Художественное оформление А. Андреева

Иллюстрация на переплете Е. Баренбаум

Свидание – Музыка волн

«Тома! Я вляпался в неприятности. Должен двести штук до среды, иначе они меня не отпустят. Свяжись с Корнеем».

Воспоминание первое.

Плейлист: Свидание – Музыка волн

С этапа тайного воздыхания я перешла в активную фазу охоты на Рубцова. Несмотря на проведенный в медпункте день, в школе Вадим по-прежнему не обращал на меня внимания, а ведь мои волосы стали на несколько тонов светлее.

С Никой у Рубцова вскоре тоже разладилось, как донесла мне Леля. Подозреваю, без вклада Корниенко здесь не обошлось. Все-таки мужская дружба победила увлечение девчонкой. Ну ничего! Уж я точно не стану причиной разлада этих двоих. На Корниенко мне было чхать с высокой колокольни. Даже проскочила шальная мыслишка свести их с Лелей, а то чего оба ходят неприкаянные… Впрочем, я явно забегала вперед.

Пока Вадим свободен, медлить нельзя. Именно поэтому я записалась в нашу местную группу поддержки, чтобы быть ближе к Рубцову, который играл в баскетбол за нашу школу. В детстве я занималась народными танцами, поэтому опыт какой-никакой имелся. Мама мою инициативу приняла с восторгом. Она всегда сожалела, что я бросила танцы, а тут такая приятная новость. О том, ради чего все это затевалось, я скромно умолчала.

Но группа поддержки не принесла желаемых результатов. Из изменений: теперь я знала еще больше школьных сплетен от девчонок из команды, а из-за выездных игр отстала по алгебре.

Рубцов, будучи капитаном команды, не обращал на меня внимания. Зато Корниенко, выступавший под четвертым номером, то и дело бросал на меня высокомерные взгляды, чем невероятно выводил из себя. Как-то перед игрой я подошла к нему и сказала:

– Ты во мне дыру проглядишь.

– Уже, – ответил невозмутимо Егор, ничуть не смутившись.

– Что уже? – не поняла я.

– У тебя дырка на юбке. Сзади.

Я оглянулась и громко чертыхнулась. Видимо, зацепилась в раздевалке за гвоздь и не заметила, как порвалась ткань. Ну почему все девчонки как девчонки, а я такая несуразная?

Хотелось поскорее спрятаться, но тут Корниенко поинтересовался:

– Волосы ради Вадима перекрасила?

– Ну не ради тебя точно, – буркнула я, пятясь к раздевалке. Егор страшно раздражал. Хотелось запустить в него баскетбольным мячом, но у меня в руках был только яркий помпон.

– Тебе идет! – выкрикнул напоследок Корниенко.

– Новый цвет волос? – уточнила я.

– Короткая юбка, – усмехнулся Егор.

Учебный год пролетел незаметно. Мне так и не удалось близко подобраться к Вадиму. Я потерпела страшное фиаско. Миновал выпускной, потом каникулы; жизнь кружилась, как карусель… Лишь изредка Рубцов напоминал о себе в моей ленте, выкладывая фотографии из отпуска или с тусовок. За лето я насчитала двух официальных подружек, разумеется, блондинок. Леля к началу нового учебного года переключилась на k-pop, и теперь ее кумиры – недосягаемые корейцы. Рубцов тоже оставался недосягаемым, практически как айдол. Выпустился из нашей школы, поступил в университет, завел еще больше знакомств… Да и я сама, признаюсь, уже немного подостыла. Только в конце осени нас с Вадимом снова свела судьба, вернее, Настя – соседка по дому и подруга детства, которая была старше меня на три года, но всегда общалась на равных. С ней я совершенно случайно попала на студенческую тусовку, где был и Вадим.

Я сразу узнала его в толпе: улыбающийся, зеленоглазый, обаятельный… Там, где Вадим, всегда толпа и смех. Все-таки экс-король нашей школы умел располагать к себе людей, особенно девчонок.

Увидев Рубцова спустя несколько месяцев, я ощутила, как внутри все встрепенулось. Я так и замерла в проходе, пялясь на смеющегося Вадима. Окна в чужой квартире уютно украшали новогодние гирлянды, и когда я сфокусировалась на Рубцове, мигающие яркие лампочки за его спиной расплылись в яркое боке. Или это я поплыла от нахлынувших с новой силой чувств…

– Тома, ну ты чего зависла? – пихнула меня в спину Настя.

– Видишь того парня? – горячо зашептала я. – Он учился в нашей школе…

– Какой? Где? – завертела головой Настя.

Конечно, я поразилась. Не углядеть самого красивого парня на этой тусовке!

– Вон же! – кивнула я. – Светленький, высокий. Это Вадим… Из-за него я покрасила волосы в прошлом году.

Теперь Настя впилась взглядом в Рубцова. Оценивающе его оглядела и пожала плечами.

– Симпатичный, конечно. Но чего ты так убивалась, не понимаю. На мой взгляд, слишком смазливый, еще и бабник, судя по всему. Смотри, как на него девчонки все слетелись. Как на…

Теперь настал мой черед пихать Настю. Не позволю обижать моего Рубцова. Даже близкой подруге.

– Та-ак, а вот это мой типаж, – Настя приосанилась. Я проследила за ее взглядом и обнаружила недалеко от накрытого стола высокого рыжего паренька. – Ну, я пошла!

– С богом! – напутствовала я. – Спасибо, что бросаешь меня на незнакомой тусовке.

– Ничего, у тебя язык хорошо подвешен, – похлопала меня по плечу Настя. – Заведешь знакомых, не пропадешь.

– Здесь все старше меня, – схватила я подругу за рукав красного кардигана. – И ты помнишь, что я обещала маме вернуться в десять?

– Томчик, расслабься, еще только восемь. Можешь потусить, пока не превратилась в тыкву.

– Ха-ха, – проворчала я, впрочем, отпустив рукав подруги. – Моя мама реально из меня тыкву сделает, как на Хэллоуин. Выцарапает глазницы и свечку поставит. За упокой.

– Какие страсти! – ужаснулась Настя. – Тетя Лена не такая страшная… Ой, а на тебя твой красавчик смотрит! Желаю хорошего вечера…

И Настя тут же упорхнула. Я от ее слов растерялась. Красавчик смотрит на меня? Ха-ха! Знает же, как переключить мое внимание…

Но каково же было мое удивление, когда, оглянувшись, я действительно встретилась взглядом с Вадимом. Сердце тревожно заколотилось. Когда меня в очередной раз бесцеремонно толкнули, я направилась к пустующему диванчику.

Смотреть в сторону Вадима я почему-то боялась. Наверняка это совпадение. С чего бы ему на меня пялиться? Я принялась разглядывать присутствующих. Прямо передо мной танцевала одна занятная парочка – длинноногая стройная брюнетка и забавный пухляк ниже девчонки на целую голову. Но так забавно он отплясывал, веселя красотку. Я улыбалась, на время позабыв о Рубцове. Когда Вадим присел рядом и дотронулся до моего плеча, я от неожиданности чуть сознание не потеряла.

– Привет! – улыбнулся он первым.

– Привет! – растерянно отозвалась я, машинально выпрямляя спину.

– Ты подруга Севы?

Никакого Севу я не знала. Подозреваю, что это хозяин квартиры. Интересно, знает ли Севу Настя? Как мы вообще сюда забрели? Я поискала подругу глазами, но она уже куда-то смылась вместе с рыжим.

– Нет, я не знаю Севу, – честно призналась я.

– Почему твое лицо кажется мне знакомым? – прищурился Вадим.

Я снова разочарованно выдохнула. Как у этого парня получается постоянно спускать меня с небес на землю? Но я готова простить ему все что угодно. Даже память рыбки Дори!

– Мы учились в одной школе, – ответила я. В комнате громко играла музыка, поэтому нам с Вадимом пришлось склониться друг к другу. Я чувствовала запах его парфюма, и голова от волнения немного кружилась, точно я взлетала и опускалась на громадных качелях.

Вадим принялся внимательно разглядывать меня, отчего мое сердце едва не выскочило из груди.

– Ты из группы поддержки, верно?

– Точно, – выдохнула я с облегчением. Хоть что-то! А еще хотелось напомнить, как Рубцов носил меня на руках… Правда, предварительно перед этим звезданув по уху.

– У тебя еще красивое, необычное имя, – продолжил Вадим, и за эту фразу мне захотелось поцеловать его прямо здесь.

– Ты можешь называть меня просто Томой, – скромно отозвалась я.

– А я Вадим, – напомнил мне Рубцов.

– Знаю! – рассмеялась я.

Вадим широко улыбнулся мне в ответ. Ему явно польстило, что я в курсе его существования. А ведь он даже не подозревал, насколько у нас с ним в моих фантазиях все серьезно.

Играла музыка, перемигивались гирлянды, а Рубцов не сводил с меня взгляда, и я умирала от счастья прямо на диване. Да, мама говорила, что за этот год я повзрослела и стала еще красивее. Но это мама… Для мам мы все становимся только краше. Но неужели это правда? Теперь я повзрослела и на меня обратил внимание сам Рубцов?

– Не хочешь чего-нибудь выпить? – предложил Вадим.

– Если только безалкогольное, – сказала я, помня о том, что в десять меня ждет мама. Хорошо, что неведомый мне Сева живет в паре дворов от моего дома, иначе бы меня не отпустили. – Можно сок.

– О’кей, – кивнул Вадим. – Принято. Только здесь слишком шумно. Пойдем, я кое-что тебе покажу.

С этими словами он первым поднялся с дивана и протянул мне раскрытую ладонь.

Вадим увел меня на застекленную лоджию, где действительно оказалось намного тише. Не знаю, кем был неведомый мне Сева, но обставил он здесь все по высшему разряду. С лоджии открывался потрясающий вид. В домах горели огни, а по оживленному вечернему проспекту ползли многочисленные машины. Мне не верилось, что все это происходит на самом деле. Я держу за руку Вадима Рубцова и смотрю с высоты на заснеженный вечерний город.

– Устраивайся, – показал Вадим на удобное кресло-мешок, – я сейчас.

Когда он вышел, я счастливо шлепнулась в кресло, раскинув руки в стороны. Даже если кто-то видел меня – плевать. Тогда я считала, что это самый прекрасный момент в моей жизни.

Вадим не заставил себя долго ждать. Вернулся с апельсиновым соком и даже с тарелкой оливье. Я вспомнила, как в больнице он принес мне запотевшую холодную бутылку с водой. Боже, а можно быть хотя бы капельку не таким идеальным?..

Мы просидели на лоджии весь вечер. Много болтали и смеялись. Нет, я знала, что Вадим отличный рассказчик, но чтобы настолько… Конечно, пока я больше помалкивала, боясь ляпнуть что-нибудь. Но Вадима это нисколько не смущало. Наоборот, он находил все новые и новые забавные истории, над которыми я искренне хохотала. Было заметно, что Рубцов пытается произвести на меня хорошее впечатление, и это страшно льстило.

В стекло постучал какой-то парень и позвал Вадима. Рубцов очень мило извинился и сказал, что вынужден меня оставить на пару минут. Я быстро закивала головой. А когда он ушел, наконец достала из кармана телефон. Ужас! Почти двенадцать! И куча пропущенных от мамы…

Я выскользнула в комнату и, на свое счастье, тут же встретилась с Настей.

– Тебе звонила моя мама? – быстро спросила я.

– Не-а, у меня телефон разрядился, – беспечно ответила Настя.

Я чуть не взвыла. Хорошо ей, она уже студентка, совершеннолетняя… Да и родители давали ей полную свободу. Меня же дома ждали большие неприятности.

– А что, уже десять? – всполошилась Настя. – Я с таким парнем классным познакомилась, Сева…

– Хуже! – перебила я. – Двенадцать!

– Ой-ой-ой, – вполне искренне запричитала Настя, как старшая чувствовавшая за меня ответственность.

– Вот тебе и ой-ой-ой, – передразнила я подругу. – Это уже не просто тыква, это тыквенный крем-суп. Все, я побежала!

Народу к этому часу в квартире только прибавилось.

– Слушай, я бы пошла с тобой, но тут Сева… – замялась Настя.

Мне было уже не до всяких Сев. Я только отмахнулась и, отыскав на вешалке среди многочисленных курток свою, схватила ботинки и выскочила за дверь. Даже с Вадимом не попрощалась…

Дома меня ждал знатный нагоняй. Спать я легла в растрепанных чувствах. Долго ворочалась, мечтательно думая о сегодняшнем вечере, когда на телефон пришло сообщение с незнакомого номера: «Сбежала, как Золушка. А ведь я хотел тебя проводить. С тебя одно свидание».

За окном медленно падал снег. Мне казалось, что я внезапно очутилась в сказке, где прекрасный принц, наплевав на все каноны, в первый же вечер отыскал Золушку. И даже если мама после сегодняшнего посадит меня под домашний арест, я сбегу и отправлюсь навстречу своему счастью… С этими приятными мыслями я наконец уснула.

Позже выяснилось, что моей крестной феей стала Настя. Именно она дала мой номер телефона Вадиму. Услышала в коридоре, как Рубцов спрашивает о сбежавшей кудрявой девушке, и, представившись моей подругой, оставила контакт. Теперь я обязана Насте по гроб жизни. И мне до сих пор не верилось, что наши отношения с Вадимом могут начаться так сказочно. Я сбежала в полночь из дворца, а он меня разыскивал… Жаль, туфельку не удалось обронить. Все-таки зима не сезон для разбрасывания обуви.

Следующие несколько дней мы с Вадимом активно переписывались, и я совсем выпала из реальности и ходила с блаженной улыбкой по школе. Эх, знали бы наши девчонки, с кем я переписываюсь, – в обморок от зависти рухнули бы. Все-таки я не одна долгое время сохла по Рубцову. Вот уже полгода, как он выпустился из нашей школы, а его место короля до сих пор пустует. Никто так и не смог сравниться с ним в красоте и харизме.

О намечающемся романе с Вадимом я рассказала только Леле, которая не сразу мне поверила. И это лучшая подруга! Что уж говорить о других… Поначалу Леля решила, что я ее развожу, а когда я показала несколько сообщений из нашей переписки с Рубцовым, на некоторое время погрузилась в себя. А на алгебре вдруг пихнула меня в бок и шепотом воскликнула:

– Нет, ну надо же! Ты только подумай… Ой, Томочка! Какая ты счастливая!

Меня действительно накрыло оглушающим счастьем. Несколько дней я жила в ожидании настоящего официального свидания с Вадимом. С вопросом «Что мне надеть?» я проела мозг сначала Леле, потом Насте, а потом даже домашним. С дедом вообще пришлось вступить в настоящую схватку: он главный критик моих нарядов. Все джинсы из-за модных потертостей считал «поношенными» или «застиранными», а по осени вообще зашил дыры на коленях, потому что «негоже девочке ходить в драных штанах».

– Дедуль, это специальные дыры! – вопила я, когда обнаружила, что мне не в чем идти в кино с девчонками.

Но дед был непреклонен. Сказал, что осенью сверкают голыми коленками только городские сумасшедшие. А еще его дико раздражала мода на оверсайз. Напялив новое пальто на свидание с Вадимом, перед выходом я решила узнать мнение дорогого дедули.

– Дед, ну как тебе? – заглянула я в пальто в комнату.

Дедуля оторвался от телевизора и оглядел меня скептическим взглядом.

– Ну-ка, покрутись! – приказал дед.

Я послушно выполнила приказ.

– Как с Ипполита сняли, – вынес вердикт дедуля.

– Ой, дед! – проворчала я.

Сама же я осталась очень довольна своим видом, хотя обычно каждый раз нахожу в себе кучу недостатков. Но тут и стрелки получились идеальными, и волосы не торчали в разные стороны, и непривычный свежий румянец украшал, и глаза счастливо блестели… Вот уж воистину: влюбленный человек – самый добрый и счастливый.

Я не знала, как и где пройдет наше первое свидание, но почему-то представляла себе что-то не менее романтичное, чем вечер на лоджии. Наверняка сначала мы пообедаем в каком-нибудь уютном кафе, потом погуляем под резко начавшимся снегопадом, а потом Вадим проводит меня до подъезда и будет греть мои замерзшие ладони своим теплым дыханием…

А еще наверняка Вадим подарит мне цветы. Он такой джентльмен, что по-другому быть просто не может. Не зря же все девчонки от него в восторге. Мой первый букет от Рубцова… Что за цветы это могут быть? Гортензии, лилии или розы? А вообще, мне нравились лаконичные и стильные каллы. Нужно намекнуть Вадиму в переписке…

Я так размечталась, что чуть не проворонила время выхода. И хотя девушке простительно задерживаться на первое свидание, мне к Рубцову опаздывать не хотелось. Уж слишком долго я ждала своего звездного часа. В городской парк, где мы договорились встретиться, я прибежала взмыленная и слегка рассерженная из-за своего безрассудства. И каково же было мое разочарование, когда рядом с Вадимом я обнаружила Егора Корниенко и еще парочку незнакомых ребят.

– Привет, – кисло сказала я, подойдя поближе. Хотелось верить, что эти трое не станут сопровождать нас на свидании и портить романтическую обстановку.

А Рубцова, кажется, ничего не смущало. Увидев меня, он просиял.

– Привет, Тома! Наконец-то мы с тобой встретились. Я все время только о тебе и думаю.

Какие приятные слова, даже если Рубцов и лукавил. Глаза его были добрыми и лучистыми. Кажется, он действительно рад меня видеть. Я немного оттаяла.

Когда Вадим обнял меня, я встретилась глазами с Корнеем. Под его внимательным взглядом стало как-то неуютно.

Вадим представил меня парням и радостно сообщил:

– Мы с пацанами на каток собрались, пойдешь с нами?

Казалось, что Вадим не замечает моего недовольства. Эй, алло! Рубцов, прием! У нас сви-да-ни-е! Ты точно умеешь общаться с девчонками? Зато Егор заметил, как я помрачнела, и усмехнулся.

Весь путь до катка я не переставала возмущаться. Не вслух, разумеется. Это ж и козе понятно, что первое свидание – только для двоих. Зачем тащить на него друзей? Но отступать некуда, поэтому я согласилась отправиться на каток. В парке мы пересеклись еще с какими-то девчонками, и настроение мое совсем упало, потому что, по моим ощущениям, Вадим уделял внимание всем в равной степени. А как же я? Мои идеальные стрелки, волосы, новое пальто?..

Мне стало так неуютно, что я даже нарочно немного отстала. Ребята в это время оживленно обсуждали каких-то незнакомых мне людей и громко хохотали. Моего отсутствия никто и не заметил. Одна из девиц чуть ли не вешалась на Вадима, и мне хотелось выкрикнуть: «Эй! Это мое первое свидание с парнем мечты! Мое!» Но я молчала.

Внезапно Корней очутился рядом со мной. Думала, он снова отпустит какое-то неприятное замечание в мой адрес, но Егор молча улыбался, слушая приятелей. И я даже была благодарна ему за то, что он просто шагает рядом и я чувствую себя не такой одинокой.

На катке играла веселая танцевальная музыка. Из-за желтых ярких лампочек, ярких флажков и недавно выпавшего белого снега все вокруг казалось праздничным. Мы словно попали в новогоднюю сказку… Но долго осматриваться и любоваться украшенным катком мне не дали. Все сразу направились в пункт проката коньков.

– Какой у тебя размер? – спросил Вадим, внезапно снова вспомнив о моем существовании. Аллилуйя!

– Тридцать седьмой, – ответила я. – Если можно, мне хоккейные.

Девчонки удивленно посмотрели на меня и переглянулись.

– Я на других кататься не умею, – нехотя призналась я.

И пусть с фигурными коньками у меня с детства не задалось, на хоккейных я каталась отлично. Взявшись с Вадимом за руки, мы легко скользили вдоль деревянных нарядных бортиков. Ситуация налаживалась. Мимо мелькали черные стволы и заснеженные ветки. Вдалеке виднелись серые высотки. Наконец мы остались вдвоем, и я снова ощутила восторг…

– Все время зубчиками на фигурных запинаюсь, ничего не могу с собой поделать. Отец мне в детстве хоккейные купил и на них же научил кататься… Он всегда мечтал о сыне, которого мог бы отдать в хоккей. Зато после развода с мамой, когда он женился второй раз, у него целых три сына…

В этот раз больше болтала я. И преимущественно всякие глупости, но это от волнения. А еще я каталась на коньках лучше Вадима. И чувствуя это превосходство, в душе ликовала.

Мое счастье длилось недолго. Вскоре нашу идиллию нарушили. И кто? Разумеется, Корниенко!

В какой-то момент Егор подкатил к нам и стянул шапку с Вадима. Рубцов, пытаясь догнать Корнея, быстро задвигал ногами, но, зацепившись за лед, вскоре рухнул к моим ногам, повалив заодно и меня на лед.

– Вот Корней гад! – рассмеялся Вадим, сверкая белозубой улыбкой. Его лицо было в непозволительной близости. Мне хотелось прикоснуться к Рубцову, но я не решалась. Судя по тому, как мимо нас на скорости снова проехал приятель Вадима, между парнями началась игра в салочки. – Знает, что я его не смогу догнать. Коньки не совсем моя тема. Я согласился сегодня пойти за компанию. Вот если б мы соревновались на сноубордах…

– А хочешь, я за тебя отомщу? – предложила я.

– Это мне нравится, – сказал Вадим, рассматривая мое лицо. Внезапно он перевел взгляд на губы, и внутри у меня все сладко заныло. Однако поцеловать меня Рубцов не решился. Мы сидели на льду посреди катка, и нас объезжали друзья Вадима. – Девчонки за меня еще никогда не впрягались.

– Тогда я буду твоей первой, – сказала я неожиданно и засмущалась. Встала на ноги и помогла подняться Вадиму.

– Сейчас верну твою шапку, – пообещала я.

В два счета догнала ничего не подозревающего Егора, который в это время стоял ко мне спиной, нарочно сбила его с ног и повалила на лед.

– Ты сдурела? – удивился Корниенко. Он ничуть не разозлился, скорее, недоумевал.

– Отдай шапку Егора! – выкрикнула я, потянувшись за головным убором Рубцова.

– А ты кто? Его мамочка?

– Я тут папочка! – ответила я, процитировав героя из сериала. – Отдай!

Но Егор сунул шапку в карман пуховика, и мне пришлось навалиться на него всем телом.

– Ты меня раздавить решила?

– Отдай! – твердила я как заведенная, начиная злиться.

Егор внезапно схватил меня за запястья и притянул к себе, а я вдруг с ужасом поняла, что сижу на нем верхом. Глаза Корнея искрились весельем.

– Поцелуй меня, тогда отдам, – вдруг сказал Корниенко.

Я растерялась. Но, на счастье, быстро пришла в себя, выдернула руки и потянулась к карману Корниенко. Он сопротивлялся, но не в полную силу, мы принялись вяло бороться. Вернее, Егор боролся вяло, я старалась забрать шапку Рубцова в полную силу. Наконец Корниенко будто бы надоела наша возня. Он встал на ноги, свалив меня на лед, а затем легко приподнял за шкирку, как нашкодившего котенка.

– А теперь догони в равной схватке, а не нападай со спины, – сказал Корней.

– Чего? – не сразу поняла я.

Но Егор уже стартанул с места. А я, охваченная вспыхнувшим азартом, принялась его догонять.

Под веселую музыку, оба ловко маневрируя, мы промчались через весь каток. Сейчас очень кстати вспомнить моего папочку и поблагодарить его за то, что научил так здорово кататься на коньках. Конечно, Корниенко хорош в катании, но и я ничуть не отставала. Когда на его пути растянулась какая-то девчонка, Егор быстро затормозил, чтобы не наехать на беднягу, а я все-таки догнала его и обхватила руками.

– Ага, попался! – выкрикнула я, злорадно захохотав.

Судя по растерянному лицу Корниенко, он не ожидал увидеть во мне такого достойного соперника.

– Ты где так гонять на коньках научилась? – спросил он.

Ха! А это на мне еще неудобное пальто!

– Папа научил, – гордо ответила я.

– Молодец, Гном Гномыч, – насмешливо похвалил меня Егор, доставая из кармана шапку Вадима. – В честной схватке отвоевала чепец своего суженого. Верни ему, пусть не плачет.

– Какой же ты гадкий, – поморщилась я, принимая из рук Егора шапку.

Корниенко засмеялся и покатился спиной вперед, не переставая смотреть на меня. Тогда я демонстративно отвернулась и заскользила в сторону заскучавшего Рубцова.

Мы долго играли в салочки. Когда к игре подключились остальные, я уже не принимала такого активного участия, потому что снова почувствовала себя не в своей тарелке. Да и надоело гоняться друг за другом. Потом мы пили горячий шоколад в картонных стаканчиках, стоя у нарядных бортиков. Вне ледового катка Вадим был в ударе: все слушали только его и громко смеялись над шутками. Меня даже распирала гордость за этого парня, ведь теперь я вроде как его девчонка. Но в то же время не покидала обида, что в наше официальное первое свидание мне приходится делить его с друзьями. Вдвоем мы провели совсем немного времени, навернув пару кружков по катку до того момента, пока нам всю романтику не испортил Корней.

Все бурно обсуждали какую-то неведомую мне Христину, а потом приняли решение идти к ней в гости. Тут уж я засобиралась домой. Хватит с меня на сегодня знакомств. Вадим принял мой отказ с сожалением, а может, мне хотелось себя в этом убедить. Странное свидание… А я еще наивно размечталась, что Рубцов проводит меня до подъезда.

Несмотря на мое разочарование, домой я возвращалась окрыленная, то и дело прокручивая в памяти те короткие пару кругов, когда Вадим держал меня за руку. На деревьях искрился иней, в воздухе мельтешили снежинки. После солнечного дня закатное зимнее небо багровело над городом. Настроение было таким прекрасным, что я даже негромко пропела строчки из песенки, которая играла на катке перед моим уходом.

Ощущение радости и легкости после первого свидания с Рубцовым никуда не уходило. В голове неизменно крутилось: я счастлива, счастлива, счастлива.

И вот теперь Вадим неожиданно пропал. А я стояла перед заинтересованным Егором и не знала, с чего начать разговор.

– Где Вадим? – наконец выпалила я.

– Во-первых, привет! – усмехнулся Корниенко. – Тебя не учили здороваться?

«Поздоровалась уже, – мрачно подумала я, – когда кофе на тебя опрокинула».

– Привет, – ядовито проговорила я. – Где Вадим?

– Понятия не имею, – пожал плечами Егор. – Я Вадима не пасу. Ты его новая девчонка, тебе виднее.

Спасибо, что не добавил «очередная».

– Корней, Вадим пропал! – сообщила я.

– В смысле – пропал? – не понял Корниенко.

– В смысле – исчез!

– В смысле – испарился?

– Ты издеваешься? – рассердилась я. Что за манера такая – все время ерничать.

– А ты можешь нормально объяснить? Когда он пропал?

– Сегодня утром.

Егор смотрел на меня как на ненормальную.

– Послушай, Тамара…

– Томила, – поправила я.

– Не суть. Время… – Корней задрал рукав модного пуховика и взглянул на часы. – Да еще даже десяти вечера нет! Может, пропал какой-то другой Вадим, которому четыре года?

– Это тебе четыре года, – проворчала я, доставая телефон. – Вы сегодня созванивались? У него телефон недоступен. Вот, посмотри какое сообщение он написал мне под утро… И с тех пор не заходил в Сеть.

Егор осторожно взял мой старенький телефон, будто тот мог вот-вот развалиться у него в руках. Хотя, учитывая, сколько раз я его роняла на пол, все возможно. Не зря же я изо всех сил коплю на новый.

Прочитав сообщение от Вадима, вместо того чтобы злорадно расхохотаться со словами: «Ну ты и лошара, Тамара, тебя развели!», Корниенко помрачнел. И это мне совсем не понравилось.

– Что такое? – забеспокоилась я. – Ты знаешь, где он может быть? Это не розыгрыш?

– Почему он написал тебе, а не мне?

Нашел когда и из-за чего дуться!

– Откуда ж мне знать?

Егор на секунду задумался. Затем отдал мне телефон.

– Вот что, забудь об этом. Я сам со всем разберусь.

– То есть как? А выкуп? А двести тысяч? Ты знаешь, кто стоит за этим?

– Догадываюсь, поэтому и советую тебе никуда не соваться. Я сам.

– И жить в неведении? – растерялась я. – Ну уж нет! Вадим написал мне. Не буду я ничего забывать… Я с тобой!

– Куда со мной? – покосился на меня Егор. – Ты как меня выследила?

– Больно мне нужно тебя выслеживать, – возмутилась я. – Просто случайно встретила. Я здесь работаю, – кивнула на торговый центр.

О том, что тружусь огромным Медведем, уточнять не стала. Пусть думает, что работаю продавцом-консультантом или кричу: «Свободная касса!» – на фудкорте.

– Я думал, ты школьница. – Из уст Корниенко все звучало как-то насмешливо. Или я к нему придираюсь?

– Одно другому не мешает, – проворчала я. – Знаешь ли, не все родились с золотой ложкой во рту.

При этом я, разумеется, имела в виду и самого Корнея, ведь его родители, как и родители Вадима, известные личности. Эта «золотая молодежь» никогда не поймет нас, простых работяг.

Корней ничего не ответил. Просто кивнул на прощание, будто до этого я уже успела с ним попрощаться, и пошел по парковке. Он никак не выразил своего беспокойства, словно мы с ним перекинулись парочкой слов о погоде, а не о похищении человека.

Я быстро сунула телефон в карман пальто и понеслась за Корнеем.

– Куда ты? Стой!

– Чего ты ко мне привязалась? – не сбавляя шага и не оборачиваясь, спросил Егор.

– Ты будешь платить выкуп?

Егор рассмеялся. Не слишком весело, но все же…

– Обойдутся. Ты что, фильмов не смотрела? Нельзя платить шантажистам.

Я не могла понять, всерьез он говорит или прикалывается надо мной. Хотя тема вроде не особо веселая – пропал его друг. А может, они меня вдвоем разводят?

– Мы могли бы скинуться, – внезапно сказала я.

Егор даже немного притормозил.

– Ты готова заплатить бабки за Вадима? – Корниенко наконец удостоил меня взглядом.

– Наверное, – почему-то смутилась я. – Мы не так давно с ним общаемся, но если он правда попал в беду, у меня есть немного…

– Не вздумай, – нахмурился Егор. – И я же сказал тебе: сам со всем разберусь.

– Когда ты начнешь его искать? – не унималась я. Раз Егор не поднял меня на смех, значит, знает что-то о Вадиме. Выходит, он на самом деле мог вляпаться в серьезные неприятности.

– Сейчас сгоняю к нему домой, – ответил нехотя Егор, – может, у него просто с телефоном какая-нибудь фигня.

– Я с тобой!

– Еще чего!

– Если у него с телефоном «какая-то фигня», я ему лично в морду дам, чтобы не пугал людей тупыми шутками.

Корней хотел мне возразить, но только устало вздохнул.

– Ты знаешь, где он живет? – спросил он.

– Спрашиваешь! – хмыкнула я. Для горячей поклонницы Вадима Рубцова с двухлетним стажем этот вопрос мог показаться даже оскорбительным. Я впервые на законном основании могла заявиться к нему домой.

И мы молча направились к троллейбусной остановке. Внезапно снег стал валить такими крупными хлопьями, что Корнею пришлось натянуть на голову капюшон. Из-за снегопада теперь начнутся жуткие пробки… Корней и в обычные дни был не особо красноречив, а сейчас и подавно помалкивал. Видно, погрузился в нерадужные мысли по поводу пропажи Вадима. Я тоже молчала. Оно и к лучшему. Заведешь с ним беседу и обязательно на какую-нибудь колкость или насмешку напорешься. Сложно общаться с таким человеком.

На остановке рядом с парком толпились школьники. Когда, искря проводами, подошел троллейбус, они, возбужденно крича, первыми ввалились в салон. И все-таки нам с Корнеем удалось отыскать два свободных места. Я, разумеется, уселась у окна. Корней по-прежнему не спешил общаться со мной и делиться предположениями по поводу исчезновения Вадима. Я демонстративно отвернулась к окну и уставилась на наше отражение. После раннего подъема и насыщенного дня меня клонило в сон. Троллейбус, неуклюже покачиваясь, плелся по зимнему, загруженному в этот час проспекту. Я до последнего боролась с собой, но все-таки в какой-то момент задремала. Проснулась от вибрации мобильника, да еще и на плече у Корниенко. Жуть как неловко!

Звонили мошенники с каким-то глупым опросом. Спросонья я даже не сразу поняла, что им от меня нужно. Я потерла глаза и снова уставилась в окно. Мы проехали всего пару остановок. В этот час здесь жуткие пробки. На улице раздались раздраженные протяжные гудки.

– Не могу говорить, слышите? Я за рулем, – буркнула я и отключилась.

Сладко зевая, я повернулась к Корнею и наткнулась на его насмешливый взгляд. Поспешно захлопнула рот.

– Ты так весь троллейбус заглотишь, – сообщил Корней мне.

– Очень остроумно, – огрызнулась я, – не вижу поводов для шуток. У тебя друг пропал, а ты веселишься.

– А что, плакать? Если этот друг на самом деле пропал, то сам в этом виноват.

Я покосилась на Егора. Опять никакой конкретики! Наводит смуту, а что могло случиться с Вадимом, не говорит. Хотя, возможно, Рубцов сейчас сидит дома перед компом, играет в «контру» и попивает чай с горячими бутербродами. А мы плетемся через весь город ему на выручку. К тому же я вынуждена терпеть общество Корниенко.

Выходя из троллейбуса, Егор, к моему удивлению, галантно подал мне руку. Но я демонстративно проигнорировала его жест. Корниенко усмехнулся и убрал руки в карманы пуховика.

На улице смеркалось, и практически во всех окнах уже горел свет. По пути к дому Вадима на нас вдруг налетел ледяной ветер, пришлось поплотнее закутаться в большой шерстяной шарф. Одни глаза остались. Корней молчал, и я молчала. Так и дошли, не проронив ни единого слова.

С Корнеем я наконец проникла на закрытую территорию клубного дома, в котором проживал Рубцов. Посреди двора стояла шикарная елка. А еще был собственный выход на новую набережную. Мне хотелось рассмотреть это место получше, но Корниенко меня поторопил. Мы без проблем зашли в нужный подъезд и даже миновали консьержа. Судя по тому, что нас никто и ни о чем не спросил, Егор бывал здесь часто.

– Я живу в этом доме на шестом этаже, – сказал он, повернувшись ко мне, словно прочитал мои мысли.

– Так вы с Вадимом еще и соседи, – присвистнула я.

Пока ждали лифт, я все-таки успела разглядеть нарядный роскошный холл. Заметила вывеску с указателем: на цокольном этаже клубного дома располагался собственный спортивный зал. Неплохо! А когда из лифта вышел высокий мужчина в модном пальто, снова на мгновение подвисла: лицо очень знакомое. Наверняка какой-то актер или известный ведущий. Я оглянулась, но так и не вспомнила, кто это был. Кажется, я видела его в каком-то сериале, который смотрит мой дедушка.

– Это… – начала я, указав на удаляющегося мужчину.

– Ага, это он, – не вдаваясь в подробности, ответил Егор.

Я не стала ничего уточнять. Учитывая, что родители Егора и Вадима тоже из киношной тусовки, похоже, в этом доме живут деятели искусства. Ой, а если нам откроет дверь отец Вадима? Его-то я хорошо знаю! Один из фильмов с его участием – наш с мамой любимый. У меня даже сердце от волнения гулко застучало. Будет ли слишком нескромно, если я, заявившись узнать, куда пропал его сын, заодно попрошу автограф? А что? Имею право. У нас с Вадимом состоялось два свидания… Моя фантазия уже довела меня до того дня, как в один прекрасный день известный актер станет моим свекром…

– Ага, размечталась, – произнесла я вслух, когда стильная стеклянная кабина лифта плавно приползла на нужный этаж.

– Что? – повернулся ко мне Корней.

– Иногда разговариваю сама с собой, – ничуть не смутившись, пояснила я. Хорошо, что Корниенко не в моем вкусе. При нем можно расслабиться и быть собой. Если и сочтет меня сумасшедшей – плевать. Мне с ним под венец не идти и детей не крестить, в отличие от Вадима.

– Больная, – сказал Егор, а я с силой выпихнула его из лифта, благо двери в этот момент открылись.

К моему великому разочарованию, дверь открыл не сам Вадим, не его знаменитый папа-актер. После нескольких звонков на пороге возникла незнакомая мне пожилая женщина.

– Здравствуйте, тетя Валя, – обратился к ней вежливо Егор. Я удивленно покосилась на Корнея. Надо же, он может быть вполне учтивым, когда нужно к кому-то примазаться. – А Вадим дома?

– Здравствуй, Егорушка, – откликнулась тетя Валя. А я чуть в голос не расхохоталась. «Егорушка»! – Понятия не имею, где этого паршивца со вчерашнего дня носит. Честно, думала, он с тобой, может, где-то… Звонить – не звонила, все-таки он уже совершеннолетний. Да и не мать я ему… Он и так злится, что я его опекаю. Говорит, не имею на это права.

– Понятно, – вздохнул Егор. – Спасибо, теть Валь.

– Значит, он не с тобой? – забеспокоилась женщина.

– Увы! – встряла я.

Тетя Валя удивленно посмотрела на меня, будто только что заметила. Я надеялась, что Корней нас представит. Скажет: «А это девушка Вадима…» Но Корниенко упорно делал вид, что рядом с ним никто не стоит.

– Как объявится, скажите ему, что я его искал, – попросил Егор.

– Конечно, Егорушка, – кивнула тетя Валя. – Ты же знаешь, он может и на несколько дней пропасть. Не мальчишка, а ветер. Хоть бы предупреждал, – проворчала женщина, закрывая перед нашими носами дверь.

Мы с Егором переглянулись.

– Как видишь, Вадим часто пропадает, – усмехнулся Корней. – Просто ты его еще не успела хорошо узнать. И если бы не это странное сообщение…

Я снова полезла за телефоном и проверила, как давно Вадим не появлялся в Сети. Ни новых сообщений, ни обновления сетевого статуса…

– И что же, он не ночует дома, а всем все равно? – удивилась я.

Егор посмотрел на меня как на ненормальную.

– Ну да.

– Интересное кино! Ребенок пропадает днями, а его даже никто не ищет.

– Ребенок, – усмехнулся Егор. – Ребенок у нас здесь только один. – С этим словами Корниенко обидно надвинул мне шапку на глаза.

– Ну ты и придурок, – рассердилась я, поправив шапку. – Представляю, что мои устроили бы, не появись я вовремя.

– Ты – другое дело. Ты еще маленькая, – пожал плечами Егор, направляясь к лифту. Я возмущенно посеменила за ним. Тоже мне, взрослый нашелся! – Вадим – пацан, и ему уже есть восемнадцать. И к тому же… – Егор помрачнел и замолчал.

– Ну? – поторопила я его. Что за привычка такая – мысль заканчивать на полуслове? Сказал «а» – говори и «б».

– К тому же не все живут в Розовопонии, где родителям есть дело до своих детей, – все-таки договорил Егор.

Судя по мрачному выражения лица Корнея, их с Вадимом родители были сделаны из одного теста.

Пока спускались в лифте, Егор молчал и что-то обдумывал. В этот раз я не лезла к нему с разговорами, лишь изредка бросала на парня любопытные взгляды. Теперь-то он должен посвятить меня в страшные тайны своего друга… Иначе как же мы его найдем? Брошенная Егором фраза, что Вадим может быть сам виноват в своих бедах, не давала мне покоя. Но Корней не спешил рассказывать мне, во что мог вляпаться его друг и по совместительству мой парень.

Когда мы вышли на улицу, уже совсем стемнело. Даже крупные яркие звезды засияли над головой.

– Где ты живешь? – неожиданно спросил Егор.

Я почему-то смутилась.

– Ты хочешь меня проводить?

Корниенко пожал плечами.

– Уже поздно.

Жила я не так уж и далеко и ответила:

– Ничего, не заблужусь.

– Что-то сомневаюсь в твоих умственных способностях, – проворчал Корней, доставая из кармана пуховика телефон. – Тогда я вызову такси.

– Ладно, пойдем, – сдалась я, – мне до Артиллерийской.

Почему-то мне стало неудобно, что Корнею приходится меня провожать. Но раз уж сам напросился…

По пути к моему дому мы преимущественно молчали, хотя я и сгорала от любопытства. Ветер стих, и только суетливые снежинки весело плясали в свете желтых фонарей. Когда мне надоело идти в тишине, я не выдержала и спросила у Корнея:

– Ты не расскажешь мне, во что мог вляпаться Вадим?

Корней смерил меня оценивающим взглядом, будто пытался понять, достойна ли я быть посвященной в чужую тайну. Потом немного замешкался и все-таки мотнул головой.

– Давай доживем до завтра, – сказал он. Так обычно говорила моя мама, когда я о чем-то ее просила или просто делилась своими мечтами. Эту фразу я терпеть не могла: мрачная и какая-то дурацкая.

– А что будет завтра? – поинтересовалась я.

– Может, Вадим действительно загулял с кем-нибудь, – ответил Егор. Но его слова прозвучали неуверенно. Было ясно: Корней знал, что Вадим не вернется, иначе не был бы еще суровее, чем обычно.

– А если не загулял?

– Тогда я тебе все расскажу, – нехотя пообещал Егор, и его ответ меня более чем устроил.

Глупо, конечно, но мне вдруг сильно понравилась мысль о том, что я могу спасти Вадима из настоящей беды. Тогда-то он поймет, что я не какая-то там «очередная», какой меня наверняка считает Корней. Я готова и в огонь, и в воду… Не зря ведь Вадим написал именно мне, он надеется на мою помощь, и я не могу его подвести… И не подведу!

После прошедшего снегопада наш двор стал совсем белым. На карусели, детской горке, скамейках лежали сугробы. Еще в начале декабря в городе совсем не было снега, и я переживала, что Новый год выдастся пасмурным и серым. И вот за неделю до праздника погода наконец-то по-настоящему зимняя. Снег кружил и шуршал над нашими головами.

– Какой у тебя подъезд? – вывел меня из задумчивости голос Корнея.

– А? Четвертый, – откликнулась я.

Мы направились в сторону нужного подъезда. Когда я мельком взглянула на наши окна, мне показалось, что белая занавеска закачалась. Я так резко остановилась, что Корниенко едва не врезался в меня.

– Распрощаемся у второго подъезда, – сказала я.

– Это еще почему?

Я снова подняла голову. Теперь в нашем окне отчетливо виднелся темный силуэт. И я даже догадывалась, что за шпион пенсионного возраста может высматривать меня вечером во дворе.

– Дальше я сама дойду, – грубовато ответила я. – Зачем ты вообще пошел меня провожать?

– А для чего провожают девушек? – усмехнулся Егор. – Чтобы их поцеловать!

– Ты с дуба рухнул? – возмутилась я.

Но Егор и не думал отступать. Склонился ко мне для поцелуя, а я в ужасе резко присела на корточки и, зачерпнув горсть холодного снега, встала и бросила Корнею в лицо. Теперь под светом желтого фонаря Егор выглядел весьма забавно. Будто ему кусок торта прилетел. Парень растерянно заморгал, и снежинки посыпались с его длинных ресниц.

– Сдурела? – прорычал он, облизывая губы от снега. – Пошутить уже нельзя?20a3f9

– Так и я пошутила, – отозвалась я, подув на замерзшие костяшки пальцев. – Адьес! Как узнаешь, ночевал ли сегодня Вадим дома, звони мне.

Лишь поднявшись на свой этаж, я сообразила, что не оставила Корнею номер телефона. Куда же он позвонит? Я чертыхнулась. Ну не бежать же мне за ним?

В подъезде осторожно выглянула из окна и увидела, как Корней покидает наш двор. Походка у него твердая и одновременно плавная… Вспомнила растерянное выражение лица Корнея, когда я бросила в него снег, и рассмеялась. Когда Корней скрылся за углом соседнего дома, я подышала на стекло и аккуратно вывела: «Егор дурак!»

В квартире было подозрительно тихо. Только в комнате у дедушки горел свет. Я бесшумно разулась и расстегнула пальто. Повесив его, на цыпочках прошла к запертой двери и прислушалась. Молчат. Тогда я резко распахнула дверь, а дедушка с мамой отпрянули от окна.

– Вы что, не заметили, как я вошла в подъезд?

– О чем это ты? – подняла брови мама.

– Бросьте! Что тут за собрание?

– Я рассказываю дедушке про нашу арендаторшу, – залепетала мама. – Ты помнишь эту стерву? Она неожиданно встала на мою сторону…

– А я цветы поливаю! – вклинился дед. На подоконнике в его комнате действительно стоял одинокий фикус. Правда, рядом с горшком всегда лежал и полевой бинокль.

– Ну помню я эту стерву… А дальше что? – ответила я, сложив руки на груди. Только посмотрите на них! Шпионят за мной и даже не спешат в этом сознаться. Притворщики!

– Ты ведь помнишь, какие соседи теперь у меня по мастерской. С мантрами и благовониями… Теперь они устраивают там какие-то собрания, громко поют и мешают творческому процессу. А еще через стенку снимает офис репетитор по японскому. Ей кришнаиты тоже мешают. Так вот, арендаторша внезапно впервые вошла в мое положение…

– А я ее предупреждаю, – продолжил сварливо дед, – если змея съела твоего врага, то это не значит, что змея стала тебе другом…

Я не стала их слушать. Какие-то арендаторы, змеи, кришнаиты… Молча прошла к подоконнику, резко отдернула шторы и ткнула двумя пальцами в сухую землю.

– Дедуль, ну взрослый человек ведь, – укоризненно покачала я головой, – а врать с возрастом так и не научился. А ты… – Я посмотрела на маму. – И ты туда же? Хватит за мной шпионить!

– По-моему, на той неделе был другой мальчик, – неуверенно начала мама, припомнив, что я показывала ей фотографию Вадима Рубцова. – Не многовато ли?

– Где ты их находишь? – нахмурился дед.

– На предновогодней распродаже, – буркнула я. – Второй, бракованный, комплектом шел.

Мама и дедушка переглянулись.

– Перестаньте! – всплеснула я руками. – И так осуждающе на меня смотреть, и тем более шпионить. Разве я вас когда-нибудь подводила?

Переглядывания деда и мамы стали еще красноречивее.

– Ай! – махнула я рукой. – Честно, вам не о чем беспокоиться!

Дед достал курительную трубку, и мама тут же переключилась на него. Она терпеть не могла, когда дедуля курил в комнате. А тот, в свою очередь, не собирался идти на уступки. Упрямство – это у нас семейное.

Пока я ужинала, на кухню заглянула мама.

– Нам точно не нужно беспокоиться? – спросила она тихо, словно чувствуя, что я могу угодить в заварушку.

– Точно, – кивнула я. Впрочем, не слишком уверенно.

– Перед тем как пойдешь спать, переложишь оставшуюся еду в контейнер? – попросила мама.

Я снова кивнула, и мама, отправив мне воздушный поцелуй и пожелав спокойной ночи, отправилась спать.

В свою комнату я уходила не только с тяжелым желудком (перекладывать еду в контейнер мне не захотелось, и я все доела), но и с тяжелым сердцем. День показался мне бесконечным. Он начался рано утром со странного сообщения и до сих пор так и не заканчивался… Я не переставала думать, куда мог подеваться Вадим. Без света в комнате было неуютно, поэтому спать я легла с включенной гирляндой, которую повесила на окно еще в октябре.

Сказала дедушке и маме, что им не о чем беспокоиться, и все-таки на душе скребли кошки. Вадим явно вляпался в плохую историю. Я закрыла глаза, но уснуть не получалось. В голову лезли воспоминания о нашем втором свидании, которое получилось еще более странным, чем первое. И похоже, именно после него у Рубцова появились серьезные неприятности.

Воспоминание второе

Трек: Joji – YEAH RIGHT

Песня: Darlene Love – All Alone on Christmas

Мы с Настей сидели на скамейке и качали в такт ногами под старую песенку Дарлин Лав. Музыка доносилась со стороны фудкорта, и ее отлично было слышно и в нашей гримерке. Здесь пахло мандаринами, которые мы чистили, и нарочито мужским одеколоном Степы. Шкурки от мандарина кидали на пол. Там же, у моих ног, покоилась огромная мохнатая голова Медведя.

Ирма, раньше никогда не опаздывающая, ворвалась в гримерку за десять минут до начала выступления. Ее щеки и нос покраснели на морозе, новые очки в черной оправе запотели. Не припомню, чтобы она раньше их носила. Нацепила, видимо, для солидности. Сегодня мы встречаемся с заказчиком: намечался настоящий корпоратив, за который обещали хорошо заплатить. А Ирма как-никак администратор. С самого утра в нашем рабочем чате одолела всех напоминаниями, что сегодня на выступлении будет заказчик и мы должны себя хорошо показать.

– А чего это мы тут свинячим? – грубо спросила Ирма, разматывая длинный вязаный шарф. – Хотя что с вас взять, если вы настоящие свиньи…

Мы с Настей переглянулись. Ирма явно не в духе, причем больше, чем обычно. Скинув сапоги, Ирма зло посмотрела на меня:

– А твою тупую шутку со жвачкой, Тома, я еще припомню. Какая ты, такая и шутка.

Степа, примеряющий у зеркала белую накладную бороду, посмотрел на нас в отражении и присвистнул.

– Ты давай полегче, селедка, – вступилась за меня Настя.

Но я только пихнула подругу в бок: мол, не стоит, сама разберусь.

– Ирма Олеговна, мы обязательно все уберем, – елейным голосом пообещала я. – Честное слово! А у тебя сегодня новый имидж? Что за очки?

– А что, мне не идет? – вскинулась Ирма.

– С твоим носом похоже на очки из магазина приколов, – ответила я.

Степа негромко рассмеялся, а Ирма метала в меня такие молнии, что я поняла, что теперь битвы не избежать.

Пока Настя наводила марафет, деля зеркало со Степой, а Ирма заполняла какие-то документы, я вышла в коридор. Мне макияж подправлять не надо, все равно под маской Медведя все стечет. Я взяла мандарин и одной рукой пыталась его почистить, а второй проверяла непрочитанные сообщения. От Вадима по-прежнему никаких вестей. После вчерашнего рассказа о дурацком клубе и Принце Датском стало ясно: случилось что-то плохое. С момента, как я прочитала сообщение от Вадима, прошло больше суток…

Я не сразу обратила внимание на шум в конце узкого коридора. Здесь находились широкие двери в подсобное помещение. Тусклые лампы периодически мигали, как в фильме ужасов. Хотя веселая музыка и доносилась сюда из колонок, местечко казалось неприятным. Сначала я услышала разговор на повышенных тонах, а потом, оторвавшись от телефона, обнаружила и источник шума. У дверей подсобки стояла группа девчонок в костюмах снежинок. Юбки их напоминали балетные пачки, на голове – серебристые короны. На вид девчонкам лет двенадцать. Я знала, что они участницы одного танцевального коллектива с банальным названием «Звездочки» или «Солнышко»… Они всегда выступали с танцем до нашего выхода. Сейчас же боевые «снежинки» явно выясняли с кем-то отношения.

Дабы удовлетворить свое нездоровое любопытство, я подошла ближе. Интересно, что за конфликт у этих шмакодявок? Как раз в тот момент, когда я приблизилась к компании, самая главная «снежинка» с такой силой пихнула одну из девчонок, что та отлетела к стене и ударилась головой. Ого! Я тут же позабыла и про телефон, и про сладкий мандарин. Девчонка, которой досталось от «снежинки», отличалась от остальных. В черных болоньевых штанах и черной толстовке, она выглядела гадким утенком среди белоснежных лебедей.

– Будешь знать, как стукачить на нас, – раздраженно сказала главная «снежинка». «Утенок» героически молчала и сверлила обидчицу злыми глазами. «Снежинку» это категорически не устраивало. Она ждала горючих слез и снова накинулась с кулаками на девчонку. Тут я не выдержала.

– Эй-эй-эй! – завопила я и неуклюже двинулась в сторону «снежинок». – Что здесь происходит?

– Тебе какое дело? – нагло спросила главная «снежинка». Вот это нрав! Ничего, что я выше каждой на целую голову? И чего она такая злая? Может, по дороге ее Ирма покусала?

– Зачем ты ее толкаешь?

– Тебя забыла спросить, – огрызнулась «снежинка». – Вали откуда пришел, косолапый.

Другие «снежинки» засмеялись. А девчонка в черном, казалось, и не замечала моего вмешательства и зло смотрела на остальных.

– А я вот сейчас так свалю!.. – рассердилась я, схватив «снежинку» за ухо.

– Сдурела?! – завопила та.

– Отведу тебя к вашему преподавателю. Сразу выпнут из первой линии за плохое поведение, – пообещала я. Пару раз слышала, как девчонки страдали по поводу первой линии. Да я и сама ходила на народные танцы, знаю, как танцоры трясутся за свое место.

– Отпусти! – захныкала главная «снежинка». А остальные бросились врассыпную, видимо, чтобы их не сочли соучастницами.

– Нет уж, не отпущу! – возмущенно пыхтела я в своем костюме. – Сейчас я тебе покажу, как грубить старшим…

Конечно, я понятия не имела, из-за чего у девчонок вспыхнул конфликт, но знала одно: когда все на одного – это низко и несправедливо.

– Ай! Ой! Ладно-ладно, честно, так больше не буду! – захныкала «снежинка». – Отпусти, пожалуйста!

Я сжалилась над девчонкой и выполнила ее просьбу. А наглая «снежинка», отбежав от меня на безопасное расстояние, резко повернулась и выкрикнула:

– Я знаю, где ваша гримерка!

Так, похоже, Медведь нажил себе еще одного врага. Что за жизнь такая? Я вздохнула и взглянула на девчонку в черном. Она тоже смотрела на меня исподлобья. Я не стала выпытывать, из-за чего все началось. Судя по повседневной одежде, она не выступала в этом коллективе. Никому не хочется рассказывать, из-за чего его травят, и все-таки я спросила:

– Откуда вы знакомы?

– Учимся в одной школе, – нехотя ответила девчонка. – Они меня и там достают. Увидели, что я пришла на «детский спектакль», и засмеяли…

– Да уж, взрослые нашлись, – вздохнула я. Вспыхнувшая злость во мне потихоньку затухала. – Как тебя зовут?

– Лиза.

– Отлично, Лиза. Я Тома. Давай обменяемся номерами телефонов? – предложила я.

– Это еще зачем? – засомневалась Лиза.

– Если они снова начнут тебя обижать, ты просто позвонишь мне. Я найду на них управу, мы тут практически каждый день пересекаемся. К тому же я знаю их руководителя. Поверь, они правда за первую линию и лидерство трясутся. И если мы захотим ее наказать…

Сама не заметила, как «я» превратилось в «мы», и это, кажется, подкупило Лизу: всегда приятно обрести сообщника. Она продиктовала мне номер телефона и пообещала, что в случае чего позвонит.

– Вообще-то у меня немного друзей, – призналась девочка, – я здесь с младшим братом. Так бы я, конечно, ни за что не пришла на представление, – добавила Лиза, намекая на свой «почтенный возраст».

– Конечно, – улыбнулась я, – буду твоим другом, звони когда хочешь!

– Тома! – окликнула меня Настя. Я обернулась. Лампочка по-прежнему неприятно мигала, и подруга в конце коридора то исчезала из поля зрения, то снова появлялась. – Ты где застряла? Ирма голову оторвет! Нам пора!

На выступлении та самая «снежинка» красовалась в первой линии. Пока что. Я улучила момент и подала девчонке знак, указав двумя пальцами сначала себе на глаза, а затем в ее сторону. Мол, я за тобой слежу. Девчонка в ответ скорчила мне физиономию, а после танца поспешно убежала со сцены.

Мы отработали, как обычно, без сучка и задоринки. Вопреки всем переживаниям Ирмы, которая в этот раз улыбалась так широко, что в какой-то момент я решила, что у нее заклинило челюсть. После представления Ирма долго разговаривала с каким-то интеллигентным седовласым мужчиной, а затем довольная подлетела к нам. Но с торжественной речью обратилась преимущественно к Степе, игнорируя нас с Настей:

– Порядок! Корпорат у нас в кармане. Будем выступать перед богатыми детишками. Представляете, они могли любого тиктокера пригласить, но выбрали почему-то нас. Да, Евгений Евгеньевич сказал, чтобы вот это… – Ирма бесцеремонно указала пальцем в мою сторону, – обязательно было.

– Наверное, детишки очень любят медведей, – пожал плечами Степа, жуя жвачку. – Мишки милые.

Про мой потрепанный костюм такое сказать можно было с большим натягом, но мы со Степой согласились. Он уже стянул с лица накладную бороду, продемонстрировав отросшую темную щетину, хотя не все зрители еще разошлись. Я сняла тяжелую голову и с силой дунула на выбившуюся кудрявую прядь. Отыскала глазами бизнесмена с детьми, и обнаружила рядом с Евгением Евгеньевичем Лизу и ее младшего брата, мальчишку лет шести. Мы с Лизой тепло улыбнулись друг другу. Ирма от злости лопнула бы, узнав, что вожделенный корпоратив мы заполучили благодаря мне, а не ее кривляниям и заклинившей челюсти.

Во время нашего выступления меня донимал Корней с сообщениями о том, что он уже подъехал. В конце концов я открыла нашу переписку и написала капслоком: «РЕШАЮ РАБОЧИЕ ВОПРОСЫ!»

В гримерку мы возвращались веселые и без Ирмы. После успешно заключенной «сделки» наша принцесса сразу куда-то испарилась.

– Ты домой? – спросила Настя, стягивая через голову платье, не обращая внимания на Степу. Тот сразу закашлялся и, как настоящий джентльмен, вышел из гримерки.

– Не-а, – замялась я, – меня ждут… Я очень тороплюсь.

Мне стоило поторопиться, потому что, по моей легенде, фильм заканчивался через два часа, а нам предстояло провернуть важное дело.

– Кто это тебя ждет? – заинтересовалась Настя. – Тот смазливый красавчик, по которому ты сохла в том году?

– Угу, – пробормотала я, открывая свой шкафчик, – потом расскажу подробнее.

Настя не стала до меня докапываться, потому как тоже спешила на свидание.

– Целую в щечки! – прощебетала она. – Эй, Тома, ты чего зависла?

Я стояла перед раскрытым шкафчиком, удивленно хлопая глазами.

– Вещи…

– Что вещи? – не поняла Настя. Она уже поспешно натягивала замшевые ботфорты.

– Мои вещи, Настя! Где мои джинсы? Свитер? Где мое новое пальто?!

Настя подскочила ко мне в одном сапоге и тоже уставилась на мой пустой шкаф. Внизу сиротливо стояли угги. Спасибо, хоть их оставили.

– Погоди, Тома, это что же получается, их украли?

– Да какой украли? Кто-то просто подложил мне свинью! – возмущалась я. – Сперли вещи, я опаздываю… Как я теперь пойду?

На столе вибрировал телефон. Этот Корниенко может быть жутко надоедливым. Я метнулась к столу и, приняв вызов, гаркнула в трубку:

– Алло?

– Сидр не может гонять шары бесконечно, – ленивым голосом отозвался в трубке Корней.

– Иду, – буркнула я.

– Как же ты пойдешь? – растерялась Настя. – Это наверняка Ирма. Ну я ей…

– Или «снежинка», – угрюмо отозвалась я, припомнив вредную девчонку.

– Какая «снежинка»? – удивилась Настя.

– Из «Звездочек».

– Боже, Литвинова, ты что, и среди детей врагов нажить умудрилась?

– Там такие дети – палец в рот не клади…

Снова завибрировал телефон, и я, чертыхнувшись, переобулась. Ладно, с Ирмой или снежинкой я еще разберусь…

На улицу пришлось выскочить уже в родном костюме Медведя. Прячась от любопытных взглядов прохожих, я натянула маску на голову. Хорошо, что мне нужно лишь добраться до парковки. Аккуратно маневрируя между машинами, я наконец отыскала черный «Фольксваген» Корниенко. Егор сидел в машине, как обычно, с видом царской особы. Я подскочила к тачке и постучала в окно.

Корниенко повернул голову и удивленно посмотрел на огромного Медведя. Пришлось стянуть с головы маску и поторопить его.

– Холодно!

Корниенко сделал вид, что не услышал.

– Холодно, блин! – громче повторила я. – Открывай!

Корней, нарочито медленно потянулся к передней пассажирской двери. Щелк.

– Так она открыта, – спокойно сказал он. – Или у тебя лапы? И вообще, что такое?

Я развернулась пятой точкой и уселась на переднее сиденье. Костюм, конечно, большеват, но мне удалось пролезть и даже застегнуть ремень безопасности. За моими телодвижениями растерянно наблюдал Корней.

– Тамара, с каждым днем вы удивляете меня больше и больше, – наконец сказал он, когда я, поелозив и найдя удобное положение, замерла на месте.

– Я Тома, – уже привычно поправила я.

– О’кей, Томат. Ты всегда опаздываешь?

– Ничего, Наполеон опоздал на свадьбу с Жозефиной на два часа.

– Но мы с тобой еще пока не женимся. Так это и есть твоя работа?

– Пристрой куда-нибудь мою голову, – не ответив на вопрос, протянула я Корнею маску.

Перегнувшись через переднее сиденье, он аккуратно уложил голову Медведя на заднее сиденье. Я уловила приятный запах его парфюмерной воды. Тот же, что и в прошлом году… Хорошо, когда человек верен себе.

– Даже не стану спрашивать, почему ты явилась в таком виде, – сказал Корней.

– Работаю аниматором, у меня украли вещи. С кем не бывает?

– Что-то мне подсказывает, что такое бывает только с тобой.

Тогда я показала Корнею язык.

– Детский сад, – покачал тот головой. – И ты поедешь в таком виде?

– А что тебя смущает? Если нас остановит гаишник, скажешь, что под Новый год каких только чудес не бывает! Вот и тебя посетил Медведь…

– Хорошо, что не белочка, – проворчал Корней, завел машину и взялся за руль.

Я резко накрыла его руку своей. И от этого внезапного прикосновения нас обоих будто током ударило.

– У тебя есть водительские права? – спросила я, припомнив нашу первую и последнюю поездку с Вадимом.

– Я похож на идиота, который ездит без прав?

– Ну… как тебе сказать, – засмеялась я, убрав руку.

– Я поинтересовался бы, есть ли у тебя справка от психиатра, но, кажется, ответ очевиден, – проворчал Корней.

В салоне негромко играл Кендрик Ламар. Мы вырулили с парковки и покатили по вечернему городу. После тяжелого рабочего дня я немного расслабилась и даже позволила себе покачать головой в такт музыке.

Мы с Корнеем решили, что мне в таком виде глупо тащиться в «Модный клуб». Лучше остаться в машине. Знала бы, что произойдет такое безобразие с моей одеждой, не увязалась бы за Егором. Но, в конце концов, это мой парень бесследно пропал, и именно мне он оставил сообщение с просьбой о помощи, поэтому я должна быть в курсе происходящего.

Внезапно Корней спросил:

– А у вас… в компании, – я видела, что ему сложно сдерживать смех, – ты одна трудишься Медведем?

– Ну конечно, одна, – огрызнулась я, не подумав, – думаешь, много желающих? Я такая единственная и неповторимая.

Отвечала я на этот вопрос, позабыв о том, как несколько дней назад вылила на Корнея кофе. Лишь договорив, поняла, к чему он клонит. Мы переглянулись.

– Ну ты и стерва! – сказал Корней. – Кофе был горячим. Джинсы дорогими. А про мое главное мужское достоинство я вообще молчу.

– Вышло не нарочно, – заверила я, – не будь таким злопамятным.

– Злопамятный уже высадил бы тебя из машины. И побрел бы Мишка в минус десять вдоль трассы.

– Ты само благородство, – откликнулась я.

– Я вообще во всем хорош. Не понимаю, почему все девчонки вешаются на Вадима? Как думаешь, в чем дело, Тамара? Вот и ты попала под его чары.

Мне надоело, что он называет меня чужим именем, поэтому из вредности ответила:

– Просто ты на его фоне – чайный гриб.

Корней искренне рассмеялся. Так громко, что я даже повернулась к нему и удивленно посмотрела. Когда Егор широко улыбался, на его щеках появлялись ямочки. В совокупности с кудрями это выглядело очень мило. Черт! Да он даже очарователен! Захотелось посоветовать ему не ходить круглыми сутками букой, а хотя бы иногда смеяться. Но обойдется и без моих добрых советов.

Егор продолжал веселиться, а я не могла отвести от него взгляда. А потом рассердилась на себя и буркнула:

– Рот закрой, муха залетит.

– Одна уже залетела в салон. Навозная.

Мы могли бы еще долго препираться, но уже подъехали к заведению «Модный клуб». На фоне потемневшего неба мигала неоновая розовая вывеска с названием. Я в этом месте ни разу не была, но знала от Насти, что помимо боулинга здесь есть ресторан, игровые автоматы и бар. Подруга успела побывать в «Модном клубе» на свидании.

Корней посмотрел на наручные часы.

– Надеюсь, он еще там. Жди здесь!

– И сколько же мне ждать? А если ты долго? – спросила я.

– Если что, заляжешь в спячку, – ответил насмешливо Корней. Мне захотелось его придушить! Но я решила отложить это дело до тех пор, пока мы не найдем Вадима.

Как нарочно, Корней оставил в машине лаундж-музыку и работающую печь. Оттого в костюме Медведя меня немного разморило. Чтобы не уснуть, я принялась оглядывать парковку. Через дорогу находился небольшой елочный базар. Я наблюдала, как продавец доставал ели одну за другой, но покупатель – высоченный мужчина в забавной шапке-ушанке – отрицательно качал головой. На пятой елке я отвлеклась от созерцания этой картины и перевела взгляд на «Модный клуб». Из здания выскочил какой-то парень и бросился в мою сторону. Почему-то я напряглась. Мало ли почему он бежит? Но казалось, что этот тип явно от кого-то удирает. А когда я заметила еще и бегущего за ним Корнея, все встало на свои места. Похоже, это и есть тот самый Сидр, который имеет отношение к исчезновению Вадима.

Чертыхаясь, я принялась вылезать из салона. Выползла вовремя: когда Сидр приблизился к машине Корнея, я перегородила ему путь. Сидр резко затормозил, едва не поскользнувшись на наледи: он явно не ожидал, что ему навстречу выскочит Медведь. Сидр попятился, но там его поджидал Корниенко. Тогда парень решил, что легче проскочить мимо меня, чем бороться с Егором. Однако он просчитался. Я, сама от себя не ожидая, самоотверженно бросилась Сидру под ноги, благо в мягком поролоновом костюме падать не так больно. Сидр, матерясь, повалился на меня. Парень оказался тяжелым, и я истошно заорала:

– Корней, держи его, держи!

Прохожие заинтересованно поглядывали в нашу сторону. И выбор идеальной ели на елочном базаре приостановился. Но мне уже было не до этого.

– Сними его с меня! – вопила я. – Он меня раздавит!

Каким же тяжелым казался Сидр, и с какой легкостью он вдруг взлетел в воздух. Корней бесцеремонно схватил парня за шкирку и поднял, как нашкодившего котенка. Мне же пришлось подниматься самой. Черт, если я испорчу шкуру, Ирма ее же с меня и сдерет. Выпишет огромный штраф за порчу казенного имущества. Но, с другой стороны, если бы она не своровала мою одежду, и костюм остался бы в порядке.

– Это что за дурдом? – закричал Сидр, указывая на меня. Я же в это время отряхивала от снега мохнатые колени, а затем оглядела «лапы» на предмет повреждений. – Вы кто такие?

– Те, кто ищет Вадика, – ответил Корней.

– Его все ищут! Я думал, ты из тимофеевских, а ты клоун какой-то!

Корней больно ткнул Сидра под ребра, чтобы тот выбирал выражения, а тот снова завопил благим матом. Недалеко от нас на тротуаре остановился здоровый мужик и принялся наблюдать за происходящим. Рядом с ним остановилась пожилая женщина, которая что-то негромко спросила. Наверняка хотела узнать, какого черта здесь происходит. Когда к ним присоединились еще двое прохожих, я негромко проворчала:

– Ты бы не мог не избивать человека на улице? На нас смотрят!

– Я его едва тронул, – ответил Корней, по-прежнему крепко держа Сидра за шкирку. – Больше внимания ты в своем костюме привлекаешь.

– Тогда можем поговорить в машине? – предложила я.

Корней бесцеремонно запихнул Сидра на заднее сиденье, а тот и не особо сопротивлялся. Понял, что силы не равны. Корниенко физически был крепче Сидра, да еще рядом сумасшедший безбашенный Медведь, который не видит берегов и готов на все. Корней быстро сел за руль, а вот мне пришлось снова попыхтеть, чтобы пролезть на свое место, на потеху собравшимся зевакам. Когда я наконец уселась, Корней нажал на кнопку и двери закрылись. Но Сидр и не думал сбегать. Корней повернулся к парню для допроса. Я проделала то же самое, неуклюже завалившись на поролоновый бок.

– Ты ведь сейчас общаешься с Вадимом? – спросил Корней.

– С Рубцовым? Ну общаюсь, – нехотя произнес Сидр. Глаза его подозрительно забегали. Это не осталось незамеченным для нас с Корнеем.

– Знаешь, что он пропал? – подключилась я к допросу.

– Пропал? Когда? – вяло откликнулся Сидр.

Корней хотел ответить на этот вопрос, но я опередила его.

– Вчера ночью, – продолжила я, – он отправил сообщение, что попал на бабки и теперь его живым не отпустят, пока не вернет долг.

– Обязательно все ему выкладывать? – недовольно посмотрел на меня Егор.

– Пусть знает, что дело серьезное, – отрезала я.

– Ты ведь тоже в этом дебильном клубе? – спросил у Сидра Егор. – Знаешь про Принца Датского?

Сидр немного замялся, но потом выдохнул:

– Знаю…

– А тимофеевские при чем? Вы на спор к ним сунулись?

Тимофеевскими называли нашу местную мафию, главарем которой был Владимир Тимофеев. Настоящие отморозки. Пересекаться с ними мне, слава богу, не доводилось, но, разумеется, я наслышана об их деятельности из местных новостей и от дедушки, который у нас в курсе всех городских событий. Не дед, а сводка криминальной хроники.

– Мы поспорили, сможет ли кто-то их тачку угнать, – наконец признался Сидр. – Вадик больше всех понтовался. Как раз в тот вечер со своей новой телкой гулял, решил на нее впечатление произвести.

Телка – это ж я… Сидра я видела впервые в жизни, но даже если бы мы пересекались в одной компании, вряд ли бы он меня узнал в этом нелепом костюме. Когда до меня дошло, что мы пусть и на время, но все-таки угнали машину местной мафии, сердце от страха чуть не разорвалось. Но самое неприятное ждало впереди…

– Тачка там, конечно, полный фарш, – восхищенно продолжил Сидр. – Новый «гелик», белый кожаный салон, 585 лошадиных сил. И если б эти идиоты его не поцарапали…

Корней тут же недовольно покосился на меня.

– Чего-о? – от неожиданности завопила я. Сидр даже подпрыгнул на месте. – Чью тачку поцарапали? Тимофеевских?

Когда Вадим успел? Наверное, после того, как отвез меня домой. Я вспомнила свое восхищение той сумасшедшей поездкой, и мне стало стыдно. Получается, я настоящая преступница, хоть мы и угнали машину у бандюгана похлеще… Вор у вора дубинку украл.

– Ну да, – совсем растерялся Сидр, – поцарапал Вадим со своей телкой.

– Ты можешь не называть девушек телками? – поморщилась я. – Теленок!

Сидр удивленно захлопал глазами.

– Сильно поцарапали? – спросил Корней. Он сразу же понял, в чем дело. Наверное, меня еще и в соучастницы записал. А если тимофеевские и за меня возьмутся? Я заерзала на сиденье, поменяв положение. За меня двести штук точно никто не заплатит. Дед не из тех пенсионеров, кто откладывает на черный день, а потом отдает накопленное за годы мошенникам. Он еще тот транжира: тратит сразу, балуя меня и маму, потому что «жить надо красиво», а на тот свет он еще не собирался. Да и мы его не торопили.

– Да черт его знает, я не видел, – пожал плечами Сидр. – Но бахнули ее не на скорости. Этот баран на ручник забыл поставить. Она в итоге покатилась, бочиной забор протаранила. Наш-то спор Вадик выиграл, только тимофеевские тоже не дураки – быстро на него вышли. Думаю, им не столько хочется ущерб возместить, сколько на место Рубцова поставить, чтоб на чужое не зарился.

– На что спорили-то хоть? – спросил Корней.

– На интерес, – ушел от ответа Сидр.

– Делать вам нечего, – буркнула я.

Что ж, ситуация немного прояснилась, но мне легче не стало. Куда уж нам тягаться с тимофеевскими!

– Ладно, проваливай, – отпустил с миром Сидра Корней.

– Странные вы, конечно, ребята, – покачал головой Сидр. – Я ведь правда решил, что меня тоже из-за разбитой тачки ищут… Кто вы такие?

– Детективное агентство «Маша и Медведь», – ответила я.

Сидр загоготал, а Корней припечатал его таким злым взглядом, что тот быстро испарился из машины.

– Теперь ясно, что это все-таки не глупый розыгрыш, – сказала я. – Нам остается одно – просто вернуть двести тысяч и освободить Вадима.

– Откуда у тебя столько бабок? Я думал, Медведи такие деньги даже в цирке не зашибают.

– У меня есть кое-какие накопления, – мрачно сказала я. – К тому же у нас корпоратив намечается. Должны хорошо заплатить. Но, конечно, всей суммы все равно не будет… Тысяч сорок наскребу. Сможешь добавить?

«Добавить» прозвучало забавно, потому как я могла отдать только одну четвертую часть суммы.

– Перетопчется, – сказал Корней.

– Но он же твой друг! – запальчиво произнесла я. – Да и наверняка отдаст, когда все наладится…

– Ладно, я попробую решить эту проблему. А ты свои деньги оставь себе.

– Нет, – заупрямилась я, – хочу внести свой вклад в спасение Вадима. Только где и кому их отдавать?..

Мы переглянулись. За прошедшие почти двое суток я не получала новых сообщений. Вадим по-прежнему был вне зоны доступа.

– Неужели мы должны сами выйти на тимофеевских? – ужаснулась я.

– На фига Вадим тебя-то в это втянул? – вдруг страшно разозлился Егор и так сильно сжал руль, что костяшки пальцев побелели. Я удивленно посмотрела на него.

– Втянул и втянул… Значит, на меня рассчитывал, – вздохнула я. – Куда уж теперь отступать.

Корней ненадолго задумался, а потом вдруг сказал:

– А с чего мы решили, что он сидит где-то с завязанными руками и кляпом во рту? Может, просто не отсвечивает и ждет, когда за него другие впрягутся?

– Высокого же ты мнения о своем друге! – возмутилась я. Такого я и в мыслях не могла допустить. В моем воображении мафия чуть ли не подвесила Вадима за ноги вниз головой и окунула в таз с водой… Или как еще они пытают своих жертв? Я такое в сериале видела. Но подумать, что Рубцов где-то отсиживается, пока мы с Корнеем решаем его проблемы, не могла.

– Ты знаешь, где он может быть?

– Есть одна идея. Завтра днем проверю, сегодня уже поздно. Но больше я тебя брать не буду. И не смотри на меня оленьими глазами! Дело даже не в твоей чокнутой голове и костюме Медведя. Это может быть опасно, – сказал Корней. – В это время ты как раз будешь в школе.

Почему-то каждый раз фраза о школе из уст Корнея звучала как-то насмешливо. Будто сам он не первокурсник, а как минимум состоявшийся академик.

Хорошо, что Корней был на машине: не представляю, как добралась бы до дома в костюме ростовой куклы. Конечно, без шуточек не обошлось даже при прощании. Когда я уже собиралась выбраться из салона, Егор насмешливо произнес:

– А голову ты не забыла?..

Пришлось лезть на заднее сиденье за медвежьей головой…

Мама, распахнув дверь, ахнула. А дедуля будто и не удивился. Словно внучка у него настолько чудаковатая, что разгуливать по городу в костюме Медведя для нее – само собой разумеющееся. 114c7f9

– Я все объясню после того, как ты меня покормишь! – взмолилась я, обращаясь к маме.

– Ты ходила в этом в кино?

Черт, я и забыла совсем про кино…

– Ага, столько жалоб получила. Голова моя, видите ли, им мешала!

– Томила!.. – нахмурилась мама.

– Ма, серьезно, я очень голодна. Расскажу все во время ужина.

Я поскакала в свою комнату, чтобы наконец переодеться в человеческую одежду. Последнее, что я услышала, перед тем как закрыть дверь, – это дедушкины слова:

– Ну и хорошо. Наконец-то она сняла это пальто с чужого плеча!..

В понедельник утром пришлось тащиться в старом пуховике. Я уже ждала рабочую смену, чтобы припереть Ирму к стенке… Это ж надо учинить такую подлянку.

В школе была настоящая тоска. Итоговые контрольные мы давно написали и даже получили оценки по некоторым предметам за полугодие. Сидеть на уроках я не видела смысла, но уходить не решалась.

Алгебру и физику я еще отсидела кое-как, но химия – настоящее мучение. Слишком много точных наук за утро.

В фойе стояла украшенная елка и большой красный ящик, в который предлагалось бросить открытку с пожеланиями. Мы с Лелей эту инициативу проигнорировали, пройдя мимо.

– Что-то я уже устала, – пожаловалась я Леле. – Хочу умереть!

– Сейчас химия, – напомнила подруга.

– И желательно умереть как-нибудь быстро и безболезненно, а не от скуки. Слушай, а может, свалим? – предложила я. После звонка на урок все уже разбежались по классам, только мы никуда не торопились.

– А куда пойдем? – оживилась Леля. Как и я, она не горела желанием учиться. – В ТЦ можно завалиться. Я еще не всем подарки купила. Хотела маме кошелек найти.

Меня от ТЦ уже немного подташнивало, сегодня были дела и поважнее. Я до сих пор не рассказала Леле, что произошло с Вадимом. Подруга в начале первого урока пару раз спросила, как у нас продвигаются дела и когда состоится третье свидание, на котором я и рассчитывала подарить Вадиму поцелуй. Но я только отмахивалась. О нашем втором свидании Леля знала. И пришла после моего рассказа в полный восторг. Гонять по вечернему городу с красивым парнем, в которого ты влюблена, – это сверхромантично. Интересно, что скажет Леля, когда узнает, чья это машина?

Мы добрели до гардероба. Гардеробщица тетя Маша вязала носки и слушала радио «Дача», где был час приветов и все поздравляли друг друга с наступающими праздниками. Потом грянула песня «Новогодняя», и тетя Маша принялась весело подпевать. Лелька постучалась в окошечко и протянула номерки. Тетя Маша демонстративно уставилась на настенные часы, а потом на нас.

– Только третий урок начался, – сказала она.

– У меня живот заболел! – воскликнули мы с Лелей хором, не сговариваясь.

– У нее заболел, – кивнула я на подругу, пытаясь исправить ситуацию. – Руки никогда перед едой не моет. – Леля с силой наступила сапогом мне на ногу. – Я ее до дома провожу.

Тетя Маша долго бродила в поисках наших курток, а потом вернулась с моим пуховиком и сказала, что, скорее всего, кто-то из дежурных утром перепутал номерки. Впустила нас в гардероб и велела отыскать Лелин пуховик, а сама вернулась к вязанию.

– Она вяжет огромный километровый чулок, в который сложит внукам подарки, – шепнула я Леле. Подруга прыснула.

Зарывшись в чужие куртки, я решила рассказать Леле, что произошло.

– Лелечка, – шепотом позвала я, пока Леля растерянно оглядывала многочисленные черные пуховики, пытаясь среди них разглядеть свой.

– Что такое? – задумчиво отозвалась подруга.

– Лелечка, Вадим пропал! Я не шучу, он оставил мне сообщение. Написал, что за него требуют выкуп.

– Чего-чего? – захлопала глазами Леля. – Хорош меня разводить, Томила. Вроде не первое апреля!

– Леля, я тебя не развожу! Так и есть.

Я полезла в рюкзак за телефоном.

– Вот, гляди! И с тех пор его нет в Сети.

Леля быстро прочитала сообщение от Рубцова и посмотрела на меня. Зрачки ее расширились от ужаса. Она вообще девушка впечатлительная.

– Неужели правда?

– Ну а то!

Лелька пошатнулась и уткнулась в чью-то куртку. Свой пуховик она наконец нашла и теперь крепко прижимала его к груди.

– Здесь написано: «Свяжись с Корнеем!» – прочитала подруга.

– Уже связалась, – мрачно сказала я.

Мы с Лелей переглянулись и обе скривились.

– Он все такой же… – начала Леля.

– Если не хуже! – вздохнула я.

– Сочувствую!

– Сегодня должен проверить, нет ли Вадима в одном месте… – Я посмотрела на часы.

– Поэтому ты предложила свалить с уроков? – с подозрением посмотрела на меня Леля.

– Не люблю, когда что-то делают за моей спиной, – сказала я. – Если мы поторопимся, то встретим его у дома.

Как раз в этот момент к нам подошла тетя Маша.

– Красавицы, вы чего здесь застряли? Нашли куртку?

– Нашли! – кивнула Леля.

Из гардероба она вышла ошарашенная моей новостью, да еще и с наэлектризованными волосами, которые забавно топорщились на голове.

– Бежим! – приказала я.

Шарфы и шапки мы надевали уже на ходу. Было морозно и солнечно, снег громко скрипел под ногами. Даже в будни улицы были оживленными. Такая суета случается только перед Новым годом. По пути я подробнее рассказала Леле про угнанную тачку, мафию, Сидра и наш с Корнеем допрос.

В закрытый двор нас, разумеется, не пустили. Так мы и толклись у соседнего дома под начавшимся снегопадом. На наши шарфы и шапки моментально налип снег.

– А если мы его уже упустили? – кисло поинтересовалась Леля.

– Тебе какая разница, где уроки прогуливать? Дыши пока свежим воздухом, – проворчала я.

Лелино замечание было, конечно, в кассу. Мой побег с уроков был в духе «пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что». Глупо постоянно надеяться на интуицию и удачу. Может, Корней меня обманул и вместо проверок дома спокойно играет на приставке? Или сидит на лекциях… Холод уже проник через пуховик, пальцы на ногах и руках замерзли.

– У меня от мороза ноздри слипаются! – запричитала Леля.

Хорошо, что ворчать ей оставалось недолго, потому как спустя несколько минут из подъезда все-таки вышел Корней. Я пихнула Лельку в бок. Мы двинулись за Корниенко на приличном расстоянии, стараясь не упускать его из виду. Разумеется, только сейчас до меня дошло, что Егор вполне мог в любую минуту сесть в тачку и уехать, а мы бы так и остались торчать на холоде. Но, к счастью, Корней свернул в ближайший двор. Снег так сильно скрипел, что я опасалась быть застуканной. Но Корней погрузился в мысли и ни на что не обращал внимания. Леля весь путь только сердито сопела.

Вот Корней вбежал на крыльцо, набрал код на домофоне и зашел в подъезд. Дверь закрылась, а мы так и остались стоять под украшенным инеем деревом.

– Как думаешь, кто тут может жить? – спросила я. – И как это связно с Вадимом?

– Как думаешь, насколько высока вероятность ампутации пальцев на ногах? – поинтересовалась Леля. – Лучше бы по ТЦ прогулялись!

– И упрели бы там… Слушай, мне кажется, тебя совсем не беспокоит судьба Рубцова, а ведь когда-то он был нашим общим объектом обожания.

– Так это когда… – проговорила Леля, хотя в группу поддержки мы записались буквально год назад. – И ты не обижайся, Тома, но, по-моему, это ерунда какая-то. Почему Рубцов сразу не сказал, куда перевести деньги?

– Понятия не имею, – нахмурилась я, – в итоге мы ведь вышли на тимофеевских.

– И ты попрешься к бандитам одна? – усомнилась Леля.

– Ну почему одна? – неуверенно отозвалась я. Приближение среды меня пугало. – С Корниенко.

– Хороша компания! – фыркнула Леля.

– Прекрати ворчать, – одернула я подругу. – Давай хотя бы попробуем узнать, к кому пришел Егор и связано ли это как-то с Вадимом.

К счастью или к великому нашему разочарованию, ждать пришлось недолго. Дверь подъезда открылась, и на крыльце появился Корней с какой-то худой белокурой девицей.

– Кто это такая? – пробормотала я.

– Похожа на корнеевскую пассию, – ехидно произнесла Леля. – Вот ради кого мы тут мерзнем.

Действительно, со стороны выглядело, будто эти двое – сладкая парочка. Корней улыбался блондинке, а она, склонив голову, что-то весело ему рассказывала.

– Ладно, Тома, пошли домой. У всех бывают проколы. Обманул тебя Корнеюшка. Вместо того чтобы искать другана, устроил свиданку.

Леля потянула меня за руку, но я не двинулась с места. Продолжала взглядом испепелять парочку.

– Интересно, куда они пойдут? И что он в ней нашел? – наконец спросила я.

– Он в ней? Она-то как раз очень даже ничего! А вот он грубиян и невежа.

– Ей он, по всей видимости, не грубит. Только мне! Смотри, как десны сушит… А она? Выдра какая-то!

– Да ладно тебе, симпатичная девочка! – удивилась моей реакции Леля. – Что-то лицо у нее знакомое…

Но я почему-то не могла уйти из нашего укрытия.

– Не знала б тебя лучше, решила бы, что ты ревнуешь, – сказала подруга.

– Я? – выкрикнула я. Леля тут же схватила меня за рукав, испугавшись, что нас заметят. Но Корней с девицей продолжали ворковать, не замечая никого вокруг.

– Пойдем! – еще сильнее разозлилась я. – Задам потом ему трепку. Зацепка, говорит, есть… Кое-что проверю… Вот он у меня!

– Тома, ты чего так раздухарилась? – Леля едва поспевала за мной.

Я и сама не понимала, почему так сильно злилась. Наверное, просто не люблю, когда меня обманывают. А еще терпеть не могу безответственных людей. Недаром ведь говорят, что нас раздражает в других то, что мы сами не любим в себе.

Мы с Лелей снова выгрузились на шумный проспект и пошли в сторону моего дома. Леля не теряла надежды устроить шопинг. По дороге продолжала разглядывать витрины в поисках подарков, а потом вдруг воскликнула:

– Тома, гляди, там твоя мама! Ой, сейчас заметит, что мы прогуливаем.

Мы притормозили. На противоположной стороне улицы действительно прогуливалась моя мама, да еще и не одна. Рядом с ней шел незнакомый мне мужчина в модном пальто. Незнакомец попытался взять маму за руку, но она отстранилась. Снегопад мешал разглядеть его как следует, но на первый взгляд вполне себе презентабельный дядечка. Вот он сказал что-то, мама рассмеялась и все-таки взяла его под руку. Было даже что-то трогательное в том, что они гуляют по улицам как подростки. Куда лучше они вписались бы в интерьер дорогого ресторана.

– Интересно, куда это они? – заинтересовалась Леля. – Может, проследим за ними?

Но мне уже было не до слежки.

– Нет уж, хватит на сегодня. – Я проводила взглядом парочку, которая свернула за угол городской аптеки. Я знала, что там есть симпатичное кафе. Все ясно, мама повела этого импозантного мужчину в наше любимое место. Прошлым летом мы объедались там фисташковым мороженым. Я вдруг подумала: когда мама найдет себе мужчину на всю жизнь, у нас с ней больше не будет «своих мест». Она станет много времени проводить с новым мужем. Путешествовать с ним, уезжать на все выходные, открывать для себя новые места и заведения… Но я тут же одернула себя. Так думать эгоистично. Мама заслуживает счастья.

Из этих мыслей меня выдернул дворник, яростно скребущий снег на тротуаре. Леля потянула меня за руку:

– Давай в этот магазинчик зайдем. Я думаю маме еще конфеты купить. Видела в красивой подарочной упаковке…

Я слушала подругу вполуха. С размышлений о маме я снова переключилась на Егора и блондинку. Интересно, где они гуляют в такую погоду? Наверное, тоже греются в какой-нибудь кафешке. Кстати, вкусы у них с Вадимом на девушек, как выяснилось, одинаковые. А потом Корней пойдет провожать блондинку до дома. Точно так же, как пару дней назад провожал меня… Внезапно меня охватила странная грусть. Скорее бы найти Вадима.

Мама позиционирует себя как художник-абстракционист. Когда гости приходят в наш дом и видят мамины картины, они обязательно уточняют, не висят ли они вверх тормашками. Но мама на такие комментарии не обижается. «И за это тебе платят? – удивилась как-то соседка Лидия Аркадьевна. – Я понимаю, портрет там или натюрморт…» Но у маминых картин есть поклонники.

Портреты и натюрморты мама тоже замечательно рисует. Например, в маминой комнате висит мой портрет – маленькая я, точная копия в розовом платье и с белой лентой в волосах. Помню, каким мучением для меня, неусидчивой, оказалось позирование… Но я люблю мамины абстрактные картины. То, что другим на первый взгляд кажется кляксой, на самом деле является настоящим микромиром. Мне нравится угадывать мамино настроение по ее картинам. В зелено-желтом рисунке я вижу мимозу, весну и яркое солнце.

Для меня никогда не секрет, над чем работает мама. Она часто приглашает меня к себе в мастерскую и спрашивает совета. Но последние несколько недель я завертелась в школе с контрольными, да еще и на работу устроилась, поэтому было не до творчества. Мама тоже помалкивала. И только встретив ее на улице с незнакомцем, я поняла, что последнее время она стала скрытной. Свидание с пивозавром не считается. Кстати, для чего мама наглаживала блузку в таком случае, если сразу знала, что с протеже соседки ничего не получится? Я вспомнила, что в тот день она сослалась на какую-то рабочую встречу…

Я приоткрыла дверь и почему-то на цыпочках вошла в мастерскую. Здесь царил полумрак из-за всегда задернутых тяжелых блокираторов света. Дедушка смотрел в своей комнате телевизор, мама еще не вернулась со свидания, поэтому я могла в спокойной обстановке все исследовать.

И сразу же на рабочем столе увидела фотографию. Подошла ближе и взяла ее в руки. С портрета на меня смотрел красивый седовласый мужчина с сережкой в ухе в явно дорогом кашемировом свитере. А пирсинг – эхо бурной и веселой молодости?

Я не знала, каких мужчин предпочитала мама. Обычно она скрывала от нас тех ухажеров, которых выбирала сама. Мой отец имел лишний вес, носил очки и простую мужскую стрижку, изредка отпускал усы – полная противоположность холеному товарищу с фотографии. Глаза с хитрым прищуром, стрижка – волосок к волоску. Он напоминал какого-то голливудского актера и наверняка имел успех у женщин. Ну мама! И молчит! Скорее всего, у них только начало романа, а я уже навоображала себе. Конечно, те женихи, которых находили мы, и в подметки не годились этому красавчику. Интересно, где они познакомились? Мне не терпелось расспросить маму. Я уже давно вернулась домой и даже успела сделать уроки, а ее все нет…

Я прошлась по комнате, разглядывая последние работы на мольбертах, и снова наткнулась на уже знакомое лицо. Портрет. Надо же, и не один… Мужчину мама изображала в разных вариациях. Приглушенный свет красиво падал на одну из картин. Талантливо! Да-а-а, мама определенно влюблена. Где она отхватила такого красавчика?

– Ты что здесь делаешь? – раздалось за спиной так неожиданно, что я подскочила на месте.

В дверях стояла мама. Я так растерялась, что почему-то закрыла один из портретов спиной.

– Да так… – промямлила я. – Давно к тебе не заходила, и ты что-то последнее время не приглашаешь, – добавила я с ехидством.

Мама поняла, что я имею в виду, и заметно смутилась.

– Рассказывай, – потребовала я, – видела вас сегодня у аптеки.

– Разве ты не должна сидеть в это время на уроках? – удивилась мама.

Штирлиц еще никогда не был так близок к провалу, но я решила, что добьюсь правды, несмотря ни на что. В конце концов, имею я право знать, что происходит в личной жизни моей мамы? Она ведь подкалывает меня по поводу моих ухажеров и вместе с дедушкой подглядывает за тем, кто меня провожает. Буду играть по их правилам: никакой неприкосновенности частной жизни. Тот факт, что новые отношения мама держала от нас с дедушкой в секрете, настораживал. Обычно мама со смехом рассказывала о своих свиданиях.

Мы прошли на кухню, мама поставила чайник. За окном уже смеркалось. В свете уличного фонаря хаотично кружили снежинки.

– Даже не знаю, с чего начать, – сказала мама, когда шумный чайник наконец отключился. Мы сидели за столом напротив друг друга. Мама подперла голову ладонью; карие глаза ее лучисто сверкали, а на щеках проступил румянец. Да она помолодела лет на десять! Давно я не видела ее такой.

– Начинай с самого начала, – потребовала я. – Как вы познакомились?

– Не поверишь, но очень банально и по старинке – на улице. Он увидел меня на светофоре.

– А он не маньяк? – насторожилась я.

– Нет, – рассмеялась мама. – Роман бизнесмен.

– Роман, значит, – кивнула я.

Мама, услышав имя своего возлюбленного из моих уст, снова смутилась.

– Зачем же ты собиралась на свидание с пивозавром?

– Никуда я не собиралась, – рассмеялась мама. – Точнее, в этот день мы должны были встретиться с Романом… Лидия Аркадьевна меня с утра врасплох застала. Я бы с тем товарищем поговорила, объяснила, что нам не по пути, но ты и сама с этим справилась.

Мама мне подмигнула. Я вспомнила, в какое глупое положение попала с пивозавром перед Корнеем, и решила перевести тему разговора, тем более что другой мамин ухажер интересовал меня куда больше.

– А что у Романа за бизнес? – спросила я.

– Что-то по переработке мусора. – Моя мама, как и все творческие люди, была далека от делового мира.

– Женат?

– В разводе.

– А почему развелся?

– Я, честно сказать, не лезла с расспросами… У нас еще не такие серьезные отношения.

– Дети есть?

– Детей нет.

– Сколько зарабатывает? Есть вредные привычки? Хронические заболевания?

– Томила! – воскликнула мама. – Я ведь не допрашиваю тебя по поводу мальчиков!

И слава богу! Не хотелось бы рассказывать маме, что мой парень должен денег местной ОПГ…

– Ну а что? – пожала я плечами. – Стандартный набор вопросов для тех, кому за сорок. Сколько, кстати, ему лет?

Словно нарочно шаркая тапками, на кухню вошел дед.

– О чем это вы тут шушукаетесь? – спросил он.

– Да так, – ответила мама и снова мне задорно подмигнула.

Ишь как развеселилась! И что-то она не торопится посвящать отца в свои амурные дела. Но рано или поздно ей придется знакомить бойфренда с «родителями», то есть с нами.

Дед достал кастрюли и принялся греметь, разогревая борщ.

– Дедуль, ты чего сам? – подала я голос. – Попросил, я тебе разогрела бы…

– Да ладно! – дед махнул рукой. – Сиди уже. Вы-то есть будете?

Мы с мамой покачали головами. У матушки моей, судя по всему, от влюбленности пропал аппетит. У меня же суть не в нежных чувствах. В субботу мне все казалось глупой шуткой… до тех пор, пока я не узнала про тимофеевских. С тех пор кусок в горло не лез. А среда между тем стремительно приближалась…

Мама с дедом что-то весело обсуждали, а я снова погрузилась в свои мрачные мысли. Вадим так и не объявился, еще и от Корнея нет вестей. Я встала из-за стола и быстро проговорила:

– Я сбегаю до Лели, тетрадь у нее забыла по географии.

– А уроки?.. – растерянно спросила мама.

– А я уже сделала! – Я подошла к сидящей за столом маме и чмокнула ее в макушку. – Не теряйте.

Снова пришлось облачаться в ненавистный пуховик. Перед тем как выскочить из дома, я проверила телефон. Тишина. Тот факт, что Корниенко тоже пропал, да еще и с какой-то блондинкой, страшно злил. Может, ему все равно, в какие неприятности влип его друг, а я себе места не нахожу.

Уже в подъезде я набрала номер Егора, но он не ответил. Я решительно вышла на большой проспект, а затем, свернув в один из дворов, побежала в сторону дома Корнея по узким дорожкам. Я понятия не имела, какой номер квартиры у Егора и как попасть к нему домой. Действовала на авось. Но сидеть дома сложа руки было невыносимо.

Возможно, это предновогодние чудеса или же такие совпадения случаются, когда следишь за человеком, но Корнея я заметила еще издали, когда подходила к забору его дома. Даже мерзнуть и ждать не пришлось.

Егор вышел за калитку и, как утром, направился в уже знакомую сторону. Я почему-то его не окликнула, а привычно двинулась следом за ним. А когда сообразила, что он снова тащится к дому той девчонки, жутко разозлилась. Уж до тех пор, пока мы не разобрались с Вадимом, можно и потерпеть со свиданиями. Наплевав на все, я со всех ног припустила в сторону Корнея, который уже подходил к подъезду блондинки и ни о чем не подозревал. Бесцеремонно схватила Егора за рукав пуховика. Корней обернулся, вытащил наушник из уха и удивленно посмотрел на меня сверху вниз.

– Как это понимать? – зло спросила я.

– Ты о чем?

– Почему не звонишь?

– А должен? У нас с тобой свидание?

Каков наглец! Я задохнулась от возмущения.

– Ты сказал, что если выяснишь, у кого может прятаться Вадим, то скажешь мне!

– Ну так я ничего не выяснил, – спокойно ответил Корней.

Его спокойствие ужасно действовало на нервы. Как он может не переживать?

– А ты чего так развопилась-то? – продолжил Корней. – И необязательно за мной следить, можно просто позвонить.

Корней полез в карман пуховика и достал смартфон.

– Вот, смотри, это телефон. Тут есть динамик и микрофон. Сюда нужно говорить…

Я пихнула Корниенко.

– Прекрати валять дурака! Ты думал, Вадим прячется у той блондинки?

Егор заинтересованно взглянул на меня:

– Ты с самого утра за мной следишь?

– Я хочу найти Вадима, – устало ответила я. – Ты мне безразличен.

Егор кивнул.

– Что ж, я действительно думал, что Вадим может быть у «той блондинки».

– И кто она? – поинтересовалась я.

– Наша общая подруга. С детства дружим семьями. Ее зовут Маргарита Воронцова, может, слышала?

Я знала только одну Маргариту Воронцову – молодую актрису, которая некоторое, не самое продолжительное время была очень востребованной. Мы с Лелей успели глянуть пару сериалов с ней. Как же я ее не признала издалека? Ну понятно. Актерская среда, все дела. Вот откуда они знакомы.

– Слышала, – кивнула я. Непонятно откуда взявшая ревность так и не проходила. – Красивая очень. Жалко, пропала куда-то и не снимается.

– Ты можешь спросить ее лично, – сказал вдруг Корней, – я как раз к ней иду.

– Зачем мне что-то у нее спрашивать! – буркнула я. – Иди на здоровье! Мне-то что! Если там нет Вадима, то на Маргариту Воронцову мне плевать.

– Жаль, ты очень мне помогла бы, – вдруг сказал Корней, – и я был бы у тебя в долгу.

Иметь в должниках Егора Корниенко показалось мне заманчивой идеей. Но для чего ему мое присутствие в доме у Маргариты Воронцовой, я не могла взять в толк.

– Ну если только в долгу… – многозначительно произнесла я.

Корней самодовольно улыбнулся, снова достал из кармана куртки телефон.

– Секунду!

Приложил трубку к уху. Я покорно ждала развязки событий.

– Марго? Можно я зайду не один? Ага. Буду с… – Корней осмотрел меня оценивающим взглядом. – С подругой.

Я скривилась. Тоже мне, друг нашелся!

– Правда? Отлично! – Егор выдохнул с облегчением. – А то я совсем не знаю, как там и что…

Егору что-то ответил приятный женский голос, и он рассмеялся. А я принялась подпрыгивать от нетерпения на месте. Что он там не знает? Во что хочет меня втянуть?

Маргарита Воронцова жила на девятом этаже, и пока поднимался лифт, мы с Корнеем сначала молча разглядывали друг друга. Первым не выдержал Егор. Когда он заулыбался, я расхохоталась. Корней тоже рассмеялся, и в полутемной кабине я разглядела его милые ямочки. Так мы и хохотали, а лифт полз наверх, в неизвестность. «Это нервное», – решила я. А соглашаться на чужие авантюры для меня сродни прыжкам на граблях.

Маргарита открыла нам дверь и так дружелюбно улыбнулась, что весь мой враждебный настрой тут же куда-то испарился. А еще, что греха таить, не каждый день видишь так близко человека из телика… Я немного смутилась.

– Привет! – поздоровалась она с нами почему-то шепотом.

– Привет! – так же шепотом ответил Корней.

Я удивленно посмотрела на них и просто молча кивнула.

– Это Тома, – представил меня Корней. Надо же, даже не исковеркал мое имя.

– Очень приятно, – продолжала улыбаться Маргарита. Улыбка у нее была открытой и обаятельной. Я не удержалась и улыбнулась в ответ. Тут же вспомнила ее роли, в которых она смотрелась очень органично. Марго играла популярных, красивых и уверенных в себе девчонок. Кажется, в жизни она была такой же.

– Ох, Тома, я так рада, что вы согласились помочь Егору, – залепетала она. Я перевела взгляд на Корнея, но тот только отвел глаза. Понять бы, во что я ввязалась…

Я снова растерянно кивнула. Наверное, Маргарита решит, что я немая.

– У меня уже через полчаса сеанс в кино. Так захотелось развеяться. Я в четырех стенах уже от скуки вою… – Она говорила это быстро, натягивая красивое приталенное пальто. – От Вадима есть новости? – добавила Маргарита обеспокоенно.

– Пока нет, – покачал головой Егор. – Тома, кстати, та самая девушка Вадика.

Марго перестала одеваться и теперь осмотрела меня оценивающим взглядом. Я тут же поняла: между ними с Вадимом что-то было.

– Вот как, – откликнулась Маргарита.

– Вы встречались? – прямо спросила я. Чего ходить вокруг да около? Забавно, что это было моей первой сказанной здесь фразой. Точно, сочтет меня ревнивой истеричкой. Похоже, так оно и было. Понять бы еще, кого именно я приревновала…

Марго явно растерялась от моего вопроса, но все-таки расплывчато ответила:

– Когда-то.

Ее ответ меня удовлетворил. «Когда-то…» – в прошедшем времени. Вот уйдет Марго, и попытаюсь выяснить подробности у Корнея. Припру его к стенке.

– Она пока спит, – обратилась к Корнею Маргарита. – Я все рекомендации оставила на холодильнике. Тома, теперь мне почему-то спокойнее, – сказала она мне. – Если что, сразу звоните!

Я только растерянно захлопала глазами. Кто спит? Надеюсь, она о кошке…

Напоследок Марго чмокнула Корнея в щеку и бесшумно выскочила за дверь.

Мы остались вдвоем в чужом светлом коридоре. Я прислушалась. В квартире было тихо.

– Только не говори, что мы должны сидеть с чужим ребенком, – испуганно проговорила я вполголоса.

– Я думал, у девчонок врожденные инстинкты, – усмехнулся Корней.

– Индюк вроде тебя тоже думал, – проворчала я, не спеша разуваться. С младенцами у меня натянутые отношения. Обычно я видела их издалека и понятия не имела, как за ними ухаживать. Судя по растерянному виду Корнея, он тоже.

Мы разделись и на цыпочках прошли в большую комнату. Опасливо оглядевшись, удостоверились, что младенца здесь нет. Судя по всему, ребенок спал в дальней комнате, куда прикрыта дверь. Мы с Корнеем периодически поглядывали туда с опаской.

– И с чего ты решил, что Вадим может прятаться у Марго? – спросила я.

– Потому что Марго – наша подруга детства, – ответил Корней. – Мы очень близки. Я ведь тебе уже говорил.

– А они давно встречались?

Егор не сразу ответил на мой вопрос. Разлегся на диване с пультом в руках, вытянул длинные ноги.

– Давно, – наконец соизволил ответить Корней.

– Это ребенок Вадима?

– Чего? – Егор посмотрел на меня как на умалишенную и рассмеялся. – Не представляю Рубцова папочкой. Нет, конечно, не Вадима.

Я выдохнула с облегчением. О таких вещах стоит предупреждать.

– Падай рядом, – постучал по дивану Корней. – Нам нужно набраться сил перед тем, как начнется схватка с человеческим детенышем.

– Как зовут детеныша?

– Алиса, – ответил Корней, – ей восемь месяцев.

– Алиса – красивое имя, – сказала я, и мы с Корнеем, не сговариваясь, посмотрели на дверь.

– Кто же отец ребенка?

– Это долгая и не особо красивая история, – нехотя ответил Корней, а я решила, что на самом деле часто сую свой нос в чужие дела. Но остановиться порой просто невозможно. – Марго с отцом ребенка не общается. Если она посчитает нужным, то расскажет тебе. А еще прочтет тебе лекцию о важности предохранения. Учись на чужих ошибках, Тамара.

Я покраснела и отвернулась. Егор, заметив мое смущение, довольно улыбнулся.

– Разве ребенок – это ошибка? – спросила я.

– Когда тебе восемнадцать и ты на пике славы, сложно принять верное решение, – сказал Егор, не отрывая взгляда от экрана. – Да здесь и нет верных решений. Что ни выберешь, все равно станешь прокручивать в голове различные сценарии, что было бы, сделай ты по-другому.

По телевизору шел «Топ Гир». Егор внимательно смотрел передачу, а я не могла перестать думать о Вадиме. Происходящее казалось каким-то бессмысленным. Прошло три дня, а дело так и не сдвинулось с мертвой точки. Кому, когда, куда отдавать деньги? Отпустят ли Вадима после выкупа?..

От нерадужных мыслей меня оторвал громкий детский плач. Егор убавил громкость на телевизоре и красноречиво посмотрел на меня.

– Чего? – рассердилась я. – Это ты вызвался помогать подружке. Я тут при чем? Я видела детей только по телевизору в рекламе детского питания.

– Сама навязалась за компанию.

Я возмутилась:

– Нужна мне твоя компания! Я думала, мы будем разыскивать Вадима, а не работать няньками.

Плач становился настойчивее. Нам не оставалось ничего другого, как подняться с дивана и осторожно направиться к детской комнате. Мы крались, будто к логову злого тролля. Нам еще грабель и зажженных факелов в руках не хватало. В какой-то момент мне стало смешно, и я, расхохотавшись, схватила Егора за руку:

– Слушай, расслабься. Что мы, вдвоем не справимся? Она меньше нас в два с половиной раза! По крайней мере, тебя – точно.

Я осмотрела Егора, рост которого точно за сто восемьдесят сантиметров.

– А если ей придется менять подгузники? – с ужасом произнес Корней.

Это мне в голову пока не приходило. Меня гораздо сильнее волновало, как мы сможем успокоить Алису, потому как плач не прекращался.

– Эту проблему мы решим по мере поступления, – философски сказала я, – пока нам нужно ее успокоить.

Но сказать легко, а как это сделать? Впервые в жизни я взяла младенца на руки, но Алиса продолжала орать так, что у меня закладывало уши.

– Сделай же что-нибудь! – взмолился Корней.

– Что? – огрызнулась я. – Она меня впервые в жизни видит! Конечно, я ей не нравлюсь. И если ты такой умный…

Я вспомнила о рекомендациях на холодильнике, бесцеремонно вручила орущую Алису Егору и метнулась на кухню.

Детский крик по-прежнему стоял у меня в ушах. Я несколько раз прочитала одну и ту же строчку в записке, стараясь понять неразборчивый почерк Маргариты. До меня не сразу дошло, что в комнате вдруг стало как-то подозрительно тихо. В первую очередь полезли в голову глупые мысли о том, что Корней мог навредить ребенку. Я поскакала обратно в комнату, где Егор носил Алису на руках из стороны в сторону и напевал песню «От винта»:

– От-от-винта… – не выдержала и подпела я.

Егор развернулся и, явно стушевавшись, уставился на меня. Алиса молча разглядывала его лицо и неуверенно улыбалась. Теперь, когда она не орала, да еще и с нового ракурса, я смогла лучше разглядеть малышку. Алиса оказалась копией Маргариты. И это очень хорошо, подумала я. Наверное, было б настоящей пыткой для Марго, если бы дочь походила на своего отца, которого вычеркнули из жизни…

– Кто-то тоже любит «Смешариков», – засмеялась я.

Корней немного растерянно усмехнулся.

– Ага, как видишь, я ей понравился.

Алиса покорно сидела на руках у Корнея. Мне даже стало немного обидно, что успокоить ребенка удалось именно ему. Правда, мне и в голову не пришло запеть. Я просто носилась с Алисой по комнате как полоумная.

– Держи, – Егор протянул мне ребенка. Алиса от такого расклада тут же скуксилась и снова начала плакать.

– Та-ак, – недовольно протянул Егор, – ясно.

Он снова прижал к себе малышку, и та сразу замолчала.

– Ты имеешь успех у женщин помладше, – заметила я. – Ладно, неси ее на кухню. Будем кормить.

На кухне мы с Корнеем, как два слепых котенка, уткнулись в рекомендации на холодильнике.

– А что едят дети в этом возрасте? – спросил Корней, оглядывая Алису, которая теперь покорно сидела в своем детском кресле и ждала, что же мы ей предложим. – Им уже можно давать чипсы?

– Сомневаюсь, – покачала я головой.

– А мороженое?

– Ты прикалываешься надо мной? – рассердилась я. Тут же указала на кухонный стол, где стояло несколько баночек с детским питанием. – Вот!.. Тут все: овощи, фрукты…

С горем пополам мы разобрались, что овощи нужно сначала подогреть. Алиса все это время с интересом наблюдала за нашими метаниями по кухне.

– Кабачок и брокколи, – прочитал Егор. Открутил крышку, и тут же послышался щелчок. – Фу-у, ну и вонища!

Его кислое выражение лица очень повеселило Алису. Она так забавно расхохоталась, что мы тоже непроизвольно улыбнулись.

– Не думал, что дети такие милые, – сказал Егор.

– Аналогично, – согласилась я, разогревая питание. – Попробуй, не слишком горячо?

Я протянула ложку Корнею, но тот, снова учуяв запах, только закашлялся.

– С ума сошла? Сама это пробуй!

– Я овощи не ем.

– Совсем? – удивился Егор.

– Морковный торт считается?..

Алису мы накормили с горем пополам. При этом измазались так, что Корнею пришлось застирывать толстовку. Далее последовал час развлечений. Сидеть у меня на руках Алиса по-прежнему отказывалась, а я не особо и расстраивалась по этому поводу. Гораздо больше мне нравилось наблюдать за этими двумя со стороны. Егор, оказывается, отлично ладил с младенцами, что, судя по всему, для него самого стало открытием. Он качал Алису на руках, а она весело верещала. Наконец-то, видя меня, малышка хотя бы перестала плакать, что уже радовало.

– Неужели она к тебе привыкла? – заметил Егор. – А то я уже хотел посоветовать тебе сходить в церковь.

– Отстань, – огрызнулась я, протягивая руки к Алисе. Она тоже потянулась ко мне, и это привело меня в неописуемый восторг, хотя до этого мне казалось, что я прекрасно проживу и без ее «признания». Но нравиться улыбчивому младенцу, оказывается, приятно. Почему-то я испытала радость и гордость за себя.

За вечер мы так сработались и привыкли к Алисе, что даже бесстрашно поменяли ей подгузник. Действовали четко и слаженно, как настоящая команда.

Когда Алиса, утомившись, уснула, мы с Егором переложили ее в кроватку, а сами рухнули на диван без сил. А ведь просидели с ребенком всего один вечер. Не представляю, как справляется Маргарита…

Лежали, касаясь друг друга плечами, и смотрели в потолок.

– Как думаешь, когда она сможет вернуться в кино? – спросила я.

– Кто? Марго?

– Ну не Алиса же.

– Пока она расставила приоритеты.

– А ведь я видела ее в сериале… В том, где она играла приезжую девушку и покорила Москву. Почему отец ребенка не помогает Марго? Козлина! А ее родители что?

– Тома, ты снова лезешь не в свои дела, – непривычно мягко остановил меня Егор. Я удивленно посмотрела на Корнея. Даже в темноте было заметно, как блестят его глаза.

Когда вернулась Марго, я уже успела немного вздремнуть на плече у Корнея. Все-таки маленькие дети очень выматывают.

Судя по счастливым глазам, Маргарита ходила в кино не одна. И хотя она для меня чужой человек, я от всей души за нее порадовалась. Вот было бы здорово, если б Марго встретила достойного человека.

– Как вы провели время? – спросила Маргарита. Вместе с ней в квартиру ворвался морозный воздух и запах цитрусовых сладких духов.

– Корниенко – настоящий усатый нянь, – доложила я. – Советую тебе обращаться к нему почаще.

Егор одарил меня грозным взглядом. Хотя, как мне показалось, он был совсем не против помочь подруге детства. Корней сам не ожидал, что так поладит с Алисой.

– Ну а ты как проветрилась? – спросил Егор.

– Ох, просто замечательно! – засмеялась Маргарита. И по ее звонкому счастливому смеху я поняла: точно влюбилась.

– А фильм как? Достойный? – Егор сделал акцент на последнем слове. Видимо, он тоже догадался о переменах в личной жизни Марго. Как мило, Егор беспокоится? Или ревнует? А вдруг и они встречались? Я осмотрела их подозрительным взглядом и тут же себя одернула. Мне-то какое до этого дело? Но нет, похоже, Корней действительно беспокоился, что подруга снова свяжется с подлецом.

– Очень достойный, – глядя в глаза Егору, шепотом ответила Маргарита и снова рассмеялась.

Встретившись со мной взглядом, Марго вновь стала серьезной и спросила:

– От Вадима нет новостей?

Я только покачала головой.

– И вы просто отдадите бабки?

Я только раскрыла рот, что сообщить, что мы пока не собрали нужную сумму, как Егор ответил вместо меня:

– А куда нам деваться? Вечно приходится вытаскивать его изо всякого дерьма.

Я до сих пор не могла поверить, что Вадим может так поступить. В школе он казался совсем другим… За пару лет девичьей влюбленности я не замечала в нем такого безрассудства. Как оказалось, он может доставлять близким большие проблемы.

Когда Марго закрывала за нами дверь, негромко попросила:

– Как только станет что-то известно, сразу мне звони.

– Зря я только тебя потревожил, – покачал головой Егор.

– Ничего не зря! Я должна знать. Конечно, в последнее время мы не так часто общались… – Внезапно Марго снова перевела на меня взгляд: – Тома, мы с Вадимом правда пытались встречаться. Это была первая влюбленность, в седьмом классе.

Я смутилась. Неужели у меня на лице написано, что я все-таки ревную?

– Да что ты, я ж ничего… – забормотала я растерянно, чем очень повеселила Корнея. Он так ехидно улыбался, что хотелось спустить его с лестницы.

– И вообще, ребята, спасибо вам огромное! – горячо поблагодарила нас Марго и даже приложила руку к груди. – Не помню, когда я уже вот так куда-нибудь выбиралась. Мне это правда необходимо…

С Марго мы попрощались очень тепло. Когда вышли на улицу, я неожиданно спросила:

– Снова пойдешь меня провожать?

– Куда ж я денусь, – вздохнул Егор. – Когда-то же мне должна улыбнуться удача, и я заполучу твой поцелуй.

Он говорил это нарочно, ожидая, что я снова возмущенно развоплюсь. Но я спокойно ответила:

– Когда-нибудь, но точно не в этот раз.

Снег больше не шел. Теперь он нарядно искрился на деревьях и крышах зданий. Мы шли к моему дому через сквер, мимо утонувших в сугробах скамеек, и обсуждали возможные дальнейшие действия по спасению Рубцова. Среда уже послезавтра. Наверняка со мной свяжутся еще раз, чтобы сказать, где оставить деньги. Корней сказал, что все-таки найдет для Рубцова нужную сумму. Я тоже пообещала отдать свои честно накопленные. Когда я сообщила об этом Егору, мне показалось, что в его глазах затаилась грусть.

– Ты ведь его даже не знаешь, – сказал он.

Как выяснилось, Вадима я действительно не знаю. Хотя мне казалось, что за пару лет слежки у меня четко сложилась картинка в голове. Но это все образ из интернета.

– Ты его хорошо знаешь, – ответила я, – и готов отдать за него выкуп. Для меня этого достаточно.

К тому же я упрямо вбила себе в голову идею спасения Рубцова. Вадим это точно оценит. Будет помнить мой поступок всю жизнь и точно больше не посмотрит в сторону других девчонок. Но этими соображениями с Егором я делиться не стала.

За разговорами я даже не заметила, как мы дошли до моего дома. Во всех окнах подъезда не горел свет.

– Странно, – пробормотала я. – Пробки, что ли, выбило?

– Вот видишь, как хорошо, что я тебя проводил, – сказал Егор, тоже задрав голову и посмотрев на темные окна.

Мы зашли в подъезд и, подсвечивая фонариками на телефонах, осторожно подошли к лестнице. Лифт, конечно же, не работал. Чтобы я не навернулась, Егор взял меня за руку и повел за собой.

– Какой у тебя этаж?

– Четвертый, – почему-то шепотом ответила я.

Когда мы поднялись на мой этаж и остановились у двери квартиры, я по-прежнему не отпускала ладонь Корнея. Фонарик в свободной руке неловко дрожал от каждого моего движения.

– Зачем ты меня все время провожаешь? – задала я глупый вопрос, который внезапно пришел мне в голову. – Неужели правда из-за поцелуев?

– У тебя, Тамара, одни поцелуи в голове, – усмехнулся Егор, будто не он обычно начинал эти разговоры. – Я просто о тебе беспокоюсь, напарник. А если тебя тут в подъезде по черепушке кокнут? Я один буду отдавать всю сумму за этого придурка?

– Какой же ты… – прошипела я.

Егор негромко рассмеялся. Сжал мою ладонь, притянул к себе и крепко обнял. И снова привычный, уже родной аромат духов – прохладный озоновый ветер. (21f79)

– Спокойной ночи! Будут новости – сразу пиши, – сказал Корней, отстраняясь.

– Угу, – пробормотала я, все еще пребывая в странных чувствах после наших объятий. Он обнял меня так непринужденно, словно для него это ничего не значило. Я же от охватившего вдруг волнения несколько секунд не могла пошевелиться…

В квартире было темно и тихо. Дедушка, видимо, уже спал. Я разулась и на цыпочках прокралась мимо кухни. Зажженные свечи горели на подоконнике. Мама сидела за столом, смотрела в светящийся экран телефона и широко улыбалась. Вот она, прочитав сообщение, негромко рассмеялась и принялась печатать ответ. Я тут же вспомнила счастливое лицо Маргариты. Все влюблены и наполнены счастьем… Я рада за маму, да и за Марго тоже… А еще наконец я призналась себе в самом главном: когда Егор сказал, что беспокоится обо мне, внезапно возникло острое желание его поцеловать.

Спала я плохо. Мне снился странный сон, в котором мы с Вадимом угнали чужую машину и мчались по трассе на огромной скорости.

На нас, обдавая светом ярких фар, одна за другой летели фуры, но Рубцов резко уворачивался. Я жмурилась от света и хваталась за сиденье. В машине играл тяжелый рок. Периодически я оборачивалась, поглядывая, нет ли за нами хвоста. В одну из таких проверок обнаружила не пристегнутую ремнями безопасности Алису, которая ползала по заднему сиденью. Я сказала Вадиму, что это опасно, ведь мы едем очень быстро. А еще нас оштрафуют, потому что таких маленьких детей нужно перевозить в автокресле. Вадим рассмеялся: тачка угнана и штраф за Алису погоды не сделает… Смех его был каким-то жутким и неприятным. А я страшно переживала за Алису и проснулась в холодном поту. Проверила телефон, но сообщений от Вадима не было. На всякий случай набрала его номер, но абонент по-прежнему недоступен. Проворочавшись, я так и не могла уснуть. За окном плыла полная луна, мрачно летел редкий снег.

После неприятного сна и бессонной ночи я выползла из кровати разбитой. Учиться осталось два дня, но у меня уже не осталось моральных сил на школу. Я лишь лениво поковыряла ложкой овсянку: от неопределенности и переживаний неприятно подташнивало.

Перед моим выходом из дома мама сообщила, что вечером у нас важный ужин. Я сразу поняла, в чем дело. Теперь, когда я знала, что мама в отношениях, думаю, она решила познакомить нас со своим бойфрендом. Что ж, если у них все серьезно, то, может, и правильно. Чего тянуть? Только я поняла, что теперь волнуюсь еще больше.

Занятий в школе уже практически не было, поэтому на уроках каждый занимался чем хотел. В декабре в школу привели практикантов, которые не особо жаждали завладеть нашим вниманием. На уроке литературы Леля внаглую сначала упаковывала подарок для младшей сестры, а на физике принялась за свои браслеты дружбы из ярких цветных ниток, которые мы с ней носили уже третий год. Своими обменялись пару лет назад как раз в канун Нового года. Прошлой зимой я подарила такой же Насте. В этом году Леля снова за них взялась. Она даже нацепила очки, которые в ходе работы сползли ей на кончик носа, из-за чего Леля походила на бабушку, вяжущую свитер внучатам. В классе было прохладно, поэтому, когда Лелька еще и шарф накинула на плечи, я не удержалась и рассмеялась. Мой смешок остался незамеченным, потому как урок практиканта превратился в настоящий балаган. Мы не хотели больше учиться, он – преподавать. Все мечтали наконец свалить на заслуженные каникулы, поэтому галдели и обсуждали, кто, где и с кем встретит Новый год.

– Ты что, решила подпольное производство открыть? – спросила я.

– Что? – рассеянно подняла на меня глаза Леля. Затем поправила очки. – Не поверишь, но столько заказов что-то… Рассказала девчонке в секции, она попросила связать подругам. Еще сестренка хочет своим подружкам на Новый год подарить. Думаю, для маркетплейса, может, партию сделать?

– Ну ты бизнесвумен! – Я похлопала Лелю по плечу. – Дружба нынче мейнстрим?

– У меня еще лишние остаются, – вздохнула Леля. – Тебе надо? Подаришь кому-нибудь на Новый год.

Подруга придвинула ко мне пару браслетов.

– Кому? – пожала я плечами, но браслеты все-таки взяла. – У меня всего две подруги: ты да Настя. Будто тебе неизвестно.

– Вадиму подари, – сказала Леля, – если он еще найдется…

– Типун тебе на язык! – испуганно произнесла я, а Лелька ойкнула и принялась креститься.

– Что там у вас происходит? – все-таки обратил на нас внимание практикант.

Мы с Лелей пригнулись, будто таким образом станем невидимыми.

– Рубцов так и не объявился? – шепотом поинтересовалась Леля.

Я только покачала головой.

– Очень плохо ночью спала, – пожаловалась я, – завтра уже среда.

– Ой мамочки!.. А деньги?

– Корней сказал, что найдет.

– Кошмар! Тебе столько переживаний, еще и с этим недалеким общаться приходится…

Мне впервые захотелось возразить, что Корней не так уж плох… Грубоватый – да, но точно не тупой. Леля удивилась бы, если бы я возразила. А вспомнив о своем внезапном душевном порыве поцеловать Егора в подъезде, даже головой тряхнула, чтобы прогнать от себя это наваждение.

– Нормальный он, – все-таки сказала я.

Но Лелька уже погрузилась в мысли об освобождении Рубцова.

– Как же вы передадите деньги? А главное, кому?

– Остается только ждать новых сообщений. А если так и не объявится, в полицию заявим, – твердо сказала я. Вчера Егор говорил, что Вадима хватилась только домработница тетя Валя – та, что открывала нам дверь в прошлый раз. Но мы ведь ей не говорили, что от Вадима пришло странное сообщение, не стали пугать женщину. Корней сказал, что родители Вадима на гастролях и об отсутствии сына, скорее всего, не знают.

Я еле высидела до конца занятий. Денек обещал быть жарким. Сегодня у меня еще одна рабочая смена, вечером – знакомство с маминым бойфрендом. Честно сказать, я даже не представляла, как все пройдет. Мама никогда не спешила знакомить нас со своими ухажерами, а тут… Да еще и этот портрет в мастерской.

Мне казалось, что наша встреча пройдет максимально неловко. Дед наверняка устроит допрос, словно он бывший генерал КГБ, мама жутко засмущается, а я… А что я? Вернусь с работы как выжатый лимон. И все мои мысли, как ни крути, заняты пропажей Вадима. Скорее бы увидеться с Настей. Она разрядит обстановку и хотя бы ненадолго отвлечет меня от переживаний.

Дома я наскоро сделала физику на завтра, прочитала параграф по географии и засобиралась в ТЦ. С Настей мне хотелось встретиться безумно, а вот с Ирмой – не очень. Степа сегодня скинул эсэмэс, что мое пальто все-таки обнаружилось в гримерке. Надеюсь, эта дурында не испортила его. Не была б у меня сейчас забита голова заботами, я нашла бы способ ей отомстить. Ирме крупно повезло.

Однако жизнь умеет преподносить сюрпризы. Едва я явилась на работу, как Настя перехватила меня у гримерки. Я удивилась, что подруга поджидает в коридоре, в нетерпении подпрыгивая на месте. Она уже переоделась и, как обычно, выглядела на все сто. Здорово, когда человек красиво и органично смотрится в любом наряде. А вот попробуй классно смотреться в костюме Медведя…

– Привет! – вяло отозвалась я. – А ты чего так светишься?

– Я такое узнала про Ирму, – возбужденно начала Настя, – строит из себя королеву красоты, а на самом деле…

Настя замолчала, создавая интригу.

– Да что такое? – поторопила я подругу.

– Переодевайся, я тебе покажу!..

Что ж, я заинтригована. Первым делом проверила свои вещи: все на месте, только пуговиц на пальто не хватало. Я страшно расстроилась. Мама меня убьет: пальто-то новое. Переодеваясь в свой костюм, я поглядывала на лежащий на столе телефон. Но новые уведомления не приходили.

– Что это с тобой? – удивилась Настя. Я решила, что расскажу ей обо всем, когда Вадим найдется. Для меня мучение снова рассказывать эту историю.

– Да так, все в своих мыслях, – кисло улыбнулась я. – Сегодня вечером мама нас со своим новым парнем знакомит.

– Ну и что тебя не устраивает? – удивилась Настя, держа медвежью голову в руках. – Вы ж сами мечтали найти ей принца на белом коне.

– Одно дело – сами. А другое, когда она за нашими спинами влюбилась в какого-то мужика…

– Так это же чудесно! – звонким голосом отозвалась Настя. – И еще лучше, когда сама. Чаще это и есть по-настоящему. А ты ведешь себя просто эгоистично! Тебе ведь уже не пять лет, чтобы ревновать маму.

Я пожала плечами и забрала у Насти медвежью голову. Я только за, если у мамы наладится личная жизнь, но почему-то волновалась. Все-таки такой опыт я проживала впервые. Получается, у меня намечается новый папочка? К такому жизнь меня не готовила. Слишком много событий за последние несколько дней.

– Что там с Ирмой-то? – напомнила я, снова кинув горестный взгляд на свое пальто.

Дверь отворилась, и мы с Настей быстро оглянулись. В гримерку вошел Степа.

– Тук-тук! – громко проговорил он, внимательное оглядывая небольшое помещение. – Вы не переодеваетесь?

– Будто тебя это когда-то смущало, – буркнула Настя и взяла меня за руку. – Пошли за стол.

Пока мы усаживались, Степа лениво стягивал куртку. В гримерке запахло крепкими сигаретами.

– Накурился-то! – поморщилась Настя.

Я сидела за столом, подперев подбородок кулаком, и ждала, пока Настя вытащит из своей бездонной сумки компромат на Ирму.

– Вот! – наконец она достала журнал. Я быстро прочитала название – какое-то городское рекламное издание. Такие обычно лежат на ресепшен в салонах красоты. – Смотри, узнаешь?

Я принялась разглядывать открытую Настей страницу. Статья про областной конкурс талантов среди старшеклассников. Какие-то незнакомые ребята в странных костюмах. Что за постановка такая, интересно? Особенно забавно смотрелись парни в лосинах. Что Настя говорила про месть Ирме? Какой-то из этих чудиков – ее бывший?

– Ну? – спросила я.

– Что «ну»? – нахмурилась Настя. – Ты никого не узнаешь?

– А кого я должна узнать? – не понимала я.

– Ох, ла-а-адно, – протянула Настя. А затем ткнула пальцем в незнакомую полную девчонку, которая стояла с краю. Затерялась среди других, сразу и не заметишь.

– И кто это? – я склонилась ниже, чуть носом не уткнувшись в раскрытый журнал.

– Тома, ну ты и тормоз! Ирма, кто еще!

– Ирма? – ахнула я. – Она тут килограммов на двадцать больше!

– А я о чем? Сама бы не признала, если б не прочитала статью. Здесь перечислены все лауреаты конкурса. Не так-то много Ирм Квятковских в нашем городе. Да ты приглядись получше! Это точно она.

Теперь и я угадывала знакомые черты лица. И правда, на фотографии была Ирма. Знакомая прическа, улыбка – сдержанная, скромная, одними уголками губ. Сейчас Ирма практически не улыбалась, ну разве когда мы получили приглашение на вожделенный ею корпоратив. Но она другая на этом снимке!.. И я не про вес, хотя, конечно, изменения поражали. Ирма казалась такой забитой и несчастной, и ни капли привычной стервозности.

– Ирма толще на двадцатку? – заинтересовался Степа. Переоделся в свой костюм и присоединился к нам. – Ну-ка, покажите!

Мы втроем склонились над журналом и разглядывали старый снимок.

– Где ты раскопала вообще его?

– На балконе валялся. Я за коробкой с елочными игрушками полезла и увидела… Это бесплатное городское издание, его в ящики толкали. Там анонс на обложке и фото.

– Это какой же год?

– Мне кажется, прошлый…

– Иди ты! Она не могла так быстро похудеть.

– Почему не могла?

– Так это Ирма, что ли?

– Степа, не тупи! – это мы уже хором.

– Что здесь происходит? – неожиданно раздался резкий голос Ирмы.

Мы подняли головы и посмотрели на дверь. Ирма сверлила нас сердитым взглядом. Как обычно, хмурая и готовая в любой момент броситься в атаку.

Я непроизвольно закрыла страницу руками, а Настя пожала плечами.

– Да так, архивные фотки смотрим. Нельзя?

– Чьи фотки? – строго спросила Ирма, направляясь к нам. Она даже не сняла верхнюю одежду.

– Тебе какая разница? – нахмурилась Настя.

– Я слышала, как вы меня обсуждали. – Ирма внезапно перевела злой взгляд на меня. – Как ты, Литвинова, обсуждала!

– Я одна, что ли? – возмутилась я. – Много чести тебя обсуждать! И что ты ко мне прицепилась? Влюбилась, что ли?

– Ага! – расхохоталась Ирма. – Твой пыльный косолапый костюм меня привлек. Вонючий, который моль проела!..

Ну это она погорячилась. Костюм, конечно, не первой свежести, но не так все с ним плохо. Периодически отец Ирмы сдавал наши наряды в химчистку.

– И валенок твой, свалявшийся на голове, – не унималась Ирма.

– Сама ты валенок! – рассердилась я. Пришла и оскорбляет с порога.

Ирма неожиданно подскочила к столу и вырвала из моих рук журнал. Судя по тому, как изменилось ее лицо, статья была ей знакома.

– Откуда это у вас? – взвизгнула Ирма.

– С балкона, – охотно объяснил Степа, – с игрушками елочными лежал…

Думаю, если бы журнал попал только к нам в руки, Ирма не так сильно разозлилась бы. Но Степа тоже увидел ее прежнюю, и, судя по реакции, Ирма была в бешенстве.

– Это ты притащила? – заорала она снова почему-то на меня.

– Опять двадцать пять! – уже не на шутку вскипела и я. – У тебя ко мне что-то личное?

– Это ты прицепилась ко мне! – продолжала Ирма. – Надо было твою дешманскую одежду сжечь, а не только пуговицы оторвать!

Это стало последней каплей. Не на шутку рассердившись, я взгромоздилась на стол и вцепилась Ирме в волосы. Степа, присвистнув, достал из кармана красного халата смартфон. Настя кинулась нас разнимать.

– Зачем ты испортила мое новое пальто? – орала я.

– Оно уродское и стоит три копейки! А-а-а! Отпусти моя волосы!

– Ты! Испортила! Мое! Новое! Пальто!

– Это месть за жвачку в моем сапоге, дура!

Ирма рванулась, но я и не думала отпускать ее космы и, не удержав равновесия, повалилась на пол вместе со столом. Стол прижал ногу Насти, которая тщетно пыталась нас разнять. Настя заорала от боли благим матом. Мы с Ирмой продолжали бороться, уже лежа на полу. Учитывая, что я в мохнатом костюме, а Ирма не успела снять шубу, со стороны мы были похожи на двух настоящих медведей, схватившихся на водопое за одну рыбину. Степа, ума палата, убрав телефон, не придумал ничего лучше, чем разнять нас при помощи порошкового огнетушителя… Теперь уже орали все.

– Вы с ума сошли?! – прогремел мужской голос. У меня даже уши заложило. Мы, отплевываясь от порошка, поднялись на ноги и уставились на отца Ирмы, Олега Валентиновича. Он редко заходил к нам, доверяя управление дочери, но теперь, кажется, будет заглядывать в гости почаще. Надо же произойти такому недоразумению именно в этот день…

Костюмы испорчены, выступление – тоже. Из зала уже доносилась веселая новогодняя музыка. Придется сегодня «снежинкам» и Степе отдуваться без нас.

– У меня серьезная организация! – продолжал вопить Олег Валентинович. Ирма вжала голову в плечи, как черепаха. Мы стояли молча по струнке, словно провинившиеся дети. Особенно забавно смотрелся ребенок-переросток Степан с огнетушителем наперевес.

Пока на нас орал начальник, я слышала, как в моей сумке вибрирует телефон. И я подумала, что это может быть Вадим. Вскоре Олег Валентинович выдохся и приказал сдать наши с Настей костюмы в химчистку, а в гримерке навести идеальный порядок.

– Забудьте про эти фотографии! – выкрикнула Ирма, когда Олег Валентинович ушел. Взяла журнал и выскочила вслед за отцом, громко хлопнув дверью.

– Фотографии как фотографии, – первым нарушил звенящую тишину Степа. – Ирма красивая. Как думаете, толстушкой она добрее была?

Мы с Настей ничего не ответили. Подруга с сожалением осматривала испорченный костюм и потирала ушибленную ногу. Я метнулась к сумке и достала телефон. Сообщений от Вадима не было, зато Корней спросил: «Как ты?» Я оглядела нашу гримерку, засыпанную порошком, да еще и с перевернутым столом, и, немного подумав, напечатала: «Норм. Но от Вадима вестей нет». Ответ пришел незамедлительно: «Держи в курсе». А следом еще одно: «Береги себя». Почему-то я не сдержала улыбку.

– Затеяла драку и еще улыбается, – проворчал Степа.

– На фига ты огнетушитель-то схватил? – проворчала Настя.

– Тошно мне уже от вас в женском коллективе, – пожаловался Степа, показав двумя пальцами на горло. Бросил огнетушитель и вышел из гримерки.

– Да уж, некрасиво вышло, – покачала я головой. – А ты зачем этот журнал притащила?

– А я чего? Думала, просто поржем. Кто ж знал, что у нее такая истерика будет, – шепотом добавила Настя, будто Ирма в любой момент могла вернуться.

– В любом случае мы остались без смены и без денег, – озадаченно произнесла я. А у меня каждая копеечка была на счету.

– В общем, все хороши, – вздохнула Настя.

Мы принялись за уборку. Когда снова зазвонил телефон, я вздрогнула. Но это был не Вадим, а мама.

– Что такое? – взволнованно спросила я. Мама знает, что я сейчас на работе, и просто так не позвонит. – Что-то с твоим бойфрендом? У нас все в силе?

– Томила, я поэтому тебе и звоню, – растерянным голосом отозвалась мама. – Роман ни в какую не хочет к нам идти. Уперся, как маленький ребенок.

Мама тяжело вздохнула.

– Говорит, что еще не время. А я почему-то решила, что вчерашний наш с тобой разговор – знак. Чувствую себя последней дурой.

– Мам, – осторожно начала я, – не торопи события.

– Да-да, – согласилась мама. – Конечно! Просто мне казалось, что мы уже договорились… А он снова на попятную. Ты права, он просто не готов.

– Не расстраивайся, мы праздничный ужин все равно устроим, втроем, – успокоила я маму, – я, ты и дедушка. Давно так не сидели. Репетицию Нового года проведем.

Да и мне не помешает забыться ненадолго после такого сумасшедшего рабочего дня. Я вздрагивала от каждого нового уведомления на телефоне.

– Ох, Тома! – мама рассмеялась. Голос ее потеплел. – Конечно!

Я положила трубку и зачем-то снова зашла в сообщения. Перечитала последнее эсэмэс от Егора. Захотелось написать какую-нибудь глупость ему в ответ… Но я подумала о Вадиме и почувствовала угрызения совести. Внутри перемешалось столько ощущений, желаний, эмоций… И пока я не знала, как со всем этим поступить.

Уже стемнело, когда мы устранили последствия нашей с Ирмой драки. Домой я возвращалась позже, чем обычно заканчивалась рабочая смена. Все это время не покидала одна мысль: завтра среда. Думая об этом, я оттирала порошок с паласа, протирала мебель, приводила в порядок свой костюм… Настя жаловалась на нового бойфренда, но я либо не отвечала ей, либо ляпала что-то невпопад. Но подруге не нужны мои советы, ей просто хотелось выговориться. Потом она поняла, что каши со мной сегодня не сваришь, и мы, приведя гримерку в порядок, распрощались.

К вечеру мороз набирал силу. Еще и троллейбуса, как назло, долго не было. В конце концов до дома я добрела только в начале десятого. Лампочка на нашем этаже снова не горела, и я вспомнила, как мы с Егором здесь прощались. Тогда меня переполняло чувство радости.

На площадке витал запах жареной курицы. Похоже, мама восприняла всерьез мое предложение устроить репетицию Нового года. Даже с горячим заморочилась. Я так замерзла на улице, что мне не терпелось скорее попасть домой: там тепло и вкусная еда.

Однако дверь мне открыли не сразу. Лишь после третьего звонка на пороге появился дедушка. Из комнаты доносились голоса. Я удивилась:

– У нас гости?

– А то как же! – весело откликнулся дед. – Роман Викторович пришел. Мать тебя еще утром предупреждала. Голова ты молодая, садовая. В одно ухо залетает, в другое вылетает.

Я ничего не понимала. Мама пару часов назад жаловалась на то, что Роман не хочет торопить события. Неужели дед не в курсе? А этот таинственный ухажер вдруг решил сжалиться над мамой и все-таки снизойти до нас, простых смертных? Я почувствовала раздражение, но тут же себя одернула. Сегодня я уже дала волю эмоциям, и вот к чему это привело. Да я даже не знакома с человеком, не видела его ни разу, но зато успела обидеться!

Я поспешно сняла верхнюю одежду и прошла в комнату. Мне не терпелось увидеть мужчину, похитившего спокойный сон и аппетит у моей мамы. Роман сидел за праздничным столом: кашемировая водолазка, дорогие часы, неизменная серьга в ухе, а еще красивые ровные зубы. Роману бы рекламировать зубную пасту… или, на худой конец, поделиться контактом стоматолога. Эх, красивый мужчина! Я даже немного оробела. Вся моя решительность, с которой я собиралась ворваться в комнату, куда-то испарились.

– Привет, Томила! – улыбнулся Роман.

– Здравствуйте! – отозвалась я.

Мама заметно напряглась, пытаясь разглядеть нашу реакцию. Дед же, прошедший в комнату вслед за мной, сиял от счастья. Вот кто больше всего желал устроить мамину личную жизнь.

Мама представила меня Роману. Я отметила его смущенную улыбку. Может, действительно застеснялся и поэтому не захотел с нами знакомиться?

– А чего в тишине сидим? – спросила я, чтобы немного разрядить обстановку. Заметила, что они уже поели. – Дед, может, музыку мою включим? Оторвемся?

– У меня от твоей музыки только тромб оторваться может, – проворчал дед.

Роман расхохотался. Эффект был достигнут: напряжение снято. Мама заметно расслабилась и заулыбалась.

– Тома! – воскликнула она. – Ты ведь с работы. А я тебя и не покормила. Садись скорее за стол.

Я покорно уселась, а мама выскочила из комнаты.

– Тома, вы уже работаете? – удивился Роман. – Лена говорила, что вы учитесь в одиннадцатом классе.

– Да, я подрабатываю после уроков, – нехотя отозвалась я. Не всегда хочется первому встречному рассказывать, что ты трудишься Медведем. Чтобы Роман вдруг не подумал, что мама эксплуатирует детский труд, я поспешно добавила: – Это моя инициатива. Подруга попросила помочь перед Новым годом.

– И кем же вы трудитесь, если не секрет? – улыбнулся Роман.

– Я работаю с детьми, – ограничилась я таким ответом. Не думаю, что Роман на самом деле заинтересовался моим «бизнесом». Наверняка спросил из вежливости.

– А я так и не могу понять, где она работает, – махнул рукой дед. – Сколько ни спрашиваю, наводит тень на плетень.

Я поднялась из-за стола и извинилась.

– Пойду узнаю, может, маме нужна помощь.

На кухне мама поспешно разрезала пирог с картошкой и курицей. Я подошла ближе и взяла из ее рук нож. Мама слишком суетлива и взволнованна. Она растерянно посмотрела на меня, и по взгляду я поняла, что в мыслях мама продолжает сидеть за столом рядом с Романом.

– Ты ведь сказала, что он не сможет прийти, – шепотом сказала я, оглянувшись на дверь.

– Это правда, он не мог…

– Что же изменилось? – с подозрением спросила я.

– У Романа свой бизнес, он занятой человек, понимаешь? А я организовала все, с ним не посоветовавшись, подумала, что пришло время, – мама так тараторила, будто оправдывалась передо мной. – Глупо поступила, наверное, да?

– Ничего не глупо, – успокоила я ее, взяв за руку. – Для него неважно, для тебя – еще как! Так почему он поменял свое решение?

– Понял, что я сильно расстроилась. Боже, какая я дура! – Мама грустно улыбнулась. – Изменил свои планы, и вот… он здесь.

Мама указала рукой на подоконник, где стояла ваза с огромным букетом роз. Как же я сразу ее не заметила? На кухне витал сладковатый запах цветов.

– Очень мило с его стороны, – вынуждена была признать я. Так и не могла понять, как отнестись к произошедшему. Видимо, я просто так беспокоилась о маме, что мне все казалось подозрительным. Хотелось, чтобы она была счастлива и никто никогда ее не обижал.

Хотя во мне рождалось и другое чувство, которое я испытала, когда поняла, что мама с новым мужчиной направляются в наше кафе. Это похоже на ревность. Мне стыдно за это, но ничего с собой поделать не могу. Я уже большая девочка и должна понимать, что мама всегда будет моей, ведь мы самые близкие друг для друга. Наверное, к таким изменениям в жизни нужно просто привыкнуть.

Познакомившись с Романом поближе, я немного расслабилась. Мамин бойфренд оказался интересным собеседником, да и дед здорово разряжал обстановку. Правда, иногда становилось неловко за него. Особенно когда он завел разговор о том, что Роман должен стать отцом, а моя мама так молода, что дед ждет еще внучат. По лицу Романа пробежала тень, и я поняла, что это неприятная для него тема разговора. Мама смущенно одергивала дедулю, а я нарочно оскорбилась до глубины души из-за того, что дед решил променять меня на мифических внуков.

Но это единственная неловкая ситуация за нашим столом. В остальном ужин прошел весело и легко. Дело даже дошло до песен. Когда мама достала гитару, по моей спине пробежали мурашки. Голос у мамы не очень сильный, но мелодичный, успокаивающий. Я видела, какими влюбленными глазами Роман смотрит на маму. Играть ее мой папа научил еще в школе. Мама говорит, что в жизни она благодарна отцу лишь за две вещи: меня и гитару.

Провожали Романа долго, с объятиями. А потом еще и из окна махали. Романа явно смущало такое внимание. Я решила, это из-за того, что у человека нет настоящей семьи, только работа. А теперь, возможно, появится даже ребенок, то есть я. Отца мне Роман, конечно, не заменит, да мне и не нужно: папа у меня есть и даже три младших брата. Не скажу, что мы очень близки, но меня все устраивает. Глядя, как Роман немного смущенно нам машет, а затем поспешно садится в машину, я подумала, что на зимних каникулах нужно обязательно проведать папу.

– Ну как? – спросила мама взволнованно, когда мы втроем наконец отлипли от окна.

– Красивый, – честно сказала я, – стильный.

– Щедрый, – добавил дед, имея в виду огромный букет роз, который теперь красовался у нас на кухне. А затем припомнил моего отца: – У Славки-то снега зимой не выпросишь.

– Па-ап, – укоризненно протянула мама. Она не разрешала никому говорить плохо об отце в моем присутствии.

Мы с мамой убрали со стола. Мама мыла посуду со счастливым видом. Внутри меня нарастала тревога. Среда! Через пару часов наступит среда, а я так и не получила сообщения от Вадима.

Приведя кухню в порядок, я чмокнула замечтавшуюся маму в висок и сообщила, что иду спать. И все-таки наши с Егором предположения оказались верными. Как только я зашла в комнату, в кармане завибрировал телефон. Неизвестный номер!

– Алло? – откликнулась я охрипшим от волнения голосом.

– Тома! Это Вадим.

Было плохо слышно, но по голосу я точно распознала Рубцова.

– Вадим, ты как? Ты где? Ты в порядке? – закидала я его вопросами, хотя понимала, что он на них сейчас не ответит.

– Тома, у вас с Корнеем получилось собрать деньги?

Я покосилась на свою коробку из-под обуви.

– Да, Вадим, мы нашли нужную сумму! Как нам ее передать? И скажи мне, ты в порядке?

Вадим ответил не сразу, и я уже испугалась, что связь прервалась.

– Бывало и лучше, – вздохнул наконец Вадим. – Тома, деньги нужно будет оставить на вокзале, в камере хранения. В четыре часа. Карту оставь в 220-й ячейке. Она находится в углу, в самом низу, и всегда открыта. Только не обращайтесь в полицию, слышишь? Пожалуйста, это важно! Иначе все зря… Вы ведь не звонили?

– Нет-нет! – поспешно отозвалась я. – И дома, насколько я знаю, тебя пока никто не хватился.

Произнесла это и прикусила язык. Как обычно, сначала ляпну, потом подумаю.

– Понятно! – глухо проговорил Рубцов.

– Вадим, откуда ты звонишь? – успела спросить я.

Но ответа на этот вопрос не последовало.

– Совсем скоро наконец увидимся, котенок, – быстро сказал Вадим и отключился.

Я немного посидела на кровати с трубкой в руках, пытаясь отойти от звонка. Вроде и готовилась к нему весь день, но все равно жутко переволновалась.

Затем я поспешно набрала номер Корниенко. Егор ответил сразу, будто только и ждал, когда я позвоню.

– Ну? – спросил он.

Я быстро повторила инструктаж, который оставил мне Вадим.

– Почему он опять позвонил тебе, а не мне? – сердито поинтересовался Корней.

– Не могу знать, – откликнулась я. – Видимо, я внушаю ему больше доверия.

– Ну-ну, – хмыкнул Корней.

Я поудобнее села на кровати и натянула на ноги пуховое одеяло.

– И какой наш дальнейший план? – спросила я. – Вадим сказал, чтобы мы ни в коем случае не связывались с полицией.

Корней на том конце провода явно замешкался, и это мне не понравилось.

– В чем дело? – нахмурилась я. – Ты что-то задумал?

– Ну, вообще, по-хорошему, заявить надо, – сказал Корней.

– Эй-эй, ты чего? – запаниковала я. – Вадим запретил! А если тимофеевские узнают? А если причинят Вадиму вред? Я себе никогда этого не прощу!..

– Тома, то, чем они занимаются, – уголовная статья, – осторожно перебил меня Корней.

– Но мы ведь знаем, кто за этим стоит! – возмутилась я. – И знаем, на что они способны. Ты что, криминальные новости не смотришь?

Вообще-то я тоже особо не интересовалась криминалом, если б не дедушка. Но о существовании ОПГ Тимофеева в нашем городе знали даже маленькие дети.

– С ними не шутят! И к тому же, как говорит дед, их здорово крышуют, поэтому обращаться куда-то нет никакого смысла. Главное, чтобы Вадим вернулся домой.

– Я смотрю, твой дед сечет, – насмешливо отозвался Корней. – Он, случайно, сам не местный авторитет?

– Смейся-смейся, – проворчала я. А затем добавила зловеще: – Но с моим дедом и вправду лучше не связываться. Он может убить тебя словом!

– Уже боюсь, – отозвался Егор, явно при этом зевнув.

– На дело завтра идем вместе? – на всякий случай уточнила я. – У нас один общак!

– Сдурела? Один схожу. Сиди и учи уроки.

Я снова возмутилась:

– То есть как? Я с тобой! Вадим просил меня все сделать… А деньги, в конце концов? Я должна передать свою долю!

Корней уже устал отнекиваться от «моей доли», поэтому устало ответил:

– Возьми с собой в школу. Я завтра зайду на большой перемене.

Я решила, что при встрече уломаю его взять меня. Мы простились до завтра.

Неудивительно, что я сразу отрубилась, слишком уж насыщенным был день, а утром едва не проспала школу. В последний момент сунула в рюкзак коробку из-под кед, вытащив учебники.

Леля тоже сегодня опаздывала, поэтому мы встретились по дороге. Мороз пощипывал за лицо, и мы, не сговариваясь, укутались в шарфы и понеслись в школу.

– Сегодня среда! – зловеще проговорила подруга.

– Я в курсе! – буркнула я.

– Он звонил?

– Звонил. Деньги нужно оставить в ячейке.

– И ты туда одна пойдешь? – ахнула Леля.

– Корней один собирается.

Леля хитро прищурилась.

– Зная тебя… – начала она. Но можно и не договаривать.

Большую перемену я ждала больше, чем Новый год. А когда в конце коридора увидела Корнея, сердце взволнованно дернулось. Для девчонок Егор, конечно, не остался незамеченным, поэтому они зашушукались. Корнея здесь знали, ведь в прошлом году он тоже был гордостью нашей школы: как-никак в одной команде с Вадимом стал победителем в первенстве города по баскетболу.

Когда я, оставив Лелю, двинулась к Корнею, спиной почувствовала завистливые взгляды одноклассниц. И – о ужас! – это мне понравилось. Неожиданно для себя я даже крепко обняла Корнея при встрече.

– Тамара, что это с тобой сегодня? – озадаченно спросил Егор.

Я широко улыбнулась:

– Рада тебя видеть!

Эти парни, конечно, тугодумы. Девчонки быстро просекли бы игру на публику. А эти… Живут и даже не подозревают, сколько девчонок могут по ним убиваться.

– Ты принесла свою долю? – насмешливым тоном спросил Корней.

– Конечно! Но я ведь не могу передать тебе деньги здесь, на виду у всех.

– Они у тебя в бронированном дипломате?

Я вспомнила свою горемычную коробочку.

– Почти!

– И что ты предлагаешь?

– Уйти из школы.

– Ты имеешь в виду – прогулять?

– Ага!

Корней усмехнулся. А я, пока он не начал возражать, взяла его под руку и повела по коридору в сторону лестницы. Возможно, мой жест снова удивил Егора, но мою руку он убирать не стал. Тут же в кармане завибрировал телефон. Леля, как и остальные девчонки, наблюдающая за происходящим, прислала мне сообщение с вопросом, что происходит. Я быстро напечатала ответ, что иду выкупать Вадима, и попросила подругу в случае чего прикрыть меня перед учителями и мамой.

– Ты только не думай, что я отцеплюсь от тебя до вечера и отпущу на вокзал одного.

– Так вот к чему все это.

– Когда двинем на вокзал?

– Предлагаю до назначенного часа ждать у меня, – пожал плечами Егор. И я согласилась.

И хотя школа располагалась рядом с корнеевским домом, до места назначения мы добрались на машине. И хорошо, потому что на улице разыгралась настоящая вьюга.

Когда очутились уже в знакомом подъезде, я поинтересовалась:

– Ты больше не встречался с тетей Валей?

– Пока ее избегаю. Для чего волновать старушку? Она к Вадиму относится как к родному.

Я думала, Корней, как и Вадим, живет с родителями, но выяснилось, что двухкомнатная квартира принадлежит только парню. Правда, на входе нас встретил потешный корги.

– Батюшки! – заохала я. – Это кто здесь у нас?

– Это пес, – скептически отозвался Корней.

– Знаю я, что это пес, – сердито отозвалась я, не поворачиваясь в сторону Егора. Все мое внимание теперь занимал только корги. Я снова засюсюкала: – А как нас зовут?

– Если ты про пса, то его зовут Шерлок.

– Ше-е-ерлок, – ласково протянула я и посмотрела на Корнея. – Сколько вам?

– Нам девятнадцать, – ответил Корней. – Или ты опять про Шерлока?

– Какой же ты противный! – рассердилась я.

Корней рассмеялся.

– Просто ты стала как-то странно изъясняться. Шерлоку год всего. Я взял его на новоселье, чтоб не совсем тошно было одному жить.

Я потрепала собаку за ухом, и Шерлок забавно завилял хвостом. Такой породой долго грезила Леля, но родители не разрешили завести ей собаку.

– Располагайся! – бросил Корней, на ходу раздеваясь. Прошел в комнату и уже оттуда продолжил: – Там где-то должны быть тапочки…

Я наконец отлипла от умилительного Шерлока, который все это время обнюхивал меня, и осмотрела просторную стильную прихожую. Обнаружила новые мягкие тапочки, которые были огромными, и прошла вслед за Корнеем в комнату, обставленную со вкусом, однако аскетично: диван, огромная плазма на стене, приставка, письменный стол и синтезатор в углу.

– У тебя довольно чисто для холостяцкой берлоги, – усмехнулась я. – Миленько.

– Спасибо, я регулярно пользуюсь услугами клининга, – отозвался Корней. Он расположился за столом и открыл ноутбук. Я не знала, куда приткнуться, и осторожно присела на диван. Снова огляделась. Не знала, что Корней играет на музыкальном инструменте. Да я многого о нем не знала… практически ничего.

Корней недолго с кем-то переписывался с сосредоточенным видом, а затем поднял на меня глаза:

– Ты уверена, что не надо заявлять в полицию? У меня есть один знакомый…

– Даже не думай! – запротестовала я. Шерлок взгромоздился на диван и положил голову мне на колени.

Корней потер переносицу. Только сейчас я заметила, какой у него усталый вид. Я в последние дни тоже плохо спала, то и дело возвращалась мыслями к пропавшему Вадиму. Но ведь Корней наверняка места себе не находил из-за друга, хоть и корчил из себя такого равнодушного.

– Черт знает, что делать вообще, – проворчал он, – впервые попал в такую дурацкую ситуацию. И когда Вадим вернется домой, клянусь, сам прибью этого гада.

Я промолчала. Прибить Вадима мне не хотелось. Удивительное дело, как и не хотелось крепко обнять и впервые поцеловать… Или нависшая опасность притупила все чувства, или я все-таки поменяла к Вадиму отношение. Но за все время пропажи Рубцова я ни разу не думала о нем в романтическом ключе. Беспокоилась чисто по-человечески, но не более. Такие мысли посещали меня давно, но я не разрешала самой себе в этом признаться. Вадим заварил знатную кашу и окончательно запутал меня. Нет, все-таки найдем его и вместе убьем… гада.

– Может, чаю хочешь, – вдруг предложил Корней, – или кофе. Покрепче ничего не предлагаю, маленькая еще.

– Можно чай, – сказала я.

– За мной, – кивнул Корней.

Мы прошли на небольшую, но очень уютную кухню. На столе стояла маленькая искусственная елка. Егор перехватил мой взгляд и сказал:

– Это домработница принесла, я сам не устанавливаю елку.

Со всеми волнениями я даже забыла, что через пять дней Новый год… В нашей квартире не было и намека на приближающийся праздник. Раньше мы с дедом наряжали елку еще в начале декабря, но в этом году из-за моей подработки все так закрутилось, что до елки дело так и не дошло.

– Расскажи о себе, – попросила я, когда Корней налил мне чай и даже разыскал в шкафу коробку «Чоко Пая».

– Неожиданная просьба, – искренне удивился Корней, усевшись за стол напротив меня.

Я принялась с аппетитом уминать печенье, так как на большой перемене не успела сходить в столовую. Чай тоже оказался вкусным – с ароматом апельсина и корицы. Его запах тут же напомнил о наступающем празднике.

Егор вместо чая взял из холодильника банку колы, но пить ее не спешил, только беззастенчиво разглядывал на меня. Я ничуть не смутилась, пускай любуется. И все-таки поторопила его с ответом:

– Ну?

– Что именно тебя интересует? Мое семейное положение? Я свободен, если что.

Корней улыбнулся и посмотрел на меня так, что я все-таки смутилась.

– Начнем с того, почему ты живешь один.

– Я большой мальчик, – ответил Корней. – Съехал от отца сразу после школы. Он подарил мне хату на совершеннолетие.

– Неплохо, – кивнула я.

– Вообще кайф, – согласился Корней, открыв банку и сделав глоток. – Особенно в сравнении с жизнью с отцом.

– У тебя плохие отношения с отцом?

– Моя «мачеха», – Корней изобразил пальцами кавычки, – старше меня всего на шесть лет. Стерва жуткая. Считает, что у нее в доме больше прав, чем у меня. А отцу всегда было… – Корней прокашлялся, – …все равно. Я рад, что свалил от него. Отец, кстати, несмотря на женитьбу, продолжает ходить налево. Они с мамой в браке прожили всего год и развелись из-за того, что отец кобель. Его вторая жена задержалась только потому, что гадюка и своего не упустит. Ради его бабок и статуса все схавает.

– А деньги на выкуп… – начала я.

– Хочешь узнать, взял ли я их у отца? – улыбнулся Корней. – Я копил на мотик. Лишнего стараюсь не брать. Но если уж он предлагает откупиться… Должен же быть от него хоть какой-то прок, как считаешь? – Корниенко мне подмигнул и снова принялся пить, запрокинув голову. Я следила за ним, как завороженная.

– Ну а ты? – спросил Корней.

– Что я? – растерялась я. Мне хотелось больше узнать о Корнее, чем рассказывать о себе. Но когда ты к кому-то лезешь в душу, будь готов, что и тебя попробуют обнажить.

– Твои предки вроде тоже в разводе?

Я вспомнила, как рассказывала на катке о папе и трех братьях. Почему-то стало приятно, что Корней запомнил этот факт из моей скромной биографии.

– Мои родители тоже давно развелись, – сказала я. – Папа считает маму несерьезной.

– Так вот ты в кого…

Я показала Корнею средний палец.

– Мама у меня отличная. Самая лучшая. А с отцом они просто слишком разные, с самого начала друг другу не подходили. Зато теперь у него в личной жизни идиллия. Получил то, что хотел. И у мамы, надеюсь, тоже…

– Вы часто видитесь?

– С папой? – Я покачала головой. – Дай бог раз в полгода. Вот на зимних каникулах к ним зайду… Мне его новая жена тоже не нравится. Они с папой, если что, ровесники, – зачем-то уточнила я. – Столько лет прошло, а она до сих пор с мамой соревнуется. Постоянно хочет выставить ее в плохом свете. То стряпней своей хвастается и как бы невзначай говорит, что могла бы дать рецепт, если б моя мама умела готовить… Будто это самое главное достижение. А… Ну и еще она родила папе сыновей. Целых троих. Его гордость.

Я старалась говорить равнодушно, но в голосе прозвучала обида. Это не осталось незамеченным для Корнея. Его взгляд стал сочувствующим. Мне это не понравилось, поэтому я нарочито широко улыбнулась.

– И не скучно тебе одному?

– Скучно? Шутишь? Мы с Шерлоком живем в шикарной холостяцкой берлоге. Рубцов, кстати, нам страшно завидует.

– И все-таки странно, что за несколько дней Вадима никто не хватился, – вздохнула я.

– А по мне, так ничего удивительного, – усмехнулся Корней. – В этом плане мы с ним братья по несчастью. Может, поэтому и сдружились.

Мне хотелось узнать, что конкретно Егор имеет в виду, но лезть к нему под кожу я больше не решилась.

После чаепития мы с Шерлоком снова уселись на диване в комнате, а Корней встал у окна и, опершись ладонями о подоконник, уставился в пустоту. Я обнаружила рядом с собой теннисный мяч, которым, судя по всему, играл пес. Принялась его подкидывать в воздух, а Шерлок, виляя хвостом, внимательно наблюдал за моими действиями.

– Предлагаю все-таки выследить того, кто явится за деньгами, – сказал Корней, не оборачиваясь ко мне.

– Для чего? – спросила я. Хотя, признаюсь, и мне такая мысль приходила в голову.

– Я связался с одним человеком…

– Но ведь Вадим просил… – начала я.

– Этот парень не из полиции. По крайней мере, сейчас. Работает охранником у папиного друга. Есть связи в органах. Он посмотрит, кто придет за сумкой, а дальше что-нибудь придумаем.

– Значит, мы будем следить, – проговорила я задумчиво. Мяч больше не подкидывала, и Шерлок возмущенно ткнулся носом в мою ладонь.

– Мы? – поднял бровь Корней. – Не-не, ты даже не думай никуда соваться.

– Интересное кино! – возмутилась я. – Для чего же ты мне все это рассказал? Теперь я обязательно сунусь!

– Какая же ты любопытная и упрямая, – рассердился Корней.

– Какая есть! Ты действуешь не по-партнерски. Со всякими там органами имеешь дело за моей спиной. Если моему Вадиму грозит опасность…

– Сама ты с органами, – огрызнулся вдруг Корней, наконец обернувшись ко мне. – Ничего не будет твоему Вадиму. Если ты такая мать Тереза, давай уже сюда бабки в наш общак и проваливай. Я сам их отнесу.

– А чего ты злишься? – Я бросила в Корнея мяч, а он поймал его одной рукой. Шерлок спрыгнул с дивана и поплелся к Егору.

Мне казалось, мы так мило общались. Чуть ли не разговор по душам.

– Если и злюсь, то на Вадима. За то, что он выбрал тебя в качестве посредника. Я бы сам все его проблемы разрулил.

– Я не посредник, а доверенное лицо, – важно сказала я.

Корней ничего не ответил. Подошел к дивану, уселся рядом и принялся, как и я несколько минут назад, подбрасывать мяч.

– Значит, я иду с вами? – упрямо уточнила я.

Мячик подлетал вверх-вниз-вверх-вниз. Мы с Шерлоком, наблюдая за ним, кивали, как китайские болванчики. В какой-то момент мне это надоело. Я вскочила на ноги и ловко поймала мяч.

– Корней! – громко проговорила я, глядя на парня сверху вниз. – Может, ты перестанешь меня игнорировать?

Внезапно Корней обхватил мою ладонь, в которой был мяч, и потянул на себя. Я инстинктивно подалась и села рядом.

– Не называй так, – попросил вдруг Корней, не отпуская мою руку, – меня зовут Егор. Мне важно, чтобы ты называла меня по имени.

– Твое переменчивое настроение меня пугает, – сказала я почему-то шепотом, глядя Егору в глаза.

– Ага. Ненавижу свое биполярное расстройство, хотя оно просто супер, – улыбнулся Егор, тоже не сводя с меня взгляд.

– Тогда ты не называй меня Тамарой, – сказала я. – Меня зовут Томила.

– Договорились. – Егор обнял меня за плечи и увлек за собой на спинку дивана. Шерлок запрыгнул на диван и улегся рядом с нами.

– Может, что-нибудь посмотрим? – предложил Егор, нащупав пульт. – Время еще есть. Ты смотришь ужастики?

– А «Каспер» считается?

Егор рассмеялся и обнял меня крепче.

В итоге мы выбрали в онлайн-кинотеатре новый фильм с Джейком Джилленхолом. За окном все еще плясала метель, а дома было тепло и уютно. Плазма мягко рассеивала свет, мы с Егором так и сидели, обнявшись. Наверняка мои волосы щекотали лицо Корнею, но он не шевелился. И я боялась поменять положение и нарушить то хрупкое, приятное, что теперь связывало нас и отчего сладко замирало сердце.

Вот Егор все-таки разжал ладонь, и мяч выпал из его руки. Шерлок тут же спрыгнул с дивана, а я обернулась и обнаружила, что Корниенко попросту уснул.

– Егор! – возмущенно схватила я его за запястье.

– А? – тут же встрепенулся Корней.

– Как ты можешь спать, когда нам предстоит встреча с бандитами?

– Нам не предстоит встреча с бандитами. – Егор устало потер глаза. – Мы просто положим деньги в ячейку, а остальное уже не наша работа.

– Все равно! – запротестовала я, но запястье парня по-прежнему не отпускала.

Шерлок гремел мячом и стучал когтями по ламинату.

– Тома, я не спал с субботы…

Ага! С того самого дня, как пропал Вадим.

Я притянула к себе руку Егора. Осторожно коснулась пальцем его запястья и чуть погладила. Егор наблюдал за мной с нескрываемым интересом.

– Придумала, – наконец произнесла я.

– Что ты придумала, неугомонная? – улыбнулся Егор.

Я поднялась с дивана и вышла в коридор, где оставила свой школьный рюкзак. В комнату вернулась, пряча за спиной свой «сюрприз».

– Давай сюда руку! – потребовала я.

Егор послушно исполнил мою просьбу. Тогда я бережно повязала ему на запястье браслет, который плела на уроке Леля.

– Что это за веревка? – поинтересовался Егор.

– Это не веревка, а браслет дружбы. Видишь? – продемонстрировала я свое запястье. – У меня такой же.

– Значит, мы теперь с тобой повязаны?

– Ага, семейными узами, – засмеялась я.

Снова присела на краешек дивана рядом с Егором и честно сказала:

– Ты кажешься мне одиноким.

– Начина-а-ается… – Егор демонстративно закатил глаза. – Думаешь, со мной никто не хочет дружить, кроме тебя? Тома, у меня все в порядке с кругом общения. Как пел Виктор Цой: «Я один, но это не значит, что я одинок».

– С кем ты будешь отмечать Новый год?

– Еще не придумал, – пожал плечами Егор.

– Через пять дней тридцать первое, – упрямо сказала я. – С планами не определились только одиночки.

– Хорошо, тогда с тобой, – произнес Егор, глядя мне в глаза. – Загадаем желание под бой курантов и наконец поцелуемся.

Я пихнула его в плечо.

– Ты уверен, что Вадим – твой друг? Все-таки мы вместе…

– Я уверен, что Вадиму ты безразлична, – жестко сказал Егор. – Я знаю его отношение к девушкам.

– Да? А тебе? – обиженно проговорила я. Какой же он все-таки грубый. И этому человеку я вручила браслет дружбы. – Тебе я тоже безразлична?

– Мне?..

Егор не успел ответить. В эту минуту раздался телефонный звонок.

Егору звонил тот самый бывший сотрудник полиции, а ныне охранник папиного друга, с которым мы договорились встретиться заранее недалеко от здания вокзала. Человеком со связями в органах оказался высокий здоровенный мужик, больше похожий на бандита и члена той же группировки тимофеевских, еще и с забавной фамилией Лукошкин, которая совсем ему не подходила. Я еле сдержалась, чтобы не расхохотаться, когда мужчина представился. С полуулыбкой на лице вежливо кивнула, а затем ответила на все интересующие Лукошкина вопросы. В основном он спрашивал, как все это время мы держали связь с Вадимом.

На случай слежки я одна отправилась в камеру хранения. От волнения руки немного дрожали. Через терминал получила пластиковую карту, а затем дрожащими руками убрала сумку в ячейку. Карту, как и просил Вадим, засунула поглубже в неработающую 220-ю… Должно быть, долго сумка здесь не пролежит и вымогатели где-то рядом. Я огляделась, но никого поблизости не заметила. Никому не было до меня дела. Лукошкин прогуливался где-то поблизости, он строго-настрого велел мне убираться, когда я все сделаю. Егору тоже нельзя здесь показываться. Я клятвенно пообещала выполнить его приказ, однако чутье мне подсказывало, что я должна остаться. И так думала не только я. Прошла мимо туалетов и палаток с сувенирами в сторону залов ожидания, стараясь не попадаться на глаза Лукошкину. К ячейкам пока тоже никто не подходил. На повороте нос к носу столкнулась с Егором.

– Кто-то любит нарушать правила? – усмехнулась я. – Тебе Лукошкин сказал не отсвечивать.

– А ты разве идешь домой? – усмехнулся Егор.

Домой я идти не собиралась, и мы с Корнеем обменялись красноречивыми взглядами.

– Как думаешь, злоумышленники знают, как мы с тобой выглядим? – обеспокоенно спросила я.

– Злоумышленники? – Егор рассмеялся. – Ты где такое слово выкопала?

– Может, мне как-нибудь изменить внешность? – пропустив его насмешку мимо ушей, предложила я.

– Могу побрить тебя налысо в туалете.

– Очень остроумно, – поморщилась я. – Ладно, идем. Затеряемся в зале ожидания.

Мы с трудом отыскали свободные места. Напротив нас расположилась угрюмая семейная парочка. Жена пилила мужа за оставленный дома пакет с едой, а муж только устало огрызался.

– До сих пор не могу поверить, что ты притащила с собой целую обувную коробку, – сказал Егор.

– Пришлось выложить учебники, – пожаловалась я.

– А переложить деньги в конверт не судьба?

Я только закатила глаза. Егор включил музыку и протянул мне второй наушник. В плейлисте у Корниенко играл старенький хип-хоп. Мы сидели, закинув нога на ногу и соприкасаясь плечами. Вокруг суетились пассажиры и встречающие. Мы же никуда пока не спешили, а только синхронно качали ногами в такт музыке. А еще я пялилась на запястье Корнея. Мой браслет по-прежнему красовался на руке. Егор в этот раз не поднял меня на смех и не снял веревочку, и мне почему-то было чертовски приятно.

Несмотря на внешнюю расслабленность, внутри напряжение достигало предела.

Когда до четырех часов оставалось десять минут, я все-таки поднялась с места. Егор с подозрением посмотрел на меня снизу вверх.

– Лукошкин сказал не мозолить никому глаза, – напомнил Корней.

– Где он, твой Лукошкин, – проворчала я. – Еще упустит похитителя и вымогателя.

– Ты имеешь в виду злоумышленника? – усмехнулся Егор.

– Ой, вот только не надо… – проворчала я.

Егор взял меня за руку.

– Томила, честно, Лукошкин – профессионал.

– Но в туалет-то я могу сходить? – шепотом спросила я, чуть нагнувшись к Егору.

– В туалет сходи, – так же шепотом ответил Егор, на том и порешили.

В дамскую комнату я сходила, решив на обратном пути завернуть к камерам хранения. Так, взглянуть одним глазком…

Я миновала магазинчики и переполненный кафетерий, а затем спустилась к камерам хранения. Здесь малолюдно. Ячейки, в которых я оставила деньги и карточку, самые дальние. Еще и другими ящиками закрыты от посторонних глаз. Хитро! Пока рядом с ними никого не было, мое сердце в предвкушении скорого раскрытия тайны бешено заколотилось.

Минуты тянулись так медленно, что казалось, я простояла здесь уже полчаса. За это время успела подумать обо всем на свете: как мы с Вадимом наконец встретимся и что он мне скажет… О нашем намечающемся третьем свидании. Будет ли теперь оно? Подумала о мамином Романе. Как далеко все зайдет и к чему приведет? И еще подумала о Егоре. Какое сильное волнение я испытываю, когда ловлю на себе его взгляд или непроизвольно касаюсь. Когда завязывала браслет, Егор был совсем рядом. Хотелось запустить пальцы в его темно-русые кудри, но, боюсь, он меня не понял бы… Я и сама себя не понимала, потому что такие чувства испытывала впервые. Хотя мне казалось, что чувства к Вадиму Рубцову и есть любовь. Два года я жила с этой мыслью, пока не отправилась с ним на свидание. Но Вадима мне совсем не хотелось касаться, а Егора – хочется…

За этими постыдными мыслями меня и застал Корней. Подошел сзади так близко, что я, испугавшись, подпрыгнула на месте. А Егор нечаянно губами дотронулся до моей макушки.

– Здравствуй, дорогая Томила, – негромко сказал с недовольным видом, – а я уже забеспокоился. Ушла в туалет и пропала. Думал, может, несварение какое… Я ведь тебя дома еще и бутербродом угощал.

– Шшш! – зашипела я, оглядываясь. – Ты его можешь спугнуть!

– Злоумышленника-то? Знаешь, ты тоже. И этого можно было избежать, сиди ты на месте…

Мы не стали дальше спорить. На горизонте появился худой длиннющий парень в зеленой парке с мехом. Направлялся он прямиком к 220-й ячейке. Неужели он? Если честно, то не очень похож на члена ОПГ. С виду обычный парень. Я навоображала себе какого-то головореза, типичного братка из бесконечных сериалов про «ментов». Что-то наподобие нашего Лукошкина. Может, все-таки ошиблась? Но вот парень нагнулся и достал из глубины ящичка карту. Мы с Егором интуитивно спрятались за угол.

Вот парень подошел к ячейке с деньгами и немного помедлил, словно сомневался, стоит ли доставать сумку. Для меня так и оставалось загадкой, зачем все это задумано… Неужели тимофеевские не могли просто припугнуть Вадима и дождаться, пока он отдаст нужную сумму на ремонт? К чему эти игры? Тут же брякнул мой телефон в кармане, оповещая о новом сообщении. Я мысленно прокляла все на свете! Почему не поставила на беззвучный режим? И почему сообщение пришло именно сейчас?! Я подняла глаза на Егора, и мне показалось, что он сейчас испепелит меня взглядом.

Слава богу, «зеленая куртка» был по-прежнему в своих мыслях и не обратил внимания на звук. К тому же в это время фоном звучало объявление о прибытии скорого поезда на восьмой путь.

Наконец парень решился. Быстро открыл ячейку, выхватил сумку и двинулся уверенным шагом прочь, не оглядываясь. Мы с Егором выбрались из своего укрытия.

– Кто ж, идя на такое дело, оставляет включенным телефон? – проворчал Корней.

– Да это дедушка… Научила его пользоваться ватсапом на свою голову. Теперь он меня каждый день с каким-нибудь праздником поздравляет. Но обычно он присылает сообщения с утра, – в свое оправдание сказала я. – Часиков в семь. Это сегодня что-то припозднился…

– И с чем поздравил? Международным днем полотенца?

– Вообще-то с Днем нытика, – озадаченно произнесла я, перечитав сообщение.

Между тем мы уже вышли следом за парнем в оживленный зал ожидания и легко слились с толпой. Теперь мы не так бросались в глаза, и можно было выдохнуть с облегчением. Забавно, что проследить за «зеленым» мы решили не сговариваясь.

Навстречу нам спешили люди с чемоданами. Все куда-то ехали на Новый год. Толкались, громко говорили, смеялись… В какой-то момент я упустила из виду «зеленую куртку», но, проследив за внимательным взглядом Егора, все-таки увидела знакомую макушку и прибавила шаг.

На улице до сих пор плясала снежная вьюга, поэтому, выйдя из здания вокзала, я укуталась посильнее. «Зеленая куртка» брел по шумному проспекту, никого не замечая. Кажется, теперь он не волновался, будто нес в сумке не выкуп за человека, а нарезной батон. Глядя под ноги и жмурясь от колючих снежинок, я едва поспевала за Егором. В какой-то момент подняла голову и поняла, что парень куда-то пропал.

– Где он? – захлопала я глазами.

– Сел в тачку, – ответил Егор.

Я оглянулась. У обочины стоял припаркованный «Форд». Водителя отсюда разглядеть не удалось.

– Ты наивно предполагал, что он доведет нас до своего дома? – ехидно спросила я. Ехидство во мне проснулось, скорее, от разочарования.

– Я? Ты сама за ним поперлась, – рассердился Егор.

Машина тронулась с места и поехала в нашу сторону. Егор вдруг развернул меня к себе, притянул за талию и уткнулся носом в мою шею. Я понимала, что сделал он это лишь для того, чтобы мы остались незамеченными, однако ноги вдруг предательски ослабли. Автомобиль уехал, а сердце продолжало взволнованно колотиться. Я оглянулась и увидела на другой стороне улицы Лукошкина. Он, конечно, тоже заметил нас. Сквозь падающий снег я смогла разглядеть, как Лукошкин сердито провел ладонью по горлу, а затем быстро сел в тонированную машину. Тачка тронулась за «Фордом», а мы с Егором остались на месте и не сразу разомкнули объятия.

– Мой трамвай! – почему-то слишком громко выкрикнула я, разглядев в снежной кутерьме приближающиеся горящие фары.

– Позвони мне, когда Вадим объявится, – попросил Егор.

– Угу… – пробормотала я. После сегодняшнего дня все было как в тумане.

Я вбежала в переполненный трамвай и встала на подножку. Двери за мной с шумом закрылись. Я посмотрела в окно: Егор стоял под снегом и провожал меня взглядом. Вот все и закончилось. Теперь Вадима отпустят, и продолжится наша прежняя жизнь. Но чувство непонятной грусти не покидало меня.

Вадим так и не объявился. Я не сводила взгляда с телефона, но все тщетно. Домашние почувствовали мою нервозность и с расспросами не лезли. Почему Вадим не звонит? Где он? Мы ведь отдали нужную сумму, выполнили все условия… Может, это как-то связано с Лукошкиным? Несмотря на поздний час, я все-таки позвонила Егору в надежде прояснить ситуацию, но он тоже не взял трубку. Спать я легла в растрепанных чувствах.

Снились мне странные блеклые сны, которые я не смогла бы пересказать. От таких всегда остается неприятный осадок. Кажется, уснуть удалось только под утро, потому что я провалилась в такой глубокий сон, что не услышала звонка будильника. За завтраком нервничала, так как страшно опаздывала в школу, хотя у нас по расписанию только классный час, где подведут итоги полугодия. Пропущенных звонков и непрочитанных сообщений не было.

– Зря я тебе разрешила работать, – покачала головой мама. – Ты клятвенно обещала, что это никак не скажется на учебе. А в итоге домой возвращаешься поздно, огрызаешься…

– Но хотя бы деньжат подзаработала, – возразил практичный дед.

Я промолчала, что все заработанные деньги уже спустила на то, чтобы спасти своего принца на белом коне.

Завтрак продолжился в напряженной тишине. Мама воспитывала меня редко, можно и потерпеть. К тому же ругала, по ее мнению, только за дело, а не из-за плохого настроения, как это часто случается у взрослых, когда они срываются на своих детей.

– Это я еще не посмотрела, какие у тебя оценки, – снова подала голос мама.

– Ты ведь знаешь, что хорошие, – пожала я плечами.

– Знаю, – вздохнула мама, – горе ты мое луковое.

Училась я хорошо. Не отличница, но и троек не было. Учеба давалась мне легко, хотя я не прилагала огромных усилий. Просто умела списывать. А еще у меня отличная зрительная память – стоит два раза прочитать параграф, и могу его сносно пересказать на твердую четверку. Этой моей особенности всего завидовала Настя. Ей в театральном приходилось заучивать огромные куски текста, поэтому я и подумывала поступать в ее институт. Мама меня поддерживала. Новогодняя подработка была отличной возможностью попробовать себя в актерстве. Что и говорить, но в роли Медведя я чувствовала себя органично. Хотя, конечно, рассчитывала сыграть когда-нибудь и Снежную принцессу.

Мама прекратила меня воспитывать, задумавшись о чем-то, и едва не насыпала соль в кофе. Я внимательно наблюдала за ее рассеянными действиями.

– Мам, это соль, – наконец произнесла я.

Мама спохватилась и рассмеялась.

– Чего это я?

– Действительно, – рассмеялась и я. – У тебя сегодня свидание?

– В театр идем, – охотно отозвалась мама, – на «Щелкунчика».

– Это ты из-за «Щелкунчика» в облаках витаешь?

Мама смущенно опустила глаза, а я снова расхохоталась. Что ж, Роман, сам того не ведая, разрядил нравоучительную обстановку в нашей семье. За что заслужил от меня несколько виртуальных очков. Интересно, как мне его называть, если они с мамой поженятся? Отчимом? Папочкой номер два? Просто на «вы»? Обожаю себя за такую дальновидность! Люди всего лишь в театр идут, а я, как обычно, уже нафантазировала себе.

Заболтавшись с мамой, я перестала следить за временем. Лифт в нашем подъезде так и не работал, поэтому пришлось спускаться по лестнице. Когда я вышла во двор, первым делом меня ослепил выпавший вчера снег. Щурясь на солнце, я не сразу обратила внимание на Егора и Вадима, которые поджидали меня у соседнего подъезда. Я сорвалась с места и понеслась к ним навстречу. Вадим тут же подхватил меня на руки и закружил.

– Ну здравствуй, котенок! – проговорил он негромко мне на ухо и поцеловал в щеку. Я обняла Вадима, прислушиваясь при этом к своим ощущениям. Я была рада. Просто рада, что все страшное позади и Вадим передо мной, жив и здоров. Все-таки я знатно переволновалась из-за этой ситуации. Не каждый день твоего знакомого похищают, а с тебя требуют выкуп.

– Откуда ты узнал, что мне ко второму уроку? – первое, о чем спросила я.

Вадим держал мое лицо в своих ладонях и внимательно разглядывал, словно мы не виделись несколько лет, а не дней, и теперь он меня не узнавал.

Рубцов снова заключил меня в объятия и, не отпуская, проговорил:

– Корней откуда-то узнал твое расписание…

Я, обнимая в ответ Вадима, посмотрела на Егора. Тот стоял чуть поодаль и не сводил с меня взгляда.

– Я вообще не знаю, как нашел бы твой дом, если б не Корней, – продолжил Вадим. – Провожал тебя всего один раз и, прикинь, забыл.

Теперь мы все знали, при каких обстоятельствах меня провожал до дома Рубцов – на угнанной у бандитов машине. Но Вадима будто ничуть не смущало произошедшее. И вел он себя вполне обычно. Разве что я заметила у него рассеченную бровь.

– Это они тебя, да? – обеспокоенно спросила я, дотронувшись до больного места. Вадим тут же перехватил мои пальцы.

– Я тебе скоро все расскажу и деньги отдам, честное слово!

Я смутилась. Не в деньгах дело, хотя большую часть суммы отдал Егор.

– Но только немного позже, – виновато добавил Вадим, – сейчас я так устал…

– Конечно! – кивнула я. А сама быстро взглянула на наши окна. До начала урока оставалось двадцать минут.

– Тебя проводить до школы? – спросил Вадим. – Или завалимся в какую-нибудь кафешку? Я соскучился. Хотел немного времени провести с тобой.

Вадим провел ладонью по моей щеке, и я смутилась. Рядом с нами по-прежнему стоял Егор, и почему-то я чувствовала себя неловко.

– Втроем? – уточнила я.

– Не, я пас. Не буду вам мешать, – усмехнулся Егор.

Прогулять классный час было заманчиво. Но я уже договорилась с Лелей, что мы встретимся на крыльце.

– Можно я в школу? – спросила я.

– Конечно! Прости, что не позвонил вчера, малыш! Я вернулся только ближе к ночи. Корней тоже был не в курсе. – Вадим взял меня за руку и повел в сторону школы. Егор чуть приотстал. Я слышала, как скрипит снег под его ногами. С первого дня моего знакомства с парнями, еще в школьном сквере, Егор всегда был рядом, но я никогда не придавала этому значения. Могла ли я подумать когда-то, что он станет занимать мои мысли? Я быстро обернулась, но Егор смотрел себе под ноги.

– Может, вечерком увидимся? И я все тебе расскажу.

– Давай, конечно, – растерянно произнесла я.

– Всю ночь не спал, – пожаловался Егор, – и на фоне стресса заработал жуткую мигрень.

– Бедный! – покачала я головой. – Хотя стресса в последнее время нам всем хватило.

– Прости, малыш, я себе никогда не прощу, что втянул тебя в это. Но мне правда не к кому было обратиться…

Мне стало искренне жаль Вадима. Если единственный человек, на которого он мог положиться, – девчонка, с которой у него всего два свидания… Да это ужасно!

– А пока мне нужно выспаться, – Вадим зевнул.

– Они держали тебя взаперти? – все-таки спросила я, хотя Вадим явно не настроен разговаривать на эту тему. Но мне нужны хоть какие-то подробности.

– Тома, не сейчас! – попросил Рубцов.

– Но почему ты не обратишься в полицию? – воскликнула я. – Это уже не шутки! Это настоящее похищение!.. Мы выступим в качестве свидетелей – и я, и Егор, и Лу…

Про Лукошкина Егор мне не дал договорить. Пнул ногой утрамбованный на дорожке снег, который тут же полетел в нашу сторону.

– Офигел? – повернулся к нему рассерженный Вадим.

Я поняла, что про Лукошкина распространяться не нужно. Похоже, и между друзьями бывают секреты.

– О чем ты говорила? – спросил Вадим.

– И лучше бы нам все-таки написать заявление, – закончила я.

– Ты не понимаешь, что это мафия? – взвился Рубцов. – Это страшные люди. Они играют человеческими жизнями в нашем городе, как пешками. У них все куплено, и если тебе посчастливилось с ними не встречаться, я очень завидую!

С ОПГ мои пути как-то не пересекались. И я верила, что на самом деле все действительно так страшно…

– Они меня избили, Тома, – сказал Вадим, – в первый же день. Если бы я знал, чья это тачка… Зато теперь я начинаю новую жизнь. Я все переосмыслил! Все осознал. И если бы не ты…

Голос Рубцова подозрительно дрогнул, а у меня от жалости снова сжалось сердце. Боже, как страшно! И как же он запутался… Каждый имеет право на ошибки, но не каждый вынесет из них урок. И если бы я внезапно пропала, мама и дедушка подняли бы на уши весь город. Вряд ли у них получилось бы противостоять настоящим бандитам, которые держат в страхе весь город, но, по крайней мере, они точно попытались бы. А за Вадима и вступиться некому…

Захотелось как-то его поддержать. Тогда я нащупала ладонь Рубцова и крепко ее сжала.

– Знаете, я вспомнил, мне нужно идти, – подал вдруг голос Егор. – Вадим, проводи Тому без меня.

Вадим ничуть не расстроился. А вот я испытала разочарование.

До школы мы с Рубцовым дошли, держась за руки. Звонок на второй урок уже прозвенел, и на крыльце никого, кроме Лели, не было. Если бы я шла одна, то подруга наверняка на меня всех собак спустила. Но, увидев Вадима, с приветливой улыбкой принялась ждать, пока мы подойдем.

– Приве-е-ет! – елейным голосом протянула Леля. – А я тебя жду-жду, Литвинова, думаю, где же ты… Так вот в чем дело.

Леля, которая была в курсе похищения Вадима и его выкупа, теперь во все глаза разглядывала парня, пытаясь обнаружить, что же с ним не так. А заметив рассеченную бровь, подруга расширила глаза от ужаса. Но Леля, разумеется, промолчала.

– Да, это я ее задержал, – сказал Вадим, привлекая меня к себе. Поцеловал меня в макушку, поправил шапку и сказал: – Хорошего тебе дня. До вечера!

Кивнул на прощание Леле и сбежал с крыльца. Мы с Лелей проводили Вадима взглядами. Подруга повернулась ко мне и медленно проговорила:

– О-фи-геть! Ты хоть бы предупредила, что будешь не одна! Я наших девок на крыльцо под каким-нибудь предлогом вывела бы…

Так неудобно, будто Вадим был обезьянкой, которую показывают на потеху публике. Тут же встал вопрос, какие на самом деле чувства я испытываю к этому парню. Вадим нравился всем девчонкам, я не стала исключением, но любовь ли это?..

Леле не терпелось узнать подробности возвращения Рубцова. Детали того, как прошел наш «выкуп», она уже знала: я рассказала ей обо всем вечером по телефону. Но где несколько дней был Вадим и что с ним происходило, она не знала – так же, как и я. Да и обсуждать в школе произошедшее не было времени.

Пока во время классного часа Леля лезла с расспросами, Настя написала интригующие эсэмэс, что узнала страшный секрет Ирмы. Правда, «об этом не по телефону». От недоговоренностей, тайн и секретов у меня уже голова шла кругом.

– Пойдем после уроков к тебе, – предложила Леля, – хоть поговорим спокойно.

– Пойдем! – согласилась я, доставая из сумки телефон. Тут же набрала сообщение Насте: «Приходи ко мне через час, мы будем с Лелькой».

– Супер! Потренируюсь на вас натальные карты составлять! – счастливо захлопала в ладоши Леля.

Что и говорить, подруга – человек увлекающийся: от кей-попа и браслетов дружбы до астрологии.

– Узнаем, что для тебя приготовил грядущий год.

Я знала, что Настя терпеть не могла астрологию и не верила в ее эффективность. А мне было любопытно, что скажет Леля. Если наконец что-то хорошее, то я и не против.

«Леля нам составит натальные карты», – написала я следом, чтобы побесить подругу.

Настя уже знала о новом увлечении Лели, поэтому прислала смайлик с закатывающимися глазами и ответ: «Ок! Все равно буду, не отделаешься!»

Домой мы с Лелей спешили на всех парах. По дороге я успела рассказать подруге все, что удалось узнать от Вадима. Лелька охала, ахала и жалела Рубцова. Дома никого не было. Дед ушел на почту, а мама в последнее время пропадала с Романом. Я вспомнила, что сегодня они еще собирались в театр на «Щелкунчика».

Настя явилась сразу после нас. Мы с Лелей даже раздеться толком не успели, как она влетела и сразу огорошила:

– Я знаю, почему Ирма такая злющая!..

– Ты общалась с ее психотерапевтом? – хмыкнула Леля.

Она знала, кто такая Ирма и как она изводит всех на работе, особенно меня. Я еще в первый рабочий день в ТЦ нажаловалась подруге на нашу несносную Принцессу.

– Ага, если бы! Психотерапевт ей точно не помешал бы…

Мы расположились на кухне. Настя умоляла дать ей слово, потому что держать в себе новости или сплетни – не ее сильная сторона. Когда мы разлили чай по чашкам, подруга полезла в сумку и выложила на стол какое-то лекарство.

– Что это такое? – удивилась я.

– Таблетки! – заявила Настя.

– Спасибо, кэп! Но чьи таблетки и от чего?

– Это Ирмы? – предположила Леля. – Ой, она больна, да?

– Если только на голову, – проворчала Настя. – Я это в шкафчике нашла, в гримерке – таблетки для похудения.

Я взяла флакон в руки и принялась его крутить – ни слова на русском языке.

– Они в нашей стране запрещены, я уже погуглила. Их диабетикам в основном прописывают, но девчонки ухитряются их доставать и быстро худеют. Ты помнишь, как Ирма отреагировала на журнал?

– А что за журнал? – оживилась Леля.

Я вкратце рассказала историю о журнале, упустив последствия этой заварушки. Почему-то сейчас мне стало стыдно говорить об этом. Особенно теперь, когда мы знали причину Ирминого поведения.

– Как-то некрасиво получилось, – сказала я.

– Некрасиво? – возмутилась Настя. – Некрасиво людей цеплять ни за что! И мы при чем? Откуда нам знать, какие у нее комплексы?

Я ненадолго задумалась.

– А ты видела когда-нибудь, чтобы она что-то ела? – спросила я у Насти.

Настя покачала головой.

– При нас никогда!

Вот и я не видела.

– Если бы было так просто бороться с этими самыми комплексами, – вздохнула Леля, вступившись за Ирму. – Тебе, Настя, хорошо рассуждать, ты выиграла генетическую галерею. Тебя ж будто целиком через фотошоп с фейстюном прогнали. А вот мне, коротышке, как жить? Все года на три меньше моего возраста дают.

– Маленькая собака до старости щенок, – успокоила я подругу. – Зато потом будешь выглядеть моложе своих лет.

Моя фигура далека от идеала, но меня устраивает. Не представляю, как к себе относиться, если высмеивают с малых лет.

– Просто похудеть – мало, надо еще спорт подключать, – сказала Настя.

– Как говорит мой дедушка, худая корова еще не газель, – добавила я.

– Нужно просто есть в меру, – подключилась Леля.

– Я так и делаю, – согласно кивнула я, – ем как птичка!

– Ага, как чайка, – добавила Настя.

Мы рассмеялись. Затем Леля принялась за составление натальной карты. Я поставила чайник, и тот уютно зашумел. За окном быстро смеркалось, поэтому пришлось зажечь свет на кухне.

– Переходим ко второй части нашей программы, – сказала Леля.

– Итак, экстрасенсы прибыли в назначенное время, в назначенный час, – хмыкнула Настя.

– Смейся-смейся! – проговорила Леля. – А я тебе такую натальную карту составлю, закачаешься. Ой, а хотите на отношения? На любого парня…

– На парня? – Настя тут же оживилась. – Вот это можно.

– Только мне нужна дата его рождения.

Настя принялась называть кучу дат. Я даже успела заскучать и выдуть вторую чашку чая. Леля вдруг обратилась ко мне:

– Скажи дату!

– Тридцатое октября, – брякнула я.

– Та-ак, а год?.. – начала Леля, а затем замолчала. Удивленно посмотрела на меня.

Насте эта информация ничего не говорила, а вот Леля, отлично знавшая Вадима и его компанию, захлопала глазами.

До меня самой не сразу дошло, что я, недолго думая, назвала день рождения Егора Корниенко.

Перед уходом подруг я предупредила Настю, чтобы она вернула таблетки на место и больше не лезла к Ирме.

– А чего это ты так о ней печешься? – удивилась подруга. – Она тебе пальто новое испортила, между прочим.

Я смутилась.

– Почему сразу о ней? Просто мало ли что у Ирмы в голове… Сорвется на нас и на корпоратив не пойдет.

– Ну и ладно, – пожала плечами Настя. – Мне этот корпоратив – работа сверхурочно. Ирма с ним носится, и ты туда же.

– Деньги-то неплохие, – возразила я, – я еще подарки никому не купила.

– А накопленные уже потратила? – удивилась Настя. – Ну ты, Тома, и транжира! Ладно, клятвенно обещаю вернуть таблетки на место, хотя лучше выкинуть их в унитаз и поговорить с Ирмой по душам. Промыть ей мозги. Такими вещами не шутят.

– Хорошо, что-нибудь придумаем, – вздохнула я.

Я немного пошаталась по квартире в ожидании обещанных сообщений от Вадима. Мама так и не возвращалась, на улице уже стемнело. Мы с дедом успели поужинать и сыграть партию в шашки, когда Вадим наконец написал:

«Встретимся в „Комоде“ в восемь».

Ох, это и есть третье свидание? Следом пришло еще одно сообщение: «Знаешь, где это? Сама дойдешь? Прости, котенок, не получится тебя встретить».

Почему-то почувствовала раздражение. «Котенку» захотелось нагадить в отместку в тапки, а ведь Вадим не написал ничего обидного…

Я натянула толстовку и джинсы, волосы собрала в небрежный пучок. С первыми двумя свиданиями, конечно, не сравнить. Но наряжаться нет настроения.

Вадим встретил меня на крыльце. Рядом с ним стояли незнакомые парни. Заведение это непростое, и, если б не Рубцов, я сюда и не попала бы: столики иногда бронировались за неделю. Увидев, что мы снова не одни, я не удивилась и даже не разозлилась. Теперь мне все равно.

– Привет, малыш! – чмокнул меня в щеку Вадим на глазах у незнакомых парней. Я чувствовала, что они смотрят на меня оценивающими взглядами, и оттого ощущала себя не в своей тарелке.

Заведение располагалось в бывшем особняке и внутри оказалось помпезным: колонны на входе и огромные хрустальные люстры.

За столиком, к которому вел меня Вадим, уже сидела большая компания. Девушки расположились на коленях у парней, и Вадим тоже по-хозяйски притянул меня к себе. Но я легонько его оттолкнула и села рядом на мягкий диван. Оглядела присутствующих: ни одного знакомого лица. Никого из этих ребят я точно не видела на катке. Как мне запомнить всех знакомых Вадима? В наше первое свидание был хотя бы Корниенко…

– А где Егор? – склонившись к уху Вадима, спросила я.

– Корней? – удивился Вадим. – Он с нами теперь не тусуется.

– Ммм, – промычала я разочарованно.

Музыка здесь играла приятная – танцевальная и легкая. Вадим то и дело куда-то уходил, возвращался, громко смеялся, шутил с кем-то, не обращая на меня внимания. Обиделся, что я не села к нему на колени? Мне стало скучно. Когда Рубцов в очередной раз вернулся с «перекура», я подергала его за рукав модной джинсовой рубашки. Вадим тут же склонился ко мне.

– Может, выйдем куда-нибудь? – предложила я.

– Зачем? – заулыбался Вадим, словно я предлагаю ему что-то непристойное.

– Ты обещал мне рассказать, что с тобой произошло, – напомнила я.

Лицо Вадима тут же изменилось – сделалось разочарованным.

– Ох, малыш, не сейчас, не сегодня, пожалуйста! Я пока не в настроении вспоминать весь тот кошмар. Слушай! – Вадим осмотрел меня. – А ты всегда так одеваешься?

– Как?

– По-спортивному. Я раньше не замечал.

Конечно, по сравнению с нарядными девчонками я выглядела как беспризорник.

– Тебе не нравится?

Возможно, я спросила слишком воинственно, потому что Вадим в ответ расслабленно улыбнулся и погладил меня по плечу:

– Нет, малыш, что ты, выглядишь… очаровательно. Просто помню, что в наши первые встречи ты одевалась по-другому.

– Потому что я думала, у нас свидания, а не собрания по интересам, – проворчала я. В помещении становилось душно, и мне захотелось скорее выйти на свежий воздух.

– Ты нравишься мне такой сердитой, – улыбнулся Вадим.

– Перекур? – спросил один из парней у Рубцова, поднимаясь из-за стола.

Опять?!

– Подождешь меня? – спросил Вадим.

Я неопределенно пожала плечами. Когда Рубцов в очередной раз ушел, за столом возникла неловкая пауза.

Мне надоело ждать, и я тоже встала. Ни с кем не попрощавшись, ведь Вадим нас даже не познакомил, я прошла к гардеробу, взяла куртку и вышла на улицу. Вадима на крыльце не оказалось, и я выдохнула с облегчением. Прощаться и с ним мне почему-то тоже не хотелось. Давно я не чувствовала себя такой дурой.

Достала телефон, зубами стянула перчатки и написала сообщение: «Привет! Ты как?»

Судя по всему, мое послание застало врасплох, так как ответа не последовало. Я шла по мокрому от снега тротуару. Мимо шелестели машины, прорезая темноту ярким светом фар.

«Не жалуюсь, – наконец ответил Егор. – А ты как? Отрываешься в „Комоде“?»

«Я оттуда ушла, – честно написала я. – Скучно стало».

Пока Егор не ответил мне, я набралась смелости и отправила еще одно сообщение: «Мы вместе отлично провели время! Жаль, что все закончилось».

«Жаль, что Вадима отпустили?))»

«Нет же! Жаль, что перестали общаться… Я скучаю».

Последнее сообщение напугало меня. Я быстро убрала телефон в карман куртки и снова надела перчатки.

После моих признаний случилось то, чего я опасалась. Егор мне не ответил. Я вспомнила, с чего началось наше общение: Рубцов и Корниенко поссорились из-за девчонки. Видимо, Егору не хотелось повторять прошлый опыт.

Ох, а ведь Корней не так меня понял. Я не имела в виду ничего такого… Наверное. А как еще можно меня понять? Вляпалась по самые уши. Я снова достала телефон из кармана, открыла нашу переписку и перечитала последнее сообщение. Так и шла по улице, гипнотизируя экран. Еще неделю назад моя жизнь была простой и понятной. Я знала, чего хотела, кто нравится и даже на что потрачу деньги. А теперь так сильно запуталась, что сама себя раздражаю.

Дома был только дедушка. Я решилась зайти к нему в комнату и ненадолго отвлечь от очередного сериала.

– Мама не приходила? – спросила я.

– Нет! Время еще детское.

Я прошла и села на кушетку, застеленную клетчатым зеленым пледом. По запаху было ясно, что дед снова курил трубку в комнате. Пользуется моментом, пока мамы дома нет.

– Дедуль, а если они решат съехаться? Завести еще детей? Страшно, если честно. Где мы будем жить? У нас мало места… Если только мастерскую переделать в детскую. Ты представляешь, если бы Роман заехал к нам? Наверное, у него огромная квартира, и мама переедет к нему. А мы с тобой останемся здесь. Ты понимаешь, что у нас может начаться новая жизнь?

– Ты что-то завалила меня вопросами, – проворчал дед. – Я не могу думать на голодный желудок.

Мы перебрались на кухню, и я сварила пельмени. Дед достал сметану из холодильника и свежую зелень. Теперь мы сидели перед дымящимися тарелками. Телефон лежал на столе, и я время от времени поглядывала на экран. Новых сообщений не было. Вадим тоже не писал. Даже не поинтересовался, куда я так внезапно исчезла.

– Кислая ты какая-то, – сказал дедушка, заметив мое разочарованное выражение лица.

Я нехотя рассказала дедуле про Вадима. О том, что он то внезапно пропадает, то появляется… И похоже, не особо заинтересован во мне. Появляется, когда дело касается его интересов.

– Ну и попутного ветра ему в горбатую спину, – проворчал дед.

Я рассмеялась. Дедушка всегда мог одной фразой поднять мне настроение.

– Все устаканится и образуется, – пообещал дед. – А теперь беги спать, завтра у тебя хоть и каникулы, но день сложный. А я мать твою со свидания дождусь…

Завтра действительно предстоял насыщенный денек – наш первый корпоратив. В обед нас заберет заказанный микроавтобус и отвезет в элитный загородный поселок к заказчику. Ирма уже скинула несколько занудных нравоучительных сообщений в рабочий чат о том, что нам ни в коем случае нельзя опаздывать. Я с вечера собрала вещи, упаковав в спортивную сумку костюм…

Уснула с зажатым в руке телефоном. Мое сообщение «Я скучаю» так и осталось непрочитанным.

Не опоздать не получилось. Утром мы с Лелей болтали по телефону, обсуждая вчерашнюю неудачную встречу с Вадимом. Потом всей семьей проводили ревизию в кладовке и разбирали елочные игрушки. Между делом мама сообщила, что Роман 31-го будет в командировке, но приедет к нам в гости второго. Свой первый Новый год они встретят не вместе…

Коробку с игрушками дедушка открывал, как сундук с сокровищами. Большинство из них они с бабушкой покупали еще в молодости. Пару лет назад я пыталась выпросить новые современные игрушки и модные гирлянды, но дед встал в позу. И я смирилась. А теперь даже представить не могла, что наша елка может быть другой – без елочек, кукуруз, грибочков и милых белочек.

– Такие игрушки сейчас дорого стоят, – с гордостью говорил дед.

Утро прошло в такой приятной суматохе, что я позабыла про заказанный микроавтобус. Чтобы не гипнотизировать телефон в ожидании нового сообщения, я отключила звук и припрятала гаджет под подушку. Призналась себе, что эсэмэс жду именно от Егора, но он так и не ответил. Зато Вадим объявился, но ему я ответила сухо, а последнее сообщение вовсе проигнорировала, правда, в отличие от Корниенко, прочитала его. Будет знать, как обламывать меня на свиданиях.

О времени я вспомнила, когда Настя позвонила на телефон моей мамы.

– Ой, Томила, у вас ведь сегодня корпоратив! – ахнула мама.

Я, чертыхнувшись, помчалась одеваться. Путь предстоял неблизкий: дом находился за городом, куда ехать около трех часов по заснеженной трассе. Хорошо, что сумка со всем необходимым собранная стояла в коридоре.

Микроавтобус ждал меня во дворе, громко урча на морозе. Водитель, ежась от ветра, курил. На переднем пассажирском сиденье восседала недовольная Ирма. Как обычно, деловая, лицо тяпкой… Я вспомнила, чем закончилась наша последняя встреча, когда мы вцепились друг другу в волосы. И как работать в такой напряженной обстановке и совсем не дружном коллективе?

– Всем приветик! – весело воскликнула я, с трудом открыв примерзшую дверь.

– Ты не умеешь пользоваться часами? – тут же повернулась Ирма и одарила меня злым взглядом. Все-таки костюм Снежной принцессы подходит ей как никому другому. Холодная, как ледышка.

– У людей могут быть разные дела, – вяло начала я оправдываться.

– Если хочешь чего-то добиться в карьере… – начала нудеть Ирма. Степа и Настя сидели рядом, прижавшись друг к дружке. Салон до сих пор не прогрелся. Может, еще и от ревности Ирма метала молнии.

– В карьере Медведя? – усмехнулась я.

– Не перебивай, Литвинова! Нас ждут к определенному времени…

Я больше не стала с ней спорить. Признаю, немного опоздала. Прошла в салон, заняла одно из свободных мест, а на соседнее кинула сумку. Водитель, перекурив, вернулся в салон, и Ирма тут же захлопнула варежку.

Первые минут сорок мы ехали молча под радио «Дача». Салон постепенно прогрелся, и Настя, к великому разочарованию Степы, перебралась ближе. Сумку мы скинули на пол.

За окном мелькали могучие сосны. Степа быстро задремал. Ирма молча смотрела на проносящийся мимо пейзаж. Со своего места я видела только ее гордый профиль. Настя играла в телефон – собирала какие-то шарики.

– Серьезно? – воскликнула я, увидев, на каком уровне подруга. – Кажется, ты единственный человек младше шестидесяти, кто играет в эту игру.

– Она успокаивает мне нервы, – ответила подруга.

Чуть позже я тоже немного подремала, а когда проснулась, радио шипело. Водитель убавил звук.

– Здесь уже не ловит, – пожаловался водитель.

– А давайте споем? – предложила я.

– Еще чего не хватало, – фыркнула Ирма.

– Давайте! – поддержал меня водитель. – А то я за рулем уже засыпаю. Только что-нибудь новогоднее – для поднятия праздничного духа, как говорится.

Настя не имела ничего против, тем более что пела она прекрасно. Степа тоже не возражал. Только Ирма демонстративно отвернулась к окну, а когда я первой затянула: «Осты-ыли реки-и и земля осты-ыла…», даже демонстративно закрыла ладонями уши.

– И чуть нахохлились дома! – подключилась ко мне Настя.

Продолжение куплета мы уже пели с ней хором:

– Это в городе тепло и сыро, это в городе тепло и сыро, а за городом зима, зима, зима!

Мы с Настей переглядывались и улыбались друг другу. Так здорово звучали в унисон. День был хоть и ветреным, но солнечным и снежным. А когда в припеве вступил Степа, Настя чуть не выронила из рук телефон. Затрубил внезапно: «И-и-и уно-о-о-ос-и-ит меня-а!» – так громко, что наш водитель от неожиданности крутанул руль и едва не съехал на обочину.

Мы с Настей в полном замешательстве перестали петь, поэтому Степа горланил теперь один, не попадая в ноты: «Три белых коня, эх! Три белых коня… Декабрь, январь и февра-а-аль!»

Когда он закончил, я ошарашенно спросила:

– Что это вообще было?

– Думала, мы лося сбили! – добавила Настя.

– А мне понравилось! – ничуть не смутившись, довольно сказал Степа. – По-моему, хорошо получилось. Громко!

– Не слушай этих двух гадюк, Степочка, – подключилась Ирма. – Им лишь бы свое «фи» по любому поводу высказать…

Настя взялась было спорить, кто тут еще выступает с «фи», но я ее остановила. Не хватало еще рассориться перед выступлением. Корпоратив – дело ответственное. Тем более на такое мероприятие мы ехали впервые.

По пути мы сделали небольшой привал. Водитель завез нас в придорожное кафе. Это было очень кстати: я, например, уже успела изрядно проголодаться. Все, кроме Ирмы, накинулись на еду. Мы с Настей взяли пирожки с капустой, а Степа чебурек и несколько сосисок в тесте. Ирма же ограничилась одним кофе.

– А ты почему не ешь? – с полным ртом спросил Степа.

Мы с Настей переглянулись.

– Чебурек из кошки? Нет, спасибо. Я лучше после работы с чистой совестью поем.

Мы-то знали, что и после работы Ирма вряд ли станет наедаться. А вот Степа озадачился другим:

– Из какой еще кошки? – спросил он, разглядывая свой чебурек. Тут даже Ирма закатила глаза. Любовь любовью, но когда Степа тормозил, это раздражало всех.

В элитный коттеджный поселок мы заехали, когда уже смеркалось. Тут уж все припали к окну. Поселок с одинаковыми каменными домами был так красиво украшен к Новому году, что даже дух захватывало. Я подобное видела только на картинках.

Мы выгрузились из машины у одного из таких домов. Пару минут простояли молча, просто разглядывая каждую деталь на подсветке. Наконец Ирма, наш организатор, взяла себя в руки и первой пошла к дому, потянув за собой Степу.

Открыла нам высокая ухоженная женщина в деловом костюме. Она назвалась гувернанткой, хотя я поначалу решила, что это хозяйка дома. Не успела я оглядеться, как в коридор выскочила Лиза и кинулась мне на шею, как будто мы были лучшими подругами и не виделись несколько лет.

– Я так рада тебя видеть! – сказала девочка. Перестав обниматься, она добавила: – И всех вас, конечно.

Ребята вразнобой поздоровались, смущаясь и теряясь от роскоши, которая нас окружала.

Нас провели в комнату, где мы могли переодеться. Оказалось, что гостей будет много и все вот-вот приедут.

– Будут деловые партнеры с детьми и родной брат Евгения Евгеньевича с семьей…

Мы только кивали в ответ. Какая разница, сколько детей будет! В час пик в ТЦ их было несколько десятков. Лишь бы хорошо заплатили.

Лиза прорывалась к нам несколько раз, чтобы увести меня в свою комнату. Конечно, сейчас она вела себя совсем иначе, чем в нашу первую встречу. Заметно, что она растет в любящей семье и дом – ее крепость. Была бы она такая живая и открытая и за пределами своей семьи, многих проблем удалось бы избежать.

Гости съезжались. Мы то и дело слышали, как в дверь звонят. Степа переоделся первым и теперь из окна разглядывал дорогие тачки, комментируя, сколько они могут стоить. А у меня после прогулки с Вадимом развилась фобия на такие машины.

– На такой я даже как-то каталась, – все-таки сказала я, тоже выглянув из окна, – только на черной.

– Когда это? – посмотрела на меня с интересом Настя.

– Таких только две в городе, – восхитился Степа, – одна черная, вторая белая.

От этих слов мне поплохело. И от знаний Степы – тоже.

– Это было давно, – промямлила я, не желая вдаваться в подробности.

– И неправда! – хмыкнула Ирма за моей спиной.

Хотелось стукнуть ее по голове, но я сдержалась.

Когда до начала представления оставалось пятнадцать минут, к нам снова заглянула Лиза.

– Ты пойдешь смотреть мою комнату? – спросила она.

– Но я уже переоделась, – откликнулась я, постучав по своим мягким пушистым бокам.

– Я проведу тебя так, что никто не заметит, – сказала Лиза, – моя комната на этом же этаже.

Ирма смерила меня подозрительным взглядом.

– Литвинова, если ты не вернешься вовремя… – начала она, но я только отмахнулась:

– Вернусь, вернусь!

– Это надо же быть такой безответственной!.. – снова начала Ирма.

Но я, не дослушав, выскочила за дверь вслед за Лизой. Мы прошли по светлому длинному коридору. Внизу уже слышались оживленные голоса, музыка и детский смех. Играл новогодний плейлист.

Стены в комнате Лизы украшали детские рисунки.

– Ох, как здорово! – воскликнула я, внимательно разглядывая каждый.

– Мне больше нравится акварелью рисовать, – сказала Лиза. – Вот наша семья.

Я взглянула на картину: красиво и солнечно, лето, море, пляж и вся семья в сборе, младший брат Лизы еще совсем маленький.

– Это еще до развода родителей, – сказала Лиза, – сейчас я уже так красиво не нарисую.

– Давно они развелись? – спросила я.

– Прошлым летом. Они очень сильно ссорились. Папа много работал, и мама нашла себе нового мужчину. Мы остались с папой, а мама приезжает раз в неделю. Жаль, что не получится вас с ней познакомить. Когда папа дома, мама не появляется. Они никогда не встречаются, потому что папа не может ее простить. Он очень обижен.

– Мои родители тоже развелись, – сказала я.

– Правда?

– Угу. Давно, когда я была маленькой. Они такие разные по характеру, из их брака ничего хорошего не получилось. Зато теперь у меня есть три единокровных брата. Почти футбольная команда. Но мы редко видимся.

– Ты хорошо общаешься с отцом?

Я поморщилась:

– Ну так, средне. Можно было бы и получше. Когда я к ним прихожу, папа тут же принимается меня усиленно воспитывать и учить жизни. Как будто родители нужны только для этого. Мне хочется, чтобы он просто безоговорочно меня любил.

– В нашей семье не принято показывать чувства, – сказала Лиза. – Когда мне что-то не нравится, я рисую.

– Моя мама художница, поэтому я понимаю, о чем ты.

– Как у нас с тобой много общего, – восхитилась Лиза.

– По поводу рисования я бы поспорила, – рассмеялась я. – У нас картины пишет только мама. Природа на мне отдохнула. Рисую я как курица лапой.

Лиза рассмеялась.

– У меня кое-что для тебя есть. – Я с трудом подвернула рукав и сняла со своего запястья браслет-ниточку. – Все это глупости, конечно, но мне кажется, будто с этим браслетом мы становимся чуточку счастливее. Бери-бери, его дарят только тому, кто искренне нравится. Их плетет моя подруга. Она вкладывает в них всю душу и капельку волшебства.

Лиза взяла в руки браслет и принялась разглядывать необычное плетение.

– Красивый! А как же ты теперь… без чуточки счастья?

– У меня есть еще один, – улыбнулась я. – Счастья много не бывает.

Лиза рассказала мне, кто еще сегодня придет к ним в гости, что папин главный партнер – жутко забавный и шепелявый, а ее дядя – отличный семьянин, и если бы Лиза и захотела в будущем семью, то только такую. Предупредила, что ее кузены – пятилетние близнецы – жуткие хулиганы, поэтому нужно быть готовым к их проделкам.

Когда настало время выступления, мы спустились на первый этаж в огромную гостиную. Наряженная пушистая елка упиралась в высокий потолок. Кажется, у нас на городской площади елка поскромнее. Зарядившись духом праздника и волшебства, мы блестяще отработали наше выступление. Впервые на одном дыхании. Гости остались в восторге. Нам и самим понравилось! После выступления намечались танцы и банкет.

Нам разрешили переодеться и спуститься к гостям. Микроавтобус должен был приехать через час, поэтому пока мы наслаждались фуршетом.

– Она опять не ест? – жуя брускетту с красной рыбой, спросила Настя. Мы посмотрели на Ирму. Она стояла в уголочке и пила воду.

– Ты будто заделалась ее бабушкой, – засмеялась я.

– Нет, серьезно, я столько прочитала про эти таблетки… Ирме надо с них срочно слезать.

– Так она тебя и послушает, – сказала я.

Не сговариваясь, мы с Настей подошли к Ирме.

– Ты уже пробовала вот такой салатик? – спросила я, указав на свою тарелку.

Ирма поглядела на нас исподлобья, как на врагов народа.

– Пробовала, – соврала она, не моргнув глазом.

– А это? – Настя прихватила с собой целую тарелку, на которую положила всяких яств для Ирмы. – Кстати, ты сегодня отлично выглядишь!

– В чем дело? – насторожилась Ирма. А кто бы на ее месте не насторожился? – Вы меня отравить чем-то решили?

Мы не успели ответить. К нам уже спешил хозяин дома Евгений Евгеньевич. Ирма под шумок улизнула, чтобы мы ее не соблазняли.

– Ох, девушки, огромное спасибо за чудесное представление! – начал Евгений Евгеньевич. – Но где же ваш кавалер?

Я глазами отыскала Степу, который с таким аппетитом уплетал что-то из своей тарелки, что даже уши ходили ходуном.

– Наверное, с кем-то ведет светскую беседу, – улыбнулась я. – Это так на него похоже.

– Да-да, – закивал Евгений Евгеньевич. Видимо, сам он тоже был не прочь вести беседы, потому как заочно представил нам практически всех гостей. В это время мимо нас с визгом промчались те самые близнецы, которые во время выступления едва не сбили хрупкую Ирму с ног.

– Мои любимые племянники, – рассмеялся Евгений Евгеньевич. – А вот, кстати, мой брат с супругой. Детей к нам привезли, а сами немного припозднились.

Я оглянулась и обмерла. В той же водолазке, что и на нашем семейном ужине, Роман нежно держал за плечо жену, а на пальце поблескивало дорогое обручальное кольцо.

Кажется, он даже не сразу понял, что перед ним я. Не узнал, да и не ожидал здесь увидеть. А когда осознал, переменился в лице. Но жену не отпустил. Тут же подбежали близнецы и счастливо с двух сторон обхватили родителей.

Все весело обсуждали что-то как ни в чем не бывало. Праздник продолжался. А я так и застыла с бокалом апельсинового сока в одной руке и канапе в другой.

– В этом году мы с братом решили отправиться семьями на хороший горнолыжный курорт, – продолжил Евгений Евгеньевич.

Я не знала, куда себя деть. Такие ситуации бывают в кино, но чтобы это произошло со мной…

– …второго уже вернемся! Бизнес, дела…

Второго? А затем заедет к моей маме? Какой же он подонок! Роман демонстративно не смотрел на меня. Я вспомнила, как Лиза восторженно отзывалась о нем, и мне стало противно. Скорее всего, я поступала невежливо, но я решила уйти, ни с кем не попрощавшись. Словно в тумане пересекла гостиную, а в коридоре столкнулась с Ирмой, наступив той на ногу.

– Боже, осторожнее! – раздраженно взвизгнула Ирма. – Тома, ты пьяная, что ли?

Чувствовала я себя и правда паршиво, будто перебрала. В какой-то момент меня страшно замутило. Я поставила бокал на комод, прижалась спиной к стене и медленно сползла на пол.

– Ой, Тома, ты чего? – забеспокоилась Ирма, подскочив ко мне. – Что с тобой? Что болит?

– Тошнит, – еле слышно выговорила я.

– Что-то не то съела? Погоди, я сейчас!

Ирма метнулась в сторону большого зеркального шкафа, в котором мы оставили верхнюю одежду. Вернулась ко мне одетая в шубу с моим пуховиком в руках и шарфом.

– Вот, накинь! Пойдем! Тебе на свежий воздух надо, лучше станет…

Ирма помогла мне выйти на большое белое крыльцо. Музыка и многочисленные голоса остались в доме. Мы уселись прямо на ступеньки. Ирма встревоженно заглядывала мне в лицо и повторяла:

– Ну как? Ты как?

А я жадно ловила воздух ртом, будто была рыбой, выброшенной на берег. Тошнота постепенно отступала, и в глазах больше не темнело. Теперь я сидела, боясь лишний раз пошевелиться. Нашла удобное положение, привалившись к Ирме. На улице стояла тишина, и звезды в черном небе были такими яркими и большими, будто их нарисовали.

– Мне уже лучше, – выдавила я из себя.

– Отравилась? – спросила Ирма.

– Нет, просто вдруг показалось, что сейчас умру.

– Похоже на паническую атаку, – со знанием дела сказала Ирма, – у меня такое иногда бывает от… – Она осеклась. Но я поняла, что Ирма имеет в виду свои чудо-таблетки. – Наверное, душно было. Да еще такое скопление народу…

– Наверное, – только и сказала я.

– Может, тебе водички? – предложила Ирма.

– Давай, – согласилась я.

Ирма скрылась в доме. Вернулась спустя несколько минут со стаканом воды.

– Держи!

– Спасибо…

Пока я жадно пила, Ирма не сводила с меня взгляда. А потом вдруг сказала:

– Автобус за нами подъедет только через полчаса. Он здесь ждет, в поселке. Можем позвонить и попросить водителя, чтобы приехал сейчас. Если мы скажем, что ты неважно себя чувствуешь, ребята поймут.

– Было бы неплохо, – сказала я.

Я лучше подождала бы автобус на крыльце и не возвращалась в дом, но там оставались мои вещи. Ирма, словно прочитав мои мысли, сказала:

– О сумке не беспокойся, мы ее вынесем.

– Спасибо, – кивнула я.

Не хочу быть здесь ни минуты. Ирма снова ушла в дом, а я только прислушивалась, боясь, что дверь снова отворится и на крыльцо выйдет Роман. Интересно, как бы он объяснил своей семье, если бы его застукали беседующим со мной? Какие у нас общие интересы? Кроме моей мамы… о которой здесь наверняка никто не знает.

Когда мы складывали реквизит и аппаратуру в багажное отделение, луна светила так ярко, что даже прожекторы не понадобились бы. Водитель, Ирма и я занимались вещами, а Настя со Степой, стоя чуть поодаль, что-то обсуждали.

Только сейчас я немного выдохнула. Хотя и не представляла себе, как я встречусь с мамой. Как ей обо всем рассказать? И поверит ли она мне? У нас доверительные отношения. Были, по крайней мере, до этого декабря, пока мама не вздумала утаивать от нас своего мужчину, а я не рассказала ей о таинственном похищении Вадима.

А если бы я не обнаружила портрет, или мама не познакомила нас, или не было бы этого праздника, сколько маме пришлось бы жить во лжи?..

И все-таки Роман меня окликнул. Вышел за ворота и негромко позвал по имени. Я даже не сразу расслышала, если бы Ирма не пихнула меня:

– Тебя зовут!

Я обернулась. Роман стоял у ворот в накинутой на плечи дубленке.

– Можно тебя на несколько минут?

Я нехотя подошла.

– Не думаю, что нам понадобится несколько минут, – сказала я, глядя ему в глаза. – Нам особо не о чем говорить, и так все понятно. Вы, Роман Евгеньевич, подлец, изменник и обманщик.

– Ты многого не знаешь, – начал Роман.

– Я знаю главное. И вы сами должны рассказать маме все. Сегодня. Я сажусь в машину, буду в городе через три часа. А вы в это время позвоните ей и скажете, что все кончено, потому что…

Я не могла подобрать слов. Почувствовала, что от разочарования даже сказать нечего. Вспомнила, как мама буквально утром счастливо делилась своими планами. И как вчера они с Романом ходили в театр… Интересно, что он говорил своей жене?

– Послушай, Тома, со мной тоже впервые такое. Кажется, я никого до этого так сильно не любил. Мне тоже нелегко. Я разведусь с женой, слышишь? Я не оставлю никогда детей, но жену свою я больше не люблю…

Я быстро замотала головой.

– Прекратите! – громко перебила я. – Зачем вы мне все это рассказываете? Мне плевать! Вы сделали больно моей маме, обманули ее! – Из-за охватившей злости я снова не могла подобрать нужные слова и просто бросила: – Да идите вы к черту!

Развернулась и пошла к автобусу. Роман стоял на месте и смотрел мне вслед. Все-таки пришлось оглянуться, и, уже наплевав на все тайны, я громко проговорила:

– Если вы сегодня же не расскажете обо всем моей маме, я приеду и позвоню вашей жене. Я спрошу номер у Лизы. Мы с ней дружим. Вы ведь все равно собираетесь разводиться, верно? Тогда какая разница…

Судя по тому, как Роман опасливо завертел головой в страхе, что нас могут услышать, разводиться он вовсе не собирался. Больше он ничего не сказал и молча пошел в дом.

Обратно мы ехали в тишине. Хотя корпоратив прошел хорошо, все были выжаты как лимоны. А я чувствовала себя так, будто меня переехал грузовик.

– Что от тебя хотел этот мужик? – спросила Настя. – Он ведь, кажется, брат хозяина…

– Он ухаживает за моей мамой, будучи женатым, – устало ответила я.

– Да ладно! – ахнула Настя и зачем-то прильнула к окну, будто Роман мог быть там, посреди снежных полей. – Вот гад!

– Не то слово…

– Бедная тетя Лена! А она как?

– Влюблена по уши, – вздохнула я, откинувшись на спинку сиденья.

За окном мелькали редкие фонари. Вскоре я уснула на Настином плече, а проснулась, когда автобус остановился у моего подъезда. Попрощавшись со всеми, я спрыгнула с подножки и задрала голову. Свет в маминой комнате не горел. С гулко колотящимся сердцем я направилась домой.

Дверь открыл дедушка. По его выражению лица я поняла, что он уже в курсе. Все-таки мои угрозы позвонить жене Романа возымели успех.

– Как она? – спросила я шепотом. В квартире было непривычно тихо, даже телевизор в комнате деда не бормотал.

– Закрылась у себя, – проворчал дед, – ужинать отказывается. Он часа полтора назад звонил. Бросил по телефону. С глазу на глаз духу не хватило.

– Ой, дед, это из-за меня, – расстроенно начала я. – Из-за меня по телефону! Просто, понимаешь, мне пришлось бы самой с ней говорить… а я не в состоянии!

– А ты-то при чем?

– Он про меня не говорил?

– Честно сказать, не знаю подробностей, – растерялся дед. – Лена так расстроилась, что и двух слов связать не могла.

Я рассказала деду, при каких фантастических обстоятельствах вскрылась вся правда. Дедушка был вне себя от злости. Сокрушался, что сразу не понял, что за фрукт этот Роман, а ведь обычно хорошо чувствует людей…

– Дедуль, как думаешь, а он смог бы развестись?

– Какая теперь разница! Твоя мать на это все равно не пойдет… Учитывая, что ее мужа тоже увели из семьи.

Да, развод с папой был для мамы болезненным. Измены она ненавидела больше всего на свете.

Я быстро приняла душ и переоделась в пижаму после сложного дня. Мама из своей комнаты так и не вышла. Тогда я все-таки решилась заглянуть к ней. Постучалась, но мама не ответила. Я тихонько приоткрыла дверь.

Мама лежала на кровати, отвернувшись к стене. Шторы были распахнуты, и в комнату проник яркий свет луны. Я вспомнила, как буквально пару дней назад мама так же сидела в темноте и улыбалась от сообщений Романа. А теперь… Все с ног на голову.

– Ты спишь? – негромко спросила я.

Мама повернулась. Я подошла ближе к кровати и даже в сумерках сразу заметила, что ее лицо заплакано.

– Нет, не сплю, – ответила мама глухо.

– Это я велела ему позвонить тебе.

Я присела на край кровати и взяла маму за руку. Ладонь показалась мне ледяной.

– Да, он сказал, что был с семьей…

Я ощутила ужасное чувство беспомощности.

– Мне очень жаль, – только и сказала я. Какая глупая фраза! Кажется, в таких случаях она только раздражает… Я поспешно добавила: – Прости!

Мама грустно улыбалась:

– За что? Хорошо, что это длилось недолго и не зашло слишком далеко. Думаю, зря я вас познакомила, поторопилась… А с другой стороны – правда все равно когда-нибудь открылась бы, но сколько времени я проходила бы дурой? Было бы еще больнее. Все к лучшему.

Я только растерянно кивнула.

– Полагаю, как прошел твой день и выступление, смысла спрашивать нет? – горько усмехнулась мама.

– Выступили отлично! – быстро заговорила я, пытаясь хоть немного отвлечь маму. – Степа потом смел весь банкетный стол…

Мама слушала меня и пыталась улыбаться, но я видела, что сейчас она находится не здесь, а в своих печальных мыслях. Я, пытаясь развеселить маму, снова принялась говорить про Ирму и Степу, но в итоге голос мой все-таки предательски дрогнул и я, заплакав, обняла маму.

– Тома, ну ты чего? Глупость какая, не плачь… – говорила мама каким-то незнакомым голосом. И плакать хотелось еще больше. – Все это такие глупости…

– Мамочка, все будет хорошо, – повторяла я, – ну подумаешь, встретишь еще любовь. И счастье узнаешь без лжи.

Я подняла голову и посмотрела маме в глаза. Она жестко возразила:

– Не хочу я больше никакой любви.

За всеми произошедшими за день перипетиями – выступлением и личной семейной драмой – только перед сном я поняла, что Вадим мне сегодня ни разу не написал. Наверное, обиделся, что я не ответила ему на последнее сообщение. Забавно, но я испытала чувство облегчения. Не пишет, ну и слава богу.

Проснулась поздно и мысленно поблагодарила человека, придумавшего каникулы. Выбравшись из постели, я с удивлением учуяла запах моих любимых вафель. Честно, думала, что после расставания мама так и не выберется из своей комнаты в ближайшие несколько дней и Новый год мы встретим в траурной обстановке. А она вдруг с утра взялась за готовку. Дед точно не стал бы печь вафли. Уж сколько раз пытался, но у него они никогда не получались.

Я влезла в пушистые белые тапки и отправилась на кухню. Дедушка сидел за столом, а мама готовила, нарочито весело напевая себе под нос. Мы с дедом переглянулись и одновременно пожали плечами. Признаться, в такую ситуацию мы все попали впервые. Мама обернулась и просияла:

– Доброе утро, Томила! Чисть зубы и за стол. Я тут нашла нашу вафельницу и напекла тебе любимых вафель.

– Во сколько же ты проснулась? – спросила я, уставившись на полную тарелку. Если мама в принципе сегодня ложилась…

– Часов в шесть, – ответила мама, – что-то не спалось.

Что-то! Действительно, из-за чего бы?

– К тому же завтра тридцать первое… Столько дел предстоит переделать и квартиру в порядок привести. А вам с дедушкой еще нужно елку купить.

Я прислушивалась к маминому голосу. Удивительно, но в нем не было фальши. Будто она действительна озабочена только тем, чтобы успеть подготовиться к празднику.

Зимнее солнце освещало кухню, небо было непривычно голубым, а за окном пролетал редкий пушистый снежок. Безмятежность. Я решила подыграть маме и сделать вид, будто вчера ничего не случилось. Умылась и пришла завтракать. За столом мы болтали на нейтральные темы. Долго обсуждали, чем займемся на каникулах. В начале января у нас намечено еще два выступления, а затем – долгожданная свобода! Мы с мамой договорились покататься на лыжах.

Я услышала, как в моей комнате зазвонил телефон. Я кинулась к нему, решив, что это кто-то из девчонок. Увидев имя Вадима на экране, пришла в замешательство. Думала, третье свидание стало для нас последним.

– Алло? – осторожно спросила я, словно боясь, что Рубцов снова сообщит о каком-нибудь похищении.

– Томила? – отозвался Вадим довольным будничным голосом. – Доброе утро! Я тебя не разбудил, солнышко?

Я даже поежилась. «Солнышко» – какая пошлость!

– Нет, я даже уже позавтракала.

– Отлично! Малыш, прости, что вчера пропал и даже не писал. Столько дел накопилось. А еще теперь думать, как вам бабки вернуть с Корнеем. Я по гроб жизни вам обязан.

Я ничего не ответила. Только молча покосилась на опустевшую коробку из-под обуви.

– Какие у тебя планы на день?

– Будем с мамой уборку делать, готовиться к празднику, – сказала я. Вадим знал, что Новый год я отмечаю с семьей.

– А вечером? Скажи, что не будешь занята, – взмолился Рубцов.

– А что такое? – осторожно спросила я. Угонять тачки у мафии больше не хотелось.

– Хотел позвать на предновогоднюю тусу. У меня есть «плюс один», и мне хотелось бы, чтобы им стала ты.

Вадим проговорил это теплым голосом в ожидании, что я растаю, но я снова почувствовала только раздражение. Видеть незнакомые лица, которым нет до тебя дела, мне надоело. Как и нет до меня дела и Вадиму. Кажется, индивидуального свидания так и не предвидится. Да и нужно ли мне это вообще?

Только я решила отказаться, как Вадим продолжил:

– Это наша традиционная тусовка. Корней собирает всех на хате своей мамы – она улетает в Эмираты на праздники каждый год. Пойдем! Будет весело.

Тогда я задумалась. Что ж, можно на пару часиков выбраться. Разумеется, я преследовала свои цели.

– Если только ненадолго, – сказала я после некоторой паузы.

И только хотела узнать, во сколько Вадим за мной зайдет, как он беспечно бросил:

– Ок! Детка, ты супер. Тогда кину тебе адрес.

Мы даже не попрощались толком. Манера общения Вадима выводила меня из себя.

Весь день мы с мамой драили квартиру. Вычистили все – от антресолей до плинтусов. Мама бережно вымыла все люстры в квартире. Я понимала, что такую активную деятельность она развела, чтобы отвлечься и не думать о Романе. Ее телефон лежал в мастерской отключенным. Я боялась, что этому типу хватит наглости заявиться к нам домой и попросить прощения, но, видимо, мои угрозы его напугали. Пару раз в дверь звонили: сначала курьер, затем Лидия Аркадьевна заходила за солью. Мама при каждом звонке вздрагивала, а у меня от жалости сжималось сердце.

Чтобы вечером сбежать на вечеринку, пришлось прибегнуть к обману. Наврала маме, что у нас намечается новогодний корпоратив. Мы с ребятами закажем пиццу и посидим у Насти. Я пообещала вернуться не поздно, как обычно, до десяти, и мама согласилась меня отпустить.

В этот раз я решила принарядиться, но сделать это нужно было так, чтобы мама не догадалась, ради чего все затеяно. Наряжаться для Насти, Степы и Ирмы подозрительно. А мне хотелось произвести эффект не столько на Вадима, сколько… Так, об этом я даже думать боялась! Как Егор отнесется к тому, что я заявлюсь в гости? Надеюсь, не выставит за порог.

Я часто мысленно возвращалась к тому дню, когда мы сидели у Егора и говорили по душам. И нашу последнюю переписку прокручивала в голове много раз. Что ж, если он не захочет меня видеть, я хотя бы успею взглянуть на него одним глазком. Тоска по Егору прочно поселилась в моем сердце.

Перебрав вешалки с нарядами, я остановила свой выбор на классике – маленьком черном платье. Мама мой выбор одобрила и даже помогла с укладкой. Кто еще поймет и поможет усмирить непослушные волосы, если не обладательница такой же шевелюры? Мы потратили немало времени, но все-таки выпрямили кудри. В такие редкие дни даже я саму себя редко узнавала в зеркале.

Для такого случая решила потратить часть заработанных на корпоративе денег и отправиться на такси. Думала, что мы с Вадимом пересечемся хотя бы рядом с домом матери Егора, но Рубцов, как обычно, игнорировал меня и не брал трубку, чем еще сильнее злил.

Я остановилась у доходного дома с нарядным фасадом. Значит, в таком красивом месте прошло детство Егора Корниенко. Почему-то от этих мыслей стало тепло.

Парадная была просторной, с лепной отделкой. Мне казалось, что я попала в настоящий дворец и поднимаюсь по широкой лестнице на новогодний бал, где все в золотых масках, а дамы в платьях с кринолином. Эти фантазии вызвали во мне тихий восторг. Когда Егор открыл дверь, все у меня внутри затрепыхалось от волнения.

– Привет, – первым поздоровался Корней. Из комнаты доносилась ритмичная музыка.

– Привет! – ответила я нарочито громко и весело. Лицо Егора не назовешь особо довольным – практически такое, как в тот день, когда Вадим повез меня в больницу, а Корней ворчал, что я навязалась. Сегодня он тоже явно не рад меня видеть. Тогда я поспешно произнесла: – Я «плюс один» Вадима.

– Ну да, конечно, – кивнул Егор, не предлагая мне пройти.

– А он уже здесь?

– Нет, еще не пришел, – ответил Егор, разглядывая меня слишком пристально. Я подумала, что дело, должно быть, в непривычной прическе.

– Я так и буду стоять на пороге? – наконец не выдержала я. – Что ты так пялишься на меня?

– Нравишься ты мне, – усмехнулся Егор, – залюбовался. Ладно, проходи, «плюс один Вадима». Он скоро должен подойти.

Егор помог мне раздеться и провел в комнату, где уже толпились незнакомые ребята. Быстро меня всем представил – я только успевала кивать в знак приветствия, а затем устроил небольшую экскурсию по квартире. Она была просто роскошной: четырехкомнатная, с двумя санузлами и классным дизайнерским ремонтом. На одной из стен я заметила старую семейную фотографию – маленький Егор с родителями. Несмотря на развод, у нас дома в рамке тоже стояла подобная фотография.

Егор вежливо предложил мне напитки, а затем куда-то исчез. Он явно избегал меня, и это страшно расстраивало.

Вадим пришел только спустя полчаса еще с несколькими парнями и девушками. Подошел ко мне, по-свойски обнял за талию и притянул к себе. Я тут же демонстративно отстранилась. Вадима это, кажется, ничуть не смутило. К нам подошел Егор, и парни пожали друг другу руки.

– Развлекаетесь? – кивнул на меня Вадим, будто я не стояла рядом.

– Ну эта особа сама отлично справляется с развлечениями, – ответил Егор.

Наверное, имел в виду мою работу массовиком-затейником.

– А ты чего такой хмурый? – удивился Вадим, будто обычно Егор светился от счастья.

– Отец звонил. Поссорился со своей Жанной и хочет тоже заехать.

Вадим присвистнул, а затем просиял:

– О-о-о! Старая гвардия подтянется. Ништяк!

Я делала вид, что пью свой сок и не прислушиваюсь к их разговору. Интересно! Увижу вживую еще одного человека из телика. Занесло же меня под конец года в звездную тусовку…

Вечеринка была в самом разгаре. Музыка, смех и громкие голоса смешались в один гул. Все пили и веселились. Егор время от времени посматривал в мою сторону, но не подходил. Напряжение между нами не спадало. Вадим то уходил, то приходил. Приносил мне коктейли и закуски, приглашал на танец, пытался отвлечь разговорами. Я без энтузиазма поддерживала беседу, один раз мы покружились в танце. Я пыталась не терять Егора из поля зрения.

Когда пришел Корниенко-старший, фокус внимания переключился на него. Я поняла, что означает выражение «бешеная харизма». Отец Корнея не выходил из привычного амплуа героя-любовника. Я заметила, какими взглядами на него смотрят девушки и как сильно это раздражает Егора.

Чем больше Корниенко-старший собирал вокруг себя народу, тем чаще Егор пил коктейли – один за другим. Казалось, он никого не замечал вокруг, все его внимание занимал только отец.

Когда ко мне снова подошел Вадим, я указала ему на Егора:

– Может, подойдешь и скажешь, чтобы он притормозил?

– Притормозил? – не понял меня Вадим. – Для чего? Томила, расслабься! Человек отдыхает! Веселье, праздник, Новый год… Ты, кстати, сегодня классно выглядишь. Намного лучше, чем вчера.

– Это такой себе комплимент, – сказала я, не сводя взгляда с Егора. – А у них всегда такие натянутые отношения?

– Корней батю ненавидит, – доверительно сообщил мне Вадим. – Его отец начал изменять матери, когда Егор еще в утробе был. А как батя на Жанке женился, Корней вообще взбесился.

– Понятно, – вздохнула я.

Вадим обнял меня за плечи.

– Может, еще потанцуем? – предложил он.

Я снова отстранилась.

– В другой раз.

– Холодная ты, как Снежная королева, – покачал головой Вадим.

Я видела, как другие девчонки засматриваются на Вадима, но что-то все равно удерживало его рядом со мной. Возможно, моя холодность. Привык, что все за ним бегают…

И все-таки Вадим решил меня уколоть. Склонился ко мне и проговорил на ухо:

– Слушай, только ты не обижайся… Фигура у тебя сочная и все такое. Но ты не думала немного похудеть?

Я не дослушала Вадима. Подняла голову и удивленно посмотрела Рубцову в глаза. Тот явно замешкался:

– Ты не подумай ничего такого. Просто я люблю совсем худых девочек.

А я даже слов сразу подобрать не могла в ответ. Вот так и спасай человека из беды…

– Тебя, кажется, друзья ждут, – ответила я наконец Вадиму, указывая на парней, с которыми он пришел.

Вадим понял намек и, слава богу, ретировался. Скажи он мне такое месяц назад, я страшно расстроилась бы. Но сейчас мне просто наплевать на него. Я беспокоилась о Егоре. В какой-то момент подошла к нему и, забрав стакан, сказала:

– Понимаю, что не мое дело, но тебе уже на сегодня хватит.

Егор посмотрел на меня стеклянными глазами и растерянно переспросил:

– А?

Тогда я забрала у него бутылку.

– Хватит пить. Как Новый год завтра встречать будешь?

– Я в порядке.

– Угу, как вижу, в полном.

Когда Егор заметил, что его отец направляется к нам, тут же вдруг приобнял меня за плечи и притянул к себе. Я почувствовала, как он весь напрягся.

– Ты ко мне даже не подходишь, сын, – обиженно проговорил Корниенко-старший. Известный актер стоял рядом с нами, и я с интересом смотрела на него во все глаза. – Будто мы и не родственники.

– Да ты и так не скучаешь. Всех девчонок уже успел облапать?

– Не всех, – усмехнулся Корниенко-старший и как-то странно покосился в мою сторону.

Мне стало неприятно. Егор тоже заметил этот взгляд и разозлился еще сильнее.

– Ты совсем сдурел? Она несовершеннолетняя.

– Что ж ты зовешь к себе малолеток? – удивился отец Егора. А затем как ни в чем не бывало вежливо обратился ко мне: – Вас дома еще не потеряли, мисс?

– Это ты вали домой, а не указывай, что делать моим гостям. Тебя никто не звал, – жестко сказал Егор, не дав мне ответить. Хотя и я хотела сказать этому заслуженному мачо страны пару ласковых. – Мать будет в бешенстве, если узнает, что ты был здесь в ее отсутствие.

– Мне грустно и одиноко, Жанна выгнала из дома. Неужели и ты, родной сын, отвернешься от меня в трудную минуту?

– Иди к черту, – поморщился Егор, отобрав у меня стакан и снова пригубив коктейль.

– А ведь я тебя обеспечиваю, щенок ты неблагодарный, – зло проговорил отец Егора. А затем снова посмотрел на меня: – Следите за ним, миледи. У него плохие гены – алкоголизм и распутство.

– Да я лучше с крыши спрыгну, чем буду похожим на тебя.

Корниенко-старший рассмеялся и отошел от нас. Егор выпустил меня из объятий и молча пошел к дивану.

Людей в квартире стало значительно меньше. Вадима я больше не видела. Видимо, ушел с кем-то из своих приятелей. Мама прислала эсэмэс с напоминаем, что мне пора домой.

В приложении я проверила цены на такси и тяжело вздохнула: ценник перед Новым годом не радовал. Однако деваться было некуда. Прежде чем уехать, я решила отыскать Егора. Он сидел на диване и клевал носом. Рядом пристроилась парочка, которая принялась жарко целоваться. Я вспомнила, что в конце коридора видела дверь в спальню. Сегодня Егор явно не самый общительный хозяин, поэтому его, вероятнее всего, даже не хватятся.

Я осторожно потрепала Корнея за плечо.

– Тома? Что такое? – поднял на меня глаза Егор.

– Пойдем, я тебя уложу, – сказала я. – Ты слишком… эммм… устал.

– Мне и здесь хорошо, – вяло запротестовал Корней.

И все-таки мне удалось уговорить его пойти спать. Склонившись, я помогла Егору подняться. Придерживая парня, я повела его по коридору. Егор был тяжелым, к тому же значительно выше меня. Дойдя до спальни, я привалила его к стене, немного отдышалась и отворила дверь.

В спальне царил полумрак. Сквозь тюль на больших панорамных окнах проникал мягкий свет от фонаря. На улице медленно падал снег.

Судя по всему, это спальня матери Егора. Дорогой гарнитур, картины на стене, цветы.

Я довела Егора до кровати, и он рухнул на нее. Лежа на животе, обнял подушку руками и закрыл глаза. На его щеки падала тень от длинных черных ресниц. Я с удовольствием любовалась Егором. Правда, я боялась, что он может в любой момент открыть глаза, поэтому отвела взгляд.

Когда дыхание парня стало спокойным и ровным, я решила, что он уснул. Достала телефон и вызвала такси. В пятницу, в снегопад, да еще и в пору корпоративов, время ожидания превышало привычный лимит. И хотя час еще был не поздний, я спешила домой. У нас с мамой отличные отношения, и я старалась лишний раз не давать повода для беспокойства. Особенно сейчас, когда она и без того взвинчена, хотя и делала вид, что с ней уже все порядке.

– Тома, посиди со мной? – внезапно, не открывая глаз, попросил Егор.

– Долго я с тобой сидеть не могу, – сказала я, – жду такси.

– И я тебя подожду, – с закрытыми глазами сказал Егор.

– О чем ты? – не поняла я.

– Когда тебе там восемнадцать?

Я вспыхнула и, нащупав одну из подушек, обрушила ее на Егора.

– В январе. И как же ты меня уже достал со своими шутками!

– А я и не шучу, – засмеялся Егор. – Значит, недолго осталось ждать.

– Я побуду с тобой, – согласилась я, – но только до тех пор, пока не приедет такси.

За дверью по-прежнему слышалась музыка и веселые разговоры. Я молча гипнотизировала открытое приложение такси, наблюдая, как водитель долго стоит на перекрестке.

Егор нарушил тишину, поставив меня в тупик.

– Поцелуешь меня?

– Чего-чего? – рассердилась я. – Ты совсем сдурел?

– В детстве мама всегда целовала меня на ночь. Я без этого сегодня не усну.

– Ты пьян и уже давно не ребенок. А я не твоя мама.

– Да не так уж я и пьян, – снова улыбнулся Егор, – больше придуриваюсь.

– Всегда знала, что ты придурок, – вздохнула я.

– Поцелуй, – капризно повторил свою просьбу Егор, – я же многого не прошу. Только в щечку…

Мне давно хотелось это сделать, поэтому я склонилась к Егору, собираясь честно поцеловать еще в щеку, но Корней ловко нашел мои губы. И комната перевернулась. Мы начали целоваться легко и неторопливо. Но когда поцелуй стал требовательнее, а язык Егора толкнулся глубже, внутри меня все сладко заныло.

Я слышала, как громко стучит сердце Корнея. И тут же этот стук перебивал грохот моего сердца… Мы целовались до тех пор, пока на телефон не пришло уведомление от службы такси.

– Я тебя провожу, – приподнялся на одном локте Егор. Его глаза ярко блестели в темноте, но сам взгляд был каким-то замутненным. Корней смотрел на меня так, что сердце ухало вниз.

– Спи уже, провожальщик, – сказала я дрожащим голосом.

– Обязательно напиши мне, как доберешься, хорошо?

До всей этой истории с Вадимом и Егором я даже не задумывалась, как это приятно, когда о тебе беспокоятся.

Таксист оказался очень забавным мужчиной в новогоднем красном колпаке. В салоне играла приятная джазовая музыка, а вечерние улицы были такими красивыми и нарядными, что я не могла оторвать взгляд от окна. Ехала, любуясь мчащимся мимо городом, и не могла перестать улыбаться.

Дома меня встретила мама. Дедушка уже спал. Полушепотом я рассказала практически правду о том, как прошел вечер, упустив лишь, что хозяином вечеринки стал Егор, а не Настя. Мама по-прежнему делала вид, что все в порядке, но мне казалось, стоит ей только добраться до подушки, как она проплачет в нее всю ночь.

Разговаривая с мамой на кухне, я забыла сразу написать Егору. Между тем телефон уже показывал три пропущенных.

На цыпочках пробравшись к себе в комнату, я позвонила Егору.

– Забыла сразу позвонить, – виновато проговорила я. Честно, думала, после сегодняшней вечеринки парень сразу отрубится, не дождавшись моего эсэмэс.

– Ты о чем-нибудь жалеешь? – спросил Егор, немного помолчав. Конечно, он имел в виду наш поцелуй. В трубке голос звучал хрипло и глухо.

– Нет, – честно ответила я.

Я знала, что Егор не хотел со мной общаться из-за Вадима. В очередной раз я вспомнила их ссору в школьном сквере из-за одной девчонки. Сейчас меня даже посетила глупая мысль о том, что Корней мог все это сделать, чтобы отомстить за Нику. Но я отогнала от себя эту догадку. Нет, я чувствовала, что Егор искренен со мной.

– Знай, что я об этом мечтал с нашей первой встречи. И тоже ни о чем не жалею. Спокойной ночи, Томила! С наступающим. – Егор первым положил трубку.

Тянуть дальше было некуда, и 31-го мы с дедом с самого утра отправились выбирать елку. Ажиотаж на елочном базаре прошел, к тому же продавец делал отличную скидку, и к выбору мы подошли обстоятельно. Долго спорили. Дедушка всегда был за сосну: она долго стоит и не обсыпается до старого Нового года. Я же облюбовала пушистую пихту. Даже продавец вклинился в наш горячий спор. В итоге мы выбрали большую ель, которую нам пришлось тащить вдвоем до дома. Хорошо, что базар находился через дорогу от нашего двора. Я не сразу сообразила, что мы забыли купить еще и ветки, которые мама обычно расставляла в вазах, чтобы в квартире стоял запах хвои.

Ель оказалась тяжелой. Один дед точно не справился бы. Так и несли: я спереди, схватив дерево за верхушку, дед сзади. Растянулись с огромной елью на всю улицу. То и дело останавливались, чтобы отдышаться. Дед весь путь привычно ворчал. Я же время от времени выпадала из реальности, думая о вчерашнем. При воспоминании о нашем поцелуе и без того уставшие ноги еще сильнее слабели. Нужно поговорить с Вадимом и официально порвать с ним, если нашу странную связь можно было назвать настоящими отношениями.

Слава всем богам, лифт сегодня работал. Когда мы с дедом наконец добрались до дома, то с удивлением обнаружили, что мама не одна. Ее подруги тетя Марина и тетя Анжела пришли к нам помочь маме с новогодним столом. Тетя Марина принесла еще одну гитару, а тетя Анжела – бутылку игристого. «Чтобы веселее было нарезать салатики», – сказала тетя Анжела, весело нам подмигнув. С ними мама дружила еще со времен института. Встречались теперь редко – пару-тройку раз в год, но эти встречи всегда проходили душевно и весело. Правда, на Новый год собрались впервые. Заглянув на кухню, чтобы утащить что-нибудь, я невольно подслушала их разговор и сразу поняла, в чем дело.

– Как только Маринка мне рассказала, как этот подонок с тобой поступил, мы сразу решили приехать, – сердито говорила тетя Анжела, с громким стуком нарезая на доске колбасу. – Я подумала, неужели мы оставим Ленку одну в Новый год?

– Так ведь у меня есть компания, – печально улыбалась мама. – И я никогда не буду одна. У меня есть Томилка, папа… Что вы так всполошились из-за этой интрижки? Ничего серьезного… Я уж его забыла.

– Томилка твоя после полуночи с кавалером гулять пойдет, да? – подмигнула мне тетя Анжела.

Я едва ветчиной не поперхнулась. Мама будто озвучила мою мысль, проворчав:

– Ей бы еще разобраться с кавалерами этими…

– Вот какая! – восхитилась тетя Анжела. Меня такие беседы «про женихов» из уст взрослых всегда смущали, поэтому я решила исчезнуть к себе в комнату. Последнее, что я услышала, выходя из кухни:

– Одна не одна, а друзья тебя никогда в трудную минуту не оставят. Пусть мужиков у тебя в жизни будет еще много, а подруги – мы!

– Ну спасибо! – рассмеялась мама.

– А что? Это звучит как тост! Предлагаю уже начать провожать старый год…

В большой комнате тетя Марина и дед наряжали елку. Дедуля наконец нашел, перед кем похвастаться своими советскими игрушками, потому как тетя Марина на каждую восхищенно ахала: «Какая красота!..», «Ой, а я ведь помню такую…», «Какая белочка! У моей бабушки такая же была…», «Ох, а эта теперь, наверное, стоит целое состояние…» Дед был доволен произведенным эффектом.

Я елку наряжать не люблю. Мне нравится ее выбирать. Украшать же не получалось: несмотря на невероятной красоты игрушки, елка получалась так себе – с одной стороны пусто, с другой густо. И я со спокойной совестью доверила это дело маминой подруге: тетя Марина с художественным образованием, и ей знакомо чувство прекрасного. А меня уже ждали Настя с Лелей, с которыми мы договорились встретиться в ТЦ. Когда выходила, из кухни уже доносился красивый мелодичный голос тети Марины, которая пела под гитару песню из «Иронии судьбы…»: «С кем распрощалась я, с кем распрощалась я, с кем распрощалась я… С кем распрощалась я – вас не касается».

Девчонки сразу согласились составить мне компанию при покупке подарков. В семью Лели каждый год на праздник съезжались дальние родственники, и квартира превращалась в настоящий дурдом. Подруга с удовольствием слиняла до самого вечера.

У Насти родители на Новый год уехали в отпуск, оставив взрослую дочь за главную. После праздника подругу ждала сессия. Отмечать Настя планировала с одногруппниками, поэтому ничего готовить не собиралась.

Мы встретились у главного входа в ТЦ. Леля, несмотря на то что мы уже ходили за подарками ее родным, снова выкатила целый список. Слишком уж много у нее родни. Я купила маме серебряный кулон в форме сердца, а дедушке красивую фотокнигу про старую Москву. Когда-то он увлекался фотографией и даже был журналистом в нашей газете. Леля же зависала в каждом отделе, мы с Настей вскоре готовы были взвыть от скуки. Между делом я подумывала купить какой-нибудь небольшой подарок Егору. Мелочь, ведь денег у меня осталось совсем немного, но я знала, что Егор оценил бы такое внимание. Я так и не смогла разобраться, какие отношения нас связывают. Все еще боялась, что Вадим может стать камнем преткновения. А если сегодня Егор пожалеет о случившемся и станет меня избегать? Нужно поговорить с ним по душам. Сказать, что к Вадиму я больше ничего не испытываю.

После последнего выбранного Лелей подарка – шарфика для тети – мы наконец смогли присесть в кафе с молочными коктейлями. За пределами фудкорта бушевала настоящая предпраздничная суета. Все в последний день носились по магазинам, выбирая подарки близким и покупая продукты. Настя ворчала, что народу слишком много, а меня новогодняя круговерть, наоборот, приводила в восторг.

Был уже четвертый час, и мы планировали расходиться, как вдруг мне позвонила Ирма. Будучи заклятыми врагинями, мы никогда не созванивались. Связь с нами Ирма предпочитала держать через рабочий чат или Степу. Я удивленно посмотрела на дисплей.

– Кто там? Что такое? – заволновалась Настя. – Что этой гадюке надо? Ну возьми же скорее трубку!

– Алло! – приняла я вызов.

– Тома! – Ирма замялась. – Привет! Это Ирма…

– Да, ты у меня записана.

Ирма откашлялась.

– Понимаешь, какое дело, у нас второго января выступление…

– Я помню, – снова перебила я.

– Да что ты мне слова сказать не даешь! – рассердилась Ирма. – В общем, я сломала ногу! Вчера вечером. Пошла выносить мусор и поскользнулась. Теперь не могу ходить. Ты не можешь заехать ко мне и забрать кое-какие бумаги? Хочу назначить тебя своим замом.

Если бы после случая с моим пальто я услышала эту новость, то только позлорадствовала бы. Как в настоящих сказках, когда зло наказано. Но сейчас мне стало искренне жаль Ирму. Сломать ногу в Новый год – нет, это слишком жестоко.

– Как ты сейчас себя чувствуешь? – спросила я.

– Если честно, не очень, – вздохнула Ирма. – Отец ночью работает, и я буду встречать Новый год одна. Но ты не подумай, что я звоню тебе из-за этого, – поспешно добавила она. И снова завела старую пластинку: – Второго января у нас выступление… Понимаю, сейчас у всех хлопоты, но я не стану тебя задерживать. Я живу на Комсомольском.

Голос Ирмы звучал грустно. Я вспомнила, как она помогла мне в тот злосчастный день корпоратива, и быстро ответила:

– Конечно, мы тут с девчонками как раз недалеко.

Девчонки в это время беззвучно вопрошали, что случилось.

Ирма сердечно меня благодарила, а когда я положила трубку и сообщила девчонкам, что нам нужно забежать за документами, Настя поначалу пожала плечами:

– Ну а мы при чем? Документы можно и курьером передать после Нового года.

– Как тебе не стыдно, – покачала я головой. – Ирма там совсем одна, еще и ногу сломала…

Настя, не дослушав мои нравоучения, вдруг просияла:

– Мне пришла в голову классная идея! Буду под конец года феей-крестной для нашей Ирмочки. За мной, девочки!

– Что ты задумала? – удивилась Леля.

Но Настя только молча взяла нас под руки и повела на цокольный этаж, где располагался гипермаркет.

Из магазина мы выходили с полными пакетами продуктов. Процессом руководила Настя: четко раздавала указания, что, кому и в каком отделе купить. Строго следовала списку, который был у нее в заметках в телефоне. После нам пришлось отстоять огромную очередь. До Комсомольского дошли, когда на улице совсем стемнело.

Ирма явно не ожидала, что мы завалимся к ней, загруженные покупками. Открыв дверь, даже отпрянула, насколько это возможно сделать с костылями. Кажется, за те три дня, что мы не виделись, Ирма еще больше похудела – стала совсем прозрачной.

– Как же тебя так угораздило! – запричитала с порога Настя. – Открытый? Закрытый?

– Перелом голени со смещением, – ответила Ирма.

– Кошмар! Скорее ложись, мы все сделаем, – засуетилась Настя.

– Это, кстати, Леля, – представила я Ирме Лельку. – Мы подруги, учимся в одном классе.

– Она у нас колдунья, – засмеялась Настя. – Сейчас тебе поплюет в глаз, яйцо вареное ко лбу приложит – и все пройдет.

– Шшш! – зашипела Леля, стягивая с головы шапочку. – Ирма, рада знакомству. Наслышана о тебе.

– Я даже представляю, что именно ты слышала, – усмехнулась Ирма. Отношения у нас действительно всегда были натянутыми.

– И никакая я не колдунья, – засмеялась Леля. – Но я умею заваривать волшебный чай. Мы там купили мяту и лимоны. Ирма, где у тебя можно руки вымыть?

Растерявшаяся Ирма указала на одну из белых дверей. А мы с Настей подхватили пакеты и направились на кухню.

– Девчонки, простите за беспорядок, – бормотала смущенная Ирма, ковыляя за нами следом. – Не думала, что вы зайдете. Я ж только документы хотела передать.

– Индюк тоже не думал, – сказала Настя, по-хозяйски распахивая холодильник.

– Вообще-то наоборот! – вклинилась я. – Индюк был из думающих, но невезучих.

Ирма растерянно стояла и смотрела, как мы разбираем пакеты с продуктами.

– Тебе бы прилечь, – обеспокоенно сказала Леля.

– Да, на костылях тяжеловато стоять, – согласилась Ирма, – я еще не привыкла… Это так, до туалета дойти.

Леля повела Ирму в комнату и пообещала ее там развлечь. А мы с Настей принялись нарезать зелень. На кухне стоял небольшой телевизор. Настя тут же включила один из федеральных каналов, по которому шел фильм «Служебный роман».

– Не хотела я сегодня заниматься готовкой, – сказала Настя, ловко шинкуя зелень, – но раз уж вызвалась сегодня быть феей…

– Что ты задумала? – все еще не въезжала я, просто покорно следуя указаниям шеф-повара: то подай, это порежь…

– Я с ней проведу воспитательную беседу, – пообещала подруга, – я собаку съела на правильном питании. Столько классных и полезных рецептов знаю…

– Ты помнишь Вадима? – спросила внезапно я.

– Того красавчика, которого ты зацепила у Севы?

– Угу, – кивнула я, откусив свежий огурец.

– У вас с ним что-то получилось? – заинтересовалась Настя.

– В последнюю нашу встречу он сказал, что его не устраивает моя фигура.

– А тебя?

– Меня – его фигура? Он красивый…

– Нет, – засмеялась Настя, – тебя устраивает твоя фигура?

– Вполне, – кивнула я.

– Плюнь на него, – посоветовала подруга.

Я кивнула. А еще подумала, что в прошлом году после таких слов я точно начала бы усиленно худеть. Но история с волосами стала мне отличным уроком. Главное – любить себя. Тогда тебя обязательно полюбит кто-то другой.

– Тем более что нашелся тот, кого моя фигура полностью устраивает, – озвучила я свои мысли и почувствовала, как краснею.

– Ну-ка, – заинтересовалась Настя и даже нож в сторону отложила. – А второй чего?

– У второго тело даже лучше, чем у Вадика! – выдохнула я.

– Да ладно?! – Настя забавно задрыгала ногами под столом. – Как его зовут?

– Его зовут Егор Корниенко, – ответила вместо меня Леля. Она стояла в дверях за моей спиной и подслушала наш разговор.

Я обернулась. Теперь Настя заинтересованно смотрела на Лелю, а та продолжила:

– Он тоже учился в нашей школе на класс старше.

– Прости, Лелька, я запуталась, – пробормотала я. – Хотела тебе тоже рассказать!

– А чего рассказывать? – пожала плечами Леля, подойдя к столу. Взяла очищенное яблоко и принялась его грызть. – У тебя все на физиономии написано. Ты еще на натальной карте прокололась. Зато Скорпион и Козерог – идеальная пара! А вы еще долго? Ирма спрашивает…

Мы перенесли столик в комнату Ирмы. Сама Ирма, полулежа в кресле-кровати, с удивлением смотрела, как мы суетливо вносим все новые тарелки. Телевизора в этой комнате не было, зато на столике стояла «умная колонка». Леля для атмосферы тут же врубила новогодний плейлист.

– Зачем вы все это приготовили, – ворчала Ирма. – Мне не с кем отмечать Новый год… Да я бы сама…

– Знаем мы, как ты сама, – сурово сказала Настя, – я видела твои таблетки.

– И что? – тут же ощетинилась Ирма. – Зачем ты лезешь в чужие вещи? Тебе какое дело?

– А такое! Я не понаслышке знаю, как тяжело с этой фигни слезать. У меня мама их по молодости принимала. А у них столько побочек. Теперь проблемы с сосудами.

Ирма упрямо молчала. Идиллия была нарушена. Только песенки из колонки негромко и весело лились.

– Ты хоть понимаешь, как это опасно? Не зря ведь их запретили. Слезай-ка с них как можно скорее.

Ирма по-прежнему не проронила ни слова. Настя принялась подвигать к ней блюда, которые мы наготовили, и оставлять по каждому комментарии:

– Вот это на завтрак можно. А здесь – отличный перекус. Моя мама уже три года такого меню придерживается. Результат – супер!

Ирма поджала губы, но на блюда все-таки смотрела с интересом.

– Может, какие свечи у тебя есть? Для новогоднего настроения? – спросила я, чтобы немного разрядить обстановку. Елки в этой квартире не наблюдалось.

– Не-а, – покачала головой Ирма.

– У меня есть с собой свечи! – вдруг воскликнула Леля.

– Какие еще свечи? – с опаской спросила Настя. – Надеюсь, не с заговором на диарею?

– Нет же! – рассмеялась Леля. – Обычные свечи. Еще и бенгальские огни в рюкзаке. Я купила в отделе для праздников, пока вы в овощном отделе зависали.

Со свечами стало намного уютнее. Мы принялись кормить Ирму и болтать на отвлеченные темы. Ирма наконец немного расслабилась. Сначала скромно улыбалась, потом уже смеялась в голос над историями Лели. Настя то и дело куда-то выходила с телефоном. Конечно, не обошлось без разговоров о парнях. Слава богу, Леля с Настей отстали от меня и взялись за Ирму. Та с мечтательным вздохом рассказала о своей огромной симпатии к Степе. И если бы не Настя…

– Нет, нет, нет, – запротестовала подруга, – у меня вообще-то парень есть! Степа, конечно, отличный малый, но здесь пути наши расходятся.

Ирма только смущенно опускала взгляд, и мне снова стало ее очень жаль.

Когда мне позвонила мама и потребовала, чтобы я наконец появилась дома, пришлось собираться.

– Что же ты, совсем одна будешь? – растерянно спросила я у Ирмы.

– А что такого? – пожала плечами она. – Томила, ты слишком много значения придаешь Новому году. Это обычный 365-й день в году. Земля просто каждый год делает оборот вокруг Солнца, а люди устроили из этого праздник. Почитаю книгу и завалюсь спать. Едой вы меня на все январские каникулы обеспечили, – добавила Ирма со смехом.

– Ой! А документы? – вспомнила я. Собственно, ради чего мы сюда и пришли.

– Я все подготовила… – сказала Ирма и кивнула на приоткрытую дверь: – На тумбочке.

Я прошла в комнату, без проблем нашла документы и увидела платье Снежной принцессы. Оно одиноко висело на рейле, своей красотой приковывая внимание. Залюбовавшись, я даже не сразу услышала, как в комнату вошли девчонки.

– Ох, какое оно!.. – воскликнула Леля, впервые увидев платье.

– Да-а, – протянули мы с Настей одновременно.

– Ты можешь его взять себе, – внезапно прозвучал голос Ирмы. Она стояла в проходе, привалившись к дверному косяку.

– Да ты что! – почему-то смутилась я. Хотя долгое время мечтала об этом платье. Но вот теперь, когда Ирма сломала ногу и платье наконец могло стать моим, все показалось мне неправильным.

– Бери-бери! – засмеялась Ирма. – Я не смогу выступать до конца каникул. А твой Медведь тяжелый, и еще в нем жарко. Подарки по сценарию должна вручать Принцесса. А платье я только из химчистки забрала после нашего корпоратива, на нем пятно от вишневого сока было.

– Если оно еще мне подойдет, – вздохнула я. Ирма была такой худенькой, что я боялась не влезть в это платье. – Может, мой удел – быть всегда Медведем?

– А ты примерь, – посоветовала Настя.

Я еще немного поколебалась и все-таки схватила платье с вешалки и прижала к груди. Нет, мечты должны сбываться! В сказках медведи сбрасывают шкуру и превращаются в прекрасных принцев, а в моем случае пусть Медведь станет принцессой.

На удивление, я без труда влезла платье. Будто на меня шили. Воистину новогоднее волшебство. Когда я вышла к девчонкам, они восторженно ахнули. Я кружилась перед зеркалом до тех пор, пока не завибрировал телефон. Поспешно набросив пальто на платье, я поспешила домой.

С Ирмой мы душевно распрощались, пожелав ей скорейшего выздоровления. Не знаю, приняла ли она слова Насти, но явно очень впечатлилась рассказом подруги. Настя в лифте загадочно молчала и улыбалась.

В сумерках у подъезда я приметила высокую фигуру и не сразу признала Степу. На голове у него был красный новогодний колпак. Даже сейчас Степа не выходил из образа Деда Мороза.

– Привет! – смущенно поздоровался он.

– Привет! – ахнула я. Увидеть здесь Степу я не ожидала.

Леля лишь смущенно кивнула. Степу она, как и Ирму, сегодня видела впервые. А Настя широко улыбалась.

– Апельсинчиков купил нашей пострадавшей?

Степа заулыбался в ответ и потряс перед нашими носами пакетом.

– А точно… – начал он, непривычно застеснявшись.

– Точно-точно! – Настя похлопала Степу по плечу. – С наступающим, дружище! Совет да любовь!..

Когда Степа скрылся в подъезде Ирмы, я удивленно посмотрела на подругу:

– Ну и что это означает?

– А ты думала, о чем мы все время шушукались с ним? Да он мне весь мозг проел с вопросами, как покорить сердце нашей ледяной Ирмы…

– Я считала, что он в тебя влюблен! – убежденно проговорила я.

– Ирма тоже так считала, – кивнула Настя, – а я позвонила Степе и узнала, что ему тоже не с кем отмечать Новый год…

– Ну Настя! – восхитилась Леля.

– Я же пообещала, что буду сегодня настоящей феей!.. – со смехом сказала подруга.

Во дворе мы решили зажечь бенгальские огни, которые были в рюкзаке у Лели. Шли к остановке, рассеивая по дороге золотые брызги. Прохожие улыбались нам и поздравляли с наступающим. И от этого в душе разливалась радость.

Мы решили, что сначала проводим Лелю, а потом с Настей отправимся в наш двор. По пути на закрывающемся елочном базаре я успела обменять охапку ветвей на коробку бенгальских огней и теперь шла, бережно прижимая их к груди. Видимость из-за веток была неважной, но меня это ничуть не смущало. От запаха хвои голова шла кругом.

Внезапно Леля резко затормозила и пихнула меня в бок.

– Смотри, это твой бывший, что ли?

Бывших у меня не так уж много, поэтому я сразу сообразила, что речь идет о Вадиме. Правда, он по-прежнему значится в статусе настоящего, даже несмотря на мои поцелуи с Егором. Объясниться с ним я еще не успела.

– С кем это он? – заинтересовалась Леля, пока я пыталась отыскать взглядом Рубцова.

«Хоть бы с другой девушкой!» – тут же промелькнуло у меня в голове. Никогда не думала, что между мной и Вадимом Рубцовым может состояться диалог: «Дело не в тебе, а во мне… Я должна разобраться в своих чувствах…»

Наконец я увидела Вадима в компании абсолютно незнакомых парней. Егора среди них снова не было. Зато я приметила того самого парня в зеленой куртке. Поначалу даже решила, что мне показалось. Но нет: высокий рост, странная нескладная фигура, черная шапка, капюшон с мехом… Неужели снова неприятности? Так и знала, что шантажисты просто так не отстанут. Я напряглась и встала как вкопанная, вглядываясь в лица и пытаясь понять, на какой ноте ведется их беседа. Настя и Леля, почувствовав мое замешательство, тоже притихли.

Вот «зеленая куртка» затянулся сигаретой и сказал что-то Вадиму. Рубцов громко расхохотался и постучал «куртку» по плечу. Что ж, они явно знакомы и, похоже, в дружеских отношениях.

– Вот урод! – наконец проговорила я сквозь зубы.

– Кто урод? – не поняла Настя. – Тот самый? С вечеринки? Литвинова, а ты серьезно задрала стандарты красоты.

Но я уже не слушала Настю. Передала Леле охапку еловых веток и быстрым шагом направилась в сторону компании.

– Привет, Вадим! – громко поздоровалась я, бесцеремонно вклиниваясь в чужую беседу. Парни с интересом уставились на меня. Вадим явно был в замешательстве: не ожидал меня здесь увидеть. Я тут же заметила фингал под глазом у парня. Еще вчера его не было.

– Привет, котенок, – заулыбался Рубцов растерянно. – А мы тачку ждем, сейчас поедем Новый год за город отмечать. Ты с нами?

– Меня подруги ждут, – кивнула я в сторону девчонок. «И мама!» – тут же добавил внутренний голос.

– Так и подруг бери, это только плюс, – довольно проговорил Вадим. Захотелось стереть с его лица самодовольную ухмылку. С заплывшим глазом лицо Рубцова казалось каким-то чужим и непривычно злым.

– Не думаю, что это хорошая идея, – ответила я. – Можно тебя на минутку?

Мы с Вадимом отошли на некоторое расстояние от его шумной компании и моих подруг.

– В чем дело, котенок? – обеспокоенно поинтересовался Вадим. – Это из-за вчерашнего, да? Обижаешься, что я ушел? Прости, я не предупредил, просто пацаны позвали… Ты, кстати, как добралась до дома? Все хорошо?

– Как видишь, жива, – проворчала я, – и поговорить хочу не о вчерашнем. Что у тебя с глазом?

– Ах, это… – Вадим едва дотронулся до своего лица. – Да так… произошло кое-какое недопонимание.

– С тем парнем в зеленой куртке? Почему он с тобой?

Вадим повернулся и так удивленно посмотрел на своего приятеля, будто не понимал, как он здесь очутился.

– Ты про Боряна?

– Видимо, – растерянно отозвалась я.

– Почему ты решила, что я с ним подрался?

– А он твой друг?

– Ну, друг – это громко сказано, – рассмеялся Вадим. – Скажем, у нас есть кружок по интересам.

Вадим продолжал время от времени оборачиваться на свою компанию, словно они могли резко исчезнуть. Я тоже не сводила взгляда с парня в зеленой куртке.

– А ты в курсе, что этот Борян участвовал в твоем похищении? – спросила я. – Он из тимофеевских?

– С чего ты взяла? – явно напрягся Вадим.

– Я видела, что это он забирал деньги из ячейки.

На лице Вадима отразилось секундное замешательство.

– Ты знал об этом? – спросила я.

– Откуда мне знать? – пожал плечами Вадим. Впрочем, голос его звучал не слишком убедительно. – Я вообще с этими ребятами не так давно знаком.

– И что же вас свело, Принц Датский?

– Это тебе Корней рассказал? Какое же он трепло, – сплюнул под ноги Вадим. – А больше он тебе, случайно, ничего не говорил?

– Мы за тебя волновались! – закричала возмущенно я, привлекая к нам все больше внимания. А затем, не дав Вадиму объясниться, направилась к тому самому Боряну.

– Ты Борян? – задала я глупый вопрос. Борян растерянно захлопал глазами. Остальные его приятели притихли.

– Ну я! – ответил Борян.

– Я та самая дура, которая положила в ячейку двести тысяч за Рубцова. Хочешь заработать десятку? У меня еще есть!

Десятки у меня, разумеется, не было, но блефовала я хорошо.

– На понт берешь? – усомнился Борян.

– Отдам сразу же, как ответишь на мой вопрос, – с самыми честными глазами заверила я.

– Томила, что ты задумала? – спросил подошедший к нам Вадим.

– Тома, ты долго еще? – в нетерпении крикнула Настя. – Нас ведь ждут!

– Так что там по поводу десятки? – загорелись глаза у Боряна.

Я обернулась к девчонкам и выкрикнула:

– Сейча-а-ас! – а затем вернулась к Боряну и пообещала: – Будет тебе десятка, говори, для чего был весь этот спектакль?

Борян кинул быстрый взгляд на Вадима, а затем хрипло рассмеялся:

– Эээ, не-е-е, меня в свои разборки втягивать не надо. Пусть Вадик тебе сам все рассказывает!

– Да и рассказывать-то нечего, – быстро проговорил Вадим.

– О’кей! – кивнула я. – Тогда и сообщите это дяденьке полицейскому после того, как я напишу на всех вас заявление за кражу двухсот штук.

Вне себя от злости я резко развернулась и направилась в сторону девчонок.

– Томила! – тут же побежал за мной Вадим. – Не надо никакую полицию! Это шутка была, всего лишь шутка…

– Шутка? – опешила я. – Хорошая шуточка!

– Я все отдам! Я вам все с Корнеем отдам… Просто проблемы были. С предками я не общаюсь, а бабки за тачку надо отдавать. Корней просто так не занял бы. Он меня предупреждал по поводу наших споров. Сказал бы, что я сам виноват…

– Здорово придумал, ничего не скажешь, нашел себе микрозаймы! – в возмущении крикнула я. – Ты хоть понимаешь, как мы за тебя волновались, идиот?

– Я отдам, все отдам сразу, не надо полиции! – бормотал свое Вадим. Сейчас его лицо уже не казалось красивым. И как он мог мне нравиться? – Глупо, что я втянул тебя во все это, – продолжил Вадим. – Просто похвастался парням, что встретил девчонку, которая без ума от меня и без проблем заплатит даже после второго свидания. Это и был наш спор…

– Значит, ты меня помнил со школы? – перебив, спросила я.

– А? – откликнулся Вадим. – Ну конечно, помнил!..

Тут я все-таки не выдержала и залепила Рубцову со всей дури в ухо. Со всех сторон послышалось удивленно-восторженное: «О-о-у-у!» Вадим пошатнулся. Я даже не ожидала, что ударю с такой силой.

– Что ж, заслужил, я заслужил, – пробормотал Вадим, хватаясь за голову.

– С наступающим, – буркнула я, – и чтобы вернул все до копейки. В основном там были деньги Егора, сами разбирайтесь.

– Разобрались уже, – буркнул Вадим.

Теперь-то с Рубцовым точно покончено. Какой подонок!.. Но обиднее мне было не за себя, а за Егора, который дружил с подлецом с детства.

Когда я вернулась к девчонкам, Настя ошарашенно спросила, что это было. Тогда мне пришлось в нескольких словах все-таки посвятить подругу в случившееся. Леля, услышав, что все с самого начала было спектаклем, только тихо ойкнула. А Настя на правах старшей принялась меня воспитывать:

– Томила, ты как обычно! Аркадий Паровозов спешит на помощь. Тебе больше всех надо, что ли?

– Думала, он одинок, – вздохнула я, – а он… просто воспользовался моей влюбленностью.

Настя крепко меня обняла, а я беззвучно затряслась.

– Ты чего, еще из-за всяких козлов плакать решила? – рассвирепела подруга.

Но я хохотала, уткнувшись в Настину дубленку.

– Это, наверное, нервное, – сказала Леля, пытаясь меня отлепить от Насти. – Доведем ее первой до дома, а то ей санитары понадобятся.

Когда мы уходили, я слышала за спиной оживленные голоса. Знала, что Вадим стоит на том же месте и, возможно, провожает меня взглядом. Но мне наплевать. Я ни разу не обернулась.

Дома царила торжественная праздничная атмосфера. Наряженная елка перемигивалась разноцветными лампочками, а по квартире витал запах оливье и хвои. Песни под гитару продолжались. Мама тоже вооружилась музыкальным инструментом. Наша квартира теперь напоминала бардовский фестиваль.

Мама выглянула из комнаты.

– Ну наконец-то! – сказала она. – Томила, я тебе даю свободу действий, но в этот раз ты обнаглела. Так и Новый год можно пропустить!

– Все-все, пришла! – отозвалась я, расстегивая новые пришитые пуговицы на пальто. – Мы Ирме помогали, она ногу сломала.

– Ох, да ты что! – воскликнула мама. И тут же смягчилась: – Бедная девочка…

О том, какие войны были между мной и Ирмой, я маме никогда не рассказывала.

– А еще ей не с кем справлять Новый год, – добавила я. – Было. Но сейчас уже есть!

Из комнаты маму позвала тетя Марина, поэтому она лишь рассеянно произнесла:

– И вы нашли ей компанию? Молодцы! Если что, пригласила бы к нам. Никто не должен встречать Новый год один.

Я согласно промычала и сняла пальто. Мама ахнула:

– Томила! А это что за платье на тебе?

Я совсем забыла о том, что ушла от Ирмы в платье Принцессы.

– Второго буду выступать в нем, – ответила я, почему-то смутившись. Теперь я могла как следует перед зеркалом рассмотреть себя в платье. Мама подошла ко мне и обняла за плечи. Мы смотрели в зеркало на наше отражение: одного роста, с кудрявыми волосами и одинаковыми улыбками.

– Какая ты у меня красивая, Тома, – шепнула мне мама на ухо.

– Мы с тобой похожи, – рассмеялась я. – Я твоя копия.

Мама улыбнулась и чмокнула меня в макушку.

– Ты сильно расстроена? – спросила я у маминого отражения. – Ну… из-за Романа. Ты успела его полюбить?

Мама улыбнулась в ответ.

– Мне хватает любви. Я люблю тебя и папу… Разве этого мало? Если мне суждено встретить достойного и честного человека, я его обязательно встречу. А если нет… У меня уже есть все самое дорогое. Я счастлива с вами. А еще очень люблю быть наедине с собой, – шепотом добавила мама и улыбнулась.

Я взглянула на часы: уже около десяти. Я вспомнила, что оставила во дворе на одной из лавок еловые ветки, когда мы с девчонками прощались.

– Мне нужно выйти ненадолго, – сказала я маме, потянувшись за пальто. – Я ветки на скамейке оставила, сейчас вернусь.

Маму продолжали настойчиво звать. В комнате брякнула гитара, и послышался дедушкин вокал.

– Я быстро! – пообещала я, выскочив за дверь.

Во дворе было пустынно и тихо. Над крышами в сиреневой дымке мерцали звезды. Где-то вдалеке послышался гром фейерверков. Через пару часов наступит Новый год, и я уже знаю, какие желания загадаю под бой курантов. Конечно, хотелось бы хорошо сдать экзамены и поступить в театральный институт. Загадаю, чтобы маму никто больше не обижал, а дедуля не болел… А еще очень хотелось увидеть Егора. И я даже не подозревала, что одно из желаний сбудется так скоро.

Мои ветки лежали в целости и сохранности, уже слегка припорошенные свежим снегом. Я брела с ними в обнимку, когда меня внезапно схватил за запястье Егор. Мы остановились в узком переулке между серыми пятиэтажками, в каждом втором окне которых сверкали новогодние гирлянды.

Целовались минут десять. Елочные ветки упали к ногам. Намокшие от снега, они источали такой запах, что от него кружилась голова. А может, я просто поплыла от наших поцелуев…

С трудом оторвалась от губ Егора и принялась рассматривать его лицо, будто мы не виделись несколько лет. Заметила свежую ссадину на скуле.

– Ты что, тоже подрался? – спросила я.

– Почему тоже? – удивился Егор, не выпуская меня из объятий.

– Я видела сегодня Вадима.

Лицо у Егора стало суровым.

– Когда ты узнал, что он сам организовал свое похищение?

– Утром, – признался Егор.

– От Боряна?

– Какого еще Боряна? – недовольным голосом поинтересовался Егор.6cef39

Я рассмеялась. Теперь ворчание Корниенко не казалось мне раздражающим. Я любила его таким… Мысль с проскользнувшим словом «любила» меня напугала. Разве можно влюбиться в человека за неделю? Кажется, это только парни готовы признаваться в своих чувствах спустя такой короткий срок.

– Борян – соратник Принца Датского, – пояснила я. – Это он деньги забирал из ячейки.

– Мне Лукошкин с утра позвонил, – сказал Егор.

И я снова хихикнула как дурочка, услышав эту фамилию. Все-таки она совсем не подходила человеку с такой угрожающей внешностью. А может, я и правда влюблена до чертиков, вот и смеюсь над всякой глупостью.

– У меня еще голова трещала после вчерашнего. Не удержался, когда домой приехал. Поднялся к нему и врезал с порога.

– Ты его когда-нибудь простишь? – тихо спросила я.

– Да пошел он, – поморщился Егор. – У нас всегда была дружба в одни ворота. Отдаст деньги и пусть катится ко всем чертям. Заявлять я на него пока никуда не буду.

Мы немного помолчали.

– Не хочу больше говорить о нем, – наконец сказал Егор, и тогда я первой снова поцеловала его в губы.

– Зато ты целуешься лучше, – сказала я.

Егор одарил меня встревоженным взглядом.

– Шучу! – засмеялась я. – До поцелуев у нас с ним так и не дошло.

Это явно обрадовало Егора. На его лице мелькнула легкая улыбка, а затем он прижал меня к себе еще крепче.

Я уже потеряла счет времени и была уверена, что мама оторвет мне голову… Разве что не будет так сильно ругаться, если я приведу к нам Егора и познакомлю его со всеми.

– Ты не придумал, с кем встречать Новый год? – спросила я.

– А есть варианты? – улыбнулся Егор.

– Есть! Комплект из трех женщин с игристым и двумя гитарами, один ворчливый пожилой мужчина и я.

– Если есть ты, то я хоть на край света.

Мы подняли еловые ветки. Егор аккуратно поправил мне шарф.

– Я знаю, чем ты меня так сильно зацепил.

– Да? – заинтересовался Егор. – Надеюсь, сногсшибательной внешностью?

Я рассмеялась и честно ответила:

– С внешностью у тебя полный порядок, но меня подкупила твоя забота.

Егор прикоснулся к моему виску горячими губами.

– Для меня любить – это беречь, – сказал он.

Мы шли к моему подъезду, когда в соседнем дворе громко бахнул фейерверк. Я вздрогнула от неожиданности, а Егор обнял меня за плечи.

– Забавно у нас получилось, – сказала я, – жалко, что ты не видел, как сильно я зарядила Вадиму в ухо, когда узнала правду. Прямо как в тот раз, когда он точно так же нечаянно задел меня. Поцелуй, одна девчонка… Все началось с драки и ею же закончилось.

– Хочешь сказать, что все закончилось? – Егор удивленно посмотрел на меня. – У нас все только начинается.

Я смотрю на сцену, где Тома после выступления с широкой улыбкой раздает конфеты из красного мешка. Зря она говорит, что дети ее не любят. По-моему, Тома отлично ладит с маленькими зрителями. На Рождество мы договорились заглянуть к Марго навестить Алису. Уже составили список игрушек, которые подарим малышке.

Тома, заметив меня, счастливо смеется и отправляет воздушный поцелуй. А затем, вручив последний сладкий подарок, спрыгивает со сцены и несется в мои объятия. Я не встречал более непосредственной девушки, чем она. И это подкупает.

– Ура! Ты пришел! – Тома крепко обнимает меня за шею и, не стесняясь, целует в губы. – Как экзамен?

– Сдал на четверку, – отвечаю я. – Ты сегодня очень красивая.

– Это все платье, – улыбается Тома.

Ерунда! Я влюбился в нее, когда она была в шкуре Медведя. А может, и еще раньше… В тот самый день, когда Рубцов заехал Томе по голове. Тогда она забавно дерзила, и мне было приятно нести ее из такси на руках. Разумеется, Тома запала на Вадима. Меня это жутко бесило. И сама Тома из-за этого раздражала. Наверное, я ревновал ее уже тогда.

– Подвезем ребят? – спрашивает Тома, кивнув на Настю со Степой. – Оба собрались на свидание. Только Настя едет до центра к Севе, а Степа – проведать Ирму.

– Подвезем, – соглашаюсь я, ведь уже говорил Томе, что готов с ней хоть на край света.

– Заедем за Шерлоком? – предлагает неугомонная Тома, когда мы развозим ее друзей. – Дедушке понравилось с ним гулять. А еще дед ждет тебя на партию в шашки. Хочет взять реванш.

Я снова соглашаюсь. У Томилы в гостях я наконец понимаю, что такое настоящий дом. Все январские каникулы, в перерывах между моими экзаменами, мы проводим время в ее комнате. Смотрим сериалы, много разговариваем и смеемся. И мама, и дед Томы то и дело заходят к нам под разным предлогом, мешая целоваться. Я вижу, как Тома при этом каждый раз смущается, и меня это жутко веселит.

Снова идет снег. Он падает медленно и бесшумно, словно в замедленной съемке, опускаясь на лобовое стекло. Мы сидим в машине и строим планы на приближающийся день рождения Томилы. Такое тихое и простое счастье, которого мне не хватало.