1

Это моё первое Рождество в новой ипостаси. Главный праздник для православных. Филиппов пост прошёл для меня незаметно, я искусно манкировал своими обязанностями, за что периодически получал нагоняи от отца Ферапонта. А вот сочельничали мы всем табором, постились до появления первой звезды. Вечерняя трапеза началась с кутьи - ячменной каши слегка приправленной мёдом.

Я, на правах главы семейства, вынужден был придерживаться всех установленных правил. Стоял ночью службу в церкви и принимал славильщиков - соседей, которые ходили по дворам "с вестью о рождении Христа". В сам день Рождества наши женщины испекли калачи из особого теста, а также налепили фигурки животных из теста. С ними мои оболтусы пошли по соседям, вручая гостинцы.

На рождественском столе у нас богато по местным меркам. Шуда с напарником завалил накануне молодого кабанчика и мы запекли его целиком. Для любителей диетического питания зажарили гуся, короче говоря мы не голодали.

Я посматриваю, как мои ребята разговевшись и приложившись к мёду устроили шуточное толковище. Они спорят, кто лучший стрелок - Юргас, Лют или мой Шуда. Все не понаслышке знают с какой стороны взяться за лук. Но на мой взгляд нельзя сравнивать этих несомненно хороших лучников. Шуда охотник, а к примеру Юргас типичный наёмник со своим кодексом поведения.

Чтобы погасить возбуждение решил с утра провести соревнования между желающими. Призом выставлю свой кинжал из нержавейки. Он имеет немалую ценность среди местных благодаря своим свойствам.

С утра позавтракали и дружно вывалили на улицу. Народ начал на пустыре готовить мишени. Я, как глава этой шайки вместе с Трифоном важно проверяем предъявленные стрелы и луки, чтобы все находились в равных условиях. Вышли пятеро желающих, кроме той троицы заявились ещё Ерофей и мой Пахомка. Последний идёт вне конкурса ввиду маломощности лука и отсутствия опыта. Используются только стрелы с кованными бронебойными наконечниками. Они имеют четырёхгранную форму и предназначены для пробития защиты.

Стреляли по очереди, после ответственная комиссия проверила результаты. Немного неожиданно выиграл мой немой, он оказался наиболее точен. А вот в соревнованиях на скорость выиграл Юргис, он уложил в цель со ста ярдов двенадцать стрел где-то за минуту. И ни одна не ушла в "молоко".

Последнему я и вручил свой кинжал, а Шуда получил денежную компенсацию. У него свой похожий имеется.

Я не просто так избавился от кинжала. Он как бы лишний у меня получается.

После обдумывания вопроса моего вооружения мы с помощниками пришли к выводу, что мне к секире нужен лёгкий меч.

Секира хороша, когда есть место для размаха и нет рядом соратников. Вот тогда вражина берегись. А вот в условиях теснины боевой свалки мой кинжал слабоват.

Семён, прикинув все за и против, предложил отковать лёгкий меч, который будет достойным оружием в ближнем бою. Клинок я уже видел, похож на римский "гладиус". Длина клинка 65–70 см, общая 85 см, весит около килограмма. Он имеет характерную листообразную форму с выраженной талией. Этим мечом можно и резать и рубить, хорош в тесном строю. Толщина клинка позволяет парировать полновесные удары меча или сабли. Сечение рукояти круглое, но пока я не видел окончательный результат. Семён доводит мой меч до ума.

Меня радует, что отношения между моими парнями носят соревновательный характер. Но не переходят грань, они конечно пока не притёрлись друг к другу и рано говорить о прикрытии спины в бою. Но я это исправлю.

Литвины держаться немного наособицу и я стараюсь приблизить старшего, Юргаса. Также держу при себе Трифона. Тот по первой старался держать дистанцию, но потом оценил близость к хозяину. Ему лучшие плюшки достаются, заодно выделив его, вношу разобщение с его командой. Ну и Шуда с Пахомкой всегда рядом. Первый незримой тенью держится чуть позади, а мой оруженосец наоборот готов сорваться с места, исполняя поручение и пытаясь предугадать мою мысль.

К сожалению, никакой рождественской ёлки не было. Но детвора и взрослые веселились, они накатали крутой спуск с обрыва на гладь замерзшей реки и теперь с визгом и хохотом развлекаются.

Сначала отмечали двенадцать дней святок, потом настал черёд Крещения Господня. В этот период сельчане не работали. Не доносится перезвон молотов из кузни, не выходят на лёд рыбаки. Только бабы с утра суетятся, скотину то обиходить надо.

Мне быстро надоело бездельничать и я стал гонять своих, заставляя совершать пешие и конные вылазки вокруг села. Обязательны воинские упражнения. Трифон взялся подтянуть меня в воинской науке с мечом, крепыш Агафон показывает новые приёмы работы с секирой, ну и Шуда не забывает погонять меня с копьём.

Воинские упражнения не запрещены в праздники, поэтому нам и раздолье наступило. Постепенно выработался график занятий.

После завтрака время для упражнения с оружием, то есть спарринги. Для этого изготовили деревянные макеты оружия, чтобы не пораниться. Потом хозработы, всё-таки две бабы с Митяем не справляются с нашим бытом. Нужно завезти дрова, поправить завалившийся забор и прочие бытовые мелочи.

После этого мы выбираемся на объезд окрестностей. Кроме дороги по руслу реки, проторены санные пути к деревенькам. Вот по ним мы и передвигаемся. Съехать с дороги на лошадях невозможно, снегу по пояс.

Сельчане говорят, что иногда на дороге озоруют деревенские, могут приголубить палкой по голове и забрать имущество, поэтому мы и обозначаем своё присутствие. Чтобы даже мыслей не возникало.

Со старостой Драганом у нас договор, если будем дозором ходить по дорогам и гонять волчьи стаи от села, то община возьмёт наших коней на довольствие. Они обеспечат сеном наших шестерых коняшек.

Поэтому периодически устраиваем облаву на волков.

Шуда выслеживал стаю, а мы по утряне устраивали облаву. Шумно заходили в лес и гнали серых на засаду. Там уже наши лучники старались проредить стаю. Часть оставалась лежать, пятная девственный снег красным. Остальные уходили вглубь леса. В результате мы с прибытком в виде волчьих шкур, а сельчане могут без опаски перемещаться между деревнями. Даже зимой жизнь не замирает. В деревнях у наших есть родня, вот народ и мотается, заодно меняя нашу рыбку на лесную продукцию.

Как прошли праздники, Семён возобновил работу и я наконец-то получил свой меч.

А мне нравится, ухватистая рукоять, так и просится в руку. Ведь мастер делал оружие под меня, под мою немалую грабку. Конечно, с этим уже можно выйти в круг. Кинжал совсем для других дел, добить противника, вскрыть противоречия с бездоспешным собеседником, то бишь выпустить кишки. А вот мой меч достойно выглядит в этом плане, коротковат конечно. Но будущее показало, что мои длинные руки нивелируют этот недостаток. Зато компактен и не мешает в движении.

Семён за отдельную плату отремонтировал броню и оружие моим парням. Я же оснастил их щитами моего производства, все получили тёплые плащи с моим клановым тотемом, волком.

Мы выглядим не просто случайным сборищем, а боевым отрядом.

Для улучшения боевого духа я часто устраиваю соревнования. Кроме стрельбы мы фехтуем, занимаемся борьбой и бегаем в полном облачении по глубокому снегу. Последняя дисциплина наименее любима народом. Только мой личный пример не дозволяет ослушаться.

Мне просто не понравилось, как тяжело дышат мои вояки после небольших нагрузок с полной выкладкой.

Соревнования по стрельбе идут с переменным успехом, в зависимости от выбранного регламента. Из мечников наиболее успешные Трифон и Гинтаутас, который теперь отзывается на Сашку. В борьбе мне нет равных. Здоровяк Агафон, после того как я повалял его по снегу, швыряя как кутёнка, стал моим верным поклонником.

Мой батя, будучи мастером спорта по вольной борьбе не упускал случая понатаскать меня. И хотя я поленился идти в секцию борьбы, но знал массу приёмов, как завалить противника. Разнообразные броски и подсечки. Агафон постоянно попадается на "вертушку" и "мельницу". У меня хватает здоровья таскать мужика по утоптанному снегу, в конце схватки у того глазки сходятся в кучу. Но в восторге он умоляет показать ему секретный приём.

Постепенно холодок недоверия растаял и у меня наклёвывается неплохой коллектив. Литвины потихоньку учат местный язык. После того, как я отмазал их от домогательств отца Ферапонта, парни держатся ближе ко мне. Я обещал, что не стану их неволить и склонять к веропредательству, и я сдержал слово. Но это стоило мне совсем неприличной суммы денег. За свой счёт я поднял пристройку к церкви и сейчас она уже двуглавая. Отец Ферапонт, как коршун, накинулся на прибалтов, склоняя к смене веры. Каждый божий день отводил их в сторону и настойчиво тыкал рукой по маковкам. А у парней, по-моему, это больная тема. После того, как бывший хозяин силком вбивал им любовь к православию.

А по мне, так пусть молятся своему богу, лишь бы вели себя не по-скотски.

Они по-прежнему держатся особняком, общаются в основном со мной на немецком. Хотя уже начали перекидываться шуточками с остальными.

Приближая к себе Трифона, я преследовал две цели.

Первая, это получить вменяемого парня в ближники. Очень важно в бою, чтобы тебе прикрыли бок и спину.

А ещё, я заметил, что остальные ревностно относятся к его возвышению и отдаляются от его старшинства.

А в совместных упражнениях они теперь на меня смотрят, а не на Трифона.

Я занимался не только боевым слаживанием и вылазками по окрестностям.

Наша троица, больше людей я не собирался посвящать в свои дела, исчезла на несколько дней. Мне удалось сварить ещё три кубовых ёмкости для самогоноварения. И к ним всё сопутствующее, занимались мы этим в сарае. Парней усылал с утречка на объезд леса, а сами работать.

Кроме этого местный гончар продолжает работать на меня. Он делает бутылки двух видов. Они похожи, только на одни он наносит схематичное изображение дуба, а на другие ягоды. Он наносит разведённую с жиром глину белого цвета, заполняя рисунок. Получается симпатично и ни на что не похоже. Ёмкость прежняя, около литра.

Деньги пока есть, Семён перековывает прутки на оружие и готовит к продаже, скоро повезём в город. Я уже соскучился по людскому гомону, по компании Григория и его побратимов. Соскучился по толчее рынка и запахам восточных лавок. Поэтому, как только Семён сообщил, что партия оружия готова, мы сразу выехали.

Шесть всадников и сани выметнулись на простор реки Вятки. Лошади, как и люди радуются походу. Я привык к моей "Крошке", уже не мучаюсь от того, что натёр между ног язву. Тело само подстраивается к движению лошади. Два всадника держатся чуть впереди, остальные сопровождают сани. Я мотаюсь туда - назад, радуясь хорошей погоде и предстоящей встрече с приятелем. В санях едут безлошадные литвины, Прохор и мои сподвижники. Не помешало бы прикупить ещё четыре лошадки, чтобы мы стали мобильным отрядом.

Встречаясь с купеческим караваном мы останавливались и поздоровавшись, степенно обменивались информацией о пройденном пути. При отсутствии телеграфа и интернета здесь новости распространяются от человека к человеку. Поведав, что никого не встретили, всё спокойно, мы узнали последние новости с Хлынова.

Об изрядной драке между новгородскими ушкуйниками и местными, даже посаднику пришлось вмешаться. Всех покидали в холодную и теперь разберутся и накажут невиновных, зачинщиков пожурят и отпустят. Всё как всегда, коррупция и взятки. Попрощавшись продолжили путь.

Если бы не сани, можно было бы к вечеру добраться до города. А так пришлось остановиться на ночёвку.

Совместный поход сблизил нас, каждый знает, что ему делать. Пока Пахомка ломанулся за сушняком, парни занялись лошадьми. Тщательно протёрли их, накрыли тёплыми попонами и дали овса. Весело затрещал костёр, Василий поставил большой котёл, варить кулеш. Я, как важная персона бездельничаю, сижу рядом и наслаждаюсь чистым воздухом и красивым видом. Заходящее солнце подкрашивает лес, заметна тень от него, поглощающая верхушки деревьев. Пять минут и наступила зимняя ночь. Слышно, как переговариваются ребята и всхрапывают лошади.

Я доволен прошедшим днём, мы ехали в полном облачении. Только щиты оставили в санях, если что, быстро похватаем.

Я вооружён коротким мечом, висящим в ножнах слева. Сзади справа в кольце мой чудо-топор, поначалу он мне сильно мешал. Ни сеть, ни пробежаться с ним. А сейчас ничего, привык. Чуть рукой придержу, чуть сдвину в сторону, сам перестал замечать его тяжесть. А ежели что, одно движение руки и вот он, - а кому тут пиздю..й захотелось?

Копьё приторочено к седлу конструкцией из кожаных ремней. При необходимости можно быстро выхватить и направить в нужную сторону.

В город въехали в первой половине дня, проскочили не задерживаясь посад и, заплатив пошлину втянулись в город.

Так, первым делом пристроить привезённое оружие. Спешившись и оставив на большом пустыре большую часть команды, мы довезли тяжёлые свёртки до нужного места.

Семён наловчился через знакомого торговца скидывать большую часть своей продукции оптом восточным купцам. Те не торговались, давали хорошую цену. Они уже убедились в качестве товара и их представители периодически захаживали в лавку, ожидая поставок. Местным уходили считанные единицы необычного оружия.

Сам Прошка останавливался у знакомых отца и на этом мы распрощались. Я намереваюсь пробыть здесь неопределённое время, пока не надоест.

Возвращаясь к месту, где оставил своих бойцов и лошадей, обнаружил некую дисгармонию. Мои так и стоят, расслабленные, мы добрались до города и скоро окажемся в тепле. Ребята радостно переговариваются, предвкушая сытную трапезу и городские развлечения. Вот только Шуда подтянулся ко мне поближе и Пахомка прикрыл тыл. Недалеко от нас группка молодых людей, по виду не простые, вооружены достойно и держатся как хозяева жизни. Наверное бояре или боярские дети.

Я подошёл к своим и собрался вскочить на "Крошку" которую придержал Пахом, как вдруг резкий звук заставил обернуться.

Один тип из той группки вооружённых людей с криком, - держи татя, держи душегубца, - выдвинулся в нашем направлении. Время для меня остановилось, я замер в шоке от происходящего. Парень сделав несколько шагов в нашем направлении вдруг сорвал лук и ловко наложив стрелу выстрелил в меня.

Моё тело в попытке среагировать, сжалось в тугую пружину. Мышцы взорвались, пытаясь увести меня с траектории стрелы. Но я отчётливо понял, что не успеваю, это выстрел почти в упор. Я даже отслеживал полёт стрелы, краем глаза успел отметить, как мои парни начали реагировать, но поздно.

Дальше время пришло в нормальное состояние. Метнулась тень с боку и раздался болезненный вскрик.

Шуда со стрелой в груди падает на грязный снег. Я вижу его закушенную губу и мертвенный цвет лица.

Удар тела о землю, а убийца продолжает двигаться к нам. Только лук отброшен в сторону и он тянется к ножнам сабли.

На автомате я протянул руку и достав секиру с лёгким замахом запустил в ненавистного врага. Я особо не отрабатывал броски секирой, она не предназначена для этого, баланс другой. Но во мне вспыхнула ярость и столько силы я вложил в бросок на пятнадцать метров, что снаряд пролетел как из пращи и врезался шипом в грудину нападавшего. Я не думаю, что нанёс ему летальные повреждения острым наконечником. Но увечья от жёсткого удара он однозначно получил. Останавливающее действие на лицо, перед нами лежит куча одежды, человек извивается в попытка вздохнуть, хрипит, пуская пену.

Дальше больше, его спутники окружили нас. Ребята, надо отдать им должное, не растерялись, сразу взяли меня в кольцо, ощетинившись на все стороны оружием. Вот только беда, врагов в несколько раз больше. Пока вооружённая свара не началась, соперники кричали, но не решаются атаковать, всё-таки мы в центре города, поблизости от вечевой площади.

Ситуация изменилась, когда к нам подбежали местные воины из охраны. К сожалению я никого толком не знаю, а вот супостаты похоже здесь свои. Нас окружили, меня подхватили под ручки и потащили куда-то в сторону. Я только успел крикнуть Пахомке, - найди Григория, - и меня уволокли к комплексу деревянных зданий. Через пару минут пинком втолкнули в какое-то помещение и я остался один, дверь захлопнулась, заскрежетал засов.

Только сейчас я смог успокоиться и начать соображать.

Итак, что произошло, почему на нас напали в центре города. Откуда такая немотивированная агрессия? Что с Шудой, я видел, как дрожит хвостовик стрелы в его груди. Видел его взгляд, ставший спокойным, будто он познал некую, недостижимую ранее истину.

Вопросов больше чем ответов, на мои попытки постучать в дверь, чуть не получил палицей по голове от охранника.

Пришлось устраиваться, средних размеров помещение, земляной стылый пол, немного гнилой соломы в углы, я поторопился её сгрести под задницу. Сверху маленькое окошко, закрытое мутной плёнкой, это единственный источник света. В противоположном углу некая посудина, судя по мерзкому запаху — это нужник.

Весьма быстро я начал замерзать, чтобы не дать дуба, стал разминаться, сразу полегчало. Но, что же будет ночью?

Скоро почувствовал голод, но до вечера никто не вошёл в мою камеру.

Ночь было ужасна, чтобы не закоченеть, приходилось отжиматься от пола и приседать. Когда утром загремел засов и сунулся охранник, я даже не отреагировал. Конечности почти не чувствовал, встать и то проблема. Вошло двое, подхватив меня под руки потащили наружу, пара коридоров и меня втолкнули уже в другое помещение. Здесь посветлее и главное тепло, рядом печка. Когда я очухался, мне принесли воду в кружке и еду. В корзинке полкаравая хлеба и шмат мяса. Прямо-таки королевская еда.

Закончив с едой я с удовольствием растянулся на свежей соломе. После кошмарной ночи от еды и тепла потянуло в сон. Проспал до вечера, ко мне никто так и не пришёл. Суки, что за беспредел. Когда организму не нужно бороться за выживание, сразу включаются другие инстинкты.

Накатила ярость, хотелось начать громить и убивать. Но, успокоившись, я задумался. А в честь чего мне так улучшили камерные условия. Я вспомнил ещё тёплый каравай и отварное мясо. Сомневаюсь, что тут так всех узников потчуют.

Ответ я узнал утром, мне опять принесли еду, только на сей раз пироги с рыбой. А потом стремительно вошёл посетитель.

Мы обнялись, Григорий всё такой же, с улыбкой смотрит на меня.

- Ну что, тать и разбойник. Как докатился до жизни такой?

Нашлось и объяснение произошедшему.

Оказывается, что тот подонок, который подстрелил Шуду и хотел прикончить меня, боярский сынок. Он с дружками обратил внимание на мою лошадь. Его папаша пропал некоторое время назад, сгинул в лесу вместе со своим отрядом. Домочадцы уже смирились с несчастьем, благо имелся наследник, который сразу перенял отцовское место.

А тут вдруг, парень увидел нашу компашку и опознал любимую папашину лошадку, с которой тот никогда не расставался. Вот он и решил разобраться с теми, кто, по его мнению, причастен к исчезновению родителя.

- Так что получается, что ты тать и убивец. А уж как ты его чуть не прибил, видело масса народу.

- Так он жив?

- А куда он денется, правда пока лежит, уж больно хорошо ты его приложил. Но, хорёк, жалобу в вечевой суд он подал. Так что жди, будут разбираться. Я конечно скажу за тебя слово, но это как посадник посмотрит. Понимаешь, этот Иван потомственный дворянин, а у тебя нет никаких грамот, свидетельствующих о твоём высоком положении. Или есть?

- Не, - я отрицательно мотнул головой, - а как говоришь зовут этого страдальца?

- Так Иваном Тимофеевичем Вельяшевым.

У меня забрезжило понимание, - стой, так Тимофей Вельяшев - его отец?

- Ну да, а ты что, его знал?

- Доводилось.

Через десять минут повеселевший Григорий прощался со мной.

- Значить, придёт человечек один, он бывший писарь в разбойном приказе. В своём деле разбирается добре, всё, что рассказал мне, обскажешь ему. А мы ещё поборемся, эта семейка тут многим поперёк горла встала. А я тебе обеспечу достойное твоему положение сидение, - и Гриша неожиданно заржал.

Вот же конь, у человека беда, а ему развлечение.

На этом свиданка закончилась и я остался один, со своими мыслями.

Вот теперь всё понятно, я помню это имечко, барин Тимофей Вельяшев. Так пленный разбойник назвал своего хозяина, сложившего буйную головушку на стезе грабежа от стрелы моего Шуды. Вон оно как в жизни, такая же стрела забрала и жизнь моего товарища от сына бандита. Интересно, сынок участвовал в папашиных делишках? Уверен, что да, такое не утаишь.

Человечек скользнул в мою камеру ближе к вечеру.

Голос тихий, вкрадчивый. Сам субтильного телосложения, водянистые глаза и редкие волосики на черепе бросились в глаза, когда тот снял шапку, поздороваться со мной. Короче какой-то гоблин - заморыш. А еще постоянная капля под носом. Одет скромно, как положено человеку его происхождения.

Но когда тот начал меня расспрашивать, я обрадовался. Товарищ сразу ухватил понимание ситуации и вымотал меня капитально, вытягивая известные мне факты.

- Понимаете, господин, сейчас всё против вас. Вы, пока для суда, из подлого сословия. Напали на боярина, пытаясь лишить живота. На наше счастье, он жив, правда говорят, что ненадолго. Лекаря приводили, так тот сказал, что надо попа звать - не жилец.

- Так вот, сейчас видоки говорят то, что вы напали на боярина.

- Как это напал, вы ахренели что ли? Он убил моего человека, а только потом я в ответку метнул секиру.

- Да, но по "русской правде" дворянское сословие не подлежит наказанию за смерть смерда. За это полагается вира три новгородских гривны, который будут взысканы в пользу князя или города.

- Да он не был холопом. Шуда свободный охотник.

— Это меняет дело, - согласно кивнул Игнат, так звали моего нового помощника.

- Тогда возьмут двенадцать гривен, как положено.

Игнат начал мне рассказывать какую виру и за кого берут, а я в ярости грохнул кулаком в деревянную стену.

Боль отрезвила меня, я помолчал, а Игнат испуганно отошёл подольше.

- Понятно, только ведь Этот Иван целился в меня, а Шуда успел закрыть от подлой стрелы.

- Ну, мы опять возвращаемся к сословным различиям. Если нам удастся доказать, что Вы дворянского происхождения, то тогда это полностью переворачивает дело.

Далее я выяснил, что доказательством дворянского происхождения служат не только жалованная грамота, а также выписка из родословной книги, владение деревней или служба владетелю, князю или царю. А вот тут есть зацепки.

Проговорив часа два мы расстались, я рассказал, всё что знал. Есть видоки разбойного нападения на караван, это мой Митяй. Но главное те трое купчин, которых я практически спас от смерти. Их свидетельства нам пригодятся. А ещё немало послухов, которые слышали от других о геройствах семейства Вельяшевых.

Время потянулось как резина, мой день проходил уныло и скучно. На еду и условия грех жаловаться, меня даже стали выводить во двор, это Гришка постарался. Игнат приходил ещё раз, я выдал ему аванс - золотой дирхем. Так-то у меня забрали оружие и кошель. Но там была медная мелочь и пара серебрушек. А основная казна во внутреннем кармане брюк сохранилась. После этого Игнат заметно повеселел и события ускорились.

Явление местного батюшки меня даже порадовало, от скуки готов был даже со стражником обсуждать проблемы здоровья его тёщи.

Святоша отличался в лучшую сторону одеждой от отца Ферапонта, к тому же на пузе большой золочёный крест говорил о том, что передо мной местное церковное начальство.

- Сын мой, - дородный мужчина сунул мне свою грабку для поцелуя. И хотя я не приемлю это, посчитал лишним выёживаться.

Архимандрит Феодор, он же настоятель Свято-Успенского монастыря, он же глава местной епархии вскармливал вятских прихожан.

Начал мужчина с наезда, - мне слали весточки о новом прихожанине, нурманском княжиче, который осел в селе неподалёку. Так вот отец Ферапонт жалуется, что не проявляешь ты рвения к службе, в церковь ходишь редко.

Я, потупив голову, внешне с почтением внимаю речам важного сановника, а сам прикидываю, как его облапошить.

- Что скажешь в своё оправдание?

Выдержав паузу я ответствовал, - а то и скажу, что прав отец Ферапонт. Редко посещаю церковь. Но не потому что рвения нет, а потому что стесняюсь того, что не знаю, как вести себя в божьем храме.

Короче налил я непривычному к подобному фарисейству монасю по самую шапочку. К тому же я подчеркнул, что готов жертвовать матери-церкви немалые суммы, а еще привозить из походов погрязших в грехах язычников и схизматиков, на перевоспитание. И разговор потёк совсем иначе:

- А покажи как мне свой крестик, сын мой.

Полюбовавшись на изделие ювелиров будущего, на тщательно сделанную фигурку Христа, на затейливую цепочку он удовлетворённо кивнул.

- А скажи как "Символ веры"

Хм, да я эту молитву выучил в первую очередь:

- Верую во единаго Бога Отца,

Вседержителя, Творца небу

и земли, видимым же всем

и невидимым.

И во единаго Господина Иисуса

Христа, Сына Божия,

Единароднаго, Иже от Отца

Рождённаго прежде всех веков;

Света от Света, Бога истинна от

Бога исинна, рожденна, несотворенна,

единосущна Отцу, Имже вся бывша...

При этом у меня выступили слёзы на глазах а крестик я крепко зажал в руке.

- Молись, чадо мое и бог тебя не оставит.

Мне кажется, что церковнику понравилось моё рвение. В любом случае лишний голос в мою пользу не помешает.

Когда я уже потерял счёт времени, пришёл Игнат и сообщил, что завтра состоится суд.

Моя защита в его лице и с поддержкой Григория со товарищами добились, чтобы судили "сместным" судом. Это совместный суд посадника, князя, церковный и общинный. Ну, князя у нас нет, поэтому будут представители дворянского сословия.

С утра меня накормили и Гриша передал свежую одежду. Нужно предстать в соответствии с моим высоким положением. Меня же повязали в дорожной грязной одёжке, да я ещё провалялся в ней недели полторы по загаженным углам.

Судилище состоялось в большой избе недалеко от место моей отсидки. Пока вели, мне показалось, что в толпе мелькнуло лицо Пахомки.

В большой комнате сидит пара десятков человек, меня заставили стоять, нет даже места присесть. Чуть позади Игнат нашёптывает мне, представляя присутствующих.

- Во главе сидит Василий Семёнович Ардашев - наш посадник, по правую руку архимандрит Феодор.

Мне показалось, что святоша мне улыбнулся.

- По левую судейский староста, далее представители дворянства и купечества. Представители потерпевшей стороны сидят на лавке вдоль окна.

Да я уже догадался, семь тушек, преимущественно среднего возраста злобно поблёскивают на меня глазками.

Я же одет в свои парадные одежды, в таких не стыдно и к князю в гости зайти. Вот только безоружный пока ввиду своего временного статуса.

По другую сторону Григорий с несколькими товарищами. А ещё зеваки толкутся снаружи, как же, пропустить такое развлечение. А если приговорят к казни, так это просто песня, будет о чём рассказать дома родне. Такие времена, развлечений мало, а цена жизни - копейка.

Я знаю, что всё упрётся в мою сословную принадлежность и нас имеются намётки. Ежели меня признают равным Ивану Вельяшеву, то тогда он понесёт ответственность за деяния папаши.

Действо разворачивается не торопливо, посадник грозно хмуря брови начал спектакль под названием "феодальный суд". Мужику интересна моя персона, не каждый день увидишь предположительно норманского княжича. Он посадничает то только второй месяц из шести, отпущенных вятским вече и пока ему интересно происходящее.

Как обычно начал прокурор, то есть представители пострадавшей стороны. Меня быстренько оклеймили смердом, посмевшим поднять руку на боярина. Посадник при этом морщился, что меня порадовало.

Далее меня обвинили в душегубстве и разбое, напомнили о великих заслугах покойного помещика, его предков и сынулю при этом не забыли.

Три боярина из числа приближённых к пострадавшему громко напоминали, как отец и сын страдали за народ на военном поприще.

Закончить им не дали, встал Фёдор Отяев, Гришкин побратим и начал мощно возражать, - да все тут знают, как Тимофей Вельяшев жаден был до чужого. Сколько раз ловили его с сыночком за руку, когда совали лапоть в общую казну.

Тут поднялся гвалт и староста визгливым голосом стал призывать народ успокоиться.

Высказавшись, прокурорские присели, гордо посматривая по сторонам.

Ввиду отсутствия здесь адвокатов, как таковых, ответствовать мне придётся самому.

Я рассказал обществу свою историю, подтвердив, что мой папахен настоящий ярл. Сущий дикарь и варвар, съедающий на завтрак головы невинных православных. И как я пытался с ним бороться, в результате бежал на новую родину. Сделав этот экзорцизм в сторону святоши, что вызвало у того поощрительную улыбку, я продолжил по существу.

Рассказал историю нападения, упомянул имена купцов и видоков. Упомянул про слова пленных и про самого хозяина, получившего в свалке стрелу. Расписал коварство его сынка, который вместо того, чтобы притянуть меня к ответу через вечевой суд или вызвать в круг божьего суда, подло напал на неожидающего подлости княжича.

По-моему неплохо сказал, но слова Игната опустили меня на землю.

Что за херня, ведь картинка ясна и вина понятна.

- Решение примет посадник после того, как все выскажутся. А тут бабка надвое сказала. Если не признают Вас боярином, то могут назначить большую виру. Покушение с Вашей стороны на боярина было "в сваде" (в состоянии аффекта, во гневу или выпимши), за это полагается только вира, тем более Иван Вельяшев жив.

- А вот ежели сместный суд признает ваше право, то тогда всё просто замечательно.

Оказывается есть три вида преступлений, за которые полагается самое тяжёлое наказание в виде казни и разграбления имущества.

- Разбой, ну это то понятно. А вот остальные у меня в голове не укладываются.

- Поджог и конокрадство.

Игнат объяснил, что по "русской правде" все эти преступления относятся к государственным. Умышленный поджог может привести к уничтожению города. А хороший боевой конь сейчас стоит как несколько деревенек.

Меня увели назад в камеру, оставив мучаться в ожидании.

Весь день никто не посещал, а по утру, даже не дали позавтракать, опять повели на суд.

Только на сей раз в большом помещении судебной избы присутствовало всего несколько человек.

Посадник, архимандрит, судебный староста и новый для меня боярин.

На сей раз дозволили сесть, что показалось мне хорошим знаком.

Я сильно волновался, иди-знай этих типов, вдруг присудят длительный отдых путём усекновения головёшки.

Заговорил посадник, сегодня он ведёт себя попроще, без вчерашних понтов.

- Ну мы, значиться поговорили с обществом. Выслушали мнения его высокопреподобия, служилых бояр и купечества.

Последнее слово вызвало у посадника грусть в глазах, видимо состоит в контрах с ними.

Ну, хорош тянуть. Посаднику бы в шоу про тесты на ДНК участвовать. Там тянут резину, перед тем как объявить, является участник любимым чадом умершего актёра или шельмует.

- Значится, дело переведено в разряд государевых.

Я с трудом от волнения и казённого языка продираюсь сквозь дебри повествования.

Когда посадник закончил, я растерянно оглянулся на Игната. Но, судя по его улыбке, мы выиграли. А мужичку есть о чём радоваться, я пообещал ему ещё золотую монету. Знаю, что два дирхема, с учётом выплаченного, ему лет десять надо зарабатывать.

Под занавес вышел из состояния спячки незнакомый боярин и с разрешения посадника задал интересный вопрос:

- Я тысяцкий из Великого Новгорода, Данила Иванович Бутурлин. А скажи нам уважаемый, откуда у тебя тот дивный уклад, мечи из которого ржа не берёт и сабля тупится. В чём тут секрет?

Хм, прознали всё-таки. Как ни старались мы скидывать оптом восточным купцам, часть ушла через местных.

- А особого секрета нет. Во владениях моего отца есть местечко, где никогда не бывает лета. Круглый год снег.

- Слышал о таком, - поторопился подтвердить незнакомец.

- Ну вот, иногда с неба падают большие камни и пробивают толщу снега и льда. Находятся умельцы, откапывают те камни и переплавляют в уклад. Мы их называем небесными камнями.

— Вот оно что. И много везут такого дивного уклада к нам?

- Хм, скажем так. Это моё наследство от батюшки, в другом месте найти не просто.

2

Из судилища меня вывели на свободу. А уж тут Гришка с парой товарищей и вся моя банда. Пахомка на радостях кинулся ко мне и уткнулся в ноги. Особенную радость я испытал, когда узнал, что Шуда жив и отлёживается на постоялом дворе. Его посещает лекарь, проверяя повязку.

В себя я пришёл только в бане. Вернее перед баней в мыльне, когда сидел голый в отупении.

- Ну, айда париться, — это Гриша, Фёдор Отяшев и Михайло Безобразов присоединились к процессу.

В парилке меня обиходил банщик. Первое посещение парилки я не чувствовал жара, мужики выбегали, а я лежал на верхней полке. А когда окунулся в снег, вдруг пробило. Я глубоко, до боли в лёгких вздохнул и меня отпустило.

Будем жить братцы, будем жить. Всё, что нас не убивает, делает крепче.

Второй круг в парилку я уже сделал осмысленно, а потом мы сидели, закутавшись в простыни в предбаннике и баловались пивом. Я резко почувствовал вкус к жизни. Пиво показалось удивительно вкусно.

Мясная нарезка и соленья улетали в утробу со страшной силой. Мои собутыльники показались удивительно хорошими и отзывчивыми людьми. Я понимаю, что захмелел и это отходняк после камеры, но это не мешало мне наслаждаться моментом.

А когда открылась дверь и заскочили молодые женщины, мои сотрапезники предались блуду.

И я не стал отставать, подхватил ближайшую и усадил на колени. Довольно молодая дебелая девка, немного полноватая, но с впечатляющийся выпуклостями.

А что мучать плоть, я же княжич. Схватив ту за руку, потащил искать уединения. В соседней комнатушке завалил на лавку, оголив бёдра ворвался в податливое тело. На меня что-то нашло, я будто мстил девчонке за свой испуг, за ожидание смерти. Мы свалились на пол и там я терзал мягкую и послушную женщину. Та, жалобно постанывала, но крепко держала меня за плечи.

С рычанием разрядился и обмяк на ней. Пролежав минут пять встал.

Передо мной лежит голая женщина и смотрит на меня. Она разбросала руки ноги, бесстыдно показывая заросший пах и волосы под мышкой.

Я начал облачаться, но тело сейчас довлеет над разумом. Жадно рассмотрев рыхловатое белое тело почувствовал возбуждение.

Рывком подняв женщину прижал к тёплой стенке и вошёл сзади.

Мы двигаемся в унисон, женщина приловчилась и подмахивает мне, подавая пышную задницу мне навстречу. От этого ощущения обостряются. Я мну полную грудь и периодически смачно хлопаю по заднице, оставляя красные следы.

Женщина слегка постанывает, но эта Евина дочь явно получает кайф, работает уже на себя, чуть довернув задницу.

Когда она громко застонала, я не смог сдержаться и быстро догнал её.

На прощание подарил девке четвертину и довольный вышел в общую комнату. Много дал девке, отберут ведь серебрушку у неё, лучше пятак было выделить. Но возвращаться лень.

- Смотри, у тебя два варианта. Если первый не нравится, то сработает второй.

Прошло три дня, как я гощу у Григория. Я уже привык к изменению положения. Как говорится от тюрьмы и сумы не зарекайся. Первой я вроде успешно избежал. Второе пока не грозит.

Григорий уже час склоняет меня жениться. Прикол в том, что высокий суд порешил считать обоих Вельяшевых татями и разбойниками. За это полагается или казнь с лишением имущества или рабство с разграблением имущества, что немногим лучше. Всё идёт, естественно, в казну посадника. Но тут вот какая хитрость, оба подсудимых на том свете. Да, молодший Ваня не перенёс встречи с моим снарядом, думаю помер от внутренних кровотечений, чем избежал позорной участи. Из семейства остались дочь и супруга старшего Вельяшева. Их посчитали тоже соучастниками, ну не могли они не знать о делишках своих мужчин. Папаша действовал на поприще разбоя без малого пять годин, он же должен был где-то прятать имущество, товар и окровавленную одёжку. Да вся деревенька знала об этом, что и показало дознание. Просто с подневольных крестьян взятки гладки, а вот дочь с супругой пойдут как соучастницы. Их продадут в неволю, а имущество опять-таки толкнут с молотка.

И вот тут прорезался интерес местных властей. Они знают, что я не бедный человек, а продажа имения больших денег им не принесёт, в лучшем случае уйдёт в казну и будет временно подарено служивому человеку за службу ратную. Вот и предложили умные люди комбину - я женюсь на доченьке Тимофея Вельяшева. Тем самым автоматическим стану боярином, получив в вотчину не самое хилое имение с деревенькой. А город, соответственно не будет разграблять вотчину, переоформив на меня.

Отторжение вызывает даже не необходимость жениться. По нынешним временам достаточно пару раз зайти к новобрачной и забыть за неё, наслаждаясь другими любушками. А вот брать ненавистную фамилию семейства, чуть не погубившего меня и моего ближника - от этого меня корёжит. Если нельзя взять родовую – Богачёв, то придумаю другую.

Но тогда придётся выкупать деревеньку за чистое золото, тут уж меня обдерут как липку, городские власти понимают, что у меня выхода нет особо. И я склоняюсь к этому варианту. Чтобы называться боярином достаточно выкупить деревню, а имение пойдёт под разграбление.

С помощью нужного человека я и подал просьбу на выкуп деревни. Этот проходимец за три серебряные денги помог мне найти лучший выход. Ну так он всего лишь писец, но от него зависит, где поставить запятую.

- Деревенька Микшата, в трёх верстах от города. Три десятины и одна четь, двадцать семь хозяйств, согласно последним сказкам 77 взрослых, не считая детей.

- Ага, бывший помещик почти всех взрослых мужиков положил на разбое, я сам лично тому свидетель, - обломал я кайф важному чину из городского совета, который ведал вопросами имущества.

- Да, может быть, но у меня так записано, - смутился предшественник знакомых мне муниципальных чинуш, которые ездили на Мерсе, имея весьма небольшие зарплаты.

- Но может мы договоримся?

- Договоримся, о чём? - сделал я грозный вид и тупое лицо солдафона.

- Ну, например, Вы не замечаете, что стало несколько меньше душ, а мы оформим на Вас и имение.

- А на хрена оно мне, курятник с бабами. Проще сжечь всё чертям собачьим, - взревел я, отрабатывая образ недалёкого вояки.

- Можно ещё добавить часть берега, если поставить там пристань, можно купцов привадить. До города то рукой подать.

В результате я стал обладателем грамоты, удостоверяющей моё право на деревню Микшата, барское имение и часть берега. За эту услугу я заплатил тринадцать московских рублей в казну и еще столько же на руки одному хорошему человеку. Сумма громадная, но и получал я не мало.

Вступать во владение мы ехали целой кавалькадой. Кроме моих присоединился Григорий с Фёдором, с ними два десятка воев. А также с нами выдвинулся судебный тиун с документом, подтверждающим мои права. С ним ещё десяток вечевой дружины. Они выдвинулись ранее в пешем порядке, а мы выехали позже. Встретились на месте.

Деревенька Микшата имеет две улочки, выходящие к реке. На мостках покачиваются несколько долблёнок. Народу почти не видно, пара собак проводили нас ленивым бреханием. Проехались по главной улице, женские лица мелькают в окошках и испуганно исчезают в глубине. Пацанчик пробежал перед нами, но мамка выскочила из избы, перехватила его и моментально скрылась внутри.

Ну, я ожидал худшего. Заметно, что деревня знавала и лучшие времена. Сейчас заметны перекосившиеся плетни, всклокоченные крышы, где солому разметал ветер. Наверняка та падла, барин хренов положил большинство мужиков, вот и осталось одно бабьё.

Отдав команду собрать местных я с недоумением наблюдал, как городские вояки выгоняли из изб жителей. При этом не брезговали тянуть что успеют. Пришлось прикрикнуть, это уже моё имущество.

- Господин, но они в своём праве. Всегда так было, берут что в руках унесут.

- А не хрена, скажи, что я каждому выплачу по четвертаку, чтобы порядок оставили.

Повеселевший тиун убежал успокаивать стражников и те побросали наеденное в избах.

Тот же тиун зачитал грамоту о смене владельца, - теперича вона ваш хозяин, - закончил он свою работу.

Народ выглядит апатично, им всё равно, кто придёт на смену хозяину. Хорошего от этого не ожидают. Половозрелых мужиков немного, десятка полтора, зато баб разного возраста десятков шесть плюс ребятня.

Закончив с представлением мы распустили народ и те с облегчением всосались в избы. Но теперь уже не прятались, мужики заторопились по взрослым делам, детвора по своим.

На холме стоит хозяйское имение, к нему мы вернулись после того, как определились с границами моих новых владений.

Как мне прочитал тиун лекцию по дороге - поместья бывают чёрные тягловые, дворцовые, поместья и вотчины.

Первые — это государственные имения, второй собственность великого князя и его фамилии. Третьи - казённые имения, которых власть выдавала служивым людям вместо жалования за их службу. Такое имение нельзя продать, подарить, заложить или завещать. Перестал выводить дружину на воинские сборы, потерял имение. А вот вотчины имели своего владельца. Могли быть владычные, монастырские или иметь частного владельца. Таким является и моё.

Лично я доволен, деревенька совсем рядом с городом, на берегу Вятки. Отсюда рукой подать до цивилизации.

Само имение производит странное впечатление. Такое ощущение, что соединили два больших здания и получился целый комплекс.

- А раньше туточки было два хозяина, два имения. Потом один откупил участок у другого и объединил их.

В результате два строения имели переходы на уровне второго этажа. Фасады украшены затейливой деревянной резьбой, я заметил балкончик с торца одного дома. Многочисленные жилые и хозяйственные помещения раскинулись неподалёку.

Тиун выкрикнул команду и его вояки пошли выгонять народ наружу. Начался бедлам, вдруг многочисленная челядь высыпала с криками и горестными стонами на площадь перед усадьбой.

Нифига себе, да тут душ тридцать, в основном бабы. Детей не заметил.

Тиун не стал ждать когда народ угомонится и опять крикнул своим, те ударами копия по мягким местам и спинам установили порядок.

Несколько минут бабский контингент слушал, а когда поняли смысл сказанного, опять завыли.

- А ну курвы, чего завыли?

Немного внимания со стороны стражи и опять настала тишина.

- А это стало быть дочка и жинка покойного, - и вперёд вытолкнули двух женщин. До этого они прятались позади. Заметно по богатой одежде, что они не холопки.

Тиун получил обещанные монеты и удалился с дружиной назад в город. А мы занялись приятным делом победителей, вхождением в наследство. Я только поручил своим присматривать за дружинниками моих товарищей. А то они уже начали присматриваться к местным молодухам. Это же моё хозяйство, поэтому придётся народу угомониться.

Для себя приказал очистить один из домов, там где имелся резной балкончик. Бабьё выгнали, нашлась тётка, которая здесь типа завхоза.

- Лукерья, - представилась немолодая и полная женщина.

- Луша, - прикажи готовить трапезу для нас.

Тётка хотела что-то возвратить, но я уже развернулся и вышел из комнаты.

Развлекались мы четыре дня, даже выбрались на охоту. А когда я уже устал от большой компании, Гриша с Федей заторопились назад.

С облегчением я смотрел за уходящей дружиной. Много внимания требовалось, чтобы не набедокурили молодые парни. А сейчас в доме наконец-то тишина.

Челядь женского пола шуршит, убирая последствия нашествия. В моём здании большая зала и несколько хозяйственных помещений. На втором этаже четыре не малых спальни, одна из них моя. С балкончика открывается обалденный вид на лес и реку. Есть ещё светёлка под крышей.

Лукерья ведёт меня по территории, за мной следует Пахомка и Шуда. Последний ещё кривится, когда бередит рану, но уже приступил к исполнению своей обязанности по охране меня родимого. Шуда бдит за всем и пугает до непроходящей икоты бабский контингент. Сейчас в доме кроме меня проживают только ближники, Пахомка и Шуда устроились на первом этаже. Остальные бойцы остановились в отдельном доме. Раньше здесь жили бобыли, но с некоторых пор они закончились, а помещения как раз подходят под наши нужды. Хорошая печь, тёплый стены. На трапезы собираемся у меня, готовят еду на кухне, она находится в дальнем углу участка во избежание пожара.

Лукерья показала избы, где жила челядь. Мы зашли внутрь и вызвали переполох. Ну, что-то похожее я уже видел у Григория.

Усадьба вольготно раскинулась на вершине холма, чай не город, где соседи подпирают заборами. Участок ограждён острым тыном и заметом. Вот только подновить не помешает. За забором раскинулся сад, сейчас покрытый снегом.

- Ну, Луша показывай хоромы, - и я показал на последний дом, где я ещё не бывал.

Женщина растерянно посмотрела на меня, но увидев угрожающий взгляд Шуды порысила впереди.

Я понимаю, что вторгаемся на женскую половину, но мне это до лампочки. Обе красавицы вне закона, могу отдать их правосудию для дальнейшего исполнения постановления суда. А могу и забыть про их существование.

Первый этаж поменее моего, тоже обеденная зала и комната непонятного назначения. В ней сидели несколько молодых девок и что-то мастерили, вышивали. Пискнув они испарились при нашем появлении, а со второго этажа вывалилась целая бабская делегация, две бывшие хозяйки в окружении нескольких женщин.

- По какому праву... - я не стал дослушивать возмущение одной из них и скомандовал Шуде, - гони всех на улицу, хочу посмотреть, кто в моём доме живёт.

Десяток женщин разного возраста построились пред моим отеческим взором. Уже виденные молодые девушки в количестве четырёх боевых единиц. Две бывшие хозяйки и пяток мамок зрелого возраста. По телосложению мамки годятся в молотобойцы, грузные с противными харями. Эти то не пашут в поле, обслуживают патронесс.

- Луша, в доме останутся только эти девчонки, пусть помогают по дому, остальных гони в шею. Определи их на время в избу для дворни, - а нет, так вот вам бог, а вот и порог.

Лукерья похоже смекнула, что власть поменялась окончательно, потому что махая руками начала выпроваживать сгруппировавшихся для отпора тёток. С божьей помощью выпроводили почтенных дам, дав собрать немногочисленные вещи. Шуда ткнул концом копья по тылу отстающих и те лихо вылетели на улицу.

- Луша, я не хочу видеть у себя в доме чужих. Только ты с девчонками и те, которых я пущу. Увижу, что в доме посторонние, выгоню тебя следом, поняла.

Судя по быстрым кивкам, поняла, дошло. Ненавижу бардак и ежели я оказался владельцем имения, то здесь будет так, как я хочу и не иначе.

Сразу стало легче дышать, со второй половины ранее доносились флюиды ненависти ко мне, а сейчас там обитают весьма приятные девчонки. Вместо своих вышиваний они снуют по дому, наводя порядок. К нам быстро привыкли, Пахомка и Шуда следили, чтобы мои дружинники не озорничали. Я им прямо сказал, если подыщут какую вдовушку в деревне, благословлю и дам приданное. А в моём доме не безобразничать. Девчонки оказались сиротами или с дальних глухих деревень, родня давно их оплакала. Ввиду малого возраста были на побегушках, а вообще остаётся только догадываться, для каких целей их держал в доме Тимофей Вельяшев.

Пацанки оказались неиспорченные, смешливые. Мне нравится рассказывать им истории по вечерам. Пахомка с Шудой тоже застывают в дверях, боятся, что выгоню. Лукерья делает вид, что ей неинтересны детские сказки, но не может справиться с любопытством. Я даже из глубины комнаты вижу её оттопыренное ухо. Пересказываю сказки Пушкина, легенду о новгородском купце Садко и его хождение за три моря.

Девчата совсем молоденькие, лет по тринадцать-четырнадцать, глазки светятся от любознательности, приходится силком разгонять спать.

Особенно мне нравится самая мелкая, Стеша. Черноглазая мелочь страшна любопытна и буквально мучает меня вопросами. Она даже Пахомку заткнула за пояс в этом плане. У неё такой наивный взгляд, когда я дурю девок, путая их загадками, что становится неудобно. А как она заливисто смеётся – я сам начинаю улыбаться.

С моей командой первым делом занялись имением, поправили тын, повесили новые ворота взамен перекосившихся. Сейчас мы на ночь закрываемся и дежурит кто-то из парней. Я стал недоверчив к окружающим, лучше перебдеть, чем ....

В деревне пока никаких изменений, народ опасливо косится на нас, но дела не бросают. Зимой крестьяне ремонтируют инвентарь, подновляют избы в ожидании весенних работ. Ввиду близости города, конный добирается по реке за полчаса. Это если с чувством и расстановкой. И мне это очень нравится, живёшь на природе, а цивилизация рядом – прям дачный посёлок.

- Мужик, а что ещё для деток имеется?

Я в сопровождении Шуды, Пахома и Сашки литвина прохаживаюсь по торговым рядам. Иду чинно, блюдя своё достоинство, слуги чуть позади, чай боярин идёт. С утра был в поместном приказе, где меня поставили на учёт. В отличии от служивого поместного дворянства, которые были обязаны ежегодно выставлять на смотр дружину согласно записям, потомственные дворяне этого делать не обязаны. В случае их участия в боевых действиях им следовали определённые преференции.

Мне торжественно вручили грамоту о моём праве называться потомственным дворянином Алексеем Дмитриевич Волков. И родовой знак у меня естественно «волк», подмазанный служка внёс меня в списки местного дворянства и с этого момента я нахожусь под защитой князя и подсуден только ему. В нашем случае посадника, а за это я обязан платить небольшие, на мой взгляд, налоги. В казну полагается отчислять личную подать. Подушную подать и церковную десятину дворяне не платят. Здесь и сейчас дворянство и духовенство освобождено от большинства налогов, но имелись и косвенные.

Потомственные дворяне не могли подвергаться телесным наказаниям, так что если меня менты опять повяжут, я отделаюсь устным внушением.

Вот в благостном настроении я и подошёл к инвалиду, вместо левой руки у него имелся настоящий железный крюк. Мужик бойко торговал с земли глиняными свистульками, он выкрикивал зазывалки и лихо свистел. Я нагнулся и поднял одну. Сделанная из калёной глины, птичка была ярко раскрашена и все изделия носили индивидуальный вид, отличались формой и цветом.

- А как же, господин хороший, вот ложки из рябины, есть всякие забавы для деток малых.

Инвалид вытащил и сумы свои подделки.

- И кто это у тебя такой затейник, так раскрашивает?

- А племяш, брательник лепит и отжигает, а Прошка раскрашивает.

Незаметно я увлёкся разговором, Макарий ещё не стар, слегка за сорок. Я бы дал поболее, но жизнь у бывшего дружинника нелегка. Он был десятником в дружине рязанского князя Олега Ивановича, руку потерял в стычке с татарами.

— Вот и торгую тут, на жизнь хватает, нас ведь трое осталось то.

Это он имеет в виду родного брата, мастера на все руки и его сынка. Мамка сгорела от лихоманки три года назад, вот эта троица зарабатывает на жизнь, снимая угол на дальней слободе.

А он мне нравится, морда вся в шрамах, битый перебитый жизнью, а не сдался ведь. Говорит с юмором, рассказывая о своём жилье-былье. Таких не жалеют, таких стараются держать поближе.

Я пригласил мужика поговорить наедине, - а чего же не поговорить, поговорим.

Мы зашли в корчму для купеческого сословия и я махнул служке рукой. Тот услужливо протёр тряпкой стол и застыл в ожидании.

- Давай, тащи нам перекусить, что у вас подходящего имеется? Во, неси щи с пирогами. И курочку жарьте, да побыстрее, шевелись давай.

Парень усвистал и через пять минут ему на помощь выскочил мужчина постарше, - милости просим господин хороший. Сейчас мигом всё организуем.

Учитывая, что это заведения не для быдла, тут подавали в индивидуальной посуде, я тут обедал несколько раз и мне понравилось.

Горячие, наваристые щи (слава богу, что пост закончился) с квашенной капустой ушли в лёт. Макарий тоже не стал жеманиться и издавая шипящие звуки начал поглощать угощение. Потом закусили рыбным пирогом и в конце притащили жаренного петуха. Его приговорили тоже, а чего в пять то рыл, досталось по кусочку.

Утолив голод мы продолжили беседу.

- Смотри, Макарий, мужик ты сурьёзный. Поэтому хочу предложить тебе место в моём имении, что в нескольких верстах от города. Мне нужен муж, который будет следить за порядком, чтобы чужие не шлялись. Надо будет взять ещё пару человек, ночью службу нести на воротах.

Интересно смотреть на гамму эмоций этого неунывающего человека. Он сразу согласился, заметно по задрожавшим пальцам оставшейся руки. Но сразу согласиться, значить показать свою нужду. Поэтому он закатил глаза, - а сколько положишь на службу?

- Да не обижу, мне главное дело.

Мужик стал серьёзным и промолвил, - Только я брательника с племяшом не брошу. Они мне помогать будут, не надо других искать.

Ну и хорошо, договорились, что завтра пришлю за ними сани.

Да, теперь у меня свой выезд. Сани и пара кляч к ним. Видимо одна не справляется с грузом.

А когда к обеду Пахом с Трифоном вернулись, то я увидел, как из саней выбрался Макарий с мужиком помоложе и пацан лет девяти. Малой прижимает к груди щенка, а ещё два сами выбрались на волю и пачкают снег.

- Доброго здоровьечка Алексей Дмитриевич, - всё никак не привыкну, когда меня так называют.

- А мы тут с собачками, хорошие охранники вырастут.

Пополнение я определил поближе к воротам, там стояло заброшенная изба, где раньше хранили всякий мусор, что выкинуть жалко. А Макарий прошёлся и остановил свой выбор на этой избе, хотя были и другие

- А ничё, руки есть, подшаманим и будет лучше новой.

Я выделил ему в помощь пару деревенских мужиков и они за несколько дней обновили утепление, прочистили подремонтировали печь и заехали.

С приездом этой троицы у нас наладился пропускной режим. Макарий, как я его уважительно называл, ну не могу я его Макаркой величать, быстро разобрался, кто есть кто. Наладил тёплые отношения с Лукерьей, та командовала в доме над бабским контингентом. А отставник ведал воротами и порядком на территории и они не пересекались по работе. Я вооружил его тесаком и теперь инвалид преобразился. На выделенный аванс он прибарахлился новой одёжкой, это я заставил. Он, как никак, первое лицо, которого видят входящие на территорию.

Ночью его брат присматривает за порядком, за ним дружно бежит собачья троица. Пока толку от них немного, знай гадят и звонко облаивают лошадей с непривычки.

3

С приходом Макария мои гвардейцы освободились от ночных дежурств и у меня появился повод их загружать по полной.

Всё, как и раньше, тренировки с оружием, объезд территории прилегающей к имению, вылазки на охоту для пополнения запасов. Народу то немало проживает, а обирать своих крестьян пока не хочу, и так небогато живут.

В этот вечер мы собрались всей дружиной, в полном составе. Отмечали удачную охоту, завалили кабанье семейство и сейчас на столе красуются куски хорошо прожаренного мяса и миски с солёными грибочками, квашенной капустой в нескольких вариантах. Выпечку привезли из города, это оказалось проще, чем самим печь.

В центре стола большая чаща со сбитнем. Его вкусно умеет варить одна моя тётка, это горячий напиток на основе мёда и пряностей. Отчётливо угадываются шалфей, зверобой и другие травы. Лукерья знают о моём пристрастии и часто подаёт его на стол.

- Погоди Трифон, не гоже пить без женщин, - я оттолкнул руку своего дружинника, который собрался черпануть братинкой горячего напитка.

- Луша, веди сюда наших затворниц, гулять будем. Агафон, помоги нашей хозяйке, а то гостьи разбегутся, где их потом искать.

Мужики недоумённо смотрят на меня, Обе бывшие хозяйки уже две седьмицы сидят в людской и носа не кажут. Все позабыли про их существование. А тут я тяну женщин на пир.

Но я боярин – самодур и в своей власти.

Я уже начал переживать, что-то задерживаются дамы, когда дверь распахнулась и обе приживалки оказались пред моими очами. Младшая прямо пышет злобой, с трудом скрывая эмоции. Мамаша прячет глаза под платком. Обе зябко кутаются в шали, сорвали их с постелей.

- Ну, гостьи дорогие, проходите пожалуйста. Эй, освободите место для них напротив меня.

Лют с Ерофеем потеснились и дамы наконец уселись за стол. Не стану утверждать, что девушки явились по собственной воле. Судя по потным физиономиям и злобным взглядам, Трифон немного им помог переместить свою задницы к нам за стол.

- Ну, барыни-боярыни. Не изволите – ка отпить сбитня с нами за компанию. Лют, плесни-ка соседкам сего дивного напитка.

- А что это вы морды корёжите, не по нраву мы вам пришлись? Или сбитень недостаточно сладкий? Попробуйте, будьте так добры.

Мужики уже вкурили, что происходит нечто необычное и придвинулись к столу.

- Эй, кто-нибудь, помогите дамам попробовать сбитня.

- Ну красавица, зачем же так нервничать? Теперь придётся с пола слизывать.

Младшая резким движением снесла полную чащу с напитком на пол, старшая сидит неподвижно, прикрыв глаза. Только подрагивающие веки выдают волнение.

Обе дамы мне страшно неприятны и руки чешутся отдать приказ спустить их бренные тушки в полынью. Особенно мерзка младшая, ей лет семнадцать, может чуть больше. Возраст точно не определить из-за ранней полноты. Дородная девица невысокого роста, немного рябая физиономия с серыми глазами. Круглое полное лицо с двойным подбородком было бы миловидным, но всё портило неприятное выражение глазок. Там и родовая спесь дворянки, избалованной отцом. И страх, и ненависть, и желание свести меня на тот свет.

Где-то её можно понять, за короткое время потерять кормильцев, отца и брата. И обоих по моей вине. И не важно, что они тати и душегубы. А вот я лишил её привычного образа жизни. Наверняка батюшка собирался пристроить чадо за знакомого боярина. И стала бы девица хозяйкой в своём доме. А тут она приживалка и зависит от моей прихоти. Вот и удумала, сучка, травануть меня и моих парней.

Всё продумала, нашла исполнителя, вернее исполнительницу, свою наперсницу. Та смогла достать отвар из корней белладонны, которого хватило отравить полную чашу сбитня. Если бы не одна мелкая, но очень любознательная особа, то я с дружиною уже сегодня бы получил смертельную дозу отравы и почувствовал бы недомогание. Несколько дней мучений и нас на входе бы встречал апостол Пётр с товарищем.

Вчера поздно вечером в мою комнату поскреблась мышка, её звали скромно - Степанидой. Девчушка робко сунула свой любопытный нос и я растерянно разрешил ей войти. Время позднее, что принесло юную особу в хозяйскую почивальню?

- Что хотела, Стеша?

А дальше из сбивчивого повествования узнал, за два часа до этого та заметила как мамка Глафиры, младшей Вельяшевой, вылила из флакона что-то в посудину, в которой кухарка варила сбитень. Девчушке показалось это странным и она подслушала разговор обеих женщин в избе, где те проживали. Подлюки планировали нас травануть и собирались сегодня же вечером бежать, чтобы не попасть под горячую руку. А когда мы откинемся, вернуться и закопать нас в мёрзлую землю.

Смыться им помешало то, что Макарий не выпустил, сказал, что снаружи не безопасно, балуют де какие-то городские прохвосты.

Вот эти особы и решили затаиться, дождаться нашей кончины.

Только вот помешала одна мелкая и вредная особа.

Ну, с этой Глафирой всё понятно. А вот что делать со старшей Вельяшева, пока не знаю. Нужно выяснить степень её участия.

Приблизившись к старшей, сорвал платок, закрывающий лицо. У неё по обычаям голова покрыта платком и шапкой, только она постоянно прячет лицо, опуская платок на самые глаза.

Интересно, я никогда ранее не обращал на неё внимания, только отметил, что тётка со странностями. Лицо скорее приятное, правильные черты лица портит впечатление излишняя бледность, закушенные злые губы и страх в глазах.

- Лукерья, а она точно мать этой девки? – это я заметил, что по возрасту мамаша молодовата для такой дочери. Или же родила лет в десять.

- Так, батюшка, какая же она мать. Глашкина мамаша померла родами, вот хозяин и взял новую, молодую стало быть. Мачеха она, как есть мачеха, - Лукерья пристроилась по левую руку и нашёптывает мне на ушко ценную информацию. Женщина определилась в наших отношениях и сделала ставку на меня. Хотя, какие у неё были варианты?

- Моя верная дружина, все поняли, что эти бабы хотели нас травануть, до смерти? В чаше со сбитнем сильный яд белладонна. Через пару дней нас отнесли бы на погост, после того, как изошли бы кровью через пот. Что будем с ними делать?

Дружный рёв подтвердил мои предположения, что сейчас никакой толерантности и плюрализма мнений не существует. Нет продажного адвоката, способного отмазать от тюрьмы.

Выслушав идеи, подвёл итоги.

- Ну, красавицы, есть следующие варианты, сжечь на костре, помучаться на колу, поплавать подо льдом или поболтаться на суку в лесу. Какой предпочитаете?

- Дьявол, будь ты проклят. Всю жизнь мою сгубил, оставил без папеньки, брата забрал. Христом богом прошу, не трогай.

Да, Глафира начала с угроз и быстра перешла к нытью, выпрашивая прощение.

- Ведите их в холодную под замок, завтра буду решать их судьбу.

Хорошо, что не приговорил злоумышленниц с горяча. Утром, да после хорошего завтрака всё выглядело немного не в таком зловещем свете.

Разбирательства заняли половину дня. Всё делалось почти открыто, кто первый родил идею отравления не понятно. Или Глашка, или её кормилица. Обе сейчас не в том состоянии, чтобы отвечать. Замёрзли немного в неотапливаемом помещении. Да и неохота мне их брехню слушать. А вот дворовые бабы раскололись перед строгой комиссией в моём лице, Шуда в качество страшилища и Трифон для усиления. В принципе их ставка была на то, что дворня поддержит истинную хозяйку. Наивная дурёха, но прощать ей покушение на смертоубийство я не собираюсь.

Парни требуют крови, и чем больше тем лучше. Уже бронируются лучшие места в первых рядах. Развлечение какое, не каждый день казнят боярыню с наперсницами. Пришлось их немного разочаровать и прикрикнуть. Я тут хозяин или вольница дружинная.

Покумекав, я решил судьбу этих женщин. Главную исполнительницу, Глашкину наперсницу прощать не буду, сдал тётку в Разбойный приказ. Обсказал всё знакомому мужику, тот снял показания, то бишь опросил видоков, благо их немало. Отдал ему же образец отравленного сбитня и меня заверили, что баба получит по заслугам. Ей грозит колесование, страшная казнь. Человека клали на землю лицом кверху и растянув ноги и руки, привязывали в таком положении. Тяжёлым колесом с железным обручем палач дробил кости, затем осужденного клали с переломанными руками и ногами на это же колесо и оставляли на мучительную смерть.

Служка в подробностях объяснил мне систему наказаний в подобных случаях. Многие вещи у меня не укладываются в голове.

К примеру, намедни один мастеровой по пьяне забил собутыльника медным ковшом до смерти. Суд его оправдал – поскольку «дело это на пиру явлено» и опьянение явилось смягчающим обстоятельством, мужик отделался вирой.

За нанесение тяжкий увечий, полагалось аналогичное наказание. Отрубил руку соседу, отрубят и тебе. Вырвал собеседнику клок волос из бороды – получи эпиляцию на том же участке.

Если суд не пришёл к решению, кто виноват – назначают божий суд. Оцепляли площадку и выходили на «ринг», где противники сходились в честном бою.

Теоретически даже женщина могла выйти в круг, отстоять свою честь. В этом случае, чтобы уравнять шансы мужчина сражался, закопанный по пояс в специальную яму.

Возмездие за преступление, как правило было быстрым, долго не держали в порубе. Наказывали публично, при всём честном народе.

Вариантов казни придумали множество, на любой вкус – повешение, сажание на кол, отрубание головы, забивание камнями и батогами, кнутом, вырывание ноздрей с последующей казнью, утопление, сожжение, закапывание в яму, четвертование, залитие раскаленного металла в горло и так далее.

Лишение свободы в это время не выносили, даже тюрем специальных не было.

Казни делились на гуманные, быстрые и медленные, мучительные. Всё в соответствии с тяжестью преступления, колесование полагалось именно за отравление вышестоящего, чтобы другим не повадно было. Уж больно часто гибли сильные мира сего от банальной щепотки смертельного яда. Да и бог с ней, за что боролась…

А вот с Глафирой Вельяшевой я поступил иначе. Нашёл одного мужичка, тот подвизался городским золотарём. В принципе уважаемая и востребованная профессия, очистка от нечистот отхожих мест. Большая бочка на телеге, влекомая клячей медленно и торжественно шествовала по улицам города. Амбре конечно ещё то, зато уважаемый человек.

Вот за такого я и собираюсь выдать боярскую дочь Глафиру.

Тут есть такая тонкость – если, гипотетически, княжну выдадут за муж за смерда, её статус изменится и сравняется с мужниным, она будет холопкою. Глафира с дворянского звания опустится до представительницы посадской прослойки, то есть горожанки. Вроде свободная, но поражение в правах невиданное.

Прикол в том, что золотарь - мужик в возрасте сс своими прибабахами. Он завзятый любитель посидеть в шинке и опрокинуть чарку, другую местного пойла. Домой каждый божий день возвертался на бровях. Вроде своим ходом, но в том самом состоянии, когда хочется всех домочадцев построить правильным образом с внушением кулаками.

Из последних у него была только жена. Несчастная не выдержала такой жизни и повесилась. И сейчас сей достойный муж жаждал приобщить к своему миру другую дурищу. Все эти сведения я подчерпнул от всеведущих соседей и мне показалось, что Глафире понравится такая жизнь.

После разговора с золотарём по душам мне удалось убедить его взять молодую жинку в дом. Жил тот на выселках, соседи не потерпели бы вони от его «бизнеса». Домик небольшой и неухоженный. А, при мысли о дебелой молодухе тот прямо воспрял, я явственно представил, как боярску доченьку пьяный и вонючий золотарь сначала принуждает к исполнению семейных обязанностей, а потом учит в соответствующем философском состоянии уму разуму.

Представил и мне прямо так захорошело, пусть молодой будет тихое семейное счастье. Золотарь даже согласился на мизерное приданное, мутные глазки затуманились вожделением – золотой души человек.

Глафиру через три дня силком запихали в возок и свезли в церкву, где батюшка освятил сей брак. И не важно, что молодая дико орала, увидев своего мужа. Счастья своего не понимает, молодая и глупенькая ещё. Батюшка удовлетворился денежным подношением, а молодые проследовали в свои хоромы на окраине города.

Наверное, Глаша ни разу не заходила в такой срачельник. Ну, всё бывает в первый раз. А нечего другому яму рыть, сам попадёшь.

А вот, что касается остальных. Все, кто был в курсе дела, переходят из разряда дворни в чёрные работницы. То есть вместо шуршания по барскому дому и хозяйству, бабы переходят на чёрные работы. Все, без исключения. Бывшая хозяйка тоже определена на уборку территории. Её я пожалел, она не участвовала в разработке и исполнении плана.

Теперь до нашего села от моего имения конным ходом неполный световой день. Я уже второй раз наведываюсь в село.

Встаём вольготно, завтракаем, запрягаем и выезжаем. Часам к трём уже подъезжаем к селу. Я решил не оставлять своего участка, здесь у меня часть инструмента и металла припрятаны. Не хочу светить своими чудесами работников имения. В первую ходку я забрал Митяя с его новой пассией, Малушей. Та уже с приличным пузом, теперь они в Микшате, Маня пока одна осталась на хозяйстве.

По приезду сразу бегу в дом, изголодался по бабе. Сразу тащу испуганную женщину в комнату и отвожу душеньку. А потом уже дела, надо перетереть с Семёном касательно наших дел. Кузнец поправился, на хороших то харчах с такими-то заработками. Важно ходит по мастерской, покрикивая на наёмных работников. У него теперича пять новых подмастерьев, работа кипит.

Назад повезу его продукцию, я уже знаю, кому скинуть по выгодной цене - заморским купцам. Не только с Востока, но и северным, с Запада.

Несмотря на март месяц, морозы звенят нехилые. Местные говорят, что ещё месяц лёд на реке будет крепкий. А я, если честно, жду лета. У меня планы, связанные с этим временем года.

Когда дверь скрипнула, я насторожился. Уже вроде приучил всех, что в хозяйском доме чужих не должно быть. Только лёг спать и погасил жировой светильник, как почувствовал сквознячок от открывшейся двери. Нащупав нож, всмотрелся в посетителя. Фигура в белом стоит, зайдя внутрь.

Пришлось зажигать свет, интересная ситуёвина. Бывшая боярыня, хозяйская вдова, собственною персоною. Стоит на холодном полу в ночной рубашке. Черты лица неразличимы из-за неверного света.

- Чего хотела?

В ответ молчание, только сделала ещё пару шагов ко мне.

Ну, я уже догадался, что мадам явилась изменить свою жизнь. Поди не сахар после боярского то положения помогать кухарке.

Подошла к моей кровати, я настороженно наблюдаю, а вдруг стилет притащила, покончить с угнетателем.

Но в руках ничего нет, может где в волосах припрятала оружие. Встал, и обошёл женщину вокруг. Стоит неподвижно, глаза опустила долу, руки неровно перебирают край рубашки.

- Что хотела, спрашиваю, - повторил я.

Интересно, я ни разу не слышал её голос. Вот у её падчерицы противный визгливый голосок частенько доводилось услышать. А это молчит, может тоже как Шуда не имеет такой возможности? Может умный боярин Вельяшев окончательно решил вопрос семейного счастья.

- Просто, хотела поговорить, - а голос довольно приятный, низкий тембр с лёгким иностранным акцентом.

Просто поговорить, это видимо в её интерпретации переспать со мной. Иначе как объяснить, что женщина нырнула в мою кровать и укрылась одеялом по самую макушку. Может у меня кровать удобнее или она замёрзла на своей лавке в людской избе?

Нет, я в эти игры не играю, откинул одеяло и смотрю на расслабленное женское тело. Рубашка до пят не даёт рассмотреть подробности. Вроде опасности она не представляет и я расслабился.

Женщины развернулась под моим взглядом и улёгшись на спину раскинула руки-ноги, будто предлагая мне себя.

Не, подруга, мне такой секс не нужен. Я люблю глазами, потихоньку задирая рубаху, оголяю ноги, потом бёдра. Немного смуглая кожа матово светится при слабом свете. Когда добрался до сокровенного понял, что пожалуй трахну её. До этого было просто любопытство, а сейчас почувствовал вожделение. Просунув руку между ног, погладил нежную кожу на внутренней поверхности бедра.

Через пятнадцать минут я отвалился от женского тела. Сердце ещё норовит выпрыгнут из груди, а я критически смотрю на женщину.

Фигура не идеальная, немного грузноватый низ и маленькая грудь. Заметен целлюлит, но в меру. Вполне ебобельная мадама, если бы не её манера заниматься сексом. Она пролежала в одной позе всё это время, раскинувшись как распятая. Никаких эмоций, вот вроде напряжение в чреслах скинул, а на душе осадок неприятный. Будто с поленом переспал.

Женщина наконец очнулась и накинув рубаху села на кровать:

- Господин, можно немного вина?

Вот те раз, вино ночью. Вино у меня в доме было. Оно не настолько популярно среди местных. Его покупают в основном состоятельные люди. Привозят иноземные купцы или монахи с южных регионов.

У меня имеется пара кувшинов для любителей. Не поленился и сходил самолично за парой бокалов, лёгким перекусоном и кувшином вина.

Немного терпкое и прохладное, оно прекрасно освежило рот.

А моя странноватая любовница приняла бокал и отпила глоток.

Для меня она пока не понятна, в авантюрах падчерицы не участвовала, слыша о попытке покушения, и просто ожидала результатов. Две недели отработала в роли принеси-подай. Жалоб от неё не слышал, криков и проклятий пока тоже. А сегодня пришла сама, отдалась и сейчас нянчит бокал в руке, задумчиво смотря на огонёк светильника.

- Как тебя зовут?

- Ирена, меня зовут Ирена.

В течение получаса я слушал тихий голос женщины, монотонно повествующий о своей жизни.

Родилась женщина в семье греческого торговца на территории турецкого султаната. Получила хорошее воспитание, росла в любви. После смерти матери отец женился повторно. С мачехой отношения не заладились и отец, науськанный ночной советчицей отдал дочь, которой едва стукнуло шестнадцать, за муж за русского дворянина.

Это брак по расчёту, стать женой потомственного боярина – очень круто по тем временам. Это как из купеческого звания прыгнуть в графини. Взамен отец дал с дочерью великолепное приданное.

Девочка попала в дом деспота, муж был в годах. Первое время он был увлечён молодой женой и её девственным телом. Потом у него появились проблемы по мужской линии. Не сумев в очередной раз доказать свою мужественность он избил молодую жену. Потом вообще пришёл пьяный и оттаскал её за волосы.

Было ли мне жалко молодую женщину? Немного, такова судьба большинства. Хорошо, если попадётся муж- не скряга и не будет бить. О любви никто и не заикается. Это потом, если будет возможность, можно подобрать крепкого слугу для любовных утех и любиться с ним. Лишь бы не вылезло на люди.

А Ирене не повезло, тут ещё одно вылезло. Пасынок вошёл в мужскую силу и видать ему неинтересно стало валять дворовых деток. Стал проявлять интерес к мачехе.

Не столько слушаю, сколько изучаю сидящую передо мной женщину.

Не дурнушка, немного не мой тип фигуры, люблю постройнее. Но вполне женственно. Лицо миловидное, но взгляд ожесточённый. Видимо не ждёт от жизни подарков.

- Ирина, можно я буду так тебя называть?

Дождавшись кивка продолжил, - а что ты от меня хочешь? Денег, особого положения в дома, новых одёжек?

Дальнейшего я не ожидал, чего угодно, но не тщательно продуманного делового предложения:

- Я готова согревать твою постель, только позови. Но у меня иное предложение.

А предложение сугубо торгового свойства. Оказывается, что Ирина до сих пор поддерживает связь с отцом. Тот довольно удачливый купец, осел на Волге, в одном из татарских городов. Купец не просто так выдал дочку конкретно за Вельяшева.

Оказывается, что через Хлынов шёл немалый поток товара на север, в первую очередь в Новгород Великий. Вот только поборы и различные налоги уездных властей делали торговлю не таким выгодным занятием.

А моё нынешнее имение находится в нескольких верстах от города.

План купца был таков. Боярин на купеческие деньги строит пристань и лабазы на своей территории. Торговцы с юга не плывут до городской пристани, а разгружаются здесь. Затем товары привозятся повозками в город.

Вельяшев, как потомственный дворянин освобождён от налогов. Никому в голову не приходило, что такой важный человек будет активно заниматься плебейским делом – торговлей.

Ну, Вельяшев денежку у тестя взял и профукал. Вместо взаимовыгодного сотрудничества он предпочёл другое, не менее выгодное. Пользуясь близостью к городу и особенностями рельефа реки, он высматривал купеческие караваны со своего берега. Определял наличие охраны и размер каравана. Если решал, что дело стоящее, подавал сигнал своим разбойникам. В этом месте река петляет, а от деревеньки до подходящего для нападения место совсем рядом, если лесом. Вот и грабил помещик торговцев. Товар скидывал через знакомых торговцев, трупы объедали довольные раки на дне Вятки.

А Ирина, а что Ирина? Что она могла сделать? Написать предъяву в компетентные органу? Так её вместе с мужем по-любому бы казнили.

Когда я оставил её в живых, она решила бежать к отцу с наступлением тепла. Но потом решила открыться мне и вручить свою судьбу, так сказать.

- Ладно, я тебя понял. Буду думать, в принципе идея хорошая. Дозволяю написать письмо батюшке, пусть навестит меня. Тогда и поговорим.

- И ещё, с завтрашнего дня перебираешься в гостевой дом, выбирай комнату и живи.

4

Удивительные времена. Домочадцы восприняли тот факт, что бывшая хозяйка сначала перешла на должность посудомойки, а потом вернулась назад в бывшие покои – абсолютно спокойно. Наверное, если я бы пригнал медведицу и поселил бы в доме, тоже приняли бы с философским спокойствием. Единственно, кто завибрировал – это Лукерья. Она почувствовала угрозу своему новому положению, которое ей очень нравится. Пришлось проводить беседу:

- Луша, ты следишь за порядком в имении и держишь отчёт только передо мной. Забудь про Ирину, она только временно переведена в дом. Считай, что её нет для тебя.

Интересно, новая постоялица заявилась на вечернюю трапезу.

Она сменила замызганный сарафан на новую одёжку. Я же выгнал женщин в том, что было на них. Вот Ирина и сменила обличие, сразу стала похожей на боярыню. И её появление в обеденной зале говорит о многом. Например о том, что она не собирается сидеть взаперти и хочет изменить своё положение. Но при этом, она остановилась на входе и присоединилась к нам только после моего одобрительного кивка.

Не дура, не стала моститься ко мне, а села на углу.

Вообще в это время женщины не сидели за одним столом с мужчинами. Для этого существовал «бабий угол» на женской половине. Тем более если за столом были не только родственники.

Но это касалось жён и детей. А Ирина мне никто и она рискнула нарушить это табу. Для меня это признак её желания изменить статус с подчинённого на независимый. Но с оглядкой на моё мнение, поэтому я улыбнулся и мы продолжили трапезу.

Стол сейчас играет важную сакральную роль, как и «красный угол» в доме.

Его заносили в комнату и никогда не двигали. За столом работают свои законы, «в доме стол – Божий престол», вот так. За столом нельзя шуметь, смеяться, сидеть в шапке или со скрещенными ногами.

Разумеется самодуру – боярину можно всё, даже лечь в шубе на стол и орать песни.

Рассадка строго «по чину». Во главе старший мужчина, затем остальные. Глава начинает первым, снимая «пробу». Из-за стола тоже выходят вместе, после главы. Вразнобой вставать не принято, это называется «ломать стол».

Так и у меня в доме, по обе руки сидят Трифон и литвин Юргас. Они мои старшие сподвижники, гридни. Далее по установленному порядку, у каждого есть своё местечко. На приставных скамьях сидят младшие.

Вот туда и уселась наша гостья, между Пахомкой и Лютом. Села с вежестью, потупилась и вскоре мы забыли про её существование.

Конец марта, а морозы продолжают сковывать реку. Я с нетерпением ожидаю схода льда, у меня обширные планы. Пока лёд ещё крепок, я с дружиной побывал в селе. Забрал товар у Семёна, с удовольствием побарахтался с Маней, но причина приезда иная.

У меня дело до отца Ферапонта. Просидев в его пристройке битый час ушёл так и не поняв его намерений.

Дело в том, что в моей деревеньке нет церкви. И считается что у неё нет будущего. Крестьяне ездят в город молиться и возят туда новорожденных. Вот я и решил пригласить уже знакомого мне попа.

Отец Ферапонт меня полностью устраивает. Он, как и я, здесь чужой и пытается устроиться, подняться на ступеньку выше. Я предложил ему перевестись к нам. Возведу за свой счёт церковь и даже жилой дом для священника поставлю. Опять-таки город – рукой подать, цивилизация, а не медвежий угол. Глядишь через лет десять деревня войдёт в посады Хлынова, они и так разрастаются в нашу сторону.

Батюшка выслушал мои доводы и пообещал подумать, типа бог подскажет. Я бы предпочёл побольше конкретики. Для себя решил, если откажется – попрошу архимандрита подобрать нам другого.

Когда перевалил апрель наконец начал таять снег. В этот день я приехал к Григорию, с которым мы за зиму не единожды сидели за общим столом.

Вот и сейчас несколько его побратимов – собутыльников уговаривали меня принять участие в походе. Собственно я не против, рано или поздно предстоит повоевать. Вот только боязно немного.

Карта земель русских в нашем регионе приблизительно такая:

На севере Новгородская Республика, с юга подпирают племена вотяков, за ними Золотая Орда в лице Казанского ханства. На востоке пермяки и на западе через черемисов выходим к Великому княжеству литовскому.

- Зимой поганые разорили селища союзных нам удмуртских племён. Пожгли всё, что может гореть. Стариков поубивали, остальных угнали в плен, — это что я услышал от посуровевших воинов. Нас человек десять, в основном я всех уже знаю.

- Московский царь Иван III собирается вести войско с ополчением на Казань. Мы же пойдём навестим басурман, окопавшихся неподалёку от Хлынова. Собирается изрядное количество желающих. Кроме наших охочий людей пойдёт новгородские ушкуйники.

Я слушал и анализировал ситуацию. Хлыновское дворянство решило поучаствовать в веселухе, пограбить татар и их союзников. Благо повод они великолепный дали, а мщение – святое дело.

Слушая более опытных воинов уяснил, что выход планируется сразу, как сойдёт лёд с реки. Пока поганые не ждут ответки, земля ещё сырая. А по воде можно подобраться поближе. Тут вот какая хитрость, татарские деревеньки совсем недалеко – на северо-востоке от нас, вёрст 50–60. Большая часть пути по Вятке, вверх по течению. И вёрст 10–12 по суше. Поэтому надо напроситься в компанию с другими.

- Лучше бы конечно на своей ладье, тогда вся добыча, что увезёшь – твоя. А так только по пару тюков барахла на брата. Не думаю, что в деревнях мы найдём золото и самоцветы, - Гриша посвящает меня в тонкости пиратства.

Это мне понятно, только где найти ладью?

На следующий день проехался по знакомым купцам, кинул клич, что ищу речную небольшую ладью. И через пару дней мы оказались в рыбачьей деревушке, что в пару вёрст от города на север.

Мой собеседник – невысокий мужичок Якша Заяц. Не уверен, где тут имя, а где прозвище. Крепко сбитый хитрован быстро допёр, для чего мне судно. Слух пошёл о набеге. Лодку продать не хочет, вот поучаствовать в набеге не против. У него три помощника и так нужное нам судно.

Новгородский плоскодонный ушкуй ходит неплохо и против течения. Это парусно-гребное судно с небольшой осадкой. Ширина 3.2 м, высота 1.2–1.5 м и в длину метров 14. Имеется съёмная матча для паруса и ближе к носу 6 пар уключин для дюжины гребцов. Якша клянётся, что ушкуй свободно загрузит 40 человек. А грузоподъёмность свыше 15 тонн, это я перевёл в привычные единицы веса.

За своё участие он просит долю в добыче. Вот тут мы и бились, как непримиримые враги. Я упирал на то, что сражаться то нам и без нас он останется ловить рыбку у городских стен.

А речной пират махал в сторону покачивающегося судна и нахваливал свой экипаж.

В конце концов стукнули по рукам, капитану и экипажу отходит десятая часть от нашей добычи. Мы договорились о связи и расстались довольные друг другом.

В тот же день я отъехал домой. Мне нужно срочно, пока лёд держит всадника, добраться в село. Вернее в мою пещеру Аладина.

На сей раз выезжаем втроём, но при полном вооружении и с заводными конями. Одна ночёвка в лесу и мы на месте. Вход в пещеру замело, хорошо прихватил лопату.

Пока Шуда выбрался на охоту мы С Пахомкой задумчиво рассматриваем потайную часть пещеры.

Я хочу сделать транспортное средство, которое можно разобрать. Была идея, взять мосты от фуры с подшипниками, каркас сварить из стального уголка а колёса заказать у колёсных дел мастера.

Но передо мной ведущий мост, весит на глазок килограмм двести. Сложной формы дура с огромными ступицами, со всякими дифференциалами, тормозными системами и прочей ненужной мне тряхомудией. Две такие оси плюс металлический каркас даже две лошади не утащат. А ведь нам нужно загрузить телегу до предела.

А если взять стальной уголок и сделать квадратной формы оси. Мне бы только подшипники присобачить и получится неприхотливая и надёжная конструкция. Прикинув варианты решил оси варить из спаренной стальной трубы 60х40 и усилить их уголком. Из него же будет каркас телеги и обвязка. Вот что делать с подшипниками. У меня имеются конические самоцентрующиеся, такие многотонную фуру держат, а уж для моих нужд даже избыточные. Зато с ними никакого горя не буду знать. Деревянные ступицы нужно постоянно обслуживать и они часто ломаются.

Через два часа упорного труда передо мной разобранная ступица поддерживающего моста полуприцепа. Он намного проще и тут стоят конические радиально-упорные роликовые подшипники. В принципе, я могу срезать часть вала и корпус. Придётся попахать, но зато у меня будет необычайно грузоподъёмная телега.

Три дня заняло у меня заготовка и вырезка фрагментов железа. Всё это время Шуда провёл снаружи. Наши шесть коней никак не помещались в пещеру, поэтому охотник сторожил наш транспорт от голодных волков. Перевезя тяжёлое железо в село, мы начали работу.

Колёса необычной усиленной формы я заказал у мастера в городе. Они будут шире обычных с ободом из пятимиллиметровой железной полосы. Вычертив принципиальную конструкцию учёл необходимость некоего подобия рулевой трапеции Аккермана.

Пришлось обращаться к помощи Степана, тот ковал для меня недостающие детали. Важно, то что телегу можно разобрать, я использовал резьбовые соединения.

Во дворе моего дома стоит на чурбачках железная конструкция, вполне рабочий экземпляр. На всё, про всё ушло десять дней. Задача выполнена, но вот как добираться с этим домой прикажете? Пошёл ледоход по Вятке, а лес практически непроходимый. Выручил местный мужик, согласился за денежку малую провести нас коротким путём. А разобранную телегу пришлось спрятать в доме.

Намучались мы за эти три дня, тащили коней из грязи, когда не было возможности объехать заболоченное место, но добрались до дома.

На последнюю седьмицу травня (месяц апрель) назначен поход.

За несколько дней до этого Якша пригнал свой ушкуй и мы забрали с села ту кучу железа, над которым работали накануне. Заодно попрактиковались в высадке из ушкуя на берег. Были деревянные сходни, но иногда приходилось прыгать в ледяную воду.

Накануне отплытия меня бил мандраж. Первый боевой поход и мы идём дуван дуванить (делить на сходке награбленное), а не благотворительностью заниматься. И противник будет немножко против того, чтобы мы их жгли и убивали. А именно этим нам придётся заниматься.

Как я понял, в этом походе кроме чисто финансовой выгоды есть и политическая составляющая.

Как объяснили мне умные люди, предыдущие посадники выражали мнение выбравших их элит проводить самостоятельную политику по отношению к набирающему силу Московскому царству. И в этой борьбе нашли союзников среди неких татарских племён. В награду за помощь выделили им территории вблизи города. То - то я не мог понять, как татары осели севернее Хлынова.

А вот нынешнего посадника выдвинули те, кто держит руку Москвы. Тут ещё сыграл тот фактор, что недавно его старший сын погиб в стычке с татарами. Вот и кинули клич идти на басурманов, очистить родные земли от поганого духа. И ведь нашлись желающие, пришли псковичи, новгородцы, даже суздальцы. И то, что это бывшие союзники, никто не вспомнил. Там, где в дела вмешивается политика, правды не найти.

Основной же удар нанесёт по Казани сборное московское войско под командованием Даниила Холмского и братьев Юрия и Якова Захарьичей. Так что наше баловство на севере никто не оценит и на помощь не придут.

Проблемы у нас следующего плана. Необходимо проплыть по реке и высадится, пёхом пройти ещё десяток вёрст и при этом не потревожить вражескую сторожу.

Татары успел построить несколько сёл, пять или шесть. Одно поселение, Нухрат - богатое, где сидит местный князёк из арских, некие Кара-бек. Туда идёт основная часть ватаги. Остальным нужно заблокировать периферийные поселения, входящие в верхнюю и нижнюю часть целой сети деревень и не дать врагам уйти.

Арский князь Кара-бек из билярских эмиров решил отделиться от остальной орды и основать свою вотчины для продвижения на север и восток. Наша задача не дать ему закрепиться. Ну это моя обработка полученной информации. А на самом деле слышались религиозные лозунги покарать неверных во имя матери-церкви. При этом подразумевалась возможность грабежа, так сказать поход за «зипунами и ясырем». И повод великолепный – татары нарушили перемирие и напали на союзных нам удмуртов, пограбили, пожгли и угнали в полон. А месть – святое дело, к тому же освящённое попами.

Десяток ладей разных типов и размеров, от однодревок до массивных дощаников вытянулись в густом утреннем тумане направляясь против течения реки на северо-восток. Мы уступили место неторопливым и вышли среди последних. Правда за несколько часов опередили медлительные гребные суда и одними из первых причалили к незнакомому берегу. Теперь нам предстоит разделиться. В нашем отряде человек пятьдесят, дружины Григория, Федора Отяева и Михайлы Некрасова. Со мной все мои бойцы, восемь человек и Пахомка с Митяем. У последних будет своя задача, если конечно всё пройдёт удачно.

Видимо татарва тоже пользовалась этой дорогой к реке, потому что мы идём по набитой колее. Земля толком не просохла и мы чертыхаемся, таща на ногах комья вязкой глины. Впереди отряда скользят особо подготовленные разведчики, задача которых перехватывать попавшихся свидетелей, дабы не потревожить жителей.

У нас имелся проводник, который уверенно свернул на плохенькую лесную дорогу. Теперь у каждого отряда свой путь. По предварительной договорённости атака назначена на раннее утро, сразу все пойдут в бой, пытаясь одновременно ударить по спящим басурманам.

Мой Шуда, скользящий чуть впереди по лесу, заметил стоящую арбу. Мои ребята ловко крали старика, который собирал валежник и валил его на специальную телегу без бортов, предназначенную для перевозки деревьев. Старика прирезали, он пытался сопротивляться, а вот арба мне пригодится. Вернее как раз эта развалюха мне не нужна а вот пара волов в тему. Это добыча чисто наша, напарники даже не посмотрели в ту сторону, они мечтают о дорогом оружии и молодых девках.

Отдав распоряжения убедился, что Митяй с Пахомом отправились в обратный путь к нашей флотилии, прихватив выхолощенных быков с громадными рогами. У них своя задача.

Дело к вечеру, мы расположились в овраге, выставив разведчиков. Те наблюдают за подходами и деревушкой. Эта первая на нашем пути. Несколько деревянных изб и десятка два юрт, вот и всё селище.

Трудно сказать, сколько народу в нём. Ну, человек сто — сто пятьдесят точно. Отсюда доносится запах костра, где готовят мясо. Зарезали барашка и собираются вечерять. Я заметил человек двадцать мужского пола, способного оказать сопротивление. В основном суетились по хозяйству бабы, этих много, молодых и не очень. В отдалении паслось стадо баранов и отдельно лошадки.

Заранее меня посвятили как происходит процесс дележа добычи. Всё, добытое в бою сваливают в общий котёл и делят позже по справедливости. Для этого существовали доли от добычи. Предводители, то есть мы четверо забирают большую часть. Особо отличившимся дают право отбирать понравившееся первым, долю погибших передают родственниками. Разумеется это касалось свободных дружинников. А вот холопы довольствовались найденным на телах погибших и прочей мелочью, что тоже могло быть весьма существенным. Деньги и драгоценности конечно народ заныкает, больно они малы. А вот вещи покрупнее и невольников ждёт делёж.

К вечеру вернулись Пахомка с Митяем, волы гружёны моими железками пасутся в отдалении.

Ночью долго не мог уснуть, сильно замёрз, только под утро отрубился. И тут же меня разбудили. Небо ещё тёмное, но скоро рассвет. Разогревшись несколькими движениями прислушался к происходящему. Завтрака не будет, перед боем не надо есть, вдруг рана в живот, поедим опосля.

Народ тихо переговаривается, проверяя оружие. Слышится позвякивание железа.

Когда к нам скатился один из дозорных и в полголоса предал последнюю информацию моим более опытным товарищам, решили выдвигаться. Место моего отряда с дальней стороны поселения. Основной удар будет отсюда, со стороны дороги. Мне и моим дружинникам предстоит отлавливать особо шустрых.

Шуда пробирается лесом вокруг поселения, мы позади. Пахом с Митяем остались в лагере с волами, пытаются собрать телегу.

Когда небо начало сереть, мы изготовились. Сигнал к атаке мы услышим.

Я уже начал переживать, появилось в селении несколько ранних пташек, тётки засуетились, разжигая огонь. А атаки всё нет. Вдруг послышался шум и кто-то закричал. Всё, пошла веселуха. Мы выдвинулись к жилью, пока скрываясь в кустарнике.

Теперь уже слышно звуки свалки. Орут женщины, истошно кричит раненый воин. Тревожно блеют бараны в стороне. Мне надоело ждать и мы зашли в деревушку. Первые юрты принесли нам добычу в виде нескольких женщин и детей. Из сразу связывали длинной верёвкой и двигались дальше. Дальше нам стали оказывать некое сопротивление, обстреляли из луков, но мои лучники быстро подавили сопротивление. Татары выскакивали в чём спали с оружием в руках и стрелы пробивали незащищённые тела, оставляя тех биться на утоптанной земле.

Абсолютно неожиданно мой отряд столкнулся с большой группой пеших воинов. Эти успели вздеть бронь и под предводительском крупного мужика пробивались к лесу.

Хрень какая, их в три раза больше. Правда моя троица лучников исправно прорежает их ряды, но всё равно силы несоизмеримы. А помощи ждать неоткуда, враг в тридцати метрах.

- Сбились в клин, - скомандовал я. Мы отрабатывали атаку со мной на острие. Шуда, Лют и Юргас позади навесом пускают стрелы и весьма эффективно. Агафон со своей окованной железом палицей по левую сторону от меня, прикрывая бок и спину. Сашка, Трифон, Васька и Ерофей с копьями и мечами пойдут в прорыв за нами.

Какой же он здоровый, предводитель без шлема, лицо покрыто кровью и подозреваю не его. Тяжелый меч рассекает воздух перед нами, не давая приблизиться. А остальные обходят нас с фланга. Сейчас сомнут и побегут дальше.

Меня резко отпустило, прошёл тремор и паника. Наоборот накатил боевой азарт.

С тупым стуком в мой щит возилось сразу несколько стрел, оставшись торчать в нём. Резким толчком прыгнул в перёд и подставил щит под удар меча. Сильный удар отсушил мне левую руку, но топор уже обрушился на незащищённое щитом правое плечо здоровяка.

Ага, крякнул от боли, выронив меч. Второй удар и татары ожесточённо взвыли. Не оборачиваясь на упавшего соперника я продолжил крушить секирой врага. За счёт длинной рукояти и особенностям моих конечностей я легко доставал смертельным железом врагов.

Когда меня придержал за плечо кто-то из своих, я еле удержался от удара.

Фух, лежат тела врагов, мои все на ногах. Лучники азартно выцеливают небольшую группку убегающих степняков, но тем не повезло, все полегли.

- Эк ты его приласкал, — это Трифон стоит у поверженного тела.

Ни хрена себе, я и не заметил, как смахнул врагу головёшку. Теперь та лежит отдельно, в паре метров от остальной тушки. Впечатляющая картинка, меня замутило от неё.

Мои быстро обшманали тела, прибрав наиболее ценное. Оружие и доспехи пойдут в общий котёл.

Встретились мы в центре поселения. Именно сюда согнали пленников, мужчин и подростков почти нет, выбили в драке. Зато бабский отряд весьма внушительный. Отдельно сидят наши славянки, захваченные татарами в одной из вылазок. Выглядят не очень. В отличии от местных тёток эти одеты в обноски, худые с затравленными глазами. Они не знают что их ждёт и поэтому терпеливо сидят.

- А что с этими будет? -спросил я у Фёдора.

- А ничё, будут батрачить на нового хозяина. Куда они денутся, родичи погибли, дальней родне их судьба не важна. Кому они порченные нужны, вот и достанутся нам новые холопки.

- А те, басурманки?

- Те? Ну, старух порубим, а помоложе прихватим с собой. Кто посимпатичнее, будет согревать постель новому хозяину, правда они больно вонючие, мажутся бараньим жиром. Остальных работать в полях отправим. А то и купцам скинем, больно из них работницы никудышные.

- А зачем старух резать?

- А куда их деть? Можно тут бросить, всё одно дикие звери задерут. Один чёрт.

Да, домов престарелых и интернатов здесь ещё не придумали. Не можешь работать – цена тебе гнутый грошик.

Часа три ушло на делёж добычи. Мои товарищи забрали почти всё оружие и бронь, а также большую часть полона. Скот делили по справедливости, по числу воинов.

Я успел разобрать две юрты и закинуть в собранную телегу, прежде чем воины начали поджигать избы и юрты. Когда мы уходили, небольшой отряд погнал на север к реке невольников и скот. А мы, оставив после себя пожарища и трупы выдвинулись дальше.

Нам нужно взять ещё одно селище, до него пару часов ходу. Вот только застать врасплох уже не получится. В нескольких верстах от него остановились на ночлег. Бессмысленно нападать вечером, те уже изготовились. Наши разведчики доложили, что эта деревенька поболее будет. Она тупиковая, дальше дороги нет, здесь болота вокруг. Поэтому мы особо не переживаем, что убегут. Люди лесными тропами может и проберутся, но только налегке.

К утру нас разбудили дозорные, враг зашевелился.

- Гады, решили сами ударить, да наши ребята не спали, сторожились, — это Григорий порадовал необходимостью выдвигаться навстречу.

Мы спали одетые, только вздели брони.

Разведчики доложили, что основная группа неприятеля сконцентрировалась у главных ворот. Дети, бабы и скот отогнаны в лес и спрятались на заболоченном острове. Пережидают события.

Я слушаю своих старших товарищей и офигеваю. Нас в разы меньше, противник укрепился в своём стойбище. У врага немало лучников и если мы высунемся, нас нафаршируют стрелами. Мне казалось раньше, что степняки чистые кавалеристы и лучники. Но перед нами собрался плотный отряд тяжеловооруженных мечников.

Уже начинает рассветать, а мы продолжаем стоят напротив противника. Каждая сторона понимает, что неудачное начало приведёт к окончанию стычки с негативным исходом. Противник в этом случае потеряет жизни и своих близких. А мы, соответственно, свои животы и имущество. Этакий шахматный цугцванг, когда и стоять бесконечно нельзя и нападать под градом стрел невозможно. У них стрелков в несколько раз больше. Не удивлюсь, если дети и бабы тоже застыли позади с луками в руках.

Толкового ограждения здесь не имеется, вместо него татары связали цепями телеги и арбы. Сами прячутся за ними.

- Гриша, мне нужно десяток тяжеловооруженных дружинников, в качестве передового отряда, - и я объяснил свою идею Григорию.

- Ну, с богом, - я оглянул дюжину ребят в хорошей броне. Действительно элита, все как на подбор – крепкие и рослые. Им отдали лучшее оружие и бронь. У каждого ростовой щит и тяжелое оружие типа секир, палиц или двуручных мечей.

- Ну, пошли, славяне, - я оглянувшись на ребят сделал первый шаг навстречу врагу. До него немало, метров сто тридцать. В условиях скоротечного боя большая дистанция. Прикрыв щитом верхнюю часть тела ускоряюсь, стараясь не думать, что могу подбежать к вагенбургу в одиночестве.

Застучали стрелы по щиту, что-то скользнуло по шлему, заставив меня сбиться с шага. Но я только добавил прыти. Вижу приближающиеся укрепления, набрав скорость сильно оттолкнулся и запрыгнув на борт телеги, шаг и я обрушиваюсь на врага. Визг, проклятия и боевые кличи заглушают звон железа. В отличии от первого боя я не впал в ступор. Наоборот, тело горит от бешенной энергии. Благо, что рядом своих нет, только враги. Сильный удар ногой в щит противника, и рубящий удар топора. Дикий вой переходящий в агонизирующий стон. Удал локтем вбок, разворот, удар – следующий. Отмечаю касательные удары в спину и по ногам, но боли не ощущаю. Краем глаза зацепил метущиеся тени моих соратников, сразу стало теплее на душе – не один среди врагов.

Когда вывалился на простор, развернулся и обессиленно замер. Впереди никого, позади рубка. Но похоже, что наша берёт. Вижу равномерно опускающиеся мечи и сабли. Татарва поддалась и колыхнулась назад. Но наши перелазят через вагенбург и вступают в схватку.

После битвы я опустился на землю. Всё тело болит, сплошной синяк. На ноге сочится кровь, щит истыкан стрелами. Лицевая бронь порублена врагами. Шуда возник как из воздуха, поддержал меня и забрал щит и секиру, которые я продолжаю судорожно держать в руках.

А когда он сунул мне сосуд с водой и я напился, сразу вернулось реальное отображение мира. Вернулись звуки, где-то кричали люди, стонали раненные. Но на меня напало умиротворение. Подбежавшие парни помогли избавиться от доспехов. Оказавшись в одном поддоспешнике я вздохнул полной грудью.

К сожалению у нас потери, Василия истыкали стрелами, когда он перебирался через вагенбург. А Трифон получил порез руки. Я наконец смог рассмотреть свою рану. Левая бедро пересекала глубокая резанная рана.

В целом мы потеряли десяток воинов и у большинства были ранения различной сложности.

Мои други подходили и хлопали меня по плечу, Гришка сказал, что если бы не моё соло, закончилось бы плохо. Остались бы здесь все.

Когда боевой угар схлынул, мне стало немного не по себе. Ныла рана, пока народ занимался мародёркой, а в этом поселение было чем поживиться – я решил заняться собой. Тяпнув для профилактики сто граммов самогонки, начал шить рану. Перед этим растолок таблетку с антисептиком, стал ругаясь на весь свет шить на живую. Ну не хочу я подохнуть от «Антонова огня». Закончив, смыл горючей жидкостью кровь и забинтовал чистой тряпкой. Закинув таблетку антибиотика встал, опираясь на Шуду.

Выкопав могилы для павших, закопали тела и после молитвы заторопились обратно.

Ночевать решили на месте пожарища первой деревеньки. Впереди гнали скот и полон, позади разгорался огонь, пожирающий бывшее село.

Ночь проспал отрубившись сразу. Утром устроили делёжку, я уже определился в своих хотелках, поэтому сделал вид, что шибко стеснительный. Мои побратимы отобрали лучшее оружие и брони. Я на такое даже смотреть не хочу, только забрал несколько подходящих луков и большое количество стрел.

Следующим лотом шли люди. Симпатичных полонянок сразу забрали мои старшие товарищи. А я решил взять несколько подростков. Лет двенадцати. Более старшие полегли на поле брани. Или, если остались в живых – то не поддадутся перевоспитанию. Взрословатые уже. А мои ещё имеют гибкую психику. Женский пол меня сейчас совсем не интересует, у меня деревня на 70% женская. Мне мужики нужны. Забрал несколько взрослых мужиков. Эти оказались простыми пастухами. Их сразу повязали на лугу и они не трепыхались.

К сожалению денег и драгоценностей совсем мало, зато много рухляди. Меха, ковры и предметы обиходы. Дорогая посуда, инструмент и прочее. Особо меня порадовали круги соли, складированные в одном сарае. Явно купчину с грузом соли перехватили басурмане.

И тут все вспомнили, что у меня имеется пара волов и диковинная телега. Пришлось объяснять товарищам о смысле фразы – «лошка хороша к обеду».

Я категорически отказался уступать место для хабара в своей телеге. Разрешил только положить несколько раненных. Телегу загрузил доверху, благо грузоподъёмность позволяет. Остальные увязывали награбленное на заводных лошадей.

Сложнее всего со скотом. Баранов несколько сотен и лошадей десятков пять. Этих погонят берегом, делить будем по приходу домой.

Блин, нога ныла пару ночей, я уже думал вскрывать рану и чистить. Но таблетки с антибиотиком помогли. Воспаление спало. Но пару недель я хромал как утка, опираясь на палку, а больше отлёживался.

Мы простояли ещё два дня, дожидаясь основной группы. Идти им на помощь не могли. У нас хватает раненных и погибших. Часть уцелевших ушли перегонять скот. Оставшиеся стерегут полон и флот. Не хватало ещё остаться без флотилии.

Вернувшиеся дружины поведали, что в главном селище встретили ожесточённое сопротивление. Ворога добили, всё пожгли, оставив после себя пепелище и горы не похороненных трупов, но это стоило жизни многих воинов. Поэтому возвращение было с одной стороны радостным, взяли много добра и скота. С другой - вернулся только каждый второй. Большинство имеют ранения различной тяжести.

Дома нас встречали как героев, Якша доставил нас к самому порогу. Мореман доволен, он ничем не рисковал и отсиделся на борту судна. В случае чего оттолкнул бы ушкуй веслом и поплыл по течению. Мужичок забрал свою долю и мы расстались, довольные друг другом.

Мой дом заметно преобразился, когда я расставил дорогую посуду. На полах радовали взгляд роскошные ковры, а меховые шуры отличной выработки, другие не брал, заняли свои места на стенах.

Татарских подростков я раздал по семьям. Пусть приучаются к новым условиям. Взрослых мужиков в количестве пяти человек пока держу под замком в доме. Если не подойдут, скину купцам, будут пахать где-нибудь на каменоломне в жарких странах.

По результатам похода мне перегнали часть скота. Два с половиной десятка баранов и с восемь лошадей. Я старался выбрать лучших.

Степная порода мелкая, но неприхотливая. Как верховая ещё подойдёт, а вот в телегу её не запряжёшь. Не потянет.

5

Прошёл месяц, моя рана на ноге затянулась и я уже вовсю бегаю. Наш поход уже в прошлом, острота впечатлений погасла. В памяти осталось только то упоение битвой и ощущение всемогущества, когда крушил вражьи головы.

За последнее время моё имение немного разрослось. Невольники помогли разбить новый сад и огороды. Я даже уступил старосте деревни в аренду несколько малорослых лошадок. В плуге они не очень, но на безрыбье и рак рыба.

Я пожалел, что раньше не занялся делами своей деревеньки. Я даже не знаю кого и сколько.

- Ирина, а ты грамотная? Читать, писать умеешь?

Женщина оскорбительно дёрнула головой, типа – «да уж получше тебя».

- Можешь заняться нашими смердами? Нужно всех переписать, сколько домочадцев. У кого сколько землицы, у кого есть коровёнка и лошадь. Справишься?

Крестьянствовавшие на моей земле делились на две группы. Смерды являлись вольными землепашцами и арендовали мою землю. Они по осени сдавали оброк согласно установленным нормам. Эти держали хозяйства в неплохом состоянии.

А вот закабалённые холопы являлись по сути рабами. С ними я мог сделать что угодно. Тут картинка нерадостная, перекошенные изгороди, в избах гуляет ветер, худая скотина и изморенные женщины. Отдача от холопов ниже, чем от свободных. Поэтому я и задумался, что тут можно изменить.

После того, как нога поджила я стал чаще звать постоялицу к себе.

Ирина по-прежнему проживает во втором крыле дома. Обязанностей никаких, вот и суёт свой нос куда не надо. Это и подвигло меня найти ей занятие.

Пойдя на поправку я почувствовал прилив сил. А учитывая, что доступных женщин, которые бы меня устраивали - рядом нет, то я звал Ирину, согреть мне постель.

Как правило было достаточно после вечерней трапезы многозначительно посмотреть на неё и через час раздавался тихий стук в дверь, женщина просачивалась привидением в комнату.

Мне кажется, что когда-нибудь она станет нормальной партнёршей. Если по-первой она просто безучастно смотрела в угол комнаты, раскинув руки-ноги. То сейчас закрывает глаза и по лицу заметны отголоски эмоций. Глядишь, лет через сто — сто пятьдесят начнёт подмахивать и поймает настоящий оргазм.

Нет, я понимаю. В шестнадцать лет любимую балованную дочь папаша отдал из деловых соображений в жёны к немолодому помещику.

Это конечно лучше, чем в гарем или на панель.

Помещик, нисколько не заботясь о нежных чувствах образованной девушки, использовал ту по изначальному назначению. То есть грубо трахает и сталкивает на пол, удовлетворив свою похоть. Наверняка в её голове происходит настоящая революция. Папенька говорил другие слова, а почтенный образец маменькиной добродетели оказался обманчивым.

Мне кажется, что я где-то в этом плане лучше её предыдущего мужа. Но тут нужен психолог на пару с психиатром. В любом случае, я уверен, что Ирине со мной неплохо. Даже порой замечаю слабую улыбку, делавшую резкие черты лица более привлекательными.

У нас сложился симбиоз. От меня женщине особый статус в доме, не ниже прежнего. От неё помощь в работе со старостой и обслуживание моих низменных нужд.

Ирина составила список домовладений и я, продираясь через яти, получил полную картину. Почти полсотни дворов, по нынешним временам очень много для деревни. Я слыхивал, что у большинства помещиков в деревеньках насчитывается не более десятка дворов. У меня практических немалых размеров село, только церкви не хватает.

Половина хозяйств заняты крестьянами-общинниками. Они конечно зависели от помещика, но не являлись рабами. Свои наделы передавали сыновьям по наследству. Там всё неплохо. А вот холопские дворы совсем в печальном состоянии. Прежний помещик оставил их без мужиков. Главы семей и старшие дети сложили головы в различных авантюрах господина Вельяшева. Он, не стесняясь забирал их для исполнения воинской повинности, а также для грабежа. Мне жаль несчастных мужиков, а больше жалко их семьи. Зиму те как-то прожили, а вот далее их ждут невесёлые времена.

Поэтому дал указание Ирине снабдить нуждающихся зерном для посева и приказал оброк с них пока не брать. Короче говоря поручил женщине взять эти семьи под контроль, дабы не дать вымереть.

Я и сам навестил несколько таких хозяйств. В сопровождении своей фактически управляющей, старосты и трёх дружинников прошлись по дворам. Недобрые взгляды женщин, лишившихся по моей вине кормильцев меня не взволновали. А нечего было разбоем заниматься. Немногочисленные пацаны в возрасте до 12–13 лет, девчонки и старики смотрели на меня с различными эмоциями. Здесь и безразличие к судьбе, ненависть и надежда. Особенно после того, как я распорядился отрядить пятёрку пленных монголов в помощь. Пусть займутся мирным трудом, помогут распахать поля, посеять, помочь с хозяйством.

В середине мая к нашему берегу пристало торговое судно. Скинув сходни на берег спустилось несколько человек.

Трое взрослых мужчины, явно восточной внешности.

После принятых приветствий перешли к главному. Оказалось, что они наняты неким важным лицом, который намеревается выкупить у меня одного парнишку из полона из татарчат.

Не вижу препятствий, почему и не пойти на встречу. О чём и поведал повеселевшим посредникам. Больше того, мы смогли прийти к консенсусу. За жалкие 50 золотых дирхем я готов расстаться с симпатичным мальчуганом, которого мог бы наверное полюбить как родного.

Посредники попросили пару дней и торопливо удалились в сторону города, пока я не передумал. А судно осталось и на берегу прогуливались три человека. Восточный купец, судя по облику и два охранника.

- Уважаемый что-то хочет? – поинтересовался я.

Вот так фокус, уважаемый и в самом деле уважаемый, и долгожданный к тому же. Это папаша моей Ирен. Прибыл ко мне на стрелку, получив письмо от горячо любимой дочурки. Вспомнил, так сказать, про её существование. А заодно хочет пообщаться со мной на отвлечённые темы. К примеру о продвижении своих товаров на север Руси.

Христофор Фотиади потомок известной купеческой семьи. Его предки обосновались в одной из греческих колоний на берегу Чёрного моря. Волей судьбы младшему сыну уважаемого семейства пришлось искать свою судьбу на чужбине. Его нелёгкая занесла на берега Итиля в Казанское ханство. Пронырливый гуттаперчевый купчина неплохо устроился среди поклонников Аллаха, покупая продукцию северных земель и торгуя взамен тканями, специями, вином и прочими нужными западу товарами.

Когда старый товарищ подсказал ему мысль не платить налоги, который драли с иноземных купцов на вятских землях, он не пожалел даже собственной дочери. Неопределённость размеров дани и излишние запросы местных властей подвигли его к этой здравой мысли. «Дары», «поклоны», «мыт» и прочие поборы съедали до половины прибыли.

А ведь как хорошо казалось. Дочь удачно отдана за важного дворянина. На выданные зятю деньги осталось только построить лабазы и амбары. И знай, торгуй без пошлин.

Не тут-то было. Деньги пропали, когда Христофор попытался напомнить о ряде и о купе, его избили как смерда и выкинули вон.

Постепенно тяжесть утраты забылась, купец нашёл новые направления торговли. Дочь и её судьба благополучно забыты, как судьбы огромного количества женщин в это время. И вдруг нежданное письмо, заставившее собраться в дорогу.

Хм, я принял купца как родного. Понимаю всю важность торговли. Мои планы насчёт самогоноварения пока остались планами. Вот пойдёт первая ягода и начну конечно спаивать народ благородным напитком. Но огромных денег на этом не подымешь.

А вот на беспошлинной торговле - легко. Особенно ежели поставить дело на широкую ногу.

Христофор, сын Феофана был смугл, невысок ростом и дороден, как и положено настоящему купцу. Чёрные маслины влажных глаз изучали меня на предмет адекватности. Эти дворяне с их заморочками и необязательностью являлись источником многих проблем. Мне показалось хорошей идеей пригласить дочку купца. Что интересно, они даже не обнялись. Женщина присела в реверансе и стала поодаль, типа - что барин изволит. Купчина тоже внешне не проявил горячих отцовских чувств.

- Я сам построю портовый причал на парочку судов и амбары для грузов. Перевозка в город тоже на мне. Все проблемы с налогами беру на себя. Остальное ваше заботы – подходит?

Ах ты сука, за все мои старания он предлагает 10 % от прибыли. А я хочу 30%. В результате длительных переговоров, с призыванием в свидетели представителей земных и небесных элит, обоих устроила цифра 18%. При этом я решаю все вопросы. Он доставляет по реке груз и получает назад уже в городе. Где раскидывает по своим лавкам и торговцам.

Когда мы ударили порукам, я угостил его стаканчиком своего самогона. Держал для себя, новый урожай нескоро. Но решил дать попробовать товар потенциальному покупателю.

- Интересно, я предпочитаю вино, но знаю любителей подобных напитков.

А когда я передал ему десятка два наших с Семёном изделий холодняка – тот завис.

- И Вы доверите мне такие сокровища на реализацию?

- Почему нет? - по-еврейски ответил я.

- Если Вы меня обманите, то в дальнейшем в нашем городе дела вам вести не получится.

Мы договорились, что через три седьмицы он пригонит два судна, торговать по новым условиям. Это будет пилотной сделкой. Будет удачной – продолжим сотрудничество.

Сразу, как ушло купеческое судно, дождавшись татарских посредников, которые обменяли тяжёлый кошель на так полюбившегося мне пацана, я приказал собираться в дорогу. Якша не отказался поработать на нас. Так-то он и его экипаж оказывали услуги по доставке всем желающим. Сегодня это мог быть купец, завтра ватажка, собравшаяся пограбить беззащитные деревеньки. Как говорится - " Ничего личного, это просто бизнес". На данный момент он оказался свободен и погрузившись на борт мы отплыли в моё селение.

Кроме Пахомки и Шуды я взял ещё обоих литвинов. Они кажутся мне надёжнее, к тому же плохо знают местный язык и не имеют связей среди местных. В виду этого оба тянутся ко мне и не будут болтать об увиденном. Остальные оставлены на хозяйстве, продолжать под руководством Трифона нести службу.

Не сразу, но нашли местечко, где мы рыбачили с Пахомкой. Судно оставили в стороне, чтобы морячки не прочухали откуда мы потащим железо.

Затем мы впятером за полдня перетащили необходимый мне груз. Причём литвинов я оставил бдеть на каменной осыпи. Перетащив груз к реке, послал Пахомку за судном. В целях сохранения тайны железо маскировали дерюгой. Не слепой конечно догадается о чём-то. Но это будут именно догадки.

В селе мне рады, особенно Семён. Наш бизнес процветает и ему нужен ещё металл. Его я и привёз, а заодно материал для ещё двух телег. На их изготовление ушло полторы седьмицы. Я особо не торопился, общался вдосталь с Маняшей. У меня здесь в 15-м веке было всего несколько женщин. Кроме неё и Ирины это были случайные подневольные девки.

Ощущения от этого общения так себе. Представьте себе голую молодую девку лет семнадцати. Представили? А зря, не такое это и аппетитное зрелище. В это время косметики нема. Если девка молода и не рожала, то очертания тела в принципе приятные, только вот тут ценятся дамы в теле, никто не любит худых и поджарых. Ладони и ступни ног как у африканского бушмена, огрубевшие от работы и отсутствия обуви в тёплый период.

Вот такая дамочка в теле оказывается в вашей постели. Естественно о "поговорить" пред тем как речи не идёт. Дама просто задирает юбку, показывая густую поросль между ног. С этим я могу примириться, что естественно - то не безобразно. Но вот густая и вонючая шерсть под мышками заставляет напрячься. Моются здесь весьма нерегулярно, особенно в холодный период. Считается, что жир, скапливающийся на теле, очень полезен телу и защищает от всяких болезней. А если добавить к этому щербатый рот и амбре из пасти, не знавшей зубной щётки, то понятно, что хлопец между ног порой отказывается исполнять службу как положено. В этом плане Маня пожалуй больше всего меня устраивает в плане секса. Она чистоплотна и все зубы пока на месте. Зная мои предпочтения она ополаскивается перед тем, как нырнуть ко мне в постель. Женщина научилась получать удовольствие и дарить его мне. С остальными у меня не так всё безоблачно.

С той же Ириной, после постели у меня наступает расслабление. Чисто физическое, а на эмоциональном уровне голяк. Такое ощущение, что онанизмом позанимался. Поэтому наши встречи с гречанкой редки, а когда попадаю в село, то сразу, первым делом тащу Маньку в постель.

Сколько раз думал забрать её к себе в имение. Но понимаю, что для неё это будет удар. Здесь она всеми уважаемая смотрительница за моим домом. А там та же Ирина её быстренько съест. Да и планы у меня имеются на её счёт.

Дело в том, что гончар выработал для меня большое количество посуды. Считай всю зиму и весну этим занимается. Всё свозится в мою избу. Маня принимает, а я потом рассчитываюсь.

Скоро начнётся сбор жимолости, сине-голубой весенней ягоды. Потом пойдёт костяника, княженика, брусника, голубика, ежевика и прочие дары леса.

Сразу начнётся сбор ягоды для меня. Местная детвора будет поставлять ягоду, я покажу Мане, как ставить бражку и гнать самогон. Не глупая чай, разберётся. Рассчитываю получать несколько сот литров дорогой и живительной влаги ежемесячно.

Господи, как хорошо. Сегодня Маняша меня завела. Интуитивно по-женски допёрла сама до миньета. Новизна ощущений и подвигла меня на подвиги. Два часа не могли успокоиться. Маня стонала как немка в порно фильме.

А потом она меня просто убила, - Лёшенька, мой хороший, а у меня к тебе просьбишка будет.

- Да, Маня, конечно. Всё, что твоя душа попросит.

Я ожидал выпрашивание подарков, просьбу наказать злобного старосту или ещё какого бабского желания.

От того, что она мне и озвучила, у меня прямо челюсть отпала:

- Милый, тут у меня ухажёр завелся. Вдовый как и я, хозяйство крепкое, всё как у людей. И главное, нравлюсь я ему. Замуж зовёт, отпустишь?

Я хотел поинтересоваться, а как она наши отношения видит в будущем. Но понял, что не поймёт она меня. Ну и ладно, пусть она будет счастлива. Муж то оно вернее конечно будет, чем любовник, заявляющийся раз в месяц в лучшем случае.

Этого мужичка Маня мне показала. Мелкий и плюгавый типус. Хотя, наверное это ревность во мне говорит. Справный дом, крепкое хозяйство. Два сына и дочь, хозяйка сгорела от неведомой болезни два года назад.

- Смотри, отдаю тебе Маню. Ежели чего, спрошу строго. Не обижай.

Выслушав в ответку уверения в том, что беречь будет как полагается, я благословил сей брак.

Разговор с отцом Ферапонтом был краток, я после воскресной службы зашёл в притвор и застал батюшку за разговором с какой-то селянкой. Увидев меня та испарилась.

- Святой отец, хотелось бы узнать, что Вы надумали на моё предложение?

Отец Ферапонт выставил мне целый список из требований. Но для меня они решаемы. Я беру на себя его переезд, ставлю церкву, обязуюсь обеспечить её надлежащей церковной утварью, в соответствии с перечнем.

И тогда...

Короче, через две седьмицы пришлю за ним Якшу.

6

Я изменил свои планы избавиться от степных татарских лошадок. Мелкие и неказистые светлой масти они казались мне неподходящими для моих планов. Мне нужны верховые лошади для дружины и тяжеловозы для повозок. Неожиданно ко мне обратился один из пленных татар. Взрослый мужик лет тридцати пяти.

Представился Назиром, очень неплохо говорит на русском, - не продавай хозяин лошадок. Очень хорошие лошади.

Если ему верить, то лучше в мире нет. Доводы такие - те довольно сильные и неприхотливые.

Я с сомнением смотрю на невзрачные создания. Худосочное телосложение, мохнатые и приземистые с крупной головой. Все соловой масти.

Они весьма плодовиты, хорошо переносят жару и холод. В отличии от наших довольствуются той едой, которой добудут сами. Летом травка вдоль реки, зимой откапывают её из-под снега.

Хм, действительно, убедительно. Назир говорит, что лошадки неутомимы и довольно проворны. Умные и послушные, достаточно одного килограмма сена в день.

- Убедил, не буду продавать. Но мне нужны крупные скакуны для боя и тяжеловесы таскать мои тяжёлые телеги.

А интересный это дядечка, типичный степняк. Невысокий и кривоногий, лицо широкое и плоское. Когда щурит зелёные глаза, они превращаются в щёлочки.

Оказывается, что трое из пяти пленных его родичи, старший сын и брат со своим старшим. Они пасли скот, когда наши лазутчики повязали дремлющих пастухов.

Разговорились, Назир недавно переехал в эти края. До этого кочевал на юге. Какие причины заставили его покинуть родные края - не известно. Но мужик охотно делится своим опытом по уходу за лошадьми.

- Афянде (господин), мой младшенький сынок тоже у тебя в селе, его отдали в чужой дом. Если ты позволишь, то мы пойдём под твою руку. Будем пасти скот и служить честью. Мне некуда возвращаться, жена и обе дочери попали к вам в полон. Если бы ты смог их вернуть.

Я смотрю на степенное лицо человека. Обычно спокойное с маской безразличия, сейчас оно взволнованно. Я пытаюсь понять, можно ли ему доверять? Кажется, что он честен со мной.

- То есть ты хочешь, чтобы я выкупил твоих домочадцев. А ты станешь моим закупом?

Вместо ответа тот опустился на колено.

Вот, терпеть не могу этого обычая, когда один унижает другого. Поэтому поднял мужика и задумался.

- Я попытаюсь найти твоих домочадцев.

На этом отпустил Назира, им пора заниматься корчеванием деревьев. Труд тяжёлый и неблагодарный.

Мне не стоило много усилий узнать, куда попали бабы из полона. Часть остались в поместьях, а большую часть скинули перекупщикам.

- Трифон, а пощекочи-ка ножичком эту рожу. Ишь, харю отъел на чужих страданиях. В двери не проходит, душонка мелкая.

Трифон, злобно ощеряясь вынул кинжал и с самыми недобрыми намерениями приблизился к торгашу.

Нужные мне люди проданы оптом этому жирняку и готовятся отправиться к чужим берегам. Этот пренеприятнейший тип посмел возражать мне, потомственному дворянину. Пришлось включить опознавательные сигналы, достать депутатскую ксиву и напомнить ему - кто тут хозяин жизни.

Это мурло потребовал за пожилую женщину и двух пацанок семь серебряных денег. Понял, что они мне нужны. В итоге, сын шакала, уступил за три.

Для опознания взял младшего Назирова сынка. Парнишке всего десять лет, он испуган, хоть и хорохорится. Мать и сестёр признал сразу.

Насчёт пожилой я немного погрешил. Женщина оставляет очень приятное впечатление. Невысокая и стройная с миловидным лицом и большими карими глазами. Большую грудь не может скрыть хламида. Дочки тоже пошли в неё, хорошо молодки. Недаром этот прыщ хотел с меня больше денег.

К сожалению, все четверо на русском не объясняются, поэтому расплатившись я сделал знак и мы тронулись.

Вместо тяжеловозных лошадей я прикупил ещё две пары волов. Они конечно не отличаются скоростными качествами, зато тянут как трактор "Кировец". А для дружинников поищу настоящих боевых скакунов.

По прибытии я определил семейство Назира в свободную избу, оставшуюся одинокой крестьянку я забрал в имение, а дом отдал новым жильцам.

Назир оказался предприимчивым хозяином. Выпросил у меня инструмент и начал обживать избу. Застучали топоры, три мужика и подросток приступили к ремонту крышы.

А через неделю татарин пришёл с просьбой передать ему в аренду весь добытый мною скот. А это без малого десяток лошадок и почти три десятка баранов. Прикинув, что для меня стадо без должного ухода - обуза, я согласился. Но мы составили ряд, согласно которому Назар и его семейство оставались у меня в рядовичах десять лет. А чтобы у него был интерес, мы отдельно договорились, что часть приплода уходит мне. Это же касается и отары.

Со своей стороны я выделил ему пастбище в пойме реки и на лесных полянах моего леса. Крестьянские поля травить запрещено. Я выделил Назиру аванс - подъёмные. Понимаю, что у него из одежды и утвари ничего не имеется. В свою очередь татарин обязуется по моей просьбе участвовать в защите усадьбы от ворога. Все четверо классные лучники от бога, а сам Назир с братом и племяшом знает, с какой стороны рукоять меча держать. Старшую дочь Мадину он попросил взять в хозяйский дом.

Вот же сучий потрох, выпас, что я задержался взглядом на его старшей дочери и сразу решил убить двух зайцев. Пристроить доченьку на непыльную работу и попытаться воздействовать на барина через медовую ловушку.

Отказываться не стал, посмотрим.

Не знал, что в нашей деревеньке есть своя плотницкая бригада. Семь степенных мужиков работали по найму по всей округе. Мне, как помещику они отстёгивали часть заработка. Поэтому Вельяшев в своё время их и не трогал. Когда зимой было нападение на караван и много местных от наших мечей полегло, бригада работала в городе. Отстраивали сгоревшие после пожара посады.

С их старшим мне удалось встретиться.

- Ну я чего не взяться, возьмёмся. А платить как будешь? Али за оброк потребуешь.

Вот же хитрован, бригадир плотников знает себе цену. В принципе он и их семьи свободные смерды. Могут сняться и уйти.

Но я тоже не лыком деланный. Знаю, что ему с бригадой и семействами всё равно надо куда-то притулиться. А тут насиженное местечко и опять-таки Хлынов рядом с его дорогами и инфраструктурой.

Поэтому мы показали друг другу, что нас на мякине не проведёшь, да и стукнули по рукам.

- Да, так туточки нам за четыре седьмицы не справиться, надо народ нанимать.

- Нанимай, только поставь мне пристань и лабазы как сговорились.

Вот что денежка животворящая делает. Народ почувствовал запах наличности и сразу появился подходящий строевой лес. Застучали топоры, с раннего утра до заката.

Первым делом начали забивать сваи причала из расчёта размеров двух больших дощаников. Это плоскодонные суда с одной мачтой, использовались для транспортировки грузов.

Нанятые рабочие из города уже подымали первый венец основного из трёх больших лабазов с односкатной крышей. В них предполагалось хранение любых видов грузов, будут устроены лари для сыпучих и специальные полки для особо деликатных товаров, типа амфор с вином.

Когда вернулся Христофор на двух не самых мелких речных судах, пристань с удобным пандусом для разгрузки была уже готова.

После осмотра строящихся амбаров решили сразу перегружать товар на телеги.

Мои три тяжёлые платформы приняли основной груз. Ещё пять я нанял у старосты за отдельную плату. Содержимое мне точно не известно, но отметил, что тут рулоны тканей, какие-то сосуды, мешки и ящики. Приказчики, прибывшие с купцом суетятся, командуя что и куда укладывать.

Христофор показал по окончании список перевозимого товара и ориентировочные цены, нам же надо как-то решать с моими дивидендами. Что интересно, Ирина крутится рядом. С папашей холодно поздоровалась, а мне на ушко шепнула, - а ценность товара папенька указал ту, по которой приобреталась на юге. Здесь как бы не втрое вырастет. Этот момент я взял на вооружение. И когда мы загрузившись подъезжали к городу, я осторожно поинтересовался, по каким ценам он со мной расплачиваться собрался и когда.

Поняв, что я знаю реальную цену товара Христофор выругался, я не понял точный смысл, но думаю, что это звучало бы в переводе так. "Чёртова девка, неблагодарная тварь", ну и тому подобное.

Так как доверия друг к другу у нас пока нет, то приходится следить, чтобы партнёр не обманул. Торговец вручил мне мешочек с изделиями из драгоценных камней – жуковинье. Он пока будет находиться при мне как залог в знак нашего партнёрства.

На воротах мой караван проехал без досмотра, а мытарь обошёлся небольшим подношением. Всё-таки за прошедшее время я обзавёлся нужными связями. Конечно, коррупция не истребима и старшего охранника с его заместителем я подмазал, чтобы не смотрели в сторону моих телег. А ещё пару служек из казённого приказа. От них зависел сколько казна получит доходов. Ну и всегда находились люди, получавшие на службе гроши и не брезговавшие подношениями.

Вот таких мне и подсказали. В течение дня приказчики разбросали товары по известным только им лавкам и мои телеги покатили домой.

- Я что, Христофор? Понравилась моя бражка?

- Ну, - хитровато ответил купчина, - можно попытаться, только ты много за свою продукцию хочешь.

Да и хрен с тобой, может и верно. На югах не привыкли к крепким напиткам. Поют свою кислятину веками, пусть и дальше пьют.

Думаю, северяне оценят свойства самогона.

- А вот твои мечи и сабли забрали сразу.

Прикинув прибыль я понял, что больше не буду скидывать ушлым персам по старым ценам. Христофор на четверть больше предлагает и тоже платит сразу, на месте. Оценили стало быть нержавейку, сукины дети. Ещё бы.

Купец пробыл у меня в гостях несколько дней и убыл, когда понял, что дела закрутились.

С дочей они по-прежнему почти не общались. Вот только Ирина пришла заплаканная, а когда я спросил, - кто тебя обидел? - она замотала головой.

- Нет, просто письмо от матушки и сестёр читала. Вот и не удержалась.

- И что пишут?

- Да, забыли они меня. Папенька замуж за постылого выдал и тут же забыли. Вот я и расплакалась.

- А ты не плачь, а докажи им всем, как он и ошибались. Стань сильной и богатой.

Вот, слёзы сразу высохли. Вся во внимании, - что мне нужно делать?

- А как ты смотришь, чтобы кроме деревенских дел, следить, чтобы папенька твой меня не обманул. Если у нас сладится, буду платить тебе долю. Чем больше мы заработаем, больше у тебя останется.

Живи как хочешь. Хочешь - купи дом в городе и заведи любовника. Дело твоё, а я буду помогать бедной вдове.

А ведь забрало, на лицо легла печать задумчивости. Не принято сейчас привлекать к бизнесу баб. Бывает конечно, когда вдовица продолжает дела мужа. Но чтобы начать новое дело - такого не видали. Но в моих словах есть зерно разумности. Под моей тенью Ирина может раскрутиться.

- Я согласна, - женщина решительно тряхнула головой. Такое ощущение, что она готова на всё.

Я улыбнулся, - ну и по рукам. Живи пока как и раньше в доме. Позже, когда появятся деньжата можешь найти себе домик в городе. Скажи-ка Ирина, а что ты думаешь по поводу басурман, которым я отдал дом? Как они с людьми ладят?

Женщина подумала, - а никак не ладят. Люди иноверцев не пустят в свою жизнь. Но и драк пока не замечено. Татарва всё больше со скотом возится. А его жинка с дочками дома сидят, хозяйством занимаются.

- Ты его старшую в челядинки берёшь?

Челядь — это те же холопы, но дворовые, занимающиеся домашним хозяйством в барском доме.

- А ты что думаешь?

Этим вопросом я зондировал почву. Понятно, что Назир пихает доченьку под барина со своим умыслом. И в принципе я не против свежего и симпатичного личика девушки. Но не хочется портить зарождающиеся отношения с моей управляющей. А именно так называется должность, которую займёт образованная Ирина. Как она отнесётся к новой юбке в хозяйской опочивальне?

- Конечно бери личной челядинкой. Это не дело, что ты сам переодеваешься.

- Ну почему, не Пахомка?

- Твой Пахомка с грязными ушами бегает и это не делает чести его барину.

Ну, тут она права, особой чистоплотностью пацан не отличается. Я приучил его к ежедневным омовениям. Но вот вовремя менять рубахи и порты он считает лишним. Так и бегает.

Пришлось опять плыть в село, пора начинать операцию "Самогон".

7

Хм, мой дом опустел. Маня перешла жить к мужу. Векша оказался не глупым мужиком. Они с женой по моим указаниям поставили брагу из весенних ягод. За две с половиной седьмицы в тепле она дошла до кондиции.

Я и тут решил пойти от принципа материальной заинтересованности. С каждой бутылки буду несколько медяков оставлять им. Пусть стараются. Секрет процесса рассказал только после того, как оба побожились держать в тайне узнанное меня.

Фух, ну я и замотался. Три ночи мы гнали самогон, в итоге перегнали всю бражку, получилось 250 литров. После очистки березовым углём дали отстояться с добавлением коры дуба и различных ягод. Маня даже поэкспериментировала с этим делом. Потом мы аккуратно разлили через воронки в бутылки и запечатали пробками.

Я собрал обоих супругов в последний вечер и выложил пред ними последний козырь - ордынский серебряный дирхем. Серьёзные деньги для работы за шесть дней. На него можно купить стельную корову, за три денги можно и коня крестьянского сторговать.

- Столько я буду платить за работу, каждый раз. Если обманите - не взыщите, накажу строго.

Не похоже, оба сидят нахохлившиеся, но глаза не бегают. Маня уже цапнул серебрушку со стола. Думаю, что хитрая баба не даст мужу оступиться.

Ещё раз объяснил все нюансы и мы пошли спать.

С утра погрузили поклажу отца Ферапонта и оттолкнули судно от берега. На корме аккуратно уложены в специальные ящики драгоценные бутылки.

Отбытие попа явилось неординарным и печальным событием для сельских. Но вскорости обещали прислать молодого служителя. А грек будет окроплять моих теперь уже сельчан.

Как только мы закончили со строительством амбаров, сразу мои плотники перешли на церковь. Эту работу сельчане делают бесплатно, только лес мой. Они кровно заинтересованы в этом.

Каждый хочет в воскресенье празднично одеться и выйти с семейством в церкву. А после службы пройтись по улице и показать себя соседям. И теперича не нужно посылать за батюшкой в город, свой чай имеется.

А обозревший поп, мало того, что проживает в моём доме и вкушает за нашим столом - ещё пытается учить меня уму-разуму. И то я делаю не так - и это. Пришлось заставлять слуг перевешивать образа.

Чтобы святой отец занялся своими прямыми обязанностями я наказал плотникам ускорить работы. Теперь батюшка пропадал на стойке и вмешивался уже в работу бригады.

Всё ему не так, приходилась переделывать. А ещё у нашего попа будет нехилый домик, куда вполне можно привести попадью и настрогать кучу детишек.

А когда Христофор по моей просьбе привёз церковную утварь и иконы с самой Византии, грек наконец сдался. Перестал терроризировать меня и моих домочадцев.

Видимо очень я ему потрафил. По крайней мере купец содрал с меня совсем неприличные деньги за эту роскошь.

Зато теперича входишь в храм, вкусно пахнущий сосной и ладаном, а там смотрят на тебя со всех сторон святые лики и свет отражается от золочёной утвари - благолепие заставляет даже мою испорченную нигилизмом душу истово молиться. Церковники не дураки были, когда торжественно обставляли храмы. Человек пришедший в такой божий дом, сразу попадал в другое измерение, здесь низменные чувства улетучивались, хотелось смотреть в скорбные лики и плакать о загубленных душах.

С этого момента мои крестьяне перестали букой смотреть в мою сторону. Наоборот, богомольные бабули крестили меня во след. Даже не знаю, наверное это хорошо, пусть ходят в церкву. У них не так много радостей в жизни. Теперь со мной все поголовно раскланивались, как известным артистом. Если раньше прятали детей от меня, то теперь наоборот выставляют мне напоказ.

Татарочка Мадина появилась у меня в доме незадолго до того, как я уехал в село. Она попала в штат Лукерьи и чем-то занималась по дому. А в последнее время взяла в моду, во время трапезы скользнёт мне за спину. И только я подыму руку налить в кубок пива, как тонкая ручка мелькнёт и уже напиток пенится у меня в бокале. Меня смешила ревность Пахомки на это, но когда я объяснил ему, что он мой ближник и оруженосец и не след ему прислуживать за столом. В поле другое дело, а тут для этого есть бабы.

Парень проникся и успокоился.

Нет, мне и самому приятнее свежее личико юной девушки. Росточком она не вышла, вся в маму. Но даже в бесформенном сарафане угадывается стройная фигура и топорщатся дыньки так где им положено топорщиться. Нам обоим понятно, к чему всё идёт. Я получу молоденькую любовницу, а девчонка покровителя на самом верху местной иерархии и возможность помочь семье. Но я события не ускоряю, даже Ирину зазвал в покои, когда невмоготу стало.

- А чего же татарку свою не зовёшь постелю согреть?

- А хочу, чтобы ты согрела, - перебил я ехидный тон гречанки. Нечего зазнаваться, в последнее время ходит важная такая. Прям дворянка столбовая, не меньше. Наверное пора мне к ней в услужение идти. Вот и решил лишний раз указать на её место, кивнув после вечерней трапезы.

Следующий отцовский обоз в город Ирина сопровождала вместе со мной, вникала во все механизмы. Кому, что и сколько. Я представил её своею экономкой и все приняли это за данность.

На этот раз я вышел на ганзейских купцов и угостил своей горючей жидкостью. Северяне, в отличии от южан по достоинству оценили сей напиток, пьётся легко а по мозгам бьёт крепко. После него голову прочищает, пояснили они и потребовали налить ещё.

Ну я и налил, что мне жалко что ли. А потом выставил товар на продажу. Цену не задирал до небес, пусть будет доступная. Народ должен оценить продукт. А на это надо время.

Другое дело, что нужны более богатые бутылки. Это как водка для олигархов. Содержимое всё-тоже, ну золотинок добавили. А бутылка - произведение ювелирного искусства. Стоимость запредельная - и ведь покупают, ручная работа.

Вот и я нашёл искусного мастера и заказал бутылки, украшенные затейливым рисунком. Они будут украшены полудрагоценными камушками. Обойдётся это конечно мне в приличные деньги. Попробую, там посмотрим.

- Ты в доле? - этот вопрос Григория на мгновение застал меня врасплох. Потом допёр и естественно согласился.

Ведь мне практически предложили стать побратимом весьма именитым дворянам, местным сливкам общества. Несмотря на то, что Хлынов был чисто купеческим уделом, дворяне играли в его устройстве важную роль. И стать боевым побратимом для меня честь. Ведь среди них есть аж два настоящих князя, да и остальные почти все потомственные, служивых считай и нет.

Доля — это некое количество ячменя и солода, необходимых для варения пива.

На эти мальчишники собирались именитые мужи не менее раза в месяц. Ну если возможность позволяет конечно.

Я всё верно понял и к вечере завёз угощение, в том числе мою горилку.

Мы вспоминали наш поход, смеялись и не говорили о потерях. Люди живут здесь сегодняшним днём. Бог дал, бог взял - в этом вся их жизненная позиция. Отсюда и безрассудство в битве. Если суждено погибнуть - погибнешь. Как ни прячься в обозе.

Заздравицы звучали за столом и я подал слугам знак принести мой продукт. Мужчины уже разогрелись, но пока все при памяти и должны оценить новшество.

Ну, что я могу сказать, не знаю, может и напрасно я это затеял. Кроме меня никого на ногах не осталось. Все полегли по лавкам, слуги только разносили и укладывали хрипящих и пердящих хозяев. Я тоже пристроился ближе к выходу, где воздух почище. Иначе задохнуться можно, ведь еду только начали уносить. Пахло перегаром, остатками еды и естественными для пьяного запахами.

К моему удивлению утром народ проснулся весьма бодрым.

- Алёша - не мучай, дай опохмелиться твоей горилкой.

Народ готов к разврату, то есть к выпивке.

Тут то и выяснилось, что моя самогонка классная вещь.

Мужик и в Африке мужик. Ему периодически хочется назюзюкаться с товарищами до поросячьего визга. Что они и делали, поглощая за вечер немыслимые количества пива, вина и мёда. И когда весь этот микс бил по мозгам - отрубались. А по утряне получали подарок в виде жестокого похмелья.

А тут приятная на вкус жидкость и все прошли необходимые стадии опьянения от "я тебя люблю" до " какая же ты сволочь". Как положено отрубились мордами в направлении чашей с салатом. А утром проснулись с лёгкой головной болью, которая тут же прошла при приёме минимального количества волшебного напитка.

При расставании я вручил каждому по бутылке и намекнул где это можно купить.

Моё проставление можно считать удавшимся, все остались довольными. Мужики - тем, что хорошо погудели, а - что был принят в их круг. И не важно, что пришлось потратиться. Деньги у меня есть, наше оружие улетает сразу, несмотря на то, что в три раза подняли цену. Те, кому надо опробовали его и дали команду покупать за любые деньги. Особенно богатеи с Востока и Юга. Именно там находятся основные залежи золота и серебра. Восточные купцы везут его на север. Не только на Руси пока не открыты залежи драгоценных металлов, но и Европа испытывает их острую нехватку. Поэтому неудивительно, что нувориши могут позволить если не всё, то многое.

Мадина с некоторых пор стала моей личной челядинкой. То есть девушка следит, чтобы у меня всё было в порядке. Чистая одежда по утрам, тазик для мытья по вечерам и прочее.

Ну как мне объяснить свои причуды по поводу чистоты. Вижу, что от неопытности трудно скрывать истинные эмоции. А девушка абсолютно уверенна, что я самодур. Заставляю слуг таскать вечерами тяжёлые бадьи с горячей водой. А утром обязательно тазик с холодной.

А уж когда она увидела, как я полез полуголый в одних исподних штанах в реку, на неё без смеха смотреть было невозможно.

Она в ужасе прикрыла рот ладошкой и бегала вдоль берега. Пыталась звать на помощь, но увидев спокойствие привыкшего к моим причудам Пахома, останавливалась. Хорошо не полезла меня спасать, плавать то не умеет. Местные ужасно боятся воды, в тёмных водах им мерещатся водяные, русалки и прочая нечисть. Сами в воду не полезут, разве что пацанва у бережка раков натягает или бабы бельё прополощут.

А я довольный от прохладной воды, Вятка и летом не особо прогревается, температура бодрящая, принял простынь от своей челядинки. Она краем руки дотронулась случайно до плеча и густо покраснела. Это она умеет, особенно когда видит меня полуодетым.

Лично я не вижу в своём теле ничего уродливого. Видал и раньше в нормальные зеркала.

Гармонично развитое тело, с широким плечами, выпуклыми грудными мышцами и соответствующими бицепсами. А чего комплексовать, занятия греблей развили и так не худую фигуру. Задницы выпирает, одна подружка смеялась - что эта самая привлекательная часть моего тела. Ну, бабам виднее. Ноги вполне развиты, не цыплячьи - так что я по нынешним меркам - Аполлон.

Объясню почему. Мне довелось видать здесь и смердов и дворян в разных видах и позах. И, положа руку на сердце, скажу, что они все далеко не образцы мужской красоты.

Мои побратимы к примеру. Если взять того же Григория. Приятной внешности парень. Но кавалеристская практика делает своеобразной его походку. Торс развит не равномерно, правая основная рука явно более развита чем левая. Уплотнения на правой кисти и мощное предплечье фехтовальщика дисгармонируют с тщедушной левой. Лицо у парня немного трачено оспой, пяток отсутствующих зубов делают его улыбку пугающей. А уж обилие шрамов по всему телу и зигзагообразный шрам на лбу превращают симпатичного парня в зловещего типа, когда тот злится. Я уже не говорю про чисто гигиенические особенности местных. И это лучший образец мужественности, другие страшнее. Не принято скрывать свои боевые травмы, от этого большое количество звероватых типов на улице.

У смердов ещё серьёзнее, первая категория хоть наедается досыта и не загибается от непосильного труда.

Тот же Степан, который кузнец. От специфичной работы имеет развитый торс, но ножки кривенькие и хилые. Лицо всё в пятнышках, это когда отлетает раскалённая окалина и попадает в лицо. При чём кузнец явно гордится этими знаками профессии.

Вот вам и красота человеческого тела. Поэтому меня забавляет эмоции девушки; когда Мадина очередным утром попалась, рассматривая меня сзади и думая что я не вижу её интерес. А в бронзовое зеркало мне было всё прекрасно видно. Но какой кайф от этих естественных эмоций не испорченного западной цивилизацией будущего сознания.

- Мадинка, подай полотенце, - и я протягиваю руку, намыливши лицо. Рука попала в мягкий холмик и протерев лицо я понял куда попал.

Дева стоит как помидор красная. Дела у её папаши идут неплохо, он целыми днями пропадает на пастбище. Младшая дочка приносит мужчинам еду и те практически не пересекаются с местными.

Да и люди не глупы, видя моё отношение к чужакам, не стараются их задирать.

Отец Ферапонт на моё удивление был весьма лоялен. Думаю, что рассчитывает приучить их к другой вере. Ибо нет выше цели для священника, чем нести божественный свет в заблудшие души.

8

Когда меня вызвали в город, явился посыльный от самого воеводы. Это выборная должность, воевода являлся заместителем посадника по военной части.

В это время Смоленск являлся землею Великого княжества Литовского. После очередной войнушки московский великий князь Василий Тёмный подписал с выигравшим сражение великим князем литовским Казимиром договор о том, что на вечные года Смоленск и его земли принадлежит литвинам.

Ну, он то подписал, но были силы, которым это не понравилось. Вот и с молчаливого согласия Ивана III нашлись люди, которые захотели пощупать литвинов за тёплое вымя. Если не забрать город, то повеселиться на его землях.

Мои побратимы почти в полном составе собрались в этом участвовать.

В походе, кроме лихих людишек из Новгорода и Пскова, примут участие дружины из Мурома и Рязани. А также охочие людишки из Владимира и Суздали.

Я в раздумьях, дорога длинная. Месяц добираться только туда - 1200 вёрст без малого, через Владимир, Москву и дальше на запад. Причём по рекам особо не доберёшься, придётся высаживаться и перемещаться на своих двоих. Говорят, что лучше двигаться по дорогам, то есть зимой. Когда можно будет перемещаться в том числе по замёрзшим рекам.

Я бы отказался, у меня дружина маленькая, да и кто-то должен остаться на хозяйстве. Вдруг враг подберётся к Хлынову, а у меня в имении одни бабы. Вернусь на разграбленное пепелище.

Но Гриша со товарищи уговаривают согласится, говорят, что Фёдор, князь Рязанский сам лично пойдёт с дружиною.

Чёрт, и почему я плохо учил историю. Вот знал бы когда Смоленск вернётся в родные пенаты, отталкивался бы от этого.

- А ты возьми наймитов. Новгородские ватажки только войнушкой и живут, — это Фёдор Отяев уговаривает меня не множить проблемы, наверное тоже знаком с принципом бритвы Оккама "Не следует множить сущее без необходимости"

Ну, как по мне, я просто стараюсь просчитать ситуацию на пару ходов вперёд.

Фёдор говорит, что можно нанять вояк за деньги. Они могут трудиться на ратной ниве повременно или сдельно, то есть сидеть у меня на зарплате или на доле от добычи.

- И таким можно живот доверить?

- Можно, - ответил боярин, - дав слово они будут его держать. Ну, пока обстоятельства не изменятся.

Не знаю, боязно влазить в подобную авантюру. Но эти долбанные вояки, которые мои побратимы прямо горят желанием помахать сабельками.

Первым делом я проверил состояние вооружения. Моя защита нуждается в ремонте. Пришлось мне срезать острым ножом наваренный профиль резины на покрытии щита и лицевых с задними пластинами. Помню это ощущение, будто бежишь с тяжеленной подушечкой для булавок. Татарские стрелы отлетали от армированной десятимиллиметровой плотной основы, которой был подбит мой щит. А вот в резину втыкались, даже сулица болталась, мешая бежать. Вот я и посрезал у себя и товарищей это излишество. А вместо этого дополнительно наклепал металлические полосы, препятствующие рассечению тяжёлым оружием щита и резины.

Также я удлинил кольчужную юбку, прикрыв колени. Был бы умнее, не получил бы тогда резанную рану ноги.

Не лежала у меня душа к походу, не хотел я бросать только зарождающийся бизнес. Пошли первые заказы на горилку, Ирина докладывает, что в нашу кубышки потекла денежка. Настоящий ручеёк, размахи у её папаши серьёзные. Он не один, он с компанией подобных объединился и те переориентировали свои караваны на Хлынов. Прикинули выигрыш, посмотрели на предприимчивого купца и решились.

Тем временем мне удалось нанять ватажку муромчан. Их мне посоветовал один купчина. Пользовался их услугами прошлой зимой, сейчас временно они не удел и торчат в Хлынове.

Их старшого зовут Вавила, ещё молодой мужчина с окладистой бородой. Узнав о предлагаемой работе сразу расставил знаки препинания- три медяка простому ватажнику, пять старшине. И это каждый день и на моём коште. То есть заботы об их пропитании ложатся на меня. Правда вооружены они изрядно, у каждого сабелька аль меч, у многих бронька прикрывает тело. Рогатины и шестопёры, метательные сулицы и копья, у каждого второго за плечами саадак с луком и колчан со стрелами. Правда ватажники пешие, более заточены на бой с ушкуя.

Узнав цены я пошёл подсчитывать расходы на дружину.

Два десятка ватажников в день требуют шестьдесят шесть медных пуло плюс пропитание. То есть за два дня положи московский рубль.

До Смоленска дней сорок чапать — это два червонца, сумасшедшие деньги. А ещё там непонятно сколько под Смоленском стоять и назад дорога. Арифметика не сложная.

С другой стороны с такой дружиной уже не стыдно людям показаться. Да и безопаснее с ними.

В итоге заключили мы ряд и парни перебрались в моё имение. Слава богу свободного места хватает и те разместились с комфортом по избам. Пришлось выделять стряпуху и готовить для них двухразовое питание. Благо чёрной икры они не требовали, завтракали тем, что с вечера оставалось.

А решился я их нанять, потому что свободные ватажки приняли щедрые предложения и стали стягиваться к местам сбора. Я просто понял, что и этих завтра перехватят.

Решено выдвигаться загодя по реке к Котельничу, а там в семидесяти вёрстах назначена точка сбора. Войско выдвинется загодя, передвигаясь по замёрзшей Оке.

Так что у меня есть время подготовиться.

Снег выпал через седьмицу после Покрова и к началу ноября лёд на реке встал. Я, по мере приближения похода перестал переживать. Чему быть - того не миновать. Наоборот в очередной раз проверяю, чтобы у нас было вдосталь продуктов. Вяленого мясца изрядно припас, солёного сала купил про запас. Ну и разумеется часть зерна я запретил смердам свозить в город, сам выкупал и складировал у себя. Предпочитаю рассчитывать на себя. Опять-таки вязанки сулиц и большой запас стрел удалось перекупить заранее у купцов с Востока.

Мы срядились с побратимами, что встречаемся через седьмицу у южных ворот города. Оттуда с божьей помощью и двинем на запад.

Но, видимо плохо я помолился, заболел.

С вечера почувствовал себя не очень хорошо, а ночью очнулся от жара. Встал и закинул в рот горсть таблеток. Сразу антибиотик и противовирусные. Но, то ли таблетки просроченные, то ли болезнь другого рода, к обеду совсем заплохело. Как сквозь туман вижу лица Григория и Фёдора, приехавшие навестить товарища. Потом провал, мечусь в горячке, кто-то меня поит горьким отваром и я опять отключаюсь.

Проснулся, будто вынырнул из проруби. Вздохнул полной грудью и открыл глаза. Ночь, темно, только неверный огонёк лучины освещает комнату. У двери лежит тёмная и пованивающая псиной куча. Я улыбнулся, то верный Шуда привычно дежурит, дабы враг не зашёл. На лавке притулился мой верный оруженосец Пахомка, спит одетым.

От вида этих типов у меня даже улучшилось самочувствие и я с улыбкой опять заснул.

А вот разбудила меня ласковая женская ручка. Мадина с помощью Пахомки помогла мне сесть поудобнее, подоткнув под спину подушку. Я жадно выхлестал большую кружку свежей водицы, сразу стало легче.

- Хм, хм...- попытался я заговорить, но пришлось откашляться, прочистив горло.

- Будь здрав, Алексей Митрич, - опередил меня Пахом.

Я поднял руку в знак приветствия, - и давно я здесь лежу.

- Так седьмицу, больше. Как слегли, так более не вставали.

За десять минут я узнал все новости, как Пахомка ухитрился уложиться за такое короткое время - талант однако.

Я узнал, что чуть не ушёл на встречу с апостолом Петром и его сподвижником Павлом. На свой страх и риск пригласили бабку-травницу и та велела заваривать мне пучки трав. Вот они-то мне и помогли.

А ещё узнал что наша рать таки ушла в поход, меня никто не стал ждать. А ещё мой ближник поведал все местные новости.

Что один из муромчан - наймитов снасильничал местную бабу, староста вопреки моему указу попытался-таки свести урожай в город, мотивируя хорошими ценами. Мои не дали, завернули лошадей.

Короче, только явление моей личной челядинки спасло меня от начинающейся головной боли.

Мадина по-хозяйски зашла в комнату и прикрикнула на Пахомку. Тот, прихватив Шуду недовольно удалился за дверь.

Сноровисто татарка с помощью дворовой девки поменяли влажное постельное белье. Затем стянули с меня пропотевшую исподнюю рубаху и одели чистую.

А когда девушка самолично принялась кормить меня с ложечки, мне это напомнило бабушку, которая также кормила меня, когда я болел.

Вкуснейший куриный бульон с кусочками овощей упали в мой желудок как живительная вода на потресканную от суши землю.

К вечеру я встал, чувствую себя неплохо. Голова ясная, только ноги предательски дрожат от нагрузки. Но на поганое ведро сажусь сам, без посторонней помощи. Даже неловко спросить, а кто помогал с этим, когда я в беспамятстве лежал.

Да, за восемь дней я скинул килограмм десять, не меньше. Но организм быстро пошёл на поправку. Пока соблюдал постельный режим, принял нашего батюшку. Тот меня исповедал и наложил епитимью за то, что редко храм божий посещаю. Пообещал исправиться. Далее пошёл поток посетителей. Трифон с Юргисом навестили, обсказали о текущей обстановке. Есть и тревожные вести, поговаривают, что летний поход московских воевод с большой ратью окончился пшиком. Постояли у стен Казани, потеряли изрядное количество воинов и после нескольких стычек, разорив окрестности города, отправились назад. Теперь вот ожидают ответки от басурман.

И хотя к Хлынову татарва не подходила, здесь холодные и болотистые места, им не нравятся. Предпочитали делать набеги на Рязань и Муром. Татарва засела в бассейнах рек Итиль и Кама (Чолман-идель по-татарски), заходили и в южную часть Вятки. Но селиться предпочитали южнее.

А, учитывая, что все желающие отправились в поход на Смоленск, город практически беззащитен. Нет, стража и вечевая дружина на месте. А вот многочисленные деревушки и боярские поместья не защищенны. Это то, чего я опасался перед походом.

Вызвав Старосту, Вавилу и Трифона я поставил задачу - укреплять наш оборонительный периметр. Тот частокол, что опоясывает усадьбу хорош против дикого зверья и бандитских небольших ватажек. А вот против сурьёзного противника слабоват.

Понимаю что зима и копать мёрзлую землю не выход. Поэтому решили сгребать снег за забором и лепить кирпичи, поливая их водой. Из этих кирпичей и подымем стену хотя бы в две косые сажени. И обязательно обновить сторожевые башенки, защитив сторожу навесом от падающих стрел.

А лично я занялся тем, что давно хотел сделать, только руки всё не доходили. Мне знакомый купец с Болгара привёз пару бочонков настоящего пороха. Даже в наших местах имелись настоящие пушки - тюфяки. Они стояли на стенах города в виде музейных экспонатов. Я интересовался этим вопросом, от силы их использовали чтобы подать сигнал. Никто не понимал, на хрена эти тяжеленные дуры на стенах. Ведь намного эффективнее туча стрел, сыплющихся на головы атакующих. Или горящая смола - очень хорошо остужает горячие голову. А неповоротливые пушчонки, заряженные каменным дробом служат пугалом, не более. Пушкари боятся их, были случаи разрыва ствола, когда гибла вся обслуга.

Качество пороха оставляет желать лучшего. Это механическая смесь селитры, угля и серы. Я поджог маленькую кучку, загорелась не сразу, а потом неравномерно вспыхнула, оставив несгоревшую фракцию.

А мысль у меня следующая. Сделать бомбочки, обычные глиняные кубышки набитые металлической мелочью. Я даже заказал в городе подходящие сосуды с ручкой, чтобы удобно бросать было.

Сам порох помещали в мешочке внутрь кубышки, выходило грамм 150–200. Далее я обкладывал его плотно чугунным крошевом. Её наш местный кузнец нарубил для меня в достаточном количестве.

А вот где я застопорился - это огнепроводящий шнур. Нужно средство инициации взрыва - огонь. Вот только это должно быть безопасно для гренадёра и эффективно, то есть не хотелось бы закидывать врага неразорвавшимися кувшинчиками. Есть конечно шанс, что удачно приголубим врага по голове, но тогда уж лучше взять камень. По крайней мере дешевле.

Про гранаты здесь не слыхивали, поэтому я лихорадочно вспоминал, из чего его сделать. Сначала взял хлопковые лоскутки и пропитал селитрой. В принципе горят, но не устойчиво. А вот тонкая пенька значительно лучше, а главное не гаснет от порыва ветра.

После экспериментов, в которых мне помогал Пахомка я нашёл верный путь. Если пропитать пеньку селитрой и втереть пороховую мякоть, то фитиль горит ровно и погасить трудно.

Определив длину, чтобы время горения фитиля было секунд пять, я попытался собрать первую свою гранату. С армейской службы помню что армейский замедлитель запала гранаты где-то 3–4 секунды.

Но в нашем случае нужно больше, учитывая, что придётся возиться с неудобным сосудом и поджиганием от лучины или факела.

Быстро убедился, что мои гранаты не удобны. Они тяжелые и ручка больше мешает, а заряд избыточен. Грохнуло при взрыве так, что все птицы в округе взвились в воздух. А испуганные бабы долго судачили у околиц.

Наш сельский кузнец забросил все заказы и начал срочно отливать чугунные корпуса. Гренада получилась диаметром сантиметров двенадцать. Корпус надсекали подмастерья так, чтобы стало похоже на осколочную рубашку современной гранаты. Пороховую мякоть аккуратно заталкивали внутрь. А я не пожалел алюминиевых трубочек, которых у меня не мало осталось от грузовика. Трубка вклеивалась в корпус так, чтобы быть погруженной на треть и три сантиметра наружу. Я эмпирически получил такую длину. Если оставить кончик фитиля в сантиметр, то граната после поджигания взрывается через пять секунд.

- Один, два, три, кидай... - слышится с нескольких сторон. Это я вывел свою дружину на улицу и мы кидаем снежки. По нужному размеру их налепила пацанва, ещё и радовались развлечению. А теперь взрослые дяди, ругаясь метали их в цель. Через час мучений и криков я выявил трёх потенциальных гренадёров. Кастинг проходил без участия наймитов, не зачем их обучать новому оружию. А вот местную молодёжь я привлёк. И по результатам выбрал пятёрку. Критериями была не только сила и точность, ведь надо кинуть полуторакилограммовый снаряд метров на семьдесят в цель. Я искал рассудительных и спокойных. Ведь кидать гранату придётся в весьма нервной обстановке.

Вот с отобранными я и встретился отдельно, предложил им условия, от которых те не смогли отказаться. Мы подписали ряд в том, что я беру их на службу на пятилетний срок. При этом они получают все права дружины, то есть участие в дележе добычи и прочее. Но придётся показать себя.

9

У меня две недели ушло на создание собственной гранаты. Я носился как сумасшедший и успел так быстро только потому что, у меня была проведена предварительная подготовка. Ну и плюс я же барин - самодур, которому в башку втемяшилось и все забегали. Никто не требовал объяснения и не устраивал молчаливой забастовки.

К реальным тренировкам мы преступили, когда наладилась погода. А так, закружила метель на несколько дней и мы отсиживались по домам.

Нет, хватит облизываться, как кот на сметану.

Я проводил взглядом похорошевшую Мадину. За это время она приоделась и приосанилась, сразу видно, что не чёрная холопка - а приближённая челядница.

На её ладную фигурку многие парни засматриваются, но подойти боятся, имеют вежество.

А тут ещё эта зараза гречанка. Ирина в курсе, что я ещё не топтал свою служанку и посмеивается над моей нерешительностью. Женщина давно не посещала моей спальни. Более того, она прикупила домик в городе и частенько там остаётся. Наш совместный бизнес весьма успешен и ей на жизнь тоже хватает. Лукерья даже шепнула, что завела барыня себе молодого холопа и его заметили выходящим под утро из хозяйской спальни.

А я рад этому перевоплощению своей управляющий. Исчез колючий взгляд исподлобья, женщина стала двигаться более женственно, покачивая бёдрами. Знать хорош тот парень, что навещает свою хозяйку.

После утренней тренировки я как обычно потребовал таз с водой для омовения. Раздевшись по пояс, с удовольствием фыркая, ополоснулся. Протянув руку за полотенцем попал рукой по животу служанке. Выпрямившись уткнулся в большие карие глаза. Зараза, никакого стеснения. Наоборот лукаво смотрит мне в глаза, слегка улыбаясь. Когда девушка протянула руку и погладила меня по животу, у меня сорвало крышу. От близости молодой самки я превратился в животное. Просто подхватил её, вызвав испуганный визг и бросил на ложе.

Судя по издаваемым звукам, она дико испуганно. А выражение глаз говорит об обратном.

Заставляя себя не торопиться, я снимаю порты и исподнее. Когда во весь не малый рост вытянулся перед лежащей девушкой, та, как завороженная уставилась на мой гордо вздыбленный уд.

Пришлось протянуть руку и поднять её. С жадностью вдыхаю запах девственницы, а руки по своей воле отправились в эротическое путешествие. Груди, как и ожидалось немалого размера. Вот только подобраться к ним мешает сарафан и нижняя рубаха.

Минута и мы оба голые, в чём мать родила, стоим немного отстранившись друг от друга. Я жадно рассматриваю желанное тело, даже поворачивая девчонку, чтобы насладится видом нежной попки.

Долгое воздержание и красота девушки сыграли со мной злую шутку. Завалив девчонку на шкуру я ворвался в неё как дикарь, сразу на всю глубину. Отрезвил меня протяжный стон.

- Извини, малышка - я перестал долбить и остановился.

Мадина открыла глаза и тревожно посмотрела на меня.

Чертыхнувшись на свою неуклюжесть, я уже неторопливо продолжил движение. Приподнявшись на руках посмотрел на распятое желанное тело подо мной. И я естественно опозорился, как юнец, в первый раз познавший кухарку в подсобке.

Девушка молча встала и накинув одежду вышла, оставив после себя запах секса.

А через три дня она сама пришла ко мне в спальню. Просто зашла и скинув рубаху нырнула ко мне в кровать.

Одним прекрасным утром семь всадников вылетели из ворот усадьбы. Наш путь лежал на лесную поляну, наш полигон для тренировок в бросании гранат.

Моя пятёрка уверенно по команде выполняет команды. Рядом мальчонка на котором лежит серьёзная задача, он носитель огня. Именно у него прикурят мои гренадёры свои гренады.

Мы построили щит и окоп, куда прячется гренадёр во время броска.

Первым бросок совершаю я. Немного тремор потрясывает, но взяв в руки холодный рубчатый корпус гранаты резко успокаиваюсь. Прикурив фитиль начинаю чёткий счёт:

- Один

- Два

- Три, кидаю.

Замах и шар летит в густой кустарник, оглушительный грохот. В деревянный щит попадает осколок, но я в безопасном окопе.

Ребята нормально откидались. Тут главное ритм движений и счёт - это они уловили. Глаза конечно у всех огромные, но на рожах улыбки.

На радостях я наградил всю пятёрку и подносчика огня денежным призом.

Через день мы повторили упражнение, но на этот раз надо не просто отбросить опасный кругляш, а попасть им в нужное дерево или куст.

Больше тренировок с опасными железками мы не проводили. Уж больно дорого обходится их изготовление. У меня припрятано пять десятков гранат с модернизированными корпусами.

Практика показала, что крупные осколки разлетаются метров на тридцать и это очень хороший результат. Но меня не устроило, что этих осколков мало. Поэтому основную партию кузнец делал с мелкой насечкой. А для удобства ношения взрывоопасного груза гренадёрам пошили кожаные сумки. Они скреплялись ремешком с поясом, чтобы не мотылялись при беге. Десяток гранат лежали в своеобразных матерчатых ячейках, чтобы не бились друг о друга. В мешочке у каждого запасные фитили и огниво с кресалом. Не всегда подносчик огня будет рядом.

Беда пришла не оттуда, откуда ожидали.

Сначала ранним утром мы увидели чёрные дымы над городом. Посланный разведчик принёс не радостные вести. Враг таки пришёл, но не татары - свои.

Набранные по сусекам ватажки вошли в московскую рать на правах союзников. Таких было без малого тысяч пятнадцать с различных уделов. После не совсем удачных боевых действий народ начал рассасываться по домам. А так как многие не сумели прибарахлиться, то по пути домой грабили встречные села и городищи.

Вот и нас навестили псковские ватажники, а также охочие людишки из литвинов. Они осадили Хлынов, кто успел убежать под защиту городских стен - повезло. Но многие были разбужены совсем не с пожеланиями доброго утра. Подлые вороги переночевали в версте от города, а в утренних сумерках напали на посады.

Количество ворогов не так велико, бают тысячи две. Жалкий отряд по любым меркам. Но у города нет сил защитить своих людей.

Сами стены они не возьмут, кишка тонка. Тут нужны силы поболее, а вот пограбить и пожечь, оставив одни пожарища - это пожалуйста.

Я лично делал вылазку к городу. Разбойники обозначили нападение на главные ворота, но очень лениво. Основные силы грабят многочисленные лабазы и мастерские в посаде.

Оставив наблюдателей я вернулся с сопровождающими назад.

Моя усадьба лежит выше Хлынова на несколько вёрст. Только ленивый не захочет проверить, что там у нас вкусненького припрятано. Наверняка найдутся доброхоты, сдать нас с потрохами.

Началось вселенское переселение. Территория моей усадьбы, казавшаяся мне такой большой, стала внезапно микроскопической. Все жители села перебрались за надёжные стены. Я ещё приказал раскинуть обе юрты, чтобы приютить хотя бы деток. Эти паразиты даже хотели загнать скотину, но Назир отговорил и общинное стадо угнали в лес.

Когда утром прибёг разведчик и доложил, что началась движуха в нашу сторону, я перекрестился. Задолбало ждать, уж лучше бой.

Накануне я с Трифоном и Вавилой держали совет.

Ну не смогу я спокойно смотреть, как враги будут жечь моё село и амбары. А ведь пожгут, усадьбу не факт. А избы с запасами пограбят и сожгут. Так все делают. И мои советчики говорят, что мы сами отсидимся за крепкими стенами, благо подняли их в два человеческих роста.

Башенки по периметру надёжно прикроют защитников от вражеских стрел. Да у нас и самих полтора десятка опытных лучников, отобьёмся.

А я прикидывая, как уничтожить или обратить в бегство врагов ещё на подступах к селу.

Мы вышли к берегу, - ну и где супостату пройдёт?

- Вестимо где, туточки, - и Вавила указал мне на участок береговой линии в метрах пятидесяти от нашей пристани. Наверняка потащат сани по речной равнине и удобный выход с реки в двух местах.

- А как их заставить подняться здесь, - и я показал на второй подходящий участок.

Мужики поскребли затылки и промолчали.

- Трифон, Вавила. А если тут будет что-то, что сильно заинтересует ватажников. Например телега с добром.

- Ну, тогда пошлют несколько человек проверить содержимое.

- А если там будет что-то очень нужное, например амфоры с вином.

- Ну, я бы тогда точно не пропустил это местечко, - ощерился щербатым ртом Вавила.

- Ну да, ну да, - задумчиво произнёс я.

В нашу сторону выдвинулся отряд человек в сто пятьдесят, по крайней мере так я понял запыхавшегося пацана. С десяток телег для награбленного тащатся по санному пути, ватажники в основном сидят в санях. С пяток верховых – вот и всё охранение.

Метров за семьсот до села банда разделилась, часть пошла по верху, обходя село с тыла. Но основная часть, сохраняя тишину и надеясь застать нас врасплох, рассыпалась по льду. Теперь вопрос, клюнут на приманку или нет. Лично я бы клюнул. Не доезжая до пристани, напротив лабазов стоит коняшка, запряжённый в сани.

Трое верховых сторожко подъехали к ним и один нырнул внутрь. Прошло минут пять и раздался радостный вопль, вызвавший немалое воодушевление. Народ дружно двинулся к брошенным саням.

Я сам лично обставлял этот маскарад. Выпросил дряхлого одра у старосты, которого собирались свести к забойщику. В сани уложили симпатичным рядков амфоры. Они стоят очень плотно, но пару штук можно вытянуть и там самое настоящее греческое вино. Сам бы пил, да денег нет. Правда с вином только эти две, остальные с водой.

Разведчик распробовал и остался доволен. Ватага решили разогреться перед грабежом, картинка понятная. Купчина увидел опасность и драпанул в лес, оставив сани.

Когда жаждущие столпились у телеги, началось главное действо.

В амбарах на берегу спрятались мои люди и все лучники, включая Назира с родственниками. Татары тоже напросились пощипать врага.

Я же с гренадёрами схоронился в искусственной пещере. Накануне мы накидали снег, недалеко от будущей приманки и создали видимость, что ледяной торос занесло снегом. Образовалось укрытие, в котором мы и спрятались.

Мы, это гренадёры с разносчиком огня и я.

Надеюсь, что сейчас будет весело и жарко.

- Готовсь, зажигай, - по моей команде пацан с огнём подполз к нам и дал прикурить.

Я тоже не просто так улёгся здесь, в первый раз мой карабин послужит делу добра. Я накануне почистил грозное оружие от смазки и изготовил к стрельбе. Три десятка патронов на всё - про всё. Больше не брал, просто не успею перезарядиться.

Нами заинтересовались, пара человек направилась в сторону подозрительной кучи снега.

Я уже не оборачивался, отслеживал командиров среди ватажников. Если их выбить, надеюсь легче будет обратить в бегство остальных.

Оглушительно разорвался около телеги первый снаряд, это послужило мне сигналом и я открыл огонь. Те двое приблизились совсем близко и я не промазал. Дальше перенёс огонь на чернеющую на фоне снега толпу. Всё слилось и я просто старался выцеливать задних, передние и так не скоро придут в себя.

- Не стрелять, не стрелять, — вот сукины дети, так перебьют всех будущих полонянников.

Ватага на глади реки превратилась в неуправляемую толпу. Сначала ломанулись к берегу, но оттуда посыпались стрелы, это мои выползли под шумок из лабазов и засыпали стрелами супостатов.

А когда те стали ложиться на снег, я понял, что сдаются.

М-да, ужасное зрелище. Мои гренадёры успели кинуть только по две гранаты. Бедная коняшка и полтора десятка человеческих тел бились на снегу. Там помогать некому. Кровищи натекло – страсть, часть тел сохранились только в виде фрагментов.

Остальные выглядят поприличнее, немножко порченные пулями и стрелами. Таких ещё десятка два, остальные ранены легко или совсем невредимы. Но очень испуганны.

Я их понимаю, шли пощипать селян, а попали в ад. Никто не ушёл. Отряд, что поднялся выше, заходя с тыла был перехвачен наёмниками. Никто не выжил, даже странно. Такое ощущение, что специально добили. Может личные счёты, иди-знай.

К вечеру на снегу остались только кровяные пятна. Тела погибших спустили под лёд. Пленных загнали в один из амбаров, селяне раздели всех до исподнего и прибрали всё оружие. Лошади с санями нашли своё место в моей усадьбе.

Всё оружие и брони я забрал, а шмотьё оставил смердам. В хозяйстве верхняя одёжка всегда пригодится.

Благо, что мои гренадёры не поняли толком, что грохотало рядом с ними. Мой карабин для них остался чудной палкой. Они так были ошарашены эффектом от взрывов, что даже не смотрели на меня.

А с утра разведка донесла, что боевые действия прекратились. Как потом выяснилось, что купцы Хлынова решили выплатить небольшую дань нападавшим и те стали спешно покидать окрестности города.

Мне же показалось не плохой идеей сопроводить разбойников. Их санный обоз растянулся на несколько вёрст. Вот мы и сопровождали шумную процессию, а когда обоз к концу дня растянулся ещё более, мне показалось удачным напасть на арьергард. Там плелись полонянники под охраной пеших воинов. Верховые заторопились занять лучшие места на биваке, а хвост процессии прилично отстал.

По команде лучники сразу положили половину охрану, а когда выметнули мы, охрана просто побежала в лес.

А и пусть, они нам не нужны. А вот несколько саней и три десятка полона мы отбили. Сразу развернули и погнали назад. Я с большей частью дружины остался прикрывать от преследования.

К счастью, мы прождали час и не дождались. Видать торопятся домой, не до нас им.

Ну и что мне с этим делать? Сани с лошадьми всегда в хозяйстве пригодятся. А вот освобождённый полон меня озлобил. Оказывается их захватили ещё в удмуртских землях. Я думал, что освобожу своих земляков и будет всем счастье. А эти устроили вой, когда я отпустил их по домам.

- Не дойдут они, - интимно шепчет мне на ухо Трифон.

- Хорошо ежели помещик хороший закабалит, а то и сгинут в лесу от холода и голода. А ещё волки нынче просто звери, нападают большими стаями.

Не, пилить с ними, сопровождая полон назад в родные земли я не намереваюсь.

- Алексей Митрич, а чего тут думать, - поддержал его Вавила. Народ справный, молодые парни и девки. Захолопь и дело с концом.

Расспросив понял, что свободных здесь почти и нет. Один парнишка заявил, что всю жизнь с отцом на зверя ходил. Жили в лесной сторожке, врагам попал случайно, отец послал за солью в деревню, вот и попался в сети людоловов.

На первое время расселил новеньких по избам, как раз смерды начали возвращаться в дома. Они оставили после себя изгаженный снег и поломанные ветки сада в моей усадьбе. Тащили с собой домашнюю живность, вот - теперь надо приводить всё в порядок.

Через седьмицу в ворота по утру застучал посыльный, - воевода требует к себе барина Ляксея Дмитрича.

- Требует, приеду, - ответствовал я.

Правда не особо торопился, позавтракали, потренировались и опосля с пятёркой дружины выехали в Хлынов.

С воеводой Емельяном Ипатычем я встречался несколько раз. Он, как бы являлся заместителем посадника по военным вопросам. Но в Хлынове с вертикалью власти было сложно. Недавно переизбрали посадника, этот старался угодить всем. В результате получалось не очень. Купцы дружною толпою требовали обеспечить безопасность транспортных путей. Дворяне желали независимости от Москвы, которая к этому моменту подмяла под себя почти все удельные княжества. Только Рязань, Тверь и вечевые республики пока держали суверенитет. Да татарва имела своё мнение на вопросы государственного устройства.

Так что Емельян Ипатич в последнее время набрал вес и не следует его игнорировать.

- Я слышал, что ты на Смоленск не пошёл, решил отсидеться.

- Креста на тебе нет, Емельян Ипатич. Слег я в горячке, чуть богу душу не отдал. Вт те крест, где ж тут моя вина?

- Ну да, ну да. Вот я и говорю. Ты с дружиной сумел дать отпор ватажникам, не пустил к себе.

- Ну так, надо было ручки поднять? Не пойму отец родной, к чему ты клонишь?

Дородный боярин покряхтел, недовольно качая головой.

- Тут вот какое дело. Купцы челом бьют, плачутся, что невозможно стало обозы водить по реке. Много разорённых деревенек нынче, да и зама суровая. Вот смерды и сбиваются в шайки, озоруют.

- Несколько таких разбойничьих шаек до сотни оружных доходит. Не пропускают обозы, а не каждый купец может солидную охрану нанять.

- Так, а к чему ты боярин клонишь? Не пойму я.

-Так, чего непонятного. Общество к тебе просьбу имеет. Только у тебя есть дружина, которая может помочь общей беде.

Начинаю понимать, меня хотят нанять почистить караванные пути от разбойников.

- Ну, а какой мой здесь интерес? Терять даром своих людей. Сам говоришь, что банды не маленькие.

- Хм, - закряхтел воевода, - так купцы договорились скинуться, вот.

И боярин показал на тяжёлый мешок, что стоял на столе.

Открыв его, убедился что там серебро. На вес килограмм пять. Не густо, рисковать своей жизнью.

Об этом я и поведал потеющему воеводе.

- Я соглашусь, если все что взято с разбойничьих шаек отойдёт ко мне.

10

- Ну, высказывайте ваши соображения, - предложил я соратникам.

Присутствуют многие, кроме моей дружины тут и Вавила с помощником, а таже татарин Назир.

Мнений много, но самое мудрое высказал татарин.

Шайка не полезет на воинский отряд. Наверняка следят за обстановкой. И сто пудово у них есть информаторы в сёлах. Отсидятся в лесу, а когда пойдут купцы - полезут. Вот Назир и предложил снарядить ложный караван. Выедет знакомый всем купчина с обозом. А в санях вместо груза будут мои воины. Должно сработать.

Я даже столковался с одним лихим купчиной. Он скинет информацию, что повезёт ценный груз с пушниной на юг. Мы выждем немного и присоединимся к нему в дороге. Охрана будет наша, немного увеличенная из-за опасностей. Это дюжина стражников, пяток конных, остальные пешие по телегам.

Мягкая рухлядь, то бишь меха груз лёгкий, но очень объёмный. Его паковали в бочки и вязанки и увязывали в санях.

Наш купчина сделал вид, что загрузил сани тайно, под покровом темноты, но кому надо узрели переливающееся мягкое золото.

Шесть телег выехали в южном направлении, через пару вёрст мы перегрузили ценный груз, он полежит пока у меня. А взамен сами забились в сани. Несмотря на то, что мы были тепло одеты, мороз пробирает. Мы же не двигаемся. Когда остановились на ночёвку, то с наслаждением вылезли на свет божий.

- Думаю, по утру нас переймут, тут местечко удобное. Ночью точно не тронут, а вот утречком надо ждать, - это опытный Вавила поделился соображениями.

Утром опять таже мука, человек по восемь в санях, да нельзя шевелиться. Вся надёжа на бродяг, что не станут нас мучать.

После сытного завтрака меня разморило и я не понял, когда обстановка резко поменялась. Дерюга, скрывавшая нас откинулась и мои сиганули на снег.

Чёрт, не удержавшись свалился на скользкий лёд. Пахомка помог вернуть устойчивое положение.

У передних саней уже идёт бой. С обрыва на нас сыплются разбойнички. Тёмных пятен на искрящемся снегу всё больше. Руководство шайки не смутило, что охраны больше обычного. Вместо одной дюжины - три.

Но их поболее сотни будет, правда мои лучники активно прореживают супостатов, стараясь выбить их стрелков.

- А ну, покажем себя, други, - я сорвал щит с борта саней и возглавил свой отряд. Когда подбегали неторопливым шагом к месту схватки, нас уже было десятка два.

От мощного таранного удара клина мужичьё дрогнуло. В нас полетели многочисленный сулицы, даже вилы ударили в мой щит. Кто-то вскрикнул позади, но я уже налился яростью. С диким криком взлетел на полметра и обрушился на выставивших своё немудрённое вооружение мужиков. От удара щитом улетел в толпу плотный звероподобный мужик, пинок ногой и его напарник вылетел из строя. А когда построение врагов разорвалось как гнилая портянка, мы ворвались в него "як голодные волки в стадо овец". Сразу битва превратилась в свалку. И, несмотря на то, что на одного моего пришлось три врага, мы побеждали.

- Трифон, не добивай раненных, оставь для допроса, - успел крикнуть я, когда понял, что рискую остаться наедине с истекающими кровью трупами.

А у меня совсем другие планы. Такой большой отряд должен где-то базироваться. И, что главное, где-то они должны держать хабар. Думаю, что не мало обозов разграбили, а тела не жалеючи спустили под лёд.

Да, вот Лёшенька, ты и стал другим. Совсем другим, жёстким и равнодушным к чужим жизням.

Стою посреди снежной равнины и раскинув руки и подняв очи к небу возношу хвалу всевышнему. За то, что дал мне выжить. За то, что другие жадно хватают воздух через разрубленные лёгкие и прощаются с жизнью. А я выжил и довольно неплохо себя чувствую. В нескольких метрах от меня лежит бедолага со стрелой в горле и хрипит, пуская пузыри. А мне нет до него никакого дела. Равнодушно скользнул взглядом и пошел дальше. К сожалению у нас потери, двое из команды Вавилы. Они приняли первый удар. И, надо отдать должное - с честью. Не дрогнули и продержались пять минут, пока мы не подбежали.

Пленных не мало, с десяток. Остальных порубили, есть ещё раненные, но их даже не перевязывают, просто посматривают и ждут, когда истекут кровью.

Сразу по горячим следам начали пытать выживших. Выяснилось, что и тут не обошлось без духовного наставника. Только вместо помещика тут городской авторитет - Яшка Рваный. Этот нехороший человек не полез в гущу боя, а ухитрился улизнуть. Пришлось поторопить неразговорчивых пленников. Сразу двое согласились выдать секретное место где главарь держит богатства, а заодно где остатки банды отсиживаются среди болот.

Пока половина отряда занималась очисткой природы от мусора, мы отправились по следам убегавших.

Коней оставили пока в лесу. Среди бурелома, покрытого снегом немудрено переломать коняшкам ноги.

К сожалению главарь оказался умнее, чем ожидалось. Он и три его сподвижника пошли в другую сторону. Бросили награбленное и лагерь, подались в бега.

Ну и бог ему судья, а мы по заснеженной тропе направляемся через лес к лагерю банды. Три землянки, горы мусора, несколько кострищ и никого живого. Пленный показал, где прикопали особо ценных свидетелей. Купцов мучали, пытая где держат казну. Ну и баб помоложе мучали - потому что тем не повезло родиться бабами.

К схрону я не пошел, отправил Трифона и ещё троих. С ним проводник.

Вернулись через минут сорок, Трифон поведал, что там действительно есть награбленное.

Не хотелось мне в этом зловещем месте останавливаться на ночёвку, но придётся.

Двое отправились за лошадьми. Сани сюда не затащить, а вот коней можно - если острожено. Придётся поработать грузчиками.

Спал плохо, снилась всякая хрень. Проснулся, когда ещё ночь не рассталась со своими правами. Подошёл к костру, огонь горит, а два сторожа расположились поодаль, чтобы глаза огонь не забивал.

Ну, мне по статусу не положено сторожить, поэтому подкинул пару поленьев и протянул озябшие руки к теплу.

Воспоминания о моей прошлой жизни будто подёрнулись дымкой. Всё помню, но будто не со мною это было. Батя и мама, армия, завод и подруги. Сейчас у меня другие ценности, вспоминаю - какое возмущение в своё время вызывали навязываемые янками ценности. Как меня корёжило от этих слов - либерализм, толерантность и феминизм.

Сейчас для меня таких понятий просто не существует. Не только для меня, для всех. Плохо ли это? Не уверен. Я бы хотел очутиться в России в 19-м веке. Когда свободно можно было высказать своё мнение. Александр Сергеевич, гений от литературы, был редкостной сволочью. Волочился за чужими жёнами и нарвался на пулю. Так вот, он яростно клеймил царя в своих произведениях. А тот, дурачок, его долги у кредиторов погашал. Вот это терпимость. Александра II в итоге террористы грохнули, потому что император стеснялся ходить по городу с охраной. Вот это кровавое самодержавие.

Господи, почему ты не закинул меня в эти просвещённые времена. Сейчас сидел бы в поместье на Полтавщине или под Курском. Читал бы Вольтера и ставил бы спектакли, где крепостные пели бы арии знаменитых итальянцев.

А вместо этого я гоняюсь за мужиками, вся вина которых, что они хотят жить. Они с семьями, трудами князей и бояр, оказались на лесной полянке посередине зимы и пришлось самим думать о хлебе насущном. Пенсий, пособий и прочих благ здесь не наблюдается.

Именно по этой причине я запретил добивать раненых. Кто выживет, вместе с остальными заберу к себе. Глядишь пристрою к делу. Ведь не от хорошей жизни простые пахари идут на разбой.

Результат первой операции - изрядное количество товара. Больше всего было тканей, видимо пострадали купцы с юга. Что меня особо порадовало, это мешочки со специями и чаем. Самым настоящим душистым листовым чаем. Это богатство я сразу забрал в личную кладовку.

Пленных не стал сдавать в разбойный приказ. Сначала посадил под замок. Потом мои подсылы поработали среди военнопленных. Среди них попались мерзавцы, пытавшие купцов и получавших от этого положительные эмоции. Этих свёз в город и сдал кому положено. Остальные пока посидят у меня.

- Может побудете ещё немного?

- Не, надо домой. Семьи проведать, а то дети забудут как папка выглядит.

Это я пытался уломать Вавилу и его ватажку остаться ещё на месяц.

За последнее время мы хорошенько почистили караванные пути, переняли ещё одну шайку, поменьше первой. Остальные растворились в лесной глуши. Найдут места поспокойнее.

Вот наёмники и заторопились домой. Я платил им всё это время как договаривались. А за поимку разбойников поделился товаром. Вон, пришли налегке, а уезжают на двух санях. И не пустые.

Правда шесть человек из Вавиловой команды изъявили желание остаться. Пример того мужика, который якобы снасильничал бабу, оказался заразителен.

Тогда я хотел по горячим следам крепко наказать злоумышленника, прибежал староста и так расписал преступление, что прям бери и казни.

Оказалось всё проще и обыденнее. Мужику понравилась вдовица, той он тоже глянулся — вот и сговорились.

А старостин средний сынок оказывается тоже имел виды на симпатичную бабу и её крепкое домашнее хозяйство. Пришлось разбираться.

Пример оказался заразителен, у меня вдовых то почитай и не осталось. Они же у меня все при достатке. Справные избы и не пустые поди. Я же помогал таким опустевшим хозяйствам. Подати не брал, наоборот подкидывал семена, лошадок выделял для пахоты. Вот вдовицы и расцвели, став заманчивой добычей для бобылей.

Из пленных я тоже освободил тех, кто поприличнее. Так что у меня одиноких баб то считай и нету. Мужская часть населения значительно увеличилась.

Прогнав разбойников, налётчиков и бывших полонян через сито собеседований, оставил вменяемых. Откровенную мразоту сдал в разбойный приказ. Несколько парней не захотели пойти под мою руку, отпустил с богом. Пусть ищут свою судьбу на зимних просторах необъятной вятской тайги.

Остальных пристроил, особо приглядывался к желающим поступить в дружину. Тут ведь не каждый подойдёт. Нужна некая природная тяга к этому.

Ну, к примеру в моё время силовые структуры впитывали в себя большое количества мужчин, склонных к агрессии. Может уровень тестостерона у них завышен, а может просто не все дома, то бишь на всю голову больные. Таким путь в бандиты или в силовики на службе государевой. Из них не получатся хорошие администраторы и продавцы. Всё равно природная склонность к выяснению отношений приведёт к известному результату.

Вот и я решил устроить игры для желающих. Молодняк, узнав, что боярин набирает дружину, повалил к нам во двор.

Здесь и совсем безусые юнцы и уже мужчины постарше. Побеседовав с кандидатами сразу отобрал троих, опытные охотники априори нужные дружине люди. И вражину скрасть без шума и по лесу пробраться, не побеспокоив лесную крылатую сигнализацию.

Да и лучники они подготовленные. Ежели белку в глаз бьют, значит и по противнику не промажут.

А вот с остальными будем посмотреть.

Для этого устроили свалку - "штурм царь-горы".

Одна команда защищает снежную горку, другая атакует. Проигравшие спускаются вниз и получают шанс отвоевать вершину.

Мы же, несмотря на кажущееся баловство, зорко присматривались к претендентам. На заметку брали крепких и упорных. Кто получив по морде, не скатывался скуля. А размазывая кровавую юшку продолжал подъём, при этом используя новые приёмы.

Удалось отобрать два десятка парней и ещё пяток в резерв. Итого две дюжины. Вот с этими и будем работать.

Всех пока определили в барак, но я планирую построить по весне настоящие казармы, которые будут являться укреплённым строением и последним оплотом защиты.

Вавила и его парни последний месяц натаскивали моих дружинников. У тех нет практического опыта - так, отмахаться дубиной от приставучего волчонка и отоварить пьяного соседа по мордасам.

А мне нужны парни, которые могут держать строй и не побегут бросив меня, при виде улюлюкающих степняков.

За этот месяц будущие гриди будущего княжича поняли, что жизнь лёгкой не будет. Они осунулись от больших нагрузок и постоянно морщились от полученных синяков. Зато одеты, обуты, накормлены и по-моему не собираются вернуться к прежнему положению. Ни один не взмолился отпустить. Даже запасная пятёрка пока держится, вместе со всеми месит снег и машет учебными мечами.

А трое охотников влились в наш дружный коллектив, один мужичок постарше и двое довольно молодых. Но службу свою знают, по лесу ходить умеют и повадки зверя для них не секрет.

Шуда, по-крайней мере, довольно мычит. Он у них за старшого. Мне только не понятно, как они общаются между собой. Я-то выработал с ним систему знаков и мы можем как-то объясниться.

Оказалось, что охотники по сути одиночки. Но порой они объединяются для облавной охоты или когда идут на крупного зверя. А для общения на небольших расстояниях у них имеются свои знаки. Вот на базе этого невербального общения жестами наша группа разведчиков и общается.

Чудеса да и только.

11

А про будущего княжича я не приврал. Среди награбленных товаров, доставшихся мне от добрых самаритян, то бишь разбойников, оказался и не нужный мусор. Это окровавленные тряпки, бывшие прежде дорогой одеждой. Пытливый крестьянский ум не рискнул ничего выбросить, просто свалили в мешки и убрали в дальний угол схрона.

А среди этого не нужного я обнаружил некие документы. Это были купеческие записи о сделках и ценах. Но меня заинтересовал некий манускрипт, заботливо убранный в кожаный футляр.

Там на пергаментном лице была нацарапана тарабарщина по латыни.

А вот текс примечательный, точный перевод не рискну сделать, но выделены витиеватыми буквами - " Freiherr Alexis Lange - Nielsen de Normanni", далее передавать не буду, не понимаю. Но приблизительный смысл таков - какой-то титул, и явно не простой судя по жирному выделению, Алексис Ланге-Нельсон является кем-то и кем-то.

Грамотка оформлена больно торжественна, даже разноцветные чернила использованы. А ниже оттиск некой печати, изображающий, по-видимому, льва, стоящего на задних лапах с секирой в руках. По мне, так это больше напоминало нашего кота Ваську, выпрашивающего у мамы подачку со стола. Но пусть будет лев, царь зверей.

То есть грамотка смотрелась весьма убойно, а толмач с посольского приказа закатил глаза и пал ниц, когда я показал ему это произведение.

Пришлось успокоить молодого парнишку и угостить пивом в ближайшей корчме.

Дальнейшие расспросы дали мне некое понятие, о жалованных дворянских грамотах. Они выдавались удельными князьями, а ещё лучше московский царём за верную службу. На основании такой грамоты дворянин попадал в списки типа Бархатной книги. Дворянину присваивался родовой герб и выдавалась копия с родословной.

Но, для иностранцев были иные правила. Если самодержец считал такого человека полезным, то он признавал его родство. Иначе же этой грамоткой можно было только подтереться.

Мой свиток был весьма похож на жалованные грамоты иностранных подданых. Отсюда и реакция моего собеседника.

Отсюда я сделал вывод, что грамотку приберу. Оставлю на будущее, а уж ежели бог даст, так представлюсь сынком ярла или конунга. Не знаю, кто там у викингов правит. Но, в любом случае уверен, что здесь в Хлынове не имеют чёткого представления структуре политической власти Скандинавии.

Под конец зимы начали возвращаться наши дружины из-под Смоленска. К сожалению, стояние русского войска под стенами столицы Смоленского воеводства Великого княжества Литовского не было успешным. Командующий гарнизоном Станислав Кишка отказался сдать город. В результате, потеряв каждого третьего от ран, а больше от болезней русские отступили.

Мой товарищ Григорий тоже переболел и большую часть времени пролежал в шатре. Он потерял треть своей дружины, правда привез несколько возов барахла. Взятый полон растерял по дороге, когда пришлось отбиваться от наседавших литовских жолнеров.

Сейчас Гришка сидит передо мною, похудевший, но не сломленный. В глазах нездоровый блеск и я слушаю о примечательных моментах похода. Слушаю и благодарю бога, что он помог мне, наслав хворь в тот раз.

- Ну а ты как? Люди говорят, что тоже не сидел возле печи?

Пришлось вкратце рассказать историю защиты имения и как гонял разбойников по дорогам.

- Молодца, не посрамил наших, - снизошёл Григорий до моих подвигов.

- А мы уже и не чаяли застать тебя в живых. Батюшку тогда пригласили соборовать и принять причастие. А ты вона как, молодца, - и Гриша от души хлопнул меня по плечу.

В первый раз присутствую на городском вече. Сначала начал с обедни тревожить народ вечевой колокол. Он сильно отличался от обычных церковных. Я попал сюда вместе с побратимами. Созвал вече даже не посадник, а один из тысяцких. На главной вечевой площади у главного собора города столпилась уйма народа. Издалека вижу престол, на который клали жеребьи. Мне доступно поясняют кто и почему.

Это малое вече и присутствуют только граждане старшего города. Депутаты из молодших городов не приглашались. Суть вопроса - как реагировать на требование великого князя московского Ивана III о посадке его кормленщика (посадника). То есть простыми словами, верховная власть собирается немного прищемить вятскую вольницу, а местные сопротивляются.

Схлестнулись две партии, те кто склоняются принять руку Московского царя и те кто смотрит в рот посадникам Великого Новгорода.

От шума и криков я почти оглох и мечтал оказаться подальше от сюда. Людская масса колыхалась и грозила схлестнуться враждующими фракциями.

Среди моих знакомцев тоже разделение. Есть сторонники обеих партий. Та же картина среди купечества. Многие ориентируются на богатейшую Новгородскую республики. Иные начали торговать с усиливавшейся Москвой. Насколько я понял, большинство удельных князей взяли руку Москвы и считаются младшими соправителями Ивана III.

Смотрю на окружающих меня бояр, которые уже от слов перешли к делу, пытаясь вцепиться в бороды друг другу. Я бы рад подсказать, что через лет через пятьдесят, при внуке нынешнего царя, Новгород превратится из центра торговой и культурной жизни северной Руси в провинциальный городишко. Но ведь не поймут, поэтому стою, сжатый между разгорячёнными спорщиками и думаю о своём.

А подумать есть о чём. Например, как я чудом избежал смерти от руки любовницы.

С Мадиной у нас было всё замечательно, нежная и послушная, личная челядинка стала для меня отдушиной. Вжимаясь в её горячее тело, я забывал о пролитой крови и о необходимости отдавать приказы убивать.

Мне нравилось, что девушка не пыталась пользоваться своим особым положением в доме. Я сам дарил её подарки, красивую одежду и украшения.

Тем неожиданнее стало её предательство. Обычно, после наших постельных занятий Мадина накидывала халат и исчезала из моей опочивальни. Взамен неё к порогу спальни укладывался верный Шуда, да и Пахомка был неподалёку.

А на этот раз девушка не ушла, прижалась ко мне и мы так уснули.

Не знаю, что меня разбудило. Но я почувствовал, как внезапно напряглась теплая спина любовницы. Она даже не пошевелилась, но я проснулся. Сквозь сон наблюдаю, как её рука осторожно поднялась к голове. А вот когда Мадина повернулась ко мне лицом мне почудилась угроза. Будто холодок пробежал, на резкое движение её руки я выбросил руку в защитном жесте. Дальнейшее мне не понравилось. Девушка, зажав в кулачок полоску металла пытается меня им достать. Мгновенно проснувшись, я скрутил брыкающееся тело и отбросил его в угол комнаты.

Вбежавший Пахом с Шудой помогли разжечь лучину.

Диким зверёнышем забилась в угол девчонка. Сейчас в ней нет ничего от того милого создания. Злобная фурия, рычит и готова опять бросится.

А я поднял железную спицу. Гибкая и тонкая, её несостоявшаяся убийца спрятала в пышной причёске. Острый наконечник смертоносного железа чрезвычайно опасен для неожидающего такой подлости.

- Запереть мерзавку под замок. Поставить сторожу, чтобы не сбежала.

Самолично проверил, что у неё больше нет подобных сюрпризов и вернулся в кровать.

Уснуть более не смог, а по утру разбирался с этим вопросом.

Назир клянётся, что не знал о планах доченьки.

- Ляксей Митрич, клянусь милостивым Аллахом, что не ведал о сём.

- Хм, а от чего пошла на смертоубийство тоже не ведаешь?

После минутной паузы татарин наконец раскололся, - у меня был ещё средний сын, Азат. Они с Мадиной были очень дружны. В тот день, когда вы напали на село, Азат не послушал меня и присоединился к нашему накибу. Тот пробивался в вашем направлении. Никто не убёг, все полегли. Азат пал под твоей секирой, пытался прикрыть старейшину. Вот Мадина это и усмотрела, наверное до сих пор считает тебя братоубийцей.

Интересно, значит кровная месть меня догнала.

- А ты что, тоже считаешь меня кровником?

- Нет, иначе не привёл бы семью под твою руку. У нас так заведено, если Аллах отвернулся в воинском счастье, значит так тому и быть.

Я склонен поверить татарину, он не при делах. Но несостоявшуюся убийцу нельзя прощать. Меня мои не поймут. Осталось только решить как наказать. Ну понятно, казнить. Но как подумаю, что эту девчонку кат будет мучать, что-то противится в душе. Лучше сам подарю безболезненную смерть.

Весь день ходил пасмурный, от того, что придётся объявить своё решение. С одной стороны жалко девчонку, с другой как вспомню её глаза, как у бешенной кошки.

На следующий день заявилась новая просительница, супружница Назара.

Я приготовился к слезам, но женщина стремительно скользнула ко мне и вцепилась в мои сапоги. При этом тараторила по-татарски, мешая его с русскими словами.

Да оставь мою обувь в покое, вот же пиявка, - господин не губи дочь. Она не праздна, носит в чреве твоего ребёнка.

Я приказал Шуде оттащить бабу, но последний выкрик заставил меня поморщиться.

- Как ребёнок? Ты о чём?

Вот об этом я и думал на вечевой площади, когда все вокруг выкрикивали своё сокровенное.

О женщинах в принципе у меня сформировалось двоякое мнение.

С одной стороны это существо из иной вселенной. Женщина иначе мыслит, имеет приятные выпуклости и доставляет немалое удовольствие. Женщина готовит еду, создаёт домашний уют и вынашивает потомство. То есть очень даже полезные предмет на кухне.

С другой стороны женщина устроена одинаково с мужчиной, за небольшими исключениями. Также хочет пробиться на верх и быть успешной. И в этом плане женщина может быть более беспощадной нежели мужчина. Женская ручка ничуть не хуже мужской убьёт мешающего ей. Только вместо меча использует изящный кинжальчик или яд. Не дай бог стать на пути такой фурии. Она способна долго выжидать и нанести удар в самое неподходящее для жертвы время.

Что и произошло со мной. Когда мать Мадины подсказала дочери, что та непраздна от меня, девушка решила, что время мести пришло.

Девчонку держали взаперти почти два месяца и когда свидетельства её положения подтвердились я решился на следующее.

Пригласил Назира с семейством и задал вопрос, - что делать с девкой?

Варианты - выпороть и отпустить не рассматривал. Это принципиальный вопрос. Покушение на жизнь господина - страшный грех. Только смерть искупит. Но мать своего будущего ребёнка на смерть не отправлю, не смогу.

Да и Назир за этот год показал себя полезным членом моей общины.

По весне стадо увеличилось, барашки начали плодиться. Кобылы тоже жеребые ходят. Сельчане привыкли к басурманам, а в зимней заварухе Назир с братом и племяшом показали себя хладнокровными воинами.

- Моё решение будет такое. Прощать невозможно, но казнить рука не подымается. Поэтому ищите подходящие варианты. Выдам вашу дочку за муж, чем дальше - тем лучше. Даже приданное дам, но видеть её более не хочу.

Мужики промолчали, а Назирова супружница одарила благодарным взглядом.

Когда они ушли, я почувствовал, что поступил верно. Своим объявил, что покончу с неверной и этого было достаточно.

Через некоторое время свезли Мадину купцы вниз по реке. Отец нашёл подходящего муженька для дочери в далёком селе на Итиле. А сельчанам выдали иной вариант, что продали в рабство злобным варварам.

В последний вечер я зашёл к бывшей личной челядинке. Мадина осунулась и похудела. Благо уже не смотрит на меня как на врага народа. Может мамочка объяснила чего из житейского опыта. Не знаю.

Но мне девчонку жаль. Могло ведь быть всё прекрасно, а она полезла в мужские дела.

Я подался моменту и приблизился к женщине. Нежно погладил её по намечавшемуся животику, - береги дочь.

Не знаю, почему дочь - но вырвалось само собой.

Я неловко сунул Мадине золотой дирхем и быстро вышел.

12

Со степени (специальной трибуны) разносились крики. Разобрать, о чём говорит очередной выступающий можно было только по реакции окружающих. Вот сейчас разряженные бояре недовольно загудели и начали выкрикивать поношения. Значить оратор призывает к тому, чтобы принять эмиссаров Москвы. Наверняка он из купеческой общины.

Кое-где раздался шум драки, но стража быстро успокоила наиболее буйных. В целом на площади спокойно. Среди толпы шныряют продавцы съестного и выпивки.

А я, наблюдая за всем этим, поражаюсь реальной демократии в это дремучее время у чёрта на куличках.

Ну ведь это вам не липовые выборы в любой из стран западной демократии, когда даже если народ проголосовал за популярного кандидата, отработанная система не даст избраннику выполнить предвыборные обещания. К примеру если тот призывал к миру и получил карт-бланш на это от народа, то через недельку ему доступно объяснят серьёзные люди, что этого делать не следует. Итог закономерен и выборы - фикция.

А здесь напрямую выбирают городской совет и посадника. Решают вопросы войны и мира, и не в кулуарных переговорах, а на миру. Обычно выбирают голосом, побеждало большинство. Но самые важные решения принимались методом метания жребия. Люди проходили мимо двух кучек камней, разукрашенных в разный цвет и кидали свой камень в соответствии со своим выбором. За процессом внимательно наблюдают дьяки и старшина. К концу вече стало ясно, что победили сторонники независимости от Москвы.

Странно, мне казалось, что купцы склонялись к торговле с нею. Но Гришка объяснил, что накануне активно поработали новгородцы и псковичи, уговаривали и угрожали ввести торговые санкции.

А жаль, я-то знаю, что через пару десятков лет от силы наступит конец вечевой вольнице. Центробежные силы истории приведут к объединению Руси под рукой Москвы. Аналогичный процесс идёт и в Европе, разрозненные мелкие княжества объединяются в центры силы. Неизбежный процесс, хотя лично мне милее то, как решаются дела сейчас.

Как только земля подсохла я возобновил работы по укреплению усадьбы. У меня достаточно нахлебников, пусть поработают. За зиму подготовил шанцевый инструмент. Сейчас местные пользуются тяжеленными деревянными лопатами, для мягкого грунта ещё пойдёт. А если каменистый, то работа стопорится. Реже лопаты имеют металлическую окантовку. А мои лёгкие из металла, копать одно удовольствие.

Я решил копать ров вокруг периметра усадьбы, отступая с десяток метров от старой стены. Копая его землю откидывают наверх. А здесь у меня будет глинобитная стена шириной в полметра.

К этой мысли меня подтолкнуло зрелище, как нашему кузнецу строили новое помещение наёмные рабочие из города. Учитывая, что он работает с огнём, нижняя часть стены глинобитная, а не деревянная.

Благо почвы у нас глинистые. Работники сбили деревянные щиты и начали насыпать землю с добавкой глины и рубленной соломы. Потом тяжёлыми ступицами утрамбовывали её. Когда глина подсыхала, получалась крепкая стена.

Вот и взял этот метод на вооружение. Пока бригада из пятнадцати человек формировала ров, я с другими отрабатывал методику возведения стены.

Разобранные лесины и колья, составляющие прежде защищающий усадьбу частокол пошли на новое дело.

Мои ребята забивают их в землю, колья будут основой будущей стены. Плотники начали сбивать щиты, а отдельная бригада вымешивала смесь глины с землей, суда же шла рубленная солома.

Сразу стало ясно, что мы не подымем в один приём всю высоту - в косую сажень, а это почти два с половиной метра. Смесь долго будет сохнуть, да и плотность получится неравномерная, поэтому сначала положили первый слой, долго мутузили, уплотняя его и перешли к следующему, когда подсох предыдущий.

Не, так мы до ишачьей пасхи будем возиться. Пришлось нанять работников из города. Сразу пошло веселее, да и молодые дружинники получили возможность хотя бы половину дня заниматься ратным делом, тренировками.

Конечно я мог бы привлекать активнее смердов и холопов, но идёт посевная.

А ничего, как камень получилось, первый слой на участке, смотрящем на реку уже готов и я попытался расковырять стену. Можно конечно пробить дыру, но придётся долбить тараном. Если защитники конечно допустят и при этом спать будут, дадут время на подготовку.

Мне понравился результат и я дал команду ускориться. Мне же ещё казарму возводить. Это двухэтажное здание я построю с прицелом на проживание полусотни воинов. Брёвна уже заготавливается, на строительство не пожалею хороший лес. Стены будут бревенчатые, мощные. Окна планируются высоко, типа бойниц. С крышы удобно будет обстреливать нападающих, для защиты от вражеских стрел сделаю навес. Вход один с мощными дверями. Если что, можно спуститься по верёвке с крыши.

Я с утра обхожу стройку, даю пиздю..й, без этого никак.

Потом, после тренировки, идут заниматься важными делами. То есть полежать и помечтать о вечном. Мне нравится вид с рубленного балкончика из моей опочивальни. Я откидываюсь на спинку монументального кресла и закинув руки за голову предаюсь опасным мыслям.

Опасным от того, что мне стало тесно в нашем захолустье. Я по инерции вкладываюсь в свою вотчину. Мой дом - моя крепость, это бесспорно. И я сделаю для этого всё. Моё селище и так уже стало популярно среди местных. Смерды тоненьким ручейком стекаются с других регионов. Приходят семьями и просятся на мою землю. У меня уже шестьдесят пять дворов, и строятся ещё.

Стало не хватать землицы для застройки и сельхозугодий. Жечь лес я категорически запретил, это извращение - уничтожать деревья, чтобы расширить площади по пахоту.

Поэтому мне пришлось задорого купить у города кус земли вдоль береговой линии. Здесь земля получше для моих нужд. Вот и посажу смердов, пусть плодятся мне на благо. По осени соберу тягло зерном и овощами. Очень выгодно сбывать продукты зимой, когда в городе цены вырастают. Вот для этого и строю хранилище.

Вот вроде и с деньгами замечательно, если металл Семён весь переработал, а профиль и лист отдавать ему пока не хочу и денежки отсюда перестали капать, то Ирина развернулась на славу. У моей пристани постоянно стоит одно-два судна. И, что меня радует, вся эта работа проходит без моего участия. Я только принимаю отчёт от управляющей и забираю тяжёлые мешочки с серебром и золотом.

Горилка неплохо продаётся, но я позабросил это дело. Маня с супругом зимой прохлаждались ввиду отсутствия сырья для браги, скоро начнут новые поставки. Разбирают и местные и северные залётные купцы.

А мне скучно, стал чаще бывать в гостях у побратимов. Но и это быстро надоело. Нескончаемые пиры с хвастовством и обжираловкой зачастую заканчивались всякими непотребствами. Ладно, ежели дворовых девок валять по лавкам. А бывало, что все толпой вываливались на конюшню, поболеть за наказанием провинившихся холопов.

Вот в последний раз мучали паренька, вся вина которого в том, что вступился за сестру.

Гридь одного из бояр засмотрелся на приглянувшуюся девку из дворовых. После ужина кинул ей медную монетку и потащил на сеновал. А та оказалась не целованной, монетку не приняла и подняла шум. Просто испугалась. На беду рядом оказался её братишка. Кончилось плохо, он граблями разбил гридю хавальник. А нападение на служилого человека весьма серьёзный проступок.

Окружающие меня мужики хохотали и подсказывали дюжему мужику, избивавшему привязанного к скамье парубка, как правильно бить, чтобы подольше помучался.

В очередной раз вглядываюсь в их лица, ведь мы вместе шли в бой. Но там был враг и всё было понятно.

А сейчас у них в глазах столько возбуждения и полное отсутствие жалости к живому человеку. Для них это развлечение, ну навроде лошадиных скачек. Делают ставки, сколько протянет подросток и сможет ли кат движением кончика хлыста срубить тому ухо.

Не дождавшись окончания ушёл, мерзкое чувство не прошло даже поле того, как опрокинул чашу с мёдом.

Ну почем меня не закинуло в просвещённый 19-й век, опять посетовал я. С большим удовольствием я бы шлялся по придворным балам и перекидывался в картишки. А тут никакой галантности. Вот интересно, а как в европах с этим сейчас обстоит?

После того случая я забрал часть дружины и две седьмицы шлялся по лесам. Навестил Семёна, проинспектировал подготовку к сезону у самогонщиков и просто отдохнул душой.

Когда меня познакомили с одним уважаемым господином, я и предположить не мог, что это окажет влияние на моё будущее.

Как всегда на очередной пьянке рядом со мной посадили некого боярина. Он был значительно старше большинства гулявших за столом. Ему наверное за сороковник. Чернявый с умными карими глазами и красиво подстриженной бородой он произвёл на меня хорошее впечатление. Мы разговорились, и даже вышли на воздух, отдохнуть от шума.

Фома Андреевич по прозвищу Куратник родом из славного города Суздаль. У него там вотчина, большой кус пахотной земли и мы даже подискутировали насчёт методов земледелия. Но тут он меня покорил тем, что в отличии от многих, к смердам и обельным холопам относился достаточно мягко. А ещё он пытался вводить новые формы земледелия. Он слышал про то, что земля должна периодически отдыхать. Вместо привычного ляда, то есть подсечно-огневого метода, когда выжигали подлесок и распахивали землю. Получали неплохой урожай, на следующий год урожайность падала и приходилось бросать участок и палить новый кусок леса.

Вот рачительный помещик и пытается изменить это. Я рассказал, что слышал - ежели распахать участок и оставить его под паром годину, то на следующий уже можно сеять. Урожай должен быть неплохим.

Фому Андреевича я пригласил к себе в имение и получил удовольствие от общения с ним. Неглупый, с обширным познаниями в местной истории. С ним интересно. С тем же Гришкой разговоры только про оружие, лошадей и военные компании. А со степенным помещиком мы прогуливались вдоль реки, делясь положительными эмоциями и тот с любопытством смотрит на разгружающееся судно.

Куратник это прозвище в шутку данное его товарищами в молодые годы. В одной из стычек со степняками, налетевшими на деревеньку, молодой боярич с дядькой и несколькими боевыми холопами решил прокрасться в тыл врагу огородами. По незнанию влез в большой курятник и устроил там немалый переполох. Когда удалось выбраться, все в перьях и опозоренные местным петухом, врага и след простыл - видать испугались шума, решили что большая рать идёт. А други и дали — это прозвище - Куратник. Так называют ястребка, выбравшего мишенью домашних кур.

А и в самом деле носяра у Фомы Андреевича не подкачал -соколиный.

Через несколько дней суздальский помещик с двумя сопровождающими покинул меня и опять наваливалась скука.

Ну никакого "романтизьму". Секс и тот как у животных. Когда припрёт, затащу в комнату дворовую девку из тех, кто помоложе. А опосля вытолкну вон, сунув монетку. Мне хватает неудачного опыта с Мадиной.

В последнее время правда Ирина навещает. Чисто в платонических целях общения. Для меня она окончательно выбыла из разряда приживалок. Вполне самостоятельная леди, купила домик в городе и ведёт наши дела. А они идут в гору. Мы наладили коррупционную схему, подкармливаем нужных людей и ни разу пока не было осечки. С нами работает не только папаня моей гречанки, но и несколько его партнёров.

Вдовая боярыня одета богато в соответствии со статусом, соседи даже не предполагают, что эта женщина крутит солидными суммами в местном понимании. Она ведёт относительно скромный образ жизни, но, правда, собрала неплохую библиотеку книг. И не только на богословскую тематику. Я просматривал свитки и тяжеленные пергаментные талмуды. Они на греческом и латыни, реже на славянском.

Ирина даже обзавелась штатом челяди и среди них и некий кучерявый молодой человек, я видел его пару раз. Вот он то и подставил мою управляющую.

Выведав, где доверчивая женщина держит деньги, выкрал выручку за несколько операций, предназначавшуюся мне. Мою долю увёл, нехороший человек. А спрос с Ирины. Вон она в слезах и соплях и приехала каяться.

Пришлось наведаться к знакомым из городской стражи и узнать какие караваны вышли из города.

Прикинув, что с караваном, следующим в Новгород вор бы не побежал. Он наполовину грек, наполовину не понятно кто, что ему делать на севере? Пешком точно не убёг бы, стало быть отбыл с купеческим судном на юга.

- Как же так, я же верила ему. Он мне Аристотеля читал. Ведь почти земляк, из-под Херсона.

Ну да, земляк. Только она барыня, а он холоп, ублажающий хозяйку чтением высокой литературы и кое-чем ещё. А увидел запах больших денег и сразу показал свою сущность.

На всякий случай послал людей догнать ушедший накануне караван на запад. А сам снарядил Якшу и усадив на вёсла свою дружину погнал ушкуй вниз по реке.

На что рассчитывал проходимец, что хозяйка не сразу кинется? Второе по счёту досмотренное судно с купцами явило скрюченную среди мешков фигуру молодого парня. На его счастье денежку растратить тот не успел. Поэтому и мы не стали его мучать, Шуда просто перерезал горло и нежно отпустил плыть по течению. Такие времена, никакого суда, даже купцы не стали возражать против моих действий.

А гречанка наверное поумнела, обзавелась парочкой амбалов для охраны и теперь делится со мной дружеским опытом, как не попасть на афериста.

13

К середине лета я закончил строительные работы. Теперь усадьбу окружает сплошная стена высотой два с половиной метра. На каждой стороне имеются нависающие над рвом с водой башенки. В них свободно разместятся несколько лучников. Ров получился так себе, пустив в него речную воду я получил болотце с неприятным запашком, вода то практически стоячая. Правда для противника желание лезть в эту тину невеликое.

Зато казарма получилась монументальная, эти мощные бревенчатые стены с наскока не взять. А в нескольких помещениях разместилась моя дружина, и старшая и молодшая.

В старшую попала моя шестёрка и троица разведчиков. Шуду и Пахома не учитываю, это мои ближники, которым полностью доверяю. Они всегда при мне.

И если Шуда скорее как верный пёс, волком смотрит на всех, кто ко мне приближается. А Пахомка уже новик, пока неуклюжий, но уже не пацан. Он мой оруженосец и доверенный человек, много знает из моих дел, а ещё больше примечает. Но в болтливости не отмечен.

Неожиданностью явился скорый приезд Фомы Андреевича. На сей раз он приплыл на струге в сопровождении нескольких гридей.

И приехал для встречи со мной. Я принял его как положено и порадовался, что с его приездом скука закончилась.

Оказалось, что у него ко мне дело. Собирается суздальский помещик свалить с родных мест. Как я понял, он был ярым сторонником суздальских Константиновичей, которые окончательно потеряли права на самостоятельное княжение. Но ныне московский царь окончательно закрыл вопрос самостийности Владимиро-Суздальского княжества. А с наместником Москвы у Фомы Андреевича отношения не сложились.

По началу мне идея, что у меня под боком устроится другой помещик, показалось дурной. Я неплохо и без него устроился.

Но выслушав немолодого мужчину и, главное, поговорив со знающими людьми, решил не торопиться с ответом.

Оказалось, что многие деревеньки и сёла были раздроблены между разными владельцами. И, соответственно, это несколько владельческих усадьб со своими крестьянскими, людскими и бобыльскими дворами в одном селе. Это происходило из малочисленности дворов, а так легче было выживать. Каждый крестьянский двор представляет собой несколько поколений холопов, работающих на барских землях. В людских чаще жили смерды -арендаторы, занимающиеся сельхозработами.

Ну а бобыль, тот же смерд, пользующийся куском земли помещика, участка (жеребье) и отрабатывающего повинность за свой жеребий. Его участок меньше людского и соответственно статус ниже (сельский пролетарий).

По тщательному размышлению я понял, что кроме минусов есть и плюсы. Вдвоём легче выживать и Фома Андреевич имеет немалую дружину. Опять-таки поддержка опытного воина и администратора не помешает.

Тот очень удивился, что в моём селе нет пустующих дворов. Обычно сам помещик строит избы, благо работа недорогая, а лес бесплатный. И в эти избы заманивает не закабалённых крестьян.

Ну, чем богаты. Я не стал долго мурыжить с ответом, дал согласие.

В городе оформили наши отношения, и помещик ухитрился откупить у властей солидный кусок леса с болотиной. Там он и начнёт строиться.

Я не влезаю в его прожекты, он сам поведал, что подымет хозяйский дом, а потом начнёт строить жильё и сажать своих крепостных.

Ушлый мужик проводит хитрую комбину, уступает свою вотчину царскому наместнику, та удачно расположена вблизи реки Каменки и власти собираются строить там торговую пристань.

Мне кажется, что Фома Андреевич хитрит и у него запахло жаренным. А чем ещё объяснить, что в ещё недостроенную усадьбу он завёз всю семью.

Я гостеприимно пригласил соседа, довольный, что теперь то не буду скучать вечерам. Тот заявился один, оказывается своих детей им бог не дал, так что он привёз супругу и молодую девушку-племяшку.

Ну, тонкие, высокие отношения конечно. Но мне их не понять своим скудным умом.

Наша бабская разведка быстро всё разузнала и Лукерья мне доложилась.

Та старуха в чёрном монашеском одеянии не побирушка на хозяйской кухне, а как раз венчанная супружница моего знакомца. А племяшка, может и племяшка, но каждое утро выскальзывает из хозяйских покоев.

То-то я смотрю, что Фома Андреевич злобно зыркает, как мои парни оценили выдающиеся стати его родственницы. Девица дородна и белокожа, по мне так ей нужна диета, но меня никто не спрашивает в этом плане.

Я показал своим кулак и наказал смотреть в сторону конюшни где, ежели чего, им будут выписывать горячительные за домогательства к боярышне.

Как омерзительно, когда бесцеремонно ощипывают со всех сторон. Ну ладно зубы проверили и мышцы пощупали, но зачем стянули порты и осмотрели хозяйство. После этой процедуры меня толкнули к одной из групп пленников.

В эту ужасную ситуацию я попал недели две назад.

Конечно сам виноват, решил не отвлекать от тренировок дружину, взял только Шуду с Пахомом и ещё пару новиков, как грузчиков.

Начал я учиться стрелять из лука. Поучалось не очень, стрелу правильно пускать научился, а вот попадал хреново. Постепенно в мишень научился попадать. Но вот проверить в деле пока не доводилось. Вот я и решил совместить приятное с полезным. Обойдём свои владения, проверим всё ли спокойно в моём царстве, а заодно поохотимся. С Шудой без добычи не останемся.

Пришлось отойти от села на приличное расстояние, разогнали лесных обитателей на несколько вёрст в округе.

Шуда меня определил в засаду, я с новиком приготовился ждать, когда олени пойдут к водопою. Шуда уверял, что судя по следам, они тут частые гости.

Вот я и сховался за раскидистым деревом, да видимо не только я один.

Ждали прилично, даже подумал свистнуть и возвращаться. Шестым чувством показалась неправильность в окружающем. Повернув голову на лёгкий звук замер от сюрреализма картинки, мой напарник из молодых, сидящий в нескольких метрах от меня упал на спину. Горло пробито стрелой, его тело конвульсивно извивается и этот звук скрежетание его сапога о корень дерева и заставил меня обернуться. Я присел и заметив тень развернулся.

Что-то несильно ударило меня по голове и сильный удар опрокинул меня на живот. В голове мелькнула мысль, что это аркан.

Меня протащили несколько метров и навалились сверху. Оглушённый я тем не менее сильно вслепую двинул кулаком. Хорошо попал, судя по болезненному шипению, но насладиться успехом не успел. Жёсткий удар по голове отправил меня в небытие.

Очнулся сразу, так мне показалось. Я явно в лодке, чувствую покачивание. Руки – ноги связанны и к тому же на меня навалили мешки, мешающие разглядеть где я.

От неудобного положения затекло тело и я попытался пошевелиться. Получилось, руки связанны щадяще, кровоток не превратился. Тоже с ногами, а вот двигаться невозможно.

Убедившись, что освободится пока не получится попытался успокоиться. Голова саднит, разбили. Но других серьёзных повреждений нет, синяки не в счёт.

Плавание было долгим и мучительным. Ужасно хотелось пить. Чтобы отвлечься пробовал медитировать.

Проснулся от резкого света, кто-то скинул закрывающие меня мешки. От этого глаза заслезились. Рывок и меня подняли, разрезав путы на ногах. Устоять не получилось, затёкшие конечности подвели и я опять рухнул на мягкие мешки.

Раздался смех и мне удалось наконец-то разглядеть обстановку.

Я на среднего размера речном судне, которое притёрто к берегу. А вот там стоят несколько человек. Думаю не ошибусь, если предположу, что это степняки, похожие на татар.

Они довольно скалятся, глядя на мои неловкие попытки выбраться.

Когда меня вытащили на берег и привязали к дереву, удалось оглядеться. Татар с десяток, они заняты бытовыми вещами. Несколько человек кашеварят и занимаются подготовкой к ужину. Да, судя по солнцу уже близится вечер. Лодка поболее нашего ушкуя, она еле покачивается на речной зыби. К моему удивлению я не один оказался в таком положении. Несколько баб различного возраста, но не старше тридцатника. И трое мужчин, они немного избиты, но в принципе не выглядят очень удручёнными. Судя по всему, крестьяне.

Я тоже в обносках. На охоту шёл, одевшись добротно, но не ярко. Чтобы удобно было. Из оружия у меня был мой кинжал переросток и лук. Естественно сейчас я лишился всего, это очень качественных сапог, вместо них какие-то плетёнки, грозящиеся вот-вот развалиться. Штаны содрали суки и сейчас я в дырявых и коротких портах. Моя исподняя рубаха завершала мой гардероб. Золотой крест суки попёрли.

Но был и плюс, нас подвели к воде и мы всласть напились. Заодно я промыл голову, опустив её в воду. Сильно защипало, но не похоже на серьёзную рану.

Наша мужская четвёрка привязана верёвкой к дереву. Вроде неплотно, но конечности зафиксированы. Опытные людоловы, заботятся о товарном виде полонянников.

Тётки сидят отдельно, тоже явно не высокого сословия судя по простым тряпкам.

От варева вкусно запахло мясным, но нам оставалось только слюнку глотать. Так и наступила ночь, около нас постоянно кто-то из охраны ошивался. Даже не поговоришь, да и не с кем. Мужики какие-то забитые.

А я постарался отрешиться от ощущений сосущего живота и стал прогнозировать своё будущее.

Буду конечно искать возможности бежать, но пока не вижу как. Эти суки грамотно нас пасут.

Если не удастся, то тогда вариант иной. У меня есть неплохие связи среди казанских купчин. Есть и среди известных восточных торговцев. А уж Христофор Фотиади должен быть счастлив вернуть своего партнёра в игру. Без меня его бизнес в нашем городе быстро сойдёт на нет.

Успокоившись от этих перспектив я стал думать о произошедшем.

Я очень переживал за Шуду и Пахомку, успокаивало то, что их среди нас нет и те, кто меня заарканил, явно тихарились. Знать было кого, и возможно они не знали о реальном количестве моих спутников. Если так – то это замечательно. Погибшего новика жаль, но это жизнь.

Теперь вопрос другой, случайно ли я попал к гастролёрам в руки, или это заказ.

Этим господам меня заказали и они просто выследили меня, скрали как безмозглого барана и везут заказчику? Это хуже конечно, но ведь сразу не убили, значит пока нужен живым.

В любом случае я рассчитываю на выкуп, благо деньжата имеются.

С таким мыслями я и отрубился, вытянув ноги, пока есть такая возможность.

Утром нас опять напоили и дали что-то похожее на мамалыгу, только ужасно невкусное. Недоваренная крупа, а может жмых с запашком. Но увидев, как мои товарищи по несчастью жадно запихивают в рот куски каши, я тоже не стал отказываться.

И правильно сделал, после этого появилось ощущение сытости. А следующий перекус последовал только на следующее утро.

Нас затолкали на корму и прикрыли мешками, так и плыли целый день. Ходить по-маленькому пришлось под себя, других вариантов не было.

Я потерял ориентацию и не мог бы точно ответить, где мы находимся. Но это точно не Вятка. Нас также грамотно опекали, но при этом не мучали. И на этом спасибо, наши пленители смотрела в нашу сторону равнодушно, как на полезных животных.

На четвёртый день произошло нечто мне не понятное, нас сгрузили на сушу и погнали пешком. Это меня насторожило, ведь в Казань к татарам путь по Каме и Волге. А мы явно туда не собираемся.

На следующий день нас пригнали в населённый пункт, дело было к вечеру и рассмотреть его не удалось, но по шуму похоже на большое село. Нас напоили, дали по куску вяленой рыбы и мы рухнули усталые.

Утро тоже не порадовало, мы находимся на большой поляне в окружении нескольких десятков невольников. Мужики, бабы и молодёжь, все вместе. От этого и неприятный шум, кто-то плачет, кто-то ругается. После скудного завтрака мы попали в другие руки, похоже что здесь накопитель, куда мелкие ватажки свозят полон.

Дальше опять потянулись дни неволи. Погода установилась жаркая и всем было трудно, мы двигались в составе каравана из десятка телег. Один день в точности повторял другой. Я же наблюдал и пытался найти возможность к побегу.

Очередным утром проснулся от странного звука около меня. На ночь нас привязывали к тележным колёсам и сейчас я как бы под телегой, куда откатился во сне.

Передо мной следующая картина. Звук, который меня разбудил, издала женщина из полонянок. Молодой татарчонок встав поутру, решил попользоваться дармовщинкой. Он поднял бабу помоложе, поставил её раком к телеге, юбки скрутил у той над головой и получился этакий бутон со светящейся белизной кожи ножкой в неверном утреннем свете. Женщина застонала, когда насильник с размаху вошёл в неё. Потом замолчала, слышались только шлепки его яиц по белоснежной с намечающимся жирком заднице.

Я от этой сцены стиснул зубы и отвернул голову. Но, к сожалению, всё происходило в метре от меня и пришлось ждать окончания действа. К тому же степняк оказался выносливым и долго охаживал пленницу, пока наконец с довольным кряхтением не задёргался.

Зато у меня появилась хоть какая-то определённость, к вечеру нас напоили, дали ведро жижи с отрубями неопределённого цвета и консистенции, а затем привязали по несколько человек вокруг телег.

Рядом со мной притулился немолодой уже мужик, познакомились:

- Алексей Волков, боярин с Хлынова.

-Афанасий Бурата, служивый боярин из-под Рязани.

Мужчину как и меня повязали людоловы, только спящего. А направляемся мы в сторону Сарай – Джука, крупного поселения Ногайской Орды. И наши пленители оказались не казанскими татарами, а ногайцами.

По мне так они все на одну рожу.

Афанасий интересно рассказывал, что после падения Золотой Орды, образовались несколько независимых территорий, в том числе Казанское ханство и Ногайская Орда. Последние занимали огромную территорию ниже Казанского ханства вплоть до берегов Каспийского моря. Правда, в отличии от предприимчивых казанцев, ногайцы не смогли поднять торговлю на своих землях до приемлемого уровня. И поэтому большинство её жителей занимались скотоводством, ремесленничеством и банальным разбоем.

И не видать мне Казани в ближайшее время. Не пригодятся мои связи с тамошними купцами.

- Ты, Алёша, не кичись своим боярским положением. Будут спрашивать, отбрешись, типа рядовой дружинник.

- Почему, Афанасий? Меня выкупят мои родичи.

- Может и выкупят, только басурмане пытать тебя будут. Даже не сомневайся. Они же как думают - ежели из бояр, значит кубышку с золотом где-то прикопал. Вот и будут мучать калёным железом, да ногти рвать, пока не скажешь. А, потом конечно за выкуп отдадут.

Глядя на мою сомневающуюся физиономию, сосед не весело улыбнулся:

- Я же второй раз уже в полон попадаю. По первой взяли раненного, после стычки. Три годины пробыл в плену, пока московский царь не выкупил. Ну я и обсказал как на духу, что из детей боярских. Вот что получилось, - и он протянул левую руку. А там на трёх пальцах вместо ногтей зажившие шрамы.

М-да, весело однако.

Потянулись безрадостные дни нашего путешествия. Мы брели вслед за телегами, днём делали привал и нас поили вместе со скотом. На ночёвку устраивались под вечер, и после привычного уже дерьмового ужина я с нетерпением устраивался поближе к Афанасию. Расспрашивал как и что, любая информация для меня на вес золота. А засыпая, вспоминал свою жизнь, предшествую похищению. Как там мои? Выжил ли Шуда с Пахомом? Не загубят ли моё село жадные соседи? Обычно я всегда строил планы на будущее, но не сейчас. Мысли только о побеге, если выкупиться не удастся.

Цели нашего путешествия я ждал с нетерпением, хоть какая-то будет определённость. Стало понятно, что мы приближаемся к городу по интенсивному движению – всадники, повозки и пешие спешили к населённому пункту.

В сам город мы не зашли, нас погнали к полю, заставленному юртами. Как пояснил Афанасий, здесь сортировали полон, потом нас раскидают по оптовым торговцам.

Вечером нам в первый раз дали более приличный ужин, разваренное просо с лоскуточками мяса. Главное, что пища была недавно сварена, ещё тёплая и оттого удивительно вкусная. Неподалёку от нас раздались звуки свары, мужики что-то не поделили. Как выяснилось, что небольшая группка крестьян, видимо с одной деревеньки, решили отобрать еду у одиночек. Удивил Афанасий, встал и отвесил паре зачинщиков сытных лещей. Охранники лениво посмотрели на это и продолжили всматриваться в приближающуюся смену.

С недовольный ворчанием Афанасий сел на место.

- Что-то на город не сильно похоже, а Афанасий? – и я ткнул рукой в сторону.

- А ты Ляксей думал, что здеся будут стены как в Новгороде Великом? Не, зачем степнякам стены, от кого оборонятся? Они сами кого хочешь нагнут. А если войско великое придёт, так соберут свои юрты и ищи ветра в поле. Так что там вместо стен просто изгородь, чтобы скот не разбежался. В центре есть детинец, где местный хан сидит. Там да, хоромы. А так, считай большое село. Правда рынок большой имеется, торговцы с юга товар возят.

А на утро нас построили на пустыре, баб сразу погнали в сторону, отделив тех, что помоложе и покраше.

А нас заставили скинут порты и теперь ходят двое в сопровождении охраны. Что-то спрашивают и некоторых даже крутят будто животное какое. Крестьян отводят к увеличивающейся группе, некоторых отводят отдельно.

— Это они мастеровых отбирают, охотников тоже туда.

Меня даже ощупали, тот что постарше довольно поцокал на мои мышцы и на неплохом русском спросил:

- Кто таков? Боярского роду?

Вспомнив совет Афанасия я отрицательно помотал головой.

- Дружинник? – и вопрошающий вывернул мою ладонь, убедившись, что там мозоли отнюдь не от сохи, осклабился.

- Не, кузнец я. По железу работаю.

- Кузнец? Хорошо, - и меня толкнули в сторону небольшой группки людей.

А вот Афанасия сразу увели в юрту. Меня кольнуло чувство, что я сделал ошибку, отказавшись от статуса боярина. Может Афанасий меня обманул? Но деваться некуда, не будешь же кричать, - подождите, я вам наврал.

Но когда нашу группу усадили в тени кроны большого дерева и выдали по лепёшке и куску варёного мяса, я смирился с произошедшим. На сытый желудок и думается легче.

Купил меня на следующее утро какой-то чумазый киргиз. Заплатил за меня и ещё троих крестьян и получив в руки верёвку, повёл нас в сторону. К сожалению его сопровождали двое низкорослых степняков, вот те не спускали с нас глаз.

Благо, что не пешком ехать, нас уторкали в повозку с большими колёсами и связали попарно руки. Я откинулся на мешок с сыпучим грузом и принялся наблюдать. Два всадника трусили позади, поначалу они посматривали за нами, потом убедились, что деться нам со связанными руками не куда.

Местность равнинная, попадались лесные колки, берёзовые и осиновые.

Часа через два мы спустились в долинку, где раскинулось поселение. Его даже деревушкой не назовёшь. Семь юрт, среди них две побольше. Вдалеке пацаны пасут овец, следят, чтобы не разбрелись. Я заметил несколько взрослых мужчин, те подошли, по-хозяйски рассмотрели нас и разошлись. Нас усадили около повозки, я сразу забрался под неё, больно солнце достало. Дни стоят жаркие, несмотря на то, что лето стремительно катится под уклон.

С утра моё положение определилось, после завтрака кашей меня развязали и отвели к возвышенности. Там была утоптанная до твёрдости бетона земляная ровная площадка. На четырёх палках навес, прикрывающий от солнца и непогоды. Остатки каменной кладки непонятного предназначения и расколотое бревно, служащее скамейкой.

Приведший меня хозяин заговорил, тыча в сторону кучи камней.

Что хочет, не пойму. Выругавшись тот ушёл, оставив меня одного с неизменным охранником. Часа через два вернулся в сопровождении товарища. Вот того я понял. Степняк говорил коряво, но понятно.

Спрашивал, смогу ли я починить очаг?

Хм, так это кузнечный горн? Угадывается кирпичный короб высотой сантиметров в восемьдесят. Нет верхней железной части, колпака, угадывается только угольная топка. Я бы сказал, что чинить тут нечего, проще новый построить. Но иди знай, как отреагирует на это хозяин. Не будет горна, не будет кузни и я не нужен буду. Уж лучше с железом возиться, чем баранам хвосты крутить.

Ответил, что мне нужно время. Разобрав вывалившиеся кирпичи и удалив мусор прикинул свои шансы. В принципе небольшой горн можно восстановить, для этого мне нужна огнеупорная глина и кое-что их железа.

Вернувшемуся хозяину с переводчиком так и сказал, что кроме этого нужен конечно ещё инструмент. Те выслушали, покивали и ушли, оставив меня тут.

Через день мне привезли образцы глины, я все отбраковал, кроме серо-белой, в этой явно присутствует каолинит, дающий нужные свойства глине. Три дня я восстанавливал горн, а вскоре из повозки мне сгрузили два мешка железа. Отдельно сбросили небольшую наковальню. В мешках оказались клещи, два молота, пробойники, зубила и резцы. Жить можно, сабли конечно с этим не изготовишь, так для них и горн маловат. Отдельно положили кожаные меха, которым требовался ремонт.

Первый рабочий день ознаменовался дождём. Но под навесом сухо.

Разжёг угли и стал разогревать горн. Хозяин сунул мне обломок сабли, с отломившимся наконечником. Наверно хотел использовать её вместо рычага, а плохонькая сталь не выдержала. Для сварки пришлось попросить помощника, дали невысокого паренька. Тот быстро понял, что мне требуется и начал подавать воздух. Без мехов нужную температуру не нагонишь. После сварки я обработал плоскости и даже заточил на камне лезвие. Вместо похвалы хозяин приказал принести мне еду.

Согласен, к чему мне его похвала. А вот две большие лепёшки из пресного теста с солидным куском мяса порадовали мою душу.

На следующий день мне начали возить всякую сельскохозяйственную лабуду. Работа ученика деревенского кузнеца, как раз для меня. Опыта то не много, правда теоретически я подкован. Но раньше больше смотрел, чем делал.

А жизнь-то моя наладилась, спал я здесь же. Мне дали несколько облезлых овечьих шкур, на них и спал, ими и укрывался. Кормили тоже грех жаловаться, дважды в день. Голодным не оставался, а ещё уговорил оставить мне помощника. Без него трудно, а так он разогревает горн, работает на мехах и вообще на подхвате. Парня приводят утром и к вечеру забирают. Он обычной славянской внешности, но к сожалению немой. Нет, язык у него на месте. Просто не говорит, мычит и показывает жестами. У меня есть некий опыт общения с такими, поэтому общий язык нашли. А меня парнишка понимает. Раньше он баранов пас, ходил голодный, а сейчас я подкармливаю. На мне пока не экономят.

14

Я уже недели три здесь. Хожу свободный, так, за мной присматривают – не более. Ну это и понятно, приковывать кузнеца – глупо, освободится в любой момент. Убежать не просто, у меня даже обуви нет. Та, что дали взамен сапог, развалилась при переходе. Местность здесь полустепная, открытая и вокруг одни степняки. Я конечно убегу, но предпочитаю хорошо подготовиться. Наступает осень, по холоду я не сбегу, нет подходящей одежды. Поэтому надо дёргать отсюда в ближайшее время.

- Иди сюда, малышка, - я присел, приманивая девчушку годиков трёх.

Забавное и симпатичнее создание с карими блестящими и страшно любопытными глазами. Девчушка уже не в первый раз подходит и наблюдает в сторонке. Я протягиваю малышке кусочек лепёшки, а той и хочется и мамка не велит. Но не удержалась, маленькими шажочками приблизилась, всмотрелась в меня, склонив мордашку набок, как птичка. Решив, что мне можно довериться, она сделала стремительный бросок и выхватила из руки заманчивое лакомство.

Отскочив на несколько метров стала кусать мелкими зубками чёрствую лепёшку.

Неожиданно из соседней юрты выскочила девушка, лет пятнадцати на вид. Типичная славянка откуда-нибудь из-под Пскова с соломенного цвета волосами и довольно милая. Усмотрев около меня малышку в несколько прыжков подбежала и схватив ту за руку, поволокла в юрту.

Понятно, юная наложница местного богдыханчика и плод их связи.

Стало противно и я заторопился вернуться к работе.

Осень стоит тёплая и я решил бежать. К этому я почти подготовился. Из кусков кожи смастерил себе чоботы, не верх кожевенного искусства, но лучше, чем ничего. У меня имеется мешок, куда я сложу отложенную еду и кое-что из необходимого. Несколько кусков жаренного мяса, лепёшки и глиняный сосуд с водой, вот и всё, что удалось отложить и припрятать. Туда же пошёл меньший молот, другого оружия у меня нет. Есть правда нож, который сделал из полосы дрянного железа. Как оружие не подойдёт, а вот порезать мясо – пожалуйста.

Дождавшись, когда опустится темнота, я накидал заготовленных тряпок на ложе и накрыл их шкурой. Две шкуры взял с собой, по ночам то уже прохладно. Эта ночь лунная, поэтому я рассчитываю пройти с десяток вёрст до утра, когда меня схватятся.

Когда миновал поселение, на меня накатила эйфория. Хотелось бежать, раскинув руки и вдыхать такой желанный воздух свободы.

Направление я определил заранее. Мне показалось правильным идти на юго-запад. Наверняка меня будут в первую очередь искать на северном направлении. А я их попытаюсь обмануть.

Постепенно притерпелся к темноте и выбирал дорогу, главное не сломать ногу в темноте. Несколько раз падал, когда попадались ямки, но я упорно шёл в выбранном направлении. Трудно сказать, сколько я прошагал к утру. Но не мало. Как и запланировал, нашёл густые кусты и укрывшись шкурой завалился спать. Проснувшись после полудня перекусил и принялся наблюдать за округой. Меня успокоил тот факт, что только раз вдалеке проскакал всадник. Как начало смеркаться, я продолжил путь. Направление скорректировал по закату солнца. К утру опять присмотрел подходящее место в рощице и уснул.

Да, меня подвела нетерпеливость. На следующий день я не стал отлёживаться днём, выспавшись решил выдвигаться. И ведь вроде стерёгся, но когда меня внезапно окружил десяток всадников, а среди них мой бывший хозяин, я просто сел на землю. Убегать в степи от опытных людоловов смысла нет.

Вечером меня сильно избили, привязали к бревну и стегали плётками, пока не отключился. А потом оставили так привязанным, утро я встретил без энтузиазма, но меня оставили в покое, поначалу я радовался этому, потом стала донимать дикая жажда. Да и спина горела огнём, после обеда стало совсем хреново и я опять отрубился.

А на следующее утро обнаружил себя привязанным к тележному колесу, меня даже напоили. Это порадовало, значить убивать сразу не собираются. Даже спину смазали вонючей мазью. Вскоре меня заставили лезть в повозку.

Дальнейшее слилось в длинную череду мытарств. Как я понял, меня перепродали другому. Относились ко мне, как к опасному преступнику. Постоянно связанный и под присмотром. Меня передавали от одного торговца другому. В итоге присоединили к дюжине таких же страдальцев.

Легче пошло, когда нас подвели к великой реке Итиль. Посадили на судно и мы поплыли вниз по течению. Плыть – не идти пешком. Вот только от тугих пут и неподвижности затекали конечности. Я мог только строить предложения, куда мы движемся. Волга впадает в Каспий.

Уж не к персам нас ли гонят? Мысли о побеге меня преследовали, но пока возможности не было. Я опять переживал свой неудачный побег. И понял, что он был обречён на неудачу. Ну поймали бы меня на пару дней позже. В степи, без знания местности я был обречён.

Мои предположения насчёт Каспия не оправдались. В один не очень прекрасный день нас высадили и опят погнали сушей, на запад. Хорошо, что в дороге в принципе голодными нас не оставляли.

Я познакомился со своими товарищами по несчастью. Всех объединяло одно, особо дохлых не было. Четырнадцать человек молодого и не очень возраста. Но все крепкие, бывшие гриди или даже княжьи дружинники. Были и просто наёмники. И почти все имели тот или иной грешок, пытались удрать из рабства или конфликтовали с хозяевами.

- Да продадут на бои. Поганые любят на потеху травить зверей или заставлять людей драться друг с другом.

Это убеждённо заявил мужчина неопределённого возраста с обезображенным лиловым шрамом лицом.

- Не, на галеры продадут, я верно вам говорю, - влез в разговор обычно молчавший крепыш.

Народ пошушукался и приготовился спать. Нас привычно привязали длинной верёвкой друг к другу. А я постарался оказаться поближе к тому крепышу.

- Слышь, и как там на галерах?

Тот, к кому я обратился, недовольно скривился, - ну как, гиблое дело. Рабы на галерах долго не живут. Жрачка гнилая, приковывают к скамьям, а расковывают только трупы. Гадишь под себя, живёшь от команды до команды. Вот и вся жизнь. Если повезёт, захватят штурмом корабль пираты и возьмут в команду подходящих. А так - как забегала команда галеры, сразу начинают всех угощать кнутом. Значиться надо браться за вёсла. Если судно потопят, то все идут на дно. Такие вот котята.

Да, картинка ужасная. Я читал про гребцов - каторжников с галер во времена древнего Рима. Так и писали.

Для себя решил, что ежели такая участь мне предстоит, то всё сделаю, чтобы быстро сдохнуть. Желательно не одному.

Это судёнышко было наподобие струга и свободно вмещало и экипаж и нас с охраной. Кормить стали хуже, одной рыбой и стало понятно из разговора команды, что мы спускаемся к морю. И это естественно не Каспий, скорее Азовское море. Значит всё-таки нас ожидают турецкие галеры.

Вообще происходящее не вписывается в мою логику. Зачем тащить дюжину мужиков в такую даль. Знаю, что крымчане только работорговлей и жили. К ним стекались полноводные потоки рабов на любой цвет и вкус со всей Руси и юго-восточной Европы, а также с Кавказа. С берегов Крыма невольники развозились по Средиземноморью. Даже европейские купцы активно работали на этом поприще, скупая красивых светловолосых девушек и молодых парней. От Сирии и Египта до Франции и Испании ценили «сакалиба», так звали славян арабы.

Когда нас выгрузили с судна и погнали пешком, стало ясно что наше утомительное от неподвижности путешествие закончилось. Несмотря на осеннее время днём здесь жарковато. А сейчас ещё явственно ощущается солёный морской запах.

А вот и море блеснуло, когда мы поднялись на холм. В стороне город, настоящий город со стенами и зеленью внутри.

Стены носят следы пожара и разрушения. Наверное город подвергся нападению. Судя по всему это побережье Азовского моря, Дон впадает в него. А Днепр в Чёрное море. При полном отсутствии информации о нашем продвижении остаётся основываться на предположениях. К сожалению в этих местах бывать мне не доводилось.

Нас погнали через ворота и свернув вправо вскоре мы очутились на территории ограждённого поместья. Здесь никакой тени , большой дом из тёсанного камня, забор и земляная площадка. Вокруг дома уложены из гальки дорожки. Нас отвели в угол и мы настороженно опустились на землю.

Через час про нас вспомнили, прибежала девчушка с кувшином воды и глиняной кружкой. Ей пришлось сбегать раз пять за водой, пока все утолили жажду.

Среди наших нашлись знающие местный язык, оказывается мы в городе Тана, что на берегу Азова. Это византийско – генуэзская колония, основанная вместо древнегреческой. Этот городок кочевники периодически разрушают, но он отстраивается вновь. Видать прибыльное место, раз его восстанавливают.

К вечеру нас покормили лепёшками и дали в волю напиться. Я с интересом присматривался к населяющим имение.

Но рассмотреть город удалось только утром, когда нас опять куда-то погнали. Улицы прямоугольные, спланированы толково. На перекрёстках торговые ларьки, снуют водоносы и даже фонтанчики с водой пару раз попались. В первый раз вижу статуи обнажённых дев и мужиков, наверное из греческого пантеона олимпийских божеств.

Много европейцев, этих видно по одёжке. Широкополые шляпы с перьями и накидки из дорогой ткани, штаны до колена и чулки с башмаками. Турки, те тоже присутствовали, но они в длинных штанах и длиннополых кафтанах с национальными шапочками.

С расстояния приглядываюсь к частным домам. Явно южно-европейская архитектура с портиками и колоннами. Интересно, откуда в этом засушливом климате они берут воду для орошения зелени на участках. Хотя, Дон то рядом, может по арыкам перегоняют.

Дальше нас повели к городским воротам и мне стало не до любования средневековым городом.

Чёрт, нас ведут в порт. Неужели тот мужик был прав?

Оглянувшись, увидел бредущих невольников, будущих бравых гребцов галерного флота Оттоманской империи. Будто что-то почувствовав десяток охранников плотнее придвинулись к нам, не оставив даже гипотетического шанса на дурные мысли. На рейде несколько разномастных судов. Видимо из-за незначительной глубины они заякорены метрах в ста — ста пятидесяти от берега.

- Пшёл, а ну давай, — это дюжие охранники начали загонять нас в вёсельную лодку, помогая тупыми концами копий.

Приближающейся борт судна я встретил с холодной решимостью. Перед тем, как меня подтолкнули к верёвочной лестнице, сняли верёвки. Куда я тут в море побегу. Поднявшись на борт, краем глаза отметил, что на судне проводят ремонтные работы. Видимо побывало в бою. Отсюда и восполнение потерь среди гребцов.

Когда построили на палубе, на нас обратили внимание члены экипажа. Гортанные крики немолодого мужика в восточном прикиде с чалмой на башке заставили матросов забегать.

- Сейчас кузнеца пригонят и в цепи заклепают, - тоскливым голосом произнёс кто-то из-за спины.

Я пригнувшись сделал пару шагов вперёд и увидел вдоль обоих бортов нижнюю палубу, где на лавках сидели гребцы в одних набедренных повязках. Я перехватил взгляд ближайшего, в нём было безразличие. Как у барана, это до какой степени изнурения надо дойти, чтобы так бессмысленно смотреть на мир.

Когда снизу поднялся мужик с молотом в руках, видимо кузнец со своим инструментарием, мною овладело необычайное чувство. Голова стала ясная, все эмоции исчезли, остался только холодный расчёт.

Или сейчас, или никогда.

Я незаметно перебрался на свободный участок палубы поближе к борту. Передо мной стоят два охранника и с интересом смотрят на происходящее.

Один из них совсем молодой, одет в не дешёвые одежды, на поясе сабля и кинжал. Второй простой вояка, держит в руке короткое копьё. Это поопаснее, вон как глазами просеивает нас. Когда он наткнулся на мой взгляд, то сразу подтянул вооружённую руку.

- Куда прёте, придурки? - двое рабочих, тащивших длинную лесину для ремонта обшивки судна, зацепили стоящего охранника. Все отвлеклись на этот инцидент.

Ну, другой возможности бежать не будет.

- Хек, - я сделав мелкий шажок вперёд и врезал со всей пролетарской ненавистью ногой в грудину стоящему напротив охраннику с копьём. Хорошо так приложил, всю массу вложил в удар. Тот подлетел в воздух и сбив нескольких невольников мешком рухнул на палубу.

Второй только судорожно втянул воздух, когда мой кулак впечатался ему в живот. Рука метнулась к его поясу и я сильно оттолкнув парня, вместе с ним полетел за борт.

Прохладная вода радушно встретила наши тела, я прикрылся от удара о водную поверхность его тушкой. Вода не очень прозрачная, выдернув из-за его пояса кинжал и пырнув парня в живот, я напоследок стремительно ушёл на глубину.

Видимость плохая, метра 2–3, не более. Вода зеленоватая и я плыву вдоль борта, мощно отталкиваясь ногами. Кинжал в руке мешает, его сунул за верёвку, поддерживающую порты. Прыгал я в районе кормы и сейчас постарался обогнуть судно. Всплыв с другой стороны услышал тревожные крики и опять ушёл в воду, двигаясь вдоль заросшего ракушками корпуса. Прижимаясь к дереву опять всплыл, шум вроде остался по другую сторону борта. Значить пока я остался незамеченный. Огляделся, в нескольких десятках метрах стоит на якоре другое судно, поменьше. И я решил рискнуть, не стал дожидаться, когда подойдёт лодка и будет осматриваться вокруг галеры.

Фух, лёгкие горят от нехватки кислорода, но я упорно плыву в выбранном направлении. Сейчас мутная вода мне на благо, не сразу рассмотрят сверху. Всплыл около борта чужого судна.

Чёрт, чуть не спалился. Любопытный экипаж парусника высыпал наружу, пытаясь рассмотреть, что происходит у соседей.

Когда между мной и галерой остался корпус одномачтового судна, я позволил себе немного отдохнуть, прилепившись к днищу. Сердце бьётся, пытаясь прокачать кровь через набухшие мышцы. Метрах в семидесяти стоит ещё одно судно. Это побольше и такое ощущение, что экипаж на суше. По-крайней мере не видно любопытствующих. Прикинув все за и против, решил плыть к нему.

Постоянно ожидая поднятой тревоги я плыл к корпусу большого корабля. У него обводы отличались от уже увиденных. Большая мачта по центру судна, высокая с прямыми линиями корма и закругленный нос. Сразу понятно по соотношению длины и ширины, что этот бочонок чисто грузовое судно. Всплывая на мгновение я сразу уходил в воду. Старался двигаться равномерно, поэтому сердце перестало рваться из груди. Когда подплыл к судну и уцепился за якорный канат, резко навалилась усталость. Адреналин схлынул и я почувствовал, как сильно саднят ранки и порезы. Это я зацепил ракушки когда отталкивался от днища, а сильно солёная вода их разъедает.

Вот теперь у меня появилась возможность прикинуть свои дальнейшие действия. Та лодка, что перевозила следующую партию невольников на галеру теперь кружит вокруг неё. Очень надеюсь, что они решат, что я утонул. В это время даже моряки не умеют плавать, просто боятся глубины.

В отдалении видна песчаная коса, вот туда-то мне и надо. Но только когда стемнеет. А пока прилеплюсь к этому пузану, благо вроде на судне пока тихо. Я слышал как наверху переговариваются несколько человек, видимо дежурная команда. Несмотря на осень, температура воды комфортная. Но через час я начал замерзать. Тело сразу начало подавать сигналы, что не мешало бы попить и перекусить, а заодно согреться.

Чёрт, солнце только подбирается к зениту, впереди несколько утомительных часов в морской воде. А у меня уже руки сводит судорогой, я по-прежнему вцепился в якорный канат. Только бы гости на судно не пожаловали.

15

Бенедетто Гримальди сидел на палубе своего судна под тентом и лениво слушал своего помощника. Антонио, как всегда немногословен и его доклад удручающе точен. Выслушав не очень приятные новости, Бенедетто раздражённо пошевелил пальцами левой руки. Мальчонка - раб, зная пожелания своего господина молнией кинулся вниз и через несколько минут притащил кувшин с вином, чащу и поднос с засахаренными фруктами.

Любимое лигурийское, немного терпкое вино, примирило мужчину с необходимостью ждать ещё несколько дней в ожидании хороших новостей.

Бенедетто принадлежал к известной семье Гримальди, что входила в круг избранных купеческих кланов, составлявших олигархическую верхушку Генуэзской Республики. Вот уже два века семейство Гримальди успешно расширяла свои активы за счёт грамотного управления старейшин рода. Ну и плодовитость женщин тоже оказала влияние на это. Женщины из рода Гримальди не рожали меньше семерых детей. Это те, кто доживал до совершеннолетия. Вот и Бенедетто был пятым ребёнком в семье и четвертым среди мужского потомства.

Старший Пьетро давно уже помогал отцу в семейных делах в митрополии и являлся одним из консулов банка «Святого Георгия», который финансировал итальянских купцов и аристократию.

Второй по старшинству Лоренцо заправлял торговыми делами, торгуя с Египтом, Сирией и прочими странами северной Африки. Это приносило максимальный доход семейству. Луиджи, третий сын плавал по Средиземноморью и устраивал свои дела в Андалусии, Сардинии и Сицилии. А вот последний, Бенедетто, был не самым любимым отпрыском для главы рода, седовласого Джироламо. Младшенький всегда доставлял много беспокойств, в отличии от старших братьев. То дом подожжёт в неуёмных попытках провести опыты по превращению куска слюды в философский камень. То любимую матушкину служанку обрюхатит и тем самым опять доставит папаше лишние заботы.

Видимо поэтому, когда пришёл возраст опериться и выпорхнуть в жизнь, отец отдал младшему старое судно и некую сумму денег на развитие. Всё, вертись как хочешь.

Поначалу Бенедетто попытал торговать с островитянами. Возил в Британию оливковое масло и вино, а оттуда шерсть и ткани. Но прибыль получалась не великая, объём трюма не позволял перевозить большое количество груза. На жизнь хватало, не более. Но пообтесавшись на купеческом поприще Бенедетто понял, что очень важно иметь хорошее судно, сплочённую команду и главное – подходящие территории, где можно дёшево приобрести нужное сырье и скинуть свою продукцию. Так он и оказался в водах Ганзейского Союза. Даже учитывая, что генуэзец не являлся членом этого объединения и не мог торговать напрямую с варварскими холодными странами на востоке, его торговля пошла успешнее. Особенно после того, как ему удалось взять ссуду в банке и купить настоящий ганзейский когг. Это торговое судно вместимостью около 100 ластов (более 200 тонн) позволяло за один рейс принести хозяину солидную прибыль. Ввозя на территорию Ганзейского Союза традиционные южные товары, он вывозил качественное железо, меха, пеньку, воск, рыбий зуб и многое другое, что весьма ценилось на рынках Средиземноморья.

Естественно, что пришлось озаботиться своей безопасностью. Уж больно беспокойные воды посещал генуэзец. Для этого на судно установили три катапульты, метавшие камни в приближающегося врага. А также Бенедетто нашёл наёмников, согласившихся составить десантную команду судна. В это время генуэзская пехота была известна всему Средиземноморью. А генуэзские арбалетчики считались элитой и любой правитель был бы счастлив иметь их в своём распоряжении.

Бенедетто ранее видел в основном вёсельно – парусные суда. Они конечно более маневренны, чем неповоротливый ганзейский когг. Но были и минусы. Даже на одноярусную вёсельную галеру нужно посадить шесть десятков гребцов. Обычно для этого покупались рабы. То есть за скорость приходилось платить малыми трюмами корабля. Ведь гребцов надо поить, кормить и держать немалую охрану. Плюс контрабордажная команда.

А Бенедетто содержал три десятка опытных солдат, которые откладывали свои арбалеты и смело вступали в бой, зачастую уже на борту вражеского судна.

Неоднократные стычки в Средиземном море с пиратами показали состоятельность идеи генуэзца и сплотили его команду. Несколько лет он мотался между Любеком, Штеттиным, Данцигом и родным землями. При этом заработал немалый капитал и уважение семьи. Папенька перестал кривиться при его приближении. Даже помог породниться с уважаемым генуэзским семейством Дураццо. Правда жену молодой торговец презирал, толстая тупая корова. Даже сына не сподобилась родить, одни девчонки идут. Нарожала аж четырёх и что с ними делать прикажете? Дома Бенедетто бывать не любил, после короткого отдыха старался сразу уйти в плавание.

А когда однажды собрался весь клан Гримальди и общим голосованием решили, что надо развивать торговлю с Анатолией и Крымским полуостровом, молодой мужчина задумался. И подумав согласился представлять интересы семьи в этом регионе. Он обосновался в городе Кафа, что лежит в юго-восточной части полуострова. А потом даже перебрался в городок Тана, являющийся конечной точкой в глубине залива. Дальше генуэзских колоний уже не было. Здесь царили многочисленные орды диких степняков. С севера втекала в море полноводная река Дон, по которой приходили суда с холодной Московии.

Бенедетто даже застонал от обиды. Он столько время торговал с Ганзой и покупал втридорога те же товары, что привозят сейчас купцы с севера. Кожи, воск и мёд, ткани из льна и роскошные меха, а также скот, рыбу и рабов на любой вкус и цвет кожи. А покупали купцы изделия из металла, керамику, оливковое масло, вино и зерно. Получалось очень выгодно и плечо доставки намного короче, не требуется огибать всю Европу, проходя Гибралтар с его пиратскими водами. А потом ещё мотыляться по северным морям. Жаль потраченные года.

Вот только беда в том, что венецианцы и прибывшие ранее земляки перехватили все потоки торговли с севером. Речные суда преодолевали длинный путь и приходили весьма нерегулярно. Привозившие товар купцы уже имели своих контрагентов среди итальянцев. И вклиниться в это плотное содружество оказалось нереальным. Надо находить свои источники снабжения. Именно этим и занимался помощник купца Антонио. Сей пронырливый итальянец был своим среди любой компашки. И с грязными узкоглазыми степняками и с дружинниками северных ярлов тот находил общий язык. И сейчас верный помощник сообщил, что ожидаемого купца, которого ждали почти полмесяца, можно не ждать. Его судно обнаружили на излучине реки разграбленным.

Чёрт побери этих варваров и их жадность. Сам город Тана, который построили на месте греческой колонии Танаис, неоднократно подвергался набегам степных орд. И вроде основатели города, византийцы и генуэзцы договаривались с вождями племён.

Но нет, находились желающие разграбить процветающий город. Так немногим больше года назад, очередная орда налетела, пожгла склады, разрушила стены и получив отступного растворилась в бескрайних степях. Но город опять восставал из пепла как птица Феникс, благо торговля не прекращалась ни на день.

- Что там случилось, мой друг, - поинтересовался суетой на рейде Бенедетто.

- Мой сеньор, говорят, что на галере рабы взбунтовались и вырезали половину команды.

- Что ты говоришь? Так у этого плута Винченцо неприятности?

Генуэзец мягко говоря недолюбливал спесивых венецианцев. В своё время Генуя противостояла Пизе и Амальфи, но смогла оставить их за бортом истории. А вот венецианский лев долгое время мешал генуэзцам заниматься торговлей в Средиземноморье. И только недавно одряхлевший кошак перестал контролировать проливы из Средиземного моря в Чёрное. Османы начали подымать голову и северяне вынуждены были пойти на союз с Генуей. Но до сих пор между представителями двух республик были натянутые отношения.

Бенедетто помнил, как однажды две венецианские галеры попытались воспользоваться тяжёлым положением команды Бенедетто. Тот смог отбиться от двух пиратских судов. Но при этом потерял мачту и часть экипажа. Так почти земляки, наблюдавшие за сражением решили добить беспомощное судно. И только приближение генуэзского военного корабля спасло купца и его товарищей от незавидной участи. Никто не сомневался, что когг подвергся бы разграблению, а команда закончила бы свои дни на галерах или в рабстве у арабских царьков.

А сейчас новость, что у нагловатого и ушлого Винченцо бунт на корабле изрядно порадовало купца.

Бенедетто устроился поудобнее и приготовился радоваться проблемам венецианца. Вот было бы здорово, если бы сгорело судно и ушло под воду со всем товаром.

- Мой сеньор, — это приблизился шкипер судна.

- Да, Рудольфо, что случилось? Ты тоже переживаешь за несчастного Винченцо? – лицемерно отозвался Бенедетто.

- Нет, мой сеньор, я с удовольствием послушаю, как будут орать его матросы, когда будут тонуть. У меня к вам дело. Там в воде бултыхается человек. Мой матрос уверяет, что тот приплыл с той стороны, где сейчас беспорядок. Прикажете стрелой достать?

А вот это уже интересно, - не вздумай. Тащи бедолагу сюда, послушаем, что он делает возле моего судна.

16

Когда сверху раздался голос, я даже не отреагировал, настолько замёрз. Но тот проявил настойчивость и даже чем-то кинул, чуть не попав по голове. А вскоре в метре от меня в воду упала верёвочная лестница.

На фоне неба щерили свои пасти трое матросов. Но при этом не проявляли агрессивных намерений. Прикинув свои шансы, решил подыматься. Меня просто расстреляют в воде, мне не куда отплывать, да и силёнок почти не осталось.

С трудом подтянулся и нога оказалась на качающейся лестнице. Меня развернуло и ударило о борт. Непослушное тело с неохотой выполняло команды мозга.

На палубе меня встретили пять человек, но что примечательно, тесаки, висящие на поясах не обнажили. Судя по речи это макаронники. Я только развёл руками в знак непонимания. Минут через десять нашёлся человек, который говорил на немецком.

- Ты с того судна? - и он махнул рукой в сторону галеры.

Мне осталось только кивнуть, а что тут скрывать, и так всё ясно. Неожиданно вместо выкручивания рук мне преподнесли кувшин с чистой водой.

Боже, какой кайф пить прохладную воду вдосталь. Я часть воды пролил на себя и на палубу, но вернул уже пустой сосуд. Затем меня отвели в тень и усадили на бухту каната. Кусок лепёшки с рыбой показался мне райской едой. Затем меня отвели в миниатюрную каморку и предложили располагаться. Несмотря на то, что снаружи меня закрыли, я отрубился. Организм взял своё, усталость сморила.

Вечером меня подняли, дали накинуть какую-то курту, я-то был только в портах, босиком и без рубахи. Потом повели внутрь, впереди шёл тот же мужчина, что говорил со мной. А сзади страховал дюжий матрос с тесаком.

- Проходите, садитесь.

Передо мной сидит довольно молодой мужчина, богато одетый. Только не привычен мне этот берет с пером и короткие штанишки по колено.

- Меня зовут Бенедетто Гримальди, я из Генуи. С кем имею честь?

Хм, собеседник говорит на немецком, это абсолютно точно. Но половину слов я не понимаю. Приходится переспрашивать, но в итоге удалось как – то объясниться:

- Я Алексей Волков, дворянин из Хлынова. Это город на севере Московии.

После уточнений собеседник явно обрадовался. Может у него матушка из наших краёв, иди-знай.

Когда слуга принёс свечи в каюту, стало совсем хорошо. Небольшое помещение было покрыто коврами и при свете свечи стало уютно.

А после бокала неплохого вина мне вообще захорошело. Нам притащили бутерброды, маленькие кусочки хлеба с сыром и ветчиной.

У меня такое ощущение, что хозяин корабля, а собеседник явно здесь главный, не собирается отдавать меня на растерзание экипажу соседнего судна. Мы просидели часа два и когда я уже начал клевать носом, меня отвели в чулан и оставили спать на мягких мешках.

Что интересно, что проснулся я сам. И дверь даже не была закрыта с наружи. Просто, когда я высунул нос наружу, меня окликнули и предложили перекусить. Я бы конечно сейчас лучше бы искупался в чистой воде – на коже хрустит соль, но здесь я даже не гость пока.

После завтрака меня опять повели к Бенедетто.

Мы прогуливались по палубе и разговаривали о моей родине. Лично мне было бы интереснее поговорить о Генуе, но хозяин барин, приходилось выполнять его просьбы.

Я ещё вчера решил не скрывать от него моего прошлого статуса. Итальяшку неожиданно заинтересовали мои комбины с казанскими купцами. Он буквально пытал меня на предмет различных нюансов, пришлось напрягать память. Ну не помню я точно цены на пушнину, и прочие товары. Кое-что конечно рассказал, что вспомнил.

- Мой друг, - ух ты, как быстро мы перешли в другую плоскость отношений. Совсем недавно я был забавным человечком, выловленным из воды, а теперь мой друг – прогресс однако.

- А как Вы смотрите на счёт заключения договора с моей компанией? Если мы будем торговать напрямую. Я узнавал, есть путь от этого моря до северного по вашим рекам.

Вон чего он задумал, теперь понятен его интерес. Если честно, я понятие не имею о реальности торговли по рекам. Но ведь был торговый путь из варяг в греки. Пусть и приходилось тащить суда по волокам, но там было от устья Днепра, через небольшие речушки и озеро Ильмень. А вот возможно ли через Дон? Надо узнать.

Конечно есть такая связь водным путём, вопрос насколько проходим он и безопасен.

Об этом я и поведал собеседнику:

- В любом случае, сеньор Бенедетто. Нужно подходящее речное судно, опытного лоцмана и надёжную команду.

- У меня очень хорошие пехотинцы, лучшие в нашем регионе. Знаменитая генуэзская пехота.

- Может быть, не спорю. Но здесь нужны люди, знакомые с местными условиями, привычные к действиям на реке и в лесу. Ваши воины умеют действовать в глухом лесу?

— Вот, - мой собеседник задумался.

Я уже приблизительно догадался о мыслях, посетивших эту кучерявую голову и в принципе был готов к предложению.

- Мой друг, а если я предложу Вам набрать несколько опытных воинов и сопровождающих, вы бы взялись мне помочь за достойное вознаграждение?

А вот размер этого награждения и условия нашего сосуществования и явились предметом торга на пару часов.

Вот же чёртов итальяшка, теперь понятно, почему из них такие великолепные банкиры и торгаши. Мы бились за каждый ихний цехин (или дукат, что суть одно и тоже).

На предложение получить за мои услуги в конце путешествия огромную сумму – целых десять золотых цехинов, я страшно обиделся и сделал вид, что собираюсь вернуться в воду, где и то лучше платят. В свою очередь итальянец чуть не волосы на груди рвал, когда я затребовал пятьдесят монет. А когда сумма достигла двадцати двух золотых кругляшей, мы стукнули по рукам.

С этого момента мой статус изменился с бесправного найдёныша до личного гостя хозяина. А после обеда лодка перевезла нас на берег и через минут двадцать тележка, влекомая понурой лошадкой, доставила нас к дому гостеприимного генуэзца. Для маскировки меня приодели в итальянские одёжки. Никто из охраны на воротах не присматривался, что штаны трещат на моей заднице, а курточка даже не сходится на груди. Я быстро прошмыгнул во двор богатого имения. А к вечеру я после настоящих терм, где меня отмыли до скрипа кожи и дали покрывало виде тоги, наконец-то почувствовал, как распрямилась пружина внутри. На ужин я заявился в халате, найденном управляющим среди ненужного тряпья. Больше ничего не подошло мне по размеру.

Великолепно приготовленное мясо ягнёнка под неплохое вино и разнообразную зелень вернули мне хорошее настроение. Впервые за последнее время я не чувствовал угрозу своей жизни.

Бенедетто типичный представитель своего народа. Среднего роста, худощавый с вьющейся шевелюрой и карими глазами. Нос с горбинкой, хитрый и умный взгляд делает его похожим на сыновей Авраама. Аккуратные пальцы, явно больше привыкшие к счётам и карандашу, чем к оружию и о многом говорят.

А вот с утра меня разбудила служанка, которая вернула мне отстиранные порты. Боже, в каком убожестве я ходил.

В сопровождении управляющего я отправился по лавкам города. Мне удалось приодеться на ссуженные будущим компаньоном деньги, слуга нёс за мной мешок с одеждой. Впереди холода и тёплая одежда лишней не будет.

После посещения брадобрея я изменился неузнаваемо. Он подровнял отросшую бородищу и привел в порядок мою шевелюру. Я категорически отказался от популярного варианта стрижки «под горшок». Тогда мастер создал мне иной образ. Он объяснил, что господину моего положения невместно коротко стричься, как смерду. Обязателен длинный волос, что является знаком высокого сана. А чтобы мне не мешали лохмы, он связал их сзади в косичку.

А что, в принципе стильно и напоминает какого-то голливудского актёра.

Сейчас в новом прикиде и после посещения брадобрея меня никто тут не опознает, поэтому я расправил плечи. Вот только оружия не хватает, рука беспомощно хлопает по бедру. Но оружие здесь баснословно дорого. Но в оружейной лавке я потерялся, такого выбора я никогда не видел. Оружие всех стран и народов. Качество от сырого железа до булата, отделанного самоцветами. Осталось только облизнуться и подтереть слюнки.

Правда Бенедетто усмехнулся на мои причитания и повёл в подвальное помещение. Тяжёлая дверь, закрытая на три замка, вела по лестнице вниз. А там в оружейной, при свете факелов я жадно рассматривал гремящее железо.

- Выбирай, пусть это будет моим подарком будущему компаньону.

Хм, ну ты сам предложил. Выбирал я долго, заторопился только когда генуэзец проявил нетерпение. Сразу отобрал похожий на римский гладиус короткий стальной меч. Качество стали меня устроило, а простые ножны и крепкий пояс надёжнее в бою.

Секиры, подобной моей не нашёл. Были алебарды на длинной рукояти и двухлезвийные египетские секиры, но мне в руку не легли. После долгих мук я остановился у кучи железа. Нагнувшись вытащил тяжёлую железку. Если я не ошибаюсь – это булава. Навершие гранённое, грушевидной формы. Рукоять покороче чем была на секире. Но в руке лежит надёжно. Сделав несколько махов понял, что пожалуй приберу её. Тщательно выполненные грани с шипами грозили смертельными неприятностями противнику. Рукоять тоже стальная, баланс позволяет при случае метнуть это грозное оружие в цель.

Подобрал нож на все случаи жизни и копьё с листовидным наконечником. От того парня с судна у меня остался на память хороший кинжал булатной стали.

Теперь защита - овальный щит меня устроил, прикрывает почти весь корпус до колена. На голову выбрал купольный шлем бацинет с бармицей, защищающий шею и плечи.

Кольчужная рубаха хорошей выделки с длинными рукавами длиной по колено. Диаметр звеньев где-то 12 мм, все звенья клёпанные. На груди и спине конструкция усилена двойной вязкой. Тяжеловата, но на то и броня. Из подвала вылез довольный и гружённый добрым железом. Совсем другое дело. Короткий меч я так и оставил на поясе в знак своего положения. Да и спокойнее с ним.

Когда вечером ко мне в комнату завилась служанка и недвусмысленно предложила себя, я не стал отказываться. Выместил свою злость и заставил девку кряхтеть и стонать под тяжестью неутомимых ста килограммов.

17

- Не, мой друг. Твои воины хороши, спору нет. Но они для другой работы. В строю это грозные рубаки, но нам предстоит путешествие на лодке, часто будем оказываться в ситуации, где каждый сам за себя. И куда этот твой мусью денется в русском лесу? Да за ним надо сопровождающего водить.

Бенедетто злится на мои слова. Нет, ребята в самом деле бравые. Хорошо вооруженные и обученные бою в строю, дисциплина на высоте. Вооружены алебардами, которые хороши и против пешего и конного. У всех короткие мечи и арбалеты на спине. Отступили, зарядили и полный залп укокошит половину врагов. Но вот не нравится мне их неумение действовать в отрыве от дружеского плеча. А ещё незнакомая обстановка, река, тайга или степь с её дружелюбными обитателями.

В итоги договорились, что часть команды найму я сам. Для этого с утра в сопровождении управляющего направился на рабский рынок.

Оказывается их несколько. На одном продают самый ходовой товар, молодых парней и девушек. Другой поменьше, там предлагали к продаже мастеровой люд. Эти самые дорогие, хороший кузнец или столяр стоит поболее самой красивой девицы.

Есть и рынок для смердов, где набирают работников для тяжёлой работы. Там же есть участок для каторжан. Вернее для специфичного товара. Ну, типа такого, каким недавно был я сам. Тут продают беглых и строптивых рабов. Цены невысокие, эти люди в основном пойдут в каменоломни и на галеры. То есть туда, где долго не протянешь.

Не приятно смотреть на людей, которые уже не ожидают ничего хорошего от жизни. Управляющий тянет меня в другую сторону, где продаются молодые парни, знающие с какой стороны держать меч.

- Отстань, - кинул я неуёмному итальянцу и продолжаю медленно идти вдоль кучек невольников.

Что-то не вижу я здесь непокорных и несломленных. В основном народ прячет глаза, некоторые наоборот дерзко смотрят. Такие мне тоже не нужны.

А один мужичок сидел в сторонке от всех. Привязан отдельно. Я тормознул, одет в грязную рубаху, на лице глубокая царапина. Когда мы встретились глазами тот подмигнул мне. Нет, не вызывающе, а будто хотел что-то сказать, но передумал.

Я прошёл вперёд, но решил возвернуться.

Поздоровался с сидящем на земле мужиком, - здрав буде боярин, - ответил тот. И видя, что я не ухожу, неохотно поднялся.

Стоя мужчина выглядит попредставительнее. Довольно высокий, сухощавый, но рванная свободная рубаха не может скрыть широкого разворота плеч и мощной шее.

Странное лицо, треугольной формы. Подбородок узкий с пародией на бородку. Будто благоверная изорвала за прелюбодейство.

Резко очерченные скулы, глаза с раскосинкой, возраст где-то лет тридцать пять. Если не брать в расчёт крепкую фигуру, то я бы не обернулся на него. А вот глаза у мужика интересные. Многоопытные глаза, глаза человека, прошедшего многое и умеющего общаться с людьми. Непростые глазки однако.

Не нашёл ничего лучшего, как поинтересоваться отдыхом на этом пятачке земли.

- Да не жалуюсь, сижу себе в теньке. Скоро еду принесут, что ещё нужно для счастья?

- Ну да, ну да. А за что отдельно привязали? Кусаешься?

- Типа того.

Разговорились, Фёдор Хромой, причём это не кличка, а родовая фамилия. Был дружинником у одного из русских князей. Сюда попал случайно, чёрт попутал. Короче раскрывать свою жизнь Фёдор не пожелал.

А за что его продают, скрывать не стал, - да строптивый больно, кому это понравится. А ещё склонный к побегу. Так что хозяин поставил условие, чтобы меня продали на галеры, абы ещё куда похуже.

- Ну ясно, а в ватажку ко мне не пойдёшь? Я ищу надёжных людей, сопроводить купца по рекам в наши края.

Мужчина хитро усмехнулся, - а кто тебе сказал, что я надёжный. Надёжных здесь не продают.

- Не знаю, показалось. Так что скажешь?

Назад шли под охраной. Выкупленный мною мужик и мы в сопровождении двух бравых вояк с алебардами. Управляющий что-то понял для себя и перестал навязывать своё мнение. Тем более, я сказал, что покупаю его для себя. Долг за купленного мужика хозяину верну до копейки.

Фёдор повис на мне, как на его хозяине. Пришлось его отмывать и дать что-то из одежды. Благо мои вещи ему в пору, даже великоваты.

Я не стал его запирать на замок. Если сбежит, ну так даже лучше - пусть сейчас, чем предаст в самую неподходящую минуту.

По-моему тот это оценил, потому что после завтрака поинтересовался моими планами.

- А какая лодка у вас?

- Струг, хозяин приобрёл специально для этого похода.

Я уже побывал на этом судне, которое стояло на реке. Метров 25, не меньше и шириной метров пять с полтиной. Съёмная мачта и пять пар вёсел. Прерывистая палуба с единственной каютой. При желании это судно можно освободить от груза и перетащить своими силами по волоку. Нос и корма обоюдно острые, одинаковой формы, что позволяло двигаться в обоих направлениях. Кормчий нахваливал это произведение славянского кораблестроения. Небольшая осадка позволяет проходить обмелевшие реки. Плоскодонка с набоями, увеличивавшими высоту судна позволяла брать почти 50 тонн груза.

Планировалось, что с нами идёт хозяин с помощником и шесть человек его дружины. А ещё шестерых должен набрать я.

- Тогда ищи повольников, ушкуйников. Эти ребята более всего подходят для твоего дела. Они всю жизнь по рекам. Новгородцы их нанимают собирать дань с окрестных племён. Разбойники конечно, но если подпишут ряд, то отработают, можешь не сомневаться.

Да я понимаю, что ушкуйники – это речные пираты, но где-то Фёдор прав, кто лучше них знаком с этим ремеслом и сможет предугадать нападение.

Подумав, я попросил помочь Бенедетто. Его управляющий пошерстит рынки в поисках ушкуйников. Чем чёрт не шутит, вдруг найдёт.

И ведь нашёл, целый десяток. Пятеро с одной ватажки, их казанцы накрыли на горячем и продали в рабство, вот они и попали сюда. И ещё несколько человек признались, что знакомы с этим ремеслом.

Я рассматриваю потенциальных членов своей команды. Выкупает их мой работодатель на определённых условиях. Они подряжаются работать на сопровождении его судов. То есть на постоянной основе.

Первый поход будут отрабатывать за еду, потом им положат денежное содержание. Ну, что возьмут на меч тоже их конечно, если это мелочовка.

Ватажку берём, это без сомнений. Мужики лихие, но неунывающие и чувствуется, что сработанные. Остальных тоже опросили, Фёдор сошёлся со мной в мнении, что можно взять ещё двоих. Остальные мутные какие-то. Итого семь ватажников и мы с Федей. Хозяин с помощником и шесть его гвардейцев. Да еще кормчий, он же лоцман, хорошо знающий дорогу.

Больно же, чёрт побери. Фёдор практически избил меня затупленным мечом. Мотал как цуцика и доказал мою никчёмность как мечника.

Это я решил провести с ним спарринг. Тот отказываться не стал. У нас была пара мечей, со специальной заточкой для учебного боя.

Когда соперник скинул рубаху я присвистнул. Не ожидал увидеть такую фигуру. Гармонично развитое тело говорило о том, что воин двурукий и не чужд физическим занятиям. Немногочисленные шрамы говорили о том, что этот индивидуум заработал их не лёжа в кровати. А отсутствие серьёзных травм сигнализировало о мастерстве воина, который не подпускает к своему телу разящий металл.

Плечи и руки обвиты жгутами мышц, которые как змеи перекатываются, пока мужчина разминается. Его, вроде неторопливые движения, напоминают грацию пантеры. Одно движение мягко переходит в другое. Взгляд уже не привычно ироничный, а будто человек ушёл в себя.

И я сразу понял, что меня немножко будут бить. Но надо отдать должное, что конечно Фёдор отходил меня капитально, всё тело в синяках, но в итоге не опустил морально, хотя мог бы.

- Ляксей, заниматься тебе надо, слабоват ты братец на мечах то.

А потом мы пили вино и уже я делился своей историей.

- Ну, тут ты не совсем прав, — это Фёдор отреагировал на мой рассказ о побеге.

- Тебе просто повезло. И вообще кто тебе сказал, что жизнь гребца-кандальника такова? Нет, в том, что они прикованы к лавкам — это верно. Но про отсутствие отхожих мест, голод и избиения за любую провинность - не совсем. Есть горшки, которые утром выносят служки, иначе бы невозможно было дышать на гребной палубе. А остальное - ну вот сам посуди, ежели ты будешь держать своего боевого коня в голоде и бить его плёткой по делу и просто так, много он у тебя навоюет?

- Так и с гребцами, без них галера беспомощна. Поэтому кормят получше чем матросов, иначе откуда силы возьмутся. А бьёт хлыстом надсмотрщик по необходимости, без дисциплины тут никак. Знаешь, какая синхронизация движений должна быть, чтобы все вёсла работали вместе?

Ну, я и так уже понял, что Федю не миновала участь, побывать в шкуре каторжника на галере. Иначе откуда он знает все эти тонкости.

В путь отправились сразу же, как были закончены сборы. Ватажка получила оружие - кроме мечей и сабель, они выбрали сулицы, а двое попросили луки. От бронек отказались, но щиты и шлемы забрали.

Не знаю, какой груз тащит купец, но лодка не сильно просела под его тяжестью. Думаю, что тащит восточные ткани и специи, заметил амфоры с вином и оливковым маслом. Единственную каюту естественно занял хозяин с помощником и мы помолясь отплыли. Нам нужно поторапливаться, впереди осень с её неспокойным норовом и длинный, сложный путь. Но мне кажется, что чёрная полоса осталась позади. Мне в очередной раз дико повезло, что на моём пути оказался генуэзец и я, каким-то боком ему нужен. Дай-то бог, что мне доведётся сведется с близкими мне людьми, которых нашёл в чужом для меня времени.

Продолжение следует.

Пообщаться напрямую со мной можно в Telegram – t.me/bosinbook

Уважаемые читатели, если вам понравилась моя книга, оставьте пожалуйста отзыв на площадке.

Для вас это пара минут, а для меня мотивация писать.

С уважением, автор.