Никогда не забуду тот день, когда мне впервые сказали о приближающемся конце мира. Это было в пятидесятых годах, мне в ту пору было где–то между восемью и девятью. Кто–то напомнил мне библейский текст, гласивший: «Но как было во дни Ноя, так будет и в пришествие Сына Человеческого» (Мф. 24:37). Поскольку церковь, к которой я принадлежал, учила, что 1844 год знаменовал наступление последнего времени, предполагалось, что если это время продлится столько, сколько прожил Ной, проповедовавший сто двадцать лет, то Иисус придет в 1964 году и привычная земная история закончится.

Что мне оставалось делать? 1964 год был вычислен по аналогии на основании библейского текста. Все выглядело вполне убедительно. Я решил, что где–то в 1962 году надо начать готовиться к приходу Христа. Но 1962–й пришел и ушел, то же самое случилось и с 1964–м — и я просто не знал, как быть.

Где–то в 1967–м я впервые услышал историю о молодых людях, которые взяли к себе в машину человека, «голосовавшего» на дороге. Когда, посадив его на заднее сиденье, они тронулись в путь, этот человек сказал: «Ребята, вас наверняка провели. Христос придет раньше, чем вы думаете». Оглянувшись, молодые люди никого не увидели: их попутчик исчез. Обычно все, кто рассказывал эту историю, напоследок говорили, что это был ангел небесный, предупредивший верных, что конец близок.

С тех пор я слышал эту историю несколько раз, и всегда в нее добавляли какие–то современные подробности.

По правде сказать, в 1967 году мне казалось, что Христос не промедлит и десяти лет. Однако прошло двадцать пять. Пришел ли Он раньше, чем я думал? Нет, не пришел. Кем бы ни был тот ангел или человек из рассказанной мной истории — он ошибся. Быть может, это была благочестивая выдумка?[3] Как бы там ни было, но я уверен, что Второе пришествие и конец мира нельзя ускорить распространением слухов, пусть даже ангельских.

Нередко эсхатологические мотивы возникают в силу тех или иных экономических и политических кризисов. Нельзя отрицать, что Wall Street Journal является полезным источником информации. Беда, однако, в том, что, если у двенадцати экономистов вы спросите, куда движется рынок, у вас появится тринадцать мнений на этот счет! И если какой–нибудь проповедник захочет уверить вас в том, что великое крушение истории уже «на подходе», ему просто надо процитировать что–нибудь из этого журнала.

Помню, как в 1982 году в нашу общину пришел человек и проповедовал на основе материала этого журнала. Во время его проповедей в главной церкви было не протолкнуться. Почитав этот журнал, а также многие другие источники, он однозначно «доказал», что где–то в марте 1983 года надо ждать великого экономического кризиса, который приведет к последним событиям мировой истории. По иронии судьбы как раз в марте этого года начался подъем экономики, который длился всю оставшуюся декаду.

Пять лет спустя я получил письмо, автор которого утверждал, что президент Рейган — антихрист, потому что и имя его и фамилия состоят из шести букв: Роналд Вилсон Рейган. К несчастью для апологетов этой теории «антихрист» как ни в чем не бывало ушел в отставку, так ничего и не сотворив.

Три года спустя несколько честных и прекрасных адвентистов, с которыми я знаком лично, на основании собственных исследований Священного Писания пришли к выводу, что в марте 1991 года правительство Соединенных Штатов утвердит закон о всеобщем праздновании воскресного дня. Насколько я знаю, ничего такого не случилось.

Даже в Риме вы можете встретить тех, кто пытается вычислить дату конца мира. В соборе святого Павла весь верхний ярус покрывают изображения всех пап, вплоть до того человека, которого называют Петром. Двадцать пять лет назад я насчитал на нем пятнадцать пустых мест. Указав на них, гид, вместе с которым мы поднялись наверх, сказал: «Мы верим, что, когда у нас будет еще пятнадцать пап, Господь придет на землю».

Все это было интересно, пока я не пришел в собор святого Петра. Рядом с алтарем Петра там лежала большая глыба мрамора, на которой были высечены имена всех известных пап, однако рядом оставалось место примерно еще на шесть имен. Вы угадали. Гид сказал: «Мы верим, что, когда вся глыба покроется именами пап, Господь придет на землю».

Будучи адвентистом, я должен признать, что и многие из моих друзей давно увлечены вычислением времени пришествия Иисуса. С помощью Мервина Максвелла, моего доброго друга по семинарии, я насчитал в истории адвентизма более двадцати попыток определить эту дату, и, конечно же, первая из них приходится на день искупления 1844 года. Не было никакого Иисуса! Наши предшественники неутешно плакали до утренней зари 23 октября.

Когда 22–е наступило и прошло, один из них, по имени Джозеф Бейтс, погрузился в глубокое раздумье. «Быть может, под днем искупления надо понимать год искупления», — подумал он. Если так, то тогда Иисус придет в день искупления в 1845 году. С точки зрения Бейтса, все выглядело вполне логично, и, более того, все как будто бы основывалось на библейском фундаменте. Если бы я жил в 1844 году, я решил бы, что все это вполне убедительно. И действительно, Елене Гармон, жившей в то время, все тоже казалось вполне логичным, но лишь до тех пор, пока она не получила видение, в котором Господь сказал ей, что не придет в 1845 году. Семь последних язв еще не начали изливаться. После этого она отвергла выдвинутую Бейтсом дату и, насколько я знаю, никогда не выдвигала и не поддерживала никаких других дат, касающихся Второго пришествия.

Правда, Джозефа Бейтса это не остановило. Он обратил внимание на то, что, когда первосвященник в день искупления входит во Святое святых, он семь раз кропит кровью перед ковчегом. Бейтсу показалось, что выражение «семь раз» должно означать семь лет. Но если так, то тогда Господь придет в день искупления 1851 года!

Было над чем подумать. Казалось, все расчеты основывались на Писаниях; однако незадолго до того, как в обычном порядке прошла и эта дата, Елена Уайт, встретив Джозефа Бейтса на железнодорожной платформе, спокойно сказала ему, что из его попыток вычислить конец света ничего хорошего не получится. И к чести его, он больше никогда не устанавливал никаких дат Второго пришествия.

Ранние адвентисты представляли себя новым Израилем, странствующим по земной пустыне в поисках обетованной земли; и, естественно, некоторые из них начали думать, что сорокалетнее странствование исторического Израиля удваивается в их духовном опыте. Придя к такому выводу, они сосредоточили внимание на 1884 годе.

И опять все казалось логически обоснованным и построенным на библейском материале. Однако в 1884 году была опубликована «Великая борьба» Елены Уайт. В ней она писала, что причина, по которой Господь откладывает Свое пришествие, кроется в том, что люди не ценят доверенную им весть должным образом. Итак, если задержка обусловлена нашим поведением, то какой смысл и польза от подсчетов, касающихся 1884 года? Или от любого другого вычисления такого рода? Остается сказать, что, даже если предсказание о 1884 годе основывалось на Библии и Духе пророчества, оно все равно не имело никакой ценности.

В 1888 году среди адвентистов седьмого дня началось великое евангельское возрождение, совпавшее по времени с замыслом сенатора Блэйра, задумавшего провести в Сенате законопроект о соблюдении воскресного дня. Благодаря такому совпадению многие адвентисты снова уверовали в близкий конец света. Однако в сентябре 1891 года Елена Уайт так отозвалась об этих настроениях: «Мы не должны лихорадочно интересоваться точным временем пришествия. Никто не сможет предсказать, когда оно наступит… Вы не сможете сказать, что Он придет через один, два года или пять лет, равно как не сможете отодвинуть Его пришествие, заявив, что его не будете течение десяти или двадцати лет» (Избранные вести, кн. 1, с. 189; курсив наш. — Дж. П.).

Интересно отметить выдержанность этого высказывания. Никто не сможет сказать, что до пришествия Христа осталось всего два–три года, однако никто не должен «откладывать» его до следующего поколения. Ожидание уместно и необходимо, однако нельзя определять конкретный период времени.

Комментируя весьма тщательные вычисления одного уважаемого служителя, пришедшего к выводу, что Иисус придет в 1894 году, Е. Уайт пишет: «Он разработал схему… и думал из Писаний показать, что Господь придет в точно намеченное время, по–моему, в 1894 году. Многим его доводы казались безупречными» (там же, кн. 2, с. 113).

И действительно, нередко такие подсчеты именно таковыми и кажутся. Цепь рассуждения столь последовательна, что она просто должна быть правильной. И до того, как это время пройдет, практически невозможно доказать, что все это ошибка.

Но Елена Уайт продолжает: «И было ко мне слово Господне: это не истина; но поведет чуждыми тропами, и некоторых это смутит, и перестанут верить» (там же). Итак, взглянув на эти жалкие попытки установить точную дату Второго пришествия, разумно было бы спросить, почему у людей возникает соблазн заняться такими подсчетами? Почему? Потому что это самый эффективный способ расшевелить их. Если вы верите, что Иисус придет в следующий четверг, изменится ли ваша жизнь сегодня? Ну конечно, изменится! Однако что будет, когда четверг пройдет? Елена Уайт считает, что происходят две вещи: человек приходит в недоумение и становится циником (там же). Он начинает говорить примерно так: «Вижу, что, пользуясь Библией, вы можете доказать, что хотите, и, быть может, все, во что мы верим, — неправда».

Недоумение и цинизм — вот цена, которую приходится платить за недолгий период эйфории и энтузиазма, а когда все это проходит, человек оказывается в еще худшем состоянии.

Началась первая мировая война. В 1918 году в долине Мегиддо разыгралось сражение между турками и англичанами. Многие, в том числе и некоторые замечательные евангелисты, стали проповедовать о том, что это сражение непосредственно связано с Армагеддоном. Господь скоро должен прийти, говорили они. Однако сражение закончилось, прошло некоторое время, и люди начали удивляться. Но поскольку Елена Уайт к тому времени уже умерла, некому было дать авторитетное предостережение и сказать: «Не будем горячиться и подсчитывать время».

В 1928 году во время молитвенной недели, проходившей в Миссионерском колледже Эммануила, один из руководителей Генеральной конференции намекнул, что Господь придет в 1928 году. Почему? Да потому что с 1888 года прошло сорок лет! Времена меняются, но методы остаются теми же.

В 1930 году стал популярным стих из Евангелия от Матфея: «Не прейдет род сей, как все сие будет» (Мф. 24:34). Распространились слухи, что в Хунзе и некоторых районах Югославии еще живут люди, пережившие метеоритный дождь 1833 года. Поскольку эти люди были весьма преклонного возраста, некоторые адвентисты решили, что конца ждать осталось совсем недолго[4].

Незадолго до начала и во время второй мировой войны другие адвентисты усматривали в японцах «царей от восхода солнечного» (Откр. 16:12) — ведь даже на их знаменах было изображено восходящее солнце! На основании всего этого было решено, что Армагеддон скоро должен состояться.

Вскоре после войны на обложке «Бюллетеня ученых–атомщиков», начавшего выходить в 1945 году (Bulletin of the Atomic Scientists), было напечатано изображение колокольни Биг–Бена: стрелки часов приближались к двенадцати ночи, и заголовок гласил: «Накануне полночи». Ребенком помню эту картинку, красовавшуюся на обложках всей церковной литературы[5]. Но время прошло, миновал 1964–й, и теперь уже нельзя было обосновывать эсхатологические вычисления, беря в качестве отправной точки 1844 год.

Однако никого это не удержало. Если нельзя использовать библейскую хронологию, можно взять на вооружение другие методы. В любое время наиболее популярная методика сводилась к тому, чтобы привлечь внимание к текущим событиям. В конце шестидесятых американские астронавты готовились к высадке на Луну. Многие адвентисты верили, что Бог никогда не позволит грешникам ступить на поверхность Луны или какой–нибудь другой планеты. Придет Иисус и не допустит этого. Однако мы знаем, что Нейл Армстронг гулял по Луне… а Иисус так и не пришел.

Другой способ пробудить интерес ко Второму пришествию я называю «харизматическим». Во многих историях рассказывается о некоем опыте, заставившем поверить, что конец близится. Яркий пример тому — рассказ о человеке, «голосовавшем» на дороге. Эта история появляется вновь и вновь, и каждый раз ее рассказывают по–другому.

Сейчас, правда, все более популярным становится другой прием, который я называю «переводом часов». Люди «переосмысливают» библейские пророчества: берут, например, 1260 и 2300 дней из Книги пророка Даниила и Откровения и пытаются приспособить их к настоящему или ближайшему будущему. «Перевод» пророческого времени опять вдохновляет на поиск (или хотя бы предположение) точных дат. Обычно такой подход связан с ветхозаветным юбилейным годом. Однажды было заявлено, что эсхатологический юбилей (предстающий как антитип) свершится в 1987 году. Последующий перерасчет дал другие даты: 1991, 1994, 1996–1998.

Все это убедило меня в одном: если ты жаждешь пришествия Господа, то высчитывать его точную дату для тебя так же естественно, как дышать. И я не думаю, что это скоро прекратится. Проблема отчасти заключается и в том, что гораздо труднее отвергнуть дату (по крайней мере раньше времени), чем «вычислить» ее. «Простановка» дат дает толкователям Библии некоторую власть над специалистами.

Однако история не благоволит к любителям вычислений. Быть может, кто–нибудь когда–нибудь окажется прав и, быть может, вовсе не в силу того, что он считал истинным, однако история учит нас, что это занятие не безупречно. Когда появляется новая схема, сколь бы убедительной она ни была, мы должны помнить, что тот, кто не учится на ошибках прошлого, обязательно повторит их.

Однако как адвентист я все–таки нахожу во всем этом два очень радостных момента. Во–первых, это свидетельствует о том, что адвентисты действительно ждут Христова пришествия. Для нас важно, сколько нам предстоит ждать. Во–вторых, Церковь адвентистов седьмого дня как единое духовное тело никогда не определяла точной даты Второго пришествия и не одобряла таких дат. Любопытно, что многие из тех, кто снова вычисляет эти даты, склонны считать, что Генеральная конференция впала в отступничество. Однако история вопроса показывает, что руководство Церкви неизменно занимало правильную позицию, а раскольники всегда заблуждались.

Пожалуй, хватит истории. Спросим лучше, как Библия смотрит на датировку конца мира? В 1 -й главе Деяний Апостолов мы видим, что ученики обращаются к Иисусу с тем же вопросом: «Посему они, сошедшись, спрашивали Его, говоря: не в сие ли время, Господи, восстановляешь Ты царство Израилю?» (Деян. 1:6).

Иными словами, они спрашивали Его: «Не сейчас ли наступит конец мира и Твое царство?» Обратите внимание, как Иисус отвечает им: «Не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти» (Деян. 1:7).

Кто знает время пришествия Иисуса? Отец. Не наше дело знать «времена или сроки». Но почему? Да потому что для нас это было бы нехорошо. Помните, как я ожидал, что Иисус придет в 1964 году? К пришествию я решил подготовиться незадолго до наступления этого года. Поскольку я знал точную дату, я не стал готовиться сразу же. Поэтому хочу еще раз сказать, что такое знание не приносит добра. А если дата, которую мы ожидали с верой в пришествие, наступает и затем проходит, то это столь же болезненно: мы поверили в чью–то выдумку. После такого легко прийти в недоумение и впасть в цинизм во всем, что касается веры в Бога и Его Слово. Поэтому Иисус говорит, что будет лучше, если времена и сроки Его пришествия останутся во власти Отца.

У Елены Уайт есть интересный комментарий 7–го стиха. «Она (истина) никогда не будет развиваться так, чтобы мы смогли вообразить, что можем знать время и сроки, которые Отец положил в Своей власти. Я вновь и вновь предостерегаю от такого вычисления. Народу Божьему никогда не будет дано вести, основанной на вычислении времени. Нам не надо знать точного времени ни излития Святого Духа, ни пришествия Христа» (Избранные вести, кн. 1, с. 188; курсив наш. — Дж. П.).

Однако с этим нелегко согласиться, не правда ли? Ведь мы весьма любопытные существа, и нам так хочется узнать будущее! Быть может, это напоминает искушение Евы, захотевшей уподобиться Богу и узнать то, что надлежало знать только Ему.

Вспоминается история о любопытной девочке, которая постоянно приставала к матери с вопросами. Наконец той надоело, и она сказала: «Разве ты не знаешь, что любопытство сгубило кошку?»

На мгновение девочка поняла что к чему, однако тут же спросила: «Мам, а что кошка хотела узнать?»

Не знаю, как вы, а я очень похож на эту девочку. Я тоже любопытен. Мне, например, хочется узнать, когда придет Господь. Однако Иисус сказал, что мне нехорошо знать об этом.

Искушение вычислить будущее так сильно, что с ним не могут совладать даже самые лучшие из народа Божьего. В восьмидесятые годы прошлого века на этом «подскользнулся» А. Дэниэльс, будущий президент Генеральной конференции.

«Знаю, что брат Дэниэльс как бы определил время, заявив что Господь придет в ближайшие пять лет. Надеюсь, что о нас не станут думать как о «бухгалтерах». Постараемся не делать таких вычислений, ибо в них нет ничего хорошего. Не стремитесь к возрождению такими способами, но соблюдайте в каждом слове должную осторожность, дабы фанатики не воспользовались чем–нибудь и не раздули из этого ненужного волнения, которое лишь огорчит Дух Господень» (Е. Уайт, События последних дней, с. 34, 35).

Нельзя сказать, что те, кто занят такой датировкой, обязательно плохие люди. Не соглашаясь с каким–либо учением, мы должны по–доброму относиться к тем, кто его исповедует (см. 2 Тим. 2:24–26).

Однако снова и снова Елена Уайт была вынуждена противостоять стремлению тех, кто хотел раздуть целую проблему из эсхатологических «вычислений». Она неуклонно следовала библейскому совету. «На собрании в резиденции Джексона я прямо сказала этим фанатически настроенным группировкам, что они совершают работу врага душ человеческих и пребывают в помрачении. Они утверждали, что имеют великий свет, показавший им, что время испытаний завершится в 1884 году. Я же публично заявила, что Господу было угодно показать мне, что после 1844 года в вести, данной Богом, не будет указаний на какое–либо точное время» (там же, с. 35,36).

«Всегда будут ложные и фанатические движения, организуемые теми членами Церкви, которые утверждают, что их ведет Бог, теми, кто любит забегать вперед и устанавливать день и дату для свершения неисполненных пророчеств. Врагу угодно, чтобы они поступали так, поскольку их постоянные провалы и обман порождают недоумение и неверие» (Избранные вести, кн. 2, с. 84; курсив наш. — Дж. П.).

«Мы не должны лихорадочно интересоваться точным временем пришествия… Никто не сможет предсказать, когда оно наступит… Вы не сможете сказать, что Он придет через один, два года или пять лет, равно как не сможете отодвинуть Его пришествие, заявив, что его не будет в течение десяти или двадцати лет» (там же, кн. 1, с. 189).

Мне думается, что здесь Елена Уайт обращает внимание на три момента. Во–первых, она советует жить уравновешенно, без крайностей. Жизнь, подчиненная поиску точных дат, похожа на катание с горы. От этого захватывает дух, но это довольно скоро изматывает. Лучше все–таки жить сбалансировано и быть последовательным, избегая лихорадочных и ненужных взлетов и падений. Во–вторых, не стоит надеяться на слишком быстрое пришествие Господа. Поступая иначе, вы рискуете впасть в разочарование. И, в–третьих, не надо думать, что оно совершится в далеком будущем. «Оставляя» его другим поколениям, вы опять–таки рискуете впасть в духовную лень и утратить чувство эсхатологического ожидания.

Эти три момента свидетельствуют о том напряжении, которое существует между нашими повседневными занятиями (пока Он не пришел) и предвосхищением Его скорого пришествия. Именно в нем мы и живем. Мы хотим, чтобы Господь пришел, мы верим, что скоро это свершится, однако каждый день нам надо выполнять возложенные на нас Богом обязанности. В погоне за очередными вычислениями (какими бы впечатляющими они ни были) мы все равно не отваживаемся отбросить все, что нам надлежит делать.

Однако как же нам поддерживать равновесие между делами и ожиданием? Путь указан в одном из посланий апостола Павла, а именно в Первом послании к Фессалоникийцам. «О временах же и сроках нет нужды писать к вам, братия», — говорит Павел (5:7).

Фраза «времена и сроки» напоминает слова Иисуса из первой главы Деяний (см. Деян. 1:6, 7). По–видимому, от членов фессалоникийской церкви Павлу приходилось слышать: «Скажи нам, Павел, когда придет Иисус?» Но тогда почему же он говорит, что ему нет нужды об этом писать? Да потому, что «сами вы достоверно знаете, что день Господень так придет, как тать ночью» (1 Фес. 5:2).

Павел предостерегает фессалоникийских христиан от одержимого желания подсчитывать время пришествия Иисуса. Он придет, как тать, то есть как вор. Точное время Его прихода будет полной неожиданностью. Но откуда Павел знает это? Да потому что об этом уже сказал Иисус (см. Мф. 24:4–44). «День Господень так придет, как тать ночью. Ибо, когда будут говорить: "мир и безопасность", тогда внезапно постигнет их пагуба, подобно как мука родами постигает имеющую во чреве, и не избегнут» (1 Фес. 5:2, 3).

Говоря о Втором пришествии, Павел использует два примера из жизни. Он уподобляет его приходу вора и началу родовых схваток у беременной женщины. Может ли кто–нибудь из вас предсказать, когда вор вломится в ваш дом? Конечно, не может. Однако, чтобы быть готовым, вам вовсе не обязательно знать точное время. Я, например, готов. У меня под кроватью лежит алюминиевая бейсбольная бита. В случае чего она согнется, но не сломается. Так что я готов встретить вора!

«Но вы, братия, не во тьме, чтобы день застал вас, как тать; ибо все вы — сыны света и сыны дня: мы — не сыны ночи, ни тьмы» (1 Фес. 5:4, 5).

Павел говорит, что, хотя пришествие Иисуса будет неожиданностью, оно не застанет врасплох Его народ, потому что тот уже готов к нему. Не зная, когда придет Иисус, вы тем не менее можете быть готовы к Его приходу. Не зная, когда нагрянет вор, вы все–таки можете подготовиться заранее.

Второй пример, который использует Павел, касается беременности. Когда говорят о «надлежащем времени» родов, имеют в виду что–то очень приблизительное. Иногда подсчеты вообще основаны на ложных предположениях. Например, женщина приходит к врачу и узнает, что она уже два месяца как беременна. Ребенок, однако, появляется на свет спустя одиннадцать месяцев (и, мне думается, я знаю, почему).

Кроме того, нельзя с абсолютной точностью предсказать начало родовых схваток. Вы знаете, что подходит время рожать, но не можете сказать, когда все это начнется (см. Мф. 24:32—42). Однако хорошо уже то, что, для того, чтобы быть готовым, вам и не надо знать об этом.

Никогда не забуду, как у нас появился первый ребенок! Готовясь к этому, мы начали посещать утомительные консультации для будущих родителей. С подушками под мышкой я бродил вокруг автомобильных стоянок больницы. Изображая роды, мы ложились на пол и разучивали многое из того, что казалось ненужным. По правде сказать, я не видел во всем этом большого смысла. Пять месяцев тренировок — и все ради нескольких часов. Стоило ли так хлопотать?

А потом наступил этот день, не похожий на все предыдущие и последующие, и мне думается теперь, что я уже никогда в жизни не переживу ничего подобного. Дошло до того, что я, бывший защитник школьной футбольной команды, вышел из палаты и рыдал в течение получаса, несмотря на все уговоры медсестер. Я совершенно не мог смотреть, как страдает моя жена! А потом начался «переход», то есть те полчаса до появления ребенка, когда женщина впадает в особое состояние. Во время «перехода» она осипшим голосом может клясть всех и вся и, чувствуя полную беззащитность, говорить нечто вроде: «Я решила, что сегодня ребенок не нужен. Пойдем домой!»

Когда это началось, жена схватила меня двойным борцовским нельсоном и продержала так минут сорок пять. Я не мог пошевелиться и еле дышал. Когда же наконец все прошло, она сказала: «Все, с меня хватит, это был первый и последний». «Знаешь что, — отвечал я, — если еще когда–нибудь ты захочешь родить ребенка — делай это без моего участия!»

Теперь у нас трое детей. Время проходит, впечатления тускнеют, и вам кажется, что было бы совсем неплохо заиметь еще одного. Но второй раз мы готовились посерьезнее. «Мы не знаем, когда родится малыш, — сказали мы друг другу, — но на этот раз нас врасплох не застанешь».

Моя жена была просто великолепна. Она освоила то, чем, как мне кажется, владеют немногие, — искусство полного расслабления, которое дает телу возможность работать без ненужной траты сил. Я же читал необходимые книги, так как решил, что на сей раз тоже буду во всеоружии. Я изучил все этапы родов и мог сказать, что происходит в тот или иной момент и как этому помочь.

Как известно, роды в основном проходят в три этапа. Когда наступает первый, женщина еще может шутить, даже во время схваток. Положение еще не слишком тяжелое, и время терпит. Затем дело принимает более серьезный оборот. Теперь уже не до шуток — надо как следует трудиться. Последний этап, непосредственно предшествующий рождению, называется «переходом», и для него характерны все или почти все упомянутые особенности.

Было около девяти, когда жена сказала: «У меня схватки». Но она еще шутила, и я понял, что пока дело не слишком серьезное. Роды вступили в первый этап. «В час тридцать у меня встреча с врачом, а потом мы можем немного погулять по аллее» (надо сказать, что эта аллея находится в двадцати пяти милях от госпиталя!).

Вернувшись от врача, она сказала: «Я передумала. Мы не пойдем в аллею».

Я заметил, что схватки стали серьезнее. Прикинув, я решил, что все должно начаться где–то между пятью и десятью вечера. Надо было готовиться. Мы перекусили и, позвонив в госпиталь, сказали, чтобы там готовились к встрече.

Мы прибыли туда в пять десять. Жена держалась превосходно. Когда схватки отпускали, она шутила, хотя было не до шуток. Почему так? Всего лишь потому, что она научилась владеть ситуацией, заранее подготовив себя. Я тоже был готов. Было видно, что больничный персонал не привык иметь дело со столь спокойной матерью. Услышав, как она шутит, кто–то сказал: «Ну, здесь все начнется только завтра утром».

Они даже не хотели пускать ее в палату! «Пойдем пройдемся», — предложил я (замечу, что прогулка немного ускоряет дело). Нам надо было показать, что мы настроены серьезно. Часам к семи все наконец убедились, что роды близятся, и нас пустили в палату.

Жена по–прежнему держалась бесподобно! «О, извини», — сказала она, подняв палец вверх, когда начались схватки. Затем она расслабилась и дала телу работать, а я время от времени подбадривал ее. Врач сидела в коридоре, положив ноги на стул. Сложив руки на груди, она крутила большими пальцами, и весь ее вид, казалось, говорил: «Ну, с этими я проторчу здесь всю ночь».

Без четверти девять я решил, что пора покинуть свой насест и пойти чего–нибудь попить, но, схватив меня за руку, жена умоляюще посмотрела и сказала: «Не уходи. Мне надо, чтобы ты был рядом!» Услышав такое, я взглянул на акушерку, но та только пожала плечами. Неужели жена настолько владела собой, что эта просьба была единственным признаком начавшегося «перехода»? Где проклятия, хриплый голос, где эти борцовские объятия? Одно лишь прикосновение и все! Я сосредоточился.

Прошло пять минут, и жена сказала, что во время последней схватки она почувствовала, что ребенок как будто продвинулся вниз. Я спросил, не позвать ли врача. «Да», — был ответ.

Без пяти девять я вышел за врачом. Она по–прежнему сидела на низком стуле, положив ноги на спинку другого. «Мне кажется, что вам будет интересно взглянуть на мою жену», — сказал я.

Она вошла в палату и остолбенела, увидев макушку ребенка (это был этап, во время которого головка показывается в первый раз). Жена так расслабилась, что, не позови я врача, она родила бы сама, без всякой помощи!

Не помню, какую кнопку нажала врач, но откуда ни возьмись появилось около дюжины санитарок. У них в руках было все необходимое, и в восемь пятьдесят восемь Кимберли появилась на свет. Удивительное переживание! Нам не надо было знать, когда начнутся схватки, нам надо было быть готовыми к ним. И я рад, что мы были готовы!

Именно такую весть и хочет донести Павел в Первом послании к Фессалоникийцам. Мы не знаем, когда именно придет Иисус. Любое определение точной даты в лучшем случае нечто приблизительное, а в худшем — духовный кошмар. Однако благая весть заключается в том, что вам вовсе не надо знать, когда именно придет Иисус, чтобы быть готовыми к Его пришествию. Те, кто отчаянно пытается «вычислить» конец, не помощники в христианской жизни. Более того, они могут отвлечь нас от основной проблемы. Готовность не зависит от того, знаем ли мы, когда придет Иисус, или нет. Можно быть готовым уже сегодня. Если же вы не уверены, что готовы, можете прямо сейчас спокойно сказать Господу, что хотите быть готовым, чего бы вам это ни стоило. Господь всегда ответит на такую молитву, пока длится время испытаний. Однажды ученик пришел к учителю и спросил: «Когда мне надо все уладить с Богом?» «За день до смерти», — ответил учитель. «Но когда я умру?» — опять спросил ученик. «Никто не знает этого, — сказал учитель. — Посему и говорит Писание, что, если мы хотим сегодня услышать Его голос, нам нельзя ожесточить наши сердца».

На обложке журнала «Newsweek», вышедшего в свет 23 ноября 1992 года, был изображен похожий на комету болид, движущийся к Земле из космоса. Заголовок гласил: «Наука о Судном Дне: новые теории о кометах, астероидах и возможном конце света».

Примерно в то же самое время в теленовостях сообщили, что Тэд Тернер, владелец известной телекомпании, распорядился о том, чтобы в последний день всемирной истории по каналам его телестанций была показана специальная видеопрограмма. Предполагалось, что в нее войдут такие видеоклипы, как «Боже, благослови Америку», «Звезды и полосы навсегда», а в заключение будет исполнен гимн «Ближе к Тебе, Господь». Сообщалось также, что кассета с этой программой хранится в соответствующем отделе с личными пометками самого Тернера.

Это сообщение облетело многие светские журналы и газеты и лишний раз доказало, что размышления относительно конца света более не являются прерогативой религиозных фанатиков или эмоционально неуравновешенных людей, хотя, впрочем, вряд ли когда–нибудь только они одни об этом и думали.

Сегодня в научных и политических кругах споры о конце света становятся все более популярными. В семидесятые годы нашего столетия Римский клуб (представляющий собой объединение известных интеллектуалов) предсказал, что в течение ближайших тридцати лет цивилизация придет к концу вследствие перенаселения и недостатка продуктов питания. С тех пор предметом нашего внимания стало множество других проблем, связанных с угрозой гибели человечества. В 1973—1974 годах острая нехватка энергетических запасов напомнила о том, что природные ресурсы планеты не безграничны. Кроме того, так называемый «парниковый эффект» (повышение температуры вследствие загрязнения атмосферы) грозит расплавить полярные льды и затопить прибрежную полосу. Уничтожение больших тропических лесов Бразилии (последних на планете) ставит вопрос о том, будет ли в атмосфере Земли сохраняться запас кислорода, необходимый для поддержания жизни людей и животных.

Ныне мы живем в ситуации «нового мирового порядка», когда в Сомали и Боснии–Герцеговине люди умирают от истощения не вследствие нехватки продуктов питания, а в результате того, что соперничающие друг с другом «банды» до такой степени препятствуют распределению продовольствия, что провоцируют голод. Кроме того, достаточно вспомнить об угрозе химической и бактериологической войн, токсических захоронениях, терроризме, новых заболеваниях (таких, например, как СПИД), разрушении озонового слоя Земли, и станет ясно, сколь зыбко существование человека на этой планете.

Сегодня благодаря научным наблюдениям в поле зрения попала новая угроза, и похоже, что на сей раз мы совершенно бессильны. В статье, помещенной в журнале «Newsweek», об обложке которого мы говорили, рассказывается о том, что не так давно научное сообщество пришло к выводу, что «космос полон объектов, угрожающих Земле». В частности, сообщается, что «23 марта 1989 года астероид около полумили в поперечнике пролетел мимо Земли на расстоянии всего семисот тысяч миль. Никто не предвидел этого, и, если бы все это произошло всего лишь на шесть часов позже, конец цивилизации мог бы стать реальностью» (р. 56). «Не слишком ли щедрый подарок от благословенных небес?» — мрачно шутит автор статьи (р. 58). Спрашивается: сколько астероидов, достаточных для того, чтобы уничтожить жизнь на Земле, сейчас пересекают ее орбиту? Где–то от одной до четырех тысяч! А между тем в это число не входит неведомое множество комет, которые тоже пересекают орбиту нашей планеты.

Однако больше всего современная цивилизация приходит в ужас от апокалиптической угрозы атомной войны. В восьмидесятые годы атомный апокалипсис стал излюбленной темой в научных и творческих кругах. «Бюллетень ученых–атомщиков» (Bulletin of the Atomic Scientists) заявил, что в связи с крушением советской империи постоянная угроза конца света (со знаменитыми «несколькими минутами до полуночи») значительно снизилась. В таких фильмах, как «На завтрашний день», «Завещание» и «Воитель на дороге», не только живописуется ужас ядерного уничтожения, но и поднимается вопрос о том, какой будет жизнь после этой катастрофы, если она вообще будет. Согласно философскому течению, которое иногда называют «постапокалиптикой», ядерное уничтожение, в сущности, неизбежно, и надо понять, какова перспектива будущего в свете такого события.

После августовского путча 1991 года, провалившегося в ныне почившем Советском Союзе, угроза атомной войны в какой–то степени отошла на второй план. Жители Северной Америки почувствовали себя гораздо увереннее и сочли возможным обратиться от проблем внешней политики и ядерного разоружения к экономическим проблемам и тем их последствиям, которые могут иметь значение для их жизни. Однако эта уверенность оказалась преждевременной. В бывшем Советском Союзе по–прежнему хранятся запасы ядерного оружия, а контроль над ними вселяет растущую тревогу. Когда говорят, что со временем эти вооружения могут попасть в руки какого–нибудь «невменяемого» государства, пожелавшего обрести свой собственный военный арсенал, похоже, что речь идет не столько о том, будет ли это, сколько о том, когда именно это произойдет. Быть может, «взаимогарантированное уничтожение» — это дело прошлого, однако на земле нет такого места, в котором можно было бы чувствовать себя безопасно, если хоть какая–то доля ядерного оружия попадет в «неправедные» руки.

Те, кто читает Библию, знают, что сегодняшнее поколение — не первое, которое понимает, что оно может быть последним. Разница в том, что именно оно впервые осознало: конец мира может наступить независимо от каких–либо действий Бога. Идея о том, что конец мира совершается по воле Бога, так или иначе допускает возможность, что Он же может и спасти человечество. Но сейчас миру угрожает гибель естественного, «секулярного» порядка, которая может произойти в результате какого–либо исторического события, или космической катастрофы, или от действий безумного террориста, обладающего «адской машиной». Таким образом, современное общество стоит перед угрозой такой совершенно бессмысленной гибели.

Над нашим временем нависает еще и мистический призрак 2000 года, как будто всего, о чем я уже говорил, не вполне достаточно. Хотя эта дата сама по себе является исторической случайностью, в массовом сознании она приобрела апокалиптическое значение. Упоминания о ней все чаще появляются и в популярной, и в серьезной литературе. Не подлежит сомнению, что в результате всех этих предвещаний гибели библейское представление о конце мира, выраженное в Книге Откровение и других библейских книгах, по мере приближения 2000 года будет приобретать все более важное значение.

Если вы спросите у исследователей Библии, что говорит эта Книга о конце мира, вы не получите единого ответа. Читатель, впервые обратившийся к Писаниям, скоро обнаружит, что поверхностное чтение не приводит к однозначному осмыслению проблемы. В силу этого на протяжении многих веков не было недостатка в разнообразных толкованиях как Книги Откровение, так и других библейских книг. В средние века, например, многие в Западной Европе и особенно во Франции усматривали в идее тысячелетнего царства пророчество о том, что конец мира связан с датой, предполагающей тысячу[6].

Гораздо более странным кажется движение, возникшее в 1534 году, представители которого заявили, что немецкий город Мюнстер является Новым Иерусалимом, золотым градом будущего, овеянным библейской славой. Сторонники такой точки зрения попытались силой оружия воплотить в жизнь свою земную утопию.

Антихриста усматривали в различных средневековых императорах и папах, во французском императоре Наполеоне III, в Гитлере, Муссолини и даже, как отмечалось в предыдущей главе, в бывшем президенте Роналде Рейгане. Армагеддон усматривали в первой, второй и пользующейся дурной славой, но тем не менее возможной третьей мировой войне. Великим Вавилоном представляли Общий рынок, римско–католическую Церковь и коммунизм. Начертание зверя усматривали в системе кодирования, используемой в супермаркетах, а также в кредитных карточках, где используется число 666. Свидетели Иеговы широко пропагандировали идею о том, что конец света наступит в 1975 году. Однако подобного рода спекуляции не процветают, так сказать, лишь «на задворках» христианства.

В семидесятые годы автором нашумевшего бестселлера стал не широко известный Трумэн Капоте, не Гор Видал и даже не Айзек Азимов. Согласно нью–йоркской газете «Times», им оказался Хол Линдси, христианский исследователь Библии консервативного направления. Его книга под названием «The Late Great Planet Earth» в одних только Соединенных Штатах разошлась тиражом более пятнадцати миллионов экземпляров. Основываясь на своих исследованиях Книги Откровение и других библейских книг, автор предположил, что мир просуществует только до 1988 года (то есть в течение сорока лет после основания государства Израиль; см. с. 43 названной книги). Взгляды Линдси оказали влияние на миллионы людей, а в некоторых кругах они не потеряли силы и по сей день[7].

Таким образом, можно сказать, что творческая активность человека, занятого истолкованием библейской идеи конца мира, сама по себе бесконечна. Однако что же на самом деле говорит об этом Писание? Как нам определить, что, стремясь решить эту проблему, мы не сбились с пути? Мне думается, что, приступая к толкованию, многие исследователи исходят из определенных предпосылок, которые в итоге приводят к серьезным затруднениям. Они считают, что: 1) поскольку есть основания предполагать, что существуют определенные свидетельства нашего приближения к концу мира; 2) поскольку сама Библия говорит о конце мира, 3) следовательно, в Библии речь идет непосредственно о той ситуации, в которой мы сегодня находимся. Вооружившись такой установкой, эти исследователи начинают искать параллели между изречениями Библии и современными событиями. Остается добавить, что такой подход неизбежно ведет к разного рода эсхатологическим спекуляциям, примеры которых я описал в первой главе.

Самый надежный путь к осмыслению проблемы в верном свете состоит в том, чтобы рассматривать библейское понимание конца мира в контексте самой Библии. Необходимо помнить, что Библия возникла в результате обращения Бога к человеку в определенное время и в определенном месте. Только тогда, когда мы увидим, как представляли конец мира люди, писавшие об этом под Божьим водительством, мы получим реальную возможность в какой–то мере правильно осмыслить ту вневременную эсхатологическую перспективу, которая доступна одному лишь Богу.

Проведя многие годы в исследовании Библии на ее оригинальных языках, я убедился, что, обращаясь к человеку, Бог всегда делает это сообразно времени, месту и обстоятельствам, в которых этот человек находится. Невозможно представить, чтобы житель древнего Вавилона или Египта мог иметь какие–либо видения о танках, самолетах, вертолетах или компьютерах. Библия учит, что Бог от начала уже знает о конце (см. Ис. 46:9, 10), однако в тех отрывках, где Он являет это знание, нет никаких признаков того, что Он хоть когда–нибудь пренебрег культурой, литературным стилем или менталитетом тех людей, которым открывал Себя.

Библейские писатели, конечно, не всегда понимали обращенные к ним Божественные откровения. Это особенно верно в случае с Даниилом (см. Дан. 8:26, 27; 12:13). Когда речь заходит о библейских пророчествах, те, кто видит их исполнение, могут понять некоторые тексты лучше, чем те, кто их написал (см. Дан. 12:4). Однако, принимая это во внимание, читатель никогда не должен забывать, что содержание библейских откровений о конце мира всегда выражается языком, соответствующим времени, месту, культуре и обстоятельствам жизни писателя. Бог встречается с людьми там, где они находятся.

Возьмем в качестве примера саму Книгу Даниила. Во 2–й главе мы читаем, что вавилонскому царю приснился страшный сон об истукане, состоящем из различных материалов, в основном из металлов. Этот истукан был разрушен камнем, превратившимся в гору. В главе рассказывается, как царь Навуходоносор совершенно позабыл свой сон, однако настолько разволновался, что потребовал от мудрецов, чтобы они не только истолковали его, но вообще напомнили, что же ему приснилось! Мы видим, как к нему приходит Даниил, еврейский пророк, который не только истолковывает сон, но и поясняет, что посредством сна Бог решил поведать царю о смене царств вплоть до конца мировой истории.

Интересно, что в 7–й главе Даниилу было видение на ту же самую тему, однако здесь последовательная смена царств предстает в виде описания фантастических ужасных зверей.

Почему такое различие? Царю языческому государства были представлены в виде истукана, и это естественно, поскольку земные царства казались ему блистательным подобием тех богов, которым они служили. Еврейскому же пророку эти царства предстали так, как он их и воспринимал, то есть как ужасные, кровожадные звери, угнетающие и уничтожающие его народ. Чтобы донести до этих людей свои планы на будущее, Бог использовал язык и культурное окружение каждого из них.

Могло ли быть иначе? Слова, которыми пользуются люди, и их значения являются результатом их прошлого опыта. Даже когда мы говорим о будущем и стремимся охарактеризовать грядущие события, мы используем язык нашего прошлого. Библия свидетельствует: когда Бог хочет что–то сказать о будущем, дабы соделать Свою весть более действенной, Он использует язык, культуру и опыт тех людей, к кому обращается.

Поэтому, когда ветхозаветные писатели рассказывают об исходе Израиля из Египта, они используют язык, напоминающий читателю повествования о творении и о потопе. Как Ной, так и Моисей были спасены с помощью «ковчега», покрытого смолой (см. Исх. 2:3; Быт. 6:14). Как во время исхода, так и в момент творения Божественное присутствие осветило тьму (см Исх. 13:21; Быт. 1:3–5) и разделило воды (см. Исх. 14:21; Быт. 1; б–8). Общим для всех трех описаний является использование выражения «суша» (см. Ис. Нав. 4:18 и Исх. 14:21,29; Быт. 8:11, 13 и 1:9, 10) и заповедь «плодитесь и размножайтесь» (см. Исх. 1:7; Быт. 9:7; 1:28).

Подобно тому, как в описании исхода упоминаются прежние Божественные деяния, вавилонское пленение описывается с помощью языка, характерного для описания творения и исхода. Язык творения является, в частности, образцом для пророка Исайи (см. Ис. 65:17–19) и Даниила (см. Дан. 7:1–14). Исход также предстает как образец для Осии (см. Ос. 2:8–15), Михея (см. Мих. 7:15–20), Исайи (см. Ис. 4:2–6; 11:15, 16; 43: 16–19) и прочих.

Точно так же пророчества, касающиеся Мессии, представляют Его как пророка, подобного Моисею, сына Давида и священника по чину Мелхиседека. В каждом случае для того, чтобы явить Свою волю или поведать о Своих замыслах о грядущем, Бог использует язык прошлого.

Поэтому не стоит удивляться, если в видениях Книги Откровение нет вертолетов, космических кораблей, компьютеров и атомных бомб. Вместо этого они исполнены образов, которые по отношению к Новому Завету являются прошлым, то есть образов ветхозаветных. Видения Апокалипсиса, несмотря на то, что они исходят от самого престола Божьего, приобретают форму, сообразную времени, месту и обстоятельствам того, кто пишет богодухновенный текст, то есть Иоанна. Язык прошлого опыта Церкви используется для описания будущего.

Итак, Библия была написана на языке, который абсолютно отличался от нашего, в совершенно ином месте и в другое время. Однако в эпоху осознания приближающегося конца света нам очень легко усмотреть в библейских текстах именно теперешнюю ситуацию вместо той, в контексте которой изначально была сообщена Божья весть. Нелегко удержаться от соблазна увидеть в тексте то, что нам хочется. Лучший способ удержаться от естественной склонности подгонять библейский текст под наши собственные установки состоит в том, чтобы научиться выявлять его изначальный смысл.

Это не означает, однако (и об этом мы уже упоминали), что библейский писатель или те, к кому он обращался, полностью понимали Божий замысел о грядущем. Но то, что Бог мог бы сказать нам относительно конца мира, не противоречило бы тому, что Он сказал им. Начав осмыслять идею конца света так, как она изначально была описана библейскими авторами, мы с гораздо большей ясностью увидим, как нам, по воле Божьей, следует ее понимать. Если же мы будем читать эти тексты с таким чувством, будто они написаны только для нас, мы рискуем отправиться в странное путешествие, которое будет выглядеть библейским, но которое в действительности уведет нас далеко от истины.

Один из самых лучших способов добраться до реального смысла текста — читать его в подлиннике. Что касается Библии, то здесь в основном речь идет о еврейском и греческом языках. Когда мы читаем текст в оригинале, нам легче расстаться с привычными ассоциациями, порождаемыми современным контекстом родного языка. Любое слово в английском языке связано с моим прошлым опытом, и поэтому, когда я читаю Библию на английском, я подсознательно вкладываю в каждое из них те ассоциации, которые характерны для моего прошлого. В итоге почти неизбежно, что я, так сказать, навязываю тексту современный, привычный для меня смысл. Нельзя, конечно, отрицать, что какие–либо соображения личного порядка могут быть исполнены для меня благочестивого смысла, однако они не помогут лучше понять библейский текст.

Если же я читаю Библию в оригинале, то я вынужден сообразовываться с тем значением слова, которое проявляется в изначальном контексте. Таким образом, исследования могут способствовать более чуткому восприятию идей, сокрытых в библейском тексте. Дальнейшие главы этой книги как раз и являются плодом многолетних исследований такого рода.

Однако я не хотел бы, чтобы у читателя сложилось впечатление, будто библейская эсхатология доступна только специалистам. Помимо знания еврейского и греческого языков есть и другие гарантии правильного понимания библейского текста. При наличии должного внимания и смирения каждый может понять Библию лучше, чем до сих пор. Неспециалистам, всерьез желающим избежать навязывания тексту своих собственных мыслей, я предлагаю поступать следующим образом.

1. Искренно помолитесь о том, чтобы Господь даровал вам исследовательский настрой и готовность подчиниться водительству Святого Духа всякий раз, когда вы. Начинаете изучать Библию. Даже самый блистательный ученый может незаметно для себя впасть в заблуждение, если он приступает к Библии без молитвы и не получает благодатного света Святого Духа. Божьи мысли нельзя постичь естественным разумением. Думается, можно обратиться к Богу с такой молитвой: «Господи, помоги мне постичь истину в том, что я ныне исследую, чего бы мне это ни стоило». Постижение этой истины вам будет чего–то стоить, однако, дабы постичь Божественный замысел, можно чем–то и пожертвовать.

2. В ходе вашего исследования пользуйтесь всеми доступными переводами библейского текста. Это поможет вам избавиться от искушения усматривать в нем ваш прошлый опыт и мысли. Существуют специальные научные пособия, в которых даются параллельные переводы одного и того же текста или отбираются интересные редакции из различных версий, число которых доходит до двадцати шести. Аналитические симфонии тоже могут содействовать лучшему усвоению оригинальной редакции, не ставя перед необходимостью заучивать незнакомый алфавит. Компьютерные программы помогут найти различные пособия такого же типа. Все это надо использовать, однако не в ущерб следующим пунктам нашего перечня.

3. Пусть основная часть ваших занятий уходит на исследование тех разделов Писаний, которые более или менее понятны вам, например, на исследование Евангелий. Именно благодаря ясным отрывкам можно более адекватно осмыслить и не совсем понятные, например, отрывок из Книги Откровение, в котором говорится о печатях и трубах. Чрезмерная увлеченность спорными текстами эсхатологического характера почти неизбежно ведет к превратному их пониманию и эксцентричным идеям. Елена Уайт говорила об опасной привычке пренебрегать центральными текстами Писаний ради «углубления знаний» в исследовании тех проблем, которые Бог не собирался открывать. «Самое искусное обольщение сатаны состоит в том, что он побуждает людей строить догадки в тех областях знания, которые Господь и не намеревался нам открывать» (Великая борьба, с. 523).

Буду откровенен. Если вы тратите основную часть времени на исследования 11–й главы Книги пророка Даниила или на выявление смысла печатей и труб из Книги Откровение, то не советую вам доверять результатам ваших исследований. Если вы не будете испытывать постоянную поддержку ясных и понятных вам отрывков Писаний, в более трудных текстах вы будете стремиться усмотреть только лишь то, что вам хочется. В последующих главах данной книги я постараюсь дать общий и по возможности ясный обзор Библии и библейской идеи конца.

4. Сравните результаты обстоятельного исследования, например, по симфониям, с обычным прочтением Писаний. Увязывая различные тексты, выдернутые из контекста, легко усмотреть основные мысли там, где их нет. С помощью симфоний можно доказать почти все. В ходе исследования основное смысловое ядро каждого отрывка, как правило, будет опускаться.

Вспоминаю одного малого, который, не очень хорошо зная Библию, хотел получить совет от Господа. Он открыл ее наугад и ткнул пальцем, желая узнать, не сообщит ли Бог ему что–нибудь таким образом. В тексте стояло: «Он (Иуда) вышел, пошел и удавился». Все это выглядело не очень многообещающе, и поэтому он подумал: «Спрошу–ка я еще раз». Все повторилось снова, он опять ткнул в Книгу пальцем и на сей раз прочел: «Иди и сделай так же». Дело принимало серьезный оборот, и он подумал, что неплохо бы услышать еще что–нибудь от Господа. Еще раз открыл Библию, ткнул пальцем и прочел: «Что делаешь, делай быстро». Одним словом, можно объединить библейские тексты так, что доказать желаемое не составит труда. Так, конечно, поступал и Дэвид Кореш.

Однако эту опасность можно уменьшить, если попытаться осмыслить рассматриваемый отрывок в свете общепринятого контекстуального прочтения Писаний, желательно в хорошем, современном переводе, в котором легко просматривается широкий контекст. Широкий взгляд рождает более пространную панораму. Со временем накопленный запас библейских знаний не позволит комментатору делать экстравагантные выводы, основанные на исследовании Писаний с помощью симфоний.

5. Для всякого, кто изучает Библию, неплохо постоянно прислушиваться к советам других людей, особенно если они выражают несогласие. Нередко тот, кто не согласен со мной, может указать на те особенности текста, которые я упустил из виду, поскольку мой культурный и религиозный контекст обусловил невнимание к такого рода свидетельствам. Порою даже те, кто вообще заблуждается относительно Писаний или религии в целом, могут помочь выявить тот аспект текста, который сам бы я никогда не заметил. Прислушиваясь к мнению других исследователей Библии, мы тем самым закладываем прочное основание для собственного исследования.

Надо, однако, признать, что подлинная открытость любой критике всегда дается с трудом. Все мы предпочитаем слушать тех, кто скажет то, что мы хотим услышать, однако настоящий друг — тот, кто достаточно решителен и независим, чтобы сказать то, что нам надо услышать[8]. Несогласие, выражаемое другими, особенно ценно тогда, когда оно исходит от людей, знающих древний текст и культуру, в которой он возник. Они заполнят пробелы в тех областях, где наши познания могут оказаться не на высоте.

Для адвентистов седьмого дня, принимающих особый авторитет сочинений Елены Уайт, серьезное значение имеет следующее положение.

6. Необходимо применять здоровые методы исследования к тем отрывкам, в которых Елена Уайт комментирует библейские тексты, особенно когда они раздражают своей сложностью[9].

Много вреда может принести использование авторитета Е. Уайт для поддержания искажающего замысел библейского автора толкования. Богодухновенность, если она правильно понята, не противоречит сама себе. Третье и четвертое положения особенно ценны, если мы их используем, стремясь понять дух пророческих сочинений.

Последовательное применение этих принципов могло бы спасти жизнь Дэвиду Корешу. В средоточии своих пророческих фантазий он сам предстал как агнец из 5–й главы Книги Откровение, воссевший рядом с Богом на престоле и посему наделенный властью дать ход эсхатологическим событиям, готовым разыграться в ничего не подозревающем мире. Если бы он последовательно применил названные шесть принципов, он, наверное, понял бы, что в Новом Завете эсхатологические события начались уже в первом веке по Р. X. — и начались жизнью, смертью и воскресением Иисуса Христа (см. главу 6). Если бы он прочел 21 -й стих 3–й главы Книги Откровение в контексте всего Нового Завета (и сравнил бы этот стих с Откр. 5:5, 6, 9–12), он, наверное, понял бы также, что событие, в котором Агнец берет свиток, — прошлое к моменту написания Иоанном Апокалипсиса и, следовательно, никак не соотносится с весьма сомнительной личностью, которая две тысячи лет спустя проживала в городе Уэйко, штат Техас[10].

Исходя из всего сказанного, следовало бы, пожалуй, изменить предупреждение, которым начинается данная книга, и сказать так: «Не само размышление о конце света, но способ, которым вы это делаете, создает угрозу вашему здоровью». Последовательное и смиренное использование верных принципов исследования Библии помогает обрести здравую, лишенную неоправданного риска, основанную на Библии эсхатологическую перспективу.

Итак, вооружившись этими положениями, в следующей главе мы начнем путешествие по Библии, стремясь понять ту картину эсхатологии, которую Бог показывал самым разным людям в различные периоды истории. Быть может, поначалу некоторые взгляды покажутся нам странными, однако вскоре мы обретем более ясное понимание того, как надо думать о конце мира, не теряя головы.

Ной стоял перед огромным ковчегом и смотрел, как львы и медведи, жирафы и зебры, собаки и ежи, змеи и улитки через широко открытый проход медленно входили в сооружение, которое всем казалось небольшим деревянным городом. Мир двигался к концу.

Все, что видел Ной (кроме самого ковчега и его драгоценного груза), вскоре должно было исчезнуть навсегда. Все, кому не удалось присоединиться к нему, скоро исчезнут с лица земли, и никто их более не увидит. Все, на что люди тратили жизнь: дом, дела, надежды и мечты, семья, воспоминания, прошлая история, даже всем знакомые пейзажи, — все это неумолимо приближалось к концу, дабы навсегда утонуть в забвении. Что будет с ним? На что будет похож новый мир? Сохранит ли что–нибудь свой прежний облик? Такие вопросы задавал себе Ной, делая последние приготовления и готовясь войти в ковчег.

Для того чтобы как следует понять, что Библия говорит о конце мира, надо осознать, что она обращается к опыту реальных людей, живших много лет назад. Конец мира, который мы ожидаем сегодня, будет не первым. Библейская эсхатология начинается с рассмотрения истории о Ное и потопе. Для Ноя конец мира был столь же реален, как реален для нас приближающийся конец света. Глядя, как Библия повествует о конце мира, современником которого был Ной, мы лучше поймем конец нашего мира.

Таким образом, вместе путешествуя по Библии, мы будем задавать библейскому тексту не те вопросы, которые характерны для нашего времени, но те, которые задавали реальные участники разыгравшейся драмы. Как Ной ожидал конца мира и как пережил его? Какого конца ожидали Авраам, Моисей и пророки? Какова роль Бога в скончании времен? Задавая такие вопросы, мы на время расстанемся с нашими собственными ожиданиями и сможем увидеть то, чего не видели раньше. Поскольку, обращаясь к людям, Бог использует тот исторический и социальный контекст, в котором они находятся, мы лучше всего поймем Его, если примем во внимание ту обстановку, в которой Он обращался к библейским писателям.

В Книге Бытие, первой книге Библии, с 6–й по 9–ю главы повествуется о потопе, который впервые в истории человечества привел к концу мира. Это повествование дает образец всем остальным библейским описаниям конца света. В нем можно выделить четыре составных элемента: нарушение прежних отношений с Богом, проповедь о конце света, суд, результат.

Нарушение. После того как Бог показал Ною, как низко пали его современники, тот начал лучше понимать смысл грядущего конца света. «И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время… Земля растлилась пред лицем Божиим, и наполнилась земля злодеяниями» (Быт. 6:5— 11; см. также 6:12).

Итак, произошло физическое, духовное и нравственное разложение. Не правда ли, знакомая картина? Нет сомнения, что и современному миру положен предел по той же причине. Однако прежде чем волноваться, вспомним, что многие поколения узнавали себя в такого рода описаниях. Особенно впечатляет 6–й стих: «И раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем».

Согласно Библии, конец — это не просто пресечение, как иногда приходится читать в некоторых научных спекуляциях, затронутых нами в предыдущей главе. Бог чувствует всю ту боль, которую испытывают люди, и всегда дает шанс на нечто лучшее.

Проповедь. Настало время перемен, и Бог поделился с Ноем некоторыми решительными планами. Прежде всего Он. поведал о Своем замысле уничтожить людей и весь прежний уклад земной жизни. «И сказал Бог Ною: конец всякой плоти пришел пред лице Мое, ибо земля наполнилась от них злодеяниями. И вот, Я истреблю их с земли» (Быт. 6:13; см. также 6:7).

Ной, конечно, затрепетал при мысли, что он, его семья, близкие и все, ради чего он жил, скоро будет навсегда уничтожено. Однако замысел, который ему поведал Бог, был двояким. Поскольку Ной «обрел благодать пред очами Господа» (6:8), Бог предлагает ему построить большую лодку, достаточно большую для того, чтобы в ней могла спастись его семья, какие–нибудь друзья и близкие — если бы, конечно, они позаботились о том, чтобы отправиться с ним в путь, — а также необходимое количество видов животных, достаточное для того, чтобы восстановить мировую экосистему (ст. 14—21). От задуманного уничтожения должна была спастись значительная часть мира и человечества.

Самое интересное — это язык, которым описывается роль Ноя в Божьем замысле. Рассказав об уничтожении жизни на Земле, Книга Бытие продолжает: «Остался[11] только Ной, и что было с ним в ковчеге» (Быт. 7:23). В оригинале слово «остался» — однокоренное тому, которое мы обычно переводим как «остаток». Бог хотел, чтобы Ной стал «остатком» первого в истории времени конца. Чтобы вы не подумали, что меня увлек полет фантазии, я хочу обратить ваше внимание на то, что в Книге Сираха (Сир. 44:17) (еврейская книга, написанная примерно за 200 лет до Христа) тоже прослеживается эта связь. Итак, Ной и его близкие — это остаток после потопа. Евреи, читавшие Ветхий Завет, приходили к принципиально важной для них идее остатка на основании повествования о потопе.

Суд. Как и в случае с проповедью, в суде Божьем тоже можно выделить два аспекта: уничтожение неправедного большинства и спасение праведного остатка. Сначала Бог возвестил о том, к чему пришло человечество, а затем начал действовать в соответствии с этим. Когда, говоря о потопе, я использую слово «суд», я не имею в виду суд следственный; он совершился уже тогда, когда Бог поведал Ною о Своем замысле. Теперь же совершился исполнительный суд.

Интересный момент в описании этого суда заключается в том, что, читая текст в оригинале, мы приходим к выводу, что повествование о потопе тесно связано с повествованием о творении, которое приводится в первых двух главах Книги Бытие. Как известно, в начале творения Дух (в еврейском языке это же слово означает «ветер», и в этой связи уместно вспомнить слова Иисуса из Евангелия от Иоанна, см. Ин. 3:8) «носился» над землею, полностью покрытой водами (см. Быт. 1:2). Далее входе творения начался процесс разъединения и различения. Бог отделил свет оттьмы (1:4), день от ночи (1:5), воду над твердью от воды под твердью (1:6, 7), а также море от суши (1:9, 10).

Мы видим, однако, что в повествовании о потопе все происходит наоборот. Воды, хлынувшие с небес, слились с водами земли (см. Быт. 7:11); уже нельзя было различить море и сушу (7:20). Таким образом, потоп вернул землю в состояние, предшествовавшее творению (ст. 7–20; см. 1:2). Исходя из этого, нельзя сказать, что для Ноя потоп был чем–то похожим на любое другое событие в жизни. Это было нечто, уничтожающее творение. В оригинале язык повествования о потопе совпадает с языком рассказа о творении: как там, так и здесь в самых важных местах используются одни и те же ключевые слова. Потоп описан как событие, обратное творению, так как Бог уничтожил условия, благодаря которым стала возможной жизнь на земле.

Посредством ковчега Бог действовал во имя спасения остатка от губительных условий той среды, в которой этот остаток находился. Ной, его родные, а также представители животного мира чувствовали себя в безопасности, укрывшись в нем (см. Быт. 7:7, 16). Уничтожая все сотворенное, Бог в то же время делал это так, чтобы не нанести никакого ущерба остатку (см. Быт. 8:1, 2).

Надо отметить, что в Писаниях суды Божьи всегда имеют двоякую направленность. В райском саду Бог осудил Адама на терние и волчцы, Еву на муки деторождения и в итоге изгнал обоих из рая (см. Быт. 3:16–19, 23, 24). Однако в то же время, наделив их кожаными одеждами (ст. 21), Он защитил их от вредных условий окружающей среды и, кроме того, дал обетование, что возродит их через Мессию (ст. 15). Итак, мы видим, что суд, совершившийся в Едеме, был двояким — негативным и позитивным. Мы видим также, что и Каин претерпел такой же суд: с одной стороны, он был проклят, но, с другой, получил знамение, которое охраняло его от смерти (см. Быт. 4:1–16). В повествовании о потопе Бог тоже уничтожает и спасает одновременно.

Результат. Итак, каков же результат спасительных деяний Бога во имя тех, кто укрылся в ковчеге? Здесь опять мы встречаемся с языком, повествующим о новой земле и новом творении. Бог навел «ветер» на землю, чтобы успокоить воды и заставить их отступить (см. Быт. 8:1, 2; см. 1:2). Вскоре они высохли и показалась суша (см. Быт. 8:13). Здесь мы имеем дело с особым языком, посредством которого описывается третий день недели творения (см. Быт. 1:9, 10). Бог остановил воды, земля обсохла, и затем Он отделил сушу от моря. Далее Он установил порядок смены дня и ночи, а также времен года (см. Быт. 8:22), что напоминает о четвертом дне творения (см. Быт. 1:14, 15).

В 1–3–м стихах 9–й главы, заключая завет с Ноем и его сыновьями, Бог опять говорит языком творения, характерным для 1–й главы (см. Быт. 1:26–31). «Плодитесь и размножайтесь, — говорит Он и далее утверждает определенные правила питания: — Все движущееся, что живет, будет вам в пищу» (Быт. 9:3). Кроме того, мы узнаем, что все новое творение как бы застраховано от нового потопа (см. Быт. 9:11).

Итак, как же Ной понимал эсхатологическую идею конца света? Для него это являлось логическим следствием нравственного упадка, воцарившегося в его эпоху. Наслав потоп, Бог вернул творение в состояние изначального хаоса и затем начал творить заново, сохранив из всего прежнего лишь праведный остаток. Конец света в повествовании о потопе явился физическим уничтожением планеты и последующим физическим ее восстановлением. Потоп открыл дорогу новому миру. После потопа экологическая система вновь начала функционировать. Был восстановлен Божий завет с человечеством. В этом новом творении Ной стал вторым Адамом.

Однако подобно тому как первый Адам претерпел трагические последствия, вкусив от плодов райского древа (см. Быт. 3), второй Адам пережил то же самое, вкусив от плодов винограда (см. Быт. 9:20–27). Прегрешениями Ноя и Хама человечество снова совершило нравственное падение. Единственной заповедью, которую не преступили потомки Ноя, была заповедь о том, чтобы они «плодились и размножались» (ст. 1). Десятая глава подтверждает, что у Ноя было много потомков, которые, однако, предпочли не расселяться по земле и не наполнять ее, как было заповедано Богом (см. Быт. 9:1).

Итак, хотя конец света произошел во дни Ноя, он не был, так сказать, «окончательным». Этому еще предстояло совершиться, однако в повествовании о потопе мы выявили первые признаки библейского понимания идеи конца света.

Нарушение. Четвертый стих 11–й главы Книги Бытие недвусмысленно говорит о том, что потомки Ноя восстали против Божьей заповеди рассеяться по земле и наполнить ее (см. Быт. 9:1). Задумав воздвигнуть башню, они тем самым попытались «действенно» воспротивиться этой заповеди. Первоначальные успехи строительства придали мятежу грозную силу (см. Быт. 11:5, 6).

Проповедь. Бог ответил им, возвестив, что все ими задуманное ничтожно и напрасно. Он сказал, что, смешав языки, заставит их рассеяться по земле (см. Быт. 11:5–7).

Суд. Затем наступает суд: Бог действительно «смешивает» языки, и мятежники рассеиваются по лицу всей земли (см. Быт. 11:8,9). Однако кое–чего здесь все–таки не хватает. В предыдущих судах Бог всегда действовал двояко: Он наказывал и миловал. Наказав Адама и Еву терниями, житейскими страданиями и изгнанием из рая, Он все же благословил их, даровав одежду и обетование (см. Быт. 3). Наказав Каина изгнанием, Он благословил его, защитив от возможной смерти (см. Быт. 4:1–16). Наказав человечество потопом, он благословил людей в лице Ноя и посредством ковчега. Но где же благословение в повествовании о строительстве вавилонской башни?

Его действительно нелегко заметить в силу нашего восприятия хронологии. Западный читатель знает, что, согласно этой самой хронологии, представленной в 11–й главе Книги Бытие, Авраам жил лет на четыреста—шестьсот позже истории с башней. Однако ближайший контекст этой истории представлен в 10–й и 12–й главах. В 10–й главе народы, населявшие землю, перечислены по происхождению от генеалогического древа Ноя. В 11–й они объединяются в своем мятеже против Бога. Несмотря на рассеяние, вызванное смешением языков, они не умалили мятежного духа. Следовательно, 11-я глава завершается картиной такого состояния мира, которая взывает о благословении.

В этот проклятый Богом мир пришел человек по имени Аврам (позднее Авраам), и в этом контексте Бог сказал ему: «Пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего, в землю, которую Я укажу тебе. И Я произведу от тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое, и будешь ты в благословение. Я благословлю благословляющих тебя и злословящих тебя прокляну, и благословятся в тебе все племена земные» (Быт. 12:1–3).

Итак, Господь дает Авраму три обетования. Аврам наследует землю, от него произойдет великий народ, и в нем благословятся все земные племена. Бог благословит не только ближайших потомков Аврама, но и «все племена земные». Если рассматривать эту фразу в определенном нами контексте, то можно увидеть, что в данном случае речь идет о тех племенах, перечень которых представлен в 10–й главе и которые были прокляты и рассеяны по земле в связи со строительством вавилонской башни.

В начале 17–й главы (см. Быт. 17:1–8) эти обетования повторяются и расширяются. Повторяется обетование о земле, и на сей раз речь идет о территории, называемой Ханааном (см. Быт. 17:8). Обетование о народе приобретает более широкое значение и включает множество потомков (см. Быт. 17:2, 4–6), сравнимое лишь со звездами на небе (см. Быт. 15:5). Отныне Аврам становится Авраамом (см. Быт. 17:5). Обетование благословения определяется как завет, который Бог намерен с ним заключить. Авраам и его потомки вступят в особые отношения с Господом (см. Быт. 17:2, 7, 8). Таким образом, мы видим, что Авраам становится орудием, посредством которого Бог замыслил возродить связь и завет со всеми народами земли. Он призван ради спасения всего мира! Всеобъемлющий характер трех обетовании, данных Аврааму, просматривается еще лучше, если мы поймем, что они особым образом предназначены для того, чтобы возместить ущерб от грехопадения, описанного в 3–й главе Книги Бытие. Мы помним, что Адам и Ева были наказаны и прокляты трояким образом, и обетования, данные Аврааму, также носили троякий характер. Из–за Адама была проклята земля, на которой начали произрастать терние и волчцы и которая не хотела плодоносить (см. Быт. 3:17–19). Теперь же Бог говорит о том, что через Авраама и его потомков в Ханаане Он начнет возрождать землю. В той же 3–й главе сказано, что деторождение будет сопряжено с мучениями (см. Быт. 3:16), однако через Авраама оно должно стать благословением. Адам и Ева были изгнаны из райского сада и отлучены от общения с Богом (см. Быт. 3:23). Через Авраама эта связь должна восстановиться. Приведенная ниже диаграмма хорошо иллюстрирует этот параллелизм.

Несмотря на то что в данных текстах в оригинале не употребляется слово «остаток», можно сказать, что Авраам был «остатком» в повествовании о строительстве вавилонской башни, тем остатком, посредством которого Бог замыслил совершить новое творение. Негативный аспект Божественного суда проявил Себя в рассеянии народов, последовавшем после смешения языков, позитивный — в использовании Авраама как посредника в деле благословения всех народов (см. Быт. 12:1–3).

Три обетования, данные Аврааму, не только восстановили ущерб, нанесенный грехопадением Адама и Евы, но и в общих чертах наметили Божий план искупления проклятого мира. Они подготовили почву для всех будущих событий вплоть до завоевания Ханаана. Мы видим, например, что средоточием Книги Бытие является обетование о множестве потомков. Несмотря на то что в ходе осуществления его встречалось много препятствий, к концу книги укрепляется уверенность в его непреложности. В Книге Исход и Книге Левит внимание сосредоточено на обетовании особой связи с Богом. Через Моисея Бог заключил завет с Израилем, и служение, совершаемое в святилище, в общих чертах показывало, как надо жить народу, чтобы сохранить связь с Господом. С другой стороны, мы видим, что в Книге Чисел, во Второзаконии и Книге Иисуса Навина акцент сделан на обетовании земли.

Таким образом, обетования, изложенные в первых трех стихах 12–й главы Книги Бытие, становятся центральной темой богословия Пятикнижия (пяти книг Моисея от Книги Бытие до Второзакония)[12]. С одной стороны, они были предназначены для того, чтобы снять проклятие, последовавшее за первым грехопадением и строительством вавилонской башни, а с другой — в общих чертах намечали все то, о чем повествуется в остальном Пятикнижии.

Как понимал конец света Авраам? Общая картина представлена в первых стихах 12–й главы. По отношению к миру, который был проклят Богом, он выступал как Божий представитель. Эсхатология Авраама была сосредоточена на троекратном обетовании. Это же обетование явилось и ответом Бога на грехопадение прародителей. Чувствовалась потребность в восстановлении рая. Если потомки Авраама будут верны Богу, земля Ханаанская превратится в обновленный райский сад. Через них мир постепенно вновь придет к единению с Богом. Для всего мира конец станет восстановлением того, что было утрачено.

Нередко нам кажется, что верить было бы легче, если бы Бог говорил с нами, как он говорил с Авраамом. Однако на самом деле жизнь Авраама не была такой простой, как кажется. У Авраама было три обетования, данных Богом, но это было все, что он имел. Бог обещал дать ему землю, однако, когда, прожив на ней шестьдесят лет, умерла его жена Сарра, У Авраама не нашлось достаточно земли, чтобы похоронить ее. Он все еще был чужаком в чужом краю, которым владели другие. Пришлось за довольно большую цену купить участок для погребения.

Кроме того, Бог дал Аврааму обетование о множестве потомков, за которым, однако, последовало трудное, почти комичное исполнение. Им постоянно грозили войны и голод (см. Быт. 12, 14, 26, 34, 41). Жены патриархов время от времени становились предметом вожделения неразборчивых в нравственном отношении соседей (см. Быт. 12, 20, 26). Первые жены (Сарра, Ревекка и Рахиль) страдали бесплодием, и, для того чтобы родить детей, требовалось чудесное вмешательство; однако если оно и происходило, то только после долгого ожидания и разочарований. Что касается Авраама, то во время ожидания он перепробовал всевозможные варианты замены (Лот, Агарь, Елиезер). Позднее, украв домашних богов своего отца, Рахиль надеялась сохранить тем самым право на наследство, если в Ханаане ничего не получится (см. Быт. 31:30—35). Когда же наконец появились дети, они начали враждовать друг с другом (см. Быт. 21:8–14; 27:41–45; 32:6–12; 37:12–36). Однако в конце книги мы видим, что, несмотря на все трудности и препятствия, есть по крайней мере семьдесят человек, которые хоть в какой–то мере дают основание думать, что обетование исполняется.

Был ли Авраам и его потомки благословением для «племен», как обещал Бог? Мы видим, что ни фараон (см. Быт. 12), ни Авимелех (см. Быт. 20) вовсе не расценивали присутствие Авраама в их краю как благословение! Его попытка спасти Содом закончилась неудачей (см. Быт. 18,19). Исаак без конца скитался по землям соседей (см. Быт. 26:1–33). Иаков был вынужден покинуть город из–за сыновей (см. Быт. 34). Только в истории с Иосифом мы, наконец, видим намек на то, что данное обетование исполняется.

Нередко мы романтизируем жизнь патриархов, рассказывая о них нашим детям, однако в действительности они жили в ситуации большой духовной неопределенности. На протяжении всей жизни Авраам находил до боли мало свидетельств, что данные ему обетования когда–либо исполнятся. Авраам, Исаак и Иаков нетерпеливо ожидали этого, хотя все как будто говорило о том, что они не исполнятся никогда, — и их жизнь казалась тщетной. Быть может, в нашем секулярном мире духовная жизнь, в конце концов, не столь плоха! Если патриархи, несмотря на кажущуюся неспособность Бога исполнить Свои обетования, все–таки не утратили веру в Него, мы, зная об этом исполнении в Иисусе Христе, тем более можем вести себя так же!

Итог. Для Авраама новое творение должно было совершиться как результат исполнения Божьих обетовании. Они исполнятся, и земля начнет плодоносить, род — крепнуть и множиться, обретая сокровенную связь с Богом. Обетования исполнятся через исход из Египта. Поэтому неудивительно, что ситуация исхода описана языком творения. «И простер Моисей руку свою на море, и гнал Господь море сильным восточным ветром всю ночь, и сделал море сушею, и расступились воды. И пошли сыны Израилевы среди моря по суше» (Исх. 14:21, 22).

В еврейском языке «ветер» и «дух» обозначаются одним и тем же словом (см. в этой связи Быт. 1:2). В результате дуновения ветра море стало сушею (см. Быт. 9, 19). В приведенном отрывке Книги Исход все выделенные слова напоминают о творении. Язык исхода — это язык творения. Разница только в том, что в Книге Бытие описывается творение мира, а в Книге Исход — сотворение народа. В 4–й главе Книги Исход (см. Исх. 4:22, 23) Бог называет Израиль Своим первенцем. Однако кто на самом деле был Божьим первенцем? Адам. То есть мы опять видим, что об Израиле говорится языком творения. Подобно Ною, Израиль стал вторым Адамом. Ему, как и Адаму, было обещано владычество (см. Втор. 11:22- 25; Быт. 1:26–28). В пустыне он подвергся испытанию пищей (см. Исх. 16; Втор. 8:1–13) и змеями (см. Чис. 21:4–9), как в свое время этому подверглись Адам и Ева. В повествовании об исходе описывается новое творение, которое избавит от проклятия, наложенного из–за прегрешения Адама. Все, что Бог замыслил сделать через Адама, теперь надлежало совершить через Израиль.

Рассмотрев, каким образом Авраам понимал конец мира, мы приходим к одному весьма важному соображению. Исполнение данных ему обетовании выражается не в физическом уничтожении и воссоздании планеты, как это имело место в повествовании о потопе. Напротив, теперь язык, повествовавший о Божьих деяниях творения и потопа, используется для того, чтобы описать сотворение народа. Язык библейской эсхатологии не сводится к описанию уничтожения и воссоздания физического мира; он используется и для того, чтобы описать духовный упадок и возрождение народа. Те события, которые во времена Ноя свершились на уровне практического действия, в эпоху исхода исполнились духовно–метафорического значения. Таким образом, можно сказать, что в Библии идея конца света нередко становится более масштабной по содержанию и вбирает Божественные деяния, направленные на духовное возрождение, которое совершается в определенные моменты истории, например, во время исхода и позднее на кресте (см. Исх. 12:41).

Предыдущая четырехчастная схема (нарушение, проповедь, суд и результат) типична для завершенных эсхатологических построений, предполагающих полный цикл развития обетования. Эсхатология Моисея, однако, не находит окончательного завершения в Библии, и этот раздел следует структурировать иначе.

Конец мира как выбор. Когда Израиль приблизился к обетованной земле, Бог использовал Моисея для того, чтобы показать, как должно было совершиться новое творение, обещанное Аврааму. Однако во Второзаконии это выглядит иначе. Согласно Моисею, конец мира — не столько событие, сколько процесс. Он развивается постепенно, не обрушиваясь на мир, как это было в повествовании о потопе. «Если ты, когда перейдете за Иордан, будешь слушать гласа Господа, Бога твоего, тщательно исполнять все заповеди Его, которые заповедую тебе сегодня: то Господь, Бог твой, поставит тебя выше всех народов земли. И придут на тебя все благословения сии, и исполнятся на тебе, если будешь слушать гласа Господа, Бога твоего» (Втор. 28:1, 2).

«Все благословения сии», обстоятельно описанные в 3— 14–м стихах, в современной терминологии можно резюмировать как «возрастающую продуктивность». Бог благословит деторождение, урожай, домашний скот и торговлю. Если они будут послушны, плодородие земли будет постепенно возрастать и они будут все более преуспевать, из отсталой народности превращаясь в сверхдержаву. Со всеми врагами им удастся установить добрососедские отношения. Обетования, данные Господом Аврааму, исполнятся в изобилии, если Израиль будет участвовать в Божьих замыслах.

Итак, Моисей осмысляет конец как постепенное, «эволюционное» развитие. Конец не наступит внезапно, «с возгласом и звуком трубы», — напротив, он будет вершиться постепенно, мало–помалу. Если Израиль будет послушным Богу, Господь постепенно так возродит Ханаан, что тот уподобится райскому саду. Благословением Бог постепенно упразднит проклятие. Конец наступит в историческом развитии. Постепенно скорбь и болезни будут преодолены, и благодаря особой связи Израиля с Богом рай будет восстановлен.

Однако в осмыслении конца света как поступательного эсхатологического развития есть и мрачная сторона. Если Израиль не будет послушен, он ускорит собственное падение, как это случилось с теми, кто жил до потопа, а также с теми, кто пытался воздвигнуть вавилонскую башню. «Если же не будешь слушать гласа Господа, Бога твоего, и не будешь стараться исполнять все заповеди Его и постановления Его, которые я заповедую тебе сегодня: то придут на тебя все проклятия сии и постигнут тебя» (Втор. 28:15).

Ужасный перечень проклятий начинается со следующего стиха и длится до конца главы. Проклятия, содержащиеся в 28–й главе Книги Второзаконие, представляют собой эсхатологию наизнанку, то есть постепенное приближение к гибели. Если Израиль не будет послушен, земля не будет плодоносить, дети будут болеть, а народ — нищать и отовсюду терпеть поношения от врагов. Если же он будет упорствовать в непослушании, последним проклятием завета станет изгнание и рассеяние.

Эсхатология Второзакония — это эсхатология в масштабе всего израильского народа. Бог обращается ко всему Израилю, а не к остатку. Израиль имеет два варианта выбора (Втор. 30:15–19). Один — это постепенное восстановление рая, другой — постепенный упадок, завершающийся изгнанием и уничтожением. Что предпочесть? Послушание ведет к процветанию, непослушание — к гибели.

Кульминация истории Израиля. Был ли такой период, когда Израиль действительно был послушен столь долгое время, что начал являть признаки восстановления утраченного рая? Надо отметить, что, за исключением шестидесяти или семидесяти лет, пришедшихся на царствования Давида и Соломона, израильтяне никогда не были полностью объединены. Однако в указанный период народ уже начал вкушать плоды Божьих благословений. Несмотря на завоевание большой территории, простиравшейся за Ханаан (см. 2 Цар. 5:17- 25; 8:12; 10:15–19), он все более упрочивал добрососедские отношения со своими врагами (см. 2 Цар. 7:9–11). В Израиле начали видеть сверхдержаву, силу, с которой следовало считаться (см. 1 Цар. 14; 7 7). Языческие цари признавали, что Израиль превосходит их в мудрости, богатстве и благоденствии (см. 2 Цар. 9:5–8). Божьи благословения достигли такой меры, что Соломон возгласил: «Благословен Господь, Который дал покой народу Своему Израилю, как говорил! не осталось неисполненным ни одного слова из всех благих слов Его, которые Он изрек чрез раба Своего Моисея» (3 Цар. 8:56).

Казалось, что Израиль на пути к обновленному раю. Второзаконие говорит, что обетование начало исполняться, однако не будем забывать, что оно было и осталось условным (см. 3 Цар. 9:3–9; 8:33–36), а с образованием монархического правления возникла новая опасность. Теперь царь в значительной мере сам представлял Израиль пред Богом. Если он будет верен, Израиль будет процветать, но неверный царь начинает движение по наклонной плоскости, которое ведет к гибели.

Путь под уклон. Если вы читали эту часть Библии, вы знаете, что произошло. Во время царствования Соломона Израиль начал отступать от Господа. Начался долгий путь вниз, в ходе которого данные Аврааму и Моисею обетования превратились в смутное воспоминание, а проклятия бедности, слабости, мародерства, изгнания и рассеяния становились все более реальными. Все более уменьшалась вероятность того, что рай будет восстановлен через послушание Израиля. Только решительное и радикальное Божье действие может привести к тому, что рай еще раз станет реальностью, и поэтому библейские пророки говорят об эсхатологии не как о некоем поступательном эсхатологическом развитии, а как о внезапном преобразовании реальности. Бог сам однажды осуществит вторжение в историю, и благодаря этому все изменится. Неспособность Израиля соблюсти завет, о котором говорится в Книге Второзаконие, вылилась в настоящую трагедию. Однако Бог не замкнулся в собственном бессилии. Начиная с Исайи и кончая Малахией, ветхозаветные пророки предвидели конец, в котором Бог снова начнет вершить величественные деяния, уже знакомые из повествований о творении, потопе и исходе.

Помня о синяке на левой голени, куда вчера ударил камень, пущенный вавилонской катапультой, Иезекииль медленно тащился на окраину тлеющего города. Он хорошо ощущал и то место пониже спины, где горел рубец от кнута: минут десять назад вавилонянин решил поторопить колонну пленников. Спиной он чувствовал злые взгляды вавилонских солдат, готовых и дальше бить и хлестать, стоит только сделать одно неверное движение или слегка споткнуться. В крышах и стенах почти всех городских зданий зияли дыры, и некому было убрать с некогда прекрасных улиц Иерусалима груды камней, оружия, отрубленных рук и ног. Он жадно искал кого–нибудь из родных, какого–нибудь близкого друга, но их не было, а вместо них перед его взором тянулась длинная вереница грязных, подавленных, усеянных синяками лиц с опущенными к земле глазами: некоторых он узнавал. По бокам шла охрана: сильные, уверенные в себе, хорошо вооруженные люди — чужеземцы, язык которых был странен и непонятен.

Осторожно пробираясь сквозь развалины городских ворот, Иезекииль вдруг понял, что, по сути дела, все кончилось. Куда его ведут? Какой теперь будет его жизнь? Вернется ли он когда–нибудь в Иерусалим? Будет ли когда–нибудь все так, как было? Почему Бог допустил это? Есть ли хоть какая–нибудь надежда? Может ли этот путь хоть как–то стать тропой к преображенному славой будущему, о котором писали Исайя и Михей? Он покидал горячо любимый Иерусалим, и с каждым шагом его смятение увеличивалось. Он еще не знал, что Господь собирается ответить на эти вопросы несколькими видениями. Конец Иерусалима не должен был стать скончанием времен.

Основное внимание ветхозаветные пророки уделяют изгнанию Израиля из обещанной Аврааму земли, за которым последовало возвращение в Палестину. Независимо от того, писали ли они до изгнания, во время плена или после него, тема плена и возвращения остается центральной в их книгах. Еще задолго до плена Бог дал пророкам возможность узреть «преображенное грядущее», в котором Он властно вмешается в историю и все изменит.

Наиболее полная картина идеального будущего Израиля представлена в Книге пророка Иезекииля (см. Иез. 36:22–38), где описывается троякое преобразование реальности[13]. Бог замыслил преобразовать человеческое общество, вернув Израиль в его землю и сделав его Божьим свидетелем для остальных народов (см. Иез. 36:24, 28, 33–36). Он преобразует человеческую природу, наделив человека новым сердцем и новым духом (см. Иез. 36:25–27). И наконец, он преобразует сам физический мир, изгнав голод и насилие (см. Иез. 36:30–35)[14].

Троякое преображение реальности, предвиденное пророками, в какой–то мере отличалось от прежних эсхатологических воззрений. В отличие от повествования о потопе, где конец мира предполагал полное физическое уничтожение планеты, в понимании пророков он должен был совершиться в рамках определенным образом осмысляемой ими истории и географии. В отличие от Второзакония, где конец мира должен был прийти постепенно и по мере послушания Израиля Богу, в предсказаниях пророков он начнется внезапным и властным Божественным вмешательством, обычно описываемым в контексте вавилонского пленения и возвращения из Вавилона.

Властное вмешательство Бога ускорит начало эсхатологической войны, которая явится последним сражением в земной истории. Бог не только осуществит вторжение в историю, дабы радикально преобразовать человеческое общество, человеческую природу и физический мир, но и расчистит дорогу Своему народу, сразившись в последней великой войне с его врагами. Эта война и ее последствия будут способствовать осуществлению благословенного конца мира, которого весь Израиль мог постепенно достичь проявлением послушания, чего он, однако, не сделал.

Переход от представления о конце мира как о некоем постепенном развитии к его осмыслению в категориях драматического столкновения непримиримых сил связан с неспособностью Израиля жить так, как в Книге Второзаконие ему заповедал Господь. Во Второзаконии было сказано, что мир преобразится, если народ Божий проявит послушание. Пророки же говорят, что преображение мира наступит не потому, что Израиль заслужил это, но для того, чтобы возвысить Божье имя. «Посему скажу дому Израилеву: так говорит Господь Бог: не для вас Я сделаю это, дом Израилев, а ради святого имени Моего, которое вы обесславили у народов, куда пришли. И освящу великое имя Мое, бесславимое у народов, среди которых вы обесславили его, и узнают народы, что Я -Господь, говорит Господь Бог, когда явлю на вас святость Мою пред глазами их» (Иез. 36:22, 23).

Вместо того чтобы нести народам благословение (связь с Богом), Израиль обесславил имя Божье в глазах этих народов. Конец настанет не благодаря послушанию Израиля, и, следовательно, он есть не что иное, как чистой воды акт благодати. Бог вмешивается для того, чтобы освятить Свое имя среди народов тем, что освящает Свой народ, даже если тот, так сказать, не выполнил свою часть договора. Божье преобразование человеческого общества будет преследовать более широкую цель, нежели одно лишь благоденствие Израиля.

Нет никакого сомнения, что в Ветхом Завете идея конца света претерпевает определенное развитие. Однако каково его богословское значение? Каким теперь предстает пред нами Бог? Быть может, Он Сам не знает, чего хочет, и по истечении каждого столетия меняет Свой взгляд на эсхатологию? Вряд ли. Непреложным остается основной принцип, о котором мы упомянули во 2–й главе и который гласит, что Бог всегда общается с человеком сообразно его обстоятельствам.

Бог мог сказать Ною, Аврааму, Моисею и пророкам гораздо больше, чем сказал, однако они не уразумели бы сказанного. Поэтому Бог дал Ною и Аврааму ровно столько, сколько было необходимо для того, чтобы иметь четкий ориентир в жизни. Моисея же и пророков Он наделил ясным видением будущего всего народа. Мы видим из Писаний, что милосердный Бог терпеливо ждет, когда народ придет туда, где бы он мог постичь Его откровения во всей полноте. И Он открывает им больше и больше по мере возрастания их способности понимать явленное. Сам Иисус ясно излагает этот принцип, говоря: «Еще многое имею сказать вам, но вы теперь не можете вместить» (Ин. 16:12).

Существует, однако, и некоторая опасность, кроющаяся в том, что последующие поколения могут придать ранним пророчествам всеобъемлющий смысл, начав ожидать исполнения каждой детали в определенное время в будущем. На самом же деле надо допускать возможность более позднего откровения (например, новозаветного), с помощью которого мы могли бы исследовать ветхозаветный материал и прийти к более ясной картине конца, нежели та, которая была возможна ранее. Бог наделил Библию как единое целое способностью корректировать восприятие содержащихся в ней идей. Чем шире рамки нашего исследования, тем уравновешеннее мы сами в своих выводах. Каждый этап библейской истории позволяет по–новому увидеть Бога, Который говорит с людьми сообразно их обстоятельствам и в то же время с самого начала знает, что Он замыслил.

Поступая таким образом, Бог показывает, сколь велико Его терпение по отношению к избранному народу! Подобно терпеливому отцу, ведущему ребенка за руку, Он осторожно ведет Свой народ к духовной зрелости, не ожидая, что тот уразумеет больше, нежели это действительно возможно на том или ином этапе исторического развития. По правде сказать, Бог гораздо терпеливее нас!

Итак, властное вмешательство Бога в историю, предвиденное ветхозаветными пророками, преобразит Израиль как народ[15]. «И будет в последние дни: гора Дома Господня поставлена будет во главу гор и возвысится над холмами, и потекут к ней народы. И пойдут многие народы и скажут: "придите, и взойдем на гору Господню и в дом Бога Иаковлева, — и Он научит нас путям Своим, и будем ходить по стезям Его; ибо от Сиона выйдет закон и слово Господне — из Иерусалима. И будет Он судить многие народы и обличит многие племена в отдаленных странах; и перекуют они мечи свои на орала и копья свои — на серпы; не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать. Но каждый будет сидеть под своею виноградною лозою и под своею смоковницею, и никто не будет устрашать их, ибо уста Господа Саваофа изрекли это. Ибо все народы ходят, каждый — во имя своего бога, а мы будем ходить во имя Господа Бога нашего во веки веков"» (Мих. 4:1–5).

Мы видим, что в 4–й главе Книги пророка Михея рисуется картина мира, процветания, довольства и духовного владычества. Остаток, переживший вавилонский плен, возвращается в Палестину и превращается в мощный народ, водимый Богом (см. Мих. 4:6–8), Никто не боится за свое имущество (см. Мих. 4:4). Такая эсхатологическая картина сосредоточена на Иерусалиме. Райский сад как бы становится его пригородом. Конец мира в понимании Михея не столь радикален, как описанный в Книге Откровение. Напротив, мы видим, что он совершается в рамках истории и того мира, который был известен пророкам (см. также Ис. 2:2–5; 33:17- 22 и 49:14–26). Хотя враги продолжают существовать, они уже не угрожают (см. Мих. 4:3–5).

Многие ветхозаветные пророческие тексты дают основание думать, что в новом Иерусалиме будет восстановлена монархия (см. Мих. 4:8; Ис. 11; Зах. 9:9, 10). Будут исполнены обетования, данные Давиду в 7–й главе Второй книги Царств (см. Ис. 11:1, 10). Когда Израиль вернется из плена (см. ст. 11, 15, 16), над ним будет царствовать царь из колена Давидова, помазанный по новому чину. «И почиет на Нем Дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия; и страхом Господним исполнится, и будет судить не по взгляду очей Своих, и не по слуху ушей Своих решать дела. Он будет судить бедных по правде и дела страдальцев земли решать по истине; и жезлом уст Своих поразит землю, и духом уст Своих убьет нечестивого. И будет препоясанием чресл Его правда, и препоясанием бедр Его — истина» (Ис. 11:2–5).

В такого рода текстах царь из колена Давидова становится Божьим орудием и вершит конец мира, который замыслил Бог. Однако другие пророческие тексты описывают возвращение из плена, не упоминая о царе (см., например, Иез. 40–48; Иоил. 2, 3; Ис. 24–27). В них Бог лично, без какого–либо посредничества творит то, что нужно, и акцент делается на Нем Самом, а не на каком–либо Его орудии.

Какую роль будут играть языческие народы (Египет, Ассирия, Греция, Персия), когда Господь прибегнет к непосредственному вмешательству, дабы преобразить историю Израиля? В пророческой эсхатологии сохраняется равновесие между осознанием особой, уникальной роли Израиля при наступлении конца и осознанием того факта, что каким–то образом Божий план относительно будущего учитывает судьбу всех без исключения народов. Осознание равновесия между особым назначением Израиля и заботой Бога обо всех остальных народах берет начало в книгах Моисея. Мы знаем, что все народы благословятся через семя Авраама (см. Быт. 12:1–3).

Согласно пророкам, Израиль играет особую роль в эсхатологическом Божьем замысле, однако в конечном счете народы тоже придут служить Господу. «Восстань, светись, Иерусалим, ибо пришел свет твой, и слава Господня взошла над тобою. Ибо вот, тьма покроет землю, и мрак — народы, а над тобою воссияет Господь, и слава Его явится над тобою. И придут народы к свету твоему, и цари — к восходящему над тобою сиянию» (Ис. 60:1–3).

При наступлении конца все народы объединяются вокруг Израиля и тоже служат Богу (см. ст. 9–11, 14–17). «Ибо народ и царства, которые не захотят служить Тебе, погибнут, и такие народы совершенно истребятся» (Ис. 60:12).

Процесс, в результате которого Израиль достигнет верховенства над другими народами, носит духовный характер. «И будут приходить многие племена и сильные народы, чтобы взыскать Господа Саваофа в Иерусалиме и помолиться лицу Господа. Так говорит Господь Саваоф: будет в те дни, возьмутся десять человек из всех разноязычных народов, возьмутся за полу Иудея и будут говорить: мы пойдем с тобою, ибо мы слышали, что с вами Бог» (Зах. 8:22,23). Для того чтобы найти Бога, они должны идти в Палестину. В этом тексте Израиль сохраняет свое духовное первенство.

Однако разве пророки предполагали, что всегда будет так? Разве наступит время, когда какие–нибудь языческие народы или все они целиком обретут духовное равенство с Иерусалимом? В этом смысле уместно привести единственный и удивительный текст из Книги пророка Исайи: «В тот день из Египта в Ассирию будет большая дорога, и будет приходить Ассур в Египет, и Египтяне в Ассирию; и Египтяне вместе с Ассириянами будут служить Господу. В тот день Израиль будет третьим с Египтом и Ассириею; благословение будет посреди земли, которую благословит Господь Саваоф, говоря: благословен народ Мой — Египтяне, и дело рук Моих — Ассирияне, и наследие Мое — Израиль» (Ис. 19:23–25).

Что за текст! Несмотря на то, что еврейский язык здесь не такой ясный, как хотелось бы, в этом отрывке, по–видимому, предсказывается день, когда Египет и Ассирия примут участие в миссии Авраама, призванной благословить все народы. Ассирия и Египет придут служить Господу. Каждый народ станет как бы «святым» святилища, куда соберутся паломники, чтобы праздновать празднество Господне. Это, однако, не конец мира, а его обновление, совершающееся в рамках земной истории и географии. Время и место остаются прежними, но Божье вмешательство изменяет все. Израиль восстановлен, царство возрождено, и рай распространился далеко за пределы Палестины. Вся земля получила благословение.

Эсхатология, представленная в Книге Второзаконие, не была воплощена, поскольку Израиль постоянно проявлял непослушание и даже не каялся (см. Ис. 1:3–6). Ко времени написания пророческих сочинений (от Исайи до Малахии) почти не было надежды на то, что такое положение дел когда–либо изменится, если Бог исключительно по благодати не возродит Израиль, не ожидая, когда тот сможет достойно Ему ответить. Мы видим в 36–й главе Книги пророка Иезекииля, что Бог сначала хочет вернуть Израиль в его землю (см. Иез. 36:24), дать ему новое сердце (см. Иез. 36:25–27) и лишь потом говорит: «Тогда вспомните о злых путях ваших и недобрых делах ваших и почувствуете отвращение к самим себе за беззакония ваши и за мерзости ваши» (Иез. 36:31).

Таким образом, возрождение даруется не как награда за первоначальное достойное поведение Израиля. «Изглажу беззакония твои, как туман, и грехи твои, как облако; обратись ко Мне, ибо Я искупил тебя» (Ис. 44:22).

Сначала Бог покончил с грехами Израиля и теперь призывает его ответить на Свой зов. В Своем желании спасти Израиль Он не зависит от его действий. Спасение — это акт Божественной благодати. Не стоит скрывать, что такое положение дел шокирует прагматически настроенного американца. Американцы привыкли к тому, что, если сам чего–то не урвал, даром оно тебе не достанется. Однако пророки подчеркивают, что Божья благодать имеет, так сказать, упреждающий характер (буквально это означает «до того, как вы сами придете»). Пророки приходят к выводу, что человеческое сердце сначала надо преобразить, а потом от него можно ждать покаяния. «Лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено» (Иер. 17:9).

Бог может искупить Израиль независимо от того, что тот из себя представляет. Надо отметить, что возможность благодатного вмешательства Бога была заранее предсказана в самом Второзаконии. В 30–й главе говорится, что спустя некоторое время Израиль будет рассеян среди народов (см. Втор. 30:1). В плену он вернется к Богу, и Господь вновь соберет израильтян в их земле (см. Втор. 30:2–5), однако именно Он, а не они сами, преобразит их сердца. «И обрежет Господь, Бог твой, сердце твое и сердце потомства твоего, чтобы ты любил Господа, Бога твоего, от всего сердца твоего и от всей души твоей, дабы жить тебе» (Втор. 30:6).

Для Израиля лекарством от духовной болезни станет новое сердце, новый дух и новое отношение послушания (см. Иез. 36:25–27). Господь заключит с ним новый завет, который выльется в искреннюю устремленность к Нему и в сокровенную связь с Ним, превосходящую все то, что было прежде (см. Иер. 31:31–34; см. Иоил. 2:28, 29). Все это совершится по истечении семидесятилетнего пребывания в Вавилоне (см. Иер. 29:10–14).

Почему во Второзаконии Бог связывает славное будущее Израиля с послушанием Ему, если Он заранее знает, что тот не будет послушен? Бог, конечно же, не вводил их в заблуждение. Условие оставалось неизменным, даже если Израиль не выполнял его: всенародное послушание приведет к всенародному процветанию. Быть может, опыт Израиля — это наглядный урок того, что, не возродившись, человечество не может служить Богу. Подлинное, искреннее служение — чудо Божьей благодати. Похоже, что об этом говорит и Павел в своем «педагогическом» отрывке из Послания к Галатам (см. Гал. 3:19–25).

Пророки считали, что, когда Бог преобразит сердца Своего народа, это удивительным образом скажется и на его физической природе. «Тогда откроются глаза слепых, и уши глухих отверзутся. Тогда хромой вскочит, как олень, и язык немого будет петь, ибо пробьются воды в пустыне и в степи потоки» (Ис. 35:5, 6). Прощение грехов принесет и исцеление от всех болезней (см. Ис. 33:23, 24).

Все это должно было случиться в конкретный момент истории, времени, места и обстоятельств, в которых жили библейские пророки. Особенно ясно это становится на примере 65–й главы Книги пророка Исайи: «Ибо вот, Я творю новое небо и новую землю, и прежние уже не будут воспоминаемы и не придут на сердце» (Ис. 65:17 и далее до 24–го стиха).

На первый взгляд приведенный отрывок очень похож на текст Книги Откровение, где Бог уничтожает землю, чтобы сотворить ее заново. Но в Книге Исайи говорится о сотворении Иерусалима, и, кроме того, время жизни в нем никак не сравнимо с вечностью (см. Ис. 65:18–20). «Там не будет более малолетнего и старца, который не достигал бы полноты дней своих, ибо столетний будет умирать юношею, но столетний грешник будет проклинаем» (Ис. 65:20).

Как бы ни была притягательна эта цифра для нас, живущих в сей развращенный век, ее никак нельзя сравнить с фразой о том, что «смерти не будет уже» (Откр. 21:4). Если читать приведенный стих из Исайи в новозаветной перспективе, то его можно назвать «проблемным», однако он прекрасно осмысляется в контексте того, что могло быть после возвращения из вавилонского плена. Пророки считали, что, несмотря на то что Бог неожиданным и весьма впечатляющим образом вмешается в человеческую историю, полнота рая будет восстанавливаться постепенно.

По причине греха физический мир враждебен самому себе и людям, которые должны были владычествовать над ним (см. Быт. 1:26–28). Над миром тяготеет проклятие. Часто в нем или слишком много воды (приводящей к наводнениям), или слишком мало (что приводит к засухе). Вместо того чтобы служить людям (как задумал Бог), звери пожирают их. Исходя из всего этого, ветхозаветные пророки свидетельствовали, что Бог замыслил радикально преобразовать естественный мир. «Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их. И корова будет пастись с медведицею, и детеныши их будут лежать вместе; и лев, как вол, будет есть солому. И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи. Не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей: ибо земля будет наполнена ведением Господа, как воды наполняют море» (Ис. 11:6–9).

Этот текст, конечно, идет в контексте обетования о Мессии и возвращении из вавилонского плена (см. Ис. 11:11–16). Все это и не только это произойдет тогда, когда Израиль вернется в свою землю (см. Ис. 65:25; Ос. 2:18–23; Иез. 34:25–31). «Возвеселится пустыня и сухая земля, и возрадуется страна необитаемая, и расцветет как нарцисс. Великолепно будет цвести и радоваться, будет торжествовать и ликовать; слава Ливана дастся ей, великолепие Кармила и Сарона; они увидят славу Господа, величие Бога нашего. Укрепите ослабевшие руки и утвердите колена дрожащие; скажите робким душою: будьте тверды, не бойтесь; вот Бог ваш, придет отмщение, воздаяние Божие; Он придет и спасет вас. Тогда откроются глаза слепых, и уши глухих отверзутся. Тогда хромой вскочит, как олень, и язык немого будет петь, ибо пробьются воды в пустыне и в степи потоки. И превратится призрак вод в озеро, и жаждущая земля — в источники вод; в жилище шакалов, где они покоятся, будет место для тростника и камыша» (Ис. 35:1–7).

Преображение будет столь велико, что даже воды Мертвого моря очистятся (см. Ис. 41:18, 19; Иез. 47:1–12). Наказание терниями и трудоемкой работой для возделывания земли прекратится (см. Ис. 42:16; 55:13). Даже на небесных светилах отразится это могущественное преобразование (см. Ис. 30:23- 26;3ах. 14:6–8; Ис. 60:19, 20; 24:21–23; Пс. 101:25–27).

Надо отметить, что время преобразования описывалось ветхозаветными пророками и как время войны. Народы и государства воспротивятся вмешательству Бога в историю, однако, начав последнюю эсхатологическую войну, Бог уничтожит враждебные силы и возвысит Свой народ. Старое будет вынуждено уступить дорогу новому. В Книге Откровение многие идеи перекликаются с этой эсхатологической войной.

Упоминание о ней встречается во многих текстах и, в частности, в Книге пророка Захарии (см. Зах. 12 и 14) и в Книге пророка Даниила (см. Дан. 11). Мы же кратко рассмотрим некоторые отрывки из книг Иоиля и Иезекииля. Во 2–й и 3–й главах Книги пророка Иоиля эсхатологическая война разворачивается в контексте возвращения Израиля из вавилонского плена (см. Иоил. 3:1, 2), то есть в период великого духовного обновления (см. Иоил. 2:28, 29). Остаток, призвавший Господне имя, спасется в Иерусалиме (см. Иоил. 2:32). Бог не начинает войну просто так, без всякой причины: Он обходится с народами так, как они обходились с Его народом (см. Иоил. 3:2–8). Эсхатологическая война — это битва не между секулярными государствами Среднего Востока, но между народом Божьим и его врагами. Это Божий суд над духовным мятежом.

Бог призывает народы в долину Иосафата, окружающую Иерусалим, дабы там низвести на них Свой суд (см. Иоил. 3:12–15). Затем Он защитит Свой народ (3:16), которому не надо будет участвовать в этой войне. Далее дается описание прекрасной картины покоя и благоденствия (3:17–21). Бог обитает со Своим народом в Иерусалиме, который никогда более не подвергнется нападению. Горы источают новое вино и молоко, а из храма в изобилии текут воды. Иуда и Иерусалим будут жить вечно.

Итак, у Иоиля мы имеем следующий порядок развития эсхатологических событий: по возвращении из плена начинается духовное преображение народа, однако почти сразу на него нападают завистливые враги. Окруженные в Иерусалиме, они становятся свидетелями могучего Божественного вмешательства, и только потом народ и земля возрождаются. Интересно отметить, что у Иоиля нет точного промежутка времени, прошедшего от возвращения Израиля из вавилонского плена до начала войны (3:1, 2).

Было бы большой ошибкой подгонять это пророчество к ситуации на современном Ближнем Востоке. Возможно ли вообразить, что армии всего мира собрались в долинах, прилегающих к Иерусалиму? Площадь Иерусалима времен Давида составляла всего лишь восемь гектаров. Во времена Езекии его территория увеличилась и составила где–то гектаров сорок. И, несмотря на все это, некоторые христиане сегодня готовы в любой момент отправиться в Иерусалим, потому что, согласно Иоилю, при наступлении времени конца остаток будет находиться на Сионе! Если мы будем усматривать в ветхозаветных картинах описание нашего времени, то неверно поймем не только Ветхий Завет, но и современную эпоху

Интересно, что у Иезекииля события разворачиваются несколько иначе. Война, о которой говорится в 38–й главе, начинается спустя долгое время после возвращения израильтян из вавилонского плена. Израиль обосновался в обетованной земле, где чувствует себя в безопасности. Наступил новый век мира и процветания. Однако одна опасность, и немалая, по–прежнему существует. Это Гог. С ордами союзников он приходите далекого севера, дабы вторгнуться в обетованную землю. «В последние годы ты придешь в землю, избавленную от меча, собранную из многих народов, на горы Израилевы, которые были в постоянном запустении, но теперь жители ее будут возвращены из народов и все они будут жить безопасно» (Иез. 38:8).

Как видим, все это произойдет спустя долгое время после возвращения Израиля из плена. Израиль живет в мире и безопасности. Он оправился от войны, быть может, более ранней, упомянутой у Иоиля. Злу еще раз дается возможность не допустить Божественного вмешательства. Как и у Иоиля, Израиль не участвует в битве, ибо за него сражается Бог (ст. 21–23), и благодаря этому сражению о Господе узнают народы.

У Иезекииля ход событий освещается несколько подробнее, нежели у Иоиля. Сначала описывается троякое преображение реальности Богом (см. Иез. 36:22–38), в результате которого сухие кости пораженного Израиля оживут во время царствования Давида (см. Иез. 37). После заселения земли Израилем и мирного проживания на ней (см. Иез. 38:8, 11–14) Бог обрушивается на Гога и его союзников и уничтожает их (см. Иез. 38, 39). Только после этой великой войны отстраивается новый храм, и рай полностью и навсегда восстанавливается (см. Иез. 40–48).

Различия между описанием войны у Иоиля и Иезекииля лучше всего объясняются тем, что в действительности пророки говорят о двух разных войнах. Иоиль описывает войну, которая началась сразу после возвращения израильтян из вавилонского плена, когда ближайшие соседи воспротивились их возвращению. После того как сопротивление было сломлено, начался период обустройства и постепенного исполнения обетовании. В какой–то момент более отдаленные народы позавидовали Израилю и вознамерились извлечь для себя пользу из его процветания (см. Иез. 38:12–14). Это вторжение и ускорило второе и окончательное вмешательство со стороны Бога.

Нечто подобное мы видим и в Книге Откровение. В некоторых местах наиболее подробно описывается та часть Армагеддона, которая произойдет перед Вторым пришествием Христа (см. Откр. 16:12–16; 17:14; 19:11–21). Однако окончательная эсхатологическая битва совершается еще раз, уже спустя тысячу лет, когда наступает безусловный конец (см. Откр. 20:7–10).

Через все описания лейтмотивом проходит мысль о том, что конец мира, с точки зрения ветхозаветных пророков, совершится в рамках известной на тот момент истории и географии. Идея абсолютно нового неба и новой земли (как в Книге Откровение) здесь еще не присутствует. В то же время надо отметить, что у пророков эсхатологическая перспектива разработана гораздо подробнее, чем во Второзаконии.

К несчастью, тот конец, который виделся пророкам, так и не обрел хоть какого–то буквального воплощения, и, следовательно, Ветхий Завет завершается большим вопросительным знаком. Его эсхатология не завершена. Для такого завершения он ждет чего–то извне и устремляется вперед. В период между утверждением ветхозаветного канона и пришествием Мессии было много попыток осмыслить, каким образом могло бы обрести реальность ветхозаветное понимание конца.

В течение веков, последовавших после закрытия ветхозаветного канона, в сознании народа Божьего произошел еще один весьма существенный сдвиг в отношении идеи конца мира. Пророки считали, что, после того как Бог преобразит страну, Свой народ и физический мир, земная история и вечность будут постепенно сливаться. Конец наступит в результате непосредственного вмешательства Бога в историю, за которым последует постепенное восстановление рая через возрождение страны и народа. Однако еврейские писатели, которых стали называть «апокалиптиками» (от первого слова в Книге Откровение, которое на греческом выглядит как apokalypsis, см. Откр. 1:1), уже не ждали обновления общества. В иудейской апокалиптике конец мира предполагает полное его уничтожение, уничтожение истории и географии. Рвется связь между нынешним миром и миром грядущим.

Апокалиптическая литература начала расцветать лет за сто пятьдесят до пришествия Христа. Ее авторы, как правило, скрывали свои имена и писали под именами хорошо известных персонажей израильской истории — Еноха, Моисея или Ездры. Их сочинения можно без труда почитать на английском языке благодаря издательской и организаторской деятельности Джеймса Чарлзуорта[16]. Авторы–апокалиптики дают удивительную возможность заглянуть в мир, в котором жили и к которому обращались Иисус, Павел и Иоанн. Ниже мы приводим несколько цитат из различных апокалиптических сочинений, дабы читатель мог уловить хоть какой–то аромат этих текстов.

«Не один, но два мира сотворил Всевышний» (4 Езд. 7:50). Книга, известная ныне как 4–я Книга Ездры, была написана не ветхозаветным Ездрой, а неизвестным еврейским автором приблизительно в то же время, когда Иоанн писал свое Откровение[17]. Слово, переведенное как «мир», может означать и «век». И тогда получается, что «не один, но два века сотворил Всевышний». Согласно «Ездре», новый век, исполненный славы, придет после того, как старый, преисполненный зла, будет уничтожен и верные Господу будут вознаграждены. Ниже в этой же главе автор подробнее разрабатывает эту концепцию. «Нынешний мир — не конец, и полнота славы не пребывает в нем; посему сильные молились о слабых. Но день суда станет концом этого века и началом грядущего века бессмертия, в коем не будет тления, потворство греху исчезнет, неверный отсечется, а праведность возрастет и явится правда. Посему никто тогда не сможет явить милосердие к осужденному на суде и нанести ущерб снискавшему победу» (7:112–115).

Итак, мы видим, что в еврейской апокалиптической литературе имеет место полный разрыв между двумя веками -настоящим и грядущим. У пророков такого нет, зато есть в повествовании о потопе (4 Езд. 3:8–11; Енох 10:1–18; 83:1–9; 1 Сивил. кн. 125–282 и т.д.). Согласно апокалиптикам, сначала должен быть уничтожен старый мир (как и во дни Ноя), а затем будет сотворен новый. В то же время мы видим, что эсхатология Моисея и пророков в большей степени ориентирована на постепенное наступление конца и постепенное преобразование нынешнего мира в более лучший.

Если говорить о пророках, то, пожалуй, ближе всех к идее прерывности, исповедуемой апокалиптиками, стоит Даниил (см. особенно 2–ю главу его книги). Однако даже у него нет определенного указания на то, что между историей и вечностью существует четкий разрыв. Мы помним, что мировые империи, символизировавшиеся фигурой истукана, были полностью разрушены камнем (Дан. 2:34, 35), однако ни истукан, ни камень не являлись символом всей земли как таковой. Земля оставалась нетронутой, хотя на смену ее царствам пришло царство Божье (Дан. 2:35, 44, 45). Следовательно, в конечном счете 2–я глава Книги пророка Даниила вполне согласуется с эсхатологией пророков, если, конечно, мы не станем навязывать Даниилу апокалиптические воззрения более поздней эпохи[18].

Итак, во 2–й главе Книги пророка Даниила еще сохраняется связь земной истории и вечности. В 4–й Книге Ездры этой связи уже нет. Здесь мы видим, что нынешний век со всем тем злом, которым он преисполнен, никак не связан с веком грядущим, исполненным великой славы.

Еще лучше, однако, разрыв между двумя мирами просматривается в 4–й книге из так называемых Сивиллиных книг, являющихся еще одним образцом еврейской апокалиптической литературы. Конец мира описывается там следующим образом: «Но если вы, злонамеренные, не послушаете меня и возлюбите нечестивое, восприняв все это злыми ушами, весь мир охватит огонь, и великое знамение меча и звука трубного при восходе солнца. Весь мир услышит звенящий шум и могучий звук. Он сожжет всю землю и уничтожит всехчеловеков и все города и реки во мгновение, и моря не будет. Он уничтожит все огнем, и останется один лишь тлеющий прах. Но когда все превратится в прах и пепел, когда Бог угасит страшный пожар, который Он возжег, Он Сам сложит кости и пепел человеческий и снова воздвигнет смертных, как они были прежде. И тогда начнется суд, возглавляемый Богом, и Он снова будет судить мир. Согрешившие нечестием будут погребены под землей, в просторах преисподней и в мерзких ямах геенны. Благочестивые же снова будут жить на земле, когда Бог даст им дух и жизнь и Свое благоволение. Тогда все они будут созерцать восхитительный и радостный свет солнца. О, сколь блажен тот, кто будет жить в это время» (4 Сивил. кн. 171–192).

Итак, мир гибнет в огромном пожаре, сжигающем всю землю и уничтожающем все человечество. В одно мгновение перестают существовать все города, реки и даже моря. Нет ничего, кроме тлеющего пепла, и праха. Однако, когда все превращается в пепел, Бог прекращает пожар и воскрешает человечество, которое потом предстает перед великим и последним судом. Бог отделяет благочестивых от нечестивцев. Нечестивые погребены под землей, в то время как праведники продолжают жить в возрожденном раю.

Прерывность между нынешним, ветхим веком и веком грядущим можно проиллюстрировать следующим образом:

Итак, мы видим, что апокалиптическое осмысление конца выходит за рамки ветхозаветной эсхатологии. Это не просто преображение земли, ее народа и общества. Налицо явное отличие нынешнего века от века грядущего, века небесного. Старое должно полностью исчезнуть, прежде чем наступит новое.

Апокалиптический разрыв между историей и вечностью еще лучше просматривается в другом месте 4–й Книги Ездры. «И вот, наступит время, когда сбудутся знамения, о которых Я предсказал вам; и возникнет город, ныне незримый, и явится земля, ныне сокрытая. И всякий, освобожденный от зол, предсказанных Мною, узрит мои чудеса. Ибо Сын Мой, Мессия, явится с теми, кто с Ним, и те, кто останется, будут радоваться четыреста лет. И после сего умрет Сын Мой Мессия, и все, в ком дыхание человека. И на семь дней возвратится мир к исконному безмолвию, как было в начале, чтобы никто не остался. И после семи дней мир, еще не пробудившийся, пробудится, и все превратное погибнет. И воздвигнет земля тех, кто спал в ней, и темницы отдадут тех, кто был в них. И Всевышний воссядет на престоле суда, и сострадания не будет, и терпение иссякнет, но пребудет один лишь суд, останется истина и упрочится верность» (4 Езд. 7:26–34).

Из этого весьма интересного отрывка следует, что вмешательство Бога в историю начнется тогда, когда, незадолго до конца, явится Мессия. После четырехсотлетнего царствования Мессия умрет вместе с людьми, и мир на семь дней вернется к «исконному безмолвию». Разрыв между двумя веками столь радикален, что мир на семь дней погружается в небытие, дабы между ними вообще не сохранилось никакой связи. Затем наступает воскресение и последний суд.

Быть может, кто–то скажет, что, поскольку приведенные отрывки написаны относительно поздно (почти в конце I в. по Р. X.), идеи, содержащиеся в них, не присущи новозаветному менталитету, но основаны на нем. Есть, однако, отрывок, который был написан лет на двести раньше. Речь идет о 1–й Книге Еноха (1 Енох 91:12–17; 93:1–10). Здесь повествуется о видении, в котором история делится на десять больших «седмиц», или эпох, большинство из которых длится сотни лет. Часть этого видения, повествующая о конце мира (седьмая часть десятой «седьмицы»), представляет для нас особый интерес.

«И после этого на десятой седмице в седьмой части будет вечный суд; и вершить его будут ангелы вечного неба -великий (суд), исходящий от всех ангелов. И первое небо оты–дет и прейдет, и возникнет новое; и все силы небесные семикратно воссияют вовеки. И после сего седмицам не будет числа, и наступит (время) благости и праведности, и о грехе никто не услышит вовеки» (1 Енох 91:15–17).

Из приведенного отрывка видно, что вечный суд начнется в определенное время, и в результате него «первое небо» «прейдет» и возникнет новое. Затем седмицам не будет конца, все они будут исполнены благости и праведности, а грех исчезнет навсегда и полностью. Несмотря на то что в данном отрывке Мессия не упомянут, разрыв между земным, ветхим веком и веком новым, грядущим столь же очевиден, как и в цитатах, приведенных ранее.

Апокалиптическая эсхатология межзаветного периода характеризуется двумя особенностями, резко отличающими ее от эсхатологии ветхозаветных пророков. Во–первых, налицо глубокий пессимизм. На земле силы зла столь могущественны, что не может быть и речи о преображении мира в рамках присущей ему истории и географии. Необходим вселенский акт уничтожения. Во–вторых (и этот второй момент связан с первым), налицо явный разрыв между нынешним веком с его историей и веком грядущим, между злом и добром, страданием и блаженством. Прежде чем придет новое, старое должно быть полностью уничтожено.

Нет сомнения в том, что эти идеи выходят за рамки ветхозаветной пророческой эсхатологии. В самом Ветхом Завете межзаветным апокалиптикам более всего созвучно повествование о самом первом конце мира, то есть о потопе. Эпоха ветхозаветных пророков не несла особой радости, и тем не менее в ней жила надежда на то, что, если Бог властно вмешается в историю, эта эпоха может измениться к лучшему. В еврейской апокалиптической литературе (как и в повествовании о потопе) положение дел представляется настолько безысходным, что, для того чтобы Бог мог начать что–то творить, необходимо уничтожить все существующее[19].

Руководил ли Бог развитием этих апокалиптических идей? Думаю, что да. Несомненно (и мы это увидим), что еврейские апокалиптики во многом определили новозаветную эсхатологию. О важности всего того, что происходило после формирования ветхозаветного канона, говорит и Елена Уайт в своем «Желании веков». Она описывает, каким образом различные тенденции еврейского и языческого менталитета подготовили пришествие Христа. Чувствовалось, что Мессия придет только тогда, когда путь будет полностью уготован для Него. ««Когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего». Провидение управляло движением народов и человеческими страстями и всеми действиями до тех пор, пока мир не был приготовлен к пришествию Избавителя» (с. 32).

Вспоминаются слова Иисуса: «Еще многое имею сказать вам, но вы теперь не можете вместить» (Ин. 16:12). Благовествуя, Бог всегда использует язык прошлого опыта человека и сообразует Свое благовестие со временем, местом и обстоятельствами, в которых тот находится. Он возвещает ровно столько, сколько мы в состоянии уразуметь. Поэтому, несмотря на то, что апокалиптические сочинения не были богодухновенны и не обладали особым авторитетом, они хорошо выражали страстное стремление человека найти Бога и смысл жизни в период между Заветами. Язык и идеи, развившиеся в апокалиптической литературе, станут тем средством, с помощью которого позднее (в Новом Завете) Бог сможет более точно донести до человечества Свой эсхатологический замысел.

Похоже, что по крайней мере по двум направлениям еврейская апокалиптическая литература сослужила народу Божьему хорошую службу. Во–первых, Бог использовал ее, чтобы приготовить дорогу откровению, которому еще надлежало прийти, и, во–вторых, в ту эпоху, когда стих живой голос пророков и враги угрожали со всех сторон, еврейские апокалиптики поддерживали надежду на то, что Божья рука еще достаточно сильна, чтобы спасти Свой народ в назначенное время.

Нет сомнения, что новозаветные писатели и персонажи Нового Завета хорошо знали Ветхий. Ясно также и то, что они жили и писали в мире, сформированном иудейской эсхатологической апокалиптикой. Сам Иисус подтверждает это, говоря: «Истинно говорю вам: нет никого, кто оставил бы дом, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради Меня и Евангелия, и не получил бы ныне, во время сие (в веке сем — англ. пер.), среди гонений, во сто крат более домов, и братьев, и сестер, и отцов, и матерей, и детей, и земель, а в веке грядущем жизни вечной; многие же будут первые последними, и последние первыми» (Мк. 10:29–31).

Итак, мы видим, что в приведенном отрывке Иисус проводит различие между веком нынешним и веком грядущим. Он говорит о совершенно противоположной картине, которая откроется в результате смены одного века другим. Многие из тех, кто в этом веке был первым, в грядущем станут последними, и многие из последних станут первыми. Примерно то же самое читаем и в Евангелии от Луки: «Иисус сказал им в ответ: чада века сего женятся и выходят замуж; а сподобившиеся достигнуть того века и воскресения из мертвых ни женятся, ни замуж не выходят» (Лк. 20:34, 35). Итак, в высказываниях Иисуса виден явный разрыв между двумя веками, что усугубляется в хорошо известном великом поручении, где, в частности, Иисус говорит: «Я с вами во все дни до скончания века» (Мф. 28:19, 20).

Павел в своих посланиях тоже говорит о «боге века сего» (то есть о сатане) (2 Кор. 4:4), о «настоящем лукавом веке» (Гал. 1:4) и о «грядущих веках» (Еф. 2:7). Надо отметить, что Иисус и Павел говорили не только о «сем» и «грядущем» веках: рамки настоящего исследования, к сожалению, просто не позволяют показать более широкий спектр взаимосвязей между языком Нового Завета и языком иудейской апокалиптической литературы. Скажем только, что в одном случае (а именно в 14–м и 15–м стихах Послания Иуды) содержится не более и не менее как цитата из неканонического произведения, а именно из 1 -й Книги Еноха (1 Енох 1:9). Итак, нет никакого сомнения, что новозаветные авторы использовали идею двух веков (с радикальным различием между ними), а также обращались к другим аспектам иудейской апокалиптической мысли.

Поскольку Новый Завет построен на апокалиптической эсхатологии, возникает вопрос: как в нем представлены апокалиптические концепции? Полностью ли принимается апокалиптическая эсхатология или же пришествие Христа привносит в нее серьезные изменения? Как Бог использовал апокалиптическую картину скончания времен в Своем стремлении благовествовать людям, жившим во времена Иисуса?

В этой связи было бы полезно в общих чертах охарактеризовать апокалиптическую эсхатологию, содержащуюся в 4–й Книге Ездры (4 Езд. 7:26–34). Согласно указанному отрывку, Мессия приходит перед концом нынешнего века и живет четыреста лет. Затем он умирает вместе со всеми, а мир на семь дней возвращается в состояние «исконного безмолвия». Спустя семь дней Бог властно вмешивается в это состояние, дабы воскресить умерших, совершить над ними суд и начать новый век.

Поскольку большинство иудеев, встретивших Иисуса, придерживались именно такого воззрения, вполне понятно, почему крест стал для них большой проблемой. Если бы Иисус действительно был Мессией, считали они, Его смерть привела бы к концу этого века и все узрели бы наступление нового. Однако, несмотря на смерть Того, Кого считали Мессией, было очевидно, что прежний век все еще пребывает во всей своей силе и со всем своим злом и безысходностью. Вместо воцарения обновленного рая Палестина по–прежнему оставалась под властью Рима.

Поскольку Павел вырос в атмосфере таких воззрений (и в его посланиях достаточно свидетельств тому, что это было именно так), он со всем основанием мог не принимать христианства. Когда, окруженный охраной, он направлялся в Дамаск, в его голове наверняка роились апокалиптические мысли, и он думал примерно так: «Не может быть! Этого не может быть! Если бы Иисус был Мессией, то новый век уже наступил бы. Эти христиане — просто мошенники. Разве они не видят, что этот век по–прежнему с нами? Разве им не ясно, что если новый век не наступил, то все. что они приписывают Иисусу, — просто ложь? Я должен остановить это безумие».

Что заставило его передумать? Разве мог столь убежденный человек так внезапно измениться? В тот день Павел направлялся в Дамаск, где собирался разделаться с «обманом», который учинило христианство (см. Деян. 9:1, 2). Он мог с чистой совестью бороться с ним (см. Деян. 23:1), поскольку его эсхатологические воззрения говорили ему, что все это явная чушь. Однако встреча с Иисусом на пути в Дамаск навсегда изменила его эсхатологию. Явившись ему (см. Деян. 9:3–6; 22:6–11; 26:12–19), Иисус убедил его, что Он действительно умирающий Мессия, Которого Павел и должен был ждать согласно своим эсхатологическим воззрениям.

Однако такое открытие повергло его в то состояние, которое социологи называют «когнитивным диссонансом». Машинально отряхивая одежду от пыли, он не мог унять мыслей, которые опять зароились у него в голове. «Да, Иисус — Мессия, но ведь этот век еще не кончился. Возможно ли это?» Вопрос был столь жгучим, что три дня Савл не ел и не пил, пытаясь согласовать результаты откровения с его прежним богословием (см. Деян. 9:9). И он пришел к выводу, что если Мессия воистину пришел и умер (о чем говорил его собственный опыт встречи с Иисусом), тогда новый век, наверное, уже наступил, несмотря на то, что прежний не прекратился. Новый век каким–то образом «наложился» на прежний, и теперь опыт говорил об их одновременном параллельном существовании.

С Первым пришествием Христа новый век вторгся в прежний или «наложился» на него. Оба века будут существовать параллельно вплоть до Второго пришествия, когда прежний будет окончательно уничтожен. Следовательно, христиане одновременно живут в двух мирах.

Говоря в категориях времени, можно сказать, что Новый Завет повествует о конце света, который, с одной стороны, уже совершился, но, с другой стороны, еще не наступил. Ту же самую идею Новый Завет выражает и в категориях пространства: пребывая во Христе, христиане живут в небесных обителях и в то же время продолжают бороться с безысходностью этого мира. Было бы полезно несколько подробнее рассмотреть динамику этих двух тенденций.

Новозаветная эсхатология являет последовательную динамику взаимосвязей между настоящим и будущим, между «теперь» и «еще нет». С одной стороны, конец уже пришел, и новый век стал актуальной реальностью. Однако, с другой стороны, конец еще не наступил, и прежний век еще не закончился. «Ибо невозможно — однажды просвещенных, и вкусивших дара небесного, и соделавшихся причастниками Духа Святого, и вкусивших благого глагола Божия и сил будущего века, и отпадших, опять обновлять покаянием» (Евр. 6:4–6).

Согласно этому отрывку, все, кто во Христе, уже вкусили сил будущего века. С одной стороны, «последние дни» земной истории начались с пришествием Иисуса (см. Евр. 1:1, 2), однако, несмотря на то, что крест возвещает о наступлении последних дней и даже о «конце веков», можно все–таки сказать, что конец еще не наступил. «Иначе надлежало бы Ему многократно страдать от начала мира. Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею. И как человекам положено однажды умереть, а потом суд, так и Христос, однажды принесши Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих, во второй раз явится не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение (Евр. 9:26–28).

В силу динамической связи между настоящим и будущим новозаветный автор может использовать одни и те же слова для описания того и другого. В Первом послании к Коринфянам Павел говорит, что его современники–христиане достигли «последних веков» (полноты последних веков — англ. пер.; греч. telos) (см. 7 Кор. 10:11), но в том же послании далее он говорит, что тот же самый «конец» (греч. telos) наступит после Второго пришествия Иисуса (см. 1 Кор. 15:22–24).

Петр в одной и той же главе своего послания говорит, что Христос явился в «последние времена» (см. 1 Петр. 1:20) и что Он еще явится «в последнее время» (1:5).

Иисус даже в одном предложении мог сочетать эти концепции: «Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и услышавши оживут» (Ин. 5:25).

«Наложение» нового века на прежний объясняет многие отрывки, в которых Новый Завет на первый взгляд противоречит сам себе. С одной стороны, сатана действительно был побежден на кресте (см. Ин. 12:31), с другой, его надо побеждать каждый день кровью Агнца (см. Откр. 12:11), и он будет уничтожен только при конце света Сем. Откр. 20:7–10). Опыт вечной жизни уже сейчас можно обрести (см. Ин. 5:24), и в то же время она принадлежит грядущему, а не нынешнему веку (см. Мк. 10:30). Если мы не будем учитывать это динамическое единство, присущее новозаветному мировосприятию, мы рискуем утратить необходимое равновесие.

Другая сторона новозаветной динамики между веком нынешним и веком грядущим проявляется в напряженном соотношении между небесным и земным. Поскольку нынешний век еще не закончился, мы привязаны к этой земле и тяжело это переживаем. «Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне; и не только она, но и мы сами, имея начаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего. Ибо мы спасены в надежде. Надежда же, когда видит, не есть надежда; ибо, если кто видит, то чего ему и надеяться?» (Рим. 8:22–24).

Как дорог этот текст каждому, особенно больному и стареющему! Если бы наш нынешний опыт сводился только к нему, никого из христиан нельзя было бы упрекнуть за чрезмерное упование на будущее. Однако Новый Завет не довольствуется этим страстным ожиданием: он помогает по–новому осмыслить и настоящее. Мы уже «посажены на небесах» во Христе Иисусе (см. Еф. 2:6) и, пребывая в Нем, можем прямо сейчас жить жизнью неба: любовью, радостью, миром, долготерпением и благостью (см. Гал. 5:22). Во Христе мы имеем всякое духовное благословение (см. Еф. 1:3) и уже вкушаем сил будущего века (см. Евр. 6:5).

Со смертью и воскресением Христа все ветхозаветные эсхатологические упования в принципе стали реальностью. Суд над миром совершился на кресте (см. Ин. 12:31, 32), эсхатологическое излитие Святого Духа совершилось в пятидесятницу (см. Иоил. 2:28, 29; Деян. 2:16–21), Царство Божье наступило (см. Мф. 12:28), вечная жизнь уже теперь с нами (см. Ин. 5:24, 25), последняя война началась в христианском опыте борьбы с грехом (см. 2 Кор. 10:35; Еф. 6:10–17).

Новозаветные писатели убеждены, что с пришествием Мессии ветхозаветное ожидание нового века завершилось для тех, кто верует в Иисуса. Причастность к жизни на небесах ощущается любым человеком, верующим в Иисуса. И это не вымысел. Пребывающие во Христе, продолжая жить в этом мире, действительно обретают «залог» небесного наследия (см. Еф. 1:13, 14). Различие между «теперь» и «еще нет» сводится не к качественному отличию нового века, а к тому, что нынешний век все еще длится, отвлекая нас и лишая мужества. Царство небесное будет таким же, какое мы обрели уже сейчас, но без той безысходности, которую мы переживаем теперь, на этой земле.

Вот почему так трудно сохранять чувство новизны духовного опыта и преуспевать в христианском возрастании. Если мы хоть на какое–то время перестаем вкушать радость нового века, наше осознание того, что он уже наступил, быстро теряет силу и превращается в простое воспоминание о том, что могло быть. Христиане находятся между двумя веками, между «теперь» и «еще нет», между земным и небесным. В каком–то смысле легче не быть христианином и жить в гармонии с так называемым «реальным миром». Вкушение сил будущего века приводит к определенному беспокойству, которое не прекратится до тех пор, пока тленное не поглотится нетленным (см. 1 Кор. 15:51–54), однако тот, кто воистину вкусил небесной жизни, будет рваться из этого века и страстно желать грядущего искупления (см. Рим. 8:18–25).

Если христианство до сих пор существует, то причина здесь в том, что в каждом поколении находятся подлинно вкусившие нового века. Мудрость этого мира почитает христианскую веру безумием, но как только кто–то вкушает сил будущего века, ему нет дороги назад, ибо он постигает сверхреальность, которая изменяет все.

Идея одновременного существования двух веков, постоянно пребывающих в напряженном соотношении, не свойственна западному, греческому менталитету. Логика требует, чтобы мы жили или в одном, или в другом. Однако Новый Завет — не западная книга. Он отражает еврейский менталитет, е котором противоборствующие реальности в равной мере могут быть подлинными.

Осознание напряженного соотношения между Новым Заветом и современной логикой помогает понять многие доводы, касающиеся Библии и некоторых ее высказываний. Кто–то, например, может усмотреть в ней то, что действительно там содержится. Однако, радостно делясь с кем–нибудь своим открытием, он почувствует, что ему хочется отвергнуть противоположное высказывание, которое, быть может, тоже верно. Другой же, усмотрев противоположную истину, захочет дать убедительную контраргументацию, в результате чего возникнет словесная полемика, которой можно было бы избежать, если бы оппоненты как следует усвоили упомянутый нами факт напряженного соотношения.

Говоря о нем, я не хочу сказать, что Библия учит противоположным истинам: просто данное слово — единственное в английском языке, адекватно выражающее то, что в данном случае я имею в виду (речь идет об английском слове tension, что в переводе означает «напряженность», «напряженное состояние». — Примеч. пер.). Я использую его в смысле логического равновесия между противоположными положениями, которые истинны в равной мере. В Библии мы улавливаем только мимолетный проблеск бесконечной истины, однако если эту истину влить в старые мехи (такие, например, как наш язык, запечатленный чернилами на бумаге), то они лопнут. Человеческая логика не может полностью оправиться от такого потрясения. Поддерживать равновесие между противоположными библейскими утверждениями — все равно что держать два куска магнита «плюсом» к «плюсу» и «минусом» к «минусу». Они отталкиваются, и, только приложив какое–то усилие, вы можете соединить их.

Многие библейские истины имеют такое же свойство. Не переставая быть истинными, они в то же время бросают вызов человеческой логике. Будучи христианами, мы, например, говорим, что Иисус был полностью (на сто процентов) Человеком и полностью (то есть на те же сто процентов) Богом. Однако в сумме мы имеем двести процентов, что логически невозможно. Существование Богочеловека Иисуса логически невозможно, и тем не менее Он существовал. Подлинно библейское богословие в равной мере признает оба полюса библейского учения. Ересь начинается тогда, когда человеческую природу Иисуса утверждают в ущерб Божественной и наоборот. Ересь, по сути дела, стремится подчинить Священное Писание логике и готова злоупотребить первым, дабы оправдать последнюю.

Другим примером напряженного соотношения между двумя полюсами является соотношение веры и дел. Необходимо иметь и первое, и второе, поскольку и то, и другое в равной мере имеет библейское обоснование, однако на практике довольно трудно в одно и то же время проводить в жизнь обе установки. Если мы зовем к вере, люди склонны забывать о делах, если же мы призываем творить добрые дела, люди нередко забывают о вере. Человеку как существу конечному очень трудно, но крайне необходимо удерживать в поле зрения оба полюса, сохраняя здоровое равновесие между ними. В этом смысле новозаветная эсхатология не является исключением. В ней выражается напряженное соотношение между веком нынешним и веком грядущим, между «теперь» и «еще нет».

Несмотря на то что характер взаимосвязи между нынешним веком и веком грядущим уловить довольно трудно, уже теперь нам совершенно ясно, по крайней мере, одно. Не кто иной, как сам Иисус преобразил эсхатологию ветхозаветных пророков и иудейских апокалиптиков. Иисус Христос — душа, сердце и средоточие новозаветного представления о конце. Именно встреча с Иисусом заставила Павла пересмотреть свои взгляды на природу существования двух веков. Верно осмысляя Новый Завет, мы приходим к выводу, что средоточие новозаветной эсхатологии — Иисус Христос. В Его земном служении пришло царство (см. Мф. 12:28), в Его смерти и воскресении совершился эсхатологический суд (см. Ин. 12:31; Рим. 8:3); благодаря небесному служению Христа Его последователи имеют благодатную возможность уже сейчас вкусить вечной жизни (см. Еф. 2:6), а во время Его Второго пришествия воистину наступит конец мира (см. 1 Кор. 15:20–28). Именно благодаря Христу Бог исполняет все эсхатологические обетования, данные Израилю. «Ибо все обетования Божий в Нем "да" и в Нем "аминь", — в славу Божию, чрез нас» (2 Кор. 1:20).

Божьи обетования исполняются для тех, кто выполнил Его условия, однако из Второго послания к Коринфянам (см. 2 Кор. 1:20) мы узнаем, что все условия, исполнение которых было необходимо для свершения Божьих обетовании, были соблюдены жизнью и делами Христа. Иисус предстает как подлинный израильтянин, всецело послушный условиям завета, который Бог заключил с Израилем, и потому снискавший все благословения и обетования этого завета. Все в Новом Завете рассматривается через Христа, ибо, в конечном счете, только Он имеет значение.

Но если конец мира приходит во Христе и если все обетования Божьи достижимы через Него, то в таком случае необходимо переосмыслить понятие Израиля. Всякий, кто во Христе, в той же мере «семя Авраамово», в какой он мог бы быть таковым по крови (см. Гал. 3:29). Израиль во Христе (как иудеи, так и язычники) - «род избранный, царственное священство, народ святый» (1 Петр. 2:9), каковым был и Израиль Ветхого Завета (см. Исх. 19:5, 6). То, чего не смог сделать ветхозаветный Израиль (стать благословением всему миру) (см. Быт. 12:3; Ис. 49:3–6), Израиль Нового Завета исполнит благодаря своей связи со Христом (см. Лк. 2:32 и Деян. 13:46, 47).

В Новом Завете не только идея «Израиля» обретает переосмысление, но по–новому звучат и ветхозаветные обетования о земле. Как правило, ветхозаветные пророчества об эсхатологической войне говорили, что она разразится в буквальном городе Иерусалиме и вокруг него (см. Иоил. 2:32; 3:2, 12–21; Зах. 12:1–9). Во время последнего сражения язычники будут находиться вне города, а народ Божий внутри него. Однако из 4–й главы Деяний Апостолов (см. Деян. 4:24–28) мы узнаем, что сражение мыслится не в буквальном географическом контексте, а в соотношении со Христом. Процитировав 2–й псалом, в котором говорится о том, что язычники замыслили поднять мятеж против царя Израиля, уверовавшие говорят: «Ибо поистине собрались в городе сем на Святого Сына Твоего Иисуса, помазанного Тобою, Ирод и Понтий Пилате язычниками и народом Израильским» (Деян. 4:27).

Итак, мы видим, что здесь «Израиль» переосмысляется. «Ибо не все те Израильтяне, которые от Израиля», — читаем мы в Послании к Римлянам (Рим. 9:6). Есть Израиль, который объединяется с язычниками против израильского царя. Таким образом, помимо переосмысления самой идеи Израиля мятежный замысел дает основание переосмыслить и идею «святого города». Отныне, говоря об Израиле в подлинном смысле этого слова, уже не приходится учитывать географический и этнический аспекты. Если Израиль не мыслится без Христа, то он не может сводиться к какому–либо народу или социальному слою (см. Гал. 3:28, 29). Если он немыслим без Иисуса, то подлинный Израиль не где–то на Среднем Востоке, а в небесах со Христом (см. Гал. 4:26). Если же Иерусалим в небесах, тогда любой уголок земли одинаково открыт для Христа. Чикаго столь же близок к обетованной земле, как и Саудовская Аравия.

Новозаветное переосмысление идеи Израиля оказывает сильное влияние на восприятие библейской эсхатологии. Многое в эсхатологическом языке Писаний сосредоточено на Иерусалиме и Израиле. Однако в Новом Завете под Израилем понимается всякий, кто связан со Христом, независимо от того, где он находится. Ветхозаветные пророки осмысляли конец мира в контексте Израиля и Среднего Востока; новозаветные писатели использовали язык тех же самых пророчеств, однако в духовном смысле, вбиравшем в себя весь мир. Этнические и географические аспекты утратили свое значение.

Например, язык 14–й главы Книги Откровение постоянно напоминает о 2–й и 3–й главах Книги пророка Иоиля. Остаток Израиля (144000) находится на горе Сион (Иерусалим; см. Откр. 14:1–5; Иоил. 2:32), тогда как нечестивцы попираются вне пределов города (см. Откр. 14:20; Иоил. 3:12—16). Однако, несмотря на то, что язык данной главы напоминает ту географическую и этническую перспективу, которая просматривается во 2–й и 3–й главах Книги пророка Иоиля, шесть раз упоминается о том, что речь идет о земле в целом (см. Откр. 14:15–19). Равным образом страдание, которое переживают народы, принявшие начертания зверя (в мировом масштабе — см. Откр. 13:16, 17; 14:9–11), основывается на осуждении Едома, небольшого государства — соседа древнего Израиля. То, что в ветхозаветном пророчестве имеет локальный географический ракурс, в Новом Завете обретает духовную и всемирную перспективу.

Наверное, надо сказать, что многие современные консервативно настроенные христиане не приняли бы взгляды, изложенные на нескольких последних страницах. Согласно толкованию, которое предлагают диспенсационалисты, ветхозаветное понимание конца мира буквально исполнится в Палестине при содействии этнического Израиля последнего времени. С их точки зрения, почти вся Книга Откровение относится не к христианам, не к Церкви, но к будущему Израилю как таковому. Рамки данной работы не позволяют нам рассмотреть конкретные доводы диспенсационалистов, направленные против идеи «духовного Израиля», изложенной в этой главе. Более подробно с ними можно познакомиться в книге Г. Ларонделла «Израиль Божий в пророчестве» («Источник жизни», 1997 г.).

Христоцентричный взгляд на последнее время является тем действенным противоядием, которое сдерживает развитие диких представлений о конце. Ключ истолкования пророчеств не в том, как состряпать ясную картину будущего, но в том, чтобы получить более ясное представление о Христе. Новозаветный взгляд на конец мира никогда нельзя отделять от Иисуса. Даже если взять Книгу Откровение, то это не откровение о войне в заливе, а откровение Иисуса Христа (см. Откр. 1:1). Поэтому, если вы правильно ее понимаете, средоточием и смысловым ядром вашего толкования будет Христос. Армагеддон — это не война на Среднем Востоке, но сражение, которое ведет Христос за преданность мира.

Христологический взгляд, имеющий своим средоточием не какие–то современные события, а Христа, спасает толкователя от излишних умствований. Если наш взгляд на конец мира прежде всего выражается в стремлении все глубже и глубже постигать Христа, мы не слишком озабочены подсчетами того, когда же Он придет. Если вы каждый день вкушаете Его, если вы ежедневно вкушаете силы будущего века, ваше желание еще глубже постичь Его будет неизменным, независимо от того, как долго будет откладываться Второе пришествие. Однако, если жажда Его возвращения связана с вычислением дат, она будет длиться ровно столько, сколько продлится период ожидания. Когда назначенный срок проходит, обычно вместе с ним проходит и эта жажда. Новозаветное предвосхищение Второго пришествия берет начало не в подсчетах, основанных на анализе самых последних событий, но в уверенности, что новый век, в принципе, уже наступил. Те, кто во Христе вкушают небесные радости, никогда не устанут ждать еще больших, которые наступят во время Его Второго пришествия.

Таким образом, новозаветный христианин — это человек, который, даже идя по улицам Нью–Йорка, может чувствовать, как он входит в небесные обители. Конечно, трудно ощутить наступление нового века, когда ты постоянно видишь надписи на стенах, грязные, сгоревшие дома и запуганных, унылых людей. Ветхий век и «еще нет» слишком явно заявляют о своем присутствии. Однако, помня о новозаветном обетовании и силе Духа, можно подняться над этим веком и вкусить силы грядущего. И тот, кто делает это, никогда не останется таким, каким был прежде.

Люди всегда были любопытны. Сегодня наше любопытство будоражат волнующие события, которые происходят в мире. Я тоже хотел бы понять, что они означают. Действительно ли приближается пришествие Господа? Скоро ли наступит конец мировой истории? Чему Бог хочет научить нас такими ужасными событиями? Как мы должны реагировать на них? Давались ли библейские пророчества для того, чтобы удовлетворить наше любопытство о будущем, или Бог имел какую–нибудь иную цель?

В Евангелии от Матфея Иисус дает ясные ответы на эти вопросы. «Когда же сидел Он на горе Елеонской, то приступили к Нему ученики наедине и спросили: скажи нам, когда это будет? и какой признак Твоего пришествия и кончины века?» (Мф. 24:3).

Ученики были так же любопытны, как и мы. Они хотели узнать, когдаже наступит конец мира? Иисус ответил: «Берегитесь, чтобы кто не прельстил вас; ибо многие придут под именем Моим и будут говорить: "я Христос", и многих прельстят» (стихи 4, 5).

Только представьте себе, что подумали ученики. Вот здорово! Сейчас Иисус скажет нам, какие именно события приведут к концу, и мы будем знать, когда нам следует приготовиться к этому.

Но Иисус продолжал: «Также услышите о войнах и о военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь; ибо надлежит всему тому быть, и конец тотчас придет» (см. ст. 6).

Но разве так на самом деле говорится в тексте? Удивительно, что я читал этот текст в течение многих лет и почему–то думал, что это звучит примерно так. На самом деле, текст звучит следующим образом: «Также услышите о войнах и о военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь; ибо надлежит всему тому быть. Но это еще не конец». Таким образом, последняя строчка в оригинале читается: «Но это еще не конец». Иисус знал, что при жизни учеников будут войны и военные слухи и что у них, как и у нас, появится искушение придать этим событиям не свойственное им значение. И Он говорит им: «Не ужасайтесь происходящему. Все, о чем я говорю, случится, но не обязательно будет означать, что конец близко». Он продолжал: «Ибо восстанет народ на народ, и царство на царство, и будут глады, моры и землетрясения по местам; все же это — начало болезней» (ст. 7, 8).

В 7–м стихе перечисляются события, которые люди рассматривают как признаки конца. Войны и восстания, голод и землетрясения вырывают нас из привычного круга. Естественно, что мы придаем таким событиям эсхатологическое значение, особенно когда сами переживаем их. Но все эти потрясающие события, свидетелями которых будут ученики Иисуса, — только «начало болезней», которые охватят весь мир перед Его Вторым пришествием.

Очевидно, что Иисус не слишком стремился дать четкую последовательность событий, которые приведут к концу света. «Каковы признаки Твоего пришествия, Господи?» «Да, — говорил Он, — будут войны и военные слухи, мятежи, землетрясения, голод, но это не признаки конца как таковые». Даже проповедование Евангелия всему миру нельзя истолковывать как признак конца. Откровенно говоря, мы не можем со всей вероятностью узнать, когда Евангелие будет провозглашено всему Чикаго, не говоря уж обо всем мире, не так ли? Да, Евангелие должно быть проповедано всему миру перед пришествием Господа, но это не тот признак, на котором мы можем основывать свои расчеты.

Ответ Иисуса ученикам, в известном смысле, обманул мои ожидания. Казалось бы, нам было бы лучше, если бы Он подробно рассказал о конце света и о событиях, которые приведут к нему. Тогда мы могли бы выстроить их в порядке очередности, видя, таким образом, где мы находимся в данный момент и когда следует начать приготовления. Однако, по–видимому, такое положение не было бы для нас наилучшим.

Вместо этого Иисус ободряет нас возможностью находиться в состоянии равновесия между напряженным ожиданием, с одной стороны, и добросовестным исполнением своих ежедневных обязанностей — с другой. В Мф. 24:36 Он и вовсе утверждает: «О дне же том и часе никто не знает», лишая, таким образом, время Своего прихода всякой определенности. То же самое мы видим и в Деяниях святых Апостолов, где точные сроки возвращения Иисуса — это то знание, которое Бог Отец оставляет за Собой. Но из этого не следует, что ученики Христа должны отсрочить Его приход на неопределенное будущее. Еще при жизни[20] они должны увидеть со всей очевидностью, что Его приход близок. Согласно притче о смоковнице (см. Мф. 24:32–35), народ Божий должен жить, постоянно чувствуя это, хотя точных сроков он никогда не узнает (см. ст. 36). Постоянная близость Его прихода побуждает нас к непрерывной готовности и напряженному ожиданию. А отсутствие конкретного срока и точной последовательности событий служит для того, чтобы мы не приходили в смятение от происходящего или же от произвольных расчетов, а добросовестно исполняли свой долг.

То, о чем мы здесь говорим, есть еще одно выражение того удивительного творческого динамизма, которое существует в Библии между напряженным ожиданием и стойкостью в исполнении ежедневного долга[21]. Трудно изо дня в день сохранять это напряжение, но постоянно поддерживать его необходимо, иначе мы попадем в двойную ловушку: безразличного отношения к концу света, с одной стороны, или ошибочного его толкования — с другой.

Если, говоря о последних временах, Иисус не хотел ни удовлетворить наше любопытство о будущем, ни дать нам возможность представить весь ход заключительных событий в их последовательности, то какова же в действительности была Его цель? С полной определенностью Он открывает ее в 42–м стихе: «Итак бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь наш приидет».

Это утверждение является кульминацией всей проповеди Иисуса. Ученики хотели знать весь ход событий. Они хотели во всех подробностях знать о будущем, чтобы иметь возможность определить дату конца света. Иисус же сказал: «Нет, не думайте таким образом. Я описываю события, ведущие к концу мира, не для того, чтобы удовлетворить ваше любопытство о будущем. Я говорю об этом для того, чтобы вы бодрствовали».

Многие люди сегодня думают о себе как об «адвентистах», которые ждут, что Иисус скоро придет для того, чтобы привести к концу этот наполненный страданиями мир. Но, согласно Иисусу, быть адвентистом — это больше, чем просто знать признаки «кончины века». Это значит жить бодрствуя, потому что вы знаете и верите, что скоро придет Иисус. Цель проповеди в 24–й главе Евангелия — не удовлетворить наше любопытство о событиях последних времен, но напомнить, что нам необходимо «бодрствовать».

Итак, что же значит «бодрствовать»?

К счастью, Иисус не оставил нас в неведении. За кульминационным моментом Его проповеди следуют четыре притчи, которые подробно объясняют, что такое «бодрствовать» (см. Мф. 24:45–25:46). В первой притче говорится о неверном рабе и о том, как он относится к другим людям, видя, что господин его задерживается.

«Если же раб тот, будучи зол, скажет в сердце своем: "не скоро вернется господин мой", и начнет бить товарищей своих и есть и пить с пьяницами, — то придет господин раба того в день, в который он не ожидает, и в час, в который не думает» (ст. 48–50).

В чем проблема этого человека? Он говорит себе: «Кто знает, когда мой господин вернется? Мне, во всяком случае, все равно!» В результате он теряет всякое чувство ответственности перед своим господином. Он начинает жестоко обходиться с товарищами, бить их. Он доходит до полной безответственности. Это показывает, какая великая опасность грозит нам, когда мы перестаем осознавать реальность конца. Возникает сильное искушение сказать себе: «Пока Господь не пришел, я могу жить, как мне нравится». Бодрствование же противоположно тому, что делает этот неверный раб. Оно должно проявляться в том, как мы относимся друг к другу. Бодрствование означает, что, если мы верим в возвращение Иисуса, это отразится на том, как мы относимся к людям.

Вторая притча часто называется притчей о десяти девах (см. Мф. 25:1–13). Десять дев ждут брачного пира. Как это часто случается, жених замедлил, и все девы задремали и уснули. Эти девы символизируют адвентистов, которые ждут возвращения Иисуса. В этой притче Иисус показывает, как трудно бодрствовать, как трудно сохранять чувство ожидания конца. В ней все «адвентисты» засыпают, но есть различие между ними. Мудрые девы взяли масло, а неразумные не сделали этого. В Евангелии от Матфея разница между мудрыми и неразумными объясняется так: «Итак всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне; и пошел дождь и разлились реки, и подули ветры, и устремились на дом тот; и он не упал, потому что основан был на камне. А всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке; и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот; и он упал, и было падение его великое» (Мф. 7:24–27).

В чем же различие между мудрыми и неразумными, согласно Матфею? И те, и другие слушают слова Иисуса, но исполняют Его слова мудрые. В этом смысле всех 10 дев можно назвать адвентистами, но только те, кто бодрствует, на самом деле исполняют то, что сказал им Иисус. А неразумные девы, думая, что можно помедлить, потерпели неудачу. Бодрствовать — это значит созидать такие отношения с Богом, которые не прерываются, даже если надежда на Его возвращение не сбывается так быстро, как некоторые ожидают. Тот, кто ждет, не устанет делать добро.

Смысл третьей притчи, которая зовется притчей о талантах (см. Мф. 25:14–30), хорошо улавливается в контексте двух первых. В греческом языке слово «талант» (talanton) означает меру веса, которая в данном случае означает и сумму денег (талант золота, талант серебра и т.д.). Быть может, в силу того, как это слово используется в данной притче, в английском языке оно приобрело добавочное значение, характеризующее человеческие способности, «таланты». Воспользовавшись своими способностями, персонажи этой притчи должны были увеличить полученную сумму денег. Зарывший свой талант не сумел им воспользоваться и в результате не сделал того, о чем просил его господин. Согласно этой притче, бодрствовать — значит, ожидая конца, максимально использовать данные Богом способности. Смысл третьей притчи равнозначен смыслу второй. Тот, кто ожидает возвращения Иисуса, должен неустанно творить добро, умножая полученные таланты.

Четвертая притча, об овцах и козлах (см. Мф. 25:31–46), является кульминацией всей проповеди. «Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть, — говорит Иисус овцам, — жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне» (Мф. 25:35, 36).

«Господи! — отвечают овцы. — Когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили» (Мф. 25:37). Одним словом, когда мы делали все это? Ведь мы же никогда ничего такого не делали!

«Истинно говорю вам, — отвечает Царь, — так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. 25:40).

Итак, что же значит бодрствовать? Это значит относиться к братьям и сестрам так, словно они — Сам Христос! Скажите: если бы человек, с которым вы живете, работаете или общаетесь, был Иисусом, сказалось бы это на вашем отношении к нему? Иисус сказал: «Бодрствовать в ожидании конца — значит относиться к другим так, словно это Я, и учиться видеть Меня в каждом человеке». Согласно Иисусу, суть бодрствования в ожидании Его пришествия заключается в том, как мы относимся к нашим братьям и сестрам. Цель библейского учения о конце мира не в том, чтобы удовлетворить наше любопытство относительно будущего, а в том, чтобы научить, как нам жить в ожидании конца.

Сказанное Иисусом в 25–й главе повторяется в другой притче, повествующей о непрощенном рабе (см. Мф. 18:23–35). Раб задолжал десять тысяч талантов, — и это тогда, когда весь годовой налоговый доход Палестины составлял где–то восемьсот—девятьсот талантов! Он был должен в десять раз больше, чем правительство получало с налогов за целый год! Вся история явно иронична. Никому никогда не позволили бы влезть в такие долги. Но почему же тогда Иисус говорит об этом? Да просто потому, чтобы показать, что такое человек на этой земле. Все мы должны Богу гораздо больше, чем можем заплатить. В каждом из нас живет этот раб.

Итак, раб призван к царю. «Потерпи на мне, и все тебе заплачу», — просит он, однако его просьба столь же смешна, как и его долг (Мф. 18:26). Он уже никак не сможет расплатиться. Однако государь, «умилосердившись над рабом тем», говорит ему: «Ну ладно, так и быть, я прощаю тебе всю сумму целиком». По–моему, это изумительное милосердие, не так ли?

Но что же делает раб? Выйдя из царских покоев, он первым делом хватает того, кто должен ему за сто дней работы, а это сумма немалая. «Где деньги?» — спрашивает раб, вцепившись в своего «товарища». Внимательно посмотрев в Библию, вы увидите, что тот отвечал ему точно так же, как раб отвечал царю: «Потерпи на мне, и все отдам тебе» (Мф. 18:29). Однако раб не обращает на это никакого внимания и сажает должника в темницу.

Какова реакция царя? Он снова призывает раба к себе. Тем, кто слушал эту притчу из уст Иисуса, такой оборот дела мог показаться странным, поскольку раб сделал то, что в те времена было вполне законно. Суть, однако, в том, что, несмотря на всю законность своего поступка, раб не сумел обойтись с другим человеком так, как с ним самим обошелся его царь. Поведение царя стало новым мерилом отношений в его царстве.

Призвав раба к себе, хозяин сказал ему: «Злой раб! Весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя?» (Мф. 18:32, 33). «И разгневавшись, — говорится далее, — государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга» (Мф. 18:34).

Следующий стих представляет собой кульминацию всей притчи. «Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, — говорится в нем, — если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его» (Мф. 18:35). Мы видим, что для Матфея этот момент очень важен. Мерилом нашего отношения к другим людям является отношение Христа к нам. У Матфея этот принцип становится критерием, по которому проверяется искренность нашего ожидания Второго пришествия. Подлинные адвентисты — это те, кто, бодрствуя в ожидании пришествия Христа, будут относиться к другим так, как Христос относится к ним самим.

Адвентисты много говорят об уплате десятины, о соблюдении субботы, о регулярном посещении церкви. Все это выступает как критерий проверки в отношении других (и, как правило, обоснованный). Однако в Евангелии от Матфея содержится критерий для проверки самих адвентистов. Если мы верим, что Иисус скоро вернется, это должно сказываться на том, как мы относимся к своем «брату». Но кто наш брат? Тот, за кого умер Христос (см. Рим. 14:15; 1 Кор. 8:11). Умерли Он за вашего супруга или супругу? А за того нелегкого в общении человека, который сидит в церкви перед вами? За кого же Он умер? За всех. И даже за тех, кто смотрит, думает и делает не так, как вы. Если мы в должной мере осознаем всю глубину Христова прощения, мы поймем, как относиться к тем, за кого Он умер. Да, есть много трудных людей, но — чудо из чудес! — Христос умер и за меня! То изумительное милосердие, которое Он проявляет ко мне, становится мерилом моего отношения к тем, кто меня окружает.

Однако насколько мы преуспели в этом? Можем ли мы в обычном официанте видеть человека, за которого умер Христос? Так ли уж мы уверены, что Богу больше понравится, если, сэкономив на чаевых, мы положим больше денег в тарелку для пожертвований, когда придем на служение? Я лично не уверен. Сегодня среди официантов все больше матерей–одиночек или студентов, всеми силами пытающихся свести концы с концами. Понравится ли Богу, если мы сэкономим на них, чтобы чуть больше пожертвовать на служении?

Помню, как мы решили отобедать в ресторане вместе с другой адвентистской семьей. Счет составил где–то долларов сорок. Когда мы раскинули эту сумму между собой, один из нас, сказав, что чаевые он берет на себя, положил на стол двадцать пять центов.

«Так не пойдет, — сказал я жене, когда он направился к кассе. — Давай и мы что–нибудь дадим». Вынув несколько долларов, я тоже положил их на стол.

«А это что?» — спросил наш знакомый, вернувшись от кассы и увидев доллары. И затем как ни в чем не бывало он взял их и сунул в карман!

Благодаря этому случаю я понял кое–что из того, как адвентисты смотрят на «мир». Порой мы так заняты нашим послушанием Богу, что совершенно забываем о других, за которых Христос, между прочим, тоже умер.

Я узнал, что некоторые из Берриен Спрингс — города, в котором я живу, — не очень–то торопятся покупать автомобили у служителей–адвентистов. Когда на занятиях в семинарии я рассказал студентам о случае в ресторане, один из них встал и сказал: «У меня есть фургон, и мы решили продать его, чтобы я смог уплатить за учебу. Я пошел к приятелю, которому фургон понравился и цена устроила. «А, кстати сказать, как ты зарабатываешь на жизнь?» — спросил он. «Ох, — ответил я, — я учусь в семинарии». Услышав это, приятель призадумался и сказал: «Ну что ж, в таком случае мне твой фургон не нужен».

Бывает ли так, что мы, адвентисты, столь сильно напираем на наше богословие, что забываем воплощать его в собственной жизни? По опыту знаю (и другие говорят то же самое): в том, что касается этики и такта, адвентисты нередко уступают даже самым обычным атеистам. Порой, стремясь сэкономить доллар, мы забываем о человеке, с которым эти доллары зарабатываем. Некоторые из нас дают основание думать, что им легче обмануть своего делового партнера, легче оскорбить жену, мужа или детей, чем съесть кусок свинины. Скажем прямо, что такая теология не очень поможет нам на суде.

В притче из 18–й главы Евангелия от Матфея говорится о суде до пришествия. По сути дела, в нем важно только одно: что мы думаем о Христе? Каково наше отношение к Нему -вот что главное. Однако оно оценивается не только напрямую, но и в контексте нашего отношения к ближним. Относимся ли мы к брату или сестре так, как Христос относится к нам? Несмотря на то, что в основе нашего спасения — лишь подвиг Христа, наше звание христианина проверяется тем, как мы относимся к другим людям.

Как Христос относится к нам? Лучше, чем мы заслуживаем. Он принимает нас безусловно, такими, какие мы есть. И это хорошо, иначе ни у кого из нас не было бы никакой надежды; однако наша благодарность Ему проверяется тем, можем ли мы также безусловно принимать других. Следовательно, в словах о «меньших братьях» (Мф. 25:40) содержится призыв к безусловному принятию тех, кого, на наш взгляд, любить очень трудно. Братом во Христе может быть человек другого цвета кожи и другой культуры. Сестрой во Христе может оказаться какая–нибудь неопрятная незнакомка или родственница, заболевшая СПИДом. Мерилом истинности нашего адвентизма может стать наше отношение к какому–нибудь «фарисею», заносчивому начальнику, равнодушному супругу или супруге, «трудному» ребенку или просто человеку, который явно не согласен с нашим представлением о конце света.

«Любите друг друга, как Я люблю вас, — говорит Иисус. — Прощайте друг друга, как Я прощаю вас. Будьте взаимно милосердными, ибо и Я милосерден к вам». Евангелие от Матфея характерно тем, что, если какой–нибудь момент достоин упоминания, о нем будет сказано еще и еще. Так, например, в 23–й главе вновь говорится о значимости других людей в нашей христианской жизни. «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина, и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру; сие надлежало делать, и того не оставлять» (Мф. 23:23).

Нередко к этому тексту обращаются для того, чтобы показать, что уплата десятины по–прежнему является обязанностью христианина (что, кстати говоря, верно), однако в данном случае Иисус хочет сказать, что в законе есть нечто более важное, нежели эта уплата. И в это более важное входят суд (то есть честное, непредвзятое отношение), милость и вера. Суд заключается в том, чтобы мы ко всем относились непредвзято, ибо то же самое сделал Иисус, умирая на кресте. Милость предполагает, что относиться к другим мы будем так же, как Христос относится к нам, а не так, как они того заслуживают. И наконец, вера означает, что мы будем верными в наших обещаниях даже в ущерб самим себе, ибо от нас зависят другие люди.

Не случается ли порой, что, увлекшись мятой, анисом и тмином, мы не успеваем увидеть Христа в тех, с кем встречаемся? Знать будущее — это еще не все. И недостаточно лишь разбираться в богословских вопросах. Как правило, гораздо важнее не вопросы, по которым возникает разногласие, а то, как мы относимся к несогласным с нами. В Послании Иакова есть прямая связь с приведенной цитатой из Матфея. «Так говорите и так поступайте, как имеющие быть судимы по закону свободы. Ибо суд без милости не оказавшему милости; милость превозносится над судом» (Иак. 2:12, 13). Итак, суд без милости совершится над тем, кто сам не был милосердным!

Вы можете быть абсолютно правы в богословских вопросах, однако на суде это не очень поможет вам, если обретенные знания использовались вами в суровой, критической манере по отношению к другим.

Несмотря на то, что наше любопытство и любознательность тоже от Бога, основная цель пророчества не в том, чтобы удовлетворить наши запросы относительно будущего, а в том, чтобы научить нас жить сегодня. Иисус не зовет нас к тому, чтобы, размышляя над войнами, голодом и болезнями нашей эпохи, мы пытались угадать, свидетельствует ли все это о скором конце света или нет. Напротив, эти события нам надо воспринимать как напоминания о проповеди Иисуса. И, памятуя о ней, мы будем помнить и о необходимости бодрствования, то есть о необходимости относиться к другим так, как Христос относится к нам. «Блажен тот раб, которого господин его пришед найдет поступающим так» (Мф. 24:46).

Главная проблема при изучении Книги Откровение состоит в том, чтобы понять, как это фантастически сложное смешение видений, символов и идей образует некую смысловую структуру. В отличие от обычной прозы с ее естественным течением мысли от начала до конца, в Апокалипсисе Иоанна мы видим резкие колебания от добра ко злу, от хвалы к страданию, от видения к диалогу и песнопению. Поэтому, конечно, нам бы очень помогло, если б автор дал хотя бы несколько ключей к разгадке того, как соединить различные части книги в одно целое.

В большинстве книг каждая отдельная часть текста начинается со вступления и заканчивается выводом. Такое построение текста помогает читателю понять авторские намерения в изложении материала. Одна из причин, почему Книга Откровение трудна для истолкования, состоит в том, что ее автор не следует этой обычной практике. Вместо того чтобы, используя вступления и выводы, отделить различные части книги друг от друга, он вплетает предварительные выводы в предыдущую часть книги, обычно в самом напряженном месте.

Например, несмотря на то, что стихи 9–11 в 6–й главе, где говорится о страданиях душ под жертвенником, являются совершенно очевидной кульминацией стихов 1–8 о четырех всадниках войны, глада и мора, ответ на вопль «доколе, Владыка!» дается в 8–й главе в стихах о бедствиях от семи труб (8:3–5, 13). Подобно этому, хотя кульминацией Божьего ответа на нападение дракона и его союзников является весть третьего ангела (14:9–12), в его словах есть указание на 1–й стих 15–й главы, который можно рассматривать как вступление к стихам о чашах с семью язвами. В 21–й главе стихи 1–8 являются и завершением рассказа о тысячелетнем царстве (гл. 20), и вступлением к подробному описанию Нового Иерусалима. Особенно ярким примером литературного мастерства Иоанна является то, каким искусным образом он в 21 -м стихе 3–й главы подготавливает видение книги о семи печатях (5: 1–8)[24].

Таким образом, в Откровении отрывки, расположенные между двумя видениями, обращены как на последующий текст, так и на предыдущий. Один и тот же отрывок завершает одно видение и является введением к следующему. Таким образом, ключ к смыслу большинства частей Откровения заключен в предыдущей части текста. Этот принцип имеет важное значение, потому что он помогает нам определить место и строение тех частей книги, которые наиболее прямо связаны с проблемой конца мира.

Ключевой текст находится в самом центре книги. «И рассвирепели язычники; и пришел гнев Твой и время судить мертвых и дать возмездие рабам Твоим, пророкам и святым и боящимся имени Твоего, малым и великим, и погубить губивших землю» (Откр. 11:18).

Этот отрывок содержит пять утверждений. Седьмая труба связана с тем временем, когда (1) рассвирепели язычники, (2) пришел гнев Божий, (3) мертвые осуждены, (4) святые вознаграждены, (5) те, кто губил землю, погублены. Эти пять утверждений образуют кульминацию всего отрывка о судах после седьмой трубы.

Что же произойдет в истории, когда вострубит седьмая труба? «Но в те дни, когда возгласит седьмый Ангел, когда он вострубит, совершится тайна Божия, как Он благовествовал рабам Своим пророкам» (10:7). Согласно этому тексту, перед самыми звуками седьмой трубы, как только Ангел наберет воздух, чтобы затрубить, в этот момент «тайна Божия» завершится.

Выражение «тайна Божия» довольно часто встречается в Новом Завете и используется для описания Евангелия (см. Рим. 15:25, 26; а также Кол. 1:25–28; Еф. 6:19). То, что в 10:7 имеется в виду именно Евангелие, подчеркивается тем, что слово «благовествовать» (греч. euengelisen) в Новом Завете обычно используется в значении «проповедовать Евангелие». Таким образом, седьмая труба возвещает, что испытание человека завершилось. Великая работа проповедования Евангелия «всякому племени и колену, и языку, и народу» закончилась (см. Откр. 14:6). Седьмая труба бесповоротно ставит предел развитию истории.

Насколько я знаю, никем не отмечалась связь между темой седьмой трубы (11:18) и знаменательными в этом смысле текстами в 12–22–й главах. Стих 18 11–й главы не только является кульминацией темы седьмой трубы, но также в кратком виде содержит основные вопросы, которые будут рассмотрены во второй половине Апокалипсиса. Это так, потому что каждому из пяти утверждений Откр. 11:18 можно найти аналог во второй половине книги, причем в самых поворотных моментах текста.

Часть предложения «рассвирепели язычники» параллельна словам «рассвирепел дракон на жену» в 12:17. Выражение «пришел гнев Твой» эквивалентно семи чашам Божьего гнева в 15:1. «Время судить мертвых» аналогично суду над мертвыми перед великим белым престолом в 20:11–15.0 «времени возмездия рабам» вновь упоминается в 22:11,12 в контексте обетования Иисуса «гряду скоро». А противоположная этому воздаянию гибель губивших землю отражается в языке 2–го стиха 19–й главы.

Эти параллели — не случайные совпадения. Каждый из текстов первой колонки кратко излагает основную тему соответствующего отрывка из второй части книги. Таким образом, все вместе они представляют собой полный план к 12- 22–й главам Книги Откровение. Гнев дракона на жену в 12:17 обобщает материал 13–йглавы. Его яростную борьбу с потомством жены завершает зверь, выходящий из моря (13:1–10) и зверь из земли (ст. 11–18). С другой стороны, характеристика потомства от жены, данная в 12:17, повторяется в самом центре 14–й главы (ст. 1–12). Таким образом, 17–й стих 12–й главы является предварительным итогом того, о чем говорится в 13–й и 14–й главах.

Упоминание о ярости Божией в 15:1 (ср. 14:10) вводит тему семи чаш с язвами, которыми «оканчивается ярость Божия». Хотя седьмая труба — это «третье горе» (11:14), оно совсем не так ужасно, как первые два (8:13—9:21). Это происходит потому, что полное описание третьего горя перенесено в главу 16 о семи чашах гнева Божьего. В главах 17 и 18 речь идет о событиях после пролития чаш с язвами, а все, что происходит с 15–й по 18–ю главы включительно, подытоживается в кратком утверждении: «Пришел гнев Твой» (11:18). 15—18–я главы описывают ответ Бога на ярость народов, которую символизируют дракон и его союзники в 13–й главе (ср. Откр. 16:13, 14).

«Время судить мертвых» (11:18) указывает читателю контекст тысячелетнего Царства в 20–й главе. «Время дать возмездие рабам Твоим» напоминает о всем контексте отрывка о Новом Иерусалиме (главы 21, 22). Гибель «губивших землю» завершается в 19–й главе. Таким образом, Откр. 11:18 не только является кульминацией темы седьмой трубы, но и дает к тому же план остальной части книги или ее краткое изложение. Он становится тем стержнем, вокруг которого строятся обе части Книги Откровение. Этот стих показывает, что последняя часть книги Апокалипсиса сфокусирована главным образом на конце мира. Заключительные главы этой книги о последних временах будут сосредоточены на картине конца, которую мы найдем во второй ее части.

В двух следующих главах нашей книги речь пойдет о войне дракона против остатка, начинающейся в Откр. 12:17. Также мы рассмотрим основные проблемы 13–й и 14–й глав. В центре двух последних глав нашего исследования — ответ Бога на войну дракона, что представлено в последней великой битве земной истории, битве при Армагеддоне (см. Откр. 15–18). Заключительные главы этой книги представлены в разделах А и В следующего плана 12–22–й глав Откровения.

A. Ярость народов (главы 12–14)

1. Война дракона (глава 13)

2. Ответ остатка (глава 14)

B. Ярость Божья (главы 15–18)

1. Семь чаш с язвами (главы 15–18)

2. Развитие темы семи язв (глава 17)

3. Развитие темы 17–й главы (глава 18)

C. Гибель губивших землю (глава 19)

Д. Тысячелетнее Царство (глава 20)

Е. Новый Иерусалим (главы 21, 22).

Как мы видели, в Книге Откровение события, ведущие к завершению мировой истории, изображаются в контексте ярости народов, желающих разрушить работу Бога на земле. На этом сосредоточено действие в 13–й и 14–й главах. Но смысл этих глав выведен заранее, в 12:17, в одном из наиболее важных текстов Апокалипсиса Иоанна. В этом стихе кратко изображены основные действующие лица и основной конфликт последней решающей битвы в истории. «И рассвирепел дракон на жену и пошел, чтобы вступить в брань с прочими от семени ее, сохраняющими заповеди Божий и имеющими свидетельство Иисуса Христа» (12:17).

Здесь говорится о двух главных силах последней битвы, которая произойдет в конце мировой истории, — о драконе и остатке от «семени жены». Война дракона против остатка изображается в 13–й главе, а то, как ответил остаток на нападение дракона, более подробно описано в главе 14.

В наступлении дракона есть одна странность — перед тем как вступить в войну, он уходит прочь. Обычно, если вы хотите затеять драку с кем–либо, вы поднимаетесь и наносите ему удар, не так ли? Уйти прочь — значит заслужить ярлык «труса», убегающего с поля боя. Но у дракона были основания поступить именно так. Если вы внимательно читали 12–ю главу, вы могли увидеть, что он воевал с Божьим народом на протяжении всей истории, но безуспешно. Поэтому, когда приближается конец мира, он уходит, чтобы собрать всех, кто может ему помочь. В главе 13 дракон призывает зверя, выходящего из моря, и зверя, выходящего из земли. (Назовем их «морской зверь» и «земной зверь»). Они и являются союзниками дракона в конце мировой истории.

В Книге Откровение число 3 неоднократно используется по отношению к Божеству (см., например, 1:4, 5). Истинная Троица является средоточием книги. В 13–й главе, однако, мы видим подделку под Троицу, также состоящую из трех частей — дракона, зверя морского и зверя земного.

Эта подделка выполнена очень тщательно. Прежде всего, дракон, видимо, имитирует Бога Отца. Очевидно, что он — вождь этой группы, созывающий других и отдающий им приказы (12:17; 13:1,2).

Ясно, что морской зверь является подделкой под Иисуса Христа, второе лицо Божества. Он имеет 10 рогов и 7 голов (13:1). Но что касается его странного внешнего вида, то это не единственный образ в Откровении, который имеет 10 рогов и 7 голов. В 12–й главе у дракона тоже 10 рогов и 7 голов (ст. 3). Дракон и морской зверь выглядят одинаково! Христианин, читающий Откровение, вспомнил бы здесь Евангелие от Иоанна: «Видевший Меня видел Отца» (14:9). Морской зверь из 13–й главы Откровения имеет такого же рода отношения с драконом, как Иисус со Своим Отцом.

Еще несколько параллелей. Во втором стихе дракон дает морскому зверю «силу свою и престол свой и великую власть». Это напоминает 18–й стих из 28–й главы Евангелия от Мат-, фея, где Иисус сказал: «Дана Мне всякая власть на небе и на земле». Кто дал Ему эту власть? Его Отец. Как Иисус получил Свою власть от Отца, так морской зверь получает свою от дракона. Среди прочего следует отметить, что морской зверь умирает и воскресает, как Христос (Откр. 13:3), и имеет власть действовать 42 месяца, что соответствует трем с половиной годам Христова служения. Итак, под морским зверем явно подразумевается Иисус Христос.

Наконец, нам трудно поспорить с тем, что земной зверь — это имитация Святого Духа. Он имеет два рога, подобные агнчим (ст. 11); 28 раз в Книге Откровение «агнцем» назван Иисус Христос, и только единственный раз это слово использовано для другого лица. Земной зверь подобен агнцу.

Взаимоотношения между земным зверем и морским напоминают слова Иисуса о Святом Духе в Евангелии от Иоанна: «И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя» (Ин. 14:16). Во время вечери накануне Своего распятия Иисус обещал ученикам «другого Утешителя» (Ин. 14:16). Ученики пребывали в унынии, поскольку Иисус сказал им, что Он уходит туда, куда они не могут за Ним идти (см. Ин. 13:33, 36–38; 14:1–3). Но Он обещает послать им «другого Утешителя», который «пребудет с ними вовек» (Ин. 14:16).

Святой Дух, таким образом, — не сам Утешитель; Утешитель — это Иисус Христос. Но Святой Дух — другой Утешитель, подобный Христу. Он заменяет Христа для того, чтобы помочь Его ученикам жить, когда Христа не будет с ними. Святой Дух утешает и советует — так, как это делал Христос, когда пребывал на земле. Как Святой Дух подобен Христу для Его учеников, так земной зверь (подобие Святого Духа) подобен агнцу (см. Откр. 13:11).

Земной зверь действует в интересах морского зверя (ст. 12, 14, 15), точно так, как Святой Дух говорит не от Себя, а прославляет Иисуса (см. Ин. 16:13, 14). Роль земного зверя состоит в содействии морскому зверю, подобию Христа. И подобно тому, как величайшим деянием Святого Духа было низведение огня с небес (см. Деян. 2), земной зверь, имитируя работу Святого Духа, «творит великие знамения, так что и огонь низводит с неба на землю пред людьми» (Откр. 13:13).

Земной зверь разыгрывает под конец подобие Пятидесятницы! С какой целью? Чтобы доказать миру, что эта ложная Троица и есть истинный Бог.

Сатана всегда действовал двумя способами. С одной стороны, это сила, устрашение, жестокие гонения, а с другой — ложь и хитрость. И хотя в последние времена угрозы и сила играют свою роль (13:15–17; 17:6; 18:20, 24), основное место занимают ложь и подделка. Все начинает казаться не тем, чем оно является на самом деле. Сатана приводит в действие грандиозную имитацию истинного Бога.

В течение многих лет адвентисты седьмого дня немало говорили об исторической идентификации образов зверей из 12–й и 13–й глав Книги Откровение. Многие аспекты такого толкования подтверждаются и теми соображениями, которые мы здесь приводим. Однако может получиться так, что, уделяя слишком много внимания истории, мы упустим из виду ту художественную динамику библейского текста, которая должна лежать в основе предполагаемых исторических соотнесений. Нередко адвентистские толкователи делают резкий переход от конкретных деталей текста прямо в историю, а затем пытаются собрать в единое целое различные варианты упомянутых исторических соотнесений. В ходе этого нередко утрачивается внутренняя цельность самого текста.

В этой книге я стремлюсь держаться текста в той мере, в какой это необходимо для того, чтобы показать его внутреннюю динамику. Только после обстоятельного осмысления текста можно сделать какие–то обоснованные исторические соотнесения. Именно библейский текст определяет пределы, необходимые для библейского же истолкования истории. Поэтому в данной книге я решил сосредоточиться не на истории, а на тексте.

Что еще мы можем узнать о природе этого великого духовного обмана, совершающегося в конце времени? «И творит великие знамения, так что и огонь низводит с неба на землю пред людьми. И чудесами, которые дано было ему творить пред зверем, он обольщает живущих на земле, говоря живущим на земле, чтобы они сделали образ зверя, который имеет рану от меча и жив» (Откр. 13:13, 14). Земной зверь представляет ту силу, которая творит великие и чудесные знамения, стремясь обмануть жителей земли.

Сходный текст мы встречаем и в Посланиях Павла к Фессалоникийцам. Как в Откр. 13, так и в 2 Фес. 2:1—12 речь идет о последнем обмане в земной истории. «И тогда откроется беззаконник, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего, того, которого пришествие, по действию сатаны, будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными, и со всяким неправедным обольщением погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения» (ст. 8–10).

Язык знамений и чудес, используемых для обмана, напоминает язык 13–й главы Книги Откровение (см. Откр. 13:13, 14). Во Втором послании не только обсуждается та же самая тема, но и используется тот же язык для ее описания.

Обратите внимание, что слово «пришествие» появляется дважды: в конце 8–го и в начале 9–го стихов. В оригинале в обоих случаях употребляется термин «parousia», который часто используется в Новом Завете как особое обозначение Второго пришествия Иисуса. Из языка оригинала очень хорошо видно, что основная особенность эсхатологического обмана заключается в том, чтобы имитировать Второе пришествие Христа. Пришествие беззаконника во всем подобно пришествию Иисуса. Однако, поскольку он истребляется пришествием Христа, ясно, что его лжепришествие совершается до истинного пришествия Иисуса. Итак, прямо перед концом будет предпринята попытка имитировать не только Троицу, но и возвращение Христа.

Некоторые из моих друзей верят, что Христос придет дважды. Сначала совершится «тайное восхищение», а затем спустя семь лет совершится видимое пришествие Христа. Проблема, однако, в том, что в Библии нет ни одного отрывка, где говорилось бы о двух пришествиях. Единственный способ прийти к такому мнению — это произвольным образом разделить имеющиеся тексты. Можно при желании сказать, что «в таком–то тексте описывается тайное восхищение, а в таком–то говорится о зримом пришествии». Единственный отрывок, в котором действительно говорится о двух пришествиях, — это 8–й и 9–й стихи 2–й главы Второго послания к Фессалоникийцам, однако здесь в первом случае речь идет о видимости пришествия, рассчитанной на обман! Евангеликалам будет особенно трудно одолеть соблазн такого рода.

Язык Второго послания (2 Фес. 2:9) тождественен языку 22–го стиха 2–й главы Деяний, который является частью повествования об излитии Святого Духа в день Пятидесятницы. «Мужи Израильские! выслушайте слова сии: Иисуса Назорея, Мужа, засвидетельствованного вам от Бога силами и чудесами и знамениями, которые Бог сотворил чрез Него среди вас, как и сами знаете, Сего, по определенному совету и предведению Божию преданного, вы взяли…» (Деян. 2:22, 23).

Обратили ли вы внимание на три слова: «силы, чудеса и знамения»? Что эти слова означают в Деяниях Апостолов? Как случилось, что даже иудейские вожди знали об Иисусе? Они знали о силах, чудесах и знамениях, явленных им за время земного служения Иисуса. Итак, мы видим, что сказать о «силах, чудесах и знамениях» значило вкратце описать земное служение Христа. Но те же три слова характеризуют и обольщение сатаны (см. 2 Фес. 2:9), предостерегая нас, что we только Второе пришествие Иисуса, но и Его земное служение станет объектом сатанинской имитации.

Не слишком ли серьезно все это звучит? Вообразите, что однажды, включив телевизор, вы увидите человека, лицо которого покажется вам знакомым. «Где же я его видел?» — подумаете вы. И внезапно до вас дойдет: да ведь он похож на Иисуса из семейной Библии! Мягким, мелодичным голосом он будет упрекать мир за этнические конфликты в Боснии, Сомали, на Среднем Востоке, в городах Северной Америки. «Объединяйтесь и следуйте за мной, — призовет он. — Вместе мы создадим такой мир, какой я всегда вынашивал в своих планах. Мы создадим рай на этой земле, а для этого вам надо всего лишь подчиниться мне».

Что вы будете делать, когда к вам прибегут взволнованные соседи? «Слышали? Иисус вернулся! Вот это здорово!» — с порога заговорят они. Дальше — больше. «Ибо восстанут лжехристы и лжепророки и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных» (Мф. 24:24).

Обратите внимание, что в этом отрывке тот же самый язык, который использован во Втором послании к Фессалоникийцам (2 Фес. 2) и в 13–й главе Книги Откровение. Здесь речь тоже идет о «знамениях» и «чудесах», рассчитанных на то, чтобы «прельстить». Итак, в 24–й главе Евангелия от Матфея поднята та же самая тема, которая представлена в уже рассмотренных нами текстах, — тема великого эсхатологического «прельщения». Есть здесь, правда, и нечто новое: эсхатологическое прельщение столь велико, что даже верный Богу народ ощутит на себе всю его тяжесть.

Всякий раз, когда я исследую Новый Завет, меня поражает, что все новозаветные тексты, повествующие о конце мира, связаны единой нитью. Ложные знамения и чудеса из 24–й главы Евангелия от Матфея напоминают о 2–й главе Второго послания к Фессалоникийцам и о 13–й главе Откровения. В свою очередь, слова о «лжехристах» и «лжепророках» заставляют вспомнить о морском и земном зверях, а все эти связи в целом указывают на последний отрывок, в котором говорится о великом эсхатологическом соблазне: «И видел я выходящих из уст дракона и из уст зверя и из уст лжепророка трех духов нечистых, подобных жабам» (Откр. 16:13).

Что символизируют дракон, зверь и лжепророк? Они являют собой ложную троицу. «Зверь» — это зверь из моря, а «лжепророк» — зверь, вышедший из земли (см. также Откр. 19:20). Из уст всех троих выходят нечистые духи, подобные жабам.

Но почему, собственно, жабы? Да просто потому, что фоном Книги Откровение являются те язвы, которые были насланы на Египет незадолго до исхода из него Израиля. Одна из язв выразилась в чрезвычайно большом скоплении жаб. Но почему же все–таки из всех язв здесь говорится именно о них?

Когда Моисей впервые пришел к фараону, авторитет, которым наделил его Господь, был подтвержден тем, что жезл, брошенный на землю его братом Аароном, превратился в змея (см. Исх. 7:8—10). Если бы фараон был похож на нас, он, наверное, мигом поджал бы ноги и, ухватившись за подлокотники трона, выпалил бы: «Ну–ка, быстро убери это отсюда!» Однако состоявшие при нем чародеи не обеспокоились. Они бросили свои жезлы, и те тоже превратились в змей (см. Исх. 7:11, 12).

Фараону полегчало, так как он увидел, что чудодейственные силы и на его стороне. Тогда Моисей и Аарон превратили в кровь воды Нила (см. Исх. 7:14–21). Фараон снова был поражен, однако чародеи и здесь сумели создать видимость такого же чуда. Фараон опять опомнился. Тогда Моисей и Аарон по воле Божьей поразили Египет жабами (см. Исх. 8:1–6), но и тут чародеи сделали то же.

Несмотря на то, что язвы, насылаемые Богом, всегда производили гораздо большее впечатление, нежели магическое искусство придворных чародеев, подделки под чудеса несколько раз давали фараону повод не прислушиваться к тому, что требовал от него Бог. Однако жабы оказались последней язвой, которую чародеи смогли повторить (см. 8:18, 19). Итак, жабы были последним прельщением перед исходом из Египта. Вот почему в Откровении мы тоже видим жаб. Они указывают на то, что весть из 16–й главы касается последнего прельщения в земной истории.

В 14–м стихе говорится, что жабы — это «бесовские духи» (Откр. 16:14). Для греков «бесы», или «демоны», были существами, превосходящими людей, но не равными богам. В Новом Завете они действуют во имя зла, как ангелы Божьи — во имя добра. Таким образом, три жабы являют собой бесовское противопоставление трем ангелам из 14–й главы (см. Откр. 14:6–12). У тех и у других — всемирная миссия (см. 14:6; 16:14): одни призывают поклониться Богу и воздать Ему славу, другие стремятся собрать всех для служения сатанинской троице.

«Это — бесовские духи, творящие знамения; они выходят к царям земли всей вселенной, чтобы собрать их на брань в оный великий день Бога Вседержителя» (Откр. 16:14).

Три ангела несут всему миру весть от имени истинного Бога, но другие три несут миру свою весть от имени бесовской троицы. В конце мира Троица будет противостоять троице и три ангела будут противоборствовать трем другим. Будет создана обманчивая видимость не только Божества, но и эсхатологической Божественной вести.

Что касается последнего прельщения, то многие адвентисты чувствуют себя относительно спокойно, поскольку, как они считают, у них есть особая внутренняя осведомленность об истинном положении дел, которая не даст им прельститься. Однако исследования, проведенные нами в этой главе, дают основание думать, что все не так просто, и боюсь, что дело может принять еще худший оборот. «И он собрал их на место, называемое по–еврейски Армагеддон» (Откр. 16:16).

Несколько лет назад мне посчастливилось написать статью об Армагеддоне для Anchor Bible Dictionary. Я решил изучить все, написанное по этому вопросу, и дать читателям общее представление о том, что это такое. В ходе работы я пришел к выводу, что в свете библейских свидетельств это слово лучше всего понимать как греческое словосочетание, указывающее на два еврейских слова, означающих «гору Мегиддо».

Проблема, однако, в том, что нигде в мире нет горы с таким наименованием. Так называли город, расположенный на холме неподалеку от долины Изреель. Вокруг того места, где находился Мегиддо, возвышается горная гряда под названием Кармил. Таким образом, можно сказать, что Кармил — это гора близ Мегиддо, то есть гора Мегиддо, как Худ — гора Портленда (Орегон), а Попокатепетл — гора Мехико. Кармил можно было видеть с любой точки Мегиддо, хотя сам он не был, расположен в горах.

В контексте Книги Откровение важно помнить, что Кармил — это то место, где совершилось великое противостояние между пророком Илией и пророками Ваала (см. 3 Цар. 18:16–46). Мы помним, что Господь внял молитве Илии и низвел огонь на жертвенник, дабы народ, сбившийся с верного пути богопознания, увидел, кто есть истинный Бог. Упоминание о горе Кармил в 16–й главе Откровения заставляет вспомнить о противостоянии между истинным Богом и силой, притязавшей на обладание Божественной природой.

Согласно Откровению, противостояние на Кармиле повторится и при наступлении конца мира. Снова начнется противоборство между истинным Богом и заблудшим самозванцем. Однако противостояние Илии пророкам Ваала весьма существенно отличается от противоборства между Богом и теми, кто вознамерится посягнуть на Его престол. При наступлении конца мира огонь, падающий с неба, не будет свидетельствовать об истинном Боге. Напротив, он будет свидетельствовать в поддержку сатанинской троицы. Можно сказать, что этот огонь падет на ложный алтарь. Теперь самозванцы, выдающие себя за Илию и трех ангелов, низведут огонь на землю (см. Откр. 13:13, 14). В тот день все пять чувств будут свидетельствовать о том, что сатанинская троица и есть истинный Бог[25].

Люди этого мира уже готовы к такому прельщению. Их нельзя назвать атеистами: это те, у кого или нет времени для Бога, или нет ощущения Его присутствия в повседневной жизни. Такой человек верит в то, что можно увидеть, услышать, попробовать на вкус или понюхать. Откровение, однако, говорит, что доверяющие только своим пяти чувствам в последней борьбе не смогут избежать прельщения, поскольку это будет сражение между двумя истинными системами, одна из которых подтвердится научно, а вторая — только Писаниями.

«И вот, Я сказал вам о том, прежде нежели сбылось, дабы вы поверили, когда сбудется» (Ин. 14:29).

Вот почему весть Книги Откровение столь важна для сегодняшнего дня. Порою все не так, как кажется, и надо помнить, что те, кто доверяет лишь своим пяти чувствам, будут обмануты. Надо помнить, что за этими чувствами есть высшая реальность, которую можно вкусить во Христе, та высшая реальность веры, которая постигается Писаниями и, как правило, недоступна пяти чувствам. В конце мира гора Кармил повторится, дабы утвердить ложную троицу, и тогда ваши глаза и уши скажут вам, что вы заблуждаетесь, следуя Библии.

Однако как все это будет выглядеть? Я, конечно, не думаю, что где–то в Палестине настоящий огонь сойдет на настоящую гору. Великое прельщение будет гораздо тоньше, но Библия не дает нам четкой картины того, как именно оно будет выглядеть. Приблизительный сценарий, однако, можно прочесть в 24–й главе Евангелия от Матфея. «Тогда, если кто скажет вам: "вот здесь Христос", или "там", — не верьте; ибо восстанут лжехристы и лжепророки и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных. Вот, Я наперед сказал вам. Итак, если скажут вам: "вот, Он в пустыне", — не выходите; "вот, Он в потаенных комнатах", — не верьте; ибо, как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого» (Мф. 24:23–27).

Это похоже на какой–то кошмар. Вы пробуждаетесь от беспокойного сна, который был нарушен каким–то шумом в ночи. Вы раздвигаете шторы на окне, выходящем на улицу, и увиденное вами зрелище заставляет вас в ужасе отпрянуть. Иссиня–черный «корвет» 91–го года выпуска со сверкающими всеми цветами радуги переводными картинками на капоте перескакивает через бордюрный камень на тротуар, его выносит на газон, где под его колесами гибнет большая часть призовых петуний Чарли, и наконец автомобиль врезается в стену между его гаражом и гаражом Хомера. Хомер выходит, чтобы осмотреть место аварии и повреждения, нанесенные стене. В «корвете» нет никаких следов Чарли или кого бы то ни было из пассажиров, хотя он поврежден настолько сильно, что никто не смог бы выбраться самостоятельно из этой груды металла.

Окинув взглядом всю улицу, вы понимаете, что это только одно из целого ряда подобных происшествий в вашем квартале. По мере того, как все больше и больше ваших соседей собирается вокруг мест аварий, вы с интересом замечаете, что среди них ни одного из «рожденных свыше». Вам вспоминается, как Чарли говорил о «тайном восхищении», когда все рожденные свыше христиане исчезнут, оставив после себя хаос и недоумение. Вы вспоминаете, что он советовал вам смотреть программы Джимми Сваггарта и Пэта Робертсона, а вы так и не последовали его совету.

Но теперь–то все иначе. Вы бросаетесь к телевизору и включаете христианскую телесеть. Вам сразу же становится ясно, что там какие–то серьезные неприятности. На экране царит хаос. Люди снуют туда–сюда, останавливаясь время от времени, чтобы перекинуться друг с другом парой слов. Наконец один из них подходит к микрофону и дрожащим голосом сообщает, что, по всей видимости, произошло «тайное восхищение». Джимми Сваггарт пел одну из своих самых популярных песен, как вдруг исчез с экрана на полуслове вместе со значительной частью своих прихожан. Пэт Робертсон исчез на середине проповеди. (Такое происшествие оживило бы многие скучные проповеди!) Самолеты падают, не долетев до аэродромов, оказавшись без командиров и их помощников. Орал Робертс исчез прямо из своего минарета. Весь мир как бы замер!

Привлекло бы ваше внимание подобное событие? Вы бы удивились, если бы все, о чем вы прочитали в этой книге, оказалось большой ошибкой? Вы бы пожалели о том, что посвятили слишком мало времени изучению Библии, отдав его мыльным операм и спортивным матчам?

Приведенный выше сценарий, конечно, только иллюстрация. Обольщение последнего времени, возможно, будет гораздо более искусным и жестоким, но я надеюсь, что вы сможете выявить ту дезориентирующую силу, которая проявит себя на горе Кармил последнего времени. Мир, полный людей, доверяющих пяти своим чувствам, увидит чудеса и знамения, предназначенные для того, чтобы убедить каждого принять подделку истинного Бога.

Что это за Бог, Который позволяет обольщению быть столь сильным, что даже Его народ будет воспринимать Его с трепетом и тревогой? Ответ дан во Втором послании к Фессалоникийцам: «И тогда откроется беззаконник… которого пришествие, по действию сатаны, будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными, и со всяким неправедным обольщением погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения» (2 Фес. 2:8–12).

Кто будет прельщен? Не всякий, но лишь тот, кто не любит истину. «И за сие пошлет им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи» (2 Фес. 2:11).

Невероятное высказывание! Если бы это сказал я, мне никто бы не поверил. Но так сказано в Библии. Бог посылает заблуждение, чтобы они верили лжи (то есть, согласно 9–му стиху, совершает работу сатаны). С каким же Богом мы имеем здесь дело? «Да будут осуждены все не веровавшие истине, но возлюбившие неправду» (2 Фес. 2:12).

Словом «осуждены» переведен греческий корень, означающий суд. Цель обольщения (с точки зрения Бога) состоит в том, чтобы выяснить, как относится к истине о Боге всякий живущий на земле в последние времена. Сегодня можно выделить три категории людей. В одну входят любящие истину, те, кто не прельстится ни при каких обстоятельствах. Вторая группа состоит из людей, ненавидящих истину. Однако и любящие истину, и ненавидящие ее составляют меньшинство. Большинство же входит в третью группу, которая не ставит вопрос о любви или ненависти, но стремится избежать ответственности, сохранив нейтралитет.

Допуская возможность обольщения, Бог, согласно Павлу, хочет предупредить: «Пришло время сказать свое слово, время стать на ту или иную сторону». Положение дел на земле таково, что решать все равно приходится. Каждый в конце концов занимает ту или иную позицию. Когда наступит конец, каждый окончательно решит, что ему любить: истину или нечестие.

Если бы мы всерьез отнеслись к тому, что Павел, Иоанн и Матфей говорят о великом обольщении в последние времена, изменилась ли бы наша сегодняшняя жизнь от этого? Думаю, что да. Во–первых, мы изучали бы Библию так, как никогда раньше. Нередко наша жизнь, лишенная цельности и исполненная забот и тревог, не дает нам постичь эту Книгу так, как мы могли бы это сделать. Мы перестали бы довольствоваться тем, чему нас научили, и почувствовали бы возрастающую потребность осмыслить все, о чем говорится в Библии, самостоятельно. Когда придет обольщение, недостаточно будет знать, что вы прочли эту Книгу. Вы захотите сами понять ее смысл.

Тот, кто всерьез воспримет грядущую эсхатологическую картину, будет сочетать исследование Библии с молитвой, причем так, как никогда не делал этого раньше. Если я что–то и усвоил в этой жизни, так это, пожалуй, то, что надо очень осторожно относиться к собственным впечатлениям и догадкам, — даже исследуя Библию. Ведь можно подогнать библейские тексты подо все, что хочешь. Исследуя, мы должны молиться о ниспослании нам духа недоверия к самим себе, дабы тотчас не думать, что наша проницательность — единственный путь к тому, чтобы осмыслить тот или иной текст. Помня о великих обольщениях, которые ожидают нас, мы должны с осторожностью относиться к любой «истине», которая вполне согласуется с нашим привычным способом мышления.

К счастью, в середине библейского описания эсхатологического обольщения есть и благая весть. В новом международном переводе 10–й стих 2–й главы кое–что утрачивает (см. 2 Фес. 2:10). В нем говорится о «погибающих за то, что они отказались от любви к истине для своего спасения». В оригинале сказано не так, налицо тонкое, но существенное отличие, поскольку на самом деле следовало бы перевести: «Погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения».

Я думаю, что это и есть благая весть. Если бы я сказал, что вам надо научиться любить истину, чтобы не прельститься, вы впали бы в большое уныние. Вы, наверное, подумали бы, что вам надо постараться вызвать в себе эту любовь, но что делать, если, потратив две недели, два месяца или два года, вы выжали бы из себя лишь каплю такой любви? Или вообще ни капли?

Однако в 10–м стихе говорится о другом. Там сказано, что прельстившиеся в конце времени отказались принять любовь к истине. Эта любовь представляет собой нечто, что вы можете принять как дар. Если вы захотите обрести ее прямо сейчас, вы получите ее в виде дара. В этом и состоит благая весть. Уже теперь вы можете быть готовы к концу мира. Вам не обязательно знать, когда он наступит, ибо уже сейчас вы можете обрести любовь к истине. Вы можете молиться так: «Господи, дай мне любовь к истине во что бы то ни стало».

Это нелегкая молитва, ибо, если вы произносите такие слова, вы не только обретете любовь к истине, но и заплатите за нее. Эта любовь может стоить работы, семьи, доброго имени. Не знаю, чем придется платить вам, но могу сказать, что такая молитва далека от легкомыслия. Если же вы все–таки обратитесь к Богу с ней, вы непременно получите то, о чем просите, ибо на такую молитву Бог не может не ответить. И когда вы обретете дар любви к истине, когда вы от всего сердца захотите познать Бога и Его волю, знайте, что обольщение последнего времени не будет иметь над вами никакой власти.

Когда в конце времени эсхатологическое обольщение достигнет вершины, будет ли у народа Божьего что–либо, на основании чего можно было бы сразу определить, на чьей стороне он находится? Адвентисты, как правило, усматривают логическое средоточие грядущего кризиса в соблюдении субботнего или воскресного дня. Они склонны думать, что соблюдающие субботу не поддадутся последнему обольщению.

Надо, однако, признать, что эта привычная установка все более оспаривается молодыми адвентистами — и в основном по двум причинам. Во–первых, слово «суббота» в Откровении даже не упоминается. Но если это так, то на каком основании соблюдение субботнего дня станет средоточием эсхатологического противоборства?

Во–вторых, заявляют они, противопоставление субботы воскресенью не актуально для современного мира. Если, обращаясь к современному человеку, не обремененному духовными исканиями, вы посоветуете ему ходить в церковь именно в субботу, а не в воскресенье, он скорее всего ответит так: «Да кто сегодня говорит об этой чепухе? И с какой стати я вообще должен туда идти?»

Поэтому многие адвентисты задаются вопросом, не является ли это противопоставление всего лишь пережитком той полемики, которая в девяностых годах прошлого века велась в конгрессе в связи с принятием закона о воскресном дне. Ныне, спустя сто лет, эти законы постепенно исчезают из юридических сводов, и повсюду люди смеются над озабоченностью, которую мы склонны проявлять. Однако возможно ли, чтобы ситуация тех далеких лет привела адвентистов к неправильному пониманию Откровения? Так ли уж важно соблюдать какой–то определенный день или все это выдумки адвентистов, живущих в мираже собственных толкований?

Для начала лучше всего вернуться к 12–й главе Откровения. «И рассвирепел дракон на жену и пошел, чтобы вступить в брань с прочими от семени ее, сохраняющими заповеди Божий и имеющими свидетельство Иисуса Христа» (Откр. 12:17).

На основании этого стиха можно говорить о двух отличительных признаках остатка. Он соблюдает Божьи заповеди и имеет свидетельство Иисуса. Отголосок этих признаков слышится и в 14–й главе, где мы читаем: «Здесь терпение святых, соблюдающих заповеди Божий и веру в Иисуса» (Откр. 14:12).

В обоих текстах эсхатологический остаток состоит из тех, кто соблюдает Божьи заповеди, а эта особенность предполагает, что заповеди каким–то образом станут предметом спора между верным народом Божьим и теми, кто поддастся обольщению. Однако поскольку многие заповеди (например, «не укради»), как правило, всеми признаются, уместно задать вопрос, не идет ли речь о каких–либо конкретных заповедях.

Мне думается, что дело именно в этом. Суть противоборства между драконом и остатком сводится к одному слову, которое снова и снова появляется в 13–й и 14–й главах. Речь идет о «поклонении». «И поклонились дракону, который дал власть зверю» (Откр. 13:3). «И поклонятся ему все живущие на земле» (13:8). В 12–м стихе говорится, что живущие на земле вынуждены поклоняться первому зверю, а в 15–м сказано, что они вынуждены поклоняться его образу. Эта мысль проводится и в дальнейшем (см. Откр. 14:6, 9–11).

В 13–й и 14–й главах о поклонении говорится восемь раз, и можно сказать, что это — ключевое слово в данном разделе книги. В последнее время мерилом истины станет истинное поклонение. В этом, однако, нет ничего нового. С самого начала между Авелем и Каином возникло несогласие по этому вопросу (см. Быт. 4:3–9). На горе Кармил во главу угла тоже было поставлено поклонение (см. З Цар. 18:16–46), и оно же стало краеугольным камнем, когда сатана искушал Иисуса в пустыне (см. Мф. 4:8–10). Можно ли сказать, что вопрос об истинном поклонении сосредотачивает наше внимание на каких–то конкретных заповедях? Думаю, что да. Первые четыре (начертанные на так называемой первой скрижали закона) имеют непосредственное отношение к поклонению и нашей связи с Богом.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что нечестивая троица, описанная в 13–й главе, не только стремится выдать себя за соответствующие ипостаси Божества, но и пытается противостоять первым четырем заповедям. «Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим», — гласит первая заповедь, однако морской зверь, принимая поклонение, как бы становится на место Бога (см. Откр. 13:4, 8). Вторая заповедь предостерегает от поклонения кумирам и изображениям, однако земной зверь создает образ для поклонения (13:14, 15). «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно», — гласит третья заповедь, но мы видим, что у морского зверя «на головах его имена богохульные» (13:1, 5, 6). «Помни день субботний», — призывает четвертая заповедь. Известно, что в середине дощечек, на которых древние заключали свои договоры, ставилась печать, свидетельствовавшая о том, кто между договаривающимися сторонами наделен верховной властью и авторитетом[26]. Поскольку Десятисловие сохраняет эту древнюю форму договора, не стоит удивляться, что и здесь в центре мы видим такую же печать верховенства, и эта печать — заповедь о соблюдении субботы. «Ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них, а в день седьмый почил. Посему благословил Господь день субботний и освятил его» (Исх. 20:11). Эти строки — единственные во всем Декалоге, где говорится, почему Господь владычествует над творением (потому что Он — Творец).

Идея печати играет важную роль и в Книге Откровение. Мы видим, что сто сорок четыре тысячи избранных запечатлены. Нечестивая троица и тут пытается создать свою печать, полагая начертание зверя «на правую руку или на чело» (Откр. 13:16, 17). Таким образом, она стремится переиначить все четыре заповеди из первой скрижали. Можно сказать, что первая скрижаль закона является средоточием борьбы между драконом и остатком.

Акцент на первых четырех заповедях делается и по–другому. Поклоняющиеся зверю имеют его начертание на челе или на руке, и это напоминает о том, какой текст в еврейской Библии иудеи считали самым важным. Вот он: «Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть. И люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всеми силами твоими» (Втор. 6:4, 5).

В этих словах Иисус видел суть всей первой скрижали (см. Мф. 22:37–40). Если мы любим Бога всем сердцем, мы не будем служить другим богам, не воздвигнем идолов, не станем богохульствовать и поклоняться Ему в какой–нибудь другой день. В этом свете примечательны следующие слова из Книги Второзаконие: «И навяжи их (заповеди) в знак на руку твою, и да будут они повязкою над глазами твоими» (Втор. 6:8). Нет сомнения, что начертание зверя — это сознательная попытка переиначить первую скрижаль закона.

Другое указание на нее содержится в 14–й главе Откровения (см. Откр. 14:6, 7). В этом отрывке необходимость послушания обосновывается так же, как это делается на первой скрижали закона. Как мотивировать послушание? Нужно создать стимул для того, чтобы человек поступал так, как надо. Около десяти лет мы с женой потратили на воспитание маленьких детей. Существует множество способов заставить малышей делать то, что от них требуется. Примером положительной мотивации поведения может служить обычное печенье. «Делай так (то есть правильно), и ты его получишь!» А вот деревянная ложка–образец отрицательной мотивации. «Если будешь делать так (то есть неправильно), то получишь по лбу!» Стоит ли говорить, что сейчас я уже не столь большой специалист в области детского воспитания, каким считал себя тогда, когда у меня не было собственных детей.

Первая мотивация для соблюдения заповедей связана со спасением и является положительной. «Если Я — Тот, Кто спас тебя от египетского рабства, то разве будешь ты служить кому–нибудь еще, кроме Меня?» — спрашивает Господь (см. Исх. 20:1–3). Вторая мотивация имеет более негативный оттенок, являясь мотивацией суда. «Так как Я — Бог, Который наказывает идолопоклонников, то, будь любезен, отнесись к этим заповедям серьезно!» Все родители время от времени прибегают к мотивации такого рода. Третья мотивация сокрыта в четвертой заповеди: «Ибо в шесть дней создал Господь небо и землю» (Исх. 20:11). Как видите, она зиждется на идее творения. «Поскольку Я сотворил тебя, Я знаю, что для тебя лучшего всего».

В 14–й главе Откровения все три вида мотивации предстают в эсхатологическом контексте. Первый ангел имеет «вечное Евангелие» (ст. 6), то есть здесь налицо мотивация спасения. Кроме того, он предостерегает, что «наступил час суда» (ст. 7), и призывает поклониться Творцу (ст. 7). Следовательно, весть первого ангела включает в себя те же виды мотивации, которые содержатся и на первой скрижали закона. Таким образом, 13–я и 14–я главы неоднократно указывают на то, что при наступлении конца времени наше отношение к первой скрижали закона имеет первостепенное значение.

Отвлекусь на минуту. В 7–й главе я сказал, что зачастую складывается впечатление, будто в воспитании адвентисты уступают обычному, «секулярному» человеку. Порой нас больше заботит лишний доллар, а не благополучие нашего компаньона. Оправдание, которое обычно приходится слышать, звучит примерно так: «Сатана упорнее работает там, где надо очернить Божий народ. А что касается тех, кто не служит Богу, то здесь ему и не надо так трудиться». Быть может, это и так, однако не мешает кое–что добавить.

Мы видим, что в Книге Откровение кардинальный эсхатологический вопрос связан с первой скрижалью закона. Ожидающих Иисуса будет заботить, правильно ли они Ему поклоняются. С другой стороны, в Евангелии от Матфея основное внимание уделяется второй скрижали. Ожидающие Иисуса будут заботиться о людях, относясь к ним так, как Иисус относится к ним самим. В данном случае Матфея больше интересует этика, в то время как Иоанн сосредоточен на теологии. Причина различия — в контексте. В Евангелии от Матфея весть обращена к ученикам, и для них критерием проверки является их собственное отношение к другим людям. В 14–й главе Откровения весть обращена ко всему миру, и для него этот критерий сводится к характеру основной, принципиальной связи с Богом.

Поэтому, когда адвентисты, так сказать, ищут в Библии «команды к выступлению», они обращаются не к Матфею, а к Откровению, и особенно к 6- 12–му стихам 14–й главы, то есть к тому отрывку, который мы здесь и обсуждаем. Таким образом, основной акцент адвентистского движения делается на непосредственной верности Богу, а не на отношении к человеку, что характерно для Евангелия от Матфея. Конечно, обе установки важны, однако для человека, знакомого с адвентистской евангелизацией, не секрет, что этический аспект Нового Завета играет в ней весьма незначительную роль по сравнению с субботой, начертанием зверя, десятиной и всем тем, что непосредственно затрагивает наше отношение к Богу. Поэтому не удивительно, что, глядя на какого–нибудь адвентиста, можно подумать, что ему легче обмануть компаньона или обидеть жену и детей, чем съесть кусок свинины. Быть может, как народ адвентисты столь долгое время являли миру свой «истинный критерий» бытия (то есть первую скрижаль закона), что проглядели «критерий» для самих себя (вторую скрижаль)?

Возвращаясь к основному вопросу этой главы, мы видим, что в последние времена для мира важнее всего, как он относится к первой скрижали закона. Однако можно ли пойти дальше и сказать, что в каком–то смысле заповедь о субботе является основной проблемой эсхатологического кризиса? Думаю, что да. Однако, чтобы показать центральное значение этой заповеди, необходимо вкратце рассмотреть, какова связь между Книгой Откровение и Ветхим Заветом.

Несмотря на то, что в Откровении много ссылок на Ветхий Завет, мы нигде не найдем прямой цитаты из него. Налицо только аллюзии, выраженные словом или фразой. Выявить, какой именно текст Ветхого Завета Иоанн имеет в виду в том или ином месте книги, — задача не из легких, которую я, однако, более или менее обстоятельно попытался решить в ранее опубликованном исследовании[27]. Взяв несколько мест из книги, вы сразу найдете в них четыре, пять или шесть слов, восходящих к ветхозаветному источнику. Речь, конечно, идет о наиболее очевидных аллюзиях. Одно из таких мест — заключительная часть 7–го стиха 14–й главы: «И поклонитесь Сотворившему небо и землю, и море и источники вод» (14:7).

Что здесь имеется в виду? На полях моего академического издания греческого Нового Завета (объединенные библейские общества, третье издание), которое нельзя уличить в тяготении к адвентизму, написано, что это предложение является аллюзией на 11 -й стих 20–й главы Книги Исход, то есть на четвертую заповедь.

Каково значение этой цитаты? На мой взгляд, очень простое: семь раз в 13–й и 14–й главах слово «поклонение» соотносилось с нечестивой троицей. «Поклонились дракону», «поклонились зверю», «поклоняться образу зверя» — о таком поклонении здесь идет речь. И только один раз во всем этом разделе мы встречаем призыв поклониться истинному Богу. Если сутью эсхатологического свершения времен является противопоставление подлинного поклонения ложному, то данный отрывок (Откр. 14:7) является основным текстом этого раздела и, быть может, всей книги. Если, в конечном счете, она призывает поклоняться истинному Богу, то делает это в контексте четвертой заповеди, то есть заповеди о субботе. Поэтому можно сказать, что для автора Откровения соблюдение субботы является основной темой эсхатологического противоборства.

В обоих отрывках (см. Откр. 14:7 и Исх. 20:8- 11) призыв к поклонению совершается в контексте творения. Одна из безусловных причин поклонения Богу кроется в том, что Он сотворил нас (эта мысль является темой стихов 9–11 4–й главы). Будучи памятником творения, суббота всегда свидетельствует о Боге как о Том, Кому надлежит поклоняться, и поэтому основная тема эсхатологического противоборства не ограничивается субботой, но сама суббота предстает как ее неотъемлемая часть.

Актуально ли то, о чем думал Иоанн? Помогает ли его богодухновенное мнение решать насущные проблемы? И вообще, есть ли в идее соблюдения субботы что–нибудь такое, что заслуживало бы внимания всего мира, несмотря на то, что сегодняшний обыватель, по–видимому, утратил с ней всякую связь? Почему Бог именно эту проблему сделал средоточием эсхатологического кризиса? Мне думается, что можно привести три довода на этот счет.

Во–первых, суббота (если, конечно, ее суть понята правильно) - это идеальный ответ на Божье благовестие. Евангелие говорит, что Иисус Христос обрел для нас то, что мы сами не могли бы обрести — правильные отношения с Богом (см. Рим. 3:21–24). Свят один лишь Бог (см. Откр. 15:4), однако благодаря Его могущественным деяниям, совершенным во Христе, Его народ может праведно ходить пред Ним (ныне по вере, а при наступлении конца — лицом к лицу) (ст. 2–4; см. также 12:11). Несмотря на то, что Библия призывает нас служить Богу и ближнему (см. Мф. 25:31–46), от себя мы ничего не можем добавить к совершенному по своей природе труду Христа, благодаря которому мы обрели правильные отношения с Богом. Единственным уместным ответом на него будет дух покаяния, основанный на осознании завершенности Божественной работы.

Суббота — это идеальный ответ на евангельское благовестив, поскольку она зиждется на идее отдыха после свершенного труда. Подобно тому как в первом творении Господь сначала трудился, а потом почил, в новом творении Иисус сначала исполнил труд совершенной праведности, умер на кресте (сказав «свершилось») и затем в субботний день почил во гробе. Когда человек открывает для себя Евангелие, суббота становится для него постоянным напоминанием об отдыхе от бесконечной борьбы, даруемом дабы снова обрести силы. Желание получить спасение своими силами столь естественно для нас, что нам необходимо иметь нечто, постоянно напоминающее, что труд христианина — покоиться в том, что уже сделано Христом.

«Посему для народа Божия еще остается субботство. Ибо, кто вошел в покой Его, тот и сам успокоился отдел своих, как и Бог от Своих. Итак постараемся войти в покой оный, чтобы кто по тому же примеру не впал в непокорность» (Евр. 4:9–11).

Второй довод в пользу актуальности соблюдения четвертой заповеди сводится к тому, что суббота — идеальное мерило подлинной верности Богу. Заповедь о субботе отличается от остальных. Все прочие в какой–то мере затрагивают эгоизм человека и оправдываются с точки зрения житейской рассудительности. В конце концов очевидно, что заповеди второй скрижали (то есть заповеди, касающиеся нашего отношения к ближним) положены в основу взаимоотношений в большинстве стран мира. «Не убий» понятно каждому, кто сам не хотел бы быть убитым. «Не укради» понятно любому, кто хотел бы, чтобы его имущество (доставшееся не очень–то легко) не было похищено. Если я — яркий образец лжи, другому трудно быть со мной честным. Повторяю, что эти заповеди вполне логичны и в какой–то мере отвечают эгоистичным устремлениям человека. То же самое касается и первых трех заповедей, затрагивающих наши отношения с Богом. Если Он действительно таков, каким описывает Себя, нелепо поклоняться мертвому идолу или кому–то еще и просто глупо богохульствовать.

Единственная «нелогичная» заповедь Десятисловия — это заповедь о поклонении Господу именно в субботу, а не в какой–либо другой день недели. Она настолько лишена «здравого смысла» и корысти, что обыватель с легкостью ее не замечает. Кто, в конце концов, может научно доказать разницу между субботой и любым другим днем недели? Солнце светит как всегда, дождя ровно столько же, да и Земля вращается как ни в чем не бывало. Единственная разница в том, что Сам Бог отделил ее от других дней. Соблюдать субботу — значит верить слову Бога вопреки всем пяти чувствам, не подтверждающим разумность такого предприятия.

Именно «практическая непродуктивность» делает субботу идеальным мерилом верности в эсхатологическом противоборстве. Там, где замешано своекорыстие, подлинную преданность не выявишь. «Я хочу испытать вашу верность, — говорю я вам. — Там, за вашим домом я положил под куст тысячу долларов. Если вы действительно преданы мне, идите прямо сейчас, найдите их и потратьте, как вам вздумается». Можно ли таким образом убедиться, что человек действительно вам предан? Думаю, что вряд ли. Большинство с удовольствием сделало бы все, что я сказал, даже вовсе не любя меня! Почему? Да потому что это было бы в их интересах.

По–настоящему верность проверяется там, где нет никакой корысти. Бог всего лишь говорит: «Делай так, потому что Я прошу тебя об этом». Испытание субботой напоминает о первом испытании в райском саду — испытании плодом. Уверен, что он был вкусным. Быть может, он был даже питательным. Заповедь Бога — вот единственное, что запрещало его попробовать.

При наступлении конца мира суббота становится идеальным мерилом, позволяющим определить, служим ли мы Богу ради Него Самого или ради того, что хотим от Него получить. Если, соблюдая субботу, мы потеряем работу, семью и даже жизнь, мир увидит, что народ Божий служит Ему совершенно искренне. И во всей полноте этот народ познает цену своей преданности.

И наконец, я вижу значимость субботы и в том, что ее соблюдение является частью нашего неуклонного следования, за Христом. Пребывая на земле, Иисус никогда не соблюдал воскресенье. Он соблюдал субботу и дал образец ее соблюдения. Если мы хотим следовать за Ним до конца, мы будем делать это и в соблюдении субботы. И будем знать, что то совершенство, с которым Он соблюдал субботний день, оправдывает наше искреннее, хотя и неудачное стремление к полноте упокоения в свершенном Им труде.

Мне думается, что, сказав об этом, я должен сделать несколько предупреждений, связанных с возвещением этой вести в секулярном мире. Несмотря на то, что в последние дни нынешней земной истории соблюдение субботы станет крайне актуальным, сегодня эта актуальность вовсе не очевидна для тех, кто не исследует Библию так, как это делаем мы на страницах данной книги.

В опубликованной ранее книге я подчеркивал: если, общаясь с секулярным миром, мы ставим во главу угла вопрос о соблюдении субботы, а не воскресенья, мы, как правило, рискуем утратить какую–то долю доверия с его стороны[28]. Сегодня этот вопрос кажется неактуальным, однако по мере того как человек возрастает в осмыслении и оценке Писаний, в нем обычно зреет готовность следовать за Богом до конца, куда бы тот Его ни повел. Я ни разу не встречал человека, который, познав и возлюбив Господа благодаря живому общению с каким–нибудь адвентистом или адвентистской общиной, пытался бы воспрепятствовать соблюдению субботнего дня.

Поэтому Библия и говорит нам, что четвертая заповедь, сокрытая в 7–м стихе 14–й главы Откровения, является осознанным противопоставлением тому обольщению, которое описано в предыдущей главе. Оно столь убедительно, что все пять чувств говорят, будто нечестивая троица истинна и Божий народ пребывает в заблуждении. Во время великого обольщения любое мерило преданности Богу, на первый взгляд кажущееся необоснованным (как, например, то, которое представлено в Книге Откровение), обретает особую силу. Лишь те, кто всецело предался Господу и Его заповедям, будут послушны Ему, несмотря на свидетельства своих пяти чувств.

Когда мир погрязнет в отступничестве и повсюду задуют ветра различных учений, полная преданность Богу станет единственным способом осмысленного существования.

В 10–й главе мы вкратце рассмотрели концепцию Армагеддона, соотносящуюся с последним сражением в истории земли. Сейчас мы подробнее исследуем этот вопрос. Лучше всего начать с 12–го стиха 16–й главы Откровения: «Шестый Ангел вылил чашу свою в великую реку Евфрат: и высохла в ней вода, чтобы готов был путь царям от восхода солнечного».

Итак, перед нами шестой из семи ангелов, наказывающих землю излитием содержимого своих чаш. На сей раз язва кажется не слишком тяжелой: в конце концов высыхание реки едва ли можно сопоставить с ранами, палящим зноем и градом, который по весу можно сравнить разве что с хорошим цветным телевизором (см. 16:2, 8,21). Однако в Откровении не всегда все именно так, как выглядит на первый взгляд, и на самом деле шестая язва оказывается весьма значительной.

Евфрат протекал через Древний Вавилон, деля его на две части. Что символизирует он в данном случае? Несколько точек зрения были выдвинуты на этот счет, и прежде всего можно сказать, что Евфрат из 16–й главы — это не что иное, как настоящая река Евфрат. По крайней мере я знаю одного человека, который именно так и считает. В 1980 году в одной из газет он увидел фотографию, сделанную со спутника: иранцы рыли траншеи в районе Евфрата. Взглянув на все это, он решил, что пророчество из 16–й главы (см. Откр. 16:12) исполнится, когда Иран нападет на Саддама Хусейна.

Другую точку зрения отстаивал Урия Смит, считавший, что Евфрат символизирует территорию, по которой протекает. И тогда получалось, что в данном отрывке речь идет о Турции, поскольку именно она в то время контролировала территорию вокруг Евфрата. Сегодня эта река большей частью течет через Ирак, и посему современные сторонники такого подхода склонны думать, что «высыхание» Евфрата означает уничтожение этого государства.

Есть, однако, и другой взгляд на проблему. Известно, что для того, чтобы разобраться в сложных концепциях Книги Откровение, лучше всего посмотреть, как они используются в других частях книги. Если в другом месте автор однозначно говорит, что же именно означает эта река, стоит ли искать какого–то другого объяснения? Думаю, что нет. Семнадцатая глава приоткрывает завесу над этой тайной. «И пришел один из семи Ангелов, имеющих семь чаш, и, говоря со мною, сказал мне: подойди, я покажу тебе суд над великою блудницею, сидящею на водах многих» (Откр. 17:1).

Итак, появляется один из семи ангелов, дабы что–то объяснить Иоанну. Он говорит о великой блуднице, сидящей «на многих водах». Интересно, какой из семи изливает свою язву на воду? Мы уже говорили о шестом, имеющем отношение к Евфрату, однако не только его деятельность связана с водой. Вторая язва поражает море (см. Откр. 16:3), а третья — реки и источники вод (16:4).

Таким образом, можно сказать, что язвы трех ангелов из семи связаны с водой, однако о каком из них говорится в 17–й главе? Из 5–го стиха мы узнаем, что имя блудницы — «Вавилон», а это значит, что «воды многие», на которых она «сидит», — воды Евфрата. Эта связь подтверждается и 12–м 13–м стихами из 51–й главы Книги пророка Иеремии, где Вавилон однозначно назван городом, «живущим на водах великих». А теперь обратимся к 15–му стиху 17–й главы Откровения: «И говорит мне: воды, которые ты видел, где сидит блудница, суть люди и народы, и племена и языки» (Откр. 17:15).

Итак, что же означает Евфрат в 12–м стихе 16–й главы Откровения? Просто реку? Нет. Ирак, Турцию или какое–либо другое государство? И это не подходит. Он символизирует все народы мира. Евфрат является символом государственной, политической и секулярной власти этого мира.

Вавилон же представляет собой нечто отличное от политической власти. Мы видим, что вавилонская блудница облечена в одежды, похожие на те, которые носили ветхозаветные первосвященники (см. Откр. 17:4, 5; Исх. 28,39), и к тому же ее судьба сходна с судьбой дочери священника, осквернившей себя блудодеянием (см. Откр. 17:16; Лев. 21:9)[29]. Таким образом, вавилонская блудница представляет собой религиозную власть последних дней, враждебно настроенную к Агнцу и тем, кто с Ним (см. Откр. 17:14).

Теперь вы видите, что шестая язва более значительна, нежели показалось на первый взгляд? Если речь идет о высыхании реки, которая часто теряет воду на исходе лета, то в таком случае язва не слишком тяжела; но если Евфрат символизирует политические силы этого мира, то его высыхание становится весьма значительным событием в мировой истории. Методика, которую мы только что усвоили, показывает, что нередко Книга Откровение сама толкует свои символы, если у нас хватает терпения обстоятельно ее изучить.

Был ли в истории такой момент, когда Евфрат высох, а с востока (буквально «от восхода солнечного») пришли цари? В 539 году до Р. X. царь Кир осадил Вавилон, который в те времена считался неприступным. Его стены были столь высоки, что лобовая атака была самоубийством. Не было никаких надежд и на то, что длительная осада приведет к голоду среди его жителей, поскольку запасы продовольствия были рассчитаны лет на двадцать. И тогда Кира осенило. Надо просто отвести воды Евфрата куда–нибудь в сторону и, пройдя по руслу, напасть изнутри!

Знал ли эту историю автор Откровения? Думаю, да. Повествование о завоевании Вавилона — характерная особенность трех ветхозаветных отрывков, два из которых прямо упоминают о высыхании Евфрата. «Так говорит Господь Саваоф: угнетены сыновья Израиля, как и сыновья Иуды, и все, пленившие их, крепко держат их и не хотят отпустить их. Но Искупитель их силен, Господь Саваоф — имя Его; Он разберет дело их, чтоб успокоить землю и привесть в трепет жителей Вавилона» (Иер. 50:33, 34).

Итак, в 50–й главе Книги пророка Иеремии сказано, что Бог замыслил уничтожить Вавилон. Почему? Да потому, что тот угнетает Его народ. «Меч на Халдеев, говорит Господь, и на жителей Вавилона, и на князей его и на мудрых его; меч на обаятелей, и они обезумеют, меч на воинов его, и они оробеют; меч на коней его, и на колесницы его и на все разноплеменные народы среди него, и они будут как женщины; меч на сокровища его, и они будут расхищены; засуха на воды его, и они иссякнут; ибо это земля истуканов, и они обезумеют от идольских страшилищ» (Иер. 50:35–38).

В этом отрывке видна и другая причина грядущего разрушения Вавилона: он должен быть уничтожен за идолопоклонство. Город гибнет от низвергнувшихся на него судов, апогеем которых является высыхание его вод. Высыханию Евфрата сопутствует уничтожение всех вавилонских солдат, лжепророков, князей, мудрецов, коней и колесниц. Иными словами, когда река высыхает, Вавилон лишается силы. Все это тесно связано с 15–м стихом 17–й главы Откровения. Река Евфрат представляет народы и государства, поддерживающие духовную власть Вавилона. Поэтому высыхание реки приводит к его уничтожению.

Почему Бог уничтожает Вавилон? По двум причинам: угнетение Его народа и идолопоклонство. Обе эти особенности присущи и эсхатологическому Вавилону, и, следовательно, налицо намеренная связь между историей древнего города и повествованием из Книги Откровение. «Посему так говорит Господь, — продолжает Иеремия, — вот, Я вступлюсь в твое дело и отмщу за тебя, и осушу море его, и иссушу каналы его. И Вавилон будет грудою развалин, жилищем шакалов, ужасом и посмеянием, без жителей» (Иер. 51:36, 37). Опять мы видим, что суд над Вавилоном связан с высыханием его вод.

Пророчеству Иеремии сопутствует пророчество Исайи. «Я Господь… Который утверждает слово раба Своего, и приводит в исполнение изречение Своих посланников, Который говорит Иерусалиму: "ты будешь населен", и городам Иуди–ным: "вы будете построены, и развалины его Я восстановлю", Который бездне говорит: "иссохни!" и реки твои Я иссушу, Который говорит о Кире: пастырь Мой, и он исполнит всю волю Мою и скажет Иерусалиму: "ты будешь построен!" и храму: "ты будешь основан!"» (Ис. 44:24–28).

Здесь перед нами еще две причины для разрушения Вавилона: восстановление и заселение Иерусалима и восстановление храма, который был разрушен вавилонянами в 586 году до Р. X. (см. Иер. 51:11). Разрушив храм, Вавилон выказал непочтительность Самому Богу. «Так говорит Господь помазаннику Своему Киру: Я держу тебя за правую руку, чтобы покорить тебе народы, и сниму поясы с чресл царей, чтобы отворялись для тебя двери, и ворота не затворялись» (Ис. 45:1).

Интересно, что даже в самом Вавилоне вдоль русла реки были воздвигнуты стены с воротами, однако в ночь, когда войска Кира двинулись по руслу, ворота, по–видимому, были открыты. По случаю большого пиршества, устроенного Валтасаром (см. Дан. 5), вавилонские солдаты напились вина, что заранее входило в Божий замысел.

Кто был этот Кир? «Ради Иакова, раба Моего, и Израиля, избранного Моего, Я назвал тебя по имени, почтил тебя, хотя ты не знал Меня» (Ис. 45:4).

Поклонялся ли Кир истинному Богу? Нет, не поклонялся, и тем не менее Господь «почтил» его. Как почтил? Кир назван «мессией», ибо именно таково еврейское слово, переведенное как «помазанник» (см. Ис. 45:1). В Ветхом Завете оно используется лишь дважды, обозначая грядущего освободителя: один раз здесь, в 45–й главе Исайи, и другой — в 9–й главе Книги пророка Даниила (см. Дан. 9:26), где подразумевается Иисус Христос. Как мог Господь назвать мессией царя–язычника, который «не знал» Его? Очень просто: Он хотел использовать Кира для того, чтобы освободить Свой народ. Бог терпимее нас.

Историческое исполнение пророчеств Исайи и Иеремии было лишено какой–либо двусмысленности. Пришло время, и Кир нагрянул с востока, покорил народы, соседствовавшие с Вавилоном, осадил город, иссушил его воды, разрушил вавилонское царство и повелел, чтобы народ Божий вернулся в Палестину, дабы построить там новый Иерусалим.

Вторая половина Книги Откровение зиждется на пророчествах Исайи и Иеремии о «падении Вавилона». Пророчества обретают эсхатологическую окраску: Бог посылает «Кира», чтобы тот «иссушил воды Евфрата» и освободил «Израиль» от «Вавилона», дав ему возможность поселиться в новом Иерусалиме. Как всегда в Библии, пророки описывают скончание времен на языке своего прошлого: на сей раз -на ветхозаветном языке падения Вавилона.

Итак, мы убедились, что всякий, кто захотел бы понять Книгу Откровение безотносительно к Ветхому Завету, в конечном счете не понял бы ее. То же самое произойдет, если мы не будем учитывать новозаветный фон Апокалипсиса. Книга Откровение — это не откровение Среднего Востока или Европейского Экономического Сообщества, но откровение Иисуса Христа. Она представляет собой часть новозаветного свидетельства о Христе, и, таким образом, мы не сможем до конца понять ее пророчества, если не увидим Иисуса яснее, нежели видели Его до сих пор. И в первую очередь это касается 12–го стиха 16–й главы.

Кто такие «цари от восхода солнечного»? В Новом Завете это словосочетание используется двояко. Во–первых, речь идет просто о стороне света, то есть о востоке. Мы, например, можем сказать: «Сегодня двинемся на восход» — то есть на восток. Однако это же слово символизирует Иисуса Христа как Приходящего с востока. «По благоутробному милосердию Бога нашего, которым посетил нас Восток свыше», — читаем мы в Евангелии от Луки (Лк. 1:78) (в английском переводе: «По милосердию Бога нашего, которым восход солнечный придет к нам с небес. — Прим. пер.).

В данном отрывке «восход солнечный» — это пророчество о Первом пришествии Иисуса. Когда родился Иоанн, Захария возрадовался, ибо знал, что если Иоанн уже здесь, то за ним последует Мессия, Которого он назвал «восходом солнечным». Кроме того, восток — то направление, откуда народ Божий должен ожидать Второго пришествия Иисуса. «Ибо, как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого» (Мф. 24:27).

В 7–й главе Откровения (см. Откр. 7:2) ангел, «имеющий печать Бога живого», тоже «восходит» «от востока солнца». Таким образом, можно сказать, что в Новом Завете образ Иисуса Христа последовательно связывается с восходящим солнцем, и, значит, должно быть что–то общее между «царями от восхода солнечного», Христом и силами добра, которые освободят народ Божий от гнета эсхатологического Вавилона.

Более подробно эта тема развивается в 17–й главе, представляющей собой дальнейшее описание шестой язвы. «Они будут вести брань с Агнцем, и Агнец победит их; ибо Он есть Господь господствующих и Царь царей, и те, которые с Ним, суть званные и избранные и верные» (Откр. 17:14). Этот отрывок подтверждает, что Иисус — Царь царей. Мы видим, что в 16–й главе (16:12) с востока приходит много царей. Кто они? Ответ дан в 17–й главе: «И те, которые с Ним, суть званные и избранные и верные» (17:14). В Новом Завете эти слова всегда обращены к тем, кто верит в Иисуса[30]. Однако уместно ли обыкновенных верующих называть «царями»? Да, в Книге Откровение это именно так (см. Откр. 1:5, 6; 5:9), а вот ангелы, например, ни в Писаниях, ни в древней иудейской литературе так не именуются. Следовательно, можно сказать, что «цари с востока» — это Христос и верный Ему народ[31].

В середине отрывка, описывающего приготовления к битве при Армагеддоне, Бог напрямую обращается к Своему народу, говоря: «Се, иду как тать: блажен бодрствующий и хранящий одежду свою, чтобы не ходить ему нагим и чтобы не увидели срамоты его» (16:13–16).

Итак, в последние времена те, кто верен Агнцу, «бодрствуют и хранят одежду свою». То же самое слово («бодрствующий» <ho gregoron>) используется и в 24–й главе Евангелия от Матфея. И здесь, и там говорится, что Божий народ последнего времени бодрствует и относится к своим братьям и сестрам так, как Христос относился к ним самим. Таким образом, можно сказать, что есть нечто общее между новозаветными эсхатологическими текстами. Их средоточием всегда является Христос и Его народ, даже если в отрывке речь идет о действиях злой силы.

Можно сказать, что перед самым концом земной истории святые всего мира соберутся воедино. В Откровении они названы по–разному: «цари с востока» (16:12), «званные, избранные и верные» (17:14), «бодрствующие и хранящие одежду свою» (16:15), «прочие» (остаток) (12:17), «сто сорок четыре тысячи» (14:1–5; 7:1–8), «великое множество» (7:9–17; 19:1,2). Все это лишь разные наименования единого народа Божьего при завершении земной истории[32]. По–видимому, их единство не будет зримым, но их легко можно будет узнать по поведению.

В сражении при Армагеддоне не будет танков, самолетов и артиллерии, ибо оно будет вестись за душу и разум всех живущих на этой земле (14:7; 16:15). Это сражение двух троиц, каждая из которых использует трех ангелов, чтобы привлечь человека на свою сторону (14:6–12; 16:13, 14). По сути дела, эта битва завершит войну, продолжавшуюся на протяжении всей христианской истории. Во Втором послании к Коринфянам Павел довольно хорошо описывает ее суть. «Ибо мы, ходя во плоти, не по плоти воинствуем; оружия воинствования нашего не плотские», — пишет он (2 Кор. 10:3,4).

Каким оружием сражаются в этом мире? Автоматами Калашникова, противотанковыми ракетами, «мигами» и «фантомами». Однако война, которая больше всего затрагивает христиан, ведется не так. «Оружия воинствования нашего не плотские, но сильные Богом на разрушение твердынь: ими ниспровергаем замыслы и всякое превозношение, восстающее против познания Божия, и пленяем всякое помышление в послушание Христу» (2 Кор. 10:4, 5).

Приходится ли вам сегодня сражаться со своими мыслями? Вот именно такой и будет последняя битва. Битва за разум. Сражение с ложными идеями, с силою врага, сражение за самообладание. И в этом сражении, объединившись в единую когорту святых, на сторону Бога станут многие из «всех племен, и колен, и народов, и языков».

Двумя главами ранее мы говорили, что великое эсхатологическое противоборство будет иметь ярко выраженный личностный аспект. Каждый человек на этой земле должен будет решить, принять ли сторону истинной Троицы или отдать предпочтение ее лживому подобию. Самый серьезный момент Книги Откровение заключается в напоминании о том, что. нельзя откладывать это решение до бесконечности. Придет время, когда ангелы отпустят четыре ветра и уже нельзя будет принять запечатления (7:1–3). Поздно будет внимать возвещенным Божьим тайнам (10:7). В небесном храме уже не будет ходатая (15:5–8), и неправедный и нечистый такими и останутся (22:11). Мы видим, что время испытания завершится перед концом мира. Судьба каждого будет окончательно решена, хотя жизнь какое–то время будет продолжаться. Большинство не будет знать, когда придет ужасный час.

Итак, библейская картина последнего времени призывает нас бодрствовать. Наши решения и поступки влияют на окончательную ситуацию, и мы не всегда будем иметь дополнительную возможность что–либо предпринять.

Напомню короткий разговор, который я привел в 1 -й главе этой книги. Ученик пришел к учителю и спросил: «Когда я должен уладить мои дела с Богом?» «За день до смерти», — ответил учитель. «Но когда же я умру?» — «Этого никто не знает, и посему Священное Писание говорит, что, если мы сегодня хотим услышать глас Божий, нам нельзя ожесточить наши сердца».

Какие силы будут противостоять святым в грядущей эсхатологической битве? Согласно 16–й главе (см. Откр. 16:13, 14), речь идет о двух видах злых сил: о нечестивой троице и о царях земли. «И видел я выходящих из уст дракона и из уст зверя и из уст лжепророка трех духов нечистых, подобных жабам: это — бесовские духи, творящие знамения; они выходят к царям земли всей вселенной, чтобы собрать их на брань в оный великий день Бога Вседержителя».

Итак, с одной стороны, мы видим дракона, зверя и лжепророка, то есть нечестивую троицу. Поскольку Вавилон «распался на три части» (16:19), нечестивая троица представляет собой единство трех духовных сил во всемирном религиозном союзе, который тоже называется Вавилоном. Таким образом, «Вавилон» и «нечестивая троица» суть два способа описания всемирного религиозного союза, который будет противостоять Божьему остатку.

О другой мощной противоборствующей силе говорится как о «царях земли всей вселенной» (16:14), которые ассоциируются с Евфратом из 12–го стиха (см. также 17:15). Таким образом, «цари земли» противостоят «царям с востока», которые в 17–й главе отождествляются с Христом и Его народом (17:14). «Цари земли» (или река Евфрат) представляют собой всемирный политический и экономический союз, поддерживающий эсхатологический Вавилон.

Из текста видно, что религиозный союз первым заявляет о себе и для того, чтобы объединить для грядущей битвы политические и экономические силы этого мира, использует «духов нечистых, подобных жабам». В 16–й главе он предстает в виде сатанинской троицы и великого города Вавилона (см. 16:19; 17:18), тогда как политическое и экономическое единство выступает в образе Евфрата и «царей земли всей вселенной» (см. о «городах языческих» в Откр. 16:19). С помощью трех сатанинских ангелов гражданские и политические силы всего мира объединяются для того, чтобы служить эсхатологическому Вавилону.

Семнадцатая глава развивает картину эсхатологической битвы. Первые три стиха повествуют о великой блуднице, которая сначала сидит «на водах многих», а затем на «звере багряном». Поскольку ее имя — Вавилон (17:5), она, вне всякого сомнения, является еще одним образом нечестивой троицы из 13–й и 16–й глав, и поскольку образ «зверя багряного», на котором сидит блудница, параллелен образу «вод многих» из 1 -го стиха, можно говорить, что «зверь» тоже представляет собой секулярные власти этого мира, которые в последнее время будут подчинены Вавилону.

Таким образом, «зверь» из 17–й главы отличается от «зверей» 13–й главы, которых вбирает образ вавилонской блудницы (16:13–19). В последнее время «звери» из 13–й главы выступают как часть великого религиозного союза, противоборствующего Агнцу и тем, кто остается верен Ему. В какой–то исторический момент они могут действовать как секулярные силы, однако в последнее время выступают в когорте этого союза. Зверь из 17–й главы поддерживает этот союз от имени гражданской власти.

В 17–й главе (17:10) «зверь» представлен как один из «семи царей», как царь восьмой. В каком–то смысле он существовал всегда (так как секулярная, политическая власть этого мира всегда существовала в той или иной форме), однако здесь он охарактеризован с точки зрения его действий в последнее время. В 12–м и 13–м стихах образ получает дальнейшее развитие: «И десять рогов, которые ты видел, суть десять царей, которые еще не получили царства, но примут власть со зверем, как цари, на один час; они имеют одни мысли и передадут силу и власть свою зверю».

Несмотря на то, что десять рогов — лишь одна из черт «зверя», они как–то отличаются от прочих секулярных властей; но в какой–то момент они разделяют судьбу «зверя», дабы в последнем противоборстве обрели единство все политические силы этого мира. В последней великой атаке на призванный и избранный народ Божий «зверь» и «десять рогов» объединяются с Вавилоном (Откр. 16:12; 17:15), и поэтому в 17–й главе (17:1–5, 9-13) описывается та же ситуация, что и в главе 16 (16:13,14) - объединение двух всемирных союзов, религиозного и политического.

Итак, согласно Книге Откровение, в последнее время мир распадется на три большие группировки, а именно: 1) на тех, кто с истинным Богом; 2) на тех, кто увидит, что установление политического и экономического единства (то есть «новый мировой порядок», если угодно) лучшее, что способствует достижению секулярных целей этого мира; 3) на тех, кто отождествляет себя с духовным Вавилоном и ставит перед собой цели, характерные для религиозного союза. Две последние противостоят Богу и Его остатку, однако различными способами. Все многообразие символов и слов, посредством которых описываются эти три союза, можно представить следующим образом:

Итак, великая эсхатологическая битва — это битва за умы людей и за гражданские власти, которые ими управляют. Согласно Второму посланию к Фессалоникийцам (см. 2 Фес. 2:10–12), существует три типа людей: возлюбившие истину (званые и избранные), возненавидевшие ее (Вавилон) и не сделавшие выбора (секулярный мир), которые не испытывают к истине ни любви, ни ненависти. Три ангела пытаются привести последних к Агнцу (14:6–12), однако три жабы призывают их примкнуть к Вавилону (16; 13,14), творя лживое подобие Агнца (см. Откр. 13). Довольно скоро большинство из этой группы присоединяется к Вавилону, противоборствуя верному остатку (см. Откр. 17).

Итак, можно сказать, что накануне эсхатологического сражения при Армагеддоне происходит скопление противостоящих друг другу сил. Два духовных союза борются между собой за нейтральное большинство, представленное светскими властями этого мира. Возвещая трехангельскую весть, сторонники Агнца призывают к верности истинной Троице (14:6–12), тогда как примкнувшие к блуднице, неся весть трех жаб, зовут к единению с ее ложным подобием (16:13, 14). В течение короткого времени, совсем уже незадолго до конца, каждый из живущих на земле примыкает к той или иной группе. Все готово для последней битвы.

В этой иллюстрации стрелками представлены два призыва к посвящению, которые направлены к непримкнувшему ни к кому большинству населения мира и правящим силам. Пунктирные стрелки, направленные в обратную сторону, представляют людей, слышащих призыв примкнуть к тому или другому лагерю. Правящие силы в конце концов определенно становятся на сторону блудницы.

Различие между двумя великими союзами злых сил наблюдается и в том, что начертание зверя наносится на чело или на руку (13:16, 17). Нанесение на чело означает духовную преданность идеям религиозного союза; те же, кто получает начертание на руку, не являются искренними его сторонниками, но примыкают к нему из соображений личной безопасности (13:15) или преследуя корыстные интересы. Служа религиозному союзу, эти люди надеются тем самым достичь секулярных и экономических целей, присущих политическим властям.

Каким образом религиозному союзу удается заручиться поддержкой секулярного? В 17–й главе (17:2) средства убеждения описываются не в образе бесовских жаб, но как незаконные сексуальные отношения, как «блудодействование». Между эсхатологическим Вавилоном и политико–экономическими силами этого мира завязываются отношения, названные блудом. Оба союза разительно отличаются от ста сорока четырех тысяч, которые названы девственниками (14:3, 4), а также от девственной невесты (жены) (19:7, 8).

На довольно короткое время (единственное в истории) религиозные и гражданские власти этого мира полностью объединятся, и мир обратит свои взоры на немногочисленных, рассеянных сторонников Агнца. Однако, несмотря на их немногочисленность и рассеянность, Агнец станет на их сторону со всею Своею мощью. «Они будут вести брань с Агнцем, и Агнец победит их; ибо Он есть Господь господствующих и Царь царей, и те, которые с Ним, суть званые и избранные и верные» (17:14).

Кто будет воевать с Агнцем? Гражданские и светские власти этого мира, символически представленные в образах зверя и его рогов (ст. 12, 13). Почему они делают это? Потому что сами подпали под владычество духовного Вавилона (ст. 1–3). Несмотря на то, что с земной точки зрения эсхатологический остаток будет абсолютно бессильным, этот отрывок свидетельствует, что победителем окажется именно он, ибо не оружием этого мира достигается подлинная победа (2 Кор. 10:3–5).

Мы живем в мире, где растущая разобщенность кажется нормой (Босния, Сомали, Ирак, Лос–Анджелес). Что смогло бы объединить политические и экономические силы этого мира? Есть ли что–нибудь такое, что заставило бы объединиться все религиозные силы — католиков, протестантов, мусульман, буддистов и т.д.? Что смогло бы объединить весь мир, религиозный и секулярный? Так или иначе довольно трудно представить мировое единство, описанное в Книге Откровение. Вообразите–ка, что американский президент, Саддам Хусейн и израильтяне взялись за руки в созидании нового мирового порядка. Представьте, что боснийские мусульмане, хорваты и сербы совершают совместное богослужение. Довольно трудно, не так ли? И тем не менее, исследуя Книгу Откровение, мы приходим к выводу, что не все будет так, как оно есть сейчас. Наступит день — и никто не знает, как скоро, — когда определенные факторы быстро устранят причины сегодняшнего разъединения.

Мы видим, что в 16–й главе (16:13) три жабы, которые суть «бесовские духи», выступают как пособники единения «царей земли всей вселенной» с нечестивой троицей. Для того чтобы собрать воедино тех, кто естественным образом никогда не собрался бы, сатана по допущению Божьему прибегнет к некоему роду спиритической силы. Уже сто лет назад Елена Уайт предвидела это в своей «Великой борьбе» (с. 551–562). Благодаря этой силе будет найдено общее основание даже среди тех религий, приверженцы которых сегодня выглядят смертельными врагами.

Мне думается, что прообраз этого религиозного союза можно усмотреть в харизматическом движении, стихийно объединяющем христиан разных культур. Помня о том, что надо только приветствовать то единство в Духе, которое званые и избранные обретут в последнее время, мы в то же время должны понимать, что духовная власть трех жаб тоже преодолевает конфессиональные перегородки. Сила их убеждения такова, что люди соглашаются с ними вопреки своей воле и знаниям. Можно сказать, что в конце мира будут две Пятидесятницы, и народ Божий должен почувствовать разницу.

Грядущую эсхатологическую работу трех жаб с большей определенностью можно усмотреть в так называемом движении Нового века (New Age). Это движение имеет особое значение, поскольку является той формой спиритизма, которая вполне согласуется с образом мыслей и жизни секулярно настроенных людей. Это основная тенденция. Тридцать лет назад почти никого из обывателей нельзя было затащить на спиритический сеанс; однако сегодня, отчасти благодаря влиянию восточных религий на новое поколение, между секуляризмом и спиритизмом уже нет столь непроходимой пропасти и пророчества Книги Откровение уже не кажутся странными.

Блуд — второй объединяющий фактор, упомянутый в 17–й главе (17:2). Обычно, совершая прелюбодеяние, человек надеется что–то через это получить, и поэтому Вавилон и «цари земли» объединяются, преследуя взаимно корыстные интересы. О какой корысти идет речь? С одной стороны, на основании 13–й и 18–й глав (13:15–17 и 18:9–19) можно предположить, что в последнее время для единения сил зла будет существовать некая экономическая основа. Всемирный экономический упадок станет мощным фактором, способствующим единению религиозной и светской власти.

Кроме того, согласно Новому Завету последние события земной истории будут сопровождаться нравственным упадком общества. Павел говорит, что наступят опасные времена, когда любая форма безнравственности станет социально приемлемой (см. 1 Тим. 4:1–5; 2 Тим. 3:1–5). В Откровении Вавилон обвиняется во всяком богохульстве и безнравственном поведении (см. Откр. 13:1–10; 14:8; 16:5, 6; 17:2; 18:1–8; 19:12). Общее представление о том, что утрачена принципиальная основа для построения справедливого общества равных прав и возможностей, заставит стремиться к выработке единого взгляда на мировые проблемы. Сегодня со всех сторон, включая светские власти, с растущей тревогой говорят о нравственных основах западного общества. И в этой связи послания к Тимофею звучат почти как цитаты из последних газет. «Знай же, что в последние дни наступят времена тяжкие. Ибо люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, непримирительны, клеветники, невоздержны, жестоки, не любящие добра, предатели, наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы» (2 Тим. 3:1–4).

Хотя я не считаю, что в данном вопросе Откровение высказывается однозначно, различные комментаторы склонны считать, что в таких отрывках, как 6:12–14; 8:7–12 и 16:1 -8, речь идет об основных экологических бедствиях, которые наступят по мере приближения к концу[33]. Хотя у ученых нет единого мнения на этот счет[34], в последние двадцать пять лет распространилось мнение о том, что экологическая система Земли начала приходить в упадок. Если человечество сойдется на том, что планету душит смертельная агония, у политической и экономической власти появится сильный стимул к единению, и, как и в случае с харизматическим движением, здесь многое вызовет одобрение. Однако Откровение призывает нас к тому, чтобы, поддерживая борьбу за экологически чистую среду, мы не забывали бы возможных результатов этого движения.

Мне думается, что экономический, нравственный и экологический упадок неизбежно приведет к серьезным проблемам в области правопорядка. И это тоже нетрудно представить. Недавно по телевизору я смотрел программу, в которой рассказывалось о городе, где за два года количество ограблений возросло от одного до ста семидесяти. Речь шла о маленьком городке в Джорджии, где не было совершено ни одного серьезного преступления. Преступления, которые раньше совершались только в городах, все больше заявляют о себе в сельских районах; и когда в небольших городках всерьез обеспокоятся ростом преступности, со всех сторон зазвучат призывы о неотложном начале каких–либо действий. Когда все сходятся на том, что надо немедленно восстановить законность и порядок, все правительства обычно воспринимают это как зеленый свет для развязывания репрессий.

Мы живем в волнующее время. Помню, какое значение в 1980 году я придал движению «Солидарность» в Польше. Поскольку Откровение говорило, что однажды политическая власть заявит о своей преданности великому религиозному союзу, я понял, что коммунизм в том его представлении, какое было у нас в ту пору, падет незадолго до наступления конца, поскольку он противостоял любой форме религиозного владычества и признавал только политическое единство в присущем ему контексте. На одной встрече я высказал предположение, что движение «Солидарность» является первым проблеском грядущего падения коммунизма. И тем не менее, честно говоря, я и не мечтал, что это совершится так быстро. События 1989 года ошеломили меня.

Однако, говоря о крушении коммунизма в Восточной Европе, не стоит объяснять это каким–то заговором между Рейганом и папой (или кем–нибудь еще). В мире есть силы, которые неподвластны никакой власти. В действительности основной причиной крушения стало начало компьютерной эры. Сознаем мы это или нет, но век информатики кардинальным образом меняет образ мыслей и характер обучения. Разве вы не замечаете это на своих детях?

Не Горбачев, Рейган или папа, но век компьютеров обусловил закат коммунистического мира. Горбачев прекрасно понимал, что без свежего притока информации, поступающей через компьютерную сеть, Советский Союз не сможет конкурировать с Западом в военной и экономической областях. Однако тоталитарные государства не могут не контролировать этот приток, в результате чего лишь немногие знают, что же действительно происходит в мире. В итоге СССР был поставлен перед выбором: или снять узду со своего народа, дабы угнаться за Западом, или продолжать контроль, превращаясь в отсталое государство. Хотя реформы Горбачева и Ельцина еще не дали ожидаемых результатов, эсхатологический сценарий, содержащийся в Книге Откровение (а именно, тройственный эсхатологический союз) уже не кажется слишком странным.

Однако вернемся к Откровению. Чем окончится великое эсхатологическое противоборство? Что в действительности означает высыхание Евфрата? «И десять рогов, которые ты видел на звере, сии возненавидят блудницу, и разорят ее, и обнажат, и плоть ее съедят, и сожгут ее в огне; потому что Бог положил им на сердце исполнить волю Его, исполнить одну волю, и отдать царство их зверю, доколе не исполнятся слова Божий» (17:16, 17).

Мы видим, что последняя часть этого отрывка повторяет сказанное во Втором послании к Фессалоникийцам (см. 2 Фес. 2:11). Бог продолжает владычествовать и господствует даже над вражескими силами последнего времени. Именно Он позволяет им собраться вместе. Именно Он позволяет «рогам» отдать свою власть зверю, а зверю — служить Вавилону. Однако что произойдет, когда Он прекратит это делать? Секулярная власть тотчас обратится к Вавилону и уничтожит его.

Согласно 17–й главе (17:16), высыхание Евфрата (16:12) начнется тогда, когда Бог разрушит недолгое эсхатологическое единство этого мира и восстановит светскую политическую власть против Вавилона. В 16–й главе перемена умонастроения описывается в образе высыхающей реки. Подобно тому как древний Вавилон пал, когда Евфрат высох, эсхатологический Вавилон падет, лишившись источника поддержки.

В 17–й главе повествуется о том же, но вместо образов реки и города мы видим образ незаконной сексуальной связи. Что происходит при таком характере отношений? Нередко высвобождение сексуальной энергии (особенно при ненормальной связи, какая имеет место при изнасиловании и в проституции) приводит к обратному результату, и предмет вожделения становится предметом ненависти (см. в этой связи 2 Цар. 13:1–22). Мы видим, что связь, описанная в начале 17–й главы (17:2), как раз и превращается в эту ненависть, упомянутую в 16–м стихе. Итак, несмотря на то, что религиозный и секулярный союзы на какое–то (причем недолгое) время объединятся, в умонастроении светских властей произойдет перемена, и незадолго до наступления конца они уничтожат Вавилон.

Этот момент хорошо описан в «Великой борьбе», хотя данный отрывок там не упоминается. Елена Уайт говорит о всемирном религиозно–политическом союзе, стремящемся уничтожить верный Богу народ, который небольшими группами собрался по всей планете, вознося Богу молитвы. И когда власти в определенный момент решают исполнить задуманное, чудесным образом вмешивается Бог (с. 635,636). В этот момент и раскрывается великое эсхатологическое обольщение. «Люди понимают, что их обманули. Они обвиняют друг друга в своей гибели, но самые горькие обвинения выпадают на долю духовных пастырей… «Мы погибли, — кричат они, — погибли из–за вас», и они набрасываются на лжепастырей. Те же люди, которые больше всех восхищались своими пастырями, осыпают их самыми ужасными проклятиями. Те же руки, которые некогда увенчивали их лаврами, теперь поднимаются, чтобы убить их. И мечи, которые были приготовлены для уничтожения народа Божьего, теперь обращаются против врагов» (с. 655, 656).

В ходе нашего исследования Книги Откровение мы изучили характер отношений между народом и его духовными вождями; и можно сказать, что картина, описанная в «Великой борьбе», полностью согласуется с 16–й и 17–й главами, если, конечно, они правильно поняты.

А теперь разъясним возможное недоразумение. При поверхностном чтении 16–й главы может показаться, что высыхание Евфрата (12–й стих) предшествует эсхатологическому единству, описанному в 14–м стихе. Надо, однако, отметить, что в 12–14–м стихах Иоанн подытоживает происходящее, а затем возвращается к описанию событий. Шестая чаша разрушает единство злых сил, и, следовательно, это единство существовало до ее излития. В 13–м стихе описываются предпосылки, приведшие к высыханию Евфрата. Три жабы собирают царей земли на помощь Вавилону, однако высыхание реки свидетельствует о том, что они снова рассеиваются.

В заключение неплохо было бы кратко описать ход последних событий, беря за основу одну лишь Книгу Откровение. В силу необходимости перечень будет лишь очень общим, однако во введении к данной книге, а также в двух первых главах мы убедились, что желание докопаться до деталей скорее вредит, чем приносит пользу.

1. Всемирное возвещение Евангелия (см. Откр. 14:6, 7; 7:1–4; 18:1), заканчивающееся единением Божьего остатка — ста сорока четырех тысяч (12:17; 14:1–5).

2. Всемирное возвещение ложного благовестия (9:14–16; 16:13, 14), великое обольщение, насланное нечестивой троицей (гл. 13). Единство целей у религиозных и светских властей (17:1–3, 12, 13). Хотя в Книге Откровение оба возвещения сопутствуют друг другу, в Евангелии от Матфея (см. Мф. 24) и во Втором послании к Фессалоникийцам (см. 2 Фес. 2) проповедь подлинного благовестия является контекстом, в котором разворачивается сатанинское обольщение.

3. Мир поставлен перед окончательным выбором (18:4; 16:15, 16; 13:13, 14; см. также 2 Фес. 2:10–12). Эсхатологический опыт горы Кармил. Процесс выбора длится некоторое время (см. 2 Кор. 10:3–5) и затем достигает кульминации в 16–й и 17–й главах.

4. Решение об уничожении остатка (12:17; 13:15–17), поскольку он не подчиняется требованиям всемирного союза светской и духовной власти.

5. Всемирное завершение времени испытания (10:6, 7; 15:5–8; 22:11). Человек уже не может изменить своего решения и не хочет делать это. На основании Книги Откровение (и учитывая 4–й и 6–й пункты данного перечня) нельзя говорить о точном времени завершения периода испытания.

6. Остаток подвергается экономическому бойкоту и подпадает под указ о смерти (17:14; 13:15–17; 12:17).

7. Бог Своим вмешательством разрушает единство злых сил, противостоящих Его народу (16:12; 17:17).

8. Светские власти обрушиваются на тех, кто явился виновником великого обольщения (16:12; 17:16).

9. Придя во второй раз, Агнец завершает дело уничтожения (17:14; 19:11–21).

10. Агнец навеки собирает святых вокруг Себя (в Евангелии от Иоанна речь идет о небе; в Книге Откровение место не уточняется).

Итак, взирая на завершение земной истории, описанное в Библии, можно сказать, что это не «пучина бессмыслицы», в которой все зависит от случайного астероида или какого–нибудь безумца, вооруженного «адской машиной». История не заканчивается безысходным воем. Ее завершает Личность, Которую уже теперь можно узнать и оценить и Которая сумеет позаботиться о тех, кто любит Ее (см. Откр. 14:13). Да, Библия описывает конец как ряд ужасных событий, однако все они подвластны Тому, Кто глубоко заинтересован в судьбе человечества, Кто так сильно любит его, что готов за него умереть (см. Откр. 5:5–12). Когда Он придет, Он одолеет притеснителей и принесет мир и справедливость всем, кто остается с Ним, всем «званым и избранным и верным» (Откр. 17:14; 19:11–21), ибо Он — «Царь царей и Господь господствующих» (Откр. 19:16). Но если так, то «ей, гряди Господи Иисусе!» (Откр. 22:20).