Ал-Идриси (Абу 'Абдаллах Мухаммад ибн Мухаммад ибн 'Абдал-лах ибн Идрис ал-Хаммуди ал-Хасани) принадлежал к знатному роду Алидов-Идрисидов, члены которого вели свое происхождение от ал-Хасана ибн 'Али, внука Пророка Мухаммада. Как потомок Пророка, ал-Идриси имел право носить титул аш-шариф («знатный», «благородный»), в связи с чем в арабской историографии географ известен под именем аш-Шариф ал-Идриси.

Родоначальник династии Идрисидов, участник алидского восстания против Аббасидов в Медине в 786 г. Идрис I бежал из восточных областей Халифата в Северное Марокко, где основал самостоятельное владение, просуществовавшее почти до конца X в. Непосредственные предки ал-Идриси, одна из дальних ветвей Идрисидов — Хаммудиды в 1010 г. воцарились на юге Испании, в Малаге и Альхесирасе, но после недолгого правления (до 1057 г.) переселились в Сеуту, где и родился ал-Идриси в 1100 г. [АГЛ, с. 281; Босворт К. Э. Мусульманские династии, с. 48-49; Большаков О. Г. Бану Идрис, с. 92; Eustache D. Idrisids; Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 9-10].

Ал-Идриси получил образование в Кордове — крупном культурном центре мусульманской Испании. По обычаям своего времени он много путешествовал. Ал-Идриси хорошо знал государства Пиренейского полуострова и вообще Западное Средиземноморье; отдельные фрагменты его сочинения позволяют предполагать, что географ бывал в Малой Азии, во Франции и даже на берегах Англии. Около 1138 г. ал-Идриси обосновался в Палермо, при дворе норманнского короля Сицилии Рожера II (1130-1154), где и создал свой основной труд — географический трактат «Нузхат ал-муштак фи ихтирак ал-афак» («Отрада страстно желающего пересечь мир»), который также известен под названием «Китаб Руджжар» или «ал-Китаб ар-Руджжари» («Книга Рожера»), по имени короля-мецената. Кроме этого географического сочинения сохранился труд ал-Идриси по фармакологии, а также отрывки стихов [АГЛ, с. 281-282; Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 9-10; Oman G. Al-Idrisi, p. 1032-1035; Maqbul A. S. Al-Idrisi, p. 7-9; Maqbul A. S. A History, p. 163-166].

После смерти своего покровителя Рожера II ал-Идриси продолжал жить при дворе его сына и преемника Вильгельма I (1154-1166). По его просьбе около 1161 г. ал-Идриси составил не дошедшее до нас сочинение «Рауд ал-унс ва нузхат ан-нафс» («Сад приязни и развлечение души»), упоминания о котором в источниках [Amari М. Biblioteca: Testi arabici, p. 610-611; Amari M. Biblioteca: Versione italiana, p. 487-488] не позволяют точно определить, что это было за сочинение — географический трактат, представлявший собой краткую редакцию «Нузхат ал-муштак» [Reinaud J. T. Geographic р. CXXI; Tallgren-Tuulio O. J., Tallgren A. M. Idrisi, p. 9; Lewicki T. Polska, cz. I, s. 17], или поэтическая антология [Fleischer H. L. Appendice, p. 55-56; Oman G. A propos du second ouvrage, p. 187-193; Igonetti G. Le citazioni, p. 39-52]. Под конец жизни ал-Идриси, оставив Сицилию, вернулся в Сеуту, где и умер в 1165 г. [АГЛ, с. 282; Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 10-19; Недков Б. България, с. 9-13; Oman G. Al-Idrisi, p. 1032-1035; Dubler С. Idrisiana Hispanica I, p. 94-96].

Источниками сведений — очень немногочисленных — о личности ал-Идриси и истории создания его труда являются его собственное сочинение и сообщения писателей ХІV-XVІІ вв., повторяемые по традиции.

Большинство авторов ХІV-XVІІ вв. — ал-'Умари, ас-Сафади, Ибн Халдун, Хаджи Халифа — упоминают ал-Идриси лишь в связи с описанием норманнского сицилийского короля Рожера II, подчеркивая, что ученый, будучи по происхождению из знатного рода, пользовался особым расположением своего мецената, назначившего ему, по словам ас-Сафади, «содержание, которое бывает только у царей» (цит. по [АГЛ, с. 285-286]). На это обстоятельство обратил внимание Т. Левицкий, полагавший, что Рожером II — незаурядным политиком своего времени, правителем обширной державы, — когда он приглашал ко двору ал-Идриси, руководила не столько «любовь к представителям философских наук», о которой пишет ас-Сафади, сколько чисто практические интересы. Видное положение, которое занимал ал-Идриси при дворе в Палермо, большое уважение, которое ему оказывали, щедрость не слишком расточительного Рожера по отношению к своему протеже указывают, по мнению Т. Левицкого, на то, что Рожер видел в ал-Идриси возможное орудие реализации своих далеко идущих политических замыслов [Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 12-14].

Инициатива составления «Нузхат ал-муштак» по традиции, идущей от самого ал-Идриси, приписывается Рожеру II, пожелавшему иметь подробную карту и описание ойкумены. С этой целью ал-Идриси, как сказано в предисловии к его сочинению, в течение пятнадцати лет собирал материал, который лег в основу его книги.

Интеллектуальная и культурная атмосфера, в которой оказался ал-Идриси при дворе Рожера II, весьма способствовала реализации подобных начинаний (о Рожере II см. [Caspar Е. Roger II; Curtis Е. Roger of Sicily; Houben H. Roger II von Sizilien; Martin J. M. Italies normandes]). Двор Рожера II являлся своеобразным симбиозом арабских, греческих и латинских культурных традиций. Сам Рожер знал греческий и арабский языки [Ahmad A. A History, р. 58]. Норманнские владыки сумели привлечь в административный и финансовый аппарат, а также в армию королевства представителей едва ли не всех этнических групп населения острова, бывшего с 535 г. частью Византийской империи, с 827 г. перешедшего к арабам, а после 1061 г. попавшего под власть норманнов. Бюрократический аппарат королевства унаследовал черты предшествовавшего византийского и арабского государственного устройства. Секретари и чиновники Рожера имели дело с документами на латинском, арабском и греческом языках [Ahmad A. A History, р. 64-65]. При дворе Рожера жили и работали выдающиеся ученые и поэты из разных стран, преимущественно арабы и греки. Сфера их интересов охватывала практически все области знания. Уроженец Испании Абу-с-Салт Умаййа ибн 'Абд ал-'Азиз (ум. 1134) помимо поэтического творчества занимался медициной, астрономией, физикой, составил биографо-топографический труд о Египте. Современниками ал-Идриси были ученые-греки Нил Доксопатр, автор сочинения по церковной географии, и теолог Феофан Керамевс. Большая группа ученых, работавших на Сицилии, переводили многочисленные произведения по медицине, математике, астрономии, в том числе труды Птолемея, с арабского и греческого языков на латинский [Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 6-7]. При Рожере II Сицилия наряду с мусульманской Испанией стала одним из ведущих центров перевода арабских и греческих научных сочинений на латынь [Bryer A. Cultural Relations, p. 77-94].

Пребывание ал-Идриси при дворе Рожера II и покровительство норманнского короля открывали перед ученым широкие возможности для самостоятельного сбора самой разнообразной информации. Географическое положение Сицилии благоприятствовало тому, что остров посещали мореплаватели, паломники, крестоносцы и купцы из всех стран Европы и Средиземноморья. Благодаря активной внешней политике Рожера II при его дворе можно было встретить иностранных послов и владык, а политические агенты короля регулярно доставляли ему сведения из многих стран [Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 8; Miquel A. Un geographe arabe].

В предисловии к своему труду ал-Идриси подробно описал ход работы над его составлением. По словам ал-Идриси, предшествующая историографическая традиция оказалась неудовлетворительной с точки зрения поставленных перед географом задач: ведь Рожер «пожелал узнать свойства своих стран по существу, изведать их с ясностью на опыте, узнать их границы и пути на суше и на море, в каком они климате, что относится к ним из морей и заливов, находящихся в них, а вместе с тем ознакомиться с прочими странами и областями в семи климатах». Прочтя же имевшиеся в его распоряжении книги географов и историков, Рожер нашел, что приводимые ими сведения неполны и необстоятельны. «Тогда он призвал к себе знающих эти вещи и стал их испытывать в этом, обсуждать с ними это, но не нашел у них знания больше, чем в упомянутых книгах. Когда же он увидел их в таком состоянии, то послал в прочие свои страны и призвал знающих их, странствовавших там и расспрашивал их о них через посредника и всех вместе и отдельно». Ас-Сафади сообщает, что Рожер даже специально посылал своих людей для сбора сведений, ибо хотел «проверить рассказы про страны воочию, а не на основе того, что передается в книгах». Вместе с ал-Идриси король отобрал «людей умных, смышленых, способных» и отправил их «по климатам востока и запада, юга и севера... Он отправил с ними художников, чтобы зарисовать то, что они увидят, на глаз, и велел обследовать и исчерпать все, что надо знать. Когда кто-либо из них возвращался с изображением, аш-Шариф ал-Идриси закреплял его, пока не завершилось то, что он хотел». У ал-Идриси есть также указание на то, как Рожер оценивал достоверность полученных им сведений: «То, в чем речи сходились, а передача ими всего этого казалась верной, он закреплял и оставлял; в чем они расходились, он отменял и откладывал». Далее Рожер «пожелал выяснить с несомненностью истинность того, в чем сошлись указанные люди, поминая длину расстояний о странах и их обширность, и приказал доставить ему доску для черчения. Он стал проверять это мерками из железа, одно за другим, смотря в книги, упомянутые раньше, и взвешивая слова их авторов. Он внимательно рассмотрел все это, пока не остановился на истине; после этого он приказал, чтобы ему был вылит из чистого серебра диск с разделениями, большой величины, толстый в ширину, весом в 400 ритлей по римскому счету, в каждом ритле 112 дирхемов» (ок. 150 кг, см. [Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 17]). На этом диске Рожер приказал начертить изображение семи климатов и составить книгу, «соответствующую тому, что в этих формах и изображениях» ([OG, p. 5-7]; пер. отрывков цит. по [АГЛ, с. 282-284]; см. также [Lewicki Т. A propos de la genese]).

Даже сделав поправку на неизбежную в таких случаях преувеличенность похвал в адрес Рожера, нет оснований сомневаться в правдоподобии охарактеризованных ал-Идриси приемов работы над составлением сочинения, особенно в том, что касается сбора данных о разных странах. Хорошо известно, что организация путешествий с практическими и познавательными целями была достаточно распространенным явлением в мусульманском мире в средние века.

Несколько экспедиций связывают с именем халифа ал-Васика (842-847), внука Харуна ар-Рашида (786-809). Самая знаменитая из них — это путешествие Саллама ат-Тарджумана («Переводчика»), целью которого были поиски местонахождения стены Йаджуджа и Маджуджа, библейских Гога и Магога [АГЛ, с. 137-141]. Другая экспедиция была направлена ал-Васиком в Малую Азию, где путешественники, среди которых находился астролог и математик Мухаммад ибн Муса (ум. 873), осматривали пещеру с мощами «семи спящих отроков» — персонажей известного коранического сказания и христианской легенды [Пиотровский М. Б. Асхаб ал-кахф, с. 24; АГЛ, с. 130]. Сохранились данные о путешествии, предпринятом в X в. восемью двоюродными братьями по прозвищу «ал-Магрурун» («Авантюристы»). Они отправились из Лиссабона в «Море Мрака» (Атлантический океан) с целью узнать, что в нем находится и где он кончается [АГЛ, с. 134— 135]. Рассказы о подобных путешествиях пользовались большой популярностью, и сообщения о них можно найти в произведениях многих средневековых арабских авторов, в том числе и у ал-Идриси [OG, р. 66, 548, 934-938].

Целенаправленный сбор сведений, проводимый ал-Идриси, в сочетании с критическим подходом к собранному материалу, включавшим сопоставление информации из разных источников, увенчался созданием серебряного диска с изображением стран мира и книги, содержащей описание обитаемой земли и карту мира.

Произведение ал-Идриси дошло до нас не в полном составе. Серебряный диск, как предполагается, был разбит и расхищен в 1160 г., когда дворец Рожера II подвергся разорению [MA, Bd. II, S. 38-39; АГЛ, с. 286]. Сохранились описательная часть сочинения и относящиеся к ней карты отдельных областей ойкумены, составляющие в совокупности карту мира.

В предисловии к своему труду после изложения замысла сочинения и описания хода работы над ним [OG, р. 3-7] ал-Идриси дает краткую характеристику Земли. По представлениям географа, Земля имеет шарообразную форму — об этом ал-Идриси пишет, ссылаясь на «Географию» Птолемея [OG, р. 7]. Поверхность Земли разделяется на две равные части по линии экватора. В каждом полушарии по 90° от экватора до полюса, а по линии экватора поверхность Земли делится на 360°, длина же каждого градуса составляет 25 фарсахов[1]. Люди живут в основном в северном полушарии, так как в южном слишком жарко; граница обитаемой Земли в северном полушарии проходит на уровне 64° северной широты [OG, р. 8].

Изложенные в предисловии к «Нузхат ал-муштак» астрономические принципы никак не повлияли на порядок описания в основной части сочинения. Несмотря на то что, по утверждению некоторых исследователей, на карте ал-Идриси можно обнаружить следы градусной сетки [Dunlop D. M. Scotland, p. 115; Kennedy E. S. Geographical Latitudes, p. 268], в описательной части сочинения нет никаких признаков ее использования.

Согласно традиции, идущей от античных географов, ал-Идриси разделил всю обитаемую землю на семь широтных зон-«климатов» [OG, р. 9]. Термин иклим является арабской передачей греч. κλιμα («наклонение»). В арабской географической литературе этим термином обычно обозначались широтные зоны, на которые арабы разделяли земную поверхность. С IX в. термин иклим арабские географы стали применять не только к греческим «климатам», но и к персидским «кишварам» — географическим областям [Tibbets G. R. The Beginnings, p. 93]. «Климаты» у ал-Идриси превратились в зоны одинаковой широты, для выделения которых он не опирался на какие бы то ни было астрономические принципы [Honigmann Е. Die Sieben Klimata, S. 181]. Каждый «климат» ал-Идриси — и это явилось его нововведением, — в свою очередь, механически разбил на десять поперечных частей-секций (джуз'), равных по длине и ширине.

Авторское предисловие к «Нузхат ал-муштак» завершается краткой характеристикой семи морей, соответствующих семи «климатам» [OG, р. 9-13].

Описание ойкумены в основной части сочинения ведется по «климатам», с юга на север, а внутри «климатов» — по секциям, с запада на восток. Каждому описанию соответствует карта. Таким образом, если сложить вместе 70 секционных карт, получится прямоугольная карта мира с изображением морей, озер, рек, гор, городов и политических образований. По подсчетам К. Миллера, на секционных картах нанесено около 2500 наименований, а в тексте их в два с половиной раза больше [MA, Bd. V, S. 165].

Дошедшая до нас часть рукописной традиции «Нузхат ал-муштак» довольно сложна по составу. К настоящему времени выявлено десять списков конца XIII-XVI в., с разной полнотой передающих текст сочинения и его картографическую часть [Rubinacci R. Eliminatio, p. 1-40; Maqbul A. S. Cartography, p. 173-174]. Самой ранней и наиболее полной считается хранящаяся в Париже рукопись, составленная ок. 1300 г. в Магрибе (Bibliotheque Nationale, Arab. 2221 / Suppl. ar. 892; P, В, P, P¹, П¹)[2]. Высказывалось предположение, что она может быть датирована и более ранним временем — серединой XII в. — и даже являться оригиналом, написанным рукой ал-Идриси, однако ни эта точка зрения, ни попытки датировать рукопись XIII в. не нашли поддержки. Вторая Парижская (Bibliotheque Nationale, Arab. 2222 / Suppl. ar. 893; A, P², П²; 1344 г.), Оксфордская (Bodleian Library, Pococke 375 / Uri 887; О, C, O¹; 1456 г.) и Стамбульская (Koepruelue Kuetuephanesi, MS. 955 / Gugrafiya 702; К, K¹; 1469 г.) рукописи, содержащие полный текст «Нузхат ал-муштак», а также дающая описание IV-VII климатов рукопись начала XIV в. из ГНБ в Санкт-Петербурге (Ар. н.с. 176; L, Р, Ре, Л) выглядят как изложение протографа, общего с манускриптом Р и происходящего, по всей вероятности, из Магриба. Полным списком является и обнаруженная сравнительно недавно Софийская рукопись (Народна библиотека «Кирил и Методий», Or. 3198; S, С), переписанная в 1556 г. в окрестностях Каира. Кроме того, в трех списках — из Оксфорда (Bodleian Library, Greaves 3837-42 / Uri 884; G, D, О²; конец XVI в.), Стамбула (Koepruelue Kuetuephanesi, Ayasofya 3502 / Gugrafiya 705; I, Co; конец XVI в.) и Каира (Dar al-Kutub, Gugrafiya 150; С, Ca; 1348 г.) — содержится характеристика I-III климатов, в одном (из Лондона: India Office Library, MS. Ar. 617 / Loth 722; IO, I; начало XIV в.) — описание 8-9-й секций VI климата, а также 2-10-й секций VII климата. Сделанная в Палестине в 1538 г. сокращенная редакция сочинения ал-Идриси хранится в Национальной библиотеке в Париже (Arab. 2223 / Suppl. ar. 894; Р³, П³), а ее копия — в Кембридже (Univ. Bibl. Qq. 151, 8, n. 151; начало XVIII в.).

Текстологическое сопоставление списков «Нузхат ал-муштак» показало, что часть имеющихся между рукописями различий может свидетельствовать о наличии двух авторских редакций. Этот важный вопрос, однако, остается пока не разработанным: наиболее исправные списки каждой редакции не установлены, точно так же, как не определено, какая редакция является первоначальной.

Кроме того, сохранились три поздних списка сокращенной редакции «Нузхат ал-муштак», озаглавленной «Джани ал-азхар мин ар-рауд ал-ми'тар» («Сбор цветов из ароматного сада»). Наиболее ранний из них, датируемый XVII в., имеет общий протограф с рукописью Р.

Основные сведения о Восточной Европе содержатся в 4-6-й секциях VІ-VІІ климатов. Некоторые добавления имеются в 3-й и 7-й секциях VII климата и в 7-й секции V климата. Этот материал находится в составе рукописей Р, А, О, L, S, IO, К¹, а также в сокращенной редакции из Парижской Национальной библиотеки.

[3]

Труд ал-Идриси, известный в Европе по крайней мере с конца XVI в., стал предметом многочисленных исследований. В 1592 г. в Риме, в знаменитой типографии Медичи, был опубликован полный текст сочинения по Парижской сокращенной редакции (Р³), а в 1619 г. в Париже появился латинский перевод этого издания, озаглавленный «Geographia Nubiensis». Курьезное название книги связано с тем, что издатели латинского перевода — ученые-марониты Иоанн Хесронит (ал-Хасруни) и Гавриил Сионит (ас-Сихйауни), преподававшие восточные языки в Париже, — по недоразумению решили, что неизвестный им по имени автор сочинения был родом из Судана. Научное значение этих первых публикаций сочинения ал-Идриси невелико, поскольку они основывались на поздней рукописи, передающей текст в сокращенном виде [Giinter S. Der arabische Geograph Edrisi, S. 113-123].

Изучение сочинения ал-Идриси вплоть до начала XIX в. основывалось (за редким исключением) на римском издании текста 1592 г. и касалось фрагментов, посвященных описанию Сицилии, Африки и Испании. Усилиями сицилийских ученых Ф. Тардиа, Р. Григорио и А. Айрольди был подготовлен латинский перевод фрагментов «Нузхат ал-муштак», относящихся к Сицилии, сделаны первые попытки идентификации географических названий и опубликована карта Сицилии ал-Идриси (библиографическую справку см. [Арабские источники Х-ХІІ веков, с. 229]). Немецкий востоковед И. М. Хартман перевел на латинский язык и исследовал сообщения ал-Идриси об Африке [Hartmann J. M. Edrisii Africa]. Материалы ал-Идриси об Испании были изучены испанским арабистом Х. А. Конде [Conde J. A. Historia].

Волею судеб полный перевод «Нузхат ал-муштак», вышедший в свет в 1836-1840 гг., появился почти на полтора века раньше, чем была осуществлена критическая публикация арабского текста всего сочинения. Автором перевода на французский язык был французский дипломат и востоковед П. А. Жобер [GE]. Перевод готовился на основе рукописи А, изобилующей, по сравнению со старейшей парижской рукописью (Р), ошибками, а также отличающейся небрежной постановкой диакритических знаков и пропусками фрагментов текста. Кроме того, П. А. Жобер не пользовался методом транслитерации арабских географических названий, а пошел по пути фонетической транскрипции, заранее обреченной на неудачу без обращения к историко-топонимическим исследованиям. Поначалу предприятие П. А. Жобера было встречено сочувственно (см., например, рецензию У. де Слэна [JA, 1841, 3me serie, t. XI, p. 362-387]), однако дальнейшее изучение отдельных разделов сочинения ал-Идриси (посвященных описанию Италии, Испании, Африки, Северного Причерноморья) выявило многочисленные несовершенства перевода, который был признан специалистами непригодным для использования в научных целях [Reinaud J. Т. Geographic Р. CXIX, СХХІ; Dozy R., de Goeje M. J. Description, p. VI-XXI; L'ltalia, p. VI; Amari M. Storia, t. I, p. XLIV; t. Ill, p. 682; Гаркави А. Я. Крымский полуостров, с. 244].

Перевод П. А. Жобера наглядно продемонстрировал всю сложность исследования сочинения в целом, что надолго предопределило изучение «Нузхат ал-муштак» по отдельным частям. Рассмотрение сведений ал-Идриси стало вестись по региональному признаку, и большинство исследований имело схожую структуру: публикация фрагмента с описанием той или иной страны или региона, его перевод и более или менее пространный историко-географический и топонимический комментарий; в ряде случаев исследованию подвергались и соответствующие части карты ал-Идриси [Dozy R., de Goeje M. J. Description; Lagus J. J. W. Arabisk krestomati, s. 85-91; L'ltalia; Idrisi's Palaestina; Saavedra E. La geografia de Espana; Brandel R. Idrisi; Медников H. A. Палестина; Seybold C. F. Edrisiana, I].

К настоящему времени опубликованы, переведены на различные европейские языки и прокомментированы отдельные части сочинения, касающиеся Африки, Испании, Италии и Сицилии, Сирии и Палестины, Индии, Средней Азии и Казахстана, стран Северной, Центральной и Юго-Восточной Европы. Ведется работа и над изучением данных «Нузхат ал-муштак» о территории Восточной Европы (библиографию см. [Oman G. Notizie; Кендерова С. Т. Современное состояние; Коновалова И. Г. Восточная Европа; Гараева Н. Г. Ал-Идриси, с. 763-765]).

Сведения ал-Идриси о Восточной Европе неоднократно подвергались фрагментарному анализу в работах, посвященных смежным областям. Первым исследователем сообщений о Центральной и Восточной Европе был польский ученый И. Лелевель. К середине XIX в., когда И. Лелевель работал над сочинением ал-Идриси, изучение последнего по сути дела только начиналось: вышел в свет перевод П. А. Жобера и появился первый общий очерк арабской географии Ж. Т. Рено [Reinaud J. Т. Geographie]. Несмотря на то что в основу своего исследования И. Лелевель положил не оригинальный источник, а перевод, ему удалось идентифицировать значительное число географических названий, упомянутых в «Нузхат ал-муштак» [Lelewel J. Geographie, t. III / IV, p. 71-220]. И. Лелевелю, кроме того, принадлежит первая попытка транскрипции карты ал-Идриси [Lelewel J. Geographie: Atlas, tabl. ХІ-ХІІ].

Вслед за И. Лелевелем данные ал-Идриси о Балканском полуострове и Северо-Западном Причерноморье проанализировал австрийский востоковед-географ В. Томашек [Tomaschek W. Zur Kunde]. Он также опирался на перевод П. А. Жобера, но, в отличие от И. Лелевеля, не обращался к картографическому материалу «Нузхат ал-муштак». Для сравнительного анализа В. Томашек привлек значительный комплекс источников, в основном византийских, но наряду с ними он использовал древнерусскую летопись, трактат о ведении торговли итальянского купца XIV в. Франческо Бальдуччи Пеголотти, документы Константинопольской патриархии и морские карты ХІV-XV вв.

Работа В. Томашека оказала большое влияние на последующую историографию как в отношении приведенного в ней богатого фактического материала, так и в методическом плане. В частности, В. Томашек впервые обратил внимание на то, что сообщения ал-Идриси представляют собой торговый отчет, откуда заключил, что основными поставщиками информации о Балканском полуострове и Северо-Западном Причерноморье были греческие купцы, а полученные от них дорожники указывали на торговые пути данного региона. В связи с этим он предложил при идентификации географических названий анализировать их не в качестве изолированных пунктов, а в составе дорожника, к которому они относятся.

В. Томашек отметил неясности в определении расстояний у ал-Идриси и установил примерную величину мили (ок. 1555 м) и дневного перехода для рассмотренного им региона. Расчеты, сделанные В. Томашеком, во многом являются основой и для современных исследований (см., например, [Недков Б. България, с. 17]).

Сведения о городах Поднестровья в «Нузхат ал-муштак» в начале XX в. рассмотрел немецкий востоковед Й. Маркварт, выводы которого относительно локализации отмеченных в сочинении ал-Идриси населенных пунктов во многом совпали с заключениями И. Лелевеля [Marquart J. Osteuropaische und ostasiatische Streifzuge, S. 194-196].

Первым российским исследователем, обратившим внимание на относящиеся к Восточной Европе сведения ал-Идриси, был Н. М. Карамзин. Во второй главе первого тома «Истории государства Российского», посвященной описанию народов Восточной Европы, Н. М. Карамзин ссылался на данные ал-Идриси о городах Хазарии [Карамзин Н. М. История, т. I, с. 204-205]; в седьмой главе первого тома, повествующей о правлении князя Святослава, Н. М. Карамзин использовал сведения ал-Идриси о городе Матрахе (Тмутаракани) [Карамзин Н. М. История, т. I, с. 274]. В своих ссылках на данные ал-Идриси Н. М. Карамзин опирался на комментарии В. Оусли к его переводу на английский язык сочинения арабского географа X в. Ибн Хаукала [Ousely W. The Oriental Geography], а также на книгу немецкого историка Х. Э. Тунмана «Исследования по истории восточноевропейских народов» [Thunmann Н. Е. Untersuchungen].

Выход в свет французского перевода «Нузхат ал-муштак» был быстро замечен в России (см. рецензию И. Галанина [ЖМНП, 1842, ч. 35, отд. 6, с. 27-33]). Благодаря переводу П. А. Жобера сочинение ал-Идриси стало доступным для невостоковедов, а отсутствие полного издания текста вынуждало также и арабистов обращаться к французскому переводу памятника. В работах российских ученых второй половины XIX — начала XX в. имеются интересные замечания по частным вопросам изучения «Нузхат ал-муштак». Так, А. Петрушевич привлек данные ал-Идриси о поднестровском городе Галисиййа в качестве одного из аргументов в своей полемике с польским исследователем А. Белевским, отстаивавшим существование наряду с днестровским Галичем одноименного города в Словакии [Петрушевич А. Было ли два Галичи, с. 24-49]. С. А. Гедеонов попытался использовать данные ал-Идриси при рассмотрении вопроса о «призвании» варягов [Гедеонов С. А. Варяги и Русь, с. 137], за что подвергся критике со стороны Д. И. Иловайского [Иловайский Д. И. История Руси, с. 473]. Византинист Ф. И. Успенский отметил, что сочинение ал-Идриси содержит «весьма ценные этнографические данные о населении Южной Европы» и является важным источником по истории половцев [Успенский Ф. И. Образование, с. 82-83]. Ю. А. Кулаковский, посвятивший ряд статей Вичинской епархии Константинопольского патриархата, привлек данные ал-Идриси для локализации города Вичины, добавив к сравнительному материалу, использованному В. Томашеком, несколько новых источников [Кулаковский Ю. А. Еще к вопросу о Вичине, с. 393-397]. Для исследований по отдельным проблемам исторической географии Северного Причерноморья к сведениям ал-Идриси обращались знаток исторической географии Ф. К. Брун [Брун Ф. К. Черноморье], историк церкви Е. Е. Голубинский [Голубинский Е. Е. История, с. 43-44], уже упоминавшийся Ю. А. Кулаковский [Кулаковский Ю. А. К истории Боспора, с. 132-133] и др. А. Я. Гаркави, изучавший сведения средневековых арабских авторов о Крымском полуострове, заметил, что информация ал-Идриси о Северном Причерноморье чрезвычайно богата, в связи с чем отметил важность подготовки критического издания относящихся к Восточной Европе фрагментов сочинения сицилийского географа полуостров, с. 239-248]. Г. В. Мельгунов обратил внимание российской научной [Гаркави А. Я. Крымский общественности на картографическую часть сочинения ал-Идриси и в своей докладной записке Отделению этнографии ИРГО предложил подготовить издание его карт [Мельгунов Г. В. О картах, с. 54-56]. Ф. Вестберг первым проанализировал некоторые сведения ал-Идриси о Восточной Европе в контексте арабской географической литературы ІХ-ХІІ вв. [Вестберг Ф. Ф. К анализу восточных источников].

С конца XIX в. к сообщениям ал-Идриси стали обращаться румынские и болгарские ученые, которые использовали сведения арабских географов при рассмотрении спорных вопросов исторической географии Нижнего Подунавья [Iorga N. Studii, p. 29-30; Brdtescu С. Dobrogea, p. 3-38; Gramada N. La Scizia Minore, p. 212-255].

В первой половине — середине XX в. заметно продвинулось изучение арабских географических источников XII в. специалистами-востоковедами — X. фон Мжиком [Mzik Н. Idrisi und Ptolemaus, S. 403-406], Дж. Парди [Pardi G. Quando fa composta la geografia], Д. Фурлани [Furlam G. Le carte], Е. Хонигманом [Honigmann E. Die Sieben Klimata, S. 181], Р. Экбломом [Ekblom R. Idrisi; idem. Les noms], И. Х. Крамерсом [Kramers J. H. Geography; idem. Notices], В. Хенербахом [Hoenerbach W. Deutschland], Г. Вьетом [Wiet G. Un resume d'Idrisi], С. Л. Волиным [Извлечения], Д. М. Данлопом [Dunlop D. M. Scotland], С. Дюблером [Dubler C. Los caminos; idem. Las laderas; idem. Idrisiana Hispanica, I], А. Ф. Л. Бистоном [Beeston A. F. L. Idrisi's Account], С. Макбулом Ахмадом [India], В. В. Матвеевым и Л. Е. Куббелем [Арабские источники X-XII веков, с. 226-336] и др. К. Миллером был издан картографический материал арабских авторов [MA, Bd. I-VI]. Для «Энциклопедии ислама» И. Х. Крамерсом была подготовлена обобщающая статья об арабской географии [Kramers J. H. Djughrafiya]. Увидел свет ряд работ по истории географии, написанных как востоковедами, так и историками науки: Carra de Vaux В. Les penseurs de l'lslam (в русском переводе: Kappa де Во Б. Арабские географы); Schoy С. The Geography of the Moslims of the Middle Ages; Wright J. K. The Geographical Lore of the Time of the Crusades (Райт Дж. К. Географические представления в эпоху крестовых походов); Ruska J. Zur geographischen Literatur im is-lamischen Kulturbereich; Sarton G. Introduction to the History of Science; Крачковский И. Ю. Арабские географы и путешественники; он же. Арабская географическая литература; Nafis A. Moslim Contributions to Geography. Кроме того, появились первые критические издания фрагментов сочинения ал-Идриси, которые содержали и некоторый материал, относящийся к Восточной Европе.

Вышедшая в 1936 г. публикация финского ученого О. Талльгрен-Туулио открыла новый этап в изучении данных «Нузхат ал-муштак», так как дала читателю критическое издание оригинала, сопровождавшееся обстоятельным комментарием, подводившим итог предшествующих исследований [Tallgren-Tuulio O. J. Du nouveau sur Idrisi]. О. Талльгрен-Туулио рассмотрел материалы 3-5-й секций VII климата, посвященные в основном Скандинавским странам и Центральной Европе, но одновременно включавшие в себя и отдельные сообщения ал-Идриси о восточноевропейских городах и народах. В своих рецензиях на эту публикацию Д. А. Расовский [SK, 1937, т. IX, с. 105-107] и И. Я. Умняков [ВДИ, 1939, № 1] обратили внимание на важность сочинения ал-Идриси как источника по истории Древней Руси.

В 1945-1954 гг. появилась двухтомная публикация польского востоковеда Т. Левицкого, в которой исследовались сообщения ал-Идриси о Польше и сопредельных землях, в частности о Поднестровье [Lewicki Т. Polska, cz. I-II] — Некоторые известия ал-Идриси, относящиеся к юго-западным землям Древней Руси, были также рассмотрены Т. Левицким в ряде статьей [Lewicki Т. La voie, p. 91-105; idem. Ze stu-diow nad toponomastyka, s. 402-407; idem. Sur la ville, p. 13-18; idem. Poludniowe stoki, s. 63-72].

В 1960 г. болгарский исследователь Б. Недков подготовил публикацию частей сочинения ал-Идриси, относящихся к Болгарии и сопредельным странам [Недков Б. България]. Это издание включало в себя археографический очерк, публикацию текста, его перевод на болгарский язык, а также реальный комментарий. Б. Недков впервые привлек текст Софийского списка сочинения ал-Идриси, в том числе и сопровождающие его карты. Благодаря публикации Б. Недкова историки Восточной Европы впервые смогли познакомиться в оригинале с сообщениями ал-Идриси о городах Поднепровья и Северного Причерноморья (см. рец. В. М. Бейлиса [НАА, 1963, № 2, с. 226-227]).

В результате многочисленных публикаций фрагментов сочинения ал-Идриси существенно продвинулось изучение содержания и рукописной традиции «Нузхат ал-муштак» [Levi Delia Vida G., Gabrieli F. Per un'edizione; Nedkov В. II manoscritto di Sofia; Rubinacci R. Eliminatio; idem. II codice leningradense; Lewicki T. A propos de la genese], что позволило подготовить ряд справочных и обобщающих материалов, посвященных ал-Идриси [Oman G. Al-Idrisi; idem. Notizie; Sousa A. Arab Geography], а также выпустить полное критическое издание сочинения (без карт) [OG].

Отечественные востоковеды в первой половине XX в., как и прежде, отдавали приоритет изучению арабских авторов более раннего периода — Ибн Хордадбеху, ал-Мас'уди, Ибн Хаукалу и др. Поэтому неудивительно, что первое исследование, специально посвященное разбору известий «Нузхат ал-муштак» о Древней Руси и сопредельных территориях — статья Б. А. Рыбакова «Русские земли по карте Идриси 1154 г.» — вышло из-под пера невостоковеда и осталось вне соответствующего историографического контекста. С публикацией О. Талльгрен-Туулио и обстоятельной рецензией на нее И. Я. Умнякова Б. А. Рыбаков не был знаком; для анализа данных ал-Идриси он использовал издание К. Миллера и перевод П. А. Жобера. Несовершенства последнего предопределили отдельные недоразумения при идентификации географических названий. Вместе с тем статья Б. А. Рыбакова была первым исследованием, в котором предпринимался анализ всех основных восточноевропейских материалов «Нузхат ал-муштак», поэтому она оказала большое влияние на отечественную историографию, в которой сведения ал-Идриси о Восточной Европе археологи и историки-невостоковеды стали использовать, как правило, в предложенной Б. А. Рыбаковым интерпретации, не обращаясь к работам специалистов [Кожемякин А. В. Подонье; Плетнева С. А. Донские половцы, с. 251-253; Мариновський Ю. Ю. Писемні джерела; и др.].

Работа Б. А. Рыбакова долгое время оставалась единственной попыткой целостного анализа сообщений ал-Идриси о Восточной Европе. Дальнейшие исследования были посвящены лишь отдельным сведениям ал-Идриси об этом регионе. Последние привлекались для решения проблем, унаследованных еще от дореволюционной историографии. Это прежде всего рассказ о трех группах русов (библиографию см. (Коновалова И. Г. Рассказ, с. 147, примеч. 1], история Тмутаракани и связанного с нею города Русиййа [Мавродин В. В. Русское мореходство, с. 100; Талис Д. Л. Топонимы, с. 229; Королев В. Н. К вопросу о славяно-русском населении, с. 125; Захаров В. А. Тмутаракань, с. 216; Иеромонах Никон. Начало христианства, с. 50]).

В 1965 г. вышли в свет новые переводы средневековых арабских и персидских источников по истории славян и Древней Руси, выполненные А. П. Новосельцевым [Новосельцев А. П. Восточные источники]. Они включали и один отрывок из сочинения ал-Идриси — его версию рассказа о трех группах русов. Эта публикация наглядно продемонстрировала невозможность адекватного прочтения данного сообщения ал-Идриси без анализа источника с точки зрения занимаемого им места в арабской историко-географической традиции. А. П. Новосельцев также рассмотрел данные ал-Идриси о городах Алании [Новосельцев А. П. К истории аланских городов].

В методическом отношении большое значение имеют работы В. М. Бейлиса, в первую очередь сделанный им перевод текста 6-й секции VI климата «Нузхат ал-муштак» (по Санкт-Петербургской рукописи) и комментарии к нему, а также серия статей, посвященных рассмотрению данных ал-Идриси о Северном Причерноморье и Половецкой земле [Бейлис В. М. Ал-Идриси; он же. Ал-Идриси о портах; он же. К вопросу о конъектурах; он же. Краіна ал-Куманійа]. Исследования В. М. Бейлиса содержат новые подходы к анализу состава сообщений ал-Идриси. В частности, В. М. Бейлис показал, что при написании текста 6-й секции VI климата ал-Идриси опирался не столько на устные, сколько на книжные источники, в особенности на данные, связанные с традицией Птолемея, — ал-Хваризми, а также на сведения Ибн Хаукала. По заключению В. М. Бейлиса, метод работы ал-Идриси с источниками «не включал ни сопоставления во времени, ни критической проверки данных устных и письменных источников» [Бейлис В. М. Ал-Идриси (XII в.), с. 228].

Сообщения ал-Идриси о народах Поволжья недавно были исследованы Н. Г. Гараевой [Гараева Н. Г. Ал-Идриси, с. 765-770].

Подготовке настоящего издания предшествовали исследования автора, посвященные отдельным сообщениям ал-Идриси о различных географических объектах и народах Восточной Европы. Их результаты изложены в целом ряде статей (см. библиографию) и монографиях: Коновалова И. Г. Арабские источники ХІІ-ХІV вв. по истории Карпато-Днестровских земель (с. 11-57); она же. Восточная Европа в сочинении ал-Идриси; Коновалова И. Г., Перхавко В. Б. Древняя Русь и Нижнее Подунавье (с. 162-174).

[АІ-Idrisi]. Oblectatio desiderantis in descriptione civitatum principal-ium et tractuum et provinciarum et insularum et urbium et plagarum mundi. Romae, 1592.

Al-Idrisi. Opus geographicum sive «Liber ad eorum delectationem qui terras peragrare studeant» / Consilio et auctoritate E. Cerulli, F. Gabrieli, G. Levi Delia Vida, L. Petech, G. Tucci. Una cum aliis ed. A. Bombaci, U. Rizzitano, R. Rubinacci, L. Veccia Vaglieri. Neapoli; Romae, 1970-1984. Fasc. I-IX.

На латинский язык: Geografia Nubiensis. Paris, 1619.

На французский язык: [Jaubert Р. А.] La Geographic d'Edrisi traduite de l'arabe en francais d'apres deux manuscrits de la bibliotheque du roi et accompagnee de notes par P. Amedee Jaubert. Paris, 1836-1840. Т. I-II (GE).

Lagus J. J. W. Arabisk krestomati. Т. III. Stockholm, 1878, p. 88-91.

Rerum Normannicarum fontes arabici: E libris quum typis expressis turn manu scriptis collegit et sumptibus Universitatis Christianiensis ed. A. Seip-pel. Christianiae, 1896. Fasc. 1, textum continens, p. 85-86, 136.

Tallgren-Tuulio O. J., Tallgren A. M. Idrisi: La Finlande et les autres pays baltiques orientaux (Geographie, VII, 4) / Edition critique du texte arabe, avec facsimiles de tous les manuscrits connus, traduction, etude de la toponymie, apercu historique, cartes et gravures ainsi qu'un appendice donnant le texte de VII, 3 et de VII, 5. Helsinki, 1930, p. 114.

Tallgren-Tuulio O. J. Du nouveau sur Idrisi: Sections VII, 3; VII, 4; VII, 5. Europe septentrionale et circumbaltique, Europe orientale et, d'apres quel-ques manuscrits, centrale jusqu'a la peninsule balkanique au Sud / Edition critique, traduction, etudes. Helsinki, 1936, p. 12,14,16,20,22,24,26,28, 30.

Lewicki T. Polska i kraje sasiednie w swietle «Ksiegi Rogera» geografa arabskiego z XII w. al-Idrisi'ego. Krakow, 1945. Cz. I (Uwagi ogolne, tekst arabski, tlumaczenie), s. 17, 20, 22, 24, 29-32 (арабская пагинация).

Недков Б. България и съседните й земи през XII век според «Географията» на Идриси. София, 1960, с. 68, 82, 88, 90, 92, 94, 96, 100, 102, 104, 106.

Pritsak О. From the Sabirs to the Hungarians // Hungaro-Turcica: Studies in honour of Julius Nemeth / Ed. Gy. Kaldy-Nagy. Budapest, 1976, p. 24-26.

На русский язык:

Новосельцев А. Л. Восточные источники о восточных славянах и Руси VІ-ІХ вв. // Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965, с. 413-414 (перепечатано в: ДГ. 1998 г. М., 2000, с. 318).

Бейлис В. М. Ал-Идриси (XII в.) о восточном Причерноморье и юго-восточной окраине русских земель // ДГ. 1982 г. М., 1984, с. 209-220.

Бейлис В. М. Ал-Идриси о портах Черноморского побережья и связях между ними // Торговля и мореплавание в бассейне Черного моря в древности и средние века. Ростов-на-Дону, 1988, с. 68-72.

Коновалова И. Г. Арабские географы ХП-ХІV вв. о Европейском Севере // XII конф. по изучению истории, экономики, литературы и языка Скандинавских стран и Финляндии: Тез. докл. М., 1993, с. 87.

Коновалова И. Г. Сведения арабских авторов ХІІ-ХІV вв. о городе Русийа // ВЕДС: Спорные проблемы истории. М., 1993, с. 103.

Коновалова И. Г. Рассказ о трех группах русов в сочинениях арабских авторов ХІІ-ХІV вв. // ДГ. 1992-1993 гг. М., 1995, с. 140.

Коновалова И. Г. Тмутаракань в ХІІ-ХІV вв. (по данным арабских источников) // Контактные зоны в истории Восточной Европы: Перекрестки политических и культурных взаимовлияний. М., 1995, с. 63.

Коновалова И. Г. Восточная Европа в сочинении ал-Идриси. М., 1999.

Гараева Н. Г. Ал-Идриси // История татар с древнейших времен: В семи томах. Казань, 2006. Т. II: Волжская Булгария и Великая Степь, с. 765-770.

На болгарский язык:

Недков Б. България и съседните й земи през XII век според «Географията» на Идриси. София, 1960, с. 69, 83, 89, 91, 93, 95, 97, 101, 103, 105, 107.

На украинский язык:

Бейлис В. Краіна ал-Куманійа у «Географічному творі» ал-Ідрісі та Половецька земля ІпатіТвського літопису // Марра mundi: Збірник нау-кових праць на пошану Ярослава Дашкевича з нагоди його 70-річчя. Львів; Киiв, 1996, с. 84-103.

На английский язык:

Pritsak О. From the Sabirs to the Hungarians // Hungaro-Turcica: Studies in honour of Julius Nemeth / Ed. Gy. Kaldy-Nagy. Budapest, 1976, p. 24-26.

На латинский язык:

Rerum Normannicarum fontes arabici: E libris quum typis expressis turn manu scriptis collegit et sumptibus Universitatis Christianiensis ed. A. Seippel. Osloae, 1928. Fasc. 2.

На немецкий язык:

Noeldeke Th. Ein Abschnitt aus dem arabischen Geographen Idrisi // Verhandlungen der Gelehrten Estnischen Gesellschaft zu Dorpat. 1877. Bd. VII, S. 8-12.

На норвежский язык:

Birkeland H. Nordens historie i middelalderen etter arabiske kilder oversettelse til norsk av de arabiske kilder med innledning, forfatterbiograf-ier, bibliografi og merknader. Oslo, 1954, s. 70-71, 74-75.

На польский язык:

Lewicki Т. Polska i kraje sasiednie w swietle «Ksieji Rogera» geografa arabskiego z XII w. al-Idrisi'ego. Krakow, 1945, cz. I (Uwagi ogolne, tekst arabski, tlumaczenie), s. 135-138, 140, 143-144.

На румынский язык:

Pascu Hanga V. Crestomatie pentru studiul istoriei statului si dreptului RPR. T. 2. Bucuresti, 1958, p. 92-93.

На французский язык:

Tallgren-Tuulio O. J. Du nouveau sur Idrisi: Sections VII, 3; VII, 4; VII, 5. Europe septentrionale et circumbaltique, Europe orientale et, d'apres quelques manuscrits, centrale jusqu'a la peninsule balkanique au Sud / Edition critique, traduction, etudes. Helsinki, 1936, p. 13, 15, 17.

На шведский язык:

Lagus J. J. W. Arabiskkrestomati. Stockholm, 1878. Т. Ill, p. 88-91 (перепечатано в: Tallgren-Tuulio O.J. Du nouveau sur Idrisi: Sections VII, 3; VII, 4; VII, 5. Europe septentrionale et circumbaltique, Europe orientale et, d'apres quelques manuscrits, centrale jusqu'a la peninsule balkanique au Sud / Edition critique, traduction, etudes. Helsinki, 1936, p. 222-225).

Первые опыты изучения арабской картографии принадлежали И. Лелевелю. В составленном им атласе, посвященном средневековой картографии, польский ученый исследовал фрагменты карты ал-Идриси (в том числе относящиеся к Центральной и Восточной Европе 2-6-я секции VІ-VІІ климатов) и предложил их транскрипцию [Lelewel J. Geographie: Atlas]. Ценность работы И. Лелевеля снижалась отсутствием как публикации оригиналов карт, так и какой-либо текстологической работы, связанной с их изучением.

Полномасштабное исследование карт ал-Идриси стало возможным после того, как в 20-х годах прошлого века вышел в свет фундаментальный шеститомный труд немецкого ученого К. Миллера по арабской картографии. К. Миллер опубликовал круглую карту мира ал-Идриси [MA, Bd. I, Н. 2], секционные карты «Нузхат ал-муштак» по пяти рукописям [MA, Bd. VI], карты «Малого Идриси» [MA, Bd. VI], их легенды, а также предложил собственную идентификацию географических названий [MA, Bd. I, Н. 2-3; Bd. II]. Существенным недостатком издания, сильно затрудняющим работу с секционными картами ал-Идриси, является небольшой размер репродукций.

К. Миллер попытался перенести картографические данные ал-Идриси на современную карту, не привлекая текст сочинения. Уже в его время подобная методика противоречила накопленному материалу (см., например, замечания М. Амари и Ч. Скиапарелли о сравнительной точности текста и карт «Нузхат ал-муштак», относящихся к Италии и Сицилии [L'ltalia, p. XII-XIII], и дальнейшие исследования показали, что признание за картой приоритета в изучении сочинения себя не оправдывает.

Об источниках карты ал-Идриси важные наблюдения высказал И. Х. Крамерс. Он предположил, что у сицилийского географа не было собственных картографических методов, и он взял за образец какую-то восходящую к Птолемею карту, возможно, в арабской переработке. Эту карту ал-Идриси положил в основу своей и по ходу работы дополнял ее новым материалом [Kramers J. H. Notices, p. 28]. Проведенные ранее исследования X. фон Мжика относящихся к Южной Африке фрагментов «Нузхат ал-муштак» дали материал для предположения, что такой картой-основой для ал-Идриси могли послужить материалы ал-Хваризми [Mzik Н. Idrisi]. Связь картографической части сочинения ал-Идриси с наследием Птолемея была выявлена и в результате изучения других частей «Нузхат ал-муштак» [Беляев В. И. Арабские источники, с. 16; Шумовский Т. А. Арабская картография, с. 583].

Ряд важных источниковедческих наблюдений содержится в работах болгарских исследователей С. Кендеровой и Б. Бешевлиева. Основываясь на рукописном материале, С. Кендерова проанализировала сведения ал-Идриси о Балканском полуострове [Кендерова С. Балканският полуостров; она же. О соотношении; она же. Сведения; Кендерова С., Бешевлиев Б. Балканският полуостров. Ч. 1]. Она пришла к выводу о том, что при идентификации географических объектов, упомянутых ал-Идриси, «решающей является топонимика и сведения об их местоположении по отношению к другим географическим ориентирам, а не указания на расстояния и направление по странам света» [Кендерова С. Сведения, с. 4].

Современное состояние исследований в области картографии ал-Идриси подведено А. Макбулом во втором томе «Истории картографии» [Maqbul A. S. Cartography].

Круглая карта мира ал-Идриси издана К. Миллером [MA, Bd. I, Н. 2] и Ф. Сезгином [Sezgin F. Geschichte, Bd. XII, S. 18-19].

Секционные карты с изображением территории Восточной Европы сохранились в составе пяти рукописей. По рукописям Р, L и О они изданы К. Миллером [MA, Bd. VI, Taf. 54-56, 64-66]. Фрагменты карт Софийской рукописи опубликованы Б. Недковым в приложении к изданию текста 4-5-й секций VI климата [Недков Б. България], а также С. Кендеровой и Б. Бешевлиевым [Кендерова С., Бешевлиев Б. Балканският полуостров]. Карта с изображением Поволжья (6-я секция VI климата) по рукописи L недавно опубликована Н. Г. Гараевой [Гараева Н. Г. Ал-Идриси, вклейка с. 252-253]. Неопубликованными остаются карты списка из Стамбула (К).

Карты различных рукописей несколько отличаются друг от друга, кроме практически идентичных карт L и О. Парижские секционные карты выполнены наиболее тщательно, они лучше совмещаются между собой, чем карты из других рукописей, и на них помечено больше городов.

Факсимильное издание карт рукописи Р имеется в электронном виде: La Geographic d'Idrisi, un atlas du monde au XII^e siecle: CD-ROM, Bibliotheque nationale de France / Sources Montparnasse multimedia (здесь же опубликован арабский текст сочинения по итальянскому изданию 1970-1984 гг., а также французский перевод П. А. Жобера).

Общая карта мира, составленная К. Миллером по секционным картам, помещена в издании Ю. Кемаля [МСАА, t. Ill, fasc. 4]. В 1951 г. в Ираке вышел ее арабский вариант [Бахджат ал-Асари, Раджват Али. Сурат ал-ард (2-е изд. — 1970)].

Помимо исследований, непосредственно относящихся к восточноевропейским материалам сочинения ал-Идриси, большое значение имеет и разработка отдельных вопросов, важных для изучения этого географического труда, а также для истории средневековой географии в целом. Ниже будут рассмотрены вопросы, являющиеся, по моему мнению, принципиально важными для анализа сведений ал-Идриси.

При составлении своего труда ал-Идриси опирался на широкий круг разнообразных источников: нарративных, документальных, картографических, устных. Некоторые использованные географом источники названы в предисловии к сочинению, на другие имеются ссылки в основной части «Нузхат ал-муштак», в том числе в разделах, посвященных описанию Восточной Европы.

Наиболее важными источниками «Нузхат ал-муштак» были, конечно, произведения арабо-персидских ученых ІХ-ХІ вв.

Большое количество сведений ал-Идриси почерпнул из книги арабского ученого IX в. Ибн Хордадбеха «Китаб ал-масалик ва ал-мама-лик» («Книга путей и стран»). Ибн Хордадбех занимал видную должность начальника почты в персидской провинции Джибал и по роду своих служебных обязанностей имел широкие возможности для сбора материала о различных странах и народах, в том числе о Восточной Европе [АГЛ, с. 148; Ибн Хордадбех. Книга путей и стран, с. 8-13; Новосельцев А. П. Арабский географ, с. 120-127]. Именно из сочинения Ибн Хордадбеха ал-Идриси позаимствовал знаменитый рассказ Сал-лама ат-Тарджумана о путешествии к стене Йаджуджа и Маджуджа [BGA, t. VI, р. 162-171; Ибн Хордадбех. Книга путей и стран, с. 43-46, 129-133, 333-335]. На данные Ибн Хордадбеха опираются и сообщения ал-Идриси о некоторых хазарских городах.

Среди своих источников ал-Идриси называет и «Китаб ал-булдан» («Книга стран») историка и географа конца IX в. ал-Йа'куби [OG, р. 5]. Ал-Йа'куби много путешествовал, бывал в Индии и Палестине, жил в Армении и Хорасане. Его данные повлияли на описание Армении и Малой Азии в «Нузхат ал-муштак» [Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 49-50].

Другим арабским источником, имевшим важное значение для ал-Идриси (в том числе для описания Восточной Европы), был труд ученого X в. Ибн Хаукала, озаглавленный, как и книга Ибн Хордадбеха, «Китаб ал-масалик ва ал-мамалик» («Книга путей и стран»). Сочинение Ибн Хаукала пользовалось большой популярностью в западных областях Халифата. От XII в. дошла испано-арабская сокращенная обработка труда Ибн Хаукала, содержащая множество дополнений, внесенных в нее в период 1139-1184 гг. [АГЛ, с. 204]. Значительная часть имеющегося в труде ал-Идриси описания Северной Африки, Ирана, Кавказа, Индии, Каспийского моря и Поволжья была заимствована географом у Ибн Хаукала [Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 47]. Ж. Т. Рено даже считал возможным говорить о влиянии книги Ибн Хаукала на композицию «Нузхат ал-муштак» [Reinaud J. Т. Geographic, p. LXXXIV-LXXXV], однако исследование различных частей сочинения ал-Идриси не дало никаких серьезных аргументов в поддержку этой идеи.

При описании стран и народов Азии, а также в рассказе о путешествии Саллама ат-Тарджумана ал-Идриси ссылается еще на одну книгу этого же жанра — несохранившуюся «Китаб ал-масалик ва ал-мамалик» («Книга путей и стран»), по традиции приписываемую Абу 'Абдаллаху Мухаммаду ибн Ахмаду ал-Джайхани, вазиру саманид-ского эмира Бухары Насра ибн Ахмада (913/14-943) [OG, р. 5, 934, 961]. Ал-Идриси четырежды ссылается на это сочинение — называя его просто «Книгой», — и именует его автора то Абу Насром Са'идом ал-Джайхани [OG, р. 5], то Абу Насром ал-Джайхани [OG, р. 934] или просто ал-Джайхани [OG, р. 76, 961]. Возможно, ал-Идриси пользовался не книгой саманидского вазира, широко известной в восточных областях мусульманского мира, а какой-то другой версией этого сочинения, распространенной на Западе — в мусульманской Испании и на Сицилии. О бытовании там сочинения, приписываемого Абу-н-Насру Са'иду ибн Талибу ал-Джайхани, известно по ссылкам на него испано-арабского географа XI в. ал-Бакри [Мишин Д. Е. Кто написал трактат ал-Джайхани, с. 175-178].

Среди своих источников ал-Идриси упоминает сочинение арабского филолога и географа первой половины X в. Кудамы ибн Джа'фара ал-Басри. В предисловии к «Нузхат ал-муштак» ал-Идриси не приводит названия труда Кудамы, именуя его сочинение просто «Книгой» [OG, р. 6]. В дальнейшем он ссылается на «Китаб ал-хизана» («Книга сокровищницы») Кудамы [OG, р. 34], хотя такого сочинения у последнего, насколько известно, не было. Т. Левицкий высказал мнение, что «Китаб ал-хизана», приписываемая ал-Идриси Кудаме, соответствует книге с таким же названием, упоминаемой египетским историком и географом конца XII — начала XIII в. Ибрахимом ибн Васиф Шахом [Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 55]. По-видимому, у ал-Идриси речь все-таки идет о произведении самого Кудамы, так как в одной из рукописей «Нузхат ал-муштак» вместо «Китаб ал-хизана» стоит верное название книги Кудамы — «Китаб ал-харадж» [OG, p. 34][4].

Среди своих источников ал-Идриси называет также «Китаб ал-'аджа'иб» («Книга чудес»), приписываемую им путешественнику, историку и географу первой половины X в. ал-Мас'уди [OG, р. 34]. Т. Левицкий полагает, что в данном случае имеется в виду анонимное сочинение «Китаб ахбар аз-заман ва-'аджа'иб ал-булдан» («Рассказы времени и чудеса стран»), являющееся извлечением из основного исторического труда ал-Мас'уди [Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 53]. Однако в имеющихся в тексте «Нузхат ал-муштак» двух ссылках на ал-Мас'уди название его сочинения не указано [OG, р. 91, 829], а упоминаемую в предисловии «Китаб ал-'аджа'иб» ал-Идриси однажды приписывает другому автору — Хассану ибн ал-Мунзиру [OG, р. 43]. Поэтому вопрос о том, какое именно произведение ал-Мас'уди было использовано ал-Идриси, остается открытым. Вместе с тем, описание рек Восточной Европы и Черного моря позволяет утверждать, что ал-Идриси был знаком с основными сочинениями ал-Мас'уди — «Мурудж аз-захаб ва ма'адин ал-джавахир» («Золотые копи и россыпи самоцветов») и «Китаб ат-танбих ва-л-ишраф» («Книга наставления и пересмотра»).

Ценным источником для ал-Идриси при характеристике стран Центральной и Западной Европы оказалось произведение испано-арабского географа XI в. ал-'Узри «Низам ал-марджан фи ал-мамалик ва ал-масалик» («Нанизывание жемчуга о государствах и путях») [OG, р. 5]. По-видимому, какими-то сведениями ал-'Узри ал-Идриси воспользовался и для описания Восточной Европы. В частности, к сочинению этого автора могут восходить отдельные детали рассказа о Черном море в «Нузхат ал-муштак».

Большое внимание ал-Идриси проявлял к сочинениям, написанным в жанре рассказов о чудесах и диковинках ('аджа'иб): «Нузхат ал-муштак» пестрит ссылками на некую «Китаб ал-'аджа'иб» («Книга чудес»). Ее склонны отождествлять с «Китаб ал-'аджа'иб ал-арба'а» («Книга четырех чудес») арабского историка и филолога IX в. Хишама Абу-л-Мунзира, которого ал-Идриси ошибочно называет Хассаном ибн ал-Мунзиром [OG, р. 5; АГЛ, с. 121].

Среди авторов, перечисленных в предисловии, указан некий Исхак ибн ал-Хасан ал-Мунаджжим («Астроном») [OG, р. 5-6]. В дальнейшем никаких ссылок на его сочинение, названное в предисловии просто «Книгой», нет. Предполагается, что речь идет об испано-арабском географе Исхаке Ибн ал-Хусайне (ок. второй половины X — первой половины XI в.), сочинение которого сохранилось лишь в извлечении, но могло быть доступно ал-Идриси и в полном объеме [II Compendio; Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 52; Умняков И. Компендиум, с. 1138].

О произведениях еще двух авторов, фигурирующих в предисловии — Джанаха ибн Хакана ал-Кимаки и Мусы ибн Касима ал-Ка-ради, — ничего не известно [Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 56]. Нисба[5] первого из этих авторов (ал-Кимаки) позволяет предположить, что он был уроженцем Средней Азии и происходил из тюркского племени кима-ков [Кумеков Б. Е. Арабские и персидские источники, с. 15].

Ал-Идриси использовал также целый ряд сочинений, на которые в «Нузхат ал-муштак» есть единичные ссылки. Это труд ученого IX в. ал-Джахиза «Китаб ал-хайаван» («Книга животных») [OG, р. 75], одно из сочинений Абу Бакра Мухаммада ибн 'Али ибн ал-Вахшийа (IX в.) [OG, р. 721; Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 55], «Китаб ат-табих» («Книга стряпни») Ибрахима ибн ал-Махди (IX в.) [OG, р. 66; Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 55; АГЛ, с. 129], стихи доисламского арабского поэта Имруулькайса (VI в.) [OG, р. 810].

Наряду с географическими сочинениями, ал-Идриси использовал и исторические труды мусульманских ученых. Ссылки на них, правда, весьма неопределенны: так, он упоминает о «различных исторических трудах» [OG, р. 401] и «старинных хрониках» [OG, р. 406], а также о «книгах, составленных под диктовку тюрок» [OG, р. 511].

Кроме сочинений арабо-персидских авторов, ал-Идриси был знаком с трудами многих античных ученых, доступными ему в арабских переводах и переработках.

Ал-Идриси неоднократно ссылается на сочинения александрийского астронома и географа II в. н.э. Клавдия Птолемея [OG, р. 6, 7, 17, 43, 103, 221, 939]. В списке своих источников ал-Идриси упоминает о некоей «книге Клавдия Птолемея» [OG, р. 6]; из других ссылок географа можно заключить, что речь идет о Птолемеевом «Географическом руководстве» [OG, р. 7, 43, 939].

Определить, что представлял собой тот птолемеевский материал, которым пользовался ал-Идриси, довольно сложно. Прежде всего, рукописи «Географического руководства», которыми мог пользоваться ал-Идриси, до нас не дошли. Далее, неясно, были ли это греческие' рукописи или одна из арабских переработок Птолемея (перечень последних см. [Karamustafa A. T. Introduction, р. 10]). И. Лелевель полагал, что ал-Идриси мог быть непосредственно знаком с греческим текстом сочинения Птолемея, поскольку в списке своих источников он называет Птолемея и не упоминает ал-Хваризми, перу которого принадлежит одна из наиболее известных арабских версий «Географического руководства» — «Китаб сурат ал-ард» («Книга картины Земли») [Lelewel J. Geographic, t. I, p. 98]. Работа Х. Мжика, исследовавшего изображение Южной Африки на карте ал-Идриси, показала, что материал об этом регионе ал-Идриси целиком заимствовал у Птолемея, причем речь могла идти не о греческом тексте, а о его арабской переработке ал-Хваризми [Mzik H. Idrisi und Ptolemaus, S. 403-406]. К тому, что ал-Идриси был знаком с «Географическим руководством» Птолемея в версии ал-Хваризми, в настоящее время склоняется большинство исследователей [MA, Bd. I, Н. 2, S. 47, 49; Tallgren-Tuulio O. J. Du nouveau sur Idrisi, p. 194-196; Dubler C. Idrisiana Hispanica, I, p. 100-113; Бейлис B. M. Ал-Идриси (XII в.), с. 210, 213, 220-221, 227].

О знакомстве ал-Идриси именно с арабской переработкой сочинения Птолемея говорит и одна из авторских ссылок на данные александрийского географа. В 10-й секции VI климата, сообщая об Йаджудже и Маджудже, ал-Идриси пишет, что ничего не может прибавить к тому, что сказал на сей счет Птолемей [OG, р. 939]. Поскольку в книге самого Птолемея Гог и Магог не упоминаются, остается предположить, что ал-Идриси имел дело с арабской версией сочинения Птолемея. Как будет показано ниже, птолемеевский материал в арабской обработке (скорее всего, ал-Хваризми) лег в основу данных ал-Идриси о некоторых орографических и гидрографических объектах Восточной Европы, а также о ряде населенных пунктов этого региона.

Наряду с Птолемеем ал-Идриси упоминает греческого ученого-энциклопедиста IV в. до н.э. Аристотеля [OG, р. 51, 93], греческого математика и механика III в. до н.э. Архимеда [OG, р. 93] и ученого II в. до н.э. Селевка из Вавилона [OG, р. 93]. На их труды он ссылается в связи с излагаемой этими авторами теорией происхождения морских приливов и отливов, а также в связи с описанием островов Индийского океана Аристотелем.

Т. Левицкий полагает, что сочинения Аристотеля могли быть известны ал-Идриси либо через труды среднеазиатского ученого-энциклопедиста первой половины XI в. ал-Бируни, либо через арабские переводы его трудов, сделанные непосредственно в Палермо с греческих оригиналов [Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 42-43]. Последнее предположение кажется более вероятным, так как, с одной стороны, у нас нет свидетельств того, что ал-Идриси был знаком с сочинениями ал-Бируни (хотя в принципе это могло иметь место), с другой же стороны, широкая популярность, которой произведения Аристотеля пользовались в арабском мире — и на Сицилии в частности [Peters F. Aristotle], — давала возможность познакомиться с ними в самых разных переложениях.

Рукописи сочинений Архимеда, весьма распространенные в Византии, могли иметься и в богатой библиотеке Рожера II — как на греческом, так и на арабском языках. Т. Левицкий не исключает и возможного посредничества еврейских переводов [Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 44], но это кажется маловероятным, так как прямых свидетельств того, что ал-Идриси использовал источники на древнееврейском языке, в сочинении географа нет. Косвенным аргументом в пользу такого предположения может быть только отмеченное в литературе сходство сведений о географическом положении различных объектов Пиренейского полуострова у ал-Идриси и у испанского математика, еврея из Барселоны Абрахама бар Хиййа (XII в.) [MA, Bd. I, Н. 2, S. 54; Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 46].

Что касается Селевка Вавилонского, то возможными источниками знакомства с его трудами Т. Левицкий называет сочинения греческого географа и историка начала I в. Страбона или арабского философа IX в. ал-Кинди [Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 43-44]. Страбон однажды упомянул о теории Селевка о морских приливах и отливах в своей «Географии» [Страбон, с. 11], а ал-Кинди был автором специального трактата «О морях, приливе и отливе» [Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 43^44]. Последний был хорошо известен арабским ученым; в частности, об этом сочинении ал-Кинди упоминает ал-Мас'уди [АГЛ, с. 99]. Искаженное написание имени Селевка в «Нузхат ал-муштак» — Сатутис (***)[6] — заставило Т. Левицкого высказать предположение, что ал-Идриси, возможно, в данном случае имел в виду Страбона, с трудом которого мог познакомиться через посредство ученых греков, находившихся при дворе Рожера II [Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 43]. Однако нет никаких сведений в пользу того, что ал-Идриси обращался к «Географии» Страбона для написания своего труда, да и чтения имени в разных списках «Нузхат ал-муштак» не позволяют согласиться с предположением Т. Левицкого.

В «Нузхат ал-муштак» имеется ссылка еще на одного ученого, также принадлежавшего к числу античных авторов. В предисловии к сочинению, говоря о величине земной окружности, ал-Идриси сначала приводит расчет ее длины в фарсахах, принятый, по его словам, в Индии, а затем называет другую цифру, в милях, ссылаясь при этом на некоего ученого по имени Х.рм.с (***) [OG, р. 8]. П. А. Жобер читал это имя как Herates и предположил, что под ним мог иметься в виду греческий географ и математик III в. до н.э. Эратосфен [GE, t. I, р. 2]. В пользу того, что ал-Идриси мог ссылаться на Эратосфена, свидетельствует прежде всего контекст отрывка — ведь Эратосфен как раз прославился своими определениями размеров земной поверхности и, в частности, тем, что определил величину окружности Земли. На данных Эратосфена наряду с измерениями, произведенными Птолемеем и арабами, основывались все расчеты в средневековой Европе [АГЛ, с. 82; Райт Дж. К. Географические представления, с. 24-25, 57-58]. Именно эти соображения побудили меня в свое время согласиться с точкой зрения П. А. Жобера [Коновалова И. Г. Восточная Европа, с. 26]. Однако сейчас отождествление Х.рм.с с Эратосфеном представляется мне по меньшей мере спорным.

Дело в том, что в сочинении ал-Идриси этот ученый упоминается еще один раз. В 4-й секции II климата, где содержится описание территории нынешнего Египта и Ливии, ему приписывается строительство храма в городе Ахмим[7], причем к имени ученого прибавлен эпитет «Величайший» (***) [OG, p. 126], что позволяет читать имя как «Гермес (Трисмегист)». Гермес был хорошо известен в мусульманском мире, с его именем — в качестве обладателя сокровенных знаний — иногда идентифицировался коранический пророк Идрис [Пиотровский М. Б. Идрис, с. 92]. Ссылки на труды Гермеса неоднократно встречаются у арабских географов и историков [АГЛ, с. 230], в том числе при обсуждении вопросов астрономической географии[8].

Кроме трудов античных ученых среди источников «Нузхат ал-муштак» ал-Идриси называет и сочинение раннесредневекового автора, испанского историка и богослова начала V в. Павла Орозия «История против язычников» [OG, р. 6]. Обращение к книге Орозия было, конечно, связано с тем, что ал-Идриси жил не в восточных областях Халифата, а в Европе, где историческое сочинение Орозия пользовалось огромной популярностью [Райт Дж. К. Географические представления, с. 52; Мельникова Е. А. Образ мира, с. 54-58]. Географическая часть произведения Орозия, содержащая краткое описание различных стран, могла быть доступна ал-Идриси в арабском переводе. Такой перевод был сделан еще в X в., при халифе омейядской Испании 'Абд ар-Рахмане III (912-961) [Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 45]. Т. Левицкий полагает, что ал-Идриси мог быть знаком не только с арабской версией сочинения Орозия, но и с его англосаксонской переработкой IX в., принадлежащей королю Альфреду Великому (872-899 или 901 гг.). Следы ее возможного влияния на описание Центральной Европы в «Нузхат ал-муштак» Т. Левицкий находит в названии Каринтии у ал-Идриси — земля Карантара (***; от Carendre land в англосаксонской версии Орозия) [OG, р. 738, 742, 746, 861, 874-876, 878, 882, 883, 887]. С этой переработкой ал-Идриси мог познакомить находившийся при дворе Рожера II английский астролог [Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 45].

Труд Орозия был, по-видимому, не единственным сочинением средневековых европейских авторов, использованным ал-Идриси. Так, О. Талльгрен-Туулио говорит о возможном влиянии данных немецкого хрониста XII в. Гельмольда на описание северных областей Руси, в частности города, название которого финский ученый читает как *Уструкарда и возводит к упоминаемому Гельмольдом топониму «Острогард» (Ostrogard) [Tallgren-Tuulio O. J. Du nouveau sur Idrisi, p. 176]. Поддерживая предложенное О. Талльгрен-Туулио чтение наименования и его этимологию, замечу, что источником заимствования в данном случае выступало не сочинение самого Гельмольда, но цитируемая им хроника Адама Бременского (XI в.), что было отмечено еще Т. Левицким в рецензии на публикацию О. Талльгрен-Туулио [Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 45-46, n. 7]. Как будет показано ниже, с сообщениями Адама Бременского перекликаются также отдельные детали рассказа ал-Идриси об Астланде (ср. [OG, р. 954; Adam Brem. IV, 17]).

В различных частях «Нузхат ал-муштак» (куда восточноевропейский материал не входит) исследователи выделяют следы знакомства автора с рядом других литературных источников — легендой о плавании св. Брендана, сочинением Нила Доксопатра «История пяти патриархатов», произведениями античных авторов, популярных в Византии, — Фукидида, Полибия, Диодора, Диона Кассия; высказывалось предположение о том, что ал-Идриси мог использовать и сочинение Константина Багрянородного «Об управлении империей» (историографию см. [Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 56-57]).

Кроме нарративных ал-Идриси пользовался и документальными источниками. В самом тексте сочинения имеется ссылка на некие «регистры» (дафатир) Трапезунда, которые послужили одним из источников для характеристики городов Южного Причерноморья [OG, р. 907]. Покровительство, которое оказывал научным занятиям ал-Идриси Рожер II, позволяет предполагать, что географ мог пользоваться документами из королевской канцелярии. Наибольший интерес для него представляли донесения агентов Рожера, которых тот направлял в различные европейские страны. В «Рауд ал-унс», втором географическом сочинении ал-Идриси, содержится перечень тех областей, для характеристики которых были использованы подобные материалы: это многие европейские страны, включая Русь и Куманию [Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 59].

Отдельную группу источников «Нузхат ал-муштак» составляют морские лоции. Этот вид навигационных пособий был весьма распространен в Византии еще с эллинистических времен (о средневековых морских лоциях см. [Campbell Т. Portolan Charts]). Влияние сведений, восходящих к морским лоциям, на характеристику бассейна Средиземного моря в сочинении ал-Идриси отмечается целым рядом исследователей [L'ltalia, p. XI; Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 57].

Помимо письменных источников большую роль при создании «Нузхат ал-муштак» играли устные свидетельства. Как явствует из предисловия к «Нузхат ал-муштак» и подтверждается исследованиями материала различных секций сочинения, там, где у ал-Идриси был выбор между книжными сведениями и данными информаторов, географ отдавал предпочтение сообщениям своих современников. Богатый расспросный материал имелся у ал-Идриси относительно стран и народов Западной Европы, Балканского полуострова, Византии, Северной Африки и вообще Средиземноморья, вследствие чего роль письменных источников для описания этих территорий сравнительно невелика [L'ltalia, p. X; Tomaschek W. Zur Kunde, S. 285; Кендерова С. Балканският полуостров, с. 35-41; Martinez-Gros G. La division du monde]. Напротив, для стран Центральной и Восточной Европы, немусульманских областей Азии и Африки влияние литературных источников весьма значительно, а роль личных наблюдений и устных свидетельств незначительна [Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 36-56]. В описании многих периферийных районов ойкумены заметно влияние Птолемея (библиографию см. [Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 38-42]. На материале разных секций сочинения установлено, что степень информированности ал-Идриси и достоверности приводимых им сведений зависит от направления основных торговых путей его времени [Tomaschek W. Zur Kunde, S. 291; Толмачева M. A. Восточное побережье, с. 268-297].

Что касается картографических источников, использованных ал-Идриси, то в предисловии к «Нузхат ал-муштак», где содержится краткое описание Земли, общая характеристика климатов, морей и заливов, ничего не говорится о методах, примененных ал-Идриси при составлении карт. На основании этого И. Х. Крамерс предположил, что у сицилийского географа не было собственных картографических методов и он взял за образец какую-то восходящую к Птолемею карту, возможно в арабской переработке. Эту карту ал-Идриси положил в основу своей и по ходу работы дополнял ее новым материалом [Kramers J. H. Notices, p. 28]. Изучение «Нузхат ал-муштак» показало, что географические названия, восходящие к Птолемею, — это в основном названия гор и народов, реже — населенных пунктов. В подавляющем большинстве они относятся к периферийным областям Земли, относительно которых у ал-Идриси было недостаточно свежей информации. Характерно, что исследование карт Адриатического моря — района, несомненно, хорошо известного ал-Идриси, — привело к заключению о независимости их от карт Птолемея [Furlani G. Le Carte]. В изображении Балканского полуострова на карте ал-Идриси также не обнаружено следов использования трудов Птолемея или ал-Хваризми [Кендерова С. Сведения, с. 9-10, 12, 16; Кендерова С, Бешевлиев Б. Балканският полуостров, с. 119].

Карта, восходящая к Птолемею, была, по всей вероятности, не единственной из использованных ал-Идриси. Установлено, например, что для характеристики Балканского полуострова ал-Идриси привлек данные какой-то неизвестной арабской карты, отражавшей римское административное деление Балкан [Кендерова С, Бешевлиев Б. Балканският полуостров, с. 118-119].

За более чем столетнюю историю изучения «Нузхат ал-муштак» сложилась практика регионального рассмотрения сочинения, которая побуждала исследователей направлять свои усилия прежде всего на выявление источников того или иного конкретного сообщения ал-Идриси с целью определения достоверности его информации. При этом в тени оставался важный вопрос о специфике работы ал-Идриси со своими источниками, обеспечившей его сочинению определенное единство и цельность, о характере взаимосвязи информации из разных источников в «Нузхат ал-муштак».

Даже беглое знакомство с произведением ал-Идриси не оставляет сомнений в том, что «Нузхат ал-муштак» — сочинение тщательно продуманное, весь материал которого расположен в соответствии с географической концепцией автора и теми задачами, которые он ставил перед собой.

История создания «Нузхат ал-муштак», подробно описанная в предисловии к сочинению, позволяет заключить, что работе по составлению этого труда были изначально присущи элементы исследовательского характера. Об этом свидетельствуют целенаправленный сбор сведений, критический подход к собранному материалу, включавший в себя сопоставление информации из разных источников, изложение всех отобранных сведений согласно географическим представлениям автора в форме карты и описания.

Сочинение ал-Идриси ни в коей мере не является механической компиляцией разнородных и разновременных источников, имеющей ценность лишь в той мере, в какой она несет новую информацию по сравнению с трудами предшественников. Свою главную задачу ал-Идриси видел не в том, чтобы сообщить читателю нечто новое, а в том, чтобы возможно более полно представить достоверные с его точки зрения сведения о Земле и ее обитателях в форме последовательного рассказа о различных странах и народах.

Соблюдению формы изложения географ придавал большое значение и почти каждую секцию своего сочинения начинал с уведомления читателя о том, как он намеревался вести свой рассказ. Например, характеристика стран и народов II климата предваряется следующими словами: «После того, как мы описали разделенный нами на десять частей первый климат и то, что они в себе заключают, рассказав в каждой части о достойных упоминания городах, деревнях, горах, заселенных и безлюдных землях, их животных, минералах, морях, островах, царях, народах, обычаях, внешнем виде и религиях этих народов, мы переходим к рассказу о странах, крепостях, крупных и иных городах, пустынях, степях, морях с их островами, о народах и протяженности [соединяющих] их дорог второго климата, как мы делали это, описывая первый климат» [OG, р. 103; пер. цит. по: Арабские источники Х-ХІІ веков, с. 308]. О стремлении соблюдать преемственность в способе изложения материала ал-Идриси говорит и во вводной части к 6-й секции VI климата: указав те страны, о которых пойдет речь в этой секции, географ добавляет, что их описание он будет вести «сообразно тому, как мы это делали раньше и как описали страны перед этим» [OG, р. 914]. Материал каждой секции ал-Идриси стремился изложить, по его словам, «в виде законченного рассказа, согласно правилам глубокого исследования» [OG, р. 58]. Правила, которых ал-Идриси придерживался, кратко можно было бы охарактеризовать как соблюдение последовательности и полноты изложения: «Город за городом, область за областью, не опуская ни одного сообщения о том, что... достойно упоминания» [OG, р. 121].

Каждому географическому объекту в системе ал-Идриси было отведено определенное место. Тот или иной объект — чаще всего это город, область, гора и т. п. — может упоминаться несколько раз в разных частях труда, но подробно охарактеризован он будет лишь однажды — в составе определенной секции, куда его поместил ученый. Всякое упоминание того или иного объекта за рамками секции, в которую он входит, сопровождается отсылкой к тому месту «Нузхат ал-муштак», где дается его подробная характеристика. Анализируя описание Испании в «Нузхат ал-муштак», С. Дюблер отметил ряд повторов в тексте, которые он считает следствием поспешности ал-Идриси в работе, вызванной необходимостью побыстрее закончить свой труд [Dubler С. Idrisiana Hispanica, I, p. 92]. Наверное, это обстоятельство тоже сыграло свою роль, но вряд ли было единственным фактором. В тексте ведь имеется немало авторских отсылок в случае повторного упоминания городов (только по нашим секциям: OG, р. 893, 894, 896, 897, 911, 912]. Например, 4-я секция VI климата, в конце которой содержится описание юго-западных областей Руси, завершается словами: «Мы еще расскажем после этого о стране ар-Русиййа последовательно, как и полагается, в следующей за этой секции» [OG, р. 904]. И действительно, в 5-й секции VI климата дается характеристика русских городов [OG, р. 912-913], а в 6-й секции того же климата, где также речь идет об описании Руси, имеется ссылка на материалы 4-й секции [OG, р. 920]. А упомянув в 6-й секции VI климата озеро Тирма, ал-Идриси тут же говорит, что «мы расскажем [о нем] и изобразим его таким, как оно есть, в [соответствующем] месте VII климата» [OG, р. 921]. Ссылка верна: в 5-й секции VII климата и в самом деле имеется описание этого озера [OG, р. 957]. Я привела лишь несколько примеров, касающихся сообщений ал-Идриси о Восточной Европе. Подобными ссылками пестрит все сочинение. Они, за редким исключением[9], точны, что говорит о тщательной систематизации материала со стороны автора.

Исследовательская манера ал-Идриси включала в себя определение границ известного и неизвестного географу. На страницах «Нузхат ал-муштак» можно встретить более двух десятков упоминаний о неизвестных ему объектах или явлениях.

Чаще всего в категорию «неизвестного» попадали, конечно, окраинные области ойкумены. Никто, по словам ал-Идриси, не знает, есть ли какая-нибудь обитаемая земля «за Вечными островами»[10] [OG, р. 17]. Никому не известно, что находится за пределами населенной земли на востоке [OG, р. 87] или за «Морем Мрака»[11] на западе [OG, р. 17, 103, 859-860].

При этом ал-Идриси неоднократно выражает сомнение в том, что это знание может быть получено в принципе. Невозможно, с точки зрения ал-Идриси, составить представление о числе тюркских народов Средней Азии — так оно велико [OG, р. 525]. Вряд ли можно узнать, что находится «за Морем Мрака», из-за множества трудностей, поджидающих мореплавателей в этих краях, — густого мрака, высоких волн, частых бурь, свирепых ветров и морских чудовищ, обитающих в его водах [OG, р. 535-537].

Получить знания о том, что лежит «за Морем Мрака», ал-Идриси считает невозможным, а уж собрать данные о наиболее отдаленных районах населенной части земли — тем более. Ограниченность доступной ему информации вполне осознавалась ал-Идриси. Это видно на целом ряде примеров, касающихся конкретных объектов.

Так, ал-Идриси пишет, что ему неизвестно, что лежит за «покрытыми мраком землями», потому что все это не дошло до него из описаний [OG, р. 963]. Географ отмечает, что ему осталось неизвестным, кто построил города Никею [OG, р. 805], Матраху (Тмутаракань) [OG, р. 909], город ал-Ланиййа [OG, р. 915], каковы были названия отдельных городов Китая [OG, р. 526]. Ал-Идриси говорит о том, что до него не дошло ни одного достоверного названия городов северной части Руси [OG, р. 957]. Упомянув об отсутствии в стране печенегов больших городов, ал-Идриси делает оговорку — «по тем сведениям, что дошли до нас» [OG, р. 960].

Поскольку творческий метод ал-Идриси включал в себя установление достоверности приводимых географом данных, посмотрим, что являлось для него критерием истины.

Прежде всего, таковым считалась общеизвестность какого-либо факта. Так, сообщение о происхождении названия города «Черная Кумания» от черного цвета протекающей близ него реки ал-Идриси завершает словами о том, что «это хорошо известно и не отрицается никем» [OG, р. 915]. Рассказ жителей африканской земли ал-Вахат[12] об обитающем там удивительном драконе — это, по утверждению ал-Идриси, «общеизвестный факт, который знает всякий» [OG, р. 122]. Точно так же искусство индийцев в обработке железа является повсеместно известным фактом, в котором никто не сможет усомниться [OG, р. 67]. «Все знают», что в озере Тихама[13] обитает чудесная рыба, обладающая возбуждающим действием на человека [OG, р. 843]. В Испании есть горы, на плодородные склоны которых пастухи из разных областей страны стараются пригнать свои стада: там животные нагуливают большой вес и дают отличное молоко, из которого сбивают высококачественное масло, — этот факт, как утверждает ал-Идриси, хорошо известен по всей Испании [OG, р. 538]. Достоверность дошедшего до него мнения о том, что царь африканской страны Ванкара[14] является самым справедливым из людей, ал-Идриси подтверждает широко известным рассказом об обычае этого царя каждый день проезжать по городским улицам в сопровождении судей для самоличного разбора жалоб своих подданных [OG, р. 23-24]. Рассказав о поразительном случае, когда один человек из племени черных берберов в, казалось бы, совершенно безлюдной пустыне безошибочно указал место, где под землей была вода, ал-Идриси добавляет: «Этот [случай] общеизвестен. Он знаком купцам — жителям этих стран, которые часто о нем рассказывают» [OG, р. 27-28].

Общеизвестность того или иного факта — это не что иное, как знание, основанное на рассказах очевидцев или лиц, выступающих в качестве посредников при передаче информации. Ссылка на свои личные впечатления, а также на рассказы купцов, путешественников, местных жителей является для ал-Идриси одним из критериев достоверности приводимых им сведений.

Сам ал-Идриси, как уже говорилось, повидал довольно много стран. Он родился в Сеуте, учился в Кордове и хорошо знал Испанию и Марокко. До своего приезда в Палермо географ побывал в Лиссабоне, на берегах Франции и даже в Англии, посетил Малую Азию [АГЛ, с. 281-282]. В «Нузхат ал-муштак» имеется довольно много ссылок на личные впечатления, вынесенные из путешествий.

Так, сообщение о ряде пунктов в Испании подтверждается ссылкой на собственное знакомство с ними [OG, р. 536-537, 545]. Подробно описано посещение знаменитой пещеры с мощами «семи спящих отроков» в Малой Азии [OG, р. 802-803]. Свои наблюдения над морскими приливами и отливами ал-Идриси сопоставляет с книжными данными на этот счет [OG, р. 93]. В Китае и других странах, относящихся ко II климату, обитает животное, похожее на кошку; это очень известное животное, которое ал-Идриси видел собственными глазами [OG, р. 205].

О большом внимании, которое ал-Идриси уделял сведениям, сообщаемым путешественниками, свидетельствуют многочисленные рассказы о различных путешествиях, имеющиеся в «Нузхат ал-муштак». Информация такого рода считалась достоверной вне зависимости от того, была ли она получена непосредственно от самих путешественников либо почерпнута из книг.

Так, ал-Идриси в подробном рассказе о путешествии Саллама ат-Тарджумана к стене Йаджуджа и Маджуджа передает некоторые детали из основной редакции сочинения Ибн Хордадбеха, которые не уцелели в дошедшем до нас сокращенном варианте [OG, р. 934-938; АГЛ, с. 140; BGA, t. VI, р. 162-170; Ибн Хордадбех. Книга путей и стран, с. 334]. Он обстоятельно описывает путешествие восьми братьев по прозвищу «ал-Магрурун» в «Море Мрака» [OG, р. 548]. Ал-Идриси сохранил рассказ об отправке халифом Харуном ар-Рашидом в Йемен специальной экспедиции для выяснения вопроса о происхождении серой амбры [OG, р. 66]. В описании маршрута из Средней Азии в Китай в «Нузхат ал-муштак» отразились данные Тамима ибн Бахра ал-Муттаува'и, ездившего в конце VIII в. к кагану тюркского племени токуз-огузов [АГЛ, с. 137].

Ссылки на информаторов-путешественников очень часты на страницах «Нузхат ал-муштак». Среди лиц, от которых ал-Идриси получил сведения о тех или иных странах, фигурируют «один из заслуживающих доверия путешественников, который разъезжал по странам Судана около двадцати лет» [OG, р. 27], «один надежный человек из купцов, странствовавший по странам Судана» [OG, р. 108], «путешественники, ездящие в страну зинджей» [OG, р. 61], лица, побывавшие в Йемене [OG, р. 72], Средней Азии [OG, р. 837], Индии [OG, р. 199] и других странах.

По рассказам купцов и путешественников ал-Идриси приводит и некоторые сведения о Восточной Европе. Например, рассказ о рыбе под названием шахриййа («ежемесячная»), которую вылавливают рыбаки с черноморского острова Нунишка, сопровождается словами: «Все это достоверно и [хорошо] известно; об этом сообщает множество рассказчиков, тех, кто плавал по этому морю и узнал и обычное, и чудесное о нем» [OG, р. 921].

Ссылки на письменные источники у ал-Идриси почти столь же часты, как и на рассказы информаторов. Чаще всего географ просто ссылается на сообщение, взятое им из той или иной книги по какому-либо вопросу, никак не комментируя цитату. Ал-Идриси обращается к книжной традиции по самым разным поводам: для описания отдаленных частей земли, для характеристики диковинных животных и растений, описания практически всех географических объектов (рек, озер, морей, островов, гор, оазисов), для сообщения о городах и связывавших их путей, описания обычаев разных стран и их достопримечательностей, для характеристики природных явлений и уточнения написания топонимов.

Данные из трудов более ранних географов могут соседствовать на страницах «Нузхат ал-муштак» со сведениями, полученными от купцов и путешественников. Если информация из разных источников противоречит друг другу, ал-Идриси нередко предоставляет читателю возможность сделать самостоятельное заключение об истинном положении вещей. В таких случаях он приводит все известные ему данные, оставляя их без авторского комментария.

Подобных примеров довольно много. Без каких-либо комментариев со стороны ал-Идриси даны два сообщения о длине Нила [OG, р. 138], три — об африканской реке Каукау[15] [OG, р. 116], два — о том, кто построил Александрийский маяк и дворец Соломона [OG, р. 321], несколько сообщений об охоте на слонов в Индии [OG, р. 199-202]. Приводя указанное Ибн Хордадбехом расстояние между городами Ирана, ал-Идриси одновременно дает и другую цифру, полученную им от своих информаторов, но при этом ничего не говорит, какая из них точнее [OG, р. 672].

Отсутствие разногласий между сообщениями разных информаторов о том или ином факте также приводится ал-Идриси в качестве критерия истинности сведений. В общем виде такой подход сформулирован самим ал-Идриси следующим образом: географ пишет, что из всего того, что рассказывают ему путешественники и мореплаватели, он передает те сведения, которые совпадают с сообщениями хронистов и географов [OG, р. 86]. Так, при описании болгарских городов ал-Идриси отмечает, что «сведения о них совпадают» [OG, р. 912]. Сообщения о том, что у царя Ванкара имеется кирпич из чистого золота, соответствуют действительности — об этом «достоверно знают люди из ал-Магриба ал-Акса[16], и разногласий относительно этого нет» [OG, р. 23].

Наибольший интерес с точки зрения методов работы ал-Идриси с источниками представляют, конечно, не скупые указания на общеизвестность того или иного факта и отсылки к рассказам купцов, путешественников и вообще очевидцев, а более сложные конструкции, содержащие рассуждения и заключения самого автора о достоверности тех или иных сведений. Именно такие развернутые построения дают наилучшую возможность выявить методы работы ал-Идриси.

Прежде всего замечу, что какого-то абсолютного критерия достоверности сведений у ал-Идриси нет. Рассказы очевидцев могут опровергаться книжными данными, а последние, в свою очередь, личными наблюдениями автора.

Хотя ал-Идриси высоко ценил сведения, полученные от путешественников, доверял он им отнюдь не слепо и там, где мог, сверял их с книжными данными. Вот как ал-Идриси опровергает распространенное среди путешественников мнение о том, что река, текущая в Нил из африканской страны ал-Хабаша, — это якобы и есть Нил: «Большинство путешественников заблуждалось относительно этой реки, говоря, что это Нил. Это [происходило] потому, что они видели, что вода в этой реке прибывает, выходит из берегов и разливается в то время, когда обычно выходит из берегов Нил, а спадает разлив этой реки тогда же, когда спадает разлив Нила. По этой причине большинство людей заблуждаются относительно этой реки, в то время как в действительности это не так, и не делают различия между ней и Нилом, потому что видят у нее описанные нами особенности Нила. Правильность сказанного нами относительно этой реки — то, что это не Нил, — подтверждают книги, посвященные этому предмету, которые рассказывают об этой реке, ее истоке, течении и впадении в рукав Нила около города Билак. Об этом рассказывал еще Птолемей Клавдий в своей книге под названием “География". Об этом упоминал также Хассан ибн ал-Мунзир в “Книге чудес", в том месте, где он говорит о реках, их истоках и устьях. Этот вопрос принадлежит к числу таких, которые не вызывают сомнений у образованного человека и не могут ввести в заблуждение тех, кто читает книги, посвященные его исследованию» [OG, р. 42-43; пер. цит. по: Арабские источники Х-ХІІ веков, с. 298-299]. Таким образом, аргументация ал-Идриси состоит из двух частей. Во-первых, он показывает причины, вызвавшие ложные представления о реке у путешественников. Во-вторых, географ ссылается на книги, где этот вопрос был специально исследован.

Личным впечатлениям отдается предпочтение по сравнению с книжными данными и рассказами путешественников. Так, рассуждая о морских приливах и отливах, ал-Идриси сопоставляет теории Аристотеля, Архимеда и Селевка Вавилонского с тем, что он сам наблюдал воочию [OG, р. 93].

Ал-Идриси, конечно, не мог обойти в своей книге столь широко распространенный в мусульманском мире сюжет, как легенда об «обитателях пещеры» (асхаб ал-кахф). Как известно, коранический рассказ об этих персонажах является вариантом христианского сказания «о семи спящих отроках эфесских», распространенного на Ближнем Востоке до утверждения ислама, а затем вошедшего в мусульманскую мифологию, нашедшую отражение в Коране и коранических сказаниях. Средневековые авторы помещали могилу «людей пещеры» в разных местах мусульманского мира — в Малой Азии, в Сирии и Палестине, в Йемене, в Магрибе и Испании [Пиотровский М. Б. Асхаб ал-кахф].

Ал-Идриси, как явствует из его сочинения, был знаком с несколькими вариантами сказания. Во-первых, он слышал о местонахождении этой пещеры в малоазийском городе Эфесе, т.е. ему был известен широко распространенный христианский вариант легенды. Во-вторых, кроме него ал-Идриси упоминает о местной традиции, существовавшей в Андалусии, согласно которой легендарная пещера находилась на юге Испании [OG, р. 803]. Хотя ал-Идриси ничего не говорит о ко-раническом сказании, оно, несомненно, было ему также хорошо известно. В Коране местонахождение пещеры точно не указано, но детали рассказа дают возможность предположить, что в Коране имеется в виду не эфесская пещера, а погребение на территории римского некрополя в окрестностях современного Аммана, с которым в Сирии и Палестине еще в доисламский период связывали действие этого сказания (Коран 18: 9-26).

Сообщения, помещающие пещеру в Эфесе и Андалусии, ал-Идриси объявляет недостоверными. Основанием для такого утверждения являются его собственные впечатления от посещения пещеры, которая находится, по его словам, между городами Аморий и Никея, т.е. на северо-западе Малой Азии. В описании пещеры, приведенном ал-Идриси, не прослеживается никакой связи с кораническим сказанием [Пиотровский М. Б. Коранические сказания, с. 137].

Иногда заключение о достоверности тех или иных сведений ал-Идриси делает на основе здравого смысла. При описании индийского города Мултана ал-Идриси приводит разные мнения относительно обстоятельств постройки местного храма и находящегося там идола. При этом географ не сомневается в истинности дошедших до него сведений на этот счет, а именно в справедливости того, что храм и идол считаются чудом. Он пишет, что местные жители (или информаторы географа) просто не знают имени человека, построившего храм, и поэтому вынуждены довольствоваться предположениями о том, что он был создан чудесным образом [OG, р. 175]. В другом месте «Нузхат ал-муштак» ал-Идриси приводит дошедшее до него мнение о том, будто «озеро Хорезма» (Аральское море) соединяется подземными каналами с «Хазарским морем» (Каспийское море) и что расстояние между ними составляет 18 дней пути. Пересказывая услышанное им мнение, от себя ал-Идриси добавляет, что правдивость данного утверждения сомнительна [OG, р. 683].

Отдельные сообщения из книжной традиции, с точки зрения ал-Идриси, не заслуживали никакого внимания ввиду своей явной нелепости. Например, в часто цитируемой ал-Идриси «Китаб ал-'аджа'иб» («Книга чудес») имеется рассказ о некоей пещере в стране тюрок, вход в которую охраняют неизвестные существа — то ли люди, то ли звери. Сопоставляя этот рассказ с сообщениями, бытующими в стране тюрок, ал-Идриси упрекает автора «Книги чудес» в передаче таких нелепых и абсурдных сведений, которые он даже не счел возможным упомянуть в «Нузхат ал-муштак» [OG, р. 848]. Сообщение ал-Мас'уди об одном дереве, произрастающем в Китае, ал-Идриси счел таким невероятным, что тоже не стал его приводить [OG, р. 97].

Рассказы местных жителей ал-Идриси был склонен считать более достоверными, чем расхожие, пусть даже и весьма распространенные мнения. Так, говоря о добыче амбры в Адене, он приводит рассказы местных жителей о ее происхождении из источников на дне моря, содержимое которых выбрасывается на берег во время шторма. Этот рассказ, с точки зрения ал-Идриси, опровергает распространенное мнение о том, что амбра — это экскременты животного. Для усиления своей позиции ал-Идриси ссылается на «Китаб ат-табих» («Книга стряпни») Ибрахима ибн ал-Махди, рассказывающего о том, что знаменитый Харун ар-Рашид послал собирать сведения об амбре именно в Йемен [OG, р. 66].

Как видно, ал-Идриси при составлении своего труда приходилось иметь дело с самыми разными источниками информации. Мы не знаем, отдавал ли он себе отчет в том, что данные о каком-либо объекте, содержащиеся в различных источниках (например, книжные сообщения, с одной стороны, и сведения купцов и путешественников — с другой), могли относиться к разному времени.

В «Нузхат ал-муштак» несколько раз встречаются выражения типа «в наше время», «в настоящее время», «сейчас» и т.п. Например, про город Аклиба сказано, что это самая крайняя область Кумании «в наше время» [OG, р. 958]. Рассказ об индийских мусульманах сопровождается словами «в то время, когда мы пишем [эту книгу]» [OG, р. 185]. Ссылки на современность описываемых фактов имеются в сообщениях о городах Аравии [OG, р. 158], об острове Сийах-Кух в Каспийском море [OG, р. 833] и ряде других объектов. Указанные сообщения, по всей вероятности, отражают устную информацию, сведения, восходящие к рассказам купцов и путешественников, однако на основании этих примеров нельзя утверждать, будто ал-Идриси четко видел разницу между современными ему сообщениями и данными из книг более ранних авторов.

В «Нузхат ал-муштак» есть несколько случаев, когда ал-Идриси ссылается на сведения Ибн Хаукала как на вполне современные. Так, при описании Хазарии, после перечисления ее городов ал-Идриси указывает, что «все эти города построил Кисра Ануширван[17], и они до сих пор населены и [существуют] сами по себе» [OG, р. 918]. Эту фразу ал-Идриси позаимствовал из сочинения Ибн Хаукала [BGA₂, fasc. II, р. 393-394], поэтому выражение «до сих пор» не может относиться к XII в., но тем не менее воспринимается самим ал-Идриси как актуальное. Точно так же, говоря о русах в 6-й секции VI климата, географ пишет, что они «сейчас, в то время, когда мы составляем эту книгу, уже победили буртасов, булгар и хазар» [OG, р. 920]. Эта фраза также является цитатой из Ибн Хаукала [BGA₂, fasc. II, p. 397]. Рассказывая об оазисах, примыкающих к египетскому городу Асуану с запада, ал-Идриси несколько раз подчеркивает современность своего повествования: «В настоящее время они пусты и в них никто не живет, а некогда они были населены и землю их прорезывали [каналы] с водой. Теперь же в них [есть только] остатки деревьев и разрушенные необитаемые деревни» [OG, р. 40; пер. цит. по: Арабские источники Х-ХІІ веков, с. 298]. Последующая же цитата из Ибн Хаукала — «Ибн Хаукал рассказывает, что до настоящего времени там [встречаются] одичавшие козы и овцы» — свидетельствует о том, что эти сведения относились не к XII, а к X в. или даже раньше (ср. сообщения ал-Истахри [BGA, t. I, р. 52; пер.: Арабские источники VII-Х веков, с. 149] и Ибн Хаукала [BGA₂, fasc. I, p. 153; пер.: Арабские источники X-XII веков, с. 69]). Таким образом, можно заключить, что ал-Идриси далеко не всегда различал современные ему данные и сведения, передаваемые по традиции (см. аналогичные выводы [Бейлис В. М. Ал-Идриси (XII в.), с. 228; Кендерова С., Бешевлиев Б. Балканският полуостров, с. 32]).

Рассмотрение методов работы ал-Идриси над составлением «Нуз-хат ал-муштак» позволяет сделать следующие выводы.

Упорядочение собранного материала не сводилось для ал-Идриси к механическому распределению имевшихся в его распоряжении сведений по тем или иным секциям сочинения. Намереваясь дать в своем труде последовательное и возможно более полное описание всех известных ему стран и народов, ал-Идриси творчески подходил к своим источникам, с тем чтобы исповедуемый им принцип последовательности и полноты изложения соблюсти в наибольшей степени.

Географ отдавал себе отчет в том, что его знания о Земле и ее обитателях не безграничны, поэтому он отмечал те явления и объекты, которые были ему неизвестны. Ал-Идриси пытался установить достоверность тех или иных сведений, включаемых им в состав «Нузхат ал-муштак». Критерием истинности сообщения являлись: собственные наблюдения и впечатления географа; рассказы очевидцев — купцов и путешественников; общеизвестность того или иного факта; отсутствие разногласий между разными источниками относительно какого-либо объекта, явления или события; мнение ученых-предшественников; доводы разума. В странах Восточной Европы ал-Идриси не бывал, поэтому в соответствующих разделах «Нузхат ал-муштак» нет и указаний на то, что он видел собственными глазами. Тем не менее авторское отношение к информации можно обнаружить и в этих частях сочинения, хотя в целом оно менее четко выражено, чем в других секциях «Нузхат ал-муштак».

Метод ал-Идриси включал в себя сопоставление сведений из различных источников, что не всегда приводило к предпочтению одних данных другим. В ряде случаев информация нескольких источников, невзирая на их разновременность, сводилась географом воедино.

При анализе географических сочинений основной исследовательской проблемой — по крайней мере для историков — является идентификация топонимов, упоминаемых средневековыми авторами.

Локализация части топонимов, встречающихся в сочинении ал-Идриси, достаточно очевидна. В относящемся к Восточной Европе материале источника таковыми являются большинство наименований населенных пунктов Северного Причерноморья. Арабская передача известных по другим источникам греческих, древнерусских, итальянских или тюркских форм названий северопричерноморских городов в сочинении ал-Идриси, как правило, столь точна, что их интерпретация не вызывает сомнений.

Наряду с такими очевидными случаями, когда между топонимом источника и реальным пунктом можно легко установить прямую связь, в сообщениях ал-Идриси фигурирует целый ряд топонимов, традиционных для арабской географии, что, разумеется, необходимо учитывать при их идентификации. К примеру, ал-Идриси приводит популярный у арабских авторов с X в. рассказ о трех группах русов, перечисляет известные еще по источникам IX в. наименования хазарских городов, а также использует оронимы, встречающиеся в арабских переработках Птолемея. Ал-Идриси по ходу изложения нередко ссылается на данные мусульманских авторов, но даже если в источнике и нет таких отсылок, то для современного исследователя, знакомого со средневековой арабо-персидской географической литературой, в большинстве случаев не составит особого труда установить источник сведений ал-Идриси, передаваемых по традиции.

В то же время идентификация большинства топонимов, упоминаемых ал-Идриси, не столь ясна. Виной тому и специфика арабской графики (когда одна графема может обозначать несколько букв в зависимости от количества и места постановки диакритических точек), и отсутствие сопоставительного топонимического материала в других письменных источниках, а также недостаток или противоречивость приводимых в источнике сведений географического характера о каком-либо населенном пункте, горе, реке или озере.

Попытки локализации подобных топонимов на практике нередко сводятся к тому, что исследователи отдают предпочтение тем или иным аспектам информации географа о каком-либо объекте, оставляя без внимания остальные. В особенности это касается работ невостоковедов — археологов, русистов, литературоведов, — обращавшихся к анализу отдельных сообщений ал-Идриси о Восточной Европе. Крайним выражением такого подхода является методика К. Миллера, который попытался идентифицировать нанесенные на карту ал-Идриси топонимы путем прямого переноса его данных на современную карту, совершенно игнорируя при этом текстовую часть сочинения географа [MA, Bd. II].

Среди успешных исследовательских методик локализации топонимов, выработанных за многолетнюю историю изучения сведений ал-Идриси, следует отметить следующие. Во-первых, целесообразность анализа данных географа о населенных пунктах не по отдельности, а целыми маршрутами — так, как они представлены в тексте сочинения. Еще В. Томашек — на примере сведений ал-Идриси о Балканах — обратил внимание на тесную связь отдельных сообщений географа с направлениями торговых маршрутов его времени [Tomaschek W. Zur Kunde]. Впоследствии вопрос о влиянии торговых контактов на характер географической информации в средневековой мусульманской литературе был в общем виде сформулирован И. Х. Крамерсом [Kramers J. H. Geography].

Во-вторых, необходимость дифференцированного подхода к анализу материала разных частей сочинения, отличающихся друг от друга по составу сведений и их характеру. Так, по материалам ал-Идриси, касающимся Балканского полуострова, С. Кендерова пришла к выводу, что «данные об ориентации по странам света и о расстояниях между отдельными городами не могут служить надежной основой при их идентификации или локализации» [Кендерова С. Сведения, с. 12], а наибольшее значение имеет анализ самого топонима [Кендерова С. Балканският полуостров, с. 39]. Этот подход, обоснованно применяемый С. Кендеровой при рассмотрении балканских топонимов, как правило очень точно передаваемых ал-Идриси, было бы, однако, весьма опрометчиво распространять на изучение данных о Восточной Европе, где значительное число наименований дошло до нашего географа в искаженном виде, что заставляет уделять первостепенное внимание анализу состава его сообщений. К примеру, исследование В. М. Бейлиса (на материале 6-й секции VI климата «Нузхат ал-муштак») показало, что интерпретация данных ал-Идриси о Восточном Причерноморье невозможна без обращения к арабским переработкам сообщений античных географов [Бейлис В. М. Ал-Идриси (XII в.)]. Сложный состав сообщений ал-Идриси о различных географических объектах Восточной Европы был выявлен и в целом ряде моих работ [Коновалова И. Г. Восточная Европа, с. 75-112; она же. Город Росия / Русийа; она же. Состав рассказа; она же. Топоним; она же. Арабские гидронимы; она же. Азовское море; она же. Город Русийа], что позволило по-иному поставить сам вопрос о методике локализации топонимов [Коновалова И. Г. К проблеме интерпретации; она же. Восточная Европа, с. 216-217; она же. Состав рассказа, с. 170-172; она же. Топоним, с. 192-195,215-218].

Как известно, основной функцией любого топонима является фиксация того или иного места на поверхности Земли. Это положение достаточно очевидно применительно к современной географической номенклатуре, где каждый хороним, ойконим, гидроним, ороним точно соответствует какому-то одному конкретному объекту — стране, населенному пункту, реке, озеру или горе. Однако изучение топонимии арабо-персидских сочинений убеждает в том, что толкование некоторых средневековых топонимов исходя из правила «одно наименование в источнике — один географический объект на современной карте» зачастую оказывается неэффективным. Причиной тому — специфика географических названий средневекового писателя, у которого имя моря, реки, горы или страны может являться умозрительной авторской конструкцией, отражающей прежде всего его собственные представления о физической и этнополитической географии иноземного региона и потому не совпадающей с реальным объектом и не поддающейся непосредственному переносу на карту. Перед нами, таким образом, весьма своеобразный способ пространственного освоения мира, поэтому при работе с топонимами, обязанными ему своим происхождением, на первый план выходит не идентификация в привычном понимании этого слова (т.е. поиски на современной карте подходящего объекта), а выяснение географического смысла, который вкладывал в то или иное наименование средневековый книжник.

Кроме того, при идентификации топонимов необходимо иметь в виду, что неизбежная фрагментарность географических представлений ал-Идриси накладывается на неполноту наших знаний об исторической географии соответствующего региона, вследствие чего вероятность точной локализации какого-либо объекта становится более или менее случайной. Поэтому, на мой взгляд, прежде чем связывать сообщение источника с какой-то определенной точкой на карте, следует попытаться очертить регион, к которому может в принципе относиться данное известие о том или ином объекте.

При анализе сообщений средневековых арабских географов возникают немалые трудности при интерпретации данных о величине расстояний между теми или иными географическими объектами. Дело в том, что сведения о расстояниях между населенными пунктами, полученные арабскими учеными от разноязычных информаторов и, соответственно, выраженные в привычных для последних метрологических системах, географы не сводили к какой-либо одной единице длины, поэтому в текстах рассматриваемых сочинений расстояния приводятся то в пространственных, то во временных единицах, причем различных: в милях, фарсахах, днях пути по суше, сухопутных переходах (мархала), днях пути вниз/вверх по реке, днях морского плавания (маджран).

О реальной величине этих единиц длины, используемых средневековыми географами при характеристике Восточной Европы и смежных с нею территорий, можно судить по цифровым данным, иногда встречающимся в сочинении ал-Идриси. Так, один день пути в восточной части Балканского полуострова составлял, согласно ал-Идриси, от 30 до 40 миль [OG, р. 898-899]. Один переход в западных областях Руси равнялся 20 милям [OG, р. 903-904], а в степях Северного Причерноморья — 25 милям [OG, р. 916]. При описании морского маршрута вдоль северного побережья Черного моря ал-Идриси утверждает, что один день морского плавания составлял 80 миль [OG, р. 909].

Не говоря уже о дне пути и переходе, величина которых по понятным причинам непостоянна для разных регионов, неопределенным остается и расстояние, обозначенное в милях, так как ал-Идриси не оговаривает, какую именно милю он имеет в виду в том или ином случае — арабскую (1,888-1,972 км), итальянскую (1,487 км) или франкскую, равнявшуюся трем арабским (5,664-5,916 км). Поэтому некоторые исследователи считают, что на указанные у ал-Идриси цифры и расстояния лучше, по возможности, не полагаться [Tomaschek W. Zur Kunde, S. 287; Кендерова С. Сведения, с. 4].

Тщательные расчеты, проделанные В. Томашеком для данных ал-Идриси по Балканскому полуострову, позволили ему установить, что при коротких расстояниях одна миля в «Нузхат ал-муштак» равна приблизительно 1,555 км, день пути — ок. 24 миль (37,32 км), а при быстрой езде — до 30 миль (46,65 км) [Tomaschek W. Zur Kunde, S. 287-288]. Анализ маршрута из Киева во Владимир Волынский, а также сведений ал-Идриси о Польше привел Т. Левицкого к тем же результатам, что и у В. Томашека, относительно величины мили [Lewicki Т. La voie, p. 95], однако величина дня пути для этого региона Восточной Европы, по мнению Т. Левицкого, не могла превышать 20 миль (31,1 км) [Lewicki Т. La voie, p. 98; idem. Polska, cz. I, s. 123].

Хотелось бы обратить внимание еще на одну, не отмеченную в историографии возможность использования цифровых данных источника, связанную с тем, что различные единицы длины появились в сочинении ал-Идриси (и других арабских географов) вследствие привлечения информации из множества источников — как устных, так и письменных[18]. Присутствие в рассказе о каком-нибудь объекте разных единиц длины может, во-первых, указывать на наличие у географа нескольких источников сведений о данном объекте и, во-вторых, являться свидетельством того, что эти сведения подверглись более или менее существенной обработке в процессе работы составителя над текстом. Это обстоятельство чрезвычайно важно для анализа маршрутных данных ал-Идриси. Предложенный еще В. Томашеком принцип исследования материалов «Нузхат ал-муштак» по маршрутам должен быть дополнен одним уточнением: не всякий маршрут, описанный географом, можно рассматривать как маршрут, пройденный от начала и до конца именно в такой последовательности одним из информаторов ал-Идриси. И индикатором того, что какой-либо маршрут, фигурирующий в наших источниках, мог быть «сконструирован» самим географом из сообщений нескольких лиц, является измерение расстояний между его пунктами в разных единицах длины.

Исследования последних лет в области средневековой мусульманской картографии показывают, что карты мусульманских географов вряд ли существовали в виде самостоятельных произведений: почти все они дошли до нас в составе нарративных сочинений и являлись неотъемлемой частью последних [Karamustafa А. T. Introduction, р. 4-6]. Именно с иллюстративной ролью мусульманских карт историки картографии связывают то обстоятельство, что в арабском языке длительное время отсутствовал точный термин для обозначения географической карты как таковой. Использовавшиеся для этой цели слова подходили для обозначения любых визуальных объектов: сура («вид, образ, картина, изображение, копия»), раем («чертеж, план, рисунок, изображение»), накш («рисунок, украшение»). Термин харита («географическая карта») в арабском языке является поздним заимствованием у европейцев [Karamustafa А.T. Introduction, р. 7; Maqbul A. S. Kharita].

Судя по предисловию к сочинению, соотношение между текстом и картой не должно было бы представлять особую проблему для исследователя: излагая последовательность своей работы, ал-Идриси отмечает, что, как только со сбором и проверкой сведений было покончено, Рожер приказал отлить серебряный диск и «начертать там изображения семи климатов с их странами и областями», а затем составить «книгу, соответствующую тому, что в этих формах и изображениях», включив в нее также данные исторического, этнографического и экономического характера [OG, р. 7, 13-14; АГЛ, с. 283-284; Maqbul A. S. A History, р. 398]. Таким образом, согласно первоначальному замыслу, описательная часть сочинения составлялась на основе уже изготовленной карты, и поэтому содержание книги должно было полностью соответствовать картографическому изображению в том, что касается номенклатуры приведенных географических объектов и их взаимного расположения.

Исследовательская практика, связанная с изучением конкретного материала различных секций, показывает, что соотношение текста и карты применительно к такому обширному сочинению, как «Нузхат ал-муштак», не может быть определено однозначно, а должно быть выяснено отдельно по каждой секции сочинения. Дело в том, что сочетание картографической и описательной информации у ал-Идриси не столь гармонично, как это может показаться на первый взгляд, и степень соответствия между картами и текстом для разных секций неодинакова. Если на карте Южной Африки названия приводятся в более старой и четкой форме, чем в тексте, а расстояния между городами определены по приблизительному положению отдельных пунктов на карте [Mzik Н. Idrisi], то карта и описание Адриатического моря оказались совершенно независимыми друг от друга [Furlani G. Le Carte]. Текст, посвященный стране кимаков, может восприниматься как «своеобразная объяснительная записка» к карте ввиду полной адекватности их сведений [Кумеков Б. Е. Страна кимаков, с. 194]. Карта, изображающая страну карлуков, оказалась более насыщенной географическими объектами по сравнению с относящимся к ней текстом [Кумеков Б. Е. Расселение, с. 5]. Исследование сообщений ал-Идриси о племенах огузов привело к выводу, что текст является более надежным источником, чем соответствующая ему карта [Агаджанов С. Г. Очерки, с. 25-26]. Текст и карты, посвященные странам Балканского полуострова, как выяснилось, в большинстве случаев соответствуют друг другу по номенклатуре названий, но отличаются в отношении определения взаимного положения приведенных географических объектов [Кендерова С. Сведения, с. 9, 15].

В историографии вопрос о соотношении текста и карты в сочинении ал-Идриси сводится, во-первых, к определению того, какую информацию следует считать первичной: текстовую или картографическую. В решении этого вопроса исследователи, как правило, опираются на собственное представление о предназначении каждой из двух частей сочинения, о том, какую роль им отводили заказчик и автор «Нузхат ал-муштак». По этому поводу сложились две противоположные точки зрения. Одни ученые считают, что описательной части сочинения отводилась вспомогательная роль — служить сопроводительным комментарием к картам [Mzik Н. Idrisi; Kramers J. H. Geography, p. 90; Hoenerbach W. Deutschland, S. 22-24; Lewicki T. Polska, cz. I, s. 22-23; Dunlop D. M. Scotland, p. 115-116; Левицкий Т. Важнейшие арабские источники, с. 60; Хенниг Р. Неведомые земли, т. 2, с. 416; Thrower N. J. W. Maps, p. 36; Гараева Н. Г. Ал-Идриси, с. 754]. Другие, напротив, полагают, что основной частью сочинения являлся текст, в то время как карта выполняла декоративно-развлекательные или политико-пропагандистские функции [L’Italia, p. XI-XIII; Райт Дж. К. Географические представления, с. 81]. Во-вторых, при рассмотрении вопроса о соотношении текста и карты проверяется соответствие текста и карты друг другу по номенклатуре приведенных географических объектов, а также по взаимному расположению этих объектов.

Четвертая, пятая и шестая секции VI-VII климатов «Нузхат ал-муштак», содержащие характеристику Восточной Европы, специально не исследовались в этом отношении. Материал названных секций подвергался лишь фрагментарному анализу в работах И. Лелевеля, О. Талльгрен-Туулио, Т. Левицкого, Б. А. Рыбакова, Б. Недкова, С. Кендеровой, Б. Бешевлиева, В. М. Бейлиса.

Еще И. Лелевель обратил внимание на наличие противоречий между текстом и картой 4-6-й секций VI-VII климатов в том, что касается указаний на страну света при определении географического положения населенных пунктов [Lelewel J. Geographie, t. III / IV, p. 80]. О. Талльгрен-Туулио, проанализировав текст и карты 3-5-й секций VII климата, пришел к выводу, что карта этих секций является результатом перевода текста [Tallgren-Tuulio O. J. Du nouveau sur Idrisi, p. 44-62]. Т. Левицкий рассматривал текст 3-4-й секций VI климата в качестве комментария к карте соответствующих секций, отмечая высокую согласованность друг с другом обеих частей сочинения [Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 22-23].

Б. А. Рыбаков пришел к выводу, что текст «Нузхат ал-муштак» содержит «значительно больше интересных точных данных, чем карта». Вместе с тем Б. А. Рыбаков отметил, что, хотя карта и была составлена позже текста и на его основе, у нее просматриваются и свои, независимые от текста источники. Так, исследователь обратил внимание на то, что ряд отсутствующих в тексте названий имеется на карте. Б. А. Рыбаков объяснил это тем, что при составлении карты ал-Идриси использовал более полные списки городов по сравнению с включенными в текст сочинения. Таким образом, Б. А. Рыбаков, признавая, что текст ал-Идриси в конечном счете гораздо информативнее и точнее карты, наряду с этим отмечает и известную оригинальность последней [Рыбаков Б. А. Русские земли, с. 14, 41-42].

Б. Недков, ссылаясь на большое количество противоречий между текстом и картой 4-5-й секций VI климата, пришел к заключению, что карте вообще не следует придавать особого значения, а если ее и использовать, то лишь для уточнения текста [Недков Б. България, с. 15-16]. Проанализировавшие эти же секции С. Кендерова и Б. Бешевлиев заметили, что карту нельзя считать простой иллюстрацией к тексту [Кендерова С, Бешевлиев Б. Балканският полуостров, с. 118-119]. Хотя в тексте, содержащем описание Балкан, упоминается больше городов, чем изображено на карте, в ряде случаев удается установить, что при характеристике некоторых объектов текст следует за картографическим изображением [Кендерова С. Сведения, с. 15]. С. Кендерова, проведя сравнительный анализ текста и карты по разным рукописям, пришла к выводу, что при копировании на карте появлялось больше искажений, чем в тексте, а также установила убывание насыщенности карт по мере удаления той или иной рукописи от протографа. Это позволило ей предположить, что в оригинале сочинения расхождений не было, по крайней мере в количестве упомянутых объектов [Кендерова С. Сведения, с. 15].

Соотношение текста и карты 4-6-й секций VII климата было проанализировано также в ряде моих работ [Коновалова И. Г.. Арабские источники, с. 23-37; она же. Восточная Европа, с. 41-58].

В существующей методике сопоставления текста и карты ал-Идри-си, по моему мнению, имеется существенный изъян, связанный с недооценкой географической специфики его информации. Дело в том, что при сравнении данных текста и карты как из само собой разумеющегося факта исходят из того, что сведения, имеющиеся в тексте о каком-либо объекте, и его изображение на карте должны быть не просто сопоставимыми, но дополняющими или уточняющими друг друга. Эти допущения, в свою очередь, основываются на представлении о том, будто пространственное восприятие средневекового картографа идентично нашему. Такая практика порождает большое количество необоснованных версий относительно локализации тех или иных объектов и усложняет и без того непростой вопрос об определении местонахождения многих упомянутых ал-Идриси городов.

Если информация текста и карты не абсолютно идентична — а именно так почти всегда и обстоит дело, — то исследователи бывают вынуждены отдавать предпочтение либо описательным, либо картографическим данным, не имея на то по сути дела достаточных оснований, ибо правомерность такого предпочтения остается недоказанной. В литературе не всегда учитывается то обстоятельство, что, изучая произведение ал-Идриси, мы сталкиваемся с двумя различными способами передачи информации — описательным и картографическим. Поэтому сопоставлять данные текста и карты можно лишь после того, как будет выяснена специфика той и другой формы передачи информации.

Специфике восприятия пространства в древности и средние века и определяемым ею особенностям карт и географических описаний этого времени посвящена обширная литература (библиографию см. [Janni P. La mapa; Подосинов А. В. Ex oriente lux!]). Не претендуя на всестороннее изложение результатов исследования указанных проблем, отмечу некоторые важные для моего исследования вопросы.

Установлено, что основополагающей чертой пространственного восприятия в древности и средневековье был географический эгоцентризм. При такой системе ориентации в пространстве субъект наблюдения полагает себя в центре наблюдаемого им мира, а все окружающие его объекты воспринимает по отношению к себе самому как центральной точке [Ярмоленко А. В. Роль речи]. Эгоцентрическая картина мира запечатлелась в географических описаниях, где города, страны, горы, реки и прочие элементы пространства характеризовались по отношению к точке местонахождения автора или его информаторов. Такое же пространственное восприятие сохранялось и в случае перемещения воспринимающего субъекта в пространстве: разница состояла лишь в том, что все объекты созерцания рассматривались теперь из подвижного центра. Принцип «описания пути» получил в средние века широчайшее распространение не только как форма восприятия пространства, но и как жанр географической литературы [Подосинов А. В. Картографический принцип; он же. Ex oriente lux!]. Эгоцентрическим восприятием пространства были обусловлены и специфические термины ориентации, применявшиеся в географических сочинениях, такие, как «за»/«перед», «дальше»/«ближе», «выше»/«ниже», «по эту / ту сторону», «между», «напротив» и т. п. [Подосинов А. В. Картографический принцип, с. 31; он же. К проблеме пространственно-географической ориентации; Чекин Л. С. О географических терминах]. Эти термины имеют смысл лишь в рамках субъективного пространства наблюдателя и понятны лишь тогда, когда известна точка отсчета в этой системе наблюдения.

Исторически более поздняя, картографическая система ориентации, получившая в древности наиболее полное воплощение в трудах Птолемея, вплоть до XV в. не имела широкого распространения среди географов Востока и Запада. Не был исключением и ал-Идриси. Как и другие средневековые географы, он использовал лишь практическую информацию, восходящую к Птолемею, не восприняв теоретические основы картографических методов александрийского ученого.

Таким образом, текст и карту следует рассматривать как два разных способа презентации информации. Данные текста и элементы картографического изображения могут быть независимы друг от друга, если они восходят к разным источникам; иногда они могут переплетаться, когда они отражают одни и те же сведения — но по-разному. Карта отражает представления самого ал-Идриси о нашем регионе, а его информаторы могли иметь и другую пространственную картину перед своим мысленным взором — хотя бы уже потому, что в силу неизбежной ограниченности своего личного опыта представляли себе только какой-то фрагмент пространства. Если в тексте данные о разных маршрутах ал-Идриси мог соединять довольно небрежно, не заботясь о том, что сведения о разных объектах повторялись дважды или даже многократно, то как составитель карты он уже не мог себе этого позволить. Поэтому в тексте могло быть представлено несколько личных точек зрения на организацию пространства, а на карте все было сведено воедино ее составителем. Таким образом, карту правомерно рассматривать как версию самого ал-Идриси, которая может послужить дополнительным источником информации, особенно если в тексте содержатся противоречивые данные о каком-либо объекте.

Благодаря тому что труд ал-Идриси является произведением географического характера, в котором собранные им данные поданы не только в систематизированном виде, но и одновременно в двух формах — текстовой и картографической, — мы имеем редкую возможность рассматривать упоминаемые географом топонимы не сами по себе, а в контексте его общих представлений о Восточной Европе, что, в свою очередь, позволяет реконструировать происхождение многих топонимов и понять их географическую специфику.

Анализ взаимоотношения карт и текста в сочинении ал-Идриси важен не только для исследования самого этого труда, но также для изучения общей проблемы соотношения карты и словесного описания в структуре географического текста средневековья.

Прежде всего проследим, насколько картографично описание Восточной Европы у ал-Идриси. Текст 4-6-й секций VI-VII климата содержит ряд свидетельств того, что его составитель опирался на карту. Во-первых, в тексте имеется прямое указание на наличие связи между описанием и картографическим изображением. В 6-й секции VI климата, упоминая озеро Тирма, ал-Идриси сообщает, что полные сведения об этом озере будут приведены в соответствующей секции VII климата: «Мы расскажем [о нем] и изобразим его таким, как оно есть, в [соответствующем] месте седьмого климата» [OG, р. 921]. В этой же секции помещены данные о двух островах, лежащих в Черном море. Рассказ о них предваряется следующими словами автора: «Поистине мы сообщаем, что в море Нитас, изображение (расм) которого помещено в этой части, есть два острова» [OG, р. 920].

Во-вторых, видно общее направление описания в рамках каждой секции, которого автор с большей или меньшей точностью придерживается: с запада на восток и с юга на север, что заставляет предполагать опору на карту, по крайней мере при распределении материала по секциям. Закончив описание одного маршрута и переходя к другому, ал-Идриси нередко говорит: «Но вернемся назад и расскажем [следующее]» [OG, р. 894, 896, 899, 901, 911]. «Назад» в данном случае означает возвращение к западному краю секционной карты, с которого начинается описание большинства маршрутов. Особенно четко это прослеживается в 4-5-й секциях VI климата и в 4-6-й секциях VII климата.

В-третьих, картографична вводная часть каждой секции, кратко излагающая ее основное содержание. Во введении к каждой секции, как правило, бывают указаны те политические образования, города и области которых будут охарактеризованы в этой части сочинения. Если при описании городов той или иной секции ал-Идриси часто ведет речь и о городах, попадающих в смежные секции и относящиеся к другим странам и областям, то перечисленные во введении макротопонимы в большинстве случаев точно соответствуют обозначенным на карте данной секции. Во введении к 4-й секции VI климата в придачу к наименованиям стран и областей названы также города, описание которых она содержит; они тоже сгруппированы по административно-политическому признаку, и, скорее всего, их перечень составлялся по карте. Для секций, посвященных описанию Балканских стран, аналогичное наблюдение сделала С. Кендерова [Кендерова С. Сведения, с. 12]. Ей же удалось выявить влияние раннесредневековой картографии на макротопонимику Балкан у ал-Идриси [Кендерова С. Сведения, с. 12], что также свидетельствует в пользу того, что при работе над отдельными фрагментами текста сицилийский географ опирался на карту.

Однако картографический способ изображения Земли в «Нузхат ал-муштак» не является исключительным. Он сочетается с описательно-литературным способом, основанным на принципиально иной системе пространственной ориентации, нежели картографическая. Она выражается в том, что местонахождение объектов определяется не по карте, а по отношению к воспринимающему субъекту, неподвижному или движущемуся, который становится своеобразным центром пространственного восприятия. Естественно, что при этом данные о положении географических объектов оказываются относительны и переменны для лиц, занимающих различное положение в пространстве.

Текст рассматриваемых секций построен преимущественно по принципу «описания пути». В литературе не раз отмечалось, что сообщения ал-Идриси — это по сути дела дорожники, основанные на различных видах устной и письменной информации [Tomaschek W. Zur Kunde; Лишев С. Н. Географията]. Действительно, 4-я секция VI климата состоит из десяти дорожников по Балканам, обширной вставки о странах Центральной Европы, где, в свою очередь, переплетены данные нескольких дорожников, и заключительной части, посвященной городам Юго-Западной Руси и также содержащей дорожник. В 5-й секции VI климата приведены пять подробных дорожников. Шестая секция VI климата состоит из трех больших дорожников, изобилующих вставками этнографического характера. Четвертая секция VII климата включает в себя пять дорожников, 6-я секция — один; только в 5-й секции VII климата, крайне небольшой по объему, не содержится маршрутных данных. Ал-Идриси как бы провозит своего читателя из города в город, сообщая при этом самые разнообразные сведения: о географическом окружении, торговле, об обычаях и историческом прошлом тех мест, о которых рассказывает в своем сочинении.

Значительная часть городов, перечисленных в тексте той или иной секции, на самом деле подписана на картах смежных секций и была включена в текст только потому, что составитель вел описание по маршрутам и старался не разрывать их, если города, входившие в один дорожник, попадали в разные секции на карте. В наибольшей степени это относится к 4-6-й секциям VI климата. В 4-й секции около половины упомянутых городов в действительности относятся к смежным секциям, в 5-й секции таких городов почти четверть, а в 6-й — пятая часть.

Описание не только отдельных городов, но и целых маршрутов бывает дано в одной секции, а соответствующее картографическое изображение помещено на карте к другой секции. Например, вставка с описанием стран Центральной Европы в 4-й секции VI климата относится к карте 3-й секции того же климата; земля народа, обитавшего в бассейне верхнего течения «Русской реки», охарактеризована в 5-й секции VI климата, а изображена на картах 5-6-й секций VII климата.

Нередки повторы в тексте. Их удалось бы избежать, если бы описание считывалось с карты, но поскольку составитель часто оперировал целыми блоками данных в том виде, в каком он получил их от информаторов, повторы оказались неизбежны. Так, в 5-й секции VI климата, описывая торговый путь вдоль северного берега Черного моря, ал-Идриси дает его в составе дорожника «Константинополь — Матраха», значительная часть которого уже была приведена в предыдущей секции [OG, р. 896-897, 908-909]. Описание городов дунайских болгар, обозначенных на карте 5-й секции VI климата, приводится дважды: сначала в составе 4-й секции VI климата дается их подробная характеристика, а затем они кратко перечисляются в 5-й секции того же климата [OG, р. 900-901, 911]. Дорожники по Северному Кавказу и Поволжью тоже повторяются дважды: в 7-й секции V климата и в 6-й секции VI климата [OG, р. 834-835, 919]. Описание течения реки Атил встречается в разных секциях «Нузхат ал-муштак» четырежды [OG, р. 831, 834-835, 919-920, 928-929].

В различных частях описания можно заметить структурообразующие топонимы (чаще всего наименования городов, реже — островов), относительно которых определяется положение целого ряда географических объектов. Так, при описании Черного моря неоднократно говорится, что оно «начинается» у Константинополя [OG, р. 12, 831, 905], который в связи с этим служит отправной точкой при описании маршрутов каботажного плавания в черноморском бассейне. В рассказе о русских городах Поднепровья выделяются топонимы Кав, Баразула, Барасаниса и Кинийув, каждый из которых является начальным или конечным пунктом для нескольких маршрутов [OG, р. 912-913]. В характеристике Кумании пространственным центром служит топоним Нуши, с которым связаны наименования городов «Белая Кумания», Кинийув и Нарус [OG, р. 916-917], а в описании Астланда аналогичную функцию выполняет топоним Анху, который упоминается при перечислении всех населенных пунктов этой области [OG, р. 954, 956]. От города Матраха измеряются расстояния до целого ряда объектов: до города Русиййа, устья «Русской реки», островов Саранба и Анбала [OG, р. 909-911, 916]. Острова Саранба и Гардиййа служат пространственными ориентирами при описании черноморских островов и прибрежных городов [OG, р. 910-911].

Если бы маршрутные данные считывались с карты, то логично предположить, что расстояния между городами приводились бы в тексте «Нузхат ал-муштак» в одних единицах длины. На деле же ал-Идриси пользуется, как указывалось выше, разными единицами измерения — теми самыми, которые ему сообщили информаторы: мили, переходы, дни пути по суше, дни морского плавания.

В характеристике городов нередко чувствуются черты реального знакомства с описываемой местностью, приметы непосредственного окружения. Вот каково, например, описание городов Крыма: «От Карсуна до Джалита тридцать миль; это город, [принадлежащий] к стране ал-Куманийна. От Джалита до города Гурзуби двенадцать миль; это многолюдный город, [расположенный] на берегу моря. От него до города Бартанити десять миль; это небольшой цветущий город, где строят корабли. От него до города Лабада восемь миль; это прекрасный город. От него до Шалуста десять миль; это красивый большой город, [расположенный] на море» [OG, р. 909]. В описании Матрахи также отражены впечатления от непосредственного знакомства с городом: «Город Матраха — большой цветущий город, имеющий множество областей, обширные земли, благоустроенные селения, посевы, следующие одни за другими» [OG, р. 916]; «это большой город с множеством жителей, с процветающими областями, там имеются рынки и [устраиваются] ярмарки, на которые съезжаются люди из самых отдаленных соседних стран и близлежащих округов» [OG, р. 909]. В таком же духе дано описание и некоторых других населенных пунктов: города Нуши в Кумании [OG, р. 916], города Астабриййа на восточном побережье Черного моря [OG, р. 915], болгарского города Масийунуса, где находилась «русская управа» [OG, р. 899], и др.

Очень непосредственно описание реки Русиййу: «На ней нет известных городов, но по обоим ее берегам [имеются] населенные деревни и обильные посевы... По ней плавают небольшие лодки, которые используются для перевозки легких вещей — товаров и припасов, переправляемых из одного места в другое» [OG, р. 914].

В тексте отдельных секций сохранились также определения местонахождения тех или иных объектов, которые отражают живое восприятие информаторов, пользовавшихся понятиями типа «за»/«перед», «дальше»/«ближе», «выше»/«ниже», «по эту / ту сторону», «между», «напротив», «с обратной стороны», «позади». Установить конкретное географическое положение этих объектов можно, лишь зная тот центр, относительно которого фиксировалось их положение информатором.

Так, про реку Данабрис сказано, что к месту впадения в море «она приходит от тыльной стороны озера Тирма» (***) [OG, p. 957].

Говоря о горе Кукайа, ал-Идриси отмечает, что ее «тыльная часть» невозделана [OG, р. 959]. Следы непосредственного восприятия сохранились и в описании реки Атил. Река, пишет ал-Идриси, течет на запад до тех пор, пока не проходит «позади булгар» (***) [OG, p. 919].

При перечислении городов, некогда принадлежавших хазарам, упоминается Самандар, расположенный, по словам ал-Идриси, «по ту сторону» (***) Дербента [OG, р. 918]. Поблизости от балканского города Афли имеется высокая гора, «за которой» (***) течет река Дунай [OG, р. 901].

При описании взаимного положения островов и материковых географических объектов активно используется термин «напротив». Так, в Черном море остров Андисира расположен «напротив» прибрежного города Шийуша, «напротив» острова Саранба лежит город Карсуна, «напротив» острова Анбала стоит город Матраха, а «напротив» острова Нунишка расположен город «Белая Кумания» [OG, р. 910-911, 920]. Каспийский остров Сийах-Кух лежит «напротив» города Абаскуна, а «за» этим островом находится другой, расположенный «напротив» устья реки ал-Курр [OG, р. 832].

Целый ряд географических объектов — городов, стран, островов или гор — расположен «между» двумя (или более) пунктами. Так, город Арса находится «между» городами Салав и Куйаба [OG, р. 917]; Хазария оказывается «между» Арраном, Табаристаном, Джурджаном и Гиляном [OG, р. 832]; остров Азала лежит «между» городами Трапезундом и Матрахой [OG, р. 911], а «между» городами «Черная Кумания» и Кира имеется некая безымянная гора [OG, р. 915].

Как видно, текстовая часть сочинения ал-Идриси в значительной степени построена на сообщениях купцов и путешественников. Эти данные зачастую вставлялись в текст в том самом виде, в каком они были получены ал-Идриси от информаторов. Об этом свидетельствуют и непосредственная форма передачи сведений, и использование естественных ландшафтных примет в качестве средства ориентации в пространстве, и эгоцентрическое восприятие пространства, пронизывающее весь материал наших секций. Сведения, приводимые ал-Идриси о городах Восточной Европы (как и ряда других регионов), отличаются практической направленность, тесной связью с повседневным опытом, в котором доминирующим является внимание к торговой жизни описываемых населенных пунктов и к благосостоянию их жителей.

Наряду с данными, полученными от своих современников — купцов, мореплавателей, путешественников, — ал-Идриси в ряде случаев обращается к сообщениям географов более раннего времени. Так, в 6-й секции VI климата он приводит обширные цитаты из сочинения Ибн Хаукала, касающиеся этнографии различных народов Восточной Европы и принадлежащих им городов [OG, р. 917-920]. Очевидно, что эти сведения были независимы от карты «Нузхат ал-муштак».

Рассмотрение геокартографической структуры текста 4-6-й секций VI-VII климатов приводит к заключению о том, что в текстовой части этих разделов сочинения ал-Идриси тесно переплетаются две системы пространственной ориентации: с одной стороны, картографическая, а с другой — эгоцентрическая, отражающая непосредственное, конкретно-чувственное восприятие пространства, причем вторая доминирует. Это значит, что рассматриваемый текст не был считан с карты соответствующих секций, вследствие чего он не может рассматриваться как простой комментарий к картографическому изображению.

Любопытно, что в более поздней арабской литературе сохранилось описание карт ал-Идриси, сделанное выдающимся историком Ибн Халдуном в последней четверти XIV в. Описание Ибн Халдуна, в котором совершенно отчетливо просматривается картографический взгляд на материал, разительно отличается от живого изложения ал-Идриси, полного конкретных деталей, взятых из реальной действительности, или, что в данном случае безразлично, почерпнутых из книг, опирающихся на сообщения очевидцев. Приведу для примера описание 5-й секции VI климата «Нузхат ал-муштак» из сочинения Ибн Халдуна: «В южной части пятой секции шестого климата содержится изображение Черного моря, простирающегося точно на восток от пролива, [который находится] на границе четвертой секции. Оно пересекает всю эту (пятую. — И. К.) секцию и часть шестой секции, покрывая расстояние длиной в 1300 миль от своего начала и шириной в 600 миль. К югу от Черного моря в эту секцию попадает часть материка, которая имеет продолговатую форму и простирается с запада на восток. В западной части [секции] на берегу Черного моря... помещена Гераклея. В восточной части секции изображена земля алан с ее столицей [городом] Синопом, [лежащим] на побережье Черного моря. К северу от Черного моря в этой секции расположена земля бурджан, к западу и к востоку — Русь. Все эти страны лежат на берегах Черного моря. Русь окружает землю бурджан, гранича с ней в восточной части этой секции, в северной части пятой секции седьмого климата и в западной части четвертой секции шестого климата» [Ibn Khaldun. The Muqaddimah, vol. I, p. 160; см. также: p. 159, 161, 163-165].

Описание всех остальных секций карты ал-Идриси в сочинении Ибн Халдуна столь же картографично и совершенно независимо от текста «Нузхат ал-муштак». Даже на приведенном небольшом отрывке ясно видно, какая огромная разница существует между двумя описаниями. Текст Ибн Халдуна целиком детерминирован картой, иначе как объяснительная записка к ней он и не может восприниматься. Текст же ал-Идриси, будучи связан с картой, вместе с тем вполне самостоятелен, более того, есть основания полагать, что карта 4-6-й секций VI-VII климатов «Нузхат ал-муштак» в значительной степени является переводом текста.

Отсутствие у ал-Идриси своих картографических идей привело географа к тому, что за основу карты он должен был взять чужую. Таким образом, работа ал-Идриси в качестве картографа свелась к исправлению этой карты-основы в соответствии с собранным им материалом.

Обратимся теперь к выяснению того, в какой мере карта 4-6-й секций VI-VII климатов является переводом относящегося к ней текста. Для этого проанализируем, какие соответствия в тексте находит каждый элемент картографического изображения: береговая линия, рельеф, гидрография, населенные пункты.

Побережье Черного моря было хорошо известно информаторам ал-Идриси. В «Нузхат ал-муштак» приведены дорожники вдоль всего черноморского побережья: 1) от Константинополя до устья Дуная (в 4-й секции VI климата); 2) от Константинополя до Трапезунда и 3) от Константинополя вдоль западного и северного побережья Черного моря до Матрахи (в 5-й секции VI климата); 4) от Трапезунда вдоль восточного побережья моря до города Русиййа, лежавшего на берегу Керченского пролива (в 6-й секции VI климата). Береговая линия в тексте никак не охарактеризована, если не считать упоминания залива между болгарскими городами Сузубули и Ахилу шириной в 12 и длиной в 20 миль [OG, р. 896], а также замечания о том, что побережье между двумя малоазийскими городами очень скалистое и изобилует бухтами [OG, p. 906].

Почти все прибрежные черноморские города, названные в тексте, помечены на карте. При этом чем гуще сеть городов на карте, тем менее извилистым бывает изображение береговой линии. Северное побережье Черного моря, вдоль которого показано в два с половиной раза больше городов, чем вдоль южного, куда менее извилисто по сравнению с последним. На карте не оказалось ни Крымского полуострова, ни Азовского моря, хотя именно на этот участок черноморского побережья приходится наибольшее число нанесенных на карту городов [MA, Bd. VI, Taf. 55-56]. В изображении Черного моря, таким образом, видны следы картографического перевода текста.

То же самое можно сказать и об изображении побережья Балтийского моря на карте «Нузхат ал-муштак». Конечно, информация о Балтийском море, которой располагал ал-Идриси, была куда менее подробной, чем о Черноморском бассейне. Собственно говоря, у ал-Идриси не было понятия о Балтийском море как об одном из морей Атлантического океана. Вся Северная Атлантика представлялась географу в виде одного моря — «Моря Мрака». Поэтому на карте все прибрежные города Скандинавских стран и Восточной Прибалтики изображены в одну линию, с запада на восток, согласно порядку их описания в тексте — вдоль западного побережья Балтийского моря с севера на юг, а затем с севера на юг — вдоль восточного побережья [MA, Bd. VI, Taf. 63-64].

Северное и северо-западное побережье Каспийского моря было слабо известно ал-Идриси, в связи с чем на карте этого региона помечены только два города на Каспии — хазарская столица Итш и Баб ал-Абваб (Дербент), информацию о которых ал-Идриси почерпнул из книг более ранних географов [MA, Bd. VI, Taf. 46, 57].

Если в изображении береговой линии ал-Идриси опирался преимущественно на современные ему данные, то орография 4-6-й секций VI-VII климатов обнаруживает зависимость географа от его книжных, в том числе картографических, источников. Большинство горных цепей и отдельных возвышенностей, обозначенных на картах этих секций, не упоминаются в тексте сочинения. Это в равной мере относится ко всем рассматриваемым секциям.

На карте 4-й секции VI климата показана горная система из трех хребтов, четыре отдельно стоящие возвышенности, длинная горная гряда, тянущаяся вдоль Дуная и Днестра, — гора Балват, а также расположенная перпендикулярно последней горная цепь, в которой берет начало Днестр, — гора Караку. На карте рукописи Р в 5-й секции VI климата, в междуречье Дуная и Днестра изображена горная цепь — гора Фариду, а также отдельно стоящая безымянная возвышенность (последняя нанесена и на карты других рукописей). На картах 6-7-й секций VI климата кроме отдельных возвышенностей обозначена протянувшаяся вдоль всего северного побережья Каспийского моря горная цепь — гора Шайат, а также лежащая к востоку от нее гора Батира. На карту 4-7-й секций VII климата помимо небольших возвышенностей и горных цепей, названия которых не указаны, нанесены гора Марката, лежащая к северу от озера Тирма (5-я секция), и гора Айани, где берет начало один из притоков Атипа (7-я секция). Весь северный край карты с востока до «Моря Мрака» на западе занимает изображение протяженной горной цепи — горы Кукайа (5-7-я секции VII климата) [MA, Bd. VI, Taf. 54-56, 64-66]. Из восьми крупных горных цепей, названия которых нанесены на карты 4-6-й секций VI-VII климатов, в тексте «Нузхат ал-муштак» фигурируют лишь две — гора Кукайа и гора Батира. В обоих случаях приводится краткое описание гор, полностью соответствующее картографическим данным [OG, р. 910, 920].

Для названий некоторых горных цепей, изображенных на картах 4-6-й секций VI-VII климатов, найдены аналогии в «Географическом руководстве» Птолемея. Так, гору Кукайа К. Миллер связывает с Рифейскими горами ('Ρειπαια), гору Айани — с Аланскими ('Αλανα), а гору Аскаска — с горой Аскатака ('Ασκατακα) Птолемея [MA, Bd. I, Н. 2, S. 49]. Впоследствии в пользу отождествления горы Кукайа с Рифейскими горами Птолемея высказывался и О. Талльгрен-Туулио [Tallgren-Tuulio O. J. Du nouveau sur Idrisi, p. 170]. Горы Балват и Караку Т. Левицкий сопоставляет с Карпатскими (Καρπατης) и Сарматскими (Σαρματικα) горами Птолемея [Lewicki Т. Polska, cz. I, s. 39]. Для всех этих оронимов имеются соответствия в сочинении ал-Хваризми — горы Асфатафа, Картабис, Сартамика, ал-Лан [Калинина Т. М. Сведения, с. 23, 43, 84, 85].

Отсутствие каких-либо данных о крупных горных системах в тексте «Нузхат ал-муштак» дает основание предполагать, что наименования гор были заимствованы ал-Идриси из картографических источников, скорее всего из какой-то арабской переработки материалов Птолемея. То, что эти сведения не нашли никакого отражения в тексте соответствующих секций сочинения ал-Идриси, лишний раз говорит об относительной независимости текстовой и картографической частей «Нузхат ал-муштак».

В отличие от горных цепей, изображения которых, скорее всего, были заимствованы с карты-основы, многие безымянные возвышенности могли появиться на карте в результате перевода данных текста. За исключением двух вышеупомянутых описаний горы Кукайа и горы Батира, все сообщения о горах, имеющиеся в тексте, относятся к рельефу местного значения. Сведения о них появляются лишь в связи с описанием какого-нибудь города. Согласно тексту, «на высокой горе» или «у подножия» таковой располагались 19 городов в рассматриваемых секциях сочинения [OG, р. 893-901, 906, 916-917, 955, 959]. Часть этих возвышенностей показана на картах: это горы, на которых в 4-й секции VI климата находятся города Акранус, Бануйи, Масийунус [OG, р. 893, 894, 899; MA, Bd. VI, Таг. 54], а в 6-й секции VI климата — город Арса [OG, р. 917; MA, Bd. VI, Taf. 56], в 6-й секции VII климата — города Салав и Сабун [OG, р. 917, 959; MA, Bd. VI, Taf. 66]. Кроме того, возвышенности показаны неподалеку еще от двух населенных пунктов: Кинийув (6-я секция VI климата) [OG, р. 916; MA, Bd. VI, Taf. 56] и Джинтийар (4-я секция VII климата) [OG, р. 955; MA, Bd. VI, Taf. 64].

Горные хребты и возвышенности, по-видимому, были нанесены на карту в первую очередь. Во всяком случае, изображения рек, к рассмотрению которых я теперь перехожу, нередко бывают вычерчены на карте поверх изображения гор.

Гидрография карты ал-Идриси очень насыщенна. На карте показаны наиболее крупные реки региона: Дунай, Днестр, Днепр, а также речные системы, в которых отразились представления географа не о какой-либо одной реке, а о нескольких восточноевропейских реках сразу — реке Атил и «Русской реке». Помимо них изображен еще ряд менее крупных рек, частично названных, но большей частью безымянных.

В тексте «Нузхат ал-муштак» упоминания о реках встречаются часто, так как реки служат одним из основных ориентиров при перечислении городов. Именно в связи с сообщением о том или ином населенном пункте, стоящем на реке, заходит речь и о ней самой. Описание рек — и прочих гидрографических объектов — самих по себе не являлось первоочередной задачей географа при характеристике Восточной Европы. Лишь однажды, во вводной части к 6-й секции VI климата, ал-Идриси говорит, что собирается привести данные не только о городах, но и о реках [OG, р. 914].

В текстовой характеристике рек и изображении их на карте имеются существенные отличия между разными секциями «Нузхат ал-муштак». В 4-5-й секциях VI климата показанные на карте реки Дунай, Днестр и Днепр так или иначе довольно часто упоминаются и в тексте. Их вытянутое с запада на восток изображение является следствием перевода на карту дорожников. Выразительные описания рек, которые можно было бы сравнить с непосредственными рассказами о многих городах, отсутствуют [OG, р. 894]. Дунай однажды назван «великой рекой» [OG, р. 894]; о притоке Моравы сказано, что это «небольшая речка» [OG, р. 893]; а информатор, побывавший в городе Мигали Барасклафа, заметил, что поблизости от города течет река «средней величины» [OG, р. 898]. Исключение составляет подробное описание польских рек в 4-й секции VI климата. Их изображение, однако, помещено на карте 3-й секции того же климата [OG, р. 903-904; МА, Bd. VI, Taf. 53].

В 5-й и 7-й секциях VII климата на карте приведено больше объектов, чем упомянуто в тексте. В 5-й секции это впадающие в «Море Мрака» реки Марката и Нартагу; последняя изображена впадающей в небольшое озеро, в которое вливается еще одна безымянная река. На карте 7-й секции сверх указанного в тексте безымянного притока реки Атил изображены два небольших озера с впадающими в них реками [MA, Bd. VI, Taf. 65, 67].

В 6-й секции VI климата, наоборот, на карте отсутствует одна река, о которой говорится в тексте. Это река, на которой стоит город ал-Хазариййа [OG, р. 915].

В 4-й и 6-й секциях VII климата не только на карте есть объекты, не упомянутые в тексте, но и в соответствующих фрагментах текста имеются сообщения о реках и озерах, не фигурирующих на карте. В 6-й секции из восьми рек, которые, как утверждает текст, впадают в озеро Ганун, на карте помечены лишь шесть [OG, р. 958; MA, Bd. VI, Taf. 66]. В свою очередь, на карте этой секции вдобавок к данным текста показано небольшое озеро, а у реки Шаруйа, описание которой содержится в тексте, нарисованы еще два притока [OG, р. 958; МА, Bd. VI, Taf. 66].

В отличие от 4-5-й секций VI климата, в остальных рассматриваемых секциях «Нузхат ал-муштак» содержатся более или менее подробные описания многих рек, а также двух самых крупных озер региона — Тирма и Ганун [OG, р. 914-916, 919, 921, 957-958]. Часть этих описаний насыщена конкретными деталями, наподобие цитированного выше описания реки Русиййу, другие полны полуфантастических подробностей, как, например, описание реки, протекающей близ города «Черная Кумания» [OG, р. 915], или сообщение об истоках реки Атил [OG, р. 919].

В изображении озера Тирма на карте 5-й секции VII климата прослеживается влияние картографической традиции Птолемея — ал-Хва-ризми, а в описании этого озера отразилось знакомство ал-Идриси с сочинением ал-Баттани [Tallgren-Tuulio O. J. Du nouveau sur Idrisi, p. 195; MA, Bd. I, H. 1, S. 13; Бейлис B. M. Ал-Идриси (XII в.), с. 220, 227].

Рассмотрение физико-географических элементов текста и карты 4-6-й секций VI-VII климатов «Нузхат ал-муштак» приводит к выводу о наличии у ал-Идриси карты-основы, первоначально независимой от текста сочинения и представлявшей собой, по всей вероятности, одну из арабских переработок Птолемея, скорее всего карту ал-Хваризми. С. Кендерова и Б. Бешевлиев, изучившие карты с изображением Балканского полуострова, также пришли к заключению о том, что еще до создания текста «Нузхат ал-муштак» у ал-Идриси была готовая карта-образец, которую эти исследователи связывают не с традицией Птолемея — ал-Хваризми, а с какой-то неизвестной арабской картой, отражавшей римское административное деление Балкан [Кендерова С., Бешевлиев Б. Балканският полуостров, с. 118-119, 129]. Вполне возможно, ал-Идриси при составлении своего труда пользовался не одной картой, а несколькими. По мере работы географа над своим произведением эта карта-основа претерпевала существенные изменения в соответствии с той информацией, которая имелась в описательной части труда. В наименьшей мере изменения, вносимые ал-Идриси в карту, коснулись элементов рельефа и отчасти гидрографии (озеро Тирма) региона. Изображение же береговой линии, гидрографических объектов, отдельных элементов рельефа на картах 4-6-й секций VI-VII климатов является результатом картографического перевода данных текста.

В том, что касается элементов физической географии, данные текста и карты, за редким исключением, не противоречат друг другу. Некоторые сведения, имеющиеся на карте, могут отсутствовать в тексте, и наоборот, но взаимоисключающей информации о тех или иных физико-географических объектах в тексте и на карте не обнаружено. Расхождения между текстовыми и картографическими данными начинаются при определении местонахождения городов. Наименования городов рассматриваемых секций в тексте и на карте совпадают, но на карте показаны не все упомянутые в тексте города.

Единственное исключение составляют шесть городов народа ан-н.бариййа. Количество этих городов упомянуто в тексте 5-й секции VI климата, сказано, где именно они находились и что представляли собой укрепленные пункты, но сами названия городов не приведены [OG, р. 910]. Города подписаны на картах 5-6-й секций VII климата. Вероятно, ал-Идриси мог просто забыть назвать их в тексте в связи с тем, что сообщение об этих городах помещено не в той секции, которая соответствует их картографическому изображению. В пользу такого предположения говорит отсутствие отсылки к материалам других секций при упоминании городов в 5-й секции VI климата. Во всяком случае, то, что названия городов, фигурирующие на карте, не попали в текстовую часть сочинения, лишний раз говорит о том, что текст не был считан с карты.

В отношении городов все противоречия между текстом и картой однотипны: это несовпадение данных об относительном положении городов, когда указание на страну света в тексте расходится с показаниями карты на этот счет. Страны света, служащие основным ориентиром в определении местонахождения городов наряду с реками и морским побережьем, упоминаются в тексте довольно часто, в том числе и для городов, которых нет на карте. Указания на страну света даются, как правило, тогда, когда описываемый город является частью какого-либо торгового маршрута, а не изолированным пунктом.

Если бы текст был считан с карты, т.е. указания на страну света определялись бы по карте, тогда между нею и текстом не должно было быть никаких противоречий. Они возникают именно при переносе текстовых данных на карту, так как положение города в составе одного маршрута может расходиться с данными о его относительном положении в другом дорожнике.

Например, в тексте 4-й секции VI климата говорится, что «от города Бизуйи до города Айлугис пятьдесят миль на восток» [OG, р. 895], а на карте Айлугис размещен не к востоку от Бизуйи, а к северо-востоку от него. Айлугис фигурирует и в составе другого маршрута, который идет от Константинополя до устья Дуная вдоль побережья Черного моря и, скорее всего, был нанесен на карту в первую очередь. Когда на карту переносили маршрут «Ниш-Айлугис», идущий с запада на восток, Айлугис был уже отмечен в составе предыдущего маршрута и рисовальщику пришлось все оставить на своих местах [МА, Bd. VI, Taf. 54].

Город Диристра находится на карте не к востоку, как сказано в тексте [OG, р. 897], а к северо-востоку от города Субаст Кастру, ибо Диристра стоит на Дунае, который на карте в этом месте поворачивает на северо-восток. От города Субаст Кастру маршрут идет на Агризинус, который верно показан к востоку, а далее на Масийунус, оказавшийся не к востоку, как следует из текста [OG, р. 899], а к северо-востоку от Агризинуса. Вместе с тем положение Масийунуса относительно города Луфиса соответствует данным текста: он расположен к северо-востоку от него [OG, р. 895; MA, Bd. VI, Taf. 54].

Все приведенные примеры относятся к 4-й секции VI климата, самой насыщенной (из рассматриваемых мною) сведениями о городах. В других секциях, где городов названо значительно меньше и где указания на страну света при определении местонахождения города даются далеко не всегда, такие примеры единичны, но все же есть.

В рассказе о русских городах Поднепровья в 5-й секции VI климата имеются данные о взаимном положении городов Барасаниса, Луджага и Арман. Согласно утверждению ал-Идриси, город Луджага находился к северу от Барасаниса, Арман — к западу от Луджага, а Барасаниса — к востоку от Арман [OG, р. 912]. Разместить эти пункты на карте, не приходя в противоречие с текстовой информацией, невозможно: если верно указаны направления маршрутов «Барасаниса-Луджага» и «Луджага-Арман», то город Барасаниса должен быть расположен не к востоку, а к юго-востоку от Арман; если же допустить, что Барасаниса находится к востоку от Арман, то путь от Луджага до Арман должен вести не на запад, как сказано в тексте, а на юго-запад. Неудивительно, что расположение значков для этих пунктов на карте не соответствует указаниям текста: Луджага показан не к северу, а к северо-северо-востоку от Барасаниса, Арман — не к западу, а к северо-северо-западу от Луджага, а Барасаниса — не к востоку, а к югу от Арман [MA, Bd. VI, Taf. 55].

В 6-й секции VI климата приводится дорожник от города «Белая Кумания» в глубь материка [OG, р. 916-917]. Все названные в нем пункты расположены на карте в соответствии с данными текста, за исключением города Салав, который оказался не к востоку от города Нарус, как следует по тексту, а на северо-востоке от него. Дело в том, что город Салав фигурирует еще в одном дорожнике в 6-й секции VII климата: как говорится в тексте, «между Таруййа и городом Салав на юг сто миль» [OG, р. 958]. На карте город Салав так и изображен: точно на юг по отношению к городу Таруййа [OG, Bd. VI, Taf. 66].

В 4-й секции VII климата сказано, что от города Мартури до города Сармали четыре дня пути в южном направлении [OG, р. 955], а на карте Сармали показан не к югу, а к юго-западу от Мартури [МА, Bd. VI, Taf. 64]. Это связано с тем, что ранее в 4-й секции VI климата Сармали фигурировал в другом маршруте, из Польши на Русь [OG, р. 955].

В ряде случаев города бывают размещены на карте на основе информации, отсутствующей в тексте, но не противоречащей ему. Так, русские города Бармуни и Галисиййа описаны в составе дорожника, два других города которого расположены, согласно тексту, на Днестре. О том, что Бармуни и Галисиййа тоже находятся на этой реке, в тексте ничего не говорится [OG, р. 903-904], а на карте оба города изображены стоящими на Днестре. Еще один город, Саклахи, просто перечисленный среди прочих русских городов в 5-й секции VI климата [OG, р. 912], расположен, согласно карте, в междуречье Дуная и Днестра.

Можно ли на основании этого полагать, что при размещении на карте городов ал-Идриси привлек какие-то особые источники, не вошедшие в описание? Значит ли это, что информация карты дополняет и уточняет данные текста о городах? Разумеется, окончательный ответ на этот вопрос можно дать, лишь точно выяснив, какие картографические источники были использованы ал-Идриси. Тем не менее некоторые выводы можно сделать и сейчас.

Как я уже отмечала выше, карта, взятая ал-Идриси за основу, была им существенно модифицирована в ходе работы над составлением «Нузхат ал-муштак». Сравнение карты и текста сочинения показывает, что чем меньше в распоряжении ал-Идриси было современных ему данных, тем большую роль в составлении карты играли собственно картографические источники, часть материала которых не нашла отражения в тексте. Особенно отчетливо это видно на примере 5-7-й секций VII климата.

Лишь отдельные фрагменты текста редактировались в соответствии с картой. Это касается описания некоторых физико-географических объектов, к которым и относятся все обнаруженные нами признаки картографической ориентации автора текста. В целом же в тексте 4-6-й секций VІ-VІІ климатов элементы первичной, эгоцентрической пространственной ориентации преобладают над элементами картографической. Сведения, приводимые в тексте о городах, совершенно некартографичны, очень часто они имеют непосредственный, конкретно-чувственный характер. Противоречия между текстом и картой в определении местонахождения городов свидетельствуют о том, что города появились на карте вследствие перевода текстовых данных. Поэтому карту 4-6-й секций VI-VII климатов, на мой взгляд, следует использовать для уточнения текста с большой осмотрительностью, поскольку эта карта не играет самостоятельной роли в решении наиболее важного исследовательского вопроса — в локализации описанных в тексте городов. Скорее, карту можно привлекать для сравнения нашего понимания текста с тем, как его истолковывал ал-Идриси, когда выполнял функции картографа. В решении же вопроса о локализации городов 4-6-й секций VІ-VІІ климатов следует признать приоритет описательной части «Нузхат ал-муштак».

Несмотря на то что сочинение ал-Идриси является географическим, в качестве такового оно рассматривается — в самом общем виде — лишь в трудах по истории мусульманской (или, шире, средневековой) географии и картографии. В конкретных же исследованиях, посвященных анализу текста и карты «Нузхат ал-муштак», данные источника интерпретируются без учета того важного обстоятельства, что сообщения средневекового автора о разных странах и народах пронизаны специфическими пространственными представлениями. Особенность моего подхода к исследованию сочинения ал-Идриси состоит в том, что оно анализируется в том числе как географический текст, отражающий субъективные представления арабского ученого об окружающем пространстве.

Исследование сочинения ал-Идриси как географического текста дает возможность не только реконструировать представления ученого о Восточной Европе, но и выявить основные элементы той своеобразной ментальной конструкции, которой являлось пространство средневекового географа.

Главным элементом описания выступали разнообразные географические объекты. Все они воспринимались самим географом как реальные, хотя на самом деле часть физико-географических объектов, охарактеризованных в «Нузхат ал-муштак», виртуальна. В посвященных Восточной Европе разделах сочинения ал-Идриси выделяются несколько географических наименований, которые в принципе не могут быть отождествлены с каким-либо конкретным географическим объектом. Это в первую очередь относится к крупнейшим восточноевропейским рекам — реке Атил, которая лишь отчасти совпадает с Волгой, и «Русской реке», воплотившей идею о возможности водным путем пересечь Восточно-Европейскую равнину в меридиональном направлении. Точно так же озеро Тирма нельзя отождествить ни с одним озером Восточной Европы: в рассказе о нем тесно переплелись материалы ал-Хваризми и ал-Баттани об Азовском море, сведения купцов и путешественников об озерах Русского Севера и, возможно, данные литературных источников жанра 'аджа 'иб. Среди гор Восточной Европы нельзя найти точного соответствия горе Кукайа, поскольку в этом орониме заключено обобщенное представление об окраинных, труднодоступных, заснеженных и безлюдных районах Севера.

Появление подобных топонимов связано прежде всего с неизбежной особенностью субъективного пространственного восприятия — с тем, что в сознании отдельного человека крупные природные объекты (моря, реки, горы) не имеют четких границ и не осознаются в качестве целостных гидрографических или орографических систем. Вследствие этого средневековый географ в той мере, в какой он опирался на сообщения информаторов о таких объектах, оперировал отрывочными данными, которые он сам должен был систематизировать тем или иным способом. Причины формирования рассматриваемых топонимов могли быть обусловлены не только нехваткой конкретных сведений, но и отсутствием потребности в них у той аудитории, для которой предназначалось создаваемое сочинение. По-видимому, для потребителей такой топонимии в первую очередь была важна определенная географическая идея, воплощением которой и служил топоним, а не ее детализация.

Наряду с географическими объектами еще одним элементом пространства средневекового географа были исторические лица, сами образы которых неразрывно связаны с определенным географическим контекстом. Немногочисленные исторические персонажи, населяющие географическое пространство ал-Идриси, являются знаковыми фигурами для мусульманского мира, как, например, Хосров I Ануширван, которому в арабской традиции приписывалось основание почти всех укреплений на Кавказе (именно в этом контексте он и упоминается географом).

Для характеристики стран и народов Восточной Европы ал-Идриси широко использовал труд географа X в. Ибн Хаукала: на основе выдержек из его сочинения составлено описание народов, обитавших в бассейне р. Атил, дана характеристика отдельных участков этой реки, а также приведен популярный в мусульманской географической литературе рассказ о трех группах русов. Из произведения географа IX в. Ибн Хордадбеха ал-Идриси позаимствовал описание путешествия Саллама ат-Тарджумана к стене Йаджуджа и Маджуджа. Сочинения автора первой половины X в. ал-Мас'уди послужили для ал-Идриси одним из источников для характеристики водного пути, соединявшего Черное море с Каспийским. Отдельные сообщения ал-Идриси, касающиеся орографии и гидрографии Восточной Европы, имеют много параллелей с данными представителей математической географии ІХ-Х вв. — ал-Хваризми, Сухраба и ал-Баттани.

Сравнительный анализ восточноевропейских материалов в сочинениях ал-Идриси и арабских географов ІХ-ХІ вв. позволил выделить комплекс общих, «базовых» сведений, переходящих из сочинения в сочинение. Эти сведения восходят к известиям ранних арабских географов, опиравшихся, в свою очередь, на птолемеевскую традицию, и относятся к элементам оро- и гидрографии региона (в ряде случаев удается проследить и картографическую основу этой информации). Элементы рельефа и — в меньшей степени — гидрографии служат опорными деталями, помогающими географу расположить в пространстве сведения о населенных пунктах или же структурировать пространство для тех областей (как правило, северных), о которых иная информация просто отсутствует. Лишь для немногих районов Восточной Европы ал-Идриси располагал «самодостаточными» сведениями, которые сами по себе позволяли составить развернутое описание ряда объектов (такой материал предоставляли, в первую очередь, черноморские лоции, а также современные географу маршрутные данные о городах Поднепровья, Поднестровья и Новгородской Руси). В большинстве же случаев фрагментарные современные данные помещались в традиционный контекст, который придавал им связность и целостность.

Если говорить о сравнительной достоверности информации ал-Идриси о различных областях Восточной Европы, то лучше всего географу было известно Северное Причерноморье. Данные ал-Идриси о городах Крыма и маршрутах плавания между ними и другими портами Причерноморья отличаются сравнительно высокой точностью и полнотой. Информация ал-Идриси о городах Поднепровья имеет уникальный характер, ибо он первым среди арабо-персидских географов приводит данные о Днепре. Сведения о древнерусских городах, лежавших в бассейне Днепра, не столь точны, как о причерноморских пунктах, но тем не менее из их рассмотрения ясно, что информаторами ал-Идриси в данном случае выступали греки и славяне — купцы, знакомые с торговым путем, ведшим из Причерноморья (и в частности, от Тмутаракани) по Днепру и его притокам в северные русские земли. Район Среднего и Нижнего Поволжья был слабо известен ал-Идриси, поэтому в его характеристике велика доля традиционных сведений, позаимствованных из арабской географической литературы X в. Описание Восточной Прибалтики и Новгородской Руси составлено преимущественно по скандинавским и западноевропейским источникам (книжного и устного характера). Хотя данные ал-Идриси о городах этого региона, как правило, недостаточно определенны, сама характеристика прибалтийских и новгородских центров является уникальной для арабо-персидской литературы.

(Изложение замысла сочинения и описание хода работы над ним; краткая характеристика Земли; разделение обитаемой земли на семь климатов; описание морей, соответствующих семи климатам: моря ас-Син{1} и его заливов{2} — моря Фарис{3} и моря ал-Кулзум{4}; моря аш-Шами{5}, заливами которого являются море ал-Банадикийна{6} и море Нитас{7}.)

От моря аш-Шами отходит также второй залив, называемый морем Нитас. Он берет начало из моря аш-Шами там, где находится вход Абидоса{8}, и в этом месте его ширина равняется длине полета стрелы. [Оттуда] он течет на протяжении двух дней [пути] и достигает ал-Кустантиниййа{9}, где его ширина составляет четыре мили{10}. Так он течет шестьдесят миль, пока не дойдет до [собственно] моря Нитас, при впадении в которое его ширина равняется шести милям. Море Нитас простирается на восток, омывая на юге землю Хараклиййа{11}, землю Аст-рубули{12}, берега Атрабзунда{13}, землю Ашкала{14}, землю Ланиййа{15}. Крайний предел этого залива доходит там{16} до [земли] ал-Хазариййа{17}. Оттуда берег моря поворачивает вспять{18} к Матрахе{19}, продолжается до страны ар-Русиййа{20}, страны Бурджан{21}, устья реки Данабрис{22}, минует устье реки Дану{23}, доходит до узкого входа в канал [города] ал-Кустантина{24}, приближается к ал-Кустантиниййа, омывает с востока страну Маказуниййа{25}, пока не достигнет того места, где он начинается. Длине моря Нитас от входа в пролив{26} до предела моря [на востоке] равна од« ной тысяче тремстам милям{27}. В море имеется шесть островов. Мы рас скажем о них, когда придет черед{28}, с помощью Аллаха, хвала ему.

Что касается моря Джурджана и Дайлама{29}, то оно изолированное{30}, не соединяющееся никоим образом с упомянутыми [выше] морями. В него впадает множество рек и постоянных источников. С восточной стороны к этому морю примыкает страна гузов{31}, с северной стороны — земля ал-Хазар{32}, с западной же — страна Азарбайджан{33} и ад-Дайлам, а с юга — страна Табаристан{34}. Длина его со стороны хазар до 'Айн ал-Хам{35} [составляет] тысячу миль, ширина, от области Джурджана до устья реки Исил{36}, шестьсот пятьдесят миль{37}. В нем [имеются] четыре острова{38}. Описание их будет приведено ниже{39}.

(Перечисление тех географических объектов — морей, озер, рек, гор, населенных пунктов, — которые будут охарактеризованы в каждом климате. Разделение каждого климата на десять секций, равных по длине и ширине.)

Воистину то, что содержится в этой седьмой секции пятого климата, — это большая часть моря ат-Табаристани{40}, называемого [также] морем ал-Хазар{41}, и то, что [лежит] вокруг него из стран ал-Хазар{42} и ал-Гузиййа{43}. Мы собираемся рассказать об этом вкратце и дополнить то, с чего мы начали, с помощью Аллаха всевышнего.

Сообщаем, что море Табаристан — это изолированное море, никак не соединяющееся с [другими] морями. Его длина с запада на восток с небольшим отклонением к северу [составляет] восемьсот миль, а ширина — шестьсот миль{44}. В нем [есть] четыре острова{45}. Ал-Хаукали рассказывает в своей книге{46}, что это море также не соединяется с другими морями, которые есть на поверхности земли, ни посредством связи, ни посредством смешивания, кроме того, что входит в него из реки ар-Рус, известной под названием Исил{47}. Эта река берет начало{48} в земле тюрок{49} и течет, отклоняясь на восток, пока не достигнет [земли] Булгар{50}; там она разделяется на два рукава, первый из которых течет в море ал-Баб ва-л-Абваб{51}, о котором мы уже говорили, тогда [как второй рукав течет на запад до моря Нитас{52}, начинающегося у земли ал-Кустантина{53} и сообщающегося с Окружающим морем{54} через пролив Зукак{55}. И если человек объедет это море, то вернется к тому месту, с которого начал, не встретив преград, и не преградит ему [путь] ни одна река, кроме реки Исил, впадающей в него. Это море соленое, у него нет приливов и отливов. Его глубокие воды темны, и отличие от моря ал-Кулзум{56} и других [морей], потому что на дне его [лежит] черная глина{57}. Автор «Книги чудес»{58} говорит, что это море соединяется с морем Нитас подземным каналом, а между ними [находится] участок суши [шириной] в шестьсот миль. В этом море не добывают ничего, кроме рыбы{59}. Торговцы плавают по нему со своими Товарами из земли мусульман в землю ал-Хазар, которая [расположена] между ар-Раном{60}, Джилем{61}, Табаристаном и Джурджаном{62}. Иногда жители [города] Исил{63} отправляются по нему в Джурджан и в другие приморские страны. Затем они возвращаются в Исил и плывут на легких судах к реке Исил, поднимаются по ней, пока не достигнут [страны] ал-Булгариййа{64}, а затем спускаются по верхнему рукаву{65} до моря Нитас.

В этом море есть четыре необитаемых острова{66}. Однако на двух из них имеется вода и деревья, хотя оба они ненаселенные. Один из них называется Сийах Кух{67}; он лежит напротив Абаскуна{68}. Остров необитаем и велик по площади; на нем имеются источники, деревья, лесные чащи, скот и дикие звери. За ним есть остров{69}, [лежащий] напротив [реки] ал-Курр{70}. Это большой остров, с лесными чащами, деревьями и источниками воды; там произрастает марена{71}. На остров приезжают из областей города Барза'а{72} в поисках марены, а также пригоняют туда вьючных животных из ближайших областей этой страны и пасут их там, чтобы они нагуляли жир. В его окрестностях нет [никакого] другого острова, а к северу от него [лежит] остров Сахилан{73}. Это большой песчаный остров, лишенный растительности и плодов. На нем укрывается множество птиц [такой же] черной окраски, как вороны, но более чистые, чем они. Такой вид птиц встречается только на этом острове{74}.

(Описание Дихистана{75}.)

Что касается острова Сийах Кух, то в наше время его населяет одна из тюркских народностей{76}. Эта народность враждует с другими тюрками; она отделилась от них и обосновалась на этом острове, где есть многочисленные пастбища и источники воды, как мы уже сказали выше.

К северу от Абаскуна до [страны] ал-Хазар [тянутся] возделанные земли, за исключением местности между Баб ал-Абвабом{77} и [страной] ал-Хазар. Так, если кто пойдет из Абаскуна, то минует границы Джурджана, Табаристана, ад-Дайлама{78} и ал-Джила, [затем] войдет в пределы ар-Рана, пройдет Мукан{79}, [находящийся] в двух днях пути от области Баб ал-Абваб, а после этого [проследует] через страну ширваншаха{80}. От Баб ал-Абваб до города Самандара{81} четыре дня пути по населенной местности, а от города Самандара до города Исил семь дней пути.

Исил — город [страны] ал-Хазар и ее столица{82}. Он состоит из двух процветающих городов{83}, [расположенных] на берегу реки, называемой по имени города. Правитель живет в [том] городе, который [стоит] на западном берегу реки. Купцы, рыночные торговцы и простолюдины обитают в [том] городе, который [находится] на восточном берегу. Длина города Исил около трех миль. Обе части города окружены неприступной стеной. Большая часть построек города состоит из войлочных шатров; такие шатры используют тюрки. Знатные горожане строят [дома] из земли и глины, а дворец правителя выстроен из кирпича. Никто там не осмеливается возводить постройки из кирпича из страха перед правителем. Ал-хазар — христиане и мусульмане, есть среди них [и] идолопоклонники{84}; и никто [там] не укоряет другого за выбор им вероисповедания. Земледельческие угодья Исила прилегают к обоим берегам реки. Когда идет сев и когда наступает время жатвы, все жители — ближние и дальние — выходят в поля, снимают урожай, затем быстро перевозят его на берег реки, а потом грузят его на суда, [поджидающие] на реке. Главная их пища — рис и рыба.

Восточный рукав реки Исил{85} [бегает начало] в области басджиртов{86}, затем течет между баджнаками{87} и булгарами, являясь границей между ними; он течет на запад, пока не пройдет позади{88} булгар; затем снова отклоняется на восток, пока не минует русов{89}, затем булгар, затем буртасов{90}, затем хазар с тем, чтобы влиться в море ал-Хазар{91}. Говорят, будто Исил разветвляется более чем на семьдесят рек, но главное русло реки впадает в море ал-Хазар{92}. Говорят, что если воды этих рек объединить, то они образуют более полноводную реку, чем Джайхун{93} или река Балх{94}. От этой реки отделяется рукав, [текущий] на запад до впадения в море Нитас, о чем мы уже сказали.

Что касается города Самандар{95}, то он был некогда крупным процветающим городом. Он был построен Ануширваном{96}, там были сады и виноградники, число которых не сосчитать{97}. Затем на город обрушилось племя русов и погубило его{98}, так что процветание города ушло в прошлое.

От города Самандар до конца его округи тридцать миль. От границ городских пределов до первых рубежей области владыки ас-Сарир{99} пятьдесят одна миля{100}. Жители города, где сидит владетель трона, христиане{101}. Город был назван ас-Сарир, потому что один из правителей Фарса{102} имел у себя сделанный в древности золотой трон, который невозможно описать; когда погибло его царство, побежденное ар-Румом{103}, трон отвезли в Сарир, и его правители владеют им.

Тот, кто [плывет] из Абаскуна по морю ал-Хазар, [должен преодолеть] около девятисот миль — столько составляет длина моря{104}. От Абаскуна до Дихистана шесть переходов{105}. От Исила до Самандара восемь дней{106}. От Самандара до Баб ал-Абваб четыре дня{107}. От Исила до первых рубежей [земли] буртасов двадцать дней{108}. Это море при попутном ветре пересекают в ширину — от Табаристана до Баб ал-Абваба — за семь дней, в длину же при благоприятном ветре его пересекают за девять дней.

Ветры, дующие над этим морем, сменяют друг друга. Так, если начинает дуть [один] ветер и дует около тридцати дней, то затем его сменяет другой, который продолжает дуть примерно столько же. Все это устроено мудрым и всеведущим [Создателем].

Закончена седьмая секция пятого климата, хвала Аллаху, и за нею последует восьмая секция того же климата, если будет угодно Аллаху.

Воистину, то, что содержится в этой третьей секции шестого климата, — это часть земли Буамиййа{109}, область Ункариййа{110}, область Булуниййа{111}, область Шасуниййа{112} и область Руманиййа{113}.

(Следуют перечни городов Богемии, Каринтии, Венгрии, Саксонии.)

Из городов [страны] Булуниййа к этой секции относятся Замтук{114}, Икраку{115}, Джиназна{116}, Бартислаб{117} и Сармали{118}.

(Описание Каринтии, Богемии, Венгрии, Македонии.)

Воистину, путь от города Кавин{119} до земли Ункариййа идет на север. Большая часть страны Ункариййа лежит по берегам реки Шанат{120} и реки Тисийа{121}. Обе эти реки текут с горы Караку{122}; она отделяет страну Ункариййа от [страны] Булуниййа и земли ал-маджус{123}. Обе реки текут в западном направлении, затем — на расстоянии восьми дней [пути] от их истоков — соединяются, образуя одну реку, которая затем течет в южном направлении на протяжении восьми дней [пути] и впадает в реку Дану{124} между городом Бакасин{125} и городом Кавин.

(Описание Венгрии и Польши.)

Булуниййа со всех сторон окружена горами, являющимися непрерывной преградой между нею и между страной Буамиййа, страной Шасуниййа и страной ар-Русиййа. Среди ее рек — река Шанат и река Тисийа. Обе они текут с горы, которая отделяет ее (Польшу. — И. К.) от [страны] ар-Русиййа, тянется с юга на север и называется Караку{126}. Мы уже упоминали об этих двух реках{127}.

(Описание городов Польши.)

От города Икраку до города Джиназна сто миль, этот город находится к востоку от Икраку, он многолюдный и красивый. От города Джиназна до города Бартислаб шестьдесят миль. От города Бартислаб до Сармали из земли Судумара{128} сто миль.

(Описание городов Саксонии.)

Закончена третья секция шестого климата, и следует его четвертая секция, если будет угодно Аллаху.

Воистину, то, что содержится в этой четвертой секции шестого климата, — это область Руманиййа{129}, земля Маказуниййа{130} и некоторые из наиболее отдаленных городов [страны] ар-Русиййа{131}.

(Следует описание маршрутов по Македонии и Фракии.)

Описание пути, [идущего] вдоль побережья от города ал-Кустантиниййа{132} до устья реки Дану{133}, где [находится] город Мирис{134}. Кто желает [проделать] этот путь, идет от ал-Кустантиниййа до города Айлугис{135} двадцать пять миль... От Айлугиса до города Аймидиййа{136} двадцать пять миль... Оттуда до города Агасубулис{137} двадцать пять миль. От него до Басилику{138} по берегу моря двадцать пять миль. От Басилику до города Сузубули{139}, [расположенного] на берегу моря, двадцать пять миль. От него до города Ахилу{140} также двадцать пять миль. Между ними находится морской залив{141} шириной двенадцать миль, а длина этого залива — двадцать миль. От Ахилу до города Айман{142}, [расположенного] на берегу моря, двадцать пять миль. От Аймана до Барнаса{143} пятьдесят миль. От Барнаса до города Армукастру{144} двадцать пять миль.

(Описание маршрутов вниз по течению Среднего Дуная до Силистры.)

От [города] Диристра{145} по степи до города Барасклафиса{146} четыре дня [пути] на восток. Этот город [расположен] на реке близ болота{147}.

От [города] Барасклафиса до города Дисина{148} четыре дня [пути] на восток. Дисина — цветущий город, обширный по площади, окруженный многочисленными полями; цены на зерно там низкие.

От него до города Армукастру{149} на юг два дня [пути]. Город Армукастру — древний город, [где имеются] высокие здания и постройки с широкими сводами; он отличается большими размерами и низкими ценами [на товары]. Расположен он у подножия прекрасной горы, выступающей в море. От Армукастру до приморского города Барнас, который мы уже упоминали, один день [пути].

(Описание сухопутного маршрута «Варна-Константинополь».)

От города Агризинус{150} в восточном направлении до города Масийунус{151} сорок миль, или один день пути. Масийунус — многолюдный город. Там находится русская управа{152}. Это процветающий город с многолюдными базарами и изобильными природными богатствами. Расположен он на горе.

(Описание Болгарии, Саксонии и Польши.)

Булуниййа{153} окружена со всех сторон непроходимыми горами, отделяющими ее от страны Шасуниййа{154}, страны Буамиййа{155} и страны ар-Русиййа.

Вот расстояния [между отдельными городами] страны Булуниййа... От Икраку{156} до Джиназна{157} восемьдесят миль. От Джиназна до Бар-тислаба{158} шестьдесят миль. От Бартислаба до Сармали{159} сто миль. От Сармали до Зака{160} двенадцать переходов. От Зака до Бармуни{161} сто восемьдесят миль. От Бармуни до Галисиййа{162} двести миль. Бармуни и Галисиййа принадлежат к стране ар-Русиййа.

Из рек [страны] Булуниййа [назовем] реку Шанат{163} и реку Тисиййа{164}. Обе они стекают с горы, разделяющей страну Булуниййа и страну ар-Русиййа и вытянутой с севера на юг. Там берут начало эти две реки, текут на запад на расстояние, равное одному дню пути, и сливаются в одну реку, которая течет [так], пока не впадает в реку Дану [в месте] к западу от города Кавин{165}.

Что касается земли ар-Русиййа, то это большая страна, но города [ее] невелики, а возделанные земли чередуются с необработанными. Расстояния между городами большие, а области изолированы [одна от другой]{166}. Там [ведутся] постоянные войны и междоусобицы между их разновидностями{167} и соседними народами. Из городов [страны] ар-Русиййа, относящихся к этой секции, [назовем] Сармали, Зака, Бармуни и Галисиййа.

Что касается города Сармали, то он стоит к северу от реки Данаст{168}. Эта река течет на восток, пока не достигнет города Зака; между ними двенадцать переходов. От города Зака, который расположен на упомянутой реке, до города Бармуни девять переходов. От Бармуни до [города] Галисиййа двести миль.

Мы еще расскажем после этого о стране ар-Русиййа последовательно, как и полагается, в следующей за этой секции, с помощью Аллаха.

Воистину, то, что содержит эта пятая секция шестого климата, — это [описание] части моря ан-Нитаси{169}, даже большей его части, вместе с расположенными вдоль его берегов цветущими городами, известными крепостями, надежными пристанями, населенными и пустынными островами. Также она содержит [описание] части земли Бурджан{170} и такой же части земли ар-Русиййа{171}, большей части земли ал-Кума-ниййа{172} и ее городов и окраины страны Макадуниййа{173}. Мы хотим рассказать обо всем этом в ясных словах и кратких выражениях.

Скажем: воистину, это море ан-Нитаси подобно большому заливу. Его длина с запада на восток — тринадцать дней морского плавания; что касается его ширины, то она различна, а самое широкое место в нем [составляет] шесть дней плавания{174}. На южном берегу этого моря, там, где он достигает запада, лежит страна Хараклиййа{175}, за нею [следуют] страна ал-Калат{176}, страна ал-Бунтим{177}, страна ал-Хазариййа{178}, страна ал-Куманиййа, [страна] ар-Русиййа и земля Бурджан.

Море начинается от [города] ал-Кустантина{179}, из канала, ведущего к нему из моря аш-Шами{180}, соединенного с Морем Мрака{181}. Ширина этого канала у города ал-Кустантина [составляет] шесть миль, а длина от ал-Кустантина до слияния с заливом ан-Нитаси — шестьдесят миль{182}. В том месте, где канал сливается с морем ан-Нитаси, находится город, называемый Мусанна{183}.

(Описание морского пути от Константинополя вдоль южного побережья Черного моря до Трапезунда.)

От города Хирсунда{184} до города Атрабзуни{185} сто тридцать миль. В регистрах{186} также [встречается] название Атрабзунда. Это красивый город, стоящий на побережье Соленого моря{187}. Во времена халифов и впоследствии он был местом торговли и желанной целью греков и мусульман{188}. Жители города — богатые купцы. Расстояние между ним и ал-Кустантина составляет девять с половиной дней плавания.

Также от него (Трапезунда. — И. К.) до устья реки Дану{189}, пересекая море на лодке, девять дней плавания. От Атрабзунда, пересекая море, [до города] Русиййа{190} пять дней плавания.

(Описание пути от Трапезунда до Тифлиса, а также сухопутного маршрута «Трапезунд-Константинополь».)

Также еще [один] путь — от ал-Кустантина до города Матраха{191} на северном побережье (Черного моря. — И. К.).

(Краткое описание маршрута «Константинополь-Варна», охарактеризованного в предыдущей секции.)

Между городом Барнас{192} и Армукастру{193} двадцать пять миль. От Армукастру до реки Дану три мили. От реки до [города] Аклиба{194} один день морского плавания. От Аклибы до устья реки Данаст{195} один день плавания.

От реки Данаст до [города] Кувла{196} пятьдесят миль, затем до [города] Мулиса{197} пятьдесят миль; Мулиса находится в устье реки Данабрис{198}. От устья [этой реки] до [города] Улиски{199} одна миля, затем до [города] Карсуна{200} без малого один день плавания, что составляет восемьдесят миль.

От Карсуна до Джалита{201} тридцать миль; это город, [принадлежащий] к стране ал-Куманийна{202}. От Джалита до города Гурзуби{203} двенадцать миль; это многолюдный город, [расположенный] на берегу моря. От него до города Бартанити{204} десять миль; это небольшой цветущий город, где строят корабли.

От него до города Лабада{205} восемь миль; это прекрасный город. От него до Шалуста{206} десять миль; это красивый большой город, [расположенный] на море. От него до города Султатиййа{207} по морю двадцать миль, а от города Султатиййа до [города] Бутар{208} двадцать миль. От Бутар до устья реки Русиййа{209} двадцать миль.

От устья реки Русиййа до [города] Матраха двадцать миль. Матраха — это вечный город, существующий с незапамятных времен, и неизвестно, кто его построил. Там есть виноградники и обработанные поля. Его владыки очень сильны, мужественны, благоразумны и решительны{210}. Их почитают за смелость и господство над соседями. Это большой город со множеством жителей, с процветающими областями; там имеются рынки и [устраиваются] ярмарки, на которые съезжаются люди из самых отдаленных соседних стран и близлежащих округов.

В упомянутую реку Русиййа{211} впадают шесть больших рек, берущих начало в горе Кукайа{212}, а это большая гора, протянувшаяся от Моря Мрака до края обитаемой земли. Эта гора простирается до страны Йаджуджа и Маджуджа{213} на крайнем востоке и пересекает ее, проходя в южном направлении до темного, черного моря, называемого Смолистым{214}. Это очень высокая гора; никто не может подняться на нее из-за сильного холода и глубокого вечного снега на ее вершине. В долинах этих рек живет народ, известный под именем ан-н.бариййа{215}. У этого народа есть шесть укрепленных городов{216}, расположенных между руслами этих рек, текущих, как мы уже сказали, с горы Кукайа. Никто не может покорить этих людей: у них принято не расставаться с оружием ни на миг, они чрезвычайно осторожны и осмотрительны. С помощью Аллаха мы подробно расскажем об этих городах в соответствующем месте седьмого климата{217}.

В этом море, [в части], которую охватывает эта пятая секция, из числа обитаемых островов есть остров{218} Андисира{219}. Это населенный остров, здесь много овец и верховых животных. Он простирается в длину с запада на восток и расположен напротив прибрежного города Шийуша{220}; расстояние между ними — половина дня плавания по морю.

И от этого острова два дня морского плавания в направлении на восток до острова Саранба{221}. Из числа прибрежных городов напротив него лежит город Карсуна; между ними по морю расстояние в половину дня плавания. От острова Саранба до прибрежного города Матраха один с лишним день морского плавания. На этом острове изобилие плодов и виноградников, там [много] вьючного и рогатого скота.

И также от острова Саранба в южном направлении есть остров Гардиййа; между обоими островами напрямик по морю сорок миль. От острова Гардиййа до прибрежного города Атрабзунда три дня плавания по морю. Этот остров велик и населен.

А от него до острова Азала сорок миль в направлении на восток. Этот остров — средней величины, населенный и лежит между Атрабзундом и городом Матраха. Через этот остров проходит путь для всякого, кто пересекает море туда или обратно, [следуя из одного или другого города].

(Краткое описание маршрутов по Болгарии, фигурировавших в предыдущей секции.)

От города Агасубулис{222} до города Сармисиййа{223} один день [пути]. От [города] Сармисиййа до [города] Дисина{224} один день [пути] на восток. Между городом Дисина и морем сорок миль, а с восточной стороны к Дисине приближается река Дану. Все эти города сходны по своим размерам и количеству жителей, и сведения о них совпадают. Мы уже подробно говорили об этих городах в предшествовавшем изложении.

Что касается страны ар-Русиййа, то к этой секции относятся [следующие] ее города{225}: Луниса{226}, Зала{227}, Саклахи{228}, Галисиййа{229}, Синубули{230}, Барамуниса{231}, Арман{232}, Барасаниса{233}, Луджага{234}, Саска{235}, Авсиййа{236}, Кав{237}, Баразула{238}, Баразлав{239}, Канив{240}, Улиски{241}, Мулиса. Что касается города Барамуниса, то он расположен на реке Данабрис; это красивый город. От него до города Синубули шесть дней [пути]; это большой процветающий город, [стоящий] на реке Данабрис, с западной стороны. Точно так же от города Бармуниса до города Кав, [стоящего] на реке Данабрис, вниз по реке шесть дней [пути]. От него до города Баразула, [находящегося] к северу от реки, пятьдесят миль. От него до [города] Авсиййа по суше два дня [пути]; это маленький цветущий город. От города Авсиййа до города Барасаниса два дня [пути]; это многонаселенный красивый город, [расположенный] в стороне от реки{242}. От него до города Луджага два дня [пути] на север. От города Луджага до города Арман три небольших перехода на запад. Точно так же от города Арман на восток до города Барасаниса четыре перехода. От [города] Барасаниса до города Мулиса, [стоящего] в устье реки Данабрис, пять переходов. А Улиски — это город, [расположенный] на восточной стороне устья реки Данабрис. От города Улиски до города Канив три перехода. От вышеупомянутого города Баразула вниз по реке до города Баразлав один день [пути]. От города Баразлав вниз по реке до вышеупомянутого [города] Канив полтора дня [пути]. От города Кав до города Най{243} из страны ал-Куманиййа шесть переходов. Мы опишем страну ал-Куманиййа после этого, если пожелает Аллах, всемогущий и великий.

Завершается пятая секция шестого климата, хвала Аллаху, и [за нею] последует шестая секция того же климата, если будет угодно Аллаху.

Воистину, то, что содержит эта шестая секция [шестого климата] из [описания] моря ан-Нитаси{244}, — это [одна] сторона тех стран, что на этом море. Она включает также часть земли ал-Куманиййа{245}, страну ар-Русиййа внешнюю{246}, [некоторую] часть страны ал-Булгариййа{247}, часть страны Басджирт{248}, страны ал-Лан{249}, земли ал-Хазар{250} и ее городов и рек. Мы приступим к рассказу о ней и дадим ее описание сообразно тому, как мы это делали ранее и как описали страны перед этим, и просим в этом помощи у Аллаха.

Затем мы сообщаем, что на море ан-Нитаси из числа этих городов находится город Атрабзунда, о котором упоминалось выше{251}, ибо он является одной из столиц ар-Рума{252}, известной своей древностью и служившей [центром] для владений [разных] народов{253}. От него по берегу моря в восточном направлении до устья реки Русиййу{254} семьдесят пять миль. Это большая река, берущая начало с вершины горы ал-Кабк{255}. Далее она течет на север и пересекает страну ал-Ланиййа{256}. На ней нет известных городов, но по обоим ее берегам имеются населенные деревни и обильные посевы. Затем эта река течет на запад до тех пор, пока не впадает [в море] в этом [упомянутом] месте. По ней плавают небольшие лодки, которые используют для перевозки легких вещей — товаров и припасов, переправляемых из одного места в другое.

От устья этой реки до города Ашкисиййа{257} сто пятьдесят миль. Это красивый город из [числа] городов страны ал-Ланиййа и одна из ее пограничных областей.

От города Ашкисиййа до города Ашкала{258} из страны ал-Ланиййа двадцать миль. Между городом Ашкала и морем около шести миль. Это город небольшой, но оживленный, его округа имеет всего вдоволь для пропитания его жителей.

От него по берегу моря до города Астабриййа{259} двадцать миль. Этот город стоит у моря. Это цветущий, населенный город с оживленными рынками, обширной округой и искусно возведенными постройками. Большая часть его жителей — купцы, их имущество изобильно.

От города Астабриййа до города ал-Ланиййа{260} двадцать четыре мили. По этому городу его народ назван аланами. Этот город построен в древности, и неизвестно, кто его построил.

От города ал-Ланиййа до города Хазариййа{261}, по которому именуются хазары, сорок пять миль. Это большой, цветущий город, обильно орошаемый водами. Он стоит на реке.

От города ал-Хазариййа до города Кира{262} двадцать пять миль, а от последнего до [города] Куманиййа, по имени которого названы куманы и [сам] этот город именуется Черной Куманией{263}, — двадцать пять миль. Между [городами] ал-Куманиййа и Кира есть большая и высокая труднопроходимая гора. Этот город называется Черной Куманией потому, что близ него протекает река, которая [сперва] приходит в его землю, затем спускается вниз, в ущелье этих гор, а затем впадает в море. Ее вода черного цвета, словно дым. Это хорошо известно и не отрицается [никем].

От города Черная Кумания до города Матлука{264}, который называется [также] Белой Куманией, пятьдесят миль. Белая Кумания — большой, цветущий город.

От него до города Матрика{265}, название которого передается [также как] Матраха{266}, сто миль плавания. Город Матраха — это большой, цветущий город, имеющий множество областей, обширные земли, благоустроенные селения, возделанные поля, следующие одно за другим. Он стоит на большой реке, именуемой Сакир{267}. Она представляет собой рукав, который подходит к городу от реки Исил{268}, а главное русло последней идет к городу Исил{269}, что на море Табаристан{270}.

От города Матраха до города Русиййа{271} двадцать семь миль. Между жителями Матрахи и жителями Русиййа идет постоянная война. [Город] ар-Русиййа [стоит] на большой реке, текущей к нему с горы Кукайа{272}. От города ар-Русиййа до города Бутар{273} двадцать миль. Мы уже упоминали [города] ар-Русиййа и Бутар ранее, в предшествующем [рассказе]{274}.

Также скажем, что к [числу городов] страны Куманиййа, или земли куманов, относятся город Фира{275}, город Нарус{276}, город Нуши{277} и город Кинийув{278}. Что касается города Нуши, то он расположен на север от Белой Кумании — между ними пятьдесят миль. Это оживленный город средней величины, зерно здесь в изобилии. Он стоит на реке, орошающей большую часть его полей.

От города Нуши до города Кинийув в северо-восточном направлении сто миль, или четыре перехода. Город Кинийув — крупный город у подножия высокой горы; он имеет обширную населенную округу и очень оживлен.

Точно так же от города Нуши до города Нарус сто миль в северозападном направлении. Этот город невелик, в нем есть рынки, где [ведется] купля-продажа.

От города Нарус в восточном направлении до города Салав{279} сто тридцать пять миль, а от города Нарус до города Фира на запад пятьдесят миль, а от [города] Фира до города Наби{280} на запад двадцать пять миль.

От города Салав{281} до города Кукийана{282} из земли Булгар{283} восемь переходов. Кукийана — город турок, называемых Руса{284}.

Русов три группы{285}. Одна их группа называется равас{286}, и правитель ее живет в городе Кукийана{287}. Другая их группа называется ас-Салавиййа, и правитель ее живет в городе Салав{288}. Этот город [стоит] на вершине горы{289}. Третья группа называется ал-Арсаниййа, и правитель ее пребывает в городе Арса{290}.

Город Арса — красивый укрепленный город на горе{291}, и местонахождение его — между [городами] Салав и Кукийана. От Кукийаны до Арсы четыре перехода, а от Арсы до Салав четыре дня [пути]{292}. Купцы-мусульмане из Арминиййи доходят до Кукийаны{293}.

Что касается Арсы{294}, то шайх ал-Хаукали сообщает, что никто из чужеземцев туда не проникает, так как они обязательно убивают всякого чужестранца, входящего к ним, и [поэтому] никто не отваживается войти в их землю. От них вывозят шкуры черных леопардов и черных лисиц{295} и свинец{296} — все это [вывозят] от них купцы [из] Кукийаны{297}.

Русы сжигают своих мертвых, а не зарывают их в землю. Часть русов бреет бороды, а некоторые завивают их, как гриву лошадей, и окрашивают их в желтый цвет. Их одежда — короткие куртки, а одежда хазар, булгар и баджнаков{298} — длинные, долгополые куртки из шелка, хлопка, льна или шерсти{299}.

Булгары — это многочисленные племена и народы, и их поселения примыкают к поселениям ар-Рум{300}.

Язык русов не таков, как язык хазар и буртасов{301}.

Ал-Булгар — это название города{302}. Среди его жителей есть христиане и мусульмане{303}. В нем имеется соборная мечеть. Близ него расположен город Сувар{304}. Его постройки деревянные{305}, в них укрываются его жители зимой, а летом они укрываются в шатрах.

День у русов и булгар настолько короток, что достигает лишь трех часов с половиной. Сказал ал-Хаукали: «Я был очевидцем этого у них зимой. Продолжительность дня была такова, что ее было достаточно только для четырех молитв, каждая из которых следовала одна за другой, с рик'атами{306}, а между азаном{307} и икамой{308} не было промежутка»{309}.

Ал-Хазар — это многочисленные области между двумя морями. Ал-Хазар — мусульмане и христиане, есть среди них и идолопоклонники. Им принадлежат области и города, среди которых — Саман-дар{310}, расположенный по ту сторону{311} ал-Баб ва-л-Абваб{312}, Баланджар{313}, ал-Байда{314}, Хамлидж{315}. Все эти города построил Кисра Ану-ширван{316}, и они до сих пор населены и [существуют] сами по себе.

А от Баб ал-Абваб до Самандара четыре дня{317}. Между ал-Баб ва-л-Абваб и царством ас-Сарир{318} восемь дней{319}. От [города] Исил до Самандара восемь дней{320}.

От [города] Исил до первых рубежей [земли] Буртас{321} двадцать дней{322}. А Буртас — это земля, от начала до конца которой пятнадцать дней{323}.

От [земли] Буртас до [земли] Баджнак десять дней, а от [города] Исил до [земли] Баджнак один месяц пути{324}.

От [города] Исил до [города] Булгар по дороге степью около месяца, а по воде — два месяца, это вверх по воде, а вниз по реке — около двадцати дней пути{325}.

От [города] Булгар до первых рубежей русов десять переходов{326}. От [города] Булгар до [города] Кукийана около двадцати переходов{327}, от баджнаков до внутренних басджиртов{328} десять дней{329}, а от внутренних басджиртов до [города] Булгар двадцать пять дней{330}.

Ал-Хазар — это название страны, а ее столица — Исил. Исил — это [также] название реки, которая течет к ней от русов и булгар и впадает в море ал-Хазар{331}. Исток этой реки [находится] в восточной стороне, в некоей области Опустошенной страны{332}, затем река проходит через Зловонную землю{333} на запад до тех пор, пока не пройдет позади булгар, после чего возвращается на восток и протекает через [землю] русов, затем через [землю] булгар, затем через [землю] буртасов и течет [далее] в землю ал-хазар, пока не впадает в море{334}. О ней говорят, что от нее отделяются свыше семидесяти рек{335}, а основное русло реки течет к [морю] ал-Хазар.

И также [говорят], что народ буртас соседствует с [народом] ал-хазар и между ним и ал-хазар нет никакого другого народа. Это хозяева деревянных домов и войлочных шатров. У них [есть] два города — Буртас и Сувар{336}. У ал-буртас свой язык, на котором они говорят, он отличен от языка ал-хазар так же, как и язык [народа] ар-рус{337}.

Русов два вида{338}. Один их вид — это тот, о котором мы говорим в этом месте. А другой их вид — это те, которые живут по соседству со страной Ункариййа{339} и Макадуниййа{340}. И они сейчас, в то время, когда мы составляем эту книгу{341}, уже победили буртасов, булгар и ал-хазар. И не осталось там, кроме них, никакого другого народа, а лишь только [их] названия в [этой] земле{342}.

В земле ал-Хазар есть гора Батира{343}. Это гора, которая простирается с севера на юг, в ней имеются рудники серебра и хорошего олова: там его добывают много и отправляют во все страны и области.

И также поистине мы сообщаем, что в море Нитас, изображение которого помещено в этой части, есть два острова. Один из них — Анбала{344}, второй — Нунишка{345}. Оба они населены. Из числа прибрежных городов острову Анбала противостоит Матраха: между ними два дня плавания, и между островом Анбала и островом Нунишка [столько же]. Напротив острова Нунишка из числа прибрежных городов стоит город Белая Кумания, между ними расстояние в три дня плавания.

На острове Нунишка ловят большую рыбу{346}, которая называется шахриййа{347}. Это одна из разновидностей [рыбы] ас-саканкур{348}, которую ловят во время волнения на море в гавани западнее ал-Джазиры{349}, и эта рыба действует на половое влечение так же, как ас-саканкур, и даже сильнее...[19]. Все это достоверно и [хорошо] известно; об этом сообщает множество рассказчиков, тех, кто плавал по этому морю и узнал и обычное, и чудесное о нем.

А все море, называемое Нитас, доходит с южной стороны до страны Лазики{350} и [простирается далее], пока не доходит до [города] Кус-тантина{351}, и его длина — тысяча триста миль, а ширина — триста миль, самое широкое место на нем достигает четырехсот миль{352}. С северной его стороны в него впадает река Данабрис{353}, она приходит от тыльной стороны озера Тирма{354}. Это большое озеро, его длина с запада на восток триста миль, а ширина сто миль. Мы расскажем о нем и изобразим его [на карте] таким, как оно есть, в [соответствующем] месте седьмого климата, с помощью силы Аллаха и его могущества.

Закончена шестая секция шестого климата, хвала Аллаху, и [за нею] последует седьмая секция, если пожелает Аллах.

Эта седьмая секция шестого климата содержит [описание] части Хазарского моря{355}, территории стран внутренних и внешних басджиртов{356} вместе с теми [землями] страны Аскутийа{357}, что примыкают к ним с севера. С помощью Аллаха мы изучили то, что говорилось о [простых] жителях и знатных лицах этих стран в книгах, написанных до нас. Скажем: большая часть этих земель, которые мы назвали, [представляют собой] протяженные пустыни и безлюдные пространства. Их поселения малочисленны, удалены друг от друга [на большие расстояния], бедны, а [соединяющие их] пути опасны из-за вражды местных народов и плохого состояния дорог.

Что касается страны внутренних басджиртов, то мы уже рассказали о ней и описали ее пределы в [седьмой секции] пятого климата{358}. Что же до страны внешних басджиртов, то к ней относятся [города] Карукийа{359}, Намджан{360} и Гурхан{361}. Это населенные города, жители которых живут своим трудом, занимаясь торговлей и ремеслами лишь с тем, чтобы обеспечить себя. Эти народы постоянно вторгаются во владения других и забирают [себе] их добро. Эти страны плодородны, с обильной растительностью и стадами скота{362}.

Басджирты делятся на два племени{363}, которые обитают близ границ страны гузов{364} за булгарами{365}. В их войске около двух тысяч воинов. Они укрываются в лесах, где никто из тех, кто граничит с ними, не может их достать. Они повинуются булгарам. Они решительны и сильны. Народ басджиртов граничит с баджнаками{366}. Басджирты и баджнаки — тюрки, граничащие с Румом{367}. Большую часть времени они живут в мире, но иногда нападают друг на друга, и торговля между ними [чередуется] с войнами. От булгар до первых границ русов{368} десять переходов.

Земля басджиртов простирается до Зловонной земли{369}, о которой мы расскажем далее, в восьмой секции [шестого климата]{370} по милости Аллаха. Земля внешних басджиртов также простирается на восток до Зловонной земли.

Также от внешних басджиртов до города Намджан на восток восемь переходов. Город Намджан — небольшой процветающий городок. Им правит человек из тюрок. У них не прерывается [традиция] передачи власти от отца к сыну благодаря их благому образу действий и доброму отношению к простонародью и знати. Этот город лежит на берегу реки, называемой Сукан{371}. К востоку от этого города находится гора Арджика{372}, в которой есть медные рудники, где работают больше тысячи человек. Там добывают много [меди] и везут ее в землю Хуваразм{373}, в страну Шаш{374} и в близлежащие области страны гузов. Из этого города вывозят также шкуры лисиц и шкуры животного, называемого ал-бабр{375}, [их везут] по реке до моря ал-Хазар, чтобы продавать их на Хазарском море и в Дайламе{376} по высоким ценам. В этом городе делают гончарные изделия и [в том числе] высококачественные и долговечные горшки. По берегам этой реки встречаются разноцветные драгоценные камни, среди которых имеется и много лазуритов. В этой реке водится столько сортов рыбы и видов змей, что это не поддается описанию и перечислению. Жители города Намджан ловят рыбу, являющуюся их основной пищей, с большой сноровкой и ловкостью. Большую часть рыбы они посыпают приправами, [тем самым] сохраняя ее, солят и грузят на свои корабли, [которые спускаются] в Хазарское море, и плывут вдоль побережья до города Исила{377} и в другие места и там торгуют ею и распоряжаются по своему усмотрению.

От города Намджан до города Гурхан восемь переходов. Это большой, населенный город тюрок из земли Аскутийа. Он стоит к северу от реки Исил{378}, впадающей в море Табаристан{379}. Город хорошо обустроен, с возделанной округой, туда по указанной реке иногда приезжают купцы и путешественники. Там живет правитель тюрок Аскутийи, в распоряжении которого многочисленные воины, снаряжение и оружие, множество крепостей, протяженные возделанные земли. В этой стране из ремесленных изделий и предметов искусства делают [не только] то, что требуется для повседневных нужд, но также производят седла и оружие — такие великолепные и совершенные, какие не делают ни в одной [другой] стране тюрок.

От города Гурхан до города Карукийа по реке Анхадара{380} восемь дней, а по суше — шестнадцать переходов на запад. Карукийа — красивый город с постройками из дерева и шатрами из войлока. На него часто нападают булгары, до [земли] которых шестнадцать переходов, и они постоянно воюют друг с другом с незапамятных времен.

От города Карукийа на север до внешних басджиртов десять переходов по труднопроходимым горам, плохим дорогам и узким тропам. Между Карукийа и внутренними басджиртами двенадцать переходов по неприступным горам и бездорожью. Страна басджиртов велика, и ее [отдельные] части отстоят друг от друга [на большое расстояние]. Между центром [страны] внутренних басджиртов и центром [страны] внешних басджиртов одиннадцать переходов. По своим обычаям народ басджиртов подобен тюркам-булгарам. Их одежда — длинные куртки{381}. Мы рассказали об этом [уже] достаточно.

Окончена седьмая секция шестого климата, и, хвала Аллаху, начинается восьмая секция [шестого климата], если будет угодно Аллаху.

Эта восьмая секция шестого климата содержит [описание] Зловонной земли{382}, земли Самрики{383}, являющейся землею тюрок-харлухов{384}, земли Сисийан{385} и Опустошенной страны{386}, которую разрушили по своей порочности Йаджудж и Маджудж{387}.

(Описание земли Самрики, а затем восточной окраины «Зловонной земли».)

Реки, орошающие Зловонную землю, берут начало в горе Аскаска{388}. Эта гора протянулась с севера на юг с небольшим отклонением к востоку. С этой горы текут пять рек. Одна из них — река Шахзарудж{389}, а ниже ее [течет] другая река. На расстоянии двух дней [пути] от нее берет начало (в горе Аскаска. — И. К.) большая река, которая на расстоянии двух дней пути [вниз] по течению реки разветвляется [на две реки], а они впадают в [еще одну] реку — Шауран{390} — с южной стороны. Эти реки [находятся] на востоке Зловонной земли. Что касается остальных трех рек, то из них начинается река Исил{391}. Все они берут начало в этой горе, называемой Аскаска, и текут на запад, пока не соединятся в одну [реку], которая затем течет до земли Булгар{392}, поворачивает на восток, пока не дойдет до границ земли ар-Русиййа{393}, и там разветвляется. Один ее рукав{394} течет до города Матраха{395} и впадает в море{396} между ним и городом Русиййа{397}. Что касается второго рукава{398}, то он спускается от земли Булгар и течет на юго-восток до земли ал-Хазар{399} и впадает за Исилом{400} в море ал-Хазар{401}.

В этой третьей секции седьмого климата [содержится описание морского] побережья земли Булуниййа{402}, земли Зувада{403}, страны Финмарка{404}, полуострова{405} Дармарша{406} и острова{407} Нурфага{408}. Мы расскажем об этих побережьях и островах в соответствии с тем, как мы это делали прежде с помощью Аллаха всевышнего.

(Описание побережья Польши, рассказ о Дании, Швеции, Норвегии.)

На этом острове (Норвегии. — И. К.) водится животное, называемое ал-бабр{409}; они там очень многочисленны. Только он меньше, чем бабр Фам{410}, [обитающий в земле] ар-Русиййа{411}. Мы уже рассказали об этом раньше{412}.

Завершилась третья секция седьмого климата, хвала Аллаху, [за нею] последует четвертая секция, если будет на то воля всевышнего Аллаха.

Воистину, в этой четвертой секции седьмого климата [описывается] большая часть страны ар-Русиййа{413}, страны Финмарка{414}, земли Табаст{415}, земли Астланда{416} и земли ал-Маджус{417}. Эти земли по большей части [представляют собой] пустынные участки суши, [покрытые] вечными снегами, [среди которых встречаются] благоустроенные поселения. Города [этих стран] небольшие.

Что касается земли Финмарка, то это земля со множеством поселений, хорошо возделанная, с развитым овцеводством. Там нет цивилизованных областей, за исключением города Абур{418} и города Калмар{419}. Оба эти города — большие, но несут на себе черты кочевой жизни. Их население страдает от нужды, [потому что] в обоих городах из продуктов, определенных [людям Аллахом], [имеется] самое малое [количество] из того, что им было бы достаточно. У них часто [идут] проливные дожди.

От города Калмар до города Сиктуна{420} на запад двести миль.

Правитель Финмарка владеет областями и племенами на острове Нурфага{421}, о котором говорилось ранее.

От города Калмар до устья второго рукава реки Катулу{422} восемьдесят миль.

От реки Катулу до города Рагвалда{423} сто миль. Рагвалда — большой, цветущий город, [стоящий] на морском побережье. Этот город принадлежит к земле Табаст.

В этой земле [имеется] множество сел и возделанных полей. Города ее, однако, невелики. В этой земле [бывают] более сильные холода, чем в земле Финмарка. Снег и дождь идут там почти непрерывно.

От города Анху{424} до города Рагвалда двести миль. Анху — красивый, большой, цветущий город. Он [находится] в стране Астланда.

К городам Астланда [относится] город Калури{425}. Этот город [представляет собой] небольшую, но могучую крепость; его жители — крестьяне, урожаи у них небольшие, а стада овец многочисленны.

От города Анху до него шесть переходов в юго-восточном направлении.

Также от города Анху по пути вдоль берега [моря] до устья реки Бурну{426} пятьдесят миль.

От него (устья реки. — И. К.) до крепости Фаламус{427} вдоль берега сто миль. Эта крепость остается безлюдной в зимнее время, [потому что] ее обитатели бегут из нее в удаленные от моря пещеры, чтобы в них укрыться. Там они разводят огонь все время, пока длится зима; и покуда стоят холода, они не прекращают разводить огонь. А когда приходит лето и над побережьем рассеивается мрак и прекращаются дожди, они возвращаются в свою крепость.

От этой крепости до города Мадсуна{428} триста миль. Город Мадсуна — большой, центральный, цветущий, многонаселенный. Его жители — маджусы — поклоняются огню.

От него до города Суну{429}, принадлежащего к земле ал-Маджус, по побережью семьдесят миль.

В стране ал-Маджус, удаленной от моря, [находится] город Каби{430}. Между ним и морем шесть переходов.

А от города Каби до города Калури четыре дня [пути].

От города Калури в западном направлении до города Джинтийар{431} семь дней [пути]. Это большой, цветущий город, [расположенный] на высокой горе, на которую невозможно подняться. Его жители укрываются на ней от приходящих по ночам русов. Этот город не подчиняется ни одному правителю.

В стране ар-Русиййа есть город Мартури{432}; это город, [стоящий] у истоков реки Данаст{433}.

От города Мартури до города Сармали{434} четыре дня [пути] в южном направлении. Сармали называется на языке румийцев «Туййа»{435}. Сармали и Мартури относятся к стране ар-Русиййа. Страна ар-Русиййа — большая земля в ширину и в длину.

В Море Мрака{436} есть множество пустынных островов. Обитаемых островов два, они называются островами амазонок ал-маджус{437}. Из этих двух островов западный населен одними мужчинами; среди них нет ни одной женщины. Другой остров населен женщинами, и среди них нет ни одного мужчины…[20].

Чтобы попасть к ним из самого близкого [к ним] места, [отправляются] из города Анху. Между ними три дня плавания по морю. Иногда к ним прибывают из города Калмар и из города Рагвалда. Едва ли кто из отправлявшихся в те края их достиг; это из-за густых облаков над этим морем, сильного мрака и отсутствия света над ним.

Закончена четвертая секция седьмого климата, хвала Аллаху, и следует пятая его секция, если будет на то воля Аллаха всевышнего.

Воистину, в этой пятой секции седьмого климата [дается описание] северной части земли ар-Русиййа{438} и северной части земли ал-Куманиййа{439}. Что касается страны ар-Русиййа, то та ее часть, о которой говорится в этой секции, заключает в себе небольшую область, окруженную горами. И до нас не дошло ни одного достоверного названия [ее городов]. В этих горах берет начало множество рек, текущих в озеро Тирма{440}. Это очень большое озеро, а в середине его [находится] гора, на которой [обитают] знаменитые дикие козлы{441}, а также животное, называемое ал-бабр{442}. И большая часть этого озера с восточной стороны простирается до страны ал-Куманиййа. Напротив его тыльной части{443}, посреди лугов и лесов, находятся истоки реки Данабрис{444}, которая называется там Балтас{445}. На ней из городов [стоят] Синубули{446} и город Мунишка{447}. Оба они — процветающие города, [относящиеся] к стране ал-Куманиййа.

Что касается западного края Моря Мрака{448}, то он граничит с северной [стороной страны] ар-Русиййа, отклоняется в северном направлении, затем поворачивает на запад, а за этим поворотом уже нет никакого прохода [для мореплавателей]{449}.

Закончилась пятая секция седьмого климата, хвала Аллаху, и за нею последует шестая секция этого климата, если пожелает всевышний Аллах.

Воистину, в этой шестой секции содержится описание страны Внутренняя Куманиййа{450} и части страны Булгариййа{451}. В стране Внутренняя Куманиййа{452} находятся город Таруйа{453} и город Аклиба{454}. Оба они — процветающие города, похожие один на другой состоянием дел и сложенные из одинакового камня.

Между Таруйа и городом Салав{455} на юг сто миль по малонаселенным степям.

От Таруйа до города Аклиба восемь дней пути. Это самая крайняя область [страны] ал-Куманиййа в наше время.

На севере [страны] ал-Куманиййа [находится] озеро Ганун{456}. Поверхность его вод всегда скована льдом, за исключением небольшого числа дней в летнюю пору.

В это озеро впадает восемь рек. Одну из них — реку Шаруйа{457} — можно пересечь лишь в летнее время из-за того, что вода в ней очень холодная.

В этом озере водится рыба, от которой берут много клея, а в прибрежных зарослях — животное, называемое ал-бабр{458}.

Что касается страны Булгар, то там находится город Сабун{459}. Это укрепленный город, [расположенный] на вершине горы и окруженный возделанными землями, дающими хорошие урожаи. На севере этой страны [лежит] гора Кукайа{460}. Ее тыльная часть не возделана; из-за сильных морозов там не водятся звери. Аллах лучше знает благодаря своей мудрости и всемогуществу.

Окончена шестая секция седьмого климата, хвала Аллаху, и [за нею] последует седьмая его секция, если пожелает Аллах.

Эта седьмая секция седьмого климата содержит продолжение [описания] страны Басджирт{461}, северной части Зловонной земли{462} и большей части страны Баджнак{463}. Из городов внутренних басджиртов{464} [назовем] Мастр{465} и Кастр{466}. Оба города невелики, и купцы редко посещают их. И никто в них не бывал, так как [туземцы] убивают всех чужестранцев, которые хотят проехать через их страну. Оба города стоят на реке, впадающей в Исил{467}.

Что касается страны Баджнак, то она невелика. Там нет, по тем сведениям, что дошли до нас, больших городов, кроме города Йакамуни{468}. Его жители многочисленны и являются тюрками{469}, воюющими с [жителями страны] ар-Русиййа{470}, которая граничит с ними со стороны страны ар-Рум{471}. Они укрываются в горах и в лесах, чтобы там на них не могли напасть. Народ баджнак подобен [народу] ар-русиййа в обычае сжигать своих покойников. Некоторые из них бреют свои бороды{472}, другие заплетают их. Их одежда состоит из недлинной куртки{473}. Их язык отличается от языка русов и от языка басджиртов.

Окончена седьмая секция седьмого климата, хвала Аллаху, и начинается восьмая [секция], если будет на то воля Аллаха.

Арабские источники VІІ-Х веков по этнографии и истории Африки южнее Сахары / Подг. текстов и пер. В. В. Матвеева и Л. Е. Куббеля. М.-Л., 1960.

Арабские источники Х-ХП веков по этнографии и истории Африки южнее Сахары / Подг. текстов и пер. В. В. Матвеева и Л. Е. Куббеля. М.-Л., 1965.

Бахджат ал-Асари, Раджват Али. Сурат ал-ард. Багдад, 1951 (на араб. яз.).

Барбаро и Контарини о России: К истории итало-русских связей в XV в. / Вступит, статьи, подг. текста, пер. и коммент. Е. Ч. Скржинской. Л., 1971.

Бибиков М. В. Byzantinorossica: Свод византийских свидетельств о Руси, I. М., 2004.

Виллардуэн Ж. Завоевание Константинополя / Пер., статья и коммент. М. А. Заборова. М., 1993.

Гараева Н. Г. Ал-Идриси // История татар с древнейших времен: В семи томах. Т. II: Волжская Булгария и Великая Степь. Казань, 2006, с. 763-770.

Гарнати — Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу (1131-1151 гг.) / Публ. О. Г. Большакова, А. Л. Монгайта. М., 1971.

Гельмольд. Славянская хроника. М., 1963.

Глазырина Г. В. Исландские викингские саги о Северной Руси: Тексты, перевод, комментарий. М., 1996 («Древнейшие источники по истории народов Восточной Европы»).

Голб Н., Прицак О. Хазарско-еврейские документы X века / Науч. редакция, по-слесл. и коммент. В. Я. Петрухина. М.-Иерусалим, 1997.

Джаксон Т. Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе (первая треть XI в.): Тексты, перевод, комментарий. М., 1994 («Древнейшие источники по истории народов Восточной Европы»).

Джаксон Т. Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе (середина XI — середина XIII в.): Тексты, перевод, комментарий. М., 2000.

Древнерусские города в древнескандинавской письменности: тексты, перевод, комментарии / Сост. Г.В. Глазырина, Т. Н. Джаксон. М., 1987.

Древнерусские княжеские уставы ХІ-XV вв. / Изд. подгот. Я. Н. Щапов. М., 1976.

Ибн Хордадбех. Книга путей и стран / Пер. с араб., коммент., исслед., указ. и карты Н. Велихановой. Баку, 1986.

Извлечения из «Нузхат ал-муштак фи ихтирак ал-афак» или «Китаб Роджер» ал-Идриси, по рукописи Ленинградской Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, Ар. н.с. 176, с привлечением перевода P. A. Jaubert (Geographic d'Edrisi. Paris, 1836-1840) / Пер. С. Волина // Материалы по истории туркмен и Туркмении. Т. II. М.-Л., 1939, с. 220-222.

Иоанн де Галонифонтибус. Сведения о народах Кавказа (1404 г.): Из сочинения «Книга познания мира». Баку, 1980.

Иордан. О происхождении и деяниях гетов: Getica / Вступит, ст., пер., коммент. Е. Ч. Скржинской. 2-е изд. СПб., 1997.

Калинина Т. М. Сведения ранних ученых Арабского халифата: Тексты, перевод, комментарий. М., 1988 («Древнейшие источники по истории народов СССР»).

Кендерова С., Бешевлиев Б. Балканският полуостров изобразен в картите на ал-Идриси: Палеографско и историко-географско изследване. Ч. 1. София, 1990.

Клавихо Р. Дневник путешествия в Самарканд ко двору Тимура (1403-1406) / Пер., предисл. и коммент. С.И. Мироковой. М., 1990.

Ковалевский А. П. Книга Ахмеда Ибн Фадлана о его путешествии на Волгу в 921-922 гг. Харьков, 1957.

Коковцов П. К. Еврейско-хазарская переписка в X в. Л., 1932.

Комнина Анна. Алексиада. Пер. Я. Н. Любарского. СПб., 1996.

Константин Багрянородный. Об управлении империей: Текст, перевод, комментарий / Под ред. Г. Г. Литаврина и А. П. Новосельцева. М., 1989 («Древнейшие источники по истории народов СССР»),

Латиноязычные источники по истории Древней Руси: Германия, IX — первая половина XII в. / Сост., пер., коммент. М. Б. Свердлова. М.-Л., 1989.

Матузова В. И. Английские средневековые источники IX-XIII вв.: Тексты, перевод, комментарий. М., 1979 («Древнейшие источники по истории народов СССР»).

Матузова В. И., Назарова Е. Л. Крестоносцы и Русь. Конец XII в. — 1270 г.: Тексты, перевод, комментарий. М., 2002 («Древнейшие источники по истории Восточной Европы»).

Медников Н. А. Палестина от завоевания ее арабами до крестовых походов по арабским источникам. Т. I-II. СПб., 1897-1902.

Мельникова Е. А. Древнескандинавские географические сочинения: Тексты, перевод, комментарий. М., 1986 («Древнейшие источники по истории народов СССР»).

Недков Б. България и съседните й земи през XII век според «Географията» на Идриси. София, 1960.

Подосинов А. В. Восточная Европа в римской картографической традиции: Тексты, перевод, комментарий. М. 2002 («Древнейшие источники по истории Восточной Европы»).

ПСРЛ — Полное собрание русских летописей. Т. I-III. М., 1997-2000.

Рабби Иегуда Галеви. Кузари. Иерусалим, 1990.

Робер де Клари. Завоевание Константинополя / Пер., ст. и коммент. М. А. Заборова. М., 1986.

Рубрук — История монгалов / Дж. дель Плано Карпини. — 3-е изд. — Путешествие в восточные страны / Г. де Рубрук. — 3-е изд. — Книга Марко Поло. — 4-е изд. / Вступит, ст., коммент. М. Б. Горнунга. М., 1997.

Страбон. География в 17 книгах / Пер., статья и коммент. Г. А. Стратановского. М., 1994.

Худуд — Худуд ал-алам мин ал-машрик ила ал-магриб / М. Сотудэ. Тегеран, 1962.

Чекин Л. С. Картография христианского средневековья VIII-XIII вв.: Тексты, перевод, комментарий. М., 1999 («Древнейшие источники по истории Восточной Европы»).

Чичуров И. С. Византийские исторические сочинения: «Хронография» Феофана, «Бревиарий» Никифора: Тексты, перевод, комментарий. М., 1980 («Древнейшие источники по истории народов СССР»).

Щавелева Н. И. Польские латиноязычные средневековые источники: Тексты, пер., коммент. М., 1990 («Древнейшие источники по истории народов СССР»).

Adam Brem. — Adam Bremensis Chronicon Hammaburgensis ecclesiae pontificum: Adam von Bremen. Hamburgische Kirchengeschichte / Hrsg. B. Schmeidler. 3. Aufl. Hannover; Leipzig, 1917 (MGH SS rer. Germ. [Т. 1]).

Agapius (Mahboub) de Menbidj. Kitab al-'Unwan: Histoire Universelle // Patrologia Orientalis. Т. V. P., 1910-1912.

Amari M. Biblioteca arabo-sicula ossia racolta di testi arabici che toccano la geografia, la storia, la biografia e la bibliografia della Sicula. Lipsia, 1857.

Amari M. Biblioteca arabo-sicula: Versione italiana. Т. II. Torino, 1881.

BGA — Bibliotheca geographorum arabicorum / M. J. de Goeje. Lugduni Batavorum: Т. I, 1870 (ал-Истахри); Т. II, 1873 (Ибн Хаукал); Т. V, 1885 (Ибн ал-Факих); Т. VI, 1889 (Ибн Хордадбех, Кудама ибн Джа'фар); Т. VII, 1892 (Ибн Русте, ал-Йа'куби); Т. VIII, 1894 (ал-Мас'уди).

BGA₂ — Bibliotheca geographorum arabicorum. Opus geographicum auctore Ibn Haukal (Abu'l-Kasim Ibn Haukal al-Nasibi): Secundum textum et imagines codicis constantinopolitani conservati in Bibliotheca Antiqui Palatii N 3346 cui titulus est «Liber imaginis terrae» / Ed. collato textu primae editionis aliisque fontibus adhibitis J. H. Kramers. Fasc. I-II. Lugduni Batavorum-Lipsiae, 1938-1939.

Birkeland H. Nordens historie i middelalderen etter arabiske kilder oversettelse til norsk av de arabiske kilder med innledning, forfatterbiografier, bibliografi og merknader. Oslo, 1954.

Brandel R. Om och ur den arabiske geografen Idrisi. Uppsala, 1894.

Das Buch al-Chazari des Abu'l-Hasan Jehuda Hallewi / Ed. H. Hirschfeld. Leipzig, 1887.

Codex Cumanicus / Hrsg. von K. Gronbech. Kopenhagen, 1936.

Il Compasso da navigare: Opera italiana della meta del secolo XIII / Prefazione a testo del codice Hamilton 396 a cura di B. R. Motzo. Cagliari, 1947.

Il compendio geografico arabo di Ishaq b. al-Husayn / Publ. e trad, di A. Codazzi // RRAL. CI. di scienze morali, storiche e filologiche. 1929. Ser. 6. Т. V. Fasc. 11-12. P. 374-464.

Dozy R., de Goeje M. J. Description de l'Afrique et de I'Espagne par Edrisi: Texte arabe avec une traduction. Leyde, 1866.

Fleischer H. L. Appendice alia Biblioteca arabo-sicula per M. Amari con nuove annotazioni critiche. Lipsia, 1875.

GE — La Geographie d'Edrisi traduite de l'arabe en francais d'apres deux manuscrits de la bibliotheque du roi et accompagnee de notes par P. Amedee Jaubert. Т. I-II. P., 1836-1840.

Geographia Nubiensis. P., 1619.

[Hadj-Sadok M.] Kitab al-dja'rafiyya: Mappemonde du calife al-Ma'mun reproduite par Fazari (III^e / IX^e s.) reeditee et commentee par Zuhri (VI^e /XII^e s.) / Texte arabe etabli avec introduction en francais par M. Hadj-Sadok // BEO. 1968. T. 21, p. 1-312.

[Hartmann J. M.] Edrisii Africa / Curavit J.M. Hartmann. Ed. altera. Gettingae, 1796.

Hoenerbach W. Deutschland und seine Nachbarlaender nach der grossen Geographie des Idrisi. Stuttgart, 1938.

Hudud — Hudud al-'Alam: The Regions of the World: A Persian Geography 372 A. H. — 982 A. D. / Transl. and explained by V. Minorsky. With the preface by V.V. Barthold, trans, from Russian. L., 1937.

Ibn Khaldun. The Muqaddimah: An Introduction to History / Transl. from the Arabic by F. Rosenthal. Vol. 1. L., 1958.

Ibn Sa 'id al-Magribi. Libro de la extension de la tierra en longitud у latitud / Edition crftica у notas del Dr. J. Vernet Gines. Tetuan, 1958.

Al-Idrisi. The Entertainment of Hearts and Meadows of Contemplation / Uns al-muhaj wa-rawd al-furaj / Ed. F. Sezgin. Frankfurt, 1984.

[Al-Idrisi]. Oblectatio desiderantis in descriptione civitatum principalium et tractuum et provinciarum et insularum et urbium et plagarum mundi. Romae, 1592.

Idrisi's Palaestina und Syrien im arabischen Text / Hrsg. von J. Gildemeister. Bonn, 1885.

India and the Neighbouring Territories as described by the Sharif al-Idrisi in his Kitab Nuzhat al-Mushtaq fi 'Khtiraq al-'Afaq / Ed. by S. Maqbul Ahmad. Aligarh, 1954.

L'Italia descritta nel «Libro del re Ruggero» compilato da Edrisi / Testo arabo publicato con versione e note da M. Amari e C. Schiaparelli. Roma, 1883.

Jacut's geographisches Woerterbuch aus den Handschriften zu Berlin, St. Petersburg und Paris... Hrsg. von F. Wuestenfeld. Bd. I. Lpz., 1866.

Das Kitab Surat al-ard des Abu Ga'far Muhammed Ibn Musa al-Huwarizmi / Hrsg. H. von Mzik. Lpz., 1926.

Lagus J. J. W. Arabisk krestomati. Т. III. Stockholm, 1878.

[Lelewel J.] Geographic du Moyen age etudiee par Joachim Lelewel: Atlas compose de cinquante planches gravees par l'auteur. Bruxelles, 1850.

Lewicki T. Polska i kraje sasiednie w swietle «Ksiegi Rogera» geografa arabskiego z XII w. al-Idrisi'ego. Cz. I. Krakow, 1945 (Uwagi ogolne, tekst arabski, tlumacze-nie); Cz. II. Warszawa, 1954.

Lewicki T. Zrodla arabskie do dziejow stowianszczyzny. Wroclaw; Warszawa; Krakdw, 1956. Т. I; 1969. Т. II. Cz. I.

MA — Miller K. Mappae arabicae: Arabische Welt- und Landerkarten. Bd. I-VI. Stuttgart, 1926-1927.

Al-Macoudi. Les Prairies d'or. Texte et traduction par C. Barbier de Meynard et Pavet de Courteille. Т. I. P., 1861; Т. II. 1863.

MCAA — Youssouf Kamal. Monumenta cartographica Africae et Aegypti. Т. III. Fasc. 4. Le Caire, 1934.

Noeldeke Th. Ein Abschnitt aus dem arabischen Geographen Idrisi // Verhandlungen der Gelehrten Estnischen Gesellschaft zu Dorpat. 1877. Bd. VII, 3.

OG — Al-Idrisi. Opus geographicum sive «Liber ad eorum delectationem qui terras peragrare studeant» / Consilio et auctoritate E. Cerulli, F. Gabrieli, G. Levi Delia Vida, L. Petech, G. Tucci. Una cum aliis ed. A. Bombaci, U. Rizzitano, R. Rubinac-ci, L. Veccia Vaglieri. Fasc. I-IX. Neapoli-Romae, 1970-1984.

[Ousely W.] The Oriental Geography of Ebn Haukal, an Arabian Traveller of the tenth century / Transl. from a manuscript in his own possession by sir W. Ousely. L., 1800.

Pascu S., Hanga V. Crestomatie pentru studiul istoriei statului si dreptului RPR. T. 2. Bucuresti, 1958.

RNFA — Rerum Normannicarum fontes arabici: E libris quum typis expressis turn ma-nu scriptis collegit et sumptibus Universitatis Christianiensis ed. A. Seippel. Fasc. 1, textum continens. Christianiae, 1896.

Saavedra E. La geografia de Espana nel Edrisi // Boletin de la Sociedad Geografica de T. 18. Madrid. 1885, p. 225-242.

Tallgren-Tuulio O. J. Du nouveau sur Idrisi: Sections VII, 3; VII, 4; VII, 5. Europe septentrionale et circumbaltique, Europe orientale et, d'apres quelques manuscrits, centrale jusqu'a la peninsule balkanique au Sud / Edition critique, traduction, etudes. Helsinki, 1936.

Tallgren-Tuulio O. J., Tallgren A. M. Idrisi: La Finlande et les autres pays baltiques orientaux (Geographie, VII, 4) / Edition critique du texte arabe, avec facsimiles de tous les manuscrits connus, traduction, dtude de la toponymie, apercu historique, cartes et gravures ainsi qu'un appendice donnant le texte de VII, 3 et de VII, 5. Helsinki, 1930.

АГЛ — Крачковский И. Ю. Арабская географическая литература // Крачковский И. Ю. Избранные сочинения. Т. IV. М.-Л., 1957.

Агаджанов С. Г. Государство Сельджукидов и Средняя Азия в XI-XII вв. М., 1991.

Агаджанов С. Г. Очерки истории огузов и туркмен Средней Азии IX-XIII вв. Ашхабад, 1969.

Атанасов Г. Отново за локализацията на средновековния град Вичина // ИП. 1993. Т. 49. Кн. 3.

Багновская Н. М. Этническая история Северской земли (Основные этапы этнического развития населения): Автореф. канд. дисс. М, 1979.

Бартольд В. В. Арабские известия о русах// Бартольд В. В. Сочинения. Т. II (1). М., 1963, с. 810-858.

Бартольд В. В. Арран // Бартольд В. В. Сочинения. Т. III. М., 1965, с. 334-335.

Бартольд В. В. Басджирт // Бартольд В. В. Сочинения. Т. V. М., 1968, с. 494-495.

Бартольд В. В. Бахр ал-Хазар // Бартольд В. В. Сочинения. Т. III. М., 1965, с. 367.

Бартольд В. В. Берда'а // Бартольд В. В. Сочинения. Т. III. М, 1965, с. 372-373.

Бартольд В. В. Болгары // Бартольд В. В. Сочинения. Т. V. М., 1968, с. 509-520.

Бартольд В. В. Буртасы // Бартольд В. В. Сочинения. Т. II. Ч. 1. М., 1963, с. 868-869.

Бартольд В. В. География Ибн Са'ида// Бартольд В. В. Сочинения. Т. VIII. М., 1973, с. 103-113.

Бартольд В. В. Гузз // Бартольд В. В. Сочинения. Т. V. М., 1968, с. 524-527.

Бартольд В. В. Дагестан // Бартольд В. В. Сочинения. Т. III. М., 1965, с. 410.

Бартольд В. В. Двенадцать лекций по истории турецких народов Средней Азии // Бартольд В. В. Сочинения. Т. V. М., 1968, с. 17-192.

Бартольд В. В. Дербент // Бартольд В. В. Сочинения. Т. III. М., 1965, с. 419-430.

Бартольд В. В. Историко-географический обзор Ирана // Бартольд В. В. Сочинения. Т. VII. М, 1971, с. 29-225.

Бартольд В. В. История культурной жизни Туркестана // Бартольд В. В. Сочинения. Т. II. Ч. 1.М., 1963, с. 167-433.

Бартольд В. В. Карлуки // Бартольд В. В. Сочинения. Т. V. М., 1968, с. 547-548.

Бартольд В. В. Кура // Бартольд В. В. Сочинения. Т. III. М, 1965, с. 472.

Бартольд В. В. Мангышлак // Бартольд В. В. Сочинения. Т. III. М., 1965, с. 479-480.

Бартольд В. В. Очерк истории туркменского народа // Бартольд В. В. Сочинения. Т. II. Ч. 1.М., 1963, с. 545-623.

Бартольд В. В. Очерк истории Семиречья // Бартольд В. В. Сочинения. Т. II. Ч. 1. М., 1963, с. 21-106.

Бартольд В. В. Тюрки (историко-этнографический обзор) // Бартольд В. В. Сочинения. Т. V. М., 1968, с. 576-595.

Бартольд В. В. Ширван // Бартольд В. В. Сочинения. Т. III. М., 1965, с. 571-573.

Бартольд В. В. Ширваншах // Бартольд В. В. Сочинения. Т. II. Ч. 1. М., 1963, с. 875-878.

Бейлис В. М. Ал-Идриси (XII в.) о восточном Причерноморье и юго-восточной окраине русских земель // ДГ. 1982 г. М., 1984, с. 208-228.

Бейлис В. М. Ал-Идриси о портах черноморского побережья и связях между ними // Торговля и мореплавание в бассейне Черного моря в древности и средние века. Ростов-на / Д, 1988, с. 67-76.

Бейлис В. М. Из истории Дагестана VІ-ХІ вв. (Сарир) // ИЗ. Т. 73. М, 1963, с. 249-266.

Бейлис В. М. К вопросу о конъектурах и о попытках отождествления этнонимов и топонимов в текстах арабских авторов IX-XIII вв. о Восточной Европе // Восточное историческое источниковедение и специальные исторические дисциплины. Вып. 1. М, 1989, с. 52-66.

Бейлис В. М. К оценке сведений арабских авторов о религии древних славян и русов // Восточные источники по истории народов Юго-Восточной и Центральной Европы. Т. III. М., 1974, с. 72-89.

Бейлис В. Краіна ал-Куманійа у «Географічному творі» ал-Ідрісі та Половецька земля Іпатіівського літопису // Марра mundi: Збірник наукових праць на пошану Ярослава Дашкевича з нагоди його 70-річчя. Львів-Киів, 1996, с. 84-103.

Бейлис В. М. Сведения о Черном море в сочинениях арабских географов ІХ-Х вв. // Ближний и Средний Восток. М, 1961, с. 21-28.

Бейлис В. М. [Рец. на:] Недков Б. България и съседните й земи през XII век според «Географията» на Идриси. София, 1960 // НАА. 1963. № 2, с. 226-227.

Белавин A. M. Камский торговый путь. Пермь, 2000.

Белорыбкин Г. Н. Путь из Булгара в Киев// Великий Волжский путь: История формирования и развития: Мат-лы Круглого стола «Великий Волжский путь и Волжская Булгария» и Международной научно-практической конф. «Великий Волжский путь». Ч. II. Казань, 2002, с. 63-81.

Беляев В. И. Арабские источники по истории туркмен и Туркмении IX-XIII вв. // Материалы по истории туркмен и Туркмении. Т. I. М.-Л., 1939, с. 12-40.

Березин И. П. Первое нашествие монголов на Россию // ЖМНП. 1853. № 9.

Бешевлиев Б. За името Дичина или Вичина на река Тича // Изв. на Института за български език. Т. 8. 1962.

Бибиков М. В. Византийские источники по истории Руси, народов Северного Причерноморья и Северного Кавказа (XII-XIII вв.) // ДГ. 1980 г. М., 1982, с. 5-151.

Бибиков М. В. Материалы свода «Byzantinorossica» (Предварительные наблюдения) // ВЕДС: Проблемы источниковедения. М., 1990, с. 14-16.

Большаков О. Г. Бану Идрис // ИЭС, с. 92.

Босворт К. Э. Мусульманские династии: Справочник по хронологии и генеалогии. М., 1971.

Брун Ф. К. О поселениях итальянских в Газарии: топографические и исторические заметки // Брун Ф. К. Черноморье. Ч. 1. Одесса, 1879, с. 189-240.

Брун Ф. К. Обмеление Азовского моря // Брун Ф. К. Черноморье. Ч. 1. Одесса, 1879, с. 134-145.

Брун Ф. К. Следы древнего речного пути из Днепра в Азовское море // Брун Ф. К. Черноморье. Ч. 1. Одесса, 1879, с. 98-133.

Буданова В. П. Варварский мир эпохи Великого переселения народов. М., 2000.

Буданова В. П. Готы в эпоху Великого переселения народов. Изд. 2-е. СПб., 1999.

Вестберг Ф. [Ф.] К анализу восточных источников о Восточной Европе // ЖМНП. Т. 13. 1908, с. 364-412; Т. 14. 1908, с. 1-52.

Вихнович В. Л. Евреи страны Кедар (К вопросу о славяноязычных евреях Восточной Европы в домонгольский период) // Кунсткамера: Этнографические тетради. СПб., 1996, с. 196-208.

Волкова Н. Г. Этнонимы и племенные названия Северного Кавказа. М., 1973.

Восточные источники по истории народов Восточной Европы, изданные в СССР // Ближний и Средний Восток. М., 1962, с. 171-181.

Г(аланин) И. [Рец. на:] La Geographic d'Edrisi traduite de l'arabe en francais d'apres deux manuscrits de la bibliotheque du roi et accompagnee de notes par P. Amedee Jaubert. Т. I-II. P., 1836-1840 // ЖМНП. 4. 35. 1842. Отд. 6, с. 27-33.

Галкин Г. А., Коровин В. И. Опыт исследования названий р. Кубань // Ономастика Кавказа. Орджоникидзе, 1980, с. 106-109.

Гараева Н. Г. Арабо-персидские письменные источники // История татар с древнейших времен. Т. I-VII. Т. II: Волжская Булгария и Великая Степь. Казань, 2006, с. 25-27.

Гарипова Ф. Г. Исследования по гидронимии Татарстана. М., 1991.

Гаркави А. Я. Крымский полуостров до монгольского нашествия в арабской литературе // Труды IV Археологического съезда в России. Т. 2. Казань, 1891, с. 239-248.

Гедеонов С. А. Варяги и Русь. Ч. І-ІІ. СПб., 1876.

Глазырина Г. В. Бьярмаланд в этногеографической картине Севера Восточной Европы по данным древнескандинавских источников // XIV конф. по изучению Скандинавских стран и Финляндии: Тез. докл. Москва-Архангельск, 2001, с. 84-86.

Глазырина Г. В. География Восточной Европы в сагах о древних временах // ДГ. 1986 г. М, 1988, с. 229-235.

Голубинский Е. Е. История русской церкви. Т. 1. Ч. 1. М, 1901.

Гулиева Л. Г. О названиях реки Кубань // Топонимика Востока: Исследования и материалы. М., 1969, с. 135-140.

Гуревич Ф. Д. Ближневосточные изделия в древнерусских городах Белоруссии // Славяне и Русь. М., 1968, с. 34-36.

Даркевич В. П. Художественный металл Востока VIII-XIII вв.: Произведения восточной торевтики на территории Европейской части СССР и Зауралья. М., 1976.

Десятчиков Ю. М. Ст. Голубицкая // «20 лет музею им. М.Ю. Лермонтова на Тамани». Ч. 1: Тамань археологическая. Тамань, 1995, с. 6-9.

Джаксон Т. Н. Исландские королевские саги как источник по истории Древней Руси и ее соседей Х-ХШ вв. // ДГ. 1988-1989 гг. М., 1991, с. 5-169.

Джаксон Т. Н. Русский Север в древнескандинавских сагах // Культура Русского Севера. Л., 1988, с. 58-67.

Джаксон Т. Н. Этот таинственный и загадочный Бьярмаланд // Отечество: Краеведческий альманах. М., 2000, с. 87-102.

Джаксон Т. Н. Язычники и христиане на «Восточном пути» // ВЕДС: Язычество, христианство, церковь. М., 1995, с. 14-16.

Джаксон Т. Н. Austr i Gordum: Древнерусские топонимы в древнескандинавских источниках. М., 2001.

Добродомов И. Г. О половецких этнонимах в древнерусской литературе // ТС. 1975. М., 1978, с. 102-129.

Довженок В. И. Сторожевые города на юге Киевской Руси // Славяне и Русь. М., 1968, с. 37-45.

Дорн Б. А. Каспий: О походах древних русских в Табаристан с дополнительными сведениями о других набегах их на прибрежья Каспийского моря. СПб., 1875.

Древнейшие источники по истории народов СССР: Тематика и состав выпусков по Европейскому региону (Материалы для обсуждения). М., 1976.

Древняя Русь: Город, замок, село. М., 1985.

Дубов И. В. И покланяшеся идолу камену... СПб., 1995.

Егоров В. Л. Историческая география Золотой Орды в ХШ-ХІV вв. М, 1985.

Захаров В. А. Тмутаракань и «Слово о полку Игореве» // «Слово о полку Игореве»: Комплексные исследования. М, 1988, с. 203-220.

Захаров В. А. Где находился город Росия? // Сб. РИО. Т. 1 (149). 1999, с. 151-156.

Захаров В. А. История раскопок раннесредневековых слоев Таманского городища и поселений Таманского полуострова в XVІІІ-ХХ вв. // Сб. РИО. Т. 4 (152) 2002: От Тмутороканя до Тамани, с. 127-153.

Захаров В. О. Сторінка з історіі Тмутараканського князівства// УІЖ. 1987. № 10, с. 96-105.

Заходер Б. Н. Из истории изучения арабо-персидских источников по Восточной Европе // Заходер Б. Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. Ч. I. М., 1962, с. 5-17.

Заходер Б. Н. Изучение в Советском Союзе восточных источников по истории стран Восточной и Центральной Европы // Советское востоковедение. 1958. № 1, с. 107-113.

Заходер Б. Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. Ч. I. М, 1962; Ч. II. М., 1967.

Заходер Б. Н. Маге Hyrcanum в арабской географической литературе ІХ-Х вв. М., 1960.

Зверуго Я. Г. Киев и земли белорусского Понеманья // Киев и западные земли Руси в ІХ-ХІІІ вв. Минск, 1982, с. 109-125.

Иванов В. А. Путями степных кочевий. Уфа, 1984.

Иванов В. А., Сиротин С. В. Южный Урал в освещении античной и средневековой историко-географических традиций // В центре Евразии. Сб. науч. трудов. Вып. II. Стерлитамак, 2003, с. 59-85.

Иеромонах Никон. Начало христианства на Руси // ВИ. 1990. № 6, с. 36-53.

Иловайский Д. И. История Руси. М., 2002.

Ислам в Среднем Поволжье: История и современность: Очерки. Казань, 2001. История отечественного востоковедения до середины XIX в. М., 1990. История Таллина (до 60-х гг. XIX в.). Таллин, 1983. История Эстонской ССР. Т. 1. Таллин, 1961.

Исхаков Д.М., Измайлов И.Л. Этнополитическая история татар в VI — первой четверти XV в. Казань, 2000.

Йотов В. Археологически приноси към историята на Варна през средновековието (2): Древноруски внос във Варна през XI-XII в. // Българските земи през средновековието (VII-XVIII вв.): Международна конференция в чест на 70-годишнината на проф. А. Кузев. Варна, 2005, с. 143-150 (AMV. III-2).

Каждан А. П. Византийский податной сборщик на берегах Киммерийского Боспо-ра в конце XII в. // Проблемы общественно-политической истории России и славянских стран. М., 1963, с. 93-101.

Казаков Е. П. О ранних контактах волжских булгар со славянами и поволжскими финнами по археологическим материалам // Волжская Булгария и Русь. Казань, 1986, с. 76-88.

Калинина Т. М. Арабские авторы о водной связи Севера и Юга Восточной Европы // Степи Восточной Европы во взаимосвязи Востока и Запада в средневековье: Тез. докл. международного науч. семинара. Донецк, 1992, с. 22-25.

Калинина Т. М. Арабские ученые о нашествии норманнов на Севилью в 844 г. // ДГ. 1999 г.: Восточная и Северная Европа в средневековье. М., 2001, с. 190-210.

Калинина Т. М. Водные пространства севера Европы в трудах арабских ученых IX-XII вв. // Восточная Европа в исторической ретроспективе: К 80-летию В.Т. Пашуто. М., 1999, с. 84-99.

Калинина Т. М. Восточная Европа в представлениях ал-Истахри, Ибн Хаукала, ал-Масуди (В связи с проблемой буртасов) // Вопросы этнической истории Волго-Донья в эпоху средневековья и проблема буртасов (Тез. к межобластной науч. конф. 23-27 января 1990 г.). Пенза, 1990, с. 34-43.

Калинина Т. М. Ал-Мас'уди о расселении русов // Восточная Европа в древности и средневековье. М, 1978, с. 16-22.

Калинина Т. М. Меховая торговля в Приволжском бассейне по данным арабских ученых ІХ-Х вв. // Великий Волжский путь: Мат-лы Круглого стола и Международного науч. семинара. Казань, 2001, с. 194-198.

Калинина Т. М. Сведения Ибн Хаукала о походах Руси времен Святослава // ДГ. 1975 г. М., 1976, с. 90-101.

Караев О. Земли тогузгузов, карлуков, хазлажия, хилхия, кимаков и киргизов по карте ал-Идриси // Арабо-персидские источники о тюркских народах. Фрунзе, 1973, с. 4-48.

Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. 1-12. М., 1989.

Карпов С. П. Трапезундская империя и западноевропейские государства в XIII-XV вв. М., 1981.

Карпов А. Ю. Несколько замечаний к «Слову о преподобном Евстратии Постнике» // Россия и христианский Восток. Вып. I. М., 1997, с. 7-16. Карра де Во Б. Арабские географы. М., 1940.

Каховский В. Ф. О чувашско-башкирских этнокультурных связях // Вопросы этнической истории Южного Урала. Уфа, 1982, с. 41-57.

Кендерова С. Балканският полуостров в «Географията» на ал-Идриси // Библиотекар. Т. 33. 1986, № I.e. 35-41.

Кендерова С. Т. О соотношении текста, карт ал-Идриси и истинного положения населенных пунктов на Балканах // Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока. Ч. 1. М., 1986, с. 30-33.

Кендерова С. Т. Сведения ал-Идриси о Балканах и их источники: Автореф. канд. дисс. Л., 1986.

Кендерова С. Т. Современное состояние изучения труда ал-Идриси «Нузхат ал-муштак фи-хтирак ал-афак» // Мат-лы VI науч. конф. болгарских аспирантов, обучающихся в СССР. Ч. I. М., 1983, с. 351-366.

Кирпичников А. Н., Дубов И. В., Лебедев Г. С. Русь и варяги (Русско-скандинавские отношения домонгольского времени) // Славяне и скандинавы. М., 1986, с. 189-297.

Ковалевский А. П. Чуваши и булгары по данным Ахмеда ибн Фадлана. Чебоксары, 1954 (Учен. зап. НИИ языка, литературы и истории при Совете министров Чувашской АССР. Вып. IX).

Кожемякин А. В. Подонье в зарубежной картографии ХІІ-XVІ вв.// Науч. зап. Воронежского отдела Географ. об-ва СССР. Воронеж, 1971, с. 182-185.

Козловский И. П. Тмуторокань и Таматарха — Матарха — Тамань// Изв. ТОИАЭ. Т. 2 (59-й), 1928, с. 58-72.

Колесников А. И. Ал-Маджус // ИЭС, с. 150.

Коновалова И. Г. Азовское море в арабской географии ХІІ-ХІV вв. // ВЕДС: Автор и его текст. М., 2003, с. 121-125.

Коновалова И. Г. Арабские географы XII-XIV вв. о Европейском Севере // XII конф. по изучению истории, экономики, литературы и языка Скандинавских стран и Финляндии: Тез. докл. М, 1993, с. 87-88.

Коновалова И. Г. Арабские гидронимы Восточной Европы // ВЕДС: Мнимые реальности в античной и средневековой историографии. М., 2002, с. 111-114.

Коновалова И. Г. Арабские источники XII-XIV вв. по истории Карпато-Днестровских земель // ДГ. 1990 г. М., 1991, с. 5-115.

Коновалова И. Г. Восточная Европа в сочинении ал-Идриси. М., 1999.

Коновалова И. Г. Восточные источники // Древняя Русь в свете зарубежных источников. Под ред. Е.А. Мельниковой. М., 1999, с. 169-258.

Коновалова И. Г. Где находился город Русийа арабских источников? // ВЕДС: Спорные проблемы истории. М., 1993, с. 36-39.

Коновалова И. Г. Город Росия/Русийа в XII в. // ВО: Труды российских ученых к XX Международному конгрессу византинистов. СПб., 2001, с. 128-140.

Коновалова И. Г. Город Русийа в арабской географии ХІІ-XIV вв. // ДГ. 2003 г.: Мнимые реальности в античных и средневековых текстах. М., 2005, с. 102-106.

Коновалова И. Г. К вопросу о ранней истории Белгорода и Килии // ДГ. 1991 г. М., 1994, с. 224-231.

Коновалова И. Г. К проблеме интерпретации географических названий в средневековых источниках (на примере сочинения ал-Идриси) // Исторический источник: Человек и пространство: Тез. докл. и сообщ. науч. конф. М., 1997, с. 259-260.

Коновалова И. Г. К толкованию топонима «Бутар» у ал-Идриси // V Сходознавчі читання: Тези доповідей міжнародноі науковоi конференціі. Киiв, 2001, с. 66-67.

Коновалова И. Г. Падение Хазарии в исторической памяти разных народов // ДГ. 2001 г. М, 2003, с. 171-190.

Коновалова И. Г. Рассказ о трех группах русов в сочинениях арабских авторов XII-XIV вв. // ДГ. 1992-1993 гг. М., 1995, с. 139-148.

Коновалова И. Г. Русы в северо-восточном Причерноморье и Приазовье (по данным арабских источников) // ВЕДС: Политическая структура Древнерусского государства. М., 1996, с. 34-36.

Коновалова И. Г. Сведения арабских авторов ХІІ-XIV вв. о городе Русийа // ВЕДС: Спорные проблемы истории. М., 1993, с. 103-105.

Коновалова И. Г. Сведения о Кумании в сочинении ал-Идриси // Степи Восточной Европы во взаимосвязи Востока и Запада в средневековье: Тез. докл. международного науч. семинара. Донецк, 1992, с. 31-34.

Коновалова И. Г. Сведения о связях Древней Руси и Болгарии в сочинении ал-Идриси (XII в.) // ВЕДС: Проблемы источниковедения. М., 1990, с. 62-64.

Коновалова И. Г. Славяне и тюрки в этногенеалогиях средневековых арабо-персидских авторов // Тюркологический сборник. 2002: Россия и тюркский мир. М., 2003, с. 281-291.

Коновалова И. Г. Состав рассказа об «острове русов» в сочинениях арабо-персидских авторов Х-XVI вв. // ДГ. 1999 г.: Восточная и Северная Европа в средневековье. М., 2001, с. 169-189.

Коновалова И. Г. Тмутаракань в ХІІ-XIV вв. (по данным арабских источников) // Контактные зоны в истории Восточной Европы: Перекрестки политических и культурных взаимовлияний. М., 1995, с. 61-71.

Коновалова И. Г. Топоним как способ освоения пространства («Русская река» ал-Идриси) // Диалог со временем: Альманах интеллектуальной истории. Вып. 6. М., 2001, с. 192-219.

Коновалова И. Г. Физическая география Восточной Европы в географическом сочинении Ибн Са'ида // ДГ. 2002 г.: Генеалогия как форма исторической памяти. М., 2004, с. 214-235.

Коновалова И. Г. Хорезм и Восточная Европа // Норна у источника Судьбы: Сборник статей в честь Е. А. Мельниковой. М, 2001, с. 183-190.

Коновалова И. Г, Перхавко В. Б. Древняя Русь и Нижнее Подунавье. М., 2000.

Кононов А. Н. Семантика цветообозначений в тюркских языках// ТС. 1975. М., 1978, с. 159-179.

Коробейников А. В. Вятская земля на карте ал-Идриси // VIII Петряевские чтения: Мат-лы науч. конф. Киров, 2005, с. 112-120.

Королев В. Н. К вопросу о славяно-русском населении на Дону в XIII-XVI вв. // Северное Причерноморье и Поволжье во взаимоотношениях Востока и Запада в XII-XV веках. Ростов-на / Д, 1989, с. 122-128.

Котляр М. Ф. Русь на Дунаі // УІЖ. 1966, № 9.

Котляр Н. Ф. Тмутороканское княжество: Реальность или историографический миф? // ДГ. 2003 г.: Мнимые реальности в античных и средневековых текстах. М“ 2005, с. 107-118.

Кочкина А. Ф. Находки древнерусской керамики на билярском городище// Волжская Булгария и Русь. Казань, 1986, с. 117-122.

Крачковский И. Ю. Арабские географы и путешественники // Изв. ГГО. Т. LXIX. 1937, № 5, с. 738-765.

Крачковский И. Ю. Арабистика и история народов СССР // Вестник АН СССР. 1938, №5, с. 52-61.

Крачковский И. Ю. О подготовке свода арабских источников для истории Восточной Европы, Кавказа и Средней Азии // Крачковский И. Ю. Избранные сочинения. Т. 1. М.-Л., 1955, с. 151-156.

Кудрявцев А. А. Древний Дербент. М., 1982.

Кудрявцева Е. Ю. Древнерусско-половецкое пограничье в лесостепном Подонье (вторая половина XII — первая треть XIII в.): Автореф. канд. дисс. Воронеж, 2000.

Куза А. В. Малые города Древней Руси. М., 1989.

Кузеев Р. Г. К этнической истории башкир в конце I — начале II тысячелетия н.э. (Опыт сравнительно-исторического анализа шежере, исторических преданий и легенд) // Археология и этнография Башкирии. Т. 3. Уфа, 1968, с. 228-248.

Кузеев Р. Г. Развитие хозяйства башкир в Х-ХІХ вв. (К истории перехода башкир от кочевого скотоводства к земледелию) // Археология и этнография Башкирии. Т. 3. Уфа, 1968, с. 261-321.

Кузнецов В. А. Алания в X-XIII вв. Орджоникидзе, 1971.

Кулаковский Ю. А. Еще к вопросу о Вичине // ВВ. Т. 5. 1898, с. 393-397.

Кулаковский Ю. А. К истории Боспора (Керчи) в XI-XII вв. // Труды XI Археологического съезда в Киеве в 1899 г. Т. 2. Киев, 1902, с. 132-133.

Кулаковский Ю. А. Прошлое Тавриды. Киев, 1905.

Кумеков Б. Е. Арабские и персидские источники по истории кыпчаков VIII-XIV вв.: Научно-аналитический обзор. Алма-Ата, 1987.

Кумеков Б. Е. Локализация тюркоязычных племен на территории Казахстана на карте ал-Идриси (XII в.) // Проблемы современной тюркологии. Алма-Ата, 1980, с. 352-355.

Кумеков Б. Е. Некоторые источники ал-Идриси о стране кимаков // Изв. АН Каз. ССР. Сер. общ. наук. 1969, № 5, с. 88-91.

Кумеков Б. Е. Расселение карлуков по карте ал-Идриси (XII в.) // Казахстан в эпоху феодализма: Проблемы этнополитической истории. Алма-Ата, 1981, с. 5-11.

Кумеков Б. Е. Страна кимаков по карте ал-Идриси // Страны и народы Востока. Вып. 10. М., 1971, с. 194-198.

Левицкий Т. Важнейшие арабские источники о славянских странах и народах, относящиеся к раннему средневековью // Сообщения польских ориенталистов. Вып. 2. М, 1961, с. 45-60.

Леймус И. «Астланда» Идриси — Эстония ли это? // Austrvegr: Восточный путь: Журнал любителей старины. 1997. № 3, с. 23-26.

Лещенко В. Ю. Восточные клады на Урале в VII-XIII вв. (по находкам художественной утвари): Автореф. канд. дисс. Л., 1971.

Лимонов Ю. А. Владимиро-Суздальская Русь: Очерки социально-политической истории. Л., 1987.

Литаврин Г. Г. Болгария и Византия в XI-XII вв. М., 1960.

Литаврин Г. Г. Русь и Византия в XII в. // ВИ. 1972, № 7, с. 36-52.

Лишев С. Н. Географията на Идриси като исторически извор за българските градове през XII в. // Античная древность и средние века. Сб. 10. Свердловск. 1973, с. 80-83.

Лоция на Черно море. София, 1956.

Мавродин В. В. Русское мореходство на южных морях (Черном, Азовском и Каспийском с древнейших времен до XVI в. включительно). Симферополь, 1955.

Мажитов Н. А. Историческая Башкирия по данным письменных источников и археологии // Проблемы древних угров на Южном Урале. Уфа, 1988, с. 88-101.

Макаров Н. А. Русский Север и Лапландия: торговые связи XI-XIII вв. // РА. 1993, № 1, с. 57-75.

Мариновський Ю. Ю. Писемні джерела ХІ-ХІV ст. про Канів // УІЖ. 1990, № 9, с. 11-17.

Маркевич А. И. Географическая номенклатура Крыма, как исторический материал: Топонимические данные крымских архивов // Изв. ТОИАЭ. Т. 2 (59-й). 1928, с. 17-32.

Мельгунов Г. В. О картах арабского географа Идриси // Изв. ИРГО. Т. 6. 1870. Отд. 1, с. 54-56.

Мельникова Е. А. Образ мира: Географические представления в Западной и Северной Европе. V-XIV века. М., 1998.

Минорский В. Ф. История Ширвана и Дербента Х-ХІ вв. М., 1963.

Михайлова А. И. Обзор арабских рукописей «новой серии» Государственной Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина // Восточный сборник. Вып. 3. М, 1972, с. 43-60.

Мишин Д. Е. Кто написал трактат ал-Джайхани? // ВЕДС: Автор и его текст. М, 2003, с. 175-178.

Молвыгин А. Н. О распространении английских монет на территории Эстонии в ХІ-ХІІ вв. // Новое в археологии Северо-Запада СССР. Л., 1985, с. 130-134.

Мохов Н. А. Молдавия эпохи феодализма. Кишинев, 1964.

Моця А. П. Булгар — Киев: Один из маршрутов Великого шелкового пути в эпоху средневековья // Степи Восточной Европы во взаимосвязи Востока и Запада в средневековье: Тез. докл. международного науч. семинара. Донецк, 1992, с. 44-47.

Моця А.П. Новые сведения о торговом пути из булгара в Киев // Земли Южной Руси в ІХ-ХІV вв. (История и археология). Киев, 1985, с. 131-133.

Моця А. П., Халиков А. Х. Булгар-Киев: Пути, связи, судьбы. Киев, 1997.

Моця О. П. Південні межі Галицького князівства в контексті вивчення Південноруського прикордоння // Украiна в Центрально-Східній Eвропі: Студіі з історгі ХІ-XVIII століть. Вип. 5. Киів, 2005, с. 132-142.

Мугуревич Э. С. Восточная Латвия и соседние земли в X-XIII вв.: Экономические связи с Русью и другими территориями. Пути сообщения. Рига, 1965.

Мурзаев Э. М. Словарь народных географических терминов. М., 1984.

Насонов А. Н. Тмутаракань в истории Восточной Европы X века // ИЗ. Т. 6. 1940, с. 79-99.

Никонов В. А. Краткий топонимический словарь. М, 1966.

Новосельцев А. П. Арабский географ IX в. Ибн Хордадбех о Восточной Европе // Исследования по истории и историографии феодализма: К 100-летию со дня рождения акад. Б. Д. Грекова. М, 1982, с. 120-127.

Новосельцев А. П. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI-ІХ вв. // Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965, с. 355-419 (перепечатано в: ДГ. 1998 г. М., 2000, с. 264-323).

Новосельцев А. П. К истории аланских городов // Материалы по археологии и древней истории Северной Осетии. Орджоникидзе. Т. 2. 1969, с. 132-136.

Новосельцев А. П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М., 1990.

Новосельцев А. П. «Худуд ал-алам» как источник о странах и народах Восточной Европы // История СССР. 1986, № 5, с. 90-103.

Новосельцев А. П., Пашуто В. Т. Внешняя торговля Древней Руси (до середины XIII в.) // История СССР. 1967, № 3, с. 81-108.

Овсянников О. В., Кочкуркина С. И. О древнем Олонце // Средневековые поселения Карелии и Приладожья. Петрозаводск, 1978.

Овчинников О. Галицько-Волинські міста XII ст. за трактатом ал-Ідрісі // Населения Прутсько-Дністровського межиріччя та суміжних териториій в другій поло-вині I — на початку II тисячоліть н.е. Тез. докл. Чернівці, 1994, с. 48-49.

Отчет Императорской Публичной библиотеки за 1897 г. СПб., 1900.

Перхавко В. Б. О торговых контактах Киева с Болгарией в IX-ХП вв. // Проблемы социально-экономической истории феодальной России. М., 1984, с. 92-99.

Петреску И. Г. Дельта Дуная. М., 1963.

Петрушевич А. Было ли два Галичи, княжеские города, один в Угорско-словацкой области, а другий по сю сторону Карпат над Днестром, или нет? // Науковый сборник, издаваемый Литературным обществом Галицко-русской матицы. Вып. 1. Львов, 1865, с. 24-49.

Пиотровский М. Б. Асхаб ал-кахф // ИЭС, с. 24.

Пиотровский М. Б. Зу-л-Карнайн // ИЭС, с. 78-79.

Пиотровский М. Б. Идрис // ИЭС, с. 92.

Пиотровский М. Б. Йаджудж и Маджудж // ИЭС, с. 119.

Пиотровский М. Б. Коранические сказания. М., 1991.

Плахонін A. T. Північно-Західне Причорномор'я в «Нузхат ал-муштак» ал-Ідрісі: Спроба географічного аналізу історичного джерела // Збірки наукових праць на пошану академіка В.А. Смолія (3 нагоди 25-річчя науковоі' діяльності та 50-річчя від дня народження). Ч. 1: Джерелознавство та спеціальні історичні дисципліни. Киів, 2000, с. 448-458.

Плахонін A. T. Русь на Боспорі в XII столітті // Крим в історичних реаліях Украіни: Матеріали науковоi конференціі «Крим в історичних реаліях Украіни: До 50-річчя входжения Криму до складу УРСР». Киів, 2004, с. 78-85.

Плетнева С. А. Донские половцы // «Слово о полку Игореве» и его время. М., 1985, с. 249-281.

Плетнева С. А. Печенеги, торки, половцы // Степи Евразии в эпоху средневековья. М., 1981, с. 213-222.

Плетнева С. А. Половецкая земля // Древнерусские княжества Х-XIII вв. М, 1975, с. 260-300.

Плетнева С. А. Половцы. М., 1990.

Плетнева С. А. Средневековая керамика Таманского городища // Керамика и стекло древней Тмутаракани. М., 1963.

Подосинов А. В. К проблеме пространственно-географической ориентации в античной географической литературе (на материале некоторых предлогов и наречий) // Проблемы античной истории и культуры: Доклады XIV Международной конференции античников социалистических стран «Эйрене». Т. I. Ереван, 1979, с. 503-509.

Подосинов А. В. Картографический принцип в структуре географических описаний древности (постановка проблемы)// Методика изучения древнейших источников по истории народов СССР. М., 1978, с. 22-45.

Подосинов А. В. «Мнимые реальности» в античных представлениях о Восточной Европе // ВЕДС: Мнимые реальности в античной и средневековой историографии. М., 2002, с. 183-191.

Подосинов А. В. О топонимике Северного Причерноморья на карте из Дура-Евро-пос // Speculum Antiquitatis Graeco-Romanae: Studia Ioanni Burian Sexagenario Oblata. Praha, 1991, p. 309-322.

Подосинов А. В. Проблемы исторической географии Восточной Европы (античность и раннее средневековье) / Problems of Historical Geography of Eastern Europe (antiquity and early middle ages). Lewiston-Queenston-Lampeter, 2000 («Российские исследования по мировой истории и культуре». Т. 2 / «Russian Studies in World History and Culture». Vol. 2).

Подосинов A. B. Ex oriente lux! Ориентация по странам света в архаических культурах Евразии. М., 1999.

Подскальски Г. Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988-1237 гг.). Изд. 2-е, испр. и доп. для русского перевода / Пер. А. В. Назаренко / Под ред. К. К. Акентьева. СПб., 1996.

Полгар С. Маршруты между Поволжьем и Карпатским бассейном в X веке // Великий Волжский путь: Мат-лы Круглого стола и Междунар. науч. семинара. Казань, 28-29 августа 2000 г. Казань, 2000, с. 213-223.

Полевой Л. Л. Очерки исторической географии Молдавии ХІІІ-XV вв. Кишинев, 1979.

Полотнюк Я. Давня Русь на арабській карті XII ст. // Жовтень. 1960. № 9, с. 110-114.

Поляк А. Н. Новые арабские материалы позднего средневековья о Восточной и Центральной Европе // Восточные источники по истории народов Юго-Восточной и Центральной Европы. Вып. I. М., 1964, с. 29-66.

Райт Дж. К. Географические представления в эпоху крестовых походов: Исследование средневековой науки и традиции в Западной Европе. М., 1988.

Ранну Е. А. Прошлое старого Таллина. Таллин, 1987.

Расовский Д. А. Половцы, I: Происхождение половцев // SK. Т. 7. 1935, с. 245-262.

Расовский Д. А. Половцы, III: Пределы «поля половецкого»// SK. Т. 9. 1937, с. 71-85.

Расовский Д. А. [Рец. на:] Tallgren-Tuulio O. J. Du nouveau sur Idrisi. Отд. отт. из Studia Orientalia, Helsinki, 1936, стр. X + 242 с 2 картами и 13 таблицами // SK. Т. 9. 1937, с. 105-107.

Русанова И. Л. Культовые места и языческие святилища славян VI-XIII вв. // РА. 1992, №4, с. 50-67.

Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. М., 1982.

Рыбаков Б. А. Путь из Булгара в Киев// Древности Восточной Европы. М., 1969, с. 189-196.

Рыбаков Б. А. Русские земли по карте Идриси 1154 г. // КСИИМК. Вып. 43. 1952, с. 3-44.

Савватеев Ю. А. Археологические исследования на территории Карелии // Средневековые поселения Карелии и Приладожья. Петрозаводск, 1978.

Седов В. В. Восточные славяне в VI-XIII вв. М, 1982.

Семенова Л. А. Русы в «Книге стран» ал-Иакуби // Арабский Восток. М., 1997, с. 118-134.

Сергеева З. М. Культурно-экономические связи западнорусских земель с Прибалтикой в X-XIII вв. (по археологическим материалам). Автореф. канд. дисс. М., 1980.

Сиротин С. В. Рифейские горы и античная географическая традиция // В центре Евразии: Сб. науч. трудов. Вып. I. Стерлитамак, 2001, с. 21-31.

Скржинская Е. Ч. Петрарка о генуэзцах на Леванте // ВВ. Т. 2 (27). 1949, с. 245-266.

Смирнов А. П. Волжские болгары. М., 1951.

Смирнов А. П. Древняя Русь и Волжская Болгария // Славяне и Русь. М., 1968, с. 167-172.

Талис Д. Л. Росы в Крыму // СА. 1974, № 9, с. 87-99.

Талис Д. Л. Топонимы Крыма с корнем «рос» // АДСВ. Сб. 10. 1973, с. 229-234.

Тельнов Н. П., Степанов В. П., Руссев Н. Д., Рабинович Р. А. «И... разошлись славяне по земле»: Из истории Карпато-Днестровских земель VI-XIII вв. Кишинев, 2002.

Тихомиров М. Н. Древнерусские города. М., 1956.

Тихомиров М. Н. «Список русских городов дальних и ближних» // Тихомиров М. Н. Русское летописание. М, 1979.

Тодорова Е. Вичина, Килия и Ликостомо // Български средновековни градове и крепости. Варна, Т. 1: Градове и крепости по Дунав и Черно море. 1981, с. 217-243.

Тодорова Е. Северное побережье Черного моря в период позднего средневековья // История СССР. 1989, № 1, с. 170-184.

Толмачева М. А. Восточное побережье Африки в арабской географической литературе // Страны и народы Востока. Вып. IX. М., 1969, с. 268-297.

Тъпкова-Заимова В. Долни Дунав — гранична зона на византийския запад: Към историята на северните и североизточните български земи, края на Х-ХІІ в. София, 1976.

Умняков И.[Я.] Из литературы об ал-Идриси // ВДИ. 1939, № 1, с. 191-198.

Умняков И,[Я.] Компендиум испано-арабского географа Исхака Ибн ал-Хусейна и его сведения о хазарах и тюрках // Изв. ГГО. Т. 71. Вып. 8. 1939, с. 1138-1145.

Урбанавичюс В. Реликты язычества в памятниках 14-16 вв. в Литве// Новое в археологии Прибалтики и соседних территорий. Таллин, 1985, с. 161-167.

Успенский Ф. И. Образование Второго Болгарского царства. Одесса, 1879.

Фахрутдинов Р. Г. Болгар в письменных источниках // Город Болгар: Очерки истории и культуры. М., 1987, с. 8-31.

Федоров-Давыдов Г. А. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов: Археологические памятники. М., 1966.

Финно-угры и балты в эпоху средневековья. М., 1987.

Халидов А. Б. Перечни товаров Волжского пути в арабских источниках IX — начала XIII в. // Великий Волжский путь: Мат-лы Круглого стола и Международного науч. семинара. Казань, 2001, с. 189-193.

Халиков А. Х. Волжская Булгария и Русь (этапы политических и культурно-экономических связей в Х-XIII вв.) // Волжская Булгария и Русь. Казань, 1986, с. 6-19.

Хапаев С. А. К основным названиям р. Кубань // СТ. 1990, № 2, с. 90-94.

Хенниг Р. Неведомые земли. Т. 2. М., 1961.

Хузин Ф. Ш. Волжская Булгария в домонгольское время (X — начало XIII века). Казань, 1997.

Хузин Ф. Ш., Валиуллина С. И. Славяно-русские материалы в Биляре // Волжская Булгария и Русь. Казань, 1986, с. 97-116.

Цечоев В. К. Славяне на Дону в VIII-XII вв. Автореф. канд. дисс. Ростов-н / Д, 2000.

Чекин Л. С. О географических терминах «Понизье», «Низ» и «Верх» в древнейших восточнославянских летописях // Язык. Культура. Взаимопонимание. Львов, 1997, с. 111-115.

Чичуров И. С. Экскурс Феофана о протоболгарах // ДГ. М, 1976, с. 65-80.

Чхаидзе В. Н. Голубицкое городище (К вопросу об исторической интерпретации) // Материалы и исследования по археологии Северного Кавказа. Вып. 4. Армавир, 2004, с. 234-243.

Шакуров Р. З. Историко-стратиграфическое и ареальное исследование башкирской топонимии Южного Урала и Предуралья: Дисс. в виде научного доклада на соискание уч. степ. докт. филол. наук. Уфа, 1998.

Шаскольский И. П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в ХІІ-ХІІІвв. Л., 1978.

Шаскольский И. П. О первоначальном названии города Таллина // Изв. ВГО. Т. 90. Вып. 4. 1958, с. 387-390.

Шелковников Б. А. Средневековая белоглиняная поливная керамика Армении и свидетельство Идриси // СА. 1958, № 1, с. 214-227.

Шихсаидов А. Р. К вопросу о локализации Филана // Ономастика Кавказа. Махачкала, 1976.

Шкриваниh Г. А. Идрисиеви подаци о jугословенским земльами (1154 г.) // Monumenta cartographica Jugoslaviae. Beograd. Vol. II. 1979, p. 11-23.

Шрамко Б. А. Древности Северского Донца. Харьков, 1962.

Шталь И. В. Русь в компиляции Гервазия Тильберийского // Летописи и хроники, 1976. М., с. 23-25.

Шумовский Т. А. Арабская картография в ее происхождении и развитии // Изв. ВГО. Т. 79. Вып. 5. 1947, с. 571-584.

Шушарин В. П. Русско-венгерские отношения в IX в. // Международные связи России до XVII в. М, 1961, с. 131-180.

Янин В. Л. Древнее славянство и археология Новгорода // ВИ. 1992, № 10, с. 37-65.

Янин В. Л. Печати Феофано Музалон // Нумизматика и сфрагистика. Вып. 2. Киев, 1965, с. 76-90.

Ярмоленко А. В. Роль речи в отражении пространства // Проблемы восприятия пространства и пространственных представлений. М., 1961, с. 69-71.

Ahmad A. A History of Islamic Sicily. Edinburgh, 1975.

Amari M. Storia dei Musulmani di Sicilia. Seconda edizione modificata e accresciuta dall'autore, pubblicata con note a cura di C.A. Nallino. Т. I-III. Catania, 1933-1939.

Arhweiler H. Byzance et la Mer. P., 1966.

Balan T. Berladnicii. Cemauti, 1928.

Banescu N. La domination byzantine a Matracha (Tmutorokan), en Zichie, en Khazarie et en «Russie» a Pepoque des Comnenes // Bull, de la sect. hist, de l’Academie Roumaine. T. 22. 1941, № 2, p. 57-77.

Becker C. H. Akhmim // EI*, 1.1, p. 237-238.

Beckingham C. F. Bahr Faris // EI². Vol. I, p. 927-929.

Beckor C. H., Beckingham C. F. Bahr al-Kulzum // E². Vol. I, p. 931-933.

Beeston A. F. L. Idrisi's Account of the British Isles// BSOAS. 1950. Vol. XIII. Part 2, p. 265-280.

Braiescu C. Dobrogea in secolul al XII-lea: Bergean, Paristrion (Pagini de geografie medievala) // Analele Dobrogei. 1920, № 1, p. 3-38.

Bratianu G. I. Recherches sur Vicina et Cetatea Alba. Bucarest, 1935.

Bromberg J. Toponymical and Historical Miscellanies on Medieval Dobrudja, Bessarabia and Moldo — Wallachia // Byzantion. Т. XII. 1937, Fasc. 1-2.

Bryer A. Cultural Relations between East and West in the Twelfth Century // Relations between East and West in the Middle Ages / Ed. D. Baker. Edinburgh, 1973, p. 77-94.

Bryer A., Winfield D. The Byzantine Monuments and Topography of the Pontos. Vol. 1-2. Wash., 1985.

Campbell T. Portolan Charts // НС I, p. 371-461.

Carra de Vaux B. Les penseurs de l'Islam. Т. II. Paris, 1921.

Caspar E. Roger II und die Gruendung der normannisch-sicilischen Monarchie. Innsbruck, 1904.

Cihodaru C. Litoralul de apus al Marii Negre si cursul inferior al Dunarii in cartografia medievala (sec. XII-XIV) // Studii. 1968, № 2, p. 217-241.

Ciociltan V. Componenta romaneasca a (aratului Asunesulor in oglinda izvoarelor orientale // RI. 1992, № 11-12, p. 1107-1122.

Conde J. A. Historia de la dominacion de los arabes en Espana, sacada de los varios manuscritos у memorias arabigas. T. 1-3. Madrid, 1820-1821.

Curtis E. Roger of Sicily and the Normands in Lower Italy. 1016-1154. N.Y.-L., 1912.

Decei A. Ak-Kirman // EI². Vol. I, p. 310-311.

Diaconu P. Les Coumans au Bas-Danube aux XI^e et XII^e siecles. Bucarest, 1978.

Diaconu P. Despre localizarea Vicinei // Pontica. T. 3. 1971, p. 275-294.

Dubler C. Los caminos a Compostela en la obra de Idrisi // Al-Andalus. T. 14. 1949, Fasc. 1, p. 59-122.

Dubler С Idrisiana Hispanica, I: Probables itineraries de Idrisi por al-Andalus // Al-Andalus. T. 30. 1965, Fasc. 1, p. 89-137.

Dubler С. Las laderas del Pirineo segiin ldrisi// Al-Andalus. T. 18. 1953, Fasc. 2, p. 337-373.

Dunlop D. M. Atil // EI². Vol. 1, p. 738.

Dunlop D. M. Bahr Buntus // EI². Vol. I, p. 927.

Dunlop D. M. Bahr al-Khazar // EI². Vol. I, p. 931.

Dunlop D. M. Bahr Mayutis // EI². Vol. I, p. 933-934.

Dunlop D. M. Al-Bahr al-Muhit // EI². Vol. I, p. 934.

Dunlop D. M. Bahr al-Rum // EI². Vol. I, p. 934-936.

Dunlop D. M. The History of the Jewish Khazars. Princeton, 1954.

Dunlop D. M. Scotland according to al-Idrisi, c. A.D. 1154 // Scottish Historical Review. Vol. 26. 1947, p. 114-118.

Ekblom R. ldrisi und die Ortsnamen der Ostseelaender // Namn och Bygd: Tidskrift for nordisk ortsnamnforskning. Bd. XIX. Stockholm, 1931, S. 1-84.

Ekblom R. Les noms de lieu baltiques chez ldrisi // AASF. Т. XXVII. 1932, p. 14-21.

Eustache D. Idrisids // EI². Vol. III, p. 1035-1037.

Fraehn C. M. Ibn Fozlan's und anderer Araber Berichte ueber die Russen aelterer Zeit: Text und Uebersetzung mit kritisch-phililogischen Anmerkungen. SPb., 1823.

Franklin S., Kazhdan A. Rhosia // ODB. Vol. III, p. 1794.

Furlani G. Le Carte dell'Adriatico presso Tolomeo ed al-Idrisi // Compterendu du Congres International de Geographic au Caire. T. 5. Le Caire, 1926, p. 196-206.

GAL — Brockelmann C. Geschichte der arabischen Litteratur. Weimar-Berlin. Bd. I-II, 1898-1900 (SB — Supplementband. Leiden. Bd. I-III. 1936-1942).

de Goeje M. J. De Muur van Gog en Magog. Amsterdam, 1888.

Golden P. B. Imperial Ideology and the Sources of Political Unity amongst the Pre-Cinggisid Nomads of Western Eurasia// AEMA. T. 2. 1982, p. 37-76.

Golden P. B. Pecenegs // EI². Vol. VIII. 1995, p. 289-291.

Golden P. B. Rus // EI². Vol. VIII. 1995, p. 918-929.

Gramada N. La Scizia Minore nelle carte nautiche del medio evo: Contribuzione alia topografia storica dells Dobrogea // Ephemeris Dacoromana. T. 4. 1930, p. 212-255.

Guenter S. Der arabische Geograph Edrisi und seine maronitischen Herausgeber// AGNT. Bd. I. 1909, S. 113-123.

НС I-II — History of Cartography / Ed. by J.B. Harley, D. Woodward. Vol. I. Chicago-London, 1987: Cartography in Prehistoric, Ancient and Medieval Europe and the Mediterranean; Vol. II. Chicago-London, 1992. Book 1: Cartography in the traditional Islamic and South Asian societies.

Hinz W. Islamische Masse und Gewichte. Leiden, 1955.

Honigmann E. Die Sieben Klimata und die πολεις επισημοι. Heidelberg, 1929.

Houben H. Roger II von Sizilien: Herrscher zwischen Orient und Occident. Darmstadt, 1997.

Hrbek I. Der dritte Stamm der Rus nach arabischen Quellen // AO. T. 25. 1957, №4,S. 628-652. Huart CI. Gilan // EI. Bd. II, S. 180.

lgonetti G. Le citazioni del testo geografico di al-Idrisi nel Taqwim al-buldan di Abu 'l-Fida // SM. Vol. VIII. 1976, p. 39-52.

Iliescu O. Localizarea vechiului Licostomo // Studii. 1972, № 3, p. 435-462.

Iorga N. Studii istorice asupra Chiliei si Cetatіі Albe. Bucurejti, 1900.

Janni P. La тара e il periplo: Cartografia antica e spazio odologico. Roma, 1984.

Karamustafa A. Т. Introduction to Islamic Maps // HC. Vol. II, p. 3-11.

Kennedy E. S. Geographical Latitudes in al-Idrisi's World Map // ZGAIW. Bd. 3. 1986, S. 265-268.

Konovalova I. Khwarezm and Eastern Europe in the IX-XIII Centuries (according to written sources) // Information Bulletin of the International Association for the Study of Cultures of Central Asia. Issue 21. Moscow, 1998, p. 48-56.

Kramers J. H. Geography and Commerce // The Legacy of Islam. Oxford, 1931, p. 79-107.

Kramers J. H. Djughrafiya// EI, EB, p. 61-73.

Kramers J. H. Notices sur les cartes d'Edrisi // Kamal Y. Hallucinations scientifiques (les portulans). Leiden, 1937, p. 26-28.

Kubiak W. Some West- and Middle-European Geographical Names according to the Abridgment of Idrisi's Nuzhai al-mustak Known as Makrizi's Gany al-azhar min ar-rawdal-nutarll FO. Т. I. 1960, p. 198-208.

Kuzev A. Mittelalterliche Staedte an der Westkueste des Schwarzen Meeres noerdlich des Balkangebirges // Byzantinobulgarica. Т. VII. 1981, S. 271-275.

Lelewel J. Geographie du moyen age. Т. I-V. Bruxelles, 1852-1857.

Levi Delia Vida G., Gabrieli F. Per un'edizione del Libro di Ruggero di Edrisi // Atti del Convegno internazionale di Studi Ruggeriani. Palermo, 1955, p. 115-123.

Lewicki T. Arabskie legendy о kraju Amazonek na polnocy Europy // Zesz. Nauk. Uniw. Jagiell. Fililogia. 1957, № 13.

Lewicki T. Poludniowe stoki Karpat w swietle opisu al’Idrisi'ego (1154 r.) // Etnografia polska. T. 6. 1962, p. 63-72.

Lewicki T. A propos de la genese du "Nuzhat al-mustaq fi 'htiraq al-afaq" d'al-Idrisi // SM. Vol. I. 1966, p. 41-55.

Lewicki T. Sur la ville comane de Qay// Vznik a pocatky slovanu. Praha, T. 2. 1958, p. 13-18.

Lewicki T. La voie Kiev — Vladimir (Wladzimierz Wolynski), d'apres le geographe arabe du XII siecle al-Idrisi // RO. T. 13. 1938, p. 91-105.

Lewicki T. Ze studiow nad toponomastyka Rusi w dziele geografa arabskiego al-Idrisi'ego (XII w): Sutaska-Saciasska // Sprawozdania z czynnosci с posiedzeii Polskiej Akademii Umiejctnosci. T. XLXVIII. 1947, № 10, p. 402-407.

Lewicki T. Znajomosi krajow i ludow Europy u pisarzy arabskich IX i X w. // SA. Т. VIII. 1961, p. 61-119.

Lozovan E. La toponimie roumaine dans les cartes et les portulans italiens // Revue internationale d'onomastique. T. 13. 1961, № 3.

Ludai H. Farbenbezeichnungen on Voelkernamen // Saeculum. Bd. 4. 1953, S. 138-155.

MacKenzie D. N., Bosworth C. E. Al-Kabk // EI². Vol. IV. Fasc. 65-66, p. 341-351.

Maqbul A. S. Cartography of al-Sharif al-Idrisi // HC. Vol. II, p. 156-174.

Maqbul A. S. A History of Arab-Islamic Geography (9^th—16^th Centuries A.D.). Amman, 1995.

Maqbul A. S. Al-Idrisi // DSB. Vol. 7, p. 7-9.

Maqbul A. S. Kharita // EI². Vol. IV, p. 1077-1083.

Marquart J. Osteuropaeische und ostasiatische Streifzuege: Ethnologische und historisch-topographische Studien zur Geschichte des 9. und 10. Jahrhunderts (ca. 840-940). Lpz., 1903.

Martin J. M. Italies normandes, X^c-XII^e siecles. P., 1994.

Martinez-Gros G. La Division du monde selon Idrisi // Le Partage du monde, echanges et colonisation dans la Mediterranee medievale / M. Balard, A. Ducellier. P., 1998, p. 315-338.

Miquel A. Un geographe arabe a la cour des rois normands, Idrisi (XII siecle) // Les Normands en Mediterranee dans le sillage de Tancrede: Colloque de Cerisy-la-Salle, 24-27 septembre 1992: Actes / P. Bovet, F. Neveux. Caen, 1994, p. 235-238.

Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. Bd. I-II. Berlin, 1958.

Mordtmann J. H., Kiel M. (al-) Kustantiniyya // EI². Vol. V. 1982, p. 532-535.

Mzik H. Idrisi und Ptolemaus // OLZ. Bd. XV. 1912, № 9, S. 403^106.

Nafis A. Moslim Contributions to Geography. Calcutta, 1947.

Nastase Gh. l. «Рейсе»: Contributii la cunoasterea geografica-fizica §i omeneasca a Deltei Dunarii in antichitate // Buletinul Societafii romane de geografie. T. 51. 1932, p. 40-52.

Nedkov В. II manoscritto di Sofia della «Geografia» di Idrisi // Bolletino del Centra di studi fililogici e linguistic! siciliani. Vol. 3. 1955, p. 15-24.

Noonan T. S. When did Rus/Rus' merchants first visit Khazaria and Baghdad? // AEMA. Т. VII. 1987-1991, p. 213-219.

Oman G. Al-Idrisi // EI². Vol. III, p. 1032-1035.

Oman G. Notizie biobibliografiche sul geografo arabo al-Idrisi (XII secolo) e sulle sue opere // Annali dell'Istituto Universitario Orientale di Napoli. N.S. Т. XI. 1961, p. 25-61; Т. XII. 1962, p. 193-194.

Oman G. A propos du second ouvrage geographique attribud au geographe arabe al-Idrisi: le Rawd al-uns wa nuzhal al-nafs II FO. Т. XII. 1970, p. 187-193.

Pardi G. Quando fu composta la geografia d'Edrisi // RGI. T. 24. 1917, p. 380-382.

Pellegrin A. Essai sur les noms de lieux d'Algerie et de Tunisie: Etymologic signification. Tunis, 1949.

Perkhavko V. Russia's Trade with Byzantium's Danubian Provinces in the Eleventh — Twelfth Centuries // Acts of the XVIIIth International Congress of Byzantine Studies. Selected Papers. Т. II. Shepherdstown, 1996, p. 13-18.

Peters F. Aristotle and the Arabs: The Aristotelian tradition in Islam. N.Y.-L., 1968.

Pritsak O. An Arabic Text on the Trade Route of the Corporation of Ar-Rus in the Second Half of the Ninth Century // FO. T. 12. 1970.

Pritsak O. From the Sabirs to the Hungarians // Hungaro-Turcica: Studies in honour of Julius Nemeth / Ed. Gy. Kaldy-Nagy. Budapest, 1976, p. 17-30.

Radulescu A., Bitoleanu I. Istoria romanilor dintre Dunure si Mare: Dobrogea. Bucuresti, 1979.

[Reinaud J. T.] Geographie d'Aboulfeda traduite de l'arabe en francos et accompagnee de notes et d'eclaircissements par M. Reinaud. Т. I: Introduction generale a la geographie des Orientaux. P., 1848.

Rubinacci R. Il codice leningradense della Geografia di al-Idrisi// Annali dell'Istituto Universitario Orientali di Napoli. N.S. Т. XXIII. 1973, p. 551-560.

Rubinacci R. Eliminatio codicum e recensio della introduzione al «Libro di Ruggero» // SM. Vol. I. 1966, p. 1-40.

Ruska J. Zur geographischen Literatur im islamischen Kulturbereich // GZ. Bd. XXXIII. 1927, S. 519-528, 589-599.

Sarton G. Introduction to the History of Science. Vol. I-II. Baltimore, 1927-1931.

Schoy C. The Geography of the Moslims of the Middle Ages // GR. 1924, p. 257-269.

Schwarz P. Al-Khalidat// EI. Bd. II, p. 932-933.

Seybold C. F. Edrisiana, I. Triest by Edrisi // ZDMG. Bd. 63. 1909, S. 591-596.

Sezgin F. Geschichte des arabischen Schrifttums. Bd. XII: Kartenband. Frankfurt am Main, 2000.

de Slane W. Catalogue des manuscrits arabes de la Bibliotheque nationale. P., 1883-1895.

de Slane W. [Рец. на:] La Geographie d'Edrisi traduite de l'arabe en francms d'apres deux manuscrits de la bibliotheque du roi et accompagnee de notes par P. Amedee Jaubert. Paris. Т. I-II. 1836-1840 // JA. 3me serie. Т. XI. 1841, p. 362-387.

Soloviev A. V. La domination byzantine au russe au nord de la Mer Noire a l'epoque des Comnenes // Akten des XI. Internationalen Byzantinisten-Kongresses. Muenchen, 1960.

Soloviev A. V. Mare Russiae // Die Welt der Slaven. Bd. 4. H. 1. 1959, S. 1-12.

Sousa A. Arab Geography of al-Sharif al-Idrisi. Pt. 1-2. Baghdad, 1974.

Spinel V. Moldavia in the 11^th-14^th Centuries. Bucarest, 1986.

Spinel V. Les relations de la Moldavie avec la Byzance et la Russie au premier quart du II^e millenaire a la lumiere des sources archeologiques // Dacia. T. 19. 1975, p. 227-242.

Thunmann H. E. Untersuchungen ueber die Geschichte der oestlichen europaeischen Voelker. Lpz., 1774.

Thrower N. J. W. Maps and Man: An Examination of Cartography in relation to Culture and Civilization. N.Y., 1972. Tlbbets G.R. The Beginnings of a Cartographic Tradition // HC. Vol. II, p. 90-107. Togan Z.V. Bashdjirt // EI². Vol. I, p. 1075-1077.

Tomaschek W. Zur Kunde der Haemus-Halbinsel, II: Die Handelswege im 12. Jahrhundert nach den Erkundigungen des Arabers Idrisi // SBAW. Phil.-hist. CI. Bd. 113. 1887, № 1, S. 285-373.

Wiet G. Un resume d'Idrisi // Bull. Soc. Royale de geogr. d'Egypte. T. 20. 1939, p. 161-201.

Wright J. K. The Geographical Lore of the Time of the Crusades. N.Y., 1925.

Zichy E. Le voyage de Sallam, l'interprete, a la muraille de Gog et de Magog // Koeroesi Csoma-Archivum. Т. I. 1921-1925, p. 190-204.