Это состояние так и не стало для него привычным, каждый раз вызывая маленькую панику. Ощущение свободного падения, похожее на то, что иногда бывает в момент засыпания — когда будто оступаешься и падаешь куда-то, лежа в постели… только оно всё длится и длится. Арсений никому не рассказывал об этой своей слабости, да и давно научился быстро подавлять неприятные ощущения.

— До включения основного двигателя три… два… один.

Заработал главный двигатель шаттла, тормозя орбитальную скорость и посылая кораблик к плывущим внизу углеводородным облакам Титана. Арсений краем глаза продолжал следить за показаниям приборов, но пока всем заправлял автопилот, основное внимание человека было направлено на картину вокруг.

Прямо перед инженером выгибался полусферой огромный экран, на который выводилось изображение с камер обзора. Однако по сторонам от него были и небольшие иллюминаторы. Они были одновременно и страховкой на случай отказа камер, и проявлением склонности человека смотреть своими глазами, а не через инструмент.

Под шаттлом безмятежным шаром оранжево-палевой мглы парил Титан. Над шаттлом раскинулась чернота открытого космоса, звезды постепенно тускнели, пока кораблик опускался все ниже. А в иллюминаторах был виден изгиб горизонта, и дымка атмосферы, удивительно синяя в верхних слоях, постепенно переходящая внизу в желтый, оранжевый и мягкий коричневый цвет кофе с молоком.

Эта картина стоила всех неприятных ощущений, всей накопленной усталости, всех трудностей и всех опасностей. Это был космос во всей своей красе. Вековая мечта человечества разворачивалась перед глазами Арсения.

Уже не в первый раз Арсений задумался, почему же виды космоса кажутся человеку столь прекрасными. Ведь они эволюционно не близки нам. Тысячи лет наш вид развивался в других условиях, с другим ракурсом зрения на мир, с другими привычными пейзажами. Почему же тогда вид на Землю из-за атмосферы столь притягателен? Почему нам кажутся безусловно красивыми кольца Сатурна, Крабовидная туманность и галактика Андромеды? Почему вообще звёздное небо, эта бесконечная чёрная пустота, полная звёзд, так манит взоры и мысли?

Скорость шаттла упала достаточно для того, чтобы сойти с орбиты и погрузиться в атмосферу Титана. Двигатель продолжал работать, тормозя корабль ещё сильнее. Скоро корабль перейдёт от баллистического спуска к аэродинамическому полёту. Плотная атмосфера Титана позволяла пользоваться крыльями, что очень помогало человечеству при освоении спутника Сатурна.

Гул двигателя поменял тональность. Теперь вектор тяги был направлен иначе, и шаттл летел по-самолётному. Внизу показалась тёмная поверхность моря. Компьютер подсветил на мониторе ещё не видимую глазом драгу.

— Две минуты до точки переключения, — предупредил Андрей. — Будь готов принять управление.

— Подтверждаю готовность, — откликнулся Арсений, концентрируясь на предстоящей задаче.

Шаттл замедлился почти до полной остановки и завис на струях газа немного в стороне над драгой. Арсений осторожно наклонил джойстик, посылая корабль в плавный облёт драги по широкой дуге. Плавучий завод осматривался глазами, видеокамерами и радарами. Опыт экипажа и компьютерный анализ оценивали состояние.

— Структурных повреждений не выявлено, — огласил результаты анализа Сергей. — Выглядит достаточно прочной, чтобы садиться.

— Вас понял, сам согласен. Сажусь.

Арсений подвёл шаттл к посадочной площадке на корме драги и мягко опустил его вниз. Было слышно, как скрипнули полозья шасси, принимая на себя вес шаттла.

— Ну ты прямо как на тренажёре, показательная посадка, — похвалил коллегу Андрей.

— Спасибо. Готовлюсь к выходу из шаттла, — откликнулся Арсений, отстегивая ремни. В отличие от станции, где центробежная сила почти равнялась земной силе тяжести, на Титане было очень легко. В семь раз легче, чем на Земле.

Арсений покинул шаттл и немного постоял рядом с ним, привыкая к весу тела. Не хотелось шагнуть с привычным усилием и улететь за борт. Одновременно инженер осматривался.

— Что видишь? — поинтересовался Андрей с орбиты.

— Драга цела, но полностью обесточена и выключена. Не работает вообще ничего. Вокруг тихо и спокойно. Из странного — видны лужи на палубе.

— Лужи чего?

— Метано-этановая смесь, надо полагать. Анализ не проводил, но это с очевидностью углеводороды из моря вокруг.

— Ты не находишь это странным?

— Не более, чем прыжок драги на три метра вверх.

— Думаешь, было что-то вроде дождя? Всё-таки был шторм?

Арсений посмотрел на небо, высоко в котором плыли углеводородные облака.

— Возможно. Но это не объясняет прыжок.

— Волна, — предположил Сергей. — Я читал, на Земле в океанах бывают внезапные волны-убийцы. Типа цунами, но в открытом море. Они высокие и внезапные. С легкостью могут перевернуть корабль.

— Теория интересная. Если не принимать во внимание то, что здесь таких не наблюдалось.

— Это ничего не значит. Всё когда-то бывает в первый раз. На Земле в них тоже долго не верили.

— Иду внутрь, — сообщил Арсений.

Рубка управления драги не предполагала присутствие человека, поэтому не поддерживала пригодную для дыхания атмосферу. Однако была закрыта на замок. Это было давним источником удивления и шуток для вахтовиков. От кого закрывали рубки на безжизненной планете? Арсений поднёс наруч скафандра к считывающей панели, но ничего не произошло. Ожидаемо. Так что пришлось воспользоваться механическим ключом.

За дверью открылось тесное пространство, занятое прозрачными герметичными шкафами с компьютерами, сейчас тёмными. Лишь один небольшой монитор и несколько кнопок да портов доступа показывали, что драга вообще способна взаимодействовать с человеком напрямую.

— Драга полностью выключена. Двигатель заглушен. Компьютеры выключены, — доложил Арсений на орбиту.

— Что планируешь делать?

— Выключить и включить пробовали? — усмехнулся наладчик.

— Стой! — внезапно вскрикнул Андрей. — А не взорвётся?

Арсений на секунду задумался.

— Не должно. Если бы могло, уже бы взорвалось до отключения.

— Это если двигатель или цепи питания не были повреждены уже после отключения.

— В любом случае, я должен включить хоть что-то, чтобы понимать, с чем работать. Предстартовая диагностика систем не допустит запуска при серьезных повреждениях. Ну или хотя бы станет ясно, где проблема. А иначе мне придётся разбирать всё подряд, чтобы проверить. Я этим буду заниматься как раз до прибытия смены.

С этим словами Арсений нажал на кнопку запуска системы. Монитор мигнул, по нему побежали строки загрузки. В компьютерных шкафах замигали индикаторы. Сквозь корпус драги прокатилась дрожь запускающегося мотора.

— Включилось.

— Есть сигнал с драги, — откликнулся Андрей с орбиты. — Она вновь в сети, запускаю полную диагностику.

Арсений тем временем вытянул из наруча кабель и вставил его в разъём драги. На внутреннем дисплее шлема побежали строчки диагностики, которую запустил программист. Параллельно наладчик скопировал память драги на носитель скафандра.

— Диагностика показывает, что всё в порядке, — доложил Андрей. — Все системы работают нормально. Драга просто выключилась, и за время бездействия немного отдрейфовала в сторону от последних координат. Сейчас скомпенсирует ошибку и продолжит работу. Эээ… Это что, всё?

— Вроде того, — согласился Арсений, отключаясь от драги, гася монитор и закрывая за собой дверь рубки.

Вернувшись к шаттлу, инженер еще раз огляделся вокруг, осматривая мутный оранжево-серый пейзаж вокруг.

— А ведь если подумать, — произнес Арсений, — это и есть типичная работа наладчика. Приехать в какие-то Дальние Гребеня, где стоит оборудование, нажать кнопку перезагрузки, и ехать обратно.

— Ха-ха. Главное, чтобы тебе назавтра не пришлось ехать туда снова, — обломал радость коллеги Андрей.

— Это да. Теперь твоя работа — прошерстить логи и выяснить, что произошло.

— Уже начал.

Шаттл оторвался от площадки и начал медленно разгоняться, по широкой спирали набирая высоту. Вскоре атмосфера осталась за кормой, а впереди раскинулся бархат космоса. Двигатель продолжал работать, разгоняя шаттл до орбитальной скорости.

— Ты в зоне станции, — сообщил Андрей через несколько минут. — Расчёт стыковки произведен. Поднимешься на борт минут через двадцать.

— Есть новости по драге?

— Пока нет. Я должен и за тобой приглядывать, так что извини, что не полностью вникаю в логи.

В иллюминаторе шаттла показалась станция. Арсений мог бы сам поизучать за эти двадцать минут показания датчиков, но как обычно он решил оставить разбирательства с цифрами на потом. Станция продолжала восхищать его даже после нескольких вахт. Колесо с четырьмя спицами обманчиво медленно вращалось на фоне черноты космоса. В ступице этого колеса находился реактор, ощетинившийся панелями радиаторов.

Рядом со станцией висел в пустоте осколок ядра пойманной кометы, снабжавший обитателей станции водой и кислородом. Осколок являлся побочным продуктом амбициозного эксперимента по поимке и изменению траектории комет. Этот проект открывал человечеству дорогу к терраформированию Марса и Венеры. Глыба льда была окутана паутиной перерабатывающей установки и привязана к станции пучком трубопроводов, фактически являясь ее частью.

По другую сторону от станции висели в космосе гроздья оболочек, наполненных продукцией. Смыслом и целью существования станции на орбите Титана. Тысячи и тысячи тонн пластиковой нити, сырья для многочисленных принтеров по всей Солнечной системе. В зависимости от цвета оболочки содержащаяся нить имела различные свойства, позволяющие создавать из нее всё необходимое для жизни человечества. Из этих нитей будет создана одежда, предметы быта, мебель, игрушки, корпуса кораблей, скафандры… Арсений усмехнулся, бросив быстрый взгляд на рукав своего скафандра, который тоже был создан из этой нити, так что спуск на Титан был для скафандра своего рода возвращением домой… и даже электроника и мониторы. Почти всё печаталось из этих пластиковых нитей.

Забавно, что раньше люди боялись пластика, причём обоснованно. Боялись того, что пластиковый мусор похоронит под собой всю планету. А теперь пластмассы стали основой цивилизации. Каменный век, бронзовый век, железный век. Теперь со всей очевидностью настал Пластиковый век. И всего-то нужно было найти способ утилизировать этот пластик после окончания службы. Ответ, как бывало не раз, пришёл из самой природы. С небольшой помощью генетиков. Специально выведенные бактерии разлагали пластик на углерод, водород и кислород, которые тоже находили своё применение. Иногда даже для создания новых пластиков. Впрочем, пока у человечества был Титан, с его огромными запасами углеводородов, буквально валяющихся на поверхности, проще было создавать пластик там.

Для этого и бороздили моря Титана огромные драги, а по дюнам ползали краулеры. Морские и наземные автоматические сборщики материала, они же заводы, перерабатывающие углеводородное сырье в бесконечные нити пластика. Вертолётообразные дроны поднимали партии нитей на парящие в верхних слоях атмосферы дирижабли-хабы, откуда материал забирали орбитальные челноки.

Арсений увидел, как очередной автоматический челнок медленно приближается к запасам продукции. Под брюхом челнока виднелся огромный моток нити, и челнок в полёте медленно опутывал его сетчатой оболочкой нужного цвета, готовясь прицепить к грозди таких же. Красная. Значит, электропроводящая нить.

Пластмассовый мир, вновь подумал Арсений. Когда-то это звучало ругательством. Теперь это звучит гордо. Композитные пластики с заданными свойствами и напечатанные из них метаматериалы с запрограммированной структурой. Универсальный материал, способный воплотить любую инженерную и дизайнерскую задумку.

Эти мысли отступили на задний план, когда всё поле зрения заняла станция. Основной двигатель уже уравнял скорость шаттла со станцией, и теперь маневровые короткими вспышками ориентировали корабль для стыковки.

— Станция, это Шаттл-один, прошу разрешения на стыковку, — послал традиционный запрос Арсений.

— Шаттл-один, стыковку разрешаю.

С чмокающим звуком шлюзы соединились. Арсений отстегнул ремни и пробрался к выходу из шаттла. В шлюзе инженер вновь вытянул из скафандра кабель и подключился к станции.

— Андрей, я скачал весь образ диска драги. Может там что интересное найдется, из того, что не попало в телеметрию.

— Окей, посмотрим.

Арсений снял скафандр и проследовал в душ. Не столько из-за пота и грязи, как по привычке. Смыть все после работы. Перезагрузиться.