Влад ковырялся под машиной. В его голове прокручивался недавний разговор с матушкой. Она опять не давала ему спокойно жить, требовала немедля жениться и настругать внуков. Хотя прекрасно знала, что у Влада сейчас никого нет, и он просто чисто физически не может ни на ком женится, а уж про внуков вообще говорить нечего.

Парень уже был однажды женат, и даже второй раз пытался дойти до ЗАГСа. Однако не сложилось, не сбылось. С первой женой он разошелся из-за работы, Влад служил в спецназе, а потом перешел в ОМОН. Ее это невероятно раздражало, она боялась за его жизнь, за свою жизнь, если с ним что-то случится, и даже за жизнь еще не рождённых детей, как они будут без отца. В общем, была весьма истеричной особой, которая не выдержала тяжких дум, и сбежала к какому-то менеджеру среднего звена.

Вторую даму интересовали только собственная красота, шмотки и разные апгрейды личной тушки. Влада она замечала только тогда, когда ей не хватало денег на очередную тряпку или гаджет, надо сказать, что ей часто их не хватало, ибо дама не работала. В общем, роман был недолгим, хоть и бурным. Даме подвернулся более состоятельный товарищ, и она упорхнула от Влада без каких либо извинений и раскаяний, типа не поминай лихом и пожелай удачи.

Он лежал под машиной, и мысленно возмущался маминым доводам. Он взрослый мужик и сам решает, когда у него появится семья и дети. Потянулся за очередным инструментом и увидел, как один из кирпичей, поддерживающих его авто, вывалился, за ним посыпалась вся конструкция. «Вот и все» — пронеслось у него в голове. Через несколько секунд он почувствовал дикую боль в груди и отключился.

Очнулся в полной темноте, дико болели ребра, голова, да и вся тушка в целом. Провел языком по зубам, чтобы убедиться в их целостности. На их месте обнаружил какие-то пеньки и дырки. Выбило, что ли?

Пошевелил руками, повертел головой, стал ощупывать место вокруг себя. Кажется, автомобиль с него сняли, но почему же так темно? Он ослеп? Вообще непонятно, где он находится, вроде это не больница, наощупь, кажется, земля, грязь какая-то. Может его вытащили из-под машины и положили рядом с гаражом. Сейчас приедет скорая и отвезет его в больницу. Влад немного полежал еще, но ни голосов, ни сирены не было слышно.

Решил попробовать подняться, болело все, что можно и все, что нельзя, словно его били кирзовыми сапогами. Кое-как смог встать и стал себя ощупывать. На голове обнаружил дыру, еще мокрую от крови. Затем прошелся по ребрам и словил культурный шок: вместо крепкого накаченного тела, он обнаружил две обвисшие женские груди.

— Что за черт? — выругался он, и сунул руку в «штаны».

Мужского достоинства там не наблюдалось. Внизу была обыкновенная заросшая, мохнатая женская писька.

— Это что еще за беспредел? — захрипел он, — Я, что теперь баба?

Он тихо матерно выругался.

— Мамка, мамка, ты здесь? Ты жива? — донесся откуда-то сверху тоненький детский голосок.

— Ты кто? — спросил Влад.

— Это я, Иванко. Ты сама выбраться сможешь? — спросил мальчишка.

— Постараюсь, — прохрипел Влад.

Он пошел вперед и наткнулся на небольшой склон. Кто-то его скинул в неглубокий овражек. Помог себе руками и выкарабкался наверх. Там было не намного светлее, чем в овраге.

— Жива, — кинулся к нему обниматься пацан.

— Не надо меня трогать руками, — продолжил хрипеть Влад.

— Папка сказал, что он тебя убил и скинул, как последнюю собаку в овраг.

— Ништяк, — хмыкнул Влад, — Веди меня домой.

Пацан схватил его за руку и потащил по улице, вдоль которой стояли убогие домишки и лачуги, сколоченные из подручных материалов. Встречались откровенные нищие хижины.

— И куда меня занесло, — думал Влад. В книжках попаданцы попадают в прошлое или будущее, сразу становятся героями, спасают принцесс, а я попал в тело какой-то избитой нищей беззубой бабы.

Шли недолго, остановились около какого-то небольшого домика. Мальчишка толкнул дверь, и они вошли внутрь. Пришлось немного наклониться, проем был очень низким.

Влад стал осматриваться. На столе стояла тонкая лучина и слабо освещала помещение. Домик состоял из одной комнаты, печки, большого топчана, стола и трех табуреток. На топчане сидела девчонка лет двенадцати и прикрывалась лоскутным одеялом. Она тихо всхлипывала, и вытирала слезы кулаком.

— Я мамку нашел, — важно сказал Иванко.

— А она чего ревет? — спросил Влад у пацана.

— Папка ее хотел сносильничать, по морде два раза даже кулаком заехал, одежу всю на ней порвал. Я не дал, бил его по спине старым табуретом. Он бросил ее и ушел в кабак пьянствовать.

— Наверно, не сработало у него ничего, — поморщился Влад, — Казлина ваш папка.

Влада мутило, скорее всего, это были последствия травмы головы. Хотя вот от этой реальности могло мутить не меньше, если не больше. Он сел за стол, по-мужски расставив ноги.

— Пацан, есть у вас зеркало? — спросил он.

— Неа, — помотал он головой.

— Так, куда же вы смотритесь?

— А зачем? — удивленно спросил мальчишка.

— Действительно, зачем, — ухмыльнулся мужчина-женщина.

— Сильно папка в этот раз мамку приложил, вон, ничего не помнит, — тихо сказал Ваня сестре.

— У вас нитка с иголкой есть?

Девочка соскользнула с топчана, прикрывая тощее голое тельце лохмотьями. Она нырнула куда-то под него и достала небольшую шкатулку, там лежали швейные принадлежности.

— У тебя есть другая одежда? — спросил Влад у девочки.

— Нет, — она помотала головой.

— А у меня? — поинтересовался он.

— Сорочка вышитая, ты просила в ней тебя похоронить, — тихо сказала ей девочка.

— Шиш вам я помру. Надень эту сорочку, не фиг тут голышом рассекать. Завтра тебе одежу купим новую.

— Все деньги папка отобрал и пропил, — сказал Иванко.

— Точно козлина. Не так я представлял семейную жизнь, — криво усмехнулся Влад.

Дети переглянулись между собой, но ничего говорить не стали. Девочка вытащила из-под тюфяка огромную рубаху и натянула на себя. Влад вдел нитку в иголку и принялся на ощупь зашивать себе голову.

— Сплошная антисанитария, — ворчал он, — Башку прижечь нечем. Дети, спирт есть? Или водка, или ром, или чего у вас тут пьют?

— Нет, — помотал головой мальчишка.

— Ну, да откуда же этому быть. Все ваш батя выжрал.

Влад залатал голову, и принялся себя разглядывать. Крепкие ноги, натруженные руки, мышцы, жилы, нет ничего лишнего, тело не рыхлое, а подтянутое. Грудь, правда, отвислая, ну так двое детей и отсутствие бюстгальтера сделали свое дело. Баба весьма крепкая, так чего ее мужик то лупит.

Ребятня смотрели на нее ошалелым взглядом. Вроде это и их мать, но вот не она, кто-то другой занял ее тело и ведет себя как-то странно.

— А тебя как зовут? — спросил он девчонку.

— Любавка, — ответила она.

— Значит, мы в России живем, — обрадовался он.

— Что такое Россия? — поинтересовался Иванко.

— Вот те здрасте, ясно понятно. А меня то, как зовут? — спросил Влад.

— Владка, — ответил мальчишка.

— Ну, хоть тут привыкать не придется. Вода есть? Мне бы попить и умыться.

Иванко нырнул куда-то в угол и вытащил бадейку с водой. Влад приник к ковшику и выпил его за один раз, крякнул и вытер рот рукой. Девочка поставила на стол небольшую миску и кувшин.

— Мыло? — спросил Влад.

— Мамка, так дорого же, ты вот тряпочкой потрись и чище будешь, а завтра на работе в мыльной воде помоешься, — тихо сказала Любавка.

— Очумительно, — хмыкнул он, и принялся вытираться какой-то замызганной тряпицей.

Через пятнадцать минут они погасили лучину, и улеглись спать. Влад надеялся, что это просто его кошмарный сон, который ему снится.

Проснулся от того, что кто-то лупил в дверь со всей мощи и орал дурниной. Дети с двух сторон прижались к Владу. Он тихо выругался, снова проверил наличие причиндал — ничего нового/старого не появилось. На улице кто-то продолжал бушевать. В комнате было темно, хоть глаз выколи. Влад матерно выругался, потом осекся, вспомнив, что рядом с ним дети, хоть и чужие, но все же язык стоило придержать.

— Мамка, это папка пьяный пришел, — тихо прошептал Иванко, — Не открывай ему дверь, а то опять тебя лупить будет и к Любавке полезет, а меня еще пришибет.

— Ага, никто не посмеет трогать моих детей, — проворчал Влад и стал подниматься с топчана.

Он громко охнул, ощутив, где находятся его ребра, да и голова гудела, как чугунок, после удара поварешкой.

— Твою же налево, — прохрипел он, — Кто там?

Из-за двери послышались нечленораздельные звуки, и некто продолжил колошматить в дверь.

— Ты козлина, рогами постучи, а лучше себе в бубен, — сказал Влад.

Потом подумал и резко открыл дверь. Тут же в дом впало тело. Оно материлось, воняло, орало и махало руками и ногами. Влад резким движением руки дернул тулово вверх и поставил его на ноги.

— Вот чмо то, — сказал он, разглядывая мужа хозяйки тела, — Как она на него повелась, даже в темноте видно какой он урод. Да маленький, да плюгавенький. Смотреть противно, — он сплюнул на пол.

— Ах, ты кикимора, — заорал мужик, — Быстро на койку ложись и ноги раздвигай, я тебя щас приходовать буду.

— Размечтался, соколик, — хмыкнул Влад, — Не той я ориентации, чтобы с тобой шуры-муры крутить.

Мужик попытался ударить Влада, но получил замечательный хук в челюсть и упал за дверь дома.

— Деньги есть? — наклонился к нему Влад.

— Пошла вон, кикимора, — продолжил орать недомуж.

— Деньги есть? — Влад наступил ногой на причинное место гражданину.

— Ааааа, аааа, ты чего? Нету, пропил все.

— А если найду?

Влад принялся шарить по пьяной тушке, которую периодически охаживал кулаком по разным частям тела. На поясе нашел кошель, в котором было несколько мелких монет. Он оторвал его и забрал себе.

— Завтра поговорим, — хмыкнул Влад.

Тушку оставил за порогом и закрыл дверь.

— Мамка, он же тебя завтра убьет, — с ужасом сказал мальчишка в темноте.

— Пусть только попробует. Спи, дружок, завтра вставать рано, — ответил попаданец и рухнул рядом на топчан.

Влад тут же провалился в сон. Разбудила его Любавка.

— Мамка, вставать пора. Надо на работу идти.

— Жрать есть что? — спросил он, еле разлепив глаза.

— Нет, — помотал головой Иванко.

На столе стояла кружка с водой и зажженная лучина. Девочка пыталась чинить одежду, периодически вытирая крупные слезы.

— У отца есть другая рубаха? — спросила Влада.

— Есть, парадная, он в ней в церковь ходит по выходным, — ответил Иванко.

— Ваня, отдай ее сестре, пусть хоть с нее что-нибудь соорудит.

— Батя убьет нас, — помотал мальчишка головой.

— Не убьет, я тогда его сам раздавлю, вернее сама.

Любавка кинулась к топчану, и вытащила из-под тюфяка рубашку. Быстро скинула свои лохмотья и нырнула в нее. Девчонке она доходила чуть ниже колен. Она натянула длинную юбку и прямо на себе подтянула нитками ворот, чтобы он не разваливался. Девочка подошла к Владу, ткнулась носом ему в плечо, а затем чмокнула в щеку.

— Спасибо, мамка, я побежала, а то меня уже ждут, — сказала она.

— Куда побежала? В школу? — спросил Влад.

— Нет, ты что, мы только по воскресеньям в школу ходим, да и Любавка взрослая уже для школы. Она работает, — ответил Иванко.

— Где? — ошалел Влад.

— Нянька она у евреев, — махнул мальчишка рукой, — И мне пора на работу идти.

— А ты где работаешь? — обалдел Влад.

— Так я подмастерье у обувщика. Помогаю ему обувь чинить, да шить учусь.

— Понятно, но это дело хорошее. Последний вопрос. А я тогда, где работаю?

— А ты у китайцев прачкой, — пояснил мальчик.

— Ваня, а ты меня отведешь туда? — попросил Влад.

— Конечно, только давай быстрей, а то меня Николашка изобьет, если я опоздаю.

Влад глянул на свою одежду, даже в сумерках было видно, что она вся испачканная в грязи и в крови. Стащил ее с себя и натянул парадную рубаху, которую скинула Любавка с себя после ночи.

— Мамка, юбку тоже надо бы надеть, — сказал пацан.

— Так она же длинная, рубаха то, — ответил Влад хриплым голосом. — Да юбка вся грязная и рваная.

— На работе постираешь и заштопаешь, — деловито ответил Иван.

— И то верно.

Влад натянул на себя юбку, поморщился от ее вида и запаха. Тело практически не болело, да и голова так не гудела, почти все зажило, что сильно удивило мужчину.

— Как на собаке, — потрогал он голову.

Выпил кружку воды вместо завтрака. В животе утробно заурчало.

— Потерпи, вечером поужинаем.

— Вечером? — удивился Влад.

— Ну, да, ты чего-нибудь сварганишь, и поедим.

— Нормальненько так, а я еще в армии жаловался, что нас кормят плохо, — сказал он.

— Что?

— Ничего, пошли.

Они кое-как открыли дверь. Около хижины дрых глава семейства. Любавка сразу упорхнула, а Влад с Иванко затормозили. Он наклонился к мужу и с силой его тряхнул. Тот не размыкая глаза начал материться.

— Слышь, ты, чмо, придешь вечером с пустыми руками, в дом не зайдешь, бить буду ногами и подручными средствами. Не добудешь денег, принеси жрачки. Понял? — Влад тряхнул пьяницу.

— Да, пошла ты, кикимора, — мужик замахал руками.

Влад со всей силы приложил его об землю.

— Кстати, про ноги, а где у меня обувь? — спросил Влад.

— Так мамка, они денег стоят, нет у нас столько. Все батя пропивает.

— Изумительно, а батя значит в ботах ходит. А ну, сымай, ирод.

Женщина сдернула ботинки с ног мужа, и напялила их на себя.

— О, как раз, словно на меня сшиты, правда, воняют, ну ничего я не брезгливый. Пошли, сын, работать пора.

Мальчишка почти довел его до прачечной.

— Вон, — показал он пальцем на конторку в китайском стиле и побежал в другую сторону.

— Ну, да, а то Николашка побьет, — вспомнил Влад, — Надо будет к этому Николашке наведаться.

Он зашел через главный вход и тут же на него накинулся мелкий китаец. Он начал орать и толкать женщину в плечо.

— Чего орешь, чукча нерусская? — спросил Влад его, — Ничего не понимаю.

— Владка, ты сдурела, нам нельзя через главный вход, — дернула его какая-то женщина за руку.

— Чего юбка такая грязная и рваная, а рубашка парадная? Опять твой тебя мутузил, да голова вся в кровищи. Идем скорей, помоешься. Там вода с щелоком после постельного осталась.

— С щелоком? — Влад удивлялся все больше и больше.

— Ну, да, а ты думаешь тут мылом, что ли все стирают.

— Ничего я не думаю, — махнул он рукой.

— Да, видно хорошо тебя твой приложил, отшибло все. Пошли.

Она потащила его на улицу. Они завернули в грязный и вонючий проулок. В нем стояли огромные корзины с грязным бельем. Проулок заканчивался небольшим двориком, в котором стирало белье несколько женщин.

— Вот тебе стиральные машинки прошлого, — сказал задумчиво Влад.

— Чего? Он тебе все мозги по ходу отшиб. Скидавай с себя шмотье и лезь в корыто, пока китаеза клиентку обслуживает. Быстро с себя все смывай, а то влетит за такой внешний вид.

Влад послушался, скинул одежу и залез в корыто, на которое показала женщина. Емкость была скрыта от посторонних глаз несколькими рядами сохнущей одежды на веревках.

— Владка, только не рассиживайся там, мой все быстрей, — зашипела товарка.

Долго там рассиживаться и не пришлось, кожу начало жечь и щипать.

— Щелок же, — вспомнил он.

Он быстро поплескал на себя водичкой, пожамкал волосы, удивившись, как же тетки моют такую длину, и вылез, нацепив на себя рубаху. Юбку он бросил в тоже корыто стирать. Немного повозюкал ее в воде, потер, как старые портянки и вытащил сушиться.

— Владка, дурында, не вешай к постельному белью, — зашипела на нее другая тетка, — Опять, что ли ее мужик бил, вообще ничего не соображает. Подь сюды. Вешай вон туды.

Она ткнула пальцем на веревку с разнокалиберной одеждой. Он повесил туда, куда ему сказали, и тут же получил свой тюк белья, который нужно было постирать.

— Корыто за собой убери, — сказала ему другая тетка.

— Ага, совсем меня бабы загоняли, — тихо проворчал он.

— Молчи, Владка, а то помогать не будем, — со смехом сказала еще одна прачка.

— Та я вам и так благодарен, благодарна, — поправился он.

— Чего?

— Спасибо говорю, — прохрипел он.

— Давай, работай, а не то китаеза денег не заплатит, — шикнула на него прачка.

Владу показали свободное место, и он стал настирывать белье, как мог.

Последний раз руками Влад стирал еще в армии, и то это были носки, да иногда китель застирывал в особо пахнущих местах. Дома у него была стиральная машинка автомат, куда отправлялось все белье, какое имелось в квартире. Он поглядывал на женщин и теребил чье-то постельное в руках. Одна из товарок ахнула, когда увидела постирушки Влада.

— Владка, совсем крыша поехала? Ты чего простыни запихала в кипяток? Ты не видела, что там кровавые пятна? — завелась соседка по корыту.

— Откуда там кровавые пятна? — удивленно спросил он.

— Вот дуреха, — захохотали женщины, — Оттуда. Давай сюда, может еще спасти можно.

Женщина вырвала у него простыню, посыпала бурое пятно каким-то порошком и принялась быстро его тереть.

— Давай сюда все постельное. Сейчас испортишь все, и мешок кидай, — скомандовала она, — Совсем голова не варит у тебя, подруга. Бери вон мешок с портками, мужикам плевать, остаются у них пятна или нет, главное, чтобы не воняло, и вши все передохли.

— Вши? — у него глаза на лоб полезли.

— Они самые, — снова захохотали товарки.

Вот те здрасте, а он никак не мог понять, почему он весь чешется, думал, что грязный. Только после ванной со щелоком полегче стало, а оказывается тут полно всяких насекомых. Да уж, в книжках о попаданцах такого не было. Вот попадали они в другой мир, ну побитые, ну может с травмами, но чтобы вот сразу такое — паразиты, не было еще такого.

— К такому меня жизнь не готовила, — проворчал он.

Правда, вспомнил Влад, они как-то всей ротой завшивели в армии, да иногда и на заданиях всякое могло завестись, если не мыться по несколько недель. Надо было вспомнить, чем спасались от такого, помнил, что живность не переносила дегтярного мыла. Интересно в этом мире есть такое? Он стирал чьи-то портки и размышлял о несправедливости мира.

— А почем стирка белья? — спросил он у соседки.

— Пять копеек постельное, десять сорочки шелковые и батистовые, три копейки одежа всякая, и две копейки портки, — ответила она, не удивляясь его вопросу. Все уже поняли, что у Владки с головой беда.

— За одну вещь? — спросил он.

— Нет, за тюк, — помотала она головой, — Если бы за одну вещь, то мы бы богачками были бы все.

Прачки опять принялись хохотать, наперебой рассказывая, чтобы они сделали, если бы получали такие деньжища.

— Эх, Владка, здорово тебя в этот раз муженек приложил, совсем все забыла, ладно хоть разговариваешь, и разум весь не растеряла, — пожалела ее товарка, — Жаль, что жить с таким приходится. Да чего уж говорить, и наши мужья не ангелы, и поколачивают, и к бутылке приложиться любят, а кто и гульнуть любит, ну хоть так по голове не бьют.

— Всех что ли бьют? — обалдел он.

— Конечно, — удивилась прачка, — А как же без этого семейная жизнь, и бабок наших лупцевали и матерей, и дочерей будут.

— Жесть, — он продолжил мутызгать чьи-то портки, — А уйти или выгнать такого мужа нельзя?

— А ты где жить то будешь с дитями, если от своего уйдешь? — спросила другая толстая тётка в одной сорочке на голое тело.

— Вот еще я уходить не буду, а его выгоню, — помотал головой Влад.

— И жить будешь без мужа?

— Да, — кивнул он.

— Без мужа могут только вдовы жить, а больше никому нельзя без мужа жить, — ответила тощая, как доска прачка, та вообще стянула с себя сорочку и стояла в одной юбке, — Даже старые девы одни жить не могут, их к родственникам пристраивают.

— Это почему это нельзя жить без мужа? — спросил он удивленно.

— Потому что все будут тебя считать гулящей бабой, — сказала, как отрезала тощая.

— А что плохого в гулящих бабах? — поинтересовался Влад.

Он вдруг подумал, что можно было бы и монетизировать некоторые особенности своего нового организма.

Народ вдруг замолчал, оторвался от стирки, и посмотрели на Владку с какой-то жалостью и недоумением, дескать, убогая, чего с нее возьмешь.

— С того, что тебя соседи уважать не будут, мальчишки камнями кидаться станут, могут и дверь твою измазать чем-нибудь, и снасильничать любой, кто захочет, и к твоим детям станут плохо относиться, и дочку никто замуж не возьмет, — заголосили бабы наперебой, — И вообще, как так без мужика жить? Это же опора и защита, да и денег они больше зарабатывают, чем мы бабы.

— Да уж, опора и защита, и деньги великие, — Влад почесал заживающую голову.

— Терпи, Владка, все так живут.

— Терпи, пока не убьет? А кому нужны будут мои дети-сироты? — спросила она у всех.

Бабы замолчали, и уткнулись в свои корыта, никто не захотел отвечать ему. Все так живут, и ты живи, — вот и весь ответ.

Он повесил постиранные портки на веревку и взял следующий мешок с бельем. Жрать хотелось невероятно, не есть, а именно жрать. В животе утробно заурчало, завыло. Кто-то из товарок сунул ей в руки сухарь. Он его практически полностью запихал в рот, жевать деснами и дырявыми зубами было больно, но голод был сильней.

— Ты бы его хоть размочила, кипятка то полно, — сказала приятельница, — Опять вчера голодная спать легла?

— Не помню я вчерашний день, да и остальные тоже не помню, — ответил он.

На заднем дворе появился страшный маленький корявый китаец, и начал браниться на женщин на смеси русского и китайского языков. Орал, что работают медленно, а там белья еще много принесли.

— Ты чего, корова, встала и жуешь? — накинулся он на Владку.

— Есть хочу, — ответил попаданец ему.

И тут же получил тычок в плечо.

— Эээ, ты чего совсем оборзел? — возмутился Влад, потирая плечо.

Китаец снова замахнулся, чтобы ударить, но получил мощный хук с правой, от которого он полетел в корыто с водой. Там его тощая пятая точка и приземлилась, устроив небольшой потоп во дворе. Прачки начали хохотать, а китаец пытался выбраться из глубокого корыта, барахтаясь ногами и руками. Он что-то верещал на своем языке.

— Убирайся, убирайся, — заорал он, — И чтобы я тебя тут больше не видел.

— Ага, сейчас, деньги только за работу заплати.

Женщины притихли и перестали веселиться.

— Ты ничего не заработала, — орал он, — Убирайся.

Вдруг у Влада всплыли в голове чужие воспоминания: вот она стирает батистовые блузки, а ей платят, как за постельное, вот обвиняют, что она испортила вещь, и не отдают денег за весь рабочий день. Некрасивыми картинками нарисовалась работа в голове прошлой хозяйки тела. Обманывал и дурил каждый раз китаец Владку, да еще лишний раз старался или ударить ее или схватить за какую-нибудь выдающуюся часть тела.

— Ты мне сейчас за все заплатишь, — сказал Влад и выдернул китайца из корыта.

— Пошла вон, корова, я тебе ничего не должен, ты мне вещи испортила, — продолжил верещать китаец.

— Ага, сейчас, — он тряхнул несколько раз коротышку, — Денег давай, иначе, я тебе сейчас такой ущерб учиню, что ты долго будешь с клиентами рассчитываться.

Китаец потянулся к палке, которая висела у него на поясе, и тут же был опрокинут назад в корыто. Влад его развернул к себе спиной и принялся топить в воде, периодически вынимая его оттуда, чтобы уж совсем не захлебнулся. Во дворе стояла тишина, женщины перестали стирать и только наблюдали за происходящим. Китаец не мог справиться со здоровой Владкой.

— Ну, что, деньги отдашь, все, что я заработал? — спросил он у него, вытаскивая узкоглазого из корыта.

Китаеза закивал головой, и Влад его отпустил. Коротышка полез за пазуху и вытащил кошелек, отсчитал две копейки и положил на руку прачке.

— А за все остальное? За батистовые рубашки, за якобы испорченную вещь, за припрятанные мешки? Считай, давай, а то опять мыть тебя буду.

Владка все ему припомнила, и китаец все выкладывал и выкладывал ей на ладошку монетки.

— Сколько стоят у вас услуги проститутки? — спросил попаданец.

— Десять копеек, — ответил китаец.

— Клади еще десять монеток, — сказал Влад, кивнув на руку.

— За что? У нас с тобой ничего не было, — возмутился коротышка.

— За то, что ты своими грязными лапами меня мацал.

— Девки за потрогать две копейки берут.

— Тебе все дни посчитать? — Владка улыбнулась нехорошо своими пеньками.

Китаец зло кинул ей десять копеек на ладошку. Получилось весьма недурно.

— И бабам вечером все правильно, чтобы выдал, а то приду и утоплю прямо в корыте. Понял? — Владка тряхнула китайца.

— Я тебя встречу в каком-нибудь темном углу и убью, — зашипел китаеза.

— Со своими огрызками что ли?

— Тебе повезло, что моих братьев на месте нет, а то бы мы тебе задали, — потряс узкоглазый кулаком.

Влад подобрал палку с земли, покрутил в руках, осмотрел ее внимательно. Китаеза шарахнулся от нее в сторону, решил, что она его сейчас бить еще палкой будет.

— Хорошая вещь, возьму, пожалуй, себе.

Он сдернул с веревки китайские штаны и рубашку, свою юбку, носовой платок, в который завернул заработанные деньги.

— Адьюс, китаеза, пока девочки, — махнула Владка и потопала со двора на улицу, — Не поминайте лихом. Владка начинает новую жизнь.

Влад в переулке стащил с себя мокрую вышиванку и натянул на себя чужую китайскую одежду. Пощупал рубашку и штаны, ткань была приятной на ощупь, и тело от нее не чесалось, как от грубой одежды. Вещи свои он не стал выкидывать, уже понял, что в этом мире туго с ними. Решил, что дома разберется, что с ними делать.

Вышел из проулка и потопал по улице. Народ на него оглядывался, а некоторые шарахались и переходили на другую сторону. Влад рассматривал дома и улицы, разглядывал людей. В основном стояли обыкновенные двухэтажные дома, встречались и трехэтажные особняки. Все здания стояли плотно друг к другу, иногда их разделяли проулки. Он силился понять, где и в каком времени он находится.

Улица напоминала ему английский город 18–19 века, да и люди были одеты в одежду той же эпохи. Хотя, встречались и такие индивидуумы, которые шныряли туда-сюда в странных балахонах. Странно все это, — подумал он. Его чуть не сбил мужчина в авиаторском шлеме, кожаной куртке и галифе. Он быстро проскочил мимо и завернул за угол дома.

Откуда-то сбоку потянуло ароматом хлеба, голова закружилась от голода. Влад, как под гипнозом забрел в пекарню. На прилавке стояли ровным кирпичиком буханки хлеба: белого, серого, черного, лежали булки и батоны, красовались сахарные и маковые плюшки. Он громко сглотнул слюну.

— Сколько? — спросил он у розовощекой толстушки продавщицы.

Она внимательно окинула его взглядом, и стала перечислять, показывая толстым пальцем на изделия из теста.

— Три копейки, две, одна, полушка, четвертушка, — сказала она.

Три копейки стоила большая маковая плюшка посыпанная сахаром. Влад не отрывал от нее взгляда, но прекрасно понимал, что теперь он безработный, и если тратить на такие вкусности деньги, то к вечеру ничего не останется. Как-то на ум резко пришли Владкины дети. Они для него были никто, а вот для той самой женщины, чье тело он занял, они были родными. Да и вообще как-то было неправильно все это, дети не должны работать, они не должны голодать, не должны прятаться от пьяного папаши и бояться его.

Влад покопался в импровизированном кошельке из носового платка, вытащил четвертушку копейки и протянул ее продавщице.

— Вот этот, — ткнул он в серый кирпич.

— За этот полушку, или половинку отрежу, — сказала она.

— Половинку, — кивнул он.

Женщина ловко махнула ножом и разрубила кирпичик пополам. Потом посмотрела на Владку, и нарезала половинку на несколько кусков. Он сгреб весь хлеб и пристроился рядом с пекарней. Ел он жадно, давясь, роняя редкие крошки. Продавщица вышла из пекарни и сунула ему в руки железную кружку с каким-то горячим напитком. Влад отхлебнул, немного обжегся, не понял сначала вкуса. Это было похоже на кофе, но точно не он. Вдруг он понял — желудевый кофе.

Смог съесть два куска, больше не лезло. Выпил весь напиток, гущу на дне вылил на дорогу и вернулся назад в пекарню, чтобы отдать кружку.

— Спасибо, — протянул продавщице кружку.

— На здоровье. Давай остатки хлеба заверну в бумагу, а то потеряешь. Дети есть?

— Есть.

— Им отнесешь, — она кинула на прилавок небольшой мешочек с сухарями.

— Спасибо, — слегка поклонился Влад.

Женщина завернула хлеб и сунула в мешок к сухарям.

— Может помочь чем? — спросил он у нее.

— Нет, сама справляюсь, — помотала головой продавщица.

В пекарню ввалился здоровенный бугай и стал хватать руками свежий хлеб, так что он сминался и лопался.

— Что ты делаешь, ирод? — пыталась отпихнуть его продавщица.

— Деньги давай, а то весь товар перепорчу, — мерзко засмеялся он.

— Не наторговала еще, — возмутилась она, — Видишь, народа пока нет.

— Давай, что есть, или просто давай, — заливался он, ощерив гнилые зубы.

Женщина с какой-то тоской и безысходностью кинула взгляд на Владку.

— О, бабенка какая у тебя странная стоит. Блаженная или нищенка? — переключился бугай на Владку.

— Не тронь ее, — вступилась продавщица.

— Да я чуть-чуть, легонько, — похабно облизнулся бугай и потянул руки к Владке.

— Не для такого крокодила, мама ягодку растила, — сказал Влад, и уронил бугая на пол пекарни.

Легко подцепил его за шкирку и выволок за дверь магазинчика.

— А теперь, послушай меня сюда, уродец, еще раз обидишь эту женщину, я тебе все ребра пересчитаю, а лишние удалю. Ты меня понял? — Влад вытащил из-за пояса китайскую палку.

— Сумасшедшая, — попятился мужик спиной к дороге.

Он вскочил на ноги и отбежал на безопасное расстояние. Затем повернулся и погрозил Владке кулаком.

— Убью, дуру, если встречу, — заорал он, поднял камень с земли и кинул в сторону Влада.

— Зря, ты так с ним, — вздохнула продавщица, которая вышла следом за ними на улицу, — Они же мне всю пекарню разнесут.

— Муж не защитит? — спросил Влад.

— Я вдова. Есть работник, вот только он после вчерашнего отсыпается, да и с него защитник никакой.

Она вздохнула, махнула рукой и скрылась в недрах пекарни. Владка зашла вслед за ней.

— Хочешь, посижу, покараулю, — предложила она.

— Иди уже, ты одна не справишься, — она обреченно махнула рукой.

— Давай попробую, — предложил Влад.

— Вечером приходи, поможешь мне пекарню закрыть, а там и посмотрим. Тебя, как зовут то чудо-женщина?

— Влад, — он откашлялся, — Владка.

— А меня Анфиса. Владка, их трое или четверо будет. Побьют нас с тобой, а может, еще чего хуже сделают, — покачала она головой.

— Уже было такое? — спросил он, сжимая кулаки.

— Было, — кивнула она, — Мне тогда грудь порезали.

Она стащила чуть вниз рубашку. На груди красовался жуткий шрам.

— В следующий раз обещали раскаленную кочергу в одно место засунуть, — она закусила губу, и по щекам потекли слезы.

— Я им сам кочергу засуну в одно место, — процедил он, — Мешки приготовь, и хлеб к вечеру убери. Со зверями будем поступать по-зверски.

— Заявятся в часов восемь, когда народ уже разбежится по своим норам, — сказала Анфиса, — Если не боишься, то приходи.

— Приду, — кивнула Владка и вышла из пекарни.

Он шел по улице и раздумывал, как ему быть. Здесь точно действовала банда, и пекаршу они явно в покое не оставят. С бандой ему одному не справится, несмотря на все свои навыки и умения. А может свою банду организовать? Вот только из кого? Бабье в этом времени мужиков боятся, как огня, а мужики в его банду не пойдут. Почему-то вспомнились бандиты из мультфильма «Бременские музыканты».

— Говорят мы бяки-буки, — напел он себе под нос, — Как выносит нас земля, дайте же нам карты в руки, погадать на короля.

Какая-то мадама шарахнулась от него на другую сторону улицы.

— Интересно, а в этом месте есть оружие, пистолеты там, ружья, порох? Взорвать бы их гнездо к едрене фене и не мучиться, — почесал он затылок.

Влад шел по улице и почесывал голову, ему жутко мешалась спутавшаяся коса, в которой легко и непринужденно шныряла банда вшей.

— Ну, вот досталось мне тело вшивой бабы, — ворчал он, — Хорошо, хоть крепкая, а не дряхлая. Может подстричься? Но тут так не принято, хоть бы часть конского хвоста отстричь.

Он раздумывал над вечерней операцией, и все больше сомневался в ее успешности, ни оружия, ни даже ножа у него не было, только китайская палка. Может у них тут где-то можно отовариться чем-то огнестрельным или хотя бы саблю, или тесак какой достать? Ага, отдать все деньги и оставить детей голодными. Нет, так не пойдет. Хотя бы прикинуть кое-что к носу, может тут такое копейки стоит.

Обычно всякое разное продают в темных подворотнях. Влад завернул в очередной проулок и попал в какое-то грязное и мерзкое место с отбросами, отходами жизнедеятельности, мышами и крупными крысами. Кто-то в углу кого-то бил, а около кучи хлама какая-то мадам нетяжелого поведения оказывала свои услуги.

— Антисанитария, — поморщился Влад.

— Тебе чего, милая, — кто-то прохрипел позади него и легонько ткнул холодной сталью в ребро, — Работу ищешь, али заблудилась?

— А какую работу вы мне можете предложить? — поинтересовался Влад, думая, как лучше дальше поступить.

— Слышь, Хромой, она спрашивает, что мы ей можем предложить? — хохотнул владелец хриплого голоса, — Только одну, милая, снимай портки, покажу.

— И много заплатишь? — соображал Влад.

— Для тебя это будет совершенно бесплатно, — заржал он громче прежнего, и принялся ощупывать Владку свободной рукой.

— Ясно, — хмыкнул Влад, аккуратно извернулся и выкрутил из рук Хриплого нож приличного размера.

Основанием ладони съездил ему в переносицу, а ногой в пах. Мужик скрючился и не знал, за что ему нужно схватиться. В грязь закапали крупные капли крови из носа.

— Сссука, — промычал он, одной рукой придерживая нос, а другой причиндалы.

— Хороший ножичек, — покрутил в руках оружие Влад, — Еще есть?

Он направил на бывшего владельца ножа острие. Тот помотал головой, со страхом смотря на здоровую Владку.

— Уверен? А если найду? Может у тебя этот есть, пиф-паф? — Влад изобразил пистолет пальцами.

— Нет, — прохрипел мужичок.

Он был невысокого роста, в кожаных штанах, и такой же тужурке, грязной рубахе и шейном платке.

Влад всем телом почуял, что позади него кто-то крадется. В принципе он это услышал, ибо чавкающая грязь выдавала злоумышленника. В одно мгновение в клоаку полетел и второй гражданин.

— Лучше бы ты дальше валялся со своей мадам на горе из тряпья. Но мне еще один ножечек не помешает, — хмыкнул Влад.

Он обыскал Хромого, нашел у него кроме ножа, кастет, заточку, маленький перочинный ножичек, и непонятную трубку, а еще мешочек с деньгами. Подумал и все конфисковал. Сиплого тоже осмотрел, нашел много разных интересных предметов, отобрал рюкзак, куда свалил все награбленное.

— Ну, что девочки, разбежимся по-хорошему или я ваши кишки скормлю крыскам? — поинтересовался Влад, проверяя на остроту нож пальцем.

— Нет, мы лучше пойдем, — прохрипел Хромой, — Первый раз такую бешенную бабу вижу. Еще покусает, и заразишься от нее.

— Боишься бабой стать? — усмехнулся Влад, — Я ведь раньше тоже мужиком был, в прошлой жизни.

— Хриплый валим от нее, видишь, она не в себе, — Хромой подхватил своего друга и они быстро зашкандыляли на большую улицу.

— Так все просто, словно конфетку у ребенка отобрал, — пожал плечами Влад, — Если вечером такие же герои придут, то все пройдет без сучка и задоринки.

Он острым ножом отрезал часть косы и выкинул её в помойку. Развернулся и потопал из переулка.

— Эй, — он услышал позади себя женский голос, — Зря ты так, могут и в психушку загрести, у нас не любят сильных баб.

Влад обернулся. С ним разговаривала та самая мадам нелегкого поведения. Она вытирала причинное место какой-то тряпкой.

— Вот и посмотрим, — хмыкнул Влад.

В ближайшем магазине он купил дегтярного мыла, косынку и какие-то шпильки. Кое-как замотал оставшиеся волосы (они все равно были еще длинными), и повязал голову косынкой. Постоял, подумал, рассматривая ассортимент лавки, взял отрез ткани на юбку и рубашку для Любавки, и еще одну косынку для нее же.

— А готовую одежду у вас продают? — спросил он у продавца.

— Нет, только у китайцев готовая есть, они все одинаковые, — заржал мужичок, — Ты бы юбку себе сшила бы, а то ходишь в китайских портках.

— А вот это уже не твое собачье дело, — хмыкнула Владка, и потрясла перед его носом рукой с кастетом.

Мужик ошарашенно на нее посмотрел.

— Всего вам доброго, хорошего дня, — поклонился он, — Заходите к нам еще.

— Вот это правильный подход, а то указывать еще мне будет, — проворчал Влад, — И вам всего доброго, любезный.

Он вышел, а потом через минуту вернулся назад.

— Мужик, а ты прав, дай мне еще отрез на юбку, — улыбнулась Владка своими пеньками.

Продавец быстро отрезал кусок темно-зеленой ткани, аккуратно его завернул в бумагу и перетянул бечевкой. Влад отдал деньги и убрал покупку в рюкзак.

— Интересно, кто это все мне шить будет? Я то в этом деле профан, может Любавка умеет, — задумался он.

Зашел в продовольственную лавку, набрал всякой провизии. Деньги разбойников легко было тратить, совесть Влада не мучила, он все делал ради детей. Здесь он набрал всякой крупы, овощей, чай, сахар, сухофрукты. Пришлось прикупить корзинку для продуктов, в рюкзак уже ничего не умещалось, а в руках не дотащишь.

— Детям нужно мясо, — вспомнил он, и отправился в соседнюю мясную лавку.

Там он взял немного мякоти и косточек на суп.

С покупками отправился в свою хижину. В какой-то момент остановился и понял, что не знает, куда возвращаться.

— А теперь, Владка, вспоминай, где ты живешь. Про китаез вспомнила, теперь и про дорогу память напряги. А то стоим с тобой, как тополь на Плющихе, у всех на виду. И так мы с тобой заметные, как бельмо на глазу в этом наряде, — сказал он сам себе.

— Ты чего, Владка, встала? Забыла чего? — крикнула ей какая-то женщина.

— Заблудилась, — улыбнулась Владка.

— Опять тебя вчера твой бил? Идем, провожу. Откуда столько покупок? Ограбила кого? — пошутила соседка.

— Ограбила, — кивнула Владка и засмеялась.

— Вот дурында, только мужику своему не рассказывай, на какие деньги всего купила, а то совсем пришибет.

Соседка подтолкнула ее к двери.

— Вот твой дом, бедолага, — вздохнула женщина, перекрестила ее и вернулась назад к своим делам.

Все в округе знали, что Владку муж бьет смертным боем, и никто ни разу не вступился, все только жалели и то на словах.

Все покупки он свалил на стол. На печке нашел небольшой котелок.

— Вот тут и буду варить суп, — решил Влад, — только печку нужно растопить.

В углу валялась парочка поленьев, больше ничего не было.

— Вот засада, — почесал он затылок, — И дров нет. Этим количеством даже печь растопить не получится. Где же их взять то? Может хоть хворосту удастся добыть.

Попаданец вспомнил про тот самый овражек, где его нашел сын. Он должен где-то недалеко располагаться, там вроде росли какие-то деревья. Глянул на покупки и на дверь, которая только изнутри закрывалась. Многие видели, что Владка зашла домой с покупками, еще обворуют, пока его не будет. Может все под топчан запихнуть, чтобы не сразу нашли.

Думал, думал. Посмотрел на печку, точно, впихну все в духовку, да подопру ухватом. Вытащил оттуда пару горшков, да засунул туда провиант, а вот ткань спрятал под топчан. Рюкзак пришлось прихватить с собой, больно уж там много ценных вещей было. Дверь подпер каким-то камнем. Хоть и не спасет это все от воров, но хоть время отнимет.

Собрался и потопал вдоль по улице, прошел недалеко и уперся в тот самый овражек. Со всех сторон росли какие-то деревья и кустарники.

— Надо же, еще ничего не ободрали, — удивился Влад.

От оврага несло смрадом, по всей видимости, местные жители туда сливали нечистоты и выбрасывали мусор.

— По фиг, — решил он, — Главное набрать немного веток для печки.

Пошел вдоль овражка, подбирая разные ветки и сучки. Увидал поваленное дерево и ломанулся к нему. Вытащил из рюкзака нож, принадлежавший когда-то разбойникам, и принялся обрубать ветки.

— Надо было сюда с топориком приходить, — подумал Влад, — Но кто же знал, что тут такие залежи бывают.

Влад так увлекся, что не заметил, как к нему кто-то подкрался. Некто дернул со всей силы его за рюкзак, еле устояла Владка, чуть равновесие не потеряла. Извернулась и оказалась лицом к лицу с нападающим. Перед ней стояла страшная старуха, грязная, вонючая, вся в каких-то язвах и струпьях.

— Ты чего сюда приперлась? — зашамкала старуха беззубым ртом, — Это мой овраг и мой лес, я тут живу и я тут хозяйничаю.

— Ну, сорри, чё, — пожал плечами Влад, — Мне для печки нужен хворост и дровишки, а тут все валяется бесхозное и никто не трогает. Вон дерево уже гнить начало. Трухой скоро станет.

Старуха потрясла грязными патлами, принялась что-то верещать на непонятном языке и стучать палкой в землю. Она кружилась и скакала вокруг Владки, махала руками и притоптывала ногами.

— Бесноватая, что ли, — удивленно посмотрел на нее Влад, — Слышь, бабка, я сейчас возьму хворосту, сколько мне надо и уйду. Не серчай на меня шибко, ну не знал я, что это твои владения.

— Аааа, — орала старая и билась в каком-то припадке, а потом стукнула его клюкой по плечу.

— Да, что за времена здесь, все меня ударить так и норовят, — не выдержала Владка и приложила кулак к переносице придурошной старухе.

Та не ожидала такого расклада и шлепнулась на зад рядом с овражком.

— Посиди, отдохни, — велел Влад, — А я пока деревце от веток очищу.

Бабка охнула и приложила руки к носу.

— Я местная ведьма и все меня боятся, — сердито ответила она.

— Какая же ты ведьма, если вся в болячках ходишь? Сама себя вылечить не можешь.

— Ну и что, зато меня все боятся. И вообще я тебя уже несколько раз из этого оврага вытаскивала, а ты дрянь неблагодарная, — зло сказала старуха.

— Ну, прости, нечего меня было бить своей палкой по плечу, и так все болит, — развел руками Влад и принялся дальше ловко орудовать ножом, — Может тебе тоже ветки настругать? Ты чем топишься, чем питаешься?

Старуха поднялась с земли и устроилась рядом на пеньке и стала разглядывать Владку.

— Я ведь вчера тебя не стала из оврага вытаскивать. Послушала, а ты не дышишь, думаю чего из-за мертвой себе спину надрывать. А ты оказывается, не окочурилась, вон какая живенькая.

Влад продолжил срезать ветки.

— Да окочурилась я, нет больше той Владки, — со смехом ответил он, — Я в ее тело вселился.

— Ты только об этом никому не рассказывай, — старая убрала руку от носа и облизала ладонь, слизав кровь.

— Вот только тебе и рассказал. Ты же все равно ни с кем не общаешься. Ты чего тут ешь? Я так понимаю, не работаешь, мужика у тебя нет. Чем кормишься?

— Тем, что в овраг кидают, да если падаль какую найду. Если мясо не зачервивело, то его срежу, в разных травках корешках обваляю и отварю. первое время травилась, а потом привык организм к падали, даже вкусно стало.

Влад стащил с себя рюкзак, порылся и нашел мешок с сухарями от пекарши. Вытащил пару сухарей и протянул Бабе Яге, как окрестил он старуху.

— На, пожуй.

Она жадно схватила их руками, стала макать их в лужу и совать в беззубый рот.

— Жесткие, — сказала она, — А так помягче станут. Давно я сухарей не ела. Только хлеб в плесени выбрасывают и то редко. Народ же тут нищий, мало у кого продукты пропадают.

— Вот жизнь то, — покачал головой Влад.

У него набралась уже приличная вязанка. Он стал строгать вторую горку веток.

— Жаль, топорика нет, — вздохнул он.

— У меня есть, — старуха покопалась в своих тряпках и вынула небольшой топорик и протянула Владу.

У него на шее сразу пот проступил, хорошо, что старая не решилась применить орудие против него. Молча взял топор и приступил к рубке крупных веток.

— Долго вожусь, обчистят дом, как пить дать, — проворчал он.

— Ты пить хочешь? — удивленно спросила старая.

— Нет, я про воровство, что обворуют меня.

— Не боись, не обворуют. Уже вся улица прознала, что Владка сбрендила. Все же утром видели, как ты мужа лупила и ботинки у него отобрала. А к сумасшедшим в дом не лезут, боятся, — помотала она грязной башкой.

— Заразиться боятся? — спросил он.

— Типа того, необразованные, дремучие люди, — хмыкнула старуха.

— А ты прямо образованная, — усмехнулся Влад.

— Ты же не знаешь, кем я раньше была, — она продолжила обсасывать сухарь.

— И кем же?

— Благородной барышней, а потом маменька с тятенькой угорели в карете, а меня отдали к дядьке. Он на мне жениться решил, потому что я наследница великого рода. Я не захотела за него замуж и меня отвезли в психушку. Там я окончательно потеряла рассудок и сбежала. Теперь живу здесь и пугаю местных жителей. Вон моя избушка, — она махнула рукой в сторону какой-то лачужки.

— На курьих ножках, — добавил с улыбкой Влад.

— Ты и раньше, Владка, была дурочкой блаженной, а теперь вообще рехнулась. Смотри, чтобы вечером твой муженек не привел санитаров. В этом мире бабы на самом последнем месте, даже хуже шелудивой собаки.

Старуха спрятала второй сухарь в свои лохмотья, откуда-то достала бечевку и обвязала один пучок хвороста. Затем связала второй.

— Один я заберу, плата за подбитый нос, а второй тебе. Топорик можешь себе оставить, я еще потом добуду. Напужаю какого-нибудь гарного хлопца, он не только топор потеряет, но и портки с перепугу забудет, — рассмеялась старая жутким смехом, — Хорошо, когда тебя все боятся.

Она подмигнула Владке, закинула на спину хворост и пошлепала к себе в хижину. Влад таким же образом закрепил свою кучу хвороста на спине, заткнул за пояс топорик, наложил в руки дров из толстых веток, и отправился домой.

Никто не позарился на его дом. Дверь все так же была подперта камнем, продукты и вещи лежали все на месте. Он растопил печь, налил воды в котелок, и стал готовить обед.

Влад кинул в котелок с водой косточки с мясом, почистил картошку, морковку, лук, ободрал вилок с капустой. Все это порезал и отправил в бульон. Бросил жменьку крупы для густоты. Чуть сдвинул котелок в сторону, чтобы сильно не кипело.

— Мамка, а ты чего так рано дома? — в домишко вошел Иванко.

Влад возился с продуктами, поэтому стоял к двери спиной.

— Отпустили пораньше, — ответил он, — А ты чего так рано?

Он повернулся к сыну и увидел роскошный синяк практически на половину лица.

— Да меня Николашка побил и выгнал. Сказал, что я безрукий, и мать у меня чокнутая. Теперь придется нового мастера искать, — вздохнул мальчишка, — А чем это у нас так вкусно пахнет?

Иванко заглянул в котелок.

— Это, это с мясом? — с каким-то восторгом и удивлением спросил он.

— Ну, да, с мясом, — спокойно ответил Влад, — А с чем же еще должен быть суп, пустой что ли?

Мальчишка подхватил морковку со стола, обтер об штаны и сунул ее к себе в рот.

— Она же нечищеная, грязная, — замахал на него Влад.

— Больше грязи, шире морда, — улыбнулся пацан, — Зато вкусно. А это ты еще мяса купила?

Он ткнул пальцем в сверток, на котором отпечатались кровавые следы.

— Угу, — кивнул Влад.

— Стухнет, — сказал Иванко, — За ночь стухнет или крысы утащат. Нельзя столько мяса брать сразу. Купила на один раз, сварила еду, а потом еще пошла и купила, если батя денег не нашел и не пропил все. Кстати, откуда у тебя столько денег? — он потер чумазой ладошкой лицо, — Китайцы жадные твари столько не заплатят.

— Я ограбила двух грабителей, — спокойно ответила Владка, рассматривая хороший кусок мякоти, — Жалко если стухнет.

— А ты тушенку сделай, — посоветовал Иванко, — Берешь кусок мяса, режешь его на части, лук, морковь, все в горшок и в духовку, и пусть там томится несколько часов. Только горлышко не забудь тестом обмазать, как крышкой. Мясо такое стоит несколько дней и ничего ему не будет.

— Как интересно, — покачал головой Влад и принялся кромсать кусок мяса.

— Каким образом ты смогла грабителей ограбить? — поинтересовался мальчишка, догрызая морковку.

— Уметь надо, — хмыкнул попаданец, — Я тебе как-нибудь несколько приемчиков покажу, чтобы тебя всякие Николашки не мутузили. Ты ему хоть сдачу дал?

— Он же мужик здоровый. Ты чё? Как я ему сдачу дам?

— Ну, пнуть по ноге надо было. Вот сюда берешь и пинаешь в кость. Так больно, или под колено бьешь, и он падает. Николашка жирный?

— Жирный, — кивнул мальчишка, дожевав морковку и примериваясь к капустным листьям.

— Представляешь, как он упадет, — усмехнулся Влад.

— С грохотом, — рассмеялся Иванко, — Вот прямо под коленом.

— Ага.

Женщина отложила в сторону нож, подошла к мальчику, и ловким приемом уложила его на пол.

— Мамка, а ты мне сейчас больше нравишься, — сказал пацан, поднимаясь на ноги.

— Ты бы иногда дрался с мальчишками, в жизни пригодится, — ответила Владка, продолжив кромсать мясо.

— А ты раньше говорила, что драться нехорошо.

— Ну, мало ли чего я там раньше говорила. Учись драться, стрелять из рогатки, орудовать палкой.

Пацан уже жевал капустный лист.

— Ты только картошку не трескай сырую, — со смехом сказал Влад, — Там яблоки в корзинке лежат.

— Я чё совсем дурачок сырую картошку лопать? — обиженно сказал мальчишка.

Теперь он разглядывал палку, которую Влад отобрал у китайца.

— Такие у китайцев есть. Бьют больно, — пацан инстинктивно почесал плечо, видно, досталось ему когда-то от них.

— Я её у китайца и отобрал, — ответил Влад, — Решил меня избить, так сам получил, в корыте с щелоком искупался, и деньги мне все за работу отдал.

— Так тебя тоже с работы выгнали? — ахнул мальчишка, — Как же мы теперь жить будем?

— На данный момент хорошо. Сейчас вон супец свариться, навернем с тобой по тарелочке. Продуктов я накупила, на неделю, а может на месяц хватит. Ткани взяла, одежу нам пошить. А там видно будет.

Иванко стал проверять, чего там накупила его мать. Все продукты сложил в небольшой деревянный ларь, который в прошлую ночь Влад не заметил.

— А то крысы или мыши все попортят, — пояснил он.

— Слушай, как это тесто замешивать? — спросил Влад, рассматривая мешок с мукой.

Готовить он умел и любил, но вот только к тесту не знал, как поступиться.

— Ты не помнишь, как тесто замешивать? — спросил Иванко.

— Неа.

— В общем, там мука, вода и немного постного масла, ну и соль.

— Сколько воды, сколько муки, сколько соли? — испугано спросил Влад.

— Насыпь стакан муки, влей в нее полстакана воды, чуток соли, и замеси. Если жидко будет, еще муки подсыплешь, а густо, воды подольешь. Это же все так просто.

— А масло постное?

— Капни чуть-чуть, чтобы к рукам не липло.

— Какой ты умный, — восхитился Влад, — Может, ты в пекарню пойдешь подмастерьем.

— Батя сказал, что это не мужская профессия, что булки пекут одни слюнтяи.

— Ага, а баб и детей бьют настоящие мужики, — хмыкнул Влад, — И деньги у них отбирают и все пропивают. Я бы при таком отношении к семье вообще его слова слушать не стал. Есть у меня одна знакомая пекарша, вот к ней завтра и пойдешь. Если, конечно, мы живы, останемся, — добавил он тихо.

— А она меня возьмет?

— Я попрошу.

Пока они болтали, Влад замесил тесто, удивившись, что ему так легко удалось с ним справиться, видно тело помнило все старые навыки. Он сложил мясо с овощами в горшок, залепил горлышко тестом и поставил его в духовку.

— А ты где дров набрала? — поинтересовался Иванко, — Тоже купила?

— В ближайшем лесочке, там у овражка.

— Так там старая ведьма на всех порчу наводит, страшная жуть, — испугано посмотрел на нее мальчишка.

— Угу, я ей обещал отдать за хворост палец своего мужа, — Владка сделала страшные глаза и завыла.

— Правда, мамка? — пацан пришел в ужас.

— Конечно, и тебя отдам, если будешь плохо себя вести. Уууууу, — Владка стала размахивать поварешкой и смеяться.

— Не смешно, — надулся Иванко, — Смотри, вылезут у тебя бородавки, как у нее.

— Да не было там никого, вот я спокойно все и собрал, собрала, — поправил себя попаданец.

Он периодически забывал, что ему нужно себя контролировать, все же теперь он стал женщиной.

— А сестрица твоя, когда придет? — спросил он.

— Поздно, у них, когда гости или дитя болеет, то они ее вообще ночевать оставляют.

— В отдельной комнате?

— Мамка, ты чего? На полу, рядом с колыбелькой. Там у них детей куча, все спят в одной комнате. Мамка с папкой спят отдельно, у них своя спальня. А еще есть столовая, она же, правда, кухня, но большая. Больше, чем наш дом. Они могут себе позволить няньку нанять.

— А старшие дети у них, чем занимаются?

— Родителям помогают, у них все работают. Там у них одни парни, а девка учится. Они её замуж для богатого готовят.

— Платят, наверно, копейки, — вздохнула Владка.

— Ну, хоть такая работа есть, еще и кормят тем, что сами едят, — деловито ответил Иванко, — Может, кто из еврейчиков на нашей Любавке женится. Хоть в достатке жить будет.

— Так она совсем еще ребенок.

— Мамка, титьки у нее уже расти начали, да и кровь раз в месяц уже идет, значит взрослая уже. Можно и замуж.

— Да ёкараный бабай, — выругался Влад, — Твою же налево. Какой нафиг замуж. Сколько ей?

— Двенадцать.

— Очупеть. Хоть бы лет шестнадцать ей было.

— В шешнадцать ее никто не возьмет, старой уже будет, — помотал башкой Иванко, — Сейчас самое время. Главное, чтобы ее батя не снасильничал, а то порченная она никому не нужной будет.

— Жесть, — больше никаких слов не нашлось у Влада, — В какое время, в какое место я попал?

Суп сварился, и Влад начал искать, куда его налить. Тарелок он так и не нашел.

— Мамка, ты чего ищешь? — спросил пацаненок.

— Тарелки.

— А нет у нас тарелок, только одна миска батина. Ты туда еду наливаешь, все садятся и едят из нее. Вернее сначала жрет батя, а потом мы доедаем, что там, на дне останется.

— А если ничего не остается? — поразился Влад.

— Редко такое бывает, тогда в миску кипятка нальем, побултыхаем и хлебаем.

— Жесть, — это единственное слово, которым можно было описать всю окружающую действительность.

— Ты, кстати, ешь самая последняя, — заметил мальчишка.

— Значит, я работаю, готовлю, покупаю еду, рожаю детей, стираю, ублажаю мужа, убираюсь, и ем самая последняя?

— Ну, в общем да, — кивнул Иванко, — Если бы младшей была сестра, то она ела бы последней. Так как она старшая и почти невеста, то ее голодной оставлять нельзя. За нее могут и хороший выкуп дать. Я парень, будущей мужик, мне тоже нужно регулярно есть. А баб много, так батя говорит.

— Еще раз повторю — козел твой батя, — ответил Влад, — Это получается, он сидит, жрет, а все остальные смотрят?

— Ну, да, а что тут такого? Обычно он на дне жижку оставляет. Это еще у нас мало детей. В некоторых семьях младшие вообще ничего не получают, перебиваются корками.

— Так хлеб все же дается? — спросил Влад.

— Да, — кивнул мальчишка, — Но совсем немного, чтобы потом живот не болел.

— Нормальненько. Дети тут мрут, как мухи, видать.

— Мруть, так баба еще родит. Это ты, мать, только нас двоих выродила, потому что батя тебя лупит все время, а в других семьях постоянно баба беременной ходит. Батя говорит, что ты у нас убогая и больная.

— А ты, дурачок, все за ним повторяешь, — не выдержал Влад.

Он взял большую миску налил туда несколько половников супа и поставил на стол. Иванко придвинул миску к себе и запустил ложку.

— Бати нет, значит, я ем первый, я же мужик, а ты подождешь, — важно сказал мальчишка.

Тут же получил горячей поварешкой в лоб.

— Кто на пожрать заработал и приготовил, тот и мужик, — ответила Владка, выдав пацану кусок хлеба и устроившись рядом на стуле.

Миску поставил между ними.

— Ешь, и не выпендривайся.

Иванко потер лоб ручонкой, но возражать не стал, принялся наравне с матерью хлебать суп, да жевать свежий хлеб. Нашел кусочек мяса и придвинул его к матери.

— На, мамка, тебе мясо, ты заработала, — уважительно сказал он.

— Лопай, там еще есть, — кивнул Влад.

Заскрипела дверь и в дом ввалилась Любавка. На челюсти у девочки красовалась свежая ссадина.

— Бери ложку, и садись есть, — скомандовал Влад, — Вон там хлеб.

Девчонка кивнула, и устроилась рядышком, два раза ее не надо было приглашать.

— Мясо? — удивленно спросила она, выловив кусочек из миски.

Она хотела отдать его брату, но тот помотал головой.

— Там еще есть, всем хватит. Нам вообще мясо редко перепадает, только если после бати косточки поглодать. У него зубов мало, не все может обгрызть, нам остается немного, — пояснил Иванко, — А вот, чтобы вот так мясо плавало, не было никогда такого.

— Я уже понял, что жили вы, мягко говоря, фигово, — вздохнул Влад.

— Любавка, а тебя тоже с работы выгнали? — спросил мальчишка.

— Да. Ко мне начал Альберт приставать, завалил меня на кровать и полез под юбку. Я ему в переносицу съездила кулаком, а он мне в челюсть зарядил, а его толкнула, и он упал. Я убежала.

— Чего ты сопротивлялась? Может быть, тебя в жены взял, — деловито спросил Иванко.

— Ты его видел? Он же весь в прыщах, и ему тринадцать лет. Кто бы меня в жены взял. Ты же знаешь, они своих сыновей с четырнадцати лет женят. Да и вообще, не хочу я замуж. Не хочу, как мамка наша жить, — стукнула маленьким кулачком Любавка.

— Так, дети, дайте пожрать. Потом будем выяснять, кто и куда пойдет замуж и во сколько лет, — прикрикнул на них Влад.

Он сильно пожалел, что теперь он баба, а не мужик. Сейчас бы накостылял этому Альбертику, мама не горюй, вот только нельзя этого делать, могут и полицию вызвать и санитаров. А детей в таком мире одних нельзя оставить, тем более они потеряли работу.

Доедали суп уже молча. Иванко после обеда сгреб все крошки со стола, высыпал в миску, плеснул туда горячей воды, побултыхал по стенкам и вылил себе все в рот.

— Ты не наелся? — изумленно спросил его Влад.

— Наелси, — кивнул мальчишка.

— Тогда зачем вот так сделал?

— Так чего добру пропадать? — удивился паренек, — Еда не должна отправляться в помойное ведро.

Любавка сидела на топчане и рассматривала купленную ткань.

— Это тебе на платье или на сарафан, или на что там еще, — кивнул Влад, — Вон косынка еще лежит, тоже тебе.

— Ой, спасибо, мамка, — кинулась девчонка обниматься, — Как хорошо, что ты сошла с ума, а то бы все деньги бате отдала, а он бы пропил.

— Какой приятный комплимент, — расхохотался Влад, — Только шить я не умею. Сама сможешь? И юбку мне тоже надо. Но только такую, как фартук, чтобы можно было скинуть в любой момент.

— Шить я умею, — ответила Любавка, поглаживая ручками новую ткань, — Сейчас я тебе такую юбку сошью, что все ахнут.

— А ты не пробовала к портнихе устроиться в помощницы? — спросил попаданец, рассматривая, как девочка стала раскладывать ткань на столе.

— Не возьмут, если не покажешь, хоть одну сшитую вещь. Они там и шовчики все смотрят, и покрой, — покачала головой Любавка.

— Ну, вот и покажешь им свое новое платье, или чего ты там сошьешь.

— Я попробую, — девочка серьезно посмотрела на мать, — Папка говорит, что если я пойду в портнихи, то зазнаюсь, сниму себе комнату и буду жить отдельно. Тогда за меня нельзя будет большой выкуп потребовать, да и замуж могут не взять. Лучше работать на грязной работе, чем стать зазнайкой.

— Ааааа, — простонал Влад, — Что за мракобесие.

Он почесал голову.

— Иванко, сгоняй за водой, я башку помою, чешется жутко, — сказал Влад и снова пошкрябал пятерней голову.

Стащил с себя косынку и дети ахнули.

— Мамка, где твоя коса? — с ужасом спросил Иванко.

— Отрезала этот вшивый домик.

— Нельзя, нельзя, что ты сделала? — запричитала Любавка, — Теперь батя может тебя из дома выгнать, только блудливым женам мужья космы отстригают, чтобы все видели, что они слабые на передок.

Влад выругался и снова на голову повязал косынку.

— Да плевать на вашего батю, на эти зверские порядки, на всю эту жесть беспросветную, — сорвался он, — Тащи воду, пацан, буду чертовых вшей изводить. Это не жизнь какая-то, а сплошное адовое мучение. Это меня за все мои грехи в такое место отправили, но вроде баб с детями никогда не обижал, только всегда старался защитить, да оберечь, да вот же наказание.

— Мамка, от вшей надо было голову дустом помазать или керосином, — вздохнула Любавка, — Да и чем они тебе помешали, у всех есть, а ты чем лучше?

Иванко взял ведро и убежал за водой. Девочка замолчала, поняв, что сейчас с матерью лучше не спорить. Она стала кроить ткань на юбку и напевать себе под нос песенку.

— Хоть бы батя сегодня поздно пришел и ничего не заметил, — тихо сказала она, — А то выдаст нам по первое число.

— А он обычно во сколько приходит? — спросил Влад, опять стянув косынку и пытаясь поймать вшу.

— Все зависит от того сколько ему заплатили. Если мало, то приходит рано почти трезвый и злой. Если много, то поздно.

— Добрый?

— Нет, тоже злой, — помотала головой девочка.

— Гребаная жизнь, — вздохнул Влад.

Нагрели воду на печке. Влад вытащил из рюкзака брусок дегтярного мыла. Иванко сразу схватил его и начал нюхать.

— Как хорошо пахнет, — протянул он.

— Ты чего, пацан, совсем что ли? — удивился Влад, — Воняет противно.

— Нет, пахнет деревом, чистотой, — помотал мальчишка головой, — Я вот ни разу не мылся с мылом. Раньше ходили за овраг с мамкой копали мыльный корень, им мылись. А как ведьма около оврага поселилась, так и ходить перестали. Щелоком ополоснемся, да и все, да летом на речке.

— А мыльный корень, чем пахнет?

— Землей, да кислятиной какой-то, но он хоть отмывал все, — вздохнул Иванко, — Ты сейчас голову помоешь, потом я в этой воде ополоснусь. Можно?

— Принеси еще воды, да мойся, сколько влезет. Правда, дровишки уже кончились. Сбегаешь к оврагу, наберешь сушняка?

— Мамка, ты чего? Там же эта старая ведьма живет. Еще порчу на нас наведет, — помотал головой мальчишка, — У тебя голова почти чистая, так что я после тебя помоюсь, да и если ледяной водой ополоснусь, ничего не случится.

— Скажешь ей, что ты Владкин сын, и она тебя не тронет, или вон яблоко ей дай или морковку за сушняк, — сказал Влад, пытаясь намылить спутавшиеся волосы, — Надо прямо на лысо было все побрить.

Любавка отложила шитье, достала гребешок и стала помогать матери мыть голову. После мытья оказалось, что длина волос осталась еще приличная, но все же не хватало, чтобы быть верной мужней женой. Девочка вычесала и выбрала из головы всю живность, и туго заплела две косы.

— Нет, все равно видно, что обрезала, — тяжело вздохнула Любавка.

За это время Иванко сбегал за хворостом и водой.

— Мамка, ты представляешь, ко мне старая ведьма подошла, и не тронула меня. Спросила твой ли я сын. Я сказал, что твой, дал ей полморковки, и она ушла.

— А почему полморковки? — спросил Влад, — Ты же целую брал.

— Я половинку съел по дороге.

— Молодец, — хмыкнул Влад, — Мог бы ей и целую отдать, а себе еще взять.

— Так она же вкусная, да и половинке она была рада.

Пока они болтали, Любавка расплела свою косу и стала ее намывать в грязной воде после матери.

— Так не честно, — завопил Иванко, — Я первый должен был мыться, я мужчина. Я, я, я — задохнулся он от возмущения.

— Я последняя буква в алфавите, — ответил Влад, — Чистой водой помоешься. Я вообще против, чтобы кто-то мылся после кого-то. Для меня это дикость.

— А раньше тебя все устраивало, — проворчал мальчишка, — Придумала тоже какие-то новые словечки.

— Меня и раньше много чего не устраивало, но сейчас я вообще в шоке. А бани у вас тут есть?

— Есть, — кивнул мальчишка, — Только они денег стоят.

— Ну, понятно, что не бесплатно. Надо будет как-нибудь сходить, отпарить всю эту вековую грязь.

Пока дети мылись и болтали, Влад разложил на топчане все свое оружие, надо было подготовиться к вечернему походу.

— Что это? — с тревогой в голосе спросил Иванко, кивая на арсенал.

— А сам ты, как думаешь? — усмехнулся Влад.

— У женщины такого не должно быть, — помотал головой мальчишка.

— В этом мире у женщины должно быть все и даже больше.

Влад выудил брусок из чужого рюкзака и стал подтачивать все, что у него было острое и режущее. Вжух-вжух, вжух-вжух, пальцем проверит, и в сторону отложит. С собой он решил взять топорик, который ему презентовала овражная ведьма, большой охотничий нож, кастет, и маленький перочинный ножик.

— Мамка, ты куда? — испуганно спросил Иванко.

— Да есть одно дельце.

— Не оставляй нас вечером одних, — попросил он, — А то батя придет и нам худо будет, если тебя дома не найдет.

— Вы пойдете к овражной ведьме в гости, у нее посидите, или можно к соседям. Я, правда, не знаю, какие тут отношения между соседями.

— Не нужны мы чужим людям, — помотала головой Любавка.

— Я не пойду к ведьме, лучше с тобой отправлюсь, — ответил пацан, — Пусть Любавка одна идет.

— Она тебя не тронет, — сказал Влад девочке, — Возьмешь для нее немного супа, она только рада будет.

Девочка тяжело вздохнула, но согласилась, прекрасно понимая, что с отцом в этот раз она может и не сладить. Даже ведьму она так не боялась, как собственного родителя.

— Ты со мной не пойдешь, — строго ответил Влад сыну, — Это не бабские посиделки, а серьезное мероприятие, и для ребятни туда вход закрыт. Надеюсь, что вернусь живой. Если нет, то деньги положу вот сюда. Вам с Любавкой хватит на первое время.

Влад показал место, куда спрятал деньги.

— Отцу не показывай.

— Он сам может найти, у него нюх на это, — вздохнул мальчишка.

Попаданец собрался к назначенному времени.

— Любавка, юбка готова?

— Мамка, ты чего, ее долго шить, за день то не управишься, а ты захотела за пару часов, — помотала головой девчушка.

— Давай то, что есть. Обмотаюсь тканью и пойду, главное чтобы юбка была, а какая не важно.

Он выдернул из рук дочери кусок ткани, и замотал его вокруг талии. Внизу оставил китайские штаны. Мало ли, вдруг «юбка» свалится.

— Веревка какая-нибудь есть или ремень, пояс?

— Веревка, — мальчишка протянул кусок толстой веревки.

— Пойдет.

Владка как-то хитро ее завязала вокруг талии, вставив в полученные петли все свое оружие. На плечи набросила другой кусок ткани и велела дочери закрепить в нескольких местах, чтобы не свалилось.

— Мамка, так никто не ходит, — помотала головой девочка.

— Я так хожу. Ты же не хочешь, чтобы твою мать загребли? Не надо, чтобы люди видели какой у меня арсенал.

Девочка несколькими стежками между собой скрепила ткань, получилась неплохая накидка, которая прикрыла все оружие на поясе у женщины.

— У нас есть горшок какой-нибудь или кастрюлька, котелок, банка? — спросил Влад.

— Вот, горшочек есть. А что такое банка? — спросила Любавка.

— Не важно. Налей туда парочку половников супа, возьми кусок хлеба и чеши к овражной ведьме, — велел Влад дочери, — Ты можешь пойти с ней, — обратился он к сыну.

— Да ни за что, — помотал головой Иванко, — Я тут буду, если что, под топчаном схоронюсь.

— Как знаешь. Пожелайте мне удачи.

— Удачи тебе, мамка, и вернись живой, нам без тебя худо будет, — шмыгнул носом мальчишка.

Влад повязал на голове косынку по типу банданы, нацепил мужнины ботинки, подергал за импровизированный пояс, чтобы ничего не упало по дороге. Подождал дочь, когда та соберется. Он хотел убедиться, что девочка действительно дойдет до места, а не останется дома вместе с братом. Проводил ее до ведьминой хижины и отправился на дело к хлебной лавке.

Шел он медленно, еле ноги поднимал, не хотелось ему даже в таком мире гибнуть. Еще теплилась в нем надежда вернуться обратно. Хотя судя по книгам о попаданцах, в своем реальном мире все персонажи погибали, но может в его случае будет исключение.

Влад рассматривал улицы, солнце практически село, и город погрузился в сумерки. От фонаря к фонарю шел фонарщик и зажигал тусклый свет.

— Интересно, что используют для фонарей? Газ или керосин, или еще какую зажигательную смесь? — задумался он.

Открылась дверь в здание и из нее вывалилось два тела, которые вцепились друг в друга руками. Судя по льющийся музыке — это было увеселительное заведение. Мужчина с женщиной сначала целовались, а потом дама начала кричать и оскорблять «возлюбленного».

— Да отцепись от меня, придурок. Пошел ты ко всем ста чертям. Надоел, не нравишься ты мне, не будет у нас ничего, — верещала она.

Мужик решил, что так просто он ее не отпустит и стал хватать ее руками. Только Влад собрался прийти на помощь, как случилось нечто не вероятное — дама врезала незадачливому ухажёру в переносицу кулаком, долбанула коленом в пах и наступила каблуком с проворотом на ногу. Мужик согнулся пополам и стал сыпать ругательствами. Леди показала ему неприличный жест и потопала в другую сторону.

Влад так и остался стоять с открытым ртом на обочине. Девица была весьма ярко и вызывающе одета: пышная разноцветная юбка с кружевами, открывала щиколотки и полосатые чулки, блузка имела глубокий и откровенный вырез. Волосы растрепались, но были убраны в высокую прическу. Девица явно имела не тяжелое поведение.

— Чего выставилась? — крикнула она Владке, запахивая на груди шаль.

— Первый раз такое вижу, — честно признался он, — Здесь не принято бить мужиков.

— А мне этот фраер не понравился, — усмехнулась девица и перешла через дорогу.

Она подошла к Владке, окинула внимательным взглядом.

— А ты чего в такое время по улицам шарахаешься. Иди домой, а то муж изобьет за непослушание. Или у тебя нет мужа? Но ты на вдову не похожа. Тоже решила подработать? Типа не сотрется, — захохотала громко девица.

— Муж есть. Таким не занимаюсь. Нужно помочь одному хорошему человеку.

— К любовнику бежишь? — хитро посмотрела девица.

— Нет, надо помочь закрыть пекарню, — ответил Влад.

— А пекарша одна не справится? Всю жизнь сама закрывала, а тут помощь понадобилась.

— Не справится, не заплатила кому надо.

— Аааа, понятно. Ну, пошли, — пожала плечами девица, — Меня Алиска зовут. А тебя как?

— Владка, — кивнул он головой.

— Ну, пошли тогда, Владка.

— А тебе работать разве не надо?

— Я свою норму уже сделала, — усмехнулась Алиса и потрясла несколькими кошельками у пояса.

— Воровка? — ахнула Владка.

— Нет, они сами проворонили свое добро и плохо за ними приглядывали, а я им нашла добрые и надежные руки. Я не работаю проституткой, как ты подумала. Мне и такого заработка хватает, — девица подмигнула.

Влад ничего не стал говорить про ее род занятий, в конце концов, это не его дело, а еще одни руки в том деле, что он задумал, не помешают.

— Зачетные у тебя ботиночки, — сказал он ей.

— Нравится? — она задрала ногу и покрутила ступней.

— Очень, — кивнул Влад.

Ботиночки и правда были примечательные: аккуратно сшитые, на шнуровке, каблучок с железной набойкой, шпоры, и носок, подбитый железными пластинами.

— Смотри, — она как-то странно топнула ногой и из-под подбитого носка вылетела небольшой, но острый ножичек, — И во втором ботинке также. Дорогие, я тебе скажу, эти ботинки, но они мне не раз жизнь спасали. Захочешь, и тебе такие можно организовать. У меня мастер есть знакомый, что создал это чудо инженерной мысли. Тащусь я от них, как удав по стекловате.

Влад остановился и повернулся лицом к Алисе, внимательно посмотрел на нее. Его смутили вот эти словечки: фраер, чудо инженерной мысли и удав по стекловате.

— Чё? — притормозила девица.

— Удав по стекловате, — задумчиво сказал попаданец.

— Это у меня дружок был один, он такие словечки говорил интересные. Я, правда, смысл их не до конца понимаю, но мне нравится. Мужик, кстати, хороший был, научил меня драться, подрезать кошельки, вот эти ботиночки тоже его задумка.

— А ты с ним еще общаешься? — спросил Влад.

— Неа, толи сбежал он, толи его убили, пропал короче. Жаль, конечно, мне с ним хорошо было, и не бил он меня совсем. После него и общаться с мужиками больше не хочется. Добрым он был, — вздохнула Алиска, — Ну, чего встала? Пошли, а то оприходуют твою пекаршу, не успеем к началу веселья.

— Алиска, а ты понимаешь, что нас там ждет? — хотел предупредить ее Влад.

— Хорошая драчка, — подмигнула девица, — Я люблю такое.

Пекарня еще не была закрыта. Анфиска убирала огромные деревянные поддоны с прилавка. Одета она уже была в мужские штаны и рубаху. Она посмотрела на женщин и вздохнула.

— Вот, мужнины вещи на себя надела, чтобы удобней было. Сейчас должны заявиться. А эта нам чем-нибудь поможет? — спросила пекарша и кивнула на Алиску.

Девица уселась на стул, закинула ногу на ногу и задрала юбку. На ляжке у нее был закреплен кожаный ремешок с небольшим арсеналом.

— Владка, закрой ставни, — велела Анфиса.

Влад вздохнул, надел кастет на руку и пошел на улицу, закрывать тяжелые ставни. Самодельная пелерина жутко мешалась, и ее концы он закинул за спину. Тут же почувствовал холодный металл в районе поясницы.

— Не рыпайся, куколка, — на него дохнуло зловонием из ни разу нечищеного рта с гнилыми зубами.

— Я и не собирался, — хмыкнул Влад, чуть подался вперед и в бок, дернув за руку своего соперника.

Все произошло мгновенно, видно сработали рефлексы старого вояки. Через пару минут на земле около пекарни валялся гражданин со свернутой шеей. Из помещения доносились приглушенные крики. Влад сдернул с себя пелерину, вытащил топор из импровизированного пояса и вошел в пекарню.

Алиска, как наездница, вскочила на одного из грабителей, и ловко пришпоривала его, пока он пытался ее сбросить. Она громко и безумно хохотала. За пекаршей носились два гражданина: один здоровый бугай, а второй мелкий заморыш. Она отбивалась от них ухватом, и не давала близко к себе подойти.

Влад размахнулся и кинул топором в бугая. Череп, словно спелый арбуз, лопнул на две части. Бугай замахал руками и завалился на бок, заливая кровью все вокруг.

Девица вытащила ножик из ремешка и ловким движением перерезала горло рэкетиру, на котором только что каталась верхом. Она быстро спрыгнула с него и спокойно наблюдала, как тот оседает на пол. Коротышка подпрыгнул и рванул в сторону выхода, но ему преградила дорогу Анфиса с ухватом.

— Отпусти его, — ровным голосом произнесла Алиска, — Пусть своих заберут, чтобы нам потом не прибираться.

— Ты сдурела? — спросила Владка, — Сейчас они к нам всю кодлу приведут и разнесут тут все.

— Нет, не приведут и не разнесут, поверь, я знаю, что говорю. К тому же, их главарь прекрасно осведомлен о том, куда они отправились.

Анфиска удерживала коротышку ухватом у стены и не отпускала, слушала, что говорила девица.

— Если не дашь их забрать, то точно от твоей пекарни ничего не останется. Поверь, после такой бойни они тебя больше не тронут, — помотала головой Алиска.

Она вытерла ножик о край штанины мертвого бандита, и убрала его на место.

— Отпусти его, — велела она.

— А если он приведет полицию? — спросила Владка.

Женщины переглянулись и рассмеялись.

— Какая ты наивная, Владка, — вытерла лицо рукавом Анфиса.

Она убрала ухват и выпустила коротышку. Тот не стал ждать, когда его начнут уговаривать, подхватился и рванул на выход. Владка подобрала топор и уселась на стол рядом с Алиской ждать. Пекарша принялась оттирать прилавок от крови. Женщины ждали развязки в полном вооружении.

Долго ждать не пришлось, через пятнадцать минут в пекарню завалилось человек пять разнокалиберных молодцов. Ребятки не разговаривали, только исподлобья посматривали на бабенок. Алиска вытащила ножик и сидела игралась с ним, перекидывая из рук в руку. Владка вцепилась в топор и внимательно следила за молодцами. Анфиска стояла напротив двери, вооружившись ухватом и топором. Вся ее одежда была усеяна каплями крови.

Влад подумал, что и на него, скорее всего кровь попала, придется вечером еще и постирушками заниматься. Он продолжал следить за гражданами, готовый в любой момент пробить голову топором, но никто не спешил делать резких движений в сторону женщин. Парни тихо между собой переговаривались, и выносили своих товарищей. Один тощий и длинный притормозил в дверях и повернулся к Алиске.

— Вечно от тебя одни неприятности. Думали, что в банду подстилку взяли, а оказалось, что ты воровка, да еще и убийца. Ты ведь его знала, а горло перерезала, — с укоризной сказал тощий.

— Не надо мне тут ля-ля разводить, я уже не в вашей банде, а сама по себе. А этот заслужил, я чуть не померла после его «любви». Он мне все разорвал там, да еще и избил до полусмерти. Выкинул в канаву, как паршивую собаку.

— Так ты же выжила, — покачал головой тощий.

— Не с вашей помощью. Пусть радуется, что я ему подарила легкую смерть, — хмыкнула Алиска, — Будешь разглагольствовать, и тебе такую же подарю. Вали отсюда со своими дружками.

Тощий махнул рукой и пошел за своими товарищами, те положили тела в тележку и выкатили ее на улицу. Анфиска быстро кинулась к двери и заперла ее на замок.

— Девки, можете идти, я сама тут все уберу, — сказала она, — Выйти можно через черный ход.

— Меня дома никто не ждет, — помотала Алиска головой.

Бабы посмотрели на Владку.

— У тебя же дети, да? И муж? — спросила Анфиска.

— Да, — кивнул Влад.

— Иди домой, а то от мужа попадет. Мы сами уберемся.

— Хорошо, — согласился он.

Ему как-то не хотелось убирать вот это все с пола и со стен. Анфиска сунула ему сверток в руки.

— Там плюшки для детей, — сказала она, — Спасибо тебе. Надеюсь, они к нам больше не полезут.

— Что-то я в этом сомневаюсь, — проворчал Влад, — На моей родине за такое бы голову оторвали и закопали бы где-нибудь в глубоком месте.

— Мало ли что творится на твоей родине, а здесь так, — спокойно сказала Алиска, — Здесь боятся таких, как мы. Нас могут закрыть в лечебнице, но для этого нужно вызвать санитаров, а их может вызвать только близкий родственник или муж. У меня нет мужа, да и Анфиска вдова, так что все замечательно.

— Ага, — кивнул Влад, поражаясь хладнокровию дамочек.

Он сам бывший вояка, прошедший несколько горячих точек, участвующий в разгонах неадекватных толп, и то содрогнулся после того, как все свершилось. Хотя, если уж быть честными, то два трупа были на его совести. Анфиса в резне не участвовала, а только оборонялась.

— Иди уже, а то там тебя муж ждет, — толкнула его Алиска.

— Муж, объелся груш, — проворчал Влад.

Она положила ему в ладошку рубль.

— Иди, если что, то я тебя найду, — шепнула Алиска.

От ее запаха вдруг закружилась голова.

— Вот и приехали, — подумал Влад, — Еще мне этого не хватало.

Анфиска проводила его до черного входа, неловко сунула в руку пятьдесят копеек.

— Купишь еды, — сказала она, — Спасибо тебе. Этот тот самый бугай, что мне грудь порезал, так что не думай ни о чем, ты сделала доброе дело. Они столько народа перекалечили, что жутко становится. Иди, а то уже совсем темно стало.

Владка крадучись пробиралась по улице. Кругом шныряли какие-то темные личности, но к ней почему-то никто не приставал. Хотя заляпанную юбку в крови в темноте не было видно. Может зажатый в руке топор отбивал всю охоту с ней пообщаться, а может, потому что все видели, что женщина она замужняя, а не какая-то там гулящая девка.

Она сразу отправилась за дочерью к овражной ведьме. Заглянула в лачугу. Старуха тихо читала какую-то книжку, а Любавка свернулась клубочком на топчане и слушала. Она приподняла голову, когда вошла Владка в хижину.

— Мамочка пришла, — пролепетала девочка, — А Тоська мне книжку читает, так интересно, про далекие страны.

— Тоська? Книжку? — удивился Влад.

— Да, Тоська меня зовут, — надулась ведьма, — А книжки я люблю. Если есть возможность, то обязательно где-нибудь книжку утащу. Раньше в свой старый дом ходила, и оттуда книжки таскала.

— А теперь?

— А теперь боюсь туда ходить. У них охрана появилась, — вздохнула женщина, — Читаю, да перечитываю все что есть.

— Мама, а я и не знала, что так интересно читать. Нас в воскресной школе только библию заставляли читать и все.

— Здорово, — кивнул Влад.

— А ты почему с топором? — спросила «ведьма».

— За дровами пришла, — усмехнулась Владка, — Любавка, пошли домой.

Девочка спрыгнула с топчана. Владка положила на стол свернутый кулек с булками. Развернула его и одну плюшку с сахаром разделила на четыре части. Одну часть протянула Тоське. Женщина налила в две щербатые кружки какой-то напиток из котелка, и протянула их Владке и Любавке.

— А я из половника попью, — сказала она.

— Что это? — спросил Влад и понюхал.

Пахло кофе. Он попробовал и понял, что напиток похож на цикорий.

— Цикорий? — удивленно протянул он.

— Наверно, — кивнула Тоська, — Синенькие такие цветочки. Я корешок выкапываю, сушу на сковородке, потом перемалываю и варю. Получается вкусно и сытно.

Тоська взяла кусочек булочки и чуть-чуть откусила. Она закатила глаза и медленно пережевывала. Любавка схватила свой кусок и сразу откусила половину.

— Не торопись, — сказала ей Тоська, — Распробуй сначала, как это вкусно.

Девочка стала медленно жевать, но как-то у нее это не получилось, и она мгновенно проглотила свою часть булочки. Теперь она просто пила цикориевый кофе.

Влад откусил кусочек, и его настигло разочарование. Плюшка не была похожа на мамину выпечку, что-то не хватало в ней, но все же он ее не торопясь сжевал. А вот напиток из цикория ему очень понравился.

— Почему у нас такого нет? — спросил он Любавку.

— Потому что корешки можно собрать только около оврага, а там живет овражная ведьма, — ответила ему девочка и осеклась, посмотрев на Тоську.

Женщина вздохнула и, кряхтя, поднялась со своего места. Она достала откуда-то с полки и кинула на стол небольшой мешочек.

— Там корешки, сами себе перемелите. Они уже обжаренные, — сказала «ведьма», — Щепотка на стакан кипятка, и поварить немного. Еще можно с желудей делать, вкусно, мне нравится. Но их вы сами себе собирайте, я разрешаю. Мешочек потом верните.

— Спасибо тебе, Тоська, — поклонилась Владка, забирая со стола мешочек и сверток с плюшкой.

— Еще горшочек не забудь. Спасибо тебе, Владка, за супчик. Давно я ничего свеженького не ела. Очень вкусно. Благодарность моя тебе за все, и тепло у меня сегодня, и поела я, да и просто человеком почувствовала. Любавка, приходи ко мне, книжки вместе читать будем, — Тоська состроила гримасу похожую на улыбку.

Владка с Любавкой вышли в ночной холод.

— Там, наверно, папка уже пришел. Ох и влетит же нам с тобой, — с тоской сказала девочка.

— Не влетит, — помотал головой Влад, — Все будет хорошо, это я тебе обещаю.

Владка с Любавкой шли домой. По дороге девочка щебетала и рассказывала матери, как она провела время вместе с Тоськой.

— Мамка, знаешь, какая она умная, и книг у нее много, и рассказывает так интересно. Зря мы ее боялись, — болтала она.

Они дошли до своего дома.

— Мамка, я боюсь, — Любавка остановилась около двери, — Может, переночуем у Тоськи?

— Вот еще, я сегодня столько всего купил. Мне теперь это все оставить твоему бате? К тому же с этим зверем твой брат остался, — возмутился Влад.

Зашли в избушку. За столом спал глава семейства. Рядом валялась миска с недоеденным супом. В углу на топчане тихо скулил Иванко. Он прижимал к груди и баюкал правую ручку.

— Мамкааа, мамкааа, — заскулил мальчишка и кинулся к ней.

Лицо пацана было все в кровоподтёках. Он уткнулся Владке в грудь, и его плечи затряслись в немом плаче. Влад его немного отстранил от себя.

— Что с рукой? — спросил он.

Мальчишка мотал головой в разные стороны, и захлебывался в слезах. Влад аккуратно приподнял рукав рубашки и охнул. Рука у ребенка была сломана. Кожа лопнула и из нее торчала кость.

— Твою же налево, — выдохнул он.

— А еще, а еще он плюнул в общий котелок с супом и высморкался в него. Деньги искал, избил меня, — заикаясь от слез, проговорил Иванко.

Владка вытащила топор и направилась к храпящему главу семейства. Тут же дети повисли на ней с двух сторон.

— Мамка, не убивай его только, — заверещали они.

— Вам что, этого выродка жалко? — спросил он со злобой детей.

— Нет, нам тебя жалко. Сожгут ведь, как преступницу, на костре или голову отрубят. Это самое тяжкое преступление — убить отца своих детей, — заплакала Любавка.

— Ну, хорошо, — он отложил в сторону топор, — Значит, говоришь, он нам суп испортил?

— Да, — закивал мальчишка, — Плюнул и высморкался туда. Сказал, что мы свиньи, поели вперед него, так что и это доедим.

— Вот казлина, — выругалась Владка, — Здесь есть лекари какие-то или там знахари, знахарки?

— Если только к овражной ведьме пойти. Был тут один знахарь, так он от чумы помер в прошлом месяце.

— Ну, да, не вариант.

Влад вспоминал все азы первой помощи при переломе. Помнил, только, что нужно поставить шину и вызвать врача. Можно, конечно, попробовать самому наложить гипс, или там ручонку глиной обмазать. Однако сначала надо было впихнуть на место торчащую кость, а как это сделать он не знал. Вот, как сломать руку он знал, а как ее починить нет.

— Посиди, малец, сейчас я с этой паскудой разберусь и решу, что с тобой делать, — сказал он Иванко, — Может тут какой платный доктор костоправ имеется?

Девочка помотала головой.

— Я только кровожадного Джо знаю, — ответила она, — Он зубы все выдирает, бреет и стрижет мужиков.

— Рука не зубы, выдергивать нельзя, — вздохнула Владка.

— Мамка, ты только не шуми, а то батя проснется и нам будет худо, — умоляюще прошептал Иванко.

— Это ему будет худо. Зря не пошел вместе с Любавкой к овражной ведьме. Сейчас был бы сыт и цел.

В крови у Владки кипела злость и гнев, но мужа, как, оказалось, убивать было нельзя. Она натянула на руку кастет и сдернула за шкирку главу семейства с табуретки одним рывком. Он что-то там промямлил и начал браниться.

— Я за все заплачу, не бей меня только, — промямлил он, валяясь на полу.

Влад поставил табуретку таким образом, что гражданин оказался между ножек. Он притащил котелок с некогда свежим супом, заткнул нос мужику. Тот инстинктивно открыл рот. Туда Влад стал заливать суп. Гражданин распахнул широко глаза и попытался замахать руками, но не смог. Они были прижаты к телу табуреткой.

Мужик мотылял головой в разные стороны, но Владка не отступала, держала крепко и продолжала вливать суп.

— Жри, я сказал, жри, собака сутулая, — продолжил он над ним изгаляться, — Чего морду воротишь. Вкусно, тварь безрогая? Ты чего, паскуда такая, гадишь, там, где ешь? Ты зачем ребенка избил до полусмерти? Подавись нашей едой, чтоб она у тебя поперек горла встала. Не мужик ты, а падаль последняя. Собакам тебя скормить и те жрать не будут.

Весь пол был в еде. Дети сидели на топчане и с ужасом смотрели на происходящее. Любавка прижимала к себе топорик.

Скрипнула дверь, в домик вошли какие-то люди. Владка подняла голову. В комнату прошел невысокий мужчина, так похожий на Горбатого Джигарханяна из фильма «Место встречи изменить нельзя». Влад от изумления чуть котелок на пол не уронил. Около порога топтался коротышка из банды, которого в живых оставили.

Любавка выставила вперед себя топорик, закрывая собой избитого братца. Дети забились в угол топчана.

— Ну, здравствуй, — хриплым голосом произнес Горбатый.

— Здоровей видали, — проворчал Влад, — Чего надобно? Не видишь, я усталого мужа после работы кормлю. Вон как устал, сам пожрать не может, приходится кормить.

Муж дергал ногами и пытался выбраться из табуреточного плена.

— Молодец какая, хорошая женушка, — усмехнулся Горбун, — Даже кастет с руки не сняла.

— Так удобней, делает мужа добрым и сговорчивым. Да, милый? — спросила Владка, наклоняясь к супругу, — Ты, кушай, кушай. Если подавишься, то помрешь, и тогда меня не сожгут на костре.

Коротышка подсел на топчан и протянул руку к Любавке.

— Девочка, отдай топор, — произнес он елейным голоском.

— Грабли от ребенка убрал, — прорычал Влад, — А ты, Любавка, чего на него смотришь, как кролик на удава, руби по рукам его. Не жалей. Он тебя не пожалеет.

— Чему ты учишь девочку, — покачал головой Горбатый, — Ей же скоро замуж, а она не будет мужа слушаться.

Коротышка отпрыгнул от Любавки, которая замахнулась на него топором.

— Ты, чего приперся? Детей моих воспитывать или меня уму разуму учить? — зло зыркнул Влад.

— Предложеньице у меня к тебе есть, дорогуша.

— Дорогушей можешь своих бабс называть, а я тебе никто, — Влад перестал выливать суп в горло своего супруга.

Наконец то он смог задышать ртом.

— Мне иногда могут понадобиться некие услуги. Иногда эти услуги выполняли разные мои ребятки, но у них что-то последнее время хватка пропала.

— В банду не пойду, — помотала головой Владка, — У меня своя есть.

— Ну, да, вдова, сумасшедшая и воровка. Отличная банда, — усмехнулся Горбатый.

— Отличная, не отличная, но некоторых твоих бойцов уже в живых нет. Плати мне, как наемнице, и буду тебе некоторые услуги оказывать специфического характера. Хотя, может, сначала посмотрю, стоит или не стоит этого делать.

— В принципе, такой ответ меня устраивает, — он встал со своего места.

— И еще, у меня есть к тебе одно предложение, — посмотрел на бандита Влад.

— Какое?

— Ты людей не покупаешь? Продам вот это чмо. Руки, ноги на месте, значит, работать может. Больно уж дорого он мне обходится.

Горбатый захохотал, к нему присоединился и коротышка.

— Уговорила, на вот тебе рубль за него. Пошли, чмо, — пнул он мужа в ногу, — Имя то у тебя какое-то странное — Чмо.

— Слышь, мужик, а ты не знаешь, где здесь нормального доктора можно найти? — спросил его Влад.

— Коротышка тебе покажет, и за прием заплатит, — ответил Горбун, так похожий на Джигарханяна.

— Договорились, — кивнула Владка.

Коротышка недовольно засопел, но ничего не стал говорить.

Владка сняла табуретку со своего мужа и выпустила его. Он встал на четвереньки и пополз к выходу под общий смех.

— Ну, кикимора, я тебе еще отомщу, — остановился он и пригрозил ей кулаком.

Женщина со всего размаху наградила супруга волшебным пенделем.

— Чеши, давай, сам виноват. Нечего было руку пацану ломать и продукты портить.

Коротышка придал ему ускорение вторым поджопником. Мужик открыл собой входную дверь и выпал на улицу. Там закряхтел, поднимаясь на ноги.

— Мама, ты продала батю? — с ужасом спросил Иванко.

— Да, сынок, так от него толку будет больше, — кивнула Владка, — А теперь мы с тобой и Любавкой пойдем к доктору. Бери, дочь, топор и пошли с нами, — обратилась она к девочке.

Коротышка, Владка и двое ее детей вышли из дома и направились вдоль по темной улице.

Вся процессия следовала за коротышкой по городским улицам.

— Может, ты топор опустишь, а то как-то неприятно, когда за тобой идет кто-то с топором, — попросил коротышка у Владки.

— А ты думал, что в сказку попал? — хохотнул Влад, — Не боись, мне нет резона тебе крошить на мелкие части. Мне нужно пацана вылечить.

— Замотала бы ему руку и все дела. Заживет, как на собаке, — махнул мелкий мужичок.

— Сам ты собака, может на тебе и заживет быстро, а дите нужно вылечить.

— Странная ты какая-то. Кто же детей лечит? Выздоровел и хорошо, помер, тоже не плохо, — хмыкнул коротышка.

— Етить колотить, вот тут и нравы, — возмутился Влад.

— Ой, а ты как будто не местная. Хотя, у тебя же их только двое, вот ты над ними и трясешься. Было бы как у всех по двадцать, да тридцать, так и не заметила, одним больше, одним меньше.

— Двадцать — тридцать? — Владка даже остановилась от неожиданности.

— Да, видать сильно тебя мужик бил, не только детей всех отбил, но и память, — хмыкнул коротыш и нырнул в какой-то переулок.

Владка сжала в руках топорик и последовала за ним вместе с детьми. Они прошли до конца переулка и уперлись в высокую решетку, перекрывающую проход.

— Ты куда нас завел? — зашипела Владка, готовая уже укоротить на несколько сантиметров коротышку.

— Ээээ, не маши тут топором, здесь есть проход.

— Мамка, это мы из своих трущоб выходим в большой город, — шепнул Иванко.

Коротышка сдвинул в бок один из прутьев, так что образовалась довольно большая щель. Он махнул им рукой, показав, что здесь можно пройти. Компания не стала ждать повторного приглашения, а пролезла через дыру в заборе.

С этой стороны переулок сильно отличался от той. Тут горел фонарь, было чисто, и не было никаких подозрительных личностей.

— Топорик спрячь, — велел коротышка, — А то нас загребут.

— Так полиция не работает нормально, — хмыкнула Владка.

— Это у нас там не работает, а тут все серьезно. Бери меня под руку, девочку за руку. Мы бедные родственники пришли навестить богатеньких родных, — зашептал он.

Влад запихнул топор за пазуху, подцепил коротышку под руку. Они вышли из переулка, как бедная, но благородная чета с детьми. Влад поразился контрасту между теми трущоба, где он жил и этим городом. На улице было светло, как днем, на фонарях тут не экономили, к тому же каждый особняк был увешан разнокалиберными фонарями и лампами.

— Электричество? — присвистнул Влад.

— Ага, тут оно есть, а вот до нас, когда доберется — непонятно. У них еще и отопление газовое, — кивнул коротышка, — Не останавливайся, пошли быстрей, вон констебль стоит, и к нему идут еще двое. Нам проблемы ни к чему.

Они немного прибавили шага, стараясь затеряться среди праздно шатающихся горожан. Влад глазел во все стороны. Дамы имели роскошные платья, некоторые из них были одеты в элегантные брючные костюмы с широкими юбка-брюками. Джентльмены также были пышно разряжены, но Влад не могу понять — одежда какой эпохи на них всех была одета. Коротышка не давал возможности внимательно посмотреть на окружающих людей.

— Идем, не щелкай клювом, — шипел он и тащил ее под руку.

Наконец они минули пост с полицейскими и завернули в проулок.

— С парадного входа нам заходить нельзя, — помотал головой коротыш.

Он постучал в неприметную дверь в одном из домов. Пришлось ждать. Через несколько минут им открыли.

— Нам бы доктора, — тихо прохрипел коротышка.

— Занят он, у него гости, — ответил сердитый женский голос.

— Мы можем подождать. Нам очень нужно.

— Всем нужно, не понял что ли, человек отдыхает, у него гости.

— Мы заплатим, — с мольбой в голосе произнес мужчина.

— Не нуждается он в твоих грошах, — тетка была непреклонна.

— Ну, ладно, — вздохнул коротышка.

— Это чего это ладно, — рявкнул Влад, доставая топорик из-за пазухи.

— Ты чего сдурела что ли? — попятился от нее коротышка.

Тетка ойкнула и попыталась захлопнуть дверь, но Влад ее опередил и всунул ногу между дверью и косяком. Он резко толкнул ее от себя, так что тетка от удара отлетела и оказалась на полу. Затащил за собой мужичка, дети вошли сами.

— Ааааа, — завыла тетка сидя на полу.

— Заткнись, отрубленная голова не есть, не разговаривать не может. Ясно?

Та закивала головой, как китайский болванчик, встала на четвереньки и куда-то быстро уползла.

— Значит, веди ты, — ткнул пальцем в коротышку Влад.

Они прошли из одного коридора в другой, затем спустились куда-то вниз. Там зашли в небольшой кабинетик и уселись на кушетку. Через пять минут дверь распахнулась, и пред ними предстал высокий, жилистый, можно даже сказать, сухой мужчина в годах. Он посмотрел на них суровым цепким взглядом.

— Господа, у меня гости, и я не могу вас принять, — отчеканил он, — Вам нужно покинуть мой дом.

— Не нужно, — помотала головой Владка, — У моего маленького сынишки открытый перелом. Нужно поставить кость на место, зашить рану, и наложить гипсовую повязку.

— Хм, — доктор внимательно глянул на Владку, — Если вы такая умная дама, то делайте все это сами.

— Дядь, я такая умная, что сейчас если ты не посмотришь моего ребенка, то тебе самому понадобится доктор, — Влад терял терпение.

Он положил топор на колени.

— С вашим аргументом сложно спорить, — поморщился доктор, снял сюртук и закатал рукава у рубашки.

— А ты и не спорь. Посмотри мальчика, сделай свою работу и мы быстро свалим отсюда, оставив свои благодарности. Кстати, игра в карты до добра не доводят.

Влад подобрал с пола карту, которая вывалилась из сюртука доктора, когда он его снимал.

— Не твое дело, — прошипел он, выхватив бубнового короля из цепких пальцев Влада, — Ну, что парень, показывай свой перелом.

Иванко задрал рукав рубашонки и показал руку.

— Нда, здесь работы на час, а может и больше, — поднял глаза доктор на Влада.

— А я никуда не тороплюсь, работы у нас теперь нет, так что до пятницы я совершенно свободен.

— Но у меня там, — снова начал раздраженно говорить доктор.

— Уважаемый, мы уже поняли, что у вас там. Будьте любезны, приступайте к своей работе. Быстрее сделаете, быстрее мы свалим, а то я вам такой же чудесный перелом организую, как у моего сынишки. И тогда вы не сможете ни в покер играть, ни людей лечить, и кушать придется левой ручкой, — спокойно ответил Влад.

В комнату вошла та самая тетка, что открыла им дверь.

— Приготовьте инструменты, Глория.

— Хорошо, — кивнула женщина и ушла в соседнюю комнатку.

— Держите мальчика, — велел доктор.

Влад взял крепко за плечи пацана.

— Терпи, помни, ты мужик, — шепнула ему Владка на ухо.

Доктор прикрыл глаза и заиграл пальцами на переломе, как заправский пианист. Постепенно кость ушла под кожу.

— Вам и нам повезло, что нет кровотечения, то бы парень лишился руки, — сказал мужчина.

По его лбу стекали крупные капли пота. За это время Иванко ни разу не пикнул, а только стойко терпел, сжав зубы.

Доктор сунул мальчику в зубы деревяшку и принялся зашивать ему рук. Делал это быстро и аккуратно. Владка держала Иванко за плечи. Мальчик замер и боялся даже пошевелиться. Коротышка внимательно наблюдал, а Любавка, то краснела, то бледнела от увиденного. Хотя девочка была не из слабонервных, но ее впечатлила вся операция.

Из коридора послышался шум и смех. В кабинет ввалилась небольшая толпа из четырех человек.

— Серж, вот ты где, а мы тебя там ждем. Развлекаешься с маленькими мальчиками, а нас не позвал, — сказал один из мужчин.

Одет он был весьма экстравагантно: пышные атласные полосатые рейтузы с кружевами времен Людовика какого-то, белые чулки, лаковые черные туфли на небольшом каблучке, шелковая блуза с расшитым жабо. Лицо гражданина покрывал толстый слой пудры, а под носом красовалась черная, похожая на бородавку — мушка. Волосы были собраны в хвост и повязаны шелковой лентой синего цвета в тон рейтуз. Мужчина жеманничал и гримасничал.

Владка сунула топорик в складки юбки и стала глазеть на остальных гостей доктора. Другие мужчины выглядели не так вызывающе и ярко. Хотя еще один из гостей привлек внимание Влада. Молодой мужчина, не отрываясь, смотрел на Любавку, каким-то жадным похотливым взглядом. Казалось еще чуть-чуть и слюни изо рта начнут капать на пол. Одет он был в кожаные штаны и пиджак такой же расцветки. Взглядом одаривал колючим и цепким.

— Господа, вернитесь в кабинеты, я сейчас закончу работать и присоединюсь к вам, — ответил, поморщившись, доктор.

— Нам скучно, Серж, — надул губки мужчинка в синих рейтузах, — А у тебя тут забавно, такая тетечка интересная, и прелестный ангелок.

Рейтузный гражданин провел пальцем по щеке мальчика. Влад импульсивно дернулся в его сторону, но его ущипнул коротышка, и показал мимикой, что связываться не стоит.

— Можно я поиграю с этой прелестницей? — спросил господин в кожаных штанах, указав на Любавку.

— Не можно, — прорычал Влад.

— Мадам, я хорошо заплачу, — повел он бровями.

— Да, хоть обревись, девчонку не получишь, — ответил Влад, еле сдерживаясь.

— А вы шутница, мадам, я предлагаю деньги за вашу дочь. Клянусь, буду обращаться с ней хорошо, одевать и обувать в дорогих магазинах, выполнять все ее прихоти, дарить подарки. О такой участи для своей дочери мечтает любая мать из вашего района, — он смотрел на нее прямо и открыто.

Однако Влад чуял, что такой замечательный господин врет и не краснеет. Может быть, вначале этот товарищ и будет баловать Любавку, но потом поступит с ней, как с надоевшей игрушкой — сломает и выкинет. Влад только собрался разразиться гневной тирадой, как снова почувствовал щипок от коротышки на своей руке.

— Мне нужно подумать над вашим предложением, — ответила Владка, — Скажите мне свой адрес, и если мы надумаем, то я лично приведу ее к вам.

— Мадам, вы меня обрадовали, конечно, я бы хотел получить прелестницу сегодня, но ожидание и истома добавят перчинку в наши с ней игры, — засиял мужчина в кожаных штанах.

— Угу, — насупился Влад.

— Вот вам, милая девочка, денежка на сладости и чулочки. Обязательно купи себе чулочки, — господин вложил в ладошку Любавке рубль и сжал несильно ее ручку.

Девочка выдернула свою руку из его ладони и вопросительно посмотрела на мать. Владка слегка мотнула головой, дескать, потерпи.

Серж не выдержал толпы, бросил зашивать Иванко и стал выталкивать своих друзей за дверь. Они шумели и немного сопротивлялись, отвешивая сальные шуточки.

— Господа, наверху вас ждут напитки и пирожные. Пять минут, и я буду весь ваш.

Он захлопнул за ними дверь и закрыл на ключ. Вернулся к мальчику и продолжил его зашивать.

— Прошу прощения за своих друзей. Они иногда бывают, несносны после нескольких рюмочек мятного ликера.

— Я бы тоже сейчас выпил мятный ликер, — вздохнул Влад.

Доктор оторвался от своей работы и с изумлением посмотрел на Владку.

— Катарина, Катарина, — крикнул он.

Из-за плюшевой занавески выглянула голова той самой тетки, которую напугал Влад.

— Катарина, душечка, принеси штоф мятного ликера и конфет детям, — велел он.

— Ликер детям? — изумилась она.

— Нет, ликер мне и моим кхм… гостям, а детям конфет.

— Но у нас нет леденцов.

— Принеси шоколадных конфет, — рассердился он, — И поживей.

Через пару минут вернулась Катарина. В руках она несла поднос с маленьким графинчиком с зеленоватой жидкостью, рюмками и небольшой тарелочкой, на которой лежали финики.

— Катарина, а где конфеты? — возмутился Серж.

— Конфеты съели господа, — она показала на потолок пальцем.

— Ясно, но думаю, что финики тоже не плохо.

Серж обгрыз нитку, которой зашивал Иванко. Налил в малюсенькие рюмки мятного ликера и предложил их коротышке и Владке. Детям протянул блюдце с финиками. Коротышка с изумлением посмотрел на Владку, но от ликера не отказался. Женщина чуть приложилась губами к напитку, попробовала его на язык.

— Хм, вкусно, ничего подобного я не пил, пила, — снова поправился он.

— Еще бы, такое делают только в Нормандии, на краю света, — гордо ответил доктор, — Бутылка стоит пятнадцать рублей.

Влад подавился слюной и закашлялся, затем опрокинул содержимое рюмки-наперстка в свое горло. Серж самодовольно улыбался.

— Ещё? — поинтересовался он.

— Нет, благодарю. Ребятенку гипс накладывайте, да мы пойдем.

— А я, пожалуй, не откажусь, — крякнул коротышка.

— А ты облезешь, — хмыкнул доктор, и налил себе и Владке в рюмку зеленой жидкости, — Гипса наложить? Милочка, гипс это прошлый век.

Он махнул еще рюмку, подмигнул Владке, и стал разминать в руках какую-то коричневую массу. Затем, аккуратно мазок за мазком стал наносить на руку мальчику. Влад покрутил рюмку в руках и снова из нее немного отпил, затем сделал еще глоток и ликер кончился.

— Хорошо, но мало, — подумал он, — Надо погуглить, как такой же сделать.

Влад вспомнил, что здесь нет привычного интернета, здесь с электричеством беда и с клозетами, какой на фиг Гугл. Он тяжело вздохнул. Серж скосил глаза на пышную грудь женщины.

Через пять минут была закончена рука.

— Надо будет через неделю подойти, я посмотрю, как срастается кость. Если все будет нормально, то сниму оболочку с руки, — сказал доктор, и снова налил в три рюмки ликера, — Чтобы быстро зажило!

Поднял рюмку, чокнулся с ошалевшей Владкой, подмигнул ей, и вылил содержимое рюмки в рот.

— Катарина вас проводит через другой вход, — доктор поднялся со своего места.

— Сколько мы вам должны? — спросил коротышка, перед этим быстро выпив ликер.

— Нисколько, я сегодня добрый, — ухмыльнулся Серж, махнул рукой, и скрылся за плюшевой бордовой занавеской.

Тут же появилась толстая Катарина, собрала все рюмки и бутылку.

— Идемте за мной, — надменно сказала она, — Там уже вашу девочку караулят, будьте осторожны, — прибавила женщина шепотом.

Влад снова вытащил из складок юбки топор.

— Спрячь, разберемся, — тихо прошептал коротышка.

Через минуту они оказались с другой стороны здания. В проулке никого не было. Однако, как только они оказались в самом темном месте, от стены отделилось две тени.

Влад напрягся и приготовил топорик. Коротышка его дернул за руку и показал в сторону небольшой щели между зданиями. Владка схватила детей за руки и впихнула их в эту щель, сама полезла следом за ними, прикрывая своим мощным телом вход. Ей пришлось пятиться спиной вперед, чтобы не проворонить появление молодцов.

Однако за ними ни кто не гнался. Со стороны проулка слышались приглушенные голоса, их искали. Через пару минут Влад услышал чужое дыхание, за ними гнались. Он хотел было остановиться, но коротышка его снова утянул куда-то.

— Даже не думай, — прошептал он, — Мы на чужой территории. Сейчас мы от них оторвемся.

Выскочили в еще один переулок. Завернули на главную улицу. Прошли несколько метров быстрым шагом. Заскочили в огромную кондитерскую, залитую всю светом электрических светильников. Влад с детьми затормозили и стали разглядывать убранство: хрустальные люстры, большие зеркала, золотые подсвечники и белые столики с патиной, зеркальные витрины, заставленные ярусами пирожных и тортов. А как там пахло, от запахов даже голова закружилась.

— Чего встали истуканами, — дернул их коротышка, — За мной.

Вся компания двинулась за ним следом, минуя удивленных официантов и продавцов. Они нырнули в подсобное помещение и выскочили в переулке. В руках Иванко держал крохотное пирожное.

— Украл? — строго спросила Владка.

— Нет, — помотал он головой, — Оно у них в ведре с мусором стояло.

Попаданец хотел его отругать, чтобы не подбирал, что попало из мусорного ведра, но увидел глаза детей и не смог, и отобрать и выкинуть пирожное тоже не смог.

— Да фиг с вами, лопайте, — махнул он рукой, — Только попробуйте, отравитесь, я вам.

Иванко откусил половину, а вторую отдал сестре.

— Мамка, хочешь? — спросила девочка.

— Нет, ешьте сами.

— Хватит там жрать. Валим уже из этого чертового места. Ненавижу эту часть города, тут упырей еще больше, чем в нашем, как они говорят, неблагополучном районе, — зашипел коротышка.

Они пролезли через решетку и оказались на своей стороне города.

— А ты понравилась доктору, — хмыкнул коротышка, — В принципе, я бы за тобой тоже приударил, ты такая ничего.

— Когда будешь приударять, не упади на мой кулак раз несколько, — хмыкнул Влад.

— Мне нравятся такие горячие женщины. Моя первая жена, покойница такой была. Как даст затрещину, так искры из глаз.

— И что же с ней сталось? — поинтересовался Иванко.

— Померла от чахотки, — вздохнул коротышка, — Хорошая женщина была. Меня, кстати, Карл зовут.

— Карл у Клары украл кораллы, — задумчиво сказал Влад.

— Ничего я не крал ни у какой Клары, — насупился Карл.

— Это скороговорка для дикции.

— Чего? Из всего я понял: это и для. Остальные слова какие-то непонятные.

— Скороговорка — это такая фигня, при помощи, которой можно исправить неправильное произношение, например, если р западает, или ц, или шепелявит человек, — принялся объяснять Влад.

— Ого, а ты еще и умная. А жрать готовишь вкусно? — засиял коротышка.

— Вкусно мамка готовит, но ты нам ни в какое место не сдался, — ответил Иванко.

— Неблагодарный щенок, — хмыкнул Карл.

— Сам ты кобель, — зло ответил пацан, — мамка батю продала, и тебя продаст.

— Дааа, она может, — кивнул коротышка, — Сами до дома доберетесь или вас проводить?

— Сами, сами, — кивнул Иванко, — Пошли скорей, — начал он торопить сестру и мать.

Владка остановилась и посмотрела на Карла.

— Спасибо вам за помощь и за доктора, — сказала она.

— Да чего уж там, — махнул коротышка рукой, — Ты, если чего, заходи. Всегда помогу, я нормальный мужик.

— Ага, — усмехнулся Влад, — Пошли домой, ребятня.

Дома их ждал небольшой разгром, оставленный после поучения отца семейства.

— Так жалко мясо, и суп, — вздохнул Иванко, заглянув в котелок, — Так вкусно было, ты раньше такого никогда не готовила.

Там оставалось достаточно много густоты.

— Есть вариант все промыть и обжарить на сковороде, — предложил мальчишка.

— Нда, — поморщился Влад.

— Мамка, ну кто же едой разбрасывается. Мы столько лет голодали, а тут раз и все выкинуть.

Любавка поставила перед собой миску, и стала деловито вылавливать из котелка мяса и густоту. Она иногда замирала, и мечтательно закатывала глаза.

— Ты чего сидишь, как блаженная? — спросил ее Иванко.

— Да пирожное вспоминаю. Оно было таким, таким, таким, как облако, вкусней, чем пастила и плюшка с пекарни. Почти, как солодка, но вкусней, — блаженно вспоминала она.

— Может, мы все же это выкинем? — предложил Влад, рассматривая, как Любавка ковыряется в супе.

— Я свежий сварю, да и в духовке еще мясо стоит нетронутое.

— Нет, не хочешь, не ешь, — сурово сдвинул брови Иванко.

— Мамка, а может, ты меня действительно продашь тому господину? — спросила Любавка.

— Ты сдурела что ли? — обалдел Влад от этого заявления.

— Я буду, есть пирожные каждый день и не стану ковыряться в супе, в который кто-то нахаркал, а еще у меня будут красивые платья, и чулочки, и духи, и помада, и завитые волосы, — говорила она мечтательно, — А у вас будут деньги.

— Мы сами себе заработаем и на помаду, и на чулки, и на пирожные, — зло ответил Влад, — Даже не думай об этом. Да и вообще, ты же не знаешь, будет ли он тратить на тебя деньги или посадит в темный подвал и станет пытать днями напролет, или продаст тебя в бордель к бродягам, или погонит голой по улице.

— Но он же обещал меня холить и лелеять, — удивилась девочка.

— Милая, не все люди выполняют свои обещания. К тому же ты станешь его вещью. А с вещью можно обращаться, как угодно, — ответил Влад.

— Он мне дал три рубля, — сказала Любавка и положила их на стол, — На эти деньги мы сможем прожить половину месяц. Предлагаю продать меня за сто рублей, а потом я просто сбегу от него.

— Вот, дуреха, — вздохнул Влад.

Иванко призадумался.

— А если он тебя не купит за такие деньжища? Не особо он торопился мамке денег заплатить, просто решил тебя украсть. Она тебя к нему поведет, а он ее возьмет и убьет, и все. Ты об этом не подумала? — спросил он сестру.

— Ну, не знаю, надо попробовать, — пожала Любавка плечами.

— Правильно мамка сказала, ты дуреха, Любавка, — сделал вывод Иванко.

— Так дети, предлагаю эти гнилые разговоры на сегодня закончить, — зло зыркнул на них Влад, — Ешьте свою бурдомагу и ложитесь спать.

— Ладно, — насупилась девочка.

Дети вспоминали пирожное, а Влад — мятный ликер. Может замутить его производство, а не становиться наемным убийцей. Он раньше увлекался самогоноварением, даже имел кучу разные приспособлений для улучшения качества продукта. Надо подумать об этом на досуге. Бабы попаданки вон мыло варят, да свечки лепят, а он элитной самогонкой станет торговать, чем не бизнес.

Ночью их снова разбудили стуки в дверь. В этот раз не тарабанили, а просто постукивали, но как-то очень настойчиво. Влад проснулся, дети уже не спали, а жались к нему.

— Все свои дома спят, а чужие шастают, — проворчал он, — Не буду открывать.

Однако стуки не прекратились, в дверь продолжали шкрябаться.

— Мамка, не открывай, это Порошка зеленая дорожка, по ночам ходит, людей ворует, к себе утаскивает и ест, — прошептал Иванко.

— Ну-ну, сейчас мы твоему Порошке, покажем на дорожку, чтобы не долбил своими ручками-крючками, — пробурчал Влад и встал с топчана.

Подхватил топорик и пошел смотреть, кого там нелегкая принесла.

— Кто там? — спросил Влад.

— Открывай, это я, — донесся знакомый голос.

— Я тебя продала, и обратно принимать не собираюсь.

— Я больше так не буду, — донесся голос из-за двери.

— И меньше тоже, — хмыкнул Влад.

— Пусти, что я как собака за дверью собственного дома. Я проспался. Там у них жить негде. Все спят вповалку. Я буду деньги приносить, не буду свинячить, бить тебя не буду. Я же вас люблю, и тебя и деток моих родненьких Любушку и Ванятку, — скулил под дверями муж.

Владу как-то жалко стало его, и он открыл дверь.

— Я вот вам рыбки сушеной принес, — положил на стол сверток мужичок.

— Спать будешь на полу, — сурово сказал Влад.

— Спасибо милая, спасибо, родная, — муж полез к ней целоваться и мацать за разные места.

— Да пошел ты, — отпихнул от себя его Влад, — Спать, ложись, не чего шарахаться.

— Ага, ага, — закивал тот.

— Тебя как зовут то?

— Ты чего, Владка, совсем что ли не помнишь моего имени? Я же муж твой.

— И что? Зовут тебя как? — поинтересовался Влад. — Толян, а теперь давай ложиться спать.

Толян начал удобно устраиваться на топчане. — Эээ, Толян, на пол ложись, — возмутился Влад. — Ну, что ты, зайчик, там холодно и крысы бегают. — Да хоть целая толпа крыс, на пол или вон из дома. Или тебе помочь?

У Влада до сих пор был в руках топор. Товарищ что-то там проворчал, выдал пару браных слов и сполз на пол. Все улеглись спать, и наступила тишина. Влад провалился в сон.

Утром глава семейства начал громко собираться, бранясь и громыхая мебелью. — Чего шумишь болезный? — спросил, зевая Влад. — Чего воды в доме нет? — возмутился Толян. — А ты ее принес? — Нет, — мотнул башкой муж. — Вот поэтому ее и нет. — Это бабье дело воду носить. И дай мне денег на пинту пива. Трубы горят, опохмелиться надо бы.

— О как, трубы у него горят. Времена меняются, а трубы горят по-прежнему. Прямо вечный костер какой-то. А люлей тебе не выдать праздничных? А? — поинтересовалась Владка, потягиваясь. — Деньги давай, сука, — замахнулся на нее муж, — Вы вчера суп с мясом жрали. Значит, есть деньжата.

Влад посмотрел на занесенный кулак над своим лицом.

— Ты чего, гнида Толик, забыл вчерашний день? — стал подниматься Влад с постели.

Дети забились в угол и стали с ужасом смотреть на происходящее. Толик попятился в угол, но кулак не опустил. Видно, он ждал по привычке, что Владка опять вся съежится и напугается. Однако финт ушами не прошел, и Толик получил мощным кулаком в лоб.

— Вали, Ромео, на работу, и чтоб без денег не приходил. Хотя можешь и с деньгами не приходить, — она развернула его к себе спиной и со всего размаху зарядила пендель под зад, — Волшебный пендель — вместо тысячи слов.

Толян вылетел в дверь, как пробка от шампанского.

— Хорошо летит, соколик.

Влад повернулся к детям.

— Ну, что детки-конфетки, чем займемся? — поинтересовался он.

— Надо работу искать, — тяжело вздохнула Любавка.

— Одежку нам с Иванко сначала пошей, а потом будешь работу искать.

— Да и мне нужно найти к кому в ученики пойти. Как бы я хотел делать такие же пирожные, — вздохнул Иванко.

— Так мы с тобой вроде в пекарню собирались, — сказала Владка.

— Так хлеб и булки — это не пирожные, — скривился мальчишка.

— Эка тебя заносит. Вчера тебе горбушка за счастье была, а теперь от хлеба нос воротишь. Научись с тестом обращаться, а потом и в кондитеры пойдешь. Начинать надо с простого. Сейчас завтракаем и идем с тобой к Анфиске в пекарню. Буду просить, чтобы тебя к себе в подмастерья взяла.

— Мы еще и завтракать будем? — с удивлением посмотрели дети на Влада.

— Так там у нас еще одна плюшка с вами осталась, да сухари. К тому же нам овражная ведьма цикорий для кофе передала. Перекусим и пойдем.

— Мамка, какая же ты хорошая, и кормишь нас и заботишься о нас, — кинулся обниматься Иванко, — А то раньше либо работаешь, либо в стену смотришь и плачешь.

— Как твоя рука? — погладил по голове Влад мальчишку.

На сердце поплыло приятное тепло, как в детстве, когда он приволок блохастого котенка домой. Тогда он его вымыл, вычесал, и кормил из блюдца молоком. Вот такое же ощущение было от объятий мальчишки.

— Хорошо, мамка, пальцы двигаются, не болит, — постучал по панцирю на руке Иванко, — Эта штука очень дорогая. Ее нужно будет назад вернуть.

— Многоразовая? — удивился Влад.

— Много чего? — не понял паренек.

— В смысле, ее несколько раз используют?

— Да, — кивнула Иванко, — Она быстро заживляет, и кости, потом не ломаются долго.

— Слушай, пацан, а где у вас можно купить все для варки самогона? — спросил Влад.

— Чего? — не понял Иванко.

— Ну, вот то самое, что твой батя пьет, — сказал Влад.

— Дома пойло варить нельзя. Это запрещено законом, — испуганно ответила Любавка, — За это могут и на дыбу отправить. Только специальные картели с лицензией этим могут заниматься.

— И домашние настойки и наливки никто не делает? — удивленно спросил Влад.

Дети на него с удивлением посмотрели.

— Ну, это вот когда берешь ягодки и заливаешь их пойлом, или листики или лимончик там, яблочко. Сахарку добавляешь. Получается сладко и вкусно.

— Как вчерашний мятный ликер? — уточнил Иванко.

— Ну, да.

— Такого никто не делает. Это запрещено, да и не умеет никто, — помотал вихрастой головой мальчишка.

— Да чего там уметь то.

— Мамка, лучше не надо, а то сначала на дыбу отправят, а потом сожгут, — помотала головой Любавка.

— Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Надо прикинуть, что нужно прикупить для самодельного самогонного аппарата.

Владка почесала за ухом.

— Так дети, завтракать и заниматься своими делами, — скомандовал он, — Иванко, если хочешь, то оставайся с сестрой дома.

— Нет, хочу в пекарню.

— Если Анфиска тебя сейчас не возьмет, потому что рука больная, то пойдем с тобой искать большие кастрюли. Они нам понадобятся. И еще вопрос. Где у вас растет мята?

— Мамка, это тебе нужно к овражной ведьме, она в этом лучше разбирается, — ответила Любавка.

— Дети мегаполиса, — вздохнул Влад.

Ребятишки между собой переглянулись, но ничего говорить не стали. Влад разлил по кружкам цикорий, разделил плюшку на три части и положил на стол мешочек с сухарями.

— Ешьте, — сказал он.

Дети придвинулись к столу, схватили по своему куску и стали его жадно поедать.

После завтрака Влад с Ванькой отправились в пекарню. Однако далеко от дома не ушли, на улице их перехватила соседка. Она схватила Владку за руку и затащила к себе домой. Лицо у женщины было одутловатым, вперед выпирал огромный живот. Руки и шею покрывали старые и новые синяки и кровоподтеки. Она тяжело дышала и пристально вглядывалась в лицо Владке.

— Чего ты меня в свою хибару затащила? — спросил Влад, разглядывая убогое убранство домика.

Так же, как и у них, он состоял из одной комнатушки, печки, топчана, стола, лавки, пары табуреток и большого сундука. В углу висела люлька со спящим младенцем, а по полу ползал малыш полутора — двух лет. За столом сидела трехлетняя кроха и хлебала воду из кружки.

— Так дело у меня к тебе есть, — горячо зашептала женщина.

Она глянула на Иванко и замолчала.

— Пацан, иди, проветрись, я сейчас переговорю и выйду, — сказала Владка.

Мальчишка вышел из домика на улицу.

— В общем, ты видишь, в каком я положении? Сегодня, завтра понесу. Мужик мой требует с меня каждый день, да еще по несколько раз. Он уже младенцу в утробе своим отростком в лицо тыкает. Все мне там изодрал, кровища течет и днем и ночью, еле хожу. Если отказываю, то бьет меня и душит, и все равно свое берет.

— А от меня ты что хочешь? Попробуй с ним поговорить?

— Говорила, а он меня тогда лупит по всем местам. Правда, по животу не бьет, но по спине, плечам, рукам колошматит. Я хочу, чтобы ты его убедила, меня не трогать пока.

— Вот скажи ты мне, милая, каким образом я это сделаю? Твой мужик меня слушать будет?

Женщина отвела в сторону глаза.

— Ну, может побить его немножко. Ты же своего била в прошлый раз. Вся улица видела.

— А если это не поможет или усугубит, или я его случайно искалечу? Или он меня покалечит? Ты про это не думала?

— Пожалуйста, — заплакала она, — Сил моих больше нет, у меня там все болит, да и кровь идет, не останавливается.

— Травки попей, к врачу сходи.

— У нас нет врача, и не было никогда для женщин врачей, — помотала она головой.

— К овражной ведьме сходи, может, чем поможет, — Влад посмотрел на нее сердито.

Ему не хотелось ввязываться в эту авантюру. Хорошо помнил, как его приятели из полиции рассказывали, как жены своих мужей из кутузки забирали. Сначала, в полицию позвонят, кричат, что их муж убивает и избивает. Полиция приедет, заберет буяна, а потом эти дамы бегут на следующий день и клянут сотрудников, на чем свет стоит, дескать, ироды, моего любимого совсем замучили. Скорее всего, и тут та же история повторится.

К тому же, Влад боялся, что кто-то кого-то может покалечить и останется баба с кучей детей без кормильца. Вот же дилемма, и бабу жалко, и проблем на свою голову не хочется.

— Я заплачу, — тихо сказала она.

— Слушай, милая, сходи к овражной ведьме, пусть она тебе травок от кровотечения даст. Попроси у нее какого-нибудь средства для того, чтобы у мужика не стояло.

— А что есть такие травы?

— Ну, есть, — скривился Влад, вспоминая, как его пыталась опоить первая жена, когда он отправлялся служить.

Сунула ему какой-то пакетик с травами, сказала, что это волшебный чай успокоительный. Он чуть кони не двинул после этого чая, так у него все успокоилось. Дозировку то она не уточнила. А теперь сам такое советует.

— А это средство поможет? — спросила соседка.

— Должно. Лучше об этом спросить у ведьмы.

Женщина с недоверием посмотрела на Владку.

— Я попробую к ней сходить, но она ведь такая страшная, что жуть берет. Вдруг она меня превратит в жабу или летучую мышь? Или потребует взамен моего ребенка?

— Зачем? — удивленно спросил он.

— Чтобы использовать его в своих черных ритуалах, — прошептала она.

— Господи, какая чушь. Не нужен ей твой ребенок, успокойся.

— Это хорошо, тогда я сейчас к ней сбегаю, — женщина сложила ручки на животе.

— Скажи ей, что от Владки, и не забудь ей заплатить или еды, какой дать, — сказал он.

Вышел из маленького домика, почесал голову. Вот он уже тут только второй день живет, а уже, сколько приключений свалилось на его голову, да и знакомствами разными оброс по самое не балуйся. Эх, а что же с ним там произошло то, в той жизни? Наверно, придавило его пепелацем на смерть, а может в коме какой лежит под аппаратами. Маманя там убивается, поди, да и другие родственники горюют. Как-то тоскливо Владу стало, подумалось, что не увидит он их больше никогда.

— Мамка, ты чего встала, как вкопанная, — стал дергать ее за руку Иванко, — Пошли.

— Пошли, пацан, — кивнул он.

Завернули в другой квартал, прошли вдоль одной улицы, повернули на другую и оказались перед Анфискиной пекарней. Женщина бойко торговала хлебом. За столиком сидела Алиска, грызла яблоко и болтала ногой в полосатом чулке.

— Привет, наша гром-баба, — поприветствовала Владку Алиска.

— Привет, лиса Алиса, — выдохнул Влад, — Здравствуй, Анфиска.

— Ага, — кивнула Анфиска, — За хлебом пришла?

— Нет, просить тебя пришла об одолжении, — кивнул он на Иванко.

— Это, что еще за воробушек с подбитым крылышком? — спросила пекарша.

— Сын мой — Иванко, очень хочет научиться печь хлеб.

— И пирожные, — посмотрел на них исподлобья Ванька.

— Пирожные, это не ко мне, могу только научить сладкие булочки печь, ватрушки и пирожки, и прочие сдобные штуки. Но, не сейчас, а позже, — Анфиска любовалась на парнишку.

— Эх, Анфиска, замуж тебе надо бы, своих детей нарожать, — потянулась Алиска на стуле.

Она вытащила откуда-то яблоко и протянула его мальчишке.

— На, погрызи, вкусное, — сказала она.

— Спасибо, — кивнул пацан и принялся с аппетитом уплетать яблоко.

— Где же я тебе мужа найду? Убогий мне не нужен, а нормальных еще щенками разобрали, — усмехнулась Анфиска.

— Эх, испортил тебе всю жизнь твой старый хрыч.

— Меня все устраивает, — огрызнулась пышная пекарша, — То бы ходила битая, как все бабы. Вон, Владке мужик по голове настучал, так она теперь их всех мочит. Тебя вон таскали по всяким подворотням, ты тоже при каждом удобном случае, готова их ножиком пырнуть. Сама то чего замуж не идешь и не рожаешь?

— Да кто же меня такую возьмет, да и родить я уже не смогу никогда, да и не надо мне этого. Мамка моя рожала каждый год, как кошка, да по двойне, и по тройне. Плодилась, как ненормальная. Всех детей на меня вешала. Так я от такой жизни в тринадцать лет из дома и сбежала. Замуж не хотела, а хотелось красивой жизни. Вот в банду подалась, только вылезло мне это боком, — вздохнула Алиска, — Если бы не Вован, то бы окочурилась бы уже давно где-нибудь.

— Алиска, а ты чего это в пекарне отираешься? — прищурился Влад.

— Так я здесь и ночевала. Мы пока все отмыли тут, оттерли, так умаялись, что спать здесь рухнули. А утром у меня работы нет, я ночной мотылек.

— Ага, мотылек, — усмехнулся Влад, — Ночная бабочка.

— Я тебе мешаюсь? — осклабилась Алиска.

— Нет, я просто спросила. Мало ли, вдруг помощь какая нужна.

— Неее, все в порядке. Мне просто в квартиру тащиться не хочется. Кстати, как твой мужик среагировал, что ты домой ночью пришла? — поинтересовалась ночная бабочка.

— Я его из дома выгнала, — ответила Владка.

— Как? И он ушел?

— Ну, сначала я его бандитам продала, потом он домой приполз. Утром я его снова выгнала.

— Вот это да. А так разве можно было? — удивилась пожилая покупательница, которая невольно подслушала их разговор.

— А что такого? Берешь его за шкирку, бьешь под жопу коленом и все, — развел Влад руки в разные стороны.

— Эх, вот бы моего бы так, — вздохнула она, забрала свежий хлеб и вышла из пекарни.

Алиска многозначительно посмотрела на своих товарок.

— Может, организуем свою банду? — предложила она.

— Алиска, ну какая банда? — устало посмотрела на нее Анфиса, — Ты чего несешь?

— А что? Будем наводить порядки на улицах за определенную цену. Глядишь, и к бабам начнут уважительно относиться.

— Тебя же эти бабы потом и побьют, — ответил Влад, — Это они сейчас ноют, что их мужики мучают, а потом будут их жалеть и на нас ополчатся. Не выдумывай.

— Ну, вот ты, где теперь работать будешь? — спросила Влада Алиска.

— Не знаю, не решил пока. Мне вчера бандитская морда предложила наемным убийцей стать.

— Ого, — присвистнула Алиска.

Анфиска с испугом посмотрела на Владку.

— Ты об этом только никому не говори, — сказала она, — А то быстро в психушку определят, так еще сжечь могут на костре.

— Я вам только и сказал, — хмыкнул Влад.

— А мне эта идейка нравится, — ответила Алиска.

Она швырнула огрызок в открытую дверь, прямо на дорогу.

— А мне не очень, — покачал головой Влад.

— У тебя есть все задатки для этого.

— Ну, да, — хмыкнул он, — Ладно, сменим тему. Анфиска, возьмешь мальчишку к себе в подмастерья?

— Почему бы и нет. Вот только у него с рукой что-то.

— Батя сломал, но ничего она скоро заживет. Я потом буду работать за двоих, — важно ответил Иванко, догрызая яблоко.

— Оставляй его. Мне помощник не помешает, — ответила Анфиса.

— И еще, девки, где у вас можно купить большие кастрюли?

— А тебе зачем? — поинтересовалась Алиска.

— Буду бутлегерством заниматься.

— Чего? — спросили они в один голос.

— Да пойло она собралась варить на продажу, — пояснил Иванко.

— Я тебя в разведку брать с собой не буду, — шикнул на него Влад.

— Ты с ума сошла, — всплеснула пухлыми ручками Анфиска, — На дыбу захотела?

— Нет, не горю желанием, — помотала Владка головой.

Алиска заржала, как конь.

— Не горю желанием, ага, — хохотнула она, — Ладно, бой-баба, пошли закупаться инвентарем. Я за любой кипишь, кроме голодовки. Мне все равно делать нечего до самого вечера.

Разбитная девица встала со своего места, поправила грудь, расправила пышные юбки, и вышла на улицу. Владка проследовала за ней.

Женщины топали по улице. Алиска ловко перескакивала через разные лужи, Владка не смотрела под ноги и вышагивала размашистым шагом.

— Ты ходишь, как мужик, — заметила девица.

— Какая разница, как я хожу. Кто на меня смотрит? — хмыкнул Влад.

— Ну, да, такую кобылку сложно не заметить, — хохотнула Алиска.

— Особенно рядом с тобой, — огрызнулся Влад, — Куда мы идем?

— На рынок. Ты же сама хотела купить большие кастрюли. Не пойму, зачем тебе надо варить это чертово пойло. Это тебе не мужа избить, за это наказание такое прилетит, что забудешь, как тебя зовут. Знаешь, что такое дыба?

— Знаю, в школе на истории учил, — проворчал Влад.

Алиска остановилась и внимательно посмотрела на Владку.

— У тебя все в порядке с головой? В какой школе, на какой истории?

— В церковно-приходской, история пыток, — отмахнулся Влад, — А с головой у меня не все в порядке, сама прекрасно знаешь. Так, что ты там рассказывала про дыбу?

— Алкоголь могут производить только картели. Они имеют от государства лицензию. Если кто-то начинает заниматься этим в домашних условиях, то дуболомы картеля быстро вылавливают его и отправляют на дыбу.

— Даже судов нет? — поинтересовался Влад.

— Нет, у них есть право это делать. Все очень быстро и просто решается. Хвать за руки и за ноги и на дыбу. Все твои заготовки, товар, инструменты, тара изымается в пользу картеля. Семья изгоняется из города, — спокойно ответила Алиска, — С тобой даже разговаривать не будут, это тебе не какая-то местная вшивенькая банда. Там такие люди и деньги стоят, что давят всех, кто может им хоть как-то помешать.

— Люди даже вино не ставят и пиво не варят? — спросил с удивлением Влад.

— Пивооо, — Алиска блаженно улыбнулась, — И квас, вкусно очень. Нет, не умеют такое делать. У меня Вовка варил пиво и квас делал. Вино из винограда ставил забраживать. Еще бражку делал. Говорил, что наше пойло настоящее гадкое пойло, от него мозги плавятся, и распад личности идет.

— А его за пиво на дыбу не отправили? — удивился Влад.

— Так никто же не знал. Он только для своих целей варил, для нас с ним.

— Ликеры, настойки, наливки, коньяк? — спросил Влад.

— Что это? Я только про ликеры слышала. Их из-за границы к нам привозят. Стоят бешеных денег, только очень богатые могут их себе позволить.

— Я уже это слышала, — отмахнулась Владка, — Хочу немного денег заработать.

— Зачем?

— Вот ты странная какая-то. Зачем людям деньги? Вот тебе зачем?

— Ну, я на домик себе коплю. Хочу купить небольшой домик, обзавестись садом и огородом. Розы выращивать.

— Я вот тоже может, хочу домик с садом и огородом, а не вот мужа дегенерата, который пытается собственную дочь сносильничать и сыну руки ломает, и жену бьет смертным боем. А еще хочу, чтобы дети нормально одевались и питались, и ботинки хочу новые, а не вот этот кошмар. Хозяйство бы завел. Или это тоже запрещено?

— А что такое дегенерата?

— Не понял?

— Ну, ты вот сказала мужа дегенерата, — поинтересовалась Алиска.

— Хм, как же тебе объяснить. В общем, не такую сволочь я хочу. Честно говоря, я вообще мужа не хочу, никакого, — ответила Владка.

— А зачем еще детей одевать, лишние деньги тратить? Пусть сами на одежду зарабатывают, — удивленно сказала Алиска, — Кормить еще ладно, и то по остаточному принципу, а одевать их нужно до шести лет, а там уже сами ищут себе одежу.

— Алиса, ты вообще нормальная? Ты себя слышишь? Где они найдут одежку в шесть лет? — обалдел Влад.

— Заработают, — отчеканила Алиска, — Я вот с малыми сидела, своими и чужими. Мне за это приносили немного еды и куски ткани, чужую одежду. Я шить тогда научилась. Сначала старую свою одежку тряпочками надставляла. Худая была, росла только вверх. А когда вширь стала расти, так и стала себе всякие наряды шить. Правда ткань не целым отрезом приносили, а что останется. Я вместе соединю, и получается всякое интересное. До сих пор себе шью.

— По тебе видно, ярко и интересно, и юбки короче, чем у всех, — хмыкнул Влад.

— А мне длиннее юбку и не надо, мне нужно мужиков завлекать, чтобы щиколотки были видны. Они на такое ведутся, — хихикнула она.

— Понятно, что обычная одежда не для тебя. Надо было в богатый квартал устраиваться, модные вещи шить.

— А кто бы меня взял? У меня же на лице написано, чем я себе на жизнь зарабатываю. Хоть я этим и не зарабатываю.

— Слушай, а китайцы тоже то самое пойло пьют или им разрешено употреблять что-то свое? — переключился на свои мысли Влад.

— Китайцев никто не трогает. Они свое гонят. Рисовая водка называется. Она вкусней, чем пойло. К ним в квартал даже никто не суется, чтобы проверить в каких количествах все это делается. Государство в государстве. Но они и не продают его за пределы. Хотя, кто его знает, — Алиска махнула рукой.

— Значит нужно жить в их квартале, — задумчиво почесал голову Влад.

— Ты с ума сошла. Жить рядом с этими узкоглазыми? Правда, у них комнаты стоят дешевле, чем в нашем районе. Кстати, а вы снимаете или это дом твоего мужа?

— Дом — громко сказано. Хибара в одну комнату и печку, у меня гараж и то больше. Блин, — осекся Влад.

— Что такое гараж и где он находится? — поинтересовалась Алиска.

— Нигде и ничего, — буркнул Влад.

— Подожди, я слышала где-то это слово. Вспомнила, туда самоходные повозки ставят, — просияла женщина.

— Ну, да.

За разговорами они добрались до рынка. Влад выбрал две добротные большие кастрюли. Обалдел, когда ему сказали цену за них. Поторговался, смог скинуть несколько копеек. Увидал какие-то трубки, решил, что они отлично подойдут для змеевика. Торговался до хрипоты в голосе. Выбил неплохую скидку.

— А сахар у вас есть? — спросил он Алиску.

— Конечно, — кивнула она и подвела его к прилавку, где продавался разного вида сахар.

Купил самый дешевый, темного цвета. Побродили еще по рынку. Влад купил немного продуктов, чулки себе и Любавке. Алиска взяла несколько метров кружев, нитки и кусок ткани.

— Платье новое себе сошью. Хочешь, отдам тебе что-нибудь из своих старых вещей, которые не ношу уже?

— У тебя такой большой гардероб, что есть вещи, которые ты не носишь? — с насмешкой спросила Владка.

— Да, есть, выросла я из них, а выкинуть жалко, перешивать лень. Могу позволить себе новую ткань купить и сшить.

— А ты меня видела? Я разве в них влезу? Если только для Любавки, что взять.

— Для дочери?

— Да, — кивнул Влад, — Пошлепали домой, а то я сейчас все на покупки спущу, потом не знамо на что жить будем.

— А сколько ей?

— Двенадцать.

— Невеста. Замуж когда планируешь отдавать.

— После восемнадцати.

— Так она старуха к тому времени будет. Не возьмет никто.

— И не надо. Лучше жить одной, чем с таким мужем, как мой, — поморщился Влад.

Вышли с рынка и направились в сторону дома. Алиска вытащила из складок юбки пару кошельков и похвасталась.

— Оно тебе надо? — проворчал Влад, — Оторвут тебе когда-нибудь руки, мало не покажется.

— Не оторвут, ты вон вообще собралась варить пойло, и не боишься.

Вдруг кто-то резко развернул Алиску в сторону и ей прилетел кулак прямо в лицо.

— Ах, ты дрянь, поскудина. Вчера у меня в баре кошелек сперла, — женщина от такого удара отлетела в сторону.

Все ее покупки рассыпались по грязи. Она сидела в луже и хлопала глазами, как сломанная кукла, ничего не понимая. Мужик, что ударил ее, кинулся к Алиске, чтобы снова ей врезать. Однако наткнулся пару раз на Владкины кастрюли.

— Ты чего ирод делаешь? Кто тебе позволял женщин бить, — она снова ударила его кастрюлей по голове, — Вот докажи, что это она у тебя кошелек срезала, тогда и драться лезь. Сам, небось, напился и потерял его, а теперь добрую женщину обвиняешь.

Для большей убедительности, и дабы закрепить свою правоту, Владка заехала ему между ног и ударила ботинком по голени. Потом помогла своей подружке встать и собрать покупки. Мужик понял, что был не прав, и быстро, прихрамывая, удалился с поля битвы.

— Вот ты накаркала, — сказала Алиска, поднимаясь из грязи.

— Конечно, виновата Владка, что ты на руку не чиста, — фыркнула она.

— Теперь фингал будет на пол-лица, — потрогала глаз Алиска, — Нормального мужика тогда не снимешь, будут только пьянчужки клевать, а у них с деньжатами всегда туго.

— Надо бодягу приложить, тогда сойдет быстро.

— Что такое бодяга?

— Это трава такая, в болоте растет, — ответил Влад.

— У меня нет такого. Сейчас грязью помажу, все меньше опухоль будет.

Алиска вымазала половину лица местной грязью и в таком виде женщины потопали домой к Владке.

Алиска шла, охала и все причитала, переживала, что от грязи останутся следы на ткани и кружевах. Жалко ей было и испачканную одежду.

— Сейчас отнесем все твои кастрюли и пойдем ко мне. У меня есть чудо порошок, он много чего отстирывает. Мне один хмырь его за некоторые услуги подарил. Я его редко-редко использую, — сказала девица.

— Хмыря? — усмехнулся Влад.

— Ох и дура ты, Владка, конечно же, порошок. Его прямо чуть-чуть надо. Немного на пятно насыплешь, а грязь аж пенится от него. Можно его еще в воде развести, но эффект уже не такой, но все же.

— Надо еще бадяги найти, — проворчал Влад, — Не ходить же тебе с синяком на морде.

— Где ты ее найдешь? — вздохнула Алиска, — Свою бадягу.

— Около оврага есть речушка, там может чего и имеется.

— Речка-говнотечка, — весело рассмеялась девица.

— Балда, — обозвал ее Влад.

Дома их встретила Любавка. Она сосредоточенно шила себе юбку.

— Ох, ты, — поморщилась Алиска, заходя в домик, — Как в подземелье какое-то спустилась. Чего так темно то? Окон совсем нет.

— Нет, — помотала головой Любавка.

— С таким освещением и ослепнуть недолго. Ты бы хоть на улицу вышла. Шить то можно и там, — покачала головой Алиска, — И вообще, бросай свое шитье и пошли ко мне. Ну-ка, встань.

Любавка послушно встала. Девица ее покрутила в разные стороны, внимательно осмотрела. Владка сосредоточено наблюдала за действом, поджав губы.

— Чего ты ее крутишь и вертишь, словно купить хочешь? — сердито спросила она.

— Размер смотрю, я же говорила тебе, что есть у меня кое-что из барахла. Должно подойти твоей дочери. Если что, то немного ушьет или пояском подпояшется. Все, хватит в этом полумраке торчать, пошли ко мне.

— Сначала на речку за бадягой.

— Вот ты заладила со своей этой фигней. Зайдем к китайцам, у них продаются всякие мази, может, подберем кое-что и от синяков. Хотя тут бабы не стесняются их носить. Да и отек может уже спал от грязи.

Она налила немного воды из кувшина на тряпицу и потерла лицо. Опухоль действительно немного спала, но до нормального состояния еще было далеко.

— Глаз заплыл, — поморщилась Алиска, — Три недели теперь цветной ходить буду. Так еще есть примета такая — синяк к синяку. Понаставят еще парочку для компании.

— Пошли тогда к китайцам, — сурово сказал Влад, — Мажь рожу грязью, и потопали быстрей.

Влад запихнул топорик в складки юбки и натянул кастет на руку, на плечи закинул рюкзак. Алиска посмотрела на нее и фыркнула.

— Ты похожа на огромного гоблина, — сказала она.

— А ты похожа на гулящую девку с фингалом под глазом, замазанным глиной, — парировал Влад.

Любавка аккуратно сложила шитье в сундук.

— Я готова, — она расправила складки на старой юбчонке.

— Тогда пошли, — кивнула Алиска.

Вся процессия вышла из маленького домика и двинулась по улице. Девица периодически что-то выглядывала и высматривала под ногами.

— Чего ты там все ищешь? — спросил Влад.

— Грязь почище, — поморщилась она.

— Грязь почище, — повторил Влад и хохотнул.

— Чего ржешь то? Есть просто грязь, а есть вот эта вонючая жижа, которая состоит из помоев, мочи и какашек. Не этим же морду мазать. О, вот, нашла.

Алиска остановилась около какой-то лужицы, зачерпнула со дна все самое интересное, и толстым слоем нанесла на лицо.

— Ёшки-матрешки, — вздрогнул Влад, — Тебя бы на передовую, врагов пугать.

— Кто бы говорил, — хихикнула Алиска.

Завернули в китайский квартал, прошли мимо магазинчиков и остановились около небольшой лавочки, нырнули туда. В помещении пахло разными травами, какими-то мазями и порошками. Владка сразу принялась чихать. Алиска пальцем показала на свое лицо и поинтересовалась у китаянки, есть ли мазь от синяков. Та что-то залопотала на своем языке, всплеснула руками и ушла куда-то за дверь. Вернулась практически тут же. Сунула Алиске в руки мокрую тряпку и велела стереть грязь с лица.

Китаянка поманила за собой женщин. Пришлось идти. За дверью оказался маленький узкий и низкий коридорчик.

— Как кроличья нора, — проворчал Влад.

Зашли в маленькую комнатку, где все было уставлено какими-то банками, с плавающими разными гадами и существами. В клетках сидели невиданные звери, в аквариумах ползали змеи и спали ящерицы.

Китаянка усадила Алиску на низенький стульчик, достала с верхней полки большую банку, наполненную какими-то червями, похожими на пиявок. Выловила пару штук, и посадили их на отек под глазом и на верхнюю скулу. У девицы перекосилось все лицо от брезгливости. Она потянулась руками к «пиявкам», и тут же получила по ним от пожилой китаянки.

— Не трогать, — пригрозила она ей пальцем.

Владку поманила за собой пальцем, а Любавки показала рукой, чтобы она оставалась рядом с Алиской. Пришлось нашему попаданцу топать за пожилой женщиной. Она повела ее по каким-то коридорчикам, переходам, лестницам. Влад по привычке считал шаги и замечал детали. Завела в небольшую комнату.

В углу коморки лежала скрючившиеся полуголая молоденькая китаянка. Судя по синякам, ее очень сильно избили. Рядом на корточках сидел крепкий китаец. Он был связан по рукам и ногам, в зубы ему воткнули бамбуковую палку.

— Разберись, — внятно на русском языке сказала китаянка и ткнула пальцем в мужчину.

— Избить его что ли? Или того самого? — Владка достала из-за пояса топорик.

— Избить, — кивнула китаянка, — А потом вот так.

Она жестом показала, что следует отрезать все лишние у мужчины.

— Э нет, я таким заниматься не буду, это вы как-нибудь без меня, — помотал головой Влад, — Ты хоть скажи, за что я его бить буду?

— Испортил товар, — ткнула она пальцем в девчонку, — Бей.

— Ладно, — кивнул Влад, — Но ты мне должна будешь.

Женщина хмыкнула и вышла из каморки. Владка подошла к девушке и дотронулась до нее. Та вздрогнула и застонала, потом заплакала, прикрывая хрупкое тельце рваными тряпками.

— Смотри, — тихо сказал Влад и со всей силы ударил китайца по лицу.

Девушка перестала плакать и приподнялась на локтях, жадно всматриваясь в происходящую сцену. Влад ударил еще раз, и еще раз. В душе ничего не дрогнуло, просто это была обыкновенная работа. Он вспомнил, как первый раз избил человека, вернее нечеловека, а зверя в человеческом обличии. Сосед-алкаш периодически избивал свою жену, весь подъезд периодически слышал вопли бедной женщины. Иногда вызывали полицию, но в основном просто прибавляли звук на телевизоре, чтобы не слышать криков.

Тогда Влад учился в девятом классе. Возвращался из секции домой. Сосед таскал жену за волосы по всему подъезду, швырял ее в стены, пинал, скидывал с лестницы. Она уже не просила пощады, и не плакала, только пыталась от него уползти. В этот раз сосед зверствовал по-настоящему. А тут, как назло попался Влад, ну и этот зверь решил преподать урок соседскому щенку, чтобы тот его уважал.

Замахнулся на паренька и получил тут же в поддых, сработали рефлексы, которые годами оттачивались в секции. Влад его тогда бил остервенело и зло, выволок на улицу и запихнул в сугроб, чтобы остыл. Жена алкоголика куда-то за это время уползла. С того дня в подъезде стало тихо. Поговаривали, что женщина куда-то съехала, а вот сам сосед пил дома и больше не буянил.

Сейчас в китайской лавке в голове четко всплыло это воспоминание, а еще выплыли обрывки из Владкиной памяти, как ее, маленькую девочку, лупит отец вместе с братом. Влад вздрогнул и остановился, голова закружилась, и стало тошно. Почувствовал чьи-то маленькие мальчики на плече.

— Дай, — рядом стояла китаяночка и протягивала руку.

Влад снял с руки кастет и протянул ей. Она неловко надела его на руку и стала бить своего обидчика со всей злости, гнева, и боли. Устала, упала, заплакала, закрывая руками лицо. Владу стало жалко девчушку, присел рядом, стал гладить по голове.

В каморку зашла пожилая китаянка, цыкнула на Влада и поманила его пальцем.

— А чикать вы его не будете? — спросил Влад.

— Будем, но потом, идем.

— Почему сами то не наказали своего соотечественника? — поинтересовался он.

— Это должна была сделать женщина, а мы сами все слабые, сил не хватает, а ты сильная, — покачала головой китаянка, — Ты вчера Хун Сю побила.

Она подняла вверх большой палец и засмеялась.

— Да, уж, Влад, стоило тебе избить пару мужиков, как тебе сразу тут специализацию нашли, — подумал Влад, следуя за пожилой женщиной.

Влад шел по коридору и всю дорогу оборачивался, думал про ту самую коморку, девушку, китайца. Как никогда захотелось вернуться назад, в свое время, в свою параллельную вселенную, в свой мир. Потом вспомнил про ребятишек, жалко их как-то стало. Конечно, может они, и выживут в таком мире, но как тяжело им придется.

Китаянка быстро передвигалась по всем этим переходам и коридорчикам. Влад еле за ней поспевал. Наконец добрались до нужной комнаты, где сидела Алиска на стуле с пиявками на лице. Она посмотрела на Влада и улыбнулась. На лице не осталось и следа от отека и синяка.

Женщина посыпала каким-то порошком червяков. Они съежились и отвалились. Подобрала их с пола палочками и сунула в другую банку, где лежали такие же толстые откормленные пиявки. Маленькие ранки ловко замазала какой-то мазью.

— А чего в общую банку их не кинула? — спросила Любавка.

— Сожрут, — покачала головой пожилая китаянка, — Там голодные.

— Ясно, — кивнула девочка.

— Почему на ту девушку таких червяков не посадила? — спросил Влад.

— Худая очень, помрет. Мазать, — она потерла по руке ладонью.

— Ааа, — протянул Влад, — Ну, если мазать, так мазать. Лечите девушку.

— Мы ее стричь и будет, как ты, — она ткнула во Владку пальцем.

— Я чё-то не понимаю, что происходит, — подала голос Алиска, убирая в карман платья зеркальце.

— Потом объясню, — махнул Влад рукой.

— Сколько я тебе должна? — спросила Алиса китаянку.

— Нисколько, — помотала она головой, — Я должна ей, — женщина ткнула пальцем во Владку.

Алиска удивленно сдвинула брови.

— Не поняла.

Китаянка махнула на нее рукой, и повела всех обратно в лавку. Там она вручила небольшой сверток Владке.

— Там чай, имбирь, лимон, мазь, — сказала женщина. — Какая мазь?

— Спина мазать, когда ууу, болит, — китаянка изобразила боль, схватилась за поясницу.

— Хорошо, спасибо, — поблагодарил ее Влад.

Женщина сложила руки вместе и поклонилась. Владка сделала тоже самое. Алиска ее дернула.

— Ты еще с ней раскланиваешься, — зашипела девица.

— Бестолочь, ты Алиска, уважительней надо быть. Она тебе лицо вернула. Так бы и ходила неизвестно, сколько с перекошенной рожей.

— Мама, а за что тебе это все дали? Мы же не платили, — спросила Любавка.

— За одну работу, — тихо сказал Влад.

— Какую?

— А это секрет, — он посчитал, что ребенку не зачем знать о его небольшой подработке.

Алиска хмыкнула, видно поняла, что там за работа была.

Они попрощались и вышли из лавки. Влад обернулся и внимательно посмотрел в разные стороны. Он запоминал место, в котором они только что были.

— Хватит глазеть в разные стороны, пошли уже, а то грязь в платье въестся, фиг отстираешь, — прошипела Алиска, — Да и все кружева, и ткань в грязи. Хотя, — она задумчиво остановилась, — пошли на рынок заглянем.

— Мы же были уже на рынке, — удивился Влад.

— Да не, на китайский рынок зайдем. У них такие шелка и кружевные ткани продают, закачаешься. Хоть и узкоглазые, а вот ткани у них отменные, и торговаться можно.

— Только кошелек ни у кого не срезай, — пригрозил ей пальцем Влад.

— А что Алиса воровка? — удивилась Любавка, — А я думала портниха.

— Я не воровка, а честная женщина, которая облегчает чужие кошельки от тяжелого бремени денег.

— Правда? — Любавка посмотрела на мать.

— Не переживай, дорогуша, вы мне слишком нравитесь, чтобы вас обчищать, — хмыкнула Алиса.

— Мама, нельзя такие знакомства заводить, они опасные, — назидательно сказала дочь.

— Опасно под одной крышей жить с твоим папаней, а вот такие знакомства весьма полезные, — спокойно ответила Владка, — Учить она меня еще будет.

Девочка поджала губы и не стала больше перечить матери. Алиска ускорила шаг, легко ориентируясь в толпе. Владка и Любавка еле за ней поспевали. Девица почти бежала, в глазах мелькал лихорадочный блеск.

— Как у наркоманки ей Богу, — подумал Влад, — Может, в этих червяках что-то было?

Алиска забежала в нужную лавку и стала поспешно разворачивать огромные мотки с тканью. Она аж вся тряслась, ощупывая материал. Облизывала всю дорогу пересохшие губы. Хватала то одно, то другое. Хозяин лавки внимательно за ней следил. Девица вцепилась в небесно-голубой шелк и потребовала продать ей отрез.

— А вы чего там стоите, как два болванчика. Выбирайте все, что нравится, — с азартом посмотрела на них Алиса.

Любавка с опаской подошла к прилавку.

— Любава, пока мы покупать ткань не будем. Надо сшить из того, что есть, — покачала головой Владка, — Да и не известно, сколько нам еще на эти деньги жить.

Девица фыркнула, посмотрела на девочку, и кивнула на корзинку с обрезками.

— Выбери себе там что-нибудь, я оплачу.

Девчушка стала копаться в корзинке и выудила изумрудного цвета небольшой отрез шелка. К нему тут же подобрала небольшой кусочек глубокого темно-зеленого цвета.

— А у девочки есть вкус, — хмыкнула Алиска, — Определенно. Этих кусков хватит ей на блузку. Бери, деточка. Сколько? — обратилась она к лавочнику.

— Рубль, — ответил он и улыбнулся желтыми зубами.

— Ой, давай мне тут не заливай, — хмыкнула Алиска.

Положила пятьдесят копеек, забрала свертки с тканью. Китаец забрал деньги и продолжил улыбаться. Он выдернул из корзинки полосу шелка в десять сантиметров шириной и протянул Любавке.

— Подарок, — он показал на голову, дескать ленточку сделаешь.

— Спасибо, — покраснела девочка.

Алиска собиралась дальше копаться в рулонах ткани, но Влад ее просто выволок из лавки. Зрачки у девицы были расширены, на лице играл яркий румянец, она все время облизывала пересохшие губы, а голова и руки периодически подергивались.

— Ты чего принимаешь? — встряхнул он ее за плечи.

Она как-то странно улыбнулась и помотала головой.

— Забери у нее все покупки, — велел он Любавке.

Влад крепко схватил Алиску за запястье и потащил за собой на выход из рынка. Девица даже не сопротивлялась.

— Где живешь? — спросил он, когда они вышли.

— Там, — кивнула она в сторону двухэтажных домов.

— Веди, — велел Влад.

— Отпусти, — она попыталась вырваться из его лапы.

— Нет, — мотнул он головой, — Веди.

Алиска вздохнула и с понурой головой повела их к себе домой. Любавка тащила корзинку с Алискиными покупками. Влад никак не могу понять, что же произошло с девицой. Она никак не походила на наркоманку. Хотя одна из его бывших гражданок, так же выглядела, когда бегала по торговому комплексу. Надо будет к ней присмотреться, решил он.

Они дошли до самого высокого здания на улице. В доме было три этажа, мансарда и небольшая башенка. Влад с Любавкой задрали головы и стали любоваться на здание. Его украшала лепнина и парочка фальшколонн. Выкрашено оно было в яркий синий цвет с белой отделкой.

— Красиво, — протянула Любавка.

— Да, — согласилась Алиска, — Всю жизнь мечтала в этом доме жить. Мечта сбылась.

За время небольшой прогулки она пришла в норму, и уже не выглядела, как обкуренная гражданка. Она открыла своим ключом дверь, и они вошли в парадную. Влад ожидал увидеть мрамор, но был разочарован, стены были просто покрашены в такой же синий цвет, как и само здание.

— Смотри, покрашено, — с гордостью сказала Алиска, дотронувшись до стены, — Шикарно, правда?

Лестница, правда, была кованной и чем-то напоминала стиль Петербургских домов.

— Пошли наверх, — скомандовала девица.

Она отобрала у Любавки корзинку с покупками и пошла вверх по лестнице. На втором этаже от лестничной площадки в разные стороны уходило два коридора.

— Тут квартиры? — спросил Влад.

— Нет, апартаменты, — ответила Алиска.

— Какая разница, — пожал плечами попаданец.

— Тут комнаты, у кого-то со всеми удобствами, у кого-то по две комнаты, а у кого-то удобства в конце коридора.

— А у тебя? — спросил Влад, поднимаясь по ступенькам за Алиской.

— А я живу в мансарде, у меня полторы комнаты и ванная с туалетом на двоих с соседкой, — ответила она.

— Высоко ты забралась.

— Зато вид какой, — кивнула она.

Они поднялись на самый последний этаж и прошли по длинному коридору в самый конец. Алиска открыла ключом дверь. Попали в еще один небольшой коридорчик.

— Соседкина комната, — кивнула она на противоположную дверь, — А там дальше ванная с туалетом, а это мои апартаменты.

Она открыла замок и пропустила гостей вперед. Владка с Любавкой зашли в комнату. Обстановка, конечно, там была спартанская: кровать, тумба, шкаф и стол с двумя стульями. Стол был завален разными обрезками ткани. В углу стоял манекен с недошитым платьем.

— Как тут хорошо и красиво, — протянула Любавка и уселась на кровать.

Влад хотел сказать, что-то про простоту комнаты, но вспомнил свою хижину, и понял, что по сравнению с ней здесь просто райский дворец.

— У меня вон смотри, и стулья есть, — прервала его мысли Алиска, хвастаясь мебелью.

— И шкаф, — Любавка смотрела во все глаза на этот предмет интерьера.

— Да и шкаф, и готовлю я в кухне, — гордо ответила девица.

Она завела их в маленькую темную комнатушку с буфетом и тумбой.

— Вот тут у меня примус даже есть.

Любавка восхищалась комнатой, мебелью и прочими разными милыми вещицами, которыми хвасталась Алиска.

— Вы первые, кто ко мне в апартаменты в гости пришел, не считая, соседки, — улыбнулась она, — Сейчас я чайник поставлю, и будем пить чай. У меня он настоящий, вкусный.

— Слушай, а что это только что было на рынке? — спросил Влад у Алиски, — Ты вела себя, как, как… — он пытался подобрать слова, чтобы было понятно.

— Как под опиумом? — подсказала ему девица.

— Ну, да.

— Наверно, эти червяки что-то выделяют, чтобы человек не почувствовал, что у него кровь высасывают, — предположила Любавка.

— Скорее всего.

— Ага, лежишь и радуешься, что тебя сожрали, — расхохоталась Алиска, — Пока чайник греется, надо платье застирать, и ткань, а то потом грязь не выстираешь, пятна останутся.

Она стащила с себя платье и осталась в нижней сорочке, панталонах и полосатых чулках. Любавка ходила по комнате и все разглядывала, иногда дотрагивалась до платья, висевшего на манекене.

— Слушай, пока бегаю, стираюсь, померь шмотье, — сказала Алиска и дернула на себя дверцу шкафа.

Дверца вывалилась и чуть не придавила девицу.

— Тьфу ты, каждый раз забываю, что она сломана.

Она поставила ее рядом, вытащила парочку платьев, юбку с блузкой и кинула все это на кровать. Схватила в охапку грязные вещи и убежала в ванную.

Любавка даже дышать перестала на мгновение. Она боялась прикоснуться к платьям, которые ей дала Алиска. Сначала она просто смотрела на них издалека, затем подошла ближе, через некоторое время позволила себе до них дотронуться.

— Дааа, — протянул Влад, — А еще мои бабы жаловались, что плохо живут.

Взглянул на оторванную дверь и стал прилаживать ее на место. Повертел головой в поиске отвертки, ничего подходящего не нашел. Стащил со спины рюкзак и стал там капаться. Вытащил маленький перочинный ножик одного из бандитов.

— Надо отвертками обзавестись, — хмыкнул он.

Потихоньку он прикрутил на место дверцу от шифоньера.

— Мам, — протянула Любавка, — Смотри.

Девочка нарядилась в одно из платьев Алисы. Оно ей было слегка большеватым, и болталось, как на вешалке. Влад хотел ей об этом сказать, но посмотрел на радостное лицо ребенка и не смог.

— Тебе хорошо, только надо с пояском, наверно, и длина хорошая, и цвет.

Платье было глубокого коричневого цвета с зелеными вставками. В отличие от откровенных нарядов Алиски, оно имело высокое горло и длинные рукава.

— Мам, так оно еще и шерстяное, — прошептала девочка, проводя рукой по ткани и расправляя юбки, — И не колется. Ты представляешь?

— Угу, — кивнул Влад. Он в этом совершенно ничего не понимал.

Вернулась Алиска с тазом мокрого шмотья. На маленькой кухне стала вешать белье. Управившись и выключив во всю кипящий чайник, вернулась назад в комнату. Она сначала глянула на Любавку, немного поморщилась.

— Как монашка, ей Богу, — высказалась она, — Оно на мне как-то получше смотрелась. У меня формы были, а тут не дыньки, и даже не яблочки, а какой-то крыжовник.

У Любавки в глазах появились слезы. Владу почему-то захотелось чем-нибудь стукнуть Алиску.

— Не реви, сейчас поправим. Повернись ко мне спиной. Вот тут и тут нужно немного ушить, вот тут сделаем защипы.

У Алиски в руках появилась подушечка с булавками. Она ловко убирала лишнюю ткань на спине.

— Пять минут на машинке прострочить. Срезать лишнее не будем, надеюсь, сиськи у тебя еще вырастут.

— А у тебя и машинка есть? — с придыханием спросила Любавка.

— Есть, — с гордостью кивнула Алиска.

— Может у тебя и отвертки есть? — поинтересовался Влад.

— Только одна, которая шла в комплекте с машинкой. А зачем тебе?

— Дверь на место прикрутить. Я ее так наживил, но она потом все равно отвалится. Надо накрепко сделать.

— А ты умеешь такую мебель чинить? — удивилась Алиска.

— Я много чего умею, но вот без инструментов, как без рук.

— Слушай, у соседки развалился ящик у комода. Она много чего туда пихала, ну и потом раз, и все. Мастера она вызвать боится. Там такие гады ходят. Мало того, что денег до фига сдерут, так еще любви и ласки потребуют. Потом после таких ласк лечиться приходится, а то и на аборт бежать. А это удовольствие не из дешевых, можно и подохнуть. В общем, на тебя был бы спрос, — тараторила Алиска.

— Да я как бы и не против, — ответил Влад, — Днем можно варить самогон, а вечером ходить чинить мебель.

— А ночью мочить людей, — хохотнула Алиса, — Прямо на все руки от скуки. Так глядишь еще и в этот дом с дитями переедешь. Будет у вас на каждого кровать.

— Может быть, — кивнул Влад, — Но вот только мочить людей я не особо стремлюсь.

— Да ладно тебе, главное бабки. К тому же, обычно заказывают всяких отморозков. Им простой люд не нужен, или богатеньких господ. Эти тоже еще те пиявки, как у той китаянки.

Алиска выдала Владу маленькую отверточку, велела снять платье Любавке.

— Народ, предлагаю, сначала выпить чаю, а потом уже приступать к шитью.

— Ты сегодня не работаешь? — поинтересовался Влад.

— Неа, я же на рынке уже срезала парочку кошельков, дневную выручку сделала. Нечего жадничать. Сегодня у меня выходной и сегодня я лягу спать пораньше, а то вчера полночи в пекарни возилась, — она покосилась на Любавку.

Девица отодвинула в сторону разбросанное на столе шитье, освободив небольшой уголочек. Поставила три чашки, налила немного заварки и кипятка. Из кухни принесла кулечек с конфетами. Выдала каждому по большой конфете.

— Больше не дам, — сказала она, — Они дорогие.

— Да больше и не надо, — помотал Влад, пытаясь откусить кусочек обломками зубов, — Жестковато.

— А ты ее в чай макай, — предложила Алиска.

— И какие чашечки, — Любавка была в полном восторге.

— Бедный ребенок, — подумал Влад, — Всему радуется.

— Ну, так что, ты будешь ремонтом заниматься? — вырвала его из дум Алиска.

— Да, инструмент только нужен. А он, как я понимаю, здесь дорогой.

— Я знаю, где его взять совершенно бесплатно.

— Спереть?

— Позаимствовать. Есть у нас тут один примерзкий товарищ на соседней улице, вот у него и подобрать нужный инструмент, — хихикнула Алиска.

— И каким же образом? — поинтересовался Влад.

— Любавка будет его отвлекать, а ты утащишь, — выдала свой хитрый план девица.

— А почему Любавка, а не ты, например?

— Потому что он любит молоденьких девочек.

— Педофил значит.

— Кто? — хором спросили Алиска с Любавкой.

— Человек плохой, ругательство такое.

— Аааа, понятно, ну да, тот самый, как его там, педяфил, — кивнула Алиска.

— Блин, мне девчонку жалко на такие дела посылать, — вздохнул Влад.

— Я тебя умоляю. Я в ее возрасте уже во всю с мужиками того этого, а ты за нее трясешься.

— Ты же говорила, что с братьями и сестрами нянчилась.

— А одно другому не мешает. Мне за это, между прочим, хорошие деньги платили.

— Не учи моего ребенка всякой гадости, — строго сказала Владка.

— Я не учу, а рассказываю про свою жизнь. Ладно, хватит чаи гонять, забирайте со стола чашки, я сейчас буду Любавке платье подгонять. В нем и пойдет, а это свое убожество драное и латанное можешь выкинуть.

— Нет, не буду выкидывать, братцу на заплатки оставлю, или еще куда. Работу, какую грязную делать, пойдет.

— Смотри сама, — махнула Алиска.

Пока Алиска с Любавкой возились с тряпками, Влад обошел апартаменты. Он прикрутил отваливающуюся ручку у буфета. Обухом топора прибил вываливающийся гвоздь, аккуратно подбил раму у окна, чтобы стекло не вывалилось наружу.

— Владка, какие у тебя руки золотые, — обрадовалась Алиска, — А ты ванную не можешь посмотреть, а то там что-то со стоком в последнее время, почти не уходит вода.

— Ваш домовладелец совсем не следит за своим имуществом? — удивился Влад.

— Так я же тебе говорю, какие к нам мастера ходят. Лишний раз вызывать не хочется.

— Ясно, пойду, гляну.

Как он и думал, сток был забит волосами. До чего дотянулся, все почистил руками. Вода стала уходить, но плохо.

— Эх, сейчас бы вантуз, — вздохнул он, — Или тросик на худой конец.

Ничего подобного в ванной комнате не было. Он еще немного поковырялся и вернулся в комнату.

— Там все забилось, нужно тросом пошурудить, а у меня нет ничего такого.

— Не переживай, Владка, мы все тебе найдем, — хитро улыбнулась Алиска.

Может действительно пойти мастером работать, подумал Влад, хоть честный заработок будет.

Любавку нарядили в коричневое платье, сунули в руки корзинку и отправились все вместе к мастеру, который снимал комнату в доме напротив. Девочка постучала в дверь. Мужчина в это время обедал, поэтому он ее к себе не впустил, а вышел в общий коридор. Любавка стала что-то лепетать насчет того, что у них в квартире течет вода и нужно срочно посмотреть.

Мастер оглядел Любавку сальным взглядом, и облизнулся.

— А ты, дома одна? — спросил он.

— Да, — закивала девочка.

Алиска и Владка стояли за углом, и слушали, что происходит в коридоре.

— Можно я ему врежу? — тихо спросил Влад.

— Нет, нам его нужно выманить, а потом ему можно и врезать, — Алиска приложила палец к губам, показывая, что нужно замолчать.

Мужчина вернулся в комнату, чтобы взять инструменты. Вышел, поставил свой сундучок на пол и стал закрывать дверь. Влад хотел выйти из-за угла, но его остановила Алиска.

— Ты чего, в кутузку захотела? Если в доме напасть, то будет грабеж, а если на улице, то просто кража, а то и потеря с его стороны.

— О как, какие интересные законы, — удивился Влад.

— Ждем, когда они выйдут на улицу. Идем, будем ждать их в переулке, — Алиска потянула его за руку.

Перед глазами у Влада вдруг пронеслась картинка из далекого прошлого: в проулке лежит маленькая девочка, похожая на куклу, со свернутой шеей и задранным платьицем. Эта картинка на всю жизнь впечаталась в его мозг своей неправильностью и неоправданной жестокостью. Он мотнул головой и не захотел выходить из дома. Алиска махнула рукой и выскочила из подъезда.

Влад насколько можно вжался в самый темный угол. Любавка и мастер завернули за угол, и тут он схватил ее за талию и прижал к стене.

— Какая же ты маленькая, какая сладкая, как персик, — шептал он и шарил рукой по телу девочки.

Любавка тихо пищала, и пыталась вырваться из липких объятий.

— Эй, дядя, — Влад в два прыжка оказался позади мужичка и обрушил на его голову тяжелый кастет.

Он даже не успел повернуться, а просто упал тяжелым кулем на пол в коридоре. Алиска заглянула в парадную и ойкнула.

— Владка, твою же на лево, — прошипела она.

Схватила сундучок с инструментами, девчонку за руку и выскочила на улицу. За ней последовал Влад. Они юркнули в какую-то подворотню.

— Он тебя видел? — тихо спросила Алиска, озираясь.

— Нет, стоял ко мне спиной, — помотал головой Влад.

— Ты его убила? — с ужасом спросила Любавка.

— Нет, — спокойно ответил он.

На самом деле он сам не ведал, прикончил он гражданина или нет, но девочке не нужно было об этом знать. Влада мучала совесть, за сундук с инструментами убить человека. Хотя в тот момент он вообще не думал о них, тогда его волновала только Любавка. Ему хотелось придушить гада, чтобы такие вообще не жили на земле.

— А говорят, материнского инстинкта не существует, — усмехнулся он.

— Надо быстро распотрошить сундук, — громко зашептала Алиска, — Любавка, давай мешок из корзинки.

Девица быстро вытряхнула содержимое в мешок. Сам сундучок закинула в самый дальний угол в проулке.

— Чего встали, глаза вытаращили? Мешок бери и пошли ко мне, — велела Алиска.

Владка закинула на спину мешок, и они втроем отправились в дом с голубыми стенами. Любавка испуганно прижимала к груди корзинку. Прошли мимо того самого подъезда. Позади раздались испуганные крики. Влад обернулся, из подъезда вышел тот самый гражданин с окровавленной головой. Он держался за затылок и озирался. Любавка взвизгнула, тут же получила поджопник от Алиски.

Вся компания постаралась быстро скрыться в Алискином доме. Они бегом поднялись наверх и ввалились в свой коридор.

— Слава тебе Господи, жив, — выдохнула девица и плюхнулась на пол прямо в коридоре, — Владка, ты хоть немного себя контролируй, а то и до виселицы недалеко.

— Я как услышала, что он ее тискает, так у меня мозги отключились, — помотал головой Влад, — Ненавижу таких мразей.

— Владка, ты как с луны свалилась, да они тут кругом. Это нормально.

— Это не нормально, — упрямо тряхнул головой Влад, — Детей не должны трогать всякие твари.

— Ну, Любавка уже не ребенок, — хмыкнула Алиска.

— Но и не взрослая еще. Подросток.

— Кто? — не поняла девица.

— Не важно, для меня она ребенок.

— Ладно, хватит спорить, давай глянем на нашу добычу. Только не тут, не в коридоре. В комнату пошли, — сказала Алиска и поднялась с пола.

Вошли в комнату и закрыли дверь. Влад перевернул мешок и вытряхнул все на пол. Набор инструментов был не таким уж и великим, и примитивным по своей сути.

— Да уж, — хмыкнул он, — О шуроповертах тут и не слышали, да и про дрели всякие говорить нечего. И стоило из-за этого идти на преступление?

Он посмотрел на гаечные ключи, трос, вантуз, молоток и набор отверток.

— Все это можно было бы, и купить, — скривился он.

— На какие шиши? — поинтересовалась Алиска, — Ты чем детей кормить будешь? Это все стоит бешеных денег.

— Да? — удивился Влад.

— Да, — кивнула она, — Слушай, а ты ведь никогда этим не занималась. Откуда тогда у тебя все эти умения и знания?

— Не знаю. Наверно муж так сильно по голове бил, что все перекосилось, и я прямо вижу, как можно исправить то или другое.

— А ты не умеешь судьбу предсказывать? — поинтересовалась Алиска, — А то может у тебя еще какой дар проснулся.

— Неее, чего не умею, того не умею, — помотал головой Влад, — Пойду, пробью вам каналюгу.

— Кана что? — Канализацию, — вздохнул попаданец.

— Аааа, иди, а то заколебались уже с этим стоком, вечно забит.

Влад подхватил трос и вантуз, и отправился ванную комнату. Там он встал на колени и попытался прочистить трубы. Работал руками и думал, что все везде одинаково. Что в этом мире, что в его реальности, бабы вечно забивают своей волосней сток, а пробивать всю эту радость приходится мужикам.

Он так увлекся, что не заметил, как в комнату кто-то вошел.

— Ой, — взвизгнула какая-то девица, — А что вы тут делаете?

— Чищу ваши трубы, — ответил он, не оборачиваясь.

— А где дядя Василь? — спросил тот же голос.

— А я почем знаю, где ваш этот дядя Василь, — он скривился и пожал плечами, — Меня попросили, я делаю.

— А он больше ходить не будет? А то я ему денег должна и еще кое-что.

— Чего не знаю, того не знаю.

— Катарина, — прогрохотала на весь коридор Алиска, — Не мешай человеку работать. С тебя, кстати, рубль за прочистку труб.

— Нет у меня рубля, — взвизгнула Катарина и скрылась из ванной комнаты.

— Вот же коза, — возмутилась Алиска и попыталась войти в комнату к соседке, но та не открывала.

— Алиска, ты чего такие цены ломишь? Ты в своем уме? — удивился Влад.

Он уже понимал, что рубль это целое состояние в этом мире.

— Сама своими лохмами сток забила, а я плати? — возмутилась Алиска.

— Так я с тебя денег брать не буду, — ответил Влад.

— Я это понимаю, но почему ей все бесплатно. Я, между прочим, твоей дочери вон какие шикарные платья отдала, а они не рубль стоят, а намного дороже. Да еще их ушила и подделала по фигуре, — все больше и больше повышала тон голоса девица.

Соседская дверь приоткрылась и из-за нее выглянула Катарина, обладательница шикарной шевелюры и черных жестких кудрей.

— Могу гольфами рассчитаться, — сказала она, — Как раз одна пара осталась.

— Давай, — протянула руку Алиска.

Через пару минут около Любавки лежала пара полосатых тонких шерстяных гольф.

— Вяжет, конечно, Катарина шикарно. А какие у нее подштанники — закачаешься, задница совсем не мерзнет в них. Но и продает она все это дорого, — заметила Алиска, — Ей один товарищ из-за границы привез вязательный станок. Так у нее все теперь быстро получается и очень тонко. Только всякие кружавчики и узорчики на руках вывязывает. Два раза в неделю ходит на рынок и там свои вязанки продает. Последнее время только на заказ вяжет, да гольфы с гетрами на продажу.

Влад за что-то зацепился тросом и стал это вытягивать. В руках у него оказалась какая-то тряпка. Было такое впечатление, что кто-то специально запихнул ее в трубу. Может, оно так и было, чтобы всегда иметь постоянную работу под рукой. Он снова запихнул трос, но уперся еще во что-то. Но не смотря на это, вода стала уходить намного лучше прежнего.

— Алиска, я сток пробил. Насколько можно было тросом пошурудил, — прервал ее восторги Влад, — Но там забито где-то на втором этаже. Надо найти кислоту, чтобы все это каково растворить, да и у вас трубы прочистятся от столетнего налета.

— Кислоту можно найти у кожевенников, — спокойно сказала девица.

Влад посмотрел на себя, его руки были почти по локоть испачканы в том самом, да и блузку ухитрился замарать.

— Мамка, ты как поросенок. Новые вещи, а ты их ухитрилась уже все запачкать, — отчитывала его Любавка.

Ему так было непривычно слушать, что ему выговаривает ребенок, да еще и называет мамкой. Обычно его ругала мама или кто-то из бывших жен.

— Постираться надо, а то все въестся в ткань. Вон кровавые пятна так не отстирала с прошлого раза, — высказалась Алиска.

— А я и не стирала, — помотала головой Владка.

— Вот ты свинюшка. Еще скажи, что ты не моешься.

— Я мылась вчера или позавчера.

— Тогда нормально, каждый день и не надо, а то чесаться будешь, кожа высохнет.

— Наверно, — пожал плечами Влад.

Дома он старался мыться каждый день, а в командировке, как получится. Здесь же его беспокоили только блохи и вши, ну и специфический запах от тела.

Алиска заставила его снять с себя все барахло. Засунула в тазик, залила водой и посыпала каким-то порошком. Владка осталась сидеть в нижней рубашке, которую ей выделила девица.

— Забирай и ее тоже, — махнула она рукой, — Это мне один крендель подарил, все мечтал на мне жениться. Думал, что после свадьбы я стану большой и беременной, с этим расчетом и подарил. Это его покойной матери рубашка была, почти новая.

Влад чуть не подавился чаем, которым его угостила Алиска.

— Да чего ты, она ее почти не носила. Не выбрасывать же, хорошая вещь, вон какая ткань плотная.

— Дааа, а у нас дамы просят айфоны, брюлики и норковые шубы в подарок, — подумал он, — А здесь и ношенной нижней рубашке рады.

Алиска встала на стул и выглянула в окно. Внимательно что-то высматривала, а затем с досадой махнула рукой.

— Этот козел ищеек вызвал, — сказала она, — Смотри, как шныряют, все вынюхивают, у всех все выспрашивают. Сейчас еще начнут по апартаментам ходить, и тогда нам придет капец.

— Так мы можем не открывать, — пожал плечами Влад.

— Нет, не можем, мы обязаны открыть. Если не откроем, то они вправе взломать дверь и осмотреть помещение.

— Он же ее сейчас опознает, и пропала девка. Уведут, посадят, а потом и повесить могут или продадут кому, — сокрушалась Алиска.

— Вот, мне кажется, что бабам проще всего изменить внешность, — удивленно сказал Влад.

— Как ты это сделаешь? — на него с сомнением посмотрела Алиса.

— Ну, волосы перекрасить, макияж по-другому сделать, очки надеть, прическу изменить, да и вообще можно все лицо перекосить.

Он выпучил глаза, скривил на сторону рот, и стал смотреть на Алиску исподлобья. Любавка с девицей закатились громким смехом.

— Ну, волосы мы перекрашивать не будем, это слишком дорого, а вот все остальное можно попробовать. А что такое очки?

— Это стеклышки такие на носу, чтобы видеть хорошо.

— Ааа, пенсне. Но у нас такого нет, а вот все остальное сейчас сообразим.

Любавку переодели в другой наряд. Намалевали ей глаза, губы и румянец. Заплели по-другому косу, и запихнули под платье подушку. Девчонка сразу стала старше лет на пять.

Только закончили последние штрихи, как в дверь постучали. Владка взяла в руки какую-то палку, и села на кровать, широко раздвинув ноги, как старая бабка. Она наморщилась и вся скрючилась. В комнату вошли двое: молодой паренек и взрослый мужчина.

— Нам нужно осмотреть помещение, — сказал молодой.

Женщины замерли на своих местах, такого они не ожидали.

— Это этот тебя обрюхатил? — по-стариковски спросила Владка, ткнув в молодого клюкой.

— Нет, матушка, не этот, — заголосила Любавка.

— Ага, значит этот, — клюкой досталось второму мужчине.

— Что ты себе позволяешь, — возмутился ищейка, — Покиньте комнату, мы все осмотрим.

— Ага, покиньте комнату, вы и вторую мою дочку решили обрюхатить, — заверещала Владка, огрев мужичка по спине палкой, — Богохульники, креста на вас нет. А кто жониться будет? А? Я вас спрашиваю? Кто будет кормить моих дочурок? А? Вам бы лишь к бабе под юбку залезть, — Владка довольно бойко орудовала палкой, охаживая то одного, то другого.

Любавка заливалась слезами, размазывая краску по лицу, а Алиска что-то там голосила по-своему.

— Тут нет ее, — заглянул в комнату мастер.

— Вот жеж бабы какие дурные, сумасшедшие. Совсем мозгов нет, — выскочил из комнаты взрослый мужчина.

За следом выбежал и молодой паренек, за которого цеплялась Любавка и умоляла на ней жениться.

К соседке они не стали заходить, то ли забыли, то ли побоялись, что им попадется такая же компания, а может, решили, что их там начнут преследовать злобные тетки и беременные девки. Как только закрылась за молодчиками дверь, дамы начали хохотать. Любавка вытащила подушку из-под платья и стала умываться от размазанной краски.

— Ты так реалистично рыдала, — улыбнулась Алиска.

— Я вдруг представила, что на самом деле беременна, и никто не хочет на мне жениться. Это же такой позор, могут и побить, и всякие мужики снасильничать, и в грязи повалять, и даже догола раздеть и по улице прогнать.

— Боже, какой кошмар, дикость какая-то.

— Ой, мамка, а то ты этого не знаешь, — вздохнула Любавка.

Влад ничего не стал говорить, в его мире было все проще. Хотя беременная девушка могла получить порцию общественного порицания, но вот бить и насиловать ее точно никто не будет. А если ей больше тридцати, то еще и похвалят, что решилась на такой шаг.

На улице вечерело, пора было собираться домой, но юбка с блузкой еще не высохли.

— Надо домой идти, — вздохнул Влад.

— В мокрой одеже? — спросила Алиска.

— А куда деваться то? Пойду в чем есть. Я могу и в этой рубашке по улице пройтись.

— Сдурела?

— А что такого, это же тоже одежда.

— Это нижнее белье. Блин, и нечего мне тебе дать. На такую кобылу, как ты ничего не налезет.

Алиска принялась копаться в шкафу, вытаскивая, то одно, то другое. Все было явно меньшего размера, чем Владкины формы. Откуда-то она вытащила огромную юбку на шнуровке.

— Ха-ха-ха, смотри, чего нашла, — рассмеялась Алиска, — Это я у одной тетки подрабатывала, сидела с ее мальцом. Она мне, тварь такая, денег не заплатила, выгнала, да еще побила. Я у нее юбку с веревки и сперла. Думала, сначала, перешить может чего из нее, а потом она мне показалась такой уродской и страшной, что я ее просто запихнула подальше. Периодически она выпадает из шифоньера, я ее в руках покручу и снова запихну. Вот и нашла себе юбка новую хозяйку. На, дарю, — девица протянула Владке юбку, — Она чистая.

Он вздохнул, посмотрел на этот ужас цвета солдатской застиранной гимнастерки и принял щедрый подарок.

— Вспомню молодость, — хохотнул он.

Натянул на себя юбку и утонул в ней. Алиска принялась затягивать на Владке шнурок. Жесткая шерсть торчала во все стороны колом. Влад смотрел на себя в зеркало и дивился. Во-первых, он смог разглядеть не только свою фигуру, но и рассмотреть лицо. Владка имела приятные черты, но когда-то сломанный нос и разбитые скулы изменили лицо. Также имелось несколько глубоких шрамов. Во-вторых, он оценил внешнее состояние тела, которое ему досталось. Владка была теткой неухоженной. Хотя какой тут мог быть уход в таких условиях жизни, пожрать лишний раз нечего, про какие крема и лосьоны с шампунями и говорить нечего.

— Ну, как? — спросила ее Алиска.

Влад глянул на торчащую во все стороны пышную юбку.

— Как баба на чайнике, — сказал он.

— Чего? — не поняла Алиска, — С чего такие сравнения? Зачем бабу на чайник посадили? Сумасшествие какое-то. Еще одна пытка для бедных баб?

— Нет, это все не так. Я как-то видел, хм, видела специальную куклу в пышной юбке, которую сажают на чайник, чтобы он не остыл. Грелка такая. Понимаешь?

Алиска с Любавкой переглянулись и помотали головой.

— Ну, есть заварочный чайник. Там заваривают чай. Чтобы он быстрее заварился, его накрывают.

— Да? — удивилась Алиска.

— Да, и вот для таких целей шьют такие грелки. Они, как шапочки, — пытался объяснить Влад.

Однако его спутницы все равно не понимали его.

— Да черт с вами. Баба на чайнике — это не пытка.

— Хорошо, — успокоилась Алиска, — Но теперь меня волнует мысль, как закутывать чайник, чтобы чай быстрей заваривался. Говоришь, грелка похожая на шапочку?

— Угу, — кивнул он.

Алиска опять забралась в свой огромный шкаф и стала там рыться. Вытащила вязаный ночной колпак.

— Такое пойдет? — спросила она.

— Опять где-то украла?

— Даааа, — с гордостью и улыбкой ответила она, — Могу тебе подарить. Наденешь на голову вместо своего платка.

— Оставь себе такую страсть. Мне хватило жуткой юбки и ночной сорочки после покойницы.

Девица притащила в комнату маленький заварочный чайник и водрузила на него ночной колпак. Тот оказался немного большеват. Алиска почесала за ухом, и немного его завернула. Теперь он был в пору.

— Интересно, — задумчиво сказала она, рассматривая конструкцию, — Можно таких штук наделать и на рынке продавать.

— Я не умею ни шить, ни вязать, — поднял руки Влад.

— Девчонка твоя умеет, а ты продавать можешь. Потом мне нарисуешь бабу на чайнике, а теперь забирай свое барахло и проваливай, пока на улице совсем не стемнело.

Влад накинул на плечи пелерину, сгреб свою мокрую одежду и сложил в корзинку. Любавка свернула подаренные Алиской вещи и перевязала их бечёвкой. Поблагодарили хозяйку апартаментов за гостеприимство и отправились домой.

На улице уже темнело. С фонарями в этой части города было туго, но кое-где все же они имелись.

— Интересно, Ванька, уже дома? — полюбопытствовал Влад.

— Ванька? — удивленно спросила Любавка.

— Ну, да, Иванко, Ванек, Ванька, Иван, Ивашка, Ванюшка, Ванятка.

— Ты никогда его так не называла, имена все какие-то чудные, вроде такие же, как его, а все не то, — поразилась девочка.

— Так и твое можно по-другому назвать: Люба, Любовь, Любушка, Любка, — пояснил Влад.

— Мамка, какая ты странная стала, чудная. Правда, иногда думаю, что не хватает тебя прежней. Хотя за эти пару дней наша жизнь так сильно изменилась, позавчера мы голодали, а сегодня у меня куча платьев, и еще ткань дома осталась для другой одежи. И любишь нас. Лучше такой оставайся, чудной.

Солнце практически село, когда они добрались до дома. Иванко сидел на порожке перед закрытой дверью.

— Сынок, а ты чего в хату не заходишь, сидишь тут? Нас встречаешь? — спросил Влад мальчишку.

— Ну и вас встречаю, — кивнула он, — Батя пришел раньше нас и там заперся и никого не впускает. Наверно, опять пьяный.

— Ой, мамочки, — всплеснула руками Любавка, — У нас же там продукты, и ткань, и посуда. Он же все попортит. Ты кастрюли дорогие купила, и сахар.

— Горбатого могила исправит. Не надо было ему верить. Я всегда поражался на женщин, которые мужей пьянчуг выгоняли, а потом сами назад их принимали, и снова начинали мучиться. Сам же попал в эту ловушку. Гормоны что ли во всем виноваты? — проворчал он.

Стали стучать в дверь. Никто не отзывался. Влад попытался ее выбить, но полотно не поддавалось.

— Батя хорошую задвижку сделал, — вздохнул Иванко, — придется ночевать у порога.

Любавка все причитала на счет нажитого непосильным трудом добра.

— Да не реви ты. Вот, возьми, это сахарная плюшка. Анфиска дала, у нее одна до вечера на прилавке провалялась. Она чуть подсохла, но все равно должна быть вкусной. Хотел вечером всех угостить, да видать не выйдет, — Иванко сунул старшей сестре плюшку.

— Ну, ты и сейчас можешь всех угостить, — хмыкнул Влад.

— Спасибо, — ответила девочка, — Убери ее к себе, потом съедим. Я пока есть не хочу.

Влад продолжал долбить в дверь кулаками.

— Пошла вон, дура, послышалось из-за двери, и вы скотские дети тоже валите куда подальше. Не семья вы мне больше, знать вас не знаю и знать не хочу, — донесся пьяный голос из-за двери.

— Вещи отдай, — сказал Влад.

— Кукиш тебе на блюде, а не вещи, сука, — крикнул пьянчужка, — Это мой дом и все, что в нем тоже мое, а вы идите туда, откуда пришли.

— Дорогой, у меня есть хороший замечательный топорик, а еще есть молоток, и сейчас я буду планомерно и с удовольствием разносить твою дверь в твой дом. Когда я ее разнесу, я доберусь до твоей головы, и посмотрю какого цвета твои мозги, — ответил Влад, доставая топорик из-за пазухи, — Либо ты добровольно открываешь нам дверь, и мы забираем свои вещи. Сваливаем в закат и больше никогда тебя не беспокоим.

— Какой же ты все же примерзкой бабой стала, Владка, наверно, я тебя мало бил.

— Или много, — ответил Влад и пару раз для острастки долбанул топором по деревяшке.

Засов щелкнул, и открылась дверь. Влад натянул на руку кастет, на всякий случай. Они с детьми вошли в темноту дома. Он всем своим нутром почуял, что сейчас на его голову что-нибудь обрушится. Резко шагнул в сторону и оттолкнул ребятишек. Рядом ухнула табуретка, слегка задев плечо. По движению воздуха Влад понял, где находится оппонент и зарядил в ту сторону кулаком. Не промахнулся, удар пришелся ровно в челюсть. Недомуж упал на пол, как кулек с навозом.

Любавка зажгла лучину. Девочка отлично ориентировалась в темноте. Незадачливый папаня лежал на спине и злобно зыркал на пришедшее семейство. Влад отметил, что его удар сломал гражданину челюсть.

— Хороший удар, навыки я тут явно не растеряю.

— Кто ты такое, и почему ты вселился в мою жену? — зарычал супруг Владки.

— Я ужас, летящий на крыльях ночи, я черный плащ, — вспомнил попаданец фразу из одного детского мультфильма, — Будешь рыпаться, я тебе еще и яичницу приготовлю из твоих же яиц. А вообще я спецназовец, участвовал в горячих точках, но ты все равно в этом ничего не понимаешь.

Любавка быстро передвигалась по комнате, собирая все необходимые вещи. — Как жаль, что мы сундук не сможем забрать, — вздохнула она. — Это почему? — спросил Влад.

— Ну, он тяжелый, и по правилам приданное при уходе жены остается у мужа, — ответила девочка.

— По каким таким правилам? Кто их придумал?

— Ну, так положено.

— Кем положено? Вот, где положено, там пусть и лежит, а мы будем поступать, так, как считаем нужным, — ответил Влад. — На то, что положено, кое-что наложено.

Он подошел к сундуку и попытался его поднять.

— Да уж, — закряхтел он, — Тяжеловат.

— А мы за лошадь сможем заплатить? — спросил Иванко.

— Купить? Я не знаю, сколько стоит лошадь, — пожал плечами Влад.

— Нет, за телегу, то есть извозчика.

— А сколько стоит?

— Не знаю, копеек пять, — пожал плечами мальчишка.

— Дороговато, конечно, но сможем. Сундук дороже будет стоить. Да и кастрюли эти.

— Гады, сволочи, забирайте все. Обобрали до нитки, еще семья называется. Скупердяи, стяжатели, голодранцы, — причитал пьянчужка на полу, — Я тебя, суку, из нищеты вытащил, одел, обул, в свой дом привел. А ты, как ты мне отплатила?

— Помолчал бы, — пнул несильно муженька Влад.

Иванко убежал на улицу. Через несколько минут около дома послышался стук копыт. Мальчишка вбежал в избу.

— Мамка, я извозчика нашел. Три копейки, и довезет нас куда надо.

— Отлично, грузим сундук. Любавка, все манатки собрала?

— Да, мамка, еще горшок с мясом сейчас заберу и готово.

Девчушка выгребла из печки горшочек тушеного мяса. Семейство покидало вещи в телегу, извозчик помог погрузить сундук. В след им неслись проклятия от главы семейства.

— Куда едем? — спросил извозчик.

— В китайский квартал, — ответил Влад.

— В китайский квартал? — удивился дядька.

— Там жилье дешевле, — пояснил Влад.

— Ясно. Просто там небезопасно сейчас.

— Не переживай. Там лавка с всякими травками и снадобьями с красным драконом на вывеске, вот к ней и надо.

— Куда мы сегодня с Алиской ходили? — спросила Любавка.

— Ага.

Ванька вытащил кусок хлеба, разделил его на три части и протянул мамке и сестре.

— Есть очень хочется. Меня хоть Анфиска целый день чем-нибудь да подкармливала, так это уже давно было, — пояснил мальчишка.

— Чего у нее делал? — спросил Влад.

— Тесто месил на булочки. Она сладкие булки на яйцах делает. Вот их надо было взбить вместе с сахаром добела. Я взбивал, вкусно.

— Ты еще и яиц с сахаром налопался? — рассмеялся Влад.

— Вкусно, почти, как пирожное. Правда, когда Анфиска увидала, то отшлепала меня полотенцем.

— И правильно сделала, воровать не хорошо. Еще я подметал, вытирал прилавок, выкладывал горячие буханки. Да много чего делал.

— Одной рукой? — удивился Влад.

— Ага, я ловкий. Анфиска хвалила. Вот дала полбуханки хлеба и сладкую плюшку. Мне у нее больше нравится работать. Здесь хоть кормят и не бьют, и еще с собой дают еду.

— Заработал, — кивнула Любавка.

Они подъехали к знакомой лавке. Рядом с ней сидел усатый китаец и курил трубку. Влад словил диссонанс, но не стал на этом акцентировать внимание. Китаец исчез в лавке, и через пару минут оттуда вынырнула та самая пожилая китаянка.

— Чего тебе? — спросила она.

— Мне жилье надо. Комнату, — ответила Влад.

Женщина поцокала языком, покачала головой, поманила пальцем и пошла по улице. Повозка двинулась за ней. Они остановились у небольшого здания, которое освещали красные фонари.

— Это же бордель, — возмутился Влад.

Китаянка развела в стороны руки.

— Завтра искать тебе комната, а пока ночевать здесь. Идем большая белая женщина, — поманила она рукой, — Вещи брать с собой.

Вместе с извозчиком Владка подхватила сундук. Ребятня сгребла весь остальной скарб. Зашли через черный ход и стали подниматься по лестнице.

— Мы так не договаривались, — пыхтел извозчик.

— Еще копейку сверху накину, — сказал ему Влад.

— Маловато будет, — проворчал дядька, но продолжил тащить сундук.

Со всех сторон звучали характерные звуки.

— И как в таком шуме ночевать? — возмутился Влад.

— Идем, там меньше шума.

Они поднялись на последний этаж, и вышли в коридор, стены которого были обшиты шелком. Здесь было практически тихо, только кое-где играла музыка, и кто-то шептался. Дошли до конца коридора. Женщина открыла последнюю дверь и вошла. За ней последовали все остальные. Щелкнул выключатель и комнату осветила электрическая лампочка. Дети с удивлением переглянулись.

— Электричество, — подняла палец вверх китаянка.

В комнате стояла большая кровать под балдахином, кушетка и ширма. Больше мебели не было. В углу находилась табуретка с тазиком и кувшином.

— В коридор не выходить. Завтра я за вами приходить. Спокойной ночи, — сказала китаянка и покинула комнату.

Владка рассчиталась с извозчиком.

— Может того этого? — сразу намекнул товарищ, убрав деньги в карман.

— А по сусалам? — Владка поднесла к носу дядьки разбитый кулак.

— Я просто спросил. Всего доброго, — поклонился он и исчез за дверью.

Они сразу закрылись. Любавка трогала обивку стен, поглаживала покрывало на кровати, рассматривала кушетку.

— Как тут красиво, — протянула она.

— Не нравится мне тут, — сделал вывод Иванко, — Надо было к Анфиске ехать.

— А чего раньше не сказал? — насупилась мать, — У меня она из головы совсем вылетела. Теперь уже ночь на дворе. Никуда не пойдем, да и она нас не пустит, даже к двери не подойдет.

— Ладно, мы и тут хорошо переночуем. Здесь такая кровать. У Анфиски, явно такой нет. Наверно, спит на мешках с мукой, — рассмеялся мальчишка и упал спиной на кровать.

— Вот и правильно, везде нужно искать свои плюсы, — кивнул Влад и уселся на кушетку.

Мальчишка стал копаться в кульках, а Любавка продолжала все разглядывать, трогала стены, касалась дерева кровати, разглядывала замысловатую люстру и цветастую ширму.

— Мамка, давай поедим, — предложил Иванко, — А то жрать сильно хотца, и мясом так пахнет.

— Давайте, — согласился Влад, — Вот только тут стола нет, не на кровати же есть.

— А вот здесь какая-то деревяшка на полу валяется, мы ее на табуретку положим, и будет нам стол.

Мальчишка вытащил из-за кровати небольшой деревянный поднос на ножках.

— Какая странная штука, с ножками, но они какие-то маленькие. Зачем оно нужно такое? — сказала Любавка.

— На кровать ставится, — пояснил Влад.

— Это кто же в кровати ест? — поразился Иванко.

— Мамка, а мы завтра отсюда уйдем? — спросила Любавка.

— Надеюсь, — кивнула Владка.

— А мне тут нравится, тут красиво и светло, и места больше, чем в нашем доме, и полы деревянные, а не как у нас земляные, и стены такие красивые, и кровать есть, — с восторгом рассматривала все девочка.

— Если учесть, что это бордель, то не так уже это все и хорошо, — хмыкнул Влад.

— Ничего ты, мамка, не понимаешь, — ответила Любавка.

— Куда уж мне, убогой, — покачала головой Владка, — Ничего в этом месте хорошего нет. Девчонок и бьют, и мучают, и нехорошими болезнями заражают, и кости ломают, а порой и убивают ради развлечения, а не в качества наказания. Ни дома, ни родных, ни любви, ни ласки.

— А ты, мамка, много этой ласки видела? — взрослыми глазами посмотрела на Владку дочь, — Что толку с этой семьи, вечно голодные, да битые, а сколько раз наш батя тебе нос ломал, а болячками чудесными разве не награждал? Здесь хоть деньги платят, да в тепле.

— Ох, ты и дуреха. На тепло и на красивые вещи сама сможешь руками заработать, и жить так, как тебе нравится, и ни от кого не зависеть.

— Как, Алиска?

— Лучше, чем Алиска.

— Хватит болтать, давайте пожрем, — предложил Иванко, — Вон уже почти все на «стол» выложил. Два дня едим досыта, счастье какое. А ты, Любавка, мысли дурные выкинь. Баба должна быть при муже и при детях, а все остальное от лукавого, — важно сказал мальчишка.

— Не хочу такого мужа, как наш батя, я его убью или сама повешусь, или сбегу от него, — фыркнула Любавка.

— Ешь, давай, — брательник пододвинул к ней кусок хлеба с мясом, — Я тебя в обиду не дам. Всем твоим мужьям руки переломаю.

— Пусть твоя сначала заживет, — ответила сестра и утащила хлеб с мясом.

— А как ваш день прошел? — спросил Иванко, хрустя нечищеной морковкой.

— Нормально, — Владка поджала губы и выразительно глянула на Любавку.

— Понятно, — хмыкнул мальчишка, — А где вы с китаянкой познакомились, да так, что она нам комнату без оплаты выделила?

— Алиске кто-то морду набил, и у нее фингал на глазу появился. Пошли убирать синяк к китайцам, — пояснила Любавка.

— А чего его убирать? Сам пройдет. Всю жизнь бабы битые ходили. Подумаешь, — ответил Иванко.

— А давай я тебе залеплю фингал, вот ты обрадуешься. Будешь две недели одноглазым ходить, — возмутилась сестра.

— За что? — удивился мальчишка.

— А просто так, потому что, например, мне рожа твоя не нравится.

— Ну, так нечестно.

— Ну, вот и все.

— И что? Эта китаянка убрала фингал? — поинтересовался мальчишка.

— Ага, у нее там такие червячки в банке. Она их посадила на лицо Алиске, те плохую кровь и вытянули.

— Жуть какая, — передернул плечами Иванко, — А причем тут наша мамка?

— А не знаю. Они куда-то ходили вместе с китаянкой, а когда вернулись, то она мамке нашей еще всяких гостинцев надавала и сильно благодарила.

— Мамка, чего ты ей сделала? — строго спросил паренек.

— А не твоего ума дело, — ответил Влад, — Много будешь знать, скоро состаришься. Лопай, давай, молча.

— А еще мне Алиска кучу своих платьев отдала, и мамке юбку с рубашкой. Теперь нам этих вещей до конца жизни хватит, — продолжила хвастаться Любавка.

Влад после этих слов поперхнулся и закашлялся.

— Я что-то молодым помирать не собираюсь.

— Мамка, какая же ты молодая? — удивились дети, — Ты уже бабка.

— Бабка? — обалдел он, — А сколько мне лет?

— Так двадцать девять уже, старая.

— С какого собственно фига, в двадцать девять я старая? Это получается, я тебя в шестнадцать лет родила? — удивленно спросил он у дочери.

— Ага. Поздно ты меня родила. Но у тебя первый младенчик мертвым родился, — пояснила Любавка.

— Шиш вам, не старая я, а молодая, и чужих шмоток мне до конца жизни не хватит. Зубы только нужно сделать и я буду красоткой.

— Что же мне никто ничего не отдает, — завистливо сказал Иванко.

— А тебе штанцы я сама сошью, — ответила ему Любавка.

Семейство плотно поужинало, на десерт слопали по яблоку.

— Чтобы завтра поменьше тащить с собой, — пояснил Иванко.

— Все, ребятки, все убираем, моем морду, руки, шею и ложимся спать, — сказал Влад.

— Где-то играет музыка, — мечтательно сказала Любавка.

— Вот тебе и колыбельная, — хмыкнул Иванко.

— У нас бы за музыку в ночи оштрафовали или полицию вызвали, а соседи бы ругались, — подумал Влад, — А тут радуются.

Быстро убрали импровизированный стол. Остатки еды распихали по кулькам. Добрались до кувшина с тазом.

— Ой, мамка, смотри какая красота, — с придыханием сказала Любавка, рассматривая кувшинчик с голубыми журавлями.

— Ну, да это тебе не дома деревянной кружкой воду из ведра черпать, — хмыкнул Иванко, — Полей мне, я умоюсь.

Сестра налила ему немного воды в руки.

— Ого, тут еще и мыло есть, надо прибрать, — сказал мальчишка.

— У нас свое есть. Чужое брать нельзя. Нас люди приютили, а ты воровать будешь, — отругал его Влад и вытащил из рюкзака дегтярное мыло, — На, оно лучше, вшей не будет на тушке и прыщей на морде. Дикие люди.

Все необходимые процедуры были проведены и дети собрались укладываться спать. Иванко сдернул покрывало.

— Ого, тут и простыни есть. Мамка, ты спала когда-нибудь на простынях? — спросил Иванко, — Я вот ни разу не спал и Любавка тоже.

— Спала, — буркнул Влад, — В прошлой жизни.

— Ложись, мамка, в серединку, а мы по краям, около тебя, — сказала Любавка.

— Можно я на кушетке в одиночестве посплю? — спросил Влад.

— Так холодно же будет, — удивились дети.

— Нормально мне будет. Я готов и на полу улечься, лишь бы одному.

Он действительно устал от круглосуточного нахождения с кем-нибудь в компании, все же Влад был одиночкой, а тут все время народ около него крутиться. Так его мама хотела семью, что у него, таким образом, это сбылось. Он завернулся в покрывало, улегся на кушетку и сразу провалился в сон. День был насыщенным и длинным.

Влад проснулся посреди ночи от странного звука, словно какой-то кутенок скулит под дверью. Вскочил с кушетки, вышел в коридор и пошел на звук. Одна из дверей номеров была открыта. Он заглянул туда. Весь номер был залит кровью. На полу сидела девушка и прижимала руки к животу. Влад кинулся в комнату и попытался ей помочь, но все было тщетно, китаянка через минуту потеряла сознание и перестала дышать.

В коридоре послышался топот ног, громкие разговоры. Несколько человек ворвались в комнату, схватили Владку под руки и куда-то поволокли. Он пытался вырваться из цепких рук, но силы были неравные. К тому же кто-то вколол ей какой-то яд, и она повисла в чужих руках безвольной куклой.

— Вот ты и попала, Владка, кому суждено умереть, тот жить не будет, — пронеслось у него в голове, — А как же дети?

Его охватило беспокойство. Влад попытался пошевелиться, но ничего не получилось. Хитрые китайцы знали толк в ядах. Перед его глазами мелькали картинки будущей жизни детей. Иванко может быть и выживет, так как Влад его успел пристроить к Анфиске. Та не бросит мальчишку на произвол судьбы. А вот что будет с Любавкой? Станет ли она портнихой, или выйдет замуж в юном возрасте, или пойдет в любовницы к престарелому ловеласу, или устроится работать ночной бабочкой и закончит свою жизнь в сточной канаве.

— Надо как-то выбираться, — подумал Влад и постепенно его сознание выключилось.

Очнулся он в каком-то темном помещении, судя по запаху и сырости, это был подвал. Где-то шуршали крысы и какие-то насекомые. Руки и ноги у него были связаны. Влад кое-как уселся и попытался хоть что-то разглядеть в кромешной темноте. Однако у него ничего не получилось. Стал ощупывать землю вокруг себя, чтобы хоть как-то понять размеры комнаты. Кое-как прополз несколько метров на четвереньках, сложно это сделать со связанными руками и ногами. Уперся лбом в стену. Пополз вдоль стены и наткнулся на дверной проем.

Попытался постучать, стал кричать, но ответом ему была тишина. Начал шариться по своей одежде, насколько ему позволяли связанные руки, но ничего не нашел. Топорик у него еще в номерах конфисковали, а остальное он с собой и не брал. Как можно было так вляпаться? Они, наверно, решили, что Влад прикончил китаянку. Теперь будут его судить. Что у них там положено за убийство? Виселица или на кол сажают?

По ноге кто-то пробежал, может мышь, а может крыса, а может еще какое животное, которое живет в темноте. В животе заурчало, захотелось пить. На душе скреблись кошки, наверно, нагадили и закапывают. Все мысли были только о детях, о себе он даже не думал, умереть Влад не боялся. Прошло всего каких-то три дня, а он уже так сильно привязался к ребятне. Наверно, это и есть материнский инстинкт. Если он умрет, то попадет в свой мир или его утянет еще куда-нибудь, а может его накроет забвение.

Влад улегся на спину и поставил ноги на дверь, так ему легче думалось. Он вспоминал свое прошлое, армию, службу, работу, женщин, мать. Все это казалось таким далеким, чужим и нереальным, кроме матери. По ней Влад скучал, хотелось позвонить ей и рассказать про ребятишек, они бы ей понравились. Захотелось плакать, по щекам потекли слезы, стало всех жалко. Владка тихонечко заскулила.

— Это еще что за новости, — вытер мокрые щеки Влад, — Бабские гормоны, ПМС? Не кисни, тряпка.

Закрыл глаза и запел заунывную песню про коня и степь, про камыш, который шумел и про боевых друзей. Через полчаса с той стороны кто-то забарабанил в дверь.

— Молчать, от тебя голова болит, — сказал с азиатским акцентом гражданин с той стороны.

— А я вообще пить хочу, и писать, и ничего, как-то не жалуюсь, — возмутился Влад.

— Тебе не положено, — ответил некто.

— Ну, пописать я могу и, не спрашиваясь, — хмыкнул попаданец, — Найду свободный угол и сделаю все свои дела. Пить принеси, очень пить хочется, а то буду опять песни петь и еще в такт в дверь ногами стучать.

Влад сразу исполнил свою угрозу и заголосил песню про есаула, который бросил коня. С той стороны кто-то застонал и куда-то пошлепал. Через пять минут, внизу в двери открылась маленькая дверца, и кто-то задвинул в нее кружку с водой.

Влад перевернулся, подцепил связанными руками кружку и принялся жадно пить затхлую воду. Ни вкус, ни запах его не смущали, ибо жажда была сильней. Выпил одну треть и поставил емкость в сторону, не известно, когда еще дадут воды. Надо было растянуть эту на несколько часов, а может даже суток. Кто его знает, сколько еще будут держать Владку в темнице.

Ноги немного затекли. Он встал и попытался пройтись, но связанные ноги такой возможности не давали, пришлось скакать, как зайчик. Прыг-скок, прыг-скок от одной стены к другой, в одну сторону, в другую. Четыре прыжка вправо, четыре прыжка вперед, четыре прыжка влево, не камера, а каменный мешок. В таких местах люди быстро с ума сходят, в темноте и в замкнутом пространстве.

Немного попрыгал, снова лег на пол и стал качать пресс. Надоело, поднялся и продолжил делать всякие упражнения, которые были возможны со связанными руками и ногами. Веревки впивались в кожу и натирали, хотелось их ослабить. Где-то он читал, что кожаные ремешки от воды растягиваются, но по ощущениям, веревки были сделаны из чего-то растительного, пенька или что-то в этом роде. Такие вещи, если их намочить, наоборот усаживались или нет? Вот этого он не помнил.

По юбке кто-то начал взбираться вверх. Влад ждал. Когда оно поднялось на уровень рук, то он схватил маленькое длинное тельце, покрытое мехом. Животное попыталось укусить Влада за руку, но быстро лишилось головы. Он кинул обезглавленную крысу на пол. Услышал, как зашуршали стены, по ним побежали маленькие лапки с острыми коготками. Интересно, они по Владкину душу, или почуяли кровь и решили полакомиться своим собратом?

Щелкнул замок. Открылась дверь. В камеру проник свет, и Влад ужаснулся от увиденного зрелища. Все стены покрыты были серой копошащейся массой. Вокруг него тоже собирались непонятные животные, которых он принял за крыс. Кто-то выругался на непонятном ему языке.

— Иди, иди быстро, — сказал охранник.

Владу не нужно было повторять дважды. Он сразу вскочил и на спутанных ногах поскакал к двери, пригнулся и вывалился в узкий коридор. В юбку вцепилось то самое жутковатое слепое животное с большой челюстью и острыми резцами. Охранник скинул живность и припечатал ее к полу булавой. Он быстро захлопнул дверь в камеру, пока остальные собратья не ринулись на запах крови.

— Ууу, мамлюки, — потряс китаец кулаком.

Он дернул Владку за веревки на руках.

— Идем, — сказал охранник.

— Какой ты интересный, как я тебе пойду, у меня ноги связаны, только попрыгать если, как кролик.

— Идем, — упрямо сказал китаец и потащил женщину за собой.

Пришлось Владке быстро-быстро, и мелко перебирать ногами, чтобы не свалиться. Кое-как выбрались на улицу. Владу в глаза ударил яркий солнечный свет. Он аж зажмурился от него. К ним подбежало еще несколько китайцев. Они окружили Владку с охранником, направив на женщину загнутые мечи.

— Какая честь, — усмехнулся он, и прижал руки к груди.

У него даже в мыслях не было оказывать сопротивление. Влад знал, что не убивал ту китаянку. Срезали путы с ног.

— Как на какую-то особо опасную преступницу нацелились, — проворчал он.

Под усиленной охраной Владку повели по улице. Народ останавливался и во все глаза смотрел на процессию. Люди шушукались между собой, глядя на нее. Вышли из Китайского квартала и оказались на улице большого богатого города.

— Ого, какая мне честь, — хмыкнула Владка, — Видать тут меня судить будут, а может даже и казнят, — невесело подумал он.

Притащили к высокому трехэтажном зданию, выполненному в готическом стиле. Около него толпились полицейские. Владку втолкнули в дверь, подхватили под руки бравые ребята и потащили по ступенькам лестницы наверх. Китайцы куда-то испарились. Завели в полупустой зал суда и усадили на высокий стул.

Влад стал крутить головой в разные стороны, рассматривая зал с длинными рядами скамеек. Народ постепенно собирался.

— Водички можно? — попросил Влад у полицейского.

— Не положено, — хмыкнул он.

— Так может это последняя просьба.

— Сейчас, — полицейский окинул женщину брезгливым взглядом.

Он сделал знак другому полицейскому. Через пару минут Владке принесли кружку. Она с жадностью припала к прохладной воде, и выпила ее полностью. Полицейский вырвал из рук женщины кружку и передал ее напарнику. Наверно, они опасались ее, а может даже боялись.

Влад осматривался по сторонам, ни одного знакомого лица не увидел. Сильно беспокоился на счет детей, вдруг их китайцы забрали в рабство, вон они как со своими поступают, а тут чужие, да еще дети.

Через пятнадцать минут в зал зашла Алиска вместе с Любавкой и Иванко. Воровка была одета весьма прилично, так же, как и дети. Наверно, поэтому их впустили в зал суда. Остальная публика была весьма богатой, пришли посмотреть на судилище, таким образом, развлекались. Влад не удивился бы, если узнал, что на него продавали билеты. Набился полный зал, люди даже стояли вдоль стен. Вошли судья, помощники, секретарь и два китайца.

Судья постучал молоточком по столу и призвал к тишине. Он что-то говорил непонятное, нельзя было разобрать слов. В ушах у Владки шумело, затем перед глазами потемнело, и она завалилась на пол.

Сквозь непонятный гул Влад слышал топот ног. Почувствовал запах хлорки, лекарств и еще чего-то такого знакомого. Еле разлепил глаза и уставился в белый потолок с дневными лампами. Изо рта торчала трубка, а рядом стоящий аппарат качал воздух. Руки были привязаны к кровати. Из вены торчал катетер, подсоединенный к системе с лекарствами. Дико болело все тело.

Влад попытался пошевелить ногой и рукой, но у него ничего не получилось. Конечности его не слушались. Повернуть голову он тоже не смог. Лежал, как безвольная кукла и хлопал глазами. В палату зашел врач. Он обошел каждого пациента. Наконец очередь дошла и до Влада.

— Очнулся? — спросил он.

Мужчина в ответ ему мог только поморгать.

— Это хорошо. Тогда позвоним вашей маме и сообщим об этом. Она обрадуется. Трубку попробуем вытащить? Моргни, если готов.

Влад усиленно начал хлопать ресницами. Доктор аккуратно вынул изо рта трубку. Владислав закашлялся, почувствовав, как у него обожгло все легкие.

— Доктор, что со мной? — хрипло спросил он.

— На вас упал автомобиль. Сломано несколько ребер, пробиты легкие, перебит в нескольких местах позвоночник, — ответил врач.

— Перебит позвоночник? — тихо переспросил Влад.

— Да, в нескольких местах.

— Значит, я не смогу ходить?

— Голубчик, этого точно я вас сказать не могу. Нужно делать операцию, извлекать осколки. Дальше реабилитация, лечение и так далее, — доктор хмурился.

Мужчина прекрасно понимал, что ему сейчас врут.

— Все настолько плохо? — спросил он.

— Завтра к вам придет невропатолог и даст консультацию.

— Я могу сесть? — спросил Влад.

— Вам сейчас нельзя шевелиться.

— Я так понимаю, что и сделать я этого не смогу, потому что перебитый позвоночник мне это позволит.

— В общем, да, — признался врач, — Завтра все выясните у своего лечащего врача. А сейчас отдыхайте.

— Попить можно?

— Совсем чуть-чуть, чтобы губы смочить. Сейчас я вам принесу воды, — врач вышел из палаты.

Из глаз у Влада выкатились две крупные слезы. Через пять минут в палату вошла молоденькая медсестра. Она принесла ему попить.

— Что с вами? Вам больно? — участливо спросила она, — Давайте я позову доктора, и вам сделают обезболивающий укол.

— Нет, не нужно. Лучше бы я остался там.

— Ну, что вы такое говорите. У вас, наверно, жена есть, дети, родители. Вы еще молоды, вам рано умирать.

Она аккуратно смачивала его пересохшие губы мокрой ваткой.

— Сейчас я вам чуть-чуть покапаю на губы и в рот водички. Больше нельзя. Вы у нас на физрастворе все это время жили.

— Сколько я так уже лежу?

— Четыре дня, — ответила девушка, — Вам уже сделали одну операцию на позвоночник. Удалили крупные осколки.

Владу было трудно разговаривать. Он как-то резко устал, глаза у него слипались, и он стал проваливаться в сон. До него долетали обрывки фраз, которые говорила девушка.

— Хочу вернуться назад, — прошептал Влад.

Где-то далеко противным звуком запищал какой-то прибор. Где-то забегали люди.

— Не надо было вытаскивать трубку, — донеслось откуда-то.

— Отпустите меня, — еле слышно прошептал Влад и провалился в темноту.

Влад почувствовал резкую, ноющую боль в запястье. Распахнул глаза и стал осматриваться. Ноги и руки онемели, но он мог им пошевелить. Взгляд уперся в сводчатый беленый потолок. В нос ударил запах немытого тела, мочи, ладана и крови.

— Ох и букет, — поморщился он.

Попытался поднять руку, но быстро понял, что его крепко привязали к кровати.

— О, очнулась, — к нему наклонилось сморщенное старушечье лицо с остатками гнилых зубов, — Ты господам все представление испортила. Как можно судить бабу без сознания.

— Я старалась, — прохрипел Влад, — Где я?

— Ты в монастыре. Здесь у нас лечат от бесовщины и истерии баб.

— Психушка что ли? — поморщился он.

— У нас лучше, — возмутилась старуха.

— Я вообще-то не болею.

— А тебя никто не спрашивает. Если ты здесь, значит болеешь.

— И чем тут лечат? — поинтересовался Влад.

— Молитвами, травами, кровопусканием, постом, работами, плетьми.

— Ну, да, без физических наказаний, как без пряника, — ухмыльнулся он.

— Ишь ты, какая пряников захотела, — возмутилась старуха.

У бабки рот был измазан в чем-то темно-красном.

— А чего у меня рука онемела? — поинтересовался Влад.

— Чего? — не поняла старая.

— Не чувствую рукой ничего.

— Так кровопускание тебе велено было сделать, чтобы у тебя никаких мыслей дурных не было. Дурную кровь выпустили, и в голове тишина и на душе благость.

— Зашибись, — простонал он, — Отвяжи меня, я в туалет хочу.

— Терпи, сестра не велела тебя отпускать.

— А ты чего, старая, мою кровь пьешь? — возмутился Влад.

— А тебе чаво, жалко? — удивилась бабка.

— А живот у тебя не заболит с человеческой крови? Ась?

— Нормально у меня все с животом будет. Все равно кровь в клумбу выльют, а я сыта буду.

— Развяжи мне руки, я все равно после таких процедур никуда не убегу, сил нет, а вот писать хочется.

— Писай под себя. Там есть дырочка и все в нее стечет на пол.

— Так вонять будет и мокрой лежать как-то не очень.

— Потерпишь, не барыня. Ты почто китайскую проститутку убила?

— Не убивала я никого, — возмутился Влад.

— Как это не убивала. У тебя руки в крови, а она мертва, значит, ты ее убила.

— Убийственная логика. У тебя рот в крови, и если я умру от разрыва мочевого пузыря, то ты меня убила.

— Чаво? Ты на каком языке балакаешь? Какого такого пузыря? Нет у тебя никакого пузыря. Сумасшедшая.

— Я сейчас орать начну, если ты меня не отвяжешь, — пригрозил Влад.

— А я тебе рот заткну. Думаешь, ты одна такая единственная, кто тут орать вздумает. У нас тут для таких, как ты кляп имеется.

— Один на всех? — усмехнулся попаданец.

— Чего это один. Вон цельная бочка, в соли вымачивается от всякой заразы, — махнула рукой куда-то в сторону бабка.

— Жесть, они еще и соленые.

— Жаль суд весь провалила, а то бы висела бы сейчас на площади и народ радовала, — хмыкнула старуха.

— Это меня без суда и следствия сюда отправили? — удивился Влад.

— На лечение тебя отправили. Вот, как вылечишься, так тебя судить и будут, — старуха развернулась и потопала куда-то в сторону.

Влад стал осматриваться: высокие сводчатые побеленные потолки, с одной и с другой стороны ряды деревянных кроватей. На соседней койке привязанная женщина, настолько худая, что похожа на скелет обтянутый кожей. На второй молоденькая девчушка.

— Ты с ней лучше не спорь, — вздохнула девушка, — Эта старая карга все решает, кому помереть, а кому жить. Не говори, что слаба, что голова кружится, а то так и будешь привязанной лежать. Скажи, что хочешь поработать на благо монастыря. Лучше на воздухе голодной болтаться, чем в этом смраде полутрупом валяться, как она, — девушка кивнула на соседку.

— Меня Владка зовут. А ты как сюда попала?

— Я Маришка. Меня муж привез.

— За что? — поинтересовался Влад.

— Я с ним подралась и порезала ему руку. Он меня уже второй раз сюда притаскивает. Первый раз я сбежала, и в этот раз убегу.

— Меня с собой прихватишь? — попросил Влад.

— Легко, — рассмеялась Маришка, — Главное с этой проклятой койки встать, да чтобы всю кровь из нас эти старые вампирши не выцедили.

— Мне тут не хочется торчать до суда. И то не факт, что доживу при таком «лечении».

— А ты, правда, китайскую проститутку убила? — поинтересовалась девушка.

— Нет, вот ее я не убивала, — помотал головой Влад.

— А ты, как в борделе оказалась? Работала? — любопытничала Маришка.

Она была также привязана к кровати, как и Влад. На запястье был сделан маленький надрез, из которого капала кровь в глиняный горшок, стоящий на полу.

— Нас муж из дома выгнал.

— И что меня никак муж из дома не выгонит, — вздохнула Маришка.

— Возьми и сама уйди.

— Легко сказать уйди. Мы на ферме живем. В одном доме с его родственниками. Там за ворота даже не выйдешь, чтобы тебя кто-нибудь не увидел.

— Ночью сбеги, — предложил Влад.

— Ночью я сплю.

— Значит тебе это не надо. Мужа за что порезала?

— А он меня бить начал. Я кинулась на него с кулаками, тут нож подвернулся, я его и пырнула, — как-то злорадно сказала Маришка.

На соседней койке зашевелился скелет женщины.

— Заткнитесь уже, балаболки. Дайте спокойно сдохнуть.

— Ты все равно скоро помрешь, а мы молчать должны? Вот еще, — фыркнула Маришка.

— Суки, — выругалась соседка и повернулась на бок.

— Сама такая, — парировала девушка.

— Не лезь к ней, — тихо сказал Влад.

— Скоро вечерняя служба начнется. Монашки придут и отвяжут тех, кто захочет на нее идти, — зашептала Маришка, — Ты просись, не отказывайся.

— Хорошо, — кивнул Влад.

— После молитвы могут и покормить. Если не покормят, то можно попроситься на кухню, на уборку. Там кое-какие объедки всегда остаются, — шептала Маришка, — Молитву, правда, всю простоять нужно, а это несколько часов.

— На коленях можно? — спросил он.

— Даже нужно. Так, что потерпи чуток. После ужина или работы сразу сюда не возвращайся, а только когда стемнеет. Тогда к кровати не привяжут, можно будет спокойно поспать. А утром рано опять свалить на службу, а там и работу себе найти подходящую. Иначе эти твари залечат насмерть. Будут с тебя кровь доить, как с коровы. Отсюда только так каждое утро покойниц выносят. Кормят только тех, кто работает, а кто лежмя лежит — тому кукиш. Я это еще в прошлый раз поняла. А многие не понимают, а когда слабость, так уже ничего и не хочется. Отвары и настои из трав не пей, там дурман-трава. После нее голова ничего не соображает. Сразу дураком становишься, — быстро шептала Маришка, — Все поняла?

— Да, — кивнул Влад.

— И держись меня, далеко не отходи, — сказала девушка.

По залу застучали чьи-то каблуки. Туда зашло несколько человек.

— Монашки пришли, — пояснила Маришка.

— Раба божия, будешь ли ты замаливать свои грехи, просить прощение у Господа Бога нашего, воздавать ему хвалу и молить о здоровье государя нашего и матушки настоятельницы? — к Владу наклонилась монашка в черном одеянии и строго посмотрела на него.

— С превеликим удовольствием, — ответил он.

Монахиня как-то странно на него посмотрела и уже собралась уходить.

— Да, сестра, — услышал он, как кротко отвечает Маришка на тот же самый вопрос.

— Да, сестра, — повторил Влад за ней.

Женщина с одобрением кивнула и отвязала ему руки и ноги. По всему залы были собраны горшки с кровью и куда-то унесены.

— Зачем им кровь? — тихо спросил Влад, растирая занемевшие конечности.

— Не знаю, пошли. Болтать и стоять на одном месте нельзя, а то обратно на койку уложат, — прошипела Маришка и поспешила к выходу.

Влад осмотрелся. Зал был просто огромным — около сотни коек, и все заняты. Желающих помолиться было не так уж и много, примерно тридцать человек. Он не стал задерживаться, а направился следом за Маришкой. Голова кружилась, а во рту пересохло. Но лучше уж так, чем лежать без движения на койке.

Влад вышел из больничного зала и попал в длинный коридор с огромными сводчатыми окнами. Больные женщины еле передвигали ногами, иногда приваливались к холодным стенам, прикрыв глаза. Однако при приближении монашек оживали и шли дальше. Влад увидал маленький питьевой фонтанчик и кинулся к нему. Удивительно, но около воды никто не толпился, все проходили мимо.

Через пару минут он понял почему. Как только он наполнил пригоршню водой, так позади него появилась та самая бабка и ударила его по спине кулаком. Часть живительной влаги разлилось, но все же он успел немного смочить губы и сделать глоток. Влад стерпел удар и наклонился ниже, припав к струйке. Старуха продолжила лупить его по спине.

— Главное не развернуться и не дать ей в бубен, — вертелось у него в голове.

Немного утолив жажду, Влад повернулся к старой грымзе, схватил ее руками за грудки и близко-близко приблизил свое лицо к ее физиономии. Он внимательно посмотрел в блеклые старые глаза и молча отпустил бабку на место. Она испуганно сжалась и юркнула куда-то за угол.

— Пошли быстрей, — шикнула на него Маришка, — Ты сдурела что ли? Зачем ты ее трогала? Теперь неприятностей не оберешься.

— Будет лезть, я ей шею тихонько сверну, — ответил Влад.

— Значит это правда, ты убила проститутку, — горько сказала молодая женщина и ускорила шаг.

— Нет, я же сказал тебе, ее я не убивала, — возмутился Владислав, — Меня подставили.

— Чего? — не поняла Маришка.

— Обвинили в том, что я не совершала.

Они прошли почти весь коридор, как из-за угла вынырнула старуха с двумя крепкими здоровыми монахинями. Она ткнула во Владку скрюченным артрозным пальцем.

— Вот она, — прошипела бабка.

Монашки направились в сторону Влада.

— Вы серьезно? — ухмыльнулся он.

Однако дамы не успели до него дойти. В дверях появилась игуменья в сопровождении нескольких богато одетых мужчин. Монашки сразу приняли благообразный вид и просто подхватили с милыми улыбками Владку под руки с двух сторон.

— Милые сестры, если вы меня сейчас не отпустите, то я воткну одной из вас заточку в бок, — сказал он с такой же елейной улыбкой, — И мы посмотрим какого цвета у вас кровь.

— Заточку? — удивленно спросила одна из монахинь, — А что это?

— Если не отпустишь, то узнаешь, — прошипел Влад.

Сестры тут же отпустили его и быстрой походкой проследовали в храм. Туда же вошли Маришка с Владкой.

— Я тебе говорила, чтобы ты не трогала эту старую дуру. Теперь держи ухо востро, — тихо сказала Маришка.

— Постараюсь, — хмыкнул он.

Через три минуты набился полный храм всякого народа, и началась служба. Кто-то молился, кто-то крестился, кто-то валялся и катался по полу, и подвывал дурным голосом, кто-то стоял на коленях и бился головой об пол.

— Никакой дисциплины, — подумал Влад.

Через двадцать минут его начало мутить от духоты и от курительных чаш. Он опустился на колени и прикрыл глаза. Рядом плюхнулась Маришка.

— Нет сил, стоять, — прошептала она, — Голова кружится. Главное сознание не потерять, а то потом из больничной залы вообще никогда не выберемся.

Она наклонилась и припала лбом к холодному полу.

— Здесь дышать легче, — прошептала молодуха.

Тоже самое сделал Влад. Действительно по полу шел небольшой сквознячок, правда, внизу воняло грязными телами и грибковыми ногами, но все лучше, чем удушливый дымный запах благовоний и жженых травяных веников.

— Голову иногда поднимай, а то решат, что ты в обмороке и вынесут тебя, — предупредила Маришка.

Во время молитв он думал про детей. Его беспокоило, что с ними, где они, как они обустроились. Хотелось вскочить, побежать, чтобы найти их. Его успокаивало и одновременно тревожило, что ребятня с Алиской. Девица не отличалась правильным воспитание, надолго ли ее хватит, станет ли она присматривать за детьми и не выгонит ли она их через неделю?

— Влад, ты же их совсем не знаешь. Надо больно тебе о них беспокоиться? — пытался успокоить он сам себя, — Чертов материнский инстинкт. Это все гормоны, это все они, проклятые.

Но беспокойство продолжало терзать его душу.

— Господи, спаси и обереги моих детей, — вырвалось у него из груди.

К нему подошла одна из монахинь и тронула его за плечо.

— Матушка ждет тебя, дитя, — прошептала она.

— Матушка? — переспросил Влад, возвращаясь мыслями в эту реальность.

— Да, пойдем, дитя, за мной.

Влад неуклюже поднялся на затекшие ноги и поковылял за монахиней.

— Что ей нужно? — спросил он, выйдя из молельного зала.

— Там все узнаешь, — женщина быстро пошла вперед.

Он еле за ней поспевал. Прошли один коридор, завернули в другой, затем поднялись по лестнице, прошли несколько метров и оказались перед большой сводчатой деревянной дверью. Влад даже залюбовался петлями и ручкой в виде льва. Монашка постучалась.

— Да-да, войдите, — ответили ей с той стороны.

— Я привела ее, матушка, — заглянула в дверной проем сестра.

— Пусть зайдет.

Монахиня довольно резко втолкнула Владку в кабинет, та чуть не растянулась на дорогом красном ковре. Матушка восседала в деревянном кресле за большим дубовым столом. В комнате также присутствовали трое хорошо одетых джентльмена. Они стали внимательно и с любопытством рассматривать Владку. Так разглядывают животных в зоопарке или интересные экземпляры растений. Было неловко и как-то противно.

— Поздоровайся, дитя, с господами, — велела матушка.

— Здравствуйте, — сказал Влад и чуть наклонил голову.

— Здравствуй, — ответил пожилой джентльмен, сидящий в кресле, — Мы бы хотели задать тебе несколько вопросов.

Влад молчал, у него не было желания отвечать.

— Как тебя зовут и сколько тебе лет? — спросил пожилой мужчина.

— Владка, вроде двадцать восемь.

— Ого, солидный возраст.

Джентльмен поднялся со своего места и подошел к ней, опираясь на свою трость. От него пахло табаком и дорогим парфюмом. Руками в перчатках схватил за лицо и полез в рот, смотреть зубы. Влад отпихнул от себя товарища.

— Ого, какая резвая лошадка, — хохотнул белобрысый джентльмен помоложе.

— Я бы сказал, кобыла, — хмыкнул пожилой, брезгливо вытирая перчатки об носовой платок, — У нее почти все зубы гнилые.

— А я вам жевать и не нанималась, — съязвил Влад.

— Смотри-ка, она еще и шутит, — рассмеялся белобрысый.

Третий господин — худой и сутулый, в круглых очках на тонкой оправе, с серьезным лицом рассматривал Владку. Казалось, что он что-то считает в уме и прикидывает, в чем же может быть полезна сия особа.

Пока джентльмены потешались и смеялись над Владкой, он встал со своего места и подошел к ней практически вплотную. Влад инстинктивно отступил на шаг назад. Мужчина пристально рассматривал ее лицо, а затем сделал резкий выпад рукой в сторону ее уха. Влад быстро среагировал, отойдя в сторону, так что джентльмен улетел вперед по инерции и вписался в закрытую дверь.

— Идеально, — пробормотал он, потирая ушибленное плечо, — То, что нужно.

В кабинете наступила гробовая тишина.

— Сколько? — спросил сутулый господин у матушки.

— Вы же прекрасно знаете, что эта женщина обвиняется в серьезном преступлении и так просто, я ее отдать вам не могу, — начала юлить матушка, — Я за нее отвечаю перед законом.

— Вот сдалась тебе эта старая кобыла, — хмыкнул пожилой, обращаясь к приятелю, — Вон, сколько девок молодых, можно здесь выбрать, а можно и на улице подобрать за копейки.

— Уважаемый господин Мягков, позвольте мне самому решать, как мне тратить свои деньги, — резко ответил худощавый.

— Не сердись, милый друг, я только добра для тебя желаю. Ну, если тебе так хочется, то не смею винить тебя в твоей блажи. Бабенка действительно интересный экземпляр.

— Так сколько? — еще раз спросил худощавый господин.

— Я же вам объясняю, что женщина обвиняется в серьезном преступлении, и она у нас находится до полного выздоровления, а затем будет отправлена в суд, и возможно, ее ждет смертная казнь.

— Я вас понял, — джентльмен растянул рот в тонкую улыбку, — У вас есть сутки на размышление.

Господа встали со своих мест, откланялись и покинули кабинет игуменьи.

— Вы продадите меня? — с удивлением спросила Владка.

— Дорогая, мне нужно содержать монастырь и всю вашу бесполезную братию. Не каждый день мне попадается такой экземпляр, как ты, — хмыкнула матушку, — К тому же, это выгодно и для тебя. После суда, скорее всего тебя повесят, или сожгут, или отправят на каторгу. Здесь же, ты попадешь в хороший дом, и может, даже проживешь долгую и вполне себе сытую жизнь.

— Изумительная перспектива будущего, — хмыкнул Влад.

— Что? — не поняла женщина.

— Благодарю вас, матушка, я всю жизнь об этом только и мечтала, — с сарказмом ответил Влад и поклонился.

— Иди, бестолковая, с Богом, — махнула на нее рукой матушка и перекрестила.

Владка вышла из кабинета и притворила за собой дверь. Все его нутро протестовало против продажи, но матушка была права, уж лучше попасть в богатый дом, чем быть повешенным. К тому же, всегда найдется возможность сбежать.

Мысли роились у Влада в голове, пока он искал выход из лабиринта коридоров. Он то поднимался, то опускался по многочисленным лестницам, то заворачивал в очередной коридор и попадал в тупик. В какой-то момент ему показалось, что он попал куда нужно и распахнул дверь в больничный зал. От увиденного у него зашевелились волосы на голове, хотя он и предполагал что-то подобное, когда монашки собирали кровь у «пациенток».

В большой комнате лежало на мягких кушетках несколько десятков богатых господ и дам. Они были отделены друг от друга ширмами. У каждого лица были прикрыты масками. Господа принимали кровь внутривенно.

По залу неслышно туда-сюда сновали сестры и следили, чтобы все шло так, как надо. Владка попятилась спиной назад, ибо ее присутствие здесь было нежелательно. Спиной уперлась в кого-то мягкого и теплого. Она обернулась и чуть не присела от испуга. Сверху вниз на нее смотрела огромная и толстая монашка. Владка сама была немаленькой женщиной, но по сравнению с этой гром-бабой ощущала себя Дюймовкой.

— Ты чего здесь? — прошипела толстуха.

— Сказали забрать грязные горшки, — сказала первое, что пришло на ум Владке.

— Вон стоят, — кивнула монашка, подозрительно рассматривая Владку.

Он схватил несколько горшков, от которых несло спекшейся кровью.

— Как они ее переливают, она же сворачивается быстро, — подумал он, — Может что-то добавляют туда. Да и странно это все. Как же группа крови? Или в этом мире это не имеет значения.

Сколько вопросов и нет ни одного ответа. Влад выскочил в коридор и потащил горшки вниз.

— И куда их девать? — тихо сказал он.

— Новенькая? — кто-то окликнул его сзади.

— Да, — кивнула Владка.

— Идем за мной.

Владку обогнала худая высокая молодая женщина в одежде послушницы. Ее руки были заполнены грязными горшками.

— Обычно мирским не дают эту работу. Но мы об этом никому не скажем, — хихикнула она, — Устала я одна эти чертовы горшки таскать туда-сюда и мыть.

Послушница шустро неслась с горшками по коридору. Владка за ней еле поспевала. Они нырнули куда-то под лестницу в небольшую коморку. Женщина бросила горшки в огромный чан с водой, и кивнула Владке. Она сделала тоже самое. Послушница уселась на низкий табурет, вытащила откуда-то портсигар, вытянула оттуда короткую сигаретку и принялась курить.

— Чего смотришь? — спросила женщина, усмехнувшись, — Доложишься?

— Я есть хочу, — призналась Владка.

— Делов-то, — пожала плечами послушница и откуда-то вытащила мешок с сухарями, — Бери, и дверь прикрой, а то если увидят, то по голове не погладят.

Влад вытащил сухарь из мешка и принялся жадно, давясь его грызть.

— Там вода есть, — кивнула она на кувшин, — Меня Дарья зовут.

— А я Владка, — ответил он с набитым ртом.

— Ты же с больничного зала сбежала? — Дарья прищурилась и рассматривала внимательно Владку.

— Не сбежала, заблудилась. Меня к себе матушка вызывала. Но я ничего не видела, не слышала, и ничего не знаю, — ответил он и отпил немного воды.

— Тебе нужно вернуться назад. Иначе будут искать, а нам с тобой этого совсем не надо. Могу, конечно, тебя в одежду послушницы переодеть, но будет такой переполох, что перетрясут всю обитель. Так что ничего личного, — пожала плечами Дарья.

— Можно я еще немного поем?

— Ешь, а я пока докурю. Потом я отведу тебя назад. Скажем, что ты заблудилась. Если хочешь, то можешь ко мне сюда завтра забежать. Горшки поможешь помыть, а я тебя за это чем-нибудь накормлю.

— А ты здесь добровольно? — спросил Влад, — Или тебя, как и меня за провинность сослали?

— Тут только матушка добровольно, — хмыкнула Дарья, — Я дочка богатых родителей, которые недавно почили. Братишка не захотел делить наследство и отправил меня сюда, горшки мыть.

— Давай сбежим, — предложила Владка.

— Смеешься? Куда я сбегу? На улицы, работать проституткой? Уж лучше здесь, чем быть бродяжкой.

— Как знаешь, — Влад догрыз очередной сухарь.

— Поела?

— Да, — кивнул Влад.

— Пошли.

Дарья потушила крошечный окурок в чане с кровавыми горшками. Они вышли из помещения и потопали по многочисленным коридорам и лестницам. Через десять минут она вывела ее в огромный коридор.

— Дальше сама, мне работать надо. И выбрось из головы эти мысли о побеге. При хорошей работе станешь послушницей, а потом и монашкой. Здесь не так уж и плохо, лучше, чем на улице.

— У меня двое детей, — вздохнул Влад.

— Тогда понятно. Удачи тебе, — махнула Дарья рукой.

— И тебе. Спасибо.

Послушница развернулась и быстрым шагом удалилась из коридора. Влад стоял в раздумье и не знал, куда ему дальше идти. Возвращаться в больничный зал не хотелось. Решил вернуться на службу, может быть, она еще не закончилась.

Вспомнил, в каком направлении идти и заглянул в нужные двери. Как он и предполагал, служба еще шла. Потихоньку зашел в молельный зал и устроился около стены. Почти все женщины уже стояли на коленях, видно, устали. В молельной было душно и тяжело дышать. Некоторые теряли сознание и монашки выносили их из молельной.

— Чего встала истуканом, помоги, — толкнула ее одна из крепких сестер, — Вон видишь, с того края лежит баба. Надо ее вынести.

Владка вздохнула и проследовала за монашкой. Они вдвоем подняли тощую женщину с пола и поволокли ее к выходу.

— Куда её? — спросила Владка, когда они вышли из молельной.

— В больничный зал.

Женщину пришлось тащить до середины больничного зала, все кровати с краю были уже заняты. Они закинули больную на голую деревяшку. Монахиня ловко привязала ее руки к кровати, и сделала небольшой надрез на руке. Под нее подставила горшок.

— Пошли, там еще парочка, наверно, уже свалилась. А ты крепкая, всю службу отстояла, да и еще мне тут помогла, — сказала монашка и взяла за руку Владку.

Повернула к себе запястьем наверх.

— Ого, — удивилась она, — Обычно, такие падают сразу. После службы, пойдешь вместе с сестрами в трапезную. Сядешь только после всех. Поняла?

— Да, — кивнула Владка, — Благодарю.

— Пока еще не за что, — хмыкнула монашка, — Идем.

Им навстречу попались две монахини, которые волокли очередную больную в палату.

— Они, наверно, мрут, как мухи, — сказала Владка.

— Есть такое. Утром поможешь таскать покойниц.

— Не жалко? — спросила Владка.

— Их? Мне? — усмехнулась «сестра милосердия», — Нет, сюда редко кто по ошибке попадает. В основном их отправляют родители, мужья, дети. Умирать. Редко кто переходит в разряд работниц или послушниц. Да и слабые они обычно, и умом тронутые. Часто избитые, да поломанные.

— Жуть, — выдохнул Влад.

— А ты старайся, может, работницей станешь, и не будут у тебя кровь брать, и есть будешь два раза в день, — хмыкнула монахиня.

— А сегодня ночью будут брать?

— Нет, ночью не собирают, — помотала головой женщина, — Главное до ночи тут не появляться.

Они вытащили очередную болезную из молельного зала и вернули ее в палату. Сделали еще парочку таких рейсов.

Маришка стояла на своем месте и периодически прикладывалась лбом к холодному полу. Владку она не видела. Когда закончилась служба, все отправились в трапезную.

— Ты, где была? — подхватила за руку Владку Маришка.

— Меня купить хотят. Показывали каким-то господам, — ответил Влад.

— Тебя? — удивилась молодка, — Ты же старая и страшная.

— Видно кому-то приглянулась старая кобыла, — усмехнулся Влад.

— Я рада за тебя. Я бы тоже хотела, чтобы меня купили, — вздохнула Маришка.

— Совсем что ли? — удивился Влад, — Мало ли для каких целей тебя будут покупать. Может там какой-нибудь маньяк или извращенец. Будет тебя пытать и мучить.

— Знаешь, для этих целей можно любую бродяжку с улицы подобрать. А если человек на тебя деньги потратил, то может и заботиться о тебе будет.

— Может быть, — вздохнул он.

Они дошли до трапезной. Вот только внутрь их не пустили, велели ждать в коридоре, когда сестры поужинают. Влад не особо хотел, есть, но от лишнего куска в этом мире отказываться нельзя.

Больные стояли в коридоре, облокотившись об стену, кто-то уселся на корточки, кто-то устроился на подоконнике.

— Не много нас дошло до заветной цели, — тихо сказала Маришка, — Больше половины унесли в больничный зал. Завтра новые места освободятся. Утром покойниц будут выносить.

— Почему к нам относятся, как к расходному материалу? — спросил Влад.

— Потому что сюда регулярно привозят баб со всей страны.

— Со всей страны? — удивился он.

— Ну, нет, конечно. Таких лечебниц несколько по стране. Есть еще монастыри, в которых сдают богатых. Неугодных баб много, а вот таких больниц мало, — пояснила Маришка.

— Да уж, — хмыкнул Влад.

— Здесь тоже есть богатые, но они редко попадают в больничные залы. Их сразу делают послушницами. За их содержание платят родственники. Едят они за отдельным столом. В пост им даже могут отрезать ветчины кусочек и сыра. Мяса, конечно, не дадут, но вкусного в тарелку положат.

— Ясно.

Он вспомнил Дарью. Брат даже не захотел ее замуж выдать, чтобы не выделять ей приданного. Интересно сколько он будет времени платить за ее содержание. А когда прекратит, то ее переведут ко всем остальным беднякам?

— Когда поешь, из трапезной не уходи, что-нибудь начинай делать. Там есть свои работницы, но от помощи никто не отказывается, — тихо шептала Маришка, — Может кусок какой перепадет, или питье. Да и время до самой ночи нужно растянуть, чтобы эти гарпии кровь не стали с тебя сцеживать. Если с трапезной прогонят, то можно пойти в сад или на скотный двор. В общем, занять себя нужно, чтобы видели, что от тебя польза есть, и ты работы не боишься. Ты в прошлой жизни кем была?

— Спецназовцем, — не задумываясь, ответил Влад.

— Чего? Крыша съехала совсем, — отшатнулась от нее Маришка.

— Портки, говорю, стирала. Чего там тебе послышалось? — зашипела на нее Владка, — А еще канализацию чистила в больших домах.

— Ого. Это же мужская работа.

— Так и я не девочка, — хмыкнул Влад.

Постепенно из трапезной стали выходить монашки и послушницы.

— Пошли, — толкнула Владку Маришка, — Они тарелки за собой не убирают, может в них что-то и останется.

Они вошли с другими больными в трапезную. На столах валялась грязная посуда. Некоторые женщины кинулись руками собирать объедки с тарелок. К Владке подошла Дарья и сунула ей миску в руки.

— Уберешь, — коротко сказала послушница и с остальными женщинами вышла из помещения.

Влад посмотрел в тарелку. Там лежала ложка каши, маленький кусочек сыра, ломоть хлеба и половинка яблока.

— Ого, тебе повезло, — заглянула в миску Маришка.

— Мне бы ложку, — поморщился Влад.

— Тут у каждого ложки свои, или ешь руками.

— У тебя тоже?

— Ага, — усмехнулась молодуха, — Пятерня.

Она успела схватить тарелку с объедками, и принялась, есть рукой, собирая остатки каши пальцами. Влад стал собирать кашу хлебом. Кусочек сыра он проглотил мгновенно. Половинку яблока спрятал в кармане юбки.

— Теперь пошли за похлебкой, — сказала Маришка.

— Тут еще и похлебку дадут? — удивился Влад, — Я думал объедки и все.

— Для нас варят еще похлебку.

Взяли свои миски, и пошли к столу с огромным чаном. За похлебку отвечала толстая пожилая монашка с волосатой бородавкой. Маришка протянула миску и та ей налила полный половник какой-то прозрачной бурды. Сунула в руки маленький кусочек серого хлеба. Столько же досталось Владке. Он посмотрел на содержимое миски.

— Это кастрюлю из-под каши помыли? — скептично спросил он.

— Ешь и помалкивай, — тихо прошипела Маришка.

Она раскрошила в тарелку кусочек хлеба и потихоньку отпивала похлебку. Влад слопал хлеб и просто выпил содержимое миски, слегка его взболтав.

— Пипец, оно еще и холодное, — поморщился он, — Мерзость какая.

— Куда торопишься, дурында? — процедила сквозь зубы Маришка, — На больничную койку захотела? Сиди теперь и делай вид, что ты ешь.

Влад ковырял пальцем стол и разглядывал женщин, как только на него начинали смотреть, утыкался в свою миску. Постепенно трапезная стала пустеть. Он встал со своего места и принялся собирать разбросанные по столам миски. Относил их в огромный таз с грязной посудой. Откуда-то вынырнула рослая работница и стала двигать мебель. Владка принялась ей помогать. Вместе с ней поставили на место лавки и столы.

Маришка лениво встала со своего места и понесла миску в большой таз. Взяла тряпку и скребок и отправилась вытирать и чистить столы. Все делала медленно, и не торопясь. Скребла стол и стряхивала мусор на пол. Видно было, что она тянет время.

Вторая работница принялась мыть посуду. Владку отправили вылить помои свиньям, объяснив, где находится свинарник. Она подхватила два ведра и вышла на задний двор.

Вечерело. Небо с каждой минутой становилось все темнее и темнее. В воздухе носились оголтелые мошки и комары. Стрекотали кузнечики. По заднему двору шныряли жирные крысы. Он поставил ведра на землю и осмотрелся. Где-то что-то зашуршало. По звуку оно было крупнее, чем крыса.

— Мамка, — кто-то громко шепнул, — Мамка.

Влад стал крутить головой в разные стороны. Посмотрел наверх. На одном из сараев кто-то шевелился.

— Мамка, я здесь, на крыше, — шепнул мальчишка, — Ты как? Мы тебя еле нашли.

— Я нормально. Ты как сюда попал? — прошептала Владка.

— По дереву на забор, а потом по крышам сараев, и вот я тебя нашел. Я знал, что ты сюда придешь. Ты у нас умная, — шептал Иванко.

— Как вы там? Где устроились? Никто вас не обижает? Что с вещами? Как Любавка, — затараторил Влад.

У него заслезились глаза. Он сам от себя не ожидал.

— Нормально все. Та старая китаянка помогла нам из борделя убраться. Сказала, что проститутку убил какой-то там знатный китайский вельможа. Если бы ты туда не полезла, то ее бы убрали быстро, и никто ничего не узнал. Я живу у Анфиски, а Любавка у Алиски. Вещи наши в пекарне.

— Алиска ничему плохому не научит Любавку? — забеспокоился Влад.

— Она шить ее учит. Тебе новый сарафан обещали сшить, а мне штаны. Надо тебе как-нибудь сбежать. Жаль, что ты не такая маленькая и юркая, как я, и по деревьям не умеешь лазать. Ты, главное, не умирай. Мы что-нибудь придумаем. Я вот тебе мешочек с сухарями принес. Я слышал, тут кормят плохо.

Мальчишка скинул на землю небольшой мешочек с несколькими сухарями.

— Мамка, это, мы тебя любим. Ты только не помирай, — шептал мальчишка.

А Влад стоял и вытирал слезы, которые текли у него по щекам.

— Иванко, меня могут продать в богатый дом.

— Ты завтра приходи, мамка. Если не придешь, то мы будем думать, что тебя забрали. Тогда будем искать тебя по городу.

Позади послышались шаги.

— Ты, чего там застряла? Ведра нужны, а тебя все нет, — окликнула ее работница.

— Уже иду, — отозвалась Владка.

Она быстро вылила помои в корыта к свиньям и побежала в трапезную, пряча в карман мешочек с сухарями. Душа радовалась, что с детьми все в порядке.

— Разнюнилась, как баба, — прошептал он сам себе, вытерев мокрые щеки тыльной стороной ладони, — Все же, какие они у меня замечательные и самостоятельные. Как я раньше без них жил. И знаю их всего ничего, а душа за детей болит, хоть и не родные.

В трапезной Маришка с работницей скребли и мыли полы. Вторая работницу снова наполнила ведра помоями. Почти вся посуда была перемета и начищена. Женщины не особо общались с больными.

— Лишний рот на наши харчи, — проворчала одна из них, — Самим мало, а еще вы тут. Да еще и делаете все медленно.

Уборку в трапезной закончили ближе к полуночи. Владку с Маришкой все же позвали за стол. В большой миске лежала каша, а в миске поменьше немного хлеба. Им дали ложки. В кружки налили какого-то напитка, судя по вкусу — это было сильно разбавленное вино, очень сильно разбавленное. Все накинулись на еду, через три минуты от каши ничего не осталось.

— А теперь спать. Марш в больничный зал, — сказала одна из работниц.

— Может, мы где-нибудь здесь прикорнем? — попросилась Маришка.

— Делать нечего, — фыркнула женщина, — Дуйте к себе.

Владка с Маришкой вышли из кухни. Влад вытащил из кармана половинку яблока, разделил его напополам и отдал четвертинку молодухе. Та не отказалась и с благодарностью приняла гостинец. В большом коридоре стояли две монашки и переговаривались между собой.

— Она? — спросила одна другую, кивнул на Владку.

— Вроде она.

Сестры подхватили Владку под руки, и повели на выход.

— Куда мы идем? — спросила она.

— Матушка просила тебя к себе привести. Не бойся, сестра.

— Да чего уж мне теперь боятся, — вздохнул Влад.

Вот только повели они Владку не наверх, а куда-то на задний двор. Прошли между сараями, и вышли к маленькой неприметной калитке. Монашки открыли ее и вытолкали Владку на улицу. Там ее подхватили под руки два молодчика и затащили в самоходную повозку, посадили на сиденье и уселись рядом по бокам. Влад не стал задавать вопросов, его не особо волновало, куда они едут. Монастырь казался адским местом. Хотя в этом мире, скорее всего, имеются места и похуже этого.

Карета остановилась около какого-то богатого здания. Женщину бесцеремонно выволокли на улицу и втащили в дом с черного хода.

— Можно было бы и не волочь меня так, я бы сама пошла, — проворчала Владка, отряхивая мятую и грязную юбку.

В узком коридорчике появился тот самый худощавый господин.

— Доброй ночи, — поздоровался он с ней.

— Доброй, коли не шутите, — проворчал Влад.

— Меня зовут Александр Сергеевич, — представился он, — И теперь я твой хозяин.

— Пушкин, — хмыкнула Владка.

— Что простите?

— Поэт такой был Александр Сергеевич Пшкин.

— Нет, не слышал о таком, — удивленно ответил мужчина.

— Не важно, — помотала она головой, — Документы на собственность есть?

— Не понял.

— Спрашиваю, документы на то, что я нахожусь в вашей собственности, есть?

— Нет, — с удивлением посмотрел на нее Александр Сергеевич.

— Если нет, то не фига ты мне не хозяин.

— Но я купил тебя в монастыре, — возмутился он.

— И чё? — Владка шмыгнула носом, а затем вытерла его рукавом грязной рубахи, — Нет подтверждающих документов, нет у тебя на меня власти. И вообще, ты совершил противоправное действие — выкрал заключенную, которую должны были приговорить к смертной казни.

Мужчина смотрел на Владку во все глаза и не понимал, что происходит.

— Так, что адью, дорогой АС, — женщина развернулась к двери.

— Но… — попытался казать что-то господин.

— Есть какие-то предложения? — поинтересовался Влад, остановившись около двери.

— Но я хотел изучить вас.

— Деньги плати, и ни какого интима и пыток, не для такого козла роза красная цвела, — Владка повернулась к нему лицом, — Или ты думал, что я буду у тебя тут бесплатно жить? Вот еще.

— Ты не сможешь отсюда сбежать? — хищно улыбнулся Александр.

— Да, что ты говоришь. Хочешь поспорить?

— Нет, — помотал головой мужчина, — Предлагаю сделку.

— Слушаю.

— Вы у меня работаете, помогаете по дому, сопровождаете в поездках, а я вам за это плачу жалование, — предложил он.

— У меня есть двое детей.

— Жить они здесь не будут. Я терпеть не могу детей, — возмутился Александр.

— Я и не предлагаю им тут жить. Мальчик у меня устроен, а вот девочку нужно пристроить к какой-нибудь хорошей портнихе или модистке.

— У меня нет знакомых портних, только портной — старый еврей Моисей Абрамович.

— Боже мой, и тут ничего не меняется, — хохотнул Влад. — Я согласна и на портного.

— Попробую с ним поговорить. Почему бы тебе не отдать девочку замуж?

— Ты женишься на ней?

— С чего бы это? Она должна выйти за кого-то из своего сословия, — с пафосом сказал мужчина, — Ну, так мы договорились или нет? Время уже к ночи.

— Пять рублей в неделю, один выходной, возможность выходить из дома в течение дня, еда за ваш счет, ну и одежда тоже, ну и дочь устроить в хорошее место, — перечислила условия Владка.

— Ого, не дешево, — присвистнул Александр.

— Не свисти — денег не будет. У вас же тут на каждом углу полицейские стоят?

— показал пальцем на дверь Влад, — Давай, я скажу, что ты мне организовал побег из монастыря.

— Нда, а говорят простые бабы дуры, — протянул он.

— А я тебе не баба, и тем более не дура, — хмыкнула Владка, — Ну, так что, по рукам?

— По рукам, и иди уже помойся, дышать не возможно, — проворчал господин, — Парашка, покажи новой прислуге ванную комнату и спальню, и не забудь покормить.

Мужчина развернулся и ушел. Из-за двери вышла дородная тетка, осмотрела с ног до головы Владку.

— Идем за мной, — сказала она, — Тебя, как зовут то?

— Владка. У вас тут даже ванная комната для прислуги есть? — удивилась Владка.

— Я бы ее так не называла, — хмыкнула толстушка, — Но помыться там можно. Мы обычно раз в неделю ходим в местную баню.

— Ясно, а я то размечталась.

— Ты, конечно, кобылка видная. Где же я на тебя одежу-то найду? Принесу, что есть, — вздохнула Парашка.

Они прошли в небольшую комнату, где висело на веревках белье.

— Свое мы сами стираем, а вот белье господ в прачечную относим. Вон таз бери, сейчас я тебе кипятка принесу и мыла. Получишь зарплату — купишь сама себе кусок мыла. У нас не принято вонючими ходить. Барахло свое сама постираешь, сегодня или завтра, — объясняла Парашка, — Лучше сегодня, пока вода мыльная будет.

Владка поставила таз на табуретку и стала ждать служанку. Та в дверях появилась с большой кастрюлей горячей воды.

— Лей сколько нужно. Вон там жбан стоит с холодной водой, разводи. Кастрюлю надо вернуть назад на печку, чтобы вода всегда горячая была, — командовала Параша.

Влад налил в таз кипятка и стал его разбавлять холодной водой. Женщина скрылась в дверях с кастрюлей. Насколько можно было — помылся основательно. За это время служанка принесла ему комплект одежды.

— Вот эту одежду покупает хозяин. Если нужна смена, то ее приобретаешь сама за свой счет. Желательно, чтобы она была точно такой же, как эта. Понятно? — спросила толстушка.

— Все предельно ясно, — кивнул Влад.

— Достирывай свое барахло, и пошли на кухню, я тебя покормлю.

— Хорошо.

Параша прошлась по комнате сняла кое-какое белье.

— Есть утюг, но он на кухне. Так что можно погладить вещи, — сказала она, — Ты бы поаккуратнее была с хозяином, не дерзила ему. Он строгий, но не жадный. Нас зазря не наказывает, только за дело. По сравнению с другими господами — он добрый человек, — сказала она.

— Понятно, — кивнула Владка, развешивая свои вещи на веревках, — Куда воду вылить?

— Вон у нас есть раковина. В доме имеется водопровод и канализация, — с гордостью сообщила служанка.

— Круто, — кивнул Влад.

— Что? Кому круто? — не поняла Прасковья.

— В смысле замечательно, — вздохнул он.

— Вот только частенько забивается она, — поморщилась женщина, — Иногда помои приходится выливать в переулок.

— Ясно. Но сейчас то работает?

— Да, сейчас работает.

Вода была вылита в раковину, таз Влад сполоснул, вытер за собой полы. Натянул на себя форменную одежду, посмотрел на короткие рукава, и хмыкнул.

— И юбка короткая, — вздохнула женщина.

— Да нормально все, — посмотрел вниз Влад.

— Боже, а что у тебя на ногах?

— Боты, — хмыкнул он.

— Это ужас какой-то. Ладно, утром что-нибудь придумаем. Пошли на кухню. Поздно уже, а завтра рано вставать.

На кухне Прасковья налила в кружку какого-то отвара и поставила тарелку с пирогом.

— Все, что осталось от сегодняшнего дня. Ешь.

— Спасибо, — кивнула Владка и принялась жадно жевать пирог с капустой. А это что?

— Это взвар. Там ягода всякая, травы, немного меда. Пей — это вкусно и полезно. Зимой еще хозяин лимоны покупает и имбирь, чтобы никто в доме не болел.

— Хорошо, — согласился Влад.

— Я слышала, у тебя дети есть, — продолжала выспрашивать Парашка.

— Да, мальчик и девочка.

— А муж?

— Муж нас выгнал, — хмыкнул Влад.

— За что?

— Он пьяница, напился и выгнал.

— Вот горе то какое, — сокрушенно сказала служанка.

— Без крыши над головой мы не остались.

— Ну, ничего, он проспится, сходишь к нему и попросишь прощения. Тогда он вас примет назад, — утешила женщина.

— Угу, обязательно, бегу и спотыкаюсь.

Влад залпом выпил приятный напиток, дожевал кусочек пирог.

— Идем, спать ложиться, а то сегодня день был тяжелый.

— Идем, идем, — обрадовалась Парашка.

Они поднялись на самый верх дома. В мансарде располагалось ряд комнат.

— На ночь все двери закрываются, — предупредила ее служанка.

— Понятно.

— Это твоя комната.

Женщина распахнула одну из дверей.

— Тут есть свет, — с гордостью сказала она и включила тусклую лампочку.

— Здорово, — вздохнул Влад.

Комната напоминала чулан. В ней помещались только кровать, тумба и вешалка. Над кроватью висле несколько полок.

— Да уж, — вздохнул Влад, — Ну хоть так.

— Спокойной ночи, — пожелала ей Парашка.

— И вам спокойной ночи.

Дверь закрылась за пухлой служанкой, а Влад скинул ботинки и упал прямо в одежде на кровать.

— Как хорошо, что это день закончился, — выдохнул он.

Снился Владу земной дом, мать. Только во сне он понял, как по ней соскучился. Она плакала, стоя около больничной кровати.

— Мама, я еще вернусь, — тихо прошептал он, — Там я больше нужен.

Проснулся от громкого стука в дверь. Вскочил с кровати и не мог понять, где находится. В этом мире он не так давно, а уже успел пожить в нескольких местах.

— Владка, хватит дрыхнуть, выходи, работать пора, — оповестил ее зычный голос.

Он натянул на себя убогие ботинки и вышел в коридор.

— Быстро ты, — удивилась Параша, — Иди, умывайся, да пошли на кухню, взвар с сухарями есть. Перекусим и за работу. Ты вчера свой мешочек с сухарями в прачечной забыла. На кухне заберешь.

— Чего я делать должна? — спросила Владка, спускаясь за служанкой по лестнице вниз.

— На кухне кухарке поможешь. На базар бы с тобой сходить — ты много унесешь, но хозяин не велел тебя выпускать. Когда он проснется, то найдет тебе еще работу.

На кухне уже собрался народ: мужичок в усах и косоворотке, франтоватый такой, женщина непонятного возраста с серым лицом и прыщавая девчонка лет пятнадцати.

— Утро доброе, — поприветствовала всех Владка.

— Доброе утро, — крякнул франтоватый дяденька и пригладил свои усы.

Тут же получил оплеуху от Парашки.

— Ишь усы растопырил, как тараканище, — сердито сказала она, — Это истопник наш — Федька, и муж мой по совместительству. Я экономка.

— Ага, — кивнул Влад.

— Это Пульхерия — кухарка, — ткнула пальцем служанка в серую женщину, — А это Малашка — горничная.

Махнула она в сторону прыщавой девки.

— А я Владка, — представился попаданец.

— Да мы ужо знаем, — сказала басом кухарка, — Сейчас мы с тобой кашеварить будем.

После завтрака все разбрелись по своим делам: Парашка с Федором ушли на рынок за продуктами, Малашка убежала наверх порядок наводить в кабинете хозяина. Владка с Пульхерией принялись готовить. В процесс он не вникал, а только делал то, что ему говорили.

— Господин встает в восемь тридцать утра. К этому времени нужно приготовить завтрак. Время еще есть, успеем, — сказала кухарка.

Она обмяла тесто в ведре, оторвала несколько шариков и разложила по формам.

— Он один живет? Или где-то тут водится госпожа? — поинтересовался Влад.

— Водятся иногда, но не часто. Обычно он сам к ним ездит, — хихикнула Пульхерия.

— Он ведь старый, а жены нет, — удивился Влад.

— У него была жена. Померла при родах и ребеночка в процессе придушила. С тех пор живет один. В прошлом году жениться хотел, но там за невестой приданного дали мало, и он передумал, — сплетничала кухарка.

— А к вам не пристает? Вон Малашка девка молодая, хоть и морда рябая.

— Нееет, он нами брезгует. Хотя я бы была не прочь с хозяином в койке покувыркаться, — заржала женщина, — Давно у меня нормального мужика не было.

— Не замужем? — спросила Владка.

— Замужем, но у него после болезни все время вниз смотрит. Он со мной старается и не общаться. Приходит поздно, встает рано.

— А дети?

— Дети есть, да они уже все взросленькие. Без меня обходятся, самому младшему десять лет. Я в последний раз мертвого родила и больше и не забеременела. Да и не надо, лишний рот в семье не нужен. Сейчас хоть нам с мужем полегче стало, все дети работают. А у тебя муж, дети есть?

— Муж был, дети есть.

— Помер? — сочувственно покачала головой кухарка.

— Нет, упился и выгнал нас.

— Ты не расстраивайся, одумается и назад позовет. А детей сколько? — спросила Пуша.

— Двое, мальчик и девочка.

— Чего так мало, у нас восемь, а вообще рожала я пятнадцать раз. Кто-то умер при родах, а кто то во младенчестве, а Савочка помер — пять годков ему было, головой стукнулся и помер. Самый младшенький мой, — тяжело вздохнула кухарка, — У тебя, наверно, тоже детки померли.

— Муж бил сильно, родить не могла.

— Беременную? — всплеснула руками женщина.

— Угу, — кивнула Владка.

Перед глазами мелькнули картинки прошлой чужой жизни. Руки сами сжались в кулаки.

— Вот мерзавец. Бабу надо поколачивать, чтобы она не зазнавалась и знала свое место, но вот беремчатую нельзя. Она же тваво ребенчка под сердцем носит. Не повезло тебе с мужем, Владка.

— Знаю, — кивнул он.

Зазвонил колокольчик.

— Ой, рано же еще, едва восемь пробило. Чего его подняло-то? — запричитала Пульхерия, — Малушка куда-то пропала.

Кухарка стала суетиться на кухне. В срочном порядке варить кофе, нарезать ветчину и сыр.

— Малушка, Малушка, подь сюды, там хозяину завтрак нужно подать, — зычным голосом прокричала кухарка, — Вот девка, куда запропастилась окаянная. И кашу я еще не сварила, только закипела. Сейчас я по бырому что-нибудь придумаю. Ох и влетит нам сегодня. Владка, не стой колодой, доставай печенье из шкафчика и сухофрукты. Да, что же это такое и все на мою бедную голову. Чё бы сготовить то, а? Быть нам битыми сегодня, и хруктов свежих нема. Парашка только с Федькой на базар ушли.

— Яйца есть? — спросил Влад у женщины.

— Ага, есть, но чтобы сварить тоже время надоть. Да куда же эта девка пропала.

— Давай яйца, сейчас кашку-малашку ему организуем.

Влад поставил на плиту небольшую алюминиевую сковородку. Налил туда немного постного пахучего масла. Разбил несколько яиц и быстро начал их перемешивать лопаткой, чтобы они не прилипли ко дну. Через пару минут была готова непонятная мешанина, приправленная солью и острым перцем.

Снова прозвенел нетерпеливый колокольчик. Пуша перелила кофе в кофейник, все поставила на поднос и вручила его Владке.

— Иди, ты новенькая, тебя бить не будет. Найду Малушку и отхожу ее полотенцем. Зараза такая, небось, опять где-то дрыхнет, засранка.

— Я не знаю, куда идти, — опешила Владка.

— Провожу сейчас тебя. Дай сюда поднос, а то по дороге уронишь, — забрала Пуша поднос с драгоценным завтраком, — Надеюсь, нас пронесет, и не влетит за такую еду.

— Я тоже на это надеюсь, — согласился Влад.

Они поднялись на второй этаж и прошли по коридору.

— Все, — остановилась около третьей двери Пульхерия, — Иди.

Она торжественно вручила Владке поднос.

— Только не урони.

— Постараюсь.

Женщина перекрестила Владку.

— Ну, все, с Богом, — открыла она дверь.

Влад торжественно вошел в спальню, неся на вытянутых руках поднос с завтраком.

— Утро доброе, уважаемый Александр Сергеевич! Куда поставить жрачку? — спросил он.

Из-за полога кровати выглянуло испуганное лицо господина.

— Там на столик.

Влад дошел до столика и остановился, надо было как-то все переставить с подноса.

— Чего разлегся, помоги, а то все сейчас на ковер грохну, и останешься ты голодным.

Мужчина растерялся от такого напора и вскочил с кровати. Вдвоем они все переставили на небольшой кофейный столик.

— Я вообще-то привык завтракать в постели, — удивленно сказал АС.

— Вообще-то это вредит желудочно-кишечному тракту, потом отрыжка с изжогой и газами замучают. Да и крошки могут остаться в постели, а потом будете думать, что вас всякие жучки кусают. Приятного аппетита! — пожелала ему Владка.

— Спасибо, — удивленно ответил хозяин, — А это что?

Он ткнул вилкой в пожаренные яйца.

— И вообще, почему ты не нальешь мне кофе? — спросил мужчина.

— Это кашебяка — обжаренные по-особенному яйца. Хорошо влияют на мужскую силу. Ну, а кофе сам себе нальешь сколько нужно, руки есть, не инвалид. Кушайте, не обляпайтесь. Приятного аппетита.

— Спасибо, — ошарашенно ответил Александр Сергеевич.

Ему пришлось самому себе наливать кофе в малюсенькую чашечку и намазывать кусочки хлеба джемом.

Владка вышла в коридор, там ее ждала взбешенная Пульхерия.

— Ну, ты и балда, — выругалась она, — Кто так с господином разговаривает?

— Я. Пошли Малушку искать.

— Тебе повезло, что ты новенькая.

— Угу, очень. Мужик здоровый может сам себя обслужить, да и вообще тоже нашел моду жрать в спальне. Спустись, как все нормальные люди в столовую. Еще и в постель ему тащи поднос, — ворчал Влад.

Малушку нашли в кабинете. Она мирно похрапывала, пуская слюни на кушетке из красного дерева. Весь пол в кабинете был закидан скомканными листами бумаги, видно, хозяин что-то там сочинял этакое и ему не нравился полученный вариант. Влад поднял один листок, расправил, прочитал неплохое стихотворение.

— Мда, не дурно, — сказал он.

В это время Пульхерия охаживала Малушку полотенцем, ругая ее за то, что девка уснула.

— Почему мы должны твою работу делать? — кричала кухарка, — Дрыхнет она, утро еще, а она уже уработалась, труженица чертова.

— Там, кажется, хлеб горит, — задумчиво сказала Владка, отправляя листок со стихами к себе в карман.

— Да, что бы вас всех черти задрали. Господи, прости, — перекрестилась кухарка и рванула вон из кабинета.

— Спасибо, — буркнула Малушка, — Все косы мне подергала, дура старая.

— А ты не спи на рабочем месте, — ответил Влад и вышел из комнаты.

Опять зазвенел колокольчик. В этот момент Владка проходила мимо спальни. Она открыла дверь, заглянула в комнату.

— Чего тебе? — спросила она.

Александр посмотрел на нее удивленно. Он как-то не ожидал, что кто-то появится так быстро у него на пороге.

— Э-э-э, — ответил хозяин дома, — Пройди в комнату.

Влад зашел в помещение и встал перед мужчиной. Тот стал внимательно рассматривать женщину.

— Что у тебя на ногах? — удивленно спросил он.

— Боты, — спокойно ответила Владка.

— Это не боты, это какой-то кошмар, и в этом ты ходишь по моим коврам.

— Они у меня чистые. У монашек в монастыре все стерильно. Они даже кровь берут. Так что не стоит переживать. Маленько потрепанные, чуть-чуть пованивают, но в целом со своей функцией справляются — я не хожу босиком.

— Ясно. Как ты интересно разговариваешь. Садись. Сегодня с тобой тогда к обувщику поедем и к портному. Одежда маловата, рукава короткие и юбка.

— Разве это короткая юбка? Вы не видели коротких юбок, — возмутился Влад.

— У тебя видны щиколотки, — спокойно ответил Александр Сергеевич.

— И чё? Не жопу же.

Мужчина подавился куском хлеба. Показал рукой, чтобы Владка ему постучала по спине. В общем, она похлопала, так что у него искры из глаз полетели, а не только кусок хлеба вылетел.

— Жрешь в два горла, барин, — сказал Влад и вздохнул.

На самом деле в прошлой жизни Влад весьма культурно общался с другими людьми, а тут он сам не понимал, откуда у него чего бралось. При этом вылетали не только бранные слова, но и словечки из его мира.

— Я не барин, — сердито ответил Александр Сергеевич, — Я городской житель.

— Агась, — кивнула Владка.

— Хватит стоять над душой. Сядь, я сказал.

— А ты так в портках за столом сидеть и будешь?

— Это не баба, это какое-то недоразумение. Ты чего такая невоспитанная? — возмутился Александр.

— Он в портках сидит при женщине, а я невоспитанная, — с удивлением Владка посмотрела на мужчину.

— Хорошо. Помоги тогда мне одеться. Будем в процессе с тобой разговаривать, — вздохнул мужчина.

— Ты чего, маленький? Сам не можешь одеться?

— Будешь так со мной разговаривать, я тебя быстро уму-разуму научу, — показал сжатый кулак хозяин дома.

Было видно, что он начинает терять терпение.

— Ты мне тут кулаками не тычь. Я тебе сама могу в шапочку напихать, — сердито ответила Владка.

— Чего? Куда напихать? — Александр Сергеевич залился громким смехом, — Серьезно к тебе нельзя относиться. Вон висит сорочка и жилетка, помоги надеть. Брюки я сам натяну.

— Ну, слава тебе Господи, хоть здесь сам штаны напялит, — проворчал Влад, снимая с вешалки белоснежную сорочку.

Кое-как он смог натянуть на мужчину одежду. Руки не слушались, толстые грубые пальцы не могли зацепить маленькие пуговки.

— Ты кем раньше работала? — спросил хозяин дома, поймав ее за руку и рассматривая загрубевшую кожу.

— Прачкой, — ответила Владка.

— Ясно, поэтому такие руки. В следующий раз пусть меня Малушка одевает, а то я весь уже упрел.

— А я и не рвалась тебя наряжать.

— Почему тебя обвинили в убийстве?

— Потому что я оказалась не в том месте, не в то время. Я ее не убивала, а хотела спасти. Рану рукой зажимала, чтобы кровь не фонтанировала.

— Ясно. Значит, все это было досадной ошибкой, — он с каким-то разочарованием посмотрел на Владку.

Словно на покупку, которую сделали под разрядом импульса.

— А что ты еще умеешь, кроме того, что готовить вкусные яйца, стирать и хамить благородным господам?

— В морду могу дать, канализацию прочистить, машину починить, мебель собрать, есть сготовить, рыбу поймать, сети сплести. Может еще что-то, не знаю, — пожала Владка плечами.

Про то, что он может человека убить, Влад скромно промолчал, да и нечем тут гордиться.

— Машину починить? — удивился Александр.

Влад прикусил нижнюю губу.

— Нет, я вообще не знаю, что это такое. Услышал красивое словечко на улице, — прикинулся он дурачком.

— Ясно и с головой у тебя не все в порядке. А насчет всего остального весьма похвально. У нас иногда Федька в запои уходит, так приходится человека нанимать. С тобой тогда этого делать не придется. Хоть тут экономия. Да и чистит он плохо, не умеет. Постоянно забивается.

— А вы туда волосню не бросайте и всякие бумажки с тряпками, и объедки не надо. Тогда все работать будет, как по маслу, — порекомендовал Влад.

— Спасибо за рекомендации, — хмыкнул мужчина, — Ты еще это прислуги объясни. Только, чур, не драться.

— Я женщин не бью, — помотал головой Влад.

— О как. А кого бьешь?

— Только мужиков, и то не всех, а кто на меня нападает.

— И много на тебя нападало мужчин?

— За последнюю неделю штук пять точно, если не больше. Только один муж меня раза три поколотить пытался. Он сыну руку сломал. Блин, надо же ребенку гипс или как он там у вас называется, штука такая серая, как пластилин, снимать, — затараторила Владка, — А я же не помню, где этот доктор живет. Нас же Сиплый или Кривой водил. Забыла, какая у него кличка.

Александр смотрел на нее уже с любопытством. Вероятнее всего он уже не думал, что зря потратился.

— Хватит тараторить. Иди, скажи Федьке, чтобы повозку заводил. Поедем за покупками, — махнул широким жестом Александр Сергеевич.

— Как скажете, — присел в неумелом реверансе Влад.

— И посуду с собой захвати, чудо-баба, — рассмеялся хозяин дома.

— Угу, — кивнула Владка.

Она сгребла все на поднос и вышла в коридор. Там отпила немного кофе прямо из носика кофейника.

— Божественно, — промычала женщина, — Сто лет не пил кофе.

Спускаясь по ступенькам, думал о том, чтобы все это не уронить.

В кухне уже сидели Федька с Парашкой. Экономка вытаскивала покупки и помечала что-то в большом журнале.

— Владка, а чего это ты посуду тащишь? Малушка опять дрыхнет в кабинете?

— Без понятия, что там делает Малушка. Ваш господин меня позвал к себе в спальню и велел отнести вот это все. Еще он сказал, чтобы Федька повозку заводил. В город поедут.

— Ясно. Ну, молодец, не теряешься, это правильно. Ох, забыла сегодня утром с тебя мерки снять, чтобы одежу тебе нормальную заказать, — покачала головой Парашка, — Ладно, попозже сниму, а то в таком сраме ходить стыдно.

— А мне нормально, — проворчал Влад и принялся убирать с подноса остатки еды и посуду.

— Ничего не трогай, а то поколотишь все своим лапищами, — замахала на нее Парашка.

— Не больно и хотелось, — проворчал он.

Через полчаса Владка вместе с Александром Сергеевичем ехали в небольшом самоходном экипаже. Данное устройство было похоже на современные машины, однако имело внешне несколько несущественных отличий. Да и внутри было больше похож на карету с двумя мягкими диванчиками, расположенными друг напротив друга. Шофер же в этом повозке находился на небольших козлах снаружи.

Влад с интересом рассматривал улицы в окно повозки. Александр Сергеевич с любопытством поглядывал на свою спутницу, как на обезьянку в зоопарке.

— Вы зачем меня купили? — спросил Влад у него.

— Я ни разу не видел женщин, которые кого-то убили, или умеют драться. Нет, у меня была стервозная подруга, которая любила в процессе любовного греха укусить или вонзить в спину свои коготки. Но чтобы уворачивались ловко от удара, такого никогда не было.

— Ясно, — хмыкнул Влад и отвернулся к окну.

Повозка остановилась около большого магазина.

— Ого, торговый центр, — удивилась Владка.

— Что? Это торговые ряды господина Белецкого, — высокомерно ответил Александр.

— Понятно, но мне все равно, как оно называется, у меня все равно денег нема, — пожала женщина плечами.

— Сейчас пойдем в обувные ряды, подберем тебе что-то нормальное из обуви.

Владка вспомнила Алискины черевички с лезвиями. Вот от такого она не отказалась бы, а обычные женские туфли ее не прельщали.

Обувные ряды были завалены разнообразным товаром. Чего тут только не было: всевозможные сапожки, ботинки и туфельки, разных расцветок, фасонов и размеров.

— Садись на диванчик, сейчас мы продавца позовем, — кивнул в сторону красного дивана Александр.

Владка уселась на предложенное место и стала крутить в разные стороны голову, рассматривая магазин. В пафосных местах он и раньше бывал. Его просто разбирало любопытство, как тут все устроено.

Господин подозвал прехорошенькую продавщицу и кивнул на Владку.

— Вот ей нужно подобрать обувь.

Девушка с ужасом посмотрела на ноги Владки, но постаралась выдавить из себя любезную улыбку. Она попросила снять ее обувь, чуть сморщилась от убойного запаха и стала специальной линейкой измерять стопу. Казалось, барышня, в этот момент даже не дышала.

— Чё я сделаю, это мужнины боты, — проворчала Владка, — Я себе так и не успела нормальные заказать.

— Ничего страшного, — вздохнула девушка, опуская ногу и отворачиваясь в сторону, — Сейчас я принесу подходящую пару.

Она вскочила со своего места и побежала в сторону рядов. К ним подошел мужчина в деловом костюме и принялся вести светскую беседу с господином Александром. Вот интересно все же тут одеваются — какое-то смешение эпох и времен, кто-то в кринолинах, а кто-то в платьях 20−30-х годов двадцатого века. В общем, кто во что горазд.

Через пятнадцать минут вернулась продавец вместе со строгой дамой.

— Здравствуйте, — дама обратилась к Владке, — К сожалению, у нас нет вашего размера. У леди не могут быть такие огромные ноги, это неприлично. Могу вам предложить обувь на пару размеров меньше, подогнете пальцы и будете в ней ходить.

— Тебе юбку задрать и показать, что я ледя? — нахмурилась Владка, — Может проще пальцы отрубить, чтобы ноги могли впихнуться в ваши сандалетки?

— Не хамите мне, — повысила голос дама и взглянула на попаданку сверху вниз.

— Вы первые начали, на хамство отвечаю тем же. У вас, что и мужская обувь закончилась? Метнись в мужской отдел и принеси мне оттуда подходящую по ноге обувку, — обратился Влад к девушке.

Дама поджала губы и собиралась, видно, с мыслями, чтобы выдать Владке тираду про приличия.

— Люсьен, что происходит? У вас какие-то проблемы с клиенткой? — обратился к даме господин в деловом костюме.

— Нет, у нас все в порядке, — по лицу Люсьен стало понятно, что она его не видела, — Катенька, принеси обувь, которую просит мадам.

— Хорошо, мадам Люсьен, — кивнула головой продавщица и унеслась в другой отдел.

— Люсьен принесите нам с господином Александром Сергеевичем и его спутницей по чашечке кофе с пирожными.

— Хорошо, сейчас принесу, господин Белецкий, — она слегка склонила голову и с неким недоумением зыркнула на Владку.

Господа уселись на противоположный диванчик и принялись обсуждать текущие новости. Владка откровенно скучала. Она уже раз десять рассмотрела каждую деталь в интерьере. Мадам Люсьен принесла аперитив в двух рюмках, кофейник с ароматным напитком, крошечные чашечки и пирожные на тарелочке. Она мило улыбнулась мужчинам и строго посмотрела на Владку.

В своем мире Влад просто ненавидел большие магазины. В последнее время выбирал и заказывал в интернет-магазинах. Теперь ему предстояла настоящая пытка, как он понял, обувью господин Александр не ограничится. Еще требовалось зайти в тряпочный отдел и прикупить какое-нибудь платье или что-то другое из одежды.

Через десять минут две девочки продавщицы принесли несколько коробок с мужской обувью.

— Только это ботинки для мужчин, — предупредила Катенька.

— Ничего страшного, я этот позор переживу, — кивнула Владка.

Катенька достала первую пару. Хоть Влад и был мужчиной в прошлой жизни, но эти ботинки ему пришлись прямо по вкусу: кирпичного цвета кожа, модель с металлическим носком, небольшой каблук, прошито все идеально, еще и какой-то дизайн придуман. Девушка протянула ему тонкие носочки.

— Такие вещи нужно мерить не на голую ногу, — тихо сказала она.

Владка натянула ботинки. Они сидели просто идеально, и не смотрелись по-мужски громоздкими, как говорится то, что доктор прописал.

— Александр Сергеевич, я беру эти, — громко сказала Владка.

— Вы не померяете другие модели? — удивленно спросили девушки продавщицы.

— А зачем? Мне эти нравятся, они мне подошли. Смысл тратить время?

— Но так никто не делает.

— Я делаю, — ответил он.

— Владлена, нужно посмотреть другие модели, эти слишком грубоваты, да и цвет не комильфо.

— Сам ты не комильфо, — проворчала Владка, — Эти отложите.

Катенька поставила в сторону коробку, и стала доставать другую обувь. За полчаса Владка перемерила около десятка мужских ботинок, сапог и туфель. Девочки все же постарались подобрать более аккуратные модели, которые не так уж и плохо смотрелись на огромных Владкиных ступнях. Он отложил три коробки в сторону.

Все это время Александр беспечно болтал с господином Белецким, попивая кофе и поедая пирожное.

— Владлена, ты что-то выбрала? — спросил Александр Сергеевич.

— Да, вон. Смотреть будете? — спросила Владка.

— Нет, носить не мне. Девочки, отнесите на кассу, я оплачу. Хотя нет, одни оставьте, дама переобуется.

— Все три коробки? — удивилась Владка.

— Да, — утвердительно ответил Александр и вернулся к увлекательному разговору.

Владка напялила кирпичные ботинки с железным носком и такими же набойками. Радостно притопнула ногами.

— Вот это я понимаю — вещь. Блин я про носки забыл.

— Оставьте себе — это подарок, — улыбнулась Катенька.

Она подхватила три коробки и унесла их на кассу. Старые ботинки были определены в урну. Владка вылила в себя из маленькой чашечки остывший кофе и запихнула пальцем пирожное.

— Что-то веду я себя, как свин, — подумал Влад, — Но привычки тела пальцем не выдавишь, иногда оно работает быстрей, чем голова.

— Владлена, идем наверх за подходящим нарядом, — позвал ее Александр.

Он любезно раскланялся с хозяином магазина. Влад тоже поблагодарил его за помощь. Они поднялись на второй этаж. Владка осмотрела огромные отделы с разнообразной женской одеждой и затосковал. Однако его взгляд упал на даму с зонтом-тростью. На ней был надет костюм с юбкой-брюками.

— Хочу такой же, — кивнул Влад на женщину.

— Но так одеваются только заядлые феминистки, — прошипел Александр.

— Мне все равно, кто так одевается, мне подходит больше всего вот это, хотя можно и просто китайскую одежду. Мне их народный костюм больше всего понравился.

Александр сжал губы и потащил Владку в соответствующий отдел. Он ткнул на пару костюмов и на свою спутницу.

— Вот такое надо на нее.

— Сейчас подберу, — защебетала продавщица, — Под ботинки?

— Да, — кивнула Владка, — Не знала, что у вас можно купить готовое.

— Да, это идея господина Белецкого. Он организовал несколько швейных цехов и портнихи там шьют по лекалам, — рассказывала девушка, снимая мерки с Владки, — У вас практически стандартный размер. Единственное, что надо — это приподняться немного грудь. Нужен бюстгальтер. Вам принести?

Влад не знал, как реагировать на такое предложение. Девушка расценила его молчание по-своему. Через десять минут она принесла несколько бюстгальтеров, корсет, еще какие-то странные пыточные штуки. Владку завели в примерочную раздели, натянули нижнее белье, затем напялили костюм и вытолкнули в общий зал для оценки господина А. С.

— Не смотря на то, что такие вещи носят радикальные феминистки, мне нравится, — кивнул он, — Даже фигура появилась и нет этого безобразно висящего вымени. Давайте еще какой-нибудь для сравнения.

— Вы будете брать белье? — спросила его продавщица.

— Да, конечно, и его тоже, — махнул рукой мужчина.

Александр Сергеевич сидел на очередном диванчике и беседовал с каким-то рыхлым господином. В этот раз у него в стакане плескался лимонад.

— Мне бы тоже чего-нибудь попить, — вздохнула Владка.

— Сейчас еще вот этот костюм померяем, и я вам принесу холодного лимонада, — ответила юная продавщица.

— Пытка какая-то, — простонал он.

— Ну, что вы, это же приятно, покупать новые вещи, — улыбнулась девушка, помогая стянуть одежду с Владки.

— Я этого не люблю и мне неприятно, — возразил он.

Через полтора часа они спустились на первый этаж.

— Владлена, мы забыли про головной убор.

— Плевать мне уже на ваш головной убор, — взревела Владка, — Я буду носить это.

Он сдернул с вешалки несколько шёлковых платков и повязал один из них на голове, как девицы пин-ап. Александр подхватил женскую шляпку-котелок.

— Надень это, — сунул он в руки Владке.

Она нахлобучила шляпку на голову.

— Пойдет, — махнул господин, — Надо бы еще зайти в отдел с духами, помадами и присыпками.

— Иди сам, а я посижу на диванчике, — махнула Владка, — Я больше не могу ходить.

— Хорошо, — вздохнул мужчина и отправился куда-то в бок по коридору.

Владка уже не выглядела, как замухрышка. Она была одета в элегантный строгий костюм кирпичного цвета, хорошие ботинки, а на голове у нее красовался платок, повязанный оригинальным способом. Мимо проходящая дама остановилась около нее, задумчиво посмотрела и пошла в сторону галантереи. Там она принялась выбирать платки и пыталась повязать их так же, как Владка.

Александр Сергеевич притащил целую корзинку разнообразной женской косметики. Он был весьма доволен, словно собирался всем этим пользоваться сам.

— Смотри, здесь я взял: пудру, помады, духи, присыпки, румяна, какой-то импортный тальк, чтобы ноги не потели. Еще я захватил для тебя несколько пар чулок, — радовался мужчина.

Владка скептично рассматривала гражданина.

— Ты на фига собрался на меня столько денег тратить? — спросила она, — Я же столько не стою. Ты меня вообще видел? У меня зубов больше половины нет, а какие остались — там сплошное гнилье. Рожа у меня вся деформированная от побоев, шрамы на лице, да и цвет кожи оставляет желать лучшего. Спать я с тобой не буду это точно. Я не понимаю тебя.

— Пошли на кассу, потом все объясню, — ответил Александр.

— Бабки твои, — пожал плечами Влад и поплелся следом за мужчиной.

— Какие бабки? — остановился Александр.

— В смысле деньги.

— А-а-а, чудная ты, Владка.

Покупки были все оплачены.

— Вам домой отправить, Александр Сергеевич? — спросила девушка.

— Нет, сразу в повозку загрузить.

— Хорошо, будет сделано.

— Они еще все в машину перетаскают? — удивилась Владка.

— Да, — кивнул он, — На счет зубов ты права, да и это гнездо на голове тоже ужасно выглядит. Того и гляди оттуда выскочит вороненок и скажет ку-ку. Волосы муж обрезал?

— Нет, сама. Печку разжигала, и коса загорелась, пришлось резать.

— Не важно, сейчас шиньоны продают и парики разные, — сказал мужчина и махнул рукой.

— Нормальные волосы у меня, нормальной длины. Не надо лезть ко мне со своими предрассудками. Мужики прямо бабам не изменяют. Им тогда, что нужно отрезать? А? — зло посмотрел Влад на Александра.

Господин от такого напора даже отступил назад.

— Что за дикость какая-то определять порядочность женщины по длине ее волос. Захочу, вообще на лысо побреюсь. Бесят меня эти лохмы вшивые. Да и всякое чмо плешивое может за косу оттаскать, — распалялась Владка.

— Тише-тише, — поднял вверх руки Александр, — Я все понял.

— А эти ваши феминистки за что борются, чтобы носить брюки, как у мужиков? Или еще за что-то?

— За одежду, за право работать на тех же должностях, что и мужчины, за то, чтобы выходить из дома без сопровождения, — ответил он.

— Да ты чё, а я вот всю жизнь хожу без сопровождения и никого не спрашиваю.

— Так ты низшего сословия, тебе можно.

— И бороться ни с кем не надо, — хмыкнул Влад, — Какая прелесть, и мы еще низшее сословие, а прав у нас больше, чем у вас.

— Пошли в ресторанчик, пообедаем, там и поговорим. А то стоим на улице на виду у всех, — поморщился Александр.

— От еды я не откажусь.

Они развернулись в сторону ресторана. Влад боковым зрением заметил какое-то движение. Среагировал быстрее, чем сообразил. Удар по руке, в солнечное сплетение основанием ладони и контрольный — локтем в шею. Через несколько секунд тощий паренек лежал на мостовой в позе эмбриона и скулил себе под нос. Рядом валялся приличного размера нож.

— Какая прелесть, — сказала Владка, пнув холодное оружие в сторону.

Тут же подбежали полицейские, подхватили под руки паренька и куда-то поволокли. Александр с удивлением смотрел на свою спутницу.

— Рот закрой, а то муха залетит, — сказал Влад, — Объяснения полицейским нужно давать?

— Они сами потом придут, — удивленно ответил мужчина.

Они зашли в зал ресторана тут же около них нарисовался метрдотель и предложил лучший столик около окна.

— Господин Александр Сергеевич, вы и ваша спутница не поранились? Мы через окно все видели, — поинтересовался он.

— Принесите любезный нам аперитива и что-нибудь перекусить, — велел Александр, не удостоив метрдотеля ответом на вопрос.

— А мне, пожалуйста, меню и нормальный чай, алкоголь я не пью, — ответила Владка.

— Ты читать умеешь? — удивился господин.

— Не знаю. Сейчас проверим.

Через пару минут к ним подошел официант принес графинчик с алкоголем, пару рюмок, какую-то нарезку, чайничек, две чашки и меню.

— Благодарю, — кивнула Владка, наливая себе в стакан чай.

Она открыла меню и вперилась взглядом в незнакомые буквы.

— Читать я не умею, — хмыкнула женщина и передала меню Александру.

— Чего ты хочешь? — спросил он.

— Тушеную рыбу, какого-нибудь толстолобика в сметане, картофельное пюре и суп с лисичками.

— С лисичками, с лисами что ли? — опять не понял господин.

— С грибами, — ответил Влад.

— Ясно, странный выбор, ну ладно. Салат?

— И салат, — кивнула Владка.

— Какой?

— Любой.

— Хорошо, сейчас закажем.

Александр продиктовал названия блюд из меню официанту, тот все записал в блокнотик и ушел на кухню.

— С едой разобрались. Теперь рассказывай, что это такое было на улице, — поинтересовался мужчина, потягивая из рюмки напиток лимонного цвета.

— Я тебя спасла, теперь ничего не должна за шмотки, — ответила Владка.

— Шмотки — одежда?

— Ну, да, за одежду не должна.

— Я не про это спрашивал. Как у тебя получилось его обезвредить? Ты же простая прачка, — не отступался Александр.

— Понимаешь, меня когда-то сильно бил муж. После очередных побоев, когда я очнулась в канаве, как дохлая псина, сказала себе, что ни одна тварь меня больше не обидит. Так и произошло. Обижать меня пытались многие, но все для них заканчивалось печально. Наверно, это что-то связано с головой. Вот это все у меня как-то само собой получается.

— Ясно, в общем, объяснить толком ты не можешь? Феномен, — удивленно произнес Александр.

— Ага, он самый, — согласилась Владка, — Да и какая тебе разница, как это произошло. Скажи лучше, за что тебя пытались замочить?

— Замочить?

— Убить.

— Ну, начнем с того, что я один из самых богатых и влиятельных людей этого города, а еще я занимаюсь политикой, — с гордостью ответил он.

— Видно хорошо занимаешься, — хмыкнула Владка, — Врагов нажил, как грязи.

Она обрадовалась, когда принесли тарелку с салатом.

— Хорошее выражение, а главное четко характеризует происходящее, — задумчиво ответил Александр.

— Чего охрану себе не наймешь?

— Я нанимал, но двоих убили, а третий сбежал.

— Плохо. Кого нанимал? — Владка отпила немного чая и оценивающе посмотрела на мужчину.

— Да дуболомов из бывших вояк, а еще был китаец. Я как-то ходил к ним на представление. Они там дрались, ну и нанял одного, а он потом сбежал.

— Ясно, — Владка уплетала салат.

Потом принесли суп и рыбу с картошкой. Влад понюхал суп.

— Почему он пахнет землей? — спросил он.

— Так с грибами же, — удивленно ответил официант.

— Так их мыть нужно.

Женщина попробовала суп и тут же его выплюнула назад в тарелку.

— Это есть невозможно. Словно там тряпку грязную полоскали. Гадость какая. Не хватало еще, чтобы отравиться.

Официант испугался, извинился и забрал тарелку на кухню. Картошка с рыбой Владке пришлись по вкусу.

— Вот это очень вкусно, а вот то, непонятная бурда, — заметила женщина.

Александр Сергеевич задумчиво ее разглядывал.

— Интересно, что ты еще умеешь, — сказал он.

— Ничего такого выдающегося я не умею, — ответила Владка.

— Дома проверим.

— Будешь меня бить, я тебе все кости пересчитаю, — пригрозилась женщина.

— Нет, конечно, нет, бить я тебя не собираюсь, но хочу посмотреть, на что ты способна, — уверил он ее.

— Посмотришь, но ты обещал пристроить мою дочь к портному.

— Сначала я проверю твои способности, а потом уже все остальное, я и так в тебя неплохо вложился.

— Как скажешь, господин, — Владка насмешливо посмотрела на мужчину.

За суп Владке принесли какой-то десерт, что-то непонятно приторно-сладкое. После первого укуса начало ломить все зубы.

— Фыкарно, и очень фкусно, — промычала женщина, понимая, что повар и официант тут не причем.

— Ты чего вся перекосилась? — спросил Александр.

— Зубы заболели, при том все, что остались.

— От сладкого. Давай сейчас заедем в одно место, а потом заглянем к дантисту.

— У вас и дантисты есть? — удивилась Владка, — Мне дети сказали, что зубы рвет брадобрей, и никто их не лечит.

— Это в вашем квартале никто не лечит, — помотал мужчина головой, — А у нас тут все лечат, были бы деньги.

— Замечательно, но у меня денег нет. Интересно, как там моя ребятня поживает? — вздохнул Влад.

— Вот и сдались тебе эти дети? — поморщился Александр Сергеевич.

— Были бы у тебя ребятишки, то ты меня бы понял, — ответила женщина, — Тем более у меня их всего двое и больше быть не может.

— Не буду с тобой спорить, — отмахнулся мужчина, — Доедай свой десерт, и поехали дальше.

Он посмотрел на страдальческое лицо Владки.

— Или не доедай, — хмыкнул АС.

Официант принес счет. Александр тут же рассчитался, оставил приличные чаевые. Владка одним махом допила остатки чая, чтобы хоть на немного снизить болевые ощущения, затем махнула рюмку аперитива. Только после этого зубная боль притупилась.

Вышли из ресторана и направились к автомобилю. Пакетов и коробок там уже не было.

— Покупки Федор домой отвез, — пояснил Александр.

— Ясно, — кивнула Владка и снова уставилась в окно.

Через несколько минут они подъехали к какому-то неприметному темно-коричневому зданию с зеленой отделкой.

— Это мужской клуб, — сказал АС.

— Туда женщин разве пускают? — удивилась Владка.

— Если они приходят с членами клуба. Так, конечно, нет.

В голове у Влада сразу нарисовалась картинка, как там всякие пэры и сэры пьют алкоголь, играют в бильярд и карты. Примерно все так и было, но кроме бильярдной, здесь была огромная библиотека, брадобрейня, спортивный зал и даже гостиница.

— Настоящее мужское царство, — удивленно сказал Влад.

— Да, идем вниз. В полуподвале есть шикарный спортивный зал с ареной.

— Понятно, почему сначала в зал, а потом к зубному, чтобы меньше зубов лечить, — хохотнула женщина.

Внизу тренировалось несколько человек. На арене какой-то здоровый усатый дядька отрабатывал приемы вместе с тренером.

— Александр Сергеевич, ну вы же знаете, что сюда с женщинами нельзя, — возмутился один из «спортсменов».

— Это моя подопечная и я хочу посмотреть, что она умеет. Дома боюсь побить посуду.

— Вы бы со своими любовными утехами поднялись бы в номера, — заметил другой господин.

— Ладно вам, господа, раз в году можно сделать исключение. Хочет леди немного подраться, так почему бы не подыграть ей, — усмехнулся усатый мужчина.

— Владлена, давайте, наверно, начнем с меня, — сказал Алесандр Сергеевич, снимая с себя сюртук и жилетку.

— А давайте, — кивнула Владка.

Она стащила с себя юбку-брюки, пиджак и блузку, оставшись в нижнем белье: кружевных панталонах, бюстгальтере и нижней сорочке. Мужчины стыдливо опустили глаза.

— Ну, хоть кому-то похвастаться обновками, — ухмыляясь, сказала Владка.

— Владлена, зачем вы разделись? Это же стыдно.

— Это вам стыдно, а мне нормально. К тому же мне будет жаль, если порвется мой новый костюм. Не переживайте, ботинки и чулки я оставила, — женщина покрутила ногой.

Она забралась на арену и встала напротив Александра Сергеевича.

— Мне право как-то неудобно бить женщину, — смутился он.

— Что-то в прошлый раз вы не особо стеснялись, пытались мне в ухо залепить. Но у меня нет никаких преград, поэтому я, пожалуй, начну.

Владка о всего размаха зарядила господину в челюсть так, что он слегка покачнулся и чуть не сел на пол. Народ в зале охнул. Влад не останавливался, на Александра посыпались удары. Он только слабо пытался прикрыть голову. Через пару минут мужчина лежал на песке и стонал.

— Следующий? — спросила Владка, — Или продолжим с вами, господин Александр Сергеевич?

— Нет-нет, я воздержусь.

Он кое-как поднялся и, покачиваясь, спустился с арены.

— Слушайте, но мне прямо очень интересно вступить с вами в спарринг, милая леди, — произнес хлыщеватый гражданин в полосатом костюме.

Высокий, худой, жилистый, юркий и вертлявый — сделал вывод про себя Влад.

— Только давайте бороться по правилам, — улыбнулся полосатый господин.

— Вы деретесь с женщиной, тут нет правил, — ответила Владка и улыбнулась своими гнилыми зубами.

Он вздрогнул, но сдержался.

— Как скажете, милая леди, — он стащил с себя полосатый пиджак, жилетку и снял высокие сапоги.

Встал напротив Владки в боксерскую позу. Владка опустила руки и стала наблюдать. Первым бой начал полосатый господин. Женщина легко уходила от ударов, грациозно порхая по арене. Мужчина постепенно начал выходить из себя. Он никак не мог поймать Владку. Женщина скакала по арене и громко хохотала.

Внизу собирался народ и с любопытством наблюдал за действием. Кто-то подбадривал дамочку, а кто-то болел за полосатого джентльмена. В какой-то момент Владке это надоело, и она одним ударом вырубила парнишу. Зрители начали аплодировать.

— Милая барышня, не откажется со мной побоксировать? — спросил усатый господин, который до этого отрабатывал боксерские приемы.

— Я немного устала, — кокетливо ответила Владка, — Мне бы водички.

— Может коньячку или бренди, или сладкого ликера? — галантно предложил усач.

— Благодарю, но воздержусь.

— Пунш?

— Чай, — кивнула Владка.

Она спустилась с арены и присела рядом с Александром, который прикладывал лед к лицу.

— Зачем полез? У меня рука тяжелая, я же прачкой всю жизнь проработала. Мышцы с жилами, как стальные канаты. Да и сама я баба не мелкая.

— Хотел лично убедиться, — вздохнул он, — Мне уже тут мазью помазали лицо. К вечеру все пройдет. С крупным господином не хочешь побороться?

— Смысл? Я его через пять минут уложу. Я не борюсь, как вы, я дерусь, чтобы выжить, а не для развлечения. На моих улицах нет правил, — Владка покачала головой, — Как видишь, я могу справиться с любым, и даже с человеком с ножом. С толпой, конечно, я не смогу совладать, но вот с парочкой товарищей вполне себе. Я одеваюсь?

Ей принесли чашку с чаем. Владка выпила ее сразу за несколько глотков.

— Давай еще с этим. Мне его надменное лицо не нравится. Мнит себя самым сильным, — проворчал Александр Сергеевич.

— Как скажете, только после этого навестим моих ребятишек, — сказала Владка.

— А как же зубы?

— А что зубы? Ходила я с такими зубами всю жизнь, еще пару дней похожу, ничего не случится.

Женщина забралась на арену и встала напротив здоровенного дядьки. Он замер в боксёрской стойке, а затем и попер на нее, как медведь на малинник. Владка присела, попутно зарядив три коротких удара: в горло, солнечное сплетение и пах. Мужчина вытаращил глаза, зашлепал губами, открывая и закрывая рот, и завалился на пол.

— Алес, карапузики, — сказала Владка и поклонилась.

Она спрыгнула с арены и стала одеваться.

— Я тоже так хочу, — сказал Александр.

— Валяться на полу?

— Нет, также драться.

— Учиться надо. Там если бы был сильней удар, то можно было бы и убить господина. Так, что еще нужно научиться контролировать свою силу.

— Научишь? — попросил Александр.

— Попробую, — кивнула она.

Владка натянула на себя блузку и костюм.

— Встать сможешь? — спросила она мужчину, — Или тебе помочь.

— Да, смогу, — кивнул он.

— Тогда поехали. Здоровяка твоего я победила. Теперь твоя очередь обещание выполнять, — Владка направилась к выходу.

Александр проследовал за ней.

Владка с Александром уселись в экипаж. Женщина опять уставилась в окно, рассматривая улицу, дома и людей.

— Я тут подумал, Владка, я дам тебе повозку. Ты посетишь своих детей, а я в это время займусь более приятными делами, — сказал он.

— Я не против, мне надсмотрщик не нужен. Могу пешком вообще дойти.

— Нет, я за тебя слишком много денег заплатил, чтобы ты просто так от меня сбежала, — помотал головой Александр.

— Как скажешь, почувствую себя барыней.

Они доехали до какого-то здания, высадили Александра и поехали дальше. Владка на пальцах объяснила Федору куда ехать, тот вроде понял. Анфискину пекарню нашли быстро. Женщина стояла за прилавком и бойко торговала всякими булками и хлебом. Рядом крутился Иванко. Он помогал покупательницам положить батончик или буханку в котомку или корзинку.

Владка заглянула в пекарню. Пекарша и сын не сразу узнали ее, все же одежда меняет человека.

— Мамка, — кинулся к ней мальчишка, — Мамка, какая ты красивая. Тебя выпустили или ты сбежала?

— Меня купили, как вещь, — усмехнулся Влад.

— Как я рад, мамка, что ты жива.

Анфиска строго посмотрела на женщину.

— Хорошо выглядишь, — нахмурив брови, сказала она, — За сыном пришла?

— Нет, повидаться зашла. Мне некуда его забирать. Хозяин не любит детей.

Морщины на Анфискином лице сразу разгладились, она улыбнулась.

— Хороший у тебя мальчишка, добрый, работящий, послушный, умный. Помощник и работник ответственный, — сказала она и сунула ему в руку ломоть хлеба.

— Спасибо, тетка Анфиса, — Иванко разломил ломоть на две части и отдал половинку матери,

— Мамко, у тебя деньги есть?

— Пока нет, — помотала головой Владка.

— У Любавки все твои денежки хранятся. Она сейчас у Алиски живет. Надо бы ее тоже на работу пристроить, пока Алиска ее плохому не научила.

— Пристроим, не переживай. Я тебя пока забратьк себе не могу к себе, хозяин не разрешает, — Владка вздохнула.

— Мне у тетки Анфисы хорошо. Она спит наверху, а я внизу в пекарне. Ужином меня кормит и завтраком и в течение дня кусок перепадает. Надо бы только повязку снять, а то рука чешется, да и неудобно с одной рукой управляться.

— Попробую завтра достать деньги и договориться с хозяином, чтобы меня отпустили. Тогда и сходим с тобой к доктору. Ты помнишь, как к нему добраться? — спросила Владка.

— Помню, — кивнул мальчишка.

— Вот и хорошо.

— Деньги можно взять у Любавки, — ответил Иванко, — Мамка, ты такая красивая, у тебя новая одежда и ботинки. Ты нас не бросишь?

— Нет, ты что, — Владка как-то неумело обняла мальчишку и поцеловала его в лоб, — Я еще хотела к Любавке заехать. Не помню, где Алиска живет.

— Давай я тебе покажу. Тетка Анфиса, ты меня отпустишь?

— Ты же вернешься к закрытию?

— Конечно, — кивнул пацан.

— Иди, — отпустила пекарша.

— Анфиса, спасибо тебе большое, что не прогнала мальчишку, приютила у себя, кормишь его и не обижаешь, — сказала Владка.

— Ну не гнать же мне его, — пожала плечами женщина, — Тем более место есть. Спит внизу в пекарне, заодно за тестом присматривает. Мы с ним по очереди к бочке подходим, обминаем. Парень смышленый, быстро всему учится. Да и мне не так тоскливо по вечерам.

Владка еще раз поблагодарила Анфиску и попрощалась с ней. Они с сыном вышли из пекарни и направились к автомобилю.

— Мамка, это твое? — ахнул мальчишка.

— Шутишь? Нет, конечно. Хозяйская повозка. Забирайся внутрь, сейчас поедем.

— Я ни разу на таких не ездил, — ахнул Иванко.

— Я сама сегодня первый раз на такой каталась, — рассмеялась женщина, — Сможешь объяснить водителю, куда ехать?

— Ага, — кивнул мальчик.

Федор брезгливо осмотрел пацана, но ничего ему не сказал, выслушал объяснения и кивнул.

— Хочешь, садись ко мне, посмотришь, как я рулить буду.

— Неее, я с мамкой.

— Не испачкай мне только салон, — проворчал возница.

— Так я чистый, — обиделся Иванко, — Я же в пекарне работаю.

— Вот и не изгваздай мне мукой.

— Федька, я тебе сейчас в ухо дам, будешь мне ребятенка обижать, — прорычала Владка.

— Усе молчу, мадам, — хмыкнул водитель, — Устраивайтесь поудобней, сейчас мы быстро домчимся. Тут недалече.

Мальчишка устроился рядом с матерью, уткнулся ей в плечо. Влад поглаживал Иванко по вихрастой голове. Снова чмокнул его в макушку.

— Мамка, я так скучал, так скучал. Мы уже думали, что и не увидим тебя. Как мы тогда перепужались, когда тебя утащили за убийство китайской девки. Мамка, ты же ее не убивала?

— Нет, мой хороший, я хотела ее спасти, рану руками затыкала. Они не стали разбираться и решили, что я виновата. Как вы без меня справились?

— Прибежала та старая китаянка, которая привела нас в бордель, закрыла на ключ и велела тихо сидеть. Утром пришла и привела двух китайцев. Они нам помогли с вещами. Она же повозку вызвала и оплатила. Мы с Любавкой поехали к тетке Анфиске, та и помогла нам разобраться. Двоих сказала, не потянет. Алиска на время забрала к себе сестру, — рассказывал мальчишка, — Я же тебе об этом говорил там в монастыре.

— У меня все в голове перемешалось, столько событий, — вздохнула Владка.

Они добрались до Алискиного дома. Дверь в парадную оказалась открыта, и они спокойно вошли. Поднялись по лестнице и повернули в нужный коридор. Постучались в дверь. Никто им не открыл. Еще раз постучались.

— Любавка, открывай, это я Иванко, — заголосил мальчишка на весь подъезд.

— Ты чего орешь? — тут же распахнулась дверь, — Никто не должен знать, что я тут живу.

Девочка сердито посмотрела на брата.

— Ой, мамка, — она кинулась к Владке на шею, — Быстро заходите.

Все вошли в Алискину комнату.

— А где хозяйка? — спросила Владка.

— Не знаю, работает, наверно, — пожала плечами девочка, — Жить на что-то надо.

— Так там деньги же оставались? — сурово спросил Иванко.

— Оставались, и лежат. Я чуть-чуть потратила, продукты покупала.

— Дай мамке денег, завтра к доктору пойдем.

— Все? — девочка испуганно закусила губу.

— Нет, только на врача, — помотала головой Владка, — Мне зарплату дадут, сниму для вас с Иванко комнату, чтобы вы никого не стесняли.

— Тетка Анфиска не стесняется, я ей не мешаю, — насупился пацан.

— Меня пока Алиска не гонит, но сплю я на полу, — ответила девочка.

— А соседка еще не съехала?

— Мамка, тут же дорого снимать, — всплеснула руками Любавка.

— Не дороже денег.

— Какой на тебе костюм шикарный, — стала рассматривать Владку дочь, — Такая ты в нем красивая, прямо, как по тебе сшито.

Владка рассказала детям, где она сейчас живет и как она туда попала.

— Хозяин обещал устроить тебя к портному, — сказала женщина, — Шить научишься. На кусок хлеба всегда заработаешь.

— Мамка, как я рада тебя видеть, как я по тебе соскучилась. Как хорошо, что ты живая. Мне так страшно тогда было, и тут я каждый раз боюсь, что меня Алиска выгонит. Я вот подработку нашла: воротнички пришиваю к форме гимназистов. Прихожу два раза в неделю к гимназии и беру у них платья. По две копейки за воротник и манжеты. Всегда находятся те, кому проще заплатить, чем самому пришить. Иногда могу целых двадцать копеек за раз заработать. Алиска надо мной смеется, говорит, чтобы я училась ее ремеслу, а я не хочу. Воровать — это грех. Я ее не осуждаю, но сама этого делать не буду.

Во входной двери повернулся ключ, и кто-то зацокал каблуками по коридору.

— Это кто тут к нам пришел? — в комнату ворвалась Алиска с корзинкой с продуктами.

— Это я, — со своего места встала Владка.

— Боже мой, ты жива? Как замечательно, что ты объявилась. За девчонкой пришла? — кинулась к Владке Алиска.

— Нет, пока я не могу ее забрать.

— Очень жаль. Учти, долго я ее держать не смогу, — насупилась Алиска.

— Я постараюсь в ближайшие дни устроить ее на работу и снять ей жилье, — пообещала Владка.

— Ну и замечательно, а теперь давайте пить настоящий чай, — обрадовалась карманница.

Влад был по-настоящему счастлив. Вот он в этой маленькой комнатушке в такой теплой компании пьет чай. Рядом с ним родные люди. Так у него на душе было хорошо от всего этого. Только здесь он почувствовал себя настоящим и нужным. Там он был вечным приложением к кому-то для достижения чужих целей, машиной для войны, наемником. А здесь его любили просто так, потому что он есть. Неважно имеются у него в карманах деньги или нет, здоров он или болен, хорошо одет или оборванец, ему всегда были рады.

Болтали, пили чай, ребятня рассказывала, как страдали и переживали за Владку первые дни, что думали, что ее повесят или на дыбы вздернут. Женщина даже прослезилась и стала неумело чмокать ребятишек в макушки.

— Какие вы у меня хорошие, как я вас люблю, — Владка вытерла нос и щеки от слез, — Только вот мне бежать нужно. Там машина меня ждет. Как только появится возможность, так я сразу заскочу еще. Завтра постараюсь с Иванко добраться до доктора.

— Не забудь про портного, — напомнила Алиска.

— Хорошо, — кивнула Владка, — Иванко, тебя обратно отвезти в пекарню?

— Нет, я еще с сестрой побуду и Алиской.

Владка вышла в коридор. За ней последовала Алиска.

— Ты не подумай, я не против того, чтобы девчонка у меня жила. Но ты же знаешь, чем я занимаюсь. Боюсь, что она по моим стопам пойдет, а то и того хуже. У Любавки есть способности. Пусть у нее жизнь будет лучше, чем у тебя или у меня.

— Открывай свою швейную мастерскую. Возьмешь к себе девчонку в помощницы, — улыбнулась Владка.

— Мне не на что, — грустно ответила Алиска.

— Ничего не скопила?

— Кое-что скопила, но мне кажется, этого не хватит.

— Надо все продумать. Купить помещение или снять его. Посчитать сколько нужно денег на оборудование и прочее расходы.

— Есть еще одна проблема: открыть свое дело может только замужняя дама или вдова, — вздохнула Алиса с кислым лицом, — А я, как ты знаешь, девица незамужняя, да еще старая по местным меркам.

— Так в чем проблема? Выйди замуж, — улыбнулась Владка.

— Ты думаешь, меня кто-нибудь возьмет после моего прошлого?

— Какая разница кто это будет? Главное иметь определенный статус. Бери любого, кто на тебе женится. Даже если он будет старый и больно, то это даже к лучшему. Будешь не Алиской воровкой, а достопочтенной вдовой.

Алиска задумчиво посмотрела на Владку.

— Надо над этим подумать. Есть парочка человек, которые когда-то были не прочь на мне жениться, — ответила красотка.

— Ты же умная девушка. Не всю же жизнь кошельки срезать, — сказал Влад.

— Да-да, но девчонку все же в хорошее место пристрой. Вдруг я открою мастерскую, или даже ателье, мне ее умения понадобятся. Хорошая помощница или портниха на вес золота.

— Хорошо, — кивнула Владка.

— И да, просто шикарный костюм. Тебе идет, — улыбнулась Алиска.

— Спасибо. Сама выбирала.

Влад выскочил на улицу. В салоне самоходной повозки храпел во всю Федор. Даже стало немного обидно, Владка могла бы еще немного посидеть со своими, если бы знала, а то думала, что извозчик уже измаялся и ждет ее. Собралась возвращаться наверх в Алискины апартаменты.

— Стоять, — не открывая глаз, сказал Федя, — Подь сюды, пошалим.

— Федька, ты с дуба рухнул? Мне твоя жинка глаз на седалище натянет, да и вообще я порядочная, с женатыми не связываюсь.

— Да ладно тебе, никто не узнает. Тут занавесочки есть, зашторимся и потискаемся.

— Всю жизнь мечтала об этом, — усмехнулась Владка, — Я тогда пешком пойду, не надо мне ваших этих всяких развратов.

— Больная что ли? — брезгливо спросил Федька.

— Да, при том на всю голову, да еще и заразная.

— Тьфу на тебя, — возничий выругался и вылез из салона, — Ладно хоть немного поспал, хоть какой-то толк. Поехали домой.

Владка спокойно забралась в повозку и приложила голову к стеклу. Ей так не хотелось уезжать. Прошло всего две недели, как он попал в этот мир, а казалось он тут жил вечно, да и столько событий произошло за это время.

Дома он отправился наверх и переоделся в свою обычную одежду, не хотелось запачкать или порвать обновку. Вот только ботинки оставил прежние, уж больно они ему нравились: красивые, мягкие и не натирают нигде. Спустился вниз в кухню, выказывая желание помочь.

Прислуга сидела на кухне и с удовольствием дегустировала какой-то спиртной напиток и закусывала картошкой с мясом.

— Садись, Владка, за стол, — кивнула ей Парашка на лавку, — Накладывай себе еды. Сегодня господин не обедал в доме, так что все приготовленное досталось нам.

— А что он потом это есть, не будет?

— Неа, он разогретое не ест. Не выбрасывать же хорошую еду. Правильно?

— Правильно, — кивнула Владка.

Ей налили рюмку чего-то горячительного и пододвинули поближе.

— Что это? — поинтересовался Влад.

— Это фирменная настоечка из соседней аптеки. Вкусная, пей, и стоит дешевле, чем пойло в баре или специальном магазине. Если хочешь, то разведи водой, крепко, — сказал Федька и подмигнул.

— Да я как бы не пью, — смущенно сказала Владка.

— Мы все не пьем. Это же из аптеки, значит, лечимся, — хохотнула Парашка, — Пей, пока хозяина нет.

Владка немного пригубила обжигающий напиток, который очень ярко пах какими-то травами. Сразу вспомнил про немецкий сладкий зеленый ликер, который в его мире стоил довольно дорого. Вот прямо один в один какой-то там мастер с рогами. Появился дикий аппетит. С удовольствием навернула картошечки.

Про себя подумал, что где-то стоят его кастрюли и сахар для самогонки. Решил, что можно прямо тут, ночью, заниматься самогоноварением. Надо только все причиндалы для этого забрать. Что-то он не спросил у детей, где все это находится. Лишняя деньга никому не помешает. Бражку можно ставить прямо в комнате. Сделать так, чтобы к нему никто не заходил. Его мысли прервали.

— Владка, расскажи, куда вы с хозяином ходили? Федька много разных коробок тебе в комнату приволок. И скажи, что ты такого нашему господину сделала, что он так на тебя потратился? — поинтересовалась Парашка хитро сузив глаза.

— Не знаю, наверно, мои гнилые зубы понравились и сиськи отвисшие, — попыталась отшутиться Владка.

— Да там какой-то хмырь напал на господина. Она его спасла, вот и получила всяких красивых тряпок в благодарность, — шмыгнул носом Федька.

Мужчина как-то не провел параллель, что сначала новенькой набрали вещей, а только потом она спасла господина. Для него этот момент был не важен.

— Ясно, но мы-то от хмырей его спасти не сможем, только от голода и от грязи, — вздохнула Прасковья, — Но как-то все равно он тебя слишком дорого оценил.

— Это его воля, и я не могу ей воспротивиться, — вздохнула Владка и отпила еще немного сладкой настойки.

В парадной затрезвонил колокольчик.

— Не уж то, наш с прогулки вернулся, — всплеснула руками Парашка, — Быстро все допивайте и прячьте бутылку.

Федька схватил бутылку и стал хлебать прямо из горла.

— Заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибет. В рюмках все допивайте, а не из бутылки, — экономка вырвала из его рук заветную емкость.

Мужик тяжело вздохнул и облизнулся. Прасковья кинулась в парадную, встречать хозяина. Владка опрокинула в себя остатки алкоголя в рюмке. Приятно зашумело в голове, по телу растеклось тепло. Она чуток захмелела и томно вздохнула. Медленно стала доедать свою картошку.

Через пару минут вернулась сердитая Парашка.

— Чего расселась, как барыня? Иди, ублажай господина. Он тебя к себе зовет, — с неприязнью сказала экономка, — Потом дожрешь.

Владка зачерпнула полную ложку еды и запихала ее в рот.

— Нет, ты посмотри на нее, она продолжает жрать, — возмутилась Парашка и попыталась ударит кулаком в плечо женщине.

Как обычно Влад среагировал быстро. Он поймал кулак женщины и с силой его сжал.

— Я доем и пойду. Поняла меня? — тихо с угрозой в голосе сказал он.

Экономка с удивлением посмотрела на свой кулак зажатый в руке Владки. С силой выдернула его, хмыкнула и ушла из кухни.

— Зря ты так с ней, — покачал головой Федька, — Она баба злопамятная и мстительная.

— Никто не смеет бить Владку, — ответил попаданец.

За три минуты он доел свой ужин, ополоснул тарелку и отправился наверх в кабинет к господину Александру.

Владка зашла в кабинет к Александру Сергеевичу и тот на нее ошарашено посмотрел.

— Это что на тебе опять надето? Где те вещи, что я купил? Быстро переоделась. Я на это безобразие смотреть не собираюсь, — принялся он ее отчитывать.

— А вдруг я их испачкаю или порву, — пробубнила женщина.

— Постираешь и зашьешь, заработаешь и купишь себе новое. А вот это убожество отдай назад Парашке, — велел хозяин дома, — Быстро иди себя в порядок приводи, бегом и сделай уже что-нибудь со своей головой, на это гнездо смотреть страшно. Так и чудится, что из пучка сейчас морда крысиная покажется или птичий клюв.

— Что я с ними сделаю? Я их и так обрезала. Мне на лысо все сбрить?

— Нет, конечно. У тебя, что расчески нет? Расчешись.

— Нет у меня расчески, — зло ответила Владка.

Мужчина с изумлением на нее посмотрел.

— У нас в семье общий гребень был, я его детям оставила, — сердито ответила женщина.

— Понятно. Так, ты сейчас идешь вниз, моешь голову. У меня есть гребень специально для гостей, и шампунь тоже для них имеется. Я тебе все это подарю, так уж и быть. Приводишь себя в порядок, нормально одеваешься и приходишь ко мне. Вечером мы едем на прием к одному господину. Я хочу, чтобы ты выглядела прилично. Ясно?

— Да, — кивнула Владка, — Мне нужно с сына снять повязку, которая лечит сломанные кости.

— Завтра утром все свои дела сделаешь. Теперь у тебя график будет такой: до моего подъема ты свободна, можешь ходить, куда хочешь и где хочешь. Утром после завтрака приходишь ко мне в кабинет, там составляем планы на день. После обеда у меня сон. Этот час можешь делать, что хочешь. Затем поездка по городу с разными визитами и прочими делами государственной важности. Вечером различные приемы. После них — это твое время, — деловито говорил Александр.

— Ага, и спи, отдыхай, — хохотнула Владка.

— Ты подчиняешь мне и только мне. Парашка тебе не указ. Понятно?

— Яснее ясного.

— Вот и умница. Если все поняла, то пошли в гостевую комнату, все тебе выдам.

Они вышли из кабинета и направились по длинному коридору. Александр толкнул одну из дверей. Перед ними открылась большая и просторная комната с роскошной обстановкой, с большой ванной посередине и унитазом где-то в углу.

— Вот там можешь взять, — кивнул он на красиво стоящие пузырьки на туалетном столике, — Вот все для тебя купил, а про такие вещи забыл.

Владка подхватила гребень и стала рассматривать остальные пузырьки.

— Бери все, потом разберешься. Там в одном шампунь, а в другом кажется масло для волос, а в третьем масло для тела. Забирай все. Сейчас Парашке велю новое поставить. После шампуня масло для волос нанесешь, и они нормально расчешутся, и все вши от тебя сбегут. Все, жду тебя через полчаса у себя.

Женщина вышла из ванной комнаты и услышала за спиной, как Александр зовет Парашку. Они встретились с ней на лестнице.

— Это куда это ты все тащишь? — злобно прошипела экономка, — Украсть решила?

— Нет, Александр Сергеевич мне сам все отдал.

— Ну, смотри, если ты врешь, то я тебя быстро полиции сдам.

— Сдавай, — хохотнула Владка, и продолжила дальше спускаться вниз.

На кухни у Пульхерии взяла полведра горячей воды и отнесла в прачечную. Там в углу на куче грязного белья дрыхла Малашка. При появлении Владки, девка проснулась и стала делать вид, что она просто сюда белье принесла.

— Помоги мне, — попросил Влад.

— Не нанималась я к тебе в прислуги, — ответила с вызовом девица.

— Да и не надо в прислуги. Подскажи, где какой пузырек. Хозяин велел голову помыть и расчесаться, а я никак не соображу что к чему.

Малашка обрадовалась, что ее не работать заставляют и подошла к Владке.

— Вот этот пузырек шампунь. Голову сначала намочи, а потом его совсем чуть-чуть надо. Хотя, на твою паклю надо больше. Давай я тебе сама башку помою, а то ты ее не промоешь с первого раза.

Владка наклонилась, и девка принялась поливать ей голову водой.

— Ох, у тебя тут и кошмар творится. Тебе муж волосы отстриг? Гуляла?

— Нет, я сама их обрезала.

— Зачем? Это же первый признак, что баба гулящая — волосы короткие.

— Не намного я их и срезала. Они все спутались и мешались мне, и там вообще кто-то жил.

— Ладно, я тебе поверю, — хмыкнула Малашка, — Мне вот тоже замуж пора, а я не хочу, да и никто особо не берет. Только помощник сапожника, а он мне не нравится, рябой какой-то. Да и ему уже столько лет, а он все в помощниках ходят. Да и забеременеешь, быстро лишишься работы. Хозяину пузатые бабы не нужны. А я тут хорошо зарабатываю. Может, накоплю денег и куплю себе квартирку или домик в пригороде. Буду племянников воспитывать, или там выйду замуж за какого-нибудь вдовствующего фермера.

Девка все болтала и болтала, намыливала, смывала и снова намыливала.

— Ну, вот, кажись, промыла.

Она открыла вторую бутылку и плеснула ее содержимое себе в ладонь.

— Это масло специальное.

— Оно жирным потом на волосах не останется?

— Неа, оно впитывается. Хорошая штука, после нее волосы не спутываются и расчесываются хорошо, — пояснила Малушка.

Через полчаса Владка имела высокую зализанную прическу с маленькой фигушкой на голове.

— Эх, коса тут должна быть, а не вот это недоразумение, — вздохнула Малушка, — Посмотри на себя в зеркало, какая ты теперь красотка.

— Платок на голову повяжу, и будет все путем.

— Так никто платки не носит сейчас. Это не модно.

— Я буду носить, и станет модно, — хмыкнула Владка.

Она поблагодарила Малушку, собрала все свои пузырьки и отправилась наверх, переодеваться. Первый раз за столько дней у Влада не чесалась голова, и вообще стало полегче. В своей комнате он быстро переоделся и спустился в кабинет к Александру.

Оказалось, что господин в это время кого-то принимал. Разговор велся на повышенных тонах, когда Владка заглянула в комнату.

— Жди в коридоре, — резко приказал господин женщине.

Та пожала плечами и уселась прямо на пол напротив двери. У Влада не было желания подпирать стену или стоять около кабинета, как английская охрана.

Сначала господа громко разговаривали, выясняя отношения, после перешли на брань. Затем послышалась какая-то возня и сдавленные крики. Владка кинулась в кабинет. Александр пытался удушить гостя. Влад его еле оттащил, применив кое-какой прием.

— Александр Сергеевич, головой подумайте, что вы делаете, — возмутилась женщина, укладывая господина на кушетку.

Гость же за это время пришел в себя, схватил кочергу около камина и кинулся на своего оппонента. Но не успел нанести удар, как кульком свалился рядом с кушеткой, поджимая под себя ноги и тихонечко скуля.

— Этим вот надо уголь мешать, а не черепа проламывать, — проворчала Владка, ставя инструмент на место, — Взрослые люди, а ведете себя, как дети. Надо не драться, а на дуэли друг друга вызывать и в честной схватке мочить друг друга.

— Ты разве не знаешь, что дуэли у нас запрещены? — поскуливая, спросил валяющийся господин.

— Теперь знаю, но все же нужно учиться решать все словами, кулаки пускать в ход — последнее дело.

— Налей нам, Владлена, по рюмке ликера, — кряхтя, велел Александр, усаживаясь поудобней на кушетке.

— А я знаю, где у вас рюмки и ликер?

— Открой бар, там все найдешь. Ох и рука у тебя тяжелая, — постанывая, сказал хозяин дома, — Чувствую, я сегодняшний вечер проведу в родных стенах.

Владка осмотрелась и в углу увидала небольшой шкафчик с дверцами. Открыла его и нашла забитый разными бутылками бар.

— А теперь бы еще знать какое из этого — ликер, — проворчала она.

Женщина стала открывать все подряд и нюхать. Чем повеселила и хозяина дома и его гостя.

— Забавная у вас компаньонка, правда, бьет больно. Слушайте, батенька, а чего мы с вами не поделили в этот раз? Я уже и не помню, из-за чего у нас весь спор разгорелся, — спросил гость.

— Да и я уже не упомню, но Владлена появилась вовремя.

— Кажись это, — сказала Владка на очередную бутылку и налила по половинке рюмки темно зеленого тягучего ликера.

— Этот не тот ликер, — вздохнул Александр, — Но я и от этого не откажусь. А себе чего не налила?

— Не хочу, — помотала женщина головой.

— Плесни себе хотя бы красного вина в бокал.

В голове у Владки стали всплывать образы прошлой жизни, как он пил домашнее батино вино в школьном туалете. И как ему было плохо от него, полоскало всю ночь. Вспомнил романтические вечера со своими девушками, и как-то тоскливо у него засосало под ложечкой. Он открыл одну из бутылок и плеснул в бокал вина, немного отпил, поморщился.

— Кислятина какая, сухое что ли? Бе-е-е.

Господа еще больше рассмеялись.

— Наверно, надо было наливать себе крепленное, — смеясь, сказал Александр, — Все это, конечно, замечательно, но все же нужно посетить чету Бродских. Вы с нами, Николай Васильевич?

— Конечно, надо же как-то скрасить этот вечер. К тому же следующий прием будет только через три дня.

— По коням?

— По коням, — кивнул головой гость.

— Федька, заводи повозку, — крикнул зычным голосом на весь дом Александр.

Федька уже был в состоянии «прилично накушался». Александр Сергеевич грязно выругался. Гость предложил воспользоваться его транспортом.

— У меня, конечно, не самоходная повозка, но лошадь пока еще ни разу не подводила, — сказал Николай Васильевич.

— Владлена, собирайся, поехали, — велел Александр.

— А чего мне собираться? Я уже одета и готова, — пожала плечами Владка.

— А духи, а помада, пудра и румяна? Шляпку на голову?

— Это точно нужно?

— А как же. Мы ждем тебя, Владлена. А пока с Николаем Васильевичем еще по паре рюмашек пропустим.

— Не подеритесь только, — проворчала Владка.

Она вышла из кабинета и направилась к себе в комнату. Там, при тусклой лампочке, стала перебирать корзинку со всякой дамской всячиной, которую купил Александр.

— И как этим всем мазаться и краситься? — проворчал Влад, — Я же не баба, во всем этом не разбираюсь.

Он открыл пудру и сразу же чихнул, подняв в воздух белую пудровую пыль. Пару раз приложил пуховкой к лицу. Сунул палец в помаду и повозил им по губам.

— Главное не выглядеть, как петрушка, — проворчал он.

Вспомнил, как красилась его бывшая супруга, а сколько слоев штукатурки наносила его экс-девушка — не сосчитать. Он посмотрел на себя в маленькое зеркальце — ничего так, под пиво пойдет. Капнул несколько капель духов на запястье и за ушами.

— Чего они такие ядреные? — закашлялся Влад.

На голову повязал косынку и отправился вниз. Мужчины стояли около кареты и оживленно разговаривали.

— Владлена, вы выглядите просто великолепно, — сделал ей комплимент Николай Васильевич.

— Благодарю, — ответила кокетливо женщина.

— Ну, вот хоть пахнет от тебя не старыми дамами, а нормальными духами, — сказал Александр.

Вся компания загрузилась в карету и направилась на прием к Бродским. Мужчины между собой переговаривались, а Владка смотрела в окно, рассматривала улицы, дома и людей. Дико хотелось домой, назад в свое время и в свое тело. Однако нужно было доделать кое-какие дела здесь. С одной стороны, что его там ждало? Годы в состоянии неподвижного бревна, или инвалидное кресло? Тоска и одиночество? А здесь была жизнь, странная, не такая, как там, но все же жизнь.

Они подъехали к высокому красивому голубому зданию с колоннами и какими-то статуями на фасаде.

— Опять вся улица забита повозками, — с тоской сказал Николай Васильевич, — Придется идти пешком.

Выбрались из кареты, и пошли вдоль улицы.

— И здесь такие же проблемы, как у нас, — негде припарковать автомобиль, — подумал Влад.

Около входа их встретил лакей, поклонился и открыл двери. Владку сразу ослепило несколько сотен ярких ламп. Она инстинктивно прикрыла глаза ладонью.

— Да, после вечернего сумерек глаза слепит, — сказал Александр.

— Никакой экономии, — проворчал Николай.

Их сразу встретила чета Бродских: дородная дама в пышном платье 18 века, увешанная большим количеством драгоценностей, и сухопарый господин при мелких усишках, как у Чаплина.

Дама повела дебелыми пухлыми плечами с некоторым презрением рассматривая Владку.

— Это моя компаньонка — мадам Владлена, — представил ее Александр. — Это Агриппина Агафоновна, а это Рудольф Николаевич.

— Очень приятно, — вежливо склонила голову Владка.

— Проходите в залу, там ждут вас закуски, напитки и приятные разговоры, — улыбнулась приторно хозяйка дома.

Проследовали в огромное помещение, забитое народом. Там было душно и воняло благородными телами и адской смесью различного парфюма. Владка закашлялась и попыталась протиснуться ближе к выходу, чтобы уловить хоть немного свежего воздуха. Теперь понятно, почему хозяева торчали в холле. Не потому что встречали гостей, а чтобы немного подышать.

Женщина оказалась рядом с огромным зеркалом и решила на себя немного посмотреть при свете электрических ламп. На лице пятнами была нанесена бледно-розовая пудра. Если учесть, что Владка имела загорелое заветренное лицо, смотрелось это, словно она чем-то болеет. Помада на губах также лежала какими-то кусками, что придавало какой-то потасканный вид.

— Да, уж, красотка, — проворчала Владка, — Надо где-нибудь стереть это убожество.

Он попытался потереть ладонью лицо, но пудра не сдавалась, а просто скатывалась противными кусками.

— Неудачный макияж? — поинтересовалась бледноватого вида барышня в бледно-розовом платье с тонким кружевом по декольте.

— Свет выключили, пришлось краситься при свечах, — соврал Влад.

— Могу помочь накраситься, — предложила девушка.

— Не надо, мне бы смыть весь этот кошмар.

— Давайте я вас провожу в будуар.

— А давайте, — кивнула Владка.

Девушка проворно вскочила со своего места и быстро стала передвигаться в толпе. Владу пришлось поторопиться, дабы не упустить барышню из вида. Они вынырнули в какой-то небольшой коридорчик. Там тоже снова люди туда-сюда.

— Здесь всегда столько народа? — спросила Владка.

— Да, у Бродских собирается весь город и еще из пригорода едут. Считается престижным побывать у них на приеме, — ответила барышня, — Меня Любовь Орлова зовут, а вас как?

— Владлена Захарова, — представилась Владка, назвав свою старую фамилию.

— Очень приятно, — улыбнулась девушка.

— И мне.

Они немного прошли по коридорчику, и зашли в какую-то комнату с красными стенами и золотой отделкой. В будуаре вдоль правой стены висело несколько зеркал, и стояли туалетные столики. В середине комнаты находилось несколько кресел и кушеток. За тяжелыми портьерами, вероятнее всего, располагалась уборная.

Несколько дамочек рисовали себе новое лицо и подправляли макияж. На одной из кушеток возлежала пожилая дама и наблюдала за девицами. В кресле расположилась леди в возрасте постарше. Обе дамы обмахивались огромными веерами. В комнате тоже было душновато, но не так, как в общем зале.

С Владки влажным платком стерли пудру и помаду. Любовь быстро нарисовала ей черным карандашом глаза, припудрила лицо, нанесла румяна и помаду. Она стащила с нее платок и недовольно поцокала языком. Из имеющихся волос и очередного носового платка была сооружена вполне пышная прическа.

— Милочка, на улице Загорской продают шикарные парики, шиньоны и настоящие косы, — прокомментировала Владкино преображение одна из пожилых дам, — Правда, удовольствие это не из дешевых и иногда могут попадаться волосы с живностью.

— Я вас умоляю, говорят, что там продают парики, изготовленные из волос мертвецов, — подала голос одна из девиц, сидящих около зеркала, — Лучше покупать волосы в монастыре святого Иона. Там они хоть сострижены с голов монашек.

— Этот тот монастырь, в котором лечат больных бедняжек? — спросила еще одна барышня.

— Да, именно он и есть.

— Там у них больные мрут, как мухи, — вставила свое веское слово Владка.

Все с интересом посмотрели на нее. Влад прикусил язык.

— Вот черт, — подумал он, — Женские гены берут свое, он сроду никогда не сплетничал и не болтал лишнее, а тут его, как бес за язык дернул.

— А я слышала, что там не только волосы можно прикупить, но и провести некоторые омолаживающие процедуры с человеческой кровью, — прошептала конопатая барышня, которая усиленно пыталась замазать свои веснушки.

— Да, как интересно, — приподняла одну бровь пожилая леди в кресле, — И сколько стоит такая процедура?

— Сотни жизней, — проворчал Влад.

Но дамы стали с жаром обсуждать омолаживающие процедуры и не услышали комментарий Владки.

— Пошли, — дернула Любовь ее за руку, — А то мы сейчас тут потонем в этих сплетнях и пустой болтовне.

Они вышли в коридор, и девушка потянула Владку куда-то.

— Куда мы идем? — спросил он.

— У них тут чудный зимний сад и там практически не бывает народа. Посмотришь, какие там чудесные цветы и растения.

Через вереницу коридоров, комнат, каких-то переходов они попали в огромное стеклянное помещение с невообразимым количеством разных запахов и ярких красок. Под потолком чирикали и пели какие-то птички. В клумбах, горшках и кадках росли разнообразные цветы, кусты и какие-то экзотические растения.

Любовь взяла за руку Владку и водила по оранжерее, рассказывая и показывая разные растения. Вдруг девушка обхватила ее за талию и впилась губами в губы Владки. От неожиданности она вытаращила глаза и попыталась оттолкнуть девицу.

— Сейчас она мне всю помаду размажет, — подумал Влад.

Он смог вырваться из ее крепких объятий.

— Прости, я не по этому делу, — смущенно сказал он.

— Ты не понимаешь, это очень приятно и от этого не забеременеешь, — сказала Любовь, — Сейчас многие так развлекаются.

— Черт возьми, я первый раз отказываю девушке, — пронеслось в голове у Влада, — Но, мне почему-то не хочется. И вообще ситуация какая-то абсурдная.

Девица по-своему истолковала Владкино выражение лица.

— Я понимаю, тебе нужно об этом хорошо подумать. Но в этом нет ничего стыдного, — сказала Любовь.

— Мне нужно идти, я сюда пришла не одна, — Владка развернулась, и быстрым шагом направилась к выходу.

— Мы еще встретимся, — крикнула ей вслед девушка.

— Да не дай Бог, мне еще этого геморроя не хватало для полного счастья, — проворчал Влад.

Он как-то быстро сориентировался в доме и уже через пять минут вышел в большой зал. Через несколько минут он отыскал уже похорошевшего Александра Сергеевича, который с удовольствием употреблял какой-то очередной алкогольный напиток.

— Чую, нас с тобой ждут веселые приключения сегодня ночью, — сказал Влад, смотря на гражданина.

Владка ходила за Александром, как тень, из зала в зал, из комнаты в комнату. Она везде находилась рядом с ним, немного позади, чуть в стороне, но всегда где-то недалеко. Он с кем-то общался, периодически пил, редко брал закуски. Владка же отказалась от спиртных напитков, иногда прикладывалась к содовой или лимонаду. Иногда перехватывала какое-нибудь канапе у мимо пробегающего официанта.

— Еда тут дрянь, — прокомментировал какой-то щеголь, когда Владка запихивала в рот какую-то корзиночку с непонятной начинкой.

— За неимением горничной, приходится довольствоваться дворником, — усмехнулся Влад.

— Ого, а леди знает толк в скабрезных анекдотах, — парировал молодой человек.

Они внимательно друг на друга посмотрели. Молодой человек хоть и был хорошо одет, но все же было заметно то, что куплен костюм на последние деньги, а может даже в долг. По шарящим глазам по разномастной толпе было понятно, что он выискивает себе добычу.

— Как улов? — поинтересовалась Владка.

— Что-то сегодня не очень, — вздохнул щеголь. — Это уже третий прием, а ничего стоящего подцепить не могу. Я за комнату задолжал уже за неделю, да и за костюм нужно рассчитаться. Я его у приятеля одолжил.

— Вон смотри. Дама пухлая такая, как квашня, вся в золоте и бриллиантах, бросает томные взоры, то на одного кавалера, то на другого. Она явно не прочь завести какую-нибудь интрижку.

— Да, ну. Что-то она совсем не в моем вкусе, — поморщился молодой человек.

— Вон, господин с козлиной бородкой с вожделением смотрит на разных молоденьких граждан, — продолжила рассматривать элиту Владка.

— Фууу, я не такой.

— Ты думаешь, что какая-нибудь красотка кинется на тебя нищего и облагодетельствует от большой любви? — грубо поинтересовалась она.

— Кто бы говорил, — огрызнулся щеголь.

— Так я и не выпендриваюсь, — пожала плечами женщина.

— Ну, так и вид у тебя не совсем товарный.

— А твой товарный вид закончится через пару дней, когда нужно будет отдавать обратно костюм и съезжать из комнаты в трущобы. Вон там сидит дама в годах и жадно смотрит на каждого, кто мимо нее проходит. Чуть подальше девица в прыщах, но ее караулит папенька. И не думаю, что с нее можно чем-нибудь поживиться.

— Не хочу я старуху, — фыркнул щеголь и пошел покорять толстушку.

— Вот и правильно, а то стоит, как красна девица, перебирает товар, а сам гроша ломанного не стоит, — проворчала Владка.

Александр Сергеевич с небольшой компанией мужчин направился на второй этаж в игральную залу. Они собирались играть в покер. Владка проследовала за ними. Когда-то давным-давно в прошлой жизни Влад неплохо играл в карты. Он устроился в углу комнаты и внимательно наблюдал за игроками. Господа уже были изрядно навеселе и многие плохо скрывали мухлеж. В какой-то момент игроков стало не хватать: кто-то был слишком пьян и просто отлеживался рядом на кушетке, кто-то устал и покинул прием, а кого-то увела подруга или жена.

— Мадам Владлена, вы не хотите с нами сыграть? — предложил заплетающимся языком Александр Сергеевич, — Мы вас научим правилам и подскажем, как нужно.

— С удовольствием, — мадам Владлена потерла ручки, — Только на интерес не играю, давайте на деньги.

Владка подсела к игральному столу.

— Но у вас нет денег, — удивленно сказал Александр.

— А я у вас возьму в долг рубль. Вы дадите даме рубль, Александр Сергеевич? — женщина улыбнулась своей обворожительной улыбкой с гнилыми зубами.

Глядя на нее некоторые господа протрезвели. Александр достал портмоне из кармана и протянул бумажный рубль Владке. Женщина поблагодарила его и положила рядом с собой купюру. Она отобрала колоду у раздающего, заодно вынув у него из рукавов пару карт. Господин попытался отшутиться, кинув недобрый взгляд на женщину. Инцидент быстро замяли, всем было любопытно, как будет играть мадам Владлена.

Рубль поменяли на десять фишек, решили, что ставкой будет десять копеек. Ей стали объяснять правила.

— Я видела, как вы играли. Правила уяснила, — кивнула строго Владка.

Как только игра пошла на деньги, так сразу за столом появились другие игроки. В этом мире правила были точно такие же, как и в том, из которого прибыл мужчина. Влада учил играть отец.

— Покер — это не везение, это логика и психология, смотри за людьми, наблюдай, считай, запоминай карты, — говаривал папа.

Пару раз за вечер Владиславу не повезло, но проиграл он совсем немного. До этого он выиграл довольно крупную сумму по местным меркам, и уже отдал долг Александру. Все за столом с изумлением смотрели, как играет дама.

— Самое главное в покере — вовремя остановиться, — учил его отец, — И не попасть в плен азарта. Лучше уйти спокойно с небольшой суммой денег, чем получить кирпичом по голове от других игроков или от грабителей, или спустить все под ноль и остаться в минусе. При азарте мозг начинает плохо соображать.

Владка с удовольствием играла в карты, внимательно следила за игроками, считала карты, предвидела ходы. В очередной раз она выиграла три рубля и решила дальше не продолжать, дабы не искушать судьбу. Она сгребла выигрыш в пятнадцать рублей и огляделась. Александр Сергеевич мирно допивал очередной бокал с вином.

— Да, вы пьяны, батенька, — сказала ему женщина, — Пойдемте домой.

— Вы можете остаться у нас ночевать, — предложил хозяин дома.

После игры в покер многие господа уже по-другому смотрели на Владку. К тому же некоторая доля алкоголя сделала её весьма привлекательной в их глазах. Она проигнорировала сальный взгляд господина Бродского, и отказалась от столь щедрого предложения.

— Поднимайтесь, Александр Сергеевич, поедем до дома, — Владка подхватила его под руки и подняла на ноги.

Он немного постоял и стал заваливаться на бок.

— Сейчас вас Митька проводит в комнату, — оценил обстановку хозяин дома, — Сами вы его до дома не дотащите.

— Бричку вызовем, — с вызовом ответила женщина.

— Такого пьяного ни одна бричка не повезет. Не переживайте, вас никто не побеспокоит. Там можно закрыться изнутри.

Рядом появился молодой конопатый паренек, который подцепил Александра с другой стороны.

— Мадам, пройдемте к лифту.

— Ого, у вас тут еще и лифт есть, — удивилась она.

— Да, имеется. Господа не жалеют денег на технику, — с гордостью ответил парнишка.

— Молодцы какие, — похвалила Владка.

Они зашли в небольшое помещение с парочкой обитых вишневым бархатом лавок. Александра прислонили к стене, не стали его усаживать на лавку, дабы потом не поднимать его с них. Митька закрыл дверь и они стали подниматься на четвертый этаж.

Выволокли пьяненького господина Александра из лифта. В коридоре стояла абсолютная тишина, даже не верилось, что внизу играет музыка, и находится толпа людей, которая поет и танцует.

— Как тут тихо, — с удивлением заметила Владка.

— Это специальное крыло для гостей, — пожал плечами парнишка, — Ванная комната рассчитана на две комнаты. Так что закрывайте ту дверь изнутри.

Затащили Александра в большую комнату и уложили его на кушетку. Слуга принес таз и поставил его рядом.

— Вдруг господину станет плохо, — покачал головой паренек.

— Слушай, а давай ему станет плохо сейчас. Ты мне поможешь? Нужно дотащить его до унитаза, а потом уложить его обратно, — Владке не хотелось возиться одной с господином Александром среди ночи.

Проще было облегчить его состояние сейчас, дабы потом не скакать с тазами вокруг него. Митька с сомнением посмотрел на женщину.

— Промоем ему кишки. Все равно его вырвет ночью, а вдруг я не услежу. Потом горничной надо будет все это убирать, — предложила она…

Парень вздохнул и помог довести мужчину до унитаза. Владка проделала все манипуляции.

— Жалко нет активированного угля. Он все гадости в себя всасывает.

— Я могу обычный уголь принести, — предложил Митька.

— Не нужно, и так пойдет, — вздохнула Владка.

После промывки Александр уже не был таким пьяным, но все же чувствовал он себя неважнецки, и был еще пьян. Его опять определили на кушетку спать.

Владка бухнулась на огромную кровать, не раздеваясь. Через десять минут кто-то постучался в комнату. Женщина уже к этому времени задремала. На пороге стоял Митька со стаканом чего-то белого.

— Это простокваша, помогает хорошо от похмелья.

— Спасибо, — кивнула Владка, забирая стакан.

Она пошарила в кармане у Александра, нашла десять копеек и вручила их пареньку за работу. Тот поблагодарил мадам и побежал дальше прислуживать господам.

— Надеюсь, Сашка, ты просто перепил, а не траванулся тут всякой всячиной, — вздохнула Владка, укладываясь спать на большую кровать.

Всю ночь Александр стонал и требовал пить. Владка скакала вокруг него, периодически браня его за то, что господин слишком много выпил спиртного. В очередной раз, когда она к нему подошла, он схватил ее за руку и потянул на себя.

— Ты кто такая, что смеешь со мной так разговаривать? — прохрипел он грубым голосом.

— Я тебе сейчас, как всеку в правый глаз, а потом в левый, и ты вспомнишь, кто я такая, — злобно ответила Владка, вырывая руку из цепкой ладони.

— Ты дрянь подзаборная, я тебе покажу, кто тут хозяин, а кто его вещь, — мужчина стал подниматься на ноги.

Покачиваясь, он замахнулся на Владку. Женщина отступила в сторону, и Александр полетел по инерции вперед, не удержав свое пьяное тело. Он с грохотом рухнул на пол и тут же захрапел.

— Не умеешь пить — не пей, — сказала Владка, легонько пнув его кончиком ботинка в бок, — Ишь, нашелся тут воспитатель, чертов.

Рано утром она вскочила с постели и отправилась в ванную комнату. Пока весь дом спал, хотелось по-человечески помыться. Он не помнил, когда последний раз нормально мылся. Помывка после постельного белья у китайцев и частями в хозяйском доме — не считается.

Вода из-под крана шла чуть теплой, по всей видимости, титан топили еще прошлым вечером. Это Влада не остановило. В Кавказских горах ему приходилось мыться в ледяной воде. Намылил мочалку и прошелся по женскому телу. Ощущения были необычными. Обнаружил кучу шрамов и рытвин на тушке. Особо раздумывать над ее состоянием было некогда — Владка начала замерзать.

Быстро выбралась из ванной, вытерлась насухо полотенцем и натянула на себя одежду. Затем налила в таз ледяной воды, вышла с ним в комнату и окунула туда лицо Александра.

— Владка, а ты злопамятная, — хмыкнул Влад.

Его старая мужская сущность просила оставить в покое гражданина, а бабская требовала возмездия за ночные бдения и попытку ударить ее. Александр Сергеевич быстро вынырнул из таза, откашливаясь и отплевываясь водой.

— Что я, где я, что происходит? Почему я весь мокрый?

— Мы с вами в гостях. Вы вчера ужрались в дымину, а ночью плохо себя вели.

— Я посягнул на вашу честь? — с ужасом спросил Александр.

— Угу, и обозвали меня дрянью, — кивнула Владка.

— Вот черт, прошу меня извинить, но вы не в моем вкусе и не моего уровня, так что никаких близких отношений у нас с вами быть не может.

Владка стала шмыгать носом и вытирать нос ладонью.

— Как вы могли так поступить со мной! — она картинно закатила глаза и всплеснула руками, как заправская актриса.

Внутри Влада разбирал смех, но он старался держать лицо. Александр поднялся с пола, вытер лицо поданным полотенцем, покачнулся и тут же сел на кушетку.

— Я был пьян, и не хотел этого. Как я могу загладить свою вину? — поинтересовался он.

— За кого, вы меня принимаете? — ахнула Владка, — Три рубля и забудем этот инцидент, и давайте уже собирайтесь, мне не нравится здесь. Дома отоспитесь. К тому же мне нужно ехать к доктору, чтобы снять с сына повязку.

Мужчина недовольно поморщился, вытащил из кармана портмоне, достал заветную трешку и протянул ее Владке.

— Сколько вы вчера выиграли? — спросил он.

— Сколько выиграла — все мое. Делиться с вами не собираюсь, — огрызнулась она.

— В нашем обществе не принято играть на деньги, это дурной тон, — покачал головой Александр Сергеевич.

— Ваши товарищи вчера так не думали, с удовольствием делали ставки и проигрывали деньги, — покачала головой Владка.

— Большая просьба, больше на таких приемах так не делать, — он строго на нее посмотрел.

— Я подумаю над вашим предложением. Не надо было напиваться. Были бы трезвым, то остановили бы меня, — хмыкнула она.

— Я бы выпил сейчас кофе, — перевел тему Александр.

— А я бы чая, — передразнила Владка господина, — Домой приедем и будет нам и чай и кофе, и может даже тар-тар с круасанами.

— Чего? — не понял он.

— Не важно, приводите себя в порядок.

— Я бы еще поспал, не протрезвел до конца, — зевнул Александр, — Нас же никто не гонит.

— Дома поспите. Не собираюсь больше вас караулить.

Ему пришлось встать и отправиться в ванную. Через пять минут вышел посвежевшим и приятно пахнущим.

— Я так рано сроду не вставал, особенно после возлияний.

Они спустились вниз на лифте. На первом этаже наткнулись на прислугу. Горничная убирала лестницу после вчерашнего приема.

— Доброе утро, господа, — поприветствовала она их, — Завтрак?

— Да, кофе, — кивнул Александр.

— Я провожу вас в столовую, — девушка отложила тряпки в сторону, вытерла руки об фартук и кивнула в направлении одной из дверей.

Она распахнула их и пошла вперед. Они последовали за ней, прошли небольшую залу и вошли в уютную столовую, в которой уже завтракало два человека. За столом сидел военный господин и какой-то чиновник. Судя по их лицам, вчера они на приеме не были, а сюда пришли утром по какому-то делу.

— Доброе утро, господа! — обратился к ним Александр.

— Доброе утро, Александр Сергеевич, — завтракающие слегка привстали и поприветствовали вошедших.

Владка со всеми поздоровалась и уселась с краю на стул. На столе стояла супница с половником, небольшой закрытый горшочек, тарелка с горкой тостов, джем, масло, сыр, нарезка мяса, фрукты, пирожные и еще какая-то непонятная еда. В супнице оказался куриный бульон с накрошенным яйцом и лапшой. В горшочке — каша. У Владки громко заурчало в животе, захотелось бульона. Налила себе в тарелку, подхватила пальчиками тост с сыром и стала уплетать такой завтрак. Александр последовал ее примеру.

— Нет ничего лучше с утра после праздника, как употребить тарелочку бульона из домашней курочки, — покачал головой военный, наблюдая за Владкой с Александром.

— Не говорите, Акакий Петрович, это же рай для измученной души.

— Может рюмочку? — предложил им чиновник.

Не успел Александр открыть рот, как получил по ноге кончиком туфли от Владки. Она посмотрела на него так выразительно, что тот сразу отказался. Сытно позавтракали, хорошо пообщались. Вызвали бричку и отправились домой. Владку почему-то стало укачивать в поездке. Она решила, что что-то не то съела на завтрак.

— Наверно, вчерашнее на стол поставили что-то, — вздохнула она, еле сдерживая тошноту.

В итоге не доехали, пришлось останавливаться на половине пути. Кое-как ей удалось погасить в себе тошнотворные позывы.

— Александр Сергеевич, вы можете ехать, я пройдусь пешком.

— Нет, дорогая, мы прогуляемся вместе. Полюбуемся на утренний город. Видно, такая еда для вашего желудка оказалась тяжеловатой. Что вы там ели в своих трущобах? Каши на воде, да овощи.

Они заглянули в аптеку и взяли какой-то порошок от тошноты и желудочные капли. Владке стало дурно от аптечного запаха, и она выскочила на улицу. Она продышалась немного, купила лимонной воды у мальчишки-лоточника. Выпила половину бутылки, и тогда тошнота немного отступила. Потихоньку они с Александром дошли до дома.

— Я пару часиков покемарю, а вы можете немного отдохнуть, — сказал он и удалился к себе в комнату.

Владка отправилась за водой в общую кухню. От местных запахов ее тут же вывернуло в помойное ведро.

— Что же я такого сожрала? — промямлила она себе под нос, умываясь холодной водой.

Развела порошок и выпила, и снова ее стошнило.

— Вот тебе и дорогие приемы, кормят всякой просрочкой, — ворчала она.

Народ на кухне с любопытством наблюдал за ней.

— Мать, а ты случаем не беременная? — поинтересовалась у нее Парашка.

Она резко надавила на Владкину грудь.

— Ты чего делаешь? Больно же, — отбросила она Парашкину руку.

— Не трепыхайся, — ответила экономка и стала тщательно ощупывать ее грудь, — Я тебя поздравляю, кажись, ты беременна. Вон, как сиськи набухли.

— Я не могу быть беременной, — помотала Владка головой.

— Когда у тебя кровячка была? — спросила Парашка.

— Не знаю, — с ужасом в голосе ответила Владка.

В висках забила молотками кровь. За то время, как он находился в этом мире, у него ни с кем ничего не было. Но это не отменяет того факта, что у прежней владелицы тела был муж, а он ее не только бил, но и имел, как хотел и когда хотел. Влад выругался матом.

— Еще мне беременности для полного счастья не хватало, — сказал он.

— Значит надо избавляться, — пожала плечами Парашка.

— Как? — поинтересовался он.

— Спицей или лавровым листом.

— Лавровый лист заваривать и пить? — скептично спросил он.

— Нет, туда запихнуть.

— И сдохнуть от заражения крови, — сказал Влад, — Врачи в этом мире есть для этого дела?

— Дорого, — покачала головой кухарка.

— Давай я тебе в брюхо заряжу и скинешь? — предложил Федька.

— Я тогда тебе в бубен заряжу, и ты сам скинешь яйца в сапог, — грубо ответила Владка.

— Ты не тяни, — сказала кухарка, — А то потом поздно будет.

— Если уже не поздно, — хмыкнула Парашка.

— Эх, только такие красивые костюмы купила, — грустно заметила Малашка, — Растарабанит тебя, Владка, в разные стороны и полетишь ты из этого дома. Господин не любит беременных.

— Нда, подгадил мне муженек, — вздохнула Владка, — Теперь нужно придумать, что делать.

— Сходи к аптекарю, может чего дельного посоветует, — сказала кухарка.

— Попробую, — вздохнула она.

Прислуга с жалостью смотрена на Владку, прекрасно понимая, что ребенок — это обуза в ее положении. Женщина накапала капель от тошноты в стакан с водой, выпила и отправилась к себе наверх, надо было переодеться и сходить с сыном к доктору. В душе все же теплилась надежда, что она что-то не то съела и поэтому ее тошнит.

Оделась Владка попроще, в свои старые вещи, дабы не платить лишних денег за прием у доктора, и отправилась за Иванко. Она уже неплохо ориентировалась в городе. Память вояки быстро запоминала расположение улиц и домов. Он размашистым шагом шел по мостовой, огибая прохожих. По сторонам особо не смотрел, все мысли у него были заняты интересным положением. Он искал способы решения, ни одно не подходило ему.

Влад не заметил, как оказался рядом с пекарней. Иванко уже вовсю трудился, помогал Анфиске, раскладывал хлеб на прилавке одной рукой. Женщина тут же продавала выпечку. Владка поздоровалась, войдя в пекарню.

— Что-то ты как-то не очень выглядишь, бледная какая-то, осунулась, — заметила Анфиска.

В животе у Владки громко заурчало.

— Да, ты голодная, не кормят тебя совсем там, — хмыкнула продавщица и отрезала ей ломоть серого хлеба.

— А кваса у тебя нет? — спросила Владка, запихивая в рот кусок.

— Что такое квас?

— Напиток такой кисленький. Из сухарей с дрожжами делается, или из сухарей и закваски что ли, не помню. Сахар или мед там, изюм кладется.

— А ты вспомни, — попросила Анфиска, — Может по вкусу придется. У меня иногда корки остаются, я бы что-нибудь такое соорудила.

Она налила в кружку желудевый кофе и поставила его на столик. Владка понюхала и изменилась в лице. К горлу подкатила тошнота.

— Лучше воды, — помотала она головой, давясь хлебом.

— Отравилась что ли? — удивилась Анфиска.

— Нет, кажись, я беременна. Чего делать — ума не приложу.

— Рожать, — коротко ответила женщина.

— С ума сошла? Куда я пойду с этим ребенком. Ванька пристроен, Любавку тоже устрою, а меня с дитем попрут на улицу. Ни работы, ни жилья не будет. Вот радость то. Сейчас хоть определенность есть какая-то. А потом что?

— Мне отдашь, — ответила Анфиска.

— На тебя все пальцем показывать будут, не замужем и дите, — покачала головой Владка.

— Нет, я же беременной не ходила, все видели, скажу, что подкинули. Детей у меня нет, и будут ли вообще, не знаю. Я же уже старая, мужа нет, любовника тоже, — она вздохнула, — А мне так ребеночка хочется.

— Как ты будешь с пекарней управляться и с дитем? Может вдовца какого найдешь с ребятишками?

— Ага, чтобы в своем доме прислугой стать и ублажать их всех, ну уж нет. Будет вдовец без дитев, тогда я подумаю, и то, скорее всего не соглашусь. Оно же все, что у бабы в собственности, все в мужнины руки переходит. Не нать мне такого счастья, — Анфиска помотала головой.

Перед Владкой появилась кружка с холодной водой, это ей Иванко притащил. Он погладил по руке мать.

— Мамка, прорвемся, — он заглянул к ней в глаза.

— Надеюсь, пойдем, мой хороший, надо повязку снять, а то, сколько ты уже с ней ходишь, — Владка дожевала кусок хлеба, запила водой и встала со своего места.

— Так что даже не сомневайся — рожай, — сказала Анфиска.

— Легко тебе об этом говорить, это же мне придется рожать, да еще перед хозяином пузом светить, — хмыкнула Владка.

Они с сыном направились к доктору.

— Ты помнишь, куда идти? — спросила Владка у него.

— Угу, — кивнул мальчишка, — Мамка, а ты уверенна, что ты беременна?

— Нет, мой хороший, и мне очень страшно.

— У тебя дети после нас в животе не задерживались. Отец тебя все время бил и ты их скидывала. В прошлый раз тебя чуть не убил, а ведь что-то зацепилось. Теперь нужно назад к нему возвращаться, — тяжело вздохнул парнишка.

— Зачем? — удивилась Владка.

— На тебя все пальцем будут тыкать и камнями бросаться, что ты безмужняя, а беременная.

— Дружочек мой, я им все пальчики-то запихну в одно интересное место и камнем еще постучу, чтобы поглубже вошло. Не собираюсь я из-за предрассудков жизнь менять, только все вроде устроилось. Я же его убью, и тогда вы точно без матери останетесь.

— Ты подумай все же, — вздохнул Иванко.

Они подошли к двухэтажному дому.

— Вот и пришли, — сказал мальчишка.

Нажали на дверной звонок. Дверь открыла толстая служанка. Она сердито посмотрела на посетителей.

— Чего надо? — грубо спросила она, — Мы не подаем.

— Снять повязку, — сказала Владка.

— Дохтур сейчас занят, приходите как-нибудь в другой раз, — тетка потянула на себя дверь.

Владка резко дернула ее на себя.

— Значит он дома?

— Да, но не принимает, — буркнула прислуга, пытаясь закрыться.

— Замечательно, — ответила Владка, отпихнула тетку в сторону и прошла в дом.

За ней следом прошмыгнул Иванко.

— Что тут происходит? — спросил доктор, который спускался вниз по лестнице.

Судя по одежде, он собирался немного прогуляться.

— Вот, влезли, — шмыгнула носом служанка, — На прием хотят.

Мужчина мельком глянул на Владку с мальчишкой.

— Здрасьте, — поздоровалась она, — Вот, повязку снять.

— Это разве моя работа? — удивился он, — Что-то я вас не припомню.

— А мы с бандитом приходили, — сказал Иванко.

— Я бандитов не лечу. Вы что-то путаете, молодой человек, — поморщился доктор.

Однако покрутил руку у мальчишки.

— Действительно, моя работа, — задумчиво сказал он.

— Юлька, неси миску и резак со шпателем, сейчас быстро все сковырнем. Материал нынче дорогой, незачем такими вещами разбрасываться.

Тетка через пару минут вернулась со всем необходимым инструментарием. Доктор провел небольшим ножичком по материалу вдоль руки пацана. Аккуратно подцепил шпателем, снял «повязку», и кинул в миску. Покрутил и повертел руку Иванко.

— Не болит? — спросил мужчина.

— Нет, только чешется немного.

— Это нормально. Все, можете идти.

— Сколько мы вам должны? — спросила Владка.

— Нисколько, материал вернули и то хорошо. Всего вам доброго и не болейте, — ответил врач, вытирая руки влажным полотенцем.

— А вы случайно не женский доктор? — смущаясь, спросила Владка.

— Случайно нет, — хмыкнул он.

— А вы не знаете, — начала Владка.

— Не знаю, — оборвал он ее, — Идите уже. Я на прогулку опаздываю.

— Спасибо, — кивнула она.

Иванко потянул мать за руку.

— Пойдем. Ты чего такие вещи спрашиваешь. Это же стыдно, — прошипел.

— Ну, он же врач, — удивилась Владка.

— Ты не понимаешь, он мужчина. Может Любавку навестим, пока ты не работаешь? Заодно у Алиски спросишь про доктора, — предложил Иванко.

— Пошли. Тебя Анфиска не заругает, что ты работу прогуливаешь?

— Мы же быстро, туда и обратно, — улыбнулся мальчишка.

— Ну, если только быстро, — кивнула Владка.

Они с сыном отправились к Алиске.

Владу было страшно. Теперь он начал понимать женщин, которые во время беременности вели себя неадекватно. Это ведь в них не гормоны говорили, а страх за будущую жизнь. С появлением ребенка вся жизнь переворачивается с ног на голову, все меняется. Он только обустроился в этом мире, хоть и по воле случая ему тепленькое место досталось, а теперь придется думать, что делать. Нельзя надеяться на Анфиску, вдруг она передумает, или повозиться немного с младенцем и отдаст его обратно Владке, или вообще помрет.

Аборт делать Влад тоже боялся, не хотелось помереть от заражения крови, да и вообще страшное это дело — убийство собственного ребенка. Идти на поклон к бывшему мужу — не вариант, возвращаться к нему он не собирался. Значит нужно накопить немного денег на первое время, и на покупку комнаты, квартиры, или на худой конец домика в пригороде или в ближайшей деревне. С земли себя легче прокормить.

С такими думками они дошли до Алиски. Любавка ковырялась с каким-то форменным платьем, а барышня воровка дрыхла.

— Вот, взяла на перешивку, — сказала девочка, — Обещали за подшивку целых двадцать копеек.

— А Алиска чего спит? — спросил Иванко.

— Алиска всю ночь промыслом занималась, — девица приоткрыла глаз, — Нас то теперь двое.

— Не везло что ли? — спросила Владка.

— Да, что-то все кавалеры с пустыми кошельками попадались. За выпивку даже рассчитаться не могли, не то, что оплатить недельное проживание в наших апартаментах. Четыре часа проспала, а тут вы приперлись.

— Я на свое пропитание зарабатываю, — пискнула Любавка.

— А на жилье нет, — проворчала Алиска.

— Хозяин квартир застукал девчонку у тебя? — удивилась Владка.

— Нет, конечно, я что, по-твоему, дура? Но в любой момент может застукать, да и тесно нам вдвоем в такой комнатушке. Коплю, чтобы что-то побольше снимать, или купить помещение под мастерскую. Не всю же жизнь кошельки срезать. Красота вон моя постепенно увядает, ну и товарищи ко мне липнуть будут с меньшим достатком.

Алиска встала с кровати и направилась в миниатюрную кухоньку.

— Чай будешь? — спросила она, наливая заварку в чашку. — Заварила тот, что тебе китайцы давали. Вкусный.

Запахло какими-то старыми тряпками, по крайней мере, так показалось Владке. Тошнота подступила к горлу. Женщина выскочила в коридор и стала глубоко дышать.

— Что это с ней? — спросила Алиска у Иванко.

— Беременная, — ответил он.

Хором охнули Алиска с Любавкой.

— Это у меня такое состояние все девять месяцев будет? — спросил Влад пустоту.

— У всех по-разному, — выглянула Алиска в коридор, — И вообще, что за вопросы, ты же уже ходила беременной.

— Каждый раз, как в первый, — хмыкнула Владка, поднимаясь со своего места.

— Ну, да. У меня же не может быть детей. Я всего раз беременной была, и то недолго, аборт сделала.

— И после этого ты не можешь забеременеть?

— Нет, из-за того, что меня один урод изнасиловал, а потом избил, а потом снова изнасиловал. Тогда меня мой Вован и подобрал. У меня после этого нутро стало гнить. Пришлось к китаезам обращаться. Они все вырезали. С тех пор я не могу иметь детей. Если хочешь, то я могу тебе отвести к китайцам, и они тебе помогут, предложила Алиска.

— Спасибо, я уже пару раз сходила к ним. Не хватало, чтобы меня обратно в тюрьму отправили, или в монастырь или прирезали, как собаку, — помотала головой Владка.

— Если надо, то я могу для тебя взять подходящие травки. Попьешь их и скинешь.

— Я еще не решила, что мне делать.

— А чего тут решать. Двое детей у тебя уже есть. Место хорошее с жильем, жалованием, одеждой и едой имеется. Любавка скоро замуж выйдет, и будут у тебя внуки, станешь нянчиться. Зачем тебе лишние проблемы? — удивилась Алиска.

— Я даже не знаю. Вот ты все правильно говоришь, но это же ребенок, — вздохнул Влад, — живой человечек.

— Я тебя умоляю, — хмыкнула девица, — Потерять все из-за какого-то ребенка.

— Анфиска обещала его забрать, — ответил Влад.

— Ты родишь, а она передумает. Ты лучше существующими детьми займись. Иванко определила, а Любавка у тебя так и живет в одной комнате с воровкой.

— Ты права, ими тоже нужно заниматься. До родов успею все устроить.

— Размечталась, до родов, — фыркнула Алиска, — Как только брюхо твое станет заметным, так хозяин тебя быстро на улицу попрет. Считай, что у тебя есть пять месяцев на все про все.

— Понятно, постараюсь к этому времени что-нибудь придумать.

— Но я травки все же для тебя у китаезов возьму, — кивнула Алиска.

Владка еще немного посидела у подруги, а потом они ушли вместе с Иванко. Женщина торопилась на свою работу, надо было устроить дочь в ученицы портнихе или к портному, обеспечить ее будущее. Она не особо церемонясь, ворвалась в спальню к господину Александру и стала его трясти.

— Ты чего сдурела? — спросил он, приоткрывая один глаз, — Я сплю. Там потом, или землетрясение или ко мне пришел сам президент?

— Королева Англии к тебе пришла, — ответила грубо Владка.

— Какой Англии, южной или северной?

— Восточной.

Мужчина резко сел на кровать.

— Как восточной? Опять переворот?

— Нет, я пошутила. Ты обещал мою дочь устроить к портному в ученицы, — сказала Владка.

— Это подождет, — отмахнулся мужчина и рухнул назад на кровать.

— Не подождет, — рявкнула она, — У меня девка живет в одной комнате с воровкой. Я не хочу, чтобы она стала такой же, как она.

— С воровкой? — с интересом переспросил Александр, и приподнялся на локте.

— Да, — кивнула Владка.

— Мне нужно достать одну вещицу. Она сможет это сделать?

— Если хорошо заплатишь, то думаю, что сможет, — согласилась она.

На самом деле Владка понятия не имела, что может Алиска, знала только, что та легко и просто подрезает кошельки у зазевавшихся пьяненьких мужичков.

Александр Сергеевич встал с постели.

— Хорошо, Владлена, пусть мне принесут завтрак, и затопят титан, хочу принять душ. Я приведу себя в порядок, и мы поедем за твоей дочерью, — настроение у него повысилось, и он принялся напевать какую-то песенку.

Владка спустилась в кухню и передала экономке распоряжения господина.

— Сказала ему о своей беременности? — спросила ее Парашка.

— Нет еще, сам потом увидит или не увидит, — отмахнулась Владка.

— Ну, да.

Все в доме ожило, и прислуга стала изображать бурную деятельность. Владка направилась к себе в комнату, так как в кухне ее накрывали дикие приступы тошноты. Хотелось спать и совсем немного есть. Она зашла в комнату и рухнула на жесткую постель.

— Подремлю немного, и поедем, — пробормотала она и вырубилась.

Ей снилась реанимация, писк и гул оборудования, врач, светящий фонариком в зрачки и мама, утирающая слезы.

— Зрачок реагирует на свет, но сами понимаете, чем дольше он находится в коме, тем хуже мозгу, — сказал доктор.

Сознание опять стало возвращаться в женское тело.

Малушка тормошила Владку.

— Иди, тебя господин зовет, — сказала девчонка и убежала.

— Развели мне тут БДСМ с господинами и рабами, — проворчала она, поднимаясь с кровати.

Было как-то не очень комфортно. Он посмотрел на свои ноги и обомлел — они были похожи на подушки. Потыкал в них пальцами.

— Что за фигня? — спросил Влад.

Кое-как засунул ноги в свои новые ботинки и, переваливаясь, как утка, спустился к Александру в спальню.

— Дорогая Владлена, я готов к знакомству с вашей аферисткой, показывайте дорогу. Что-то вы выглядите не очень, хуже обычного, — обеспокоенно сказал он.

— Я плохо спала из-за вас, — ответила Владка.

— На том свете выспитесь, — радостно сказал мужчина, — Побрызгайте на лицо холодную воду, наложите пудру и румяна. Даю вам на это десять минут.

— Хорошо, — кивнула Владка и выплыла из комнаты.

Под дверью стояла Парашка, вероятнее всего, подслушивала.

— Ты чего мать, отекла что ли?

— Наверно, — кивнула Владка.

— Пошли в кухню, дам тебе один настой. Он отеки снимает. У меня по утрам тоже ноги, как подушки. Это от беременности у тебя такое.

— Жесть, — ответил Влад.

— Дальше может быть хуже.

— Обрадовала.

— Или иди к китайцам, — сказала Парашка.

— Что вы меня все к китайцам посылаете, — возмутилась Владка.

— Потому что сейчас ты находишься под действиями беременности, и соображать нормально не можешь. Ладно, твое дело. Как только брюхо вылезет, так сразу окажешься на улице, — хмыкнула Парашка.

— Какие все добрые, — фыркнул Влад.

— Эх, жаль в этом времени нет телефонов, а то бы предупредил Алиску, что мы едем, — подумал Влад, — Интересно, она пошлет их или нет?

Они с Александром ехали в повозке. Владку почти не укачивало, присутствовала только легкая тошнота, которую можно было терпеть.

— Ты беременна, — сказал мужчина.

— Откуда вам об этом известно?

— Парашка рассказала, — ответил он.

— Вот коза.

— Учти, как только у тебя вылезет огромный живот, я не смогу никуда с тобой выходить, сокращу тебе жалование в несколько раз. После рождения ребенка придется отдать, или самой уйти вместе с ним. Или решай как-то эту проблему сама.

— Не переживайте, я решу, — хмыкнула Владка.

Алиска с Любавкой были дома. Барышня-воровка стирала свое барахло, а девчонка заканчивала работу с платьем.

— Вот знакомьтесь

— это Любава, моя дочь, а это Алиса — специалист по пикантным вопросам, — представила их Александру Владка.

— Я не проститутка, — сердито ответила Алиска.

— Я знаю, и мне требуются ваши услуги. Хотелось бы переговорить с вами наедине, — ответил мужчина.

— Пошли тогда достирывать вещи. Кстати, Владка, у нас опять забилась труба. Еле уходит. Все твои инструменты находятся у нас.

— Я потом посмотрю вашу каналюгу, — ответил Влад и присел рядом с Любавкой, которая пришивала подол у платья.

— Мама, не делай аборт, — тихо прошептала девочка, — Мы с Иванко тебе поможем. Я шить буду, а ты трубы чистить.

— Да и самогон варить, а еще мы можем обчистить родственников болотной ведьмы, — кивнула Владка.

— Правда?

— Легко, — хмыкнул Влад.

— Мне бы хотелось, чтобы она вернулась назад в свой дом, а не жила на краю болота. Она хорошая, — девочка посмотрела серьезно на мать.

— Я тоже считаю, что она хорошая. Любавка, сейчас мы поедем к портнихе или портному. Так что оденься прилично и возьми какую-нибудь свою работу, чтобы показать, что ты умеешь делать.

Девочка кивнула, отложила шитье и стала собираться. Вытащила одно из платьев, которое ей отдала Алиска. Расчесала волосы и заплела их в тугую косу.

— Я сшила для тебя сарафан на завязках. Я возьму его? — спросила Любавка.

— Конечно, — согласилась Владка.

Через десять минут на пороге появился сердитый Александр Сергеевич, и возмущенная Алиска.

— Поехали, — коротко скомандовал он Владке.

— Пошли, Любавка.

— Девчонку мы не берем. Я сейчас еду в министерство, — зло сказал он.

— Слышь ты, — Владка схватила его за шиворот и резко потянула на себя, — Мы сейчас поедем к портному, а потом уже все остальное. Понял? Ты меня и так завтраками несколько дней кормишь.

Мужчина испугано замахал руками.

— Мы так не договаривались, — возмутился он.

— Ты не понял, с Владкой так нельзя. Я не твои курочки-дурочки. Или едем сейчас устраивать ребенка учиться, или все узнает, зачем ты обращался к Алиске, а еще кто я такая и где ты меня взял.

— Ты не посмеешь! — он повернул к ней перекошенное от злобы и страха лицо.

— Проверим? Я вчера отлично провела время в компании твоих друзей. За покером со многими перезнакомилась. В отличие от тебя, я не пила, а общалась с людьми. С нашими связями можно легко найти лицо, которого заинтересует нужная информация.

— Это шантаж, — выпалил мужчина.

— Это умение вести переговоры и добиваться своего. Если обещал, то выполняй, — Владка хорошенько его тряхнула, так что где-то хрустнула ткань.

— Я женских портных не знаю, — попытался он отмахнуться.

— Вези к мужскому. Там разберемся.

— Отпусти, — дернул Александр плечами, — Поехали. Выкупил на свою голову, и теперь не выгонишь, денег жалко, больно много я за тебя отдал.

Алиска осталась дома, а остальная компания направилась к портному. Девочка с испугом смотрела в окно самоходной повозки. Александр только посмеивался, глядя на нее.

— Все, приехали, выбирайтесь.

Повозка остановилась около симпатичного здания с надписью: «Портной А. Я. Рубенштейн». В витрине красовались манекены в мужских костюмах, пальто, и куртках.

— Прошу, — открыл дверь ателье Александр.

Владка с Любавкой зашли вовнутрь. К ним сразу же подошел молодой человек с зализанными волосами.

— Добрый день, Александр Сергеевич и его спутницы, — обратился он, — Альберт Яковлевич сейчас к вам подойдет.

Через пару минут из небольшой дверцы вышел худой высокий старик в белой рубашке, нарукавниках, простых брюках и поясом с разными швейными инструментами.

— Доброго дня, Александр Сергеевич и дамы. Чем могу быть полезен? — слегка поклонился портной.

— Здравствуйте, Альберт Яковлевич, я привел вам ученицу.

— Александр Сергеевич, вы же прекрасно знаете, я не беру ни учениц, ни учеников, я все делаю сам.

Губы у Любавки задрожали, огромные глаза наполнились слезами.

— Неужели вы даже пуговицы сами пришиваете? — удивленно спросила Владка.

— Мадам…?

— Владлена, — ответила она.

— Мадам Владлена, я все делаю сам. У меня индивидуальный пошив. А полы у меня подметает мой племянник. Детка, меня слезами не разжалобить, — повернулся Альберт к Любавке.

— Все, идемте, — сердито сказал Александр, — Вы просили меня привезти к портному, я привез. Не получилось, теперь мы можем уйти.

Он развернулся к двери, но женщина с девочкой даже не двинулись со своего места.

— Альберт Яковлевич, у меня есть к вам небольшая просьба, как к самому лучшему специалисту и профессионалу в нашей стране. Дайте совет по этому сарафану, — попросила Владка.

— Но я не шью женские вещи, — поморщился он.

— Я еще взяла штаны брата, — смущаясь и шмыгая носом, сказала Любавка.

— Хорошо, милая, я удовлетворю твою просьбу, — Альберт попался на лесть.

Девочка вытащила из корзинки вещи и стала аккуратно их раскладывать на небольшом кофейном столике. Портной сразу же схватил детские штанишки и стал вертеть их в руках.

— Говоришь, сама шила? На руках? А выкройка?

Любавка стала все подробно рассказывать старику, как шила, как снимала мерки и другие мелочи. Он внимательно ее слушал.

— А это что? — спросил он, разворачивая другой сверток.

— Это я маме сарафан сшила, — ответила она.

— Какой интересный фасон, и главное просто. Вы не могли бы на себя примерить? — попросил портной Владку.

Женщина пожала плечами и натянула на себя сарафан.

— Оригинально. Сама придумала? — обратился он к девочке.

— Да, — кивнула Владка, — Я попросила что-нибудь эдакого, и дочка мне его сшила.

— Вот, что, милая юная леди, я подумал и решил, что мне не помешает ученица. Я буду платить вам по двадцать копеек в день. Комнату можно снять за пятак у бакалейщицы в соседнем здании. Завтра можете приступать к своим обязанностям. С посетителями не флиртовать, с этим увальнем тоже. Вести себя прилично, и громко не смеяться.

— Благодарю вас, — кивнула Владка.

Они попрощались и вышли на улицу.

— Мамка, я по двадцать копеек на воротничках зарабатываю. Зачем нам этот старикан?

— Чтобы научиться шить.

— Но это же только мужские костюмы, — тихо прошептала девочка, — Женщинам не заказывают мужскую одежду.

— Получи базовый навык, а потом сможешь перейти в ателье к какой-нибудь портнихе.

— Милочка, в нашем обществе женщинам тоже шьют мужчины, — хмыкнул Александр.

— Это пока, а потом и в вашем обществе появятся портнихи, — ответила Владка.

— Думаю, девочка до дома доберётся пешком, а мы с вами поедем в министерство, — господин был явно не в духе.

— Любавка, чеши домой, — сказала Владка, погладила ребенка по спинке и чмокнула в щечку. — Потом с тобой пообщаемся.

Девочка поцеловала мать и побежала по улице в сторону Алискиного дома.

У Владки немного отлегло от души, дочка тоже теперь была пристроена. Конечно, не так, как хотелось ей, но и жалование будет платиться, и жилье можно снять на эти деньги, и обучится нормальному законному ремеслу.

Побежали день за днем. Владка стала обучать разным боевым искусствам Александра. Учила его борьбе, дракам с применением оружия и подручных средств, а также внимательности и ловкости. В подвале хозяйского дома оборудовали спортзал, там они и тренировались. Иногда ходили в мужской клуб. Там искали подходящих противников для спаррингов. Нужны были соперники в разных весовых категориях и разной подготовки и умений.

Александр за это время подтянулся, выпрямился, у него исчезло небольшое пузико. Цвет лица стал приятным. Он стал меньше употреблять спиртных напитков, и следил за своим питанием. Спорт пошел ему на пользу.

Влад все же решил оставить ребенка. Откладывал каждую копейку на будущее, на многом экономил. Конечно, кое-какие средства выделял старшим детям. Пару раз брался за грязную работенку: устранял некоторых личностей. За нее заплатили очень хорошо — можно было снять небольшую квартирку на полгода. Так что через несколько месяцев должна была накопиться весьма приличная сумма, на которую можно было бы купить небольшой домик в пригороде.

Он редко вспоминал свою прошлую жизнь. Только иногда к нему во сне приходила заплаканная мать, да мерещились стены реанимации.

Алиска с Любавкой сняли жилье побольше. Девица не захотела отпускать девочку в съемную комнату.

— Знаем мы таких тетушек, что за пятак сдают комнату одиноким беззащитным барышням. Потом начинают эти комнаты сдавать по часам вместе с жиличкой всяким прохиндеям мужеского пола, — ворчала барышня-воровка. — Ты лучше мне этот пятак отдавай, а мы с тобой снимем настоящую квартиру, а не замызганные апартаменты с одним клозетом на три этажа и душем в соседнем здании.

На том и порешили. Сняли однокомнатную квартиру с большой комнатой, кухней и своими удобствами. Стоило такое жилье полтора рубля в неделю. Владка подкидывала еще пятьдесят копеек в общую аренду, а также давала рубль дочери на питание и одежду. Любавка отказывалась от этих денег, считала, что она и так неплохо зарабатывает. Ведь она так и не отказалась от воротничков. Два раза в неделю ходила к частной гимназии и брала подработку.

— Мамка, ну зачем? Ты за мою квартиру платишь, этого вполне достаточно. Я хорошо зарабатываю. Полтора рубля у портного в неделю и плюс сорок копеек на воротничках. Нам с Алиской на еду вполне хватает, да еще кое-что можно отложить, чтобы туфли в конце месяца справить, или теплое пальто. Все же не будешь ходить, как зачуханка в старье, в богатом квартале работаю. Мне Альберт Яковлевич пиджак драповый отдал. Я из него себе коротенькое пальто сошью, — сказала Любавка.

Владка радовалась за девочку.

— Там мужиков много ходят, может, кто и взамуж нашу Любавку возьмет, — рассуждал Иванко, — Они все богатые. Ни в чем нуждаться не будет.

— Там нет мужиков, там все господа. Да и пока рано думать нашей Любавке о замужестве. Пусть учится. Ремесло за плечами не висит, — отвечала ему Владка.

— А чего тянуть, чем быстрей выйдет, тем раньше детки появятся.

— Тем раньше состарится, — хмыкнула Владка, — Делать нечего пока.

— Тяните, тяните время. Потом станет старой и никому не нужной, — ворчал Иванко.

— До старости еще далеко. Успеется, — отмахивалась Владка, — Ей только двенадцать лет.

— Почти тринадцать, — поправлял мать мальчишка, — Пора думать о приданном.

Иванко с удовольствием помогал в пекарне Анфиске. Они стали печь еще сладкие пирожки с разной начинкой. Такая выпечка пользовалась большим спросом у местного населения. Даже два раз в неделю присылали за ними посыльного из богатой части города.

Александр Сергеевич все же нашел общий язык с Алиской. Она достала для него нужные документы. Правда, ему это вылилось в довольно крупную сумму денег. Девице пришлось сыграть роль ветреной богатой дамы. Он ее представил в своему кругу, и указал на нужного господина. Весь вечер Алиска строила ему глазки. Затем подсела к жертве и невзначай коснулась грудью его руки. Покраснела, смутилась, а через несколько часов оказалась дома у мужчины. Провела с ним чудесную, по его мнению, ночь, а утром испарилась, как прекрасное видение, прихватив с собой некоторые бумаги.

Через несколько дней на всю страну прогремел грандиозный скандал с участием некого чиновника, который сильно злоупотреблял своим положением. Его отправили в глубокую и дальнюю провинцию, а в роскошный особняк в центре города вселились какие-то его дальние родственники.

— Алиска, а ты почему ввязалась в эту аферу? — поинтересовалась Владка, жуя своими новыми зубами сушеный урюк, — Ты же не хотела.

— Так он потом еще раз приезжал, и предложил мне сумму в два раза больше той, что изначально обещал. Моя душенька не смогла отказаться от шуршащих купюр, это тебе не медяки в кошельке у пропойцы. Я прикинула кой что к носу и решила, что от такой авантюры не стоит отказываться. Мне бы еще парочку таких комбинаций, я с легкостью куплю себе помещение под ателье, — ответила барышня-воровка.

— А как же ты будешь документы оформлять без мужа?

— Да, в этом то и проблемка. Была бы вдова, было бы легче. Вон, как Анфиска имеет свою пекарню и в ус не дует, и никакие мужики не нужны.

— Ты хоть искала? — поинтересовалась Владка.

— Знаешь, у меня есть один господин на примете. Я с ним на том званом ужине познакомилась у твоего Александра Сергеевича. Дядька, правда, старый, ему полтинник. Зато у него есть свой небольшой дом в два этажа и в четыре комнаты, не считая столовой и кухни. Он вдовец. Детей они с женой так и не нажили. Родственников вроде бы у него нет, окромя замужней сестрицы. В общем, сейчас я активно отвечаю на его ухаживания. Гуляем вместе, в ресторации и театры ходим.

— Думаешь, у вас что-нибудь получится? — спросила Владка, запихивая в рот очередной сухофрукт, — Почему все время жрать так хочется? А?

— Потому что лялька в животе растет, — хмыкнула Алиска, — Я точно знаю, что получится. Там рядом с его домом продают небольшую лавку. Если выйду за него замуж, то куплю себе ее. Переделаю под ателье.

— Хорошо бы, — кивнула Владка.

— Ты за Любавку не переживай. Я ее к себе заберу, если ты до этого времени не разродишься. Я ему сказала, что живу с племянницей. Кстати, он нас на выходные приглашал в гости. Хочет познакомиться с моей сестрой и племянницей.

— Ты вроде со своими не поддерживаешь отношения, — удивилась Владка.

— Вот у тебя от беременности вообще мозги перестали работать. Это ты моя сестра и Любавка моя племянница, — рассмеялась Алиска.

— Да?

— Ну, не скажу же я ему, что у меня семья из самых низов, и что я сбежала из дома в двенадцать лет, а сама я не обнищавшая дворянка, а воровка. Надо поддерживать легенду: батюшка у нас из провинции, проигрался в карты, мы подались в город, ты вдова. Кстати, ты сейчас вполне неплохо выглядишь. Зубья тебе сделали, поправилась, разрумянилась. Одежа у тебя приличная. Да и несколько раз появлялась на всяких разных приемах.

— В общем, я отлично подхожу на роль сестры, — хохотнула Владка, — А ты не боишься, что обман раскроется?

— Кем? От той банды, в которой я когда-то была, ничего не осталось. Кто сам помер, а кому и помогли на тот свет отправиться. А ежели кто живой остался и препятствия мне чинить будет, я ему сама лично красный галстук повяжу и заточку в бочину воткну. Ты же никому не расскажешь. Анфиска тоже доносительством никогда заниматься не будет, да и Иванко станет молчать.

— А клиенты?

— Владка, какие клиенты? Нет никаких клиентов. Оделась по-другому и никто не узнал, — Алиска покачала головой, — Ну, так как, ты идешь со мной на званый обед?

— Конечно, я всегда за то, чтобы вкусно поесть, — закивала Владка.

— Вот и умница. Оденься только прилично.

— Я и так сейчас хорошо одеваюсь, — обиделась Владка, и у нее по лицу потекли слезы, — И что за безобразие такое, то реву, то радуюсь.

— Это ты и за себя и за ляльку плачешь и смеешься.

— Как тяжко-то, и когда же я рожу? Как же бабы беременными ходят, — Владка попыталась подняться и закряхтела от натуги, — И чего мне мужиком не жилось, — пробормотал он под нос.

— Радуйся этому времени, потом будет намного тяжелей, — усмехнулась Алиска.

В последнее время Влад все чаще во сне возвращался в больничную палату, смотрел на свое бренное тело опутанное трубками и проводами. Он очень сильно похудел, осунулся, глаза ввалились, а кожа стала какого-то пергаментного цвета. Иногда он видел мать, беседующую с врачом. Она тоже похудела, под глазами залегли тенями синяки. Владу хотелось крикнуть им, чтобы уже отключили его бренное тело и отпустили на свободу, ведь он давно живет чужой жизнью. Однако его никто не видел и не слышал.

В этом мире он уже как-то привык к женскому обличию. Немного снизилась агрессия, теперь Владка не сразу бьет в ухо или в лоб, а несколько секунд думает, а потом уже лупит со всей силы.

— Вот кто бы мне несколько лет сказал, что я буду беременным, ни в жизни не поверил. Где там моя премия Чаплина?

Ощущения от беременности были специфические: словно все время ходишь в снаряге, вот только снять ее не представляется возможным, а на низ живота положили кирпич, и он все время тянет вниз и писать хочется. Половина срока тошнило от всего подряд, а во вторую половину хотелось есть, в том числе мел, штукатурку и даже уголь. И настроение, как на качелях — то вверх, то вниз. А еще иногда накрывал дикий страх за свое будущее и будущее детей. Он начинал паниковать и жутко переживать, как они дальше будут жить, боялся, что родиться больной ребенок и прочие ужасы, какие мог себе представить.

— Муж у нее бухал, как не в себя, еще и бил её, ну точно уродец родится, или с какими дефектами. Что же тут такая медицина не развитая. Материал для быстрого заживления костей придумали, а скрининги всякие и УЗИ для баб нет. Это не мир, а какой-то кошмар для женщины. Как они тут выжили, а не померли все, непонятно. И самое главное, что всех все устраивает, и тетки эти не возмущаются, что их лупят и используют, как рабсилу.

Он себя успокаивал, что это просто действие гормонов, что так на него влияет беременность. Однако эти мысли его не отпускали.

В воскресенье Александр Сергеевич отпустил Владку. Последнее время он старался с ней не общаться, его пугал ее огромный живот. Женщина и не расстраивалась, жалование хоть и снизилось, но и работы стало меньше, и больше свободного времени.

В этот день она надела просторный сарафан, белую вышитую блузку, пиджак и шляпку. Несмотря на свое положение, выглядела она весьма неплохо. Малушка научила ее пользоваться косметикой, так что помада и румяна не смотрелись на ней вызывающе и вульгарно. Владка взяла небольшую сумочку и отправилась к Алиске.

Девица с Любавкой уже ждали ее около дома, в котором снимали квартиру. Барышни были одеты прилично и со вкусом. Однако свои фирменные ботинки Алиска менять не стала, но юбку надела длинную, скрывающую щиколотки.

— Мне бы только замуж выйти, а там я уже смогу одеваться, как мне хочется, — хмыкнула девица. — Высокородные господа не разводятся, и терпят причуды своих жен.

— Где он живет? — спросила Владка, — Нам далеко придется идти?

— Не придется. Он пришлет за нами экипаж, — ответила Алиска.

— Какое счастье, — выдохнула Владка. — А то я не выдержу прогулку пешком в несколько километров.

Действительно через пару минут около них остановилась бричка. Возница с залихватской внешностью предложил барышням располагаться поудобней. Они уселись в повозку и помчались к жениху Алиски.

— Он, скорее всего, будет мне делать предложение, — сказала девица.

— Это хорошо, — кивнула Владка. — Любезный, не гони так, а то я у тебя тут и рожу, — прикрикнула она на возницу.

— Он будет просить моей руки у тебя.

— Зачем? — испугалась Владка.

— Потому что ты моя старшая сестра, — фыркнула Алиска.

— И что я должна делать?

— Сказать, что ты благословляешь наш союз.

— Ну, ладно, скажу, — согласилась Владка.

Через двадцать минут тряски по каменной мостовой, они очутились около небольшого двухэтажного аккуратного домика.

— Хороший домишка, — оценил его Влад.

— Угу, мне тоже нравится, — кивнула Алиска, — и я не против в нем жить.

Они подошли к двери и не успели в нее постучать, как она распахнулась настежь. Их встречал высокий поджарый мужчина в возрасте с благородной сединой и бакенбардами.

— Мадмуазель Алиса, душа моя, — взмахнул он руками, — Как я рад вас видеть. Доброго вам дня, барышни. Проходите в дом, мы уже вас заждались.

Господин отошел от входа и жестом пригласил их в дом. Он проводил их в гостиную, где сидела пара — молодой мужчина и примерно такого же возраста женщина. Как только в комнату вошла троица, они привстали и поприветствовали гостей.

— Знакомьтесь, это мадмуазель Алиса — мой милый друг, ее старшая сестрица мадам Владлена и племянница мадмуазель Любава. А это моя младшая сестрица мадам Агнес и ее супруг господин Желябин Константин.

Вдруг Владка узнала в этом молодом человеке одного из посетителей монастыря. Она внимательно зыркнула на него, но сделала вид, что не знакома с ним и видит его впервые. Константин, кажется, не узнал ее.

Алискиного жениха звали Леонид. Он пригласил всех в столовую. Видно было, что мужчина нервничает. Судя по лицу его сестрицы, она не очень была рада гостям.

Все началось чинно и благородно: откушали какой-то странный пюрированный супец, затем ели еще что-то непонятное. Владка крепилась и молча, жевала то, что подавала экономка господина Леонида.

— А где ваш супруг? — спросила мадам Агнес у Владки.

— Почил, царствие ему небесное, — вздохнула Владка, — Оставил нас сиротами на божье попеченье.

— А от чего же умер ваш супруг? — не унималась сестрица.

— Подавился бараньей косточкой.

— Как жаль, — вздохнула Агнес.

— А нам, как жаль, хорошим человеком был, и относился ко мне с любовью и уважением, — состроила скорбное лицо Владка.

— Я слышала, что вы живете с Александром Сергеевичем.

— Не с ним, а у него. Душевный человек, приютил бедную родственницу, да еще в положении, — ответила мадам Владлена.

Агнес решила продолжить свой допрос, дабы показать братцу, что он хочет связать свою жизнь не с теми людьми.

— А чем же занимается мадмуазель Алиса? — поинтересовалась она.

— Я увлекаюсь шитьем и вышивкой.

— На что же вы живете?

— На папенькины сбережения, — Алиска изо всех сил сдерживалась.

— И надолго их вам хватит?

— Разве женщины в этом мире интересуются финансами? — поинтересовалась Владка, — Тем более чужими.

Константин, видно, дернул жену за юбку, и та замолчала, поджав губы.

Наступило время десерта. В столовую торжественно внесли дрожащий пудинг. Леонид встал со своего места, поднял рюмку, в которой на донышке был налит ликер.

— В этот торжественный день я хотел бы попросить руки и сердца у мадам Владлены, — сказал он и испуганно посмотрел на присутствующих.

В комнате повисла неловкая пауза.

— Я благословляю ваш союз с моей младшей сестрой Алиской, ой мадмуазель Алисой. Будьте счастливы, дети мои, — выпалила Владка и икнула, — Простите, ребеночек ножками под ребро бьет.

Все смущенно заулыбались.

— Алиса, вы согласны стать моей женой? — обратился к ней Леонид.

— Конечно, — девица засмущалась и зарумянилась.

— Уважаемый братец, а вы не торопите события? Сколько вы знакомы с мадмуазель Алисой? В наше время так скоро женятся только низкие сословия, — проговорила мадам Агнес.

Леонид растеряно посмотрел на присутствующих.

— Константин, а ваша жена и вами также крутит? Моя младшая сестрица меня слушается безоговорочно, — хмыкнула Владка.

— Агнес, не стоит перечить брату, — одернул жену Константин, — Ему лучше знать, кого в жены брать и когда.

Женщина хмыкнула и демонстративно встала из-за стола. Она развернулась и ушла в гостиную.

— А меня мой покойный супруг за такие причуды поколачивал. Как-то я ему не так подала жаркое, и он мне нос сломал, — выдала Владка.

— Какой кошмар. Я свою покойную жену никогда не бил, — возмутился Леонид.

— Поэтому я вам вверяю под вашу опеку свою младшую сестру. Этот нежный и невинный бутон розы. Заботьтесь о ней и оберегайте, — выдала Владка.

Алиска смущенно прикрывала платочком рот, но кажется, она еле сдерживала смех. Леонид вручил ей кольцо, обозначив свои намерения.

— Фамильное, бабушкино, — уточнил он, — Его еще моя покойная жена носила. Кстати, после ее смерти так много платьев осталось. Надеюсь, они вам, моя душа, придутся в пору, и нам не придется обновлять ваш гардероб.

— Ах, мой милый друг, какой же вы заботливый и милый, — Алиска расплылась в улыбке.

Агнес вошла в столовую и сообщила, что уезжает, так как ей стало дурно. Константин тяжело вздохнул, встал со своего места, поблагодарил за все и попрощался.

— Простите мою сестрицу, она истеричная особа и не всегда может себя сдерживать, — извинился Леонид, после того, как чета Желябиных покинула дом.

— У нее наверно ПМС, — ляпнула Владка.

— Что, простите?

— Заболевание женское, — смутилась Владка.

— Давайте не будем говорить о болезнях, а пройдем в гостиную. Предлагаю помузицировать, — радостно сказал Леонид.

Дамы отправились вслед за хозяином дома в гостиную.

— Я не умею играть на музыкальных инструментах, только бить в бубен, — проворчала Владка.

— Замечательно, значит, вы чувствуете ритм, — радостно сказал Леонид.

— Еще как, — хмыкнула она.

Барышни отлично проводили выходной день в компании Леонида. Ему в голову ударил ликер, и он вел себя, как обычный человек, без всех этих манер и ужимок. Они даже ухитрились у него в гостиной поплясать и попеть уличные песенки, которые были тогда в моде.

— Леонид, а зачем нам тянуть со свадьбой? Давайте в следующие выходные вы обвенчаетесь с моей сестрицей Алисой. Мне бы хотелось погулять на вашей свадьбе, пока я не родила, — предложила Владка.

— Но за такой короткий срок мы не успеем все организовать, — помотал мужчина головой.

— А чего тут организовывать? Не обязательно венчаться в свадебном платье, и иметь сотню гостей. Это же такие траты — свадьба. А так посидим тихо, мирно семьей. Только вы с невестой и близкие люди.

Владка чувствовала, что нужно дожимать жениха пока он в добром расположении духа и с ним еще не разговаривала его сестра. Она чуяла, что эта тощая злыдня может испортить все Алискины планы.

— Что люди скажут? — он посмотрел на Владку.

— Вам так важно чужое мнение? — поинтересовалась она, — Что важней отвалить кучу денег на свадьбу, пригласить толпу нахлебников или спокойно отпраздновать в кругу родных и близких, не тратя огромных денег на церемонию.

— Я даже не знаю. А что ты скажешь, моя душа? — обратился Леонид к Алиске.

— Я готова пойти с тобой под венец хоть сейчас, — вздохнула она и посмотрела на него преданно.

Она прекрасно понимала, к чему клонит Владка. Алиска также боялась, что жених соскочит с крючка, если будет длительная подготовка к свадьбе. Сестра ему всю плешь проест, что они не пара, а может даже что-нибудь нароет на их веселую компанию. К тому же у них с Любавкой заканчивался срок аренды их милой квартирки, надо было либо его продлевать, или съезжать куда-то в другое место.

Леонид и Алиска еще немного выпили, и снова пустились в пляс. Мужчина схватил ее за руку, притянул к себе и поцеловал.

— Леонид, вы слишком многого себе позволяете, — строго сказала Владка. — Вот, как Алиса станет вашей женой, так и делайте с ней что хотите.

Он посмотрел на Владку задорным взглядом и выскочил из гостиной. Дамы услышали, как он поднимается по лестнице наверх.

— Что это с ним? — спросила, испугано Любавка.

— По всей видимости, он решил делать глупости, — усмехнулась Владка. — И это нам на руку.

Наверху послышался грохот, стук. Мужчина бегал по комнатам, вероятно, что-то искал. Он что-то уронил на пол. Барышни между собой переглядывались, гадая идти ему на помощь или все само собой образумится.

Через пятнадцать минут он спустился к ним, таща какой-то сверток.

— Вот, это свадебное платье моей матери и первой жены, — Леонид разложил платье на диванчике.

— Нда, — только и смогла сказать Владка.

Влад вспомнил, как его первая жена почти месяц таскалась по всяким свадебным салонам, пытаясь найти себе подходящий наряд. Здесь же с этим не заморачивались. Зачем шить новое, когда от бабушки осталось. Она его надевала всего лишь один раз.

— Алиса, надевай его на себя, и мы поедем, в церковь венчаться, — радостно сказал он.

— Оно же большое, — тихо сказала Любавка.

— Не переживай, сейчас мы сделаем его как раз, — махнула Алиска рукой, — Дорогой, у тебя есть нитка с иголкой?

Через полчаса платье было приведено в божеский вид. Леонид радостным и возбужденным козликом скакал около Алиски.

— Какое счастье, какое счастье, — все повторял он, — Через несколько часов эта восхитительная роза станет моей супругой.

Алиса натянула на себя платье, поправила макияж. В закромах Леонида нашлось венчальный платок, который накинули девице на плечи. В церкви ей придется надеть его на голову. Но Алиску мало, что смущало. У нее была цель, и она шла к ней, не обращая внимания на препятствия.

На улице поймали извозчика и все вместе отправились в ближайшую церковь. Букет для невесты надрали в клумбе около дома. Розы в ней росли просто шикарные.

Однако в церкви священник отказал им, сказав, что они неподобающе выглядят, по всей видимости, ему не понравилось, что жених с невестой немного навеселе. Владка оттащила в сторону служителя божьего, и, напирая на него своим массивным животом, предложила ему целый рубль в качестве пожертвования для прихода.

— Они пьяны, я не могу их обвенчать, — помотал головой священник.

— Или бери рубль и венчай их, или я сейчас выйду на улицу и начну тебя позорить, — спокойно сказала Владка.

— Позорить? — не понял он.

— Нет, вы посмотрите на него люди добрыя, обрюхатил бедную женщину, — сказала довольно громко Владка.

Народ в церкви начал на них озираться. Он вытаращил на нее глаза и схватил за руку.

— Сейчас же замолчите, что вы делаете? А еще приличная женщина, — прошипел он.

— У меня нет мужа, так что могу показывать на любого пальцем и говорить, что он отец моего ребенка, — усмехнулась Владка, — Так что, договорились?

— Да, рубль давайте, — протянул он ладонь.

— Обвенчаешь, тогда дам, или буду орать, как резанная на всю округу. Потеряешь свой сан после такого.

— Да и черт с вами. Рабы божьи вставайте здесь, — скомандовал священник.

За час была проведена церемония. Новобрачных вписали в книгу таинств.

— Алиса, Алиса, душа моя, — лез с поцелуями к ней Леонид, — Поехали пить шампанское. У меня есть чудесный сидр.

Они заехали в винный магазин. Леонид взял бутылку шампанского, и они пешком отправились домой. Мужчина радовался, как ребенок.

— Хороший ликерчик был, — усмехнулась Владка, — Вон его, как вштырило.

Дома он вытащил плитку шоколада, завернутую в крафтовую бумагу.

— Угощайтесь, — сказал он, — Это мы еще с покойницей женой покупали.

Шоколад был покрыт белесыми пятнами и как-то странно пах. Владка не стала его есть, сославшись на беременность. Любавка не поняла, что это такое. Лакомство не прельстило ее и осталось нетронутым, а вот от фужера шампанского она не отказалась.

— Куды ребенку льешь? На донышке ей хватит, — строго сказала Владка.

— Так она уже не ребенок, вон какая невеста выросла, — улыбнулся Леонид. — Мы ей быстро жениха найдем.

— Обязательно, — кивнула Владка, — Но не сейчас.

В бокалы было разлито шампанское. Они чокнулись за здоровье и счастье молодых.

— Может у меня еще и наследник будет, — радостно сказал Леонид, — Покойница у меня была пустая, а Алиска молодая девка, кровь с молоком, нарожает мне ребятишек.

— Угу, — кивнула Владка, — Обязательно. Только держись.

Они допили шампанское и направились с Любавкой на выход, оставив новобрачных наедине.

— Мамка, а Алиска теперь тут жить будет? — спросила дочка.

— Да.

— А как же я?

— Тебе обещали выделить комнату в доме, — ответила женщина. — Если не получится, то я что-нибудь придумаю.

— Мамка, переночуешь сегодня у нас? А то мне страшно.

— Конечно, — кивнула Владка.

Низ живота ужасно тянул.

— Наверно, это из-за дурацкого супа-пюре, — решила она.

С каждым шагом Владке становилось все хуже и хуже. Боль то отходила, то возвращалась назад. Они остановились с Любавкой посреди улицы. В небе уже зажглись первые звезды, и появилась двурогая луна.

— Я кажись, сейчас помру, — тихо простонала она. — Лучше бы я там у этого Леонида ничего не ела. Жадность моя меня и наказывает.

— Мамка, а ты случайно не рожаешь? — спросила ее Любавка.

— Да шут его знает. У меня это в первый раз.

— Угу, а нас ты в капусте нашла, — рассмеялась девочка, — Пойдем скорее к Анфиске, до дома мы можем не успеть дойти.

Кое-как они добрались до пекарни. Двери магазинчика уже были закрыты. Любавка начала молотить по деревянному полотну ставень.

— Тетя Анфиска, открывайте, это мы, — стала она кричать на всю улицу.

Через пять минут им открыл Иванко. Владка сидела на ступеньках в скрюченном состоянии.

— У меня, когда аппендикс воспалился, я такой боли не испытывал, — простонал он, — Это же какое-то адовое истязание. Как бабы все это терпят, и ведь рожают по несколько штук дитев? Я бы после первого раза такое повторить больше бы не решился. Словно на изнанку тебя всего выворачивают, да еще кишками через жопу.

Втроем с Анфиской они затащили внутрь помещения Владку. Уложили ее прямо на пол в пекарне.

— Поставь воду на печку, — велела Анфиса мальчишке, — Принеси какие-нибудь тряпки и солому, иначе она мне все полы кровью зальет. Потом не вычистишь.

— Я думал, что все это сказки, что рожать так больно, а оказывается не врали, — стонал он.

— Опять у мамки завихрения в голове на фоне боли, — вздохнула Любавка.

Боль становилась все сильней и сильней. С каждой новой схваткой его выносило из женского тела и возвращало в палату реанимации.

— Неужели и этот новый прибор не поможет вернуть его в сознание? — услышал он. — Тогда через сутки будем отключать его от аппаратов. Смысла держать его нечего.

Боль отпустила, и он снова очнулся на полу пекарни.

— Владка, тужься, тужься, — орала Анфиска.

— Не могу, я не знаю как, — простонала роженица, — Мне, кажется, я сейчас умру. Как хорошо, что я смогла пристроить детей и Алиску замуж выдала.

Резкая боль пронзила все тело, перед глазами все почернело, где-то вдалеке послышался крик младенца.

— Мамка, мамка, — кричал Иванко.

Но Влада затягивало в черноту.

— Вот и все, — пронеслось у него в голове.

Очнулся он от резкого запаха хлорки и лекарств. Хотел потянуться, но не смог, тело не слушалось его. Где-то противным звуком запищал какой-то датчик. Влад разлепил глаза и увидел лампы дневного света и беленый потолок. Несколько человек бежало по коридору. В палату ворвались люди в белых халатах и бирюзовых костюмах.

— Не может быть, — ахнул мужчина, — Очнулся. А я вам говорил, что есть мозговая активность, а вы предлагали его отключить от аппарата.

— Надо еще его проверить, а то может, лежит перед нами овощ, и ни бе, и ни ме сказать не сможет, — парировал другой товарищ с недельной щетиной.

— Зачем? Зачем вы меня вернули? — беззвучно спросил Влад, по щеке у него скатилась слеза.

До сих пор у него в ушах звучал крик младенца. Он даже не знает, кто у него родился.

— Он шевелит губами, — обрадовался один из врачей. — У него сейчас проблема с голосовыми связками.

— Влад, моргни, если нас слышишь и понимаешь, — попросил доктор с небритым лицом.

Владу не хотелось ни моргать, ни шевелиться. Он отвернулся от них.

— И вот теперь пойми, работает у него мозг или нет, или он просто не хочет жить.

— Разберемся, главное, что он пришел в сознание, — радостно ответил врач в бирюзовом костюме, — Значит, аппарат работает, можно его использовать и на других пациентах.

Быстро сняли показатели приборов и радостные вышли из палаты. Через несколько минут пришла медсестра и поставила очередную капельницу.

— А мы уже думали, что вы в сознание и не придете никогда, — щебетала она, — Уже приняли решение отключать вас от приборов. Мама ваша дала добро на эксперимент с одним интересным устройством. И вот все получилось.

Девушка смочила ему потрескавшиеся губы водой и немного налила воды в рот.

— Сейчас сложно будет разговаривать. Все связки за месяцы лежания задубели. Но ничего разработаются. Маме вашей уже позвонили. Она скоро приедет. Вы даже не представляете, какая эта для нас всех радость. Приятно, когда пациент приходит в сознание.

— Вам радость, а мне… — с досадой думал он, — Как они там без меня жить будут? Хорошо, что Любавке заранее сказал, где у меня деньги лежат. Хоть девчонке на первое время хватит. Как там Анфиска будет управляться с младенцем и пекарней?

Куча мыслей роилось у него в голове. Ему так хотелось вернуться обратно. Влад задремал, и его вынесло в другой мир.

— Дышит? — спросила Анфиска, закутывая ребенка в какие-то тряпки.

К Владке подошел Иванко.

— Дышит, но она не в себе. Потеряла разум, опять, — вздохнул мальчишка, — Маааа-мкаааа, как мы будем без тебяяяя, — заскулил он.

— Жива же, может, очухается, — погладила по спине брата Любавка, — У нее просто жар.

— Надо им что-нибудь сказать, надо сказать, — крутилось в голове у Влада. — Любавка, — просипела Владка, — Деньги забери. Они там, в комнатке под половой доской. Помнишь, я тебе показывала? Забери. Алиску и Анфиску слушайся. Выучись и замуж не торопись. Иванко, слушайся во всем Анфиски и помогай ей с ребеночком. Анфиса, не бросай моих деток.

— Сама будешь за своими детками следить, мы только на младенчика договаривались, — проворчала пекарша, отворачиваясь от роженицы, и утирая набежавшие слезы.

Владка еще что-то хотела сказать, но ее снова пронзила резкая и сильная боль. Он открыл глаза. Рядом с больничной койкой стояла мать. Она вытирала слезы.

— Очнулся, слава тебе Господи. Я так молилась, так молилась. Врачи все перепробовали, думали, что совсем все, ничего не помогало.

Мама кинулась целовать его щеки и руки.

— Мама, осторожно, капельница, — тихо прошептал он.

Влад понял, как он соскучился по матери. Он сам стал плакать.

— Мы поднимем тебя на ноги, ты будешь у нас ходить, — шептала она.

— Расскажи мне про мое состояние, — попросил он.

— Владик, потом, я потом тебе все расскажу, — вытирала она его и свои слезы, — Господи, какое счастье, какое счастье.

— Кому-то счастье, а кому-то горе, — подумал он.

Медсестра попросила маму уйти.

— Для вас и так сделали исключение, а вы тут еще сырость развели. Он только очнулся, а вы его волнуете. Потом еще налюбуетесь на своего сыночка. Идите домой, отдыхайте, — сказала девушка, выпроваживая женщина.

— А может, и не было ничего, может это были фантазии и галлюцинации больного мозга, — подумал Влад, — Хотя, я бы не отказался от той жизни. Не известно, что меня ждет здесь. Руки и ноги не двигаются, буду лежать годами в кровати. Лучше в том обществе быть бесправной бабой с тремя детьми, чем в этом мире лежачей колодой.

С черепашьей скоростью проползали день за днем. Влада перевели в обычную палату. Проводилось восстановительное лечение. Постепенно картинки Владкиной жизни становились тусклыми и невзрачными. Ему стало казаться, что ничего такого и не было, просто мозг в коме сыграл с ним такую шутку. Иногда он придумывал продолжение той жизни. Иногда она ему снилась.

Влад жалел, что многое там не успел сделать. Так он и не отблагодарил овражную ведьму за ее помощь и участие в жизни Владки. Не купил жилье для себя и детей, хотя уже достаточно накопил денег. Не потряс китайскую диаспору для возмещения убытков за клевету. Не подготовил ничего к рождению ребенка.

Здесь в этой жизни он с трудом двигал левой рукой и мог только ворочать головой. Он был безучастен ко всему происходящему с ним. Мать старалась сделать его жизнь лучше, но, к сожалению, его физическое тело плохо восстанавливалось. Влад скучал по тому миру и по своим детям.

Как-то ему приснилось, что он сидит в каком-то кресле, укатанный пледом. Кто-то кормит его из ложечки какой-то баландой.

— Ну, мамка, ну съешь еще ложечку. Ты совсем вся исхудала. Одни кости остались.

Он сфокусировал свой взгляд и узнал Иванко.

— Ванек? — прошептала с удивлением Владка.

— Ты очнулась? — обрадовался мальчишка.

— Нет, наверно, нет. Расскажи, что тут происходило без меня, — попросил Влад.

— Мы с Любавкой живем у Анфиски. Василек растет, уже агукает.

— Родился мальчик?

— Да, — кивнул парнишка, — Хорошенький такой. Анфиска в нем души не чает.

— А почему Любавка живет у нее? Мы же договаривались с Алиской, что она ее к себе заберет.

— Потому что Анфиске тяжело и младенчиком заниматься и пекарней. Мы ночью все по очереди к Васильку встаем. Алиска забрала тебя к себе.

— Я тронулась умом, — сделал вывод Влад.

— Ага, — кивнул Иванко, — Никого не узнаешь, и не разговариваешь, сидишь вск время в кресле и смотришь в одну точку.

— Как там Алиска устроилась? Купила себе ателье?

— Купила. Любавка у нее работает. Платит ей целый рубль в день. У них хорошо дела идут, много заказов, взяли себе еще одну швею. Вот только Леонид ее поколачивает.

— Алиску бьет ее муж? — удивленно спросил Влад, — Она же сама кого хочешь, изобьет.

— Ну, вот так, — пожал плечами Иванко.

— Ты сам как? — Владка погладила мальчишку по вихрам.

— Мамка, я научился делать крем из молока, яиц и сахара. Теперь сладкие булки с кремом делаем. Мы продали все твои огромные кастрюли. Ты не расстроилась?

— Нет, правильно сделали. Какие вы уже большие. Я не знаю, когда вернусь к вам и вернусь ли вообще. Только не отдавай меня в монастырь, а то они меня мигом в могилу отправят.

— Не будем, — вздохнул Иванко.

По щекам мальчика покатились крупные слезы. Он зашмыгал носом и отвернулся.

— Мамка, я люблю тебя. Возвращайся к нам скорей.

Где-то послышались разговоры и шум, и Влада снова выкинуло в свое малоподвижное тело.

— Надо будет попробовать вернуться обратно, хотя бы на время, — подумал он. — Разобраться с этим Леонидом. Алиска достойна нормальной жизни.

Перед следующей ночью он долго настраивался на появление в том мире. Даже никак не мог уснуть. Однако все произошло как-то быстро и резко.

— Ну, что красавица Владка, твоя сестрица ушла на работу, и мы снова остались с тобой вдвоем, — пробасил кто-то ему в ухо. — Поднимайся моя принцесса, и мы будем танцевать.

Это был Леонид. От него воняло перегаром и табаком. Он с легкостью приподнял с кровати Владку и принялся кружиться с ней по комнате, как с тряпичной куклой.

— Милая моя, ты так вкусно пахнешь. Как хорошо, что я женился на твоей сестре и мне досталась в приданное еще одна женщина. Жаль, что она не привела к нам в дом свою племянницу. Она мне очень понравилась, — он легонько укусил женщину за шею. — Я могу играть в тебя, как в куклу и ты никому ничего не расскажешь. Правда, Алиса о чем-то догадывается, но никто не узнает наш секретик. Да, милая?

Он кинул Владку на кровать и задрал ей подол ночной рубашки.

— Смотри, какая тут у нас красота, — Леонид выставился во Владкино междуножье. — Так любовался бы и любовался. Но, нас ждут с тобой великие свершения. Смотри, что у меня есть.

Леонид достал скалку.

— Посмотрим, поместится ли этот предмет в мою дорогую родственницу, — он мерзко захихикал.

— Мужик, ты чё не работаешь совсем? — поинтересовалась Владка, быстро спрыгивая с кровати.

Она покачнулась и чуть не упала на пол.

— Да, давно я не ходила ножками.

Мужчина вытаращил на нее глаза.

— Ты, ты, ты говоришь? — удивился он.

— Ага, и сейчас я тебя буду убивать, — хмыкнула Владка.

— Ты не посмеешь. Если я помру, то все наследство достанется моей сестре. В том числе и ателье моей жены.

— Какой ты щедрый. Значит, пойдем писать новое завещание.

— Нет, — Леонид кинулся на Владу с кулаками.

Она отошла в сторону и подставила ему подножку. Мужчина упал около кровати.

— Нравятся женские кунки? — спросила Владка и села к нему на грудь, сдавив коленями его голову.

— Слушай меня внимательно. Сейчас мы едем с тобой к нотариусу, и ты переписываешь свое завещание, или я перебиваю тебе в нескольких местах позвоночник. Ты будешь жив, но прикован к постели не известно сколько лет. Будешь молиться о своей смерти.

— Ты не посмеешь этого сделать, — прокряхтел Леонид, пытаясь выбраться из-под женщины.

— Посмею, — сказала Владка и нажала на какую-то точку на шее мужчины.

Тот резко отключился.

— Так бы любовалась и любовалась, — хмыкнула Владка, поднимаясь с мерзкого мужичишки. — Теперь понятно, почему он бил Алиску и она не особо сопротивлялась. Там, наверно, еще какие-то документы есть.

Владка переоделась в уличную одежду.

— Похудела ты, мать, — поморщился Влад, — И мышцы все куда-то испарились. Н-да. Надо как-то этого ирода довезти до нотариуса и заставить его подписать другие документы.

Он дернул Леонида за руки и услышал характерный звук. Мужчина застонал.

— Что ты делаешь? — спросил он.

— Ломаю тебе позвоночник, — улыбнулась Владка.

— Мне больно, не надо.

— Пока сломан только один, и пока ты сможешь с болью, но передвигаться. Едем к нотариусу?

— Да едем, — как-то быстро согласился Леонид.

— Опиум есть? — поинтересовалась Владка.

— Да, немного имеется.

— Выпей, а то больно будет.

Охая и стоная, держась за поясницу, Леонид вышел из комнаты. За ним проследовала Владка. Вдруг в коридоре он накинулся на женщину. Они сцепились, упали на пол и начали кататься, пытаясь друг друга ударить.

— Ах ты, старая ведьма, я думал ты ничего не понимаешь, а ты все это время придуривалась и пользовалась моей добротой, и жила за наш счет. Я за тобой ухаживал, одевал, купал и кормил, — орал он, как резанный.

— Ты даже не мужик, а извращенец проклятый, недоделок, — орала Владка, пиная своего оппонента, и пытаясь укусить его за лицо.

В какой-то момент они докатились до лестницы и скатились вместе вниз по ступеням. Женщина встала, а вот Леонид остался лежать на полу с неестественно вывернутой шеей.

— Помогла Алиске, и чего теперь делать? — вздохнула она. — Может он блефовал?

Владка пощупала пульс, но товарищ был уже мертв. Она кинулась искать кабинет в доме. Обошла несколько комнат и нашла нужное помещение. Конторка с бумагами была заперта. Владка спустилась вниз и стала рыться в карманах у Леонида. Нашла в нагрудном кармашке маленький ключик. Рванула обратно. Открыла конторку и стала копаться в бумагах. Как хорошо, что ее научил читать Александр Сергеевич. Она нашла нужный документ. В нем говорилось, что все его состояние достается жене, а в случае ее смерти — сестре. Значит, Леонид все же блефовал.

Владка сложила обратно в конторку все бумаги. Сверху положила завещание. В замке она оставила ключ.

— Надеюсь, Алиска, ты не останешься вдовой без состояния, — вздохнула она. — Прости меня, я хотела, как лучше.

Женщина вернулась в свое кресло и потеряла сознание.

Влад очнулся снова в больнице. Рядом в тряпочном складном кресле дремала мама. Он вытер скатившуюся слезу правой рукой. Через пару минут ошарашено стало шевелить пальцами, крутить кистью, сгибать ее в локте. До этого у него работала только левая рука и то плохо слушалась. Видно, активная деятельность в другой реальности принесла свои плоды и в этой. Он радостно вскрикнул. Мама от неожиданности подскочила на своем месте.

— Что, сынок, что-то приснилось? — спросила она его.

— Мама, смотри, — радостно сказал Влад, покрутив правой рукой в разные стороны.

— Господи, боже мой, какое счастье, — зашептала женщина.

— Я теперь сам есть нормально смогу, а ты не будешь около меня торчать целыми сутками, — обрадовано сказал мужчина.

— Да-да, это так хорошо, — мама заплакала.

После этого случая у него появилась надежда, что он либо снова сможет вернуться в тот мир, либо, что он восстановит свою подвижность. Несколько раз Влад перед сном пытался настроиться, чтобы попасть в тело женщины, но у него ничего не получалось. Как-то ему сделали болезненный укол, и он на несколько минут потерял сознание. Этого хватило, чтобы переместиться в другую реальность.

Он открыл глаза и оказался в кресле на первом этаже. Все сидели за столом в черных одеждах и обедали.

— По ком поминки? — спросила Владка.

Народ за столом перестал есть, все выставились на женщину.

— Так господин Леонид с лестницы навернулся, прости его Господи, — вздохнула какая-то пожилая тетушка. — Уже, как сорок дней тому назад.

— Ого, сорок дней уже? — удивилась Владка.

В его времени с того случая прошла всего неделя.

— Да, — скорбно кивнула Алиска, — Теперь весь дом и все хозяйство на мне. Доброй души был человек, все мне в наследство оставил, и даже опекунов не назначил.

— Да, тебе, а родню обидел, — вздохнула та же тетушка. — Он нам содержание выделял ежемесячное, а теперь все. Как же мы жить то будем?

— Я вас не обижу. Мне вон швеи нужны в ателье и сиделка для сестрицы, — усмехнулась Алиска.

— Ты же знаешь, мы благородных кровей — шить не научены. Да и горшки таскать не для нас. Для таких целей есть другие люди, низшего сословия.

— А вышивать? Вас этому с детства учат. Мне, как раз нужна ручная вышивка на рубашки и нижние юбки. Зарплату вам буду платить, как и положено. С голоду не помрете. Мне деньги с неба не падают, и вы учитесь зарабатывать. Избаловал вас покойный супруг, царствие ему небесное.

Тетушка фыркнула и продолжила хлебать свой суп.

— Алиса, как вы тут поживаете? — спросила Владка.

— Нормально, — женщина покосилась на тетку и сестру своего покойного супруга.

Любавка молча ела суп и старалась не смотреть на мать.

— Чертовы приличия, — проворчала Владка, — Дочка, идем я тебя обниму.

Девочка бросила ложку и кинулась к матери с рыданиями. Тетки неодобрительно зацокали

— Ну, не плач мое солнышко, не плач моя хорошая. Может быть, когда-нибудь все образуется, и мамка ваша перестанет впадать в беспамятство, — Владка гладила по спинке дочь.

Поминки подошли к концу. Родственники и приятели покойного разошлись. Не особо стесняясь, обсуждали наглую вдовушку и ее безродное семейство. Алиске было на их мнение глубоко наплевать.

Пришел Иванко и Анфиска с малышом. Дети облепили с двух сторон Владку. Сунули ей в руки карапуза.

— Смотри, какой сладкий мальчишка, — улыбалась Анфиска, — Только я тебе его не отдам. Это мой маленький колобочек, моя ватрушечка, мой сладкий пирожок.

— Я и не прошу. С моей головой только малых детей давать, — улыбнулась грустно Владка, рассматривая своего маленького сына.

В груди что-то ёкнуло и защемило под ложечкой. Малышок вкусно пах молоком и был таким пухленьким и розовощеким.

— Господи, как хорошо, что эта скотина померла, — выдохнула Алиска. — Я думала, что я сама его когда-нибудь порешу. Если бы знала, что такая сволочь попадется, никогда бы не вышла за него замуж. Я-то думала, что благообразные джентльмены не лупят своих жен. А оказалось, показалось. И ведь пугал меня тем, что все отберет. Как хорошо, что он свалился с лестницы и свернул себе шею. А еще просто замечательно, что мне все осталось. Конечно, если бы у него был брат, то все бы прилипло к его ручонкам. А так, теперь мы можем жить спокойно своим бабьим царством. Эх, Владка, еще бы ты была нормальной и здоровой, а то больно на тебя смотреть такую беспомощную и беспамятную.

— Ничего поделать не могу, — вздохнула Владка. — Это не от меня зависит. Меня же муж бил по голове. Видать во время родов, что-то в мозгах и переклинило.

Они весь вечер проговорили. Столько новостей рассказали. Алиска хвасталась своим ателье, которое приносило ей достойную прибыль.

— Я наняла еще трех швей. Мы с Любавкой занимаемся выкройками и принимаем заказы. Есть еще надомницы, которые вышивают и вяжут кружева.

— Молодец!

— Я даже поверить не могу в это. Когда-то думала, что я закончу жизнь где-нибудь в канаве. А теперь я мадам Алиса.

Иванко хвастался своими мягкими плюшками, ватрушками и пирожными.

— Владка, он может на вкус определить из чего сделано то или иное пирожное. Представляешь! — сказала Анфиска. — У нас просто шикарная выручка. Иванко замечательный помощник. Жаль, что когда он вырастет, то уйдет от меня.

— Ну, что ты тетка Анфиса, куда я от тебя уйду?

— Женишься. Семья будет. Откроешь свою пекарню, — женщина вздохнула.

— Я про тебя все равно не буду забывать, да и женится мне пока рано. К тому же у Тивани есть курсы кондитеров. Но он берет к себе учеников только тех, кто старше четырнадцати лет. Так что до четырнадцати лет, я от тебя никуда не уйду.

Любавка похвасталась своим платьем.

— Сама сшила. Красивое, правда? Только я черный цвет не люблю. Я его потом продам. Надеюсь, больше никто не помрет.

— У Любавки ручки золотые, — улыбнулась Алиска, — Такие вещи чудные придумывает — клиентки в восторге. У нас очередь стоит на пошив.

— Скоро станем самыми модными портнихами в городе, — рассмеялась Любавка. — Мне Алиска по два с половиной рубля платит в день за работу. Представляешь, какие это деньжища. Я теперь могу свое белье в прачечную относить.

— А что там батя? — спросила Владка.

— Нашел себе новую жену. Она у него уже брюхатая ходит. Но он ее пока не бьет. Но там баба толстая и здоровая, и кулаки у нее с голову Василька.

— Ну и дай Бог им долгой жизни.

Владка с радостью и некой грустью смотрела на свою любимую «семью».

— Ну, вот, миссия моя и выполнена, — подумала она. — Все счастливы, у всех все наладилось. Есть и любимое дело, и работа, и заработок. Жаль, что подруги не встретили свою любовь. Но в этом мире опасно заводить отношения с мужчинами. Хотя может что-то и получится у них, и они найдут того единственного, кто будет их любить и оберегать.

Утром Влад проснулся снова на больничной койке. Легкая грусть осталась у него в душе после посещения того мира. Скорее всего, он больше не увидит своих детей и подруг. Жаль, конечно, очень жаль. Но он сыграл важную роль в их жизни.

Дни полетела за днями. У Влада появилась надежда, что сможет хотя бы сидеть самостоятельно, а не как кукла в подушках. Картинки из той жизни приходили все реже и реже. С той стороны жизнь у всех устаканилась, стала размеренной и спокойной. Влад перестал за них переживать, а занялся собой, своим мужским телом: тренировки, упражнения, массажи, акупунктура и прочие вещи, которые хоть как-то могли облегчить или улучшить его состояние.

Прошло больше полугода, как его выписали из больницы. Мать забрала его к себе, чтобы было проще ухаживать. Его квартиру стали сдавать, чтобы был еще какой-то дополнительный доход. Ему насчитали пенсию по инвалидности. Бывшее начальство пообещало похлопотать о военной пенсии, но особо Влад на это не надеялся, если только не посчитают год за два службу в горячих точках.

Как-то мама привезла его в парк, который находился поблизости от дома.

— Сынок, ты посиди тут, а я в палатки сбегаю, овощей куплю, — сказала она, оставляя коляску с Владом около скамейки.

— Нет, мам, я обязательно куда-нибудь уйду, — пошутил мужчина.

— Я быстро, — сказала она.

Он с задумчивым видом сначала рассматривал людей, которые мимо него проходили, а затем углубился в свои воспоминания, не замечая ничего вокруг себя. Из ступора его вывели детские голоса. Сначала его взгляд упал на приметные женские ботинки. Влад сразу вспомнил, где уже их видел.

— Алиска! — воскликнул он и поднял глаза на девушку.

Она обернулась и выставилась на Влада. Он не мог поверить — это действительно была Алиса. Наряд, правда, у нее не был таким броским, как в том мире, но тоже весьма выделялся своей экстравагантностью.

— Влад? — удивленно спросила она.

— Как ты меня узнал? Я же училась с вами только в одиннадцатом классе, и объемами была чуть больше этих.

— Не знаю, — растеряно ответил он.

Одноклассницу Алису вспомнить он не мог, а вот девицу-воровку забыть не удавалось. — Хорошо выглядишь, — смущено сказал Влад.

Честно говоря, он как-то сразу разочаровался в этой встрече, ведь сразу было понятно, что это другой человек. Разговаривать дальше не хотелось. Если бы были рабочие ноги, то, скорее всего, он сослался бы на то, что у него какие-то дела и быстро ушел из парка. Но, увы, сделать он этого не мог.

— А мы вон в парк пришли с детьми, — кивнула Алиса на мальчика с девочкой, которые играли с небольшой собачкой.

Влад перевел взгляд на детей и махнул головой.

— Твои дети? — спросил он.

— Нет, сестры. Они в аварию попали. Родители погибли, дети выжили. Я их забрала к себе. Ванька вон до сих пор хромает, — сказала Алиса.

Мальчишка обернулся, и у Влада ёкнула сердце.

— Так не бывает, — тихо прошептал он.

На него смотрел Иванко своим огромными глазами.

— Привет, — сказал паренек.

— Привет, — ответил Влад.

Повернулся к ним и девочка — вылитая Любавка.

— Не может быть, — подумал Влад.

— Здрасьте, — сказала она.

— Здравствуй, — наклонил голову мужчина.

— Вы Алискин знакомый? — спросила девочка.

— Ну, да.

— Ясно. Алиса, мы с Ваньком пойдем на новую площадку. Там такие прикольные тренажёры поставили. Ты с нами?

— Нет, Люба, я пока тут поболтаю.

— Ага, мы тогда на площадке будем.

— Хорошо, — кивнула Алиса.

Ребята убежали вглубь парка.

— А у тебя дети есть? — спросила она.

— Нет, не успел, — вздохнул Влад.

— И у меня нет, кроме них, — женщина махнула рукой в сторону ребят.

— А ты почему ушла в одиннадцатом, так и не доучилась до конца года? — поинтересовался Влад, — Куда-то поступила или вы переехали?

— Ты разве не помнишь? Там такой скандал был.

— Не помню.

— Ладно, дело прошлое, да и все равно кого-нибудь встретишь из нашей школы — напомнят. Я же из многодетной семьи.

— Родители пили?

— Да ты что, нормальные у меня родители, только бедные были. Хотя тогда почти все бедные были. Сестра старшая поступила в универ. Мамка ее одевала, студентка же. Младшие три брата — на них все горело. Только успевала им шмотье штопать и покупать. А я на последнем месте, что от теток, да от бабушки перепадет. Даже за сестрой не могла одежду донашивать — полная была.

Влад ее внимательно слушал.

— Ну, так вот, повадилась я по барам ходить. Бабкину юбку с люрексом испохабила, отрезала ее по самую сраку. Сяду где-нибудь в углу, ногу на ногу положу, ляжки толстые оголю, и сижу томно вздыхаю. Мужички, что попроще подопьют и начинают ко мне булки подкатывать, угощать начинают, комплименты и пошлости говорят. А я у них то кошель подрежу, то часы с руки сниму. Тогда еще наручные часы некоторые носили. У одного цепочку с крестиком ухитрилась стащить, — рассказывала Алиса, смотря куда-то мимо Влада.

— Посадили?

— Хуже. Поймали. Вывезли в лес, избили, выкинули в овраг. Мужик с собакой гулял и нашел меня там еле теплую. В общем, я года два после этого восстанавливалась. Почти всю изломали.

— А сейчас?

— Не бойся я у тебя ничего воровать не буду, — рассмеялась она, — Да и не ворую я после того случая. У меня ателье свое. Выучилась сначала на закройщицу, а потом на модельера. К самому Зайцеву ездила учиться. Всю себя работе посвятила. А тут вот такая трагедия. Бабки отказались их забирать, сказали, не потянут, а я бездетная — мне и досталась ребятня, — усмехнулась Алиска. — Может это и к лучшему, а то чем старше становишься, тем тоскливее оставаться одной по вечерам.

— Ты красивая, может, еще найдешь себе хорошую пару, — улыбнулся Влад.

— Пффф, я тебя умоляю, — Алиса картинно закатила глаза. — Слушай, а может, ты меня на свидание пригласишь?

Она громко рассмеялась.

— А ты пойдешь? — он посмотрел на нее с улыбкой.

— А почему бы и да, — она задорно кивнула. — Сто лет не ходила на свидания.

— И я тоже.

— Тогда записывай телефон, — велела Алиса, — Хотя не надо. Вот, держи.

Она порылась в сумочке и протянула ему визитку.

— Я позвоню, — сказал Влад.

— Буду ждать. Побежала я к своим. До связи, — помахала она рукой и легкой походкой пошла в сторону площадки.

Влад долго смотрел ей вслед и улыбался. Затем обернулся — на соседней лавке сидела мама, прижимая к себе пакет с картошкой. Она ничего не стала ему говорить и спрашивать.

— Мама, как ты думаешь, стоит попробовать? — спросил он ее.

— Стоит, Владик, стоит.

Она повесила пакет с картошкой на ручку инвалидной коляски и покатила его по парку.

Влад долго смотрел на визитку и не решался позвонить, ругал себя, называл тряпкой, но все откладывал телефон в сторону.

— Сынок, ты позвонил той девочке из парка? — спросила мама.

— Нет, — нахмурился Влад, — И наверно, не буду. Что я ей могу дать? Половина тела не рабочая. Толку от меня никакого нет, ни в материальном, ни в моральном, ни в физическом плане. Даже в качестве любовника не подхожу.

— Господи, ну не учить же мне тебя, как с женщиной обращаться! — воскликнула мать. — К тому же ты только начал восстанавливаться, вон какой прогресс уже. А нам врачи говорили, что ты вообще будешь пластом лежать, и даже руки не будут двигаться, а ты теперь еще и сидеть можешь. К тому же это просто приятное общение, которое ни к чему тебя не обязывает, и ее тоже. Она же тебе дала свою визитку, значит, ждет приглашения. Позвони, просто позвони.

Женщина вышла из комнаты. Оказывается, позвонить понравившейся девушке сложнее, чем избить несколько мужиков, имея женское тело. Влад собрался с духом. Быстро набрал нужные цифры на экране телефона и стал вслушиваться в длинные гудки.

— Я вас слушаю, — ответил с той стороны мелодичный голос.

— Привет, это Влад, — сказал он и замолчал.

— Погуляем в парке или в кафе посидим? — сразу спросила она.

— Наверно, в парке, но если хочешь, то можем потом зайти в кафе.

— Хорошо, тогда на том же месте, что виделись в прошлый раз, в семь, — назначила Алиса свидание.

Влад трясущимися руками положил телефон на стол. В комнату заглянула мама.

— Ну, что Владик? — спросила она.

— Вечером там же. Что мне надеть? Я похудел. Наверно, нужно купить цветы. Нет, я никуда не пойдут.

— Во-первых, успокойся, во-вторых, сейчас мы что-нибудь подберем, в-третьих, я могу сбегать за цветами, — сказала она.

— Не надо, я сам, — помотал он головой. — Достань мне те брюки, в которых я был на свадьбе, и рубашку белую. Заедем, купим цветов. Хорошо, что цветочный киоск рядом с нами.

Он перестал паниковать, собрался с мыслями и духом. С мамой они выехали за сорок минут до назначенного времени. Киоск оказался закрытым. Влад расстроился, но не подал виду. Рядом находился стихийный рынок. Он завернул туда. Первое, что увидел — это крупная, почти черная черешня.

— Почем? — спросил Влад продавца.

— 400 за килограмм.

— Можете сделать красивый кулек, как будто упаковка с цветами?

— К девушке на свидание едешь? — усмехнулся чернобровый парень.

— Да, — кивнул Влад.

— Сейчас организуем.

Продавец куда-то сбегал, принес крафтовой бумаги и пластиковый стаканчик. Вокруг стаканчика навернул бумаги, и аккуратно завязал бечевкой. Насыпал в полученный кулек черешни. Вышло чуть больше полкило.

— Сто пятьдесят рублей, брат, — сказал парень.

— Но тут больше, чем полкило и еще упаковка.

— Это подарок. Пусть у тебя все получится, — пожелал продавец, — Если черешня не понравится — вот возьми яблоко, угости ее.

Парень положил Владу большое красное яблоко на колени.

— Спасибо, — поблагодарил его Влад.

Мама привезла его в парк. Он попросил, чтобы она оставила его на дорожке, до нужной скамейки доберется сам. Ехал он медленно и ужасно волновался. Издалека увидал, что Алисы еще нет. Вдруг кто-то схватил за ручки коляски.

— Я за тобой не успеваю, — услышал он мелодичный голос, — Быстро бегаешь.

Влад остановился и попытался развернуться, но Алиса сама обошла коляску.

— Вот, это тебе, цветов не было, — протянул он кулек с черешней.

— Я просто обожаю черешню, от цветов меньше удовольствия, чем от ягод, — рассмеялась она, — Идем на лавку.

Ели сладкие спелые ягоды, болтали о всякой ерунде и смеялись.

— А ты, где травму получил? — спросила Алиса. — Я слышала, ты был военным. На войне?

— Нет, бытовая травма. Ремонтировал автомобиль, и он меня раздавил.

— Жуть какая.

— Я еще в коме почти месяц провалялся.

— А ты был там, на том свете?

— Ну, как сказать, — усмехнулся Влад.

— Меня, когда избили, я тоже впала в кому. Никакого светлого туннеля не видела и родственники меня не встречали. Оказалась в каком-то странном городе.

— И наверно, там была воровкой? — с замиранием в сердце спросил Влад.

— И, да и нет. Ты знаешь, я там прожила вполне интересную и яркую жизнь, а потом меня выдернуло назад в реальный мир. Как я тогда страдала, не описать. Многие не помнят, что с ними было, когда они оказались в коме, а мне повезло и не повезло одновременно. Самое интересное, что я смотрю на племянников, и мне кажется, что я там с ними встречалась.

— Может быть, так оно и есть, — покачал головой Влад.

— Может быть, это же давно было. Память стирает некоторые моменты и лица. Зато это помогло мне найти свой путь в этой реальности, — сказала Алиса. — Кстати, я принесла тебе распечатку с гимнастикой. Она мне помогла встать на ноги. Только упражнения должны быть регулярными. Помнишь, такой был такой артист и силач Дикуль? Вот по его методике я и восстанавливалась. Некоторые упражнения нужно делать с поддержкой. Могу как-нибудь заскочить и показать твоей маме, как их проводить.

— Я был бы тебе благодарен, — ответил он и улыбнулся.

Алиса много интересного рассказала про реабилитацию, как сама справлялась со всем этим, что делала, куда ездила, к каким врачам обращалась.

В кафе они так и не пошли. Добрались до ближайшего киоска с шаурмой. Взяли по порции шаурмы и стаканчику кофе, и снова сели на лавку болтать и есть. Время пролетело незаметно. Когда стало темнеть — Алисе позвонили дети.

— Почти десять? — удивилась она, — Да, сейчас через двадцать минут буду дома.

Она положила трубку.

— Никак не привыкну, что меня кто-то ждет дома. Я побегу, — Алиса встала с лавки.

— Я провожу, — сказал Влад.

— Я на машине. Тебя подбросить?

— Нет, у меня тут рядом дом, — кивнул он в сторону пятиэтажки.

Алиса покатила кресло к выходу из парка.

— Увидимся? — спросил мужчина с надеждой.

— Конечно, я же еще обещала показать упражнения, — рассмеялась она.

Потом было много встреч, и проведенных дней вместе, и долгая реабилитация, и поиски себя и своего места в жизни, и конечно ссоры, куда же без них, и даже расставания на пару недель. А через пару лет у бесплодной Алиски и Влада родился мальчишка — Василек. Молодой отец радостно махал рукой новорожденному в окне роддома, стоя на своих ногах и опираясь на новую трость. Рядом прижались Иванко и Любавка.

Конец книги