Раздался очередной взрыв. Сильно тряхнуло. Масляная лампа, по-видимому, не выдержав больше такой шаткого существования, рухнула с небольшого столика на пол, и Кит, отбросив в сторону книгу, вскочил с кровати. Лампа не разбилась, и он громко выдохнул. Вот уж чего точно ему сейчас не хватало, так это пожара в палатке с его жалкими пожитками.

Кит поднял лампу и вернул ее на стол. Затем сел и, морщась потер пальцами виски. Голова трещала уже третий час, не помогла даже «рюмочка бренди», которую авторитетно прописал ему доктор Льюис, дыша в лицо Кита таким спиртовым выхлопом, что не оставалось никаких сомнений – доктор сперва опробовал данный метод на себе, и одной рюмочкой явно не ограничился. Да что уж там кривить душой, Кит и сам не остановился на одной рюмочке бренди, однако ни две, ни даже три не помогли ему уснуть сегодня ночью.

Прогремел очередной взрыв, и снова весь мир вздрогнул.

«Да они издеваются!».

Кит с досадой взглянул на свои карманные часы, свисающие со столика. Они показывали начало третьего ночи.

«Ну почему нельзя продолжить завтра?!».

Кит никак не мог понять этого безумного рвения, с которым глава их экспедиции, многоуважаемый господин Стивен Данте, проделывал дыру за дырой в этой несчастной горе, в поисках своего сокровища. Ведь оно, если действительно там есть, никуда не денется, не убежит и не исчезнет. Пролежало же оно в горе все эти столетия, может полежать и еще денек.

Снова взрыв.

Похоже, мистер Данте вознамерился истратить весь динамит, который взял с собой в это путешествие.

«Вот же умора будет, если он так ничего здесь и не найдет!» – подумал Кит, но эта мысль его не развеселила. Если Данте не найдет своего сокровища, Кит также останется с носом. Он был нанят в эту экспедицию в качестве бывалого вора, расхитителя гробниц и специалиста по ловушкам и тайникам. Однако, если не будет никаких гробниц, не будет ловушек и загадок, следовательно, не будет и никаких сокровищ, процент от которых он должен взять. А это значит, что он получит минимальную сумму, только лишь за бездарное потраченное в этом путешествии время, сумму, которой не хватит даже на то, чтобы покрыть все его долги. Нет, Кит определенно был заинтересован в том, чтобы господин Данте оказался прав, вот только подобная спешка была вовсе ни к чему.

Кит пошарил рукой по кровати, нашел книгу и, вновь уложив голову на подушку, начал перелистывать страницы в поисках той, на которой остановился.

Однако, долго ему лежать не пришлось. С того момента больше не прозвучало ни единого взрыва, а через пятнадцать или двадцать минут после последнего в его палатку заглянула голова личного слуги мистера Данте - чернокожего леонийца Ганту, здоровяка, в три с половиной хвоста ростом (1 хвост = 60см.)

– Господин зовет, – сообщил он бесцеремонно.

– В чем дело? – Кит снова сел на кровати.

– Нашли проход, – сухо сообщил Ганту и скрылся.

«Вот те раз», – поразился Кит. – «Неужели упорство старика принесло свои плоды? Теперь придется лезть в эту дыру с больной головой и не выспавшимся», – эта мысль не вселяла радости, однако заставлять мистера Данте ждать Кит не собирался, и потому стал быстро собираться.

Глянув в маленькое зеркальце для бриться, он оценил свой внешний вид: волевой подбородок, прямой нос, серые глаза и широкие скулы – ничего выдающегося, однако девушки почему-то считали его красавчиком. «Им видней», – рассуждал Кит. Он зачесал пальцами набок свои непослушные темные волосы, отросшие в этом походе настолько, что челка теперь лезла в глаза, и провел рукой по щекам, убедившись, что щетина еще слишком короткая, чтобы ее сбривать. Затем Кит сунул ноги в высокие походные сапоги из коричневой кожи, прикрепил кобуру с револьвером на свой широкий ремень, опоясывающий свободные, серые брюки и накинул поверх легкой хлопковой рубашки короткую кожаную куртку.

Так он и вышел на улицу, и стал быстро спускаться вниз по каменистому склону, лавируя меж других палаток, в большинстве из которых, так же, как и в его собственной, горели лампы. Мало кому удавалось уснуть под грохот этих взрывов.

На полпути к главной палатке, которая, выделяясь на фоне всех прочих своими внушительными размерами, виднелась впереди, Кит наткнулся на Сибил Мортон. Они чуть не столкнулись, когда девушка выскочила прямо на него из-за одной из палаток. По-видимому, она тоже спешила к мистеру Данте и была не слишком обрадована встречей с Китом.

– Трент! Черт тебя возьми! – воскликнула Сибил. – Смотри, куда идешь!

– Простите, миледи, – с подчеркнутой язвительностью произнес Кит, шаркнул ногой, сделав шаг назад, и поклонился. – Как мог я, презренный червь, не заметить столь высокую особу, с которой мне посчастливилось столкнуться этой чудесной…

– Заткнись, а, – Сибил прошла вперед. – Как только ты открываешь рот, у меня начинает болеть голова.

– Смиренно умолкаю.

Но Сибил больше не слушала Кита. Она быстро шла по направлению к главной палатке, и Кит двинулся следом.

Они с Сибил не слишком-то любили друг друга, в первую очередь по той причине, что были конкурентами. Оба они были наняты господином Данте на одну и ту же должность. Старый хрыч решил перестраховаться, и в самый последний момент, буквально за день до начала экспедиции, ничего не сказав об этом Киту, нанял Сибил Мортон.

Прежде Кит слышал эту фамилию, однако имя ему вспоминалось иное – Чарльз Мортон. Знаменитый охотник за старинными артефактами, прославившийся еще в молодости мастер своего дела, который вдруг, однажды, сменил вектор своих приоритетов на кардинально противоположные. Всего за несколько лет он превратился из опытного вора и расхитителя гробниц в профессионального археолога и поборника исторических ценностей. Стал этаким преисполненным благородства и неподкупным рыцарем с револьвером вместо сияющего меча, чем бросил тень на всех прочих охотников за сокровищами, которые в первую очередь ставили своей целью обогащение, а никак не стремление, передать опасные артефакты предков в руки ученых и государства, дабы сберечь их от неразумного и опасного использования. Но Чарльз Мортон погиб, вернее, пропал без вести в одной из своих экспедиций и был признан погибшим лет двенадцать назад. Сибил же оказалась, как он узнал позже, его дочерью, не успевшей еще сделать себе имя в данной профессии, но по всей видимости, полностью следующей благородным помыслам и целям своего отца.

С самой первой встречи у них с Китом как-то не заладилось. Сибил окрестила его грязным вором, мошенником и аферистом, маму родную готовым продать за звонкую монету. Кит же в ответ составил о Сибил Мортон мнение, как о надменной, избалованной особе, чей профессионализм сомнителен, а самомнение непомерно завышено. С того и начались их словесные перепалки, то и дело вспыхивающие во время этого долгого путешествия в Леонию. Сибил и Кит старались держаться друг от друга подальше, но, когда все же сталкивались, что было неизбежно в столь малом социуме, становились похожи, как однажды с присущей ему угрюмостью заметил Ганту, на двух гиен, никак не могущих поделить кусок мяса. Кит нашел такое сравнение весьма забавным, а Сибил же восприняла его очень остро, явно ее впервые в жизни окрестили гиеной, что девушке пришлось не по душе.

Однако Кит находил Сибил и весьма привлекательной девушкой, если не сказать красивой, часто ловя себя на том, что любуется ею, и думал, что не будь она Сибил Мортон, он бы непременно попытал счастья в битве за ее сердце. Волосы цвета темной бархатной синевы, забранные в длинную косу, округлые черты лица, некой особой красоты которому придавала россыпь мелких веснушек, проницательные карие глаза, тонкие алые губки, острый носик – подобной внешности позавидует любая столичная светская львица, которая из кожи вон лезет, чтобы казаться моложе, нежнее, естественнее, доводя свой внешний вид, и количество дорогущей хентийской косметики на своем лице до абсурда. Сибил Мортон же была хороша безо всякой косметики, и даже не смотря на свою атлетичную фигуру, походную одежду, состоящую из высоких сапог, обтягивающих бедра светло-серых штанов, и того же цвета рубашек, она осталась женственной. Само собой разумеется, что Сибил Мортон была хорошо знакома с манерами высокого общества, и очень скоро Кит обратил внимание на то, что старику Данте было куда приятнее ее компания, чем компания Кита, с детства росшего на узких темных улочках Меркаты и по воле судьбы вертящегося совсем в иных кругах, где за знание манер могут потребовать объяснений. Однако, Кит подозревал, что Данте уделяет юной охотнице за сокровищами куда больше времени не только в силу ее высокородной натуры, но и по той причине, что она красивейшая женщина в этой экспедиции, в которой, к слову, является так же и единственной. Но думать об этом Киту было не очень приятно, ведь Сибил едва ли была старше него, которому этой зимой должно будет исполниться тридцать три года. А вот старику Данте, по прикидкам Кита, должно было быть не меньше шестидесяти.

Сибил, а за ней и Кит, наконец, добрались до центральной палатки, где их уже ожидал Стивен Данте. Как обычно жуя в зубах сигару и пуская в воздух клубы густого белесого дыма, высокий, худой старик с полысевшей макушкой, обрамленной полумесяцем седых волос, склонился над столом с картой. Кроме него в комнате присутствовали здоровяк Ганту, сэр Буливард Крайт – командир группы наемников, охранявших экспедицию, и низкорослый, толстопузый доктор Майкл Льюис, по стеклянному взгляду которого Кит понял, что лечение «рюмочкой бренди» продолжалось всю ночь, и в данный момент он направляет все силы только на то, чтобы стоять ровно и дышать через нос.

– Ждем только вас, – сообщил Данте. – Чем вы там вдвоем занимались?

– Ничем…

– Не вдвоем…

– Так совпало…

Кит и Сибил принялись наперебой уверять мистера Данте в том, что не были вдвоем, и их одновременное появление совершеннейшая случайность, но быстро осеклись, осознав, как глупо это всё звучит. Все в палатке уставились на них, кроме разве что доктора Льюиса, которого в данную минуту заботили совершенно иные вопросы. Ганту взирал с суровым безразличием, мистер Крайт – с лукавой усмешкой, при этом поглаживая пальцами свои пышные черные усы, а мистер Данте даже вынул сигару изо рта.

– Мы не были вдвоем, – наконец, проговорила Сибил. – Однако так вышло, что столкнулись по пути сюда. Простите за то, что заставила вас ждать.

С этими словами Сибил подошла к столу, и Кит, решив не добавлять к этому ни слова, прошел следом. Старик явно был слишком занят своим сокровищем, чтобы далее развивать эту тему или обратить на ситуацию хоть сколько-нибудь еще своего внимания.

– Итак, – повторяя для опоздавших, сообщил он, вновь засунув сигару в рот и склонившись над столом. – Мы, наконец, пробили в скале брешь. Сейчас рабочие активно расчищают проход. Насколько я могу судить, мы попадем вот в этот тоннель.

Данте ткнул пальцем в старую, потрепанную карту.

– Если верить записям, Сердце Алантиса хранится вот в этом зале. – Он провел пальцем по карте. – Как нам лучше идти? Что скажете, специалисты?

– Я бы предложил…

– Нужно судить по состоянию коридоров, – бесцеремонно перебила Кита Сибил. – Они могли обрушиться от времени, или от наших действий. Но очевидно, что самый близкий путь будет по восточной лестнице. Доберемся до нее, спускаемся в подземелье, и через вот этот зал…

– Ага, вот прямо так в него и войдем, – так же бесцеремонно перебил ее Кит. – Вот в этот зал. Чтобы нас расплющил потолок, залило кислотой или истыкало стрелами.

– Если действовать разумно, мы сможем обойти ловушки.

– Не слишком ли большой риск?

– А какие варианты? – Сибил обратила на Кита свой испепеляющий взор. – Разве ты не видишь, что это единственный путь – к комнате с артефактом?

– Не единственный.

– О чем ты?

– Взгляни на толщину стен.

– А что с ними? – удивился Данте.

– В таких постройках всегда есть потайные ходы и коридоры для прислуги. Неужели вы думаете, что хозяевам замка постоянно приходилось проходить все приготовленные для воров испытания и ловушки, чтобы добраться до своего сокровища? Нет, конечно. У них были свои ходы.

– Но на карте же их нет.

– Естественно, нет. Их никогда нет ни на одной карте, так и задумано. Карта может попасть в руки воров. О подобных тайных проходах знают только глава семьи и несколько самых доверенных и близких ему людей, которые скорее умрут, чем выдадут эту тайну, даже под самыми страшными пытками.

– Но, если на карте их нет, как же мы туда попадем? – недоумевал Данте.

– Я думаю, что смогу найти туда проход. Проще всего это будет сделать из этих комнат.

– Почему оттуда? Это же совсем в другой части крепости.

– Насколько я понимаю, это покои хозяев, там определенно должен быть вход в потайные коридоры на случай нападения, если потребуется бежать, или если хозяину вдруг, среди ночи, взбредет в голову полюбоваться на свое сокровище. Входы туда могут быть и в коридорах, но уйдет слишком много времени на то, чтобы обстучать все стены и найти тот самый заветный механизм, что откроет потайную дверь. Куда быстрее и проще обследовать вот эти комнаты. Зуб даю, что в одной из них мы найдем проход.

– Не слишком ли самоуверенно? – зашипела на Кита Сибил.

– Не слишком, я уже это делал в других подобных местах, – сообщил тот с победным видом.

– Этот план мне нравится, – подал голос Крайт. – Если парень, правда, сможет провести нас в обход ловушек, и не придется рисковать своими людьми, я всецело поддерживаю его.

– Но ты, если сильно хочешь, можешь прыгать через стрелы, купаться в кислоте и всё такое прочее, – улыбнулся Кит, взглянув на Сибил.

– Вот войдем туда и поглядим, на что ты способен, – зло парировала она.

– Так, значит, двигаемся на запад по коридору, а не на восток, – заключил Данте. – Что дальше?

– Вот по этой лестнице поднимаемся наверх, и мы на месте.

– Сколько времени тебе понадобится, чтобы найти проход?

– Сложно судить. Тут главное, не ошибиться, всё проверить тщательно. Может, управлюсь за несколько часов, а может, потребуются не одни сутки.

– Исключено! – воскликнул Данте.

– Сэр, мы разве куда-то спешим? – насторожился Кит.

– Слушай меня. Я дам тебе на поиски два часа, а потом мы пойдем по первоначальному плану.

– Два часа? – поразился Кит. – Но сэр, это здание строили не дураки. Потайной ход отлично спрятан.

– Ты же говорил, что уже находил его?

– Да, но в других местах. Никто не делает одинаковых тайников, иначе какой в них смысл? Два часа непомерно мало…

– Если ты считаешь, что не справишься, то мы не станем тратить на этот план ни часа вовсе. Идем так, как предложила мисс Мортон, к восточной лестнице…

– Со всем уважением, сэр, – мягко перебила его Сибил. – Позвольте все же сначала потратить на план Трента хоть эти самые пару часов, коль мы не можем позволить себе потратить больше.

От удивления Кит лишился дара речи. Данте, нахмурившись, поднял на нее взгляд. Затем взглянул на Кита.

– Так что скажешь? Сможешь отыскать проход за два часа?

– Сделаю все возможное, – кивнул он.

– Мисс Мортон, вы отправитесь с ним, – сообщил Данте.

– На иное и не рассчитывала.

– Отлично. Крайт, выделите им четверых солдат в сопровождение. Отправляйтесь немедленно. Думаю, что проход уже расчищен. Берите всё, что нужно, и вперед!

Данте достал из кармана своего белоснежного жилета золотые карманные часы, инкрустированные крупными сапфирами и изумрудами.

– Сейчас два тридцать пять ночи. На сборы и путь до указанных комнат даю вам времени до трех часов ровно и начну отсчет. Если в пять утра ваша работа не увенчается успехом, мы пойдем через зал с ловушками. Я рассчитываю на вас. Отрабатывайте свои деньги, искатели сокровищ.

– Почему ты поддержала меня? – спросил Кит, когда они, держа в руках по факелу, осторожно продвигались по широкому, погруженному во тьму коридору. Света едва хватало на то, чтобы осветить каменные стены.

Следом за ними шли четверо солдат, двое с винтовками наизготовку, и другие двое несли в руках масляные лампы. Все они заметно нервничали, с подозрением и опаской оглядывались по сторонам, словно ожидая нападения неизвестного, но крайне опасного противника.

То и дело из мрака выплывали старинные гобелены, изрисованные витиеватыми узорами и гербами; картины, на которых в различных артистичных позах, с крайне серьезными лицами, и в вычурных, пышных одеждах, были изображены люди разного возраста, пола и, пожалуй, что положения. Но Кит не особо вглядывался в эти произведения искусства, и не потому, что на то совсем не было времени, но и потому, что совершенно ничего не понимал в живописи.

– Не твое дело, – ответила ему Сибил почти шепотом, как будто они находились в храме или в библиотеке. – Лучше сосредоточься на деле.

– Я сосредоточен, но пока вижу только камни и мрак. Так почему бы нам не поболтать?

– Я не хочу болтать с тобой.

– Да брось ты. Не хотела бы болтать, не стала бы лезть сюда в моей компании.

– К твоему сведению, Трент, я отправилась с тобой не ради пустой болтовни, и уж точно не ради твоей компании. В первую очередь, это великолепный шанс побывать в покоях наших предков, увидеть то, что было скрыто столетиями. Иного шанса могло и не представиться, ведь мистер Данте, как ты, вероятно, заметил, сильно спешит. Его интересует только артефакт, но никак не историческая ценность этого места.

– А говоришь, что не хочешь болтать, – ухмыльнулся Кит. – Но разговор-то у нас, вон как ровно стелется.

Сибил фыркнула в ответ.

– Трент, ты невыносим.

– Ну, а почему же еще ты отправилась со мной?

– О чем ты?

– Ты сказала, что в первую очередь это шанс полюбоваться на достояние старины. В первую очередь. Значит, есть что-то еще.

– Да, черт возьми, есть. Работа. Я была нанята мистером Данте, чтобы провести экспедицию к артефакту, и в данный момент занята как раз своими прямыми обязанностями.

– Значит, не хочешь, чтобы вся слава досталась мне одному?

– Я тебя умоляю, Трент. Весь мир не вертится вокруг твоей персоны.

– Серьезно? Думаю, ты неправа.

– Данте дал всего два часа на поиски тайного хода. Две головы будут всяко лучше одной.

– Значит, ты соглашаешься с тем, что мой план хорош? А я-то думал, что тебе не очень нравлюсь.

– Я разделяю личные взгляды и профессиональные аспекты. Ты мне совсем не нравишься, Трент. Однако, твой план действительно разумен. Если нам удастся найти вход в секретные коридоры, и мы попадем в хранилище, минуя зал с ловушками, это позволит избежать возможных жертв. Так почему бы не попытаться?

– А ты не совсем потеряна, – заявил Кит. – Может быть, мы даже подружимся.

– Вот уж не думаю.

– Смотри, вот и наша лестница.

Прямо перед ними густой чернотой зиял широкий проем. Свет факелов лишь едва-едва развеивал царящий за ним мрак, позволяя увидеть только первые несколько ступеней каменной лестницы.

– После вас, – сообщил Кит, и Сибил, ничего не ответив, зашла внутрь.

Кит обернулся на уходящий вправо коридор, только мельком, невзначай, не собираясь ничего там увидеть. Но он увидел. Что-то. Две сверкнувшие в темноте точки. Они появились примерно в хвосте над полом и тут же исчезли, и вслед за этим раздался странный, быстро удаляющийся звук, как будто мягкое шлепанье босых ног по камню.

– Что это?! – воскликнул один из солдат.

– Я тоже это слышал! – гаркнул второй. – Там кто-то есть, в коридоре!

Оба тут же вскинули винтовки и почти синхронно произвели два выстрела, оглушительным грохотом прокатившихся по коридорам древнего замка.

– Черт вас дери! – воскликнул Кит, бросив факел и зажав ладонями уши. – Что вы творите?!

Но солдаты не обратили на него никакого внимания. Все четверо смотрели во мрак и были готовы снова открыть огонь по малейшему движению или звуку из темноты.

– Что случилось? – Сибил выскочила обратно в коридор, держа в правой руке револьвер.

– У них спроси, – Кит поднял с пола факел и тряхнул головой, пытаясь избавиться от гудящего звона в ушах.

– Может, вам стоит сначала думать, а потом стрелять. А, парни?

– Эй, умник, – обратился к нему лейтенант, который командовал этой небольшой группой из двух рядовых, но без сомнения был уверен, что Кит и Сибил также находятся в его подчинении. – Ты делай свою работу, и не мешай нам делать нашу.

– По кому вы стреляли? – спросила Сибил.

– Там кто-то был. – Кит снова взглянул во тьму коридора. – Я видел… глаза.

– Крыса? – предположила девушка.

– Не думаю, – ответил Кит рассеяно, вспомнив на какой высоте от пола он увидел глаза.

«Помоги нам, Великий Властитель, если в этих коридорах обитают крысы такого размера», – подумал Кит, однако отчего-то абсолютно уверенный, что это была не крыса.

– Рон, а ты видел, мы в кого-нибудь попали? – обратился один из рядовых к своему товарищу.

– Мне кажется, нет.

– Сейчас там точно пусто, – подал голос Кит. – Так что давайте продолжим свой путь. Если этот жуткий враг объявится снова, уверен, что вы, парни, будете наготове и изрешетите супостата.

Лейтенант ничего не ответил на язвительное замечание Кита, однако одарил его многозначительным взглядом, в котором читалось: «Ничего, сученок, придет время, сочтемся».

Кит вздохнул, осознавая, что, вероятно, нажил себе очередного врага, и как следствие, – некоторые проблемы в будущем, благодаря тому, что не способен промолчать, когда надо.

Вслед за Сибил, которая не стала убирать свой пистолет обратно в кобуру, Кит поднимался по узкой винтовой лестнице.

– Второй этаж, – проговорила девушка.

– Нам выше.

– Знаю.

Они поднялись на третий этаж. Картина тут была все той же: пустые темные коридоры и кромешный мрак уже на расстоянии хвоста от факела.

– Если верить карте, комнаты хозяев должны быть в эту сторону, – сказала Сибил все тем же полушепотом и двинулась налево от выхода с лестницы.

Очень скоро показалась массивная деревянная дверь.

– Заперта, – сообщила Сибил, дернув за ручку-кольцо. Дверь при этом даже не покачнулась, и не прозвучало никакого звука.

– Закрыта намертво, – заключил Кит, следом попытав удачи с ручкой, за что был удостоен полного негодования и немого укора взгляда Сибил.

– И здесь нет замочной скважины, – сказала девушка.

– Она может быть спрятана. Но что нам толку? Ключа-то у нас нет.

Кит обернулся к сопровождающим.

– Ваш выход, парни. Вы ведь прихватили с собой взрывчатку?

В другой ситуации он бы непременно отыскал потайную замочную скважину и позволил бы себе повозиться в замке отмычками, однако в условиях ограниченного времени, заниматься подобным было неразумно.

– Отойдите подальше, – сурово сказал лейтенант. – Лучше всего туда, к лестнице. Рон, давай с ними.

Сибил, Кит и Рон, которому едва ли перевалило за двадцать лет, вернулись к лестнице.

– Эй, смотрите, – воскликнула Сибил на выдохе, как бы одновременно крича и шепча.

Кит быстро перехватил ее взгляд и увидел во мраке лестницы две светящиеся точки. Рон тоже узрел их и уже начал вскидывать винтовку, готовясь стрелять. Но Кит оказался быстрее и, схватившись за ствол, резко опустил оружие к полу.

– Не смей, парень! – прохрипел он.

Отчего-то Кит был уверен, что Сибил не станет стрелять, и не ошибся. Девушка оказалась явно умнее этих солдат, обученных сначала палить, а только потом разбираться, друг там или враг получил их пулю. Однако, Сибил, сжимая в пальцах пистолет, держала нечто скрытое темнотой на мушке, и ее рука заметно дрожала. Правда, эта дрожь не шла ни в какое сравнении с тем, как затрясло Рона. Он дрожал так сильно, что ремешки и застежки на его форме зазвенели. По-видимому, этих солдатиков не учили вести бой в подобных условиях. Обстановка кромешного мрака и неизвестности давила на них, и нет ничего удивительно в том, что парни сразу же хватались за оружие, видя в нем единственное решение любой проблемы.

– Что это? – проговорил Рон, даже не пытаясь вырвать винтовку из руки Кита.

– Давай-ка успокоимся, – Кит не спускал глаз с двух светящихся точек. – Мне кажется, оно нам не враг.

– Почему ты так решил? – шепотом спросила Сибил.

– А ты видишь, чтобы оно пыталось на нас напасть?

– Возможно, оно пока только приглядывается, выбирает, кого сожрать первым.

– Не исключено.

– Властитель всемогущий, – застонал парнишка, нервы которого, похоже, были на пределе, и Кит очень надеялся, что они все же выдержат.

– Спокойно, – быстро заговорил он с Роном. – У нас в руках оружие, и мы явно больше в три-четыре раза. А еще нас здесь трое. Так чего бояться?

Однако, он и сам боялся. Но пугала его отнюдь не мысль о том, что это существо может оказаться хищником или неким мистическим хранителем замка, столетиями блуждающим по его коридорам в ожидании гостей. С подобными монстрами он сталкивался прежде. Они, как правило, тупы и предсказуемы, главное, в бою с ними не терять голову. Но здесь было нечто иное. Он понял это еще там, внизу, впервые увидев эти глаза. Короткого зрительного контакта ему хватило на то, чтобы различить в них не хищный блеск, а заинтересованность и разум. Да-да, именно так. Но тогда он смотрел в эти глаза лишь мгновение, и когда они пропали, решил, что это ему только почудилось. Однако, сейчас он отчетливо видел, что не ошибся, и именно этот факт приводил в ужас. Не встреча с монстром, а встреча с неведомым, но разумным существом, вот что поистине пугало его.

Два желтовато-белых глаза, расставленные на одну десятую хвоста друг от друга, взирали на троих людей с любопытством и без всякой злости. Моргая каждые секунд пять, существо из темноты разглядывало их. Глаза двигались, словно неведомое создание склоняло голову то на правый бок, то на левый.

– Что будем делать? – поинтересовалась Сибил, после недолгого, молчаливого созерцания этих глаз, которые в свою очередь были заняты созерцанием их.

– Пока не знаю.

Вдруг из темноты послышалось какое-то ворчание, глаза нырнули вниз и пропали. Но ворчание не смолкло, оно усилилось. Быстро стало понятно, что звуки принадлежат разным существам, двум, а может, трем. И вот глаза появились вновь, да не одна пара, а сразу две.

Вторые глаза располагались чуть выше первых, были немного больше и темнее, не желтые, а скорее красноватые.

– Мамочки, – выдохнул Рон.

– Спокойно, – проговорил Кит, продолжая так крепко сжимать дуло винтовки солдата, что его ладонь вспотела.

Ворчание не умолкало.

«Это речь», – пришел к выводу Кит. – «Они разговаривают. Переговариваются о чем-то друг с другом. Значит, действительно разумны».

И вдруг появилась еще одна пара глаз. Чуть дальше, на самом повороте лестницы. Они так же немного отличались от других, и их цвет уходил из желтого в зеленоватый.

– Трент, – проговорила сквозь зубы Сибил. – Нам нужно что-то делать. Или мы так и будем стоять, пока их не станет пятьдесят? Сейчас уже нас равное количество.

– И что ты предлагаешь?

– Я…

Но тут раздался грохот и треск, коридор за их спинами на мгновение озарила яркой вспышкой. Солдаты взорвали дверь, и воздух наполнился едким запахом дыма.

Лишь на мгновение потеряв из виду три пары глаз, Кит обнаружил, что больше их не видит. Пропало и ворчание, и он был полностью уверен, что на лестнице уже никого нет.

Существ явно спугнул этот грохот.

– Эй, там! – позвал спутников лейтенант. – Дверь открыта. Топайте сюда!

Кит тут же схватил Рона за шиворот и быстро зашептал ему на ухо:

– Думаю, в наших общих интересах, парень, чтобы твои друзья не прознали об этом происшествии, я прав?

– Но сссэр… – голос Рона дрожал.

– Я тебе не сэр. Ты позволил мне фактически отнять твое оружие, не произвел выстрел по потенциальному противнику, не думаю, что это хорошо скажется на твоей дальнейшей карьере. Но мы можем умолчать обо всем этом.

– Но сссэр…

– Ничего не происходило, ясно? Мы спокойно стояли, болтали и ничего не видели. Ты понял?

Кит отстранился и взглянул в глаза солдату. Тот колебался только пару секунд, а затем произнес уверенно:

– Конечно. Ничего не было.

– Вот и отлично, – улыбнулся Кит, отпуская его. – Приведи себя в порядок.

Они вернулись к солдатам, которые стояли у опустевшего дверного проема. Сама дверь, точнее то, что от нее осталось, различного размера дымящимися фрагментами лежало внутри.

Кит бесцеремонно вошел и обернулся к сопровождающим.

– Спасибо, парни. Теперь, пожалуйста, дайте нам работать.

– О чем это ты? – нахмурился лейтенант.

– О том, что здесь ваши услуги не потребуются.

– Мы можем помочь в поисках.

– Ну уж нет. Будете только под ногами мешаться. Я думаю, что мы с мисс Мортон осмотрим эти комнаты самостоятельно. Это, как вы выразились ранее, наше дело, а ваше уже сделано.

– Нам приказали охранять вас.

– Вот и охраняйте здесь, возле единственного выхода.

Взглянув на полное настороженных сомнений и недоверия лицо лейтенанта, Кит примирительно сказал:

– Если вы настаиваете, я могу предложить провести беглый осмотр этих нескольких комнат на предмет затаившихся там врагов.

Так они и сделали. Врагов обнаружено не было, и все солдаты скоро вернулись в коридор.

– У вас остался один час и сорок семь минут, – сообщил лейтенант.

– Благодарю покорно за эту ценную информацию, – кивнул Кит, сияя отвратительной лживой улыбкой.

Лейтенант, что-то пробурчав себе под нос, по мнению Кита какое-то солдатское ругательство в его адрес, грязное настолько, что у Сибил, услышь она подобное, могли бы завянуть и отпасть ее прекрасные ушки, покинул комнату, оставив их наконец наедине.

– Итак, откуда начнем? – обратился Кит к Сибил.

– Думаю, что хозяйская спальня вот за той дверью, – Сибил указала на самую левую дверь.

– Но, с другой стороны, – стала размышлять она. – За этой дверью, как мне кажется, кабинет хозяина, и где, как ни там должен располагаться тайный проход.

– Разумно, – кивнул Кит и, не желая больше тратить ни минуты впустую, прошел в эту дверь.

Сибил поспешила следом.

Они оказались в небольшом помещении, по обеим стенам которого тянулись стеллажи с книгами, достигающие самого потолка. Посреди помещения стояли массивный письменный стол и громадное кресло, обитое кожей, прямо-таки трон. В дальнем от входа конце комнаты был установлен камин с лепниной. С потолка свисала массивная люстра, драгоценные камни в которой заискрились, засияли, отражая пламя факелов.

– Начнем с камина, – заявил Кит, проходя через комнату.

– Банально, тебе не кажется? Тайный ход в камине.

– Согласен. Но с чего-то же стоит начать. Почему бы не с самого очевидного места?

– Тогда я осмотрю стол.

– Как пожелаешь.

Сибил оглянулась на дверь у них за спиной и, убедившись, что та закрыта, спросила:

– Как думаешь, кто это был там, в темноте?

– Не имею понятия.

– Но ты отчего-то уверен, что они нам не враги.

– Да.

– Объяснишь?

Сибил принялась по очереди выдвигать ящики стола, убеждаясь, что каждый из них пуст, но все равно тщательно обшаривая их руками в поисках тайников и спрятанных механизмов.

– Не могу, – признался Кит, исследуя руками изящную лепнину камина. – Это что-то вроде предчувствия.

– И все? Просто предчувствие? Из-за него ты готов был рискнуть нашими жизнями?

– Не стоит недооценивать свое чутье. Поверь, я успел побывать в различных передрягах, из которых порой удавалось выбраться только благодаря своей интуиции. В нашем деле без этого никак. Когда логика разбивается о камни хаоса, когда здравый смысл машет тебе ручкой и остается снаружи, здесь, как и в любом другом старинном подземелье, святилище, замке, тебе поможет сориентироваться и найти верное решение только твой внутренний голос. Советую научиться его слушать.

– Красиво звучит, – сказала Сибил отодвигая кресло и опускаясь на корточки перед столом для того, чтобы заглянуть под него.

– И все же, – послышался ее голос из-под стола. – Как по мне, слишком глупо и безрассудно отдаваться только лишь на волю своего чутья. Я считаю, что руководствоваться нужно, в первую очередь, логикой и фактами.

– Хорошо. Хочешь фактов, оглянись вокруг.

Голова Сибил вновь показалась над столом, и девушка быстро осмотрелась по сторонам:

– Старинный кабинет, стол, книги.

– Не говори мне о том, что здесь есть. Лучше назови то, чего здесь нет.

– Чего же?

– Что, для великой охотницы за сокровищами, Сибил Мортон, это непосильная задача? – усмехнулся Кит.

– Просто не хочу лишать тебя, Трент, столь необходимого твоей самовлюбленной натуре шанса блеснуть умом. Давай же, не тяни.

– Здесь нет пыли. Нет грязи. Паутины и всего того, что я встречал в десятках других, подобных мест, покинутых много лет назад. О чем это нам говорит?

– Думаешь, что эти существа здесь прибираются?

– Думаю, что они здесь живут, и да, в отсутствии хозяев наводят порядок.

– Какие-то местные слуги что ли? Как же они, по-твоему, здесь выживали все это время?

– У меня нет ответов на все ваши вопросы, мисс Мортон. Просто дал понять, что в моих решениях присутствуют и факты, и логика.

– Стол пуст, – Сибил поднялась. – Ни единого тайника. Даже странно.

Она подошла к стеллажу с книгами и стала вчитываться в корешки.

– Они так хорошо сохранились, – проговорила девушка. – Сколько же здесь книг.

– Думаю, что пара сотен, – пожал плечами Кит. – И раз в пятьдесят больше в местной библиотеке.

– Думаешь, она тут есть?

– Определенно. Но мы туда не попадем, смирись. Однако, тебе повезло любоваться любимыми произведениями хозяина, жемчужинами его коллекции. Обычно именно такие хранят в своем кабинете. Возможно, здесь есть даже парочка оригинальных изданий, написанных от руки монахами какого-нибудь старинного монастыря. Черт. – Он отошел от камина. – Тут тоже пусто.

– Я же говорила.

– И почему же это должно было меня остановить?

– Ах, Трент, только мне начинает казаться, что ты нормальный человек, как ты сразу напоминаешь мне о том, какой на самом деле грубый мужлан.

– Что есть, то есть. Но прекрати меня так называть.

– Как? Грубияном? Или мужланом?

– Трентом.

– Но это же твоя фамилия?

– Ага. Но мне становится не по себе, когда ко мне обращаются по фамилии. Я не какой-нибудь там мистер или многоуважаемый сэр.

– Это я заметила. И как же прикажешь к тебе обращаться?

– Меня зовут Кит, – он взглянул на Сибил, и та неожиданно для него, как-то слишком мягко для столь негативного отношения к его персоне, улыбнулась.

– Как скажешь, Кит.

Он тоже улыбнулся ей в ответ. И на секунду, на какое-то неуловимо короткое мгновение у них словно установился некий контакт. Но Сибил быстро отвела глаза, словно опомнившись и вспомнив, кто перед ней стоит.

– Так, хватит терять время даром, – твердо сказала она. – У нас его и так не много. Давай же отыщем твою потайную дверь.

И они с энтузиазмом принялись за дело.

Время, отведенное им на поиски, подходило к концу, а расхитители гробниц так ничего и не нашли. Они облазали в кабинете все книжные полки, добрались даже до люстры. Кит обшарил стол, ранее осмотренный Сибил, девушка отплатила ему той же монетой, внимательно изучив камин, но комната оказалась лишена тайников.

Тогда они приступили к осмотру хозяйской спальни, и перевернули там все вверх дном, однако также не смогли ничего отыскать. И вот они стояли на пороге последней комнаты в покоях хозяина замка – ванной комнаты. Здесь не было ничего кроме большой керамической ванны в самом центре, к которой от стены вдоль пола шли проржавевшие трубы, да широкого шкафа, в котором стояли баночки с разнообразными маслами, духами и тому подобными жидкостями, расслоившимися или загустевшими за прошедшие годы.

– Сколько у нас осталось времени? – спросила Сибил.

Кит взглянул на свои часы и мрачно ответил:

– Восемнадцать минут.

– Тогда не будем терять их даром.

– Не вижу в этом смысла! – воскликнул Кит. – Что это вообще за бред?! На осмотр всех этих комнаты нам следовало потратить время в пять раз большее, чем нам выделили на осмотр всех покоев! Уверен, что мы уже что-то пропустили.

– С этим ничего не поделаешь, Кит, – заключила Сибил. – Можно стоять и сетовать на несправедливость, или потратить оставшееся время с пользой.

– О, поверь, я так и сделаю.

Кит прошел к ванной, поставил на пол одолженную у солдат масляную лампу и сел на край. Затем достал из внутреннего кармана куртки флягу, отвинтил ее крышку и опрокинул в рот обжигающий, крепкий напиток. Скривился, кашлянул и протянул флягу Сибил, предлагая приобщиться.

– Будешь?

– Нет уж, спасибо. Воздержусь.

– Отличное бренди. Можешь не верить, но мне его доктор Льюис прописал.

– Охотно верю.

– Ну, как знаешь, – пожал плечами Кит и сделал еще один глоток.

– Что ты делаешь? – Сибил уперла руки в бока, встав в позу разгневанной женщины, знакомую любому, кто имел счастье воспитываться матерью.

– Пью бренди, – беззаботно ответил Кит.

– У нас уйма работы.

– На выполнение которой остались считанные минуты.

– Разве это не повод поторопиться?

– Как по мне, так это отличный повод передохнуть, выпить бренди и собраться с духом перед тем, как отправляться навстречу смертельной опасности.

– Как ты вообще смог сделать себе имя в этом деле, если сдаешься, еще даже не дойдя до финиша?

– Эй, выбирай слова. Я не сдаюсь. Просто не вижу смысла приниматься за дело, которое заведомо не принесет успеха.

– Как по мне, это и называется сдаваться.

– Да называй как хочешь. Если наш наниматель считает экономию своего времени важнее собственной безопасности и сохранности жизней своих подчиненных, кто я такой, чтобы с ним спорить?

– Конечно, покориться течению, сесть и приложиться к фляжке куда приятнее, верно?

– В самую точку. Так что, присоединишься? – Кит снова протянул девушке свою флягу, помахав ею в воздухе так, словно приманивал бездомную кошку свежей рыбкой.

– Хорошо, будь по-твоему, – вдруг согласилась Сибил и, шагнув вперед, быстро забрала у него из руки флягу.

– Вот это я понимаю, наш человек. Бренди еще никому не… Что ты творишь?!

Сибил вместо того, чтобы отпить из фляги, перевернула ее, выливая все содержимое на пол.

– Какого черта! – Кит быстро вскочил и выхватил у нее флягу, но та уже успела заметно опустеть. Горячительного напитка плескалось теперь самую малость на дне жестяной фляги, хватит на один глоток, не больше.

Сибил холодно и торжествующе рассмеялась.

– Не будь ты женщиной, уже собирала бы свои зубы с пола! – гневно проговорил Кит, заворачивая флягу.

– Не сомневаюсь. Вы, мужики, только и можете, что пить да кулаками размахивать. Ты яркий представитель своего пола и социального класса.

Последнее замечание разъярило Кита, и он хотел было ответить ей на оскорбление упоминаем ее нулевого опыта в работе и имени отца, к слову мужчины, которому она обязана своим высоким социальным статусом и разученными манерами и из-под тени которого ей навряд ли когда-то удастся выбраться. Но эти слова застыли у него в горле, когда Кит взглянул на пол.

– На какое-то мгновение мне показалось, – продолжала Сибил, – что ты действительно профессионал. Но сейчас я вижу…

– Замолчи, – резко перебил ее Кит, не отрывая глаз от пола.

– Не смей затыкать меня, Трент.

– Да умолкни ты, и посмотри вниз…

Сибил проследила за взглядом Кита, туда, где возле ее ног, остатки разлитого алкоголя сбились в маленькие лужицы в углах кафельной плитки, сверкая в свете лампы, и уменьшались на глазах.

Кит опустился на корточки, наблюдая за тем, как стремительно исчезает в полу его бренди. Сибил опустилась рядом.

– Под плиткой что-то есть, – заключила она.

– Точнее сказать, там ничего нет, – поправил ее Кит. – Но оно-то нам и нужно, верно? Помоги мне ее поднять.

Кит достал свой нож и стал пытаться подцепить им плитку. Сделать это оказалось не так уж сложно, и очень скоро, подхватив плитку пальцами, он снял ее и отложил в сторону. Их взору открылась часть решетки, за которой зиял кромешный мрак.

– Снимаем их все, – скомандовал Кит и быстро принялся за работу.

За последующие пять минут они подняли все плитки, которые поддались, полностью обнажив решетчатый стальной люк, размером примерно два на два хвоста. Кит посветил лампой, пытаясь разглядеть что-то во мраке, но различил лишь первые несколько каменных ступеней, уходящих в темноту.

– Вот и наш проход, – констатировал он и глянул на часы. – В запасе есть еще шесть минут.

– Я не вижу ни замка, ни ручки.

– Здесь должен быть механизм, который отпирает люк, после чего его можно поднять. Петли с этой стороны, вот они, видишь? Значит, замок вон с той. Но мы к нему все равно не подберемся.

– Снова будем взрывать?

– Нет, слишком опасно. Прутья толстые, это не деревянная дверь. Заряд такой мощности сможет и, скорее всего, обрушит всю комнату.

– Тогда давай искать рычаг?

Кит внимательно оглядел комнату и бросился к вентилям на стене, которые должны были регулировать подачу воды по трубам к ванной.

– Кажется, я его уже нашел! – воскликнул он.

– Вентили?

– Они самые. Я почти уверен, что они и есть ключ. И не нужно никаких скрытых рычагов. Лучшие секреты всегда спрятаны на самом виду. Требуется только подобрать правильную комбинацию.

Кит повернул один вентиль, затем другой, внимательно прислушиваясь к звуку в трубах.

– Ты сумеешь ее подобрать?

– Несомненно. Но нужно время. Четыре минуты слишком мало.

– Больше у нас нет.

– Есть, если ты позовешь мистера Данте.

– Но мы же еще не открыли люк. Он не шибко обрадуется, придя сюда и обнаружив запертый люк, который нельзя ни открыть, ни взорвать.

– Я его открою. Справлюсь за то время, пока ты дойдешь до Данте и сообщишь ему о нашем успехе.

– Ты предлагаешь мне сообщить ему о том, чего мы еще не сделали?

– Почти сделали.

– Но все же не сделали!

– Верь мне, Сибил Мортон. Когда вы вернетесь сюда с мистером Данте, я уже открою этот люк. Просто дай мне время и возможность поработать в тишине.

Сибил колебалась несколько секунд, затем приняла решение и твердо сказал:

– Будь по-твоему, Трент. Но если ты не откроешь этот люк, когда я приведу сюда мистера Данте, клянусь, что придушу тебя собственными руками.

– Да, да, – отмахнулся Кит. – Не стану даже сопротивляться. А теперь топай, пока сюда не набежали эти чрезмерно пунктуальные вояки.

Сибил направилась к двери.

– И еще, – сказал Кит, повернувшись к Сибил.

Девушка обернулась:

– Что еще?

– Я же, кажется, просил не называть меня Трентом.

Сибил свирепо выдохнула через ноздри, как разъяренный бык, и закатила глаза, как бы поражаясь тому, с кем ей приходится работать, а затем быстро покинула комнату. Кит улыбнулся ее реакции и вернулся к изучению вентилей.

Комбинация не должна была быть слишком сложной. Всего два вентиля. Несколько поворотов каждым из них по часовой стрелке или против нее, и люк откроется. Однако она не должна была быть и настолько простой, чтобы комбинацию можно было выполнить случайно, когда хозяин собрался просто принять ванну.

При каждом повороте из трубы слышались характерные щелчки и скрип старого механизма, с трудом, но все же выполняющего свои функции. Кит больше всего боялся, что за прошедшие годы механизм пришел в негодность, но быстро убедился в том, что он работает. Это еще раз подтвердило его теорию о том, что кто-то или что-то следило за домом все эти годы, словно в ожидании возвращения хозяев.

Кит потерял счет времени, полностью погрузившись в свое дело. Он должен был открыть этот проход, во что бы то ни стало. На кону стояла его репутация, однако пошатнуть ее он боялся не перед мистером Данте или Сибил Мортон, Кит не часто волновался о мнении окружающих. Он в первую очередь, бросил вызов самому себе, как делал всегда, с ранних лет, и именно в глазах самого себя он не должен был ударить в грязь лицом. Принимая очередное испытание, предложенное жизнью, Кит заключал пари с той частью себя, которая никогда не верила в его успех и всегда ожидала провала. Впервые это случилось в тот дождливый день, в Меркате, когда ему было только четырнадцать лет, и он пообещал этому темному порождению своей неуверенности, только ему и никому больше, что сможет сбежать из приюта, в котором рос и воспитывался. Плевать, что все остальные дети утверждали, что побег невозможен, плевать что те, кто на его глазах пытались убежать попадались и получали суровое наказание. Он, Кит Трент, должен был суметь это сделать, чтобы доказать своим темных страхам, что выше их, что способен практически на все. И он смог. Кит придумал план, и воплотил его в жизнь. Сбежал и больше никогда в приют не вернулся. С того дня он встал на путь, по которому идет по сей день, вот уже двадцать с лишним лет, и за эти годы ни разу не дал своей неуверенности шанса возликовать, упиваясь его провалом, как не собирался давать этого шанса ей и теперь.

Прозвучал громкий металлический щелчок, наполнивший комнату гулким эхом, быстро сошедшим на нет, вновь уступив владычество гробовой тишине.

«Получилось!» – мысленно обрадовался Кит.

Быстро встав и обернувшись, он вдруг застыл, как вкопанный.

Из-под решетки, той самой, которую они с Сибил обнажили, на Кита взирало существо, еле различимое в подрагивающем свете лампы. Напрягая глаза, Трент рассмотрел в полумраке очертания невысокого, не выше двух хвостов, прямоходящего создания с большими, растопыренными в стороны ушами. По янтарно-желтым глазам Кит понял, что это то самое существо, которое наблюдало за ними в коридоре, а затем на лестнице. Эти большие, выразительные глаза располагались на лице. Именно на лице, ведь даже не смотря на сильно выступающие вперед челюсти, назвать его звериной мордой никак не получалось. Нет, Кит точно решил, что это именно лицо. Лицо с горбатым носом, напоминающим птичий клюв, с тонкой линией губ, с впалыми щеками, на которых росли, словно бакенбарды, клочки жесткой темной шерсти, иглами спускающейся ниже подбородка. Кожа диковинного создания была светло-серого цвета, с пигментами темных, почти черных пятен, на голове росла щетина коротких волос, а в левом ухе болтались два золотистых кольца – словно украшения, серьги, чем они, безусловно, и являлись. А также на нем была одежда: короткие штанишки из плотного коричневого материала и того же кроя желет.

«Разумное», – подтвердил свою догадку Кит. – «Оно разумное».

Трент сглотнул, не отводя взгляда от существа, с любопытством изучающего пришельца.

– Кто ты? – спросил он полушепотом.

Создание лишь склонило голову чуть набок, словно очень силясь понять Трента.

– Меня зовут Кит, – растягивая слова, проговорил он, прикоснувшись ладонью к груди.

– Кит, понимаешь? Я, Кит. Это мое имя.

Создание сощурило глаза. Столь внимательного слушателя Кит не встречал еще ни разу в жизни. Затем существо подняло пятипалую руку, каждый палец на которой заканчивался коротким черным коготком и, указав на человека вдруг проговорило:

– Кит.

Скрипучий, высокий голос создания заставил бывалого искателя приключений похолодеть, но не столько от своего звучания, сколько от того, что существо поняло людскую речь и повторило его имя. Прозвучало это вымученно, так, словно создание приложило грандиозные усилия, чтобы выговорить эти три буквы, но все же сделало это.

– Да, верно, все верно, – закивал Кит. – Это мое имя. Меня так зовут.

– Кит, – повторило существо, не опуская руки.

– Кит, че-л-л-л… че-л-л-л… – создание пыталось выговорить что-то еще, но словно забыло звучание слов.

– Человек! – воскликнул Кит так, что существо вздрогнуло и отступило на пару ступеней назад во мрак.

– Да, да, да, я человек, – заговорил Кит уже тише, стараясь сдерживать переполняющего его эмоции. – Я человек. Ты знаешь, кто такие люди?

– Че-ло-век, – повторило создание. – Че-ло-век.

– Да, я человек. Я человек, и меня зовут Кит. А ты? Кто ты? – Кит указал на существо пальцем так же, как делало оно само, надеясь, что язык жестов поможет им лучше понять друг друга.

– Гр-р… – создание тряхнуло головой, словно негодуя оттого, что не может произнести это слово и попробовало снова. – Гр… Грем… Грем-лин.

– Гремлин? – переспросил Кит осипшим голосом, ощутив, как задрожали у него колени.

«Гремлин! Неужели это возможно?! Неужели они существуют?!»

Он был хорошо знаком со сказками о гремлинах. То были старые селенианские легенды о маленьком народце, жившем в древнем прото-мире, от которого теперь остались лишь руины и сверхъестественные артефакты. Этот народ, якобы помогал жителям прото-мира практически во всех сферах деятельности. Легенды о чем-то подобном существовали не только в Селении. В Саббате, например, детям рассказывают сказки о народе гоблинов, целом маленьком королевстве, скрытом от мира где-то глубоко в горах, где эти трудолюбивые маленькие создания якобы ожидают возвращения своих властителей из ушедшей эпохи. По сути, и гоблины саббатийцев и гремлины селениан имели слишком большое количество схожих черт для того, чтобы профессоры Университета, изучающие фольклор и предания народов Адверса, могли с уверенность утверждать, что основа этих сказок была единой. Только и в Саббате, и в Селении, и где-либо еще в мире, эти истории воспринимали именно что, как сказки, предания и ничего более. Красивые и увлекательные притчи для детей. Кит помнил, как любил эти истории в детстве. В приюте он бессчетное число раз перечитывал затертую книжечку с порванным переплетом, на которой красовалось название: «Гремландия». Гремладния – страна маленького народца, гремлинов. И в книге были собраны различные поучительные, увлекательные и смешные истории про эту страну, многие из которых Кит помнил и по сей день, в общих чертах.

– Ты – гремлин? – еще раз спросил Кит, не веря услышанному.

– Грем-лин, – повторило существо, слегка кивнул маленькой головой.

– Не может быть, – прошептал Кит. – Невероятно. О, Властитель.

– Кит, – создание снова указало на него и произнесло уже более уверенно – Кит. Чело-век.

Тут раздался топот ног за дверью и голоса. Гремлин вздрогну и обернулся в сторону звуков. Но, прежде чем дверь в ванную комнату распахнули военные, сопровождающие Стивена Данте и Сибил Мортон, гремлин юркнул в темноту и пропал.

– Ну что, мистер Трент, как ваши успехи? – с порога спросил Данте.

Кит уставился на него, словно лишившись дара речи. Случившееся выбило Трента из реальности, в голове все смешалось, и он ничего не ответил.

– В чем дело? – обеспокоенно спросила Сибил, уставившись на него. – Трент, на тебе лица нет.

– Здесь что-то произошло? – строго спросил Булевард Крайт, отстраняя Сибил и Данте и, шагнув в комнату, принялся быстро озираться по сторонам.

– Нет, нет, – Кит наконец вышел из своего оцепенения. – Все хорошо.

– Ты бледный, как призрак, – проговорила Сибил.

– Просто… голова болит. Вот и все. Думаю, вы рады будете узнать, мистер Данте, что я открыл проход, – быстро перевел тему Кит, не дав им больше задавать вопросов. – Помогите мне поднять решетку.

Он шагнул в сторону проема, но лейтенант, тот самый, который сопровождал их до покоев и не проникся большой любовью к Киту, грубо отстранил его и скомандовал:

– Давайте парни, взялись!

– Великолепно, мистер Трент, – хвалил его Данте, глядя как солдаты поднимают решетку. – Вы честно отрабатываете свой хлеб. Я крайне доволен вашей работой.

– Она еще не закончена, мистер Данте, – напомнил Кит.

– Конечно. Так ведите же нас прямиком к артефакту.

Решетка с грохотом упала на плитку. Солдаты расступились, открывая взору Трента ступени, уходящие во мрак, туда же, где скрылось загадочное существо, которое назвалось гремлином.

– Что случилось, пока меня не было? – шепотом спросила его Сибил, когда они шли впереди всей группы, по узкому темному тоннелю, в который их привела лестница из ванной комнаты.

– Ничего не случилось, – отмахнулся Кит. – Я успел подобрать комбинацию, и все.

– Не ври мне, Трент, – процедила Сибил сквозь зубы. – Не смей мне врать. Я видела твое лицо, когда мы вошли.

– И что не так было с моим лицом?

– Да все. Ты был напуган.

– Я? Напуган? – Кит наигранно усмехнулся. – Ты меня плохо знаешь.

– И не горю желанием узнавать лучше, но поклясться готова, что вид у тебя был такой, словно за секунду до нашего появления к тебе явился демон и собирался утащить прямиков в страну кошмаров.

– Не говори ерунды. Тебе показалось.

– Я думала, мы с тобой за одно, Трент.

– Заодно? Не ты ли вылила мой бренди на пол? Думаешь, я забыл?

– Велика потеря. Тем более, что без этого мы бы не нашли проход сюда. Так что тебе стоит поблагодарить меня, Трент, за то, что не пришлось совать свою голову в ловушки.

– А может, это мне стоит напомнить вам, мисс Мортон, что совать голову в ловушки было как раз вашей блестящей идеей?

– Эй, искатели! – раздался позади них грубый бас Крайта. – О чем это вы там треплетесь?!

– Просто обсуждаем, какие опасности могут подстерегать нас тут. – Быстро нашелся Кит.

– Тогда, думаю, нам всем было бы интересно это послушать, – подал голос Данте.

– При всем уважении, сэр, считаю это излишним. Неподготовленного человека наши предположения могут напугать, что скажется на его способности трезво мыслить, а это, вполне вероятно, может повлечь за собой самые негативные последствия.

– Мне кажется, что вы недооцениваете нашу группу, – заметил Крайт холодно.

– Отнюдь. И все же не вижу смысла пугать вас предположениями, которые, скорее всего не оправдаются. Так что прошу, оставьте это дело профессионалам, то есть нам.

– Не много ли вы на себе берете, распоряжаясь нашими жизнями? – Крайт явно чувствовал себя неуверенно в этих тоннелях, хоть и не подавал виду. Кит различил это в его голосе. Такой человек любит быть хозяином положения, а не его слепым узником, не знающим чего ждать от следующих секунд.

– Не больше, чем могу унести, – ответил Кит спокойно. – Меня наняли, чтобы провести группу к артефакту, и именно этим я занимаюсь в данный момент.

– Уповаю на ваш профессионализм, мистер Трент, – проговорил Данте.

– Благодарю вас, сэр.

По пути им встретилось несколько развилок, но Кит продолжал идти прямо.

– Ты уверен, что нам в эту сторону? – спросила Сибил, когда они прошли очередной перекресток тоннеля.

– Абсолютно. Если ты помнишь карту Данте, то знаешь, что покои хозяев находятся точно с противоположной стороны от сокровищницы.

– Да, только тремя этажами выше.

– Это несущественно. Уверяю, этот ход пролегает через весь замок и приведет нас точно к артефакту. Доверься мне.

– Доверилась бы, не начни ты мне врать, Трент.

Кит оставил это заявление без ответа.

Очень скоро его предположения подтвердились. Проход привел их к лестнице, которая упиралась в стену.

– Ну вот, мистер Данте, – провозгласил Кит победным тоном. – По ту сторону этой стены и находится сокровищница замка Рунорок.

– И как же нам проникнуть за нее, мистер Трент? – с сомнением спросил Данте, глядя на глухую стену. – Взорвать?

– Взрывать здесь нам точно ничего не стоит, – заверил его Кит. – Видите вот эти выпуклости на стенах?

На стене вдоль лестницы на расстоянии пары хвостов друг от друга торчали камни, правильной прямоугольной формы, что указывало на работу человека, а не природы.

– Вижу, и что?

– Убежден, что один из этих камней является кнопкой, которая откроет нам дверь в хранилище.

– А остальные?

– Ловушкой, без сомнения.

– Властитель Всемогущий! Их же здесь десятка три!

– Я насчитал двадцать четыре камня, по двенадцать на каждую стену.

– И как же нам узнать, какой камень верный?

– Есть у меня одна идея. Но всем вам нужно отойти подальше, вглубь тоннеля. На всякий случай.

Без лишних слов мистер Данте, мистер Крайт, Ганту и шестеро сопровождавших их солдат отошли на почтительное расстояние, куда большее, по мнению Кита, чем того требовала ситуация. С ним осталась только Сибил.

– Тебе тоже лучше уйти, – заметил Кит. – Если я активирую ловушку, она будет гарантированно смертельной. Без шансов.

– Я остаюсь, – уверенно сказала Сибил.

– Слушай, если я тут помру, тебе предстоит вести этих олухов через главный вход. А там, уж поверь, тебе еще представится шанс умереть, и не один.

– Я остаюсь, Трент, – проговорила Сибил настойчиво. – И хватит об этом.

– Как знаешь, – пожал плечами Кит, про себя отметив, что Сибил Мортон все же достойна уважения. Тренту пришлась по душе ее настойчивость и смелось, было в ней что-то, что открылось его глазам только здесь, в тоннелях давно заброшенного замка, и в этом своем амплуа девушка стала привлекать Кита уже не просто как хорошая собой особа женского пола, коих он встречал немало, но и как…

«Только не сейчас, дурак», – обругал себя Кит, прервав поток своих мыслях о всех зримых и незримых достоинствах Сибил Мортон. Для подобных размышлений действительно это темное место не слишком подходило.

Кит принялся осматривать один камень за другим.

– Скажи, что ты ищешь, Трент, – потребовала Сибил. – Я могу помочь.

– Поможешь тем, что помолчишь, – ответил Кит через плечо. – И, повторяю, в очередной раз, не зови меня Трентом.

– Хорошо. Прости, Кит, – обратилась к нему Сибил примирительно. – Прошу, скажи, что ты хочешь найти.

– Это сложно объяснить, – Кит перебегал от одной кнопки к другой, постепенно спуская по лестнице. – Просто дай мне пару минут.

Сибил больше не стала ни о чем спрашивать, молча наблюдая за его перемещениями.

Осмотрев, наконец, все кнопки до последней, Кит провозгласил:

– Есть!

Он вернулся к одному из камней на середине лестницы и указал на него Сибил.

– Вот то, что мы ищем.

Сибил, приблизившись, стала разглядывать, на первый взгляд, ничем не отличный от других камень.

– Видишь эти царапины, – Кит указал на еле различимые царапины на сером камне. – На других ничего такого нет.

– Ты хочешь сказать, что именно эту кнопку использовали?

– Да. Я убежден, что нынешние обители замка присматривают и за сокровищницей тоже. И пользуются они именно этим проходом.

– Почему не главным?

– Потому что так проще, чем обходить десятки ловушек. К тому же они прислуга, а это как служебные тоннели для быстрого и незаметного перемещения по замку.

– Хорошо, теория складная, – согласилась Сибил. – Но почему царапины?

– У них коготки на пальцах, – без задней мысли заявил Кит.

– Коготки? – удивилась Сибил. – Откуда ты знаешь?

– Эм… это так, предположение просто, – попытался оправдаться Кит, но было уже поздно.

– Ты видел их, да? Видел их там, в ванной, когда я ушла?

– Может быть, – уклончиво ответил Кит.

– И как они выглядят? – в глазах девушки зажглось любопытство.

– Слушай, если я не прав, и эта кнопка активирует ловушку, мы оба умрем. Так может ты задашь свои вопросы потом, когда мы окажемся в безопасности?

– Ты прав, – согласилась Сибил, поумерив свой энтузиазм. – У нас нет больше никакого способа проверить твою теорию?

– Никакого, – покачал головой Кит, не спуская глаз с кнопки. – Если у тебя, конечно, нет возможности по-быстрому разобрать эту стену по камушкам и изучить сам механизм.

– Ну что же, тогда давай пробовать, – без тени сомнения или страха сказала Сибил.

– Уверена, что не хочешь уйти к остальным? – спросил у нее Кит, уже и без того зная ответ. – Последний шанс.

– Уверена. Давай, жми.

– Хорошо.

Кит приложил руку к камню и выдохнул. Нельзя сказать, что он боялся. Он уже не в первый раз оказывался в такой ситуации, когда неверное решение гарантированно погубит его. Кит верил в себя, в свои выводы и доводы. И все же, каждый раз оказываясь в таком положении, он чувствовал, как замирает сердце, и то самое, темное существо в его сознание, сотканное из детской неуверенности и страхов, спрашивает: – «Ты уверен, что не ошибся, Кит? Может, именно в этот раз твои выводы окажутся неверными? Может, именно сегодня ты, наконец, умрешь?! Стоит ли это того, чтобы рисковать? Не лучше ли уйти, оставить это, вернуться к безопасности? Не лучше ли сдаться? Не лучше ли стать таким, как все?». И Кит отвечал на эти вопросы всегда одно и то же: – «Нет, не лучше». Это же он ответил и теперь, выдохнув и надавив на кнопку, которая вначале подалась очень туго, но на полпути вдруг пошла легко и за мгновение полностью погрузилась в стену.

Секунда тишины, и затем Сибил и Кит услышали, как за стеной заработали какие-то механизмы, послышался лязг и скрежет металлических конструкций, приведенных в действие, и скоро тяжелая плита, в которую упиралась лестница, стала медленно отползать в сторону, открывая им проход в сокровищницу.

– Ты оказался прав, Кит, поздравляю, – провозгласила Сибил, похлопав его по плечу.

Трент лишь улыбнулся с облегчением, сообщив мысленно уползающему в тень его разума страху: – «Не сегодня. Я снова победил. Но ты не отчаивайся. Когда-нибудь я ошибусь, а ты окажешься прав. Это будет первый и последний раз, когда ты одержишь верх». И жаждущий его провала суицидальный монстр вновь затаился в ожидании этого дня.

– Вы справились, Трент! – раздался голос мистера Данте, который уже стоял на верхних ступенях лестницы, наблюдая за тем, как тяжелая плита, преграждавшая им путь, скрывается в стене. – Нет такой похвалы, которой я мог бы выразить свой восторг вашей работой. Безупречно! Мы можем спускаться?

– Полагаю, что да, – кивнул Кит. – Но в зал выходите строго за мной. Черт его знает, что еще может ожидать нас внутри.

– Конечно. Ведите.

Сибил и Кит первыми вышли в просторный, круглый зал, своды которого не могли озарить их лампы, и оттого создавалось ощущение, что потолка над ними нет вовсе, а только бесконечный мрак Вселенной.

Повсюду, по периметру помещения и в самом зале были расставлены кованные сундуки, инкрустированные драгоценными камнями. Большинство из них были открыты, маня глаз невиданными сокровищами: крупными золотыми монетами, драгоценными камнями размером с кулак, роскошными украшениями древних народов и священными регалиями правителей глубокой древности.

– Неужели глаза меня не обманывают, – восхищенно проговорил мистер Данте, входя следом за Китом в зал. – Знаменитая сокровищница Рунорок. Невероятно. В этих сундуках целое состояние.

– Только не вздумайте ни к чему прикасаться, – предупредил Кит. – Сундуки расставлены так не случайно. Я убежден, что каждый из них имеет свой уникальный вес и стоит строго на своем месте. Чтобы взять что-то из одного сундука нужно выполнить систему сложных действий, на установку которой может уйти много часов, а то и дней.

– О, мистер Трент, уверяю вас, что в этом зале меня интересует только одно сокровище.

– Прекрасно. Тогда следуйте за мной.

Кит повел их между сундуков, то и дело поглядывая на солдат, которые с горящими от жадности глазами взирали на несметные сокровища, коими им никогда в жизни не суждено было завладеть. И, Кит был в этом уверен, у каждого из них закрадывалась в голову мыслишка тайком прихватить что-то, пока другие не видят, какую-нибудь мелочь, хоть один камушек, который сможет решить любые их финансовые проблемы по возвращении домой. Кит знал, что сделай это хоть кто-то, и возможно, все они окажутся погребены в этой сокровищнице, посему был готов без колебаний отстрелить те пальцы, чьей бы руке они не принадлежали, которая потянется к драгоценности. И пусть потом объясняют, что хотели лишь подержать, прикоснуться и только, ему плевать, умирать из-за чьей-то жадности и глупости он здесь не собирался.

Кит знал, что обязательно разберется с этими сокровищами, когда мистер Данте получит свой артефакт и даст ему спокойно заниматься делом. Тогда у Кита будет много времени, чтобы исследовать сокровищницу и забрать из нее то, что ему причитается, но сейчас он не решился бы прикоснуться ни к одному из этих великолепных мерцающих камушков. В таком деле нельзя спешить, и он, Кит Трент, обладал достаточным терпением, что не раз спасало его жизнь.

– Кажется, я что-то видел, – сказал один из солдат, вскинув винтовку. – Там, возле сундука с монетами.

– Что именно ты видел? – с нажимом спросил Крайт.

– Это обманка, – быстро встрял Кит. – Там ничего нет.

– Есть, – заверил солдат, не опуская оружия. – Я точно видел. Вон там какая-то тень.

– Ты разглядел ее? – спросил другой вояка.

– Не успел.

– Вот именно, – вновь заговорил Кит. – Успокойтесь, здесь нужен холодный ум, а не эмоции.

– Мои ребята сказали, что уже видели что-то в замке, мистер Трент, – обратился к нему Крайт. – И вы тоже, я прав?

– Я, как и остальные, не видел ничего конкретного, в том-то и дело. Это все обман. Среагируете и погибните в ловушке, гарантирую.

Крайт несколько секунд внимательно смотрел ему в глаза. Трент выдержал этот взгляд, хоть и был он крайне неприятен, пронзительный и тяжелый, словно старающийся придавать его к земле и тем самым показать место, как нашкодившему псу.

– Опустите оружие, – наконец, проговорил он, переводя взгляд на своих солдат. – Вы слышали нашего специалиста. Эти лишь обманка. Пока что у нас не было поводов не доверять ему, так ведь? – он вновь взглянул на Кита с улыбкой, не сулящей ничего хорошо, как бы говорящей: «Посмотрим, что я с тобой сделаю, если ты окажешься неправ».

– Не реагируйте ни на что, пока не будете уверены, что четко видите врага, и тот собирается атаковать. Все меня поняли?

Солдаты подтвердили приказ командира.

– Хорошо. Что же, мистер Трент, ведите нас дальше.

Кит отвернулся и выдохнул. Подобное напряжение в экспедиции ему было не слишком по душе. Как правило, заказчики души в нем не чаяли, ловя каждое слово, а если попадались спесивые, Кит быстро ставил их на место, наглядно показывая, что может их ждать, если те откажутся его слушать или станут своевольничать. Всегда срабатывало. Но эти парни были совсем другим делом. Военные, наемники, привыкшие отдавать приказы гражданским, а не выполнять их.

Группа продолжила путь, идя цепочкой между сокровищ, блестящих в свете ламп и факелов. Сокровищница оказалось колоссальных размеров, куда больших, чем Киту казалось на карте, и где среди всего этого разнообразия драгоценностей искать Сердце Алантиса, он не мог представить. Эти поиски могли занять куда больше времени, чем поиски самого пути в сокровищницу. Но опасения Трента не оправдались. Спустя минут пять-семь медленного продвижения по темной сокровищнице, Стивен Данте вдруг резко остановился и выдохнул:

– Вот он!

Сердце Алантиса – отшлифованный кусок янтаря, размером с кулак Ганту, красовался на каменном постаменте, в нише столь идеально для него подходящей, что без сомнения, она была создана именно для этого камня, и на сей факт Кит обратил особое внимание, так как продвигаясь по сокровищнице еще не встретил ни одного предмета, которому бы уделили такое внимание и отметили индивидуальным подходом.

«Что же это за камень такой?» – подумал он, вглядываясь в столь желанный мистером Данте артефакт, о котором сам Трен не знал ровным счетом ничего.

Что-то было заключено в застывшей смоле, внутри камня, но при таком слабом освящении и с расстояния в несколько хвостов, где они остановились по команде Кита, разглядеть это что-то не представлялось возможным.

– Давайте же, мистер Трент, – проговорил с нетерпением мистер Данте. – Выполняйте последнюю часть своего контракта. Мне камень, вам сокровища, сколько сможете унести, помните?

– Помню-помню, – Кита привел в ярость тот факт, что мистер Данте пытается давить на него, напоминая условия их контракта и его награду, словно Трент из тех людей, которые ради денег готовы броситься в кипящий котел без раздумий. Но он охотник за артефактами, а не пушечное мясо. Кит, вопреки своему амплуа был человеком рассудительным, благоразумие в нем побеждало жадность и желание завладеть несметными богатствами гораздо чаще, чем могли представить его наниматели. По этой причине он до сих пор не купается в золоте, и по той же причине он остается живым, как намерен оставаться и дальше.

– Так действуйте, мистер Трент, действуйте же! Сокровища уже ждут всех нас.

– Если мы поторопимся, нас ждет только смерть, – буркнул Кит и медленно подошел к постаменту.

Он тщательно осмотрел каменное изваяние, трижды обойдя его со всех сторон, но к своему удивлению не обнаружил никаких намеков на ловушки. Либо они спрятаны слишком хорошо, и даже многолетний опыт Кита не может помочь их найти, либо никаких ловушек нет вовсе. Киту не верилось ни в первый, ни во второй вариант, пусть третьего дано и не было.

– Как успехи? – полушепотом спросила Сибил, подходя к нему. – Нужна помощь?

– Ты что-нибудь видишь?

– Ничего такого, – ответила девушка.

– Вот и я ничего такого не вижу, – проговорил Кит, не отрывая взгляда от постамента. – Колонна сплошная, никаких рычагов, кнопок, никаких весов. Ни-че-го. Но почему?

– Может, создатели этой сокровищницы посчитали, что ловушек достаточно и на пути сюда?

– Но я видел ловушки здесь, большинство сундуков стоят на специальных постаментах, я видел плиты в полу, на которые лучше не наступать. Нет, ловушки здесь есть. Но этот артефакт лежит на самом видном месте и никак не защищен. Подходи и бери.

– Может, в том и дело?

– О чем ты?

– Подходи и бери, – повторила его слова Сибил. – Что ты знаешь об этой вещи?

– Ничего. Вообще ничего. А ты?

– И я тоже. Так может, сам камень куда опаснее любой ловушки?

«Звучит разумно», – отметил Кит и, приблизившись к артефакту с лампой в руках, постарался разглядеть, что же такое сокрыла в себе смола. Но как бы пристально он не пытался разглядеть это нечто, Кит так и не смог понять, что же оно собой представляет. Казалось, словно в янтаре сокрыт какой-то механизм, он различил миниатюрный клапан и вроде несколько шестеренок, но составить какую-то целостную картину предмета не смог.

– Есть успехи, мистер Трент? – подал голос Данте.

Кит отстранился от артефакта и перевел на него взгляд.

– Пожалуй, пришло время вам рассказать об этой вещице чуть больше, – сказал он.

– Зачем это? – нахмурился Данте.

– Я не рискну прикасаться к этому артефакту, пока не пойму, с чем имею дело.

– Вздор. Это просто кусок янтаря…

– Мистер Данте, – Кит поднял руку, прерывая его. – Это что угодно, но только не просто кусок янтаря.

– Вы обещали мне артефакт, мистер Трент. Так принесите же мне его! – потребовал Данте с неожиданном гневом, который не на шутку взволновал Кита.

«Ты что-то знаешь», – подумал он. – «Знаешь про этот артефакт гораздо больше, чем говоришь. Почему же скрываешь? Что ты затеял?!».

– По контракту, – спокойно сказал Кит, – я обещал вас провести в сокровищницу. И мы здесь. Так же я обещал довести вас до артефакта. Вот он, перед вами. Точно такой, как на ваших рисунках. Если хотите, подойдите и сами возьмите его, я же не притронусь к этому артефакту, пока не пойму, что он из себя представляет.

– Слабак! – вскричал вдруг Данте. – Мисс Мортон. Может вам достанет мужества выполнить свою работу?

– Я полностью согласно с мистером Трентом, – высказалась Сибил. – Пока мы ничего…

– О, Властитель! – прервал ее Данте. – Что же вы за специалисты такие?! Мистер Крайт, выделите солдата, чтобы он принес мне Сердце Алантиса.

– Я бы настоятельно советовал не делать этого! – попытался вразумить его Кит.

– И возьмите на прицел наших искателей, чтобы они не стали как-то препятствовать нашему делу.

– Вы слышали, парни, – скомандовал Крайт. – Взять их на прицел.

Солдаты вскинули винтовки.

– Эй, это ни к чему! – Кит поднял руки. – Я лишь выполняю свою работу.

– Ваша работа окончена, мистер Трент, – Крайт снова неприятно ухмыльнулся. – Я прошу вас и мисс Мортон отойти от постамента и не делать глупостей.

– Думаю, нам стоит подчиниться, – процедила Сибил сквозь зубы.

Кит и не собирался ввязываться в драку, особенно здесь и в таком положении, в котором из него тут же сделают решето.

Они с Сибил отступили на пять шагов в сторону от камня.

– Стойте там, – скомандовал Крайт. – И держите руки на виду, пожалуйста. Рядовой Киз! Принеси нам сердце Алантиса.

Рядовым Кизом оказался тот самый парнишка, Рон, с которым у Кита состоялся разговор на лестнице. Парень вздрогнул, услышав, как командир назвал его по имени. Явно он не был готов выполнять последовавший за тем приказ, но выбран был Крайтом согласно простой военной логике по праву самого молодого члена группы и, следовательно, менее опытного, а оттого и менее ценного на данный момент.

Рядовой Киз сглотнул и глянул на Кита. Тот лишь покачал головой, беззвучно советуя Рону не подчиняться приказу, но парень не мог так поступить, оба это понимали. Он выбрал путь военного и, чтобы не толкнуло его стать солдатом, теперь уже жребий брошен, неподчинение приказу может караться расстрелом на месте, если ситуация слишком опасна, чтобы брать непослушного бойца под стражу, а командир Крайт мог расценить данную ситуацию как раз таковой. Грубо говоря, у рядового Рональда Киза уже не было выбора.

– Живее парень, живее! – надавил на него мистер Данте. – Неси сюда артефакт.

Рон двинулся к постаменту, закинув винтовку за плечо, и остановился перед камнем.

– Это слишком опасно, – вновь заговорил Кит. – Опасно не только для него, но и для всех нас.

– Мистер Трент, – прорычал Крайт. – Если вы откроете свой рот еще раз, я с удовольствие отдам приказ пристрелить вас.

Кит разумно промолчал.

– Давай, Киз, бери камень, – скомандовал Крайт, переводя взгляд на своего подчиненного, дрожащего от страха и явно находящегося на грани обморока.

Парень протянул трясущиеся руки к Сердцу Алантиса, схватился за него, и… ничего не произошло. Кит огляделся по сторонам, но сокровищница все так же безмолвствовала.

– Вот видите, мистер Трент, – победно проговорил Крайт. – Все ваши страхи оказались беспочвенны. Вы повели себя малодушно, и я…

Его речь прервал истошный вопль Рона. Парень закричал так, словно его рвали на куски.

– Нет! Нет, пожалуйста! Неееет! – заорал он и, не выпуская из рук артефакт, держа его обеими руками, рухнул на пол и стал корчиться. Его тело извивалось, принимая жуткие и неестественные позы. Кит четко слышал хруст ломаемых костей, словно солдата выворачивали, как деревянную куклу, руки невидимого огромного существа. Но не от этого у него побежали мурашки по коже и перехватило дыхание. Кит Трент всегда был чувствителен к метафизическим излучениям, что отчасти и делало его хорошим специалистом в своей профессии. Его особенная мета-чувствительность проявлялась не только в отменной интуиции, но и в способности всей кожей ощущать те тонкие слои реальности, которые недоступны большинству обывателей Адверса. И сейчас он чувствовал такие сильные искажения метафизического плана, какие не мог припомнить, чтобы ощущал когда-либо в прошлом. Словно весь мир вокруг пришел в движение, хоть и не двигался вовсе. Артефакт начал работать и наполнил помещение давящей аурой, расходящимся волнами от извивающегося на полу Рональда Киза.

Другие тоже почувствовали это, не могли не почувствовать. Пусть и не так отчетливо, как Трент, но все в зале ощутили происходящее, что наполнило их сердца беспокойством, а тех, что послабее – страхом и даже паникой. Так один из солдат стал судорожно хватать ртом воздух и оседать на пол, а другой рухнул без чувств.

– Помогите ему! – закричал Крайт. – Быстро!

Еще два солдата бросились к Рону. Один схватился за камень, наверное, планируя вырывать его из рук друга, и тут же его тело словно парализовало. Он упал рядом с Кизом, продолжая сжимать пальцами артефакт, и так же забился на полу, истошно крича и выкручивая свои кости.

– Что же это такое?! – вскричал Крайт.

– Я же говорил, мать вашу! – завопил Кит. – Теперь нам нужно уходить! Сейчас же!

– Не раньше, чем я получу артефакт, – прозвучал холодный голос мистера Данте.

Он стоял, взирая на происходящее с таким спокойствием, словно ничего иного и не ждал, и даже более того, был удовлетворен увиденным.

– Ганту, – проговорил он такому же спокойному слуге, возвышающемуся за его спиной. – Открывай выход.

– Да, сэр.

Огромный леониец закрыл глаза и начал делать круговые пасы руками в воздухе. Кит вновь ощутил, как рвется ткань реальности, как открываются врата в другую реальность.

Мистер Данте быстро прошел к корчащимся на полу солдатам, опустился, и к удивлению всех присутствующих, взялся обеими руками за артефакт и, потянув, выдернул из рук солдат, чьи тела тут же замерли и обмякли, скорчившись у ног Данте.

Взглянув в глаза Киту, он лишь пожал плечами и с улыбкой произнес:

– Я должен был убедиться, что это тот самый артефакт, а не подделка. И я убедился.

– Ах, ты ублюдок! – вскричала Сибил.

Ткань пространства перед Ганту неожиданно разошлась, как будто была полотном, порванным по шву, и открылся мерцающий всеми возможными цветами круглый проход, ведущий куда-то в сияющий Хаос.

Да, именно в Хаос. Так называлось пространство, в которое открыл врата Ганту. Пространство, через которое можно было, при наличии опытного проводника и мастера способного взаимодействовать с той непостоянной реальностью, совершать путешествия в обход непреложных законов этой Вселенной, преодолевая за считанные часы огромные расстояния. Умеющие совершать подобные переходы люди, ценились в Адверсе на вес золота, и то, что Ганту оказался одним из них, сильно удивило Кита, а тот факт, что он узнал об этом только сейчас, дал четко понять, что данная информация скрывалась намеренно.

– Какого черта вы делаете?! – завопил Крайт. – Как же я и мои люди?!

– Тем двоим уже не помочь, – равнодушно произнес Данте. – Но те, кто еще на ногах, пусть пристрелят наших непослушных охотников за сокровищами. И тогда я позволю вам покинуть сокровищницу вместе со мной. Наш контракт все еще в силе, я его не отменяю.

Кит не стал ждать ответа Крайта, прекрасно понимая, каковым он будет. Он схватил Сибил за плечи и прыгнул за ближайшие сундуки, увлекая девушку за собой. Им вслед загремели выстрелы, эхом отражаясь от стен сокровищницы. Стреляли трое, включая Крайта. Одна пуля прошла выше их голов, одна царапнула Кита по левому плечу, разрывая куртку и последняя вошла Сибил в правое бедро. Девушка вскрикнула и, не сумев сгруппироваться, рухнула на пол, но Кит, тут же схватив ее за запястье, затащил в свое укрытие.

По сундуку забарабанили пули.

– Покончите с ними! – прокричал Данте и шагнул в открытый Ганту проход. Туда же шагнул и сам слуга, и разрыв в пространстве стал постепенно сходиться, Вселенная пыталась заживить нанесенную ей рану и восстановить привычный порядок бытия.

– Мы не успеем, сэр! – крикнул Крайту лейтенант. – Нам надо уходить!

Крайт выругался, затем быстро огляделся и с силой толкнул ногой один из сундуков, так что тот сошел со своего постамента. Тут же по комнате прокатился грохот и пошла вибрация.

– Сокровищница их похоронит! – рявкнул Крайт. – Уходим!

Солдаты подняли своего лишившегося чувств товарища и бросились к закрывающемуся проходу в мир Хаоса. Крайт, пропустив всех вперед, схватил из сундука горсть монет, сунул их себе за пазуху и ринулся вслед за своими людьми.

Кит выглянул из своего укрытия и понял, что до портала добраться не успеет. Они с Сибил остались одни в этой обрушивающейся сокровищнице, если не считать, конечно, тех двоих, которые прикоснулись к артефакту, и если уже не мертвы, то находятся при смерти.

С потолка стала сыпаться каменная крошка и с грохотом падали внушительные куски скалы.

«Будьте вы прокляты!» – прокричал мысленно Кит проклятие и солдатам, обрекшим их на смерть, и строителям замка, чья суицидальная жадность склонила их к идее, что лучше похоронить всю сокровищницу целиком, нежели позволить вору унести отсюда хоть одну монету.

«Что же делать? Что делать?» – Кит оглядывался по сторонам.

– Боже, как больно, – стонала Сибил, зажимая ладонью рану, из которой хлестала кровь.

– Вставай! – Кит поднялся. – Нам нужно найти выход!

Сибил попыталась подняться и закричала от боли. Кит опустился и бесцеремонно поднял ее, не обращая внимания на стоны девушки. Осторожничать времени не было. Он позволил Сибил опереться на себя. По ее штанине от раны потянулась темно-бордовая полоса, кровь стремительно пропитывала ткань брюк.

– Куда нам нужно идти? – проговорила Сибил, превозмогая боль.

Рядом с ними с грохотом обрушился массивный кусок потолка. Пол под их ногами ходил ходуном. Сокровищница должна была вот-вот сложиться, подобно карточному домику, похоронив их под тоннами камня.

Кит завертел головой, пытаясь понять направление, но видел только тьму и хаос. Они ушли слишком далеко от прохода, и даже если тот до сих пор открыт, едва ли им удастся быстро отыскать к нему путь и добраться вовремя.

– Я не знаю! Черт! Не знаю! – закричал Кит, отчаянно вертя головой и стараясь судорожно отыскать выход из, казалось бы, безвыходной ситуации.

Вот-вот их не станет, вот-вот наступит смерть. «Это конец», – зашептала темная тварь из глубин его сознания, – «Теперь, Кит, дружище, это точно конец. Из такой передряги тебе не выбраться».

И тут он увидел маленькую фигурку гремлина. Того самого, которого встретил в ванной комнате хозяев. Существо интенсивно махало рукой, подзывая Кита к себе.

«Какого черта!» – решил Кит, зная, что терять им уже нечего, и таща на себе обмякшую и почти лишившуюся чувств от боли Сибил Мортон, заковылял к гремлину так быстро, как только мог.

Существо обернулось к ним спиной и пошло вперед, уводя людей куда-то вглубь обрушающегося подземелья.

«Пусть там будет выход, пожалуйста! Пусть мы успеем!» – причитал мысленно Кит, следуя за гремлином.

Тот подошел к колонне и, подняв руку, приложил когтистую ладонь к вибрирующему камню. Тут же вверх по камню пошла трещина. Но не настоящая, не реальная, но метафизическая – еще один разрыв пространства. Колонна разделилась на две части и расползлась, открывая узкий проход куда-то во тьму. Этот ход, Кит был уверен, вел куда-то за пределы привычной ему реальности, он ощущал это, чувствовал, как встают дыбом волосы по всей коже, словно он оказался в области мощного электрического поля. Знакомое ощущение в груди, некое замирание сердца и дрожь подсказывали, что предположение верное.

Гремлин обернулся на Кита, и еще раз махнув рукой, зовя за собой следом, исчез в проходе.

Кит остановился возле разлома и взглянул на Сибил, которая, кажется, уже утратила связь с реальностью и не могла дать ему совета. Он оглянулся на рушащуюся сокровищницу не для того, чтобы найти какой-то иной выход или решение проблемы, нет. Он оглянулся так, словно попрощался с известным ему миром, на всякий случай. Затем опустил глаза на сундук рядом с колонной. Тот был наполнен монетами, такими же, какие, убегая, прихватил с собой Крайт. Кит видел это из своего укрытия. Он протянул руку и взял всего одну. Больше ему не требовалось, но одну эту монету он возьмет на тот случай, если когда-нибудь сможет вернуться домой. Тогда она станет его козырем, но в данный момент монета была лишь заделом на будущее, которое может и не наступить, если он не поторопится. Потому Кит быстро сунул ее в карман и шагнул в проход.

Нынешней цивилизации Адверса всего семь столетий от роду. До нее в этом мире, и возможно, не только в нем одном, правила могущественная прото-цивилизация. Меньше, чем о ней самой, известно только об ее исчезновении, внезапном и глобальном, которое теперь принято именовать коллапсом, стершим с лика Адверса не только большую часть культурных и научных достижений, но также десятки языков и даже саму память тех немногих представителей восьми народов, кому довелось эту катастрофу пережить. Прото-мир, как принято теперь называть то время, вдруг просто перестал существовать, оставив после себя лишь разбросанные по Адверсу артефакты, загадочные и наделенные колоссальной силой. Охота за этими артефактами ведется уже много лет, и Кит Трент является лишь одним из многих, кого в народе зовут искателями. Но корни этой профессии уходят в века, и одними из первых ее основателей, если не самыми первыми, по преданиям являлась именно семья Рунорок.

Этот клан переселился в Леонию примерно в середине второго столетия. Точной даты того события сейчас не сможет назвать никто. Переселение их было сугубо вынужденным. Предположительно в одной из многочисленных междоусобных войн того времени, бушевавших в Селении, семья Рунорок потерпела сокрушительное поражение, лишившись своей земли, и оставшиеся немногие ее представители предпочли бегство служению новому хозяину своих территорий. А так как жили они на юго-восточном побережье Старшего материка, бежать могли только через пролив, разделяющий два континента, и много позже названный проливом Джоунса. Так семья перебралась на Красный материк (название, которое до 600х годов носила Леония), в страну огромных кошек с пышными красными гривами, хохочущих пятнистых собак и гигантских серых элефантов, сородичей живущих на далеком севере мамонтов, с белоснежными бивнями и хоботами, чья поступь сотрясает небосвод. Там Рунорок пропали из виду прочих семей на несколько десятилетий и резонно посчитались вымершим кланом.

В конце второго или начале третьего столетия от южных кланов поползли слухи о том, что семья Рунорок отнюдь не сгинула, более того, расцвела, найдя себе пристанище в новой земле. Красного материка боялись в то время, как принято у людей бояться всего непонятного, и один только факт того, что клан Рунорок решил поселиться именно там, на родине диковинных чернокожих аборигенов, возносящих молитвы богине смерти, стал поводом считать их проклятым кланом и сторониться. Правда, Рунороки и не стремились к активному общению с бывшими соседями, а только к торговле. И скупали они у селенианских кланов ни что иное, как сокровища, реликвии и артефакты прото-мира, щедро расплачиваясь за них внушительных размеров драгоценными камнями и золотой рудой. В те же времена и поползли слухи о том, что семья нашла себе пристанище в древнем замке, построенном прото-людьми. Замок этот якобы располагался в самом сердце горы, а подвалы его стали сокровищницей, в которую Рунороки складывали все свои приобретения. Для чего? Никто не знал. Не существовало в те далекие времена еще такого великого храма науки и знаний, как Университет Конгломерата, и некому было полюбопытствовать о том, чем же занимаются Рунороки. Царила темная эпоха, века предрассудков и суеверий, и, прежде чем они кончились в начале 500х годов, когда Винсент Рим объединил все кланы в Конгломерат и провозгласил создание Университета, семья Ронорок уже пропала с горизонтов. Пропала тихо и незаметно, просто исчезла и все, и никто не мог сказать, что же именно с ними случилось. Само собой, что сей факт породил десятки легенд, от тех, в которых говорилось, что Рунороки, наконец, отыскали некий особой артефакт, с помощью которого смогли вернуться в прото-мир, до таких простых, которые утверждали, что семья нашла свой закономерный конец, пав жертвой собственной алчности от неконтролируемой и разрушительной силы одной из находок. Так или иначе, теперь даже сама сокровищница и замок Рунорок считаются не более, чем легендами. Слишком мало фактов, подтверждающих их существование, сохранилось в анналах истории.

В первые годы своей деятельности, Университет Конгломерата как раз и занимался изучением всех подобного рода легенд, на чем и делал себе имя. И тщательно изучив все сохранившиеся свидетельства о клане Рунорок, академиками того времени было принято решение отнести их к мифам, основанным на факте реального существования семьи, бежавшей в Леонию, и скорее всего, там же сгинувшей. Но не все были согласны с таким решением, и с тех пор, как началось активное изучение Леонии во второй половине 600х годов, многие исследователи и энтузиасты собирали экспедиции, желая отыскать легендарную сокровищницу Рунорок, но возвращались ни с чем, если вообще возвращались.

Леония и по сей день продолжает оставаться местом, хранящим сотни опасностей и твердо стерегущим свои секреты от любопытных и невежественных белых людей с севера. И Кит никогда не стремился менять положение дел. По его мнению, и на Старшем Материке на его век еще хватит тайн, сокровищниц и артефактов, ждущих, когда же их отыщут. Однако от предложения Стивена Данте он отказаться не сумел. Старик был весьма убедителен, показал довольно подробную карту замка, чем прежде не владел никто, а также заверял, что точно знает гору, в которой находится сокровищница, а не смогли отыскать ее до сих пор лишь потому, что вход в замок был наглухо завален. И очень интересовал мистера Данте всего один артефакт из сокровищницы, некое Сердце Алантиса. Порывшись в доступных ему архивах, Кит не нашел ровным счетом ничего про подобный артефакт, но Данте утверждал, что камень существует, показал Киту его точный рисунок и заверил, что хранится он именно в сокровищнице Рунороков. Откуда все эти сведения, мистер Данте распространяться не стал, а Кит не спрашивал, не его это было дело, пусть и могло прояснить ситуацию. Уже почти полгода сидя без нормальной работы, Трент увяз в долгах и отчаянно нуждался в деньгах, потому и согласился. По условиям контракта после того, как Данте получит свой артефакт, он не станет больше претендовать ни на что в замке, и Кит будет волен взять оттуда всё, что сможет унести, при условии, что никому и никогда не назовет точного месторасположения сокровищницы. Но видимо, старик с самого начала не планировал оставлять его и Сибил в живых. Может быть именно на нем мистер Данте и собирался проверить подлинность своего артефакта, о чем заявил в сокровищнице.

«Вот же лживый ублюдок», – в очередной раз выругался Кит на подлого работодателя. Конечно, за всю свою многолетнюю карьеру ему доводилось сталкиваться с теми, кто хотел нажиться на его опыте, а затем кинуть, не делиться наживой, ничем не платить, а то и вовсе прикончить. Однако, ему всегда удавалось разглядеть ложь заранее и принять меры. Что же случилось на этот раз? Почему теперь он потерял бдительность и был застигнут врасплох, что чуть не привело его к смерти? Неужели Стивен Данте был таким искусным лжецом? Нет, интуиция подсказывала, что дело тут совсем в другом. Похоже, что мысли Кита были заняты чем-то иным. Или может быть кем-то?

«Сибил», – нехотя признался себе Трент. Сибил Мортон, вот кто занимала его мысли. Она и привлекала его и одновременно с этим, всю дорогу до замка откровенно бесила. И не будь он собой, а наблюдай эту ситуацию со стороны, без сомнения решил бы, что старина Кит Трент влюбился, причем по уши.

«Ну, нет», – Кит вскочил на ноги и принялся наматывать круги по маленькой палатке, наспех возведенной для него гремлинами из каких-то шкур и палок.

«Нет, нет, нет, Кит. Не смей, мать твою! Только не в нее». Он выдохнул, собираясь с мыслями и обдумывая все еще раз. Да, признаки влюбленности были на лицо, но Кит решил, что это еще ничего не значит. Она красивая женщина, вот и все. Весьма привлекательна, это любой скажет. А у него давно не было близости с женщинами, путь в Леонию оказался долгим, а до того у него хватало иных забот, нежели ухаживания за какой-нибудь ветреной красавицей.

«Вот и причина», – решил Кит, и его это немного успокоило. Никакой любви тут нет – так он решил – только обычное мужское влечение к привлекательной особе женского пола. Явление совершенно нормальное, так ведь? Ведь он же мужчина, черт возьми, в самом расцвете сил. Нет, во всем этом определенно нет ничего удивительного, и уж тем более, никакой любви.

В палатку заглянула мордочка гремлина. Это была Линдси – так назвал ее Кит. Гремлины не давали себе имен, однако каким-то непостижимым образом различали друг друга. Но поскольку для Кита это осталось загадкой, он все же нарек тех нескольких гремлинов, которые с ним взаимодействовали, именами. Линдси была одной из тех, кто первой после Бартоломео – гремлина, которого он встретил в ванной комнате замка и который вывел их из сокровищницы – пошла на контакт с Китом, без опасения и страха, проявленного большей частью их народа. А также Линдси одной из первых гремлинов подала голос, и заговорила на общем языке Адверса, всего за пару часов пройдя путь от существа, только что услышавшего людскую речь, до полноценного носителя языка, свободно на нем объясняющегося. Такой прогресс, проявленный не одной только Линдси, поразил Кита до глубины души.

– Господин Кит, – пропищала гремлин своим тоненький высоким голоском.

– Линдси, я же просил не звать меня господином. В чем дело?

– Ваша женщина очнулась.

– Она не моя женщина! – резко огрызнулся Кит, и Линдси уставилась на него своими большими голубыми глазами, удивленно моргая.

– Ладно, не бери в голову. Пойдем же скорее, пока она не натворила дел.

Когда они вошли в палатку Сибил, девушка как раз собиралась натворить тех самых дел, о которых предупреждал Кит. Вжавшись в угол на своей койке, также смастеренной для нее гремлинами, она левой рукой держала одеяло из шкур, натянув его до самого подбородка, а в правой сжимала деревянную ложку, словно кинжал. Гремлин, по имени Док (на шестом гремлине у Кита кончались идеи для имен и он стал нарекать их по профессии) удивлено и непонимающе взирал на Сибил, которую все три дня заботливо кормил с этой самой ложки похлебкой и выполнял все прочие обязанности сиделки с таким усердием, какое и не снилось ни одной медсестре Адверса.

– Так, спокойно, – увидев происходящее, Кит влетел в палатку и встал между Сибил и Доком. – Не будем горячиться.

– Кит, – выдохнула девушка, – Властитель всемогущий… что здесь происходит? Кто это?!

– Все хорошо, – заговорил с ней Кит. – Не волнуйся. Тебе никто здесь не причинит вреда. Отдай ложку. Отдай, говорю.

Сибил крепко сжимала свое оружие, но Киту все же удалось выдернуть его из пальцев девушки и протянуть Доку.

– Оставь нас, будь добр, – попросил Кит.

Док покорно покинул палатку, подозрительно и с опаской косясь на Сибил.

– О, кошмар! – воскликнула вдруг она. – Сколько же их там?!

Кит обернулся, следуя за взглядом девушки, и обнаружил, что в щель между шкурами, закрывающими вход в палатку, смотрят сразу три любопытных маленьких создания.

– Так, ребята, а ну кыш! Имейте уважение, она только проснулась, – Кит прошел ко входу и плотно задернул шкуры.

– Они тебе не навредят, – он снова повернулся к Сибил, которая продолжала смотреть куда-то за его спину, словно все еще видела глаза гремлинов.

– Как ты себя чувствуешь? – Кит пододвинул маленький стульчик, и с трудом примостился на нем возле кровати Сибил. – Ты потеряла много крови, но рану обработали, пулю достали, заражения вроде нет и кость не задета, так что…

– Кит… – Сибил перевела на него ошалелый взгляд и сглотнула. – Где мы находимся?

– В Гремландии, – провозгласил он гордо.

– Где? – переспросила Сибил, нахмурившись, и явно не понимая, о чем он толкует.

– Ну, как же? Гремландия, – Кит поднял брови. – Ты что, сказок не читала? Маленький народец, гремлины, живут в Гремландии.

– Может, и читала, когда мне было лет пять.

– Истории там довольно взрослые для пятилетней, – с некой обидой в голосе пробурчал Кит.

– Я не понимаю, как это относится к нашему положению.

– Ну, ты видела этих созданий?

– Еще бы.

– Так вот, я думаю, что это гремлины. Те самые гремлины, из сказок.

– Ты меня поражаешь, Трент.

– Может это и не просто сказки, а? Я на своем опыте не раз убеждался, что большинство мифов и легенд основаны на реальности. Так вот, она перед нами, та самая реальность, которая легла в основу сказок про Гремландию.

Сибил поморщилась, чуть приподнимаясь на локтях и принимая полусидящее положение.

– Хорошо, допустим, – согласилась она с заметной неохотой. – Это не отменяет моего вопроса. Где находится эта твоя Гремландия?

– А вот это самый интересный вопрос, – улыбнулся Кит. – Ты же знакома с основополагающими законами метафизики? С многомерностью пространства-времени и всем таким прочим?

– Конечно, знакома.

– Так вот, я думаю, что Гремландия – это еще один из вариантов Адверса. Такой же, как пространство кошмаров или астрал. Только здесь живут не демоны или призраки, а эти существа. Гремлины.

– С чего ты это взял?

– Ну… я пробыл здесь уже много часов, ожидая твоего пробуждения. И за это время успел убедиться, что никаких отличий от Адверса практически нет. Днем светит солнце, ночью восходит рунон, и созвездия все те же. И все же, это не наш мир. Тут я абсолютно уверен. Не знаю, как объяснить, есть некое неуловимое ощущение внутри. Ты и сама это почувствуешь, пробыв здесь некоторое время.

Сибил огляделась по сторонам, потом опустила голову и, чуть приподняв свое одеяло, заглянула под него, затем быстро опустила и еще крепче прижала к телу.

– Я что… голая? – лицо Сибил выражало страх даже больший, чем при встрече с гремлином.

– Эмм… да. Вот. – Кит засуетился и быстро подал ей аккуратно сложенные на полу вещи.

– Что это? Где моя одежда?

– Они сшили для тебя новую. Всего за одну ночь, представляешь?

– Кто раздевал меня?

– Гремлины. Я не присутствовал, уверяю. Просто дал разрешение.

– Какого черта, Трент?

– Нууу… ты пробыла в отключке больше суток. Думаешь, за это время ты ни разу не…

– Замолчи и отвернись.

– Конечно, – Кит быстро отошел ко входу, встав спиной к Сибил.

– Сссс… – прошипела девушка от боли, пронзившей ее бедро при попытке подняться с постели.

– Тебе нужна помощь?

– Даже не думай об этом, Трент.

– Да, я просто помочь хотел…

– Стой, где стоишь.

– Как скажешь.

Кит послушно стоял, разглядывая шов из черных ниток на шкурах, укрывающих палатку, и слушая, как Сибил силится одеться, превозмогая боль. Она справилась минут за десять, и в завершение проговорила:

– Это ужасно!

Кит обернулся, хоть ему и не было дано на то разрешения. Представшая его глазам картина была, без сомнения, самым удивительным и прекрасным зрелищем, из всего, что ему доводилось видеть за последние годы. Сибил Мортон, та самая Сибил Мортон, с которой он не переставал пререкаться с первого же дня знакомства, стояла теперь перед ним, облаченная в легкое платье из светло-серой ткани, с короткими рукавами и едва скрывающим ее колени широким подолом. На талии платье опоясывал толстый кожаный ремень, с которого свисали разнообразные искусно вырезанные костяные и деревянные украшения и маленькие разноцветные камушки, нанизанные на тонкие ниточки. Гремлины постарались на славу, создав для Сибил платье, подходящее ей так идеально, как не сделала бы ни одна известная швейная мастерская в Мистрейде.

– Прости, что тебе пришлось увидеть меня в таком виде, – проговорила Сибил, стыдливо опустив глаза.

Кит не сразу нашелся, что ей ответить. Он не мог оторвать взгляда от белоснежной кожи девушки, от ее изящных длинных ног, от пышной груди, обтянутой тонкой тканью платья. Он словно увидел настоящую Сибил Мортон, и дело тут было совсем не в том, что значительно сократилось количество одежды, скрывающей ее тело, а в том, что этот образ подходил Сибил гораздо лучше, чем облик бывалой охотницы за реликвиями, облаченной в мужской наряд. Тот образ теперь казался Киту искусственным, наигранным, а вот теперь он видел ее такой, какой она и сама себя ощущала, может быть, даже того не осознавая. Удивлял Кита лишь тот факт, что гремлины ни разу не общавшиеся с Сибил Мортон, смогли так точно подчеркнуть ее красоту и ухватить нечто неуловимое, но настоящее в ее внутреннем мире.

– Ты выглядишь прекрасно, – проговорил Кит наконец, и, подняв на него глаза, Сибил вдруг, вместо ожидаемой им очередной колкости, лишь слабо улыбнулась, словно принимая его слова и благодаря за них.

В следующий миг ее лицо исказилось болью, она тихо вскрикнула и осела на кровать. Кит тут же подскочил к ней и взял под руку.

– Рана серьезная, – проговорил он. – Я ловил такие пули в прошлом, знаю, как это больно.

– Спасибо тебе, Кит, – сказала Сибил, не поднимая на него взгляда. – Ты спас меня. Не бросил там.

– Как же я мог?

– Ну… признаюсь честно, я думала, что ты из тех, кто на такое способен. Теперь мне очень стыдно за эти мысли.

– Да что уж там. Я сам виноват. Такое впечатление я создаю намеренно.

– Зачем?

– Потому что так легче жить, мне кажется. Когда люди считают тебя гавнюком, никто не ждет от тебя чего-то особенного, никто не требует быть героем.

– Никто не возлагает на твои плечи ответственности, – продолжила за него Сибил.

– Именно так.

– Я тебя понимаю.

На некоторое время они замолчали. Сибил смотрела куда-то в пол, поглаживая рукой свою раненую ногу. Подол платья слегка приподнялся, обнажая тугую перевязь на ее правом бедре. Кит же боролся с желанием не пялиться на ее ноги, и усердно искал взглядом хоть что-то, за что мог бы уцепиться и усердно изучать. Но ничего, хотя бы вполовину столь же привлекательного, как ноги Сибил Мортон, он отыскать не мог.

– Хочу проветриться, если ты не против, – наконец подала голос Сибил.

– Конечно, – с охотой поддержал ее Кит. – Давай я помогу тебе подняться. Вот так… осторожно. Не спеши.

– Черт, ненавижу быть слабой, – проговорила Сибил, зажмурившись от очередного приступа боли. В уголках ее глаз выступили слезы.

– Эй, ты не слабая. Поверь, я бы с такой раной не решился и с постели встать.

– Спасибо за поддержку, но это совсем не обязательно. Я не питаю иллюзий насчет нынешнего своего положения.

– Тебя впервые ранили, ведь так?

– С чего ты взял?

– Да так, подумалось просто. Так я прав?

– Может, и прав.

– Я получал пулю множество раз. Однажды меня подстрелили в живот. Вот что действительно больно, и унизительно. Когда ты лежишь на постели, стонешь и, не при даме будет сказано, гадишь под себя, обильно заливая простыню кровью и…

– Поняла, поняла, – остановила его Сибил. – Не стоит увлекаться подробностями.

– Я просто хотел сказать, что все с тобой случившееся, лишь временно. Ты справишься с трудностями, справишься с болью. Она сильная, и сейчас она заставляет тебя чувствовать себя слабой. Но с каждым днем ты будешь крепнуть, а боль слабеть, и эту битву она неизбежно проиграет. Ты восстановишься, даже оглянуться не успеешь, а все мгновения беспомощности останутся в прошлом, напоминая о себе лишь шрамом на твоей коже, символом скорее твоей победы, нежели слабости.

– А ты умеешь красиво говорить, Кит, когда захочешь.

– Что есть, то есть.

– Ах, какая скромность. Поразительно, – Сибил вымученно, но добродушно улыбнулась. – Ладно, давай, веди меня в свою Гремландию.

– Это Бартоломео и Линдси, – представил Кит двух гремлинов, вышедших вперед остальных.

Гремлины, похоже, все кто жил в этой деревне, бросив все свои дела обступили их плотной толпой, но только двое представленных Китом осмелились шагнуть людям навстречу и поприветствовать Сибил поклоном. Вначале могло показаться, что маленьких серокожих существ различает лишь цвет глаз, но нет, Сибил быстро поняла, что, как и люди, гремлины очень индивидуальны, у каждого свои черты лица, своя мимика, и даже своя манера одеваться. Так, у Бартоломео, например, в ухе красовались две серьги, а серый сарафанчик Линдси был украшен разноцветными нитями и миниатюрными поделками, подобными тем, которые красовались и на новом облачении Сибил, что дало девушке безошибочно определить ответственного за свою новую одежду гремлина.

– Удивительно, – сглотнула она, глядя в голубые глаза Линдси. – Невероятно.

– Бартоломео, сын вождя племени этого племени, которое на их языке называется лагиратта, а на наш переводится как спокойствие или умиротворение, что-то вроде того, если я правильно их понял. Линдси его младшая сестра. Они самые смелые тут. В скором времени готовятся принять правление деревней. А вот, смотри, и сам вождь идет, с супругой. Я назвал их Алексом и Алексией.

– Ты просто блещешь оригинальностью.

– Слушай, я специалист по древним артефактам, а не по именам.

– Прекрасные имена, – заверила его Сибил с откровенным сарказмом. – Ты дал их каждому жителю деревни?

– Нет. Но у нас все впереди.

Тем временем из толпы к ним вышел вождь с женой, которых Кит завидел издалека по пышным шляпам из белых перьев, украшающих их головы. Это были пожилые гремлины, со сморщенной кожей и мутными глазами, преисполненными мудрости. Щеки и подбородок Алекса украшала пышная седая борода, в которую были вплетены какие-то мелкие косточки и блестящие на солнце камушки. Алексия же носила на себе такое невероятно количество украшений, бус, обручей и ожерелий, что они буквально тянули ее к земле, отчего пожилая супруга вождя заметно сутулилась.

– Есть какие-то правила их приветствия? – шепотом спросила Сибил у Кита, пока пара вождей медленно и с чувством собственного достоинства направлялась в их сторону.

– Может, у них и есть, но к нам они не относятся.

– Почему? – удивилась Сибил.

– Мы тут… как бы это сказать. Боги.

– Что? Ты внушил им, что мы Боги?

– Я ничего им не внушал. Наоборот, всячески отнекивался от своей божественной сущности. Но, по всей видимости, они испокон веков считают человечество богами, своими творцами, которым призваны служить. У меня есть мнение на этот счет.

Вождь подошел к ним почти вплотную и, взирая на Кита, воздел к нему руки и провозгласил свой вопрос с таким пафосом, с которым можно обращаться только к божеству.

– О, господин! Имеем ли мы честь поприветствовать женщину твою?!

Кит поперхнулся.

– Что?! – Сибил обернулась к нему, в глазах её сияла ярость. – Ты сказал им…

– Нет! – замотал головой Кит. – Я ничего такого им не говорил.

– Как ты посмел, Трент?!

– Они сами так решили, понимаешь? Я вообще ничего не успел им толком сказать, все выводы они сделали сами.

– Мы будем признательны приветствовать её, как и тебя, в нашем доме!

– Вождь, – Кит опустил глаза на эту карикатурную пародию на человека, ростом не достигающую и двух хвостов. – Мы с этой дамой на равных правах. Я прошу вас относиться к ней ровно так же, как и ко мне.

Вождь, нареченный Алексом, быстро обернулся к Сибил и воздел руки уже к ней.

– О, госпожа! – воскликнул он.

– Эмм… лучше просто Сибил, – проговорила девушка с опаской.

– Мы рады приветствовать вас в своем скромном доме! Скажите, что мы можем сделать для вас?!

– Спасай, Кит, – прошипела ему Сибил. – Я не знаю, что ему говорить.

Все гремлины выжидающе уставились на нее, и воцарилось молчание.

– Это очень жутко, – выдохнула она.

– Нам нужен лишь отдых и покой, – быстро нашелся Кит. – Я сам покажу Сибил деревню. А вы… эммм... возвращайтесь к своим делам. Хорошо?

– Конечно! – все с тем же пафосом выкрикнул вождь. – Но если вам что-нибудь понадобится…

– Мы обязательно вам сообщим, – перебил его Кит и потащил Сибил в сторону. – Пойдем, пойдем.

– Это не слишком вежливо, – заметила Сибил, оглядываясь на толпу гремлинов, смотрящих им вслед.

– Поверь, иначе тут нельзя. Только дай волю, и они на тебя молиться начнут. Может быть, тебе это и по душе, а мне совсем нет.

– На что ты намекаешь, Трент? – взвилась тут же Сибил.

– Ну, знаешь, вы, знатные особы, любите, когда вам подчиняются.

Прежде чем Сибил успела ответить на это заявление, Кит быстро поправился:

– Я просто пошутил, ладно? Неудачно. Забудь.

– Ох… не так быстро, – Сибил остановилась и прижала руку к бедру.

– Прости, я забылся.

– Куда мы вообще идем?

– Тут есть одно очень живописное место. Там, думаю, можно будет все обсудить.

– Хорошо, веди. Только не будем слишком торопиться, ладно?

Кит кивнул и повел девушку через деревню гремлинов, состоящую из обтянутых тканью одноэтажных лачуг, сродни палаткам или вигвамам племен младшего народа, однако, как и сами гремлины, все же разнообразных. Какие-то были украшены различными росписями и узорами на ткани, другие – стоящими рядом поделками из дерева и кожи, и так далее. Все говорило о том, что гремлины не только очень творческие натуры, но также и всячески приветствуют в своем обществе любое самовыражение.

Очень скоро они оказались у края поселения, и Сибил обнаружила, что вся эта деревушка стоит на высоком холме. Отсюда открывался невероятно красивый вид. Вокруг виднелись другие холмы, подобные этому, покрытые густой и сочной зеленой травой, и залитые золотистыми лучами солнца. Между ними, внизу, у подножия, текли десятки маленьких и бурных речушек.

– Как красиво, – проговорила Сибил. – Действительно, как в сказке.

– Ага, – согласился Кит. – Присядем?

Оба они опустились на траву, давая свежему теплому ветерку, мчащемуся по этим холмам, обдувать их лица и трепать волосы.

– Ты хотел поделиться со мной своей теорией, – напомнила Сибил Киту после недолгого молчания. – Сказал, что у тебя есть мнение, почему они считают нас богами.

– Все очень просто. Мы действительно их Боги.

Сибил вопросительно и с неодобрением взглянула на него.

– Нет, нет, не подумай, я не зазнался, – поспешил поправиться Кит. – Я имел ввиду, что мы – человечество, а точнее даже будет сказать, наши предки, прото-люди, являлись их создателями. Я думаю, что они сотворили гремлинов себе в помощь и поселили их здесь, в Гремландии, в специально созданной для них реальности. У них тут есть старое святилище. Только через него они приходят в наш мир. Покажу тебе, когда немного окрепнешь, его рисунки. Все сделаны гремлинами и запечатлели их историю, от самого начала их времени и до наших дней, представляешь? Так вот там говорится, что гремлины были сотворены некими всемогущими Владыками Пространства и Времени, очень похожими на людей, насколько стало понятно из рисунков, чьими спутниками им наречено было стать. Гремлины помогали людям во всем: шли на войну, занимались строительством, нянчили детей, прислуживали в доме. И, если я правильно все понял, одно племя прислуживало одной конкретной семье, а то и вообще лишь только одному человеку, как божеству. Какие-то люди были тиранами, какие-то, наоборот, добрыми вождями, но ни один гремлин никогда не восставал против своего хозяина. В их природе нет непокорности. Полное подчинение.

– Это ужасно, – проговорила Сибил.

– Не для них. Я хочу сказать, что они видят в этом счастье. В служении человеку. Без нас они не могут выжить. Отличным тому доказательством служит глобальное вымирание, которое они также запечатлели на своих барельефах. Это случилось, когда люди перестали приходить в Гремландию, а жрецы в племенах вдруг потеряли возможность посещать наш мир. Зуб даю, что это событие совпадает с коллапсом прото-мира. Большинство племен погибло в те года от банального незнания, что делать в отсутствии хозяев, коим были посвящены их жизни. Многие деградировали, одичали, поубивали друг друга, но были и такие, кто просто лег и мирно умер. Вот насколько мы нужны им.

– Но эти выжили, – заметила Сибил.

– Да, это племя стало одним из немногих, кто смог жить без людей. И они жили самостоятельно, довольно долго, хотя сами называют то время эпохой скорби и считают, что пришедшие сюда люди спасли их от неминуемой гибели.

– Пришедшие люди?

– Да. Я думаю, это были Рунороки. Они изучали прото-мир, собирали артефакты, вполне возможно, что они отыскали способ вновь связаться с Гремландией, и это племя стало прислуживать им. Долгие годы и многие поколения они служили им в замке, были допущены в сокровищницу и даже помогали строить ее. А потом случилось самое интересное.

– Что же?

Кит улыбнулся.

– Ну, давай же, не томи.

– Хорошо, хорошо. Все проблемы начались с того, что однажды в сокровищницу принесли некий артефакт, и вместе с ним пришел еще один Бог. Вот только богом он не был.

– Я не понимаю.

– Я тоже не все понял, но думаю, что имелся ввиду не человек. С артефактом пришло иное существо. Очень скоро оно внесло смуту в семью Рунороков. Кто-то хотел подчиняться этому жуткому созданию, другие отказывались. Собственно, такой же раскол случился и здесь, в племени. Часть гремлинов пошла за одними хозяевами, часть – за другими. Так вот, те, вторые, кто стал прислуживать новому Богу, изменились даже внешне. В итоге, на последних записях я нашел упоминания какой-то битвы, думаю, внутри клана Рунорок произошла короткая междоусобная война, и победителей в ней не было, только проигравшие. Замок опустел, гремлины снова лишись хозяев. Но теперь дверь в наш мир была для них открыта, и все эти столетия они ухаживали за замком и за сокровищницей, в надежде на возвращение хозяев.

– Не хочу сказать, что ты где-то ошибся, Кит, но мне очень сложно во все это поверить. Рунорок, Гремландия, все это только сказки. Еще вчера были сказками. А теперь…

– Реальность, – закончил за нее Кит. – Вот она, перед нами. Мы были в сокровищнице, а теперь мы здесь. Своим глазам я верю.

– Ты так легко принимаешь это. Словно и не сомневался в том, что такое место существует.

– Дало не в том, сомневался я или нет. Просто, я смотрю на мир широко открытыми глазами, ничего не отрицаю, не строю из себя скептика. Я думаю, что вопреки мнению наших академиков, которые свято уверены в том, что всё уже познали и открыли, у Адверса еще есть, что нам предложить и чем удивить.

– Хорошая позиция.

– Я и тебя научу, если хочешь, это совсем несложно. Нужно лишь забыть слово «невозможно».

– Хм… Можно попробовать, – Сибил улыбнулась ему, но эта улыбка быстро пропала с ее лица, и девушка помрачнела.

– В чем дело?

– Вспомнила о том, что мы чуть не погибли. Что Данте нас предал и хотел убить.

– Я об этом не забываю ни минуты, – в голосе Кита зазвучал холод. – И не смогу забыть, пока не отомщу этому старому ублюдку.

– Месть еще никому не приносила пользы. Обычно тот, кто хочет отомстить, приравнивается в итоге к своему обидчику, и в чем тогда вообще смысл мести?

– Мне не свойственен морализм. Я жажду мести и свершу ее, а философствуют по этому поводу пусть другие. Не подумай, я не злодей какой-нибудь, и многое могу простить. Да, работа рискованная, случалось всякое. И все же, он отдал воякам хладнокровный приказ: убить нас. Как нам теперь стоит поступить?

– Убить его в ответ? Этого бы ты хотел?

– А ты – нет?

– Можно наказать человека, при этом не опустившись до его уровня.

– Наказать? Звучит как-то несерьезно. Мы не суровые родители, да и он – не нашкодивший подросток. К тому же, ты еще не все знаешь.

– Чего я не знаю?

– Тот самый артефакт, о котором говорится в преданиях гремлинов. Догадайся, что это за артефакт?

– Сердце Алантиса?

– В точку.

– Так я и знала.

– Ты знала?

– Когда ты начал говорить про артефакт, внесший смуту в семью Рунорок, я так и подумала про Сердце Алантиса.

– Тебе что-то о нем известно?

– Нет. Но мне известно, что Стивен Данте потратил пять тысяч элеванов на организацию экспедиции в Леонии на его поиски.

– Пять тысяч? Откуда тебе известна такая точна сумма?

Сибил промолчала. Взгляд ее был устремлен куда-то вдаль, к горизонту.

– Ты что-то скрываешь от меня, Сибил?

– Просто не уверена, что тебе нужно это знать.

– Вот значит как? Почему же? Боишься, что сведения о деньгах вскружат мне голову? Или...

– Угомонись, – перебила его Сибил. – Я не хотела тебя обидеть. Просто тема щекотливая.

– Мы с тобой здесь в одной упряжке, так сказать. Вдвоем сюда попали, вдвоем и выбираться будем. Нас обоих хотели убить. Так что, если тебе есть, что мне рассказать по этому поводу, то изволь уж, окажи милость.

– Я не охотница за реликвиями, как ты, должно быть, заметил. Мой отец был таким, но у меня немного иной профиль.

– Какой же?

– Ты слышал про Ночную Тень?

– Ночная Тень? Вор?

– Воровка, – поправила Сибил.

– Ты? Это ты – Ночная Тень?!

– Собственной персоной.

– Не может быть, – поразился Кит.

– Почему же?!

– Ну… не знаю. Потому что… – Кит не нашелся, что сказать. Просто ему не верилось в это, и все тут. Ночная Тень орудует уже лет шесть, и за это время успел приобрести себе славу неуловимого вора, способного проникнуть куда угодно и украсть что угодно. Правда, самой частой его целью становились именно прото-артефакты, что в общем-то неудивительно, ведь это самая большая ценность нынешнего мира.

– Так почему?! – настаивала Сибил.

– Не знаю. Просто, наверное, не ожидал, что Ночная Тень выглядит так.

– Как? Как женщина?

– Не дави на меня, ладно?! – огрызнулся Кит. – Объясни лучше, если ты действительно Ночная Тень, что забыла в этой экспедиции? Ты тоже хотела попасть в сокровищницу Рунорок? Но… если я правильно все помню, то не таков стиль Ночной Тени. Он скорее украдет добытый артефакт уже у самого Данте, нежели будет рисковать лезть в сокровищницу.

– Все верно, – кивнула Сибил. – Вот только, где живет Данте, никто не знает.

– Боялась упустить наживу и потому пошла с нами?

– Можно и так сказать.

И тут Кит расхохотался.

– Сибил Мортон! Черт возьми! – восклицал он сквозь смех. – Моралистка Сибил Мортон! И вот тебе – на! Какой сюрприз! Она и есть Ночная Тень?! Знаменитая воровка?! Не могу в это поверить!

– Я не стану тебя ни в чем убеждать, – пожала плечами Сибил.

– Ну, либо ты врешь, только не ясно зачем, либо ты – та еще лицемерка. Мне читала морали про воровство, про мою, якобы, продажную натуру, а сама? Воровка?

– Ты судишь о том, о чем ничего не знаешь.

– Чего же я еще не знаю, по-твоему?

– Того, что я ворую не для себя. Ни одна из украденных Ночной Тенью вещей не была продана, это ты знал?

– Нет, не знал. Но я что-то не могу уловить, что из этого следует? Что ты воруешь напрямую конкретным заказчиками и коллекционерам?

– Почти. Заказчик всего один.

– Какой же?

– Университет.

Повисло густое молчание.

– Университет? – переспросил Кит с недоверием.

– Именно он. Я работаю на Университет Конгломерата.

– Но… зачем им это? Университет располагает любыми средствами. Зачем им вор в своем распоряжении?

– Потому что первостепенная задача Университета – не только изучать, но и хранить, оберегать людей от могущественных древних сил. Однако, не все заказчики соглашаются продать свои находки, а многие планируют использовать их, и одному Властителю только известно, какие беды это может за собой повлечь. Однако, Университет – официальная организация, они могут действовать сугубо по закону, который, к сожалению, очень ограничивает в правах.

– И, когда нужно выйти за рамки закона, они зовут тебя?

– Да.

Кит снова рассмеялся, но теперь коротко и иронично.

– Так что же выходит? – проговорил он. – Вор, которым восхищаются многие профессионалы преступного мира, и не преступник вовсе, а творец добрых дел?

– Воровство всегда воровство, – покачала головой Сибил. – Я не питаю иллюзий на этот счет.

– И все же, мысль о том, что ты делаешь правое дело, отнимая артефакты из рук тех, кто может неправильно распорядиться их силой, немного утешает, верно?

– Может быть.

– И как же Стивен Данте попал под прицел Университета?

– А ты много знаешь о своем нанимателе?

– Узнавал только то, что нужно было для дела, чтобы убедиться, что Данте тот, за кого себя выдает. Ничего подозрительного не нашел, никаких связей с преступным миром или черными рынками. Успешный предприниматель, бывший владелец компании «Ткани Данте», которой принадлежало несколько крупных ткацких фабрик на севере Селении. Некоторое время назад продал свой бизнес и ушел на покой. Ничего особенного.

– И тебя не удивило, что такой человек, вдруг неожиданно собирает экспедицию в Леонию на поиски мифической сокровищницы и артефакта, о котором ничего никому не известно?

– А должно было? Одинокий старик, без семьи и родственников, с кучей денег и свободного времени, может позволить себе любое хобби. Я бы не взялся за это дело, не будь его аргументы в пользу успеха экспедиции весьма убедительными.

– Держу пари, что обещанная награда стала самым убедительным из них, – криво усмехнулась Сибил.

– Да, черт возьми! – возмутился Кит. – Ведь я занимаюсь этим не из праздного любопытства. Это моя работа, и я привык, что мне за нее платят.

– Хорошо, как скажешь, я же тебя не осуждаю.

– А звучит именно так.

– Может, это твоя совесть, Трент, придает моим словам определенный смысл?

– Давай оставим мою совесть в покое. Что там с Данте? Что знаешь о нем ты?

– Да, фактически все то же самое, что ты уже озвучил. Одинокий и довольно богатый старик, посвятил большую часть своей жизни бизнесу, однако, пару лет назад, все продал. И не только свою компанию. Поместье тоже. После чего исчез из поля зрения мировой общественности, никто не знает, куда и почему. Но пару гексалов назад вдруг появился и стал собирать экспедицию в Леонию, на поиски сокровищницы Рунорок и Сердца Алантиса. Это не могло не привлечь внимания Университета, и мне поручили заняться данным делом, узнать, действительно ли он в курсе расположения сокровищницы, ведь если так, то на черный рынок может выплеснуться такое количество артефактов, что Университету просто не удастся за всем этим уследить. Разобравшись в вопросе, я, как и ты, получила все основания полагать, что Данте действительно владеет картой и знает, что делает. Однако раздобыть эти сведения не представлялось возможным, как я уже говорила, никто не знает, где теперь поселился Данте. Он очень тщательно скрывал любую информацию о себе, появлялся и исчезал в разных городах Конгломерата так быстро, что за ним невозможно было проследить. Теперь-то понятно почему. У него имелся свой личный хаосит, Ганту. Короче говоря, мне оставалось только вписаться в его экспедицию, это был единственный шанс все разузнать. Ты уже был нанят в качестве проводника, но я смогла убедить мистера Данте в том, что ему не помешает еще один охотник за реликвиями. На руку мне сыграла фамилия моего отца и некоторые фиктивные данные о моих прошлых заказах, резюме, так сказать, составленное Университетом. Так я и оказалась здесь.

– История, что надо, – прокомментировал Кит.

– Забавный ты человек, Трент. В Гремландию и в мифическую сокровищницу Рунороков ты поверить можешь без труда. А вот в то, что девушка перед тобой известная воровка, тебе не верится. А как же твой хваленый свободный взгляд на мир?

– Я верю, верю. Стараюсь верить. Просто, всё это мне нужно переварить.

– Нам обоим. Но, в любом случае, спешить ведь теперь некуда. Стивен Данте снова скрылся, наконец заполучив в свои руки долгожданный артефакт, и артефакт этот, как мы с тобой убедились, и как следует из преданий гремлинов, обладает определенным могуществом. Из всего этого можно сделать простой вывод, что я с треском провалилась.

– Эй, Ночная Тень, не смей падать духом. У меня есть план. Не все еще кончено с твоим таинственным старикашкой. Мы его отыщем, обещаю.

– Как же?

– У тебя свои методы, у меня свои. Я поделюсь, когда придет время.

– Значит, нам поскорее нужно выбираться отсюда, – оживилась Сибил.

– Ближайшие дни тебе лучше оставаться здесь. С такой раной путешествие через дикую Леонию, еще и вдвоем, не самая лучшая идея.

– Я справлюсь, – заверила Сибил.

– Поверь и не спорь. Я все равно никуда не пойду, пока ты не встанешь на ноги. Так что, если хочешь узнать, как же именно я собираюсь найти мистера Данте, тебе придется принять мои условия и провести последующие несколько дней здесь. Нам обоим нужен отдых, и где как не тут мы сможем набраться сил.

– Не время отдыхать, Кит. Мы не знаем, что конкретно за артефакт у Данте в руках, и как он собирается его использовать.

– Я все сказал, – Кит поднялся и протянул Сибил руку. – Принимаешь мои условия или нет? Партнеры?

Сибил смотрела ему в глаза снизу вверх, но смотрела так, словно это он был внизу. Она смотрела внимательно, пытливо, словно пыталась прочесть его мысли, и Киту пришла на ум аналогия с дикой лисицей, которой он протягивает аппетитный кусочек мяса, а зверь размышляет, стоит ли доверять этому незнакомцу или же нет.

– Хорошо. – Сибил пожала руку Кита. – Партнеры.

Кит в полной мере оценил ее решение и едва ли переоценил этот жест. Сибил доверилась ему, приняла его мнение, а это дорогого стоит, когда имеешь дело с таким зверем, как Сибил Мортон.

«С таким прекрасным зверем, как Сибил Мортон», – добавил Кит мысленно, даже не попытавшись заглушить эту мысль. С каждым моментом, проведенным рядом с этой девушкой, чувства внутри него обретали все более конкретную форму, и сопротивляться им становилось не только сложно, но и бессмысленно.

– Помоги мне подняться, – попросила Сибил, и Кит помог.

– Проголодалась?

– Немного.

– Пойдем в деревню. Эти гремлины отменно готовят, надо признать.

И они медленно побрели обратно в поселение, повернувшись спиной к оранжевому диску солнца, медленно уползающему за горизонт.

За последующие три дня все племя гремлинов без исключения заговорило на общем языке Адверса, и не только с Сибил и Китом. Они стали изъясняться так и друг с другом, постоянно и вне зависимости от того, есть рядом люди или нет, словно бы всегда только на этом языке и говорили. Кит предположил, что они не столько обучились ему, сколько вспомнили тот самый язык, на котором некогда общались с Рунароками. Ни одного гремлина с тех времен, конечно же, в живых не осталось, но подобная память могла передаваться в их народе по наследству, в купе с получаемыми от родителей чертами внешности или характера. Однако, нельзя было отрицать и то, что гремлины в принципе очень быстро и с большой охотой постигали новое, делая его тут же частью своего повседневного быта. То, на внедрение чего у человечества могли уйти годы и десятилетия, гремлины начинали активно использовать за считанные дни. Так, например, они стали писать друг другу письма, используя для этого свои коготки вместо перьев и вместо бумаги – кусочки коры от деревьев, растущих в небольшой рощице неподалеку от деревни и сильно напоминающих березы. Вместо того, чтобы передавать какую-то информацию устно, будь то список дел на день, договоренность о встрече или даже обычные пожелания доброго утра и спокойной ночи, гремлины начали посылать гонцов с письмами, роль которых чаще всего исполняли дети, уже на следующий день после того, как Сибил показала им данный способ общения. Девушку это сильно забавляло, ведь в таком маленьком поселении эти письма не имели никакого смысла, но гремлины так быстро и так плотно внедрили их в свою жизнь, что казалось, пользовались ими всегда. А Алекс даже, узнав от Кита о том, что в мире людей существуют законы, записанные на бумаге, распорядился, чтобы их собственные законы племени, прежде понятные любому гремлину интуитивно и никогда не оговариваемые вслух, теперь были расписаны и выданы каждой семье в качестве напоминания. В довершение к внедрению письменности, в центре деревни был возведен информационный столб, на котором каждый день гремлины стали обновлять сведения о погоде, присланные из башни на «Высоком холме», а также вывешивали важную информацию, коей некоторые жители племени посчитали сам факт того, что они просто проходили мимо.

Бартоломео, по-видимому, получил в племени статус глашатая людей. Он чаще других общался с Китом и Сибил, неустанно отвечая на их вопросы, показывая окрестности и передавая другим в племени их пожелания. Время от времени он и сам задавал вопросы, поначалу скованно и с осторожностью прося на это разрешения. Но Кит быстро пояснил ему, что гремлин может спрашивать у него все, что угодно в любой момент времени, и Бартоломео осмелел. Очень скоро их общение стало напоминать дружеское. Гремлин учился понимать человеческий мир, и лучше всего ему давался юмор. Поначалу шутки Кита не приносили должного эффекта, но уже спустя пару дней гремлин хохотал, надрывая живот, над очередной его забавной историей из жизни.

Линдси тоже постоянно находилась поблизости, но была не так напориста, как ее брат. Голубоглазая гремлинка оказалась стеснительной и застенчивой, однако прониклась особой любовью к Киту. Каждое утро она собирала ему букет луговых цветов, и частенько в его присутствии затягивала какую-то заунывную песенку, слова в которой были заимствованы из всеобщего языка, но в песне попадались бессвязно, видимо, подобранные по звучанию, а не по смыслу. Кит лишь смущенно улыбался в ответ на эти проявления симпатии, Сибил же веселилась от души, не упуская случая подколоть Кита тем, что лучше партии ему в жизни не отыскать, и что дочь вождя – отличный вариант, который ему обязательно стоит рассмотреть всерьез.

С Алексом и Алексией Кит и Сибил общались не так много, как с их детьми, но каждое утро и каждый вечер пожилая чета вождей приходила к палаткам людей, чтобы пожелать, с присущей им помпезностью, доброго утра и хорошего вечера соответственно. Говорил, правда, всегда только один Алекс, а Алексия лишь молча стояла рядом, и никогда они не слышали от нее ни единого слова.

Кроме семьи вождей, Сибил и Кит поддерживали постоянный контакт с еще несколькими жителями племени.

Гектор, красноглазый гремлин, один из самых высоких и крупных среди своих сородичей, по праву занимал пост старшего повара племени и восхищал Кита своим невероятным рагу из мяса небольших грызунов, полчища которых водились в бесчисленных норах под холмами.

Док, которого Сибил переименовала в Ричарда, неустанно и всюду следовал за девушкой, то и дело справляясь о том, как ее самочувствие и не нужно ли сменить повязку. Частично Сибил раздражало его постоянно присутствие, частично же умиляла эта забота и преданность делу, и когда Кит попытался недвусмысленно намекнуть Ричарду о его навязчивости, девушка жестко осекла его.

Усилиями ли заботливого доктора или чудодейственным влиянием терпких травяных отваров, которые Ричард требовал свою подопечную пить три раза в день, а может, просто в условиях данного места, способствующего выздоровлению, но Сибил шла на поправку с невероятной скоростью. За прошедшие дни рана почти затянулась, болевые ощущения значительно снизились, и осталась лишь хромота. Кит намеревался дать ее ноге еще трое суток, и если выздоровление Сибил будет идти такими же темпами, то они смогут отправиться в путь домой.

На пятый день их пребывания в Гремландии, Кита разбудили какие-то крики и гомон, доносящиеся снаружи палатки. Выйдя на звуки, он обнаружил, что большинство жителей деревни столпились в центре, и там что-то происходило. Со своей позиции Трент мог увидеть только то, что в центре толпы стоят Алекс и Алексия, и рядом с ними был кто-то еще, чью голову так же венчала похожая пернатая корона.

– Что происходит? – спросила Сибил, выглянув из своей палатки, стоящей по соседству с жилищем Кита.

– Пока не знаю, – ответил тот, не отрывая взгляда от толпы. – Пойду, посмотрю.

Сибил увязалась следом, и вместе они подошли к центру деревни. Тут же раздался истошный вопль, больше похожий на крик какого-то зверя. Совершенно безумного зверя. Застыв в изумлении, Кит быстро обнаружил источник странного крика. Его издавал гремлин. Незнакомый ему гремлин и не похожий на тех, каких он успел повидать в племени.

Толпа обступила со всех сторон делегацию из шестерых необычных гремлинов, представителей другого племени, как догадался Кит. Их кожа была темнее и имела зеленоватый оттенок, а на спинах вдоль хребта до самой головы тянулись короткие костяные гребни, острые на вид. Эти гремлины выглядели жутковато и их недоброжелательный образ дополняли украшения из костей животных. Двое из них, по-видимому, так же муж и жена, вожди племени, стояли чуть впереди остальных, вооруженных копьями охранников. На голове у вождя, в самом центре его короны из перьев, был водружен череп какое-то хищной птицы. Как раз вождь-то и издавал этот протяжный истошный вопль, указывая на Кита. Вначале Тренту показалось, что это крик ужаса, но нет, очень быстро ему стало ясно, что это крик гнева, крик полный злобы и ненависти.

Вопль звучал долго, и как ни старался Алекс угомонить своего гостя, тот словно и вовсе перестал замечать кого-либо вокруг себя, кроме Кита, на которого продолжал указывать пальцем и орать, наверное, минуты две без передышки.

– Ну, у него и глотка, – проговорил Кит, когда странный гремлин наконец умолк.

– Кто это такой? – спросил шепотом Сибил.

– Не знаю.

Алекс пытался что-то пояснить злобному гремлину, но тот только отмахнулся рукой и затем, наконец, отведя взгляд от Кита, обернулся к Алексу и плюнул ему в лицо. Все члены племени разом ахнули. Алекс отступил на два шага назад. В его глазах читался страх. Похоже, что этот жест означал что-то очень недоброе.

Затем вождь другого племени воздел указательный палец к небу и проорал что-то Алексу, или скорее хрипло, истерично пролаял, а затем резко развернулся, бросил еще один испепеляющий взгляд на Кита и быстро двинулся прочь. Вся его свита последовала за ним, и члены племени поспешно расступились, пропуская делегацию.

– Похоже, что я ему не очень понравился, – заключил Кит.

– Надеюсь, это не повлечет за собой ничего серьезного, – подала голос Сибил.

Племя тем временем принялось шумно перешептываться, а Алекс, в компании Алексии, медленно побрел к своему жилищу.

– Вот сейчас и узнаем, – сказал Кит, и осторожно распихивая обеспокоенных гремлинов, догнал Алекса.

– Многоуважаемый вождь, – окликнул он, и Алекс, обернувшись, поклонился. – Могу ли я спросить, что произошло?

– Вам не о чем волноваться, господин Кит, – проговорил Алекс, но по мрачному выражению его лица Трент сделал обратный вывод.

– Кто это был? Тот гремлин, он из другого племени?

– С вашего позволения, господин, на все вопросы ответит мой сын. А мне нужно идти, готовиться.

– Готовиться к чему?

– Готовиться к войне, – ошарашил Алекс Трента, затем снова поклонился и удалился прочь.

– Он сказал «война»? – переспросила Сибил. – Или мне показалось?

– Не показалось. Нужно срочно отыскать Бартоломео.

Сына вождя они нашли довольно быстро. Он, вместе с Линдси, успокаивал жителей племени, отвечая на их вопросы. Но когда подошли люди, гремлины быстро стали разбредаться, уступая им место.

– Барт, дружище, – проговорил Кит, отметив, что вырождение его лица еще мрачнее, чем у отца, на которого он сейчас стал похож как никогда. – Ты не мог бы нам объяснить, что случилось?

– Если ты сейчас занят, мы подождем, – подхватила Сибил, выражая свойственную ей учтивость.

Но вокруг брата и сестры уже не осталось других гремлинов, все разошлись.

– Вождь другого племени объявил нам войну, – пояснил Бартоломео.

– Как? Почему? Из-за нас?

– С племенем гырхаакка у нас давно уже натянутые отношения. Но до войны еще не доходило. Прежде они нас боялись, во времена, когда у нас были хозяева, а потом, когда хозяева исчезли, мой предок, вождь племени в то время, сумел заключил с ними перемирие. Мы делились с ними нашим урожаем, а они нас не трогали. Гырхаакка – хорошие воины, лучше нас, но совершенно не умеют возделывать землю. Так что мы были нужны им.

– Это называется дань, – пояснили Сибил и так ясный факт.

– Может быть, но все были довольны, – пожал плечами Бартоломео.

– А что изменилось теперь? – нахмурился Кит.

– Теперь пришли вы.

– Мы стали причиной войны?

– Гырхаакка ненавидят людей. Они из тех племен, что сумели выживать без господ, но в отличие от нас, которые сохранили память о вас и надежду на ваше возвращение, гырхаакка прокляли вас, нарекли предателями. Гырхаакка говорят, что не нуждаются в людях, и больше никогда не пойдут к вам во служение.

– Ну, так мы этого и не просим, – сказал Кит. – Пусть живут себе свободно, как и вы, нам не нужны прислужники, вы им это объяснили?

– Боюсь, друг Кит, что ничего им невозможно объяснить теперь. То, что мы приютили в своей деревне людей, для них величайшее оскорбление и повод развязать войну.

– Тогда мы уйдем, – вступила Сибил. – Моя нога почти зажила. Мы готовы покинуть вас.

В глазах Бартоломео появился ужас.

– Уйдете? Покинете нас? Но… почему? Неужели вы не довольны тем, как…

– Стоп, стоп, стоп, – Кит поднял ладонь в знак молчания и, мельком взглянув на Линдси, обнаружил, что в ее голубых глазах стоят слезы. – Да успокойтесь вы! Для нас огромная честь жить среди вас, и мы ценим ваше гостеприимство. Но если это убережет вас от войны, то мы готовы уйти.

– Но война все равно будет, – промолвил Бартоломео. – Вызов брошен, и его нельзя отменить. Нам дадут три дня на подготовку, и потом сюда придут воители племени гырхаакка.

– Так это неизбежно? – с горечью спросила Сибил. – Будем мы здесь или нет, они все равно придут с войной?

– Да, подруга Сибил, – печально кивнул Бартоломео.

– А у вас есть свои воины? – спросил Кит с сомнением, за все прожитое время здесь он не видел ни одного солдата, только охотников с копьями и луками.

– Нет, у нас нет воинов. Мы не сражались уже множество поколений. Наше племя не славится войной, в отличие от воинственных гырхаакка.

– Им не впервой сражаться?

Бартоломео кивнул:

– Каждую весну они отправляются в поход по этим землям, посещают другие племена, вроде нашего, и, если те отказываются отдавать часть своего урожая, они объявляют им войну.

– Но сейчас не весна, – уточни Кит. – Почему они пришли?

– Они почувствовали вас. Пришествие людей ощущается очень четко, особенно когда ничего подобного не происходило уже много поколений.

– Значит, эти варвары почувствовали наше появление и притащились сюда, черт знает откуда, чтобы объявить войну?

– Да, все так.

– Вот же им заняться нечем, – безрадостно ухмыльнулся Кит.

– И что же вы собираетесь делать? – голос Сибил звучал обеспокоенно.

– Готовиться к войне.

– Но вы же не умеете воевать?

– Не умеем, – с каждой фразой слова Бартоломео звучали все обреченнее.

– Чем мы можем помочь?

– Вам лучше укрыться, друзья, в нашем храме. Даже гырхаакка боятся туда входить. Там вы будете в безопасности.

– Ну, нет. Мы не станем отсиживаться, пока вас тут… – Сибил осеклась.

– Верно, – подхватил Кит. – Позвольте нам возглавить сражение.

– Что? – Сибил с удивлением воззрилась на Кита.

– Вы действительно этого хотите? – на лице Бартоломео отразился восторг, граничащий с благоговейным трепетом. – Вы готовы повести нас в бой?!

– Ну да, если вы, конечно, доверитесь нам.

– О, как же! Мы всецело вверяем вам наши судьбы, и каждый в племени, от мала до велика, будет готов отдать свою жизнь за…

– Давай без преувеличений, – оборвал его пламенную речь Кит. – Первостепенной моей задачей будет сделать так, чтобы никто из вас не погиб.

– Вы такой благородный и добрый, друг Кит, – подала голос Линдси, по щекам ее катились крупные слезы.

– О, да ладно, – проворчала Сибил. – Всему же есть предел.

– Не завидуй, – кинул ей Кит и снова обратился к гремлинам. – Мне нужно немного времени, чтобы все обдумать. А пока, я прошу вас собрать все имеющиеся сведения о гырхаака, о том, как они обычно ведут бой. Я готов буду обсудить все с твоим отцом и вами в середине дня, идет?

– Конечно, – Бартоломео всего за минуту сменил свое состояние с удрученного на оживленное. Похоже, что весть о том, что Кит поведет их в бой, придала ему сил, и он чуть не приплясывал на месте от счастья.

– Что ты делаешь? – обратилась к нему Сибил, когда гремлины удалились.

– То, что мы обязаны сделать. Они попали в переплет из-за нас, и теперь мы должны помочь им.

– Тут я согласна. Но вести их в бой? Кит, ты хоть раз участвовал в сражениях?

– Нууу…

– В настоящих сражениях, в военных баталиях?

– Нет.

– Вот и я нет.

– И они тоже, – нашелся Кит. – Они вообще не представляют, что такое война, а у нас с тобой есть хоть какое-то об этом представление. Я читал много книг о войнах за объединения, о междоусобных сражениях кланов.

– Читать и участвовать – совершенно разные вещи.

– Да, знаю я, – раздраженно огрызнулся на нее Кит. – Но что ты предлагаешь, а? Бросить их? Они не смогут победить, сама же понимаешь. Среди них нет ни воинов, ни военачальников. Они гремлины, а мы люди. Это мы должны вести их, мы имеем здесь преимущество, хочешь ты признавать это или нет. И я собираюсь воспользоваться им.

– О каком преимуществе ты говоришь?

Кит постучал пальцем по виску и сказал:

– Мы можем что-нибудь придумать. У меня уже есть кое-какие идеи. Но две головы лучше, чем одна. Так ты со мной?

Сибил вздохнула.

– Ну, конечно, с тобой. Не стану же я отсиживаться в храме, пока ты тут строишь из себя бравого полководца и пожинаешь все лавры.

– Раскусила, – улыбнулся Кит.

– Ладно, давай, выкладывай, что у тебя на уме.

В низине, между холмами, прямо на реке была возведена массивная конструкция – водяная мельница, от которой на оба берега расползались деревянные пристройки, напоминающие нагроможденные друг на друга, безо всякой системы и порядка, сараи, один страшнее другого. Выглядело все это совершенно ненадежно, и казалось, что вот-вот от сильного порыва ветра строение развалится, как карточный домик.

Тяжелое колесо, скрепя, крутилось, пропуская через себя воду. По всей крыше виднелись гнезда каких-то небольших серых птичек с длинными лапками, которые, завидев приближающихся к ним чужаков стали громко каркать, а некоторые поднялись в воздух и принялись кружить над мельницей.

– Вот жилище нашего мастера, – сообщил Бартоломео, бодро вышагивая перед Китом и Сибил. – Здесь он поселился с тех пор, как его изгнали из деревни.

– А за что его изгнали? – не без опасения, звучащего в голосе, поинтересовалась Сибил.

– Он взорвал свой дом, – буднично ответил Бартоломео. – И устроил пожар в деревне.

– Ого.

– Не намеренно, конечно. Но отец не хотел слушать его оправданий. Однако, позволил ему с сыном поселиться на мельнице, чтобы приносить пользу и оплатить причиненный ущерб. Он быстро отработал срок, но возвращаться отказался. Сказал, что здесь ему думается лучше и живется спокойнее.

– И все это он построил сам?

– Конечно сам.

Они подошли к низенькой двери, Бартоломео трижды постучал в нее, и она практически сразу распахнулась. На пороге стоял невысокий и совсем молодой гремлин, с ярко-оранжевыми глазами, одетый в потрепанный серый комбинезон, на передней части которого располагалось огромное количество кармашков под инструменты. На левой стороне его лица, на коже виднелись белые пятна, похожие на старые шрамы от ожогов, словно что-то раскаленное брызнуло на бедолагу. Левое ухо также было травмировано, а точнее сказать, оно лишилось своей целостности, и половина отсутствовала.

– Приветствую тебя, сын мастера, – сказал Бартоломео. – Твой отец получил наше послание?

Гремлин не ответил. Он изумленными и полными благоговейного трепета глазами смотрел на Кита и Сибил.

– Привет, – сказала девушка, и гремлин вдруг пошатнулся, как будто пьяный, при этом не спуская с нее глаз. Затем его губы зашевелились, словно он попытался что-то сказать, а как показалось Киту, повторить приветствие Сибил, но так и не издал ни звука.

– С ним все в порядке? – спросил Кит.

В следующее мгновение гремлин рухнул навзничь.

– Думаю, что он просто был шокирован встречей с вами.

– Но мы здесь уже давно, – удивилась Сибил. – Он должен был нас видеть.

– Вот еще! – услышали они хриплое ворчание, и в темном проеме, прямо над распластавшимся на полу телом гремлина, появился другой, старый и толстый. Теми же оранжевыми глазами, которыми он одарил по наследству и своего сына, гремлин мастер уставился на гостей, только в его взгляде читался не трепет, а серьезность и старческое недовольство. – Я его в деревню не пускаю! Не заслужил еще!

– Помолчал бы! – рявкнул вдруг на него Бартломео, да так, что Кит и Сибил вздрогнули. – Не видишь, кто к тебе явился?! Прояви уважение и проводи нас в дом, немедля!

Кит сглотнул. Он и не думал, что добродушный и услужливый Бартоломео обладает таким властным голосом и характером истинного вождя. Взглянув на Сибил, он прочел на ее лице то же изумление.

– Конечно, конечно! Примите мои извинения! – заворчал гремлин-мастер. – Заходите в дом, уважаемые!

И тут же он исчез в темноте.

Бартоломео вошел внутрь, перешагнув через тело лежащего в дверях гремлина. За ним, согнувшись почти вдвое, забрались Кит и Сибил. Еще чуть-чуть, и им пришлось бы вползать в дом на корточках – так низко тут было.

– А ему не нужна помощь? – осведомилась Сибил, аккуратно перебираясь через сына гремлина-мастера.

– Не волнуйтесь, прошу вас! – все так же ворчливо и словно бы с недовольством, отозвался старый гремлин. – Скоро очухается!

Выстукивая по полу деревяшкой, которая заменяла ему левую ногу ниже колена, гремлин-мастер провел их в тесную комнатушку с большим столом, и набросанными на нем кипами чертежей и каких-то записей с расчетами. Свет сюда поступал через два круглых окна, но его явно было недостаточно, и большая часть комнаты терялась в полумраке.

– Назовем его Брюзгой, – шепотом предложил Кит, забираясь в комнату вслед за Сибил.

– Ну, не знаю, – неуверенно отозвалась девушка.

– Да ты взгляни на него. Брюзга же, самый настоящий.

– По-моему, неправильно судить по первому впечатлению.

– Ты получил наше послание? – осведомился Бартоломео.

– Получил, получил, – кряхтя, старый гремлин опустился на большущее кресло, обшитое серым клочковатым мехом.

– Тогда почему же не подготовился к приходу гостей?!

– Да как же мне подготовиться, позволь узнать? Угостить мне вас нечем! Настойка на грибах не готова еще. Да и улов у меня нынче скудный совсем. Всяко же в деревне, откуда вы явились, кушанье получше будет. Так я решил, и не стал никак готовиться. Что я мог подготовить-то?

– Да хоть бы место, где могут сесть твои гости! – Бартоломео не унимался.

– Место, место. Да садитесь, куда хотите! Я же не против.

– Ладно, Брюзга подходит, – согласилась Сибил, и Кит ухмыльнулся.

– Ах ты, неблагодарный старик! Вот погоди, отец узнает…

– Тихо, тихо, – прервал Бартоломео Кит. – Успокойся дружище. Мы пришли сюда по делу.

– Да, конечно, по делу, – согласился Бартоломео, виновато опуская глаза в пол. – Прости, друг Кит. Просто, когда вижу такое хамство, тут же злость берет.

– Да что сразу хамство?! – начал защищаться Брюзга. – Никакого хамства! Я же объяснил только…

– Молчи уже! – снова рявкнул на него Бартоломео. – Молчи и слушай, что скажут тебе люди. Мы по важному делу пришли! По причине войны!

– Война, война! Да чем же я могу помочь на войне-то?

– А ты послушай, и узнаешь.

– Слушаю, слушаю, – буркнул старый гремлин, и наконец-то воцарилась тишина.

Насладившись ею несколько секунд, Кит сказал:

– Ну что же, я пришел к тебе, многоуважаемый мастер, потому что в деревне говорят, что равных тебе нет в строительстве, и в науках, это так?

– Да, конечно, это так, – заулыбался Брюзга, и Кит впервые услышал в его голосе удовлетворение.

«В точку», – порадовался своей находчивости Кит. В действительности-то, хоть в деревне и признавали, что в науках и инженерии нет у них никого лучше мастера-отшельника, все же говорить о нем не желали, плевались на землю, вспоминая о нем, а Алекс даже несколько раз спросил, нет ли у Кита другого плана, который исключил бы потребность участия в деле старого мастера. Но другого плана не было, и вот они здесь, и теперь Киту стало ясно, почему деревенские не хотят вспоминать об этом ворчуне. Виной всему непростой характер. И все же к каждому можно найти подход. В данном случае несложно было догадаться, что старый Брюзга падок на лесть.

– Пришел я к тебе с крайне сложно задачей, – продолжил Кит. – Но уверен, что, если кто-то и способен с нею справиться, так это ты, мастер.

Глаза Брюзги загорелись, и он с интересом подался вперед.

– Вот смотри, что у меня есть.

Кит достал из кобуры свой револьвер и положил его на пол перед Брюзгой.

– Это оружие. Крайне опасное и мощное.

Брюзга поднялся со своего трона с такой неожиданной прытью, которую Кит никак не ожидал от такого, казалось бы, неповоротливого, да еще и одноногого старика, он бросился изучать полученный предмет.

– Будь с ним аккуратен! – предупредил Бартоломео. – Не сломай!

– Не волнуйся, – проговорил Кит. – Я хочу узнать, сможешь ли ты понять его принцип действия?

– Если разберу его, то пойму, – с уверенностью сказал Брюзга.

– Но это только механизм. Самое главное в нем – вот это.

Кит развернул перед Брюзгой кусок ткани, на которой оказался черных порошок – порох, аккуратно высыпанный Трентом из двух свои патронов.

– Будь осторожен, он очень опасен. Не подноси к огню.

Брюзга опустил правую руку к порошку, только сейчас Кит заметил, что на ней недостает двух пальцев, и, взяв щепотку пороха, сначала понюхал его, затем лизнул и глухо кашлянул.

– Удивительно! – воскликнул он. – Замечательно! Какая мощь таится в этом порошке! Как разрушительная сила!

Кит уже почти не удивлялся такой невероятной способности к познанию и обучению гремлинов. Более того, на нечто подобное он и рассчитывал, неся к этому мастеру свой револьвер. Им нужно было преимущество в предстоящем бою, нужно было одолеть племя опытных воинов, имея в распоряжении только армию охотников и землепашцев, и на подготовку было дано лишь три дня. Всю надежду Кит возлагал как раз на их выдающие способности к познанию и усвоению новой информации, и, кажется, не ошибся.

– А ведь насчет разрушительной силы он прав, – вздохнула Сибил, наблюдая за тем, как старый гремлин восторгается пороху. – Уверен, что это хорошая идея?

– Уверен, хорошая.

– Дав им такое оружие, мы можем поменять весь принцип ведения войны. Мы изменим весь их мир.

– Верь мне, ладно? – Кит скосил на нее глаза.

– Стараюсь. – кивнула Сибил.

В комнате появился сын Брюзги. Пробравшись осторожно, словно вор, он встал у дальней стены, как будто хотел слиться с нею или претвориться тенью. Но отец заметил его, даже не глядя в ту сторону. Он что-то громко загаркал на сына, и звуки эти были похожи на те, которые издавал вождь племени гырхаакка.

– Эй, старик! – снова взвился Бартоломео. – Не смей говорить на этом низменном языке. Он теперь под запретом, ты что, не знал?! Пришли люди, и мы должны говорить как они!

– Простите, простите, – вновь забурчал Брюзга. – Мой сын глуп. Он не умеет говорить по-вашему.

– Как же он научится, если ты не выпускаешь его из дома? – сказала Сибил и оранжевые глаза мальчика уставились на нее. Может быть, он понимал и не всё, но то, что Сибил вступилась за него, определенно заметил.

– Научу я его! Всему научу! – с недовольством пообещал Брюзга.

– Я проверю! – заверил его Бартоломео. – Завтра же проверю!

– Проверишь, проверишь, – Брюзга уже начал разбирать отданный ему Китом револьвер.

– Мы, пожалуй, оставим тебя, мастер, – сказал Кит. – Не будем мешать твоей работе. Завтра я вернусь сюда и расскажу, что придумал. Вместе, мы с тобой, создадим оружие, способное противостоять гырхаакка, и одержим победу в войне.

– С таким оружием мы обязательно победим! – заверил его Брюзга. – Ему нет равных. До встречи, господин.

– Бедный мальчуган, – проговорила Сибил, когда они выбрались из дома мастера.

На улице уже почти стемнело, и на темно-синем небосводе показались звезды.

– Ты о ком? – спросил Кит, разминая затекшую спину.

– О его сыне. Он держит ребенка под замком в этом жутком доме. Не дает ни с кем общаться, выходить к сородичам. Так поступать неправильно.

– Только скажи, подруга Сибил, и я прикажу забрать у него сына, – твердо пообещал Бартоломео.

– Нет, нет, не надо! – воскликнул Кит. – Давайте решать проблемы по мере их значимости. А мне кажется, что грядущая война всяко важнее будет, чем проблемы воспитания в доме отшельника. А посему, может не стоит портить отношения с единственным мастером, способным помочь нам победить?

Сибил только кивнула в знак согласия.

– Вот и отлично. А теперь давайте возвращаться. Нам еще предстоит много дел, а времени совсем нет.

«Этот будут те еще три дня», – добавил про себя Кит, удаляясь от дома мастера-отшельника.

Война!

Кит мало что смыслил в войне. В его голове это слово ассоциировалось с болью, кровью, смертью и разрушениями, от него веяло бессмысленным насилием и неоправданной жестокостью. И он всегда старался держаться от войны подальше. Еще в детском доме, когда других парней вербовали красноречивые агитаторы Конгломерата, призывая к службе в армии или зазывая на флот, суля богатства, приключения и славу, он решил для себя, что пусть лучше будет беден, безызвестен и проживет скучную жизнь, но никогда не свяжет себя с военным ремеслом. И этому правилу он следовал всю свою жизнь. А что теперь? Он ввязался в войну по доброй воле, да еще в качестве кого? Военачальника? Кит бы сам никогда не поверил в то, что с ним может такое случиться. Однако же случилось.

Три дня он подготавливал гремлинов к грядущему сражению, разбивал на группы, обучал и объяснял, что от них потребуется. Три дня он почти не смыкал глаз, все думал и думал, вертел в голове грядущие события так и эдак, пытаясь предугадать все исходы. И эти три дня волнений и неустанной подготовки пролетели как один час, а казалось, что столько всего еще нужно сделать, отточить и продумать, но времени больше не было. День битвы наступил.

Ранним утром, когда солнце еще только едва-едва стало являть из-за горизонта свой лик, Кит, Сибил и их бравые воины (все мужчины племени, исключая стариков и детей) коих в общей сложности набралось сто пятнадцать, стояли в три ряда, на вершине холма. Гырхаакка должны были явиться с юга, и соответственно за спинами солдат, на севере, лежала их деревня, до которой враг не должен был дойти. А если дойдет, значит, бой проигран. Конечно, все, кто не участвовал в битве, покинули поселение и нашли убежище в святилище. И все же эта деревня была их домом, в котором гырхаакка, если смогут до него добраться, уничтожат все, не оставят стоять ни одной постройки, сожгут поля с посевами, уничтожат все, что не смогут унести с собой и осквернят землю. Если они проиграют сегодня, не будет у племени лагиратта больше дома.

Они появились с первыми лучами солнца, как делали и всегда. Кит внимательно выслушал все, что рассказывали о гырхаакка, об их ведении боя, об их навыках и умениях, и надеялся, что приверженность стандартной тактике, не раз уже себя оправдывавшей, и станет для племени воинов слабой стороной.

– Идут! – провозгласил Бартоломео.

Он стоял на передовой, рядом с Сибил и Китом, и выглядел очень серьезным и решительным. Особой воинственности его лицу придавали красные полосы, которыми были разукрашены все воины племени.

– Боевая раскраска очень важна, – объяснял им Кит прошлым вечером. – Она должна внушать страх в сердца ваших врагов.

Свои щеки он так же украсил алыми полосами, и даже Сибил уговорил это сделать, что оказалось на удивление просто. На эти три дня девушка убавила свой обычный градус сарказма, недоверия и колких замечаний, неожиданно став поддержкой и опорой для Кита в подготовке к предстоящему сражению. Внимательно слушая его идеи, Сибил вносила свои предложения, сделавшись, наряду с Трентом, самой настоящей военачальницей, что не только радовало, но и определенным образом возбуждало его. И в моменты, когда Киту удавалось отвлечься от работы и перевести дух, какие выдавались не часто, он ловил себя на мысли о том, что любуется Сибил Мортон и никак не способен бороться со своим влечением к этой девушке. Ему оставалось только смириться с этими чувствами, и стараться не дать им ослепить себя.

Гырхаакка шли плотным строем. Спереди и по краям вышагивали самые рослые воины, некоторые из которых ростом были под три хвоста. Вооруженные ростовыми щитами, они словно создавали стену, обрамляющую войско. В центре же, восседая на могучих животных, размером с доброго пони, но скорее всего, напоминающих быков с толстыми чешуйчатыми шкурами темно-серого цвета, ехали элитные воины. Среди них были: вождь племени, его супруга, их дети и родственники. Все вооружены длинными копьями.

– Боже мой, сколько же их? – спросил Сибил.

– Раз в пять больше, чем нас, это точно, – пробормотал Кит, чувствуя, как тает его уверенность в предстоящей компании.

Гырхаакка выглядели очень устрашающе в своих шлемах из черепов каких-то хищных зверей, напоминающих саблезубых кошек, и в костяных доспехах, на которых крепилось невероятное множество ножей различных размеров и форм.

Войско поднялось на противоположный холм и остановилось. Затем вождь гырхаакка поднял свой копье и начал снова что-то выкрикивать, да так громко, что его лающий вопль разносился по всем окрестных холмам.

Гремлины из войска Кита заметно занервничали, кто-то стал морщиться, другие возмущенно перешептываться, а кто-то и вовсе закрывал руками уши.

– Что он там кричит? – спросил Кит у Бартоломео.

– Прошу тебя, друг Кит, не проси меня переводить вам это. Подобные оскорбления не должны достигать ваших ушей. Это ужасно. Омерзительно.

Бартоломео говорил это так искренне и с таким чувством, что Кит едва сумел побороть в себе желание настоять и приказать гремлину все перевести – так любопытно ему стало узнать, что же за оскорбления такие выкрикивает вождь гырхаакка.

Он лаял минут десять, не переставая, и когда, наконец, закончил, тишина навалилась так неожиданно, что чуть не сбила Кита с ног. Воины за его спиной уже не выглядели такими уверенными. Похоже, что оскорбления гырхаакка задели их, подавили боевой дух, поселили страх и неуверенность в себе. Он должен был что-то сделать, должен был что-то сказать, чтобы приободрить перед предстоящим сражением, поднять боевой дух. Но что он мог сказать? Как подобрать правильные слова?

Кит обернулся к племени и долго смотрел на гремлинов, которые взирали на него с надеждой и сомнением одновременно.

– Друзья мои! – начала он свою слепую импровизацию. – Вы поднялись на этот холм, следом за мной, отнюдь не просто так. Вы… и я… мы… – Кит сглотнул, мельком глянул на Сибил, и продолжил. – Мы все поднялись сюда этим утром, чтобы дать бой захватчикам. И стоит помнить, что это они пришли сюда с войной, это они хотят разорить ваш дом, а значит, преимущество и справедливость сегодня на нашей стороне. Какое преимущество, спросите вы?

Кит сделал паузу, но никто из гремлинов не оторвал от него взгляда, все сто пятнадцать пар разноцветных глаз глядели на него так внимательно, как никогда и никто не смотрел прежде.

«О, Властитель! Что же я делаю?!».

– Преимущество наше в том, что нам есть что защищать. Мы защищаем семьи, мы защищаем дома, мы защищаем землю. Но главное, что мы защищаем сегодня, это право жить без страха, право на свободу выбора и решений! И, поверьте мне, друзья, за это стоит сражаться! Так выкиньте же страх из своих сердец! Это чужеродный страх, не ваш, он подсажен ими! Их словами! Их оскорблениями! Они хотят, чтобы вы боялись, потому что иначе у них не бедует ни единого шанса на победу! Так выкиньте же этот страх, и вновь наполните свои сердца отвагой, друзья мои! Я видел это отвагу в ваших глазах, она есть в каждом из вас! Пусть вытеснит она страх, ибо бояться сегодня должны они, а не мы! Победа будет за нами!!

Кит выдохнул. Всю эту речь он прокричал на одном дыхании, не особо понимая, что говорит, слова рождались в нем спонтанно, и Кит произносил их, надеясь, что это именно те слова, которые нужны.

– Ничего себе, – вымолвила Сибил. – Это было… впечатляюще.

– Спасибо, – прохрипел Кит. – Думаешь, сработало?

– Определенно.

Гремлины, и правда, словно бы выпрямились, расправили плечи, из их глаз исчезла неуверенность.

– Ты – прирожденный полководец, друг Кит, – проговорил Бартоломео. – Мы готовы пойти за тобой даже на верную смерть.

– Спасибо, дружище. Но до этого, надеюсь, не дойдет.

Он обернулся к войску гырхаакка.

– Слушай мою команду! – прокричал Кит. – Зажечь факелы!

Задний, самый малочисленный ряд войска Кита поднял с земли факелы, и каждый гремлин зажег свой. Это действие было так отточено, что заняло не более двадцати секунд. И вот, над головами воинов, словно флаги, развивалось пламя, дрожа на ветру.

– Приготовить снаряды! – прокричал Кит, и второй ряд войска, раскрыл большущие мешки у своих ног, в которых лежали маленькие круглые снаряды. Каждый из ряда взял в руку по одному.

– Оружие наизготовку!

И теперь уже первый ряд пришел в движение. Каждый из них снял со своего пояса рогатку и принял позу стрелка.

– Мы готовы, – сказал, наконец, Кит, оглядывая свое войско. Решительность на лицах гремлинов придавала уверенности и ему самому.

– Гырхаакка ждут от нас сигнала, – сообщил Бартоломео.

– Скажи-ка им что-нибудь обидное в ответ на вашем языке. Я разрешаю, – попросил Кит. – Только не слишком затягивай.

Бартоломео кивнул и, собравшись с духом, вдруг закричал, чуть ли не громче, и уж точно свирепее, чем вождь гырхаакка. В отличие от противника, он выкрикнул всего пару фраз, но они произвели невероятный эффект. Вождь гырхаакка прямо взбесился, принялся что-то кричать в ответ, потрясая в воздухе копьем, и теперь к его воплям присоединились все восседающие на быках воины.

– Что ты им такое сказал? – спросила Сибил.

– Я сказал, что после сегодняшнего поражения они станут вашими вечными рабами, и будут жить в ваших уборных, без права носить одежду и отрывать глаза от пола, – сообщил невероятно довольный собой Бартоломео.

– Понятно, – ухмыльнулся Кит. – Вот отчего они так завелись. Молодец!

Вождь гырхаакка наконец проорался, и войска захватчиков двинулись вперед, все, кроме элиты. Сначала в бой пошла пехота, а всадники вступали в сражение, только если та не справлялась с задачей.

– Ну, вот и началось, – заключил Кит.

Войско гырхаакка стало спускаться с холма в низину.

– Готовность один! – скомандовал Кит. – Правый фланг, левый фланг – команда: стены! Фронт – команда: небо!

Гырхаакка спускались с холма все быстрее и, наблюдая за этим, Кит поднял вверх правую руку.

– Ну, что пора? – спросила Сибил.

– Еще немного ждём. Пусть спустятся в низину. Еще чуууть-чуууть… ещеее… вооот… сейчааас… – он резко опустил руку и, наклонившись вперед, закричал:

– Огонь! Огонь! Огонь!

На разработку всех видов команд и на их отработку времени было крайне мало, а между тем, требовалась слаженная, точная работа, исключающая любые просчеты, ошибки и замешательство. Люди бы ни за что не справились за столь короткий срок, но гремлины все понимали с первого раза и запоминали идеально. Они не совершали ошибок.

Гремлины второго ряда выхватывали из мешков круглые деревянные снаряды, наполненные порохом, поджигали их фитили от факелов за своими спинами, и передавали стрелкам в первом ряду. А те начали вести огонь. Правый и левый фланги стали вести бомбардировку по левую и правую сторону от войска гырхаакка. Снаряды с грохотом разрывались, поднимая в воздух комья земли. Бомбы, пущенные стрелками фронта, разрывались над головами гырхаакка, осыпая их щепками.

План Кита был прост: напугать воинов гырхаакка, сбить их с толку, показав невиданную им мощь. Но не убивать. Он не хотел, чтобы пострадал хоть один гремлин, даже если он принадлежит к столь враждебному и воинственному племени. Потому бомбы разрывались на определенном расстоянии от солдат, пугая их, осыпая щепками и землей, оглушая, ослепляя, но не нанося серьезных травм.

За секунды воздух наполнился едким запахом дыма и пороха, а всю низину затянуло черными клубами, которые полностью скрыли армию гырхаакка от глаз.

– Прекратить огонь! – скомандовал Кит, стараясь перекричать грохот.

Средний ряд перестал зажигать снаряды, в воздух взмыли последние бомбы, и гремлины прекратили стрельбу. После череды нескольких взрывов вновь навалилась тишина.

Дым потихоньку рассеивался, пыль оседала, и их глазам предстала картина хаоса. Там, где прежде был порядок, и ровными рядами вышагивали воины, теперь царила неразбериха. Большинство гремлинов опустились на колени и зажали руками глаза и уши, кто-то скорчился в позе эмбриона, были и такие, кто лежали на земле, не подавая признаков жизни, возможно, просто оглушенные взрывами и лишившиеся чувств от страха, а то, может, и мертвые уже. Некоторые остались на ногах, но их было совсем немного, и разрозненными группами они либо ожидали дальнейших событий, не зная, как им поступать теперь, либо помогали своим товарищам.

Эффект от бомбометания оказался куда значительнее, чем ожидал сначала Кит. Это определенно был успех. Большая часть войска гырхаакка вышла из боя.

– Отлично, – заговорил Кит, обращаясь к Бартоломео. – Теперь скажи им вот что. Скажи, что это лишь малая доля нашей могучей силы людей. Скажи, что мы только пугали, но можем и атаковать по-настоящему, если они сию же минуту не сложат оружие. Скажи, что мы простим их за дерзость, если они прекратят сражение и сдадутся, а если продолжат бой, то погибнут все до единого.

– Кит… – одернула его Сибил, но смолкла, когда он поднял ладонь, призывая ее к молчанию и не спуская глаз с Бартоломео.

– Скажи им это, хорошо?

Гремлин кивнул и, обернувшись к войнам гырхаакка, завопил, переводя все сказанное Китом на их речь.

– Они понимаю только язык войны и жестокости, – пояснил Кит, обернувшись к Сибил. – Мы должны показать им, что опасны, что настроены решительно. Эти угрозы, возможно, спасут их жизни.

Сибил кивнула, соглашаясь.

Но элитные воины племени гырхаакка, как и их вождь, оказались далеко не так пугливы и впечатлительны, как их пехотинцы. Зато весьма обидчивы, и слова Бартоломео они расценили ни как предложение сдаться, а совсем наоборот, как призыв драться до конца. Их вождь снова что-то пролаял, и всадники ринулись вперед, смертоносной серой лавиной спускаясь с холма.

– Вот же упертые черти, – буркнул Кит и снова принялся отдавать приказы своему войску. – Готовься! Команды те же! Удар по всадникам! Огонь!

Гремлины вновь принялись осыпать войско противника бомбами.

– Как с нашим боезапасом? – спросил Кит.

– Быстро иссякает, – прокомментировала Сибил. – Осталось меньше трети.

– Прекратить огонь! – скомандовал Кит.

Из облака еще не рассеявшегося черного дыма вылетели всадники гырхаакка. Со своим лихим вождем во главе они прорвались сквозь атаку армии Кита, словно и не заметив ее. Они мчались, не обращая внимания даже на своих собственных солдат, которые только и успевали, что выпрыгивать из-под копыт огромных и яростно ревущих зверей. А те, кто не успевали, оказывались затоптанными, вероятнее всего, насмерть.

Зрелище было пугающее, а ярость на лицах гырхаакка столь искренней и дикой, что Кит было решил отдать приказ нанести удар по войску уже не предупредительный, а поражающий. Да, снарядов осталось мало, но их должно было хватить, чтобы разбить эту атаку. И все же, он еще планировал избежать массовых жертв. В их арсенале оставалось ещё кое-что, что могло бы спасти ситуацию, но действовать стоило быстро, ведь всадники гырхаакка уже поднимались по холму, надвигаясь с неотвратимостью локомотива. Кит чувствовал, как дрожит земля у него под ногами от поступи их чудовищных зверей. До столкновения оставалось меньше минуты, и времени на раздумья не было. Раньше надо было думать, а сейчас требовалось действовать.

– Бартоломео, – вновь обратился он к гремлину. – Команда: Вождь!!

Бартоломео решительно кивнул и, без колебаний подняв лежащую у своих ног длинную палку, сделал несколько шагов вперед, навстречу стремительно надвигающимся чудовищам.

– Может, лучше ты, Кит? – спросила Сибил с волнением.

– Это должен сделать он, Сиб. Он – будущий вождь. Он командир. В нем племя должно видеть защитника и вожака. Он должен показать силу, а не мы.

Бартоломео сел на правое колено, закинул один конец палки себе на плечо, обхватил ее обеими руками, выдвинул небольшую рукоять и прильнул к агрегату, собранному Брюзгой по их с Китом совместным чертежам.

– Он справится, – заверил Кит Сибил, а может, и себя самого.

На несколько секунд все в мире застыло, каждый гремлин в войске Кита, как и сам Кит, и Сибил рядом с ним, боялись даже вздохнуть. Застыл и Бартоломео с диковинным оружием у себя на плече. И только гырхаакка, яростно выкрикивая что-то на своем языке, неумолимо приближались, без сомнения планируя смести сопротивление племени лагиратта и растоптать всех его воинов разом.

Секунда…

Две…

Три…

Прогремел выстрел. Палка в руках Бартоломео брызнула пламенем и дымом, и в тот же миг вождь гырхаакка, взвизгнув, опрокинулся назад и вывалился из седла.

– Готовься атаковать! – прокричал Кит. – Команда: Гром!!

Гремлины приняли боевое положение, приготовившись запустить последние бомбы прямиком в лавину гырхаакка.

Выстрел из импровизированного однозарядного ружья Бартоломео попал точно в цель. У него был только один шанс, только один выстрел. Ничего лучше за столь короткий срок Брюзга сделать не смог бы, учитывая, что параллельно приходилось клепать бомбы. Но Бартоломео сработал точно, пустив пулю прямиком в сердце вождя гырхаакка, и тут же убив его, без сомнения. Вот только остановит ли это гырхаакка, Кит не знал, и не мог позволить терять драгоценные секунды, разбираясь в намерениях враждебного племени, потому и отдал команду готовиться к атаке.

Однако, когда вождь выпал из седла на землю, гырахаакка остановились. Несколько воинов спешились, другие обступили их плотной стеной, и что там происходит, разглядеть было невозможно.

Между тем, Бартоломео поднялся, поводил плечом, разминая его, должно быть отдача оказалась не шуточной, и вернулся к своему войску.

– Ты – молодец, – похвалила его Сибил.

– Ага, отличный выстрел, дружище! – поддержал Кит.

– Точно так, как ты научил меня, друг Кит, – со свойственной его народу скромностью проговорил Бартоломео, однако заметно довольный похвалами людей.

– Что у них там происходит? – Сибил пыталась разглядеть хоть что-нибудь, поднимаясь на мыски, но всадники гырхаакка закрывали обзор своим кольцом. Были слышны какие-то выкрики и переговоры.

– Нельзя давать им передышку, – решил Кит. – Бартоломео, друг мой, ну-ка скажи им, что, если они немедленно не сдадутся, мы продолжим обстрел. Скажи, что на их вожде смерти могу закончиться, мы не хотим больше никого убивать.

Бартоломео прокричал все это на языке гремлинов, и Кит впервые увидел страх и смятение на лицах элитных воинов гырхаакка, с которым они оглядывались на войско стрелков. Произошедшее явно смутило их и выбило из колеи. Но тут, грубо отстраняя огромных быков, из самого центра вышел гремлин, довольно молодой, насколько мог судить об этом Кит. В руках он нес шлем вождя. Он что-то прокричал и Бартоломео тут же перевел.

– Это первый сын вождя племени. Вождь мертв, и теперь он стал новым вождем.

Пока Бартломео говорил это, новоиспеченный вождь гырхаакка водрузил себе на голову шлем отца.

– Замечательно, – прошипела Сибил. – Он будет таким же упертым бараном, как и его папаша?

– Скоро узнаем.

Вождь снова заговорил, и Бартолмео перевел:

– Они готовы сдаться, готовы признать нашу силу и ум. Но с одним условием.

– С каким же? – не терпелось узнать Киту.

– Он просит не делать их жителями ваших уборных. Просит сохранить им право носить одежду, поднимать свой взор и растить потомство. Он так же напоминает, что гырхаакка одержали первое поражение в битвы за много поколения, и все же они остаются лучшими воинами и могут в этом качестве пригодиться людям. Если вы согласны, то они тут же принесут вам клятву верности, если же нет, они будут драться до конца, и умрут как воины.

Бартоломео взглянул на Кита.

– Они ждут решения.

– Ну, как же так, а?! – воскликнул Кит. – Кто же будет драить мой унитаз?!

Бартоломео воззрился на Кита с удивлением.

– Он просто шутит, – поспешила заверить гремлина Сибил. – Конечно. мы согласны, скажи им…

– Нет, стой, – оборвал ее Кит и обратился к племени. – Решать не нам, дружище. Мы здесь лишь гости, а жители – вы. Да, когда-то давно вы были нашими помощниками, верными слугами, но те времена прошли. Вы выжили без нас, вам не нужны хозяева. И эта битва, она ваша, как и эта земля. Решать тебе, Бартоломео. Ты – будущий вождь, ты – военачальник этого войска, и как поступать с гырхаакка, какие отношения налаживать с ними, не нам тебе диктовать. Поступай, как считаешь правильным.

Несколько секунд человек и гремлин взирали друг на друга с бесконечным уважением и благодарностью. Затем Бартоломео решительно кивнул и, повернувшись к гырхаакка, высказал им свой ответ.

Кит ощутил, как между его пальцев скользнули тонкие пальчики Сибил, и девушка крепко сжала его руку. Кит обернулся к ней.

– Прости меня, Кит, – улыбнулась она, с легким смущением.

– За что?

– За то, что так в тебе ошибалась.

– Не спеши, я еще успею тебя разочаровать, – отмахнулся Кит, чувствуя, как неистово забилось его сердце, как тепло вдруг стало в груди, и как где-то глубоко внутри зашевелилась надежда, которой он так отчаянно боялся давать волю.

Бартоломео закончил свою речь. Вождь гырхаакка выслушал ее внимательно, а затем, высоко подняв над головой свое копье, отшвырнул его в сторону и покорно склонил голову. То же самое действие произвели и все остальные члены племени воинов вслед за своим молодым вождем. Они сдались.

Бой был окончен.

Бартоломео поступил с гырхаакка как подобает настоящему вождю, и Алекс полностью одобрил все решения сына. Он даровал свободу и волю своим захватчикам, в обмен на священную клятву о том, что те больше никогда не пойдут войной на это племя и не станут обирать его данью, однако разрешил гырхаакка появляться на своей земле, и даже останавливаться здесь с дружескими намерениями, в целях обмена и торговли. Вдобавок к этому, по совету Кита, Бартоломео попросил у гырхаакка оставить несколько своих представителей, дабы те обучали боевому мастерству членов племени лагиратта, прежде с войной не знакомого, но определенно нуждающегося в защитниках на случай появления новых внешних угроз.

В честь победы и для заключения союза гремлины устроили большой пир, на котором присутствовала, как это ни удивительно, практически вся элита племени гырхаакка, включая, конечно же, молодого вождя. Они веселились, общались и, несмотря на то, что еще утром эти племена были врагами, готовыми растерзать друг друга, уже к закату их представители, все без исключения, позабыли о злости и не проявляли никакой враждебности по отношению друг к другу. Словно бы заключенный ими пакт мира изменил сразу всё не только на словах, но и в их головах, дал новую установку к действию, которой все гремлины стали тут же следовать.

«Вот бы и у людей было так же», – подумал Кит. – «Никакой ненависти, никаких обид за давние ошибки, никакой расовой неприязни».

Гремлины продолжали удивлять его своим простодушием. Даже такие, казалось бы, суровые и жесткие гырхаакка быстро отринули злость и разделили с недавними врагами ужин, легко приняв свое поражение и все установленные победителями условия. Это было удивительно. Сколь гибкий у них ум, с какой простотой они принимали новые устои и правила, не держась за привычный уклад, как за нечто непоколебимое. Кит признался себе в том, что завидовал той простоте, с которой гремлины смотрели на мир. Некогда сотворенные людьми, гремлины в чем-то, даже очень во многом, по мнению Трента, превзошли своих создателей и, возможно, по этой причине миру не следует знать об их существовании, дабы у людей не возникло желания вновь подчинить их своей воле и навязать собственный взгляд на мир. Гремлины заслуживают быть свободными. Но Кит слишком хорошо знал человеческий род, чтобы признавать, что большинство никогда не согласится с этим мнением, не сможет совладать со своим стремлением к власти и силе.

– О чем задумался? – спросила Сибил, подходя к нему и садясь рядом.

Они расположились чуть в стороне от общего веселья, которое развернулось в самом центре деревни вокруг огромного костра, пламя от которого вздымалось вверх, словно норовя лизнуть темные небеса.

– Да так… – Кит пожал плечами и отпил немного горькой хмельной настойки.

– Великий полководец погрузился в свои тяжелые думы? – ухмыльнулась девушка и, качнувшись, толкнула его плечом.

– Так уж и великий.

– Для них – точно великий. Сделал великое дело.

– Мы все сделали. Не я один.

– Согласна. Однако же план был твоим.

– И все же битвы выигрывают солдаты.

– Ты точно здоров, Кит? С чего это у тебя вдруг случился приступ беспричинной скромности?

Кит пожал плечами и, немного помолчав, перевел тему:

– На самом деле война с гырхаакка даже принесла нам пользу.

– Ну да, – согласилась Сибил. – Теперь этому племени не угрожают варвары захватчики, и они никому не будут больше платить дань.

– Я не об этом. Ну, то есть, да, ты права, но я говорил о пользе для нас с тобой конкретно.

– И что же это за польза такая? Надеюсь, ты не собираешься использовать гырхаакка против Данте?

– Нет. Хотя, идея здравая. Но я не то имел в виду. Пока мы тут наслаждались местным гостеприимством, я все думал, как же мы сможем вернуться в наш мир, если сокровищницу завалило. Ведь гремлины не могут попадать в наше пространство из любой точки. Для того существуют святилища, наподобие того, которое я тебе показывал. И путь выводит в одну конкретную точку на той стороне. В данном случае путь вел в сокровищницу Рунорок. Но Бартоломео и остальные сказали мне, что этот путь теперь закрыт, возвращаться больше некуда. Сокровищница уничтожена.

– И когда ты собирался сообщить мне об это, а Кит?! – тут же закипела Сибил.

– Не хотел волновать тебя раньше времени, – уклончиво ответил он. – Ты была ранена, нуждалась в отдыхе и покое.

– Не хотел волновать меня? Что ты несешь?! Речь ведь идет о нашей возможности вернуться домой! Разве я не должна была знать, как обстоят дела на самом деле?

– Успокойся. Я придумал решение, еще пока ты крепко спала, так что не злись. Святилище ведь не одно такое, верно? Бартоломео согласился проводить нас до места обитания другого племени, ныне вымершего. Возможно, там и нашелся бы другой выход.

– Возможно?! А возможно, и не нашелся бы, так?!

– Да, но у меня были все основания полагать, что нам удалось бы его отыскать. Не в первом так во втором или даже в третьем святилище выход бы нашёлся...

– Ох, Кит, а что, если это был последний выход и последнее племя, которое приходило в наш мир?!

– Дослушай меня, хорошо? Да, вероятность этого тоже была, не спорю. Но теперь, после победы над гырхаакка все изменилось.

– Что изменилось?

– Теперь я знаю точно расположение всех других святилищ. Гырхаакка кочевое племя, они путешествуют по всему материку, и у них есть карта, которой они любезно поделились со мной. На ней указаны все святилища, как разрушенные, так и… – Кит выдержал короткую, но крайне многозначительную паузу, – действующие. А потому не волнуйся, мы сможем вернуться домой.

– И все равно, – проворчала Сибил, однако с явным облегчением в голосе, – ты должен был сказать мне раньше.

– Ладно, не дуйся, а то не расскажу самого интересного.

– Чего еще ты мне не рассказал?

– Вообще очень много чего, – пожал плечами Кит. – Например, в приюте я был просто без ума от своей учительницы истории, мисс Кандида, которая посещала нас каждую неделю в качестве волонтера. Да, разница в возрасте у нас была лет двадцать пять, пожалуй, но, Властитель, – Кит закатил глаза, – какие же у нее были формы.

– Фу!

Сибил с размаху врезала ему по плечу.

– Ай! За что?!

– Не хочу слышать эти мерзости.

– Ох, простите, мисс Нежные Ушки, – буркнул Кит, потирая плечо. – Чего сразу драться-то?

– Выкладывай, давай, что там у тебя такого интересного, а не то врежу еще раз, и поверь мне, Кит, сделаю это с удовольствием.

– Что за жуткие угрозы? – Кит достал из-за пазухи небольшой, свернутый в трубочку лист бумаги и протянул Сибил. – На, сама посмотри, садистка.

Сибил взяла у него из рук рулончик и развернула его.

– Это карта… – заключила девушка.

– Пока что верно. – кивнул Кит.

– Карта Леонии? – нахмурилась Сибил.

– В точку.

– Нет, погоди, это не Леония. Что это за обозначения и где хребет Хаггарда? Разве он не должен быть вот тут вот?

– Должен, – согласился Кит. – В нашем мире. А эта карта другой Леонии. Местной Леонии, понимаешь? Но ты взгляни, как заметно всё похоже. Те же очертания материка, те же расстояния.

– Ну, хорошо. У тебя есть карта Леонии из параллельного мира. Поздравляю Кит, и что нам с того?

– Ну, во-первых, вот эти точки видишь? Это действующие святилища. Выходы в наш мир.

– Прекрасно. Значит, если я правильно понимаю карту, вот это к нам самое ближайшее. К нему и направимся?

– Не стоит так спешить. Здесь тоже есть парочка действующих святилищ, видишь? – Кит указал в верхнюю часть карты.

– Но зачем нам эти, когда есть ближе?

– И что дальше? Выйдем мы в родную Леонию, а там у нас сейчас невыносимая жара, если ты не забыла. А еще кругом племена чернокожих, некоторые из которых, так к слову, каннибалы, и наше с тобой белое мясо сочтут за деликатес. Сколько мы шли к замку? Четырнадцать дней, верно? Даже если мы с тобой пойдем быстрее, все равно потребуется дней десять на то, чтобы выйти к Новому Скарату. И это при том, что у нас нет ни провизии, ни снаряжения для такого похода. А по дороге нас будут поджидать ядовитые змеи, скорпионы, гигантские москиты, стаи гиен и львы. Но здесь, по эту сторону, ничего подобного нет. Так не разумнее ли будет идти по этой стороне? Вот это святилище, если я правильно сопоставил наши карты, расположено всего в одном дневном переходе от Нового Скарата.

– Разумно, – согласилась Сибил.

– И становится еще разумнее оттого, что нас проводит туда целое племя.

– Гырхаакка? – Сибил недоверчиво воззрилась на Кита.

– Они самые, – кивнул тот, расплывшись в самодовольной улыбке.

– Так ты все же решил эксплуатировать их?! Это нехорошо, Кит.

– Нехорошо быть захватчиками и вершить геноцид. Или ты забыла, кто они и с чем пришли?

– Не забыла. Но это их культура. Вмешиваться в естественный порядок вещей этого мира не разумно.

– А может, стоит напомнить тебе, что их естественный порядок завязан на нас и нашем присутствии, и все пошло наперекосяк в этом чудесном мирке, когда люди его покинули и пустили все на самотек? Потому с морализмом завязывай. Они проводят нас. Называй это как хочешь: наказанием, услугой, они это сделают.

– Ну, хорошо... – Сибил свернула карту и вручила ее Киту. – Когда выходим?

– Думаю, что не стоит портить им праздник, сообщая печальную новость о нашем отбытии. Скажу об этом Бартоломео завтра утром. Дня на сборы и прощания нам хватит. Думаю, послезавтра уже сможем выдвинуться в путь.

– А что дальше?

– Ты о чем?

– Что мы будем делать, когда вернемся в наш мир?

– Будем искать Данте.

– Это не так-то просто, Кит. Я пыталась, поверь. Именно потому я и пошла в эту экспедицию, помнишь? Этот человек ускользает, словно призрак.

– Может быть так, да. И все же у меня есть кое-какие идеи, как нам напасть на след этого призрака.

– Поделишься?

Кит с ухмылкой взглянул на Сибил.

– Что? Все еще не доверяешь мне?

– Что за чушь? – отмахнулся Кит. – Просто меня радует твое любопытство.

– Это не простое любопытство, Кит. Это касается нашего общего будущего.

– Да, да, конечно. И все же признай, что тебе любопытно, что же я там такое придумал.

– Не знаю, что ты там себе нафантазировал обо мне, Кит, но я не какая-то увлеченная приключениями девчушка. Меня интересует только то, что напрямую связанно с нашим делом, и этот интерес оправдан.

– Как скажешь, зануда, – отвернулся от нее Кит, пригубил терпкого горячительного напитка, полез в карман и протянул Сибил широкую золотую монету с изображением орла на одной стороне и благородного мужского профиля на другой.

– Эту я прихватил из сокровищницы перед тем, как мы ее покинули.

– Монета из ранней селенианской истории? – задала скорее риторический вопрос Сибил, вертя в руках монету. – Такие чеканились в эпоху Союза пяти кланов на монетных дворах Ривальди. Третий или четвертый век. Редкая вещица.

– Очень редкая, – согласился Кит. – И даже одна такая сейчас стоит целое состояние.

– Рада, что ты хоть что-то сможешь получить с этого путешествия, Кит. – Сибил вернула ему монету. – И все же, как это нам поможет найти Данте?

– Горсть таких же перед уходом захватил с собой и капитан Крайт. А ему надо будет их где-то сбыть, правильно? А так как они очень редкие и очень дорогие, появления таких монет на любом подпольном аукционе станет большим событием. А у меня есть знакомые люди, через которых я с легкостью об этом узнаю. Я напишу им, как приедем в Скарат.

– Но так мы выйдем на Крайта, не на Данте.

– Верно. Но он явно знает о своем нанимателе поболее нашего. Я в этом не уверен, признаю, но за неимением других, эта зацепка весьма неплоха. Я так считаю.

Сибил ухмыльнулась и промолчала.

– Что? – поднял бровь Кит.

– Да так… – улыбка на губах Сибил стала еще шире.

– Тебе не нравится мой план?

– Нет, совсем нет. Отличный план, правда.

– А в чем тогда дело? Чего улыбаешься?

– Просто размышляю о том, как же легко оказалось убедить тебя в том, что интерес мой был чисто деловой. Спасибо, что удовлетворил мое любопытство, Кит.

– Вот значит как?

Сибил прыснула, сдерживая смех, а затем расхохоталась.

– Ладно, – стараясь сохранить самообладание и выражение напускной обиды на лице, сказал Кит. – Один-ноль в твою пользу. Но ничего, Сибил Мортон, я еще отыграюсь.

Трудно передать словами то горе, с которым гремлины восприняли слова Кита об их скором уходе. Алекс спросил не менее десятка раз о причинах их решения. Он был свято уверен в том, что этой войной они оскорбили людей, и теперь, вернувшись в свой мир, Кит и Сибил расскажут своим соплеменникам о том, как невежественен и негостеприимен этот народ. После нескольких попыток объяснить причины своего отбытия, в последней из которых Кит даже прикрикнул на вождя, за что потом себя корил, он бросил эту затею.

Поначалу Киту казалось, что день на сборы – это даже много. Собирать-то им по факту было нечего. Провизию брать не имело смысла – гырхаакка считались отличными охотниками, и новый вождь обещал снабжать людей дичью на всю дорогу. Много воды с собой брать тоже не было нужды, по пути им должно было встретиться множество рек. А вещей у них никаких и не было. Однако, к вечеру того последнего дня в поселении гремлинов к их палатке пришла вся деревня с подношениями, отказаться от которых не было никакой возможности, не оскорбив при этом все племя до глубины души. Теперь у них появилось море вещей. Для Сибил женщины племени сделали множества украшений – бусы, ожерелья, несколько платьев и костяных заколок для волос. Кит получил от семьи вождей амулет, вырезанный из дерева, который символизировал его храбрость и силу, и несколько ножей из дерева, металла и кости.

Когда все дары были вручены, а Сибил и Кит с натянутыми улыбками приняли их, гремлины чуть отступили, и вперед вышли Алекс и Алексия. Вождь сделал неопределенный жест рукой, и из толпы двое гремлинов поднесли ему некий сундук, явно человеческой работы и по беглому, но опытному взгляду Кита – старинный.

– Такие вещи хранятся в наших святилищах со времен первого рассвета, – заговорил он. – А мы, те кто чтит это святилище, должны хранить ключ от его тайны.

Алекс повернулся к Алексии и, запустив руку ей в волосы, достал из пышной шевелюры костяной ключик.

– Этот ключ от ваших тайн. Мы не смели им воспользоваться, – Алекс протянул этот ключ Киту.

Тот опустился на одно колено и принял его.

– Что в сундуке? – спросила Сибил.

– Мы не знаем, – ответил Алекс, отступая вместе с супругой назад. – Знаем только, что в нем хранится сердце нашего святилища. Теперь оно принадлежит вам.

– Нам? Нет, мы не можем его принять…

– Кажется, мы уже его приняли, – оборвал ее Кит, демонстрируя через плечо ключ.

– Наше святилище разрушено, – произнес Алекс. – Но это сердце можно будет поместить в новое святилище.

– Почему же вы не сделали этого? – удивилась Сибил. – Зачем отдаете его нам?

– Потому что МЫ должны это сделать, – снова заговорил Кит. – Я видел нечто подобное на рисунках в старом святилище. Люди приходят сюда, создают двери в наш мир и отдают ключ от новых святилищ вождям своих племен. Если святилище нужно перестроить или построить новое, ключ вручается человеку, которому племя служит.

– Но они нам не служат, Кит. Они сами могут возвести свое святилище. Отдай им ключ.

– Не могут. Они не умеют открывать двери в наш мир. Они лишь проходят через них.

– Но мы ведь тоже этого не умеем.

– Подозреваю, что там, внутри, мы найдем инструкцию. Умно придумано, правда? Если вдруг что-то случится с прошлым хозяином, а новый не будет знать, как создавать святилище, ему предоставят инструкцию.

– Это ты тоже видел в своих рисунках?

– Нет, это просто моя догадка.

Кит повернулся к Сибил:

– Ну, а что еще, по-твоему, там может быть?

– Не знаю, – она пожала плечами. – Но не уверена, что мы имеем право принять это.

– Где же твое любопытство? К тому же… – Кит поднялся на ноги. – Теперь, я думаю, у нас нет выбора.

– Ну и где мы будем устанавливать новее святилище, Кит?

– Не вешай на меня все сразу, – раздраженно ответил он. – Дай подумать.

– Это огромная ответственность, – не унималась Сибил.

– Знаю, – отмахнулся Кит и снова обратился к вождям. – Благодарю за оказанную нам честь.

Алекс поклонился и отошел назад вместе с супругой, но тут же на его место встали: Бартоломео, Линдси, Док-Ричард, и еще три молодых гремлина – Тим, Сид и Джина.

Сын вождя, преисполненный гордости, и на удивления Кита, сияющий радостью, кашлянул и громко провозгласил:

– По совету отца и по единодушному решению всего племени, мы отправляемся с вами.

– Что? – переспросила Сибил.

– Так было решено сегодня, на совете.

– Когда вы успели провести совет? – нахмурился Кит.

– Сегодня, – повторил Бартоломео.

– Да, но когда? Я не видел, что вы собирались.

– Прости, друг Кит, мы решили не обременять вас известием об этом, а сейчас я понимаю, что мы поступили неправильно. Совет был проведен без сбора, письменно, как вы нас научили. Каждому взрослому представителю племени было направленно письмо с вопросом, и каждый на него написал свой ответ.

– Голосование, – ухмыльнулась Сибил. – Это называется голосованием.

– Спасибо, подруга Сибил.

– Какой вопрос был задан? – уточнил Кит.

– Стоит ли нам отправиться с вами. Вы сказали, что не можете остаться, потому что здесь не ваш дом. И все племя сошлось в едином мнении, что если вы не можете остаться здесь, то мы должны отправиться за вами. Однако, все племя сразу мы перевести не можем, это будет слишком сложно и потребует…

– Стоп, стоп, Барт, дай-ка мне секундочку, – перебил гремлина Кит. – Еще раз, и помедленнее. Объясни, куда вы собрались?

– За вами. Там, где ваш дом, мы найдем и себе новый дом.

– Но зачем? Вы жили на этих землях сотни лет.

– Все верно.

– Вы знаете здесь каждый холмик, каждую речушку. Зачем вам срываться и уходить за нами туда, где все будет по-другому?

– Чтобы быть рядом с вами. Все племя этого желает. Ни один из нас не дал другого ответа.

– Вы просто не знаете, на что подписываетесь. Поверьте, вам это не нужно.

– Нам это необходимо, друг Кит. Столько лет мы ждали вашего возвращения. А теперь вы уходите. Наш долг отправиться за вами. Наше святилище разрушено, но там, в новой земле, вы возведете нам новое.

– Но вы же свободны, – заговорила Сибил. – Вам не нужны святилища. Вы жили без нас все эти годы, проживете и дальше.

– Но мы этого хотим, – сказала Линдси, в глазах которой снова заблестели слезы. – Неужели вы не позволите нам сопровождать вас?

Кит открыл было рот, да так ничего и не сказал. Затем закрыл, шумно стукнув зубами. Сибил промолчала тоже. Гремлины ждали.

– Кхм… – откашлялся Кит. – Ну, что же… если вы все так решили. Единогласно. Конечно, мы не сможем вам воспрепятствовать. Нам остается лишь принять ваше решение и пообещать, что мы поможем вам в поисках подходящего места. Но пока мы такового не найдем, пообещайте и вы, что не двинетесь с места.

– Обещаем, друг Кит. Для этого мы с сестрой отправляемся с вами.

Кит глянул на Сибил, и развел руками, как бы говоря: «А что я могу с этим сделать?».

Сибил лишь кивнула, соглашаясь: «Ничего».

Они отправились в путь на рассвете следующего дня. Несмотря на ранний час, все жители племени, от мала до велика, вышли попрощаться с ними. Они махали им вслед, хлопали и улюлюкали, пока, наконец, пары не исчезли из виду.

Гырхаакка шли длинной вереницей, все пешком, а мощные быки, на которых во время битвы восседали их элитные бойцы и вождь, теперь превратились в мирных вьючных животных, на которых племя перевозило все свои пожитки.

Спустя примерно час пути сзади послышались гаркающий вопли гырхаакка, одного из тех разведчиков, которые племя направляло в разные стороны, чтобы быть в курсе окружающей обстановки. Заслышав эти крики, все остановились, практически разом. Кит обернулся и увидел, как с холма в окружении двух воинов спускается гремлин из только что оставленного ими племени лагиратта.

– Кто это? – спросила Сибил, сощурившись в попытке разглядеть гремлина. – Что-то случилось?

– Может, отец послал гонца? – предположил Бартоломео, так же заинтересованный и сбитый с толку.

Гырхаакка подвели гремлина ближе, и тогда Кит узнал его. Это был сын Брюзги, тот забитый мальчуган, который грохнулся в обморок при их первой встрече.

– Зачем ты пришел?! – вдруг стал грозным Бартоломео, накинувшись на паренька – Как ты посмел, а?! Ты должен немедленно вернуться назад и сказать отцу, что ослушался меня!

– Барт, дружище, – с осторожностью обратился к нему Кит. – Что происходит?

– Этот глупец хотел пойти с нами. Но он даже говорить толком не умеет. Он ничего не умеет! И я ему сказал «нет». Но он все равно увязался за нами. Его следует наказать!

– Не нужно его наказывать, прошу, – вступилась Сибил.

Маленький гремлин смотрел на нее. Только на нее одну, словно и не слышал слов Бартоломео, и не обращал внимания ни на кого другого вокруг.

– Хочу… пойти… – проговорил он и вдруг упал на колени. – Пойти… с тобой…

– Кажется, это он тебе, – ухмыльнулся Кит.

Сибил оттолкнула его и опустилась возле гремлина. Осторожно она прикоснулась к его плечу. Тот вздрогнул и поднял на девушку глаза.

– Хочу… пойти… с тобой… – снова сказал он, выговаривая слова, словно через силу.

– А как же твой отец? Он не будет искать тебя?

В глазах гремлина блеснул страх. Видимо, отец был не в курсе побега сына, и когда он узнает об этом, придет в бешенство.

– Не нужен… ему… – сказал он. – Хочу быть… нужен… тебе…

– Как ты смеешь задерживать нас?! – вновь заговорил Бартоломео. – У нас важная миссия, а ты…

– Под мою ответственность, – сказала Сибил и резко встала. – Прошу тебя, позволь ему идти с нами. Под мою ответственность.

– Конечно, подруга Сибил, если ты так хочешь, – тут же смягчился Бартоломео. – Но ему многому нужно научиться.

– Он научится, – уверенно пообещала она.

– Научусь… – пискнул гремлин.

Кит обернулся к вождю племени гырхаакка, который тоже пришел посмотреть на происходящее.

– Мы можем отправляться дальше, – сказал он.

Вождь кивнул, и гаркнул команду. Все гырхаакка тут же снова отправились в путь, разом потеряв интерес к происходящему.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – обратился Кит к Сибил.

– Ты сам видел, как отец обращался с ним.

– А как же твои слова о том, что нам не нужно вмешиваться в естественный ход вещей?

– В этом нет ничего естественного.

– Как скажешь. Но если он пойдет с нами, нужно хотя бы дать ему имя.

– Я дам, – пообещала Сибил.

Она раздумывала над именем для маленького гремлина до самой ночи. Мальчуган не отходил он Сибил. Шел с ней рядом, и они много разговаривали. О чем, Кит не слышал, но уже к закату паренек стал болтать на общем языке Адверса ничуть не хуже остальных.

– Я дала ему имя Винсент, – сказала Киту Сибил, когда они встали на ночь.

– Винсент? Как Винсент Рим?

– Просто Винсент.

– Почему именно так?

– А почему ты назвал Бартоломео именно этим именем?

– Не знаю. Просто назвал и все. Первое имя, которое мне в голову пришло.

Сибил кивнула, давая понять, что и в случае с Винсентом было примерно так же.

– Ну и как он?

– Мне кажется очень способным.

– Хорошо бы так. Его отец умелый мастер, и если он перенял его талант и впитывал знания, работая с ним, то нам сможет очень пригодиться. Лишь бы не взял от своего старика характер, – Кит ухмыльнулся, но Сибил проигнорировала его слова, о чем-то глубоко задумавшись.

Через три дня они добрались до каменистой долины, которую гырхаакка называли Смертоносной Пустошью. Почему именно так, стало понятно очень скоро, когда, идя по лабиринту меж огромных камней, они вдруг услышали вопли своих разведчиков. Все гырхаакка тут же легли на землю. Люди последовали их примеру.

Подняв глаза к небу, Кит увидел в нем тень двух огромных птиц, кружащих над ними в лучах полуденного солнца. Теперь ему стали понятны обозначения на карте в этом месте. Гырхаакка не сочли нужным предупредить их об этом, решив, похоже, что люди знают, что делают. Кит сказал, куда они должны прибыть, и гырхаакка выбрали самый прямой путь, не беспокоясь об опасности, которая может их подстерегать в дороге.

Каждый член племен прижал к своей груди нож, приготовившись отбиваться от атаки птиц. Им все это было не впервой – никакой паники или страха, лишь ожиданием битвы. Кит вынул из кобуры револьвер и взвел курок. Как раз вовремя, так как через пару секунд одна из птиц вдруг издала истошный хриплый крик и понеслась вниз, наметившись на какого-то гремлина у головы группы. Кит тут же вскинул револьвер и, прежде чем птица успела достичь земли, выстрелил. По каменным просторам прокатился грохот. Птица снова вскрикнула, но уже испуганно, а не воинственно, завертелась в воздухе, и камнем рухнул на землю. Вторая птица понеслась прочь от пугающего звука, не сулящего ничего хорошего.

Тем же вечером племя устроило пир, а вождь гырхаакка вручил Киту еще один резной амулет. Оказалось, что убитая им птица – правда тварь, размером лишь слегка уступающая человеку, была больше похожа на рептилию с крыльями и длинной, усеянной маленькими острыми зубками пастью, нежели на птицу – оказалась крайне опасным хищником, одним из немногих, кого гырхаакка боялись. Убивший такую бестию считался великим воином и охотником, а ее мясо, которое совершенно не пришлось Киту по душе, считалось у гырхаакка редким деликатесом.

– Ты продолжаешь обрастать популярностью, Кит, – подтрунивала над ним Сибил.

– Что ж тут поделать, – пожал плечами Кит. – Такой уж я. Герой, одним словом.

И все же он попросил гырхаакка впредь сообщать заранее о местах, где возможны подобные стычки. Так им удалось обойти Паучьи Луга и Ядовитые Топи. Кит решил, что лучше потратить еще один день в пути, чем заглянуть в какое-то из мест с подобными звучными названиями. Патронов-то в его револьвере осталось не очень много. Хорошо хоть что он вообще работал после того, как Брюзга разбирал его и собирал снова.

Однако воспользоваться оружием ему больше не пришлось. До пункта назначения они добрались без приключений через одиннадцать дней после того, как покинули деревню гремлинов.

С гырхаакка они попрощались возле черного зева пещеры, ведущей во тьму. Там, в глубине, согласно их картам должно было располагаться еще одно святилище, от которого, по прикидкам Кита, оставалось всего день пути до Нового Скарата. И когда племя воинов ушло на северо-запад, Кит, Сибил и оставшиеся с ними семеро гремлинов, перераспределив свою поклажу, передохнули с часок и, соорудив четыре факела, направились во мрак.

Темный тоннель уводил их все дальше вглубь горы. Рисунков на каменных стенах оказалось значительно больше, чем в порушенном святилище племени лагиратта.

– Должно быть, этот храм намного старше нашего, – заключил Бартоломео.

– Странно, что мы не встретили племя, которому он принадлежит, – пробормотал Кит.

– Может быть, они вымерли, как и многие другие племена, – предположила Сибил.

– Святилища мертвых племен считаются недействующими, – ответил Кит – А это святилище на карте гырхаакка отмечено, как действующее.

– Что же ты у них не спросил об этом?

– С ними не так-то просто говорить, сама знаешь.

Это было правдой. Гырхаакка мыслили очень прямолинейно, а некоторые вещи из своей жизни, даже большую их часть, считали само собой разумеющимися и никак не могли объяснить. Примерно так же, как обычный человек, зная, что небо синее, а вода течет, не может объяснить, почему это именно так, а не иначе. У гырхаакка подобное неведение было доведено до абсолюта. Они все принимали так, как оно есть, как сказали им отцы и деды, ничего не ставя под сомнение и не питая интереса к познанию. И когда Кит просил их что-то пояснить, они лишь удивленно взирали на него, даже самые старые и мудрые, не понимая, как можно объяснить очевидную вещь и зачем это нужно. Потому говорить с ними было крайне сложно, а выуживать какую-то информацию и вовсе невозможно.

– Смотрите, вон там, – воскликнул Бартоломео, который шествовал впереди. За ним шли Линдси, Кит и Сибил с Винсентом. Замыкали шеренгу нагруженные сумками Ричард, Тим, Сид и Джина.

Бартоломео указывал на проем в стене, уводящий в сторону.

– В нашем святилище такого нет, – сказал гремлин.

Действительно, святилище племени было похоже на прямую пещеру, в конце которой находился тупик для одних, и дверь в иной мир для других, тех, кто умел отпирать эти врата. Но никаких ответвлений.

– Вот и прекрасно, – Кит остановился у проема и поводил факелом, убеждаясь, что это еще одна пещера, уводящая куда-то в темноту, и ничем не отличная от той, по которой они шли. – И куда же нам теперь?

– Предлагаю продолжать идти вперед и не сворачивать, – сказала Сибил. – Так хотя бы не заблудимся.

– Согласен, – кивнул Кит.

Далее им встретились еще несколько ответвлений, а затем они встали на развилке.

– Ну, а теперь что будем делать? – хмыкнул Кит.

Оба коридора перед ними были одинаковыми.

– Ну что, у кого какие идеи? – он обернулся к остальным.

Прежде чем ему успели ответить, до них из темноты донесся звук, похожий на шорох. Не ясно было, из какого именно проема он исходил, но определенно спереди, и не очень далеко. Все тут же замерли.

– Это еще что? – прошептала Сибил.

– Возможно, мы тут не одни, – ответил Кит, вынимая револьвер из кобуры.

Звук повторился. И затем снова. И еще раз. Похоже было, словно к ним из темноты кто-то идет или ползет.

Гремлины взяли в руки, подаренные гырхаакка кинжалы, приготовившись обороняться.

Звук раздался снова, совсем близко, прямо на краю темноты, а затем все стихло.

– У меня неприятное ощущение, что на меня смотрят, – сказала Сибил.

– Так и есть, – Кит сделал шаг вперед, вглядываясь во мрак то одной, то другой пещеры.

– Осторожно, друг Кит, – пискнула Линдси обеспокоенно.

Кит сделал еще шаг вперед и еще один, и тут из темноты раздался невообразимый вопль, и на Кита с левого тоннеля бросилось нечто. Он успел выставить перед собой факел, и на нем повисла огромная крыса с белым мехом, размерами превышающая любую домашнюю кошку минимум вдвое. Она вцепилась острыми зубами в дерево. Кит тут же отпустил факел и сделал шаг назад. Крыса покатилась по полу вместе с факелом. Кит вытянул руку с револьвером, направив на мерзкую тварь, но прежде, чем успел выстрелить, шерсть зверюги подпалилась, и она, завизжав, с необычайной прытью ринулась в темноту.

– Вцепись она мне в горло, могла бы и убить, – сказал Кит, не выпуская из глаз лежащего на полу факела и вспоминая, насколько высоко зверюга смогла прыгнуть. Впиться ему в шею она смогла бы без труда.

– Ненавижу крыс, – проговорила Сибил.

– Может быть, нам стоит повернуть назад, друг Кит? – предложил Бартоломео.

– До другого святилища дня два пути. Мы не можем позволить себе терять так много времени.

– А что, если то святилище мертво, Кит? – спросила Сибил. – Может, здесь только крысы и остались?

Но, словно ответом на ее вопрос, вдруг по тоннелю пронесся высокий долгий свист.

– Ну а это-то что такое?

Свист резонировал в тоннелях, и казалось, что звучал со всех сторон сразу. Замолкнув всего на пару секунд, он зазвучал снова. Скоро к нему присоединились и другие, какие-то дальше и тише, а другие так близко, словно их источник был всего в шаге.

– Не могут же свистеть крысы? – с сомнением спросила Сибил.

– Черт их знает, – ответил Кит.

– Это гремлины, – уверенно сказал Бартоломео. – Так они общаются.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Сибил.

– Просто… знаю и все, – Бартоломео пожал плечами. – Я их понимаю. Не очень хорошо. Совсем нехорошо. Но все же понимаю.

– Интересно, о чем они болтают? – спросил Кит.

– О чужаках. Они говорят: «Чужаки пришли». Я думаю, это про нас.

– И как они настроены к этим чужакам?

– Я не уверен, друг Кит. Но мне кажется, что они нас боятся.

– Ты можешь попробовать ответить им?

– Не уверен, что смогу.

– Я могу попробовать, – сказал вдруг Винсент, и все воззрились на него с удивлением.

– С чего ты взял, что сможешь? – обратился к нему Бартоломео.

– Я не знаю. Мне просто, кажется, что смогу.

Кит и Сибил переглянулись.

– Пусть попробует, – кивнула Сибил.

– Хуже не будет, надеюсь, – согласился Кит.

Винсент выступил вперед, кашлянул, повел плечами, устремил взгляд в темноту, словно певец, который готовится к выступлению перед полным залом поклонников. И затем он засвистел, громко, пронзительно, и очень похоже на тот свист, который издавали неизвестные гремлины в темноте. Когда он закончил, воцарилась гробовая тишина. А затем ему ответили.

– Что ты им сказал? – спросила Сибил.

– Что мы не враги. Что нас не нужно опасаться, мы пришли с миром.

– И что они ответили? – теперь уже задал вопрос Кит.

– Спрашивают, зачем мы явились, и почему от нас так странно пахнет.

– Как от нас пахнет? – спросил Ричард.

– Думаю, это не слишком важно, в данный момент, – Кит повернулся к Винсенту. – Скажи им, что нам нужно пройти к двери в мир людей.

Винсент просвистел в темноту, как показалось Киту, совершено то же самое, что и в первый раз, разве что немного короче. Ответ так же ничем не отличался, но Винсент его понял.

– Они хотят знать, зачем нам туда? По ту сторону очень плохо.

– Плохо? Что он имеет в виду. Пусть объяснит.

После очередного пересвистывания Винсент поднял глаза на Кита.

– Они говорят, что там живет смерть, что там ее зловоние. Они давно туда не ходят.

– Пусть проводят нас туда.

– Скажи им, что с нами люди, – сообщил Бартоломео.

– Нет, не надо, не говори о нас, – поторопился возразить Кит.

Они с Сибил решили, что так будет лучше, чтобы племена в Гремландии не знали о присутствии людей. Это производит на гремлинов самый разный эффект, и как следует из опыта с гырхаакка, не всегда положительный. Но в любом случае, их появление изменит жизнь племен, как уже изменило племя Бартоломео. Потому Кит и попросил гырхаакка, даже в ущерб времени, обойти все поселения на пути, чтобы их присутствие осталось незамеченным.

– Попроси, чтобы выделили нам проводника. Скажи, что это очень важно.

Спустя еще полминуты переговоров, Винсент торжествующе улыбнулся.

– Сейчас она пришлют проводника.

– Ты не хочешь, чтобы они знали о том, что здесь люди, но просишь прислать проводника и думаешь, что он не признает в нас людей?

– Он нас не увидит.

– Это почему же?

– Ты когда-нибудь была в храме Тьмы?

– Ты про культ Беатриче?

– Про него.

– Нет, не доводилось.

– А вот мне как-то раз выпала такая возможность. Так вот там, в храме, царит кромешный мрак. Вот прямо как здесь. И старшие послушники культа добровольно лишают себя зрения, как более ненужного им органа чувств.

– Я слышала про этот обряд, – кивнула Сибил.

– Зрение им в темноте не требуется. Как и живущему в этих тоннелях племени.

– Ты думаешь, что эти гремлины слепые?

– Я уверен. Снаружи мы поселений не видели. А гремлины тут живут. Значит, обитают они в этих тоннелях, под землей, в своем святилище. И в этой темноте им зрение не нужно.

– Логично.

Из мрака снова раздался шорох.

– Крыса вернулась, – напряглась Сибил.

Скоро она появилась на свету, но совсем не такая агрессивная, как первая. На этой крысе был надет кожаный ошейник, и поводок от него держал в лапах идущий следом за крысой гремлин. Его шкура была бледно-зеленого окраса, а белые глаза, как и предполагал Кит, не моргая, уставились на них остекленевшим взором. Гремлин остановился, и вместе с крысой принялся шумно втягивать ноздрями воздух, принюхиваясь. А затем он вдруг тихо засвистел.

– Он говорит, что от нас странно пахнет, – перевел Винсент.

– Слышали уже, – проворчал Кит.

– И он просит нас следовать за ним.

Команда Кита двинулась следом за слепым гремлином. Держа крысу на поводке, он быстро топал вперед, шлепая босыми ногами по каменному полу. Крыса вела себя как самая настоящая собака, то и дело принюхиваясь, озираясь по сторонам своими красными глазками и периодически ворча.

Спустя минут пятнадцать блужданий по лабиринту тоннелей, сворачивая то влево, то вправо, спускаясь и поднимаясь, гремлин довел их, наконец, до тупика, на стене которого красовался барельеф, похожий, но не идентичный тому, что располагался в первом святилище. Без проводника они бы сюда ни за что не добрались.

Гремлин снова засвистел.

– Он предупреждает нас об опасности, – сообщил Винсент. – Снова говорит о зловонии смерти.

– Поблагодари его и отпусти с миром, – сказал Кит. – Скажи, что дальше мы сами.

Винсент просвистел это гремлину, и тот поспешно, почти бегом, удалился.

– Что же там такое, что так их пугает? – спросила Сибил, проследив за слепым гремлином.

– Скоро узнаем, – ответил Кит. – Открывай, Барт.

Бартоломео подошел к барельефу, поводил по нему ладонями, словно ища чего-то и замер. Затем вцепился обеими лапами в барельеф, словно пытаясь разорвать его, и Кит снова ощутил метафизические всплески. Как будто сам воздух вдруг задрожал, завибрировал и наэлектризовался. По барельефу прошла трещина, сверху донизу, раскалывая его пополам, и он с неожиданно легкостью распался на две части, открывая проход в темноту.

– Пора домой, – ухмыльнулся Кит, обернувшись к Сибил.

– После вас.

Кит вошел в узкий проем. За ним Сибил и все гремлины. Бартоломео теперь шел последним.

Перемену все ощутили очень скоро, и она была разительной. В спертом, тяжелом воздухе висели запахи сырости, гнили и еще какой-то резкий, но не знакомый никому смрад. Было очень душно. Под ногами скоро что-то захрустело и, опустив факел к полу, Кит понял, что это кости. Весь пол был устлан костями мертвых животных, совершенно разных. Здесь были как кости мелких грызунов, птиц и летучих мышей, так и кости более крупных зверей, гиен например.

– Ну и вонь, – прижав ладонь к носу проговорила Сибил.

– Дом, милый дом.

– Где мы оказались?

– Не имею понятия.

Разглядывая кости, Кит обратил внимание на то, что они не обглоданы, не поломаны, на многих еще висели остатки плоти: шкур, кожи, сгнивших остатков мяса. Значит, эти животные не были убиты хищниками. Но кем тогда?

Его слегка мутило, то ли от запаха, то ли от духоты. Голова начинала кружиться.

– Подруга Сибил, – проговорил вдруг Винсент. – С тобой все в порядке?

Кит обернулся и увидел, как Сибил прислонилась к стене, держась рукой за лоб.

– Мне плохо Кит, – сказала она сдавленным голосом. – Здесь что-то не так.

– Газ, – вдруг догадался он. – Вот что такое зловоние смерти. Всех этих зверей убил, должно быть, какой-то ядовитый газ из-под земли, а не хищники. Черт, нам нужно как можно скорее выбираться отсюда!

Спазм сдавил его грудь, весь мир покачнулся, и он еле устоял на ногах.

– Нужно немедленно возвращаться! – Бартоломео схватил Кита за локоть.

– Нет! Нам необходимо выйти в наш мир!

– Это очень опасно.

Кит оглядел гремлинов. Никто из них не подавал признаков слабости.

– Тошноту или головокружение, кто-то из вас испытывает?

Гремлины переглянулись и покачали головами.

– Похоже, что на вас газ не действует, – заключил Кит. – Выведите нас отсюда.

– Но мы не знаем, куда идти.

– Я верю, вы справитесь. Судя по всем этим костям, выход находится недалеко.

– Бросим вещи тут, – скомандовал Бартоломео. – Тим, Джина, вы останетесь. Вернусь за вами позже.

На лбу Кита выступила испарина. Дышать становилось все труднее. Он подошел к Сибил, которая с трудом держалась на ногах.

– Обопрись на меня, и пойдем, – сказал Кит.

Он обнял девушку за плечи и прижал к себе. Сибил обхватила талию Кита обеими руками. Линдси пошла справа, держа Кита за штанину брюк, Винсент шел слева, рядом с Сибил. Бартоломео пошел спереди, а Ричард сзади.

Пещера ходила ходуном, перед глазами все плыло, и очень скоро Кит уже не мог понять, куда они идут и сколько времени прошло. Может минута? Или целый час? Боль в голове все нарастала и мысли путались. Тяжелый ком в груди пульсировал, наполняя рот горечью, которую Кит то и дело сплевывал в сторону.

– Животные, – проговорила Сибил. – Почему животные приходят сюда?

– Запах гнили приманивает падальщиков, – пробормотал Кит пересохшими губами. – Они забегают сюда и газ убивает их в считанные минуты.

– Ужасно. Как чудовище какое-то.

– Может быть это защита такая. Чтобы люди не сунулись в эту пещеру и не нашли путь в Гремландию.

– Теперь… понятно… почему никто его не нашел… так близко… к Новому… Скарату.

Сибил вдруг обмякла в руках Кита, прижавшись щекой к его груди. Он попытался растормошить ее, но сам при этом запнулся и повалился вперед.

– Прошу тебя, вставай, – услышал он голос Бартоломео. – Еще немного, друг Кит. Выход уже рядом.

Практически ничего не видя и не соображая, Кит подхватил лишившуюся чувств Сибил на руки и медленно поднялся. Он шел, поддерживаемый Линдси, Винсентом и Ричардом, превозмогая боль в голове, столь сильную, словно кто-то невидимый, сидя на его плечах, вбивал ему в череп раскаленные гвозди, медленно и методично.

Яркий свет вдруг обжег его глаза, и Кит вскрикнул, зажмурившись. Затем упал на колени.

– Друг Кит! Друг Кит! – кричал Бартоломео где-то далеко, словно на другом конце длинного тоннеля. – Друг Кит! Вставай! Вот выход! Друг Кит!

Но мир вокруг Кита закружился в адском водовороте. Он ощутил резкую боль в правом плече и виске, но даже не осознал, что повалился на бок. Казалось, что боль, зародившаяся в его голове, вдруг выплеснулась оттуда и захлестнула собой весь мир. Все вокруг него покрылось обжигающей болью, от которой у Кита перехватило дыхание. А затем все поглотила тьма, тяжелым покрывалом упавшая на него откуда-то сверху.

Кит пришел в себя под лучами солнца уже своего родного Адверса. Не то, чтобы оно как-то разительно отличалось от солнца Гремландии, такое же желтое, слепящее, но Кит сразу понял, что оказался дома. И пусть прежде никогда Леонию он своим домом не считал, все же в сравнении с теми, неподдающимися осознанию, космическими масштабами, которые разделяли миры, расстояние от Леонии до дома Кита в Меркате было столь незначительным, что да, он мог, не кривя душой сказать, что оказался дома.

Рядом сидели обеспокоенные гремлины. Нет, обеспокоенные, это мягко сказано. Линдси то и дело всхлипывала, утирая дрожащими руками крупные слезы. В глазах Бартоломео застыл ледяной ужас, его губы тряслись, а пальцы непроизвольно сжимали и разжимали кулаки. И глянув на всех остальных гремлинов, Кит понял, что эти двое еще хорошо держатся.

Приняв сидячее положение, Трент ощутил сильнейший приступ головной боли и подступивший к горлу ком тошноты.

– Вам нужно лежать, друг Кит, – проговорила Линдси, тут же бросившись к нему. – Так сказал Док. Он ушел искать целебные травы.

– Где я?

– На склоне горы.

– Что случилось?

– Вы лишились чувств, друг Кит, – пробормотал Бартоломео с такой обреченностью в голосе, словно это он во всем виноват. – Мы боялись, что вы погибните.

– Не говори так, – зашипела Линдси. – Мы знали, что вы выживите.

– Сибил, – проговорил пересохшими губами Кит.

– Я тут, – услышал он слабый голос девушки откуда-то справа.

– Жива?

– Да, но мне так плохо, что кажется – лучше бы умерла.

– Это пройдет, – пообещал Кит, вздохнув с облегчением и опуская свою тяжелую голову на камни. – Главное, что мы живы. И мы дома.

Док принес большущий букет различных трав, и гремлины разожгли костер, на котором он сварил из них крайне дурно пахнущий отвар. Заставить себя выпить это пойло и, тем более, удержать его внутри, было той еще задачкой. Однако, средство подействовало, и уже спустя полчаса головная боль начала отступать вместе с тошнотой. Теперь Сибил и Кит могли хотя бы встать и размять мышцы. Однако в теле еще чувствовалась слабость, и голова продолжала кружиться, так что они приняли решение заночевать на этом склоне, вблизи смертоносной пещеры. Все равно до Нового Скарата засветло они уже добраться бы не смогли.

Тим и Винсент сходили на охоту и добыли к ужину двух кроликов. Они зажарили их на костре под звездным небом. К этому моменту последствия отравления газом у Кита почти прошли, состояние нормализовалось, и он мог в полной мере насладиться ужином и с надеждой взглянуть в будущее. Им с Сибил предстояло нечто крайне сложное – отомстить человеку, о местоположении и мотивах которого неизвестно ровным счетом ничего, и от этого неведения веяло чем-то темным, пугающим, неким жутким секретом из далекого прошлого. Однако, сидя под усыпанным звездами небосводом и оценивая путь, который они с Сибил уже прошли, Кит все больше уверялся в том, что и предстоящие испытания им будут по плечу. Главное, подойти к делу с толком и грамотно распорядиться своими возможностями. Им просто нужен был дельный план, и Кит тут же сел бы за его разработку, знай он хоть немного больше о том, что может ждать их впереди. Ведь хороший план во многом похож на математическое уравнение, решение которого зависит от знания всех его значений и переменных. Но их отсутствие все же не мешало Киту просидеть до глубокой ночи возле костра, размышляя о грядущем, строя планы и предположения. Он сидел, когда все уже уснули, и разглядывал созвездия в небе, временами бросая взгляды на прекрасное личико мирно спящей Сибил Мортон, по которому плясали тени от костра, и никак не мог отогнать мысли о своих чувствах к ней.

Они отправились в путь ранним утром. За час с небольшим спустившись с горы, путники скоро вышли на разъезженную дорогу и, бредя по ней на северо-восток, тут и там стали замечать следы цивилизации: сгнившие остова телег на обочинах, дорожные указатели, огороженные высокими заборами кофейные плантации, на которых уже во всю кипели работы, и очертания чернеющих на горизонте со всех сторон зданий – не то ангаров, не то сараев, а может, и жилых домов. День становился все жарче, и уже скоро воздух раскалился настолько, что стал тяжелым, густым, почти осязаемым, расплываясь маревом над дорогой. Им встречались телеги и всадники, группами и поодиночке, но никто не остановился, не предложил их подвезти или как-то еще сгладить тяжкое путешествие, чему, впрочем, Кит был рад, не желая отвечать на расспросы незнакомцев, и зная, что порой цена за подобную помощь может оказаться куда выше желаемой.

После полудня они добрались до Нового Скарата. Город, возведенный из белого камня и обращенный к небу своими красными крышами, расположился на пологом склоне, с севера вплотную подобравшись к побережью океана. Этот город был не слишком большим по меркам Конгломерата, уступая своему старшему брату Скарату, находящемуся по другую сторону пролива Джоунса, практически в три раза. Однако Новый Скарат по прогрессивности своего роста мог дать фору почти всем остальным городам-полисам. Леонию стали активно осваивать всего три десятка лет назад, и за эти годы интерес к красному материку в старой земле все рос, привлекая в первоначально небольшое портовое поселение огромное количество авантюристов, исследователей, искателей славы, приключений и, конечно же, наживы. Теперь в Новом Скарате располагаются представительства пяти старших кланов, а через его порт каждый гексал проходят тонны золота и драгоценных камней с приисков, не говоря уже о дешевой рабочей силе в лице десятков чернокожих леонийцев, которые по собственной наивности, или обманутые сладкими речами белых людей, каждый день пересекают узкий пролив Джоунса, направляясь на Старший Материк, в Селению.

Гремлины были поражены таким количеством людей вокруг себя. Винсент и Джина даже пережили нечто вроде панической атаки, но быстро смогли с собой совладать.

– Ни с кем не говорить! Ни на кого не смотреть! Никому не отвечать! Ни на шаг от нас не отставать! – проинструктировал их Кит на подходе к городу. – Что бы вы не увидели, не услышали, не почувствовали, следуйте этим правилам, пока я или Сибил не скажем иного. Вам ясно?!

И все гремлины дружно кивнули. Надо сказать, что они как могли, старались выполнять наставления Кита, бредя по узким и людным улицам Нового Скарата, похожим на гигантский базар. Торговцы – леонийцы, саббатийцы, селениане – зазывали покупателей к своим ларькам и бесчисленным магазинчикам, предлагая еду, напитки, сувениры, драгоценные украшения и снаряжение для походов. На этих шумных, грязных улицах пахло гнилыми фруктами, потом и мочой вперемешку с запахами благовоний. И Кит старался пройти по ним как можно быстрее, чтобы, добравшись до порта, покинуть этот малоприятный город на первом же подвернувшем судне, идущем на Старший Материк, но то и дело приходилось останавливаться и следить, чтобы никто из гремлинов не отстал и никого не затоптали.

К счастью, народ на улицах Нового Скарата не обращал особого внимания на диковинных существ. Просто, потому что странными созданиями здесь было никого не удивить. Клан Годвин торгует своими произведениями уже более полувека. Их химеры создаются как массово, так и по индивидуальным заказам, и выглядеть могут как угодно, в зависимости от требований заказчика и функций, которые существо должно будет выполнять. Потому маленьким серо-зеленым гремлинам никто и не удивлялся – не самый странный дизайн для произведений, призванных быть компаньонами в пути. Единственное, что настораживало Кита в сходстве гремлинов с произведениями, так это известная всем и каждому заоблачная стоимость искусственных годвинских созданий, которая могла привлечь к их персонам нежелательное внимание антисоциальных элементов, ищущих легкой наживы.

– Кит! – вдруг окликнула его Сибил. – Здесь что, есть представительство Операнцесс?

Кит обернулся и, проследив за рукой Сибил, остановил свой взгляд на вывеске с изображением мчащегося во весь опор коня. Это был герб клана Операнцесс – единственного клана Конгломерата, который имел лицензию на перемещение путями Хаоса, что позволяют значительно сокращать огромные расстояния и добираться от одного края материка до другого за считанные часы.

– Почему бы им тут не быть? – пожал плечами Кит. – Новый Скарат – большой город, современный. Пойдем, чего мы встали?

– А не проще ли нам воспользоваться их услугами? Мы уже к вечеру будем в моем особняке.

– Ты с ума сошла?! Представляешь, сколько будет стоить, чтобы пройти по Хаосу вдевятером? Да я сейчас и за себя-то одного не смогу заплатить, учитывая, что Данте нас кинул.

– Сочувствую твоим финансовым трудностям, Кит. Но разве нам не нужно оказаться в Селении как можно скорее?

– Нужно, но…

– Тогда пойдем.

Сибил уверенно зашагала в сторону представительства Операнцесс.

– Ты серьезно?! Хочешь прокатить нас по хаосу? – не отставал от нее Кит.

– Скажем так: у меня есть кое-какие привилегии. Иди за мной и помалкивай.

В небольшом холле пахло розами, шафраном и хентийскими благовониями. А еще здесь царила приятная прохлада, отчего Киту казалось, что они уже, лишь только перешагнув порог этого дома, переместились в какое-то иное место, далекое от душного, жаркого и смердящего Нового Скарата.

К ним сразу же засеменил низкий, полноватый молодой человек, с приветливым круглым лицом, облаченный в белоснежный костюм.

– Чем могу помочь вам, уважаемые? – спросил он и расплылся в великодушной улыбке.

«Я бы тоже так улыбался, получай я столько же, сколько и он, только за то, что сижу целый день на заднице и беру с людей деньги», – подумал Кит.

Он предоставил Сибил честь решать все вопросы, а сам занялся изучением местного интерьера, состоящего преимущественно из удобный мягких диванов и кадок с разнообразными цветущими растениями. Его внимание привлекла картина на стене. На ней был изображен мужчина, который стоял посреди мощеной улочки, прижав левую руку ко лбу, словно превозмогая сильную головную боль, а правую выставив вперед. Вокруг него пылал пожаром город, и по улице бежали люди. Женщины, старики и дети, в оборванных, обожженных, покрытых копотью одеждах, забегали в сияющий всеми цветами радуги разлом пространства, которой и создавал мужчина на переднем плане. Кит опустил глаза и прочел название картины: «Спаситель Циланира». Кит знал эту историю. В начале века крупный провинциальный город Циланир охватил страшный пожар. Сразу несколько районов было отрезано пламенем со всех сторон, и множество людей оказались в ловушке. Тогда-то и появился этот герой, имени которого Кит уже не помнил. Вроде как он был студентом Университета Конгломерата, и приехал в Циланир то ли родню навестить, то ли предложение сделать даме сердца. Оказавшись в самом центре бушующего пожара, он открыл врата в Хаос и вывел так из пламени десятки людей, спасая их от страшной смерти. Он держал врата до тех пор, пока не упал замертво. Ну, так говорится в легенде, а в действительности он, скорее всего, просто лишился чувств от перенапряжения и погиб вместе с остальными, кто не успел спастись.

Кита привлек не столько сам сюжет картины, сколько изображенный на ней портал. Художник удивительно точно передал, как выглядит этот разлом в реальности, ведущий в иную Вселенную. Точно такой же проход сотворил Ганту, и через него Стивен Данте покинул сокровищницу Рунорок, оставив Кита и Сибил умирать. Эти воспоминания снова всколыхнули в нем злость и укрепили решимость найти подлого старика и расквитаться с ним. Что бы там Сибил не говорила, он не собирался оставлять Данте в живых. За обиды и оскорбления он привык платить той же монетой.

– Эй, Кит, – Сибил прикоснулась к его плечу.

Кит вздрогнул, обернулся, и Сибил тут же отдернула руку.

– Ты чего, заснул?

– Эм-м-м… нет. Нет, нет, – он снова глянул на картину. – Просто задумался.

– Пойдем. Я обо всем договорилась.

– Серьезно? И сколько же нам будет стоить это путешествие?

– О деньгах не беспокойся.

– Вот не надо мне только этого. Я всегда беспокоюсь о деньгах. Не хочу потом получить счет на пару сотен элеванов.

– Не получишь ты никакого счета.

Кит недоверчиво уставился на нее, и девушка закатила глаза к потолку.

– Да что же ты за человек такой недоверчивый? – Сибил огляделась по сторонам и понизила голос. – Я – внештатная сотрудница Университета, помнишь? И в данный момент я нахожусь в экспедиции, а следовательно, могу пользоваться договором между Операнцесс и моим работодателем.

– Неплохо, – Кит одобрительно закивал, выпятив нижнюю губу.

– Все, ты доволен? А теперь пойдем, нас уже ждут.

Кит планировал добраться до Меркаты примерно дней за пять. И это при самом идеальном раскладе. Он собирался найти какой-нибудь быстроходный корабль в порту, желательно контрабандистов. Они плавают куда быстрее рейсовых судов и могли пересечь пролив Джоунса всего за одну ночь, если с ними найти общий язык. Так как железную дорогу от Азура в Скарат еще не провели, им пришлось бы добираться дилижансами, что должно было занять около трех суток. Далее поездом, с двух-трех часовыми пересадками: семнадцать часов езды до Драгоса, еще семь до столицы Конгломерата – Мистрейда, и тринадцать до Меркаты. Кучей различных непредсказуемых осложнений весь этот путь мог быть растянут до шести-семи дней, но о том, что он займет всего лишь три с небольшим часа, Кит и помыслить не мог.

Их проводником по Хаосу стал угрюмый бородатый тип, скорее всего метис саббатийца и селенианаина, со сломанным носом и разноцветными глазами, который представился Кристианом. Он, молча, вел их по радужному тоннелю, идя чуть впереди и временами оглядываясь, дабы убедиться, что его подопечные никуда не пропали, чему, судя по взгляду, он бы не сильно огорчился. За проводником следовала Сибил и гремлины, усердно старающиеся бороться со своим любопытством и не смотреть по сторонам, как наказал им Кит, который на собственном опыте знал, какие реалистичные картинки порой складывает хаос, завлекая путников сойти с проторенного проводником пути к верной гибели. Сам он замыкал процессию, готовый, если придется, броситься спасать гремлинов, впервые путешествующих через Хаос.

Возвращение в Адверс было резким. Кристиан вдруг остановился и жестом показал им сделать то же самое. Затем, вдруг, стенки тоннеля стали размываться и постепенно превращаться в каменные стены большой, пустой комнаты, освещенной факелами. Как только переход был завершен, Кристиан, даже не взглянув в их сторону, пошел прочь и скрылся за дверью, с надписью:

«Служебное помещение

Посторонним вход воспрещен»

– Какой милый парень, – хмыкнул Кит. – Так и веет от него дружелюбием.

– Не каждому, кто встречается тебе на пути, Кит, ты обязан нравиться, – сообщила Сибил, направляясь к двери с надписью «ВЫХОД».

– Спасибо, это я уже уяснил, повстречав тебя.

Они вышли из офиса представительства Операнцесс, и Кит замер в изумлении.

– Драгос? – поразился он. – На кой черт мы приперлись в Драгос?!

Перед ними раскинулся огромный город, самый богатый во всем Конгломерате. Дома из белого камня и серого кирпича, украшенные золотыми узорами, статуями и лепниной, вздымались ввысь, протягивая к небу шпили башенок, трубы дымоходов и купола крыш, сияющие на солнце. Драгос не имел одного конкретного архитектурного стиля, совмещая на одной улице сразу десяток различных построек, что само по себе и можно было назвать стилем. Особым стилем. Стилем Драгоса, который позволял сочетать в себе, к примеру, высоченную круглую башню центрального банка клана Рим, по-военному строгую, хоть и украшенную разноцветными гербами и флагами, с трехэтажным зданием музея естественной истории, крышу которого венчал скелет морского чудовища, левиафана, скалящийся на прохожих тремя рядами огромных зубов.

Высоко над Драгосом парили дирижабли различных размеров и форм, скапливающиеся вокруг четырех причальных башен, торчащих практически в самом центре города. Между ними и крышами десятки самых разнообразных по внешнему виду, назначению и происхождению существ парили на своих механических, кожистых и оперенных крыльях. Добрая половина из них принадлежала частным охранным агентствам Драгоса, заменяющим здесь полицию, а также почтовым службам. Остальные же были частного назначения: доставляли личные сообщения, сопровождали своего хозяина в пути и делали, бог знает что еще.

На самих улицах тоже было на что посмотреть. Нигде больше в Адверсе не встречалось такого количества разнообразных паровых машин, от дорогостоящих мифридов – передового средства передвижения самых богатых и влиятельных людей Конгломерата, до самых простых экипажей на паровом ходу. По тротуарам же чинно вышагивали местные жители, столь же далекие от внешнего вида, социального уровня, мировоззрения и благосостояния Кита, сколь и сияющие в ночном небе звезды далеки от глубин океана.

– Здесь мой дом, – безмятежно сообщила Сибил, подошла к краю дороги и оглушительно свистнула, подняв вверх руку.

– Приглашаешь меня погостить?

– Признаюсь, что большого удовольствия от этого факта не испытываю, но в данных обстоятельствах будет разумно остановиться где-то в безопасном месте и разработать план дальнейших действий.

К удивлению Кита, возле них остановился самый обычный кэб, запряженный парой статных лошадок.

– Если мы в него сядем, нас не сочтут бедняками?

– Если ты пойдешь в таком виде пешком, точно сочтут.

Сибил сообщила кучеру адрес и забралась в кэб. Кит пропустил вперед всех гремлинов и забрался последним.

– Не знал, что ты живешь в Драгосе, – пробормотал Кит, глядя в окно на красоты самого богатого города мира.

– Будто все остальное тебе обо мне известно.

– Выходит, что твой отец неплохо подзаработал на том деле, которое теперь ты считаешь недостойным и грязным.

– Не смей, Кит, – зашипела вдруг на него Сибил. – Мой отец был великим человеком.

– А кто спорит? – Кит поднял руки в знак своей капитуляции. – Я лишь хотел сказать, что…

– Я знаю, что ты хотел сказать. Да, когда-то он занимался тем же, чем и ты. Но он сошел с этого пути. Мой отец совершил немало ошибок в жизни, и за каждую из них в итоге ответил. Будь уверен, он выплатил свой долг как перед обществом, так и перед государством.

– Прости, я ни в коем случае не хотел оскорбить его память. Я очень уважаю твоего отца, более того, ты даже представить себе не можешь, как сильно меня, еще тогда мальчишку, захватывали все эти истории о неуловимом, удалом Чарльзе Мортоне, который в очередной раз оставил полицию с носом. Я мечтал стать таким же.

– И это самое ужасное! – воскликнула Сибил. – Я так устала оттого, что моего отца помнят лишь по поступкам молодости, но никто не знает, каким он стал потом, как переосмыслил свою жизнь, после того как… – Сибил запнулась и смолкла.

– После чего? – осторожно спросил Кит, выдержав небольшую паузу.

– После смерти моей матери, – закончила она. – Никто не знает, что он отдал все свои находки в Университет. Все, Кит, до самого последнего артефакта. Никто не знает, что он преподавал в Университете историю, а также теорию прото-артефактов, обучая молодых студентов работать с такими опасными вещами. Никто не в курсе, что он возглавлял несколько очень значительных и полностью легальных экспедиций в Леонию, Волхарию и даже на Младший Материк. И никто, уж точно, не знает, что он был замечательным отцом. Все помнят только неуловимого вора, расхитителя, одного из главных поставщиков артефактов на черный рынок своего времени.

– Прости, – повторил Кит. – Я не думал, что надавлю на больное.

– Забудь, – отмахнулась от него Сибил и, отвернувшись, уставилась в окно, демонстрируя всем своим видом, что разговор окончен.

Кит глянул на гремлинов, поймал недоуменный взгляд Бартоломео и развел руками, как бы говоря: «Кто ж знал?!».

Особняк Мортонов располагался на самой окраине Драгоса, в закрытом для посторонних жилом районе. Он был огорожен высоким забором, овитым стеблями голубого плюща. За массивными коваными воротами, с большой буквой М по центру, виднелся трехэтажный особняк, серые стены которого живописно овивали стебли голубого и красно плюща, а также лозы роз, украшающие здание алыми, белыми и желтыми цветами.

Они покинули кэб и, когда подошли к воротам, Сибил позвонила в маленький колокольчик, висящий с краю.

– Очень красиво, – отметил Кит, стараясь сгладить недавний неприятный разговор, а заодно и проявить уважение к поместью Мортонов, что, как он надеялся, должно было растопить лед в глазах Сибил.

– Видел бы ты, в каком состоянии был этот особняк, когда отец получил его в свои владения.

– Так это не ваше родовое гнездышко?

– Теперь да, после того, как отец его выиграл у какого-то разорившегося бизнесмена, который, несмотря на свое бедственное положение, страстно желал один особенный артефактик.

– Выиграл? В королевского оракула? – уточнил Кит, имея в виду самую распространенную карточную игру Адверса.

– Именно в него, – кивнула Сибил. – Он был отличным игроком. Этого ты не знал?

Кит снова ощутил колкость в ее словах и тоне, но ответить не успел, так как за забором появился мужчина, преклонных лет, невысокий, но очень статный, с пышными седыми бакенбардами и копной завитых крупными кудрями, на зависть десяткам модниц Мистрейда, волос, облаченный в простой серый костюм.

– Мисс Сибил! – воскликнул он. – Как же я рад вас видеть!

Мужчина отворил дверь и заключил девушку в объятия.

– Я так беспокоился, мисс. Вас не было дольше обычного.

– Да, были некоторые осложнения в пути. Но со мной все в порядке, – она отстранилась от мужчины и обернулась к Киту и гремлинам. – Дерил, позволь представить тебе наших гостей.

Кит не мог не отметить, что первоначально Сибил перечислила всех гремлинов, и только потом представила его самого.

«Да, ну и ладно», – проворчал Кит мысленно. – «Подумаешь, я всего лишь вытащил тебя из падающего нам на головы подземелья и нашел путь домой. Что ты, забудь, это все неважно».

Кит пожал мужчине руку и пошел за Сибил в сторону дома.

На небольшой территории раскинулся миловидный садик, в котором росли несколько сортов яблонь и груш. Клумбы с яркими цветами окружали маленькие декоративные фонтанчики и лавочки, намеренно спрятанные в тень.

– Красивый сад, – отметил Кит. – Сама за ним ухаживаешь?

– Нет, конечно. У меня бы не хватило терпения. Да и времени тоже. Этот сад целиком и полностью вотчина Дерила.

Сибил глянула на гремлинов.

– Здесь вы можете чувствовать себя свободно, друзья. В пределах поместья вам ничего не нужно опасаться.

Гремлины тут же стали разбредаться по территории, довольные тем, что можно дать волю своему любопытству. Только Бартоломео и Винсент остались рядом с ними. Линдси тоже поначалу пыталась сдерживаться, но клумбы с цветами, которых она никогда прежде не встречала, слишком сильно манили ее к себе, и очень скоро она поддалась.

– Откуда взялись эти странные создания? – спросил Дерил.

– Это гремлины. Те самые, из сказок. Они нам очень помогли, жизнь, можно сказать, спасли. Я потом тебе все расскажу.

– Конечно, мисс. Буду ждать с нетерпением.

Они вошли в большие деревянные двери особняка и оказались в просторном светлом зале со стеклянной крышей. Полукругом, на второй этаж уводили две лестницы, между которыми расположился маленький декоративный прудик в хентийском стиле. Мерное журчание воды, словно музыка, наполняло этот зал.

– Распорядиться приготовить вам ванну, мисс? – спросил Дерил.

– Да, обязательно.

– Во сколько подать ужин?

– К семи часам.

– Хорошо. Надеюсь, ваши гости не откажутся от ягненка в сливочном соусе?

– Уверена, что не откажутся, – Сибил глянула на Кита с ухмылкой.

– Показать мистеру Тренту его комнату?

– Я сама. Пойдем, Кит.

– Дерил, – обратился Кит к слуге, прежде чем последовать за Сибил. – Пожалуйста, не зови меня мистером Трентом. Я – Кит, хорошо?

– Конечно, мистер Трент, – степенно кивнул слуга и пошел прочь.

– Да что с вами такое? – обернулся он к Сибил, уже поднявшейся на пару ступенек по лестнице.

– Это называется нормами приличия, Кит. Не бери в голову.

Вслед за Сибил Кит поднялся на второй этаж и пошел по длинному коридору, любуясь разнообразными реликвиями и археологическими находками, привезенными отцом Сибил с разных концов Адверса.

– Думаю, эта комната тебе подойдет, – Сибил открыла одну из дверей и пропустила его вперед. – Дерил принесет все необходимое.

Внутри оказалось очень просторно. Комната вмещала в себя двуспальную кровать, диванчик, письменный стол, кресло и два стула, а также платяной шкаф и ростовое зеркало. На полу был постелен белоснежный ковер, а из большого окна открывался вид на сад и город.

– Я бы тоже не отказался от ванной.

– Хорошо. Гостевые ванные комнаты находятся дальше по коридору. Я распоряжусь, чтобы Дерил все подготовил.

– Нет нужды. Думаю, что и сам справлюсь.

– Как скажешь, – пожала плечами Сибил. – Ужин будет в семь.

– Да, я слышал.

Сибил опустила глаза на Бартоломео и Винсента:

– Где вам будет удобно расположиться, друзья? – спросила она.

– Там, где скажешь ты, подруга Сибил, – ответил Бартоломео. – Это очень удивительный дом.

– Благодарю, – улыбнулся девушка.

– Не хочу разлучаться с тобой, – проговорил вдруг Винсент.

– Молчи, – прикрикнул на него Бартоломео. – Ты останешься там, где тебе скажут.

– Спокойно, все хорошо. – Сибил обратилась к Винсенту. – Ты можешь пойти со мной, если хочешь.

– Очень хочу, – Винсент победоносно взглянул на Бартоломео, а тот лишь негодующе фыркнул в ответ и отвернулся.

– Что же, в таком случае, остальных приглашаю к себе, – сообщил Кит, желая уладить этот маленький конфликт. – Для меня одного такие хоромы явно великоваты.

– Благодарю, друг Кит, – учтиво склонил голову Бартоломео.

– Вот и разобрались, – заключила Сибил. – Тут по соседству расположены еще гостевые спальни на случай, если все же вам станет тесно.

– Благодарю тебя за гостеприимство, подруга Сибил, – снова поклонился Бартоломео.

– А еще мне нужно написать письмо, помнишь? – добавил Кит. – По поводу Крайта и золотых монет. И отправить его желательно, как можно скорее.

– В столе ты найдешь бумагу, перо и чернильницу. Когда закончишь, отдай письмо Дерилу, я предупрежу его о срочности.

– Как мне его найти в таком-то доме?

– Он будет, скорее всего, на кухне. Это внизу. Там же располагается столовая и библиотека, а также небольшой музей отца, на случай если захочется прогуляться. Человек вроде тебя не должен заблудиться в моем особняке.

– Надеюсь.

– Мои покои на этом же этаже, в восточном крыле.

Их взгляды встретились.

– Буду иметь в виду, – кивнул Кит, ощутив вдруг страшную неловкость, столь чуждую своей натуре, что это чувство ввело его в некоторое замешательство.

– Это я так… ну… на случай, если что-то понадобится, – добавила Сибил сбивчиво, ощутив то же самое. – Хотя, конечно, тебе туда лучше не соваться.

– Без причины не сунусь, – заверил ее Кит.

– Ну, хорошо… – она замялась на пару секунд в дверях. – Отдыхай.

Сибил быстро зашагала прочь, Винсент последовал за ней, а Кит еще некоторое время стоял и слушал их удаляющиеся шаги.

– Друг Кит, – подал голос Бартоломео. – Ты любишь подругу Сибил?

– Что?! – чуть не поперхнувшийся этим словом Кит воззрился на гремлина.

Вопрос его обескуражил, смутил, удивил, сбил с толку, разозлил, и все это одновременно. Конечно же, он сам был виноват, разрешив Бартоломео спрашивать его обо всем, не прося разрешения. Вот гремлин и спросил, со всей присущей ему простотой и прямотой.

– Я… черт возьми… – Кит запутался в словах, не зная, что именно хочет сказать, а затем ухмыльнулся вопросу гремлина. – Это что, так заметно?

Бартоломео серьезно кивнул.

– Думаешь, и ей тоже?

Снова кивок.

– Значит, плохи мои дела, дружище, – проговорил Кит, проходя к креслу и устало в него опускаясь.

– Что же в этом плохого, друг Кит? – недоумевал гремлин.

– Любовь – это прекрасное чувство, невероятное, замечательное, окрыляющее, придающее сил, но только в том случае, когда она ответна. В противном же случае любовь – это яд.

– А разве подруга Сибил тебя не любит? – искренне поразился Бартоломео, словно даже и не допуская такого расклада.

Кит ничего не ответил, а лишь некоторое время смотрел в окно, но видел перед собой не сад и шпили Драгоса, а ее лицо, ее карие глаза.

«Сибил Мортон», – Кит тяжело вздохнул. – «Черт возьми, Кит, как же тебя угораздило!».

Он стукнул ладонью по столу, словно пытаясь тем самым отогнать от себя все эти романтические, приторные мысли.

– У нас много дел, приятель, – сказал он, придвигаясь к столу и открывая ящик в поисках письменных принадлежностей. – Нужно срочно написать письмо.

Ужин был великолепен. Даже слишком, по мнению Кита. Как и обещал, Дерил подал к столу ягненка в сливочном соусе, с гарниром из овощей. Порция досталась всем, и каждый гремлин был усажен за стол, получил свою тарелку, нож и вилку. Сибил потратила около получаса на то, чтобы обучить их правильно работать столовыми приборами и подобающим образом вести себя за столом, а Кит подумал, что за столь короткий срок эти маленькие существа постигли сложную науку высокого этикета куда лучше, чем знал ее он сам.

Сибил же ела так, словно находилась в обществе всех девяти председателей Совета старших кланов. Кит и не думал прежде, что поглощать пищу можно столь утонченно и элегантно, словно сам этот процесс был не жизненной необходимостью, а высоким искусством.

«Та ли это Сибил Мортон, с которой я путешествовал в Леонию, или за вечер ее кто-то подменил?» – засомневался Кит.

Перемены в ней действительно произошли разительные. Плотные брюки уступили место простому, но изысканному сиреневому платью с открытыми рукавами, походные сапоги сменили черные чулки и аккуратные туфельки под цвет платья, а прежде забранным в косу волосам теперь было позволено свободно ниспадать на плечи.

После ужина Дерил подал десерт – слоеный торт в шоколадной глазури, на котором красовалось три ряда свечей.

– С днем рождения, мисс Мортон, – поздравил он девушку. – Сожалею, что не было возможности поздравить вас в срок.

– Спасибо, Дерил, – улыбнулась Сибил. – Право, не стоило.

– Как же не стоило? Неужто вы думали, что я забуду о вашем дне рождения? Пусть я и выгляжу старым, все же память у меня отменная.

– Ты прекрасно выглядишь, Дерил.

– Бросьте льстить мне, мисс. Давайте лучше, задувайте скорее свечи и отведайте торт.

– С удовольствием.

Сибил подалась вперед и подула на свечи, задув все разом. Гремлины заворожено наблюдали за этим процессом, словно стали свидетелями некоего мистического таинства или священного ритуала.

Положив кусочек торта на блюдечко, Дерил поставил его перед Сибил и повернулся к остальным присутствующим.

– Кто-нибудь желает десерта?

Гремлины, все разом, активно закивали.

– Не откажусь, – сказал Кит.

Раздав каждому по блюдечку с тортом, Дерил удалился.

– Так, значит, у тебя недавно был день рождения? – спросил Кит, проглотив кусочек торта.

– Да, знаешь, Кит, у всех раз в год такое случается, – отмахнулась Сибил. – Забудь.

– Нет, нет, как же?! Поздравляю тебя.

– Не стоит.

– Я серьезно. Поздравляю.

– Спасибо.

– Сколько же тебе исполнилось лет?

– А вот это уже, мистер Трент, вопрос излишний и бестактный.

– Ох, прощения просим. И все же, может, ты простишь необученного манерам мужлана и удовлетворишь мое любопытство?

– Зачем тебе это?

– Интересно и все тут.

– Ну что же, пусть так. Удовлетворяя твое, совершенно варварское и низменное любопытство, скажу, что мне исполнилось двадцать девять лет.

– Двадцать девять, хм... Еще не тридцать, конечно, и все же, даме в твоем возрасте уже полагается нянчить третьего или четвертого отпрыска.

– А мне что за дело до того, кому там что полагается? – Сибил отправила в рот следующий кусочек торта.

– Ну как же? Я думал, вас, людей высшего общества, волнует, что о вас думают и говорят другие.

– Только не меня.

– И все же, неужели не было мыслей выти замуж?

– Не твое дело, Кит. И я не собираюсь обсуждать это с человеком вроде тебя.

– А что не так со мной?

– На твоем запястье обручального браслета я тоже не заметила, из чего делаю вывод, что и ты не осчастливил никакую барышню.

– Я – другое дело.

– Неужели?

– Ну да, я ведь мужчина. Могу жениться хоть в пятьдесят. Может так и собираюсь сделать? Когда стану старым и обрюзглым, скоплю достаточно денег, чтобы ни в чем себе не отказывать, тогда и осяду в каком-нибудь особняке вроде этого, с кучей прислуги, хлопочущей вокруг меня красавицей женой, которая нарожает мне целый выводок карапузов, но раньше, чем они станут достаточно взрослыми, чтобы капать мне на мозги своими подростковыми хочухами, я откину копыта.

– Что-то мне подсказывает, что с таким образом жизни ты откинешь копыта гораздо раньше.

– Тут не могу с тобой не согласиться.

Доев десерт, Сибил, Кит и гремлины переместились в гостиную, где Дерил уже разжег большой камин и поставил на столике, между двумя креслами, бутылку красного вина и два бокала. Кит и Сибил расположились в креслах, а гремлины у их ног, глядя на огонь и о чем-то тихонечко переговариваясь.

– Отправил своё письмо? – спросила Сибил, словно бы лишь для того, чтобы завязать разговор, а не сидеть в молчании.

– Отправил, – кивнул Кит, который был совершенно не против такого начала диалога. – Будем надеяться, что уже завтра придет ответ.

– Чем раньше, тем лучше.

– Мое предположение может оказаться ошибочным, – напомнил Кит. – Слишком много факторов должно сложиться удачным для нас образом для того, чтобы эта ниточка вывела нас к самому Данте. А согласно моему личному опыту – чем больше переменных, тем меньше шансов на успех.

– Исходя как раз из такой логики, я тоже написала в Университет, чтобы оттуда мне сообщили, если вдруг Данте где-нибудь объявится.

– Отличная идея. Только вот, что-то подсказывает мне, что теперь, заполучив свой артефакт, Данте не будет высовываться.

– Что это за артефакт такой, как считаешь? Почему он был так нужен Данте?

– Не имею представления, – пожал плечами Кит.

– Не верю.

– В смысле?

– Может я и не успела слишком хорошо узнать тебя, Кит, но кое-что о тебя понять смогла определенно точно.

– Что же? – заинтересовался Кит.

– Что у тебя всегда есть какие-то мысли, идеи, предположения. Что ты ничего не оставляешь без внимания и на все имеешь свои теории.

Кит в ответ лишь пожал плечами и отпил вина, стараясь скрыть за деланным безразличием тот факт, что слова Сибил ему польстили.

– Так что ты думаешь насчет этого Сердца Алантиса, а? Давай, выкладывай.

– Ничего конкретного, я же говорю. Так, всего лишь пара необоснованных предположений.

– Меня это устроит, – заверила его Сибил.

– Ну, хорошо. Хочешь знать, что я думаю о Сердце Алантиса? Тебе ведь известно, что каждый артефакт связан с каким-либо пространством, из которого он черпает свои силы?

– Черт возьми, Кит, за кого ты меня держишь?

– Ладно, ладно, просто уточнил, не заводись. Так вот, я думаю, что Сердце Алантиса связан с Кошмарами.

– С Кошмарами? – поразилась Сибил.

Упоминание этого пространства, населенного всеми возможными человеческими страхами, обретшими там разум и принявшими образы пугающих демонов, заставило ее поежиться.

– Но… с чего ты взял?

– Ты когда-нибудь имела дела с Кошмарами?

– Слава Властителю, нет.

– А мне вот приходилось. Опыт тот еще, приятного мало. И вот рядом с тем артефактом, в сокровищнице, у меня появилось точно такое же ощущение, какое я испытывал, когда рядом со мной открывались врата в кошмары.

– Ощущения? – уточнила Сибил.

– Ну да.

– Значит, твое предположение основано только на ощущениях?

– В основном на них, да. Я предупреждал, что у меня нет ничего конкретного, ты сказала, что тебя это устроит, так что не жалуйся. Ничего более существенного у меня нет. Но когда я вспоминаю эффект, который производило Сердце Алантиса на солдат, когда те брали его в руки, мне кажется, что эта теория очень близка к истине.

– Но на Данте артефакт не произвел такого воздействия.

– Да, и это тоже отлично вписывается в теорию о Кошмарах.

– Думаешь, он сектант?

– Вполне вероятно.

– Тогда какому из демонов он покланяется, как считаешь?

– Не имею ни малейшего понятия, так глубоко я в эту теорию не погружался. Слишком мало фактов, чтобы строить хоть какие-то предположения.

– Пожалуй, соглашусь.

На некоторое время они снова замолчали, глядя в горящий в камне огонь. Затем вдруг Сибил спросила:

– Расскажешь мне о своем опыте с Кошмарами?

– Ничего интересного, поверь.

– Я настаиваю.

Кит ухмыльнулся и сделал внушительный глоток вина.

– Что тебя развеселило?

– Я настаиваю, – комично передразнил ее Кит. – Прозвучало так, словно эти слова должны были убедить меня рассказать тебе все, что угодно.

– Мог бы просто сказать, что не хочешь об этом говорить.

– Я не хочу об это говорить.

– Прекрасно.

Снова тишина, наполненная треском поленьев в камине да почти беззвучным перешептыванием гремлинов.

– Прости, – вымолвил Кит, осушив свой бокал.

– Я не обиделась.

– И все же, я не хотел грубить.

– А я не хотела лезть не в свое дело, так что и ты меня прости.

Кит снова наполнил свой бокал вином, кажущимся в окружающем их полумраке, почти черным. Подняв его, он жестом предложил Сибил чокнуться, в знак примирения, и все гремлины с любопытством оглянулись на них, когда прозвучал тихий звон.

– Я боюсь за них, Кит, – проговорила Сибил тихо, когда гремлины снова отвернулись – Они совершено не понимают, в каком мире оказались. Там, в Леонии, им ничего не угрожало, но теперь они захотели построить святилище здесь, в самом центре цивилизации.

– Согласен, это не самое лучшее решение. Но это их решение. А мы уважаем их свободу воли, помнишь?

– Помню. Но свобода ли воли это, или слепое следование за нами? Они так преданы людям, и эта преданность, эта доверчивость, может стать для них губительной.

– Но есть мы, верно? Они доверились нам, пошли за нами. Значит, на нас теперь и лежит ответственность за них. Мы можем научить их, подготовить к возможным угрозам.

– Думаешь, мы справимся с этим?

– Так или иначе, выбора у нас уже нет. А, в конечном счете, скоро и в Леонию придет цивилизация, и, если бы не мы, их нашли бы другие, вполне вероятно куда более корыстные люди. Так что, можно считать, что им с нами даже повезло.

Сибил улыбнулась его словами.

– Да, наверное, ты прав.

Еще немного тишины, наполненной теплом и уютом, которые вдруг, к своему удивлению, начал испытывать Кит. Очень давно, уже много-много лет он не чувствовал ничего подобного, ничего такого, что ощущают люди, садясь в кругу семьи, рядом с близкими и дорогими друзьями или членами семьи, которым всецело доверяют. Когда в последний раз Кит мог довериться хоть кому-то? Он уже и не помнил. А уже чтобы назвать кого-то семьей – такого и вовсе в его жизни еще не было. И потому это, вдруг захлестнувшее его чувство уюта и теплоты заставило его заерзать в кресле, а затем и вовсе подняться и отправиться изучать комнату.

Он остановился у портрета, на котором была изображена счастливая семья: бородатый, статный мужчина лет тридцати пяти, молодая женщина с темно-синими волосами и внимательными карими глазами, взгляд которых, мастерски запечатленный художником, невероятно сильно напоминал взгляд Сибил, и девочка лет пяти-шести, в голубом платьице.

– Эта картина была написана меньше, чем за год до смерти мамы, – проговорила Сибил, поразив Кита своей неожиданной откровенностью.

– От чего она умерла? – спросил Кит осторожно, не переводя на девушку глаз.

– Опухоль мозга. Здесь она в последний раз изображена настоящей. Всего через пару гексалов болезнь извратит ее, изуродует. К концу жизни от той девушки, которую ты видишь на картине, не останется и следа. Ты не узнал бы ее, если бы увидел.

– Сочувствую.

Кит обвел взглядом комнату в поисках иной, менее печальной темы для беседы.

– Играешь? – спроси он, указывая на фортепиано, стоящее в углу.

– Да, немного. Меня отец учил, он очень хорошо умел играть.

– Может быть, продемонстрируешь? – Кит с хитрой улыбкой глянул на Сибил.

– Сейчас? Нет. Я давно за него не садилась.

– Ну и что. Некоторые вещи невозможно забыть. Нужно лишь позволить рукам вспомнить.

– Нет, Кит, я не стану перед тобой позориться.

– Я настаиваю, – проговорил он, стараясь теперь уже не комично, а вполне точно передать тон голоса Сибил.

Та рассмеялась.

– Это нечестно, Кит.

– Можешь просто сказать, что не хочешь, – развел он руками. – Но ты ведь хочешь, не правда ли?

– С чего ты взял?

– Скажи, что я неправ, и закроем тему.

Сибил колебалась. В ее глазах заплясали те самые искорки азарта, которые так очаровывали Кита. Ей хотелось, действительно, хотелось сыграть.

– Ладно, я сыграю, если ты пообещаешь, что не станешь мне этого припоминать никогда.

– А с чего бы должен?

– Сыграю только одну песню и все.

– Как вам будет угодно.

Но Сибил сыграла пять. После первой, очень чувственной и легкой композиции, которую, по заверениям Сибил, написал ее отец, она исполнила возвышенную увертюру к постановке «Сон и Пробужденье» – слащавой, хоть и не лишенной шарма, любовной пьесе, которая, прогремев в Мистрейде лет двадцать назад, обрела практически культовую известность в Конгломерате.

– Не знал, что ты поклонница любовных историй, – хмыкнул Кит.

– Не поклонница. Но мелодия-то хорошая.

– Им, кажется, тоже понравилось, – Кит указал на гремлинов, которые, рассевшись полукругом на полу, внимательно и с интересом слушали игру Сибил.

Оглядев существ, Сибил ухмыльнулась и заиграла веселый селенинанский вальс, без которого не обходился ни один из званых вечеров и балов-маскарадов, вот уже почти сто лет. Гремлины, словно бы почувствовали саму суть этой музыки, и, никем не подгоняемые, стали подниматься на ноги и кружиться по комнате. Их танец изрядно рассмешил Кита, не столько тем, что был довольно неуклюж и умилителен, сколько тем, как сильно напоминал гротескную пародию на чуждые ему светские рауты, на которых перебравшие вина кавалеры и чопорные барышни кружились и плясали до упаду, находя в этом некое, совершенно Киту неясное развлечение.

Сразу после вальса Сибил сыграла переложенный на фортепиано мотив забавной и трогательной детской песенки про маленького бычка, который искал маму, а завершила свое выступление возвышенной интерлюдией из оперы «Падение Амбриджтона».

Когда она доиграла, Кит захлопал в ладоши, и гремлины сразу же к нему присоединились.

– Браво! – воскликнул Кит – Браво!

– Ой, брось, – она поднялась со стула, сделала шаг в сторону, совершенно спонтанный, но который привел ее в непосредственную, можно даже сказать, непозволительную близость к Киту. Ни она, ни он не смогли понять, как так получилось, но никто из них этого явно не подстраивал. Кит просто стоял, чуть облокотившись о спинку большого кресла, стоящего у стены и держа в руке бокал вина, а Сибил просто встала и сделала шаг. Могла бы сделать его в любую сторону, но сделала ему навстречу. И Кит не смог удержаться. Все, что произошло в следующие несколько секунд, произошло словно не с ним. Кит, будто бы, лишь наблюдал со стороны за тем, как его свободная рука обнимает Сибил за талию, как их взгляды встречаются и как он, чуть наклонившись, припадает к ее губам. Сибил ответила ему, и этот поцелуй наполнил его тело теплом, в один миг унес прочь из особняка поместья Мортонов куда-то ввысь, всего на несколько прекрасных мгновений. А затем его разум жестко вернули в реальность, когда Сибил, словно бы опомнившись, отстранилась от него, и щеку обожгла пощечина, такая мощная, что звон от нее еще несколько секунд продолжал звучать в ушах Кита.

Повисшая вдруг между ними тишина лишилась всякого уюта, зато наполнилась почти ощутимым кожей напряжением. Они смотрели друг другу в глаза словно два хищника-одиночки, встретившихся где-то на пограничье своих территорий и не знающих, чего им ждать от оппонента.

Сибил заговорила первой.

– Я тебе не какая-то ветреная девица, Кит, – ее голос звучал на удивление спокойно.

– У меня и в мыслях этого не было…

– Я хорошо понимаю, что в твоем окружении подобная вульгарность может считаться нормой.

– В моем окружении?

– Но со мной такое отношение неприемлемо, и я требую, чтобы впредь ты не распускал своих рук.

– Требуешь?

– В противном случае я буду вынуждена преждевременно прервать наше сотрудничество.

– Угроза?

– Констатация факта. Я не виню тебя за этот порыв, потому что и сама, к собственному стыду, поддалась ему. Возможно, винить за то стоит вино, или музыку, а может усталость, но так или иначе, этого не должно повториться.

Кит открыл было рот, чтобы возразить, но Сибил прервала его:

– Я думаю, нам обоим стоит отправиться спать, немедленно. Благодарю за вечер.

И Сибил, быстро развернувшись, пошла к двери, а Кит остался стоять на месте, не шевеля ни единым мускулом. В дверях девушка обернулась, но не на него, а на гремлинов, и Винсент, распознав сигнал, последовал за девушкой.

– Доброй ночи всем, – сухо проговорила Сибил и захлопнула дверь, оставив Кита и гремлинов одних.

– Что произошло, друг Кит? – осторожно пискнула Линдси.

– Если бы я знал, – подавленно ответил Кит. – Я действительно не понимаю, как так вышло. Возможно, все дело в моем окружении.

Он глянул на гремлинов и понял, что те находятся в смятении, а Линдси от столь резкой перемены настроения едва сдерживала слезы, наполнившие ее глаза.

– Давайте пойдем спать, – проговорил он. – Может, утром все станет яснее. Или забудется, к черту. Даже не знаю, что лучше.

Уже у двери Кит вспомнил о бутылке вина, вернулся и забрал ее, не обременяя себя какими-то бокалами. Он искренне понадеялся на то, что вино поможет ему как можно скорее и как можно крепче заснуть.

Письмо пришло рано утром, и когда Дерил принес его Киту, дверь открыл Бартоломео.

– Сэр, – проговорил Дерил, не поведя и бровью, любые разумные гости для него требовали к себе крайне уважительного отношения, а в разумности гремлинов дворецкий не сомневался. – Пришел ответ на срочное письмо мистера Трента.

Дерил продемонстрировал белый конверт.

– Друг Кит отдыхает, – проговорил Бартоломео. В принципе это и так было понятно, по богатырскому храпу, звучащему из глубины комнаты.

– Я понимаю, и ни в коем случае не стал бы беспокоить его, не будь на то столь веских обстоятельств. Дело в том, что госпожа Сибил попросила немедленно оповестить мистера Трента, когда придет ответ на его письмо. Может быть, вы передадите ему конверт?

– Передам, – согласился гремлин и аккуратно, словно тот мог рассыпаться в прах, взял конверт из рук дворецкого.

– Благодарю вас, сэр, – улыбнулся Дерил. – Так же передайте ему, что завтрак будет подан через полчаса.

Дворецкий удалился, а Бартоломео подошел к пастели, на которой в позе морской звезды, свесив голову с края, лежал Кит, уснувший, так и не сняв брюки и рубашку.

– В чем дело? – спросила шепотом Линдси, видя замешательство брата.

– Пришло срочное письмо для друга Кита.

– Ты собираешься разбудить его? – в ее голосе звучало возмущение.

– Думаю, что его стоит разбудить. Это важное письмо.

Кит всхрапнул особо громко и как-то беспомощно пошевелил конечностями.

– Его нельзя будить, – закачала головой Линдси. – Ты видел, как вчера он был расстроен? Ему нужен отдых.

– А, если, узнав, что мы не передали ему это письмо, он будет расстроен еще больше?

– Еще больше?! – поразилась Линдси. – Нет, это невозможно.

В ее взгляде на мир просто не укладывалось, что кто-то может быть расстроен еще больше, чем Кит был расстроен вчера вечером. Так можно и умереть от тоски, – подумав об этом, Линдси вздрогнула от ужаса.

– Люди – очень ранимые существа, – проговорил Бартоломео.

Линдси кивнула – с этим она была согласна.

– Но что, если его расстроит именно пробуждение? – предположила Линдси.

Да, Бартоломео это тоже показалось логичным. Гремлин не знал, как правильно поступить. В итоге он решил вынести этот вопрос на всеобщее обсуждение, и все гремлины, собравшись в углу комнаты, стали тихонечко перешептываться.

Пока они совещались, к двери подошла Сибил и, не заботясь о душевном состоянии Кита, как и о его сне, громко постучала. Все гремлины, как один, замерли.

– Эй, Кит! – позвала она.

Кит вздрогнул и открыл один глаз. В его мир сразу же ворвались: яркий свет, страшный шум и сильная головная боль. Так же присутствовали одинаковые по силе желания попить и помочиться.

За несколько секунд, более-менее разобравшись в том, что происходит, Кит открыл второй глаз и медленно сел на кровати. Тогда он и заметил кучку гремлинов в углу, уставившихся на него как-то подозрительно.

– Что происходит? – пробурчал он, сонно взирая на них и хмурясь от головной боли.

– Эй, Кит, ты там живой? – высокий голос Сибил в данный момент причинял ему еще больший дискомфорт.

Желая как можно скорее прекратить это, Кит поднялся и медленно прошел к двери. Только собравшись взять за ручку, он вдруг увидел себя в зеркале, висевшем на стене прямо за дверью, и ужаснулся. Выглядел он так, словно пережил страшную катастрофу и выжил только чудом, но больше уже никогда не сможет стать таким же симпатягой, как раньше.

– Кит, готов ты или нет, я сейчас войду, – сообщила Сибил.

Наскоро пригладив пальцами волосы, он запихал рубашку в брюки и быстро отворил дверь.

После вчерашнего он ожидал увидеть все, что угодно на лице Сибил: укор, злобу, отчужденность, но только не довольную улыбку, которая, впрочем, быстро сменилась удивлением, когда девушка осмотрела Кита с ног до головы.

– Ты в порядке? – уточнила она.

– Да… кхм… конечно, я просто… кхм… спал, – он постарался принять непринужденный вид, – В чем, собственно, дело?

– В письме, – нахмурилась Сибил.

– В письме? – Кит удивленно поднял бровь. – В каком еще письме?

– В том, которое передал тебе Дерил минут двадцать назад. Я пришла узнать, есть ли там что-то полезное.

Прежде чем Кит успел обработать информацию, он ощутил, как за штанину его кто-то дергает. Обернувшись, Кит обнаружил Бартоломео, взирающего на него виноватым взглядом и теребящего в руках конверт.

– Вот… твое… письмо, друг Кит, – в его словах звучала обреченность, схожая, пожалуй, с той, какую может испытывать идущий на казнь заключенный. – Мы… не хотели тебя будить. Вчера, ты был…

Прежде чем гремлин успел договорить, Кит вырвал у него из рук письмо, не желая ничего слышать про вчерашний день, и уж точно не желая, чтобы слышала что-то об этом Сибил.

– Спасибо, – буркнул он. – Я уже проснулся.

– Значит, еще не читал его, – Сибил снова улыбнулась. – Что же, хорошо, буду ждать тебя внизу с новостями, надеюсь, с хорошими. Дерил вот-вот подаст завтрак, так что не засиживайся тут.

Сибил развернулась и пошла прочь. Ее сопровождал Винсент.

– Прости, друг Кит, – вымолвил Бартоломео, опустив глаза в пол.

– Не извиняйся, все в порядке, – он похлопал гремлина по плечу. – Только впредь, пожалуйста, больше никогда не вспоминайте о вчерашнем вечере. Хорошо?

– Хорошо-хорошо, – активно закивал Бартоломео, у которого, по всей видимости, с души только что свалилась здоровенная гора.

Сколь бы Киту ни было интересно содержание письмо, сперва он решил посетить уборную, а затем и ванную комнату. И лишь приведя себя в относительный порядок, сел на кровати и вскрыл конверт.

«Интересно, что означает эта ее улыбка?» – подумал Кит, держа в руках письмо. – «Она все забыла? Простила? Делает вид, что ничего не было? Или, может быть, она переосмыслила все, что вчера произошло, и решила…».

Кит тряхнул головой.

«Соберись, черт тебя дери. Сосредоточься на деле».

Обратившись к письму и постаравшись выкинуть из головы все, не касающиеся его мысли, Кит пробежался глазами по тексту. Затем снова, прочитав его более вдумчиво, и еще раз.

– Отлично, – заявил он вслух. – Хоть какие-то хорошие новости.

Он весело глянул на гремлинов:

– Ну что, господа и дамы, проголодались? Пойдемте завтракать.

Кружка горячего кофе и пара тостов с малиновым джемом привели Кита в чувство, и даже головная боль почти утихла.

– Ну что же там, в письме, не томи, – потребовала от него, наконец, Сибил, когда с завтраком было покончено.

– Нам несказанно повезло, – сообщил Кит. – Монеты Ривальди будут представленным лотом на одном закрытом аукционе, который скоро пройдет в Меркате.

– Значит, они еще не были проданы?

– Нет, аукцион ожидается только через шесть дней.

– Отлично. И какой у нас план?

– Какой план? – Кит в задумчивости откинулся на спинку кресла и глянул в окно. – Отправиться в Меркату и дождаться появления капитана Крайта – вот какой план. Он обязательно появится, чтобы забрать свои денежки после окончания аукциона. Есть, конечно, вероятность, что наймет посредника, но мне отчего-то кажется, что наш вояка пожадничает отстегивать кому-то деньги за то, что сможет сделать и сам.

– Почему ты думаешь, что он заберет наличные, а не воспользуется банковским счетом? Ведь тогда ему вообще не придется никуда ехать и ни с кем встречаться.

– Эти люди с банками не работают. Аукцион нелегальный. Иначе Крайту пришлось бы продавать свои монеты официально, а это, как сама понимаешь, не только вызовет много ненужных вопросов, но и значительно снизит его выгоду. А так монеты уйдут какому-нибудь частному коллекционеру, и Крайту придется отстегнуть только процент самому аукциону, чистая выручка без налогов и прочего.

– Звучит логично, – согласилась Сибил.

– Еще бы.

– Значит, отправляемся в Меркату?

Кит взглянул на нее и кивнул.

– Но город-то не маленький. Как мы там будем искать Крайта или место, где будет проходить их сделка?

– Об этом не волнуйся. Мерката – моя вотчина.

– Ненавижу этот город, – призналась вдруг Сибил.

– Ты там бывала? Хотя да, конечно, бывала. Ведь там ты совершила три своих знаменитых кражи.

– Вообще-то пять, – поправила его Сибил. – Но сей факт никак не сказался на моей нелюбви к Меркате.

– Да брось, Мерката – прекрасный город.

– Для убийц и воров, может быть, но не для меня.

– Хватит этого.

– Чего этого?

– Вот этого. Этого тона и этих слов. Хватит говорить так, словно ты лучше других и знаешь все на свете. В Меркате живут прекрасные люди. Не все, да, и многие из них нарочито одевают на себя маску засранца, потому что так проще выжить, и не только в Меркате, кстати, но если узнать их получше, то быстро понимаешь, что они на самом деле не так уж плохи. Получше многих напыщенных светских придурков из столицы.

– Ну да, как же. И сейчас ты мне скажешь, что сам как раз из таких вот людей.

– О, нет, – губы Кита расплылись в улыбке. – Маски – это не для меня. Я настоящий засранец.

– Приятно видеть, что ты это признаешь.

Кит в ответ только ухмыльнулся и снова уставился в окно.

– Отправляемся сегодня? – спросила Сибил.

– Чем раньше, тем лучше.

– Значит, сегодня.

– Ты организуешь нам еще одно путешествие через Хаос?

– Раз дело того требует, значит организую. – Сибил глянула на гремлинов. – Вам же, друзья, я предлагаю остаться здесь, в моем особняке.

– С чего это? – удивился Кит.

– С того, что они не обязаны следовать за нами и дальше. Наши дела с Крайтом и Данте, мало того, что опасны, их совершенно не касаются. Вы ведь пришли в наши края искать себе место для нового святилища. Я могу предложить вам обустроить его здесь, на территории моего поместья.

– В Драгосе? – поразился Кит – Серьезно?

– Вполне. – Сибил вздернула носик. – А что тебя смущает?

– Здесь, в этом холеном городишке? Да буквально все.

– Здесь они смогут жить в безопасности.

– Ага, пока не выйдут за ворота.

– А зачем им туда выходить?

– Ах, вон оно как. Собираешься держать их в своем поместье под замком вечно?

– Нет, конечно, – возмутилась Сибил.

– А я услышал обратное.

– Ну и где же ты предлагаешь им поставить святилище?

– Пока не знаю.

– Вот именно.

– Они решат это сами.

– Мы обещали им помочь, не забыл?

– И поможем. В первую очередь тем, что дадим выбор, дадим посмотреть на мир и решить, где им будет житься лучше. Пускай отправятся с нами в Меркату.

– Ты с ума сошел?

– Для них это будет прекрасный опыт. Пусть увидят разницу между городами людей¸ как и между самими людьми.

– Признайся, Кит, ты просто хочешь использовать их и дальше для достижения своих целей.

– И я не вижу в этом ничего плохого. Они хотят быть с нами, ты еще не поняла? Хотят быть частью нашей жизни, а не ютиться где-то в углу твоего поместья, которое ты посещаешь, в лучшем случае, раз в гексал. Они хотят быть с нами, и мы знали это с самого начала. Мы с тобой приняли эти правила игры, когда взяли их с собой сюда. Теперь тебе от них так просто не избавиться.

– Я и не собиралась от них избавляться. Просто хотела оградить от опасности. А ты тащишь за собой в пламя, даже не спросив, хотят ли они этого.

– Ты права, – согласился вдруг Кит, чем поразил и лишил аргументов Сибил. – Давай же спросим у них самих вместо того, чтобы спорить.

Кит и Сибил разом перевели свои взгляды на Бартоломео и остальных гремлинов, которые, пока люди ссорились, кажется, усердно старались притвориться мебелью, в надежде, что их не заметят. Не вышло. Заметили. И это отразилось в их глазах ужасом.

– Что скажете, друзья? – спросил Кит. – Останетесь здесь, как предложила Сибил? Или отправитесь дальше с нами, и, возможно, отыщите другое место для святилища?

– Это может быть очень опасно, – добавила Сибил. – Здесь же вам ничто не будет угрожать, я обещаю.

Бартоломео шумно сглотнул. Он медленно перевел взгляд с Кита на Сибил, потом обратно, и на его лице отпечаталось отчаяние, пришедшее вслед за осознанием, что именно ему предстоит держать ответ.

– Спасибо тебе за предложение… подруга Сибил, – начал Бартоломео. – Но… мы бы… хотели… пойти с вами… в тот… другой город.

Нелегко дались маленькому гремлину эти слова. Он не хотел никого обежать, боялся оскорбить, но должен был в итоге принять какое-то решение. И как подобает самому настоящему лидеру и вождю, Бартоломео, скрепя сердцем, принял его.

– Ну что же, отлично, – сказала Сибил и, не глядя на Кита, поднялась из-за стола. – Соберу вещи, и буду готова через час.

– Постараюсь чем-нибудь себя занять в твое отсутствие, чтобы не умереть от тоски, – ухмыльнулся Кит, даже не пытаясь скрыть своего ликования.

– Займи себя лучше своим внешним видом, – огрызнулась Сибил.

– А что не так с моим внешним видом? – он оглядел свою помятую рубашку и брюки.

– Ты выглядишь так, словно был кем-то знатно пожеван.

– Действительно? А я и не заметил.

– Что же, если тебя это устраивает…

– А тебя, как я понимаю, нет?

– Мне безразлично, как ты выглядишь, Кит.

– Хорошо, а то я было уже подумал, что ты стыдишься выходить со мной в свет.

– Стыдилась бы, будь это любой другой город мира. Но так как мы едем в Меркату… – Сибил пожала плечами и цокнула языком. – Думаю, там ты отлично впишешься в местный колорит.

– Еще бы. Может и тебе стоит взять с меня пример?

– Обязательно, Кит, – Сибил направилась к двери. – Пойду, подыщу себе какой-нибудь нищебродский костюмчик, а перед выходом обязательно покатаюсь в нем по полу.

Сибил покинула комнату с гордо поднятой головой, как всегда в сопровождении Винсента, а все остальные гремлины уставились на Кита.

– Чего смотрите?

Они быстро отвернулись.

– Да знаю я, знаю. Не клеится у нас как-то общение.

Кит вздохнул и встал из-за стола.

– Пойдемте, поглядим лучше на местный музей, раз у нас появилась свободная минутка.

Музей оказался, и правда, достоин того, чтобы на него поглядеть. Несмотря на свои малые размеры, он был наполнен вещицами, куда более ценными и редкими, чем выставленные в большинстве музеев Конгломерата, уж Кит-то в этом толк знал. Час пролетел незаметно, пока он переходил от экспоната к экспонату, рассказывая внимающим ему гремлинам историю этих вещей, с чем справлялся получше многих экскурсоводов и лекторов-историков Университета. Он любил свое дело, он знал свое дело и готов был говорить о нем часами. Потому, когда Сибил вошла в комнату, Кит и гремлины ее даже не заметили. Она подумала было прервать его, сказать, что готова, но заслушалась рассказом о покрытом рунами, старинном мече, выкованном еще в первом веке. И вроде бы Сибил знала историю каждого предмета в этой комнате, но такие подробности о жизни героев-обладателей меча, из рук в руки которых он переходил с течением времени, кочуя по всему Старшему Материку, не были известны даже ей.

«Эх, Кит. Почему ты избрал именно такую профессию?» – подумала Сибил с досадой, – «Почему не выбрал честный путь? Ты ведь мог бы стать кем-то значимым, уважаемым, не расхитителем древних гробниц и охотником за наживой, а историком, археологом».

Ей вспомнился их вчерашний долгий поцелуй. Честно говоря, она его и не забывала ни на одну минуту. Думала о случившемся всю ночь, не сомкнув глаз почти до самого утра. Все думала, и думала, и думала, борясь с теми противоречивыми чувствами, которые он в ней вызвал. С одной стороны, ей очень хотелось все вернуть назад, переиграть и закончить вечер совсем иным образом. От таких мыслей ее щеки вспыхивали, и Сибил тут же бросалась в отрицание, заверяя саму себя в том, что Киту нельзя доверять. И, не потому что он – прохиндей и жулик, а потому что никому нельзя доверять, вообще. После пропажи отца Сибил дала себе такой зарок – никому не верить, ни с кем не сближаться. Так и жила все эти годы. И прекрасно, надо сказать, себя чувствовала, до встречи с этим…

– О, кажется, мы больше не одни, – закончив историю про легендарный меч, Кит, наконец, заметил Сибил. – Может, хозяйка данного музея что-нибудь добавит нам про этот чудный артефакт?

– Может, и добавила бы, – сощурилась Сибил. – Вот только сейчас нам совсем не до того.

– Как скажешь. Можем отправляться?

– Да, я готова.

– Отлично. Мерката, бойся, мы идем!

Булевард Крайт проснулся от тихого шороха. Кто-то скребся возле входной двери. Или ему это только показалось? Приподнявшись на локтях, Булевард, стараясь действовать как можно тише, сунул руку под подушку, нашарил револьвер, сжал его рукоятку и аккуратно достал оружие. Хорошая пушка, заказная, он доверял ей больше, чем большинству из своих солдат, и уж точно, больше, чем любому гражданскому.

Булевард прислушался. В квартире царила мертвая тишина, и только с улицы доносились далекие крики и ругань – звуки, к которым он уже успел привыкнуть, пока жил здесь, по соседству с небольшим трактиром, где с вечера до утра кутил весь местный колорит. Балконная дверь была приоткрыта, и легкий ночной ветерок колыхал занавески из белого, полупрозрачного материала. Больше никакого движения и никаких звуков. И все же Булевард был уверен, что шорох ему не приснился и не показался, он всей кожей чувствовал что-то неладное. Справедливости ради нужно сказать, что в Меркате всегда стоило быть на чеку, «что-то неладное» здесь буквально весело в воздухе, и Булевард не терял бдительности ни на минуту. За проведенные в городе десять дней он успел уже дважды проучить местную шпану, попытавшуюся его запугать и обокрасть на узких темных улочках Меркаты, но, чтобы кто-то попытался проникнуть к нему в дом! Такого еще не происходило.

Звук повторился. Срежет когтей по дереву. Почему-то именно о когтях подумал Булевард в первую очередь, а затем прикинул, что такой же звук можно было произвести и ножом.

Быстро откинув одеяло и спустив босые ноги на пол, Белевард, несмотря на свои внушительны габариты, практически бесшумно, на цыпочках, подобрался к двери. Встав слева от нее, он прислушался. Смотреть в глазок не стал, ведь даже при наличии оного в его двери, смысла в нем не было ровным счетом никакого, учитывая кромешный мрак, царящий в коридоре.

Снова этот странный звук. Тихий скрежет, где-то в хвосте над полом.

«Должно быть, собака какая-нибудь», – подумал Булевард, успокаиваясь. Его плечи опустились, из мышц ушло напряжение.

Снова услышав этот звук, Булевард с силой врезал по двери и рявкнул:

– Пошла прочь!

В ответ тишина.

Хмыкнув, Булевард развернулся и пошел назад к постели, но тут услышал голос.

– Крайт, – прошептал некто за дверью, и от противоестественного звучания этого шипящего голоса волосы у него на голове встали дыбом.

Булевард резко развернулся к двери и взвел курок револьвера.

– Крайт, – повторил жуткий голос, – впусти меня.

«Никто не знает, что я здесь! Никто не может этого знать!» – Булевард позаботился об этом. Вернувшись из Леонии, он взял двадцатидневное увольнение и никому, ни одной живой душе не сказал, куда и зачем направляется. А здесь, в Меркате, он ни разу не назвался настоящим именем. Но это нечто за дверью, явно знало его.

«Откуда?!».

– Какого черта?! Кто ты такой? – задав этот вопрос, Булевард подумал, что голос вполне может принадлежать и женщине, но для него, в данный момент, это не имело принципиального значения.

– Впусти меня и узнаешь, Кра-а-й-т…

– Даю тебе три секунды на то, чтобы лечь на пол и убрать руки за голову! Не сомневайся, я пристрелю тебя и глазом не моргну.

– Это так! – снова зазвучал голос. – Ты не боишься убивать! Многих убил, так ведь?! Неужели, думал, что за это никогда не придет расплата?!

– Считаю до трех! – проговорил Буливард.

– Считай, – ответили с той стороны.

Было что-то жуткое в этом голосе, что-то нечеловеческое.

– Один!

– Один, – повторили за дверью.

– Два! – голос Булеварда предательски дрогнул.

– Два…

– Три!

В ответ раздался зловещий смех. Безумный, преисполненный некоего демонического торжества хохот прокатился по комнате. И источник его находился вовсе не по ту сторону двери, а за спиной Булеварда.

Тот резко обернулся и, не глядя, выстрелил, но ни во что не попал. Пуля прошила занавеску и ушла в открытое окно. Грохот выстрела звоном навалился ему на уши и не дал услышать, как открылась входная дверь, и к нему ринулся человек. Однако, прожженный вояка почувствовал движение за своей спиной.

Развернувшись к двери, Булевард выстрелил снова, но вбежавший успел пригнуться к полу, и пуля вошла в стену коридора за открытой дверью. В следующую секунду два мужчины застыли, направив друг на друга револьверы.

– Трент?! – поразился Булевард, даже в полумраке узнав лицо охотника за сокровищами, которого обрек на верную гибель в сокровищнице Рунорок. – Это ты? Ты выжил?

Вот уж кого он точно не ожидал увидеть снова.

– Выжил, – кивнул Трент.

– Что за цирк ты тут устроил? Зачем явился? Поквитаться?

– И за этим тоже, – в голосе Трента не прозвучало той тревоги, какую Булевард Крайт привык слышать от человека, на которого направлял ствол, и ему это не нравилось.

– Неужели ты думаешь, парень, что сумеешь выстрелить раньше меня?

– Неужели ты думаешь, что я пришел бы сюда один?

На периферии своего зрения Булервад заметил какое-то движение в темноте. Кто-то маленький пробежал справа, потом слева.

«Мне это кажется?»

Нет, он отчетливо слышал топот маленьких ступней по полу.

– Еще одно движение, и я пристрелю тебя, Кит! Будь уверен!

– А я и не двигаюсь.

– Кто с тобой?! Пусть выходят на свет! Немедленно!

– Как скажешь, капитан, – ухмыльнулся Кит.

В следующую секунду маленькие и очень острые зубки вцепились в правую икру солдата. Булевард попытался отмахнуться, но существо, оторвав от него внушительный кусок плоти, убежало прочь, прежде чем Крайт успел его достать. А через мгновение другое создание прыгнуло из темноты, сверкнув желтыми глазами, и вцепилось ему в правую руку.

Булевард взвыл, выронил из пальцев револьвер и с силой отшвырнул существо в сторону. Тут же метнувшись за своим оружием, он успел увидеть только, как маленькая тень проскочила в узкой полоске тусклого света, падающего из окна, и утащила с собой во мрак его верный револьвер.

– Не двигайтесь, капитан Крайт, – Кит встал в дверном проеме, направив на него свое оружие.

Но Булевард Крайт не привык сдаваться так легко. Он уже не раз бывал на прицеле, не раз получал пулю и хорошо знал, когда можно сдаваться, а когда стоит еще повоевать. Булевард соображал хорошо и быстро, и понимал, что у Кита уже был шанс застрелить его, и, если он этого не сделал, значит, хотел чего-то другого. Вероятнее всего денег, которые Булевард намеревался заработать. Но делиться он не собирался, и пусть лучше схлопочет пулю, чем отдаст этому засранцу хоть один элеван.

Булевард метнулся к балконной двери, но тут же путь ему преградила изящная и стремительная тень. Она изогнулась, как кошка, прыгнула и обхватила его шею ногами. Мир перед глазами Булеварда закружился, его ноги оторвались от земли, тело развернуло в воздухе, обратно лицом к входной двери, а затем он с грохотом повалился на пол, больно ударившись затылком.

Когда яркие круги перед глазами Булеварда рассеялись, он обнаружил восседающую у себя на груди девушку, которая зажала его голову между своих колен. Узнать ее было не сложно.

– Сибил Мортон, – выдохнул он.

– Собственной персоной, – кивнула девушка.

В следующую секунду к его виску прижалось холодное дуло револьвера, и Кит проговорил:

– Лучше бы тебе больше не делать глупостей, капитан.

Обведя глазами комнату и своих противников, Булервард расценил, что действительно находится в не самом выгодном положении, и медленно раскрыл ладони, демонстрируя, что не представляет угрозы.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Кит и обернулся к темноте комнаты.

– Бартоломео, будь добр, закрой, пожалуйста, дверь.

Булевард услышал, как входная дверь закрылась, а затем топот маленьких ножек, приближающийся к нему. Во мраке он увидел несколько пар глаз – желтых, красных, зеленых – и силуэты странных невысоких существ.

– Отлично сыгранно, ребята, – похвалил гремлинов Кит. – Линдси, тебе отдельное спасибо: безумный смех был исполнен великолепно.

– Списибо, друг Кит, – послышался тоненький голосок из темноты, совершенно не похожий на тот демонический хохот, который лишил бывалого вояку Булеварда Крайта самообладания.

– Сид, Бартоломео, отличные укусы, – похвалил остальных Кит, и снова из мрака прозвучали слова благодарности.

– Как ты, Сид? Не сильно ушибся?

– Со мной все хорошо, друг Кит.

Слушая их голоса, Булевард никак не мог понять, сколько вокруг него собралось этих странных существ.

– Кто они такие, Трент? – задал вопрос Крайт.

– Тебя это не должно волновать, капитан, – спокойно ответил Кит.

– Что вам от меня нужно?

– Нам нужна информация, – Трент пододвинул стул и сел рядом с Булевардом, склонившись над ним.

Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. И если Булевард взирал на Кита с непониманием и злостью, то Трент, казалось, был даже весел и абсолютно спокоен. Он был самоуверен и наслаждался беспомощностью своего врага. В любом другом городе Конгломерата на выстрелы бы уже примчались полисмены, а соседи подняли бы панику, но только не здесь, не в Меркате. Тут всем было плевать на стрельбу, если она не вилась в непосредственной от них близости, местные жители к подобному давно привыкли. Кит знал это и не собирался никуда спешить, упиваясь победой. Спланированная операция была сработана отлично. Да, Булевард Крайт оказался проворнее, чем он предполагал, и был даже момент, когда вояка чуть не пристрелил Кита, и все же план сработал. А это был его план. Отыскать Булеварда Крайта оказалось задачей несложной, Киту стоило лишь приплатить уличным мальчуганам, чтобы те оббежали город в поисках мужчины определенной наружности – меркатские не местных замечают сразу – и уже к вечеру Кит и Сибил получили информацию по его местонахождению. Изучив дом, Сибил предложила просто забраться к нему в окно и застать врасплох, но Кит знал, что хороших наемников из Альтора, таких как Крайт, не так-то просто было застать врасплох, даже спящими. И Кит посчитал, что им нужен более сложный план, необходимо было сбить капитана с толку, напугать. Гремлины отлично подошли на эту роль. Пока Бартоломео скребся под дверью и говорил страшным голосом заготовленную речь, Кит бесшумно вскрыл дверной замок, а Сибил с Линдси и Сидом забрались на балкон. Несмотря на то, что дальше события развивались стремительно, никто из них не растерялся, и в нужный момент каждый гремлин сыграл свою роль, руководствуясь заранее разработанными Китом сигналами: словами, движениями и жестами. Они стали отличной командой.

– Может, позволите мне подняться? – спросил, наконец, Булевард, первым отведя взгляд и тем самым признав свое поражение перед Китом.

– Размечтался, – холодно ответила Сибил.

– У меня кровь идет, – он показал руку, укушенную Сидом. Рана действительно сильно кровоточила и заслуживала внимания врача, которому, возможно, даже потребуется наложить на нее швы, но в данный момент это никого не заботило, в том числе и самого Булеварда, который хотел воспользовался укусом только как предлогом для смены положения на какое-нибудь менее унизительное.

– Жить будешь, – хмыкнула Сибил с безразличием.

– Чем быстрее нам все расскажешь, тем меньше крови потеряешь, – заговорил Кит. – А потому отвечать на наши вопросы – в твоих же интересах.

– Что вы хотите знать?

– Все, что знаешь ты, о Стивене Данте.

Взгляд Булеварад изменился, было заметно, как капитан напрягся.

– Я ничего о нем не знаю, – ответил он после недолгой паузы.

– Ложь. Что-то ты знать должен.

– Только то, что он хорошо платил. Я же наемник, помнишь, мы лишних вопросов не задаем.

– Где он живет?

– Не знаю.

– Как перечислял деньги?

– Платил наличными.

– Что случилось, после того как вы сбежали из сокровищницы? – спросила Сибил.

Баливард не ответил, и Киту сразу стало ясно, что это молчание неспроста.

– Там что-то случилось, я прав? Что-то не слишком приятное?

– Стычка с местными, – ответил Крайт сухо. – Погибло несколько моих парней. Но это никак не связано с Данте.

– Почему?

– Потому что его с нами уже не было. Мы вышли из портала без него, ясно?

– Выходит, что он кинул не только нас, но и вас, – безрадостно ухмыльнулась Сибил.

– Что за местные на вас напали? – продолжил расспрашивать Кит.

– Аборигены какие-то. С копьями, с луками, с ножами.

– Их было много?

– Десятка три.

– Что им было нужно?

– Мне откуда знать?! – рявкнул Буливард. Воспоминания об этой сватке, похоже, не доставляли ему удовольствия.

– Вспомни, что-нибудь еще об этих аборигенах, – потребовал Кит.

– Мне кажется, они что-то искали в лагере, – словно через силу проговорил Буливард. – Пока одни вели бой, другие обшаривали палатки. А потом неожиданно отступили, словно нашли там, что искали.

– Или не нашли, – задумчиво проговорил Кит.

– Мне больше нечего добавить.

– Как они выглядели? – снова задал вопрос Кит.

– Как долбанные дикари! – скривил губы Буливард.

– Были у них какие-то особые отметины на теле? Какие-то приметы?

Крайт внимательно уставился на Кита, а затем проговорил:

– Сдается мне, что ты об этом деле знаешь больше моего.

– Так были или нет? Отвечай!

– Да. Когда мы осматривали их трупы, нашли на груди у каждого один и тот же символ.

Кит быстро огляделся по сторонам, затем схватил край белой занавески, оторвал от нее кусок и натянул перед Булевардом.

– Нарисовать сможешь?

– И чем же мне это сделать?

– Кровью, – не моргнув и глазом, ответил Кит. – Она у тебя все еще идет.

– Ты, чертов псих, парень, – пробормотал Крайт и, не торопясь, изобразил на куске ткани какой-то символ.

Кит несколько секунд рассматривал знак, затем скомкал кусок занавески и затолкал в карман своей куртки.

– Это все? Допрос окончен?

– Признаюсь, я рассчитывал на большее, – разочарованно покачал головой Кит.

– И что дальше будешь делать? Пристрелишь меня?

– С радостью так бы и сделал, капитан.

– Но не сделаешь. Потому что ты не убийца.

– В отличие от тебя, – огрызнулась Сибил.

– Я всего лишь наемник. Это моя работа.

– Не так-то хорошо за нее, видно, платят, раз ты решил втайне от всех продать монеты Ривальди, да еще и не где-нибудь, а на аукционе в Меркате.

– Денег много не бывает, – спокойно ответил Булевард.

– Это правда, – согласился Кит. – Вот только не видать тебе этих денег, капитан.

– Хочешь купить за них мою жизнь?

– О, нет-нет, что ты! – шутливо отмахнулся Кит. – Просто заберу себе и все, найду, где продать повыгоднее. Я-то, в отличие от тебя, знаю их истинную цену.

– Кто же тебе их отдаст?

– Ну, не знаю, Джейкоб Ллойд, например. Ты ведь знаком с ним?

Лицо Крайта переменилось, в глазах вспыхнула ярость.

– Да, это ведь с ним ты заключал сделку. Но, видишь ли, капитан, я его знаю давно, и Ллойд мне задолжал одну услугу. Вот и сочлись.

– Ты лжешь! – прорычал сквозь стиснутые зубы Булевард.

– Неужели? Вот, глянь-ка, – и Кит достал из кармана монету, точно такую, какие привез с собой Булевард из Леонии.

Повертев ее в руках, подбросив и поймав, он поднес ее к самым глазами Крайта.

– Знакомая блестяшка? Остальные тоже у меня.

– Я это просто так не оставлю, Трент.

– Неужели? И что же сделаешь? Подрядишь своих солдат искать парня, который ограбил тебя, капитан, на сокровища, коими ты не собирался ни с кем делиться? Ну, что же… удачи тебе.

– Урод вонючий…

– Эй, эй, попрошу тебя без оскорблений! – наигранно обиделся Кит и убрал монету обратно в карман. – А то мне перехочется заключать с тобой сделку.

– Какую еще, нахрен, сделку?

– О, так тебе это интересно? – Кит поднял брови, – А как же – урод вонючий?

Булевард промолчал, не спуская пылающих ненавистью глаз с Кита. У него на лбу вздулись вены.

– Ладно, слушай. Если быть честным, твои деньги меня мало интересуют. Я верну их тебе, все до единой монеты, честно, в обмен на информацию о Данте.

– Я сказал, что ничего не знаю!

– А я считаю, что тебе стоит подумать еще немного.

– Зачем он вам?

– Не твое дело, – подала голос Сибил.

– Наметились на его артефакт, да? – Булевард ухмыльнулся. – Я не дурак, сразу это понял. С моих монет не выручить и третей части того, что вы можете получить с артефакта. Только вот не советую я вам с этим связываться.

– Что ты о нем знаешь? – тут же уцепился Кит за слова Крайта.

– Только то, что говорил Льюис.

– Доктор Льюис? – удивился Кит. – А он тут при чем?

– Он единственный, кому было дозволено заходить в палатку Данте. Старик ведь болен, вы знали? Льюис готовил ему отвары и делал уколы морфия каждый день.

– И он что-то видел в палатке Данте?

– Однажды его привели ко мне рыдающим. Мы тогда только достигли горы. Парни поймали Льюиса на границе лагеря, наш доктор пытался сбежать. Когда его привели ко мне, Льюис был в истерике и умолял только о том, чтобы я ничего не говорил Данте. Мне не сразу удалось привести его в чувство и расспросить. Только после обещания, что Данте не узнает о его побеге, Льюис немного успокоился и все рассказал. Оказалось, что Льюис считает Данте сектантом, что тот, якобы, поклоняется какому-то древнему демону-кошмару и собирается освободить его с помощью этого артефакта из заточения. В доказательство он приводил мне какую-то книгу, которую нашел у Данте, и в которой описано все это.

– Что за книга?

– Мне откуда знать?

– Он не говорил названия?

– Говорил, но я не запомнил. Что-то запрещенное, по его словам, демонологическое.

– История Кошмариума?

– Д-да… – неуверенно кивнул Булевард, нахмурившись – Что-то такое.

– Что еще сказал Льюис?

– Думаешь, я его слушал? Решил, что совсем допился дурак. Только потом, после всего случившегося в сокровищнице мне пришла в голову мысль, что пить он мог начать как раз из-за этого. Когда только отправлялись из Скарата, он же нормальный был, а по пути спился напрочь.

– Где Льюис сейчас?

– На том свете уже. Вколол себе слишком большую дозу морфия, сразу после того, как мы отправились в сокровищницу. Я бы придал этому его поступку большее значения, но после стычки с аборигенами погибших стало больше, и смерть доктора казалась мне уже не столь значительной.

На некоторое время в комнате зависло молчание, густым покрывалом накрывшее троих людей и прячущихся в полумраке гремлинов.

– Больше я ничего не знаю про Данте, – наконец проговорил Булевард. – Можешь сколько угодно угрожать, мне больше нечего добавить.

– Верю, – кивнул Кит, пребывающий в глубокой задумчивости.

– Так может, закончим на этом? Верните мне мои деньги и разойдемся.

Кит поднялся со стула и, коротко кивнув Сибил, пошел к двери.

– Сладких снов, капитан Крайт, – сказала девушка и, прежде чем Булевард успел что-то ей на это ответить, Сибил нанесла ему удар двумя пальцами в шею. На миг сознание Крайта пронзила игла боли, а затем все поглотила безмолвная темнота.

– Отличный приемчик, кстати, – обратился Кит к Сибил, когда они быстро спускались по узкой темной улочке, удаляясь от дома, в котором оставили лежать без сознания капитана Булеварда Крайта. – Ну, я про тот, которым ты опустила Крайта на пол. Научишь?

– Обязательно, Кит. Сразу после того, как ты потратишь пару лет на изучение азов хентийского рукопашного боя.

– Обязательно займусь этим на досуге.

– А ты неплохо придумал с похищенными монетами, – похвалила его в ответ Сибил. – Отлично развязал скаредному капитану язык. Ты же блейфовал, правда? Джейкоб Ллойд тебе ничего не должен?

– Нет, конечно, мы ведь с ним даже не знакомы. Узнал его имя от своего информатора. И Крайт легко бы мог проверить мою ложь, например, самым простым вопросом о количестве монет.

– Но не проверил. Ты знал, что он поведется?

– Надеялся. Поставил на его алчность и, выходит, не прогадал.

– Что делаем дальше?

– Мне нужно кое-куда заскочить, а вы все отправляйтесь домой и ждите меня там. Дорогу найдете?

– Куда это ты намылился? – Сибил резко остановилась и с недоверием уставилась на Кита.

– Вернусь и все объясню, обещаю, – заверил он девушку. – Отлучусь всего на пару часов.

Дав себе несколько секунд на раздумья, Сибил в итоге согласно кивнула. Она уже поняла, что это за зверь такой Кит Трент, и как важно в дружбе с ним не посягать на его личную свободу. Если начать навязывать свое общество, принуждать к ответам и что-то от него требовать, может статься так, что в один прекрасный момент он исчезнет и больше не появится. А, как не крути, Сибил хорошо понимала, что без Кита едва ли сможет продвинуться в этом деле дальше, к тому же, пусть она это и признавала с неохотой, его общество ей нравилось.

Они разошлись на площади имени Вальтера Добродетельного. Кит отправился на восток, к центру города, а Сибил с гремлинами пошли на северо-запад, к окраине, и очень скоро добралась до обветшалого пятиэтажного дома, которому, должно быть, уже исполнилось лет сто с момента постройки.

Взойдя по погруженной во мрак центральной лестнице на самый верхний этаж, Сибил остановилась перед массивной дубовой дверью. Бартоломео протянул девушке ключ, который Кит оставил ему на хранение, и Сибил, отперев дверь, вошла.

Когда она впервые оказалась в апартаментах Кита Трента, квартирка не очень-то ее впечатлила. По сути, это была широкая мансарда – одно большое помещение, с двумя круглыми окнами, почти в человеческий рост, расположенными напротив друг друга. В одном углу была обустроена спальня, в другом – некое подобие кухоньки, в третьем – рабочий кабинет, или что-то вроде того, в четвертом… все остальное. Все эти разделения были крайне мнимыми, а по факту же все перемешивалось друг с другом, и получалось, что Кит Трент ел, спал, занимался работой, хобби и чем бы то ни было еще, в одном и том же зале. Лишь туалетная комната с небольшой ванной были вынесены в отдельное помещение. «Хоть и на том спасибо», – подумала тогда Сибил. Ей и в голову не приходило, что кто-то может выбрать подобное жилище по собственной воле.

Однако, постепенно девушка стала подмечать и несомненные плюсы этого места, первыми из которых она оценила открывающиеся отсюда виды. Западное окно выходило на озеро Мерката, простирающееся до самого горизонта, которое раскрыло перед Сибил свою особую красоту на закате, когда оранжево-красное небо отразилось в зеркальной глади озера, как в гигантском зеркале. За восточным окном лежала уходящая вдаль вереница облюбованных голубями черепичных крыш самого города, разрезаемая темными каньонами улиц, улочек и переулков. Мерката очень стара, и здесь редко можно найти дома выше трех-четырех этажей в высоту, потому из квартиры Кита она почти вся была как на ладони. Из этого окна Сибил разглядела и гладкий, отливающий золотом на солнце купол здания городской ратуши, на котором красовались огромные часы, и колокольню центрального городского собора Церкви Властителя Циклов, и черную, лишенную окон башню культа Беатриче, а кроме того над крышами Меркаты вздымались тут и там, словно острые зубья, пожарные вышки. Изучив оба вида, Сибил так и не смогла определиться, который ее впечатлил больше.

Скоро и в самой квартирке она начинала находить некий уют. Конечно, жить в таких условиях Сибил бы совершенно не хотела, однако в качестве мастерской для каких-то творческих занятий – рисования, писательства, резьбы по дереву или игры на музыкальном инструменте – место подходило как нельзя лучше, в нем так и чувствовалось вдохновение, вперемешку с пылью витающее в воздухе. К слову сказать, всем этим, похоже, Кит тут и занимался. Всем понемногу. В углу лежала скрипка с порванной струной, в окружении разбросанных по полу нотных листов, на письменным столе были навалены кипы каких-то чертежей и карт, а у одного из окон Сибил заметила прислоненный к стене мольберт и несколько свернутых в трубочки рисунков рядом с ним, ни один из которых посмотреть девушка так и не решилась, не взирая на то, что ее снедало любопытство. Книги тут тоже были: в той части, где стояла громадная двуспальная кровать, вдоль стены громоздились одна на другой книжные полки, забитые самой разнообразной литературой, от приключенческих романов в духе Клиффорда Марбэта, до серьезных исторических и научных работ последнего столетия.

Разглядывая это жилище, Сибил невольно задавалась вопросом: как же характеризует оно самого Кита Трента? Как человека непостоянного, вспыхивающего любовью к какому-либо делу так же быстро, как и охладевающего к нему? Или как личность, глубоко-творческую, способную оценить красоту во множестве ее проявлений? А может, все это лишь искусно пущенная гостям в глаза пыль, намеренно дающая им неверное впечатление о хозяине? Одно Сибил могла сказать точно – к чистоте и порядку Кит Трент расположен не был и даже не пытался это скрывать.

Войдя в квартиру, Сибил не стала зажигать свет, а лишь одну масляную лампу, с которой прошла к западному окну и, сев подле него, стала ждать возвращения Кита, взирая на едва различимые во мраке силуэты крыш и чистое, усыпанное звездами небо над ними. Время полетело незаметно, как только она погрузилась в свои мысли и воспоминания. Подумать ей было о чем… или о ком… ведь, так или иначе, по какой бы тропинке размышлений она не ступала, та все равно приводила ее к Киту Тренту и тому злосчастному поцелую. Сибил ругала себя за то, что позволила этому случиться. Виной всему мимолетная слабость и вино – в этом Сибил себя уже убедила. Но не то, что она поддалась поцелую, вызывало в девушке беспокойство и даже страх, а то, что она хотела поддаться ему снова. Ему и всему, что за ним может последовать. Щеки Сибил обдало жаром, который наполнил грудь и стал спускаться к низу живота. Она резко встала, выпрямилась и тряхнула головой, гоня прочь от себя эти мысли, зашедшие слишком далеко.

– С тобой все в порядке, подруга Сибил? – обеспокоенно спросила Линдси.

Глаза гремлинов, рассевшихся на полу комнаты, заблестели в темноте, уставившись на Сибил.

– Д-да… все хорошо, – Сибил набрала полную грудь воздуха и выдохнула.

– Ты волнуешься за друга Кита? – снова спросила Линдси.

– Нет, с чего бы? – нахмурилась девушка. – Вот еще. Он местный. В Меркате, видно, знает каждый закоулок и каждого помойного кота. Едва ли с ним тут что-то может случиться.

Сибил снова глянула в окно, на окутанный мраком город, который не внушал ей совершенно никакого доверия.

– Как вам это место? – спросила она у гремлинов.

– В доме друга Кита очень уютно. – ответил Бартоломео.

– Стало бы еще уютнее, если бы он тут хоть иногда прибирался.

– Друг Кит сказал, что это его порядок, что все здесь лежит на своих местах, и я не должна ничего убирать. – пискнула из темноты Линдси.

– Ну да, конечно, как же могло быть иначе. Но я спрашивала не про квартиру Кита, а про сам город, Меркату. Вы бы стали здесь строить святилище?

– Мы уже посовещались об этом, – сказал Бартломео.

– Кто бы сомневался, – ухмыльнулась Сибил. – И что же решили?

– Решили, что, если друг Кит не будет против, мы хотели бы посмотреть и другие места.

– Так я и думала, – кивнула Сибил, вновь опускаясь на пол возле окна. – Может, Кит и прав в том, что Драгос не ваш город, но Мерката тоже вам не подходит. Если говорить честно, то я думаю, вам не подойдет ни один из городов Конгломерата. Они все шумные, людные. Вам нужно нечто иное.

Она глянула на гремлинов, внимающих ее словам из полумрака. Их лица в дрожащем пламени лампы казались почти человеческими, а выражение бесконечного внимания и интереса придавало им больше схожести с детьми.

«А ведь они, правда, почти что дети», – подумала Сибил. – «Добрые, наивные, не знающие ничего о том ужасном мире, в который попали. Мы просто обязаны о них позаботиться».

– Я обещаю, мы найдем вам подходящее место, – улыбнулась Сибил. – Но на это потребуется время.

– Мы готовы ждать, подруга Сибил, – заверил ее Бартоломео. – Мы счастливы путешествовать с вами и помогать.

– У вас это отлично получается.

Минут через двадцать Кит постучал в дверь, так как условились, трижды, и после короткой паузы еще дважды.

– А чего здесь такая темень? – спросил он, заходя.

Никто не ответил, а Кит, похоже, этого и не ждал. Он быстро прошел по периметру комнаты, включая газовое освещение. Затем достал из шкафчика в импровизированной кухне бутылку виски, плеснул себе в стакан и залпом выпил. И, кажется, только после этого заметил, что все присутствующие – гремлины и Сибил – выжидающе смотрят на него.

– Простите. В горе пересохло, – объяснился он.

– Ну, теперь, когда ты утолил свою жажду, может, расскажешь, куда ходил и что выяснил? – попросила Сибил настойчиво.

– Ходил к одному своему знакомому демонологу.

– Демонологу? – поразилась Сибил. – К сектанту?

– Нууу… да. Знаешь, каких только знакомств не наберется в нашей профессии.

– Это точно. Кто еще водится у тебя в друзьях, позволь спросить? Может, глава Фоссы?

– Ох, прости, что не имею в приятелях того, кто пустил бы меня в библиотеку Университета, и вынужден пользоваться своими источниками.

– Ну, знаешь, я могла бы тебе достать кое-что из библиотеки Университета, стоило только попросить.

– Даже Историю Кошмариума? – Кит ухмыльнулся и снова наполнил свой бокал. – Сомневаюсь.

– И что ты собрался в ней искать?

– Что я в ней нашел, ты хотела спросить?

Сибил промолчала, Кит выпил и шумно выдохнул.

– Теперь я знаю, кто такой Алантис.

– Неужели?!

– Да, это демон.

– Демон? Один из баронов?

– Нет, нет, бароны – это сошки во служении старших кошмаров. А этот Алантис сам является старшим кошмаром.

Сибил нахмурилась.

– Погоди-ка, может, я не так хорошо разбираюсь в кошмарах, но разве старших демонов не шестеро?

– Все верно.

– Алантиса я среди них не припомню.

– Это сейчас старших демонов только шесть, а раньше было больше.

– Раньше? Ты говоришь о прото-мире?

– Да. Коллапс прокатился по всем мирам, не только по Адверсу. Все старшие кошмары тех времен погибли, а после коллапса возвысились новые, те, о которых мы знаем сейчас. Но в Истории Кошмариума можно найти упоминания о некоторых прото-демонах. Алантис один из них.

– Так значит, он мертв?

– Мертв, да не совсем. Выходит, что артефакт нашего старика способен вернуть его к жизни. Не зря он зовется Сердцем Алантиса. Этот демон олицетворял собой паранойю, страх грядущего, неотвратимость времени, старости и всего такого прочего. Не удивительно, что в отличие от своих собратьев, он предвидел коллапс и принял меры. В книге об этом упоминается вскользь и расплывчато, но картинка сложилась. Похоже, что Алантис нашел способ пережить конец света, если таковой наступит. Он поместил часть своей сущности, своей силы, в особый сосуд. Его-то Данте и искал. А мы помогли ему найти.

– Властитель всемогущий, – вымолвила Сибил.

– Да, все оказалось серьезней, чем мы предполагали.

– Значит, Данте выпустил на свободу прото-демона?! Нужно немедленно сообщить об этом в Университет.

– Погоди, не спеши. Я думаю, что пока еще Данте не выпустил его на свободу. Такие мощные артефакты совсем не просто привести в действие. Я думаю… нет, даже почти уверен, что он будет ждать воспламенения рунона. Когда грань миров станет тоньше, подобный ритуал может сработать и вернуть демону силы. Значит, у нас еще есть время, чтобы отыскать Данте и все предотвратить.

– Осталось же всего четыре дня, Кит. Четыре дня! Мы не успеем!

– Нужно все тщательно обдумать.

– Да что тут думать?! Мы даже не знаем, где он!

Вместо ответа Кит в третий раз наполнил стакан виски. Но лишь поднеся напиток ко рту, он вдруг замер, уставившись куда-то в пустоту.

– Точно! – воскликнул через секунду Кит, громко щелкнув пальцами. – Ты права! Ты совершенно права! Мы не знаем, где он.

– Да, неужели?! Как здорово, что ты это осознал, только что.

– В этом и есть главная загвоздка, мисс, – продолжал Кит, словно и не замечая сарказма Сибил. – Мы не знаем где он. И мы должны это установить.

– Но как? Никто не знает, где он.

– Почти никто. Великий Разум знает все.

– Великий Разум? – удивлению Сибил не было предела. – Ты серьезно?

– Серьезней некуда.

– Отлично, допустим, Великий Разум знает, где прячется Данте. Как мы спросим у него? Или ты умеешь налаживать контакт с этим пространством?

– Я не умею, и ты не умеешь, а тех, кто умеет, можно пересчитать по пальцам.

– Мне уже стоит начать аплодировать твоим умозаключениям?

– Воздержись пока, дай закончить мысль.

– Конечно, конечно.

– Связь с Великим Разумом могут устанавливать не только ментаты. Есть такие артефакты.

– Есть, – согласилась Сибил. – Но и они не часто встречаются. Боюсь даже предположить, сколько подпольных рынков нам придется обшарить, чтобы отыскать такой, а у нас в распоряжении есть всего четыре дня. Да и цена такого артефакта может оказаться неподъемной даже для меня.

– Зачем платить, когда можно украсть? Разве не это твоя основная специализация, Ночная Тень? Разве ты не воруешь артефакты?

– Только те, на которые мне укажет Университет. Но это все неважно, Кит, разговор пустой. Мы все равно не знаем, где найти такой артефакт за четыре дня.

– Знаем. Местоположение одного нам известно точно, разве нет? Разве ты уже не крала такой, как раз отсюда, из Меркаты? Я про тот амулет, что ты сперла прямо с аукциона дома Илейнов. Это дело прославило тебя. Вот помнится шумиха-то была. И все ждали, когда же заветный камушек где-нибудь всплывет, а он так и не появился. Теперь мне ясно почему.

– Потому что он в Университете.

– Именно. То есть, мы точно знаем, что он там.

– И что с того? Кем бы я не была, мне никогда не дадут воспользоваться им. Правила Университет крайне строги на этот счет. Почему, как ты думаешь, я им не воспользовалась с самого начала, когда только искала Данте? Да потому что пользоваться артефактами, особенно такими сильными даже сотрудникам Университета разрешается только в исключительных случаях. Даже если я сделаю официальный запрос всего на одно единственное использование, под строгим надзором и в защищенных стенах сокровищницы, и даже если, что само по себе сказка, мне его одобрят, вся эта бумажная волокита затянется на целый гексал. Я уж не говорю о том, что мне придется как-то объяснять причины своего запроса.

– Я и не предлагал действовать официально.

– Украсть?! – воскликнула Сибил. – Ты предлагаешь мне вновь украсть его?! Из Университета?!

Кит активно закивал, в его глазах заплясали огоньки безумного азарта.

– И думать забудь. Я на это не пойду.

– Но иного пути нет, сама же видишь. За четыре дня нам не найти Данте, ну никак.

– Есть иной путь. Я обращусь в Университет сама, все им объясню. Там есть ментаты, они найдут Данте.

– Взяв его образ из твоей головы, так?

– Так.

– А как же они? – Кит указал в сторону гремлинов. – Хочешь раскрыть их существование Университету? Думаешь, что после этого станет с Гремландией?

Сибил насупилась, но промолчала. Здесь Кит был прав, это она признавала, Университет не оставит в покое гремлинов, такова натура этих ученых мужей, в погоне за великими открытиями забывающих обо всем прочем, включая понимание, сострадание и гуманность.

– Мы отвечаем за них, ты помнишь? – продолжил Кит увереннее, заметив замешательство Сибил – Вот и скажи, имеем мы право ради их блага, так поступать?

– Я не стану красть амулет! – отрезала Сибил.

– Даже во имя спасения мира от прото-демона?

– Кит, это безумие!

– Сколько людей он погубит одним только своим возвращением?

– Кит, нет! Я не стану!

– Этот монстр древнее всех современных демонов, он может оказаться сильнее их.

– Так давай обратимся к корпусу демоноборцев.

– Они не успеют отыскать Данте. Если вообще поверят нам.

– Я повторяю, Кит, что кража артефакта из Университета – не вариант.

– Хорошо. Не называй это кражей. Давай назовем этот заимствованием. Узнаешь все, что нужно, и спокойно вернем амулет назад.

– Кража, она и есть кража. Я не стану!

– Да подумай же ты, какой кошмар мы способны с тобой предотвратить!

– Прекрати, Кит.

– Я лишь взываю к твоему здравому смыслу.

– Вот он-то, как раз, и твердит мне – не слушать тебя.

– И ты всё оставишь так? Пусть демон явится в Адверс?! Пусть начнет истязать людей, пусть устраивает переворот в Кошмарах, чтобы в итоге повести легионы демонов в наш мир! Когда это начнется, как ты будешь себя чувствовать? Ты, правильная Сибил Мортон, зная, что могла что-то сделать, но не стала, потому что побоялась поступиться правилами.

– С чего это ты заговорил о людских жертвах, Кит Трент?! Не ты ли думал всегда только о себе? Неужто, тебя действительно волнует, сколько там людей пострадает?

– Я живу в этом мире. Да, я не идеален, и с детства забочусь, в первую очередь, о самом себе, потому что некому было обо мне позаботиться. И я не верю в высшую добродетель, потому что повидал немало плохих людей, которые пользовались всеми этими высокими принципами и высокопарными громкими словами лишь ради собственного обогащения. Но все же это люди. Людям свойственно иметь две стороны, плохую и хорошую. Внутри каждого из нас, и даже внутри тебя, Сибил Мортон, зло и добро ведут вечную борьбу. Демон же, это всегда лишь одна сторона медали. Он – чистое зло, и будет творить ужасные вещи без сожалений и угрызений совести, потому что питается людскими страхами и страданиями. Нет, никто в этом мире не заслужил того кошмара, который может принести с собой пробужденный Алантис.

– Зачем я тебя только слушаю! – воскликнула Сибил, всплеснув руками.

– Потому что знаешь в глубине души, что я прав, и что тебе придется пойти на это.

– Да может у меня и не получится провернуть такое дело. Сокровищница Университета охраняется лучше всех прочих хранилищ на свете.

– Но у тебя-то ведь есть преимущество, Сибил. Ты знаешь, как там все устроено.

– И все же это не дает гарантий на успех.

– Ты – Ночная Тень. Знаменитая неуловимая воровка. Я в тебя верю, ты справишься.

– О, Властитель! Не верю в то, что мы ведем подобный разговор!

– Так что, попробуем? Решать нужно быстро, сейчас у нас каждый час на счету.

– Сколь бы мало не было у нас времени, Кит, к такому вопросу нельзя подходить в спешке.

– Согласен.

– В Университет я отправлюсь одна. Твое присутствие там будет лишним.

– Да пожалуйста, не очень-то и хотелось посещать это пристанище заумных снобов. К тому же, мне и самому будет чем заняться.

– Да? И чем же?

– Не хочу портить сюрприз.

Сибил состроила кислую мину.

– Что-то очень мутное ты проворачиваешь, Кит. Подбил меня на кражу, а сам не хочешь даже сказать, чем займешься, пока я буду ставить под угрозу свою репутацию, карьеру и даже жизнь?

– В том-то и дело, что тебе нужно сосредоточиться на своей задаче целиком и полностью. Не хочу, чтобы ты забивала голову чем-то лишним. Могу гарантировать только, что если задуманное выгорит, то у нас с тобой будет больше шансов на успех в битве с Данте. Ведь мало только найти этого старого засранца, нужно еще и победить его, верно? И у меня есть кое-какие идеи на сей счет. Так что я займусь своим делом, а ты займись своим, и уж постарайся там.

– Черт возьми! – выругалась Сибил, еще только начинающая осознавать, на что подписалась.

– Все получится, – Кит подмигнул ей и собрался было осушить стакан, который все это время держал в руке, но прежде, чем успел сделать это, Сибил вырвала его у Трента и, запрокинув голову назад, выпила все залпом.

– Черт возьми… – повторила она, скривившись.

Паром из Порта-Софи – единственного большого города-порта на озере Инлир, а также единственного, откуда ходят рейсовые суда до Университета, расположенного на острове в самом центре озера – подошел к университетскому причалу в восемь тридцать утра. Вместе с компанией студентов и двумя сонными профессорами на берег сошла Сибил Мортон, облаченная в свой походный наряд, с перекинутым через плечо ремнем, на котором висел массивный ящик, накрытый плотной тканью. Ступив на причал, Сибил остановилась, давая всем своим попутчикам уйти вперед. Девушка и не помнила, когда в последний раз в жизни она так нервничала. Оно и понятно, ведь тем, что она собиралась сделать, Сибил ставила под угрозу свою карьеру, репутацию своей фамилии, на то, чтобы очистить которую у ее отца ушли года, и возможно, даже жизнь. Проникновение в хранилище артефактов Университета – крайне серьёзное преступление, о наказании за которое Сибил старалась не думать вовсе.

«Какого же черта я в это ввязалась?» – обругала себя в очередной Сибил.

Но отступать было поздно. В глубине души она знала, что Кит был прав, и что это, вероятнее всего, единственный способ остановить Алантиса, до того, как древний демон войдет в свою полную силу и пострадают невинные люди. И каждый раз, когда она хотела повернуть назад, Сибил думала именно о тех, кто может стать жертвой Алантиса, и какого будет ей самой узнавать об этих несчастных и понимать, что она могла что-то сделать, чтобы остановить тот кошмар, но не рискнула.

Выдохнув, Сибил решительно зашагала по причалу к острову. За зелеными кронами деревьев виднелись остроконечные черепичные крыши и шпили башен Университетских корпусов. Такие знакомые и приветливые обычно, теперь они внушали ей тревогу и беспокойство. Но куда больше ее беспокоили те, кого Сибил могла встретить на своем пути. Многие профессора и сотрудники Университета знали ее, с кем-то Сибил связывали чисто деловые отношения, с другими дружеские, были и ухажеры, причем как ровесники, так и годящиеся ей в отцы академики, которые в присутствии юной девушки начинали нервничать и глуповато шутить, флиртуя словно подростки. Никого из вышеперечисленных Сибил встретить не горела желанием. Чем меньше людей будут знать, что она посетила сегодня Университет, тем лучше. И потому вместо того, чтобы пойти напрямик через остров, от причала в сторону хранилища, Сибил свернула влево и быстро зашагала по берегу, огибая центральные улочки университетского городка.

Восходящее солнце играло золотыми бликами на спокойных водах озера, небо было чистым и безоблачным, все говорило о наступлении погожего, летнего денька, что резко контрастировало с царящей на душе у Сибил непогодой. Она шла, внимательно оглядывалась по сторонам и всматривалась в лицо каждого, кто появлялся в поле её видимости, стараясь обходить любые скопления студентов, которые, зачастую, ее вовсе не замечали. Но Сибил перестраховывалась в любом случае. По ее личному мнению, осторожность излишней не бывает. А уж тем более в таком деле, на которое Кит ее подбил. Девушка уже в который раз поразилась себе, и тому, какое влияние на нее имел этот человек. Стоило Сибил только начать слушать Трента, и она оказывалась во власти его доводов, соглашалась с ними, даже если они противоречили ее убеждениям и собственному мнению. Это начинало пугать Сибил, а в купе с тем злосчастным поцелуем, который девушка никак не могла выкинуть из головы, ситуация и вовсе становилась крайне тревожной и не сулила ничего доброго. Сибил никому не могла позволить помыкать собой, как не позволяла и себе самой увлечься кем-то настолько, чтобы потерять голову и стать податливой. Не позволит и сейчас. И она пообещала себе, уже не в первый раз за последние дни, что как только эта ситуация разрешится, Сибил постарается никогда больше с Китом Трентом не встречаться. Может, он и не так плох, как казался ей вначале, может, даже интересен, остроумен, харизматичен, черт, да, может, даже она находит его привлекательным, но все это не должно иметь значения. Сибил не может поступиться личной свободой и холодным умом из-за какого-то мимолетного, ветряного увлечения. Нет, она выбрала свой путь и пойдет по нему до конца, даже если тот сулит вечное одиночество. К тому же, они с Китом слишком разные, смотрят на мир под совершенно различными углами, и едва ли смогут быть вместе.

С этими мыслями Сибил добралась наконец до корпуса современной истории. Хранилище артефактов располагалось прямо за ним, в подвальных помещениях корпуса исследований наследия прото-мира. В сам корпус у нее пропуск был, в хранилище – нет. Однако, имелся план, который, если все сложится как должно, мог сработать. Именно потому Сибил и прибыла на остров в такую рань, на первом же пароме, ведь так факторов, которые могли бы помешать ей исполнить задуманное, должно было поубавиться. Однако сказать наверняка, как все обернется, мог, разве что, предсказатель.

Сибил пересекла небольшую аллейку, и пройдя мимо памятника – бюста Тайриза Стрикса, одного из первых исследователей прото-артефактов и основателя данного факультета – поднялась по ступеням и вошла в массивные дубовые двери.

В просторном холле, как она и надеялась, не было никого кроме дежурного – молоденькой светловолосой студентки, которая подняла на Сибил заспанные глаза. Решив не медлить и воспользоваться сонным состоянием дежурной, Сибил тут же спросила:

– Глен Коннорс на месте? Я должна сдать объект.

– Да, он на посту... – закивала дежурная, стараясь принять как можно более увлеченный работой вид, словно она не спала только что, а лишь записывала что-то важное в журнале.

– Хорошо, – отчеканила Сибил строго и двинулась по направлению к лифтовым дверям таким шагом, который доложен был исключить всякие возможности расспросов или задержек. Так и вышло. Дежурная не остановила Сибил по пути к лифту, хотя могла бы, даже должна была, ей следовало уточнить имя, потребовать пропуск и записать в журнал. Однако, на радость Сибил, девушка этого не сделала. Правда, на этом этапе проникновения в хранилище, сложности еще даже не начинались.

Закрыв за собой лифтовые двери, Сибил наконец позволила себе перевести дух. Собравшись с мыслями и приготовившись врать дальше, она взялась за рычаг и переместила его в крайнее левое положение, остановив на надписи – «Главное Хранилище».

Когда гремящий и подрагивающий лифт, наконец, спустился в подвальные помещения и, вздрогнув, остановился, Сибил открыла двери и быстро вышла.

– Сибил, неужели? Давно не виделись! – голос пожилого хранителя был преисполнен радости.

Сибил очень не хотелось врать этому человеку. Глен Коннорс был всегда к ней добр. Он занимал данный пост еще при ее отце, и девушка знала этого хлюпенького на вид, ссутуленного мужчину, облачного в свой неизменный коричневый костюм тройку, задолго до того, как стала Ночной Тенью – воровкой на службе Университета, и принесла в хранилище свой первый добытый артефакт. Но врать ей придется, иначе никак.

– Доброе утро, мистер Коннорс. Как поживаете? – Спросила она, стараясь звучать как можно более беззаботно.

– Чертова спина замучила совсем, – пожаловался он, больше в шутку, чем всерьез. – Все от постоянного сиденья в этой чертовой темнице. Пора переводиться, пожалуй.

Сибил подошла к широкому письменному столу, одиноко стоящему напротив лифтовых дверей, в этом пустом, квадратном помещении без окон, освещаемом электрическим светом единственной лампы. Коннорс отложил перо, снял со своего горбатого носа круглые очки, пригладил свои непослушные каштановые волосы, густоте которых позавидовал бы и двадцатилетний, и, поднявшись со скрипучего кресла, протянул Сибил сухую руку.

– Как же так, мистер Коннорс? – улыбнулась Сибил, отвечая на его рукопожатие. – Без вас же здесь все рухнет.

– Хех. Не рухнет, – отмахнулся хранитель. – Нужно только толкового молодого паренька найти на мое место.

– А такие есть?

– Видать, нет, раз я все еще здесь, – развел руками Коннорс. – Да и кто толковый, да с мозгами, добровольно пойдет на такую должность?

– Тот, кто, как и вы, сможет осознать важность подобной работы.

– Эх, лисица ты сладкоголосая, – заулыбался Коннорс. – Красивую песню поешь. Только вот сама же знаешь, что молодым свершения подавай, открытия там разные, а не вот это вот все... – старик обвел руками свои записи. – Сколь бы важным оно ни было. Ой, да ну его, – махнул рукой Коннорс. – Ты-то как, Сибил? Вся цветешь. Никак, жениха нашла?

– О, что вы, мистер Коннорс? Какой жених с такой работой?

– А что, перевелись что ли джентльмены достойные, способные совладать с такой красавицей и разделить нелегкое бремя твоего труда?

– Да не в том дело, мистер Коннорс. Времени нет на все это.

– А вот это плохо, – Коннерс тяжело опустился в свое кресло. – Поверь мне, потом жалеть будешь, что упустила то время, когда была молода и привлекательна, и станешь вот... – он сложил обе ладони у себя на груди. – Такой, как я. Посадят в темный сырой подвал всякую жуть сторожить, и позабудут как звали.

– Мне кажется, вы себя недооцениваете, мистер Коннорс. Считаю, что мне очень повезет, если в будущем стану на вас похожей.

– Ой, да брось ты все это. Не хочешь ты такой быть и так закончить. Поверь, не хочешь. А потому советую, не упускай возможностей, пока жизнь их тебе предоставляет.

– Обещаю постараться, – улыбнулась Сибил.

– Вот и славненько. И что же ты мне сегодня принесла?

Сибил сняла с плеча и поставила на стол ящик, который несла все это время. Стянув с него ткань, она обнажила массивную клетку, на полу которой свернулся калачиком гремлин. То был Винсент. Глаза его были закрыты, а грудь вздымалась от мерного дыхания.

– Властитель милостивый, кто это?

– Творение одного из прото-артефактов, – соврала Сибил без запинки. – Кем был прежде, точно не установили, может лягушкой или крысой какой-нибудь.

– Но он так похож на человека, – пробормотал Коннорс, снова нацепив очки, внимательно изучая необычное создание. – Что за артефакт мог сотворить такое?

– Еще выясняю.

– Он спит?

– Он в коме. Похоже, что он не может находиться так далеко от артефакта.

– Почему же его не убили?

– Профессор Лимар посчитал, что с ним еще можно будет поработать, когда добудем сам артефакт.

– Но у меня же не зверинец. Его, наверное, надо кормить, поить, как я буду...

– Не беспокойтесь, мистер Коннорс. Никакой уход не потребуется. Большую часть времени он будет в анабиозе. Насколько я смогла понять, жизнь в нем поддерживает сам артефакт.

– Как интересно, – задумчиво потер подбородок Коннорс.

– Вот все бумаги.

Сибил вынула из внутреннего кармана сумки и протянула Коннорсу несколько сложенных бумаг. Тот принял документы и стал внимательно их перелистывать. Сибил наблюдала за этим, затаив дыхание. Одна ошибка, всего одна неточность, и хранитель это заметит. И тогда все, она будет раскрыта. Конечно, Сибил сотню раз видела эти письма с требованием поместить тот или иной объект в хранилище, знала их наизусть, а меркатские коллеги Кита по криминальному бизнесу смогли очень быстро и качественно подделать все печати на бумагах, за что Сибил пришлось выложить немалую сумму, и все же сейчас, когда Глен Коннорс проверял их, Сибил уже не была уверена в этой фальшивке. Ей казалось, что вот-вот, этот мудрый и добрый старик поднимет свои глаза на нее и задаст вопрос. Какой-то вопрос, на который Сибил не сможет найти ответ, потому что документы поддельны, потому что она воровка и лгунья, и когда это вскроется, девушка уже не сможет посмотреть в глаза Коннорсу.

Однако ничего не случилось. Хранитель изучал документы минуты три-четыре, затем поставил на них свою подпись, бахнул штамп и отложил в сторону. Дело сделано. Но это еще далеко не все, лишь прелюдия к самой важной части плана.

Пролистнув журнал, Коннорс сделал в нем запись и повернул к Сибил. Процедура не требовала разъяснений, ведь девушка делала это уже множество раз. Сибил склонилась над столом и, смочив в чернилах перо, поставила свою подпись напротив надписи: «Объект 43/21 помещен в хранилище», и далее шли дата и время.

– Ну, что же, пойду, – Коннорс снова снял свои очки и поднялся. – Отнесу этого бедолагу на его место.

Хранитель не без труда закину себе за плечо ремень клетки и направился в сторону одной единственной двери, ведущей вглубь подвальных помещений. Доступа дальше у Сибил не было, хотя именно туда она и планировала попасть. В двери не имелось ни замка, ни ручки, но Коннорс положил на нее ладонь, и через секунду раздался щелчок. Сибил знала, что охраняет эту дверь особый артефакт, который настроен всего на несколько человек, пропустит внутрь коих он лишь по их собственной воле, а не по принуждению, что практически исключало возможность проникнуть в данное хранилище силой.

– Хорошего дня, мистер Коннорс.

– И тебе, Сибил, – улыбнулся старик, обернувшись к ней и махнув рукой. – Заходи почаще.

– Обязательно.

Коннорс исчез за дверью, а Сибил направилась к лифту. Первая часть ее плана была исполнена, но предстояла еще и вторая.

Оставшуюся часть дня Сибил решила провести на чердаке, под крышей корпуса современной истории, предварительно пробравшись в кухню и стащив оттуда буханку хлеба, пару ломтиков сыра, несколько яблок и банку молока, что для воровки ее уровня не составило труда. Однако провернув все это и затаившись на чердаке в ожидании темноты, Сибил снова ощутила себя студенткой.

Она отыскала это место еще в детстве, когда сама училась в Университете и, будучи отличницей, но далеко не прилежной девочкой, могла позволить себе прогулять пару скучных лекций, посвятив это время чтению очередной увлекательной книги. И в этом она была не первой. Проникнув на этот чердак, для чего потребовалось забраться с открытой общей веранды четвертого этажа корпуса на крышу, цепляясь за овитую плющом лепнину, затем, балансируя на покатой крыше, пройти в другое крыло здания и там залезть в маленькое круглое окошко, Сибил обнаружила здесь тайничок с книгами, незаконченным дневником и потрепанной фотографией двух молодых людей, чьи лица уже было практически невозможно различить. Из дневника Сибил поняла, что когда-то в этом месте пряталась другая студентка, такая же любительница книг, как и сама Сибил, а на фотографии были запечатлены ее родители, которых эта девочка, по-видимому, лишилась в очень раннем возрасте. И хоть она никогда не представлялась, читая мысли, изложенные на бумаге, Сибил поняла и узнала эту незнакомку так, как могла бы узнать свою лучшую подругу, если бы таковая у нее была. Сирота, воспитанница Университета, белая ворона среди своих сверстников, эта девочка была так сильно похожа на саму Сибил, что той первое время страстно хотелось отыскать эту незнакомку, поговорить с ней, признаться, что она все прочла, что поняла каждое слово и каждую мысль и что ей самой хочется стольким поделиться. Но найти ее не представлялось возможным, а на сам чердак никто кроме Сибил так и не являлся, из чего она сделала вывод, что эта таинственная девочка, должно быть, давно покинула Университета, уступив свое тайное место другой одинокой студентке, ищущей уединения. И тогда Сибил продолжила вести ее дневник, дополняя его своими мыслями, и с теплотой думая о том, что когда-нибудь, когда она станет взрослой и покинет Университет, другая студентка найдет это место и прочтет ее записи. Но вот она взрослая, снова здесь, нашла дневник и поняла, что никто за эти годы его так и не коснулся. Возможно, время еще не пришло.

С тех пор, как Сибил бывала здесь в последний раз, в ее тайном месте ничего словно и не изменилось. Тот же запах пыли и древесины, те же нагромождения старой мебели, зачастую поломанной и ненужной: столы, стулья, шкафы и кресла. В одном из таких кресел, с порванной красной обивкой и без правой ножки, отсутствие которой было компенсировано стопкой старых учебников, Сибил и сидела, глядя, как гуляют студенты в парке внизу, как кружатся пылинки в проникающих сквозь окно лучах солнца, и читая очередную книгу или делая записи в дневнике. Теперь Сибил примостилась там же, с наслаждением окунувшись в мысли самой себя из далекого прошлого, уносящие ее в воспоминания о тех днях, когда жизнь была... иной.

– Ты поражаешь меня, Кит, – бормотал низкорослый, коренастый, заметно лысеющий мужчина в сером костюме. По его круглому лицу сбегали бисеринки пота, блестящие капельки задерживались на кончике острого, орлиного носа. Вместе с Китом они спускались по каменной винтовой лестнице в глубины древних подземелий Меркаты. Здесь царила страшная духота и мрак, едва рассеивала который только лампа, которую нес мужчина перед собой, и Кит прикладывал все возможные усилия для того, чтобы не споткнуться на неровных ступенях, и не свернуть себе шею, бесславно закончив тем самым свой жизненный путь.

А человек тем временем продолжал бубнить себе под нос:

– Столько лет ни единого письмеца, и тут на тебе, объявился. Да при том с какими просьбами. То книга ему наша священная понадобилась, а теперь вот... это...

– Прости, Билли, прости, ты прав, – закивал Кит в ответ. – Где мои манеры? Как поживаешь?

– Сойдет, – сварливо буркнул Билл Дрейкс.

– Как Рита? Как близняшки?

– Вытягивают из меня все соки, – вздохнул Билл. – Серьезно, не думал, что семейная жизнь будет так... ммм... утомительна. А ты ведь предупреждал, да, я помню. Теперь часто твои слова вспоминаю, и знаешь, действительно начинаю склонятся к высказанному тобой тогда мнению, что брак – это ни что иное, как добровольное рабство, одни сплошные ограничения и ни капли удовольствия.

– Ой, да ладно тебе, Билли, все не может быть так плохо.

– Нет, конечно. Просто жалуюсь. Утомился я, знаешь ли. Даже не знаю от чего больше, от семейной жизни или от воспитания детей.

Они остановились возле массивной дубовой двери, и Билл сунул руку под ворот рубашки, извлекая оттуда ключ на серебряной цепочке.

– А сколько уже близняшкам? – спросил Кит, прислонившись плечом к стене и вытирая пот со лба рукавом рубашки. – Три года? Четыре?

– Хех... – усмехнулся Билл, вставляя ключ в замочную скважину. – Ты потерял счет времени, друг мой. Им этой зимой будет семь.

– Семь?! – искренне поразился Кит. – Так сколько же мы с тобой не виделись?

– О том и речь, что много, – Билл провернул ключ дважды, и из-за двери раздался громкий щелчок. – А тут ты вдруг объявляешься, и, представьте себе не для того, чтобы старого друга проведать, спросить, как он живет и чем дышит, а для того, чтобы в книгу нашу заглянуть. И эта просьба была еще цветочками, как оказалось.

Билл убрал ключ обратно под ворот рубашки и, толкнув дверь, снова поднял перед собой лампу и пошел во тьму.

– Слушай, Билли, виноват, каюсь, – говорил Кит, идя следом.

– Дверь закрой, – перебил его Билл. – И защелку поверни, там внизу.

– Если хочешь, после дела сгоняем с тобой в бар, пропустим пару кружечек, – продолжил Кит, возясь с защелкой. – Я угощаю. Расскажешь о своих невзгодах и трудностях. Может, в бильярд шары погоняем, ммм? Как в старые добрые…

– Посмотрим, – буркнул через плечо Билл, идя по коридору дальше. – Если выживешь.

Кит открыл было рот, чтобы что-то на это ответить, но не нашел подходящих слов. Всё действительно могло закончиться для него крайне плачевно. Но пойти на это Кит был должен, чтобы у них с Сибил появился шанс одолеть Данте и Алантиса. В одиночку им с этим древним демоном едва ли удастся справиться.

Скоро темный коридор закончился еще одной дверью, открыв которую Билл пропустил Кита вперед, в просторный зал, освещенный несколькими десятками свечей. Здесь стояли в два ряда длинные лавки, перед которыми возвышался каменный постамент – нечто вроде кафедры. Над ним свисал с потолка гигантский гобелен из красной ткани, на котором черным узором был вышит символ Хитиса Омерзительного – одного из шести старших кошмаров, воплощения страха перед болезнями, недугами и уродствами, покровителя всех тварей ползучих, яд источающих и инфекции разносящих.

Будь на то воля Кита, он бы выбрал любого другого демона. Например, Варкиса Дикого – воплощение страха жертвы перед охотником, ужаса темноты и монстров, которые в ней скрываются, самого примитивного и старого среди кошмаров. Или, может быть, Дилиуса Беспощадного – рогатого воплощения страхов человека перед физической болью и страданиями, самого могущественного из всех кошмаров. Он бы готов был говорить даже с Сатерикой Холодной – олицетворяющей трансцендентный ужас человека, страх смерти и пустоты, которая за ней последует. Или с Соккором Порочным – многополым существом, в котором воплотились все страхи человека, касающиеся своих потаенных, эротических фантазий и желаний, отрицания собственного постыдного и унизительного естества, а так же ужас перед сексуальным насилием и домогательствами, граничащий с непреодолимым желанием испытать подобный опыт. Но, конечно, самым лучшим для Кита вариантом из всех стал бы Оликаст Многоликий – самый молодой из старших кошмаров, олицетворяющий многообразные психические заболевания, а так же все социальные страхи человека, такие как паранойя, боязнь быть обманутым, страх неудач и публичных унижений, боязнь стать не таким, как все, и быть непонятым обществом. Этот демон, как гласят легенды кошмаров, единственный из старших, кто не был рожден в Кошмарах, а некогда на заре новой эпохи являлся человеком, демонологом, который достиг таких невероятных высот в собственном ремесле, что стал в итоге не просто демоном, а одним из старших. Впрочем, другие старшие кошмары власти Оликаста не признают, территорий в мире кошмаров у него нет, и Оликаст якобы бродит здесь, в Адверсе, в образе обычного человека. Есть мнение, что именно он, дабы отомстить прочим старшим кошмарам, некогда явился в Университет и положил начало корпусу демоноборцев, которые вот уже сто лет активно ищут и изничтожают других сектантов. Вот с таким бы демоном Кит готов был работать, он был даже уверен в том, что они смогли бы найти общий язык. Но, на худой конец, он готов был работать с любым из вышеперечисленных, лишь бы не с Хитисом Омерзительным, одно имя которого уже говорило о многом. Однако, по иронии судьбы, именно Хитису Омерзительному поклонялся старый друг Кита, Билл Дрейкс, с которым они вместе, когда-то давно бежали из детского дома. Однако Билл оказался не готов выживать на улицах Меркаты, и после полугода бродяжной жизни он нашел спасение в секте, которая предложила ему не только членство, но также кров и защиту. Кит тоже мог в нее вступить, но пошел другим, не столь простым путем, не желая тогда, как не желал и теперь, создавать себе покровителей. Однако, несмотря на разницу взглядов, Кит и Билл остались друзьями, и эта дружба теперь очень Киту пригодилась.

Из тени в дальнем от входа углу зала выступили три фигуры в красных балахонах, и Билл быстро направился к ним, кинув через плечо Киту:

– Постой тут.

Кит присел на край одной из лавок и стал ждать, наблюдая за тем, как Билл подошел к фигурам и о чем-то заговорил с ними шепотом. Затем он скрылся за неприметной дверью, а один из сектантов зашагал в сторону Кита.

Подходя, этот высокий мужчина откинул капюшон, и перед Трентом предстал вполне обычного вида старик, с короткими седыми волосами, худым лицом, изрезанным паутинками морщин, тонкими, почти бесцветными губами и глубоко посаженными золотыми глазами. Встретил бы Кит такого на улицах Меркаты, облаченного не в балахон культа, а в обычный костюм, не обратил бы ни малейшего внимания. Такие они и есть на самом деле, члены демонологических сект, поклоняющиеся шести старшим кошмарам из иного мира, по факту обычные люди, непримечательные зачастую, семейные, как, например, Билл Дрейкс, и ничем, ну вот совсем, не выдающие своих противозаконных взглядов. А из-за того, что общественности они все преподносятся Университетом и Церковью Властителя Циклов как ужасающие чудовища, поклонники тьмы, маньяки и садисты, их так сложно искать и изобличать, ведь народ уверен, что подобного монстра они узнают сразу по глазам, полным зла и своре демонических псов за спиной, а то, что сектантом может оказаться их сосед, ведущий тихую и спокойную жизнь, никому и в голову не приходит.

Кит поднялся навстречу человеку и тот представился:

– Меня зовут брат Лиам, я старший жрец культа Хитиса в Меркате.

– Кит Трент... – представился Кит, но больше ничего сказать не успел, так как старик прервал его жестом руки.

– Я знаю, кто ты, – его голос звучал совсем не по-стариковски, приятно и мягко, как журчание ручья. – Брат Билл мне уже рассказал о тебе и твоей просьбе. Признаюсь, что никогда бы не допустил постороннего в наш храм, и не исполнил бы подобную просьбу, однако брат Билл наш старейший и верный послушник, ему я доверяю как самому себе, и раз он поручился за тебя, я не стану противиться данной просьбе и возражать. Однако, все же, должен спросить еще раз: уверен ли ты в том, чего хочешь и в полной ли мере представляешь, какие могут быть последствия?

– Уверен и, да, представляю.

– Хитис наводнит твоё тело жуками и червями, кровь сосущими.

– Эмм... да, но ведь...

– Личинки поселятся в твоей коже и пожрут ее, пока ты будешь еще жив, – продолжал мужчина все тем же своим мирным и ровным голосом.

– Да, я представляю, как может быть разгневан Хитис, но поверьте...

– Опарыши заполнят твои глазницы, а паразиты вырастут в кишечнике. Пауки совьют гнезда свои в твоих легких.

– Хватит, хватит! – запротестовал Кит. – Всех этих подробностей не требуется.

– Я просто хочу, чтобы ты в полной мере понимал, что может сделать с тобой Хитис, – пожал плечами старший жрец.

– Спасибо за беспокойство, Лиам, я отлично знаю, с кем у вас прошу аудиенции, и понимаю, что, если моя информация покажется ему бесполезной, он придумает, как меня наказать за беспокойство.

– Ну, что же, хорошо, раз так. Начнем через пару минут, – старик безразлично отвернулся и направился к алтарю.

Кит выдохнул и вытер пот со лба. Он как мог пытался не дать себе начать сожалеть о своем решении поболтать с Хитисом Омерзительным. А все эти опарыши в глазницах и пауки в легких, ну никак не способствовали твердости духа и уверенности в собственных решениях. Однако отступать было поздно. Из двери уже вышел Билл, облаченный теперь, как и остальные сектанты, в красный балахон, и махнул Киту рукой подходить к алтарю.

– Все будет хорошо, Кит, не дрейфь, – бормотал он себе, приближаясь к группе сектантов. – Подумаешь, старший кошмар. И не с такими встречались. У тебя ведь есть, что ему предложить.

– Встань там, – Лиам указал Киту на начерченный на полу символ, прямо перед алтарем.

Сам старший жрец забрался на каменный постамент, а остальные сектанты встали вокруг Кита. Все они опустили головы, покрытые капюшонами, к полу. Лиам воздел руки к потолку и замер.

Зависло густое молчание. Но очень скоро Кит ощутил знакомое покалывание на коже. Да, перепутать это чувство ни с чем было нельзя, ибо не было у него иных аналогов. Только когда одна реальность начинала заполняться материей другой, можно было ощутить нечто подобное. И то не всем. Только тем, кто с рождения обладал высокой метафизической чувствительностью. Кит ей обладал, и многие мастера взаимодействия с иными пространствами рекомендовали ему отправиться учиться в Университет или еще как-то постичь науку установления связи с иными Вселенными. По их словам, он мог бы обучиться подобному взаимодействию, и возможно даже, не с одним, а с несколькими пространствами, что встречается довольно редко. Но Кит не хотел связывать себя с подобными силами – ему доводилось наблюдать, как мастера теряют над ними контроль и гибнут, а то и становятся причинами страшных катастроф. Такие случаи нередки. Нет, Киту всегда было достаточно сил своего собственного мира – револьвера и смекалки, а в энергиях иных пространств он не нуждался, и даже артефактами, которые доставал из древних храмов и гробниц, старался без нужды не пользоваться. Однако, случались моменты, как например сейчас, когда без подобных сил не обойтись, ведь и враг его был родом не с Адверса.

Мир вокруг начал меняться. Воздух сделался густым и горячим, в нем появился едкий запах серы. Глаза Кита стали слезиться, словно комната наполнилась дымом, а в горле запершило. От постамента, на котором недвижимо, как изваяние, стоял старший жрец, по полу поползла черно-красная гниль. Словно какая-то плесень, она стала быстро разрастаться, заполняя все помещение, поднимаясь по стенам, в которых начали появляться глубокие трещины, сочащиеся какой-то густой красной жидкостью, крайне похожей на кровь. Свет факелов тоже преобразился, стал алым и тусклым.

– Хитис! – вдруг закричал жрец, срывая голос до хрипа. – Омерзительный повелитель тварей ползучих!

– Хиии-тииис! – пропели трое остальных сектантов и опустились на колени, упершись лбами в пол.

Плесень заполнила весь зал, потолок которого исчез, и теперь над головой Кита зияла дыра, в которой там, далеко наверху, он увидел небо. Но совсем не такое, каким оно было в Адверсе. Тяжелые, клубящиеся, багрово-красные тучи висели в нем, и в их глубинах то и дело что-то мерцало, словно там, на небесах, полыхал невероятный по своему масштабу пожар. Сквозь эту дыру вниз стали сыпаться белесые хлопья пепла, подобно снегу, оседая на полу, на балахонах сектантов, на плечах и волосах Кита.

– Хитис! – продолжал выкрикивать жрец. – Сочащийся ядом владыка недугов, плоть поражающих!

– Хиии-тииис!!!

Мир стал наполняться звуками, неким жутким скрежетом и треском, от которых Кита передергивало. Откуда-то издалека стали доноситься истошные стоны и звериный вой.

– Хитис! Взываю к тебе, о Властитель скверну разносящих многоногих и крылатых детей твоих!

– Хиии-тииис!

– Приди к нам, смиренно принимающим величие твое!

– Хиии-тииис!

Скоро Кит стал различать еще один звук, а точнее множество звуков, сливающихся в один, постепенно заглушающий все остальные. Это был топот (или, возможно, правильнее сказать, срежет, а может шуршание) тысяч лапок, перебирающих по полу. Как будто множество насекомых, прямо-таки бесчисленные полчища, приближались с невероятной скоростью. Кит стал различать как скрежещут их жвала, как сочится яд с их жал. Хитис ответил на зов своих слуг – в этом не было сомнений. Вместе с отвратительными звуками комнату стало заполнять кислое зловоние, от которого ком тошноты подступил к горлу Кита, и тот едва сдерживался, чтобы не извергнуть на пол все содержимое своего желудка. Хотя, как знать, может Хитису Омерзительному такое бы пришлось и по душе.

– Хитис! Ааааа... ээээ... – жрец захрипел и утробно забулькал, затем все его тело задергалось как будто в эпилептическом припадке, и он рухнул на колени, головой в пол, как все остальные сектанты.

Теперь на ногах остался стоять только Кит. Он поднял голову к расщелине и понял, что теперь больше не видит багрового неба. И пепел перестал падать. Теперь что-то огромное застлало собой все пространство над ним и, без сомнений, это нечто постепенно опускалось прямо ему на голову, грозя раздавить своими размерами и его, и всех сектантов. Это нечто бурлило и извивалось, и когда показалось в алом пламени факелов, стало ясно, что оно представляет из себя не какое-то одно существо, а является роем насекомых, которые кишели, извивались и ползали в это гигантском черном клубке.

Зловоние стало невыносимым, и Кит старался дышать теперь исключительно ртом, несмотря на то, что в горле от этого першило ещё сильнее, а на языке оседал отвратительный гнилой привкус.

На пол закапала густая слизь, которая, упав, начинала тут же шипеть и испаряться, оставляя на покрытом плесенью камне выжженные следы. Кит взмолился, чтобы такая капля не упала ему на голову, ведь всего одной было бы достаточно, чтобы очистить от мяса, кожи и волос его череп.

– Хитис! Омерзительный повелитель наш! – закричал снова Лиам, не поднимая головы от пола. – Этот смертный изъявил желание встретиться с тобой! Этот смертный уверен, о, Повелитель Скверны, что ему есть что тебе предложить! Хитис могущественный, он в твоей полной и безраздельной власти!

Из клубка на пол стали сыпаться отдельные твари. Несколько жуков и пауков приземлилось на Кита, но эта милюзга не пошла ни в какое сравнение с громадной, около двух хвостов в длину, черной сколопендрой, которой громко шмякнулась на пол, прямо перед Китом и тут же, придя в движение, бросилась к нему, стремительно забралась по его правой ноге, перебирая своими многочисленными лапками, и добралась прямо до лица.

В этот момент Кит вовсе перестал дышать, плотно стиснув зубы и зажмурив глаза. Он чувствовал, как тварь застыла, впиваясь лапками в его правую щеку и водя длинными усиками по его сомкнутому веку. Ничего омерзительнее Киту переживать еще не приходилось. Он еле сдерживал панику, которая подмывала его броситься бежать. Но здравый смысл все же был сильнее, и Кит понимал, что бегством подписал бы себе смертный приговор, ведь сейчас он был в мире кошмаров, а не в Адверсе, и даже если ему удалось бы убежать от Хитиса Омерзительного, то, без сомнения, очень скоро он встретил бы свой конец в лапах какого-нибудь низшего демона, которыми полнится этот отвратительный мир. И потому Кит терпел, только это ему и оставалось. Он терпел, когда муха стала ползать по его ушной раковине, когда между пальцев рук забегали пауки. Даже не открывая глаз, он понимал, что сейчас с головы до ног покрыт этими ползучими тварями, словно весь тот омерзительный клубок опустился на него с потолка, и теперь Кит стоял в самом его центре.

Когда Хитис заговорил, его голос был соткан из шипения и жужжания сотен насекомых, однако звучал отчетливо и понятно.

– ЖАЛКАЯ БУКАШКА! НАПУГАННЫЙ, ТРЯСУЩИЙСЯ КУСОК МЯСА, КОТОРЫЙ СКОРО СТАНЕТ КОРМОМ МНОГОЧИСЛЕННЫХ ДЕТЕЙ МОИХ! С ЧЕГО ЖЕ ТЫ РЕШИЛ, ЧТО МОЖЕШЬ ЧТО-ТО ПРЕДЛОЖИТЬ МНЕ?!

– Алантиса, – прохрипел Кит, сквозь плотно сжатые зубы. – Я могу предложить тебе Алантиса…

– АЛАНТИСА?! АЛАНТИС МЕРТВ!

– Он возвратится. Уже почти возвратился.

– С ЧЕГО ТЫ ВЗЯЛ, НИЧТОЖЕСТВО, ЧТО МЕНЯ ЭТО ЗАБОТИТ?!

– Одного из твоих братьев заботит точно, – Кит медленно опустил руку к карману и, чувствуя, как под его пальцами расползаются жуки и многоножки, достал кусок ткани, на которой сержант Крайт нарисовал своей кровью знак.

– Это же символ Дилиуса, я прав? Он почувствовал, что Сердце Алантиса было найдено, он ощутил его силу, значит, ощутил и ты, верно? Но он не успел. Сердце Алантиса теперь надежно спрятано в Адверсе, даже от вашего всевидящего взора. И так будет, пока не наступит воспламенение, и тогда он возвратится из забытья.

– БЕЗРАЗЛИЧНО!

Кита всего трясло от омерзения и страха, и эти чувства, как и невыносимое зловоние и жар, стали утомлять его, наполняя мозг решительностью. Он готов был пойти на все, лишь бы это как можно скорее прекратилось.

– Раз так, убей меня. И все на этом. Значит, я ошибся, посчитав, что вам ни к чему возвращение древнего кошмара, что вы не хотите войны с ним и желали бы разобраться с этой тварью раньше, чем она восстановит свои силы. Тогда я мог бы привести тебя к нему. Но если в этом нет смысла...

– ГДЕ ОН?!

– Я приведу тебя к нему...

– ГДЕ ОН?!

– Мне это пока неизвестно!

– ТАК С ЧЕГО МНЕ СЛУШАТЬ ТЕБЯ, НИЧТОЖЕСТВО?!

– Мне будет это известно, очень скоро. И тогда, я приведу тебя к нему, и мы будем сражаться вместе...

– С ЧЕГО МНЕ ВЕРИТЬ ТЕБЕ, КУСОК МЯСА?! ПОЧЕМУ НЕ СОЖРАТЬ ТВОЮ ПЛОТЬ ПРЯМО СЕЙЧАС?!

– Потому что ты ничего не теряешь от этого, я ведь прав? Твое могущество велико, и ты сможешь достать меня, когда пожелаешь. Я пришел заключить сделку, так ведь у вас принято? Если до дня воспламенения Рунона я не приведу тебя к Алантису, ты пожрешь мою плоть. Ты ничего не теряешь, так почему бы тебе, о, великий Хитис, не пойти на это ничтожное соглашение с жалким смертным, который не способен будет от тебя ни сбежать, ни скрыться?

На несколько секунд, показавшихся вечностью для ждущего своего смертного приговора Кита, зависло молчание.

– НУ, ХОРОШО, КУСОК МЯСА! БУДЬ ПО-ТВОЕМУ!

Сколопендра, застывшая на щеке Кита, вдруг пришла в движение, сбежала вниз и ловко забралась ему под рубашку.

– МЫ ЗАКЛЮЧИМ ЭТУ СДЕЛКУ!

В тот же миг сколопендра вцепилась Киту в левый бок и тот взвыл от невыносимой боли.

– Я НИЧЕГО НЕ ТЕРЯЮ, А ТЫ ПОТЕРЯЕШЬ ВСЕ, ЖАЛКИЙ ЧЕЛОВЕК, ЕСЛИ МЕНЯ ОБМАНЕШЬ!

Все твари ползучие и летающие тут же взмыли вверх, а Кит рухнул на пол, держась за укушенный бок, который горел огнем. Некоторое время кроме этой боли он не чувствовал ничего, она поглотила собой весь его мир. Но постепенно боль все же стала отступать. И когда восприятие окружения вернулось, и Кит смог нормально мыслить, он с облегчением понял, что кошмар исчез. В воздухе больше не висело этого отвратительно смрада, и весь невыносимый жар ушел.

Открыв глаза, Кит обнаружил, что помещение вернулось в свой изначальный вид, своды подземелья снова сомкнулись, а пламя факелов приняло свой нормальный цвет. Он вернулся в Адверс. И он был жив. Оба этих факта несказанно радовали Кита.

Двое сектантов помогли подняться жрецу Лиаму, а третий, Билл, подошел к Киту.

– Возьмись за меня, – проговорил он. – Давай.

Кит закинул руку ему за шею, и, поднявшись, на ватных ногах доковылял до ближайшей лавки, на которую рухну без сил.

– Ну ты кремень, Кит, – отметил Билл, опускаясь рядом. – Даже в штаны не наделал.

– Я предусмотрительно ничего не ел со вчерашнего дня.

– Умно.

– Надеюсь, Хитиса этим не оскорбил.

– Как знать.

– Теперь мне определенно нужно выпить.

– Ты угощаешь, ты помнишь?

– Помню. Только давай скорее свалим отсюда. Хочу напиться вдрызг.

– Так ты получил, что хотел?

Кит воззрился на Билла туманными глазами. Затем поднял рубашку и осмотрел место укуса. На бледной коже багровели две крупные слабо кровоточащие точки.

– Ууууу... – протянул Билл. – Больно, наверное.

– Кошмарно, – кивнул Кит, невесело ухмыльнувшись этому словесному каламбуру.

– Метка Хитиса, – заключил Билл. – Теперь он найдет тебе в любом месте Адверса.

– Замечательно, – Кит опустил рубашку и снова откинулся на спинку лавки. – Значит, я получил то, зачем пришел.

– Ну и славно, – Билл хлопнул друга по плечу и поднялся. – Пойду переоденусь, и дернем в бар. Напьемся в дрызг так, словно нам снова по шестнадцать.

– Скорей бы, – кивнул Кит.

Когда Билл удалился, Кит снова осмотрел свою отметину, оставленную Хитисом. Боль не утихала, и он понимал, что скорее всего, она и не пройдет до тех пор, пока не будут выполнены условия сделки. И думая об этом, Кит начал сомневаться: не слишком ли он многое поставил на успех Сибил, буквально свою жизнь. А ведь девушка могла и не справиться, и тогда все, конец. Иных способов отыскать Данте до воспламенения у них нет никаких, и следовательно, его будет ожидать кошмарное съедение бесчисленным полчищем насекомых. Все, как говорил Лиам, – черви под кожей, опарыши в глазах и так далее.

«Молю тебя, Сибил, не подведи»

Когда закат погас и сгустились сумерки, Сибил выбралась из своего убежища. Никем незамеченная она проникла через окно в свою комнату, которая была выделена для своего внештатного сотрудника Университетом на случай, если девушке придется здесь задержаться. Она все еще желала оставить свое посещение острова незамеченным, потому действовала как можно осторожнее. Да, хранитель Коннорс ее видел, но он мало с кем общается и едва ли кому-то об этом скажет. Что до записей в его журнале, так они уже скоро затеряются за другими. Конечно, вероятнее всего, через какое-то время ее обман вскроется, когда хранитель случайно обнаружит клетку пустой или как-то еще, и тогда Сибил готова будет все объяснить и понести наказание, а сейчас ей остается лишь надеяться на то, что когда этот день придет, она будет точно уверена, что поступала правильно.

В ее комнате хранилось запасное снаряжение, которое Сибил должно было очень пригодиться сегодня ночью. Переоблачившись в темно-серые, плотно прилегающие к бедрам брюки из эластичного материала, сапожки до середины икры с очень тонкой подошвой и без каблука, и черную куртку из мягкой кожи, с капюшоном, под которым нижнюю часть лица девушка скрыла тонким серым шарфом, Сибил сложила все необходимое в рюкзак и к полуночи добралась до корпуса Исследований наследия прото-мира. Он был, конечно-же, заперт. Но Сибил без труда удалось пробраться в здание через окно одной из аудиторий. Внутри было пусто, и воровка, почти не таясь, дошла до лифта. Стараясь действовать как можно тише, она открыла скрипучие двери. В кабине царил кромешный мрак.

Сибил достала из рюкзака две маленькие колбочки с эмблемой клана Годвин – двуглавым крылатым змеем. По очереди откупорив их, Сибил выпустила на волю двух жуков-светляков, каждый размером со средней жирности крысу, которые тут же воспарили в воздух с еле слышным жужжанием. Со дна контейнеров Сибил достала по одному тонкому, кожистому браслету, и надела их. Каждый браслет отвечал за своего жука, и проводя по ним пальцами Сибил могла отдавать произведениям Годвинов команды: светить ярче, висеть на месте, лететь следом и все прочее. В данный момент она дала команду обоим висеть под потолком и светить слабо, а кабина озарилась тусклым, голубоватым сиянием. Этого света было достаточно, чтобы Сибил, быстро работая инструментами, вскрыла люк в полу и открыла путь в черную шахту, уходящую вниз.

Закрепив один конец троса у себя на поясе, а второй – в кабине лифта, Сибил, отправив одного светляка вниз, а другому приказав держаться рядом, стала быстро спускаться по шахте. Через минуту она уже достигла дверей, ведущих к хранилищу, и, отварив их, отстегнула трос, и снова оказалась в том помещении, где утром сдала Коннорсу гремлина.

Сибил сверилась с часами. По времени она даже немного опережала график. Винсент, в дне клетки которого был спрятан еще один такой светлячок, часы, коробок спичек и нарисованная Сибил, примерная карта хранилища, должен был отыскать потайной рычаг, который открывал бы дверь с другой стороны, и открыть ее в половину первого ночи. У Сибил в запасе было еще пятнадцать минут. Девушка села у двери и принялась ждать. Ею все еще владело страшное беспокойство. Ведь гремлин мог не справиться. Он мог попасть в одну из ловушек хранилища или попросту не найти скрытый рычаг. И все. Он оказывался замурован в этой темнице, куда Сибил поместила его добровольно. Сказать, что она переживала за жизнь преданного ей всей душей гремлина, значило бы не сказать ничего. Будь иной способ провернуть все это, Сибил бы непременно воспользовалась им, не привлекая к такому опасному делу Винсента. Но иного способа не было. Только имея агента внутри, можно было открыть эту дверь. Из хранилища не было ни другого выхода, ни какого-то иного способа открыть дверь снаружи. А лазейка внутри была сделана лишь на тот случай, если артефакт вдруг вышел бы из строя, заперев человека внутри. Однако знали о его существовании немногие, в основном лишь те, кто имел туда доступ, а таких по пальцам пересчитать можно было. Но благодаря своему любопытству в детстве и еще большему любопытству в юношестве, а так же благодаря тому, что ее отец заработал в Университете хорошую репутацию и сдружился со множеством влиятельных людей, Сибил знала гораздо больше о тайнах Университета, чем большинство других учащихся или работающих здесь людей. Вот только она никогда и подумать не могла, что эти знания пригодятся ей в подобном деле.

Ровно в срок замок в двери щелкнул, возвещая о том, что она открыта. Гремлин справился. С сердца Сибил словно камень свалился. Девушка медленно поднялась, и аккуратно потянула на себя массивную дверь. Из темноты хранилища на нее уставились желтые глаза Винсента.

– Я так рад видеть тебя, подруга Сибил, – проговорил гремлин с воодушевлением.

– Шшшш... – зашипела на него Сибил, приложив палец к губам, – Говори тише, хорошо? Нас могут услышать.

Винсент активно закивал, так же приложив палец к губам.

– И я рада тебя видеть, Винсент. Ты как? – Спросила Сибил, опускаясь перед гремлином.

– Я сделал все, что ты просила, подруга Сибил.

– Ты молодец.

– Но тут светящийся жучок умер, – с горечью в голосе произнес Винсент, имя в виду светляка, который был рассчитан всего лишь на шесть часов жизни. – Прости меня, я ничего не мог сделать. Он просто... умер. Перестал светить.

– Это ничего. Ты не мог ничего сделать. Он должен был умереть.

– Почему?

– Потому что он сделал свое дело. Осветил тебе путь.

– Ты хочешь сказать, что он жил только для того, чтобы посветить мне?

– Да, выходит, что так.

– Но... как же? Если бы я знал, я бы не стал просить его об этом.

Сибил печально улыбнулась и погладила гремлина по голове.

– Так он устроен, дружище. Он не умеет ничего другого. В этом его жизнь. Светить так долго, как это возможно, а потом умереть.

– Это очень печально.

– Согласна. Но тут мы ничего не можем поделать.

Погладив свои браслеты, Сибил отдала приказы двум другим светлякам следовать за ней и осторожно зашла в хранилище. В голубом свете были видны стеллажи, полукруглом подступающие к широкой площадке и уходящие в темноту. Даже указав жукам светить на полную, Сибил все равно не смогла различить, где кончаются эти стеллажи. Она знала, что хранилище огромно, а та полукруглая площадка, на которой она стояла, являлась единственной безопасной его зоной. Дальше начиналась неизвестность. Зона ловушек, призванных поймать, а может и убить вора, который сумел забраться так далеко.

– Ты передвигался по стеллажам, как я говорила? – спросила Сибил Винсента. – Не спускался на пол?

– Не спускался, – покачал головой Винсент

– И ничего не трогал?

– Ничего, – заверил ее гремлин и добавил, – мне тут не нравится, подруга Сибил.

– И мне тоже, – поддержала его Сибил, которой действительно становилось не по себе от вида этих бесконечных стеллажей, уходящих во мрак. На их полках лежали самые опасные и разрушительные артефакты, собранные по всему Адверсу за последние две сотни лет. Их количество Сибил не могла себе даже представить.

– Здесь кто-то есть, – продолжил гремлин.

– Правда? Кто?

– Я не знаю. Кто-то ходит там, в темноте, – он указал на пространство между стеллажами.

– Ну, что же... давай тогда постараемся убраться отсюда как можно скорее.

Сибил подошла к тянущейся вдоль стены, слева от двери, картотеке. Без труда ей удалось найти поддельные документы, которые девушка сегодня передала Коннорсу. Их оставлять здесь она не собиралась.

– На вот, держи, – протянула она бумаги Винсенту. – Это мы заберем с собой.

Отыскать документы по артефакту, который она сама же передала в это хранилище пять лет назад, оказалось сложнее. Но так как вся картотека велась в строгом порядке, рассортированная по годам поступления объектов, Сибил все же отыскала нужные бумаги, а в них нашла и присвоенный артефакту номер и место на стеллаже.

– Тридцать шесть двадцать, – проговорила Сибил вслух. – Стеллаж тринадцать, секция сорок четыре, полка шесть, место девятнадцать.

Вернув бумаги на место, она пошла к стеллажам и отыскала тринадцатый. Он начинался с секции один, а это значило, что артефакт, который она искала, находился где-то там, в темноте.

– Оставайся тут, – обратилась она к Винсенту. – Жди. Я скоро вернусь.

– Будь очень осторожна, подруга Сибил.

– Буду, – пообещала Сибил и аккуратно ступила на первую полку стеллажа. Затем стала потихоньку взбираться наверх. Сибил не была уверена в том, что чем выше она находится, тем безопаснее ей будет передвигаться по хранилищу, но точно она знала одно – на пол не стоило ступать ни при каких условиях.

Полки скрипели под ней, но вес выдерживали легко и даже не прогибались. Сибил взбиралась все выше и вышел, стараясь цепляться за самые края полок и ненароком не коснуться ни одного из лежащих на них предметов. А были они самыми разными: мечи и кинжалы, перстни и броши, встречались как самые банальные предметы утвари, так и изысканные произведения искусства; как вполне обычные на вид булыжники и обломки гранита, так и внушительные куски драгоценных металлов и камней. Ни до одного из них Сибил не хотела бы дотронуться, пусть даже слегка и всего на одно мгновение.

Вот, наконец, она добралась до самого верха стеллажа. Но до потолка оставалось еще достаточно места, чтобы она могла выпрямиться в полный рост. Позвав за собой один из светляков, она направилась по стеллажу вглубь хранилища. Свет она сделала столь тусклым, чтобы его хватало лишь для чтения номеров секций.

Сибил продвигалась вглубь медленно и осторожно, временами оглядываясь к голубоватому свечению, окруженному темнотой, и определяя, как далеко уже ушла от входа. Здесь, в окружении мрака, это подземелье стало казаться ей бесконечным. Словно нет у этого хранилища никаких стен, а у стеллажа, по которому она идет, не будет конца. Как будто это отдельным мир, другое измерение, такое же как Гремландия, или кошмары, но только предназначенное для одной единственной цели – хранить от всех остальных миров предметы, мощь и сила которых могут стать причинами самых страшных катастроф.

Какой-то хрипящий звук заставил Сибил остановиться и прислушаться. Ей не показалось. Звук раздался снова. Он был похож на хриплое дыхание. И он приближался. Сибил тут же присела и провела рукой по браслету, полностью выключая светляка. Что-то было там, во мраке, Винсент говорил правду, какое-то существо двигалось внизу, между стеллажами. Сибил слышала только его дыхание, ни шагов, ни рыка, но почему-то ей казалось, что это животное: волк или медведь. Дикий зверь рыскал по хранилищу.

«Но откуда он здесь?» – пыталась понять Сибил, – «Может, это охранник?».

Она задумалась, но не смогла вспомнить ничего про зверя-стража, бродящего по хранилищу. С другой стороны, кто знает, что здесь вообще можно обнаружить и какие артефакты продолжают работать в этих стенах вот уже десятки лет. Вполне возможно, что это существо является узником одного из них, а отнюдь не охранником, но что из этого хуже, Сибил определиться не могла.

Хрипящий звук поравнялся с ней, зверь должен был находиться прямо под Сибил, только пятнадцатью хвостами ниже. И тут всё вдруг стихло. На несколько мгновений наступила гробовая тишина, а затем хриплое дыхание зазвучала снова, только теперь его источник был не внизу, он оказался рядом с Сибил, прозвучал прямо у нее над ухом, от чего у девушки волосы встали дыбом. Таинственный зверь стоял прямо у нее за спиной. Следовало действовать быстро и решительно, пока не стало слишком поздно. И Сибил, резко проведя по браслету рукой так, чтобы светляк вспыхнул в полную силу, быстро откатилась в сторону и выпрямила правую ногу в ударе, намереваясь сбить неведомого зверя со стеллажа.

Все произошло за считанные секунды. Светляк ослепительно засиял, Сибил ударила, но ни в кого не попала. На полке рядом с ней никого не оказалось. Она убавила свет и стала прислушиваться. Хриплое, рычащие дыхание продолжало звучать откуда-то из мрака. Сибил четко ощущала на себе чей-то взгляд. За ней, определено, кто-то наблюдал, но к действию не переходил.

Выждав некоторое время и поняв, что события никак не развиваются, Сибил продолжила свой пусть по стеллажу. Неведомое существо из мрака последовало за ней, но на свету так и не показывалось. Так, в ежесекундном ожидании молниеносной и смертельной атаки, Сибил и дошла до сорок четвертой секции, и этот путь показался ей вечностью. Зверь не отступал, он продолжал наблюдать из темноты, напоминая о своем присутствии тяжелым, хрипящим дыханием.

Сибил хорошо понимала, что, начав спускаться по этому стеллажу к нужной полке, станет особенно уязвима для нападения. Возможно, зверь только этого и ждал, но выбора у воровки не было. Не возвращаться же назад после всего пройденного пути. И Сибил стала спускаться, медленно, осторожно, то и дело останавливаясь и прислушиваясь.

Наконец она оказалась у шестой полки, расположившейся примерно в центре стеллажа, одинаково далеко и от пола, и от верха. Взгляд Сибил практически сразу упал на уже знакомый предмет. То был небольшой граненый камень на золотой цепочке, на вид – дешевая подделка, лишь обработанная стекляшка с мутной сердцевиной, словно в ней застыл кусочек тумана. Сибил медленно протянула руку и собиралась было взять его, но вовремя остановилась и, призвав светляка поближе, осмотрела место номер девятнадцать внимательнее. Да, подвох мог бы заметить только такой опытный вор, как она. Кулон лежал на механизме, который будет запущен, как только камень снимут. Но Сибил не сомневалась в том, что здесь же, рядом, должна находится и кнопка, отключающая этот механизм.

Первым делом Сибил осмотрела полку рядом с кулоном и под ним. Затем спустилась к самому полу и обнаружила, что у каждой секции располагается циферблат с номерами от одного до двенадцати, как на часах, и круглым отверстием в центре. Должно быть в это отверстие вставлялся рычаг, который позволял двигать две стрелки, большую и маленькую, однако таковой, скорее всего, всегда оставался при хранителе. В том, что именно этот механизм должен обезвредить конкретное место, у Сибил сомнений не возникало, оставалось только заставить его работать.

Она сняла с пояса тонкую стальную трубку – универсальную отмычку, созданную специально по секретному проекту Университета, в котором участвовали мастера клана Рейн, специализирующегося на разнообразных механизмах, протезах и живых куклах. Эта отмычка, как уверяли ее создатели, могла отпереть любой замок. Университет специально разработал подобное устройство для Ночной Тени, и вероятно, из всего снаряжения Сибил, эта отмычка была самым ценным инструментом. Однако в том, что она способна взломать конкретный замок, девушка все же сомневалась. Но, в любом случае, проверить это можно было только на практике.

Не ступая на пол, Сибил свесилась с первой полки и, осторожно отпустив трубку в отверстие, нажала на кнопку в ее основании. Тут же, с еле слышным щелчком, под всей длинней трубки выдвинулись маленькие стальные усики, и взломщица принялась осторожно крутить отмычку пальцами, пока та искала подходы к данному замку. Прошло не меньше минуты, пока Сибил не услышала еще один тихий щелчок, возвещающий о том, что замок поддался, и отмычка смогла заменить собой отсутствующий рычаг.

«Пожалуй, его создатели и предположить не могли, что когда-нибудь эта штучка будет использована против их же замка», – подумалось Сибил, – «А стоило бы».

Сибил повернула отмычку, и вместе с ней стала перемещаться большая стрелка на циферблате. Воровка остановила ее на цифре шесть. Ничего не произошло. Тогда Сибил слегка надавила на свой импровизированный рычаг, и тот ушел чуть вглубь. Внутри что-то глухо щелкнуло.

– Хорошо... – пробормотала Сибил себе под нос. – Если предположить, что большая стрелка устанавливает номер полки, значит маленькая стрелка должна отвечать за номер предмета.

Дав себе еще немного подумать, Сибил в итоге снова повернула рычаг, и теперь уже задвигалась маленькая стрелка. Девушка установила ее на номере девятнадцать и снова слегка надавила. Щелчок в механизме повторился.

– Так... ну... вроде, готово.

Сибил стала снова взбираться по стеллажу до шестой полки. Кулон остался на месте. Ничего не изменилось. Сибил снова протянула руку, но на этот раз взяла предмет и замерла. Ничего не произошло.

Вытерев испарину, выступившую на лбу, она выбралась обратно на верх стеллажа и села. Хриплое звериное дыхание все еще слышалось поблизости, и она уже почти к нему привыкла, но конечно, не ослабила бдительности. Однако сейчас ей предстояло стать беззащитной, пусть и совсем ненадолго, ведь Сибил планировала использовать артефакт прямо здесь, а затем вернуть кулон на место. Киту она, конечно, об этом не сказала, но именно таков был ее план с самого начала. Вот еще, станет она воровать артефакт из Университета и передавать в руки тому, кто, очень может быть, решит сбагрить его на черный рынок, а ей потом снова красть и возвращать. Ну уж нет. Она задаст нужный вопрос прямо сейчас, ведь именно это им надо.

«Только бы получилось», – подумала девушка, вешая кулон себе на шею, и зажимая кусочек стекла в кулаке.

Пользоваться прото-артефактами ей уже доводилось ранее, правда, конкретно этим никогда. Она знала, как это делается, но проблема состояла в том, что с каждым артефактом все по-разному. Какие-то вообще не даются в использовании, и к ним приходится искать подход годами, какими-то может пользоваться почти любой, а есть и такие, которые преследуют, как бы это не звучало дико, свои собственные цели, обладают волей и сознанием, и уже сами пользуются людьми, или дают использовать себя только когда сами того желают и только тем, кому хотят. Этот артефакт вроде был не из последних, но вот насколько сложно с ним будет установить контакт, Сибил не знала даже в теории.

Она закрыла глаза и постаралась хоть что-то почувствовать. Зажатый в кулаке камешек больно врезался в ладонь острыми краями, он был теплым, почти невесомым, и на этом все. Тогда Сибил попыталась настроиться на метафизическое поле самого артефакта. Ей удавалась проделывать это раньше много раз, что очень помогало в ее работе и временами даже позволяло определять назначение самого артефакта. Но в данный момент все ощущалось так, словно она, и правда, зажала в кулаке самый простой камень. Тогда девушка решила пойти иным путем, и вместо того, чтобы концентрироваться на кулоне, стала думать о своей цели, о том, что хочет узнать. Она вспомнила Стивена Данте, постаралась представить себе его лицо во всех подробностях. И когда это получилось, Сибил сосредоточилась на своем желании отыскать его. Она вспомнила как он предал их, как отдал приказ убить, как он держал в руках Сердце Алантиса...

И тут в ее голове всплыла картинка живописного места: горные вершины вдали, большой двухэтажный особняк в окружении высоких елей, покрытых снегом. На балконе стоит он – мистер Стивен Данте, облаченный в белоснежный домашних халат. С кружкой кофе в руке, от которого исходит пар, с дымящейся сигарой в зубах он стоит, глядя на горные вершины и глубоко о чем-то задумавшись. Внешний вид у него теперь был намного хуже, чем в их с Сибил последнюю встречу. Крайт не врал, теперь было заметно, что Стивен Данте очень серьезно болен. Кожа его стала бледно-серого оттенка, под глазами синели мешки, а на той части груди, которую не скрывал полураспахнутый халат, виднелась отвратительного вида черная язва. В какой-то момент их взгляды встретились и Сибил показалось, что Данте увидел ее, парящую прямо перед ним в воздухе, но он отвел глаза, и вся картина стала постепенно таять. Мираж начал расплываться, но это уже было неважно. Сибил теперь точно знала, где находится это место и как туда добраться, словно бывала там уже десятки раз.

Возвращаясь к реальности, она ощутила, как струится пот по ее спине, как дрожат руки. Усталость навалилась на нее, словно эта связь с артефактом лишила всех сил. Но Сибил не стала поддаваться этому неожиданному бессилию, ведь ей предстоял еще обратный путь.

Она открыла глаза и увидела перед собой зверя. Того самого, который дышал во мраке. Он подобрался к ней вплотную, пока девушка работала с артефактом, и теперь его желтые, словно светящиеся в темноте глаза, смотрели прямо на нее. Это был не волк, и не медведь. На воровку взирал огромный саблезубый кот. Такие звери населяют горные склоны по ту сторону грозового хребта в Саббате, а в Селении, где развелось слишком много охотников, да и слишком много людей в принципе, уже почти не встречаются. Конкретно этот зверь был стар, Сибил поняла это по его глазам, и за жизнь ему не раз приходилось бороться, что оставило на облике хищника хорошо заметные отметины: рваное левое ухо, обломанный у самого кончика правый клык, и три черные полоски шрамов, пересекающие его морду слева направо. Огромный, старый зверь. Не живой. Да, Сибил хватило всего нескольких секунд, чтобы понять, что перед ней призрак. Но оттого он стал для нее не менее, а только более страшен и опасен, ведь живого зверя можно убить, его астральную сущность же, да еще столь сильную, чтобы проявиться здесь, в Адверсе, явившись из астрального мира, уничтожить крайне проблематично. И у Сибил уж точно не было никаких шансов сделать это здесь и сейчас. Глядя в желтые глаза тигра, она поняла, что это конец. Враг застал ее врасплох, да еще такой усталой и измотанной, и какой враг – с таким даже в лучшей ситуации не так-то просто было бы справиться.

«Как глупо», – подумала девушка, почти смирившись с неизбежным. Она так устала, что совершенно лишилась сил бороться.

«Жаль, что я не смогу передать Киту о местонахождении Данте», – проскользнула в ее голове мысль, а за ней другая, похожая на признание, ведь теперь, глядя в глаза неминуемой смерти, не было никакого смысла врать, тем более самой себе, – «На самом деле мне жаль, что я больше не увижу его. Что он так и не узнает, что я на самом деле чувствую. Черт возьми, а ведь у нас могло бы что-то получиться. Был бы шанс. Только один шанс, и плевать на все, я бы его не упустила».

Кит проснулся лишь к двенадцати часам дня. Пара кружечек пива с Биллом в баре прошлым вечером превратились в целых шесть. Пока друг рассказывал ему о своих трудностях семейной жизни, Кит отчаянно пытался заглушить чем-то неприятный пепельный привкус на языке. Но ни еда, ни закуски, ни пиво в этом ему не смогли помочь. Самое ужасное, что он чувствовался этот привкус даже теперь, когда проснулся, пусть и не так явственно, как вчера.

– Долбанные Кошмары, – пробормотал Кит, вспоминая все события вчерашнего дня и потирая рукой ноющий бок, укушенный сколопендрой Хитиса Омерзительного.

Как только он сел на кровати, тут же в поле зрения появилась Линдси.

– Доброе утро, друг Кит, – проговорила она с лучезарной улыбкой.

– Привет, – кивнул Кит.

– Ты проголодался? Мы готовы подать завтрак.

– Серьезно? – поднял бровь Кит. – Ну что же, не откажусь.

Линдси обернулась к остальным и кивнула. Гремлины, собравшиеся в кухне, тут же захлопотали, организовывая ему место для завтрака. Должно быть, его пробуждение привело их план в действие, и теперь они активно принялись за дело.

– Сколько сейчас времени? – спросил Кит.

– Точно сказать не могу, друг Кит, у меня нет часов.

– А примерно?

– Солнце скоро будет в зените.

– Значит, полдень. Хм... а Сибил все нет.

– Мы тоже волнуемся за подругу Сибил и Винсента.

– Ничего, уверен у них все в порядке, – заверил Линдси Кит. – Скоро объявится. А пока, давайте глянем, что вы там за завтрак приготовили.

Пока Кит умывался и посещал уборную, его квартирка наполнилась чарующим запахом жареных яиц.

– Ммм, яичница, – проговорил он, чувствуя, как заурчал его желудок в предвкушении завтрака.

– Откуда цветы? – спросил он, садясь за стол, по центру которого в кружке с водой, красовался букет красивых синих и белых цветов. – Вы что, выходили на улицу?

– Только на пару шагов, друг Кит. Я нарвала их под нашим окном, пока ты спал, – сообщила Линдси с гордостью.

– Под окном? То есть на первом этаже?

– Да.

– Тот-то они показались мне знакомыми. Миссис Вайс в обморок грохнется, – ухмыльнулся Кит, представив какое лицо будет у сварливой пожилой домоуправляющей, когда та, выполняя свой ежедневный ритуал, выглянет в окошко с лейкой и обнаружит учиненное Линдси надругательство над ее дражайшими клумбами.

На стол перед Китом Сид поставил тарелку с яичницей, и тогда у него созрел в голове следующий вопрос:

– А откуда вы взяли яйца?

– Я нашел их на крыше, – тоном героя, только что победившего дракона, сообщил Сид.

– На крыше? – уточнил Кит.

– Да, – кивнул гремлин.

– То есть они... голубиные? – уточнил он и без того ясный факт.

На это раз Сид кивнул уж не так уверенно.

Кит оценивающе глянул на поданную ему яичницу. Поразмыслил немного и заключил, беря в руку вилку:

– Понадобится больше специй.

После завтрака, не зная, чем себя занять в ожидании Сибил, да и тот факт, что Кит серьезно переживал за успех ее предприятия, не дал бы ему ни на чем сосредоточиться, Трент мерил шагами комнату. Ходил от одного окна к другому, смотрел в него некоторое время, затем разворачивался и шел обратно. В очередной, один Властитель знает какой по счету, раз, Кит вдруг остановился, не дойдя до окна пары шагов. Его взгляд упал на стоящий в сторонке сундук. Тот самый, который хранил секреты связи с Гремландией. Постояв некоторое время в задумчивости, покусывая нижнюю губу, Кит обернулся к Бартоломео.

– Барт, дружище, скажи, ведь этот сундук предназначается нам? Мне и Сибил, так?

– Конечно, друг Кит. Наше племя вручило его вам в знак нашей вечной верности и преданности.

– Значит, открыть я его могу, когда захочу?

– Да, друг Кит.

– Почему бы тогда, мне не сделать этого прямо сейчас?

– Но, друг Кит, – осторожно заговорила Линдси. – Не лучше ли будет дождаться подругу Сибил?

– А мы чем ту занимаемся, уже битый час? Ее все нет, так почему бы нам не потратить время с пользой.

Кит прошел к своим вещам и достал ключ, припрятанный в рюкзаке.

– Я только одним глазком гляну, и все, – заверил он гремлинов, опускаясь на колени и пододвигая к себе сундук. – Неужели вам самим никогда не было интересно узнать, что там внутри?

– Нам не следует этого знать.

– Ну, тогда не смотрите.

Обернувшись на гремлинов с улыбкой, Кит понял, что они воспринимают это куда серьезнее, чем он. Для членов племени лагиратта это была ценнейшая реликвия, которую они передали тем, кому готовы были служить до конца своих дней. Возможно, в их жизни и не было ничего серьезнее, и Кит ощутил укол совести оттого, что так беззаботно шутил на эту тему. Лица столпившихся в противоположном углу комнаты маленьких созданий выражали беспокойство и страх. Глядя в их глаза, Кит поначалу даже передумал открывать сундук, однако решил, что им с Сибил все равно, рано или поздно, придется это сделать. Так почему не сейчас? Что плохого может случится оттого, что он просто изучит содержимое? Ничего включать, трогать, нажимать или разбирать он определенно не собирался, чего бы там не нашел.

– Не волнуйтесь, хорошо? Оттуда вы не увидите содержимое, а я обещаю, что стану обращаться с тем, что там найду так бережно и осторожно, как это только возможно. Вы ведь доверяете мне?

Вопрос был излишним, ведь если бы гремлины ему не доверяли, едва ли вручили бы свою главную реликвию.

– Конечно, друг Кит, – заверил его Бартоломео. – Мы всецело тебе доверяем.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Кит и подмигнул им. – Ничего страшного не случится.

Он осторожно вставил ключ в замочную скважину и провернул. Послышался глухой щелчок. Шумно выдохнув, Кит потер руки и аккуратно, как и обещал гремлинам, поднял крышку. Он готов был обнаружить внутри все что угодно, кроме пустоты. Но именно это и увидел. Ничего. Сундук был совершенно пуст.

Не веря в это, Кит внимательно осмотрел его на предмет потайных отделений, но ничего не обнаружил.

«Как такое может быть?» – поразился Кит. – «Что же это выходит? Все обман? Никаких секретов нет? Но что-то же должно тут быть? Может, содержимое украли?».

Последняя мысль Киту показалась наиболее вероятной. Рунороки могли изъять содержимое сундука и оставить на хранение в своей сокровищнице, а бедным гремлинам так ничего и не сказать об этом. Племя тщательно охраняло святыню, которой нет.

«Однако теперь сокровищницу завалило, и нам уже никогда не отыскать того, что хранилось в сундуке», – с досадой подумал Кит.

И тут за его спиной раздался голос, который заставил Кита подскочить на месте.

– Доброго времени суток, молодой человек, – громко сказал кто-то.

Кит резко обернулся и увидел посреди комнаты высокого старика, в свободных одеждах золотого цвета, голубоглазого, остроносого, с длинной седой бородой и волосами до плеч.

– Какого черта?! – только и вымолвил Кит.

– Рад приветствовать тебя, счастливец, получивший в свое распоряжение... – заговорил старик бархатным голосом, но осекся, когда Кит бросился к кобуре, висящей на стуле, рядом с кроватью, и молниеносным движением вынув из нее револьвер, направил на старика.

– Что ты делаешь? – искренне удивился незнакомец.

– Ты кто такой?! Как здесь оказался?!

– Поспокойнее, молодой человек. Ненужно кричать.

– Что случилось, друг Кит? – вдруг услышал он голос Бартоломео, который с беспокойством выглядывал из другого конца комнаты. – С кем ты говоришь?

– С ним, с кем же еще, – Кит не сводил глаз со старика. – Как он сюда попал? Почему вы не сказали, что он стоит у меня за спиной?

– Но... друг Кит, – голос Бартоломео стал еще более взволнованным, звучал почти на грани паники. – Здесь никого нет.

– Никого нет? Вот же он. Вы что, не видите?

– Гремлины не могут меня видеть, – сообщил спокойно старик. – Только люди.

– Почему?

– Потому что эти знания предназначены только для людей. Право, юноша, ты словно бы не рассчитывал меня увидеть. Зачем же тогда открывал сундук?

– Я... не был уверен в том, что там лежит... – проговорил Кит сбивчиво. – Значит, ты оттуда? Из сундука?

– Можно, и так сказать.

– Выходит, что ты призрак?

– Призрак? Нет, нет. Я воспоминание. Может, уберешь свое оружие, или что там у тебя в руке? Меня подобное отношение, уже начинает порядком раздражать.

Кит опустил револьвер и плюхнулся на стул, не сводя глаз с незнакомца.

– Так-то лучше, – улыбнулся старик. – А теперь, позволь мне представиться. Меня зовут Рамирус Вальдерази, и я явился сюда, чтобы обучить нового хранителя племени гремлинов всему, что ему, в данном случае тебе, юноша, необходимо знать, перед тем как брать под свою опеку этих удивительных созданий. Могу я услышать твое имя?

– Кит. Меня зовут Кит, – повторил он.

– Очень приятно, – старик слегка поклонился.

– Значит, ты – воспоминание некогда жившего человека, записанное в сундук в качестве инструкции? – уточнил Кит. – Так выходит?

– Примерно так, да, – согласился Рамирус. – Однако, попрошу к себе побольше уважения, Кит. Ты же позволишь мне себя так называть?

Трент отрешенно кивнул.

– Так вот, Кит, я не просто воспоминание какого-то там человека. Рамирус Вальдерази, то есть, я, был первопроходцем в мир, ныне известный вам, как Гремландия.

– Так значит, ты создал их? Гремлинов?

– О нет, что за глупости, – нахмурился старик. – Я их нашел, только и всего. Я был первопроходцем, это значит, дорогой Кит, что я первым открыл дверь в Гремландию. Я первый установил контакт с гремлинами, научил их нашему языку. А все, что я создал, это такие вот сундуки, чтобы помочь другим освоить эту нелегкую задачу, стать хранителем целого племени, вести их, оберегать, любить и...

– Выходит, все ложь, – пробормотал Кит.

– О чем это ты?

– Все, что мы им говорили на протяжении многих лет. Столетий. Мы заставили их поверить в то, что они наши творения, что должны прислуживать, что мы их Боги, а выходит, что просто лжецы.

– Я не понимаю тебя, Кит.

Но Киту совершенно не хотелось объяснять этому воспоминанию давно умершего человека о том, что его творение извратили, превратили в инструмент управления, а тех удивительных существ, которых он открыл и всю жизнь изучал, сделали рабами человеческой воли. Он уже понял, что Рамирус был не в курсе всего этого. Должно быть, уже после его смерти, люди перевернули все с ног на голову, переделали себе в угоду.

– Значит, ты из прото-мира? – уточнил Кит, переводя тему.

– Прото-мир? – нахмурился Рамирус. – Мне этот термин не знаком.

– Ну, конечно, – Кит уже понял, насколько глупо было задавать этот вопрос. – Но ты меня понимаешь, мы изъясняемся на одном языке. Почему?

– Юноша, ты меня поражаешь, право слово. Это же элементарно просто. Я воспоминание, я видение в твоей голове, поток информации, некогда вложенный живым человеком в данную вещь, а теперь переданный тебе. Но, дабы облегчить тебе задачу по усвоению всей этой информации, она предстает в моем образе. Я гид по тому, что ты и так уже узнал, как только открыл сундук. А следовательно, нет ничего удивительного в том, что мы изъясняемся на одном языке, ведь я подаю тебе информацию понятным для тебя образом.

– Но это же... невероятно! – Кит резко вскочил со стула. – Выходит, что ты можешь так многое рассказать мне.

– Да, потому я и здесь, – закивал старик, взирая на Кита с явным недоверием и сомнением в его умственных способностях.

– То, чего никто еще не знает, я могу спросить у тебя! – продолжал Кит.

– Эммм... Не совсем понимаю...

– Ученые всего мира гадают, что же там было, в прото-мире, что он из себя представлял, ведь после коллапса почти ничего не осталось, и рассказать некому. Но ты там жил и можешь...

– Молодой человек, – прервал его Рамирус. – Не знаю, о каком таком прото-мире ты толкуешь, но я здесь, чтобы рассказать тебе о Гремландии, и только о ней одной. Никакой иной информации у меня нет.

– Ну конечно, – ухмыльнулся Кит своей наивности. – Этого следовало ожидать.

– Ты как будто разочарован, Кит. Как же можно? Я собираюсь открыть тебе тайны одного из самый удивительных миров и не менее удивительного народа, его населяющего, а ты разочарован, что мне ничего не известно, про этот твой, прото-мир? Может быть, тебе не стоило открывать сундук, и лучше передать его кому-то, кто сможет оценить все эти знания по достоинству?

– Прошу прощения, Рамирус, – виновато склонил голову Кит, снова опускаясь на стул. – Я просто не готов был к этой встречи. Приношу извинения за свое невежество. Я хочу учиться, честно. И я нисколько не сомневаюсь в том, что Гремландия – мир удивительный и прекрасный, как и его народ.

– Вот, – старик снова заулыбался. – Так-то лучше. И так, Кит, с чего ты хотел бы начать?

Спустя два часа, в дверь постучала Сибил. Кит тут же бросился к сундуку и, закрыв его, достал ключ и запихал в карман брюк, а сам сундук ногой толкнул на место. Затем он обернулся к гремлинам, все так же сидящим в углу и взирающим на Кита с искренним непониманием происходящего и даже некоторым сочувствием, с каким могут люди взирать на своего родственника, у которого произошел серьезный сдвиг по фазе. В принципе, такая реакция была вполне понятна, ведь они уже два часа наблюдали за тем, как Кит общался с самим собой.

Трент приложил палец к губам и прошептал:

– Ничего не будем ей рассказывать о сундуке, хорошо? Я сам все скажу. Позже.

Гремлины все разом кивнули.

Стук в дверь раздался снова.

– Эй, Кит! Бартоломео! – позвала Сибил – Есть там кто живой?!

– Да, да, уже иду, – отозвался Кит.

Отворив дверь, он сразу отметил, что в Сибил что-то изменилось. Совсем незначительно, но Кит обладал высокой наблюдательностью, особенно если дело касалось артефактов. А как раз прото-артефакт висел у нее теперь на шее. Однако то был совсем не кулон, который должен был помочь им отыскать Стивена Данте. То был длинный коготь, принадлежавший, должно быть, поистине громадному саблезубому коту. Он, повешенный на черный шнурок, покоился меж пышных грудей Сибил Мортон, что смотрелось весьма сексуально, как отметил Кит.

– Чего уставился. Кит? Ты меня пропустишь?

– Эмм... да, конечно, проходи, – Кит отошел в сторону, и девушка зашла. За ней проследовал Винсент, и сразу направился к своим сородичам.

– У вас тут все в порядке? – нахмурилась Сибил, внимательно оглядывая комнату и сбившихся в углу гремлинов.

– Да, конечно, – заверил ее Кит, закрывая дверь. – Тебя вот очень ждали. Переживали. Да, ребята?

Гремлины снова синхронно кивнули. Сибил перевела взгляд с них на Кита и обратно, явно заподозрив некий подвох, но, прежде чем успела задать следующий вопрос, Кит опередил ее.

– А у тебя как успехи? Все удалось?

– Удалось, – ответила девушка тоном победителя. – Я знаю, где прячется Данте.

Городок Уистон, что располагался на склоне горы Снерг – второй по высоте из среди гор грозового хребта – ничем особенным примечателен не был. Вообще ничем. Далекий от цивилизации, маленький, даже по меркам прочих провинциальных городков Конгломерата, вечно укрытый снегом, оседающем на черепичных крышах двух- и трехэтажных, обветшалых домишек, он не славился ни курортными зонами, ни горячими источниками, ни знаменитыми уроженцами, ни пивоварнями, ни, чем бы то ни было, еще. Разве что вид отсюда открывался красивый, но все же не настолько, чтобы кто-то готов был проделать столь сложный и долгий путь ради его лицезрения. И потому гости и приезжие в Уистоне были делом редким, ведь даже в качестве перевалочного пункта этот городок не годился, так как в него вела всего одна дорога, из областного центра, расположенного у подножия горы, и проходя через весь город, серпантином уводила вверх, в горы, к Снергскому перевалу, за которым лежали бескрайние степи Саббата, столь опасному и труднодоступному, что пользовались им разве что преступники, которым требовалось как можно скорее слинять из Селенении. Потому-то местные жители, несмотря ни на что, крайне любящие свой тихий городок, где, не считая центральной, не найдется ни единой улочки, на которой смогли бы разъехаться два экипажа, очень удивились и насторожились, когда в Уистон въехал дилижанс и остановился практически в центре города, у единственного имеющегося трактира «Белый Тигр». Из повозки вышел среднего роста мужчина, темноволосый, молодой, крепко сложенный, одетый в черные брюки и утепленную кожаную куртку. Он подал руку синевласой девушке, стройной, миловидной, но совершенно не создающей впечатление хрупкой барышни, одетой в длинное, белое пальто, обшитое мехом горностая, узкие серые брюки и высокие кожаные сапожки с застежками. За ними выскочил целый выводок маленьких детей, так сильно закутанных в шарфы, шапки и курточки, что невозможно было различить их лиц. И вся эта процессия чинно прошествовала в трактир, где мужчина представился вышедшему их встречать хозяину Виктором Цингулатом, представителем одного из старших кланов, который с семьей путешествует по провинциям своего полиса в поисках интересных мест, где можно открыть новые точки своего бизнеса, построить фабрики и так далее. Он потребовал лучшую комнату из всех, что у них есть, куда немедленно сопроводил детей и проследил, чтобы им туда же принесли ужин, после чего спустился в компании одной только супруги в зал, сел за предоставленный ему, лучший, по заверению хозяина заведения, столик, рядом с камином, и заказал на ужин двойную порцию свиных ребрышек и бочонок пива. Его супруга же ограничилась лишь легким овощным салатом и стаканом клюквенного морса.

– Ты закончил? – спросила Сибил раздраженно, глядя как Кит яростно разделывается с очередным ребрышком. – Или у тебя еще десерт будет?

– Может, и будет, – безразлично пожал плечами Кит, не прекращая своего занятия. – А тебе что с того?

– Да то, что мы здесь по делу, а не для того, чтобы ты себе брюхо набивал. Нам нужно обсудить план.

– Ну так давай, обсуждай, – Кит откинул ребрышко в выросшую на соседней тарелке кучу обглоданных косточек и сделал внушительный глоток пива из кружки.

– Не слишком ли мы переборщили со всем этим? – Сибил огляделась по сторонам, словно искала слежку.

– С чем?

– Ну с тем, что представились Цингулатами, знатью, наделали тучу шуму. Ведь, если у Данте тут есть свои люди, они могут ему передать о таком визите.

– Так и пусть передают. Что они скажут? Что прибыл Виктор Цингулат, один из хозяев данных земель? Ну и что тут такого? Данте не станет проверять, так ли это. Ему Цингулаты не страшны, особняк хорошо скрыт, вверх по склону, сама говорила. Едва ли Виктор Цингулат полезет в горы с женой, с детьми и наткнется на него. Скорее всего, уедет завтра же, и дело с концом. А вот если бы приехали какие-то неизвестные, странная парочка, да еще и создания с ними чудные, вот это уже могло бы привлечь его внимание.

– Ну хорошо, убедил, – хмуро ответила Сибил, потирая лоб. – И все равно впредь стоит быть осторожными и лишний раз не высовываться.

– Согласен, – кивнул Кит, беря очередное ребрышко.

– И много у тебя еще подобных безделушек?

– Таких? – Кит продемонстрировал перстень с гербом семьи Цингулат, красующийся на его измазанном в жире пальце. – Еще парочка есть. Искусная подделка, правда? Иногда приходятся очень кстати.

– Знаешь сколько тебе светит, если с этим поймают?

Кит проигнорировал вопрос, с еще большим энтузиазмом вгрызаясь в ребрышко.

– Ух, голова раскалывается от того, как ты чавкаешь, – буркнула Сибил.

– Ну так, может, пройдет, если сама нормально поешь? Угощайся, вот, они очень вкусные, – все с той же простотой и беззаботностью предложил Кит.

Сибил в ответ лишь с отвращением скривилась.

– Мы долго ехали, разве ты не проголодалась? Я вот, к примеру, мамонта сожрать готов.

– Да, это я заметила, – кисло проговорила Сибил.

– Да что с тобой там случилось?

– О чем ты?

– О том, что ты, после возвращения из Университета стала раздраженная. Точнее, еще более раздраженная чем обычно. Что-то там явно случилось, в хранилище. Что же?

– Ничего, – как-то неуверенно ответила Сибил, и ощутив эту слабость в голосе тут же поправилась. – Просто сам факт кражи из Университета меня не радует, знаешь ли.

– Да это и не кража вовсе. Ты же ничего не вынесла, так?

Сибил промолчала, зная, что это будет лучше, чем солгать в ответ на вопрос, на который не можешь ответить честно. Тем более, что лгунья из нее была не слишком искусная.

– А вот вынесла бы, и наша задача могла значительно упроститься.

– Хватит Кит! – взвилась Сибил. – Я уже не раз тебе сказала об этом все, что я думаю.

– Да, да. Красть из святого и непогрешимого Университета, это плохо, и все такое, бла, бла...

– Именно, – отрезала Сибил. – Мы узнали то, что требовалось, и на этом точка.

– А могли бы узнать гораздо больше, – Кит отбросил обглоданную косточку и снова взялся за кружку с пивом.

– Не могли бы, – отрезала Сибил. – И хватит об этом. Артефакта у нас нет, но мы знаем, где Данте: на полторы лиги (селенианская лига = 6000 хвостов) выше по склону горы. И мы знаем, что он хочет высвободить сущность прото-демона в ночь воспламенения рунона, что уже завтра. У меня лично остается только один вопрос: почему мы до сих пор сидим здесь?

– Потому что я устал с дороги и чертовски проголодался, – спокойно пояснил Кит.

– А, ну да, пусть весь мир подождет, – всплеснула руками Сибил. – Ты устал и проголодался.

– Ну, не знаю как ты, а я собираюсь вступать в схватку с Данте и его подручными с полными силами, а не выдохшимся и голодным. К тому же, ты не забыла, нам еще полторы лиги вверх по склону топать.

– О том я и толкую. Не лучше ли поспешить?

– Спешка делу не поможет.

– Тогда скажи же, эксперт, что поможет? В дилижансе ты заикнулся о том, что у тебя есть план, как подобраться к особняку Данте незамеченными. Так поделись же.

Кит одним глотком осушил свою кружку с пивом и вытер рот салфеткой.

«Не рукавом, уже хорошо», – подумала про себя Сибил.

– Ну, весь мой план можно описать одним единственным словом.

– Каким же?

Кит подался вперед и загадочным полушепотом так, словно делился словами запретного заклинания, произнес:

– Гремлнадия.

– Гремландия? – повторила непонимающе Сибил. – Что ты хочешь этим сказать?

– То, что мы подберемся к особняку Данте через Гремландию.

– Но... как?

– Если скажу, пообещаешь, что ты не станешь на меня дуться?

– Ты открывал сундук, да? – быстро догадалась Сибил.

– Нууу....

– Какого черта, Кит? Как ты посмел?!

– Я решил...

– Какое ты вообще имел на это право?!

– Ну, вообще-то, самое прямое. Ведь нам вручил этот сундук и ключи от него вождь племени.

– Ты правильно сказал. Нам! – Сибил с силой ткнула пальцем в стол. – Нам обоим, а не тебе одному!

– Прости, хорошо? Я виноват, каюсь. Нет, честно, я всецело признаю свою вину. Я несправедливо поступил по отношению к тебе.

Извинения Кита немного поубавили злость Сибил, и все же она продолжала буравить его сердитым взглядом.

– И что же было внутри?

– Ну, физически ничего. В смысле, там ничего не лежало.

– Не пойму.

– Там были знания, – пояснил Кит. – Воспоминания, записанные туда самим создателем сундука и первооткрывателем Гремландии. Он очень многое мне рассказал, Сиб, это невероятно. Все совсем не так, как мы думали. Гремландия это не какой-то там сотворенный людьми карманный мирок рабов, нет. Это полноценный мир со своими жителями... – Кит осекся, понимая, что если начнет сейчас говорить об этом, то может увлечься и потратить на все разъяснения и собственные домыслы не один час, – Не суть, сама потом все узнаешь. Главное, что я научился открывать врата в Гремландию.

– Ты хочешь сказать, что стал мастером, как хаоситы или медиумы, только с Гремландией?

Кит откинулся на спинку стула и, положив ладонь на грудь, подавил отрыжку.

– Ну, ладно, сказав научился, я преувеличил. Я понял, как это делать, в теории. Попрактиковаться еще не успел.

– И ты думаешь, что у тебя получится открыть врата с первого раза?

– Думаю, нам следует это проверить. Не попробуем, не узнаем, так?

– Хорошо, так пойдем же и проверим, – Сибил поднялась со своего стула. – Если ты закончил, конечно.

Кит устало вздохнул:

– Я бы не прочь выпить еще кружечку, другую, но раз ты так спешишь, то давай расплатимся и пойдем.

– Вот и расплатись, Кит. Будь джентльменом.

– Эй, кто из нас тут богат безмерно?

– Жду вас в комнате, многоуважаемый мистер Цингулат, – Сибил развернулась и пошла прочь.

Расплатившись с хозяином трактира у стойки, Кит поднялся в снятую ими комнату, на втором этаже, где его уже ждала Сибил и все гремлины. Отправляться вся группа готова была хоть прямо сейчас, и все же они благоразумно согласились дождаться темноты.

Кит, завалился на постель и позволил себе вздремнуть пару часов, а Сибил сидела у окна, наблюдая за тем, как день над крышами города сменяется сумеркам, а те ночной темнотой. То и дело пальцы ее касались артефакта, висящего на шее, артефакта, с которым ее связывало обещание, исполнение коего казалось девушке все более нереальным.

Когда совсем стемнело, Сибил растолкала Кита, и они покинули трактир через окно, по веревке спустившись на задний двор, и почти никем незамеченные, если не считать двух-трех дворовых псов, настороженно наблюдающих не столько за людьми сколько за их диковинными сопровождающими, вышли за границы города.

– Думаю, здесь, – сказал Кит, остановившись посреди дороги, погруженной в столь густую ночную темноту, что он едва различал очертания своих спутников, а обступивший их с обеих сторон лес казался единой стеной мрака. – Мы отошли достаточно далеко от города. Теперь можно попробовать.

– Только давайте для начала создадим немного света, – предложила Сибил.

Опустившись на корточки, она быстро достала из своего рюкзака масляный фонарь и зажгла его.

Луч желтого света стал выхватывать из мрака стволы отдельный деревьев, и когда Сибил провела им по лесу, какая-то ночная птица, возмущенная столь грубым вторжением в свою жизнь, спорхнула с ветки, и, громко хлопая крыльями, умчалась прочь.

– Ну что же, Кит, можешь приступать.

– Хорошо, так... – оглядевшись вокруг, якобы в поисках наилучшего места для начала, он, на самом деле, собирался с духом. Уверенность в собственных силах быстро таяла, уступая место страху неудачи, который снова заговорил у него в голове: «Ты не сможешь, Кит. Кем ты себя возомнил? Мастером? Ха! Жалкое зрелище».

«У меня все получится», – заверил себя Кит, – «Нужно только собраться».

– Думаю, вон то дерево подойдет, – заключил Кит и подошел к самой ближайшей, по факту первой попавшейся ему на глаза ели.

Закрыв глаза, он положил руку на ствол дерева. Сосредоточился. Напрягся. Выдохнул. Мотнул головой, убирая все посторонние мысли. Напрягся еще сильнее. Даже задержал дыхание. Сосредоточился на своей цели, и... за всем этим ритуалом ничего не последовало.

Да, Рамирус четко обрисовал ему, что и как делать. Он знал все, что должен был знать для того, чтобы открыть врата. В теории. Однако, теоретически уметь плавать и поплыть, оказавший в воде, совершенно разные вещи.

– Ты уже начал? – спросил его Сибил.

– Не мешай, хорошо?

Он снова закрыл глаза. Снова напрягся. Снова задержал дыхание и сосредоточился на своей цели. И снова ничего не получилось. Он, как дурак, стоял, натирая пальцами ствол дерева, и ничего не происходило.

– Черт возьми, не выходит! – наконец признал он, отворачиваясь и переводя дух.

– Вот видишь, Кит, – поучительно заговорила Сибил. – Плох тот план, который основывается на ничем не подтвержденной идеи.

– Но я знаю, как это делать! – воскликнул Кит. – Нужно только понять, что я делаю не так.

– Это сложная наука, Кит. Я считаю, что потребуется не один гексал тренировок, прежде чем...

– И что ты предлагаешь? Сдаться?! – огрызнулся на нее Кит.

– Не сдаться, – поправила его Сибил спокойно, – а принять тот факт, что этот путь для нас сейчас закрыт. Будем искать другой, пока есть время.

Кит лишь негодующе покачал головой и пнул ногой снег.

– Пойдем пешком, – заключила Сибил. – Под покровом ночи, я думаю, у нас есть шанс подкрасться к особняку незамеченными.

– Может у Ночной Тени и есть такой шанс, а как насчет остальных?

– Ну, а какие у нас альтернативы, Кит? Может, стоит пойти мне одной, а вы тут подождете, пока я со всем разберусь?

– Буду пробовать еще раз.

– Еще раз попробовать что? Открыть врата в Гремландию?!

– У меня получится.

– Какойже ты упертый, Кит.

– Я точно знаю, что получится. Мне просто нужно... – и Кит резко смолк.

– Что? – вскинула брови Сибил. – Что тебе нужно, Кит? С тобой все в порядке?

Ничего ей не ответив, Кит прошел к Бартоломео и опустился рядом с ним на корточки так, чтобы их глаза оказались на одном уровне.

– Слушай, дружище, мне очень нужна твоя помощь.

– Чем же я могу помочь тебе, друг Кит?

– Ты ведь уже открывал врата в свой мир, множество раз. Ты знаешь, как это делается.

– Открывал, но не здесь. Здесь я не могу. Нужно святилище и тогда...

– Да, я знаю, – перебил его Кит. – Такие у вас правила. Но мне кажется, что в этом-то и кроется наша возможность. Что для вас значит само святилище, в первую очередь? Ну, кроме того, что там вы можете пройти в наш мир.

– Святилище, это место, в которое мы приходим, чтобы почтить наших хозяев, людей.

– Именно, – щелкнул пальцами Кит.

– К чему ты ведешь? – спросила Сибил.

– К тому, что их поклонение нам, людям, очень схоже с нашим собственным поклонениям разным Богам. Они строят храмы, как и мы, чтобы выразить почтение Богам, чтобы общаться с ними. Только их отличие в том, что им отвечают.

– Пусть так, я все равно, все еще не улавливают твою мысль.

– А ты сама подумай, так ли важен будет храм, если, скажем Властитель Циклов сам явится к людям? Зачем тогда этот посредник в виде храма, если каждый может спросить Бога напрямую о чем угодно?

– Но мы не Боги, Кит.

– Для них, почти что Боги, – Кит прервал еще не озвученные возражения Сибил взмахом руки. – В том смысле, что они так нас воспринимают, строят святилища и все такое. Но кто сказал, где строить святилище? Мы же и сказали. То есть, именно мы позволяем им проходить в наш мир, в конкретном месте. Поняла? По сути, им не нужно святилище, Сиб. Только наше разрешение.

– Не уверена, что это работает именно так.

– А я говорю, что как раз так. Я общался со специалистом в данной области, помнишь?

– Однако мы все еще здесь, а не в Гремландии, – напомнил Сибил язвительно.

– Да, и я как раз собираюсь это исправить. Чтобы открыть дверь мне не хватает опыта, но у меня есть силы. У Бартоломео есть опыт в открывании врат между мирами, но сил самому сотворить подобное, нет. Какой вывод? Правильно, – сам же ответил на свой вопрос Кит, – нам нужно объединить его опыт с моими силами. Ну так что? Попробуем сделать это вместе, дружище?

– Я очень постараюсь сделать все возможное, друг Кит, – заверил его Бартломео.

– Я уверена, что ты во всем прав, друг Кит, – высказалась вдруг Линдси. – У вас получится.

– Мне бы такую уверенность, – вновь заговорила Сибил. – Но считаю, что попробовать вам, определенно, стоит.

– Большего и не прошу, – кивнул Кит, поднимаясь и протягивая Бартоломео руку.

Гремлин стиснул пальцами его ладонь и спросил:

– Что мне следует делать?

– Все то же, что ты делал в той сокровищнице, когда хотел попасть домой. Представь, что ты там, забудь все остальное и действуй так, как действовал уже множество раз.

Бартоломео решительно кивнул. Они вместе подошли к дереву, ствол которого прежде безуспешно наглаживал Кит, и сосредоточенно уставились на него. И теперь Кит ощутил это практически сразу: прилив сил, мурашки по коже, почувствовал, как материя из иной реальности, или из пространства между реальностями, стала наполнять собой воздух, делая его густым и тяжелым. Кит закрыл глаза и сосредоточился на своих чувствах. Впервые в жизни он попытался обуздать их. Так много раз он ощущал, как истончается и рвется ткань реальности, и как в этот разрыв начинает изливаться иная Вселенная со своими законами бытия, но впервые за столь долгую карьеру охотника за прото-артефактами, Кит решился не просто наблюдать, но и принять участие в этом процессе, подчинить его своей воле. Он почувствовал, как эта материя, прежде лишь обволакивающая его тело, заставляя мурашки бежать по коже, теперь проникла в него, заползла прямиком в его сознание, приняв приглашение, и стала заполнять, струясь подобно жидкости. Он словно, нырнув под воду, открыл рот, позволив ей наполнить свои легкие, вытеснив оттуда кислород. И поначалу эффект был точно таким, каким и должен быть – Кита обуял панический страх за свою жизнь. Действуя на уровне инстинктов, опережающих иные части сознания, он испугался происходящего, попытался исторгнуть из себя чужеродную структуру, вынырнуть из-под воды. Но Кит умел совладать со своим страхом, знал, как обуздать первобытные инстинкты волей разумного человека. И когда краткий приступ паники утих, он вдруг понял, что ничего страшного на самом деле не происходит, иная материя не поглотила его, более того, не была она и такой уж иной. Он уже ощущал ее, существовал в ней много дней – ведь то была уже знакомая ему Гремландия. И осознав это, Кит стал хозяином положения. Однако, что с этим дальше делать и как использовать полученный контроль, он не знал, а потому поступил так, как считал правильным – сжал крепче руку Бартоломео и постарался передать ему всю полученную власть, чтобы исполнилось то, чего хочет гремлин.

Все это произошло за считанные секунды. Затем Бартоломео поднял руку и провел ногтем по стволу дерева, и то вдруг с треском раскололась надвое так, словно его прорубили гигантским топором. Вот только в проеме, образовавшемся в стволе, был виден не черный лес, а поле на склоне горы, освященное мягким звездным светом. Там, с той стороны дерева, было совсем не так темно, как здесь, а струящийся оттуда теплый ветер приносил совсем иные запахи.

– Это дом, я чувствую, – заговорила Линдси.

– Гремлнадия, – заключил Кит. – Нам удалось. Мы смогли открыть туда дверь. Ты молодец, дружище.

Затем он обернулся к Сибил. Поймав его взгляд, девушка одобрительно улыбнулась и кивнула.

– Вы молодцы, – проговорила она. – Вы оба.

– А теперь вперед, друзья! – скомандовал Кит. – Пора надрать кое-кому задницу.

В плане Кита по проникновению в особняк Данте через Гремландию присутствовало несколько существенных минусов, которые Сибил сочла своим долгом озвучить. Во-первых, учитывая, с какой сложностью удалось открыть врата в иное пространство, совсем не факт, что им с Бартломео будет под силу провернуть это еще раз, и есть вероятность, что вся команда окажется заперта по ту сторону. Во-вторых, география двух миров, пусть незначительно, и все же отличалась, и там, где в Адвесре высятся горы, в Гремландии могла находится равнина, что могло так же негативно сказаться на качестве обратного перехода, вплоть до того, что врата откроются в какой-нибудь пещере или вовсе упрутся в кусок скалы. И в-третьих, идеальное знание Сибил о местоположении Данте, касалось лишь Адверса, и вполне могло быть ошибочно по отношению к Гремландии, что опять-таки сулило осложнения в обратном переходе, ведь врата могли открыться, например, в столовой, или в спальне, или в каком-то еще месте, где их сразу же заметят.

Касательно первого: Кит был крайне уверен в себе и в Бартоломео и заверял, что теперь знает, что делать и как, а значит, они безусловно смогут вернуться обратно. Насчет второго Кит лишь пожал плечами, и указал на пейзаж по ту сторону портала, который явно демонстрировал, что и в Гремландии гора Снерг оставалась на месте, разве что, в отличие от Адверса, ее не покрывал еловый лес, но едва ли из-за этого им грозило застрять в стволе елки по возвращении обратно. В третьем вопросе же, Кит полностью положился на Сибил, посоветовав ей подключить воображение, а также добавив, что если она не уверена в себе, то можно все переиграть, пока еще не поздно. Однако сказано это было таким тоном, что Сибил просто не могла позволить себе согласиться на данное предложение.

И вот они снова оказались в Гремландии, на склоне альтернативной горы Снерг, лишенной снега и покрытой мелкой травой и редким кустарником. Подниматься по этому склону оказалось куда легче, чем по его аналогу в Адверсе, возможно из-за большей пологости, и уже спустя не более получаса они подобрались к назначенной точке, но остановились хвостах в трехстах от места, где должен был выситься особняк Данте. Остановились, потому что, перемахнув через каменистую возвышенность, увидели впереди свет.

– Что это может быть? – удивилась Сибил. – Похоже на поселение.

Действительно, в небольшой низине перед ними лежало нечто вроде маленькой деревушки. В темноте с трудом угадывались очертания отдельных домиков. По периметру селения стояли факелы – Кит насчитал восемь штук – а в самом центре его горел большой костер.

– Наверное, еще одно племя гремлинов, – предположил Кит. – Кто же еще это может быть?

– Не знаю, но мне это не нравится, Кит. Может, стоит обойти их?

– Но ты же говоришь, что особняк прямо там. Ты уверена?

– Да, он здесь, на месте этой самой деревни.
– Значит, подходить нужно через нее, в противном случае не было никакого смысла соваться сюда вовсе.

– Но мы же не знали о том, что здесь может кто-то жить.

– Я предполагал такой расклад.

– И какой у тебя был план, на этот случай?

– Думаю, что это может быть нам даже на руку. Ведь эти гремлины могут помочь нам.

– Если они окажутся такими же, как Бартоломео и Линдси – то да, а если такими как гырхаакка?

– Но мы же их победили, помнишь?

– Ага, в войне. Сейчас на такое нет у нас времени. Да и армии за спиной не имеется.

– Хорошо, предлагаю тихонечко подобраться поближе и, может, то, что мы там увидим, внесет некоторую ясность.

Прижимаясь к самой земле, мелкими перебежками, Кит, Сибил и следом гремлины, стали спускаться в низину, перебираясь от одного крупного валуна до другого. И чем ближе они подбирались к поселению, тем меньше это место нравилось Киту. Вначале это было только на уровне ощущения, он стал чувствовать некую угрозу, неопределенную, исходящую не от чего-то конкретного, а словно от всего вокруг, от самого воздуха и камней. Обычно Кит привык слушать свои чувства и, возможно, в другом случае, уже повернул бы назад, но сейчас решил, что стоит присмотреться поближе и понять, в чем тут дело. Когда они проделали половину пути, Кит уже точно знал, что не захочет вступать в контакт с теми, кто живет в этой деревушке, и вперед его тянуло лишь желание получить как можно больше информации.

– Друг Кит, – прошептал Бартоломео, когда они добрались до очередного укрытия. – Мне не нравится это место.

– И мне тоже, – призналась Линдси. – Тут очень страшно.

– Страшно... – задумчиво повторил Кит. – Действительно... это так...

Прислушиваясь к своим чувствам, Кит понимал, что в душе его зреет тот же самый беспричинный страх, который терзал и гремлинов.

– Это не может быть совпадением, – добавил он задумчиво.

– О чем ты, Кит? – спросила Сибил.

– О страхе. Ты чувствуешь?

– Страх? Нет, хотя... не знаю...

– Но что-то чувствуешь верно?

– Да, но я бы не назвала это страхом. Скорее, беспокойством.

– Ты больше полагаешься на разум и логику, а значит напугать тебя сложнее, чем их или... кхм... даже меня.

– К чему ты ведешь?

– Кошмары. Я знаю эти ощущения, такой эффект производят Кошмары.

– Здесь, в Гремландии?

– Может быть, аура Сердца Алантиса проникает и в иные пространства? Ведь оно же здесь, в этом самом месте. А возможно...

– Кто-то идет, – встрепенулся Винсент.

– Тихо, – шикнул на всех Кит, и сам осторожно подобрался к краю камня и выглянул из-за него.

В их сторону действительно направлялась фигура, закутанная в длинный плащ и несшая в руках двусторонний топор на длинном древке. По всей видимости, это был часовой. Меленький рост, большие уши, все это указывало на то, что он гремлин. Однако, в свете факела, мимо коего как раз прошло это существо, Кит различил еще несколько деталей, которые вселили в него теперь уже самый настоящий страх.

Гремлин или то, что было когда-то гремлином, хотя Киту с трудом верилось в то, что это существо и Бартолломео с Линдси принадлежат к одному и тому же виду, остановился шагах в пятнадцати от их укрытия. Кит замер и постарался даже не дышать, но продолжал наблюдать. Гремлин постоял несколько секунд, вглядывался в темноту, а затем развернулся и пошел обратно к поселению.

Кит выдохнул и отполз назад в укрытие.

– Ну что там? – спросила Сибил с нетерпением.

– Нам лучше уходить отсюда.

– Кого ты увидел?

– Расскажу, как окажемся подальше от этого места. Поверь, нам тут будут не рады.

Они быстро стали подниматься обратно по склону, стремясь покинуть низину. Эта спешка их и погубила. В темноте вдруг раздался истошный, хриплый вопль, от которого волосы на голове у Кита встали дыбом. Он обернулся на звук, тут же выхватив револьвер, и увидел в тусклом сиянии звезд силуэт другого часового с таким же оружием, что и у первого. Тварь вдруг взмыла в воздух, одежды заколыхались, и Кит тут же понял, что то, что он в темноте принял за плащ, на деле оказалось крыльями, большими и кожистыми, как у летучих мышей. На этих крыльях, не прекращая испускать демонический вопль, создание понеслось на них, вертя в руках топором. Кит, не раздумывая больше ни секунды, выстрелил, и чудовище камнем рухнуло вниз, подкатившись по земле почти к их ногам. Но поздно. Из поселения прозвучал ответный вопль, за ним еще один, и еще.

– Властитель всемогущей, что же это такое? – вымолвила Сибил, глядя как из деревушки в небо взмывают тени на огромных крыльях.

– Бежим! Скорее!! – завопил Кит, и все они бросились прочь, однако не прошло и минуты, как были вынуждены остановиться, так как со всех сторон их окружили жуткие создания. Некоторые держали в руках факелы, большинство – топоры или короткие мечи, а те, кто остался парить в воздухе, громко хлопая крыльями, держали у рта длинные духовые трубки.

При ближайшем рассмотрении уже не оставалось сомнений в том, что эти создания действительно когда-то были гремлинами, однако теперь уже едва ли ими оставались. Кожа их приобрела буро-красный оттенок, когти на руках и ногах внушали настоящий ужас своей длинной, морды вытянулись, сделавшисьболее звериными, из лбов вверх тянулись по два рога, а в глазах у каждого из этих существ плясало багровое пламя, хорошо знакомое Киту. В них, в каждом из этих гремлинов, жил кошмар, и велика вероятность, что они принадлежали к Гремландии теперь уже не больше, чем к миру кошмаров, извратившему их облик.

Чудовищ оказалось столь много, а сами они выглядели столь угрожающе, даже если бы были вовсе лишены оружия, что Кит не видел смысла завязывать с ними бой, пока не станет очевидно, что иного пути спастись у них нет. Окружившие их твари не нападали, а лишь взяли в кольцо, согнали вместе и теперь чего-то ждали, шипя и рыча на пришельцев.

– Спокойно, – проговорил Кит, положив руку на плечо перепуганной Линдси, которая, обхватив его ногу, тряслась, как лист на ветру и тихонечко хныкала. Остальные гремлины тоже были в ужасе: Винсент прижался спиной к Сибил, то ли пытаясь защитить ее, то ли ища защиты сам, а может и то, и другое одновременно; Сид и Джина зажали друг друга в крепких объятиях, зажмурились, и так застыли, словно умерли и обратились в статуи; Тим сел на землю и закрыл голову руками; и только Ричард и Бартоломео, как могли, старались сохранять самообладание.

– Что будем делать, Кит? – по голосу Сибил стало понятно, что теперь и она стала испытывать страх.

«Видимо, некоторым людям требуется увидеть монстра, чтобы испугаться его», – подумал Кит.

– Ждать, – ответил он, крепче стискивая рукоять своего револьвера.

– Ждать чего?

– Не знаю. Но разве у нас есть какие-то еще варианты?

Раздался еще один хриплый вопль, и прямо перед ними опустился очередной демонический гремлин. Этот отличался от остальных, его рога были длиннее, а на шее висела золотая цепочка с кулоном, в котором Кит без труда нашел сходство с символом Алантиса. Несмотря на ужасающую ситуацию, в его голове все начинало вставать на свои места. Вспомнились рисунки в святилище племени лагиратта, рассказывающие о расколе в клане Рунарок и в племени верных им гремлинов.

– Ваше оружие, – хрипло проговорил вожак демонических гремлинов и указал на землю перед собой – Бросьте тут.

Глядя, как шипят и рычат другие твари, Кит уже и не думал, что среди них найдутся обученные языку людей. Однако, слышать речь из этой клыкастой пасти было еще ужаснее, чем шипения или рык.

– Нет, – Кит попытался придать своему голосу твердости. – Мы не станем.

– Бросьте, – повторил рычащий гремлин. – И мы вас не убьем.

– С чего нам в это верить?

– Если не бросите – убьем на месте.

– А если бросим и сдадимся? Что будет тогда?

– Господин будет решать вашу судьбу.

– Господин? Он человек?

– Бросьте оружие.

– Назови имя вашего господина, и тогда мы рассмотрим это предложение. Ну? Кому вы служите?

– Всемогущему Алантису.

– Алантиса нет, он спит. Кому вы служите сейчас? Его имя Данте?

– Я не знаю, кто такой Данте. Мы служим Алантису. Бросьте оружие!

Кит оглянулся на Сибил, как бы говоря взглядом: «Выбора у нас нет». Девушка лишь коротко кивнула.

– Бросьте ваше оружие, немедленно! – зарычал демонический гремлин.

– Не кипятись, приятель, – Кит бросил свой револьвер на землю.

Сибил последовала его примеру.

– А теперь ведите нас к своему господину.

Вожак оглянулся к своим и что-то им прорычал. Тут же появились гремлины с веревками.

– Эй! – отшатнулся от них Кит, чем вызвал волну негодующих и угрожающих криков и взмахов топорами в опасной близости от своих конечностей. – Мы так не договаривались!

– Либо так, – проговорил вожак. – Либо смерть. Выбирай, человек.

– А ты умеешь вести переговоры, – буркнул Кит, и протянул обе руки вперед, давая себя связать. Связали руки и остальным, и повели куда-то в темноту.

– Что с нами будет, друг Кит? – спросил Бартоломео тихо.

– Держитесь рядом со мной и не волнуйтесь, – он хотел бы ответить гремлину больше, как-то обнадежить своих спутников, но не мог, ведь и сам не был уверен в том, что ждет их впереди.

Демонические гремлины провели их в обход своей деревушки, к грубому каменному строению, которое являло собой вход в пещеру. Даже у этих гремлинов имелось свое святилище, на стенах которого была расписана история племени. Пока их вели, Кит успел рассмотреть несколько рисунков, из чего ему стало понятно, что это племя, считает людей лже-богами, которые некогда были свергнуты истинным и единственным Богом. Это существо они изображали, как худощавого человека без лица и с длинными конечностями. Кит предположил, что именно им и является Алантис.

Их вели по тоннелю минут пять, без остановки, однако за это время Кит отчетливо почувствовал, что был совершен обратный переход, и теперь они снова вернулись в Адверс. Тоннель привел их в самый обычный подвал, сырой и холодный, и оттуда, по каменной лестнице они поднялись в темный коридор, где их уже ожидала высокая фигура, в которой Кит сразу же признал верного слугу мистера Данте, чернокожего леонийца Ганту.

– Мортон? Трент? – в голосе здоровяка звучало искреннее удивление. – Как вы здесь оказались?

– Совершенно случайно, уверяю тебя, – наигранно ухмыльнулся Кит. – Нравится нам, знаешь ли, горные пейзажи лицезреть, да и воздух, говорят, здесь очень полезен для...

Мощный удар в живот заставил Кита согнуться пополам.

– Я и забыл, какой ты любитель почесать языком, – проговорил Ганту, опустившись к его уху. – Спасибо, что напомнил.

– Не за что, – сдавленно ответил Кит и попытался распрямиться. – Обращайся.

Следующий удар выбил воздух у него из легких, и Кит рухнул на колени.

– Прекрати! Он же не может тебе даже ответить, урод! Он связан! – закричала Сибил, за что тут же поплатилась, получив мощную пощечину от Ганту.

– Даже не знаю, о чем я мечтал больше, – проговорил леониец, ухмыляясь. – Заставить заткнуться Трента или врезать по самодовольной роже сучки Мортон. Вы оба меня изрядно бесили, а потому прошу, только дайте повод, ну же. Я с удовольствием размажу вас по стенке.

Кит медленно поднялся и глянул Ганту в глаза, но ничего не сказал. Так же поступила и Сибил, нижняя губа которой была разбита с левой стороны, а по подбородку к шее побежала струйка крови, но девушка этого словно и не замечала. Ганту сначала пристально смотрел ей в глаза, затем Киту.

– Ну, что же вы, а, искатели сокровищ? Языки проглотили? Ничего не скажете больше? Никаких острот? Оскорблений? Призывов к справедливости?

– Мы можем увидеть Данте? – спросил Кит холодно.

– Конечно, вы его увидите. Он будет удивлен вашему появлению не меньше моего. Но прежде, хочу предупредить. Если попытаетесь что-то выкинуть, хоть шаг сделаете в сторону, почешитесь, пустите ветры или вздохнете так, что мне это не понравится или покажется, что вы что-то задумали, и я сверну шею любому из вас так быстро, что вы успеете перед смертью увидеть, как выглядит ваша собственная задница, это понятно?

– Вполне, – так же без эмоционально сказал Кит.

– Прекрасно, что вы такие понятливые, – Ганту глянул на гремлинов. – А это кто такие?

– Они с нами.

– Неужели?

Кит промолчал.

– Прекрасно. Ведите их за мной. – приказал Ганту и зашагал по коридору прочь.

Двигаясь за ним, Кит стал различать звуки музыки, которую очень скоро безошибочно смог определить как начало третьего акта оперы «Падение Амбриджтона». Они шли как раз на эту музыку, и скоро оказались в просторном зале, освещенном большой люстрой под потолком, в которой насчитывалось несколько десятков свечей. Одну стену полностью скрывали массивные бардовые шторы, за которыми, как предположил Кит, находились окна от пола до потолка. Противоположную стену украшали, если так можно выразиться, полотна-картины, в большинстве своем отвратительные и мерзкие, изображающие сцены насилия, а также стихийные бедствия и катастрофы, написанные безусловно мастерски, с любовью и вниманием к пугающим деталям, от которых даже повидавшему всякое Киту становилось не по себе. Большая часть помещения пустовала и могла бы использоваться в качестве бального зала, в другой же части располагался камин, несколько книжных полок и стол, на котором стоял фонограф. Возле него в громадном кресле с высокой спинкой сидел человек, в котором Кит не сразу признал мистера Данте. Выглядел он болезненно и крайне скверно. Кожа побледнела, глаза ввалились, губы посинели, как у мертвеца. Он был действительно ужасно болен, и теперь уже не старался прикладывать никаких усилий для того, чтобы скрыть сей факт.

– Господин, – проговорил Ганту, и его басистый голос эхом разлился по залу. – Вы не поверите, кого поймали у наших границ. И главное. Где именно их поймали.

– Кит Трент? – поразился Данте, подняв на них глаза – Сибил Мортон?

Данте не без труда поднялся с кресла, и тут же зашелся рвущим кашлем, прижав к губам белый платок, на котором Кит заметил красные пятна крови. Его кашель раскатами грома звучал в этом зале, и стих только спустя минуту. Откашлявшись, Данте выключил фонограф, и музыка тут же стихла. Воцарилась гробовая тишина.

– Поверить не могу, – он взял прислоненную к креслу трость и, опираясь на нее, медленно вышел к гостям. – Вы остались живы. Как вы спаслись из сокровищницы? Нет, погодите, – он опустил глаза на гремлинов. – Я, кажется, знаю. Вас спасли, не так ли? Гремлины. Они удивительные существа, не правда ли?

– У тебя, я смотрю, тоже есть парочка, – сказал Кит. – Весьма интересной наружности.

– Ох, да, это особенная порода.

– Демоническая?

Данте уставился на него с интересом, затем его губы расплылись в улыбке:

– Да, именно так. Это племя называет себя сихилла, что переводится на наш язык вполне банально – страх. Они мои верные слуги и очень преданные.

– Ты врешь им, Данте. Твоя власть узурпирована и построена на лжи.

– Действительно? На какой же, позволь узнать?

– Они служат Алантису, а не тебе. Ты обманул их, назвавшись Алантисом, их Богом.

– Не стоит утверждать того, о чем так мало знаешь, Трент.

– Ты не демон. Простой человек всего лишь.

– Да, но очень скоро им уже не буду. Видишь ли, Трент, я не врал им. Я действительно стану Алантисом.

– Собираешься добровольно впустить в себя демона? – спросила Сибил с отвращением. – Хочешь стать одержимым?

– Одержимость, это термин демоноборцев. Мне он не слишком по душе, но фактически вы правы, мисс Мортон.

– Это безумие.

– Вовсе нет, – сказал вдруг Кит. – Ты взгляни на него. Он болен. От такого недуга нет лекарства, верно? Он не из нашего мира. Я уже такое видел, однажды, очень давно. Ты гниешь изнутри, разлагаешься заживо. Кто наградил тебя такой заразой? Я бы на твоем месте написал на тот бордель жалобу.

– Забавно, мистер Трент, очень забавно, – закивал Данте. – Если вам действительно интересно, меня проклял мой конкурент по бизнесу. Я был успешнее, однако у него имелись связи в определенных кругах, и он достал артефакт, способный сделать подобное с человеческим телом. Он обещал обратить процесс вспять, когда я продам ему свою компанию и уйду из дела. Я выполнил все условия, однако оказалось, что он лгал, и нет возможности излечиться. Я, конечно же, отказался в это поверить, и почти год потратил на поиски спасения. Но мне действительно не смогли помочь ни в одной части света. Ни Годвины, ни шаманы с Младшего Материка, ни, кто бы то ни было еще. Нашлись лишь средства замедлить болезнь, что дало мне чуть больше времени на поиски, и только.

– Мне было бы жаль тебя, серьезно, – сказал Кит. – История заслуживает сочувствия. Никто не должен так страдать, это ужасно. Но то, что ты начал творить потом, лишило меня всякой жалости по отношению к тебе.

– А какой у меня выбор? Сгнить заживо? Или пустить себе пулю в лоб?

– Ну, конечно, стать вместилищем древнего кошмара – перспектива куда приятнее.

– Не тебе меня судить, Кит Трент. Не ты ли всегда делал все возможное, чтобы выжить самому? Неужели, окажись ты на моем месте, не использовал бы любой шанс?

– Скажи мне только одно. Рисовать подобное, – Кит кивнул в сторону картин, – ты стал до или после присяги Алантису? Просто хочу понять, всегда ли ты был больным уродом, или только после того, как начал поклоняться Кошмарам, твоя крыша поехала?

– Ты так и не понял, Трент? Я всегда поклонялся Кошмарам. С двадцати лет состоял в секте Дилиуса. Однако, когда меня постиг этот недуг, хозяин отказался спасать меня. Продав бизнес, я лишил секту значительного притока денег, и они отвернулись от меня.

– Это объясняет, почему ты не обратился в Университет за поиском лекарства, – вдруг подала голос Сибил. – Боялся, что твою связь с сектами раскроют, и участь тебя будет ждать еще хуже этой.

– Вы определенно правы, мисс Мортон, однако теперь я понимаю, что Университет, как и все остальные, не смог бы мне помочь. Нет, мой единственный шанс был: найти спасение по ту сторону, найти нового покровителя. И однажды, блуждая по Кошмарам, я наткнулся на них. Этих гремлинов. Сихилла. Я вытащил их из Кошмаров, где они были заперты много лет, помог вернуться домой.

– Но как ты смог открыть врата в Гремландию? – удивился Кит.

– Для опытного мастера, годами практикующего взаимодействие с Кошмарами, обучиться новому взаимодействию было лишь вопросом времени. Учитывая, что эти гремлины довольно неплохие учителя, у меня ушло на это всего пара гексалов. В благодарность они и рассказали мне про ритуал, дали карты замка Рунароков и его месторасположения, словном все, что смогли вспомнить. Но этого хватило для того, чтобы собрать экспедицию и отыскать Сердце Алантиса. Очень скоро древний кошмар вернется к жизни. Рунороки чуть не сделали это несколько сотен лет назад, но тогда им помешали. В семье случился раскол, и те, кто не поддался власти артефакта, смогли остановить тех, кто ему преклонился. Правда, это и им самим стоило жизни. И на многие годы замок Рунорок был оставлен. Никто не выжил, чтобы указать нам, где его искать.

– Гремлины выжили, – напомнил Кит.

– Да, но те, кто был изменен Кошмарами, после раскола оказались заперты на другой стороне и уже не могли возвратиться обратно. Ну, а другие... – Данте махнул рукой в сторону Бартоломео, Линдси и остальных, сбившихся в кучку гремлинов. – По всей видимости, они остались жить там, верные своим прошлым хозяевам, Рунарокам, пока не встретили вас. Как поразительно, не правда ли? Потомки некогда единого племени снова встретились здесь. Трудно поверить, что у них одни предки, но это так.

Данте хотел добавить что-то еще, но вдруг согнулся и снова страшно закашлял.

– Уверен, что дотянешь до завтрашнего вечера? – спросил язвительно Кит, когда Данте снова сплюнул кровью на платок.

– Не волнуйтесь, мистер Трент, дотяну. А для чего же вы явились в мой дом, позвольте спросить? И как вам удалось его отыскать?

– Что тут сказать. Не тех людей ты решил подставить и бросить умирать, Данте.

Старик хмыкнул:

– Какая самоуверенность. Хотя, надо признать, вы действительно зашли очень далеко. И все ради чего? Ради мести, ради справедливости? Захотели прикарманить артефакт себе или... ах, ну да, как же, вы, наверное, пришли, чтобы мир спасать, так?

– Всего понемногу.

– Прекрасно. Но что-то у вас пошло не так, где-то чудный план дал трещину.

– Ты не знаешь нашего плана.

– Едва ли он заключается в том, чтобы стоять передо мной связанными и безоружными.

Кит лишь пожал плечами.

– Ну, конечно, конечно, Трент, я знаю, ты хочешь сказать мне, что у тебя есть туз в рукаве. Но знаешь, что я думаю? Это блеф. Пустая бравада джентльмена удачи, который не хочет признать перед всеми, что на самом деле облажался, слишком много на себя взял, и теперь понятия не имеет, как будет из всего этого выпутываться. Ну и не признавай, пожалуйста, продолжай убеждать остальных в том, что у тебя есть план. Однако, я прекрасно чувствую твой страх, да. Я чую, что ты до смерти напуган. Вы оба. Что же... это приятно. Да и появление ваше, как не странно, пришлось очень кстати. Завтра – ночь воспламенения, и я как раз собирался отправить Ганту за парочкой девиц из той деревеньки, что неподалеку. Нам ведь нужна жертва. Когда Алантис войдет в полную силу, он будет чертовски голоден. И тут вы. Словно сама судьба привела вас сюда в назначенный срок. Какая удача. Для меня, конечно же, не для вас.

Данте глянул на леонийца:

– Запри их в темнице до завтра. Только отдельно от гремлинов. И еще... – он внимательно осмотрел Кита и Сибил, а затем рот Данте расплылся в широкой улыбке, которая обнажила почерневшие, измазанные кровью зубы. – Раздень-ка их. Посмотрим, спрятан ли в рукаве у мистера Трента заветный туз.

После крайне тщательного обыска, Киту позволили остаться в брюках и рубашке, а Сибил – в штанах и корсете, всего остального они лишились. Сняв с шеи Сибил коготь, Ганту некоторое время разглядывал его, затем глянул на Данте.

– Можешь оставить себе, если нравится, – пожал плечами тот, и Ганту надел его себе на шею.

Гремлинов, связав одной веревкой, повели куда-то прочь их же демонические сородичи. У Кита буквально сердце разрывалось, когда он смотрел в глаза Бартоломео и Линдси, которые то и дело оглядывались на него с непониманием, страхом и надеждой на то, что сейчас все разрешится, что Кит найдет выход, как находил всегда. Но в этот раз он ничего не мог придумать. Предпринять попытку к бегству или дать бой прямо там было не просто глупо, но и категорически опасно. Нет, им следовало выждать время, ведь у Кита действительно имелся туз в рукаве. Но туз этот следовало разыграть в самом конце. Как не крути, а их план все еще был осуществим, и главное мероприятие завтрашнего вечера у них пропустить имелось столько же шансов, сколько и у основного блюда не добраться до стола к ужину. Но сейчас ему оставалось лишь смотреть вслед беднягам гремлинам и мысленно обещать им, что все обязательно образуется, что еще есть шанс на успех.

Когда все было закончено, Ганту прошел к ближайшей двери, взялся за ручку и, чуть помедлив, распахнул ее, вместе с тем открывая врата в мир Хаоса. Оглянувшись на пленников, он жестом пригласил их войти внутрь. Шагнув в дверной проем, который являл собой разрыв во времени и пространства Адверса, и вел совсем не в ту комнату, что располагалась за стеной бального зала, Кит и Сибил оказались в каменной темнице без окон и дверей, сырой и холодной, совсем небольшой – пять шесть хвостов от стены до стены. Каменный пол, покрытый местами мхом и плесенью, обжигал Киту ступни.

– Вот и ваши апартаменты, мои дорогие гости, – остановившись у самого дверного проема, сказал Данте, дымя только что закуренной сигарой. – Располагайтесь и ни в чем себе не отказываете.

– А во сколько подадут, ужин? – обернулся к нему Кит. – И, черт возьми, где тут уборная?

– Вы что, не видите? Она же прямо у вас под ногами.

После этих слов он захлопнул дверь, и все покрыл густой мрак.

– Сервис у них – полное дерьмо, – заключил Кит. – Больше не приеду, к дьяволу...

– Жалобу накатай, – сухо посоветовала Сибил.

– Как только выберемся, так и сделаю. Черт, а тут холодно.

Вытянув руки вперед, Кит стал осторожно продвигаться во мрак, пока его пальцы не уперлись в стену. Тогда он медленно пошел вдоль нее, тщательно обшаривая каждый камень.

– Зря тратишь время, – сказала Сибил из темноты, видимо, по звуку определив, чем он занят. – Отсюда нет выхода.

– Если есть вход, значит, должен быть и выход, так?

– Так-то оно так, вот только это темница хаосита. Мы можем быть сейчас закопаны где-то под особняком, хвостами пятью ниже пола, и попасть сюда можно, как и выйти, только через Хаос.

– Откуда тогда тут воздух?

– Я не успела все рассмотреть, но думаю, что где-то под потолком может быть вентиляционная труба, ведущая на поверхность. Вот только пролезть в нее, даже если мы таковую найдем, едва ли удастся. Разве что ты умеешь превращаться, скажем, в крысу или в летучую мышь.

– К сожалению, это не входит в список моих выдающихся талантов, – добравшись до угла, Кит вздохнул, обернулся к стене спиной и съехал по ней на пол.

– В моих тоже… – Сибил опустилась где-то поблизости.

– Значит мы в заднице.

– Я волнуюсь за гремлинов, Кит. Мне страшно представить, что с ними сделают эти… существа.

– Нам остается только надеяться, что пока у них хватает и других забот. Возможно, гремлинов, как и нас, они припасут в качестве жертвы Алантису.

– Не лучшая участь.

– Но это гарантирует их сохранность до воспламенения рунона и дает нам еще шанс увидеть их снова. А там… – Кит хмыкнул, – мало ли как еще переменятся силы.

– Это можно означать, что у тебя есть какой-то план? Или ты просто надеешься на удачу и счастливый случай?

– Я всегда надеюсь на удачу. Но это не значит, что у меня нет плана. Для успеха задуманного нам потребуется и то, и другое.

– Поделишься?

– Протяни руку.

– Что?

– Правую руку протяни в мою сторону.

Кит вытянул левую руку и быстро нашарил пальчики Сибил.

– Кит, что ты…

– Успокойся, ничего непристойного.

Он чуть подвинулся в ее сторону, чтобы рука Сибил могла до него дотянуться, задрал рубашку и дал ей ощупать все еще дико болящий шрам, оставленный укусом демонической сколопендры.

– Кошмар. Что это такое, Кит?

– Кошмар, – ухмыльнулся он в темноту, отпуская руку девушки. – Ты попала в самую точку. Это именно Кошмар и есть. Видишь ли, пока ты была в Университете, я заключил сделку с Хитисом Омерзительным.

– Что ты сделал?!

– Нам нужны были союзники, Сиб. Неужели ты думаешь, что нам удалось бы одолеть Алантиса в компании одних только гремлинов? А у старших кошмаров причин не допустить возвращение Алантиса больше, чем у кого бы то ни было еще. Я это сразу понял, как услышал историю Крайта о нападении на лагерь туземцев.

– Враг моего врага – мой друг?

– Да, именно так я и подумал.

– А о том, что с тобой будет после выполнения этого контракта, ты не подумал? Это же кошмары, Кит, нельзя было с ними связываться.

– Если контракт будет исполнен в срок, то мне ничего не грозит.

– В срок?

– Я должен привести Хитиса к Алантису до воспламенения Рунона.

– А иначе?

– О, поверь, меня на эту тему просветили, но едва ли ты захочешь такое слышать.

– Ты сумасшедший, Кит! Совсем дурной.

– Звучит обидно.

– За правду извиняться не стану, – огрызнулась Сибил.

Некоторое время они молчали. Довольно долго, как показалось Киту, но подумать было о чем, и скоро он перестал замечать течение времени. Вдруг Сибил зашевелилась в темноте, встала и стала ходить по комнате.

– Замерзла? – спросил Кит.

– Чертовски.

– Иди сюда.

– Зачем?

– Держу пари, ты прошла не так много экспедиций. Я же побывал в десятках, и не раз приходилось ночевать зимой под открытым небом, и спасает от холода в таких случаях лишь одно – тепло человеческого тела.

– Это такой способ заманить меня к себе в объятия?

– Не хочешь – как хочешь.

Снова тишина, но Сибил перестала мерить шагами комнату. Затем Кит услышал ее приближающиеся шаги.

– Где ты, Кит? Помоги тебя найти.

– Я здесь, – он подался вперед и вытянул руку, неожиданно для себя прикоснувшись к ноге девушки.

Сибил тут же взяла его за руку и, опустившись рядом, прижалась к нему. Она действительно дрожала всем телом. Да что там, дрожал и он сам. Кит позволил Сибил забраться к себе под бок с левой стороны, и она опустила голову ему на грудь. Запертые в темноте узники прижались друг к другу, и холод стал понемногу отступать.

Снова помолчали какое-то время. Затем Сибил спросила:

– Слушай, Кит, выходит, что ты заключил сделку с этим кошмаром до того, как я вернулась из Университета?

– Угу.

– Значит, ты не знал, какие новости я принесу?

– Надеялся, что хорошие.

– Но, если бы мне не удалось установить, где находится Данте, вышло бы, что ты обрек себя на верную гибель.

– Так и есть.

– О чем же ты думал, черт возьми?!

– О тебе.

– В каком это смысле?

– В таком, что я верил в тебя. Верил, что у тебя все получится.

– Безумие, Кит. Ни в кого нельзя настолько сильно верить.

– Действительно? Может, просто ты не встречала людей, которым могла бы так доверять?

Молчание.

– Прости, – проговорил Кит. – Я сказал, не подумав.

– Но оказался прав. Я действительно не встречала людей, которым могла бы довериться. Но не потому, что таких людей не попадалось на моем пути. А потому что я сама их отталкивала. Одной проще, понимаешь? Когда полагаешься только на себя, ни за кого не отвечаешь и ни на кого не возлагаешь надежд.

– Понимаю. Так действительно, наверное, проще. Ведь тогда никто тебя не разочарует.

– И не сделает больно.

– И никакие чувства, никакие переживания не встанут во главе логики и разума.

– Именно так, Кит. Можно сосредоточиться на деле и делать его хорошо.

– Но, что если рядом с тобой вдруг окажется человек, который делает то же дело, что и ты, и который не причинил бы боли, не разочаровал бы тебя, а наоборот, мог бы стать поддержкой, опорой, тем, кто прикроет спину, тем, с кем можно было бы поговорить о чем угодно, разве это плохо?

– Думаешь, такое возможно?

– Мне хотелось бы верить, что да.

– Верить, – повторила Сибил. – В этом-то мы с тобой и различны, Кит. Ты слишком многое принимаешь на веру, а я так не могу. Мне нужно знать точно, нужно все рассчитать, я не могу идти вслепую.

– Верить во что-то или в кого-то, не значит ослепнуть. Порой, даже совсем наоборот.

– Может быть, и все же, ты заключил сделку со старшим кошмаром, поставил свою жизнь на кон, даже не зная, как близка я могла быть от провала.

– А как близка ты была?

Тяжелый вздох Сибил был ему ответом.

– Не поделишься этой увлекательной историей, раз уж мы тут заперты до завтрашнего вечера?

– Поверь мне, Кит, в ней нет ничего увлекательного.

Некоторое время она молчала, а Кит ждал.

– Там, в хранилище… – наконец, начала Сибил. – Я встретила кое-кого.

– Кого же?

– Одно существо. Призрака, привязанного к артефакту.

– К тому когтю, который висел у тебя на шее?

– О, а ты наблюдательный, Кит.

– Я слишком давно работаю с артефактами, чтобы научиться их определять и безошибочно чувствовать их наличие рядом. А этот прямо-таки фонил силой. Но я счел бестактным расспрашивать тебя о новой вещице.

– Как благородно.

– У тебя учусь. Так что же за призрака ты повстречала?

– Бедного зверя, отчаянно желающего свободы, но привязанного к артефакту, хранящемуся в Университетском подземелье уже много десятилетий. Хранители защищены собственным набором артефактов, и подобные призраки им не страшны, они их, наверное, и вовсе не замечают. Но я никак защищена не была, и в какой-то момент этот зверь оказался прямо передо мной.

– И что ты сделала?

– А что я могла? У меня не было никаких средств для борьбы с призраками, а потому я решила, что это мой конец. Однако, зверь не собирался меня убивать. Он повел меня по хранилищу до того самого когтя – артефакта, к которому был привязан.

– И ты забрала его.

– Таков был наш негласный уговор. Свобода в обмен на мою жизнь. Иначе бы он не выпустил меня из хранилища живой.

– Не такая уж плохая сделка.

– Пожалуй.

– Значит, вот отчего ты была такой задумчивой и раздраженной после своего возвращения. Боялась, что из-за этого артефакта твою кражу раскроют? Или тебе просто претил сам факт того, что теперь ты стала настоящей воровкой, и впервые в жизни унесла что-то для себя, а не по чьему-то заказу?

– Ни то и ни другое. Если честно, Кит, не знаю почему, но эти вопросы меня совершенно не заботили, хотя, пожалуй, должны были.

– А что же тогда?

Сибил снова некоторое время помолчала.

– Видишь ли, – начала она неуверенно. – Там, в хранилище, когда зверь вышел на меня, и я решила, что сейчас умру, я попросила еще один шанс.

– У кого попросила?

– У любого, кто смог бы меня услышать. У жизни, у судьбы, у призрака, у богов – я не думала об этом. Просто знала, что мне нужен был еще один шанс, и вот я здесь, значит, получила то, о чем просила. Вот только не использовала.

– Как же ты должна была его использовать?

– Я должна была сказать… тебе… – Сибил тяжело вздохнула. – Сказать, что была не права.

– В чем?

– Во всем, Кит. Во всем, по отношению к тебе. Но главное в том, что оттолкнула тебя, тогда… дома. Прости меня за это. Я, просто испугалась, ведь никогда прежде еще не чувствовала ничего подобного. Я испугалась потерять себя в тебе, Кит. Я защищала свое одиночество и независимость, к которым привыкла, но только на краю гибели поняла, что на самом деле просто боялась что-либо изменить, довериться кому-то кроме себя. Боялась поверить.

Голос Сибил смолк, но ее слова продолжали звучать в голове Кита снова и снова, а сердце заколотилось чаще, и по телу снова прокатилась дрожь, но теперь уже вызванная совсем не холодом. Он опустил руку и провел пальцами по ее волосам, затем по щеке. Сибил поднялась, высвободившись из его объятий, но только затем, чтобы в следующую секунду поцеловать Кита в губы. Это был сладкий, теплый и долгий поцелуй, который, не успев закончиться, повторился с новой силой. Ее руки обвили его шею, его – скользнули ей на талию и за спину, где, быстро нашарив ремешки корсета, принялись их расстегивать.

– Нет, Кит, стой, – сказала Сибил тихо, и мягко высвободилась из его объятий.

– Прости. Я, просто… потерял голову.

– Понимаю, – ответила Сибил, и Киту показалось, что она улыбается. – Но не думаю, что нам стоит делать это здесь и сейчас.

– Возможно, ты права, – согласился он, но спустя пару секунд добавил. – Однако, если подумать хорошенько, другого шанса-то может уже и не представится.

Недолгое молчание, затем Сибил сказала игриво:

– А ведь, действительно, если подумать хорошенько, то ты прав…

Когда дверь в их темное подземелье снова открылась, Кит зажмурился от рассеявшего мрак алого света, колючие иглы которого беспощадно впились в глаза, отчего те начинали слезиться. Часы, проведанные в кромешной темноте, Кит, вопреки всей сложившейся ситуации, мог бы назвать одними из самых приятных часов своей жизни, и возможно, потому они так быстро и неожиданно закончились. Ему и не верилось теперь, что они с Сибил провели в этом подземелье, без еды и воды, почти сутки.

– На выход, господа охотники за сокровищами, – раздался басистый голос Ганту.

Вместе с тем в комнату вошли несколько гремлинов сихиллов, которые стали махать перед Китом и Сибил своими мечами и топорами, призывая немедленно подняться с пола и делать, что говорят. Двое подчинились, и в сопровождении крылатых исчадий кошмаров направились к выходу.

На этот раз дверь вела не в бальный зал, а в другое подземелье, только куда более просторное, чем их темница. Несколько колонн поддерживали каменные своды, с них на цепях свисали чаши, в которых дрожало багровое пламя, напоминающее Киту о цвете неба в мире кошмаров. В противоположном от входа конце помещения располагался камин, размером почти во всю стену – самая настоящая печь для кремации, и в нем трещало такое же красное пламя. Перед этим камином был установлен постамент, а на нем лежал тот самый артефакт, из-за которого все это и завертелось – Сердце Алантиса. Перед ним, сложив руки, словно в молитве, стоял мистер Данте, облаченный в черный, бесформенный балахон. По бокам были установлены деревянные клетки, не более хвоста высотой, и в каждой из них сидело по одному гремлину племени лагиратта. Все семеро, которые отправились с Китом и Сибил в это приключение, были здесь, целые и невредимые, хоть и перепуганные до смерти. От новой встречи с ними у Кита стало легче на душе, ведь, главное, что они были живы.

– Рад приветствовать вас снова, дорогие гости, – Данте обернулся к ним и просиял отвратительной, торжествующей улыбкой. – Как вы себя чувствуете?

– Все было прекрасно, только боюсь, что мы засорили вам унитаз. Может, отправите своего большерукого помощника разобраться с этой проблей. Он – явно профи.

Ганту обернулся и буквально испепелил Кита ненавидящим взором.

– Ах, мистер Трент, вы все продолжаете скрывать за этими низкопробными шуточками свой ужас перед всей сложившейся ситуацией? Думал, что сутки, проведенные в темном подземелье, выбьют из вас эту дурь и заставят смириться с ситуацией.

– Ты плохо меня знаешь.

– И правда, на что я только надеялся? Ну, ничего, скоро с вашего лица сотрется эта самодовольная ухмылка, когда вы предстанете перед истинным ликом Алантиса. Веди их сюда, Ганту. Пора начинать.

Кит и Сибил подвели к самому постаменту.

– Вы в порядке, ребята? – спросил Кит, оглядев гремлинов.

– Нам очень, очень плохо, друг Кит, – проговорил Бартоломео. – Очень страшно.

– Мы хотим уйти отсюда, – добавила Линдси, чуть не плача.

– Понимаю, друзья. Но придется потерпеть.

– О, не волнуйся за них, Трент. Им не причинят вреда. Более того, они важная часть сегодняшнего события. Ведь когда Алантис войдет в свою полную силу и пожрет ваши с мисс Мортон тела, эти малыши должны будут узреть, кто является истинным Богом, и кому надо будет присягать и поклонятся в будущем.

Глянув на клетку Бартоломео, Кит вдруг увидел, как гремлин слегка дернул свою дверцу, показывая, что та не заперта. Жест был так быстр, что ни Ганту, ни Данте его не заметили. Все предназначалось для одного только Кита, и послание дошло до адресата. Данте и не подумал, пожалуй, что эти клетки стоит запереть получше, ведь данные гремлины довольно долго пробыли в обществе воров и расхитителей гробниц, и могли кое-чему у них подучится.

– Рассчитываете получить новых слуг? – спросил Кит, отвернувшись от клетки Бартоломео.

– Конечно, ведь Алантису понадобится целая армия, чтобы восстановить свою власть в кошмарах.

– А у вас большие планы, как я погляжу.

– Как же может быть иначе? Возвращение Алантиса – это событие мирового масштаба. Вы должны быть горды тем, что получили шанс оказаться сегодня здесь.

– Да, меня прямо так и распирает от гордости. А тебя, Сиб?

– Едва сдерживаю эмоции, – закивала она.

– Прекратите этот балаган! – рявкнул вдруг Данте. – Вы жалкие, никчемные отрыжки общества.

В следующую секунду Данте закашлялся.

– Как меня только не называли, но, чтобы так, – вставил Кит и тут же, получив от Ганту удар по почкам, осел на правое колено, стиснув от боли зубы.

– Вы мне отвратительны, – продолжал Данте, сплевывая на пол кровь. – И я буду с упоением смотреть, как Алантис вас пожирает.

– Так чего же мы ждем? – спросил Кит, подняв на него глаза.

– И, правда, – Данте вернул себе самообладание и даже снова улыбнулся, своими синими губами. – На колени, мисс Мортон!

И, прежде чем она успела подчиниться, Ганту ударил Сибил ногой под колено, и девушка рухнула рядом с Китом. Он обернулся, и их взгляды встретились. Даже сейчас, с разбитой губой, с запекшейся кровью на подбородке, небольшим синяком в уголке рта – последствием пощечины Ганту, Сибил все равно была очень красива. И Кит не смог удержаться оттого, чтобы взять ее за руку. Сибил сжала пальцы на ладони Кита.

– О, как это мило, – прокомментировал увиденное Данте. – Да тут у нас любовь. Я так и знал, с самого начала. Помнишь, Ганту, я говорил тебе, что между этими двумя что-то есть? Такие ожесточенные ссоры могут возникать только между людьми, глубоко симпатизирующими дуг другу. Ну, что же, тем лучше. Значит, ваш страх для Алантиса будет еще слаще на вкус.

Данте обернулся к постаменту и, хромая, подошел к нему вплотную.

– Начинаем! – провозгласил он, и один из сихилла тут же подбежал к господину, неся в руках длинный, острый кинжал.

Сжав в пальцах его рукоять, Данте воздел кинжал к небу и закричал:

– Этим ножом я лишаю себя жизни, чтобы служить тебе, Алантис! Вечно и преданно!

Данте ловко развернул в ладони нож так, чтобы он был направлен острием себе в грудь и вонзил лезвие в свое тело.

Кит, тем временем высвободив руку из пальцев Сибил, сунул ее себе под рубашку, прикоснувшись к болезненной язве на боку.

«Хитис!» – позвал он мысленно. – «Пора бы тебе уже появиться».

Данте прорезал дыру в своей груди, от которой любой человек давно бы уже рухнул замертво. Но подпитываемый силами кошмаров, он, казалось бы, даже не испытывал боли. Кровь пропитывала черный балахон, стекала струйками по его босым ногам на пол, собираясь в багровую лужу.

– Я отдаю свою жизнь тебе, Алантис, дабы возродиться в жизни новой, которая будет полностью посвящена служению тебе!

Вырвав нож из своей груди, Данте сунул в зияющую рану пальцы, а затем и почти всю кисть.

«Хитис!» – вновь воззвал Кит, сильнее надавив на свою язву, отчего та снова начала кровоточить. – «Приди сюда! Я исполняю наш уговор!».

Мощным рывком руки Данте достал из своей груди сердце.

– Я отдаю мою людскую жизнь тебе, Алантис, о господин мой! – захрипел Данте и разжал пальцы. Сердце скользнуло с его ладони и с влажным звуком шмякнулось на пол.

– Дай же мне сил освободить тебя! – Данте занес окровавленный нож над артефактом и с криком опустил его. Янтарная оболочка треснула, когда лезвие вошло в нее на десятую часть хвоста, а после того как Данте с силой вырвал нож, она разбилась на множество осколков, осыпавшихся на пол в лужу крови, собравшуюся под ногами Данте.

Теперь на постаменте осталось лежать только механическое сердце. Ткани заменяли материал, похожий на черную кожу, из которого торчали клапаны и шестеренки, отлитые из какого-то темно-красного, словно испачканного в крови металла. Данте выпустил из пальцев нож и обеими руками осторожно, словно новорожденного младенца, взял сердце с постамента. И как только на материал попала человеческая кровь с рук Данте, сердце забилось, а Кит почувствовал влияние иного измерения. То был мир кошмаров, без сомнения, мир, который стремился прорвать ткань реальности и выплеснуться в это подземелье.

«Хитис, мать твою!» – В очередной раз воззвал к демону Кит. – «Если ты не явишься сейчас же, пропустишь все веселье!»

Между первым и вторым ударами механического сердца прошло около пяти секунд, между вторым и третьем всего пара. Оно разгонялось, начинало колотиться все быстрее и быстрее, а вуаль Вселенной кошмаров все более плотно окутывала окружающую реальность.

– Алантис, Господин мой! Позволь принять Твою силу и жизнь в себя! Возвратись же в мир, и пусть Вселенная устрашится твоей мощи!

Данте поднес сердце к своей груди и принялся запихивать его в распахнутую рану, на место, откуда изъял свое человеческое сердце. При этом был отчетливо слышен хруст костей грудной клетки. Затем все его тело затряслось, руки безвольно обвисли, голова опустилась, и из горла стали доноситься утробные, булькающие звуки. Через несколько секунд Данте рухнул на пол, словно марионетка, которой разом отрезали все держащие нити, и еще сильнее забился в своем припадке, размазывая по камням собственную кровь.

Именно в этот момент Кит решил, что пора действовать и нет больше смысла ждать помощи от Хитиса. Он резко вскочил на ноги и кинулся на Ганту, стоящего у него за спиной. Леонийец, завороженно наблюдавший за происходящим, оказался не готов к подобной атаке, и Киту удалось задуманное. Он ударил Ганту лбом в нос, при этом услышав смачный хруст костей, а затем сорвал с его шеи артефакт. Едва ли леонийец вообще понял, что это прото-артефакт, когда одел его на себя, вероятнее всего ему просто понравилось, как коготь выглядит.

Увернувшись от неуклюжего удара Ганту, Кит припал к полу и кинул коготь Сибил. В следующее же мгновение громадные руки обхватили его за шею. Ганту поднял Кита в воздух и принялся душить. Сихиллы встрепенулись, зашипели, зарычали и, выставив вперед оружие, стали наступать на Сибил. Но, прежде чем хоть один из них смог нанести девушке удар, все клетки разом распахнулись, словно и не имели замков, и семеро отважных гремлинов бросились в атаку на крылатых бестий. Вокруг алтаря и дергающегося на полу тела Данте завязался яростный бой.

Бартоломео кинулся в атаку первым, напав со спины на ближайшего к себе и не ожидающего такой подлости сихилла. Он схватился за его топор и с силой выдернул из рук, а когда тот обернулся, ни секунды не раздумывая, снес своему противнику голову одним точным ударом.

Примеру Бартоломео последовали и остальные, однако не всем это удалось произвести так же хорошо. Линдси оказалась значительно слабее своего врага и была отброшена им к ближайшей колонне, о которую сильно ударилась головой и лишилась чувств. Сид не успел подловить своего противника ударом сзади, и схватившись друг с другом, они покатились по полу, колошматя друг друга, пуская в ход и когти, и зубы да любые другие возможные средства. Ричард не сумел выдернуть копье из рук своего врага, но и сам древко не отпустил, и тогда сихилла стал, хлопая крыльями, подниматься в воздух, унося с собой и Дока.

Винсент же вместо того, чтобы атаковать, перепрыгнул через головы гремлинов, собирающихся напасть на Сибил, и встал между ней и летучими тварями, преисполненный решимости во что бы то ни стало защитить свою хозяйку.

Сибил тоже времени не теряла, она сжала в ладони коготь и воззвала к призраку, заключенному в нем. Для работы с некоторыми артефактами требуются месяцы, а то и годы практики, но этот ответил на зов с готовностью. Заточенный в нем зверь жаждал боя, жаждал освободиться и снова показать свою силу. Дикий Кот появился прямо перед Сибил, и сихиллы оторопели при виде такого чудовища.

– Бей летающих! – крикнула ему Сибил приказание.

Саблезубый кот взревел и кинулся в гущу сражения, раскидывая лапами сихилла одного за другим, словно те были лишь игрушками. Их оружие и когти не могли причинить призраку никакого вреда, и теперь, несмотря на численное преимущество противника, гремлины племени лагиратта стали одерживать верх.

Кит задыхался в смертоносных объятиях Ганту. Он старался бороться, но захват был крепок, и выбраться из него оказалось практически невозможно. Сибил кинулась на помощь Киту, прыгнула вперед, словно кошка, ловко изогнулась, встала на руки и оттолкнувшись от пола нанесла удар ногой в челюсть Ганту. Этот удар мог бы свалить обычного человека в нокаут, но Ганту лишь пошатнулся, сплюнул в сторону осколки зубов вперемешку с кровью и продолжил душить Кита, в глазах которого уже начинало темнеть.

Сибил снова бросилась в атаку, и на этот раз Ганту применил свои метафизические способности связи с Хаосом, исказив законы реальности и сделав их с Китом тела бесплотными всего на несколько мгновений. Это было странное ощущение, когда Сибил пролетела сквозь них. Не ожидая подобного, девушка не устояла на ногах и покатилась по полу. Ганту обернулся к ней, продолжая душить почти лишившегося чувств Кита.

Сибил отступать не собиралась. Тут же поднявшись, она снова ринулась в бой, но на этот раз действовала хитрее. Она позволила Ганту думать, что будет нападать справа, тот ожидаемо сделал шаг в левую сторону, уверенный, что больше для ухода от этой атаки не потребуется, и Сибил, резко изменив направление, извернувшись в изящном пируэте, запрыгнула Ганту на шею. Со стремительностью змеи она оказалась у леонийца за спиной, пользуясь тем, что тот не сможет отбиваться от нее не разомкнув рук, которыми держал Кита, и обхватив его лысую голову, впилась пальцами ему в глаза. Ганту взвыл, отпустил Кита и попытался смахнуть с себя Сибил, но девушка оказалась проворнее и спрыгнула сама.

Кит кулём рухнул на пол и хрипло закашлял. Его горло горело огнем, лицо налилось кровью, в ушах шумело, а глаза слезились, но он был жив. Жив, и это самое главное.

Сибил тем временем попыталась еще несколько раз атаковать Ганту, но тот, держась одной рукой за глаза и страшно хрипя от боли, второй махал так неистово, что попасть под такой удар было бы равносильно тому, чтобы позволить себя лягнуть лошади.

Оглядевшись и быстро оценив ситуацию, Кит ринулся к постаменту, продолжая кашлять и глотать ртом воздух. Он прошмыгнул под кулаком Ганту и, проехавшись на коленях по каменному полу, схватил окровавленный кинжал. Выгадав момент, Кит напал на Ганту сбоку и вонзил кинжал под мышку правой руки. Ганту взвыл еще яростнее, но Кит уже достал клинок, и когда леонийец развернулся к нему, намереваясь убить одним ударом, быстрым выпадом вонзил лезвие гиганту в глотку, по самую рукоять. Ганту успел схватить Кита за запястье и резко вывернуть его, отчего тот изогнулся в приступе страшной боли. Еще бы чуть-чуть, еще один нажим, и Ганту сломал был Киту руку, но силы уже оставляли леонийца вместе с потоком крови, хлещущим из его шеи. Не выпуская запястье Кита из своих пальцев, Ганту рухнал на колени. Захрипел, затем утробно забулькал. Хватка его ослабела, и Киту удалось вырвать руку. Окинув непонимающим взором весь зал, в котором продолжалась битва сихиллов с лагиратта и призрачным саблезубым котом, Ганту пошатнулся и, закатив глаза, рухнул на спину.

– Осторожно, Кит! – крикнула Сибил, указывая ему за спину.

Лишь интуитивно поняв, что нужно сделать, Кит припал к пол за мгновение до того, как над ним просвистело острие боевого топора. Это был вожак племени сихиллов, который, взмыв под потолок, уселся на краю одной из чаш с пламенем и зашипел на людей.

«Ох, был бы у меня сейчас револьвер», – подумал Кит с досадой. – «Прострелил бы твою мерзкую рожу, тварь».

А пока шел неистовый бой никто и не заметил, как место его действия сменилось с Адверса на мир Кошмаров, заполнивший собой зал. И теперь, когда эта трансформация была завершена, древний демон, Алантис, пробудился. И его возвращение ощутил каждый в комнате. Волны ужаса поразили сознания всех, кто находился здесь, страх добрался до каждого сердца и ума, поразив их подобно болезни. И какой бы волей они не обладали, сопротивляться силе старшего кошмара не способен ни один смертный.

Гремлины рухнули на пол, парализованные ужасом. Призрачный кот уже исчез, изгнанный из этого пространства куда более могущественным созданием. Сибил в ужасе закричала. Кит кинулся к ней, обнял, закрыл своим телом, и это все, что он мог сделать. Они прижались друг к другу, словно малые дети, оставшиеся одни в огромном темном доме, когда за окном бушует гроза, и в каждой тени им видится страшное чудовище. Да они и были всего лишь детьми в сравнении с пробудившимся ужасом, который был намного древнее всех живущих.

Алантис поднялся с пола. От тела Данте не осталось и следа. Теперь возле постамента возвышалась тварь, более пяти хвостов ростом, с белесой кожей, сквозь которую просвечивали вены и капилляры, с неестественно длинными конечностями, абсолютно лишенная половых признаков, а заодно и лица. Ни глаз, ни ушей, ни ноздрей, ни рта. Только белесая плоть, туго обтягивающая голову.

И на этом всё могло бы закончится. Древний демон пробудился, вошел в свою полную силу, и больше ни один человек не способен был ему противостоять. Кит и Сибил проиграли, кошмар победил, и теперь всех их ждала страшная участь. Вот только у Кита все еще оставался козырь в рукаве, карта, которая должна была сыграть в самом конце. И она сыграла. Хитис Омерзительный, намеренно дождавшись пробуждения Алантиса, по одному ему ведомым, демоническим причинам явился для исполнения уговора. Невероятно: оказывается в мире злых демонов бывают понятия.

Из язвы Кита, прямо из-под его кожи на пол выбралась длинная черная сколопендра, и этот факт не на шутку ужаснул бы самого Кита, если бы тот в данным момент мог хоть как-то оценивать окружающую обстановку. Сколопендра стала увеличиваться в размерах, все расти и расти, пока не достигла десятка с лишним хвостов в длину. Одновременно с этим, сквозь стены, прогрызая себе путь через камни, в подземелье стали пробираться различные насекомые и прочие твари ползучие: пауки, мухи, осы, черви и жуки. И когда гигантская сколопендра, изогнувшись, ринулась на Алантиса, все эти многоногие создания бросились следом.

Хитис преобразованный обвил тело Алантиса и принялся отрывать от него куски плоти своими громадными жвалами. Алантис же, стал выращивать сквозь свою кожу громадные костяные отростки, которые ранили, а в нескольких местах и пронзали насквозь громадную сколопендру.

Так Кошмар начали отступать, громадные демоны были заняты борьбой друг с другом, а сознание всех присутствующих освободилось от давления ужаса. Первыми в себя пришли гремлины, как существа с более гибким умом и простотой мышления. На ноги сумели подняться далеко не все. Сид получил несколько серьезных увечий и лишился правого глаза, сражаясь в рукопашную с сихиллом. Ричард все же не сумел удержаться, оказавшись в воздухе, и упав с высоты десяти хвостов, почти от самого потолка, сломал себе обе ноги, и теперь едва ли мог продолжать сражение. Но остальные поднялись, готовые принять новый бой, ведь их враги, так же приходили в себя, и хоть в их рядах значительно убыло, после схватки с саблезубым котом-призраком, все же еще оставались серьезной угрозой.

Однако самую главную угрозу заметила одна лишь Линдси, которую отбросили в сторону в начале боя, и только теперь придя в чувство, она смогла оценить картину в целом. Единственная из лагиратта, она увидела вожака сихилла, который, сидя на краю чаши, пока остальные его сородичи готовились возобновить схватку с гремлинами, вознамерился атаковать лежащих на полу людей. Кит прикрывал собой Сибил, находясь спиной к вожаку, и они оба только начали приходить в себя, а чудовищный враг уже взмыл в воздух, собираясь спикировать на свою цель. Линдси не успела бы никого предупредить, кричать было бессмысленно, ведь пока остальные поймут в чем дело, удар будет уже нанесен. Она могла лишь действовать сама. И маленькая отважная дочь вождей племени лагиратта бросилась вперед, на перерез спускающейся на Кита смерти.

Он понял все слишком поздно. Толчок в спину, тихий вскрик, от которого все похолодело внутри, и что-то теплое начало расплываться у него по спине. Кит в ужасе обернулся, и в руки ему упала Линдси. Ее грудь наискосок прорезала алая рана, и белый сарафанчик стремительно пропитывался кровью. Глаза Линдси уставились на Кита. Секунду назад в них была боль, но теперь взор прояснился.

– Линдси... – только и смог вымолвить Кит, не веря собственным глазам, просто отказываясь им верить, – Линдси…

Еще не успевшая понять, что произошло, Сибил поднялась на локтях, и, увидев на руках Кита Линдси, издала сдавленный стон.

– Друг... Кит... – Линдси протянула руку к его лицу, Кит схватил ее, сжал в пальцах.

– Держись, мы поможем тебе, – заговорил он, сам в это не веря.

– Друг... Кит… – повторила Линдси, продолжая взирать на него глазами полными любви и преданности.

В этот момент вожак сихилла решил, что самое время снова атаковать, и спикировал на Кита со стремительностью ястреба. Однако Кит услышал его приближение на этот раз. Ярость, вспыхнувшая в нем, была неистовой и дикой. Продолжая одной рукой держать Линдси, Кит намеренно подставил вторую под удар. Он знал, чем это чревато. Топор прорубил ему предплечье до кости, но боли не было, только ярость. Резко высвободив вторую руку, Кит сумел схватит летучего гремлина за шею, прежде чем тот успел выдернуть свое оружие и снова взмыть в воздух. Он с силой повалил его, прижал к полу и стал наносить удары, один за другим, снова и снова, не жалея своего кулака. Гремлин царапался, кусался, бился, вырывался, но все было тщетно, и уже скоро от затих, но Кит бил и бил, пока вдруг не услышал голос Сибил.

– Кит! Кит! – звала она, – Кит, пожалуйста, остановись! Кит, он мертв! Кит!!!

И он остановился. Глянул на тело у себя под ногами и понял, что давно уже избивает труп.

«Линдси», – вспыхнуло в его голове, и он тут же кинулся обратно.

Тело Линдси теперь держала на руках Сибил. Бездыханное маленькое тельце отважного гремлина, отдавшего свою жизнь за человека. На ее мордочке застыло умиротворение и покой, глаза были закрыты и выглядела она так, словно просто забылась мирным сном.

Кит снова стиснул ее маленькую ручку, словно хотел этим своим прикосновением оживить Линдси, но вопреки убеждениям гремлинов, люди совсем не боги и им под силу далеко не все. Осознавая это свое бессилие, Кит опустил голову, прижал к щеке маленькую ручку.

Сихиллы, лишившись вожака, так и не вступили в бой, а взмыли к потолку и сбились там в кучу. Бартоломео подоспел к Линдси первый и, найдя сестру мертвой, взвыл от горя и зарыдал, прижимая ее голову к своей груди и гладя по волосам. Остальные тоже стали собираться вокруг, Винсент помог добраться Сиду, а Тим и Джина поднесли Ричарда.

– Простите, – вымолвил Кит, подняв на них глаза, по его щекам текли слезы. – Простите. Это случилось... из-за меня.

Сибил крепко обняла его и прижалась своей щекой к его щеке.

– Я виноват в этом, – повторил Кит. – Я виноват.

На фоне интерьера зала затихала битва двух старших кошмаров. Эпохальная битва, историческая, в которой сошлись два могущественных существа и решалась судьба целого мира. Но ни Кита, ни Сибил, ни других гремлинов, ее исход совершенно не интересовал. Они оплакивали маленькую жизнь. Короткую, незначительную и для большинства живущих вовсе не заметную, однако столь важную им и ценную, что за нее каждый из них, без раздумий, расстался бы с собственной.

Алантис, так и не успевший войти в свою полную силу, все же пал под натиском Хитиса. Бой был трудным, выматывающим, и все же завершился безоговорочной победой нового старшего кошмара над старым, что в очередной раз доказывало, что прошлое должно оставаться в прошлом и ему никогда не заменить собой настоящее.

Тело Алантиса разорвали на сотни мельчайших кусочков насекомые, и осталось лежать на полу только механическое сердце, которое стало биться все медленнее, пока не остановилось совсем. Тогда истекающая черной, едкой кровью сколопендра, склонилась над ним и, схватив поломанными жвалами, резко проглотила.

Перед уходом Хитис обернулся на людей и гремлинов, собравшихся в центре помещения. Никто из них не смотрел в его сторону, никому из них не было дела до старшего кошмара, Хитиса Омерзительного, повелителя тварей ползучих. И ему бы следовало проучить этих зарвавшихся смертных, не проявляющих к нему ни капли уважения в его собственном доме, однако он так устал. Бой был трудный, и ему еще долго предстоит восстанавливаться. А что до смертных... да что с них взять? Все равно, моргнуть он не успеет, как они исчезнут. Стоит ли тратить на них время? Может, как-нибудь в другой раз, но точно не сейчас.

Так Хитис ушел, а вместе с ним и мир Кошмаров, и они снова, даже не осознав этого, вернулись в Адверс, но, к сожалению, не все.

До самого утра они залечивали свои раны. В особняке больше никого не было, но они все равно расположились все вместе, в одной комнате – центральной гостиной. Ричард, несмотря на то, что и сам серьезно пострадал в бою, командовал остальными. Под его присмотром Тим, Джина и Винсент, как наименее пострадавшие, зашили рану на руке Кита, обработали страшные увечья Сида, а так же наложили шины на переломанные ноги Ричарда, правда, всем было уже понятно, что ходить он впредь едва ли сможет. Однако, ту рану, что зияла у них в душе, залечить никто был не способен, и укрытое белой тканью маленькое тельце Линдси, лежащее в стороне, напоминало каждому об их потере. Особенно страдали Кит и Бартоломео, которые за весь вечер не произнесли ни единого слова. Остальные тоже были крайне подавлены и говорили мало. Никому ничего не хотелось обсуждать, бой вымотал каждого, и под утро все – и люди, и гремлины – забылись глубоким сном.

Только когда закат окрасил оранжевым светом стекла в доме, они стали просыпаться, преимущественно от холода, ведь за ночь огонь в доме погас, и температура быстро падала.

– Надо проститься с Линдси, – сказал Бартоломео.

– Где нам стоит это сделать? – спросила Сибил.

– Дома, – только ответил гремлин, и все его поняли.

Всей группой они спустились в святилище и без труда прошли в Гремландию. Деревня сихиллов оказалась пуста, ни одного демонического существа в ней не оказалось. Кит предположил, что они снова были заперты в кошмаре, и добавил пожелание, чтобы мерзкие твари там и оставались навсегда.

Бартоломео обошел окрестности и отыскал место на возвышении, где решил развести погребальный костер. Оттуда открывался красивый вид на склон горы, и все согласились, что это очень живописное место, и Линдси бы там понравилось.

Под разгорающимися на небе Гремландии звездами люди и гремлины собрали древесину для костра, нещадно разламывая домишки сихиллов и соорудили ложе, на которое поместили тело Линдси. Сибил нарвала цветов, и пока остальные занимались костром, смастерила из них венок, который одела Линдси на голову, а остальные собрала в букетик и вложила в сложенные на груди руки. Все было закончено к середине ночи. Древесину облили маслом, Винсент наскоро соорудил факел и, запалив его, протянул Бартоломео.

Гремлин взял факел, постоял с минуту, глядя на его пламя, а затем повернулся к Киту.

– Прости меня, друг Кит, но ты был неправ, – сказал он. – Линдси умерла не из-за тебя. Она умерла ради тебя. Погибла, потому что любила тебя. Она бы не хотела, чтобы ты винил себя. Она бы хотела, чтобы ты ее помнил.

– Я никогда ее не забуду, – пообещал он.

– Сделаем это вместе, друг Кит, – Бартоломео протянул ему факел, Кит взялся за него и так они подошли к ложу Линдси и запалили промасленное дерево.

Погребальный костер разгорелся стремительно, быстро поглотив и тело Линдси.

– Больше не нужно грустить, друг Кит, – сказал Бартоломео серьезно.

– Больше не буду, обещаю, – кивнул Кит, и по его щеке сбежала вниз, блеснув в свете костра, последняя слеза по Линдси.

«Я больше не буду грустить по тебе, Линдси», – пообещал Кит, глядя в огонь. – «Но я всегда буду помнить тебя и то, что ты для меня сделала».

Они долгого стояли в молчании под холодным светом далеких звезд, и смотрели в огонь. Затем Бартоломео сказал:

– Когда костер догорит, мы посадим на этом месте множество цветов в память о Линдси. А вон там, – он указал в сторону склона, – неплохое место для деревни. Как считаешь, друг Кит?

– Вы хотите разбить деревню здесь?

– Я думаю, это хорошее место. Только нужно будет сжечь остатки деревни сихиллов и засыпать их святилище. Мы построим новое.

– А почему бы и нет? – поддержала Сибил. – Едва ли кто-то вернется в тот особняк. Мы могли бы осмотреть его и сделать своим. Он расположен достаточно далеко от цивилизации, и все же всегда будет нам доступен.

– А вы растете на криминальном поприще, мисс Мортон, – ухмыльнулся Кит. – Вот уже и чужое имущество начали себе присваивать.

– У вас учусь, мистер Трент.

– Ну что же… – Кит посмотрел на Бартоломео. – Если вам тут нравится, я полностью согласен с этим решением.

Бартоломео уверенно кивнул.

Вернувшись в особняк, они поняли, что страшно голодны. Прежде никто и не думал о еде, но теперь, когда они простились с Линдси, жизнь и потребности реальности стали напоминать о себе. А так как Кит и Сибил, в общей сложности, не ели уже почти двое суток, они первом делом осмотрели в особняке кухню и кладовую, которая оказалась забита овощами, фруктами и различными специями, а в небольшом погребе, чуть в стороне от особняка, обнаружились запасы вина и мяса. Завтрак, если его можно было так назвать, учитывая, что проснулись они вечером прошлого дня, получился на славу. После него все занялись осмотром особняка, и чего в нем только не оказалось.

На первом этаже они обнаружили библиотеку, в которой Кит и Сибил нашли немало редких томов и старинный фолиантов, но полный осмотр решили оставить на будущее, ведь чтобы исследовать здесь все, не хватило бы и недели. В библиотеке также располагалась и потайная комната, ведущая в то самое подземелье, где проходил ритуал возрождения Алантиса, но спускаться в него никому не захотелось, и это они тоже решили оставить на потом.

На том же, первом этаже, они обнаружили комнату с бассейном и баню. На втором этаже располагалось несколько спален, включая хозяйскую, а также кабинет Данте, в котором на стенах висели, по-видимому, его самые главные, а потому и наиболее отвратительные шедевры. В этом кабинете Кит отыскал тайник, в котором хранилась История Кошмариума, а также все карты и чертежи замка Рунарок. А вот в комнате Ганту, кроме кровати и тумбочки, в которой хранилось несколько ножей и резных украшений, ничего и не было. Леонийец вел крайне аскетичную жизнь, или попросту был лишен фантазии и каких-либо увлечений. Всю мебель из этих комнат они решили выбросить, как только дойдут руки. А вот с чем точно не стали тянуть, так это с тем, чтобы запалить перед особняком большущий костер и сжечь в нем все уродливые картины Данте, вместе с Историей Кошмариума и всеми чертежами – в сокровищницу Рунароков никто из них возвращаться не собирался, даже если там и осталось что-то, что еще можно достать. Эту историю они хотели закончить здесь и сейчас, на их век еще хватит других сокровищниц и артефактов, ждущих, когда их найдут.

Вечером Сибил и Кит уединились в одной из гостевых комнат, прихватив с собой бутылочку вина из погреба и вазу с фруктами. Однако бутылка не была опустошена и на половину, когда они легли в постель. Желая близости, они никак не могли насытится друг другом, словно с самой первой своей встречи только и мечтали об этом моменте, и теперь хотели насладиться им сполна. Может, Данте действительно был прав, и их влекло друг другу с первого дня, а пережитые события только укрепили это желание, оформили его в чувство, пылкое и яркое, которое заставляло их вновь и вновь сливаться в страстных поцелуях и прижиматься друг к другу мокрыми от пота телами, двигаясь в такт собственному удовольствию, которое, достигая своего пика, заставляло Сибил кричать и впиваться в кожу Кита ноготками. Уснули они лишь под утро, усталые, но невероятно счастливые, впервые за долгие годы.

К полудню следующего дня все собрались в гостиной, и первым делом Винсент продемонстрировал свой чертеж кресла на колесиках, которое разработал специально для Ричарда.

– Ты молодец, Винс, – похвалил его Кит. – Отец может гордиться тобой.

Винсент смущенно опустил голову, но не смог скрыть, насколько ему приятны были эти слова. А Кит в этот момент подумал о том, как возмужал молодой гремлин, который, покидая дом, с трудом говорил на их языке и никому кроме Сибил не казался полезным членом коллектива, но нашел в себе и смелость, и ум, и теперь навсегда останется в анналах истории племени лагиратта одним из тех немногих героев, кто совершил поход в чужие земли и участвовал в сражении с крылатыми чудовищами. Не было никаких сомнений в том, что отец больше не сможет помыкать им, теперь Винсент умел за себя постоять.

Затем слово взял Бартоломео:

– Я думаю, что пора мне возвращаться к племени. Мы нашли место для деревни и для святилища. И пока остальные доберутся сюда, вы успеете все подготовить.

– И кого ты хочешь тут оставить? – спросил Кит.

– Всех, – ответил Бартоломео. – Здесь нужен будет каждый. Работы много.

– Но одному идти назад опасно, – забеспокоилась Сибил.

– Я пойду с тобой, – сказал Кит.

– Я не могу просить тебя об этом, друг Кит.

– И не надо просить, я сам предлагаю. Разве, что ты будешь не слишком рад моей компании?

– Я буду счастлив твоей компании, друг Кит.

– Вот и отлично.

– Тогда я останусь здесь и помогу остальным, а также приведу в порядок дом к вашему возвращению, – с готовностью подхватила Сибил.

– Что, неужели там, в большом мире, тебя не ждут никакие важные Университетские дела? – спросил с улыбкой Кит.

– Может, и ждут, но здесь дела поважнее, – ответила Сибил. – Сообщу Дерилу, что со мной все хорошо, а в Университет напишу о том, что дело с Данте закрыто. Подумаю только, о чем именно стоит умолчать. А в конце сообщу, что беру отпуск.

– У Ночной Тени бывают отпуска?

– Это будет первый. Но, черт возьми, я его заслужила. Столько лет занималась только их работой, может быть, пришло время сделать и что-то для себя.

– Определенно, – согласился с ней Кит.

Еще некоторое время они обсуждали свои планы на будущее, и оказалось, что на битве с Алантисом все не закончилось, а только начинается. Впереди их ждало еще так много всего – столько планов, столько надежд. Кит чувствовал, что они стоят у истоков чего-то очень важного, и то, что теперь его жизнь уже никогда не станет прежней, ничуть не огорчало, а даже радовало Трента. Он давно уже пресытился той жизнью, которую вел, но менять что-то сам никогда бы не стал, такой уж он человек. Однако, теперь все изменилось само, так неожиданно и быстро, что он еще не успел это, как следует переварить. К тому же, теперь он уже не был простым джентльменом удачи и удалым охотником за сокровищами, идущем по жизни легкой поступью. Теперь на нем лежала ответственность за целое племя. Прежде он старался бежать от любой ответственности, но эту принял с удивительной легкостью и даже радостью. И теперь Киту хотелось как можно скорее окунуться в грядущие заботы.

Этот день они провели в особняке. Все гремлины вызвались помочь Винсенту в создании кресла для Дока, а Кит и Сибил пробыли целый день вместе, ведь впереди их ожидала долгая разлука. Они гуляли, болтали, дурачились и просто наслаждались обществом друг друга. Казалось, что с души каждого из них свалился тяжкий груз, ведь больше не придется идти по этому пути в одиночку, больше не придется идти против своих собственных желаний. Напряжение между ними исчезло, осталось там, во мраке темницы, из который они вышли свободными от сомнений и страхов. Для кого из них сделать подобный шаг было сложнее – еще вопрос. Оба они не привыкли к тем чувствам, которые сейчас испытывали, и им предстояло еще очень долго разбираться в этом, но так же оба были точно уверены в том, что встали на верный путь, и готовы были преодолеть любые трудности, которые могут на нем возникнуть.

Вечером устроили пышный ужин. Много говорили о предстоящем и вспоминали прошлое, вспоминали Линдси, но чаще всего не с тоской, а с улыбкой. Однако, Кит знал, что пройдет еще немало времени, прежде чем боль от этой утраты перестанет быть столь острой, и, глядя в глаза Бартоломео, он понимал, что не у него одного. Ничего, у них будет много времени вдвоем, чтобы поговорить, поделиться чувствами и болью, поддержать друг друга и, возможно, встать на путь исцеления, однако по-настоящему такие раны не заживают никогда.

Они засиделись допоздна и разошлись по комнатам только в первом часу ночи. Кит уснул практически сразу, им с Бартоломео предстояло рано утром отправиться в путь. Сибил же еще долго не спалось. Она лежала в постели и размышляла о том, как изменилась ее жизнь и какие еще перемены будут ждать их в будущем, думала о гремлинах, но более всего о Ките. Думала о том, что очень хотела сказать ему три самых важных слова, но пока еще не решалась, может быть, позже? Когда они с Бартоломео вернутся, может, тогда? Да, тогда лучше всего, ведь у нее будет время собраться с духом, разобраться в себе. И все же, уже засыпая, стоя на самой границе грез и реальности, она произнесла это еле слышным шепотом:

– Я тебя люблю.

На рассвете она и остальные гремлины вышли провожать Бартоломео и Кита.

– Что нас ждет дальше, Кит? – спросила Сибил, глядя ему в глаза и держа за руки.

– Ну, меня – долгий путь, а тебя – вольготная жизнь в особняке, принадлежащем свихнувшемуся демонологу, который рисовал весьма эксцентричные полотна.

– Я не об этом, дурень, – Сибил хлопнула его по груди. – Я о том, что будет после, когда ты вернешься? Я про нас.

– Ну, я тут подумал, может глянуть, не появилось ли свободой вакансии в вашей шарашке этой, что зовется Университетом?

– Ты серьезно? – Сибил просияла.

– Только не обольщайся. Я, знаешь ли, не привык, что мне кто-то указывает куда идти и что делать, однако возможно, пришла пора немного остепениться, переосмыслить свои приоритеты, так сказать. Но это не значит, что я стану вдруг правильным, и все такое. Я тот, кто я есть…

Сибил не дала Киту договорить, приложив палец к его губам.

– Я понимаю, Кит, – сказала она. – Я все понимаю. И я не хочу, чтобы ты менялся. Нет, оставайся таким, какой ты есть. Именно таким я и… – Сибил запнулась и быстро поправилась. – Таким ты мне и нравишься. Однако, твой порыв вступить на путь законопослушного гражданина всецело поддерживаю.

– Не гони лошадей, хорошо? Мне все еще нужно будет тщательно обдумать. Обсудим это, когда я вернусь. Договорились?

– Идет, – Сибил подалась вперед, и они поцеловались.

– Ну что, готов? – обернулся Кит к Бартоломео, и обнаружилось, что все гремлины смотрят на них с глупыми улыбками на лицах. – Эй, чего уставились?!

– Прости, друг Кит, – извинился Бартоломео, не переставая улыбаться.

– Нам пора отправляться.

Он отпустил руки Сибил и, отойдя от нее на пару шагов, развернулся с таким видом, словно что-то забыл.

– Да, кстати, вот еще что, – сказал он небрежно и посмотрел ей в глаза. – Я тоже тебя люблю.