Помещение выглядит обычно для заведений подобного типа, но всё же имеет свою изюминку: между колоннами расставлены пластиковые столики, рассчитанные на четверых человек, стулья здесь тоже пластиковые, по проходам бегает невысокая кореянка в возрасте, разнося заказы. Стены расписаны пожеланиями юных и уже не очень посетителей, что создаёт определённую атмосферу. Данное место является пристанищем для школьников близлежащих учебных заведений и не только… Студенты также не обходят его стороной. Вот и ребята из группы облюбовали сие заведение, как кормовую базу. Цены умеренные, готовят просто изумительно, а самое главное — не надо тащиться неизвестно куда.

— Спасибо, тётушка Ча! — освобождая место для заказанных блюд, благодарит хозяйку заведения ХоВон.

— Кушайте на здоровье, мои хорошие, — улыбается женщина и, глядя на парня, вдруг спрашивает: — Почему вы до сих пор не знаменитости? Ты же мне обещал, ХоВон!

— Ждать сталось не долго, тётушка Ча, — приняв мисочку с парящим содержимым, произносит юноша. — Вот увидите!

— Ну смотри… — грозит ему пальцем женщина. — Не вздумай меня обмануть!

Сегодняшняя тренировка проходила довольно странно. ДжэДжун всё время избегал Лалису. Парень каждый раз, когда она оказывалась рядом, отходил в сторону и начинал заниматься чем-то ещё. Сама же девчонка тоже довольно странно поглядывала на него, не говоря ни слова. Подобное, не свойственное лидеру поведение, заметили все, но спрашивать никто не спешил. Первым, заговорить на эту тему, решился ДжинСу:

— Дружище, а расскажи-ка нам, что произошло между вами?

— Ты это о чём? — оторвавшись от своей порции, переспрашивает ДжэДжун, изображая полное непонимания вопроса, и о ком вообще идёт речь.

— Не делай такое лицо, хён. Ты прекрасно понял, о ком говорит ДжинСу, — включается в разговор МиЧжун. — Весь день сегодня вели себя, как супруги, находящиеся в ссоре.

ВиЧан давиться кусочком курицы, что до этого жевал с наслаждением. Оставшиеся ребята вопросительно смотрят на лидера, ожидая ответа. Отложив палочки для еды, ДжэДжун оглядывает мемберов группы и вздыхает, прежде чем преступить к объяснениям.

— Дело в том… — он почесал затылок и вновь обвёл взглядом друзей.

— А-а-айщ! — морщится ХоВон. — Что ты мямлишь? Она тебя что… побила что ли?

Слышны смешки. Девочки-школьницы за соседними столиками украдкой поглядывают на ребят, а услышав сказанное, начинают хихикать.

— Нет! — излишне резко реагирует ДжэДжун, уставившись на задавшего вопрос, а затем отводит взгляд и бурчит себе под нос: — Уж лучше б побила. Было бы куда проще.

— Чего? — одновременно спрашивают ДжонГук и МиЧжун.

— Да-а-а… подождите вы! Сейчас всё объясню. Помнишь моего харабоджи, хён? — обращаясь к ДжинСу, задаёт вопрос ДжэДжун.

Самый старший по возрасту в группе кивает:

— Конечно помню. Он у тебя очень харизматичный. А самое главное — выглядит так хорошо. Надеюсь, когда приблизится старость, буду смотреться не хуже.

— В общем, у него есть брат близнец, — приступает к «телу» вопроса лидер.

— Правда?

— Серьёзно?

Реакция парней была ожидаемой, потому что ДжэДжун никогда об этом никому не рассказывал.

— Круто, наверное, иметь брата близнеца, — задумчиво произносит ХоВон, вертя перед лицом порцию лапши, подхваченную палочками. — У меня в таком случае был бы самый крутой брат.

— И что? — торопит друга ЮнХо.

— А то! — немного агрессивно реагирует ДжэДжун и дёргает плечом. — Мы родственники с Лалисой. Она моя троюродная сестра.

Сказав это, лидер замолкает. Парни переглядываются, явно не понимая, что не так.

— И-и-и? — вопрошает ДжинСу, нагнувшись вперёд и пристально вглядываясь в лицо друга.

— Наши харабоджи в ссоре много лет. «И-и-и»… — передразнивает жертва допроса старшего в группе, — мы не можем общаться из-за запрета.

— Ох, ничего ж себе!

— Холь!

— Да уж…

— И что нам всем теперь делать? — задаёт очевидный вопрос ЮнХо, обведя взглядом присутствующих.

— Я не знаю… Правда. Но вы же понимаете, что я не могу пойти поперёк воли харабоджи?

Задумчивые лица и отведённые в стороны глаза были ответом на заданный вопрос. Лишь ЮнХо смотрел прямо на ДжэДжуна и, помолчав пару секунд, вдруг сказал:

— Не вижу проблемы. Просто не говори ничего своему харабоджи и остальным родным об этом. Делов-то…

— Как у тебя всё просто, — морщится лидер.

— Ну, вообще-то он разумные вещи говорит, — выплыв из невесёлых дум, встаёт на сторону выдвинувшего предложение ДжинСу. — Сам подумай… Что мы будем делать, если она просто уйдёт?

— Да, хён, — произносит МиЧжун.

— Без её песен у нас шансы… — не закончив предложение, ЮнХо машет рукой. — Сами знаете…

После стольких лет тренировок и проб все прекрасно осознавали, что если и есть вариант взлететь на вершину Халлю, то он без Лалисы и её музыки с текстами не высок. Мягко говоря, не высок. Да чего уж там… Он мизерный.

— Может вы и правы, — не торопится соглашаться лидер.

Непросто парню пойти поперёк воли старших. А уж тем более против воли любимого и очень почитаемого лично им дедушки.

— Слушай, хён, — снова заговаривает ХоВон. — Тебе ведь не обязательно общаться с ней постоянно.

— Что ты имеешь ввиду? — косится на соседа ДжинСу.

— Я говорю о том, что им нет нужно ходить и тусоваться вместе, — вопросительный взгляд брошен на остальных ребят из группы. — Верно?

— Что-то в этом есть… такое, — вертит перед собой палочками для еды самый старший член группы и вопросительно смотрит на ДжэДжуна.

— Ну вот… — продолжает излагать мысли ХоВон уже глядя на лидера. — На репетициях веди себя как обычно, и всё будет хорошо.

ДжэДжун задумался. И тут голос подаёт ВиЧан. Он уже давно откашлялся и просто молча слушал, переводя взор с одного говорившего на другого и прикидывая в голове сложившуюся ситуацию.

— А если она обидится?

Вопрос произвёл эффект разорвавшейся бомбы. Никто из парней отчего-то не брал в расчёт саму Лалису и её мнение. Вот интересно, с чего бы это вдруг? В до мозга костей патриархальном обществе и не интересоваться мнением девчонки, да ещё и самой младшей? Прям нонсенс!

— Адж-ж-ж! — выпалил ДжинСу, осознавший всю глубину «пропасти», над которой они сейчас повисли.

— Ченг-чанг! — более цветасто выразился ЮнХо и недовольно глянул на ДжэДжуна.

— Хён, — почти умоляюще глядя на лидера, заговорил ДжонГук, — тебе придётся как-то решить это. Иначе у нас возникнут проблемы.

ДжэДжун зажмурился, а затем грубо растерев лицо ладонями, поднялся и заявил:

— Пойду, прогуляюсь. Воздухом подышу.

— А еда? — удивился самый неугомонный и довольно-таки прожорливый среди всех из группы ХоВон.

ДжэДжун бросил взгляд на принесённый тётушкой Ча заказ и, уже разворачиваясь, бросил:

— Что-то я расхотел…

Место действия: улица не далеко от головного офиса HYUNDAI Motor Company CO., Ltd

Время действия: девятое октября. Вторая половина дня

Из ничем непримечательного ресторанчика, что расположен на первом этаже одного из зданий, выходит СонМи. У девушки прекрасное настроение. Можно даже сказать, лучше некуда.

— Замечательно! — улыбнувшись, произносит она и вдруг резко выкидывает руки вверх в победном жесте, чутка присев при этом. — Да-а-а! У меня будет своя машина!

Быстро оглянувшись, не видел ли кто, она осматривает себя и, удовлетворившись увиденным, направляется к припаркованной машине принадлежащей её матери. Буквально вчера девушка, наконец, окончила те самые курсы, на которых настоял ДжэУк, прежде чем ей будет позволено сесть за руль. Спорить было бесполезно, а по сему они были успешно пройдены, и СонМи получила доступ к автомобилю. А вскоре она получит свою собственную машину.

— «Теперь можно и об отдельном жилье подумать», — размышляя на ходу, прикидывает девушка, не глядя при этом по сторонам, да и вперёд не глядя. — «Хотя вот конкретно сейчас, лучше аппу не трогать. Какой-то он напряжённый последнее время. Интересно, с чего бы это?»

Напряжение ДжэУка произрастает как раз из того, что «некоторые» ближайшие родственники, не будем показывать пальцем и уточнять, что вообще-то родственницы, совершенно не знают границ в тратах с трудом заработанных им денег. Разумеется, эти самые члены семьи ни о чём подобном и думать не желают. Зачем? Всё ведь хорошо. Ну, по крайней мере у них…

СонМи подходит к припаркованной машине, продолжая витать в облаках, когда из-за стоящего рядом почти такого же автомобиля появляется парень, держащий в руках несколько пакетов. Молодой человек только что закрыл багажник и уже разворачивается, чтобы начать движение, как в него врезается «раззява».

— Ой! — негромко вскрикивает СонМи и роняет телефон, извлечённый из сумочки.

Габариты юноши плюс пакеты, что он держит в руках, значительно превосходят хрупкую девушку в весовом измерении, и она начинает заваливаться в результате столкновения набок. Но упасть ей не даёт рука парня, отпустившего часть пакетов, что тут же шлёпнулись на асфальт с характерным звуком.

— Куда вы смотрите⁈ — возмущается «пострадавшая», не глядя на того, в кого только что воткнулась, наклонившись при этом, чтобы поднять телефон.

— Простите, я вас не заметил! — спокойно произносит фактическая «жертва» агрессии.

— Разве можно так неаккуратно? У вас что, глаз нет? Что вы за чело… — поднимает СонМи взор на парня, продолжающего держать её за руку и слова, будто сами собой, трансформируются в её устах, — о-о-ой.

Осознав, что до сих пор держит пострадавшую, молодой человек медленно отпускает руку девушки, чувствуя некую неловкость, и наклоняется уже сам, чтобы подобрать с земли упавшие вещи.

СонМи тем временем находится в ступоре. Парень, с которым она только что столкнулась, произвёл на неё сногсшибательное впечатление.

Одет он небогато: простые джинсы с кроссовками, обычная футболка, а сверху помятого вида пиджак, слегка растрёпанные волосы, но он полностью в её вкусе. В голове девушки тут же вырисовывается образ того, как они стоят вдвоём посредине летнего цветущего луга, держась за руки, и смотрят друг на друга, не замечая ничего вокруг.

Юноша разгибается и, скромно улыбнувшись, кланяется, принося извинения за свою неловкость ещё раз:

— Простите! Это вышло случайно.

Прежде чем СонМи успевает что-либо ответить, «виновник ДТП» огибает её и уходит, оставив в растерянности. Спустя примерно секунд тридцать, «пострадавшая» вздрагивает и, обернувшись, ищет взглядом так понравившегося ей молодого человека. Но того уже и след простыл. Всё это время её держал мираж, в который она провалилась неосознанно.

— Чёрт! Надо было хоть свой номер телефона дать. Или его узнать? Чёрт!

Оглянувшись ещё несколько раз, она подходит к машине матери и забирается внутрь. Положив сумочку на пассажирское сидение, СонМи заводит двигатель и вновь оборачивается, в надежде всё же увидеть «красавчика», что запал ей в душу.

— Проклятье! — снова ругается она, не найдя искомый «субъект», и хлопает обеими руками по рулевому колесу. — Какое же гадство!

Место действия: квартира семьи Ким

Время действия: девятое октября. Вечер

ДжэУк с ХеМи ушли в театр на премьеру нового спектакля, где главную роль играет их старый знакомый, что и предложил провести время подобным образом. СонМи сидит на диване, укутавшись в плед, и смотрит дораму, начавшуюся на этой неделе. Слышится звук открывающейся двери. Лалиса плетётся с тренировки и за одно репетиции вместе с парнями из группы It’s Us, куда она продолжает ходить несмотря ни на что.

— Я сейчас помру, — кидая рюкзачок прямо на пол в гостинной, делится с сестрой девочка и плюхается в кресло.

СонМи не реагирует.

— Ноги уже не держат, — продолжает тем временем «младшенькая». — Жду не дождусь семнадцатого, чтобы всё это наконец закончилось.

СонМи продолжает меланхолично смотреть телевизор, не реагируя на слова сестры. Заметившая эту странность, Лалиса пристально вглядывается в родственницу, прищурившись из-за своего плохого зрения. Тоска и печаль большими буквами написаны на лице «страдалицы».

— Онни, что с тобой?

— А? — приходит в себя девушка и переводит всё столь же меланхоличный взор на младшую сестру. — Нет, ничего.

— Ну как же «ничего»? Ты вон как выглядишь… — как именно выглядит СонМи, у Лалисы сформулировать так и не получилось. Она только рукой покрутила.

— Эх! — грустно вздыхает «страдалица», и её взор приобретает некую связь с окружающим миром. — Он такой красивый!

— Кто? — не понимает Лалиса, с подозрением разглядывая сестру.

— Парень… — непонятно отвечает девушка и тянется к столу, чтобы взять с него мисочку с подтаявшим мороженым.

— Какой «парень»? Ты это о ком, онни? — покосившись на экран телевизора Лалиса делает вывод. — А-а-а! Очередной актёр…

— Я не знаю, кто он.

— Э-э-э, — приподнимаются брови у «младшенькой», потому что теперь она потеряла связь с реальностью, судя по выражению лица. — Что?

— Я встретила парня, — зачерпнув ложечкой мороженое, произносит СонМи и отправляет лакомство в рот.

Лалиса некоторое время молча переваривает услышанное. Наклонённая голова и глаза, устремлённые к потолку, выдают недюжинный мыслительный процесс, проходящий в разуме.

— А-а-а, — после паузы невнятно произносит она, указывая на сестру рукой, затем мотнув головой, чтобы мысли собрались в кучку, выдаёт более связную словесную конструкцию: — А как же СынМин? Ты что… с ним рассталась?

СонМи вздыхает в очередной раз.

— Нет.

Столь лаконичный ответ заставляет «младшенькую» задуматься ещё на какое-то время.

— Я ничего не поняла, — выдаёт она спустя пару минут и, обеспокоенно глядя на сестру, выстреливает несколькими вопросами подряд. — Что за парень? И что с СынМином? Онни, ты заболела?

— Нет, — насупившись, повторяется СонМи. — Не заболела. Я парня встретила.

— И-и-и?

— Он ТАКОЙ красивый! — вырывается вдруг стон из уст девушки, и она, опустив мисочку на колени, начинает рассказывать о случившемся с ней днём сразу после встречи с отцом, углубляясь во все детали, от чего «младшенькая» несколько раз поморщилась.

Молча выслушав, Лалиса некоторое время задумчиво разглядывает старшую сестру.

— И где его теперь искать, я не знаю, — продолжает «изливать душу» «страдалица». — Он такой… У него такие ямочки на щеках… А глаза… как у маленького миленького щеночка. А плечи… такие широкие. Он такой высокий… такой милый.

— «Э-э-э, мать. Во тя сплющило-то, — переворошив в голове полученную информацию, пришёл я к неутешительному выводу. — Не… ну, всякое бывает. Но вот чтобы ТАК… Подобное вижу впервые за обе жизни.»

— Что мне делать? — вдруг задаёт вопрос СонМи, глядя на молчащую младшую сестру. — Я никак не могу выкинуть его из головы. Он такой… Такой…

Та отвечать не спешит и тянется за мисочкой с мороженым, что сестра поставила на стол, пока изливала душу. Принюхавшись, девочка кривится, а затем, пожав плечами и зачерпнув ложечкой содержимое, отправляет его в рот.

— Ни чё так… вроде, — выносит она вердикт, не обращая внимания на вопросительный взгляд старшей сестры.

— Лалиса⁈ — возмущается СонМи подобным отношением к собственной персоне.

— Что тебе делать? — переспрашивает «младшенькая», ещё раз скривившись, когда её настигло послевкусие.

По всей видимости мороженное оказалось не столь хорошим, как представлялось изначально. Лалиса ставит мисочку обратно на стол, и на её лице мелькает хитрющая улыбочка. Чтобы она не была замечена, девочка отворачивается на мгновение.

— Ну вот представь, онни, — повернувшись к сестре всем корпусом и, глядя ей прямо в глаза, начинает говорить «младшенькая». — Спустя годы ты встречаешь этого самого парня. Парня твоей мечты.

СонМи, очень интенсивно кивая, внимает. Слова про годы пролетели мимо её ушей незамеченными.

— Он стоит «Такой красивый» в модном костюме, подтянутый, высокий, — декламаторша даже руки подключила, чтобы показать рост описываемого объекта.

У СонМи засосало под ложечкой. Лицо «красавчика» предстало перед её внутренним взором во всём великолепии.

— Замечает тебя и подходит сам, чтобы заговорить первым, — продолжает тем временем «вещунья». — Ветер треплет ему волосы, уложенные в стильную причёску. Появившаяся на его лице улыбка притягивает взгляд. Он просто Великолепен!

СонМи даже зажмурилась, вообразив их встречу. Она уже вся там, и лишь голос младшей сестры — вкрадчивый и нежный — кое-как удерживает в реальности.

— Парень, наконец-то приблизившись, заговаривает с тобой: «Разрешите с вами познакомиться?», — голос «младшенькой» стал грудным и немножко глубоким, подражая манере речи молодых мужчин.

— «Да, да, да! — мысленно вопит СонМи.»

— Ты улыбаешься ему в ответ застенчиво и отвечаешь, — словно журчащий ручеёк льются слова из уст девочки, и тут она заканчивает холодным тоном: — «Извините, я замужем.»

В разуме СонМи слышен визг тормозов, сопровождаемый звуком бьющегося стекла, и она резко распахивает глаза.

— Что⁈ — вскрикивает девушка.

Лалиса начинает хохотать, упав на подлокотник кресла. Ноги её болтаются в воздухе. Вот только СонМи совершенно не смешно. Она смотрит на «младшенькую» волком и, схватив подушку, к которой была прислонена, кидает в сестру.

— Ой! — неловко отбивается от «снаряда» девочка, продолжая смеяться.

— Опять издеваешься? А ты ведь поклялась!..

— Да, да, — заканчивая ржать, кивает Лалиса. — Поклялась конечно. А какой у меня был выбор? Ты же просто вынудила меня это сделать, упорно игнорируя. Вот и пришлось… Ведь ты моя сестра.

— Старшая сестра, — хмуро поправляет СонМи. — Ты нарушила клятву! Я больше никогда тебе не поверю!

Девушка отворачивается от «мелкой лгуньи», негодуя из-за случившегося. Это она ещё не знает всей правды.

— Ничего я не «нарушала», онни, — отмахивается, как от назойливой мухи, от сказанного Лалиса и с улыбочкой смотрит на сестру.

— Ну как же «не нарушала»? Я точно помню, как ты, приложив левую руку к сердцу, подняла правую и произнесла кля… — запнувшись, СонМи выпученными глазами смотрит на младшую сестру, осознав кое-что.

— Кхе-кхе-кхе, — ехидненько похихикав, Лалиса начинает лыбиться во все тридцать два зуба.

— Как ты?.. Да ты!.. — не может подобрать правильно эпитета СонМи, таращась на младшенькую, и всё же в итоге выпаливает, запнувшись в очередной раз при этом: — Да ты вообще… к-кумихо (Девятихвостая лисица-оборотень. Согласно большинству легенд, кумихо может стать любая лиса, которой удаётся прожить тысячу лет. После превращения она получает способность превращаться в красивую девушку, которая в легендах практически всегда играет отрицательную роль, часто соблазняя мужчин, после чего убивая их и съедая их сердце или печень.)!

— Кто? — переспрашивает девочка, непоняв, о ком идёт речь.

— Сейчас, — начав выбираться из пледа, ставшего неожиданно чуть ли не ловушкой, очень ласково обещает СонМи, — узнаешь кто. Сейчас, сейчас! Дай только до тебя добраться!

Чётко осознавшая намерения взбешённой родственницы, Лалиса резко переваливается через подлокотник кресла и исчезает в коридоре. Старшая сестра не собирается оставлять подобное без правильного ответа и устремляется за ней, осыпая по ходу движения свою цель угрозами. Заскочившая в свою комнату, «кумихо» захлопывает дверь прямо перед носом «преследовательницы»:

— Бах!

Смачный удар приходится по полотну и вслед ему летит требование:

— Открывай немедленно! Сейчас я тебе всё объясню!

— Бах!

— Онни, — долетает до ушей взбешённой старшей сестры заискивающий голосок «беглянки», — перестань кричать. Я тебя прекрасно слышу. И вообще… я не понимаю, чего ты так разозлилась?

— Чего я… «разозлилась»⁈ — задыхаясь от возмущения, восклицает СонМи, схватившись за ручку и начав её трясти, в тщетной попытке прорваться к потенциальной «жертве». — Открывай, кому говорю!

Звучит ещё пара-тройка, ну, может чуть больше, ударов в дверь, возможно даже ногами. Но так или иначе данное действо завершается ничем, потому как «намеченная жертва» не желает становиться таковой ни в коем разе и дверь не открывает.

— Только выйди оттуда, — рычит СонМи, удаляясь по коридору, поняв, что сейчас она сестру не достанет.

Присев на пол комнаты, сразу рядом с дверью, которую придерживала на всякий случай, Лалиса бормочет себе под нос:

— Но ведь и правда получилось отвлечь. Совсем же из реальности выпала.

Покой и умиротворяющая тишина — именно так можно охарактеризовать это замечательное, но всё же слегка пасмурное осеннее утро. Сёстры Ким спокойно спят, видя уже поди-ка по десятому сну. ДжэУк с ХеМи уехали на Чеджудо, чтобы уединиться в очередной раз. СуХён с Пакпао отправились в Пусан ещё в начале медленно уходящей недели, чтобы прогуляться по местам своей молодости и погостить у друзей. Почему «медленно уходящей»? Ну, тут всё довольно просто. Для Евгения данная неделя выдалась совсем нелёгкой. А всё из-за грядущих соревнований, что были навязаны ему без его на то «великого» желания.

В понедельник, а он, как всем известно, день тяжёлый, наш герой попал в руки госпожи Кан СанМи — учительницы музыки и вообще хорошего человека. С трагическим выражением на лице поведав о «ЖУТКОЙ» травме, полученной им во время свершения «трудового подвига» во славу предков, наш герой безусловно рассчитывал на снисхождение и как итог — отставку, хотя бы временную. Но не тут-то было. Вместо того чтобы проникнуться состраданием и войти в положение «жертвы обстоятельств», сонсенним Кан потащила «неуклюжее недоразумение», именно так она охарактеризовала Лалису, в медпункт при школе, где и истребовала демонстрации «страшной раны», о коей поведала «передовик труда» на ниве уборки могил. Когда был снят бинт, взорам троих присутствующий в кабинете предстала царапина, которую порезом можно было назвать лишь сослепу, что, разумеется, вызвало в сонсенним Кан некоторую недоверчивость к рассказу девочки. Однако, откинув в сторону всякие глупые мысли, отвлекающие от «Великого», она потребовала:

— Пошевели пальцами!

Лалиса, ошарашенно взирающая на свою совсем ещё недавно покоцанную ладонь, выполнила указание и с непониманием в глазах уставилась на медсестру. Та в свою очередь лишь плечами пожала.

— Заживает превосходно, — выкидывая снятый с руки девочки бинт, произнесла она и добавила: — Можно больше не фиксировать поверхность. Кожный покров стянулся хорошо, и вряд ли произойдёт разрыв.

— Хе-хе, — нервно хохотнув, Лалиса перевела наполненный извинениями взор на учителя, что стояла всё это время молча, и развела руками.

Это был первый «камень» на шее Евгения, что лишь укрепился в своей позиции. Вторым оставался бег. Хотя он и не доставлял какого-либо дискомфорта, скорее наоборот… Но времени съедал этот самый «камушек» всё же прилично. Третьим, и самым важным, являлись репетиции и запись треков с парнями из It’s Us. Ну, треков — это сильно сказано. Пока остановились на первом. Она-то — запись и отнимала больше всего сил и времени от не столь уж невеликих в своей скоротечности двадцати четырёх часов в сутках.

Тихонечко открывается дверь ведущая в комнату СонМи. На пороге появляется готовая к выходу на улицу хозяйка помещения. Девушка настороженно прислушивается к происходящему в доме, где царит тишина, а затем на цыпочках направляется к сестре. Приоткрыв дверь, она просовывает лицо внутрь и видит, как Лалиса, развалившись на всю кровать, спит, забавно сопя, словно маленький зверёк.

— Вот и хорошо, — шепчет еле слышно старшая сестра и заходит.

Чуть не запнувшись за валяющуюся кроссовку, СонМи недовольно косится на обувь, но ничего не говорит, только кулаком грозит препятствию. Подойдя ближе к постели, она рассматривает некоторое время младшенькую и вдруг резко хватает ту за плечо, начав трясти.

— Лалиса, вставай! Ты проспала школу! Да быстрее ты!

— А? Чего? — сонная и ничего непонимающая девочка вскакивает и видит перед собой не привычную для утреннего часа ХеМи, а старшую сестру, слова которой не сразу доходят до сознания.

— Ты опаздываешь! Родители уже ушли, а ты всё ещё спишь, — продолжает тем временем тараторить СонМи, помогая при этом сестре.

— Чёрт! — выругался я и подскочил, как ужаленный в одно место.

Мозг ухватился за сказанное, сфокусировавшись на фразе: «Ты опаздываешь!» Не теряя ни секундочки, я унёсся в ванную комнату, чтобы быстро сполоснуть лицо.

СонМи проводила насмешливым взглядом младшую сестру и неспеша направилась в коридор, чтобы одеться и идти по своим делам.

— Я тоже шутить умею, — еле слышно бросила она, засовывая ноги в туфли.

Подошла к зеркалу и придирчиво осмотрела образ, что отразился в нём.

— Просто великолепно! — с улыбкой на устах произнесла СонМи и вышла.

Я как «в попу раненный Джигит» носился по квартире, разыскивая вещи, которые по какой-то непонятной причине были разбросаны мною же, ну а кем же ещё, везде. Вот, что делал мой телефон на кухне? И я не знаю, что он там забыл. Вообще, вчера пришёл очень поздно и практически сразу завалился спать. Головушка моя за эту неделю изнасилована во все извилины многострадального мозга. В школе преподаватели «лютуют» не по-детски. Задано учить и просто читать настолько много, будто нас не в выпускном классе готовят к экзаменам, а к полётам в космос.

— Ну, куда ты подевался-то? — ползая по комнате, искал я кроссовок.

Так и не найдя столь нужную сейчас вторую часть пары, плюнул и, схватив кеды, вылетел в прихожую, на ходу застёгивая рюкзачок набитый всем подряд.

— Долбаная учёба! Долтаный бег! Долбаная «пианина» и иже с ними! Я спать хочу. Гады! — продолжал разоряться, вызывая такси.

В машину влетел, словно пуля, и, фактически свалившись на заднее сидение, протараторил адрес. Водитель кивнул, и мы наконец-то поехали в Альма-матер, что щедро делится знаниями, кои мне на фиг не сдались, если пораскинуть мозгами. Когда такси выехало на дорогу, тут же задремал. Не знаю сколько там времени прошло, пока ехали, но кое-что пришло в мою сонную голову, что отказывалась мыслить, не то, что рационально, она вообще думать не желала категорически.

— А сколько сейчас времени? — приоткрыв один глаз и взирая на проплывающие мимо здания, прошептал и полез за телефоном.

Я так торопился, что, даже вызывая машину, не глянул на время. А стоило бы…

— Восемь, — продолжил шёпотом, и тут взгляд зацепился за маленькие символы корейского алфавита, указывающие на день недели. Откинувшись на спинку и глядя в потолок, я уже не прошептал, а прошипел:

— Воскресенье! Онни, ну ты и…!

Что из себя представляла старшая сестра сформулировать не получилось, по крайней мере в цензурной форме. А выплёскивать весь сленговый и совершенно нецензурный словарный запас из разных языков на таксиста, я не решился и просто произнёс в никуда:

— Чтоб ты каблуки все себе пообломала! — пожелав СонМи «всего наилучшего», обратился к водителю. — Аджосси, развернитесь, пожалуйста! Мне домой надо.

Мужчина, глянув через зеркало заднего вида, пожал плечами и начал перестраиваться для совершения манёвра.

— Как скажете, — меланхолично произнёс он.

Квартира встретила тишиной и покоем пустого жилища.

— И куда эта «чучундра сеульская» подевалась? — не найдя сестру, поинтересовался у вселенной.

Как ни парадоксально, но спать не хотелось совершенно. А всё из-за кое-кого.

— Это не месть, онни. ЭТО издевательство! И ведь выбрала же время…

Бросив рюкзачок на кровать, где совсем недавно прошло «Мамаево побоище», о чём не двусмысленно намекала скомканная куча белья и сверху ещё что-то. Присмотрелся:

— Ну да… Что же это ещё может быть?

Взял второй кроссовок и повертел его перед носом.

— И как ты здесь оказался? — порассматривав потеряшку короткое время, откинул куда-то в угол и, походя стаскивая с себя одежду, поплёлся в ванную, чтобы нормально помыться.

А то из-за этой, так называемой, сестры даже сполоснуться не успел.

— Зараза! Но, блин, хитрая до чего, — улыбка сама собой наползла на лицо. — И ведь подумать только… Столько времени ждала и терпела, чтобы отомстить.

Остановившись у двери ведущей в ванную комнату и взявшись за ручку, задумался на пару секунд, а затем кивнул пришедшим в голову мыслям:

— Наш человек!

Место действия: Школа Искусств Сонхва

Время действия: двенадцатое октября. Вторая половина дня

Двигаюсь неспешным шагом по коридору ведущему на выход из школы. За правым плечом висит рюкзачок. Размышляю, потому что только вот говорил по телефону с ДжэДжуном:

— «И зачем я ему понадобился? — смотрю на экран смартфона. — То всю неделю ходит и даже не смотрит в мою сторону. А тут вдруг сам позвонил. Что-то я вообще ничего не понимаю. Онни тоже, блин, мозг мне делает: „Ты не можешь с ним общаться! Харабоджи же чётко всё сказал.“ Спасибо! А то я и сам не знаю. Вот только плевайти я хотел на все эти запреты. Он мой брат… хоть и троюродный. Вдобавок, он нормальный парень. С чего вдруг я должен его игнорировать? Это же бред!»

Добравшись до парковки, наклонился, чтобы завязать шнурок.

ЧэЁн снова убежала в агентство. Причём, сделала это ещё до окончания последнего урока.

— «И ведь отпустили… А я попросился уйти пораньше и… „фиг вам“ называется. Дискриминация-с!»

Она последнее время всегда туда несётся сразу после школы. Вот и приходится мне одному топать. На самом деле скучновато. Привык уже, что ЧэЁн рядом трётся. Решил убрать смартфон в рюкзачок, и вопрос касаемый подруги сам собой вырвался из уст:

— С чего бы это вдруг?

Проходившая мимо парочка одноклассниц остановились и уставились на меня.

— Эм…? — замялась ЧеРиш.

МиЁн же настороженно задала вопрос:

— Это ты у нас спрашиваешь?

— Чего? — обернулся, вырванный из размышлений, и с небольшим запозданием сообразил. — А-а-а! Не, это я не вам. Просто задумалась.

— Кто бы сомневался, — непонятно произнесла МиЁн и потянула подружку дальше. — Идём.

— «Не понял», — проводил парочку взглядом, а затем решил всё-таки уточнить и за пару быстрых шагов догнал одноклассниц. — Ты это о чём?

Девчонки остановились и на лицах их читалась некая неуверенность.

— Да ни «о чём». Не обращай внимания, — ответила ЧеРиш и попыталась увести подружку, но та осталась на месте.

— Ты ни с кем из нас не общаешься. Что ты, что ЧэЁн. Вот я о чём. Ходите на пару с ней. Такие «гордые», — слегка сгримасничала она. — Словно вы тут «королевы».

— Что? — я даже вперёд подался.

— Я говорю, что вы всех игнорируете, будто лучше всех, — продолжила обличительную речь МиЁн.

— Чего? — тут рука сама потянулась почесать затылок.

— Перестань! — ЧеРиш дёрнула за рукав куртки говорившую подружку.

— А что «перестань»? — обернулась к ней МиЁн. — Я что, не правду сказала? Всё ведь так и есть. Спроси кого угодно.

Вот тут мне вдруг стало отчего-то неловко. Не то, чтобы совершенно неловко, но всё же… так… В общем, не уютненько. Вот только неясно. С чего вдруг?

— Ты это сейчас серьёзно? — глянул на МиЁн.

— Более чем… — скрестила руки на груди девчонка.

— Слушай. А почему «королевы»?

Что-то меня зацепило в её словах. Вот и решил узнать подробности. Я так-то особо не интересуюсь жизнью школы в целом и её обитателей в частности, но именно сейчас почему-то захотелось узнать «кто на ком стоял».

— В школьном чате все вас обсуждают. И то, что вы общаетесь только с оппами. И даже то, что дружите с дочкой Чеболей…

— «Господи! Это-то откуда вылезло? Ещё и школьный чат какой-то непонятный.»

— … а с нами ни с кем не общаетесь. В столовой всегда сидите отдельно от всех. Ни на кого не обращаете внимания. Словно мы невидимки, — последняя фраза была высказана в форме претензии и где-то даже вопроса.

Девчонка пристально посмотрела мне в глаза.

— Я как-то не думала об этом, — попытался немножко потянуть время, пока голову, возможно, посетит разумная мысль. Только вот она упорно не желала приходить и облегчать мне жизнь.

— Унни правду говорит, — подала голос ЧеРиш и тоже вопросительно уставилась в бедного меня своими раскосыми глазёнками.

— «Чёрт! Зря, кажись, я затеял этот разговор», — покосился на дорогу.

Такси до сих пор отсутствовало.

Место действия: небольшой ресторанчик, расположенный рядышком со зданием, где проходят репетиции группы It’s Us

Время действия: двенадцатое октября. Спустя час после вышеописанных событий

Как обычно для этого времени в заведении довольно людно. За несколькими столами расположились небольшие компании студентов, другие заняты парочками. И только в углу помещения сидит одинокий парень, неспешно попивающий кофе.

— Вот, мой хороший, — хозяйка ресторанчика принесла заказ и поставила его на стол перед ДжэДжуном. — Ты почему такой задумчивый сегодня? И где твои друзья?

— Спасибо, тётушка Ча! — привстав, поклонился парень. — У меня встреча.

— Свидание? — со всё понимающей улыбкой предположила хозяйка заведения.

— Не, не, не, — замахал руками ДжэДжун. — Никакое это не свидание. Понимаете… Должна подойти одна девочка, и мы… — договорить он не успел.

— Оппа! — донеслось от входа в заведение.

Хозяйка и ДжэДжун, как и ещё несколько клиентов, обернулись на звонкий голос. На пороге стояла Лалиса, глядя прямо на парня и, улыбнувшись, направилась к его столику.

— Ну, ну, — покивала тётушка Ча. — Вижу какое у тебя тут «не свидание».

— Всё не так! Это моя тонсен, тётушка Ча.

— Тонсен?..

— Да. Троюродная…

— А-а-а. Вон оно что, — и женщина стала разглядывать приближающуюся девочку.

Лалиса, ловко лавируя между столиками, неспешно двигалась к назначенной цели.

— Глазищи-то какие! Ты только глянь, — шепнула хозяйка, наклонившись к парню. — Ой, беда-а-а! Друзьям скажи, чтобы были с ней поосторожнее. Знаю я таких. Моргнуть не успеют, как влюбятся. А подобным, как она, только это и надо от вас.

— Ну что вы такое говорите, тётушка Ча! Лалиса очень хорошая девочка, — встал на защиту новообретённой родственницы ДжэДжун, сам того от себя не ожидая.

Вообще, с того самого дня, когда он понял, кто такая Лалиса, у него в голове странным образом зародилось некое чувство ответственности за младшую сестрёнку. Хотя парень этого пока ещё и сам не осознавал. Воспитание-с.

— Как скажешь, — легко согласилась женщина. Однако, не удержавшись, повторила напутствие: — Но друзей своих всё же предупреди.

— Хорошо, тётушка Ча. «Предупрежу».

— Вот и молодец! А я пойду. Если что, зови. И да… Только попробуй не доесть как в прошлый раз!

— Съем всё до последнего зёрнышка, — снова привстав, поклонился ДжэДжун.

— Аннён! — буквально через пару секунд на стул напротив парня свалилась Лалиса.

— Аннён!

— Ты хотел со мной поговорить? — с места в карьер рванула девчонка.

— Может закажешь себе что-нибудь? — попытался притормозить её ДжэДжун, потому что всё ещё не очень понимал, как именно построить разговор.

С одной стороны, он очень уважал харабоджи и идти против его слова было почти немыслимо. С другой же… Лалису ни в коем случае нельзя было обидеть. Очень уж много было завязано на эту странную, и как выяснилось совсем недавно, кровную родственницу.

— Да я вроде и не против что-нибудь перекусить. Только времени совсем мало. И у меня денег нет.

— Я могу за тебя заплатить.

— Не надо, — подумав, отмахнулась девочка. — Потом… дома поем.

— Ты торопишься из-за того, что у тебя ещё встреча с кем-то назначена или просто домой?

— ЧэЁн звонила. Просила с ней сходить на кастинг.

— «Кастинг»? — удивился ДжэДжун.

— Там какая-то эпизодическая роль в новой дораме, — скривилась Лалиса. — Её агентство отправило. Пробный, так сказать, заход.

— Она подписала контракт с агентством? — удивление усилилось. — А с каким?

Всё это время, пока ребята разговаривали, Лалиса пыталась поставить рюкзачок на пол так, чтобы он не падал на бок. Получилось у неё это сделать не с первого раза и даже не со второго, но всё же вышло. Она выпрямилась и посмотрела на брата.

— Время, оппа. У меня не так много времени. Хотя, впрочем… — задумалась вдруг Лалиса и всё же дала ответ. — Агентство называется Big Hit Entertainment.

— Что-то не слышал о таком, — с сомнением в голосе произнёс ДжэДжун.

— Оно новое совсем. Пару лет как на рынок вышло, — уточнила девочка. — Давай уже ближе к делу, по которому ты меня попросил приехать. А то мне ещё чуть ли не на другой конец города добираться.

— Хорошо-хорошо. К делу, так к делу. Наша с тобой ситуация, — начал, аккуратно подбирая слова, говорить парень, — не самая хорошая. Но мне бы не хотелось, чтобы это отразилось на ребятах и на группе в целом. Понимаешь?

Лалиса кивнула, подтверждая, что не только внимательно слушает собеседника, но и в принципе согласна с вышесказанным.

— Вот… Мне самому это неприятно говорить, но мы с тобой не можем общаться.

— Почему? — спокойно глядя на брата, спросила девочка.

— Сама знаешь, — скривившись и, дёрнув плечом, произнёс парень. — Наши с тобой харабоджи запретили семьям общаться друг с другом.

— И что? — как ни в чём не бывало пожала плечами «мелкая».

— Как это «что»? — ДжэДжун даже вперёд немного наклонился, уставившись на новоприобретённую сестру.

— А вот ТАК! Я не вижу причин, из-за которых мы с тобой должны избегать друг друга. И вообще, как ты себе это представляешь? Прихожу я, к примеру, в студию, и начинается репетиция…

ДжэДжун, внимательно слушавший, задумался, нарисовав подобную ситуацию.

— Так вот… И мне понадобилось поправить тебя в чём-нибудь, — Лалиса помахала перед собой ладонью правой руки. — Не важно в чём.

— Ну?

— Что «Ну»? И как быть? Мне что, просить кого-то из группы, чтобы они объясняли тебе, после того как я объясню им? — закончив говорить, сестрёнка вопросительно приподняла брови.

— Эм-м-м… — единственное что смог вымолвить парень после услышанного.

— Вот тебе и «эм-м-м…», оппа, — с самодовольным выражением на лице вытащила из тарелки брата листочек салата девочка и быстро сунула его в рот, начав жевать.

ДжэДжун крепко задумался:

— «Ведь по большому счёту она права. Проклятие!»

Мысли поочерёдно отражались на его лице, показывая нешуточную внутреннюю борьбу, что сейчас терзала парня.

— Давай я тебе немножечко помогу, — вновь взяла слово девочка, нагнувшись вперёд и нависая над столом, поманила при этом указательным пальчиком брата к себе.

ДжэДжун автоматически отреагировал, склонившись навстречу.

— Представь себе вот что: Seoul World Cup Stadium который сейчас достраивают для чемпионата мира. Представил?

— «Угу», — не отрывая рта, ответил парень.

Он видел этот стадион. Шикарная арена, что будет пущена в эксплуатацию к началу чемпионата мира по футболу в следующем календарном году.

(Seoul World Cup Stadium.)

— Вечер — сумерки. На одной из сторон поля установлена сцена. Стадион весь заполнен до отказа. Сасены (Корейский неологизм, означающий поклонников K-pop-музыкантов, особенно фанатично любящих своих кумиров и способных в ряде случаев на нарушение закона «ради них».) выкрикивают ваши имена, размахивая при этом лайт-стиками (Фонарик (достаточно дорогой, следует заметить), который является символом фандома той или иной группы, способом поддержки и взаимодействия с любимыми артистами на концерте. Лайтстики бывают абсолютно разных форм и соответственно цвета.)…

(Пример: лайтстик группы TWICE .)

— … Всё пространство заполняют волны света, и вы просто-напросто купаетесь в них, наслаждаясь всеобщей любовью и признанием вашей крутизны.

ДжэДжун даже глаза зажмурил в какой-то момент. Но тут он вдруг резко их распахнул и дёрнулся назад, с подозрением глядя на девочку.

— Вот видишь, оппа, — голосом, который от чего-то показался парню принадлежащим кумихо, продолжила говорить «вроде бы девочка».

После слов тётушки Ча, в истинности того, что перед ним сидит лишь маленькая девочка, у ДжэДжуна зародились некоторые сомнения. И не то, чтобы беспочвенные. Он посмотрел в сторону и негромко произнёс:

— Кажется тётушка была права.

— Чего ты там бормочешь? — толком не расслышав сказанного, переспросила Лалиса.

— Что? — вернул взор на сестру парень и тут же замахал перед собой руками. — Нет, ничего. Забудь! Это я так…

Нервный смешок, вырвавшийся из уст ДжэДжуна, был благополучно проигнорирован собеседницей.

— Как скажешь, — легко согласилась Лалиса и, с прищуром глядя на брата, спросила: — Ну так что? Продолжим общаться, как общались или…?

— Продолжим конечно, — с некоторой обречённостью в голосе спустя пару секунд ответил ДжэДжун и грустно вздохнул.

— Я не поняла? — нахмурилась девочка и скрестила руки на груди. — Ты чем-то недоволен, оппа?

— Я? Не-е-ет! Я это… — запутался в тщетной попытке выразить мысль оппа, но был остановлен.

— Да всё нормально, — махнула рукой Лалиса и рассмеялась.

— А-а-айщ! Издеваешься, да? — нахмурился ДжэДжун. — Как ты так можешь? Я же старше тебя. И к тому же, твой брат.

— Подожди, — простонала сквозь смех девочка.

Пришлось ждать. А куда деваться-то? Наконец приступ смеха отпустил «мелкую интриганку и провокаторшу», втянувшую в это дело ДжэДжуна, и она всё же извинилась:

— Прости, пожалуйста! Но у тебя было ТАКОЕ лицо. Я не удержалась.

— Ладно, забыли. А ты же вроде куда-то торопилась?

— Ох ты ж чёрт! — подскочила девочка и, схватив рюкзачок, рванула было на выход, брякнув напоследок: — Аньён!

Но на втором шаге она остановилась и неуверенно вернулась к столику.

— Что-то забыла? — взявший уже было в руки палочки для еды и наклонившийся над тарелкой, ДжэДжун разогнулся.

— Оппа, — неожиданно превратившись в «скромницу» и отведя при этом взгляд в сторону, обратилась к парню Лалиса, держа рюкзачок перед собой обеими руками, — ты не можешь мне одолжить денег?

— Денег? А… А у тебя разве нет? Твои родители вроде достаточно обеспеченные люди.

— У меня отобрали кредитку, — не глядя на собеседника, поведала страшное сестрёнка. — Деньги были только на такси от дома до школы и обратно. А мне ещё надо до SBS добираться и домой… потом.

— И почему я не удивлён? — с насмешкой прокомментировал услышанное ДжэДжун.

— Тебе жалко, что ли? — перевела-таки взор на брата девочка. — Или решил отыграться за мою шутку?

— Сколько тебе там надо? — не стал опускаться до уровня «некоторых» ДжэДжун и полез в карман.

— Заплатить за такси до SBS и оттуда до дома. Вот, в общем-то, и всё.

— Понятно, — задумался парень, а затем вытащил несколько купюр и протянул сестре. — Держи. Этого должно хватить.

— У-у-у! Спасибо! Всё, я побежала, — ловко выхватив «бумажки» из руки брата, выпалила Лалиса и, развернувшись, быстро зашагала на выход, бросив за спину: — Аннён!

— Аннён! — улыбнулся ДжэДжун и, вспомнив кое-что, выкрикнул вслед сестрёнке: — Не забудь про занятия завтра!

— Помню! — махнула та рукой и скрылась за дверью, ведущей на улицу.

В одном из павильонов идут съёмки крайне популярный дорамы. Она получилась настолько удачной, что на совете директоров было принято решение продлить её ещё на один сезон. Подобное является крайней редкостью, так как обычно все местные сериалы оканчиваются уже первым сезоном. Но не в этот раз. Всеобщее внимание зрителей привлёк восходящая звезда экрана — Кан Ю.

Молодой человек настолько эффектно выглядит, что, волей не волей, прямо-таки приклеивает к себе взгляды окружающих. Причём как женские, так и мужские…

— Снято! — командует режиссёр Кон и оборачивается к ассистентке. — НаЁн, где эта Эбби?

Молодая девушка лет двадцати трёх на вид делает несколько шагов к мужчине, расположившемуся на удобном тканевом стуле, и с виноватыми интонациями в голосе начинает оправдываться:

— Простите, режиссёр Кон! Девочка, что должна была играть роль двоюродной сестры главного героя, заболела и не сможет принять участие в съёмках.

— Что⁈ Как так⁈ — вскакивает со своего места режиссёр и начинает ходить из стороны в сторону, потрясая при этом руками. — Да что ж это такое⁈ Никому верить нельзя!

Ассистентка стоит молча и смотрит в пол прямо перед собой. Она уже сделала несколько обязательных поклонов, чтобы хоть чуть-чуть умерить гнев начальника. Однако, это не очень помогло, и главный человек на съёмочной площадке распаляется всё больше и больше:

— Всегда знал, что женщинам доверять нельзя! И вот… — выставив перед собой руки в картинном жесте, восклицает режиссёр. — Пожалуйста! Полюбуйтесь!

К разбушевавшемуся начальнику подходит Кан Ю:

— Режиссёр Кон, я отойду ненадолго?

Настроение мужчины как по волшебству меняется прямо на глазах.

— Ю, мой мальчик, разумеется, ты можешь сходить по своим делам. Как ты себя чувствуешь, кстати?

— Спасибо, режиссёр Кон! Всё прекрасно, — улыбается парень.

Подобное к себе отношение Кан Ю заслужил недюжинным талантом и, безусловно, трудом, что отметили все уже давно, кто хоть раз видел, как он подходит к делу.

— Так… все! — обращает на себя внимание режиссёр, хлопнув в ладоши над головой и повернувшись к съёмочной площадке. — Перерыв один час!

Народ начинает потихоньку разбредаться по своим делам. Это касается не только актёрского состава, но также и стаффа, получившего неожиданный отрезок свободного времени.

Привлечённый громкими воплями друга, в помещение заглядывает Пак СокДжин.

Только что закончились съёмки очередного эпизода популярного телешоу, проходившие неподалёку, в котором он принимает участие с самого старта.

— Ты чего снова шумишь? — с улыбкой обращается СокДжин к не находящему себе места режиссёру, продолжающему расхаживать туда-сюда.

— А, это ты, СокДжин, — кинув мимолётный взгляд на старого товарища, режиссёр Кон поворачивается к ассистентке и командует: — Значит так! Сейчас берёшь машину и едешь за Эбби. Не думаю, что там что-то серьёзное. У этих детей вечно одни капризы. А нам взрослым приходится всё это терпеть. А я терпеть не намерен! Где она, кстати?

— В больнице, — совершенно убитым голосом отвечает девушка, съёжившись при этом, дабы стать как можно меньше или вообще исчезнуть.

— Адж-ж-ж! — в сердцах шипит мужчина и, наконец, полностью оборачивается к вошедшему, указывая при этом обеими руками на ассистентку. — Вот! Полюбуйся! В каких условиях мне приходится работать.

— П-простите! — еле слышно лепечет девушка.

— Перестань запугивать подчинённых, — приходит ей на помощь СокДжин и берёт друга за плечи, начав подталкивать того к выходу. — Всё не так уж страшно. Ну что, неужели во всей корпорации не найдётся актрисы на эпизодическую роль? Перестань… И вообще, я смотрю ты голоден. Пойдём-ка поедим. А там глядишь и решение найдётся.

У самого выхода режиссёр Кон, вывернувшись из «захвата», оборачивается к ассистентке, что уже было выдохнула, и командует:

— Сейчас же иди к Директору Паку и требуй у него замену! И без неё можешь не возвращаться!

— Да, господин, — чуть ли не плача, отвечает девушка, кланяясь при этом.

Когда дверь за мужчинами закрылась, она осматривается и тихо произносит:

— Господь мой милосердный Будда, что же делать?

Ей крайне сложно представить, как это, идти к САМОМУ Директору Паку и что-то там требовать. Да она скорее в обморок упадёт, чем сможет проделать нечто подобное.

(Главный вход в здание SBS . Это же время.)

Перед самыми дверями, рядом с одной из высоких стилизованных колонн, стоит ЧэЁн. Девочка явно напряжена и никак не может найти место рукам. Она то хватается за сумочку, что висит на плече, то начинает искать что-то в пластиковом пакете, прихваченном с собой, дабы всё унести. Периодически ЧэЁн кидает взгляды в разные концы улицы, с робкой надеждой увидеть наконец свою подружку, которая вот уже на целых двадцать минут опаздывает.

— Ну-у-у, где ты есть-то? — запрыгав на месте, возмущается «будущая звезда экрана» и лезет в сумочку за смартфоном, чтобы набрать подругу и истребовать объяснений.

Из-за угла здания появляется фигурка Лалисы. Девчонка неспешным шагом движется по направлению к главному входа, разглядывая по пути всё подряд. Она только что рот не открыла, всматриваясь в этакого железобетонного вперемешку со стеклом исполина, который занимает немалое пространство. Из созерцательного состояния её вырывает возмущённый окрик ЧэЁн:

— Лалиса, давай быстрее!

Слегка дёрнувшись от неожиданности, «опоздунишка» замечает подругу и ускоряет шаг.

— Я же вроде вовремя? И зачем так кричать, онни?

— Ты опоздала! — негодует ЧэЁн.

— Извини! Надо было встретиться кое с кем, — сказав это, девочка присматривается к подруге и подводит итог своим наблюдениям. — «Эк тебя разобрало». Чего такая нервная?

— Будешь тут «нервной»… — бурчит ЧэЁн и неожиданно задаёт вопрос. — А что, если у меня не получится?

— Спокойствие! Главное спокойствие, — произносит Лалиса, беря при этом подружку под локоток и разворачивая её по направлению ко входу в здание. — Ничего страшного там с тобой не сделают. Это простое прослушивание. Разыграешь какую-нибудь сценку по их просьбе или там с листа что-то прочтёшь и всё.

— Ты думаешь?

— Абсолютно в этом уверена. И к тому же, нечто мне подсказывает, что ты там будешь не одна.

— И всё равно… мне страшно. А вдруг меня сразу с порога выгонят?

— Что за глупости, ЧэЁн! Зачем бы они тогда проводили кастинг?

— Ну… хорошо, идём, — всё же соглашается с аргументами подружки девочка. — Но я всё равно нервничаю и переживаю.

— Да всё будет нормально. Просто расслабься.

— Какой-то глупый совет. Тебе не кажется? — ЧэЁн остановилась. — Как я могу расслабиться, если так волнуюсь?

— А ты не волнуйся, — улыбнулась Лалиса и, подняв правую руку с зажатым кулаком, добавила: — Файтин!

Просочится в здание удалось не с первого раза. А всё из-за толпы разного рода и вида фанатов, что то ли встречали кого-то из знаменитостей, то ли провожали. Было, в общем, не очень ясно.

Предъявив на ресепшен пропуск, в котором было указано не только имя ЧэЁн, но и Лалисы как сопровождающей, подружки направились к лифтам, после подсказки одного из охранников, к коему им пришлось обратиться, чтобы выяснить конечную точку маршрута, где проходит прослушивание.

Когда двери одного из лифтов раскрылись, из него вышел Кан Ю и, не обращая ни на кого внимания, направился в сторону выхода. Парень собирался отъехать, чтобы перекусить. Тем более что место, куда он нацелился, располагалось недалеко.

Я, если честно, всю дорогу разглядывал достопримечательности. Не то чтобы они были прям, ВАУ и АХ, но посмотреть было на что. К тому же, здесь везде было чистенько. Вот прям, показательно так… Оказавшись в SBS, мне не удалось бросить это занятие, и я по-прежнему пялился во все стороны. Не, ну а что такого? Интересно ведь! Впервые довелось попасть в подобную, м-м-м, скажем так, организацию. Вот и стараюсь разглядеть всё что есть, и как тут вообще…

Рывок за руку в исполнении подруги вывел из созерцательного состояния.

— Чего? — обернулся к ней.

— Смотри! — придушенно просипела ЧэЁн, таращась во все глаза на чувака, только что вышедшего из лифта.

— «Рожа какая-то знакомая», — промелькнула мыслишка, но так как ассоциаций никаких не возникло, обратился к подруге: — Парень… И что?

— Да ты чего⁈ Это же сам Кан Ю! — продолжая сипеть, вытолкнула из себя ЧэЁн, провожая парня взглядом.

— Кан Ю? Кан Ю? — поднапряг извилины, которые последнее время забиты всяким разным и, к искреннему моему сожалению, не всегда нужным, но так и не вспомнил кто это.

— Он играл главную роль в дораме «Плачущие небеса», — пнула меня словесно в голову ЧэЁн, чтобы до мозга дошло побыстрее, что это за «перец» такой.

— А-а-а! Да-да, вспомнила. И что?

ЧэЁн как-то странно на меня посмотрела, а затем вдруг предложила:

— А давай его догоним и возьмём автограф!

— «Ну да. 'Догоним»… Потом ещё раз «догоним»… — ехидные мысли отвлекли моё внимание на краткий миг.

Пришлось давить всплывающую улыбку и даже головой мотнуть, чтобы прогнать непрошенных «гостей», зачесавших черепушку изнутри.

— Мы не за этим здесь, — отпарировал я и потянул подругу за собой в лифт, начав увещевать: — Не стоит беспокоить человека. У него, может быть, и времени-то свободного нет. Вот… вырвался на полчасика, чтобы проветриться между съёмками. Да и без нас, глянь на улицу, толпа целая жаждущих его автографа. Пошли уже!

Она продолжала смотреть в удаляющуюся спину парня. Голову и ту убрала лишь в последний момент, когда двери лифта стали закрываться.

— «Во, блин, даёт! — покосился на подругу. — Ну звезда там… Ну и что? Можно подумать, мы со звёздами не знакомы. Взять хотя бы Джессику. Чем не звезда? Звезда, как она есть. Самая настоящая.»

— Жалко, — пролепетала ЧэЁн.

Место действия: близлежащая к SBS улица заполненная разного рода кафешками и ресторанчиками

Время действия: двенадцатое октября. Это же время

Не самое престижное, но, пожалуй, всё же лучшее и по-настоящему уютное заведение на улочке принимало в своих стенах разных гостей. Здесь можно встретить и простых разнорабочих, что считают каждую вону до следующей зарплаты; студентов, весело смеющихся над очередной историей, рассказанной друзьями и для друзей; парочку, а порою и чуть более, аджум, с осуждением поглядывающих на всех вокруг и перемывающих косточки невоспитанной молодёжи; солидно одетых бизнесменов и даже владельцев компаний, которые, впрочем, не так уж и часто заходят в подобные данному заведения; ну и, разумеется, здесь легко нашли место двое старых друзей, что только покинули свои рабочие места в SBS и пришли сюда, чтобы утолить голод.

Расположившись за отдельным столиком у окна, в центре коего была жаровня, мужчины продиктовали заказ официантке, и она тут же унеслась к следующим клиентам, прежде чем отправиться на кухню.

— Рассказывай! Что у тебя там такого катастрофического произошло на этот раз? — расслабленно откинувшись на спинку удобного стула, первым заговорил СокДжин.

Особой заинтересованности он не испытывал, но для чего ещё нужны друзья, как не для того, чтобы побыть внимательным слушателем и поддержать в случае необходимости позицию товарища.

— Что там рассказывать, — недовольно поморщился Кон ДэДжун.

Пока они шли сюда, весь запал куда-то исчез, и сейчас режиссёра мучил только один вопрос:

— «Где взять актрису? Ну вот, где её взять?»

— Не темни, — прищурился СокДжин. — Ты же редко выходишь из себя. А тут прям…

— Да это всё госпожа Юн. Ей, видите ли, понадобилась иностранка, — режиссёр изобразил лицом нечто непонятное, словно передразнивал кого-то. — «Она должна быть иностранкой, пусть азиаткой, но не в коем случае не кореянкой. Таков замысел.»

Кон ДэДжун вспоминает давнишний разговор со сценаристом Юн и соответственно предвкушает будущий. Потому как он прекрасно понимает, какие именно претензии выкатит эта женщина после того, как узнает о болезни Эбби, столь не своевременно выбывшей из «обоймы».

— А-а-а, — покивал СокДжин и с пониманием в голосе добавил: — ИнНа-сии. Знаю-знаю. Работать с ней лично, конечно, не доводилось. Однако слухи ходят, что у неё ещё «тот» характер.

— «Слухи»? Если бы только «слухи». Ты даже не представляешь, как я с ней намучился. Это просто кошмар какой-то! Её всё время что-нибудь не устраивает. И решать все вопросы мне приходится лично! Понимаешь? ЛИЧНО! Будто у нас стаффа для этого не хватает?

— Всё так плохо? — наклонив голову и вскинув брови, спросил СокДжин. Намёк на некоторую чрезмерность сетований друга был очевиден.

— Я не говорю, что «всё плохо». Но эти вечные придирки выматывают просто неимоверно. А сегодня ещё и актриса заболела, — ДэДжун вдруг вскочил и махнул рукой в сторону входа, словно там стоял адресат следующего заявления. — Ну, где я сейчас вам возьму актрису, сценарист Юн⁈ Где⁈

Шедшая и держащая их заказ на подносе, официантка дёрнулась и чуть было не уронила его на пол. Она недовольно глянула на крикуна, что столь экспрессивно и главное неожиданно вскочил, но ничего не сказала, помня правило: клиент всегда прав.

— Не пугай людей! — одёрнул излишне эмоционального товарища СокДжин и обратился к девушке: — Простите! У него небольшие затруднения на работе.

— Ничего страшного, аджосси, — немного поклонилась официантка и начала расставлять принесённые блюда.

— Сядь на место, ДэДжун! — махнул СокДжин на друга, что всё ещё стоял, пыхтя как паровоз. — Выбрось на следующие полчаса из головы все заботы, и давай просто поедим. Ты только посмотри, какую красоту нам принесли.

Призыв был услышан и мужчины приступили к позднему обеду. Да, это был именно обед для обоих, потому что работа на телевидении не всегда позволяет принимать пищу вовремя, не говоря уж о том, что иногда приходится чуть ли не весь день оставаться голодным.

Утолив первый голод, мучавший его с полудня, ДэДжун проглотил последний кусочек сочной говядины, приправленный листом салата, и откинулся на спинку стула, положив палочки для еды на стол.

— Фух! Как же хорошо.

— Вот видишь. Я же говорил, что нужно просто сходить, покушать. И мир перестанет выглядеть столь ужасным местом.

— Согласен, — зажмурился режиссёр, наслаждаясь ощущением наполненности в животе. — Отвлекаться надо на полчасика от всех дел… хотя бы раз в день. В противном случае никаких нервов не хватит.

— А я о чём…? Просто ты заработался. Скажи, когда ты последний раз куда-нибудь ездил отдыхать?

ДэДжун аж руками замахал, услышав вопрос:

— Какой отдых⁈ О чём ты говоришь? Я вообще забыл, что это такое! Особенно после того, как продлили съёмки дорамы.

— Так не годится! — хлопнул по столу СокДжин и указал пальцем на друга. — В это воскресенье ты едешь с нами на Чеджудо! Там будут съёмки в Культурном парке. Как раз и отдохнёшь.

ДэДжун задумался и, автоматически подняв палочки со стола, закинул ещё кусочек говядины в рот. Медленно его пережевав, он всё же соизволил ответить:

— Хорошо. Но только сразу предупреждаю, что не буду участвовать в шоу!

— Как скажешь, — поднял руки СокДжин и улыбнулся, вспомнив крайнюю их поездку. — Тогда вышло случайно. Ну кто ж мог знать, что у господина Кима случится подобная неприятность, и он не сможет участвовать? Хотя договорённость была достигнута за долго до дня съёмок.

— Ты это моей спине расскажи, — скривился ДэДжун. — По сей день временами покоя не даёт. И, если честно, я до сих пор поверить не могу, что актриса Сон ДжиХён такая тяжёлая.

Последнее предложение было сказано полушёпотом, чтобы, не дай Бог, никто из посетителей ресторанчика не услышал.

— Ей только этого не скажи, — с усмешкой произнёс СокДжин. — А то знаю я тебя.

— С ума сошёл⁈ Я жить хочу.

Друзья рассмеялись незамысловатой шутке. Настроение режиссёра подпорченное некой «особой», соизволившей заболеть невовремя, поднялось, и окружающая действительность перестала казаться столь удручающей. Разумеется, проблема никуда не делась, но она отошла на второй план. И это не могло не радовать. Хотя по возвращении на работу решать её всё же придётся.

Место действия: огромных размеров здание, принадлежащее теле-радио вещательной корпорации SBS . Коридор на третьем этаже

Время действия: двенадцатое октября. Пять часов после полудня

ЧэЁн только что зашла в кабинет, где её будут «пытать» разного рода нехорошие люди. Ну, по крайней мере она была искренне в этом уверена. Битый час потратил на то, чтобы её успокоить. Бесполезно! Сижу, разглядывая разного рода портреты и вырезки из сцен, развешанные по стенам. Поднялся на ноги и пошёл вдоль одной из них, рассматривая представленные «шедевры». Заняться-то всё едино нечем. Встречаются здесь и достаточно прикольные кадры. В смысле из фильмов, а не люди. Хотя и люди здесь тоже, м-м-м, всякие попадаются. Взять, к примеру, вот этого мужика:

— «М-да-а-а. Страшен аки моя жизнь».

Читаю табличку под фотографией:

— « „Ю ДжэСок. Комедиант, ведущий, певец.“ Ого! Вот это я понимаю — разноплановая личность, — почесал бровь. — Хоть выглядит он не очень, однако для комедианта внешность всё же не столь важна. Скорее уж наоборот… Да и внешность, если взглянуть с другой стороны, подходящая. К тому ж, я кажется где-то его видел. Вот только где?»

Так, «любуясь» представителями местного «бомонда», двигался вдоль стены, пока не уткнулся в поворот. Глянул за спину.

— «ЧэЁн только зашла. Вряд ли сразу освободится. Претендентки, что пропадали за дверью до неё, чуть ли не по двадцать минут там зависали, — кивнул мыслям и направился далее. — В конце концов, ничего страшного. Найдёмся.»

Было на самом деле интересно. Я двигался неспешно, перебирая взглядом занимательные фото с портретами и пропуская неинтересные, коих также было немало, пока не наткнулся на очень знакомое лицо.

— Уэсамчонним (Родной дядя по материнской линии.), — вырвалось непроизвольно, и тут я вспомнил, где видел ту страшную рожу комедианта. — Они же вместе в шоу «Бегущий человек» снимаются. Там ещё это «нескладное недоразумение» под два метра ростом с ними. Как же его там…? КванСу вроде… Точно! Ли КванСу. Гы! Прикольно.

С дядей история получилась странная и не только с этим, но о втором позже. ХеМи говорила, что он в SBS работает, вроде как ведущим и ещё кем-то там. Я не особо вникал. А на вопрос:

— Почему в гости не заходит?

Она проворчала:

— Он рассеянный, словно ребёнок. Наобещает каждый раз, а потом забудет. Впрочем, и работы у него действительно много последнее время.

Удивлению моему не было предела. Как это, забыть проведать племянницу, попавшую в аварию? Дальше спрашивать не стал. Мало ли, что там может быть? Вдруг мама сказала, что всё у его племянницы замечательно. Да и бабуля, тусующаяся у нас, могла легко отпугнуть. Она может…!

В общем, видел пару серий этого шоу ещё до школы. Поржал от души. Но потом времени как-то стало катастрофически мало, и я забросил это дело. Его, блин, теперь настолько мало, в смысле времени, что даже от сна приходится куски отрывать. Что прискорбно, откровенно говоря. А куда деваться? Класс-то выпускной… О чём не забывают напомнить родители, да и дед с бабулей на ту же карусель уселись, и катаются они нынче все вчетвером, капая мне тем самым на мозги. До чего докапали, что пришлось пообещать сдать Сунын, если и не блестяще, то очень хорошо. Вроде отстали. Пока…

Вырулившие из-за поворота, где они собирались расстаться и направиться каждый по своим делам, ДэДжун и СокДжин остановились.

— Я поспрашиваю насчёт актрисы, — поворачивая направо сказал СокДжин и замер.

Его друг тоже остановился, вопросительно глядя на товарища.

— Ты чего?

— СоЫн? — как-то неуверенно произнёс СокДжин, уставившись на какую-то рыжеволосую девочку, что с интересом разглядывала его фото, висящее на стене метрах в десяти далее по коридору.

Та никак не отреагировала, продолжая всматриваться в фотографию. Тут СокДжин мотнул головой и вновь обратился к ней:

— Лалиса!

Было очевидно, что он обращается именно к этой девочке. Просто потому, что в коридоре, по странному стечению обстоятельств, больше никого не было. Он был абсолютно пуст. Только что ветер здесь не гулял, как в вестернах.

— А? — обернулась рыжеволосая, улыбнулась, явно узнав говорившего, и махнула рукой в приветствии. — Аннёнхасэё, уэсамчонним!

Как только СокДжин приблизился к племяннице, тут же задал вопрос:

— Ты что здесь делаешь? И почему одна?

ДэДжун, заинтересовавшись происходящим, последовал за другом, но не стал вмешиваться, проявляя тем самым некую вежливость.

— Хотя постой… — снова мотнул головой СокДжин и, взяв за плечи племянницу, стал её рассматривать. — Какой же ты красавицей выросла. Извини, что так и не навестил тебя! Просто работы навалилось столько, что и не вырвешься.

Здесь СокДжин не врал, хотя и не говорил всей правды.

— Ничего страшного, — ответила девочка и вновь улыбнулась. — Омма говорила, что вы очень заняты. Так что всё в порядке. Не беспокойтесь! А здесь я из-за подружки. Она сейчас как раз проходит кастинг на какую-то там роль.

— «Красивая улыбка. И возраст как раз подходящий»… — про себя приметил ДэДжун и покашлял, привлекая внимание. — Кха, кха!

— Оу! — спохватился СокДжин и обернулся. — ДэДжун, позволь тебе представить Ким Лалису. Она дочь моей младшей сестры ХеМи. Лалиса, познакомься! Это Режиссёр Кон ДэДжун. Мой друг и очень хороший человек.

— Аннёнхасэё, режиссёр Кон! — взяла протянутую руку мужчины обеими своими девочка и поклонилась. — Рада с вами познакомиться!

— И я рад… — оценивающе рассматривая племянницу друга, ответил на приветствие ДэДжун и глянул на СокДжина. — Она идеально подходит.

— «Куда это я подхожу? — не понимая, что происходит, переводил взгляд с дяди на нового „знакомца“. — Ой и не нравится мне что-то этакий заинтересованный взгляд режиссёра. Ой, не нравится…»

— Как, кстати, у тебя с английским языком? Сколько баллов получила за Тоеик?

(Этот же коридор. Чуть попозже.)

Открывается дверь и из помещения, где проходят прослушивания, выходит ЧэЁн. Девочка явно о чём-то размышляет.

— Что значит: «Мы свяжемся с вашим агентством»? — держа в правой руке бумажку, произносит она и оглядывается в поисках подружки. — Ну и где она на этот раз?

Покрутившись и не увидев Лалисы, ЧэЁн морщится. Присутствующие конкурсанты и их сопровождающие смотрят на неё непонимающими взглядами, потому что она говорила на английском.

— Какое хорошее произношение, — говорит одна из девочек, обращаясь к соседке.

— «Угу», — кивает та и с нотками зависти в голосе добавляет: — Мне бы так…

— Я бы тоже не отказалась научиться, говорить совсем без акцента, — произносит первая.

Дойдя до лифта, ЧэЁн останавливается, вновь задумчиво осматривается и лишь после этого лезет за смартфоном.

— Ой! Омма звонила. Надо перезвонить, чтобы не беспокоилась.

Быстро набрав номер матери, девочка поговорила с ней какое-то время и, повесив трубку, ещё разок огляделась в надежде, что подружка найдётся. Не тут-то было… Выбрав нужный номер в списке контактов, ЧэЁн нажала на иконку вызова абонента и приложила смартфон к уху. Спустя пять секунд она удивлённо взглянула на экран.

— Разрядился? — сбрасывает вызов и, недовольно поморщившись, убирает аппарат. — И где мне теперь тебя искать?

Место действия: квартира семьи Ким

Время действия: двенадцатое октября. Вечер

Открывается входная дверь и в прихожую заходит ДжэУк. На мужчине, как обычно, строгий костюм с галстуком. Правда сейчас последний слегка оттянут, и верхняя пуговица расстёгнута, чтобы было легче дышать. На улице хоть и не летний зной, но всё же достаточно тепло.

— Наконец-то дома, — выдыхает он и, усевшись, начинает снимать обувь.

Этот рабочий день, по сути, ничем не отличался от тысячи и тысячи предыдущих — бумаги, расчёты и снова бумаги с расчётами. Но периодически наступает такой момент, что человек устаёт от рутины, даже если она ему нравится в сути своей.

В коридор выглянула ХеМи.

— Ужин готов, ёбо. Но придётся нам с тобой вдвоём есть.

— А где девочки? — поднимает взор с обуви на жену ДжэУк.

— СонМи гулять убежала, а Лалиса вроде говорила, что собирается с ЧэЁн куда-то там сходить после школы, — разглядывая супруга отвечает ХеМи.

— Понятно, — поставив ботинки на специальную подставку, распрямляется ДжэУк. — Я в душ и сразу за стол, а потом… — тут он задумывается на миг и заканчивает предложением: — Давай куда-нибудь сходим. Хочу развеяться и отвлечься от цифр с расчётами.

Лицо супруги озаряет улыбка. Не то, чтобы они давно никуда не ходили. Конечно же это не так. Но какая женщина будет против того, чтобы «выйти в люди» и «показать себя»? Ну, ещё может быть на других посмотреть. Да никакая не откажется! Это просто нонсенс!

(Гостиная в квартире семьи Ким. Чуть позже.)

— Спасибо! — кладя палочки для еды на стол, благодарит супругу ДжэУк. — Всё было очень вкусно. Впрочем, как всегда.

ХеМи молча смотрит на мужа, подперев подбородок рукой.

Удивительным фактом является то, что телевизор на этот раз молчит, не издавая ни звука. Вообще надо сказать, что в квартире стоит странная и даже какая-то непривычная тишина.

— Может быть ты придумала, куда пойдём? — с наслаждением откинувшись на спинку стула и выдохнув, продолжает говорить ДжэУк, не замечая задумчивого взгляда жены. — Я вот пока ужинал, так ничего и не решил.

— А давай сходим в кино.

— Кино?

— Ну да. Мы ведь так давно не были в кинотеатре.

— Хм, — задумывается ДжэУк и, махнув рукой, соглашается: — А давай! Я уж и не припомню, когда мы с тобой вдвоём ходили в кино.

С дочками супружеская пара в кинотеатры ходила в своё время неоднократно и, разумеется, исключительно на детские фильмы и мультфильмы. Но это же не считается.

— Последний раз… за два месяца до рождения СонМи, — с толикой грусти в голосе уведомляет супруга ХеМи.

— Правда, что ли? — искренне изумляется ДжэУк, откровенно вытаращившись на жену. — Так давно?

— «Угу», — не открывая рта, подтверждает сказанное ХеМи и, поднявшись, начинает собирать со стола.

— Это ж сколько лет-то прошло? — начав разглядывать потолок произнёс ДжэУк и вдруг спохватился. — Хотя лучше об этом не думать.

Ну кому хочется слышать о своём возрасте? В особенности это касается людей, у которых дети уже повзрослели. Почти все…

— И не говорит… — ворчливо добавляет ХеМи, скрываясь на кухне.

— М-да. Что-то я совсем это… М-да.

Чуть погодя стоя в их с супругой комнате напротив зеркала, ДжэУк рассматривает собственное отражение. Одеваться как-то вычурно для похода в кино он не стал: обычные светло-синие джинсы, белая рубашка с жилеткой и лёгкая кожаная куртка чёрного цвета.

Вернувшаяся из ванной ХеМи подходит к зеркалу и бедром отодвигает мужа.

— Уступи место.

Мужчина не сопротивляется и отходит в сторону, начав разглядывать супругу. Аккуратно убранные в хвост волосы; лёгкий макияж, подчёркивающий лучшие черты; туфли лодочкой; юбка чуть ниже колена тёмно-синего цвета; и светлый верх, состоящий из блузки с утончённым пиджаком. В голове ДжэУка начинает зарождаться мысль. Пока ХеМи надевала серёжки, он подошёл сзади и приобнял её за талию.

— Я тут подумал кое о чём, — наклонившись к уху супруги, шёпотом произносит ДжэУк.

— О чём же? — стрельнув глазами через зеркало, заинтересованно спрашивает ХеМи.

— Аппа и омма уехали в Пусан, — вильнув взглядом, продолжает супруг. — СонМи гуляет и вернётся наверняка поздно. Да и Лалиса, что-то мне подсказывает, вряд ли явится вот прямо сейчас. Так что…

Вместо того чтобы, дождавшись ЧэЁн, отправиться домой как белый человек, ну ладно-ладно, не совсем белый, топаю за дядей с режиссёром Коном в сторону, где проходят съёмки дорамы, в которой мне предстоит поучаствовать лично. Как я понял со слов того же режиссёра, роль маленькая и вообще эпизодическая, но расписана на англоговорящую актрису. С английским у меня всё нормально. А уж в сравнении с местными я на нём болтаю, словно являюсь исконным носителем этого языка. К тому же, по странному стечению обстоятельств, идеально подхожу по возрасту. Вот тоже, блин! Не перестаю удивляться местным обитателям — аборигенам. С ума сходят по Америке и английскому, но никак толком освоить язык не могут. Или же не способны на это? Может, итак.

Идущие чуть впереди мужчины ведут беседу:

— Ты уверен, что они согласятся? — повторно задаёт вопрос ДэДжун, притормозив на мгновение.

— Разумеется, — не сомневаясь в положительном ответе сестры и её супруга, отвечает СокДжин.

— Позвони ещё раз!

— Позвоню, не волнуйся, — морщится дядя Лалисы, однако вновь достаёт телефон. — Ты лучше позаботься о моей племяннице, чтобы всё прошло как положено.

Сложилась довольно странная ситуация с племянницей СокДжина. У неё самой телефон разрядился, дозвониться до сестры СокДжин не может, номера ДжэУка у него нет. Вот и находится в некоторых сомнениях Кон ДэДжун. А вдруг родители не согласятся подписать контракт? Мало ли, что там в голову людям взбредёт.

— Ну вот, как я и говорил: «с кем-то болтает».

Процессия подходит к съёмочному павильону, и СокДжин, остановившись, обращается к племяннице:

— Лалиса, слушайся господина режиссёра. Он всё тебе объяснит и расскажет, что и как нужно делать.

— Хорошо, — кивает девочка.

Выдав напутствие, СокДжин удаляется, оставляя племянницу в надёжных руках друга и ещё раз пообещав напоследок, что он «непременно договориться с родителями Лалисы».

— Готова? — спрашивает ДэДжун и, распахнув дверь, приглашающим жестом предлагает девочке следовать за ним далее.

Заметив ответный кивок, мужчина продолжает:

— Тогда идём. Познакомлю тебя со всеми, и за одно посетишь гримёрку, чтобы наложили грим. Ну и переодеться придётся.

— А зачем? — останавливается вдруг Лалиса и смотрит на мужчину вопросительно, а затем понимает, что вопрос несколько размытый получился и уточняет: — Грим имею ввиду, режиссёр Кон. Зачем мне грим?

— Необходимость! Это чтобы твоё лицо не блестело, когда начнутся съёмки.

— А-а-а, — начинает кивать Лалиса, соглашаясь. — Вспомнила. Я поняла. Спасибо, режиссёр Кон, что заботитесь обо мне!

Сижу в одном из углов съёмочного павильона и с искренним любопытством наблюдаю за процессом. Интересно пипец! На площадке твориться «волшебство», как сказал бы кто-нибудь, без памяти влюблённый в кино. Например, это могла быть СонМи, что грезит о том, как она будет «блистать».

— М-да, — вернул взгляд на лист с текстом. — «Вроде и немного… но вот как-то криво запоминается. Что за фигня»?

Оказался я здесь не просто так. Сижу вот и запоминаю текст, вручённый мне лично в руки самим режиссёром Коном. Вникаю, так сказать, и вживаюсь в роль, суть которой заключается в нескольких фразах и паре движений.

Тем временем идёт съёмка. Главный герой — некий юноша по имени ГильКан общается по телефону со своей девушкой, что начала его утомлять последнее время, и он собирается с ней расстаться, но сделать это желает так, чтобы не выглядеть «козлом».

— «Кто бы сомневался. Это вообще извечная тема. Каких только фортелей не выдумывают и не выкидывают мужики, чтобы свалить причины расставания на „пассий“. Сам такой же… был. Да и вряд ли сильно изменился. Ну, я про менталитет, а не про… В общем, понятно про что.»

— Стоп! Снято! — командует режиссёр и подзывает к себе актёра, играющего главную роль. — Ю, подойди, пожалуйста! Хочу кое-что с тобой обговорить.

Парень не мешкая направляется к занимаемому господином Коном стулу, боковым зрением поглядывая на новую участницу съёмок.

Вообще-то так никто и никогда не делает, но сложившиеся обстоятельства вынудили режиссёра пойти на крайние меры. Тем более что эта «бесполезная» НаЁн так и не смогла предложить ни единого варианта решения проблемы. А ведь серия должна выйти на экран уже завтра вечером. И куда деваться бедному и бесспорно талантливому руководителю? Вот он и пошёл на поводу у друга, предложившего вариант.

— Сейчас займутся сменой декораций… — начинает было говорить режиссёр Кан, но замолкает, заметив кого-то, кто только что вошёл в павильон.

Я, следуя по направлению его взгляда, замечаю, как все вокруг напряглись.

— «Чего это они»? — и наконец мой взор наталкивается на женщину сильно за бальзаковского возраста, что только вошла и стала осматриваться в поисках кого-то.

Этим кем-то оказался режиссёр Кан.

— ДэДжун-сии, — ещё не сблизившись, заговаривает женщина, — я не поняла! А где Эбби? Сегодня же крайний день… Что вообще здесь происходит?

Заметно, как режиссёр пытается удержать «лицо» при виде посетительницы, которой оказалась главная сценаристка Юн ИнНа, по совместительству являющаяся супругой одного из основных акционеров SBS.

— Сценарист Юн, Эбби, — недовольный взгляд брошен на ассистентку, которая, заметив это, наклоняет «повинную голову», начав кается во всех грехах человечества. Правда, проделывает она это всё молча, но вот поза говорит сама за себя, — заболела и нам пришлось найти замену.

— Какую ещё «замену»?

— Какую смогли, — разводит руки в стороны мужчина и, найдя взглядом племянницу друга, подзывает её к себе: — Лалиса-ян, подойди сюда, пожалуйста!

Мысленно вздохнув, кладу листок с текстом на стул и топаю к режиссёру.

— Вот, сценарист Юн. Это Ким Лалиса. Учащаяся выпускного класса Школы Искусств Сонхва. Английским владеет на уровне носителей, — тут мужчина положил руку мне на плечо. — Лалиса-ян, познакомься со сценаристом Юн! Именно она автор и идейный вдохновитель этой дорамы.

«Прогиб» в исполнении режиссёра был засчитан, о чём не двусмысленно намекала лёгкая тень улыбки, скользнувшая по губам женщины.

— Аннёнхасэё, сценарист Юн! — кланяюсь, чтобы не выглядеть невоспитанной «деревенщиной» из-за границы. — Очень приятно с вами познакомиться!

Женщина оценивающе и при этом молча осматривает меня некоторое время. Лицо её выражает сомнение.

— Ну, посмотрим… — неоднозначно произносит она и обращается к режиссёру: — Вы в ней уверены?

— Полностью! — безапелляционно заявляет мужчина и улыбается, глянув на племянницу друга.

— «Ого! Какая честь мне оказана! Я прям и не знаю, что теперь делать»? — хохмлю про себя, а сам прикидываю, что дядю подводить нельзя и придётся постараться.

— Что это у тебя? — вдруг обращает внимание на мои глаза женщина.

— Эм-м-м. Линзы, сценарист Юн. У меня не очень хорошее зрение.

— Сними! Хочу увидеть какого у тебя цвета глаза.

— «Ни фига себе заявочки? А ещё что снять»? — кошусь на режиссёра. Он, как не крути, мне ближе, чем эта непонятная дама с её требовательным взглядом и манерами «местечкового тирана».

Друг дяди одобрительно кивает, сомкнув на мгновение веки.

— «Ну ладно. Чего не сделаешь ради родственника.»

Прошу принести стакан воды и, получив его, снимаю линзы. Делал я это спиной к сценаристу и режиссёру, отойдя к столику, где валялось всякое барахло, коим периодически пользовались работники.

— Холь! — высказалась ИнНа, вытаращилась на зелёные глаза девочки, когда та обернулась.

— Вау! — в тон ей выдал ДэДжун и обратился к Лалисе: — Почему не сказала, что у тебя такие красивые глаза?

— Ну-у-у, как бы… — снова проблеял я, немного растерявшись от столь бурной реакции, но, быстро собравшись, ответил: — Так вы не спрашивали, режиссёр Кон. Я и не думала, что это важно. Да и какая разница-то?

Народ как-то странно за переглядывался. Касалось это не только сценариста и режиссёра, даже представители стаффа приблизились к нам.

— Ха! — весело хохотнул мужчина и глянул на стоявшую рядом сценариста Юн. Мол, видали?

Женщина тем временем подошла ближе и взяла моё лицо в ладони, начав разглядывать глаза и бормоча себе под нос:

— Мало того, что большущие, так ещё и цвет редчайший. Хм! Я вообще не припомню, чтобы хоть у кого-то в Азии был такой цвет глаз, — замолкнув на миг, она обратилась к режиссёру: — А вы?..

Друг дяди мотнул головой и тоже приблизился, вторя женщине, начав разглядывать мои «зенки».

— «Блин! Вот пристали. Ну, глаза. Ну, зелёные. И чего? Как-будто это на самом деле такая уж редкость? Что-то я сильно сомневаюсь.»

— Мне кажется, что ей будет лучше играть без линз, — задумчиво произнесла сценарист Юн.

— Да-а-а. Пожалуй, так будет куда более эффектно, — согласился режиссёр Кон.

Вот так и было принято решение о том, что мне придётся играть без линз. Ясен красен, меня никто и спрашивать не подумал. Хотя, по совести говоря, мне было наплевать. Без линз, так без линз. Мелочь какая, право слово.

Подготовка съёмочной площадки тем временем шла полным ходом. Грузчики таскали декорации, а стафф указывал куда и что ставить, поправляя мелкие недочёты. Квартира главного героя дорамы, относительно медленно, однако неуклонно, превращалась в среднестатистическое кафе в американском стиле с широким диваном в середине помещения и столиками с аккуратными стульчиками для посетителей вдоль стен. Признаться, мне подобные кафешки здесь ни разу не попадались. Впрочем, я и был то всего-навсего в десяти, может быть двенадцати из них. В общем, кто его знает… Вполне вероятно и подобное существует где-нибудь на просторах Республики Корея.

От заучивания текста, коим я занимался, меня отвлёк голос режиссёра Кона:

— Лалиса-ян, подойди! Хочу тебя познакомить с твоим сонбэ по съёмочной площадке.

Рядом с мужчиной стояли несколько человек: две девушки и парень, которого мы с ЧэЁн видели, когда садились в лифт.

— «Ух ты ж, не фига себе! Это же САМ Кан Ю! От которого писается кипятком ЧэЁн. И как я его не заметил»? — приближаясь к с любопытством за мной наблюдающим сонбэ, мысленно прикалывался я.

— Ого! — высказалась ближайшая ко мне девушка возраста СонМи.

— Холь! — не отстала от неё вторая. Та, что постарше.

И лишь Кан Ю промолчал. Однако, смотрел с нескрываемым интересом.

Вообще надо уточнить, что помимо нанесения макияжа меня ещё и переодеться заставили в типа «американизированный прикид»: чёрные джинсы, белая футболка с длинными рукавами, поверх её ещё одна с короткими и логотипом на груди, но уже чёрная и золотая цепь на шею.

Я против не был, потому как он — прикид оказался зачётным и полностью в моём вкусе.

(Американизированный прикид.)

Только что на голову шапку выбрал сам. Костюмерша поначалу сморщилась, но присмотревшись дала добро. Не, ну кто бы сомневался в моём чувстве стиля? Я вас умоляю! А вот отбиться от покраски ногтей не вышло. Сатрапы!

— Кан Ю-сии, Ким СоРа-сии, Ким СоХе-сии, это Ким Лалиса, — представил меня режиссёр Кон. — Она будет играть сестру ГильКан.

Как я узнал из текста, что дали мне заучить, ГильКан — это как раз имя главного героя дорамы, которого играет Кан Ю. Вообще-то Ким ГильКан. Но какая на фиг разница!

Пока шло представление, мне пришлось отвечать на приветствия поклонами и брать протянутые руки своими двумя. Иначе нельзя — это ж неуважение!

— «Обе Кимы, в отличие от Кан Ю. И зачем я на всё это согласился»? — прикидывал про себя, кланяясь и лыбясь как дурак. Ну, точнее дура.

Что так же произвело некоторое впечатление на присутствующих.

— Ты настоящая красавица, Лалиса-ян, — с толикой зависти в голосе произнесла СоРа, что была внешне постарше.

— Сонбэ верно говорит, — подключилась СоХе. — А, кстати, сколько тебе лет и где ты учишься?

О да-а-а! Без этого вопроса обойтись было никак нельзя. Вот абсолютно невозможно! Поэтому пришлось рассказывать. Когда народ услышал про Школу Искусств Сонхва, уважения в их глазах к моей персоне ощутимо прибавилось. Не то, чтобы сильно прибавилось, и они, типа, подняли меня в один ряд с собой. Нет разумеется. Но «наше высочество» взлетело на пару-тройку ступенек вверх по социальной лестнице, и дальнейшее общение стало чутка более свободным. Но толком «попытать» меня им не дал режиссёр Кон, скомандовав всем отправляться на исходные позиции.

— Режиссёр Кон, — обратил на себя внимания кто-то из стаффа, выглянув из-за дивана, что был установлен в центре съёмочной площадки чуть ли не первым, — подойдите, пожалуйста, сюда!

Народ как-то быстро рассосался, оставив меня в покое и гордом одиночестве. Подскочила женщина из стаффа, что делала мне макияж и, осмотрев внимательно свою работу, не знаю уже в который раз, потащила обратно в гримёрку, бормоча на ходу:

— Говорила же, чтобы руками не трогала лицо. Но не-е-ет! Они ведь все самые умные. Что им слова взрослых?

Топал следом, не сопротивляясь и чувствуя некую неловкость из-за того, что, в общем, да, пару раз потёр зенки.

Съёмки продолжились с момента, когда главный герой пришёл в кафе на встречу со своей девушкой, с которой желает расстаться. Её как раз играла СоХе. После непродолжительной беседы «пассия» парня вышла «попудрить носик». По тексту так и было сказано:

— Оппа, я отойду попудрить носик и скоро вернусь, — с нотками игривости произнесла героиня и, поднявшись с дивана, вышла из кадра.

Надо было видеть лицо Кан Ю в момент, когда она обошла диван и скрылась за какой-то дверью. Это было ЭПИЧНО! Я аж хрюкнул, но всё же успел прикрыть рот ладонью, потому что на съёмочной площадке царила гробовая тишина, не считая переговаривающейся на фоне игры главных героев массовки, что заполнила кафешку.

— «Чёрт! А он и правда крутой актёр. И чего я раньше этого не замечал, когда смотрел одним глазом эту дораму, — закатил глаза, силясь припомнить, и кивнул пришедшей мысли. — Потому и не замечал, что одним глазом.»

К месту, где я стоял, рассматривая съёмочный процесс, подошла помощница режиссёра Кона и позвала за собой в сторону исходной позиции. Короче говоря, утащила меня за декорации, что изображали стену главного входа в кафешку.

— Иди за мной! Скоро твой выход и нужно ещё раз пробежаться по тексту. Так сказал режиссёр Кон, — последнее она видимо добавила для большей солидности. Неожиданно НаЁн остановилась и посмотрела на меня. — Ты всё выучила?

— Да, — кивнул, потому как это было правдой, но «растекаться мыслью по древу» не стал. Зачем? Сейчас и так всё узнает.

На съёмочной площадке, после команды режиссёра Кона, возобновилась некоторая суета: кто-то поправлял свой макияж, иные подходили к стаффу с вопросами, лишь Кан Ю сидел молча, прикрыв глаза. По всей видимости молодой человек мысленно повторял текст.

Госпожа Юн ИнНа достала из папочки сценарий и, быстро пролистав до нужного ей эпизода, углубилась в чтение, чтобы освежить в памяти некоторые моменты и то «видение сцены», что она на днях описывала режиссёру Кону в деталях. Хотя основной причиной её задержки здесь была новая актриса, которая только что была представлена ей. Девочка первоначально произвела противоречивое впечатление. От чего так? Женщина и сама бы ответить не смогла. Было нечто такое в этом ребёнке, что заинтересовало ИнНу, и она желала понять, что именно, не откладывая данный вопрос в «долгий ящик».

Место действия: огромных размеров здание, принадлежащее теле-радио вещательной корпорации SBS . Главный вход

Время действия: двенадцатое октября. Девять часов после полудня

Стою, жду Кан Ю. Настроение ниже плинтуса. А всё из-за этих чёртовых электриков, что разбрасывают свои кабеля, где не попадя.

— Ур-р-роды! — прошипел и рефлекторно вытащил телефон. — Да, блинский же, блин!

Зарядить я его так и не удосужился. ЧэЁн не дождалась. Но это понятно. Когда закончились съёмки, мне лично хотелось куда-нибудь свалить побыстрее. Но не тут-то было. Сначала госпожа Юн ИнНа пристала ко мне с расспросами, где учусь и чем планирую заниматься дальше по жизни. Ответил честно: не знаю. Это касаемо того, кем по жизни собираюсь быть. Дама удивилась, однако уточнять не стала, а заявила, что она желает видеть мою персону ещё хотя бы в одной серии. Уж больно ей понравилась Лалиса. Не сама по себе, ясен пень, а образ, как таковой. Ну… вообще, да. Прикольную девчонку она придумала. Мне же удалось воплотить её именно такой, какой хотелось созерцать на экране сценаристу Юн — слегка «развязная» по местным меркам американка азиатского происхождения.

— Дождалась? — услышал я голос из-за спины. — Молодец! Не хотелось бы подвести твоего самчона. Он очень много для меня сделал. Раз уж сонбэним попросил тебя подвезти и проследить, чтобы ты благополучно добралась до дома. Я должен выполнить его просьбу.

Это Кан Ю закончил все дела и вырвался из цепких лап режиссёра Кона.

— Пошли, — указал парень в сторону стоянки.

Глядя на кислое выражение на лице девочки, Ю решил её поддержать:

— До сих пор переживаешь из-за случившегося?

— Да ужас просто! — выпалила школьница, когда они подошли к машине. — Все ржали, как кони. Мне ещё никогда не было так стыдно. Кошмар какой-то.

— Полагаю, что не стоит людей сравнивать с конями, — с еле скрываемой улыбкой ответил парень и указал на пассажирское спереди. — Залезай! Только аккуратнее с сидением.

— Да это я так… Не обращайте внимания, Ю-сии! — усевшись поудобнее, девочка вдруг встрепенулась и заозиралась. — Ох ты ж, ничего себе! Это ведь BMW 650i? Верно?

(BMW 650i Cabriolet.)

— «Верно». Когда увидел её в салоне, сразу влюбился. — он провёл рукой по панели. — Двигатель с турбонаддувом и мощностью четыреста лошадиных сил. В спортивном режиме переключение коробки передач совпадает с выхлопным импульсом.

— «Ого! Истинный ценитель.»

— Так, подожди-ка! — Ю глянул на девочку с подозрением. — Ты разбираешься в машинах?

— Не то, чтобы «разбираюсь», скорее просто интересуюсь, — ответила Лалиса, продолжая разглядывать салон.

Сейчас верх машины был закрыт.

— Можете открыть?

— Погода хорошая, — задумчиво произнёс парень и нажал на одну из кнопок на панели. — Можно и с открытым верхом…

Мягкий верх начал приподниматься и отъезжать, прячась за открывшейся панелью сзади.

— Шикарно! — расплылась в улыбке пассажирка и, бросив руки вперёд с оттопыренными указательными пальцами, скомандовала: — Погнали!

Плохое настроение как рукой сняло. Кан Ю хохотнул и подтвердил указание:

— Поехали!

Только в дороге понял, что из головы совсем вылетело то долбанное происшествие на съёмочной площадке.

— «Вот и прекрасно»! — решил про себя, когда мы двигались на приличной скорость по одному из мостов через реку Хан.

BMW летел по хорошему асфальту, тёплый верт трепал волосы — жизнь прекрасна! Захотелось встать и поделиться этим со всем миром. Не знаю, что меня торкнуло, но…

Кан Ю, задумавшийся о чём-то своём, дёрнулся, когда услышал справа вопль:

— Круто-о-о-о! Ва-а-а-ау!

— Ты чего вытворяешь⁈ — дёрнул он свободной рукой пассажирку, стараясь вернуть ту на место. — Сядь немедленно! С ума сошла⁈

— Что не так? Это же кру-у-у-то-о-о-о! — повернулась к немцу Лалиса, продолжая стоять и держаться за рамку лобового стекла.

Она явно не собиралась выполнять указания хозяина машины. Напротив — встала поудобнее и раскинула руки в стороны, явно наслаждаясь поездкой и ветром, бьющим сейчас ей в лицо.

— Вот ненормальная, — покосился парень на девочку и с улыбкой покачал головой, припомнив свои первые впечатления от управления собственной машиной.

Мост, гад такой, закончился и простора стало мало. Пришлось сесть на место. Покосился на водилу. Кан Ю смотрел прямо перед собой, сделав морду кирпичом.

— «Обиделся? Из-за такой мелочи»? — почесал затылок и понял, что извиниться всё же стоит: — Простите! Я не сдержалась.

— Не делай так больше!

— Хорошо, — легко согласился и пожал плечами. — «Вряд ли в ближайшее время удастся покататься на похожей машинке и при подобных обстоятельствах. Так что обещание сдержу железобетонно. Пока что»…

— Между прочим, мы могли в аварию попасть, — продолжил парень. — И всё из-за тебя.

— Я же извинилась. Чего ещё-то надо?

Ю посмотрел задумчивым взглядом на пассажирку пару секунд и вздохнул.

— Ладно. Забыли.

Доехали до первого перекрёстка и встали на светофоре. Сразу за ним была какая-то небольшая авария, и в результате образовалась пробка. Глянув по сторонам, Кан Ю неожиданно спросил:

— Ты есть хочешь?

— Нет, — мотнула головой Лалиса, и тут её желудок подал голос, издав продолжительную руладу.

— Оно и видно, — насмешливо приподнял брови Ю и посоветовал: — Не ври, раз не умеешь.

Парень быстренько перестроился в соседний ряд, благо там было место и машина, как только зажегся зелёный свет, свернула направо.

— У меня нет денег, — подал я голос.

Вообще ситуация сложилась странная. Всю полученную от брата наличку отдал ЧэЁн, когда решили обратно вызвать одно такси на двоих, чтобы она расплатилась. Но подруга-то «тю-тю» как, соответственно, и денежки.

— И к чему это сейчас было сказано?

— Ну как же? Еда ведь не бесплатная. А у меня в кармане ни воны.

Некоторое время в салоне автомобиля стояла тишина. Кан Ю переваривал услышанное.

— Сама решила заплатить за ужин? Хотя Я тебя пригласил⁈ — возмутился парень.

— Эм-м-м… не-е-ет, — настороженно покосилась на него девочка.

— Снова врёшь? — Кан Ю с прищуром глянул на пассажирку.

— Эм-м-м… да-а-а.

После этих слов парень расхохотался и захлопал в ладоши.

Место действия: квартира семьи Ким

Время действия: двенадцатое октября. Поздний вечер

В гостинной, удобно расположившись на диване, обретается практически всё семейство. По телевизору идёт показ очередной серии всем полюбившейся дорамы. Начинается рекламная пауза, и ДжэУк уходит в туалет, оставив супругу с дочерью наедине.

— СонМи, — поворачивает голову ХеМи, — набери её ещё раз!

— Хорошо, омма, — со вздохом великомученика тянется за телефоном девушка и бормочет себе под нос: — Сама прибью эту «мелкую засранку», когда вернётся.

ХеМи поднимается и уходит на кухню, прихватив с собой пару опустевших тарелочек.

— Только бы с тобой всё было хорошо, — шепчет она.

Мама, как им всем и положено, сильно переживает, стараясь скрывать свои чувства. До назначенного срока, к которому должна вернуться Лалиса, осталось всего десять минут. Единственный человек в семье кто не высказывает какого-либо беспокойства — это ДжэУк. И не только потому, что ему положено держать «лицо». Мужчина абсолютно уверен в своей младшей дочери и знает, что она ни при каких обстоятельствах не свяжется с кем попало.

— «Она умная девочка», — давно уже понял отец и откинул всякого рода сомнения. За редкими исключениями, разумеется.

Откуда взялась эта самая уверенность? Да, Бог его знает.

— Недоступен, как в прошлые разы, — оповещается маму о результате звонка СонМи. — Омма, не переживай! У неё скорее всего батарея села и всё.

— Ну как «не переживать»? — усаживается на диван рядом с дочкой ХеМи. — Я и за тебя переживаю постоянно.

— Пф! Было бы из-за чего? Я и Лалиса никогда ещё не приходили невовремя. Разве не так?

Женщина кивает, подтверждая сказанное.

— Ну вот! Не вижу ни одной причины, чтобы это изменилось, — прижимается к матери девушка, а мысленно добавляет: — «Если всё же случится… Сестрёнку я собственноручно придушу!»

Надо сказать, что за время проведённое СонМи дома, ХеМи её откровенно достала вопросами о «младшенькой» и требованиями её набрать. Нет, разумеется, будучи хорошей дочерью, девушка ничего такого матушке не сказала. Но от этого легче-то не становилось. Вот и нашёлся объект для выброса некоторого негодования. Пусть лишь и мысленно.

— Я тут подумал насчёт того, куда Лалисе стоит поступить после окончания школы, — заговорил вернувшийся в гостиную ДжэУк, но замолк, услышав звук открывающейся входной двери. — А вот и твоя «потеря», ёбо, нашлась.

Одарив супруга недобрым взглядом за ёрнический тон, которым было сказано последнее предложения, ХеМи без слов поднялась и направилась встречать дочь.

— Ты где была? — прямо с порога в лоб получил я вопрос и не один: — И почему телефон выключен?

Мама была в гневе. Раздувающиеся ноздри говорили об этом отчётливо. Рядом с ней встала СонМи, также не пылающая любовью в мой адрес.

— «Блин, а тебе-то чего»…? — мазнул по сестре, молча взирающей на меня, взглядом и обратился к родительнице: — Омма, давай не сейчас, а? Я устала и хочу спать.

Пока говорил, скидывал обувь, поставив школьный рюкзачок рядом с собой на пол.

Мне и правда жутко хотелось спать. Вот хоть спички в глаза вставляй. Всё из-за плотного ужина. С Кан Ю посидели просто, не побоюсь этого слова, ВЕЛИКОЛЕПНО. Парень оказался «мировой». Всякого понарассказывал об актёрской жизни и о комичных ситуациях, периодически происходящих как на съёмочной площадке, так и за её пределами. В общем, весело вечер провели.

Я последнее время недосыпаю по причине излишней, теперь это очевидно, нагрузки, которую на себя навалил. Но это не беда! Осталось дождаться выходных и основная её часть, та которая мне абсолютно не интересна, отвалится сама собой. И это ПРЕКРАСНО!

— Что значит «не сейчас»⁈ — вполне закономерно возмутилась ХеМи, последовав за «прошмыгнувшей» мимо «младшенькой». — Ну-ка стой!

СонМи пошла за мамой, с явным любопытством наблюдая за разворачивающимся действом.

Процессия остановилась у дверного проёма, ведущего в гостиную, сделав тем самым невольным свидетелем происходящего и ДжэУка.

— Я повторяю свой вопрос: «ты где была и почему телефон выключен»⁈

— Да! — неожиданно подала голос СонМи, встав на сторону матушки.

— Телефон разрядился, — сонная, словно муха, Лалиса продемонстрировала нефункционирующий аппарат. — А была я в SBS с уэсамчоном. Он сказал, что позвонит тебе, омма. Всё? Я могу идти спать?

— С кем? — удивилась ХеМи.

— Где? — не менее её изумилась СонМи.

— Я спа-а-ать хочу-у-у! Давайте всё завтра?

— Чего пристали к ребёнку? Она пришла вовремя. А то, что телефон разрядился… Всякое бывает, — на защиту младшей дочери неожиданно встал ДжэУк. — Иди, ложись спать, дочка.

— Но как же… Она же… — подняла было руку ХеМи, чтобы указать на «гулёну», столь бесцеремонно игнорировавшую весь вечер звонки.

— Ёбо, завтра всё выспросишь. Тем более она же сказала, что была с твоим братом в SBS. Что не так?

— Могла бы и позвонить, — проворчала ХеМи, провожая младшую дочь взглядом.

Последнюю часть разговора я уже не слышал, скрывшись за дверями своей комнаты.

— Моя любимая постелька, — уронив рюкзак на пол, свалился на кровать, уткнувшись лицом в подушку.

Хороший день выдался. Только уж очень муторный и где-то даже напряжённый.

— В душ надо, — прошептал, приоткрыв глаз. — Чёрт! Как же вставать не хочется.

— «Надо Федя, надо»! — пробежала в голове цитата из одного известного фильма.

Кое-как водрузив себя на ноги, поскидывал одёжку, залез в пижаму и поплёлся в душ. В голове же тем временем крутилось лишь одно слово:

— «Спать. Спать. Спать.»

Пока ехали до места, почти не разговаривали. Кан Ю лишь поинтересовался, как у меня дела. Ответил в общих чертах, не став вдаваться в подробности. Подумал, позже, если что, обсудим, а то при столь своеобразной компании лишнего лучше не говорить. Девчушки сидели позади и помалкивали, поначалу. Затем начали шептаться и похихикивать, кидая на нас с Ю странные взгляды. Юри была более экспрессивна и всё время что-то объясняла однокласснице, размахивая при этом руками.

Как только очутились внутри полупустого ресторана, «телепузики» сразу заняли столик у стеклянной стены, усевшись на одну сторону. Вот засранки мелкие! Ещё и поглядывают ТАК МНОГОЗНАЧИТЕЛЬНО на нас с Кан Ю. Мелкие-то они конечно мелкие, однако те ещё «манипуляторши». Бабьё — одним словом. Хоть и малолетнее. Спорить по вопросу кому, где сидеть, естественно, никто не стал. Официантка подошла не сразу, дав нам время выбрать желаемое.

— Как у вас в школе дела? — нарушил тишину Кан Ю, обращаясь к «телепузикам».

Девочки переглянулись, видимо провели бессловесный диалог, и первой заговорила Юри:

— Всё замечательно, Кан Ю-сии! Тесты сдаём почти на высшие баллы. Задают много, но ничего страшного. Мы уже привыкли, — она повернула голову к подружке. — Правда ведь?

— Ага! — кивнула та. — Самое сложное — это математика. Там сто-о-олько нужно учить и решать. Просто жуть!

— Так уж и «жуть»? — улыбнувшись на столь откровенную подачу информации, переспросил парень.

Я же сидел молча и наблюдал за беседой, походя размышляя над произошедшим:

— «И какого лешего его принесло в школу? Зачем? Чтобы жизнь мне усложнить? Чё-т сомнительно… Какое ему дело до, фактически, первой встречной? А тогда из-за чего? — глянул на соседа, потом на себя. — Заинтересовался…? Чем? Э-э-этим? Да не-е-е… Быть такого не может! Бред же. Взять хоть туже СоХе. Ну, ту с которой мы в дораме, что девушку главного героя играет. Она, блин, реально красивая! Лицо, рост, длинные ножки, грудь, да и попа спортивная. Почти идеал.»

Вновь осмотрел себя, постаравшись сделать это незаметно для остальных.

— … А ещё мне нравятся уроки физкультуры, — продолжала тем временем повествование Юри. — Я там лучшая!

— Лучше всех? — профессионально «подкидывая дровишек в огонь», играл Кан Ю.

— Ну-у-у… не то чтобы «лучше всех», — поморщилась девочка.

— Она почти «лучше всех», — заговорила КиЭ. — Только двум ребятам проигрывает в беге.

— Вот даже как⁈ — с еле заметной наигранностью воскликнул парень. — Никогда бы не подумал, что такая красивая девочка бегает быстрее всех. Надо же… Какая молодец!

— «… Точно нет. Скелеты — это даже не фетиш. Это… я даже не знаю, что это вообще. Но явно одно — правдоподобием тут и не пахнет. Значит откидываем в сторону сей бред, как абсолютно нереалистичный. И что в остатке?» — взгляд мой вернулся к Кан Ю.

— Не всех… — поправила Юри. — Я в классе почти быстрее всех. А вот в школе всех быстрее Лалиса. Это я точно знаю!

— Правда, что ли? — вполне искренне удивился Ю и повернулся к вышеуказанной особе, чьи таланты оказывается не ограничиваются знанием английского и умением быстро запоминать текст.

Он повернулся и наткнулся на задумчивый взгляд девочки. Та с каким-то странным выражением на лице изучала его. Когда их взгляды скрестились, Лалиса дёрнулась и немножечко отшатнулась:

— Я это… в общем… задумалась я. Вот, — окончательно смутившись, она схватила меню и начала быстро его листать.

Кан Ю вновь улыбнулся. Ему не впервой видеть подобную реакцию. «Телепузики» захихикали.

А вот мне захотелось провалиться сквозь землю.

— «Что ж так неловко-то, блин? И в прошлый раз были какие-то странные ощущения. А сейчас так вообще… — прикрыл глаза на миг, почувствовав, как теплеют щёки. — Чёрт! Чёрт! Чёрт! Только не это! Опять? Да что б вас всех!»

— Онни, — обратилась к старшей подруге Юри, — зачем тебе меню? Мы ведь всё заказали уже.

— «Ты-то куда лезешь⁈» — чуть не взвыл я и спрятал краснеющую физиономию за меню.

— Она на самом деле быстрее всех? — отвлёк внимание Кан Ю, наклонившись над столом. Обращался он именно к Юри.

— Точно вам говорю, Ю-сии! Я за ней наблюдала, когда она тренировалась в общей группе после окончания уроков.

Кое-как отдышавшись и подумав о крокодилах и прочих нелицеприятных рептилиях, вынырнул из укрытия. Обернулся в сторону кухни:

— Скоро они там? Я проголодалась.

— «Мы заказали „Маринованного голубого краба в соевом соусе“», — прикинул в уме Кан Ю и выдал ответ: — минут двадцать ещё будут готовить.

— По парам заказали, — еле слышно, но всё же слышно, пискнула Юри в ухо однокласснице, и эти две, слов не подберу, захихикали вновь.

Впрочем, я уже вернул самообладание, странным образом подрываемое этим соседом, и обратился к парню:

— Слушай, а ты на вопрос ведь так и не ответил.

— Какой вопрос?

— Зачем приехал к школе?

— Захотелось с тобой пообщаться. Мне вчерашний вечер понравился. А тебе разве нет?

«Телепузики» во все глаза смотрели на нас, проглотив языки. Они, кажется, даже моргать перестали.

— «Вот гад! „Стрелочник“!» — я аж рот приоткрыл от удивления и выдал: — А-а-а… э-э-э…

Знаю, знаю. Это был провал Эпических масштабов. Больше тут добавить нечего.

— Я отойду на минутку, — буркнул и выскочил из-за стола, потому что было необходимо кое-что обдумать.

Сделать это нужно было немедленно. Вот прям сейчас!

Практически залетев в туалет, проверил кабинки на наличие посторонних. По странному, но удачному для меня, стечению обстоятельств там было пусто. Раковины располагались вдоль стены, на которой висели зеркала высотой почти до потолка. Схватившись за одну из них посмотрелся в зеркало.

— Это ведь ты? — глядя в отражение, задал вопрос.

Отражение в зеркале смотрело в ответ недовольным взглядом.

— Ты чего вытворяешь, СоЫН? Так нельзя!

Осознание происходящего ударило по темячку, когда прятался за меню. Именно из-за этого и ушёл, ладно-ладно, трусливо сбежал в туалет.

— «Феромоны»!

Я ещё при первом знакомстве заметил, что от парня пахнет как-то странно. Не то чтобы притягательно, скорее просто приятно. Похоже что тело реагирует на Кан Ю соответствующим образом. Как и положено девчонке. Но Я-ТО НЕ ДЕВЧОНКА! Вот и пошёл разбираться с «альтер эго», дабы расставить все точки над «И». А то эта щекотка по всему организму в присутствии Ю пугает на хрен до усрачки.

— Давай договоримся ТАК: я решаю, кто и когда нам нравится! Окей?

Отражение поморщилось. Поняв, что на договорённость такой ответ не тянет, сбавил обороты.

— Слушай, я всё понимаю… Но ты, пожалуйста, «придержи коней»! В противном случае, мы точно поедем в «дом с мягкими стенами», — приступил к увещеванию. — Ты пойми. Я так не могу. Неправильно это!.. А в благодарность и за понимание я тебе красивое что-нибудь куплю. Ну как…?

На отражающемся в зеркале лице проступило задумчивое выражение.

— Всё! Супер! Договорились! — ткнул обоими указательными пальцами в зеркало и, ополоснув руки, направился на выход.

Получив, хоть и неоднозначное, но всё же согласие, удовлетворённый достигнутым результатом направился обратно. По дороге встретил «телепузиков», которые перешёптываясь на ходу, шли туда, откуда я только вышел.

— Мы скоро… — оповестил «телепузик» номер один, и обе они скрылись за поворотом.

Двухэтажный небогатого вида дом из серого кирпича. Одна из гостевых комнат на втором этаже. Возле зеркала, расположившись на удобном стуле, «восседает» Пакпао. Женщина приводит свой внешний вид в порядок после поездки на море.

— Ветер этот… как всегда ни к месту! — ворчит она.

— Хватит прихорашиваться, ёбо. Ты и так у меня красавица.

— Отстань! — отмахивается Пакпао от мужа.

— Не понимаю. Зачем эта косметика? Можно подумать, они тебя «всякой» не видели.

Под «они» дед подразумевает старых друзей, у которых пара как раз сейчас находится в гостях.

— Иди отсюда, пока я не разозлилась! — шипение жены было ему ответом.

Пожав плечами и, не став дальше развивать тему, СуХён вышел из комнаты, направившись в гостиную на первом этаже.

— «Женщины», — многозначительно произнёс он напоследок.

Ему-то привести себя в порядок — «раз плюнуть». Впрочем, как и любому представителю мужского пола. Умылся, сполоснул волосы, можно и с мылом вместо шампуня, затем причесался и готово. Ну, может ещё в парикмахерскую раз в месяц сходил.

Семья Ян живёт в этом доме уже более сорока пяти лет. Даже обстановка толком не изменилась за прошедшие годы.

— «Как в старые добрые… — ведя рукой по деревянным перилам, размышляет СуХён. — Да-а-а. Хорошее было время.»

— Вы чего там возитесь? — выглядывает в коридор хозяйка дома — ровесница Пакпао по имени СуДжон.

— Уже идём, — отвечает СуХён. — Точнее, я иду.

— Кто бы сомневался, — сидя на диване с пультом от телевизора в руках, насмешливо произносит ХёнСон, сильно постаревший за последнее время друг СуХёна, и спрашивает: — Снова у зеркала «вертится»?

— «Угу», — кивает СуХён и присаживается рядом.

— Отстаньте вы от неё, два старых дурака! — ворчит СуДжон, остановившись в дверях с какой-то кастрюлей в руках. — Тем более, если ничего не понимаете.

— Чего это мы «не понимаем»? Всё мы прекрасно «понимаем», — не оставляет без ответа выпад жены ХёнСон. — Вам просто необходимо испытывать терпение мужей. Это у вас у всех в крови.

— Ты сейчас договоришься… — нахмуривает брови супруга словоохотливого хозяина дома. — При друзьях что-то слишком разболтался. Завтрак сам готовить решил?

Угроза подействовала.

— Вот зачем сразу про «завтрак»? Я же ничего такого не сказал.

— Он шутит, СуДжон, — вступается за товарища СуХён.

— Ты тоже… давай это… не выгораживай его! Без тебя разберусь… — высказавшись, женщина скрывается на кухне.

Погода во второй половине дня испортилась. Весь вечер льёт дождь. Вот и пришлось СуХёну с ХеМи вместо хорошей прогулки на закате, спешно сбегать домой к друзьям. Естественно, по дороге гости вымокли. Но сейчас находясь в тёплом доме рядом с друзьями можно и расслабиться.

Пакпао совершила страшную подлость по отношению к супругу — она выложила его любимую домашнюю одежду прямо перед выездом в Пусан. И сейчас СуХёну приходится довольствоваться тем, что было выдано ему товарищем на месте. Так как ХёнСон несколько уступает другу габаритами, одежда смотриться на госте, словно перчатка натянутая на руку большего размера. Принт на футболке, где по задумке автора должно быть изображение красивой стройной девушки на фоне моря, выглядит своеобразно. Вместо изящной фигурки отчётливо виден силуэт тумбочки, которую ещё и приплюснули сверху. Штаны — отдельный разговор. Они являются практически точной копией оставленных дома у сына с невесткой только более цветастые. Их из одной поездки привёз ХёнСон много лет назад.

Спустившаяся через десять минут Пакпао напоказ поморщилась, глянув на мужа.

— Я-то глупая думала, у меня у одной с мужем беда, — обратилась она к СуДжон.

Хозяйка недовольно взглянула на спутника жизни и лишь после этого ответила:

— Да чего уж теперь… Давай лучше соджу выпьем!

— А давай! — поддержала идею Пакпао.

Мужчины было встрепенулись:

— Мы тоже хотим, — первым подал голос ХёнСон.

— Да. Я бы не отказался, — чуть погодя, однако чётко в унисон другу, высказался СуХён.

— У тебя язва, — мах рукой в исполнении СуДжон в сторону хозяина дома, затем второй в адрес гостя, — а у тебя гастрит. Обойдётесь сегодня без соджу! Вон, я вам отвары приготовила. Их пейте!

Посмотрев на стол, деды переглянулись и одновременно скривили лица.

— Лучше уж так посидеть. Не надо ничего, — откинулся на спинку дивана ХёнСон.

— Действительно, — совершив тот же манёвр, произнёс СуХён. — Мне как-то не очень хочется отваров.

Женщины отправились за соджу, походя обсуждая какую-то, давно всеми позабытую Иген, которая в их молодости постоянно одевалась непонятно во что.

Оставшись наедине с ХёнСоном, СуХён многозначительно посмотрел на товарища:

— Что? — спросил хозяин дома, заметив взгляд.

— Только не говори, что у тебя ничего нет. Ни за что не поверю!

— Я и не «говорю»… — сунув руку в складку дивана, улыбнулся ХёнСон и извлёк бутылочку, наполненную жидкостью зеленоватого цвета.

Заметив, что друг сидит и просто улыбается, хозяин проворчал:

— Посуду давай, пока не вернулись.

— Точно! — подскочил СуХён и достал из видавшего виды серванта столь же потёртого вида две чашки.

Когда жидкость, оказавшаяся самым крепким соджу, была разлита, тост сказал ХёнСок на правах хозяина дома:

— За детей!

— … и внуков со внучками! — дополнил его СуХён.

Опрокинув внутрь миллилитров по сто, «конспираторы» оперативно попрятали «улики» на их законные места и, схватив со стола, по паре листиков кимчи, зажевали запах. Так как хозяин дома страдал от язвы, хоть уже и пролеченной, но всё же… кимчи здесь было мало перчёное. Слабенькое на вкус любого корейца.

— Я одного не пойму, — пока не вернулись благоверные, решил поделиться «наболевшим» ХёнСон. — Как мы докатились до жизни такой? Нами ЖЁНЫ командуют.

СуХён задумался.

— Да чтобы в молодости они хоть раз, — указательный палец хозяина дома взмыл вверх, — позволили себе подобное. Ведь не было же такого?

— «Не было», — легко согласился товарищ. — Но я тут на досуге кое-что понял.

— И что же?

— А вот что… — со вздохом продолжил СуХён. — Как не парадоксально это прозвучит, меня всё устраивает.

ХёнСон отстранился от старого товарища, неверяще глядя на того. Во взгляде его так и читался Вопрос.

— Что? — пожал плечами СуХён. — Ты против того, что она о тебе заботится? Да ещё поди и дела кое-какие на себя взяла? «М-м-м»?

Теперь задумался хозяин дома. На его морщинистом лице то и дело менялись выражения.

— За годы совместной жизни и той ответственности, что приходилось тащить на плечах, я подустал, — обернувшись на шум, долетевший из коридора, произнёс СуХён. — Ну, нравиться ей командовать, так пусть… Она и так столько лет сдерживалась. Удивляюсь, что не лопнула. С её-то характером.

Речь сейчас шла о любимой супруге, и на лице деда помимо воли промелькнула улыбка.

— В твоих словах есть «зерно истины»… — почесал по въевшейся за годы жизни в «подкорку» привычке макушку ХёнСон.

Эта его «привычка» постоянно приводила к тому, что у мужчины, а теперь деда, на голове был конкретный такой «шухер», неимоверно раздражавший окружающих, включая драгоценную жёнушку. Но, обладателю «взрыва на макаронной фабрике», что украшал его голову, было наплевать.

— … Но всё равно, звучит как-то не очень…

— Доставай! — СуХён кивнул в сторону места, где запрятана бутылочка соджу. — Пока размышляешь, ещё разок выпьем.

Женщины задерживались. Глянув в сторону коридора и прислушавшись, там было тихо, ХёнСон извлёк на свет «контрабанду».

— Ты чего сегодня? — вопросительно посмотрел на друга.

— Ах ты ж…! — встрепенулся СуХён и снова метнулся за чашками.

Разлив ещё по соточке, «конспираторы» выпили молча.

— Адж-ж-ж! — довольно зажмурился хозяин дома. — Прекрасное соджу! Надо будет такое же взять в следующий раз.

— Идут! — выпалил СуХён, и деды засуетились, убирая следы «преступления».

— Представить себе подобного не могу, — неодобрительно качая головой, говорит возвращающаяся в гостиную СуДжон. — И не хочу…

В руках она держит точно такую же бутылочку, что буквально мгновение назад спрятал её муж. Деды переглядываются и незаметно для жён одобрительно кивают. Выбор СуДжон был оценён по достоинству.

— Мне пришлось её тайскому заново учить, — продолжает давненько начатый разговор Пакпао. — Она вообще ничего не помнила. Забыла даже, как здороваться.

— А русский?.. Ты же говорила, что учила её русскому.

— Ну-у-у… с ним-то как раз всё замечательно, — усаживаясь поудобнее рядом с мужем, отвечает женщина. — Мне показалось, что даже лучше, чем было. И это самое удивительное!

Тут подруги заметили несколько странное поведение супругов — деды сидели молча. СуХён, закинув ногу на ногу и заложив руки за голову, рассматривал что-то за окном. ХёнСон пытался высмотреть нечто нацарапанное, возможно внуками, на пульте от телевизора.

— А чего это вы такие тихие и неестественно скромные тут сидите? — с прищуром глянула на дедов СуДжон.

Прежде чем кто-либо из мужей успел что-то сказать, провидицей себя показала Пакпао. И, между прочим, уже не первый раз.

— Они наверняка уже выпили.

— Когда успели-то? Мы ведь буквально на минутку отлучили… — говорившая замолкла на полуслове, уставилась на спутника жизни, что порой, как и полагается, умудрялся доводить её до «белого каления».

Вышеупомянутый «спутник» упорно отводил взгляд. Он старался смотреть куда угодно, лишь бы не на супругу. СуХёну захотелось закрыть глаза руками, наблюдая за происходящим.

— Вот ведь ты, свинота старая! — вдруг выругалась СуДжон. — Станет ночью плохо — в больницу сам добираться будешь!

— А ты, — подключилась Пакпао, глядя на своего мужа, — чего молчишь?

— У меня всего-навсего гастрит, — пожал плечами СуХён, как бы намекая на то, что он невинен, в сравнении с другом, аки «агнец божий».

Одарив супруга многозначительным взглядом, Пакпао неодобрительно цокнула и обратилась к подруге:

— Ну этих дураков! Лучше сами выпьем.

Разлив по рюмкам, женщины, прежде чем выпить, принюхались и одновременно скривились. Они обе уже забыли, как пахнет соджу.

— Давай за нас! — предложила СуДжон.

— Не за этих же пить, — мотнула головой подруга в сторону мужей.

— Вот ещё…

После пары выпитых стопочек соджу женщины подобрели и перестали столь явно третировать мужей. Те расслабились, поняв, что опасность миновала и жизнь продолжается.

— Я последнее время пристрастился к дорамам, — признался вдруг ХёнСон, потянувшись за пультом.

— Ты меня пугаешь, — отстранившись и с прищуром глядя на друга произнёс СуХён, а затем шёпотом спросил, наклонившись поближе: — Жена «покусала»?

— Всю плешь проела, — столь же тихо ответил хозяин дома. — Но я пока ещё держусь. Не совсем «скатился» и смотрю всего несколько из них.

— Чего это вы там перешёптываетесь?

— Да?

Заинтересовались женщины телодвижениями «благоверных», оторвавшись от собственной беседы, в которой то и дело всплывали хорошо знакомые присутствующим имена: ДжэУк, ИнХёк, ХеМи, КванРи, СонМи и Лалиса. Всё это были ближайшие родственники пожилых пар.

— Мы? — приподнял брови СуХён.

— Ничего мы не «перешёптываемся»! — вполне искренне возмутился ХёнСон. — Просто я предложил посмотреть дораму, где играет твой любимчик.

— Ох ты напасть какая! — встрепенулась СуДжон, уличённая в наличии у неё дырявой памяти. — Как я могла забыть? Где пульт?

— Не суетись ты! Вот он твой пульт, — протянул супруге «пропажу» хозяин дома.

Быстро включив телевизор и выбрав нужный канал, СуДжон уставилась в экран, начав «вещать» подруге:

— Самая потрясающая дорама, что когда-либо ты могла видеть. Великолепный актёрский состав. Сюжет — выше всяческих похвал. Я просто влюбилась в каждую серию. Тебе понравится, подруженька. Точно говорю!

Пакпао, как, впрочем, и СуХён, не являлась страстной поклонницей корейских, да и любых других, сериалов. Однако, под настроение… почему бы и не посмотреть? Тем более, что старая подруга столь увлечена.

— Это второй сезон, — поведала СуДжон с апломбом. Мол, понимать надо! Во как!

Женщины прилипли взглядами к экрану. К немалому огорчению СуХёна, не только женщины… Он покосился на друга и, махнув мысленно рукой, присоединился к просмотру.

К удивлению гостей, дорама оказалась по-настоящему интересной. Главный герой сразу привлёк внимание своей харизмой. Ну и, чего уж скрывать, привлекательной внешностью. Хотя последнее обсуждали в основном дамы.

— А-а-айщь! Разве можно так поступать? — имея в виду поведение девушки главного героя, высказывается ХёнСон. — Я бы ни за что не стал встречаться с подобной особой. Что за поколение выросло?

— Мне она сразу не понравилась, — поддержал друга СуХён. — Видно, что двуличная и ищет лишь выгоду. К тому же, наглая не в меру.

— Чего? — приподняв брови, глянула на мужа Пакпао.

Последняя высказанная им характеристика, некоторым образом, задела женщину, потому как она сама никогда не отличалась терпением и, уж чего греха таить, пиететом к окружающим.

— Я про героиню… — указал рукой на экран дед, акцентируя мысли жены на иных аспектах характера героини. — Неприятная девушка. Слишком алчная. Разве можно быть такой?

— «Ты в каком веке живёшь?» — с еле заметной издёвкой, задала очередной вопрос Пакпао.

СуХён улыбнулся и, незаметно подмигнув другу, ответил:

— В двадцатом…

— Оно и видно, — не скрывая скепсиса, высказалась СуДжон и предложила подруге: — Давай снова выпьем за нас!

Женщина налила в две рюмочки соджу и пододвинула второй подруге.

— Прекрасная мысль! — легко согласилась Пакпао. — Эти двое до сих пор понять не могут одного — обоим сильно-сильно повезло, что им достались такие замечательные жёны, как мы с тобой.

— Сейчас на таких, — кивок в сторону мужей, — никто бы и не посмотрел.

— Чего это вдруг? — искренне возмутился ХёнСон.

— Почему это «не посмотрели бы»? — приподнялся с места СуХён.

Женщины обвели спутников жизни насмешливыми взглядами, намекая на не самый презентабельный вид: нечёсаные волосы, потрёпанного, хотя уж скорее заношенного вида, спортивки и хипстерские футболки, про тапки, вероятно, видавшие СеДжона Великого лучше и не упоминать.

— Смех сквозь слёзы, — резюмировала Пакпао.

— Кошмар, — была не менее беспощадна СуДжон.

— Э-э-э не-е-е… подождите. Это, — СуХён дёрнул друга за футболку и оттянул свою, — всё мелочи. Когда мы одеты — выглядим достойно.

— Да! — с невозмутимым выражением на лице резюмировал ХёнСон и подтянул сползающие штаны. Поясная резинка в них также не выдержала испытание временем и отказалась служить как положено. Года три уже, как отказалась…

Просмотр дорамы отошёл далеко на второй или скорее даже третий план. Слова благоверных жён сильно задели самолюбие обоих дедов, и они стремились доказать, что ещё «Ого-го!» — то есть мужчины хоть куда.

— Не вижу, — холодно произнесла СуДжон и скрестила руки на груди, глянув на подругу.

— Вообще не понимаю, о чём они говорят, — повторила её жест Пакпао.

— Ладно, — разозлился ХёнСон и потянул друга за собой. — Сейчас всё увидите. Воочию убедитесь!

Последовав за ним, СуХён негромко произнёс, обращаясь к товарищу:

— У меня с собой костюма нет.

— Старый твой до сих пор валяется у меня в шкафу.

— Это который?

— Тот, что на юбилей одевал, — уточнил ХёнСон.

— А-а-а, — сообразил «ведомый» и закивал. — Тогда нормально. Он вроде был ничего так… качественный.

Спустя пять-семь минут приодевшиеся деды предстали пред «светлы очи», вообще-то глаза у обеих женщин были тёмного цвета, но это всё мелочи, своих избранниц во всей «красе»: два идеально сидящих на подтянутых торсах, в мечтах если только, костюма тройки, белые рубашки, лакированные ботинки и апогей — расчёсанные волосы. Скажем так… кот из мультфильма «Том и Джерри», будучи прилизанным с пробором по середине, выглядел куда лучше, чем эта парочка.

— А я тебе говорил, что у меня нога больше… — шепнул на ухо другу СуХён, стараясь в этот момент подгибать пальцы на обеих нижних конечностях, чтобы было не так больно. Вследствие чего, походка мужчины выглядела несколько комично.

— Потерпишь, — отмахнулся хозяин дома.

— Ну-ка, ну-ка, — поднялась с места немножечко захмелевшая СуДжон и приблизилась к корейским «Аполлонам» в засушенном виде.

Следом к дедам подошла Пакпао. Естественно, что женщины встали напротив своих избранников и с придирчивостью лучших модельеров Франции начали изучать представленные образы.

— Ворот поправить надо, — ткнула пальцем в шею мужа СуДжон.

— Манжеты, — кивнула на руки своего Пакпао.

Всё было исправлено за доли секунды, и деды уставились с вопросом в глазах на спутниц жизни. Наступила непродолжительная пауза. Впрочем, по восприятию её длина была для присутствующих разной.

— Ну-у-у и-и-и…? — не выдержал первым ХёнСон.

— Что скажете? — вторил ему СуХён.

Пакпао, повернувшись к подруге, приблизила руку к своему лицу и почесала бровь, закрыв от взоров дедов насмешливо округлившиеся глаза. СуДжон на миг закатила свои и резюмировала:

— Более или менее…

— Да, да, — закивала Пакпао.

Однако, мимолётные выражения, проскользнувшие на лицах жён, не укрылись от «вопрошающих».

— Адж-ж-ж! — оскалился ХёнСон и махнул с досады рукой снизу вверх. — Да, что мы их спрашиваем? Давай лучше выпьем!

— Согласен! — расстегнул верхнюю пуговицу рубашки СуХён и уселся на прежнее место.

— Сами ничего не понимают, а всё туда же… судить они будут. Пф! — продолжающий возмущаться, хозяин дома потянулся за бутылкой, но та была ловко перехвачена его супругой.

— Сначала мы… — высокомерно заявила СуДжон. — И вам стоило бы переодеться.

— Тс, — цокнул языком ХёнСон, но спорить не стал, а лишь буркнул себе под нос: — Дожил!

Когда деды удалились, женщины переключились на разговор о внуках и внучках, коих у обеих было аж по две штуки сразу.

— Про ДонГына ты рассказала, — после очередного «шота» заговорила Пакпао. — А как поживает ХаРён?

— Никак он не «поживает», — поморщилась СуДжон. — Всё в игрушки свои играет.

— И что? Хорошо получается?

Киберспорт и в этом мире как раз набрал приличные обороты и широкими шагами топает по планете.

— Не знаю… Всё время в клубе игровом с друзьями пропадает, — хозяйка дома выставила перед собой руку ладонью вверх. — Сунын сдал хорошо. Даже очень… Но поступать никуда не стал.

— Как не стал? — искренне изумилась Пакпао. — А что абоджи?

— Ай! — скривилась подруга. — «Что отец?» Потакает ему. Он же «любимчик». Вот и делает всё, что в голову взбредёт.

— Я слышала, там неплохие деньги крутятся — в этом бизнесе.

— Какие «деньги», Пакпао? Только тратить их умеет. Ни воны ещё в дом не принёс.

— Может, просто время не пришло, вот и не «приносит».

Пока шло обсуждение внуков семьи Ян, события на экране телевизора продолжили двигаться своим чередом. Подруга главного героя, что так понравился и Пакпао, как раз вышла «попудрить носик».

Переодевшись в до тошноты надоевшие жёнам вещи, деды вернулись, обсуждая что-то на ходу:

— Бесполезно, я тебе говорю. Забудь! — убеждал друга СуХён.

— Но нельзя ведь это так оставлять, — настаивал на своём ХёнСон.

Неожиданно СуХён встал как вкопанный. Его взгляд прикипел к экрану телевизора. Сделав пару шагов, ХёнСон замер и обернулся, заметив, что друг остановился.

— Ты чего? — спросил он.

Старый товарищ с неверием и огромным удивлением следил за происходящее сейчас на экране. Там его младшая внучка, без сомнений это была именно Лалиса, забежала в кафе и что-то говорит главному герою дорамы, тряся при этом перед его лицом, чем-то зажатым в руке.

— Чего встали? — первой увидела вернувшихся СуДжон, обернувшись.

Пакпао последовала её примеру.

— Ёбо, что случилось? — встревожилась она и начала было подниматься.

Тут СуХён указал пальцем на телевизор:

— Это же…

Да, зрение у деда было не очень хорошим. Однако, не настолько, чтобы он не смог узнать собственную внучку на экране пятидесятидюймового телевизора. Это надо быть совсем слепым… как крот, например.

Пакпао перевела взор на экран и замерла точь-в-точь как муж. Женщина молча открывала и закрывала рот какое-то время, а затем выдала:

— А… Как это? Чего это? Лалиса? — на последнем слове она прищурилась, силясь разглядеть как следует происходящее.

Зрение Пакпао несколько уступало зрению СуХёна, и женщина поднялась, приблизившись к телевизору на пару шагов. Она пристально всматривалась в экран, продолжая сомневаться, но спустя где-то минуту резюмировала:

— Я их всех поубиваю!

— Кого? — в унисон спросили супруги Ян.

— Ёбо, — пришёл в себя СуХён, — мне кажется, не стоит делать скоропалительных выводов.

— Где мой телефон⁈ — рявкнула Пакпао, да так жёстко.

Чета Янов дёрнулась, а СуХён, открывший было рот, понял, что увещевания бесполезны, и любимый сын с невесткой в ближайшее время узнают о себе нечто новое. Искомый аппарат нашёлся быстро. Видимо, зная свою хозяйку, решил не рисковать лишний раз.

— Невестка, — глянув на экран смартфона, неестественно ласковым тоном произнесла Пакпао и нажала вызов.

— «Почему ничего не сказали? — размышлял тем временем СуХён. — Что за секреты? Глупость какая-то…»

— Слушай, Пакпао. У тебя такая красивая внучка выросла, — приблизилась к подруге СуДжон и, сказав это, закачала головой из стороны в сторону, приложив ладони к щекам. — Ом-мо-мо-мо. Какое личико — настоящее чудо!

— Да-а-а. Она ещё красивее тебя в молодости, — посмотрел на взбешённую гостью ХёнСон и обратился к другу: — Я так понял, вы не знали, что она снимается в дораме?

СуХён отрицательно мотнул головой.

После великолепно проведённого дня вечер для Юри выдался не столь прекрасным. Сначала её отчитала омма, что было не так уж и страшно, но всё же неприятно. Затем настала очередь хальмони — стало очень грустно. Однако, это были ещё цветочки. Самым последним в очереди, впрочем, далеко не по значимости, взялся за воспитание дочери аппа. И вот тут Юри даже всплакнуть пришлось после того, как он пригрозил запереть её дома на следующие две недели минимум. Такое развитие событий девочку совершенно не устраивало. Результатом пролития «моря слёз» явилось лишь устное порицание и требование со стороны аппы больше так не делать. На что, с лёгким сердцем, Юри согласилась и, естественно, пообещала вести себя лучше всех на свете. Только бы аппа не расстраивался больше.

Хозяйка комнаты, крутясь на стуле, держала в руке телефон, прикидывая в уме:

— «Стоит звонить или нет?»

Размышления касались её старшего оппы. Не самого старшего среди братьев Сон, а как раз таки самого младшего. Но для неё он старший. Ей очень не понравилось, когда ДжиХун позвонил на днях и огульно обвинил её подружку в том, что та является «сталкером».

— «„Никакая она не сталкер!“ — искренне заверяла Юри, прекрасно зная Лалису, а про себя вспоминала беседы с подружкой на эту тему: — Ей все эти оппы даром не сдались. Она сама так говорила.»

Как итог, разговор с оппой закончился ничем. ДжиХун остался при своём мнении. И вот сейчас появилась прекрасная возможность, заставить его извиниться и признать её правоту.

— «Может не звонить? — прикусила нижнюю губу девочка, глядя на тёмный экран смартфона. — Главное ведь то, что я оказалась права, а не он. Так, кажется, хальмони говорила?»

Поразмышляв ещё некоторое время, Юри пришла к выводу, что её драгоценная хальмони в корни неправа:

— Как тогда он узнает, что ошибался насчёт Лалисы? Никак… А вот если я скажу, то всё сразу будет понятно. Верно? Да! Значит звоню.

Находясь в некотором предвкушении от, как она полагала, последующих извинений в исполнении брата, Юри нашла номер ДжиХуна и нажала вызов. В динамике послышались гудки, впрочем, длились они не очень долго.

Телефонный разговор:

[ДжиХун] — Аннён, Юри! Ты чего звонишь? Что-то серьёзное? Просто у меня мало времени.

[Юри] — Оппа, ты был не прав!

После столь безапелляционного заявления наступила пауза. ДжиХун по всей видимости пытался сообразить, о чём идёт речь. Но, очевидно, так ничего и не придумал.

[ДжиХун] — Что?

[Юри] — Видел сегодняшнюю серию дорамы?

[ДжиХун] — Какая дорама, Юри? Я учусь. У меня нет времени смотреть дорамы.

Последнее заявление было сильным преувеличением. Очень сильным… Времени ходить по барам и на вечеринки парню хватало.

[Юри] — Лалиса играла в дораме вместе с Кан Ю. Она не «сталкер», как ты говорил. Вот!

[ДжиХун] — Вот оказывается, в чём дело. Понятно. А я-то думал ты по мне соскучилась, потому и звонишь.

В разговоре наступила очередная пауза, за которую девочка поняла, что, кажется, оппа обиделся.

[Юри] — Я соскучилась. Правда! Просто… ты назвал Лалису «сталкером», а она не «сталкер».

[ДжиХун] — Почему не спросишь, как у меня дела? Всё ли в порядке…

Ещё одна пауза.

[Юри] — Извини! Как у тебя дела? Что с учёбой?

[ДжиХун] — Всё просто замечательно. Сдал экзамен на отлично. Сейчас готовлюсь к следующему. Ты чем занимаешься?

Тут девочка сообразила, что разговор пошёл как-то не так. Он свернул в совершенно иное русло.

[Юри] — А я познакомилась с актёром Кан Ю. Мы даже в одном ресторане обедали. Вот!

Не удержалась она от того, чтобы похвастаться перед оппой.

[ДжиХун] — Ого! Это на самом деле потрясающе! Ну и как он тебе?

[Юри] — Он Великолепен! Такой… красивый, высокий! Столько всего рассказывал о съёмках. Мы с ним сфотографировались и автографы взяли. Было весело. Он ещё показал фото со съёмок дорамы. Там были все: Им СоРа, Ким СоХе и другие. Это было так интересно!

Всё это Юри протараторила на одном дыхании. Из динамика её смартфона послышался смех брата.

[ДжиХун] — Пришли мне эти фото. Хочу посмотреть на любимую сестру в столь красивой компании.

[Юри] — Ага! Сейчас. Только найду их и сразу вышлю. Правда мне нужно в телефоне их найти. Ой! А как быть?

[ДжиХун] — Давай тогда прощаться. Аннён, Юри! Вышли их сразу, как только найдёшь. Договорились?

[Юри] — Договорились! Аннён! Я сейчас! Я быстро!

Конец телефонного разговора.

Отыскав необходимое, девочка отправила через мессенджер фотографии, где она и КиЭ стоят рядом с актёром Кан Ю возле его машины.

— Стоп! — резко подняла она взгляд, оторвавшись от экрана смартфона. — Оппа ведь так и не сказал, что была права я, а не он.

Место действия: квартира семьи Ким

Время действия: четырнадцатое октября. Вечер

Дома царит несколько напряжённая атмосфера. Всё из-за того, что вот-вот из Пусана должны вернуться СуХён и Пакпао. Если в отношении деда ни у кого опасений нет, то возвращение бабули грозит некоторыми, скажем так, неудобствами. В основном, это касается старших членов семьи Ким.

В гостиной за столом сидит ДжэУк и читает какую-то газету. На диване валяется СонМи и что-то рассматривает в смартфоне. ХеМи же изображает «челнока», мечась с кухни в гостиную и назад. Она то выносит блюда и ставит их на стол, то забирает некоторые из них и уносит обратно на кухню. Лалиса у себя в комнате.

— Успокойся, ёбо, — советует ДжэУк, отложив газету. — Мы всё равно уже ничего не можем исправить.

— Я до сих пор чувствую себя никчёмной дочерью, — ХеМи останавливается в дверях. — Как можно было забыть про аппу и омму? Как?

— Не ты одна забыла… — пожимает плечами супруг. — Я тоже… Да и девочки…

— Хальмони была в ярости, — «подливает масла в огонь» СонМи, опустив смартфон себе на живот. — Она очень разозлилась из-за произошедшего.

ДжэУк кривится и машет рукой на дочь:

— Перестань! Сутки прошли… Она наверняка нас всех уже простила.

— «Угу», — кивает дочь. — Особенно Лалису…

Намёк на любимицу бабули был настолько откровенный, что не требовал уточнений.

— Кстати, а где она? — спохватывается ХеМи.

— У себя в комнате, — в два голоса отвечают отец и дочь.

Затем они переглядываются и на лицах обоих проступают улыбки.

Слышится дверной звонок. ХеМи моментально скрывается на кухне, показывая тем самым, что она ни за что не пойдёт встречать свёкра со свекровью. И вообще, омма занята… сильно, у неё очень много дел. Открывать отправился ДжэУк, предварительно глянувший на дочь и получивший от неё умоляющий взгляд. Сама СонМи рванула к себе в комнату, как только отец вышел из гостиной. Ей категорически не хотелось попадать под «горячую руку» хальмони. По крайней мере в числе первых…

— Наконец-то вернулись! Как я рад, что вы дома! — располагающе улыбаясь, поприветствовал родителей ДжэУк, когда те переступили порог. — Надеюсь поездка не сильно утомила?

— Аннён, сын! — первым заговорил СуХён. — Хорошо съездили. Отдохнули, прогулялись по местам нашей молодости. Выпили с Янами соджу и вспомнили прошлое.

— Да-да, Аннён! — перебила супруга Пакпао и глянула строго на сына. — Где она?

— У себя, — односложно ответил ДжэУк и покосился на отца.

Тот ободряюще подмигнул, после чего у хозяина дома «камень с души свалился». Он ожидал чего угодно от любимой матушки. Дело могло и до рукоприкладства дойти. Раньше, когда ДжэУк был ещё молод и неженат, Пакпао для воспитания отпрыска, который порой вёл себя, скажем так, не очень хорошо, использовала бамбуковую палку. Точь-в-точь такую же в своё время пользовала её матушка. Традиция-с!

— Мы переодеваться, а ты, — указательный палец уткнулся в грудь ДжэУка, — позови в гостиную Лалису. Хочу её поздравить.

— Сейчас схожу, — вешая в гардероб пальто мамы, ответил хозяин дома.

Престарелая пара Кимов отправились к себе. ДжэУк пошёл сначала на кухню, чтобы предупредить жену и успокоить её. Она слишком разволновалась, поэтому стоило сказать пару слов, дабы сбить накал бушующих страстей в её голове.

Сегодня сразу после школы я отправился домой. Таковым было требование родителей. Спорить не стал, потому что и сам хотел повалятся сегодня дома. Устал… Но скорее морально нежели физически. Эта чёртова свистопляска со съёмками, «свиданием», а главное, реакцией на данное действие окружающих выпила много душевных сил. Захотелось побыть одному. Но куда там? Как только очутился дома и, пообщавшись с родителями, ушлёпал к себе, в гости нарисовалась сестра с требованием делиться информацией о съёмках и, естественно, Кан Ю. Говорить о том, что мы ещё вчера с ним посидели в ресторане, не стал. Зачем возбуждать излишнее любопытство? В сети на этот раз снимков не появилось, так что… «на нет и суда нет». Поначалу-то хотел её послать, в мягкой форме, разумеется, но затем решил, что лучше всё-таки рассказать. Тем более, что она, кажись, наконец забыла своего «красавчика» и перестала капать мне на мозги своими стенаниями.

Валяюсь на кровати и юзаю смартфон.

— Лалиса, приехали твои харабоджи и хальмони. Пошли ужинать, — после стука, в дверном проёме показался отец.

Немало удивившись тому факту, что именно ДжэУк созывает на ужин, поднялся и направился за ним.

— «Странно», — только и подумал я на такой своеобразный «выверт» в семейной иерархии.

— Хальмони хочет тебя поздравить… — по дороге поведал отец. — Харабоджи тоже, я думаю.

В гостиной отца с дочерью уже ждали.

— Иди сюда, моя красавица! — сграбастала Лалису в объятия Пакпао.

— На экране ты выглядела лучше всех! — рядом встал дед и приобнял внучку вслед за супругой. — Самая красивая актриса современности!

— У меня есть для тебя небольшой подарок, — отстранилась Пакпао и достала из кармана конверт, протянув его «младшенькой». — Надеюсь, что это только начало и ты будешь много лет блистать на экранах телевизоров всего мира!

— Спасибо, хальмони! — Лалиса приняла подарок и вопросительно глянула на бабулю. — Что там?

— Открывай! И всё увидишь сама.

— Давай, дочка, — подбодрила ХеМи.

— Чего там? — СонМи сунула любопытный нос, встав у «младшенькой» за правым плечом.

Раскрыв конверт, Лалиса извлекла оттуда десять бумажек каждая номиналом в пятьдесят тысяч вон.

— Холь! — первой голос подала СонМи.

— Ого! — уважительно закивал ДжэУк.

— Потрать их так, как тебе того захочется, — улыбнулась Пакпао и снова притянула к себе внучку. — Дай, ещё разок тебя обниму.

— Спасибо, хальмони! — неверяще глядя на деньги, поблагодарила за подарок Лалиса.

— Садитесь за стол! Ужинать пора, — позвала ХеМи, когда с обнимками было покончено.

Уже за столом, Пакпао решила поинтересоваться планами внучки на подаренные деньги.

— Куда думаешь их потратить? — отложив палочки для еды, спросила она с улыбкой.

Лалиса подняла взгляд на бабулю и, прожевав, а затем быстренько проглотив пищу, ответила честно:

— Сразу всё тратить не буду. У меня ведь сейчас денег нет совсем. Распределю их на следующие пару месяцев, чтобы на дольше хватило. Ну, только что, может быть, с ЧэЁн на днях в ресторан сходим. Она звала в один.

После сказанного Пакпао нахмурилась и недобро глянуло на сына. У ХеМи от понимания того, о чем только что поведала дочь, вытянулось лицо. СонМи, приподняв одну бровь, глянула на отца. СуХён также не остался в стороне и посмотрел на сына. ДжэУк, подхвативший в этот момент палочками кусочек мяса с тарелки, нёс его ко рту.

— Ты что, не вернул ей кредитную карту? — задала вопрос Пакпао, взирая на сына, как удав на кролика.

— Омма, ты всё не так поняла, — уронив палочки в тарелку, так и не донеся их до рта, протестующе замахал перед собой ладонями ДжэУк. — Я собирался…

— «О-оу. Кажись я только что батю подставил, — подумал, а затем кое-что понял и посмотрел на ДжэУка совершенно иным взглядом. — А на самом деле… Какого чёрта мне карточку не вернули? Я ж типа „звезда“ теперь!»

На Пакпао было страшно смотреть. Дракон воплощённый — это как минимум.

Место действия: одна из улиц города

Время действия: шестнадцатое октября. Вторая половина дня

Стоит достаточно тёплая погода. Небо не по сезону чистое и ветер, как под заказ, юго-восточный. Роскошные высотные здания из стекла и бетона по обе стороны широкополосной дороги говорят жителям и туристам, залетевшим в Республику Корея, что это — элитный район. Дорогие рестораны перемежаются с не менее, а порой и более дорогими бутиками. По тротуару неспешно идут две школьницы. Определить сей факт легко — на обеих девочках форма известной всей стране Школы Искусств Сонхва. Ну, только что может быть где-нибудь в глухой корейской деревне найдётся бабулька или дедок, что не слышали о данной школе. Но это маловероятно. Единственное что может сбить с толку невольного наблюдателя так это курточки, которые сейчас расстёгнуты ввиду не очень соответствующей их надобности погоды. Черноволосая девочка рассказывает что-то своей рыжей, явно крашеной, подружке, периодически помогая руками. Нет, на мельницу она всё же не похожа. А вот экспрессией, неведомо откуда взявшейся, сильно напоминает итальянку. Но это если смотреть с боку или со спины. На лицо же — обычная кореянка. Поправочка — очень симпатишная кореянка, даже по мировым стандартам. Чего уж скромничать-то? На лице рыжей девочки видна задумчивость. Она иногда в такт вопросам подружки кивает или вставляет какой-либо комментарий типа: да, конечно, согласна и так далее и тому подобное. Очевидно, что тема или темы для беседы, выбранные черноволосой, ей не очень интересны. Рыжая увлечена чем-то иным.

— «Последние три… — припомнив кое-что, исправился, — Нет, всё же четыре дня творится какой-то дурдом, честное слово. Вернувшиеся дед с бабулей, впрочем, здесь речь больше идёт о бабуле, устроили настоящий разнос родителям. Очередной… На этот раз глаза в глаза. Откровенно говоря, маму было жалко. Отец… он-то привычный, судя по его реакции. А вот ХеМи имела жалкий вид»…

— Я не поверила своим глазам, когда увидела тебя на экране, — повторно делится впечатлениями от появления подруги в дораме ЧэЁн. — Это так круто! А Кан Ю… «М-м-м». Он такой лапочка!

— … «Утром в школе вообще бред какой-то происходил. Когда подошёл к главному входу, наткнулся на десятки пялящихся, вот реально пялились все присутствующие, глаз. Среди которых были как студенты, так и ученики с ученицами начальной школы. Струхнул слегонца. Не, ну а чего такого? Не каждый же день тебя встречают „ТАК“. Вот и я тихонечко, тихонечко просочился мимо любопытствующих и быстренько шмыгнул в класс. Однако, это не сильно помогло. Там тоже пялились… все… почти»…

Народу на улице прилично. Все спешат по своим делам. На встречу девочкам двигаются две аджумы в летах. Женщины явно не местные. По всей видимости дамы выбрались из провинции, чтобы погулять, или ещё зачем, по столице родины.

— Только посмотри, ГвиБин, какая красота, — делится впечатлением аджума постарше, рассматривая одно из высотных зданий. — Ты же должна помнить, что именно здесь снимали «Спаси меня»? Помнишь?

Надо отметить, что женщины выглядят примечательно для непосвящённого во внутреннюю кухню страны утренней свежести: брюки белого и чёрного цвета; на ногах кроссовки; сверху лёгкие тканевые курточки — у одной зелёная, на другой белая в цветочек; волосы на голове завиты в кудри и, апофеоз сюрреализма, присущий лишь кореянкам в возрасте — широкие козырьки (Кепка без верха так и называется — козырёк. Такая кепка представляет собой подобие бейсболки, но без верхней текстильной части. Козырёк защищает глаза от палящего солнца, создавая для лица тень, тем самым улучшая видимость, и предотвращает попадание капель пота на лицо.) на головах. Они действительно широкие — эти самые козырьки.

— Я по телевизору и выше здания видела, — с недовольством на лице отвечает аджума помладше. — Зачем мы сюда пришли, МиГён? Ты так и не объяснила.

— Куда всё спешишь? Насладись красотами Сеула. Отдохни! — увещевает, явно не в первый и скорее всего не в последний раз, аджума постарше. — Мы сюда приехали развеяться и сходить в хороший ресторан. Я же тебе говорила.

— Не помню такого, — морщится ГвиБин.

Односторонняя беседа ЧэЁн с Лалисой тем временем продолжается. Старшая из девочек делится впечатлениями об агентстве, где она занимается практически каждый день. Всё бы ничего… Ей нравиться петь и музицировать на своей гитаре. А вот танцы…

— Она такая жуткая, — ёжится ЧэЁн, рассказывая об учительнице танцев. — Когда смотрит, хочется куда-нибудь спрятаться. Аж до дрожи… А вчера сказали, что со следующей недели мне придётся заниматься хореографией усиленно. Лалиса, мне страшно. Я… я трусиха, да?

— … «ЧэЁн же смотрела на меня так, словно вот-вот дырку прожжёт. Захотелось сбежать. Но… куда я, блин, денусь? Уселся и почти сразу прозвенел звонок», — расслышав, но явно не осознав сказанного, крайнюю реплику подруги, киваю, добавляя: — «Угу».

ЧэЁн вздыхает на ходу так грустно-грустно, будто Пятачок из мультфильма советского производства Винни-Пух, и пожимает плечами.

— Может быть мне вообще лучше уйти из агентства? Как ты думаешь? Так лучше будет?

— «Угу», — вновь кивает Лалиса, явно думая о чём-то своём.

До ЧэЁн доходит, что подружка её не слушает.

— Эй! — возмущается она. — Лалиса!

— Что? — резко останавливается девочка и вопросительно смотрит на запыхтевшую словно маленький паровозик ЧэЁн.

— Ты правда считаешь, что мне лучше покинуть агентство?

— Чего? — выпучивает глаза Лалиса.

Прежде чем ЧэЁн успела разразиться вполне искренним негодованием по поводу поведения подружки, её бестактностью и наплевательскому отношению, в Лалису врезается аджума. Вторая аджума, шедшая рядом, начинает во всеуслышание возмущаться:

— Да что это такое⁈ Вы что, ослепли совсем⁈ Куда смотрите⁈ — замахала руками ГвиБин. — МиГён, ты как? Сильно ушиблась?

Вообще-то, столкновение было номинальным. Никто не упал и даже толком не пошатнулся. Но разве может позволить любая мало-мальски уважающая себя аджума, спустить на тормозах подобное? Разумеется, НЕТ!

— Что вы себе позволяете⁈ — подключается к словесному «пинанию» младшего поколения «пострадавшая». — Никакого воспитания!

Взоры старушек ничем хорошим мелким «возмутительницам спокойствия» не сулят. Ладно бы только они… Прохожие начинают оборачиваться, несколько человек — мужчина в деловом костюме в летах да бизнес-леди вообще остановились и осуждающе смотрят на девочек. ЧэЁн по старой, въевшейся годами воспитания в подкорку, привычке начинает втягивать голову в плечи. Лалиса стоит слегка ошарашенная таким напором. И всё же, первой в себя приходит именно она. Девочка в удивлении приподнимает брови и как ни в чём не бывало заявляет:

— Excuse me, madam! We don’t speak Korean and we’re in a hurry. Sorry! Bye-Bye! — высказавшись на чистом английском, она хватает подругу за локоть и по дуге обходит ошарашенных аджум, что, выпучив глаза, смотрят на девочек.

Мужчина в деловом костюме, открыв рот, провожает «нахалок». Он наверняка узнал форму Школы Искусств Сонхва, да и аджумы скорее всего… Видимо, именно английская речь ввела всех в некоторый ступор.

Вот пока он не прошёл, я и решил свалить как можно дальше и, естественно, быстрее. ЧеЁн, чуть было вновь не превратившаяся в суриката, отмерла, когда мы удалились на приличное расстояние и начала смеяться. Глядя на неё, не выдержал и я.

— Как ты это делаешь? — спросила она, когда мы подошли к ресторану, куда предложила сходить ЧэЁн.

Сказала, что ей там очень понравилось и нам обязательно нужно его посетить. Вот мы и топали сюда, чтобы отведать лучший в мире, с её слов, Дакжим (Курица с овощами по-корейски.). Блюдо вроде бы простое, но отчего-то подруга возжелала сходить именно в этот ресторан. Я, в общем, был не против, потому как задолбался за эти дни в край. А сегодня мне дали выходной перед завтрашним днём. Если сонсенним Кан с лёгкостью отпустила меня, сказав, что сегодня репетиции не будет, то вот Пак ХеДжин колебался, но всё же принял решение дать «вольную», мотивировав это тем, что за день до соревнований нужно как следует отдохнуть, чтобы «не забить» мышцы. На самом деле мне сильно повезло. Тот прогул, который я про филонил в ресторане с Кан Ю и Юри, чуть было не вышел боком. На следующий день после показа эпизода дорамы, сонсенним Пак поймал меня в коридоре и истребовал объяснений. Я, как и положено истинному прогульщику, стал придумывать, чем бы отмазаться, а точнее как. Сходу в голову ничего не шло, и тогда учитель физкультуры сам навёл меня на мысль, спросив:

— Это связано со съёмками? — задал он вопрос, пристально глядя в глаза «штрейхбрейкерше».

Я интенсивно закивал, осознав, что лучшей «отмазки» и сам бы не придумал.

— Ладно, — недовольно буркнул он и уточнил: — В следующий раз сообщай заранее, чтобы подобного больше не повторялось. Поняла?

Снова пришлось кивать, изображая болванчика. Короче говоря, удалось отбрехаться от вероятных «трындюлей». И нечто мне подсказывает, что не только в исполнении сонсеннима Пака. Он ведь наверняка родителям бы настучал. А там ещё бабуля…

— Ты о чём, онни? — глянул на ЧэЁн, открывая дверь в ресторан.

— Я подумала, что нам конец пришёл, когда аджумы начали кричать. Ещё и люди вокруг стали останавливаться. А ты взяла и-и-и вот…

— Ой, забудь! Подумаешь, какие-то аджумы. Тем более, она сама на меня налетела. Так чего… терпеть теперь необоснованные нападки с их стороны?

— Нет, ну надо же… взяла и просто притворилась иностранкой, — продолжала тем временем ЧэЁн и неожиданно пожаловалась: — У меня вот так не получается. Каждый раз цепенею и не знаю, что делать. Что мне делать, Лалиса? Можешь научить меня так же…?

Глянул на подругу.

— «Ну и просьбы у вас, мадам. Будто бы я знаю, как это получается? Сам порой туплю как непойми кто. А всё из-за того, что сложно иногда понять, что делать.»

Зашли в общий зал ресторана и, заметив свободный столик, направились к нему, снимая куртки на ходу.

— Случайно получилось, — ответил на вопрос и бросил рюкзачок под стул. — Я не задумываюсь в такие моменты. Мне просто не хотелось выслушивать претензии от этих непонятно откуда взявшихся аджум. Вот само-собой как-то и вышло.

— Мне бы так… — с толикой зависти произнесла ЧэЁн, усевшись, и взяв меню.

— Я, пожалуй, начну с Кимчи Рамёна (Интересный суп для любителей азиатской кухни — с лапшой рамен, капустой кимчи, имбирем и нори. Для приготовления этого блюда потребуется немного больше времени, чем для приготовления знакомых нам супов.), — выбрал я. — После можно и Дакжим попробовать.

— Не, я сразу Дакжим возьму. Он здесь просто обалденный! — высказалась подруга.

Пока ждали заказ, полез в сеть в поисках, чего бы нового увидеть. «Нового» было мало. Из интересующих меня вещей так уж точно. К примеру, стартовала очередная девчачья К-ПОП группа под лейблом агентства Jellyfish Entertainment с названием Gugudan, состоящая из девяти участниц.

— «Что-то мне подсказывает, будто название группы выбирали чисто рандомно — ткнули пальцем в словарь и вуаля! Вот вам название. Кушайте, не обляпайтесь. Хотя чего ещё ждать от агентства под именем Jellyfish? Ужас! Они бы ещё „Кальмаром“ себя назвали. Вероятно, поскромничали и решили, что „Медуза“ звучит лучше.»

Моё некоторое удивление было вполне обосновано, потому что слово gugudan, если переводить с хангыля буквально, означает «таблица умножения». Хотя директор лейбла бьётся в статье за него, аки лев. Он утверждает, что они Gugudan, потому что «их карма умножена на девять красавиц-участниц и любовь к математике здесь не причём».

— «Сомнительное заявление», — глядя на фотки девчонок, размышляю я.

(Группа Gu9udan.)

— «А та, что в середине внизу ни чё так… симпатишная», — полез изучать портфолио участниц. — «Ага! Стало быть Ким СеДжон. Ну да, она и есть.»

Принесли заказ ЧеЁн, мой ещё в процессе готовки.

— «Ничего страшного, подожду», — глянул на Дакжим и у меня потекли слюнки. — «Жрать охота!»

Вытянув шею, в тщетной попытке заглянуть ко мне в смартфон, ЧэЁн привстала и, когда сие действие у неё не получилось, спросила, так и не приступив к Дакжиму:

— Что-то новенькое увидела?

(Дакжим.)

— Вот, — повернул смартфон экраном к ней на вытянутой руке, — новая группа дебютировала.

Зачесался правый бок. Пришлось отдаться на волю низменным желаниям и поскрести его.

— А-а-а! Ну да… Я уже видела, — махнула рукой подруга и тут заметила мои телодвижения. — Ты чего сегодня весь день чешешься?

— Понятия не имею, — поморщился, продолжая скрести рёбра. — Чешется — вот и чешусь. У тебя другие предложения есть? Если так, то поделись.

— Не-е-е, нету, — улыбнулась ЧэЁн и помотала головой.

— И у меня нет… — изогнулся всем телом, потому что зачесалась спина между лопаток, поскрёб там и пожаловался: — Издевательство какое-то!

— Кстати, а куда делась Юри? — сменила тему разговора подруга. — Последние два дня она от тебя вообще не отходила каждую перемену.

— Она ничего не говорила. Я пару раз сегодня пыталась дозвониться, но трубку никто не взял, — протараторил я, вертя взглядом в поисках официанта, что должен уже нести заказ. — «Где его носит-то? Время как бы подошло.»

— Странно, — приподняла брови и поджала нижнюю губу ЧэЁн, а затем из неё посыпались предположения: — Может случилось чего? Вдруг ей помощь нужна? Или она в аварию попала…

— Не неси чепухи, онни! К тому же… ну, какая с нас с тобой помощь? Она Чеболь. Там помощников хватает. Очередь поди от одной границы до другой стоит… Так что забудь! Нормально у неё всё. Скорее всего просто приболела.

ЧэЁн задумалась и пошевелила содержимое тарелки палочками для еды.

— Может быть ты и права.

— Права, права, — махнул рукой, разглядев официанта с подносом, что явно направлялся к нам. — Даже не сомневайся. И заканчивай дорамы смотреть! Там всякое показывает. Вот тебе в голову глупости разные и лезут.

Тут я поморщился и заёрзал на попе. Чешется зараза такая! Парень, что нёс мой заказ, довольно таки быстро оказался рядом со столом.

— Иди сюда, моя прелесть! — вытянул руки, принимая тарелку с супом.

Обычно подобным образом не поступают и ждут, пока официант поставит блюдо на стол. Но мне так хотелось есть, что я чуть не вырвал свой заказ из рук парня. Принюхался…

— «М-м-м» Чудесный запах! Ну что же, преступим, — не откладывая в долгий ящик, схватил палочки для еды с ложкой и понеслась.

Пока ел, ни о чём думать не мог. Просто наслаждался супом. Надо отдать должное местному шеф-повару, готовить он умеет. До бабули, конечно, не дотягивает, однако суп вышел практически идеально сбалансированный. Крутотенечка! ЧэЁн тем временем поглощала свой Дакжим и одновременно рассматривала что-то в смартфоне. Она оторвалась на миг от поглощения пищи и задала очередной вопрос:

— Тебе кто из них больше всего понравился?

— Фево? — поднял взгляд на подругу. Рот был занят едой.

— Которая из участниц Gugudan тебе больше понравилась? — показала очередную фотку группы ЧэЁн на смартфоне, повернув его экраном ко мне.

Быстро прожевав и проглотив пищу, коротко ответил:

— СеДжон.

— Почему?

— Ну-у-у, — кое-что прикинул в уме, потому как краткий ответ подругу не устроил. — Она красивая и ножки у неё прямые и стройные.

— Ножки? А причём здесь они?

— Ты не замечала, что почти у всех участниц K-POP групп проблемы с ногами?

— Нет, — мотнула головой ЧэЁн. — А какие проблемы?

— Как думаешь, почему не замечала? — задал встречный вопрос, решив не вдаваться в подробности, потому как сама поймёт, если подумает чуть-чуть.

— Просто не обращала внимания как-то… — поделилась подруга.

— А почему ты «не обращала внимания»?

— Откуда мне знать? Ну, не смотрела я на их ноги. Что не так?

— Эх! — напоказ вздохнул. — Ты этого не замечала из-за того, что на фотосессиях айдолов делается акцент на лица, а вот фигуры целиком мы видим редко. Если вообще видим.

ЧэЁн нахмурилась и полезла обратно в смартфон. По всей видимости, решила проверить истинность доведённой до её информации. Я-то давненько это заметил. Как не возьмёшь фото какой-нибудь девчачьей группы, так они либо сидят, либо фото обрезано примерно по пояс. Есть исключения, но они лишь подтверждают правило, потому как позы на таких фотках не дают понять, какие ноги на самом деле у девушек. С другой стороны, чему тут удивляться? В агентствах профессионалы работают. Вот и делают акцент на том, что привлекательно, а разные недостатки скрывают. Вполне грамотный подход.

Пока подруга увлеклась изучением девчачьих фотографий местных айдолов, я с наслаждением доел супец и позвал официанта, чтобы заказать Дакжим. Не зря же сюда пришёл.

— Хо-о-о-ль, — как-то потеряно высказалась ЧэЁн, оторвавшись от смартфона, и уставилась на меня с вопросом в глазах.

Я, как и полагается в таких случаях, выдержал практически «мхатовскую паузу» и только после заговорил, сменив при этом акцент разговора в более приятную сторону:

— Вот у тебя ноги прямые и красивые. Из тебя выйдет великолепный айдол, онни!..

ЧэЁн моргнула, затем ещё раз, глядя на меня. Постепенно её щёки начал заливать румянец.

— … К тому же, у тебя очень красивое лицо, — поставил я локти на стол и опустил подбородок в ладони, начав откровенно рассматривать подругу. — Такие пухленькие щёчки. Просто прелесть! Так бы и потискала.

— Лалиса, перестань! — смущается ЧэЁн, отвернувшись и прикрыв вышеупомянутую часть тела ладошками.

Я же расхохотался, но не злобно, как какой-нибудь злодей из второсортных боевиков, а вполне искренне и весело.

— Ты чудо, ЧэЁн! — припечатал, когда заметил возмущение подруги. — Я ведь не шучу, онни. Ты настоящая красавица. Уверенности бы тебе немножечко добавить. Хотя…

— Что «хотя»? — не выдержало неоконченности фразы съедаемое любопытством «чудо».

— Может и не стоит… Уж слишком мило выглядишь, когда смущаешься. Так и хочется тебя обнять и утешить.

— Эй! Хватит уже!

ЧэЁн сидела совершенно красная.

Место действия: дом другой семьи Ким

Время действия: шестнадцатое октября. Ранний вечер

В гостиной за широким, но невысоким столом прямо на полу, подложив подушечки, сидят члены семьи Ким. Ужин вот-вот должен начаться, однако по решению главы семьи Ким НамДжуна, все ждут возвращения внука. Ожидание затягивается, потому как прошло уже десять минут с назначенного для ужина времени.

— Мне не нравиться, как ДжэДжун себя ведёт последнее время, — недовольно поджимает губы ХваЕн.

— Вы правы, омма, — поддакивает бабуле матушка парня, сидящая рядом с супругом. — Я много раз ему говорила, чтобы не опаздывал.

По левую руку от мамы ДжэДжуна, сидит их с мужем дочь МиСон. Девочка молча переводит взгляд с оммы на хальмони, но, разумеется, ничего не говорит. По возрасту не положено вмешиваться в беседы старших.

— Он у меня допрыгается. Несносный мальчишка! — хлопает по столу ладошкой бабуля и поворачивается к мужу: — А ты чего молчишь? Неужели всё устраивает?

Тихо беседовавший до этого с сыном, НамДжун оборачивается и некоторое время смотрит на жену.

— «Говорил или нет?» — прикидывает он про себя.

— Омма, он сейчас подойдёт. Не переживай, — вступается за сына ТэУн. — Абоджи ведь тебе говорил, что они с друзьями создали группу и сейчас усердно трудятся над проектом.

— «Верно, адыль, — мысленно соглашается со сказанным НамДжун и размышляет дальше: — Не нравиться мне что-то, как последнее время память подводить начала. Нужно будет провериться.»

— Что толку от ваших разговоров? Он обещал сегодня быть вовремя, — бабушка бросает многозначительный взгляд на настенные часы ручной работы, потом оборачивается: — И где…?

На риторический вопрос ответа, естественно, не последовало.

— Набери этого негодника, невестка! — даёт указание ХваЕн.

Только ДаЁн берёт телефон в руки, как слышится звук отрываемой входной двери, и из коридора доносится голос обсуждаемого:

— Я дома!

Спустя пару минут в гостиную заходит ДжэДжун. Он успел скинуть уличную одежду в коридоре и переодеться у себя в комнате. Юноша готов присоединиться к семейному ужину.

— Прошу прощения! — на ходу кланяется он и, усевшись, начинает объяснять причину опоздания: — Сегодня отрабатывали синхронность движений и общее чувство ритма…

Все смотрят на НамДжуна как главу семьи и ждут, что он скажет. Дед не торопится комментировать, решив дослушать внука до конца.

— … Пока выходит не очень хорошо. Особенно у ДжинСу много проблем. Хотя он явно старается больше остальных. Никак не могу понять, в чём дело. Абоджи, может ты что-нибудь подскажешь или посоветуешь? — неожиданно ДжэДжун обращается к отцу.

Почти все члены семьи переводят взоры на ТэУна, кроме деда. Тот продолжает смотреть на внука.

— Скорее всего, адыль, тут имеет место психологическая проблема. Подумай об этом. Он ведь «больше всех старается», я правильно тебя понял?

Ожидать иного от доктора, руководящего собственной клиникой, не стоило. ДжэДжун и не ожидал. Он просто кивнул, подтверждая сказанное. Дед переводит взгляд на сына. Бабуля хмурится, наблюдая за разговором и реакцией на него супруга. Ей явно надоело ждать. ДаЁн наклонилась к дочери и что-то ей тихонечко объясняет.

— Спасибо, абоджи! Я поговорю с ДжинСу.

— Вы закончили? — глядя то на сына, то на внука, спокойно задаёт вопрос НамДжун.

— Извини, харабоджи!

— Прости, абоджи!

Каются «грешники», склонив головы.

— Хорошо, — демонстрируя намёк на улыбку, дед берёт палочки для еды.

Вслед за ним тоже самое делают и остальные. Ужин начался. Пошли разговоры на интересующие отдельных членов семьи темы. В основном говорили НамДжун и ТэУн. Обсуждали какие-то поставки оборудования, что были заказаны в клинику неделю назад. Иногда свои пять вон вставляла ХваЕн. Хотя она этого не любила. НамДжун давно отошёл от дел и, передав созданную им клинику сыну, занялся чисто наблюдательными функциями. За эти годы ему ещё ни разу не приходилось вмешиваться в его дела. Чем он безусловно гордился. Но всё же считал, что не стоит лишний раз хвалить отпрыска, чтобы тот не возгордился и не наделал ошибок, начав работать «спустя рукава». Нет, подобного за ТэУном никогда не наблюдалось. Да чего уж говорить, сын у них с ХваЕн получился идеальный. А вот выбор внука его совершенно не порадовал. ДжэДжун решил стать айдолом и уже довольно много лет идёт к выбранной цели. Дед периодически толкает его в сторону семейного дела, но не давит.

— Когда планируете выступление? Или как это у вас там называется? — обратился ко внуку НамДжун, когда тот отложил палочки для еды, закончив с ужином.

— Спасибо, что спросил! Пока не знаю, харабоджи. Мы только приступаем к записи второго трека. Работы ещё предостаточно. Но думаю на это раз всё получится, и мы сможем дебютировать.

— Откуда такая уверенность, внук?

— Музыка и тексты песен очень хорошие. Вот увидите, скоро все узнают о нас! — пыша энтузиазмом, заявил ДжэДжун.

— Мне нравится твоё воодушевление и уверенность, — улыбается ДаЁн и подталкивает мисочку с Хе из куриных желудков поближе к сыну. — Вот, поешь ещё. Тебе нужно много сил, чтобы результат был хорошим.

— Да, омма. Спасибо! — берёт протянутое блюдо ДжэДжун.

— Оппа самый лучший! — включается в разговор МиСон. — Я один раз была у них на тренировке. Они такие крутые все и красивые! Горазда лучше, чем остальные айдолы!

— Всё верно говоришь, моя хорошая, — гладит дочку по голове ДаЁн. — А кем сама хочешь стать, когда вырастешь?

— Хочу быть как аппа — доктором.

Присутствующие с умилением смотрят на ребёнка.

— Это всё хорошо, что ты говоришь и то, что так уверен в будущем прекрасно. Но не забывай, о чём мы с тобой договаривались, — смотрит на ДжэДжуна дед.

Молодой человек выдерживает взгляд старшего родственника и кивает:

— Я помню, харабоджи.

(Горазда позже в комнате младшей сестры.)

Помещение с одним окном на втором этаже дома. Из мебели здесь присутствуют: небольшой письменный стол, стеллаж, кровать, шкаф для вещей и, разумеется, трюмо. Как и любая девочка, МиСон в силу возраста активно интересуется косметикой, пока только детской, но дай срок, и всё изменится. ДжэДжун встаёт из-за стола, закрыв учебник по математике. Рядом сидит МиСон, убирающая в школьный рюкзачок иные принадлежности.

— Вот и всё, — тянется парень, чтобы растянуть мышцы спины и треплет сестру по волосам. — Видишь, ничего сложного.

— Без тебя у меня ничего не получалось, — бурчит себе под нос МиСон. — Почему ты такой умный, оппа? А я глупая.

— Не говори так! Ты не глупая. Просто не сразу всё поняла. Но ведь когда я объяснил, ты справилась сама. Мне и подсказывать не пришлось. Верно?

— Ну да, — пожимает плечиками всё ещё не довольная девочка.

— Чем собираешься заниматься? — не торопится уходить ДжэДжун.

— Хочу ту серию дорамы ещё раз посмотреть.

— Это которую?

— Ну ту… где Кан Ю-оппа и онни вместе играют.

Да уж. Ситуация в тот день сложилась странная. С одной стороны, старшие члены семьи, увидевшие родственницу на экране, как в рот воды набрали. МиСон, надо отдать ей должное, смогла сдержаться и только после того, как все разошлись, взорвалась ворохом восторгов и вопросов, что, все как один, были направлены на старшего брата. ДжэДжун еле смог успокоить сестрёнку. Уж больно ей Лалиса понравилась. Вот и сейчас…

— Ты всё ещё хочешь с ней познакомиться? — с некоторой внутренней мукой спросил ДжэДжун.

— ДА! — излишне резко выпалила МиСон, подскочив.

— Ну-у-у, хорошо. Тогда давай поступим так. Я тебя приглашу на нашу общую тренировку, а ты со своей стороны пообещаешь, что не расскажешь об этом никому. Договорились?

Последние дни после дебюта Лалисы в кино младшая сестра смогла «выесть мозг брату чайной ложечкой». Делала она это медленно и обстоятельно, напоминая каждый раз о его знакомстве с субъектом её интереса. О котором, к слову, он сам по глупости проболтался тем же вечером. О чём сейчас крайне сожалел. Но теперь-то деваться некуда.

— Договорились! — восторженно пискнула МиСон и вцепилась в брата, словно клещ. — Ты самый лучший оппа на свете. Лучше всех!

Идя к себе в комнату, ДжэДжун размышлял над сложившейся ситуацией:

— «Вот и сестру умудрился впутать в эту историю. Не дай Бог, кто-нибудь узнает о нашем с Лалисой общении. Это будет очень плохо. Харабоджи может и не простить. Ну, вообще-то скорее всего простит, но не сразу. Придётся терпеть и терпеть много. Главное, чтобы он не настаивал на своём. Не хочу я медициной заниматься. Не моё это. Эстрада — вот моя цель. Я непременно стану айдолом!»

(Тем временем в комнате деда с бабулей.)

НамДжун изучает справочник о новинках фармакологии, что на днях ему доставил курьер. Перелистывая страницы, дед делает пометки в тетради и что-то бормочет себе под нос. Да, от дел он отошёл, но квалификацию терять не желает. Вот и корпит порой над новыми веяниями медицины, подбрасываемыми ему старыми друзьями и коллегами. ХваЕн читает книгу. Она расположилась в удобном кресле-качалке, которое на день рождения ей подарили сын с невесткой. Подарок пришёлся по нраву, и она почти каждый вечер проводит именно в нём. Не весь, разумеется, а лишь свободные минуты, но и те проводит с явным удовольствием. Если глаза супруга старость не затронула и ему нет нужды пользоваться очками для чтения, то вот ей, увы, пришлось купить таковые лет пять назад.

Сняв очки, ХваЕн задумчиво посмотрела на мужа. Продолжавший что-то записывать в тетрадь, НамДжун не сразу заметил внимание супруги, но когда заметил, закрыл справочник и задал вопрос:

— Ты что-то хочешь спросить, ёбо?

— МиСон вчера спрашивала про ту девочку, что мы встретили на кладбище, которая потом появилась в дораме, — не стала ходить вокруг да около ХваЕн. — Я не знала, что ответить.

Дед нахмурился. В его жизни была только одна тема, касался которой он крайне неохотно. Речь, разумеется, шла о брате-близнеце и его родне.

— Что мне ей сказать? — продолжила тем временем жена. — Она уже не маленькая и ей хочется знать… Тем более теперь.

— Давай не сегодня. Нет у меня сейчас настроения об этом говорить.

— Как скажешь, — покладисто согласилась ХваЕн и, вернув очки на место, вновь взялась за книгу.

Она прекрасно знала супруга, а потому решила не спешить и не давить на него. НамДжун души не чаял в МиСон. Так что, рано или поздно ему придётся решать вопрос. И что-то подсказывало старой женщине, будто «маленькая хитрюга», именно так она порой называла внучку, получит желаемое. Хочет того НамДжун или нет — это совершенно не важно.

На любимом кресле в гостиной сидит Лалиса закутанная в плед и мелкими глоточками пьёт какой-то парящий отвар из чашечки. Девочка каждый раз морщится, поднося напиток к лицу. Недалеко в таком же кресле расположилась Пакпао. Старая женщина вчитывается в инструкцию к таблеткам, которые выписал доктор, что был немедленно вызван по случаю болезни младшей внучки. Диагноз был поставлен моментально — ветрянка. Осмотрев пациентку и измерив температуру, мужчина выписал рецепт на приобретение необходимых лекарств и прописал постельный режим с карантином впридачу. Который, в смысле постельный режим, после некоторых препирательств с роднёй, сразу по уходу врача, Лалиса нарушила, выбравшись в гостиную поближе к телевизору.

— Как же чешется! — гнусавит девочка из-за заложенного носа, стараясь аккуратно поскрестись хребтом о спинку кресла.

Вошедшая только что в помещение, СонМи моментально пытается наставить на путь истинный «младшенькую»:

— Не чеши, а то хуже будет! Доктор сказал, что расчёсывать высыпания категорически запрещено.

— Но чешется ведь… — жалуется Лалиса, пытаясь тем же способом поскрестись плечом.

— Мазь разве не помогла? — спрашивает бабушка, на мгновение оторвавшись от изучения инструкции.

— Не очень, — морщится больная. — До сих пор жутко чешется.

— Вот тебе хороший совет: терпи! — заваливаясь на диван, разродилась идеей СонМи.

«Младшенькая», глянув на сестру, откровенно скривилась.

— Глупость какая, онни. Может что поумнее придумаешь?

— Не задевай старшую сестру, Лалиса. Прояви уважение! Она тебе добра желает.

Хотевшая уже было что-то сказать, СонМи закрыла рот и улыбнулась. Пакпао чуть ли не первый раз встала на сторону СонМи против «младшенькой». Лалиса скривилась ещё больше.

— «Гадство! И как я умудрился столь нелепо заболеть? — принюхался в очередной раз к отвару, что приготовила бабуля. — Ну и мерзость.»

Как оказалось, стал я жертвой «дружбы». Сим прискорбным и довольно-таки мерзким недугом меня наградила никто иная как, аплодисменты зрителей и та-т-т-та-да-да-а-а, — Сон Юри. Зараза мелкая! Она звонила около получаса тому назад и жаловалась, что её никуда не пускают и вообще всё отобрали, включая телефон, который вернули только сейчас. Вот она сразу и набрала старшую подругу, чтобы высказать своё «Фи!» в отношении родственников, ну и повиниться в некоторой степени. Ни о какой злости на неё само собой и речи нет. Просто обидно. Так… по факту, на ровном месте заболеть, причём детской, по сути, болячкой. Это форменное издевательство над попаданцами! Я буду жаловаться! Если найду кому.

— Таблетки сделаны на основе трав, поэтому являются безвредными и прописываются детям, — удовлетворённо произнесла Пакпао, откладывая инструкцию на подлокотник кресла. — СонМи, принеси чашечку травяного чая.

— Меня больше волнует укол, что сделал доктор, — приподнял правую ягодицу, стараясь не пролить напиток, коим, без сомнения, пытали неугодных в древности. — Уж очень он болючий какой-то.

— Что ты как маленькая? — бабуля с укором глянула на внучку. — Чего жалуешься? Как будто это первый укол в твоей жизни.

— Это всё доктор… Криворукий видимо, раз у меня зад болит.

— Пф! Потерпишь. Лучше расскажи, чем собираешься заниматься всё это время, пока болеешь?

Покосился на бабулю, прикидывая в уме:

— «Соврать или сказать правду? С одной стороны, бабуле врать нельзя. Нехорошо. Она — самая крутая крыша на свете. Причём, исключительно моя… Хе-хе. С другой же…»

— Вот твой чай, хальмони, — поставила на стол поднос с чайничком и маленькой чашечкой СонМи, вернувшись с кухни. — Только он горячий. Осторожнее пей.

— Спасибо, умница моя! — с несколько наигранным кряхтением поднялась с кресла Пакпао и передислоцировалась на стул.

По телевизору начались новости. Красивая девушка ведущая поприветствовала зрителей.

— Так что делать-то будешь, Лалиса? Неужели все дни валяться собралась? — с прищуром глядя на внучку, предположила довольно-таки прозорливая бабушка.

«Младшенькая», делавшая в этот момент очередной глоток, замерла. Скривившись как следует, застигнутая послевкусием «чарующего» напитка, девочка отвела взор.

— Хм, — улыбнулась Пакпао. — Почему-то я именно так и подумала. А ведь могла бы и книгу продолжить писать.

— Точно! — подпрыгнула на попе СонМи и повернулась к сестре. — Ты же обещала её скоро дописать.

— «Да что б вас всех! Злыдни! Не дают покоя бедному больному человеку.»

На самом деле после шприца чего-то там в зад чувствую себя более или менее нормально. Только что, чешусь весь. А вот температура явно спала до приемлемых значений, что было подмечено бабулей влёт.

— Твоя сестра дело говорит, — в очередной раз поддержала старшую внучку бабушка. — Обещания надо выполнять.

СонМи «мазнула» мимолётным взглядом по пейзажу за окном.

— «Снег что ли пошёл? — моргнула пару раз. — Вроде нет.»

Как ни странно, данную идиому она знала как раз от любимой хальмони, что порой ввёртывала в предложения кое-что, позаимствованное ею от аппы.

Покосился на сестру, «брызнувшую» энтузиазмом. Её захватила, по всей видимости, не столько книга, сколько возможность созерцать свою персону на экране чего бы то ни было. Вот и жаждет онни продолжения «банкета».

— Чего сидишь? — обратился к сестре, не выпуская чашку из рук.

— Э-э-эм. А что мне делать?

Пакпао улыбнулась, поняв куда клонит младшая внучка.

— Планшет неси! — скомандовал я и совсем по-детски шмыгнул носом, потому что из него что-то потекло. — «Блинский!»

Место действия: звукозаписывающая студия

Время действия: семнадцатое октября. Десять часов тридцать минут после полуночи

На диване, развалившись словно король, дрыхнет ДжинСу. Парень совершенно не выспался этой ночью, по причине, которую порядочные молодые люди в слух не произносят, дабы защитить честь дамы. «Кобелировал», в общем, один из двух совершеннолетних участников группы. По крайней мере, так это было с его слов. Рядом — прямо на полу расположились МиЧжун и ВиЧан. Парни пытаются играть в покер. ДжэДжун притащил в студию карты и фишки — целый набор. ХоВон надрывается в будке, следуя указаниям ЮнХо, который контролирует запись. Получается у вокалиста, скажем так, средненько. Из-за этого запись идёт уже битый час. ДжонГук сегодня отсутствовал по причине его участия в городских соревнованиях по бегу на короткие и средние дистанции среди школьников. Лидер группы разговаривает по телефону. Он отошёл в угол помещения, чтобы ему никто не мешал.

— И насколько? — выслушав собеседника, задаёт вопрос ДжэДжун.

Получив ответ, он задумчиво поднял взор к потолку. По всей видимости что-то подсчитывал.

— Плохо, — негромко резюмировал лидер и добавил: — Выздоравливай скорее! И обязательно выполняй все предписания врачей, чтобы процесс шёл правильно. Аннён!

Когда он повернулся, то наткнулся на заинтересованные взгляды свободных мемберов группы.

— Лалиса звонила, — приступил ДжэДжун к объяснениям. — У неё ветрянка и следующие дней десять мы не увидимся.

— А-а-айщь! — скривился МиЧжун и дотронулся до своей щеки. — Поганая болезнь. Вы ведь помните, как я в том году переболел. Чудо, что кожа лица не пострадала. Надеюсь, у неё всё будет хорошо.

— Может быть стоит съездить к ней? — предлагает ВиЧан.

Неожиданно голос подаёт сидящий за пультом ЮнХо, развернувшись в пол-оборота:

— Совсем дурак? Это вирусное заболевание. Она сейчас на карантине, скорее всего, — сказав это, он глянул на лидера.

— Не совсем… Но ты прав, хён. Идея дурацкая! — укоризненный взгляд подарен ВиЧану. — Ты лучше думай, как свою часть трека записать сходу.

— Я готов, — пожал плечами ВиЧан. — Хоть сейчас…

— Хоть кто-то готов, — ДжэДжун поморщился, мазнув взором по будке, где продолжал «лажать» ХоВон.

Лидер приблизился к пульту и, прислонившись спиной к стене, обратился к ЮнХо:

— Кто у нас остался?

Старший товарищ растёр лицо руками, чтобы собрать разбегающиеся мысли. Не только ДжинСу сегодня не выспался.

— ХоВон, ВиЧан и ДжонГук. Вроде по первому треку всё. Затем займёмся сведением и доведением, как говорит Лалиса, «до ума» получившийся результат, — ЮнХо скинул второй наушник и, нажав на кнопку, обратился к ХоВону до сих пор обитающему в будке звукозаписи: — Перерыв.

Немедля ни секунды самый крутой танцор в группе выскочил наружу и сразу же полез к ДжэДжуну с вопросом:

— Чего такой недовольный?

— Лалиса заболела, — лидер группы был краток, — и дней десять не сможет работать.

— Это… нехорошо. Мы с ней ещё много не успели, — задумчиво произнёс ХоВон.

— Ты это о чём…? — оторвался от рассматривания фишек для покера ВиЧан.

— Движения… Много движений и связок нужно выучить и закрепить.

— У неё круто получаться стало, как только ты за неё взялся, — подал голос МиЧжун, обращаясь к ХоВону.

Денс-машина приосанился и, на миг скрестив руки на груди, развёл их в стороны:

— Ну-у-у, так это же Я.

— Не, не, — в разговор влез проснувшийся ДжинСу. — Мне кажется дело не в нём. Просто Лалиса сама по себе очень талантлива в танцах.

Он перевернулся на бок и подложил руку под голову так, чтобы было хорошо видно всех участников разговора.

— «Хм-м-м», — ЮнХо потёр подбородок и поддержал говорившего:. — В твоих словах есть смысл. Мне тоже кажется, что дело именно в ней, а не в…

Недвусмысленный кивок в сторону ХоВона отчётливо указал на цель подначки затеянной ДжинСу и поддержанной ЮнХо. Переводивший с одного говорившего на другого взгляд, ХоВон нахмурился. ДжэДжун покивал многозначительно и изрёк:

— Боди Ролл (Группа наклонов торса, связанная с поочерёдным перемещением центра корпуса в боковой или фронтальной плоскости.) у неё хорошо получается.

— Хорошо? — удивился ВиЧан. — Она великолепно его делает!

— Точно! — согласился МиЧжун. — Я даже завидую… чуть-чуть.

— Да-да.

— Так и есть.

Поддерживая ВиЧана, высказались ЮнХо и ДжинСу.

— Адж-ж-ж! — не выдержал ХоВон и изобразил пинок в сторону друзей. — Вот уроды! Издеваетесь, да? Всё! Больше не просите меня о помощи! Никому ничего не скажу и не подскажу! Раз вы так… А ты, ДжинСу, вообще ко мне не подходи!

Всеобщий смех был ответом задетому за самое живое мемберу группы.

— Ладно! — прервал веселье лидер группы, хлопнув в ладоши. — Закончили веселиться! ВиЧан, ты следующий на запись. Мы же с ХоВоном в очередной раз пройдёмся по тексту и интонациям, чтобы на этот раз прошло всё как нужно.

Самый младший на данную минуту мембер живенько подскочил и понёсся в будку звукозаписи с явным воодушевлением. Отверженный друзьями и ими же оскорблённый, ХоВон покосился на лидера.

— Заканчивай дуться, — с улыбкой обратился к другу ДжэДжун. — Тем более, что ты не умеешь этого делать. Слишком жизнерадостный…

— Чего это не умею? Я всё умею и могу. Это вы постоянно меня принижаете и оскорбляете своими нападками, — высказавшись, впрочем, слегка наиграно, парень пошёл вслед за ДжэДжуном.

Дело нужно было доделать. К тому же, самому ХоВону не нравилась сложившаяся ситуации. Он всегда добивался поставленной цели. Порой не в миг, но достигал её усердным трудом. Чувствуя, что они движутся в нужном направлении, парень готов был на любые свершения. По крайней мере морально.

Место действия: международная школа Йонсан.

Время действия: семнадцатое октября. Одиннадцать часов после полуночи

В будке радиоведущего сидят двое дикторов: действующий чемпион Республики Корея по бегу на дистанции сто метров Ким КукЁн и популярная ведущая, актриса, а в прошлом ещё и успешная легкоатлетка О ДоХён. Трансляция, ушедшая на рекламную паузу и короткий выпуск новостей, будет возобновлена через пять минут. Вот временные коллеги и переговариваются, ожидая третьего:

— Вы уверены в этом, КукЁн-сии? — отодвинув один наушник спрашивает женщина.

— Информация достоверная, ведущая О. Сведениями поделился сонсенним Пак. Он был абсолютно уверен в своих учениках.

— Как вы говорите имя девочки?

— Ким Лалиса.

— Какое странное… Она что, банан?

Мужчина, сделав глоток воды из бутылочки, завинчивает крышку и ставит тару на стол перед собой.

— Вроде как кореянка. Только смесок.

— А-а-а! — кивает женщина. — А мальчик?

— Чистокровный кореец со слов сонсеннима Пака.

— Будет интересно последить за ними.

— Я лично с нетерпением жду начала забега на стометровые дистанции, — он глянул в расписание, лежащее под рукой, и добавил: — Первыми будут соревноваться парни, после них девочки.

За спиной беседующих скрипнула дверь, оповещая о возвращении третьего ведущего Чха ЮСана. Это был слега полноватый мужчина пятидесяти лет на вид. Начавшая проявляться лысина, пока что не блестела, однако уже цепляла взор любого, кто взглянет на мужчину.

— Хубэ, — кивок младшим коллегам и вошедший присаживается аккурат между говорившими. — Сколько до начала?

— До возобновления трансляции две минуты, сонбэ, — ответил КукЁн.

— Тогда успею поделиться кое-какой информацией, — с предвкушением произнёс ЮСан и потёр руки, глянув на заинтересовавшихся коллег. — Готовы?

Получив утвердительные кивки, мужчина приступил к, так сказать, телу повествования, почти:

— Ага. Замечательно! Так вот… У меня есть старый приятель, что работает директором по безопасности в Школе Искусств Сонхва. Я только что с ним беседовал. Он уверил меня, что в этом году именно их школа займёт первые места и назвал двух учащихся, — рассказчик сделал театральную паузу, чтобы дать слушателям время на осмысление.

Ведущий Чха также ожидал закономерного вопроса, но ожидания его не оправдались. Вместо того чтобы «накинуться» на него с энтузиазмом истинных акул пера, коими они без сомнения не являлись, хубэ переглянулись и слово взял КукЁн:

— Ким ДжоГук и Ким Лалиса, я полагаю?

Открывший уже было рот, ведущий ЮСан резко его закрыл, чуть ли не со щелчком.

— Но как…? — единственное, что он смог из себя «выдавить».

— Всё просто, сонбэ. У меня, как и у вас, имеются приятели, — развёл руки в стороны КукЁн.

— Ну и молодёжь пошла, — сокрушённо покачал головой Чха ЮСан. — Всё узнают раньше старших коллег. Я начинаю опасаться за своё место.

— О-о-о! Вам не стоит беспокоиться по этому поводу, ведущий Чха, — ДоХён несколько раз махнула перед собой рукой. — КукЁн-сии имеет иные устремления и роль ведущего его не привлекает.

— Правда? — перевёл взор ЮСан на чемпиона и приподнял брови. — И кем же, если не секрет, вы желаете стать после завершения карьеры?

— Работа тренером в сборной мне куда интересней, чем труд ведущего или любой иной. Спорт — вот всё, что меня привлекает. Хотя, порой, любопытно посмотреть на соревнования с этого места, — КукЁн похлопал по столу.

— Тридцать секунд! — прозвучало в наушниках у троицы.

— Немного позже мы ещё обсудим этот вопрос, — улыбнулся ЮСан, поправляя наушники. — Возможно, мне удастся вас переубедить и показать плюсы моей работы.

(Одна из раздевалок для мальчиков школы Йонсан. Это же время.)

Больших размеров помещение, окрашенное в тёплые тона с оттенком зелёного. Вдоль двух из четырёх стен расположены металлические шкафчики, где ученики могут оставить форму, переодевшись для занятия спортом. Ниже расположены деревянные скамеечки, отполированные тысячами задниц за многие годы эксплуатации. У ближнего к выходу ящика сидит Ким ДжонГук. Парень переоделся и в принципе готов идти на стадион, тем более что его уже ждут. Но он не торопится, а просто присев на скамеечку и закрыв глаза, настраивается на предстоящий забег. На него сегодня навалилась дополнительная ответственность, потому что та, на кого так рассчитывали, заболела и не смогла выступать. И сейчас ему — ДжонГуку придётся брать Перове место. Хочет он того или нет.

— Ким ДжонГук, — в коридоре послышался голос одного из местных преподавателей, — поторопись! Сонсенним Пак тебя уже заждался.

— Иду, сонсенним Чхве! — выкрикнул парень и поднялся.

Прежде чем выйти из раздевалки осмотрелся. Ничего не забыл? Поняв, что всё необходимое при нём, выбежал наружу. Руки его мелко подрагивали из-за волнения. Солидная порция адреналина была впрыснута в кровь, выработанная надпочечниками.

Место действия: квартира семьи Ким

Время действия: семнадцатое октября. Полдень

Только что закончилась трансляция соревнований по бегу на стометровую дистанцию среди учащихся выпускных классов городских школ Сеула. В кресле с планшетом в руках валяется Лалиса. Сразу видно, что, как только её самочувствие, пусть и при помощи медикаментов, пришло в относительную норму, девочка тут же ожила и даже начала улыбаться.

— Я ведь говорила, что у ДжонГука соперников нет. Он лучший!

— Говорила… — задумчиво поглядывая на сестру, произносит СонМи и еле слышно добавляет: — К тому же, красавчик каких мало.

Младшенькая приступила к написанию второй книги о мальчике волшебнике по имени Гарри Поттер. Хотя точнее к продолжению написания, потому что часть текста была написана до этого. Небольшая честь — буквально пара с толикой глав.

Мысли старшей из сестёр Ким сейчас витают где-то в стороне от соревнований и уж тем паче книги, которую пишет сестра. СонМи терзает один единственный вопрос. Давно, надо сказать, терзает. Вот она и «ломает» голову.

Бабушка ушла на кухню — собралась что-то там приготовить для самой любимой и, к сожалению, больной внучки. Разумеется, часть чего-то достанется и старшенькой, но основной целью приготовления полезного блюда является Лалиса. Совершенно неподозревающая, к слову, об этом. Девочка с увлечением тыкает пальцами в планшет, набирая текст. Для не сведущего в делах секретарских скорость набора может впечатлить.

— Тебе какие парни нравятся? — видимо собравшись с мыслями, наконец, задаёт терзавший её вопрос СонМи и пристально смотрит на вскинувшуюся сестру.

— Чего?

— Парни… — медленно, как для умственно неполноценных, повторяет девушка, — какие тебе нравятся?

— Эм, — открывшая уже было рот девочка запинается, задумавшись.

Вот та причина по которой мне так не уютно общаться с девушками. Взять ту же ЧэЁн… Она вроде молчит, в основном. Но порой возьмёт и спросит что-нибудь этакое. И ведь хрен пойми, что отвечать. Сказать, что никакие? Ну-у-у… подобный ответ сразу наводит на не очень приличные мысли — голубые там и прочие розовые люди. А сие в Республике Корея, про семью вообще молчу, табу под семью замками, к которому в общении стараются не прикасаться и десятиметровой палкой. Нет, ясно дело, что к последним не отношусь. Только вот и к нормальным меня сложно причислить, с учётом обстоятельств. Я вообще не думаю об этих делах, чтобы, так сказать, не возбуждать лишний раз. Вот и крутишься, вертишься, стараясь, соскочить с темы.

Посмотрел на сестру. Молча таращится, ожидая ответа. Пакпао чем-то там прогремела на кухне, привлекая наше внимание.

— Хальмони, тебе помочь⁈ — кричит СонМи, повернувшись в сторону приоткрытой двери.

— Не надо! Занимайтесь своими делами, — долетает ответ, и девушка возвращает вопросительный взгляд на сестру. — Ну так какие…?

Грустно вздохнув и скорчив лицо шедшей на эшафот жертвы, Лалиса возвращает взгляд на СонМи.

— Я ведь делом занята, онни, — трясёт она планшетом. — Это так важно именно сейчас?

Не отвечать было нельзя, потому что сестрёнка последние дни после встречи ею «Самого потрясающего парня на свете» откровенно пугает своими перепадами настроения и беспричинной хандрой. Она, кажется, даже похудела за это время. СонМи состроила любопытную мордашку, ожидая ответа.

— «Надо что-то отвечать. А то ведь не отстанет…» — вздохнув ещё разок, отложил планшет. — Разные, онни.

— Чего? — удивилась сестра.

— Разные парни нравятся. Разные…

— О чём секретничаете? — высунулась из кухни Пакпао.

СонМи перевела слегка ошарашенный взгляд на хальмони.

— Ей разные парни нравятся, — сдала она с потрохами «младшенькую».

— Вот оно что оказывается, — искренне удивилась бабуля и вышла в гостиную, оставив дверь на кухню приоткрытой. — Как интересно! А можно поконкретнее? «М-м-м»?

— «Ну, едрить твою…! Кто ещё…? Может мама»? — только подумал я, как послышался звук открывающейся входной двери, и из коридора долетели слова, сказанные её голосом:

— А вот и я!

Захотелось хлопнуть себя по лицу раскрытой ладонью.

Место действия: международная школа Йонсан. Ресторанчик неподалёку

Время действия: семнадцатое октября. Обеденное время

По завершении трансляции соревнований между школами, Чха ЮСан и Ким КукЁн решили пообедать вместе. Ведущая О ДоХён отправилась по своим делам. Её забрал видный кавалер чуть старше КукЁна, но всё же младше ЮСана.

— ДжонГук показал хороший результат, как говорил директор Пак, — делится мнением ЮСан, отложив палочки для еды. — Он настолько опередил ближайших преследователей, что мне даже не верится.

— Да, сонбэ, вы правы. Мальчик очень хорош. Но ему ещё предстоит много работать над собой, чтобы достичь настоящих результатов, — сделав глоток кофе, отвечает КукЁн. — Я подумываю о том, чтобы обратиться к тренеру Лю. Это специалист топ класса! Именно под его руководством я смог достичь таких высот. Полагаю, он не откажется глянуть мальчика. У неё есть потенциал.

Ведущий Чха кивает, соглашаясь со сказанным. Он лично не знаком с Лю УнХаком, но много слышал об этом человеке.

— Кстати, забыл спросить… Вы узнали, что случилось с девочкой, которая должна была представлять Школу Искусств Сонхва? — задаёт вопрос ЮСан, вспомнив давешний разговор.

— Сонсенним Пак находился в крайнем раздражении, когда я его набрал, но он всё же ответил…

ЮСан облокотился на стол и наклонился вперёд, показывая искреннюю заинтересованность.

— Мне и самому, признаться, было крайне любопытно, из-за чего она не смогла сегодня выступать. Всё оказалось до банальности просто, сонбэ. Ким Лалиса заболела. Прискорбно. Ведь мой друг именно её расхваливал на все лады, говоря, что она самая быстрая среди его подопечных. ДжонГук безусловно хорош и даже очень. Но хотелось бы понаблюдать за лучшей…

— Вот даже как, — задумался ЮСан. — «ДжиСоп ничего такого не говорил. С другой стороны… он мог и не знать.»

Мужчина мысленно уже делал наброски будущей статьи, которую ему заказали в редакции одного из спортивных журналов. Этакая своеобразная подработка, что приносит дополнительный доход и позволяет оставаться в тренде.

Место действия: студя танцев, где тренируются парни из It’s Us

Время действия: двадцать шестое октября. Вечер

Заканчивается трек, и мемберы группы расслабляются. Лалиса, валяющаяся на скамейке у стены с планшетом в руках, косит взглядом и, отложив девайс, вяло хлопает, выражая своё отношение к результату.

Девять дней «блаженства» и отдыха пролетели совершенно незаметно. Что, откровенно говоря, прискорбно. Я бы ещё столько же дома повалялся. Только что без чесотки… Первые четыре дня чуть на стены не кидался от этой заразы, а потом ничего… — полегчало. Сегодня первый день после болезни ходил в школу. Ну, что я могу сказать. Сонсенним Пак смотрел на меня, как на врага народа из Пукхан (Северный Хан — так называют жители республики Корея своих северных соседей из КНДР.). Мне ничего не оставалось, как кланяться и извиняться, извиняться и кланяться. Желания великого, ясен пень, не было, но местный «этикет-с», растудыть его в качель, заставляет откинуть некоторые предрассудки. К тому же, я за это время привык к поклонам. Проще его сделать, чем потом выслушивать всякое в свой адрес. И ладно, если только в свой… Ведь, собаки снулые, имеют наглость ещё и в родителей «плюнуть» словесно. А мне это категорически не нравиться! Вот и пришлось приспосабливаться, чтобы не «вступать в кучу» каждый раз. Сонсенним Кан отнеслась к ситуации с моей нежданно-негаданной болезнью более философски:

— В жизни всякое бывает, — улыбнулась она, когда я заглянул в класс. — Плохо конечно, что ты не смогла выступить. Уж больно мелодия красивая. И играешь прекрасно. Всё же главное, что выздоровела. Да и конкурс не последний был. Подготовимся лучше, и тогда ты покажешь свой истинный уровень.

Мне только и оставалось вполне искренне её поблагодарить и «свинтить» оттуда по-быстрому. А то, мало ли? Загонит ещё с ходу на репетиции. Не хочу! Лучше позже… Или вообще без них обойдусь.

Ким ДжонГук ходит «гоголем» и получает всеобщее внимание и похвалы до сих пор. Но тут как бы… всё заслуженно. Занял первое место по городу с рекордом для школьников. В его адрес сонсенним Пак и слова лишнего не говорит. Просто смотрит с гордостью и всем в пример приводит. Всё заслуженно. Спору нет. А вот мне все эти побегушки совсем чёй-та разонравились. Не-хо-чу! Не хочу и всё тут. И так дел хватает: тренировки с парнями — раз, пишу книгу — два, подготовка к сунын идёт полным ходом, несмотря на то что до него больше чем полгода — три, ещё и вокал подключился — четыре. Так что с меня хватит и того, что уже есть.

С вокалом дела обстоят странно. Плохого вроде бы ничего нет. Однако, всегда присутствует «но». И вот оно-то как раз меня чутка коробит. Оказывается, со слов, сонсеннима по вокалу у меня слишком глубокий голос, да ещё и с хрипотцой. Что, опять же с его слов, звучит: «Отвратительно!»

— «Вот козёл»! — подумал я тогда, когда он высказался подобным образом.

Помягче-то никак нельзя? Я всё же ребёнок по местным меркам и понятиям. К тому же, девочка. Хочется мне этого или нет, неважно. Просто стало обидно за «слабую» половину человечества. Сам-то поёт так, будто ему на мошонке потоптались предварительно. Точно козёл! Или кастрат.

Местная, в смысле корейская, тема с вокалом вообще довольно своеобразна. Здесь любят и предпочитают исполнение в высоком диапазоне. Причём не важно, речь идёт о мальчике или девочке. Споёшь грудным голосом, все скажут:

— Фе-е-е! Какая гадость! Не красиво.

И чего им не нравится? Есть ведь певцы с прекрасным баритоном, про бас вообще молчу. Иногда слушаешь, и прям до мурашек по коже. Но… в Республике Корея и тем более в K-POP индустрии ты нафиг никому не нужен, если поёшь низким тембром. В конце-то концов, не все же могут фальцетом «верещать». А местным по боку. Не можешь? Свободен! Вот и весь разговор. Я-то вроде как могу, если поднапрячься. Приходится напрягаться. Учёба как-никак.

— Не понравилось? — с вопросом вылез ДжинСу. — Где-то ошиблись? Снова я?

— Нет, ДжинСу-оппа. Всё прекрасно! Вы великолепно отработали программу. Я ничего такого не заметила.

— А чего такая кислая тогда? — к разговору подключился ХоВон, подошедший к своему рюкзаку и доставший оттуда бутылочку с водой.

— Не знаю, — покосился я на парня. — Настроение просто не очень.

— Обиделась из-за того, что завтра с нами не пойдёшь? — вытерев потное лицо полотенцем, немного настороженно поинтересовался ДжэДжун.

Я приподнялся, опираясь на локти, и глянул на троюродного брата. Тут дело такое… У него завтра день рождения, и они с парнями собрались праздновать «на полную катушку». День не простой, потому что парня «бьёт» по голове совершеннолетие. Жаль не меня. В общем, братишка уходит в загул, а парни из группы решили его в этом поддержать. Ладно ДжинСу и ЮнХо — они совершеннолетние, а вот остальные мемберы пока ещё официально числятся в детишках. Как, впрочем, и я… По крайней мере, по законам Республики Корея. Так вот… Эти, не побоюсь данного термина, «перцы» собрались устроить что-то вроде хвесика (Хвесик — слово иероглифического происхождения, обозначающих «фирма, компания» и «еда, трапеза». Понятие это совсем не новое, и появилось впервые не в коридорах корейских промышленных гигантов, а в далеком конфуцианском прошлом, когда считалось, что, разделив трапезу с собеседником, можно лучше его понять и стать ближе друг другу.) Короче говоря, решили парни, не мудрствуя лукаво, нажраться всей компанией. А вот конкретно про меня как бы и позабыли. Не, я-то не против. Позабыли и позабыли. Мне же лучше, честно говоря. Знаю, чем заканчиваются пьянки для девчонок в компании парней. Насмотрелся в детдоме в своё время. Да и не только там… ДжэДжуна оставляем за скобками. Брат — все дела… Но остальные-то самцы пубертатного и постпубертатного периода на месте. Вон взять хоть ВиЧана. Как-то странно он на меня поглядывает последнее время. Потому и «НИ-НИ-НИ!» парни, давайте уж как-нибудь без меня. «Мы», то бишь я, — девочки нынче воспитанные, правильные и вообще «не такие».

— «Ага. „Вы“ вообще никакие»… — промелькнула в сознании гнусненькая мыслишка.

Посмотрел на себя в спортивках, футболке оверсайз, кедах и кивнул.

— «Точно! Иной термин и подобрать-то сложно. Если же вспомнить, как говаривал один знакомый старикан», — задумался, а когда вспомнил, губы растянулись в улыбке.

— «Ни сиськи, ни письки и жопа с кулак.»

Не знаю как, но всё-таки удержался и не заржал. Правда при этом лицо пришлось напрячь, сделав его, таким как у людей, желающих покакать вот прямо сейчас и здесь. Данная метаморфоза на лице Лалисы не была упущена присутствующими.

— Мы с тобой послезавтра в ресторанчик сходим, — подался вперёд ХоВон, отреагировав первым.

— Я куплю тебе, что захочешь, — это уже ДжэДжун начал разбрасываться обещаниями.

— С меня лучшая говядина, — подключился ДжинСу, неведомо как очутившийся рядом со мной.

— Парни, вы чего? — удивился я. — Не надо мне ничего покупать. Идите, празднуйте! Всё хорошо. Я и не хотела идти с вами. Что мне там делать? Вы ведь всё равно до утра поди-ка собрались сидеть?

— Есть такое в планах, — подал голос ЮнХо.

— Ну вот… — указал я рукой на парня. — Мало того, что меня попросту никто не отпустит в клуб. А уж про всю ночь и говорить нечего. Так что забудьте!

— Ты точно не обиделать? — с прищуром посмотрел ДжэДжун.

— Точно, — кивнул, оставаясь в полулежащем положении.

— Нет, «Точно»? — немного ёрничая переспросил ХоВон, — или «точно»?

Я люблю шутки и разного рода приколы, но вот конкретно сейчас отчего-то стало обидно. Навеяло некоторые воспоминания, впрочем, тут скорее в ощущениях, нежели что-то конкретное. Потянулся к одной из своих кед, чтобы запулить ею в моего персонального учителя по танцам. ХоВон, «битый жизнью кадр» и роднёй скорее всего, мгновенно оказался за спиной ЮнХо. Единица обуви, направленная твёрдой рукой, устремилась к нему, но попала в «импровизированный щит». Причём, угодила в верхнюю, так сказать, кромку — аккурат маленько ниже носа. У меня отпала челюсть. Все присутствующие замерли.

Тут стоит сделать ремарку. ЮнХо классный парень, как по мне. Однако, он имеет несколько напрягающую ауру, что ли. Бывают такие люди. Смотришь на них и сразу становится понятно, что лучше его не трогать и вообще рядом не вставать. Вроде и не пугает, но вот присутствует у них во взгляде нечто такое, от чего по спине пробегает холодок при столкновении.

ЮнХо моргнул и наклонился. Молча подняв кеду с пола, он повертел её перед глазами и мягко бросил обратно — как бы возвращая, а не швыряя по моему примеру.

— Мне маловата. Оставь себе, — спокойно произнёс парень и повернулся к ХоВону. — Сделаешь так ещё раз — умрёшь.

— Хе, — осклабился я и заржал.

Место действия: улица перед клубом Октагон. Данное заведение является одним из лучших сеульских клубов в районе Каннам. Согласно рейтингу DJ Mag of Dance Music Bible, клуб занимает пятое место в рейтинге лучших клубов мира. Он также является клубом с самым высоким рейтингом в Азии. Это место закрывается в шесть часов утра, и отдыхающим приходится потратить здесь немало денег за ночь

Время действия: двадцать седьмое октября. Вечер, но ещё не поздний

У главного входа толпятся люди разных возрастов. Основную их массу составляет молодёжь. Из дверей заведения, то и дело открывающихся и закрывающихся, долетают звуки ритмичной музыки, под которую хорошо танцевать. Двое охранников в костюмах стоят по бокам от створок и следят за порядком, третий проверяет приглашения и отгоняет, пытающихся пролезть внутрь малолетних гиперактивных придурков, которые неведомыми способами достают документы чужих людей, выдавая их за свои.

— Хоть бы у кого-то похожего взял, — с насмешкой обращается к коллеге проверяющий, обернувшись назад.

Мужчина только что отправил одного такого гиперактивного подростка домой, указав на то, что морда в документах несколько отличается от его вытянутой рожи.

— Всё, как всегда, сонбэ, — добродушно смеётся коллега.

Надо отметить, что охрана заведения выглядит внушительно — по корейским меркам высокие и широкоплечие мужики, явно не гнушающиеся тренировками и не только в спортзале.

— Глянь… — кивком указывает куда-то к углу здания третий охранник, обращаясь к напарнику рядом.

Вдалеке от столпотворения подпрыгивает на месте совсем ещё мелкая девчушка в тонкой совсем не по погоде кожаной курточке и джинсах. Она явно замёрзла, но упорно продолжает прыгать, не обращая внимания на окружающих. Видно, что кого-то ждёт, потому что, то и дело бросает взгляды в одну сторону улицы, затем в другую.

(Лалиса в косухе.)

— Эта точно не пройдёт! — продолжая посмеиваться, категорично утверждает охранник.

— Без вариантов, — подтверждает заметивший «мелкую».

Осуждения в голосах беседующих нет. Да и чего осуждать, когда сами в подобном возрасте были не лучше, если не хуже. Каждый из них может поведать парочку историй о том, как он с друзьями пробирался в ночные клубы и там «куролесил» до утра, невзирая на несоответствующий возраст.

— Как-то я «погорячился» с одёжкой, — продолжая прыгать на месте и стараясь посильнее закутаться в косуху, приобретённую на днях, выглядываю парней, что явно не торопятся идти в клуб.

Снега ещё нет, но холодрыга такая, что пора в пуховик забираться. Чего мне и посоветовала СонМи. Но я же «УМНЫЙ»! Естественно, заявил, выходя за порог:

— Мне и так нормально, онни.

ДжэДжун ещё вчера поделился радостной новостью о том, что праздновать совершеннолетие он будет в самом крутом клубе Сеула и присутствие всех здесь наличествующих, за исключением моей особы, обязательно.

Глянул время в смартфоне.

— И где их носит⁈ — вызверился я из-за того, что назначенное время прошло пять минут назад, а этих «раззвездяев» всё ещё нет. — Окочурюсь тут на хрен, дожидаясь.

Причина моего появления возле клуба банальна до безобразия. Пока болел, всё время думал, что подарить брату на совершеннолетие. В голову ничего путного не приходило. До вчерашнего вечера… Глядя на то, как ДжэДжун увлечён и вообще «ГОРИТ» айдольством, плюс, то, что он пошёл против воли деда, решил сделать «королевский подарок». Чего мелочиться-то? В общем, подумал, всё взвесил и согласился с мыслью о том, что лучшим подарком брату будут права на три композиции с текстами, что парни сейчас разучивают, в надежде взлететь на волне Халлю. Чего им искренне желаю. По телефону такие вещи не сообщают. Это как-то неприлично… так делать. В конце концов, как ни крути, именно парни стали той соломинкой, что удержала тонущего в пучине собственного безумия попаданца. Даже и не знаю, чем бы всё закончилось, если бы не их дружба и очевидная поддержка, хоть и оказываемая по незнанию всей ситуации. Много раз уже ловил себя на этой мысли.

— Ну какого чёрта⁈ Куда подевались-то⁈

Весёлая компания во главе с ДжэДжуном вылезла из белого лимузина, только что остановившегося прямо напротив входа в клуб. Я откровенно охренел от этого зрелища. Парни, весело переговариваясь, направились к дверям, не вставая в очередь.

— Аннёнхасэё! — поздоровался первым ДжэДжун и протянул с поклоном охраннику специальное приглашение обеими руками.

Всё же мужчина был старше его и подобный поступок выглядел естественным, невзирая на праздник.

Быстро глянув текст, охранник обратился к парню:

— Можете проходить, — убрал цепочку, загораживающую проход, он и замер в ожидании, пока все ребята окажутся внутри.

ДжэДжун стоял в сторонке, указывая на тех, кто с ним. Там и было-то всего шестеро, но даже для того, чтобы они прошли нужно время. Со спины послышался девичий голос:

— Оппа! ДжэДжун-оппа!

Вся толпа, ждущая своей очереди людей, как по команде, обернулась на звонкий голос девочки. Адресат воплей не был исключением. К этому моменту все мемберы его группы уже проскочили внутрь, ДжэДжун обернулся и нахмурился. Увидеть тут совсем недавно приобретённую сестру он никак не ожидал. Тем более, что она сама говорила, что не хочет в клуб.

— Ты чего здесь делаешь? — с ходу задал он вопрос.

— Её нет в списке, — подал голос один из охранников.

— Извините, аджоси! — глянула на него Лалиса. — Я не собираюсь проходить внутрь. Просто хотела кое-что сказать оппе.

— Оппе? — удивился мужик.

Всё же возраст девочки намекал на то, что ей ещё рановато обзаводиться оппой. Тем более оппой, который сегодня празднует совершеннолетие, что было недвусмысленно указано в приглашении.

— Троюродному оппе, — уточнила она и, взяв за рукав парня, потянула того за собой: — Отойдём в сторонку. Хочу с тобой поговорить.

ДжэДжун не сопротивлялся. Да чего уж там… Его даже обрадовало то, что не все услышат их разговор. А желающих было предостаточно. Молодые парни и девушки поглядывали на парочку, перешёптываясь в своих компашках. Слышались смешки и ехидные замечания, подправленные снисходительными взглядами со стороны женской половины говоривших. Особи мужеского пола откровенно веселились, что не добавляло добродушия парню.

— Чего хотела? — излишне резко спросил он, когда они с сестрой остановились вдали от всех.

Лалиса глянула на него с низу вверх вопросительно и с намёком приподняла брови. Догадаться было не сложно, что ей не понравилось.

— Извини! — стушевался парень. — У тебя какое-то дело ко мне?

— Подарок на твой день рождения. Я не знала, что подарить. Купить какую-нибудь ничего не значащую мелочь на совершеннолетие — это всё равно что в лицо плюнуть.

На этих словах ДжэДжун вытаращился на сестру.

— Что? Хочешь сказать, что это не так?

— Ну-у-у, — почесал затылок парень. — Я бы выразился не столь грубо. Важно внимание, а не сам подарок.

— Х-х-х, — прошипела Лалиса и, высунув язык, издала неприличный звук. — От перестановки слагаемых сумма не меняется.

ДжэДжун хрюкнул, но сдержался, так и не заржав. Последнее сделать очень хотелось, кстати говоря. Его троюродная сестра порой была несколько грубовата, но, как заметили все мемберы группы, довольно точна при этом в высказываниях.

— В общем… я решила подарить тебе права на те три трека, включая тексты, что вы сейчас разучиваете и записываете.

ДжэДжун замер и, кажется, даже перестал дышать. Слова сестры вышибли из него сознание на некоторое время.

— Ты что! — чуть ли не завопил парень, придя в себя. — Так нельзя!

— Тише ты! — дёрнула брата за рукав куртки Лалиса. — Чего орёшь?

Она заметила, как стали оборачиваться ожидающие своей очереди для прохода в клуб посетители. ДжэДжун бросил взгляд за спину и понизил тон:

— Это неправильно! Я не могу принять такой подарок.

— Я тебя не спрашиваю, оппа. Просто ставлю перед фактом, что с сегодняшнего дня ты становишься правообладателем трёх композиций. Я так хочу! — заметив, что брат собирается открыть рот, видимо для очередных возражений, Лалиса продолжила: — Мне со стороны хорошо видно, как ты трудишься и вкладываешь себя в каждую мелочь, чтобы добиться лучшего результата. Кстати, тут я с тобой полностью согласна. Иначе не видать вам славы, как своих ушей. Поэтому-то я и хочу, чтобы они принадлежали тебе.

— Чего? «Ушей»? — приподнял брови парень.

Данное выражение ДжэДжун слышал впервые от того и удивился.

— Без зеркала ты своих ушей не видишь?

— Ну да, «не вижу», — задумчиво закивал брат.

— Вот… — пожала плечами девочка.

— А-а-а! Ясно. Ты иногда так скажешь, что ничего не понятно.

— Не обращай внимания! Просто выражения из разных языковых культур.

— Слушай, — мотнул головой ДжэДжун, всё ещё не согласный принять столь значимый в его понимании подарок, — мне кажется, что ты торопишься. Подумай хорошо, посоветуйся с родителями.

С выражения, появившегося на лице Лалисы, можно было картины писать под названием: «Идеальный скепсис.»

— Сам-то понял, что сказал?

— А что не так?

— Наши с тобой родители как бы не совсем ладят. Или я что-то пропустила? — девчонка осмотрелась напоказ.

— Эм-м-м, — промычал ДжэДжун, почувствовав себя в этот момент идиотом. — Да уж…

— В общем, всё! Это мой подарок на твоё совершеннолетие. Как им распорядишься, меня не касается. Я всё сказала.

ДжэДжун стоял и молча смотрел на троюродную сестру, что только что сделала то, на что он никогда не рассчитывал. Даже мыслей подобных в голове не зарождалось. В полной мере осознав, что Лалиса ему подарила, он шагнул к ней и схватил обеими руками, оторвав от земли.

— Спасибо-о-о! — завопил ДжэДжун, кружа впавшую в ступор сестрёнку. — Ты лучше всех на свете! Круче всех!

— Пусти! — пропищала через некоторое время «жертва» излишне экспрессивной радости именинника. — Раздавишь ведь.

— Ой! — расцепил руки парень. — Прости! Я просто… Извини! Но ты… ты невероятная! Я не знаю, как смогу тебя отблагодарить?

— Об этом, оппа, мы поговорим позже. Беги, — указала подбородком Лалиса на вход в клуб. — Тебя там уже поди-ка заждались.

Ещё раз «облапив» сестрёнку, на этот раз куда более аккуратно и даже нежно, ДжэДжун, практически не касаясь земли, рванул в клуб. Но буквально через пару шагов остановился и обернулся. Лалиса стояла и с улыбкой смотрела ему вслед. Заметив манёвр брата, она округлила глаза и мотнула головой снизу вверх, как бы задавая вопрос: в чём дело?

— Ты сейчас куда? — выпалил парень.

— В студию. Позанимаюсь ещё.

— А ключи?

— У ДжинСу взяла. Аннён, оппа! — настойчиво произнесла она.

— Аннён! — расплылся в жизнерадостной улыбке ДжэДжун и, на этот раз не оборачиваясь, побежал праздновать день рождения.

В помещении царит полумрак, разгоняемый огнями вечно неспящей столицы Республики Корея. Блики, врывающегося с улицы света, скачут по стенам, отражаясь от зеркал. В углу, рядом со столом, прямо на полу, сидит Лалиса, вытянув ноги, и что-то изучает в телефоне. Из колонок льётся словно ручеёк приятная слуху мелодия: Туниянц Эдгар — Одинокая душа.

Вроде бы ночь наступила и пора топать домой, однако желания нет совершенно. С одной стороны, всё у меня прекрасно. Да чего уж там? Всё просто отлично складывается! Семья, о которой можно только мечтать; друзья, по всей видимости настоящие; в школе тоже нормально, тут вообще грех жаловаться. Но вот… ползает внутри некий червячок и покоя не даёт.

— Домой хочу! В Россию…

Разглядываю на экране смартфона засыпанные снегом улицы Москвы.

(Снег в Москве.)

В обед позвонила мама и сказала, что отец улетел в Санкт-Петербург. Занятый иными мыслями, не придал её словам значения. Ну, улетел и улетел. Первый раз, что ли? Она ещё предупредила, что они с дедом и бабулей в гости «упилили» к её родителям на пару дней. Опять же, я не против. Скатертью дорога! К слову, причиной столь скорого отбытия ДжэУка явилась какая-то там ошибка в планировании строительства завода, как я понял. Днём учёба, вечером писал книгу, затем сбегал до клуба и вот сейчас, сидя здесь, после пары-тройки часов интенсивных занятий под чутка лирическую мелодию, загрустил, вспомнив о том, куда конкретно улетел отец. Так, перелистывая фото, и подраскис, не зная, что делать.

— Вот бы глянуть, какая она тут — Россия? Эх! — перевёл взгляд на широченное во всю стену окно.

Редкие звёзды на небе да луна были на месте. Город скрывал большинство небесных тел своим постоянным светом.

— Парням-то сейчас хорошо. Отрываются в клубе по полной программе, а я здесь… хандрю. Выпить чего-нибудь градусов этак под сорок? — окинул себя оценивающим взглядом и понял: — Сдохну на хрен, если подобный градус попробую на грудь принять. Вот ведь засада.

Как только зашёл в студию, сразу закрыл за собой дверь на ключ. Чисто на всякий случай. За это время никто меня не побеспокоил. Слышал пару раз, когда делал перерывы, как по коридору шастают люди. Такие же, как и я «танцоры», что тренируются в соседних помещениях. Надо отдать должное строителям и проектировщикам — стены здесь толстые. Или может просто звукоизоляцию сделали качественную? Вот и не слыхать почти ничего из того, что творится у соседей.

— Может и правда домой топать? — убрал телефон в карман, поднялся на ноги и осмотрелся. — М-да. И чего я ожидал увидеть?

Естественно, студия была пуста. Хоть «Ау!» кричи — нет никого. Плюс темнота навевала некоторые воспоминания.

— Мёртвые с косами вдоль дороги стоят… и тишина, — спародировал я кого-то из советского кинематографа, хоть убей не вспомню кого, и улыбнулся.

Меланхолия, накатившая то ли от усталости, то ли ещё от чего, вся в слезах и соплях уползла на дальние задворки разума, оставив меня в покое. Посмотрел на дверь белого цвета. Голову посетила странная мысль:

— «Прям как в Сиянии.»

Передёрнул плечами, бросив пялиться на закрытую дверь, скудно освещаемую переливами уличных неонов, и потопал к шмоткам, валяющимся в другом углу помещения, чтобы переодеться. Вообще-то здесь есть отдельная раздевалка для девочек, где обычно переодеваюсь. Но сейчас смысла там переодеваться не было, вот и скинул шмотьё прямо тут. Данное занятие много времени не заняло, и вот я уже стою у выхода и тянусь к дверной ручке. В это-то мгновение прямо перед внутренним взором предстала рожа Джека Николсона из того древнего ужастика.

(Фильм «Сияние».)

Причём реалистично так выпялилась сквозь дверь. Я дёрнулся…

— Вашу ж Машу! — … и запрыгал, пятясь назад. — Ух ху-ху-у-у!

Стало крайне неуютно. Вдоль позвоночника пробежал табун мурашек. Замер, пытаясь привести сознание, выкинувшее непонятный фортель, в порядок. Медленно вдохнул и столь же медленно выдохнул.

— Чертовщина какая-то…

Пока соображал, что не так, вспомнил, как запер дверь на ключ и полез за ним в карман.

Звучный и довольно сильный удар сотряс створку. Я отпрыгнул спиной вперёд. За первым ударом последовал второй, а затем и третий. Волосы на затылке зашевелились, начав жить собственной жизнью. Ладошки вспотели. Рефлекторным жестом обтёр их о джинсы. Через силу сглотнув собравшийся в горле комок, задал тривиальнейший вопрос:

— Кто там?

Из всего словесного потока, что полился из-за двери, расслышал только: «Лалиса», «Я» и что-то вроде «благодарить». Хотя вот конкретно насчёт последнего слова уверенности не было. Я скорее додумал, нежели действительно расслышал. Судя по голосу, за дверью был ДжэДжун.

— Тьфу! П-п-придурок! — выругался и отпер замок.

Распахнув дверь, зло уставился на стоящего в коридоре брата, что сейчас напоминал «опойка» со злачного района.

Увидевший меня ДжэДжун раскинул руки в стороны и сделал шаг навстречу, пытаясь говорить на ходу. Сей процесс, попытка вербальной коммуникации, двигался с явными затруднениями.

— Я…ак тя…улю!

В момент соприкосновения его рук с моими плечами, эта пьяная в уматень «образина» начала заваливаться вперёд, по всей видимости, уйдя в астрал. Кажись даже глаза закатились в процессе.

— Э-э-э! — только что и успел вякнуть я, автоматически стараясь поймать падающего. Но куда там?

Брат мой, чтоб этой скотине на карачках следующую неделю ползать, причём исключительно задом вперёд, был мало того, что выше на голову, а то и на полторы, так он ещё и весил значительно больше. Результатом встречи, очевидно желанной для одного субъекта и совершенно нежеланной для другого, стало падение двух тел.

Лежу. Справа, передавив мне ремнём шею, из-за чего голова сама без моего на то изволения повернулась в ту же сторону, расположилась спортивная сумка, что совсем ещё недавно висела на плече. Сверху, как ни в чём небывало, распластался ДжэДжун, раскинувший руки и ноги в стороны. Троюродный родственничек на самом деле ушёл в «аут». И судя по размеренному дыханию, благоухающему, исключительно по моим ощущениям, всеми цветами помойки, выходить из оного не намерен.

— ДжэДжун, — ткнул его кулаком под рёбра.

Никакой реакции. Выдохнул и ткнул посильнее.

— Оппа!

Оппа умчался в поля охоты и обещал вернуться нескоро. Ну, судя по отсутствию какой-либо реакции на мои действия.

— Что за чёрт? — скривился я и начал выбираться из-под бессознательного тела.

По всей видимости, как следует накачавшись в клубе, ДжэДжун, в безмерной своей любви ко мне и переполненный столь же безмерной благодарностью, счёл первостепенной задачей приехать сюда и поблагодарить сестру за подарок. В очередной раз поблагодарить, но уже более обстоятельно и от всей широты корейской души.

Ощупал себя, после того как выбрался на «волю».

— «Вроде всё цело и ничего не болит», — ещё разок провёл по себе взглядом. — Ну да.

Перевёл взор на будущего «Айдола Всея Кореи» распластанного на полу. Нагнулся, чтобы удостовериться в том, что жизнедеятельность тела продолжается, а не помахала ручкой миру. А то он как-то странно притих. Только приблизился к лицу, как тело хрюкнуло, давая понять, что оно с нами.

— Мать…! — рефлекторно дёрнувшись от неожиданности, свалился на задницу.

Поднялся на ноги и постоял пару минут, рассматривая пьяную «образину». Ласково пнул её в бок.

— Оппа, вставай!

Соприкосновения посторонней конечности со своими рёбрами тело не заметило, продолжая «лобызаться» с полом. Пнул ещё разок. Опять же, исключительно ласково. Вообще никакой реакции. Вытянув свой смартфон из кармана, посмотрел время.

— Пипец!

В третий раз обратился к брату, снова очень-очень нежно пнув того в бок.

— Вставай! Домой пора.

С таким же успехом и, полагаю, результатом сейчас могу со стеной пообщаться. Эмоции, да и реакции, в ответ будут приблизительно того же порядка.

— И чего с тобой теперь делать⁈ — возмутился я, взирая на родственничка, и прикусил нижнюю губу.

Так как в употреблении алкоголя сегодня были замечены лишь эти «салаги», иначе и не назвать мемберов группы It’s Us, моя голова была свежей, и в неё пришла здравая идея.

— Чат! — возликовал от пришедшей в голову мысли и полез писать собутыльникам «любителя полов», что сейчас валяется пред светлыми моими очами.

К великому огорчению, в чате была мёртвая тишина.

— «Просто великолепно!» — вполне искренне обрадовался столь бурной реакции участников переписки на мои сообщения и убрал телефон в карман.

Перед тем как это сделать, оставил там несколько комментариев однозначного толка. Чисто для того, чтобы все знали, кто они после такого, и что они из себя представляют в моих глазах.

— Знать бы ещё, где ты живёшь? — почесал висок и полез искать телефон ДжэДжуна.

Пока выворачивал карманы набитые всякой фигнёй у бессознательного тела, сообразил, что даже найди я его адрес, по сути, это ничего не изменит. Ну, допустим, удастся дотащить братца, понятия не имею как, до его жилища. И что дальше? Мысли подобные этой откинул в сторону, когда обнаружил смартфон.

— Ага! — возликовал и вскинул руку вверх с зажатым в ней аппаратом.

Поднялся на ноги и нажал на кнопку включения. Экран загорелся. Заставкой было коллективное фото Girls' Generation.

— Кто бы сомневался… — пробормотал в предвкушении и провёл пальцем, пытаясь снять блокировку с телефона.

Но не тут-то было. Смартфон показал мне «дулю», намекая на то, что я — лошина деревенская. Вместо значков приложений на экране перед взором красовался голубоватого цвета фон с девятью точками.

— Графический ключ, — скривился и недобро покосился на «любителя полов».

Желание ещё пару, а может и не пару раз, ласково пнуть «образину» становилось всё крепче и крепче.

Место действия: улица перед зданием, где располагается студия танцев

Время действия: двадцать восьмое октября. Один час тридцать минут после полуночи

Чон ДжунЁн будучи мужчиной преклонного возраста уже много лет работает в такси, выполняя заказы по всему городу. Каких только людей он не встречал за эти годы. Старые пары, что вечно торопятся, дабы успеть куда-нибудь и ворчащие друг на друга всю дорогу; молодёжь, болтающая о не понятном; парочки, не способные оторваться друг от друга и столь забавно смущающиеся каждый раз, когда их отвлекаешь вопросом от этого процесса; вегугины, пытающиеся выспросить нечто, что они не способны описать нормальными словами, как любой кореец.

Машина послушная рулевому колесу плавно совершила манёвр и припарковалась к бордюру. Удивительно, но сейчас улицы довольно пустынны. Проедет вот такое такси, за ним может быть ещё парочка легковых автомобилей, да один грузовичок торопящийся куда-то и всё. Пешеходов также не видно. Улица словно вымерла. Ну, только что в дали виднеется уличная палатка быстрого питания, где сидит компашка набирающаяся соджу и что-то громко обсуждающая.

Выйдя из машины, ДжунЁн обошёл свою «красавицу» и удовлетворённо кивнул. Автомобиль был в полном порядке. Зима, по сути, ещё не началась и работать сплошное удовольствие. До первого снега есть месяц, может и поболее. Тут как повезёт. Вот тогда работать становится трудно. А сейчас… — крути себе руль и наслаждайся привычной атмосферой Сеульских улочек.

Пока мужчина расхаживал вокруг машины, на пороге одного из входов в здание нарисовалась странная парочка. Мелкая девчушка с рыжими волосами тащила на спине бессознательное тело юноши, ругаясь при этом… не матом, конечно, но, в общем, выражаясь несколько не сообразно своему возрасту и виду.

— Чё ж ты такой тяжёлый-то, гад⁈ — кряхтя и еле переставляя ноги шипела девчонка, затем издала стон: — А-а-а!

На лице ДжунЁна проступила невольная улыбка. Ему за последний год приходилось несколько раз возить подобные парочки. После одной из нашумевших дорам молодые, порой совсем юные, что крайне удивительно, девушки таким вот способом привязывали к себе парней. Тащили их домой в подобном состоянии и укладывались вместе в постель. Понятное дело, что юноша, будучи в беспамятстве, ничего сделать не мог. Причём, с какой стороны не взгляни на ситуацию. Ни как мужчина — не мог, ни как человек — не мог.

— Аннёнхасэё, аджосси! — кое-как дотащившись до машины, обратилась девчонка к водителю, дыша словно загнанная лошадь. — Вы бы не могли мне помочь?

Намёк на то, чтобы мужчина принял участие в переносе бессознательного тела был слишком очевиден, потому что будущая пассажирка встала чуть боком к водителю.

— Не-а, — с улыбочкой абсолютно непонятной для девчонки ответил ДжунЁн, продолжая разглядывать парочку.

— О-о-ох, — вновь простонала « мелкая интриганка», как мысленно окрестил её ДжунЁн, и обратилась к мужчине ещё раз: — Хотя бы дверь откройте, аджосси. Пожалуйста!

— Прошу… — продолжая лыбиться уже во все тридцать два зуба, водитель открыл дверь, указывая внутрь свободной рукой.

— Спасибо! — крякнула девчонка и, поднатужившись, спиной вперёд поползла к двери.

Процесс укладки второго пассажира длился минут пять. Первое, что сделала будущая пассажирка — это стукнула парня затылком, пытаясь уложить его внутрь одним махом.

— Извини, оппа, — еле слышно пробормотала она.

Всё это время ДжунЁн с любопытством наблюдал за процессом, посмеиваясь про себя. Оба его брака оказались неудачными. Именно поэтому мужчина не считал нужным помогать подобным особам хомутать парней. Тем более что конкретно данная представительница женской половины человечества была слишком юна для этого.

— Поехали! — скомандовала пассажирка, буквально свалившись на сидение рядом с водителем.

Она прикрыла глаза и расслабилась.

— Куда ехать-то? — насмешливо глянув на девчонку, спросил ДжунЁн.

Рука пассажирки метнулась вперёд, указывая прямо перед собой.

— Туда, — не открывая глаз, простонала она.

— «Туда», так «туда», — хмыкнул ДжунЁн и завёл двигатель.

Ситуация его забавляла всё больше и больше.

— «Насмотрятся всякого по телевизору, а потом творят непонятное. Что за дети пошли? — подумал он и, надавив на педаль газа, плавно повернул рулевое колесо. — С другой стороны… Будет хоть, что за стаканчиком соджу друзьям рассказать».

Место действия: здание, в котором находится квартира семьи Ким

Время действия: двадцать восьмое октября. Глубоко за полночь

На одном из этажей открываются двери лифта. Первой в коридоре появляется согнутая спина Лалисы. Ладно-ладно! Часть что ниже спины появилась первой. Девочка, ворча нечто нелицеприятное себе под нос, тянет за руки ДжэДжуна, по-прежнему находящегося в бессознательном состоянии.

— Сволочь ты, а не брат! И какого чёрта тяжёлый-то такой⁈ Целую тонну весишь! Никогда больше не буду тебе подарки дарить! Угораздило же связаться на свою голову.

С горем пополам дотащился до двери в квартиру и свалился прямо на пол, отпустив конечности брата, за которые его волок.

— А-а-а! — простонал, потому что мои бедные «культяпки», как верхние, так и нижние, по ощущениям начали реально отваливаться.

Волочить на себе ДжэДжуна оказалось делом практически невыполнимым. Но я, сжав зубы и всё остальное, справился. Пёр пока были силы. Силы, слава тебе, Боже, кончились у самой двери в квартиру. Решение утащить брата домой показалось мне единственно верным. Тем более что определить, где он живёт, я так и не смог. Оставлять в студии его было нельзя, хотя бы потому, что там ночью отопление сильно урезают и к утру становиться крайне зябко. Замёрз бы родственничек. А виноватым оказался бы кто? Ну, естественно, я. Кто ж ещё-то? Вот и мучаюсь… Отдохнув пару минут, решил, что пора заканчивать странный марафон.

— Ну что, движемся дальше, оппа? — глянул на ДжэДжуна, поднимаясь на ноги.

Оппа по-прежнему отказывался коммуницировать и тупо лежал на боку, пуская слюну из уголка рта.

— Ха! М-да-а-а. Видели бы тебя сейчас твои будущие фанаты, — я слегка развеселился от столь непрезентабельного вида почти айдола.

Желания, конечно, великого не было «тараканить» его дальше. Но куда деваться-то? Здесь ведь не оставишь. Тем более, основную часть пути мы уже проделали, так что… Открыл дверь и, распахнув её пошире, вернулся за «любителем полов».

— Э-э-эх, — горестно выдохнул и поднатужился, ухватив ДжэДжуна за руки.

Перетаскивая тело через порог, не смог поднять его достаточно высоко чисто из-за общего упадка сил. Кто бы потаскал такую тушу во втором часу ночи. Я бы поглядел. А тут всё сам, всё сам. В итоге затылок брата познакомился с нашим порогом. Причём звучно так… познакомился.

— Всё равно ничего не вспомнит, — не выпуская его рук, произнёс я и потащил тело дальше.

(Спустя полчаса в гостиной.)

Лежу на диване, прикрывшись пледом, и размышляю.

После душа стало полегче. ДжэДжуна определил к себе в комнату, потому что не ясно, когда вернётся СонМи. Если, конечно, она вообще сегодня вернётся. Мною было принято решение, что не стоит показывать его сестре, дабы чего не вышло. А то ведь она до сих пор не в курсе о нашем с ним общении. Да чего уж там… Она про него абсолютно ничего не знает. Думает, что мы не разговариваем. Боюсь себе представить её реакцию на его здесь появление. Про вид появления лучше промолчу. К слову, ДжэДжун на самом деле оказался практически неподъёмным. Никак понять не могу, как смог его не то, что дотащить, а вообще поднять. Однако, мне есть чем гордиться.

— Бли-и-ин! Завтра же в школу нужно. Может не ходить? Или опоздать? — вспомнил что сегодня уже среда и почесал нос, прикидывая вслух, что делать. — Повод есть. Вот только рассказать о нём никому не получится. Чёрт! Это ведь натуральная Ж… ТАК… идут все «в сад»! А я спать. Завтра буду думать, что делать со всем этим бардаком.

Перевернулся на бок и, запахнувшись пледом по самую макушку, закрыл глаза.

— «Завтра, всё завтра.»

Место действия: квартира семьи Ким

Время действия: двадцать восьмое октября. Раннее утро

ДжэДжуну никогда ещё не было так плохо. Мало того, что голова болела невыносимо, так во рту царил настоящий ад, где порезвились все кумихо в округе. Вероятно, соседские также приняли участие… Но и это было ещё не всё. Глаза — они тупо не желали открываться. При любой попытке размежить веки, яркий свет бил прямо в мозг, причиняя жуткие страдания истерзанному похмельем телу.

— Я сейчас помру, — простонал парень, с трудом повернувшись на бок.

Дышать было тяжело.

— Ничего не помню. Хо-о-о, — выдохнул теперь уже точно совершеннолетний член корейского общества. Затем провёл сухим, как наждачная бумага, языком по губам. — Пить. Воды… Нужно попить.

Слова, выталкиваемые с неимоверным трудом, усугубляли и так не очень хорошее самочувствие. Молоточки, поселившиеся в висках, усиливали свою долбёжку с каждым открытием рта. Замерев на короткое время и отдышавшись, «страдалец» очень осторожно приоткрыл один глаз. Сразу воспользоваться парой, он не осмелился.

— «Где это я»? — вопрос возник сам собой, после того как ДжэДжун сфокусировал зрение. Оно, конечно, было ограничено, но даже так парень моментально осознал, что находится явно не у себя дома.

Следующим «подвигом», на свершение которого рискнул «страдалец» стала попытка водрузить истерзанное всеми демонами ада тело в вертикальное положение. Первая попытка оказалась крайне неудачной. Как только ДжэДжун напрягся, чтобы сесть, голова взорвалась чудовищной болью. Мириады иголочек впились в мозг, терзая его беспощадно.

— О-о-о, — простонал он, падая на подушку и хватаясь за голову.

Пришлось полежать ещё какое-то время, приводя мировосприятие в необходимую кондицию.

— Нужно медленно… — дал себе установку ДжэДжун и попытался выдавить из тела слюну, чтобы смочить сухой язык. Оная отказывалась появляться на отрез.

Пытаться размежить второе веко «страдалец» даже и не думал, помня о предыдущем результате.

— Воды… — осмотр помещения ничего не дал, только что разум зацепился за некоторый беспорядок. — Надеюсь это не я устроил.

Вообще-то ДжэДжун был аккуратистом и «срач», иначе и не скажешь об окружающей обстановке, вокруг не мог быть его рук делом по определению. Но что не забредёт в страдающий от похмелья разум.

— «Точно не дома», — кое-как усевшись на кровати, подумал парень.

У них дома кроватей не было. Все спали в своих комнатах на матрасиках. Что, по его мнению, было куда удобнее, нежели высокие кровати, на одной из которых он сейчас проснулся.

Посидев так пару минут, ДжэДжун поднялся на ноги и тут же ухватился за спинку. Его повело в сторону, будто на корабле в шторм. Продолжая орудовать единственным еле приоткрытым глазом, он выловил силуэт закрытой двери и, сделав глубокий вдох, а следом выдох, несмело направился к ней.

(За пять минут до этого.)

Слышен щелчок замка входной двери — это СонМи вернулась домой. Девушка пришла не одна, а вместе с подругой.

— Раздевайся и иди на кухню, — махнула рукой СонМи, указывая направление, куда нужно двигаться гостье.

— Знаю я, где у вас кухня находится. Ты лучше скажи, зачем мы вообще сюда пришли? — разуваясь, обратилась к подруге ХёнДжу.

Скинувшая обувь хозяйка, потопала в сторону своей комнаты, бросив на ходу:

— Сестру нужно разбудить.

— Понятно, — шмыгнула носом ХёнДжу и направилась по указанному адресу.

Она немного простыла на днях. Вот и мучают девушку сопли. Спрей, сразу приобретённый в аптеке, помогает слабо. Проходя гостиную, она мельком заметила валяющийся на диване плед, но не обратила на него должного внимания. А зря!

— «Лалиса в своём репертуаре», — подумала ХёнДжу, безошибочно определив виновницу беспорядка.

СонМи тем временем, заглянув к себе в комнату и прихватив крем для лица, который она собиралась посоветовать сестре, выполняя план разработанный вместе с оммой, подошла к закрытой двери, за которой, по её мнению, вскоре она поймёт, насколько ошибочному, спит Лалиса.

— Совсем не следит за кожей, — вертя в руках пластиковую баночку, проворчала девушка и потянулась к ручке, но не успела за неё ухватиться, потому как дверь открылась сама.

На пороге стоял ДжэДжун, совершенно на себя не похожий. Лицо парня напоминало выжатый лимон. Про запах сопровождающий тело лучше вообще не упоминать.

(ДжэДжун с похмелья.)

Увидав на пороге комнаты сестры этакую «образину», СонМи издала вопль раненой во все места оленихи:

— А-а-а!

… и со всего размаху запулила в морду «страдальца» баночку с кремом, которая при соприкосновении с «образиной» раскрылась, измазав ту содержимым.

ДжэДжун, не ожидавший столь неласковой встречи, свалился на пол, хватаясь за голову.

— У-у-у, — заскулил парень, свернувшись креветкой.

Было не понятно, то ли удар, пришедшийся по «физиомордии», то ли вопль, взорвал мозг юноши. Впрочем, завыл он громко — от всей души.

СонМи тем временем, вереща на ходу, как потерпевшая, ломанулась в сторону гостиной.

Выходящая из кухни с подносом в руках, на котором стояли пара чашечек и чайничек, ХёнДжу дёрнулась, однако сумела удержать равновесие и поднос.

— Какого…? — только и успела вымолвить она, как плед, до этого тихо покоившийся на диване, поднялся словно сам собой.

Тут уж и ХёнДжу не выдержала, издав не менее звучный вопль способный посоперничать с «иерихонской трубой» СонМи, прозвучавшей только что вот:

— А-а-а!

Поднос полетел вверх, как и то, что на нём стояло. Если чайник и одна из чашек направилась в сторону стола, то вторая чашка, заложив дугу, впечаталась точнёхонько в верхнюю часть пледа.

— Ай-я-яй! — по гостиной разлетелся писк, изданный очень знакомым голосом.

Это с дивана свалилась тело полуприкрытое пледом. Оно начало резко растирать место, куда пришёлся удар, и сучить ножками.

— Какого чёрта⁈ — была следующая фраза, сказанная телом.

ХёнДжу, готовая уже было сорваться с места, чтобы убежать, замерла. Плечи её опустились, и она расслабилась, неуверенно обратившись к телу на полу:

— Лалиса?

— Да кто ещё-то здесь может быть⁈ — возмутилась девочка, стаскивая с себя плед. — За что, онни⁈

— Фу-у-ух! — выдохнула ХёнДжу.

В этот момент в помещение влетела СонМи с выпученными глазами.

— ТАМ…! ТАМ…! — вопила девушка, указывая рукой в сторону коридора.

Кто «ТАМ» было совершенно непонятно. По крайней мере, двум из трёх присутствующих персон. Именно эти две персоны и не заметили, как изменилось лицо третьей, когда осознание «тюкнуло» её по темечку вслед за злосчастной чашечкой с подноса.

— О, о-о-оу! — выдохнула Лалиса и покосилась на СонМи с её подругой.

Дело принимало несколько нежелательный оборот.

(Спустя пятнадцать минут в гостиной.)

За столом сидят четверо: ХёнДжу с любопытством поглядывающая на парня и явно не понимающая сути происходящего, рядом с ней СонМи, сверлящая младшую сестру недобрым взглядом, ДжэДжун, маленькими глоточками отпивающей что-то из чашечки, напоминающий при этом образчик поговорки «Понедельник, в нашем случае среда, утро…день зелёных и отходчивых.» и, разумеется, Лалиса, сейчас уставившаяся в стол под пронизывающим взором старшей сестры. Молчание затягивается.

— «Ничего плохого я не делал. Только брату помочь хотел, — мельком глянул на СонМи и почесал место ушиба. — За что и получил по голове.»

Огонь, пылающий в глазах сестры, не утихал.

— «Какого хрена вы вообще сюда припёрлись? Сидели бы там, где были. И всё было бы хорошо. Не-е-ет, надо домой переться. Зачем? Мёдом что ли здесь намазано?»

— СонМи… — разорвала вязкую тишину ХёнДжу.

Видимо ей надоело сидеть молча. Да и понять хотелось, что тут вообще творится и кто этот парень, что был в спальне Лалисы.

— … ты не представишь мне вашего, «м-м-м», гостя?

Отведя негодующий взор от сестры, девушка вымучено улыбнулась.

— Прости, онни! Это наш с Лалисой троюродный брат, — СонМи обожгла сестру взглядом, когда упомянула её имя. На брата она старалась вообще не смотреть.

— Вот оно как! А почему ты раньше мне не говорила, что у вас есть брат? Что за секреты?

— Это очень долгая история. Давай в другой раз… — с мольбой произнесла СонМи, обращаясь к подруге.

— Спасибо, нуна! — допив наконец какой-то отвар, что ему принесла старшая сестра, поблагодарил ДжэДжун.

СонМи ничего не сказала, даже кивнуть не удосужилась. В девушке сейчас бились два противоречия, стараясь не уступать друг другу. С одной стороны — запрет харабоджи на общение с родственниками, с другой — вежливость, согласно которой она должна представить брата ХёнДжу.

— Онни, — приходя на помощь сестре, подняла голову Лалиса, глядя при этом на гостью, — разреши тебе представить Ким ДжэДжуна — нашего с СонМи троюродного брата.

Парень излишне резко поклонился, отчего боль вновь прострелила виски. Он скривился, хватаясь за голову обеими руками. Похмелье выдалось запоминающимся.

— Оппа, хочу представить тебе лучшую подругу моей, — взгляд девочки перешёл на ДжэДжуна и тут она попыталась подлизаться к СонМи, — самой лучшей сестры на свете. Её зовут Пак ХёнДжу.

Мимолётный взор, брошенный на старшую сестру, дал понять, что «прогиб» не засчитан. Лалиса сморщила носик.

— Очень приятно познакомиться, — улыбнулась ХёнДжу, слегка склонившись вперёд.

— «Угу», — промычал ДжэДжун, изобразив нечто вроде поклона. Руки от головы он так и не убрал, продолжая массировать виски, то и дело пульсирующие болью.

Как сказал бы любой мало-мальски знакомый с Русскими традициями:

— «Праздник удался на славу. Как бы продолжить?»

В очередной раз наступила неловкая пауза.

— «И чего она злится? Ну, подумаешь, брата домой привёл. Хотя нет… В данном случае больше подходит термин: притащил. Блин! Не оставлять же его было в студии. В день-то рождения», — размышлял я, пока все молчали.

На этот раз тишину нарушила СонМи, поднявшись на ноги и заговорив:

— Я даже думать не хочу о том, что ты делал в комнате моей младшей сестры. А ты, — взгляд упёрся в Лалису, — чем думала, когда его домой пригласила? Что скажут родители? А харабоджи и хальмони? Об этом ты подумала?

— Нуна! — вскинулся ДжэДжун.

— Онни! — одномоментно с братом возмутилась Лалиса.

— Что «нуна»⁈ Что «онни»⁈ Я, по-вашему, не права? — СонМи скрестила руки на груди и выжидательно уставилась на виновников утреннего переполоха.

— Права, — понурил голову ДжэДжун.

Спорить со старшей родственницей он не решился. Он-то не решился, но ведь здесь присутствовала ещё и…

— Не права! — выпрямилась Лалиса, не вставая с места.

— Чего? — прищурилась СонМи.

У ХёнДжу округлились глаза. Она даже рот приоткрыла. Ей ещё не доводилось видеть, как сёстры порой общаются друг с другом. В системе координат девушки сам факт того, что Лалиса открыла рот, уже был верхом наглости. Мало того, «малолетка» продолжила:

— Ты не права! И что это за намёки, онни? — мах рукой в сторону брата. — За кого ты нас… нет, меня принимаешь? И вообще… у него вчера был день рождения. Он стал совершеннолетним.

— Ну всё! Тебе конец! — рыкнула СонМи и рванула вокруг стола.

Младшая сестра, не будь дурой и быстро сориентировавшись, выпрыгнула с места и сорвалась в противоположную от выбранного онни направления. От стола девочка благоразумно не отдалялась, продолжая кидаться фразами:

— Ты чего задумала?

— Доберусь, узнаешь!

— Онни, у нас гости, — кивок подбородком от Лалисы в сторону «гостей».

Бег вокруг стола набирал обороты. ХёнДжу и ДжэДжун с некоторым изумлением смотрели за развернувшимся представлением, где старшая сестра пытается научить, чисто по-корейски, младшую правилам поведения.

— Стой, зараза мелкая! — разошлась не на шутку СонМи, стараясь добраться до Лалисы. — Придушу!

— «Какое заманчивое предложение», — ёрничая, огибает преграду девочка, сохраняя прежнюю дистанцию между собой и «преследовательницей». — Мне вот интересно даже… Кто-нибудь когда-нибудь соглашался на подобное? Как ты думаешь, оппа?

ДжэДжун посмотрел на младшую из сестёр и открыл рот, но ничего так сказать и не смог.

— Сейчас ты у меня получишь! — продолжала бросаться угрозами СонМи. — Стой! Кому говорю? А то прибью!

Она вдруг замерла и неожиданно схватила со стола поднос. Тут уже не выдержала ХёнДжу и встала между сёстрами.

— Хватит, СонМи! Хватит! — стараясь отобрать то, что возможно в полицейском отчёте будет фигурировать, как орудие убийства, заговорила девушка. — Я кому сказала⁈

Поднос был возвращён на положенное ему место, а СонМи усажена на стул.

— И ты сядь! — злой взгляд упёрся в Лалису. — Закончили!

— Попадись только мне! — сверкая глазищами, продолжила рычать старшая из сестёр.

— Помолчи, СонМи! А ты, Лалиса, объясни толком, что вообще у вас здесь творится. В противном случае я сойду с ума, — плюхнулась на стул рядом с подругой ХёнДжу.

Пришлось рассказывать всю историю целиком, упустив момент с музыкальными треками и их авторством. Это чтобы не возбуждать некоторых и так слишком возбудившихся. СонМи, всё время пока я говорил, сидела молча. Она лишь пару раз кивнула, когда ХёнДжу вопросительно смотрела на неё, ища подтверждения моим словам.

ДжэДжун тем временем продолжал страдать. Ему было так плохо, что он только в пол уха прислушивался к словам сестры, что сейчас «разливалась соловьём» перед старшей подругой. Когда рассказ был закончен, ДжэДжун почувствовал лёгкий приступ тошноты. Однако ему удалось сдержаться. Данному факту он был несказанно рад.

— «Не хватало ко всему прочему ещё и так опозориться», — прикинул парень про себя.

— Я отойду на минутку, — помолчав секунд тридцать, поднялась ХёнДжу и вышла из-за стола.

— «Обостялась по всей видимости, — мысленно с хохмил я, провожая взглядом девушку. — Не мудрено… после таких-то новостей.»

СонМи молча смотрела в сторону, намекая на то, что говорить она больше не намерена и вообще обиделась. Лалиса поднялась и пошла к холодильнику. Слегонца салатового цвета ДжэДжун остался на месте, несмело поглядывая на старшую родственницу.

Голову мою, пора бы её в морозилку сунуть на пару-тройку дней, посетила одна мысль и, не откладывая в дальний ящик, я решил её проверить. В гостиную возвращался уже с баночкой холодненького пива, по стенкам которой начали скатываться капельки конденсата. Опустил её на стол перед ДжэДжуном:

— Вот, оппа, выпей! Сразу полегчает.

Плюхнувшись обратно на стул, стал ждать реакции на сделанное предложение. Как ни странно, но СонМи тоже посмотрела на брата. И, надо сказать, что реакция не заставила себя долго ждать.

ДжэДжун, приобретшей до этого более или менее нормальный цвет лица, уставился на пиво. Сначала морда его изменила окрас на салатовый, вспомнив прошлое. Затем брат пошёл пятнами и под конец, позеленев, вылетел из-за стола, зажимая рот обеими руками.

— На кухню! — успел выкрикнуть я, направляя родственника по нужному адресу, и чуть погодя добавил: — Не алкаш.

— Что? — вытаращилась СонМи, переведя взор с двери на меня.

— Не быть ему алкоголиком. Не сможет… — ответил, разведя руки в стороны.

С кухни донеслись звуки рвотных порывов, сопровождаемые стоном. Улыбка сама собой наползла на лицо.

— Радуешься? Ему же плохо там, — изменилась в лице сестра. — Как ты можешь?

— «Чего там „мочь-то“? Я на самом деле счастлив в какой-то мере», — прикинул про себя и ответил на претензию СонМи: — Онни, я действительно радуюсь. Радуюсь тому, что ДжэДжун имеет иммунитет к алкоголизму. А тебя разве это не радует?

— Ты… как-то всё неправильно говоришь. Нельзя так! Ему помощь нужна, а ты сидишь и ничего не делаешь, — встала СонМи и направилась вслед за ДжэДжуном.

— «То не разговаривает с ним… Теперь жалеет и спешит на выручку. Хотя, чем там сейчас можно помочь, непонятно. Со мной буквально ведь минуту назад вообще в молчанку играла, — прикидывал я про себя сложившуюся ситуацию, решив не участвовать в аттракционе „поддержи волосы блюющему“. — Вот и пойми этих женщин. Семь пятниц на неделе. И, как всегда, виноватым останусь я. Вот к гадалке не ходи, именно так и будет.»

В гостиную вернулась ХёнДжу. Как раз из-за неё мне и пришлось отправить ДжэДжуна на кухню. Сомневаюсь, что он стал бы выбирать, в которую из ванных комнат залететь, чтобы опорожнить кишечник. А вдруг она дверь не закрыла? Это был бы «номер». Вот тогда наверняка всем бы «весело» стало.

— А где…? — начала было говорить ХёнДжу, как с кухни долетели небезызвестные звуки, а затем и голос СонМи:

— Буэ-э-э!..

— Аккуратнее, ДжэДжун. Держи салфетку.

Подруга сестры сморщила носик.

— Фе-е-е! Какая гадость, — поделилась она своим отношением к происходящему и передёрнула плечами.

Спорить не стал, потому что был полностью на её стороне.

— «Гадость» — ещё «какая».

Прогулочным шагом по тротуару мимо закрытых в подавляющем большинстве своём магазинов и ресторанчиков с кафешками идут трое: чуть впереди СонМи в лёгком пуховике и сапожках ему в тон, сразу за ней следует ДжэДжун в тёмных джинсах и куртке поверх толстовки, рядом с братом семенит Лалиса в пуховике ниже колена, чёрных джинсах и кроссовках. Старшая родственница размышляет на ходу, куда бы им сейчас направиться. Вкусно покушав в одном из заведений «средней руки», троица приняла решение, то есть СонМи, будучи самой старшей, что нужно прогуляться. Мимо «снуют» немногочисленные разномастные корейцы всех возрастов.

— Говорила тебе, что она быстро успокоится, — тихо произносит Лалиса, обращаясь к брату. — А ты не верил…

— Понял я уже. Чего ты начинаешь нудеть как хальмони какая-то?

— «Ой, Лалиса!» — прижав ладошки к щекам пародирует ДжэДжуна девчонка. — «А вдруг она родителям расскажет?»

Парень морщится, но благоразумно молчит, стараясь не отставать от СонМи, набравшую приличную скорость.

— «А если харабоджи…? Мы пропали тогда!» — продолжает тем временем «провокаторша», ничуть не смущаясь окружающих людей.

— Заканчивай… а, — наконец не выдерживает ДжэДжун и останавливается. — Я же уже извинился.

— Так ведь скучно, — делится мыслями Лалиса, притормозив рядом. — Топаете молча, будто на эшафот собрались.

— «Скучно» ей, видите ли…

— Эй! — окликает парочку СонМи. — Не отставайте!

— Скучно… — подтверждает девчонка.

ДжэДжун шёл молча, потому что эти два дня выдались крайне сложными. Мало ситуации, в которую он попал, оказавшись в гостях у младшей сестры, так ещё дома что-то непонятное намечается. Харабоджи заговорил о том, что желает посетить их тренировку и посмотреть на его друзей. Нужно как-то подготовить данное событие, чтобы чего не вышло. А то мало ли что получится, при наличии там Лалисы.

Свернув на очередном перекрёстке, троица добралась до спортивной площадки. По виду детской… СонМи, с заигравшим в попе детством, пошла к парным качелям, находящимся в сторонке. Положив сумочку на небольшую тумбу, девушка уселась на сидение и начала раскачиваться.

— Присоединяйтесь! — предложила она спутникам.

— Я первая! — выпалила младшая сестра и запрыгнула на вторую сидушку прикреплённую к перекладине цепями.

ДжэДжун встал рядом с одной из четырёх металлических опор, что держали всю конструкцию, прислонившись к ней плечом. Расположился он поближе к СонМи, чтобы было удобнее разговаривать.

— Как думаешь, нуна, они сильно разозлятся, когда узнают про нас?

СонМи медленно раскачивающаяся туда-сюда нахмурилась и прикусила нижнюю губу. Вопрос был не праздный, и девушка крепко задумалась.

— Сразу прибьют! — жизнерадостно выпалила Лалиса, амплитуда движения которой значительно превосходила движение сестры.

— Да прям уж… — с сомнением произнёс ДжэДжун, глядя на младшую сестру. — Ты ведь говорила, что хальмони тебя любит больше всех.

— А я и не про себя… — как ни в чём не бывало продолжила «мелкая». — Они вас прибьют. Мне, конечно, тоже достанется… но что-то подсказывает, — выживу. Впрочем, вам-то подобное не светит.

Две пары круглых глаз и два открытых рта. Вот и всё что было ответом на сей «пассаж». ДжэДжун немного погодя икнул и прикрыл рот.

— Тогда я тебя лучше прямо сейчас прибью! — соскочила на землю СонМи и было дёрнулась к сестре, как та, «ласточкой» слетев с места и еле касаясь земли, за пару шагов оказалась в десяти метрах от «агрессорши».

— Онни, я шучу! — выпалила младшая сестра. — Это просто шутка была. Ничего они нам не сделают. Ну, поорут какое-то время скорее всего. Может быть, кредитки отберут и, возможно, дома запрут на пару-тройку недель. Пф! Подумаешь… «Великая трагедия!» Как-будто первый раз?

Присев обратно, СонМи вновь погрузилась в невесёлые мысли. Лалиса тем временем медленными и крайне осторожными шажками приблизилась к качелям, не став, впрочем, усаживаться обратно. Она по примеру брата прислонилась к стойке.

— За то у нас теперь есть оппа, — младшенькая глянула на ДжэДжуна и лучезарно улыбнулась.

Было видно, что она не юлит или лукавит, а вполне искренне радуется сему факту. ДжэДжун почувствовал толику гордости.

— Самый крутой оппа на свете! — вдруг завопила Лалиса, вскинув руки вверх. — Вообще круче всех!

— Айщь! — дёрнулась, ушедшая в раздумья СонМи. — Чего ты орёшь⁈ Напугала…

— Лалиса, расскажи лучше, как у тебя в школе дела, — вмешался ДжэДжун, понявший, что пора «выруливать» в другую сторону. — Я имею в виду после того, как ты сыграла роль в дораме. Изменилось что-то или всё по-прежнему?

— Пялятся все, — сморщилась девчонка. — Словно я какая-то дикарка, которую привезли, чтобы показывать в зоопарке. Аж дрожь иногда пробирает. Не знаю, куда спрятаться от всего этого внимания.

— Они тобой восхищаются, дурища, — поделилась авторитетным мнением СонМи.

— Это же круто, когда «восхищаются»! — изумился ДжэДжун. — Ты теперь Знаменитость. Все хотят оказаться на твоём месте.

— Ага, — скептично протянула «дикарка-дурища». — Стоят и молча смотрят, тыкая пальцами в мою сторону. А некоторые фигню всякую дарят, запакованную в разноцветные коробочки.

— Какую «фигню»? — заинтересовалась СонМи.

— Мешочки риса там… или вот ещё — туалетную бумагу подарили. На кой она мне…? Что за идиотский подарок?

— Хы! Не-е-е, ты не «дурища». Ты дурында! — хохотнула сестра и неодобрительно мотнула головой.

— С чего это? — окрысилась Лалиса, зло глянув на СонМи.

— Да, с того!..

— Подожди, нуна, — дотронулся до плеча старшей родственницы ДжэДжун, предотвращая очередную перепалку, и обратился к Лалиса: — Рис символизирует поддержку и уважение, а туалетная бумага — пожелание хорошего и лёгкого пути. Что не так?

Младшая из сестёр излишне резко захлопнула рот и уставилась на брата. СонМи смотрела то на Лалису, то на ДжэДжуна.

— Я забыла, — отвела взгляд девчонка.

— Как такое можно забыть? — удивился парень. — Это же… Чёрт! Я даже не знаю, с чем сравнить… Это, как дважды два — четыре. Все знают, что рис дарят сасэны своим кумирам. Про туалетную бумагу вообще говорить нечего.

Замолкнув на миг, ДжэДжун с вопросом в глазах уставился на младшую сестру, ожидая ответа.

— Ты ведь кореянка, всю жизнь здесь живёшь. Верно? — решил уточнить он кое-что, пока «младшенькая» молчала. — Почему тогда ты этого не знаешь?

Сёстры переглянулись. Однако, ДжэДжун заметил, как они безмолвно переговариваются, пуча глаза. Смотрелось данное действо крайне презабавно.

— Давай ты, онни… Про себя как-то неудобно рассказывать, — первой подала голос Лалиса.

— Уверена? — уточнила СонМи.

— «Угу», — кивнула девчонка. — Он ведь наш оппа. Ему нужно знать. К тому же, сложно не заметить по моему поведению, что что-то не так.

— «Ну да», — мысленно согласился со сказанным ДжэДжун, припоминая случаи из их общения и некоторые высказывания младшей сестры, что как ураган ворвалась в его жизнь. Чего, признаться, он никак не ожидал.

— Весной этого года Лалиса попала в аварию и целый месяц провела в больнице… — посмотрев на брата, заговорила СонМи.

— Беда… — округлил глаза ДжэДжун. — Настоящая трагедия! Ты в порядке?

Девчонка воззрилась на брата как на умалишённого, обладающего лишь зачатками интеллекта близкими по уровню скорее к обезьяне, нежели к человеку. ДжэДжун смутился, отвёл взгляд и обратился к СонМи:

— Прости, нуна, что перебил. Продолжай, пожалуйста!

— Ничего страшного, — натянуто улыбнулась девушка и мазнула взглядом по сестре. — … Но беда даже не в том, что она попала в аварию. Это очень плохо и всё такое… Худшее произошло после её выхода из недельной комы.

— «Ты и представить себе не можешь, СонМи, насколько „худшее“… Я помнится, подумывал убиться, упав с кровати. Бред, конечно, но… — почесал нос, — в общем, хорошо, что не получилось.»

— Куда хуже-то? — задал вопрос ДжэДжун и посмотрел на Лалису. — Неделя комы. Плюс, ты ведь травмы получила, скорее всего, серьёзные?

— Голова и колено, — дотронулась до озвученных частей тела девочка. — Правда сейчас всё более или менее в порядке. Дальше слушай, оппа.

Внимание парня вернулась к замолчавшей СонМи. Не став тянуть, она продолжила:

— … Худшим во всей этой истории стала потеря памяти.

— Как это… «потеря памяти»? — ДжэДжун выпрямился, «отклеившись» от металлической стойки.

— А вот так, — развела руками Лалиса.

— Она забыла почти всё, что с ней происходило до аварии. Мало того, забыла родных и близких. Даже аппу с оммой вспомнить не смогла и харабоджи с хальмони, — СонМи совсем погрустнела и тихо закончила: — И меня…

— Хо-о-оль! — глаза ДжэДжуна стали абсолютно круглыми. — То есть это… Как же…? В смысле… Вот вообще никого…?

— Ани, — мотнула головой Лалиса.

— Хо-о-оль, — повторил парень и замолк, переваривая услышанное.

Пока ДжэДжун размышлял, я кое-что прикидывал про себя:

— «Интересно, когда закончится этот странный ажиотаж вокруг моей персоны в школе? Уж которая неделя пошла… Нет, никто вроде бы по пятам за мной не ходит и за пазуху не лезет. Но… эти взгляды и шепотки откровенно напрягают. И что? Вот так вот и живут все знаменитости? Отстой! Я так точно не хочу. Это ведь никуда выйти нельзя будет, если попаду в разряд местных айдолов или кого там ещё, — покосился на брата, до сих пор находящегося в неком подобии ступора. — Он-то знает, на что подписывается? Вероятно, да. Раз столь упорно идёт к своей цели. Не-е-е, мне это точно не нужно. Предпочитаю СВОБОДУ.»

Послышался звук притормаживающего автомобиля, и троица повернули головы в ту сторону, откуда он донёсся.

— Полиция, — встала на ноги СонМи, разглядев патрульную машину.

— Шухер! — вдруг брякнула Лалиса и исчезла.

Только что стояла здесь, в этом СонМи могла поклясться, и вот — её нет. Девушка повернула голову, чтобы указать на данный факт ДжэДжуну, но брата тоже не оказалось на месте. Время уже перевалило за отметку одиннадцать часов после полудня, а потому несовершеннолетним было запрещено находится на улице без сопровождения взрослых.

— Что за…? — только и успела произнести она, как из-за спины прозвучал мужской голос.

— Аннёнхасэё! — поздоровался вышедший из машины офицер.

Довольно-таки, надо сказать, молодой и вполне привлекательный мужчина. Отметила мимоходом СонМи, по привычке оценив внешность нового человека мужского пола.

— Аннёнхасэё, господин офицер! Что-то случилось?

— Нет, что вы. Просто поступил сигнал, что на площадке до сих пор играют какие-то дети. Вот мы и прибыли, чтобы проверить, — говоривший слегка замялся. — Предъявите, пожалуйста, документы! Вы так молоды выглядите.

Комплимент был к месту. СонМи скромно улыбнулась и, достав из сумочки паспорт, протянула его мужчине.

— Ну что там? — высунулся из окна водительской двери напарник, что выглядел постарше подошедшего к девушке.

Быстро глянув дату рождения и фото, офицер протянул документы обратно.

— Ложная тревога, — обернувшись, выкрикнул мужчина и, козырнув девушке, пошёл обратно. — Извините за беспокойство. Всего вам хорошего!

Когда мужчина уже садился в машину, СонМи мысленно отметила тот факт, что он её совершенно не заинтересовал.

— «А ведь действительно красавчик», — подумала она и, вспомнив кое-что, нахмурилась, а затем громко выкрикнула: — Возвращайтесь, трусы несчастные!

По тротуару идёт Лалиса в школьной форме и с рюкзачком за спиной. Выражение лица девочки хмурое, как и небо над головой. Она то и дело что-то еле слышно ворчит себе под нос и изредка экспрессивно размахивает руками.

— «Ну козлы»! — думаю я, шлёпая в студию.

С ЧэЁн мы расстались сразу после звонка. Она убежала в агентство, извинившись передо мной раз двести за прошедшее с момента просмотра злополучного клипа время. А толку-то с этого?.. Да и не обижаюсь я на неё. Сам бы ржал как конь, если бы на моём месте была она. Но вот то, что творилось на переменах — полная ж-ж-ж… в общем, плохо всё! Если до этого, люди посматривали украдкой, иногда и не украдкой, однако не лезли за исключением моментов, когда решали что-нибудь подарить. Впрочем, это были в основном мелкие школьники. В смысле, из классов ниже выпускного. То сейчас… беда! Мне показалось, что практически каждый, заметивший меня, человек начинал ржать. Ладно бы только это… Эти уроды, слов других не подберу, не гнушались показывать на собственном примере «чудеса» моей ловкости, продемонстрированной при записи серии.

— «Утырки долбаные!»

Короче, я позорно сбежал из школы как можно быстрее, решив прогуляться перед тем, как топать в студию. Вроде стало чутка полегче. Не то чтобы совсем хорошо, но хоть желание убивать всех подряд отодвинулось на задний план.

— Отвлекусь хотя бы… — пробормотал, открывая входную дверь и направился к лифту, который должен меня отвезти к приятному делу.

В гостиную возвращается ХеМи. Она только что говорила по телефону со средним братом.

— Что сказал СокДжин? — задал вопрос ДжэУк.

До этого внимание Пакпао было сосредоточено на телевизоре, но услышав сына, бабуля перевела взор на вошедшую.

— Сказал, что в SBS разбираются, как материалы со съёмок попали в сеть.

— По башке надо им всем там надавать «раздолбаям» как следует! — ворчит старая женщина, искренне возмущённая ситуацией.

Да, она смеялась над тем, как внучка «выписывала пируэты» на съёмках. Однако, это не отменяет того факта, что в SBS работают идиоты. Молчание сына с невесткой было ей ответом.

Беседу прерывает звонок входной двери.

— Я открою, — оповещает ХеМи и уходит.

— Будешь требовать компенсацию? — задаёт неожиданный вопрос СуХён, тихо сидевший до этого в кресле Лалисы и листавший какой-то журнал.

— Да, — медленно кивает ДжэУк, — но сильно давить не хочу, чтобы из-за этого у СокДжина проблем не возникло. И на будущее… лучше не обострять. Как знать, кем захочет стать Лалиса? Вдруг её заинтересует, как и СонМи, актёрская карьера.

— Разумно, — кивает СуХён.

Пакпао молчит, уйдя в свои мысли с головой. Она по привычке закусила душку очков, которые только что сняла. Из коридора доносятся голоса, один из которых принадлежит ХеМи.

— Проходите, проходите! Обувь оставьте прямо здесь, — руководит процессом женщина.

Что отвечают гости слышно плохо.

В гостиную сначала заходит ХеМи, за ней следует ЧэЁн, и только после в дверном проёме появляется ДжонГук. Парень явно смущается.

— Аннёнхасэё! — кланяется он сразу, как только увидел присутствующих и представляется: — Я Ким ДжонГук одноклассник Лалисы.

ЧэЁн уже поздоровалась со всеми.

— Проходите и садитесь туда, — указывает рукой на стулья возле стола ХеМи.

Ребята, выслушав стоя ответные представления, сели и замолкли.

— «Какой красивый мальчик», — думает Пакпао, откровенно разглядывая гостя.

— Сейчас я её позову, — продолжает выступать «тамадой» ХеМи.

Её прерывает Пакпао:

— Я схожу, невестка.

— Хорошо, омма, как скажете, — не спорит женщина и присаживается на диван рядом с мужем.

Как только бабуля вышла, взгляды оставшихся членов семьи Ким скрестились на гостях. Если СуХён и ХеМи смотрели на парня доброжелательно, то ДжэУк взирал на него с подозрением. Это не укрылось от ДжонГука, и он, столкнувшись взглядом с отцом Лалисы, быстренько опустил глаза в пол.

— Я так понимаю, вы пришли поддержать её? — слово взял СуХён как самый старший.

— Да, шеф-повар Ким, — в унисон отвечают ЧэЁн с ДжонГуком и совершают одинаковые поклоны.

— Хорошие у моей внучки друзья, — улыбается дед.

В гостиную заглядывает Пакпао.

— СуХён, пошли со мной. Адыль, ты тоже…

Мужчины удаляются вслед за бабулей, оставляя парочку на едине с ХеМи. Тут женщина понимает, что ребят надо чем-нибудь угостить.

— Пить хотите? Кофе или что-то другое? Есть апельсиновый сок.

У ДжонГука реально пересохло во рту от волнения, и он попросил:

— Можно мне сока?

— Конечно, мой хороший, — поднимается на ноги ХеМи и обращается к ЧэЁн: — А ты что будешь?

— То же сока, пожалуйста!

Оставшись на краткое время наедине, парочка переглядывается.

— Я и не знал, что родители Лалисы настолько богатые люди, — делится впечатлением от увиденного в квартире, да и от самой квартиры парень.

— Лучше не забудь, что нельзя упоминать о ДжэДжуне и вообще говорить о парнях, — настороженно глянув по сторонам, произносит ЧэЁн.

— Помню я, помню.

Заинструктированная до «смерти» ЧэЁн и не заметила, как начала командовать одноклассником. Так-то девочка она скромная и очень стеснительная. Но ситуация заставила собраться и показать себя во всей «красе».

— Вот ваш сок, — снимает с подноса два стакана вернувшаяся ХеМи и ставит их на стол.

Поднос ложится рядом.

— Посидите пару минут в одиночестве, — говорит ХеМи и уходит в ту же сторону, куда только что отправились остальные члены семьи Ким.

Помещение только что покинули последние посетители в лице родственников Ким Лалисы. Господин директор сидит за столом, размышляя над прошедшим разговором. Ситуация сложилась пренеприятная. Две ученицы устроили безобразную драку в столовой на глазах у всей школы. По негласным законам Кореи виновницей является младшая из «бандиток». Вот только пришедшая по вызову в школу хальмони младшей умудрилась вывернуть ситуацию так, что виновными оказался преподавательский состав во главе с директором, который, между прочим, знал о ситуации её любимой соннё и не обеспечил необходимые условия обучения.

— Но это же бред! — хлопает по столу ДонВон. — Она вылила на студентку сок, тем самым спровоцировав её. Тем более, она младше Чонг СэГе!

Вообще-то мужчина ждёт вызванного им сонсэннима Чжи ИнГука, чтобы высказать ему кое-что. И это «кое-что» явно не понравится учителю корейского языка и литературы.

Слышится стук в дверь.

— Войдите! — командует ДонВон.

На пороге кабинета появляется сонсэнним Чжи, изображающий вселенскую печаль и раскаяние в одном лице. У мужчины даже спина согнута.

— Разрешите, господин директор?

— Да, заходи уже… — машет рукой ДонВон.

Оказавшись внутри, ИнГук закрыл за собой дверь и, подойдя к столу, замер, глядя на непосредственного начальника. Разного рода мысли крутились в голове учителя. Одна хуже другой.

— Что скажешь? — невозмутимо откинувшись на спинку кресла, задал вопрос хозяин кабинета и, не дожидаясь, продолжил: — Как ты там говорил? «Стержень»? «Разумная»? «Остальным стоило бы у неё поучиться»? Я что-то пропустил?

— Нет, господин директор, — кланяется ИнГук. — Вы всё точно сказали.

— Итак…?

— Полагаю стоит всё же обратиться к психологу. Пусть госпожа Ан решает, что делать. Это всё-таки её профиль.

— Ну, надо же! Догадался… Вот и я размышляю в том же ключе, — директор Ю побарабанил по столу пальцами. — Значит так… Завтра же отведёшь, ЛИЧНО, Ким Лалису к нашему психологу и доложишь мне! Ты понял, сонсэнним Чжи?

— Да, господин директор! — вновь кланяется ИнГук. — Исполню всё в точности.

В разговоре наметилась пауза. На столе зазвонил телефон. ДонВон снял трубку и, выслушав говорившего, кивнул. Глянул на подчинённого и ответил:

— Мне нужно подумать. Я перезвоню вам позже, — положил трубку.

ИнГук поднял вопросительный взгляд на начальника. ДонВон продолжил барабанить пальцами по столу. Заметив, наконец, внимание, обращённое к своей персоне, поморщился.

— Звонили из SBS…

ИнГук приподнял брови, как бы намекая на заинтересованность в дальнейшем повествовании.

— … поинтересовались, можем ли мы отпустить Ким Лалису на съёмки ток-шоу на следующей неделе. И как такую отпускать?

— «Ток-шоу»?

— Как я понял, её пригласят как дебютировавшую актрису в одну из телепередач.

— А-а-а, — покивал ИнГук. — И что вы собираетесь с этим делать, господин директор?

— «Что делать, что делать», — проворчал ДонВон. — Поговорить нужно с ней, чтобы лишнего чего не сказала. У современных детей вообще отсутствует всяческое понимание.

Место действия: квартира семьи Ким

Время действия: пятое ноября. Ранний вечер

В гостиной, расположившись на любимых местах, сидят Пакпао, СуХён, СонМи и Лалиса. ДжэУк, высказав младшей дочери своё неудовольствие происшествием в школе, ушёл с ХеМи в театр. По телевизору крутят очередную дораму. На самом деле идёт повтор набравшей высокие рейтинги исторической трагедии. Скукотища смертная!

Надо сказать, что после того, как СэГе попыталась выдрать у меня волосы, говорить о продолжении учёбы не пришлось. После «разборок» в кабинете Директора Ю мы всей «весёлой» компанией отправились прямиком домой. К слову, в школу приехала мама на хвосте с дедом и бабулей. Последняя и устроила «разборки» чисто в своём стиле — она обвинила школу во всех смертных грехах. В выражениях Пакпао не стеснялась. Я было обрадовался такому развитию событий, но был «обломан» на выходе из школы.

— Даже не надейся, что это сойдёт тебе с рук! — пригрозила бабуля, строго глядя на меня.

«Вякать» не стал. На фига? Лучше тут «тишком да бочком» проползти мимо «Везувия». Разумнее будет.

— Я так и не поняла… — оторвавшись от просмотра, глянула на сестру СонМи. — Из-за чего она на тебя накинулась?

Только я хотел открыть рот, как вмешалась бабуля:

— Твоя сестра сок вылила прямо на голову студентки.

Вообще, надо сказать, что Пакпао выступила на моей стороне, но вот как-то своеобразно — половинчато, что ли. В школе «рвала и метала», защищая любимую внучку, а после…

— Обалдеть! — высказалась СонМи и посмотрела на меня. — Зачем ты это сделала?

— Нечего подножки ставить, — буркнул я и уставился в экран телевизора, изображая живую заинтересованность происходящим там.

Левой рукой дотронулся до головы и чуть было не зашипел. Эта «шибанутая» СэГе похожу умудрилась-таки выдрать клок волос. Больно, блин!

— Она ведь старше тебя… — продолжила тем временем СонМи.

— И что? — не отрываясь от просмотра «тягомотины», изобразил я еврея. — Можно теперь людям подножки ставить, когда они идут с подносом в руках, заставленным едой?

СонМи задумалась.

— Могла бы просто развернуться и уйти оттуда, — подключился к разговору дед.

Было непонятно. Он провоцирует этим вопросом или нет. Покосился на СуХёна. На лице ни тени насмешки. Вполне серьёзен.

— Давайте дораму смотреть, — только озвучил я пришедшую в голову «отмазку», как началась рекламная пауза.

Красивая девушка, держа в руках бутылочку соджу зелёного цвета, начала вещать о том, как прекрасно оно на вкус и сколь полезно, потому что сделано из натуральных ингредиентов. Подметил, что реклама так себе, могли бы что-нибудь и получше придумать, вновь покосился на деда. СуХён продолжал смотреть на меня, ожидая ответа.

— Не самая лучшая идея, — подтянул вторую ногу и подогнул её под себя, усевшись практически в позу «лотоса».

— Это почему? — встрепенулась Пакпао.

— А ты бы как поступила, хальмони? — технично «перевёл стрелки» на бабулю.

Но следить стал не за ней, а за дедом, прекрасно осознавая, что, если Пакпао сейчас начнёт «гнать пургу», он тут же «спалит» её своей реакцией. Догадка отказалась верной. Прежде чем заговорить, бабуля глянула на супруга.

— Нужно было поступить именно так, как советует твой харабоджи, — с невозмутимым лицом произносит Пакпао. — В таком случае, проблем бы не было. А так…

С одной стороны, да, бабуля права. Но вот с другой… Это если я поступил бы именно так, то насмешки, которые сносить было, в принципе легко, переросли б в членовредительство. Дурной пример заразительный. СэГе перешла черту, и мне пришлось реагировать. Хоть и бессознательно оно как-то вышло. Чёрт! Ну, не в лицо же её бить надо было. Это вообще перебор какой-то.

— … с тебя сейчас снимут кучу баллов за драку в школе, — продолжала тем временем бабуля.

Точно! Баллы эти ещё. А чё-т я про них и забыл. В школе есть рейтинг учеников. Его вывешивают в холле раз в месяц. Честно, ни разу не интересовался, какое у меня там место. Какая на фиг разница, если всё по итогу решится на экзамене.

— … Вероятно, ещё и накажут как-нибудь. И всё ради чего? — Пакпао замолчала и уставилась на меня.

Я тем временем следил за дедом. На словах о нём лицо СуХёна напряглось, и он насмешливо глянул на супругу.

— Харабоджи, — обратился к нему, проигнорировав вопрос бабули, — а хальмони именно так поступала в своё время?

Теперь напряглось лицо бабули. Она зыркнула на мужа и что-то еле слышно прошипела. Я не разобрал, если честно, что она там буркнула. Надо было видеть в какой чуть ли не «сардонической» ухмылке расплылся СуХён.

— Знаете, что… — не дала и рта раскрыть деду Пакпао, заговорив вновь. — Я хочу чаю. Лалиса…

Намёк был настолько прозрачным, что «увильнуть» никак не получилось бы. СонМи молчавшая последние минуты встрепенулась:

— А я кофе…

— Харабоджи? — поднявшись на ноги, я вопросительно посмотрел на СуХёна, что с некоторой ехидцей взирал на супругу.

— Ничего не нужно, — помотал он головой.

Пришлось идти на кухню.

— СонМи, принеси плед, — отправила вторую внучку из гостиной Пакпао и обратилась к мужу, когда та вышла: — Не вздумай им рассказать!

— Что «рассказать», ёбо? — изобразил на лице непонимание СуХён.

— Ты знаешь, о чём я… — надавила Пакпао.

— И в мыслях не было, делиться со внучками данной информацией. Знания эти уйдут со мной в могилу, — приложил руку к груди дед и кивнул.

— Ты обещал…

— Я помню…

— Вот и помалкивай!

— Ты чего завелась на ровном месте?

— Ничего, — проворчала Пакпао.

Столь откровенная лож «прокатила» бы с кем угодно, но не с СуХёном. Прожив много лет в браке с любимой женщиной, начинаешь понимать её без слов. Хватает порой лёгкого движения брови или взгляда, чтобы понять всё.

— Ёбо…? — надавил уже СуХён.

Пакпао сморщила нос и выдохнула.

— Я за неё беспокоюсь. Она ведь до сих пор ничего не вспомнила и уже никогда не вспомнит. Тут эта драка… А если бы она головой ударилась… снова?

— Скажешь тоже «драка», — хмыкнул дед. — Если бы все так дрались, мы бы жили в лучшем мире.

— Не иронизируй! Всё могло закончится гораздо хуже, — слегка вызверилась Пакпао.

Она действительно разволновалась из-за Лалисы. Потому-то и злилась сейчас на неё.

— Да, «не иронизирую» я, — ответил СуХён и поднялся на ноги, чтобы потянуться. — А тебе стоит быть снисходительнее ко внучке. Особенно, если вспомнить, как ты сама поступала в подобных случаях.

— СуХён!.. — хлопнула ладонью по подлокотнику кресла бабуля.

— Вы чего там? — долетел с кухни вопрос.

— Ничего! — крикнула Пакпао, обернулась на голос. — Мне один кусочек сахара положи.

— Я помню! — услышала чета Кимов ответ.

Место действия: танцевальная студия

Время действия: пятое ноября. Вечер

На скамейке, подложив под голову спортивную сумку, развалившись словно «Царица Савская», валяется Лалиса. Она только что закончила с повторами движений и отдыхает, медленно поедая чипсы из пакета, принесённого ХоВоном. Вообще-то он их себе покупал, но одна излишне наглая и беспардонная особа потребовала их себе. Помня обещание, парень их отдал конечно. Однако, надо было видеть его лицо в этот момент — ребёнок, у которого отобрали конфетку.

Удалось «сбежать» из дома на тренировку после некоторых уговоров и увещеваний бабули в том, что со мной всё в порядке. Отпустила не сразу, но всё же отпустила, с наказом быть осторожнее. Не пойму я её. То злиться на меня, то волнуется. И чего надо?

Парни только что закончили предварительную «обкатку» денс-практики второго трека. Вроде ни чё так вышло. Даже большой палец показал, когда они остановилась. Работают пока что под минусовку, записанную давным-давно. Ну, не совсем минусовку, если честно. Там есть голоса с текстом, но электронные. В общем, для того чтобы попрактиковать танцы пойдёт, хоть и с натяжкой.

— Перерыв? — задал вопрос МиЧжун, глянув на «лидера».

ДжэДжун кивнул и направился к своей сумке.

— Может перекусить сходим? — предложил «ограбленный» ХоВон.

Ему действительно хотелось кушать. Именно поэтому он и взял с собой чипсы, зная себя. Но те были бессовестно экспроприированы некой в край обнаглевшей девицей. Не будем показывать пальцем. ДжэДжун, услышавший вопрос, замер на миг и вопросительно посмотрел на остальных ребят.

— Я бы не отказался… — подал голос, усевшийся на скамейку, ЮнХо. — Не успел сегодня пообедать.

— Я за, — вскинул руку ДжонГук.

— Согласен, — подал голос ДжинСу.

МиЧжун просто кивнул, не став ничего говорить. Большинством голосов решение было принято.

— Значит идём в ресторанчик к тётушке Ча, — резюмировал ДжэДжун и обратился к сестре: — Ты с нами?

— Не-е-е, — потянулась будто кошка Лалиса. — Мне и тут хорошо. Не хочу никуда идти. Лень… Лучше поваляюсь. Может, подремлю, пока вы ходите. А то что-то устала сегодня.

ДжэДжун неодобрительно помотал головой, но настаивать не стал.

— Только это… оппа, — встрепенулась вдруг сестрёнка, привлекая к себе внимание, — купи мне Хотток (Корейская уличная еда, которая идеально подходит для завершения трапезы. Это тесто начинено сладкой ореховой смесью из порошка корицы, коричневого сахара и измельченных грецких орехов. Для достижения наилучшей текстуры обязательно дайте тесту достаточно времени постоять при комнатной температуре, пока оно не увеличится в размере вдвое. Затем соберите компоненты перед обжариванием блинчика с корейскими десертами на растительном масле.).

(Хотток.)

— Хорошо, — махнул рукой за спину ДжэДжун и вышел из помещения.

Когда парни удалились, выключив свет и закрыв за собой дверь, ворча при этом как кучка сварливых аджум — обсуждая ошибки друг друга, я прикрыл глаза, погрузившись в лёгкую дрёму. Спать действительно хотелось. Весь этот «нервяк» всё же сказался на мне, по всей видимости. Вот и тянет в сон.

(Улица рядом с танцевальной студией. Это же время.)

Гомонящей компанией парни из It’s Us приближались к ресторанчику тётушки Ча, продолжая начатую тему:

— Ничего подобного! — отмахнулся ЮнХо. — Больше всех, как всегда, между прочем, ошибался ДжинСу.

— Эй! — тут же возмутился самый старший в группе. — Я всего-то четыре раза ошибся. Так что не наговаривай!

— Конечно, — осклабился ХоВон и многозначительно покивал. — «Всего четыре раза…» Правда только в первой половине трека. Но к чему говорить о таких мелочах.

Тут подал голос, шедший последним, ВиЧан. Он вообще вёл себя сегодня довольно странно. Как-то излишне тихо.

— Адж-ж-ж! — выпалил он, лазая по карманам. — Я деньги забыл. У вас с собой есть?

Вопрос был задан не просто так. Всё из-за того, что парни настолько привыкли ходить к тётушке Ча, что давно уже брали лимитированные суммы каждый для своего заказа, если шли вот так — перекусить в перерыв.

— Не-е-е…

— Не-а…

— Я как обычно взял…

Посыпались ответы на заданный вопрос.

— Чёрт! Обратно придётся идти, — посетовал ВиЧан и обратился к самому старшему в группе. — Хён, дай ключ.

— Держи, — быстро «выудив» запрашиваемое из кармана, протянул ключи ДжинСу.

— Только ты там тихонечко, — ДжэДжун обратился к ВиЧану. — Она возможно спит уже.

— Помню, хён, — развернувшись, ответил ВиЧан и побежал обратно.

— Безголовый! — со странной хрипотцой в голосе спародировал кого-то ХоВон, провожая взглядом друга.

— Это кто сейчас был? — заинтересовался ДжонГук.

Парни порой играли в такую игру — один изображает какую-нибудь знаменитость, а остальные должны угадать.

— Ни за что не догадаетесь, — расплылся в улыбке ХоВон. — У вас нет шансов.

— Ким УСон? — первым попробовал МиЧжун.

— Не, — мотнул головой ХоВон.

— Ли БёнХон? — подключился ДжинСу.

— Не-а, — оскалился ХоВон. — Говорю же «не догадаетесь». Можете даже не стараться. У вас нет шансов. Ни малейшего…

Тем временем движение по направлению к ресторанчику продолжилось, хоть и с потерей одного из участников.

(Студия танцев. Примерно пять минут спустя.)

Лёгкий сумрак, разгоняемый светом неоновых вывесок, опустился на студию. В зеркалах то и дело отражаются вспышки автомобильных фар, прорывающихся снизу вверх через окна. На небольшом столике лежит ноутбук, подключённый к акустической системе. Помещение заполняет тихая приятная мелодия, создавая уют и некоторое умиротворение.

(Peder B. Helland — Always)

Слышится отчётливый щелчок дверного замка и в студию, через приоткрытую дверь проникает свет, выделяя лежащую на скамейке Лалису. Девчонка повернулась на бок и в данную минуту расположилась лицом к двери. Следом за светом, обрывая часть его неумолимой поступи, просовывается голова ВиЧана. Парень прихватывает продолжающую открываться створку, заметив, что свету до лица Лалисы остались считанные сантиметры.

— Фух, — тихонько выдыхает он и, просочившись внутрь, начинает прикрывать за собой дверь. — Хён был прав… «спит».

Вывернув ручку до упора, ВиЧан, приоткрыв рот, медленно затворяет дверной проём, косясь при этом на девчонку. Лалисы морщится, потому что из коридора внутрь пролетел чей-то вопль. Но вот дверь закрыта, и она замирает, продолжая размеренно дышать.

— Чего орать-то так? — недовольно ворчит себе под нос ВиЧан, направившись к, валяющейся недалеко от Лалисы, его сумке с вещами. — Чуть не разбудили.

Быстро найдя деньки, парень вытаскивает необходимую сумму и убирает остатки обратно. Пока он проделывал все эти манипуляции, голос подала «сонная красавица», чей образ не раз и уж тем паче не два приходил к парню во сне.

— … ак хорошо, — еле слышно шепчет во сне Лалиса, улыбаясь при этом.

Замерев на месте на какое-то время и прислушавшись, ВиЧан понимает, что девчонка спит и беспокоится не о чем. Парень выдыхает и поднимается на ноги, бросив взгляд на «предмет обожания».

(Лалиса спит.)

Постояв молча некоторое время, он присаживается на корточки прямо напротив её лица и начинает вглядывается в такие притягательные черты: аккуратная линия бровей, красивый разрез глаз, пышные ресницы, чуть вздёрнутый нос… Взгляд ВиЧана опускается на губы, почему-то отчётливо выделяющиеся в полумраке, такие красивые, нежные…

— … щё…уть-чу… — Лалиса продолжает с кем-то разговаривать во сне.

Слова практически не слышны. Находись сейчас парень чуть дальше и вряд ли бы расслышал хоть что-нибудь. Девчонка морщится, но не из-за брезгливости или отвращения, нет. Это скорее радостная эмоция, сделавшая её лицо ещё прекраснее на миг.

— … оди, — бормочет она словно просит кого-то, и губы её тянутся вперёд.

ВиЧана бросило в жар. Сердцу ускорилось, пустившись в галоп. Мысли, витавшие в голове, испарились, оставив лишь звенящую тишину и лицо перед глазами. Её лицо и губы.

(Ресторанчик тётушки Ча. Чуть позже.)

Стоит небольшой гомон, полагающийся для любого практически заполненного помещения. Народ общается, рассевшись компашками кто где. Между клиентами снуёт молодая девчонка, нанятая тётушкой Ча в помощницы. Вновь составив парочку столов, парни из It’s Us продолжают бурно обсуждать проделанную в студии работу.

— На третьем такте делаем синхронный шаг назад, затем влево и только потом движение рукой, — наклонившись к ДжинСу, растолковывает ХоВон. — Понял теперь?

«Денс-машина» группы давал объяснения, показывая палочками на столе периодичность действий. Как и любой увлечённый человек он старался довести всё до совершенства и не мог отказать другу в помощи. Тем более что она была крайне необходима.

— Ладно-ладно, — будто соглашаясь после долгих уговоров, отвечает по телефону ДжэДжун, — послезавтра. Всё? Ты довольна?

«Лидер» общается с младшей сестрой, очень активно «насевшей» на него последнее время на предмет знакомства с Лалисой, с которой, по необъяснимым для ДжэДжуна причинам, она просто-таки жаждет встретиться. Хотя чего там… Причина проста — Лалиса знаменита, в некоторой мере. МиСон возжелала сейчас и здесь личного знакомства. Так как девочка, будучи самой младшей в семье, является всеобщей любимицей, то отказы она слышала крайне редко. Вот и в этот раз ей удалось добиться своего.

— Ау! — дёргается ДжэДжун откинув руку с телефоном от уха.

Восторженный вопль сестры чуть было его не оглушил.

— Не кричи! Когда вернусь, решим во сколько… Всё, МиСон, Аннён! — заканчивает разговор ДжэДжун и, получив ответ, разрывает соединение. — Вот же неугомонная.

— Она забавная, — прежде чем засунуть в рот обёрнутую в лист салата очередную порцию еды, произносит МиЧжун. — Послезавтра к нам придёт?

Он в том году познакомился с сестрой ДжэДжуна, когда они заскочили к нему домой. МиСон тогда развеселила его своим напором, какой-то безаппеляционностью и истинно детской непосредственностью. Она сыпала вопросами как из брандспойта, не давая ему и рта раскрыть, пока не была остановленная братом.

— Э-э-эй, — отмахнулся «лидер». — У меня не было вариантов.

— Я и не спорю, хён, — кивнул МиЧжун и хохотнул.

— Смешно ему, — покосился на друга ДжэДжун. — А мне каково? Не дай Бог, родным проболтается… Тогда всё… прибьют!

— Мысли в позитивном ключе, хён! — наставительно поднял палочки для еды ДжонГук. — Мне абоджи всегда говорит: «Будь уверен в принятом решении и действуй, откинув все сомнения!»

— Мудрые слова, — подхватив свои палочки для еды, соглашается ДжэДжун и, быстренько ухватив порцию, по примеру МиЧжуна, закидывает её в рот обёрнутой листом салата.

В ресторанчик практически влетает, сияющий словно золотая монета, ВиЧан. Парень даже не бежит — он летит, не касаясь земли. Оказавшись возле столов, где его друзья ужинают, ВиЧан, прежде чем упасть на свободное место, кричит в сторону стойки, за которой сейчас чем-то занимается хозяйка:

— Тётушка Ча, мне как обычно!

Увидев кивок в исполнении улыбнувшейся женщины, он падает на стул и обводит присутствующих «пылающим» взглядом.

— Что с тобой? — настороженно наклоняется вперёд ХоВон, задавая вопрос. — Неужели наконец-то выиграл миллион долларов?

Они с ДжинСу только что закончили обсуждать причины ошибок последнего.

— Держите его крепче, — обращаясь к друзьям, с насмешкой говорит ЮнХо. — А то гляди… сейчас взлетит.

— Что? — переспрашивает ВиЧан, остановив взгляд на ХоВоне.

Жизнерадостная улыбка не сходит с его лица. Парень будто светится изнутри, заставляя тем самым жмуриться окружающих.

— Что с тобой случилось? — удивлённо приподняв брови, спрашивает уже ДжэДжун.

— Ничего. Просто настроение хорошее, — продолжая «лыбиться», как дурачок, отвечает ВиЧан. — Я ужасно проголодался! А вы нет? Готов съесть целого телёнка! Или даже двух…

— Ожил наконец, — расплывается в улыбке «лидер» и хлопает «взошедшее солнце» по плечу. — Таким ты мне больше нравишься. Позитивный настрой!

— С возвращением! — подтрунивает ХоВон.

Не заметив этого, ВиЧан обращается к ДжэДжуну:

— Хён, я тут кое о чём подумал…

Место действия: квартира семьи Ким

Время действия: пятое ноября. Поздний вечер

Семейство потихоньку разбредается по своим комнатам после просмотра серии дорамы. СонМи убежала первой, пожелав всем спокойной ночи. ДжэУк с ХеМи отправились на кухню. Муж к кои-то веки решил помочь супруге унести тарелки со стола. Они там остались вдвоём, что-то обсуждая, но ненадолго. Буквально через пять минут ушли к себе. СуХён вновь одетый по моде бомжей восьмидесятых годов ушёл в ванную комнату, чтобы расслабиться в тёплой воде и за одно почитать в тишине. На днях дед приобрёл прелюбопытнейшую книженцию, которая захватила его с головой, — детектив руки одного из известнейших мастеров данного жанра. Пакпао, укрыв ноги пледом, меланхолично листает программы, в тщетной попытке найти хоть что-нибудь мало-мальски удобоваримое для восприятия.

— Совершенно разучились интересные передачи делать, — ворчит бабуля, тыкая кнопки на пульте. — Всё одно и то же.

Домой вернулась Лалиса. Девчонка, напевая что-то, пролетела в сторону своей комнаты, ни сказав не слова. Пакпао заметила промелькнувшую фигурку в дверном проёме. Бабушка поёрзала на кресле, стараясь усесться поудобнее, но так и не смогла найти утерянное положение.

— Вот ведь… — посетовала она и поднялась, чтобы перебраться на диван.

Идти спать ей не хотелось. Только Пакпао поднялась на ноги, как услышала голос Лалисы, вернувшейся в коридор. «Младшенькая» продолжала петь:

— Nothing you can make that can’t be made,

No one you can save that can’t be saved.

Nothing you can do, but you can learn how to be you in time.

It’s easy. — последнее слово она затянула, держа высокую ноту.

Песня, а это была именно она, лилась неспешным ручейком, успокаивая и настраивая на лирический лад. Пакпао в совершенстве понимала английский и, не выдержав, выглянула в коридор, где Лалиса, по непонятной причине, задержалась.

Сначала «младшенькая» подёргала дверную ручку одной ванной комнаты, затем другой, продолжая петь и пританцовывать на ходу. Оба санузла были заняты. Если первый — застолбил СуХён, то вот второй, очевидно, — окупировала СонМи. Продолжая петь, притопывая при этом и задавая тем самым ритм, Лалиса направилась к гостиную. Не замедляя шага, она подскочила к Пакпао и, обняв её, ухватила за руки, разворачивая обратно. Бабуля растерялась и даже намёка на сопротивление не выказала. Тем временем «младшенькая» начала кружить в танце, увлекая за собой старую женщину.

— All you need is love,

all you need is love,

All you need is love, love,

love is all you need.

Слова продолжали струится из уст нежданно-негаданно развеселившейся внучки. Из своей комнаты выглянули ДжэУк с ХеМи. Они замерли в дверном проёме, наблюдая за тем, как их младшая дочь танцует с хальмони, распевая походя:

— There’s nothing you can know that isn’t known,

Nothing you can see that isn’t shown.

There’s nowhere you can be that isn’t where you’re meant to be

It’s easy.

Из коридора показался СуХён в халате, и сразу следом за ним появилась СонМи в подобном халате и полотенцем на голове. Дед со старшей внучкой также замерли на пороге гостиной, глядя на происходящее.

— All you need is love (all together now),

all you need is love (everybody),

All you need is love, love,

love is all you need.

Love is all you need…

(Композиция группы The Beatles — All You Need Is Love.)

Лалиса закончила петь и замерла, продолжая держать бабушку за руки. «Младшенькая» сияла улыбкой. Она неожиданно подалась вперёд и чмокнула Пакпао в нос.

— Люблю тебя, хальмони! Ты лучшая!

— Ох ты ж…! — дёрнулась от неожиданности Пакпао и хлопнула внучку ладошкой по плечу. — Вот ведь негодница! Чего пугаешь?..

Слова, конечно, были сказаны, и их значение очевидно, но это если не брать в расчёт такую же улыбку, что озарила лицо старой женщины.

— Точно! — подала голос СонМи и закивала в такт словам. — Сбрендила! Всё…

— Чего ты глупости говоришь? — махнула рукой в её сторону ХеМи, выбравшись из объятий мужа.

Она подошла к продолжающей улыбаться младшей дочери и приобняла её за плечи:

— Просто… Лалиса влюбилась. Вот и всё…

— Ещё чего! — задрала нос «младшенькая», вывернувшись из рук матери. — Пусть в меня влюбляются! Мне и так хорошо.

— Браво! — произнёс СуХён и напоказ похлопал. — Я почему-то не сомневался, что ты быстро забудешь сегодняшнее происшествие, внучка. Но, признаться, не ожидал, что это произойдёт столь стремительно.

— Пф! Буду я ещё из-за непонятно кого себе настроение портить. Обойдутся! — сделала большие глаза «младшенькая» и заявила: — Я голодная!

— Опять? — удивилась ХеМи. — Да, куда ж в тебя лезет-то столько? Лопнуть не боишься?

— Ну-у-у… — задумчиво протянула Лалиса, сложив губы трубочкой и приподняв брови. — А ты наложи побольше и отойди, омма.

Сказанное вызвало улыбки у присутствующих.

— Что ты ерунду всякою спрашиваешь, невестка? — очнулась Пакпао и, ухватив внучку под руку, повела её на кухню: — Пойдём, посмотрим, что у нас там осталось…

(Гостиная. Чуть позже.)

ХеМи, поняв, что «сморозила» глупость, ушла на кухню вслед за Пакпао и Лалисой, исполнять свои прямые обязанности матери. СонМи уселась на диван с ногами. Ей отчего-то не хотелось уходить. СуХён с ДжэУком заняли места за столом и вели беседу, прикидывая вслух, что же произошло с «младшенькой»:

— Странно как-то… — поглядывая в сторону кухни проговорил ДжэУк. — Уходила хмурая, а вернулась такая…

Мужчина пощёлкал пальцами, стараясь подобрать правильный термин, чтобы описать состояние дочери.

— … воодушевлённая, — закончил за него СуХён.

Дед поднял принесённую им книгу со стола и проверил на том ли месте закладка, где он остановился. Оказалось, что да, она там, где нужно.

— А причина…? — посмотрел на отца ДжэУк.

За последнее время он подустал, и мыслительный процесс давался ему с трудом. Особенно по вечерам…

— Кто ж её знает… — пожал плечами СуХён.

На самом деле ему было не особо интересно вникать в то, из-за чего у младшей внучки столь резко сменилось настроение. Тем более что оно ведь поменялось на позитивное, так что… В общем, зачем тратить попусту время на пустые размышления? Примерно под таким углом рассматривал ситуацию СуХён.

— Омма же сказала: «Влюбилась», — поделилась экспертным мнением СонМи, начавшая разглядывать ногти на правой руке. — Точно вам говорю.

— Полагаешь? — покосился на дочь ДжэУк и задумался.

С кухни тем временем доносились голоса:

— Ты же кукси (Холодный корейский суп, со свининой, овощами, макаронами.) уже налила, зачем тебе пулькоги (Одно из самых известных корейских блюд, пулькоги (пулькоги, булгоги — в буквальном переводе означает «огненное мясо». Его традиционно готовят на открытом огне. Но можно пожарить маринованное мясо и на гриле, и в духовке, и на сковороде. Чаще всего пулькоги делают из говядины и подают в салатных листьях. Но хорошо подойдет к мясу и белый рис.)? — голос принадлежал ХеМи.

(Кукси.)

(Пулькоги.)

— Так кукси мало осталось, — это уже Лалиса. — А я есть хочу.

— На ночь много кушать вредно, дочка.

— Чего ты к ней привязалась? — Пакпао дала о себе знать.

— Я беспокоюсь о её здоровье, омма. Вдруг ночью плохо станет от того, что объестся. Лалиса, ещё и фунчёза? — удивление в голосе ХеМи аж слух резануло.

— А больше ничего нет? — это вновь Лалиса.

— Так, внучка, это слишком… Остановись!

— Хальмони, и ты туда же? Ну, чего вы пристали? Я есть хочу! Что не доем, отнесу обратно.

Слышится какая-то возня.

— Положи пянсе (Паровые пирожки из дрожжевого теста с начинкой из мяса и капусты.) на место! — рык Пакпао заставил дёрнутся всех в гостиной. — Хватит! Иди уже…

(Пянсе.)

На пороге гостиной появилась Лалиса с пластиковым подносом в руках, заставленным всевозможными тарелочками и мисочками. «Младшенькая» остановилась на миг, когда оказалась вне поля зрения женщин, и бросила через плечо:

— Бе-бе-бе. У-у-уф! Какие мелочные, — она обернулась и наткнулась на три пары насмешливых глаз, оценивающе разглядывающих содержимое подноса. — Ой! А чего это вы…? В смысле, чего спать не ушли?

— Сидим, тебя ждём, — незаметно подмигнув сыну, заговорил СуХён и плотоядно так глянул на поднос в руках внучки.

Лалиса рефлекторно шагнула назад.

— Вам что-нибудь принести? Я быстро… — «младшенькая» совершила слабую попытку «отпетлять» от наметившейся делёжки содержимого её подноса.

Она даже постаралась его спрятать за своим «мощным» торсом. СонМи не выдержала первой. Рассмеявшись и захлопав в ладоши, она повалилась на бок и стала тыкать указательным пальцем то в сестру, то в деда с отцом.

— А-а-айщь! — выпалила «младшенькая» и дёрнула плечом.

Подошла к столу и поставила на него поднос.

— Какая жадная, — укорил её СуХён.

— Дочка, разве можно так…? — подключился ДжэУк. — Харабоджи нужно уважать и ухаживать за ним…

— Я ведь предложила что-нибудь принести, — искренне возмутилась «жадина», аккуратно составляя тарелочки с мисочками подальше от загребущих рук некоторых из присутствующих.

— … Да и я не отказался бы… — потянулся к тарелочке со всё-таки прихваченным дочерью пянсе отец.

В гостиную вышли Пакпао с ХеМи. Последняя держала в руках точно такой же поднос, как у Лалисы, заставленный несколько скромнее.

— Хальмони, омма, — немедленно пожаловалась «младшенькая» на откровенный «грабёж» в исполнении мужской части семьи Ким, — а харабоджи и аппа решили объесться на ночь.

Сделала она это с намёком на то, что мужикам в силу возраста на ночь кушать точно вреднее чем ей.

— Холь, — удивился СуХён.

— Вы-то куда лезете? — скривилась Пакпао.

— Ёбо…? — расширила глаза ХеМи, непонимающе посмотрев на супруга.

— Не хотим мы есть, — замахал перед собой руками ДжэУк. — просто пошутили. Всего лишь шутка.

— Очень на это надеюсь, — нахмурила брови ХеМи, ставя поднос на стол и начав расставлять с него чашки. — На ночь лучше травяного чая попить для успокоения желудка. И то, много не стоит.

СуХён с ДжэУком покосились на «младшенькую» начавшую поздний ужин с «уничтожения» кукси.

— «Угу», — кивнула Лалиса, закидывая в рот вторую ложку супа.

— Эх! — как-то очень грустно вздохнул дед и потянулся за чашечкой с травяным чаем.

Его примеру и со столь же кислой миной на лице последовал ДжэУк, которому, как и отцу, захотелось чего-нибудь более сытного, глядя на младшую дочь.

(Комната Лалисы. Ночь.)

Валяюсь в постели, размышляя над перипетиями бытия. Безумный день, принесший кучу проблем, наконец, закончился. И надо сказать, закончился хорошо.

— О-о-ой, — прокряхтел я, переворачиваясь на бок. — Кажись действительно не стоило на ночь наедаться.

«Побег» мой на тренировку оказался правильным решением. Парни, видимо, памятуя об их «залёте» передо мной, даже вопросов не задавали и вообще вели себя крайне обходительно весь вечер. И ДжэДжун не лез с нравоучениями. Хотя мог бы, с учётом того, что я, типа, — младшая сестра, и он, как старший брат, обязан следить за тем, как «младшенькая» ведёт себя на людях. Но нет, ничего подобного не было. Ритмичные движения в сочетании с музыкой очистили разум, как это обычно у меня происходит, и я смог отстранится. Но всё же напряжение дало о себе знать, вызвав сонливость. Бороться с естественным и столь притягательным желанием не стал, вздремнув прямо там и отказавшись пойти в ресторанчик. А снилась мне Катя. Мы стояли на берегу. Она была в её любимом светлом сарафане с фиалками. Распущенные волосы стекали по плечам. Вот хоть убей, не вспомню о чём говорили. НО! Никогда и ни за что не забуду её губы. Такие мягкие, нежные, податливые… С ума сойти можно! Хороший сон. Замечательный! Побольше бы таких. А то что-то какая-то чёрная полоса пошла. Вот к гадалке не ходи, всё из-за этих «долбанных» съёмок в дораме.

Поворочавшись ещё чутка, улёгся поудобнее и улыбнулся.

Хоть в ресторанчик я не сходил, но за то «отыгрался» дома, обожравшись. Не очень умно… но, чёрт побери, как же вкусно!

— «М-м-м», — промычал, чувствуя, как начал плавно погружаться в царство Морфея.

По тротуару идёт ничем непримечательная парочка — юноша, перешагнувший порог совершеннолетия, и маленькая девочка, очень на него похожая внешне. Движение людского потока довольно интенсивное. То тут, то там слышны разговоры шествующих по своим делам корейцев. Малышка то и дело притормаживает у витрин магазинов, начиная разглядывать что-нибудь, заинтересовавшее её.

— МиСон, — обернувшись назад, с недовольством в голосе обращается к сестре ДжэДжун, — ты же обещала меня слушаться.

— А я слушаюсь… — быстро догоняет брата девочка и пристраивается рядом.

— Ну, как же «слушаешься», если я тебя в пятый раз подгоняю, а ты всё равно занимаешься тем, чем тебе хочется?

— Ничего такого я не делала, оппа. Просто кое-что увидела… — ухватив ДжэДжуна за руку, отводит взгляд МиСон.

На самом деле она сильно волнуется перед встречей с троюродной сестрой. Оппа даже взял с неё СТРАШНУЮ клятву, что она никогда, ни за что и никому не расскажет о том, как ДжэДжун познакомил её с Лалисой. Ей известно, что харабоджи запретил общаться с родственниками его брата-близнеца. Вот только она не совсем поняла, почему… Впрочем, это всё сейчас не важно.

Парочка продолжила путь, достаточно удачно лавируя между людскими потоками. Пришлось постоять на одном из светофоров, но не долго. И вот ОНО — здание, где МиСон наконец-то сможет познакомиться с сестрой и ГЛАВНОЕ всё у неё выспросить. Вот «всё-всё»! Что под этим «всё» подразумевается и МиСон-то сказать не сможет, даже если её начнут пытать. Однако, настрой боевой, а значит всё получится!

— «На следующей неделе необходимо найти клип-мейкеров, работающих на фрилансе, чтобы начать съёмки клипа», — размышляет ДжэДжун, припоминая не столь давний разговор с Лалисой. — «Всё ж не стоит пока „привлекать к себе излишнего внимания“. Тут она права. И нужно разобраться с финансами. Плюс, подсчитать возможные затраты…»

— Оппа, — дёрнула за руку брата девочка, когда они подошли ко входу в здание, который ведёт в танцевальную студию, — ты ей рассказал, что я приду?

— Что? — притормозив и обернувшись, переспросил ДжэДжун, ушедший по ходу движения в собственные мысли.

— ОППА! — возмутилась МиСон.

— Ну, что? Что? Я задумался и не расслышал твоего вопроса. Тебе сложно повторить?

— Не «сложно», — насупилась девочка. — Ты ей сказал, что я сегодня приду?

— Кому? — удивился ДжэДжун, думавший в эту минуту об иных «сферах бытия». Куда более важных и злободневных.

— Лалисе! Ты ей сказал?..

— А-а-а, — покивал парень. — Вот ты о чём. Нет, как ты и просила. Сама ведь сказала, что хочешь устроить «сюрприз». Я и не говорил ничего.

— Подожди… — отпустила руку брата МиСон и начала придирчиво себя осматривать, бормоча под нос и помогая руками: — Ага, тут всё хорошо. Складочку разгладим… И тебя поправим… Чистенько… «Угу».

ДжэДжун закатил глаза к небу, выразив тем самым своё истинное отношение к процессу, начавшемуся только что. Естественно, говорить парень ничего не стал. «Плавал в этих водах». Знает, чем подобная глупость заканчивается. Вообще-то он обожает сестрёнку, как и все в семье, но вот порой, в моменты вроде этого… Сложно сказать, чего на самом деле хочется сотворить.

МиСон подняла взгляд на брата:

— Может всё-таки стоило платье надеть, а не юбку, как думаешь?

Вопрос был задан и необходимо на него отвечать. Только беда в том, что задан он уже не в первый раз и, к огромному сожалению ДжэДжуна, даже не в пятый. Вот и не выдержала психика парня. Схватив сестру поперёк корпуса, они всё ж опаздывали, лидер It’s Us шагнул к порогу, со словами:

— В виде подарка тебя передам. Всё… устал!

— Эй! — выпалила МиСон, по-настоящему возмутившись.

А вот второго возмущённого, хоть и слегка наигранного вопля, услышать, парочка никак не ожидала.

— ЭЙ! Ты чего творишь? Поставь мою сестру на место, бандит!

Замерев на полушаге, ДжэДжун обернулся. То же самое постаралась сделать и МиСон, вывернувшись в руках брата почти на сто восемьдесят градусов. В метрах пяти от входа, с противоположной стороны тротуара, противоположной той, откуда они пришли, стоит Лалиса в компании с ЧэЁн и ещё какой-то девочкой возраста МиСон. Руки сестры упёрты в бока, но вот тщетно давимая улыбка, вылезающая наружу, портит всё впечатление от явно искусственно создаваемого раздражения. За их спинами маячит какой-то мужчина в строгом костюме чёрного цвета, сейчас отчасти прикрытым длинным осенним пальто. Взгляд его, направленный на ДжэДжуна, не сулит тому ничего хорошего.

— Пусти! — пискнула МиСон, стараясь вывернутся.

Рука ДжэДжуна рефлекторно ослабила захват, и младшая сестра чуть было не плюхнулась на задницу, обретя, наконец, свободу. Стоящая напротив парочки «компашка» дернулась вперёд, видя такой расклад, но застыла на месте, после вопля изданного МиСон:

— Ли-и-иса! — заверещала девочка и со всего размаху врезалась в старшую сестру, преодолев разделяющее их пространство буквально за пару шагов.

— Кха! — крякнул я, когда это «мелкое чудо», являющееся сестрой ДжэДжуну и по совместительству мне, воткнулось в живот. Мой, естественно, живот. Чей же ещё-то?

Вот и свершилось наше очное знакомство. После того как смог вдохнуть, покосился на Юри. Её, к слову, пришлось с собой сегодня взять, после общения с госпожой ЛиЕн. Вчера на перемене Юри подошла ко мне и протянула включенный смартфон. На том конце была её мама. Поговорили… В общем, не растекаясь мыслью по древу, скажу так. Это не маленькая миленькая девочка — божий одуванчик, а манипулятор сотого уровня. Юри разглядывала новую знакомую с живым интересом. ЧэЁн просто смотрела на это дело и улыбалась. Сопровождающий младшую наследницу корпорации HYUNDAI охранник расслабился, но бдительности не потерял, продолжив осматриваться по сторонам. Он делал это столь профессионально, что ДжэДжун оставался в фокусе его зрения, хоть и на периферии.