Русские до истории
Достижения современной генетики человека сегодня позволяют не только узнать закономерности наследственности и изменчивости, но и заглянуть в глубь истории, проследить движения многочисленных древних народов. Данные этой необычной науки позволяют каждому человеку узнать принадлежность к той или иной группе этносов, увидеть длинную череду своих предков. Историк и журналист А. Пересвет, по его словам, «решил спуститься в прошлое, когда еще не было истории» по своеобразной генетической лестнице, на каждой ступеньке которой он открывает для себя подробности жизни своих предков и предков собственного народа.
Предисловие
Не так давно я прошёл исследование на генную генеалогию.
До того я предполагал по истории своего происхождения всего один вариант. Ну, пусть два, но с вероятностью, различающейся на порядок.
Первый вариант – наиболее очевидный. Поскольку я русский… Вот строго – русский. Не по культуре и языку только, чего требует самоидентификация за каким-либо этносом. А ещё и, так сказать, биологически. Без единой примеси иной крови. По крайней мере, до той глубины, которую смог проследить – до начала XIX века. Но поскольку род мой по отцу проживал в деревне Колетино Кадомского района Рязанской области, а по матери – в посёлке Донской Тульской области, то вряд ли можно было ожидать, что и раньше в тех глухих крестьянских глубинках завёлся бы какой иностранец.
Татарин разве что, да и то очень давно. Может быть, в XIII веке, во время Батыева погрома Руси (а Кадом как её форпост на границе с мордвой известен с 1209 года). Может быть, в XV веке, когда Кадом с округой был отдан казанскому царевичу Касиму, перешедшему на русскую службу, и до конца XVII века был в составе Касимовского ханства.
Может быть, поляк – в Смутное время в Кадоме одно время хозяйничали польские интервенты.
Может быть, мордвин – всё же соседи.
Однако генный анализ выявил, что нет во мне типичных для этих народов гаплогрупп. А именно гаплогруппа объединяет людей с теми генными признаками, по которым можно выйти в конце концов на их общего предка. Иными словами, гаплогруппы – это группы людей, различающиеся по их общим предкам.
Так вот. Выяснилось, что нет у меня общего предка ни с достойным народом татар, ни с не менее достойным народом мордвы, ни с поляками, о достоинствах которых говорить сложно из-за тени, набрасываемой их патологической русофобией.
А между тем как раз с большинством поляков у большинства русских общий предок есть. Ибо примерно 52 % их и 48 % нас принадлежат к одной гаплогруппе, носящей обозначение
А значит, и я, русский по языку, культуре, самосознанию, любви к своей стране, её обычаям и истории, а главное – русский по происхождению и крови, – значит, я должен принадлежать к R1a1.
Оказалось, нет. Увы и ах!
Ладно. Тогда смотрим по соседям.
Мордва принадлежит к финно-угорским народам, а таковые в наших местах несут в основном гаплогруппу
«Финской» тут недаром взято в кавычки. Ибо гаплогруппа – не этнос. Финно-угорские народы, как и славянские, германские и прочие, обозначаются так по признаку принадлежности к той или иной языковой семье. Гаплогруппы же, понятно, к языковой или культурной принадлежности никакого отношения не имеют. Это чисто биологическое понятие, обозначающее – ещё раз! – наличие общего предка у той или иной группы людей. Эти люди никакой социальной общностью не являются. Возможно, они были таковой в очень глубокой древности, когда маленькие общности первобытных людей объединялись вокруг своих родовых вождей и патриархов. Но любые контакты между людьми, приводящие, как это формулируется эвфемически, к «обмену генетическим материалом», производили рассеивание начального гаплопризнака по другим общностям. А от других – принимали в свою общину их признаки.
Вот вроде как с нашим дорогим «всё» Александром Сергеевичем Пушкиным. По отцу он был из древнего русского рода славянского происхождения. Немудрено, что его гаплогруппа, судя по данным анализа его прямого потомка – Александра Александровича Пушкина, – R1a. Он ведь по матери потомок «арапа» Ганнибала. Но только вот потомок этот современный – кстати, единственный из оставшихся в живых прямых потомков по мужской линии, при этом бездетный, – по факту бельгиец. Живёт в этой стране, является её гражданином, по-русски хоть и говорит, но в Россию не собирается, ибо… Ибо не идентифицирует себя как русский!
Зато среди тех, кто себя таковыми идентифицирует, носители гаплогруппы N1c занимают заметное место. Впрочем, это сильно зависит от географии. Например, от 5 % в Калужской области до 35 % в Псковской. Среди поморов Архангельской области данная группа встречается практически так же часто, как и у финнов. Но в целом её где-то 7–10 %.
Теперь о моих предках. Деревня Колетино – и соседняя Еромчино, откуда происходит род Селезнёвых, в котором родилась моя бабушка, – находится на самой границе мордовских земель. Или даже – в их глубине, если принять во внимание, что мордва жила тысячу лет назад шире, нежели сегодня. Здесь, конкретно в этих местах, жил народ эрзя, ещё точнее, его этническая (или просто диалектная) группа шокша. И до села Шокша от Еромчино – всего 16 км. И лес тут есть с говорящим названием Мордовский угол. Был по крайней мере во времена моего детства. И небезызвестный Василий Макарович Шукшин, как утверждают местные краеведы, из них же, из шокши. И вообще здесь граница между эрзянами и мокшанами, которых, в общем, огульно зачислили в один народ мордва. И между этим народом – и русскими.
Можно было ожидать, что вот здесь, в этническом пограничье, закрался в мои предки мордвин?
А мордва у нас кто? А это народ сложного, не очень до конца понятного происхождения. Мокшу нередко связывают с городецкой культурой, хотя эта точка зрения подчас весьма здраво критикуется. Эрзя, если по географии судить, могут быть связаны с дьяковской культурой. Но это очень зыбко – слишком большой срок между прекращением культуры и появлением достоверных известий о мордовских племенах.
Итак, мог бы я принадлежать к гаплогруппе N1c. Тем более что и внешне очень похож на многих представителей эрзянского племени – это, кстати, к предыдущему замечанию о возможной мордовскости моего рода. Как мне уже доводилось рассказывать в одной из своих книжек, на это обстоятельство реально указывал несколько лет назад хороший человек Саша Вепдюй, который тогда сильно боролся за какие-то там права финно-угорских народов в России и пытался на это дело подписать и меня, имперца. А в качестве аргумента использовал «голос крови», показывая подчас действительно фактически мои портреты в мордовской прессе. Правда, принадлежали те лица каким-то представителям эрзянских элит…
Правда, той самой «финской» N1c у самой мордвы поразительно мало! У мокши эта гаплогруппа присутствует в размере от 8 до 16 %. У эрзян – от 8 до 12 %. Самая низкая частота среди финно-угорских народов.
Зато всё той же «арийской» гаплогруппы R1a среди мокшан – 21,7 %, а среди эрзян и вовсе 45,7 %. Что интересно, это вполне чётко увязывается с гипотезой, что мордва на деле – народ иранского происхождения, пришедший на Поволжье незадолго до исторического времени.
Интересные детали к этому вопросу обсуждались на сайте http: //uralistica.com:
Но как бы то ни было, к гаплогруппе N1c я, оказалось, тоже не принадлежу. Кого ещё можно было бы ожидать в своей родовой истории, раз не славян и не финнов? Татарина! Ну, тюрка. Раз уж Батый тут ходил, и царство Касимовское потом было…
Снова увы! Тюркских следов в моём гаплотипе тоже не оказалось. Хотя в целом доля каких-то азиатов в гаплотипе – 3,7 %. И даже кусочек неандертальца нашли – 2,8 %…
В общем, ни одна из ожидаемых версий не оправдалась. Даже семитская. Хотя и тяжело представить, какой еврей полезет в глубину мордовских лесов – или в шахтёрский посёлок посреди Подмосковного буроугольного бассейна. Нет, ни одной из примерно равных по процентному составу гаплогрупп у евреев –
Но покажи результат исследования даже такой результат, я был бы в меньшем шоке, чем оказался, когда увидел: отцовская линия –
Ну, материнская пока не очень интересует – всё-таки женщины на протяжении почти всей известной истории самостоятельного значения в смысле передачи генного материала не имели. И гаплогруппа по материнской линии интересна только с точки зрения того, откуда предки-мужчины брали или захватывали себе жён. А вот массовые миграции, археологические культуры, племена и империи устраивали мужчины. И в этом смысле очень интересный предок мне попался…
Вот, например, что рассказывает известный исследователь Анатолий Клёсов, довольно авторитетный автор, хоть и махающий подчас тысячей-другой лет плюс-минус при наложении генетики на временную шкалу (впрочем, этим грешат все, и мы это увидим ещё впереди):
Искать подтверждения или опровержения этих слов мы будем дальше, но для общего понимания картины достаточно.
Он же поясняет причины «недавности» общего предка I1:
Это представление о «бутылочном горлышке» можно смело отнести к классическим – вернее, к мгновенно такими ставшим. О том говорят многочисленные ссылки на кусочек из Википедии, который кочует по Интернету:
В общем, швед какой-то у меня в роду, товарищи! Скандинав!
И что же получается? Откуда шведский предок взялся в рязанско-мордовских лесах? Каким таким ветром его занесло в деревеньку Колетино, где он смог размножиться в количествах, ныне составляющих десятую часть местного населения?
Пометим себе этот вопрос, поместим пока скандинавского предка на полочку, куда мы ещё за ним вернёмся. Потому как знающие люди сразу возразят: а с чего это, собственно, скандинав?
Гаплогруппа I1 представлена достаточно массово среди многих волжских и уральских народов. Например, среди башкир.
Как отмечает Б.А. Муратов на ресурсе БЭИП «Суюн»,
Z140 (т. е. I1a2a1a), рассказывает он дальше, типична для башкирских мурзалар (улаште) и тырнаклинцев, для части кудейцев; M227 (I1a1a) – присуща башкирским кыргызам; L22 (I1a1b) – типична для башкирских гэрэ, характерна для части сары-мингов и юрматов.
Впрочем, к L22 автор относит
Так что, как говорится, ещё два раза проверить…
Анатолий Клёсов (приведу его опять для объективности, хоть он лично про мои изыскания откликается довольно злобно; а я всего лишь исходил из его же доводов) объясняет присутствие I1 среди башкиров так:
Так вот мой предок отмечается по линии мутации Z74. Таковая среди башкир вовсе не представлена. А значит, в массовых переселениях из Европы на Урал не участвовала.
Вот так примерно выглядит моя подгруппа на филогенетическом дереве гаплогруппы I1.
То есть с уважаемыми башкирами это разные ветви, хотя, несомненно, исходящие из некогда одной развилки – I1a. И мои ближайшие генетические родичи живут в Южной (вокруг Мальмё) и Средней (вокруг Стокгольма) Швеции. То есть исторические области Йончёпинг, Эребру, Западный Гёталанд и Сконе.
Итак, ещё раз: моя группа оказалась скандинавская!
Значит, есть смысл попробовать пройтись по следам предка самому, чтобы понять, каким таким образом некий швед с берегов Балтики оказался в деревне Колетино под Кадомом, чтобы донести оттуда свою хромосому аж до меня.
А для эмоциональной связи с ним – родственник всё же, предок, – имя ему подберём. Пусть будет, как я, Александром. Но аналогом из древнесеверного ономастикона, конечно, – скандинав ведь, да ещё и древний.
Александр – это в переводе с древнегреческого будет означать «защитник-мужчина» (хоть и принято переводить как «защитник мужчин», но это, признаем, глупость – какой мужчине ещё нужен защитник?). У древних скандинавов такого аналога, собственно, и нет. Можно было бы образовать что-то вроде Högni + veri. Но мы этим заниматься не будем. Пусть так и остаётся – Хёгни. Тем более что такое имя среди исторических скандинавов-викингов было.
Итак, прапра…дедушка Хёгни отправляется в путь по истории – ко мне, своему потомку…
Глава 1. Вниз по лесенке ДНК
У прадедушки Хёгни был свой дедушка. А у того – свой. И так до скончания… то есть до начала человечества.
Поскольку в иудейский миф об одноразовом сотворении человечества из праха современная наука антропология верить не позволяет, то мы по лесенке дедушек можем спуститься в самые подвалы истории человечества.
Что, однако, заведёт нас в другой тупик – тупик бесконечности. Ибо если перводедушку никто не сотворял, то в его поиске мы дойдём не только до обезьян, но и до цианобактерий, стоявших в самом начале жизни на Земле. Впрочем, и тогда взовёт к нам из глубин геологических эпох обиженный самый первый перводедушка, от которого пошло самое первое живое образование на Земле, неизвестно как начавший это делать, но конструирующий сам себя кусок РНК.
Но в природе существует антипарадоксальная «скорая помощь». Механизма её мы опять-таки не знаем, но факт заключается в том, что виды живых существ не эволюционируют постепенно, а, вопреки мнению старика Дарвина, появляются сразу. В готовом виде. И уж потом несколько видоизменяются под воздействием среды.
Так было с «кембрийским взрывом», когда практически мгновенно по геологическим меркам на Земле появились все основные роды живых существ, живущие и поныне. Так было, как оказывается, и с человечеством. Которое, оказывается, не произошло от обезьян, но пошло от некоего общего с нею предка и развивалось параллельно с ними. Но опять-таки толчками, порождая новые виды практически внезапно и параллельно друг другу. И значит, пользуясь тем, что разбор этого механизма толчкового видообразования и вообще зарождения жизни не входит в задачи нашей работы, можем себе позволить назначить перводедушку на любой толчок эволюции, при котором образовался новый человеческий вид. Но поскольку работа данная тщится иметь хоть относительно научный характер, то перводедушку мы поставим на эту роль там и тогда, где и когда его локализует современная эволюционная генетика.
В работе «Русские – не славяне?» описан кратко механизм такой локализации в рамках генетической генеалогии.
У каждого из нас в клетках есть молекулы ДНК.
В них имеются участки, несущие какую-либо целостную информацию. Например, о строении молекулы белка. Или других функциональных молекул, которые определяют облик, рост и функционирование организма.
Эти участки называются генами.
То есть ген – это участок молекулы ДНК, её часть, несущая некую наследственную информацию. Или наследственный код.
Поэтому мы, благодаря этой информации, – люди. А не, скажем, кошки.
Гены, однако, не постоянны. В генах время от времени происходят изменения. Эти изменения называются мутациями.
Мутации оставляют в ДНК метки. В ДНК – то есть на некоем более верхнем по отношению к гену носителе. Примерно как я изменяю этот текст на экране, потом сохраняю, а в папочке temp остаются его промежуточные варианты. Или, точнее, отметки о них.
Как в дневнике школьницы, где условными значками обозначается, кто из одноклассников на неё томно поглядел, кто пригласил в кино, а с кем она даже поцеловалась.
Когда произойдёт следующая мутация, она тоже будет копироваться. И так далее.
Мутации происходят не чаще чем раз в несколько тысяч лет. Примерно одна на пятьсот поколений.
Отметки об этих изменениях-поцелуях-мутациях передаются молекулами ДНК по наследству. А потому по этим отметкам можно заглянуть в прошлое на десятки, а то и сотни тысячелетий. Таким образом, каждый из нас является хранителем истории наших предков, записанной в ДНК.
Отметки переведены учёными в соответствующие символы. Последовательность этих символов – собственно папка temp или «дневник школьницы» – называется гаплотипом человека. Он индивидуален, как неповторим набор переживаний юной особы. Потому этот гаплотип можно назвать индивидуальным «паспортом» каждого человека. И потому достаточно только пройти по записям в «дневниках» в обратном порядке – и можно добраться до нашего искомого перводедушки. У которого в папке temp ещё нет отметок о мутациях.
Скажем, жил первобытный товарищ по имени (если у них были имена) Ы. У одного из его потомков в пятисотом поколении произошла мутация А. И все его потомки отметку об этой мутации на своих ДНК унаследовали. Обозначить её можно как Ы(А). Затем у одного из пра(и так пятьсот раз)внуков вышеуказанного члена первобытного общества произошла следующая мутация. Например, Б. Его потомки понесли уже запись Ы(АБ).
А вот по другой линии потомков тов. Ы произошла мутация В. И понесла эта линия запись Ы(В). Через некоторое число поколений произошла новая мутация. И в будущее понеслась запись Ы(ВГ). И так далее.
Отсюда переходим к генетической генеалогии. Эта новая наука использует методы тестирования ДНК в той её части, о которой мы говорили, – которая передаётся неизменной.
А неизменной от отца к сыну передаётся Y-хромосома. Следовательно, анализ отметок о мутациях на этих хромосомах разных мужчин позволяет определить, имели ли они общего предка – того самого прадедушку. Проход по этим отметкам-маркёрам в глубь времени позволяет определить общего прадедушку двух прадедушек. И так далее – до перводедушки. На научном языке его называют MRCA – Most Recent Common Ancestor.
Отметки в хромосомном «паспорте» учёные обозначают не буквами, как в нашем примере, а цифрами. Примерно так: 16–12–25–11–11–13.
Это так называемые STR-маркёры. После проверки и объединения результатов нескольких STR из одного генома определяется гаплотип. Гаплотип и даёт информацию о том, откуда произошла ваша Y-хромосома, то есть проследить весь путь предков данного человека в течение тысяч лет.
Но от предка, «начавшего» новую группу мутаций, через многие поколения получается не один, а целый набор гаплотипов. Как говорят, образуется облако гаплотипов, группирующееся вокруг базового.
Оценка времени жизни этого общего предка людей из облака делается методами математики и статистики. Раз мутация происходит примерно каждые 500 поколений – это означает примерно раз в 10 тысяч лет. С большими поправками, впрочем: нет никаких гарантий, что наши первобытные предки не делали детей сразу же, как только дозревали до соответствующих возможностей, то есть лет в 14–15.
Количество отметок о мутациях определяет и родственные связи между людьми. Если их больше – значит, они дольше жили, так сказать, «раздельно», то есть тем больший временной отрезок отделяет их от общего предка. Считается, что уже три мутации исключают вообще достаточно близкое родство между людьми.
А теперь последнее из понятийного аппарата. Если у каждого человека есть свой гаплотип, то, естественно, у группы людей с похожими гаплотипами существует соответствующая общая групповая характеристика. Она называется гаплогруппой.
Понятно, что у тех, кто имеет одну и ту же гаплогруппу, был общий предок. Не только самый первый, общий для всех Ы, а и кто-то из его разбредшегося по Ойкумене потомства. Все эти Ы(АБН), Ы(АБЩ), Ы(АБЛК) и пр.
Таких гаплогрупп на данный момент выделено двадцать, с обозначением от А до Т. Затем идут подгруппы, обозначаемые цифрами. Например, в гаплогруппе R существуют подгруппы R1 – это народы Европы и Западной Азии – и R2, в которую входят этносы Индии, Центральной Азии, Кавказа.
Дерево гаплогрупп Y-ДНК выглядит в Википедии следующим образом:
Прежде чем пойти дальше, напомним ещё одну важную деталь, поясняющую в дополнение к вышесказанному, почему я подчёркнуто упоминаю именно мужчин. Поскольку школьницы от школьников отличаются не только романтичностью, но и наличием только X-хромосомы и отсутствием хромосомы Y, то мужские «паспорта» наследуются мальчиками, а женские – девочками. И вот именно по линии мутаций мужских Y-хромосом тот самый первобытный Адам и был идентифицирован.
Как мы видели, мутации приводят к тому, что потомки даже одного родоначальника – вроде бы родственники, но с разными записями в «паспортах». И когда мы сверим эти записи у представителей разных нынешних этносов, то сразу увидим, кто из них потомок тов. Ы, а кто, к примеру, тов. Авраама. Который, впрочем, тоже является потомком Ы. Ибо общим предком всех мужчин человечества, как показывает генетика, был один единственный мужчина.
Куда делись предки самого тов. Ы, его коллеги по работе в первобытном коллективе, а также соседи и просто хорошие люди, мы не знаем. По крайней мере на нынешнем этапе развития генетических исследований. Мы просто видим, что от них не осталось Y-хромосом. Как это может произойти? Возможно, частью их решили тогдашнюю продовольственную проблему. Или в ходе какого-то катаклизма погибли все мужчины с другими гаплотипами. Людей-то на планете было тысяч двадцать всего.
Примем это как факт.
Итак, что у нас есть? Этот самый пресловутый тов. Ы – он же MRCA, он же Y-хромосомный Адам – наиболее близкий общий предок по мужской линии всех живущих в настоящее время людей. Первопредок. Тот самый перводедушка.
Это не снимает, конечно, тот мучительный вопрос с перводедушкой всего. Но по крайней мере для человека современного биологического вида поиск дальнейших предков на том можно прекратить.
Впрочем, остаётся вопрос с «дядьями» и «племянниками». Я имею в виду неандертальцев, до 4 % генов которых хранят практически все сегодняшние европейцы и не хранят африканцы. Кроме них в рассмотрение можно взять денисовского человека, гены которого обнаруживаются у азиатов и в особенности у меланезийцев. Есть ещё, опять же взятые из человеческой генетики, подозрения на существование ещё одного, четвёртого вида Homo, оставившего свой вклад в населении Юго-Восточной Азии. Но там пока соответствующих материальных останков не найдено, так что окончательно судить трудно.
Почему это – «дядья» и «племянники»? Согласно современным представлениям (и моим беседам с нашедшим денисовского человека академиком Анатолием Деревянко), первую волну освоения планеты образовали ещё Homo erectus(ы). Возможно, вместе с Homo ergaster(ами) – их то ли предшественниками, то ли одной из их форм. Тут учёные спорят. В любом случае это ископаемый вид людей, который появился около 2 млн лет назад. По старой классификации – питекантропы.
Дальше, как водится у антропологов, всё предельно запутанно. Как он появился, от кого, с кем связан, какое дал потомство – гипотеза на гипотезе и гипотезой погоняет. Нам в этом разбираться незачем, раз уж антропологи не разбираются. Желающие удостовериться в этом могут покопаться в схемке, представленной на странице 21.
Так или иначе, эректусы были уже цивилизованными людьми: изготавливали каменные орудия (ашёльская культура), использовали шкуры в качестве одежды, жили в пещерах, пользовались огнём и практиковали каннибализм.
Именно эти люди впервые завоевали планету: около 800 тысяч лет назад они по какой-то причине покинули родную Африку (не все) и распространились по всей Южной Азии южнее нынешних границ России, добравшись чуть ли не до Австралии.
Глава 2. Первые завоеватели планеты
На минуточку приостановимся и зададимся вопросом.
Вот есть существа с объёмом мозга 850–900 куб. см. Они умеют только отщеплять куски кремния и делать таким образом каменные рубила. Живут в тёплой Африке, жирной на разное зверьё и растительную пищу даже сегодня, после массового истребления и того и другого, и разрастания населения там на четыре порядка. Вот какой бес погнал их в Индонезию? Как они вообще дошли туда? Ладно, через морские и океанические воды могли быть тогда перешейки, по которым можно бы теоретически и пешком пройти. А вот как они форсировали, например, Тигр с Евфратом? Оседлав бревно? А Инд в нижнем течении? Ганг? Всякие там Хуанхэ и Янцзы с Меконгами? Они что, лодки делать умели? Каменными рубилами однодеревки вырезали? Хорошо, пусть не лодки делали – пусть плоты. Они деревья для плотов опять же каменными рубилами пилили? А чем связывали? Волосами своих женщин?
Ладно, оставим реки. А как они добрались, например, до Алтая, до Северного Китая? Это они, получается, через Гималаи перебирались? Или через Гиндукуш? Через Тянь-Шань? По степям Средней Азии обходили?
Что их вообще туда потащило из тёплых джунглей Южной и Юго-Восточной Азии?
Просто прикиньте только этот стальной бег в каменном веке! Сытые люди бросают всё, меняют весь уклад жизни и уходят – куда? Зачем? Забираются в горы, форсируют реки, преодолевают пустыни. И всё это – в погоне за добычей? Не смешите! Зачем им это делать, когда вон их, стад разных, в Африке – и сегодня миллионы голов! Не говоря о более мелком зверье и о всяких растительных фруктах-ягодах. Да и стада эти что-то Африку вовсе не покинули за миллион лет. Не надо было за ними никуда идти…
Может быть, разогнало эректусов по планете относительное перенаселение? Кормовой базы всем не хватало, вот и отправились особо буйные и голодные в свободный поиск в Азию?
Ещё смешнее – эта проблема всегда решалась естественным вымиранием голодных или уничтожением лишних. Максимум – ушла бы пара общностей, откочевала чуть подальше. Не по головам же друг у друга ходили архантропы в этой самой Африке?
Да, говорит наука, никак не по головам. Прямо говорит наука: мало людишек было тогда вообще на Земле. Несколько лет тому прошло сообщение: американским генетикам удалось выяснить, что 1,2 млн лет назад количество способных размножаться особей Homo erectus – человека прямоходящего – составляло от 18,5 до 26 тысяч. Это вот им, что ли, этим жалким тысячам, не хватало кормовой базы в Африке? Им не хватало, а обезьянам, их близким родичам, хватало? Хотя даже в сегодняшней, оскудевшей по сравнению с теми временам Африке обезьян насчитывается больше, чем всех тогдашних питекантропов, вместе взятых. Например, размер популяции шимпанзе составляет около 21 тысячи, а горилл – 25 тысяч особей, не говоря о прочих бабуинах.
Тогда, может быть, эректусов погнали из Африки изменения климата?
Ну, во-первых, какие? Оледенение Гюнц как раз к этому времени закончилось, и наступила тёплая эпоха Гюнц – Миндель I. Может, эректусам слишком жарко стало? Действительно, по современным данным, в межледниковые периоды температура была выше нынешней на 3–6 градусов. Это реально много, но всё же не настолько, чтобы джунгли или саванны превращались в пустыню. Наоборот, говорят климатологи, в жарком и влажном климате органика прёт как сумасшедшая.
Вот, например, что творилось примерно 7 тысяч лет назад, когда начался наиболее тёплый и влажный период в голоцене. Тогда
И что? Климат позволил лесам далеко продвинуться к северу. В степях стало тепло и влажно, и на сладкой травке поднялись миллионные табуны травоядных и соответствующее количество хищников. И Африка, по всему, должна была выглядеть так, как Северная Америка в XIX веке: те же миллионные стада бизонов; индейцев не слишком много, и они очень заняты истреблением друг друга. Зверя же убивают практически только ради пропитания (иногда ради молодецкой удали). И численность оного зверя регулирует лишь количество съедобной травы да хищники. Но те – не более чем выбраковщики…
Отметим одно важнейшее обстоятельство, которое наблюдается и сегодня, когда мы, похоже, влетаем в новое глобальное потепление. Вот что говорил мне директор Гидрометцентра и очень сильный в научном отношении климатолог Роман Вильфанд:
Это связано с тем, что в экваториальных широтах преобладает океан. А температура океана очень инерционна, и любое повышение температуры воздуха сглаживается вот этой инерционностью температуры воды, разъяснил учёный. В то же время в северных регионах отклонения от средних годовых значений достигают в последние годы 5–6 градусов!
Таким образом, Африка в климатическом отношении тоже достаточно инерционна. И питекантропов, как уже сказано, в ней тогда обитало явно не миллионы, как индейцев до истребления их англосаксами. Нашли бы уже себе как-нибудь пару бананов на душу населения и недоеденный труп зебры. Тем более что антропологи так и полагают: эректусы были в основном падальщиками, подбирали куски за хищниками. И да, англосаксов тоже не было, которые охотились бы одновременно и на питекантропов, и на зебр, забивая миллионами и тех и других.
Или? Или какой-то аналог кого-то цивилизованного появился откуда-то, отловил эректусов в количествах и развёз их по Азиатскому континенту? Чтобы плодились там и размножались, изменяя ради каких-то целей местных экобаланс…
Да, звучит нелепо и фантастично, но с точки зрения разумной логики это единственное, что способно объяснить это фантастичное переселение. В конце концов, как ещё, кроме как на океанского назначения плавучем средстве, мог питекантроп оказаться на острове Ява, где его останки впервые нашёл Эжен Дюбуа? Ведь при том потеплении, о котором мы говорили, воды Мирового океана должны были подняться, по представлениям климатологов, метров на пять…
Да и вообще, как эти жалкие два десятка тысяч особей могли заселить огромные азиатские пространства от Аравии до Китая и от Алтая до Явы? Нет, непонятно!
То есть ладно: есть аберрация расстояния. Когда такие колоссальные провалы времени отделяют нас от тех, на диво, энергичных путешественников, годы кажутся лишь математической абстракцией – что 1,2 млн лет назад, что 800 тысяч. Между тем это разница в 400 тысяч лет! Всей нынешней человеческой цивилизации, начиная от пирамид, – в 100 раз меньше! А мы ещё и как размножились за этот ничтожный срок! Вон всю планету затоптали! Так отчего эректусы за 400 тысяч лет не могли так размножиться, чтобы захотеть избавиться от тесноты где-нибудь на острове Ява?
Вот как на эти вопросы отвечает академик Анатолий Пантелеевич Деревянко, тогдашний директор Института археологии и этнографии СО РАН (Новосибирск) и академик – секретарь отделения историко-филологических наук РАН:
Кроме того, своё слово говорит и другой принцип – статистический. Когда б наших путешественников были миллионы – много оставалось бы и их останков. Один скелет из тысячи, пусть из десятка тысяч – но мы сегодня находили бы их в количествах. Чего, однако, к сожалению, не наблюдается.
Так что же погнало эректусов в их невероятный железный бег?
Вот тут аберрация расстояния по времени нам уже не помешает, а поможет. Просто надо представлять себе, что события, кои видятся нам быстрыми, длились на самом деле в сотни раз дольше, чем всё то, что произошло со времени фараона Хуфу до наших дней.
Сразу выносим за скобки климатические причины. За столь длительный срок к любому климату можно приспособиться. Или вымереть. Что и было показано в дальнейшем, когда хоть и с потерями, но в целом благополучно переживало человечество ледниковья и межледниковья.
Выносим за скобки и колебания поголовья животного мира – опять же на столь длительной дистанции эта синусоида всё равно что сглаживается.
Остаются лишь какие-то внутривидовые и внутрикультурные факторы – насколько-то можно говорить о культуре существ с мозгом двухлетнего ребёнка. Какие же это факторы?
Во-первых, мы знаем, что с археологической точки зрения эректусы – это ашёль, ашёльская культура, ашёльские технологии. Ручные рубила, или бифасы, – крупные удлинённые камни, края которых превращаются в лезвия. Пики – это очень массивные орудия, напоминающие кирку. Кливеры – орудия с поперечным лезвием на крупных отщепах.
И мы знаем, что почти сразу после появления ашёльских технологий 1,7 млн лет назад они начинают выходить и за пределы Африки. Хотя, конечно, поначалу захватывают её – на протяжении 300 тысяч лет.
Во-вторых, мы знаем, что по крайней мере поздние эректусы создали копьё. Это где-то 400 тысяч лет назад, хотя, возможно, дело было и раньше. Судя по балансировке, некоторые из этих копий были метательными. При эксперименте с бросанием подобных орудий одно из них, пущенное рукой спортсмена-копьеметателя, пролетело 70 м. Оно, кстати, и внешне напоминает современные спортивные копья – узкое, без наконечника, только с заострённым и обожжённым на огне концом.
То есть ребята были не только трупоедами, но и охотниками. По крайней мере в более поздние времена. Жили они в шалашах и даже в чём-то вроде вигвамов, покрытых шкурами животных.
Вполне человеческое общество, не правда ли? Нынешние туристы так же устраиваются. Да и те же археологи недалеко ушли. И я на этом заостряю внимание для того, чтобы при одном из дальнейших примеров было ясно: нет никакой непреодолимой пропасти в разуме между нами и эректусами, несмотря на их маленький мозг. Для своих условий ребята соображали и приспосабливались не хуже, чем это делаем мы в сходных условиях. Тот же Ленин в Разливе примерно так же жил. Разве что на носорога Мерка не охотился, а работу «Государство и революция» писал. Но кто знает – если бы нашим эректусам пищу в шалаш преданный финский большевик приносил, может, они тоже за публицистику взялись бы?..
В-третьих, мы знаем, что ранний ашёль встречается, кроме Африки, на Ближнем Востоке и на Кавказе. То есть эректусы с самого начала были весьма энергичными молодцами, которым одной Африки было мало.
География ашёльских находок широка:
Кстати, любопытно, но, судя по находкам,
Складывая всё вместе, приходим к одному предварительному выводу: в путь архантропов гнало не перенаселение, не плохие условиях жизни, не голод и не холод. Значит,
Каковы могли быть эти причины? Их, собственно, всегда три: жизнь, пища и женщины. Точнее, конкуренция за них. Нежелание делиться. И, следовательно, взаимное разбегание после того, как и то и другое оказывалось поделено и жизнь при этом сохранилась.
Любопытно, что здесь мы подошли к ключевым для понимания всей человеческой эволюции – и содержания этой книги – категориям. А именно – к самым базовым инстинктам, характерным для живых существо на планете Земля. Что это за инстинкты?
Возьмём человека как продукт природы. Его тело, его мозг – следствие длиннейшего ряда эволюционных воздействий начиная ещё с того периода, когда все мы были амёбами в первобытном океане. К чему вели человека эти воздействия? Ответ очевиден: к поиску и нахождению наиболее эффективных способов
Миллиарды лет продолжалась эта история – через моллюсков, рыб, земноводных, великолепных динозавров… И через мелких, похожих на крыс мегазостродонов, первых млекопитающих, они тоже записаны где-то в глубинах эволюционной памяти человека. Через лемуров и дриопитеков, через того же эректуса, убегающего от саблезубого тигра…
И все эти непредставимые массы времени все воздействия на организм расценивались только с точки зрения пользы от великой триады потребностей: уцелеть – съесть – размножиться! Понятно, что и человек с его мозгом – такой же продукт длительной звериной эволюции. И, в сущности, человеком, несмотря на мозг его и разум, правят страх, голод и стремление оставить потомство.
Отметим: общество для этого не нужно. Но человек – существо общественное. Значит, на каком-то этапе его эволюции сложились обстоятельства, при которых он ощутил, что в составе общества достичь удовлетворения этих трёх базовых инстинктов надёжнее, нежели в одиночку.
Когда это случилось? А когда в человеке начали проявляться социальные устремления?
А мы это видим: как раз в человеке прямоходящем. Строить вигвам – это уже работа, то есть некое социальное действие. Это уже осознание общности, которая может, имеет право разместиться доме. Значит, мы наблюдаем появление понятия «дом» – опять-таки социальной категории.
Но! Но… Ещё раз: в отличие от диплодоков и мегазостродонов человек существо общественное. Но общество не может и не желает говорить с ним на уровне его инстинктов. Они не являются общественной ценностью – у общества есть свои ценности. Да, стартующие от всё тех же персональных инстинктов, но поднимающиеся над ними и удовлетворяющие уже общественные инстинкты. Если же некоторые особенно близкие к природе особи навязывают обществу свои инстинкты, то оно довольно неприязненно это воспринимает и по возможности такие действия пресекает.
Но это сегодня. А когда это началось? Ну очевидно же – у эректусов и началось! Они демонстрируют первые общественные инстинкты в истории человеческой эволюции!
Да, но если некая общность существует, значит, связывающего её членов больше, чем разделяющего. В ином случае этой общности просто не образуется.
Наконец, ещё одно соображение, которое мы покамест не брали в расчёт. Мы не поговорили ещё о третьем базовом инстинкте – самосохранении. Он заставляет беречь себя, в том числе и объединяясь опять-таки в общности, способные защитить своих членов. Или убегать, если защититься невозможно.
Вот, например, есть замечательная заметка замечательного автора в ЖЖ – действительно Кудесник, какой ник он выбрал, выступающий под именем haritonoff:
Надо признать, жить так тяжело. От жизни такой побежишь и до Австралии. Хотя бы на то время, пока другие такие же беженцы не нагрянут… и не нападут на тебя.
Значит, по факту у нас наблюдается эффект взаимно разбегающихся общностей, размером примерно с такие, которые могут уместиться в шалаше площадью в 50–90 кв. м. А это что? А это – род, большая семья. Которая и отрывается от других родов и ищет себе пропитание где-то в стороне от охотничьих ареалов конкурентов. Иначе бывает плохо. Ибо есть ещё одно обстоятельство, о котором я пока умолчал. Оно состоит в том, что на многих костных останках архантропов обнаружены следы… обработки зубами. Объедены оказались косточки, иначе говоря. И не зверями, а такими же волосатыми людьми с мозгом ребёнка, каким предстаёшь в эволюционной картине ты сам.
И знаете, что это мне напоминает? А напоминает картину, которую путешественники и учёные застают в современных обществах каменного века – скажем, у папуасов Новой Гвинеи. Всё – почти один к одному с вышепредставленной картиной: небольшие деревеньки в джунглях, разбросанные друг от друга на таком расстоянии, чтобы дойти от одной до другой уже было бы равно тяжёлой работе. Все деревеньки враждуют друг с другом. До смерти. Мужчины заняты постоянной охотой и местью соседям за убитых сородичей, украденных женщин и свиней. Поэтому война носит перманентный характер. Раньше и поедали друг друга – в смысле враг врага. Теперь индонезийские власти строго с этим борются, но ещё полвека назад каннибализм был настолько обычной практикой, что как-то съели даже представителя клана Рокфеллера, слишком самонадеянно углубившегося в их джунгли.
Вот какой предстаёт картина нравов первобытных людей в этой истории.
И это – ещё относительно современные люди сотворили! Представители нашего биологического вида с мозгом взрослого сапиенса. Но всё то же в наборе: страх, месть, смерть, каннибализм. Что уж говорить про архантропов с мозгом ребёнка? Про детскую звериную жестокость, если её не задавить воспитанием, все, наверное, слышали…
Итак, что мы видим в итоге? А в итоге мы видим уже не сообщество, а некое «совражество» больших семей, которые охотятся как на животных, так и друг на друга. Чтобы хорошо питаться, но при этом не становиться самому пищей для коллег-охотников из других общин, каждая единичная общность уходит подальше, на свободное пространство. В отличие от новогвинейских папуасов им есть куда уходить и не надо десятилетиями вести войны с соседними поселениями. Столкновения, конечно, случаются, но приводят только к тому, что потерпевшая поражение группа в лице уцелевших её представителей откочёвывает дальше. Благо планета большая, и зверей на ней ещё много.
Вот в этом, как мне кажется, и состоит объяснение того бешеного распространения по планете, которое продемонстрировали люди, умеющие только оббивать камни и обжигать концы палок на костре, превращая их в копья.
Глава 3. Антропософия
Всё вышесказанное необходимо для верного понимания сразу нескольких вещей.
Первая – тут ни за что не отвечаю, это чистая антропософия: ссылка даже не на зверя, а на боязливого охотника внутри нас позволяет уяснить биологическую и социальную природу человека. Во многом мы такие, какие есть, как раз в силу принципов, унаследованных от эректусов. Существа, которые населили планету, отталкиваясь друг от друга и от страха друг перед другом, многое из тех страхов оставили в нашей генной и социальной памяти. Может быть, потому мы и до сих пор больше любого хищника боимся человека. Может быть, оттуда это идёт, что из всех животных только человек убивает себе подобных. Может быть, оттуда родом – война как непременный атрибут существования цивилизации.
Вторая – подобного рода расселений было несколько. Ещё одно – но тут нечётко – около 300 тысяч лет назад. Это тот же эректус, несколько усовершенствованный, снова вроде бы двинулся из Африки. И ещё одна волна – это уже точно, ибо доказательства её наличия каждый из нас носит в своём генетическом аппарате, – это расселение-рассеяние около 80 тысяч лет назад. Тогда из Африки двинулся в мир человек современного биологического вида, сапиенс.
Вот уж он-то точно прошёлся опустошающим геноцидом по всей планете. Ладно, эректусы, эти, слопав в Африке австралопитеков, далее распространялись по пустому от человечества миру. Зато сапиенсы съели всех. И в переносном, и, вероятно, в прямом смысле. Во всяком случае, после них не осталось ни эректусов, ни тех альтернативных человечеств, которые развились из эректусов.
И вот тут мы и переходим к проблеме и исчезновения, и сохранения в наших геномах следов наших «дядьёв» и «племянников» – сиречь денисовцев и неандертальцев.
Начнём с первых.
В 2008 году русскими археологами в так называемой Денисовской пещере на Алтае был найден фрагмент кости последней фаланги пальца руки ребёнка человека. А в общей сложности обнаружено пять фрагментов от разных особей: эта фаланга, три здоровенных коренных зуба, принадлежавшие молодому существу мужского пола, и, возможно, фаланга пальца ноги.
Фрагменты плохонькие, облика ископаемого существа по ним сотворить было трудно. Зато возможно было секвенировать его геном. И вот исследования полученного генома показали, что населявшие пещеру люди были темнокожие, темноглазые, темноволосые. Кареглазые шатены. Негритянского, похоже, облика.
Но самое главное – они не были… людьми!
Впрочем, это не совсем верно. Для красного словца сказано. Просто выяснилось, что они не принадлежат к виду Homo sapiens sapiens. Судя по геному, эти существа, названные денисовцами, разошлись с нами более 700 тысяч лет назад. Иначе говоря, последний общий предок сапиенсов и денисовцев жил 700 тысяч лет назад.
Это дальше по времени, нежели наш общий предок с неандертальцами. Академик Деревянко уточняет:
А неандерталец точно признан уже не предковой, а параллельной ветвью Homo sapiens(ов). То есть другим человечеством – тоже. Можно было бы сказать, братским, если бы не подсмотренное нами у эректусов отношение к собратьям. Потому как и сапиенсы его блестяще продемонстрировали в случае с неандертальцами: пришли, поселились рядом – и потом неандертальцев не стало…
Хотя, говорят, потом – не обязательно вследствие…
Денисовцев, кстати, тоже не стало: последнее пересечение с ними по месту и времени отмечено 40 тысяч лет назад как раз в районе Алтая.
Однако, как выяснилось, вытеснили (съели, убили, сгеноцидили, как удобнее) наши предки не всех денисовцев.
Во всяком случае
Не исключено, что будущих денисовцев донесла из Африки как раз и до глубин Азии как раз та, вторая волна миграции эректусов.
В скобочках будь отмечено: был ещё один, четвёртый тип сапиенсов.
Но что самое важное и интересное – по материальной культуре денисовцы развивались не просто в параллель с другими человеческими видами! Они делали практически то же, что другие ветви,
–
Более того, денисовцы обгоняли эти другие человечества по своему технологическому уровню.
И вот что говорил мне по этому поводу первооткрыватель денисовцев академик Анатолий Пантелеевич Деревянко:
Академик Деревянко тоже обращает внимание, что эректусы никак не могли преодолеть Гималаи и Тибет, а значит, именно тогда они и разделились на два потока – северный и южный. Возможно, так и вышло, что из северного выросли денисовцы, а из южного – тот неизвестный четвёртый вид человечества.
Примерно в это же время из Африки в Евразию пришла вторая волна миграции человека. Она распространила новую, более совершенную технику производства орудий труда – ту самую ашёльскую индустрию, или технику двусторонней обработки камня, считает Анатолий Деревянко.
И вот то, на чём я отдельно заострил бы внимание!
И – главный вывод.
Отсюда – картина самостоятельного и параллельного развития альтернативного человечества к стадии сапиенса.
Таким образом, говорит академик Деревянко,
И наконец резюме.
А вот как «перемешивались» разновидности человека – вопрос отдельный. Как оказывается, человек современного анатомического типа, придя в Азию, ничего существенно нового и прогрессивного с собою не принёс. Или, может, он и… не приходил? Такой вывод делает Анатолий Деревянко:
И вот как итогово излагает эволюцию человечества академик Деревянко:
Итак, –
В целом по теории академика Деревянко этот процесс выглядел так.
То есть путь к сапиенсу был пройдён разными, независимыми друг от друга потомками эректуса. Из одного черенка развились разные побеги, которые затем снова сплелись в один ствол.
Хотя не исключено – и даже скорее всего – уже на уровне эректуса в самом его таксоне появились разные ветви, от которых и пошли разные человечества. А что удивительного при таком регулярном разбегании масс эректусов друг от друга и от самих себя? У них, поди, тоже без мутаций не обходилось…
Так и появился один «дядя» – денисовец, так появился и второй – неандерталец.
Глава 4. Неандертальцы: опережающая цивилизация
Этот вид зарождался в период 250–300 тысяч лет назад. То есть тоже развивался параллельно и денисовцу, и восточным потомкам эректуса, и человеку современного типа, который для простоты будем называть прежним именем – кроманьонец. Хотя на самом деле вернее было бы вслед за Анатолием Деревянко назвать его Homo sapiens africaniensis.
Наиболее принятая ныне точка зрения: неандертальцы произошли из некоей развитой формации эректусов – так называемого человека гейдельбергского. Этот прогрессивный по отношению к эректусу парень поделился надвое. Одна его ветвь осталась в Африке – из неё в конечном итоге и вышел кроманьонец, или человек современного анатомического типа. А вторая передвинулась в Европу в период с немаленьким таким разбросом в 350–600 тысяч лет назад.
Этот период соотносится с Миндельским оледенением 600–300 тысяч лет назад. И в таком случае гейдельбергские наследники эректусов из Северной Африки были вытеснены в Европу через обнажившиеся (из-за концентрации значительной части вод Мирового океана в ледяном щите на севере) сухопутные перешейки в районе современного Гибралтара, Туниса – Сицилии и Эгейского тогда-не-моря.
Вот там под влиянием холодного климата гейдельбергцы и копили в себе мутации, каковые и «выстрелили» новым видом во время некоторого смягчения климата в период Миндель-рисского межледниковья. Вполне логично вообще-то: условия среды поменялись, прежняя форма к ним приспособлялась хуже, нежели та, что среди них появилась, вот и…
Впрочем, рассуждения досужие: никто до сих пор так и не ведает, как именно и при каких условиях появляются новые виды. Что животных, что человека. Они просто берут – и появляются. А потом одни исчезают под давлением среды, а другие… нет, не приспосабливаются. Остаются неизменными. Вот как акулы – одно и то же на протяжении 400 млн лет.
Это так, но в то же время как раз на примере неандертальца мы можем проследить, как развивался этот вид от эректуса к тому, что принято считать классическим хомо неандерталенсис. Великолепный обзор этого проделал в своей книге «Неандертальцы: история несостоявшегося человечества» ведущий научный сотрудник Отдела археологии палеолита Института истории материальной культуры РАН Леонид Вишняцкий.
Итак, мы видим, что, каковы бы ни был споры среди антропологов по поводу таксономизации неандертальских предков, сама по себе линеечка постепенного биологического становления этого вида прослеживается примерно от 600 тысяч лет назад. Примечательно, что именно к этому времени относят разделение предков будущих сапиенсов и будущих неандерталенсисов и генетики. По их данным, последний общий предок этих человечеств жил как раз в районе 600 тысяч лет назад – и это с очевидностью был эректус.
Как бы то ни было, где-то тогда в Европе и появились неандертальцы. Зажили, приспособились, распространились… и попали на оледенение Рисс I, которое от Минделя отделяли 50 тысяч лет.
Тогда граница постоянной ледяной шапки доходила до устья Рейна. А тундра добиралась вплоть до нынешней Сахары. Средние летние (!) температуры для Центральной Европы колебались в это время около точки замерзания. То есть нуля градусов. Это такой вечный московский ноябрь в июле. Или, если для зримости, сегодня это климат выше 70-й параллели, иначе называемый полярным. В общем, это Таймыр, остров Врангеля, архипелаг Новая Земля…
Что было делать неандертальцам?
Во-первых, уйти им было некуда: в Африке взаимоотталкивание эректусов (к которому уже присоединились первые сапиенсы-африканенсисы) вовсю бурлило так, что выдавливало всё новые волны «свободных нейтронов» враждебных всему окружающему родов, порождая настоящую цепную реакцию по всей Ойкумене. Тогда, кстати, и дошла та, вторая, по академику Деревянко, группа переселенцев в Денисовскую пещеру, которая там и поселилась уже на ПМЖ.
Во-вторых, старики гейдельбергцы вымерли. Или их подъели «детки»-неандертальцы – кстати, не исключено, что как раз в связи с новым ухудшением климата и, значит, сокращением прежних охотничьих ареалов.
А сами неандертальцы были ещё молодой биологической формацией и для приспособления к изменившимся условиям имели гораздо более значительный генный и биологический потенциал. И… они приспособились.
Во всяком случае, твёрдо установлено, что в одной из пещер у самого подножия Пиренеев люди жили и в условиях Рисса. А в слоях позднего Рисса во Франции
Кстати, ничего удивительного – ведь первые подобные «палатки» мы видели ещё у эректусов…
Не надо думать, что эти люди были мазохистами и любили поваляться в снегу и подышать морозным воздухом. Нет. В принципе для приспособленных особей и их сообществ жизнь на севере была не так уж и плоха. И в почти историческое время масса народу продвинулась с беспокойного юга на север, где вполне нашла себя в образе таёжных охотников или тундровых оленеводов. А тогдашняя приполярная фауна была не чета нынешней.
Тундростепь голодным краем не была, раз оказалась – по факту – в состоянии прокормить многочисленных мамонтов и шерстистых носорогов. Не говоря уже о соответствующих хищниках и более мелком зверье. А значит, она могла прокормить и людей. Ведь и для первобытного охотника мамонт – добыча вполне по плечу. Это ведь только на картинках в музеях древние люди заманивают мамонта в яму и там отчаянно закидывают его булыжниками. На самом деле такого, конечно же, никогда не бывало. Неэкономично! Это сколько же времени надо рыть яму, чтобы из неё не мог выбраться мамонт? Да не лопатами даже, а каменными скребками! А как потом туда зверя загнать? А как его оттуда вытащить, когда в нём веса тонн восемь?
Нет, конечно же, и загонная охота была широко распространена. Например, у подножия обрыва неподалёку от верхнепалеолитической стоянки Солютре во Франции археологи обнаружили костные останки до 100 тысяч диких лошадей. Животных явно сгоняли к этому обрыву, падая с которого они и калечились. Или есть описание так называемого Амвросиевского костища, где были обнаружены костные останки до 1000 зубров. Но, во-первых, это использование естественных ландшафтных условий, которые в таком виде не везде наличествовали. А во-вторых, это работа совсем разного уровня сложности – загнать табун лошадей на обрыв и загнать туда же стадо мамонтов…
Так что всё происходило гораздо проще. И увидеть ту охоту вполне можно и сегодня. Правда, на месте мамонта будет слон, а вместо Сибири – Африка. Но всё остальное пигмеи – охотники в джунглях, до сих пор живущие по законам первобытного времени и даже до сих пор ведущие вечную наследственную войну… с обезьянами, – делают наверняка так же, как те же неандертальцы.
А пигмеи делают так: подобрался к гигантскому зверю сзади и – рубилом по сухожилиям. И падает слон, даже не сообразив, отчего ноги перестали слушаться. И мамонт так же падал, надо полагать. Мы ещё увидим, как позднее эти большие, но беспомощные против изощрённой человеческой хитрости великаны будут вообще основой меню целого племени!
Словом, представления о трудности выживания первобытных людей в тундростепи сильно преувеличены. Конечно, иметь дело с волосатыми носорогами среди мхов и снегов – это совсем иные требования к выживаемости, нежели в краю постоянного лета с непугаными кенгуру. Но находки большого количества костей животных возле стоянок людей каменного века не свидетельствуют о том, что эти люди только и думали, что об охоте.
Не удержусь от того, чтобы вновь привести описание профессора Новгородского университета Петра Золина, которое он сделал по стоянке верхнего палеолита в Костёнках, в Воронежской области. И хотя картина обрисовывает быт наших предков, сапиенсов, но, во-первых, повторюсь, по всем цивилизационным признакам неандертальцы от нас в каменном веке ничем не отличались, если не превосходили, а во-вторых, не придётся возвращаться к этому эпизоду позже.
Это, кстати, подтверждение того, что охотились на мамонта – и на шерстистого носорога, ибо как его шкуру и пробить-то каменным наконечником на палке? – способом, о котором говорилось выше. Ибо именно так скелет животного в целом виде как раз и сохраняется.
Хватало времени и для удовлетворения эстетических нужд
Аналогичная картина – и по далёкой Северной Якутии:
То есть у древних вполне хватало и сил, и времени, чтобы не только охотиться на гигантских волосатых слонов, но и мастерить поделки и скульптурки из их костей.
Но вернёмся к неандертальцам.
С ходом времени они адаптировались к суровым климатическим условиям северных широт. Это были коренастые ребята, обладавшие большой физической силой. Объём их головного мозга составлял 1400 куб. см и не уступал среднему объёму мозга современных людей, а вернее – даже превосходил его, достигая 1740 куб. см. Рельеф внутренней поверхности черепа таков же, как у современного человека.
Внешность их нас не очень интересует в данной работе, но отметим, что один из депутатов нашей Государственной думы, будучи, несомненно, кроманьонцем, визуально может дать примерное представление об облике неандертальца. Именно визуально, потому что просить его дать физическое представление я бы лично не решился…
Что у них общего с нами, у неандертальцев? С нами первобытными, имеется в виду? Да всё практически!
Во-первых, речь.
Во-вторых, быт. Особенно ярко выражающийся в разделении жилищ на функциональные зоны.
Это говорит о том, что у неандертальцев, выражаясь современным языком, была некая профессиональная специализация, была обрабатывающая промышленность, существовал определённый социум с необходимым общением в том числе и на абстрактные темы, мышлению был присущ элемент планирования. Мы можем заключить также, что социальное устройство опять-таки не усложнилось до уровня семейного, а оставалось родовым. Лишь крайне лёгкого подтягивания понятий достаточно, чтобы сравнить это с «длинным домом» скандинавской «большой семьи», хотя, конечно, ничего общего тут нет. Кроме разве что природных условий присеверного климата.
В-третьих, относительно высокая степень социальности. Ряд находок свидетельствует о вполне человеческой системе заботы о раненых и больных, о некоем институте социальных гарантий для стариков, о наличии начатков медицинской помощи. Так, в пещере Шанидар (Ирак) обнаружены останки двух инвалидов, которые погибли, скорее всего, при обвале в гроте. История случилась 50 тысяч лет назад, ещё до начала плотных контактов между неандертальцами и кроманьонцами. То есть это собственной культуре неандертальцев уже было свойственно заботить о больных и раненых, так как в пещере, словно в лазарете, лежали один человек со свежими ранами на рёбрах и второй с заживающим переломом черепа.
О том, что это не изолированное явление, свидетельствует также факт, что по меньшей мере 36 скелетов неандертальцев носят следы залеченных переломов. Правда, в 11 случаях результаты лечения были неудачными, но главное – лечение было!
Известна также находка останков уже явно не способного к активной деятельности старика. Значит, он находился на чём-то вроде пансионата от своего рода – получал пищу, можно сказать, за прежние заслуги. Или же за свои, так сказать, интеллектуальные услуги, если служил кем-то вроде опытного советника в делах. Но это, в свою очередь, опять-таки означает, что было что советовать, кроме как с какого бока тыкнуть копьём какую-нибудь козу – это охотники и без него знали. А значит, в неандертальском обществе существовали абстрактные ценности, суждение о которых стоило того, чтобы кормить и поить своих стариков.
Об абстрактных ценностях говорят и несомненные следы наличия культуры и искусства, а также заботы о мёртвых, то есть, соответственно, веры в посмертие и, следовательно, религиозного культа.
Так, в конце 1990-х была найдена дудочка – костяная «флейта» с четырьмя отверстиями. Правда, учёные оговариваются, что это могут быть следы гиены, но это из серии нелепых кабинетных предположений, сделанных только для того, чтобы выделить себя в качестве особого, выделяющегося среди коллег критическим мышлением исследователя. С трудом можно себе представить, как и ради чего гиена будет аккуратно прокусывать пустотелую кость, да ещё так, чтобы оставить лишь дырки от клыков – к тому же, вероятно, вращающиеся, ибо как ещё появились отверстия в кости, а не проломы?
В любом случае известны ещё находки из области искусства.
Или вот из совсем недавно открытого.
На кости нашли семь зазубрин, нанесённых на неё достаточно равномерно.
Из семи зазубрин пять идут почти строго параллельно, имеют одинаковую длину и глубину, то есть нанесены последовательно и одним и тем же инструментом. Оставшиеся две (по порядку это вторая и шестая прорези) проделаны под другим углом и не так глубоко. Учёные сочли, что эти резы были нанесены мастером позднее, чтобы заполнить пробелы и сделать рисунок более регулярным. То есть «для красоты».
Известны и элементы личных украшений – просверленные зубы животных, продырявленные и раскрашенные ракушки.
Кроме того, –
А это уже – свидетельства общественной стратиграфии. То есть звериные клыки на шее могут свидетельствовать об охотничьих заслугах. Которые, конечно, в тогдашнем обществе должны были приносить некий авторитет и в обществе, в том числе выражавшийся в повышенных общественных полномочиях. То есть во власти. Но украшение себя абстрактными знаками статуса – а только этим могло быть украшение разноцветными перьями птиц – означало также и наличие самого по себе абстрактного социального ранга. То есть зависящего не от непосредственного убийства волосатого носорога, а от комплекса личных заслуг и качеств, каковые в человеческом обществе и результатируются в признанном общественном статусе. Каковой и показывают соответствующие обозначения статуса.
Образно говоря, зубы на шнурке – это ордена и медали за конкретные деяния. Тот или иной набор перьев в волосах – звёздочки на погонах.
Наконец, твёрдо установлено наличие у неандертальцев культа посмертия.
Интересно, что многие погребения расположены в культурном слое стоянок. Это может говорить о том, что умерших пытались оставить как рядом с собою, так и на том месте, где они отошли в мир иной.
Толкование этих фактов однозначно: у неандертальцев присутствовал не только инстинктивный, как у всего живого, но и, так сказать, социально-чувственный страх перед смертью как перед уходом из этого мира в мир иной. На личностном уровне этот страх неизбежно конвертировался в веру в жизнь после смерти, а на общественном – в нежелание отпускать близкого человека навсегда в неизвестное. Но раз уж смерть неоспорима, то необходимо возникает культ как инструмент управления последствиями смерти.
А где культ – там и служители культа. Следовательно, у неандертальцев должно было возникнуть некое подобие института шаманства как предтечи церкви. А значит, религиозное учение. А значит, учение о морали, потому как мораль, конечно, возникает из негласного оформления по правилам общественных взаимоотношений между особями, но формализуется и оформляется гласно она именно через религиозные учения.
Таким образом, мы видим у неандертальцев:
– общество с известной социализированностью;
– промышленность и общественное разделение труда;
– мораль, веру и религию;
– культуру и искусство.
Что ещё нужно, чтобы признать их таким же человечеством, как и наше?
Которому просто не повезло.
Возможно, из-за того, что наше человечество с ним и столкнулось…
А что такое вообще представляли собою неандертальцы?
Тут вот в чём проблема. Прежде чем отвечать на этот вопрос, нужно сделать одно необходимое душевное усилие. А именно – избавиться от некоего предощущения превосходства, которое базируется, в сущности, только на одном обстоятельстве: мы вот нынче живём, летаем в космос и питаемся в магазинах, а они – они вымерли над своими каменными рубилами.
Сдвиг у нас в сознании, вот что. И нас нынешних, с Львом Толстым в голове и гаджетом в кармане, мы сравниваем с теми, кто грамоте был не учён, вместо гаджетов использовал каменные орудия и в своём духовном развитии до толстовства так и не поднялся, перебиваясь в смысле культурном игрой на костяной дудочке под треск кастаньет из костей медведя.
Синхронности мышления нам не хватает, вот чего.
Вот давайте и попробуем подойти к делу с нею наперевес.
И что обнаружим? А ту самую картину, которую частично описали в предыдущей главе: у порога
Потому что, повторюсь, у неандертальцев уже есть
1.
2.
3.
Вполне цивилизация, как по мне. Конечно, не будем питать иллюзий – цивилизация эта не более таковой же у нынешних папуасов. Но и не менее. Наше глубинно питаемое превосходство над папуасами базируется лишь на том, что мы летаем самолётами, а они там босиком по джунглям бегают. Но в базе-то мы с ними одни и те же сапиенсы. И случись большой барабум, не факт, что «цивилизованные люди» окажутся лучше приспособлены к выживанию в первобытном постапокалипсисе, нежели эти дети каменного века…
И вот теперь остаётся дополнить нашу картинку неандертальской цивилизации сценою, когда к границам поселений неандертальцев выходят существа, отстающие от их уровня… ну, примерно как индейцы от уровня белых поселенцев в Северной Америке. То есть к людям с камнеобрабатывающей промышленностью вышла толпа размалёванных папуасов с палками. Каков контакт цивилизаций получается?
И – холодок по загривку: а кто кому вообще дал цивилизацию? На чьём фундаменте стоит дом нынешней человеческой цивилизации? Не на неандертальском ли? Не дом ли неандертальца мы ею просто надстроили, то ли захватив, то ли заняв пустым? Не они ли, неандертальцы, и есть истинные родоначальники человечества разумного?
Вот и давайте рассмотрим историю неандертальцев под таким углом: кем бы и какими бы они ни были, на момент нашей с ними встречи они стояли в плане цивилизационного развития значительно впереди нас. То есть давайте попробуем забыть каноническую иллюстрацию, на которой волосатая орясина с дубинкою напряжённо смотрит вдаль, ожидая прихода более прогрессивного хомо сапиенса.
Их первая встреча напоминала уж, скорее, сцену у закрытых ворот форта, где на стенах стоят поселенцы с ружьями, а внизу беснуется толпа чингачгуков в перьях. Причём чингачгуками как раз были сапиенсы…
Какими были неандертальцы, когда встретились два человечества?
На вид – брутальны.
На быт – брутальны тож.
Впрочем, –
А вот на душу – мягки, похоже, и красотоискательны.
В производстве неандертальцы развили и использовали собственную технологию. Она называется культурой мустье –
Отметим: на всей Земле это – единственная развитая, по-настоящему передовая для того времени технология обработки камня. Нет-нет, не единственная вообще, разумеется. Но прочие либо далеко от мест, где бродили тогда прадедушки моего прадедушки Хёгни, либо вырастают из ашёля и к мустье только тянутся. Параллельно, конечно, тянутся – экспорта технологий тогда налажено ещё не было. Это, повторим, открытый (или, по крайней мере, безупречно доказанный академиком Деревянко) процесс «самоизготовления» себя сапиенсом непосредственно из эректуса вслед за развитием собственной материальной культуры.
Есть третий вариант: культуры, которые вышли из мустье, как что-то там из гоголевской «Шинели», – шательперон/ориньяк и пр. Про них, правда, до сих пор пишут.
Всё прекрасно, прекрасные авторы – вот только покажите, пожалуйста, эти самые технологические достижения, которые принесли в Европу «более прогрессивные соседи»! Вот вам – весь большой Ближний Восток, где то ли десять, то ли даже двадцать тысяч лет подряд тусовались толпы сапиенсов, уходившие оттуда куда угодно, кроме Европы. Давайте обсудим, какие следы прогрессивных по отношению к мустье культур они там оставили! Что от них позаимствовали их первые соседи – ближневосточные неандертальцы? Может быть, америйскую культуру? Она, правда, стала распространена –
– то есть как раз после ухода неандертальцев. Но главное –
Что ещё? Шательперон, перигор, ориньяк при всей запутанности того, что с их классификацией творится в головах археологов, нам в данный момент не интересны: они все – позже и мустье, и неандертальцев.
Что остаётся? Правильно!
Нет, меня можно, конечно, высокомерно упрекнуть в том, что я, мол, не на научную литературу ссылаюсь, а на какую-то «паршивую Википедию». Но это, во-первых, потому, что она стала далеко не паршивой в последние годы – особенно в темах, которые не касаются политики и политической истории. А во-вторых, ну что даст читателю набор названий типа табун, ябруд, амуд, преориньякские культуры? Ведь всё равно это варианты мустье, всё равно их носители – неандертальцы. Нет ни одной (!) среднепалеолитической культуры, носителями которой были бы кроманьонцы – до появления их в неандертальской Европе!
Зато как в Вики чеканно сформулировано! –
Ну, ещё бы! Вот только когда кроманьонец берёт в руки неандертальский камень и впервые в жизни надрезает мясо, а не рвёт его зубами, слово «вероятно» рядом с термином «аккультурация» становится бесконечно лишним…
Таким образом, зафиксируем вывод, что нынешняя человеческая цивилизация выросла из цивилизации неандертальской.
И пойдём дальше.
Неандертальцы около 250 тысяч лет назад начали разделяться на две расы или даже, возможно, на два будущих вида – на «классических» северных и «средиземноморских» – более «утончённых» и с более мелкими зубами. Что это означает, я не знаю – возможно, южные неандертальцы стали каким-то образом так обрабатывать пищу, что здоровенные зубы им были без надобности. А может, по ним тоже ударила какая-то мутация. Отчего бы и нет?
Неандертальцы, судя по анализу их генов, в зрелом возрасте не могли усваивать молоко. Из тех же источников (а это знаменитый Институт эволюционной антропологии общества Макса Планка в Лейпциге) известно, что –
Ещё важный один момент из области генетики. Сравнение последовательности митохондриальной ДНК неандертальца с последовательностями мтДНК современных людей показало, что это – отдельные ветви. Человеческие мтДНК не группируются с неандертальской последовательностью, что означает две вещи. Первая очевидна: люди не происходят от неандертальцев.
Второй же вывод посложнее. Присутствие неандертальских кусков в наших генах тем не менее говорит о том, что скрещивание осуществлялось. Оттуда и неандертальские участки в наших генах.
И если, значит, не неандертальские матери передали нам эти последовательности, значит, их передали неандертальские отцы. И значит, вот у нас и генетика подтверждает предположение, что развитые и хорошо вооружённые неандертальцы гонялись за сапиентными дикарями. И в числе прочего захватывали у них самок. А те – рожали от неандертальцев детей.
Почему дикарями? Разве сапиенс кроманьонис не развитее был неандертальца?
Нет. Это доказывается непреложно. Но об этом речь будет ниже.
А теперь смотрим и считаем. Одинокая самка выжить тогда не могла по определению. Одинокая и беременная – тем паче. Одинокая и с младенцем – паки тем паче. И одинокие самки это прекрасно понимали. Отчего в человеческом обществе и появился институт а) женской психологии и логики и б) брака и семьи. По сути, оба этих института нацелены на одно: психологическими и социальными инструментами привязать самца к себе и ребёнку, чтобы он по меньшей мере десяток лет не задумывался, с какой бы это радости ему нужно кормить посторонних существ. Ещё точнее – чтобы даже раскаиваясь в этом, он не задумывался о пересмотре данного положения вещей.
Так или иначе, это у человеческих самок получилось. Мы это видим по нашему обществу, где институт семьи так и не удаётся разрушить даже самим омодернизировавшимся человеческим самкам. Более того, случись завтра большой бубадум – и послезавтра мы не увидим ни одной феминистки-суфражистки. А гомосексуалисты всевозможных расцветок враз забудут о своих «природных особенностях».
Итак, лет десять самка человека должна была жить в каком-то социуме. Можно представить, конечно, картину, что охотники-неандертальцы, вдоволь натешившись чужими самками, уходили в свои дворцы-пещеры, а сапиенсы, побитые и рассеянные, собирались потом в каком-то месте, ставили свои вигвамы из палочек и листиков и продолжали бродить по лесам, собирая орешки и ставя силки на зайцев. А их женщины потихоньку вынашивали и рожали детей неандертальцев. Но это не очень похоже на правду жизни. По той же причине: с чего бы это честному охотнику делиться своим зайцем с чужой бабой и с её чужим ребёнком? Да ещё прижитым от неандертальца? То есть – по внешности страхолюдным: светлокожим и рыжим на волос (а такими, как мы помним, описывают неандертальцев генетики). А каким ещё этот бастард должен был казаться с сапиентной точки зрения, то есть с точки зрения людей первоначально африканоидных, темнокожих, с широкими носами, с тёмными глазами? Как бы, думаю, и не выгоняли такую девицу с её приплодом из рода…
Разве что в бочку не сажали и на волю волн не пускали. За отсутствием бочек.
А значит, раз куски генов неандертальцев в нас есть, то девиц наших эти ребята не насиловали на трупах сородичей, а если и насиловали, то потом всё равно забирали в свои палатки меховые. Где в той или иной форме женились, раз девицы те получали те самые десять лет на выращивание детей.
Вот отсюда и те самые «черепа смешанного вида», которые находят именно на Ближнем Востоке – в зоне длительных контактов между неандертальцами и сапиенсами.
Есть и ещё одно неожиданное доказательство – так сказать, гастрономическое.
– в смысле с проникновением языками друг другу в рот, скорее всего,
–
– то есть Лаура Уайрик (Laura Weyrich), палеомикробиолог в Аделаидском университете в Австралии. Она исследовала остатки на зубах неандертальцев из пещеры Эль-Сидрон в Северной Испании, живших 50 тысяч лет назад, в том числе на ДНК. Вот ДНК это и показали – поцелуи или кормёжка изо рта в рот между неандертальцами и сапиенсами присутствовала в их жизни. Хотя можно предполагать, что сам поцелуй возник из обычая делиться друг с другом пережёванной пищею изо рта в рот. Любовь… Которую человеческие самки могли вызвать, значит, и у суровых неандертальцев.
Соответственно, и некакие неандертальские девицы (скорее всего, как раз те метиски от смешанных браков, с маленькими зубами и более тонкими костями) попадали в ряды – и в роды – сапиенсов, внося свою генетику в их геномы.
Это уже потом вросло в геном сапиенса – когда неандертальцы по неизвестным причинам ослабли и люди перешли в контрнаступление и в конечном итоге прорвались в Европу.
Тогда уже –
–
С этим связан ещё один интересный момент.
Есть такая Тройная пещера Гойе (Troisième caverne of Goyet) в Бельгии. Примерно 35 тысяч лет назад она стала пристанищем для человека, обозначаемого ныне в научных работах как Goyet Q116–1. Это кроманьонец, носитель ориньякской культуры. Но вот ведь совпадение – эта же пещера была также пристанищем неандертальцев! И совершенно нет гарантии, что наш Goyet Q116–1 пришёл туда своими ножками, а не в виде заготовки для отбивной.
Во всяком случае, в этой пещере найдены довольно многочисленные и достоверные свидетельства каннибализма. Неандертальцы, оказывается, страдали каннибализмом, как написал один из журналистов. Так и хочется задать сакраментальный вопрос: а почему страдали? Может быть, они им наслаждались?
Публикация об этом была в Nature. Со ссылкой на исследования учёных из университета в Тюбингене в Германии было рассказано, что исследователи обнаружили на костях следы разделки мяса и извлечения костного мозга. Датированы кости периодом 40 500–45 500 лет назад. Была и такая странная фраза:
Вот уж истинно! Как можно использовать кости для «создания каменного орудия»? Держалку, что ли, из них делали, тиски? Или использовали в качестве молотка, что звучит, согласимся, глупо? Но так и пишут:
Не представляю. Железные, что ли, кости были у неандертальцев?
Здесь же был найден череп собаки, отчего собачники всего мира пришли в неописуемое возбуждение. Как же, есть свидетельство приручения собаки не 17 тысяч лет назад, а все 36 тысяч! Хотя насколько домом для псины была пещера, а насколько – желудки её обитателей, так и непонятно… Во всяком случае, в публикации Journal of Archaeological Science нет описания морфологических особенностей находки.
Но это, в общем, не важно. Важнее, что твёрдо фиксируется время обитания неандертальцев в этой местности.
Местные (современные бельгийские) экскурсоводы гордо утверждают, что пещеры (а тут три «зала») являются самым старым поселением в Европе, а то и в мире. Это, конечно, не так, но колоссальное количество артефактов, костей, настенных рисунков, украшений, орудий говорит о том, что люди и неандертальского, и кроманьонского вида жили тут очень долго. В пещерах в разное время обитали как неандертальцы, так и люди современного типа. И прерывалось это житьё только, похоже, особенно сильными наступлениями ледников.
Так вот о каннибализме. О нём говорят такие свидетельства.
А главное, что предположение, будто сапиенса нашего скушали неандертальцы, оказывается, слава богу, несостоятельным.
Впрочем, судя по окружающему контексту, пещера Гойе была всё же выдающимся местом.
То есть это был специальный центр каннибализма, получается? Раз уж ни в одном другом известном учёным неандертальском поселении региона не обнаружено свидетельств подобного обращение с телами сородичей, а, напротив, там были найдены захоронения? Загадка. Не могло ли быть так, что в Гойе был некий сакральный религиозный центр? Неандертальский храм, например? И жили там особые жрецы… И те людей не ели, а приносили в жертву каким-нибудь Верхним Охотникам. Или приносили в жертву и ели. Ведь мы ничего не знаем о верованиях неандертальцев, кроме того, что они, эти верования, были. Или, быть может, туда отводили каких-нибудь преступников и скармливали тем самым собачкам, по поводу которых так умилялась пресса?
Но есть одно куда более вещественное обстоятельство, нежели предположения о назначении пещеры Гойе. На основе изучения 99 принадлежащих неандертальцам костных фрагментов, по извлечённым из них ДНК удалось окончательно подтвердить, что генетические различия между европейскими неандертальцами были малы, особенно в сравнении с современным человеком.
Последнее обстоятельство крайне важно. Значит, одной из серьёзнейших причин полного исчезновения неандертальцев стало просто малое их количество – узкая популяция. Согласимся, что подъесть до конца пару тысяч измождённых вулканами и ледниками неандертальцев куда легче, чем если бы их было тысяч двадцать. И вообще складывается ощущение, что мы неосознанно преувеличиваем численность первобытного населения, не в силах признать, что на огромных пространствах Европы могло существовать очень мало людей.
Причины исчезновения неандертальцев и иных палеоантропов в настоящее время не прояснены до конца. Указывается несколько вероятных предпосылок. Чаще всего упоминается ухудшение климатических условий, что вызвало уменьшение качества и количества питания неандертальцев при необходимости затрачивания всё больших сил на его добычу.
Это не очень похоже: сапиенсы проникают в Европу около 40 тысяч лет назад – это эпоха Карукюлаского межледниковья, когда климат в Европе был примерно таким же, как сегодня.
Среди причин гибели неандертальцев называют также африканские болезни, занесённые к ним сапиенсами. Что, в общем, может быть. Некий «генетический упадок», когда каждое последующее поколение было менее жизнеспособным, чем предыдущее, причём без всяких видимых причин.
Интересное явление засвидетельствовал академик Деревянко на основе исследований Денисовской пещеры.
Знаковое совпадение – потомки эректусов так же бесследно ассимилируют неандертальцев, как и кроманьонцы! Так что то ли генетика у бедняг была послабее, чем у антропородственников, то ли поведением они были далеко не лидерами, но по факту их ассимилировали не только злые кроманьонцы, но и другие дальние родичи.
Но я лично вижу две красноречивые корреляции, которые персонально мне объясняют всё.
Первая: сапиенсы рванули по миру из «плавильного котла» Ближнего Востока 46–43 тысячи лет назад. Рванули в том числе и в Европу. И уже не позже 43 тысяч лет назад неандертальцы полностью вымирают на территории нынешней Германии и на Пиренейском полуострове. А в целом в Европе неандертальцы полностью вымерли между 39,26–41,03 тысячи лет назад.
Вторая: между 40 и 30 тысячами лет назад сапиенсы широко распространяются по Азии. И именно в то же время полностью вымирают денисовские люди и четвёртая ветвь человечества, которую академик Деревянко обозначил как хомо ориенталенсис.
Воля ваша, конечно, но у меня ответ на вопрос о причинах вымирания других человечеств однозначен…
Глава 5. Когда появился Адам
В официальной сопроводиловке, какой снабдила результаты моего генного анализа фирма, говорится:
Ещё не более ясное определение:
Что же, попробуем понять, о чём или о ком идёт речь.
MRCA (the most recent common ancestor), или наиболее близкий общий предок, – понятие относительное. Потому что, естественно, может определяться для всякой отдельной группы или общности людей. Но в данном случае мы говорим об общем предке всего человечества по мужской линии, потому его будем вслед за всеми пишущими на эти темы величать Y-хромосомным Адамом. Или же тов. Ы – Адам отдаёт всё же фидеизмом, или, как грубо философски определял это тов. Ленин В.И., поповщиной.
Ещё недавно считалось, что наш тов. Ы жил около 80 тысяч лет назад. Но в 2013 году открытие ранее неизвестных архаичных Y-хромосомных гаплогрупп привело к небольшим поправкам в этом вопросе. Совсем чуть-чуть: по состоянию на 2015 год эти оценки вышли на уровень тех самых 200–300 тысяч лет назад, что – и это мне представляется весьма важным! – примерно соответствует оценкам возраста появления человека современного анатомического типа.
В одной из публикаций в авторитетном научном журнале Genom Research было даже уточнено: тот самый «генетический Адам» – то есть человек, носивший ещё не мутировавшую Y-хромосому, – жил 254 тысячи лет назад в Африке. Или 300 тысяч – мнения расходятся.
И что мы видим в таком случае? А видим мы отсутствие того «бутылочного горлышка», о котором нам так долго толковали, о котором я сам, согласно тогдашним данным науки, говорил в книжке «Русские – не славяне?». А значит, не было некоего глобального катаклизма и взаимного затем поедания, в результате которого уцелел один тов. Ы, но затем неистово размножился, и его потомки пошли рассаживаться по континентам. Нет! Получается, что Адам действительно возник как новое человеческое существо со своею генетикой. И уже он понёс её через миры и века.
Ну, едва ли Адама конструировало из грязи и праха (или как там в Библии?) некое разумное существо. В этом случае можно было бы найти ряд решений и получше. А вот то, что в геноме того самого хомо гейдельбергиса, что бегал по Африке, могло что-то переключиться и в результате родился ребёнок с новыми биологическими чертами, – вот это кажется вполне возможным.
Отчего это случилось? Есть такая гипотеза, что к появлению новых видов приводит некая бродячая часть генома, которая при определённых условиях срывается с положенного места и подключается к другому. Не исключено, что это связано с большим природным катаклизмом. Как раз около 300 тысяч лет назад в Западную Австралию свалился метеорит весом около 50 тысяч т. В результате падения образовался один из крупнейших известных на Земле кратеров диаметром 875 м и глубиной 60 м. По моим подсчётам, это что-то около 7 мегатонн мощности должен был быть взрыв. Мог ли он всерьёз изменить климат на Земле? А чёрт его знает! Но интересно, что около этого же времени на Земле вымирают гигантопитеки – человекообразные обезьяны под 3 м ростом, жившие аккурат в Южной и Юго-Восточной Азии.
И ещё отметим: 300 тысяч лет назад началась новая волна распространения эректусов из Африки по Земле.
Насколько связаны эти события, сегодня судить трудно. Но, во всяком случае, нам теперь известно, что даже без всяких генетических «переключений» эректус на Алтае если не внешне, то по крайней мере технологически развился до обладания навыками сапиенса. Самостоятельно, без всякой смены видов или биологических типов. То есть был не глупее нас. Или по крайней мере
Кстати, наш последний общий предок с неандертальцами жил почти 600 тысяч лет назад.
Родился тов. Ы, как показывают генно-генеалогические карты, где-то на территории нынешнего африканского государства Нигерия. Почему там, история умалчивает, да оно, в принципе, и неважно. Важно, что эта локализация подтверждается обнаружением гаплогруппы А00 (то есть той, которая избрана для обозначения «чистой» гаплогруппы тов. Ы) среди народа мбо в западной части современного Камеруна.
Кем он был, наш тов. Ы? Мы не знаем, насколько массово мутация затронула ту группу людей, в которой он родился. Возможно, он оказался не единственным «генетическим уродом». Возможно, даже не первым. Например, всех остальных или уничтожали, или относили в джунгли – в конце концов, что мы знаем об эстетических представлениях гейдельбергских людей? Но по факту того, что он оставил потомство, причём массово размножившееся, мы можем без большого допуска предположить, что он вырос в одного из лидеров своего прайда, в альфа-самца, который начал распространять свою явно доминантную аллель через своих многочисленных жён.
Брал ли он этих жён из самок гейдельбергов, или же анатомическая мутация проявила себя и среди потомства женского пола, установить уверенно опять же практически невозможно. Но по тому же пути ранее прошла ветвь неандертальцев, тоже как-то выделившаяся из европейской ветви гейдельбергцев. Следовательно, как-то этот процесс природно уже был отрепетирован и ничего особо нового собою не являл. И вообще, надо полагать, мужское население тогда не было слишком разборчиво. Впрочем, как и сегодня.
Ещё одно важное замечание: вот этот «первочеловек» и «Y-хромосомный Адам» – не одно и то же. Адам – это тот, от кого пошли первые разные гаплогруппы. У кого, иначе говоря, на ком-то из сыновей произошла мутация, от которой уже потомство сына понесло в хромосомах свою собственную «зарубочку».
Здесь среди учёных пока единства во взглядах нет. Сначала считалось, что потомство «Адама» понесло гаплогруппы A и B, точнее, А и B-T (то есть А и все остальные). Однако в 2011 году исследователи решили, что Y-хромосомное дерево начало ветвиться всё же поначалу на субклады в гаплогруппе А, то есть на A1a (A1a-T) и A1b. Далее A1b так и осталась без изменений (и сегодня ею обладают некие охотники-собиратели в Африке, впрочем, в очень малом количестве), а вот A1a дала A2-T, которая разделилась на A2, A3 и B-T. Затем B-T разделилась на B и C-T, и дальше ветвление пошло бурно.
Разные субклады гаплогруппы А распространены в основном по Центральной Африке – те же Камерун, Конго, Габон, Южный Судан, Кения, Танзания и даже Эфиопия.
При этом BT (будем дальше без дефиса обозначать, как принято) является общей для всех неафриканских народов. И вот она, считается, зародилась 70–80 тысяч лет назад.
Как жил тов. Ы со своими соплеменниками? Надо полагать, не многим отличалась его жизнь от тех, каковой до прихода европейцев жили бушмены в Южной Африке. Зрительно можно представить себе по комедии «Наверное, боги сошли с ума» – собирательство, охота, совместный быт, лучшие и молодые жёны – вождю и шаману (часто это одно и то же, то есть шаман руководит родом из нескольких семей). Тем более что бушмены как раз тоже носят субклады гаплогруппы А.
Думаю, как раз по образу жизни бушменов до европейской колонизации можно вполне близко к действительности восстановить, как жил тов. Ы со своими соплеменниками. Тем более что –
–
Надо полагать, темпы научно-технического прогресса на предыдущем этапе вряд ли превышали те, что сложились в последние 44 тысячи лет…
В таком случае современники и ближайшие потомки тов. Ы внешность имели негроидно-монголоидную, с кожей красноватого оттенка, отличались небольшим ростом – 150 см, под гейдельбергца.
Бушменов относят к отдельной, хоть и малой расе – койсанской.
Поскольку трудно предположить, что бушмены на каком-то этапе скрещивались с монголами, то будем без больших натяжек предполагать, что так и выглядел наш «перводедушка»: зачатки и африканоидности, и монголоидности, и европеоидности. А уж повышенное жироотложение на ягодицах прямиком приводит к «палеолитическим венерам», эротического содержания скульптуркам женщин, отличительной чертой которых как раз оказывались громадные задницы! Видно, любили предки подобные телеса! Собственно, на приводимой картинке, надо полагать, воплощено вообще представление первобытного мужчины об идеале женщины – здоровенные груди плавно совмещаются со здоровенными ягодицами, а всё остальное принципиального значения не имеет…
Что делал наш «перводедушка» со товарищи в свободное от любования такой красотой время? Охотился, конечно. Нынешние бушмены пользуются для этого луком и стрелами, наконечники которых отравлены ядом, парализующим нервную систему жертвы. Расставляют также силки из сухожилий животных у водопоев. Их женщины собирают до 60 видов съедобных ягод, семян, луковиц, клубней, листьев. Кроме того, в пищу идут съедобные личинки насекомых, муравьиные яйца, медоносные соты. Жареная саранча считается лакомством. Надо полагать, и у Адама в качестве лакомства служило нечто подобное.
В социальном устройстве наши первопредки тоже вряд ли сильно отличались от бушменов. То есть жили родами, состоявшими из нескольких семей. У бушменов вождей нет, их роль играет знахарь-шаман, которой должен уметь общаться с духами, вызывать дождь, лечить болезни. Но не исключено, а даже скорее всего, что в тех самых первобытных обществах лидером общественной страты был не вождь и не знахарь, а – поскольку в базе лежала родовая семья или семейный род – выступающий в обеих ипостасях некий старейшина, глава рода. По определению – старейший и авторитетнейший мужчина в роду, который наследует опыт прежних старейшин, включая знахарский.
Возможно, тов. Ы даже говорил на языке, похожем на нынешние койсанские языки бушменов и их родичей. Уж больно они отличаются от всех остальных языков мира – прежде всего тем, что широко используются щёлкающие согласные.
Наконец, выразим признательность бушменам и за то, что благодаря им нам позволено заглянуть в идеологические представления наших самых первых «перводедушек». Процитирую:
Глава 6. Первое деление
Похоже, никто сегодня точно не знает, что происходит раньше: некая мутация, после которой мутированный (мутированные) впадает в раж и отправляется странствовать, или смелого и авантюрного дополнительно окрыляет мутация. Вот и с гаплогруппой следующего прапрадедушки дедушки Хёгни произошла непонятная вещь, которая даёт повод задуматься о вышеуказанной загадке.
Гаплогруппа BT рассматривается вроде бы как субклад гаплогруппы A1b. Это та самая, редкая в настоящее время, которая и находится сегодня обычно среди койсанских народов в Африке. Одновременно она у нас одноуровневая с гаплогруппой A1b1. Ладно. Но одновременно, как уже указано, она же является субкладом A2. Точнее, по более модной классификации Крусиани и компании (2011 год), это гаплогруппа А2-Т. От которой после мутации М91 и начинается гаплогруппа BT.
Повторюсь, многая вина в нынешней путанице в археогенеалогии – на учёных наших мужах. Даже сам термин для этой науки полностью не зафиксирован. Генная генеалогия, ДНК-генеалогия, археогенеалогия – и т. д.
То же касается и определения гаплогрупп – присваиваем индекс, потом спорим и переиначиваем. А посему можно так сказать: группа ВТ раскололась на В (мутация М60) и СТ (мутация M168). А можно и так: от группы В (мутации М91, М60 и пр.) откололась группа С (мутация М168 и пр.), зародышевая для всех следующих, которые отметки об этих мутациях несут на себе.
Грубо говоря, на каждую мутацию не нагаплогруппируешься, тут иная логика нужна, именно генеалогическая, а не биологическая. Нам, простой публике, до мутаций дела нет, нам знать интересно, кто был нашим предком и как он жил. А классификацию мутаций в отдельную науку выделите себе и диспутируйте себе в уголке.
Чтобы не путаться, я бы предложил поправить учёных мужей следующим образом (что, думаю, они и сделают, когда задумают ещё раз свести во что-то логичное свою запутанную классификацию). Итак, сначала у нас была гаплогруппа A-T. Потом А00 продолжала себе жить как жила, отойдя в сторону от «мейнстрима» дальнейшего распространения человечества по планете. Но её снова и снова бьют мутации, в результате которых она обрастает субкладами A1, A2, A3 и так далее вглубь и вширь. Одна из них оказалась достаточно «мощной» или «многозадачной», что из неё затем пошли делиться ветки вплоть до гаплогруппы Т. У компании Крусиани она обозначена как А1а-Т, но проще все эти V-мутации так и распределить по А-гаплогруппе, а с мутации М91 начать опять отсчёт гаплогруппы ВТ.
Оценки времени её образования разнятся на порядок – от 70 до 130 тысяч лет назад.
Интересно было бы связать эту дату с датой извержения – суперизвержения – вулкана Тоба в Индонезии 73,5 тысячи лет назад. Грандиозный был катаклизм!
Некоторые исследователи полагают, что глобальное похолодание тогда длилось около тысячи лет.
Интересно? Ещё бы! Могло это вызвать мутацию? А чёрт его знает! Но как будет дальше показано, гаплогруппа В (ВТ) наиболее ярко представлена среди пигмеев. Могли ли ослабленные холодом и голодом матери с уже далеко не прежними объёмистыми задами начать рожать маленьких ослабленных детей? Да, конечно! Так что соблазн связать мутацию, давшую в конечном итоге пигмеев, с тем грандиозным катаклизмом имеется, да…
Впрочем, не будем заострять на этом внимание, ибо не так и важно, когда именно образовалась гаплогруппа. Жили люди тогда скромненько, примерно на одном уровне. Компания, где я делал анализ, географически помещает её носителей куда-то на границу современных Центрально-Африканской Республики и Чада, другие источники в принципе не возражают, указывая на запад Северной Африки или центр Западной Африки. Всё равно среди современных людей носителей этой группы не найдено.
Но!
Считалось – и многими ещё считается, что она из Африки не вышла. Однако есть данные – со ссылкой на публикацию в авторитетном Nature, что –
–
Ещё у одного персонажа там найдена Y-хромосомная гаплогруппа CT, у ещё одного – F и ещё у одного IJK. Гаплогруппа IJK нас будет очень интересовать позже, а пока скажем, что граветт – это такая археологическая культура, которая сменила ориньякскую культуру, вобрав в себя также часть неандертальской культуры мустье. Запомним и это обстоятельство.
А ещё добавим, что носители этой культуры считаются выходцами с Ближнего Востока. И, наконец, вишенка на торте! Эти простые ребята уже знали толк в эротике и изображали своих женщин… да, с огромными задами! Те самые палеолитические венеры, в которых отражаются эстетические воззрения на женское тело ещё тех самых соратников нашего древнего тов. Ы. Вернее, фактическое положение дел с тогдашней женской анатомией, которое ныне продолжается в бушменах…
А культура-то, кстати, относительно недолгая – продержался граветт с 28 до 21 тысячи лет назад. Хотя, с другой стороны, тут важно не впасть в аберрацию цифр. Восемь тысяч лет, на минуточку, – это четыре раза по нашей цивилизации, начиная от Христова Рождества и заканчивая бомбёжками Югославии…
Носители гаплогруппы ВТ всё же из Африки вышли. Пусть и недалеко, но в конце концов продержались с потомством достаточно долго – как минимум 50 тысяч лет. То есть это не означает, конечно, что они, кроманьонцы по сути, зашли в Европу сразу после своего образования в результате мутации. Парень из Дольни-Вестонице, возможно, вообще первым дошёл до территории Чехии (трудно в такое поверить, но допустим). Важно другое: гаплогруппа ВТ устойчиво функционировала в пространстве между Центральной Африкой и Ближним Востоком.
Вспомним: гаплогруппа – не племя. Один анализ Y-ДНК не говорит о движениях этносов и рас. Лишь по относительному большинству носителей той или иной гаплогруппы в том или ином современном этносе мы можем судить, откуда взялись и где локализовались предки этого существа. Но народ – это не гаплогруппа, а прежде всего культура. Так и тот паренёк в Чехии мог быть членом некоего коллектива, предки которого образовались в разных местах и временах. Но тем не менее мы можем заключить на этом примере, что носители ВТ-гаплогруппы жили себе широко, долго и, надо полагать, достаточно счастливо, если у них хватало времени и сил на художественные изображения любимых девушек. Это тебе не на смартфон шлёпнуть. Тут потрудиться надо.
И как же жил наш ВТ-прадедушка Хёгни?
Как бы то ни было, едва ли бытие носителей В принципиально отличалось от бытия носителей ВТ. Так ведь, собственно, и было: по тем временам по Земле кочевали только носители групп А и В. Остальные были покамест в сперматозоидах у В. Из этого и будем исходить.
Итак, В-прадедушка жил в Африке где-то в районе 70–100 тысяч лет назад (некоторые дают 60 тысяч, но будем великодушны – от лишнего десятка тысяч лет тогда мало что зависело и мало что менялось).
Особенно много этих ребят в Камеруне и Габоне, в Танзании, в Южном Судане. Но доходят до Южной Африки и даже до Афганистана. Но это явно уже в более близкие к нам, не в доисторические времена.
Кстати, пигмеи считаются их потомками, хотя по особенностям языка также и – остатком койсанских народов.
На самом деле это говорит о том, что народы за своими гаплогруппами как-то следить не умели, в чистоте их не содержали, а потому обменивались в процессе общения и биологическими жидкостями и языками. Но одновременно это может говорить и об устойчивости как неких биологических признаков, присущих потомкам одного предка. А также и о том, что мутации наши, возможно, не одни только зарубки на хромосомах оставляли, но и некоторые отличные от других биологические особенности. По крайней мер, поначалу.
И если затем их носители попадали в условия гомеостаза, вечной жизни в одних и тех же (ну, практически) природных условиях, то и первичные признаки первопредка с собою в будущее уносили.
Не в этом ли объяснение того распространённого, тысячи и тысячи раз каждым из нас фиксированного явления самой поразительной похожести абсолютно разных людей! «Один тип лица», обычно говорим мы, и мысленно бросаемся сразу искать отличия. Но на заднем фоне разума всё равно признаём наличие чуда в похожести «как две капли воды» – и запоминаем. А вот бы проверить таких двойников на наличие общего предка!
Да, к сожалению (или к счастью), подавляющее большинство людей в условиях гомеостаза не жило. И, главное, судя по ходу истории человеческих миграций, – не хотело. А то любопытно было бы сравнить самые начальные биологические образы представителей разных гаплогрупп.
И ещё одно. Не могло ли быть так, что в результате мутации действительно слишком резко менялась внешность ребёнка или детей? Вот так одноразово – взяло и родилось сколько-то там детей исключительно другой внешности. Ну, не совсем исключительно – думаю, ежели с какой-нибудь зелёной кожей, то его сразу к крокодилам бы отправили. А если – с белой? Ну да, ну, уродец, но что ж, жалко мальца-то. А он потом новую гаплогруппу-то и зачинает.
Настаивать на столь экзотической гипотезе не смею. Но предположим, что однажды у «бушменов» из группы А полезли на свет детки очень маленького роста. Точнее, даже не так. Нам известно сегодня, что у пигмеев бака (обладателей наибольшей доли группы В в популяции) дети рождаются нормальные. Но зато растут очень медленно. Сегодня мы понимаем, что это что-то не так с генетикой. А тогда, когда прелат Георг Мендель ещё не сформулировал свои законы, кем были эти существа, как не невесть откуда взявшимися, духами леса проклятыми уродцами для всех остальных «бушменов» группы А?
Несмотря на здоровую критику, кто-то из «уродцев», по факту, явно дожил до половой зрелости. И кто с ним предпочитал размножаться? Такие же гномики. До изысканности французского двора времён Екатерины Медичи, где дамы баловались экзотикой в виде карликов, первобытные всё же вряд ли поднимались.
А как подрастал кто-нибудь из «этих маленьких» до права свой род возглавить, то и откочёвывал он от предков, где его сверстники его в детстве остракизму подвергали. И то когда это и кто в человеческом роде любил инородно выглядевших? Вспомним хоть беспредельную жестокость детей при травле непохожих – а ведь детство и есть, по сути, ускоренное прохождение лично в каждом социальной истории человечества…
Итак, гаплогруппа В (с субкладами) отмечена у 67 % пигмеев народа бака из Центрально-Африканской Республики, 52 % у народа хадзабе из Танзании, 48 % у пигмеев же ака (biaka) тоже из ЦАР, 43 % у мбути – да, тоже пигмеев – из Демократической Республики Конго и далее по нисходящей.
Маленькое препятствие тут только одно: хадзабе к пигмеям не относятся. Но – по формальным признакам –
–
Вопрос закрыт.
Древность пигмеев признаётся наукою.
Ну что же, не сильно ошибёмся, если предположим, что В-прадедушка жил как пигмеи? Наверное, да.
А как живут пигмеи?
Возьмём бака, среди которых больше всего представителей В-гаплогруппы. А также ака (байака), у которых процент В хоть и меньше, но зато они считаются типичными пигмеями. Классическими, так сказать.
Каковы пигмеи на вид? Ну, чтобы представить себе первоначальный облик нашего В-прадедушки.
Рост от 124 до 130 см для взрослых мужчин. Кожа – внимание! – светло-коричневая. Губы сравнительно тонкие. Пигмеи не очень негроиды – от банту отличаются категорически. Учёные даже считают, что этот физический тип можно классифицировать как особую расу.
Я лично не против – тем больше оснований подозревать в них нынешних облик первоначальных носителей гаплогруппы В.
Это охотники и собиратели. Живут группами, связанными общим происхождением (то, что мы тут условно назвали древним родом). Кочуют с места на место. Останавливаясь, разбивают временные лагеря, где ставят хижины из веток деревьев, которые покрывают крупными листьями.
Мужчины охотятся, используя отравленные стрелы и копья.
Кстати, это у них, у пигмеев, путешественники (кстати, наши, русские) подсмотрели технологию охоты, которую я экстраполирую и на охоту на мамонтов. Как, рассказывали мне они, пигмеи охотятся на слонов? Подбираются сзади – слон на такую мелочь и внимания не обращает. Зато те, пользуясь этаким небрежением, перерезают зверю сухожилия на задних ногах. Слон, ничего не понимая, собственными ногами перестаёт управлять. После чего падает и становится добычей охотников.
Сколько лет этому приёму? Да хоть сколько, хоть те же 70–100 тысяч лет, что живёт гаплогруппа В! Во всяком случае, очевидно, что европейские кроманьонские охотники, на стоянках которых находят кости мамонтов чуть ли не десятками тонн, использовали что-то похожее. И уж никак не подбирались к этому волосатому слону с палками и камушками. Какие, к чертям, камушки? Вот у нас олимпийские чемпионы ядро в 7 кг едва на 21 м метают. Уж всяко, думаю, посильнее стали нынешние люди недоедавших кроманьонцев. К тому же не знавших о допингах и стероидах. Ну, при таких делах, и что ты сделаешь камушком пусть даже в 10 кг животному массою в 10 т?
Уж во всяком случае, не добудешь подобной охотою таких зверей в товарных количествах.
А ещё у нас пигмеи – рыболовы и собиратели мёда. Рыбу, правда, браконьерски травят, разливая по поверхности воды какой-то то ли полученный из растений яд, то ли сок, лишающий рыбу кислорода (с трудом представляю, но так сказано в источниках). Женщины собирают дикие орехи и фрукты, иногда занимаются пчеловодством и тоже ловят рыбу – но с помощью запруд.
Кстати, у народа хадзаби, о котором было упоминание выше, продукты собирательства составляют до 80 % рациона. Надо полагать, это типичная цифра хотя бы для тропических мест.
Так что не голод гнал первобытного человека расселяться по планете, ой не голод…
Да, ещё – тоже рассказывали те же путешественники – пигмеи жестоко воюют с обезьянами. Вполне искренне считая их людьми – только очень вредными. Воюют, естественно, за добычу. Но за этой вековечной – только представить: из поколения в поколение, из века в век, упираясь началом в те седые тысячелетия, когда предков людей от обезьян отделяла ничтожная дистанция! – за этой тысячелетней войною так и хочется видеть отголоски схваток между новым, кроманьонским и старым, эректоидным, человеческими видами.
А в родовых группах царит демократия. Только не та, что в нынешнем обществе. А истинная, первобытная. Все решения принимаются на общем собрании членов группы. Естественно, кроме женщин. У народа хадза вовсе царит эгалитарность.
Так что можно полагать, что первые носители группы В в социальном плане ушли в первобытный коммунизм даже глубже, нежели носители гаплогруппы А. При этом –
–
А так – в принципе тот же первобытный род, который мы уже характеризовали.
Идеология и вера – анимизм.
Бака, оказывается, искусные траволечцы. Они используют разнообразные растений для извлечения каких-то веществ, помогающих настолько хорошо, что к ним обращаются за помощью и соседние племена. Должно быть, утерявшие эти первобытные умения.
А теперь принципиально важное наблюдение.
Каменная индустрия у наших В-первопредков, похоже, отсутствовала. За ненадобностью. Нет, люди В по периоду жизни синхронны неандертальцам. И в Африке была своя сангойская археологическая культура, аналогичная по технологическому уровню неандертальской мустьерской культуре: –
–
Эту технологию вообще, похоже, развили эректусы. Ещё не вытесненные кроманьонцами из Южной Африки. И демонстрировавшие тот же принцип, который открыл академик Деревянко: технологии развивали не виды людей, а люди видов. И тот же эректус, даже сидя в одной и той же пещере 300 тысяч лет, неотвратимо и желанно приходил к сапиентному уровню индустрий.
Вот только до ареала бытования В-гаплогруппы эта индустрия не добралась. Ибо известно, что наши пигмеи не изготавливали и ныне не изготавливают каменные орудия труда. До подрезания сухожилий слонам додумались их более близкие к саванне племена, получивши железные ножи от более развитых банту и суданских соседей.
Но как быстро додумались!
При этом известно, что ранее пигмеи даже не умели добывать огонь, а переносили с собою угольки, как в той великой книжке «Борьба за огонь»…
Вот так и кочевали себе люди, несущие В-гаплогруппу, по Африке. Где-то вступая в контакт с другими группами, где-то, наоборот, уходя от них в глубину джунглей.
В первом случае они, соответственно, перемешивались и исчезали в качестве некоей самости носителей общего признака гаплогруппы В. Если, конечно, верно предположение, что мутации настолько серьёзно меняли биологический облик людей (но мы ещё проверим это на других гаплогруппах).
Во втором случае они сохраняли и сохранили себя до наших дней в почти нетронутости за прошедшие 70 тысяч лет.
А вот другой кусок из разорвавшейся гаплогруппы ВТ – супергруппа СТ – стал первой гаплогруппой, массово расселившейся вне Африки. Собственно, всё прочее человечество, за исключением бушменов и пигмеев, вышло именно из этой гаплогруппы…
Глава 7. Перед неандертальским «Сталинградом»
Появление CT-гаплогруппы совпадает по времени с периодом миграции людей современного типа из Африки, сообщают учёные. Поэтому первого человека с данной гаплогруппой иногда называют Евразийским Адамом.
В настоящее время точно неизвестно, возникла данная гаплогруппа ещё в Африке либо после выхода из неё. Факт, повторимся, в том, что потомки СТ-прадедушки расточились по всему миру, включая обе Америки, а также Африку, в которую часть из них вернулась.
Составляющие эту группу мужчины обладают, как уже сказано, мутацией M168, которая присутствует во всех современных человеческих гаплогруппах, кроме A и B (это ещё раз к вопросу классификации).
Оценки времени мутации, как водится, сильно варьируют: от 88 тысяч лет назад до 70 тысяч лет. Но в данном случае точность оценки уже критична. Если 70 тысяч – то совпадает с верхней оценкой образования гаплогруппы ВТ. А тогда получается, что две мутации, образовавшие две гаплогруппы, произошли фактически одновременно. Значит, получается, ВТ, едва образовавшись, действительно распалась на В и СТ?
Впрочем, есть и такие данные:
Это звучит достаточно убедительно, тем не менее отметим неясность срока появления мутации. Неясность также и с географией – снова имеется две версии для места появления СТ: уже в Азии или ещё в Африке. Есть авторитетные предположения, что DE родилась всё же в Месопотамии. Значит, и СТ располагалась к тому времени в Азии.
Ни один живой мужчина с группой СТ пока не обнаружен. Как изящно сформулировано в английской Википедии, –
–
В общем, больше про классификацию гаплогрупп не говорим. Просто будем следовать мейнстриму, держа, однако, вышесформулированную фигу в кармане.
Но если нет живых носителей маркёра СТ, то есть данные о мёртвых.
Вот прямо как ждал, когда в этом исследовании всплывут Костёнки! Потому как там мы можем уже без лишних допусков увидеть, как выглядели, чем занимались и о чём думали прадедушки дедушки Хёгни из гаплогруппы СТ.
Хотя опять же – нет! Всё же между перводедушкой-СТ, даже если взять по верхнему допуску в 56 тысяч лет назад, и одним из его потомков, упокоившимся в Костёнках-12, разница аж в 24 тысячи лет! А это только кажется мало: мол, что это рядом с эректусом, который 800 тысяч лет назад планету пошёл осваивать. А на деле эту сумму лет можно представить себе так.
Всего 2 тысячи лет назад люди ходили без штанов и резали друг друга ножиками из плохого железа. Но уже создавали философские системы, актуальные и сегодня. Наподобие христианства, например. А ещё за 2 тысячи лет до того люди тоже ходили без штанов, резали друг друга бронзовыми серпами. Правда, уже 500 лет, как стояли пирамиды в Гизе.
И это – на минуточку – вся длительность во времени нынешней человеческой цивилизации! От пирамид до освоения космоса!
Хорошо, будем великодушны – накинем ещё 2 тысячи лет. Люди, естественно, ходят без штанов. Чем режут друг друга, не очень ясно, но, скорее всего, частью каменными, частью уже медными ножиками – как раз начали осваивать этот металл. Пирамид нет, в Египте нет ещё даже династий. Нет письменности. Есть, правда, земледелие, в том числе ирригационное. Ну, какая-то цивилизация, да. Но так скажем, для нас уже не культурной, а не более как археологической ценности.
И вот теперь представим: в четыре раза больший срок прошёл от бытования перводедушки из СТ и его потомка, найденного в Костёнках!
Так что к парню из Костёнок мы ещё вернёмся, а пока всё же попытаемся представить себе СТ-перводедушку.
За базовую точку времени возьмём его зарождение уже с мутацией 56 тысяч лет назад.
Что мы знаем об этой эпохе? А знаем мы то, что здесь вовсю тусовались неандертальцы.
Причём – на это почему-то мало кто обращает внимание – на данный период куда более кроманьонцев технически развитые, лучше вооружённые, сильнее социализированные.
Отметим: по умолчанию считается, что более развитый сапиенс сапиенс встретился с менее развитым сапиенсом неандерталенсисом, прогнал его, кого не прогнал – съел, присвоил его женщин и заимел от них потомство. Вот они откуда, 2,8 % неандертальца в тебе, дедушка Хёгни! Ну и во мне…
Вытеснил, в общем, умный сапиенс туповатых неандертальцев, не умевших вышивать крестиком…
А вот давайте-ка для начала вспомним, какие в Африке были аналоги их индустрии мустье.
Сангойская культура, о которой уже говорилось. Но это, во-первых, на юге. А во-вторых, она постепенно вырастает из ашёля эректуса нашего древнего. То есть это он на ней усиленно в сапиенсы выкарабкивается.
Ещё у нас есть атерийская культура. Но она опять-таки далеко от наших первых сапиенсов под марками А и В – горы Атласа и Северная Сахара. Сделаны с помощью техники леваллуа – это неандертальское изобретение мустьерской культуры. И по времени её бытования – 80–20 тысяч лет назад – это очень похоже на промышленность неандертальских эмигрантов из Европы, ушедших от надвигавшегося Вюрмского оледенения. Вернее, не от самого ещё – ранний Вюрм был почти безлёдным, – а от резких и непредсказуемых изменений климата, которые он вызывал.
Что ещё? Стилбейская и хэвисонс-портская индустрии. Но это опять Южная Африка и опять из ашёля – снова недобитые эректусы в сапиенсы рвутся.
И всё? Похоже, да. Сколько-нибудь связных данных о серьёзных каменных индустриях в местах, где бродили наши истинные сапиенсы, нет. Отравленное копьецо с обожжённым на огне концом да лук с опять же отравленной стрелой. Как мы помним, наши А-«бушмены» в лучшем случае позаимствовали техники у южных соседей, а В-«пигмеи» – так даже и каменных индустрий не знали. Вот и нет в местах бытования В(ВТ) каменных орудий. И на Ближнем Востоке никаких каменных культур рассматриваемой эпохи не наблюдается, кроме тех, которые твёрдо связаны с неандертальцами. То есть мустье.
А стоянки эпохи мустье здесь нам известны и датированы радиоуглеродом:
Как хорошо сказано в этом же труде, стоянки мустьерских неандертальцев с
С отсталой! Когда наши ребята вовсе с деревянными палками сюда заявились!
А в целом получается вот что: в пещере Хауа-Фтеах в Ливии верхнепалеолитическая (то есть уже кроманьонская культура) индустрия появляется около 38 тысяч лет назад, в пещере Шанидар – 40 тысяч лет назад, в пещере Ксар-Акил в Ливане – 26 840 лет назад. Таким образом, можно уверенно фиксировать разрыв между уходом или исчезновением неандертальцев и появлением в тех же местах технологий кроманьонцев. И только спустя 4 тысячи лет в той же пещере Шанидар появляются люди, несущие уже кроманьонскую культуру барадост – ранний вариант явно кроманьонского ориньяка. Который, впрочем, тоже многое перенял от мустье…
Вот только важно не то, что одни ушли, а другие пришли. Важно, что до определённой поры никаких кроманьонских индустрий просто не существует! Их нет! А потому и распространённая теория о вытеснении мустьерских культур верхнепалеолитическими на Ближнем Востоке просто не соответствует действительности. У живших в этих же местах кроманьонцев каменных орудий попросту не было. А значит, не было и цивилизации в общепринятом смысле этого понятия.
Между прочим, тут говорится о той самой пещере Шанидар, в которой найдены следы и медицины, и социальной заботы, и пусть простого – «на, дедушка, и тебе кусочек мяса дадим!» – но пенсионного обеспечения.
Кстати, на этом основании можно уже совсем иначе понимать находки на том же Ближнем Востоке черепов, явно метисных между кроманьонским и неандертальским.
Так что, может, всё наоборот было с «вытеснением»? Жили себе неандертальцы в пещерах и возле них днём охотились, по вечерам на дудочках играли, мудрые речи не съеденных второпях пенсионеров слушали. А однажды обнаруживали, что в их окрестностях появились какие-то голые дикари с курчавыми волосами, с обожжёнными на костре палками и отравленными стрелами.
Прямо беженцы в цивилизованной Европе!
И вообще – вот этот на всех картах распространения гаплогрупп куст их, в Месопотамии помещаемый – не оттого ли, что мигранты африканские тут толпились перед сидящими у них на пути в Европу неандертальцами, словно перед венгерским пограничным забором?
А давайте посмотрим в самом деле! Вот наши бравые предки получили себе ещё одну лычку на хромосому и стали СТ в минус 54-м тысячелетии. Буквально сразу она распадается (пишут, что в течение 2 тысяч лет) на DE и CF.
Затем в то же «бурное десятитысячелетие» на Ближнем Востоке образовалась гаплогруппа CF (мутация P143). От неё ответвилась гаплогруппа C (M130, M216), рассеявшаяся в итоге по Азии, Австралии, Океании и Северной Америке.
Тут же DE делится на D и E.
Парни из E (M40, M96) решили затем вернуться обратно в уютную Африку. Где ныне благополучно и составляют большинство в популяции.
А вот D (M174) каким-то образом оказывается в Китае. Причём каких-то промежуточных перемещений её в указанных направлениях не отмечается. К примеру, нет следов D в Индии.
Но зато по дальней Азии она растекается очень широко – от айнов в Японии до тибетцев, с одной стороны, и народов Андаманскких островов – с другой. Причём, что интересно:
–
Судя по тому, каковы нынешние потомки того стада с гаплогруппой D, то оно отличалось особенной лютостью изначально. Ведь, смотрите, жители Андаманских островов всегда характеризовались захватившими острова англичанами крайне отрицательно – вспомнить хоть изображение одного из аборигенов в рассказе Конан Дойля про Шерлока Холмса. И то, что англичане сами характеризуются мировой общественностью отрицательно, в данном случае ничего не меняет в отмеченных особенностях менталитета андаманских жителей. На одном из островов вон до сих пор никто высадиться не может – не пускают к себе аборигены, из луков отбиваются, а кого-то, всё же угодившего на их остров, по слухам, назидательно схрумкали. Для его же пользы. Чтобы больше не совался, куда не просят.
Ещё одни потомки D – японцы. Те резались всегда, но поскольку Провидение законопатило их на изолированные острова, то больше всего резались они друг с другом. И прежестоко – перед чтением не приукрашенных японских исторических хроник желательно постричься налысо, чтобы волосы не так сильно шевелились. Несколько видов крайне изобретательных способов самоубийств или камикадзе как средство ведения войны – это тоже из того же менталитета. А уж что японцы с айнами вытворяли…
Наконец, и тибетцы прославлены своею суровостью к чужакам. Их, правда, сильно обтесал гуманистический буддизм с его «познай же в каждом живом самого себя – не убивай и не причиняй страдания». Но даже на этом фоне путешественники о них рассказывали довольно тяжёлые вещи.
Наконец, ещё одна гаплогруппа, местом возникновения которой считается Передняя Азия порядка 40–50 тысяч лет тому назад, – F (M89, M213). Её мутации несут в себе 90 % живущих ныне мужчин – практически все люди за пределами Африки, за исключением Тибета, Казахстана, Монголии, Японии, Полинезии и области расселения коренных жителей Австралии и Сибири. При этом все отходящие от F гаплогруппы –
–
И всё это – на протяжении 4–6 тысяч лет! Только вспомнить, как группа А на протяжении 200 тысяч лет не могла разродиться группой В! Список её снипов (Single nucleotide polymorphism, SNP, то есть однонуклеотидный полиморфизм – отличия последовательности ДНК размером в один нуклеотид (A, T, G или C) в геноме), иначе говоря, точечных мутаций, на сайте Международного общества генетического родословия (ISOGG) занимает в пересчёте больше 6 машинописных страниц! 1662 единицы!
А тут вдруг – просто закипело всё! Несколько тысяч лет – а сколько новых гаплогрупп появилось! Вообще, надо признать, это десятитысячелетие от минус 54 до минус 44 тысяч лет оказалось довольно бурным для наших предков сапиенсов. Но ведь и уходить они с Ближнего Востока особо не рвались! На месте кипели, выбрасывая из себя лавовые потоки свежих гаплогрупп. Словно ждали, когда неандертальцы уйдут.
И однажды неандертальцы ушли.
Как видим, это произошло в промежутке 44–40 тысячелетий. Что интересным образом совпадает со средневюрмским потеплением. На родину потянуло? К тундре поближе? Или сапиенсы надавили, обильно размножившись и кое-чему научившись из неандертальских технологий? А то и вовсе, размножившись и развившись, попросту убили всех здешних неандертальцев да съели. На чём «неандертальский Сталинград» и пал…
Впрочем, после важных замечаний вдумчивого и профессионального читателя первого варианта этой работы, выступающего под ником sventopolk, возникла необходимость кое-что пояснить.
Шкуры выделывали, но шить не умели, говорит мой уважаемый комментатор о неандертальцах, убеждённый, что «в холоде выживаемость неандертальцев была крайне низкой».
Не будучи даже слабым специалистом в антропологии (я вообще вспоминаю тут о неандертальцах только потому, что они сыграли определённую роль в становлении моих личных прадедушек), не берусь возразить на это как-либо предметно. Но одним из достоинств своего метода – пусть нескромно – я считаю подход а) комплексный и б) стартующий от здравого смысла, а не от кабинетных измышлений.
Так вот: о комплексности. Я не случайно упомянул, что при распространении сапиенса по планете ушли в небытие не только неандертальцы. Ушли все альтернативные версии человечества. То есть денисовцы, ориенталензисы, те потомки эректусов, что в Южной Африке индустрии каменные, типа сангойской, развивали. Это всё не сведёшь к природному фактору. Скажем, тех же оледенений в Южной Азии и Африке не было. И вообще климат в районе экватора очень устойчив на протяжении тысячелетий. Это мне лично глава Гидрометцентра России Роман Вильфанд говорил.
Иными словами, получается, что во время самых больших оледенений никаких особенных изменений климата в экваториальных широтах не происходило. И если уж куда-то делись денисовцы и прочие после решительного прибытия в их места сапиенсов, то дело, видимо, не в климате.
И уж всякое прежнее оледенение – Рисс – было тяжелее Вюрма, а тогда неандертальцы как-то выжили и даже цивилизовались.
Второе: о здравом смысле. Вопрос о выживаемости сапиенсов. Ну, раз неандертальцы вымерли, то вопрос, за счёт чего выжили сапиенсы, возникает сам собою. Благодаря чему? Благодаря высочайшей приспособленности к морозам и вообще – к выживанию в неблагоприятных природных условиях? Благодаря высочайшему техническому уровню? Благодаря владению огнём и высочайшему искусству строительства тёплых жилищ?
Но коли так, тогда почему не выжили тоже владевшие всеми этими искусствами неандертальцы? Люди, которые умели обрабатывать кремни и шкуры и при этом не догадались, как пользоваться огнём и шкурами? Люди, которые прожили к тому времени 250 тысяч лет при Риссах – Вюрмах, а тут вдруг от вулканической зимы расстроились до смерти? Что-то не верится.
И потом. Эти неандертальцы, значит, умерли, которые при прежних гляциалах в Европе выжили. А те кроманьонцы, что из Африки голыми и без каменных орудий пришли, теперь не просто выжили, но и пошли вперёд семимильными шагами?
А давайте для простоты понимания ещё раз посмотрим на сапиенсов, угодивших в противоположные – в благоприятные – природные условия! Когда тепло и в принципе сытно. И кого мы увидим в этих условиях? Пигмеев, папуасов и… амазонских индейцев.
Что у них у всех общего, пояснять, думаю, не надо: нижайший уровень именно технологической цивилизационности. Чисто сапиентного разума, с его хитростями, подлостями, изворотливостью и эгоцентризмом – этого и у них в избытке, у людей, что воюют с обезьянами. А вот технологий у тех же амазонских индейцев – и по сей день как-то негусто. А те, что есть, полностью соответствуют тем, с которыми кроманьонцы выбрались из Африки.
Так что вот перед нами стоит выбор – либо признать этих всех ребят деградировавшими до почти животного состояния, либо считать, что именно в таком цивилизационном стадиусе сапиенсы и распространились по планете. Голыми, с палками в виде орудий. И не знающими камнеобработки. А уж потом одни, встретившись в другими цивилизациями, что-то у них переняли, а другие, попавшие в полный гомеостаз с природою, остались на том же уровне развития, что и 50 тысяч лет назад.
Исходя из того, чем оперирует археология, я лично склоняюсь ко второму варианту.
Наконец, вопрос для синтеза: но ведь они выжили! Эти ребята, эти папуасы – выжили. А все неандертальцы, с каменными орудиями, – нет! И что с этими остальными случилось, коли климат тут ни при чём, а всё остальное из якобы объективных факторов – несущественно? Как произошло их вымирание?
Полагаю, это произошло по двум причинам. Первая: сапиенсы оказались на диво обучаемыми. Они живейшим образом перенимали технологии тех, с кем встречались, и использовали их себе во благо. Уже не забывая усвоенного. И таким образом захватывали и отнимали кормовую базу у тех, у кого и перенимали технологии.
И вторая: сапиенсы оказались также на диво нетерпимыми, ксенофобными. Из-за чего действительно легко и без рефлексий уничтожали всех, на себя не похожих. Чему мы, кстати, видим подтверждения во всех эпосах, практически по всей широте Ойкумены. Отметьте: во всех сказках народов мира всё, что не похоже на человека, геноцидится на автомате. И это считается доблестью и геройством.
Но есть и третье. Оно опять же исходит из генетики. Судя по тому что по всей Земле распространились наши, сапиентные, гаплогруппы, то размножались наши прадедушки бурно и соображениями брезгливости себя не терзая. То есть мужчин убивали и съедали, а вот женщин забирали себе в род и признавали в качестве полноценных жён. Об этом тоже можно судить – хотя бы частично – на основании нынешней гиперсексуальности и более чем пониженной разборчивости человеческих самцов по отношению к человеческим самкам.
А дальше выделилась GHIJK – тоже предковая гаплогруппа для большинства современных гаплогрупп, распространённых за пределами Африки. Далее – HIJK, затем IJK – отделившаяся опять же в районе Ближнего Востока и ставшая родоначальницей 80 % современных евразийских людей. Из неё, соответственно, IJ, которая уже, похоже, родилась вне «котла» и 10 тысячами лет позднее – около 35 тысяч лет назад. Она уже доподлинно обнаружена в Европе, хотя также в Западной Азии, Северной и Восточной Африке.
А вот уже гаплогруппа I (мутации M170, M258, P19, P38, P212, U179) является первой чисто европейской. Точнее, предполагается, что гаплогруппа I уже и зародилась в Европе, вероятно на Балканах во время Вюрмского оледенения. Затем, после отступления ледников, она распространилась до севера Европы.
Сделаю небольшую оговорку. На самом деле история с возникновением и начальным бытование гаплогруппы I значительно более сложна и запутанна, нежели сказано в этой цитате. Не является она ни самой древней, ни единственной возникшей в Европе. Но об этом речь пойдёт дальше, когда мы возьмёмся за детальное расследование первых шагов прадедушки Хёгни-1.
А вот каким он был, чем жил, чем занимался, кого любил – это мы можем реконструировать, опираясь на материалы синхронных стоянок первобытных людей примерно этого времени – 35–25 тысяч лет назад.
Что это за время?
Прежде всего, это эпоха, к которой относят самое позднее время существования неандертальцев. Проще говоря, в это время их и не стало.
Второе: можно считать близким к истине, что экспансия сапиенса в Европу синхронна интерстадиалу Вюрм II/III (39 000–34 000 лет назад). Грубо говоря, это волна потепления после волны замерзания. За ней начинается оледенение Вюрм III и – археологическая культура перигор (там тоже обозначены стадии, но нам тут они не важны).
Какова же величина этого замерзания? По некоторым оценкам, на широте 65 градусов в Северном полушарии температура была ниже нынешней на 5,2 градуса. Но это был не предел – наиболее холодно стало ещё позже, около 20 тысяч лет назад. Лёд лежал примерно в Польше, Дании, Англии. В Альпах, само собой. Примерно до Италии и Южной Франции была тундра и тундростепь. Не Сочи, конечно, но, с другой стороны, по тем временам зверья в этих местах водилось немерено. Был смысл углубиться.
Соответственно, в Италии – Испании климат был как в нашей нынешней средней полосе России. То есть более чем комфортный при наличии огня и жилья, способного удерживать тепло.
Что из этого было в наличии?
Об этом нам может рассказать археология.
Картина получается следующая. Волна похолодания каким-то образом заставила человеческое население шевелить мозгами. Неандертальцы из технологии мустье переходят к технологии перигор I. Это на западе Европы – в Испании и юго-западе Франции.
А на востоке Европы из местного варианта мустье развивается
–
Дальше у нас развивается перигор II, за ним следует перигор III… который синхронен ориньяку I–IV. Перигор IV–V синхронен с ориньяком V. И вот тогда культура граветт заменила селетскую культуру.
А что у нас такое ориньяк? А ориньяк у нас, по очень правдоподобной версии, происходит из
И вот у нас рисуется совершенно дивная логичная картина.
Поднабравшись у ближневосточных неандертальцев культурных технологий, сапиенсы пользуются исчезновением своих учителей. Что с ними случилось, неясно, гадать не будем. То ли ушли, то ли вымерли – но факт, что кроманьонцы, носители гаплогруппы IJ, отправились с Ближнего Востока в Европу по её южному краю. Севернее было, похоже, очень холодно, а наши с дедушкой Хёгни прадедушки – негроиды, судя по находкам в разных пещерах, – холод явно переносили плохо.
Здесь они сталкиваются с местными неандертальцами, которые, в общем, тоже цивилизованны, но уже не могут похвастаться такой громадной разницей в цивилизованности с кроманьонцам, как ближневосточные их сородичи. Технологическая стадия практически одинаковая, но сапиенсы обладают каким-то отдельным преимуществом по сравнению с неандертальцами. Каким – сказать трудно, но одно могу предположить уверенно: сапиенсы наверняка несли с собою страшные сказки-предания про злых волосатых существ, с которыми общего языка не находится и которых лучше сразу убивать, пока худого не стало.
Ведь что интересно: предания о страшных Беовульфах, о троллях и злых волосатых великанах до нас донеслись из северных земель. Где у нас кто? Правильно, гаплогруппа I…
Глава 8. Образование языков
Это «ближневосточное кипение» сапиенсов не означало, что из некоей массы конденсировались гаплогруппы, которые потом куда-то там уходили в поля. Деление людей на носителей маркёров той или иной мутации не вполне или не полностью соответствовало делению их на некие протонароды, которые и уходили далее осваивать Ойкумену.
Нет, деталей этого процесса сегодня никто не представляет. Сегодня мы знаем лишь то, что время от времени некие группы, среди которых преобладали носители определённых гаплогрупп, уходили из «котла» и отправлялись в дальние дали. А отправлялись ли они из-за того, что некий пласт мужчин получал мутацию, из-за чего приобретал избыточную пассионарность и уводил за собою племя-другое на освоение горизонтов? (Гумилёвика, да, но почему бы и нет? Он тоже исходил из некоторых непонятных «ударов хлыстом», заводивших целые народы, как моторы.) Или уже среди ушедших брало верх потомство той или иной мутации? Или ушедшие сначала уходили, а потом приобретали новую мутацию в силу каких-то причин? Этого, боюсь, не узнать. Факт, что мы можем сегодня прослеживать относительно массовые движения носителей тех или иных гаплогрупп, что, разумеется, не отменяет, что иные носители тех же признаков благополучно развивались в других человеческих объединениях.
Ещё раз: данными о том, что группа людей несёт в своих хромосомах определённый признак своего предка, располагаем только мы нынешние и с очень недавнего времени. Древние люди генетики не знали и в гаплогруппах явно не разбирались. Более того, как мы видим, в одних и тех сообществах уже в древности встречались представители разных гаплогрупп.
Собственно, то же самое происходит и сегодня. Мы никак не можем сказать, что, например, носители гаплогруппы N – финны, а носители гаплогруппы R1a1 – русские. Нет, сегодня оба носителя этих генетических маркеров чувствуют себя этническими русскими. И ими же являются по самоощущению, языку, истории и культуре.
Так же обстоят дела с генеалогическими древами, скажем, русских дворян, которые ветвились, переплетались, пускали побеги в другие страны и народы. Твоя генеалогия есть только генеалогия. Но не генеалогия твоего народа. Если ты, к примеру, потомок Пушкина, живёшь ныне в Австралии, являешься гражданином этой страны, говоришь на её языке и участвуешь в делах и жизни её народа – ты австралиец. Сам-то, конечно, можешь ощущать себя русским по происхождению, коим и являешься, – но это не означает, что такими же русскими являются другие австралийцы.
Да и вообще, маркёр гаплогруппы означает всего лишь, что папа данного человека унаследовал его от своего папы, тот – от своего и т. д. И лишь добравшись до первобытной старины, мы можем отметить, что первопапа одного пришёл из других мест, нежели первопапа другого.
И вот именно тут, на этом историческом этапе развития человечества, становится видно, где чьи предки бродили и жили, пока не увенчали своё генеалогическое древо нынешним индивидом. И именно тут – точнее, тогда – на коротком временном отрезке, пока генетические потомки первопапы не разошлись по Ойкумене, мы, можем говорить о некоей «племенной» идентичности носителей той или иной мутации. Десяток поколений, вряд ли долее. В древности, когда жили узкими, опасающимися друг друга сообществами, разделёнными большими территориями, этой «племенной» идентичности было больше. Позднее, когда количество людей на планете умножалось, а контакты между сообществами случались чаще, идентичности между принадлежностью к гаплогруппе и принадлежности к племени становилось меньше.
Но и сегодня следы той начальной идентичности остались. Когда появляются большие числа – скажем, 47 % носителей R1a1 в русском народе, – в силу простого уважения к науке статистике остаётся предположить, что такое множество родственных мужчин когда-то образовывали одну общность.
Итак, гаплогруппы – не этносы. Но с другой стороны, мы видим, что пока ещё их носители не рассеивались волнами потомков от мутировавших предков, а представляли собою некое – скажем, племенное, хотя это неверно, но для простоты – единство, мы можем наблюдать их явные отличия от других гаплоединств. То есть мы наблюдаем формирование какой-то другой идентичности.
И что же ею является? Да очень просто! Определение по маркёру «свой – чужой»!
А что это за маркёр? А язык! Кто говорит на понятном языке – тот свой. Или по крайней мере родственный тип. Потому для древних времён весьма важно правило: те, кто говорил на одном языке, чаще всего и образовывали более или менее многочисленную родственную группировку. Которую можно с известной долей условности определить как племя или народ. Но как только группировка разделялась и её части теряли языковую связь, они непременно становились и разными народами. Оставаясь при этом представителями одной генетической гаплогруппы.
И точно так же сходившиеся по тем или иным причинам вместе племена вскоре становились одним народом, несмотря на разные генетические маркёры.
Так вот. Где-то на этом временном отрезке – 20–8 тысяч лет назад – люди, судя по всему, и приобрели каким-то образом современную языковую мозаику. Не считая, конечно, архаичных языков типа койсанских или аборигенных в Австралии.
Кстати, благодаря аборигенам у нас имеется информация, способная привести к некоторым интересным выводам о генезисе человеческих языков…
Как это произошло? Ну, генезис языков?
Тут надо сразу определиться: никакого единого языка, который затем распадался бы на фракции, ставшие нынешними языками, скорее всего, никогда не было. Если не считать, конечно, таковым язык рода или племени, в котором появился на свет наш самый первый перводедушка с признаками гаплогруппы А.
Однако понятно, что даже этот предположительный «протоязык» менялся в зависимости от природы, климата, животных и растений. Словом, от новых условий, в которые попадали наши предки сперва в миграциях по Африке, а затем и по планете. Конечно, легендарный наш первый Адам какие-то звуки издавал. Насколько они были похожи на речь, на язык – для тех времён, когда он жил, вопрос открытый. А вот его потомство стало расходиться так радикально и на такие огромные расстояния, что, конечно же, в новом месте дислокации должно было понятийный аппарат изобретать фактически заново.
Ну, условно говоря, жил наш древний «филолог» в местности, где видел только кактусы и тушканчиков, а потом его занесло в саванну с баобабами и слонами. Нужно для них новые понятия изобретать? Ну, разумеется! А другой род в это самое время по берегу моря пошёл. И на всяких рачков-моллюсков десятки понятий нашёл, а вот слонов с леопардами даже не видел. И остались у него пробелы в лингвистической подготовке.
И в этом смысле можно только посочувствовать лингвистам, особенно палеопрофиля, – из тех, которые не просто шарлатаны. Восстановить первоязык у них вряд ли получится. Этого единого праязыка, как сказано, возможно, и не было вовсе. Особенно если принять гипотезу, что язык человечества зарождался сразу в нескольких центрах. А скорее всего, так и было: разные первобытные стада эректусов переходили от обезьяньих звуков к человеческим словам в разных местах и в разных природных условиях.
А потом, через сотни тысяч (!) лет, до них добирались сапиенсы. И наверняка успевали набраться каких-нибудь понятий, прежде чем закусить дальними родичами. И в разных местах эти понятия звучали по-разному.
Скажем, когда девушки сапиенсов в пещерах у ближневосточных неандертальцев их деток вынашивали, должны они перенять от тех определённый понятийный аппарат? Разумеется. По крайней мере в той его части, где у сапиенсов не было своих терминологических аналогов. Например, «обработка камня», «скол», «кремниевая основа» и т. д.
Тем не менее языковые семьи сегодня есть, и мы их наблюдаем. И даже подчас путаем с этносами. Как, например, славянскую языковую семью идентифицируют с некими мифическими славянами как народом, некогда якобы бывшим. Не будем пока останавливаться на том, что это так же смешно, как представители трипольской культуры, будто бы общавшиеся по-украински. Зададимся вопросом: но раз славянские народы говорят на славянских языках – значит, был они некогда единым народом?
Вовсе не обязательно. Сегодня в России на славянском русском языке говорят татары, ногайцы, коми, мои любимые эрзя с мокшею. И масса других народов. Значит ли это, что они возникли из одного народа? Нет, их объединяет только общий язык. (На самом деле – не только, но в рамках затронутого сектора темы это нам непринципиально.) Точно так же в славянскую языковую семью входили народы, посторонние даже с точки зрения рассматриваемой здесь эволюционной генетики. Например, куча фракийских и ещё неизвестно каких народов, ассимилированных славяноязычными интервентами на Балканах в ходе эпических этноцидных войн V–VII веков. А тот же будущий «славянский» язык был занесён на будущую Русскую равнину ираноязычными, как их корректно называть, кочевниками – скифами или киммерийцами, или же и теми и другими, покорившими белогрудовскую культуру и породившими вместе с нею чернолесскую. Недаром столько похожего в нынешнем русском и санскрите из Индии – куда, в свою очередь, мигрировали, разделившись на два потока, в Индию и Иран, представители синташтинско-андроновского культурного кода с Южного Урала. Вот они и были носителями праязыка, одну из потомственных форм которого позже назовут славянским. Но тогда он, конечно, никаким славянским не был, как не было ещё славянских народов…
Так вот к чему это я. К тому, что никакого единого языка у человечества изначально могло не быть вообще. Но затем, по мере всё более увеличивающейся численности человечества и, соответственно, учащающихся контактов, и стали возникать языковые семьи на базе предложенной русским этнографом С.П. Толстовым картины.
В целом концепция этого учёного о «первобытной языковой непрерывности» представляется надуманной, кабинетной: с чего бы языкам образовываться в зонах контактов, а не в зонах некоего «лексического ядра»? Ведь при любой непрерывности должна существовать некая ядерная лексика. А во-вторых, кто сказал, что контакты между первобытными группами охотников были столь частыми и интенсивными, что у них возникала необходимость заучивать чужой лексикон?
Вон народишко и посреди Нью-Йорка, на Брайтон-Бич, не весь по-английски говорит, а частью не говорит вообще, обходясь своим брайтонским диалектом. Нью-Йорк! Агломерация на тридцать, что ли, миллионов человек, которая столь мощна, что достаточно уронить на неё содержимое одной ракеты «Сармат», чтобы вернуть США во времена их отцов-основателей. И то люди далеко не хором перенимают основной язык своей новой родины!
А тут изолированные группы охотников, которые к тому же боятся друг друга на уровне инстинкта, ещё эректусами заложенного, – они, что ли, будут рваться к взаимному обмену понятиями? Если и да, то как ныне каждый в России и в Германии знает небольшую часть чужой лексики: «Хенде хох» и «Рус, сдавайса»…
Не назвать ли это «современной лексической непрерывностью»?
Но в то же время глубоко верной кажется мысль именно не распада, а концентрации тех или иных групп языков вокруг неких крупных человеческих сообществ. Причём, что интересно, одно другого совершенно не исключает. Мы видим то же самое развитие на примерах этногенеза. Человечество не возникло из одного какого-то народа, что завёлся изначально во мраке истории и затем непрерывно распадался на всё более мелкие этносы (славяне – русские, поляки, чехи и пр.; германцы – немцы, скандинавы, саксонцы, баварцы) и т. д. А постоянно меняющийся калейдоскопический узор, когда этносы собираются из кусочков сообществ человеческих, передвигаются, смешиваются, распадаются, снова собирающиеся уже в другом этническом рисунке…
Так и с языками – не вечный распад, а вечное пересобирание, переформатирование. И в этом смысле – да, такой процесс был возможен только в зоне языковых, то есть межклановых, межплеменных, позднее межэтнических контактов. Возможно, носители ностратических языков потому и стали родоначальниками нескольких громадных языковых семей, что на них действовал тот же закон, о котором мы только что говорили: разорвалась одна общность – пошла языковая дивергенция; встретилась и соединилась с другой общностью – началась языковая конвергенция. И на выходе – сегодня – отмечаем общие признаки между эскимосским и русским языками, хотя никоим образом, ни генетически, ни археологически, эти народы ничего общего не имели.
В этом смысле и в самом деле существует нечто подобное «языковой непрерывности», в которой, однако, имеется некий метацентр, а то и несколько.
Как они возникали и под воздействием каких причин, мы не знаем. Связных размышлений на эту тему, которые было бы не стыдно повторить, я не встречал. Известный К. Ренфрью, скажем, высказывал мнение, что этот процесс связан с процессом возникновения центров неолитизации, то есть центров не присваивающего как при охоте или собирательстве, а производящего хозяйства.
Возможно. Это не противоречит гипотезе Д.В. Бубриха – С.П. Толстова о том, что переходящие друг в друга языки стали концентрироваться в языковые семьи в конце позднего палеолита – начале мезолита. Правда, в этой гипотезе сбивает как раз базовый её элемент – пример, на котором многое строится: наблюдения за элементами языковой дробности и языковой непрерывности у аборигенов Австралии и у папуасов Новой Гвинеи. Дескать, вот, полюбуйтесь: так ведут себя языки в сравнительно изолированных древних этнолингвистических массивах.
Однако в этом же – и недостаток такой концепции. Да, древние, да – но изолированные! И что же мы видим в этом смысле в Австралии?
При этом крупнейшая языковая семья – пама-ньюнга – объединяет 178 языков народов и племён Австралии и охватывает 7/8 территории континента. Все остальные концентрируются на севере-северо-западе.
А теперь попробуем соединить эти данные с результатами в других областях науки – глядишь, какой непротиворечивый вывод и появится.
Итак:
По авторитетным данным – 62 %.
Впрочем, со времени опубликования этих сведений все обозначения уже из номенклатуры убрали. Даже «монгольскую» С3, вокруг которой было в своё время немало боёв. Теперь пресловутый ISOGG даёт вместо С4 субклад C1b2b – M347.
Остальные, что встречаются в Австралии, – F*, R*, K*.
Только вот незадача. Если австралийцы пришли туда 40 тысяч лет назад, то гаплогрупп там должно быть почти столько же, сколько и в Азии. Да и расовые типы тоже должны были отличаться.
Попробуем разобраться и с этим.
В одном из источников разъясняется:
Кто мог сюда прийти 60 тысяч лет назад? Посмотрим это по культурным следам, ими оставленными.
Собственно, все ответы сами собою сложились в совершенно непротиворечивую картинку. И если только мы сумеем сделать одно умственное усилие, которым разорвём ложную связь между биологическим человеческим подвидом и его материальной культурой, то никаких загадок перед нами не останется.
А на самом деле никакого усилия даже делать не надо: в Денисовской пещере, как мы уже знаем, на протяжении 300 тысяч лет непрерывно развивался один и тот же подвид человека – денисовский, вышедший из эректуса в результате прямой и последовательной эволюции орудий до уровня сапиенса. Иными словами, архаичность облика и меньший в сравнении с нами объём мозга не помешал эректусу на Алтае цивилизационно развиться до сапиенса.
То же самое мы наблюдаем в Южной Африке – материальная культура поднимается до сапиентной, но сапиенсов там нет, а те, что живут севернее, явно сами становятся реципиентами технологических достижений этих неизвестных пока «южноафриканцев». Но можно с полным правом ожидать, что когда-нибудь будут найдены носители этих технологий – и они тоже будут сапиенсами по уровню культуру и архаичными эректусами по уровню биологии. И вот именно теперь мы видим подтверждение той же эволюции материальной культуры в Австралии!
Некая генетически уже обнаруженная ветвь-подвид людей хомо ориенталенсис проникла 60 тысяч лет назад в Австралию (или жила там и прежде, археология пока не всевидяща). По своей материальной культуре эти люди проявляли, надо полагать, не худшие достижения, нежели денисовцы с их неолитической иголкой на горизонте 50 тысяч лет назад.
Около 40 тысяч лет назад в Австралию зашла группа носителей С4а (С1). Которых мы видели чуток раньше уходящими из «плавильного котла» Месопотамии. Затем, судя по находкам других гаплогрупп, на континент проникали редкие группы новых переселенцев.
Вот как эту конструкцию буквально через месяц после написания этих строк подтвердил авторитетный научный журнал:
Судя же по языковым ареалам, носители языковой группы пама-ньюнга и распространились по территории Австралии вместе со своими 178 языками. По пути, судя по всему, «подчищая» людей типа из погребений Кау-Свомп. И/или гибридизируясь с ними.
А может быть, и нет, а окончательную ликвидацию эректусов-сапиенсов произвели люди из волны переселенцев около 10 тысяч лет назад. И, возможно, не их одних: интересно, что пресловутые малорослые «хоббиты» с острова Флорес исчезли тоже где-то вокруг этого времени – 10–12 тысяч лет назад…
И вот здесь пришло время поговорить об изолированности языков и их языковой непрерывности.
Да, как мы видим, Австралия заселялась волнами. На каком языке говорили эректусы, сказать трудно, но при желании лингвисты могли бы попробовать вычленить их лексику в языках более поздних носителей. Но это интерес чисто технический, даже спекулятивный – всё равно не будет ни одного подтверждения любой гипотезе. Куда интереснее вторая волна австралийских «подселенцев».
Вторая волна показывает почти полное совпадение между гаплогруппой и языковой группой. Ничего удивительного! Совсем недавно мы видели примерно ту же картину у бушменов и пигмеев.
Третья и четвёртая волны принесли другие гаплогруппы и другие языковые семьи. Но тут уже мы видим, что былое соответствие больше не сохраняется: гаплогрупп значительно меньше, нежели языковых семей. Что опять-таки естественно: с течением тысячелетий людей на планете становилось больше, и былое генетическое единство отдельных гаплогрупп-племён всё больше размывалось, покуда к нынешним временам не размылось почти полностью. Мы, нынешние, уже не потомки былых гаплогрупповых массивов (может быть, принимавших формы больших первобытных племён, расселявшихся по планете в относительном единстве). Мы – просто потомки своих предков.
Но во всяком случае на примере Австралии мы как раз и можем заключить – или относительно небезнадёжно для здравого смысла предположить, – что языковые группы поначалу соответствовали гаплогруппам. А значит, и образовываться могли тогда же, когда и гаплогруппы.
И вот тут можно вспомнить о так называемых ностратиках. Точнее говоря, о так называемой ностратической теории, согласно которой многие языковые семьи восходят к одному общему мезолитическому корню.
Поскольку считается, что формирование языковых семей должно было начаться около 15 тысяч лет назад, в конце палеолита, то задаётся вопрос: каким образом общались люди раньше? Ответ на него был дан такой: примерно тогда же в Передней Азии образовалась так называемая «ностратическая группа» языков. Около 13 тысяч лет назад эта семья начала распадаться, очевидно, расселяясь по Евразии. В сопровождающем то расселение процессе языковой дивергенции образовались нынешние основные группы языков: индоевропейская, семито-хамитская, уральская, алтайская, картвельская, дравидийская.
По этим группам языков разговор впереди, а пока обратим внимание на то, что, по мнению некоторых исследователей, уральские, алтайские и дравидийские языки произошли от неких восточных ностратиков. В свою очередь, известный американской лингвист А.Р. Бомхард высказывает такую последовательность: сначала произошло отделение семито-хамитского праязыка, затем дравидийского, затем картвельского, а затем пошло членение того, что осталось. То есть были ещё и западные ностратики.
Но коли были восточные и западные, то это означает, что перед тем существовали некие доностратики, праностратики. И вот что интересно: по утверждениям лингвистов, праностратики существовали в языковой и этнической близости в Месопотамии и Иране! И оттуда уже, мол, начали расходиться – диалектами, имеется в виду.
Да, но то же самое происходит с людьми между мутациями М89 и М9! Тот же Иран – Месопотамия, то же разделение гаплогруппы F на дочерние с последующим их расхождением по планете! То есть, возможно, расхождение людей было не только филологическое, но и, так сказать, генетическое? А за ним последовало – или что скорее – с ним было связано разделение физическое?
А давайте посмотрим, не гадая наперёд!
Но сначала давайте вспомним гаплогруппу F – отцовскую для многих евразийских и американских гаплогрупп.
На даты-времена особого внимания обращать пока не будем. Как прокомментировал эту ситуацию один из мудрых критиков моих предварительных заметок, выступающий в ЖЖ под ником mazzarino,
Хронология в этих делах вообще запутанна и противоречива до крайности. Одновременно в ней используется несколько весьма некорректных допущений. А именно: не определённый корректно период смены поколений между мутациями. А оный даётся с таким допуском и не учитывает столько разновременных факторов, что, как видим, разлёт в 10–15 тысяч лет на расстоянии 30 тысяч лет (то есть точность плюс-минус треть, а то и половина базового значения!) в среде исследователей палеогенетики считается нормальным! Это раз. Два – мы видим произвольное, мягко говоря, обращение с последовательностью разделения гаплогрупп, не говоря уже о ещё более произвольном обращении с их номенклатурою. Три – крайне широкие допуски по географии образования гаплогрупп.
Это, разумеется, не вина, а беда учёных: наука новая, во многом сшита, что называется, на живую нитку, данных накоплено недостаточно для выработки единого взгляда хотя бы на основы новой дисциплины. Но, с другой стороны, это и нам, аналитикам, позволяет не слишком мёртвой хваткой вцепляться в учёные оценки, но зато позволять себе некоторые логичные, с нашей точки зрения, предположения.
Кто у нас первыми отделяются от группы F? А отделяются у нас гаплогруппа G и какая-то настолько смутная HIJK, что про неё и упоминаний-то связных нет!
А G? А она возникает на Ближнем или Среднем
Вскоре из «котла» убегает сестринская гаплогруппа H. Она оказалась не очень продуктивна – в смысле доходит только до Индии, по всей планете не расползлась. Или, наоборот, расползлась – это как смотреть на вещи, ибо она –
–
Когда она отделяется? Да, опять 30–20 тысяч лет назад.
А «котёл» продолжает кипеть. В нём остаётся гаплогруппа IJK, про которую ничего определённого в историческом смысле сказать нельзя, кроме того, что 30 тысяч лет назад она уже существовала. Есть соответствующие останки с этим маркёром:
Времени её появления в серьёзных источниках я не нашёл (вилка от 40 до 60 тысяч лет назад), но поскольку она для G и H называется везде сестринской, то, значит, где-то и на отделение она пошла тогда же, когда и те. Точнее, не на отделение она пошла, а осталась всё там же – Ближний Восток/Месопотамия.
А вот отделилась от неё гаплогруппа К. Она образовалась 47 200 лет назад[3], но важно, что здесь есть некое перекрёстное доказательство этой цифры —.
–
Обратим ещё внимание на вот это xLT. Ибо на деле группа К большого распространения не получила – её маркёр встречается у незначительного числа жителей Южной Азии, Малайского архипелага, Океании и Австралии. Зато она дала очень полноценные дочерние группы – L, M, NO (и её потомки N и O), P (и её потомки Q и R), S и T. То есть по сути это – «группа-матка», которая хорошо, плодовито распалась.
Как бы то ни было, гаплогруппа L (она же К1а) по возрасту она происходит опять в широком промежутке между 42 000 и 25 000 лет назад, а по географии очень хорошо, плотненько связывается с западом полуострова Индостан, с устьем реки Инд. Позднее, около 9 тысяч лет назад, в этих местах развилась раннеземледельческая
Гаплогруппа М – ещё один кусок деления К. Не очень интересна для нашего рассмотрения, поскольку её носители практически полностью переселились через индонезийские на меланезийские острова, включая Новую Гвинею с её папуасами.
От группы К через LT отошла группа Т. Она какая-то плохо определимая, малочисленная, ареал её слабенький и сводится, в целом, всё к тому же Ближнему Востоку и Северо-Восточной Африке (более 10 % у сомалийцев).
В общем, похоже на некий остававшийся на месте реликт, но точно – не на массовое перемещение, подобно сестринской группе NO.
А вот она очень интересна! Произошла эта гаплогруппа 30–39 тысячелетий назад – внимание! – в Центральной или Юго-Восточной Азии. То есть это может означать только одно: народы F (или праностратики?), что варились в нашем «котле», уже все куда-то разбежались. Кроме Т. В том числе по пути на Восток отправилась и наша обильная мутациями К. И уже вне «котла», на Востоке, дала выброс в виде NO.
Локализуют этот выброс в двух местах:
–
Нам это, полагаю, не так важно, потому что всё равно потом N пошла на север, вдоль отступающего ледника к Европе, а О осталась в Китае. Представителей этой гаплогруппы не обнаружено, или, во всяком случае, ведутся споры со скептиками, которые имеющиеся случаи всё равно списывают на принадлежность к N.
Ну а теперь самое время вернуться к нашим праностратикам и нашим лингвистам, многие из которых отрицают само это понятие. И вот что видим.
Лингвисты (С.А. Старостин) дают такой порядок и датировку распада праностратического языка.
На даты пока тоже обращать внимания не будем. Они определяются по так называемой глоттохронологии, изобретением которой лингвисты возжелали поставить свою науку в разряд точных и даже написали некие формулы с квадратными корнями. Мешает восторженно замереть только одно обстоятельство: весь этот метод со всеми его формулами построен на гипотезе, что во всех языках во все времена скорость изменения базового словаря языка остаётся примерно одинаковой. То есть ядро словаря языка заменяется с постоянной скоростью во всех языках и культурах и, таким образом, может применяться для измерения периода развития языка. По сравнению с этим метод определения возраста гаплогрупп по предполагаемой постоянной частоте мутаций может считаться верхом точности.
Словом, на датировки пока не обращаем внимания, если они не подтверждаются какими-то более объективными средствами. Хотя бы археологическими, хотя и те не абсолютны.
И что в этом смысле у нас получается с языками и гаплогруппами?
А вот что. Примерно в одно и то же время из общего «котла», в котором после ухода ребят гаплогруппы С варилось население с гаплогруппой F, выделилась группа G и отошла примерно на Кавказ. Где появляется – да,
Примерно тогда же отползает на Восток гаплогруппа H, доходит до Индии, там останавливается – и там появляются
Затем мы видим «разбегание» К и ещё одной гаплогруппы, описание которой пока придержим. Группа К, среди прочего, дала начало NO и макрогруппе P, которая разбилась на R и Q. Продуктивно разбилась: первая разошлась по всей Евразии, вторая – по обеим Америкам.
В этом случае перед нами распад второго пункта из построения С.А. Старостина –
И в этом случае мы видим несколько иную картину:
Ещё от К через Р вышла группа Q, которая в итоге сильно разошлась по Америкам, но также очень даже освоила Сибирь – вплоть до 90 % своего маркёра у иных малых народностей Сибири. Или: –
–
Или:
Словом, гаплогруппа К пользовалась праностратическим метаязыком, который дал затем начало нескольким языковым семьям. В том числе то ли 260, то ли больше индейским языковым семьям в Америках. Притом что иные из них (например, сиу) до сих пор демонстрируют родство с языками коренных народов Сибири.
Итак, что мы видим? Мы видим куда более частую, чем позволено теорией вероятности, зависимость между миграциями гаплогрупп и распространением первых, ещё очень аморфных языковых групп. Тех, которые ещё пра-: пракартвельские, прадравидийские и т. д.
Не примечательна ли близость картинок, полученных через визир разных наук?
Вышеозначенному выводу противоречит, правда, несколько теорий про главную прародину индоевропейцев. Здесь она получается где-то в регионе Средней Азии, где от гаплогруппы Р отделилась некая общность R.
Напомню, однако, что время у нас на дворе в эту эпоху стоит суровое – максимум Вюрмского оледенения. И речь идёт всё же не о слишком массовых переселениях больших групп людей. Большие просто не выжили бы в условиях близкого к северному климата, как сегодня чукчи или ненцы физически не могут образовать большие сообщества.
Поэтому речь идёт именно о небольших группах первобытных охотников, которые несли общий язык только до тех пор, покуда не расставались под влиянием каких-либо представлявшихся им важными факторов. А дальше языки дивергировали, как у уже приводившихся пример индейцев Америк, где лингвистическая пестрота потрясает.
Поэтому не будем опять же питать иллюзий: массовидность распространения языка – фактор уже цивилизационный, когда в человеческом обществе на место охотников пришли земледельцы, нуждающиеся как в постоянном контакте друг с другом, так и в создании защищающей их, но одновременно поднятой над обществом и (прото)этносом власти. Которой, естественно, нужен всё больший ареал подданных, которые, как следствие жизни в общем ареале, говорят на общем друг для друга языке.
Итак, по поводу первоначального места зарождения носителей индоевропейских языков единого мнения нет. Кто-то указывает на Переднюю Азию – Месопотамию, Армянское нагорье. Кто-то – на степи Северного Причерноморья. Кто-то относит к протоиндоевропейцам тех первых охотников, что шли вслед за зверем на север по мере отступления последнего ледника – плода вюрмско-валдайского гляциала (в том числе и я). И потому их родина – обширные пространства в степях юга Восточной Европы, Урала, в Сибири, в Средней Азии. Кто-то говорит про Балканы.
Ответ на эти сомнения я бы лично начал с того, что согласно данным палинологии – науки, изучающей сохранившиеся в почвах, в частности в её культурных слоях, пыльцу и споры растений, – в ходе голоцена, то есть нынешней геологической эпохи, начавшейся около 10–11 тысяч лет назад, – сменилось несколько глобальных фаз потепления и похолодания. И, соответственно, волн миграций древнего населения, в частности «нашего», распространяющихся в разные стороны, было ещё немало. И они необъяснимы, если не принимать во внимание климатические и – шире – природные явления.
Пока в Евразии стоял ледник, среднерусская и причерноморская тундростепь была, при всём изобилии мамонтов и шерстистых носорогов, зоной экстремального климата и рискованного пропитания. Зато когда 11–12 тысяч лет назад пришло тепло, и ледник отступил, а затем примерно 7 тысяч лет назад начался наиболее тёплый и влажный период в голоцене, когда –
–
– то тут, в центре Евразии, условия жизни стали весьма благоприятными.
Более тёплый, чем ныне, –
–
– климат позволил лесам далеко продвинуться к северу. Мамонты, правда, к тому времени вымерли. Но при этом в степях стало тепло и влажно, и на сладкую травку поднялись табуны животных с юга.
Как это выглядело, можно себе представить по рассказам о миллионных стадах бизонов в Северной Америке. Индейцев не слишком много, и они очень заняты истреблением друг друга. Зверя же убивают практически только ради пропитания (иногда ради молодецкой удали). И численность оного зверя регулирует лишь количество съедобной травы да мишки гризли. Которые, по чести говоря, тоже предпочитают добычу помельче.
В общем, тут и открылся для наших предков рай на земле. Где они – это уже археология утверждает – и занялась прежде всего скотоводством. Тем более, что именно здесь, как предполагается, люди впервые в истории приручили лошадь. Во времена среднестоговской культуры.
Вот про неё-то я и хотел поговорить.
Одну из самых интересных теорий о появлении и миграциях индоевропейцев выдвинули известные специалисты по этой теме академик РАН В.В. Иванов и его коллега Т.В. Гамкрелидзе.
Исходя из древнейших свидетельств хеттского и других анатолийских языков, эти учёные относят выделение –
–
Причём это выделение происходило именно в Малой Азии, о чём свидетельствуют топонимические – точнее, гидронимические – данные, а также сами по себе понятия реконструированного общего языка. На основании изучения этой реконструированной лексики можно как бы «увидеть» то, что видели и соответственно называли древние индоевропейцы.
П
Это всё прелестно, конечно. Но беда опять – во времени. Вполне можно допустить –
–
Но вот в чём проблема: в это время уже после прекрасного потепления на границе голоцена евразийские зелёные степи-прерии самым благоприятным для себя образом населяли охотники и уже скотоводы гаплогрупп R1a и R1b (как, впрочем, и других, но нас тут интересуют наследники праиндоевропейского праностратического диалекта). И вот как раз в это самое время, в эти самые тысячелетия, по территории Северного Причерноморья в междуречье Днепра и Волги скитается полукочевое население, относящееся к среднестоговской, самарской и ямной культурам.
И не просто бродит, а начинает миграции! И как раз упомянутые хетты – это и есть представители среднестоговской культуры, пришедшие на Ближний Восток, куда –
–
Что же дальше?
По мнению академика Иванова, первой действительно отделилась анатолийская диалектная группа. Она сдвинулась на запад на относительно небольшое расстояние. Освоившись на новом месте, люди – носители этого диалекта – позднее возникают в истории в качестве хеттов.
Это было бы логично, но некие протохетты у нас уже есть – и они живут по ту сторону Чёрного моря.
Дальше, по Иванову, от общеиндоевропейской языковой системы отделилась греко-армяно-арийская диалектная общность, которая в дальнейшем распалась на греческий, армянский и индо-иранский диалекты. Уже из этой общности выделился арийский диалект.
Снова вопрос: мы знаем, и это подтверждено археологией, что люди, говорившие на индоиранских диалектах, вошли в Индию и Иран с севера, с территории Южного Урала. Это были представители синташтинской культуры, создавшей, среди прочего, Аркаим.
На этот вопрос авторы гипотезы отвечают довольно жалко: к сожалению, процесс миграции индоиранской или арийской диалектной группы не очень ясен. Во всяком случае, они появляется в Центральной Азии. А уж оттуда, –
–
– и возникли индоевропейские «европейские» языки. В том числе и славянские.
Естественно, ответа на вопросы, как и почему возникали эти миграционные волны, учёные не дают.
А вот какие сведения на эту тему даёт генетическая генеалогия. Нынешние индоевропейцы, утверждают генетики, являются носителями по меньшей мере десятка гаплогрупп. В этом отношении данная языковая семья весьма напоминает алтайскую, на языках которой также общаются генетически разнородные этносы.
Потому исследователи делают закономерный вывод:
И действительно, –
–
Армяне, как мы знаем, – часть протоиндоевропейцев.
А греки, которые ушли от армян?
А у греков, которые ушли от армян, сохранилась та же гаплогруппа J2, которая и сегодня является самой распространённой в этом этносе – 25 %.
У хеттов – похожая картина: на той территории, где они жили, группа J2a*-M410 тоже превалирует.
И всё это говорит об очень простой вещи. Индоевропейский язык на Ближний Восток привнесён! Привнесён мигрантами из степной зоны Евразии, которые пресытились своими скотоводческими досугами, и их потянуло на завоевания богатых городов юга.
Отсюда неизбывный спор на тему «двух индоевропейских прародин». Их и было две, не о чем спорить. Да, степи Волго-Донского междуречья – раз. И Передняя Азия, куда надвинулись носители господствующего (по причине завоевания) диалекта, – два.
По щедрости душевной можем добавить и третью прародину – балканскую: через Балканы наши среднестоговцы тоже передвигались и лексику свою местными реалиями обогащали.
А уж там, на месте, в Передней Азии, мелкие раздробленные остатки языковых праностратиков – генетических наследников гаплогруппы F – с необходимостью воспринимали объединяющий и властвующий язык завоевателей.
А кого носители индоевропейского языка завоевать не смогли – шумеры, эланцы, – те так и остались с языками, генетическую связь которых с нынешними установить не удаётся. Ещё бы – они ведь говорили на диалекте группы F. Которую как бы ещё не неандертальцы базовым понятиям цивилизации учили…
А вот теперь осталось рассмотреть группу, о которой мы до сих пор умалчивали – не из вредности, а интереса для.
Вот только сначала просится на язык вопрос: а откуда, собственно, брали свои новые языки все эти группы, уходящие прочь из ближневосточного плавильного «котла»? Прямо вот так уходили и решали: а теперь будем говорить по прадравидийски? А мы – мы избираем пама-ньюнга?
Разумеется, нет. Мы, повторюсь, не знаем, как собирались относительно большие группы людей и уходили прочь от сородичей. Сперва кого-то из них хлестало мутацией, и он проявлял завидные качества осеменителя или вождя, после чего собирал свою банду и уходил? Или же сначала по тем или иным причинам какая-то группа уходила, а уж потом в ней образовывалась мутация, после которой и появлялся штатный папа, оставлявший после себя массовидно награждённое им собственным маркёром потомство?
Возможно, тут применима теория Гумилёва: по некоей территории стегает какой-то импульс, то ли космический, то ли земной, как результат появляются пассионарии, которые потом устраивают приключения себе и соседям. Если вставить в эту схему наши рассматриваемые здесь мутации, в ней ничего не поменяется по существу, но она приобретёт дополнительную полноту и стройность.
В самом деле: изменение ли природных условий – вулканизм, оледенение, потепление, – космический ли фактор, земной ли, но он вызывает в группе людей мутацию, которая, в свою очередь, продуцирует пассионарность. Которая выливается не только в желание идти и крушить, как у Гумилёва, но и люто размножаться. Что, впрочем, одно другого не исключает, а вполне себе дополняет: пассионарные воины оставляют своё потомство среди женских масс покоряемых или просто ограбляемых племён и земель. Из-за чего всё разрастается, как снежный ком, и до той же Австралии доходит, потрясая копьями, Y-гаплогруппа С1, сопровождаемая женщинами из десятка-другого митохондриальных гаплогрупп в тростниковых юбочках…
Впрочем, это занимательно, но, повторюсь, механизма образования и распространения гаплогрупп на громадные расстояния мы не знаем. Точно установленным можно признать только одно: если где-то та или иная гаплогруппа присутствует в превосходных, а то и подавляющих количествах – значит, когда-то она туда дошла в относительно компактном виде. Ибо невозможно по определению представить, что один треснутый мутацией мужчина смог осеменить столько австралийских аборигенок, чтобы ныне мы видели 62 % его потомков в популяции.
И хотя ныне гаплогруппа – не этнос, но когда-то она развивалась и крепла именно в составе и, скорее всего, в форме этакого протоэтноса. Точнее – племени. Ибо для покрытия наибольшего количества самок – а результаты говорят именно об этом – самцу человеческому всегда надо было выбиваться в альфы. По тем временам – в племенные вожди или хотя бы в шаманы. А потом охранять и поднимать именно своё потомство. Как племенной жеребец, да.
А впрочем, можно сказать ещё короче. Если мы видим в истории движение гаплогрупп в массовом количестве особей – значит, они было оформлены в некие общественно организованные формы. Вот и назовём их условно – племена. И хотя уже и по тем временам эти племена не могли не включать в себя представителей разных гаплогрупп, в основе их должен был лежать костяк особей, связанных близкородственными узами.
Простим меня за такое долгое отступление, но я лишь хотел ещё раз, с другой стороны, показать, что у нас есть модель этих уз для тех времён, когда люди ещё не узнали про генетику и не придумали Международное общество генетического родословия.
Эта модель называется – язык.
Только если в случае с гаплогруппами мы не можем сказать, что было раньше – мутация и потом отрыв или же мутация как следствие отрыва и смены природных условий, то с языками картина более понятная. Они эволюционируют в любом случае (как и люди), даже если их носители живут стабильно и на одном месте. Но особенно бурно они эволюционируют, если их носители сменяют обстановку.
И тот и другой случай мы можем видеть сегодня. При всём величии Ломоносова его русский язык сильно отличается от нынешнего. А ведь с его времени Россия ни разу не была завоёвана носителями других языков и в массовое переселение тоже не ударялась. Но язык поменялся сильно чисто на внутренней своей логике.
Пример второго рода и вовсе перед глазами: лексика, например, солдата сильно отличается от лексики его же собственной матери. Даже если не брать в расчёт профессиональный матерный русского военного. Потому что армия – не семья. А новые условия – новые понятия, всё логично.
Вот теперь и обратимся к нашим гаплогруппоносным сапиенсам, что, вывариваясь, вываливались из ближневосточного «котла» и убегали оттуда аж до Австралии.
Разумеется, они не заговаривали сначала на языке пама-ньюнга, а затем не уходили искать местность, которую этот язык наиболее подходящим образом описывал бы. И наши праностратики, если быть ближе к теме, сначала уходили, разговаривая по-пра-ностратически, и лишь по ходу своего путешествия приобретали новую лексику, а затем и грамматику.
Скажем, пока варились они в составе народа с маркёром гаплогруппы F, то и говорили на языке – назовём его F-язык, чтобы не злоупотреблять многими считающимся сомнительным термином «ностратический».
Итак, у нас есть носители F-языка. Пока они сидят на месте в Передней Азии, лексика их довольно стабильна. Да и синтаксис, пожалуй. Вызовов-то языку нет! Тут, пожалуй, и гипотеза о глоттохронологии подойдёт. С пересчётом сроков согласно ДНК-генеалогии и археологии.
А потом образовалась гаплогруппа G (опять же – то ли на месте, то ли после ухода – не знаем) и пошла себе на Кавказ. А там – новые птицы, новые звери, там снежные вершины и водопады, там есть мох и там нет пальм. Всё это, естественно, требует осмысления. И называния, разумеется. А также и неких синтаксических перестановок. Вода падает! Как это может быть? До сих пор её видели только текущей!
И звукоряд меняется, конечно. Просто в силу отсутствия контакта с прежним произношением. А тут ещё альфа-вождю показалось, что классно будет говорить так, как тут неведомые птицы (орлами назовём, да!) клекочут. И он тоже стал говорить из горла, да с этаким ещё реготанием. А поскольку он альфа и вождь, то девушки стали возле увиваться и в штабеля укладываться, и остальные мужчины, видя такое дело, тоже стали подражать лидеру. А там и закрепилось…
Утрирую, конечно. Но в сущности происходило именно так. И непрерывность была только в том смысле, что полностью прежняя ядерная лексика не уходила, а видоизменялась, отчего теперь и нащупывают лингвисты общие признаки в разных языках и пытаются сводить их к праоснове.
Осталось только добавить про «неясность связей ностратического языка с другими макросемьями». Например, с сино-кавказской, объединяющей сино-тибетские и северокавказские языки.
Неясность тут вполне допускается: уж больно давние это дела. Но давайте взглянем на эти лингвистические проблемы опять же с точки зрения генетической генеалогии. Если отождествить праностратиков с носителями гаплогруппы F – что, как читатель понимает, я тут и делаю, – то ведь и до неё люди как-то общались. И до неё расходились по планете. Вспомним, группу С, которая разошлась до Китая, Австралии и Америки. В Австралию она принесли пама-ньюнга. А в Америку? Может, от них там америндская макросемья пошла? А от китайской ветви – сино-тибетская?
А ещё уходила гаплогруппа Е. Может быть, от неё пошла семья нигеро-конголезских языков? А D? Она же тоже на чём-то говорила, кто бы её ни перебросил чудесным образом в тот же Тибет. Может, это от неё – сино-тибетские языки? А кто-то донёс до Юго-Восточной Азии семью нынешних аустроазиатских языков,
Я бы сказал: и немудрено, что обнаруживают. Если мы признаём, что нынешнее человечество вышло от Адама с группой А, то, естественно, что он говорил на каком-то языке. Значит, его элементы могут теоретически быть отслежены и во всех современных языках. И уж во всяком случае, люди как-то общались между собою, входя в супергруппу СТ.
Очень перспективное замечание в этом смысле сделал уже известный нам весьма информированный специалист mazzarino:
Вот это и есть, собственно, наша СТ – та, которую гипотетически представляет Старостин-младший. Разве что надо снять противоречие по поводу гипотетического языка гаплогруппы Е – но это, к счастью, не является задачей данной работы.
Вот к ней, к нашей основной теме, мы наконец и вернёмся, реанимировав разговор о той гаплогруппе, которую до времени задвинули в дальний ящик.
Глава 9. Люди идут в Европу
До тех пор у нас остался ещё нерассмотренным вопрос отделения от F парагруппы IJ.
Он в некотором смысле теоретический, этот вопрос, – или, скорее, виртуальный, как виртуальная и сама эта гаплогруппа. Потому что ни одного её представителя не открыто даже в останках первобытных людей – все найденные (и живущие) относятся либо к I, либо к J. Но, оказывается, –
–
То есть всё то же: даёшь на каждую мутацию по гаплогруппе!
Как бы то ни было, время возникновения этой гаплогруппы также относят к той же эпохе «плавильного котла» и к тому же месту – в районе Среднего Востока или Западной Азии и по времени между 30,5–46,2 тысячи лет назад.
Нам эта группа интересна тем, что к ней относят как раз кроманьонцев, пришедших –
–
Вот тут у нас и обнаруживается единственный оставшийся носитель единственного оставшегося праязыка из ностратической группы – IJ для семито-хамитских языков. Лингвисты лишь подтверждают эту модель – они тоже переносят отделение семитско-хамитских языков от праностратического на самое начало процесса языкового разделения.
Иными словами, это тот же процесс, что мы уже наблюдали в подобных случаях. Выделился некий коллектив особо активных товарищей, по которым прошлась новая мутация, ушёл себе счастья дыбать в дальние палестины – и на выходе мы уже видим появление одного из ностратических языков, «привязанного» к ареалу той или иной гаплогруппы. Разумеется, не в деталях: языки, мы знаем, как амёбы, склонны поглощать друг друга – и на тех же индоевропейских языках сейчас говорит полмира носителей самых разных гаплогрупп. Но это сейчас, когда эти самые носители разбрелись по свету. А если брать изначальные ареалы, то мы увидим преимущественную привязку индоевропейских языков к гаплогруппе R.
Отсюда выстраивается вывод: первые европейские кроманьонцы говорили на семито-хамитских наречиях! Точнее, они их обрели в процессе отделения от массива F и путешествия на Запад. Где уже, похоже, на пороге Европы, всё на том же Ближнем Востоке, разделилась на гаплогруппы: J, которая впоследствии и стала «эталонной» семито-хамитской, и I, которая и вторглась в Европу, пережевав каким-то образом – хотя, может, и самым что ни на есть прямым – ближневосточных неандертальцев. Предварительно переняв у них технологии обработки орудий. И – это уже, похоже, в процессе распространения по Европе в продолжающемся контакте с ними – охоты на крупного северного зверя, которого обожжённым на костре дротиком не возьмёшь.
А параллельно, возможно, вынося в мифы и предания свой опыт общения с неандертальцами. О всяких вредных ребятах типа троллей в северной мифологии мы уже говорили. А вот это место в Библии (которая давно признана этнографами сборником первоклассных древних мифов), где говорится о забирании всякими ангелами дев человеческих? Не отражает ли оно того самого процесса, который мы тут описали сугубо логически, но который, однако, имеет вполне реальный след в геноме каждого природного европейца. Ибо повторимся: чтобы оставить след в геноме, ребёнок с неандертальской кровью должен был прежде всего выжить. Выжить он мог только при условии, что вместе с матерью находился под многолетней защитой мужчины. И не одиночного, разумеется, а в составе группы-племени. Значит, неандертальцы приваживали дев человеческих, отчего поздние их версии и приобретали в потомстве известную ближневосточную грацильность.
А потом процесс, как мы уже предположили, скорее всего, пошёл в другую сторону. И уже кроманьонцы что-то такое сотворили, отчего ближневосточные неандертальцы ушли или вымерли, но передали первым и куски своего генома, и свою грацильность. А те кроманьонцы, что пошли дальше, приняли генетическое наследие других, северных неандертальцев, из-за чего образовался среди европейцев другой, отличающийся от средиземноморского, антропологический тип – северного кроманьонца.
Чтобы уразуметь, зачем человеку устремляться в ледниковую Европу, надо понять, что он там мог искать. Человек двигался за животным миром. Почему? Да потому, что людей становилось больше, а для всякой человеческой группировки существует вполне определённая кормовая база. Грубо она определяется объёмом истребления животных, приведённым к площади их кормовой базы с учётом темпа воспроизводства поголовья. То есть если одна человеческая группировка за год съедает стадо оленей, кормящееся с площади в 10 кв. км, а для воспроизводства оленьего поголовья нужно 3 года, то площадь охотничьих угодий этой группировки должна составлять не менее 30 кв. км. На деле, естественно, всё сложнее, ибо не одни олени живут на этой площади и не только на них охотится человек; но и не только человек на них охотится. Так что реальная формула должна быть сильно сложнее вышеприведённой, но нам главное суть, а суть именно такова.
Итак, по мере увеличения своей численности люди передвигались в целях расширения кормовой базы. Поскольку в Европе было холодно из-за частых ледниковий (в Сибири и Северной Америке – тоже, но в данном случае те регионы нас не очень интересуют), то сюда люди современного биологического типа стали перемещаться относительно поздно. Позднее, чем отправлялись в поисках лучшей доли на юга. А вот когда первые кроманьонцы пришли в Европу?
Среди останков кроманьонцев здесь не обнаружено ничего старше 36–35 тысяч лет назад. Это не обязательно должно значить, что эти ребята сюда не пришли раньше. Просто нет останков. Зато новые археологические культуры появляются здесь более 40 тысяч лет назад. Так, по данным исследователя mazzarino, –
–
А, например, по его же словам, –
–
– то есть «тысяч лет назад», –
–
Там вообще очень интересная вещь наблюдается в этой пещере. Как отмечает известный исследователь Януш Козловский,
Правда, мой собеседник указывает, что –
–
Последнее замечание принципиально важно. Дело в том, что все эти культуры, создание которых приписывается кроманьонцам, исходят именно из ближневосточной мустье. Ведь что такое
Вопрос: а точно ли с кроманьонским приходом в Европу связаны якобы кроманьонские технологии?
Это считается очевидным, но так ли очевидно на самом деле? Да, впоследствии эти культуры точно стали кроманьонскими и кроманьонцами же развивались. Уже точно с кроманьонцами связываются
Так что нам мешает предположить, что все эти переходные формы – не результат творчества кроманьонцев, а всего лишь то, что прихватили с собою ближневосточные неандертальцы во время своего необъяснимого ухода с Ближнего Востока? А затем было унаследовано и развито кроманьонцами?
Ответ на этот вопрос нам поможет найти история климата той эпохи.
В интересующее нас время в Евразии господствует климат одного из мощнейших оледенений в истории плейстоцена – Валдайского, оно же Вислинское, оно же Вюрмское. Началось оно ещё 115–110 тысяч лет назад. По временной шкале оно не было сплошным, это оледенение, имелись интерстадиалы, они же межледиковья.
Ещё раз оговорившись, что даты в различных исследованиях гуляют, отметим тем не менее, что в интервале от 70 тысяч до 48 тысяч–47 тысяч лет значительная часть Русской равнины – то есть и Европы – была покрыта мощным оледенением. Затем примерно 22–25 тысяч лет продолжался тёплый безледниковый период, который закончился примерно 23–24 тысячи лет назад.
Считается, что климат во время этого интерстадиала в целом соответствовал современному. Но сама по себе эта эпоха тоже была неоднородной: там были и довольно сильные похолодания, и новые потепления, и среднепрохладные периоды. Причём, судя по данным исследований ледяных кернов с Гренландии и Антарктиды, разброс температур был очень значительным и, главное, резким. То есть тепло сменялось лютым холодом чуть ли не за сезон. Причём с общей тенденцией в сторону понижения – пока 23–18 тысяч лет назад не наступил тотальный ледниковый максимум. Более детальную и, главное, более чёткую по времени схему этого времени и климата информацию мне получить не удалось – это просто поразительно, насколько обтекаемо учёные оперируют с датировкой и температурами, даже получив относительно точные, а главное, объективные данные изменений климата на базе исследований ледяных кернов, вытащенных из ледников Гренландии и Антарктиды!
Добавим лишь в скобках, что в основе периодических изменений климата лежит цикл в 100 (по иным данным, в 110) тысяч лет.
Тем не менее можно заключить следующее просто по совпадению данных из различных областей науки.
До 48 тысяч лет назад кроманьонцев в Европе не было, да и не могло быть: климат еле-еле позволял пропитаться там даже одним только неандертальцам. И то похоже, что именно тогда суровые условия природы подорвали их потенциал к дальнейшему расширению своего ареала и вообще к саморазвитию.
Затем выделяется Молого-Шекснинское межледниковье, он же брянский, или средневалдайский, интерстадиал (он же Мурсхофдское-Хенгелоское-Денекампское межсезонье) 33–24 тысячи лет назад, после чего начинается самое большое похолодание в человеческой истории – верхневюрмский пессимум (пик Вислинского оледенения) 24–18 тысяч лет назад.
А как выглядела планета Земля во время оледенений? На этот предмет есть одна очень интересная работа учёных Института биофизики клетки РАН А.В. и В.Н. Карнауховых «Новая модель оледенений в Северном полушарии».
Применив математическо-статистические методы анализа протекания оледенений и межледниковых эпох, они разработали так называемую триггерную модель периодических оледенений в Северном полушарии. Она основана на том, что солёность Северного Ледовитого океана – величина непостоянная. Она зависит прежде всего от сброса пресной воды могучими стоками сибирских рек – Оби, Енисея и Лены.
Эта модель, как поясняют авторы работы, –
–
И что же получилось в результате сопоставления и математического анализа этих данных? А вот что.
Океанское течение Гольфстрим, от которого безусловно зависит климат всей Северной Атлантики, на деле представляет собою этакую трёхмерную восьмёрку. Добираясь до Северного Ледовитого океана, Гольфстрим охлаждается, закономерно опускается вниз, разворачивается (ах, какие страшные многокилометрового радиуса водовороты, случающиеся подчас на Северном полюсе, описывают полярники! Впрочем, постоянное вращение арктических вод и льда тайной давно не являются, а внезапные водовороты, видно, становятся проявлением каких-то особых обстоятельств в этом процессе). А затем отправляется обратно вдоль берегов Лабрадора, поворачивая постепенно к Африке. Но течёт при этом ниже самого себя же, тёплого, устремляющегося согреть Исландию и обеспечить Северному флоту России незамерзающий выход в океан.
Обратное течение так и называется Лабрадорским. Но главное не то, что оно естественным образом холодное, а то, что оно плотнее вод Гольфстрима. А значит, подныривает под него.
А что будет, если его плотность сравняется с Гольфстримовой? Правильно: оно перекроет последнему ход в Северную Атлантику. После чего – здравствуй, ледяная шапка на половину Европы!
Кстати, для сведения. На данный момент плотность вод Лабрадорского течения лишь на 3,6 % превышает плотность вод Гольфстрима (S=25,7 против S=24,8).
Следовательно, ключевой вопрос: от чего зависит плотность воды Лабрадорского течения? А она зависит от температуры и солёности (есть формулы, я проверял – всё сходится у авторов работы). С температурой всё ясно, а вот солёность Лабрадорского течения зависит напрямую от солёности Северного Ледовитого океана. Естественно, не правда ли? А эту солёность усиленно разбавляют Обь, Енисей и Лена. А также – по мелочи – Колыма, Индигирка, Печора и т. д. Действительно, по мелочи: сброс воды, например, Колымы составляет 3800 м³/с, а Оби – 12 492 м³/с, Лены – 16 350 м³/с, Енисея – 19 800 м³/с. А ведь кто видел Колыму, маленькой речушкой её никак не назовёт. Так, в два раза поменьше Волги у Волгограда…
Что происходит дальше? А дальше наступает ледниковый период. При этом на местах стоков сибирских рек намораживаются натуральные ледяные дамбы. После чего закономерно начинается наводнение. Подобного рода мелкие случаи мы едва ли не каждый год наблюдаем на этих реках, когда ледяные заторы на них разбивают прицельным бомбометанием Воздушно-космических сил России и взрывами, которые производит МЧС.
Но сегодня в конечном итоге северного лета хватает, чтобы даже без бомб лёд растаял и вода ушла. Если б не жалко было Якутска, можно было бы не тратить боезапас. А если на дворе среднегодовая температура градусов на 5–10 ниже, чем сегодня? Да, в этом случае льды не успевают таять и начинают возводить дамбу. Только не для ГЭС, а так, для разлития воды по пространствам Евразии.
Вот тут, мне кажется, и есть главное место работы пущинских учёных. Основным следствием ледникового периода у них получается не лёд и не холод, а затопление огромных территорий водой северных рек, не находящей выхода в океан.
Исследователи описывают ситуацию так (на примере последнего пика оледенения во время до окончания старого дриаса 14 670 лет тому назад):
При этом, естественно, начиналось общее понижение уровня Мирового океана – ибо понижение общей температуры сказывалось и на увеличении ледового пояса вокруг Антарктиды. Если даже сегодня метеорологи рассчитали, что одно только полное истаяние ледяного щита Гренландии поднимет уровень воды в Мировом океане на 6–8 м, то нетрудно догадаться, что и увеличение количества льда на полюсах планеты опустит его тоже значительно. Собственно, нечего и гадать – это подтверждено экспериментально. Так, –
–
Ну, далее для темы этой книги не так интересно: реки больше не несут пресной воды в Северный Ледовитый океан, он постепенно становится всё более солёным, покамест эта солёность не достигнет того порогового значения, при котором Лабрадорское течение вновь нырнёт под Гольфстрим, а тот начнёт постепенно отогревать Европу. Дальше логично начинается таяние ледовых дамб, сибирские реки опять начинают стекать в Северный Ледовитый океан, земля подсушивается, по ней снова начинают бродить человечки.
Кстати, один из главных – если не самых главных – русских авторитетов в области географии академик Владимир Котляков так описывает изменение климата в начале голоценовой эпохи. На материале исследования ледовых кернов из полярных шапок он свидетельствует:
Рождается, однако, вопрос: если всё так страшно было подтоплено, а на месте Западной Сибири и Турана плескалось море, то как же известное захоронение человек из Усть-Ишима (о нём мы упоминали, и подробнее будет речь дальше)? Самая что ни на есть Западная Сибирь. Возраст – как раз те самые 45 тысяч лет назад. География – 58 градус северной широты. Берег Иртыша, каковая река должна была тоже разлиться, коли сток Оби заперт.
Но я особого противоречия не вижу. Во-первых, модель затопления, описанная исследователями, касается последнего Дриасского оледенения, которое было особенно лютым даже на фоне Вислинского. И во время него, по их заключению, был заперт сток воды даже через Балтику – Польшу – Нижнюю Германию. И оставался, с их точки зрения, только через Чёрное море – Босфор – Дарданеллы в Средиземное. Но это для нашего рассмотрения деталь, а вот во времена Вюрма II – Вислы, когда усть-ишимский человек посеял свою бедренную кость, воды сибирских рек могли стекать через север Европы и, значит, подтопление не было таким тотальным, как в позднем дриасе.
Тут не знаю. Но в принципе затопления бывали, это факт. Болота Западной Сибири о том говорят громким голосом. То, что в Советском Союзе разрабатывались уже не планы, а технологии переброса северных рек в Среднюю Азию, тоже говорит о том, что рельеф это позволяет. Значит, при некотором подъёме воды в реках мы можем представить, что она польётся на равнины Турана. Где мы находим что? Да, Арал, Балхаш, Каспий. А трансгрессии Каспия изучены хорошо, и известно, что поднимался его уровень и на 80 м вверх от нынешнего состояния. А там действительно по предкавказским низинам затопление выходило к Азовскому и Чёрному морям, а там, по Дунайским долинам и причерноморским степным низинам, – в Паннонию, где у нас обнаруживается ещё один остаток прежнего «сухопутного» океана – озеро Балатон.
Наконец, последнее. В любом случае на основании даты и анализа найденных рядом с усть-ишимской костью останков животных удалось реконструировать природную среду того времени. И таки да: было холодно, холоднее современного, фауна вокруг была северная, то есть климат соответствовал ледниковому времени.
Нам из этой темы важны два момента – что во времена оледенения этим человечкам не остаётся ничего иного, как топать вдоль берега Индийского океана вплоть до Австралии, и что во время скученности на «островах» во время затопления Северной Евразии они неизбежно перемешиваются, если смотреть с точки зрения генетической. Но на эту тему мы поговорим чуть позже.
Этот же период (54–44 тыс лет назад), как мы помним, характеризовался «скученностью» и бурлением сапиентных масс на пятачке Ближнего Востока, когда там зародилось сразу несколько базовых гаплогрупп. И допущение, что в Европу их не пропускали неандертальцы, кажется в этой связи единственно возможным. Ведь до 48-го тысячелетия (а точнее, даже чуть позже – до 45–44 тысяч лет назад, когда стало относительно тепло) им самим в Европе явно не хватало места, и они сами отступили на юг – к Ближнему Востоку, Кавказу и даже вон до Алтая дошли. Иными словами, они не играли роль омоновцев перед футбольным матчем, а им просто самим стало меньше места, чтобы охотиться. Да и зверьё тоже от ледника отступило.
Конечно, в самой Европе группировки неандертальцев сохранялись, об этом свидетельствует археология. Вопрос: в каких условиях сохранялись и что при этом кушали? Имеется в виду – на скольких из них хватало охотничьих площадей и, соответственно, добычи.
Поэтому когда мы говорили о том, что диких кроманьоидных мигрантов из Африки не пускали в Европу неандертальцы, это было только частью картины. Второй её частью было то, что неандертальцам ничего не оставалось, как останавливать экспансию кроманьонцев. Им просто некуда было отступать. За Босфором для них земли не было – и не важно, что не было ещё и Босфора.
Нет, какие-то сообщества точно слонялись по европейским тундростепям, забредая на север поглазеть на трёхкилометровой высоты стену льда. Ибо нет такой дырки на планете, где бы человек не приспособился жить – неандерталец он или папуас-кроманьонец. Но проблема в том, что у каждой экосистемы есть свой калорийный ограничитель и мамонтов даже и при той малой демографической плотности населения не хватало на всех.
А третьей частью истины оказывается то, что и самим кроманьонцам в этих условиях не для чего было устремляться в Европу. Еды не хватало самим неандертальцам, и социальных пособий они никому выдавать не собирались.
Итак, ранее примерно 48, а в оптимуме – ранее 45 тысяч лет назад в Европе нечего было делать никому. Да и населяющие её неандертальцы, надо полагать, категорически, вплоть до дубинкой по голове, возражали против миграции на их охотничьи угодья. А при их физической силе, когда даже хрупкая неандертальская девушка запросто могла поднять и кинуть пудовый камень метров на 20 (сравните с достижениями наших, кроманьонских, олимпийских чемпионов, которые вертятся вокруг 22 м с ядром в 7 кг), эти возражения должны были носить именно что категорический характер.
Вот отчего популяция человека современного типа кипела и перемешивалась на одном месте на Ближнем Востоке в течение «бурного десятитысячелетия» 54–44 тысяч лет назад. Вот отчего из этого «котла» регулярно убегали струйки человеческих стад, уходивших куда угодно осваивать вселенную Земли, но не Европы.
Да, собственно, не то что в самой Европе, а и южнее, на широте нынешних Чёрного и Азовского морей, ловить было особенно нечего. То есть нет, не так: ловить было кого – тундровая фауна тогда была богаче нынешней. Но ключевое слово тут – тундра, зона которой как раз в ту эпоху до этой широты и доходила. Это показывают материалы горных стоянок Крыма и Кавказа, где были отмечены костные остатки тундровых животных.
Кстати, что любопытно: даже в относительно тёплый брянский интервал (34–24 тысячи лет назад) ареал этих животных не сократился, что говорит о в общем весьма относительном потеплении.
Так вот получается, что где-то если совсем коротко, то было, видимо, так. По каким-то причинам – возможно даже, из-за утомления соседством сапиенсов, набравшихся ума и технологий, а потому становящихся всё агрессивнее, как набирающие силу немцы при Гитлере, – неандертальцы с Ближнего Востока уходят. Маршрута, собственно, два – через Балканы и через Кавказ. И там и там мы тут же начинаем видеть постмустьерские культуры. Это происходит на протяжении 45–44 тысячелетий назад, по мере растепления в Европе и увеличения поголовья добычи. Когда к размножившимся тундровым видам поднимают с юга более теплолюбивые. Например, бурые мишки.
За неандертальцами неторопливо движутся кроманьонцы. Не преследуют, конечно, а просто осваивают оставляемые охотничьи пространства. Тем более что, не исключено, уже в ту пору началось постепенное, но неостановимое вымирание неандертальцев.
Впрочем, это вполне могут быть игры страдающего от недостатка информации разума. Кроме двух точно установленных вещей: непреложно установленного генетического следа неандертальцев в современном человеке (кроме африканцев) и – того, что процесс занесения этого следа в геном кроманьонца был не одномоментным, а по меньшей мере в ходе сожительства тех и других. Если совсем грубо – то не в процессе изнасилования военной добычи (которую затем можно было и съесть на пиру победителей), а в процессе семейной жизни. Чтобы под нею тогда ни понималось.
Об этом же говорят, собственно, сами генетики.
Далее исследователи делают вывод:
Сожительство неандертальцев и людей современного типа в Евразии было относительно недолгим. Последние неандертальцы в Евразии датируются временем 38 800–35 400 калиброванных лет назад. Находки кроманьоидных людей в Европе начинаются 42 500–32 800 калиброванных лет назад.
То есть сосуществование продолжалось всего около 6 тысяч лет. Немало, если смотреть с точки зрения истории современной нашей цивилизации. Но и очень мало, если брать две-три сотни тысячелетий истории современного человеческого вида. Можно заключить, что сожительства не получалось. При тогдашней плотности населения эти цифры означают только одно: если где-то кроманьонцы плотно встречались с неандертальцами, то быстро и тотально элиминировали их…
Но пойдём дальше. Что бы ни творили наши с дедушкой Хёгни предки с неандертальцами, они не забывали при этом распространяться по Европе.
С датами, как мы помним, у нас полная неразбериха, им мы абсолютного значения не придаём. Если первые следы кроманьонцев в Европе начинаются примерно 34 тысячи лет назад, то кто-то, простите, должен был там 10 тысячи лет высоко держать знамя кроманьонизма до тех пор, пока с Ближнего Востока не прибыли носители гаплогруппы I. Кто это был? Откуда пришли?
Движение всех начальных гаплогрупп мы теперь знаем. Кто из них мог пролезть в Европу, обходя ближневосточных неандертальцев?
Глава 10. Кто зашёл в Европу первым?
Недавно в авторитетном Nature вышла работа за подписями главных нынешних гуру в области изучения древних ДНК: директора Института наук об истории человека Общества Макса Планка в Йене проф. Йоханнеса Краузе, легендарного проф. Сванте Паабо из Института эволюционной антропологии в Лейпциге и проф. Дэвида Райха из Гарвардской медицинской школы в Бостоне.
В ней проанализированы собранные к настоящему моменту широкогеномные данные по 51 образцу древних европейцев в период от 45 до 7 тысяч лет назад. Что же обнаружилось?
В первую, впрочем, очередь отметим здесь историю, связанную с нашими любимыми неандертальцами. Распространённость семейных/сексуальных связей с ними, по крайней мере в Европе, можно считать доказанным фактом. Как оказалось, в древних геномах доля ДНК неандертальского происхождения была как минимум в два раза выше, чем в геномах нынешнего человечества, – вплоть до 5,7 % (а в одном случае – и до 10 %). Это значит одновременно также, что неандертальские гены с течением эволюции постепенно «вымываются». И получается, что во времена первых контактов кроманьонцев с неандертальцами на Ближнем Востоке представители этих двух человечеств вступали в семейные/интимные отношения вообще регулярным образом.
А далее переходим к главному. Как выяснилось, все европейские популяции за 38 тысяч лет генетически сходятся в несколько кластеров. Их авторы сопоставили с археологическими культурами.
В общем, у генетиков получилось сгруппировать все останки по генетическому сходству в пять кластеров:
– Вестонице (Věstonice) в Чехии – 14 индивидов (34–26 тысяч лет назад); археологически кластер совпадает с граветтской культурой;
– Мальта в районе озера Байкал в Сибири – 3 индивида, жившие 24–17 тысяч лет назад. Культура не указывается;
– Эль-Мирон в Испании – 7 индивидов (19–14 тысяч лет назад); мадленская культура;
– Виллабруна (Villabruna) на севере Италии – 15 индивидов (14–7 тысяч лет назад); ассоциирован с
– Сатсурблиа (Satsurblia) на Южном Кавказе – 2 индивида (13–10 тысяч лет назад).
Ещё несколько образцов – кстати, наиболее древних – не подошли ни одному из кластеров. Это:
– Усть-Ишим (45 тлн);
– Oase-1 (36,6 тлн);
– Костёнки-14 (37,5 тлн);
– GoyetQ116–1 (34,8 тлн);
– Muierii-2 (33,3 тлн);
– Cioclovina-1 (32,4 тлн);
– Костенки-12 (32,4 тлн).
Далее исследователи построили схему родственных связей между представителями кластеров. В качестве внешней – или контрольной – группы использован геном… хорошо известных нам уже пигмеев (мбути). Логика науки, как видно, необорима: когда я писал вначале про образцовых пигмеев гаплогруппы В, ещё не сподобился прочитать статью в Nature, где высшие авторитеты палеогенетики берут их же в качестве контрольного образца.
Итак, что мы видим? От некоего общего предка давно, на заре выхода человека из Африки, разошлись пигмеи группы В и какая-то популяция, представитель которой найден под Усть-Ишимом. А кто у нас там найден? Прежде всего, люди из Усть-Ишима (45 тлн) и Oase-1 (36,6 тлн), по числу общих аллелей не проявляют сходства с современными европейцами. От «усть-ишимского человека» была найдена только бедренная кость, отчего внешность его восстановить возможным не представляется; а генетики из всё того же свантепаабевского Института эволюционной антропологии Общества Макса Планка в Лейпциге определили, что сей экземпляр принадлежал к Y-хромосомной гаплогруппе К(xLT). То есть той, от которой, как мы уже знаем, пошли N, O, R, Q и некоторые ветви К в Океании.
Словом, не родич европейцам. А вот самые древние, нижние по шкале времени, или, как говорят на недавно появившемся терминологическом языке, базальные, европейцы появляются 37 тысяч лет назад в наших любимых Костёнках. Или, точнее, появляется сходство между образцом Костёнки-14 и будущими европейцами – возможно, потому, что в образце Вестонице-16 обнаруживается 90 % генетики из Костёнок.
И вот тут получается тот самый сюрприз, на который я намекал чуть выше. Ибо образец по имени Костёнки-14 носил гаплогруппу С1b. А Вестонице-16 – C1a2.
Самый же древний чистый европеец у нас GoyetQ116–1 с территории современной Бельгии. И кто же у нас он? А он у нас… С1а!
Судя по возрасту человеческих останков, люди заходили в Европу всё же двумя путями. Один из них шёл через Балканы. Хотя это и происходило в эпоху потепления, ледники забрали большое количество воды из Мирового океана, и на месте Проливов, а также Эгейского и Адриатического морей простиралась суша.
И вот самые древние останки сапиенсов в Европе мы находим в Peştera cu Oase в Румынии. Это мужчина гаплогруппы F древностью 41 640–37 580 калиброванных лет тому назад. Далее человек из Grotta di Fumane в Италии – мужчина, по Y-гаплогруппе не определённый, но по мтДНК имеющий маркёр гаплогруппы R*. Кстати, у первого женская ветвь предков шла по линии N. Это человек был почти современником первого: 41 110–38 500 тысяч лет тому назад.
Что можно заключить из этих данных?
Судя по гаплогруппам, предки обоих парней – с Ближнего Востока. «Румын» – сразу по двум линиям, потому что митохондриальная N происходит из Передней Азии, где она выделилась из «африканской» L3. «Итальянец» – кстати, не парень, а мальчик, ибо от него к исследователям попал только молочный зуб – по матери тоже с Ближнего Востока: гаплогруппа R произошла от макрогруппы N где-то в тех же местах. Впрочем, ту же материнскую группу носил и человек из Усть-Ишима – вот вам и ответ, почему я предпочитаю в исследованиях передвижений человеческих по земле опираться на Y-гаплогруппы, а не на митохондриальные: женщин в те времена растаскивали по планете самым беспорядочным образом.
Но вернёмся всё же к «своим», к кроманьонцам, и исследованию их генетических связей. Всё в том же исследовании «геномных гуру», которое в научных кругах обозначают как FuQ, значится важное:
Это не очень понятно. Но можно предположить, что речь идёт снова о неандертало-кроманьонских метисах, которые имели шанс выжить и жить в обществе. То есть оно их принимало, а значит, принимало неандертальских матерей (предположить, что оно принимало неандертальских отцов в кроманьонские сообщества, выше моего скромного воображения).
С другой стороны, генетика же всё должна была расставить по местам? Непонятно.
Далее. Образец GoyetQ116–1 был отнесён к –
–
– что даёт среднее значение калиброванных лет назад – 34 795.
Второй образец – GoyetQ376–3 – скончался между –
–
Затем были проанализированы останки граветтского периода. Пять образцов дали довольно близкие даты между 28 230 и 26 600 лет назад, а по меньшей мере трое были практически современниками (учитывая всё же не стопроцентную точность радиоуглеродного метода):
Да и товарищ Goyet2878–21 к ним близок:
А к нему близка дама GoyetQ56–16:
Наконец, люди мадленской эпохи жили здесь в период –
–
По Y-ДНК данные есть не по всем этим людям, но по митохондриальной – полнее. О чём же они говорят? Смотрим по гаплогруппам и мутациям:
Прежде всего прошу обратить внимание на гаплогруппы U2 и U5. Чуть ниже мы убедимся, что это – основные, начальные европейские женские маркёры. Они нам будут встречаться снова и снова. И я вовсе не исключаю, что в их происхождении принимали участие неандертальцы.
Как нетрудно заметить, четверо из пяти принадлежат не только к одной гаплогруппе, но и почти родственники. Во всяком случае, по мутациям судя, они долго «росли» в одной ветке и успели разойтись сравнительно недалеко. В то же время по датировке получается, что эти родственные друг другу фемины живут в одном и том же месте как минимум 2 тысячи лет. И никто никуда их не перемещает, в Сибирь до Усть-Ишима не отправляет. И дают эти дамы потомство, которое тоже остаётся на месте. О чём это говорит? Об этом – позже…
При этом наш самый древний GoyetQ116–1 отличается от Костёнки-14 и от всех особей из кластера Вестонице, зато связан с членами кластера Эль-Мирон, которые жили 19–14 тысяч лет назад. Как минимум половина всех кластеров Эль-Мирона происходит от кластера GoyetQ116–1, хотя между этими людьми неслабая такая историческая разница в 15 тысяч лет. Как раз такая же, как между обитателями Эль-Мирона и нами нынешними. Бездна веков!
Собственно, эта книга и была задумана как средство перемахнуть через эту бездну хотя бы разумом. Не вообразить, а реконструировать жизнь наших предков. Прежде всего – наших с дедушкой Хёгни, но и всех других. В принципе, вряд ли радикально различалась жизнь моих конкретно предков из гаплогруппы I и этих живчиков из C, которые, как оказывается, не только до Америки добрались, но и в Европу каким-то образом залезли раньше всех.
Так вот. О том, как жили люди в Эль-Мироне, очень зримо видно на примере одной находки там, сделанной в 2010 году.
Здесь было найдено захоронение женщины, которая умерла 18 700 лет назад в возрасте между 35 и 40 годами. Тело лежало в могиле, почему-то названной «сложной». Оно было покрыто «сверкающей» (по другим сообщениям – «с блёстками») красной краской, лежало в позе эмбриона, лицом к задней части пещеры, а камни вокруг были украшены гравировками в виде цветов, уголков и даже одного треугольника, который исследователи отчего-то сразу назвали изображением женского лобка. Ещё на скелете были обнаружены некоторые признаки болезни, но какой – не сообщается.
Интересна ещё одна деталь:
Кроме этого захоронения, в пещере нашли молочный зуб ребёнка, кости горного козла, оленя и рыбы. Археологи обнаружили также –
–
Это всё, как уже было сказано, принадлежало к мадленской культуре. Судя по всему, пищи у людей было вполне вдосталь, а охота и собирательство не занимали много времени, тем более что вовсю использовались капканы и ловушки. То есть досуга у этих людей было достаточно, чтобы занимать себя разнообразными художествами на стенках пещер, причём, если так можно выразиться, ритуально-прикладного характера: изображали зверей, на которых потом виртуально охотились – естественно, всегда успешно. А потом дух убитого на рисунке убеждал живого зверя участь свою не осложнять, а покориться охотнику и дать себя убить. Ничего не выдумываю – папуасы на Новой Гвинее до сих пор примерно так и ведут идеологическую работу! Разве что вместо рисовальных средств используют хореографические – не на чем им там рисовать, так что они пляшут, заодно и тренируя коллективные действия на охоте.
По факту таковой жизни человечество мадленовской цивилизации испытало, как утверждают антропологи, настоящий демографический взрыв. Энциклопедия Britannica приводит данные, согласно которым
Впрочем, в данном случае Красная Леди, как её прозвали, прожила жизнь и была похоронена во временя так называемого интерстадиала Ложери (или Вюрм III/IV), а это – мадлен ещё самый-самый начальный. Это не мешало, однако, вполне зажиточному бытию – как мы знаем, и граветт людей материально вполне обеспечивал.
Ела покойница, как и её соплеменники, в основном горных козлов и оленей, а также рыбу и грибы. То есть именно у неё конкретно в зубном налёте были обнаружены споры нескольких видов грибов, прежде всего белых. Это, утверждают археологи, самое раннее свидетельство употребления грибов в пищу людьми.
Любопытно, что среди пластинчатых грибов известен красный мухомор. Который, как известно, обладает галлюциногенными свойствами, а во времена недавние иные из коллег дедушки Хёгни напивались мухоморного отвара, чтобы становиться в бою совершенно отвязным берсеркером. Не связано ли это как-то с особым шиком захоронения нашей леди? Не была ли она шаманкой? А что? Мухоморчиком зажевал и ну озарения на сограждан выплёскивать. Карлос наш вон Кастанеда на весь мир вообще тем прославился, что после грибочков по разным мирам летал… Да и странность одиночной могилы, от которой некому отогнать зверя-падальщика, в этом же направлении мысль наталкивает…
Но вернёмся к нашим первопредкам. Итак, гуру от палеогенетики формулируют следующие выводы:
Забавен (в добром смысле) пассаж в работе про палеолитических венер. Дескать, они представлены и на стоянке Мальта в Сибири, и на граветтской стоянке в Вестонице, в то время как ни в одном из европейских кластеров не обнаружено сходство с популяцией Мальта.
– полагают авторы.
Но мы-то уже знаем, что никакой диффузии идей тут нет – глубокую преданность идее женской толстозадости люди демонстрируют с самого зарождения самого первого Адама с гаплогруппой А. Возможно, правы те учёные, которые полагают, что за этим стоит не столько эротика, сколько культ – например, Богини-Матери. Но иные анатомические подробности на скульптурках говорят больше в пользу эротики, а то и чего более.
Однако я лично и в этом не вижу противоречия. В конце концов, превращение в мать неизбежно осуществляется через… ну, назовём это эротикой тоже. И не вижу, отчего первобытным людям, не отягощённым ещё нелогичными табу позднейших религиозных философий, не соединять в культе Богини-Матери и собственно способности к деторождению, и предшествующих этому процессу удовольствий. Тем паче что, по подсчётам учёных, во времена палеолита один мужчина оплодотворял в среднем четырёх женщин (откуда, в частности, такое массовидное распространение по планете нескольких крупных Y-гаплогрупп), а значит, женщинам приходилось постараться, чтобы добиться мужского внимания. А чем, как не эротикой? Размножаться захочешь – не так ещё раскорячишься…
Но идём далее.
А вот начиная с периода 14 тысяч лет назад на европейские кластеры начинает оказывать давление генетический приток с Ближнего Востока (это видно на примере кластера Виллабруна).
Очень интересное и логичное изложение этого процесса предложил замечательный mazzarino. В его чеканном изложении общая картина заселения Европы выглядит примерно так:
Попробуем в этом разобраться – как обычно, не для заочных и неправомочных дискуссий с учёными, а для сложения непротиворечивой картины мира, в котором жили наши с Хёгни прадедушки. В конце концов, история интересна не сравнением черепов и черепков человеческих и керамических, а тем, чтобы на базе всех этих сравнений представить, а то и увидеть ушедшие от нас миры. Это ведь главное для разумного существа удовольствие – созидать миры. Ну или хотя бы их реконструировать…
Глава 11. Повседневная жизнь прадедушки прадедушек
Итак, в конце концов – или в начале начал – относительно небольшая группа кроманьонских носителей неких генетических маркёров добралась до Европы, где 35–34 тысячи лет назад закрепилась в пещере Вестонице.
Считается, что это они несли с собою технологию граветт. А что у нас граветт? Правильно! Это толстозадые тётки и всё более точная и тонкая обработка камня. И загонная охота.
В общем, граветт – это те же примерно Костёнки. С некоторыми региональными вариациями.
То есть что? То есть коллективизм. Тот самый первобытный коммунизм, когда от каждого по труду, а каждому – по справедливости. По потребностям – это вряд ли: уже тогда потребности человека существенно опережали возможности общества, а производных финансовых инструментов ещё не изобрели, и Джордж Сорос, как бы ни был стар сегодня, в те времена всё же не жил, чтобы вместо реального продукта предлагать соплеменникам игры в раскрашенные бумажки.
И как же жили наши прадедушки времён ориньяка-граветта и охоты на в общем-то добрых и честных «беовульфов»?
Кстати, любопытное в этом смысле есть этнографическое наблюдение: в древнесеверном фольклоре тролли были страшными с виду, но простодушными и доверчивыми. Не в этом ли одно из объяснений исчезновения неандертальцев перед натиском сапиенсов?
А вот как жили сапиенсы, мы можем твёрдо установить по быту и культуре очень интересных поселенцев в том самом местечке Костёнки подле Воронежа, о чём мы уже упоминали.
Нам этот памятник интересен тем, что он очень иллюстративен – много находок и разных. Он очень объёмен – 26 стоянок разного времени, принадлежащих к ориньякской культуре. Он комплексен – можно увидеть практически всё, чем и как жили тогда люди, от их жилищ до женских мод.
Вот, скажем, жилище. Это здоровенный барак из костей мамонта размером 36 x 15 м. Может быть, это было даже не жилище, а склад-мастерская: на его территории обнаружено 12 ям, которые использовались как костехранилища. Но жилые помещения тоже были вытянуты в длину; по продольной оси расположен ряд очагов. Любопытно, что позднее очень похожи будут «длинные дома» скандинавских северян, в том числе и тех, которые на нашей почве выделились в русов.
Обратим внимание: Костёнки-1 имеют много общего с верхним слоем Авдеевской стоянки в Курской области.
Чем занимались эти люди? Естественно, охотились. Это – прежде всего. Однако нельзя сказать, что и сильно утруждали себя при этом. Так, подсчитано, что для пропитания общины в 40 человек при норме 1,5 кг мяса в день на особь достаточно в год завалить всего 11 взрослых мамонтов. Или 37 северных оленей. Так что свободного времени людям более чем хватало. В том числе и на, так сказать, саморазвитие – развитие ремёсел, искусств, мастерства.
В частности, очень много внимания уделяли одежде, её изготовлению, качеству и форме. То есть понятие «мода» было нашим предкам отнюдь не чуждо, особенно представительницам женского пола. И что примечательно: точно так же, как и сегодня, мода далеко не равнозначна функциональности и пользе одежды.
Словом, у кроманьонского нашего предка вполне себе хватало времени и сил заниматься не только непосредственным жизнеобеспечением – охотой, разделкой мяса, приготовлением пищи, – но и посвящать себя фантазиям, особенно эротического свойства. В конце концов, скульптурки, о которых идёт речь, – именно искусство, то есть занятие отвлечённое и непосредственных жизненных потребностей не покрывающее. Но зато, как и всякое искусство, это занятие базируется на одном из «Трёх Великих», о которых шла речь ранее, – на инстинкте размножения. И само наличие этих фигурок – а также моды, отображённой на них, – говорит о том, что уже ко времени ориньяка – 35–30 тысяч лет назад в человеческом обществе царили точно не инстинкты, а вполне современные человеческие эмоции и потребности. В частности, любовь. Со всеми прилегающими обстоятельствами – определёнными правилами сексуального поведения, женским кокетством, самоукрашательством. Семьёю – раз уже есть любовь. Верностью и неверностью, страстями и наверняка выяснениями отношений вплоть до дуэлей между мужчинами. Ибо женственность от этих венер исходит явственная, а женское не может существовать без мужского.
Для производства одежды обрабатывали шкуры и меха животных. Применяли для этого массу инструментов: лощила, струги, шилья и разного рода острия, предметы для разглаживания швов одежды. В качестве ниток использовались сухожилия животных.
А вот что интересно: всё в той же Денисовской пещере исследователи из Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН недавно обнаружили иглу возрастом в 50 тысяч лет. Да-да, когда сапиенсов тут ещё с гарантией не было и индустрия развивалась развивающимися, эволюционирующими эректусами.
Это ещё раз к вопросу о «закономерности» нас, сапиенсов. Вовсе не закономерна она была, эта закономерность, как оказывается. На чём-то ещё поднялся сапиенс – но никак не на повышенном относительно других человеческих видов интеллекте…
Кстати, о возрасте находок, то есть времени появления людей в Костёнках. Оно таки позднее, чем иголка в Денисовской пещере.
Ну и последнее, что осталось выяснить. Оказалось вот что:
То есть понятно, о чём идёт речь? О том, что ребята с гаплогруппами СТ и С имели всё ещё тот самый близкий к носителям гаплогруппы В облик. То есть примерно папуасский, с каковым они и пришли на порог Европы. А потом, когда их туда не пустили, ребята с С-группой разбрелись дальше по миру, в том числе забравшись даже и в Костёнки. Научившись у неандертальцев обработке камня, они организовали вполне цивилизованный быт. А где неандертальцев не было – на Новой Гвинее или в Австралии, – там остались на том же уровне развития, с каким вышли из Африки.
Ну и кто кого оцивилизовал?
А вот интересно а были меж тогдашними людьми расовые трения? То есть вот этих папуасов из Костёнок не беспокоили по поводу их необычного облика? Или на стоянке Костёнки-14 все такими были, и лишь потом сюда пришли люди уже кроманьоидного облика?
Впрочем,
Оговоримся ещё раз: Костёнки тут названы не потому, что представляют собой некий заповедник людей с гаплогруппой I. Как раз наоборот. Нет, просто все жили тогда примерно одинаково, ровненько, а Костёнки – просто хорошо изученная стоянка. Хотя, впрочем, одно время господствовала здесь виллендорф-костёнковская культура, которая считается восточной частью граветтской культуры. А граветт – это, как уже говорилось, часть позднего ориньяка, то есть культура сапиенсов-кроманьонцев, в том числе и носивших гаплогруппу I.
А сами «люди I» потихоньку распространялись с Балкан во все стороны, куда позволяли перемещаться льды и горы, покрытые льдом. Причём холод, как можно установить по находкам, особой помехой не был: люди уже умели великолепно утепляться, да и климат в общем вёл себя волнообразно – то теплел, то снова ударялся в морозы.
Разумеется, распространялись не одни эти люди. Ещё раз: гаплогруппа – не племя, всего лишь биологический признак, вроде характерной формы ушей. В тех же граветтских пещерах находят останки людей, принадлежавших к Y-хромосомным гаплогруппам CT, BT, F, IJK[5], I, C1a2 и т. д. Притом это были люди действительно одной культуры – нездоровое пристрастие к эротике у них было настолько развито, что громадное количество палеолитических венер с объёмными попками считается в науке характерным признаком граветтской культуры.
Граветт занял период примерно с 28–30 тысяч лет назад до 20, а в восточном варианте – до 16 тысяч лет назад. Всё это время пришлось на оледенение Вюрм III, довольно суровое. И есть соблазн связать закат граветта с интерстадиалом Вюрм III/IV. Есть соблазн также связать этот процесс с вторжением в Европу каких-то новых групп населения. Но ничего подобного уловить не удаётся.
Но как бы то ни было, граветт у нас сменился на востоке
И вообще, –
–
Что отсюда можно заключить? То, что население этих культур одновременно и всё шире социализируется и всё глубже индивидуализируется. В общество, похоже, приходит принятая профессиональная и элитарная стратиграфия, но в то же время в разных стратах у людей всё больше находится времени и желания уделить себе, любимому, – и своей женщине.
Вот на этом фоне и развивался наш с дедушкой Хёгни род. Судя по наследственной склонности к женскому полу, к своим современницам толстозадым венерам наши предки прикладывали все силы. Баловались охотой на мамонтов, быков, лошадей, волков и зайцев. Вернее, на всё, что несло на себе мясо и было в пределах досягаемости. Крупных войн между людьми не отслеживается – скорее всего, в силу недостаточности наших возможностей отследить на расстоянии 20 тысяч лет назад.
А что за разброс дат мы тут учинили: 21–17–12–8 тысяч лет назад?
Очень просто. 20–22 тысячи лет назад произошло выделение субклада I1 из гаплогруппы I. Тогда же, как видим, происходит замена граветта на мадлен и солютре. Связаны ли эти два события? А чёрт его знает!
С одной стороны, мы уже видели, как мутации заметно меняют не только биологический, но и культурный портрет человеческих обществ. И в принципе, носители гаплогруппы С в целом, по природным своим склонностям, развивались в несколько ином направлении, нежели, скажем, носители I, J или R. Ну, скажем, первые больше традиционалисты и «природники-экологи», нежели вторые и третьи, и потому вплоть до времён всеобщего человеческого объединения под эгидой современной «технологической» цивилизации предпочитали больше пользоваться милостями природы, нежели выламывать их из неё. И остались папуасами, австралийскими аборигенами, индейцами.
А носители I, в какое-то время основное население Европы, под воздействием неандертальцев пошло как раз по пути технологическому, по пути выделения из природы и промышленного её освоения. Ну, разумеется, в рамках той цивилизации, которая имелась в наличии. И всё же выгон целых лошадиных и оленьих стад на обрыв, с которого те падали и убивались тысячами, никак не вяжется с единением с природой. Это, извините, жёсткая эксплуатация. А потом именно отчуждённая, интеллигентская, если угодно, рефлексия, когда художник из людей предельно реалистичным, берущим за душу способом изображает голову страдающей и умирающей лошади…
А ребята с гаплогруппой J, похоже, первыми начали осваивать земледелие и выделились из природы вообще паки и паки…
Вот в условиях по-своему уютных Костёнок говорящие на праиврите кроманьонцы с гаплогруппой I жили себе, не особенно тужа, в окружении любвеобильных дам с большими попками и с не менее завораживающими… впрочем, замнём, чтобы этой работе не присвоили гриф 18+.
Глава 12. Жизнь, быт и смерть прадедушек и прабабушек
Есть знаменитая статуэтка из того рода, о которых говорилось в предыдущей главе, – так называемая Венера Виллендорфская:
Где-то здесь, в похожих условиях, прижился и мой прадедушка Хёгни-I. Как же он жил?
Да, так, как жили люди в Вестонице. Ибо только через это место – и географически, и культурно – могли люди с гаплогруппой I проследовать туда, где их много, – на север Европы.
А люди в Вестонице жили, очень похоже, кочевым образом. И на это намекают как раз наши развратные венеры. Дело в том, что виллендорфская скульптурка сделана из известняка Странской Скалы в районе чешского Брно. Из северных же областей Моравии происходит до трети кремниевых ножей, что найдены в Виллендорфе. Отчего появляется не непреложный, но весьма вероятный вывод: община Вестонице попросту кочевала между Вестонице и Виллендорфом. А то и по более широкому кругу.
Они вообще были очень подвижны, эти люди технологии граветта, – недаром и культура их названа виллендорф-костёнковской. Технические решения на пространстве от Австрии до Воронежа слишком сходны, чтобы не сделать вывод о миграции если не одних и тех же общин, то общин в потомстве. А что? На дворе, как мы помним, средневалдайски теплело (для тех, кто в Европе, – теплело донекампски). Полюбившиеся людям мамонты стали частью заканчиваться, частью уходить в Сибирь – так почему бы охотникам не потянуться за ними?
Это ведь факт, что в культурном слое стоянки в Вестонице среди огромного количества костей животных подавляющую часть составляют кости мамонтов. А в Костёнках жилища строили из мамонтовых костей – тоже не дураки, видать, были добыть волосатого слоника.
А между тем мамонты, имевшие несчастье жить возле людей, стали заканчиваться реально: оказывается, ни по одному из просчитанных исследователями сценариев «антропогенного изъятия» этих животных, даже по самому для них благоприятному, не получается даже простого воспроизводства мамонтовой фауны. В самом лучшем случае получается прирост популяции в размере –4 % в год, в худшем – 31 %. В этом смысле эти звери не то чтобы физически уходили по следам Ермака, но просто в Сибири они не так быстро заканчивались.
Нетрудно предположить, что и неандертальцы стали заканчиваться в эту же эпоху. Ряд исследователей указывает на критическую роль в этом суперизвержения вулканоидного образования Флегрейские поля 39 600 лет назад. Тогда что-то случилось совсем страшное с планетой, потому что синхронно с этим взорвались вулканы Казбек на Кавказе и Чомату в Южных Карпатах.
Вряд ли после этого наступила «вулканическая зима», как об этом пишут: во всяком случае, история климата этого не доказывает. Результаты изотопного анализа льдов Гренландии никакого особенного экстремума 39 600 лет назад не показывают, а примерно 38 300 тысяч лет назад, напротив, резко потеплело. Это коррелирует с так называемым Хенгелосским межсезоньем в Европе (или Вюрм II/III).
Но ясно тем не менее, что и благоприятным воздействие вулканического пепла в таких масштабах не назовёшь и пусть даже короткое по историческим меркам ухудшение условий жизни на деле должно было вызвать дополнительную жестокую конкуренцию между двумя человеческими видами. Даже если не прямую войну на уничтожение, то уж борьбу за источники пищи – точно.
А мамонты кончаются…
Кстати, небольшое моральное удовлетворение в этом смысле даёт соображение, что лично мы с моими предками по линии гаплогруппы I в том геноциде не участвовали. То же извержение на Флегрейских полях даёт некоторое пояснение заданным выше вопросам: кто вошёл в Европу первым, почему и откуда? Дело в том, что опять же в Костёнках были обнаружены частицы вулканического пепла явно той эпохи. Следовательно, делают вывод учёные, люди на этой стоянке появились в период 42–40 тысяч лет назад.
А появились там, как мы знаем, люди с гаплогруппой С, причём уже прошедшей первичное разделение на субклады (тот же легендарный Костёнки-14 с C1b). Судя по материнской гаплогруппе U2 (что, конечно, ни о чём про реальные миграции не говорит, но дополнительный ориентир даёт), предки этого товарища прошли из Северной Индии через Средний Урал, по рекам Каме, Волге и Оке. А потом уже товарищи и потомки данного товарища протопали в Европу, вероятно, как раз во время жаркого Хенгелосского межсезонья около 38 тыс лет назад, где и расселились по Виллендорфам-Вестонице и приступили к дожёвыванию и без того с подорванным холодами здоровьем неандертальцев…
Впрочем, не стоит и преувеличивать мобильность кроманьонцев. Точнее, она самым диалектическим образом сочеталась с остойчивостью в бытовом, так сказать, регистрационном плане. Примерно как у комсомольских романтиков 1960–1970-х годов: с задором ехали кто за туманами, кто за длинным рублём на сибирские стройки, но – прописку в родном городе сохраняли. И, между прочим, та же стоянка в Дольни-Вестонице существовала подольше, нежели знаменитый Рим – раза в полтора – и чем древнегреческие Патры или претендующий на звание старейшего города Европы финикийский Кадис в Испании. Чтобы ещё зримее – стоянка существовала дольше времени, нежели прошло до наших дней от разрушения Трои ахейцами. По данным радиоуглеродного датирования – от более чем 31 тысячи до 27 тысяч лет назад.
Жили тут наши первобытные предки в целом непервобытнее нынешних наших коренных народов Севера. Вернее, в рамках наших попыток реконструировать, увидеть жизнь древних – можно сказать, что так же и жили. Разве что оленей одомашнить не догадались.
А так – жилища круглые в плане, то есть в виде шалашей или чумов.
Бывал ли кто-нибудь в чуме? Я бывал. Там всё довольно жёстко детерминировано – условия заставляют. Центральный столб, внешнее покрытие. Летнее – из лёгкого материала, вплоть до древесной коры или рыбьих шкур. Зимнее – уже из шкур животных, мехом внутрь, для тепла и чтобы снег в шерсти не задерживался.
Внутри чум делится на две половины. Основа внутреннего пространства, от которой всё «танцует», – очаг (дым от него, естественно, уходит в отверстие наверху). Огонь очага и ныне для северных народов имеет сакральное значение, и я не вижу, отчего в древние времена должно было быть иначе. Это означает, в свою очередь, что место вокруг очага – священное для семьи, живущей в чуме. Нечто вроде домашнего божества, этаких пенатов. Например, женщины у ненцев и сегодня рожают детей, повернувшись к огню, чтобы тот (или его бог/богиня) сразу встретила и сразу благословила нового человека. В то же время женщинам запрещается переступать пространство между очагом и шестом, а детям вообще нельзя переходить за шест. Могло быть так же у древних? Насчёт запретов – могло быть и так, и иначе, а вот по поводу священности очага иначе вряд ли было!
Что же до двух зон внутри чума, то они делятся, во-первых, на жилую и нежилую, а во-вторых, так сказать, по гендерной принадлежности. Одна половина – женская, она же хозяйственная, кухонная и т. п. Вторая – для мужчин-охотников. Женщина без приглашения на неё заходить не имеет права без вредных для себя последствий. Женская половина начинается от входа; там же спит хозяйка. Другие спальные места располагаются вдоль стен в жилой зоне, которые зимой дополнительно занавешиваются шкурами – чтобы не дуло. Нередко применяются сегодня и пологи, отделяющие спальные места от общего пространства, но в древности такого баловства могли себе и не позволять.
Спальные места оборудуются на циновках из прутьев деревьев (ивовых по преимуществу, но зависит от местной флоры), выше следует циновка из соломы (в древности, скорее всего, из трав). На неё постилаются мягкие оленьи шкуры. Под голову кладутся предметы верхней одежды – ягушки и малицы у нынешних, например, ненцев. Меховыми ягушками же укрываются.
Почти наверняка так же было и у обитателей Вестонице. Во всяком случае, реконструкция, сделанная по материалам одного тамошнего захоронения, показывает, что люди тоже одевались тогда в подобие малиц. Что делать, тогда там тоже была тундра, а сходные условия природы диктуют сходные приёмы приспособления к ним.
А какие нравы царили у кроманьонских предков?
Вряд ли они тоже принципиальным образом отличались от нынешних у традиционных, так сказать, народов Севера. Быт зависит от условий жизни, нравы зависят от быта, нравственность от нравов, мораль – от нравственности. А от морали – менталитет общества.
Все северные народы славятся выдающимся гостеприимством. Даже суровые чукчи, которые чуть ли не до советской власти при случае лихо резали юкагиров и другие окрестные племена, не боясь и русских казаков. Поскольку заметна корреляция между а) гостеприимством и суровостью климата (положительная) и б) между гостеприимством и стадией общественных отношений (отрицательная), то можно без большого допуска предполагать, что люди эпохи граветта были в целом гостеприимны. Хотя, конечно, по факту и месту это зависело от конкретных обычаев и табу конкретной общности. Где-то, возможно, гостя кормили, женщину давали, подарок вручали, а как только он от стойбища на сто метров отходил, ловили и съедали.
Но, возможно, даже пестрота гаплогрупп в том же Вестонице или Костёнках объясняется теми же обычаями, что уцелели на Севере вплоть до 1970-х годов, – гостю можно было даже женою хозяина попользоваться.
В Вестонице, например, встречаем на 6 черепов и фрагментов скелетов – причём некоторые индивидуумы явные родственники по матери – Y-хромосомные гаплогруппы CT, BT, F, IJK. Как видим, все гаплогруппы – достаточно архаичные. Но примечательно, что и антропологи также и черепа этих людей находят архаичными же! А по материнской линии у троих (калиброванная дата 31 155 лет назад) – одна и та же митохондриальная гаплогруппа U5 (распространённая в Европе, наиболее частая у северных саамов, финнов и эстонцев, о чём будет речь в следующей книге). Ещё у двоих – «чистая» U (выделилась 60 тысяч лет назад, похоже, на Ближнем Востоке и распространилась затем по Северной Африке, Аравии, Индии и т. д). У одного – U8c (ничего не известно по поводу происхождения, но в потомстве она проявляется в унетицкой культуре раннего бронзового века 2300–1600 года до н. э., а названа по могильнику Унетице в… Чехии!).
Досуг свой – как мы теперь знаем, довольно объёмный – жители Вестонице проводили, надо полагать, в разных формах. Но творчество занимало неожиданно (для нашего инстинктивно-снисходительного отношения к «людям каменного века») большое место. Об этом можно судить, например, по погребению женщины, которую укрыли двумя лопатками мамонта, одна из которых была украшена росписью.
Нет, уже тогда, разумеется, дорогих людей на тот свет хотелось проводить, дав им в дорогу что-нибудь полезное. Но рукотворная роспись – вещь штучная, не сравнить даже с дорогущим, но всё же промышленно выделанным чужими руками мечом, который клали в могилу выдающимся вождям позднейшего времени, скажем, во времена прадедушки Хёгни.
Следовательно, в данном пещерном обществе само по себе художественное творчество не было чем-то уникальным и поразительным. Так, норма – как рушничок позднее вышить.
О том же говорят и найденные здесь комки приготовленной для лепки глины.
И скульптурок животных.
Вместе с кусками уже обожжённой глины таких заготовок найдено примерно 2,3 тысячи! Прямо художественная мастерская какая-то, а не стоянка первобытных охотников на мамонтов!
Вот и оцените уровень досуга и уровень творчества первобытного человека, представив себе Зураба Церетели, ваяющего статую Лужкова в промежутках между охотами на слонов по Лосиному острову!
Более того, тогдашние Церетели запросто перевоплощались в Эрнстов Неизвестных. Во всяком случае, образы абстрактного направления были им вполне доступны. Как, например, видно вот по этой скульптурке, разместившейся на блестящей художественной грани между абстракцией и густейшим натурализмом с намёком даже на порнографию.
Кстати, из бивня мамонта тоже есть художественные изделия, включая скульптурки людей. Одна из них изображает портрет какого-то конкретного человека с отчётливо выраженными чертами лица: молодой человек с тяжёлым скуластым черепом, тяжёлыми же длинными волосами до плеч и – главное! – ведь облик действительно архаичен! И африканские черты приметны, и, не побоюсь сказать, неандертальские!
А подчас начинаешь вообще подозревать то ли мистику, то ли – не знаю уж, как и сказать, – увековечивание памяти, что ли. Судите сами. У той женщины, что была погребена и укрыта мамонтовыми лопатками, оказался повреждённый с левой стороны череп. Но затем обнаружилось, что точно такая же травма лица изображена на портрете женщины на мамонтовой кости! Вот он в первозданном виде.
Так что получается? Этот скульптурный портрет оказывается портретом той конкретной женщины? То есть существовал даже посмертный культ той женщины? Или, по крайней мере, она была настолько ценна для общины, что её образ решили сохранить навеки?
И ведь получилось…
Вообще говоря, захоронение действительно говорит о чём-то в этом роде. Смотрим. Женщине за 40 лет. То есть по тем временам и нравам (впрочем, как и сегодня у народов Севера или, скажем, гвинейских папуасов или амазонкских индейцев) – старуха. Могила засыпана охрой, что, в общем, традиционно, но всё же говорит о повышенном статусе дамы. О том же говорят лопатки мамонта с мемориальным узором. Рядом с черепом лежал кремнёвый наконечник копья, а одной рукой похороненная женщина держала тело лиса или песца. Наконец, само наличие отдельного захоронения – всё же вокруг стоянки не кладбищенские поля, а лишь несколько могил. Чем-то, видимо, особо выдающихся персон.
Исследователи считают это захоронением шаманки. Полагаю – нет. Копьё в руках – атрибут охотника. «Мятая» травма черепа очень похожа на рану, полученную в схватке – либо от медвежьей лапы, либо от дубины. Посмертный культ очень похож на тот, о котором мне доводилось слышать от человека, несколько сезонов жившего с новогвинейскими папуасами и принятого даже в состав племени. Там – видимо, за отсутствием художественных талантов – попросту засушили тело умершего, некогда выдающегося вождя и оставили на хранение в доме шамана. И когда перед племенем возникает трудная проблема, старого вождя достают из шаманской подсобки и советуются с ним. Покойничек всегда улыбается. И советы, видимо, даёт дельные, раз по-прежнему пользуется уважением – по крайней мере до более выдающегося наследника, который и заменит его в качестве тайного статского советника.
Так не о женщине ли вожде мы говорим сейчас? А лис/песец – тотем её рода…
Вот никогда я особо не верил в матриархат, полагая его романтической фантазией осмыслителей истории XIX века, включая тов. Энгельса. Кто сильнее, тот и прав – на этом стояло и стоит человечество. И феминизм всякий – до первого большого барабума. После которого выживать придётся без «Ашанов», а женщины станут добычей, если не притулятся к плечу сильного покровителя и кормильца в мужском обличье.
Но вот эта конкретная стоянка с её конкретными находками наводит на мысль, что в Вестонице мог царить именно матриархат. Почётное захоронение женщины с атрибутикой охотника и тотемом в руках. Пестрота гаплотипов мужчин при более или менее общей ДНК-принадлежности женщин. Большое количество женских художественных изображений.
Может быть? Может быть…
И ещё интересная деталь: в 2004 году скульптуру Венеры сканировали на томографе и обнаружили отпечатки пальцев… ребёнка. То есть, предполагается, перед обожжением скульптуру изготавливал ребёнок. Но, думаю, на самом деле это был какой-то ученик взрослого мастера, типа подмастерья, который начинал осваивать мастерство помещения глиняных изделий в огонь для обжига (очаг был тут же). Но ведь и это говорит о весьма уже развитых социальных отношениях в обществе 26-тысячелетней давности (таким возрастом датируется Венера)!
И ещё одно захоронение даёт пищу для размышлений о социальных отношениях внутри палеолитических сообществ. Это обнаруженное в 1986 году, хорошо сохранившееся тройное погребение, о котором здесь уже упоминалось.
Древность его определяют в 28 тысяч лет назад. Похоронены одна женщина и двое мужчин. Все трое в одном возрасте – 16–25 лет. Тела лежат в вытянутом (не скорченном, как ожидаемо) положении. Женщина по центру. Один мужчина лежит на животе, другой полуповёрнут с бока на спину, и при этом одна его рука лежит на лобке женщины.
Дальше – ритуал. Как водится, охра. Ею посыпаны головы всех троих, но у женщины ещё и область вокруг опять лобка. Что это значит, непонятно.
И что интересно: у всех троих присутствует одностороннее отсутствие лобных пазух!
Сама по себе эта патология не редкая – у 5–10 % людей отмечается отсутствие лобных пазух вообще, у 5 % имеется одна. Эти, как говорят врачи, «синусы», правда, при рождении отсутствуют у всех и начинают формироваться в возрасте 4–7 лет, а к 12 годам у большинства уже полноценно сформированы. Согласно существующим воззрениям, наличие лобных пазух способствует уменьшению черепной массы и выполняет защитную функцию, оберегая мозг. У неандертальцев, кстати, они были вообще очень развиты –
–
И формировались они у неандертальцев (кстати, как и шимпанзе) так же: отсутствовали при рождении, а затем вырастали. Кстати, у знаменитого неандертальского мальчика из пещеры Тешик-Таш лобные пазухи ещё очень слабо выражены.
Так вот: такая патология является наследственной. То, что она присутствует у троих людей из одной могилы, говорит о чём? Да о том же, что и ещё две характерные для всех троих покойников особенности – специфические экзостозы (они же остеохондрома), то есть доброкачественные костно-хрящевые наросты на поверхности кости, и ущемление верхних зубов мудрости: эти люди – родственники. И как бы не от одной матери – ко всему прочему у них ещё и общая митохондриальная ДНК.
И ещё одна характерная деталь: женщина в центре страдала от генетической патологии, вызвавшей искривление её ног. Она вообще очень больная была, этот экземпляр Вестонице-15: –
–
Это в возрасте-то от 16 до 25 лет!
Что мы, следовательно, наблюдаем на примере этого погребения? Мы наблюдаем близкокровных родственников, погребённых с почестями, причём в позах, не оставляющих сомнений: женщина – хоть и молодая, но больная и уж никак не завидная невеста с её-то кривыми ногами, хромая и с больными руками, – является центром экспозиции. При ней – двое мужчин, но на ровню ей не похожи, хоть, очевидно, и братья. Один смотрит назад, словно готовясь прикрывать ей спину в посмертии, другой оказывает ей сексуальные ласки. Возможно, кстати, что первоначально он лежал ещё ближе к сестрёнке, и лишь затем его немного подвинула усаживающаяся земля.
Чтобы сделать окончательный вывод, надо рассмотреть ещё один аспект предстающей перед нами картины жизни граветтских людей со стоянки Вестонице. Да и, скорее всего, всех прочих европейских кроманьонцев того времени, раз их было совсем немного, а мы видим похожие черты и в Костёнках за тысячи километров отсюда.
Смотрим. Перед нами поселение с 4-тысячелетней историей. Сорок веков. По тем временам, как видим, половую жизнь люди начинали рано – как максимум в 16 лет. Следовательно, поколения рождались – будем в расчётах великодушными, мы это можем себе позволить – каждые 20 лет. Пять поколений в столетие. Значит, в Вестонице прожило жизни – мигрируя, конечно, но и достаточно оседло, раз целое производство развернули, – 200 поколений.
Вопрос: а где трупы? Даже если предположить, что в каждом поколении на этой стоянке жило всего по 20 человек, то у нас тут должно быть 4 тысячи тел в погребениях. Где они? Всех этих людей съели и косточки перемололи? Их отнесли в горы и выбросили? Их скормили пещерным медведям?
И ведь то же самое – по всем древним стоянкам! Там, где должны быть сотни и тысячи погребений, мы находим единицы! В той же Денисовской пещере люди жили сотни тысяч лет, там десятки культурных горизонтов! И на всё это – одна найденная фаланга пальца девочки?
Нет, у меня тоже нет объяснения этому факту. Но в любом случае получается, что обнаруживаемые погребения – исключения. А для кого делаются исключения в человеческом обществе? Правильно, для богатых и властных.
Насчёт богатств в условиях первобытного коммунизма не знаю, а вот элита выделяется в человеческих сообществах с самого их зарождения. Впрочем, не только в человеческих – у наших обезьяньих родичей тоже иерархия выражена будь здоров.
В результате вывод напрашивается сам собою: перед нами что-то вроде погребения опять же какой-то вождицы. С её семьёю. Из братьев, да. Ничего удивительного – у нас вон ещё древнеегипетские фараоны сожительствовали с сёстрами, дочерьми и матерями. Отчего и страдали. Классический пример – знаменитый Тутанхамон, красавчик, страдавший косолапостью, некрозом тканей, волчьей пастью и ещё целым букетом заболеваний, вызванных генетическими причинами.
В основе же – обычай фараонов спариваться с близкими родственницами. Матерью Тутанхамона, согласно генетическим исследованиям, оказалась так называемая Молодая Дама, что в гробнице лежала рядом с Тийей, могущественной царицей, женой фараона из XVIII династии Аменхотепа III, деда Тутанхамона. Анализ её ДНК показал, что это дочь Аменхотепа III и Тийи. А сыном тех же родителей был легендарный фараон Эхнатон (Аменхотеп IV первоначально), революционер и преобразователь религиозного культа Египта к единобожию. Таким образом, наша Молодая Дама была сестрой и одновременно одной из жён Эхнатона. От этой связи и родился несчастный Тутанхамон.
Умер он, как известно, молодым – в 19 лет. При этом, как отметил один из исследователей, преподаватель медицины в лондонском Имперском колледже Хутан Ашрафьян, –
–
Как говорится, найдите десять отличий! Девушка из Вестонице тоже умирает молодой, тоже искривлённые ноги и прочие болячки, она тоже близкий генетический родственник по меньшей мере с одним из похороненных рядом (одни и те же мутации по мтДНК – 16192, 16270). И образ захоронения не даёт испытывать сомнения, какие ещё отношения связывали братика с сестричкой. Причём такие же отношения явно связывали её родителей и предков. И умерли все молодыми…
Впрочем, тут есть одно обстоятельство, призывающее задуматься снова. А почему, собственно, эти люди захоронены втроём? Они умерли одновременно? А когда такое бывает? Это мы знаем по более поздним сообществам – когда в могилу кладут вождей, а им в сопровождение дают любимых наложниц и слуг. Ножиком по горлу – и к богам с хозяином. С поправкой на предположенное ранее и генетически доказываемое наличие матриархата в том обществе выходит, что больная, некрасивая девушка была отправлена в поля вечной охоты в сопровождении любимого брата-любовника (или мужа). И ещё одного родича, более дальнего (мутации G1462A, C16519T) по материнской линии в качестве то ли охранника, то ли охотника для двух воркующих даже и в могиле голубков.
И что же оказывается в конечном итоге?
А оказывается, что, несмотря ни на какой первобытный коммунизм, по меньшей мере в отдельных палеолитических сообществах уже существовали элиты, обладавшие эксклюзивными правами не только на жизнь, но и на посмертие. Этакое политбюро ЦК коммунистической партии Дольне-Вестонице.
Эти элиты были достаточно замкнутыми, вплоть до того, что браки заключали между близкими родичами, включая братьев и сестёр. Поэтому, скорее всего, это были уже наследственные элиты. В целом, конечно, потому что совсем без притока новой крови они бы выродились достаточно быстро.
Наконец, эти элиты, если судить по захоронениям в Дольне-Вестонице и ряде других мест, о которых мы ещё будем говорить, представляются матриархальными и матрилинейными. Генеральный секретарь был тогда дамою.
Отчего так вышло – со всем этим матриархатом? Ведь принцип что кто сильнее, тот и прав, а мужчина – сильнее, отменён быть не может. В конце концов, какой из тебя наш дорогой Леонид Ильич, если тебя банально может изнасиловать возбудившийся от победы над волосатым носорогом охотник. Или вообще пришедший с севера неандерталец.
Наконец, попросту: мужчина кормит. А кто девушку ужинает, тот её и танцует.
Надо полагать, дело тут не в мифическом желании знать, где чей ребёнок в условиях полигамных, нефиксированных браков, как то пытались втолковать увлекающиеся романтические прасоциологи XIX века. Как мы знаем – и даже видим на самих себе нынешних, – у истоков института брака стоит женщина, а в фундаменте его лежит её разумно-инстинктивное стремление обеспечить своих детей и себя постоянным и ответственным кормильцем. Отсюда, как в одной из недавно опубликованных работ уверяли американские антропологи, появилась и физическая красота человеческих самок, и их стремление ради красоты не скупиться ни на какие жертвы. Всё это – от необходимости подольше удержать мужчину-кормильца возле себя. Чтобы тот – ага, в условиях нефиксированного брака – не сбежал к более молодой, длинноногой, политически грамотной и с пушистыми ресницами.
Просто на самом деле, вопреки стереотипам, в человеческом сообществе лидирующей доминантой является как раз самка. Об этом тоже всё чаще и всё громче говорят социологи, ниспровергая стереотипы, порождаемые недавними обычаями. При прочих равных условиях это женщина, а не мужчина выбирает себе полового партнёра. И при прочих равных это именно женский, а не мужской ум способен на изощрённые комбинации для укрепления своей власти. Домострой и прочие средневековые уложения – всего лишь жалкая попытка самозащиты мужского пола, чтобы хотя бы конституционным устройством оградить своё право – право сильного – на управление. Хотя бы самим собою.
И дело тут в психотипических реакциях, разных у разных полов даже на один и тот же раздражитель. Там, где мужчина в какой-то неудаче будет от обиды в ярости крушить всё вокруг себя и убивать обидчика, не размышляя о последствиях, а убив, успокоится, удовлетворённый, то женщина выберет для исправления ситуации – или мести – что-нибудь потяжелее кулака или дубинки. Что-нибудь из морали, что с гарантией нанесёт незаживающую рану душе. И дождётся при этом момента, когда враг наиболее уязвим. Как писали об этом в соответствующей работе исследователи из Гарвардского университета, –
А теперь смотрим, в каких условиях жили люди верхнего палеолита Европы. Лихорадочная и жестокая борьба за жизнь с помощью примитивных орудий сменилась чуть ли не планомерными поставками на стол продуктов питания. Завалил мамонта раз в месяц – и балдей. Смотри на свою женщину да вырезай с неё пышногрудую венеру. Как пишет исследовательница Рейчел Каспари в своём «Происхождении человека: эволюция бабушек и дедушек», в верхнем палеолите продолжительность жизни увеличилась, пожилые люди были очень влиятельны в обществе. Из-за этого возможно, что женщинам приписывали большое значение и мудрость, отчего и почитали. Вот отсюда и матриархат – не физический, а, так сказать, идейный. Венера – наш рулевой! А на охоту мужики, конечно, ходили сами.
Я бы добавил лишь, что при увеличении качества и продолжительности жизни женщин физически становится больше, чем мужчин. Как в силу биологических, так и социальных причин. Мужчины всегда чаще погибали – на охотах или во взаимных стычках. Хранительницами мудрости оставались женщины, причём женщины в возрасте. Не потому ли и венеры многочисленные практически всегда отображают вовсе не юных завлекательных дев с гитарными талиями и стройными ножками, а пожилых матрон с талиями типа «вы ищите получше, она когда-то там была»? А подруг ли жизни они вообще изображали, древние Церетели? Любимых ли? Богинь ли Матерей? Не были ли эти фигурки аналогом статуй древнеримских императоров на Подиуме? То есть ни изображали ли они вождиц (по совместительству мудрецов и шаманок) для истового поклонения всей общиною?
Ну что, на том, пожалуй, хватит пока про Дольни-Вестонице. Ещё раз замечу в полуоправдание за столь пристальное внимание именно к этой стоянке, что в этой книге я не ставлю задач описания тех или иных археологических культур или разбора стратиграфии кремниевых наконечников чего-то там. Мне интересно, как жили мои непосредственные предки. Мне их хочется увидеть – зримо, грубо и объёмно. И тут, как видим, стоянка в Вестонице даёт для этого очень хорошие возможности. Тем более что она, как помним, ключевая для понимания, как входил, как распространялся и как жил начальный кроманьонец в Европе. А значит, так же или примерно так же где-то на какой-то стоянке жил и прадедушка наш Хёгни Кроманьонский.
Вот его-то теперь и попытаемся отыскать.
Глава 13. Путь к северу идёт через юг
Итак, что касается представителей гаплогруппы I, то тут всё как-то очень сложно оказалось. Генетика говорит одно, а археология – другое. А потом генетика по результатам археологии – третье.
Во-первых, выяснилось, что в основе первоначального кроманьонского населения Европы были люди с гаплогруппой С. Точнее, не совсем так. Первыми в Европу проникли какие-то люди с Ближнего Востока через Балканы. Статистика из одного показателя, конечно, смешна, но всё же можно допустить, что таким образом после отступления (или вымирания) ближневосточных неандертальцев этим путём стали просачиваться те, кто в том регионе и оставался, не уйдя на освоение других горизонтов планеты Земля. То есть некие остатки людей из ушедших «племён-гаплогрупп», что предпочли не ввязываться в первопроходческие авантюры. В том числе и люди с маркёром макрогруппы F. И оставшиеся здесь люди гаплогруппы IJ. А поскольку мы затем видим людей I в Европе, что не будет большой натяжкой предположить, что когда-то здесь произошло разделение этой гаплогруппы, по результатам которого носители I и направились в Европу.
И вот здесь тот неизвестный «итальянский» мальчик, поделившийся с археологами своим молочным зубом, вполне может оказаться одни из таких носителей. Вот его и назначим I-прадедушкой Хёгни. И тоже без особой натяжки, ибо потом здесь же, в Италии, мы находим первые подлинные следы населения I в Европе.
Вот какой представляется общая картина с гаплогруппой I.
Всего из расшифрованных по ДНК останков людей времён палеолита чисто статистическое соотношение для людей I получается такое: на 20 разных гаплогрупп всего пять её представителей. Казалось бы, четверть, немало! Но основная проблема как раз в том, что к начальному периоду освоения Европы кроманьонцами, когда, как внушают многие работы, и должны были там оказаться сплошь люди I, относится… один!
Это человек из пещеры Пальиччи (Grotta Paglicci) в провинции Фоджа (это которая «шпора» над «пяткой» итальянского сапога). Возраст 34–28 тысяч лет. То есть имеется вероятие, что пришли туда люди по незатопленному дну Адриатического моря с греческого направления. По культуре – ориньяк и граветт, склонность к искусству – разрисованные стены и резные изображения на костях животных. Знали обработку крахмальных зёрен.
И это всё! Остальные I, хоть и палеолитические, относятся уже ко времени потепления после лютого дриаса – с 15–14 тысяч лет назад. А там начинается мезолит. И там из 26 определённых по ДНК останков люди I представляют 9 позиций. Треть. Впрочем, если убрать 7 азиатских находок по всем гаплогруппам (Израиль, Иран, Грузия), то соотношение носителей и неносителей маркёра I получается весьма интересным – почти половина. А если вынести за скобки три кости из России гаплогруппы R (R1a и R1b), то и больше половины. При этом, что характерно, 5 из 9 носителей I приходятся на Швецию, на стоянку Мутала в Восточном Гёталанде (Motala, Östergötland), не путать с островом Готланд. Впрочем, на острове Готланд есть тоже одна находка – в местечке Ajvide.
При этом субклады у этих людей интересные – I2c2, I2a1b*, I2a1*, I2a1a1a*, I2a1b. И у островного – тоже I2a1. Но островной парень довольно «поздний» – 4800–4000 тысячи лет назад. И принадлежит уже к культуре ямочной керамики (Pitted Ware, около 5200–4300 лет назад) –
То есть интересная вещь получается. В начале, в тридцатые тысячелетия назад, у нас в Европу только один представитель I заходит – в Италию. Потом 15 тысяч лет мы эту гаплогруппу там не видим, зато после 14-го тысячелетия её носители появляются кучно и раз – большинство сразу в Швеции. Причём гаплогруппы I2. Которой сейчас в Швеции… вообще нет! А I1, которая сейчас в Скандинавии массово представлена, не встречается не то что там – нигде!
Ещё одно. Возраст этих костяков в Швеции – 7898–7531 лет назад. Но субклады, говорят нам генетики, возникли уже в Европе, причём около 20 тысяч лет назад! И где именно в таком случае образовались все эти достойные люди? И где потом прятались ещё 12 тысяч лет?
У нас есть, правда, две находки во Франции – в Cuiry-lès-Chaudardes и Berry-au-Bac. Это рядом друг от друга, в районе Реймса. И гаплогруппа у них «чистая» I. Возраст у них соответственно 8300 и 7300 лет назад. А относительно неподалёку, в Люксембурге (Loschbour, Heffingen), лежит относительно темнокожий черноволосый парень с голубыми (50 % вероятности) глазами –
– возраста 8210–7990 лет назад, принадлежащий к… I2a1b! Что тут остаётся, кроме как поставить восклицательный знак!
Возможно, просто мало статистики. Но всё же она есть. И в ней не на месте двое: С, которая должна быть в Сибири и Америке, и I, которой нет в Европе, хотя должна быть.
Как всё это связать?
Попробуем разобраться. Тут есть несколько интересных маркёров, хоть и косвенных, но позволяющих реконструировать картинку, которая, кажется, более или менее отражает действительность…
На одном из очень неглупых форумов мне встретилось следующее предположение:
Собственно, такой же вывод с непреложностью следует из всего того, что изложено ранее в данной книге.
Итожим. То, что I – это миграция с Ближнего Востока, представляется бесспорным. Но и люди гаплогруппы С действительно представлены в самых древних образцах европейцев! Вот только пришли они туда очевидным образом через территорию России – настолько очевидным, что внезапно потянуло на свидомость. Чтобы сказать: ага, черви, поняли теперь, кто на свете всех древнее, всех румяней и белее!
Гаплогруппа С с ключевой мутацией М130 отправилась у нас, как мы помним, с Ближнего Востока через Индию аж до Австралии и Северной Америки. При этом, судя по разнообразию субкладов этой гаплогруппы среди населения Индии, здесь она на длительное время задержалась. Потом её представителей оттуда кто-то или что-то прогнало. Возможно, те самые злюки из гаплогруппы D. Вряд ли, конечно, они преследовали бедняг из С, вооружась оборудованием из Института эволюционной антропологии. Но какими-то признаками они руководствовались, отличая врагов: если посмотреть на пути миграции этих гаплогрупп, то возникает стойкое впечатление, будто ребята из D буквально преследовали коллег из С.
Давайте посмотрим. Вожаки стада D были, видать, крепкие, уверенные в себе вожди. Этакое сталинское политбюро. Никому не позволяло отслаиваться по дороге, в контакты, видно, ни с кем не вступало, а если вступало, то летальным образом для оппонента. Да и с кем было вступать? Ненавистные «братишки» из С прошли, судя по следам митохондриальных ДНК, берегом моря, по пути элиминируя остатки эректусов, ежели таковые были. Если они какие сепаратистские стада за собою и оставили, то стадо D их в себя запросто могло вобрать. Ну-у… в общем, о прямом, физически-гастрономическом смысле этого слова я подумал во вторую очередь, что прошу читателя зачесть мне в плюс.
Далее один маршрут ведёт – в Австралию, причём С туда заходит, а D останавливается в Юго-Восточной Азии, где следы С исчезают.
Другой маршрут – в центр Азии, через Тибет, где D останавливаются, а С, словно гонимые нестерпимым ужасом, добегают аж до Аризоны. Где и становятся народом Łįįnábáha, что в переводе значит «Многие идут на войну». Во всяком случае, гаплогруппа у апачей C3b (мутация P39) имеется в сравнительно большом объёме – 15 %. Но главное, что очевидно её происхождение от северной ветви атабасков, а та в свою очередь родственна некоторым народам Восточной Сибири. Где у нас носителей С – отдельный выделяющийся ареал. Куда их, похоже, тоже ребята из D вытеснили из Центральной Азии.
Зато прославились. И кино про них снимали. Про Виннету – вождя апачей и Верную Руку – друга индейцев…
На то, что предположение о тысячелетней вражде между С и D может быть не совсем уж безосновательным, может указывать, например, также и история ужасающего геноцида, который веками практиковали японцы (преимущественная гаплогруппа D1) по отношению к айнам (C3c-M217).
Так или не так, но в любом случае у людей, вытесненных задолго до нынешней тёплой эпохи в Сибирь, время от времени появлялся безальтернативный выбор: утонуть под водами разливающихся сибирских рек или же мигрировать куда-то, где посуше и желательно потеплее. Поэтому у части носителей уже древней и потому разделившейся на подгруппы гаплогруппы С должно было появляться непреодолимое желание двинуться в том числе и в Европу. Тем более что на юг их не пускали злые D, а также регулярно подходившие K, NO, P, R – в общем, относительное перенаселение.
Отсюда получается и тот хорошо прослеживаемый маршрут, о котором уже говорилось: из Енисейской котловины (где, кстати, и зафиксирован родственный апачам народ дянь) на Южный Урал, оттуда по долине реки Белой до Камы, а там уже рядом Волга и – Сунгирь, Костёнки и так далее вплоть до Вестонице и Павлово. Только так и могли носители С1 попасть в эти места.
Впрочем, уже известный нам мудрый mazzarino советует не торопиться с подобной категоричностью.
И это верно – вон и экологи это показали. Но тем не менее мы знаем, что в Костёнках у нас 38 тысяч лет назад жил человек с С1b и набором мутаций M130, P255, V183, V199, V232, F3393, F1370, в Вестонице – С1а2 с CTS11043, V20, V86, а в Тройной пещере в Бельгии – С1а с M130, V232, F3393, CTS11043. И что делать, если мутация F3393, начавшая подгруппу С1, наблюдается сегодня в Австралии, Южной Азии и даже в Океании? А V20 наблюдается в Чехии (кстати, также в Турции, Испании) и на Непале? А другие носители C1a обретаются даже в Японии? И ещё общий предок наших древнейших «чеха» и «бельгийца» с мутацией CTS11043 жил, согласно расчётам команды YFull, 47 100 лет назад. А что связывает C1a и C1b через V232, каковую мутацию я, кстати, не нашёл ни в одном из доступных списков?
Остаётся единственная возможность примирить такую географию и такую хронологию – предположить, что уже предок С1-F3393 обретался ещё в Передней Азии, откуда и разошлись его потомки веером, частью оказавшись в Европе.
Но вернёмся к моим предкам с гаплогруппой I, порадовавшись, что среди них нет японцев или непальцев и не нужно разбираться в хитросплетениях мутаций группы С. Потому что откуда бы она ни взялась в Чехии, но в этих обстоятельствах стадо моего I-прадедушки, видно, обнаружило прискорбный факт, что путь к вожделенным волосатым слоникам, которых одного хватает на месяц беззаботной жизни в окружении пышногрудых дев, занят всякими посторонними азиатами. Которые к тому же достаточно сильны, чтобы их просто прогнать.
И начало оно смещаться вдоль юга Европы.
На этом пути люди I обнаруживаются в ещё одной пещере в Италии, которую мы уже упоминали. Это пещера Пальиччи (Grotta Paglicci), где найдено около 45 тысяч артефактов, в том числе орудия ориньяка и граветта, многочисленные костные останки людей и животных, и даже 2 целых человеческих скелета (мальчика и девушки, с украшениями из костей и зубов оленя). Люди здесь любили также порисовать и повырезать на кости разные изображения зверей и сцены охоты.
Пробрались туда обитатели пещеры, как уже упоминалось, скорее всего, по дну Средиземного (Адриатического, но не только) моря. Дело в том, что ледник вобрал и превратил в твёрдую субстанцию громадные массы воды, что сильно понизило уровень Мирового океана (тем более что такой же, если не более значительный, ледник лежал, или, вернее, плавал, как полагают климатологи, и вокруг Антарктиды).
Уровень же Средиземного моря был ниже нынешнего как минимум на 37 м:
Вот так примерно выглядела тогда суша в Южной Европе:
Почему я на это обращаю внимание? Потому что представителей группы I – в её подгруппе I2, правда, и её субкладах (но к этому ещё вернёмся) – мы находим в таких ныне изолированных от материка местах, как Сардиния. И не просто так, а, как говорится, «в количествах»:
Она хорошо распространена также среди басков, –
Но о балканской локализации I2 речь впереди, а пока отметим себе, что самый древний I-прадедушка оставил свои следы по маршруту Балканы – Италия – Сардиния – Пиренеи. Любил он отчего-то со сверстниками горы. А поскольку история показывает, что горы, в общем, по собственной воле не любит никто, кроме альпинистов, и забираются туда обычно не от хорошей жизни, и поселяются там те, кого в эти скудные места загнали более сильные и хищные соседи, то…
В общем, не сильно высокое мнение можно составить по поводу могущества представителей начальных стад с маркёром I.
С другой стороны, история показывает и то, что загнанные в горы сообщества довольно скоро начинают превосходить в хищности тех же равнинных соседей, что когда-то вытеснили горцев в неблагоприятную для выживания среду. Ничего личного, жизнь заставляла: чтобы добавить в пищу калорий, приходится отнимать их у соседа. Тот, понятное дело, светлой волны благодарности по этому поводу не испытывает. И лезгинку танцует уже после того, как достаёт свой кинжал и защищает своё право на калорийность вкушаемого.
В жизни же не частных джигитов, а общества заканчивается всё, как правило, профессиональным абречеством, возведением каменных башен и домов-крепостей. И в конечном итоге приходом федералов с программой зачистки буйных и умиротворения выживших.
Что мы и видим в том числе на славном пути людей I-группы – Иосип Броз Тито против что усташей, что четников, римляне, зачистившие самнитов и нашедшие применение их воинственности на гладиаторской арене, испанцы, без конца сталкивающиеся с басками… Ну а там, куда тиранические федералы с низин не дотягивались или дотягивались спорадически, горцы оставались самими собою – что диковатые сардинцы, в своих горах, поди, до сих пор вкушающие печень врагов, что бузотёры-корсиканцы…
Таким образом, у нас получается вот какая непротиворечивая картина освоения Европы сапиенсами. Около 44 тысяч лет назад, согласно изотопному составу гренландских льдов и данным с кернов антарктической станции «Восток», происходит пик холодного стадиала и начинается тёплый интерстадиал. Теплеет относительно быстро: всего 600 лет, и температура становится почти такой же, как сегодня, может, на градус меньше. Правда, ледник не быстро рассасывается, отчего уровень океана метров на 80 ниже нынешнего. Ну, так это и неплохо – больше земли, шире охота. Судя по сочетанию тепла и ледника, климат в целом должен был быть более влажным, нежели сегодня. То есть вся зелень – в бурный рост, за ней (и на ней) бурно размножаются травоядные, за ними торопятся размножаться хищники, чтобы не упустить биоценозный баланс.
Это – ключевая дата в истории сапиенсов. Примерно к этому сроку привязывается исход основных гаплогрупп из ближневосточного «котла», уход (или вымирание) неандертальцев (по крайней мере начало), появление первых следов кроманьонцев в Европе.
Потом 1300 лет идёт постепенное похолодание, но это уже не важно – сапиенсы в Европе закрепились. В период очередного потепления около 41 500 лет назад мы обнаруживаем их в Румынии и Италии. Причём в Италии, по логике, мальчик с молочным зубом должен был быть носителем маркёра I. Хотя и не факт – мы уже видели, как логика далеко не всегда оказывается работающей, но – позволю себе в это поверить.
В 38 250 лет назад опять тепло – появляются люди в Костёнках. В 35 тысяч – тепло, и люди заселяются в страшную Тройную пещеру неандертальцев-людоедов. Затем в 32 250 – ещё один пик тепла, и мы видим новый приток в Румынию и в Костёнки (кстати, оба – гаплогруппы СТ, что, возможно, указывает на маршрут мигрантов в Костёнки именно через Румынию). После этого климат стабилизируется: по чуть-чуть холодает, но это в пределах относительно тёплой поры – и мы видим прямо бросок сапиенсов (все – с граветтскими технологиями) к Вестонице и далее в Европу.
В этой волне по южным краям Европы распространяется клан людей I.
Наверняка они пробирались и севернее, есть их следы в Альпах, например. Горцы, что взять. В Испании, полагают некоторые исследователи, ещё доживали свой век последние неандертальцы. Значит, скорее всего, наши с дедушкой Хёгни предки тоже приложили руку – ну или зубы – к их исчезновению. А так хотелось думать, что их доели негритяноподобные С!
Жили они так, соседствуя и одновременно переваривая несчастных, генетически некрепких неандертальцев, десяток тысяч лет. Пока не наступило новое, пиковое оледенение, называемое Вислинским. Оно же – Вюрм III и Валдайское (точнее, для данной стадии – Осташковское). Это период на 7 тысячелетий – от Бранденбургской фазы 24 тысячи лет назад до Мекленбургской фазы 17 тысяч лет назад.
Кое-кто даёт так: Вюрм III – 28–18 тысяч лет до н. э. Судя по графику выше – похоже. Выглядело это довольно жутко:
Итак, обстоятельство, которое определило облик эпохи 20–22 тысячи лет назад, обстоятельство бесспорное и никак не незаметное, – очень сильный приступ ледниковья во времена Вюрма III. Соответственно, людские массы (относительные, конечно) вынуждены были сконцентрироваться на Балканах и на юге Франции – в Испании. А как мы видели на примере ближневосточного «котла», где массы – там и мутации. А где мутации, там и разделение на «протоплемена».
А пока у нас прадедушка Хёгни-I вместе с родственной частью современников побрёл от ледника:
На этом пути люди, естественно, разделились: их развели на по меньшей мере два потока Альпийские горы, покрытые тогда сплошными ледниками. И именно к этому времени подавляющее большинство исследователей именно к этому времени относят разделение гаплогруппы I на I1 и I2.
Одна часть мигрировала в так называемое «карпатское убежище» – некий «оазис» нормального климата, где людям на самом деле жилось очень даже неплохо. Ведь звери-то тоже смылись от холода именно сюда. Тот же наш родной бурый мишка впоследствии именно отсюда распространился по Европе. Сюда же устремились и люди самых разных гаплогрупп. Ряд исследователей, например, утверждает, что и «арийская» R1a, к которой принадлежит половина русского народа, образовалась и начала затем распространяться как раз на Балканах и как раз около этого времени.
Вторая же группа неизбежно должна была уходить только в направлении на юг Франции и на север Италии, возвращаться в Испанию.
Затем наступило очень важное время в истории человечества в Европе – Мейендорфское межсезонье, или мейендорфское потепление. Это первый тёплый период в после вислинского ледникового максимума.
Хотя ледник никуда не исчез, а лишь начал скукоживаться, стало заметно теплее. Европейские тундростепи – а значит, и охотничья база – расширились, и люди гаплогруппы I отправились на север вслед за растительностью и животными.
Мейендорфское потепление продолжалось около 14 500–13 860 лет тому назад и сменилось похолоданием, носящим имя древнейшего дриаса. Впрочем, то похолодание было коротким – до 13 720 лет тому назад, меньше века. Для закалённых европейских кроманьонцев это было уже ничто – тем более что после вислинского максимума неандертальцев никто не видел больше вообще и сапиенс начал царить на континенте безраздельно.
Далее было потепление бёллинг, похолодание древний дриас (чуть больше сотни лет), снова потепление аллерёд, потом похолодание молодой дриас.
Итак, ледник начинает отступать.
В этот в последний пока холодный период стало очень холодно –
С датами в разных источниках полная неразбериха, но –
В этот период случилась настоящая экологическая катастрофа: повымерла почти вся та роскошная фауна, что кормила наших предков до того, – и мамонты, и шерстистые носороги, и пещерные медведи, и громадные северные олени-во-все-стороны-рога…
Отмечается, что –
В прежних пособиях по истории это вымирание – с тех пор и закрепился мем «мамонты вымерли» – связывали с антропогенным фактором: дескать, люди выбили. Однако те же мамонты начали вымирать – а прежде очень сильно уменьшаться в размерах, вплоть до чуть ли не лошади – даже на острове Врангеля, где людей в молодом дриасе точно не было. Так что, делают вывод учёные, –
Интересное объяснение этому феномену даёт профессор Вэнс Хэйнес из Университета Аризоны в Тусоне в работе, опубликованной в журнале Proceedings of the National Academy of Sciences. Он уверен, что совпадение по времени не случайно:
Что же стало причиной столь резкого похолодания и увлажнения климата?
Ответа, однако, профессор не дал. Он вынужден был ограничиться предположением, что причиной похолодания была какая-то –
Возможно, дело было в метеорите.
Ещё одно довольно загадочное обстоятельство связано с этим периодом:
Об этом своём открытии сообщил профессор Уильям Паттерсон (William Patterson) из канадского Университета Саскачевана. Учёный подтверждает очень серьёзное падение температуры на Земле:
Интересно, что в главном своём выводе канадский учёный стыкуется с нашими, связывающими начала оледенений с опреснением Северного Ледовитого океана и следующим за этим изменением характера течения Гольфстрим – Лабрадорское:
Вот сюда и попёр мигрант. А именно: как раз после начала отступления ледника мы обнаруживаем в Европе представителей самых разнообразных гаплогрупп. То есть пришли в массовидных количествах новые группы людей и начали отжимать у бедняг хозяев пространства добычи, как ранее те отжимали их у неандертальцев.
– комментирует эту ситуацию остроумный mazzarino.
При этом прежних массивов близких генетически родичей по планете уже не водилось. Но увеличение генетического разнообразия в аллерёдской Европе говорит о том, что сюда всё равно устремилось сравнительно большое количество пусть и смешанных новых групп, родов и праплемён. Например, во вполне эпиграветтском периоде 14 180–13 780 лет назад обнаруживается товарищ, носивший явно пришедшую с евразийского степного востока группу R1b1a. То, что товарищ был не только не простой, но и не один, доказывает тот факт, что сегодня эта самая R1b1a доминирует на всем Западе.
– итожит приведший этот пример mazzarino.
Подытожим этот период и мы.
Когда начался холод и лёд стал отгонять представителей обоих человечеств к югу, – на неандертальцев, похоже, охотничьих угодий не хватило. Или они не сумели настоять на своих правах на них. Пошло резкое сокращение кормовой базы (отсюда и данные о том, что дети неандертальцев с самых малых лет страдали чуть ли не взрослыми болезнями, отсюда следы жестокой взаимной дегуманизации, когда полые кости неандертальцев кроманьонцы использовали, в частности, для хранения охры – такие вот были тогда представители гуманистических творческих профессий).
В результате неандертальцы и вымерли. И на Алтае, видимо, похожая была история. Денисовцы, кстати, тоже около 20-го тысячелетия назад вымирают. Но тех, судя по географии гаплогрупп, другие «гуманисты» подъели – носители R-гаплотипов.
Как бы то ни было, но пока наши любители толстых женских попок в суровой борьбе отжимали у неандертальцев охотничьи угодья, над ними буквально навис демографический козырёк в лице столь же кроманьонских соседей. Одни из них, понятное дело, жили в это время в более блаженных местах – в тепле и неге Африки и Ближнего Востока. И бурно размножались. О чём говорит, в частности, буквально расцвет и, соответственно, многообразие субкладов.
Это же со своей стороны даёт ответ на вопрос, который тут ставился ранее: что первично – мутация или разделение обществ? Похоже всё-таки, что разделение первично. Уходит на новые горизонты группа особей во главе со своим штатным Адамом – и там начинаются отдельные генетические процессы, которые в конце концов и выливаются в отдельное генетическое «лицо» данного сообщества.
Другие же человеческие общности оказались в условиях менее благоприятных – если не сказать, вовсе жестоких, – но зато и способствовавших выковыванию суровых характеров, нацеленных на завоевание жизненного пространства, не стоя за ценой ни чужих, ни своих… да, жизней же! Позднее эти характеры весьма радикально вмешались в историю гаплогруппы I1. Вплоть до последнего человека радикально. В том смысле, что один только человек от I1 и остался…
Здесь же, на этих «островах», с совершеннейшей очевидностью смешивались и представители различных гаплогрупп. То есть даже если где-то ещё существовали относительно «чистые» общины потомков одного предка, то теперь они неизбежно принуждаемы были к смешению, что называется, «языков и рас». Вавилонская башня на самом деле была разрушена в Костёнках!
А когда в Европу пришло тепло, масса этих добрых людей отправилась обживать новые открывшиеся пространства. То есть как только ледник начал сникать под ударами тогдашнего глобального потепления, над козырьком этим, фигурально выражаясь, появилась кокарда, и массы организованных вооружённых формирований стали заходить в Европу.
Ещё больший приток нетрудовых – но охочих до присвоения природных ресурсов в виде оленей и мамонтов – мигрантов открылся после окончательного потепления в голоцене 11–10 тысяч лет назад. Мамонты, правда, вымерли. Тоже как-то вдруг, при этом человек едва ли имел отношение к этому экологическому преступлению, чтобы ни писали в учебниках истории Древнего мира. Это где же такие массы людей нарисовались, чтобы фактически в один присест истребить всех мамонтов от Чукотки до Германии? А на канадских островах кто их так-то? Неужто эскимосы?
И заходить начали не относительно однородные с точки зрения ДНК-генеалогии стада и сообщества, а массы перемешанных генетически людей примерно такой же пестроты, как сегодня.
Впрочем, в значимых для статистики величинах всё ещё можно и в этот период проследить относительно однородные передвигающиеся массы. Но и в этом случае можно, наверное, говорить лишь о некоем генетическом «ядре», окружённом набором гаплотипов от соседей. То есть в целом генетика становится всё менее значимым для реконструкции человеческой предыстории маркёром.
Зато таковым всё больше становится маркёр «археологическая культура». Ибо их число растёт тоже как на дрожжах. И их возникновение и передвижение часто не менее занимательно, чем было передвижение и возникновение гаплогрупп.
Вот об этом и поговорим.
В следующей книге.
Библиография
В нижеприведённом списке – не только те источники, которые я цитировал в этой работе, но и те, что использовал косвенно. Думаю, они могут пригодиться и читателю для собственного исследования. Так что получилось два в одном: и использованная, и рекомендуемая литература.
1. Abu-Amero et al. Saudi Arabian Y-Chromosome diver-sity and its relationship with nearby regions // BMC Genetics 2009, 10: 59 doi: 10.1186/1471–2156–10–59.
2.
3. American Journal of Human Genetics.
4. Ancient DNA from South-East Europe Reveals Different Events during Early and Middle Neolithic Influencing the European Genetic Heritage.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.
24. Europen Journal Human Genetics
25.
26.
27.
28.
29.
30.
31.
32.
33.
34.
35.
36.
37.
38.
39.
40.
41.
42. Homo sungirensis. Верхнепалеолитический человек: экологические и эволюционные аспекты исследования. М., 2000.
43.
44.
45.
46. Journal of Archaeological Science
47. Journal of Geophysical Research 106(D24): 33692, 2001.
48.
49.
50.
51.
52.
53.
54.
55.
56.
57.
58.
59.
60.
61.
62.
63.
64.
65.
66.
67.
68.
69.
70.
71.
72.
73.
74. National Geographic Magazine, The National Geographic Society, October 1988.
75.
76.
77.
78.
79.
80.
81.
82.
83.
84.
85. PLoS One.
86.
87.
88.
89.
90.
91.
92.
93.
94.
95.
96.
97.
98.
99.
100.
101.
102.
103.
104.
105.
106. Science.
107.
108.
109.
110.
111.
112.
113.
114.
115.
116.
117.
118. The Origins of Ceramic Technology at Dolni Věstonice, Czechoslovakia. Vandiver, Pamela B, Klima, Bohuslav, Svoboda, Jiři, Soffer, Olga. Science. Vol. 246 Issue 4933.
119.
120.
121.
122.
123.
124.
125.
126.
127.
128.
129.
130.
131.
132.
133.
134.
135.
136.
137.
138.
139.
140.
141.
142.
143. Археология / Под ред. акад. РАН В.Л. Янина. М.: Изд-во МГУ, 2006.
144.
145.
146.
147.
148.
149.
150.
151.
152. Большая Советская энциклопедия: В 30 т. М.: Советская энциклопедия, 1969–1978.
153.
154.
155.
156.
157.
158.
159.
160.
161.
162.
163.
164.
165.
166.
167.
168.
169.
170. Военная организация средневековой мордвы по данным археологии // Гуманитарные науки и образование: Материалы 1 Сафаргалиевских научных чтений. Саранск, 1997.
171.
172.
173.
174.
175.
176.
177
178.
179.
180.
181.
182.
183.
184.
185.
186.
187.
188.
189.
190.
191.
192.
193.
194.
195.
196.
197.
198.
199.
200.
201.
202.
203.
204.
205.
206.
207.
208.
209.
210.
211.
212.
213.
214.
215.
216.
217. Зороастрийские тексты: Суждения Духа разума (Дадестан-и меног-и храд). Сотворение основы (Бундахишн) и другие тексты / Издание подготовлено О.М. Чунаковой. М., 1997.
218.
219.
220.
221.
222.
223.
224. Ипатьевская летопись / Под ред. А.А. Шахматова. М., 1962.
225. История Древнего Востока: Зарождение древнейших классовых обществ и первые очаги рабовладельческой цивилизации. Ч. 1: Месопотамия / Под ред. И.М. Дьяконова. M., 1983.
226.
227.
228.
229. Картография с основами топографии / Под ред. Г.Ю. Грюнберга. М.: Просвещение, 1991.
230.
231.
232.
233.
234.
235.
236. Комплекс вооружения мордвы времени Средневековья // Гуманитарные науки и образование: Материалы II–III Сафаргалиевских научных чтений. Саранск, 1998.
237. Конференция «Ностратические языки и ностратическое языкознание». Тезисы докладов. М., 1977.
238. Конференция по сравнительно-исторической грамматике индоевропейских языков (12–14 декабря). Предварительные материалы. М., 1972.
239. Костенки и ранняя пора верхнего палеолита Евразии: общее и локальное. Воронеж, 2004.
240.
241.
242.
243.
244.
245.
246.
247
248.
249.
250.
251.
252.
253.
254.
255.
256.
257.
258.
259.
260.
261.
262.
263.
264.
265.
266.
267.
268.
269.
270.
271. Оружие мордовских племен в XI–XIV вв. // История культуры, теория культуры и проблемы высшего образования: Тез. докл. Всерос. научн. конф. Ч. II. Пермь: ГТУ, 1995.
272. Палеолит Костенковско-Борщевского района на Дону (1879–1979). Некоторые итоги полевых исследований. Л., 1982.
273.
274.
275.
276.
277. Полное собрание русских летописей. Т. 2.
278.
279.
280.
281.
282.
283.
284.
285.
286.
287.
288.
289.
290.
291.
292.
293.
294.
295.
296.
297.
298.
299.
300.
301.
302.
303.
304.
305.
306.
307.
308.
309.
310.
311.
312.
313.
314.
315.
316.
317. Этнографическое обозрение. 2010. № 2.
318.
319.
320.
321. http: //antropogenez.ru
322. http: //antropogenez.ru/single-news/article/144
323. http: //archeolog.pp.ua/arxeologiya/raskopkidrevnihposelenii.html
324. http: //archiver.rootsweb.ancestry.com/th/read/Y-DNA-HAPLOGROUP-I/2010–05/1272826555
325. http: //arheologija.ru
326. http: //branibor.blogspot.ru/2013/01/blog-post_5174.html? zx=849b4c7e573f13b3
327. http: //civilka.ru/humanity/ashel_epoha.html
328. http: //collectedpapers.com.ua
329. http: //cyclowiki.org
330. http: //dna.scangen.se
331. http: //dna-academy.ru
332. http: //elementy.ru
333. http: //enc-dic.com/archaeolog
334. http: //eurogenes.blogspot.ru
335. http: //forum.molgen.org
336. http: //genetics.med.harvard.edu
337. http: //gerodot.ru
338. http: //haplogroup.narod.ru
339. http: //historic.ru
340. http: //historica.ru
341. http: //hohloff-spb.narod.ru/cayt/golocen.html
342. http: //journal.iea.ras.ru/archive
343. http: //journals.plos.org/plosone
344. http: //kosmos.net.ru/publ/meteority/meteorit_sprovociroval_lednikovyj_period_13_tys_let_nazad/15–1–0–113
345. http: //kunstkamera.ru/kunst-catalogue
346. http: //lilac2012.livejournal.com/423372.html
347. http: //medbe.ru/materials/anatomiya-lor-organov/klinicheskaya-anatomiya-nosa-i-okolonosovykh-pazukh/? PAGEN_2=2 © medbe.ru
348. http: //oko-planet.su/pogoda/listpogoda/print: page, 1,7257-revushhie-sorokovye-upolzut-na-polyus.html
349. http: //oldrushistory.ru/library/Indoevropeytsy-Evrazii-i-slavyane/13
350. http: //oldtiden.natmus.dk
351. http: //omgkitteh.ru
352. http: //pandia.ru/text/78/037/2832.php
353. http: //prostonauka.com
354. http: //rjgg.molgen.org
355. http: //ru.esosedi.org
356. http: //ru.wikipedia.org
357. http: //sbiblio.com/biblio/archive/gimbatus_civ/03.aspx
358. http: //sci-dig.ru/statyi/gde-nahodilas-prarodina-indoevropeytsev-novyie-dannyie-genetiki
359. http: //suyun.info
360. http: //tayny.info/353-razgadana-tayna-zahoroneniya-krasnoy-ledi-el-miron.html
361. http: //tourweek.ru/articles/world/273534/ © Tourweek.ru
362. http: //trv-science.ru/2014/08/12/indoevropejjskaya-prarodina
363. http: //tsargrad.tv/articles/do-vymiranija-chelovechestva-ostalos-7-gradusov_36452
364. http: //uralistica.com
365. http: //viking-ingmir.tumblr.com
366. http: //wordweb.ru/arheo2/159.htm
367. http: //www.ancestraljourneys.org/palaeolithicdna.shtml/mesolithicdna.shtml
368. http: //www.anews.com
369. http: //www.archaeolog.ru
370. http: //www.archaeology.ru
371. http: //www.balto-slavica.com
372. http: //www.bestpravo.ru/rossijskoje/jm-pravila/k8b.htm
373. http: //www.bibliotekar.ru/5-teriofauna-pleystocena/28.htm
374. http: //www.celtica.ru
375. http: //www.erudition.ru
376. http: //www.eupedia.com
377. http: //www.feetgroup.ru
378. http: //www.garshin.ru
379. http: //www.geosystema.net/help/tag/ortofoto
380. http: //www.gramota.net/materials/3/2013/3–1/41.html
381. http: //www.gumer.info/bibliotek_Buks/Science/klyagin/05.php
382. http: //www.ibtimes.co.uk/ancient-dna-reveals-ancestry-migration-history-modern-europeans-1557485
383. http: //www.istorya.ru
384. http: //www.k2x2.info/istorija/indoevropeicy_evrazii_i_slavjane/p8.php
385. http: //www.nature.com
386. http: //www.prezidentpress.ru
387. http: //www.ras.ru
388. http: //www.ras.ru/news/shownews.aspx? id=6e042940-ad9c-4a01–8a68-b5fc097cf614
389. http: //www.rodstvo.ru
390. http: //www.si-foto.com
391. http: //www.travelling.lv/ru/snarjaga/topo_symbols/topo06
392. http: //www.tvoyhram.ru/stati/st112.html
393. http: //www.vesti.ru
394. http: //wwintspace.net
395. http: //генофонд. рф
396. https: //ru.scribd.com/document/29595431/Russian-Journal-of-Genetic-Genealogy-Русская-версия-Том-2-1-2010-г
397. https: //verenich.wordpress.com
398. https: //windeos.wordpress.com
399. https: //www.academia.ed
400. https: //www.ncbi.nlm.nih.gov
401. https: //www.sciencenews.org
402. www.kmmd.se
403. http: //dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/648980
404. http: //www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111056.htm
405. https: //lenta.ru/world/2004/01/07/archaeologists
406. http: //haritonoff.livejournal.com
407. http: //www.daynes.com
408. http: //dx.doi.org/10.1038/nature21674; 2017
409. http: //dic.academic.ru
410. http: //2009-da.livejournal.com/139574.html
411. http: //subscribe.ru
412. https: //paleoforum.ru
413. https: //www.gazeta.ru
Eupedia.com
http://dna.scangen.se/index.php? show=search&lang=en
Wikipedia
http://antropogenez.ru/derevo
120 – myownwork 120, CCBY-SA 3.0, https://commons.wikimedia.org/w/index.php? curid=714664
Venus of Lespugue (replica), from the Musée de l'Homme, Paris/ https://en.wikipedia.org
TimEvanson – http://www.flickr.com/photos/23165290@N00/7283199754/, CCBY-SA 2.0, https: //commons.wikimedia.org/w/index.php? curid=20187477
Metspalu et al. – Metspalu, M.; Kivisild, T.; Metspalu, E.; Parik, J.; Hudjashov, G.; Kaldma, K.; Serk, P.; Karmin, M. et al. (2004). «Most of the extant mtDNA boundaries in south and southwest Asia were likely shaped during the initial settlement of Eurasia by anatomically modern humans». BMC Genetics 5: 26. doi: 10.1186/1471–2156–5–26. PMC 516768. PMID 15339343., CC BY 2.0, https: //commons.wikimedia.org/w/index.php? curid=7901622)
https://commons.wikimedia.org
nature.com
proxy.imgsmail.ru
http://art.biblioclub.ru
http://www.donsmaps.com/dolnivi.html
http://www.hotelroomsearch.net/city/dolní-vestonice-czech-republic
http://humanorigins.si.edu
http://bookz.ru/authors/sbornik-statei/tainopis_369/page-2-tainopis_369.html
http://www.donsmaps.com
http://www.ucl.ac.uk/human-evolution/news/triple-burial-Dolni-Vestonice-oct-2016
http://okaywall.cc/novosti/zhizn/lyudi/rekonstruktsii-vneshnostey-istoricheskih-lichnostey
User: Leland_McInnesaten.wikipedia – (red) GRIP data: http://www.glaciology.gfy.ku.dk/data/grip-ss09sea-cl-50yr.stp(blue) NGRIP data: http://www.glaciology.gfy.ku.dk/data/NGRIP_d18O_50yrs.txt, CC BY-SA 3.0, https://commons.wikimedia.org/w/index.php? curid=6775432