— Заключённый, на выход! — вслед за нарочито грубым окриком послышалось копошение ключей в десятке замков. Заперли меня здесь со всем старанием.

Гремя цепями, я поднялся со своего места. Тяжёлые кандалы на руках и ногах блокировали магию, и сила будто бы высасывалась этим бледно-серым тусклым металлом. Мой ученик не пожалел всех запасов аль-миния в Империи, чтобы надёжно отрезать меня от магической силы. Смешно.

Толстая дубовая дверь с дюжиной замков из того же металла наконец-то открылась, и первым, что я увидел, стал направленный мне в лицо арбалет. Меня по-прежнему боялись, даже после месяцев в тесном подземелье, даже лишённого магии и всех амулетов. И правильно делали.

— Это точно он? — спросил священник в пыльной рясе.

— Максиан Примус Инвикт, колдун и чернокнижник, — произнёс один из охранников.

Я хищно оскалился, сверкая безумными глазами из-под спутанной седой чёлки, падающей на лицо. Я изрядно оброс за время, проведённое здесь, и выглядел сейчас, как настоящий бродяга. С бородой-метёлкой и длинными седыми волосами, падающими на лицо.

— Для тебя, мразь, архимаг Высшего Круга, Проводник Божественной Воли, Первый Жрец Священного Храма Бога-Создателя, — процедил я.

— Это он, — кивнул другой охранник. — Выходи.

Два раза меня упрашивать не надо, я и сам был не прочь покинуть эту темницу. Сперва я пытался устроить побег, вскрыть замки, избавиться от цепей, но очень быстро понял, что это бесполезно. Мой ученик всё предусмотрел. Я хорошо постарался над его обучением.

И если бы он меня не предал, мы оба могли бы обрести бессмертие и божественную силу.

Меня повели по узким коридорам, держа на прицеле арбалета и постоянно тыча копьями мне в грудь и в спину. Не сказать, что это доставляло мне дискомфорт, закалённая в драконьей крови кожа могла легко сдержать и арбалетный болт, и выпад копьём, но знать об этом охране не следует, и я спокойно брёл, искоса поглядывая на священника. Обычный служитель церкви, ничем не примечательный.

Мы прошли мимо допросной, и я удивлённо вскинул брови. Неужели они наконец-то решились?

— Интересный факт. В шейном отделе человеческого позвоночника семь позвонков, — хрипло сказал я. — И проще всего отделить первый позвонок от второго.

— Молчать! — заорал охранник.

Я расхохотался, глядя, как невинный медицинский факт заставляет этих невежд трястись от ужаса. Похоже, кто-то здорово поработал над моей репутацией, пока я сидел за решёткой. Раньше передо мной лебезили и заискивали, пытаясь добиться моего расположения. Искали любую возможность, чтобы я помог им своей магической силой, задаривали деньгами, драгоценностями и артефактами.

— Ты ответишь за все прегрешения, колдун, — процедил священник.

Я только криво ухмыльнулся. На меня такие дешёвые угрозы давно уже не действовали. Уже больше сотни лет.

Вместе с моим учеником мы вплотную приблизились к разгадке секрета бессмертия, вернее, приблизился только я. Раскрывать все тайны ему пока было рано, и, как оказалось, я опасался не зря. Сначала эти знания он пытался достать тайком, а потом, когда я обнаружил вмешательство в мои записи, организовал мой арест, спевшись с церковью и новым правительством, свергнувшим прежнего императора. Меня обвинили во всех смертных грехах, и вот я здесь.

Ничего узнать ему, разумеется, не удалось. Я спокойно выдерживал любые допросы и пытки. Тайное знание так и осталось тайным.

Яркий свет ударил по глазам, и мне пришлось прищуриться, но я был рад снова увидеть Непобедимое Солнце, лениво ползущее в зенит, к эпицентру своей силы.

Огромный внутренний двор крепости, заполненный народом, теперь казался тесным из-за бушующей толпы. В центре двора находился помост, на котором возвышался деревянный столб, обложенный сухими дровами. С каменного балкона, украшенного флагами с изображением быка, на всё происходящее взирала троица высших иерархов всей Империи. Новый император, кардинал и мой ученик.

Император, юный Домициан, откровенно скучал, но он и не играл никакой роли в государстве, кроме банальной ширмы для тех, кто реально управлял страной. Кардинал Алонсо, как представитель Святой Церкви, уставился на меня горящим взором фанатика, желающего расправиться с колдуном и чернокнижником. Мой ученик… Арктурус Август Сол, по всей видимости, новый архимаг Высшего Круга, глядел на меня пристальным взглядом, будто пытаясь в самый последний момент вызнать мои тайны, так и оставшиеся для него нераскрытыми.

Если бы он меня не предал, все мои знания рано или поздно перешли бы к нему, но Сол всегда был амбициозным и нетерпеливым. Вредное качество для мага.

Толпа, завидев моё появление, взревела, как дикий зверь. В мою сторону тут же полетели отбросы и мусор, гнилые объедки и кости. Кто-то специально ходил с корзинами в толпе, раздавая снаряды. Одна из шуточек моего ученика, не иначе.

Я не обращал никакого внимания на летящие мимо гнилушки, а вот моим сопровождающим досталось. Конечно, их же никто не благословлял на удачу. В отличие от меня. И Сол это наверняка знал.

— Прекратить! — взревел охранник, и обстрел почти сразу же прекратился.

Забавная шутка, я посмеялся.

Меня повели к помосту, заставили подняться по ступенькам, и я остановился у столба. Снова возвышаясь над толпой, как и всегда.

— Народ Священной Лигурийской Империи! Внимайте! — раздался усиленный магией голос, прокатываясь над толпой, как холодная волна. — Перед вами — предатель рода человеческого, предатель Империи и предатель Святой Церкви!

Я усмехнулся этим словам. По моему мнению, всё было как раз наоборот.

— Ранее известный как Максиан Примус Инвикт, архимаг Высшего Круга, он продал душу Врагу Человечества! — продолжил голос.

Голос принадлежал кардиналу, и он вещал с балкона, как обличитель на суде, вот только никакого суда не было.

— Прекращай ломать комедию, Алонсо! — крикнул я. — У меня ещё много дел!

Кардинал на мгновение заткнулся и ожёг меня яростным взглядом, будто я отнял у него любимого мальчика из его гарема. О да, компромат у меня имелся на всех, жаль, что применить его я не успел, придерживая до лучших времён.

— Этот колдун и чернокнижник наслал чудовищный мор на наши земли! — продолжил кардинал, игнорируя мою просьбу. — По заданию Врага он насылал порчу и проклятия, и та эпидемия, унесшая жизнь и нашего любимого прежнего императора — его рук дело!

Толпа завопила и заорала, требуя крови, но кардинал поднял правую ладонь, показывая, что ещё не договорил.

— Слава Богу, мы вовремя распознали колдуна! Суд во главе с архимагом Арктурусом установил, что колдун одержим злом! Но церковь милосердна! — заявил кардинал под удивлённые вздохи толпы. — Церковь дарует колдуну шанс искупить вину, очистить своё доброе имя и спасти свою душу!

Я хмыкнул.

— Если колдун откроет магистру Арктурусу местоположение своих тайников и передаст Святой Церкви секреты Врага, то церковь проявит своё мил… — пояснил кардинал, но я перебил его тем, что громко расхохотался.

Расхохотался искренне, от всей души.

Кардинал Алонсо покосился на меня.

— Значит, раскаяния не будет, — сказал он. — В таком случае, Святая Церковь приговаривает колдуна к очищению огнём. Да будет так.

— Приговор вынесен и обжалованию не подлежит, — тихо сказал император.

— Приговор засвидетельствован и может быть приведён в исполнение, — прошипел мой ученик.

Мои цепи пристегнули к столбу, заставив меня взобраться на связку хвороста. Рядом возник церковник с простым факелом.

— Эй, а как же последнее слово? — насмешливо спросил я.

Кардинал и мой ученик переглянулись. Наверное, надеялись, что я начну молить о прощении и соглашусь наконец раскрыть им тайну моих исследований.

— Церковь признаёт право на последнее слово. Говори, — после недолгого совещания произнёс кардинал.

Заклинаний они ничуть не опасались. Цепи из аль-миния надёжно блокировали любую мою попытку применить магию. Но некоторые вещи работают иначе, без всякой связи с внутренним источником. Если бы мой нерадивый ученик это знал, то ни за что не выпустил бы меня к толпе без плотного кляпа и непроницаемой маски.

— Моё последнее слово — проклятие, которое падёт на ваши головы! — каждое слово падало в толпу, словно огромный булыжник. — Будет проклят твой род, император Домициан! Будет проклята твоя церковь, кардинал Алонсо! Будет проклята твоя магия, ученик Арктурус! Будет проклята Лигурийская Империя!

— Жгите его! — взвизгнул кардинал.

Церковник спешно ткнул горящим факелом мне под ноги. Пламя быстро перекинулось на валежник, с треском и шипением побежало дальше, вверх начал подниматься прозрачный дым.

— Даю вам слово! Я, Максиан Примус Инвикт! Я вернусь! И тогда вы заплатите за ваши преступления! — прокричал я и хрипло расхохотался, не чувствуя никакой боли от огня.

Толпа ахнула, где-то громко плакал ребёнок, кто-то исступлённо молился. Народ пребывал в диком страхе, и это меня ужасно веселило, так что я хохотал и не мог остановиться. Даже когда пламя перекинулось на столб, к которому я был прикован и скрыло меня целиком.

Смешнее всего было то, что я вплотную подобрался к секрету истинного бессмертия. И давно уже подготовил всё, чтобы даже если меня спалят на костре, без проблем возродиться в новом теле, в одном из своих тайных убежищ. Прежде я, конечно, не пробовал сделать это на практике, но все расчёты говорили, что у меня получится.

Поэтому я был спокоен даже тогда, когда моя плоть начала лопаться от жара, а мой дух покинул бренное тело, принимая вид густого чёрного облака. Все они ещё пожалеют, что связались с архимагом Максианом. Что помешали мне закончить мои изыскания.

Какое-то время я просто лежал на траве, преодолевая желание взять и размозжить свою (его?) тупую голову камнем. Энергетическое тело пацана было абсолютно неразвитым, что моментально отсекало добрых две трети доступного мне колдовства. И это ещё не самое худшее. Пастушок и в самом деле оказался припадочным, быстрый анализ показал мне, что некоторые участки мозга серьёзно повреждены. И церковь, если бы вдруг им заинтересовалась, точно назвала бы его одержимым. Ха-ха.

Но от того, чтобы быстренько совершить самоубийство, меня останавливало сразу несколько важных факторов. Самоубийство противоестественно, оно расщепляет душу, что меня серьёзно ослабит, это во-первых. А во-вторых, я ничуть не сомневался, что дьяволовы отродья будут меня караулить если не всё время, то ещё очень-очень долго, и стоит моему духу покинуть это тело, как меня тут же схватят и препроводят далеко и надолго. Чего мне бы очень не хотелось.

А вот снова ощущать себя живым и свободным мне очень нравилось. Это давало простор для возможного творчества. Давало мне шансы отомстить. Вот только теперь Сол превосходил меня абсолютно во всём, как он давно мечтал.

Плана, на случай, если я вдруг попаду в тело безродного и бессильного мальчишки-пастуха у меня, разумеется, не имелось, я рассчитывал возродиться в одном из своих специально подготовленных тел. Значит, придётся импровизировать. Я поднялся и сел в позу медитации прямо там же, под деревом.

— Бе-е-е! — проблеяла одна из десятка овец, за которыми, видимо, мальчишка и должен был следить.

Овцы разбредались кто куда в поисках травы получше, но мне было плевать. Это чужой скот, судьба которого меня нисколько не заботила.

Вместо того, чтобы работать пастухом, я погрузился в медитацию, чтобы понять, с чем мне вообще придётся иметь дело. Головная боль почти прошла, оставшись где-то на задворках сознания, а вот к новому телу, его размерам и возможностям привыкать мне придётся ещё долго.

Навскидку пареньку было лет 13–14. На теле обнаружились следы от побоев, как застарелые, так и свежие, его кулаки тоже оказались сбиты, так что он не стеснялся давать сдачи. Ну, я попал хотя бы не в труса и мямлю. Иначе пришлось бы туго, переделывать физиологические реакции тела на стресс обычно бывает долго и затратно. А тут, похоже, с этим проблем не было. Коленки у пацана в кисель не превратятся, если я вдруг нарвусь на неприятности.

Да, тощий, да, явно недокормленный что в раннем детстве, что сейчас, но достаточно жилистый и ловкий, судя по состоянию мышц и суставов. Ладно, с этим можно работать.

Энергетическое же тело… Тут всё было не так хорошо. Никакой структуры, каналы перекручены и перепутаны, источник слаб даже по сравнению с обычным человеком. На исправление потребуется время. Много времени. А до тех пор придётся использовать магию, для которой не нужна работа с источником и внутренней энергией. Ритуалы и руны.

Я вспомнил, как проклял всю империю на костре и усмехнулся. Тоже своего рода ритуал. Достаточно всего лишь заставить поверить в проклятие необходимое количество народа, и они сами сделают всё, чтобы оно сбылось. Сумма их энергий сделает всё, что нужно.

А если учесть, что в моё проклятие поверили и сам архимаг Арктурус, и его прихлебатели, и церковь, и полная площадь народа, сила его будет колоссальной. Очень скоро проявятся первые признаки.

Как именно проявится моё проклятие — я не знал. Как угодно. Но хорошего для Лигурийской империи явно будет мало. Ни в одной из книг, которые я читал, не описывались практические случаи применения такой магии, только теория, но все, как один, оказывались уверены в исключительной силе такого проклятия. Да и я чувствовал его силу даже с цепями из аль-миния.

Закончив с анализом энергетического тела, я поднялся на ноги, немного пошатываясь и не совсем верно определяя своё положение в пространстве. В таком состоянии я не потянул бы даже на ранг Новичка, нет, теперь я всего лишь обычный простолюдин. Карабкаться обратно к званию Архимага Высшего Круга придётся очень долго. Это несколько угнетало. Сразу прорываться в столицу, раскидывая молниями стражу и храмовников, в таком состоянии будет очень глупо. Придётся пока прикинуться этим самым парнишкой, заняв его место.

— Эй, вы! Глупые твари! Ovis aries! Вернитесь сюда, сейчас же! — воскликнул я, окидывая взглядом разбредшихся овец и пытаясь собрать их в кучу своим приказом. — Да чтоб вам провалиться, тупые бараны…

Брюхо пацана, вернее, отныне моё брюхо, издало протяжный низкий рык. Откровенно хотелось жрать. Время было уже далеко за полдень, а этого дурачка, похоже, отправили голодным. Жаль, конечно, этого добряка.

Я прошёлся по пастбищу вокруг дерева, под которым дрых малец, и обнаружил у самых корней маленькую котомку. Моей добычей стали каменной твёрдости сухарь и ломоть сыра, и я снова усмехнулся. Ещё недавно я имел всё, о чём только мог пожелать, самые изысканные явства, самые лучшие напитки. Гореть тебе в аду, Арктурус Август Сол, я это тебе гарантирую.

На самом деле, ситуация, в которой я оказался, выглядела даже как-то… Интересно? Очередной вызов, проверка возможностей, которых я не встречал уже давным-давно. По-настоящему серьёзные вызовы, как я помнил, были, когда я переходил от звания Мастера к званию Магистра, а это произошло едва ли не полвека назад, и успело уже померкнуть в памяти.

Ладно, мне нужен план действий, и я принялся обдумывать его, параллельно грызя сухарь. Придётся вернуться в деревню этого пацана, занять его место, некоторое время пожить там, скрытно прокачивая энергетический контур, потому что в нынешнем состоянии я практически ни на что не способен. Потом придётся перебраться в столицу, поближе к моей цели. Поступить в схолариум? Мальчишка несколько старше требуемого возраста, но, возможно, удастся поступить сразу на третий или четвёртый курс, удивив всех познаниями. Да, моя сила исчезла, но знания-то никуда не делись.

Посмотрим по ситуации. Возможно, это даже и не понадобится, ведь ни теории, ни практике меня там научить не смогут. Я одно время там преподавал и прекрасно знаю всю программу. Другое дело — связи, которые придётся выстраивать заново, а для их появления схолариум подходит почти идеально. Особенно с репутацией малолетнего гения, которую я довольно быстро заимею, если начну блистать редкими знаниями.

Но сперва — деревня и немного развития, чтобы не быть совсем уж никчёмным слабосилком, неспособным даже разжечь огонь в ладони.

Я ещё раз проверил энергетический центр, сосредоточил поток на кончике указательного пальца. Слабый, тусклый огонёк размером с булавочную головку мигнул и тут же погас, а я вдруг почувствовал, что носом хлынула кровь, а ноги стали ватными. О, Демиург, за что мне это? Кажется, будет труднее, чем я ожидал. Это тело просто пока неспособно было пропускать через себя магию. Почти.

Зажимая ноздри и вытягивая шею вперёд, чтобы не залить кровью и без того грязноватую рубаху, я снова уселся на землю, переждать минуту слабости. Хотя лучше было бы идти и собирать овец в кучу, чтобы вернуть их в деревню в целости и сохранности, если уж я решил пока влезть в шкуру этого пастушонка.

А то бегать по здешним склонам следом за овцами мне как-то не хотелось. Гельветские Хребты, как и любые другие горы, могут быть коварными и опасными, и меньше всего мне хотелось свалиться в какое-нибудь ущелье и переломать все кости. Пошатываясь и хватаясь за дерево, под корнями которого отдыхал, я поднялся на ноги, пытаясь прийти в себя как можно скорее.

Овцы снова заблеяли, и я окинул их теперь уже совсем другим взглядом. Тощие, с колтунами в шерсти, неухоженные, вонючие. Под стать самому пастуху. Пришлось взять длинную тонкую хворостину и вручную, как самый обычный простолюдин, сгонять овец обратно в кучу.

А ведь маг уже на ранге Адепта, изучив несколько погодных и целебных заклинаний, может больше никогда в жизни не работать. Всего за каких-то десять-двадцать лет обучения. Многие на этом и останавливаются, и лишь немногие фанаты знаний и могущества идут дальше, к высшим рангам. К истинному мастерству. Поэтому во всей Лигурийской Империи и её окрестностях Архимагов можно было пересчитать по пальцам одной руки. И Архимаг Высшего Круга был всего один — я. Теперь, конечно, это место захватит Сол, даже при том, что умений и навыков для такого звания ему явно не хватало.

Узнать, в какой стороне тут деревня, не составило никакого труда. Мне даже не пришлось копаться в памяти пацана. К пастбищу и этому одинокому дереву вела довольно чёткая тропинка.

Порыться в памяти мальчишки всё равно придётся, но это чревато ещё одним приступом слабости и головной боли, так что я решил оставить это на вечер, когда я буду в тепле и относительной безопасности.

Гнать овец в сторону деревни оказалось не такой уж простой задачей, какой это казалось на первый взгляд. Безмозглые твари так и норовили уйти куда-то в сторону, упрямо остановиться, чтобы пощипать траву или справить нужду, побежать друг за дружкой, чтобы боднуть в бок или задницу. Но я справился.

Низенькие крыши деревенских домов, крытые пожелтевшим дёрном, показались из-за склона. Деревне, можно сказать, повезло, землетрясение пощадило её, сохранив дома в целости, но заборы и сараи изрядно покосились, создавая впечатление полной разрухи, неухоженности и бедности. Хотя деревенские мужики уже активно занимались починкой всего необходимого.

Завидев меня, от работающих мужиков отделилась стайка мальчишек. Я услышал их возгласы.

— Эй, это же Джаг идёт!

— А чего так рано?! Придурок и есть придурок!

— Бать, там этот буйный овец обратно гонит!

— Кто вообще дураку овец доверил?

В мою сторону побежали сразу четверо пацанов, ровесников. Я, не обращая внимания на их выкрики, продолжал гнать скот к деревне.

— Эй ты, буйный! Ты чего их привёл? Мозгов не хватило нормально пасти? — крикнул один из них, долговязый пацан, одетый богаче всех остальных.

— Уго, всеки ему! — начал подбивать на драку другой. — Может, мозги на место встанут!

— Так, стоять! — рявкнул дородный мужик, тоже направляясь к нам. По всей видимости, староста этой вонючей деревеньки. — Джаг, какого хрена ты вернулся? Сегодня ваша очередь пасти, вот и пасите как положено, до заката!

— Мастер Кай, так землетрясение же! — крикнул кто-то из мужиков, сидевший на крыше сарая с молотком в руке.

Надо же. Мастер. Но явно не Мастер в том значении, к какому я привык. Я пока не произнёс ни слова, исподлобья наблюдая за реакцией каждого из присутствующих.

Староста потрогал выбритый подбородок, словно принимая решение, а потом внезапно кивнул.

— Уго! Веди их в овчарню, потом возвращайся сюда, — сказал он.

— А чего я-то, бать?! Пусть придурок и ведёт! — возмутился Уго.

— Не спорь! — рявкнул староста, замахиваясь на сына, который ловко увернулся. — А ты, Джаг, иди и помогай своим. Отцу передашь, что его долг за сегодня ты не отработал.

Я хмуро смотрел на этого жирного борова, открыто эксплуатирующего своих же соседей, загоняя их в долги и пользуясь бесплатной рабочей силой. Вступать в диалог… Это не только ниже моего достоинства, это ещё и верный способ навести на себя подозрения. Я же понятия не имею, как этот малец общался, может, он вообще мог только мычать и мотать башкой.

Уго, вместе со своими прихвостнями, прикрикнул на отару, и овцы послушно отправились вперёд. Я вдруг поймал злобный взгляд мальчишки, и он одними губами произнёс: «Тебе конец, придурок». Ха-ха три раза.

Зато теперь мне точно известно, отчего у парнишки сбиты кулаки и куча заросших ссадин. Он тут, кажется, не самый популярный парень на деревне. Да уж, с таким-то имечком… Джаг… Буйный Джаг. Придётся пока привыкнуть к такому, а уже потом, когда я верну хотя бы часть своего могущества, то возьму своё прежнее имя. Максиан Примус Инвикт.

Овец повели в загон, мужики отправились возвращаться к работе. Я тоже пошёл прочь отсюда, разглядывая приземистые деревенские домики. Повсюду царили бедность, запустение и грязь. Даже если исключить последствия землетрясения, более-менее прилично выглядел только один дом. Даже и думать не нужно было, кому он принадлежит. Всё и так понятно.

Нужно было отыскать дом этого несчастного мальчишки, но я не спешил туда возвращаться. Судя по всему, ничего хорошего меня там не ждёт, лишь очередная бессмысленная работа. Так что я пока просто слонялся по деревне, тоскливо разглядывая покосившиеся хибары. А ведь здесь я планировал провести какое-то время, чтобы выйти в мир чуть более подготовленным, чем сейчас. Это желание угасало с каждой секундой, проведённой здесь, но что-то мне подсказывало, что иного выбора у меня нет. Придётся остаться, но я приложу все усилия, чтобы вырваться отсюда как можно раньше.

Вот чего-чего, а упорства мне было не занимать, и если я наметил себе цель, я достигну её так или иначе, любым способом, законным и не очень. Некоторые знакомые даже за глаза называли меня помешанным на силе чудовищем, и отчасти это было так. Но если бы я не был таким, я никогда бы не достиг той вершины, с которой меня сбросил ученик.

Сила… Вот что определяет твою ценность в этом мире, и если ты силён, то перед тобой открываются все пути. Перед тобой заискивают, перед тобой преклоняются, тебе завидуют, тебе подражают. Даже императоры побаивались меня. Я мог бы легко взять власть, если бы захотел этого, но власть над простыми людьми давно перестала меня интересовать. Именно тогда, когда я открыл путь к бессмертию и божественной силе, которая позволила бы мне властвовать над всем мирозданием и потеснить старых богов.

Но мой ученик дал мне понять, что я ещё не готов. Что я не предусмотрел всех вариантов развития событий. Что я забыл про этот дьяволов аль-миний и не ожидал столь наглого и дерзкого предательства.

А ведь я должен был это предвидеть, ещё когда Сол попросил у меня помощи в его изготовлении. Когда расплав в специальной ванне очень долго обрабатывается самыми мощными молниями из арсенала магов, как бы обучаясь впитывать магию. Металла при этом получается не так уж много, что и делает его самым дорогим материалом в мире. Даже не представляю, во сколько эти цепи обошлись моему ученику.

Но больше я такой ошибки не допущу. Даже в теле деревенского дурачка у меня остались все необходимые знания, чтобы снова возвыситься над толпой и снова сделать шаг к бессмертию и истинному могуществу, которого не достигал ещё ни один маг.

От этих размышлений меня оторвал прилетевший вдруг в спину ком грязи, больно ударивший по позвоночнику и разлетевшийся чёрно-коричневыми брызгами. Я резко обернулся, сжимая кулаки и разгоняя энергию в теле. Те самые четверо малолетних ублюдков во главе с сыном старосты. Похоже, они отвели отару в загон и теперь целенаправленно искали меня, чтобы «наказать».

— Эй, придурок! — Уго сплюнул на землю, отряхивая руки. — Тебе конец, ты понял?

— Буйный Джаг! — захихикал один из его прихвостней. — Опять упадёшь в припадок? Интересно будет взглянуть!

— Или побежишь жаловаться? — встрял ещё один. — Давай, выясним, кто тут мужчина!

— Уго, дай ему по башке, как в прошлый раз! — загоготал третий.

Ну уж нет. Такого я стерпеть никак не мог. Никто не смел так со мной разговаривать, даже когда я пребывал в подземелье под охраной церковников, ненавидящих колдовство. Сейчас они познают настоящий гнев архимага Высшего Круга.

— Склонитесь передо мной, пока не поздно, жалкие черви! — произнёс я, но вместо напитанного магической силой голоса прозвучал только едва начавший ломаться баритон.

Естественно, ничего не вышло.

Мальчишки расхохотались, хлопая себя по коленкам и толкая друг друга в приступе истерического смеха. Один только я оставался предельно серьёзен.

— Давай… Уф… Ха-ха-ха! Давай ещё чего-нибудь! — задыхаясь от смеха, крикнул один из них.

Голову пронзил ещё один приступ боли, словно бы мне в темечко вошёл раскалённый гвоздь, и я почувствовал, как меня охватывает ярость. Ярость, недостойная мага, который в каждую минуту должен оставаться в ясном сознании, но которая сейчас поможет мне с ними справиться.

Глухо зарычав, я бросился на них с кулаками, с каждым ударом высвобождая эту ярость всё больше и больше. Парни в то же мгновение перестали смеяться и начали защищаться, пытаясь мутузить меня кулаками и уворачиваться от моих ударов.

— Он опять буйный! Опять у него приступ! — выкрикнул кто-то из них.

— Придурошный! — прошипел Уго.

— Ай! — вскрикнул другой, получив от меня в ухо.

Их было больше, но им недоставало слаженности действий и мотивации, зато у меня этой самой мотивации было с лихвой, я проносился вихрем, мелькая вокруг них и осыпая каждого из четверых быстрыми ударами.

Мне тоже прилетало. По корпусу, по голове, по лицу, но я упрямо продолжал драться, стараясь держаться так, чтобы передо мной в каждый момент времени находился только один из противников. Они старались меня окружить, но я не давался, активно маневрируя по улице. Вы что, думали, что маги это слабые тюфяки, ничего, кроме книжек, в жизни не видавшие? Маг должен быть сильным и ловким, если хочет обрести настоящую силу, и я сейчас пользовался своими старыми знаниями в полной мере.

— Ялмар, сбоку заходи! Аллин, с другой стороны! Грег, давай, по ногам ему! — скомандовал сын старосты, и мальчишки наконец сменили тактику, переходя от простой свалки к осмысленным действиям.

Грег, плотный и коренастый, бросился мне в ноги, пытаясь обхватить мои колени и повалить на землю, но этого я ему не позволил, сходу пиная в лицо. Что-то хрустнуло, брызнула ярко-красная юшка, парень рухнул на землю и завыл, хватаясь обеими руками за собственное лицо, а я тем временем отступал всё дальше, не позволяя взять себя в клещи.

— Ах ты, сволочь! — выкрикнул Уго, и мне удалось хорошенько дать ему под дых, выбивая весь воздух из лёгких.

Сын старосты согнулся, выпучивая глаза и хватая воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег.

Двое оставшихся наседали уже не так уверенно, как раньше, внезапная потеря сразу половины шайки заставляла их действовать осторожно. Чем я и пользовался, обходя их против часовой стрелки и заставляя обоих больше мешаться друг дружке, чем помогать.

— А ну, вы чего тут устроили, паскудники! — пронзительный визг дородной тётки, выглянувшей из какой-то хаты, заставил Ялмара и Аллина остановиться, и я тут же этим воспользовался, метким ударом в ухо вырубая первого из них. — Джаг, дьяволово ты отродье, а ну, прекрати бить мальчиков!

Я остановился, тяжело дыша, на приличном расстоянии от них. Да уж, даже это далось мне нелегко. Ярость схлынула, оставляя меня наедине с головной болью и полученными синяками. Полупустой желудок свело внезапным спазмом, и я оглядел поле нашей битвы. Мы промчались почти через всю деревню. Неудивительно, что я запыхался.

— А ну, иди сюда, сейчас к папаше твоему пойдём! — закричала на меня тётка после того, как вышла и проверила каждого из мальчишек. — Вот уж он-то тебе всыплет!

Вот даже как. Отлично, мне не придётся самому искать жилище этого пастушонка.

— Хорошо, тётушка, ведите, — покладисто сказал я после того, как немного отдышался.

— Какая я тебе тётушка?! — завизжала она, краснея от негодования. — Чтобы я?! Да с вами?!

Я подошёл к ней, внимательно разглядывая с головы до ног и предусмотрительно держась на расстоянии вытянутой руки, чтобы она не могла меня схватить. С неё станется. Она ведь обычная крестьянка с больными почками и коленями, даже и не подозревающая, что перед ней стоит самый настоящий архимаг Высшего Круга. Будь у неё хоть капля понимания, она бы давно уже склонилась передо мной, зарывшись лицом в грязь, как и вся остальная деревня.

Мальчишки, с которыми я подрался, помогали друг другу подняться, злобно косясь на меня, так что было ясно и дураку, что это не последний раунд.

— А ну, пошли! Вот папаша-то тебе задаст! — тётка попыталась меня толкнуть, но я легко увернулся. — Пошли-пошли! Вздумал он тут! Хороших мальчиков обижать!

Я не стал встревать в спор, просто отправился следом за ней. Возможного наказания я не боялся. Если что, просто сбегу.

На окраине деревни, как я и ожидал, стоял приземистый домик с таким же пожелтевшим дёрном на крыше, который я на первый взгляд посчитал заброшенным. Что ж, я ошибся.

Тётка бесцеремонно распахнула дверь в чужой дом, с порога начиная кричать.

— Том! Дьяволы тебя забери! Твой паршивец опять за своё! — переходя на визг, закричала она. — Избивает невинных мальчиков! Сколько можно?! Если ты его не научишь, то я даже не знаю! Чера! А ты куда смотришь, как ты своего мальчика воспитываешь?! Если так продолжится, мы будет вынуждены принять меры!

Я вошёл следом, тут же оценивая обстановку в доме. Нищета. Просто нищета. Отец сидел на лавке с костылём в руках, мутным взглядом пытаясь рассмотреть кричащую тётку, мать с младенцем стояла возле очага, рядом с ней, хватаясь за грязную юбку, стояла девочка пяти или шести лет.

— Пшла вон, Клара, — дождавшись, когда тётка остановится, чтобы набрать в грудь воздуха, выдавил отец, выпуская изо рта облако перегара. — Разберёмся.

Тётка замолкла на мгновение, тут же обожгла всё семейство злобным взглядом.

— Знаете что?! Я этого просто так не оставлю! — выпалила она и тут же выскочила за дверь.

Есть такой тип людей, которым до всего есть дело. Она, похоже, была именно из таких.

— А ну, иди сюда, поганец, — буркнул отец, хлопая мозолистой ладонью по лавке. — Садись.

Что ж, теперь всё было ясно. Отец — калека и пропойца, мать — забитая тихая мышка, несколько детей, полная нищета. Не очень удачно меня занесло. Ладно, исправим.

По-настоящему опасным отец не выглядел. Для меня. Для тринадцатилетнего парня — возможно. Но я смело подошёл и уселся на лавку рядом с ним, стараясь не морщиться от сивушной вони, исходящей из его рта.

— Дрался? — спросил он.

— Дрался, — сказал я.

— Сколько было их? — спросил он.

— Четверо, — сказал я.

— Побил? — спросил он.

— Побил, — сказал я.

— Ха! — отец хлопнул меня по плечу, по всей видимости, выражая крайнюю степень одобрения.

Я поднялся на ноги, намереваясь снова уйти на улицу, чтобы наконец заняться собственным развитием в каком-нибудь уединённом местечке.

— Останешься без ужина, — хмуро произнёс отец мне вдогонку. — В наказание.

— Том… — тихо промямлила мать.

— Я сказал, — рыкнул отец, и я понял, что это было даже не наказание, а легальный способ не тратить на меня и без того скудные запасы еды.

— Хорошо, значит, на ужин можно не приходить, — сказал я и тут же скрылся за дверью.

Значит, у меня даже больше времени, чтобы заняться практикой, а пустой желудок иногда даже необходим для некоторых упражнений. Теперь нужно было только найти подходящее место для практики, достаточно удалённое от деревни и незаметное.

После некоторых раздумий я отправился на пастбище, туда, где я и вселился в паренька. Сейчас, когда уже солнце начало катиться к западу, касаясь горных вершин, и на деревню понемногу опускались сумерки, там никого не должно было быть.

До пастбища я добрался довольно быстро, гораздо быстрее, чем с отарой овец, и, проверив, что поблизости никого нет, я уселся под деревом, тут же погружаясь в медитацию. Нужно было разобраться с этой странной головной болью и приступом ярости, совершенно для меня нетипичным. И эти приступы, скорее всего, преследовали мальчишку очень и очень давно, недаром ведь он успел уже получить прозвище «Буйный».

Развивать энергетический контур на первых порах довольно просто даже для таких, как этот пастушок, достаточно лишь научиться ощущать потоки энергии, а потом осознанно гонять её по всему телу, чем я и занялся, вспоминая, как делал это давным-давно, ещё будучи обычным лигурийским сиротой.

Надо научиться ощущать каждую клеточку своего тела, направлять потоки энергии, подчинять их своей воле, заставляя течь не так, как хотелось бы им, а так, как это нужно тебе. И только потом уже можно переходить к практике, пропуская магическую энергию через своё тело и душу, служа проводником между миром тонких энергий и грубым физическим миром.

А к этому телу мне придётся привыкать. Наверное, ещё очень долго. Можно было бы, конечно, провести эксперимент и захватить другое тело, например, того же сына старосты, чтобы сразу иметь и хоть какое-то положение в обществе, и верных прихвостней, но, во-первых, я не знал, увенчается ли этот эксперимент успехом, а во-вторых, это было бы проявлением слабости. Если уж судьба решила запереть меня именно в теле Буйного Джага, то так тому и быть.

Но попробовать выйти из тела всё-таки стоило. Благо, я уже находился в медитации.

Покинуть тело Джага почему-то удалось гораздо легче, чем обычно, и я сразу же проверил, на месте ли астральная связь, оберегающая меня от адских ищеек. Да, тонкая серебряная нить протягивалась от моей астральной проекции к сердцу сидящего в медитации мальчишки. Я в безопасности.

— Ты! — крик раздался внезапно, как и град почти неощущаемых ударов по спине. — Что ты со мной сделал?!

Я обернулся. Дух мальчишки, растерянный и почти плачущий, продолжил мутузить меня кулаками. Хм. А я предполагал, что его сожрали гончие.

Но нет. Нить, ведущая к телу, протягивалась и от него. М-да уж, топорно сработано, господин архимаг, неудовлетворительно. Эту связь необходимо было прервать, но я, похоже, слишком сильно поспешил снова обрести плоть, улепётывая от адских посланников.

— Что происходит, объяснись! — кричал на меня Джаг. — Кто ты, чёрт подери, такой?!

Идея пришла мгновенно. Парнишку можно использовать, и я это сделаю.

— Внемли, Джаг по прозванию Буйный, — исполненным величия голосом произнёс я. — Ты избран!

— Кто буйный, ты буйный! — вскипел он. — Я тебе башку оторву, пень старый! Верни меня обратно!

— Узри величие архимага Максиана! — продолжил я, не обращая внимания на выкрики бестелесного духа.

В астральной форме можно выглядеть так, как ты пожелаешь, и я принял тот облик, который любил больше всего. Исполненный неистовой силы и подлинного величия, когда я был на пике своего могущества. Я предстал перед Джагом в виде мудрого старика в роскошной зачарованной мантии, с длинной ухоженной седой бородой, а вокруг меня сверкали молнии, кружились валуны и летали огненные фениксы. Любой, кто узрел бы меня в этот момент, тотчас рухнул бы на колени в ужасе и благоговении.

Но Джагу, похоже, было плевать.

— Да срать я хотел на твоё величие, козёл! Верни меня назад! — закричал он.

Я нахмурил брови. Несносный мальчишка.

— Ты, похоже, не понял, кто я такой, — произнёс я. — Я — архимаг Высшего Круга, Максиан Примус Инвикт, первый и единственный своего имени!

— А, погоди, старик… — нахмурился Джаг. — Это про тебя староста говорил? Ты же это! Чернокнижник! Чёрный маг! Предатель рода человеческого! Теперь всё ясно, старый козёл! А ну, возвращай всё как было!

Я расхохотался. Да уж, ученик неплохо позаботился о моей репутации, что даже в отдалённой горной деревушке самый последний пастух знает об этих слухах.

— Чё ты ржёшь, я тебе башку откручу! — снова разозлился Джаг.

— Глупый мальчишка! Ты даже не подозреваешь, о чём говоришь! — не прекращая смеяться, произнёс я.

Конечно, он не понимал, что происходит, и почему он оказался снаружи собственного тела. Я в одно мгновение подлетел к нему и схватил за горло. Астральным телам не надо дышать, но мальчишка всё равно замер, глядя мне прямо в глаза с нескрываемой злостью.

— Смелый, — хмыкнул я. — Пожалуй, ты можешь пригодиться. Я даже перехотел тебя развоплощать.

Но и оставлять мальчишку в таком состоянии было нельзя, слишком долгий внетелесный опыт не самым лучшим образом влияет на состояние души. Особенно такой неподготовленной.

Я вновь окинул окрестности в поисках живых тел. Под землёй копошились черви, в траве стрекотали кузнечики и прочие насекомые. Это всё не подходит. Но зато наверху, среди раскидистых ветвей дерева, чистил перья скворец, абсолютно не обращая внимания на мальчишку, тихо сидящего у самых корней. С натяжкой, но подойдёт. Если периодически доставать его из птичьего тела, чтобы малец совсем не поехал крышей. Сам он оттуда не выберется ни в жизнь.

Продолжая держать парнишку за горло, я подлетел к скворцу и одним усилием воли заменил дух птицы на дух мальчишки. Скворец, который только что спокойно чистил пёрышки, вдруг встрепенулся, не удержался на ветке и рухнул вниз. Даже жаль, что такое могущество доступно мне только в астральной форме. Настолько, что не хочется возвращаться, но придётся.

Я тут же нырнул в тело Джага, вышел из медитации и поймал трепыхающуюся птицу в ладони. Ха-ха, представляю, что он сейчас ощущает. Это и тренированному магу бывает непросто, а уж простому мальчишке…

Скворец каркнул несколько раз, будто пытаясь откашляться.

— Ур-род! — хрипло произнёс он, пытаясь меня клюнуть. — Мр-разь!

— Не советую портить со мной отношения, малец, — хмыкнул я. — Так уж сложилось, что сейчас твоим телом управляю я, и мне оно гораздо нужнее. А, и ещё… Если это тело вдруг умрёт, например, ты расклюёшь мне артерию ночью или пробьёшь глаз до самого мозга, то и ты умрёшь в тот же момент. Вот только я сумею возродиться, а ты — нет.

Он каркнул что-то непонятное, но все попытки как-то мне навредить тотчас же прекратил. Похоже, осознал, что это всё не чья-то шутка и не случайное совпадение, и только после этого сумел успокоиться.

Начало понемногу темнеть, сумерки густели, как чернила на листе, пора было возвращаться в эту хибару, которую Джаг называл своим домом. Клянусь, лучше бы я заночевал на свежем воздухе, благо летние ночи ещё не успели похолодать. Лишь сменяли дневную жару приятной лёгкой прохладой.

Я снова побрёл в деревню, сунув успокоившуюся птицу за пазуху. Далеко он не улетит, не только потому что не умеет нормально летать, но и потому что магия не позволит ему чересчур отдаляться от тела. На самом деле, я не знал наверняка, зачем сохранил душу паренька в целости и сохранности, а не развоплотил, как душу этой несчастной птицы, но что-то мне подсказывало, что парень мне ещё может пригодиться. К тому же, не совсем было ясно, что будет с телом, если уничтожить его дух, таких экспериментов не проводил ни я, ни кто-либо из моих знакомых магов.

Ну и это однозначно считалось бы тёмной магией, запрещённой. Чернокнижником меня и в самом деле называли не без основания, за свою жизнь мне довелось провести множество разных ритуалов. Но уничтожать чью-то душу, однозначно, стало бы самым чёрным из них, потому что это была бы участь хуже смерти. Вечное небытие, бесследное исчезновение вместо шанса на перерождение. Опускаться до такого просто из-за того, что мне на какое-то время понадобилось тело, я не собирался.

Я тихонько пробрался в хибару джаговой семьи, намереваясь лечь спать. Но едва я затворил за собой дверь, как раздался голос его папаши.

— Джаг, — протянул он. — Что там с долгом старосте?

Скворец за пазухой задрожал от страха, злые мутные глаза крестьянина не предвещали ничего хорошего. Я успел заметить, как этот алкаш перехватил костыль поудобнее, превращая его в неплохую дубину, чтобы тут же обрушить на голову нерадивого сынка.

— А за каким хреном ты берёшь в долг у этого борова? — хмыкнул я.

Батя опешил, лупая глазами, побагровел.

— Да ты как с отцом разговариваешь, щ-щ-щегол?!! — взревел он, поднимаясь на ноги и опираясь на костыль.

Птица за пазухой буквально забилась в ужасе, так что мне пришлось придерживать её одной рукой. Из-за шторки, отделяющей родительское ложе от остальной хаты, робко выглядывала мать.

— Lyd! — свободной рукой я начертил в воздухе руну подчинения и усилием воли отправил её к отцу. — Сядь!

Это незамысловатое воздействие опустошило меня даже с учётом того, что я весь вечер потратил на развитие энергетического источника, и мне даже пришлось ухватиться за косяк, чтобы не рухнуть на пол. Похоже, следующее использование такой грубой силы меня убьёт. Тело пацана не способно даже на элементарные воздействия.

Зато папаша уселся обратно на лавку, испуганно глядя на меня. Я множество раз видел этот взгляд, изумлённый и испуганный одновременно, первобытный ужас столкновения с Неведомым всегда меня веселил. Особенно, когда руна подчинения выбивает из головы все остальные мысли и лишает воли.

Я некоторое время разглядывал пьяного калеку, размышляя, что же с ним сделать. Скоро действие руны иссякнет, а взбешённый папаша кинется на меня с костылём.

— Спи, — приказал я, и отец послушно закрыл глаза, продолжая сидеть на лавке, лишь немного наклонился вперёд, клюя носом.

Я разулся, прошёл дальше, оглядывая жилище, наверняка кишащее клопами, блохами и всеми остальными атрибутами бедности. Тут не было ничего лишнего, настоящий минимализм, ставший модным теперь в некоторых домах, только очаг, массивный стол, лавки вдоль стен и шторка, закрывающая проход на родительскую сторону. У очага, укрываясь овчиной, лежала сестрёнка, делая вид, что она спит, рядом лежал набитый соломой тюфяк, предназначенный, видимо, для самого Джага. Никакого личного пространства, понимаешь.

Отец всхрапнул, пуская пузыри слюны изо рта, я резко обернулся. Нет, всё в порядке.

— Сына… Что это было? — приоткрывая шторку, шёпотом спросила мать.

— Ничего, — буркнул я. — Иди спи.

Хотелось поскорее лечь, слабость всё ещё преследовала меня, и я, не раздеваясь, рухнул на жёсткий тюфяк. Прохладно. Угли в очаге давно прогорели. Скворца из-за пазухи я выпустил, и посадил наверх, под самую крышу, на одно из перекрытий. Завтра поговорим.

Я нечасто вспоминал свою прошлую жизнь, до того, как открыл в себе талант к магии, но теперь вся эта обстановка почему-то живо напомнила мне, как я выживал на улицах, воруя себе пропитание и ночуя на заброшенных чердаках. Тогда я был слаб, почти так же, как сейчас. Но я вырвался из нищеты и взобрался на самую вершину, значит, смогу и сейчас. Благо, я помню ритуалы на укрепление тела, знаю массу способов развиться в короткие сроки и в целом теперь не наломаю тех дров, которых наломал тогда, занимаясь своим развитием. Отчасти это, наверное, даже плюс, теперь, со всеми моими знаниями, я смогу развиться именно в том направлении, которое мне нужнее всего.

Решив, что пока не стоит забивать себе голову, я легко провалился в управляемый сон, чтобы тело могло восстановиться. Вместе со всем запасом энергии.

Магические умения, связанные с внутренней энергией, улучшаются, только когда их применяешь, когда тело учится пропускать через себя потоки, а воля становится твёрже камня, прогибая реальность. И мне придётся колдовать даже больше обычного, чтобы резерв этого тела увеличивался с каждым днём. Прямо как в старые добрые времена.

Жаль, что руны и ритуалы резерв никак не увеличивают. Они могут дать лишь временный, заёмный эффект, который потом чреват откатом и полным опустошением, а для честной прокачки необходимы честные тренировки, иных вариантов нет. И я буду тренироваться, чтобы снова стать сильным.

Ночь пролетела, как одно мгновение, и истошный крик соседского петуха разбудил всю семью. К моему удивлению, папаша делал вид, что вчера ничего не произошло, наверное, думая, что ему это всё спьяну привиделось, так что я быстро сожрал скудный завтрак и умчался прочь до того, как глава семейства успел назначить мне задание на день.

Скворца пришлось взять с собой. Парнишка в теле птицы учился летать, я учился вновь использовать самые элементарные техники. Мы уединились на вершине одного из склонов неподалёку от деревни. Открытые пространства всегда хорошо влияют на потоки энергии, недаром многие из одарённых селятся в высоких башнях.

Я даже и не заметил, как к полудню почти досуха опустошил весь энергетический резерв пацана. Раньше я бы даже не ощутил этого, я ведь почти ничего не сделал.

— Кр-ра! Колдун! — Джаг пролетел рядом с моим ухом. — Когда ты вернёшь мне моё тело?

— Когда посчитаю нужным, — не отвлекаясь от перекатывания энергии между ладонями, произнёс я.

— Уже пор-ра! — каркнул он.

— Нет, молодой человек, ещё рано, — флегматично ответил я. — Не заставляй меня жалеть о том, что я дал тебе физическое воплощение. Лучше продолжай летать здесь и предупреди меня, если кто-нибудь приблизится.

Скворец мотнул головой, но спорить не осмелился, лишь громко хлопнул крыльями и начал облетать место нашей тренировки по широкой дуге.

Я же подумал о том, что мне необходим хоть какой-нибудь амулет, который мог бы меня так или иначе усилить. Сейчас не до жиру, все средства могут оказаться полезными. Но для создания сложных амулетов мне банально не хватит сил. Всё всегда упирается именно в силу. Личная сила, вот что важнее всего.

— А здорово ты батю моего осадил! — мальчишка прилетел снова, сделав большой круг. — Научишь так же?

— Нет, — хмыкнул я.

Мне уже хватило одного ученика. Брать второго я пока не планировал. Обжёгся, так сказать.

Мальчишка явно расстроился, но вновь послушно улетел прочь, пока я, стоя в довольно странной для внешнего наблюдателя позе, разгонял потоки внутри тела. Иначе любые чары и заклинания будут оборачиваться пшиком. Возможно, разноцветным и искрящимся, но всего лишь пшиком, а реального эффекта просто не будет.

Всего три направления магического искусства могли простить недостаточную подготовленность волшебника. Руны, которые наносились на поверхности или чертились в воздухе (но это как раз требовало усилий), ритуалы, в которых важнее всего было правильно соблюсти условия, и алхимия, больше зависящая от качества ингредиентов и аккуратности самого алхимика.

Когда энергии в теле осталось лишь на то, чтобы ровно стоять, а мышцы и суставы нещадно болели от неудобных поз, я решил остановиться. На начальных этапах излишнее усердие только навредит.

— Эй, колдун! — крикнул сверху мальчишка, и я поморщился.

Если кто-то услышит такой диалог, нам обоим не поздоровится. Второй раз гореть на костре будет ощутимо больнее. Я нащупал ментальную связь Джага с его телом и вклинился в неё, посылая сообщение мысленно.

— Не надо так кричать, молодой человек, — прозвучал мой голос прямо у него в голове.

— Прочь из моей головы, урод! — так же мысленно крикнул он.

— Нас обоих сожгут, если ты будешь говорить вслух на людях, — я проигнорировал очередной выпад мальчишки.

— Скворцы умеют говорить! Некоторые! — возразил он. — Я видел! У бродячих артистов!

— Мы не бродячие артисты, — напомнил я. — Что ты там увидел?

— Всадники незнакомые к деревне идут, — буркнул он.

— Слетай, посмотри ближе, — приказал я.

Он несколько раз хлопнул крыльями и отправился к дороге, не снижая высоты и катаясь на потоках горного ветра. Летать ему, кажется, понравилось.

— Имперский всадник! Со свитой! С ним церковники, трое! — мысленно передал он.

Любопытно, что это вдруг привело сюда аж целого имперского всадника, представителя благородного сословия. Вряд ли это внеочередной сбор налогов, хотя с нового императора станется.

— Деревенские все на улицу выходят! Вон, староста им кланяется! — доложил парень без всякого напоминания.

Хм. Наверное, и мне пора присоединиться к деревенским, чтобы не выбиваться из коллектива, так сказать, поэтому я закончил тренировку и побежал к деревне, надеясь успеть вовремя. Хотя всё самое интересное мне перескажет мальчишка, усевшийся на крыше одного из домов.

Ладно хоть бежать в юном и молодом теле оказалось значительно проще и приятнее, чем в виде седого почтенного старца. Я успел как раз к тому моменту, когда имперский всадник принялся толкать речь.

— … наложил проклятие! Защита архимага Арктуруса не справилась с такой мощью! — громко объявлял имперский всадник.

О, это про меня. Я бы сильно удивился, если бы Сол сумел отвести подобное проклятие, действующее не за счёт моей силы, а за счёт всех присутствующих. Похоже, что-то началось. Я остановился в последних рядах, подальше от начальственных взглядов этих незваных гостей.

На лицах крестьян ожидаемо читался ужас, многие тихо молились, некоторые даже упали на колени. Один только староста хмуро поглядывал то на всадника, то на сопровождающих его церковников.

— Монстры снова полезли из своих логовищ! Империи снова требуются воины! Поэтому ваша деревня… — он замолчал на мгновение, окидывая деревню взглядом и примерно вычисляя количество домов. — Обязана выставить для защиты Империи троих человек! Со своим снаряжением и оружием!

Я заметил папашу, который хмуро сжимал костыль, играя желваками. А он, похоже, не так прост.

Судя по всему, моё проклятие легло на некую область, скорее всего, очерченную границами Лигурийской Империи. И если я предположил верно по тем обрывкам информации, которые предоставил всадник, это проклятие действует как своего рода чума. Не в смысле болезни, а в смысле действия. Точно, как чумные бубоны испускают гной, когда их вскрываешь, так и на земле открываются заражённые области, испускающие монстров и чудовищ.

А на императора, кардинала и моего ученика должны были пасть их собственные варианты проклятий, действующие совсем иначе.

Что ж, если по земле и впрямь снова ходят чудовища, то это даже в плюс. Редкие ингредиенты для ритуалов и зелий станут гораздо менее редкими, ведь все старые логова мы давным-давно зачистили, а новых с тех пор так и не появлялось. А ещё эти места должны буквально сочиться магической силой, и каждое логово может неплохо продвинуть меня в развитии. Если я, конечно, выживу после его посещения. Потому как водиться в них может абсолютно что угодно, начиная от банальных упырей и заканчивая василисками или мантикорами.

— Ваша Милость! — произнёс староста, будто специально коверкая слова. — Нету-ка у нас людей-то, о прошлом разе забрали ишшо!

Всадник демонстративно достал плеть, хотя и не спешил пускать её в дело, лишь поигрывая ею в воздухе.

— Сын мой! — встрял в разговор один из церковников в длинной серой рясе. — Это долг каждого честного прихожанина! Вы же следуете заветам Церкви, я надеюсь?

Все присутствующие осенили себя знаком малого круга, отгоняющим зло, и я в том числе.

— Ибо защита ближнего своего от зла иномирного есть благо, умасливающее душу на пути в рай, — подняв палец к небу, произнёс священник.

— И как честные прихожане, вы теперь обязаны выставить троих мужчин с доспехами и снаряжением для прохождения службы в отряде имперских ловчих, — скучающим тоном повторил всадник.

В принципе, я мог бы вызваться и поступить на службу, получая шанс легально посетить одно из логовищ, но перспектива военной службы, особенно в таком возрасте, меня не слишком-то привлекала. Там будут контролировать каждый мой шаг, что не позволит мне спокойно заниматься собственным развитием. Обязательно у кого-нибудь возникнут вопросы, а где каверзные вопросы — там и внимание церкви. И если размотать эту цепочку до конца, то в финале меня опять ждёт костёр.

Ну уж нет, я как-нибудь сам. Внимание церкви мне ни к чему. Если официально признанных магов, выпускников схолария или чьих-то личных учеников она ещё могла хоть как-то терпеть, то всех самоучек ждала только одна дорога. На костёр, за очищением души, потому что исследовать тонкие планы самостоятельно и не привлечь внимания иномирных сущностей практически невозможно. Вот одержимые и появлялись с завидной регулярностью.

Рано или поздно любой начинающий маг поддаётся соблазну изучить секреты иных миров. И чаще всего их защиты не хватает, чтобы сделать это безопасно для себя и окружающих и вернуться потом тем же самым. Менее умные маги даже заключают контракты с иномирными сущностями, что тут же переводит их в разряд колдунов и чернокнижников, которых церковь не терпела уже ни в каком виде.

— Через две седмицы ваши воины должны прибыть в крепость Инфариата, — не терпящим возражений тоном произнёс всадник. — В случае неповиновения… Вся деревня будет отлучена от церкви и уничтожена.

— Ваша Милость! Тык идтить-то туды две седмицы и выйдет! — заламывая пальцы, произнёс староста.

— Я всё сказал, — отрезал всадник, подбирая поводья и разворачиваясь на лошади.

Его свита, не говоря ни слова, последовала за ним. Судя по всему, им за сегодня нужно было обойти ещё несколько деревень, о чём свидетельствовал их усталый вид и скорость, с которой они поскакали прочь.

Обычно таким способом из деревень забирали самых буйных и неуживчивых юношей, и подобная судьба наверняка ждала бы Джага в недалёком будущем, но пока что от рекрутчины его спасало малолетство. Подросткам давали шанс ещё немного подрасти и проявить себя. Вот года через два-три его бы отправили бегом за всадником, всучив самодельное копьё из обломка косы и мешочек сухарей.

Крестьяне начали расходиться по домам, громко обсуждая приказ всадника. Никто не хотел бросать семью, дом, родных и уходить в неизвестность, чтобы сдохнуть через неделю от когтей упыря или зубов вурдалака. Но кому-то придётся это сделать, чтобы остальная деревня могла жить и здравствовать. Последние слова всадника были отнюдь не пустой угрозой. Неповиновение каралось жёстко, чтобы все остальные деревни знали, что их может ждать в случае бунта.

Я поспешил покинуть улицы, чтобы не попасться на глаза старосте или его сынку. В моём случае на малолетство могут и закрыть глаза. Хотя даже если бы меня вдруг отправили в рекруты, я бы просто сбежал по дороге, наплевав на угрозы властей, в конце концов, для меня эта деревня ничего не значит. Но и сходу преступать закон я не хотел, чтобы мне потом не пришлось долгое время прятаться и скрываться.

— Джаг! — я вошёл в дом и потянул за ментальную связь, привлекая внимание мальчишки. — Смотри, чтобы никто не зашёл.

— Ла-адно, — проворчал мальчик, начиная нарезать круги над своей старой хибарой.

Мне ещё вчера вечером в голову пришёл один неплохой ритуал, который мог бы меня неплохо усилить, но для него требовался горящий очаг. Сейчас же, когда дом пустовал, а вся семья ушла на улицу, чтобы на народном сходе выдвинуть кандидатов в рекруты, я мог успеть провернуть всё, что мне необходимо.

К счастью, матушка недавно что-то варила, и угли не успели остыть, так что я подбросил немного дров и раздул огонь, садясь прямо напротив него. Очаг — это одомашненный огонь, безопасный, в отличие от костра, который я мог бы развести где-нибудь неподалёку от деревни, но в моём нынешнем состоянии лучше выбирать безопасные и проверенные варианты.

Я едва удерживал себя на месте, чуть ли не подпрыгивая от нетерпения. Но когда огонь наконец разгорелся и вспыхнул красным пламенем, я шепнул ему секретное слово, а потом зачерпнул пламя руками.

— Джаг, что это ты делаешь? — послышался голос из-за спины, и я тут же выронил пламя обратно в очаг.

Кажется, я попал впросак. Гораздо раньше, чем я предполагал.

Я медленно обернулся и увидел там девочку, про которую совсем забыл. Вернее, думал, что она вместе со всеми остальными на деревенском сходе.

— Джаг, я всё видела! Что это было? Я всё маме расскажу! — начала канючить она.

Чувство опасности коснулось моего затылка, и я вдруг ощутил, как снова начинает разгораться эта странная чужая ярость.

— Джаг! Как её зовут? — мысленно спросил я у своего спутника.

— Это Ляна! Мелкая вредина! — сразу же отозвался парень. — Только ей ничего не делай, прошу!

Я внимательно посмотрел на тощую и чумазую девочку, которая вышла из родительской половины и теперь подозрительно щурилась на меня.

— Ляна… — максимально мягко произнёс я, отгоняя прочь все нехорошие мысли. — А что именно ты видела?

Общаться с детьми я, к сожалению, не умел. Тем более с крестьянскими.

— Ты дрова опять тратишь! Папка ругаться станет! — нахмурилась девочка.

Я же, наоборот, успокоился. Обвинений в колдовстве, кажется, не будет.

— А потом головёшку руками взял! — добавила девочка. — Пожар хотел учинить? Я всё маме расскажу!

И верно. Если разум может найти рациональное объяснение увиденному, он всегда предпочтёт именно его. Среди простолюдинов, конечно. Маг должен отбросить подобные глупости, если хочет добиться успеха.

— Э-э-э… Не говори, — произнёс я. — Если дашь слово, что никому не скажешь — я покажу тебе фокус.

Девочка нахмурилась.

— Ты врёшь, — сказала она.

— Нет, не вру, — сказал я.

— Покажи, — потребовала она.

— Если пообещаешь, что никому не скажешь, — сказал я.

Она задумалась, прикусив нижнюю губу.

— Ладно, — неохотно выдавила она. — Не скажу. Обещаю.

Я недоверчиво хмыкнул, но всё-таки снова повернулся к очагу и зачерпнул всё ещё послушное пламя руками, усилием воли формируя из него маленькую жёлто-оранжевую канарейку. Ляна глядела на это, как зачарованная, и даже протянула пальчики, чтобы потрогать, но я вернул пламени естественную форму и положил обратно в очаг. Проводить задуманный ритуал при свидетелях лучше не стоит, пусть даже при таком юном и доверчивом свидетеле.

— А это… Ты… Птичка… — бормотала девочка, хлопая ресницами и переводя взгляд то на горящий очаг, то на мои руки.

— Никому ни слова, Ляна, — сказал я.

Девочка даже зажала себе рот ладошками, демонстрируя, что никому ничего не скажет, но верить я, конечно, не спешил, прекрасно понимая, что «по секрету» она может разболтать что угодно и кому угодно. Надеюсь, к тому моменту я буду уже далеко отсюда.

Задержаться в этой глуши, с одной стороны, было бы полезно, тратя время на развитие и усиление, но с другой стороны, каждая лишняя минута, проведённая здесь, означала, что моё отмщение откладывается всё дальше и дальше.

— Колдун! Идут! — раздался в голове голос мальчишки, и я пошевелил угли в очаге, раскидывая их друг от друга, чтобы уменьшить пламя.

— Ляна! — строго произнёс я. — Ни слова.

Девочка кивнула с максимально серьёзным видом, а я взялся хлебать воду, будто зашёл в дом просто попить, и как раз вовремя. Дверь скрипнула, в дом вошёл отец, опираясь на костыли, а следом за ним семенила мать, стараясь глядеть только себе под ноги.

— … я тебе говорю, Чера, он уже взрослый лоб, ничего с ним там не случится, — до моего слуха долетел обрывок разговора.

Папаша был трезв и оттого зол, это читалось в каждом его движении. Он окинул жилище пристальным взглядом, задержав его на мне, а потом уставился на связку валежника, заметно исхудавшую.

— Кто дрова подкидывал? — хмыкнул он, перехватывая костыль. — Джаг, ты опять, поганец? Ты знаешь, сколько они стоят?

Я открыл было рот, чтобы ответить, но сестрёнка меня опередила.

— Это я, папочка, я замёрзла, — сказала Ляна.

Папаша заметно подобрел, возвращая костыль в прежнее положение.

— Чера, мать твою за ногу, чего так плохо топишь? Ляна, золотце, сейчас-то согрелась? Да? Ну хорошо, — он проковылял к столу и грузно опустился на лавку.

Я поспешил выскользнуть за дверь прежде, чем этому алкоголику взбредёт в голову ещё что-нибудь. Да уж, жаль, что с ритуалом ничего не вышло. Я намеревался обратить силу огня себе на пользу, заключить пламя в уголёк, чтобы в нужный момент оно могло мне послужить, как средство защиты или что-либо ещё, но не судьба. В другой раз.

Джаг порхнул ко мне, едва я показался из-за двери, хлопая крыльями и стараясь держаться прямо напротив моего лица.

— Ну что? Всё получилось? — нетерпеливо спросил он.

— Что? — хмыкнул я.

— Ну, что ты хотел! Теперь ты вернёшь всё как было? Вернёшь мне тело? — спросил он.

— Нет, — сказал я. — Мне помешали.

Мальчишка поник, это было заметно даже в облике скворца.

— Ну… Так, наверное, даже лучше… — пробормотал он мысленно. — А то это… Меня хотят… То есть, тебя. Нас, короче. В этот. В отряд, в крепость.

Я выругался на одном из давно забытых языков, в сердцах пиная камешек. В мои планы это не входило вообще никак. Не хватало ещё, чтобы архимаг тянул лямку на службе, как какой-нибудь мечтающий о славе дуралей.

Хотя… Это, пожалуй, можно провернуть и в правильную сторону, даже с пользой для себя. Дождаться, когда нас бросят на зачистку первого же логова, а потом со спокойной душой дезертировать, изменив имя и внешность. Это будет даже лучше, чем просто линять из деревни куда глаза глядят.

Вот только церковники наверняка будут проверять каждого кандидата в имперские ловчие. Пока вроде всё не настолько плохо, чтобы они игнорировали элементарные техники безопасности, и необученных крестьян в бой против мантикор пока не бросают. Но это будет потом, с этим разберёмся.

— А ещё кого хотят отправить? — спросил я.

— Не знаю, пока не могут решить, — ответил мальчишка. — Никто не хочет, только насчет меня… Тебя… Единогласно.

Как неожиданно. Да уж, репутация этого буйного точно оставляла желать лучшего. Захотелось вдруг спалить всю эту деревню дотла, пустить красного петуха по крышам, чтобы зарево от пожара виднелось аж на другой стороне Гельветских Хребтов. Я снова почувствовал эту ярость, перемешанную с острой головной болью, и сжал кулаки так, что ногти впивались в кожу.

Красная волна немного схлынула, боль позволила снова мыслить ясно и чётко, и понимание того, что это была абсолютно чуждая и неестественная ярость, пришло в тот же момент. С этим определённо придётся разобраться, потому что эта волна ярости могла бы здорово испортить мне жизнь в определённые моменты. Вот только копаться в головном мозге это всегда очень тонкая работа, в которой проще простого напортачить. Мне бы не хотелось вдруг обнаружить, что это тело внезапно разучилось дышать или мозг перестал приводить в порядок картинку, приходящую на сетчатку глаза, и теперь весь мир перевёрнут с ног на голову.

Я брёл по окраине деревни, размышляя над различными вариантами развития событий, и понимал, что пока всё складывается вполне неплохо. В конце концов, я жив, относительно здоров и постепенно восстанавливаю контроль над магией. Мальчишки всё равно едва-едва хватало на пару дешёвых фокусов, но по сравнению с тем, что было в самом начале — это заметный прогресс. Хотя по сравнению с нулём любой результат будет прогрессом.

В конце концов, в этой глуши даже и делать нечего, кроме как бить морды сынку старосты и его дружкам, но рано или поздно все морды будут набиты, а все зубы выбиты. Да и для собственного развития мне неплохо было бы уйти в другое место, чтобы не прятаться от чужих взоров в холмах и пещерах, а спокойно работать в собственном особняке или башне… Да, мечты-мечты.

Но какое-нибудь уединённое место и в самом деле не повредит. Я уже подумывал найти в здешних горах какую-нибудь пещеру навроде той, из которой изначально соорудил свой тайник с запасным телом, но Гельветские Хребты коварны, и все подходящие пещеры наверняка уже кем-то облюбованы и обжиты. И чаще всего обжиты абсолютно враждебными существами, начиная от обыкновенных медведей или горных львов и заканчивая арахнидами или гноллами.

— Колдун! Эй, колдун! — раздался голос мальчишки в голове. — А мне же придётся идти с тобой?

— Можешь не идти, можешь лететь, — хмыкнул я.

— Ну ты же понял! — раздражённо воскликнул Джаг.

— Ты тоже, — хохотнул я.

— Мамку жалко, — вдруг произнёс мальчишка. — И Лянку тоже. Этот… Совсем их измордует.

— Придётся внушение сделать, значит, — сказал я. — И не боись. Магу бояться нельзя.

— Я и не боюсь! — вскинулся Джаг. — Только у них денег нет… Староста, урод, в долги загнал…

— Тоже придётся внушение сделать. Долг-то большой? — спросил я.

— Вроде да… У мамки надо спросить, — ответил мальчишка.

Я на мгновение задумался. Пожалуй, лучше было бы решить эту проблему, пусть даже меня она никаким образом не касалась. Если мальчишку придётся брать с собой, то будет лучше, если он спокойно оставит дом, не переживая о том, что семья там пухнет с голода.

Иногда приходится решать проблемы своих подчинённых, так они лучше работают. И даже своему ученику Солу я помогал в своё время решить один деликатный вопрос его любимой мамулечки, ещё до того, как он начал считаться умелым чародеем. Но нет пределов человеческой неблагодарности.

Решение пришло моментально. И даже магии потребуется всего одна маленькая капля, что вполне осуществимо даже в теле этого неумехи. Я развернулся и пошёл обратно в дом, надеясь застать папашу там.

— О… Припёрся… — вместо приветствия произнёс отец, который сидел за столом и жрал сырую луковицу вприкуску с хлебом, от чего находиться в доме оказывалось решительно невозможно. — Нет бы воды принести, да? Мамке помочь? Не хочешь, нет? Жрать-то небось хочешь… А вот семье помогать?

— Ты не проспался ещё что ли? — буркнул я. — Сколько ты старосте должен?

— Ты как с отцом разговариваешь, щ-щенок?! — закипел папаша.

— Так, как считаю нужным, — сказал я, холодно глядя на этого неотёсанного крестьянина с печатью алкоголизма и порока на лице в виде красно-синих прожилок. — Сколько?

Папаша недоверчиво прищурился, до него, похоже, начало доходить, что сын резко поменялся. Он насторожился, не зная пока, как именно реагировать на такие перемены. Да и вчерашний эксперимент с руной подчинения он не должен был забыть. Он мог думать, что это ему привиделось по пьяни, но теперь наверняка всё вспомнил.

— Сколько? — с нажимом произнёс я.

— Восемь талеров, — тихо ответила мать из-за шторки.

— Чера, вот тебя кто-то спрашивал?! — вспылил папаша.

Приличная сумма для такой деревеньки. Староста здесь, похоже, нисколько не стеснялся драть проценты со своих же односельчан и обирал их безбожно.

— Это с процентами? — уточнил я на всякий случай.

— Да, — буркнул отец.

Должно быть, набежало за долгое время. Для обычного крестьянина и один талер-то — сумма из разряда астрономических. Иначе я просто не представляю, как это животное умудрилось задолжать аж целых восемь талеров. Больше, чем вообще стоила эта хибара вместе со всей мебелью и остальным добром.

— Надо бы тебя от выпивки отучить… — протянул я.

— Чего-о-о? — папаша аж привстал из-за стола, зато мать снова выглянула наружу.

— Надо-надо! Давно говорю, хватит пить уже! Мог бы делом заняться, нет же, пьёт и пьёт! — с неожиданной пылкостью произнесла она.

— Тише, баба! У меня старые раны болят! — взревел папаша, понимая, чем всё может кончиться и что его власть ускользает у него из рук.

Я решил больше не тратить время на пустые споры, достал из очага уголёк, начертил на ладони нужную мне комбинацию рун в зеркальном отображении, а потом подошёл к отцу и с размаху шлёпнул его раскрытой ладонью по лысине, одновременно вливая капельку силы в руническую вязь.

Руны подчинения, воды, огня и запрета жирно отпечатались прямо на коже алкоголика, угольный след полностью перешёл с моей ладони на его лысину и моментально размазался чёрным пятном, но руны успели сделать своё дело.

— Больше вина не пей, плохо будет, — сказал я. — Понял?

— Ты… Ты что делаешь, сына? — пробормотал он.

— Ты понял, нет? — я начал откровенно злиться.

— Понял, понял, — замахал руками он, морщась от непривычных ощущений.

Запретная, на самом деле, магия. Подчинение людей с помощью магии, а тем более, подчинение прихожан церкви каралось очень строго, тем же самым сожжением. Вот только руны тем и хороши, что могут действовать очень долго и практически незаметно. Как бы, подумаешь, мужик решил бросить пить, всякое бывает. Никто и не заподозрит здесь колдовство.

Даже и проверять никто не станет. Вот высшую аристократию, от представителей которой зависело очень многое, регулярно проверяли церковники. А крестьяне… Так, грязь под ногтями. Никому не интересны.

— В рекруты кого вместе со мной выбрали? — спросил я напоследок.

Мать вместо ответа расплакалась, папаша опасливо пожал плечами. Ладно, узнаю у старосты. Я молча вышел, прикрыв дверь за собой.

— А он что теперь, правда пить бросит? — возбуждённо спросил Джаг, наблюдавший за всем этим действом через щели в крыше.

— Да, — ответил я.

— Ура! — возрадовался мальчишка, а я подумал, как мало надо для счастья.

Всего лишь сделать жизнь чуть лучше, чем она была прежде.

Староста обнаружился возле своего дома, он командовал бригадой деревенских мужичков, которые латали крышу его амбара. Скорее всего, за бесплатно или в счёт долга. Удобно устроился этот боров.

— О, буйный! Ты вовремя, — завидев меня, сказал староста. — Лезь на крышу, помогать будешь.

— Нет, — сказал я.

— Вот как? А ты не слишком ли осмелел, малец? — хмыкнул он.

— Ну, вы же меня в крепость отправить хочете, надо быть смелым, — сказал я.

— Уже в курсе? А, ну конечно, — усмехнулся староста. — Завтра отправитесь. Все вместе. Должны успеть.

Мне захотелось сломать ему шею одним щелчком пальцев, чтобы стереть эту мерзкую улыбочку с его лица. Но я вынужден был сдерживаться.

— Кто ещё со мной? — спросил я.

— Ялмар сам вызвался. И дядька его, Хорас, присмотрит за вами, — сообщил староста. — Чтобы не убегли. Особенно ты.

— Восемь талеров, мастер Кай, — сказал я.

Староста нахмурил брови, скрестил руки на объёмной груди.

— Чего-чего? — спросил он.

— Восемь, говорю, талеров! — сказал я. — И я тогда гарантирую, что деревня останется в целости и сохранности. Что мы дойдём до крепости и никто не примчится тебя наказывать.

Он хохотнул, но всё же несколько нервно.

— Условия мне ставить будешь? — хмыкнул он.

— Буду, — кивнул я. — Дядька Хорас, говоришь, присмотрит? Ну так и я ему на ночёвке могу и в глаз воткнуть что-нибудь. Да и к Ялмару у меня пара вопросов имеется.

Староста вдруг расхохотался, хлопая себя по животу и коленям.

— Думаешь деревню спалят? Хочешь долги папкины списать? — продолжая посмеиваться, спросил мастер Кай. — Так деревню вместе с ними и спалят! Ха-ха-ха-ха!

— Так мне плевать, — пожал плечами я. — Могу и сам красного петуха пустить.

— Ты такие вещи не говори! — встрял в разговор один из работников, но староста жестом попросил его умолкнуть.

Мастер Кай смерил меня долгим изучающим взглядом, и, похоже, пришёл к выводу, что я не шучу. Я и не шутил.

— Половину долга, так и быть, простить можно, — нахмурился он.

Четыре талера это не восемь, конечно, но для крестьянина-калеки, вырезающего ложки и перебивающегося любой посильной поденной работой, всё равно сумма неподъёмная. Пусть даже если он теперь бросил пить.

— Тогда и в крепость Инфариата дойдёт только половина отряда, — пожал плечами я. — Как думаешь, с кого за это спросят в первую очередь? С тринадцатилетнего мальчишки или с деревенского старосты?

Мастер Кай вдруг схватил меня за рукав и потащил в сторону от рабочих, которые внимательно слушали наш разговор.

— Вертеть мной вздумал, сопляк? — прошипел он.

— Руки убери, — потребовал я.

Он на мгновение посмотрел мне в глаза и тут же отпустил меня.

— Так и быть, — миролюбиво сказал он. — Мне моя деревня важнее, чем эти восемь талеров.

— Вот и хорошо, — сказал я. — И я тебе обещаю, я сюда обязательно вернусь. Если ты вдруг забудешь про наш договор.

На следующий день, на рассвете, будущих рекрутов вывели за околицу, снабдив припасами в дорогу. Провожали нас только самые родные и близкие, и к чести старосты, он при свидетелях объявил, что прощает долг, как мы с ним и договаривались. Так что семья Джага может теперь спать спокойно, хотя у меня свербило неприятное ощущение, что я продал собственную шкуру за восемь талеров.

Вместе со мной отправились Ялмар, один из местных хулиганов, и он посматривал на меня с откровенной неприязнью, припоминая драку, и его дядька Хорас, оказавшийся парнем чуть старше нас, косоглазым и не слишком сообразительным.

Нам выдали по мешку сухарей, вооружили Хораса дубинкой, а Ялмара копьём, и отправили восвояси. Мне оружия не досталось, даже несмотря на то, что все рекруты должны были прийти в крепость со своим оружием, и я усмотрел здесь попытку старосты испортить мне жизнь напоследок. Ладно, мне же легче будет идти. Хорасу ещё выдали тяжёлый шлем (без подшлемника, просто металлический горшок с прорезью), а Ялмар где-то раздобыл жилет с нашитыми на него железными пластинами.

— Так, и куда нам идти-то? — спросил Ялмар, долговязый и тощий парень, едва мы отошли от границы родной деревни и вышли к развилке.

— Вон туды вроде, — мотнул головой Хорас, но яснее не стало. Его взгляд указывал сразу на два направления.

Я молча прошёл мимо Хораса, нарочно толкая его плечом, и пошёл по левой дороге. Я в своё время исходил дороги всей Империи в поисках истины и могущества, так что прекрасно помнил, в какой стороне стоит грозная крепость Инфариата. Ну и ещё я научил Джага передавать мне не только слова, но и картинки, и теперь при необходимости скворец мог быстро показать мне всё с высоты птичьего полёта.

— Буйный, ты уверен? — бросил мне в спину Ялмар. — Нам опаздывать нельзя!

— Уверен, — произнёс я, не оборачиваясь, и оба принялись меня догонять.

Шли мы босиком, только у Хораса на ногах имелись обмотки и деревянные башмаки, чем парень даже как-то гордился. На привалы и днёвки почти не останавливались, только лишь чтобы глотнуть воды на жаре, но уже к вечеру наши бодрые шаги превратились в унылое шаркание, а я почувствовал, как соскучился по телепортам.

Было бы интересно взглянуть на вытянувшиеся лица церковников, если бы у них во дворе крепости вдруг открылся портал, из которого бы выбрался чумазый крестьянин. Или даже три чумазых крестьянина. Но нет, придётся всю дорогу идти пешком. Никакого попутного транспорта мы не встречали, лишь иногда проходили мимо чужих деревень, в которых изредка набирали воду и тут же уходили, чтобы не вызвать неудовольствия местных.

Ночевать приходилось тоже где получится. Если повезёт — то в стоге сена, если не повезёт — под открытым небом. Первые несколько дней Ялмар и Хорас дежурили по очереди, на случай, если я всё-таки задумаю что-нибудь этакое, но потом усталость взяла над ними верх. Староста их всё-таки предупредил, да и моя репутация снова работала, так что оба крестьянина меня слегка опасались, но я быстро дал им понять, что ни тот, ни другой мне не интересны.

Через несколько дней пути Ялмар даже ко мне подошёл перед тем, как лечь спать.

— А ты, оказывается, нормальный, — протянул он. — Давай это… Забудем, короче.

— Ага, — отозвался я.

Разборки крестьянских детей для меня были настолько мелким и ничтожным делом, что я не испытывал абсолютно никаких эмоций по отношению к Ялмару или даже к сыну старосты. Только когда они были препятствием на моём пути, но теперь Ялмару повезло оказаться со мной в одной лодке, и конфликтовать из-за косого взгляда или недоброго слова я не желал. Всё, чего я хотел — это побыстрее добраться до крепости, а оттуда — в столицу. Чтобы уже там спокойно заняться планированием своего отмщения.

Мы потихоньку спускались ниже по долинам и взгорьям, и в какой-то момент крепость, запирающая ущелье Инфариата, единственный проход в плодородные земли Лигурии, показалась на горизонте.

— Вон она, — я указал пальцем на серую громадину, будто бы втиснутую между двух скал.

— Ох, близко уже! — обрадовался Хорас, но я только усмехнулся.

Расстояния в горах ужасно обманчивы. Да и крепость исполинского размера, построенная чародеями ещё в древние времена как северный форпост молодой Империи, могла ввести в заблуждение. Она была специально создана такой, чтобы внушать страх и уважение северным варварам, которые раньше спускались с гор, терзая границы.

Идти до крепости оказалось совсем неблизко. Даже Джаг, который просто парил на потоках северного ветра, порой спускался и отдыхал. Ладно хоть у него хватило ума не спускаться прямо ко мне и не привлекать внимания парней. Зато он несколько раз нагадил Ялмару на плечо, мстил за старые обиды. Я тихонько посмеивался, говоря, что это к деньгам.

Непосредственно к стенам крепости мы подошли на исходе положенного срока, когда солнце уже почти скрылось за огромным утёсом, прикрывающим стену Инфариата с запада. Но мы хотя бы успели войти внутрь до того, как ворота закрыли на ночь, иначе нам пришлось бы ночевать под стенами.

Здесь я хотя бы раньше бывал. Проездом, особо не задерживаясь, но бывал, и знакомые чёрные стены навевали тоскливые воспоминания. Инфариата, бывший оплот пограничной стражи, а теперь всего лишь небольшая база имперских ловчих, в последнее время существующих лишь номинально, скорее по традиции, нежели из реальной необходимости. Ну, сейчас им точно прибавится работы.

Если проклятие сработало именно так, как я понял, то границы между мирами должны истончиться, и в местах соприкосновения они неизбежно сотрутся. А так как это проклятие, а не светлый ритуал, из этих точек соприкосновения полезут отнюдь не ласковые единороги и бабочки, а наимерзейшие существа из всех вселенных, каких только можно представить. Далеко от своих логовищ отходить они не будут, мироздание будет изо всех сил сопротивляться их продвижению, но даже этого будет достаточно, чтобы у всех нас прибавилось хлопот.

Ну а имперские ловчие и должны были изначально противостоять подобным вторжениям, пока надобность в них не отпала окончательно вместе с последним закрытым прорывом примерно полвека назад. И если кто-то и решил возобновить набор, чтобы противостоять чудовищам, то это наверняка Сол. Он-то наверняка понял, с чем теперь империи придётся иметь дело. Даже интересно, как проклятие повлияло на него самого.

— Господь милосердный, — пробормотал Хорас, когда мы прошли под высокими сводами к воротам, и с двух сторон над нами теперь нависали громадные скалы, сходясь почти вплотную где-то там в вышине.

— Это ж кто такую громадину выстроил? Сколько мужиков надо, — пробормотал Ялмар.

— Нисколько, — сказал я. — Это строили маги.

— А-а-а… — протянул мальчишка. — А ты откудова знаешь?

— Ну так погляди, ни единого стыка в стене не видно, сплошной монолит, — пожал плечами я.

Не рассказывать же ему, что здесь каждый камень до сих пор сочится магией. Я-то, конечно, строительство крепости не застал, но почитать воспоминания некоторых магов древности любил, а кое с кем удалось в своё время даже поговорить.

На входе в крепость нас остановил скучающий караульный. Что характерно, в полном боевом облачении, с копьём, в кольчуге и шлеме.

— Кто такие? — глухо прогудел он из-под закрытого шлема.

— Так это… С Хуктона мы… — проблеял Хорас, назначенный в нашем отряде старшим.

— Рекруты, в имперские ловчие, прибыли из деревни Хуктон, в количестве трёх человек, со снаряжением и оружием, согласно приказу, — чётко оттарабанил я.

Караульный коротко хохотнул, глядя, с каким снаряжением мы прибыли.

— Ну заходите, рекруты… — насмешливо произнёс он, отворяя калитку.

Мы и вошли. Ялмар и Хорас тут же принялись озираться по сторонам, едва ли не разевая рты, и я вспомнил, что мне тоже нужно играть роль недалёкого деревенского мальчугана, и принялся тоже рассматривать внутренний двор крепости, в котором лично я для себя ничего нового не увидел.

Подумаешь, жилые постройки, конюшни, тренировочная площадка, амбары, сараи, обычное убранство обычного замка, долгое время стоявшего полузаброшенным. Тут же, посреди двора, молодые рекруты упражнялись с оружием под присмотром сержанта. Я мгновенно заметил брошенные на нас взгляды. Интересующийся — сержанта, и сочувственные — всех остальных.

Не теряя времени, я отправился напрямик к единственному старшему по званию в этом дворе. Широкоплечий сержант приказал своим подчинённым остановить выполнение упражнений, и все полтора десятка новичков испустили дружный вздох облегчения.

— Господин сержант! — я покосился на его нашивку на рукаве. — Рекруты из Хуктона для прохождения службы в рядах имперских ловчих прибыли!

Тот хмыкнул, почёсывая выбритый подбородок.

— Из Хуктона теперь присылают детишек? — спросил он.

— Не могу знать, — ответил я.

— Ну, добро пожаловать в Инфариату, детишки, — хмыкнул сержант. — Глен! Проводи их везде, покажи всё, пусть у лейтенанта отметятся.

— Есть, господин сержант! — откликнулся один из новобранцев.

Он, видимо, как самый смышлёный, покинул строй и подбежал к ним, закинув копьё на плечо.

— Новенькие, да? — радостно спросил он. — За мной. Откуда вы? Из Хуктона? Это где?

Парень сыпал вопросами на ходу, и отвечать пришлось мне. Хорас опять тормозил, глазея по сторонам.

— Это в горах, на севере, — ответил я.

— Понял! А мы с побережья, из Тефира! Ну, кто как, есть и столичные, но их поменьше, — быстро проговорил он. — Мы тут сами недавно, едва ли седмица прошла.

— Ага, — протянул я. — Тут-то что где как?

— А, ну, в общем, в казарму мы сейчас идём, там барахло своё бросите, — нахмурился парень. — Потом кухню покажу.

— Лучше бы сначала кухню, — буркнул Хорас.

— Что тут, сильно гоняют? — поинтересовался Ялмар.

— Сильно, — сказал Глен. — Вы разве не слыхали? Монстры опять прут, а нам их теперь останавливать. А, ну вы же деревня.

— Слышь, — протянул Хорас.

— Слышу, — с вызовом отозвался Глен. — Манатки бросайте свои.

Мы вошли в большое гулкое помещение, в котором стояли длинные ряды одинаковых коек. Свободных мест, впрочем, оказалось гораздо больше, чем занятых, и мы сгрузили наши нехитрые пожитки почти рядом с выходом. Снова вся жизнь на виду, теперь даже не с семьёй, а с потными вонючими крестьянами. Это несколько раздражало.

— Вон за той дверью коридор, там в конце умывальник, отхожее место там же, — показал рекрут. — Если кого увидят… Где-то в другом месте, ну, вы поняли… Сильно не поздоровится.

Да, неотёсанным деревенщинам это даже приходилось пояснять отдельно, и, похоже, кто-то из прибывших уже нарвался на наказание.

Судя по всему, набирать новых ловчих принялись совсем недавно, в срочном порядке, а до этого в крепости жили всего несколько ветеранов, да и то, многие из которых монстров видели только на картинках. Неплохо я с проклятием постарался, признаю, отличная работа.

Глен повёл нас дальше, на кухню, с которой доносился запах готовящегося ужина, не самый аппетитный, но мы все надеялись перехватить хоть что-нибудь после долгой походной диеты из воды и сухарей. Не вышло. Парень просто показал нам зал с длинным деревянным столом, где они все вместе принимают пищу.

— Не унывайте, ужин скоро, — глядя на скорбные лица Ялмара и Хораса, посмеялся он.

— Ну, хоть кормить будут, — буркнул Ялмар.

— Будешь старших гневить, могут и без обеда оставить, — пожал плечами Глен. — Давайте дальше, а то тоже жрать охота.

Жрать хотелось всем, и задерживаться не стали, надеясь вскоре сюда вернуться.

— Так, ну тренировочную вы видели… — почесал в затылке наш проводник. — К лейтенанту вас надо, значит, остальное пока без толку показывать.

— Веди, — хмыкнул я.

— Быстрее покажешь — быстрее пожрём, — философски заключил Хорас.

— Это вряд ли, — сказал Глен. — Чем дольше я вас тут вожу, тем меньше времени проведу с сержантом.

Я тихо фыркнул. Солдатчина всегда остаётся солдатчиной, даже если носит гордое название гвардии, палатинов или имперских ловчих. Везде одно и то же. Стойкое желание улизнуть от выполнения своих обязанностей, урвать лишний кусок жратвы и поспать лишний часик, забившись в какой-нибудь тёмный уголок.

Глен. после очередной короткой остановки на отдых, наконец повёл нас к командиру. Ялмар и Хорас, хоть и успели уже немного освоиться, поглядев на быт и внутреннее убранство крепости, всё же несколько робели. Мне же было без разницы, хоть лейтенант, хоть генерал, хоть сам император, я всё-таки пришёл сюда не для того, чтобы посвятить свою жизнь воинской службе. Да и присягать императору Домициану, честно говоря, не хотелось, связывать себя клятвами с тем, кто обречён на поражение и гибель, будет как-то глупо.

Вот его дядю, прежнего императора, Августуса Сильного, я уважал. У него имелось достаточно воли, чтобы давить поочерёдно всю придворную мразь, опутывавшую своими интригами всю империю, но он ошибся и позволил им всем объединиться против себя. Поэтому его и отравили, корона перешла его племяннику, а в сети интриг начали запутывать уже меня.

Лейтенанта мы встретили неподалёку от штаба, откуда он выскочил красный и недовольный, тут же вперивая в нас злой напряжённый взгляд.

— Кто такие, откуда, — процедил он, по очереди оглядывая каждого из нас.

— Рекруты из Хуктона, господин лейтенант! — гаркнул я.

— Хуктон? Припозднились вы, — прищурился он. — Понял, Хуктон вычёркиваем. Где ваше снаряжение? Где оружие?

Я украдкой покосился на своих земляков, которые умудрились оставить своё оружие в казарме вместе с остальными вещами. Похоже, им здесь придётся туго. Хотя и мне, как буйному, оружия не дали вообще, и с этим тоже придётся что-то делать. Но я зато знаю, где его можно достать.

— Э-э-э… Так мы это… — протянул Хорас. — В казарме…

Лейтенант гневно раздул ноздри, глядя на него, как на самого старшего из нас троих. Глен замер, делая вид, что он здесь не при делах.

— За своим оружием и доспехами! Времени даю одну минуту! Бегом марш! — рявкнул он.

Хорас и Ялмар припустили бегом в казарму, я же остался стоять там, где и стоял.

— Особое приглашение требуется? — прошипел лейтенант.

— Никак нет! — выпалил я. — Всё имеющееся снаряжение и оружие в данный момент при мне!

Офицер пристально посмотрел на мою простую холщовую рубаху и портки, руки, плотное прижатые по швам.

— Потерял? Продал? — хмыкнул он.

— Никак нет! Староста Хуктона отказался выдавать! — доложил я.

Ни слова неправды. Так всё и было, хоть я у старосты и не спрашивал. Снарядить рекрутов это была его обязанность, а раз мне не дали даже захудалого дедовского копья, то это проблема именно старосты.

— Ла-адно, — хмуро протянул лейтенант. — Даже догадываюсь, почему он именно тебя из деревни сбагрил.

Я промолчал, продолжая стоять с придурковатым видом. Хотелось поскорее разделаться с этими формальностями и заняться уже своими делами, но я прекрасно понимал, что мне это пока не светит.

Оба моих деревенских товарища выбежали из казармы и стремглав помчались к нам. На Хорасе болтался шлем, всячески загораживая обзор, Ялмар криво застегнул жилетку, промахнувшись с крючками. Своё оружие оба парня держали в руках, но вид у обоих был донельзя комичный и красноречивый.

— Так-то лучше, — посмеялся лейтенант, глядя то на одного, то на другого, едва только Хорас доложил о своём прибытии. — Запомните, имперские ловчие оружие из рук выпускают только после смерти! Увижу кого без личного оружия — накажу.

Удобно им, наверное, заседать в уборной с копьём наперевес.

— Ну, орлы, — буркнул лейтенант. — Добро пожаловать в Инфариату. Помните, монстры не дремлют! Чем раньше начнёте учиться — тем больше у вас шансов остаться в живых. Сейчас вас троих проверит капеллан, и можно будет приступать к занятиям.

Кажется, у меня снова проблемы. Церковники, мать их.

Нас провели в небольшую крепостную часовенку, а я судорожно размышлял, как бы мне пройти эту проверку, не вызывая лишних подозрений. Одержимость злым духом — достаточно серьёзное обвинение, чтобы за меня крепко взялись церковники. А ничем иным, кроме как одержимостью, моё присутствие в теле Джага назвать было нельзя.

— Эй, Джаг! — я снова потянул за ментальную нить. — Джаг, разорви тебя дьяволы!

Парнишка не отзывался, хотя я чувствовал его присутствие где-то неподалёку.

Скучающий молодой священник в серой длинной рясе вошёл в часовню, напуская на себя важный вид, но эта его клочковатая чёрно-рыжая козлиная бородка лишь создавала впечатление, что он пытается выглядеть старше и важнее, чем он есть на самом деле.

— Добрый вечер, лейтенант Рейнард, — кивнул он, полностью игнорируя нас троих.

Глену, к его великому неудовольствию, пришлось вернуться обратно на плац, и мы остались втроём под присмотром лейтенанта.

— Виделись, — бросил он. — Проверь эту троицу. Из Хуктона, говорят, пришли.

— Да, сейчас, — вздохнул церковник.

Откуда-то из складок бесформенной рясы он достал целую связку амулетов и начал их перебирать в поисках нужного. Почти все они сочились магией, но я, к своему удивлению, обнаружил среди них и полностью пустые.

— Джаг! — снова позвал я.

Теоретически я мог бы покинуть это тело на время, но со стороны это будет выглядеть, как падение в обморок, а если кто-то падает в обморок в церкви или часовне, то это, само собой, очень подозрительно.

Даже выйти отсюда под каким-либо предлогом не получится до того, как нас всех проверит этот юнец. Нужно было срочно что-то делать.

— Джаг, ети его за ногу! — в последний раз дёрнул я, но, похоже, тщетно, стены часовни надёжно блокировали любую ментальную связь.

Церковь всегда старалась защитить себя от магии и тех, кто её применяет. Но полностью запретить магию у них никогда не хватало силёнок. Да и пользоваться всеми благами, что даёт магия человечеству, они ничуть не стеснялись. Но самые опасные направления вроде некромантии или призыва духов они всё-таки сумели ограничить.

— Та-ак, нет… Да где же… — бормотал капеллан, перебирая амулеты в огромной связке, пока мы покорно ждали.

Сила в нём тоже чувствовалась, хоть и очень немного, но с этой же силой было связано ещё одно важное отличие. Вся сила церковников была заёмной, чужой. Они никак не развивали собственную энергию, лишь выклянчивали крохи её у своего колесованного божества. Да, иногда этого хватало, чтобы сотворить какое-нибудь чудо, накормить голодающих, затворить раны или изгнать порождение дьяволов прочь из этого мира, но чаще всего они просто бормотали свои молитвы в тщетной надежде. Их злой и жестокий бог откликался на молитвы нечасто, до сих пор обижаясь на людей, что казнили его прошлое земное воплощение.

— Валтер, если можно, поживее, пожалуйста, — попросил лейтенант.

— Да-да, сейчас… — пробормотал капеллан. — Ага, вот…

Он извлёк из обширной связки один из амулетов, каменный глаз на серебряной цепочке, а остальные убрал куда-то в глубину рясы. Нужный амулет, наоборот, он взял в правую руку и держал теперь прямо перед собой, глядя на нас сквозь отверстие в этом самом глазе.

Первым под проверку попал Хорас, которого заставили снять его дурацкий шлем, и он растерянно хлопал ресницами, пока капеллан пристально его разглядывал. Я узнал этот артефакт, обычная магическая линза, проверяющая энергетическое тело. Беспокоиться не о чем, до уровня души эта линза ничего не покажет.

— Этот чист, здоров, — буркнул капеллан, жестом разрешая Хорасу убраться прочь.

Следующим на проверку вызвался Ялмар, который с энтузиазмом шагнул церковнику навстречу.

— Господин лейтенант, что это проверяют? — шёпотом спросил я, играя роль любопытного подростка.

— Формальность, — сказал он. — Что вы не нацепляли заразы из логовищ.

— Так мы же там ещё не были, — хмыкнул я.

— Вот я и говорю, формальность, — объяснил командир. — Так положено.

— Этот тоже чист, тоже здоров, — сказал церковник, прогоняя Ялмара и поворачиваясь ко мне.

Я почувствовал лёгкое прикосновение к своей ауре, будто кто-то водил по её границе тончайшим пёрышком. Если бы я не знал, чего ожидать, то даже и не заметил бы, но я всё-таки ощутил воздействие.

Капеллан тихонько хмыкнул себе под нос, прищуриваясь через амулет, немного его поправил, вгляделся снова. Я стоял смирно, ожидая, когда он закончит проверку. Со мной всё должно быть в порядке. Энергетическое тело я проверял и развивал регулярно.

— Валтер, побыстрее, у нас не так много времени, — сказал лейтенант.

— Да тут… Странно… Хм, — пробормотал капеллан. — Не пойму.

— Ты лучше скажи, чисто или нет, — начал раздражаться лейтенант.

— Вроде чист, — сказал капеллан.

— Так «вроде» или чист? — спросил командир.

— Чист, — быстро ответил церковник, только лишь чтобы поскорее отделаться от нас.

— Ну и всё, — отрезал лейтенант. — Бывай.

Мы вышли из часовни следом за командиром, а я размышлял, что могло не понравиться капеллану в моей ауре. Много чего, на самом деле, но меня интересовала конкретика.

— Колдун! — внезапный голос мальчишки, прозвеневший в голове, заставил меня вздрогнуть от неожиданности. — Ты куда-то пропадал!

— Был в часовне, — пояснил я. — Там связи нет. Что-то интересное увидел?

— Ну, тут много чего интересного! Я уже и за стены слетать успел! — сообщил Джаг.

— Далеко не улетай, — сказал я. — Есть риск, что одичаешь и навсегда останешься скворцом.

— Л-ладно, н-не буду, — буркнул мальчишка.

Не совсем правда, но мне нужно было, чтобы парень всегда находился в зоне доступа и докладывал об увиденном. Я уже как-то успел привыкнуть к тому, что Джаг отправляет мне все важные сведения. То, что он увидел или где-то подслушал. А если он будет резвиться за стенами, то станет для меня практически бесполезным.

После ужина из пшённой каши и куска рыбы, между прочим, довольно неплохого по сравнению со скудной крестьянской пищей, нас отправили в казарму, где готовились ко сну все остальные новобранцы.

Мы прошли к выбранным койкам и обнаружили, что наши пожитки валяются совсем в другом месте и совсем не так, как мы их оставили. Мой мешок с запасной рубахой валялся на проходе, вещи парней тоже, а у выбранных нами коек небольшой кучкой сидели полуголые загорелые парни, отдыхающие после долгой тренировки.

Наше появление они встретили насмешливыми взглядами, резко умолкнув и, кажется, ожидая от нас каких-то действий. Ещё одна проверка, на этот раз от коллектива. Среди этих парней оказался и наш проводник Глен, вот только он старательно отводил взгляд, делая вид, что он не при делах.

Не нужно быть прорицателем, чтобы понять, что здесь произошло, пока нас не было в казарме.

— Это так встречают новичков имперские ловчие? — хмыкнул я, подбирая с пола свой мешок.

Пол здесь, к их чести, оказался довольно чистым.

— А что-то не нравится? — спросил один из этой компании, плотный и коренастый, почти квадратный парень раза в два старше и Джага, и Ялмара.

— Допустим, — сказал я. — Но ты ещё можешь извиниться.

— Джаг! — вдруг зашипел на меня Ялмар, который тоже поднял с прохода свой мешок.

Ловчие расхохотались мне в лицо, а я вспомнил то странное ощущение, когда тебе хочется кого-то испепелить, но ты не можешь этого сделать не потому что это запрещено законом, а потому что у тебя не хватает на это сил. Зато их наверняка хватит на простое крестьянское избиение.

— Даю вам шанс, господа тефирцы, освободить занятые койки и принести извинения мне и моим товарищам, — произнёс я.

Столичные держались отдельно, искоса наблюдая за внезапной перепалкой и развитием событий. А раз с ними сидит Глен, то это гости с побережья.

— А говна на лопате не хочешь, нет? — спросил крепыш.

— Боюсь, я забыл представиться, — произнёс я. — Меня зовут Джаг. Буйный Джаг, если быть точным. А теперь представься ты, чтобы я знал, кому вколотить зубы в глотку.

Тефирцы враждебно загудели, как стая обезьян с островов Арго-Илиас, но мне было плевать. Ярость снова свербила в черепе, накатывая приступами головной боли и требуя выхода, и я уже знал, куда выплесну её без остатка.

— А ты дерзкий, малец, — хохотнул крепыш, поднимаясь с койки и выходя ко мне, в проход. — Меня зовут Белл. Просто Белл. Твоё счастье, что я не бью детей, иначе ты бы уже валялся тут без сознания. Но вот порку ты точно заслужил.

Он попытался ударить раскрытой ладонью, резко, так, что я среагировал в самый последний момент, отпрыгивая назад и уклоняясь от удара, который точно сбил бы меня с ног. Белл сильнее и больше меня, и в этом его преимущество, но воспользоваться этим преимуществом я ему не позволю.

Я пнул его по мышцам бедра, в опорную ногу, вкладывая капельку силы в этот удар. Самую малость, чтобы не сломать ему ногу. Хорошо, когда есть возможность изучить человеческую анатомию на практике и узнать все болевые точки.

Его нога невольно подкосилась, он зашипел и попытался схватить меня, но меня уже не было в той точке, я перемещался назад и вперёд, то разрывая, то вновь сокращая дистанцию между нами. Изредка я обозначал удары, шлёпая ладошкой то по его лицу, то по корпусу, но старался не слишком увлекаться, чтобы не попасть в захват или не напороться на какой-нибудь излишне ловкий удар.

За нашей дракой внимательно следила вся казарма, и столичные рекруты, и тефирцы, и мои земляки хуктонцы. Всем было интересно, чем закончится это противостояние.

Белл распалялся всё больше и больше, начиная махать кулаками уже всерьёз, и я понял, что первый же пропущенный удар станет для меня и последним. Пора это заканчивать.

Как же жаль, что я не могу использовать свою магию, даже те жалкие крохи, которые я вырастил за время пребывания в теле Джага. Судьба магов-самоучек обычно коротка и незавидна.

Поэтому я обходился простым крестьянским мордобоем, тоже начиная осыпать Белла градом ударов.

— Прекратить! — раздался грозный рык сержанта. — Разойтись!

Все мгновенно подорвались со своих мест, мы с Беллом остановили бой, вернее, я снова разорвал дистанцию и замер по стойке «смирно». Тефирец тоже остановился, гневно раздувая ноздри и сжимая кулаки.

— Вы, что, мать вашу, не затрахались за день? — спросил сержант. — Моя вина, признаю! Сейчас исправим! Через минуту вижу вас всех во дворе, в полном снаряжении!

Он резко развернулся и вышел, и по всей казарме пролетел синхронный стон отчаяния.

— Спасибо тебе, мастер Белл, — прошипел один из его же земляков, проходя мимо него.

— И тебе спасибо, новенький, — процедил другой.

Сами виноваты, иначе я сказать не мог.

Новобранцы, которые после долгого дня усердных тренировок успели поужинать, помыться и приготовиться к долгожданному отдыху, быстро одевались и выходили во двор, на опостылевшую тренировочную площадку. Я вышел тоже, по-прежнему без всякого снаряжения, в одной только рубахе и портках, босиком.

Сержант ждал на площадке, похлопывая стеком по раскрытой ладони и считая каждого вышедшего из казармы.

— Становись! — рявкнул он. — Направо! Бегом марш!

Все побежали, бряцая доспехами и оружием, и я побежал тоже, лёгкой трусцой, чтобы не выделяться из толпы. Хотя, чтобы не выделяться, мне требовалось чуть больше, например, раздобыть снаряжение.

— Ты! Мелкий! — рыкнул сержант. — Где твоё оружие? Или ты с порождениями зла тоже будешь драться на кулачках?

— Никак нет, господин сержант! Собственного оружия не имею! — на бегу ответил я.

— Плохо! Но запомните все! Имперские ловчие не оставляют сослуживца в беде! Ты, стой! Чимс, отдай ему свой молот, это приказ! — проорал сержант.

Я остановился, один из моих новых сослуживцев, рослый мужик, вручил мне огромный боевой молот, который даже просто носить было бы проблематично, и побежал дальше, не говоря ни слова.

— Не слышу благодарности от тебя! — крикнул сержант. — Тебе доверили самое ценное, что есть у воина, его оружие!

— Премного благодарен! — выдавил я, закидывая молот на плечо и потихоньку возвращаясь к бегу.

Теперь бежать оказалось гораздо сложнее. Молот изрядно перевешивал, сколько бы я ни пытался устроить его на плече поудобнее, так что мне приходилось петлять на бегу. Магия тут, пожалуй, ничем не могла мне помочь. Если бы этот молот принадлежал мне, я мог бы незаметно нанести рунную вязь для облегчения веса, но его придётся отдать, и неизбежно возникнут вопросы, а развеивается рунная магия чуть дольше, чем мне бы сейчас хотелось.

Стемнело, ворота замка закрылись, но мы продолжали наворачивать круги по площадке. Наш первый день в рядах имперских ловчих оказался насыщенным и для нас, и для всех остальных.

— Давай-давай! — подбадривал сержант. — Если у вас хватает силёнок на драки, то и на парочку лишних кругов тоже хватит!

— Сколько… Ещё… — тяжело дыша, спросил Глен, когда пробегал мимо нашего мучителя.

— Пока не надоест! — хохотнул сержант. — Пока мне не надоест, а не вам, остолопы, не задавайте глупых вопросов!

Я всё же приноровился держать молот таким образом, чтобы он никуда не перевешивал, и сосредоточился на беге, вспоминая одну из древних северных шаманских техник, когда они входили в медитацию прямо на бегу. У них там, правда, вместо тренировочной площадки была бескрайняя тундра, но я приноровился, управляя дыханием. За несколько десятков кругов я выучил весь маршрут вокруг тренировочной площадки и теперь вообще не обращал внимания на внешние раздражители. Говорят, сильнейшие из северных шаманов могли даже спать на бегу, в нужный момент мгновенно просыпаясь, но я таких вершин мастерства не достиг.

Некоторые уже начали падать от усталости. Это мы сегодня весь день просто брели в сторону крепости, а местные всё-таки тренировались до изнеможения. Первым упал один из столичных мальчишек, по виду напоминающий бывшего беспризорника, и почти все просто через него перешагнули.

— Ваш сослуживец ранен! — взревел сержант. — Имперские ловчие не оставляют своих в беде! Хватайте его и тащите!

Как назло, я как раз подбежал к нему, и мне пришлось останавливаться, сбивая дыхание, и поднимать его. Ладно хоть мне помог Ялмар, и мы потащили ничего не соображающего парнишку вдвоём, хотя у Ялмара тоже заплетались ноги.

Тащить «раненого» оказалось гораздо труднее, чем я ожидал. Парень скорее мешался, чем помогал, цепляясь ногами за вытоптанную до каменной твёрдости площадку, ещё и его оружие пришлось у него забрать, потому что он постоянно норовил его выронить.

Через какое-то время «ранили» ещё одного из новобранцев, тефирца, и его тоже пришлось кому-то тащить на себе. Скорость нашего бега упала сначала до быстрой ходьбы, а потом и вовсе до медленного шага.

— Поживее, шевелитесь, я не верю, что вы устали! — рявкнул сержант, который и сам уже зевал. — За вами гонится стая альпинов! Гейстов! Немёртвых! Серпентов! Гоблинов, в конце концов, которые трахнут вас, если вы остановитесь!

Это ненадолго помогло нам ускориться.

— Вы же не хотите, чтобы гордое звание имперского ловчего опозорили сраные гоблины? — с издёвкой спросил сержант.

Большинству из бегущих было откровенно плевать на это звание, почти все присутствующие наверняка были точно так же мобилизованы приказом властей, хотя я и допускал, что несколько человек могли поступить сюда добровольно, ради жалования серебром, чтобы испытать себя или просто по глупости.

Постепенно рекруты падали всё чаще и чаще, но сержант и не думал останавливаться, покуда из дверей казармы не показался заспанный лейтенант.

— Бранд, кончай с этим, твои крики мне спать мешают, — сказал он, завершая наши мучения.

Сержант приказал остановиться, и почти все упали прямо там, где остановились.

— Не обольщайтесь, — хмыкнул сержант. — Завтра продолжим.

На споры и перепалки сил ни у кого не осталось, и мы все, пошатываясь от усталости, пошли в казарму и просто упали на свои места, проваливаясь в короткий сон без сновидений.

— Подъём! — прозвучала команда, казалось, через мгновение после того, как мы упали на койки, но нет, наступило утро.

Сержант, бодрый до ужаса, с мерзкой улыбкой ходил мимо кроватей, бесцеремонно скидывая на пол тех, кто решил команду проигнорировать. Лично я такого удовольствия этому садисту не доставил, поднявшись по первому требованию. Полный контроль тела и грамотное развитие энергетической структуры творят чудеса.

Я прошёлся до умывальника, привёл себя в порядок, вернулся в казарму, напоминающую мне разорённый муравейник, оделся, предвкушая ещё одну мучительную тренировку. Многие мои новые товарищи стонали, некоторые вполголоса, так, чтобы сержант не услышал, роптали, но я оставался спокоен. Если это сделает меня сильнее, то ничего плохого я в этом не видел. Тело тоже должно быть сильным, а не так, как предполагали многие поступающие в схоларий.

Многие будущие маги, возжелавшие силы, часто игнорировали развитие физического тела, занимаясь только энергетическим, что создавало некий перекос. Часто подобные люди стремились к магии лишь для того, чтобы компенсировать недостаток физической силы, отомстить обидчикам, шпынявшим их в детстве. Они зарывались в древние фолианты, закрывались в душных лабораториях, забывали даже есть и спать, поглощённые изучением способов стать сильнее. Таким был и мой ученик Сол.

Я же начал изучать магию не для того, чтобы кому-то что-то доказать или кого-то превзойти. Я просто знал, что именно в ней заключено истинное могущество, которого я желал всей душой. Путь к тому, чтобы стать не просто сильным и могучим, а к тому, чтобы вырваться за пределы человеческих возможностей, доказать самому себе, что я способен на то, на что больше неспособен никто из смертных.

Перед завтраком нас вывели на утреннюю пробежку, чтобы взбодрить перед тяжёлыми дневными тренировками. И наше мучение снова продолжилось.

Ладно хоть сержант на этот раз бежал вместе с нами, подгоняя отстающих и подбадривая всех остальных сальными шуточками и злыми окриками. Да и по нему было видно, что он гоняет новобранцев не просто из желания похохотать над их мучениями, а для того, чтобы хоть как-то подготовить их к будущей службе.

После завтрака тренировки продолжились, и меня наконец-то вооружили копьём из арсенала крепости. И после обеда нас снова ждали тренировки, такие же утомительные и однообразные, как и прежде. Некоторым посчастливилось улизнуть в караул, но все остальные после короткого отдыха снова занимались во дворе, обучаясь действовать по одиночке и в строю.

Так потекли однообразные деньки в крепости Инфариата, состоящие из однообразной учёбы, направленной на то, чтобы в нужный момент мы смогли на вбитых рефлексах направить копьё в сторону противника. Я же мог заниматься тем, чем и хотел — прокачивать тело парнишки, ведь чем здоровее тело, тем здоровее дух. А без него чародею никуда. Никакие волшебные палочки, жезлы, посохи, артефакты попросту не помогут, отказываясь подчиняться слабому магу. Или помогут, но это будет чревато в будущем.

И я усердно тренировался во всех аспектах, изредка проверяя силу во время караулов или во время посещения уборной, когда я оставался наедине с собой. Результат уже был заметен невооружённым глазом, если сразу после вселения у меня чуть не лопнула голова от обычной вспышки, то теперь я мог удерживать огонь из сырой силы на ладони почти пять секунд. Будь мы в схоларии, я бы мог экстерном перейти на следующий курс, получая звание Новичка.

От коллектива я держался чуть в стороне, предпочитая лишний раз помедитировать в укромном местечке, нежели сближаться со вчерашними крестьянами и подмастерьями, хотя Хорас и Ялмар отлично влились в общество. Меня старались обходить стороной, земляки без всякого стеснения растрепали всем про то, что я по-настоящему буйный. Ну и драка с Беллом это наглядно показала, потому что до меня задирать его никто не смел.

Почти каждый день в крепость поступали новые рекруты, принося с собой по капельке новостей из внешнего мира.

А в империи тем временем дела шли всё хуже и хуже. Император Домициан, болтали, пропал, не появляясь ни на приёмах, ни на заседаниях совета, и всё время проводил в своих покоях, отчего по столице поползли слухи, что он тяжело заболел. То же болтали и про архимага Арктуруса, но значительно меньше и шёпотом, опасаясь распространять слухи про магов. Сол тоже закрылся от мира и в народе не появлялся, хотя его помощь против монстров была бы очень кстати. Про кардинала Алонсо никаких слухов не ходило, но Церковь всегда была очень скрытной организацией, и я не сомневался, что с ним тоже что-то не так.

Ну и, разумеется, проблема с чудовищами, заполонившими просторы Империи, становилась всё острее и острее, так что нас очень скоро должны были бросить на первую зачистку. Всё намекало именно на это, и перешёптывания командиров, и резкая смена занятий, когда всю теорию, и без того короткую, заменили на практику с оружием.

Само собой, нашей подготовки было недостаточно, чтобы на равных противостоять каким-нибудь трупоедам из иного мира. Но в этом вопросе Империя делала ставку на численность, и поэтому новобранцы всё продолжали стекаться в крепость.

Пока, наконец, не пришла пора идти на охоту.

Нас построили во внутреннем дворике, и хмурый донельзя лейтенант Рейнард прошёлся перед строем, заглядывая в лица подчинённых, ни один из которых не был готов до конца. Лично я не поставил бы и ломаного гроша на эту ватагу, случись ей зачищать логово каких-нибудь элементалей или даже обычных местных ночных хищников. Но раз Империя посчитала, что крепость достаточно хорошо подготовила своих ловчих, то ловчие обязаны взять под козырёк и красивым парадным шагом отправиться к ближайшему логовищу.

— Значит так, — буркнул лейтенант. — До сведения нашего командования дошли слухи, что деревня Речной Камень полностью уничтожена. Вернее… Жители Речного Камня. Пропали, все до единого.

Через весь строй поползли шепотки, и в этот раз ни лейтенант, ни сержант Бранд не стали их пресекать. Они и сами выглядели взволнованными.

— В связи с этим было решено отправить на разведку имперских ловчих, то есть, нас… — продолжил Рейнард. — Посылать легионы посчитали нецелесообразным, хотя лагерь четвёртого там неподалёку… Ладно, это к делу не относится.

Он медленно шёл вдоль строя, будто размышляя, кого из нас он может отправить первыми.

— Наша задача — разведать обстановку. Не зачистить. Не отомстить за деревенских. Не что либо ещё. Просто разведать и вернуться назад, — сказал он. — Добровольцы есть?

Добровольцев не оказалось. В такие времена всем было яснее ясного, что в этом Речном Камне завелась какая-то гадость, и что шансов погибнуть на этой разведке гораздо больше, чем шансов успешно выполнить задачу.

— Понимаю, — кивнул Рейнард. — Сам не имею ни малейшего желания туда лезть. Но приказ есть приказ.

— Господин лейтенант, мы же ещё даже присягу не давали! — воскликнул кто-то из строя.

— Кто это сейчас вякнул?! — прорычал сержант Бранд, бешеным взглядом выискивая наглеца.

— Видимо, у нас есть первый желающий, — хмыкнул лейтенант, жестом призывая Бранда успокоиться. — Давай-ка сюда, два шага вперёд.

Присягу мы и в самом деле не давали. Из-за того, что ситуация с императором оказалась подвешена в воздухе, начальство не торопилось приводить к присяге новобранцев, чтобы потом не пришлось давать клятву уже новому государю.

Несчастного рекрута буквально вытолкнули из строя, и он с жалобным видом стоял напротив нас, тревожно поглядывая на наших командиров.

— Ну, точно добровольцев нет? — вздохнул лейтенант. — Тогда буду назначать. Глен, давай.

Глен считался одним из самых умелых и сообразительных новобранцев, и он из кожи вон лез, чтобы этот статус оправдать. Скорее даже для самого себя, чем для сослуживцев или кого-то ещё.

Командир снова пошёл вдоль строя, тыкая пальцем то в одного, то в другого рекрута, и те делали два обречённых шага вперёд. К отряду разведчиков присоединился Ялмар, туда же отправился Белл, несколько парней из столицы. Напротив меня лейтенант остановился, задумчиво нахмурив брови и глядя мне в лицо, но так как я не выслуживался и во всех отношениях старался казаться максимально невзрачным и средним, он шагнул дальше, вместо меня выбирая моего соседа.

Не сказать, что я рвался скорее в бой, в конце концов, всё происходящее — моих рук дело, но глядя на этих парней, стоящих перед строем и кажущихся абсолютно потерянными, я понял, что вылазку к Речному Камню они не переживут. Лейтенант Рейнард для разведки, судя по всему, набирал десять человек, и девятерых он уже выбрал.

— Разрешите? — произнёс я, делая шаг вперёд.

— Джаг? Ладно, давай, выходи, — хмыкнул лейтенант.

Я стал десятым, и лейтенант удовлетворённо цокнул языком, оглядывая подобравшуюся компанию.

— Так, бойцы, вы пока тут, сержант, остальных уведи, — приказал Рейнард и дождался, пока остальные новобранцы очистят внутренний двор от своего присутствия. — Дело крайне серьёзное.

Он вздохнул и вытёр платком бритую квадратную голову. Жара стояла такая, что камни едва ли не плавились.

— Я с вами лично пойду, старшим, — сказал лейтенант. — И да, мне тоже шибко не хочется голову в петлю совать, но надо. Такая у нас служба. Хочешь, не хочешь, а придётся идти.

— Господин лейтенант, разрешите вопрос? — спросил я, вклиниваясь в получившуюся паузу.

— Давай, — кивнул он.

— От магов или церкви с нами кто-нибудь будет? — спросил я.

Зная, что в этой деревне может таиться любая угроза, в том числе и та, которую простым железом не возьмёшь, я решил этот момент прояснить заранее.

— Нет, в этот раз самостоятельно, — скривился лейтенант. — Капеллан у нас… Приболел, так сказать.

— Медвежьей болезнью, — тихо процедил Белл.

— Что-то вроде того, — кивнул лейтенант. — Но лучше так про господина капеллана не говорить. Даже между собой. Я на первый раз прощаю, но церковь не простит. Понятно?

— Так точно, — буркнул Белл.

— А если там какая-нибудь… Колдовская хреновина? — спросил Глен. — Мы же… Как… Ловчие же всегда с магической поддержкой действуют!

Лейтенант тяжело вздохнул и снова утёрся платком.

— Ещё раз. Мы идём на разведку, — медленно произнёс он. — Туда и обратно. Мимо всех неприятностей. Кому-то непонятно слово «разведка»? Тебе, Глен?

— Никак нет, господин лейтенант, — протянул Глен.

— Ещё вопросы? — лейтенант Рейнард окинул нас всех красноречивым взглядом, ясно дающим понять, что вопросы лучше оставить при себе. — Нет вопросов. Полчаса на сборы, встречаемся у южных ворот. Разойтись.

Мы пару секунд постояли, задумчиво глядя на уходящего командира, повздыхали о своей незавидной судьбе и отправились в казарму. Хотя бы умыться и набрать воды во фляжки. Путь нам предстоял неблизкий, и я пытался вспомнить всё, что я знал про Речной Камень. Деревня как деревня, ничего необычного.

Я бывал там всего один или два раза за всю жизнь, проездом, и там, наверное, уже успела смениться пара поколений жителей. Интереса эта деревня не представляла совсем, разве что на огромный валун, перегораживающий и разделяющий надвое русло реки, любопытно было взглянуть один раз, как на что-то необычное. В остальном же Речной Камень оставался самой обыкновенной рыбацкой деревушкой.

В казарме к нам с виноватым видом подошли попрощаться все остальные, пока мы собирали свои пожитки и готовились уходить. Нам наперебой желали удачи, желали вернуться обратно в полном составе, но по глазам я видел, что нас провожали будто в последний путь. В нынешнее время даже такая простая задача как разведка становилась смертельно опасной, потому что люди из охотников снова становились жертвами, прямо как в доисторические времена.

Все чудовища, проникающие через истончившуюся грань мироздания, отличались жутким голодом и самым вкусным деликатесом для них было человеческое мясо, нежное и сочное. Очень сильно отличающееся от их привычной добычи, пойманной на просторах Дьявольских Пределов или Иссохших Пустошей, где вся добыча отчаянно боролась за жизнь, вслед за хищниками отращивая себе клыки, когти и ядовитые железы.

Очень скоро мы стояли у южных ворот крепости, прячась в тени от палящего солнца, которое немилосердно выжигало всё, до чего могло дотянуться. Похоже, в этом году будет засуха и голод. Раньше солнце в это время года так никогда не жарило.

Лейтенант Рейнард подошёл точно в назначенный срок, тоже в полном снаряжении, разве что полукруглый шлем, похожий на глубокую миску, он держал под мышкой. На поясе у него покоился меч в ножнах, длинная кольчуга закрывала тело почти до самых колен. Экипирован он был не пример лучше нашего.

У нас же на десять человек имелось три арбалета, четыре копья и три топора, а доспехов, кроме жилета с пластинами у Ялмара, не имелось вовсе. Я знал, что у некоторых парней есть стёганки, набитые конским волосом, но если надеть их в такую жару, то можно сдохнуть от теплового удара раньше, чем до тебя доберётся враг. Поэтому в кольчуге и поддоспешнике потел один только командир.

— Все готовы? — он окинул всех нас критическим взором и удовлетворённо кивнул. — Выходим.

Готовы мы, разумеется, не были, и я бы не повёл этот сброд даже на банду разбойников, но империя в последние годы считала, что всегда найдутся новые люди, желающие поступить на службу, что бабы нарожают ещё рекрутов, и на снаряжении и обучении сильно экономила. Тем более, что мы были не регулярными частями, а всего лишь имперскими ловчими, которые давно уже утратили былой престиж и доказать свою полезность не могли. Потому что сражаться им было не с кем.

Караульные распахнули южные ворота и мы покинули крепость, успевшую стать если не домом, то чем-то очень близким к этому.

Злое жёлтое солнце заставляло щуриться и истекать потом, будто мы находимся не в плодородной долине Лигурии, а в пустыне Аль-Тихири, где нет ничего, кроме солнца и песка. Иссохшая земля трескалась и отчаянно просила воды, выгоревшая жёлтая трава приникла к ней, словно обнимая её мёртвое тело. Моё проклятие заставило осуществиться все страхи жителей бескрайней Империи.

Мне стало даже интересно, до какой границы оно сумеет дойти. Убьёт всех жителей до единого или остановится раньше. Проверять это, конечно, не хотелось, придётся каким-то образом снимать его раньше. Действовать придётся именно мне, не только потому что я наложил это проклятие, но и потому, что нынешний «самый могущественный маг Империи» Арктурус Август Сол ни бельмеса не понимает в проклятиях и способах их снятия.

А ведь это наверняка ещё не конец, и скоро проявится что-нибудь ещё. Я даже затруднялся представить, что именно. Вариантов могло быть бесконечное множество, потому как людские страхи тоже бесконечны. И если завтра из Тевтарских лесов выйдет нашествие грибов-каннибалов, я этому не удивлюсь. И если послезавтра море высохнет, а на его месте обнаружится заброшенный храм древнего бога, уничтожителя миров, я тоже не удивлюсь. Магия — удивительная штука, зачастую работающая не так, как мы привыкли, и далеко не все её законы изучены и исследованы. А так как моё проклятие обратилось к силе веры тысяч людей, эта магия будет ещё более непредсказуема, чем обычно.

Шагать до нужной деревни пришлось гораздо дольше, чем я ожидал изначально. Не только потому что мы шли осторожно, в любой момент ожидая нападения на ставших вновь опасными дорогах, но и потому, что немилосердно палящее солнце быстро отбивало всякую охоту двигаться дальше. Хотелось только прилечь где-нибудь в тени, поближе к воде, попивая что-нибудь холодненькое.

— Господин лейтенант, — обратился я к командиру. — Предлагаю дождаться сумерек и только потом идти.

Так делали кочевники-пустынники, но упоминать это я не стал. Деревенский мальчишка ничего не может знать о народах пустыни.

— Мы должны прибыть туда сегодня, Джаг, — сквозь зубы ответил лейтенант. — Некогда сумерек ждать.

— Так мы туда придём только к вечеру. И придём совсем никакие, — сказал Белл. — И хоть голыми руками нас бери.

— Мы же на разведку, а не в бой, — сказал из арбалетчиков.

Лейтенант почесал выбритый квадратный подбородок. Его одолевали сомнения. Он в своей кольчуге утомился больше всех остальных, и держался только за счёт силы воли, так что моё предложение выглядело для него крайне заманчивым.

— Ладно, — сдался он. — Дойдём вон до того дерева, там переждём.

Все мгновенно взбодрились, видя цель, и даже немного ускорили шаг, чтобы поскорее оказаться в тени и отдохнуть. Многие уже выпили всю воду во фляжках и теперь страдали от жажды и перегрева. Наши шляпы и шапки не спасали от пекла.

— Джаг, — парнишка, как обычно, сопровождал меня, и я обратился к нему по ментальной связи.

— Чего тебе? — отозвался он.

— Сверху эту деревню не видать пока? — спросил я.

— Нет, не видать, — ответил он.

Он уже смирился со своим существованием в виде птицы, хоть и до сих пор надеялся, что рано или поздно я верну ему его тело. Именно так я и собирался поступить, когда верну своё собственное, но до этого момента было ещё очень и очень далеко, и Джаг это тоже понимал. Скворец сопровождал меня незаметно для остальных, мелькая чёрными крыльями высоко в небе и изредка опускаясь к земле, чтобы передохнуть.

Наконец, передохнуть довелось и нам, под сенью раскидистого дуба, растущего на развилке двух дорог. Воины, побросав свои вещи в пыль, располагались поудобнее. Многие жадно глотали остатки воды, другие галдели и громко переговаривались, даже смеялись, нисколько не думая о том, что мы находимся на разведке, и что вся территория Империи теперь потенциально может быть враждебной. Лейтенант Рейнард же просто отдыхал, прислонившись спиной к могучему стволу дерева.

До того, как жара начнёт спадать, у нас оставалось ещё пара часов, и я без задней мысли прилёг на истоптанную высохшую траву и погрузился в медитацию. Энергия в теле мальчишки теперь текла ровно и правильно, спокойным широким потоком, как полноводная медленная река. Всё разительно отличалось от того, как это было прежде. Однако останавливаться на достигнутом я не собирался, чтобы развивать свой резерв, он должен постоянно работать. Скоро можно будет уже использовать заклинания, чтобы облекать эти запасы энергии в зримую форму, изменяя мир собственной волей.

Благо, заклинаний я помнил сотни и тысячи, на любой случай жизни, да и самому не единожды приходилось изобретать свои. Нужно-то всего лишь взять какой-нибудь забытый древний язык или выдумать свой собственный, чтобы ни один из элементов заклинания не пересекался по смыслу с уже знакомыми тебе словами. Чтобы ничто не могло поколебать твою волю, а смысл заклинания чётко совпадал с твоим намерением.

Но чтобы это намерение сработало — нужен резерв энергии, твой собственный, и именно это останавливало меня от того, чтобы бросить всё и мчаться в столицу на смертельную битву с учеником. Я и так прогрессировал быстрее, чем все, кого я повидал на своём веку. В прошлый раз, чтобы достичь подобного уровня, мне потребовалось четыре года сплошного обучения, и это считалось неплохим результатом. Сейчас я, идя проторенным путём и зная все подводные камни, справился чуть меньше, чем за месяц. И это при том, что я вынужден был хранить свои тренировки и изыскания в строжайшей тайне.

Только когда солнце повернуло к западу и начало медленно опускаться за горизонт, мы решили возобновить движение. Ни о какой свежести или вечерней прохладе и речи не шло, но жара немного спала, и мы снова могли идти, не опасаясь получить солнечный удар. Для местного климата — немыслимо.

Идти же ночью, как это иногда делали те же пустынники, ориентируясь по звёздам, тут было чревато не только тем, что мы непременно собьёмся с пути, но и тем, что как раз таки ночью на охоту выползает большинство чудовищ, любящих полакомиться человечинкой. А до того, как стемнеет окончательно, у нас оставалось ещё три-четыре часа, как раз, чтобы добраться до Речного Камня и расположиться уже где-нибудь там, неподалёку от деревни.

Надеюсь, у Рейнарда хватит мозгов не заходить в деревню, из которой таинственным образом пропали все жители, ночью. Лейтенант, впрочем, дураком точно не был и сам постоянно напоминал всем, что это только разведывательная операция, что не время геройствовать и лезть в самое пекло, когда этого и не просят.

И чем ближе мы подходили к Речному Камню, тем реже звучали шуточки, громкие разговоры и смех, все замолкали, будто чувствуя кожей напряжение, висящее в воздухе. Будто что-то не так. Никто не мог понять, в чём дело, а я не собирался объяснять всем и каждому, что это один из признаков того, что ткань мироздания истончилась и всё вокруг пропитано магией.

Да, деревенским жителям точно не повезло. Живыми мы их не увидим, хотя это зависит от того, что можно называть «жизнью». Если разрыв произошёл где-то рядом с самой деревней, энергия чужого мира могла изменить их тела и сущности, превращая во что-то невообразимо чудовищное. От этой энергии, разумеется, можно закрыться, но вряд ли простые крестьяне и рыбаки умеют это делать.

— Ох, не нравится мне это всё, — пробормотал Ялмар.

Остальные молча закивали. Спорить или даже разговаривать лишний раз никто не хотел. Да и никому это не нравилось. Если прежде мы шли, беспечно закинув оружие на плечо, то теперь, в сгущающейся темноте, все держали его наготове. Даже я, чтобы не выделяться среди остальных.

— Вижу деревню! — голос мальчишки, как всегда, внезапно прозвучавший в мозгу и заставивший меня вздрогнуть.

Сверху, конечно, виднее.

— И что там? Далеко она ещё? — спросил я.

— Дыма нет, огней нет, — ответил Джаг. — Пусто всё как-то. Могу слетать, поближе посмотреть, пока совсем не стемнело.

— Нет, не надо, — сказал я.

Солнце закатилось за горизонт, скрываясь окончательно, и лейтенант приказал остановиться, чтобы за короткое время сумерек успеть расположиться на ночлег. Приближаться к деревне ночью не рискнул бы никто из нашего отряда, и даже если бы лейтенант вздумал это сделать, он бы не избежал натурального мятежа.

Ладно хоть ночи сейчас короткие, и уже через пять часов начнёт светать, и ранним утром мы заявимся в Речной Камень свежими и хоть сколько-нибудь отдохнувшими.

Мы выбрали место чуть в стороне от дороги, на пригорке, и расположились на выгоревшей траве, вместо постели расстилая собственные плащи. Костра разводить не стали, он только привлечёт ненужное внимание, да и замёрзнуть никто не боялся, наоборот, все только страдали от духоты. Караулить решили по двое, для надёжности. Я в караул не попал, поэтому просто завалился спать.

Шорохи в темноте заставляли караульных изрядно нервничать, и бравые имперские ловчие снова стали испуганными крестьянами, которыми они и были не так давно, а вся подготовка, вколоченная в голову злым и требовательным сержантом, вмиг улетучилась, как пыль на ветру. Один плюс — ночь выдалась ясной, и полная луна давала достаточно света, чтобы мы могли видеть всё необходимое.

Едва только начало светать, как мы снова были на ногах, и лейтенант собрал нас, прежде, чем продолжить путь.

— Напоминаю ещё раз, — сказал он. — Это разведка. Заходим, смотрим, уходим. Там может скрываться что угодно.

— А если ничего не найдём? — спросил Белл. — Топаем назад?

Читать следы нас учили, в теории, но дальше того, что вот есть такое умение и ловчему было бы полезно им овладеть, наше обучение не продвинулось. Только те, кто раньше занимался охотой, умели хоть что-то. Я этим умением тоже не владел, полагаясь больше на магию и магические следы, нежели на примятую траву, сломанные веточки и едва заметные тропки.

— Должны найти, — покачал головой Рейнард. — За этим нас и отправили.

Все заметно приуныли от этих слов. Это означало, что даже если деревня покажется на первый взгляд безопасной, то нам придётся выяснять причины исчезновения жителей.

Через полчаса ходьбы мы вышли к границе деревни, раскинувшейся на двух берегах небольшой реки, посередине русла которой возвышался крупный валун, обточенный ветром и водой.

На первый взгляд, никаких признаков жизни в деревне видно не было, и мы осторожно подошли к самому крайнему дому. Никто не переговаривался и не пыхтел, все были максимально сосредоточены и осторожны, готовясь в любой момент отражать нападение неизвестных существ. Слухи о чудовищах влияли на нас гораздо сильнее, чем казалось.

— Глен, Джаг, проверьте дом, — тихо приказал лейтенант.

Глен осторожно приоткрыл скрипящую дверь, заставляя морщиться всех от резкого шума, я заглянул внутрь, ожидая увидеть всё, что угодно. Следы кровавой мессы, коконы иномирных насекомых, превращённых в живую слизь крестьян. Вместо этого я увидел лишь абсолютно пустую хату, будто хозяева просто вышли на минутку и не вернулись, оставив все свои дела.

Брошены прялка с пряжей, посуда на столе. Даже нож, без которого крестьянин или рыбак на улицу вообще не выходил, лежал рядом с заплесневелой краюхой хлеба. Тонкий слой пыли покрывал все поверхности, хозяев не было уже давно, хотя по виду складывалось впечатление, что они вот-вот вернутся.

— Пусто, — констатировал я.

И что-то мне подсказывало, что в других домах нас ожидает точно такая же картина.

— Жуть какая, — прошептал Глен, оглядывая скромное убранство деревенского дома.

Мне же, наоборот, было любопытно узнать, что здесь стряслось, и я молча строил гипотезы и мысленно спорил сам с собой, припоминая всех иномирных существ, способных на что-то подобное. И не только иномирных. Среди наших, посконных лигурийских чудовищ хватало тех, кто мог бы ментальным воздействием пригласить селян на ужин в качестве главного блюда.

А если селян вывели из дома именно ментальным воздействием, то и мы в опасности. Все до единого. Пожалуй, даже я, потому что в нынешнем состоянии далеко не факт, что я смогу выйти победителем из ментального поединка с каким-нибудь джинном или суккубом. С другой стороны, эти действовали иначе, и не стали бы выводить крестьян из их жилищ.

Мы с Гленом вышли наружу и доложили лейтенанту об увиденном, из других домов тоже выходили наши сослуживцы, никого так и не встретив. Даже кошки и собаки пропали, не говоря уже о другой домашней живности, и в деревне стояла гнетущая тишина, которую не хотелось лишний раз нарушать, чтобы не привлечь к себе чьё-то внимание.

— Что делать будем, господин лейтенант? — спросил Белл.

Лейтенант поёжился, как от холодного ветра, хотя восходящее солнце вновь приносило с собой жару, окинул пустую деревню задумчивым взглядом. Я мог прочитать его мысли без всякой магии. Лейтенант Рейнард очень сильно хотел отсюда поскорее свалить. Как и все остальные. А вот я бы изучил всё досконально, воздух здесь буквально сочился магией и влиянием извне, и даже простое нахождение здесь могло здорово помочь мне в развитии.

И лучше бы, конечно, провернуть это как-то отдельно, без лишних свидетелей. Вот только подходящего предлога, чтобы исследовать тут всё в одиночку, я пока не находил.

— Господин лейтенант, — его даже пришлось окликнуть ещё раз.

— Да-да, идём дальше, — он словно вынырнул из глубокого сна наяву. — Нужно всё осмотреть.

На всякий случай я окутал свой разум сплошной пеленой, скрывая его от возможных наблюдателей.

— Джаг, лучше жди где-нибудь за окраиной, — приказал я мальчишке, прежде, чем закрыть и этот канал связи.

Возможность отрезать своё сознание от внешних воздействий — одно из самых важных умений мага, и я владел им в совершенстве. Благо, это умение не зависело от того, в каком теле я нахожусь.

Мы направились дальше вглубь деревни, прочёсывая дома и улицы и не находя ни следа. Ни одного живого существа в этой деревне не оказалось, словно даже тараканы и клопы разом исчезли вместе со всеми остальными.

Странная гнетущая тишина продолжала висеть, и мы старались не нарушать её, хотя всё равно многие покашливали, шмыгали, кряхтели, шёпотом ругались и вздыхали, словно были не на разведке, а в родной казарме. Единственным звуком, который исходил не от нашего отряда, был непрерывный плеск воды, бьющейся об огромный камень на середине реки.

Постепенно, прочёсывая деревню и не находя никаких следов, мы приблизились к реке. Деревянные мостки через реку оказались разрушены, и только потемневшие от времени и воды сваи торчали, как гнилые зубы. Мы остановились на берегу.

— Что будем делать? — тихо спросил я у лейтенанта, который безучастно глядел на спокойную водную гладь.

Рейнард не ответил, продолжая смотреть на гипнотизирующее течение воды и белые барашки волн, разбегающихся прочь от валуна посреди реки. Ну, значит, им точно бьёт что-то по мозгам и я не зря закрыл своё сознание.

— Уходим все, скорее, — приказал я.

Пришлось даже тянуть лейтенанта за рукав, чтобы он обратил хоть какое-то внимание на меня. Ладно хоть не пришлось бить его по щекам, хотя я уже приготовился.

— Отходим, отходим, мать вашу, — сквозь зубы бормотал я, натурально оттаскивая сослуживцев от берега.

Ничего не понимающие ловчие послушно брели прочь из деревни, а я страшно радовался, что мы не попёрлись сюда ночью. Иначе все до единого бы присоединились к местным жителям, которых наверняка давно уже сожрали чудовища. Успевшие с тех пор проголодаться.

Только за пределами деревни, там, где мы останавливались на ночлег, бойцы понемногу начали приходить в себя, словно бы просыпаясь от долгого сна и хватаясь за голову.

— Это что было? — проворчал Белл. — Башка ватная до сих пор…

— Что-то здесь по мозгам даёт, вот что это было, — сварливо ответил лейтенант, массируя виски и глаза под закрытыми веками, чтобы хоть как-то унять головную боль.

— А тебе почему не дало? — спросил у меня один из арбалетчиков.

— Так он буйный, башка отбитая, не на что там влиять, — со смехом опередил меня Ялмар.

— Тебе, может, тоже отбить? — хмыкнул я.

— Не-не, успокойся, — поднял руки земляк. — Спасибо, что вывел.

— Да, Джагу спасибо, — сказал лейтенант. — Иначе сгинули бы все. Я вот помню только как в деревню зашли, дальше как в тумане. А ты что чувствовал? Может, видел чего?

Я демонстративно пожал плечами.

— В деревне пусто, вообще никакой живности нет. К реке подошли, я вижу, вы все себя странно ведёте, ну и повёл обратно, — изображая недалёкого селянина, объяснил я. — А тут и вы в себя приходить начали.

— Молодец, молодец, — сказал лейтенант. — Пусто, говоришь…

— Так точно, даже тараканов нет, — сказал я.

— Интересно… — хмыкнул Рейнард.

— Могу ещё раз сходить, — пожал плечами я. — Ну, если на меня эта хрень не действует, то почему бы и нет.

— Уверен? — лейтенант пристально посмотрел мне в глаза.

— Так точно, господин лейтенант, уверен, — прямо и честно ответил я.

Мне так даже будет гораздо проще. Без лишней обузы в лице командира и остальных сослуживцев.

— Ну, тогда давай, сходи, — кивнул Рейнард. — Только без геройства, Джаг. Туда и обратно.

Я молча поднялся и пошёл обратно к Речному Камню. Да, без геройства. Именно так.

Наконец-то я мог действовать в полную силу, не скрываясь. Использовать магию так, как это будет эффективнее всего. Я шёл через деревню в одиночестве, не ощущая ни страха, ни волнения, только стойкое желание разгадать тайну и набраться силы здесь, где всё фонило энергией.

Я шёл напрямик, не останавливаясь, чтобы заглянуть в хаты или дворы, сразу к реке и этому самому камню, который, похоже, и послужил точкой притяжения для тварей из иного мира. Пелена вокруг моего сознания не давала им возможности как-то на меня воздействовать, но и мне не позволяла развернуться на полную мощность, просто изучив окрестности силой разума. Вместо этого я вспоминал заклинания, которые могли бы мне пригодиться, и заранее распределял на них накопленную внутреннюю энергию. Не хотелось бы оконфузиться в самый ответственный момент, оставшись без сил, а это могло произойти очень и очень легко.

Маги с подобным запасом энергии обычно не лезут в бой, а протирают седалище за партами схолария, лишь мечтая, как будут расшвыривать прежних обидчиков цепными молниями и огненными ливнями.

На берегу реки я остановился, раздумывая, как поступить дальше. Я мог попробовать перебраться на другой берег по остаткам деревянных мостков, но что-то мне подсказывало, что и на другой стороне я увижу всё то же самое, что и здесь. Пустые дома и никаких следов местных жителей. Так что мне, похоже, придётся лезть в воду. Чужеродная энергия пульсировала там сильнее всего.

Так что я разделся на берегу, там, где имелся пологий спуск к воде, и шагнул в реку. Вода оказалась тёплой, как парное молоко, долгая жара хорошенько прогрела её. Но чем дальше я заходил в реку, тем сильнее ощущалось влияние иного мира, по коже поползли мурашки, все волосы встали дыбом.

Дно внезапно исчезло, я едва не оступился, резко вскидывая руки и чудом удерживаясь на плаву. Мутная вода вокруг всколыхнулась, и я понял, что всё-таки придётся нырять, хоть этого мне и чертовски не хотелось.

Я набрал полную грудь воздуха и погрузился под воду, начиная заплыв к валуну посередине реки, пришлось даже открыть глаза под водой, чтобы не проплыть мимо. Камень каким-то причудливым образом держался на воде сам собой, никакой основы под ним не было. Будто кусок пространства просто взяли и вырезали. Да, однозначно, это разрыв.

Можно было бы всплыть и вернуться обратно, доложить лейтенанту об увиденном и спокойно возвращаться в крепость, оставляя всё на самотёк и на совесть магов из ближайшего военного гарнизона, но господин лейтенант просил меня не геройствовать. Значит, я и не обязан выполнять приказ в точности.

Я вынырнул на поверхность, глотнул ещё воздуха и опустился обратно, подплывая как раз туда, где должно было быть основание валуна, а вода послушно огибала срезанную каменную поверхность. Я направился прямиком в разрыв.

Переход произошёл незаметно даже для меня, разве что вода вдруг перестала меня держать и я приземлился на пол просторной пещеры, освещённой красноватым сиянием. Магия крови, разлитая в воздухе, настолько сильная, что проявлялась даже на таком уровне. Под ногами лужа мокрой грязи, в которую с меня продолжала стекать вода, а вокруг — интимный полумрак, в котором слышатся шорохи и приглушённое ворчание с чавканием. Да, живых селян тут точно не найдётся, только их следы.

Вот, кстати, и они, выходящие из этой лужи, словно бы загипнотизированные крестьяне по одному проходили через барьер и шагали прямо в пасть местным чудовищам. Которых я пока так и не видел, лишь слышал их шорохи во тьме.

— An-ghi, — прошептал я, и энергия, повинуясь моей непоколебимой воле, задрожала на кончиках пальцев, готовая в любой момент сорваться струёй раскалённого газа.

Я почувствовал, как мой резерв убывает, но разлитая в воздухе магия стремится тут же заполнить пустоту. Я интуитивно выбрал огонь и пламя основным средством поражения, предполагая, что обитателям этой сырой пещеры он придётся по вкусу. У всех существ есть своя слабость. Не только у людей.

Мокрая грязь неприятно скользила под босыми ногами, в пещере жутко воняло мертвечиной и чем-то протухшим. Находиться здесь дольше необходимого я не желал при всей пользе пребывания в подобном месте, доверху насыщенном магией, и поэтому я медленно крался через пещеру, чтобы поскорее уничтожить её обитателей.

Только так мне удастся разделаться с этим разрывом реальности, поглотить его энергию и обезопасить будущих жителей Речного Камня от нового вторжения. Здесь не должно остаться ни одной живой души. Точно как эти твари не оставили ни одной живой души в деревне.

Я подошёл к одному из сводов пещеры, стены которой тоже словно сочились жирной грязью, и увидел в углу, в сырой низине, здоровенную кучу икры, напоминающей тысячу мелких полупрозрачных глаз, следящих за мной из темноты.

— Чёрт тебя дери, — пробормотал я.

Вглядываться я не стал, пламя сорвалось с кончиков пальцев, и икринки начали лопаться от жара вместе с заключёнными внутри головастиками. Пламя на мгновение осветило пещеру, и чавкание в глубине прекратилось. Кажется, я привлёк внимание хозяев этого места.

— Ква! — мощное утробное кваканье эхом донеслось из темноты, следом послышалось несколько мокрых шлепков.

Через мгновение я увидел огромную бородавчатую жабу размером с телёнка, которая одним мощным прыжком достигла центра пещеры и теперь с интересом глядела на меня. Как только я встретился с ней взглядом, голову прошила жуткая боль, воздействие прошло даже сквозь мою пелену, и я спешно отвёл взгляд, понимая, что эта тварь может загипнотизировать меня. От воздействия через обычное зрение я не защищён.

Жаба квакнула снова, и я заметил краем глаза, что её влажные тонкие губы измазаны в крови, а пасть усеяна мелкими острыми зубами, предназначенными рвать ещё живую плоть. Жаба, кажется, недоумевала, почему это я не иду добровольно к ней в пасть. Она, должно быть, уже соскучилась по живой пище и держалась на старых запасах. И не атаковала меня только поэтому. Ждала, когда я сам подойду, а ей останется только захлопнуть рот и немного поработать челюстями.

— An-ghi! — я снова выкрикнул заклинание, чувствуя, как в груди разгорается пламя, сразу несколькими потоками срываясь в полёт от кончиков моих пальцев.

Струи раскалённого газа достигли мокрой жабьей кожи, и та взревела от жуткой боли, тут же пытаясь отпрыгнуть и увернуться. Я прекратил действие заклинания, чтобы не опустошить источник, и жаба тут же стрельнула длинным языком в мою сторону.

Пришлось спешно уворачиваться, босые ноги скользнули в луже и я рухнул наземь, разбрызгивая вонючую мокрую грязь во все стороны, но зато язык жабы меня не достал, пройдя над головой.

— Рѣзъ! — другое заклинание было у меня наготове, и короткий секущий поток воздуха направился вертикально вверх, отрубая поганый жабий язык.

Шевелящийся обрубок упал рядом со мной, напоминая дождевого червя-мутанта или толстую змею. Чудовище заорало и побежало в мою сторону, и я встретил его ещё одним потоком пламени прямо по разинутой пасти. Запахло жареным.

Жаба рухнула в грязь, поджимая лапы, шкворчащая кожа пузырилась ожогами, а я спешно выдохнул, понимая, что почти опустошён всего парой заклинаний. А это, кажется, был не единственный обитатель пещеры.

Я спешно поднялся на ноги, отряхнулся от грязи и крови, искренне сожалея, что не могу использовать заклинание очистки, и пошёл осматривать пещеру дальше. Найденную икру приходилось давить ногами, игнорируя брезгливость, тратить магию на такую мелочь я не мог себе позволить, хотя здесь она восполнялась гораздо быстрее, чем обычно. Не хотелось бы повстречать ещё одну жабу, когда энергия на нуле.

А в этих извилистых пещерах могло их прятаться сразу несколько, да и из икры теоретически могли вылупиться новые твари. Так что я медленно и методично проходил один коридор за другим, уничтожая икру и наблюдая повсюду обглоданные останки людей и домашней живности. Всех, кто раньше жил в Речном Камне.

В одном из тёмных ответвлений пещеры я услышал похожее шлёпание лап, и повернул туда, на звук, готовясь в любой момент обрушить свою мощь на очередного монстра. Вместо жабы там оказалась тварь с хвостом, похожая и на ящерицу, и на жабу одновременно, и вместо могучих прыжков она могла только бежать на меня, широко расставляя лапы в стороны.

Завидев меня, она помчалась навстречу, скаля мелкие острые клыки, но я в тот же миг просто встретил её струёй пламени, обугливая этого мутанта до самых костей. Пришлось даже остановиться и позволить окружающей меня магии впитаться в энергетическое тело. Чужеродная магия для этого подходит не очень хорошо, и потом мне придётся чиститься, иначе мне несдобровать, но и ждать, пока энергия восполнится сама собой, я тоже не мог. А эликсиров или амулетов я так и не удосужился сделать.

К горлу мгновенно подкатила тошнота, но я зато снова мог колдовать, пусть даже с помощью этой искажённой энергии. Я привык полагаться на магию и буду пользоваться магией в такие моменты, даже если это будет опасно. Эту, позаимствованную энергию из чужого мира придётся потратить всю, до последней капли. Не то я и сам рискую превратиться во что-то чужеродное и враждебное всей человеческой расе. Не сразу и не полностью, но это буду уже не я.

Классический пример — волшебник, превратившийся в лича, потому что привык заимствовать некроэнергию. Хоть он к тому моменту сам уже и не видит ничего плохого в таком превращении, но рано или поздно инородная сущность возьмёт верх, лич съедет с катушек и его придётся усмирять целой командой магов, чтобы он не устроил локальный армагеддон в родном селе.

Неизвестно, во что меня превратила бы энергия этого мира, но и проверять я не собирался. Время странных экспериментов на себе в моей карьере давно прошло, поэтому я осторожно перешагнул через обугленного тритона и пошёл дальше, походя уничтожая кладки этих тварей.

К счастью, наметать икры местные земноводные успели не так уж много. Либо в этой пещере не хватало подходящих для неё мест, достаточно сырых и уединённых. Небольшое озерцо в одном из дальних коридоров пришлось просто заморозить вместе с кладкой, лезть в здешнюю воду я не рискнул, а испарить его у меня не хватит сил.

И, в конце концов, я набрёл на место, в котором содержались захваченные селяне. Вернее, то, что от них осталось. Немногое. Тут же, урча и довольно квакая, доедала очередной труп ещё одна жаба, и я без всяких церемоний жахнул по ней пламенем.

Тварь, застигнутая врасплох, завизжала, бросая истерзанное тело какого-то старика, и попыталась ускакать прочь, но я этого ей не позволил, погнавшись следом и дожаривая на ходу. Смрад от поджаренной плотоядной жабы забивал ноздри и впитывался в мои волосы и кожу, и я только сейчас подумал, что можно было бы убивать их как-нибудь иначе. Да тем же копьём, которое я оставил на берегу, например.

Хотя я сильно сомневался, что простой копейщик мог бы с подобным чудищем справиться, особенно учитывая тот факт, что смотреть в глаза жабе ни в коем случае нельзя. Трудно драться холодным оружием, когда ты даже не можешь посмотреть на противника.

Больше никаких тварей мне не встретилось, и я рискнул приоткрыть пелену, окутывающую моё сознание. Никакого внешнего воздействия я не ощутил. Магия тоже показала мне, что я остался единственным живым существом в этом подземелье. Всех местных амфибий я изничтожил, а они, в свою очередь, истребили население Речного Камня, заглянувшее к ним на огонёк.

Поживиться здесь было решительно нечем, жабьи потроха, конечно, могли бы пойти на ингредиенты для некоторых зелий, но сослуживцы меня точно не поймут, если я выйду из деревни с охапкой склизких потрохов. Останки крестьян тревожить я не решился. Можно было бы, конечно, провести ритуал, призвать духа, но я уже и так знал, что он расскажет.

Сидел дома, почувствовал острое желание искупаться. Нырнул, попал, был съеден жабами. Ментальное воздействие это не шутки. Так что крестьян я тоже оставил в покое, а эта пещера станет их братской могилой, едва я только закрою проход сюда. Лучше уж так, нежели в брюхе у плотоядных жаб.

Куда более нетривиальной задачей теперь выглядело будущее объяснение с лейтенантом и остальными ловчими. Что я делал всё это время, где был и как сумел выбраться. Ладно, об этом я подумаю позже, теперь мне всё-таки нужно выйти и закрыть этот разрыв.

Никакого сердца подземелья, хозяина логова или кристалла телепортации тут не было, это всего лишь самый обычный разрыв с самыми обычными тварями, хоть и довольно сильными за счёт ментальных умений. Хотя даже так никто не поверит, что его закрыл в одиночку маг на ранге Новичка, по хорошему, сюда понадобилось бы несколько Адептов как минимум. Или взвод храмовников под защитой своего божества. Десяток голопузых крестьян, по недоразумению именующихся имперскими ловчими, просто сгинули бы тут без следа.

Впрочем, могло быть и хуже. Например, жабы успели бы расплодиться. Тогда пришлось бы вызывать мага как минимум в ранге Мастера, причём с поддержкой. Кажется, мне повезло, и благословение на удачу всё ещё пребывает со мной.

Я нашёл то место, в которое приземлился, своего рода точку входа в разрыв, отмеченную жидкой грязью. Магия, разлитая в воздухе, словно бы призывала собрать её в какой-нибудь сосуд, но у меня с собой не имелось ничего, а снова впитывать чужеродную энергию я не хотел, мне придётся, наоборот, избавляться от неё как можно скорее. В итоге я решил не заморачиваться, набрал полную грудь воздуха и просто вынырнул обратно в свой мир.

Мгновение дезориентации, как всегда после телепорта, сменилось полной ясностью сознания, и я принялся закрывать разрыв, вливая в него остатки энергии. И когда ткань мироздания вернулась в норму, валун, нависавший над головой, плавно опустился на то место, где только что был портал. Я успел отплыть назад, и он проплыл совсем рядом с моим лицом, ударяясь о дно и вздымая кучу песка и ила.

Я выбрался на берег, чувствуя, как бешеный прилив сил разгоняет усталость и возвращает бодрость. Мироздание щедро награждало тех, кто восстанавливал его плетение, и именно поэтому маги охотно брались за зачистку подобных логовищ, а не отнекивались, сидя за пыльными книжками.

Чары очистки и сушки позволили мне избавиться от всей заёмной энергии из иного мира, и я наконец оделся и бросил последний взгляд на водную гладь. Гигантский валун, который давал название этой деревушке, почти полностью ушёл под воду, и лишь небольшой каменный горб торчал над волнами реки, которая продолжала неторопливо нести свои воды на запад.

Я хрустнул суставами, крутанул копьём, которое сегодня так и не вкусило крови противников, и осмотрелся вокруг ещё раз. Ощущение опасности ушло, наоборот, я чувствовал себя прекрасно. Можно окончательно открыть сознание.

— Джаг! — я потянул за ментальную нить, призывая мальчишку.

— О, колдун! Я думал, ты с концами пропал! — отозвался малец.

— Доложи обстановку, — потребовал я.

— Э-э-э… Нормально всё… — протянул он.

— Джаг, — сварливо произнёс я.

— Да всё в порядке тут! Эти сидят, тебя ждут, порывались несколько раз за тобой, лейтенант запретил, — начал докладывать парень. — Но если ты в ближайшие полчаса не появишься, то хотят ещё кого-нибудь отправить.

— Не надо уже, сейчас приду, — сказал я. — Им только не вздумай ничего сказать, а то обоих сожгут.

— Да знаю я! — воскликнул Джаг.

— Всё, ждите, — сказал я.

Я, закинув копьё на плечо, поплёлся назад, снова жить скучнейшей солдатской жизнью, параллельно раздумывая, как бы половчее объяснить то, что я закрыл это логово. Так, чтобы поверил не только лейтенант, но и его командиры. И особенно капеллан. Капеллан напрягал меня сильнее всего.

Моё возвращение встретили обеспокоенными возгласами и удивлёнными взглядами, словно бы никто уже и не рассчитывал на то, что я сумею вернуться. Я вошёл на полянку, занятую ловчими, и меня тут же обступили со всех сторон, закидывая вопросами.

Сразу отвечать я не стал, прошёл в тенёк, к своим пожиткам, оставленным под присмотром товарищей, поставил туда же копьё, хлебнул водички из фляги.

— Докладывай, — приказал наконец лейтенант, видя, что я не собираюсь хвастаться по первому требованию сослуживцев.

— Всё, задача выполнена, логово закрыто, — сказал я.

— Чего?! — воскликнул кто-то из ловчих.

— Как?

— Ну-ка, — нахмурился лейтенант. — Объясни поподробнее. С самого начала.

— Так это… — я вспомнил, что мне нужно играть роль недалёкого селюка. — Я в деревню пришёл обратно, ну, думаю, в речку надо лезти. Разделся, нырнул туда.

— Голышом прям? — хмыкнул кто-то из толпы.

— Ну да, — сказал я. — Интересно стало под этот валун заглянуть. Нырнул, а там пусто, как корова языком слизала.

— Проход… — тихо буркнул лейтенант.

— А валун, получается, на соплях там держался практически, хрен знает как, — сказал я. — Ну, я копьём его поддел, толкнул, он на этот проход и рухнул, в общем. Закупорил его наглухо, короче.

Лейтенант Рейнард только хмыкнул, почёсывая щетину на подбородке.

— Идите, гляньте сами, — предложил я. — Можно даже не нырять, и так увидите.

— Надо глянуть, чтобы у начальства потом вопросов не возникло, — согласился лейтенант. — Давайте, шагом марш.

Время приближалось к полудню, жара снова душила и донимала, но от речки хотя бы немного веяло прохладой, и на берегу многие полезли к воде, чтобы умыться и ополоснуться. Тревожное чувство близости к разрыву бесследно исчезло, да и тех странностей в поведении, которые наблюдались в прошлый раз, теперь уже ни у кого не было.

Лейтенант остановился на берегу, разглядывая небольшой каменный островок посередине реки, ещё утром возвышавшийся над водной гладью.

— Хм, и правда, — буркнул он. — Ладно. Молодец, Джаг.

Теперь нам предстоял долгий путь обратно в крепость, доклады о результатах разведывательной операции, ещё одна проверка с капеллланом. Ловчим, на самом деле, крупно повезло. Как минимум в том, что я вызвался добровольцем, иначе жабы преспокойно отобедали бы десятком воинов, и самым большим вредом, который ловчие могли бы им причинить, стало бы несварение желудка. Максимум.

И только после нескольких пропавших отрядов сюда направили бы группу зачистки из боевых магов, способных отразить ментальное воздействие, а за это время жабы расплодились бы настолько, что начали бы заселять не только своё подземелье, но и окрестные земли вокруг деревни. Спускались бы вниз по реке, к другим поселениям, и начали бы отжираться и плодиться уже там. В общем, доставили бы целый ворох проблем.

В крепость Инфариата мы отправились тем же способом, дождавшись сумерек, когда немного спала жара. Рано или поздно она разродится ливнем и, скорее всего, наводнением, но пока что на небе не появлялось ни облачка.

Наше возвращение днём следующего дня оказалось неожиданностью для всех оставшихся, и я понял, что нас уже успели заочно похоронить, посчитав нашу миссию самоубийственной. А тут, нате вам, вернулись в полном составе, даже без потерь. Естественно, это вызывало вопросы. В первую очередь, к лейтенанту. Затем ко мне, как к непосредственному участнику событий, и больше всего я нервничал за то, что меня будут допрашивать в присутствии мага, но нет. Магов в крепости я пока так и не увидел.

А вот к местному церковнику нас повели всех до единого, прямо с порога. Лейтенант пошёл докладывать начальству о выполнении задания, а нас отправили в часовню, побеседовать с капелланом.

Я ожидал, что церковник будет вызывать нас по одному и проверять каждого, как он делал это в прошлый раз, когда мы новыми рекрутами пришли в крепость, но капеллан лишь бегло проверил нас с помощью амулета и отправил восвояси. Если бы я планировал внедриться сюда как вражеский агент, чтобы в нужный момент уничтожить крепость изнутри, это оказалось бы самым простым внедрением из всех возможных.

Так что мы после короткой проверки отправились отдыхать, мельком поглядев, как на тренировочной площадке сержант гоняет уже новых рекрутов. Судя по всему, имперские ловчие теперь считались одноразовыми, а те, кто выживал хотя бы после одной или двух вылазок, можно было смело записывать в ветераны.

Вопросы лично ко мне появились только через два дня, когда меня внезапно вызвали в штаб, к начальству на ковёр. Так я впервые увидел здешнего главного. Аж целый рыцарь-командор.

— Джаг! — лейтенант Рейнард остановил меня у двери в кабинет начальника. — Веди себя нормально. К Его Сиятельству обращайся только «Ваше Сиятельство», и никак иначе, понял?

— Так точно, господин лейтенант, — кивнул я.

Раньше такие сиятельства ползали у меня в ногах, умоляя меня продлить их никчёмную жизнь, исцелить какую-нибудь срамную болезнь или защитить от императорского гнева. Моего заступничества искали многие. Но далеко не все его заслуживали и уж тем более получали.

— Давай, ступай, расскажешь, как было всё, — сказал лейтенант.

Пожилой рыцарь-командор сидел за рабочим столом напротив целой кипы пергаментов, периодически окуная перо в чернильницу и ставя на некоторых свою подпись, и не обратил внимания на моё появление, что позволило мне его рассмотреть, прежде, чем спросить разрешения войти. Кажется, я знал его прежде. Если моя память мне не изменяет, то это граф Келен, один из немногих ловчих, что успели поохотиться на чудовищ самостоятельно. Прежде, чем маги истребили всех монстров под корень.

— Разрешите войти, Ваше Сиятельство? — спросил я, и рыцарь-командор поднял на меня взгляд.

В глазах читались недюжинные ум и хитрость. Что, пожалуй, и позволило ему дожить до седин, занимая такую должность.

— Входите, — благосклонно кивнул старик.

— Ваше Сиятельство, имперский ловчий Джаг из Хуктона по вашему приказанию прибыл! — отрапортовал я, занимая место прямо напротив его стола.

Граф даже отложил пергаменты, разглядывая меня с нескрываемым любопытством.

— А вы и впрямь далеко пойдёте, юноша, — хмыкнул он. — Рейнард, значит, был прав.

Я не стал ничего ему отвечать, глядя в пространство над его головой. В ауре рыцаря-командора ясно читались следы артефактной защиты и прочего магического вмешательства.

— Лейтенант мне, разумеется, доложил о вашем успехе в Речном Камне, и мне теперь хочется узнать всё, так сказать, из первых рук, от вас лично, — сказал он.

— Ваше Сиятельство, я ничего такого-то и не сделал, — пожал плечами я. — Вход завалил камнем, да и всё.

— Рейнард мне так и доложил, — кивнул рыцарь-командор. — Придётся название деревни менять, да?

— Наверное, не могу знать, — сказал я.

— Мне вот кажется, что вы чего-то недоговариваете, юноша, — улыбнулся старик.

Граф Келен наверняка знал, как на самом деле закрываются разрывы. Не мог не знать, если он служит давно, то должен был ходить в рейды. И значит, помнил, что завалить вход камнем недостаточно, обязательно нужен или церковник, или маг. Чтобы реальность вернулась в изначальное состояние, в норму.

А раз уж меня вызвали на беседу через два дня после возвращения, то в деревню, скорее всего, уже успели съездить с проверкой. Поглядеть, чего мы там наворотили. И там наверняка обнаружили, что разрыв закрыт по всем правилам. С помощью магии. Хотя следов я старался не оставлять, действуя с ювелирной точностью, как привык. Не тратя ни капли лишней энергии. Следы магического вмешательства могли и не обнаружить, но вопросы у проверяющих возникли наверняка.

— Не могу знать, Ваше Сиятельство, — я выбрал тактику отрицания и решил придерживаться именно её.

— «Не могу зна-ать», — проблеял граф, передразнивая меня. — А кто знает? Ты там был один.

А вот и незаметный переход на «ты». Скоро начнёт давить.

— Лейтенант Рейнард доложил, что ты всех сначала из деревни вывел, а потом туда пошёл один, — холодно глядя на меня, произнёс рыцарь-командор. — Вот мне и любопытно, что же ты там такого делал.

— Когда мы вошли в деревню, я заметил, что все как-то странно себя ведут, Ваше Сиятельство, — сказал я. — Я понял, что происходит что-то не то, и вывел всех обратно.

— Да, Рейнард так и доложил, — кивнул старик.

— Потом я вызвался пойти обратно, разведать, — продолжил я. — Нам же поставили задачу разведать обстановку, задачу нужно было выполнить. Вот я и пошёл, Ваше Сиятельство. Господин лейтенант даже просил меня не геройствовать. Вот я и не геройствовал.

— И что же ты делал? — хмыкнул рыцарь-командор.

— Прошёл по деревне, не увидел ничего нового, залез в реку. Там увидел проход, под камнем, — сказал я.

— Как проход выглядел? — прищурив глаза, спросил старик, словно бы проверяя меня.

— Как пустота, ничего там не было, — пожал плечами я. — Вода его как бы огибала, я не знаю, как объяснить.

— Пустота, говоришь… — проворчал он.

— Так точно, Ваше Сиятельство, — кивнул я.

Он жестом дал мне понять, что хочет услышать продолжение.

— Вот, я этот проход под водой увидел, с другой стороны заплыл, там камень держался, гм, кое-как, — продолжил я. — Я его толкнул, копьём поддел, с места столкнул, в общем. Камень туда и упал.

Мне, право, надоело объяснять одно и то же по десятому кругу, эту историю я успел рассказать и лейтенанту, и всем сослуживцам, и сержанту, и даже новичкам-рекрутам, которые жаждали узнать, откуда мы вернулись.

— Видишь ли, в чём дело, — хмыкнул старик. — Ни один проход из тех, что я видел, невозможно было запереть подобным образом.

Я промолчал, не желая ввязываться в спор.

— Хотя многое, конечно, с тех пор могло поменяться, — продолжил рыцарь-командор. — Капеллан Валтер твердит, что ты чист, и у меня нет причин ему не верить, но согласись, это очень странно.

Ваш капеллан с трудом нашёл бы дырку в собственной заднице. Даже если бы разрыв открылся прямо во внутреннем дворе крепости, и оттуда полезли бы рогатые и хвостатые черти, капеллан Валтер принял бы их за немножко странных рекрутов.

— Не могу знать, Ваше Сиятельство, — сказал я.

Старик вновь нахмурился, играя желваками. «Незнаек», он, кажется, терпеть не мог. И я, на самом деле, полностью разделял его отношение, стараясь избавляться от подобных подчинённых как можно скорее. Но теперь я оказался в роли деревенского увальня, и это было единственной верной тактикой поведения.

— Вот, значит, пойдёшь и узнаешь, — сварливо произнёс граф Келен. — Пойми, мне плевать абсолютно, что именно ты там делал. Логово закрыл, и хорошо. Меньше тварей сюда попрёт. А вот у магов из четвертого легиона, которые после вас деревню проверяли, возникли вопросики. Которые они задавать начали мне. А я не люблю, когда меня спрашивают о том, о чём я понятия не имею.

Я равнодушно глядел в пространство над его головой, ожидая, когда он закончит полоскать мне мозги.

— Значит так, Джаг откуда-ты-там, — начал рыцарь-командор.

— Из Хуктона, Ваше Сиятельство, — перебил я, продолжая играть роль недалёкого деревенского дурачка.

Старик гневно раздул ноздри, но волю своим эмоциям не дал, сохранив самообладание.

— Джаг из Хуктона, — медленно произнёс он. — Обычно мы с легионерами действуем по отдельности, но раз уж такое дело, то я не стал им отказывать. Ты поедешь в Линдер, в расположение четвёртого легиона.

— Есть поехать в Линдер! — отозвался я, благоразумно не напоминая о присяге, которую мы так и не давали.

Для меня это отличный шанс покинуть ряды ловчих и наконец заняться собственными изысканиями и развитием в каком-нибудь укромном местечке. Особенно если меня отправят одного.

— Нам постоянно докладывают, что тут или там появляются новые логова, — продолжил граф Келен. — Придётся поработать в связке с легионерами, потому что в нынешнем виде наши ловчие не больше, чем просто свежее мясо.

— Когда разрешите отправляться? — спросил я.

— Ха! Поумерьте свой пыл, юноша, — сказал рыцарь-командор. — Лейтенанта позови.

— Есть! — выпалил я, и быстрым шагом отправился к двери, за которой ожидал лейтенант. — Господин лейтенант!

Рейнард, судя по всему, не единожды вздрюченный в этом кабинете, поспешил войти. Я последовал за ним, останавливаясь чуть позади своего начальника.

— А ты чего? — обратился ко мне граф Келен. — Ступай в казарму пока, шагом марш.

М-да, в детали происходящего меня пока посвящать никто не будет. Так что я поспешил выполнить приказ и скрылся за дверью. Магу не обязательно присутствовать при разговоре лично, чтобы узнать его содержание. Я остановился в коридоре, прикрыл глаза и мысленно вернулся туда, в кабинет рыцаря-командора.

— … мальчишка-то с гонором, — заключил рыцарь-командор. — И за речью своей следит.

— Ваше Сиятельство, сколько таких повидали уже, — пожал плечами лейтенант.

— Да, много, — согласился граф Келен. — Но всё равно. Поедешь с ним к четвёртому легиону, и ещё пару человек возьми. Приглядывать будешь, чего он там вытворит.

— Есть, — буркнул лейтенант.

— Главное, мальчишку не упусти, и магам не отдавай. Нам самим пригодится, — добавил рыцарь-командор.

— Есть, — ответил лейтенант. — Прослежу. Когда выступаем?

— Завтра утром и выходите, — сказал рыцарь-командор. — Мальчишку возьмёшь, и ещё троих на своё усмотрение.

Я отключился от их разговора, понимая, что ничего интересного больше там не услышу. Слежка новостью для меня не стала, я и без этого предполагал, что за мной теперь будут пристально наблюдать. Причём не только лейтенант. Соглядатаи найдутся и среди сослуживцев, и среди замковой прислуги, и среди легионеров. Я привлёк лишнее внимание, и от этого теперь никуда не деться.

Впрочем, это действует одинаково для всех выдающихся личностей, во все времена. Если кто-то выделяется из толпы, из серой массы, это всегда привлекает внимание со стороны окружающих, как маяк, как огонь в ночи, на свет которого слетаются мотыльки. И не всегда это внимание приносит пользу. Лично я предпочёл бы оставаться в тени как можно дольше.

Но раз уж я уже наследил с этим разрывом, то мне и отвечать. Не думаю, что маги четвёртого легиона заберут меня на опыты и начнут препарировать заживо, пытаясь докопаться до сути. Вот в схоларии некоторые личности могли бы. А в армию маги шли неохотно, а те, кто всё-таки вступал в легионы, делали больше упор на боевую составляющую магического искусства, а не на исследование загадок мироздания или научную работу.

Я вышел во внутренний дворик крепости, некоторое время понаблюдал за тем, как сержант, брызгая слюной, гоняет несчастных рекрутов по тренировочной площадке, сходил на кухню, где с помощью небольшой иллюзии отвлёк поваров и спёр несколько пирожков. До ужина ещё долго, а жрать хотелось уже сейчас. Ха, кто бы мне сказал, что я буду использовать магическое искусство, чтобы красть пирожки — я бы растёр того в порошок за такую дерзость.

Но я прошёл в казарму, стараясь не попадаться на глаза начальству, и улёгся на свою кровать прямо в сапогах, выданных прижимистым интендантом перед тем, как мы отправились в Речной Камень. Завтра снова в поход, и я хотел немного отдохнуть перед тем, как снова шагать по пыльным дорогам под палящим зноем. В жизни столько не ходил, сколько делаю это сейчас, и ноги после таких переходов гудели, как артефакт с запечатанной молнией.

Меня во время таких походов даже посещали мыслишки поменяться местами с Джагом, чтобы такую рутину он брал на себя, но это всё же оставалось очень и очень опасной затеей. Лучше мне лишний раз не покидать это тело. А значит, снова придётся делать всё самому.

На следующий день утреннее построение для меня закончилось тем, что лейтенант Рейнард будто бы наугад выбрал четверых бойцов для того, чтобы сопроводить его в расположение четвёртого легиона. Само собой, никого наугад он не выбирал, зная заранее, кого следует взять, а кого оставить, и вместе со мной в этот походотправились Белл, как самый сильный, Ялмар, который, судя по всему, должен будет за мной приглядывать и докладывать лейтенанту, и Вик, бывший извозчик из столицы, хорошо знающий здешние места.

И, разумеется, мы снова отправились пешком в самый разгар дневной жары. Я страстно желал призвать хотя бы небольшую тучку, чтобы она хоть ненадолго прикрыла палящее солнце и оросила страдающую землю дождём, но увы, провести такой ритуал, не раскрыв при этом своих способностей, я не мог. Поэтому приходилось спасаться лишь широкополыми соломенными шляпами, закрывающими лица и плечи, и делающими нас похожими на обычных крестьян, а не на имперских ловчих.

Один только лейтенант Рейнард предпочитал потеть в своей неизменной кольчуге, но это был его сознательный выбор. Других таких дураков не было. С другой стороны, я его тоже понимал. Лучше уж терпеть лишения, будучи защищённым, нежели оказаться застигнутым врасплох.

Шли практически той же дорогой, что и в Речной Камень, разве что на одной из развилок пришлось повернуть в другую сторону. Шли по дорожным указателям, натыканным на каждом перекрёстке, и мимо Линдера, в котором располагался один из легионов Империи, мы бы не прошли. Линдер гордо именовался городом, и, чтобы соответствовать этому званию, даже выстроил каменные стены вокруг.

Цивилизация, какая-никакая. Не столица, конечно, но и не затерянная глухомань высоко в горах. И я предвкушал своё возвращение к цивилизации. Но пока мы шли, взбивая выгоревшую пыль сапогами, и тоскливо глядели на иссыхающие виноградники и пшеничные поля с поникшими жёлто-рыжими колосьями. Иногда можно было заметить крестьян, вручную таскающих воду на поля, но толку от этого, скорее всего, получалось немного.

Маги-погодники, наверное, все свои ингредиенты на ритуалы дождя извели, пытаясь противостоять этой аномальной засухе. Разумеется, тщетно. Как говорят крестьяне, плетью обуха не перешибёшь, и мелкими ритуалами на соли и рыбьей чешуе ситуацию исправить не получится. Возможно, если бы совместный ритуал провели Архимаги и Магистры, то проклятье бы ненадолго отступило, но я попросту не верил, что маги Империи сумеют о таком ритуале договориться.

В этом и заключалась огромная проблема имперских магов, даже объединённые в схоларии маги друг с другом сотрудничали крайне неохотно, чтобы не раскрывать своих секретов и не показывать сильные и слабые стороны. Не говоря уже о Магистрах и Архимагах, предпочитающих действовать в одиночку, или на крайний случай, с одним единственным учеником. И то, я думаю, предательство Сола внесло в магическое сообщество ещё один фактор неопределённости, и маги стали доверять друг другу ещё меньше, чем прежде.

Стены Линдера показались на горизонте только к вечеру, но мы всё же сподобились успеть до темноты. И добраться до города, и до расположения четвёртого легиона. Нас даже накормили холодным ужином и разместили в казарме, лейтенант Рейнард сумел обо всём договориться. Жаль, что вырваться в город не удастся, мне было бы интересно побродить по тесным улочкам в неблагополучных районах, поглядеть на местные трущобы и ночные заведения. Пора уже, наверное, выбираться на свободу, на вольные хлеба, но пока пребывание в числе имперских ловчих играло мне на руку. Хотя очень скоро, наверное, придётся уходить.

Утром нас подняли вместе со всеми остальными легионерами, и я ждал, что меня снова вызовут на допрос или беседу в присутствии мага или церковника, но нет, лейтенант Рейнард сходил в штаб, а потом вернулся за нами.

— Поднимайтесь, бездельники, — скомандовал он. — Для нас есть работа.

— Будем тут плац теперь подметать, — тихо буркнул Ялмар, так, чтобы не услышал лейтенант.

Но он оказался не прав. Работёнка досталась нам самая подходящая для имперских ловчих. Нас прикомандировали к легионерам, которых отправляли на зачистку логова, открывшегося в окрестностях Линдера. Две контубернии легионеров, двадцать человек, плюс один маг в ранге Адепта, но зато смотрящий на всех вокруг с таким гонором, будто он делает великое одолжение, услаждая взор легионеров своим присутствием.

Этого мага я не знал, да и не мог знать. Я, как архимаг Высшего Круга, редко общался с Адептами и прочими слабосильными выскочками, которым от меня требовался только секрет успеха, рекомендация, мудрый совет или секретный ритуал.

— Легионеры! — сотник построил нас перед казармой всех вместе, и легионеров, и ловчих. — Ваша задача — зачистить логово тварей, обосновавшихся в Линдерской роще! В усиление вам направлены опытные ловчие под началом лейтенанта Рейнарда, старшим на время операции назначается он! Адепт Галлиен обеспечит магическую поддержку!

Легионеры косились на нас, «опытных имперских ловчих», два из которых были безусыми мальчишками, а два других — едва обученными простолюдинами. Я не обращал никакого внимания на эти взгляды и смешки, мнение солдатни интересовало меня меньше всего. Я не метил в императоры, чтобы тратить время на завоевание авторитета в легионах.

И сразу после завтрака нас отправили к Линдерской роще, которая раскинулась к югу от города и в которой раньше линдерская молодёжь назначала свидания и дуэли.

— Это что, в ловчие совсем кого попало теперь гребут? — послышался хриплый голос одного из легионеров у меня за спиной, пока мы шагали к южным воротам города.

— Скажи спасибо, что не к нам в легион, — хмыкнул другой легионер. — У нас детишки бы не выжили.

— И это они опытных прислали, да? — спросил третий. — С опытом в чём? Сосать мамкино молоко?

— Завалите-ка вы свои хавальники, господа легионеры, — обернулся к ним Белл.

Среди двух десятков легионеров были и молодые, и старые, и новобранцы, и седые ветераны, но всё же от нас их выгодно отличало единообразие формы и вооружения, отчего они в своих кожаных доспехах, со щитами и короткими мечами, выглядели настоящими воинами, а мы — едва ли не бандитами с большой дороги, где все снаряжались чем попало.

— А ты не оборзел так… Ай, твою мать! — легионер начал отвечать и вдруг споткнулся, подвернув ногу.

— Гай, ты чего? — забеспокоился его сосед.

— Камень подвернулся, мать его… — буркнул легионер, прыгая на здоровой ноге и пытаясь унять боль.

Незаметно передвинуть камешек на дороге мне удалось, затратив немного энергии, но болезненный вскрик легионера заставил меня улыбнуться, и это того стоило. Главное, чтобы Адепт, которого несли в паланкине четверо легионеров, не почувствовал движения энергий, но он, похоже, был занят вдыханием собственного пердежа и прочими ежедневными ритуалами самовлюблённого неумехи.

На границе Линдерской рощи, к которой мы подошли чуть раньше полудня, лейтенант приказал остановиться. Роща, ещё недавно представлявшая собой светлый и гостеприимный лесок, зелёной прохладой встречающий всех гостей, теперь выглядела как искажённая пародия на саму себя. Деревья искривились и высохли, листья пожелтели и опали на землю, густым гниющим ковром покрывая тропинки и дорожки.

В отличие от Речного Камня, тут чувствовалось чьё-то присутствие, а высоко над лесом кружили какие-то чёрные тени, пронзительно крича и изредка спускаясь к деревьям.

— Колдун, я туда не полечу, — заявил Джаг.

Благоразумно.

— Да, лучше не стоит, — согласился я. — Жди в городе.

Мальчишка, везде меня незаметно сопровождающий в виде птицы, полетел к стенам Линдера, а мы направились вглубь рощи после небольшой передышки. Паланкин пришлось оставить тут, на опушке, Адепт Галлиен вынужден был шагать самостоятельно, причём место он занял в середине строя, самое безопасное.

Мы с Ялмаром шагали чуть позади него, держа копья наготове, из кустов на нас в любой момент могла броситься какая-нибудь тварь. Я сумел заметить, как Адепт подготовил несколько боевых заклинаний, сосредотачивая энергию на кончике жезла, которым он пользовался для лучшей концентрации. Путь слабака.

Лично я пока никаких заклинаний не готовил, при таком количестве свидетелей колдовать опасно. Мелькнула глупая мысль покинуть тело Джага и попробовать вселиться в этого Галлиена, чтобы без опаски заниматься магией и своим развитием, но тут существовал значительный риск, что Адепт мне просто не позволит такое дело провернуть. Защита на энергетическом уровне это первое, чему учится боевой маг, да и вообще любой маг, если он не хочет стать одержимым и в конце концов взойти на костёр.

Мне и в мальчишку-то удалось без проблем вселиться лишь потому, что я знал, как обойти природную, естественную защиту. А многие сущности из иных миров не знают и этого. Ну и, само собой, никаким демонам или призракам неинтересны обычные крестьяне, пастухи или даже купцы вместе с солдатами и мелким дворянством. У обычных людей никогда не бывает достаточно энергии для того, чтобы заинтересовать демона, а вот уже развитые и обученные маги… Да, они-то как раз и являются лакомым кусочком для иномирного коварства.

Откуда-то из тёмных зарослей раздался леденящий душу вопль, и я сразу же понял, кому он принадлежит. Здесь, в Линдерской роще, обосновались кажаны, кровожадные существа с крыльями и целой пастью острых мелких зубов-иголок, предпочитающие нападать целыми стаями. Когда на тебя сверху обрушивается сразу пять-шесть хищных тварей размером с поросёнка, то преимущество явно не на твоей стороне.

Пожалуй, нам повезло, что мы отправились в сопровождении легионеров. У каждого легионера имелся щит, позволяющий не только закрыться самому, но и прикрыть товарища. Но что-то мне подсказывало, что никто, кроме меня, ещё не понял, с чем нам предстоит иметь дело. Даже Адепт Галлиен. И поэтому все продолжали держаться врассыпную.

— Господин лейтенант, кто это так визжит? — спросил я, пытаясь хоть как-нибудь навести нашего командира на мысль о кажанах.

— Понятия не имею, Джаг, — честно ответил командир «опытных ловчих». — Рассредоточиться, всем быть начеку!

Твою же мать. Взрослый кажан способен когтями поднять в воздух быка, не говоря уже о человеке в доспехах, и рассредотачиваться нам никак нельзя. Нас просто выцепят по одиночке. А поставить непроницаемый купол над всем нашим отрядом у меня просто не хватит сил. Адепт Галлиен же, скорее всего, такой магией не владел.

— Что вам вообще говорили про здешнее логово? — я обратился к легионерам.

— Отстань, малец, нашёл время приставать! — грубо отшили меня.

Легионеры были заметно напуганы, постоянно озирались по сторонам и крепко сжимали рукоятки коротких мечей, не слишком-то подходящих для охоты на кажанов. Приставать с вопросами к магу я не стал, заранее предвидя его реакцию в виде поднятия брови, закатывания глаз и поджатых губ с надменной улыбочкой, мол, быдлу не понять.

Но и становиться обедом для кажанов мне тоже не хотелось, и я, незаметно для всех остальных, накинул на себя простенькую защиту. Адепт не заметил и этого, хотя я уверен, что ему чётко поставили задачу приглядывать за странным мальчишкой. Чему только учат нынешних магов? Четырём способам бросить файербол?

Это при том, что я прекрасно видел все манипуляции Адепта на энергетическом уровне, которые он и не думал скрывать, видел его дырявую защиту и подготовленные заклинания на кончике жезла — вспышку света, огненный шар и электрические искры. Простейшие заклинания. Уровень даже не Адепта, а всего лишь Ученика. Даже не самого способного. Впрочем, не так уж и удивительно, в легионах никогда не было сильных магов.

Я шёл с копьём наперевес, готовясь в любой момент отражать атаку с воздуха, хотя под сенью деревьев копьё порой даже мешало, цепляясь за самые низкие ветки. Радовало только то, что палящее солнце почти не проникало сюда, в тёмный и мрачный лес, но воздух здесь всё равно был тяжёлым, душным и влажным, словно бы под сенью искажённых деревьев искажалось и всё остальное.

Ощущение близкой опасности снова поползло холодными мурашками по спинам. Истошный высокий вопль, доносящийся откуда-то из чащобы, снова разрезал тишину, заставляя каждого вздрогнуть от неожиданности. Не знаю, умеют ли кажаны переговариваться между собой, но привлечь внимание сородичей к новой угрозе наверняка могли, и значит, скоро к нам прибудут гости, чтобы навалиться всем скопом. Эти твари были достаточно умны, чтобы не нападать по одиночке, их тактика всегда зависела от численного превосходства.

Вскоре послышался ещё вопль, за ним другой, и вопли разной тональности ударили по ушам, скрывая приближающийся шелест крыльев.

— Твари! — взвизгнул легионер, шедший в авангарде, послышался грохот, похожий на удар по щиту.

Все встрепенулись, пытаясь разглядеть, что происходит, Адепт Галлиен взмахнул жезлом, и по глазам ударила вспышка белого света, нанося больше вреда нам, нежели иномирным чудовищам. Я-то успел прикрыться, заранее чувствуя движение энергии, а вот многие из легионеров не ожидали такой подставы от своего же Адепта.

Кажаны, пронзительно крича и хлопая крыльями, начали обрушиваться на нас сверху, когтями вцепляясь в головы и плечи, чтобы унести в своё логово и там полакомиться свежей человечиной.

— Все в кучу! Скорее, все сюда! — заорал я. — Щиты вверх!

Мы с Ялмаром стояли рядом и отгоняли кажанов выпадами своих копий, не позволяя уродливым тварям, похожим на зубастых летающих поросят, подлететь к нам вплотную. Едкая жёлтая кровь кажанов капала сверху и разлеталась в стороны после каждого выпада.

— А-а-а! Помогите! — раздался истошный крик одного из легионеров, поднятого в воздух стаей чудовищ.

Он беспомощно сучил ногами и неловко махал мечом, но не мог достать ни одного из четырёх кажанов, зато чудища могли спокойно терзать его на лету.

— Stroum! — выкрикнул Адепт, направляя жезл на этого бедолагу, и электрический разряд в мгновение ока достиг летящих кажанов.

Пахнуло палёным, все четыре чудовища забились в судорогах и упали наземь вместе со своей жертвой. Легионер тоже погиб мгновенно от этого разряда, но Галлиену, похоже, было абсолютно плевать на его судьбу.

Остальные легионеры потихоньку приближались к нам, прикрывая головы щитами и изредка огрызаясь, когда какая-нибудь тварь подлетала на расстояние удара мечом. Многие тихо матерились, ругались сквозь зубы, кто-то вполголоса молился. Не обошлось без потерь, нескольким воинам кажаны разорвали артерии на шее. Унести не смогли, но раненые явно не протянут долго. Адепт Галлиен, похоже, и не собирался применять лечебную магию, а мне раскрывать свою силу нельзя даже в таком случае. Нет, если бы артерию разорвали мне, я что-нибудь придумал бы, чтобы остаться незамеченным, но чудесное исцеление кого-то другого незамеченным точно не останется.

— Господин лейтенант! — выкрикнул Белл. — Нам точно нужно дальше идти?

Лейтенант Рейнард ожёг его бешеным взглядом. Его шлем съехал набекрень, по щеке стекала струйка тёмной крови, кольчугу даже умудрились порвать на плечах, а меч был окроплён жёлтой вонючей кровью чудовищ, и останавливаться на этом лейтенант точно не собирался.

— Нужно! — рыкнул он. — Мы должны зачистить это логово! Это приказ!

Тропа, хоть и была усеяна мёртвыми кажанами и залита кровью, и жёлтой, и красной, ещё не была пройдена до конца, и непосредственно до перехода в логово кажанов мы ещё не добрались. На нас напала только малая часть, охотники, патрулирующие окрестности.

— Идём дальше! Держаться вместе! Всем быть начеку! — тяжело дыша, приказал лейтенант.

Раненых пришлось оставить на тропе. В логове кажанов они будут только мешаться.

Проход в логово обнаружился на небольшой поляне, окружённой искажёнными кривыми деревьями, светящимся мхом и кругом из необычных грибов. Проход мерцал, как мерцает раскалённый воздух в пустыне. Кажаны поджидали внутри.

— Господь милосердный, — прошептал кто-то из легионеров, поудобнее перехватывая щит.

Для всех них подобное зрелище было в новинку, не удивились только Адепт Галлиен и я, но мне хватило ума раскрыть рот от удивления и вытаращить глаза на самую обычную Schistostega,мерцающую зеленоватым светом в полумраке чащобы.

— Идём, — приказал лейтенант.

— Может, не надо? — тихо спросил кто-то из легионеров.

— Кто это тявкнул, мать вашу?! — прорычал лейтенант, которого в таком состоянии я видел впервые.

— Господин лейтенант, здесь и в самом деле лучше не спешить, — медленно произнёс Галлиен, по широкой дуге обходя логово кажанов.

Тут я, пожалуй, был скорее согласен с лейтенантом, чем скорее мы зачистим это логово, тем скорее сможем его закрыть и тем меньше чудовищ оно успеет породить. Долгое изучение и хождение снаружи ничего нам не дадут. Внутри всё равно всё будет иначе, не так, как мы можем себе предположить.

Но Адепту Галлиену, похоже, очень сильно хотелось показать свою незаменимость и исключительность, и он с важным видом ходил вокруг дрожащего и пульсирующего прохода, разглядывая и рассматривая округу, но, на всякий случай, не приближаясь к нему самому.

Кажаны — твари непредсказуемые и коварные, и я был готов поставить всё содержимое моих убежищ против гнутого талера на то, что внутри нас поджидает засада. Лично я предложил бы легионерам построиться черепахой, прикрываясь со всех сторон, и медленно войти в портал, оставаясь защищёнными от любых атак. Но сегодня командовал лейтенант Рейнард, а не я, и я уже успел воочию убедиться в его способности выбирать худшие решения из возможных.

Адепту, впрочем, удалось его разубедить в необходимости бросаться в проход, сломя голову. Нужна была разведка, как минимум, но что-то мне подсказывало, что едва лишь разведчик сунется в проход, как на него тут же со всех сторон набросятся хищные летающие чудовища, а у нас, как назло, не было ни одного арбалета, лука или даже захудалой пращи. Легионеры несли с собой по несколько дротиков, но против кажанов, достаточно ловких в воздухе, дротики особой пользы не несли. Разве что синхронный бросок десятка дротиков сразу может принести какой-то результат.

— Что вы видите, господин маг? — спросил лейтенант, неотрывно следя за тем, как Адепт нарезает уже четвёртый круг по поляне.

— Прошу меня не отвлекать, господин лейтенант, — поджав губы, произнёс Галлиен, концентрируя энергию на разрыве и пытаясь закрыть его прямо так, с чудовищами внутри.

Это могло бы сработать на некоторое время. Если бы у Адепта хватило силёнок.

Галлиен шумно выдохнул и тряхнул жезлом, впитывая энергию обратно. Пока на той стороне прохода теплится жизнь, закрыть его не получится, а если и получится, то очень скоро он откроется вновь.

— Всё-таки надо идти, — пробормотал Адепт. — А жаль, я хотел так попробовать, без перехода.

Дурак, все эти способы попробовали куда более умелые маги ещё до твоего рождения, и очень самонадеянно думать, что у тебя, всего лишь Адепта боевой магии, получится лучше, чем у Мастеров и Магистров.

— Значит, идём, шагом марш! — раздражённо приказал лейтенант.

Легионеры на несколько секунд замялись, не зная, кто пойдёт первым, и первым решил пойти я.

Проход сомкнулся за моей спиной, и я кое-как успел остановиться. Портал находился на самом краю обрыва, и я едва не рухнул вниз, в пропасть, дна которой не было видно. Пришлось шагнуть назад, отмахиваясь копьём от летящего навстречу кажана.

— Тут обрыв прямо за проходом! — крикнул я всем остальным. — Заходите осторожнее!

Коварно, конечно, он расположился, но это всегда случайность. Проходы всегда открываются так, чтобы в него можно было зайти и выйти. Во всяком случае, я ещё не встречал таких, которые висели бы на высоте двух сотен метров или были закопаны под землёй.

Я снова прошёл внутрь, сходу насаживая истошно вопящего кажана на копьё и тут же отходя в сторону, чтобы освободить место для следующего. Логово кажанов находилось в какой-то скалистой местности, открытой со всех сторон, и внизу, под обрывом, не было ничего, кроме уходящей далеко вниз отвесной скалы, будто бы это место парило где-то в воздухе отдельно от остальной земли.

Следом за мной вошёл Белл, и я тут же отдёрнул его в сторону. Ещё один пикирующий кажан пролетел сквозь проход. Там его встретят легионеры, а мы пока отбивались от налетающих тварей. Жаль, что я не могу шарахнуть по ним цепной молнией, поджаривая на лету сразу нескольких. Приходится лавировать на этом тесном приступочке, орудуя копьём, накалывая то одного, то другого кажана, и отбиваясь древком, пока Белл рядом делает всё то же самое, а из прохода один за другим прибывают ещё воины.

Ладно хоть нам удалось обойти проход и встать с другой стороны, где места было побольше, а самые отчаянные из легионеров ещё и принялись подниматься вверх по скале, отмахиваясь от чудовищ, которые с истошными воплями кружили над головами, так и норовя вцепиться в плечи или шею.

Последними сюда вошли Адепт Галлиен и лейтенант Рейнард. Битва к тому моменту уже кипела вовсю. Твари быстро выучили, что не стоит бездумно бросаться на копьё или меч, и старались теперь подлететь сзади, быстро пикируя вниз и растопырив острые когти.

Адепт размахивал жезлом налево и направо, рассылая мелкие огненные шары в разные стороны и часто промахиваясь. Концентрации и самообладания ему явно недоставало, и я видел, как его пугают кажаны, которые, дико визжа, пролетали совсем рядом с его головой.

Это и в самом деле оказался летающий остров. Вырванный кусок скалы парил в высоте, и можно было разглядеть несколько соседних таких же островов, парящих неподалёку. Оттуда и летели чудовища. Мы же туда прилететь не могли при всём желании. Да и Адепт вряд ли знал левитацию достаточно хорошо, чтобы ему можно было доверить такое дело.

— А-а-а! — один из легионеров сорвался с обрыва, нелепо размахивая руками, и сразу несколько кажанов тут же юркнули за ним, подхватывая добычу на лету и разрывая на части, чтобы улететь в какое-нибудь укромное местечко с порцией свежего мяса.

Другой легионер, не выдержав напряжения битвы с чудовищами, прыгнул обратно в портал, который лейтенант Рейнард больше не прикрывал, занятый сражением с тварями. Дезертирство не осталось незамеченным, но отвлекаться на то, чтобы возвращать труса на поле боя, никто не мог, все были заняты тем, что пытались выжить.

Твари, громко крича и хлопая крыльями, кружили над головами, и несколько раз сумели задеть даже меня своими длинными когтями. Плечи саднило, и я чувствовал, как жжёт под рубахой, а по коже струится кровь, от запаха которой, разлитого повсюду, кажаны совсем потеряли голову, раз за разом бросаясь в отчаянные атаки.

От постоянной работы копьём начали болеть руки, наливаясь свинцовой тяжестью, жёлтая вонючая кровь летающих монстров высыхала на коже неприятной плёнкой, но я, стиснув зубы, продолжал драться врукопашную, как простой смерд. Хотя здесь, в логове тварей, я снова чувствовал гораздо больше магии, чем в обычном мире, и, ничуть не стесняясь, заливал её в мышцы, ускоряя движения и увеличивая силу ударов.

Очень сильно хотелось продемонстрировать чудовищам мастерство истинного архимага, всю свою мощь, которой даже в этом теле хватило бы, чтобы испепелить их всех по очереди, но нет. Сегодня Адепт Галлиендемонстрировал свои умения в области боевой магии. Как по мне — довольно жалкие.

— Да сколько их тут ещё?! — тяжело дыша, выкрикнул Ялмар.

Хороший вопрос. Судя по состоянию Линдерской рощи, искажённой влиянием другого мира до неузнаваемости, это логово достаточно давно открыто и успело наплодить монстров. Которые, в свою очередь, сожрали всю живность в роще и размножились до неприличных значений.

— Нам надо убить их всех! — крикнул я, древком копья сбивая кажана, который пытался содрать шлем с лейтенанта.

Будь эти твари хоть немного умнее, они давно уже взяли бы нас числом, хоть и не без потерь со своей стороны, но звериная хитрость и ум это разные вещи.

— Мы не сможем! Надо отступать! — громко сказал кто-то из легионеров, принимая на щит удары чудовища. — Нас слишком мало! Нужна хотя бы центурия! С арбалетчиками и магами!

— Деритесь, сукины дети! — прорычал лейтенант.

Приказ понятный и ясный даже Адепту. И мы дрались.

Это давало свои плоды. В конце концов, на открытом пространстве парящей в воздухе скалы сражаться с летающими монстрами удобнее, нежели в густом лесу, где тебе повсюду мешаются ветки, заросли и кусты. В конце концов, кажаны постепенно прекратили лезть в бой, предпочитая кружить на высоте, изредка опускаясь на камни, чтобы передохнуть.

Немного перевести дух удалось и нам, хотя всё время приходилось следить, чтобы какая-нибудь тварь не подобралась сзади. Летали эти бестии почти бесшумно, хлопая крыльями лишь тогда, когда им нужно было быстро набрать высоту.

— Перекличка! — объявил Рейнард, и мы по очереди отозвались.

Все, кроме ещё троих легионеров, два из которых истекли кровью от полученных ран, а третий сорвался вниз, в пропасть, в пылу сражения.

— Что теперь, господин лейтенант? — хмуро спросил Белл, опираясь на копьё. — Нам же их не достать.

— Господин маг? — хмыкнул командир.

Тот покачал головой.

— Увы. Придётся вернуться за помощью, — произнёс Адепт. — Мне не достать их на такой высоте. Да и глядите, вон, на соседней скале. Наблюдают. Ждут, когда мы ослабим бдительность.

На другом летающем острове кажаны сидели на скале в ряд, как зрители в театре. До них и впрямь было слишком далеко, чтобы добросить дротик. Не говоря уже о маломощных заклинаниях Галлиена. Вспышка света не причинит кажанам никакого вреда, искры просто развеются в воздухе, пока доберутся до соседнего острова, а те огненные шарики размером с жёлудь, которые он гордо именовал файерболлами, летят слишком медленно, чтобы задеть хоть кого-то из юрких и ловких тварей. Да и энергии Адепт потратил изрядно, даже используя жезл. Неудивительно его желание отправиться за помощью.

Летающих островов здесь было несколько, на разной высоте, и мы, как назло, находились на самом нижнем из них.

— Попробую-ка я наверх забраться, — выдохнул Ялмар. — Может, оттуда проще будет.

— Давай. Господин маг, прикроете его? — попросил лейтенант.

Мы с ним, как горные жители, должны неплохо уметь лазать по скалам, и он ловко начал карабкаться вверх, благоразумно прихватив с собой верёвку. Кажаны не атаковали, лишь клекотали и кричали, кружа в высоте.

— Мерзкие твари, — процедил сквозь зубы какой-то легионер, наблюдая, как монстры кружат наверху.

Это немного напоминало то, как стервятники кружат над добычей, которая ещё не оставила борьбу за жизнь. Выжидают, терпеливо следят за каждым шагом. Мёртвых кажанов мы побросали вниз, в пропасть, и за каждым телом непременно пикировали один-два живых монстра, чтобы на лету сожрать ещё тёплое мясо своего сородича. То ещё зрелище.

Лично у меня план, как выманить оставшихся чудовищ с насиженных мест и добить всем скопом, созрел уже давно. Он даже не потребует от меня особых затрат энергии. Но и раскрывать свои способности перед Адептом было нельзя. В лучшем случае меня насильно переправят в схоларий, ну а в худшем… Понятно что.

Хотя, если учесть, что Галлиен не слишком-то внимателен в целом, а сейчас и вовсе занят тем, что приглядывает за карабкающимся Ялмаром, можно попробовать сделать всё незаметно.

Я уселся прямо на холодный камень, прикрывая глаза и формируя в сознании чёткий образ птицы, пытаясь представить её во всех подробностях, до последнего пёрышка. Проще всего оказалось представить скворца, в теле которого меня всюду сопровождал Джаг. Скворец получился как живой, и я, продолжая работать исключительно со своим сознанием, закрепил результат тем, что выжег на нём несколько рун, а потом перелил в него маленькую толику собственной энергии.

Иллюзия вышла на славу. Хоть сейчас бросай всё и иди в бродячие фокусники, извлекать монетки из-за ушей доверчивых крестьян.

Скворец, хлопнув крыльями, взмыл в небеса, тут же привлекая внимание ненасытных кажанов. Пернатая добыча должна была быть для них самой лакомой, и охотничий азарт немедленно разгорался в маленьких злобных глазках этих тварей.

— Глядите, птица! — воскликнул кто-то из легионеров.

Руна, призванная привлекать внимание, сработала и на людей. Побочный эффект, нестрашно. Адепт Галлиен на секунду покосился туда же, куда и все, и тут же отвернулся, прикрывая мальчишку на скале.

Зато кажаны, испуская дикий визг, мчались за иллюзорным скворцом изо всех сил, пока он летел мимо всех островов по очереди, собирая за собой изрядную погоню. Если мне повезёт, выкурим всех. Если нет — придётся запускать снова.

Легионеры же во все глаза наблюдали за тем, как обычная чёрная птица выписывает в воздухе совершенно немыслимые фигуры, филигранно уворачиваясь от когтей и зубов и оставаясь недосягаемой. Некоторые даже начали делать ставки, улизнёт птица или нет, все, похоже, думали, что скворец случайно залетел в проход. Легионеры не знали, что животные и птицы избегают этих разрывов, как огня, а рассказывать им это я не собирался.

— Она сюда летит! — закричал я. — И твари следом! Готовьтесь!

Иллюзия в виде чёрной птицы, неистово махая крыльями, мчалась прямо к нам, собрав за собой всех кажанов на этих проклятых летающих скалах, и мы встали наизготовку с копьями, дротиками и мечами, готовясь встретить чудовищ, полностью поглощённых жаждой крови и азартом.

— Бей! — рявкнул лейтенант, и мы ударили все как один, точно как на тренировке.

Кажан, в которого угодило моё копьё, едва не вывернул его у меня из руки, следом за ним летел ещё один, но его прикончил Белл, чудовища, встречаясь со сталью, падали одно за другим, часто по инерции перелетая через нас и продолжая своё падение уже в бездонную пропасть. Снова завязалась драка, свалка, мы орудовали копьями и мечами как в последний раз.

Внезапно я почувствовал, что стало легче дышать, что иномирное давление пропало, будто кто-то вдруг ослабил нажим. Я понял, что мы убили последнего кажана, и почувствовал, как освобождённая магия заструилась по телу.

Адепт Галлиен, кажется, тоже это почувствовал, вдруг испустив вздох облегчения. Теперь-то он точно сумеет закрыть этот разрыв. Наверное, даже без помощи жезла.

Но легионеры ходили по скале и методично добивали лежащих на земле тварей, просто на всякий случай. Разумная предосторожность. Они-то ничего не почувствовали.

— Господин маг, это всё? — спросил лейтенант.

— Да, можем уходить, — втягивая посвежевший воздух через ноздри, заявил Адепт.

— Все слышали? Уходим! Вы, четверо! Тащите раненых! — приказал лейтенант.

Тех, кто не мог идти самостоятельно, разумеется, царапины и порезы от длинных когтей имелись у каждого.

Мы выбрались обратно на поляну, по очереди покидая этот странный мир крылатых ублюдков, в котором скалы не имели под собой основания. Лейтенант Рейнард и Адепт Галлиен снова прошли через портал в последнюю очередь, и когда командир пересчитал всех вышедших, маг принялся закрывать проход.

Ялмар, который всю последнюю битву просидел на вершине, не участвуя в добивании тварей, вдруг пихнул меня под локоть.

— Повезло тебе с твоей птичкой, да, Буйный? — ухмыльнулся он.

— Что ты сказал, Ялмар? — угрожающе прошипел я, приближаясь к нему вплотную.

Так, чтобы никто больше не слышал наш разговор.

— С птицей, говорю… Повезло… — выдавил парень, тут же пойдя на попятный. — Да всё, всё, извини, забыл, что буйным тебя лучше не называть.

— А ты с чего взял, что это моя птица? — хмыкнул я.

— Так она же от самого Хуктона с тобой! Где ты, там и она неподалёку сидит, — непонимающе пожал плечами Ялмар.

Наблюдательный попался какой. Надо бы сказать Джагу, чтобы не мелькал так сильно на виду, это может стать опасным для нас обоих.

— Понятия не имею, о чём ты, Ялмар, — сказал я.

— Ну, как скажешь, — буркнул он и отошёл.

Мы брели через Линдерскую рощу, которая, хоть и осталась таким же мрачным и тёмным местом, теперь ощущалась гораздо безопаснее. Но на то, чтобы вернуться в прежний вид, ей понадобится ещё много времени. Или помощь какого-нибудь умелого мага природы.

Раненых тащили с собой, и даже мёртвых понесли обратно в город, чтобы похоронить с почестями. Не оставлять же их зверью, в конце концов. Да и многие легионеры были местными, линдерскими, у многих имелись тут родные и близкие, и сказать им, что, мол, ваш Маркус во-он там под кустом лежит, пока его волки доедают, будет настоящим кощунством.

Даже Адепт, который в первую дорогу с комфортом ехал в паланкине, теперь милосердно шёл пешком, позволяя легионерам тащить раненых и убитых, а не его драгоценную персону. Свой паланкин он уменьшил магией и положил в сумку, чтобы не оставлять его в лесу.

Теперь, когда с угрозой покончено, многие ухмылялись, смеялись и делились впечатлениями об увиденном, называя смертельно опасных чудовищ «летучими поросятами» и «зубатыми чайками».

— … вот они и лезут сами на мечи! Они же тупые!

— Надо было арбалетчиков с нами брать! Вот тогда было бы проще гораздо!

— Да мы и так справились нормально!

Легионеры даже не пытались понять, что в этом сражении можно было бы сделать лучше, и просто махали кулаками после драки, гордясь своей победой над монстрами. Не сказать, что незаслуженной победой, но что-то мне подсказывало, что если бы не наша помощь, все они стали бы обедом для кажанов.

Городские стены показались довольно быстро, и на воротах к нам подбежали солдаты гарнизона, принимая раненых и убитых, наперебой расспрашивая о случившемся и поздравляя нас с победой. Мы вернулись живыми, и это уже победа в сражении с иномирными тварями.

Я же разглядывал улочки Линдера, уже немного восстановившегося после недавнего землетрясения, но всё ещё выглядящие как нищая провинция. В Линдере я бывал прежде, и не раз, но различий между «тогда» и «сейчас» почти не наблюдалось. Всё такие же грязные мостовые, бедно одетые горожане и скудные прилавки местных торговцев. Теперь же, когда из-за повсеместной засухи на горизонте замаячила перспектива голода, горожане и вовсе чувствовали всю тяжесть бытия.

Хотя пока и не спешили перебираться в другие места. Народу здесь жило порядочно, и для того, чтобы затеряться в толпе и временно залечь на дно, Линдер неплохо подходил. Похоже, мне пора как-то покинуть ряды имперских ловчих. Главное, провернуть это красиво, а не просто дезертировать ночью в неизвестном направлении.

Вечерело, и мы возвращались в казармы четвёртого легиона, чтобы там поужинать, переночевать и наутро отправиться в путь. Почти всем составом, нас покинул только Адепт Галлиен, у которого, очевидно, имелось собственное жильё в городе.

Вот и мне бы обзавестись каким-нибудь жильём. Даже здесь, в Линдере, было бы неплохо иметь собственное убежище, сокрытое от любопытных глаз. Может быть, у меня даже и был какой-то дом здесь, как и во многих других городах Империи, но вся моя недвижимость наверняка перешла в собственность имперской казны. Да и вообще, было бы очень глупо заявиться в какое-нибудь из мест, принадлежавших мне раньше, и заявить свои права. Всё равно, что во всеуслышание объявить о своём возвращении.

Так что придётся начинать с нуля. Но сначала — как-то свалить из казармы. Бытие в шкуре имперского ловчего меня ничуть не прельщало. Да, уничтожение монстров, рвущихся в этот мир, давало свои плоды, а нахождение в логовах неплохо прокачивало мой запас энергии за счёт бушующей там магии, но минусов всё-таки было больше, чем плюсов. Ходить строем и колоть копьём по указке лейтенанта мне претило, я знал, что способен на большее. В конце концов, все эти логова можно зачищать и в одиночку, если мне это потребуется.

К тому же, присягу, которая накрепко привязывала бы меня к этой структуре, я так и не давал. Присяга, как и любая другая клятва, действует на уровне нитей судьбы, чётко фиксируя твоё волеизъявление, и нарушение клятвы всегда чревато последствиями, которые ударят по тебе в самый неожиданный момент. И неважно, это клятва сюзерену, воинская присяга или обычные заверения в верности до гроба между молодожёнами. Клятвы лучше не нарушать.

— Джаг, ты здесь? — я снова потянул за ментальную нить, когда мы строем прошли через ворота, ведущие к казармам четвёртого легиона.

— Где ж мне ещё быть, — проворчал малец.

— Ялмар тебя видел, — сообщил я. — Несколько раз.

— Ну и что? Преврати его в жабу, — сказал Джаг.

— Может, тебя в жабу превратить, чтобы не мелькал тут лишний раз? Ты привлекаешь внимание, Джаг, — сказал я.

— Ты забрал моё тело, дьявол тебя забери! — мальчишка снова начал свою извечную тему.

— Всё, перестань, — буркнул я.

Слушать это каждый раз, когда мальчишке что-то не нравилось, мне уже надоело. Хотя и я мог его понять, мне тоже не нравилось занимать тело мальчишки, ограничивающее меня почти во всём. Каково ему в теле птицы, я лишний раз старался не думать. Мне хотя бы не приходится жрать насекомых. Я питался грубой солдатской пищей, что для меня выглядело ненамного, но лучше.

Вот и сейчас, в казарме, нас позвали на ужин, состоявший из небольшой порции ячменной каши и куска хлеба с обычной колодезной водой. Хотя начальство могло и поощрить победителей, закрывших разрыв совсем рядом с городом. Не удивлюсь, даже если богатые горожане и подкинули легиону чего-нибудь на радостях, а до нас, простых исполнителей, угощения попросту не дошли. Нет, отсюда точно пора сваливать.

— Нет, всё-таки хорошо быть ловчим! — произнёс Белл, словно отговаривая меня от моих мыслей, пока мы всей компанией сидели в здешней столовой.

— Что хорошего-то, — буркнул Ялмар.

— А что? Кормят, поят, мир повидать можно, — пожал широкими плечами Белл. — Ты вот раньше из деревни-то хоть выходил? Вот то-то же.

— Его и так повидать можно, — вставил я.

— Бродяжничать? Пф. Вздор. До первого патруля, — фыркнул он. — А ловчим зато… Тварей бьём вот, вроде этих летунов. Потом бабам хвастаться можно, они все рты разинут! И ни капли вранья, а они обалдеют все!

— Каким бабам? — хмуро произнёс Вик. — Из крепости не выпускают никуда, в город не выпускают… Жратва тут тоже дерьмо. Кто нас к бабам-то отпустит?

Он в сердцах бросил ложку в кашу, едва не расплескав её по столу.

— Давайте лейтенанта и спросим, — сказал Белл. — Может, в город отпустит. Что мы, не заработали, что ли? Дрались, как надо.

— А деньги-то у тебя есть? — хмыкнул Вик. — Толку-то в город идти…

— Есть маленько, — неопределённо помахал рукой Белл.

— Ну это другое дело, — протянул Вик. — Молодежь, вы как?

Ялмар пожал плечами, уплетая кашу. Я покосился на него.

— Можно, — сказал я.

— Давай-давай, пора вам взрослеть, ребятки, — осклабился Белл. — Щас мы вас научим, как надо победу отмечать!

— Лейтенант же ещё не отпустил, — сказал Ялмар.

— Я это на себя возьму, — сказал Белл. — Договоримся. Давайте, через полчаса у ворот встречаемся. Я пошёл.

Он выбрался из-за стола и направился к лейтенанту, мы же пока остались в столовой. У нас и в самом деле пока имелось немного свободного времени, здесь, в чужой казарме, нас никто не тревожил и не трогал. Никому не было до нас дела, и мы, в теории, спокойно могли бы уйти в город.

Вопрос стоял только в том, сделать это официально, с разрешения лейтенанта, или же уйти в самоволку. Меня устраивали оба варианта, но первый, всё-таки, был предпочтительнее.

— Думаете, отпустит? — спросил Ялмар, имея в виду лейтенанта Рейнарда.

Я промолчал, Вик пожал плечами.

— Лейтенант, так-то, мужик нормальный, — сказал он. — Пойдёмте к воротам пока.

Мы собрались и отправились к воротам, отделяющим расположение легиона от остального города. Караульные из числа молодых легионеров косились на нас, но не более. Мы, как представители отдельной структуры, им не подчинялись.

Вскоре к воротам летящей походкой примчался Белл, сияющий, как медный котёл.

— Всё схвачено! К отбою надо вернуться, и без глупостей, но мы же с вами разумные взрослые люди! — объявил он ко всеобщему ликованию.

Караульные проводили нас тоскливыми завистливыми взглядами, им подобные вылазки не позволялись.

— А кто-нибудь город знает? — спросил я, когда мы уже вышли на улицу, разглядывая кирпичные стены и закрывающиеся прилавки местных торговцев.

— Спросим у кого-нибудь! В этом плане города все одинаковые, — осклабился Белл.

Оружие нам пришлось оставить у лейтенанта, и мы теперь выглядели, как обычные бродяги, и далеко не у всяких местных хватало отваги, чтобы с нами поговорить, но после недолгих поисков и расспросов нам указали место, в котором можно раздобыть недорогую выпивку и доступных женщин, и мы отправились прямиком туда.

Я-то знал, куда нас отправили местные, в трущобы Линдера, не в самый безопасный район, полный отребья и охочих до наживы авантюристов. Но там и в самом деле можно было найти, что выпить и как провести время. Вместе с приключениями.

И городская стража предпочитала лишний раз в эти трущобы не соваться. План созрел у меня мгновенно. Понадобится лишь немножко терпения.

Постепенно величественные кирпичные и каменные дома начали сменяться деревянными хибарами и нищими лачугами, а вместо почтенных горожан на улицах начали встречаться оборванные мужички полукриминального вида, провожающие нас цепкими намётанными взглядами. Я внимательно следил за реакцией моих товарищей, но, кажется, ни у кого не возникло и малейшего подозрения, что мы можем зайти не в тот район.

В конце концов, мы пришли к одному из заведений, которое нам назвали прохожие. На вывеске оказалась намалёвана кабанья голова с клыками, больше напоминающими слоновьи бивни. Называлось это место «Вепрёво рыло», и тут, по заверениям местных, наливали дёшево и много, но, как по мне, в этом заведении проще простого было лишиться не только кошелька, но и жизни.

«Вепрёво рыло» встретило нас сшибающим с ног запахом пота, перегара и прогорклого жира, но моих спутников, кажется, всё полностью устраивало. А значит, устраивало и меня.

Местные, казалось, не обратили никакого внимания на вошедшую четвёрку имперских ловчих, но я успел заметить быстрые заинтересованные взгляды некоторых посетителей, которые делали вид, что заняты собственной выпивкой или игрой в карты. Шум и гам наполненной таверны бил по ушам, откуда-то доносились песни, обрывки разговоров и пьяные выкрики.

Для нас даже нашёлся отдельный столик в середине зала, и Белл сунул измученной девке монету, чтобы та принесла нам пива.

— Ну, за нашу славную победу! — громко произнёс он, когда на столе появились четыре кружки местного пива.

— Ха, за это можно выпить! — поддержал Вик.

Мы с Ялмаром пригубили по чуть-чуть, вернее, я просто сделал вид, что пью. Хлебать эту мочу я не пожелал бы и своему ученику Августу Арктурусу Солу.

— Спасибо, Белл, — сказал Ялмар.

— Пустое, братец, — улыбнулся тот. — Мы, может, и вовсе сдохнем завтра в очередном логове. Надо, значит, хотя бы сейчас веселиться!

Денег у него было немного, но для того, чтобы выпить небольшой компанией, хватало. И мы на какое-то время погрузились в чад кутежа. Вернее, мои спутники погрузились, а я только делал вид.

Ялмару много не потребовалось, он уже после второй кружки начал клевать носом. Вик и Белл, само собой, оказались крепче, но и им пиво постепенно ударяло по мозгам. Тем более, что никакой закуски мы не брали, чтобы взять побольше пива.

— Схожу-ка я отлить, — доверительно сообщил Белл, вылезая из-за стола.

Время действовать.

Я внимательно следил за тем, как он аккуратно пробирается между столиков, стараясь никого не задеть. И, когда Белл проходил мимо стола местных завсегдатаев, я самую малость придал ему ускорения магией, так, чтобы со стороны казалось, что он просто споткнулся по пьяни.

Белл, сам по себе довольно крупный, полетел прямо на одного из местных, по инерции толкая его и выбивая из его рук поднятую кружку с пивом. Пиво, само собой, расплескалось на всех сразу.

— Эй! Ты чего творишь, дьяволы тебя раздери! — лысый татуированный здоровяк, облитый пивом, вскочил из-за столика, опрокидывая табурет.

— Да ты мне сам подножку поставил, ублюдок! — возмутился Белл, и все тут же начали вскакивать со своих мест.

«Вепрёво рыло» мгновенно превратилось в гудящий улей. Мы тоже не остались в стороне.

— Вик! Ялмар! — я толкнул своих товарищей, указывая на происходящее, и мы тоже поднялись на ноги, готовясь к драке.

Белл, в котором я нисколько не сомневался, повёл себя именно так, как я и ожидал. Он просто двинул невинно пострадавшему местному кулаком в зубы, и тут началась настоящая вакханалия. На него кинулись сразу трое, мы поспешили к нему на помощь, распихивая других местных. Драка перерастала в массовую, сколько бы хозяева заведения ни пытались призвать всех к порядку.

Тут даже я принял активное участие, влетая в толпу и размахивая кулаками, а мои разгорячённые местным пивом товарищи и подавно. В ход пошла мебель и посуда, Вик размахивал массивной кружкой, Ялмар отломал ножку от табуретки. Хотя и многие местные делали точно так же.

Я же понемногу начал пробираться к выходу, делая вид, что пытаюсь пробраться к Беллу, который дрался сразу с несколькими противниками. Мне путь преградил какой-то щербатый мужик, широко расставив руки и пробуя заграбастать меня в захват, но я ему этого не позволил, сходу применяя запрещённый приём и пиная его сапогом по причинному месту. Противников следует выбирать по себе, равных. А нас, имперских ловчих, сержант учил побеждать любыми способами.

Другой обитатель трущоб полетел прямо на меня, когда его толкнул Вик, и мне пришлось спешно уворачиваться, третий попытался обрушить на мою голову дубинку. Мне удалось перехватить его запястье и вывернуть вместе с дубинкой, ломая бедняге руку. Всеобщая суматоха и толкучка превращала «Вепрёво рыло» в настоящее поле боя, где все дрались со всеми, это была уже не драка местных против нас, это было всеобщее побоище. Кто-то кого-то случайно задел, толкнул, или даже косо посмотрел, или у кого-то вдруг всплыли старые обиды и он решил воспользоваться моментом, множество причин, но вокруг творился настоящий кавардак.

В то время, пока я пробирался к двери, чтобы незаметно улизнуть. В этом и состоял план. Незаметно исчезнуть, пока вокруг идёт драка. Да, Беллу, Вику и Ялмару потом обязательно прилетит от лейтенанта, возможно, меня даже будут искать, но в линдерских трущобах люди пропадают бесследно и в гораздо более спокойные моменты.

У самой двери дорогу мне заступил широкий одноглазый мужик, тут же пытаясь кинуться на меня с кулаками. Я просто ушёл в слепую зону и несколькими мощными ударами в голову отправил его отдыхать. Перед тем, как выйти на улицу, я обернулся и взглянул на своих спутников, увлечённых дракой. Надеюсь, моё исчезновение не станет для них фатальным.

На всякий случай я накинул на себя чары незаметности и юркнул за дверь. Теперь-то я наконец свободен.

Ночь — не самое лучшее время для прогулок в трущобах Линдера. Особенно для того, кто выглядит лёгкой добычей, например, для тринадцатилетнего мальчишки. Город в это время не спит. Он никогда не спит. Из темноты за тобой наблюдают десятки глаз, в подворотнях и закоулках проворачиваются мутные мелкие делишки, на складах и в подсобках баров проворачиваются делишки покрупнее.

Мне повезло, под чарами незаметности люди просто отводили взгляд от моей фигуры. Нужно было очень сильно захотеть меня найти, чтобы меня увидеть, а так, для простых прохожих, я был не более, чем размытым пятном где-то на границе поля зрения. Иначе я моментально нарвался бы на приключения. Здесь, ночью, в неблагополучном районе, без приключений не обойтись.

Уличные девки зазывали прохожих прямо из окон, обещая неземное наслаждение всего за пригоршню мелочи, и я не мог ручаться, что в соседней комнатке там не ждёт «рассерженный отец» с топором, который принудит клиента расстаться со всем кошельком сразу. В темноте иногда слышались сдавленные крики и звуки ударов, ругань и вопли. Короче, ночной Линдер был довольно опасным местом.

Мне же теперь нужно было найти безопасное место, чтобы пересидеть до утра, что оказалось весьма нетривиальной задачей. Особенно при том, что с собой у меня не было ни гроша. Просто смешно. Я, архимаг Высшего Круга, ищу какой-нибудь подвал или чердак, чтобы переночевать.

Но лучше уж так, чем возвращаться в казарму и потом снова идти в крепость Инфариата, чтобы день за днём потеть на тренировках и изредка выбираться на зачистку очередного логова. Лучше я потрачу своё время на то, чтобы развить магические силы этого тела. Физически я уже давно окреп и вытянулся, а правильное развитие энергии позволяло мне на равных драться со взрослым мужчиной.

Наконец, после часа блужданий по ночным трущобам, я наткнулся на дом, который показался мне покинутым и заброшенным. Двухэтажное деревянное здание, потемневшее от времени, стояло чуть на отшибе, в стороне от всех остальных домов, словно бы другие дома старались держаться подальше. Ставни его были закрыты и заколочены, на двери висел огромный замок, уже тронутый ржавчиной. Было довольно странно видеть такое здание посреди города, где каждый клочок земли стоил немалых денег и тут же застраивался.

Я обошёл его кругом, внимательно разглядывая со всех сторон, насколько это было возможно в тусклом свете луны. Дом казался покинутым.

Вокруг не было ни души, и я спокойно поднялся по крыльцу, доски которого жалобно скрипнули под моими сапогами. Ржавый замок удалось открыть без труда, простейшим заклятием, и я вошёл внутрь, в темноту и мрак заброшенного дома.

Ощущение опасности пришло сразу же, едва я переступил порог. В темноте что-то было. Едва слышные шорохи не прекращались ни на мгновение, будто неизвестный копошился во тьме, что-то постоянно перебирая.

Я притворил дверь за собой, оказываясь в абсолютной тьме, и тут же зажёг на ладони крохотный белый огонёк, который нещадно пожирал мою энергию. Без него будет ещё хуже, я это чувствовал.

Пляшущее белое пламя осветило прихожую, в которой с потолка свисали клочья паутины и пыли. Похоже, сюда уже очень давно не ступала нога человека. Пахло затхлостью, плесенью и разложением.

Из прихожей виднелись двери на кухню и ещё в одну комнату, прямо напротив входной двери расположилась массивная лестница, ведущая на второй этаж. Я прошёл вперёд, озираясь по сторонам. Отчего-то даже мне, опытному магу, стало тут не по себе, но любопытство пересиливало все остальные чувства. Ноги сами понесли меня к лестнице, ступеньки которой были заботливо укрыты выцветшей от времени ковровой дорожкой.

Едва я наступил на первую же ступеньку, как она оглушительно скрипнула. Что-то зашелестело, пламя затрепетало от внезапного порыва ветра, но погаснуть я ему не позволил, вливая дополнительную энергию.

— Кто-о-о зде-есь… — послышался утробный страдальческий голос со всех сторон сразу.

М-да. Неупокоенный дух, как он есть. Хорошо, что чары незаметности я не снимал, и он тоже теперь не мог меня обнаружить. Скорее всего, он атаковал бы меня, едва я переступил порог этого гостеприимного дома.

Я поднялся по скрипящей лестнице наверх, взглянул на небольшой коридор, ведущий к двум запертым комнатам, спустился обратно, прошёлся по первому этажу. Дом был пуст, но при этом не переставал скрипеть, шуршать, шелестеть и нагнетать ужаса всеми доступными ему способами вроде внезапных порывов ветра, едва не срывающих шторы с гардин.

Меня такими дешёвыми трюками не напугать, но местным мародёрам, которые наверняка пытались забраться сюда раньше, этого хватило, чтобы навсегда отбить охоту соваться в проклятый дом.

Я по-хозяйски заглядывал в каждый уголок. На шкафы и комоды, тронутые разложением, времени не тратил, лишь поверхностно изучая обстановку, судя по которой, тут жил какой-то одинокий человек. За лестницей обнаружился люк, ведущий в подвал, и я немедленно потянул за кольцо, поднимая тяжёлую крышку.

— Про-о-очь! — взвыл голос.

По дому снова начали блуждать порывы ветра, раскачивая люстры и заставляя остатки штор трепетать, словно паруса. Я отправил сгусток пламени в зияющий тьмой провал, освещая пространство подвала тусклым белым светом, и заглянул внутрь.

Вертикально вниз вела небольшая лестница. Одна из ступенек оказалась сломана, а прямо под лестницей в позе эмбриона лежало иссохшее мёртвое тело в истлевшей одежде. Его правая нога была неестественно вывернута, и я сразу представил, как хозяин этого дома спустился в подвал, сломал ногу и не сумел выбраться, умерев здесь в страшных мучениях.

Я даже взглянул на крышку люка с внутренней стороны. На ней виднелись длинные и глубокие царапины от ногтей. Даже стало немного жаль этого бедолагу. Похоже, он боролся за жизнь до последнего, и даже после смерти не смог примириться с тем, что так нелепо умер. Я осторожно спустился в подвал, стараясь не потревожить мёртвое тело.

— Кто же ты такой… — пробормотал я, разглядывая мумифицированное лицо, напоминающее восковую маску.

— Уйди-и-и… — тоскливо завыл голос.

Подвал был самым обыкновенным, несколько стеллажей, бочки и ящики, довольно просторный, глубокий, пол выложен камнем. Ничего сверхъестественного, разве что кто-то на него здорово потратился в своё время. Это я очень удачно забрёл.

Мне стало интересно пообщаться с мертвецом, и я очертил круг прямо в пыли, заключая высохшее тело в своего рода клетку. Всегда нужно соблюдать технику безопасности. На стройке не стой под поднятым грузом, при общении с мёртвыми отгораживай их от себя, и так далее.

Несколько рун, начерченных по периметру круга, вспыхнули глубоко фиолетовым, приоткрывая грань между миром живых и миром мёртвых, чтобы неупокоенный дух мог снова вернуться в своё тело.

Мертвец дёрнулся и открыл глаза, после чего неловко поднялся на локтях, с трудом удерживая равновесие. Я безучастно наблюдал за тем, как он шарит голодным взглядом по округе, не замечая меня прямо перед собой.

— Как тебя зовут? — требовательно спросил я.

Он дёрнулся на звук моего голоса, скаля зубы. Высохшая кожа лопалась и трещала, его глаза горели злобой и голодом. Все мертвецы страшно завидуют живым. Настолько, что готовы убивать просто для того, чтобы уравнять тебя с собой. Лишившись самого ценного, что только может быть, собственной жизни, они перестают ценить чужую, и только очень немногие из мёртвых способны держать себя в руках. Но даже те, кто жаждет тёплой человеческой крови, чтобы ненадолго утолить свою злобу, не могут игнорировать заданный вопрос.

— Кас-сий, — ответил он сиплым скрипучим голосом, по-прежнему не понимая, с кем разговаривает.

Спрашивать он не мог, только отвечать на мои вопросы, но я видел, что его гложет.

— Ты хозяин этого дома? — спросил я.

Лучше задавать односложные простые вопросы, мертвецам тяжело отвечать развёрнуто, сложными предложениями. Другое дело, когда дух призывается не в какую-то оболочку, а сам по себе, но это обычно труднее и опаснее.

— Д-аа… — простонал Кассий.

— Как ты умер? Упал и не смог выбраться? — спросил я.

Мертвец оскалился, вновь сверкая глазами. Не будь он заключён в защитный круг, он бы набросился на меня в то же мгновение.

— Не-ет… Убили… — шелестящим тихим голосом ответил Кассий. — Мстить… Хочу…

Любопытно. Значит, я ошибся. Видимо, кто-то всё ловко инсценировал.

— Я помогу тебе обрести покой, если ты позволишь мне жить в этом доме, — сказал я.

Кассий несколько раз сжал кулаки, хищно поводил носом, пытаясь разыскать меня в тенях своего подвала, хотя я стоял прямо перед ним. Чары незаметности надёжно укрывали меня от взгляда мертвеца, хотя если бы он знал, кого искать, они бы не сумели помочь.

— Покаж-жись… — прошипел он.

— Нет, — сказал я. — Клянись, что не причинишь мне вреда ни словом, ни делом, ни бездействием, и позволишь жить в этом доме. Я же поклянусь, что помогу тебе обрести покой.

Мертвец вскинул тощие иссохшие руки, схватился за голову, завыл, зарычал, не в силах решить, что лучше. Служба неизвестному гостю на какой-то срок или вечный голод и безрадостное существование в виде призрака.

— Кх…лянусь… — просипел Кассий, часто моргая и корча странные гримасы, от которых пергаментная кожа на лице рвалась клочьями.

— Повторяй за мной, — сказал я и заставил его произнести клятву как подобает.

Как-то обойти её условия, нарушить или сжульничать у Кассия не получится при всём желании, я связал его достаточно чёткими и понятными обязательствами. Это, конечно, не клятва мёртвого слуги, но что-то очень близкое к этому.

Только после этого я развеял чары незаметности, словно из ниоткуда появляясь перед лицом Кассия, и он взвыл, царапая собственную кожу, увидев перед собой простого мальчишку.

— Мальчиш-ш-шка… — зашипел он. — Не сможешь помо-о-очь…

— Помолчи, — буркнул я. — Я же сказал, что помогу тебе обрести покой, значит помогу.

Сроки мы не обговаривали, да и вместо клятвы я ограничился обещанием, но Кассию этого хватило. Похоже, при жизни он был не самым хитроумным человеком.

Я стёр руны на полу, и мертвец вернулся ровно в то состояние, в котором пребывал последние годы. Дух покинул тело и принялся метаться по дому, а я осторожно выбрался из подвала, проверяя на прочность каждую ступеньку, чтобы случайно не повторить судьбу Кассия.

— Кассий, кто тебя убил? — спросил я.

Дух в ярости пронёсся по дому, отчего ветхие шторы снова раздулись парусами. Мёртвые воспринимают время совсем иначе, и для него эти события так же свежи в памяти, как будто произошли за полчаса до моего визита. Хотя если судить по состоянию дома, прошло уже лет пятьдесят, не меньше.

— Жена! — прошипел он.

Понятно. Ладно, этого пока хватит, чтобы выяснить, что тут стряслось. Завтра пройдусь по соседям, поспрашиваю. Наверняка про этот дом ходит немало историй.

Я с помощью Кассия отыскал свечи, зажёг их, поднялся на второй этаж, в спальню. Всё-таки я бродил по трущобам почти всю ночь, и теперь жутко хотел спать. Широкая двухспальная кровать вроде бы неплохо сохранилась, но вот перина, подушки и одеяла безнадёжно сгнили, и я просто сбросил их на пол, пытаясь устроиться поудобнее на голой дощатой кровати. Всё лучше, чем спать где-то на улице или под мостом.

Окно тоже пришлось открыть, чтобы затхлый воздух запертого на много лет дома хоть немного сменился свежим. Слегка повеяло ночной прохладой, и я провалился в сон, чтобы проснуться с первыми лучами солнца.

Джаг тоже прилетел сюда, следуя за мной.

— Ну и халупа, — заявил он, облетев дом по кругу.

По сравнению с его крестьянской хибарой это был настоящий дворец, но расстраивать и унижать мальчишку я не хотел. Да и времени на то, чтобы спорить, у меня не было, я был занят уборкой, которой здесь требовалось очень и очень много, даже используя бытовую магию.

К тому же, кроме банальной уборки, этому дому требовался ремонт, и самым сохранившимся местом дома, как ни странно, оказался подвал с мертвецом внутри. Все остальные комнаты, кухня и кладовка требовали к себе уйму внимания.

А ещё, раз уж я задумал здесь обосноваться, пусть даже на короткое время, то мне потребуется защитить это место заклинаниями, и я начал с того, что вырезал защитные руны на пороге входной двери и на каждом из подоконников. Хотелось и вовсе набросить чары незаметности на весь дом целиком, но это требовало достаточно много сил и отдельного ритуала, к которому я пока не был готов. Да и малейшая ошибка с этими чарами могла привести к тому, что какой-нибудь извозчик на полной скорости вмажется в стену, не заметив её прямо перед собой.

Кассий, к моему удивлению, даже помогал, активно включившись в работу, неупокоенный дух почему-то решил, что я немедленно займусь его освобождением, как только освоюсь в его доме, и поэтому носился по комнатам настоящим вихрем. Жаль будет его разочаровывать.

Дом и в самом деле оказался неплох, особенно при свете дня и после основательного проветривания и уборки. Легализовать его вряд ли получится, я, по сути, самовольно захватил чужое имущество, пусть даже заброшенное, и если соседи передадут новость об этом настоящим хозяевам дома, они непременно нагрянут в гости. Поэтому я решил без чар незаметности на улицу не выходить, а ставни и шторы держать закрытыми. Пусть и дальше думают, что в этом доме живут только привидения.

Нужно было, конечно, обставлять все комнаты заново, на что у меня банально не имелось средств, поэтому придётся думать, как раздобыть деньжат в кратчайшие сроки. Но здесь хотя бы имелись крыша, очаг и подвал для моих колдовских опытов, а большего мне и не надо.

Труп из подвала я пока убирать не стал, лишь законсервировал чарами от дальнейшего разложения. Его придётся хоронить потом, когда дух Кассия упокоится окончательно. Сейчас от этого никакого толку не будет, а тело мне пригодится, чтобы держать его под контролем.

Правда, для того, чтобы дух обрёл свой покой, мне придётся выяснить, что тут произошло на самом деле, и как жена Кассия причастна к его смерти. А если она и сама уже мертва, то придётся искать могилу и вызывать её дух тоже. Одного этого будет достаточно, чтобы обвинить меня в использовании магии смерти и, разумеется, спалить на костре. Больше, чем чернокнижников, церковь ненавидела только некромантов, а это будет именно она, некромантия. Ладно, надеюсь, с этим мы разберёмся достаточно быстро. Сперва нужно будет освоиться в городе и поспрашивать соседей насчёт этого дома, остальное потом.

На следующий день я выбрался на улицы Линдера, желая изучить окрестности и, может быть, порасспрашивать местных об истории моего нового жилища. Джаг, как обычно, летал где-то над крышами, а я пробирался сквозь толпу горожан внизу, отчасти даже завидуя мальчишке. Летать мне нравилось гораздо больше, чем толкаться локтями на площадях и улицах.

Ещё нужно было где-то раздобыть денег и еды, в доме, само собой, не оказалось ни того, ни другого. Все деньги и драгоценности оттуда давным-давно вынесли, и даже тайники, указанные Кассием, оказались пусты, в чём он тут же обвинил свою жену. Хотя как по мне, обчистить их мог любой мародёр, либо достаточно смелый для того, чтобы не обращать внимания на шорохи и завывания призрака, либо озаботившийся защитой.

В Линдере я старался держаться подальше от казарм легионеров и вообще от представителей власти. Я снова считался бродягой, бесправным и презренным, более того, я считался дезертиром, даже при том, что не давал присяги. Империя потратила на меня денежки, кормила и одевала, и ей этого было достаточно. А дезертиров могло ждать только одно наказание — смерть через повешение.

— Горячие пирожки! С мясом, с ливером, с капустой, с яйцами!

— Свежая рыба! Подходи и проверяй!

— Хлеб из пекарни Фергуса! Мягкий, как перина! Только что из печки!

— Дичь прямиком из леса!

Я забрёл в торговый квартал, окунаясь в шум и гам торговых рядов, где от каждого прилавка доносились зычные призывы покупать именно у него, а покупатели с корзинками и мешками сновали от одного к другому, лишь каким-то чудом не пересекаясь и не сталкиваясь друг с другом. В животе предательски заурчало, я снова ощутил мерзкое сосущее чувство голода, давным-давно позабытое, и передо мной ясной картиной проявились воспоминания мой собственной юности.

Той, которую я постарался забыть. Юности, проведённой на улицах столицы. До того, как я обнаружил в себе способности к магии. Я точно так же голодал, ночевал в подворотнях и переулках и всеми способами боролся за собственное выживание, буквально выгрызая себе место под солнцем.

Эти воспоминания всегда меня раздражали, но я оставлял их как напоминание о том, из какого дерьма мне удалось подняться, как стимул двигаться дальше. И в этот раз стимул тоже сработал, так что я раздражённо стиснул зубы и пошёл сквозь торговые ряды, цепким взглядом выискивая какого-нибудь зазевавшегося торгаша, чтобы обнести его прилавок.

Мне уже приходилось красть раньше, в той же самой юности, так что совесть меня не мучила. Ну а теперь, когда у меня есть магия, это становится простейшим делом. Да, любой другой маг, даже в ранге Новичка, презрительно скривил бы лицо от одной только мысли о воровстве с помощью магии. Но я не любой. Я — Максиан Примус Инвикт, архимаг Высшего Круга, и все писаные и неписаные правила сообщества магов я либо устанавливал сам, либо игнорировал.

Пирожок в форме большой рыбины будто бы сам скользнул мне в руку, когда я проходил мимо прилавка. Никто даже ничего и не заметил, и дальше я пошёл, поедая его на ходу без всякого стеснения, открыто и смело. Точно таким же образом в мой карман перекочевали несколько мелких монет.

Кто-то, наверное, мог бы меня обвинить, заявить, как низко я пал, до чего опустился. Но как по мне, гораздо большим унижением было бы развлекать толпу дешёвыми фокусами за пригоршню монет, как это иногда делали вылетевшие из схолария Новички и даже Ученики. Продавать своё искусство, меняющее реальность, как по мне, куда зазорнее, чем использовать его для собственного выживания.

Так что я шёл и раздумывал над способами быстрого обогащения, желательно такого, чтобы не привлечь к себе внимание властей неосторожными действиями.

Именно поэтому превращение свинца в золото, при всей своей привлекательности, мне не подходило. Изображение льва на реверсе всех монет в Империи было не просто гербом императора, обозначающим их принадлежность, лев служил ещё и защитой от подделок, в том числе, колдовских. Я был одним из тех магов, кто разрабатывал штампы для императорского монетного двора, и обойти эту защиту было нельзя. Даже мне.

Продать что-нибудь из дома Кассия тоже не представлялось возможным, всё ценное оттуда давно вынесли, а то, что осталось — сгнило от времени.

На ум приходили только криминальные схемы с банальным отъёмом денег. Оставалось только определиться с тем, у кого именно их отнимать, и безопаснее всего, как ни странно, отнять деньги можно было у местных бандитов. Они не пойдут жаловаться властям, а будут пытаться решить вопрос самостоятельно. Без шансов, конечно же. Они попытаются, конечно, но противостоять мне, даже в таком состоянии, у них не хватит силёнок.

Значит, надо выбрать первую жертву. И ноги сами понесли меня в трущобы, в которых мы пили с Беллом, Виком и Ялмаром. Уж там-то точно найдутся те, кто мне нужен.

В любом городе есть своя организованная преступность, а где она — там и крупные деньги не самого законного происхождения. Мне, на самом деле, много и не требуется, так сказать, исключительно для поддержания штанов, чтобы не приходилось красть пироги на рынке.

— Эй, колдун, — раздался в голове голос мальчишки. — Впереди солдаты. Ищут кого-то.

Джаг сопровождал меня, летая наверху и предостерегая от возможной опасности, и я, вместо того, чтобы переть напролом, свернул в тесный переулок, пропахший мочой и мусором, чтобы немного переждать. Всё-таки я пропал именно в этих трущобах, во время кабацкой драки, и лейтенант Рейнард наверняка хотя бы попробует меня отыскать с помощью ловчих и с помощью легионеров. Насколько я знал лейтенанта Рейнарда. Ловчие своих не бросают.

Чары незаметности тут не помогут, солдаты знают, кого искать. А на чары полной невидимости у меня не хватит сил, разве что на несколько секунд, после чего меня скрутит приступ головной боли, а из носа хлынет кровь. Я всё ещё оставался на уровне едва ли Ученика по своим возможностям. Но не по своим знаниям. Это здорово бесило, и я почти каждую свободную минуту посвящал именно развитию своего запаса энергии, иногда даже всерьёз раздумывая над приобретением артефактов, которые я раньше считал блажью для слабаков.

Пропасть между моим прошлым и нынешним состоянием всё ещё была колоссальной, хотя и медленно сокращалась. Гораздо медленнее, чем мне бы хотелось.

— Эй, мальчик, потерялся что ли? — хрипловатый женский голос окликнул меня, и я не сразу понял, что обращаются ко мне.

Я обернулся, увидев в одном из окон скучающую тощую женщину, которая насмешливо глядела на меня.

— Зашёл не в тот район? — весело улыбаясь, спросила она. — Тут чужаков не любят, шёл бы ты отсюда.

— А чей это район? — хмыкнул я.

Женщина засмеялась, тряхнув густыми пшеничными волосами.

— Если задаёшь такие вопросы, то лучше бы тебе и правда отсюда уйти поскорее, — сказала она.

— Вы так считаете, госпожа? — спросил я.

— Какой учтивый мальчик, — улыбнулась она. — Тут всё принадлежит Миклосу. Но если бы ты это знал, то сюда бы не сунулся.

— А где найти этого самого Миклоса? — спросил я.

Женщина изменилась в лице, вмиг посерьёзнела, нахмурилась, строго поглядела на меня.

— Не надо так шутить, мальчик, — произнесла она.

— Я и не шучу, — сказал я.

— Иди отсюда, пока я не кликнула кого-нибудь, шутить он тут вздумал, балбес малолетний, — пробурчала она и захлопнула ставни, прерывая нашу беседу.

Я, на всякий случай, переместился в другой переулок, раздумывая над словами этой женщины. Миклос, значит. Это уже что-то, зная имя местного лидера, можно хоть как-то действовать. Надо только выяснить, где его найти, хотя я прекрасно понимал, что в этом районе Миклос находит всех сам.

— Джаг, что там? Солдаты ушли? — спросил я у мальчишки.

— Уходят, — ответил он. — С ними тут даже разговаривать никто не стал.

Предсказуемо. Представителей власти здесь не любили, хоть легионеров, хоть сборщиков налогов, хоть имперских ловчих. Да и вряд ли лейтенант назначил за меня награду, а без финансового интереса местные и пальцем о палец не ударят.

Но показываться здесь на глаза кому-либо не стоило, так что я снова накинул на себя чары незаметности. Я хотел прогуляться здесь при свете дня, посмотреть на местных жителей. Может быть, даже пообщаться с кем-нибудь из представителей заправляющей здесь банды.

В принципе, можно было бы вернуться в «Вепрёво рыло» и разузнать всё там, в самой крупной местной таверне наверняка безвылазно торчали здешние бандиты и прочие мутные личности, но появляться там после драки было пока опасно. Меня могли запомнить в лицо. А вот найти другую таверну мне ничего не мешало.

Я прошёлся по улице, стараясь держаться в тени, под стенами ветхих домов, покосился на «Вепрёво рыло», из которого доносились пение и смех. Время близилось к вечеру, и местные выпивохи тянулись к своим любимым кабакам, как мотыльки на огонь, чтобы утолить жажду после долгого рабочего дня.

Долго искать не пришлось, других заведений здесь тоже хватало, хотя этот «Повешенный плясун» оказался не в пример грязнее и мрачнее вчерашнего кабака. Тут, похоже, собиралась совсем уж непритязательная публика.

— Ты, похоже, дверью ошибся, малец, — заявил мне хозяин этого заведения, едва я переступил порог.

Вместе с этим на меня разом обернулись все местные посетители, чтобы уже через мгновение вернуться к своим делам. К игре и выпивке.

— Господин, мне так кушать хочется, что аж переночевать негде, пустите хотя бы водички попить, — сказал я. — Я заплачу.

— Ну, если заплатишь, то заходи, — смилостивился хозяин, отнюдь не избалованный количеством клиентов.

Я шагнул в затянутый дымом полумрак, сходу изучая обстановку вокруг. «Повешенный плясун» был заметно беднее и пиво здесь наливали похуже, чем в «Вепрёвом рыле», но выбора у меня всё равно не было. За одним столом местные играли в кости, громкими выкриками озвучивая каждый бросок, за другим какие-то мутные типы вполголоса что-то обсуждали, за третьим, уткнувшись носом в доски, спал какой-то оборванец. Прислуга здесь была, один затюканный мальчишка возрастом чуть младше Джага, которого то и дело награждали оплеухами за нерасторопность.

Пришлось занять свободное место рядом со спящим, других мест в «Повешенном плясуне» просто не было. Благо, с этого места свободно просматривался весь зал, и я мог наблюдать и за местными, и за выходом.

В кости здесь явно играли жулики, два шулера постоянно переглядывались и обменивались едва заметными знаками, обдирая как липку двух ничего не подозревающих мужичков. Мутные прекратили свою беседу сразу же, как только я уселся за соседний стол, начав громко обсуждать цену на зерно и стоимость его доставки в столицу. Один только спящий никак не отреагировал на моё появление, продолжая храпеть.

Я достал горсть мелочи из кармана, украденную на рынке, быстро пересчитал под столом. Тринадцать грошей, две полушки и обрезанный с нескольких сторон серебряный талер. Для уличного оборванца — целое состояние. Для меня — жалкие гроши.

Некоторое время я понаблюдал за играющими. Шулеры продолжали разувать мужичков, и у меня появилось стойкое ощущение, что они смогут вывести меня на Миклоса. Вряд ли кому-то в этом районе позволено зарабатывать таким путём без его разрешения, за которое платится процент от прибыли.

Наконец, один из игроков в сердцах махнул рукой и поднялся из-за стола. Проигрался в пух и прах. Другой пока остался, но я подозревал, что это ненадолго. Я решил занять освободившееся место.

— Позволите? — улыбнулся я, усаживаясь за их стол.

— Мальчик, тут взрослые дяди играют, — один из шулеров смерил меня добрым отеческим взглядом. На его рябом лице ясно читалось нежелание играть с ребёнком, пусть даже подростком.

— Да, иди отсюда. Мы же не на интерес играем, на деньги, — сказал второй шулер, притворно зевая щербатым ртом.

Зато мужичок, которого они обдирали, покосился на меня хищным взглядом, надеясь выиграть несколько монет хотя бы у меня.

— Конечно, на деньги, — согласился я, выкладывая на стол несколько грошей. — У меня есть.

— Играть-то хоть умеешь? — фыркнул мужичок. — Это тебе не в бабки и не в жмурки играть, тут умение надобно.

— А чего тут уметь-то? — пожал плечами я, и два шулера понимающе переглянулись.

— Да ничего, в общем-то, — улыбнулся рябой.

Мне быстро объяснили элементарные правила. Называешь число от пяти до тридцати, бросаешь кости. Чем ближе результат к твоему числу, тем лучше. На первый взгляд, просто угадывай, но простор для жульничества и мошенничества тут имелся громаднейший, и два шулера вовсю пользовались каждой открывшейся возможностью.

Тут даже не нужен был талант прорицателя, чтобы побеждать из раза в раз. Только кости, залитые свинцом на одной из граней, и отработанный бросок, чтобы класть их точно с тем результатом, который тебе необходим. Мне перед началом игры позволили сделать несколько бросков, и я сразу же понял, что кости утяжелены.

— Ну что, начнём? — ухмыльнулся щербатый, пододвигая монеты в центр стола.

— Начнём, — сказал я.

Мне, как новичку, даже позволили выиграть первые несколько раз, чтобы разгорелся азарт. Я выиграл без всякого жульничества, шулеры просто намеренно называли максимально далёкие от их результата цифры, ну а мужичку снова не везло.

— Ты откуда такой взялся, малец? — спросил вдруг рябой.

— С деревни, — простодушно ответил я.

— А в кости играешь так, будто всю жизнь только их и метаешь, — восхищённо цокнул он языком.

Будь на моём месте настоящий мальчишка, он бы тут же растаял от такой похвалы. Но за игровым столом сидел я, архимаг Максиан, и на такую грубую лесть я не повёлся. Но это ясно дало мне понять, что пробный период окончен, и сейчас меня будут обдирать по полной программе.

— Двадцать два, — заявил щербатый, ловким выверенным движением бросая кости на стол.

Выпало ровно двадцать, и он обвёл всех надменным взглядом победителя.

— Семнадцать пусть будет, — долго труся кости в стакане, буркнул мужичок, уже готовый расстаться со своей ставкой.

Кости показали восемь, и мужичок громко выругался, едва сдержавшись, чтобы не ударить по столу кулаком. Следующим бросал я.

Нет ничего проще, чем немного подкрутить вероятность, даже с краплёными кубиками.

— Двадцать… Девять! — сказал я, выбрасывая на стол все шестёрки.

Все трое соперников завопили, как нахамские обезьяны, пока я сгребал монеты к себе с довольной ухмылкой. Они, конечно, могли обвинить меня в жульничестве, но пока не спешили с выводами, тем более, что пару следующих раундов я намеренно проиграл.

Но когда ставки подросли, я забрал банк снова, краем глаза замечая недовольные взгляды шулеров.

— Новичкам везёт, да? — рябой натянул на лицо маслянистую улыбочку.

— Не знаю, я в первый раз играть сел, — пожал плечами я. — Может, тут где-нибудь есть места, где ставки побольше? Я, вон, вроде как разбогател. Авось ещё больше разбогатею, пока удача при мне.

— Тебя не пустят туда, — равнодушно сказал щербатый.

Между строк читалось: «а если и впустят, то с деньгами не выпустят».

— Куда? — зацепился я.

— По-крупному тут только в одном месте играют, у Миклоса, — сказал мужичок, подсчитывая последние гроши и усердно раздумывая, пробовать ему отыграться или же на сегодня хватит.

Шулеры одновременно усмехнулись.

— Нет, если ты и впрямь такой везучий, может, и обыграешь там кого, — заметил рябой.

— А давайте проверим, — предложил я. — Ставлю всё! А если выиграю, проведёте меня к этому Миклошу.

— Миклосу, — поправил щербатый.

— Ну да, к нему, — кивнул я.

— Пятнадцать, — сказал рябой, бросая кости.

Выпало шестнадцать, и он улыбнулся.

— Двадцать два, — сказал щербатый.

Он выбросил двадцать ровно.

— Была не была… — вздохнул мужичок. — Осьмнадцать.

Ему снова не повезло, кости показали двадцать семь.

Настал мой черёд, и я начал трясти их в стакане.

— Пять, — сказал я, выбрасывая на стол кубики, которые один за другим начали останавливаться на нужных гранях, единственной точкой вверх.

Магия — самая могущественная сила на земле.

К моему собственному удивлению, обвинять меня в мошенничестве никто не стал, хватать за грудки и бить морду — тоже. Шулеры только снова переглянулись, а несчастный мужичок тяжело вздохнул, завистливо глядя на стопку монет, принадлежащую теперь мне.

— Как раз, наверное, хватит на первую ставку там? — спросил я.

— Должно хватить, — хмыкнул рябой.

— Ну пошли, везунчик, — произнёс щербатый таким тоном, что мне стало ясно, всё выигранное непременно потребуют назад, да ещё и с процентами.

Как раз то, что мне нужно. Сироту обидеть может каждый, а вот ответить за свой поступок потом могут не все, и я надеюсь, Миклос имеет достаточно наличных денег, чтобы сделать добровольное пожертвование в фонд помощи бывшим архимагам.

Я сгрёб свой выигрыш со стола и зажал в кулаке, не забывая глупо улыбаться и делать вид, что я сегодня оседлал удачу. Просто чтобы не спугнуть будущую добычу.

Они расплатились с хозяином за выпитое, и мы вышли на улицу, где уже успело стемнеть. Существовал немалый шанс, что меня сейчас поведут через какую-нибудь подворотню, где попытаются банально ограбить, но даже такой исход меня полностью устраивал. Нападут первыми — дадут мне отличный повод вытрясти из них всё до последнего гроша и немного больше.

— Да не трясись ты, малец, чего мы, ребёнка забижать станем что ли, — произнёс щербатый, покосившись на меня, едва мы вошли в одну из местных подворотен.

Подворотня совершенно точно заканчивалась тупиком, и я насторожился, концентрируя энергию на кончиках пальцев. Слабый разряд электричества готов был сорваться в полёт, как только мне что-то не понравится.

Но рябой подошёл к неприметной двери полуразрушенного здания, которое я сначала посчитал заброшенным, и отстучал по косяку затейливый шифр. Запомню, пригодится.

Через несколько секунд защёлкали замки, дверь раскрылась буквально на ширину бандитского лица, которое высунулось с недовольным видом.

— Чего надо? — грубо спросил привратник, оглядывая каждого из нас.

— Да вот, так сказать… Малец нас в кости обул, юное дарование, так сказать, — замялся щербатый. — По-крупному сыграть захотел.

— Да? — удивился привратник. — Ну заходите, коли так.

Подготовленное заклинание развеялось без следа, и я смело шагнул в распахнутую дверь, опасаясь больше того, как бы мне на голову не рухнул потолок. Но нет, после небольшой каморки, в которой сидел скучающий охранник, нас ждала каменная лестница вниз, после которой мы вышли в весьма презентабельный зал, в котором тихонько играла живая музыка, а за несколькими столами играли в кости и карты гораздо более приличные люди.

— Ну, пойдём, — сказал рябой. — Покажешь нам, какой ты здесь будешь везучий.

Не вопрос. Я прошёлся по залу, ощущая затылком равнодушные взгляды охранников, посмотрел на солидных господ, увлечённых игрой. Нужно было провернуть всё так, чтобы не подставиться под удар, здесь наверняка знали и про амулеты на удачу, и про все остальные способы сжульничать при помощи магии. Но не про те, которые мог бы использовать архимаг.

Мне даже не пришлось тратить много времени, я просто сходу поставил всё, что успел выиграть, чтобы тут же забрать банк и сделаться в четыре раза богаче, чем я был до этого. В каждом третьем раунде я увеличивал свою ставку до максимальной и богател, понемногу проигрывая между делом, чтобы не вызывать особых подозрений.

Когда монет в моём распоряжении оказалось больше, чем я мог бы незаметно унести, я понял, что пора с этим заканчивать.

— Что ж, спасибо за игру, почтенные, — улыбнулся я, сгребая выигрыш к себе. — Думаю, на этом достаточно. Нельзя гневить удачу.

— Что, даже не позволите нам отыграться, молодой человек? — спросил один из игроков, седой дородный господин.

— Прошу меня извинить, — сказал я. — Боюсь, дальнейшая игра не принесёт ничего хорошего ни мне, ни вам, господа.

Мою попытку встать из-за стола грубо прервал один из охранников, положив мне на плечо тяжёлую руку.

— Сиди, малец. Будешь играть, сколько потребуется, ясно тебе? — произнёс он.

Вернее, пока уважаемые люди не отыграются обратно. Я прекрасно знал, как работают подобные заведения.

— Даже так? — хмыкнул я. — А если почтеннейшие выйдут из-за стола первыми?

— Не выйдем, — хмуро произнёс другой игрок. — Пока не отыграемся.

— Даже если у вас кончатся деньги? — поинтересовался я.

— Не кончатся, — пробасил третий.

— Я бы не советовал вам влезать в долги ради такого дела, как игра, — заметил я.

— Ты наглеешь, мальчишка! Садись и играй! — рявкнул охранник, сдавливая моё плечо, на котором он продолжал держать свою руку.

Мне не оставалось ничего, кроме как осторожно, почти ласково, взять его за эту самую руку и аккуратно вывернуть из сустава, заставляя наглеца сложиться в три погибели от накатившей боли. Я же оставался предельно спокоен и сосредоточен, размышляя, стоит ли раздевать этих боровов, возомнивших себя хозяевами жизни, до нитки. О том, чтобы позволить им отыграть даже часть денег, и речи идти не могло.

К столу, за которым я провёл последние несколько часов, мигом подлетели все остальные охранники, видя, как их коллега воет от боли и ужаса, баюкая вывихнутую руку, но атаковать меня пока никто не спешил. Даже мои спутники, которые привели меня в это место, настороженно замерли. Здесь вопросы решались несколько иначе. Это в «Повешенном плясуне» или «Вепрёвом рыле» игра могла завершиться дракой и поножовщиной, но уж никак не в респектабельном заведении самого господина Миклоса.

— Тебя хочет видеть Хозяин, — сказал один из охранников после некоторой паузы и короткого совещания с подбежавшим слугой.

— Ведите, — сказал я.

Мне всё-таки любопытно было узнать, кому тут всё принадлежит. Не сказать, что любопытство меня снедало так, что я не мог усидеть, это скорее было вялое смутное желание взглянуть на того, кто заправляет теневой стороной местного бизнеса. Это знакомство могло мне пригодиться. Даже если наша встреча пойдёт не так, как задумывали обе стороны.

— А как же игра? — возмутился один из почтенных господ за столом.

— Сейчас всё решим, — бросил охранник, и меня повели к главному.

Долго идти не пришлось, всего лишь спуститься по лестнице на этаж ниже и пройтись по небольшому коридорчику. И спустя пару минут я предстал перед местным заправилой, абсолютно лысым, как навершие колдовского посоха, крупным мужиком, ещё сохранившим остатки былой силы под слоем наросшего жирка.

— Этот сопляк, что ли? — спросил он у сопровождающих меня охранников.

Те синхронно кивнули.

— Рассказывай, — потребовал мужик тоном человека, привыкшего повелевать.

Я же такого обращения к себе не терпел, даже понимая, что нахожусь в теле деревенского мальчишки. Даже в нынешнем состоянии я способен без особых усилий убить каждого, кто находился в этом здании, и это здорово помогало мне думать.

— Что рассказывать? — хмыкнул я.

— Всё рассказывай, — сказал Миклос, прищуривая поросячьи глазки. Это был именно он. — Что у тебя, амулет на удачу, артефакт, какое-то зелье, зачарованные кости, что это?

Я видел по его глазам, что церемониться он не собирается. В любой момент он может отдать приказ обыскать меня или атаковать, если возникнет необходимость, но и нападать без веской причины не хотел, не зная, с кем именно имеет дело. Разумная черта, без которой он вряд ли добрался бы до нынешних высот.

— Ни то, ни другое, — сказал я. — Просто везение.

Благословение на удачу всё ещё пребывало со мной, и будет пребывать до того момента, пока мой дух не уйдёт туда, откуда не возвращаются. А кое-какие чары его просто немного усиливали, но на их поддержание всё-таки приходилось тратить энергию.

— Не советую злить меня, парень, — заявил Миклос.

Давай, отдай приказ о нападении, дай мне повод разнести тут всё и ограбить тебя до нитки. Правда, после такого мне придётся срочно уходить из города, но с деньгами это не такая уж большая проблема. Можно будет даже добраться до столицы с комфортом.

— И в мыслях не было, господин Миклос, — улыбнулся я.

Я стоял прямо напротив него, открыто и смело глядя ему в лицо, пока двое охранников за моей спиной переминались с ноги на ногу. Каждое их движение я ощущал ещё до того, как они его делали, и мне ничего не стоило заблокировать любую внезапную атаку.

— Ладно, — протянул бандит. — Ладно. Будем считать, что ты такой уникум. Удачей в жопу поцелованный. Но ты сел играть с уважаемыми людьми, зная об этом. А они об этом не знали, иначе играть бы не стали. Нехорошо получается, как думаешь?

— У глухого есть глаза, у слепого — уши, — пожал плечами я. — Они могли бы и догадаться, если уж я двоих твоих людей раздел до последнего грошика. Двоих жуликов, между прочим, которые точно так же простых горожан раздевали.

Миклос многозначительно хмыкнул, оценивая меня уже несколько иначе. Не как простого оборванца из линдерских трущоб, а как взрослого и разумного человека, почти как равного.

— То, что уважаемые господа так сильно хотели переиграть нищего мальчишку, что увлеклись и не заметили, как их самих сделали нищими, говорит только о недальновидности уважаемых господ, — заключил я.

— В твоих словах есть смысл, но и позволить тебе уйти с выигрышем я не могу, — произнёс Миклос. — Сам, наверное, понимаешь.

— Понимаю, — сказал я. — Только не отдам.

Навскидку там было что-то около пяти сотен талеров, я не считал. Колоссальная сумма для уличного оборванца, да и для всех остальных тоже достаточно солидная.

— Пусть считают это компенсацией за глупость, — сказал я.

— А ты храбрец, я посмотрю, — заметил бандит.

— Удача любит смелых, — сказал я.

— И правда, — хохотнул Миклос. — Давай, значит, так. Ты возвращаешь господам их деньги до последнего грошика. А я из собственного кармана плачу тебе сотню талеров, чтобы ты больше никогда не появлялся в моих заведениях. Договорились?

Я буквально кожей почувствовал, как изумились охранники, стоявшие за моей спиной. Видимо, они впервые видели, чтобы их босс вёл себя так, по сути, признавая мою победу. Они-то ожидали, что он сейчас размажет меня по полу, заставив ползать в пыли и вымаливать прощение, а потом до конца жизни посадит играть в кости против нужных ему людей.

Но на то он и босс, что мог определить, кого можно стереть в порошок, а с кем лучше не связываться. Я даже ненароком просканировал его, не является ли он скрытым магом, но, кроме пары артефактов-колец и одного амулета под рубашкой, ничего сверхъестественного не увидел.

— Сотню талеров взамен пяти сотен? — хмыкнул я.

Меня же такой расклад не устраивал. Мне требовались деньги, чтобы осуществить всё, что я задумал. И здесь, и в столице.

— Это очень щедрое предложение, — кивнул Миклос. — Особенно, если ты не будешь болтать, а скажешь, что ушёл с выигрышем. Вообще не советую болтать.

Разумеется. Если пойдёт слух, что Миклос дал какому-то мальчишке уйти с деньгами уважаемых людей, это удар по репутации. Но и если он убьёт меня или лишит выигрыша полностью, а это вдруг всплывёт, то и это тоже будет ударом по репутации. Так что местный воротила криминального бизнеса быстро нашёл компромисс, который, по задумке, должен был устроить всех.

Его кабинет, обставленный дорогими вещами, предметами искусства и антикварной мебелью, открыто говорил, что Миклос может себе позволить потратить гораздо больше, чем сотню талеров. А я не привык довольствоваться малым. Да и вообще, я не собирался задерживаться в Линдере надолго, так что добрые отношения с местными бандитами мне ни к чему.

— Я не из болтливых, господин Миклос, — произнёс я, концентрируя энергию и тайком подготавливая боевое заклинание. — Только сотни талеров мне мало. Тысяча меня устроит.

Бандит даже рассмеялся на пару секунд, после чего вмиг посерьёзнел.

— Значит, ты выбрал по-плохому, — хмыкнул он. — Ребята, проучите-ка его. Можете сломать что-нибудь, ноги, например.

Охранники двинулись ко мне, чтобы схватить, по их мнению, беззащитного мальчишку, но не тут-то было. Пол под их ногами превратился в жидкую трясину и оба провалились в неё по колено, а я уже двигался вперёд, к их боссу, который отреагировал вполне ожидаемо. Нас разделял массивный стол, и он кинулся под него, выхватывая из ящика маленький арбалет.

— Тревога! Нападение! — заорал один из охранников, изо всех сил пытаясь выбраться из липкой трясины.

Надо было убивать их сразу же. Сейчас сюда сбегутся все.

— Хватайте его, что вы стоите?! — взревел Миклос, целясь в меня из арбалета.

С кончиков моих пальцев сорвалась белая молния, слабая, но зато не знающая промаха. Амулет на шее бандита вспыхнул, поглощая всю вложенную энергию, и разрушился с тихим хлопком.

Арбалетный болт промелькнул совсем рядом с моим лицом, в коридоре тяжело загрохотали шаги, а я перемахнул через стол бандита и обрушил удар кулака на его лысую голову. Миклос, казалось, этого удара даже не почувствовал. Я снова забыл, в чьём теле нахожусь, а постоянная нехватка энергии вынуждала меня драться кулаками, а не магией. Я потратил слишком много энергии на эту трясину в центре комнаты.

Он попытался схватить меня за рубаху, и для того, чтобы увернуться, здесь оказалось слишком мало пространства, так что я схватил его запястья в ответ и активировал огненное касание. Слишком специфическое и почти бесполезное заклинание в бою, требующее прямого контакта с целью, но зато почти не требующее энергии. Идеальное как раз для такого случая.

Миклос зашипел от боли, попытался оттолкнуть меня, в этот же момент в комнату ввалились ещё пятеро охранников, тут же угодив прямиком в трясину.

— Это колдун! — с ужасом выдохнул один из них, руками пытаясь вытянуть завязшие ноги.

Да неужели. А вы долго соображаете, ребятки.

Запахло жареным мясом, холёные руки Миклоса начали краснеть и покрываться ожогами там, где я их держал, сам бандит завыл от боли, падая на колени.

— Отпусти-и-и! — взвыл он.

Я дождался того момента, когда его запястья начнут чернеть, и выполнил просьбу. В таком состоянии опасности он не представлял, и я глядел на него, всемогущего хозяина линдерских трущоб, стоящего на коленях и дрожащего от боли, которая могла свести с ума даже такого борова, как он.

Не обращая никакого внимания на их расспросы, возгласы и мольбы, я принялся шарить по ящикам стола в поисках наличности. У господина Миклоса наверняка имелся запас на всякий случай, который как раз настал.

— Т-ты кто такой… — прохрипел Миклос, тряся обожжёнными руками перед собой.

Будто бы это хоть как-то могло остудить их и унять боль.

Я молча продолжал копаться в ящиках, пока не нашёл несколько тяжёлых мешочков, и не вытащил их на стол. Монеты. Серебро. Деньги. Которые мне очень сильно пригодятся в ближайшем будущем.

— Твои парни верно заметили, я — колдун, — беззаботно ответил я. — А это, — я тряхнул мешочком с монетами, — Моя компенсация за неудобства.

— Я-я… Прошу прощения… Господин маг… — он забормотал извинения, будто это могло меня разжалобить.

Охранники молча стояли, по колено вросшие в пол. Они прекрасно понимали, что тягаться с магом им не по зубам. Хотя я предполагал, что у Миклоса должен быть собственный маг, хотя бы Адепт или Неофит, для подобных ситуаций.

— Я оставлю тебе жизнь, Миклос, — произнёс я. — Цени это.

Да, он затаит обиду и наверняка попытается отомстить, но передел власти на улицах в мои планы не входил.

— Да, господин маг, спасибо, господин маг, — зачастил Миклос.

Я собрал все деньги, что нашёл в кабинете, подкинул на руке. Если это талеры, то тут наберётся что-то около пяти тысяч. А из карманов я выгреб всё то, что выиграл здесь, и бросил на стол.

— Как и договаривались, возвращаю свой выигрыш, — сказал я. — Прощайте, господин Миклос.

Из трущоб я выбирался как можно скорее, петляя по дворам и постоянно дёргая Джага, который летал над крышами и следил за тем, чтобы меня никто не преследовал. Мой путь пролегал к заброшенному дому, который я временно сделал своим убежищем, а уже оттуда я отправлюсь за покупками. В конце концов, мне не помешает более удобная и представительная одежда, нежели эти лохмотья.

Ну и, само собой, ингредиенты для зелий и эликсиров. Теперь можно будет беспрепятственно заняться собственным развитием. Да, я уже мог творить по несколько заклинаний подряд, но этого было недостаточно. Всегда нужно больше энергии. Больше силы. Никогда не знаешь, когда она понадобится и в каких объёмах.

Дома я дождался утра, сгрузил часть денег под охрану Кассия и отправился за покупками. Я даже успел забыть, как это делается, последние несколько десятилетий предпочитая создавать всё необходимое с помощью магии или посылая слуг за покупками, а не торгуясь до хрипоты с портными и сапожниками. Но по итогам я стал беднее на несколько сотен талеров, а для того, чтобы увезти покупки в дом, пришлось нанимать извозчика.

Извозчик, конечно, сильно удивился, когда я назвал адрес, но спорить не стал, понимая, кто ему платит.

— Я-то думал, заброшен тот дом давно, — заговорил он, когда я забрался на сиденье и объяснил ему, куда ехать.

— Теперь нет, — ответил я.

— Там и наследников-то не было, — покосился он. — Плохое место, злое.

— А что там случилось вообще? — спросил я.

Обещание, данное Кассию, я помнил. Хотя и не спешил выполнять.

— Так… Слухи бродили, давняя история, значит… — не зная, с чего начать, сказал извозчик.

— Сильно давняя? — спросил я.

— Так, лет шестьдесят уж минуло, — пожал плечами он.

Это объясняло, почему в доме всё так обветшало. Хотя странно, что за такой долгий срок здание не снесли, раз уж на него не нашлось хозяев.

— Баба там мужика своего убила, так вот болтали, — поведал извозчик. — В подвале голодом заморила.

— Жуть, — хмыкнул я равнодушным тоном. — И что эта баба потом? Повесили хоть?

— Вот это не знаю, вроде как с любовником сбежала, — сказал он.

— Из города что ли? — уточнил я.

— Не, просто сбежала, от мужа, — пояснил извозчик. — Давно это было. Померла уж, наверное, от старости. Это мне батя рассказывал.

— Понятно, — буркнул я.

Значит, надо проверить местное кладбище.

Мы приехали к дому, который выглядел всё таким же заброшенным, и повозка остановилась у самого крыльца. Извозчик настороженно косился на меня и на дом, пока я таскал вещи внутрь. Я видел его страх, который он старался не показывать. Я заплатил ему даже больше, чем он потребовал в начале поездки. Надеюсь, этого хватит, чтобы он не болтал попусту.

— Джаг, где тут кладбище? — спросил я, когда снова остался один.

Я, конечно, чувствовал энергию смерти, исходящую от местного погоста, и мог идти по её следу, как ищейка по запаху, но перекрёстная проверка всегда надёжнее.

— Ты и впрямь колдун и чернокнижник, — буркнул Джаг, но просьбу выполнил, взлетая над крышами.

Манипуляции с энергиями смерти были мне знакомы, хоть и несколько поверхностно. Некромантов в империи не любили. Никто не любит, когда кто-то нарушает покой мертвецов, особенно, твоих ушедших родных и близких, но всегда находились желающие освоить запретные ритуалы, надеясь таким образом продлить себе жизнь или обрести силу. Наивные.

Энергия смерти не может ничего дать живым. И для того, чтобы обрести силу с её помощью, придётся стать живым мертвецом, личом, обезумевшим от ярости и злобы немёртвым магом, уже не имеющим ничего общего с тем человеком, чьё тело он занимал прежде.

Тем не менее, я уверенно шёл к местному кладбищу, которое находилось в черте города, чтобы попробовать отыскать хоть какую-нибудь зацепку. Пришлось миновать несколько кварталов, прежде, чем вступить в мрачную тень тёмных кладбищенских аллей.

Энергия, чуть сладковатая, напоминающая запах разложения и тлена, ощущалась повсюду, чем-то напоминая мне энергию из разрывов пространства. Такая же чуждая всему живому. Даже враждебная.

В тени деревьев нестройными рядами виднелись могильные камни, изредка сменяясь мраморными скульптурами и украшенными склепами, умиротворённая тишина погоста навевала тоскливые мысли. Я немного прошёлся по тропинкам и аллеям, читая надписи на камнях.

Здесь, как и на любом другом старом кладбище, имелась целая прорва неупокоенных духов, голодных до живой энергии, но сейчас, при свете дня, они не рисковали выходить наружу. Иногда я замечал других посетителей, которые ухаживали за какой-нибудь могилкой или просто гуляли в тени, как и я.

Не знаю, что я планировал здесь отыскать и каким образом, я просто бродил между могилок. Обращаться к некромантии и выискивать здесь жену Кассия (которая, теоретически, может быть ещё жива) на глазах у случайных свидетелей было бы второй самой большой глупостью, которую бы я совершил. Первой самой большой глупостью оставалось то, что я поверил своему ученику.

Пожалуй, сюда лучше вернуться после наступления темноты. Днём кладбище теряет большую часть своей энергии, и лишь при свете луны начинает действовать в полную силу.

Рядом с кладбищем, как обычно, располагался храм, и я решил заглянуть в него. В конце концов, новости из столицы распространялись быстрее всего именно через них.

Я зашёл как раз вовремя. Тощий высокий церковник читал проповедь перед своей паствой, и я застал большую её часть.

— Враг не дремлет! День за днём открываются новые логова! Засуха губит посевы! Язвы и нарывы губят наш скот! — громогласно вещал церковник. — Конец близится для всех нас, и только те, кто верит в Господа нашего и Святую Церковь его, будут спасены!

Испуганный народ внимал проповеди, затаив дыхание. Я не сомневался, что кардинал Алонсо, как нынешний высший иерарх церкви, намеренно запугивает народ. Испуганным стадом проще управлять, а ради спасения паства расстанется с любым богатством. Не удивлюсь, если Алонсо уже начал торговать спасением по фиксированной цене.

— Колдуны, чернокнижники, ведьмы и прочие слуги Врага только и делают, что строят козни против Святой Церкви и нашей любимой Империи! — продолжал церковник. — И если вы знаете, что кто-то занялся ведовством, немедленно сообщайте мне или любому другому служителю!

Не удивлюсь, если всех официально зарегистрированных магов уже взяли под наблюдение или того хуже, ограничили в свободе действий. Я всю свою жизнь сопротивлялся контролю со стороны церкви, а вот Сол не видел в этом ничего плохого, и он, как новый архимаг Высшего Круга, вряд ли будет защищать простых магов от преследований и обвинений в чёрной магии.

Наше искусство в ограничениях не нуждается. Те, кто пренебрегает безопасностью, и своей, и безопасностью окружающих, рано или поздно будут наказаны самой магией. Вовсе не церковниками. Я не единожды видел последствия неудачных магических экспериментов, а некоторые ещё и помогал устранять. Церковники тут абсолютно лишние.

— Святая Церковь тщательно следит за каждым из пособников Врага и вовремя их уничтожает! Максиан Примус Инвикт, да будет проклято его имя, взошёл на костёр как пособник Врага! — продолжил церковник, и я ухмыльнулся, заслышав своё имя. — А вслед за ним и остальные! Хиероним Аэций Фульв! Эолус Стезиус Феликс! Сильвий Регулус Немо! Все они служили Врагу, а теперь сгорели в святом пламени!

Я на мгновение не поверил своим ушам. Похоже, Сол взялся и за других Архимагов и даже Магистров. Ничем другим объяснить это было нельзя. Ему не нужны были сильные маги рядом с ним, ему нужны были верные. А эти достойные и умелые маги, несомненно, имели своё собственное мнение насчёт происходящего в Империи и столице.

Наверное, в первую очередь надо расправиться даже не с моим учеником-предателем, а с кардиналом Алонсо. Именно он сильнее всех остальных ратовал за то, что магов надо прижать к ногтю. Что людям не должны принадлежать силы, лежащие вне их привычного понимания. Именно он хотел, чтобы народ Империи разделился на послушное стадо и на узкую прослойку церковников, снимающих с этого стада все излишки.

А ведь и юного императора наверняка прижал именно он. Император Домициан слишком робок, архимаг Арктурус Август Сол слишком поглощён своими изысканиями, пытаясь добраться до всех моих секретов. Да, скорее всего, именно кардинал Алонсо сейчас рулит страной.

И, как ни странно, проще всего будет добраться именно до кардинала. Но для начала, надо завершить все дела в Линдере. И только потом отправляться в столицу.

Я дождался конца проповеди и покинул церковь как раз в тот момент, когда послушники пошли собирать в зале пожертвования. Не хватало ещё снабжать моих врагов деньгами. Я пошёл по линдерским улицам, на ходу погружаясь в медитацию и продолжая прокачивать энергетические каналы этого тела, как и в любую другую свободную минуту. Без этого никуда, я не хотел полностью зависеть в своём развитии от артефактов и эликсиров. Полагаться можно только на себя самого.

Но и отказываться от этих самых артефактов, на самом деле, глупо. По пути к могуществу нужно использовать любые средства, и это далеко не худшие из них. Так что по пути домой я приобрёл у уличной торговки простое серебряное колечко за несколько талеров, чтобы сделать из него защитный амулет.

Дом Кассия неуловимо преобразился при свете дня и после основательной уборки. А ещё больше он преобразился от того, что Кассий был связан клятвой, и его враждебная аура, давящая на всякого, кто посмел войти в дом, теперь исчезла. Заброшенный старый дом теперь казался самым обычным временным пристанищем, годным лишь для того, чтобы провести в нём несколько ночей. А самое главное, что я мог спокойно использовать магию, не опасаясь быть замеченным. Ни в каком, даже в самом дорогом постоялом дворе, я на такое рассчитывать не мог.

— Кассий! Я вернулся, — громко произнёс я, закрывая дверь за собой.

— Ты нашё-ёл её? — простонал дух.

— Ищу-ищу, — заверил я.

Я ведь и в самом деле ходил на кладбище исключительно ради поисков его жены, так что я даже не солгал.

Мне требовалось какое-нибудь уединённое место для того, чтобы изготовить амулет, и лучше всего для этого подходил именно подвал, так что я взял с собой всё необходимое и спустился вниз, аккуратно обходя высохший труп Кассия стороной.

Здесь, в подвале, даже нашёлся верстак и кое-какие инструменты, так что я приступил к работе со всем удобством. Словно в моей собственной лаборатории. Хотя до тех, воистину царских, условий здешнему подвалу было очень и очень далеко.

Кольцо я купил не для того, чтобы его носить. Амулеты вроде того, что задумал сделать я, не очень хорошо работают в форме колец, гораздо лучше, когда они сделаны в виде кулона или подвески, так что кольцо я просто переплавлю. Серебряные талеры, коих у меня имелся целый мешок, для такой цели не годились из-за остаточного магического фона, а вот кольцо будет в самый раз.

Я приготовил всё необходимое на верстаке. Само кольцо, несколько тиглей, ведро с водой, иглы, каменную доску. Начертил на доске защитный круг, внутри которого в алхимическом тигле разместил кольцо, начал потихоньку плавить металл тонкой струёй синего магического пламени, равномерно прогревая его круговыми движениями. Это, пожалуй, самое простое.

Как только кольцо раскалилось добела, я начал готовить воду, простым заклинанием мороза охлаждая её почти до ледяной корочки, а едва металл скатался в шарик, я левитацией поднял тигель и ловким движением опрокинул его, выливая расплавленное серебро в воду. Шипение струи пара заставило меня отпрянуть назад, но я улыбался, зная, что получилось. Расплавленное серебро застыло в воде причудливыми фигурами.

Эти простейшие действия, знакомые любому алхимику, отняли у меня уйму сил, и я смахнул выступивший пот. До завершения ещё далеко. Пожалуй, надо было пользоваться более традиционными методами, но я слишком привык во всём полагаться именно на магию.

Серебро, застывшее маленькой белой кляксой, и лишь отдалённо напоминающее каплю, я вытащил на свет, разглядывая со всех сторон. С виду, если честно, так себе, но для амулета гораздо важнее заложенная внутрь сила, а не его внешность. Порой невзрачный серый камешек мог нести в себе в разы больше магической силы, чем какая-нибудь помпезная вычурная корона из золота и бриллиантов. Но всё-таки почти каждый маг старался отдавать дань моде и делать свои артефакты красивыми, а не только функциональными.

Теперь осталось самое главное, нужно было наделить этот безжизненный кусок металла магической силой, и я уже знал, какое именно заклинание стоит туда внедрить. Само собой, защитный покров. Первое и основное заклинание, которое маги заключают в свои амулеты. Заклинание, дающее второй шанс.

Я подбросил на руке уже прохладную заготовку, примериваясь, какой объём энергии она может вместить. Серебро — благородный металл, отлично впитывающий магию, наравне с золотом, но золото я не любил из-за его вычурного блеска. Серебро нравилось мне гораздо больше.

Зажав будущий амулет между ладоней, я уселся прямо на каменный пол, погружаясь в медитацию и рисуя на заготовке энергетическую структуру защитного покрова. Заклинание, которое я знал в совершенстве.

Энергия заструилась между пальцев, плавно перетекая в амулет и напитывая его моей силой. Она уходила внутрь серебряной болванки, словно в бездонную бочку, амулет начал рваться из рук, словно живой, но я надёжно удерживал его в ладонях, переливая в него собственную магическую силу. Контур заклинания начал светиться белым, из-под моих пальцев неровными всполохами начал литься свет, удерживать его становилось всё труднее и труднее.

Настало время произносить заклинание. На меня накатила жуткая слабость, липкий холодный пот выступил на спине. Но сдаваться было нельзя, последний этап зачарования самый важный из всех, и ошибка на этом этапе будет означать, что вся эта прорва энергии, которую я копил несколько дней, будет растрачена впустую.

Первые слова начали слетать с моих губ хриплым шёпотом, постепенно начиная звучать всё громче и громче, и от последних, финальных слогов стены подвала сотрясались, как от громовых раскатов. Энергетический контур защитного покрова вспыхнул в последний раз и погас. Защитный амулет готов, и я рухнул на пол прямо там же, где и сидел. Он выпил из меня все силы. Надеюсь, всё прошло, как подобает, и амулет зарядился полностью.

Несколько минут я лежал пластом, пытаясь отдышаться и восстановить хоть немного сил, не обращая внимания на бормотание Кассия и прочие внешние раздражители. К дьяволам, больше я не буду делать ни одного артефакта, и тратить всю энергию до нуля тоже не буду. Лишь через какое-то время мне удалось подняться, цепляясь за верстак, и продеть шнурок в одно из отверстий на серебряной кляксе.

Я нацепил свежесозданный амулет на шею, кожей ощущая, как в нём пульсирует моя сила. Оставалось только проверить его. Специально для этого я и приготовил стальную иглу. С любопытством малолетнего экспериментатора я сжал иголку в пальцах, а потом с размаху кольнул ей себя в ногу, мысленно уже готовясь, что она полностью войдёт в мясо, но амулет сработал как надо, и иголка отскочила от кожи, как будто я ткнул ей в наковальню, а не в мягкое бедро. Амулет сверкнул тусклой вспышкой, расходуя силу на отражение атаки, как и положено.

— Руки-то помнят, — тихо пробурчал я.

Теперь я подводил иголку медленно и аккуратно, будто готовился зашить штаны прямо на себе, и амулет спокойно пропустил её сквозь защитное поле, не воспринимая её как опасность для носителя. Всё работало именно так, как надо.

Как только безжалостное солнце спряталось за горизонтом и начались сумерки, я выбрался из дома, чтобы снова пойти на кладбище. Для любого мага оно гораздо интереснее именно ночью, когда неупокоенные духи выходят из своих убежищ, а магия смерти рассеивается в лучах лунного света, невесомой дымкой поднимаясь над могилами.

Я снова шёл один, оставив Джага в доме. Можно было бы взять с собой Кассия, но он не мог отходить далеко от дома даже ночью, крепко привязанный к месту своей гибели.

Тёмные кладбищенские аллеи выглядели, мягко говоря, негостеприимно. Особенно когда короткие летние сумерки закончились, а лунный свет едва-едва пробивался сквозь густые кроны деревьев. Мне пришлось больше полагаться на магическое зрение, нежели на обычное человеческое.

И едва я переключился на магическое зрение, как безжизненное пустое кладбище тут же стало оживлённым проспектом, над которым целыми толпами сновали неупокоенные духи, за которыми никто и не думал охотиться. Стало даже немного неприятно, что мне не дали и часа лишнего времени, тогда как местные целыми десятилетиями маялись от незавершённых дел и невыполненных обещаний.

На меня странно косились, что-то шипели едва слышно, шелестели кронами деревьев, пытаясь напугать, чтобы подкрепиться моим страхом. Те из духов, кто не утратил остатки разума, наоборот, спешили убраться подальше, едва лишь я показывался на пути.

Мне нужно было каким-то образом отыскать жену Кассия, среди мёртвых или среди живых, и я рассчитывал на помощь местных. Среди призраков тоже бывают любители сплетен. Так что я бродил по тропинкам, глядя на могильные плиты и выискивая какую-нибудь неупокоенную любительницу помолоть языком, хотя, на самом деле, сделал в Линдере уже всё, что хотел и мог спокойно уходить.

В столице меня ждали те, кто меня предал, и каждая минута промедления давала им ещё один шанс подготовиться к моему возвращению, но раз уж я обещал Кассию упокоить его дух, то исполню обещанное. Маг должен держать своё слово, если не хочет, чтобы его слово перестало действовать на мироздание.

— Кто здесь знает Кассия из пекарского квартала? — громко спросил я, нисколько не беспокоясь о том, что выгляжу глупо, разговаривая с пустотой во мраке ночного кладбища. — Лет шестьдесят тому назад помер.

Магическое зрение позволяло мне видеть, как замельтешили призраки. Кроны деревьев зашелестели на ветру, что-то скрипело и завывало в темноте. Будь на моём месте обычный горожанин, страх мог бы лишить его разума, но я прекрасно видел все уловки местных обитателей. Да и церковь при кладбище надёжно защищала город от любых поползновений со стороны мертвецов. Восстать из могил и склепов они не могли, а навредить кому-то в своей нынешней форме они сумеют, только если человек сам попрётся ночью на кладбище. Прямо как я. Но я-то не просто человек. Я — маг.

— Мне нужны сведения о его жене! Которая его убила! — произнёс я.

Жаль, Кассий так и не удосужился назвать её имени, разрываясь от гнева всякий раз, когда речь заходила о ней. Было бы гораздо проще, если бы я мог позвать её по имени. Ни один призрак не может игнорировать такой зов.

— Я заплачу жизненной энергией! — посулил я.

Перед таким соблазном ни один мертвец не устоит. Живое человеческое тепло, которого они давным-давно лишились, манило их, как тянет запойного пьяницу к вину, как наркомана тянет к алхимическим порошкам.

Призраки толпились передо мной белесым мерцающим маревом, даже не подозревая, что я могу их видеть. Здешние маги, похоже, нечасто посещали кладбище.

— Ты отдаш-шь вс-с-сё-ё-ё! — прошелестел один из них, кидаясь в атаку и проявляясь даже на физическом уровне.

Да они точно понятия не имеют, с кем говорят.

Призрак атаковал стремительно, вкладывая всю злобу и ярость в этот рывок. Всю зависть к тому, кто ещё жив и смеет осквернять своим духом место их заключения.

Я ожидал чего-то подобного, идя ночью на кладбище, и амулет создал как минимум для таких сверхбыстрых атак, которые не успел бы отразить, но сейчас он мне не понадобился. Мне оказалось достаточно вскинуть руку в защитном жесте и влить немного энергии в заклинание покрова, такое же, как и в амулете, чтобы остановить призрака.

Покров загорелся белой вспышкой, вытягивая энергию не только из меня, но и из атакующего духа, так что он поспешил убраться подальше. Вечно голодным призракам энергии постоянно не хватало, так что он рисковал вовсе прекратить своё существование, если бы продолжил попытки напасть на меня.

При желании я мог бы развоплотить их всех, особенно теперь, когда я получил право ответить на их атаку, но это никаким образом не приблизило бы меня к цели. Иногда всё-таки насилие это не выход.

— Кассий! Из пекарского квартала! — напомнил я.

— Кассий? Я знал его! — ответил один из них, выступая вперёд, и я увидел перед собой полупрозрачного призрака в фартуке и колпаке.

Он умер молодым, тогда как сам Кассий был уже древним стариком, и это наводило меня на мысль, что пользы от этого поварёнка не будет.

— Что ты помнишь? — спросил я.

Призрак задумался. У них у всех проблемы с восприятием времени и памятью.

— Мы… Мы были соседями, — нахмурился он. — А он… Они всё скандалили с женой… Каждый вечер.

— И как звали его жену? — спросил я. — Вспоминай, иначе ничего не получишь, дух.

— Фелиция? — неуверенно протянул он.

Я сформировал на руке маленький шарик энергии, чувствуя, как опустошается мой резерв, а все духи вокруг жадно потянулись к этому шарику.

— Держи, — сказал я, передавая энергию.

Малая толика энергии, которой не хватило бы и на простейшее заклинание, разве что на небольшую вспышку света. Но поварёнок тут же впитал её, на глазах обретая цвет и насыщенность. Остальные призраки буравили его завистливыми взглядами.

— Да, точно! Фелиция! — закивал призрак, нажравшийся дармовой энергии. — А она… Она же тоже померла!

Так-так. А вот это уже любопытно.

— Она похоронена здесь? На этом же кладбище? — спросил я.

Наверняка она спокойно спит, в то время, как её муж мучается в своём призрачном бытии.

Поварёнок кивнул.

— Веди к её могиле, — приказал я.

— Ещё энергии хочу, — сказал он.

— Перебьёшься, — хмуро ответил я. — Я и без того дал тебе больше, чем ты заслуживаешь, дух. Веди к могиле, пока я не развоплотил тебя.

Призрак поиграл желваками, но всё-таки благоразумие победило, и он склонил голову.

— За мной, — буркнул он.

Мы пошли к нужному месту прямо сквозь толпу неупокоенных духов, прикосновения которых ощущались могильным холодом на коже, вытягивая из меня крохи тепла. Пришлось припугнуть их всех, окутывая себя энергией смерти, которой здесь было в достатке.

Нужная могила нашлась буквально через несколько минут. Заброшенная и заросшая, серый камень с именем и датой покрылся мхом, так, что заметить и прочитать их, просто гуляя по тропинкам, было совершенно невозможно. Но это была именно она, жена Кассия. Я это чувствовал.

Теперь нужно решить, что с ней делать, чтобы Кассий успокоился и ушёл в небытие.

— Всё, можешь идти, — сказал я поварёнку, который всё крутился неподалёку.

— Может, ещё, хоть немножечко? — начал канючить он.

В порыве гнева мелькнула нехорошая мысль забрать всю энергию обратно, но я сдержался.

— Иди, пока я не передумал, — процедил я.

Призраки порой могут быть настырнее живых. Но что-то в моём облике заставило его насторожиться и всё-таки убраться подальше. Верное решение.

Я обошёл могилу этой Фелиции кругом, выполол на ней все сорняки и траву, очистил камень от мха и застарелой грязи, придавая могиле хоть сколько-нибудь ухоженный вид. Странно, наверное, заниматься этим посреди ночи, под наблюдением нескольких сотен неупокоенных духов, но путь мага напрямую сопряжён со странностями, и я давно перестал об этом думать.

Призывать Фелицию прямо здесь, на кладбище, никакого толку не будет, да и заниматься некромантией рядом с церковью, в которой наверняка ещё остались бодрствующие священнослужители, не просто опасно, а всё равно что добровольно подкинуть дровишек для собственного костра. Так что я достал платок, зачерпнул в ладонь жирной кладбищенской земли с её могилы, завернул и сунул за пазуху, планируя сделать всё необходимое в подвале дома. Там же, где умер Кассий.

Больше на этом кладбище делать было нечего, и я спокойным шагом отправился прочь, к старому дому, временно ставшему моим убежищем. Ночь выдалась тихой и лунной, даже светлой, и несмотря на то, что сегодня многие ночные жители Линдера вышли на промысел, я остался незамеченным.

Люди господина Миклоса пытались меня искать в городе, это я знал точно, но преуспеть в своём деле им не довелось. Никто не знал, кто я такой, откуда пришёл и что делаю в городе, а обратиться к властям или армии они не могли. Хотя вряд ли кто-то мог бы связать пропавшего в трущобах имперского ловчего и напавшего на Миклоса молодого мага. Слишком уж необычной выглядела такая связь.

А лейтенанту Рейнарду и моим сослуживцам пришлось отправляться в крепость без меня, как мне доложил Джаг, так что теперь я был полностью свободен и предоставлен самому себе. Конечно, в карьере имперского ловчего были и свои плюсы, но минусов всё-таки больше, а если я вдруг наткнусь на какое-нибудь логово монстров, то зачищу его и без их помощи. Просто по старой памяти. И ради силы, конечно же.

Я вернулся в дом Кассия, прихватил всё необходимое для ритуала призыва, спустился в подвал, где по-прежнему лежало мумифицированное тело. Места в подвале как раз хватало для того, чтобы начертить на полу круг и выставить свечи, не заботясь о том, что круг получится неровным или какая-то мебель будет мешать свечам. В центр круга я вытряхнул землю, всю, без остатка, а платок сжёг. Даже руки, которыми я землю зачерпнул, пришлось долго мыть в тазике, вычищая грязь из под ногтей. Чтобы ни единой частички кладбищенской земли не оказалось вдруг за пределами круга.

— Что ты задумал? — прошелестел Кассий.

— Узнаешь, — ухмыльнулся я, не желая портить ему сюрприз.

Я зажёг свечи по периметру круга, начертил запирающие руны, подготовил всё для ритуала. Если обычные неупокоенные духи просто завидуют живым и страдают от вечного голода и злобы, то призванные чаще всего крайне недовольны тем, что их покой потревожили, и это гораздо опаснее. У призванного духа есть с тобой связь, по которой он и может ударить, а если заклинатель окажется невнимательным или неумелым, то и овладеть телом. Неупокоенные духи такой возможности не имеют. За редким исключением.

Когда всё оказалось готово к призыву, я ещё раз окинул взглядом кладбищенскую землю и защитный круг, проверяя напоследок его целостность и все прочие элементы, и только после этого начал ритуал, наполняя силой одну руну за другой.

— Фелиция! Явись на мой зов! — приказал я.

Рассыпанная земля вспыхнула ровным чёрным пламенем, энергия смерти потекла наружу, формируя связь с духом Фелиции и заставляя её прийти, невзирая на всё. Выдернуть дух из посмертия не так-то просто, но у меня получилось. Внутри круга и мерцающего пламени проявилась полупрозрачная женская фигура, которая недовольно закричала и кинулась на меня. Пламя свечей затрепыхалось, но вырваться наружу Фелиция не смогла, хотя очень хотела.

Да, это некромантия. Запрещённое искусство, использование которого автоматически делает меня пособником Врага, даже при том, что никакого отношения к ритуалу он не имеет. Церкви плевать. Я пользовался этим ритуалом и раньше, в основном, когда пытался разузнать тайны древних магов, но даже мёртвые они хранят свои секреты как зеницу ока, и я вскоре отказался от этой практики.

— Фелиция? — удивился Кассий.

— Кассий? — нахмурилась Фелиция, оставив попытки вырваться за пределы защитного круга.

Воссоединение семьи трудно было назвать счастливым и радостным. Призраков разделял защитный круг, размыкать который было нельзя ни в коем случае, если я не хочу, чтобы этот дом пополнился ещё одним привидением, а подвал — ещё одним трупом. На этот раз — моим.

Что делать дальше, я даже не планировал, действуя по наитию. Изначально я рассчитывал, что призыв Фелиции в этом подвале убедит Кассия в том, что его смерть отмщена и жена уже мертва, но сам Кассий, видимо, так не думал.

— Фелиция… — бормотал он, облетая защитный круг по периметру, отчего пламя свечей колыхалось и дрожало, рискуя погаснуть в любой момент.

Круг тогда будет разомкнут.

— Кассий… Что ты тут делаешь? — спросила жена.

— Я?.. Я умер… От голода. В этом подвале, — пробормотал Кассий. — После того, как ты заперла меня здесь…

— Заперла? Что ты такое говоришь? — недоумевающе воскликнула Фелиция.

Подвал, кстати, заперт не был. Когда я впервые зашёл в этот дом, крышка была закрыта, но ни замка, ни щеколды, ни какого-либо другого запора на люке не было, и уж тем более он не был заперт.

— Я умолял тебя открыть люк… Я звал на помощь… Рыдал… — застонал Кассий, будто бы вновь переживая те жуткие мгновения.

— Но я и побежала за помощью, когда ты упал с лестницы! Разве смогла бы я тебя достать? — воскликнула Фелиция.

— Но почему тогда ты не пришла… — растерянно сказал призрак.

— Я… Меня… Меня сбила повозка… — нахмурила брови Фелиция, вспоминая обстоятельства собственной смерти. — Я не помню… Я умерла.

— Фелиция! — всхлипнул призрак.

Я молча наблюдал за этой сценой, чувствуя себя здесь абсолютно лишним. Никогда не любил семейные сцены, признания и прочую сентиментальщину. Возможно, потому что всегда считал это проявлением слабости, обнажать свою душу перед другим человеком я не мог просто физически. Да и не было у меня времени на что-то подобное. Я слишком был занят тем, что рвался к могуществу.

— Кассий… — тихо произнёс я. — Ты прощаешь свою жену?

Он повернулся ко мне так, словно видел меня впервые. Будто это я сейчас стоял между ним и его Фелицией, мешая им воссоединиться.

— Да… Я её прощаю… — растерянно произнёс он.

— Покойся с миром, Кассий, — сказал я. — Теперь вы будете вместе.

Призрак вдруг засветился, потянулся наверх, непонимающе переводя взор то на меня, то на запертую в круг Фелицию.

— Любовь моя! — воскликнул он.

— Кассий! — отозвалась она.

— Изыди, Фелиция! Покойся с миром! — я завершил ритуал, и свечи разом погасли, возвращая её дух туда, откуда я его вызвал.

Дух Кассия растаял в воздухе с умиротворённой улыбкой на устах. Он наконец-то обрёл долгожданный покой, пусть и не так, как ожидал. Так, пожалуй, даже лучше.

Я стёр защитный круг, развеивая остатки энергии в воздух, собрал рассыпанную землю в кучку. Пришлось подниматься наверх за мешком. В этот же мешок я положил и высохшее тело Кассия, почти невесомое. Он заслуживает быть похороненным рядом с женой, а не гнить в этом затхлом подвале дальше.

Среди инструментов в доме нашлась и лопата, так что я вновь отправился на кладбище ночью. С лопатой и мешком я больше походил на грабителя могил, чем на того, кто желает кого-то похоронить, но мне вновь удалось пройти по улицам незамеченным. Чары незаметности выручали меня и сейчас.

Я направился прямиком к могиле Фелиции, на этот раз не прибегая к чьей-либо помощи. Дорогу я запомнил и в прошлый раз.

Лопата вонзилась в сырую кладбищенскую землю, обильно налипая на штык, так, что приходилось каждый раз счищать её сапогом, но грязной работы я не боялся, продолжая копать. Маг вообще не должен бояться грязной работы. Любое, даже самое тонкое искусство невозможно без испачканных рук, и я копал, роя могилу приютившему меня человеку. Пусть даже сначала он встретил меня не слишком-то дружелюбно.

С могилой я закончил только к утру. Оставалась лишь пара штрихов. Я взмахнул рукой, и на могильном камне рядом с именем Фелиции проявилось имя Кассия. Вот теперь готово. Моё обещание исполнено.

Больше меня в Линдере ничего не держало, так что уже наутро я собрал все необходимые вещи и вышел из дома, предварительно наложив на него охранные чары. Будет ещё одно убежище на всякий случай.

Для защиты от палящего солнца пришлось купить широкополую шляпу, так что в ней я стал похож на одного из тысяч паломников, что бродят по дорогам империи от одной святыни к другой. Ни коня, ни повозки покупать я не стал, чтобы не обременять себя заботой ещё и о них. Пройдусь пешком. Хотя с гораздо большим удовольствием я бы воспользовался сетью телепортов, чтобы сразу очутиться в императорском замке. Но мне такая роскошь пока недоступна.

Зато у меня были деньги, небольшой запас еды и воды, сопровождающий меня Джаг и магическая сила, способная защитить меня от любых невзгод, и мне этого хватало с лихвой. Так что я вышел из южных ворот Линдера, на прямой тракт, соединяющий город и столицу, и спокойным прогулочным шагом отправился к своей цели, зная, что впереди меня ждёт возмездие.

Линдерская роща осталась чуть в стороне, освобождённая от монстров и теперь вполне безопасная, вдоль дороги теперь виднелись пожелтевшие поля и пастбища, страдающие от засухи. От неё страдали все. И посевы, и животные, и люди. Реки мельчали, колодцы пересыхали. Кое-где уже начинались пыльные бури, прямо как в пустыне, и люди вымаливали у небес хоть каплю дождя, но проклятие, наложенное на империю, оказывалось сильнее этих молитв.

Даже здесь, на дороге, сухой жаркий ветер нёс с собой мелкие частицы песка и пыли, хлёстко бьющие по лицу и царапающие кожу, так что мне пришлось даже употребить одну из рубах на то, чтобы закрыть лицо, оставляя лишь небольшую щель между маской и шляпой, низко надвинутой на глаза.

Пожалуй, пора это заканчивать. Я рассчитывал, что все эти невзгоды, обрушившиеся на империю, закончатся ровно в тот момент, когда все трое моих врагов отправятся на тот свет, а моя месть наконец свершится. Если же нет, то мне придётся долго и кропотливо разрабатывать ритуал, который мог бы пересилить это проклятие. Воздействия такого уровня почти невозможно развеять, только перенести на что-то другое, и этого бы мне не хотелось. Пусть даже бы я перенёс проклятие на уже существующую пустыню, это может здорово нарушить и без того хрупкий баланс.

Я проходил мимо засохших полей и вымерших деревень, понимая, что я послужил этому причиной. Пусть даже косвенно, пусть даже виноваты архимаг Арктурус и кардинал Алонсо, пусть даже жители империи сами наложили на себя это проклятие, искренне поверив в мои слова. Они всё равно не заслуживали такой судьбы.

С другой стороны, слабые умрут, а сильные выживут, становясь ещё сильнее. Только эта мысль немного успокаивала, хоть я и понимал, что в отношении простых крестьян это работает совсем не так, как с магами. Это маги в погоне за силой и могуществом могли испытывать свои возможности любыми средствами. Закапывали себя живьём, проверяя, сколько они смогут протянуть без воздуха, испытывали на себе новые экспериментальные заклинания и зелья, часто со смертельным исходом, лезли в древние гробницы и курганы, полные ловушек и проклятий, пытаясь отыскать артефакты или книги. Я и сам нередко занимался чем-то подобным. Я никогда не стал бы архимагом, если бы избегал опасности.

Но когда опасность такого рода приходит к тебе сама, непрошенная, это немного другое дело. Её в таком случае можно либо преодолеть, либо приспособиться к ней, и далеко не каждый способен это сделать. Я предпочитал трудности преодолевать. Любые. Но я — архимаг, имеющий в своём арсенале заклинания и ритуалы на любой случай жизни, а вот что делать простому крестьянину, я и представить не мог. Разве что накрыться белой простынкой и ползти в сторону ближайшего кладбища.

Джаг летал где-то наверху, изредка спускаясь ко мне, чтобы передохнуть. Я позволил ему садиться мне на плечо.

— Ни разу так далеко от дома не был, — вздохнул он, в очередной раз облетев окрестности и вернувшись ко мне.

— Скажи ещё, ты не мечтал на мир посмотреть, — сварливо произнёс я.

— Мечтал, конечно… Но не так, — он демонстративно расправил чёрные крылья.

— Конечно, не так, — хмыкнул я. — С мечом в руке, в сверкающих доспехах…

— А хоть бы и с мечом, — буркнул он.

Я усмехнулся. Мне это мальчишеское желание было прекрасно знакомо, но я всё же предпочёл магию, а не меч, и ни разу об этом не пожалел. Сила именно в ней, а не в умении махать железом. Хотя и воины, и маги, и церковники, и все остальные умирают не хуже других, если им отсечь голову или разрубить на куски.

Джаг вдруг встрепенулся и насторожился. Мы как раз проходили мимо очередного засохшего поля, на котором порыжелые колосья угрюмо клонились к растрескавшейся земле. Я остановился. Я никакой опасности не чуял, хотя, возможно, у Джага сработал какой-нибудь птичий инстинкт. Он увидел ястреба, например.

— Что случилось? — спросил я.

— Не знаю, — ответил мальчишка. — Тревожно вдруг.

Я только хмыкнул в ответ, оглядываясь по сторонам. Пыльная дорога, с обеих сторон от неё погибшие пшеничные поля, урожай с которых годен теперь только на солому, впереди всё то же самое. Ничего особенного. В магическом плане тоже ничего, безлюдная пустошь. Почти безжизненная, если не считать мышей-полёвок, кротов и насекомых.

Вот только стоило нам пройти ещё немного, как я и сам почувствовал смутную тревогу. Точно как в Речном Камне. А это значило, что где-то рядом логово монстров.

— Рядом логово, — сказал я.

— Да откуда их столько? — пробурчал Джаг.

— Будут открываться, пока действует проклятие, — сказал я.

— Закроем? — спросил он.

— Конечно, — я покосился на него, будто мальчишка сморозил какую-то глупость.

Вот только сперва его нужно было найти. Да, от каждого логова исходил неестественный магический фон, усиливающийся по мере приближения ко входу, но даже так придётся потратить немного времени на его поиски. Я хлебнул немного тёплой воды из фляжки, прежде, чем начать искать, гадая, кто окажется в логове на этот раз.

Прямой зависимости обычно не было, но чаще всего ткань мироздания рвалась примерно в похожих местах. В жаркой песчаной пустыне не откроется разрыв, ведущий в мир заснеженных ледяных пустошей, а посреди океана вдруг не возникнет портал к вулканам и гейзерам. Подобное притягивалось к подобному, а не наоборот.

Вот и здесь я ожидал увидеть что-то похожее на тот пейзаж, который мы наблюдали всё это время. Я пошёл по дуге, опираясь на свои ощущения, постепенно приближаясь к эпицентру. Подготовленное заклинание молнии ждало своего момента, чтобы обрушиться на любого противника, и я осторожно шёл вперёд по полю, сминая высохшие колосья и ежесекундно сканируя округу.

Джаг сорвался с моего плеча, взлетая в вышину, чтобы дать мне картинку сверху. Уже больше по привычке, чем по моему приказу, и это радовало. Мальчишка становился полезен. Гораздо полезнее, чем раньше.

Но сколько бы я не вглядывался в сухую траву вместе с Джагом, врагов мы не замечали, хотя ощущение тревоги по-прежнему свербило где-то на краю сознания. Зато я наконец увидел вход в логово, мерцающий, словно мираж в пустыне. Он в этот раз оказался меньше обычного, высотой примерно в половину человеческого роста, словно бы портал открылся наполовину под землёй. Монстров на этой стороне портала не оказалось, но радоваться я не спешил. Кто знает, что ждёт меня там, внутри.

— Мне пойти с тобой? — спросил Джаг.

— Гм. Нет, — ответил я после коротких раздумий. — Справлюсь один. Жди здесь.

— Ладно, — буркнул Джаг.

Чтобы пролезть в логово, пришлось сесть на корточки и пойти гусиным шагом, низко пригибая голову. И как только я миновал портал, мои ноги по щиколотку увязли в густом жирном чернозёме. Я очутился на какой-то странной равнине, целиком покрытой этим самым чернозёмом. На небе светило маленькое красное солнце, напоминающее чей-то злобный глаз. Края равнины неведомым мне образом поднимались вверх, а портал находился в её центре, и я понял, что мне это напоминает. Гигантскую ложку или вогнутую линзу.

— Так… — пробормотал я. — Подходите по одному, убивать вас буду.

Никто меня не атаковал, но ощущение тревоги и опасности никуда не делось, скорее наоборот. Это затишье воспринималось как подготовка к нападению. Здесь, на этой странной равнине, не было ни ветра, ни какой-либо растительности, и единственным звуком было чавканье моих сапог, погружающихся в рыхлую чёрную землю.

Разлитая в воздухе иномирная магия казалась мне какой-то необычайно едкой и противной, а сам воздух нёс в себе некий едва уловимый аромат разложения, заставляющий меня дышать пореже, чтобы не вдыхать его лишний раз.

— Ау… Твари… Вы где, разорви вас дьяволы… — тихо произнёс я, и мой голос снова нарушил тишину, заставляя меня чувствовать себя лишним.

Словно бы я нарушал чей-то покой.

Я прошёл ещё немного вперёд. Каждый шаг давался всё тяжелее, земля налипала на сапоги, будто пытаясь меня разуть, и мне приходилось отскребать её, прежде, чем сделать ещё один шаг.

Вдруг что-то зашуршало позади меня, зашелестело, я резко обернулся, увидев, как земля бугрится и пузырится там, где я только что прошёл. Такого я не ожидал. Внезапно из-под земли выглянула чья-то грязная спина, тут же скрылась обратно, и совсем в другом месте выскочила морда червя толщиной с бедро взрослого человека, полная острых мелких зубов-иголок. Червь тут же плюнул в меня какой-то гадостью и нырнул обратно под землю, а мне пришлось вместо атакующего заклинания активировать щит. Увернуться, стоя по щиколотку в липкой грязи, я не мог.

Щит вспыхнул белым огнём, уничтожая эту мерзость, как в тот же момент из-под земли высунулся ещё один червь и тоже плюнул в меня. А может быть, это был тот же самый червь, что и в первый раз, переместившийся в другое место. Мне снова пришлось ставить щит.

Молния с треском сорвалась с моих пальцев, обдав меня запахом грозы, но червь успел скрыться под землёй, и заряд бесцельно растёкся по поверхности, теряя свою силу. М-да, меня же так просто заплюют. Эти червяки-переростки просто возьмут меня числом. Пожалуй, пора менять тактику.

Я торопливо зашагал обратно к порталу, замораживая землю вокруг себя и под собой. Так ни одна тварь не подберётся незамеченной, и я смогу более-менее спокойно передвигаться, а то в этой грязи я чувствовал себя одним из бандитов Миклоса, которым я наколдовал зыбучие пески под ногами. Земля покрывалась коркой, но я знал, что надолго этого льда не хватит.

Лёд затрещал, едва только я добрался до портала, и линии по которым он начал трескаться, ясно говорили мне, что это черви пытаются выбраться наружу, ломая его собственными спинами.

На миг я даже подумал, что зря полез в это логово, и что следовало оставить его ловчим, но тут же понял, что ловчие тут со своими копьями и топорами не справились бы, даже если бы сюда отправилась вся их несчастная крепость.

Я встал спиной к порталу, чтобы никакая тварь не могла подобраться сзади, и приготовил заклинания. Как раз вовремя, потому что из-под земли выбрались сразу трое червей, выплёвывая в меня свою гадость, и я активировал щит, одновременно взмахом руки отправляя в полёт рассекающее заклинание. Зацепить удалось только одного, другие успели юркнуть под землю, зато тот, в которого я попал, лопнул прямо на месте, разлетаясь вонючими ошмётками.

Несколько ошмётков попало и на меня, и на это вдруг сработал амулет, защищая меня не то от кислоты, не то от яда, и я тут же счистил всё заклинанием, а затем вновь заморозил землю вокруг себя. На висках выступили бисеринки пота, пальцы задрожали. Я тратил слишком много энергии, разбрасываясь заклинаниями направо и налево. Да, это проблема. Я вновь забыл об экономии.

Нет, я мог бы, конечно, покинуть это место, вернуться в свой мир, подготовиться по полной программе, а потом прийти сюда во всеоружии, точными скупыми движениями уничтожая этих тварей, но я не привык отступать при первой же встреченной трудности. Справлюсь. На крайний случай, придётся впитывать местную энергию, пусть даже это будет неприятно и мерзко.

Меньше червей всё же не стало, пусть даже я и сумел убить одного из них. Проломить лёд сумели сразу пятеро, и я в этот раз я решил не принимать их плевки на щит, а попробовать уклониться, и как только черви изготовились к плевку, я отпрянул в сторону по льду, сбивая им прицел. Теперь я решил не бить всех сразу, впустую расходуя драгоценную энергию, теперь я бил прицельно.

Огненный шар врезался в тонкую шкуру червя, мгновенно запекая его в собственном соку, так, что он даже не лопнул, а просто издох на том же месте, наполовину высунувшись из земли. Такой результат меня устраивал гораздо больше. Теперь из возможной добычи я стал для этих червей опасностью.

Замораживать землю снова я не стал, и черви спустя какое-то время вылезли точно в тех же местах, где и прежде. Возможно, они просто поменялись местами, но в любом случае, мне зато удалось поджарить следующую тварь, вновь уворачиваясь от их ядовитых плевков.

Земля вдруг захрустела прямо у меня под ногами, и я отпрыгнул прочь, поливая огнём то место, где только что стоял, и не зря. Оттуда выскочил ещё один червь толщиной сравнимый с двухсотлетним дубом, сразу же получая огнём по своей слепой зубастой морде.

Я вдруг понял, чем на самом деле является местный чернозём, и почему портал наполовину погружён в землю. Это не чернозём и не грязь, это просто дерьмо этих червей, которые ползали тут, разрыхляя и поглощая обычную землю.

Ещё одна заморозка. Лёд быстро таял, не только потому что здесь было жарко почти так же, как и под нашим солнцем, но и из-за разъедающей слизи этих самых червяков-переростков.

— Ну, твари, вылезайте, — пробормотал я, держа наготове заклинания.

На этот раз монстры выскочили одновременно с двух противоположных сторон, и плевки вновь пришлось принимать на щит, с досадой понимая, что энергия неизбежно утекает с каждым их попаданием. Зато под моё заклинание подставился ещё один червь, не успев юркнуть под землю.

Да уж. Не будь у меня магии, эти черви превратили бы меня в такой же перегной, растворив без всякого остатка. А с мечом или топором я даже не сумел бы добраться до них. Ну, может быть, успел бы зарубить одного или двух прежде, чем меня бы заплевали, повалили в грязь и начали жрать заживо. Нет-нет, магия — всё, что мне нужно. Вот где таится истинная сила.

Но мне всё же пришлось втянуть в себя немного местной энергии, чтобы не остаться безоружным в самый неожиданный момент. Она ощущалась максимально чуждой и враждебной, меня затошнило, а всё тело начало покалывать так, словно я отсидел его целиком. Пора с этими червями кончать.

Они вынырнули снова, и в этот раз я не стал отпрыгивать или ставить щит с помощью заклинания, я целиком положился на амулет, белая вспышка которого дала понять, что он сработал как надо. В этот же момент я ударил заклинаниями с двух рук, буквально испепеляя тварей там же, где они посмели показаться. Мне повезло, что их не оказалось ещё больше. Чувство тревоги ушло, я понял, что это были последние из здешних монстров.

Хотелось поскорее смыть с себя всю эту грязь, залезть в тёплую ванну и долго тереть себя жёсткой мочалкой, счищая мерзкую вонь этого логова. Но, к сожалению, пока я не доберусь до благословенной Лигурии и какого-нибудь постоялого двора, тёплая ванна мне не светит.

Столица встретила меня столбами жирного чёрного дыма, клубящегося над стенами. И чем ближе я подходил к северным воротам Лигурии, тем чаще мне попадались плетущиеся навстречу колонны беженцев, спешащих покинуть город со всем своим нажитым имуществом. Люди бежали прочь, бросая всё, будто от войны или нашествия монстров, но стоило мне лишь спросить одного из них, в чём дело, беженец рассмеялся мне в лицо.

— Не суйся в город, парень, вот увидишь! — мрачно предупредил он.

— А что это за дым? Эпидемия в городе? — спросил я.

— Эпидемия? Ха! Это жгут колдунов! — воскликнул беженец, и мы разошлись каждый в свою сторону.

Судя по тому, как поднимается дым, их жгут в печах, закидывая туда на огромной лопате целыми партиями. Я, на самом деле, нисколько не удивлён происходящему. Закономерное развитие церковной политики. И не просто так они начали всё именно с меня, чтобы я не мог помешать. Потому что именно я горой стоял за права магов.

В голове даже мелькнула смутная мысль, что моего нерадивого ученика просто использовали, посулив ему власть и силу, а на самом деле во главе заговора стоял кардинал Алонсо, но эту мысль нужно будет проверять отдельно. Всё равно никому из них пощады не будет. Вполне возможно, что Сола даже спалили на костре, опередив меня. Надеюсь, церковники не украли мою месть.

У северных, Триумфальных ворот Лигурии я с удивлением обнаружил заставу воинов Святой Церкви, останавливающих каждого, кто входил или выходил из города. Они проверяли всех с помощью амулетов, выискивая колдунов, чернокнижников и служителей Врага. Некоторых тут же отводили в сторону, для уточнения информации, и обычно после этого человек на дорогу не возвращался. Монахи безжалостно разлучали семьи, по первому подозрению отнимали детей у родителей, пользовались служебным положением, вымогая взятки и услуги.

Что-то мне подсказывало, что лучше не попадаться им на глаза. Я, конечно, выглядел сейчас как простой бродяга-мешочник, торгующий всякой мелочью по деревням, но мой мешок был туго набит монетами, и быть обвинённым в краже, колдовстве или ещё чем похуже я не хотел. Как и расставаться с тем, что я забрал у господина Миклоса. Мне эти деньги нужнее, чем воинам-монахам.

Я даже остановился на обочине, глядя на заставу и почёсывая затылок. Мне даже не пришлось отправлять Джага, чтобы понять — на других дорогах в столицу ситуация обстоит абсолютно так же. Город контролировался церковниками, которые перекрыли все въезды и выезды и теперь кошмарили жителей, выжигая «скверну», которая могла обнаружиться в любом из них. Даже в самих церковниках, но они были неприкосновенны.

А в столицу всё равно придётся как-то попадать. Не удивлюсь, если тут уже схемы контрабанды, «свои» люди в охране застав и все прочие атрибуты серого заработка на закрытых территориях. Я развернулся и пошёл к ближайшему из постоялых дворов.

Лигурию, как и другие крупные города, окружали пригороды, которые со временем становились частью городского пространства, когда очередной император приказывал обнести город новой стеной. Вот и сейчас за стенами столицы хватало постоялых дворов, конюшен и различных складов.

— Чего, не пустили? — вместо приветствия произнёс усталый трактирщик, когда я появился на пороге постоялого двора.

Полупустой зал давал понять, что особой популярностью это место не пользуется. Несколько человек молча сидели за столами, потягивая пиво или хлебая горячий суп. «Триумфальные Ворота» явно переживали не лучшие деньки. Впрочем, как и вся остальная столица.

— Сам не пошёл, — сказал я.

Трактирщик молча усмехнулся.

— Есть жареный гусь, есть свиная рулька, есть похлёбка из репы, — сказал он чуть погодя.

Неплохой выбор. Столица, похоже, ещё не так сильно голодает, как я предполагал.

— Гуся, — сказал я, усаживаясь за свободный стол. — И пива.

Зато цены взлетели так, что полгода назад на эти деньги можно было скупить всю местную кладовку.

Спустя несколько минут принесли холодное мясо и тёплое пиво, но жаловаться или спорить у меня не было настроения, и я молча принялся за еду, раздумывая, что можно сделать в нынешней ситуации.

Местные церковники это не скучающий армейский капеллан из дальней крепости, это матёрые волчары из тайных орденов, привычные к проведению допросов с пристрастием и пыткам, злые и опасные. А я отлично понимал, что в нынешнем состоянии я им не соперник. Да, засада.

Я обдумывал любые, даже самые безумные варианты проникновения за стены вроде подкопа или использования личины монаха, но ни один вариант не устраивал меня полностью. В каждом из них крылся некий изъян, мешающий использовать его тем или иным способом. Я бы с огромным удовольствием сейчас просто телепортировался в императорскую крепость, в его личные покои, чтобы оттуда начать свой карательный поход, но это всё оставалось мечтами и фантазиями. Маг обязан быть фантазёром, чтобы не закостенеть в догмах, как это сделали церковники.

Однако маг должен быть ещё и реалистом, чтобы отличать свои выдумки от реального положения дел, и сейчас дела шли не очень. И даже искать контрабандистов, способных переправить кого-либо через заставу, укрывая от монашеских взоров, было опасно. Будь я на месте кардинала Алонсо, я бы намеренно оставил контролируемые пути обхода застав, чтобы ловить пособников Врага было ещё проще. Пошёл не через заставу, а другим путём — значит виновен априори.

А амулеты здешних проверяющих должны быть на порядок сильнее, чем у капеллана, и мигом раскроют столь явное несоответствие моих души и тела. Надо подумать, что они вообще будут проверять на въезде в город. Наверняка будут искать следы общения с Врагом или другими иномирными сущностями, жадными до местной энергии. Возможно, проверят степень энергетического развития, чтобы точно вычислить колдуна, любого, кто перешагнул через ранг даже Неофита.

Я же в своём развитии практически догнал полноценных Адептов. Всего за несколько недель. Немыслимый результат что для схолария, что для магов-самоучек, но сейчас он может сослужить мне плохую службу. Хотя у меня начал созревать план, как можно легко и просто обмануть любую проверку. Фактически, это даже не будет обманом. Но прежде, чем лезть в глотку к коркодилу, нужно посчитать его зубы. Разузнать, как вообще церковники проверяют гостей столицы.

— А что там вообще проверяют-то? — покончив с гусем, спросил я на весь трактир.

Другие гости покосились на меня, тут же возвращаясь к собственным делам.

— У кого как, — пожал плечами хозяин. — Амулетиками трясут, в основном. Так это, для порядку. А кто проверки боится, да глазками по сторонам стреляет, будто вину за собой чует, того уже основательнее трясут.

— Это и обычные стражники так делают, — вставил кто-то из гостей.

— Вот и я об том же, — кивнул трактирщик. — Ты, паря, не боись, больно ты им нужен. Они ж колдунов и чернокнижников ищут, а не мальчиков-зайчиков.

— Ага, — недовольно буркнул я.

Такое отношение меня изрядно бесило, но хозяин постоялого двора был прав. Обычный мальчишка-бродяга не должен привлечь внимания, если не наделает глупостей.

— Мне комната нужна, — сказал я. — Есть свободные?

Трактирщик нахмурился, окидывая мою запылённую грязную одежду и сапоги, вымазанные в грязи, долгим изучающим взглядом.

— На сеновале место есть, — сказал он наконец.

— Нет, мне бы комнату, — настаивал я.

— Два талера за ночь, — не моргнув глазом, произнёс он.

— Идёт, — сказал я.

— Деньги вперёд, — сказал он.

Я положил на стол две серебряные монеты вдобавок к тем, что заплатил за еду и пиво. Цены не просто кусались, они обгладывали до костей, пережёвывали и выплёвывали.

— Доел? Пошли, комнату покажу, — сказал трактирщик.

Он проводил меня в тесную каморку, в которой едва-едва помещались односпальная кровать и тумбочка, на которой стоял подсвечник с оплывшим огарком свечи. Под самым потолком было прорублено маленькое окошко, затянутое пузырём. Для освещения и вентиляции одновременно.

— Вот, чувствуй себя как дома, — сказал хозяин, оставляя меня одного.

Снаружи комната не запиралась, только изнутри, и я незамедлительно закрылся на засов.

— Джаг! — позвал я. — Живо сюда.

Наша ментальная связь позволяла ему быстро меня отыскать при необходимости, и сейчас такая необходимость как раз настала. Я открыл окно, запуская его в комнату, и уселся на кровать.

То, что я задумал, было достаточно рискованным мероприятием. Но иного выбора не предвиделось.

— Готов снова стать Джагом из Хуктона? — ухмыльнувшись, спросил я.

— Что? — не поверил мальчишка.

— Что слышал. Поменяемся ненадолго телами, — пояснил я.

Если я рассчитал всё неверно, то связь между нами может оборваться. Или её могут заметить церковники, что тоже совсем не хорошо.

— Давай, садись мне на голову, — приказал я, снимая шляпу. — Прямо на макушку. Поживее.

Джаг послушно приземлился туда, куда я показал, стараясь не царапать меня когтями. Я же в этот момент погрузился в медитацию и покинул тело, вновь обретая свой привычный образ умудрённого жизнью волшебника. Тело осталось неподвижным, и я лёгким движением вытряхнул душу мальчишки из скворца, помещая её обратно, туда, где ей положено быть, а сам занял его место в птичьем теле.

Вся эта операция заняла буквально несколько секунд. Джаг неловко дёрнулся, словно привыкая заново к собственным рукам и ногам, я же одним длинным прыжком перелетел на тумбочку, вперивая в него пристальный взор. Ментальная связь никуда не делась, я специально оставил её нетронутой, и тонкая ниточка всё ещё тянулась от одного тела к другому.

Джаг вдруг судорожно всхлипнул, вдыхая спёртый воздух каморки полной грудью, и я настороженно встрепенулся. Мало ли что может произойти.

— Я… Кха… Я и не думал… Что снова… — закашлялся он.

Лично мне облик птицы, пожалуй, никакого дискомфорта не доставлял. Я и раньше, бывало, обращался в пернатых, разве что облику скворца я предпочитал ворона или ястреба.

— Я же тебе говорил, — протянул я. — Пошли. Нам надо проникнуть в город. Хватай мешок.

— Это с какого бы хера? — возразил Джаг. — Дождусь утра и пойду обратно в Хуктон. Мамка там извелась вся, наверное.

Я наклонил голову, сверля его взглядом.

— Мальчишка! Не заставляй меня делать тебе больно, — прошипел я.

— Ладно, ладно! Пошутить уж нельзя? — вскинул руки Джаг. — Точно у тебя тут в мешке ничего запрещённого нет?

Пришлось немного задуматься, вспоминая содержимое моего мешка. Трофеи с монстров я не собирал, так что ничего такого, за что церковники могли бы зацепиться, в мешке не имелось.

— Нет, — сказал я.

— Значит, идём, — сказал Джаг.

Я ощущал себя очень странно. Мне оказалось жутко неприятно зависеть от какого-то мальчишки даже в такой мелочи, и каждая минута промедления заставляла меня свирепеть всё больше и больше, и я спасался тем, что взмывал вверх, купаясь в потоках ветра, а потом камнем падал вниз, чтобы расправить крылья почти у самой земли. Опасно, но это хоть немного остужало мой гнев.

Джаг вышел на тракт и медленным уверенным шагом отправился к заставе, на которой сидели скучающие воины Церкви. Я наблюдал с высоты, как один из монахов, завидев Джага, поднялся со своего места и направился к нему, на ходу извлекая связку амулетов из-под рясы.

— Стой! Именем Святой Церкви! Назовись! — пролаял монах.

— Д… Джаг из Хуктона, — растерянно произнёс Джаг, не ожидавший такого напора.

Церковник обошёл его кругом, раскачивая амулеты на здоровенной цепи.

— Цель прибытия в Лигурию? — резко спросил он.

— Э-э-э… Работать… — пробормотал Джаг.

— Работать… — сварливо передразнил монах. — Что в мешке?

— Сменная одежда, еда в дорогу, денег немного, — перечислил Джаг.

Для деревенского пастушка — невообразимое богатство, а не «немного», но монах эту маленькую ложь не распознал. Заглядывать в мешок он посчитал ниже своего достоинства, и это нас здорово выручило. Ну либо монах посчитал, что с юного бродяги взять будет нечего, и решил не тратить время.

— В сношениях с Врагом или его слугами состоял? — направляя на паренька ещё один амулет, нараспев произнёс церковник.

Теперь всё зависит от того, кем считает меня Джаг. Если он имеет хоть тень подозрения, что я якшаюсь с противоестественными силами, амулет даст монаху сигнал.

— Нет, не состоял, — буркнул Джаг.

Амулет остался неподвижен и тих. Монах произвёл ещё несколько формальных проверок, выдал Джагу пропуск с печатью на обрывке пергамента и осенил напоследок знаком, отгоняющим зло.

— Я могу идти? — спросил Джаг, сжимая пропуск в руке.

На нём было выжжено символическое изображение колеса с пятью спицами, символ Святой Церкви.

— Проходи, не задерживайся, — произнёс церковник.

Джаг не то кивнул, не то поклонился, тут же отворачиваясь от монаха и направляясь к Триумфальным воротам Лигурии, через которые раньше в город входили древние императоры после своих завоевательных походов.

Я же просто перелетел через стену, не вызывая никаких подозрений. Птица как птица, они все летают где хотят, никого не спрашивая. Джаг медленно шёл через арку, глазея на барельефы и надписи, каждая из которых знаменовала какую-нибудь древнюю победу. Да и вообще первая реакция деревенского пастушка на столичный пейзаж всегда выглядит одинаково. Он разевал рот от удивления, что вокруг столько камня и мрамора.

Людей, к моему удивлению, на улицах было не так много, как обычно. Видимо, церковники успели уже всех распугать, и горожане предпочитали не показываться лишний раз, чтобы не стать очередной жертвой обвинений в сговоре с Врагом, и прочая, и прочая.

Я медленно опустился вниз по широкой дуге, лавируя между крыш и стен, и приблизился к Джагу.

— Зайди в какую-нибудь подворотню, — приказал я.

Джаг вздрогнул, услышав мой голос у себя в голове.

— А если я не хочу? — спросил он.

— Парень, не глупи, — начал злиться я.

— Нет, серьёзно, — сказал он. — Я хочу пройтись по мостовой, по набережной Кинтры, знаменитую лигурийскую булку сожрать, в конце концов. На площадь Героев сходить!

Я понимал его желание, но и слабину давать тоже было нельзя.

— Или мне пойти и сдаться церковникам? — спросил он.

Перешёл к козырям, поганец.

— Тогда ты умрёшь раньше, чем только заговоришь с монахами, — пригрозил я.

— Ну и что? Это разве жизнь? Мне плевать, — сказал он.

— Даю тебе полчаса, — смилостивился я. — Могу даже провести экскурсию по городу. Вот только к слоняющемуся без дела бродяге обязательно возникнут вопросы у стражи.

— А ты предупреждай, если стража впереди где-то, как я тебя предупреждал, — предложил Джаг.

— Ладно, — сказал я. — Двое стражников прямо по курсу, так что сверни куда-нибудь во дворы.

Он послушался и свернул, а я отчаянно боролся с искушением выбросить его из тела прямо сейчас, пока никто не видит нас в этом дворе-колодце. В конце концов, я не стал этого делать. Похоже, я стал старым и сентиментальным, но парень и правда заслужил хотя бы экскурсию по столице. Да и мне не помешает обновить своё знание города. Города, в котором я родился и на улицах которого вырос.

— Здесь через арку, ага, — сказал я. — Потом направо и как раз к площади Героев выйдем. Только там тоже стража будет.

Лигурия, благословенная столица Империи, встретила нас совсем не так, как я ожидал. Нет, я вовсе не ждал тёплого приёма и хлеба с солью, но и не думал, что гордые жители столицы вдруг превратятся в забитое и запуганное стадо, озирающееся по сторонам при каждом шаге. Значит, мы будем это исправлять. Других вариантов нет.

После небольшой обзорной экскурсии по древней столице Джаг снял комнату на ещё одном постоялом дворе, уже внутри стен, и мы вновь поменялись местами. Собственно, комната нам требовалась именно для этого, провести ритуал без риска быть замеченными.

Внутри городских стен цены кусались ещё сильнее. Столица, как никак, но в деньгах мы не нуждались, спасибо господину Миклосу и его друзьям.

Я сидел на застеленной кровати, Джаг клевал зерно на прикроватном столике. Мне нужно было немного времени, чтобы подумать, как добраться до моих врагов, и я пока не знал, с чего начать. Все трое казались максимально защищёнными и далёкими от простого деревенского мальчишки. Провернуть задуманное будет непросто.

А ещё все трое почти не показывались на публике. Особенно теперь, когда империя переживала трудные времена. Да и церковь, набирающая силу, не одобряла шумные празднества и сборища, так что подловить императора, кардинала или архимага на каком-нибудь большом мероприятии не получится.

Силовой вариант тоже отпадал сам собой. В одиночку мне не справиться со всей охраной даже одного только кардинала. Да и в битве с Солом один на один он играючи вывернет меня наизнанку и выбьет из меня всё дерьмо. Что уж говорить об императоре, самом охраняемом человеке во всей стране.

Тоньше нужно действовать, гораздо тоньше, и я пытался придумать способ подобраться хотя бы к одному из них максимально близко. На расстояние удара, чтобы точно быть уверенным в результате. Да и вообще, мне хотелось посмотреть каждому из них в глаза, прежде, чем уничтожить.

Увидеть в их взгляде животный ужас. Увидеть осознание того, что я вернулся за ними, как и обещал. Что расплата неизбежна. Что даже сожжение на костре не остановило меня.

И, как ни странно, самой простой целью для меня казался император. История Лигурийской Империи знает немало примеров, когда её правителей травили, резали, объявляли умалишёнными, закалывали в спину, душили шарфами или сбрасывали с балконов. Редкий император умирал своей смертью, от старости. Гораздо чаще им в этом помогали самые близкие люди.

Вот и император Домициан, зная о судьбе своего предшественника, окружил себя целым полком охраны и затворился от мира, предпочитая книжки и развлечения тяжёлой работе правителя. Я так и представлял, как целый штат поваров, виночерпиев и дегустаторов заботятся о том, чтобы никто не посмел отравить Его Императорское Величество, а на каждом приёме и выходе его сопровождают несколько десятков воинов в сверкающих доспехах и в штатской одежде, и явно, и тайно.

Архимаг Высшего Круга Арктурус Август Сол, скорее всего, закрылся в нашей (моей!) лаборатории, пытаясь всеми правдами и неправдами раскрыть те секреты, которые я не спешил ему открывать во время его ученичества. Те же самые убежища, способы создания нового тела и переселения в него, тайные ритуалы, наиболее эффективные заклинания и прочее, и прочее. Он тоже искал бессмертия.

В лабораторию я мог бы проникнуть, никаких проблем с этим не было, но вот одолеть своего ученика в таком состоянии я не мог, даже если объемся эликсиров и зелий. Я ещё слишком слаб, чтобы бросать вызов Архимагу. Мой предел это Адепт, и не самый умелый. Все, кто выше, с лёгкостью превзойдут меня исключительно за счёт запаса энергии.

А кардинал Алонсо, окружённый воинами-монахами и паладинами Церкви, наверняка занят выжиганием скверны из города и остальной Империи, и ждёт теперь нападения со стороны магов. Слишком многих он обвинил в колдовстве, не имея на то оснований. А если ждёт, то значит, что он постоянно начеку и тоже не подпустит к себе никого, обвешавшись защитными амулетами и окружив себя барьерами и линиями охраны.

Распознавать магов церковь умела всегда, и это значило, что меня быстро раскусят и снова бросят в застенки церковных подземелий. Пытки и допросы это их конёк, а мне всё-таки хотелось вернуть Джагу его тело в целости и сохранности, с полным комплектом пальцев.

— Что будем делать? — спросил Джаг, покончив с целым блюдцем ячменя и теперь расхаживая по комнате.

— Я думаю, — ответил я.

— А что думать? — хмыкнул он. — Надо мстить! Всем сразу!

Ха. Если бы это было так легко.

— Они больше не выходят в народ, — сказал я. — Подобраться будет непросто.

По слухам, обрывки которых я слышал в Линдере и ещё раньше, в крепости, и император, и кардинал заболели какой-то неизвестной болезнью. Подробностей никто не знал, но ни тот, ни другой не показывались в народе уже довольно давно. Едва ли не с самой казни, когда я их и проклял.

Но надеяться на то, что они сдохнут от проклятия, было нельзя. Я должен взглянуть им в глаза, наблюдая, как они медленно стекленеют, когда их покидает жизнь.

— Давай я на разведку слетаю, — предложил Джаг. — Или сам слетай. Махнёмся не глядя.

Парнишка использовал любую возможность вернуть своё тело хоть ненадолго, но потакать его капризам я не собирался. Для меня он всего лишь инструмент, как бы цинично это не звучало.

— Если хочешь, можешь слетать к императорскому дворцу, — задумчиво протянул я. — Послушать разговоры, поглядеть на обстановку. Главное, к храмам не суйся.

Чёрная птица посреди города может привлечь ненужное внимание и привести за собой хвост. Особенно сейчас, когда вся столица охвачена манией охоты на колдунов и ведьм.

— Ладно, слетаю, — буркнул он и выпорхнул в окно.

Мне бы тоже не помешало сходить на разведку. Да, прямо дойти ногами и осмотреть всё воочию, без использования магии. Что-то мне подсказывало, что магией сейчас в Лигурии лучше не злоупотреблять. Отследят по остаточному фону, а дальше… Ну, дальше всё и так понятно.

Так что я задвинул мешок под кровать, вышел из комнаты, запер дверь, ногтем нацарапал охранную руну, которая должна отвадить незваных гостей от моего добра. Этот постоялый двор, именуемый «Тремя коронами», впрочем, дурной славой не обладал, а за комнату мы и так заплатили больше, чем хозяин рассчитывал поиметь с деревенского мальчугана.

Улицы Лигурии вновь оказались полупустыми, даже вечером, когда все работяги возвращались домой после долгого дня, толкаясь в очередях за хлебом и распихивая других прохожих на тротуарах и мостовых. Сам город от этого казался каким-то вымершим, словно больным. Лишь изредка глаз выхватывал серые длинные рясы монахов и блестящие доспехи патрульных стражников. Этих я старательно избегал, как, впрочем, и многие другие. Было заметно, как некоторые горожане переходят на другую сторону улицы или резко меняют направление движения, стоит лишь серому монашескому одеянию показаться где-то неподалёку.

На меня вдруг нахлынули воспоминания далёкой юности, когда этот город был гораздо моложе, а Империя в несколько раз меньше. Когда я бродил по здешним закоулкам, любой ценой выгрызая у судьбы свой шанс на лучшую жизнь. Воровал, грабил, ночевал на заброшенных чердаках, пока однажды не залез в карман к старику, который оказался магом. Он мог испепелить меня на месте, но вместо этого вгляделся в меня и оценил мои талант и упорство. Я до сих пор не знаю, почему он взялся за моё обучение, не требуя ничего взамен, кроме старания и усердия, но я был благодарен за такой шанс, который выпадает раз в жизни.

Наверное, он хотел успеть передать все свои знания прежде, чем умрёт, ведь он, в отличие от меня, не стремился к бессмертию. Он стремился к гармонии с миром, в котором нам довелось жить, и конкретно этой его черты я не понимал и не принимал со всем юношеским пылом. Мне гораздо больше нравилось прогибать мир под себя, железной волей менять мироздание, сосредотачивая в своих руках всё больше и больше силы.

Почти всему, что я знал, я был обязан ему, древнему старику, который из уличного оборванца сделал меня Мастером магии. Дальше, к званию Архимага Высшего Круга, я уже карабкался самостоятельно, но ровно с тем же упорством. Уже тогда я знал, в чём смысл существования мага. В его пути к могуществу. Всё остальное — просто пыль.

Впереди вдруг снова показались рясы церковников, и я торопливо свернул в один из узких переулков, кирпичные стены домов практически смыкались над головой, оставляя для обозрения лишь тонкую полоску хмурого вечернего неба. Раньше в таких переулках можно было запросто лишиться кошелька или жизни, но сейчас он оказался пуст, как карманы нищего. Ладно, хотя бы одно полезное дело церковники всё-таки сделали, загнав уличную преступность по норам.

Я немного переждал здесь, наблюдая, как сквозняк гоняет мусор по каменной мостовой, убедился, что монахи прошли мимо. Лучше вообще с ними не контактировать никаким образом. Чем меньше я общаюсь с церковью, тем меньше шансов, что меня раскроют.

Двигался я к императорскому дворцу, желая поглазеть на него ещё раз, хотя в своей прошлой жизни я не единожды бывал там. Официально и не очень, в зале для приёмов и в императорских покоях. Я прекрасно знал все коридоры и тайные ходы, некоторые из которых, между прочим, вели на улицу, в обход всех караулов. Один из моих знакомых императоров жутко любил переодеться в простого горожанина и погулять по городу втайне от собственной стражи, покуда его не пырнули ножом в одной из таких вылазок.

Но это было давно, и тайный ход с тех пор могли заложить, а на месте выхода построить что-то совсем другое вместо придорожной часовни. Городской пейзаж регулярно менялся. Особенно, если посещать столицу реже, чем раз в несколько лет, тогда и изменения выглядят куда значительнее.

— Джаг, — тихонько позвал я. — Что видишь?

— Солдаты, — ответил Джаг, подкрепляя свои слова картинкой, мелькнувшей, как вспышка. — Много солдат.

Я узнал императорскую крепость, флаги с изображением льва, личного герба императора, внутренний двор, в котором я взошёл на костёр. Солдат и впрямь было многовато, гораздо больше, чем нужно для несения караулов. Половина из них, впрочем, занималась вовсе не охраной драгоценной персоны императора Домициана, а что-то пилили, строгали и строили. Что-то похожее на помосты для казни, и несколько помостов уже стояли во внутреннем дворе.

А вот вторая половина бродила по стенам с арбалетами наперевес, неся караульную службу и защищая дворец от любых посягательств. И я сразу же понял, что незамеченным внутрь пробраться не получится, даже с использованием чар незаметности. Эти ученические чары ничего не смогут противопоставить защите, наложенной Архимагом, и просто развеются, едва я сделаю шаг по территории замка.

— Тебя ещё не обнаружили? — спросил я у Джага.

— Пока нет, — ответил тот. — Я высоко летаю.

— Если будет что-то необычное — покажи, — сказал я.

— Это императорский дворец, мать твою, для меня тут всё — необычное! — огрызнулся Джаг.

Да, точно, об этом я и не подумал.

— Значит, попробуй самого императора найти, — сказал я. — Только в помещения не суйся, в окна смотри.

Он полетел исполнять приказ, а я медленным прогулочным шагом отправился к придорожной часовне, за алтарём которой скрывался тайный ход императора Вегеция. Других вариантов проникнуть во дворец я пока не видел. Дворец был не только местом жительства императора, он был ещё и военным объектом, крепостью, последним рубежом обороны Империи, до которого, впрочем, враг ни разу не добирался.

Возле часовни, словно стайка нахохлившихся воробьёв, отиралось несколько церковников, и я не рискнул подходить. Монахи о чём-то негромко беседовали на крыльце, весело улыбаясь и смеясь. Странно, раньше эта часовня не использовалась, разве что по большим праздникам.

Пришлось пройти мимо, делая вид, что я спешу по своим делам. Мне повезло, внимания на меня не обратили, но если я покажусь здесь снова, во второй раз это может и не сработать. Хотя, если сделать вид, что я потерялся… Нет, это плохая идея.

Я остановился чуть поодаль, за углом, наблюдая за монахами у часовни. Пока они тут, ничего не выйдет. Вполне возможно, что об этом тайном ходе прознали церковники, в конце концов, его могли обнаружить при ремонте или ещё как-нибудь, да и наверняка не только я помнил о его существовании.

Другие ходы, о которых я знал, были рассчитаны скорее на скрытное перемещение по замку или быстрое бегство из него. Один вёл из императорских покоев в замковые конюшни, другой позволял подсматривать за совещанием Малого Совета и за женской половиной дворца, ещё несколько вели в подземелья и за стены, но надеяться, что кто-то откроет мне их изнутри, я не смел. Они работали исключительно на выход. А вот этот тайный проход в часовне позволял входить и выходить, как обычная калитка.

И ведь я даже магию использовать не смел, хотя тысячи вариантов клубились в голове, беспрестанно предлагая самые изящные решения. Нельзя. Не сейчас. Не на улице, полной чернецов. Я вновь ощутил себя закованным в аль-миний и заскрипел зубами от бессилия.

— Джаг, что там у тебя? — спросил я.

— Ничего пока, — ответил мальчишка. — Я стараюсь особо не выделяться. А то если биться в окна, то меня быстро заметят.

— Молодец, правильно, — похвалил я.

Мальчишка всё-таки оказался довольно смышлёным, несмотря на буйный нрав и полное отсутствие какого-либо образования.

— Продолжай искать, — приказал я. — Если что, докладывай. Я попытаюсь пробраться в замок.

— Как? Тут на каждом шагу охрана! — воскликнул Джаг.

Ответом я его не удостоил, продолжив наблюдать за монахами, перекрывающими мне путь к часовне. На крыльце их стояло четверо, и если одного можно было бы ненадолго отвлечь, двоих — незаметно обезвредить, а троих — быстро убить, то на всех четверых сразу у меня не хватит сил.

Возможно, всё же придётся использовать магию, но какую именно? Невидимость не поможет, атакующие заклинания тоже не вариант. Иллюзию они быстро раскусят. В конце концов, можно было наглым образом подойти к ним, протиснуться мимо под предлогом того, что я захотел помолиться, и пройти в часовню, но это было просто смешно. Всё равно что добровольно зайти в клетку к коркодилам.

Наконец, решение пришло. Пожалуй, не самое лучшее и надёжное, но я всё-таки решился попробовать, надеясь на успех. Я сформировал иллюзию такого же монаха в бесформенной чёрной рясе и отправил к ним. Поддерживать столь сложную иллюзию оказалось непросто, и я буравил спину призрачного монаха пристальным взглядом, удерживая во внимании каждую мелочь, каждый шаг и каждое движение, чтобы всё смотрелось более-менее естественно.

Церковники, разумеется, сразу же заметили приближение своего собрата. Ему махнули рукой, приветствуя незнакомого коллегу. Церковников сейчас в городе было столько, что просто физически нельзя было запомнить всех в лицо.

Иллюзия остановилась у крыльца часовни, не говоря ни слова. Создать говорящую иллюзию было бы ещё сложнее, а я и так едва мог контролировать эту. Вместо приветствия иллюзорный монах вдруг выкинул оскорбительный жест и бросился бежать прочь. Церковники переглянулись и пустились в погоню. Оскорбления Святой Церкви они не терпели, и ещё большим оскорблением считали, когда кто-то притворялся их собратом, не имея права носить рясу.

В погоню бросились все четверо, и я ещё какое-то время удерживал контроль над иллюзией, а потом, когда она якобы забежала в тупик, развеял её, и побежал к часовне сам, надеясь проникнуть туда прежде, чем вернутся церковники.

И она, к моему облегчению, оказалась пуста. Так что я юркнул за алтарь, потянул за один из подсвечников, и тайный проход открылся. Я быстро сбежал по ступенькам вниз и закрыл его за собой.

Судя по всему, тайный ход императора Вегеция, или императора-нищего, как его порой называли злые языки за его маскарады, не использовался с тех самых пор, как по нему в последний раз прошёл сам император.

Каменный пол устилал толстый слой пыли, стены поросли мхом и плесенью, несмотря на то, что каждый камень прилегал к другому, не образуя щелей. Низкий сводчатый потолок так и норовил прикоснуться к моим волосам холодными цепкими лапами.

Я зажёг маленький белый огонёк, чтобы видеть, куда мне идти. Однажды я уже шёл этим путём, но осторожность не помешает. Этот ход вёл, к сожалению, не в покои императора, а просто на территорию дворца, в подземелье, но даже так он оказался для меня сущим подарком судьбы. Самая сложная часть — это проникновение внутрь, за стены крепости, и она, можно сказать, позади.

Теперь нужно будет только отыскать самого императора Домициана и заставить его поплатиться за его вероломство и бездействие. Он станет первым из трёх.

Проход, узкий и тесный, струился змеёй в глубоком подземелье, и я не слышал ни звука, кроме моих собственных шагов, гулким эхом разносящихся по длинному коридору. Попадись кто навстречу, мы не сумели бы разойтись, и я не единожды задевал плечами стены, пачкая одежду застарелой грязью, просочившейся через стыки древних каменных блоков. Где-то рядом был замковый ров с водой, река или канализация.

Шагать пришлось на удивление долго, несколько раз проход спускался вниз, потом поднимался снова, дважды он менял направление, резко сворачивая, будто бы огибал какое-то препятствие. В конце концов я упёрся в стену. Тупик. Вот это новости.

Я уставился на стенку перед собой, как баран. Стена отличалась и цветом, и размером камней, будто бы её заложили изнутри, со стороны дворца. Я прильнул к стене ухом, пытаясь услышать хоть что-нибудь, затем попробовал нажать на каждый камень по очереди, надеясь, что это просто запорный механизм. В прошлый раз никакой стены здесь не стояло, но я не знал наверняка, возможно, это всего лишь дверь и она просто была открыта.

Не помогло. Я принялся нажимать на камни в прилегающих стенах, слепо надеясь на удачу. Тоже не помогло. Я почувствовал, что начинаю злиться, и голову вдруг прошил забытый уже приступ боли, словно бы кто-то забивал гвоздь мне в темечко. Пришлось срочно успокаиваться, вдыхая через нос и выдыхая сквозь сжатые зубы.

— Джаг, есть новости? — спросил я, когда приступ головной боли исчез, как ни в чём не бывало.

— Пока нет, — отозвался мальчик. — Летаю, всё спокойно.

— Продолжай наблюдение, — приказал я.

Похоже, у меня не осталось других вариантов, кроме как разрушить эту стенку с помощью магии. Разве что заклинаниями придётся работать точечно, чтобы не обрушить этот старый тоннель. Я ковырнул ногтем раствор в щели между камней. Почти один песок, никакого цемента. Пожалуй, гораздо проще будет заняться раствором, а не резать сплошной камень.

Будь у меня вся моя сила, я бы не тратил время на такую мелочь, а просто прошёл бы сквозь стену. Но увы, теперь я вынужден действовать экономно.

Тонкая струйка воздуха, способная разрезать всё, что угодно, тут же начала выбивать пыль и песок из щелей между кладкой, я медленно проводил рукой вдоль прямых линий, лишая эту стену единственного скрепляющего элемента. Не самый быстрый и эффективный способ, но зато почти не расходующий энергию. Я не творил какие-то сверхъестественные чары, не превращал одно в другое, не перемещал материю и не призывал какие-то сущности, я просто заставлял воздух рядом со своей рукой двигаться так быстро, что он становился способен резать этот раствор. Маг должен знать, как устроен мир, чтобы его чары были эффективнее.

Теперь дело осталось за малым. Камни держались только за счёт собственного веса, и я толкнул средний из них. Он подался вперёд, но тут же остановился, будто во что-то упёрся, и я не сдержал ругательство.

Ладно, попробуем иначе. Я прикоснулся к камню всей пятернёй и создал вакуум под своей ладонью, крепко притягивая камень к себе. А потом просто вытянул его в тоннель.

Передо мной открылось зияющее отверстие, за которым виднелось некое помещение со стеллажами, и точно такой же стеллаж, заставленный горшками и бочками, стоял и здесь, прямо напротив прохода. Я вытянул ещё несколько камней в коридор, открывая себе путь в эту кладовую, а потом пролез внутрь прямо по полкам, наконец оказываясь внутри императорского дворца.

— Я внутри, — сообщил я.

— Как так? — удивился Джаг.

— Колдовать надо уметь. И быстро бегать, — усмехнулся я, хотя магия была тут не при чём.

Подобный трюк сумел бы провернуть любой воришка, разве что у него потребовалось бы гораздо больше времени и сил. Ну и ломать эту каменную кладку без магии пришлось бы очень громко, богатырскими ударами, и на звук обязательно сбежалась бы вся охрана.

Я осмотрелся по сторонам, аккуратно подсвечивая округу жёлтым мерцающим огоньком. Чтобы случайные свидетели, если таковые вдруг появятся, подумали, что это свет свечи, а не магическое пламя. Я находился в некоем хранилище, кладовке, посреди горшков, мешков и бочек. Под потолком висело вяленое мясо, на полках ровными рядками зрели сырные круги, на полу стояли бочки с квашенной капустой и мочёными яблоками, и прочее, и прочее. Наверное, где-то рядом кухня. Всё могло поменяться с тех пор, как я был здесь в последний раз в качестве гостя.

По-хорошему, желательно бы переодеться, хотя бы в наряд слуги, потому что оборванный и грязный мальчишка в коридорах императорского дворца непременно вызовет подозрения. Ещё лучше было бы переодеться в стражника, но для этого необходимо найти одинокого стражника, а тут они ходят парами. Двоих я могу и не успеть вырубить, они могут поднять тревогу.

После небольшого путешествия по коридорам замка, вернее, его подвала, я начал узнавать эти места. Здесь находятся кладовые с припасами, дворцовая кухня, работающая день и ночь, несколько помещений для слуг и кухонных работников. И подземелья, в которых меня держали перед казнью. Я вдруг почувствовал желание добраться до подземелий, проверить камеры, освободить пленников. Поднимется переполох, который позволит мне добраться до императора.

Так что я свернул туда, к ненавистным темницам. Быть может, там томятся мои товарищи по несчастью, маги, точно так же схваченные по ложным обвинениям. Освободить их, и тогда никто из наших врагов не устоит.

Впереди послышались шаги, и я затаился в тени. Навстречу с хмурым видом шла пара стражников, жалуясь друг другу на осточертевшую службу. Я спрятался в тёмном дверном проёме, у запертой двери, прижавшись к ней всем телом и машинально накинув на себя чары незаметности.

Стражники эти, судя по всему, не просто несли караул в темницах, они охраняли магов. У каждого на груди виднелись тусклые бляхи из аль-миния, способные поглощать магию, в том числе, атакующие заклинания, и даже если я ударю самым мощным своим заклинанием, оно просто уйдёт в металл.

Мне повезло, они меня не заметили, так что я дождался, пока они отойдут подальше, и быстро пошёл в ту сторону, откуда пришли стражники. Да, по этим же коридорам меня вели на казнь. Я невольно скрипнул зубами от злости.

Впереди должен был быть пост охраны и дверь, ведущая уже непосредственно к камерам. На посту оказался один единственный охранник, занятый тем, что голыми руками ел жирное утиное мясо, и при виде меня он вскочил, неловко дёргая грязными пальцами.

— Ты кто, паре… — успел только воскликнуть он.

Любое моё заклинание ушло бы в его бляху, так что я ускорил себя и точным ударом в бороду заставил его погрузиться в сон. Он грузно опустился обратно на колченогий стул. Я сорвал связку ключей с его пояса, немного поразмыслив, снял аль-миниевый жетон. Металл неприятно холодил пальцы, высасывая энергию и вызывая неприятные воспоминания о моём заключении, и я скривился, с трудом подавив желание его выбросить. Я завернул его в тряпочку и сунул за пазуху. Пригодится.

На беззащитного стражника я дополнительно наложил заклинание сна. Так он точно не очухается в ближайшие несколько часов, а большего мне и не надо.

Вид знакомого коридора лишь укрепил моё желание убить тех, кто виновен в моих злоключениях, и я пошёл вдоль тяжёлых дверей, заглядывая в каждую камеру. Мне сейчас пригодится любая помощь, а те, кто прошёл через то же, что и я, наверняка тоже захотят отомстить.

Несколько ближайших к выходу камер оказались пустыми, но через какое-то время я увидел первого заключённого. Это был косматый тощий старик, сидящий на корточках в куче гнилой соломы, и я начал перебирать ключи, выискивая нужный. При первом же лязганьи замков старик встрепенулся в ужасе, прикрывая голову тощими руками, закованными в кандалы. Я распахнул дверь, впуская в камеру немного света и воздуха.

— Бруно не крал! Бруно невиновен! — заскулил старик, вращая единственным уцелевшим глазом.

По спутанной седой бороде из перекошенного рта стекала ниточка слюны. Старик совершенно не понимал, что происходит, и кто вошёл в камеру. Безумен, абсолютно. Пустая трата времени. Однако я всё равно освободил его от цепей. Какое бы преступление он не совершил, он не заслуживает такой судьбы.

Я оставил его наедине с его цепями и распахнутой дверью и пошёл дальше, снова заглядывая в каждую камеру, большая часть из которых оказались пусты. Знакомая дверь с дюжиной замков заставила меня остановиться прямо перед ней, и я ощутил, как изнутри подкатывает неудержимая волна гнева. Сколько я провёл за этой дверью? Уже и не помню. Моя камера тоже оказалась пуста, а замки из дорогущего аль-миния заменили на обычные железные. Узников такого ранга здесь больше не было.

Хотя в этой тюрьме все заключённые занимали раньше какие-нибудь высокие посты и должности. Простых убийц и воришек в императорском дворце не держат, их сразу вешают.

В следующей камере мне попался немой заключённый, который недоверчиво посмотрел на меня, когда я освободил его от кандалов. Похоже, какому-то любителю чужих секретов отрезали язык, чтобы он не болтал со стражей.

— Иди, ты свободен, — прошипел я, и он кивнул с максимально серьёзным видом, а потом захромал прочь.

Я двинулся дальше уже без особого интереса, понимая, что ничего интересного тут уже не увижу, и идея проверить темницу оказалась пустой тратой времени. Я ошибся.

Следующая дверь, последняя в череде тюремных камер, не имела окна, чтобы заглянуть внутрь, и мне пришлось открывать её просто так. И вместо привычного каменного мешка с охапкой соломы на полу и ведром в уголке перед моим взором предстала скромная, но вполне приличная комната с нормальной кроватью, столиком, табуретом, книжным шкафом во всю стену и даже освещённая несколькими свечами. Узник, одетый в шёлковую пижаму, носил на лице маску и не носил цепей.

Он сидел за столом с книгой в руках, и поднял взгляд на меня, едва лишь я открыл дверь, но ничего не сказал, а просто терпеливо ждал. Это казалось странным.

— Вы свободны, — сказал я.

— Я так не думаю, — голос из-под маски звучал глухо и тоскливо.

— Кто вы такой? — спросил я.

— Я поклялся никому не открывать своего имени, — ответил он.

— Значит, я сниму вашу маску и посмотрю сам, — сказал я.

— Не стоит, она запечатана магией. Да и вас за это казнят, — предостерёг он.

— Меня уже казнили однажды, не так уж это и страшно, — буркнул я, приближаясь к узнику.

Он казался измождённым и уставшим, но я видел, что ситуация его веселила и развлекала. Я его понимаю. У гостей императорского подземелья не так-то много поводов для смеха.

Я бросил быстрый взгляд на магическую печать. Работа моего ученика, не иначе. Потому что этот вид печати разработал лично я.

Вскрыть её не составило особого труда, когда досконально знаешь принцип работы, нет ничего проще. Так что маска через пару мгновений тихонько щёлкнула и раскрылась, падая на стол, прямо на открытую книгу.

Узник тут же начал ощупывать лицо, не веря, что всё это происходит на самом деле, а я вдруг узнал в этом тщедушном заросшем старике прежнего императора. Августуса Сильного.

— Ваше Императорское Величество, — склонился я.

— А ты… — вопрошающе произнёс бывший император.

— Архимаг Максиан Примус Инвикт, — представился я.

— Помолодел… — буркнул он, не скрывая своей зависти.

— Пришлось. Меня казнили, — сказал я. — Почти сразу после вашего… Гм… Смещения.

Император поднялся с табуретки, растирая лицо, уставшее от долгого ношения маски, прошёлся по тесной камере.

— Домициан запретил проливать мою кровь, не стал брать грех на душу, — сказал он. — Так что мою смерть просто разыграли, как в театре. Я выбрал жизнь в клетке, архимаг. Но всё-таки жизнь.

— Ни за что не поверю, что вы не планировали месть, — произнёс я.

— Планировал, — согласился Августус. — Но раньше это было всего лишь упражнение, чтобы не сойти с ума, а теперь, похоже, у меня появился шанс.

— Значит, я его вам предоставлю, — сказал я.

Появление ещё одной фигуры на поле кардинально меняло расклад сил, и если раньше я действовал один, то сейчас, когда на моей стороне появился император Августус, многие последуют за ним. Те, кто верен своей присяге, и те, кто недоволен нынешними порядками. Таких много, гораздо больше, чем кажется на первый взгляд.

— Пора уходить, Ваше Величество, — сказал я.

— Да, я готов, — сказал старик. — Как видишь, меня здесь ничего не держит.

Его не морили голодом и не заковывали в цепи, не таскали на допросы и не пытали, стараясь выведать какие-то секреты и тайны, которых у императора хватало с лихвой. Он просто жил тихой спокойной жизнью затворника, полностью лишённый возможности с кем-либо общаться. И теперь трещал без умолку, выпытывая у меня все новости Империи и столицы с того момента, как он ушёл.

Пришлось кратко пересказать ему всё, что произошло за время его заключения, в том числе о проклятиях, наложенных на Империю и род его племянника Домициана.

— Чернокнижник, — проворчал Августус, заметно теряя интерес к разговору.

Мне же теперь нужно было решить, что делать. Либо прорываться в покои Домициана прямо сейчас, как я и хотел изначально, либо вместе с пожилым императором уходить из замка через тайный ход. Оба варианта имели и плюсы, и минусы.

Когда мы проходили мимо спящего стражника, Августус ловко снял с него пояс с ножнами и прицепил поверх своей пижамы.

— Дрянное железо, — проворчал он, извлекая меч из ножен и со стуком загоняя его обратно.

Даже сейчас, после многомесячного заключения, он оставался прославленным воином и полководцем, посвятившим жизнь бесконечной войне за Лигурийскую Империю. В народе его любили и уважали, а уж среди ветеранов и действующей армии его до сих пор поминали добрым словом, тихо сравнивая прежние сытые времена с нынешними.

— Что будем делать, архимаг? — спросил он, когда мы покинули темницу и вышли к развилке.

Один путь вёл в кладовые, к тоннелю и выходу в город, где мы могли бы собрать сторонников, объявить Домициана узурпатором и начать борьбу за возвращение трона Августусу. Другой путь вёл наверх, к жилым помещениям, кабинетам, приёмным и, наконец, к покоям императора, где мы могли застать Домициана врасплох и осуществить нашу месть.

Впереди послышались звуки шагов. Похоже, это стражники возвращались после обхода. Нужно было спешить с выбором, пока нас не увидели, но я пока медлил.

— Наверх, — сказал я. — Пора покончить с этим недоразумением, захватившим твою Империю.

Мы быстро поднялись на первый этаж дворца, стараясь избежать встречи с охраной. Скоро поднимется переполох, побег обнаружат. Надо действовать быстро и стремительно. Император Августус это понимал, и с упорством старого воина перескакивал через ступеньки, будто и не просидел несколько месяцев в одиночной камере. Так, что даже я едва за ним поспевал.

Этого старика я всегда уважал, даже ещё когда он был младшим из наследников. В отличие от других, он больше заботился о пользе Империи, а не о собственном кошельке, удовлетворении похоти или роскошных пирах. Августус посвятил себя войне, и воины вознесли его на самую вершину. Чем-то он мне напоминал меня самого, только путь наверх у нас шёл совершенно по-разному.

А вот император Домициан подобными качествами похвастать не мог, предпочитая образ жизни затворника, равнодушного к тому, что происходит за пределами его покоев. Будет гораздо лучше, если на трон вернётся Августус.

В коридоре первого этажа мы проходили мимо одной из дверей как раз в тот момент, когда она открылась, и на пороге показалась старая служанка с подносом в руках.

— Господин? — тихо всхлипнула она, и мы с императором переглянулись.

— Забудь, что нас видела, — приказал тот, и она тихонько скользнула обратно за дверь.

Неприятно. Я ждал, что Августус поведёт нас через тайные ходы, пронизывающие дворец сверху донизу, но он, видимо, посчитал, что по коридорам будет быстрее.

— Разве императорские покои не наверху? — спросил я.

— Так будет ближе, — проворчал он.

— Так нас заметит охрана, — возразил я.

— Ты и впрямь думаешь, что они посмеют обнажить клинки против своего императора? — фыркнул Августус.

Разубеждать его я не стал, прекрасно понимая и его чувства, и то, что большая часть охраны предпочтёт сначала схватить нас, а уже потом разбираться. Императоры тоже могут быть поддельными, и обычному вояке проще будет поверить, что это самозванец проник во дворец, нежели бросать оружие и славить Августуса Сильного. В конце концов, все считают его погибшим.

Я попытался вспомнить, как проходили «похороны» императора. Да, странностей там хватало. Раз уж его объявили погибшим от жутко заразной болезни, то и церемония проходила сумбурно и быстро. Лежащим в гробу Августуса никто так и не видел. Только наглухо закрытый гроб, который внесли в склеп. Ставлю талер, что там либо пусто, либо лежит тело какого-нибудь бродяги.

Зато коронация Домициана состоялась со всей пышностью, будто никакой эпидемии и не было. А кто за всем этим стоял? Кардинал Алонсо и мой ученик Сол. Именно они всюду сопровождали новоиспечённого императора и входили в его малый совет.

В коридоре вдруг послышалось тяжёлое буханье подкованных сапог, и я невольно скривился. Началось.

— Тревога!

— Заключённые сбежали!

— Ищите, они могут быть где угодно!

Похоже, пора нам убираться из людных мест.

— Ваше Величество! Здесь рядом есть тайные ходы? — спросил я.

— Они нам не понадобятся! Моего слова будет достаточно! — ответил Августус, напоминая мне в этот момент старого льва. Всё ещё храброго, но столь же глупого.

Ладно. Уж он-то должен был знать, что местные стражники сперва бьют, а потом думают, но, находясь по другую сторону, он об этом, видимо, никогда не думал. Придётся снова действовать самому.

Я рывком распахнул ближайшую дверь. Библиотека. Отлично.

— Идём! — прошипел я, хватая императора за рукав.

— Ты забываешься, маг! — произнёс он.

Нет, жалкий смертный, это ты возомнил о себе больше, чем должен бы. Забыл, что я пережил уже семерых императоров, если считать и тебя тоже. Хотя мой нынешний вид не располагал к тому, чтобы мне беспрекословно подчиняться.

— Колдун! — в голове вдруг прозвучал голос мальчишки. — Тут какой-то переполох!

— Да, Джаг, это мы, — ответил я.

— Ты там уже не один? — спросил Джаг.

— Встретил… Старого знакомого, — пояснил я. — Держи в курсе происходящего, я попытаюсь добраться до императора.

Августуса всё-таки удалось затащить в библиотеку, покинутое и всеми позабытое место. Тут наверняка должен быть тайный ход, или я не архимаг Максиан.

— Где. Проход, — потребовал я.

— Что ты себе позволяешь, щенок?! — прорычал Августус, и я расхохотался.

— Вот уж не думал, что мальчишка, которого я качал на руках, будет так со мной разговаривать, — процедил я. — Ты забыл, с кем разговариваешь, император. Я пережил несколько поколений твоих предков. Говори, где открывается тайный ход, не заставляй меня спрашивать дважды.

Старик прищурился, поиграл желваками. Он явно затаил обиду, но мне на его обиды всегда было плевать, я выше этого. Моё подчинение императорам всегда было лишь формальностью, я в любой момент мог взять власть в собственные руки или посадить на трон свою марионетку, но власть меня не прельщала. Слишком много хлопот и неприятных обязанностей, а вся сила, которую даёт официальная власть, не стоит ничего, если ты не можешь обеспечить её собственной силой.

— Здесь, в дальнем углу, — покорился Августус, видя, что я не собираюсь уступать.

Шаги в коридоре звучали всё громче и громче.

— Потяни за Марцелла, третий том, — сказал он.

Я быстро нашёл третий том сочинений древнего прозаика и осторожно потянул на себя. Можно было догадаться. На нём на единственном не оказалось слоя пыли.

Книжный шкаф отъехал в сторону вместе со всем содержимым, приоткрывая достаточно тесную щель, в которую, впрочем, легко удалось протиснуться и мне, и Августусу, после чего император сам закрыл проход, потянув за какой-то рычаг. Ей богу, магия гораздо удобнее. Лично я использовал бы схему с порталами.

— Нет, здесь их нет!

— В библиотеке пусто!

— Ищите дальше, они не могли далеко уйти!

Я мысленно вознёс хвалу Богу-Создателю, что мы ворвались в библиотеку, а не в какую-нибудь казарму. Вот получилась бы хохма. Правда, смеялись бы уже не мы.

— Они не посмели бы поднять оружие на своего императора! — прошипел Августус.

— Ты слишком веришь в людей, государь, — сказал я, вновь зажигая тусклый магический огонёк. — Веди меня к покоям Домициана.

Он нахмурил седые брови, покрутил головой, вспоминая путь.

— Туда, — приказал он.

Этот ход несколько отличался от того, по которому пришёл я. Он изобиловал отверстиями, через которые можно было подглядывать за всем, что творится в замке, практически в каждой комнате так или иначе можно было выйти через дверь за портретом, фальшстену, платяной шкаф или такую же книжную полку. Дворец был стар, и многие из императоров охотно пользовались этими ходами.

Тут имелись даже лесенки, маленькие, неудобные и узкие, но позволяющие перемещаться между этажей, и мы поднялись выше.

Я попросил императора рассказать, где конкретно находятся покои Домициана, и тот объяснил, насколько сумел, а я передал эти сведения Джагу, чтобы тот заглянул в окно. Через какое-то время Джаг отправил мне картинку. Подлец находился у себя, под охраной четверых гвардейцев, которые неотрывно следили за всем происходящим. Двое у окон, двое у дверей, Домициан на кровати, болтает ногами, словно девчонка.

— Молодец, Джаг, — похвалил я и рассказал об увиденном Августусу. — Государь, мы сможем туда незаметно пройти?

Старик немедленно покачал головой.

— Нет, в императорские покои можно попасть только через дверь и только по приглашению, — процедил он.

— Может быть, где-то рядом есть выход? — спросил я.

— Да, разумеется, — сказал он.

Оказалось даже немного забавно наблюдать за тем, как переполошённые стражники носятся по коридорам и кабинетам в поисках сбежавших узников, даже не подозревая, что они совсем рядом. Если бы не тайные ходы, пришлось бы пробиваться наверх, к императорским покоям, с боем, а убивать гвардейцев только за то, что они выполняют свой долг, мне не хотелось. Нет, я бы без всякого зазрения совести убил каждого, кто встал бы на моём пути, но если можно обойтись без кровопролития, то лучше обойтись без него.

К императорским покоям примыкала комнатка его личного камердинера, и мы вышли из шкафа именно в ней. Самого слуги на месте не оказалось, и мы вышли в коридор. Августус — с обнажённым мечом, а я — с подготовленным заклинанием молнии, которое грозно поблескивало на пальцах синими искрами.

Этот эффект, на самом деле, никак не влиял на мощь заклинания, даже наоборот, заставлял тратить на него силы, но враг должен видеть, что я вышел на него не с пустыми руками. Иногда этого оказывается достаточно, чтобы победить.

В коридоре дежурили ещё два гвардейца, и, завидев нас, они тут же схватились за мечи.

— Стоять! Кто такие?

— Держи их!

— ИМЕНЕМ ЗАКОННОГО ИМПЕРАТОРА АВГУСТУСА СИЛЬНОГО! Я ПРИКАЗЫВАЮ ВАМ СЛОЖИТЬ ОРУЖИЕ! — громогласно пророкотал старик, поднимая меч над головой.

Но его никто не послушал. Домициан всё же не был дураком. В личную охрану он набрал воинов, лояльных лично ему и никому другому, и которые не служили в личной охране его дяди.

Гвардейцы бросились в атаку, и императору пришлось даже отступать назад, принимая их удары на клинок и рискуя остаться без оружия. Дрянное железо могло сломаться в любой момент.

Зазвенел металл, клинки вышибли друг из друга сноп искр. Августус ловко фехтовал, словно бы стал моложе лет на сорок, и бесстрашно сам кидался в атаку, наседая на стражников с необычайной храбростью. Я же держался позади, опасаясь задеть неловко брошенным заклинанием в самого императора, который, похоже, решил погибнуть в бою, а не сгнить в темнице, ничем иным столь безумные пируэты и манёвры я объяснить не мог.

Сзади по коридору загремели шаги, скоро прибудет подкрепление. Я обернулся. Сражаться на два фронта мы не сможем, не хватит сил. В конце концов, императорские гвардейцы это лучшие фехтовальщики в стране, и я бы не рискнул выйти против них, имея при себе только паршивенький меч.

Значит, надо их задержать. Решение пришло мгновенно. Я взял за образец кусок стены, и создал иллюзию, перегораживающую коридор у ближайшего поворота. Не слишком затратно, зато должно быть эффективно, мы теперь скрыты от всех этой иллюзией, а в суматохе погони никто и внимания не обратит, что конфигурация этажа изменилась. На всякий случай я возвёл там ещё и небольшой барьер, но всё же полагал, что он мне не пригодится.

Августус продолжал биться с гвардейцами, пользуясь тем, что в этом коридоре его не могли взять в клещи, а охранники из императорских покоев не смеют покинуть своего господина. Клинки звенели и скрежетали, старый император то наседал на врага со всей своей яростью, то отходил назад, уходя в глухую оборону. И он загораживал мне обзор, двигаясь из стороны в сторону.

К тому же, мне приходилось наблюдать ещё и за иллюзорным барьером, и только когда я услышал, как несколько охранников повелись на этот обман и повернули не туда, я позволил себе сосредоточиться на драке. И опять же, изящное решение возникло само собой.

Я сотворил на полу жидкую вязкую трясину чуть позади гвардейцев. Для этого мне не требовалось целиться.

— Тесни их, государь! — воскликнул я, вспышками жёлтых искр помогая из-за его спины.

Совершенно безобидными вспышками, но когда тебе в лицо выстреливает что-то непонятное, ты инстинктивно пугаешься и отходишь назад. Если ты не имел опыта сражения против магов. Если же имел, то наоборот, стараешься добраться до заклинателя как можно скорее и отрубить ему башку.

Эти гвардейцы подобного опыта не имели. И отступили назад не глядя, за что и поплатились. Едва лишь их ноги провалились в трясину, Августус тут же прикончил одного ударом в горло, отбил выпад второго, выбил меч у него из руки и широким размашистым ударом рассёк его до середины груди, кровожадно ухмыляясь. Всё это заняло не больше пары секунд.

Мы перешагнули через трупы и оказались прямо перед дверью в императорские покои. Само собой, дверь была заперта изнутри.

— Посторонись-ка, я её вышибу, — проворчал Августус.

— Зачем? Что за варварство? — хмыкнул я, отпирая её простейшим заклинанием.

Это вам не тайное убежище величайшего архимага, это всего лишь императорская спальня.

Внутри нас ждали. Четыре гвардейца и сам император, неловко сжимающий тонкий церемониальный меч, в его руках больше напоминающий игрушку. Вид у мальчишки был неважный, бледный, болезненный.

— Домициан! Поприветствуй дядюшку! — пророкотал Августус, с головы до ног измазанный чужой кровью.

— Д-дядя?! — пролепетал император.

Гвардейцы застыли в изумлении, не прекращая, впрочем, направлять на нас клинки. Одно дело, когда ты видишь человека, похожего на прежнего государя, и совсем другое, когда его признаёт твой нынешний правитель.

Теоретически, я был готов даже допустить, что Домициан ничего не знал, ровно как и вся остальная империя. Он ведь даже не правил, он служил ширмой, послушной марионеткой в руках настоящих хозяев Империи.

— Да-да, это я, твой старый дядюшка Августус! Который вырастил тебя как собственного сына, дал тебе всё, о чём ты только мог мечтать! — сварливо произнёс Августус Сильный.

— Уберите оружие, — приказал Домициан своим воинам.

Гвардейцы подчинились, но крайне неохотно, видя, что случилось с их соратниками, дежурившими в коридоре. Да и вид у Августуса всё ещё был самый воинственный.

— Дядя, я клянусь тебе, я не знал! — воскликнул Домициан.

— Не знал о чём? Как меня держат в темнице? Или как мне объявили о твоём желании править? Не советую лгать, юноша! — произнёс Августус.

— Меня заставили принять корону, я клянусь тебе! — проскулил Домициан.

— И своим согласием ты привёл Империю на грань гибели, — сказал я.

— А это кто такой? — покосился на меня Домициан.

— Максиан Примус Инвикт, — холодно произнёс я.

— Колдун! — он даже отшатнулся в ужасе.

— Которого сожгли по твоему согласию, — добавил я.

— Да они бы! Они бы не потерпели отказа! Я вынужден был! — попытался защититься Домициан.

Мне отчего-то стало его безумно жаль. Обидно, наверное, быть беспомощной марионеткой в чьих-то руках, когда ты де юре являешься правителем огромной страны.

— А «они» это кто? — вкрадчиво спросил Августус.

— Я… Я не могу! Они убьют меня! — испуганно вскрикнул Домициан.

Я покосился на гвардейцев, которые молча стояли с мечами в руках, явно чувствуя себя здесь лишними. Наверняка среди них есть агенты кардинала, у которых может быть приказ ликвидировать мальчишку в случае какой-либо угрозы. Лучше действовать наверняка. Я взмахнул рукой и наложил сонные чары на всех четверых, пусть даже это стоило мне изрядных усилий.

Домициан в ужасе попятился назад, видя, как все четверо его защитников медленно сползают на пол.

— Ладно-ладно! Я скажу! Скажу! — всхлипнул он. — Это кардинал Алонсо! И архимаг! Это они! Я не виноват!

Августус с нескрываемым презрением поглядел на племянника. Я разделял его чувства. Этот жалкий червяк не стоил даже того, чтобы пачкать о него клинок. Или тратить на него энергию. Он подохнет и так. От проклятия, которое иссушало его и без того не очень сильное здоровье.

— Ты отречёшься от трона, — холодно произнёс Августус. — Уйдёшь в монастырь.

— Я сделаю всё, что ты прикажешь, дядя! — покорно пробормотал Домициан.

Я деланно кашлянул, привлекая внимание государя. Меня устраивал такой исход, но о своих притязаниях всё же следует напомнить, чтобы в следующий раз с моим мнением продолжали считаться.

— Нет, маг, я не позволю тебе проливать его кровь, — произнёс тот. — Он мой племянник, а значит, его кровь священна. Если ты его убьёшь, мне придётся за него мстить.

— Как скажешь, государь, — произнёс я. — Монастырь и одиночная келья будут для него гораздо большим наказанием, нежели смерть.

Теперь мне требовалось добраться до двух других негодяев, отправивших меня на костёр. Один всю жизнь меня ненавидел, потому что не понимал, считая магию чем-то постыдным и грязным, а моё стремление к силе — проявлением Врага, а другой всю жизнь мне завидовал, втираясь в доверие, чтобы вызнать мои секреты.

Для этих двоих никакой пощады уже и быть не может. Если Домициан всего лишь слепо следовал приказам, был орудием, наносящим удар, то эти двое вели осознанную борьбу против меня, а значит, не могли рассчитывать на милосердие.

Император Августус, вновь дорвавшись до власти, тут же развернул полномасштабную деятельность, заставив племянника прилюдно объявить об отречении. Крепость тут же перевели на осадное положение, отрезав от остального города, кишащего церковниками, а весь гарнизон вновь принёс присягу старому новому императору. Многие присягали ему во второй раз. Тех, кто присягать отказался, просто повесили как мятежников.

Я старался держаться подальше от этих событий, в стороне, и особо не вникал в то, что делает Августус, хоть он и объявил меня своим советником, ясно обозначая мой статус для всех остальных. Мне было только любопытно, как будет выкручиваться Августус, которого вся империя считала мёртвым. Которого непременно объявит самозванцем кардинал Алонсо, как только до него дойдут вести о произошедшем. Или он надеялся, что я доберусь до кардинала раньше? Я бы на это не рассчитывал.

Во дворце, пользуясь короткой заминкой, я пообедал и немного передохнул и помедитировал, прежде, чем отправляться в монастырь святого Колеса, оплот церковников в столице и главную резиденцию кардинала, из которой он, словно паук, дёргал за ниточки своих марионеток. Я не сомневался, что мирного решения не будет, и мне придётся прорываться с боем сквозь ряды церковников, монахов и паладинов. Кардинал поднимет всех, кого только сможет. Фактически, начнёт гражданскую войну, потому что император Августус планировал отправить со мной отряд, чтобы усмирить жадного до власти церковника.

Так что я и ещё два десятка воинов из гарнизона крепости, присягнувших императору, отправились через весь город к монастырю, что располагался на окраине Лигурии и защищён был не хуже императорского дворца. Впереди, указывая путь, летел Джаг.

Город вновь производил впечатление вымершего. Все, кто ещё не сбежал, забились в самые глубокие норы и подвалы, отчаянно желая, чтобы очередной передел власти наверху их не коснулся. Лигурийцы хорошо понимали, что когда дерутся власть имущие, больше всего страдают они, простые жители.

Зато на каждом углу теперь глашатаи объявляли о возвращении императора Августуса и о предательстве кардинала. Их слушали осторожно, даже неохотно, больше опасаясь церковников, чем верных Августусу войск, которых, впрочем, становилось с каждой минутой всё больше. Августуса хорошо помнили в легионах.

Но на улицах ни одного чернеца мы так и не встретили, они сняли все патрули и посты, стекаясь к монастырю, на защиту своего владыки. А вот уже в монастыре всё буквально кишело церковниками, которые готовились к обороне на стенах и во внутреннем дворе, в котором каждый день пылали костры и даже сейчас были сложены охапки дров. Джаг показал мне это волнующееся море из чёрных ряс. С двадцатью воинами нам там делать нечего, но для начала я планировал хотя бы переговорить. Или выманить кардинала Алонсо на открытую местность, чтобы уничтожить его так, метко пущенным заклинанием.

— Я говорю от имени императора Августуса Сильного! — прокричал я, когда мы подошли к закрытым воротам монастыря.

Чернецы мрачно смотрели на нас сверху, со стен. Монастырь был ещё и окружён рвом, заполненным водой, декоративным, в котором жили утки, но в минуту опасности этот ров превратился в оборонительный. Путь к кардиналу был только один, через мост и закрытые ворота, мимо нескольких сотен церковников, готовых на всё ради своей веры и своего лидера.

— Кардинал Алонсо предал своего сюзерена! Наш истинный император, Августус, был обманом заключён в тюрьму, а смерть его инсценировали! — продолжил я, видя, что никто не желает мне отвечать. — Выдайте нам кардинала, и тогда церковь будет прощена!

— Придите и возьмите его сами! — воскликнул кто-то из монахов, но тут же заткнулся.

Похоже, им даже разговаривать с нами было запрещено.

— Отходим, — тихо приказал я.

Воины, которым очевидно претило подчиняться мальчишке, в этот раз спорить не стали. Все отлично понимали, что здесь нам ничего не светит. Во всяком случае, не сейчас, и не простым нахрапом. Защищать свою цитадель монахи будут свирепо и яростно, в конце концов, многие из них раньше были солдатами, прежде, чем стать частью церкви.

Нужно было что-то срочно придумывать, и Джаг снова и снова облетал стены монастыря в поисках хоть какого-нибудь слабого места. Сюда, в отличие от императорского дворца, через тайный ход мы не попадём. Не потому, что их тут не было, наоборот, их наверняка здесь прорыто немало, а потому, что никто, кроме самых высокопоставленных церковников, не знал про их местонахождение.

Ворота в монастырь вели только одни, мест, в которых можно было подступиться к стене и как-то перелезть, попросту не имелось. Так что придётся действовать грубо и таранить ворота в монастырь, как бы кощунственно это не звучало.

А ведь на них наверняка стоит защита. Не просто дубовые доски, окованные железом. Защищённые литаниями, молитвами и прочими средствами божественной поддержки. Такие не получится просто взять и разбить ударом тарана или даже снарядом из катапульты, тут нужно что-то более могущественное. Например, магия.

Я бросил быстрый взгляд на эти ворота, используя магическое зрение, и едва не ослеп, увидев плотное переплетение светящихся золотых нитей, надёжно защищающее просто земное творение от любых вмешательств извне. Уверен, их не удастся ни разбить, ни поджечь, ни развеять в прах. Задачка, однако.

— Надо звать подкрепление, господин советник, — произнёс вдруг сержант из гвардейцев.

— Да, зовите, — согласился я. — А я пока подумаю, что можно сделать.

Для меня главное — не упустить кардинала, который наверняка попытается сбежать, едва он только поймёт, что проигрывает бой. Сам монастырь никакой ценности не представляет ни для меня, ни для Августуса, разве что церковников всё равно придётся карать за мятеж и измену.

Скрытно проникнуть вряд ли получится, церковники обладают крайне неприятным умением отличать своих. По позам, жестам, выражениям лиц, по запаху, ауре или чему-либо ещё, но любые попытки скрытно проникнуть в монастырь или подослать агентов закономерно оканчивались полным провалом.

Значит, придётся действовать быстро и решительно, таким образом, чтобы не дать кардиналу незаметно скрыться в суматохе битвы. И лучше бы вообще не проливать кровь в святом месте. Это понимал даже я.

Мы ждали подкрепления в переулке неподалёку от ворот, и я беспрестанно буравил их задумчивым взглядом. Высокие створки и арка напоминали портал, который эти ворота и должны были символизировать. Портал к святости, путь к богу. Меня вдруг осенило.

Портал. Вот что нам нужно. Вот только для того, чтобы создать устойчивый портал, не используя ритуал связи или второго мага, заклинатель должен либо с точностью до последнего камешка помнить и представлять, куда он этот портал открывает, либо видеть обе точки, что тоже обычно не годилось для использования порталов. Для простой забавы это слишком энергоёмкое занятие.

Представить, что находится за воротами монастыря, я не мог при всём желании, я не бывал там раньше. Но вот ментальная связь с Джагом позволяла мне видеть его глазами! Я едва не закричал от пронзившей меня идеи, принимаясь возбуждённо ходить кругами по переулку. Портал! Оставалось лишь надеяться, что мне удастся его открыть на территории монастыря. И с моим довольно скудным запасом энергии.

Никто раньше не делал ничего подобного, и азарт первооткрывателя захватил меня с головой. Я схватил палочку и принялся чертить управляющие контуры и схемы прямо на песке, раздумывая, как бы мне так ловко распараллелить сознание, чтобы иметь перед собой вид того места, куда нам надо попасть, и продолжать работу с порталом.

— Джаг! — требовательно позвал я.

— Чего тебе опять, колдун? — проворчал голос Джага у меня в голове.

— Дай картинку, — сказал я.

В голове появился смутный образ монастырских крыш с высоты птичьего полёта.

— А внутрь монастыря можешь проникнуть? — спросил я.

— Сейчас попробую, — сказал Джаг.

В конце концов, это не императорский дворец, это огромный монастырский комплекс с целой кучей слуховых окон и вентиляционных отверстий, в которые без проблем сумеет пролезть один настойчивый скворец.

А кардинал наверняка должен находиться среди своих людей, беспрестанно внушая им, что их дело правое, с ними бог, и они не обязаны подчиняться приказам внезапно восставшего из мёртвых императора.

Джаг пробрался внутрь грандиозного храма через одну из башен, возвышавшихся над монастырскими стенами, пролетел через огромный зал, увенчанный гигантским куполом, и уселся на одну из балок под потолком. У алтаря и в самом деле расхаживал кардинал Алонсо в сопровождении нескольких паладинов.

— Враг человеческий погрузил всю нашу империю в хаос! Самозванец, объявивший себя императором Августусом, безвременно ушедшим на моих глазах, сумел захватить власть в городе, и только вы, дети мои, способны дать отпор этому Злу! — вещал кардинал.

Просторный зал был заполнен народом, воинами Церкви и простыми людьми, принявшими их сторону.

— Но мы не будем смиренно ждать, пока этот хаос разрушит всё, что мы любим и ценим! Наш долг — бороться со Злом во всех его проявлениях! — продолжал кардинал.

Выглядел он не очень хорошо, даже хуже, чем император Домициан, неведомая болезнь поразила его гораздо сильнее. Но кардинал держался только за счёт силы воли, в которой я не мог ему отказать. Сила воли и амбиции Алонсо могли сравниться даже с моими.

— Джаг, видишь этот витраж позади алтаря? — спросил я.

— Ну, вижу, колесо это. Красивый витраж, — буркнул мальчишка.

— Смотри прямо на него, не отрываясь. Не смей отводить взгляд, — приказал я.

Тем временем к нам как раз прибыло подкрепление из городских казарм. Властью церкви, внезапно усилившейся за последнее время, довольны были далеко не все, и весь город охотно принимал возвращение Августуса.

Я выбрал для портала стену в глухом тупике, в котором нас не могли видеть защитники монастыря, и солдаты недоумевали, почему их привели сюда, когда они должны штурмовать ворота. Но раз уж моё слово — это слово императорского советника, перечить мне никто не осмелился, и я принялся чертить на грязных кирпичах форму будущего портала, щедро вливая силу в каждую линию.

Солдаты глядели, как заворожённые, кто-то бормотал про колдовство. Простолюдинам нечасто выпадал шанс поглазеть на ритуальную магию такого уровня.

Линии начинали понемногу светиться белым, напитываясь энергией, и я взял образ витража, на который смотрел Джаг. Витраж за спиной кардинала Алонсо тоже начал светиться, повторяя линии, которые я чертил на стене.

Церковники затрепетали, очевидно, принимая это за очередное чудо.

— С нами бог, дети мои! Он явил свой знак! — воскликнул кардинал, указывая на белые линии, обрамляющие колесо, на котором казнили их бога.

И в этот момент я завершил начертание портала. Он полностью вспыхнул белым, устанавливая связь между двумя точками пространства, и как только стабильный проход был готов, солдаты в переулке увидели храмовый зал, а церковники увидели прямо за алтарём проход в грязный городской переулок.

— Вперёд, — выдохнул я, обессиленно опуская руки. — Кардинала взять живым.

Солдаты побежали через портал, огибая меня, как потоки воды огибают камень, перекрывающий русло реки, а я надсадно дышал, пытаясь перевести дух. Носом опять пошла кровь. Я выложился полностью, и это настораживало, потому что бой ещё не окончен, а впереди непременно меня ждёт столкновение с учеником. С нынешним Архимагом Высшего Круга, на минуточку.

И эту задачку я пока решить не мог. Радовало одно, Сол не принимал участия в этой распре, и вообще не показывался на людях, полностью игнорируя земные дела и занимаясь исключительно исследованиями. Пытался раскрыть мои тайны. Или избавиться от проклятия.

Чуть отдышавшись, я заковылял через портал в храм, чтобы присоединиться к солдатам, которые наводили порядок, зажимая сопротивляющихся церковников щитами и орудуя дубинками и ножнами от мечей. Проливать кровь в святом месте никто не осмеливался. Ни солдаты гарнизона, ни сами церковники.

Только кардинал Алонсо, быстро поняв, что дело вдруг запахло жареным, приказал своим телохранителям-паладинам атаковать, и лучшие воины Церкви подняли щиты и булавы, защищая своего владыку. Сам кардинал пытался сбежать под шумок, пока верные паладины отвлекали внимание на себя.

Я бросился за ним, вернее, поплёлся, осторожно протискиваясь мимо солдат. Нельзя дать кардиналу скрыться, если эта скользкая гадина улизнёт, то всё зря, и второго шанса подобраться к нему уже не будет.

— Алонсо! — крикнул я. — Остановись!

Его чёрная ряса, неотличимая от сотен таких же рядом, мелькала впереди, но я бы нашёл эту мразь даже по запаху. Его гнилая аура престарелого сладострастника выделялась среди прочих, как пятно плесени. Так что я шёл напролом, не обращая никакого внимания на сражающихся рядом людей. Гремели щиты, бряцали доспехи, тяжёлое пыхтение дерущихся доносилось со всех сторон, но моя цель — добраться до кардинала, а не побить как можно больше монахов, и я продолжал идти, периодически уворачиваясь от случайных ударов.

Кардинал скрылся в каком-то коридоре, и дорогу мне преградил дюжий церковник, пытаясь меня остановить в этой суматохе, но невозможно остановить мага на его пути. Даже если маг остался без энергии.

Руна подчинения заставила его упасть на колени, а я, начиная уже шататься от усталости, побрёл дальше, преследовать кардинала Алонсо, одного из главных виновников моих злоключений.

— Стой, ублюдок! — прокричал я, и мой голос дребезжащим эхом пронёсся под каменными сводами монастырского коридора.

Алонсо продолжал идти вперёд. Бежать он, судя по всему, тоже не мог.

— Это говорю тебе я, Максиан Примус Инвикт! — добавил я, и кардинал остановился.

— Колдун? — выдохнул он, разворачиваясь ко мне.

— Он самый, — мрачно произнёс я.

Мы стояли в тесном коридоре одни, друг напротив друга, и я буравил соперника злым изучающим взглядом. Да, Алонсо сильно сдал после нашей последней встречи. От былого высокомерного величия не осталось и следа, передо мной стоял иссохший старик с мешками под глазами и трясущимися руками.

— Всё-таки вернулся… — пробормотал кардинал.

— Как и обещал, — произнёс я.

Кардинал нервно сглотнул, дряблый кадык дёрнулся вверх-вниз. Хотелось испепелить его на месте, но у меня не осталось на это сил. А для того, чтобы зарезать или зарубить, у меня с собой не было никакого оружия.

— Значит, бог отвернулся от меня… — прошептал Алонсо.

— Это ты со своими интригами и кознями отвернулся от бога, — сказал я. — Пошли.

Я подошёл к нему и потянул назад, к выходу в зал. Алонсо и не думал сопротивляться, он утратил всякую волю к борьбе, прекрасно зная, кто я такой и на что способен.

Так что я вытолкал его сперва обратно к сражающимся, где кардинал приказал своим людям сложить оружие, а потом во двор.

— Ч-что ты хочешь сделать? — испуганно проблеял кардинал, щуря глаза от яркого солнца. — Ты хочешь отомстить Арктурусу? Я знаю, где он, я скажу! Помогу тебе!

— Заткнись, — буркнул я, толкая кардинала дальше.

Во дворе мы подошли к одному из костров. Кардинал тут же понял, что будет дальше, и рухнул на колени.

— Прошу! Пощади! — взмолился он.

— Нет, — отрезал я. — Огонь очистит твою душу.

Я лично затащил его на костёр и приковал к столбу, не обращая внимания на его мольбы и стенания, пока весь остальной народ молча наблюдал. А потом запалил огонь и наблюдал, пока искажённое мукой лицо кардинала Алонсо не скрылось в языках пламени.

Вопли сгорающего заживо кардинала, который сам отправил тысячи человек на подобную смерть, не затихали ещё довольно долго. Дрова в монастырском дворе подготовили сухие, жаркие, чтобы несчастная жертва подольше страдала, очищая страданием свою душу, и кардинал Алонсо познал это страдание сполна.

Я же бесстрастно глядел на его мучения. Он это заслужил. Даже не тем, что отправил на смерть меня или заточил императора Августуса в тюрьме. Он причинил зло всей империи.

Теперь оставалось уничтожить только одного человека. Арктуруса Августа Сола, моего бывшего ученика. Я знал, где он находится. Без всяких подсказок и помощи кого бы то ни было. Сол наверняка заперся в нашей старой лаборатории под городом, пытаясь докопаться до моих секретов.

Вот только идти против архимага, даже такого, как он, будет просто изощрённой формой суицида. Единственный шанс, который мог сработать — только если я застану Сола врасплох, а в лаборатории это вряд ли получится. С другой стороны… Всё же это была МОЯ лаборатория.

А медлить тоже нельзя. Как только до Сола дойдут вести о свержении Домициана и казни Алонсо, он либо помчится выяснять, в чём дело и почему архимаг Высшего Круга ещё не поставлен в известность, либо помчится прочь из города, понимая, что он следующий в очереди.

Так что я решил отправляться. Хоть и понимал, что шансов у меня минимум. Один на миллион.

— Джаг, — позвал я.

Скворец опустился ко мне по первому зову, усаживаясь на плечо.

— Что, остался последний? — спросил он.

— Да, — ответил я. — Только ты со мной не пойдёшь.

— Чего? — фыркнул Джаг.

— Это… Может быть опасно. И для меня, и для тебя, — объяснил я.

Джаг тут же клюнул меня в голову, хлопая крыльями и взлетая, чтобы не схлопотать в ответ.

— Колдун, мать твою, старый пень! Ты забыл, что занял моё тело? — воскликнул он. — Если ты сдохнешь, я же сам тоже сдохну! Или тебя ещё раз клюнуть, чтобы дошло?

И то верно.

— Ладно. В конце концов, даже ты можешь помочь, — задумчиво произнёс я, потирая макушку.

— Даже я? — взъярился Джаг. — Да если бы не я, ты бы уже помер сто раз!

— Ну да, да, успокойся, — нахмурился я. — Идём уже. Давай за мной.

Я ушёл тихо, не прощаясь, дабы избежать лишних расспросов от армейского командования, которое сейчас начинало потихоньку наводить порядок в городе. Всё-таки, без привычного портального камня попасть в мою лабораторию непросто. Придётся топать пешком, как обычным смертным, рискуя напороться на одну из моих ловушек, с помощью которых я отвадил всех лигурийских воров от навязчивой мысли попытаться ограбить мага.

Трущобы Лигурии, в которых я провёл детство и юность, встретили меня всё тем же пейзажем разрухи и запустения, точно таким же, как и полвека, и сто лет назад. Я замечал настороженные взгляды местных, провожающие меня везде, куда бы я ни пошёл, но сегодняшние события заставили всех действовать очень осторожно. Иначе меня бы наверняка спросили, кто я такой и что забыл в этом районе. Энергии у меня не хватало даже на чары незаметности. Многолюдная Лигурия всегда была достаточно скупой на энергию, в отличие от отдалённых горных плато, уединённых островов в океане или пустынных оазисов.

Один из входов в подземную часть города находился в старых общественных банях. Ещё один тайный проход, который, на самом деле, не был таким уж тайным. Про него знали многие, но соваться в подземелья ни у кого охоты не возникало. Особенно после слухов про магические ловушки и бродящих там тварей, многие из которых я сам приказал распустить.

Джаг снова сидел у меня на плече, крутя головой по сторонам, но не задавая вопросов. Подобные трущобы он уже видел в Линдере, и они практически во всех городах похожи друг на друга, как близнецы. Как и люди, живущие в этих трущобах. Он подал голос, только когда мы подошли к огромным каменным баням, пахнущим сыростью и плесенью.

— Ты привёл нас мыться? — недоумевающе спросил он.

— Я бы сейчас не отказался от горячей ванны, но нет, — ответил я.

Бани давно не работали, поэтому мы свободно прошли внутрь, и я устремился к нужной купальне, один из сливов в которой служил вовсе не сливом для воды, а проходом в подземную часть города.

— Ты точно уверен, что нам надо туда лезть? — спросил Джаг, когда я отодвинул массивную решётку.

— Более чем, — решительно ответил я, и мы оба спустились вниз.

Находиться здесь было неприятно, холодно и зябко. Узкий тоннель уходил вниз, с потолка капала вода, на стенах и полу всё поросло склизкой грязью и нечистотами, просачивающимися сквозь щели в кладке. А я даже не мог сотворить нормальный источник света, приходилось обходиться тусклым огоньком, разгоняющим густую тьму едва ли на метр от нас.

— Что-то мне не по себе, — пробормотал Джаг.

— Значит, чары всё ещё действуют, — сказал я. — Это чтобы отвадить воришек и любопытную детвору.

Я и сам ощущал неприятное давящее чувство смутной тревоги, требующее, чтобы я повернул назад. И я бы повернул, будь я простым авантюристом, исследующим подземелья под столицей. Но я был архимагом, лично разработавшим эти чары, и мог им противостоять, прекрасно зная, что никакого реального вреда они не наносят.

Вскоре пришлось использовать магическое зрение, чтобы видеть скрытые от обычного взора ловушки. Обычные руны, начертанные моей собственной рукой, которые срабатывали от прикосновения к ним, генерируя вспышку света или поток колдовского огня. Не смертельно, но чересчур настырному вору должно быть неприятно. Смертельные ловушки будут чуть дальше.

Но даже в эти попадаться мне нельзя, Сол мгновенно узнает, что кто-то пробирается к лаборатории по подземному ходу. Так что я перешагивал через абсолютно одинаковые с виду камни и прокрадывался мимо собственных ловушек, возвращаясь туда, где всё началось.

Именно там, в моей лаборатории, меня и сумели застать врасплох. Только предательство моего ученика позволило им победить в тот раз. Иронично. В этот раз я сам планирую застать врасплох Сола.

Подземный коридор шёл вниз под небольшим уклоном, и, когда мы миновали городские трущобы, начал петлять. Появились развилки и перекрёстки, боковые тоннели и ответвления. Настоящий лабиринт, если не знать, куда идти.

— Колдун! Это что там, мертвец? — ахнул Джаг.

Я посмотрел туда, куда он указывал, на самой границе света и тьмы, в небольшой нише лежал скелет с остатками истлевшей одежды. Кто-то попался в обездвиживающую ловушку, которая его и затянула в эту нишу.

— Ага, — буркнул я. — Чего ты, мертвецов не видел, что ли?

— Видел, я просто… Не ожидал, — сказал Джаг.

— Он уже не укусит, — отмахнулся я.

Где-то в темноте послышался плеск воды и шлёпанье лап, и Джаг снова встрепенулся. Я же привычно проигнорировал звук. Если не заходить на территорию коркодила, он не станет атаковать и за нами не погонится. На поверхности он слишком неуклюж.

Когда я миновал последние ловушки и приблизился к самому центру подземелья, меня посетило смутное волнение, какого я не испытывал уже давно. Предвкушение схватки с сильным соперником разбавлялось настойчиво пульсирующей мыслью о том, что я могу проиграть. Слишком уж неравны наши силы. Однако Сол не знает, кто я такой. А я знаю все его уловки и любимые боевые заклинания. Это давало мне надежду.

Дверь в лабораторию послушно отворилась. Мы никогда её не запирали, потому что проникнуть сюда через подземелье нежеланные гости не могли. Яркий белый свет ударил по глазам, контраст между мрачным подземным коридором и хорошо освещённой лабораторией вызывал диссонанс у всякого, кто приходил к нам этим путём.

Джаг восхищённо ахнул, я привычным хозяйским взглядом окинул просторное помещение, заставленное магическими машинами, отключенными големами, алхимическим оборудованием, книжными полками, рабочими верстаками и операционными столами.

За одним из таких операционных столов я и увидел Арктуруса Августа Сола, склонившимся над обнажённым мёртвым телом. Сол, как обычно, пренебрегал защитой в пользу пафоса, работая в чёрном плаще и с кольцами на руках, длинные чёрные волосы свисали над операционным столом, периодически касаясь объекта на нём. Архимаг занимался чёрной магией. Некромантией. Ай-яй-яй, как неловко.

— Кхе-кхе, — нарочито громко кашлянул я.

Сол чуть не подпрыгнул на месте от неожиданности.

— Что?! Мальчик? Ты кто?! — вскинулся он, разворачиваясь всем телом и заслоняя широкой спиной операционный стол.

— Э-э-э… Ваше Сиятельство, господин архимаг… — пробормотал я. — Меня зовут Джаг… И я хотел бы учиться у вас магии…

Сол добродушно улыбнулся, принимая горделивую позу и поглаживая короткую чёрную бородку. Я же раздумывал, как мне подобраться к нему поближе и нанести решающий удар.

— Вообще, я не беру учеников, — произнёс он. — Но судя по тому, что ты прошёл через все мои ловушки целым и невредимым, у тебя, должно быть, талант к магии или природное чутьё на неё. Это должно быть интересно.

Вообще-то это мои ловушки, болван. Я ставил их сам, а тебе только показал их местоположение, когда ты в очередной раз влип в кислотную лужу и едва не остался без ноги.

— Ты из схолария? — спросил Сол.

— Нет, господин архимаг, — покачал головой я, приближаясь на несколько шагов. — Они сказали, что я уже слишком взрослый для поступления туда.

— Ха! Дурачьё! — фыркнул Сол. — Забудь про схоларий. Талантливый самоучка всегда добивается гораздо большего. Достаточно взглянуть на меня! Я всему учился сам. И стал архимагом!

Я поспешно закивал, чтобы скрыть рвущийся наружу хохот. Ученик меня изрядно развеселил.

— Что ты уже умеешь? — спросил Сол.

— Могу убирать, стирать, готовить… — забормотал я.

— Так ты пришёл наниматься в слуги или ради знаний? — насмешливо произнёс Сол.

— Ради знаний! — выпалил я, подбираясь ещё ближе к нему.

При себе у меня имелся только короткий перочинный ножик, который я сейчас прятал в рукаве, больше для хозяйственных нужд, нежели для боя. Но иногда и этого достаточно. Особенно, если знать способы обхода защиты, которой пользуется твой соперник. Ведь ты сам научил его этой защите.

— Можешь ли ты зажечь свечу с помощью магии? — спросил Сол.

— Если сильно постараюсь, господин архимаг, — ответил я.

— Неплохо для самоучки, — кивнул он. — А птица твоя? Умеет чего? Твой фамильяр?

— Я не знаю, что это, господин архимаг, — сказал я. — Но она меня слушается.

— Да, между вами определённо имеется какая-то связь… — пробормотал Сол. — Но я не вполне понимаю, какая… Любопытно…

Ещё бы. Ты, хоть и зовёшься архимагом, не сталкивался с подобной магией, и, по-хорошему, ходил бы в учениках ещё очень долго. Но амбиции и зависть толкнули тебя на предательство, за которое ты сейчас поплатишься.

Арктурус Август Сол с интересом естествоиспытателя разглядывал птицу, подойдя к нам практически вплотную. Он казался абсолютно расслабленным, этаким добродушным дядечкой в самом расцвете сил, но я знал, что под его внешностью прячется настоящий хищник. А ещё я видел защиту, которая окутывала его самого и его ауру. Одна — установленная самим Солом, другая — артефактная, из кольца. Два слоя защищали его и от физического воздействия, и от магического. Меня же защищало только то, что Сол ещё не догадался, с кем разговаривает.

Но абсолютно непробиваемой защиты не бывает, это аксиома. И я знал, как преодолеть конкретно эту. Одну. Но не вторую.

— Джаг… Сможешь у него кольцо с пальца стащить? — не придумав ничего лучше, спросил я.

— Какое опять? — сварливо произнёс он.

— На правой руке, с изумрудом, — определил я.

— Прямо сейчас? — спросил он.

— Нет, по команде, — сказал я.

Торопиться с нападением было нельзя, рисковать единственной попыткой не хотелось. В случае неудачи Сол испепелит нас обоих на месте.

— И почему ты думаешь, что достоин стать учеником самого Арктуруса Августа Сола? — надменно вопросил мой бывший ученик.

Всё, другого шанса не будет. Я почувствовал, как сердце замерло в груди. Нож сам скользнул в руку, отведённую за спину, и я начал напитывать острие последними крохами силы.

— Потому что я знаю, что могу стать архимагом Высшего Круга, — ответил я, наконец подбираясь на расстояние удара. — Снова! Джаг, давай!

Я бросился на своего врага, словно кобра, мальчишка рванул следом, не ожидавший нападения Сол успел только вскинуть руки, готовя заклинание, но Джаг сбил его концентрацию, пытаясь сорвать защитное кольцо. Нож царапнул по шее архимага, едва-едва рассекая кожу. Вложенной силы оказалось недостаточно.

— Щенок! — прошипел Сол мне в лицо. — Кто тебя прислал? Ты заплатишь за это!

Сорвать кольцо у Джага тоже не вышло, и он взлетел под самый потолок, готовясь ко второму заходу, пока я боролся с архимагом, пытаясь снова достать его коротким перочинным ножиком. Сол был крупнее и тяжелее меня, но я сейчас был моложе и ловчее. Однако нож только чиркал по защите, куда бы я не пытался целить, в шею, в глаз или куда-то ещё.

Сол всё-таки сумел меня оттолкнуть, и я кувырком ушёл в сторону, укрываясь за одним из стоящих тут големов.

— Distorte! — выкрикнул архимаг, и голем разлетелся на кучу мелких осколков, так что мне пришлось срочно менять дислокацию.

— Кто прислал? Вспомни имя своего учителя! — выкрикнул я.

— Он мёртв! Я видел, как развеяли его прах! — прошипел Сол, пытаясь достать меня ещё одним заклинанием.

Я постоянно перемещался и прятался, благо, в лаборатории не было недостатка в столах, мебели, шкафах и прочих укрытиях. Вот только атаковать мне нечем, и я спешно раздумывал, что делать, продолжая маневрировать.

— Нет, Арктурус! Он это я! Максиан Примус Инвикт! Я вернулся, чтобы покарать тебя за предательство! — расхохотался я.

Сол замер на мгновение.

— Сдохни! — закричал он, вздымая руки перед собой и запуская в мою сторону заклинание цепной молнии.

Одно из мощнейших заклинаний в его арсенале.

Молния с треском обрушилась на операционный стол с мертвецом на нём, мускулы трупа начали непроизвольно сокращаться. Я прятался как раз за этим столом, и цепная молния, пройдя сквозь мёртвое тело, устремилась ко мне, так что я прыгнул назад, стараясь уклониться от неминуемой смерти.

Но мне не повезло. Молния добралась до меня прежде, чем я успел найти новое укрытие, и отбросила меня назад, на открытое место. Нож вылетел из моих пальцев куда-то прочь, я стукнулся головой об пол так, что из глаз полетели искры. Вот только я каким-то чудом был ещё жив. Хотя после заклинаний такого уровня не выживал никто.

— Сдохни, я сказал! — закричал Сол, запуская молнию снова.

Энергии она жрала немерено. Особенно такая мощная, какую использовал мой ученик. И она должна была испепелить меня на месте, за мгновение ока, не оставив даже кучки праха. Я почувствовал только небольшое жжение за пазухой.

Бляха из аль-миния. Снятая с охранника в темнице, теперь она спасла мне жизнь, поглотив весь заряд энергии. Пусть даже изрядно нагревшись. Я схватил её и крепко сжал в пальцах, поднимаясь на ноги.

— Нет, Сол, — хмуро произнёс я, медленно приближаясь к нему. — Сегодня сдохнешь ты.

Он непонимающе поглядел на меня, снова запустил цепную молнию, вся энергия которой тут же начала уходить в аль-миниевый жетон. Пальцы начали гореть и покрываться волдырями, но я упрямо сжимал бляху в руке, игнорируя боль. Жетон был слишком мал, чтобы поглотить столько энергии сразу, из-за чего начинал нагреваться, но это было лучше, чем погибнуть ещё раз.

Без лишних слов я рванул к нему, чувствуя, как внутри поднимается красная волна бесконечной ярости. Головная боль от удара о камень сменилась знакомой пульсирующей болью в темечке, и холодный разум архимага уступил место животной разрушительной ярости Буйного Джага. Я набросился на своего ученика с голыми руками, осыпая его градом ударов, каждый из которых попадал в цель так или иначе.

Кулаки у Джага оказались гораздо крепче, чем голова моего ученика, и я продолжал неистово мутузить Сола изо всех сил, наплевав и на его защиты, и на буквально горящую руку. Мне даже удалось повалить его наземь, оказаться сверху и начать вколачивать в него сбитые кулаки. Ненависть застилала мне взор, во всём мире больше не осталось ничего, кроме меня и моего врага.

Так что я даже и не заметил, как из-под кулаков начала брызгать кровь, а мой ученик внезапно обмяк. Я продолжал бить, выплескивая всю свою злобу, которую так долго копил, пока сидел в темнице, горел на костре и шёл сюда. К этому самому моменту.

Из этого состояния меня вывел внезапный голос мальчишки.

— Колдун, — сказал он. — Перестань. Он уже мёртв.

Я встрепенулся, словно выныривая из глубокого сна, когда резкое пробуждение заставляет тебя сначала понять, где ты находишься. Разгромленная лаборатория производила гнетущее впечатление. А труп моего ученика, на котором я сидел сверху, заставил меня поморщиться, хотя за свою долгую жизнь я повидал всякого. Я и не знал, что способен на такое.

— Всё, говорю, он мёртв, — повторил Джаг.

— Да-да… Верно… — пробормотал я, неловко поднимаясь на ноги.

Всё тело болело так, словно меня переехало мельничным жерновом, кулаки, сбитые до костей, кровоточили, ожог на руке саднило и дёргало. Энергии я почти не ощущал, и даже простейшие действия заставляли напрячься.

— О-о-ох… Мать… — тихо выругался я, чуть не потеряв равновесие.

Я медленно побрёл к шкафу с лекарствами и алхимическими ингредиентами, надеясь, что хоть что-нибудь уцелело. Зелья и эликсиры самого высокого качества хранились здесь на чёрный день, и этот день настал.

— Теперь-то ты вернёшь мне моё тело? — спросил Джаг.

— Погоди, — вяло отмахнулся я, копаясь в шкафу с зельями.

— Не смей мне говорить, что тебе нужно что-то ещё! — взъярился мальчишка.

Я наконец отыскал нужный пузырёк, зубами вытащил пробку и капнул эликсир восстановления на язык, сразу же чувствуя, как по венам струится магия, приводя меня в порядок. Как заживают раны и энергия вновь наполняет меня до краёв.

— Да, Джаг, мне нужно кое-что ещё, чтобы вернуть тебе тело, — сказал я. — Мне нужно моё собственное.

— А это не оно? — хмыкнул Джаг, подлетая к операционному столу.

На столе, за которым работал Сол, когда мы пришли, лежал искусственно выращенный клон, один из подобных тем, что хранились в моих убежищах. Вот только если во всех других поддерживалась жизнь, то этот был мёртв. Разряд цепной молнии убил его.

— Это тело мертво, Джаг, — вздохнул я.

— И ты не можешь его оживить? — спросил он.

Я задумался. Шансы есть. Мизерные, но всё-таки есть. Не так уж много времени прошло. Тем более, это искусственное тело, выращенное специально для мага, а не обычный мертвец.

К тому же, это отличный вызов для архимага Высшего Круга. Я принялся за работу. Я начал творить. Как в старые добрые времена, целиком и полностью отдаваясь процессу.

Благо, здесь, в моей собственной лаборатории, всё имелось под рукой, Сол не успел растратить мои запасы, и я свободно пользовался всем богатством ингредиентов, артефактов и усилений, ещё и успевая объяснять каждое моё действие Джагу, который с любопытством наблюдал за всем происходящим. Его это заботило не меньше, чем меня самого.

— Ты готов? — спросил я, когда сердце клона вновь начало биться, а ритуал безопасного перемещения душ был готов.

— Как никогда, — ответил Джаг.

И уже в следующее мгновение я осознал себя в новом теле, до жути напоминавшем моё прежнее тело, только гораздо моложе и сильнее. Я вернулся. Вместе со всем своим могуществом.

Джаг, широко улыбаясь, смотрел на собственные пальцы, не веря, что его тело теперь снова принадлежит только ему одному.

— Колдун, — вкрадчиво произнёс он. — Кажется, тебе нужен новый ученик?