Солнце скрылось за острыми силуэтами крыш города Уиффингтона, как будто голодный черный пес проглотил огненный шар.

На город опустилась густая и жуткая темнота и наступила такая черная ночь, какой Уиффингтон еще не знал. Луна не осмеливалась выглянуть из-за облаков, будто догадываясь, что этой ночью произойдет что-то страшное.

Все мамы и папы Уиффингтона уложили детей в кровати, не подозревая о том, что в последний раз рассказывают им сказку на ночь, в последний раз целуют их и в последний раз выключают свет.

Полночь.

Час ночи.

Два часа ночи.

Три часа ночи.

Странный звук разорвал тишину.

Он доносился из домов. Но если весь город спал, кто же мог шуметь?

Или может быть не кто, а ЧТО?

Опять этот звук! Теперь из другого дома.

Звук скрипящих деревянных половиц эхом отдавался в коридорах каждого дома в Уиффингтоне.

В домах что-то было.

В домах что-то

И это были не люди…

Ни криков, ни ночных кошмаров. Дети безмятежно спали и не знали, что мир вокруг изменился. Всё произошло тихо, как будто под действием какой-то темной магии, и они ничего об этом не узнают, пока не проснутся на следующее утро, в тот день, когда всё началось…

Давайте вернемся к тому дню, когда всё началось.

В тот день, когда всё началось, Люси Дангстон проснулась.

Ты прав. Начало не слишком интересное, да? Давай попробуем снова.

В день, когда всё началось, Люси Дангстон проснулась от очень необычного звука…

Так уже лучше? Давай посмотрим, что будет дальше…

Это звенел будильник в маминой комнате.

Тебе снова скучно? Тогда давай попробуем еще разок…

Будильник звенел в маминой комнате, потому что мамы Люси там не было, и она не могла его выключить. Как видишь, Люси вот-вот узнает о том, что, пока она спала, ее мама исчезла…

О! БОЖЕ! МОЙ!

Только представь себе, что ты просыпаешься и видишь, что ночью мама исчезла! От ужаса я покрываюсь мурашками каждый раз, когда рассказываю эту историю. Спорим, ты думаешь: «Это будет самая страшная книга на свете. Мне не терпится ее прочитать и потом сказать друзьям, что я очень храбрый, потому что ничуточки не боялся».

Даже если ты всё время помирал от страха.

А ведь это только начало.

Подожди, пока дочитаешь до того места, когда вылезут Скрипуны.

И скажи, если вдруг испугаешься… потому что я испугался!

Вернемся к тому дню, когда всё началось. Люси встала с кровати, надела мягкий голубой халатик и пошла по скрипящим половицам, теплым от лучей утреннего солнца, пробравшегося сквозь занавески.

Хочешь узнать, как выглядела Люси?

Конечно, хочешь! Вот ее портрет…

Как видишь, волосы у нее короче, чем у большинства девочек, и они темные, как грязь или шоколад. Люси нравятся короткие волосы, но мама хотела, чтобы у нее была челка.

– Иначе будешь как мальчишка! – повторяла мама (пока не исчезла, конечно). Это очень раздражало Люси, ведь челка постоянно лезла в глаза, и приходилось всё время ее убирать – просто, чтобы видеть хоть что-нибудь.

Ее глаза, когда их не закрывала челка, были зелено-карими… или каре-зелеными. В общем, они были немного зелеными и немного карими. Люси всегда чувствовала, что нос у нее великоват – так оно и было. Нос Люси не выглядел уродливым, просто когда она смотрела вниз, то видела его краешком глаза. Если честно, она была по-обычному мила и по-милому обычна. Во внешности Люси не было совершенно ничего примечательного. Что делает ее поступки в этой книге еще более примечательными.

Но об этом чуть позже.

– Мама! – позвала Люси, осторожно подходя к маминой комнате.

Конечно, ей никто не ответил, ведь, как тебе уже известно, ее мама исчезла!

Сердце Люси колотилось в груди, когда она тихонько приоткрыла дверь комнаты и просунула голову внутрь.

На тумбочке у кровати миссис Дангстон всё еще лежала ее книга. Из нее торчала закладка, а поверх книги лежали очки. Рядом – пустая чашка в желтый горох, из которой мама пила какао. На полу аккуратно стояли тапочки. Всё как всегда. Кроме пронзительного дребезжания будильника и зловеще пустой постели.

Люси выключила будильник и побежала в ванную посмотреть, нет ли мамы там.

Пусто.

В ду́ше пусто.

В туалете пусто, хотя Люси очень бы удивилась, если бы маме пришло в голову там спрятаться.

Она сбежала по лестнице вниз.

В кухне пусто.

В гостиной пусто.

Везде пусто.

– Мама? МАМА? – позвала она. В ее голосе звучали панические нотки, а сердце в груди прыгало и скакало, как лягушка.

У Люси появилось ужасное предчувствие, что случилось что-то страшное. И, кроме того, это предчувствие было ей уже знакомо.

Видишь ли, ужаснее всего то, что такое происходило с Люси Дангстон не впервые.

Несколько месяцев назад исчез ее папа!

Невероятно, правда?

Мама Люси была убита горем.

– Наверняка сбежал с другой женщиной, – перешептывались мамаши на детской площадке.

– Непорядочный мужчина, изменник! – добавляли они, качая головой.

Но Люси так не думала. Она не верила, что он мог сбежать, не попрощавшись с ней, не оставив записки, не сообщив, куда направляется, не доев шоколадное печенье и не допив чай: папину чашку Люси обнаружила на столике у его кровати на следующее утро.

Так что в это утро, в день, когда всё началось, у Люси появилось ощущение, что это как-то связано с исчезновением отца. И что вообще происходит что-то странное.

Люси побежала вниз в прихожую, схватила с шаткого столика телефон и набрала мамин номер (который знала наизусть, как подобает всякой разумной одиннадцатилетней девочке). Но тут раздался звонок, и Люси увидела, что мамин телефон лежит на подлокотнике дивана.

Люси выключила телефон и, признав свое поражение, опустила голову.

Обувь… мамины туфли!

Она помчалась к входной двери.

Пара симпатичных туфель на плоской подошве с блестящими цветочками стояли на коврике, как раз в том месте, где мама снимала их по вечерам и где надевала, выходя из дома каждый день. Но ведь мама не могла уйти из дома без обуви?.. Или могла?

Люси была подавлена. Всё это казалось слишком знакомым. Самым странным в день папиного исчезновения было то, что его любимые разношенные черные ботинки с желтыми шнурками, которые он надевал каждый день, стояли у входной двери, как будто он никуда не уходил. Как и мамины туфли!

Люси знала, что поможет только одно. Придется звонить в полицию.

Никогда прежде она этого не делала, и ее сердце билось в груди как барабан, когда она дрожащим пальцем три раза подряд нажала «девятку».

И что, по-твоему, случилось дальше? Если ты думаешь, что полицейский взял трубку и сказал: «Всё в порядке, Люси! Мы нашли твою маму и сейчас привезем ее домой, да еще и завтрак для тебя захватим. Чего бы тебе хотелось?», то ты ошибаешься, и тебе вряд ли стоит писать книги.

А случилось самое худшее, что только могла вообразить себе Люси…

НИЧЕГО.

Она звонила, звонила и звонила, и продолжала звонить, а потом повесила трубку.

– С каких это пор полицейские не подходят к телефону? – спросила Люси вслух. В опустевшем доме ее голос прозвучал непривычно громко.

Тихий голосок в голове подсказал ответ: Случилось что-то ужасное…

Люси толкнула входную дверь и вышла на улицу, вдохнув вонючий утренний воздух. О да, воздух вокруг дома, где жили Дангстоны, вонял, и это было вполне обычное дело. Воняло сероводородом с ноткой зрелого сыра, носками и тухлой капустой. Так пах не сам дом, а фургон, стоявший на подъездной дорожке. Это был один из тех пузатых, неуклюжих и тошнотворных мусоровозов, которые разъезжают по городу, а из кабины вылезают веселые грязные люди в замызганных комбинезонах и собирают мешки с мусором.

Папа Люси был одним из этих веселых и грязных людей. Он был мусорщиком в Уиффингтоне, где жил… Прости, где жил ДО ТОГО, как исчез. После его исчезновения грузовик так и остался у дома и вонял на всю улицу. Конечно, миссис Дангстон пыталась продать его, но на вонючую развалюху никто не позарился. Даже «Уиффингтонский Металлолом» ответил, что мусоровоз так провонял, что они его не примут! Вот грузовик и стоял на подъездной дорожке.

Если ты когда-нибудь окажешься рядом с таким фургоном, принюхайся, и поймешь, как пахло возле дома Люси Дангстон.

Но нам пора вернуться к тому дню, когда всё началось!

Люси сразу заметила, что на ее родной Хламской улице всё как-то не так. Обычно по утрам тут собиралась пробка из машин: мамы и папы везли детей в школу, ехали на работу, спешили на почту или в парикмахерскую и занимались ужасно скучными взрослыми делами. Но в тот день дорога не была забита. Более того – она была совершенно пуста. Ни одной машины… Люси посмотрела налево, направо, потом снова налево, потом опять направо, и повторила это еще раз двадцать (я не буду об этом писать, потому что это очень глупо), но в конце концов она убедилась: в Уиффингтоне определенно происходит что-то зловещее.

– Да что тут происходит? – подумала она.

Да, Люси, что-то и в самом деле происходило.

Куда подевался мистер Рэтклифф, морщинистый старичок, который в одних трусах всегда занимался йогой в садике перед своим домом? (Он считал, что в этом и заключается секрет молодости).

Куда подевалась Молли-молочница, развозившая на своем фургончике бутылки со свежим молоком?

Куда подевался Марио, итальянец с соседней улицы, который каждое утро пробегал мимо дома Люси в спортивных шортах?

Куда все подевались?

Вдруг Люси что-то услышала и вздрогнула. Может, это мама?

Откуда-то с Хламской улицы донесся скрип, а потом звон.

– Кто там? – крикнула Люси.

– Мама? – послышался тоненький голосок из-за живой изгороди через два дома от Люси.

– О, Элла! Это ты!

Люси с облегчением вздохнула, увидев Эллу Нойинг. Сначала появилось облако упругих кудряшек, за ним последовали круглые щечки и огромные, бездонные карие глаза, благодаря которым Элла всегда выходила сухой из воды. На ней была яркая розовая пижама из блестящего шелка, а на кармашке были вышиты инициалы. Из кармашка торчали модные солнечные очки с розовыми стеклами в форме сердечек. Люси ни разу не видела, чтобы Элла выходила из дома без них.

– Люси, я не могу найти ни маму, ни папу, а мне нужно приготовить пюре из авокадо, – пожаловалась Элла.

Не успела Люси ответить, как через дорогу открылась еще одна дверь.

– Папа? – прошептал Норман Квирк, мальчик, который тоже учился в школе Люси, в параллельном классе. Он нерешительно вышел в палисадник. Норман был в тщательно выстиранной и выглаженной скаутской форме, украшенной таким количеством значков, какого Люси никогда в жизни не видела.

Вот список некоторых медалей Нормана:

– за умение лазить по деревьям,

– за умение ставить палатку,

– за умение правильно намазывать масло на хлеб,

– за умение преодолевать трудности в помещении,

– за умение преодолевать трудности на улице,

– за общее умение преодолевать трудности,

– за умение стелить постель,

– за умение печь пироги,

– за умение есть пироги, которые сам испек, в постели, которую сам застелил,

– и даже значок за огромное количество значков.

Однако на его форме всё-таки оставалось еще немного места, которое можно было заполнить новыми значками.

– О, привет… то есть я хотел сказать, доброе утро, мирные жители! – сказал Норман, нервно подняв три пальца в скаутском приветствии и пригладил аккуратно причесанные светлые волосы. Другой рукой он прикрыл рот, чтобы спрятать брекеты, похожие на железнодорожные пути.

– Ты не видела моего папу? – спросил Норман, зачерпнул горсть земли в палисаднике и понюхал ее, как будто надеялся учуять отца. Когда он наклонился, Люси заметила, что на нем носки с трансформерами.

Элла засмеялась – не из вредности, а просто потому, что Норман казался ей забавным. Он всем казался забавным. Он был… не таким, как все.

Порой над тем, кто не такой, как все, смеются. Но именно тот, кто не такой, как все, способен сделать этот мир лучше, – прозвучал в голове Люси папин голос. У него был свой взгляд на вещи. В пасмурные дни он говорил Люси: «Солнцу нужен выходной, чтобы завтра засиять ярче прежнего!» Когда во время соревнований по бегу в мешках, которые устроили на День Спорта, она пришла второй после своей подруги Джорджины, папа сказал: «Не расстраивайся. Ты сделала свою подругу счастливой!» А когда Люси спросила, нравится ли ему работать мусорщиком, он сказал: «Люси, ты удивишься, когда узнаешь, что люди выбрасывают! То, что для одного мусор, для другого – любимая пара черных ботинок!» – и, подмигнув, щелкнул каблуками.

– Нет, прости, твоего папу я не видела, – ответила Люси, прогоняя воспоминания о своем отце и слегка пихая Эллу локтем, чтобы та перестала смеяться. – Моя мама тоже пропала.

Вдруг открылась еще одна дверь, и на улицу в слезах выбежала Сисси Макнаб. Затем Тоби Коблсмит, перепутавший правый и левый ботинки. Следом появились Уильям Трандл и Бренда Пейн, которые тоже искали своих родителей. Потом вышел еще один ребенок, за ним еще, и вот уже все дети Уиффингтона выползли, спотыкаясь, из своих домов в пижамах, халатах и тапочках, пытаясь отыскать взрослых. Бабушки и дедушки, дяди и тети тоже пропали. В городе не осталось ни одного взрослого.

На Хламской улице поднялась жуткая паника. Одни дети ревели, другие смеялись, третьи еще мирно спали в своих постельках и ни о чем не догадывались.

– Что произошло? – кричали те, кто только что проснулся.

– Где наши родители? – спрашивали другие.

– Что же нам делать? – вопили третьи.

Люси сделала глубокий вдох и попробовала сосредоточиться.

Что бы сделала моя мама? – подумала она. – Как бы мама узнала, что происходит в мире?

Затем, даже не успев сообразить, что она делает, Люси забралась по ступеням вонючего папиного грузовика и крикнула, перекрывая шум и гам:

Все замолчали и повернулись в сторону Люси.

– Нужно посмотреть новости! Я знаю, это невыносимо скучно, но когда моя мама хочет узнать, что происходит в мире, она всегда включает новости! – сказала Люси.

Дети неуверенно переглянулись. Наверняка тебе известно, что новости – лучшее снотворное на телевидении, но на этот раз решение Люси было правильным.

– Она права, – шепнул Норман Элле. Он был слишком испуган, чтобы сказать это громко.

 – крикнула Элла, которая никого не боялась.

– Бежим к телевизору! – крикнули дети хором, и помчались мимо Люси в ее дом. Все дети с Хламской улицы в городе Уиффингтон.

Через несколько секунд гостиная была до самого потолка забита перепуганными детьми в пижамах. Одни сидели на полу, а другие – на тех, кто сидел на полу. Тут были даже дети, которые сидели на детях, сидевших на детях, сидевших на полу!

Все были испуганы, главным образом из-за того, что родители исчезли, а еще немного из-за того, что собирались без разрешения смотреть новости.

Люси включила телевизор.

– У тебя попкорн есть? – спросил ребенок, сидевший на полу.

– Прости, но, скорее всего, нет, – ответила Люси.

– А шоколадное печенье? – спросил ребенок, сидевший на ребенке, сидевшем на полу.

– И шоколадного печенья тоже нет. Мама его больше не покупает. С тех пор, как… Короче, неважно. Просто у нас его нет.

– Ты хочешь сказать, что мы будем смотреть телевизор просто так? – заныла Элла, сидевшая на ребенке, который сидел на ребенке, сидевшем на полу.

– Ладно, пойду посмотрю, что у нас есть! – пообещала Люси и поспешила на кухню. Через несколько минут она вернулась со всеми коробками хлопьев, которые смогла найти в шкафу, и раздала их. – Берите понемногу и передавайте дальше! – сказала она и стала искать канал, на котором круглосуточно показывали новости.

Найдя его, она вздрогнула от ужаса.

– О, нет! – вскричала Люси. –

Все испуганно выплюнули хлопья и хрустящие подушечки.

На экране они увидели обычную студию новостного канала, обычные листки бумаги и обычную чашку кофе на столе диктора, но во всем этом было что-то необычное.

На экране не было телеведущего!

Элла протиснулась вперед.

– Люси, попробуй переключить на другой канал! Может, телевизор сломался? У тебя есть телефон ремонтной мастерской? – спросила она, повернувшись к Норману, который изо всех сил старался спрятаться, когда на него все посмотрели.

– Может, мне попробовать? – робко спросил он, когда дети стали подталкивать его через комнату к телевизору.

– Извини! Ой! Осторожно! – бормотал он, наступая на чьи-то пальцы.

– В чем дело? Почему он не работает? – возмутилась Элла, шлепая ладошкой по пульту.

– Э… ну… вообще-то у меня есть значок за умение пользоваться телевизионным пультом. И поскольку сегодня здесь присутствует только один из членов Скаутского Отряда Уиффингтона…

– А разве ты не единственный член Скаутского Отряда? – спросила Элла. Все засмеялись.

Норман уныло сел на то, что он считал подлокотником дивана, но на самом деле оказалось головой ребенка, сидевшего на другом ребенке.

– Просто постарайся его починить, – сказала Люси, забрала пульт у Эллы и передала его Норману. Норман улыбнулся, на этот раз забыв прикрыть брекеты. Он стал перебирать каналы, надеясь хоть где-то отыскать взрослого, который бы посмотрел на них с экрана.

В детском шоу «Глупое утро» сегодня не было Клоуна Фанцо с разрисованным лицом. В «Проснись и пой, Уиффингтон!» не было Пирса Снорегана, хотя это, может, и к лучшему. Норман по очереди включал спортивные каналы, «магазин на диване», кулинарные шоу, канал «Погода Уиффингтона» и все остальные каналы, какие только мог вспомнить. Но нигде не было видно ни одного взрослого.

Казалось, что все взрослые на планете просто испарились за ночь, начиная с мамы Люси и заканчивая диктором новостей…

…все они просто

Нет, это не начало новой главы. Просто я решил проверить, в порядке ли ты. Знаю, сейчас эта история кажется ужасной и зловещей, но потом всё образуется. По крайней мере, я так думаю. Может быть. Честно говоря, я уже и не помню, чем всё закончилось. Возможно, станет очень, ОЧЕНЬ страшно… По-моему, нужно просто читать дальше, и тогда мы всё узнаем.

Удачи…

Все смотрели на Люси, ожидая, что она скажет, что делать дальше. Кроме того, всем было интересно, остались ли у нее еще хлопья.

– Я бы очень хотела, чтобы у меня был для вас ответ! – как будто извиняясь, сказала Люси. – И больше хлопьев. Но, боюсь, я понятия не имею, что делать. И вы съели все хлопья, которые у меня были!

Малыши расплакались. Некоторые дети постарше тоже заплакали. (Они просили не упоминать об этом в книге, но я всё равно это сделаю, просто чтобы ты понял, насколько всё было серьезно. Разве ты бы не заплакал, если бы в доме не осталось хлопьев? Особенно в тот день, когда исчезли твои родители).

Думай, Люси, думай! – приказала себе Люси. – Я пытаюсь думать, но ты продолжаешь болтать, – ответила Люси сама себе. На мгновение ее ум успокоился, но единственное, о чем она могла размышлять, так это о том, как бы ей хотелось, чтобы этому учили в школе. Чтобы там объясняли, что делать, если однажды ты проснешься и обнаружишь, что мама исчезла. Это куда полезнее, чем таблица умножения!

– Знаю! – вскричала Люси, и половина детей в комнате подпрыгнула от неожиданности.

– Что ты знаешь? – спросил Норман, который как раз достал из рюкзака походную плиту и начал готовить настоящий английский завтрак.

– Конечно, школа! – прокричала Люси.

Все посмотрели на нее как на сумасшедшую.

– Мы должны пойти в школу, – повторила она.

– Сначала ты захотела посмотреть новости, теперь хочешь пойти в школу… Да что ты за ребенок? – спросила Элла, надевая солнечные очки в форме сердечек, словно какая-нибудь уиффингтонская знаменитость.

– Кто-нибудь хочет узнать, что происходит, и вернуть родителей? Я пыталась позвонить в полицию. Мы пробовали включить телевизор. Остается только одно место – школа! – сказал Люси.

Дети озадаченно хлопали глазами. Никто не хотел идти в школу, но Люси и на этот раз была права.

– Ну всё, я пошла. Кто со мной? – с надеждой спросила Люси.

Дети что-то пробормотали в ответ, но без особого энтузиазма.

– Ну, ладно.

– Думаю, ты права.

– Если другого выхода нет…

– Ты уверена, что хлопьев не осталось?

– Яйца еще не сварились, – возразил Норман, глядя на секундомер.

Не обращая ни на кого внимания, Люси пробралась по головам детей к двери и вышла из гостиной. Через несколько минут она вернулась в школьной форме, готовая к обычному школьному дню.

– Зачем ты это надела? – усмехнулась Элла, выглядывая из-под очков.

– Если в школе есть учителя и я хочу, чтобы они отнеслись ко мне серьезно, то нельзя идти туда в халате, – объяснила Люси. Она почувствовала, что покраснела от смущения, ведь на нее смотрели все дети в комнате. Но Люси была не из тех, кто прогуливает школу. И она никогда бы не пришла в класс в пижаме и халате. Она любила учиться.

– Ребенок, который хочет быть умным, уже умен, – заявила Люси. – Так однажды сказал мой папа.

С этими словами она подхватила ранец, закинула его на плечо и вышла на улицу, всем своим видом показывая, что чужое мнение ее не волнует.

Она направилась к уиффингтонской школе по дороге, которая в это время обычно была забита машинами. Но сейчас она была пуста, и Люси решила пройтись прямо по центру улицы. Жуткое было ощущение…

Она прошла мимо «Мясной лавки» Старика Карви – ЗАКРЫТО.

Она прошла мимо библиотеки – ЗАКРЫТО.

Она прошла мимо лавки «Сласти и всякая всячина» МакСкрудлов – ЗАКРЫТО! ЗАКРЫТО!! ЗАКРЫТО!!!

Уиффингтон превратился в город призраков.

Внезапно Люси услышала за спиной шаги. Она обернулась и к своему изумлению увидела толпу детей. Они вышли из дома и последовали за ней. К ним присоединялись другие дети, кто-то из них совершал утреннюю пробежку по тротуару, а кто-то еще только выглянул из дома.

– Вот она! – услышала Люси шепот.

– Девочка, которая хочет идти в школу.

– Она знает, что делать!

– Она у нас главная.

Главная? – подумала Люси. – С какой это стати я главная?

Но не успела она об этом спросить, как ближайшая к ней группа детей начала подталкивать ее, заставляя идти вперед и вести их всех в школу.

– Да что же это такое? – возмутилась Люси. – Подождите хоть секундочку!

И тогда дети остановились.

– Во-первых, я здесь не главная, – сказала Люси.

Дети продолжали смирно стоять, ожидая услышать «а во-вторых…»

– А во-вторых…

А вот что «во-вторых», Люси еще не придумала.

– Гм… А во-вторых, мы и так опаздываем, так что лучше поторопиться! – Она откинула челку с глаз и направилась к школе с целой армией детей, которые плотным строем следовали за ней, всё еще в пижамах и в тапочках. Самые маленькие взяли с собой любимых плюшевых мишек. Люси вдруг почувствовала, что все они добились чего-то важного. У них всё под контролем. И всё наладится.

По крайней мере, она так думала.

Вокруг было слышно приглушенное шарканье пушистых тапочек по асфальту. Дети шли в школу в надежде, что там найдется хотя бы один взрослый, который им поможет.

Но когда они подошли к огромным железным воротам уиффингтонской школы, Люси резко остановилась и встала посреди дороги как вкопанная, и дети у нее за спиной налетели друг на друга.

– Мне очень жаль, что вы за мной пошли, но школьные ворота закрыты! – сказала Люси, поднимая большой металлический висячий замок, чтобы всем было видно. Потом она посмотрела сквозь прутья ворот, надеясь увидеть за ними хоть какие-то признаки жизни. Но окна школы были темными. Ни одного взрослого там сегодня не было.

Сотня лиц разочарованно уставилась на Люси, и она нервно сглотнула.

– Что же нам теперь делать? – выкрикнул тонкий голосок.

– Не знаю, – ответила Люси, чувствуя себя ужасно из-за того, что она всех подвела.

– Если бы только у меня была булавка! У меня ведь есть значок за умение взламывать замки! Видели? – похвастался Норман, гордо указав на значок.

– Куда подевались взрослые? – прохныкала Элла.

– Не знаю, – ответила Люси.

– Наверное, они ушли на восток, – сказал Норман, доставая компас.

– Почему это случилось? – закричали дети.

– Я НЕ ЗНАЮ! – прокричала Люси, чувствуя, как в горле снова растет комок. – Я не знаю, что происходит, почему это происходит, куда подевались взрослые и когда они вернутся. Я проснулась так же, как и вы, и увидела, что мамы дома нет – вот и всё! У меня нет ответов. Я такой же ребенок, как и все!

Дети протяжно и разочарованно вздохнули. Малыши крепче обняли плюшевых медвежат; их губы задрожали. Они надеялись, что Люси окажется одной из тех суперумных детей, которых они видели по телевизору – ну, знаете, в фильмах, где всё идет наперекосяк, но всегда находится ребенок, который знает, как всё исправить.

Вот только они не знали, что Люси Дангстон действительно была таким ребенком.

Она сама пока этого не знала.

– Идите домой и ждите. Наверное, так будет лучше всего, – сказала Люси.

Дети стали медленно расходиться. Повесив головы и уныло волоча ноги, они брели по пустынным улицам в опустевшие дома.

Люси прижалась лбом к холодным прутьям ворот. Ни мамы, ни полицейских, ни учителей, ни хлопьев. Плохо, – подумала она.

Она и сама собиралась отправиться домой, но вдруг порыв ветра коснулся ее лица и заставил повернуться в другую сторону. Ветер пролетел через детскую площадку – к дверям школы.

Иногда ветер появляется в нужном месте в нужное время и разворачивает тебя в нужном направлении.

Люси заметила что-то развевавшееся на ветру, как будто кто-то махал рукой. Это был лист бумаги, приколотый к двери школы.

Ее сердце замерло.

– Стойте! – крикнула она, и все дети остановились и обернулись. – Смотрите! – добавила она, указывая на бумажку на двери.

Не теряя времени, Люси полезла на высокие ворота. Она уже ухватилась за самый верх, как вдруг ее нога соскользнула вниз. Люси крепко держалась руками, но лишенные опоры ноги беспомощно болтались.

Дети не сводили с нее глаз.

А Норман вдруг сделал что-то очень странное: он подбежал к воротам и встал под Люси на четвереньки, как собачонка.

– Что. Ты. Делаешь? – с трудом процедила Люси, цепляясь за ворота.

– Кто-нибудь, влезьте мне на спину, – сказал Норман, так тихо, что вряд ли кто-то его услышал.

– КТО-НИБУДЬ, ВЛЕЗЬТЕ ЕМУ НА СПИНУ! – проорала Элла.

Тут дети поняли, что Норман пытался сделать – он хотел соорудить пирамиду! Две старших девочки из хоккейной команды присели на корточки рядом с Норманом, а еще несколько детей забрались им на спины. И Люси почувствовала опору под ногами.

– Спасибо! – сказала она и перелезла через ворота. Она спрыгнула на пустую игровую площадку и побежала к маленькому листку бумаги, приколотому к двери. Дрожа от волнения, она развернула его.

Это было письмо и, судя по всему, оно было адресовано детям.

Увидев грязные, коричневые, смазанные буквы, она встревожилась: о чем же может говориться в таком письме? И слово, написанное на самом верху, вдруг показалось ей пугающим:

Возможно, письмо просто отсвечивало на солнце и потому выглядело таким неопрятным и липким.

– Передай мне булавку, которой письмо было приколото к двери! – Норман протянул ладонь между прутьями ворот.

Люси отдала ему булавку, и он начал вскрывать замок. Через несколько секунд кропотливой работы Норман открыл ворота, и Люси вышла на улицу.

– Ну, что я говорил? – усмехнулся Норман, сверкнув брекетами. Он гордо потер свой значок за умение вскрывать замки.

– Люси, прочти же скорее письмо! – крикнула Элла.

Дрожащими руками Люси развернула сложенный листок и сделала глубокий вдох.

– Что там написано? – спросил Норман и достал из кармана скаутской формы очки для чтения.

Грязными, коричневыми, смазанными буквами было написано следующее:

Все молчали. Взрослые ушли. Навсегда.

Дети остались одни.

Кто же будет за ними присматривать?

Кто будет говорить им, что делать?

Кто будет не разрешать делать то, что хочется?

Люси опустила письмо, и вдруг все дети начали ликовать, смеяться и кричать друг другу: «Дай пять!» Теперь город принадлежал им одним!

– У меня нехорошее предчувствие, – пробормотала Люси.

– У меня тоже, – согласился Норман, который, оказывается, стоял рядом и читал письмо, заглядывая ей через плечо.

– Это самый лучший день В ЖИЗНИ! – раздался голос Эллы откуда-то из толпы.

Эта глава получилась совсем не страшная, правда? Представь себе мир, в котором взрослые не говорят тебе «Двенадцать шоколадок подряд? Да ни за что!» или «Не сиди так близко к телевизору!» или «Нельзя вылезать в окно на четвертом этаже!» Ты только представь! Что бы ты стал вытворять, не окажись поблизости ни одного взрослого? О-о-о, эта глава будет очень интересной! Но давай посмотрим, что сделала Люси.

Люси вернулась домой и сделала уроки.

О, Люси, какая же ты зануда!

– Нет! Я не зануда! – возмутилась Люси.

Да-да, зануда! Люди купили эту книгу не для того, чтобы узнать, как ты делаешь уроки! Эта книга о том, как ты спасла город!

– Правда? – спросила Люси.

Да! А теперь отложи-ка свои домашние задания и начинай спасать город!

Люси отложила домашние задания и начала спасать город.

Первым делом она сняла школьную форму и надела свой любимый джинсовый комбинезон.

– Если уж в школу идти не нужно, то я надену то, в чем мне удобно, – сказала она, застегнула кнопки и внезапно почувствовала, что ей уютно, удобно, и она готова на любые свершения. Удивительно, как джинсовые комбинезоны влияют на наше настроение.

– Так-то лучше, – сказала она и убрала челку с глаз.

Как только она это сделала…

Люси выбежала на улицу и увидела машину, которая застряла в аккуратной живой изгороди у дома, за которой так ухаживала ее мама. Из-под капота валил пар и дым, а из машины доносились смех и хихиканье.

– Вы с ума сошли? – закричала Люси, когда водительская дверь распахнулась, и она увидела, кто за рулем. Водителей было двое: мальчишки из ее школы. Они были братьями и вечно попадали в разные переделки.

– Базз? Бадди? – крикнула Люси. – Да что же вы делаете?!

Базз сидел за рулем и едва дотягивался до окна, а Бадди съежился на полу и жал на педали.

– Просто решили покататься, – объяснил Базз.

– Но ты – маленький мальчик! Тебе нельзя управлять автомобилем!

Из-под руля раздался голосок Бадди:

– Почему мы остановились?

– Наверное, бензин кончился! – ответил Базз.

– Вы остановились потому, что врезались в изгородь! Вам еще повезло, что вы никого не задавили, и сами остались целы! – крикнула Люси. – А теперь вылезайте из машины, или я скажу… – Она замолчала.

Мальчишки смотрели на нее.

– Кому? – спросил Базз, и братья нахально улыбнулись, как улыбаются люди, которые знают, что им всё сойдет с рук.

– О! – воскликнула Люси, вдруг сообразив, что нет никого, кому можно пожаловаться. Никого, кто запретит мальчишкам вытворять всё, что им вздумается.

Она осталась одна.

– Детям нельзя водить машину. Это глупо и очень опасно, – сказала Люси, заглянула в машину, заглушила двигатель и забрала ключи.

– Эй, это же ключи нашего папы! – запротестовал Базз. – Нельзя вот так их забирать! Это воровство!

– Так и есть: это ключи вашего папы от его машины. Что бы он сказал, если бы увидел вас сейчас? – спросила Люси.

– Да, но он ведь нас не видит, верно? – ответил Базз.

– Но увидит, когда вернется. Вы же не думаете, что ваш папа исчез навсегда, правда? – сказала Люси.

Базз вдруг переменился в лице.

– Конечно, он вернется! – уверенно сказал Бадди.

– Отлично! Так вот, когда он вернется, передайте ему, чтобы он зашел ко мне и забрал ключи. А до тех пор они останутся у меня! – И Люси положила ключи в карман комбинезона.

Она уже хотела вернуться в дом, как вдруг услышала, что кто-то зовет ее с другого конца улицы.

– Люси! Люси! Помоги!

Люси пошла на слабый голосок, раздававшийся из дома Элли, и вошла внутрь. Элла играла в прятки и застряла в барабане стиральной машины. Вообще-то, ее не могли найти целых три часа, и все уже давно бросили играть, так что, можно считать, что она выиграла.

– Да! Я – лучшая! – обрадовалась Элла, когда Люси шуруповертом осторожно отвинтила крышку стиральной машинки, как делал ее отец, и Элла выбралась наружу, готовая снова доводить своих друзей до белого каления.

– Самое время перекусить, – сказала Люси. Но…

– ЛЮСИ! ПОМОГИ! – послышался другой голос.

Люси вздохнула и поспешила туда, где еще один ребенок нуждался в помощи. А когда она помогла этому малышу, ее позвал следующий, а затем еще, и еще, и снова, и снова!

В этот день (день, когда всё началось) у двенадцати детей головы застряли в банках с печеньем. У семерых ноздри забились пластилином. Одна малышка умудрилась выкрасить себя всю целиком в фиолетовый цвет… даже пупок!

И каждый хотел, чтобы его выручила Люси.

Это продолжалось еще долго после захода солнца. Люси оказала помощь половине населения Уиффингтона, но ты и представить себе не сможешь, в каком состоянии оказался город к концу дня.

Что значит – сможешь?

Ладно, тогда прочти это!

В домах был такой беспорядок, как будто там готовились к Хэллоуину. С веток деревьев свисала туалетная бумага, окна были распахнуты, диваны вынесены в палисадники, и дети прыгали на них, как на батутах,

В одном доме всё содержимое гостиной оказалось на крыше, а в другом – крыша переместилась в гостиную. Уиффингтон словно перевернули вверх тормашками! Не прошло и суток после исчезновения взрослых, а город уже напоминал декорации к фильму ужасов.

Возвращаясь вечером домой, Люси помогала всем, кому это было нужно, пыталась подбирать весь мусор, который могла унести, и складывала его в папин грузовик. Умение быть ответственной стало неотъемлемой частью Люси, особенно с тех пор, как отец исчез. Она видела, как тяжело приходится маме, и быстро повзрослела.

Остальные дети проводили первую ночь-без-взрослых, безудержно проказничая и шаля – никто не лег спать вовремя, все уплетали мороженое на обед и пиццбургеры на сладкое, (пиццбургеры – это бургеры, в которых вместо булочек кусочки пиццы; они восхитительны, обязательно попробуй если твои родители вдруг исчезнут), а Люси готовилась ко сну. В тот вечер она была единственным ребенком в Уиффингтоне, который почистил зубы. И единственным ребенком, который вымыл посуду, вынес мусорное ведро, надел пижаму, сам прочел себе сказку на ночь и погасил свет.

Не успела она уютно устроиться в постели, как раздался жуткий грохот.

– Люси, не могла бы ты нам отдать папины ключи? Пожалуйста! – раздался с улицы голос Базза. Он говорил громко и как будто с эхом, и Люси, выглянув в окно, увидела, что у него в руках мегафон. – Мы обещаем не ездить на машине!

– Ты же говорил, что мы собираемся побить рекорд скорости! – прошептал Бадди, но мегафон усилил его голос.

– Ш-ш-ш! – шикнул на него Базз.

Люси спустилась в тапочках вниз и выглянула из двери. И выхватив у непослушных мальчишек громкоговоритель, спрятала его в надежное тайное место, где уже лежали ключи их отца. В холодильник.

Всё стихло. Люси валилась с ног от усталости. Она поднялась обратно к себе в комнату и залезла под одеяло.

– Наконец-то все угомонились! – вздохнула она.

Но Люси не знала, что осталась не одна, хотя ее родителей и не было дома.

В доме Люси был кто-то чужой.

В комнате Люси был кто-то чужой.

Кто-то прятался под кроватью и дожидался, когда она уснет – как делал это каждый вечер…

Становится страшно, да?

Только не говори, что я тебя не предупреждал.

Ты готов?

Дыши глубже.

И – вперед!..

Веки Люси отяжелели. Она измучилась, весь день помогая детям Уиффингтона приспособиться к жизни без взрослых. Но, несмотря на то, что она еще ни разу в жизни так не уставала, уснуть ей не удавалось.

Она лежала в постели и представляла себе, как мирно погружается в матрас, как будто это не матрас, а пушистое облако. Она закрыла глаза и на мгновение увидела, как на край кровати садится мама: она делала это каждый вечер. Потом снимала с головы ободок, сдерживавший волосы, и длинные каштановые пряди падали ей на плечи, и она пила какао, а потом передавала чашку Люси.

– Закрывай глазки, мой маленький Люсипупс, – сказала бы миссис Дангстон, блеснув карими глазами. – Представь, будто паришь на самом пушистом облаке на свете. Легком как перышко.

– Но, мам, мне совсем не хочется спать. Это невозможно! – ответила бы Люси.

– Невозможного не бывает, Люсипупс. Невозможное – только в твоей голове.

Люси почувствовала, как уголки ее губ поползли вверх, когда она вспомнила прозвище, которым называла ее мама – Люсипупс. Папа тоже так ее называл. Пока не ушел.

Внезапно пушистое облако, на котором она парила, растворилось, и оказалась, что она лежит на холодном матрасе в пустой комнате пустого дома. Одна.

Невозможное казалось очень даже реальным.

Люси снова закрыла глаза, мечтая вернуться на уютное облако. Она представляла, как погружается в него. Это она любила представлять себе больше всего. Но в ночь того дня, когда всё началось, воображение Люси отказывалось ей помогать. Без мамы уютное облако было вовсе не таким уютным.

Мама, где ты? – подумала Люси, повернувшись на бок и глядя в щель между занавесками на полную луну, которая смотрела на Уиффингтон. Может, мама где-то там?

Люси постаралась прогнать тревожные мысли. Она перевернулась на другой бок, потом обратно, потом еще раз. Ничего не помогало, поэтому она легла на спину и уставилась в потолок. Ей стало ужасно грустно, когда она увидела маленькие, светящиеся в темноте звездочки и планеты: папа однажды составил из них на потолке гигантское улыбающееся лицо.

Люси поняла, что почти все вещи в ее комнате напоминают о родителях. Краем глаза она видела грамоту, которую сделал для нее папа в тот день, когда она выиграла семейный конкурс на поедание мармеладок, проглотив двадцать семь штук за тридцать секунд (даже зеленые). Она отвернулась от стены и тут же уперлась взглядом в книжную полку, которая ломилась от книг со сказками, которые читала ей мама.

Мамы дома не было, кругом царила тишина. Непривычная тишина. Такая тишина, что она казалась громче шума. Люси попробовала напевать колыбельную, но это не помогло, а только напомнило о папе.

– Настало время колыбельной, Люсипупс, – сказал бы он сейчас, опуская руку в карман за своим самым драгоценным сокровищем: серебряной губной гармошкой. – Какие-то пожелания? – спрашивал он каждый раз, но Люси знала, что он шутит, потому что он всегда играл одну и ту же мелодию. Это была песня его собственного сочинения под названием «Колыбельная для Люси». Он играл ее каждый вечер, пока не исчез.

Люси вздохнула.

Она встала с кровати и подошла к шкафу, но когда собиралась открыть дверцу, услышала тихий звук. Как будто скрипнули половицы.

Люси вдруг стало очень страшно. По спине побежали мурашки, ей казалось, будто на нее кто-то смотрит (ты-то уже знаешь, что так оно и было, но Люси этого еще не знала).

– Кто здесь? – спросила она.

Она оглянулась, но никого не увидела.

– Не будь дурочкой, Люси! – строго сказала она себе. – Тебе страшно просто потому, что ты одна. Ну-ка, соберись!

Она открыла шкаф и отодвинула одну из деревянных панелей. За ней скрывался тайник, где Люси хранила особенные вещи, которые не хотела никому показывать.

Их было не так уж много. Красивая ракушка, которую она нашла на пляже. Треснувший каштан, благодаря которому заняла второе место в соревнованиях на детской площадке. И фотография в рамке.

Она взяла ее в руки. С фотографии ей улыбались трое: маленькая Люси, обхватившая маму ручками за шею, мама, которая целует ее, а за ними – отец, обнимающий две самые большие драгоценности в своей жизни.

Люси становилось больно каждый раз, когда она смотрела на эту фотографию. Как же они втроем были счастливы! Она всегда с особым вниманием всматривалась в лицо папы, как будто боялась забыть его. Она поднесла фотографию ближе к лицу, чтобы изучить все детали.

Она увидела его глаза, глубокие, сияющие, голубые.

Нос, который был великоват – как и у нее.

Губы, которые, казалось, вот-вот расплывутся в улыбке, и тогда на щеке появится ямочка.

Люси улыбнулась и прижала фотографию к груди.

В тайнике Люси хранилась еще одна вещь, аккуратно сложенная под другими сокровищами. Яркая, зеленая, со светоотражающими полосками, от которой сильно пахло тушеной капустой и рыбьей чешуей. Люси достала папину рабочую куртку, ту самую, которую он носил, когда водил большой пузатый мусоровоз. Люси прятала куртку здесь, чтобы мама не нашла и не выбросила, как поступила с остальными папиными вещами.

Люси просунула руки в рукава и надела яркую, резко пахнувшую куртку. Куртка была ей велика, Люси утонула в ней как в одеяле. Она села на пол, спиной к шкафу, и глубоко вздохнула. Запах навевал воспоминания о папе, и она почувствовала себя немного лучше.

Она завернулась в куртку и удобно устроилась на полу, но, пока вертелась, что-то выпало из кармана и громко ударилось о половицы. Что-то серебряное и блестящее.

Папина губная гармошка.

Люси улыбнулась, подняла ее и попыталась сыграть «Колыбельную для Люси». Она старалась, как могла. Мелодия получилась вовсе не такой волшебной, как у папы, но всё равно заставила Люси забыть о проблемах, хотя бы на мгновение.

Закончив играть, Люси крепко сжала гармошку в руке и посмотрела на отражение в ее блестящей поверхности. Она увидела свое лицо. Слегка наклонив гармошку, она увидела просвечивающую сквозь шторы луну. Еще немного – и она разглядела столик, затем кровать, и… блестящие как бусинки глаза существа, которое пряталось под кроватью.

Люси оторвала взгляд от губной гармошки и уставилась в черное пространство под кроватью, но следящие за ней глазки исчезли.

Сердце Люси неистово – нет, бешено – колотилось в груди. Может, ей показалось? Или там действительно была пара сверкающих глаз, наблюдающих за ней из-под кровати?

Люси захотела встать, но не смогла. Она прилипла к месту, окоченев от страха. Она была совершенно одна в темной комнате, в опустевшем доме, в ночи, а под кроватью притаилось неизвестное существо.

Но впереди ее ожидало нечто еще более зловещее…

Тебе когда-нибудь случалось испугаться так, что ты не мог пошевелиться? Тебя когда-нибудь охватывал среди ночи такой ужас, что ты замирал и просто ждал, что вот-вот появится нечто ужасное и украдет тебя? И ты молился, чтобы солнце взошло как можно скорее, и всё снова стало хорошо?

Вот что чувствовала тогда Люси.

Она сидела на полу комнаты и дрожала от страха, завернувшись в папину куртку, в которой он собирал мусор. Ее взмокшие от пота волосы прилипли ко лбу, сердце стучало в груди как барабан, и она совершенно не могла пошевелиться. Она была буквально парализована страхом.

Люси попробовала спросить «Кто здесь?», но запнулась уже на первом звуке.

– К-к-к…

Поэтому она просто сидела, глядя на темное пятно под кроватью, где заметила наблюдавшие за ней глаза.

Она не знала, сколько времени просидела, как вкопанная. Сколько минут… или часов? Когда ты так напуган, время перестает существовать. Но как бы долго Люси ни просидела, уставившись в темноту, сон всё-таки победил ее.

Знаю, теперь ты думаешь: Как можно уснуть, если тебе так страшно? В том-то и дело…Уснуть нельзя!

Если только в твоей комнате не находится Скрипун.

Что такое Скрипун? Только не говори, что никогда не слышал о Скрипунах!

Начнем с того, что так называется наша книга. Ты что, не обратил внимания?

А еще – слышал когда-нибудь, лежа в постели, всякие звуки в доме? Это и есть Скрипуны.

Тебе когда-нибудь казалось, что кроме тебя в комнате есть кто-то еще? Это тоже Скрипун.

Находил когда-нибудь мешок с подарками у камина на Новый Год? Ой, подожди, это же не Скрипун – это Санта-Клаус!

Случалось тебе крепко уснуть, хотя перед этим тебе было очень страшно? Это точно Скрипун и один из его фокусов! И в ту ночь именно этот трюк Скрипун использовал, чтобы усыпить Люси.

Она ничего не заметила, но из-под кровати вырвалась струя горячего воздуха. Это было зловонное дыхание Скрипуна: он вдул в комнату пригоршню чего-то золотистого и рассыпчатого, и оно тихо залетело в глаза ни о чем не подозревающей Люси.

Через десять минут она задремала, а Скрипун вылез из своего убежища.

В спальне по другую сторону Хламской улицы Норман Квирк в своей любимой пижаме с трансформерами гладил белье.

– Складки, складки, складки! – раздраженно фыркал он водой на ткань, в пятый раз принимаясь утюжить скаутскую форму. С брюками всегда было сложнее всего, и без папиной помощи Норману никак не удавалось отгладить их как следует.

– Гм-м, боюсь, лучше уже не станет, – вздохнул Норман и устало покачал головой, рассматривая каждую штанину сквозь увеличительное стекло. Брюки он повесил на вешалку, а вешалку – на дверцу шкафа, на серебристую ручку. Теперь он был готов к утру.

СКРИП.

Норман застыл на месте. Звук раздался у него за спиной. Затем на отполированной гладкой поверхности дверной ручки он заметил два черных пятнышка, как будто чьи-то глазки-бусинки глядели на него из-под кровати.

– Кто здесь? – прошептал он, в ужасе представляя, что может скрываться у него за спиной.

Ответа не последовало. Норман преодолел страх, схватил утюг и быстро развернулся, но сзади ничего не оказалось. Никаких глаз-бусинок. Только полки, забитые его коллекциями трансформеров.

Норман с облегчением вздохнул. Его сердце колотилось как бешеное.

– Зато у меня есть вы, хоть какая-то компания, – приговаривал он, насыпая корм двум водным улиткам в аквариуме. (Раньше у Нормана была золотая рыбка, но она сбежала: так сказал папа). Он посмотрел, как улитки, похожие на пугало в раковине, медленно и с хлюпаньем поднимаются по стенке аквариума, оставляя след на внутренней стороне стекла.

Зевая, он опустил руку в холодную воду и погладил каждую улитку по твердой склизкой ракушке.

– Спокойной ночи, Оптимус. Спокойной ночи, Мегатрон, – сказал он, взял со стола фонарь, выключил лампу на тумбочке у кровати и залез в постель.

Сначала он читал. Прочел страницу «Ежемесячника для бойскаутов» и узнал о последних техниках завязывания узлов. Это было его любимое чтение перед сном, но перевернув страницу, он вдруг почувствовал, что на него навалилась страшная усталость. Он тряхнул головой, протер глаза и начал читать первую строчку, когда…

– К-кто здесь? – пискнул Норман, вдруг почувствовав себя маленьким и слабым. Он был уверен, что слышал в комнате какие-то звуки, но только уж очень… хотелось… спать.

Глаза закрылись сами, голова упала на мягкую подушку. Он погрузился в странный сон о мерзких созданиях с маслянистой кожей, которые скрипели у него под кроватью.

Люси в мешковатом синем комбинезоне шла по улице и тащила за собой большой пластиковый мешок.

– Пап, ты забыл это! – напомнила она, стараясь перекричать звук урчащего двигателя мусоровоза.

– Ой, молодчина, Люсипупс! – похвалил мистер Дангстон, заглушил двигатель и вышел из своего огромного фургона. – Хочешь сегодня поработать вместе со мной? Мистер Дангстон протянул руки к Люси, а она изо всех сил старалась поднять тяжеленный мешок.

– Да что у тебя там такое? – спросил он, подавая ей руку.

– Просто мусор, – ответила Люси.

– Просто мусор? – недоверчиво повторил мистер Дангстон. – ПРОСТО мусор? Мой маленький Люсипупс, это гораздо больше, чем просто мусор! Это великолепный, чудесный, вонючий, протухший мусор! – Он поднял Люси вместе с мусором и покрутил их в воздухе. – Этот тот самый чудесный вонючий мусор, благодаря которому у нас есть еда на плечах и одежда на столе.

Люси рассмеялась.

– Пап, ты хочешь сказать, одежда на плечах и еда на столе?

– Разве я оговорился? О, да, конечно! – поддразнил он ее. – Ты права. Ну, бросай! – Он поднял Люси высоко, чтобы она смогла закинуть мешок с мусором в заднюю часть кузова.

– Отличный бросок, мой Люсипупс. А теперь возвращайся к маме, а я попробую превратить этот мешок мусора во вкуснейший пирог нам к обеду.

Он опустил Люси на землю, откинул ее челку на бок и поцеловал в лоб. И Люси побежала к стоявшей на пороге маме.

– Хорошего дня, Ларри! – крикнула миссис Дангстон.

– Кучу гнилья, как всегда! – сказал он, залез в грузовик и захлопнул дверь с громким

Люси очнулась, охваченная страхом.

Как я могла уснуть? – спросила она себя и быстро осмотрелась. Из окна струился розовый свет: первые лучи солнца робко пробивались сквозь шторы. Последнее, что она помнила – это как она таращилась на тени под кроватью, а в следующее мгновение она уже проснулась!

Она поморгала и вдруг краешком глаза уловила какое-то движение. Люси протерла глаза, и незаметно для себя стряхнула крошечные крупинки сна.

Люси не знала, почему, но теперь, когда солнце взошло, ей было уже не так страшно! Удивительно, как действует на нас солнечный свет, правда? Ночью ты дрожишь от страха, но с наступлением дня ты снова в порядке. Потому что все мы знаем: по ночам происходят странные вещи.

Люси встала, сняла грязную папину куртку и раздвинула шторы. Комната до краев наполнилась солнечным светом.

Потом она направилась прямиком к кровати и нагнулась, чтобы как следует всё под ней рассмотреть. Между кроватью и полом было довольно приличное расстояние – при желании Люси могла там поместиться. И она хорошенько разглядела стену за кроватью. К ее огромному облегчению, там ничего не было. Никаких маленьких глазок, следящих за ней, а только пыльные и скрипучие старые половицы.

Люси успокоилась и глубоко вздохнула.

Должно быть, мне показалось, – подумала она.

Неужели это было только у меня в голове? – удивилась она.

Это ночной кошмар, – уговаривала она себя. – Очень правдоподобный кошмар!

Но вскоре Люси предстоит узнать, что всё это было на самом деле. Очень скоро Люси снова увидит черные глазки-бусинки… и в следующий раз Скрипун придет уже не один.

Вот это да! Напряженная глава, не так ли? Глаза под кроватью. Скрипуны во тьме! Конечно, мне хотелось бы сказать, что теперь-то уж всё пойдет на лад, и оставшаяся часть этой книги будет наполнена красивыми крылатыми пони, которые скачут по радуге, а из-под копыт у них сыплются мармеладные конфетки… Но, боюсь, всё будет не так. Станет только хуже. Намного хуже. А что может быть хуже Скрипуна?..

Это ты и узнаешь…

Полная решимости, Люси ворвалась в залитый солнцем палисадник. Она не хотела до конца жизни видеть своих родителей только во сне. Она хотела, чтобы они вернулись.

Немедленно.

– Вот так, – сказала она себе. – Я найду взрослых!

Люси подтянула лямки комбинезона, откинула волосы со лба и вышла на Хламскую улицу.

Но что-то очень странное заставило ее тут же остановиться. Накануне вечером Уиффингтон выглядел как декорация к фильму ужасов, а утром от беспорядка не осталось и следа. Город выглядел относительно чистым!

Как странно, – подумала Люси, заметив, что на ветках не осталось ни одного обрывка туалетной бумаги, заполненные до краев мусорные баки теперь пусты, а тротуар как будто вымыли.

– Куда подевался весь мусор? – прошептала Люси, перебирая в голове варианты.

Она была так погружена в свои мысли, что ничего не замечала…

…и вздрогнула от неожиданности, когда что-то обхватило ее щиколотку, как будто вокруг ноги обвилась змея. А потом ее тряхнуло и подбросило, и она обнаружила, что болтается вниз головой, подвешенная за ногу, а веревка, которая удерживает ее, привязана к огромному дереву в чьем-то дворике.

– ЕСТЬ! – воскликнул Норман и выпрыгнул из-за забора. Его скаутский костюм был покрыт листьями и ветками (у него был значок за успехи в камуфляже, который так сливался с формой, что даже сам Норман забыл, куда его пришил). Увидев Люси, он помрачнел. – А, это ты!

– Да, это я! Опусти меня вниз! – потребовала Люси.

– Прости, я думал, что ты – это один из тех мальчишек, ну, знаешь, из школы, – сказал Норман и отрезал веревку, и Люси свалилась вниз.

– Ай! – вскрикнула Люси. – Мальчишек? Каких мальчишек?

– Ну, тех, что…

– Тех, что…?

– …что надо мной смеются, – пробормотал Норман.

– О! – протянула Люси. Ей вдруг стало неловко за то, что она на него накричала.

– С тех пор, как исчезли взрослые, они обстреливают мой дом яйцами, поэтому я расставил для них ловушки, – с гордостью сообщил Норман.

Люси встала на ноги и отряхнулась.

– Ого! – протянула она, обводя взглядом дворик Нормана, который он превратил в прекрасно оборудованный лагерь. Между деревом и водосточной трубой был натянут гамак, из палок и камней сооружены солнечные часы, а вдоль забора расставлены всевозможные самодельные ловушки и капканы, в один из которых она и угодила. Здесь были костер и сковорода, на которой шипела и пузырилась фасоль, а вокруг – несколько табуреток, вырезанных из бревна.

– Ты сам их сделал? – спросила Люси.

Норман кивнул и указал на свой значок за умение работать по дереву.

– И ее я сам поставил! – добавил он и указал на огромную зеленую палатку. Она была такой большой, что в ней могли бы разместиться десять человек, подумала Люси, но сквозь приоткрытую дверцу увидела только один спальный мешок с изображением трансформеров.

– А почему ты спишь здесь, а не у себя в комнате? – спросила Люси.

Норман вдруг смутился.

– Я… гм… и правда, это довольно глупо, – пробормотал он, разглядывая свои ноги.

– В чем дело? – спросила Люси.

– О, да ни в чем…Просто мне приснился странный сон, и стало немного…

– Страшно? – спросила Люси, но ответить Норман не успел: они вдруг услышали на улице чей-то громкий голос.

– Смотрите-ка! Это Норман-Ненорман! – злорадно выкрикнул какой-то, мальчишка, проезжая мимо на велосипеде в компании двух других.

– У Ненормана появилась девчонка! Эй, ботаники, попробуйте-ка это! – крикнул один из них, и они стали бросать в Нормана и Люси яйца.

– Скорее! Бери это! – и Норман сунул в руку Люси металлический щит. Она подняла его над головой и почувствовала, как яйца разбиваются об него с громким БУХ, БУХ, ПЛЮХ.

– Увидимся позже, сладкая парочка…Пока, неудачники! – крикнули мальчишки на велосипедах и, хихикая, укатили прочь.

– Ты в порядке? – спросила Люси, опуская заляпанный яйцами щит.

– Я? Конечно! Я уже привык! – отмахнулся Норман. Но по тому, как едва заметно дрогнули его губы, Люси поняла, что он очень расстроен.

В школе у Люси всё никак не хватало времени познакомиться с Норманом поближе. Разумеется, она знала, кто он. Все это знали. Он был «чокнутый ботан», один из тех, с кем никто не хочет сидеть рядом в столовой или оказаться вместе на занятиях спортом. Он приносил обед из дома, вместо того чтобы есть школьную еду, забирался на самое высокое дерево и сидел там всю перемену, наблюдая в бинокль за птицами. Он был…не такой, как все.

Люси вдруг вспомнила, что в таких случаях говорил ее папа.

– Знаешь, изменить мир могут как раз не такие, как все, – сказала она Норману.

Норман покраснел.

– Да, а еще им достается бесплатный завтрак! – ответил он.

– А?

– Яйца! – улыбнулся Норман, забрал у Люси щит и показал, что на самом деле это огромная сковорода. Она улыбнулась, а Норман поставил сковороду на огонь и принялся жарить яичницу.

– Можешь пока выпить сок и съесть печенье… Если запишешься, – сказал Норман и подошел к табличке, прикрепленной к калитке.

– Запишусь? – переспросила Люси.

– Да. Критическая ситуация – отличная возможность завербовать новых членов в Скаутский Отряд Уиффингтона. Девочкам тоже можно, – сообщил Норман, подкидывая яичницу.

– О, понимаю. Но… наверное, не сегодня, – вежливо отказалась Люси. Ей не хотелось обижать Нормана, но сейчас о вступлении в отряд бойскаутов она думала меньше всего.

– Если не запишешься сегодня, я не смогу гарантировать, что для тебя потом найдется место, – предупредил Норман.

– А сколько новых членов отряда у тебя появилось? – спросила Люси.

– Ну… я по-прежнему один. Кхм. Пока один в отряде. На данный момент… Но если верить моей интуиции, то в ближайшее время интерес к скаутским отрядам возрастет. Я уже напечатал листовки и всё такое. Знаешь, у меня ведь есть значок за интуицию, – и он с гордостью указал на желтый значок со странным глазом.

– Ясно, – сказала Люси. – А что интуиция подсказывает тебе насчет наших родителей? Где их искать?

Норман грустно замолчал.

– Не знаю. И я думаю, что то письмо – последнее, что мы от них получили.

– Ни за что не поверю! – возразила Люси. – Моя мама никогда бы меня не бросила. Здесь что-то не чисто, и я собираюсь во всём разобраться.

– Единственное, что здесь нечисто – так это запах из грузовика твоего отца. Нет, Люси, я не думаю, что родители вернутся. Теперь Уиффингтон – наш, – мрачно сказал Норман.

– Это похоже на страшный сон! – вздохнула Люси.

Лицо Нормана вдруг скривилось, как будто он почувствовал неприятный запах (кроме вони из грузовика).

– В чем дело? – спросила Люси.

– Ты мне напомнила: сегодня ночью мне приснился кошмар, – признался Норман.

Люси замерла.

– И мне, – сказала она.

– Мой кошмар был жуткий.

– Мой тоже!

– Мне приснилось, что я видел…

– Да? – подбодрила его Люси.

– Сверкающие глазки… А само оно было темное. И пряталось…

– ПОД ТВОЕЙ КРОВАТЬЮ! – перебила его Люси. – Поэтому ты вышел на улицу и поставил палатку. Ведь так?

Норман смотрел на нее во все глаза.

– Откуда ты знаешь? – спросил он.

Люси посмотрела наверх, на окно спальни Нормана. Возможно ли, чтобы им обоим приснился один и тот же сон? Один и тот же кошмар?

А вдруг это был не сон?

Вдруг то, что они оба видели ночью, эти черные глазки, существовало на самом деле?

Люси и Норман молча смотрели друг на друга.

– БУУ! – раздался за забором высокий пронзительный голос.

– Элла! – удивленно воскликнула Люси, когда Элла Нойинг выбежала на улицу в старом свадебном платье, которое длинным шлейфом тянулось за ней.

– Простите, не удержалась! – рассмеялась Элла. – У вас были такие лица!

– Элла, во что это ты вырядилась? – спросила Люси, глядя на нее во все глаза.

– Ты имеешь в виду это старье? О, это мамино платье. Оно у меня уже много лет, дорогая, – сказала Элла и, приподняв подол, сделала несколько шагов.

– А что это у тебя на шее? – спросил Норман.

– Украшения? Они принадлежали папе, но на мне выглядят гораздо лучше, вы согласны? – заявила Элла и попробовала помахать толстой золотой цепью, которая, однако, оказалось для нее слишком тяжелой.

– Это цепь твоего папы? – спросил Норман.

– Ее папа – мэр Уиффингтона. Это часть его официального костюма, – объяснила Люси.

– А значит, теперь, когда он исчез, я – новый мэр Уиффингтона! – объявила Элла, водрузив на непослушные локоны треуголку из бумаги. Спереди на ней фломастером было написано «МЭР».

– Не уверен, что именно это и означает быть мэром, – заметил Норман.

– Неважно, ведь твои родители точно вернутся. И моя мама совершенно точно вернется, и папа Нормана, – твердо сказала Люси. – Так что на твоем месте я бы сняла всё это прямо сейчас.

Элла не обратила на слова Люси никакого внимания.

– Но мамы здесь нет! Мамы здесь нет! Никто меня не остановит! Мамы здесь нет! – весело распевала она и кружилась в танце, как принцесса.

Внезапно Люси пришла в голову одна мысль.

– Послушай, Элла! – сказала она. – Что тебе снилось сегодня ночью?

Элла сделала вид, что задумалась.

– Э-э-э… не помню! – заявила она, возвращаясь к ним.

– Пожалуйста, постарайся вспомнить! Когда ты проснулась утром – ты помнила, что тебе снилось?

Элла посмотрела на Люси и сделала такое движение, как будто застегнула рот на молнию.

– Если ты нам расскажешь, я разрешу тебе съесть несколько яиц! – сказал Норман, соблазнительно размахивая сковородкой.

Элла прищурилась.

– Это яичница? – спросила она.

Норман кивнул, и Элла тотчас сказала:

– Ну, это был тот же сон, который снится мне каждую ночь.

– И что это за сон? – поинтересовалась Люси.

– Очень забавный сон, – сказала Элла. – Это сон о том, что под моей кроватью кто-то живет.

Люси и Норман переглянулись.

– Да что здесь, черт возьми, происходит? – едва слышно промолвила Люси.

Люси и Норман поняли, что ночью они видели вовсе не кошмарный сон. У них под кроватями действительно что-то было. И Люси не покидало странное чувство, что это всё как-то связано.

Взрослые исчезли.

Существа под кроватью появились.

Что же произойдет дальше?

Помнишь, однажды я спросил: «Что может быть хуже Скрипуна?»

В тот вечер Люси запрыгнула в кровать быстрее, чем когда-либо. Она так боялась, что кто-то высунется из-под кровати и схватит ее за ноги, что буквально перелетела с пола на матрас, нырнула под одеяло и укуталась с головой. Она даже не стала снимать комбинезон, чистить зубы и заниматься уборкой! Оставила дом таким, каким он был – грязным.

Каким же он был грязным!

Всё было засыпано мусором, который оставили толпы детей, побывавшие в ее доме и возле него за последние несколько дней. Они умудрились рассыпать по полу в гостиной столько хлопьев для завтрака, что казалось, будто идешь не по ковру, а по песку. Люси весь день только и делала, что отнимала у непослушных детей опасные предметы, так что сегодня, в отличие от вчерашнего дня, она уже не стала мыть посуду, выносить мусор и наводить порядок.

И дом стал ужасно гадким.

Но Люси это уже не волновало. Она тяжело дышала, и тепло ее дыхания быстро нагрело небольшое пространство под одеялом, там стало жарко и липко. Она старалась лежать тихо, прислушиваясь к любым необычным звукам, доносившимся снаружи, к любым признакам существа с блестящими черными глазками. Но ей было так страшно, и она так нервничала, что не слышала ничего, кроме шума своей крови, бегущей по венам. Кровь стучала в ушах, как неутомимый молоток, который не замолкает даже тогда, когда нужно подумать.

Настала ночь, и все дети Уиффингтона уснули, утомленные хаосом второго дня, проведенного без взрослых. Вскоре всё стихло. Повсюду воцарилось спокойствие.

И тогда начали происходить очень странные вещи.

Люси услышала…

И ее сердце чуть не остановилось.

Она сразу узнала этот звук.

Она ходила по своей спальне тысячи и тысячи раз и знала его лучше, чем кто-либо другой: скрип старых деревянных половиц рядом с кроватью. Этот звук ни с чем нельзя было спутать. Половицы скрипели только тогда, когда кто-то… или что-то на них наступало.

Затем она услышала скрип снова.

И снова.

…и снова.

Четыре раза.

А потом почувствовала запах.

Неприятный запах, похожий на запах испачканных подгузников или прокисшего молока. Запах был такой сильный, что Люси с трудом могла дышать. Она пряталась под толстым одеялом, и оно давило на нее всей своей тяжестью, при этом одна ее половинка хотела оставаться под одеялом, а другой отчаянно хотелось выглянуть и посмотреть, кто же расхаживает по ее комнате.

Потом Люси услышала нечто гораздо более страшное, чем скрип. Она услышала, как кто-то начал принюхиваться, а потом радостно произнесло:

– Ааааааагггххх…

Оно разговаривало!

Или, по крайней мере, издавало звуки.

– Вот енто местечко!

Да, оно точно разговаривало. Хотя и не так, как ты или я. Голос был хриплый, скрипучий и противный.

– Вотта где оно жить, – прохрипело существо.

– Ш-ш-ш, ребятенок услышит. Ён прятаться под одеялом, – проскрипел другой голос.

– Сцапам его? – просипел третий голос, мерзкий, как звук ногтей, царапающих школьную доску. Люси насчитала трех существ. ТРЕХ!

Потом наступила тишина.

Они собрались похитить меня? – думала Люси. – Пожалуйста, не надо! Не похищайте меня! Не похищайте меня!

– Ни… не в енту темень, – проворчал четвертый голос. – Сцапам то, за чем прийтить, и айда назад. В Волеб!

Волеб? Подумала Люси. И где же находится этот Волеб? Она совершенно точно не слышала о месте с таким названием.

Вдруг Люси опять услышала другой скрип, и еще один, и еще. Кто-то крался по ее спальне, по деревянным половицам, в сторону шкафа.

А потом открылась дверца шкафа.

– Ну, где енто тута? – проворчал ворчун.

– Где-то здеся! Я видел, ребятенок таскать енто в прошлу темень, – пробормотал тот, со скрипучим голосом.

И они вместе начали рыться в вещах. Люси слышала, как стукались друг о друга вешалки, выдвигались и задвигались ящики. Эти существа даже не старались не шуметь, только не этой ночью.

– Отта дело, что не нада больше тихушить! ПапМам-то мы ЦАП! – пробормотал хрипун.

– Заткнись, навозна муха! Мы Скрипуны, значицца, должны скрипеть, – оборвал его ворчун.

Скрипуны, подумала Люси. Вот как они называются. От этого слова ее бросило в дрожь, а тело покрылось мурашками.

– Чо, если оно слышать?! – добавил ворчун, и каким-то образом Люси почувствовала, что все Скрипуны обернулись к ней.

– Ну дык пусть! – проскрипел скрипун.

– Сцапам зеленючу вонючу куртку, и айда! – пропищал царапун.

Люси вдруг поняла, что искали Скрипуны.

Папину куртку!

Люси похолодела, когда вспомнила, что в кармане куртки: лежит папина серебряная губная гармошка. Ее сердце бешено заколотилось. Нельзя, чтобы они забрали папины вещи! Это всё, что осталось на память о нем!

Из шкафа донесся разочарованный стук вешалок.

– Здеся нету! – проворчал царапун.

– Гадкий ребятенок! Видать, утащить енто куда ищщо! – прохрипел скрипун.

– Ищите тута и тама! – приказал ворчун, и Люси услышала, как все четыре существа зашевелились, поскрипели по деревянному полу из комнаты и направились в мамину комнату.

Я не позволю им забрать папину куртку! Нужно их остановить! – подумала Люси.

Подожди, Люси. В соседней комнате скрипят четверо Скрипунов. А ты совсем одна, прячешься под одеялом. Уверена, что хочешь попробовать их остановить?

Да! – подумала Люси.

О, так ты храбрее меня, Люси! Отлично, удачи тебе!

Люси испуганно сглотнула и дрожащими руками откинула край одеяла. Она увидела, что в ее комнате пусто, но она слышала скрипы и ворчанье существ, обыскивающих комнату ее мамы.

– Глянь-то в ящщички! Куртку нам надоть! – прошипел один.

Люси посмотрела на свой открытый шкаф и оставшуюся на месте деревянную панель, за которой лежала папина куртка. Неизвестно, что это было – внезапный приступ отваги или чистое безумие… Но Люси выпрыгнула из постели и побежала к шкафу. Отодвинула деревянную панель, вытащила куртку и натянула ее поверх комбинезона.

– О! Вонищща! – прошипел голос, и всё стихло.

– Чую, паффнет.

– Чую, боицца!

– Чую, ребятенок из постели прыг, – прохрипело четвертое существо, и Люси услышала самый ужасный звук за эту ночь.

Все существа заскрипели обратно в ее комнату.

Глаза Люси заметались по комнате. Она понимала, что прятаться под одеяло уже бесполезно. В дверь она выбежать не могла – скрипуны ее тут же поймают. Она посмотрела на окно, но оно было слишком высоко над землей, чтобы прыгать.

Успокойся и не мешай мне думать! – приказала себе Люси.

Кто, я? Ладно, прости!

Куда мне бежать? – подумала она. – В дверь нельзя, в окно – тоже. И в шкафу они меня найдут… Должен быть другой выход!

И тут она увидела темную дыру под кроватью.

Если Скрипуны вошли сюда таким образом, возможно, я смогу отсюда выйти!

Скрип становился громче. Скрипуны выбрались из маминой спальни и приближались к ее комнате.

– Ловить ребятенка! – хрипели они.

– Сцапам куртку! – кричали они.

У Люси не было времени как следует всё обдумать. Нужно было или лезть под кровать, или дожидаться, когда ее схватят четыре существа, которые вот-вот переберутся через порог ее комнаты!

Она побежала к кровати так быстро, как только могла, и нырнула под нее.

Несколько мгновений Люси, дрожа, лежала в темноте под кроватью. Но потом вдруг почувствовала что-то очень странное. Твердые деревянные половицы под ней перестали казаться такими уж твердыми.

И вообще, пол под кроватью Люси вел себя очень необычно.

Люси прижала к нему ладони. Пол был мягким и податливым, как жвачка или горячий пончик, – и, не успев понять, что происходит, Люси погрузилась в него, как в зыбучие пески.

Ее неумолимо затягивало в мир под кроватью.

Она в отчаянии цеплялась за поглощавший ее пол, но ничего не помогало: помимо своей воли она погружалась всё глубже. Рыхлый пол стал тверже, когда она погрузилась в него по грудь, затем по шею, губы, нос, и, в тот момент, когда комната сверху полностью исчезла, Люси заметила четыре пары сверкающих черных глаз-бусинок, глядящих на нее с порога.

– Ребятенок БАЦ вниз, в Волеб! – захрипели они.

Затем Люси исчезла.

Люси погружалась всё глубже. Время от времени пол под кроватью переставал ее заглатывать, а темные, губчатые стены то отпускали ее, то вновь сжимались, проталкивая ее дальше вниз. Она подумала, что, наверное, вот так ты себя должен чувствовать, если тебя проглотила огромная змея.

Куда бы ни направлялась Люси, каким бы местом ни оказался этот Волеб, казалось, что ее засасывает в какой-то тоннель, и она путешествует не только вниз под кровать, но и сквозь пространство и время. Ее стало подташнивать, как в тот день, когда она участвовала в семейном соревновании по поеданию мармеладных конфет, и ее вырвало прямо себе на ботинки.

Она не понимала что происходит, как и почему, но вдруг всё, в чем она была уверена, что казалось реальным и несомненным, стало неопределенным. Верх превратился в низ, левое – в правое, и так далее. У нее кружилась голова, и это было совсем не так весело, как тогда, когда ты кружишься и кружишься на одном месте, а потом, смеясь, валишься на траву в парке. Это было больше похоже на головокружение, как тогда, когда ты слишком долго катался на американских горках, а потом просто упал и не можешь встать.

Руки Люси дрожали от усталости. Ноги стали мягкими, как картофельное пюре, и она поняла, что проигрывает в битве с полом. Но, как ни странно, в ту самую секунду, когда она перестала сопротивляться, стены ее отпустили.

Ее нога освободилась первой, а за ней последовало и всё остальное. Люси выскочила из дыры и пролетела несколько метров. А потом зависла в воздухе, как космонавты на международной космической станции.

Да, Люси парила, прямо над землей. Вот только земля была теперь у нее не под ногами, а над головой, и всё было вверх тормашками! Как только Люси поняла это, она села на пол рядом с дырой, откуда вывалилась.

Люси попала в Волеб.

– Хотя мне по-прежнему совершенно непонятно, что это такое, – пробормотала она.

Она встала (теперь это значило: села), стряхнула с себя пыль (теперь это значило: стряхнула на себя пыль), и от этой неразберихи у нее закружилась голова. Она шагнула вперед (теперь это значило: назад) и чуть не споткнулась, потому что земля под ее босыми ногами зашевелилась. Это была самая странная поверхность, по которой ей когда-либо приходилось ступать. Она была теплой, влажной и склизкой, как будто ты стоял на чьем-то гигантском языке.

Фу! – подумала Люси. – Жаль, что у меня нет тапочек.

Так всегда бывает! Когда среди ночи попадаешь в водоворот приключений, никогда не бываешь к ним полностью готов.

Воздух во влажном коридоре был горячим и влажным, и пижама стала липнуть к рукам и ногам Люси. Она откинула волосы с глаз, и челка прилипла к ее потному лбу.

Стены были слегка скругленные, с какими-то странными арками над головой. Люси вдруг показалось, что она попала в чье-то огромное горло. От этой мысли она задрожала. Тут воняло: запах был такой отвратительный, что Люси пришлось зажать нос.

Внезапно отверстие у ее ног задрожало, как желе из грязи, и Люси заметила маленькую деревянную табличку с единственным словом: «Дангстон». Это была ее фамилия! Почерк Люси тоже сразу узнала – это были всё те же грязные коричневые буквы, которыми было написано письмо, приколотое к дверям школы.

– Значит, то письмо написали Скрипуны! – пробормотала она, разглядывая буквы, стоявшие вкривь и вкось.

Дыра снова задрожала, и Люси услышала эхо голосов, смех и скрип.

– Наверное, они спускаются за мной вниз! – прошептала она, и от ужаса у нее перехватило дыхание.

Значит, придется продвигаться глубже в Волеб, иначе ее догонят и схватят. Она побежала, так быстро, как только могла, но это было всё равно, что бежать по надувному дворцу, или как в тех снах, когда бежишь под водой, но очень медленно и никак не можешь никуда добежать. Люси запыхалась, стало трудно дышать. Нужно замедлить бег, сообразила она.

«Вверх» здесь означало «вниз», значит, быстро – это медленно, и Люси, перейдя на шаг, заметила, что двигаться стало легче и она вполне может идти быстрее.

Не успела она сделать несколько шагов, как споткнулась. Люси закачалась на колыхавшемся влажном полу, издававшем отвратительное хлюпанье, и наконец разглядела, обо что же она споткнулась.

Это была еще одна маленькая деревянная табличка, похожая на ту, на которой было написано ее имя. Люси прочитала ее, и сердце у нее в груди подпрыгнуло.

Тем же неряшливым почерком на табличке было написано «КВИРК». А рядом она увидела маленькое отверстие, такое же, как то, из которого она вылезла.

Норман Квирк! Наверное, здесь вход в дом Нормана, – подумала Люси, заглядывая в дырочку. На другом конце коридора она разглядела темную спальню.

Люси оглянулась и всего в нескольких метрах от себя увидела еще одну табличку. Затем еще и еще. Здесь были сотни, а может быть, и тысячи маленьких деревянных табличек. Они занимали всю территорию Волеба и торчали среди грязных испарений, как надгробия на кладбище.

Люси принялась читать фамилии на табличках: Нойинг, Бэддинг, Пейн, Грин, Трандл, Коблсмит…

Это Хламская улица! – догадалась Люси.

Люси заметила, что расположение табличек соответствует расположению домов на улицах Уиффингтона. Рядом с каждой табличкой находилось небольшое круглое отверстие – портал, соединяющий этот мир-наоборот с верхним миром.

– Ага, ребятенок! – грозное рычание эхом отдалось от влажных стен. – Тебе тута низзя быть! В Волебе, то исть!

Люси огляделась и различилав тумане четыре пары маленьких черных глаз-бусинок. Они смотрели прямо на нее.

Сердце Люси едва не остановилось. Она не могла как следует разглядеть эти пронзительные глазки, но их было достаточно, чтобы ей захотелось убежать как можно дальше. Она оглянулась и посмотрела на длинную, влажную, извилистую дорогу, которая уходила всё дальше и глубже в Волеб.

Как же не хочется идти вниз! – подумала Люси.

Отличная мысль, Люси! (Хотя Люси еще не знает, что через несколько глав ей придется спуститься в Волеб гораздо глубже).

Что? – подумала Люси.

О, НИЧЕГО! Продолжай! Ты, кажется, собиралась отсюда бежать.

О, точно! – подумала Люси.

Она глубоко вздохнула, откинула волосы с глаз и нырнула в желеобразное отверстие рядом с табличкой Нормана Квирка, надеясь, желая и молясь, чтобы этот путь вел в ее мир.

– Она шасть обратно! – прошипел один из Скрипунов где-то у нее за спиной.

– Ыыыы… Не поймам ее теперь, – проворчал другой.

– Сцапам завтра… – проскрипел третий голос, но тут подвижные стены подхватили Люси и стали засасывать всё глубже, и голоса стихли.

Возвращение обратно (вниз или вверх?) по узкому скользкому тоннелю было таким же странным, как и путешествие сюда. Люси зажмурилась и затаила дыхание, а стены извивались и скручивались, как живые, проталкивая ее дальше, а потом выплюнули ее в темноту под какой-то кроватью.

Люси открыла глаза. Ее сердце бешено колотилось, дыхание было неровным.

Она снова оказалась в Уиффингтоне. Но чья же это комната?

– Кто здесь? – прошептала она, но никто не ответил.

Люси выбралась из-под кровати и встала на дрожащие ноги. Она стояла посреди маленькой комнаты, битком набитой всякой всячиной: тут были карты и походные плитки, удочки и веревочные лестницы, и самая большая коллекция игрушек-трансформеров, которую Люси видела в жизни. Еще здесь были гладильная доска и утюг, а на доске – аккуратно выглаженная и покрытая значками форма. На стене висела фотография: мальчик и его отец, оба в бойскаутской форме, держат гигантскую рыбину и с гордостью улыбаются.

Это дом Нормана! – подумала Люси и помчалась к двери.

– Норман!!! – крикнула она, скатившись вниз по лестнице, распахнула входную дверь, и…Ее ослепил яркий солнечный свет.

Уже наступило утро!

– Люси? – донесся голос из гамака. Норман только что проснулся и щурился: солнечные лучи отражались от рабочей куртки папы Люси и били ему прямо в глаза.

– Снова чудовища под кроватью? – спросил он.

– Нет… Скрипуны! – ответила Люси.

Гамак закачался, когда Люси забралась в него и устроилась рядом с Норманом, чтобы подробно обо всем рассказать.

– Вот это да! – протянул Норман, который с вытаращенными глазами слушал рассказ Люси про мир-наоборот под их кроватями. – Так ты думаешь, что наши родители там, в Волебе?

– Да! – ответила Люси. – Так говорят Скрипуны! Они их похитили!

– И они хотят забрать куртку твоего папы?

– Ага. Хотя я и не понимаю, зачем.

– И они вернутся ночью, чтобы похитить тебя?

Люси кивнула.

– Вот это да! – повторил Норман.

– Да! – озабоченно подхватила Люси.

Норман на скорую руку приготовил на походной плите скаутский завтрак из яиц и фасоли, но когда они сели завтракать, оба были так взволнованы, что аппетит у них пропал.

– Может, прогуляемся? Проветрим голову? – предложил Норман, заметив, что Люси не съела ни одной печеной фасолинки.

Люси улыбнулась и снова кивнула. Они вышли на улицу, но вскоре стало ясно, что Уиффингтон больше не похож сам на себя. Дети оставались одни уже больше сорока девяти часов, и всё становилось немного…

Итак, что же увидели Люси и Норман?

Билли Ношлинг засунул голову в торговый автомат и съел двести упаковок хрустящих корочек (даже те, что со вкусом креветок). К сожалению, вытащить голову обратно он не смог. Освободить его можно было только, бросив несколько монет в автомат и купив его, но, поскольку в округе не осталось ни одного взрослого, который мог бы выдать карманные деньги, Билли приходилось так и торчать в автомате.

Джексон Джилли выпустил в городской бассейн трех акул – он хотел устроить океанариум. К сожалению, он забыл предупредить об акулах детей, которые в это время плескались в бассейне. БЕДНЫЕ ДЕТКИ.

Тротуары на одной из улиц полностью заменили батутами, а в спортивном центре все батуты заменили тротуарами. Обе идеи оказались неудачными.

Четверо детей случайно смыли себя в туалет и застряли в трубах, нанеся непоправимый ущерб всему городу.

А хуже всего было то, что в магазинчике МакСкрудлов «Сласти и всякая всячина» закончились конфеты, и осталось только всякая всячина.

– Мы обязаны что-то предпринять! – сказала Люси, глядя на царившее вокруг безобразие. Но тут они вдруг услышали шепот.

– Это она! – радостно пропищал кто-то. – Девочка, которая знает, что делать!

Послышались шелест и шорох, и на дереве у них над головами зашевелились ветки. Норман и Люси увидели детей, которые спускались по веткам как стайка обезьян. Люси насчитала шестерых. Они были очень грязными, а их одежда превратилась в жалкие лохмотья, поэтому невозможно было понять, кто тут мальчик, а кто девочка.

– Спроси у нее! Давай! – сказал один ребенок-дикарь, подталкивая другого, который, судя по всему, был у них главным.

Дети спрыгнули с дерева на тротуар и подтолкнули главаря к Норману и Люси.

– Мы хотим, чтобы наши мамочки и папочки вернулись. П-п-пожалуйста, помоги нам, – сказал грязный ребенок, и его глаза вдруг стали огромными, как у грустного котенка.

– Еды… – шепотом подсказал ребенок, сидевший на корточках под деревом.

– И еды, – добавил главарь. – У вас есть еда?

Люси посмотрела на Нормана. Положение из плохого превратилось в катастрофическое. Это было уже не смешно. Чувство новизны и восторга от того, что рядом нет взрослых, быстро испарилось. Дети устали и проголодались.

– Могу поделиться яичницей с фасолью, – предложил Норман. – Они в сковороде на моем…

Не успел Норман договорить, как дикие дети помчались по улице туда, откуда только что пришли Люси и Норман.

– Да, ты права. Нужно что-то предпринять! – согласился Норман. – Но что?

– Я должна отправиться в Волеб и вернуть взрослых, – сказала Люси, глядя вслед одичавшим детям.

– Я боялся, что ты это скажешь, – сказал Норман, вытирая со лба пот желтым скаутским платком. – Но как ты собираешься это сделать? Ты не знаешь, как устроен Волеб. Ты понятия не имеешь, насколько он большой, и где именно прячут наших родителей. Так нельзя, – вздохнул Норман. – Но…

– Что – но? – с надеждой спросила Люси.

– Но если мы заставим Скрипунов привести нас прямо к родителям, может, у нас что-то и получится, – задумчиво сказал Норман.

Люси схватила Нормана за руку.

– Норман! Это отличная идея! Как же это сделать?

– Чем это вы тут занимаетесь? – пропищала Элла Нойинг, внезапно выскочив у них из-за спины, так что они оба вздрогнули.

– ЭЛЛА! – испуганно воскликнул Норман.

– Ты что, следила за нами? – спросила Люси.

– Возможно, – ответила Элла.

Норман и Люси переглянулись.

– Что ты слышала? – спросила Люси.

– Всего лишь… ВСЁ! – пропела Элла оперным голосом, невыносимо кривляясь и раскинув руки, как дива. – Я слышала всё! Я слышала  – скрипуче провыла она.

– Элла, никому не рассказывай, что слышала! – крикнула Люси и прикрыла ей рот рукой, чтобы та замолчала. – Это секрет. Ой, фу! Она меня лизнула! – Люси отдернула руку, а Элла усмехнулась.

– Да, ла-а-адно, мне уже шесть лет! – заявила Элла, пренебрежительно махнув рукой. – Я знаю, что монстров под кроватью не существует. Ваши глупые истории меня не пугают.

– Истории… совершенно верно! – сказал Норман и его глаза заблестели. – Эй, Элла! Раз уж ты такая смелая, может, придешь сегодня к Люси на наши ночные посиделки с привидениями?

– Что?! – удивилась Люси.

Норман бросил на нее быстрый взгляд, в котором читалось: Подыграй мне.

– Ах да, я и забыла! Ночные посиделки!.. – пробормотала Люси, сообразив, куда клонит Норман. Ей пришлось прикусить губу, чтобы не улыбнуться. Следовало признать, что Норман придумал отличный план.

– Будет весело! Спать не ляжем до полуночи, и всё такое, – продолжал Норман.

– До полуночи? Да брось, Норм! Это слишком рано. Милли Баткинс не спал прошлой ночью до часу. Попробуй-ка его переплюнуть!

– Отлично! До часу ночи! – согласился Норман. – Так ты с нами?

Элла с подозрением посмотрела на них, но потом пожала плечами.

– Если принесете пакет маршмеллоу, можете на меня рассчитывать.

– По рукам! – воскликнул Норман, и они пожали друг другу руки.

Радостная Элла вприпрыжку помчалась дальше по Батутной улице.

– Вот она, – сказал Норман, глядя ей вслед, – живая приманка.

миндальное молоко

сливочное масло

яйца

туалетная бумага

зубная паста

пальчиковые батарейки

горький шоколад

О, простите! Мне нужно было где-то записать список покупок. Но вернемся к нашему рассказу…

План был простой. Люси спустится в Волеб и найдет взрослых. Но сначала нужно поймать Скрипуна. Норман сказал, что это будет похоже на рыбалку, а рыбалка – это то, чем он больше всего любил заниматься вместе с папой. Наживкой будет Элла Нойинг.

Элла Нойинг, которая наденет вонючую рабочую куртку папы Люси.

– Отлично! – обрадовался Норман. – Мы попросим Эллу надеть куртку твоего папы, Скрипуны учуют запах, увидят у тебя в комнате маленькую девочку в куртке, решат, что это ты, и попытаются тебя похитить. Тут-то мы их и поймаем!

Конечно, не очень хорошо использовать маленьких девочек в качестве приманки для ловли монстров, но если тебе всё же придется это сделать, то лучше использовать противного ребенка вроде Эллы. Ведь если ее действительно похитят, тебе больше не придется ее терпеть.

– Не волнуйся! – быстро добавил Норман, заметив, что его план вызывает у Люси некоторые сомнения. – Я примерно на восемьдесят семь процентов убежден, что мы схватим Скрипуна прежде, чем он приблизится к Элле.

Норман и Люси согласились, что в сложившихся обстоятельствах риск оправдан, и направились прямо к Люси, чтобы расставить ловушки для Скрипунов. Но, к удивлению Люси, дома у нее было вовсе не так, как тогда, когда она уходила.

– Тут… чисто?! – удивленно воскликнула Люси, осматриваясь по сторонам. Накануне вечером ей было слишком страшно, чтобы заниматься уборкой. Она просто запрыгнула в кровать, оставив всё, как есть. Но сегодня в доме царила безупречная чистота.

– Как странно! – сказала Люси. – Вчера это был не дом, а свинарник. Повсюду валялся мусор! Я ничего не убирала, и здесь никого не было, кроме…

Она замолчала и широко раскрыла глаза.

– …Скрипунов! – воскликнули они с Норманом одновременно.

Норман покачал головой.

– Подожди секунду. Ты хочешь сказать, что монстры под твоей кроватью… Те, что похитили взрослых и живут в том противном мире под нами, решили быстренько устроить генеральную уборку, и только потом погнались за тобой?

– Похоже на то! – пожала плечами Люси, а потом вспомнила, какой чистой стала утром улица, которая накануне вечером была завалена мусором.

– Интересно, в чем тут дело? – задумчиво произнес Норман и почесал аккуратно причесанную голову.

– О чем ты думаешь? – спросила Люси, с интересом глядя на Нормана, погрузившегося в размышления.

– Ну, любой скаут знает: лучший способ кого-то поймать – понять, чего этот кто-то хочет. Скрипуны возвращаются снова и снова, потому что хотят заполучить куртку твоего папы, верно?

– Верно…

– Ты сказала, что, когда утром уходила, дом был похож на помойку?

– Да…

– А когда вернулась, грязь и мусор исчезли?

– Да!

– Так может быть… – Норман помолчал и продолжил: – Может, это что-то говорит нам о Скрипунах? Может, они любят МУСОР!

– Что? – удивилась Люси.

– Сама подумай! Ты рассказывала, что Волеб отвратительный и вонючий. Так, может быть, они просто забирают весь наш мусор и тащат к себе вниз? – предположил Норман.

Люси раскрыла рот, чтобы возразить, но не проронила ни слова. Так бывает, когда ты вдруг понимаешь, что кто-то другой прав.

– Пора расставлять ловушки! – напомнил Норман.

Оставшуюся часть дня они мастерили самые коварные ловушки, какие только могли придумать. У Люси неплохо получалось, но Норман с его скаутским опытом был просто неподражаем!

Он развернул огромный лист бумаги и нарисовал карту комнаты Люси.

– Это грубый набросок. Будь у меня больше времени, я бы нарисовал более детальный план, – словно извиняясь, сказал Норман.

– Норман, это чудесный рисунок! – сказала Люси, глядя на невероятно подробный чертеж, на котором Норман крупными буквами написал:

«ПЛАН НОРМАНА И ЛЮСИ. ЛОВУШКИ ДЛЯ СКРИПУНОВ».

Вот этот план:

Затем они вместе вытащили самый противный и вонючий мусор из грузовика ее папы. Норман показал Люси, как выложить хламом тропу от тени под ее кроватью до середины комнаты. В конце дорожки они мелом нарисовали букву Э: здесь должна была сидеть Элла. Рядом Норман написал букву С, что означало «Скрипун», и над этим местом они подвесили огромную бельевую корзину мамы Люси.

– Корзина упадет, и они окажутся в ловушке! – объяснил Норман и превратил корзину в сложную систему с валиками и скакалками, которые опутывали всю комнату и даже тянулись в платяной шкаф Люси. – Здесь спрячешься ты и опустишь корзину, – добавил он.

– А ты где будешь? – спросила Люси.

– Я буду ждать на кровати и прыгну сверху на корзину, как только она их накроет, – ответил Норман. – А что мы будем делать, когда поймаем их?

– Заставим Эллу петь, пока Скрипуны не признаются, где спрятали взрослых, – сказала Люси, и они оба рассмеялись.

Люси вдруг поняла, что с тех пор, как пропал ее папа, она не была так счастлива. Несмотря на исчезновение взрослых, внезапное появление чудовищ в ее комнате и мир-наоборот у нее под кроватью, Норману удалось ее рассмешить. Она не знала, как это произошло, но сегодня они с Норманом стали друзьями. Может быть, это случилось потому, что они были единственными в Уиффингтоне, кто знал о Скрипунах (если не считать Эллы, которая тоже вроде бы знала). Всё-таки это был их секрет, а ведь ничто так не сближает, как общие секреты.

Дом был готов. Ловушки расставлены. Оставалось только ждать возвращения Скрипунов…

– Почему я должна надевать эту вонючую штуковину? – заныла Элла, когда они поставили ее в центре комнаты Люси, прямо на нарисованную мелом букву Э.

– Ну, тогда страшные истории покажутся еще более страшными. Понимаешь, скверный запах и всё такое… – солгал Норман.

– Гм… да… это усиливает эффект, – добавила Люси.

– Ладно, – неуверенно пробормотала Элла, когда тяжелая вонючая куртка упала ей на плечи, накрыв розовую шелковую пижаму. На Люси и Нормане были халаты поверх обычной одежды. Норман надел скаутскую форму, а Люси – свой любимый джинсовый комбинезон. Так что, хотя они выглядели так, будто собираются лечь в постель, они были полностью готовы к приключениям.

– Почему у тебя в комнате так грязно? – спросила Элла.

– Потому что мамы нет, и убирать некому! – солгала Люси, почувствовав, как неприятно скрутило живот. Она ненавидела врать, даже Элле Нойинг.

– Ну и где?.. – спросила Элла, протягивая ручки.

– Вот, держи. Целый пакет маршмеллоу, как ты просила, – сказала Люси.

– О-о-о, мои любимые! – воскликнула Элла, одним движением разорвала пакет и принялась жевать, выбирая свои любимые конфеты – розовые.

Они выключили свет, уселись вокруг фонарика, который принес Норман, и начали рассказывать друг другу жуткие истории: «Дом с привидениями», «Ночь живых мертвецов. Золотая рыбка» и любимый ужастик Нормана – «Монстры в палаточном лагере Колд Крик».

– И совсем не страшно! – заныла Элла. – Вы противные… Я-то думала, мы будем рассказывать действительно страшные истории, а вы – трусишки!

Внезапно где-то в Уиффингтоне зазвонил церковный колокол. Его звон был хорошо слышен в темноте, царившей за окнами.

– О, слышите? Полночь наступила, – взволнованно заметила Элла.

– А знаешь ли ты, Элла, что случается в полночь? – спросила Люси.

– Голова Нормана снова превращается в тыкву? – захихикала Элла.

– Нет… В это время выходят Скрипуны… – сказала Люси.

Элла перестала жевать и замерла с полным ртом розовых маршмеллоу.

– Кто выходит?..

– Скрипуны. Ты ведь слышала о Скрипунах, правда? – спросил Норман.

– Да… О, Скрипуны, конечно! Я знаю о Скрипунах всё. Наверняка я знаю о них больше, чем вы, – ответила Элла. Люси знала, что она врет. – Но, может быть, вы мне напомните…

– Скрипуны – это существа, которые прячутся у тебя под кроватью, – сказала Люси.

– Скрипуны – это существа, которые наполняют твои сны ночными кошмарами, – добавил Норман.

– Ну, это глупости, и мне не страшно. Это всего лишь сказки, – солгала Элла.

– Все так думают, но есть только один способ сделать так, чтобы Скрипуны не похитили тебя ночью, – сказал Норман самым жутким голосом, на который только был способен. (Получалось у него не очень хорошо).

– И что нужно сделать? – спросила Элла.

– Не спать всю ночь, – ответил Норман.

– И не ложиться в постель, – добавила Люси.

Элла растерялась. Теперь она выглядела так, как будто ей вдруг захотелось вернуться к совсем-не-страшным-историям.

– Ну ладно, хватит историй! – беззаботно сказал Норман, выключил фонарик и залез на кровать. – Я буду спать. Доброй вам ночи!

– Подожди! Ты что, ложишься? А если придет Скрипун? – жалобно пропищала Элла.

– Это всего лишь сказки, ты же сама сказала, – сказал Норман, перевернулся на другой бок и накрылся с головой одеялом.

– Знаешь, мне что-то тоже захотелось спать! – сказала Люси и забралась в платяной шкаф, где уже были приготовлены подушка и одеяло. Она прикрыла дверцу, оставив только щелочку, сквозь которую видела Эллу.

– Вы что, спятили? – вскричала Элла. – Если Скрипуны выползут, а вы заснете, вам конец! Вы должны не спать всю ночь! – Она распласталась на полу, вглядываясь в тени под кроватью.

Прямо на месте, отмеченном буквой Э.

– Хорошо, будем дежурить по очереди. Ты первая, Элла, – сказала Люси и улыбнулась, уютно устраиваясь в своем гнездышке внутри гардероба. И хотя она не видела Нормана, она знала, что он тоже улыбается. Всё шло по плану.

Пока…

Люси и Норман лежали очень тихо и прикидывались спящими, а сами прислушивались. Элла по-прежнему сидела на полу, слишком испуганная, чтобы пошевелиться или заснуть. Она просто сидела и ждала, чтобы поскорее взошло солнце, и эта жуткая ночь закончилась.

Идеальная приманка для Скрипуна.

У Люси не было никаких шансов уснуть в ту ночь. Во-первых, она боялась, что папину куртку утащат странные существа, выползшие из-под кровати. Когда глаза привыкли к темноте, она стала различать вещи, окружавшие ее в шкафу. Ее любимые второй и третий комбинезоны висели прямо у нее над головой. В углу возвышалась гора обуви. И вдруг что-то еще привлекло ее внимание. На внутренней стороне двери было что-то написано. Здесь на протяжении многих лет отмечали ее рост… Конечно, Люси видела эти отметки каждый раз, когда открывала шкаф. Но, как всегда бывает с тем, что видишь слишком часто, в конце концов, она перестала их замечать.

Теперь у нее появилось время как следует их рассмотреть, и она поняла, как интересно смотреть на свидетельства того, какой она была маленькой и как выросла с тех пор. Она рассматривала отметки, на которые в приоткрытую дверцу падала полоска света, и вдруг заметила нечто особенное. На дверце маркером было написано и она узнала папин почерк: только он так писал букву с дополнительной петелькой на хвостике. Сердце Люси бешено заколотилось, ведь она увидела сейчас напоминание об отце, то, о чем она уже забыла.

Она не помнила, кто и когда начал делать эти отметки. Она прищурилась и посмотрела на самые нижние, возле своих ног. Там аккуратным маминым почерком с идеальным наклоном было выведено:

Ее имя поднималось по двери всё выше, а сама она становилась старше. На самом верху Люси заметила кое-что еще.

Там была еще одна надпись. Слишком высоко, чтобы это могла быть очередная отметка о росте Люси. Она осторожно привстала и смогла разобрать: а еще выше

Люси вдруг почувствовала что-то новое… Она была в безопасности и тепле, как будто ее обняли. Слова написанные почерком родителей, вернули ей то ощущение, которое могут подарить друг другу только самые близкие люди. Ей стало очень уютно в ее гнездышке, как будто оставшийся снаружи мир-без-взрослых вдруг исчез. Как будто вся ее семья, они втроем, снова собрались вместе, в этом шкафу.

Приятные размышления прервал удар колокола на уиффингтонской башне с часами.

Наверное, уже поздно, – подумала Люси, считая удары.

Уже три часа утра?! – подумала она. – Как быстро пролетело время!

И вдруг она услышала…

Не скрип, а зевок. Это зевала Элла.

Люси выглянула в щелку и увидела, что Элла сонно потягивается и потирает глаза. Очевидно, наш жуткий рассказ о Скрипунах, который должен был не позволить Элле уснуть, оказался недостаточно жутким, – подумала она.

А потом Люси услышала другой звук.

Еще один зевок.

На этот раз это был Норман.

Бесполезный мальчишка! – подумала Люси, глядя на Нормана, который сладко устроился на ее подушке и уже начинал дремать.

Но Люси не покидало ощущение, что что-то не в порядке. Она снова выглянула из своего шкафа и увидела нечто поразительное.

Облачко золотистой пыли разлеталось по комнате и, пролетая мимо Нормана и Эллы, попадало им в глаза.

Сердце Люси остановилось. Элла и Норман не засыпали: их усыпляли! Она видела, как пыль оседает в уголках их глаз, и они погружаются в глубокий-глубокий сон.

Люси вдруг поняла, что сонные глаза Нормана и Эллы – не единственные глаза, которые она видит.

Они были здесь.

Четыре пары черных глаз-бусинок выглядывали из-под кровати, прячась в тени.

Люси задрожала от страха. Но глаза смотрели не на нее. Ее они пока не заметили. Они смотрели на Эллу, завернутую в куртку, и соблазнительно-гадкий мусор, рассыпанный по комнате.

– Они спать, – прохрипел голос в темноте. – Сонна Пыль работать на славу!

– Ребятенки надолго хрр-хрр, – проворчал другой. – Глупа девчонка позвать мелкого мальчишку. Эй, смотри-ка! Да енто тот ребятенок, что через дорогу живайт! Он нам не помешать! – И они засмеялись.

Отлично, – подумала Люси. Скрипуны решили, что Элла, сидевшая в яркой куртке, это она. Всё, как они с Норманом и планировали.

– Пора цап! Ее и куртку, – прошипел третий голос.

Люси заметила в тени какое-то движение. Живот у нее свело от страха, руки покрылись мурашками, а волосы на голове встали дыбом, когда четыре Скрипуна выползли из темноты, и Люси впервые их увидела.

Кожа у них была черной, как патока, и липко блестела, как у слизняка. Уши с прожилками напоминали увядшие капустные листья, длинные острые когти клацали по полу. За каждым тянулся мерзкий хвост, похожий на коричневую банановую кожуру.

Один за другим они встали на ноги. Они были такие маленькие, что помещались под кроватью Люси в полный рост.

Люси прищурилась. Из своего укрытия в шкафу она видела их как на ладони…

Длинные руки у одного из них были, словно веснушками, покрыты болячками.

У другого руки шелушились, и Люси вспомнила, как во время каникул она обгорела на солнце.

У самого пухлого из огромных ушей торчали пучки шерсти, а живот был похож на мяч.

У последнего Скрипуна, явившегося из темноты, на спине были торчащие во все стороны шипы.

Он был главным – Люси сразу догадалась, увидев, как остальные Скрипуны расступались перед ним, когда он скрипел по деревянным половицам на самую середину комнаты.

Люси затошнило. Скрипуны оказались самыми мерзкими существами, которых ей когда-либо приходилось видеть. Но самое отвратительное ожидало ее впереди.

– Глянь-ка сюды! – сказал жирный и круглый, подбирая с пола кусок испорченной пиццы с пушистой зеленой плесенью на корочке. Норман вытащил ее из мусоровоза, решив, что она станет отличной приманкой для Скрипунов. И не ошибся! – подумала Люси и отвернулась, чтобы не видеть, как существо жадно обнюхивает пиццу.

– Шварк енто на место, Вонючка! Мы тута не за этим! – прошипел лидер.

Вонючка? Какое ужасное имя! – подумала Люси. Но тут Вонючка пукнул, и Люси сразу поняла, почему его так прозвали.

– Ворчун, да ты поглядь, како богачество! – воскликнул Вонючка, рассматривая тропу из мусора.

Ворчун? Еще хуже, чем Вонючка! – подумала Люси, но это имя очень подходило существу с шипами на спине и хмурым лицом.

– Ён прав! Цап енто, Ворчун. Оченна прекрасное, не будем…

– Шварк! – выпалил Скрипун с болячками, перебив Скрипуна с шелушащейся кожей.

– Нюхач, цыц, когда я говорить!

– Звиняй, Царапун, звиняй! Опять забывать! – извинился Нюхач.

Ворчун, Вонючка, Нюхач и Царапун. Люси повторила про себя их имена. Омерзительные имена омерзительных существ.

– Лады. Тока быстр-быстр скрипаем! – сказал Ворчун, и четыре Скрипуна стали делать нечто странное. Вытянув липкие руки и ноги, они стали кататься по комнате. Они катались по сочным кускам пиццы, по пустым коробкам из-под хлопьев, по старым бутербродным коркам, по потерявшему пару грязному ботинку, по остаткам ужина и всему остальному мусору, и Люси вдруг заметила, что всё это пристает к их липкой коже.

Когда они накатались вдоволь и встали на ноги, пол был чистый, а Скрипуны покрылись мусором, от липкой головы до пальцев ног.

Это было самое странное зрелище, которое Люси когда-либо доводилось видеть. Четыре необыкновенных маленьких существа, покрытых мусором и грязью!

Ворчун, Вонючка, Нюхач и Царапун посмотрели друг на друга и расхохотались.

Знаешь, Скрипуны смеются совсем не так, как ты или я. Они приходят из мира-наоборот, в котором правильное – неправильно, хорошее – плохо, и где смех больше похож на плач младенца. Они вопили минут пять, радуясь своим гадким находкам, и, как раз в тот момент, когда Люси подумала, что они разбудят Эллу и Нормана, Нюхач сунул маслянистую черную лапу в мешочек, завязанный вокруг его шеи, и достал оттуда еще одну щепотку золотистой пыли.

– Штоб наверняка, – пояснил Нюхач и сдунул Сонную Пыль с ладони. Волшебная пыль снова осела в уголках глаз Эллы и Нормана.

– Вот теперь они нам не мешать, – добавил Нюхач и хрюкнул как свинья.

Сердце Люси бешено забилось. Скрипуны не знали, что она прячется в шкафу, а если бы узнали, то и ее бы осыпали волшебной снотворной пылью.

И тут ей в голову пришла мысль. Вернее, эта идея болталась прямо у нее над головой. На вешалке висел ее купальник, а поверх него – очки для плавания. Она быстро схватила их и надела. Теперь ей была не страшна Сонная Пыль, которая могла случайно залететь в шкаф.

– Ну! Цап вонючу куртку, и айда в Волеб! – прохрипел Ворчун, начиная скрипеть по полу в сторону Эллы.

Три других Скрипуна мрачно двинулись за ним следом, и остановились посреди комнаты. Они подкрались к погруженной в сладкий сон Элле, протянули лапы, схватили куртку и направились прямо к тому месту на полу, которое было помечено буквой С.

Туда, куда Люси и хотела, чтобы они пришли…

Терпение Люси подошло к концу. Она держалась и оставалась сильной с самого первого дня, когда всё началось. Она уже потеряла папу. А теперь, когда эти существа сказали, что, возможно, и мама никогда не вернется, это оказалось уже чересчур.

Поэтому Люси сделала единственное, что может сделать человек, когда ему больше ничего не остается.

Она обратилась к старому доброму способу – заплакала.

Она всхлипывала и что-то бормотала сквозь слезы, сидя на корзине для белья, под которой сидели четыре гадких Скрипуна. Слезы накапливались внутри очков для плавания, но Люси и не подумала их снять. Она совершенно не доверяла Скрипунам.

– Чтой-то ребятенка творит? – сказал Царапун.

– От-та гадки звук! – сказал Нюхач и закрыл обвислые уши длинными пальцами.

– Я… плачу… И… это вы… гадкие… – прорыдала Люси.

– Плачет? Чтой-та – плачет? – спросил Нюхач, и краем заплаканного глаза Люси увидела, что все четыре Скрипуна внимательно смотрят на нее из корзины.

– Вы что, никогда раньше не видели плачущего человека? – спросила Люси и шмыгнула носом.

– Нет, – хором ответили Скрипуны.

– Мы-тта скрипим, когда ребятенки дрыхнут. Никогда ищщо не видайт, штоб плакайт, – объяснил Ворчун.

Люси смахнула слезы, катившиеся по ее щекам, и объяснила:

– Ну, мы плачем, когда очень, очень, очень сильно из-за чего-то грустим.

– Плакайт плохо? – тут же уточнил Вонючка. – Нам, Скрипунам, нравится плохое!

– Мой папа всегда говорил, что плакать – это хорошо. Это значит, что в твоей голове накопилось так много грустного, что оно начинает сочиться из глаз. Так что лучше выпустить это наружу, а не держать в голове, – сказала Люси.

Скрипуны затихли, как будто действительно задумались над тем, что она сказала.

– Бывайт, я думай, что в моя тыква набралось слишком много плохих вещей, – признался Царапун и задумчиво поскреб руку. – Кажду темень чтой-то скрипит тут, чтой-то скрипит там. Один день – ПапМам, другой день – дрыхнущи ребятенки… – Его голос звучал странно, как будто он старался не рассмеяться.

– Я понимать, о чем ты, – сказал Нюхач, который начал тихонько хихикать.

– Всё, что мы делайт, кажду темень, – сплошное гадство, – согласился Вонючка.

Ини они втроем захохотали.

Люси посмотрела на них. Какие ужасные создания, – подумала она. – Смеются над человеком, которому грустно!

И вдруг она вспомнила, что Скрипуны явились из мира-наоборот, и когда они плачут, – это значит, что на самом деле им весело. И наоборот. Сейчас они смеялись, а это значило, что они расстроены. Всё это было очень странно и непонятно.

– Соберитесь, вы, вонючки, – прошипел Ворчун. – Эта ребятенка колдовать свои ребятенкины заклинания! Вот вы и становиться как человек. Коварно человеческо колдунство! – Он посмотрел на Люси сквозь решетку корзины для белья.

– Не использую я никаких заклинаний! – запротестовала Люси. – Я вообще никаких заклинаний не знаю. Люди не владеют магией! Я просто рассказала вам историю, вот и всё.

– От именно! Истории – это и есть магия. Они вбивать в твою башку то, чего там прежде не было. Из-за них ты начинать думать о мире иначе, – сердито рявкнул Ворчун, и другие Скрипуны очнулись от заклинания Люси и вернулись к своим мерзким чувствам.

Вдруг произошло что-то, отчего Скрипуны неуклюже заерзали. Их сморщенные уши навострились, как у кошки, услышавшей мышиный писк. Издалека донесся звон церковного колокола. Сколько же времени? Люси начала считать.

– Ой-ой, утрам! – воскликнул Ворчун.

– Темень вот-вот всё! – испугался Вонючка.

– Айда обратно в… – начал Царапун.

– Волеб! – завершил Нюхач.

– Не-а, – сказала Люси и затянула ремешки очков. Она вертелась и крутилась на корзине, пока не устроилась поудобнее, и уставилась прямо на их отражение в зеркале. – Вы никуда не уйдете, пока не скажете мне то, что я хочу знать. Почему вы здесь и что вы сделали с нашими взрослыми?

Церковный колокол замолк. Было шесть часов утра. Почти утро.

– Скажи-ка ей, Ворчун! – взмолился Вонючка. – Мы стать Пыль, если нас не выпускайт!

– Пыль? – спросила Люси, но Скрипуны крепко сжали уродливые губы, и она поняла, что больше они ничего не скажут. Она попробовала еще раз. – Расскажите мне всё, или останетесь здесь!

Наступила тишина. Ворчун задумался, что делать дальше. Вот же угораздило их попасть в мерзкий рассол… Хотя на самом деле он любил мерзкий рассол, особенно из заплесневелого сырного сэндвича. Так что, скорее это было всё равно что попасть на грядку свежей клубники – вот ее-то он ненавидел!

– Скажи-ка ей, Ворчун! – испуганно прошептал Нюхач.

– Да, Ворчун, – подхватила Люси. – Скажи мне то, что я хочу знать, и я вас отпущу. Спрашиваю в последний раз. Что вы сделали с взрослыми?

– Ладно! Ворчун сказать хитрой ребятенке. Но у Ворчуна проблемсы будут, – пробормотал Ворчун.

– Енто лучше, чем Пыль, – заметил Нюхач, дрожа.

Ворчун вздохнул и провел лапой по спине, покрытой шипами.

– Ну, енто всё несложна штука. Мы, Скрипуны, ненавидеть глупых взрослых, – сказал он.

– Ненавидите взрослых? – спросила Люси.

– НЕНАВИДЕТЬ, как розью вонь в солнечно утречко.

– Ненавидеть, как малиново морожено.

– Ненавидеть, как горячу грелку в холоднючу ночь, – согласились Скрипуны, содрогаясь.

– Но почему? – спросила Люси.

– Глупы взрослы! Забирают весь вонючий мусор, все отбросы и… и… – Люси видела, что Ворчун так разволновался, что понять его можно было только с трудом.

– …и ШВАРК их! – наконец выкрикнул он.

– Шварк? Выбрасывают?

– Да! – рявкнули Скрипуны.

– Все гнилушечки! Все объедочки!

– Весь чудесен мусор!

– Всё, что вы, глупы люди, только раз используете, а потом шварк, да и вон. Взрослые забирать мусор, бросать в океаны, – сказал Ворчун.

– Закапывать под землю! – добавил Вонючка.

– Сжигать! Вот-то дымны облака! Выбрасывать, забывать, как и не быть! Да ищщо хуже: выбрасывать так, что его не доставать мы…

– Скрипуны! – одновременно выпалили Царапун и Нюхач.

– Ну да, – сказала Люси. – Так… в чем же проблема?

Скрипуны ударили липкими руками по склизким лбам и разочарованно застонали.

– Опять не понять, бестолкова ребятенка? – ответил Ворчун. – Мы, Скрипуны, не просто любить вещи, которые вы шварк. Они нам НУЖНЫЕ!

– Так быть устроен Волеб, – объяснил Вонючка. – Всё енто, что вы, люди, считать поломато да гадко, что из дому тащите быстрей-быстрей, мы, Скрипуны, хотим получить.

– О, я поняла! Чтобы снова ими пользоваться? – спросила Люси.

– ДА! – выкрикнули они.

– Вот почему мы утащить ПапМам, оставить только грязных ребятенков, – объяснил Ворчун.

– Вы, мелкие, уметь понаделать кучи дряни, – одобрительно сказал Вонючка. – И вы не убирать! А мы приходить и забирать всю грязь, какую хотеть. Мы ее забирать и строить дома.

– Вы строите дома из мусора? – спросила Люси.

– О, да! – с энтузиазмом подхватил Вонючка. – Мы строить самы гадки дома во всем Волебе! Огромны, вонючи! Стены – из яишных коробок из картона, окна – из бутылок от газировки.

– А у меня ковер – лучша бананова кожура! – похвастался Царапун.

– У меня подушки – пакеты с консервными банками! – добавил Нюхач.

– Я… я поняла, – сказала Люси. Она попыталась представить себе их жилища, построенные из того, что сама она выбрасывает в ведро. Ей это казалось ужасным, но Скрипуны очевидно гордились тем, насколько они отвратительны.

– Так что если глупые взрослые зарыть всё это в землю… – продолжал Ворчун.

– Или выпустить в океаны…

– Или в небо…

– У нас не оставаться средств к существованию, – завершил Вонючка. – Нам не выжить в Волебе.

Люси задумалась. Она подумала о том, сколько мусора она производит и куда он отправляется, когда мама выносит его из дома, и обо всех этих мусоровозах, доверху забитых пакетами с мусором. Она помнила, что папа каждый день отвозил их на свалку Уиффингтона.

– А теперь ребятенка нас отпустить? Она обещать, да? – сказал Ворчун.

– Пока солнце не превратить нас в Пыль! – выпалил Вонючка.

– Помолчи, тупица! – сорвался Ворчун и так сильно пихнул Вонючку, что корзина для белья зашаталась под Люси. – Ты раскрывать ей наши слабые места!

– Солнце… превращает вас в Пыль? – спросила Люси. Ее мозг закипел. – Вы не любите солнечный свет?

Ворчун вздохнул, и в отражении в зеркале Люси увидела, что он бросил на Вонючку негодующий взгляд.

– Солнце очень хорошее, – пробормотал он.

– И теплое.

– И приятное.

– И доброе.

– Наша черная кожа слишком хрупкая, чтобы бывать на солнце. Вот почему мы жить в Волебе, под кроватями. Туда, вниз, солнце не проникать. Если солнечный луч нас задевать, мы превратиться в Пыль, – объяснил Нюхач и достал из мешочка щепотку Сонной Пыли.

– Вы хотите сказать, что… что Сонная Пыль сделана из…

– Скрипуна, который превратился в Пыль, – печально сказал Нюхач, высыпал Пыль обратно в мешочек и плотно затянул шнурок. – Вот почему енто така мощна магия.

Люси вспомнила, сколько раз, просыпаясь, находила мелкие золотистые крупинки в уголках глаз. Прежде она никогда не задумывалась о том, что это такое – но теперь в животе у нее возникло странное и неприятное ощущение. Если ей в глаза попала эта пыль, значит, какой-то Скрипун умер. Они, конечно, противные и гадкие, но Люси всё больше казалось, что в целом они не такие уж плохие.

– Смотри! Скоро будет светло! – вскричал Вонючка, указывая дряблой лапой на луч теплого оранжевого света, пробравшегося сквозь занавески Люси.

Их время истекло!

У твоих мамы или папы когда-нибудь подгорал обед?

Или, может быть, кусочек тоста во время завтрака?

Помнишь, как тогда пахло?

Ужасно, верно?

Именно такой запах вдруг коснулся ноздрей Люси.

– ГОРЯЧО! ГОРЯЧО! ГОРЯЧО! – закричали Скрипуны, когда первые чудесные лучи утреннего солнца коснулись корзины, в которой они были заперты, и прорезали решетку, как ножи. Люси посмотрела вниз и вскрикнула от ужаса: их черная кожа стала вздуваться волдырями там, где на нее попадал солнечный свет.

– Отпусти нас! – взревел Ворчун.

– О, боже мой! Простите! – воскликнула Люси и тут же спрыгнула с корзины. Она подняла ее, освободив четверых Скрипунов, и помчалась к занавескам, чтобы задернуть их плотнее и подарить странным существам еще немного времени.

Но, оглянувшись, она ахнула от изумления. Скрипуны стягивали крутку со спящей Эллы.

– Эй! Это куртка моего папы! – вскричала Люси.

– Глупа ребятенка! Никогда не доверять Скрипуну! – крикнул Ворчун, накинул куртку, словно королевскую мантию, и скользнул под кровать, да так быстро, что Люси и глазом не успела моргнуть. Люси и подумать не могла, что он может двигаться так стремительно. Вонючка, Нюхач и Царапун последовали за ним, хихикая и хохоча наоборот, и тоже исчезли в темноте под кроватью.

– Нет! – крикнула Люси, но было поздно. Скрипуны исчезли, удрали вместе с курткой ее папы в Волеб, в свой мир-наоборот!

Она встряхнула Эллу.

– Просыпайся, соня!

– Но… я люблю только розовые маршмеллоу… – сонно пробормотала Элла.

Люси взлетела на свою кровать и стала прыгать на ней, пытаясь разбудить Нормана.

– Просыпайся, бесполезный мальчишка! – крикнула она. – За сон в суровые времена бойскаутских значков не дают!

Вообще-то, значок за сон в суровые времена существует. А выглядит он так…

Всё было напрасно. Норман и Элла находились под таким сильным воздействием Сонной Пыли, что разбудить их было просто невозможно. Люси осталась одна, и соображать приходилось быстро.

– Правильно. Нужно думать быстрее, – сказала себе Люси. – Я – единственная, кто знает, где взрослые и как к ним попасть. Я должна найти маму. И вернуть ее обратно!

Люси легла на пол и вгляделась в темное пространство под кроватью. Деревянные половицы выглядели как обычно, но теперь-то Люси знала… Она медленно вытянула руку и осторожно нажала пальцем на одну из них.

Пол закачался!

Нора в Волеб всё еще была открыта! Но пока Люси думала об этом, пол слегка заколебался, и на его поверхности появился пузырь. Затем он лопнул, как живой студень. Люси отдернула руку и ощутила на спине тепло утреннего солнца, пробиравшегося в комнату сквозь тонкие занавески.

Наверное, от солнечного света нора закроется! – подумала Люси. – Значит, сейчас или никогда!

Она плотно затянула ремешки очков для плавания, откинула волосы со лба, глубоко вздохнула и нырнула головой вперед в тени под кроватью.

Пол проглотил ее целиком. В мгновение ока она погрузилась во влажно-хлюпкий, шатко-качающийся пол, снова направляясь в Волеб.

Люси попыталась расслабиться и позволила липким стенам сжиматься и уплотняться вокруг нее. Через некоторое время они вытолкнули ее в странный тоннель Волеба, и она перевернулась вверх ногами (или ногами вниз)? И у нее снова жутко кружилась голова, когда она упала на дно рядом с норой, ведущей в ее комнату.

Вдруг нору озарил яркий свет, похожий на утреннюю зарю, нора сжалась и исчезла.

– Должно быть, она закрывается утром, чтобы сюда не проник солнечный свет. Она защищает Скрипунов и Волеб, иначе они превратятся в пыль! – пробормотала Люси. – А еще это означает… Что я не смогу выбраться! Теперь я пленница Волеба – по крайней мере, до тех пор, пока в Уиффингтоне снова не наступит ночь.

В заполненном дымкой коридоре раздалось эхо скрипуньего смеха, и Люси разглядела вдалеке четыре убегающие тени.

Вонюча куртка у нас! – довольно бурчал Ворчун.

– Царапун на ней спать, как на одеяле.

– Нюхач сделать мерзкий ковер!

– А Вонючка – вонючи занавески.

– Ни! Не нам! Отнесем Королю! – прошипел Ворчун.

– Королю? – прошептала Люси.

– Да здравствует Король! – дружно выпалили Скрипуны, пробираясь глубже в тоннель.

Король Скрипунов… Наверное, это самый омерзительный Скрипун из всех! – подумала Люси.

И оказалась права. Король Скрипунов был самым ужасным Скрипуном во всем Волебе. Но хуже всего было то (Люси этого пока не знает), что для того, чтобы спасти взрослых и вернуть маму, ей предстоит столкнуться с ним лицом к лицу…

Не говори ей!

У костра было тепло и уютно, а запах поджаренных маршмеллоу пробудил аппетит.

Норман готовил идеальный сэндвич из маршмеллоу, лучший, который ты только можешь представить. Он переворачивал и крутил его в мерцающих языках пламени. Этот тост не был черным и обугленным, не свисал с палки и не падал с нее, как все предыдущие. Он был золотистым и хрустящим. Теплым и пузырящимся. Короче говоря, это был такой сэндвич из жареного маршмеллоу, который увидишь только во сне.

Именно там он и был: во сне Нормана.

Внезапно его уютный маленький костер погас и раздался самый жуткий и противный звук, какой Норман слышал в своей жизни. Это была сирена, воющая в небе, и от ее звуков хотелось убежать куда подальше.

– Что это? – воскликнул Норман.

Звук стал еще громче, так что пришлось закрыть уши руками, и он уронил маршмеллоу в огонь.

Норман резко сел на кровати.

– Норман? Это я, Элла! – сказала Элла. Вид у нее был недовольный и усталый.

– Я что, уснул? – просипел Норман.

– Думаю, да. Мы оба уснули.

– Ты тоже уснула?

– У-гу, – зевнула Элла и надела розовые очки со стеклами в форме сердечек, чтобы спрятать глаза от пробивавшегося сквозь занавески и ярко освещавшего комнату солнца.

– Где куртка? – спросил Норман.

– Не знаю, – сказала Элла и вздрогнула. – Когда я проснулась, ее уже не было.

Мозг Нормана еще не заработал в полную силу. Думать было трудно.

Элла зевнула, Норман потер глаза и заметил, что на пододеяльник упали золотистые крупинки сна. Мелкие пылинки, прятавшиеся в уголках глаз.

Его сердце подпрыгнуло.

– Люси! – выпалил он.

– Ее здесь нет, – сказала Элла, когда Норман слез с кровати и подбежал к шкафу.

– Она…

– Ушла? – подсказала Элла.

Норман кивнул.

– Наверное, она внизу, готовит завтрак.

– Нет, Элла, ты не понимаешь. Ее похитили!

Элла наклонила голову и, подняв бровь, посмотрела на него поверх очков.

– Кто?

– Скрипуны! Наверное, они похитили ее ночью, как только мы уснули! – прошептал Норман, пытаясь привести в порядок растрепанные волосы.

– Похитили? Правда? – спросила Элла, не веря своим ушам.

– ПРАВДА! Думаю, эта часть плана у нас получилась.

– Плана? Какого плана? – спросила Элла.

Норман вдруг понял, что лучше не говорить Элле, что они пригласили ее только для того, чтобы использовать как живую приманку для противных монстров.

– Ну? – спросила Элла еще раз, нетерпеливо топая ножкой.

– Элла, сны, которые тебе снились…

– Про монстров под кроватью?

– Да… Так вот, это были не сны. Это было на самом деле. Они существуют.

– Кто? – удивилась Элла.

Норман дрожащим пальцем указал на тени под кроватью.

– Скрипуны.

Элла снова подпрыгнула от ужаса: она постепенно стала понимать, что происходит.

– Нам нужны взрослые, – сказала она.

– Нам нужна Люси! – сказал Норман.

Итак, мы готовы погрузиться в Волеб вместе с Люси. А ты готов? Прежде чем приступить к этой главе, сходи в туалет. Мне бы очень не хотелось, чтобы вышел конфуз. Не хочешь? Ну ладно, только не говори, что я тебя не предупреждал. Продолжая читать, ты соглашаешься с тем, что автор не несет никакой ответственности за какие-либо туалетные неприятности, которые могут произойти с тобой в процессе чтения следующей главы (глав).

Люси кралась по отвратительному вонючему коридору, идя на мерзкие голоса Вонючки, Брюзги, Царапуна и Нюхача, пробиравшихся всё глубже в Волеб.

Она останавливалась возле маленьких деревянных табличек, читала имена своих уиффингтонских соседей и трепетала при мысли о детях, которые просыпаются там, наверху, и встречают очередной день-без-взрослых, ничего не зная об этом месте и не понимая, что поставлено на карту.

Разумеется, Люси точно знала, что поставлено на карту. И ты это тоже знаешь.

Если Люси не сумеет отыскать взрослых, если она потеряется и не найдет дорогу обратно, дети Уиффингтона больше никогда не увидят своих родных.

Внезапно перед ней возник второй коридор, хотя она была уверена, что секунду назад его не было. Она задумчиво почесала голову, глядя на развилку: нужно было выбирать. Но куда идти – налево? Направо? Или свернуть в третий тоннель?

Третий тоннель?

Откуда он взялся? – удивилась Люси. – Мгновение назад его здесь точно не было.

Она оглянулась на дорогу, по которой пришла, – и не поверила своим глазам.

Там теперь был тупик!

Волеб менялся.

Он двигался!

Как живой.

Люси пришла в отчаяние.

– Я никогда не найду дорогу обратно. Это невозможно! – сказала она и в отчаянии села на липкий пол.

Как только эти слова слетели с ее губ, она поняла, что сказала что-то странное. Раньше она никогда не говорила, что что-то невозможно. Она ненавидела эти слова.

Вее голове зазвучал мамин голос: «Невозможного не бывает. Невозможное – только в твоей голове».

Сердце Люси упало. Она подумала, что здесь, внизу, в мире-наоборот, невозможное очень даже реально.

Невозможного не бывает.

У Люси всё поплыло перед глазами, но затем мысли стали кристально чистыми, как будто кто-то настроил ее мозг, как старый телевизор.

– Подожди-ка. Если то, что я пытаюсь сделать (спасти взрослых от ужасных чудовищ) – невозможно… Тогда здесь, внизу, в Волебе, где всё не то, чем оно является – это абсолютно ВОЗМОЖНО! – крикнула она. – Это единственное место в мире, где я смогу это сделать!

Люси вскочила на ноги. У нее появилась идея.

– Я точно знаю, куда иду, – объявила она как можно громче, и эхо ее голоса наполнило многочисленные тоннели и коридоры, которые то и дело возникали вокруг. – Мне не нужна КАРТА! Меньше всего мне хочется иметь точную и подробную карту Волеба. Если честно, КАРТА только замедлит мое продвижение вперед.

Окрыленная надеждой, Люси стала ждать. Наступила глубокая тишина. Она внимательно всматривалась в каждую извилистую дорогу, а они всё открывались и открывались перед ней, уходя всё глубже и дальше в этот странный мир.

Вдруг ее внимание привлекло что-то, прилипшее к стене одного из тоннелей. Она побежала туда с отчаянно колотящимся сердцем. Это оказалась гигантская карта, вроде тех, которые ты, наверное, видел в торговых центрах.

Люси усмехнулась. Ее план работал! Она перехитрила Волеб!

– О, нет, только не карта! – громко сказала она. – Она совершенно бесполезна…

Люси подошла ближе к карте, чтобы внимательнее ее рассмотреть. Тут она решила, что очки для плавания подшучивают над ней и искажают картинку, поэтому она приподняла их, чтобы проверить… но нет. Карта действительно не была похожа ни на одну из тех, что Люси уже видела.

Выглядела она так:

Это была как будто карта Уиффингтона, только разрезанного пополам, как яблоко. Под городом не было ни каменистых слоев почвы, ни лавы, ни земного ядра – ничего из того, что Люси видела на картах Земли на уроках географии. Зато тут имелась сложная система извилистых тоннелей, уходящих под землю. И эти тоннели вели к огромному городу Скрипунов.

У Люси перехватило дыхание. Невероятно! Она отступила назад, и ей показалось, что это громадный черный паук, таинственный монстр под домами Уиффингтона, который живет где-то внутри планеты и высовывает лапы на поверхность.

Она наклонилась, чтобы рассмотреть карту еще ближе…

Паук вдруг пошевелился.

– АААААЙ! – вскричала Люси.

Волеб был живым! Когда паук на паутине шевельнул одной из своих узловатых лап, Люси услышала громкий скрип в тоннеле впереди, паук на карте снова замер, а тоннель теперь протянулся в новом направлении. Не удивительно, что они тут возникают словно ниоткуда. Весь этот мир двигался и менялся!

Люси набрала воздуха в легкие и снова повернулась к карте. Теперь она могла прочитать названия некоторых мест в городе Скрипунов.

Здесь был городской бассейн, наполненный живыми крысами и тараканами…

Ресторан, в котором подавали подгнившую брюссельскую капусту с прошлого и позапрошлого Рождества. Самой дорогой капустой в меню была капуста, найденная в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году в одном из мусорных баков Букингемского дворца. Она была недоварена и частично пережевана – вероятно, королевскими особами. А может, и нет.

Здесь были магазины, торгующие старыми носками, которые отлично подходили к старым ботинкам…

Магазины, торгующие мороженым из грязи…

Магазины, торгующие коврами из комочков пуха…

Рынок сгнивших овощей…

Комковатая река скисшего молока…

Здесь были все самые противные вещи, которые Люси только могла себе представить. Хотя, если честно, это место было настолько отвратительным, что хорошие девочки вроде Люси даже и представить его себе не могли.

Люси заметила на карте маленькую красную точку. На нее указывала стрелочка. А сверху было написано: «ВЫ НАХОДИТЕСЬ НЕ ЗДЕСЬ».

Люси улыбнулась. Она знала, что это значит: именно здесь она и находилась. Она уже начала немного ориентироваться в этом мире-наоборот.

– Эта карта такая бесполезная! Но еще бесполезнее было бы узнать, где здесь держат взрослых. Совершенно не хочу этого знать! – громко сказала она и стала ждать.

В стене справа от нее открылась огромная дыра, как будто гигантские корни деревьев пытались пробиться наружу. А на карте рядом с местом, где она находилась, появилась еще одна паучья лапа. Люси провела по ней пальцем, чтобы понять, куда она ведет, и, достигнув конца, вздрогнула. Там было изображено нечто, напоминавшее ярмарочную площадь, а над картинкой Люси прочитала следующее:

ВЫ НАХОДИТЕСЬ НЕ ЗДЕСЬ!

Внезапно из нового отверстия раздался крик, заставивший Люси похолодеть от ужаса.

Потому что это кричал не Скрипун…

Это кричал взрослый.

Ворчун, Вонючка, Царапун и Нюхач пробирались сквозь Волеб и тащили куртку мистера Дангстона.

– Его Гнилейшество будет жутко доволен Ворчуном, когда он это понюхать, – радовался Ворчун.

– И Вонючкой.

– И Цар… – начал Царапун.

– И Нюхачом! – счастливо добавил Нюхач. – Звиняй, Царапун! – поспешно добавил он.

Они шли по кривым, петляющим, изогнутым тоннелям, погружаясь всё глубже в мир-наоборот.

– Может, остановимся перекуситься? – с надеждой спросил Вонючка, почесывая урчащий круглый животик.

– Нет, жирнюк! Тащить это Его Гнилейшеству прямо сейчас! – рявкнул Ворчун.

– Но, Ворчун, така трудна темень была! Такая хитрюча ребятенка! Мы заслужить немного грязи, – взмолился Вонючка и легонько подтолкнул Царапуна.

– О да, немного старой грязи не помешать, – согласился Царапун.

– Ладно! Быстро перекуситься, только чур – одни помои! – распорядился Ворчун, поддавшись на уговоры прожорливого Вонючки.

Они резко свернули налево (то есть, пошли направо) и едва не ударились о стену тоннеля. Но, когда их острые носы уже должны были в нее воткнуться, перед ними открылось новое пространство. Переплетенные корни и грязь расступились, и показалась тропа.

Когда они на нее ступили, в тоннеле вокруг зазвучал громкий хрип. Он доносился из здания вдалеке. Я говорю «здание», хотя на самом деле это больше напоминало груду кирпичей, щебня, битого стекла и мятого металла. Не исключено, что когда-то давно это и было зданием, но оно уже давно разрушилось. Наверху раскачивалась помятая и ржавая табличка: «БОЛОТНАЯ ТАВЕРНА». Скрипуны объединились и сумели целиком перенести это заброшенное здание вниз в Волеб, и теперь заходили сюда пропустить стаканчик грязных помоев после долгой ночи работы – скрипения.

В Болотной Таверне всегда царило оживление. Когда они вошли в дверь-без-двери, их ноздри наполнил великолепный аромат сырости и плесени, и они услышали пение Скрипуна, который играл в углу на странном скрипучем инструменте не попадая ни в одну ноту. У него были разбитые клавиши от старого пианино, помятый рожок от тромбона, три гнутые трубки от каких-то волынок, одна порванная гитарная струна и сверху маленький треугольник.

– Ой, глянь-ка! Нынче Рыгун играть на волынке! Он ужасен, эт точно. Ни одной ноты неправильно сыграть не мочь! – сказал Вонючка, радостно потирая лапы. Он любил Болотную Таверну.

Ворчун потащился к барной стойке, и вокруг стали уважительно перешептываться: каждый Скрипун знал, кто только что переступил порог таверны.

– Чего хотеть, Ворчун? – рявкнул Хлюп, хозяин таверны.

– Помоев, четыре раза – ответил Ворчун. – И побыстрее. У нас важное дело.

– И несколько свиных чесоток, – добавил к заказу Вонючка.

– Не будет сделано. Ничего для самых неуважаемых Королевских Скрипунов, – пробормотал Хлюп и кивнул лысой головой.

Они пробрались сквозь толпу Скрипунов, которые рассказывали друг другу всякие скрипучие истории.

– Прошлой ночью я едва не превратиться в пыль, – говорил старый Скрипун по имени Торчун, одним глотком допив из стакана остатки помоев. – Толстый ребятенок БАХ с кровати прям на меня. Я не позволить ему упасть, чтобы он не проснуться, ага. И вот я лежать, как в ловушке, моя нога придавлена, а тут начало светать!

– И что же ты сделать, Торчун? – спросил Тошнотик, морщинистый Скрипун, сидевший с ним за столом.

– Пришлось отгрызть себе ногу! – с этими словами Торчун закинул на стол свою черную ногу, и Скрипуны, слушавшие его рассказ, развеселились и стали радостно чокаться стаканами. Все они любили истории, в которых Скрипун спасся, едва избежав превращения в Пыль. – Как-нибудь прикрепить ее обратно! – рассмеялся Торчун.

– Вонючие придурки, – проворчал Ворчун, когда ему и Вонючке, наконец, удалось отыскать свободное место. Царапун и Нюхач сквозь толпу пробрались к Рыгуну с волынкой и начали подпевать.

– У тебя всегда такое мрачно лицо, когда ты сюда приходить, – сказал Вонючка Ворчуну, садясь на перевернутый вверх ногами стул.

– Да посмотреть только на них! Бесполезные куски мусора! Тратить тут время впустую, рассказывать друг другу бессмысленные истории.

– То же самое делать и мы, Ворчун, – сказал Вонючка.

– Только не я. Только не Ворчун, – прошептал Ворчун. – Я хотеть большего.

Вонючка вытаращил глаза.

– Большего? Енто что?

– Большего, чем просто скрипение, – сказал Ворчун. – Тута всё одно и то же. Мы тащиться наверх, в мир людей, в котором всё, как надо. Красть их мусор. Некогда даже повидать скрипунят! – Он достал фотографию своих ужасно уродливых детей и показал Вонючке.

– О, с каждым годом они всё отвратительнее, – вежливо заметил Вонючка.

– Спасибо, я знать. Как и их мама, – Вонючка нежно вздохнул, глядя на фотографию, и снова убрал ее.

– Такова уж скрипунья жизнь, Ворчун. Скрипение – енто то, чем мы заниматься. И у нас есть дрянь на столе и удобрение на голове, – сказал Вонючка.

– Ты когда-нибудь думать своей тыквой, что можно жить не так? Не скрипеть там-сям? Не заниматься этой мерзостью? Не красть чужие вещи? – тихо спросил Ворчун.

– Четыре порции помоев, – перебил Хлюп прежде, чем Вонючка успел ответить. Cтавя на стол бокалы, он расплескал большую часть помоев. – Сделал, как ты любить, Ворчун. Протухшие яйца, сырные хлопья, сок брокколи, и сегодня я добавил вам пару соплей. За счет заведения, – добавил Хлюп, вытирая нос.

– На здоровье! – ухмыльнулся Вонючка, засовывая в рот целую пачку свиной чесотки, прямо с упаковкой из фольги.

– На здоровье! – пробормотал Ворчун и глотнул помоев. Но не успел треснувший бокал коснуться его потрескавшихся губ, как всё вокруг загрохотало.

Загрохотало, а потом

Грохот постепенно стих. Здание перестало шататься. Волебтрясение закончилось, и Болотная Таверна погрузилась в тишину.

– Что это быть, Ворчун? – пробормотал Хлюп, выбираясь из-под барной стойки.

Ворчун встал на ноги и стряхнул мусор с драгоценной куртки.

– Это ребятенка в Волебе, – мрачно ответил он.

Люси бежала по тоннелю, спускаясь всё глубже в Волеб. С каждым ее шагом крики становились всё громче.

Она свернула за угол, и тоннель превратился в огромную пещеру, с высокими сводами из глины и грязи, где болтались и переплетались корни деревьев. Вместо липкой земли под ногами вдруг оказались гладкие зеленые булыжники мостовой, а тропа привела к чему-то настолько странному, что Люси пришлось снять очки для плавания и присмотреться.

Прямо перед ней раскинулся гигантский подземный парк. Он был просто огромным! Больше, чем любая ярмарочная площадь или парк развлечений, которые Люси когда-либо видела.

Чуть дальше находился огромный вход с яркими блестящими турникетами, а над ними висела затейливая вывеска:

Но Люси знала, что на языке Волеба это означает, что тут весело. Это место, где мечты как раз сбываются.

– Вот только чьи мечты? – тихо спросила Люси саму себя, чтобы Волеб не услышал.

Ее размышления были прерваны новыми криками: вагончики с высоченной американской горки пронеслись мимо и сделали огромную петлю в воздухе высоко над головой Люси. В вагончиках сидели пассажиры в пижамах и ночных рубашках, и все они неистово размахивали руками.

И тут Люси поняла!

Во-первых, пассажирами на американских горках были только взрослые!

Во-вторых, они-то и кричали! Но не от боли или страха, а от восторга.

Когда вагончик промчался мимо, Люси попыталась рассмотреть пассажиров. От возбуждения у них кружилась голова, а на лицах застыли широкие детские улыбки.

Да что здесь происходит? – подумала Люси и помчалась вниз по сверкающей зеленой тропе к турникету. Навалилась на перекладину, и та повернулась и подтолкнула Люси сзади, пропуская ее в Страну Скрипунов.

Люси окутал самый прекрасный и сладкий аромат на свете. Она закрыла глаза и вдохнула полной грудью. Это был запах сахара и карамели, свежих булочек и горячего шоколада, над которым поднимается пар – самое прекрасное, что ей доводилось нюхать с тех пор, как она спустилась сюда, вниз, и оказалась одна в этом гадком мире.

Оглядевшись, она не поверила глазам. Здесь были машинки и американские горки, настолько умопомрачительные и веселые, что она невольно шагнула к ним, горя желанием покататься. Некоторые аттракционы выделывали такие головокружительные петли на огромной высоте, что, глядя на них, Люси едва не свернула себе шею.

Здесь была карусель, которая кружилась очень быстро и не останавливалась до тех пор, пока сидевшие в ней взрослые уже больше не могли держаться. Они разжимали руки, улетали в небо, а потом приземлялись в огромные кучи розового пуха.

– Сахарная вата! – восторженно прошептала Люси, глядя, как взрослые проедают себе путь, выбираясь из этих пушистых розовых облаков высотой с дома в Уиффингтоне.

Здесь на всех крышах стояли автоматы для попкорна, которые непрерывно извергали свежий, пропитанный маслом попкорн, который сыпался на головы взрослым, как желтые горячие градины.

Огромная река из розового молочного коктейля текла вокруг серебристого замка, стоявшего в центре парка развлечений. Люси протерла глаза и увидела, что замок построен из сотен и тысяч сверкающих серебристых мусорных баков, поставленных друг на друга.

– Ого! – вслух воскликнула Люси. Она попала в очень странное, но потрясающее место. Она ничего не могла с собой поделать: ей хотелось нырнуть в реку молочного коктейля и плыть по ней, раскрыв рот.

Мимо прошли две женщины. Они держались за руки, лизали огромные леденцы и хихикали, как маленькие девочки, играя с падающим попкорном и пытаясь поймать его ртом.

– Извините!.. – обратилась к ним Люси, но женщины обернулись, подули в ее сторону малиновым ароматом и, смеясь, убежали. Пока Люси глядела им вслед, из магазина игрушек, пиная новый футбольный мяч, выбежало несколько мужчин.

– Головой! – крикнул один из них и наподдал по мячу с такой силой, что тот выбил окна в магазине, засыпав всю улицу осколками стекла. Мужчины расхохотались.

– Отличный удар, Саймон! – похвалил его приятель. – Давай выпьем содовой и пойдем кататься на американских горках, пока нас снова не вырвет!

Люси не считала, что рвота – это весело, но они так смеялись, что и она не удержалась и хихикнула.

– Ой! – сказала она, удивившись сама себе.

И тут в дальнем конце Главной улицы Страны Скрипунов раздался громкий лязг и грохот труб.

– О, так это же парад! – воскликнул пожилой мужчина рядом с Люси и прошелся колесом.

Взрослые Уиффингтона толпами высыпали из магазинчиков и с аттракционов на Главной улице – из зала с видеоиграми, из кафе-мороженого, из библиотеки комиксов, из джакузи со сливочной помадкой и из контактного зоопарка. Все они вывалились на улицу, чтобы посмотреть на парад. Морщинистый мистер Рэтклифф стоял тут в трусах. Молли-молочница раздавала молочные коктейли, и даже Марио бежал вдоль Главной улицы задом наперед.

Люси заметила миссис Фудж МакСкрудл, владевшую лавочкой «Сласти и всякая всячина», Старика Карви, владельца мясной лавки, библиотекаршу Пейдж Тернер и даже Пирса Снорегана, из «Проснись и пой, Уиффингтон!». Все они были здесь, в Стране Скрипунов – в пижамах! И развлекались!

Взрослые улюлюкали и радовались, глядя на парад, как будто это были лучшие моменты их жизни. Это и правда весело – подумала Люси, но ее всё равно не покидало ощущение, что здесь что-то не так. Эти похожие на детей люди были взрослыми, а взрослым следовало находиться в Уиффингтоне рядом со своими детьми и семьями. А не здесь, внизу.

Люси отвернулась, лихорадочно размышляя. Мимо прошла кудрявая седая дама, держа в руке большущий рожок шоколадного мороженого. Шоколад таял и руки у нее стали грязными и липкими. Дама бросила подтаявшее мороженое и оно с хлюпаньем упало прямо под ноги Люси.

– Простите, вы разве не собираетесь его поднять? – спросила Люси.

Радостное возбуждение дамы сменилось настоящей истерикой.

– Убрать за собой?! Ха-ха-ха! – воскликнула она. – Это шутка? Я как раз иду за новой порцией. Тебе взять?

Как бы сильно Люси ни хотелось мороженого, она знала, что здесь, в Волебе, действует своего рода магия, и волшебным рожкам с шоколадным мороженым доверять не стоит.

– Нет, спасибо, – ответила она, и посмотрела вслед пожилой даме, которая мчалась вниз по Главной улице к автомату с шоколадным мороженым. Она бежала даже быстрее, чем ребенок, спускающийся по лестнице в рождественское утро.

Женщина исчезла, зато Люси заметила вдалеке еще одного взрослого. Присмотревшись и вдруг сообразив, что именно она видит, Люси закрыла глаза руками и продолжала смотреть сквозь пальцы. Это было ужасное зрелище, и она боялась, что не забудет его до конца жизни. Это был отец Эллы, мэр Уиффингтона. Но без одежды. Совсем. Без. Одежды.

Люси застонала, когда мэр Нойинг, обычно очень серьезный, пронесся вниз по Главной Улице совершенно голый. Свои самые смешные части он прикрывал забавной шляпой мэра Страны Скрипунов и во всё горло орал:

– Я – мэр Страны Скрипунов, и объявляю ее ЛУЧШИМ-МЕСТОМ-НА-СВЕТЕ!

Люси зажмурилась, когда он промчался мимо.

– Я не мог бы сказать лучше! – согласился Пирс Снореган, и его съемочная группа жадно снимала происходящее. – На сегодня всё! С вами был Пирс Снореган. Увидимся завтра в новом выпуске «Проснись и пой, Волеб!». Он самодовольно помахал рукой перед камерой, и члены съемочной группы пожали друг другу руки.

– Элле я об этом никогда не расскажу, – пробормотала Люси.

Она посмотрела на сумасшедший дом, который ее окружал. Да что же здесь происходит? – удивилась она. – Почему взрослые ведут себя так… так…

В ту же секунду она поняла, почему взрослые ведут себя совсем не как взрослые. Это было настолько очевидным, что Люси откинула волосы и ударила себя по лбу за то, что не догадалась раньше.

Ну, конечно! – подумала она. – Это снова перевернутый принцип Волеба!

Здесь всё по-другому. Всё наоборот. И взрослых это тоже касается.

Здесь, внизу, взрослые перестали быть взрослыми. Они стали глупыми и веселыми, и безобразничали – как дети.

И, что самое главное, они мусорили!

На земле валялись фантики, жирные картонные тарелки из-под рыбы с картошкой, палочки от леденцов, бутылки и банки. Всюду виднелись мармеладки и капли шоколадного мороженого, осколки стекла и кучки попкорна. Мусор был ПОВСЮДУ!

Именно этого Скрипуны и хотели, догадалась Люси.

Взрослых похитили и поселили в Волеб, где они забыли о своей прошлой жизни. Здесь их освободили от обязанностей. Они забыли о стрессе и переживаниях реального мира и вспомнили, что значит быть детьми – то есть просто радоваться. Жить, не думая о последствиях.

В этот момент Люси поняла истинное значение слова, которое она так ненавидела. Невозможно. Как же она теперь всё исправит?

– Невозможное – это только в твоей голове. Невозможное только в твоей голове, – повторила Люси сама себе.

Вдруг Люси услышала знакомый смех и обернулась. На сверкающей, вымощенной зеленым булыжником улице она увидела легкомысленную девушку, которая, вывалившись из карусели на блестящий пол, стала кататься по нему и хихикать.

– Давай еще раз! – с трудом проговорила она сквозь смех.

Люси смотрела на нее во все глаза.

Это была ее мама.

– Кошмар! Мы обречены! – заскулила Элла, упав лицом в подушку Люси.

Норман бродил по комнате, деревянные половицы скрипели под его ногами.

– Не обязательно, – заметил он.

– О, Норман, я тебя умоляю! Нам конец. Мама и папа исчезли. Люси тоже. Под кроватями монстры, и… да, остались только белые маршмеллоу! – Элла внимательно изучила пакет с конфетами. – Это худший день в моей жизни. Я официально сдаюсь.

– Люси бы нас не бросила, – твердил Норман. – Она не отказалась от взрослых.

Элла вздохнула.

– Ну, ладно, мистер Скаутские-Штаны с кучей значков! И что же нам теперь делать?

Норман закрыл глаза и изо всех сил напряг мозг.

– Что бы сделала Люси?

Они сидели здесь, в ее комнате и думали о том, что бы она сделала, если бы проснулась и обнаружила, что это она пропала. Что сделала бы Люси Дангстон, если бы…

– Подожди секунду, – сказала Элла, прервав рассказчика. – Мы уже знаем, что сделала бы Люси.

– Знаем?

– Да, ура! Один раз она уже это сделала…когда исчезли взрослые!

Норман почесал свою аккуратно причесанную голову, пытаясь вспомнить.

– Надела школьную форму?

– Нет! Разве ты не помнишь, что она сказала? Как моя мама узнавала о том, что происходит в мире? – сказала Элла, изо всех сил стараясь подражать голосу Люси.

Глаза Нормана загорелись.

– Новости!

– Правильно! Знаешь, что? Мы только что придумали это вместе! Теперь мы команда, Норм. Нам нужно держаться друг друга, – сказала Элла.

– Ага! Как два трансформера, которые объединяют усилия, чтобы вместе построить другого трансформера – еще больше и круче! – радостно согласился Норман. – Норман и Элла. Вместе мы…Норм-Элла-Трон! – выпалил он.

Настал черед Эллы чесать голову.

Медленно.

– Слишком трудно? – тревожно спросил Норман.

– Слишком трудно, Норм. Давай просто пойдем и включим телек, – сказала она.

– Давай.

Они побежали по лестнице вниз, Норман включил телевизор – и они вместе стали искать новости о Люси.

– Мама! – крикнула Люси на всю Главную улицу. Но никто не отозвался – ни ее мама, ни другой взрослый.

Тогда Люси подбежала к маме и помогла ей подняться. Она смотрела на нее во все глаза. Мамины аккуратные каштановые кудряшки выпрямились и спутались, а пижама сильно измялась и вся была в пятнах от чего-то, похожего на клубничное мороженое.

– Это было ТАК весело! Ты должна попробовать. Идем! – воскликнула миссис Дангстон и потянула Люси за руку, торопясь еще раз прокатиться на карусели.

– Гм… думаю, на сегодня хватит, – сказала Люси.

– Да, мамочка! – ответила мама Люси, передразнивая Люси.

– Не называй меня так.

– Не называй меня так! – повторила миссис Дангстон.

– Прекрати!

– Прекрати!

– Это не смешно!

– Это не смешно!

– Как ты можешь быть такой противной?

– Как ты можешь быть такой противной?!

– Это не я противная, а ты!

– Это не я противная, а ты!

Люси скрестила руки на груди и разочарованно вздохнула. Ее мама вела себя как избалованный ребенок.

– Ладно. Я – большая жирная идиотка! – сказала Люси.

Миссис Дангстон захохотала и продолжала смеяться, не в силах остановиться, и тыкала в Люси пальцем.

– Ты – большая жирная идиотка! Ты – большая жирная идиотка! – радостно восклицала она.

Люси с тревогой смотрела на нее.

– Что с тобой случилось? – прошептала она.

– О, да успокойся, ворчунья! Здесь так весело, – сказала миссис Дангстон и ткнула Люси под ребра.

Но Люси было не до веселья. Если честно, до веселья было так далеко, что и вообразить нельзя. Представь, что твои мама или папа показывают на тебя пальцем и говорят: «Ты – большая жирная идиотка!» Наверное, тебе бы даже захотелось заплакать.

Именно это Люси и сделала.

Крупные слезы катились из ее глаз и падали на щеки. Она рыдала так горько, что ничего не видела вокруг. Ее терпение иссякло. Всё вышло из-под контроля. И справиться с этим Люси не могла. Ответственность упала на ее плечи так неожиданно, что она даже не знала, с чего начать. Спасти взрослых, присматривать за детьми в Уиффингтоне, убирать подальше опасные предметы, хоть как-то поддерживать в городе порядок… Неужели именно это и означает быть взрослым?

Возможно, Волеб и меня меняет, – подумалось вдруг Люси. – Если это место делает взрослых похожими на детей, то вполне вероятно, что меня оно делает более взрослой.

Она яростно покачала головой.

– Если это и значит быть взрослой, то нет уж, спасибо! – воскликнула она. – Быть взрослой? Глупости какие!

Тогда она почувствовала, что кто-то ласково вытирает ей слезы. Они больше не мешали ей видеть, и Люси вдруг увидела перед собой маму, которая с глубочайшим удивлением смотрела на нее.

– Мама? – сказала Люси.

– Мой маленький Люсипупс! – нежно сказала миссис Дангстон голосом, который Люси так хорошо знала.

– Что произошло?! – спросила Люси, не понимая, почему мама вдруг очнулась от странной магии Волеба.

– Я… не могу объяснить… – ответила миссис Дангстон. – Я была на седьмом небе от счастья, катаясь на американских горках, а потом услышала то, из-за чего всё остальное показалось мне неважным.

– И что это было?

– Ты! – сказала миссис Дангстон.

– Но, мам, я же звала тебя и пыталась поговорить!

– Правда? Я не помню! Помню только, как услышала твой плач. Этот звук всегда заставлял меня чувствовать себя несчастной, даже когда ты была совсем крошкой! – призналась миссис Дангстон, притягивая Люси к себе и нежно обнимая. – Люси…

– Да, мама?

– Что тут вообще происходит?

Миссис Дангстон огляделась по сторонам. Вокруг царил хаос. Взрослые носились как угорелые, орали во всё горло и вовсе не были похожи на взрослых.

– Мам, мы не дома. Мы под ним! – воскликнула Люси и быстро рассказала маме всё, что знала о Волебе и живущих здесь Скрипунах. – Вот почему я здесь, – сказала она. – Я пришла, чтобы забрать всех обратно. И если тебе кажется, что здесь что-то не так, то подожди… Увидишь, во что превратился Уиффингтон!

– О, нет! Что же случилось? – спросила миссис Дангстон.

Люси глубоко вздохнула.

– В уиффингтонском бассейне теперь плавают три акулы, спасибо Джексону Джилли. Билли Ношлинг два дня назад застрял в автомате с закусками. Эллу и Нормана усыпила Сонная Пыль, и вообще Уиффингтон теперь представляет большую опасность для любого, кто решится его посетить! – объяснила Люси.

– А как там мой сын? – раздался взволнованный голос у нее за спиной. – Его зовут Джеймс Крэкни!

Люси обернулась и увидела растерянного мужчину в пижаме в горошек и с застрявшими в бороде кусочками сладкой ваты. Она поверить не могла. Неужели еще один взрослый очнулся от заклинания Скрипунов?

– А моя дочь Сюзанна? По-моему, она учится в твоем классе… – пробормотала, подходя ближе, женщина в полосатой ночной рубашке.

Люси заметила, что уже несколько взрослых подошли к ней и стали слушать. Она всё рассказывала, в какую помойку превратился Уиффингтон, и всё больше лиц поворачивалось к ней, всё больше глаз загоралось интересом и вниманием. Всё больше взрослых пробуждалось от перевернутой магии Волеба.

– Принесите мне одежду! – приказал мэр Нойинг. – Мы должны вернуться домой!

– Сам принеси свою чертову одежду! – ответила миссис Нойинг, жена мэра, выступая из толпы.

– О, да, конечно, дорогая, – пробормотал мэр.

Люси улыбнулась. Волшебные чары Волеба рассеивались. Взрослые взрослели! Страна Скрипунов тоже рассеивалась. Американские горки, карусели и восхитительные ароматы превратились в то, чем они были на самом деле. Теперь их окружали кучи отходов и мусора, наполнявших воздух вонью.

В следующую секунду земля задрожала. Люси чувствовала эту дрожь и раньше, когда паук на паутине шевелил кривыми лапками.

– Волеб движется! – вскричала Люси. И не ошиблась! В рыхлых стенах рядом с тем местом, где стояли Люси и взрослые Уиффингтона, открылся огромный изогнутый тоннель, и Люси заметила там несколько пар маленьких блестящих глазок, глядевших на нее из темноты.

– Что происходит? – крикнула миссис Дангстон.

– Это они! – ответила Люсии крепко сжала мамину руку.

– Кто?

– Существа, которые похитили вас и привели сюда, – сказала Люси. —

Ну, как твои дела? Прости, что не общался с тобой некоторое время – я был занят: писал эту историю и, наверное, теперь ты тоже занят – читаешь ее. Всё теперь немного… шиворот-навыворот, не так ли? Весь этот мир, в котором всё вверх дном и задом наперед! А вот если ты перевернешь эту книгу вверх тормашками, и начнешь читать с конца к началу, то узнаешь прелестную историю о пушистых котятах.

…Я пошутил. Просто хотел посмотреть, перевернешь ты книгу вверх тормашками, или нет.

Ворчун, Вонючка, Нюхач и Царапун выползли из норы. За ними следовало десять… нет, двадцать… подожди… пятьдесят… ну что уж там… сотня других Скрипунов! Сотни черных, склизких существ выползли на Главную улицу Страны Скрипунов, гримасничая и окружая взрослых с угрожающим видом.

– Опять фокусы, да? – прошипел Ворчун.

– Взрослые увидеть Волеб таким, какой он есть на самом деле, – сказал Вонючка, взмахнув толстым хвостом.

Взрослые отступили, испугавшись мерзких чудовищ, ведь они увидели Скрипунов впервые.

– Пропустите нас! – потребовал мэр Нойинг.

Скрипуны издали звук, который, как теперь знала Люси, был смехом. Огромные подгнившие корни прорвались сквозь сырую землю, плотно обвили друг друга и сплели вокруг взрослых гигантскую сеть. Люси оказалась в самом центре толпы.

Мы в ловушке, – подумала Люси.

– И где же ребятенка? – прошипел Ворчун. Сердце Люси упало, когда она заметила, что на нем больше нет куртки ее отца.

Наверное, он отдал ее Королю Скрипунов, – подумала она.

– Не показывайся им, Люсипупс, – прошептала миссис Дангстон, прижимая ее к себе. Но как только эти слова слетели с маминых губ, Люси почувствовала, что корни у нее под ногами зашевелились и стали поднимать ее вверх.

– Нет, Люси! – прошептали несколько взрослых, стараясь удержать ее у земли и не дать подняться.

– Подождите! – сказала Люси. Ее мозг работал на всех парах, как двигатель. – Я знаю, что делать. Эта магия Волеба, она действует наоборот! – Она сделала глубокий вдох и крикнула что было мочи. – Я прямо здесь, посмотри! Увидеть меня очень просто, я же перед тобой как на ладони!

– Люси, что ты делаешь? – в ужасе прошептала миссис Дангстон.

– Всё в порядке, мам! Смотри! – ответила Люси и указала на Скрипунов. Они злобно смотрели в сторону, где пряталась Люси, но не видели ее, ведь она использовала магию Волеба.

– Я просто мечтаю здесь остаться! – крикнула Люси и, как она и надеялась, корни опустили ее на землю прямо посреди толпы.

– Если вам чего-то хочется, делайте прямо противоположное! – объяснила Люси озадаченным взрослым. – Идите назад или вперед, вверх или вниз. Прячьтесь, и вас увидят. Старайтесь, чтобы вас увидели – и вас не найдут! Эй, сюда, хватайте меня!

Скрипуны, поняв, что их перехитрили, разочарованно зарычали.

– Коварна ребятенка, – прошипел Ворчун.

– Мы вернуться за тобой, маленький человек! – усмехнулся Вонючка.

– Мы вернемся вместе с… – начал Царапун.

– Королем! – рявкнул Нюхач.

Скрипуны поспешили вниз, в тоннель, за своим предводителем. Люси стало не по себе. Ей очень не хотелось оказаться здесь, когда они вернутся.

Когда последний Скрипун исчез, взрослые обернулись и посмотрели на Люси. На нее глядели десятки лиц, охваченные тревогой и отчаянием.

– Что Скрипунам от нас нужно, Люси? – спросил мэр. Ему удалось найти свою пижаму, и теперь он поспешно ее надевал.

– Грязь! – сказала Люси.

Взрослые переглянулись.

– Мусор! – выкрикнул Пирс Снореган.

– Точно! – подхватила Люси. – Мусор! Им нравится наш мусор, отходы, грязь, помои и всё такое. Они хотят получить наш мусор и им надоело, что вы, взрослые, разбазариваете его без всякой пользы!

– Разбазариваем? – нахмурившись, повторил мэр. – Но мы ведь его просто выбрасываем. Это же мусор!

– Вот именно! И куда он потом девается? В океаны? В землю? Сжигается, а дым попадает в небо? – сказала Люси. – Мы прячем наш мусор, и Скрипуны не могут до него добраться, а без него им не выжить. Вот почему они похитили всех вас и оставили нас одних! Нас – то есть, детей. Мы грязнули, и никогда не убираем за собой. Мы разбрасываем повсюду мусор, и Скрипунам легко его получить!

– А что они сделали с нами здесь, внизу? Что это за место? – прокричала хозяйка лавки сладостей, миссис МакСкрудл.

– Вы попали под воздействие магии этого мира. Он превращает всё, что есть – в то, чего нет. Всё, что было – в то, чего не было. Ваша взрослая жизнь, полная стрессов, но свободная от мусора, снова наполнилась весельем и ребячеством. Вы создавали мусор для Скрипунов, – объяснила Люси.

– Как коровы на ферме, – покачав головой, заметил Старик Карви.

– Думаю, да, это хорошее сравнение. Как ферма по производству мусора! – подтвердила Люси.

– По-моему, мы забыли о самом важном. Как нам отсюда выбраться? – спросил Пирс Снореган.

– Ш-Ш-Ш-Ш! – шикнула Люси. – Если вам здесь чего-то хочется, нужно просить правильно!

– Ты имеешь в виду – неправильно! – поправил ее Старик Карви.

– Совершенно верно! – ответила Люси. – Нужно просить на языке, понятном этому миру!

Люси стала ходить взад-вперед, стараясь выработать план, как отсюда выбраться и стараясь думать как взрослый, но в голову ничего не приходило. Разозлившись на себя, она остановилась. Ну же, Люси! – подумала она. – Пытаться что-то сделать в Волебе – верный способ убедиться в том, что ты этого сделать не сможешь!

Она подошла к делу с другой стороны. Она перестала стараться быть героем, который спасает взрослых и возвращает их домой целыми и невредимыми. Она закрыла глаза и очистила голову от всех мыслей. Представила, что она – всего лишь одиннадцатилетняя девочка, которая не знает, как выбраться из западни. Девочка, которой совсем не хочется спасать взрослых от жизни на этой грязной ферме.

Внезапно одна отличная образовалась прямо в воздухе и проникла в голову Люси. Ощущение было такое, как будто у нее над головой вдруг зажглась лампочка:  – как одна из тех красных лампочек в телевизионных студиях, когда идет прямой эфир.

ВОТ ОНО! – подумала Люси. – Вернее, я хочу сказать… это точно не оно.

– Мистер Снореган! – обратилась Люси к Пирсу.

– Что?

– Ваша телевизионная камера. Сможет ли она транслировать изображение отсюда наверх, в наш мир? – с надеждой спросила Люси.

– Разумеется, нет! Одному богу известно, как глубоко под землей мы находимся. Шансы, что живой телевизионный сигнал пробьется отсюда на поверхность земли, ничтожно малы! – сказал Пирс.

Лицо Люси озарилось широкой улыбкой.

– Отлично! Точнее, я хочу сказать… это совсем не то, что я хотела услышать! – сказала она и подмигнула Пирсу.

Внезапно на верхушке камеры «Проснись и пой, Уиффингтон!» зажегся красный огонек.

Они были в прямом эфире!

Пирс Снореган уставился в камеру и почесал голову.

– Я ничего не понимаю! Как…

– Неважно! – прошипела Люси. – Просто сделайте вид, что снимаете самое обыкновенное шоу.

– Да, давай! Слушайся Люси! – подбодрил его мэр, подталкивая Пирса к камере.

Пирс тут же вошел в режим телеведущего.

– Доброе утро, Уиффингтон! Это…

– Люси Дангстон! – прервала его Люси, встав прямо перед камерой и размахивая руками. – Помните меня? Я – та самая девочка, которая хотела посмотреть новости и пойти в школу… Я вытаскивала ваши руки из банок с печеньем, пылесосом доставал пластилин, застрявший у вас в носу и не позволила разбить все машины. А теперь мне нужна ваша помощь!

Она глубоко вздохнула и скрестила пальцы на удачу.

– Я очень, очень надеюсь, что кто-то это смотрит! – сказала она. – Это срочные новости! Я нашла взрослых…

– Не могла бы ты замолчать, пожалуйста? – проворчал Норман на Эллу, которая прыгала и вопила от радости, увидев Люси на экране телевизора.

– Там Люси, Норм! Она в новостях! Я же говорила, я же говорила! – распевала Элла, кружась в танце.

– Да, но нам нужно услышать, что она говорит! – Норман схватил пульт и прибавил звук.

– …я нашла взрослых! – объявила Люси. – Но для того, чтобы вернуть их домой, нужна ваша помощь.

Элла и Норман задохнулись от неожиданности.

– Быстро! Где мегафон? – спросил Норман, стал обыскивать комнату, а затем выбежал в кухню. Там он с торжествующим видом достал мегафон из холодильника, куда его спрятала Люси.

Он выскочил на улицу, приложил к губам ледяной громкоговоритель и нажал на кнопку.

– ДЕТИ УИФФИНГТОНА! – его голос эхом отдавался от стен. Из окон и из-за заборов стали высовываться маленькие головы. – ЛЮСИ ПОКАЗЫВАЮТ ПО ТЕЛЕВИЗОРУ! ОНА НАШЛА НАШИХ РОДИТЕЛЕЙ!

Возникла небольшая пауза. Затем Хламскую улицу наполнили шум и гам – дети спешили к дому Люси.

Они ворвались через входную дверь и собрались перед телевизором, чтобы вместе услышать сообщение Люси.

– Это мама и папа! – вскричала Элла, когда Норман вбежал обратно в гостиную, протиснулся через толпу детей, которые сидели на других детях. – Вон они, в толпе, у Люси за спиной! – добавила Элла, указывая пальцем.

Норман сразу их узнал. На них были шелковые пижамы, похожие на пижаму Эллы, с вышитыми на карманах инициалами, а на голове у отца Эллы красовалась огромная шляпа мэра.

– А вон мой папа! – восторженно воскликнул Норман, заметив в толпе своего отца. Его тоже было трудно не узнать, ведь на нем была бойскаутская форма, и он выглядел, как большая и лысая версия Нормана.

Один за другим дети находили в толпе своих мам и пап, бабушек и дедушек. Они даже учителям обрадовались!

– Времени на объяснения почти нет. Вам просто придется мне поверить, всем до одного. Мне нужно, чтобы вы кое-что сделали. То, что не захочет делать ни один ребенок, – объявила Люси в микрофон. Ее голос из телевизора звучал как маяк надежды, а она действовала как прирожденный лидер, призывающий сторонников совершить подвиг.

– Хорошо, я признаю: без взрослых было весело. Мы поздно вставали по утрам, ели что хотели, и даже смотрели взрослые фильмы. Но пришло время встретиться с реальностью. Посмотрите на город. И на себя. – Люси выдержала паузу, но детям Уиффингтона не нужно было смотреть на себя. Они понимали, что Люси имеет в виду. Они знали, что она права. – Всюду грязь. Мы сами – грязь. Пришло время вернуть наших взрослых.

В битком набитой гостиной Дангстонов раздался шквал аплодисментов. Дети вдруг поняли, как они соскучились по взрослым. Как сильно в них нуждались.

– Вот как мы это сделаем, – продолжала Люси. – Вы должны мне помочь. Вам это вряд ли понравится, но это необходимо. Пора нам исполнить свой долг и поставить нужды взрослых выше собственных.

Люси набрала воздуха, надеясь, что кто-нибудь ее видит. Она ведь понятия не имела, что все дети Уиффингтона жадно ловят каждое ее слово.

– Настал момент, когда нужно… ЗАПРАВИТЬ ПОСТЕЛИ!

От ужаса дети заохали и заахали. Хламская улица наполнилась криками паники и негодования.

– Да она спятила, – заметила Элла и покрутила пальцем у виска.

– Ш-ш-ш! – шикнул на нее Норман. – Слушай дальше!

– Знаю, это будет сложно. Но сделайте это не для себя. Сделайте это для ваших мам и пап. – Люси отступила в сторону и камера показала испуганных, уставших, растрепанных взрослых, которых трясло от того, что они съели слишком много сладкого. Стоя за камерой, она продолжила говорить. – Настало время расправить простыни, перевернуть матрасы, раздвинуть шторы и впустить солнце туда, куда оно никогда не попадает… ПОД ВАШИ КРОВАТИ!!! Дети, бегите в свои спальни! – приказала Люси, и по ее команде дети Уиффингтона отправились обратно к своим домам, прямиком в свои комнаты, имея перед собой четкую цель.

– Ура, вы ее услышали! – воскликнул Норман и поспешил вместе с Эллой наверх в спальню Люси.

– Норм-Элла-Трон, соберись! – скомандовал он.

– Что?

– О, неважно. Быстрее, снимай подушки, – сказал он, и сам откинул одеяло и снял простыни. – И раздвинь занавески, – добавил он.

– Занавески? Зачем?

– Люси сказала, что солнце должно попасть туда, куда оно обычно не попадает – под кровать. Именно это мы сейчас и сделаем.

Норман поднял матрас и прислонил его к стене, а Элла отдернула шторы и позволила утреннему солнцу наполнить комнату теплом.

Они стояли рядом и смотрели на половицы под кроватью. Половицы, которые обычно скрывались в тени, в темноте. Теперь на них падал солнечный свет.

Норман и Элла увидели, что освещенный яркими лучами солнца, твердый деревянный пол под кроватью запузырился и зашипел, как ведьмин котел.

– Норман, смотри! – воскликнула Элла, заметив что-то из окна.

Из комнаты Люси они увидели, что во всех домах Уиффингтона раздвинулись шторы. И вдруг пол издал странный звук, как будто под ним что-то рухнуло и развалилось. Норман и Элла отпрыгнули подальше от постели и увидели самою странную вещь на свете, какую им только доводилось видеть. Половицы задрожали, а затем закружились в водовороте. Твердый деревянный пол превратился в воронку, ведущую в другой мир.

– Думаешь, это происходит и во всех остальных спальнях Уиффингтона? – спросила Элла.

– Не знаю. Но я точно знаю, что нам понадобится помощь, – ответил Норман.

– Какая помощь?

– Теперь это спасательная миссия, а мы единственные дети, которые знают о Скрипунах. Мы в ответе за всё, – сказал он.

– Норм-Элла-Трон? – спросила Элла.

– Точно, – кивнул Норман.

Элла смотрела на крутящуюся дыру, которая открывалась в полу. Комнату всё сильнее заливал яркий свет.

– Норм, а это что такое? – спросила она, надевая розовые очки в форме сердечек.

Норман глубоко вздохнул и расправил платок на шее.

– Это дорога в Волеб.

Красная лампочка погасла. Трансляция Люси подошла к концу.

– Отличная работа, Люсипупс, – похвалила ее мама, притянула к себе и обняла.

– Неплохо, малышка, – сказал Пирс Снореган, – только больше никогда меня не перебивай.

– А теперь что? – заныл мэр Нойинг.

Он такой же нытик, как и его дочка, – подумала Люси.

– Будем ждать… – сказала Люси.

– Чего ждать?

– Вот этого! – улыбнулась она.

И указала на большой тоннель, по которому она уже спускалась. Тоннель, который вел из-под Уиффингтона в Страну Скрипунов. Где-то наверху падала пыль и грязь – только не вниз, как ты мог бы подумать. Грязь падала ВВЕРХ! Поднималась от пола к потолку, и вдруг до них донеслось:

– топот марширующих детей, ведь звук отдавался эхом по извилистым тоннелям Волеба из их спален в мире наверху.

Внезапно полоса ослепительно-жаркого солнечного света пронзила пол тоннеля, как лазерный луч. Все подпрыгнули и вскрикнули от неожиданности. Мэр Нойинг пронзительно завизжал и спрятался за миссис Нойинг.

– Что же это такое? – вскричала миссис Дангстон.

– Солнечный свет! – улыбнулась Люси.

Затем еще один луч торжествующего солнечного света прорвался сквозь одну из нор в Волеб. Затем еще луч, и еще, пока весь тоннель не оказался заполнен роскошным, теплым и свежим утренним светом.

Стены прогнившего тоннеля стали таять, а утреннее солнце всё выше поднималось на небе Уиффингтона. Его свет проникал всё глубже в тоннель Волеба и наконец упал на прогнившие корни, державшие в ловушке взрослых и Люси.

Один за другим покрытые плесенью зеленые прутья решетки высохли и превратились в пыль, рассыпаясь при малейшем прикосновении.

– Получилось! – закричал Старик Карви. – Мы свободны!

– Не так быстро, вонючки! – прошипел Ворчун, возвращаясь с армией Скрипунов обратно на Главную улицу Страны Скрипунов.

– Ар-р-ргх! Это дневной свет! – завопил Вонючка, глядя, как волшебный теплый свет просачивается из Уиффингтона прямо в их мир, разрушая стены Волеба.

– Она впустить дневной свет, – сказал Царапун, и от ужаса у него перехватило дыхание.

– Эта ребятенка пытается убить нас, Скрипунов! – завизжал Нюхач, и они пригнулись в поисках укрытия, прячась в самую густую тень, какую только могли найти. Остальные Скрипуны бежали в поисках темноты, поспешно исчезая внизу в глубине тоннеля. Но если солнечный свет всё же касался их черных липких спин, поднималась волна зловонного дыма.

– Вперед! – закричала Люси и повела взрослых вниз по тоннелю, чувствуя на коже тепло и мягкое сияние солнечного света. У их ног виднелись сотни нор, которые вели обратно в Уиффингтон.

Она встала возле первой норы, которая уже увеличилась впятеро и продолжала расти, по мере того как солнечный свет уничтожал гниль Волеба. Люси прикрыла глаза от солнца.

Как только глаза привыкли к свету, она разглядела пятьдесят дружелюбных детских лиц, глядевших на них сверху вниз из ее спальни.

– НОРМАН! – позвала Люси, и ее сердце радостно подпрыгнуло, когда она увидела легко узнаваемый силуэт Нормана в скаутской форме.

Люси увидела, что Норман поднял ее матрас и прислонил к стене, поэтому-то утреннее солнце сумело дотянуться до теней под кроватью.

Солнечные лучи разрушали Волеб. Теперь, когда не было матраса, ничто не мешало им освещать входы в Волеб под каждой детской кроватью.

План Люси работал! Или, говоря по-волебски, всё шло как нельзя хуже.

– Люси, прости, что мы уснули! – крикнул Норман. – Но потом мы увидели тебя по телевизору и сделали всё, что ты сказала. Мы заправили постель, и эта дыра расплавилась!

– Здорово! – похвалила Люси. – Отличная работа!

– Я тоже помогала! – подала голос Элла. – Мы оба это сделали. Мы – Норм-Элла-Трон!

Люси озадаченно заморгала.

– Что?

– Норм-Элла-Трон! – повторила Элла. – О, неважно. Это он придумал такое дурацкое название.

– Мы здесь, чтобы спасти тебя. Надеюсь, за это дадут значок! – сказал Норман. Внезапно из отверстия напротив Люси высунулась длинная веревка, как змея из корзины. На ней через равные промежутки были завязаны узлы, чтобы можно было подниматься по ним, как по ступеням.

Дети Уиффингтона бросали в Волеб канаты сквозь каждую солнечную дыру в полу. Веревок были сотни!

– Норман! Это лучшие узлы, которые я когда-либо видел! Я так тобой горжусь! – воскликнул папа Нормана, разглядывая узлы, и в его глазах сверкнули слезы.

– Спасибо, Норман! – крикнула Люси снизу в мир наверху, и Норман ответил ей широкой улыбкой.

– Взрослые! – сказала Люси, оглянувшись. – Выбирайтесь из Волеба не торопясь. Не надо спешить.

Взрослые явно смутились, но потом миссис Дангстон увидела, как Люси ей подмигнула, и всё поняла.

– Она говорит на языке Волеба! – прошептала миссис Дангстон собравшимся вокруг нее взрослым. – Передайте это остальным!

– На самом деле она хочет сказать, что…

– СКОРЕЕ! ЭТО МЕСТО СКОРО ОБРУШИТСЯ! – прошептал мистер Квирк.

Взрослые полезли наверх, через норы – обратно в Уиффингтон. Люси ходила вокруг, следила за обстановкой и за тем, чтобы все поднялись. Старик Карви, родители Эллы, Пейдж Тернер и каждая мама, и каждый папа, и бабушка, и дедушка, и дядя, и тетя каждого мальчика и девочки.

Она следила, чтобы никого не забыли.

Внезапно земля опять содрогнулась, и еще больше сверкающих лучей пронзили стену сбоку.

– Люси, что происходит? – крикнул Норман, пристально глядя вниз, в Волеб.

– Не знаю! – крикнула Люси в ответ. – Я думаю, может быть… может быть, Волеб разрушается! Не знаю, сколько он еще продержится!

Тоненький голосок у нее в голове добавил: Или что произойдет с ним, когда мы выберемся отсюда.

Она заглянула в извилистый тоннель и увидела заостренные уши четырех Скрипунов, торчавшие за кучами тающей грязи и крошащегося камня. Они из последних сил пытались укрыться от солнечного света.

Сердце Люси сжалось.

Волеб – их дом, – подумала она.

Неужели она и правда уйдет и позволит этому месту превратиться в пыль? Неужели она уничтожит эти создания и их мир? Люси не хотела причинять вред никому, даже противным Скрипунам.

– Люси, ты пойдешь первая, дорогая! – сказала миссис Дангстон и слегка подтолкнула дочь к канату.

– Нет, мама! Ты полезешь первая. Не забывай: ведь это я тебя спасаю! – возразила Люси и указала на веревку.

– О, да! – ответила миссис Дангстон и начала быстро подниматься к огромной дыре, ведущей в спальню Люси в Уиффингтоне.

Люси проследила за тем, как ее мама поднялась, как Норман подхватил ее и отвел в безопасное место.

Люси справилась!

Теперь она – последний человек, оставшийся в Волебе.

Она подняла руку и крепко ухватилась за канат, готовясь навсегда покинуть это место. Но как только ее рука стиснула веревку, кто-то схватил ее за ногу и потянул обратно в Волеб.

– А-А-А-А-А-А-А-А! – закричала Люси.

Как Скрипуну удалось схватить ее? Лучи солнечного света, проникавшие сквозь отверстия в Волеб, превратили бы кожу любого нормального Скрипуна в Сонную Пыль!

Люси оглянулась и тут же получила ответ на свой вопрос.

Это был не обычный Скрипун.

– Это Король Скрипунов! – в ужасе прошептала Люси.

Ну вот. Я ведь говорил, что это случится. Я ведь предупреждал тебя, что Люси придется встретиться с Королем. Не ругай меня. Я не выдумываю. Ты не сходил в туалет, когда я напомнил тебе в прошлый раз? Ну, теперь у тебя есть еще один, последний шанс. Не хочешь? Точно-точно? Потому что, если ты сейчас продолжишь читать, это значит, что ты согласен на следующие правила и условия, а именно: я, Том Флетчер, автор этой книги, не несу ответственности за то, что ты описаешься, читая следующую главу.

Люси увидела что-то яркое и зеленое, и сжалась от ужаса. И сразу догадалась, что это. Это была папина куртка – и она оказалась на плечах самого большого Скрипуна, которого она видела. Он был размером с Ворчуна, Вонючку, Нюхача и Царапуна вместе взятых, отвратительное создание, прятавшееся в тени тоннеля.

Глаза Люси всё еще были ослеплены ярким солнцем верхнего мира, и она с трудом разглядела стиснутые губы Короля, его обвисший нос и шелушащуюся кожу. Его лапа, похожая на клешню краба, была твердой как кость и мертвой хваткой сомкнулась вокруг щиколотки Люси. Но хуже всего был запах. От Короля Скрипунов воняло рыбьими кишками и рвотой. Люси затошнило.

– Попрощайся со своим миром, ребятенка, – произнес Король таким скрипучим и ужасным голосом, который был так похож на карканье, что у Люси заныли барабанные перепонки. Он утащил ее прочь из норы, подальше от солнечного света – обратно в темные недра Волеба.

– Брысь от норы! – приказал Король Скрипунам. – Или превращаться в Пыль!

Мир-наоборот перевернулся вверх тормашками, когда он мощной лапой схватил Люси за ногу. Он нес ее, раскачивая из стороны в сторону, к похожему на пещеру отверстию, где раньше находился вход в Страну Скрипунов.

– Спокойно, Люси! – сказала она себе, отчаянно пытаясь успокоиться. – Без паники!

С глухим стуком Люси упала посреди Главной Улицы, которая теперь, когда исчезла сверкающая зеленая мостовая, оказалась покрыта густой грязью. У нее болела нога в том месте, за которое ее держала лапа Короля, и, Люси потерла ее. Король стоял у входа в свой огромный дворец из мусорных баков. Махнув рукой, он приказал ярко освещенному тоннелю в Уиффингтон закрыться, перекрыв путь солнечному свету.

– Отпустите меня домой! – крикнула Люси королю, и огромная пещера эхом повторила ее слова.

Король Скрипунов был удивительно спокоен. Его плечи поднимались и опускались, зловонное дыхание наполняло воздух. Люси подумала, что он похож на грозного дракона.

Он разжал кулак, показав длинные и острые черные когти.

Люси окаменела от страха.

Король взмахнул рукой еще раз, и над полом начал расти огромный трон из грязи. Он пузырился и булькал в самом темном углу Дворца Скрипунов.

И вдруг Король наклонился вперед, опустился на четыре лапы и поскрипел к трону, как обычный Скрипун, с которыми Люси уже была знакома. Но он был гораздо больше и сильнее, чем любой Скрипун. Он напоминал мощную серебристо-черную гориллу. Он заполз в тень и уселся на свой грязный трон. Если бы не светящаяся зеленая куртка, Люси бы его там и не заметила.

– Итак, ребятенка, ты явиться нас уничтожить? – прозвучал голос Короля в темноте.

– Нет! – честно ответила Люси. – Я пришла совсем не для этого!

Король помолчал, а Ворчун, Вонючка, Нюхач и Царапун со скрипом подползли ближе к трону.

– Мои Скрипуны рассказать, как ты их обхитрить. Как поймать их в солнечную ловушку. А теперь ты приводить день сюда, к нам, вниз? – разгневался Король.

– Да, но я…

– Значит, ты уничтожать нас, хочешь или нет.

У Люси защемило сердце. Меньше всего ей хотелось что-то разрушать и кому-то вредить.

– Я просто хотела вернуть свою маму. И спасти остальных мам и пап, чтобы они вернулись к своим детям, – объяснила она.

– ЛОЖЬ! – взревел Король.

Люси дрожала от страха. Она мечтала убежать, но в Короле было что-то такое, что приковало ее к месту и не давало пошевелиться.

– Ни один ребятенок не хочет, чтобы взрослые возвращались. Мы забирать взрослых и позволять детям быть свободными, грязными и непослушными, – проворчал Король. – Взамен хотеть ваш мусор, больше ничего.

– Да, но… – заикалась от испуга Люси. – Ваше Гнилейшество, видите ли, всё слегка вышло из-под контроля.

– Из-под контроля? – спросил Король.

– Да. Мы поняли, что нам нужны взрослые. Мы по ним скучали…

– Скучали?

– Да! Когда они исчезли, сначала было весело, а потом стало грустно и одиноко. И мы хотели, чтобы наши мамы и папы вернулись, – объяснила Люси и на мгновение замолчала. – Моя мама – это всё, что у меня есть… С тех пор как папа исчез. Я должна была прийти и спасти ее.

Король молчал. Люси видела, как его длинные острые когти скребут по подлокотникам трона, как пауки, которые сидят в паутине и готовятся напасть.

Вдруг Главная улица загрохотала и затряслась. Куски разрушенной мостовой посыпались вверх, к потолку пещеры.

– Ваше Скрипунство, – запаниковал Ворчун, – скоро сюда проникать свет!

Люси знала, что Ворчун прав. Грязная земля под ногами становилась всё теплее. Опустив глаза, она увидела, что рядом с ее ногой появилась трещина.

– Прячьтесь! – крикнула Люси Скрипунам. – Уходите в тень!

Король встал и расправил длинную грязную куртку. Ворчун, Вонючка, Царапун и Нюхач спрятались у него за спиной, в тени Короля.

Трещина расширилась, и громадный луч ослепительно-белого света ворвался в пещеру, разрезав тени и упав точно на Короля. Он с ревом закрыл лицо руками, защищая его от солнечных лучей.

– Нет! – крикнула Люси, испугавшись, что Скрипуны превратятся в пыль.

Но Король, стоя в море солнечного света, медленно опустил руку и позволил лучам коснуться его лица.

Люси впервые увидела лицо Короля.

Она увидела его глаза. Они были мерцающего голубого цвета.

Нос, который был немного больше, чем нужно, совсем как у нее.

Губы, готовые в любой момент улыбнуться.

В горле Люси застрял ком, на глаза навернулись слезы, в голове всё смешалось.

– Папа?! – успела выдохнуть она, прежде чем у нее потемнело в глазах.

Люси очнулась. Голова еще слегка кружилась. На нее в упор смотрела пара любопытных черных глаз-бусинок. Они поморгали, а потом взглянули наверх.

– Ребятенка будет жить, Ваше Гнилейшество, – объявил Нюхач.

Король! – подумала Люси, и вздрогнула от страха, вспомнив, что случилось перед тем, как она потеряла сознание. Она медленно села, продолжая дрожать всем телом.

– Папа? – снова позвала она дрожащим от волнения голосом.

Король Скрипунов встал с трона и выступил вперед. Ворчун, Вонючка и Царапун продолжали прятаться в тени у него за спиной, боясь, что на них упадет еще какой-нибудь луч света.

– Почему ты так меня называть, ребятенка? – подозрительно спросил Король.

Люси шагнула вперед, чтобы лучше разглядеть его лицо. Колени у нее дрожали.

Сомнений не оставалось: это был он.

Ее папа, только немного… другой.

Он изменился.

Стал похож на Скрипуна.

Люси внимательно рассматривала его новое лицо.

Уши стали длинными и заостренными, а кожа потемнела и приобрела зеленоватый оттенок. Его лысая голова (она и прежде была лысой, так что тут ничего не изменилось) теперь была покрыта крупными родинками. Нос заострился, а уши были грязными, как будто он давно их не чистил.

Несмотря на всё это, Люси знала, что перед ней ее отец. Его глаза по-прежнему искрились волшебством, а на левой щеке виднелась глубокая ямочка.

– Папа! Что с тобой? – потрясенно прошептала Люси, подошла к нему еще ближе и протянула дрожащие руки. Король отшатнулся в тень.

– Ты подойти слишком близко! Енто что, ребятенка, еще одна уловка? – сердито спросил он.

– Нет! Папа, это я… Люси!

– Кто?

– Твоя… твоя дочка… ты не помнишь? – спросила Люси, и по ее щекам полились слезы. – Папа… ты должен вспомнить. Ты не Скрипун! Ну, то есть, раньше ты им не был. Ты – взрослый! У тебя есть жена и ребятенок… то есть, ребенок… Я! Люси. Твой Люсипупс… помнишь?

– Люсипупс? – медленно повторил Король, как будто вспомнил, что уже когда-то произносил это имя.

– ДА! – вскричала Люси. – Вы с мамой всегда меня так называли!

Она заметила, что Скрипуны встревоженно переглядываются.

– Ребятенка обманывать вас, Ваше Гнилейшество! – прошипел Ворчун.

– Не слушать коварны истории! – добавил Вонючка.

– Это не вранье и не фокусы! – воскликнула Люси. – Папа, ты пропал несколько месяцев назад. Просто исчез. Все решили, что ты нас бросил, но я знала, что ты бы никогда так не поступил. Теперь я поняла, что произошло на самом деле!

Скрипуны заерзали.

– Тебя похитили! – громко, на всю пещеру, объявила Люси.

– Меня? Похитить? – усмехнулся Король.

– Да, папа! Эти четыре противных существа! – Люси указала на Ворчуна, Вонючку, Царапуна и Нюхача. – Они похитили тебя и привели сюда, вниз. Разве можно найти для них лучшего Короля? Ведь никто не разбирается в мусоре так, как ты!

Люси смотрела на новое скрипунское лицо отца.

– Ты пробыл здесь так долго, папа, что это место тебя изменило. Заставило забыть обо всем. Сделало тебя другим. Перевернуло с ног на голову, и теперь ты не такой, как был. Но я вижу, папа, что внутри ты остался прежним.

Внезапно в полу появилась новая трещина, и в пещеру проник еще один луч света.

– Люси! – проревел в отверстие голос Нормана.

– Папа, пойдем со мной! – взмолилась Люси.

– Нет, Ваше Гнилейшество! Енто всё фокусы! – крикнул Ворчун из своего укрытия в тени Короля.

– Это не фокусы, папа! – вскричала Люси, отчаянно пытаясь придумать, как заставить отца всё вспомнить. Он стоял прямо перед ней, в грязной зеленой рабочей куртке. И тут ее осенило…

– Пап, в кармане твоей куртки! – воскликнула она. – Там кое-что есть. Это твое, помнишь?

Король медленно опустил длинную черную скрипунью лапу в карман куртки и достал оттуда что-то маленькое, блестящее и серебристое.

Свою губную гармошку!

– Ты играл на ней для меня каждый вечер, – с надеждой сказала Люси. Она внимательно всматривалась в лицо Короля, ожидая, что он узнает гармошку. Король держал ее на раскрытой ладони и рассматривал.

– Фокус! Фокус! Фокус! Фокус! – кричали четверо Скрипунов прямо в ухо Королю. Он перевернул серебристую губную гармошку и увидел свое отражение в ее сверкающей поверхности.

– Что енто? Слишком блестюча да красива, – пробормотал он. – Обманывать меня, ребятенка! Никогда не видать ее!

– НЕТ! – вскричала Люси, когда Король замахнулся и отшвырнул губную гармошку. Она со всплеском упала туда, где раньше текла розовая река молочного коктейля, а теперь бурлил поток помоев. Люси подбежала к краю потока, но было слишком поздно. Губная гармошка исчезла, утонула в помоях, а вместе с ней – и надежда освободить отца от заклинания Скрипунов.

Волеб снова тряхнуло, огромные глыбы плесени и застарелой гнили сорвались с потолка и стен и превратились в пыль.

– Люси, тебе правда пора оттуда выбираться! – крикнул Норман из Уиффингтона, но Люси не пошевелилась.

– Я не могу оставить тебя здесь. Не могу снова потерять тебя, папа, – произнесла Люси сквозь слезы. Должно быть, ее зрение помутилось от слез: на мгновение ей показалось, что по щеке Нюхача тоже скатилась маленькая зеленая слеза.

Волеб продолжал разрушаться, и Ворчун, Вонючка, Царапун и Нюхач разбежались кто куда, пытаясь спрятаться от падающих осколков. Ворчун и Царапун подрались из-за места за валунами, а Вонючка в панике пытался закопаться в грязь. Нюхач головой вниз нырнул в грязную реку.

– Посмотрите, что вы, люди, сделать с нашим миром! С нашим домом, – сказал Король Скрипунов, глядя на свой величественный дворец, который начал разваливаться, и блестящие мусорные баки покатились во все стороны. – Мы, Скрипуны, никогда не хотеть…

Но Люси его уже не слушала. Что-то привлекло ее внимание. Что-то невероятное.

Маленькое, блестящее и серебристое.

– Папина губная гармошка! – прошептала она, увидев, что гармошка поднялась над поверхностью реки, как будто чье-то заклинание вернуло ее из небытия. Гармошку держали черные коготки, а вслед за ними из мутных помоев показалась лапа. Наконец, появилась голова Нюхача, и мокрый и склизкий Скрипун молча вылез на берег.

– Нюхач! – удивленно воскликнула Люси.

Маленький Скрипун приложил к потрескавшимся губам коготь и покачал головой.

Люси посмотрела на кучу мусора и грязи, в которой прятались Ворчун, Вонючка и Царапун. Они с подозрением смотрели на Нюхача.

Царапун заметил губную гармошку.

Царапун указал на нее Вонючке.

Вонючка указал на нее Ворчуну.

Ворчун злобно прищурился.

Но как только он собрался предостеречь Короля, Нюхач проворно запустил лапу в черный мешочек у себя на шее и достал пригоршню Сонной Пыли.

На этот раз облако Сонной Пыли не парило лениво в воздухе, а выстрелило как стрела и промчалось в сторону Ворчуна, Вонючки и Царапуна.

Три Скрипуна уснули почти мгновенно и повалились на пол.

– …вот почему людям нельзя доверять! – продолжал Король, расхаживая взад и вперед, переступая через трещины в земле.

Нюхач молча прискрипел к Люси и влажной дрожащей лапой протянул ей губную гармошку.

– П-п-пожалуйста, помогать нам! – сказал он, и его черные глаза-бусинки вдруг стали большими и печальными, как у грустного котенка. Люси разглядела в нем то, чего не замечала в других Скрипунах: доброту.

Она взяла губную гармошку, закрыла глаза, набрала воздуха в легкие и заиграла.

Музыка тут же заполнила все закоулки разрушающейся пещеры. Люси старалась вспомнить мелодию «Колыбельной Люси», ту, что папа играл ей каждый вечер.

Король замолчал. Он застыл на месте и слушал.

Когда музыка достигла заостренных, похожих на капустные листья ушей Скрипунов, они стали пробуждаться от заклинания Сонной Пыли, стряхивая дремоту гораздо быстрее, чем люди.

– Не слушайте, Ваше Гнилейшество! – закричали они, морщась так, будто красивая мелодия причиняла им боль. Но Король ничего не мог с собой поделать: он уже поддался чарам музыки.

Его потрескавшиеся черные губы задрожали.

Он начал вспоминать.

– Вы превратиться в Пыль, если идти обратно! – в панике выпалил Царапун.

– …обратно? – прошептал Король, и Ворчун бросил на Царапуна недобрый взгляд, сердясь, что тот проговорился.

В уголках глаз Короля появились огромные прозрачные капли. По щекам потекли слезы. Но это были не слезы печали, а слезы счастья. Каждая нота, которую играла Люси, возвращала ему воспоминания.

Музыка – это гораздо больше, чем просто звуки или шум. Больше, чем ноты и мелодии. Музыка может перенести нас в другое место. Она может менять настроение. Возвращать тех, кого уже нет рядом. Музыку нельзя ни увидеть, ни пощупать – ее нужно чувствовать, и Король почувствовал. В его память ворвались образы Люси – смеющейся и играющей, образы его жены и дома.

Слезы счастья падали на его грязную кожу, оставляли на ней следы и как будто смывали мусорную магию Волеба. Отвратительный Скрипун, в которого он превратился, постепенно исчезал.

Закончив играть, Люси открыла глаза.

– Пойдем домой, Люсипупс, – тихо сказал ей папа.

Мистер Ларри Дангстон вернулся! Скрипуны разочарованно смотрели, как он взял Люси за руку, и они вместе побежали к тоннелю – туда, где яркие лучи солнца проникали в Волеб из Уиффингтона. Через отверстия на них смотрели несколько взволнованных лиц, в том числе и Норман.

– Люси вернулась! – закричал Норман, увидев ее. – И вместе с ней… подождите-ка! Люси, это твой папа?

– Да! Его похитили Скрипуны! – прокричала Люси в ответ. – Готовься, мы поднимаемся!

Одной рукой отец ухватился за ближайший канат с узлами, а другой поднял Люси. Потом он попытался подняться по канату, но не смог. Превращение из Короля Скрипунов обратно в обычного мусорщика отняло у него все силы.

– Норман, нам понадобится помощь! – крикнула Люси.

Норман быстро вытянул канат обратно. Люси смотрела, как он делает петли, скручивает и завязывает узлы, будто техасский ковбой, используя все известные ему скаутские приемы. Через минуту он снова сбросил им канат. Теперь это был прочный аркан, достаточно большой и крепкий для того, чтобы они вдвоем могли набросить его себе на плечи.

– Держитесь крепче! – крикнул Норман. – А вы все ТЯНИТЕ!

Люси и ее папа оторвались от земли. Их поднимали из Волеба наверх, туда, где светило ослепительное солнце Уиффингтона. Тайный мир гнили и мусора разрушался вокруг них.

Люси крепче обняла папу, так крепко, как никогда прежде не обнимала. Она прижалась щекой к его вонючей и грязной рабочей куртке и почувствовала, как ее наполняет тепло. Ей больше не нужно было воображать, что он здесь.

Когда они оказались у входа в тающий тоннель, Люси украдкой посмотрела вниз на мир-наоборот, и у нее стало тяжело на сердце. В тени она различила силуэты Ворчуна, Вонючки, Царапуна и Нюхача. Прижавшись друг к другу, они дрожали от страха, глядя, как их мир, их дом, их жизнь уничтожается у них на глазах.

Солнечный свет становился всё ярче и внезапно прорвался с другой стороны Страны Скрипунов. Он прожег глубокую дыру в Волеб. Стены превратились в пыль и наполнили воздух серо-коричневой грязью, а когда она рассеялась, Люси увидела огромный город Скрипунов. Тот, что видела на карте среди паучьих лап.

В нескольких милях под ней оставались тысячи Скрипунов, сновавших туда-сюда. Молодые, старые, семьи, дети, они метались в поисках укрытия, отчаянно пытались убежать от обжигающего солнечного света, прорывавшегося в их мир мусора и грязи. Внезапно Люси вспомнила огромные печальные глаза Нюхача и услышала его скрипучий голос, моливший о помощи. Ее сердце разрывалось на части от жалости к нему и к народу Скрипунов, оставшемуся далеко внизу.

– Ну, вот и ты! – сказал Норман, когда Люси оказалась рядом. Вместе с группой растрепанных и одичавших детей он вытащил ее обратно в верхний мир.

– Норман! – закричала Люси, обхватила его руками и крепко обняла. – Спасибо! И вам всем спасибо! – сказала она остальным детям.

– А теперь ступайте и найдите своих родителей! – сказал Норман, и дети бросились к двери.

– О, Норман, это мой папа! – объяснила Люси. – Папа, это мой друг Норман.

Норман подпрыгнул, чтобы привлечь к себе внимание, и отдал лучшее скаутское приветствие, на какое был способен.

– Вольно, Норман. Рад с тобой познакомиться. Друг Люси – мой друг, – сказал мистер Дангстон, пытаясь повторить скаутское приветствие. У него получилось не очень хорошо, но Норман не стал придираться… на этот раз.

– Спасибо, – прошептал Норман Люси.

– За что?

– За то, что сказала папе, что мы – друзья.

– Я не просто это сказала, Норман. Я так считаю, – сказала Люси, слегка толкнув Нормана плечом.

– Гм… Норман, а где мы? – спросила она, вдруг осознав, что не узнает комнату, в которой они оказались. Тут были все оттенки розового и, если только глаза Люси ей не изменяли, обои в комнате были пушистыми. А еще тут стояла самая большая кровать с пологом, какую Люси видела в своей жизни.

– Дай угадаю, – задумалась Люси. – Это дом Эллы!

И они рассмеялись.

– Где она?

– Внизу, с миссис Нойинг и мэром. И всё благодаря тебе!

– Но как вы узнали, где меня искать? – спросила Люси.

– Я подумал, что Волеб наверняка тянется под всем городом. Так что после твоего исчезновения я стал заглядывать под кровати, и наконец увидел тебя! – объяснил Норман, указывая на огромный матрас и подушки, придвинутые к стене и открывшие огромную дыру в полу, ведущую в Волеб.

У Люси вдруг дыхание перехватило от ужаса.

– Скорее положи их обратно!

– ЧТО?! – в недоумении воскликнул Норман. Люси промчалась мимо него и с громким стуком опрокинула матрас на кровать, закрыв вход в Волеб.

– Они погибнут, если туда попадет солнечный свет. Нужно закрыть все дыры и рассказать об этом всем в Уиффингтоне!

Норман нахмурился.

– О чем ты говоришь? Кто погибнет?

– Скрипуны! – вскричала Люси. – Я понимаю, ты наверняка считаешь меня сумасшедшей, но мы не можем просто взять и убить их! – И, напрягаясь изо всех сил, она подвинула матрас, перекрывая путь последнему лучу света.

Норман стоял, раскрыв рот, как золотая рыбка, а мистер Дангстон щелкнул пальцами.

– Я знаю! Если где и есть человек, способный привлечь внимание всех жителей Уиффингтона, так это здесь. Ты как раз находишься в его доме!

Люси и Норман в недоумении посмотрели на мистера Дангстона.

– Мэр Уиффингтона! – сказал он.

– ПАПА ЭЛЛЫ! – воскликнули Люси и Норман.

Они выбежали из пушистой розовой комнаты и помчались вниз по лестнице.

– Мэр Нойинг! Мэр Нойинг! – кричали они, врываясь в гостиную.

– Понятия не имею, как к нему могли прилипнуть маршмеллоу, мама. Клянусь, я его не брала, – говорила Элла с кроткой улыбкой, протягивая маме превратившееся в лохмотья свадебное платье.

– Мы снова вместе, вот что главное! – ответила миссис Нойинг, отбрасывая платье в сторону, притянула к себе Эллу и крепко обняла.

– Извините, что прерываю вас, – сказала Люси, – но нам нужна помощь. Элла, где твой папа?

– Очень жаль, но ему пришлось уехать, – невозмутимо ответила миссис Нойинг.

– Уехать? Но ведь вы только что вернулись! – выпалил Норман.

Вдруг Люси услышала в небе гул вертолетов, который с каждой секундой становился громче. Это явно были не обычные вертолеты, а огромные и очень тяжелые, и их было очень много!

Все бросились к окну и выглянули на улицу. Город накрыла громадная тень.

– Что происходит? – хором спросили мистер Дангстон и Люси.

– Да уж, такое не каждый день увидишь… – заметила миссис Нойинг.

В небе появилось множество серых военных вертолетов. Они летели плотным строем, и на боку у каждого красовались буквы «ВоСиУиф».

– Воздушные Силы Уиффингтона! – воскликнул Норман.

Взрослые вернулись, а с ними и великие свершения!

– Что это они несут, папа? – спросила Люси, указывая на огромное устройство, подвешенное к нескольким вертолетам на длинных металлических цепях и раскачивающееся из стороны в сторону.

– Это бурильная машина, – ответил мистер Дангстон.

– Какая занятная штуковина! – заметил Норман, глядя на металлического гиганта, со свистом пролетающего над городом.

– Это аппарат для бурения отверстий, – объяснил мистер Дангстон. – Ими обычно роют глубокие тоннели в земле. Это что-то вроде большой дрели.

У Люси появилось недоброе предчувствие. Они с Норманом переглянулись.

– А зачем эту гигантскую машину для рытья тоннелей везут сюда военные вертолеты? – удивился Норман.

Люси уже знала ответ.

– Они хотят пробурить отверстие в Волеб и уничтожить Скрипунов! – закричала она.

Она представила, как тысячи беспомощных Скрипунов и их семьи попадают под солнечные лучи, и стиснула кулаки.

– Я должна остановить это, пока не поздно.

– Что? Почему ты? – спросил Норман.

– Волеб нашла я, – сказала Люси. – Я узнала, что его может уничтожить солнечный свет. Так что если Скрипуны погибнут, это будет моя вина. Я должна это остановить.

Она подняла глаза на отца.

– Пап, мне нужно добраться до этих вертолетов.

Мистер Дангстон посмотрел на свою дочь и увидел яростную решимость в ее глазах. Она повзрослела, и на этот раз волебская магия была ни при чем.

– Ты права, Люсипупс. Подожди секундочку! – сказал он, застегнул грязную зеленую рабочую куртку и выбежал из дома Эллы.

– Куда это он? – спросил Норман, и тут же получил ответ. Снаружи раздался рев двигателя и громкий гудок. Люси и Норман выбежали на улицу. Мистер Дангстон подъезжал к дому Эллы на своем мусоровозе.

– Скорее, залезайте! – сказал он, наклонился и открыл дверь.

– В эту машину? – спросил Норман.

– Да. Ты НЕ ПРОТИВ? – спросил мистер Дангстон.

– КРУТО! – воскликнул Норман и первым запрыгнул в машину.

Люси, Норман и мистер Дангстон мчались по улицам Уиффингтона в гряземобиле (так Норман решил называть мусоровоз), стараясь догнать летящие впереди вертолеты. Они закладывали такие резкие повороты, что мусор из кузова вываливался наружу, оставляя зловонный шлейф на каждой улице, по которой они проезжали.

– Простите! – кричал мистер Дангстон в окно. – Обычно я подбираю мусор, а не разбрасываю!

– Куда летят эти вертолеты? – крикнула Люси.

– Не знаю, Люси! Просто не своди с них глаз!

– Дует легкий северо-западный ветер, а учитывая, что мы знаем предполагаемую цель, я бы сказал, что они движутся… – сказал Норман и замолчал.

– Куда, Норман? – вскричала Люси.

– Но… этого не может быть, – пробормотал Норман.

– Я их больше не вижу! – крикнул мистер Дангстон, когда вертолеты скрылись за высокими деревьями и домами Уиффингтона.

– Пап, я кое-что придумала. Сворачивай налево! – крикнула Люси.

– Но они полетели не нале…

Мистеру Дангстону не удалось договорить: Люси наклонилась и повернула огромный руль на себя. Гряземобиль резко свернул за угол и оказался на…

– Батутная улица! – воскликнула Люси, когда они выпрыгнули из мусоровоза и побежали к ближайшему батуту. – Так мы наверняка их увидим!

Норман и мистер Дангстон поспешили за ней. Тротуар у них под ногами стал мягким и податливым. Они скакали и прыгали на нем, подлетая как можно выше, чтобы заглянуть поверх домов и понять, куда вертолеты понесли бурильную машину.

– Ты! Их! Видишь? – выкрикивала Люси при каждом прыжке. Их головы то и дело взлетали вверх и вниз между крышами домов.

До конца улицы они допрыгали в полном изнеможении.

– Извини, Люси! Мы их упустили, – сказал мистер Дангстон.

– Я… д… думаю, что я… – задыхаясь, сказал Норман, не в силах вымолвить больше ни слова.

– В чем дело, Норман? – спросила Люси.

Он сделал глубокий вдох.

– Ве… вертолеты.

– Да?

– Я их видел.

– Где?

– Они кружили… прямо над ТВОИМ ДОМОМ! – выпалил Норман.

– Хочешь сказать, что всё это время мы за ними гонялись, а они просто летели к нашему дому? – вскричал мистер Дангстон.

– Конечно. Это же очевидно! – вдруг поняла Люси. – Именно у нас дома я обнаружила Волеб, в нашем доме солнечный свет впервые проник в его темные тоннели. Идеальное место, чтобы сверлить! Ведь именно там всё и началось.

– А теперь именно там всё может закончиться, – добавил Норман.

– Надеюсь, мы не опоздаем! – сказал мистер Дангстон. Они сели в гряземобиль и помчались к дому.

Чем ближе они подъезжали, тем громче становился рев, как будто они приближались к самому сердцу грозы. Из-за гула вертолетов сработала сигнализация в машинах, в окнах задрожали стекла, с крыш на землю посыпалась черепица.

Когда они свернули на Хламскую улицу, Люси увидела самую удивительную вещь, какую когда-либо видела. Даже более удивительную, чем Волеб. Сквозь грязное ветровое стекло гряземобиля она разглядела по меньшей мере сотню вертолетов, круживших над ее домиком, как стая голодных стервятников. Под ними висела колоссально-огромная дрель, как будто металлическая акула скалила зубы над крышей дома Дангстонов.

Мистер Дангстон изо всех сил нажал на тормоз, заставив гряземобиль резко остановиться.

– Как же ты прекратишь вот это, Люси? – спросил Норман.

– Люси?.. – повторил он и оглянулся.

Ответа не последовало.

Дверь была открыта, а Люси в машине не оказалось.

– Куда она подевалась? – закричал Норман.

Люси времени не теряла. Она мчалась вперед, залезала на капоты машин, спотыкалась на клумбах, и наконец вбежала в ворота и исчезла за дверью дома.

– ЛЮСИ! ПОДОЖДИ! – крикнул из окна мистер Дангстон, нажал на гудок, вылез из машины и побежал к дому. Но вдруг с неба посыпались люди в темной форме. Десятки служащих Воздушных Сил Уиффингтона спускались по канатам из вертолетов. Они выстроились в ряд вдоль улицы и остановили отца Люси.

– Простите, сэр! Проход временно закрыт, – твердо сказал офицер.

– Но это мой дом! И внутри моя дочь! – возразил мистер Дангстон.

Раздался оглушительный звук – это гигантская дрель пробила крышу дома Люси. Она разбила камин, и кирпичи дождем посыпались на улицу, оставляя глубокие вмятины на мусоровозе мистера Дангстона. Все офицеры разбежались в поисках укрытия.

– УХОДИТЕ! – рявкнул один из военных. – Улица перекрыта!

И они утащили мистера Дангстона в самый дальний конец улицы, как можно дальше от дома, вертолетов и Люси.

Она осталась совсем одна.

Ну вот. Ты почти дочитал эту книгу. Всего несколько страниц – и ты узнаешь, чем всё закончилось. Я то УЖЕ знаю. И прямо сейчас мог бы испортить тебе удовольствие, сказав, что огромная дрель разорвала Люси на мелкие кусочки, и больше ее никто никогда не видел. Или что Люси открыла в себе супергеройские силы и уничтожила дрель лазерными лучами, выстрелившими из ее глаз. Возможно, оба варианта были бы лучше того, что случилось на самом деле. И есть только один способ это выяснить…

Люси закрыла за собой входную дверь, петли гремели и позвякивали из-за сильной вибрации. Честно говоря, гремел весь дом. Только представь: над тобой кружит сотня вертолетов с колоссально-гигантской бурильной машиной, готовой в любой момент пробить крышу!

Нет уж, спасибо! Звучит просто ужасно, правда?

Люси помчалась вверх по лестнице, перепрыгивая через одну и даже через две ступеньки.

Быстрее, Люси! Быстрее! – твердила она себе.

Она ворвалась в свою комнату. Кровать была похожа на мост над огромной дырой, ведущей в Волеб, а матрас всё еще стоял у стены. Она быстро задернула шторы, отрезав путь солнечному свету, и бросила матрас на кровать. Под кроватью появилась густая, плотная тень.

И когда темнота вернулась, стали происходить невероятные вещи. Дыра закрутилась и стала сужаться как в водовороте, словно вода выливалась в сливное отверстие в ванной.

Темнота залечивала раны, которые нанес солнечный свет.

Комната задрожала. Люси пошатнулась и упала на колени. Столик у кровати опрокинулся, с полок посыпались книги. Сертификат за победу в соревнованиях по поеданию мармеладок сорвался со стены, рамка разбилась. Шкаф открылся, и носки разлетелись по всей комнате! Наступил полный хаос.

А потом раздался самый ужасный в мире звук.

Звук, которого она никогда раньше не слышала.

Да и где бы она могла его услышать?

Это был звук, с которым крышу сорвало с дома.

Гигантские блестящие зубы впились в крышу Дангстонов как раз над комнатой Люси.

Люси посмотрела на дверь, но добежать до нее она бы не успела. Дрель проникала в дом всё глубже, опускалась всё ниже. Выхода не было. За спиной у Люси был сжимающийся вход в Волеб. Над головой – угрожающие зубы колоссально-гигантской бурильной машины.

Люси стояла между ними. Прямо посередине между взрослыми и Скрипунами.

Черепица, кирпичи, все ее светящиеся в темноте звезды: всё, закрутившись, исчезало в сверкающих, вращающихся челюстях мощной военной машины.

Люси почувствовала, что ее лица коснулся солнечный свет, и вдруг поняла, что значит быть Скрипуном. Этот холодящий сердце страх, что твой мир вот-вот превратится в пыль… Хотя уничтожить Люси собиралось не солнце, а вращающаяся бурильная установка, которая приближалась с каждой секундой.

Люси огляделась. Ее глазам предстала невероятная картина. В комнате были четыре стены. НО НЕ БЫЛО ПОТОЛКА. Над головой зияла огромная дыра, а в ней вращалась машина для убийства Скрипунов и ревели вертолетные пропеллеры.

Дрель опустилась еще ниже и взялась за стены. Окна разбились. Занавески засосало в пасть, крошившую всё, что ей попадалось. Обломки кирпичей так и сыпались в сад.

Люси стояла посреди комнаты, в которой больше не было ни потолка, ни стен. Остались лишь она и ее кровать, ничем не защищенные от внешнего мира.

– ЛЮСИПУПС! – сквозь рев бурильной машины прорвался голос, и Люси увидела в конце улицы папу и маму. Они отчаянно махали ей руками. Рядом с ними стояли не только военные, но и Норман со своим папой, Элла с мамой. Весь Уиффингтон собрался там. Здесь даже были камеры программы «Проснись и пой, Уиффингтон!», готовые снимать уничтожение Волеба.

Над головой Люси ревела сотня вертолетов. Гигантская дрель нахально орудовала в нескольких сантиметрах над ее головой. На Люси смотрели все жители Уиффингтона. И тут Люси вдруг поняла…

…что-то очень странное.

Ей не было страшно.

Конечно, картина была жуткая: колоссально-гигантская бурильная машина срывает крышу с твоего дома и зависает в нескольких сантиметрах у тебя над головой, готовая в любой момент вонзиться именно в то место, где ты стоишь. Невероятно, но Люси понимала: то, что она собирается сделать, важнее ее страха.

Она была готова защищать то, что считала важным. Она поставила чужую жизнь выше своей. Люси была готова на любой риск, лишь бы спасти взрослых от Скрипунов. А теперь была готова на всё, лишь бы спасти Скрипунов от взрослых.

– Стоп! – крикнула она.

Но машина продолжала вращаться. И опускалась всё ниже и ниже.

– Перестаньте сверлить! – крикнула она.

– ответила машина.

Люси поняла, что кричать бесполезно. Нужно, чтобы ее увидели. Она залезла на кровать, чтобы оказаться повыше, и замахала руками перед самой дрелью. И та ее послушалась.

– ХВАТИТ! – приказала Люси.

С громким

и  колоссально-гигантская бурильная машина остановилась.

Люси посмотрела в острое металлическое лицо дрели, острый нос которой находился в сантиметре от ее ладони.

– Поднимите дрель! – прозвучал чей-то усиленный мегафоном сердитый голос из вертолета, зависшего над домом.

Двигатели зарычали, и вертолеты утащили дрель прочь от дома семьи Дангстон.

– В чем дело, сержант? – раздался другой голос, и Люси его узнала. Это говорил мэр Нойинг, отец Эллы, который высунулся из вертолета. Выглядел он озабоченным, на лбу у него залегла глубокая морщина.

– Это… это та девочка, сэр! – встревоженно ответил сержант.

– Девочка?

– ТА ДЕВОЧКА! Девочка, которая спасла нас всех из Волеба.

– Это я, Люси! – глядя на вертолеты, крикнула Люси в мегафон, который забрала у мальчишек в день, когда всё началось. – Люси Дангстон! И это мой дом!

– Ну, так ради бога, Люси, убирайся оттуда поскорее! – потребовал мэр. – Мы должны уничтожить этих омерзительных тварей!

Но Люси не сдвинулась с места. Она села на кровать и скрестила руки.

– Я никуда не пойду, – сказала она. – Если хотите убить этих несчастных маленьких существ, сперва придется убить меня.

Наступила тишина. (Но вертолеты, разумеется, продолжали реветь).

Затем в дыру в потолке упал канат. Люси подняла голову и увидела, что вниз по канату стремительно скользит мэр, а его толстая золотая цепь раскачивается из стороны в сторону. Наконец его блестящие ботинки коснулись пола.

– Послушай, девочка… – сказал он в мегафон.

– Нет, это ВЫ послушайте! – крикнула Люси в свой мегафон и залезла на кровать, чтобы оказаться на одном уровне с очень сердитым мэром. – Я с места не сдвинусь. Это моя комната! Мой дом! И вы не имеете права летать над ним с вашей гигантской бурильной машиной и разрушать мой потолок.

– Но… но… – пробормотал, заикаясь, мэр. Ни один ребенок еще с ним так не разговаривал. Кроме Эллы, конечно, но в этом случае дело обычно касалось комочков в ее пюре из авокадо или того, что она слишком поздно встает по утрам.

– Никаких «но», – продолжала Люси. – Это не просто мой дом. Это и их дом тоже! – И она указала на тени под кроватью.

– Но эти твари украли нас! Они едва не превратили нас в грязных и глупых детей! – рявкнул мэр.

– Да. И они были неправы. Но вы виноваты в этом не меньше.

– Что?!

– Вы меня слышали! – громкий голос Люси слышали во всем Уиффингтоне. – В этом виноваты вы, я и все до одного жители нашего города. Мы такие же, как эти существа. У них есть дома. Есть семьи. И им надоело смотреть, как мы выбрасываем наш мусор, ведь они могли бы найти ему применение. Благодаря нашему мусору у ребенка Скрипунов появится кроватка. Целая семья сможет построить себе дом. Наш мусор даже может обеспечить энергией целый город! Мы могли бы сотрудничать, а не пытаться украсть или уничтожить друг друга. Может, мы и выглядим по-разному, и смотрим на мир по-разному, но это НЕ ЗНАЧИТ, что мы не можем жить мирно в нем и под ним! МЫ МОЖЕМ жить мирно! И счастливо!

Стоя в своей разрушенной комнате, Люси посмотрела вниз на людей, собравшихся в конце улицы. Жители ловили каждое ее слово, многие кивали.

– Но… но это безумие! Не слушайте ее! Это же просто ребенок, – обратился мэр к жителям Уиффингтона.

– Верно. Я – ребенок. Ребенок, который видел, как вы бегали по Стране Скрипунов БЕЗ ШТАНОВ!

Мэр оглянулся и посмотрел на стоявших в толпе Эллу и миссис Нойинг. Элла надела очки в форме сердечек и сделала вид, что не знает его.

– Я – ребенок, который вернул всех вас домой, – продолжала Люси. – Ребенок, который знает, что, пробурив это отверстие, мы просто уничтожим Скрипунов.

Мэр ничего не ответил. Слова Люси его поразили. Люси видела мир гораздо более ясно, чем это удавалось любому взрослому.

Мэр пристыженно опустил голову.

– Люси, я вел себя как идиот, – вздохнул он, снял шляпу и надел на голову Люси. – Ты всем нам напомнила, что дети видят правду, которую мы, взрослые, видеть разучились.

Он взял мегафон.

– Уберите бурильную машину! – приказал он, взмахнув рукой. Вертолеты тут же полетели прочь.

– Мы были круглыми дураками, не так ли? – сказал мэр, обращаясь к Люси.

– Нет, просто вы – взрослые.

– Может, ты знаешь, что делать дальше? – смущенно спросил мэр. Прежде ему никогда не приходилось спрашивать у кого-то совета – тем более, у ребенка.

Люси посмотрела на царивший вокруг беспорядок. Ни стен, ни потолка, ни шкафов…

Люси улыбнулась.

– Что такое? – спросил мэр.

– Думаю, у меня есть идея.

– Хорошо, но только еще один дом, – сказала Люси своему папе, выглядывая в окно мусоровоза.

Они остановились у дома Эллы.

– Добрый вечер, мэр Нойинг, – сказал мистер Дангстон, выпрыгивая из мусоровоза в кепке, лихо надетой набекрень.

Мэр вышел из дома, с трудом волоча три огромных мешка с мусором. Миссис Нойинг и Элла улыбались, стоя на пороге.

– Добрый вечер, мистер Дангстон. Добрый вечер, Люси, – сказал мэр.

– Милая пижама! – заметила Люси, стараясь не расхохотаться при виде аккуратно выглаженной шелковой розовой пижамы мэра.

– Спасибо. Элла покупает их для меня, – пробормотал мэр. – К вечеру всё готово?

– Да, думаю, всё в порядке, – ответила Люси с пассажирского сиденья.

– Хорошо. Тогда увидимся на закате, юная Люси. Будем надеяться, что твой план сработает! – пообещал мэр.

Мистер Дангстон закинул мусорные пакеты мэра в заднюю часть грузовика и снова сел за руль.

– Увидимся! – крикнула Люси Элле и помахала ей рукой.

Они кружили по Уиффингтону, пока солнце не стало клониться к закату.

– Люси, – сказал мистер Дангстон. – Что бы ни случилось сегодня вечером, я тобой горжусь.

– Спасибо, пап, – сказала Люси. – Надеюсь, у нас всё получится.

– Я тоже, Люсипупс. Я тоже.

Они остановились у своего дома, который ремонтировали после того, как его пыталась разрушить колоссально-гигантская дрель. Из дома вышла миссис Дангстон, прошла мимо строительных лесов и тоже села в грузовик. Она была в пижаме и халате, и выглядела так, будто собирается лечь в постель.

– Как же хорошо, что ты дома, – сказала она, обняла мистера Дангстона за шею и нежно поцеловала.

– Не так хорошо, как чувствовать, что ты дома! – ответил он и улыбнулся.

– Готова к большой ночи, Люсипупс? – спросила миссис Дангстон.

– Готова. Надеюсь, что они тоже готовы! – ответила Люси дрожащим от волнения голосом.

Они ехали по улицам к месту, которое мистер Дангстон знал, как свои пять пальцев. Знак у въезда гласил: «УИФФИНГТОНСКАЯ СВАЛКА».

Но этим вечером всё выглядело немного иначе.

Это уже была не «Уиффингтонская свалка», а «Лагерь Уиффингтон».

У ворот их встретили знакомые лица.

– Привет, мистер Квирк! Привет, Норман! – сказала Люси и спрыгнула с грузовика. – Всё идет по плану?

– Конечно, Люси! Лагерь разбит по всем правилам, – ответил мистер Квирк.

– Никаких фонарей, да?

Норман поднял огромный рюкзак, забитый конфискованными фонариками, и Люси улыбнулась.

– Всё под контролем, Люси. Слово скаута, – сказал Норман и отдал честь. – Кстати, я вспомнил: это тебе.

Норман достал из кармана желто-зеленый платок и маленький значок. Он повязал платок ей не шею, скрепил значком и аккуратно расправил.

– Добро пожаловать в Скаутский Отряд Уиффингтона! – улыбаясь, объявил он.

– Ага! У нас новый член команды? – воскликнул папа Нормана, радостно снимая свою шляпу Командира Скаутов.

Люси посмотрела в светящиеся надеждой глаза Нормана, а потом вокруг – на результаты огромной работы, которую он и его отец проделали в Лагере.

– Точнее, у вас теперь два новых члена команды! – сказала Люси, заметив только что приехавшую Эллу. – Привет, Элла!

– Привет, Люси! Добрый вечер, Норман! – вежливо ответила Элла. Теперь, когда ее мама и папа вернулись, она превратилась в ангелочка.

– Элла, я только что записала нас с тобой в Скаутский Отряд Уиффингтона!

– ЧТО ты сделала? – в ужасе прошептала Элла.

– Теперь ты – член команды бойскаутов.

– Ну, уж точно нет.

– Уж точно да, если не хочешь, чтобы твоя мама узнала, как ты разгуливала по Уиффингтону в ее свадебном платье! – прошептала Люси.

– О, это отличные новости! – воскликнул мистер Квирк. – Мы всегда рады новичкам. У нас ведь их не так много, правда, Норман? В столь необычных обстоятельствах буду рад наградить вас обеих первыми скаутскими значками. – С этими словами, он достал две круглые нашивки и вручил одну Люси, а другую Элле.

– Значки за начало нового приключения! – сказал он.

Люси откинула волосы со лба, посмотрела на маленькую нашивку и почувствовала, как ее щеки порозовели. Уголки ее губ поползли вверх. Она посмотрела на Эллу, на лице которой было точно такое же выражение, вот только Элла поспешила скрыть его за солнечными очками. Они обе внезапно поняли, почему Норман относится к своим значкам так серьезно.

Норман с гордостью указал на такую же нашивку на своем свитере, и поднял вверх большой палец.

– Могу я узнать, откуда вы узнали о Скаутском Отряде Уиффингтона? – спросил мистер Квирк.

Элла ткнула пальцем в Нормана. Люси кивнула.

– Ага! Тогда я думаю, что сегодня вечером будет выдан еще один значок, – сказал мистер Квирк. – За то, что привел в нашу команду одного или более новобранцев. За то, что сплотил людей, Норман…

Норман встал на одно колено и выглядел при этом так, будто королева посвящает его в рыцари, а не отец выдает ему очередной скаутский значок.

– …награждаю тебя значком дружбы, – сказал мистер Квирк и протянул ему маленькую нашивку.

Люси и Элла захлопали в ладоши, а Норман уставился на значок. Он глубоко вздохнул.

– Что такое? – спросила Люси.

– Я так долго… так долго мечтал об этом значке, – пробормотал Норман и нежно погладил нашивку пальцем.

– И теперь он у тебя есть, Норм! – сказала Элла и ободряюще пихнула его.

– Да, знаю. Но я вдруг понял, что хотел-то я вовсе не значок, – признался Нормани покраснел. – Я хотел друзей, которые к нему прилагаются.

Люси обняла его за плечи.

– Кажется, меня сейчас стошнит, – пробормотала Элла.

– Люсипупс, пора! – крикнул мистер Дангстон.

В лагере Уиффингтона собралась огромная толпа. Семьи ставили палатки и расстилали на земле одеяла. Воздух наполнился ароматом горячего шоколада, кипящего в котелках над кострами. Взрослые рассказывали истории о времени, которое провели в Волебе, а вот дети своими секретами делиться не спешили.

– Солнце почти село, – услышала Люси шепот.

– Интересно, покажутся они или нет, – сказал кто-то еще.

Толпа расступилась, пропуская грузовик мистера Дангстона. Люси, Норман и Элла шли за ним, и сердце Люси затрепетало в груди, когда впереди она увидела нечто восхитительное.

Там, где когда-то лежала огромная куча вонючего мусора, появилось нечто чудесное. Гениальное. То, что мог придумать только ребенок.

Колоссально-гигантская КРОВАТЬ!

Вместо ножек у нее были четыре толстых бревна и, когда все подошли ближе, рой военных вертолетов опустил на кровать гигантский матрас размером с футбольное поле, а сверху водрузил гигантскую подушку, набитую сотнями подушек обычного размера.

Это было самое невероятное зрелище, которое когда-либо видела Люси.

Кровать была такая большая, что на ней легко поместился бы великан, но ложиться на нее никто не собирался. Ее соорудили не для того, чтобы спать на ней, а ради глубокого и темного пространства под ней – только оно и было важно.

Мистер Дангстон ехал на грузовике вдоль огромной кровати, а толпа ликовала. Раздавались приветственные крики:

– Вот она!

– Это Люси!

Люси достала последние мешки с мусором и бросила в кучу у подножия кровати. Отступив назад, она полюбовалась горой отбросов Уиффингтона. Это был мир, который город предлагал Скрипунам.

Затем Люси и ее родители нашли местечко в толпе, чуть в стороне от гигантской кровати. Мистер Дангстон развернул три спальных мешка, а потом полез в карман и что-то из него достал.

– Попытаюсь побить твой рекорд, Люсипупс, – сказал мистер Дангстон и с улыбкой подбросил в воздух упаковку мармеладных конфет.

– Это невозможно! – захихикала мама.

Люси и мистер Дангстон посмотрели друг на друга и хором сказали:

– Невозможного не бывает!

И все втроем рассмеялись.

Солнце медленно опускалось над Уиффингтоном. Все жадно вглядывались в темноту под огромной кроватью, надеясь заметить хоть какое-то движение.

Ночь настала без единого скрипа. Чашки с горячим шоколадом опустели, люди стали всё чаще зевать, а от костров остались мерцающие угольки.

– Наверное, они не придут, – услышала Люси чей-то шепот.

– Не получилось! – прошептал кто-то еще.

– Может, нам всем стоит пойти домой?

– Что же теперь делать?

– Ждать! – ответила Люси. – Дайте им время!

Но время шло, а от Скрипунов по-прежнему не было ни слуху, ни духу. Люси изо всех сил всматривалась в темноту под гигантской кроватью. Но видела только кучи мусора, отравлявшего вонью ночной воздух.

Неужели это была всего лишь глупая детская затея? Построить громадную кровать, собрать весь городской мусор, привезти его сюда и отдать Скрипунам?

– Пожалуйста, Ворчун! – попросила Люси.

– Пожалуйста, Вонючка! – с надеждой прошептала Люси.

– Пожалуйста, Нюхач и Царапун! – взмолилась Люси.

Она не решалась отвести глаза от теней и продолжала отчаянно всматриваться в черноту. В темноту. В пустоту.

Пустоту…

Люси резко села. Ее мозг заработал на полную катушку. Сердце бешено заколотилось. Непонятно как, но, таращась во тьму и пустоту, она умудрилась уснуть.

Еще не рассвело. Над головой мерцали звезды. Она обвела взглядом Лагерь Уиффингтона, и заметила, что все тоже сладко уснули…

Старик Карви закутался в пушистый халат. Пейдж Тернер уснула, уткнувшись носом в книгу.

Мэр Нойинг дремал, уронив голову в мегафон.

Всюду царило спокойствие.

Люси вздохнула, посмотрев на спящих родителей. План не сработал, но ей всё же удалось кое-что сделать – вернуть родителей. Не только из Волеба, но и обратно друг к другу. Она смотрела на их счастливые спящие лица и, хотя их глаза были плотно закрыты, она знала, что в них живет любовь.

Но это было не всё, что увидела Люси.

Она нагнулась и всмотрелась в лица мамы и папы.

И от неожиданности подпрыгнула на месте!

В уголках их глаз сверкали мелкие крупинки…

Она быстро оглядела всех вокруг. И у всех в глазах тоже была Сонная Пыль!

Она медленно подняла руку к лицу и потерла глаза. Когда она посмотрела на свою ладонь, ее сердце заколотилось так громко, что она была уверена, что всех разбудит. На кончиках пальцев виднелись крошечные крупинки золотистой Сонной Пыли.

Она посмотрела на гигантскую кровать и улыбнулась.

Пока все спали, громадная куча уиффингтонского мусора таинственным образом исчезла. Как по волшебству. Так, как и планировала Люси.

– Получилось! – прошептала Люси, улыбаясь.

Солнце приветствовало ее теплом, выглянув из-за гигантских бревен – ножек кровати, и принялось разгонять тени.

Люси посмотрела на жителей города, которые спали и мирно сопели, еще не зная, что всё получилось. Люси нашла способ всех помирить. Несмотря на все различия, люди и Скрипуны могут жить дружно.

Когда солнечный свет прогнал ночь, и тени сменились оранжевым сиянием утра, Люси посмотрела на последнее темное пятно под гигантской кроватью, и четыре пары блестящих глаз исчезли в подземном мире.

Ну, вот и всё. Надеюсь, тебе понравилось. Как это – «А что было дальше?» Я ведь уже написал: «КОНЕЦ». Не думаю, что мне разрешат написать что-то еще. Такие уж правила.

…Ой, ну ладно. Если только совсем чуть-чуть…

Ворчун, Вонючка, Царапун и Нюхач проскрипели обратно в Волеб, таща за собой мешки восхитительного уиффингтонского мусора.

– Только посмотреть на мерзкие отходы, которые мы получить! – радостно воскликнул Вонючка.

– Больше, чем мы никогда не собирать! – подхватил Царапун.

– Даже не пришлось скрипеть! – сказал Ворчун.

– Весь этот гадственный мусор лежать там, для нас! Мы его ЦАП, и всё! – радостно прохрипел Вонючка.

– Это всё ребятенка! – заметил Нюхач.

Тут Ворчун резко остановился, и все остальные Скрипуны налетели на него. Он повернулся и пристально посмотрел на Нюхача, прямо в его круглые черные глазки. Никогда прежде ни один Скрипун не отзывался хорошо о ребятенке. Они привыкли прятаться от детей в тенях под кроватями, прокрадываться в спальни и скрипеть по домам. Относиться к ребятенку хорошо — это было что-то новенькое. И странное.

– Наверное, его мозг совсем протух, – нервно рассмеялся Царапун, испугавшись, как бы Ворчун не разозлился на Нюхача. – Ему просто нужно выпить помоев в таверне…

– Нет, – прошипел Ворчун. – Нюхач прав! Если бы не ребятенка, солнце спалить наш мир. Мы все превратиться в Пыль. Она нас спасать. – Он с изумлением посмотрел на Нюхача. – А Нюхач спасать девочку. Значит… Нюхач спасать нас!

Нюхач смущенно ковырял землю лапой, не зная, куда девать глаза. Вонючка и Царапун застыли в недоумении.

В Волебе всё менялось – и к лучшему.

– Глянь-ка! – продолжал Ворчун. – За одну темень мы добыть мусора на целу неделю! – Он указал на огромную кучу зловонных трофеев, которые они тащили.

– Не скрипеть теперь кажду ночь, как раньше, – согласился Нюхач. – Мы теперь…

– Проводить больше времени с нашими скрипунятами! – Ворчун перебил Нюхача, очень его этим удивив. Ведь обычно это Нюхач всех перебивал.

– Может, ребятенки не такие уж и гадские, – предположил Нюхач.

Они потащили уиффингтонский мусор дальше в недра Волеба, раздавая подарки Скрипунам, встречавшимся по пути.

Миссис Волдырь они вручили коробки с яичной скорлупой, чтобы она смогла отремонтировать школу Скрипунов, развалившуюся после Волебтрясения.

– Нет, спасибо! – радостно воскликнула она, принимая подарки.

Сержант Бульк и Майор Творог, два волебских полицейских, забрали всё скисшее молоко и залили его в баки полицейских автомобилей.

Липкий Слизняк и Мэгги Засор, владельцы магазинчика «Продукты от Слизняка и М. Засор», собрали всю банановую кожуру, подгнившие овощи и рыбьи косточки, чтобы продать их на будущей неделе, как только они дозреют.

Наконец, Ворчун, Вонючка, Царапун и Нюхач доставили самые тухлые деликатесы трудолюбивым Скрипунам Волеба-под-Уиффингтоном, которые восстанавливали дома. Когда четыре Скрипуна проходили мимо, вокруг раздавались свист и шипение. Их встречали, как героев.

Ворчун был погружен в свои мысли и что-то напряженно обдумывал, пока они скрипели через весь город. Вдруг он взобрался на кучу гнилья и призвал толпу к молчанию.

– Друзья! Скрипуны! – взревел он, и сотни гадких и склизких черных созданий прислушались. – Мы вступать в новую эру. Мы построить новый Волеб! – Толпа засвистела в знак согласия. – Новому Волебу нужон новый Король! – продолжал Ворчун.

Наступила тишина. Ворчун стоял на вершине кучи и выглядел таким могущественным, каким только может выглядеть Скрипун.

– ВОРЧУН – КОРОЛЬ! ВОРЧУН – КОРОЛЬ! – начала скандировать толпа.

Ворчун поднял лапу, и все снова затихли.

– Быть ваш Король для меня – большая честь, – проквакал он, и толпа восхищенно засвистела.

– НО! – добавил Ворчун.

Ликование сменилось смущенным шепотом.

– Но я считать, что новому Волебу нужон Король с новыми идеями. Король с новым образом мыслей, – взревел Ворчун, глядя на своих друзей-Скрипунов. – Нам нужон тот, кто не боится быть другим. Не боится защищать то, что считать правильным. – Он повернулся и указал когтем на Скрипуна, стоявшего у него за спиной. – Вот как Нюхач!

В толпе раздались вздохи, и все взгляды обратились на маленького, покрытого прыщами Скрипуна, стоявшего в тени Ворчуна.

– Нюхач не бояться поверить ребятенку, когда никто ему не верить. Он осмелиться быть другим. Это Нюхач спасать вас! – вскричал Ворчун, упал на колени и склонил перед Нюхачом голову.

Возникла пауза. Сотни Скрипунов смотрели на крошечного Нюхача. Потом, один за другим, они опустились на колени и склонили головы в знак уважения перед новым главой, который помог спасти Волеб.

Нюхач обвел взглядом свое отвратительное королевство и восторженно пискнул.

Ворчун объявил:

– Да здравствует его Гнилейшество, Король…

– НЮХАЧ! – выпалил Нюхач, перебив Ворчуна на самом интересном месте.

Так у Скрипунов появился новый Король.

– Ну, вот и всё, – сказал Ворчун, передавая последние отходы со дна последнего мусорного пакета Вонючке, Царапуну и Королю Нюхачу. – Остатки забирайте себе.

– Увидеться завтречка? – спросил Вонючка, и в животе у него забурчало.

– Ни! Не завтречка. Думаю, пора немного отдохнуть от скрипунства, – улыбнулся Ворчун. – Если, конечно, Король позволить.

– Да! Лады! – заикаясь, пробормотал Нюхач, который всё никак не мог привыкнуть к тому, что он теперь Король Скрипунов.

Ворчун помахал на прощание друзьям, оставшимся в извилистом тоннеле Волеба. Он проскрипел весь путь вдоль извилистой лапки паука и остановился лишь, когда оказался у входа в глубокую трещину в стене Волеба, у входа в свой дом.

Вонь гнилых ростков наполняла воздух, и он полной грудью вдохнул ароматы отвратительной стряпни своей жены.

– Дом, кислый дом! – вздохнул он, шагнул внутрь и услышал самый замечательный голос во всем Волебе.

– Папочка!

Мое имя гордо красуется на обложке этой книги, и это очень льстит моему самолюбию, но, по правде говоря, тут должна быть целая куча имен, и она заняла бы всю обложку. Эта книга – результат командной работы, и мне хочется поблагодарить всех участников команды, обнять их покрепче… Но вместо этого я просто напишу о них что-нибудь приятное…

В первую очередь я должен поблагодарить Шейна Девриса – твои иллюстрации самые крутые и потрясающие из всех, что я когда-либо видел. Ты вдохнул жизнь в мой глупый текст, и для меня это огромная честь. Флетч, надеюсь, не нужно говорить о том, что без тебя ничего этого бы не случилось. В буквальном смысле – ничего! Я бы так и оставался странным и замкнутым чудаком, собирающим пыль на своем пианино. Спасибо за то, что всегда мечтаешь о большем, чем все остальные. Дэвид Спиринг, если бы не наша ночная переписка в Вотсапе, и если бы ты не произнес слово «СКРИПУНЫ», эта книга так бы и не родилась. Не знаю, как отблагодарить тебя за твои идеи и режиссерское волшебство на всех видео, которые мы с тобой сделали. Майкл Грейси, спасибо за время, которое ты потратил, думая о липких чудовищах под кроватью, когда работал над «The Greatest Showman». Твои идеи, как всегда, очень вдохновляли и перевели Скрипунов на высший уровень омерзительности! Стефани Твейтс, ты – блестящий литературный агент, поскольку сумела разглядеть потенциал в том, что я пишу, и верила в меня с самого начала этого путешествия.

Теперь перейдем к лучшей команде издателей в истории издательского дела. Натали Доэрти, трудиться с тобой – огромное счастье, и я так много узнал от тебя во время работы над «Снегозавром», что тут же позабыл обо всем и узнал об этом снова при работе над этой книгой! Твои идеи всегда попадают в яблочко. Прости, если иногда я превращаюсь в невыносимого ворчуна! Франческа Доу, для меня большая честь назвать «Penguin Random House» своим издательским домом – спасибо, что открыла мне дверь в него! Аманда Пантер, большое спасибо, что поверила в меня и во всё, что мы делаем, и неважно, связано это с книгами или нет. Том Уэлдон, я всё еще до конца не верю, что ты позволил мне писать книги… Пожалуйста, только не передумай!

Настало время выплеснуть целое ведро благодарностей на взрослых за блестящие редакторские идеи и за то, что сделали книгу, которая так чудесно выглядит и так приятна на ощупь: Антеа Таунсенд, Ханна Борн, Лорен Хайетт, Розамунда Хатчинсон, Андреа Боуи, Мэнди Норман, Элиза Уолш, Уэнди Шекспир, Джейн Тайт, Сара Роско, Анна Биллсон, Эмили Смит, Зося Кнопп, Камилла Бортвик, Мэйв Бэнхэм, Сюзанна Эванс, Николя О’Коннелл и Кери Купер.

Хочу извиниться за то, что был таким болваном и совершенно забыл поблагодарить кое-кого в «Снегозавре». Томми Дж. Смит, Никки Гарнер, Саймон Джонс и Кац Гилл – вы делаете для меня ТАК много! Вы упорядочиваете мою жизнь, а еще вы как по мановению волшебной палочки устроили Рождество в июле! Большое спасибо вам за тяжкий труд. Надеюсь, вы знаете, как много это для меня значит.

Теперь займемся моей семьей. Джованна, спасибо за то, что поддерживаешь меня во всём, за то, что терпишь меня со всеми моими заморочками и разрешаешь спать с включенным светом. Я мечтаю написать подходящую книгу и посвятить ее тебе. Но я, кажется, умею писать только о пукающих динозаврах и ужасных чудовищах, так что, полагаю, придется обойтись без нее! Я тебя люблю. Спасибо двум моим Скрипунам, Баззу и Бадди. Всё, что я делаю, я делаю для вас, а теперь – марш в постель! Маме и Папе за то, что показывали мне страшные вещи, когда я был маленьким. Ведь именно тогда я научился использовать бессонные ночи для занятий творчеством. Кэрри, ты любишь всё странное и так забавно пахнешь, так что во многом напоминаешь Скрипуна. Цц.

Спасибо Дэнни, Дуги и Гарри за то, что приняли участие в лучшем, что было в моей жизни! Я с нетерпением жду того дня, когда снова буду стоять на сцене вместе с вами.

И, наконец, спасибо всем, кто поддерживал меня с самых первых дней существования группы «McFly». Мне так нравилось делиться с вами музыкой, книгами и частью своей жизни, и я не знаю, как отблагодарить вас за всё, что вы делаете – это дает мне возможность заниматься тем, чем я занимаюсь. Вы все потрясающие.