Часы пробили полдень. Ворота, ведущие на территорию Михайловского собора, были широко распахнуты. А на улице, за забором, уже собралась целая толпа людей, одетых в чёрные одежды. На плечах собравшихся были повязаны траурные ленты. Многие держали в руках букеты с четным количеством цветов. Над толпой разносился вой и плач.

Пришедших проститься с народным ведьмаком пришло так много, что жандармам даже пришлось перекрывать движение по проспекту, чтобы машины не мешали собравшимся для проводов в последний путь.

Двери собора распахнулись. По широким ступеням во двор спустилась траурная процессия. Впереди шагали двое жрецов. Один из которых нес портрет парня в черном плаще и с обрезом в руке. Нижний угол фотокарточки пересекала лента. Вторым шел жрец, который размахивал по сторонам кадилом.

К процессии присоединился оркестр из десятка музыкантов, и во дворе заиграла траурная мелодия.

Следом на крыльцо вышли шесть ведьмаков, с черными от горя лицами. Парни и девушки, которые несли на плечах закрытый гроб. Ведьмаки начали осторожно спускаться по ступеням, вынося тело павшего героя. И завидев их, плач на улице усилился.

Последними к собравшимся людям вышла семья погибшего. Все они были в черных одеждах, с темно -фиолетовыми лентами на плечах. Рыжая девушка всхлипывала, то и дело утирая глаза платком. Вторая девушка стояла, с прямой спиной и вуаль полностью скрывало ее лицо.

И тут же в толпе заблестели вспышки фотокамер. А десятки крупных блогеров, среди которых были Луль и Лошадчак, начали вести прямые трансляции с похорон великого ведьмака Империи.

— Вот тебе и дело на двадцать минут, — тихо произнес Иван Пожарский, который шел первым.

— Тело так и не нашли, — напомнил Шереметьев. — Только лужу крови и косу.

— Надо быть реалистом, Олег, — хмуро добавила Марья. — Его похитила какая-то огромная кошка, которая легко утащила человека на деревья. Там даже костей не найти.

— Говорят, младший Воронцов тоже пропал, — сказала Алина и тут же закусила губу.

— Да Спаситель с ним, — буркнул Иван. — Пропал и ладно. Его не жалко. А Морозова любят. Вон какая толпа собралась. И статуя для аллеи уже почти готова.

— Прощай семья Морозовых, — с грустью произнес Суворов. — Денис остался один.

— Что-то он не особо убивается, — заметил Пожарский. — Ай! Ещё раз ты случайно меня пнешь, и я уроню гроб.

— Он все равно пустой, — беспечно ответила Марья. — Так что по твоей вине расколется только дорогая домовина.

— А ещё у всех собравшихся будет шок, — добавил Суворов.

— Ну, думаю жрецы быстро найдут этому логическое объяснение, — возразил Олег. — Которое даст дополнительных очков Синоду.

Процессия вышла из ворот и направилась к особняку Морозовых. По традиции, тело погибшего Михаила Морозова должно было упокоиться в семейном склепе семьи. И люди потянулись следом, усыпая дорогу белоснежными цветами.

Дорога заняла почти два часа. Синод решил получить максимальную выгоду от погребения своего главного представителя среди ведьмаков.

Процессия вошла в открытые ворота особняка, и остановилась у крыльца дома. Началась торжественная часть, когда люди, которые знали погибшего, выражали соболезнования перед тем, как гроб внесут в фамильный склеп. Первым высказались представители правящей семьи. Молодой парень с зачесанными наверх волосами в темном костюме подошел к небольшой трибуне и откашлялся.

— Я знал Михаила лично, — произнес он торжественно и оглядел толпу, оценивая эффект от сказанного. — Я увидел в нем сильного, смелого и искреннего человека. Именно я передал ему разрешение моего отца на принятие бастардов в семью. Я был бы рад встретиться с ним снова и назвать своим другом. Но мне не довелось найти время для новой встречи. Я…

Многие успели заметить, что сын императора не обладал даром красноречия, которым славилась его семье. Быть может, парень просто не пожелал выучить заготовленный текст или ему хотелось больше десяти раз за свою короткую речь напомнить о том, как много значения он сам имел в жизни Морозова.

Затем наступила очередь крупных семей, которые высказывались по старшинству фамилии. И над поместьем раздались усиленные магией голоса, которые на разные лады рассказывали, каким светлым человеком был Михаил Владимирович Морозов, и сколько хороших дел он сделал для Империи. Особенно впечатлил всех князь Долгорукий. Он добавил, что империя не забудет своего героя и он лично даст денег на постройку храма. Только не уточнил в каком населенном пункте тот будет возведен. А также когда это произойдет.

Затем слово дали членам семьи Морозовых. Князь Денис Владимирович был сосредоточен и холоден. Он сухо отметил, что его брат умер как истинный ведьмак и исполнил свое предназначение. В какой-то момент его голос надломился, но парень смог продолжить и попросил помнить о том, что жизнь коротка и отдавать ее стоит только за то, во что веришь.

А после к гробу по очереди вышли ведьмаки. Алина и Олег Шереметьевы, и Иван с Марьей Пожарские. Не скрывая эмоций, они рассказывали про то, каким товарищем им был павший в бою с нечистью Михаил Морозов. А затем ведьмаки собрались в стороне, наблюдая за продолжением траурной церемонии.

— Не думал, что Тальяна была такой близкой подругой Миши, — пробормотал Олег, глядя, как Лошадчак выходит к гробу. Девушка прокашлялась и начала красивую речь о том, как давно она знает Михаила, и как ей даже однажды посчастливилось пообщаться с парнем в дружеской обстановке. О том, как они сидели на крыше городского дома, и вели простую беседу о жизни. Без камер и диктофонов.

— Какая пошлость, — не удержавшись пробормотала Алина, с отвращением глядя на стоявшую рядом с гробом блогершу. — Не удивлюсь, если Тальяна скоро выпустит блог, что она носит под сердцем сына самого темного ведьмака.

— Она может, — согласился Олег.

Следом к гробу вышел худой темноволосый парень с дредами-косичками и татуировками на лице.

— А этот-то как мог быть другом Миши? — ахнула Марья. — Он же из сибирского княжества и половину жизни провел в Московии.

— Сейчас узнаем, — невесело усмехнулся Иван, глядя на парня.

Это был княжич Дубинин. Музыкант, который родился и вырос в Сибири, а затем перебрался в московское княжество. У парня абсолютно не было слуха и голоса. Но все это с лихвой компенсировалось талантом продажника и умением втюхать детям рекламу, завернутую в обёртку песни или клипа. А ещё парень умел попадать в скандальные истории, и извлекать из этого максимальную выгоду. Обвинение в торговле запрещенными препаратами, титул женщины года по версии журнала «Вестник Империи», и ещё десяток поводов, благодаря которым парень почти бесплатно попадал в упоминания крупным новостным группам, которые охотно читала внушаемая молодежь.

Дубинин вышел к гробу и начал говорить. Оказалось, что он познакомился с Морозовым в Муроме, когда приезжал для записи нового альбома. Михаил был настолько харизматичным и интересным человеком, что вдохновил Дубинина сразу на несколько новых композиций. Причем парень упомянул, где его сомнительные шедевры можно прослушать и купить.

— Да, дела, — вздохнула Марья, когда Дубинин прорекламировал свой новый концерт и ушел от гроба.

А для последнего слова вышел Луль. Он слегка покачивался, словно был не совсем трезв.

— Тут никто не знал Михаила, — сказал он и с неожиданной злобой посмотрел вслед Дубинину. — Я общался вживую с ним лишь однажды. Но мне хватило этого, чтобы понять, он был настоящим. Империя не заслуживала такого героя. И вы все…

Распорядитель подошел к трибуне и что-то негромко сказал Лулю. Тот отмахнулся от мужчины и закончил речь:

— Ненавижу льстецов.

— Не думала, что у Миши так много друзей, — Алина прижалась к брату и всхлипнула.

После Луля слово взял мастер Никон. В отличии от блогеров, жрец казался подавленным.

— Михаил был хорошим парнем. Мне повезло его знать, — он замолчал, а потом принялся говорить словно по написанному.

А дальше к гробу потянулись все желающие.

— Не могу поверить, что его больше нет, — жалобно всхлипнула Марья и утерла выступившую в уголке глаза слезу.

Иван обнял её за плечи, и девушка уткнулись в его грудь, дав волю эмоциям.

— Прощай, брат, — прошептал парень. — Теперь ты в лучшем из миров.

— Этот мир и правда лучший, — послышался со стороны склепа звонкий голос, который заставил всех обернуться.

Я вынырнул из портала в том же месте, где переместился с Баюном башню Легбэ. Огромный дуб шелестел ветвями, а лужа крови уже впиталась в землю. Косы на траве боя не было. Значит место схватки с Воронцовым нашли мои товарищи. И скорее всего, меня уже объявили мертвым, посчитав, что огромный зверь сожрал темного ведьмака.

— Может быть, успею посмотреть на свои похороны, — пробормотал я, пошарил по карманам, выудил клубок, бросил его на траву и попросил:

— Выведи меня к деревне.

Клубок дернулся, а затем покатился. Я же, держа в пальцах край нити, направился следом.

В Лукоморье сложно было определить, какое сейчас время суток. Густые кроны высоких деревьев практически не пропускали свет, и на тропах всегда царил полумрак. Несколько раз мне мерещились тени рядом с дорожкой, но они отступали, когда я оборачивался.

Когда я выбрался к деревне, солнце было в зените. Правда, какой был день я не знал. Насколько время тут расходилось с тем, которое я провел в другом мире мне было неясно.

Деревня словно опустела. А флаг над домом старосты был приспущен, как будто в княжестве объявили траур. Улицы были пусты. Ни людей, ни животных. Я дошел до дома старосты, в надежде, что ведьмаки не отбуксировали мой мотоцикл в Снежинск. Постучал в ворота. И за створками гулко залаяли собаки.

Несколько томительных минут ничего не происходило. И когда я занес было ладонь, чтобы постучать ещё раз, за воротами послышались тяжёлые шаги. Лязгнул засов, и двери распахнулись. На входе показался мужик, который держал в руке три цепи. Те крепились к ошейникам, в которых бесновались от злости большие, лохматые собаки. Из-за спины старосты выглядывал мальчонка лет двенадцати.

— Чего тебе? — грубо рявкнул мужик.

— Водички бы попить, — хрипло произнес я, и облизнул пересохшие губы. — и желательно без сонного зелья.

— Ты ещё кто?

— Слишком много вопросов, дядя, — ответил я и скинул с головы капюшон. — А то смотри как бы я задавать не начал. Их у меня вдоволь накопилось, пока я по Лукоморью гулял. Например, почему вместо сына ты пацана приблудного в провожатые отдал.

При виде моего лица, староста побелел и испуганно охнул. Отшатнулся, осенив себя знаком Спасителя:

— Упырь из лесу выбрался! — ахнул он, пятясь от меня.

— Окстись, дядя, — усмехнулся я. — Где это видано, чтобы упыри днём ходили?

Староста приглушенно пискнул. И схватился было за поданное парнишкой ружье, но я оказался быстрее.

Теневая плеть вырвала ружье из рук мужика. Я быстро переломил его, проверяя, заряжены ли патроны, довольно кивнул, и активировал плетение «воя баньши». Поднял ружье и бахнул в воздух. И староста рухнул на колени. Псы сорвались и с рычанием бросились ко мне, но для них у меня уже был заготовлен «ментальный крик». Плетение в один миг превратило злых собак в трусливых песиков, которые поджали хвосты и, скуля от страха, бросились наутёк.

Староста стоял на коленях и мотал головой, пытаясь прийти в себя. Ментальный крик достиг его сознания, и мужик бросился в сторону. Но на его пути возник дубовый столб, который быстро пресек желание бегать по двору и размахивать руками, точно безмозглая курица. Я же шагнул во двор, схватил мужика за ворот рубахи и рывком поднял на ноги:

— Я повторю вопрос. Кого ты отправил с нами в Лукоморье?

— Пацан приехал, — с трудом ворочая языком, произнес староста. — У него с собой были документы от Синода. Сказал, чтобы я придумал любую ерунду и наплел ее вам, только бы он с отрядом в Лукоморье ушел. Не виноват я, княжич. Не казни.

Я брезгливо оттолкнул скулящего старосту:

— Эх, шлёпнуть бы тебя. Да руки марать неохота.

— Пощади…

— Сколько дней прошло с моей пропажи?

— Так, три дня уже как минуло, — удивленно ответил мужик.

— Мотоцикл мой в гостевом доме?

Староста закивал.

— Веди, — скомандовал я и ткнул ружьём в сторону ворот.

Мужчина послушно пошел вперёд, я же вскинул на плечо ружье и направился следом.

К моему великому удивлению, стрельба не вызвала переполоха на улицах деревни. Словно бы это было здесь делом привычным. Поэтому на улицах по-прежнему не было ни души. Староста довел меня до гостевого дома, отпер ворота и распахнул их. Во дворе и правда стоял мой мотоцикл. Я сел в седло, ласково провел ладонью по баку, обернулся к провожатому и поинтересовался:

— Бензин не слили?

Староста поморщился, словно бы эти слова доставляли ему настоящую боль:

— Хотели, да ведьмаки предупредили, что вернутся за ним. И если бензина не будет, то нас запрягут, чтобы мы тащили и мотоцикл, и седоков до самого Снежинска.

Я кивнул:

— Это правильно. Так вот, я от себя добавлю: если до Снежинска мне бензина не хватит — я вернусь и…

Я не договорил, но сделал очень страшное лицо. И староста затрясся как осиновый лист:

— Так это, барин, — заикаясь пробормотал он и бросился к сараю. — Оно завсегда подлить можно на всякий случай.

Дрожащими руками он отпер замок, отворил дверь и исчез в темном сарае. Я же на всякий случай навёл на дверной проем ружье и активировал броню. Мало ли что там у этого дядьки на уме?

Но мужик выскочил из сарая через несколько минут. В руках он нес большую канистру, в которой что-то плескалось.

Мы залили полный бак, а затем я приказал старосте отпереть ворота.

— Помалкивай о том, что я вернулся. Иначе не сносить тебе головы.

— Век за вас Спасителю буду молиться, — мужчина рухнул на колени и ударившись лицом оземь.

Я завел двигатель и, скупо попрощавшись, выехал со двора, держа курс на выезд из негостеприимной деревни.

В лесу пришлось достать из кармана волшебный клубок, который дала мне Ягиня, бросить его на дорогу, и вежливо попросить:

— Проведи меня до избы Яги.

Клубок дернулся и покатился, я же, обернув нить вокруг запястья, поехал следом.

Через десять минут круглый проводник свернул на едва заметную тропинку, которую я бы сам нипочём не нашел, и довел меня прямо по ней к дому, где ещё недавно я договаривался о том, как решить вопрос с Баюном.

Я припарковался у дома и заглушил двигатель. Осмотревшись, заметил, как под ближайшим кустиком сидит уже знакомый мне зайчик.

— Ну привет, — сказал я ему, чтобы как-то разбавить возникшую на поляне тишину.

Тяжело поднялся по заскрипевшим под тяжёлой поступью доскам крыльца, и трижды стукнул, приговаривая:

— Откройте дверь, откройте дверь, позвольте мне войти.

На окне дрогнула шторка, словно бы кто-то выглянул и посмотрел кого темный принес. А затем дверь открылась:

— Рада, что ты вернулся живым, добрый молодец, — мягко произнесла, стоявшая на пороге Ягиня.

— Иногда я сильно сомневаюсь, что я добрый, — ответил я и протянул ей клубок. — Спасибо за дар, красна девица.

Девушка улыбнулась, забрав свою вещицу:

— За комплимент спасибо, темный. А то, что ты сомневаешься — это нормально. Я давно в этом мире живу, многих богатырей повидала.

— Ну про богатыря это ты загнула, — возразил я. — В гости-то впустишь? Разговор есть.

Девушка отбросила за спину длинные волосы, посторонилась, впуская меня в дом:

— Прошу, добрый молодец. Накормлю, напою и спать уложу.

— А можно обойтись сокращенной версией? — я покосился на девушку, лицо которой вдруг заострилось, словно костям черепа было тесно под кожей.

— Так уж и быть, Миша. Предложу тебе лишь чай. Котелок как раз вскипел.

Я прошел в дом, сел за стол. На соседнем стуле лежал пушистый кот. Он открыл огненный глаз, посмотрел на меня и презрительно фыркнул.

— Можно его погладить? — спросил я.

— Конечно. Но только один раз, — хозяйка дома пожала плечами.

— Руку откусить может?

— А может, и тебя от руки откусит. Зависит от настроения, — Ягиня зачерпнула отвар металлической кружкой из исходящего паром котелка и поставила ее передо мной.

— Пей. Придаст сил.

Я благодарно кивнул, взял в руки кружку и сделал глоток. Довольно цокнул языком и прикрыл глаза:

— Отличный отвар.

— Не хуже знаменитого отвара семьи Морозовых? — с хитрой улыбкой уточнила Ягиня.

— Не хуже, — согласился я и сделал ещё один глоток.

Девушка сгребла в охапку кота, который недовольно заворчал, и прижала к груди.

— Как моя сестрица? — глухо спросила Ягиня.

— Она нашла себе дом.

— Ты проводил ее как надо?

— Конечно. Сделал все как обещал. Баюн приняла свою судьбу. И не держит не тебя обид.

Неожиданно кот оттолкнулся от своей хозяйки и оказался на столе. Ножки скрипнули, словно в животине было не меньше центнера. Кот подошел ко мне, заглянул прямо в глаза и потом вздохнул и зажмурился.

— Почеши за ухом, — приказала девушка. — Заслужил.

Я решил не спорить и погладил кота по голове. Тот тряхнул мордой, когда решил, что с меня хватит, и спрыгнул на пол. Доски прогнулись под аккуратными лапками. Дверь отворилась сама, выпуская питомца.

— Странный у тебя кот.

— Он у меня или я у него или мы друг у друга… — пространно заметила Ягиня и села напротив, поставила локти на стол и упёрлась острым подбородком в скрещенные пальцы:

— Так о чем хотел проговорить, добрый молодец.

Я немного помолчал, подбирая слова. А затем спросил:

— Как сделать так, чтобы человек смог жить с сиреной.

Ягиня хитро прищурилась:

— Человек или темный ведьмак?

— Я.

— Так же, как и столетия назад. Пожертвовать тем, кто любит тебя. И кого любишь ты.

Я нахмурился:

— Пожертвовать? Принести в жертву на алтарном камне, или…

— Или, — ответила хозяйка дома и откинулась на спинку стула. — Ты сам все поймёшь.

— Когда?

— Скоро, — произнесла девушка и ее лицо перестало казаться человеческим. — Всему свое время, темный. Всему свое время.

Я погостил у Ягини ещё немного, и когда чайник с отваром опустел, засобирался в дорогу:

— Прости, красна девица, но путь до Снежинска ещё долгий.

Хозяйка дома улыбнулась и хитро уточнила:

— Как отвар? Понравился ли?

— Прекрасная вещь, — ответил я и встал из-за стола. — Очень бодрит.

Отвар и правда творил чудеса. После нескольких кружек я словно бы не бродил полдня по лесу. И чувствовал себя бодрым и готовым к дальнейшему походу в город.

— А то остался бы. Я бы баньку истопила, — произнесла Ягиня, но я покачал головой:

— Увы. Спасибо за хлеб-соль и добрый совет, но в городе меня ещё ждет много дел.

Хозяйка дома тяжело вздохнула:

— Ну смотри, добрый молодец.

— Пока Ягиня, — попрощался я. — Авось свидимся.

— Обязательно свидимся, — ответила девушка и проводила меня до порога.

Я вышел из дома, прошел к мотоциклу и сел в седло. Обернулся, помахал рукой стоявшей на крыльце Ягине. А затем завел двигатель и выехал с поляны.

Обратная дорога пролегала мимо заправки, которая теперь была закрыта. На двери сиротливо висела табличка «Продается». Торгующих у дороги женщин тоже не было. На всякий случай я свернул к озеру и улыбнулся: местные убрали мусор и с поляны и с берега. Я сел в седло мотоцикла и отправился в дальнейший путь. И остаток дороги до города я проехал без остановок.

Снежинск встретил меня баннерами с моей персоной. В нижнем правом углу была черная лента. А под фото шла подпись:

«Прощание с ведьмаком Михаилом Морозовым пройдет в Михайловском Соборе».

Ниже шли даты, когда можно было прийти в собор.

— Много ли народа пришло попрощаться? — с интересом произнес я, рассматривая билборд. Но ответа так и не услышал.

У дома меня ждал сюрприз в виде оравы народа. Люди стояли у ворот, слушая чью-то речь с территории особняка. Многие всхлипывали, другие, не скрывая эмоций, ревели в голос.

Идти через толпу не хотелось. Пришлось обогнуть дом и зайти на территорию со стороны леса. Где я наткнулся на Тихона. Дворовой сидел на траве и что-то тихо напевал. Время от времени он шмыгал носом и вытирал выступившие слезы. Я подкрался к дворовому и едва слышно произнес:

— Ты-то чего раскис? Случилось чего?

Тихон обернулся. Застыл, уставившись на меня, открыв от удивления рот и хлопая глазами. И я, понимая скорую реакцию, поспешно прижал к губам указательный палец, призывая к тишине:

— Ш-ш-ш. Тихо ты. Весь народ на похоронах переполошишь.

Дворовой прищурился, рассматривая меня, а затем ткнул пальцем в сторону особняка и глупо уточнил:

— Коли вы живы барин, то в домовине тогда кто?

Я только пожал плечами:

— Сие мне неизвестно. Может, кирпичи. Или ящик пусть.

Тихон вскочил с травы и снял соломенную шляпу:

— Ну, стало быть, добро пожаловать домой, барин. Другие ведьмаки приехали, косу вашу привезли и сказали, что вы померли. Маришка и Лилия плакали, а я сразу им не поверил. Не мог темный в Лукоморье сгинуть.

Я кивнул:

— Ты оказался прав, Тихон.

Дворовой довольно улыбнулся. Я же свернул в сторону особняка, спрятался у кладбищенского забора и осмотрел двор.

У входа в дом на столе был установлен гроб, рядом с которым стояла семья Морозовых. Денис, Лилия и Маришка были в черном, на плечах повязаны траурные ленты. Неподалёку от них собрались люди, многих из которых я не знал. По одному они выходили к гробу и говорили, как гордятся тем, что близко дружили с темным ведьмаком.

— Много же у меня было друзей, — прошептал я, осматривая толпу. Из собравшихся здесь я узнал только Никона, Виктора, Луля, Лошадчак и наследника императорской семьи. Чуть поодаль, в тени деревьев, стояли, тихо о чем-то переговариваясь, ведьмаки. К ним-то я и направился. Накинул на голову капюшон. Осторожно прокрался вдоль покосившегося металлического забора, вышел к ведьмакам.

— Прощай, брат, — глядя на гроб, с грустью произнес Пожарский. — Теперь ты в лучшем из миров.

Я довольно улыбнулся, вспомнив, где мне недавно довелось побывать. И произнес:

— Этот мир и правда самый лучший.

Ведьмаки обернулись, и я снял капюшон, довольно глядя на вытянувшиеся от удивления лица.

— Миша? — глупо произнесла Марья Пожарская.

— Ага, — подтвердил я. — Он самый.

Ведьмаки удивлённо переглянулись:

— Точно Морозов? — уточнил Олег

— Вроде, — неуверенно протянул Иван. — Вегвизир молчит.

— Может быть, он с самого Лукоморья за нами по следу притопал? — усомнился Олег. — Тамошних тварей вегвизир тоже не чувствует.

— Так далеко прошел? — удивилась Алина.

— Да я это, — успокоил я собравшихся. — Мы с Пожарским и Шереметьевым не так давно были в бане и обговаривали поездку в Лукоморье. В деревне староста выдал нам проводников, и они…

Товарищи снова переглянулись:

— Вроде он, — произнесли Иван и Марья.

— Я живой, — заверил я ведьмаков. — Розовый и теплый.

— Но… как? — пискнула Алина. — Какая-то тварь утащила тебя в лес, а когда нашли поляну, там была только лужа крови и коса. И мы решили…

— Та тварь была сыта и хотела со мной поиграть. Мне удалось вырваться и спрятаться в лесу. А потом вернуться, — рассказал я заранее заготовленную историю.

— А как же кровь?

— Видимо, она поймала Проньку и разорвала его, — с грустью в голосе ответил я.

Про Воронцова, который сменил личину и ходил с нами по Лукоморью, я решил умолчать.

Этих аргументов хватило, чтобы через секунду я оказался среди вмиг повеселевших друзей, которые обнимали меня и хлопали по плечам:

— Я очень рад, брат, — глухо произнес Пожарский.

Я усмехнулся и позволил Ивану сгрести меня в охапку.

— Дружище, — срывающимся от эмоций голосом, пробормотал он.

Алина прильнула ко мне сразу же, как приятель отошел.

— Глазам не верю, — заговорила она осипшим голосом. — Мы ведь вернулись за тобой. Искали…

— Знаю, — я погладил девушку по волосам. — Вы не могли мне помочь тогда.

— Правда? — ведьмачка посмотрела мне в глаза и показалось, что она стала немного взрослее с нашей последней встречи.

— А где Суворов? — насторожился я.

— Ушел после того, как мы притащили от Михайловского собора пустой ящик, — усмехнулся Олег и пожал мне ладонь. — после той одержимости за ним решили какое-то время понаблюдать.

— Иди сюда, горемыка, — Марья обняла меня так же крепко, как и брат. — Не зря мы мотоцикл оставили?

— Не зря. Спасибо.

— Не верилось, что тебя похоронят, — добавила Марья.

— Это очень хорошая примета, — подбодрил ее я. — Долго жить буду.

Ведьмаки довольно рассмеялись. Это вышло достаточно громко и испортило похороны.

Мужчина лет сорока, который как раз говорил речь, обернулся в нашу сторону, и строго произнес:

— Молодые люди, имейте совесть. Умер ваш друг и коллега. А вы хочет и веселитесь.

Ведьмаки расступились, я же вышел вперед и произнес:

— Слухи о моей смерти сильно преувеличены. Кстати, с кем имею честь беседовать.

Этого хватило, чтобы мужик застыл, глядя на меня и беззвучно открывая и закрывая рот, словно рыба. А затем тяжело плюхнулся на землю и завалился на спину, раскинув руки. Я же направился к гробу.

Собравшаяся за воротами толпа ахнула и взорвалась криками радости и ужаса.

— Не умер… воскрес… — предположил кто-то в толпе за спиной, а затем внезапный крик разрезал напряженно гудящее пространство, — Он вернулся! Спаситель возвратил нам нашего героя!

Я же развернулся и поднял руки в приветствии и крикнул:

— Даже Преисподняя не может удержать темного ведьмака!

— Кто вы такой?

Крепкий парень в белой сутане заступил мне дорогу к гостям, где были наследник императора и верхушка Синода и нервно уточнил

— Михаил Морозов, собственной персоной, — я развел руки в стороны, чтобы показать, что не собираюсь нападать.

— Это упырь… перевертыш… двойник… — по толпе прокатился шепот.

— Я настоящий, — терпеливо пояснил я и повернулся к камере. — Из плоти и крови. Ведьмаки, которые собрались здесь, подтвердят.

— Я тоже, — послышался знакомый хриплый голос.

Из толпы вышел Виктор. Антимаг остановился, несколько секунд смотрел на меня, а затем заключил:

— Он живой. Добро пожаловать домой, мастер Морозов.

Круглов шагнул вперёд, протянул ладонь, и я ответил на рукопожатие. А через секунду передо мной появился сияющий Никон и сгреб в охапку. Его не смущала моя пыльная одежда и помятый вид. Мужчина сдавил меня так крепко, что хрустнули ребра.

— Полегче, — выдохнул я.

— Живой! — выкрикнул жрец. — Свидетельствую перед Спасителем, что Михаил Морозов жив!

Какая-то женщина в темной одежде подбросила вверх букет из гвоздик и вслед в воздух взлетели другие цветы, траурные ленты и черные шляпки. Народ ликовал, а я подумал, что выбрал лучший способ вернуться. Теперь меня точно не удавят шелковым шнурком, чтобы потом аккуратно впихнуть в пока еще пустующий гроб.

Ко мне решительно подошел Денис и ухватил за плечо, впиваясь пальцами до боли.

— Живой, — глухо проговорил он и окинул меня подозрительным взглядом.

— Местами, — ухмыльнулся я и посмотрел ему за спину.

Маришка сорвала с головы черную кружевную косынку и качнулась в мою сторону. Но стоявшая рядом Лилия Владимировна ухватила компаньонку за руку. Я не мог рассмотреть лицо секретарши за непроницаемой вуалью. Но заметил, как часто поднимается при дыхании ее грудь. Мне удалось ей улыбнуться и кажется, она все поняла. Коротко мне кивнула, уронила букет из белых лилий, развернулась и зашагала прочь. Я смотрел на ее напряженную спину, на сжатые кулаки и думал, что никогда еще мне не хотелось пойти следом, обнять ее и вдохнуть аромат светлых волос. Федор прытко подхватил Водянову под локоть, когда девушка поднялась по ступеням, и помог войти в дом.

Кто-то из доков в белой рясе Синода вышел к воротам и произнес, перекрикивая радостный гомон:

— Подданные Империи! Сегодня мы все стали свидетелями истинного чуда. К нам вернулся любимый всеми народный ведьмак, Михаил Морозов.

Синодник сделал приглашающий жест, и я приблизился к нему. Брат шагал рядом и казался бледнее обычного.

— Мне удалось выжить, — сказал я, когда овации стихли. — Благодаря моим друзьям, которые не сдавались и искали меня. Они истребили нечисть, которая могла меня добить. И я очень им за это благодарен, — я коротко поклонился Шереметьевым и Пожарским.

Толпа взревела, а ведьмаки вышли к нам и склонили головы, позируя перед камерами. Я же подождал несколько минут, ожидая, пока утихнут крики и продолжил:

— Спасибо моему дорогому другу Никону, мудрые советы и молитвы которого помогли мне вернуться.

Жрец оказался рядом со мной и заулыбался.

— И спасибо Спасителю!

На мгновенье над толпой воцарилась тишина, и я продолжил:

— Я вернулся, чтобы вершить дела во славу его и для пользы Империи и ее подданных.

Кажется, последние слова были правильными, потому как люди принялись аплодировать. Сын императора взирал на меня с мрачной неприязнью, которая сменилась на нейтральное выражение, как только к парню повернулись камеры.

Парень поднял ладонь, привлекая внимание и неспешно подошел ко мне. Встал рядом и обнял за плечо. Это смотрелось со стороны почти дружески, но от наследника разило холодом.

— Империи повезло. Народный ведьмак снова с нами, — громко провозгласил венценосный гость, и после недолгих оваций откланялся, а потом пошел по дорожке к выходу.

Я вдруг подумал, что мне стоит быть с ним осторожнее.

— Мой брат вернулся, — взял слово князь Морозов. — Я счастлив разделить эту радость с каждым из вас. Но я думаю, что Михаилу нужен отдых и возможно лекари.

В мою сторону двинулась Лошадчак, но на ее пути встала Маришка, которая обманчиво мягко ей улыбнулась. От этого блогерша заметно вздрогнула и попятилась.

Компаньонка подошла ближе и взглянула на меня влажными от слез глазами. А потом она посмотрела на князя, и тот кивнул, словно давая ей разрешение на что-то. Девушка оттеснила от меня Никона и слегка коснулась кончиками пальцев моей ладони. Между нашей кожей возникло тепло, которое тут же растаяло.

— Сейчас мы просим нас простить и позволить остаться наедине с нашим дорогим Михаилом Владимировичем. Он обязательно расскажет всем о своих приключениях и о том, как смог вернуться. А также, мы официально подтверждаем, что Русалья неделя примет всех желающих, кроме тех, кто поспешил вернуть билеты. И да, эти билеты будут проданы по двойной цене, а разница пойдет на благотворительность.

— На храм? — спросил кто-то из толпы.

— На детей, которые нуждаются в заботе, — ответила Маришка и вновь бросила на меня короткий обжигающий взгляд. — Морозовы не оставят в беде своих. А свои для нас не только те, кто носит фамилию.

Я удивился этой формулировке. Но похоже, в мое отсутствие здесь выработали стратегию поведения.

Охрана Синода не сразу смогла справиться с толпой. Люди не хотели уходить и мне пришлось встать рядом с пустым гробом и принять от гостей поздравления и уверения в добрых пожеланиях.

Лошадчак все же решилась подойти, но ограничилась дежурными фразами.

— Дешевый спектакль, — проворчал Луль и побрел прочь, пьяно покачиваясь. Кажется, чудесное воскресешение расстроило его больше моей предполагаемой гибели.

Долгорукий сухо сказал:

— Поздравляю…

— С тем, что я не умер? — уточнил я.

— Именно, — скривился мужчина и направился в ожидающей его машине.

Никон сиял как начищенный самовар. Время от времени он пожимал мое плечо, словно убеждаясь, что я действительно реальный и нахожусь здесь. Как только поток желающих подойти ко мне иссяк, а камеры перестали сверкать вспышками, я выдохнул.

— Воскресать очень утомительно, — сказал я.

— Ты мог позвонить, — упрекнул меня Денис и тотчас изобразил улыбку, глядя на приблизившихся ведьмаков, которые чуть раньше несли гроб.

— Увы, телефон сейчас лежит где-то в траве Лукоморья.

— Плакали мои планы стать первым ведьмаком, — протянул Иван и посмотрел на стоявшего рядом Дениса. — Мы переживали, что семья Морозовых будет лишена титула.

— Из-за этого не стоило беспокоиться, — князь устало улыбнулся. — Михаил Владимирович перед отъездом порекомендовал в семью нового бастарда, и я успел принять парнишку и дать ему Фамилию. Так что сейчас официально в семье трое Морозовых.

Я подумал, что поторопиться Дениса заставили обстоятельства. Но не мог его за это судить. Наверняка и сам бы поспешил, если брата не стало.

— Так это правда? — Алина нахмурилась. — Вы будете принимать в семью посторонних?

— Чужих не бывает, — назидательно заявил Никон, вклиниваясь между мной и друзьями. — А теперь, дорогие мои, я вынужден попросить вас дать Михаилу Владимировичу отдохнуть.

— С вами отдохнешь, — проворчала Марья, но компания попрощалась и покинула территорию особняка без лишнего шума.

— Созвонимся, — одними губами произнесла Алина, когда они уже были у ворот.

Я кивнул ей и тяжело вздохнул, поворачиваясь к брату.

— Не стану говорить, что ты поступил необдуманно, отправившись с этими авантюристами в лес и не сказав про это никому, — произнес он негромко. — Понимаю, ты надеялся, что дело будет несложным. И по этому поводу хочу добавить…

— Ты такой душный, братец. Я вернулся с другой стороны. Мог бы просто сказать, что рад меня видеть.

— Что ты сказал?

Парень двинулся ко мне, но развитию конфликта помешал Никон:

— Господа, не стоит давать пищу для сплетен, — быстро попросил он и кивнул в сторону журналистов, которые собрались чуть поодаль и вели репортажи на фоне особняка. — Возвращение темного сейчас самая горячая тема. Нам надо обсудить и решить, что будет говорить…

— Это ваша работа, — отмахнулся я. — Мне все равно, как Синод все это обставит. Но сделайте так, чтобы вы, — мой палец уперся в грудь жреца, и я продолжил, — оказались в выгодной позиции. Вы не просто куратор темного ведьмака. Вы мой советник.

— Верно, — мужчина расплылся в счастливой улыбке.

Мне подумалось, что он на самом деле один из немногих, кто был искренне рад чудесному воскрешению. Пусть у него были личные причины, но я был доволен присутствию Синодника.

Потом оглянулся в сторону Маришки, которая с важным видом разговаривала с княжной Серовой. Та ощутила мое внимание, обернулась и сдержанно поздоровалась. Покосилась на Дениса, будто ждала одобрения.

— Мне стоит переговорить с дамами, — сообщил Никон и пошел к девушкам.

Князь раздраженно отвернулся к пустому гробу и заявил:

— Он обошелся в целое состояние.

— Думаешь, его примут по гарантии обратно в магазин?

— Все шутишь, — парень пнул цветок, который сиротливо лежал на дорожке. — Но вся церемония была за счет Синода. Они решили сделать семье последний подарок.

— Я им его верну. В самую глотку засуну, — я многообещающе улыбнулся.

— Ты о чем? — не понял он.

— Простое задание, которое нам повезло увести у Воронцова, оказалось убийством кошки Баюна. А ее очень сложно убить.

— И?

— Вместе с проводниками с нами отправился мальчишка из Синода, который должен был провести ритуал и усыпить кошку. После того, как нечисть убьет всех нас, — продолжил я.

Денис недовольно поджал губы:

— Ты должен был это предвидеть. Слишком уж просто все выходило.

— Дядюшка передавал тебе привет, — сменил я тему разговора.

Парень заметно побледнел и оглянулся в сторону склепа.

— Ты ведь в него собирался поместить мой гроб? А круг из охранных рун стер? — уточнил я.

— Ты правда умер и воскрес? — прямо спросил Денис и уставился на меня колючими глазами.

— Не умер, — не стал лукавить я. — Просто сходил в гости и вернулся. Но подробности тебе знать не обязательно. У Александра все хорошо. Жив, здоров.

Денис промолчал. Я же уселся на скамью, которую предусмотрительно поставили для родственников усопшего. — Я сделал то, что должен был сделать.

— Тебе стоит знать, что император дал официальное разрешение на принятие бастардов. Благодаря тебе и твоему интервью на видеорегистратор такси.

— Значит, теперь ты считаешь меня полезным Морозовым? — поддел я и заметил, что брат стал казаться старше.

Под его глазами залегли тени, складки вокруг рта углубились. На виске появилась прядь седых волос. Или мне это только казалось.

— Я правда рад, что ты вернулся, — парень сел рядом со мной и вытянул длинные ноги.

— Спасибо.

— Но в дом тебе пока нельзя, — с неохотой пояснил князь. — Лилия все еще опасна для тебя.

— Или я для нее, — задумчиво проговорил я и уточнил, — Ты ведь знаешь о ее контракте с семьей? Что в нем особенного?

— Почему ты решил, что там есть что-то особенное? — нервно спросил Денис.

— Потому что она сирена. Она может убить любого из нас, и отец оставил ее в доме. У него должны быть на это веские причины.

— Ты говоришь о нем, будто… — парень запнулся и пригладил волосы.

— Будто он мой отец, — произнес я ровным голосом. — И я хочу знать условия контракта Водяновой с нашей семьей.

— Отец дал ей покровительство взамен обещания.

— И какого же? Что Лилия обещала Владимиру Морозову?

— Спроси у нее сам, — неожиданно зло бросил Денис и встал со скамьи. — В конце концов, это ее право — говорить тебе или нет.

— Прямо сейчас спросить? — ядовито уточнил я.

— Ты хоть понимаешь, насколько все усложнил?

— Попробуй это пережить, — я закрыл глаза, подставил лицо солнечным лучам и лениво поинтересовался, — Как считаешь, Никону пойдет мантия Верховного?

— Ты играешь с огнем, — помрачнел Денис. — Именно так вел себя мой отец.

— Наш, — буднично поправил я князя. — Он пошел на большие жертвы, чтобы сохранить семью. И нам стоит продолжать его дело.

— Играешь с огнем, — повторил брат и пошел в сторону дома.

Я лениво осмотрел фасад особняка, заметив, как в окне второго этажа качнулась занавеска. В груди защемило от неясной тоски и стало понятно — пора уезжать.

Ко мне подошла Маришка и порывисто ухватила за руку. Ее пальцы показались мне оголенными проводами. Правда, почти тотчас это ощущение пропало.

— Я думала, что тебя больше нет, — ее голос был слегка осипшим. — А Лилия Владимировна сказала, что ты просто ушел в другой мир, где тебе лучше.

Я улыбнулся:

— Мне лучше здесь. Потому и вернулся домой.

— Но пока придется пожить в городской квартире. Давай поедем туда, — девушка улыбнулась и добавила, понизив голос, — Хочу скорее тебя обнять. И чтобы никто на это не смотрел…

В квартире был порядок и пахло кофейными зернами. Даже в ванной, лежало запечатанное мыло и новое полотенце с биркой. Я вышел из наполненной паром душевой кабины и обернул бедра полотенцем. Протер ладонью запотевшее зеркало и рассмотрел себя в отражении. Лукоморье меня пощадило, вернув в реальный мир таким же, каким я вошел на его таинственные тропы. Хотя в волосах блеснула нить седины, но приблизившись к зеркальной поверхности, я убедился, что мне просто показалось. Мне померещился хриплый смех, очень напоминающий Ягинин. Но ведьмы тут, конечно же, не было. Как и ее кота.

В спальне было пусто. Я подошел к тумбочке у кровати и открыл верхний ящик. Письма от Водяновой тут не было, хотя я отчего-то ожидал найти в ящике конверт с листком бумаги, на котором рукой секретаря будет написано какое-нибудь послание для меня. В шкафах тоже было пусто.

Все мои вещи были сложены стопками и лежали в гостиной поверх застеленного пленкой дивана.

Маришка робко тронула меня за руку и пояснила:

— Я все убрала, когда семье сообщили, что тебя больше нет. Но вывозить вещи не стала.

— И почему?

— Потому что тогда я бы смирилась с твоей потерей. А я верила, что ты жив. Что ведьмаки ошиблись.

Я обернулся и взглянул на девушку. Она стояла рядом и испытующе смотрела на меня. А затем уточнила:

— Где ты был так долго?

— Там время бежит иначе, — мягко отозвался я. — Мне показалось, что прошло всего пара часов.

Девушка подалась ко мне и обняла за шею:

— А для меня здесь прошла целая вечность. Ты ведь обещал себя беречь.

— Я и берег, — смущенно ответил я.

— Помни, если с тобой что-то случится, то плохо будет многим. И мне тоже.

Я зарылся лицом в рыжие волосы, пахнущие липой и медом.

— Прости, что заставил тебя переживать.

Девушка толкнула меня на диван и села поверх моих бедер.

— Я так рада, что ты вернулся.

Черный ужасно не шел компаньонке.

— Не твой цвет, — пояснил я, стаскивая с улыбающейся девушки платье.

— Считаешь? — лукаво уточнила она, поправив чашечку кружевного бюстгальтера.

— Ох, я готов взять свои слова обратно, — вынужден был признать я и позволил себе сойти с ума.

Маришка была горячей, обжигающей. Она прижималась ко мне всем телом и когда отстранялась, мне становилось почти холодно. Мир вокруг стал солнечным и ярким. Девушка цеплялась за мои плечи тонкими пальцами, я обхватил ее лицо ладонями и заглянул в потемневшие глаза. На дне зрачков качнулись янтарные блики.

— Не уходи больше, — выдохнула девушка, но я не успел ей ответить. Пространство вдруг раскалилось докрасна, проникло в каждую мою клетку, выжигая во мне все сомнения. Я понял, что наконец-то дома.

Спустя целую вечность я лениво рассматривал бегущие по небу облака. Маришка что-то тихо напевала, крутясь у плиты. Она заказала продукты и вызвалась сама приготовить нечто особенное. В холодильнике не было ничего кроме льда. Но я был доволен и прохладной воде, которая хоть немного меня остудила.

— Может чаю? — предложила компаньонка и настороженно уточнила, — Ты пил отвар, который выдал тебе Федор?

— Лекарство? — я перевернулся и подложил под голову диванную подушку. — Оно мне уже не нужно.

— С чего ты взял? — посуровела девушка.

— Нашелся хороший лекарь, который мне помог.

— Думаешь его целительство сработало?

— Поверь, я точно знаю, что яда во мне больше нет, — с улыбкой ответил я.

Маришка на мгновенье закусила губу, а затем произнесла:

— Это ведь хорошо. Может, этого лекаря надо к Лилии Владимировне? Вдруг он и ей сможет помочь?

— К сожалению, сирену он вылечить не сумеет. Не потянет ее.

— Понятно, — мне показалось, что помощница вздохнула с облегчением. — Лилии стало лучше.

— Правда? — осторожно уточнил я.

— Правда вчера она сорвалась, — призналась девушка. — Разбила пару зеркал, даже не прикасаясь к ним.

— Сильно, — проворчал я.

— Потом она всполошилась, что цветочек мог пострадать. Ушла к себе и пела этому монстру колыбельную.

— Цветок ещё не сожрал Бориску?

— Нет, что ты, — отмахнулась девушка. — Лилия Владимировна четко объяснила питомцу, что кухонных работников есть нельзя. А за это Жирик готовит цветочку запеченных с сахаром мух.

— И как он их ловит? — улыбнулся я.

— На варенье, которое наносит тонким слоем на пергамент. В общем, у него там целая стратегия добычи лакомства для цветочка. Но, мне кажется, что он просто хочет угодить нашему секретарю.

Мне вдруг стало неловко говорить о Водяновой, лежа практически раздетым, в лучах солнца, на глазах у другой девушки. Это казалось пошлостью. Даже несмотря на то, что в этом мире подобные отношения были нормой.

Покопавшись в сброшенной на пол стопке белья, я вынул футболку и спортивные штаны и быстро оделся.

— Ты проконтролировала переезд нашей лягушки? — спросил я, чтобы сменить тему.

— Потрясающая дама, — легко отозвалась девушка. — Ты слышал, как она поет? Просто чудесно.

— Она умеет менять внешность.

— Я видела ее настоящей, — Маришка улыбнулась. — И не испугалась. Она очень даже милая. И нашим озером она весьма довольна. У нас там никто особенный не жил, что странно. Мне кажется естественным, что в каждом водоеме живет кто-нибудь из нечисти.

— Ты всегда видела нечисть? — неожиданно заинтересовался я.

— Да, — беззаботно ответила компаньонка. — Так вышло, что я с детства замечала дворовых. Однажды даже видела какую-то странную зверушку. То существо бегало вокруг старушки и когда она умерла, сидя на лавочке у дома, пушистик исчез.

— Духолов, — вырвалось у меня.

— Я обычно не говорила о том, что замечаю странных существ. Тогда меня вряд ли взяли бы в дом ведьмаков.

— Почему?

— Миша, я ведь неглупая и понимаю, что ведьмачьей крови во мне нет. Иначе бы ее нашли еще в приюте. Там проводят проверки, чтобы при случае определить ребенка на обучение в какую-нибудь семью. А то, что я замечаю нечисть, могли бы принять за душевную болезнь. И после обнаружения этого порока отправить в дом скудоумия.

— Но ведь ты не просто так видишь то, что обычные люди не замечают?

— С чего ты взял? — удивилась девушка. — Почитай форумы, и поймешь, что многие видят всякое. Но их принимают за городских сумасшедших. Или деревенских дурачков.

— Звучит обидно.

— Потому те, кто замечает что-то необычное, предпочитают закрывать глаза на эти свои особенности. И постепенно перестают видеть нечисть. Или просто перерастают это, как подростковую сыпь на коже.

— А ты не переросла, — догадался я.

— Мне не удалось это развидеть, — девушка пожала плечами. — Быть может, я просто не хотела оставаться одна.

— Ты ведь жила в семье старосты, — напомнил я.

— Где я все равно была приемной сироткой, — Маришка грустно мне улыбнулась. — Меня не обижали, это правда. Но я всегда знала, что не родная в этом доме. А взяли меня потому, что я сгожусь на работу в барский дом. А если молодой хозяин не выберет меня компаньонкой, то я смогу пригодиться в туристической деревне. Потому как не косая. Да и людям нравлюсь.

Я хотел что-то сказать, но девушка неожиданно строго попросила:

— Не надо меня жалеть. Многим в этом мире приходится худо, а мне повезло. Могла бы оказаться в работном доме или того хуже…

Маришка повела плечами и нахмурилась. Будто вспомнила что-то неприятное. Потом тряхнула головой и вернулась к плите. А у меня осталось странное чувство, что я сделал что-то не так. И осторожно уточнил:

— Ты ведь знаешь, откуда я?

— Конечно, — ответила она не оборачиваясь. — Все считают меня наивной и глупенькой. Но глаза у меня на месте и уши тоже. Я все знаю, Миш.

— Значит ты понимаешь, что для меня тут многое кажется странным и незнакомым. Далее местные законы и правила.

Девушка вздохнула:

— Понимаю. Иногда мне кажется, что я тут не на своем месте. Словно… — она обернулась через плечо и бросила на меня проницательный взгляд, — Не важно. Мне правда повезло встретить тебя.

— С чего это? — я смутился.

Маришка обернулась. И моя рубашка, которую она на себя надела, показалась белым платьем, но лишь на секунду:

— Ты ко мне добр. И я это очень ценю. Садись за стол. Тебе надо поесть. И я немного проголодалась.

Дважды просить не пришлось. Я устроился на стуле и с жадностью вдохнул аромат томленой птицы и помидоров. Хозяйка подала хлеб, и сама устроилась напротив меня с тарелкой.

Ел я так жадно, будто до этого голодал несколько дней. После трапезы мы отправились в спальню, где до самого вечера смотрели сериал. Мне не запомнилось ничего из увиденного, но отчего-то на душе было спокойно и тихо. Может быть помогло еще то, что телефон был отключен и никто не донимал расспросами. И я незаметно для себя провалился в глубокий сон.

Утро началось с шума воды в ванной. Я лениво наблюдал, как из примыкающей к спальне комнаты вышла Маришка с влажными волосами. На ее светлой коже виднелись отметины от моих пальцев. Похоже, я был немного несдержан ночью.

Заметив мое внимание, девушка смутилась и тотчас набросила халатик.

— Прости, я немного забылся и… — начал было я, но двушка меня перебила:

— Мне хорошо с тобой, — произнесла она и села на кровать. — И мне не нравится, что ты сейчас смотришь на меня так, будто о чем-то жалеешь.

— Не жалею.

— Вот и славно, — девушка взглянула на часы и нехотя призналась, — мне пора на встречу с Серовой.

— Зачем? — насторожился я.

— Она должна выложить на канале ролик о твоем возвращении. И нам вместе с Никоном надо решить, что будет в сценарии. Мы сочиним тебе историю, которая понравится людям. Придется по вкусу каждому, кто наблюдал за твоим исчезновением.

Я нахмурился:

— Ясно. И все это будешь контролировать ты? Не Водянова?

— До ее уровня я не доросла, — усмехнулась девушка и протянула мне свой телефон.

На экране виднелись сообщения от Лилии.

— Можно посмотреть? — неуверенно уточнил я.

— Конечно, — отмахнулась Маришка и направилась в гостиную, чтобы выбрать себе одежду из той, что сама же ранее вынула из шкафа, когда его освобождала.

Я принялся читать письма от секретарши. Открыл список и ощутил себя мерзавцем, потому как пролистал сообщения до тех, которые были отправлены во время моего переезда.

Лилия общалась сухо. Давала инструкции по организации съемок, рекомендовала следить за Лошадчак. Потом уточняла, есть ли у меня одежда и просила контролировать, чтобы я был сыт. От этого сообщения мне не удалось удержаться от усмешки:

— Будто я маленький, — с улыбкой произнес я.

Далее шел целый ряд сообщений, которые Лилия стирала до того, как собеседница их прочла. Об этом свидетельствовали осторожные уточнения Маришки, на которые Водянова ответила просто: «Написала лишнее. Не бери в голову». Мне было сложно представить, в каком состоянии была Лилия, если ответила так. Она всегда сохраняла лицо и казалась уверенной.

Затем шли обычные указания по работе. Но в день моего исчезновения была только одна запись: «Вернись домой. Не оставайся там одна.»

Сегодня секретарша напомнила о встрече с Никоном, с которым она уже договорилась. Затем была ссылка на документ, который составила Водянова. Потом расписание встреч, которые я должен был одобрить.

— Убедился? — спросила вошедшая девушка.

Она облачилась в спортивный костюм, который все равно подчеркивал ее женственность.

— Лилия Владимировна незаменима, — продолжила она. — И я рада, что мне не приходится справляться со всем самой.

— И со мной тоже? — зачем-то спросил я и тут же пожалел об этом.

— Если ты хочешь знать, ревную ли я… — начала девушка.

— Прости, что затеял этот разговор.

— Я не должна испытывать этого чувства, — продолжила компаньонка. — Но иногда мне хотелось бы оказаться в мире, где делиться тобой было не нужно.

— Но…

— Знаю, что близость у тебя только со мной, — Маришка улыбнулась мне и склонила голову к плечу, рассматривая меня еще сонного. — Но я не останусь для тебя единственной. Хотя и твоя избранница тоже будет вынуждена терпеть мое присутствие в вашей жизни. И кому из нас повезет больше?

— Звучит не очень.

— Быть ведьмаком непросто? — лукаво уточнила Маришка и забрала из моей ладони телефон. — Принимай душ, завтракай и жди указаний от Никона. Он хочет организовать выступление перед публикой.

— На русальей неделе?

— Скорее всего, — она пожала плечами. — Хорошо, что ты вернулся вовремя. Нам сдали часть билетов, банк хотел отозвать отправленные средства.

— Даже так? — недовольно протянул я.

— Уже к утру все билеты забронировали, хотя цену на них мы увеличили вдвое.

— А банк?

— Успели отписаться, что никаких претензий не имеют и спонсорство мероприятия в силе.

— Понятно.

Девушка взяла сумочку и направилась к выходу.

— Ты пойдешь босой? — бросил я вслед компаньонке.

Она спохватилась и вернулась в гостиную, чтобы вынуть из коробки кроссовки.

— Хорошо выглядишь, — быстро вставил я.

— Спасибо, — она блеснула глазами и ушла из квартиры.

Оставшись один, я поднялся с кровати и пошел в ванную. Привел себя в порядок и прямо как был, без одежды, направился в гостиную.

— Доброе утро, Михаил Владимирович, — произнес женский голос и я вздрогнул.

У кухонного полуострова стояла Лошадчак собственной персоной. Она была облачена в костюм для йоги, а в руках держала картонный поднос с двумя высокими стаканами с пластиковыми крышками и бумажный пакет, внутри которого, судя по надписи на боковине была выпечка.

— Что ты тут делаешь? — строго спросил я.

— Какой грозный ведьмак, — произнесла девушка и многозначительно осмотрела меня с ног до головы.

Я неспешно прошел к дивану и выбрал себе одежду. Также не торопясь облачился в толстовку и трикотажные штаны. А потом подошел к гостье и бесцеремонно забрал стакан с кофе и сделал большой глоток. Уточнил:

— Как ты сюда попала?

— И советую не врать.

Девушка открыла было рот, но я предупреждающе поднял указательный палец и предупредил:

— Советую не врать.

— У меня есть пропуск на крышу, — пожав плечами, спокойно ответила гостья. — Странным образом лифт открылся на твоем этаже. Я решила, что это судьба.

— Вранье, — отмахнулся я. — Скажи, а ты не беспокоишься, что встретишь тут мою компаньонку?

— Мне незачем о ней переживать, — беспечно заявила Тальяна.

— Дорогая… — громко позвал я, но девица лишь фыркнула.

— Я видела, как она выходила из фойе.

Мне удалось сделать удивленное лицо, бросить взгляд через плечо блогерши:

— Ты вернулась? Что-то забыла?

Лошадчак тотчас дернулась и обернулась к входу, подтверждая, что Маришка смогла ее напугать в прошлый визит.

— Это не смешно, — прошипела Тальяна и взгромоздилась на стул

— Ты купила ключи от моих апартаментов?

— Когда твоя компаньонка выходила, то дверь не захлопнулась. Я ждала на лестнице и когда лифт пошел вниз, зашла.

— То есть ты проникла не только на мой этаж, но и в квартиру. Кто тебе в этом помог?

— Этот человек в комплексе уже не работает, — невозмутимо подтвердила девушка.

— Ты ведь понимаешь, что если я пожалуюсь на тебя администрации, то тебя могут выгнать из комплекса.

— Брось, — фыркнула Лошадчак. — Ты ведь не станешь так со мной поступать.

— С чего бы это?

— Потому что мы друзья, — уверенно заявила девушка.

— Я попрошу сменить замки на этаже и в квартире. Не хочу проверять на месте ли ложки.

— Что?

— Ложки, говорю, пропадают, — пояснил я опешившей девушке. — Ты сама уйдешь или тебе придать ускорение?

— Что? — повторила Тальяна, пуча глаза.

— Поджопник тебе дать надо или сама сумеешь найти выход?

Я взял пакет из рук гостьи, вынул из него круассан и подозрительно принюхался к угощению.

— Миша, ты должен понять, что я пришла не просто так. Я могу выставить твое возвращение в самом выгодном свете. Могу сделать тебя героем. Не стоит отказываться от поддержки и отталкивать того, кто готов возвести тебя на пьедестал…

Я взял девицу за воротник ветровки и сдернул ее со стула. А потом потащил к выходу.

— Ты ведь несерьезно, — нервно хихикнула Лошадчак, пытаясь ухватить меня за запястье.

— Конечно, нет, — я открыл дверь и удерживал девицу на вытянутой руке, чтобы примериться и пнуть ее под попу.

Собирался сделать это не сильно, но так, чтобы Тальяне было обидно. Быть может, хотя бы подобное действие заставит ее забыть дорогу в мою квартиру.

— Ты убил младшего Воронцова! Я точно знаю! — взвизгнула девица перед тем, как мое колено придало ей ускорение.

— Еще раз припрешься — побрею тебя налысо, — пообещал я и закрыл дверь.

И лишь потом выдохнул. Эта девица знала о чем-то и наверняка записывала наш разговор. Не удивлюсь, если она успела в апартаментах разместить камеру или подслушивающее устройство.

С этими мыслями я позвонил администрации и попросил явиться ко мне представителя службы безопасности.

Через десять минут в мои апартаменты вошли администратор жилого комплекса и несколько сотрудников службы безопасности. Обыск квартиры занял несколько часов. И по его итогу сотрудник службы безопасности положил на столешницу шесть устройств, которые обнаружили в комнатах.

За спиной сотрудника комплекса стоял представитель Синода, которого после моего звонка оперативно прислал Никон. И невысокий, сухой человечек, который прибыл на территорию комплекса на черной «Волге», производил неоднозначное впечатление. С виду он был безобидным, но смотрел на всех цепким, колючим как у Виктора взглядом, который выдавал в госте человека, способный доставить большие проблемы любому, кто встанет на его пути.

— Вы были правы, Михаил Владимирович, — смущенно произнес администратор, который вдруг стал куда бледнее, чем в тот момент, когда он и его люди только вошли в квартиру.

— Видеокамеры, — пояснил один из безопасников. — Сигнал уходит на записывающие устройства, которые располагаются за пределами этих комнат.

— Как вы считаете, насколько далеко находятся приемники сигнала?

— Предполагаю, для этой камеры, — он указал на небольшую серую коробочку, — приемник скрыт в пределах комплекса. Тот кто ее ставил очень торопился. Камера была поставлена так, что предметы комнаты перекрывали ей обзор.

— А остальные? — уточнил синодик и сотрудник безопасности комплекса помрачнел:

— Другие много серьезнее. Их поставили профессионалы. Если бы не специальная аппаратура, то найти их не получилось бы.

— Устройства писали только картинку?

— Полагаю, что и звук тоже. Хотя качество его мне неизвестно, — специалист недовольно скривился. — Понятия не имею, каким образом эти устройства оказались в вашем жилье.

— Кто-то проник в мою квартиру и установил их, превратив апартаменты в самом безопасном и дорогом жилом комплексе Снежинска в площадку шоу, — пояснил я очевидное. — И последнюю камеру поставила небезызвестная Лошадчак.

— Вы уверены? — насторожился администратор.

— Проверьте свои записи с камер слежения. Эта дама пробралась на лестницу и проникла на площадку. Она проделывает это не первый раз. Мне она сказала, что сотрудник, который дал ей ключи от моего этажа, здесь уже не работает. Не уверен, что она сказала правду.

— Прямо сейчас записи со всех камер дома просматривают в присутствии нашего человека, — негромко сообщил Синодник и улыбнулся мне.

— Будет большой скандал, — замялся мужчина.

— Конечно, будет, — не стал возражать я. — Молчать я не обязан. Ваш комплекс гарантирует конфиденциальность. А на деле за мной тут ведется наблюдение, в мою квартиру проникает журналистка-блогерша.

— Со своей стороны мы обещаем провести расследование… — начал было бледный как бумажный лист администратор, но я его перебил:

— Мне неинтересны ваши отговорки. Апартаменты в комплексе стоит очень дорого. И все постояльцы соглашаются, с ценой чтобы получить не только красивые виды из окон, но и безопасность. В том числе и личной жизни. Если другие обитатели комплекса узнают, что за их соседом следили…

— Наша репутация сильно пострадает, — дрогнувшим голосом закончил администратор.

Я кивнул:

— Верно.

— Мы можем забрать камеры для проведения собственного расследования? — робко уточнил администратор.

— Пару из профессиональных камер вы оставите мне, — потребовал Синодник. — Я отдам их на экспертизу.

— Они могут продолжать передавать данные, — мрачно отметил безопасник.

Я криво усмехнулся:

— Уже вряд ли. Люди, которые следили за квартирой не идиоты. И поняли, что камеры раскрыли. Спасибо за вашу заботу, но она немного запоздала, учитывая, что этих самых камер здесь быть не должно.

Сотрудники комплекса переглянулись, и один из них уточнил:

— Вы не станете возражать, если мы осмотрим нежилую часть этажа — помещения для фотосессий?

— Будьте любезны, — саркастично произнес я и добавил. — И прошу не утаивать, если вы что-то отыщете.

— Я за всем прослежу, — прошелестел посланник Никона. — Ни о чем не беспокойтесь, господин ведьмак.

— Все будет сделано в лучшем виде, — произнес безопасник.

Я выпроводил посторонних, позволив им забрать устройства и оставить мне расписку. Оставшиеся камеры сунул в темный пакет. После этого глубоко вздохнул и попытался вспомнить, о чем говорил с братом и Пожарским. Хорошо, что общение с Тоней происходило при включенной глушилке.

Одна из камер располагалась над диваном и скорее всего моя переписка с ведьмаками перед поездкой в Лукоморье стала известна третьим лицам. Мне хотелось бы думать, что поставил их кто-то вроде Луля. Но что-то подсказывало, тут замешан кто-то другой. Более влиятельный, чем блогер-миллионник.

Администратор заглянул ко мне спустя час и сообщил, что в сдаваемой в аренду части апартаментов также обнаружилось несколько камер.

— Такие же как те, что нашлись у вас. И одна серая, похожая на ту, что якобы установила Лашодчак.

— Якобы, — повторил я с усмешкой.

— Она решила покинуть комплекс вместе с вещами сразу же как мы обнаружили первую камеру, — мужчина поправил воротник пиджака. — Наши сотрудники пытались ее задержать для выяснения обстоятельств.

— Дайте догадаюсь — она не стала никого слушать и сбежала?

— Ну, побегом это назвать нельзя, — нервно усмехнулся сотрудник. — Она не под следствием. И мы не жандармы. Всего лишь частная компания.

Я со злостью вздохнул:

— Понятно. То есть предъявить этой даме нечего.

— К сожалению, — администратор вынул из кармана небольшое устройство и нажал на кнопку. — Это генератор помех. И теперь все, кто мог вас слушать через устройства, получат вместо звука шум. И пока устройство включено, я сообщу, что мы проверяем записи видеонаблюдения. Если Лошадчак пробиралась к вам, то обнаружить это будет несложно. Когда факт проникновения будет установлен, она навсегда потеряет право жить в Снежинск Граде.

— Вы сможете запретить ей появляться тут? — удивился я.

— Даже больше, — администратор приосанился. — По договору, при грубом нарушении правил, мы сможем выкупить ее апартаменты по оценочной стоимости. За вмешательство в частную жизнь наших постояльцев и владельцев апартаментов.

— Вряд ли она согласится, — ответил я.

— При желании можно найти рычаг давления даже на Лошадчак, — заметил администратор.

— Очень любопытно, — оживился я. — Ее апартаменты располагаются под Морозовскими?

— Да. Я уже связался с руководством, и при доказанной вине Тальяны, ее апартаменты передадут вам в собственность по цене застройщика. Как компенсацию за причиненный вам вред. И при условии, что информация о нарушении в ваших апартаментах не станет достоянием общественности. Например, на одном из интервью, которое вы будете давать, Михаил Владимирович.

— Это станет известно и без меня, — отмахнулся я.

— Остальные источники можно легко заткнуть, — спокойно ответил администратор. — Угрозой уголовного преследования за клевету, или хорошим подарком. На крайний случай, можно выпустить опровержение, заявить что статья враньё, а запущенные в соцсети боты быстро изменят общественное мнение. А теперь прошу меня простить. Меня ждут дела.

— Михаил Владимирович, — вкрадчиво заговорил посланец Никона, имя которого я никак не мог запомнить, — мне нужно забрать камеры. Возможно, у нас получится выяснить откуда она.

Я покачал головой:

— Сомневаюсь. Но камеры заберите. Они здесь и впрямь ни к чему.

— Благодарю за доверие, — прошелестел мужчина.

— Вас выбрал мой куратор, и мне этого хватает.

У гостя зазвонил телефон, и он быстро ответил на вызов. В процессе того, как говорил собеседник на его лице появилась акулья усмешка.

— Наша команда внизу уже получила копии компрометирующих кадров. Лошадчак бывала у вас пять раз с того дня, как вы переехали. И один из них без вашего ведома до замены замка на вашей двери.

— Они могут решить, что я сам поделился с ней дубликатом ключей, — скривился я.

— Мы обнаружили, что также к вам приходила клининговая служба, которую вы не заказывали, — зажав ладонью динамик, довольно сообщил мужчина, обращаясь ко мне. — Четыре человека пробыли в вашей квартире в течение получаса без дополнительного контроля. И это просчет службы безопасности.

Внутри похолодело и я невольно покосился в сторону кухонных шкафчиков:

— Когда?

Синодник поднес трубку к уху, уточняя озвученный мной вопрос. А затем пояснил, обращаясь ко мне:

— В день вашего отбытия в Лукоморье.

Я нахмурился и протянул гостю пакет с камерами.

— Ясно. Спасибо за работу. Вы мне очень помогли.

— Если вам не сложно, передайте куратору, что всем довольны, мастер Морозов.

— Обязательно, — заверил я жреца.

Синодник поклонился и пошел прочь. Я же остался один и тотчас направился проверять наличие флешек, которые спрятал на кухонном шкафчике. Они оказались на месте, и я с облегчением выдохнул. Уселся за барную стойку и пробормотал:

— Никому нельзя доверять.

Телефон зажужжал в кармане, и я вздрогнул от неожиданности. Сдавленно выругался и вытащил аппарат. Взглянул на экран, где высветилась надпись «скрытый номер». Я провел пальцем по стеклу, принимая вызов, и произнес:

— У аппарата.

— Здравствуй, грозный ведьмак, — произнес насмешливый голос, который я сразу же узнал.

— В моей квартире нашлись скрытые камеры. Потому предупреждаю, что возможно и телефон на прослушке.

— Какой же важный у нас Михаил, — протянула Вагош, а потом добавила с предельной серьезностью, — Спасибо, что предупредил. Незачем посторонним знать лишнее.

— Как ты? — спросил я, надеясь, что у землячки все хорошо.

— Живу. Разбираюсь с наследством.

— Нужна помощь?

— Господь с тобой, Миша, — хохотнула девушка. — Разрушать луну пока не требуется. А на меньшее темный ведьмак не способен.

Я улыбнулся, радуясь, что с Ириной все в порядке.

— Мне хотелось узнать, нужна ли тебе помощь. А то до меня дошли слухи, что ты героически погиб. А потом чудесным образом воскрес. Домой ходил?

— Почти, — решил не уточнять по телефону. — Но помощь, пожалуй, просить не буду. Справлюсь как-нибудь.

Голос девушки посуровел.

— Не надо меня просить. Не зря в народе говорят: «Долг платежом красен». И мы не чужие друг другу люди.

— Не хочу пользоваться твоей добротой. Да и боязно мне компрометировать тебя связью с Российской Империей.

— Об этом можешь не беспокоиться. Я сделаю все красиво.

— Не сомневаюсь. Но ума не приложу, чем ты можешь помочь.

— Поделюсь с тобой силой, — загадочно сообщила девушка и вздохнула, — Прости, мне пора бежать.

— Ты не жалеешь? — быстро спросил я и тут же подумал, что напрасно это сказал.

— Нисколько, — ответила девушка и добавила, — Теперь я по-настоящему счастлива. Правда не постоянно.

— Никто не может быть доволен круглые сутки.

— Береги себя, Миша. Я очень хочу, чтобы у тебя все было хорошо.

Вагош прервала связь и я положил трубку на столешницу. Посмотрел на нее, как на ядовитую змею. Все же стоит отдать аппарат на проверку. А ещё лучше купить новый, и сменить пароли. Потому, что я догадывался, какие люди решили следить за мной и на что они готовы пойти.

Я взял со стола ключи, вынул сим-карту из аппарата и оставил его на столе. Сунул в карман куртки портмоне и вышел из квартиры.

На стоянке меня ждал мотоцикл. Я сел в седло, завел двигатель и выехал с территории жилого комплекса. Покатался по городу в поисках нужного мне магазина.

Жёлтую вывеску с названием «Россеть» я нашел быстро. На витрине красовалась карта империи с оранжевыми точками, которые означали вышки связи сети. А внизу красовалась надпись:

«Лучшая зона покрытия. От Снежинска до Сахалина»

Я затормозил на парковке, выбрался из седла, и вошёл в магазин. Остановился у витрины и принялся рассматривать ассортимент выставленных телефонов.

Продавец поначалу лишь бросил на меня взгляд и отвернулся. Потом прищурился и уточнил:

— Что-то особенное хотели? Подарок девушке?

— Давайте этот, — я указал на аппарат, похожий на тот, что остался в моей квартире.

— Это стенд с дорогими моделями, — с неожиданным подозрением протянул парень и вышел из-за стойки.

Тут же в нашу сторону словно случайно направился мужчина в дубинкой на боку.

— Возможен кредит в «Бета-банке», — послышалось позади, и я обернулся, чтобы рассмотреть второго продавца.

Он говорил с сухонькой старушкой, которая оценивала на черный аппарат с широким экраном.

— Там очень выгодный процент, — продолжал увещевать ее консультант. — Всего три процента. Это ведь сущие копейки.

— В месяц-то? — удивлённо ахнула женщина.

— Вы можете выплатить за пару месяцев.

— В прошлый раз с меня за это взяли все проценты за год вперед.

— Вы все перепутали, — раздраженно ответил продавец и вызывающе посмотрел на меня.

— Чего хотели-то? — окликнул меня дюжий дружинник.

Я пожал плечами и указал на нужный мне аппарат.

— Я уже выбрал. Дайте мне эту модель.

— Давать здесь никто не станет, — хмуро сообщил мне консультант. — У нас охранник вооруженный. И не надо тут шутить.

Мне наконец стало ясно, что меня приняли за разбойника. И резко накатила лютая злоба. Я сунул руку в карман. Дружинник качнулся назад и выхватил дубинку. Я повернулся к нему и продемонстрировал бумажник.

— Извините, — покраснел мужик и неловко принялся поправлять рабочую черную куртку. — У нас тут ходят с касками мотоциклетными, чтобы казаться человеком при деньгах. А на деле пытаются утащить…

Я же развернулся к продавцу и произнес, оскалившись в недоброй улыбке:

— Смотри, что у меня есть. В этой штуке хранят деньги.

— Извините, — растерянно протянул консультант, привлекая к себе внимание. — Вы хотите купить за наличные? Или оформим кредит?

Последнюю фразу он произнес с надеждой. Очевидно, за проданные в кредит телефону консультантам доплачивали. Но по моему виду продавец все понял без слов:

— За наличность, я полагаю.

— Молодец, — мрачно отозвался я и направился к старушке. — Подскажите, а правда, что с вас взяли штраф за досрочное погашение?

— Да, — растерялась она. — И еще включили страховку, уведомления платные. Хотя обещали выгодные условия.

— Ясно, — отчего-то внутри стало холодно. — Вы хотели взять этот?

Я указал на аппарат, который продавец уже успел убрать под стекло.

— Дороговато, — робко улыбнулась женщина. — Я поищу в комиссионке. Может получится взять внуку на день рождения. Уж дюже он эту модель хотел.

Консультант презрительно фыркнул.

— Жаль, что телефоны не продают через Морозовский магазин, — вздохнула покупательница. — Там только вещи. Зато без наценок. Я там одежду внуку заказываю. Он любит темного ведьмака. Называет его народным.

— Мысль хорошая, — произнес я негромко и добавил, — могу ли я сделать вам подарок?

Старушка обернулась и растерянно посмотрела на меня.

— Дорого же. Я ж не дева красная, чтобы мне подарки брали

— Я покупаю себе телефон и хочу оплатить вам подарок. В конце концов, я теперь рекламное лицо «Бета банка», и хочу компенсировать ваши прежние потери.

Женщина ахнула и прикрыла сухой морщинистой ладошкой рот:

— Да быть того не может!

Я усмехнулся и склонил голову:

— Михаил Морозов. Идёмте к кассе. Я оплачу подарок для вашего внука. Вы же ему берете?

— Конечно, — засуетилась женщина и засеменила к кассе.

Я же хлопнул себя по карману и нахмурился.

— Документ дома забыл. Не оформите на свой паспорт и мой телефон?

— Конечно, конечно.

Женщина сияла, не обратив внимание на то, что для управления транспортом нужно удостоверение.

Продавец смотрел на меня еще с недоверием, но лицо его постепенно вытягивалось.

— Неужто вы Морозов? — прошептал он и глаза подозрительно блеснули. — Прям ведьмак?

Злоба на отношение парня к клиентам начала уходить и я кивнул:

— Он самый.

— И правду говорят, что ведьмак народный, — добавила женщина.

— Простите, что не признал, — продолжил консультант и с надеждой уточнил. — Дадите автограф? Не откажете?

— И автофото сделать разрешу, если вы красиво упакуете милейший даме телефончик. Чтобы внук был доволен подарком. День рождения же, — благодушно пообещал я, а потом повернулся к охраннику, — и вам тоже роспись поставлю на дубинке, если пожелаете. «Темный идет дорогой света и все такое.»

Все дружно засмеялись на какое-то время забыв, что несколько минут назад были разобщены.

Спустя четверть часа со всеми делами было покончено, я наконец вышел из магазинчика и вставил в аппарат две сим карты. Одна из которых по большому секрету мне была вручена женщиной, которая оформила покупку на себя.

Сохранив контакты со своей карты, я набрал номер Виктора и дождался, пока он возьмет трубку.

— Слушаю, — сухо отозвался он спустя несколько долгих гудков.

— Здравы будьте, мастер. Вас беспокоит Морозов.

— Что случилось? — голос в динамике мигом стало настороженным. — Почему звонишь с другого номера?

— В моих апартаментах в Снежинск Граде нашлись скрытые камеры. Мне подумалось, может и в телефоне стоит жучок.

— Ты в безопасности? Где находишься?

— Все не настолько плохо, — отмахнулся я. — Если удобно, мы можем увидеться во «Вкусно точно». Там не подслушивают, вроде как.

— Потому и берут втридорога, — хмыкнул парень и добавил, — По какому адресу будет удобно?

Я назвал знакомую мне улицу.

— Через час буду на месте. Закажи мне котлеты из глухаря и картофель по-сельски.

Виктор вошел в ресторан, когда мне доложили о готовности заказанных блюд. Антимаг на секунду задержался у стойки администратора, поговорил с девушкой, которая с улыбкой указала в мою сторону, и прошел к столику. Отодвинул стул и уселся, откинулся на спинку, скрестил руки на груди и с усмешкой взглянул на меня. Парень выглядел бодрым и собранным. Черный китель подчеркивал бледность его кожи, которая казалась почти болезненной.

— Ну, здравствуй, Морозов, — начал он с кривой усмешкой. — И каково это, умереть, воскреснуть и вернуться на собственные похороны? Жаль, я не догадался поступить также, когда была возможность.

Монолог антимага прервала официантка, которая подошла к столу и поставила перед нами несколько тарелок:

— Котлеты из глухаря, картофель по-сельски, брусничный соус, гренки с укропом, — девушка неожиданно оробела и уточнила, — Желаете чего-то еще?

Спасибо, чуть позже хотелось бы кофе — широко улыбнулся Виктор, чем заставил сотрудницу вздрогнуть и попятиться.

— Не делай так больше, — усмехнулся я. — Когда ты улыбаешься, у людей седеют волосы. И кровь стынет в жилах.

Круглов развел руки:

— Я пытаюсь всего-лишь казаться дружелюбным.

— Выходит неправдоподобно, — заключил я, и мой собеседник лишь пожал плечами.

Мы принялись за еду, которая оказалась на редкость вкусной. Несмотря на полдень в зале было немноголюдно. Лишь спустя несколько минут я заметил на столиках таблички с надписью «забронировано».

— Обычная практика, — пояснил антимаг, отметив мое любопытство. — Здесь можно забронировать едва ли не все заведение, если у тебя очень секретная встреча. Правда бронь стоит дорого и по карману только важным людям.

— Это сделал не я, — будто оправдываясь, заявил я.

— И правильно. Незачем привлекать лишнее внимание. В любом случае нас никто не услышит и можно обсудить твои проблемы, — собеседник поставил локти на стол и положил подбородок на скрещенные пальцы. — Рассказывай, княжич, кому ты еще перешел дорогу?

Он вновь улыбнулся.

— В последнее время я очень популярен. Кто-то разместил камеры в моих апартаментах Снежинск Града. Понятия не имею, кто решил за мной проследить. Пару камер забрал мужик из синода.

— Кто именно?

— Эм, — я потер переносицу и признался, — совершенно вылетело из головы, как его зовут. Самое странное, что я никак не мог запомнить его имя.

— Занятный персонаж, — Виктор сощурился. — Кто его к тебе направил?

— Куратор, — быстро ответил я.

— Хорошо, что Никон сумел найти подход к особому отделу Синода. Вот только ты напрасно так легкомысленно решил, что в слежке в комплексе нет ничего особенного.

— Что это значит? — напрягся я.

— Этот комплекс не для простых смертных. Там живут важные люди Империи. Или те, кто хочет казаться таковыми. Но в любом случае это не просто дорогое место, в котором любят фотографироваться позеры. На верхних этажах домов в Снежинск Граде довольно часто проводят секретные встречи. По-настоящему важные переговоры, которые требуют приватности. Любая квартира в этом комплексе почти как ячейка сейфа. Размещение камер в апартаментах одного из жильцов — это удар по репутации администрации. Не удивлюсь, если тебе предложат что-то на откуп, чтобы ты молчал о произошедшем.

— Уже предложили, — отмахнулся я.

— Кто-то приложил много усилий и отдал много денег, чтобы забраться в твои апартаменты. И тебе стоит вспомнить, с кем ты встречался в это время. И о чем с ними говорил.

— Скорее всего камеры установили в день моего отъезда, — пояснил я. — И нашли сегодня. Некоторые вещи, которые я припрятал, остались на месте.

— Вещи? — насторожился парень и подался вперед. — С этого момента поподробнее.

Я замялся, не зная, стоит ли говорить о полученных от Тони флешках.

— У меня есть некоторые документы, полученные из надежного источника.

— Звучит опасно.

— Полагаю, так и есть.

— Полагаешь? — уточнил Виктор. — Или знаешь точно?

— Там собран компромат на важных людей. Но я пока не открывал документы. Боялся, что их смогут отследить.

— Ну, хоть в чем-то ты повел себя умно, — Виктор покосился на мой телефон и уточнил, — аппарат новый?

— Оформлен на другое имя. Как и вторая сим карта.

Парень вытер пальцы о салфетку и отбросил ту в сторону.

— И что ты собираешься делать с этим компроматом?

Я отодвинул посуду, воровато осмотрелся по сторонам, словно проверяя, не подслушивают ли нас, и слегка подался вперед:

— Верховный жрец ушел тропой Вечной Охоты. И с его уходом место главы Синода освободилось.

— Не вижу связи, — нахмурился парень.

— А она есть, — терпеливо пояснил я. — На данный момент семья Морозовых заняла очень выгодную позицию в рейтинге ведьмаков. И голос моего куратора сделался весомее.

— И?

Стало понятно, что Виктор просто ждет от меня прямого предложения и не собирается облегчать жизнь. Немного раздраженный этой уловкой, я тем не менее продолжил:

— Было бы неплохо, если бы пост Верховного занял кто-то лояльный…

— Тебе? — усмехнулся парень.

— Многим, — поправил его я. — Никона знают как неподкупного жреца. Он не замешан в грязных историях и способен быть гибким. Насколько я помню, именно ты помог мне в одном деле, когда на Никона оказали давление.

Парень нахмурился.

— Не болтайте лишнего, Михаил Владимирович. А что до кресла Верховного-выбирать будем не мы.

— А кто? — хитро спросил я. — Почему бы не помочь хорошему человеку занять достойный пост? Или позволить какому-нибудь прощелыге стать вторым Федором?

— Особенно учитывая, что этот прощелыга — не проверенный Никон?

Собеседник не осуждал и не возражал. Он просто раскладывал наш диалог на составляющие.

— Ты знаешь, что предыдущий Верховный был выродком. Он угрожал не только мне, но и тем, кто мне дорог. После его ухода подняли головы новые силы. Они сейчас находятся в тени. Но уже проявились.

— Ты про камеры?

Я не раздумывал о том, чтобы скрыть от антимага правду. Понимал, что иначе не смогу заручиться его поддержкой. Потому набрал в грудь воздуха и продолжил:

— Ко мне подослали сотрудницу, чтобы она добыла доказательства моих преступлений. За неповиновение грозили навредить ее ребенку.

— Сильно, — сдержанно отозвался Круглов.

— А потом меня и компанию обманом вынудили поехать в Лукоморье. За нами был отправлен ведьмак, которому приказали принести в жертву меня и моих друзей.

— Ты уверен в этом? Кто послал?

— Он приехал в деревеньку с бумагами от Синода. Заставил помогать старосту. Имел при себе переворотное зелье, которое изменило его внешность и голос.

— Зачем? — нахмурился парень.

— Потому что его лицо было знакомо всей Империи. Это был Арсений Воронцов.

— Ты ведь не шутишь, — он помрачнел. — И зачем ему это было нужно?

— В Лукоморье объявилась древняя нечисть. В прошлый раз ее усыпили особым ритуалом. В нем принимал участие Верховный. Он убил своих товарищей, чтобы зло уснуло. И пробудилось оно со смертью Федора. Если бы Арсений Воронцов убил нас, он стал бы тем, с кем стоит считаться.

— Для Верховного он слишком молод.

— Но его новый куратор получил бы козырь, который невозможно игнорировать.

— И что случилось с Воронцовым? — бросил парень неприязненно.

— Какая разница? — я холодно улыбнулся. — Сдох Максим да и хрен с ним.

Видимо, эту поговорку Виктор знал, так как не стал уточнять детали произошедшей беды с княжичем. Он спросил о другом:

— Что случилось с древним злом?

— Да не было там никакого зла, — я пожал плечами. — Сильная нечисть, у которой отняли дом и пищу. Она…

— Она? — парень скривил губы в понимающей усмешке. — Ты с девушкой уединился на три дня и уговаривал ее лечь спать?

— Я проводил ее в другой мир.

— Подарил другому миру опасность?

— Все под контролем. Там она стала ребенком, потеряла большую часть сил и будет жить под присмотром.

— Значит, не надо об этом переживать, — понимающе кивнул антимаг. — Но теперь картинка складывается. Кто бы не стоял за всей этой историей, он явно не ожидал твоего возвращения. Поэтому Синод практически объявил тебя народным героем посмертно. Сам император обещал рассмотреть заявку на возведение тебе памятника в Снежинске.

— Эх, рановато я вернулся. Надо было подождать немного.

— Если бы тебя успели возвести в ранг святых, то проще было бы Михаила придушить, чем признать ожившим, — резонно заметил антимаг.

Я немного подумал и кивнул:

— Твоя правда.

Официантка принесла нам кофе и уточнила:

— Желаете пирог? Очень вкусный.

— Спасибо, но я пожвлуй откажусь, — проворчал Виктор и пояснил мне, когда девушка отошла, — жена не простит, если я вернусь домой на обед сытым. Она у меня варит просто невероятный борщ.

— Жена у тебя домоседка-хозяюшка?

— Она может убить всех на городской площади, всего лишь разведя руки в стороны, — с гордостью сообщил парень. — Что не мешает ей кормить меня вкусностями.

— Ясно, — я решил не лезть не в свое дело, чем Виктор остался доволен.

— Значит, ты считаешь, что кто-то из Синода пытается убрать тебя с дороги, — резюмировал приятель. — И для того, чтобы остаться в строю тебе нужно, чтобы твой куратор стал Верховным.

— Именно, — кратко подтвердил я.

— И ты считаешь, что я смогу тебе помочь?

— Думаю, что это в твоих интересах.

— Неужели? — он скрестил руки на груди. — Расскажи-ка, чем это выгодно мне?

— Ты будешь иметь своего друга на вершине рейтинга ведьмаков и Верховного жреца, который лоялен к твоему другу.

— Он будет лоялен? Сомнений нет?

— Совершенно точно.

— Заманчивое предложение, — Виктор потер подбородок.

— Тебе нужно подумать?

— Назначение Никона может изменить расстановку сил в Империи. Ты ведь это понимаешь?

Я пожал плечами:

— Я всего-лишь хочу выжить в назревающей мясорубке. И пойду на все, чтобы моя семья не пострадала.

Круглов задумчиво посмотрел на меня, словно прикидывая варианты. Я его не торопил и не отводил взгляда.

— Ты решил остаться в этом мире навсегда, верно? — спросил он, когда я уже решил, что он не станет говорить.

— Здесь мой дом.

— Мироходец может выбирать любую дорогу.

— Я выбрал. И буду бороться за то, что считаю своим.

— И мне придется выбирать — становится у тебя на дороге или помочь, верно?

— Также ты можешь сделать вид, что этой беседы не было, — я пожал плечами. — Тебе решать.

— Для себя я давно решил, что следовать нужно велению сердца.

Он поднялся на ноги, вынул из кармана бумажник.

— За мой счет, — ровным голосом заявил я.

— Естественно, — также спокойно ответил Виктор и бросил на стол прямоугольник из белого картона. — Этот человек придет к тебе и скопирует документы. Проанализирует, и мы решим, как стоит поступать дальше.

— То есть ты со мной? — я сразу же воодушевился.

— Я не стану ссориться с человеком, который тоже умеет воскресать из мертвых. Тем более, если наши интересы совпадают.

Он протянул мне ладонь. Я поднялся из-за стола и пожал крепкие пальцы.

— Договорились, — сказал Круглов и криво улыбнулся. — С тобой не скучно, Морозов.

Когда он ушел, я сел на стул и решил не отказываться от десерта. В конце концов дома меня не ждала жена с борщом.

Телефон вновь ожил, и я хмуро посмотрел на экран. Имя «Тальяна», которое высвечивались на дисплее не сулило мне ничего хорошего. В первую секунду я хотел отклонить вызов. Но тут же подумал, что с этой девицы станется прийти к воротам комплекса и устроить скандал на потеху публике. И моя договоренность с администрацией комплекса будет нарушена. Мне не хотелось подводить людей, которым я обещал не распространяться о произошедшем. Поэтому я вздохнул и провел пальцем по экрану, принимая вызов:

— У аппарата.

— Не думала я, что ты поведешь себя так по-свински, Морозов, — послышался в динамике возмущенный голос журналистки. И каждое слово девушка будто выплевывала.

Я устало прикрыл глаза

— Давай уж откровенно. Ты просто не думала.

— Ты оболгал меня, — продолжила Лошадчак. — Мне звонили из Снежинск Града…

— Осторожнее со словами, — сухо перебил я журналистку. — Имей в виду, что я не стану тебя щадить, и за клевету вполне могу подать на тебя в суд. Или решить вопрос другими законными способами.

В динамике послышался стук. А голос девицы слышался издалека. Очевидно, она выронила телефон и никак не могла его поднять. Наконец, Лошадчак справилась с этим и уточнила:

— Что? Ты о чем, Морозов? Что ты несешь?

— Я несу свет людям, — ответил я беспечно. — Лично я не имею к тебе претензий. Обращайся в службу безопасности Синода…

— При чем тут они? — насторожилась девушка.

— Ты, наверное, не знаешь, что я служу императору и Синоду. И не принадлежу себе.

— Прекрати это, — Тальяна засопела в динамик, словно вот-вот собиралась расплакаться. — Отзови жалобу и давай все решим полюбовно.

— Я не стану с тобой договариваться.

— Я пока ещё прошу по хорошему! — истерично выкрикнула Лошадчак. — По-хорошему! Проверь, тебе не понравится со мной воевать!

— Рот закрой, тепло не трать, — отозвался я небрежно. — И прежде чем вякать подобное, подумай, сможешь ли ты потянуть эту самую войну.

— Ты меня недооцениваешь, щенок, — зло прошипела девушка.

— Вот и вылезло наружу твое воспитание. Видимо, в детстве тебя надо было чаще пороть.

— Заткнись, деревенщина!

— Когда перестанешь истерить, обдумай свое поведение и вышли мне официальные извинения. И, возможно, я тебя прощу.

— И заберешь жалобу у безопасников Снежинск Града? — мигом растеряв злость уточнила девушка.

— Прощение не исключает наказания. Ты нарушила правила, о которых знала. Ты перешла черту. И за это придется ответить.

— Ты пожалеешь, — прошипела она.

— Уже пожалел, что не задернул шторы, когда увидел тебя за окном моей спальни. Надо было оставить тебя на подоконнике.

Она собиралась что-то сказать, но лишь громко дышала в трубку.

— Ты еще что-то хочешь мне сказать?

— Оглядывайся, — прошипела блогерша и разорвала связь.

— Всегда, — безразлично бросил я и сунул телефон в карман.

Я не питал иллюзий и предполагал, что за Лошадчак могут стоять сильные мира сего. Не зря же она так много себе позволяет и привыкла, что ей часто сходит с рук всякое. Но это вовсе не повод позволять Тальяне садиться на шею. Обойдется.

Немного подумав, я набрал номер Тони и долго ждал ответа. Длинные гудки сменились короткими, и я посмотрел на экран, убеждаясь, что набрал номер со своей прежней сим карты. Потому я повторил набор, приготовившись терпеливо ждать ответа.

— Алло, — настороженно сказали мне в трубку.

— Тоня? — уточнил я, не узнав голоса.

— Вы звоните девушке, которая поступила в приемную нашей лекарской — сообщила мне незнакомка.

— Что случилось? — глухо спросил я, вскакивая с места.

— Ее привезли на карете скорой помощи, — с готовностью продолжила говорить собеседница. — Она выпрыгнула из окна. Попытка суицида…

Дальнейших слов я не разобрал. В голове зашумело. На виске забилась вена. Я призвал способность хладнокровия, чтобы прийти в себя и словно сквозь вату услышал:

— Состояние очень тяжелое. И лекарь спрашивает, кто оплатит услуги…

— Все счета оплатит Морозов.

— Сам Морозов? — голос мгновенно стал мягче.

— Передайте дословно лекарю: если Тоня выживет, то он сделается богатым человеком. Но если я узнаю, что он не сделал все от него зависящее для ее выздоровления, то он пожалеет, что родился на свет. Понятно?

— Да, конечно, — пролепетала девица.

— Дайте мне адрес вашего заведения.

Как только я получил адрес, то сразу же положил трубку и набрал номер брата. Тот ответил почти сразу.

— Ты уже отдохнул? — уточнил он лениво.

— Где находится сын и мать Тони? — без предисловий спросил я.

— В одной из наших деревенек, — встревожился Денис. — А что случилось?

— Она выпрыгнула из окна. Кто-то ее заставил это сделать. Или просто толкнули. Но прошу тебя выяснить все ли в порядке с нашим бастардом.

— Где она сейчас?

Я продиктовал адрес лекарской.

— Княжна Серова сможет к ней приехать? — прямо спросил я.

— Для чего? — недовольно уточнил брат.

— Она сможет помочь или нет? — отрывисто продолжил я. — Я знаю о ее талантах. Дай мне однозначный ответ.

— Да. Но я хочу попросить… — князь явно смутился, — забери Ксюшу из городской квартиры и сопроводи в апартаменты Снежинск Града. А я договорюсь, чтобы Тоню отвезли туда же и на месте обеспечили уход. Маришка сейчас в нашем особняке. За нее беспокоиться не стоит.

Я понял, что брат переживает за княжну, но уточнил:

— Считаешь, что Серовой тоже что-то может грозить?

— И для этого у меня есть повод. Тоня была у нас на днях. Договорилась о съемках. И она не выглядела как человек, который хочет погибнуть. А значит…

— Кто-то объявил нам войну, — мрачно закончил я.

Я вышел из «Вкусно Точно», подошёл к мотоциклу и забрался в согретое солнцем седло. Вытащил из кармана телефон, нашел номер Серовой и нажал на вызов. Девушка взяла трубку почти сразу и осведомился нейтральным тоном:

— Слушаю, мастер Морозов.

— Где ты находишься? — прямо спросил я.

— В городской квартире, — растерянно ответила девушка и тут в его голосе прорезались нотки паники. — А что случилось? Что-то с Денисом?

— Брат велел доставить тебя в апартаменты Снежинск-града, — коротко ответил я.

— Велел? — тревожно уточнила Ксения, понимая, видимо, что приказы брата я не стал бы исполнять без особой нужды.

— Потом объясню. Собери самые нужные личные вещи. Только не больше обычной сумки или рюкзака. И прошу, никому не открывай дверь, пока я не приеду. Скинь адрес в сообщении.

— Хорошо, — сухо ответила она и тихо добавила, — он в порядке?

— Денис жив и здоров. Не переживай, — в груди отчего-то потеплело от ее беспокойства за моего брата.

Я сбросил вызов и завел двигатель. На экране телефона высветилось сообщение с адресом, и я вбил его в навигатор. Спустя минуту мотоцикл уже выехал на шоссе.

Время от времени сверяясь с навигатором, который вел меня к цели, я думал о том, кто решил бросить вызов семье Морозовых? Воронцовы? Вряд ли. Семья главного конкурента за короткое время лишилась, главы, куратора из Синода и самого известного молодого ведьмака. Я не сдержался от довольной улыбки. Те события в Лукоморье пошли семье только на пользу. Главный соперник мертв.

Кто ещё в списках? Дети Шуйского узнали, что я причастен к смерти старшего родича, и решили отомстить? Если их куратор был в курсе тайной работы Тони, то они вполне могли подослать бойцов. Хотя они вряд ли стали бы рисковать репутацией. Если станет известно, какой оттенок силы приобрел их родич перед гибелью, то это будет для семьи ударом.

Орловы? Я вроде бы не переходил им дорогу. А сами они вряд ли бы рискнули пойти против нашей семьи. Уж слишком сильными стали в последнее время Морозовы.

Может Лошадчак, которая уверена в том, что Арсения убил я. Доказательств у нее нет, в этом я уверен. Скорее всего, хитрая бестия просто била наугад и попала пальцем в небо. Вряд ли кто-то поверит, что народный ведьмак погубил коллегу. И Тальяна наверняка понимает, что открытая информационная битва со мной может дорого ей стоить. Народная нелюбовь способна сбить с нее не только спесь, но и голову с плеч.

Но эта особа вполне способна наломать дров. Уж не знаю, с чего эта наглая избалованная журналистка решила, что ей сможет сойти с рук абсолютно все. Не просто же так она решила позвонить мне, да ещё и угрожать в разговоре. Нужно поговорить с журналисткой. А если это не она — нанести визит к Шуйским. И осторожно пообщаться с наследниками семьи.

На этом перечень явных недоброжелателей кончился. Вряд ли Пожарские и Шереметьевы с примкнувшим к ним Суворовым стали бы строить против меня козни. Хотя полностью я этот вариант не исключал. Оставались ещё синодники, которые могли попытаться ослабить позиции Никона и поискать компромат. Но это уже работа Виктора. Уверен, что Круглов сможет отрыть любые секреты Синода, если возьмется.

Навигатор сообщил, что мне нужно повернуть направо, и я послушно перестроился, сворачивая на выбранную улицу, а потом в узкий переулок.

Дом, где снимала квартиру Серова, располагался в старом фонде. Довольно мрачное место, как по мне. Мне не особенно нравились колодцы дворов и окна, которые пристально смотрели друг на друга с близкого расстояния. Я выехал в нужную арку, остановился у парадной. Потом слез с мотоцикла, осмотрелся по сторонам. Странных людей и припаркованных тонированных машин во дворе не было. Но все равно в душе появилось какое-то чувство, будто за мной наблюдают. Я запрокинул лицо, оценивая серые стены пятиэтажки. Потом замотал головой, прогоняя морок, и направился к парадной. У двери остановился, вытащил из кармана телефон, набрал номер Ксении. Девушка взяла трубку почти сразу.

— Алло, — выдохнула она.

— Я у двери парадной. Открывай.

— Сейчас.

Через несколько секунд домофон запищал, я потянул на себя створку и вошёл в парадную.

Дом был толстостенным, холодным, с внушительной лестницей и серыми стенами. Тут пахло сыростью и краской. Я поднимался по ступенькам и звук моих шагов разносился по широким пролетам. Мне вдруг показалось, что наверху кто-то затаился и это неожиданно напрягло, словно я вновь очутился в Лукоморье. Мысленно отругав себя за паранойю, я все же выпустил из себя серую тень, которая метнулась наверх и вскоре вернулась, взметнув песчинки с бетона. Доверчиво прильнув к моей коже, тьма впиталась в нее. А ощущение опасности все еще не покидало душу. Кто-то со скрипом открыл дверь, чтобы выглянуть на площадку и тотчас хлопнул створкой.

Я остановился напротив нужной квартиры и нажал на кнопку звонка.

Серова открыла тотчас, словно девушка стояла на пороге и ждала. Она выглядела взволнованной:

— Что случилось?

— Позже объясню, — ответил я. — Ты успела собрать вещи?

Ксения кивнула и подхватила стоявший на полу черный рюкзак:

— Самое необходимое на несколько дней, — пояснила она.

Я оценил объем вещей и довольно кивнул. Девушка и правда взяла минимум.

— Молодец. Идём.

Княжна вышла на лестничную клетку, заперла дверь, не сразу попав ключом в замочную скважину. Я положил на ее плечо ладонь и девушка вздрогнула, оборачиваясь. В ее глазах полыхнуло что-то похожее на панику.

— Все хорошо, — сказал я и улыбнулся.

— Ты не умеешь врать, Морозов, — нервно отозвалась девушка, но все же справилась с замком, а потом последовала за мной.

— Я думал у тебя есть кошки.

— Сорок штук, — фыркнула девушка и мне почудилось, что в ее голосе появилась улыбка.

Меня же не покидало тревожное ощущение все время, пока мы быстро спускались по лестнице, и шли к мотоциклу. Я ждал чего угодно. Падения кирпича, бомбиста-камикадзе, нападения отряда наемных убийц, или блеск оптического прицела с чердака. В жерле двора каждый звук становился громче и когда с крыши сорвались голуби, Ксения вздрогнула и потом нервно хихикнула. Я отдал ей шлем, а себе сотворил его темную копию. Лишь когда мы сели на мотоцикл и выехали со двора, я с облегчением выдохнул. Девушка крепко обхватила меня и прижалась к спине.

Я был уверен, что за мной наблюдали и в доме Ксении, и во дворе. И теперь таинственный недоброжелатель знает, что Серова переехала в Снежинск-град. Невелика потеря. Они и так скоро бы это узнали. Довольно улыбнулся: все прошло как надо. Нужно только ограничить доступ для съемочных групп в апартаменты. Дома позвоню Маришке и поговорю с ней, чтобы найти новое место для съемки роликов.

Всю дорогу до Снежинск-града я время от времени смотрел в зеркала, чтобы проверить, нет ли у нас сопровождающих. Но хвоста не было. Либо преследователи действовали очень осторожно и не попадали в обзор. Поэтому мы без проблем въехали на территорию и оставили мотоцикл у входа. Я дал указанию слуге отогнать транспорт на подземную парковку.

— А тут красиво, — оценила Серова, когда мы шли к дому. И я заметил, что тревога сошла с ее лица, уступив место интересу, с которым девушка осматривала территорию комплекса. — Здесь даже есть свои магазины! И ресторан! И спортзал.

— Статус обязывает, чтобы тут все было высшего класса, — просто ответил я.

— Может быть, вечером удастся прогуляться по территории? — обернувшись ко мне, с надеждой уточнила княжна.

— Посмотрим, — уклончиво произнес я, не зная, как все обернется.

Администратор при нашем появлении уточнил:

— Вам потребуется что-то?

— Запишите княжну Серову гостьей апартаментов Морозовых. До особого распоряжения она может входить и выходить в нашу квартиру.

— Гостевой ключ доставим в ближайшее время, — услужливо кивнул мужчина.

— Вместе с обедом на двоих, если не затруднит. Ничего вычурного, нас устроят блюда дня.

— С вином?

— Без, — вырвалось у Ксении, и она тут же робко мне улыбнулась.

— Все так. У нас деловой обед, — подтвердил я и взял девушку под локоть и повел к лифту.

Мы поднялись в квартиру. Княжна ненадолго отвлеклась на вид, который открывался из стеклянного лифта.

— Отсюда все смотрится странным, — зачем-то отметил я.

— Знаешь, я уверена, что многие жители комплекса боятся высоты. Но статус обязывает их снимать тут апартаменты.

— Не задумывался об этом, — я пожал плечами.

— Как ты смог адаптироваться к роскоши? Ведь ты большую часть жизнь првел в деревне? — неожиданно хрипло спросила Серова не поворачиваясь.

— Кто сказал, что я адаптировался? Каждый раз, когда вижу белый хлеб хочу вознести благодарственную молитву Спасителю.

Я заметил в отражении стекла как напряжено ее лицо. Мягко взял девушку за плечи и повернул к себе.

— Ты одна из тех, кто боится высоты? — негромко осведомился я.

— Возможно, — шепнула она и закрыла глаза.

— Тогда зачем смотришь вниз?

— Потому что это и правда красиво, — она грустно улыбнулась. — И один страх выдавливает собой другой.

— Тебе нечего бояться рядом со мной, — я сжал ее запястье.

— Я ведь тебе не нравлюсь, — с какой-то детской обидой произнесла Ксения и по ее щеке скатилась слезинка.

— Не говори глупостей, — я усмехнулся. — Ты ведь замечательная.

Щеки девушки покрылись нежным румянцем, и она тряхнула головой.

— Скажешь тоже.

Мы вышли из кабинки, когда створки разъехались в стороны. В холл я вышел первым и цепко осмотрел помещение. Затем открыл входную дверь, довольно отметив, что ворсинка, которую я заложил в дверном косяке, выпала на коврик, и пропустил девушку в апартаменты. Вошел следом и запер за собой:

— Хорошо живёшь, Морозов, — произнесла Серова.

Она прошла в гостиную, поставила рюкзак на кресло, подошла к панорамному окну и остановилась в метре от стекла:

— А вид отсюда просто шикарный, — она нервно повела плечами.

— Такова доля темного ведьмака, — усмехнулся я.

Она обернулась ко мне, и милое личико журналистки вновь стало серьезным:

— А теперь, может быть объяснишь, почему мне пришлось так быстро покидать свою квартиру? Я догадываюсь о причине, но все же хотелось бы немного ясности.

— Уже скучаешь по дому? — уточнил я и сел в кресло.

— Обычно за такой спешкой кроется какая-то серьезная проблема. И раз уж эта проблема касается меня, то хотелось бы знать, чего ожидать.

— Это касается всей семьи, — сдержанно ответил я. — И раз уж Денис попросил забрать тебя, выходит ты ее часть.

Журналистка ничего не ответила. Смущённо опустила взгляд и принялась рассматривать пол. И я заметил, как на щеках Серовой выступили красные пятна.

— Дело коснулось человека, который работает на нас, — поспешно добавил я. — Тоня выпала из окна. И я уверен, что ей не случайность. Ей помогли. Видимо, на нее пытались надавить в поисках компромата на семью Морозовых. Мы подозреваем, что кто-то ищет тайны, которые могут очернить наше честное имя. И вероятно, ты должна была стать следующей.

Если Ксения и испугалась, то вида не подала. Только резковато кивнула и ровно произнесла:

— Теперь понятно. Тоня жива?

— Да. Она в больнице. Но состояние тяжёлое. Денис хочет договориться, чтобы ее доставили в комплекс. Чтобы наши вероятные недоброжелательные не довели дело до конца.

— Это разумно.

— Странно, что тебя это не пугает. Если я прав, тебе грозит опасность.

— Семья Морозовых быстро набирает рейтинг, — резонно заметила девушка. — Так что неудивительно, что кто-то из других ведьмаков решил замедлить такой буйный рост.

— Звучит цинично.

— Журналисты всегда рискуют, когда начинают работать с семьёй ведьмака. Рано или поздно наступает время, когда их пытаются заставить делиться информацией. За популярностью следуют хорошие контракты, особое отношение Синода и большие деньги. Конкуренты не нужны никому. Я осознавала риски ещё в тот момент, когда передала тебе компромат на семью Воронцовых. Но все равно выбрала сторону Морозовых.

— Знаю, — просто ответил я и не стал ничего добавлять.

Некоторое время мы молчали. А затем Ксения уточнила:

— Надеюсь, у Тони не было никаких данных, которые могли бы выставить семью в дурном свете?

Я покачал головой:

— По счастью, нет.

Про компромат, который мне передала Тоня, я решил не говорить. Может быть, Денис и доверяет ей, но не я. Даже несмотря на то, что Серова, по ее словам, выбрала сторону семьи Морозовых.

— Хорошо. И что вы думаете предпринять?

Она с интересом посмотрела на меня, и я усмехнулся:

— Кто мы-то?

— Ты и твой брат, — терпеливо пояснила Ксения. — Я не знаю, что между вами произошло, но сейчас явно не время припоминать друг другу старые обиды.

— С чего ты взяла? У нас нет старых обид, — со сделанным удивлением уточнил я.

— Значит, я ничего не понимаю в семейных проблемах, — ответила она с деланным равнодушием.

— А ты в них знаешь толк? — решил я сменить тему.

— Слишком хорошо знаю, — нехотя протянула Ксения.

Она сняла пиджак, чтобы бросить его на подлокотник дивана. Она принялась закатывать рукава рубашки, очевидно, чтобы справиться с беспокойством.

— В своей семье я тоже не самый желанный родич. Живу отдельно в съемной квартире, несмотря на то, что я не замужем. Папенька не особенно печется о моей репутации и предпочитает делать вид, что у него нет второй дочери. И я не могу его в этом винить…

— Ты тоже не умеешь врать, Серова, — я покачал головой. — По крайней мере, о том, что касается твоей семьи.

— А в остальном умею? — колко уточнила она.

— Это ты мне скажи, — я развел руки в стороны.

— Не доверяешь, — она тяжело вздохнула, но не стала спорить.

— У меня есть для этого веские причины, — напомнил я.

— Неужели, ты не можешь простить мне того обмана? Жалеешь, что мы не были близки? — с вызовом уточнила княжна и подняла подбородок. — Если так, то…

Я встал на ноги и за несколько шагов сократил расстояние между нами до дюжины сантиметров. Девушка испуганно попятилась и уперлась лопатками в стекло позади. Ее зрачки расширились, кожа побледнела и ее лоб покрылся испариной. И я не мог быть уверен, чего она испугалась больше — высоты за своей спиной или моего потемневшего лица напротив.

— Ты его выбрала? — мрачно спросил я.

— Да, — ответила она тотчас.

— Хочешь быть с ним?

— Да…

— Тогда никогда не пытайся играть со мной. И не вспоминай о глупости, которую сделала. Потому что я забыл о ней сразу же.

— Ты… — девушка явно собиралась сказать что-то еще, но я положил ладонь на ее рот.

— Если ты предашь его, я убью тебя. Мы с братом можем ругаться или не понимать друг друга, но я не позволю причинять ему вред. Он может забыть о том, что мы братья, потому что стал хозяином рода. Но я никогда не предам свою кровь. Усвой это. И больше не возвращайся к этому разговору.

Я отошел от нее так же резко, как подошел. Ксения повернулась ко мне спиной и взглянула на небо, сделав вид, что потеряла интерес к нашему разговору. Я же вытащил из кармана телефон и вышел в другую комнату. Нашел в списках контактов нужный номер и нажал на вызов.

— У аппарата, — послышался в динамике хриплый голос.

— Одна из моих помощниц в больнице, — начал я. — Девушка выпала из окна.

— Неудачная попытка самоубийства? — догадался Феникс.

— Все выглядит именно так.

— Думаешь, несчастный случай подстроил тот же, кто отправил вас в Лукоморье? — живо уточнил антимаг.

— Не знаю, — честно ответил я. — Это может быть кто угодно. Например, обезглавленная семья Воронцовых.

— Или эта журналистка, которая жила рядом с тобой, — добавил Круглов. — У вас, как я знаю, вышел конфликт?

— Вышел, — не стал отрицать я. — И она грозила мне войной. Но Лошадчак как собака — может лаять, но чтобы укусить…

— Мы не знаем, кто стоит за ней, — задумчиво произнес Круглов. — Полагаю, что она не вела бы себя так дерзко, если у нее не было важного покровителя.

— Мы обезопасим всех, кто с нами работает. Перевезем девушек в Снежинск-град. Но эта осада не может длиться вечно. На носу русалья неделя.

Спустя четверть часа раздался звонок в дверь. Моя гостья вздрогнула и отложила ноутбук, за которым работала.

— Ни о чем не беспокойся, — улыбнулся ей я. — Никто посторонний сюда прийти не может.

Но сам я не был в этом так уверен и потому приготовился к нападению. Однако за дверью оказался молодой официант с тележкой. За его спиной возвышался дюжий охранник. При виде меня он пробасил:

— Начальник службы безопасности велел сопровождать к вам всех посетителей.

— Меня об этом не предупредили, — я пожал плечами, пропустив в квартиру парня из ресторана.

Тот прокатил тележку в кухонную зону и выставил блюда под крышками на стол. Затем уточнил:

— Сервировка требуется?

— Нет, — я покачал головой. — Мы сами разберемся с этим.

— Также мне велено передать вам гостевой ключ, — безопасник протянул мне конверт. — По нему будет вестись учет передвижений гостя по комплексу. Это правила Снежинск Града. И ко всему прочему, личное распоряжение относительно ваших апартаментов, мастер Морозов.

Я взял ключ карту и повертел в руках.

— Не извольте беспокоиться. Все ключи индивидуальные и с прибытием других гостей мы сможем проследить за каждым отдельным человеком, кому будут переданы конверты.

— Я также хочу попросить установить камеры на входы и выходы из всех наших апартаментов. Никто посторонний не должен войти к нам и уйти без контроля. Учитывая предыдущий инцидент, — я понизил голос, чтобы нас не услышали посторонние, — мне не хочется беспокоиться о том, что кто-то может проникнуть на территорию моей семьи.

— Сделаем и проконтролируем, — кивнул мужчина.

Когда мы остались вдвоем, Ксения уточнила:

— Почему ты не дал официанту чаевые?

— Тут это не приветствуется. Все дополнительные платы уже включены в цену.

— Ясно, — девушка подошла ближе и предложила, — я могу помочь?

— Было бы здорово, — я указал на ящик со столовыми приборами. — Там отличные ножи и где-то должны быть салфетки.

— Где-то? — княжна усмехнулась. — Держу пари, что ты не ориентируешься на своей же кухне. Привык, что тебя обслуживают.

— Звучит как обвинение, — хмыкнул я. — От меня не зависело, что в семейном доме меня долгое время даже на кухню не пускали. Или ты считаешь, что мне стоит стыдиться того, что мне по статусу положено не стирать белье в реке? Сама-то часто ходишь по воду к колодцу?

— Я не об этом, — смутилась девушка.

— А я об этом, — не стал спускать я дерзости. — Если тебе интересно, то я вполне могу самостоятельно заправить кровать, пришить пуговицу или помыть за собой посуду.

— Невероятно, — девушка криво улыбнулась.

— Мне интересно, сколько мозолей ты заработала на чистке картофеля, — я ухватил Серову за руку и повернул ее ладонь к свету. — Уж больно кожа у тебя нежная.

— Просто не было необходимости в чистке картошки с помощью ногтей, — фыркнула княжна и вернулась к исследованию кухонных ящиков.

Я поднял крышки с блюд и по комнате разлился приятный аромат томленой телятины и овощей.

— Я буду жить в этой квартире какое-то время? — небрежно утончила девушка.

— Тут обитаю я и Маришка, — отозвался я. — Но весь этаж принадлежит Морозовым. Просто остальные апартаменты использовались для сдачи в аренду. Ты займешь квартиру по соседству.

— Щедрый жест, — оценила девушка.

— Так решил Денис. И я считаю, что это правильный ход. Снежинск-град сейчас намного безопаснее твоей квартиры.

— Считаешь, что мое жилье не соответствует статусу княжне? — девушка внимательно на меня посмотрела, словно искала повод обидеться.

— У меня нет предрассудков, — отмахнулся я. — Просто в твою квартиру легко может проникнуть кто-то посторонний. Сейчас это опасно.

— Мало кто знает мой адрес, — буркнула Ксения. — Я сняла ее совсем недавно. Раньше жила в другом месте.

— А почему сменила? — беззаботно осведомился я.

— Были причины, — буркнула она смущенно.

И я подумал, что у Ксении вполне могли быть финансовые трудности, о которых она не хотела говорить. Уточнять подробности я конечно же не стал. Вместо этого устроился на стул и пригласил гостью:

— Присоединяйся. Тут нам принесли вкусности. Будем оценивать лучший ресторан Снежинск Града.

Девушка перестала хмуриться и устроилась на стуле по другую сторону стола, напротив меня. Какое-то время мы ели молча, а потом Ксения заметила:

— Ваша кухарка готовит лучше.

— Полностью согласен, — кивнул я. — Даже простые блинчики у нее выходят роскошные.

— Ты только не подумай, что я часто бываю в вашем доме.

— Брось, я не заморачиваюсь на эту тему. В конце концов, мой брат — взрослый парень. Вы оба свободные…

Девушка неожиданно улыбнулась.

— Ты намного свободнее Дениса, — заметила она. — Ты можешь жить как хочешь и не обязан держать лицо.

— Неужели? — я качнул головой. — Ты ведь понимаешь, что за мной практически постоянно следят.

— Но зато ты сам можешь выбирать с кем тебе можно связывать свою жизнь… — она запнулась и опустила глаза.

Потом и вовсе сделал вид, что заинтересовалась нарезанной зеленью, украшающей блюдо.

— Мне жаль, что Денис несет такой груз на своих плечах, — вздохнул я. — А ты думаешь, что брату тяжело дается роль князя?

— Он никогда в этом не признается, — тихо сказала она. — Но я бы предпочла, если бы Денис был младшим княжичем.

Я понимал, о чем княжна говорит. Будь Денис не князем, он мог выбрать себе пару по своему вкусу. Тут меня посетила мысль, от которой я закашлялся.

Ксения захотела было встать на ноги, чтобы помочь, но я отмахнулся, дав понять, что справлюсь с кашлем сам.

— А князю случайно никого не сватали? — на всякий случай уточнил я.

Ответ стал понятен до того, как девушка заговорила:

— Сейчас Морозовы — самые завидные холостяки империи. Ты просто редко заглядываешь в свой блог и в социальные сети. Потому и не знаешь, какой ажиотаж вокруг твоей персоны.

— А Денис также популярен на рынке невест? — невинно уточнил я.

— Практически как и ты, — сквозь зубы процедила девушка. — Многие заметили, что он красив, молод, живет отшельником…

— Прямо мечта для девочки подростка, — размышлял я вслух.

— И не только, — вздохнула Серова. — После того, как в семью начали принимать бастардов, стало ясно, что расформирование роду не грозит. К тому же активничаешь только ты. И теперь князь внезапно показался хорошей партией для девиц из высокородных семей.

— Бедный Денис, — без улыбки произнес я. — Он не любит толпу и публику.

— Все так, — кивнула девушка и с тоской взглянула на меня. — И можешь смеяться, но я ему нравлюсь.

— Тут нет ничего смешного, — я пожал плечами. — Ты красивая, умная, смелая. И, конечно же, Денис не мог этого не заметить.

— От меня отказался отец. Пусть только формально, но все же.

— Знаешь, я думаю, что с этим должен разобраться сам князь Морозов. Я не стану решать за него и судить его тоже не возьмусь.

— А если бы ты был на его месте? — с затаенной болью спросила девушка.

— Не знаю, — слукавил я, надеясь, что выгляжу честным. — Сложно представить себя на месте старшего Морозова в семье. Остается лишь догадываться, через что он вынужден проходить.

Рядом со мной на столешнице ожил телефон, и я взял трубку.

— У аппарата.

— Она уже у тебя? — без предисловий уточнил брат.

— Мы обедаем.

— Где? Почему не доставил в квартиру? — засуетился князь.

— Мы уже тут. На кухне. Все в порядке, — тотчас успокоил я парня.

Судя по всему, Ксения услышала тон голоса Дениса, и глаза ее блеснули.

— Я договорился о доставке Тони в наши апартаменты. С ней прибудет команда лекарей, которых тоже придется разместить в одной из квартир на этаже. Тебе, Михаил, придется проконтролировать происходящее, потому что наши секретари могут работать только удаленно из особняка. Маришка рвется в город…

— Пусть останется дома, — вздохнул я. — Я не хочу переживать еще и по поводу ее безопасности. Пока мы не поймем, кто грозит нашим близким…

На другом конце провода раздался сдавленное ругательство. А потом Денис, понизив голос, продолжил:

— У тебя есть подозрения?

— Я буду разбираться с этим.

— Русалья неделя на носу, — напомнил брат. — Там наши близкие окажутся как на ладони. Если кто-то пожелает нанести им вред…

— Надо успеть до начала мероприятия, — озвучил я его мысль, прежде, чем сам Денис это сказал. — Я тебя понял. И все решу.

— Сможешь? — напряженно уточнил князь.

— Да, брат.

Я положил трубку и понял, что не смогу больше ничего съесть. Во рту появился горький вкус, от которого хотелось избавиться. Сидящая напротив девушка, робко уточнила:

— Помощь требуется?

— Да. Скоро доставят Тоню с лекарями. Надо будет проконтролировать размещение ее сопровождения. Я буду благодарен, если ты проследишь за камерами, которые установит служба безопасности. И…

— Я могу проследить, как ее лечат. Быть может даже смогу сама приложить к этому руки.

— Если ты поможешь восстановить ее здоровье, то я буду тебе обязан.

— Прямо «обязан», — хитро сощурилась девушка и добавила, — и больше не станешь зыркать на меня своими страшными глазами?

— Страшными? — я притворился, что не понимаю, о чем речь.

— Я сделаю это для семьи, Морозов, — Ксения отложила вилку, но продолжала держать в руке нож. — И однажды я тоже попрошу тебя о помощи. Ты поможешь мне не потому, что стал мне «обязан». А потому что я — часть твоей семьи.

— Хорошо, — я едва удержался от улыбки, оценив ход Серовой.

Вновь зазвонил телефон. Администратор сообщил, что в комплекс прибыла лекарская карета.

— Я проконтролирую их размещение, — по-деловому заявила Ксения и взяла с края стола конверт с ключом. — Не беспокойся. Я сумею все организовать. А ты делай то, что обещал князю.

— Ты и наедине его так называешь? — усмехнулся я.

— Не твое дело, — беззлобно отозвалась девушка и тотчас посерьезнела. — Будь осторожнее, Михаил Владимирович. Мне правда страшно, что с тобой что-то случится. Потому что потом возьмутся за Дениса. Пусть у вас есть уже бастард и на подходе еще несколько, но это все еще чужие в семье люди.

Она пошла прочь, а я задумчиво принялся загружать опустевшие тарелки в посудомойку. Ксения была права и пока еще Морозовы не стоят на твердой земле. Рано еще расслабляться.

Затем набрал Маришку и дождался ответа.

— Алло, — выдохнула она в трубку. — Миша, я не понимаю, почему мне нельзя выходить за территорию особняка? Это ведь глупо.

— Слушайся князя и не вздумай перечить, — строго потребовал я и девушка замолкла. — Не пробуй сбегать или придумывать еще что-то.

— Это приказ? — сухо поинтересовалась она.

— Я не хочу, чтобы с тобой случилось что-то, — смягчился я, ощутив вину за свой тон. — Кто-то вытолкнул Тоню из окна. Она чудом осталась жива. Если ты пострадаешь, то я себе этого не прощу.

— Все так серьезно?

— Мариш, иначе бы я не стал бить тревогу.

— Тебе там без меня будет плохо, — заявила Маришка с грустью.

— Конечно, моя хорошая, — я преувеличенно громко вздохнул. — Но сейчас мне нужно, чтобы ты мне помогла.

— Что нужно?

— Обсуди все с Лилией…

В этот момент послышался шум и уверенное «дай мне трубку».

Спустя несколько судорожных ударов сердца из динамика раздалось:

— Здравствуй, княжич.

Я оперся о столешницу и сжал аппарат в ладони так, что пластик скрипнул.

— Лилия Владимировна, как ваше здоровье?

— К чертям собачьим вопросы о здоровье, — отозвалась она отрывисто. — Я давно уже ощущаю себя вполне сносно. Ответь, почему ты перестал пить чай, который выдал тебе Федор? Маришка проверила сбор на твоей кухне, и тот оказался нетронут.

— Потому что меня вылечил один дядька, — ответил я, растрепав волосы. — Смешной такой с чешуей на хвосте.

— Неужели? И он сделал это сам, без принуждения? — тотчас насторожилась девушка.

— Сам. Сказал, что должен был дядюшке. И теперь долг выплачен.

— И как ты себя чувствуешь? Избавился от болезненной тяги? — ее голос зазвенел от напряжения.

— От тяги не избавился, — ответил я и добавил спустя несколько мгновений. — Но не ощущаю ее болезненной. Ты считаешь, что нам нельзя видеться?

— Не знаю, — как-то неуверенно ответила секретарша и, судя по звуку, прикрыла трубку ладонью. — Я боюсь причинить тебе вред.

— Хочу тебя увидеть, — хрипло сказал я.

— Я боюсь…

— Ничего ты не боишься, — перебил ее я. — Ты всегда уверенная в себе и вредная. И я уже смирился, что другой ты не будешь.

— Михаил Владимирович, перестаньте вести себя как…

— Я соскучился по тебе, — едва слышно сказал я и добавил уже громче. — Не отвыкай от меня, Водянова. Я вернулся к тебе, слышишь? Вернулся, потому что знал, что ты меня ждешь. Ведь ждешь?

— Перестань, — простонала она. — Ты делаешь только хуже.

Мы молчали, слушая дыхание друг друга в динамиках. Я точно знал, что ее пальцы также сильно сжимают аппарат, как и мои.

— Это все яд, — тихо сказала она наконец.

— Во мне его больше нет, — ответил я уверенно. — И я все равно хочу быть рядом.

— Ты просто…

— Непросто, Лиля, — возразил я и откинул со лба отросшие волосы. — Между нами все не просто. Но я все исправлю. Я найду способ.

— Это невозможно.

— Нет ничего невозможного, — со злостью я саданул кулаком по столешнице. — Не смей отказываться от меня.

— Все это лишь от действия яда. Ничего личного, княжич.

— Не ври, — я покачал головой. — Иначе ты выпила бы меня до конца, когда был шанс. Ты не просто так пощадила меня. Я теперь это точно знаю. И не откажусь от шанса быть с тобой.

— Миша, ты упрямый. Погубишь себя и как мне потом жить?

— Со мной будешь жить.

— Глупый.

— Какой есть, — ответил коротко и пожалел, что не могу высадить прямо сейчас стакан чего-то горячительного. — Давай по делу. У нас русалья неделя на носу. Нужно приглашение для администрации комплекса Снежинск Града.

— Один билет?

— Думаю, что мы можем позволить себе выделить два.

— Ты такой щедрый, княжич, — хмыкнула девушка, вновь напомнив себя прежнюю.

— Есть вероятность, что нам предложат выкупить этаж апартаментов, который расположился под нашим.

— Нам это не по карману, — тут же посуровел голос Водяновой.

— По цене застройки, — пояснил я. — Думаешь, не потянем?

— В рассрочку?

— Договоримся. Полагаю, мы сможем прорекламировать их взамен.

— На русальей неделе все рекламные места проданы, — тут же деловито сообщила Лилия. — Я вышлю тебе список тем, которые тебе стоит затронуть в интервью.

— Список? Не сами тексты? — удивился я.

— Ну… — тут же замялась с ответом девушка. — На самом деле, я надеялась выдать тебе суфлера.

— Серьезно?

— Так будет удобно, — заверила меня Водянова. — В наушник будут тебе текст наговаривать.

И я подумал, что готов согласится на любые ее условия, лишь бы продолжить слушать нежный голос.

— Согласен? — ласково уточнила девушка и я ответил без заминки.

— Да, Лилия Владимировна. И еще отмени пригласительный на имя Лошадчак. Выдай распоряжение, чтобы гнали взашей. Тот, кто заметит и выкинет ее с праздника, получит от меня премию.

— Ты уверен? Она ведь отыграется, — вкрадчиво произнесла Водянова.

— Поздно играть в дипломатию, — я усмехнулся. — Эта женщина перешла границу. Ей стоит понять, что темные прощать не умеют.

— И я так и не смогла выяснить, кто ее покровитель. И есть подозрение, что его уже давно нет. Быть может он и был у нее вначале карьеры, а потом умыл руки или вовсе — помер. А Тальяна продолжила играть роль золотой девочки.

В этот момент я нахмурился и подумал совсем о другом. Точнее, о других.

— Ты права, — вырвалось у меня громче положенного.

— Как и всегда, — довольно заключила девушка и вновь произнесла, прикрыв трубку ладонью, — Ты получил мое письмо?

— Да.

— Будь осторожнее, Миша. «Никому», запомни.

— Даже тебе?

— Даже мне. Особенно мне, ведьмак.

Она оборвала звонок, и я какое-то время держал трубку у уха, словно мог услышать что-то кроме коротких гудков.

Перед выездом я собрался ненадолго заглянуть в крыло, где лежала Тоня. Хотя решение далось мне нелегко. В больницах я всегда ощущал себя неуютно. В стенах больниц моего мира царило какое-то ощущение безысходности. А ещё там сильно пахло хлоркой. Однако в квартире через стену от моей витал аромат чистоты и какой-то приятной специи.

Я вошёл в апартаменты и навстречу вышла невысокая женщина в форменном халате с нашивкой на плече. На белом фоне красовался символ Спасителя, окутанный ярким светом. Этот символ использовался в качестве эмблемы лекарским крылом Синода. При виде меня женщина коротко поклонилась в знак приветствия и уточнила:

— Вы господин Морозов, верно?

— Княжич Михаил Владимирович, — пояснил я. — Как себя чувствует наша сотрудница?

— Она стабильна, — с готовностью сообщила лекарка. — Иначе бы ее не позволили увезти из лекарни.

— Какие прогнозы?

Лицо женщины исказила виноватая полуулыбка.

— Обещать ничего невозможно. Но хуже ей не становится. Девушка молода и охотно откликается на лекарские манипуляции. Будем надеяться, что нашей энергии хватит, чтобы запустить процесс восстановления. И девушка скоро придет в себя.

— Если понадобятся еще лекари, скажите секретарю. Семья все оплатит, — сухо заявил я. — Тоня — часть семьи. Ее сын носит фамилию Морозовых.

Лекарка вновь поклонилась, давая понять, что услышала мои пожелания. Но все же спросила:

— Княжна Серова потребовала, чтобы мы оставили ее с девушкой наедине. Вы не возражаете?

— Ксения действует по прямому приказу князя Дениса Владимировича, — ответил я и добавил, — но если вы заметите, что состояние Тони ухудшится, сообщите лично мне.

— Как скажете, — собеседница кивнула, и я направился к комнате, которая была обустроена под палату.

Тоня оказалась в просторной спальне. Укрытая белоснежной простыней, бледная девушка неподвижно лежала в кровати. Я подошел ближе и заглянул в обескровленное лицо фотографа. Она показалась мне незнакомкой. Ее черные волосы, раскинувшиеся на подушке, казались сломанными перьями, а красная прядь — подтеком крови.

И с виду Тоня напоминала заснувшую принцессу из сказки в хрустальном гробу.

Рядом с кроватью сидела Ксения с какой-то книгой в руках. При моем появлении она заложила между страниц опустевший конверт из-под карты ключа и дождалась, пока я повернусь к ней. Она внимательно взглянула на меня, склонив голову к плечу. И мне показалось, что под ее глазами залегли глубокие тени. На секунду даже померещилось, что под кожей выступили кости черепа, но морок спал, стоило мне отступить на шаг.

— Как дела? — немного растерянно уточнил я.

— Лекари провели все необходимые манипуляции, чтобы запустить процесс восстановления, и влили в нее силу, — ответила Серова. — Я тоже пожертвовала частью своей энергии. Как только Тоня усвоит полученное, и механизм восстановления заработает можно будет продолжить лечение.

— Хорошо.

— Она сильная, — тихо отметила Серова. — Она справится. Все будет хорошо.

Мне показалось, что увидев Тоню, княжна наконец осознала всю серьезность происходящего. Вероятно она подумала, что могла оказаться на месте фотографа.

— Я в этом виноват, — озвучил я наконец то, о чем думали мы оба.

— Нет! — резко возразила Ксения. Она поднялась на ноги, уронив на пол книгу, и положила мне на плечо узкую ладонь. — Виноват тот, кто приказал толкнуть Тоню. И вместо того, чтобы посыпать голову пеплом, найди выродка и сделай так, чтобы никто из семьи больше не пострадал.

Я обернулся к Серовой и поразился тому, какими жесткими вдруг стали черты ее лица. Ведьма смотрела на меня сияющими яростью глазами, которые, впрочем, почти сразу же стали обычными серыми.

— Справишься здесь без меня? — уточнил я.

— Справлюсь, — кивнула княжна и иронично спросила, — А ты без меня?

Я промолчал. А Ксения довольно улыбнулась, вернулась на стул и взяла в руки книгу.

— Кто если не я, — буркнул я. Вышел из квартиры и направился к лифту.

В холле меня встретил администратор, который быстрым шагом пересек помещение и открыл для меня дверь:

— Михаил Владимирович, когда у вас найдется свободная минутка, не могли бы вы зайти к управляющему? Необходимо урегулировать некоторые детали в нашем деле.

— Нашем? — я сделал вид, что удивился.

— Это не займет много времени.

— Полагаю, что с вашим управляющим сможет встретиться юрист моей семьи. Он решит все дела. Мы смогли прийти к устной договоренности. И если оговоренные условия останутся прежними, я не вижу смысла тратить наше общее время на лишние беседы. Обо всех деталях можете договориться с моим секретарем. Я полностью полагаюсь в этом вопросе на Лилию Владимировну Водянову. Запишите ее номер…

Я продиктовал цифры, которые помнил наизусть и вышел из здания. Спустился в гараж, выгнал мотоцикл, создал плетение, соткав из тьмы, шлем и щиток, сквозь который прекрасно видел и выехал за ворота.

К моему удивлению, у жилого комплекса собралась группа молодежи в темных одеждах. Паломники разбили у ворот лагерь, заблокировав выезд. Какая-то скучающая девица завидела меня и судорожно замахала рукой. Тотчас вся компания поднялась на ноги и загородили проезд.

— Простите, мастер, — пояснил один из охранников, который наблюдая за паломниками, — жандармов вызывать не стали. Они вроде безобидные и ждут вас тут уже пару часов.

Я остановился, снял шлем. Компания обступила меня, хотя и не решалась подойти вплотную.

— Михаил Владимирович, — обратилась ко мне девушка с густо подведенными глазами, — Мы основали вашу фангруппу. На нее подписано более ста тысяч человек.

— Здорово, — улыбнулся я, стараясь не показывать усталости.

— Но никто не пускает наших представителей на русалью неделю, — добавил парень с отросшей челкой. — А мы просто хотели помочь вам в качестве волонтеров.

— Все сто тысяч хотят волонтерить? — хитро сощурился я.

— Нет. Хоть кому-нибудь разрешите пройти на фестиваль, — умоляюще попросила накрашенная и поправила на груди футболку с моим изображением.

Мне подумалось, что мое лицо прилично растянулось на щедрых формах девушки, но выглядел я на фото донельзя довольным. Я даже подумал, что если наберу килограмм тридцать сверху, буду смотреться неплохо.

— Напишите моему секретарю. Но ничего обещать не могу. Кроме…- я сделал паузу и добавил заговорщическим тоном, — напишите, что я не возражаю против вашей затеи. И тоже прошу принять ваше предложение.

Толпа радостно загомонила. И после серии снимков для фангруппы я наконец смог выехать на трассу. По пути через гарнитуру набрал Маришку. Компаньонка ответила почти сразу:

— Подскажи, как обстоит дело с обслуживающим персоналом на русальей неделе?

— Есть небольшая заминка, — если девушка и удивилась поднятой теме, то виду не подала. — После того как объявили о твоей смерти, от контракта отказались несколько компаний. Но мы решаем этот вопрос…

Я перебил компаньонку и кратко пояснил причину своей заинтересованности. На что девушка деловито уточнила кое-какие детали. А потом вдруг спросила:

— Как ты, Миша?

— Все хорошо, — мягко ответил я. — Прошу, не переживай.

— И ты тоже не переживай, — попросил она, чем вызвала улыбку. — Все будет хорошо.

— Обещаешь? — осведомился я.

— Обещаю, Морозов, — совершенно серьезно заявила Маришка и первой прервала разговор.

Я же набрал новый номер и в этот раз трубку не брали долго. Пока наконец не послышалось настороженное:

— Слушаю.

— Нужно встретиться. Кое-что обсудить.

— Сейчас уточню у секретаря, когда у меня есть свободное время, — лениво протянул блогер Луль. — Я перезвоню.

— Перезвони. А я пока узнаю у Лошадчак, может быть у нее найдется время для одной весьма интересной затеи.

Имя главной конкурентки подействовало на Луля магическим образом.

— Погоди, стой, Морозов… — начал было он, но я сбросил звонок и с ехидной усмешкой слушал сигнал входящего вызова.

Наконец принял звонок и злорадно уточнил:

— Что? Нашлось время? Или еще надо посоветоваться с секретарем?

— Морозов, не смей обращаться к этой змее, — прошипел Игорь, — Я слышал, она тебя уже не раз подставила. И подставит ещё. Эта тварь не умеет быть человеком. Никто в здравом уме не станет с ней сотрудничать. Понимаешь?

— Может быть так. А может… — издевательски протянул я.

— Сможешь приехать ко мне? И все обсудим.

— Лучше встретимся на нейтральной территории, — возразил я. — Где будет меньше твоих чудесных камер. Не то, чтобы меня это смущает. Но так мне будет комфортнее.

Я продиктовал адрес мотоклуба и сам покатил в нужную сторону. Оставалось надеяться, что мое возвращение из мира мертвых не станет причиной для изгнания из мотосообщества.

Около нужного здания меня встретили вполне радушно. Парни в куртках мотоклуба сделали несколько фотографий и сдержанно уточнили, надолго ли я вернулся.

— Стоит ли доверять темным в вопросах смерти? — громко осведомился дядя Пожарского, вышедший на порог. Он протянул мне широкую ладонь. — Добро пожаловать, брат. Вижу, тебе пришлась по вкусу наш жилет. Ты решил навестить наш бар? Или…

— Или, — коротко подтвердил я.

— Пойдем, — Епископ тотчас растерял веселость и пригласил меня в дом мотобратства.

Мы оставили телефоны на входе в коробке для обуви и прошли в зал со столом. В комнате было темно и пахло сандалом. Я осмотрелся, отметив стоявший в центре помещения длинный стол, стулья с высокими резными спинками.

— Красиво вы все здесь обставили, — хмыкнул я. — Не хватает только горящих свечей.

— Не обращай внимания, — отмахнулся хозяин клуба и, кажется, смутился. — Наша администратор слишком рьяно отнеслась к своим обязанностям. Не удивлюсь, если скоро она разместит у входа коврик и попытается заставить братьев разуваться перед порогом.

Мы оба хохотнули и почти тотчас замолкли. В воздухе повисло напряжение, которое можно было резать ножом.

— Не буду спрашивать, как тебе удалось умереть и вернуться с той стороны. Я доверяю своим племянникам. Они считали, что тебя больше нет в этом мире. Потому и оставили поиски. В ином случае, они бы поселились в том проклятой месте и продолжали рыть землю, чтобы вытащить тебя.

Я только развел руками:

— Спаситель тоже умер и воскрес. Но в отличии от него, я не заставляю в меня верить и строить храмы в мою честь.

— Хорошая шутка, — оценил Епископ. — Надо запомнить.

— Кроме поисков, твои племянники оставили в прилегающей к Лукоморью деревне байк. И за это им отдельное спасибо. Иначе пришлось бы возвращаться в Снежинск пешком. И это заняло бы много времени. К тому же, не ровен час, деревенские приняли бы меня за зомби и расправились с помощью вил. А против лома, как известно, нет приема.

— То есть на мою родню ты зла не держишь? — с деланной беспечностью уточнил мужчина.

— Они мои друзья, — нахмурился я. — И я пришел не для того, чтобы предъявлять претензии.

— Прости, брат, — лицо Пожарского расслабилось. — Просто ты приехал внезапно. И я подумал, что у тебя счет к моей родне. Ничего личного, ты в своем праве. Я бы не удивился, если бы ты спросил, почему тебя оставили там, когда сами вернулись в Снежинск.

— Мне нужна помощь, — решил я не юлить.

— Говори.

— Пойму, если погонишь, — сразу предупредил я. — В Лукоморье меня и остальных, включая твоих племянников, собирались убить. Я не могу ничего доказать, поэтому прошу поверить на слово.

— И моих племяшек? — хрипло переспросил мужчина. Он вынул из кармана пачку сигарет, вытряхнул одну и сунул в рот.

— Всех, — кивнул я. — Вся операция была продумана и нас привели в ловушку.

— На такое способен лишь Синод, — вслух размышлял Епископ и уставился на меня колким взглядом.

Ответ был лишним, и я лишь откинулся на спинку стула.

— Целью был ты? — предположил мужчина низким рокочущим голосом.

— В том месте требовалась не одна жертва. Но мне повезло решить все малой кровью, не впутывая остальных.

— Своей кровью? — мне показалось, что воздух между нами стал плотнее.

— Не буду играть в Спасителя, который пожертвовал собой ради других. Но да, я принял решение уйти один. Потому что только у меня был шанс вернуться с той стороны. Шанс хоть и небольшой, но он был. Потому я решил рискнуть.

Епископ хлопнул кулаком по столу и выругался. Потом погладил дерево, словно извиняясь перед ним за излишнюю нервозность.

— Чего ждать от темного? — заметил я с горькой иронией.

— То есть твоя смерть не была случайной, — произнес байкер словно для самого себя. — А чьи останки нашлись вместо твоих?

— Того, кто должен был решить все точным ударом в наши спины. Он шел с нами под чужой личиной. Пил переворотное зелье, чтобы не быть узнанным.

— Это был не случайный человек?

— Вовсе нет, — я покачал головой, все еще сомневаясь стоит ли говорить имя мертвого ведьмака.

Епископ не торопил меня. Он раскурил очередную сигарету и выпустил вверх дым. Тот закрутился, ложась кольцами на потолок.

— Нас должен был убить один из нас — ведьмак. Дождаться, когда Лукоморье измотает каждого из нас, а потом…

— Кто? — мужчина задал вопрос, и пространство загудело от напряжения.

— Его дедушка не так давно оказался в застенках…

— Воронцов, гнида, — процедил мужчина и пружинисто вскочил на ноги.

Он внезапно показался просто огромным. Я словно очутился в комнате с медведем, вставшим на задние лапы. Но вместо страха ощутил странную смесь почтения и любопытства. Здоровяк прошелся вдоль закрытых снаружи окон. Его тень сделалась меньше. И сам он будто вновь обрел прежние размеры. Обернулся ко мне и уточнил:

— Почему ты решил рассказать все мне?

Я развел руки в стороны и признался:

— Поначалу я хотел справиться со всем сам. В моей семье не принято выносить сор из избы. Но Морозовых обложили со всех сторон. И делают это очень грамотно. Мой отец пропал не случайно. Семью хотели разрушить. Потом надумали скинуть на меня убийство верховного, — тут я сумел удержать на лице нейтральное выражение.

— Я слышал про твой конфликт со старшим Воронцовым. Он был очень дружен с верховным жрецом. Который наверняка был недоволен твоим поведением. Не удивлюсь, если он тебе грозил, я угадал? — испытующий взгляд буквально прожег насквозь.

И я начал догадываться, почему его зовут Епископом. Воздух вновь стал вязким.

— Ты чуешь ложь? — открыто спросил я.

— Верно, — собеседник оскалился в усмешке. — Странный дар, которым наградила меня судьба часто мне мешает. Но порой помогает.

— И что ты видишь?

— Ты мне не соврал, — произнес он и добавил. — Пока не соврал.

— Я не убивал Верховного жреца, — я не отвел глаза. — Хотя ублюдок грозил моим родным. И Спаситель свидетель, я хотел свернуть ему шею. И рука бы моя не дрогнула.

— И кто же…

— Не спрашивай о том, чего знать тебе не надо, — перебил я мужчину. — Врать тебе я не хочу. А говорить правду не имею права.

Епископ вернулся в свое кресло и посмотрел на меня уже без испытующего взора. А затем устало вздохнул и уточнил:

— И чего ты хочешь от меня?

— Помоги защитить моих близких на русальей неделе. Я не могу доверять ни одной охранной службе.

— А мне доверяешь? — удивился байкер.

Я горько улыбнулся.

— Придется рискнуть. Но что-то мне подсказывает, что брат князя Пожарского, который выбрал свободу и байки, не окажется тварью. И не откажет тому, кто пришел в его дом с просьбой.

Епископ задумался. А затем кивнул:

— В братстве не принято отказывать в помощи тем, кто носит цвета. Пусть ты и не проходил посвящение. Но за тебя поручился мой родич. И ты прикрыл его собой. Это для меня много значит, парень. Можешь на меня положиться.

Он протянул мне ладонь. И я ответил на рукопожатие, скрепляя сделку.

Луль прибыл примерно через полчаса после того, как Епископ пообещал мне помощь. Мы сидели за столом и обсуждали детали предстоящего мероприятия, как в кабинет заглянул один из мотобратьев и сообщил:

— Глава, там это…

Мужчина замялся, подбирая слова, а потом махнул рукой и произнес:

— Короче, хмырь какой-то пришел. Блогер. Хотели его отметелить за непочтительное поведение, но он заявил, что приглашен темным ведьмаком.

Пожарский взглянул на меня с усмешкой:

— Ты решил подстраховаться, если я тебе откажу и пригласил прессу?

Я покачал головой:

— Нет. В твоей лояльности я был почти уверен. И позвал того, кто может помочь притопить одну пакостную особу, которая портит мне кровь.

— Неужто ты женился? — с притворным удивлением охнул мужчина.

Я улыбнулся, показав, что шутку оценил.

— Ладно, пойдем, встретим гостя, — предложил глава. Встал с кресла и направился прочь.

В зале за одним из столов сидел бледный как мел Игорь. Спина гостя казалась неестественно прямой, а взгляд был устремлен на собственные скрещенные пальцы, лежащие на столешнице.

— Здрав будь, — сказал я, протягивая ему ладонь.

Парень с видимым облегчением пожал мне руку и настороженно уточнил, воровато озираясь по сторонам:

— Обязательно было встречаться здесь?

— А чем это место плохо? — угрожающе осведомился Епископ, становясь рядом со мной.

— Оно хорошее, — быстро заявил Луль. — Просто я не мотобрат. Наверно мне здесь потому и не особо рады.

— Здесь рады любому, за кого поручится наш брат, — хозяин заведения свел брови у переносицы. — И за тебя будет отвечать Михаил Морозов.

— То есть ему достанется, если я сделаю что-то неправильное? — блогер заметно повеселел.

— Ты не так понял, — усмехнулся мужчина. — Упорешь косяк и Миша первый должен тебе набить морду. Если Морозов сделает это недостаточно крепко, братья исправят оплошность и добавят тебе лещей.

Блогер гулко сглотнул и попытался скривить губы в своей привычной ироничной ухмылке. Вышло у него не особо убедительно.

— Если что понадобиться — позови, — бросил мне Епископ и хитро подмигнул. — И угости своего приятеля пивом. А то у него вид человека, которому не помешает смочить горло.

— Спасибо, — кивнул я и сел напротив гостя.

— Зачем ты назначил здесь встречу? — прошипел парень, когда мы остались одни.

— Здесь нет прослушки, как я полагаю.

— Да кому нужно тебя слушать, — фыркнул Луль и неожиданно напрягся. — Или я чего-то не знаю?

— Ты много чего не знаешь, дорогой человек, — я махнул рукой официантке, и та почти сразу же направил к нам. — Принеси мне бокал темного, а моему другу…

Я нарочно подчеркнул статус гостя, чтобы дать понять окружающим, что не стоит смотреть на Луля как на потенциальную грушу для битья. Пара парней как-то сразу поскучнели и потеряли к гостю интерес.

— Мне светлого, если можно, — попросил Игорь, набравшись храбрости. — И не надо стакана. Если несложно принесите в закрытой бутылке.

Девушка в джинсовой юбочке и белой футболке с логотипом клуба хмуро посмотрел на него и покачала головой.

— Надеюсь, что палка, которую ты проглотил, однажды из тебя выйдет, — заявила она и пошла прочь.

— Что она имела в виду? — настороженно уточнил парень.

— Ты напрасно думаешь, что здесь грязная посуда, — решил снизойти на объяснения. — Люди здесь может и простые, но не низшего сорта. Попробуй не задирать нос, и ты сам поймешь, что вовсе не обязательно вести себя как сноб.

Девушка вернулась, поставив на стол мной высокий запотевший бокал с шапкой пены. Перед моим приятелем опустилась бутылка, покрытая пылью. Тому пришлось смущенно уточнить:

— Открывалку бы не помешало…

Официантка вздохнула, закатила глаза, а потом взяла бутылку, отерла подолом футболки, и ловко приложила горлышко к краю стола и быстрым ударом ладони сбила пробку. Вернула пиво ошеломленному блогеру со словами:

— Не благодари.

На гостя было страшно смотреть. Он отодвинул от себя бутылку двумя пальцами. Но удостоился нескольких мрачных взглядов со стороны сидящих у барной стойки мотобратьев и придвинул тару обратно.

— Почему не пьешь? — невинно поинтересовался я.

— Пусть напиток немного подышит, — откашлявшись, пояснил Луль.

Я скрыл улыбку и сделал глоток, а потом стер пену с губ салфеткой.

— Так поясни, что происходит и почему ты беспокоишься о прослушке, — парень решил перейти к разговору.

— Все дело в Лошадчак, — я преувеличенно тяжело вздохнул. — Эта девица преследует меня с момента, как я вернулся с Мезоамерики.

— Ты звезда, — вздохнул парень. — И лакомая добыча для этой гиены. Когда закроешь дверь, она полезет в окно.

— Именно так мы и познакомились, — я откинулся на спинку стула. — Она забралась на подоконник моей спальни и попросила впустить в дом.

— Надо было пальнуть в нее. Это был идеальный шанс. Тебя бы никто не осудил. Уверяю, этим поступком ты заслужил бы звание народного героя намного раньше.

— Теперь я тоже жалею, что не воспользовался моментом, — я вздохнул и добавил взгляду грусти.

— А теперь она умудрилась тебя достать, — парень подтолкнул меня к дальнейшим откровениям.

— Мне надо знать, как далеко она зайдет и насколько опасным может быть ее покровитель.

Луль заерзал на стуле, словно сиденье стало нагреваться. И нехотя уточнил:

— Что ты знаешь о нем?

— Игорь, я могу играть в эту игру долго. Так долго, что твое пиво успеет закипеть, — я подался к собеседнику и поставил локти на столешницу. — Но будет здорово, если мы сумеем поговорить откровенно. Я не очень много знаю о Тальяне. Тебе наверняка известно больше моего.

— Наверняка, — кисло повторил за мной Игорь.

— Но зато я могу зайти дальше, чем ты, и уничтожить змею.

— Имеешь в виду… — он встрепенулся и испуганно оглянулся, проверяя, нет ли у нашей беседы свидетелей.

— Ты все правильно понял, — не стал уточнять я. — Теперь у тебя появился уникальный шанс и только от тебя зависит, потеряешь ли ты прямую конкурентку или она останется в Империи, продолжая толкать тебя с пьедестала. Решать тебе.

Луль долго смотрел мне в глаза, словно изучая, а потом внезапно взял со стола бутылку и в несколько глотков осушил ее. Скривился, обернулся и неожиданно сильным голосом потребовал:

— Принесите-ка бокал холодного. И всем в зале налейте за мой счет.

В зале довольно зашумели, а я решил не говорить Игорю, что пиво в клубе для своих всегда за счет заведения. Но бармен быстро сориентировался, и на каждый занятый стол вскоре встал поднос с напитками.

Луль же вернулся к разговору, используя возникший шум в зале.

— Ты вряд ли сможешь укусить того, кто уже мертвый. Ее покровителем, насколько я знаю, был верховный жрец. По крайней мере, именно он несколько раз выгораживал Тальяну, когда эта скоморох переходила черту. Я могу ошибаться, конечно. И кто-то из новой элиты мог перехватить шефство над гадиной.

— Вряд ли, — задумчиво протянул я.

Официантка принесла запотевшую бутылку и передала ее моему гостю.

— Открой, красавица, — смело попросил парень и рыжая девица, как и в первый раз ловко открыла бутылку о край стола.

Луль принял от нее пиво и не морщась отпил из горлышка. Блогера словно подменили. Это заметила и разносчица. Она как-то совсем по-домашнему взъерошила парню волосы и наклонилась, что-то шепнув на ухо. Игорь подавился, девушка хлопнула парня между лопаток, хихикнула и направилась прочь.

— Знаешь, а здесь не так плохо, как я мог подумать, — парень проводил официантку заблестевшим взглядом.

— Если надумаешь за ней приударить, узнай сначала, не встречается ли она с кем-то из братьев, — предупредил я.

— Прорвемся, — заявил Луль и по-хулигански усмехнулся. — Один раз живем. Хотя про тебя можно сказать иначе, верно?

Мы чокнулись тарой, и я подумал, что может этот парень и не так безнадежен. Спустя пару бутылок Игорь раскраснелся и попытался пригласить официантку на танец. Та не потерялась и включила музыкальный аппарат, который запустил диск с какой-то незатейливой мелодией.

— Забавный парнишка, — заметил негромко оказавшийся рядом Епископ.

Он вышел из тени и с деланным безразличием обратился ко мне.

— Парень может помочь достать одну из тех, кто способен воткнуть мне в спину нож.

— Ты про ту журналисточку? — скривился мотобрат. — Не проще ли ее немного припугнуть?

— Это не наш метод, — философски заметил я, глядя, как Луль уверенно ведет девчонку в танце. — К каждому нужен свой особый подход. Убрать с доски Лошадчак надо элегантно. Сила здесь не поможет.

— А этот сумеет? — с сомнением спросил мужчина.

— Он на многое способен. Надо чуточку подсказать, и парень сделает все сам.

Идея была проста.

Морозовский фестиваль неожиданно из местечкового превратился в событие имперского масштаба. Именно потому я был уверен, что Лошадчак не сможет пропустить русалью неделю. Она припрется. Обязательно. Даже несмотря на то, что будет объявлена нежелательной персоной. Тальяна, привыкшая к безнаказанности, продолжит по инерции вести себя по-хамски. По-другому она не умеет. И это стоит использовать против блогерши. Расставить ловушку, из которой выхода не будет.

На площадке между столиками вышло несколько девиц. Они окружили Игоря и тот, кажется, наслаждался их обществом. Может быть и правда ему удалось расслабиться достаточно, чтобы забыть о своем статусе.

— Пошел бы тоже, — порекомендовал мне Епископ, но я лишь покачал головой. — Напрасно. Учись получать удовольствие от жизни. Пока не стало поздно.

— Я и после смерти смогу, — возразил я и Пожарский хмыкнул.

Протянул мой телефон, про который я совсем позабыл.

— Ты бы сменил аппарат, на всякий случай.

— Уже. Это новый телефон.

— Но симка-то старая. Ты же мне с нее звонил, — усмехнулся Епископ.

— А какая разница?

— В теории прослушать могут, используя симку. Если и впрямь тобой занимается кто-то серьезный, — пояснил мужчина.

— Я думал, что это сказки и теория заговора, — нахмурился я.

— Может, с тобой и ограничатся только жучком в аппарате. Но я бы не обольщался.

— Мда, — я почесал в затылке, вспоминая, что успел наговорить после приобретения нового аппарата.

— Могу дать тебе левый телефон для особых звонков. Но все же постарайся не говорить о том, что может потом тебе навредить.

— Хорошо, — согласился я и добавил, — спасибо.

— Пока твой отец не вернулся, так уж и быть, возьму над тобой шефство, — мужчина блеснул зубами.

— Пока? — не смог не заметить я.

— Уверен, что старший Морозов жив. Не той он породы, чтобы сгинуть без вести.

— Ты хорошо его знал? — глухо спросил я.

— Я его знаю, — Епископ стоял чуть дальше круга света и смотрелся странно. Словно тени сгустились вокруг него, сделав фигуру мощнее и тяжелее. Я вновь подумал, что уж больно он похож на зверя, пусть и не дикого, но явно не одомашненного.

— Когда-то мы были дружны. Нам было тогда по столько же лет, сколько сейчас тебе и Ивану с Марьей. Мы были молоды, наивны и дурны. Прямо как…

— Понял уже, как мы сейчас, — проворчал я.

— Именно.

— И что поменялось? — решился я спросить, когда понял, что продолжать Епископ не хочет.

— Потом я вышел и семьи.

— Уверен, на то у тебя были причины.

— Одна. Но очень веская, — сипло ответил мужчина.

Я обернулся на взрыв хохота, который донесся от стойки бара, где Луль на спор пил с каким-то бородачом.

Когда я взглянул главы мотобратства, то его не оказалось на месте. Лишь успел заметить, как закрылась дверь черного выхода. Повинуясь интуиции, направился за ним. За порогом оказался задний двор, заставленный ящиками. Чуть поодаль виднелись мусорные баки. Под ноги мне бросился распушенный полосатый кот. Он успел проскочить в бар до того, как дверь закрылась. Я нахмурился, подходя к навесу, под которым стояли плетеные кресла.

— Сюда обычно никто не суется, когда я выхожу подышать, — проворчал мужчина.

— Я мешаю? Могу уйти.

— Останься, — позволил глава мотобратства и взмахом руки предложил мне присесть. — И не беспокойся, не обидят там твоего приятеля. Я распорядился не трогать этого пацана.

— Спасибо.

— Знаешь, иногда я тоскую по временам, когда носил плащ героя, — произнес он, выпустив в небо клуб дыма.

— Только иногда? — уточнил я.

— Сейчас я свободен, — тут же ответил он и добавил спустя мгновенье. — От обязательств перед семьей, Империей, Синодом.

Мне показалось, что Пожарский о чем-то умолчал и это «что-то» было очень важным.

— Полной свободы никто не может достичь, — словно прочитав мои мысли, продолжил глава мотобратства. — На всех нас всегда будут оковы. У каждого свои.

— Ты любишь племянников, — заметил я. — Об этих оковах говоришь?

— Любить вредно, — вместо ответа Пожарский сменил тему разговора. — Постарайся никого не впускать в свое сердце. А уж если впустил, убедись, что это достойный человек. Если друзья — то верные, если женщина, то та, что не отравит душу.

Последняя часть фразы прозвучала как-то особенно обреченно.

— Куда без них, — я покачал головой. — Неужели все дело в ней? Из-за женщины ты изменил свою жизнь.

— Скажем так, это она изменила все. А я лишь попытался спасти то, что осталось от моей прежней жизни.

Мы помолчали, каждый думая о своем. Епископ заговорил первым.

— Мне повезло. Когда мне пришлось уйти из ведьмаков, друзья поддержали. Не отвернулись. Даже помогли создать этот клуб. Синод не желал отпускать меня. И в тот момент дядюшка Александр Морозов здорово помог.

— Каким же образом? — удивился я.

— Он прозрачно намекнул, что если я останусь в рядах ведьмаков, то могу сменить сторону и стать темным. Александр с таким азартом рассказывал, что чует во мне родственную душу и будет счастлив, если нас вдруг станет больше.

Мужчина сухо засмеялся, а я представил, как переполошился Синод, получивший такие новости. Они одного ведьмака терпели с трудом.

— Мой куратор быстро смекнул, что если я и впрямь изменюсь, то семью ждет раскол. И ко всему прочему, он смог донести до начальства, что все это может дурно повлиять на моих друзей. Как знать, как я мог повлиять на молодых Шуйских, Шереметьева и светлого Морозова.

— Неужели дядя не шутил? — я сощурился.

— Если бы ты был с ним знаком, то понял, что Александр был себе на уме. Я знал его справедливым и жестким. Но он не был подлым или жестоким.

— Вы были друзьями?

Мужчина посмотрел на меня странными глазами вспыхнувшими желтым в вечерних сумерках. А потом твердо ответил:

— Он всегда будет моим другом. И я почему-то уверен, что темный Морозов не умер. Что также, как и ты, обманул смерть. Не говори мне о том, что я выжил из ума…

Пожарский отмахнулся от невысказанных мыслей рукой, в которой держал сигарету. Искры разлетись, но не достигли меня.

— Ты не выжил из ума, — негромко сказал я и улыбнулся. — Добить темного сложнее, чем думается. Тем более, Александра. Его и вовсе невозможно.

— Иногда мне кажется, что он ушел куда-то, где начал все с чистого листа. Хочется верить в это, понимаешь?

— Прекрасно, — кивнул я и мужчина усмехнулся, словно понял намек.

— Если у него получилось, то может и у меня тоже есть шанс, — проговорил Епископ.

В этот момент дверь клуба распахнулась и по ступеням сбежали двое. Уже знакомая мне официантка в джинсовой юбочке и раскрасневшийся парень, в котором я с трудом узнал Луля. Кто-то напялил на него жилет новичка клуба, но Епископ не возражал и хитро прижал к губам палец, призывая меня не выдать себя лишним звуком.

Парочка прошла мимо и впрямь не заметив нас. Они были слишком заняты друг другом. Рыжая девушка утащила знаменитого блогера в небольшой фургончик, бок которого был раскрашен ромашками. Автомобиль выкатил с парковки и направился куда-то по шоссе.

— Он ведь потом проспится, — хмыкнул я.

— У нашей официантки есть талант, — возразил Епископ. — Она поможет парню понять, что ему на самом деле нужно. Может у него есть шанс не прожить жизнь высокомерным идиотом.

Отчего-то мне показалось, что глава мотобратства хотел добавить «как я», но он смолчал и печально улыбнулся чему-то.

— Тебя надо доставить домой, — произнес Пожарский, по-отечески потрепав меня по плечу. — Мотоцикл тебе пригонят завтра.

Возражать я не стал.

У комплекса я оказался уже когда стемнело. Мне захотелось прогуляться от ворот до дома, и я медленно брел по дорожке. Мысли текли неспешно, лениво. Я думал о том, что жизнь сталкивает меня с удивительными людьми. И каждый из этих людей приходит ко мне неспроста. В этом мире все непросто. Со мной так уж точно.

Неожиданно мне под ноги бросилась тень, которой оказалась небольшая рыжая собачка. За ней тащился покрытый стразами поводок.

— Лови ее, бездельник! — раздался хриплый голос и я на секунду растерялся.

Этого хватило, чтобы псинка рванула прочь, радостно виляя пушистым хвостом.

— И чего ты пялишься? — укоризненно протянула пожилая женщина, которую я не сразу рассмотрел.

Она стояла у беседки и набивала в трубку табак. Одета дама была в ярко-розовый спортивный костюм с выложенными стразами узорами. Кроссовки украшали светящиеся неоновые шнурки. На голове красовалась белая панама.

— И как шустро бежит, зараза, — восторженно протянула женщина и покосилась на несущуюся прочь псину. — Будто за ней черти гонятся. Вот скажи, — она повернулась ко мне, — чего этой тварине не хватает? Кормлю ее отборной крольчатиной и индейкой. Вожу на стрижки…

Я бросил вслед зверюшке теневую плеть, и та поймала беглянку метрах в тридцати от нас. Заставила лохматую тушку дернуться и жалобно завизжать. А потом неспешно повела ко мне.

Незнакомка подслеповато прищурилась, следя за происходящим и удивленно уточнила:

— Это ты сделал?

— Я, — не стал скрывать. И собеседница покачала головой:

— А ногами сложно было догнать? Эх. молодежь. Слишком вы полагаетесь на силу, вместо того, чтобы делать что-то ручками и ножками.

Противореча самой себе женщина раскурила трубку от собственного вспыхнувшего пальца. Ее окружили плотные клубы сизого дыма, которые неохотно развеялись, когда женщина принялась обмахиваться журналом. Дама закашлялась, как обычно делали заядлые курильщики — словно лаяла с каждым вздохом. А потом прочистила горло и вновь вобрала дым.

Собака обреченно добрела ко ане, подняла морду, на которой отразились все страдания этого мира.

— Тащи ее сюда, — приказала женщина и уселась на скамью. — Я сама не дойду, видит Спаситель.

— Может вам курить бросить? — осведомился я и поднял собаку на руки.

Та зарычала и попыталась укусить меня за палец. От неожиданности я уронил мерзавку на землю, но успел ухватить конец поводка. Собака побежала, дернулась, всхрапнула, когда усыпанный стразами шнурок натянулся.

— Вот так она и сбежала, гадина лохматая, — пояснила незнакомка с сухим смешком. — А ведь я ни в чем ей не отказываю…

— Индейка и кролик, помню, — заметил я и подошел ближе, чтобы передать конец поводка хозяйке.

— Вы за мной следите? — нахмурилась женщина. — Откуда знаете, чем я кормлю Принцессу?

— Так вы же сами мне сказали несколько минут назад, — терпеливо пояснил я.

Странная дама не торопилась забирать у меня собаку. Она сидела на лавочке и внимательно, слегка щурясь, разглядывала меня. При ближайшем рассмотрении она показалась мне не такой уж и пожилой. Или все дело было в ярких голубых глазах, которые лучились лукавством.

— Вы со мной шутите? — уточнил я, понимая, что происходит.

— Очевидно же, что так и есть, — без смущения заявила она и хитро улыбнулась. — Мне нравится забавляться, молодой человек. Здесь не так много возможностей.

Она неопределенно обвела пространство рукой.

— Поначалу мне казалось, что поселиться в Снежинск граде — хорошая идея. Обещали приватность, тишину, покой и достойных соседей. Но никто не предупредил, что здесь будет смертельно скучно.

— Неужели? — я уже понял, что собака пока остается у меня, а потому скрестил на груди руки и приготовился ждать.

Женщина кивнула:

— Именно, молодой человек. Здесь нет абсолютно никаких развлечений. Никто не скандалит, не швыряется посудой, не выбрасывает в окно вещи. Не происходит ничего, чем может насладиться мое слабое сердце. Вот раньше было лучше, — она тяжело вздохнула и спохватилась, — Меня зовут Иванна Львовна. Живу в одном из этих вертикальных гробов.

— Михаил… — я взял предложенную руку и вынужден был обозначить поцелуй на костяшках пальцах, так как дама подняла ладонь выше.

— Я могу называть вас Миша? — спросила Иванна и тут же продолжила. — Раньше я жила в роскошном местечке, где можно было наблюдать за интригами и всяческого рода конфликтами. Мне приходилось делать вид, что большую часть из них я не замечаю. Не реагировать и не принимать чью-то сторону. Но на деле я наслаждалась происходящим. Тем более, что у меня в личной жизни всегда все было спокойно.

— Так почему вы покинули это замечательное местечко? — с интересом уточнил я.

Женщина пожала плечами:

— Пенсия. Пришлось сложить полномочия и свалить в эту дыру.

Я усмехнулся, что не осталось незамеченным. Однако новая знакомая не обиделась на мое веселье, и, кажется, даже была им довольна.

— Первое время я мерила шагами свой этаж от стены до стены и ощущала себя запертой в клетке. А потом решила поужинать.

— Быстро вы перешли от отчаяния с каким-то действиям.

— А чего время терять? Мне много лет, юноша. Некогда тратить жизнь на всякие глупости.

Она снова пыхнула трубкой, создав облако сизого дыма, и выдохнула его в небо замысловатыми кольцами. Одно из них качнулось в мою сторону, но тут же растеклось, наткнувшись на теневой щит.

— Не любите табачный дым? — тут же осведомилась собеседница.

— Я вас не осуждаю, но сам не курю.

— Ох уж этот ваш здоровый образ жизни, юноша. Он подходит только для простолюдинов, у которых нет силы. Это им надо стараться поддерживать тело в порядке, чтобы ненароком не помереть. А вот мне этот «ненарок» вовсе не грозит. Я успею устать жить, а смерть так и не доберется до моего этажа в этом комплексе.

— И сколько же вам лет? — удивился я.

— Какой некрасивый вопрос, Мишенька, — женщина покачала головой. — Разве можно спрашивать такое у дамы? Или папенька не говорил тебе, что это неприлично?

— Меня родитель не воспитывал, — признался я и развел руки в стороны.

Собачка тотчас попыталась освободиться и жалобно тявкнула, поняв, что я крепко ее держу.

— Только мама? — уточнила Иванна.

— Иона тоже.

Душой я не кривил. Моя приемная мать из другого мира не особенно заботилась о воспитании отпрыска. Она предоставила меня школе, секциям и улице. Хотя иногда все же поясняла мне простые истины из разряда «что такое хорошо и что такое плохо».

— Подожди-ка, — собеседница вынула из кармана футляр, открыла его и извлекла наружу изящные очки в золоченой оправе. Нацепила их на переносицу и расплылась в благостной улыбке. — Ба! Так мне довелось встретить княжича Морозова, собственной персоной. В потемках сложно угадать сразу. Тем более, без твоего чудесного костюмчика. Хотя я бы предпочла взглянуть на филейную часть без плаща. Штанишки не очень тесные?

— Нет, вполне себе свободные.

Женщина склонила голову к плечу, словно любовалась мной и потом со вздохом сожаления убрала очки в футляр и сунула его в карман.

— Если ты кому-то расскажешь, что я иногда пользуюсь очками, то придется тебя…

— Убить? — спросил я.

— Отшлепать, — женщина лукаво улыбнулась и показалась на редкость приятной дамой.

— Это неприлично, — засмеялся я.

— Мне можно, — махнула она рукой. — Я тебе в бабушки гожусь. Или даже в прабабушки. Но об этом тоже языком не трепи. Мне нравится казаться молодой и красивой. А не то в угол поставлю.

На этот раз я сумел совладать с эмоциями и важно кивнул, соглашаясь с бабушкой. Та осталась довольной моей реакции и принялась невозмутимо выбивать из трубки непрогоревший табак. Делала она это о подошву обуви, совершенно не обращая внимания, что на белой поверхности остаются грязные пятна.

— И как тебе тут живется, Мишенька? — беззаботно спросила женщина.

Я пожал плечами.

— Нормально, в общем-то.

— Не скучаешь? — она бросила на меня косой взгляд.

— Не успеваю. Но как только выйду на пенсию, то сразу заведу себе собаку.

— Это ты так шутишь? — она иронично подняла бровь, и отчего-то мне стало неловко.

— Извините.

— Хорошо. Обиды не держу, — она устало улыбнулась. — Ты такой приятный парень, Миша. Странно, что при этом темный. Ты, кстати, уверен, что ты такой? Может ты светленький и только прикидываешься мрачным типом?

— Увы, Иванна Львовна. Я самый что ни есть темный ведьмак. Таким уродился.

— Не все темные рождаются таковыми. Есть те, кто ими становится. И знаешь, разница между этими ведьмаками огромная.

— И в чем же она? — задал я вопрос больше для поддержания беседы. Потому, что Александр уже как-то объяснил мне, как меняется цвет силы.

Женщина положила трубку в чехол-мешочек, запихнула его в поясную сумку и поднялась на ноги. Я тут же подал ей руку, чтобы помочь. Иванна положила пальцы на мой локоть и благодарно улыбнулась.

— Здоровье подводит, — сообщила она. — Иногда я забываюсь и начинаю верить, что еще молода, но колени напоминают, что это не так.

— Вы хотели рассказать в чем различие между рожденными темными и ставшими ими, — напомнил я.

— Врешь и не краснеешь, Миша, — пожурила меня женщина и добавила, — Не я хотела об этом говорить. А ты спросил. Но так уж и быть, раз ты вызвался проводить даму до дома, я развлеку тебя беседой.

Я улыбнулся, признав, что бабушка мне нравилась. Даже несмотря на свой дикий наряд из розовой ткани и страз, казалась более настоящей. В отличии от многих, кого я встречал в этом мире.

— Когда рождается ребенок с темным даром, он похож на остальных детей, которые владеют светлой силой. Он не выбирает свою судьбу. Малыш растет в таких же условиях, как и все остальные. Никто не учит его быть особенным. Если в него вложить сострадание, доброту и заботу, то ведьмак станет достойным человеком. Пусть и темным. А если же растить ребенка, вкладывая в него высокомерие, самовлюбленность и презрение к окружающим, то выйдет из такого, даже светлого ведьмака, засранец. И даже самый светлейший аристократ, если он засранец, способен превратиться в темного. Но это будет уже его выбор. Собственный. Не подаренный судьбой.

— И многие ведьмаки в Империи становились темными по своей воле? — осторожно осведомился я.

— Очень правильный вопрос, юноша, — довольно кивнула женщина. — И в то же время опасный. Постарайтесь нигде не спрашивать о таком. Никто не признается в том, что его сила сменила оттенок. Не покажет этого окружающим. Ни один ведьмак в здравом уме не проявит себя темным, если не родился таковым. Потому как если он таким стал, то значит очернил свою душу, сделал что-то недостойное.

— Ясно.

— Быть может, такие потемневшие даже завидуют тебе, Миша. Ведь ты можешь открыто говорить о цвете своей силы. И не стыдишься ее. Ты с гордостью разворачиваешь за своей спиной прекрасные черные крылья, — собеседница неожиданно тоскливо вздохнула и посмотрела на меня искоса. — А они просто для красоты или ты летать можешь?

— Не пробовал, — смущенно признался я.

— Как так? — удивилась Иванна.

— Они только недавно появились. И как-то случая не было…

— Обязательно попробуй, — посоветовала женщина. — Ведь будет ужасно обидно, если ты лет через двести поймешь, что все это время мог летать, но не делал этого потому, что боялся пробовать. А столько лет спустя уже будет незачем.

— Почему же незачем? — я улыбнулся.

— Потому что колени болят, Мишенька. И когда приземляешься, им приходится несладко.

Иванна хрипло засмеялась и показалась куда моложе своих вероятных двухсот лет. Ее панама съехала набок, освободив седые пряди. Женщина стянула головной убор и запихнула его в карман ветровки.

— Так что рожденный темным, по сути, ничем не отличается от обычного светлого, верно? — спросил я.

— Кроме того, что никто не сможет понять, что ты определился с выбором пути и внезапно стал мразью. Но и доказать, что ты идешь путем света тоже не сможешь.

— Словам верить нельзя, — философски заметил я. — Надо смотреть на поступки.

— Ты очень молод, Миша. — усмехнулась женщина. — Но наверняка успел понять, что многие поступки совершают для вида. А самые важные дела делают в темноте, чтобы никто не видел. Или ты считаешь, что все благодетели сплошь святые?

— Не считаю, конечно.

— Вот взять к примеру твоего незабвенного дядюшку, — беспечно продолжила Иванна.

Я сбился с шага, и она осуждающе покачала головой.

— Я думала, что это ты меня провожаешь, а выходит наоборот.

— Извините, я не привык к упоминаниям моего родича.

— Странно, что ты не назвал его по имени. А отметил, что он тебе родной человек.

— Но это так, — упрямо заявил я. — Он мне не чужой. И я не стану делать вид, что стыжусь своего предка. И винить его ни в чем не собираюсь.

— И правильно делаешь, — примиряюще произнесла женщина и погладила меня по руке, словно решив успокоить. — Неважно, что говорят о нем остальные. Не стоит верить словам других людей. Ты должен доверять своему собственному мнению. Ты ведь знаком с ним лично, верно?

Женщина говорила с ленивой беспечностью, и ее голос убаюкивал. Но меня словно окатило холодной водой, когда я осознал, о чем идет речь.

— Его не стало много лет назад, — напомнил я, надеясь, что мой голос остался прежним.

— Что такое смерть для темного? — с улыбкой спросила Иванна. — Вот ты сам вернулся с того света и выглядишь на редкость свежим и вполне себе аппетитным. Даже несмотря на то, что зачем-то пил какую-то гадость сегодня.

Женщина забавно сморщила нос, будто только сейчас заметила, что от меня пахнет спиртным.

— Знаю, сила пережигает алкоголь, но похвально, что ты решил вернуться домой не на двух колесах.

— Вы не случайно встретили меня, верно? — прямо спросил я. — Видели, как я уезжал, раз поняли, что был на мотоцикле?

— Миша, на тебе куртка с цветами клуба и вшитыми щитками на локтях. И ботинки для езды на мотоцикле, — внезапно развеселилась женщина. — Я может и старая, но не глупая. А что до твоего дяди, я никогда не верила, что он умер навсегда. Он был слишком хорош, чтобы сдохнуть как собака.

Она резко остановилась, довольно сильно дернув меня при этом.

— Кстати, о собаках. Где моя любимая Принцесса?

Я оглянулся, заметив, что волочу за собой пустой поводок, а собачки на нем нет.

— Проклятье, — я сдавленно выругался. — Не заметил, как она оторвалась.

— Не бери в голову. Никуда она не денется. Эта глупышка думает, что на свободе ей будет лучше, но обежит круг по площадке и сама поймет, что вне дома ее ничего хорошего не ждет. К тому же, она так часто убегает, что каждый сотрудник комплекса знает эту поганку в морду. Изловят и принесут ко мне в апартаменты. Еще и лапы ей помоют.

— Уверены?

— Проверено временем, — подтвердила женщина и вновь направилась по дорожке. — Но мне было приятно, что ты решил мне помочь. Не побоялся.

— Ну, ваша принцесса хоть и кусачая, но бояться ее как-то несолидно. Она все же не волк.

— Я не про собачку говорю, юноша. Вовсе не про нее.

На этот раз я внимательно взглянул на свою спутницу, которая неспешно шагала рядом.

— Бояться стоит вас? — решил не юлить я.

— Морозовы всегда были прямыми как палка. Не умеют в твоей семье играть в дипломатию.

— А надо? — развеселился я. — Вы же сами сказали, что вам приятно, что я не прошел мимо.

— И не откажусь от своих слов, Миша.

Мы подошли к дверям моего дома и швейцар угодливо распахнул перед нами дверь. При этом он поклонился ниже, чем обычно и глаз не поднял.

Администратор при нашем появлении выскочил из-за стойки и обеспокоенно уточнил:

— Все в порядке, Иванна Львовна? Вам понадобилась помощь?

— С чего это вы сделали такие выводы? — строго осведомилась женщина и даже меня пробрало от того, каким властным показался ее голос. — По-твоему я нуждаюсь в помощи?

— Простите мою бестактность, — мужчина побледнел.

— Принцесса убежала, — напомнил я, надеясь разрядить обстановку. — Наверное надо ее поискать.

— Точно, — моя спутница улыбнулась и погладила меня по руке. — Миша поймал ее, но упрямая собака вновь сбежала. Быть может, все дело в том, что когда ее ловят охранники, то обязательно кормят вкусняшками. Потому она каждый раз и рвется от меня на прогулках. Знает, что за это получит награду.

— Я распоряжусь, чтобы ее не кормили ничем, — проблеял администратор.

Иванна закатила глаза:

— Еще чего не хватало. Пусть и этой наглой морды хоть какая-то радость в жизни останется. Мы не будем менять правила. Я иду на прогулку с собакой. Она сбегает, ваши увальни ее ловят, угощают вредными сухариками и несут ко мне. Я благодарю парней, и те уходят восвояси с чувством выполненного долга. Собака счастлива, я довольна. Меня лично все устраивает. У вас есть возражения?

— Как прикажете, Иванна Львовна, — администратор поклонился, да так и остался со сгорбленной спиной, пока мы не прошли мимо.

В лифте женщина вынула карточку, приложила ее к панели и подмигнула.

— Прокачу тебя с ветерком, Миша.

Она повернулась к стеклу, глядя на переливающийся огнями ночной город, который раскинулся за черной лентой реки.

— Знаешь, что самое страшное для тех, у кого есть крылья, Миша? — глухо спросила она.

— Могу догадаться, но лучше послушаю вас.

— Страшно, когда за твоей спиной есть крылья, а ты боишься высоты, — произнесла она без улыбки и качнула головой.

Двери лифта открылись и дама шагнула из кабины.

— Спасибо, что проводил, Мишенька, — сказала она, направляясь через небольшой холл. — Тебе придется спуститься на свой этаж. Потому как приглашать тебя на чай в мои планы не входит. В другой раз обязательно позову.

— Как скажете, — удивленно произнес я, замечая в углах охранников, которые стояли безмолвными тенями и следили за мной. — Спокойной ночи.

— И тебе, темный.

Я подумал, что соседка моя не так проста и плохо, что я забыл отдать ей поводок. На нем оказался брелок с изображением имперского герба и инициалами моей новой знакомой. Что ж, верну в другой раз. С этими мыслями я направился к себе — на этаж ниже.

Просыпаться одному было как-то непривычно. И холодно. Раньше меня это не особенно беспокоило. Но сейчас я вдруг остро ощутил, как не хватает женского общества. С неохотой встал с кровати, взял лежавший на столе телефон, проверил сообщения. Из первого я узнал, что Тоня благополучно поправляется, хотя еще не пришла в сознание. Второе пришло от Водяновой и гласило: договоренность с администрацией комплекса достигнута. Апартаменты под Морозовским этажом теперь принадлежали мне. Лилия подчеркнула, что владельцем стал я, а не семья, что накладывает на меня обязательства по оплате. И добавила, что мне это будет по карману с предложенной рассрочкой.

От последнего сообщения я довольно улыбнулся. Положил телефон на стол и поплелся в ванную, где привел себя в порядок и отправился завтракать.

На кухне меня ожидала тишина и отчетливое осознание, что я успел привыкнуть к накрытому столу. А ведь раньше вполне справлялся со всем самостоятельно.

Заглянул в холодильник и нашел там кое-что, и создал какое-то подобие завтрака. Заварил свежий чай. Уселся за стойку бара и принялся разбираться с телефоном, который мне выдал Епископ. Аппарат оказался простым, кнопочным, со скромным функционалом. В записную книжку я вбил несколько важных контактов. Но звонить все же решил с прежнего номера, разумно рассудив, что если кто-то и прослушивает мой телефон, то не стоит настораживать следящих внезапной тишиной.

Никон ответил мне почти тотчас.

— Здравы будьте, княжич, — настороженно сказал он.

— Вашими молитвами, — произнес я и спокойно продолжил, — Мне нужна ваша помощь.

— Всегда готов.

— Я хотел бы пригласить на русалью неделю Шуйских. Знаю, семья сейчас не самая популярная, но мне подумалось, что стоит привлечь к ним внимание и заручиться поддержкой.

— Лишних друзей не бывает, — мужчина сразу смекнул о чем я. — Но думаю, что это нетелефонный разговор, Михаил Владимирович.

— Все верно. Буду вам благодарен, если бы вы смогли договориться о скорой встрече с представителями семьи.

— На какое время?

— Ближайшее.

— Ждите моего звонка, — деловито распорядился мужчина и прервал беседу.

Я же быстро поел, собрался и направился в апартаменты по соседству. Ради приличия надавил на клавишу звонка и дождался, пока мне откроют дверь.

— Доброе утро, — поздоровался я с лекаркой, которая мне поклонилась.

— Девушка в порядке, — сразу же сообщила она. — Только все еще спит. Но это даже полезно для ее восстановления. Мы можем привести ее в чувство, но…

— Я возражаю, — раздался немного хриплый голос и в комнату вошла Ксения.

Она казалась уставшей. К тому же мне было непривычно видеть Серову в длинной футболке с моей фотографией на груди.

— Не думай, что я твой фанатка, — фыркнула девушка. — Просто у меня нет своей одежды. Пришлось взять кое-что из реквизита для съемок.

— Закажи все, что нужно в нашей новой сети, — предложил я, смущенно отводя глаза от княжны. Под тонкой тканью было заметно, что белья на Ксении не было. — И почему ты против пробуждения нашей больной?

— Кости и мышцы срастаются лучше, когда она спит. Если для тебя важно ее здоровье, то придется подождать хотя бы день. Тем более сейчас ты вряд ли получишь от нее ответы. Девушка будет как в тумане.

— Пусть спит, — кивнул я.

Серова скрестила на груди руки и нахмурилась:

— Долго еще нам сидеть в этой башне из стекла и бетона?

— Жди своего рыцаря, принцесса, — бросил я с кривой улыбкой. — Пока я твой дракон и отпускать никуда не собираюсь.

Девушка хмыкнула и предложила:

— Может угостить тебя чаем, дракон?

— Спасибо. Но у меня дела. Не стану тебе мешать. Если что-то понадобится…

— Я воспользуюсь кредиткой твоей семьи, — продолжила за меня Ксения и довольно усмехнулась. — Ищу плюсы в сложившейся ситуации.

Я попрощался, вышел из квартиры, спустился на лифте в полупустой холл. Почти дошел до дверей, когда меня окликнул знакомый голос. Дружинник на входе напрягся, но с места не сдвинулся. А я медленно повернулся. И нехотя протянул:

— Какая встреча.

— Не ожидали, княжич? — прошипела девушка и направилась ко мне.

Я стоял и ждал Лошадчак, наблюдая, как она вышагивает ко мне в умопомрачительных ботфортах из бархата. Наряд ее состоял из короткого платья и куртки, напоминающей мундир с эполетами с бахромой.

— У меня мало времени, — сообщил я и многозначительно постучал пальцем по циферблату часов.

— Для меня найдешь, — прошипела девица, когда оказалась рядом.

Она скрестила руки на груди, вскинула подбородок и громко заявила:

— Эти подонки решили всерьез выселить меня из Снежинск-Града.

Я пожал плечами:

— Правила едины для всех.

— Ты постарался? — она злобно оскалилась. — Испугался меня? Решил подстраховаться, Михаил?

— Владимирович, — строго напомнил я девице и погрозил пальцем. — И ты себе льстишь. Мне тебя бояться точно не стоит.

— Докажи! — она топнула ногой. — Скажи, что не имеешь ко мне никаких претензий. Еще все можно исправить, если ты замолвишь за меня словечко. Тебе не обязательно становиться моим врагом.

— Ты неправильно просишь об одолжении, деточка, — холодно усмехнулся я. — Надо говорить волшебные слова, не повышать голос…

— Решил меня воспитывать? — казалось, что еще пара секунд и дама кинется на меня с кулаками.

— Поздно. Воспитывать надо было, когда с этого был прок. А сейчас поможет только содержание в клетке. В изоляции от людей. Хотя ты и решетку умудришься испачкать в дерьме назло уборщикам.

— Пожалеешь, Морозов, — прошипела Лошадчак.

— Повторяешься, — я вновь посмотрел на часы. — Если это все, что ты хотела сказать…

— Они не позволяют войти в мои апартаменты. Заявили, что новый владелец решит, что выслать мне, а что присвоить. Там мебель, картины, моя статуя!

Она оглянулась и пробормотала что-то нецензурное.

— Твоя личная? — внутренне содрогнулся я.

— В полный рост, во всех анатомических подробностях, — с гордостью ответила Лошадчак и самодовольно улыбнулась.

Да, я не мог не отметить, что она обладала хорошей фигурой. Вот только наполнение меня не устраивало.

— Так и быть, я верну тебе статую.

— Что? — она даже побледнела от напряжения.

— Составь список вещей и передай через администратора, — посоветовал я, а потом хлопнул себя по лбу, словно вспомнил о чем-то важном, — Ах да! Тебя ж больше не пустят в комплекс.

— Морозов…

— Значит, вышли список письмом моему секретарю. Если Водянова не забудет, то передаст его мне. И когда будет время…

— Не может быть, чтобы ты забрал себе…

— Но статую я точно вышлю сразу же, — поспешно возразил я. — Потому что видеть ее по утрам чревато несварением желудка. Хотя, с другой стороны, если понадобится отпугивать кого-то от сейфа…

Девушка взвизгнула и кинулась на меня. Тотчас ее запястья опутали почти прозрачные жгуты, которые бросил дружинник, что все так же стоял у двери.

— Скажи ему спасибо, — негромко произнес я. — Если бы ты коснулась меня, то дала повод оторвать тебе руки.

Видимо, что-то было в моих глазах, отчего Тальяна гулко сглотнула и подалась назад.

Я развернулся и пошел прочь. На выходе обозначил поклон в сторону дружинника, который лишь блеснул глазами в ответ.

— Вызвать вам машину нашей службы такси? — уточнил швейцар, когда я оказался на пороге. — Прибудет в течение минуты.

— Изволь, — кивнул я и добавил, — адрес я скажу водителю по дороге.

Почти сразу же к площадке у нижней ступени подкатил автомобиль. Пока я спускался, парень вышел из-за руля и открыл передо мной дверь. Я устроился на заднем сиденье и лишь потом бросил взгляд на стеклянные двери, сквозь которые была видна размахивающая руками девушка. Пусть привыкает, что за все в жизни надо платить.

В кармане раздался звон колокола, и я довольно отметил, что Никон не дремлет. Принял вызов и услышал довольный голос куратора:

— Шуйские готовы встретиться в удобное для вас время. Когда вы сможете приехать в их городской особняк?

— Хоть сейчас, — ответил я.

Никон продиктовал адрес, который я повторил водителю. И произнес в трубку:

— Выезжаю из Снежинск-Града.

— Передам Шуйским, что в течение часа вы будете на месте. Полагаете, мне нужно присутствовать на вашей встрече? Я вижусь с… родней неподалеку. И могу подъехать.

Я тотчас подумал, что возможно моя беседа приобретет не самый мирный настрой. И мне вовсе не хотелось, чтобы Никон узнал подробности гибели старика Шуйского. Потому я с наигранным безразличием сказал:

— Это будет обычный визит вежливости. Не более. Достаточно того, что вы устроили нам встречу.

— Хорошо, — с заметным облегчением ответил мужчина и добавил, — если понадоблюсь — звоните, Михаил Владимирович

— Непременно. И спасибо вам за помощь.

— Пустое, мастер, — протянул мужчина, явно довольный собой.

Дом Шуйских располагался в старой части города. Это был особняк в два этажа, с мансардой под покатой крышей. Сквозь кованые ворота виднелась гравийная дорога, которая тянулась между аккуратными рядами подстриженных кустов.

К машине подошёл стоявший на воротах дружинник.

— Михаил Морозов. Меня ждут, — сообщил я. Боец тотчас махнул рукой и створки распахнулись.

Машина въехала на территорию. Я отметил, что растущие здесь деревья нуждались в уходе, хотя сад пока еще не выглядел слишком запущенным.

Площадка перед порогом смотрелась внушительно. Под ногами раскинулось роскошное панно из яркой плитки белого и всех оттенков синего цвета. Кусочки мозаики складывались в изображение женской головы с волосами-змеями. Только в отличие от жуткой Горгоны, эта дама лукаво улыбалась. По обе стороны от ступеней возвышались две статуи из гладкого мрамора. Это были воины в плащах со странными лицами, половину которых занимали глаза. Несмотря на удивительную анатомию, они выглядели внушительно и не уродливо.

На верхней ступени стоял высокий парень в темном костюме. Достаточно парадном, чтобы принять знатного гостя, но без галстука, что давало понять: меня принимают без официоза. Мне даже стало неловко за свой неформальный облик. Обычные джинсы, куртка с замком наискосок и тяжелые ботинки показались слишком простыми.

— Здравы будьте, княжич Морозов, — поприветствовал меня старший в роду Шуйских.

Он спустился на несколько ступеней, а я поднялся, чтобы встать с ним рядом. Руку я протянул первым и ладонь стиснули крепкие пальцы.

— Добрый день, Матвей Сергеевич. Спасибо, что вы согласились меня принять.

— Признаюсь, не ожидал звонка от вашего куратора. Не знаете, зачем Никону нужно было нас сводить? Вряд ли семья Шуйских может быть полезной для Морозовых. Мы еще разбираем документы после смерти отца, но уже ясно, что дела у нас плохи.

Я удивился такому откровению, но решил ответить взаимностью.

— На самом деле это я попросил Никона договориться о нашей встрече. Куратор просто выполнил мою просьбу.

— Даже так? — молодой князь уже иначе посмотрел на меня. — Что ж…

— У вас очень необычное оформление дома, — решил я разбавить напряженную атмосферу.

— Вы же не жили раньше в столице и не знаете историю ведьмачьих семей, — устало улыбнулся хозяин дома. — Мне всегда казалось, что эти легенды придумали наши предки, когда собрались в кабаке. И каждый старался сочинить сказку пострашнее. Мой пращур был очень изобретателен и поведал, что когда-то его предок встретил истинную дочь подземных рек. Та оказалась хороша собой и увлекла Шуйского в свою опочивальню, где провела с ним ночь. А наутро проводила наружу и попрощалась. Парень поначалу подумал, что просто развлекся с красивой высшей нечистью. Однако не сумел покинуть это место навсегда. Сердце сжалось от боли, когда он понял, что больше никогда не увидит ее. Дороги всегда приводили его к холмам, где скрылся вход в подземелье.

Я рассматривал рисунок на мозаике, отмечая талант мастера. На солнце кусочки, покрытые глазурью, переливались искорками.

— И как не искал парень вход в подземелье, чтобы встретить ту деву, не смог найти. Любой другой потерял бы надежду, забыл о той, что подарила ему только одну ночь. Но парень не слушал голос разума. Выстроил избушку у подножья холма, решился оставить мир, чтобы провести жизнь рядом с той, кто забрал его сердце. И когда надежда почти оставила, врата в подземную обитель отворились. Дева вышла к парню и одарила его силой, до того неведомой.

— Она сделала его ведьмаком, — догадался я.

— Когда мой дед перебирал с коньяком за праздничным ужином, то уверял, что высшая нечисть когда-то жила с нами в мире.

— И вы думаете, что такого не могло быть? — предположил я с видимой беспечностью.

— Думаю, что мы никогда не узнаем правды, — уклончиво ответил парень. — В нашей истории много легенд. Какие из них основаны на реальных событиях, а какие являются пьяными сказками наших дедов?

— Странно, что у всех предков сказки одинаковые, — я еще раз осмотрел мраморных воинов, напряженно смотрящих в сторону ворот.

— Я дурной хозяин, раз держу вас на пороге, — спохватился князь. — Пройдемте, угощу вас чаем.

— Вы подарили мне интересную историю. Поверьте, это дорогого стоит.

Внутри было тепло от зажженного камина. Он казался порталом в другой мир, и я с удовольствием подошел к огню, чтобы согреть руки.

— Сегодня снаружи зябко, — сказал Матвей, занимая кресло напротив камина.

Я оценил огромную люстру множеством рожков и россыпью сотен хрустальных капель подвесок. Хотелось спросить, не слезы ли это морских дев, но прикусил язык. Вряд ли таким секретом кто-то стал бы делиться.

Дворецкий принес поднос и поставил его на столик.

— Дом нуждается в ремонте, — нехотя пояснил парень. — Рамы рассохлись и подлежат замене. Мы с сестрой подумываем переехать в городские квартиры. Вот только бросать родовой особняк дурной тон. Боюсь, нас не поймут в обществе.

— Понимаю, — кивнул я.

— Однако это не предмет нашего разговора, Михаил Владимирович. Вы прибыли не для того слушать жалобы на жизнь, — парень устало потер переносицу.

— На самом деле, я хотел бы позвать вас с сестрой на Морозовский фестиваль.

— На русалью неделю? — удивился князь.

— Я выпишу вам пропуск на все семь дней, а вы сами решите, сколько времени сможете уделить нашему празднику.

— Ольга будет в восторге, — оживился Матвей и наконец открыто улыбнулся. — В последнее время она погрустнела.

— Вам тоже не помешает отдохнуть, — осторожно продолжил я. — К слову, я могу предложить вам помощь, если это уместно.

— В какой области? — насторожился парень и его улыбка поблекла.

— Если вы так долго разбираетесь с делами, то, возможно, вам нужен грамотный аудит?

— Нам сейчас нужны контракты, — вздохнул парень. С его лица слетела маска взрослого человека, и мне показалось, что передо мной мальчишка, который только что окончил школу и не решил, в какой ВУЗ поступать.

— Знаете, вам повезло, что у вас есть старший брат.

— Не могу не согласиться, — не стал я спорить. — Но мы играем теми картами, которые раздает жизнь. У Шуйских сейчас тяжелые времена. И я хотел бы протянуть вам руку помощи. Как брату по оружию.

— Не могу взять в толк, зачем вам это, — собеседник напряженно ждал ответа.

— Еще вчера моя семья была на грани роспуска и почти разорена. Я хорошо знаю, что порой очень нужно, чтобы кто-то помог. Мне вот Алина Шереметьева купила бутерброд на фесте.

— Там же бесплатная еда, — удивился парень.

— Да? — я сделал вид, что возмущен. — То есть я напрасно потом позвал ее на дружеский ужин? И как после этого доверять женщинам?

Мы оба засмеялись, и обстановка разрядилась. Молодой князь уточнил о времени сборов на фестивале, о форме одежды и возможности сделать прямые эфиры для своих подписчиков. А у меня внутри ослабла пружина, которая сжималась по дороге сюда. Я ведь всерьез подумывал, что Шуйские решились на месть. Но судя по тому, что я видел, молодым наследникам было не до меня. Значит, убивать их не нужно. Минус один в списке подозреваемых.

Мы поговорили еще час, и я сослался на дела, решив, что оставаться в доме Шуйских мне больше незачем.

— Извините, но я вынужден откланяться, — я пожал на прощание руку князя. — У меня еще много дел. Буду рад видеть вас с сестрой гостями на фестивале. И надеюсь, что ваши дела пойдут в гору.

— Вашими молитвами, — усмехнулся парень, но теперь его лицо показалось немного светлее, чем в первые минуты встречи.

Матвей сам проводил меня до двери и пожелал счастливого пути.

Только оказавшись снаружи, я позволил себе расслабиться. Мне совсем не хотелось, чтобы Шуйские были замешаны в покушении на Тоню. Но после беседы с молодым князем я уверился, что угрозы от этой семьи мне ждать не стоит.

— Добрый день, княжич.

Я был задумчив и не сразу заметил девушку чуть в стороне от дорожки, в глубине сада. Ольга Шуйская махнула рукой, приглашая меня подойти.

Она расположилась на небольшой площадке для тренировки, которая размещалась между деревьями. Девушка была среднего роста, спортивная, с обрезанными по плечи темными волосами, обрамляющими скуластое лицо. Шуйская походила на брата прямым носом, глубоко посаженными глазами, острым подбородком и упрямо сжатыми губами. Княжна была без косметики, в простом спортивном костюме и с трикотажной повязкой на лбу, но это не делало ее менее привлекательной. Девушка раскраснелась после тренировки, однако при этом выглядела свежей. Рядом сидел черный пес с острыми ушами и следил за мной внимательным взглядом.

— Не укусит? — благодушно уточнил я.

— Только если вы попытаетесь напасть, — княжна устало улыбнулась мне и сделала знак рукой, после чего собака тотчас потеряла ко мне интерес. — Вы решили навестить моего брата?

— Визит вежливости, — подтвердил я.

— И зачем вам это? — неожиданно спросила Ольга.

— Вы поверите, если я скажу, что просто хочу вас поддержать?

— Нет, — девушка покачала головой и вытерла испарину со лба, закинула полотенце на шею и посмотрела на меня также, как до того смотрела собака — внимательно. — Мой брат — хороший парень. Он продолжает верить в добро, даже когда жизнь подкинула нам продольную черную полосу.

— А вы, Ольга Сергеевна? — осведомился я.

Княжна слегка наклонила голову к плечу и пристально всмотрелась в мои глаза.

— Я никогда не была наивной. Но вы чем-то напоминаете мне отца. Что-то есть в вас такое… неуловимое. Наверно потому я пытаюсь поверить, что вы задумали что-то плохое против моей семьи.

— Не задумал, — честно признался я. — Мне хорошо известно, что такое нужда. И не хочется, чтобы вам также пришлось пройти через испытания.

— Хотите помочь только Шуйским? — колко уточнила девушка. — Или вы решили обойти все семьи ведьмаков, которым не везет?

— Ваша семья занимает не последнее место в рейтинге, — заметил я. — И, несмотря на временные трудности, вы сможете подняться. Я в этом уверен.

Ольга скрестила на груди руки:

— Предположим. И чем это выгодно вам, Михаил Владимирович?

— Скажем так, я заинтересован в вашей поддержке.

— Народному ведьмаку нужны Шуйские? — она казалась удивленной.

— Друзья лишними не бывают. Тем более, представители уважаемой семьи.

— Что же конкретно мы можем вам дать? — вновь настороженно уточнила она и потрепала по голове заволновавшегося пса.

— Мне нужна ваша лояльность. После смерти Верховного жреца расстановка сил в Синоде изменилась. Но я понимаю, что это может быть временным явлением. И народная любовь не вечна. Сегодня я любимец публики, а завтра…

Шуйская кивнула, давая понять, что смекает, о чем речь.

— Незначительных семей нет, — продолжил я. — И уж тем более, я понимаю, что Шуйские только кажутся слабыми. Но завтра вы вернете свое и также позиции в рейтинге. И я хочу быть вашим другом не только когда вы снова станете сильными.

— Это правда, что вы угрожали Воронцову в его доме? — княжна вновь удивила меня прямотой.

Я развел руками:

— Мне пришлось. Я защищал свою семью.

Девушка прищурилась:

— Он ведь один из нас.

— Нет. Воронцов не был частью нашего сообщества. Этот человек поставил себя выше братьев по оружию.

— Но вы пошли против ведьмаков, когда напали на него?

— Не нападал, а просто предупредил, что нельзя трогать моих близких, — поправил я Ольгу. — Что не надо пытаться продавить тех, кого он считал слабыми. И сделал бы это вновь, если можно было повернуть время назад. Уверен, что вы лично поступили также, если кто-то бы посмел направить оружие на тех, кто вам дорог. Например, на вашего брата.

Ведьмачка поджала губы и быстро отвернулась, рассматривая порог особняка, который виднелся за кустами. Между ее бровей залегла тревожная складка.

— Если мы поддержим Морозова, то привлечем внимание его врагов, — задумчиво протянула она. — А у вас, княжич, их немало.

— Откуда вы знаете? — напрягся я.

— Ведь я неглупая девица из вашей фанатской группы, Михаил, — Шуйская тряхнула волосами. — И умею делать выводы. Вы бы не приехали, если бы вас не прижало. Верно?

— Я уже сказал, что ищу лишь вашей дружбы, — упрямо заявил я.

Стоявшая рядом собака подошла ближе и принюхалась к моей ладони. А потом ткнулась в пальцы мокрым носом. Погладить пса я все же не решился. Слишком уж голодным он мне показался.

— Чем нам может грозить оказаться с вами в одной компании? Если я не ошибаюсь, ваши друзья отправились с вами в Лукоморье и там едва не погибли.

— Они остались живы, — напомнил я. — Умер только я.

— Для мертвого вы слишком румяный, княжич.

Девушка блеснула глазами, но уже не выглядела такой настороженной. Мне показалось, что она доверяет собаке, которая вовсю пыталась потереться о мою руку.

— Мой отец всегда был очень осмотрителен. Наша фамильная сила была водной. И значит, мы умеем быть гибкими и не решаемся на авантюры. Мы умеем думать и анализировать.

— Это хорошие черты.

— И они не позволяют принять внезапные решения.

— Поддержите мою семью, а не меня лично, — предложил я. — Меня это более чем устроит.

— Мы не привыкли идти на компромиссы, — девушка вынула из кармана толстовки сухарик и поманила к себе собаку. Та с благодарностью осторожно взяла угощение.

— Имейте в виду, что если мы решим поддержать семью Морозова, то поддержим и темного ведьмака. Вы неотделимы от своей семьи. Как я часть своей.

— Я приму любое ваше решение, — я коротко поклонился, давая понять, что не стану больше настаивать.

Ольга кивнула:

— Мы дадим вам ответ, когда все хорошо взвесим и обсудим. Спасибо, что пришли и подарили моему брату надежду. Он в последнее время совсем расклеился. Смерть отца стала для него тяжелым испытанием. К тому же Матвей переживает за меня. Думает, что мне не хватает внимания поклонников. Считает, что я грущу и уверен, что мне ужасно хочется попасть на русалью неделю.

— А вам не хочется?

Девушка лукаво улыбнулась и пожала плечами.

— Я не буду вам лгать, Михаил. И мне и брату не помешает развеяться. И дело не только в возможности напомнить о себе. Отвлечься будет полезно и мне и брату.

— Значит, я буду ждать вас на фестивале. Секретарь семьи выдаст вам билеты. Без них попасть на мероприятие не получится.

— Хорошо. Не буду вас больше задерживать, Михаил Владимирович. До встречи.

— Всего хорошего, — я поклонился, и девушка направилась в сторону дома.

Я посмотрел ей вслед и понял, что в семье именно она была главой, а не старший брат. Шуйская была на редкость умной девицей и было бы неплохо, если она станет моим другом. Потому как заиметь такого врага мне совсем не хотелось.

Когда я направился к воротам, то заметил еще пару псов, которые провожали меня бесшумными тенями до самого выхода.

Дружинник с готовностью открыл мне дверь и уточнил:

— Вам нужна машина, мастер? Мне вызвать для вас такси?

— Спасибо, не стоит. Пожалуй, немного пройдусь, — отказался я и вышел за территорию.

И тотчас пожалел о своем решении. За воротами, прямо через дорогу, стояла стайка молодежи в мерче темного ведьмака. Видимо, фанаты заметили меня, когда я подъезжал к Шуйским, скооперировались через социальную сеть и собрались здесь, чтобы поприветствовать. Нацепив улыбку, а направился к ним. Нельзя разочаровывать людей, которые смотрели на меня как на героя. Народу нужен кто-то, в кого стоит верить. Сейчас этим кем-то был я.

Я остановился перед парой девушек, которые схватились за руки и смотрели на меня с восторгом.

— Михаил, мы знали, что вы живой, — пробасил парень, который стоял за их спинами. — Темного так просто не добить.

— Спасибо. Мне кажется, что именно ваша вера в меня не позволила мне погибнуть.

— Мы из команды претендентов в ряды Морозовых, — заявил бледный мальчишка, которому на вид было лет пятнадцать. — Я вот приехал из самого Нижнего Вергорода.

Неожиданно волосы на моем затылке приподнялись, а по спине прокатилась волна мурашек. Меня тотчас окутало темный кокон брони, и я резко развернулся. Заметил, что в мою сторону летит что-то блестящее. Отбил снаряд темной плетью, и лишь по звону понял, что это ледяные иглы раскрошились на асфальте.

Ворота Шуйских оказались покрыты промерзшей коркой и за ней бились несколько дружинников, пытаясь распахнуть двери.

Я развернулся и заметил на дороге четырех бойцов. Мужчину лет сорока, девицу и двух парней. Они рассредоточились, собираясь атаковать.

— В стороны, — крикнул я оторопевшим подросткам и те послушно бросились врассыпную. Я же довольно усмехнулся, пожалев, что не взял с собой «Скорбь». И активировал крылья.

Сбоку ударил огромный огненный шар, и я проворно закрылся. Затем создал плетение «истерии», и бросил его в атаковавшего противника, одного из парней. Способность впиталась в бойца, а через секунду он внезапно атаковал одного из своих товарищей, создав огненный шар и метнув его в напарника.

К моему удивлению, парень среагировал молниеносно. Закрылся щитом, в который с шипением врезался фаербол, и стек по броне огненными искрами. Парни развернулись друг у другу, и я быстро потерял интерес к этой паре. На несколько секунд они будут заняты. У меня же осталась еще двое бойцов. Тот самый взрослый мужчина и девушка.

Я едва успел закрыться крыльями, в которые ударились несколько ледяных копий. Видимо, второй противник выжидал, пока напарник меня измотает. Активировал щит, раскрылся и сделал ложный выпад, заставив мужчину уйти броню. Отменил плетение и бросил ему под ноги «темное пламя», которое сорвало защиту с противника. А следом тут же полетел «озноб», который на время вывел мужчину из строя.

В «костяной щит» ударил воздушный вихрь, и я развернулся. Создал темную цепь, добавил к ней плетение «Объятий мглы», раскрутил над головой и метнул в девушку, целя в ноги. Противница высоко подпрыгнула, пропуская мое оружие под собой, и открылась для «вскипания крови». Именно это плетение я бросил в нее. Оно попало в цель, и девушка закричала, рухнула на землю и принялась кататься, словно пытаясь сбить с себя пламя. И я не удержался от злой усмешки: минус одна. Остались трое.

Развернулся и ударил цепью, целя в мужчину, которого только недавно вывел из строя «ознобом». Цепь опутала противника поперек туловища. А через долю секунды я почувствовал, как голова закружилась от прилива силы. И тут же хотел было добавить чем-нибудь добивающим, но в этот самый момент боковым зрением заметил, как спала истерия, и двое парней разворачиваются ко мне. Выпустил цепь, разрывая плетение, закрылся крыльями, оберегая себя от атаки.

Поддерживать крылья становилось все тяжелее. Слишком много они забирали энергии. Я активировал «костяную броню», раскрылся и бросил в огневика сначала «темное пламя», а затем сразу «разложение».

Плетение ударило в предплечье, с шипением въелось в кожу. Огневик с удивлением взглянул на руку, где уже успела почернеть кожа и ткань, и истошно закричал.

А в следующую в грудь ударил молот света, который сбил броню, и отбросил меня на пару шагов. Я с трудом удержал равновесие, взмахнул крыльями, и…

Неожиданно для себя самого вознесся над землей и завис в паре метров. И не успел я удивиться открывшемуся во мне таланту, как в мои крылья ударились сгустки светлой силы. Они казались вязкими, раскаленными и жгли меня словно кислота. Несколько огненных шаров ударили в крылья, и я заставил себя вобрать пламя и задохнулся от боли. Крылья надломились, и я рухнул на асфальт, едва успев закрыть голову руками. Кровь буквально вскипела в жилах. Легкие разрывались от жара. На губах плавилась пена. Из последних сил я попытался встать на ноги. Колени оказались слабее, чем я рассчитывал и получилось подняться далеко не с первого раза.

Мои соперники были изрядно потрепаны. Девица лежала чуть поодаль недвижимая. Невысокий мужик тяжело дышал и сплевывал кровь. Третий никак не мог призвать стихию. Видимо, помехой была почти отсутствующая кисть руки.

— На этот раз тебе придется умереть, — прохрипел светлый, и на его ладонях полыхнуло светлое пламя.

И почему-то я сразу понял, что эта драка станет моей последней. От обиды на саму ситуацию я на мгновенье смежил веки, но тут же распахнул глаза. Не хватало еще умереть как трус. Не по Морозовски это. Не по темному.

Крылья не хотели распахиваться, сжимаясь вокруг меня мятой и разорванной тьмой. Они словно пытались спрятать меня от опасности, дать пару бесполезных минут жизни, но позади всхлипнула незнакомая девушка с моим изображением на груди. И ее стоило прикрыть, как и остальных пришедших посмотреть на темного.

Я выдохнул и призвал тени, что оставались внутри. Она вырвалась наружу растрепанными парусами. А потом случилось странное. Сгусток пламени, который полетел в меня, неожиданно столкнулся с ледяным щитом. Слабым, шипящим и плавящимся от плетения «очищающего огня», но спасшим меня от прямого попадания в грудь. Затем откуда-то из-за моей спины вырвался столб яркого пламени, который подхватил поток ветра и швырнул в опешившего светлого, который едва успел активировать щит.

Я не отвел глаз от последнего нападавшего, но понял, что больше не один. Рядом со мной встали вернувшиеся незнакомые парни и девушки с высохшими слезами. Кто-то подставил мне плечо, не дав свалиться. И вперед выступил тот мальчишка, который приехал с Нижнего Вергорода. В его руках засеребрилась сила, и я почему-то подумал, что он еще слишком мал для таких фокусов.

Будто неожиданностей сегодня было недостаточно, мужчина, которого я недавно опутал призванной цепью, вдруг выпучил глаза и сложился вдвое, чтобы из его рта вырвался фонтан воды.

Ворота Шуйских с треском распахнулись, ломая толстый лед и наружу вышли ведьмаки. Матвей вскинул руки и с его пальцев соскользнули водяные ленты-змеи. Ольга сжала кулаки, и парень перед ней упал сломанной куклой. Из его тела словно из губки выдавилась и растеклась по асфальту густо окрашенная красным вода.

— Взять! — приказала княжна, указывая на однорукого огневика и светлого.

Поджарые псы тотчас рванули к уцелевшим воинам. А сама девушка создала прозрачную полусферу, куполом закрывшую меня и моих нечаянных спасителей.

Князь отдал приказы дружине, которая тотчас выстроилась в боевой порядок. На асфальте валялись противники, которых удерживали шипящие извивающиеся полупрозрачные змеи.

Ноги меня уже не слушались. Чья-то холодная ладонь легла мне на лоб. Девица с заплаканными глазами попыталась зажечь в пальцах светлую силу.

— Не надо, — я покачал головой. — Тебе станет плохо…

Но она нахмурилась и положила мне на голову дрожащие ладони. Мир вспыхнул и распался на сотни цветных искр

Последним, что я почувствовал, были несколько пар рук, поднимающих меня. А затем меня куда-то понесли, и в этот момент я услышал звон колокола. И только успел подумать, что он звонит по мне. Прежде, чем сознание меня покинуло, и я окончательно улетел в чернильную пустоту небытия.

Кто-то очень настойчиво звал меня по имени. Голос звучал откуда-то издалека и ужасно действовал на нервы.

— Будьте осторожнее с княжичем… Его раны…

Я нахмурился и кое-как сумел открыть глаза. И почти сразу пожалел о содеянном. Пространство покачивалось, голова закружилась, и я вновь смежил веки.

— Михаил, вы меня слышите? — спросила меня какая-то девушка.

— Владимирович, — выдохнул я и сделал это громко.

— Он будет в порядке, — обратилась к кому-то незнакомка, которая меня раздражала.

— Пить, — хрипло попросил я и тут же губ коснулся край посуды и в рот потекла вода.

На третьем глотке я подавился и закашлял. И сразу же тело пронзила острая боль.

— Морозов, прекратите! — воскликнул все тот же голос, и я недовольно прищурился.

Вокруг меня колыхалась тьма, сквозь которую просматривались силуэты людей.

— Прошу вас убрать эту штуку…

Я нехотя втянул в себя тьму, решив, что именно ее назвали «штукой». И сразу после того, как пространство посветлело, я понял, что рядом сидела княжна Ольга и настороженно осматривала меня. Сам я лежал на пороге особняка Шуйских.

— Недалеко же я от вас ушел, — криво усмехнувшись, прохрипел я, с трудом ворочая языком.

— Это не смешно, Морозов, — нахмурилась она. — Как вы себя чувствуете?

— Кто-нибудь из ребят пострадал? — я попытался сесть, но девушка уверенно уперлась ладонью в мою грудь, оставляя на месте. Уточнила:

— Из нападавших?

— Да плевать мне на этих уродов, — недовольно проворчал я. — Что с теми, кто мне помог? Раненые есть?

— У парнишки небольшое выгорание, девушка отделалась царапиной, — нехотя пояснила Ольга Сергеевна. — Но они справятся.

Я решительно отодвинул руку княжны и кое-как поднялся и сел на ступенях. Стайка ребят расположились неподалеку, перед ними прохаживались собаки.

— Их нельзя выпускать, — нехотя сказала княжна. — Сейчас приедут жандармы и допросят их…

— Меня будут допрашивать вместе с ними, — оборвал я Ольгу. — Эти люди спасли мне жизнь.

— Я понимаю, что вопросы будут и к нам, — хмуро заявил князь, который подошел ближе. — На вас напали перед семейным особняком Шуйских. И мы не сразу смогли прийти вам на помощь.

Я покачал головой:

— Я не имею к вам претензий, Матвей Сергеевич. Уверен, что вашей вины в произошедшем нет. К тому же вы успели обезвредить напавших. И, к слову, я впечатлен. Ваша стихия выглядит внушительно.

Матвей слегка покраснел, словно смутился от моих слов. А Ольга гордо вскинула подбородок.

— Наш лекарь оказался поблизости и успел вас немного подлатать. Но все же вам потребуется отдых…

— Спасибо, что выручили, — продолжил я и стал подниматься.

Шуйские помогли мне встать на ноги.

— Я вам обязан жизнью.

— Знаете, Михаил Владимирович, — Ольга подставила мне неожиданно крепкое плечо, — я впервые видела, чтобы практически чужие люди рисковали жизнями ради одного из нас. Эти бастарды, — она указала на стайку притихших ребят, — они ведь встали между вами и нападавшими.

— И я никогда не смогу отплатить им за это.

Княжна что-то пробормотала, и ее псы потрусили прочь. А мои фанаты воспряли духом при виде меня.

— Михаил, ты в порядке? — пробасил здоровяк.

Очевидно, что Матвея покоробило такое простецкое обращение, но он ограничился тем, что слегка скривился.

— Спасибо, ребята, — не обратив внимания на фамильярность, ответил я.

— Вам спасибо, — вперед выступил бледный мальчишка. — Вы ведь нас прикрыли. Я видел. Мы все видели.

— Морозовы своих не бросают, — сказал я и услышал, как Ольга хмыкнула. — Сейчас сюда приедут жандармы. Вас никто не подозревает. Но властям нужно знать, что произошло. Прошу ничего не скрывать.

— Понятно, — кивнула девушка с царапиной на лбу.

— Еще прошу всех, кто хотел вступить в семью и ведьмачью школу отправить свои данные нашему секретарю. Я замолвлю слово перед братом за всех вас.

— Вы не пожалеете! — воскликнул мальчишка.

— Спасибо, мастер, — здоровяк подхватил девчушку и приподнял над землей.

Та ткнула его кулачком в грудь, но при этом казалась довольной.

Лекарская карета приехала раньше жандармов. Меня осмотрел сухонький старичок, который беззастенчиво заглядывал мне в рот и зачем-то тыкал тонким пальцем в шею. Потом поводил руками над моей головой и выдал бутылку с каким-то снадобьем.

— Это первая помощь, — пояснил он. — Но вам нужен отдых.

— Хорошо.

Я подумал, что моим невольным помощникам повезло больше, так как их лечением занялись две молодые девушки.

Но тут старик резко выдохнул и положил мне руку на плечо. Его сила хлынула в меня настолько внезапно, что я едва устоял на ногах. Каждая клетка наполнилась светом, который не обжигал, а грел. Мне показалось, что тело стало легким, словно перышко, а потом и вовсе попыталось приподняться над землей. И только рука лекаря не дала мне вознестись.

— Ох, — удивленно выдал я. — Да вы мастер.

— Умеем немного, — ухмыльнулся он, видимо, заметив, как я пялился на его помощниц. — Хотя я не уверен, что темному подойдет моя сила.

— Вы же не колдун, — выдал я и тотчас прикусил язык.

— Светлые колдуны и ведьмы — всего лишь сказки, княжич. Про них только бабки в деревнях вещать любят.

— Так я же из Мурома, — напомнил я.

— Наслышан, — старик сощурился, — хорошо же с вами поработали. Говора-то и не заметно.

— Сейчас можно все купить. И лучшего учителя тоже, — отмахнулся я. — Спасибо за помощь.

— Надеюсь, что ваша сила не пострадала, — ответил лекарь и в ожидании уставился на меня.

Я попытался вызвать тьму и понял, что она легко откликнулась. И за спиной неуверенно колыхнулись полупрозрачные крылья.

— Правду говорят, — пробормотал старик. — А я-то думал, что враки…

Жандармы прибыли, когда Шуйские уже подали мне машину. Опрос занял буквально десять минут. После чего я забрался в салон авто и откинулся на спинку сиденья.

— Простите еще раз, что дружинники не смогли сразу же прийти вам на помощь, — Матвей подошел ближе к авто. — И то, что ваш визит закончился таким образом…

Я устало улыбнулся:

— Каким? Я смог убедиться, что у меня есть народная поддержка. А также получил помощь от семьи Шуйских. Считаю, что мне повезло, что все случилось именно здесь и сейчас. Ведь эти люди могли напасть где-то в безлюдном месте. И тогда они бы точно меня убили.

— Но вы бы вернулись снова, ведь так? — парень выглядел виноватым.

Я пожал плечами:

— Как знать? Но все же лучше не проверять. В любом случае, спасибо за помощь. Я буду рад вас видеть на русальей неделе. И также буду ждать ответа.

— Ответа? — удивился князь.

Ольга сунула в карман телефон, подошла к брату и взяла его за локоть:

— Вы его уже получили, Михаил. Наша семья поддержала вас, а значит и всех Морозовых.

— Спасибо, — устало произнес я.

Мы попрощались, и машина выехала за территорию особняка.

В моем кармане зазвонил телефон. Я нехотя вынул аппарат, взглянул на экран и ответил на вызов.

— Что произошло? — спросил Денис.

Я кратко разъяснил ситуацию. Брат выслушал молча. Потом откашлялся и заговорил:

— Видео с произошедшим уже в сети. Причем из разных источников. Там наверно стояла машина, в которой включился видеорегистратор. Плюс кто-то снимал на телефоны. В общем, ты снова стал звездой сети. И еще, — он понизил голос, — обязательно было рисковать собой и прикрывать этих…

— Они бастарды, которые хотят вступить в семью, — перебил его я. — И обрати внимание на самого молодого парнишку. Он хорош.

— А остальные?

— Они рисковали ради меня. Встали рядом, хотя могли убежать, — мрачно ответил я. — И я считаю, что это самый важный экзамен на верность Морозовым.

— Согласен, — не стал спорить князь. — Ты как?

— Жив. Еду в Снежинск-Град. Там как раз есть лекари для Тони. Думаю, если понадобиться, то и меня подлечат.

— Не нагружай Ксению, — добавил парень словно через силу.

— Она в порядке. И ночует в соседней квартире.

— Я не спрашивал тебя об этом, — проворчал он, но из голоса пропало напряжение.

— Как там Маришка?

Про Водянову я не спросил, но брат и без этого понял, что стоит рассказать и про нее:

— Лилия Владимировна в порядке. Маришка считает, что ты голодаешь. И не можешь найти свои вещи.

— Передай, пожалуйста, что я постараюсь выжить в таких ужасных условиях, — хмыкнул я.

— А теперь она увидела ролики и носится по дому как заяц, — брат тяжело вздохнул. — Зачем ты отправился к Шуйским?

— Надо было поддержать коллег, — отозвался я и с нажимом продолжил, — и дать понять, что Морозовы для них не посторонняя, а дружественная семья.

Брат замолчал, похоже догадавшись о том, что я неспроста так осторожно подбираю слова. А потом сказал:

— И что они решили?

— Пришли на помощь, когда на меня напали. Я думаю, это хороший знак.

Я подумал, что Шуйским помогло принять решение то, что за меня встали фанаты. Ольга не была глупой и быстро догадалась, что аудитория может обвинить ее с братом в покушении. А вот если я открыто выскажу свою благодарность за помощь, то их рейтинг станет выше. В голову закралось подозрение, которое я, впрочем, быстро отмел. Княжна могла быть коварной, но была явно неглупой. Если бы фанаты не оказались бастардами, которые обладали силой, то Шуйские не успели бы с помощью. И тогда в случае моей гибели их могли обвинить не только зрители, но и жандармы. Попробуй потом докажи, что ледяной панцирь на воротах был слишком крепким. Так что во всей этой ситуации Ольга и Матвей могли пострадать.

Вновь раздался звон колокола, и я принял вызов от Никона. И едва я поднес трубку к уху, как куратор буквально выкрикнул в динамик:

— Ты живой⁈

— Вашими молитвами, — спокойно ответил я, а потом все же улыбнулся, — Я же темный. Не стоит беспокоиться.

— Ох, княжич, — тотчас зачастил мужчина. — У меня слабое сердце. Мне нельзя волноваться. Я был неподалеку, когда в новостях объявили о нападении на темного ведьмака у дома Шуйских. Меня как кипятком окатило, когда я понял, что напали на вас, Михаил Владимирович. Нигде нет информации, живы ли вы, и какое у вас состояние.

— И где вы сейчас? — тотчас заинтересовался я.

— В небольшом ресторанчике у площади Покаяния, — с готовностью ответил мужчина.

— Сможете обеспечить съемку, если мы встретимся?

— Сегодня? Сейчас? — всполошился жрец.

— Это было бы идеально для рейтинга моего куратора. Он стал первым, к кому я обратился после покушения. А это значит…

Мой голос сделался проникновенным, и мужчина тотчас понял, о чем речь. Догадался, чем это может быть для него полезным.

— Подъезжайте к ресторану «Чеховское ружье». Я буду ждать вас у входа. Камеры там точно будут. Вас устроит люди вашего знакомого Игоря Луля?

— Более чем, — ответил я, завершил вызов и уточнил у водителя, сколько времени займет путь до названного ресторана.

— Вы уверены, княжич? — вежливо осведомился парень. — Мне приказали доставить вас до Снежинск-Града.

— Можете позвонить своим хозяевам и сообщить, что ваш пассажир изменил планы. Оставьте меня у заведения и не ожидайте.

Он взглянул на меня в зеркало заднего вида:

— Нет, я отвезу вас на нужный вам адрес после встречи в ресторане. С вами ведь не случиться ничего дурного?

Я пожал плечами, набирая сообщение для Никона, что буду на месте встречи через двадцать минут:

— Обещать не могу. Но я очень постараюсь, чтобы все завершилось благополучно.

К нужному зданию я прибыл вовремя. И дизайн ресторана меня порадовал. Над дверью висело большое ружье, очень похожее на настоящее, если бы не слишком крупный размер.

У порога стоял жрец, и выглядел немного взволнованным. Рядом переступала с ноги на ногу светловолосая девица в спортивном костюме. При моем появлении она встрепенулась и подала мне знак рукой, призывая оставаться на месте. Затем кивнула Никону и отошла чуть подальше. Тотчас с асфальта с жужжанием дрон. А рядом с моей машиной оказался невысокий худой парнишка в белой панаме. В руках у него была камера. Он снял момент, когда я распахнул дверь и вышел из салона автомобиля.

— Мой дорогой друг, — всплеснул руками Никон, направляясь ко мне. — Как вы, княжич?

— Вашими молитвами, — я не стал теряться и обнял мужчину как старого приятеля. — Надеюсь, вы не сильно переживали?

— А как не переживать? — совершенно искренне осведомился собеседник и утер рукавом нечаянную слезу. — У меня каждый раз сердце не на месте, когда с вами что-то случается. А ведь случается чаще, чем с другими ведьмаками.

— Работа такая, — я пожал плечами.

— И ничего с этим не поделать, — вздохнул мужчина. — Мне приходится лишь молиться за вас.

— Если бы не ваша помощь, я бы пропал, — без тени сомнения произнес я.

Жрец вновь утер глаза и положил ладонь на мое плечо

— Бросьте. Вас подлечили?

— Самую малость. Но мне хватило.

— А как те ребята? Кто они?

— Простые подданные Империи. Из числа тех, кто собирался вступить в школу ведьмаков семьи Морозовых. Как я понял, кто-то заметил меня на улице. И пока я был в гостях у моих друзей, вся компания собралась у ворот их дома, чтобы поприветствовать меня.

Парнишка с камерой отошел подальше, а над нами качнулся дрон. Наверняка нас снимет еще несколько устройств. И оставалось лишь диву даваться, каким естественным казался Никон. Словно нас не снимали представители одного из самых известных блогеров Империи.

Мы вошли в заведение, и я уселся за предложенный жрецом столик. Никон устроился напротив и сложил перед собой руки:

— Расскажите про нападение, — попросил он.

Я говорил с чувством, иногда прикладывал ко лбу ладонь, демонстрируя отголоски слабости. Признался, что впервые вознесся над землей, используя темные крылья. На что мой куратор отреагировал восхищенным вздохом и неожиданным предположением:

— Быть может сам Спаситель дал вам сил на это? Ведь вы спасали своих поклонников. А это благое дело.

— В тот момент я даже не понял, что произошло. Просто осознавал, что отступать некуда.

Никон осенил себя священным знаком и повторил движение руки напротив меня. А потом растроганно всхлипнул:

— В тот самый день, когда я впервые вас увидел, в доме вашего брата…

— Помню, — настороженно ответил я.

— Я ведь сразу понял, что вы посланы нам небом. Что Спаситель привел меня к вам. Любой другой бы засомневался, стоит ли вводить вас в семью и позволять стать ведьмаком. Но я сердцем ощущал, что в вас есть добро. Пусть вы и темный, Михаил Владимирович, но идете по пути света.

Внутри я аплодировал хитрому жрецу. Мы оба с ним помнили, что в день принятия в семью вопрос решили деньги и особый Морозовский чай, который нам подал Федор. Если бы у Дениса не хватило средств на взятку, то Никон бы не позволил мне войти в семью в роли ведьмака. Но слушая его сейчас, я буквально верил, что жрец видел недоступное глазу непосвященного смертного.

— Я так рад, что судьба свела нас с вами, мастер, — закончил жрец с сияющими глазами.

— И я благодарен провидению, — кивнул я и тотчас добавил, — и Искупителю.

Кажется, я сказал все правильно, и Никон одобрительно улыбнулся. А потом выдохнул и его лицо показалось смертельно усталым.

— Я испугался за вас, — сказал он и добавил чуть слышно, — за нас.

— Все хорошо, — мне захотелось ободряюще хлопнуть собеседника по плечу, но я остался на месте, не в силах подняться. Если бы на меня напали сейчас, то сопротивление оказать я вряд ли сумел.

Я откинулся на спинку кресла и глубоко вдохнул и отчего-то голова у меня немного потяжелела. Ткань обивки источала приятный цветочный аромат, который показался мне знакомым. Я даже поморщился, силясь вспомнить, откуда его знаю. Потом я взглянул на стол, заметив, как странно сдвинута в сторону подставка со специями. Словно тут недавно освобождали место для вазы с цветами.

К нам подошла девушка, которую я видел снаружи и заявила, что съемка закончена.

— Начальник вам позвонит и сообщит детали. Наша работа тут завершена, — она поклонилась и направилась прочь.

Я проводил девицу взглядом и словно невзначай поинтересовался:

— А с кем вы тут встречались, мастер Никон?

— Со старым знакомым, — отмахнулся он с преувеличенной беспечностью.

— Мне надо отойти ненадолго в мужскую комнату. Договоритесь с водителем, чтобы он отвез меня до моих апартаментов, пожалуйста.

Жрец тотчас поднялся и направился наружу. А я подозвал официанта и буднично осведомился:

— Какое вино выбрала девушка, которая обедала с моим другом? Никон уверял, что она его хвалила.

Сказал я это наобум, надеясь, что паренек подтвердит, что мой куратор обедал с мужчиной. Но официант без запинки произнес:

— Она предпочла красное и попросила подать его теплым.

— Чтобы не простудить горло, — продолжил я негромко. — Ведь ей нельзя рисковать голосом.

Я подумал, что верно угадал аромат духов Миланы. Тех самых, полинезийских, которые заставляли мужчин терять голову.

До дома я добрался без приключений. Машину пропустили на территорию комплекса, чтобы мне не пришлось ковылять по дорожке до самого порога. Водитель распахнул дверь и хотел было помочь мне выбраться, но я отказался:

— Не настолько все плохо, — пояснил я и запахнул полы куртки. — Спасибо, что доставили меня куда нужно.

— Всегда рад, — смущенно ответил парень и вернулся за руль. И машина выехала на дорогу. Я же, не торопясь, поднялся по ступеням крыльца. Швейцар впустил меня в холл и меня окатило прохладным воздухом с тонким ароматом ванили и кофейных зерен.

Навстречу мне вышел сотрудник в строгом костюме, с бейджиком, на котором красовался только логотип Снежинск-Града. И я невольно скривился, поняв, что он собирается со мной побеседовать. А мне очень хотелось как можно скорее оказаться в квартире, где тихо и тепло.

— Мастер Морозов, я так рад видеть вас в здравии, — воскликнул мужчина. — Вам требуется помощь наших лекарей?

— Спасибо, у моей семьи достаточно своих, — отказался я.

— Я могу ненадолго отвлечь вас от дел? Это займет буквально несколько минут…

Я со вздохом сдался:

— Слушаю.

На лице встречающего расплылась довольная улыбка:

— Тогда прошу вас. Пройдемте.

Мы подошли к стойке администрации. За ней нашлась дверь, ведущая в просторный кабинет, который больше напоминал конференц-зал. В центре стоял длинный узкий стол, а по обе стороны от него располагались стулья с высокими спинками. Я догадался, что речь, скорее всего, пойдет о ситуации с Лошадчак. Но понимал, что тянуть с этим нельзя.

— Меня зовут Кирилл, я управляющий этим домом.

— Михаил Владимирович, — представился я, хотя в этом и не было необходимости.

Мы уселись за столом, и мужчина положил перед собой пластиковую папку.

— В нашем комплексе есть определенные правила. Мы обеспечиваем жильцам комфорт и приватность. То, что произошло с вами недопустимо. Руководство Снежинск-града в моем лице приносит вам искренние извинения. А также предлагает вам компенсацию…

Он подвинул в мою сторону документы, и я открыл папку, чтобы ознакомиться с бумагами.

— Руководство предоставило мне право передать вам ключи от апартаментов, которые с этого дня принадлежат лично вам, Михаил Владимирович.

— На какой странице найти стоимость и условия оплаты? — спросил я.

— Ввиду произошедшего руководством комплекса было принято решение передать вам апартаменты за номинальную стоимость один рубль.

— Это слишком щедро, — удивился я.

— Ситуация действительно уникальная. У нас никогда не случалось нарушений, с которыми столкнулись вы, мастер. Вы получили возмещение ущерба от госпожи Лошадчак, в виде уступки помещения. А ей мы возместили стоимость, затраченную на покупку этажа в момент постройки здания. Таким образом, мы хотим сохранить свою репутацию и ваше доброе отношение.

— Оно у вас уже есть, — кивнул я, найдя на нужной странице озвученную информацию. — Я не могу подписать документы прямо сейчас. Сначала их должен одобрить семейный юрист.

— Естественно, — не моргнув глазом, согласился администратор. — Однако я уполномочен вручить вам ключи от вашего нового этажа. И документы на него. Если какие-то условия вашему юристу покажутся недопустимыми, мы исправим нужные пункты.

— А как быть с вещами прежнего жильца? — с хитрой усмешкой уточнил я.

— Человек получил компенсацию, положенную по договору. Наши сотрудники провели уборку в помещениях и вынесли все личные вещи. Все они были проверены нашими безопасниками. Подозрительные предметы были утилизированы. Остальные отправлены госпоже Лошадчак службой доставки. Вам не о чем беспокоиться, Михаил Владимирович. В апартаментах осталась только мебель, но мы можем вывезти ее, если пожелаете. Однако по договору все, что находится внутри квартиры, отныне является вашей собственностью.

— Даже скульптура предыдущей владелицы?

Мужчина заметно содрогнулся, но сумел сохранить на лице благожелательную улыбку.

— Мы за свой счет вывезем все, что вам не понадобится

— Благодарю. Бумаги я передам юристу. И после одобрения верну вам подписанный экземпляр.

— Еще раз прошу у вас прощения за произошедшее. Мы гарантируем, что подобного больше не повторится. В нашем комплексе вы в полной безопасности, княжич.

Мы тепло попрощались, я вышел в холл и обратился к дежурному администратору:

— Мои гости сегодня обедали? Что-то заказывали?

— Да, конечно. Вы желаете заказать что-то для себя?

— Блюдо дня, пожалуйста, на одного, — ответил я и направился к лифту.

К себе я вознесся без приключений и как только вышел на площадку, встретился с Ксенией. Она оттолкнулась от стены и двинулась ко мне.

— Ты в порядке? Помощь нужна?

Я выставил перед собой руки и сурово заявил:

— Давайте обойдемся без нежностей. Брат мне этого не простит.

Девушка зарделась и покачала головой.

— Все шутишь, Михаил Владимирович. Я ведь видела ролики в сети. На тебя напали.

— Как видишь, я жив. Как себя чувствует наша подопечная?

— Ненадолго пришла в себя, поела и вновь уснула. Она ничего мне не сказала. Думаю, что она ждет тебя.

— Ясно, — хмуро произнес я и с тоской покосился на свою дверь.

С отдыхом придется повременить. Потому я направился в соседние апартаменты. И при моем появлении лекари заволновались. Старшая из дежурных подошла ближе и поклонилась:

— Мастер, я могу осмотреть ваши раны?

— Мне уже помогли, — нехотя отозвался я.

— Нам всем будет спокойнее, если сотрудники убедятся, что ты в порядке, — негромко заявила Серова и мне пришлось с ней согласиться.

Я уселся на предложенный стул, и женщина встала рядом со мной.

— Закройте глаза, господин ведьмак, — попросила она и я подчинился.

Мои плечи омыло теплом, которое прокатилось по венам и осело приятным покалыванием в пятках и ладонях.

— С вами поработал кто-то очень мощный, — робко уточнила целительница. — Я ощущаю следы его силы.

— К сожалению, я не узнал его имени. Это был невысокий старичок, который приехал на карете скорой помощи.

Женщины переглянулись.

— Вам повезло, княжич. Видимо, встретился кто-то очень талантливый.

— К слову о везении, — сменил я тему. — Как состояние нашей болезной?

Из соседней комнаты раздался сухой кашель, и я направился к приоткрытой двери. Тоня лежала на кровати и осматривала пространство мутным взглядом. Он сфокусировался на мне и слегка прояснился.

— Как ты? — мягко спросил я и подошел к ней ближе.

Девушка вздрогнула от моего голоса и попыталась протянуть ко мне руку. Но та была надежно зафиксирована — девушку обернули простыней, наверное, опасаясь, что без присмотра она может попытаться встать.

В глазах Тони отразился страх, а потом она тоненько протянула:

— Миша?

— Я здесь. Ни о чем не беспокойся. Все хорошо.

Взял ее ладонь в свою и удивился тому, какими тонкими мне показались ее пальцы.

— Я не сама, — прошептала она и зажмурилась.

По бледной щеке покатилась слеза.

— Знаю. Сейчас ты в безопасности. И твой сын с матерью тоже. Тебя обязательно поставят на ноги. С тобой работают лучшие лекари.

— Не сама, — повторила девушка, словно для нее это было очень важным.

— Мы можем обсудить это в другой раз, — предложил я, хотя очень хотел узнать подробности прямо сейчас.

— Я не знаю, кто он. Впервые видела, — лихорадочно забормотала Тоня.

— Тебя заставили или толкнули?

— Этот негодяй швырнул меня в окно, — она поджала бледные губы. — По своей воле я бы никогда не оставила ребенка сиротой.

— Все хорошо, — повторил я и мягко коснулся костяшек пальцев девушки губами. — Ни о чем не беспокойся. Мы позаботимся, чтобы подобного не произошло.

Вместо ответа девушка криво улыбнулась. А потом ее глаза закрылись, и ладонь расслабилась. Я опустил ее на постель и бережно погладил девушку по голове.

— Следите за ней, — попросил я у лекарки, которая застыла в дверном проеме.

— Не извольте беспокоиться.

Ксения проводила меня до двери и неуверенно спросила:

— Долго нам еще здесь прятаться?

— Придется немного потерпеть. Ты устала? Может хочешь занять другие апартаменты?

Девушка нахмурилась и резко мотнула головой.

— С тобой, что ли?

— Ты все не так поняла… — начал было я.

— За Тоней нужен присмотр. Да и с другими женщинами мне как-то спокойнее. Здесь достаточно места еще для двадцати человек, не меньше.

Я кивнул, не став пояснять, что имел в виду квартиру Лошадчак, которая теперь пустовала. Сил на это просто не было. Потому я махнул рукой и направился к себе.

У двери меня ждал официант и охранник, который при моем появлении встрепенулся.

— Княжич Морозов, вам доставлен заказ из ресторана.

— Спасибо. Я немного задержался, простите.

Открыл дверь, пропустил вперед сотрудника с тележкой. Официант ловко сгрузил блюда на стойку и, пожелав мне приятного аппетита, вышел из квартиры.

Оставшись один, я освежился, сменил одежду на домашнюю и устроился за столом. Ел я без особого аппетита, размышляя о произошедшем. Отчего-то самое большое впечатление в бою на меня произвела моя способность взлететь. Удивительное ощущение все еще казалось слишком нереальным.

Шуйских из списка подозреваемых я вычеркнул. Но теперь появился новый повод для переживаний. Никон солгал о том, что встречался с певицей. При этом я вспомнил, что однажды уже видел, как девушка приходила к нему на встречу. Хотя я смог рассмотреть только ее спину, но теперь не сомневался, что в тот раз это тоже была Милана.

И что могло быть общего между этими двумя? Жрец и певица. Конечно, я мог предположить, что мой куратор поддался женским чарам девицы. Но сама девушка не была наивной. Я точно помнил, насколько она была расчетлива. И уверен, что она не стала бы связываться с обычным синодником без связей и перспектив. Значит, либо она была уверена, что Никон вскоре займет более высокий пост, либо ее кто-то нанял для определенных целей.

Очередной звонок телефона вырвал меня из раздумий. Я ответил автоматически, даже не обратив внимания, что аппарат стационарный.

— Мастер Морозов, к вам прибыли гости.

— Да? — удивился я. — Кто?

— Вы не ожидали компанию из дюжины человек? — напряженно уточнил администратор.

— Пришлите, пожалуйста, снимок этой самой компании, — я продиктовал свой номер, и почти сразу на него пришло сообщение с коротким видео.

Снимала камера у ворот. В кадр попали несколько высоких мужчин в строгих костюмах. Их вполне можно было бы признать за обычных подданных империи, если бы не бронзовый загар, странные рисунки на лицах и прически, которые нечасто встретишь.

— Пропустите их ко мне. И если будет не сложно, сопроводите на этаж.

— Как скажете.

Я вновь посмотрел на изображение, понимая, что мне наконец решили доставить подарок Вагош. Странно было, что привезли его сразу больше десяти человек. Но зная традиции Мезоамерики, мне стоило ожидать чего-то экзотического. Надеюсь, что Смертопряд не решила прислать мне тушенку, по примеру бабушек нашей родины.

Я неспешно уложил тарелки в посудомойку, чтобы после очищения убрать в специальный контейнер, который горничная уносила обратно в ресторан.

Звонок тренькнул, когда я уже навел порядок. Когда я распахнул дверь, то невольно нахмурился — гости выглядели куда более внушительными, чем на видео. Теперь я понял настороженность администратора. Маячившие за их спинами дружинники казались встревоженными и не такими массивными, как в отсутствии мезоамериканцев.

— Проходите, — я сделал приглашающий жест и кивнул охране.

— Вам не нужна наша поддержка? — спросил здоровяк.

— Спасибо. Все в порядке.

На лице сотрудника отразилось облегчение, которого он даже не подумал скрыть. И я понимал, что ему не хотелось вступать в конфликт с громилами из-за океана. То, что мои гости из Мезоамерики можно было понять без географического атласа.

Я закрыл дверь и развернулся к гостям. Те выстроились в ряд, и я невольно всмотрелся в лица, словно высеченные из камня. На вид парням было не больше двадцати пяти. Все одного роста, похожего телосложения. Темные костюмы не скрывали, а лишь подчеркивали массивность фигур.

— Здравы будьте, княжич Морозов, — заговорил ближайший, и гости одновременно поклонились.

— И вам того же, — ответил я, дивясь отсутствию акцента.

— Мы прилетели из Мезоамерики по указанию нашей императрицы Вагош Смертопряд. Она приказала отдать вам это, — парень выступил вперед и протянул мне пластиковую папку и вернулся в строй, когда я забрал корреспонденцию.

Отчего-то я ожидал, что внутри окажется письмо. Однако нашел несколько листов гербовой бумаги, заполненной мелкими буквами, которые решил прочесть чуть позже. Больше всего меня привлек конверт, на котором от руки размашистым почерком было написано: «Прочесть без посторонних». Я покосился на гостей, но те продолжили смотреть перед собой, не проявляя ни одной эмоции. Мне стало неуютно от их присутствия.

— Может быть вы желаете чай? — спросил я и впервые заметил движение на строгих лицах. — Когда вы прибыли?

— Около часа назад, мастер.

— И наверняка не успели отдохнуть, — сделал я вывод. — Прошу, присаживаетесь. Вы голодны?

— Во время перелета мы ели, — напряженно пояснил главный.

— Значит, предлагаю заказать комплексный обед для всех, — перебил я его. — Среди вас нет вегетарианцев?

— Нет, господин.

Я набрал номер администратора и распорядился, чтобы подали дюжину порций стейка средней прожарки и салатов из свежих овощей. Не хотелось проверять гостей на прочность с помощью борща или чего-то совершенно непривычного для их желудков.

— Располагайтесь, — предложил я и обвел комнату рукой.

Парни, не сговариваясь разошлись, по помещению и расселись на свободных местах. У меня возникло странное ощущение, что они следовали какому-то порядку. Но я решил не выяснять подробности. В конце концов, им тут все казалось странным. Несмотря на внешнюю невозмутимость, я заметил, как гости старательно отворачиваются от панорамной стены из стекла.

Наверняка они привыкли к пирамидам, а наши дома кажутся чем-то диким.

— Мне хотелось бы…

Гости поднялись на ноги и с ожиданием уставились на меня. Это было настолько неожиданным, что из меня наружу вырвалась тьма и распахнулась за спиной чернильными крыльями.

— Чего вы желаете, господин? — глухо уточнил парень на чистом русском языке. При этом я заметил в его глазах тень восторга.

— Вы сможете забрать заказ из ресторана?

— Надо спуститься?

— Нет, открыть дверь и не напугать официанта до судорог, — проворчал я.

— Вы полагаете, что мы ведем себя недостойно? — настороженно уточнил парень и неуверенно оглядел остальных гостей.

— Нет, — я покачал головой.

— Мы смотримся пугающе?

— Устрашающе, — поправил я и усмехнулся. — Но в этом нет вашей вины. Просто к мезоамериканцам тут не привыкли.

— Им придется, — загадочно заявил парень и попытался улыбнуться.

К моему удивлению, у него были совершенно обычные зубы. Отчего-то я ожидал, что они будут заточены под клыки.

— Я отлучусь ненадолго, чтобы ознакомиться с письмом императрицы. А вы чувствуйте себя как дома.

С этими словами я отправился в спальню и прикрыл за собой дверь.

В конверте оказалась полупрозрачная пластина, напоминающая мутное стекло. При моем прикосновении оно замерцало и неожиданно покрылось серой рябью, словно экран телевизора.

А потом на поверхности проявилось изображение. С тонкого экрана на меня смотрела Вагош.

— Здрав будь, Миша, — произнесла она с добродушной улыбкой. — Знаю, что у тебя жизнь бьет ключом. И все больше по голове. Насколько мне известно, не так давно ты даже умер. И именно для того, чтобы подобной оказии больше не приключилось, я решила сделать тебе подарок. Те парни, которые принесли тебе это письмо, являются сынами двенадцати кланов моей страны. И теперь они служат тебе. Они принесут тебе клятву крови и станут твоей дружиной до конца их дней.

— И что это значит? — пробормотал я.

— Ты наверняка не понимаешь, что это означает, — девушка прищурилась, — Ты не просил меня о помощи, но я не хочу оставаться твоей должницей, если ты снова умрешь и сделаешь это окончательно. Теперь тебя будет сложно отправить в мир иной, Морозов.

Гости вели себя очень тихо. Ели они по-армейски быстро и без слов. Мне даже показалось, что делали они это синхронно. Когда я вернулся комнату, главный из прибывшей компании пружинисто поднялся на ноги и только что руку к голове не приложил. Быть может, отсутствие головного убора остановило его от этого движения.

Теперь я уже совершенно иначе взглянул на прибывших. Если поначалу я принял их за тех, кто передаст мне подарок, но оказалось, что они и есть тот самый пресловутый дар от Вагош. Мне ведь придется их теперь где-то размещать, кормить, одевать.

— Где ваш багаж? — осторожно уточнил я.

— В порту, — успокоил меня парень и блеснул золотыми зубами. — Там у нас контейнер.

— Так много вещей? — насторожился я.

— Одежда, транспорт, ритуальные предметы.

— Ритуальные? — тут уже я напрягся, представив алтарь для жертвоприношений.

— Наша императрица предположила, что нам могут понадобиться некоторые вещи для выступлений. Ведь у вас редко бывают мезоамериканцы. И наверняка мы сможем принять участие в каких-нибудь рекламных проектах. Тем самым сумеем окупить свое пребывание тут.

— Даже так? — удивился я.

— Госпожа велела вам все пояснить сразу же после ее презентации, — с готовностью продолжил парень. — Меня зовут Дито. Я глава отряда. Теперь мы принадлежим вам и готовы принести клятву крови. Мы не будем вам в тягость, господин. Если дружина вам не нужна, то можете поручить нам любую работу, которую мы станем исполнять без роптания.

— Ясно, — я почесал в затылке, осознавая новые обязательства.

— Каждый из нас не просто воин. Мы имеем профессии. Я, к примеру, автомеханик. Могу починить практически любую технику.

— Вас надо оформить по месту пребывания, наверно.

— Вам не о чем беспокоиться. Госпожа озаботилась всеми документами.

— Не удивлюсь, если она оформила вас имуществом, — буркнул я.

— Мы получили разрешение на пребывание в империи, — совершенно спокойно сообщил Дито. — Если вы пожелаете оставить нас при себе, то сможете оформить нам вид на жительство.

— То есть я могу отказаться?

Как только я произнес эту фразу, то понял, что сказал что-то неправильное. Все парни разом вздрогнули.

— Мы не разочаруем вас, княжич, — глухо произнес Дито.

— Что будет, если я не оставлю вас при себе?

— Мы будем покрыты позором, господин, — произнес гость без эмоций и не отвел глаза.

— И не сможете вернуться домой? — продолжил я опрос.

— Наш дом теперь возле вас, господин.

— Вас изгнали? — уточнил я.

— Мы старшие сыны своих фамилий. И были избраны…

Мне показалось, что каждый из присутствующих напрягся.

— … чтобы служить на благо императора.

— И каким же образом?

Было очевидно, что говорить об этом парни не хотели. Но я не торопился. Прошел к столу, плеснул себе в чашку чай.

— Госпожа Вагош Смертопряд выбрала для нас другую судьбу. Она отправила нас к вам вместо того, чтобы нас принесли в жертву.

Чай я благополучно выплюнул. Потом закашлялся, и сильная ладонь ударила меня между лопаток. Я отмахнулся, отказываясь от помощи и кое-как прочистил горло.

— Вас должны были убить? — на всякий случай уточнил я.

— Подарить наши жизни Божеству.

— Но подарили мне. Вместо Божества. И если я от вас откажусь, то вы вернетесь домой, чтобы там погибнуть, — резюмировал я.

— Да.

Парень произнес это слово с невероятным спокойствием, от которого меня встряхнуло. Даже перед глазами потемнело от ярости.

— Что за дичь? — пробормотал я.

— Госпожа Вагош оказала нам великую честь…

— Погоди ты, — я поднял руку, прося тишины. — Вас воспитали рабами?

— Нет, — в этот раз в глазах парня полыхнула какая-то эмоция, напоминающая злость. — Мы жили свободными. Если бы нас растили рабами, то жертва была бы менее ценной.

— Расскажи мне подробнее об этом жертвоприношении, которое заменили ссылкой к самому Морозову, — я уселся в кресло и в ожидании рассматривал гостей.

— Оно происходит раз в двенадцать лет. Представители двенадцати семей должны отдать своих детей Богу плодородия. Все решает жребий, о котором жертвы не знали заранее. Каждый из нас жил, не ведая о своей судьбе.

— В Мезоамерике остались ваши семьи и близкие?

— Семьи, — с невнятной злобой выдохнул один из гостей с золотой татуировкой на лице и тут же замолк.

— Что не так?

Парень бросил на главного выразительный взгляд и тот едва заметно кивнул, позволяя говорить.

— Они-то знали, что растят нас на убой. Только после объявления результатов жребия стало ясно, почему нам пришлось поселиться в закрытых учебных заведениях. Никому из нас не давали возможности устроить личную жизнь. Так что близких у нас нет.

— Что за варварство, — я потер лоб. — Поймите меня правильно. Я был в восторге от технических приблуд вашей страны. У вас машины невероятные. Но при этом ценность человеческой жизни буквально приравнена к ценности мухи.

— У вас иначе? — с интересом уточнил третий гость.

Я набрал в грудь воздух и тут же понял, что не хочу врать.

— Не скрою, простолюдины имеют меньше прав. Но при этом у них они есть. У нас не приняты жертвы. Совсем никаких! Даже курицу просто так убить считается кощунством. И все культисты, которые практикуют подобное, строго наказываются.

— А что вы приносите в жертвы богам?

— Мы даем деньги на храмы, — я пожал плечами.

— У вас много храмов?

— Справедливости ради, стоит сказать, что их куда меньше, чем денег, которые собираются на их строительство.

— То есть деньги тратят куда-то еще? — со священным ужасом уточнил Дито.

— Сам в шоке, — я пожал плечами. — Но выходит так и есть. Но лучше такое не обсуждать в обществе посторонних. Синод вряд ли одобрит разговоры о деньгах.

Парни переглянулись.

— Я не стану отсылать вас обратно, раз вам там ничего хорошего не светит.

Все разом выдохнули, и я понял, что все это время гости ждали от меня отказа от «подарка».

— Если вы желаете, то можете стать дружиной Морозовых. Мы сейчас как раз растем. У нас открыта школа для бастардов. И там точно потребуются учителя. Если вы сильны в боевых искусствах или сможете развить силу стихий…

— Нас подбирали в том числе и по наличию разных стихий, — с готовностью подтвердил Дито. — Но наша сила немного отличается от вашей.

— Главное, чтобы человек был хороший, — заявил я. — Все остальное меня не так важно. У нас есть простые правила. Мы не едим людей…

— Мы не ведали человеческого мяса, — тут же отозвался один из гостей. — Это было для нас под запретом.

— У нас никто не кушает соседей, — я тут же подумал, что звучит это немного двусмысленно, — совсем никого есть нельзя.

Парни заулыбались.

— Госпожа Вагош просветила нас относительно порядков в вашей империи. Мы и язык ваш учили. Не все его знают в совершенстве, но мы быстро учимся.

— Работу для всех найдем. Паспорта справим. В семью примем в виде дружины.

— Спасибо, господин.

— Меня зовут Михаил Владимирович, мастер Морозов. Господами нас обычно зовут посторонние и простолюдины. Так что привыкайте.

— Спасибо, мастер.

Я продолжил:

— Имейте в виду, мы живем скромнее, чем принято у вас. Этот дом считается элитным жильем. Но мой родной особняк вовсе не такой современный. Еще у нас очень много людей и ручного труда. Мало технических устройств.

Гости переглянулись, и на их лицах появилась заинтересованность.

— Вас будут побаиваться. Возможно тыкать пальцем и пытаться сфотографироваться. Прошу реагировать сдержанно и с достоинством. Я надеюсь, что со временем отношение станет более…

Тут я задумался, а не для этого ли Вагош сделала этот подарок. То, что она прервала дикую традицию приносить людей в жертву, я готов был ей пожать руку. Девушка все же решила сменить путь крови, которым следовала ее империя долгие годы. И присутствие мезоамериканцев в свите народного ведьмака в моей стране поможет людям воспринимать чужаков лояльно. Я улыбнулся своим мыслям и только по возникшей тишине понял, что гости ждут продолжения.

— Бить простолюдинов нельзя, — я поднял указательный палец. — В этом доме не принято вести съемку. Если вас будут снимать на мобильные устройства — дайте знать мне или администрацию.

— Может просто отобрать устройство?

— Не стоит так поступать. В этом здании живут важные люди и гости, которые знают правила.

— Вроде императорского дворца? — с детской непосредственностью спросил все тот же любознательный парень с золотой татуировкой на лице.

— Наверное, — улыбнулся я и предложил. — Пойдемте наверх, я покажу вам город с самой высокой точки.

Все поднялись на ноги синхронно, что немного напрягало. Но я надеялся, что все же парни смогут расслабиться.

— Все хорошо? — негромко уточнил Дито.

— Я не был готов к такому «подарку». Но хочу верить, что вы найдете в моей стране свой дом, а не просто место службы.

Гости резко остановились и обернулись ко мне.

— Дом? — тихо осведомился кто-то из них.

— И семьи, если вам приглянется девушка и ответит вам взаимностью.

— Мы должны служить вам… — начал главный, но я его перебил.

— Только счастливые люди могут защищать лучше кого бы то ни было. Когда у вас появится дом и любящие вас люди, то вы захотите защищать все это.

— Вы считаете, что главное это семья?

— В моем мире каждый сам выбирает, что для него важнее. Но близкие люди для меня ценнее всего. И это не только родные по крови. В мою семью входят и другие люди.

— Странно у вас все устроено, — признался Дито.

— Мне кажется, что вам понравятся наши традиции. Тем более, вы никого не ели.

Мы выбрались на крышу, и я с удовольствием отметил, что небо было голубым и солнце проглядывало сквозь перистые облака.

— У вас так холодно, — внезапно признался парень с длинными волосами, заплетенными в множество косичек и поплотнее запахнул на груди куртку.

— Это у вас жарко, — хохотнул я. — Зато тут белые ночи.

— Это как? — заинтересовался другой гость.

— Спаситель меня забери, люди не врут! — раздался знакомый голос.

На крышу в сопровождении пары охранников вышла Иванна Львовна. На этот раз она была облачена в свободный брючный костюм сдержанного винного оттенка. Хотя и он был расшит множеством сияющих камней. Волосы женщины скрывала изысканная шелковая чалма, украшенная крупным рубином надо лбом.

— Добрый день, — я подошел ближе и поцеловал протянутую ладонь. — Я решил показать гостям город с высоты. Надеюсь, вы не возражаете?

— Что ты, Миша, — женщина улыбнулась и осведомилась громким шепотом, — Я очень надеюсь, что слишком стара для того, чтобы из меня приготовили шашлык.

— Мы предпочитаем сырое, — пошутил кто-то из парней и на него тут же зашипели товарищи.

— Простите этих оболтусов. Но они не ели человечину и не собираются делать это впредь.

— Неужели? — хитро прищурилась женщина и взяла меня под локоть. — Познакомь меня со своими друзьями и не позволяй им меня кусать. Я ведь могу показаться им очень аппетитной.

Мне нравилась эта дама с ее манерой общения. Она поздоровалась с парнями и похвалила каждого из них, отметив то необычную серьгу в ухе, то рисунок на коже, то улыбку. Выходило у него на редкость органично, словно она и не замечала, насколько облик мезоамериканцев отличался от привычного нам.

— У вас восхитительный оттенок кожи, юноши, — Иванна искренне улыбалась. — А я почти всегда остаюсь белой, а на солнце становлюсь красной. Потому предпочитаю не загорать.

— Как можно загорать в таком холоде? — удивился Дито, явно очарованный хозяйкой верхнего этажа комплекса.

— У нас есть и теплые края, мой дорогой. И море с горячим песочком и горы со снежными шапками. Если вы решите тут остаться, то сможете в этом убедиться.

— Мастер Морозов оставляет нас себе. И теперь мы будем жить тут, — сообщил парень с золотой татуировкой на лице.

— Оставил, значит, — беспечно повторила Иванна и блеснула глазами.

Охранники моей соседки принесли мясо и прямо тут начали разжигать угли в мангале. Мезоамериканцы взялись им помогать и вскоре горячо спорили относительно специй, размера кусков телятины и времени приготовления.

— Ты решил завести себе рабов? — с ноткой неодобрения в голосе уточнила женщина, отведя меня подальше.

Пришлось рассказать ей о судьбе гостей, не упоминая своих особых отношений с Вагош.

— Выходит, императрица решила спасти ребят, — задумчиво протянула Иванна. — Удивительная страна, где почти не осталось людей. Они все это время продолжали убивать молодежь под разными предлогами. И наконец к власти пришла хорошая девочка. Очень надеюсь, что ею не завладеет безумие ее предшественников.

— Она другая, — вырвалось у меня до того, как я успел прикусить язык.

— Забавно, что ты нашел общий язык с Вагош. Она ведь коренная мезоамериканка. Поговаривают, что она убила собственных родителей.

Мне вдруг стало любопытно, откуда эта дама знает подробности жизни Смертопряд. Словно догадавшись о моих размышлениях, женщина продолжила:

— Она не делает секретов из своего прошлого. Это одновременно подкупает и пугает.

— Мы разные, — я пожал плечами.

— Но ты решил оставить парней в империи.

— Я не имею права отправлять их на смерть. Это будет бесчеловечно. К тому же, я верю, что они смогут сблизить нас со своей родиной.

— Ты прав, — кивнула Иванна. — Быть может, наши соотечественники увидят в них людей. Я вот вижу, что они просто мальчишки, которые хотят жить. Ты правильно сделал, что не стал отсылать их прочь.

— Поначалу они будут под моей ответственностью, — продолжил я. — Вдруг кого-то обидят словом, и придется отвечать. Уж лучше мне, чем им.

— Готов так рисковать? — женщина подняла бровь.

— Теперь эти ребята — часть моей семьи.

— Ты так легко это делаешь? Принимаешь людей под свое крыло.

— К слову о крыльях, — я решил сменить тему, — оказывается, я и впрямь могу возноситься. Не уверен, что это то же самое, что летать…

Иванна перебила меня, сжав ладонь:

— Я видела тот ролик, где на тебя напали. Рада, что ты сумел выбраться живым. И мне показалось, что ты все же взлетел.

— Но я бы предпочел узнать о своих способностях по-другому.

— Ты бы никогда не спрыгнул с крыши, — отмахнулась от меня женщина. — И о своих силах мы узнаем, не когда нам удобно, а когда приходит время. Поверь, не бывает «того самого идеального момента».

— Как скажете.

— Я то надеялась, что ты станешь спорить, — с долей разочарования протянула Иванна.

— Как-нибудь в другой раз, когда вы будете неправы.

— Я всегда права, — в голосе собеседницы зазвенел металл.

— А вот и повод поспорить, — улыбнулся я.

В этот момент один из моих подопечный взмахнул руками, и рядом с ним возникла полупрозрачная черная кошка размером с тигра. Она поднялась на задние лапы, навострила уши, встопорщила усы, да так и застыла со странным удивленным выражением на морде.

— Жаль, что Принцесса этого не видит, — с восторгом произнесла Иванна. — Тогда бы она никогда больше не попыталась бежать за кошками.

Дито принялся отчитывать товарища и он пожал плечами, развеивая свое тотемное животное.

— Она для того, чтобы нападать? — повысив голос, уточнила соседка.

— Нет, госпожа. Тато просто призвал ее, чтобы оценить свежесть мяса. Простите…

— Мне бы хотелось посмотреть на нее еще, если можно. Такой красавицы я никогда не видела.

Парень виновато взглянул на меня, и я кивнул, разрешая призвать тотем.

Кошка появилась снова и осторожно, словно едва касаясь крыши подошла ближе и села, обернувшись длинным хвостом.

Иванна вынула из кармана мячик, внутри которого что-то позванивало.

— Принцессе придется обойтись без подарка, — пояснила Иванна и кинула игрушку кошке.

Та ловко подскочила и поймала вещицу. И, словно домашний питомец, принялась играть с ней и относить к своему хозяину, который раз за разом бросал ей безделушку. Иванна Львовна выглядела донельзя довольной и сказала словно для самой себя:

— Дети везде одинаковые.

Беседу прервал звук колокола, и я недовольно поморщился: меньше всего на свете мне сейчас хотелось разговаривать с Никоном. Иванна Львовна же, наоборот, с интересом взглянула на мой карман, в котором лежал телефон:

— Ты прячешь там миниатюрную копию собора Святого Михаила, юноша? — уточнила она, но я с сожалением покачал головой. Вынул телефон из кармана, провел пальцем по экрану, принимая вызов:

— У аппарата.

— Здравы будьте, Михаил Владимирович, — послышался в динамике голос куратора. — Как ваши дела?

— Вашими молитвами, — осторожно ответил я и отошёл чуть в сторону, подальше от собеседницы. — Что-то случилось?

— Через две недели будет назначено заседание Совета по поводу выбора нового Верховного жреца, — смущенно произнес Никон.

— Ага. И как это будет происходить?

— Ну, совет состоит из старших жрецов. Также туда входят по одному члену от каждой ведьмачьей семьи, и представитель семьи Императора. И прямым голосованием Совет изберёт одного из трёх кандидатур.

— Хорошо, — односложно ответил я и сбросил звонок. Открыл список контактов и нашел номер Круглова. Нажал на вызов. Антимаг взял трубку почти сразу:

— Слушаю вас, Михаил Владимирович, — послышался в динамике хриплый голос Виктора.

— И вам доброго дня, — ответил я. — Как ваши дела?

— Если вы по поводу тех, что мы не так давно обговаривали в кафе, то продвигаются, — произнес Круглов. — И я знаю, что времени осталось не так много.

— А в целом? — поинтересовался я.

— В целом все идет неплохо. Правда есть один конкурент с сильной поддержкой. Причем источник этой поддержки неизвестен.

— Можно выдать эту помощь за британскую, к примеру? — усмехнулся я.

— Слишком мало времени, чтобы запустить этот слух в Сеть, — после недолгой паузы произнес антимаг, который судя по всему воспринял мои слова серьезно. — И да, мастер Морозов. Вам бы пообщаться со своими друзьями из семей. Они ведь тоже могут помочь.

— Займусь этим на Русальей неделе, — ответил я.

— Отлично, — произнес Круглов и прервал вызов.

Иванна Львовна сидела в кресле и наблюдала, как присланные Вагош бойцы готовят мясо. Рядом с ней, на столике, стояла бутылка вина и бокал.

— Простите, что мне пришлось вас оставить, — произнес я, вернувшись.

— Все хорошо, юноша, — успокоила меня женщина. — Молодость всегда проходит в суете дел. Попытка заработать все деньги, завести влиятельных друзей и вырасти самому.

— Таковы реалии мира, — развел руками я. — Борьба за существование в топе рейтинга, и естественный отбор.

Женщина обернулась, пристально взглянула на меня:

— Отличная фраза, — после недолгого молчания произнесла она. — Точнее и не скажешь. Ты мудрый не по годам, Миша. Вся жизнь заключается в бегстве в этом проклятом колесе, а стоит остановиться — и ты летишь на дно рейтинга, поклонники, которые ещё вчера тебя обожали, разбежались, а конкуренты дышат тебе в затылок и готовы тебя сожрать.

— Везде так, — согласился я. — Во всем мире.

Женщина не ответила. Взяла со стола бокал и сделала глоток. Я же взглянул на людей Вагош. И подумал, что новый отряд нужно было осмотреть со всех сторон. И я имел в виду не странные одеяния, прически и украшения гостей. Мне надо было узнать, на что были способны воины в бою. И какими талантами владели.

Мезоамериканцы больше не демонстрировали своих тотемных животных, хотя Иванна Львовна попросила их об этом. Однако Дито мягко пояснил, что делать этого для развлечения не стоит. После этого он покосился на парня, который уже отозвал свою кошку. И тот лишь смущенно пожал плечами.

Наконец, мы приступили к еде, которую приготовили охранники Иванны под контролем гостей. Я прищурился от удовольствия, откусывая от ломтя мяса, и вынужден был признать, что блюдо вышло знатным.

— Не хватает трав, — проворчал кто-то, но на него тотчас зашипели.

— Значит, в следующий раз готовит тот, кто считает, что может лучше, — беззаботно предложила Иванна. — А что, я с радостью соглашусь вновь встретиться в такой приятной компании.

Парни смущенно заулыбались. И мне показалось, что им нечасто говорили подобное.

Спустя какое-то время мы попрощались, и я проводил гостей в апартаменты, по соседству. Все же огромный этаж был разделен на четыре части, которые соединялись между собой, а значит, места должно было хватить всем.

Я решил представить другим своим гостям мезоамериканцев. Предупредил парней, что встреча может быть не особенно теплой, и вошел в апартаменты. Нас встретили две лекарки, которые при виде иноземцев побледнели и ретировались в другую комнату со скоростью согретых солнцем ящериц. Оттуда раздалось яростное шипение, а потом в дверном проеме показалась женщина в белой рясе, подпоясанной расшитым молитвами кушаком. Она гневно уточнила:

— Что тут происходит, княжич? Почему здесь появились эти варвары? И что…

— И вам доброго дня, — холодно оборвал ее я. — на данный момент по-варварски ведете себя только вы. Если вы не начнете уважительно относиться к моим сопровождающим, то я буду вынужден отказаться от ваших услуг и сообщить в Синод о вашем поведении.

Женщина покраснела и возмущенно фыркнула.

— Михаил Владимирович, у нас больная. И девушки, которые с ней работают. Считаете, что тут уместны подобные… нелюди?

Я потер переносицу, стараясь сдержать рвущуюся наружу раздражительность.

— Все хорошо, мастер, — мягко заговорил Дито. — Мы привыкли, что к нам относятся не как к людям. Ваша жрица решила, что мы годимся только для алтаря в качестве животных?

— Что? — возмущенно вскинулась женщина. — Он что, говорит на нашем языке?

— И чувствует тоже, прямо как мы с вами, — сурово припечатал я. — Эти молодые люди прибыли к нам для того, чтобы обрести тут новую Родину. И вы встречаете их так, словно поклоняетесь темным богам. Как можно? Неужто Спаситель не учит любить ближних?

Лекарка растерялась и на помощь пришла Серова. Девушка вышла из кухонной зоны с кружкой и обвела гостиную цепким взглядом. Опытная блогерша сразу поняла, что происходит, и широко улыбнулась.

— Добро пожаловать. Как насчет чая?

— Мы только что трапезничали на крыше с соседкой, — ответил я и обернулся к парням. — Хотя быть может кто-то желает горячего напитка?

— Благодарим за приглашение, — главный неуверенно усмехнулся. — Но нас не стоит кормить слишком часто.

— Вдруг привыкнем, — буркнул хозяин кошки и тотчас получил тычок под ребра от соседа.

— Я пришел представить вам новых соседей. Эти ребята будут жить рядом с вами и в случае необходимости смогут вас защитить.

— Кто нас защитит от них? — не унималась главная лекарка.

— Ваш бог достаточно силен, — совершенно серьезно сказал до того молчащий иноземец с длинными волосами, заплетенными в множество мелких косичек. — Надо только молиться усердно. Я могу вас научить, если пожелаете.

Я едва сдержался, чтобы не рассмеяться. В то же время с облегчением понял, что парни вовсе не забитые.

— Да я сама могу…- задохнулась от возмущения лекарка.

— Научите молиться вашему богу? — неожиданно спросил смуглый паренек и улыбнулся, демонстрируя ровные ряды белых зубов.

— Вы же людей едите! — пискнула женщина, теряя присутствие духа.

— Никогда, — хором ответили парни и для надежности покачали головами.

— Восхитительно, — прошептала Ксения и подошла ближе. — Это ваши гости, Михаил Владимирович?

— Это моя дружина, — с гордостью заявил я.

— Серьезно? — глаза княжны засияли. — Это ж какая реклама с ними будет красивая.

Об этой стороне вопроса я не подумал и уже по новому взглянул на парней.

— Пожалуй, — пришлось согласиться с блогершей.

— Вы поселите их на этом этаже?

— Спаситель избави, — лекарка осенила себя священным знаком и паренек, что просил его учить, ловко повторил за ней движение.

— Я правильно все сделал? — с любопытством спросил он.

— Зачем тебе это знать?

— Потому что без бога жить нельзя. Наши от нас отказались, а ваш, говорят, добрый. Вдруг он и нас примет?

От этих слов женщина открыла рот и так и не смогла его закрыть. Потом вновь наложила на себя знак Спасителя. И беспомощно посмотрела на меня.

— Сами решайте, стоит ли им стать верующими или оставаться чужаками, — я пожал плечами.

— Как тебя зовут? — лекарка обратилась к пареньку, который старательно повторял священный пас.

— Маис.

— Максимка, значит, — женщина поджала губы и окинула остальных уже другим взглядом. — Спаситель всех принимает под свое крыло. И если уж такова его воля…

— А можно каждый день обращаться к вашему богу? — не унимался Маис.

— Конечно, — растерялась лекарка и присела на стул, который оказался рядом.

Парень тут же подошел к Ксении и мягко вынул из ее пальцев чашку с напитком. Потом бережно вручил ее ошеломленной женщине.

— У нас все жрецы ужасно суровые. А вы кажетесь доброй, — добил он несчастную. — Если бы у меня была мама, то я хотел бы, чтобы она была такой.

Я бы поверил в слова парня, если бы не заметил, как Дито закусил губу, чтобы не рассмеяться. Однако спектакль вышел убедительным и уже через пару минут лекарка позвала своих работниц и велела им помочь соседям устроиться с удобством.

— Покажем иноземцам, как мы умеем встречать гостей.

Девушки робко прятали глаза, но бодро собрали набор посуды и стопки пледов, чтобы отнести их в соседние апартаменты.

— Они беженцы? — шепотом спросила женщина, когда парни вышли.

Я ушел от прямого ответа, заявив:

— Вы очень проницательны. Если что-то понадобиться, обращайтесь. Мне стоит немного отдохнуть.

Попрощавшись, я направился в свое крыло. Вошел в гостиную, сел в кресло, взглянул в окно на вечерний город. Вздохнул. Скоро Русальная неделя. И до неё ещё нужно доделать несколько дел. А дальше… Планов на это самое «дальше» у меня не было. Домой возвращаться не хотелось. Городская квартира была вполне уютной. И не хватало здесь только одного человека.

В кармане пискнул телефон, прерывая мои размышления. Я вынул аппарат, взглянул на экран, чтобы прочитать сообщение. И расслабленное состояние мигом исчезло. Я вскочил, дрогнувшей рукой разблокировал телефон, нашел в списке контактов номер Лилии, и нажал на вызов. Водянова взяла трубку почти сразу:

— Она пропала, Миша.

Голос в динамике был встревоженным.

— Как? — перебил ее я. — Как это случилось?

— Она ушла из дома. Позвонил староста из Морца, говорил, что она побыла какое-то время в деревне. Прошлась по улице, а затем направилась к лесу. Потом произошло что-то странное. Какие-то тени вроде как летали. И с тех пор Маришка не появлялась. Номер не отвечает.

Сердце гулко забилось. Я сбросил вызов, нашел в списке контактов номер Маришки. Нажал на вызов. Но женский голос равнодушно сообщил мне, что абонент временно недоступен. Я немного подождал, набрал ещё раз. Но эффект был тот же. В голове тут же начали возникать мысли одна хуже другой. Я попытался было сесть в кресло и барабаня пальцами по столешнице ждать, пока абонент не появится в сети, но надолго меня не хватило. торопливо надел куртку. И направился к выходу из квартиры.

— Мастер Морозов?

Голос с едва заметным акцентом окликнул меня, когда я уже был у лифта. Я обернулся. В нескольких шагах от меня стоял Дито. Заметив, что я обратил на него внимание, боец уточнил:

— Вы куда-то направляетесь?

— Да, появились срочные дела. В деревне, где скоро будет проходить Русальная неделя, — растерянно ответил я.

Дито кивнул:

— Дайте нам пять минут, мастер. И мы соберемся в дорогу.

Я хотел было сказать, что лучше бы гостям не светиться в Снежинске лишний раз, но потом решил, что все, кто хотел уже узнали про гостей, которые питали к Морозову из-за океана. Да и лишние руки в поисках по лесу мне не помешают. Поэтому я кивнул:

— Но я поеду на мотоцикле, и…

— Мы будем следовать за вами, — заверил меня Дито. — Машины уже прошиты под ваши правила дорожного движения. И прибыли на парковку.

— Только пусть кто-нибудь из вас сидит за рулем и делает вид, что ведет авто, — попросил я. — Для наших жителей самоходные повозки в диковинку.

Дито удивленно поднял бровь:

— У вас все машины на ручном управлении, мастер? И люди запоминают такое большое количество правил поведения на дороге?

— Увы, им приходится, — ответил я. — Буду ждать вас на выезде из парковки.

Дито кивнул и скрылся за дверью. Я же нажал на кнопку вызова лифта и принялся ждать, пока кабина приедет на нужный этаж.

Дито не обманул, и бойцы Вагош появились на парковке десять минут спустя. Сели в машины, и я кивнул. Завел мотоцикл, и процессия выехала с территории.

Дорога до Морца заняла несколько часов. И когда мы прибыли в деревню, уже окончательно стемнело.

В воротах меня ждал взволнованный староста и несколько дружинников. Видимо, Водянова, которая неплохо меня знала, наверняка предупредила их, что я скоро прибуду. И настроение у меня будет паршивым.

— Михаил Владимирович, — начал староста, как только я остановился на парковке. — Горе то какое!

— Что произошло? — уточнил я, стараясь, чтобы мой голос прозвучал как можно спокойнее.

— Маришка приехала в деревню и сказала, что ей нужно доделать кое-какие дела. — зачастил староста. — А потом какая-то бесовщина начала происходить. Небо почернело, точно ночью, какие-то тени над лесом полетели. Огромные, с дом размером. Клекотали так мерзко. Всю деревню эти демоны переполошили.

— Долго это продолжалось?

Староста наморщил лоб, будто бы вспоминал:

— Минут десять. Потом все разом стихло. Всю деревню проверили. И…

— Маришки не оказалось, — закончил я.

— Да, мастер, — вздохнул староста.

Я обернулся к бойцам, которые уже вышли из машин и стояли неподалеку, с интересом прислушиваясь к разговору.

— Мы можем начать поиски ночью, мастер, — ответил за всех Дато. — Утром расскажем, что удалось найти. А вы пока отдохнете с дальней дороги.

Я покачал головой:

— Вряд ли у меня получится заснуть. Я пойду с вами.

Бойцы переглянулись:

— Воля ваша, мастер, — произнес Дато. — Выдвигаемся по вашему приказу.

— А вы? — уточнил я.

— Мы готовы, — просто ответил боец.

— Тогда в путь, — распорядился я.

— Да куда на ночь глядя, мастер Морозов? — жалобно произнес староста, но я только отмахнулся:

— Если будет звонить кто-то их семьи, скажи, что я уже отдыхаю.

Староста взглянул на меня большими от страха глазами. А затем быстро закивал, наверняка понимая, что если он скажет правду, то в Морец прибудут еще гости:

— Как скажете, мастер.

— Хорошо, — произнёс я, и вместе с бойцами вышел за ворота.

Как только свет фонарей деревни пропал, Дато сделал пасс руками, и над нами завис большой шар, который ярко осветил окрестности.

— Мы можем ориентироваться в темноте, — пояснил мне боец. — Специальные линзы позволяют нам видеть в ночном режиме. Канги.

Дито обернулся к одному из бойцов. Тому, который призывал кошку. Парень кивнул и сотворил несколько чудных тотемов. А затем знаком вызвал своего зверя, который потерлась о ноги бойца. А парень присел на пятках и принялся гладить кошку по шерстке.

— Демоны, которых вы зовете нежитью, не из этого мира, — пояснил мне Дито. — Они подверглись изменениям иных энергий. И наши призывные животные могут почуять эту силу.

— Удобно, — оценил я.

— В этом достоинство шаманизма и путей духов, — ответил Дито. — Но он очень сложен в освоении. Я слышал, ваши сибирские воины тоже умеют так делать. И они даже сильнее наших в познании дорог духов.

— Или умели, — едва слышно пробормотал я, памятуя, что Синод вряд ли стал бы терпеть такие

Призванная кошка тем временем втянула носом воздух. Прижала к голове уши и тихо зарычала. А затем широкими прыжками бросилась в сторону леса. Мы же, стараясь не отставать, последовали за хищницей.

Канги, который призвал пантеру, первым шагнул в лес, скрывшись за деревьями. Остальные последовали за ним. Я пошел было за остальными, но Дито меня остановил:

— Вы великий воин, мастер Морозов, раз уж смогли убить Кавиля в бою. Про жреца говорили с уважением и страхом. А вы сумели его упокоить, — мягко начал он. — Но все же дайте охране проверить тропу на наличие засады.

— Думаешь, моя компаньонка устроила на мне западню в лесу? — усмехнулся я.

Дито покачал головой:

— Вряд ли. Хотя она и не совсем человек. А вот те, кто ее похитил — вполне возможно.

Я нахмурился и сипло уточнил:

— С чего вы взяли, что Маришка не человек?

— Потом, что в ваших апартаментах появлялся тот, в ком течет кровь демонов, — ответил боец. — Он часто там бывал, но уже ушел.

— При всем уважении к вашим умениями, мастер Дито, ведьмаки лучше чуют тех, кого вы называете демонами.

— Не отрицаю. Но если человек будет одержим демоном, ваши таланты могут не помочь, мастер Морозов, при всем уважении. К тому же, если демон не желал вам зла…

Я открыл было рот, чтобы возразить, но вспомнил Васу, которого не учуял вегвизир. И промолчал. Возможно, боец был прав. Хотя, верить, что Маришка была одержима, мне не хотелось.

— Чисто, мастера, — послышался из леса приглушенный голос. И мы шагнули под сень деревьев.

Призванный одним из бойцов шар ярко освещал окрестности. Поэтому передвижение по лесу сложности не вызывало. Мы ускорили шаг и быстро нагнали остальных. Один из бойцов коснулся ладонью висевшего на поясе тотема, что-то сбивчиво зашептал. И глаза парня при этом закатились, словно у него был приступ. Но при этом иноземец продолжал ровно идти по тропе, не сбивая шаг и не уходя в сторону. Боец втянул носом воздух, словно пес, и пробормотал:

— Чую одного. И он немного человек. Он прошел по этой тропе.

Парень убрал руку с тотема, вздрогнул и замотал головой, словно приходя в себя и отгоняя морок.

— Като обладает способностью говорить с духами, — пояснил мне Дито. — Духи указывают ему путь.

Я удивленно поднял бровь, но промолчал, решив про себя, что нужно будет расспросить про эти пути духов побольше.

Далеко впереди мелькал светящийся силуэт призванной пантеры, которая вела нас по следу. И наконец, мы вышли на небольшую поляну, в центре которой я заметил уже знакомый мне круг переноса. Руны уже едва тлели, выжигая остатки впитанной энергии. Пантера сидела рядом с выгоревшим порталом, давая понять, что именно в нем обрывается след. И я без колебаний шагнул к кругу.

— Мастер, — послышался за спиной удивленный голос Дито. Я же присел рядом, рассматривая рисунки, нанесенные по периметру портала. Коснулся их, ощутив обжигающую злую энергию. Всмотрелся в знаки и удивленно вскинул бровь. В месте точки назначения был этот же мир, Сваор.

Я поднялся на ноги, довольно улыбнулся: раз уж Маришка осталась здесь, в этом мире, я ее найду. Обязательно найду. И кажется, у меня недавно появилась знакомая, которая может указать дорогу.

Хотя… Если сейчас я напитаю камни с рунами перехода — то и к Ягине ехать не придется. Чем я рискую? У меня с собой коса, амулет, который подарил Кеотцль, и миньон покойного Шуйского. Плюс бойцы Вагош. А вместе это уже серьезная сила. Если, конечно, на том конце круга перехода меня не ждет проснувшийся от тысячелетнего сна темный бог.

Я ненадолго задумался, а затем решительно произнес, обращаясь к бойцам:

— Нам нужно напитать эти знаки Силой.

Бойцы переглянулись, но лишних вопросов задавать не стали. Молча активировали силы, и в воздухе разлилась тяжелая сила. Я же создал плетение призыва миньона. И когда камни засветились, шагнул в портал. Перед глазами ярко вспыхнул свет, и я провалился в чернильно-черную пустоту. В которой не было ничего, кроме звенящей тишины.

Не знаю, сколько времени заняло перемещение. Но когда перед глазами вспыхнул яркий свет, а под подошвами ботинок снова оказалась твердая земля и я пришел в себя в круге перехода, повсюду была темнота.

Я стоял на лесной поляне, а впереди, в нескольких шагах от меня расположилась небольшая избушка, в единственном оконце которой горел свет.

На сером деревянном крыльце я заметил широкоплечую фигуру человека. Он сидел на ступеньках, низко опустив голову, так что лица его я рассмотреть не мог.

Коса словно сама прыгнула в открытую ладонь. И в это же момент сидевший на крыльце человек поднял голову, и я поспешно коснулся кончиками пальцев амулета Кеотцля. Шагнул в сторону, выходя из круга. А в центре портала уже появился Дито.

— Мастер? — начал было он и осекся, заметив человека на крыльце. Но тот никак не отреагировал на появление мезоамериканца. Обернулся в мою сторону и хрипло произнес:

— Бросайте свои фокусы, мастер Морозов. Я чую тебя.

Голос показался мне знакомым. А в следующее мгновение чиркнуло колесико зажигалки, и лепесток огня подсветил лицо Епископа. Только глаза мужчины блеснули желтым. И я отпустил клыки ожерелья, становясь видимым.

Возле портала стояли уже почти все бойцы Вагош. Канги закатил глаза и забормотал что-то непонятное. А затем произнес, обернувшись к Дито:

— Этот человек одержим демоном.

— Спасибо за пояснение, — усмехнулся Пожарский. — А то я, прожив много лет с расколотой душой, так и не понял, что со мной.

— Что ты здесь делаешь? — произнес я, все еще сжимая в ладони оружие.

Епископ пожал огромными плечами:

— Прибыл сюда по просьбе одного… человека. Из тех, кому нельзя отказать. Попросил присмотреть за новой Хозяйкой Леса. На время. А там как пойдет.

— Хозяйкой Леса? — удивленно переспросил я.

Епископ немного помолчал. А затем предложил:

— Пусть твои ребята чутка прогуляются. Только недалеко. А то в этих краях и пропасть недолго.

Я взглянул на высокие деревья и нехотя кивнул. Обернулся к стоявшим у круга бойцам:

— Оставьте нас. Нам с мастером Пожарским нужно поговорить. И это, если вдруг черного кота встретите — не вздумайте трогать. Беды не оберетесь. Он — Ягинин кот. И у него тяжелый характер.

Дито деловито кивнул и дал команду остальным. И бойцы один за другим скрылись за деревьями.

Пожарский сошел со ступеней и потянулся, кривясь. Показалось, что одежда ему мала. Лицо мужчины сделалось жестче.

— Ты оборотень? — предположил я, упавшим голосом.

— Так вышло, — проворчал он и криво усмехнулся. — И не вздумай меня жалеть, парень. Мне в этой жизни довелось повидать много хорошего и плохого. И жалеть я себя самого даже не стал бы. Я был свободнее многих своих братьев. И счастливее любого из них. Была у меня и любовь, которую я не уберег. Может это единственное, о чем я буду жалеть, когда… однажды, — поправил он сам себя.

Пожарский сделал последнюю затяжку, затушил недокуренную сигарету и убрал окурок в карман.

— Идем.

Он развернулся и затопал по заскрипевшим доскам крыльца. Я последовал за ним.

Епископ потянул на себя створку двери, и вошел в избушку. Мне оставалось лишь шагнуть следом.

В горнице было просторно. У стены комнаты стояла большая беленая печь, рядом деревянная кровать. А у окна расположился стол.

В кресле у стола сидела девушка, закутанная в вязаную шаль. При виде меня она встрепенулась и тряхнула рыжими волосами.

— Маришка, — просипел я, шагая к ней и сгребая в охапку.

Девушка всхлипнула и прильнула ко мне горячим телом.

— Ты горишь. У тебя жар, — нахмурился я.

— Не страшно, — улыбнулась она.

Вот только улыбка компаньонки получилась какой-то вымученной. А затем она кивнула Пожарскому и тот послушно вышел, прикрыв за собой дверь.

— Что происходит?

Она обхватила мое лицо сильными пальцами и всмотрелась в глаза. И в ее взгляде полыхал пожар. Меня словно опалило далекими кострами с запахом дымной полыни, осенней листвой, смешанной с дождем и туманными рассветами.

— Кто ты? — шепотом спросил я, словно боясь спугнуть этот момент.

— Та, кого ты целовал по ночам, — ответила она также тихо. — Это все еще я. Всегда была я, Миша.

— Решила уйти, не попрощавшись? — с горькой улыбкой уточнил я.

— Так уж вышло, Морозов, — ответила Маришка, зарывшись пальцами в мои волосы. — Мое время на исходе. А когда Баюн пропала из Лихолесья — мне пришлось ее заменить.

— Твое время на исходе? — мне удалось не закричать. — Ты больна? Почему ты мне ничего не сказала? Я могу найти лучших лекарей.

Девушка покачала головой:

— От этой болезни нет лекарства, ведьмак. Мы с тобой дети этого мира. Вот только ты почти человек. А я полуденница, которая забыла кем родилась, а потом пыталась притворяться человеком.

Я попытался вспомнить, кто это и закусил губу до крови. Наконец, я понял, отчего мне было почти больно смотреть на девушку на рассвете. Она и впрямь вставала с солнцем, потому что была его дочерью.

— Меня провели через грань миров. Вместе с прожитыми годами, я потеряла память. И была отдана на воспитание семье Морозовых в обмен на мир с твоим дядюшкой. Я росла как человек, меня любили приемные родители, но с природой не поспоришь. И в последнее время, моя сущность все чаще проявляет себя. После того как Александр и Баюн покинули этот мир, все договоренности с моим племенем расторглись. И ко мне начали постепенно возвращаться память и силы. Потому что договор заключала не семья, а твой дядя. Я думала, что смогу это контролировать, но…

Она покачала головой.

— Но вегвизир…

— Я могла быть человеком. Раньше получалось. И помогало то, что ты относился ко мне с теплом. Морозовы приняли меня в семью как родную. Не обижали и не неволили, — мягко объяснила мне Маришка. — Я ведь полюбила тебя, Миша. И захотела остаться рядом. Хотела греть тебя, обнимать, стать той, к кому ты будешь приходить домой. Мне казалось, что у меня получится быть для тебя той самой. Но ведь все непросто. Ты мог быть моим. Но твое сердце выбрало не меня.

— Прости, — выдохнул я.

— Не о чем горевать, Миша, — она коснулась губами моих и заговорила почти беззвучно. — С каждым днем во мне остается все меньше от человека. Пока ты был рядом, я оставалась собой. Но сегодня я почти забыла, какого цвета у тебя глаза. И боюсь, что завтра твое имя покажется мне чужим.

— Не верю, — я обнял ее за плечи.

— И я сейчас не верю, — отозвалась девушка с выцветшей улыбкой. — Поцелуй меня, чтобы…

Я выполнил ее просьбу не дослушав. Поцелуй вышел горький, дымный и горячий.

В груди свернулась пружина, которая надавила на сердце. И каждый частый удар отдавался болью.

— И что будет дальше? — спросил я, когда отдышался.

— Отпусти меня, Миша, — она зачарованно касалась подушечками пальцев моих скул. — У меня свой путь. Свои дороги, которые мне пришло время познать.

— Нечестно, — покачал я головой.

— Отпусти. Откажись от меня, милый. Дай нам двоим шанс жить дальше. Так надо, — она улыбнулась, положив ладонь на мои губы. — Благодаря тебе я не смогу ненавидеть людей. Быть может мы вдвоем сможем положить начало новой жизни для наших народов.

— Я боюсь за тебя, Маришка. Вдруг тебя обидят.

— Ты еще не понял, — она солнечно улыбнулась. — Я дома. Тут никто не посмеет причинить мне вред.

— Что будет с тобой дальше?

— Какое-то время я проведу здесь. Познакомлюсь с собой новой, — она приложила руку к моей груди и сердце стало успокаиваться. — Быть может засну ненадолго. А потом стану собой. Заберу себе свой Лес.

— И проведешь здесь всю жизнь?

Маришка усмехнулась:

— Такие как я живут вечно, Миша. До тех пор, пока не найдется глупый ведьмак, который решит прикончить меня. А там как повезет. Вдруг и меня ждет какой-то новый мир.

— Нет! Я могу поговорить с Ягиней. Она…

— Ягиня не всесильна, — с горечью отозвалась девушка. — И превратить меня в человека она, увы, не сможет. Тем более кто-то должен будет управлять нечистью. Без контроля она начнет войну с людьми. Нужно ли это ведьмакам? Наш мир зависит сейчас от такого простого решения…

Она взглянула на меня, и я подумал, что тем, кто сейчас состоит в семьях, это точно не нужно. Гораздо проще снимать видео для социальных сетей, получать контракты, продавать мерч и играть роли в сериалах. В этот образ никак не входит война, на которой большинство из ведьмаков может полечь. Вспомнить, как быстро вырезали семью Суворовых.

— Это необходимость, Миша, — произнесла за меня Маришка. — К тому же совсем скоро я потеряю человеческий облик. И стану вне закона.

— Ты можешь быть со мной, — возразил я.

Маришка грустно улыбнулась:

— И что станет с семьей, когда все узнают, что Морозовы укрывают высшую нечисть, которой не положен патент Синода? — прямо спросила она. — Это даст повод твоим вчерашним друзьям точить ножи.

— Они…

— Твой дядя наверняка думал так же, — перебила меня Маришка. — И по итогу как он закончил?

Я промолчал, вспомнив сырой бетонный мешок, куда отправила Александра его же семья.

— Так что, я сделала единственно правильный выбор. И со временем ты это поймешь.

— Не посоветовавшись со мной, — буркнул я.

— Ты бы пытался мешать этому. И тогда все закончилось так, как я говорила. Да и мне нельзя целую вечность жить, прячась в теле милой человечки. Я тоже имею право стать для кого-то единственной.

— Прости, что я не смог…

— Незачем тебе извиняться. Сердцу не прикажешь.

Я снова промолчал. Крыть было нечем.

— Возьми, — девушка сняла с шеи кулон из янтаря, который я часто замечал на ней. — Немного света в твою тьму, Миша.

Я же вложил в ее ладонь кольцо с вегвизиром, который так и не нагрелся. Видимо и впрямь не ощущал девушку злом.

— А теперь ступай, Миша, — произнесла подруга, пряча влажные глаза. — Мне тяжело оставаться здесь, в этом мире. Будь счастлив. Авось и свидимся.

— До встречи, — ответил я, избегая слово «прощай».

Потому что я очень надеялся, что мы еще увидимся.

Вновь коснулся губ девушки, ощутив жар кожи. А Маришка закрыла глаза и глубоко вздохнула. Потом проводила меня до двери и положила ладонь между лопаток.

— Береги себя, ведьмак, — шепнула она и мягко вытолкнула меня за порог.

Мне до боли хотелось обернуться, убедиться, что она улыбается, а не кривит губы в горькой усмешке. Но заставил себя идти вперед и не оглядываться. Только ощутил, как между нами закрылась дверь и стало холодно.

На душе было пусто. А кошки даже не скребли, а рвали на клочья все внутри.

Под ногами заскрипели доски крыльца. А затем знакомый голос окликнул меня:

— Могу я попросить тебя об одолжении, мастер Морозов?

Я остановился обернулся. Пожарский стоял в нескольких шагах от меня. И заметив, что я обратил на него внимание, произнёс:

— Передай клубу мой жилет и скажи, что Епископ снимает полномочия. Пусть проголосуют по-человечески. И изберут нового лидера.

Он снял жилет и протянул его мне. Я осторожно принял его:

— Решил остаться здесь?

Пожарский пожал плечами:

— У меня тоже выбор был невелик. Как сказал твой боец, я одержим. Однажды я предал ее, — он с тоской посмотрел на избушку и тряхнул головой. — Мой племянник не зря говорил о ней. Когда-то я рисовал эту девушку. Давно это было. Она не помнит прошлого. А я не могу забыть его. Может это и есть мой шанс. Шанс вернуть себе ту, которую я потерял.

— Что с тобой не так?

— С тех пор я оборачиваюсь в медведя. Этим плачу за свое предательство. Все справедливо.

— Потому ты вышел из семьи? — догадался я и Епископ кивнул:

— Чтобы ее не подставить. Основал клуб. А теперь приходится покинуть и его. С каждым месяцем мне все сложнее контролировать это в себе. Так что лучше бы мне побыть здесь.

Я кивнул:

— Ну, когда-нибудь я приеду, чтобы выпить с тобой и послушать историю, как ты стал оборотнем.

— Навещай, я обязательно все расскажу, — ответил Епископ.

— Ну, до встречи.

Я протянул Пожарскому на прощание ладонь, и мы крепко обнялись. А затем я развернулся, и шагнул в сторону леса.

Парни отошли недалеко. И едва я появился среди деревьев, бойцы обступили меня. И я заметил, как Дито цепко осмотрел меня на предмет травм и свежих ран. Но я покачал головой:

— Дела тут завершены. Пора греть силой камни с рунами и возвращаться домой.

Фары мотоцикла и сопровождающих меня машин резали темноту. Ветер бил в щиток, швырял в него песчинки с загородной дороги. Путь домой показался мне долгим и мрачным.

В памяти вспыхивали кадры из недавнего прошлого. Вот Маришка смеется, отбрасывая ото лба рыжую прядь. Вот она улыбается, запахивая на груди халатик. Я глухо выругался, не в силах смириться с тем, что она больше не позвонит и не спросит, как у меня дела. И как я мог не замечать очевидного? В жизни темного ведьмака не бывает ничего обычного. Даже компаньонка оказалась с подвохом.

Я заглушил двигатель мотоцикла у ворот особняка Морозовых, выпрыгнул из седла. Провожатые последовали моему примеру. Вышли из машин, с интересом осматриваясь.

— Это родовой дом, — пояснил я и в груди потяжелело.

Мне вдруг показалось, что я не был здесь сотню лет. Дом словно стал темнее, деревья в саду показались кряжистыми, будто росли на болоте. Дружинники у входа суетливо подхватились и один них них открыл ворота и вышел навстречу.

— Здравы будьте, княжич, — поклонился он мне. — Князь не предупредил о вашем визите.

— Мне не нужно спрашивать у него разрешение, чтобы приехать домой, — сухо отозвался я, а потом махнул рукой за спину. — Эти люди со мной.

— Иноземцы, — пробормотал кто-то, когда мы прошли по дорожке.

Я решил не реагировать на эту реплику, так как враждебной она не была.

Под ногами зашуршал гравий. Чуть поодаль, за ровно стриженными кустами мелькнула знакомая шляпа, но она тут же исчезла.

— Зверей не выпускайте, — попросил я своих новых дружинников. — Здесь живут особенные существа, которых нельзя обижать.

Не хватало еще, если они нападут на Тихона.

— Барин! — выкрикнул тот самый дворовой, о котором я только что подумал.

Мужичок выскочил на дорожку и развел руки в стороны.

— Как же я рад вас видеть, барин. Как рад, что и слов не сыскать.

Как раз в этом я сомневался. Слов у Тихона хватало всегда. И я не ошибся.

— Старший барин вовсе меня не замечает, — пожаловался дворовой. — Ни поздороваться с ним ни поговорить. И узнать про вас у него не вышло. Я хотел только спросить, а он отмахнулся и прошел мимо.

— Может быть, ты забыл, что надо «показаться» ему на глаза? — предположил я.

— Эх, барин, мне ли не знать, как высокорожденные порой смотрят на слуг. Считают нас человечками и не уважают ни на грамм. Ваш батюшка знал, чего мы стоим и как надо уважать нечисть. А братец ваш совсем дикий и не понимает ничего.

Я кивнул:

— Ясно. Поговорю с ним. Поясню, как надо себя вести.

Тихон заулыбался, довольный моей понятливостью и пригладил пышную бороду. А потом вдруг посмурнел и спросил:

— Так вы не насовсем домой вернулися?

— Я только заехал по делам…

— Про Маришку? — голос дворового вдруг дрогнул.

Мужичок вынул из кармана клетчатый зеленый платок, утер уголком глаза, а потом громко высморкался в тряпицу.

— Ты знал? — осведомился я, хотя догадывался, каким будет ответ.

— Знал, барин, — вздохнул Тихон. — Как не знать, ежели эта егоза на моих глазах бегала по саду с ребятней из Морца и воровала яблоки. И завсегда меня видела. Даже когда я не хотел, чтобы меня видно было.

— Только потому понял кто она? — не поверил я.

— Нет, конечно. Когда она уже пришла сюда работать, я сразу понял, что она не обычная человечка. Какая же людишка смогла бы так улыбаться, что даже в самый непогожий денек от нее светло на душе становилось. Это для вас, ведьмаков, мы всего лишь нечисть, — мужичок нахмурился, словно вспомнил о чем-то неприятном. — А мы ведь видим суть. В душу смотрим.

— И домовой знал? — задал я, пожалуй, главный вопрос.

— Куда ему, — презрительно фыркнул Тихон. — Федор ведь родился человеком. Да и Маришка до поры казалась такой же — человечной. Даже секретутка вашенская и та не понимала.

— И как так вышло?

— Пока здесь был дядюшка ваш, дай ему Многоликий Всевышний покоя, Маришка ничем себя не выдавала. Она и зла никому не желала, потому никто из Морозовских в ней не видел нечисти. Не видел в ней зла.

Последнее слово Тихон произнес с тоской и вынул другой платок в красную клетку.

— Она ведь не злая. И никогда не сделала бы ничего плохого. Уж я это точно знаю. Почуял бы недобрые намерения. Как и Федор. Он бы враз почуял неладное. Как и секретутка. Хоть и не люблю я ее, но уверен, что она любую злыдню бы одним криком разорвала на части.

— Значит, никто не знал, кроме тебя, — резюмировал я.

— И Жирика, — с готовностью кивнул мужичок. — Он Маришку очень любит. Она ведь завсегда ему ягоды из леса носила. И Бориску евойную не обижала. Собирала для нее травки для отваров. Однажды даже шапочку сшила и передник, в котором Бориска иногда щеголяет по праздникам.

— Ясно, — я провел пальцами по волосам.

— И куда она теперича делась, барин?

Я собрался сказать правду, как из-за угла дома выкатился толстячок, который сжимал в руках белую крысу.

— Княжич? — насторожился Дито, очевидно, заметив Жирика.

— Это свои, — предупредил я.

Жирик запыхался и остановился, переводя дух. Нетерпеливо протянул руку Тихону и тот вложил в ладонь кухаря очередной полосатый платок, теперь уже синего цвета. Быстро утер испарину со лба и выдавил из себя:

— Добр…ый… ая… ночь, — он прижал платок к груди. — Старое сердце меня однажды подведет. И будете потом жалеть, что не щадили старого жирика.

— И в каком месте ты старый? — буркнул Тихон, закатывая глаза.

— Меня надо беречь, — упрямо нахмурился кухонный хозяин.

Бориска выскользнула из его рук и подбежала ко мне, чтобы встать на задние лапки:

— Пи! — требовательно пискнула она.

— Маришка не вернется, — сказал я и крыса протяжно заверещала.

— Надо же выдавать новости не так грубо! — возмутился Жирик, забирая свою питомицу. — Не переживай, дорогая. Мы будем ждать…

Кухарь погладил крыску по шерстке, пытаясь успокоить.

— Маришка вернулась домой, — продолжил я, негромко. — Теперь ей не нужно жить чужой жизнью. Стала сильнее и больше уже не человечка.

— Она никогда не была ею, — проворчал Жирик. — Добрая девочка всегда заботилась о нас. И о тебе тоже, княжич.

Я тяжело вздохнул и понурился:

— Знаю. Нам ее будет не хватать.

— Глупости, — неожиданно выдал Тихон. — О чем мы тут говорим? Маришка стала собой. Она откроет в себе силу и будет жить, как ей положено. Разве этот повод разводить сырость?

Крыса закряхтела, пытаясь вырваться из рук своего покровителя. Мне показалось, что она хочет напрыгнуть на дворового и укусить его.

— Он прав, — заступился я за рыжего мужичка. — Мне тоже сложно с этим смириться. Но однажды это должно было произойти. Маришка полуденница. Она ведь почти богиня.

В груди вновь потяжелело.

— Для нас она всегда была солнышком, — кухарь опять воспользовался платком.

— И останется, — упрямо проворчал Тихон. — Она живая. И свободная. Как бы хорошо ей здесь не обиталось, но все же наша Маришенька была здесь в плену.

— Ну…

— Без «ну», — сурово перебил меня дворовой. — Вашный дядюшка тоже вон сидел в склепе сколько лет. В плену! И я лишь обрадовался, когда увидел его выходящим наружу. И крик не поднял.

Я удивленно покосился на дворового.

— Потому что никто не должен жить взаперти. А Маришка хоть и не сидела на цепи, но не была свободной. Потому как самое страшное, что может случиться с такими, как мы — так это не быть собой. Жить как человеки — это ж каторга.

Жирик закивал, соглашаясь с приятелем. А я с тоской посмотрел на окна женского крыла дома. Где-то там была комната Лилии, в которую я никогда не заглядывал. Быть может, она именно сейчас смотрит на меня через стекло.

Внезапно из-за деревьев выскользнули тени и вдоль дорожки пронеслась призрачная стража.

Мезоамериканцы не бросились бежать, как я опасался. Но все же дрогнули при виде полупрозрачных фигур богатырей.

— Свои, — негромко сказал я, не обращаясь к кому-то конкретно.

— Странные у вас порядки, мастер Морозов, — проговорил Дито и сглотнул, когда один из стражников пронесся слишком близко. — И окружение тоже.

— Что этот варвар себе позволяет? — нахмурился дворовой. — Про какое окружение он болтает? И к слову, барин, зачем вы притащили сюда этих крашеных?

Жирик наконец тоже обратил внимание на гостей и сунул крысу за пазуху. Та не сопротивлялась и даже носу наружу не показала.

— Это моя дружина.

— Вот так оно значит, — заворчал дворовой. — Как ушел из дому, так и начал водиться со всякими… то жабину в озеро привез…

— Не понравилась? — хмыкнул я.

— Ну, ежели по правде, то это вы хорошо придумали — завести водяницу. Мировая баба. Порядок навела. Теперь и в озере нет тины и грязи, а ручьи по лесу ажно звенят серебром. Того и гляди леший захочет вернуться.

Он замолк под тяжелым взглядом жирика. Тот поджал губы, а потом все же не удержался от ядовитой реплики:

— Язык прикусить не помешает, брат Тихон.

— Какой ты мне брат, — беззлобно огрызнулся дворовой и тут же засуетился, — заболтали вы меня совсем. А у меня дел неделанных полным полно…

— Ну, конечно. Деловой какой, — всплеснул руками жирик. — Смотри на него. А на дорожке камень выбился и качается, между прочим.

— Не ковыряй и не будет качаться, — бросил Тихон недовольно и нырнул между кустами, чтобы пропасть из виду.

Кухарь же покосился на иноземцев и громким шепотом осведомился:

— А что они едят, княжич?

— Все то же, что и мы, — успокоил его я.

— Много едят? — не унимался жирик.

— Только один перекус приготовь, пожалуйста. Мы не задержимся, — пообещал я и направился к крыльцу.

На него как раз вышел Федор и уже несколько минут ожидал, когда я завершу беседу. Когда мы оказались в круге света, Жирик метнулся прочь. Оставалось лишь диву даваться, насколько прытким он становился когда нужно.

— Здравствуйте, княжич, — коротко поклонился дворецкий, а потом сделал ко мне один неуверенный шаг.

Я не стал строить из себя важного аристократа и подошел к слуге, чтобы коротко его обнять.

— Как вы тут? — просил без прелюдий.

— Маришка не вернется? — дрогнувшим голосом спросил домовой и я кивнул:

— Верно.

— Ее вещи осыпались пеплом. Мы поняли, что случилось что-то плохое.

— Не плохое, — я упрямо мотнул головой. — Позови брата. Я расскажу вам все…

— А меня бы звать не хочешь? — раздался негромкий женский голос и у меня словно сердце окаменело.

Я резко развернулся, чтобы увидеть Лилию Владимировну. Она стояла в дверном проеме и придерживала на груди концы шали. Синие глаза сверкали спрятанными слезами. Губы казались ярче, словно девушка кусала их минутой раньше.

— Здравствуй, — проговорил я и заставил себя остаться на месте. — Как ты?

Вместо ответа секретарь повела плечами, а потом словно спохватилась и поправила дурацкую шаль, которая соскользнула по руке.

— Мне уйти? — напряженно уточнил я.

— Все не настолько плохо, — ответила Водянова и взглянула за мое плечо. — К тому же, я смотрю, ты пришел с охраной. Может быть, и смогут спасти одного ведьмака от злой меня.

Я проводил сирену восхищенным взглядом. Только она умела лишить меня равновесия одним словом, движением своих ресниц.

В гостиной нас ждал Денис. Коротко пожал мне руку и изумленно уставился на гостей.

— Все объясню, — пообещал я и обратился уже к Федору. — Проводи ребят в столовую. Наверняка им не помешает перекусить. И возвращайся скорее. Тебе тоже не помешает узнать новости.

Мы остались в комнате втроем. Лилия отошла подальше и уселась в глубокое кресло у камина. Я подумал, что компаньонка Дениса практически никогда не показывалась на глаза. Словно и не было ее вовсе.

— Скажи, а твоя Елена…

— Она у себя. Отдыхает после работы, — хмурясь, ответил парень. — Ты и с ней хочешь поговорить?

— Нет, — отмахнулся я. — Просто к слову пришлось.

Взгляд сирены ощущался так явственно, что мне не было нужды поворачиваться, чтобы убедиться — смотрит пристально, как умеет только она одна.

Денис откашлялся, видимо, тоже ощутив напряжение. Но в этот момент из столовой вернулся Федор. Он выглядел встревоженным.

— Они умеют пользоваться столовыми приборами, — успокоил его я.

— Мезоамериканцы в доме Морозовых, — сокрушенно пробормотал слуга.

Я пожал плечами:

— Одной странностью больше. Это подарок Вагош. Она прислала мне этих парней.

— Рабство у нас незаконно, — внезапно холодно отозвалась Лилия.

— Там они должны были стать жертвами какому-то местному божку. И возвращать их обратно я не стану. И рабами они тоже не будут. Договорюсь, чтобы их приняли в поданные Империи.

— На крайний случай возьмем в семью, — поспешно предложил князь. — Ведь разрешение императора не ограничивается только подданными нашей Империи.

— Посмотрим, — уклончиво ответил я. — Я хочу дать парням выбор, которого у них никогда не было.

— Узнаю темного ведьмака, — криво усмехнулся брат и тут же посуровел. — Ты ведь не для знакомства нас с иноземцами приехал. Верно?

— Нашел ее? — с затаенной болью спросила Водянова и даже подалась вперед, упираясь локтями в свои колени.

— Нашел, — вздохнул я и вновь провел пальцами по волосам. Понял, что ладони стали ледяными. Зажмурился, будто опять попав в ту избушку, где оставил девушку.

— Маришка ушла домой. Она полуденница.

На несколько минут в комнате повисло молчание.

— Быть того не может, — выпалил Денис и оглянулся в поисках поддержки. — Это ведь не может быть правдой.

— А что у Морозовых обычного? Что у нас такое же «как у людей»? Если дворецкий у нас — домовой, секретарь — сирена, а твоя Елена ведь тоже не человек.

Брат помрачнел и сжал зубы так, что те скрипнули.

— Я не упрекаю, — тут же добавил я.

— Ее прокляли. И я спас девушку от селян с вилами, — решил оправдаться он.

— Полуденница, — проговорила сирена, уставившись в пламя в камине. — А я не поняла. Только в последнее время, когда ты уехал, я заметила, что она стала другой. Но я решила, что…

Девушка замолчала, прервав себя на полуслове. Потом повернулась ко мне и уточнила:

— Она ведь сама не захотела возвращаться?

— Я не стал настаивать, — признался я. — Как я мог заставить ее вновь притворяться человеком, когда она может быть собой.

— О чем вы говорите? — нахмурился Денис. — Где она? Куда ушла?

— Теперь она станет частью Лукоморья.

— Лукоморье станет частью ее, — поправила меня Водянова с печальной улыбкой.

Мне показалось, что она успокоилась, услышав правду. По крайней мере пространство больше не вибрировало от напряжения. Федор тоже казался задумчивым, но не грустным. Он переглянулся с сиреной и его губы также тронула светлая, хоть и грустная улыбка.

— Как у нас в доме могла жить полуденница? — продолжал удивляться молодой князь. — Это ведь нечисть. И не одомашенная…

— Замолчите, князь, — внезапно строго оборвала его Водянова. — Одомашенной нечисти не существует.

— Но… — парень на мгновенье потерялся, но тут же тряхнул головой. — Но как же ты или Федор?

— Со мной был заключен договор, — не меняя тона, заявила девушка.

— А я принял свою судьбу добровольно, — глухо добавил домовой.

— Нас никто не принуждал и не ломал, — продолжила сирена, и глаза ее налились силой. — И сохрани тебя Спаситель заблуждаться на этот счет. Каждый из нас мечтает быть собой.

Водянова взглянула на меня, и мы оба качнулись навстречу друг другу.

— Не удивлюсь, если дядюшка постарался, — фыркнул Денис, не замечая нашего настроения. — Наверняка это его проделки. Напортачил, а нам разгребай.

— Попридержи язык, — разозлился я. — Ты хоть осознаешь, что ему пришлось пережить? Какие испытания прошел темный, чтобы сохранить мир? Чтобы ты жил в империи, которую сейчас знаешь?

— Просто он вечно завидовал отцу, — проворчал парень. — Наверняка жалел, что не старший в семье.

Федор полоснул князя злым взглядом.

— Ты даже мысли не допускаешь, что все не так, — я едва не сплюнул на ковер. — Александр родился первым.

— Что? — одними губами спросил Денис.

— Он так хотел стать главой семьи, что сам отказался от титула, — продолжил я. — И за это вы с отцом заперли его в каменный мешок. Такие дела, братец.

И в этот самый момент во мне словно что-то надломилось. И я вдруг четко осознал, что семьи Морозовых больше нет. И после того выстрела между нами словно появилась глухая стена, которую уже ничем не проломишь, как ни старайся. Я четко понял, что Денис думает так же. И при любом удобном шансе этот человек попытается усадить меня на каменный трон склепа, который долгие годы занимал Александр, который за короткое время стал мне самым близким из Морозовых. Что Денис никогда не простит мне, что я выпустил Морозова из склепа. И что братец до сих боится, что дядюшка вернется, чтобы отомстить. Да и у меня были причины не доверять братцу. И как ни старайся, вспять все это уже было не повернуть.

Не дожидаясь ответа брата, я направился прочь из гостиной в столовую. Воины при моем появлении разом поднялись и уставились на меня в ожидании приказа. И в их глазах не было ни сомнений, ни вопросов. Быть может, они были куда счастливее тех, у кого есть родня. Судя по пустым тарелкам я оценил, что с трапезой парни справились, но все же уточнил:

— Как вам еда? Здесь хорошая кухарка работает.

— Вкусно и сытно, — коротко отрапортовал Дито и добавил, — Нам пора?

— Пора, — кивнул я, — подождите меня у выезда. Не сходите с дорожки…

— Мы уже поняли, что у вас все непросто, — улыбнулся Като, напомнив довольной физиономией свою тотемную кошку.

Я невольно ответил ему такой же улыбкой, а потом направился в свою комнату. Отчего-то захотелось еще раз осмотреть место, которое я долгое время считал родным. Дверь была не заперта.

Внутри было тихо и темно. В воздухе витал тонкий аромат женских духов. Я подумал, что вероятнее всего здесь ночевала моя компаньонка. Нащупал выключатель на стене и нажал на кнопку. Светильник мягко вспыхнул желтым и осветил разворошенную кровать и распахнутые дверцы шкафа. Поверх смятого покрывала лежал красный халатик Маришки. Я тряхнул головой, прогоняя ненужные сейчас мысли.

— Она не могла без тебя, — глухо прозвучало за спиной, и я не стал оборачиваться, чтобы убедиться — Лилия смотрит на меня потемневшими глазами, в которых сияют звезды.

— Ты уже выздоровела? — не оборачиваясь спросил я, подходя к окну. Сейчас мне отчаянно хотелось смотреть на нее хотя бы через отражение стекла.

— Кажется, что да. Но когда ты рядом, мне сложно мыслить связно.

— Какой тебя договор с семьей? Что в нем? — я сменил тему на более важную.

— От сирен не ждут ничего нового, — произнесла девушка и подошла к кровати, чтобы начать собирать вещи, которые были на ней разбросаны. — ты ведь уже слышал, что во всем мире, кроме нашей Империи сирены на полулегальном положении. И неспроста. Мы вынашиваем ведьмаков.

— Отец захотел получить от тебя наследника? — мой голос прозвучал сухо.

— У него уже есть потомство, — девушка отклонилась от прямого ответа, и это не осталось незамеченным.

— Просто расскажи мне, — я обернулся, чтобы понять, что сирена стоит чуть ближе, чем мне казалось.

Она повернулась ко мне боком, словно тоже не решалась смотреть на меня. Я осмотрел ее профиль, жадно отмечая, как она осунулась, как побледнела. Ее пальцы казались тоньше, под глазами залегли тени. Волосы были собраны в узел на затылке и несколько прядей выбились, обрамляя заострившееся лицо.

— В договоре есть пункт, который я не могу нарушить.

— И какой же? — уточнил я, предчувствуя неладное.

Водянова покачала головой:

— Не могу разглашать информацию кому-то кроме старшего в семье.

— Старшего Морозова, живущего в этом мире? — уточнил я.

— Да, — кивнула она рассеянно. — Это ведь очевидно.

Я подошел к ней и взял под локоть. От прикосновения кожу обожгло, и Лилия дернулась, словно от удара тока.

— Скажи мне, какой договор у тебя с Морозовыми, — потребовал я.

Девушка нахмурилась и открыла рот, чтобы возразить.

— Скажи прямо сейчас, — повторил я. — Иногда ты слишком много думаешь.

Водянова нахмурилась, но начала говорить.

— Сейчас сам удостоверишься, что это не моя блажь. Есть клятвы, которые нельзя нарушить.

Она вздохнула и взглянула на мою ладонь на ее руке. Я убрал ладонь и отступил на шаг.

— Попробуй расскажи, — уже спокойнее предложил я.

— За границами Империи я вне закона.

— Почему?

— Один из вельмож Британии пожелал получить наследника. И попытался принудить меня принять его условия.

— И что же ты сделала? — прищурился я.

Девушка хищно оскалилась, показав свою суть. Лишь на мгновенье, но мне хватило, чтобы в груди сдавило от восторга:

— То, что умею. Я его убила.

— А потом?

Лилия хмыкнула:

— Но оказалось, что убивать наследника престола — плохая идея.

— Сам напросился. Сложно винить девушку в том, что она доступно поясняет свое «нет», — отрезал я.

— И Владимир тоже так решил. Князь помог мне скрыться и перебраться в Российскую Империю. Ему удалось сменить мне документы и запутать следы моих преследователей.

— Как благородно, — ядовито резюмировал я. — И что же батюшка потребовал взамен?

— За все в жизни надо платить, — отмахнулась сирена. — Я не маленькая девочка и понимаю, что князь не стал бы рисковать понапрасну. Если бы он попался, то все могло обернуться скверно. Да и здесь не особо хорошо относятся к высшей нечисти. Несмотря на наши полезные таланты.

— Ты должна была родить ребенка?

— Не все так просто, — вздохнула Водянова и прижала к груди покрывало, которое сворачивала.

Кажется, она наконец поняла, что отвечает на мои вопросы, несмотря на данную клятву о неразглашении. Взглянула на меня с недоверием, а потом глаза ее расширились, перестав даже отдаленно напоминать человеческие.

— Я должна родить наследника старшему в семье, чтобы фамилия не прервалась. — произнесла она сиплым голосом и уронила ткань, чтобы прикрыть ладонью губы. — Я должна была стать матерью княжеского первенца. Родить для него сына.

Она смотрела на меня, и мир подернулся бархатной тьмой. Свет стал приглушенным, звуки стали зыбкими. Водянова очнулась первой и попятилась.

— Что ты сделал? Почему я смогла сказать тебе все?

— Ты просто раньше не пробовала этого сделать. Была уверена, что не сможешь…

— Нет, Миша, — она мотнула головой. — Ты не знаешь старого князя. Он умел составлять договоры как никто другой. И он учел все.

— Кроме теневого двойника, — я пожал плечами.

Девушка напряглась.

— Ты мне сейчас говоришь неправду, Миша, — медленно произнесла она.

Мое сердце забилось так сильно, что стало почти больно.

— А какую правду ты хочешь услышать? — спросил я. — Что я выбрал тебя? Что не отдам брату? Что ненавижу этот договор, который заставляет тебя стать собственностью старшего сына князя?

— Он не претендует, — глухо сообщила девушка.

В три шага я преодолел расстояние между нами и схватил сирену за плечи.

— Я. Претендую. И хочу, чтобы между нами все было без договоров.

— Миша, — выдохнула Лилия и зажмурилась, — ты все усложняешь…

— Я все распутываю. Прямо сейчас.

Слегка встряхнул ее, чтобы заставить посмотреть мне в глаза.

— Услышь меня, Лилия. Я заберу тебя себе. И сделаю все, чтобы ты сама не захотела от меня уходить. Ясно?

Пока она не успела ответить, я коротко коснулся ее губ своим. Она резко втянула в себя воздух, воруя мое дыхание.

— Как ты смог? Как переборол яд?

— Просто понял, что мне не нужно бороться с тобой, — ответил я.

— Договор…

— По этому проклятому договору ты должна стонать подо мной и рожать мне детей, — негромко сообщил я сирене. — Но вместо этого ты меня чуть не убила. А все потому, что я тебе позволил. Я позволяю тебе быть собой, слышишь? И если ты хочешь убить старшего сына семьи Морозовых — делай это нежно.

Я вновь поцеловал ее. Но на этот раз обернул нас двоих в кокон темных крыльев. Девушка в моих руках окаменела, а потом прильнула ко мне всем телом. Обвила мою шею дрогнувшими ладонями, приподнялась на носочки, чтобы вернуть поцелуй. А потом словно очнулась и резко оттолкнула.

— Сумасшедший…

— Глупая, — ответил я, ощущая на губах ржавый вкус крови. — Постарайся прийти в себя. До русальей недели ты можешь считать себя свободной и опасной сиреной.

— Что ты городишь? — нахмурилась Лилия.

— Еще не заметила, что я не умираю рядом с тобой? — тихо уточнил я и позволил себе насладиться видом ее растерянности.

— Михаил Владимирович, — позвал меня напряженный голос, и я нехотя убрал крылья.

Обеспокоенный Федор стоял на пороге комнаты. И кажется на этот раз в его руках была кочерга. Мне не хотелось думать, кого он собрался ей бить, меня или Лилию. Для того, чтобы не провоцировать нежданного защитника, я поднял ладони и улыбнулся.

— Я уже ухожу. Нам надо было кое-что уточнить с Лилией Владимировной.

Девушка стояла словно оглушенная, смотрела на меня, будто я только что отрастил себе вторую голову.

— Береги себя, — сказал я ей негромко. А затем развернулся и пошел прочь.

Для того, чтобы уйти мне понадобились все мои силы. Тьма во мне волновалась, вырываясь из-под кожи клочьями.

Денис неподвижно стоял у камина. Парень заложил руки за спину и мрачно смотрел, как я спускаюсь по лестнице.

— Карманы вывернуть надо? — с усмешкой уточнил я.

Брат не улыбнулся. Его плечи окаменели, а в глазах полыхало пламя.

— Откуда ты знаешь о секретах моих предков? — прямо спросил он.

— Наших, — весомо поправил его я.

— Здесь нет свидетелей. Зачем ты продолжаешь это представление? — зло отчеканил он.

Я пожал плечами:

— Я не играл. Никогда. И будь ты немного мудрее, то понял, что лучше не задавать вопросы, на которые не хочешь получать ответы.

Парень насупился и бросил на меня взгляд исподлобья. В этот момент он стал походить на нашего отца. Я буквально замер, парализованный мыслью. Видимо, на моем лице отразилась что-то неправильное, так как Денис сглотнул и вокруг него качнулось горячее марево.

— Береги себя, брат, — проговорил я устало и пошел к выходу.

Поворачиваться к нему спиной может и не было хорошей идеей. Но я подумал, что если сейчас и получу удар огнем между лопаток, то значит, все, что делал в этом мире, было зря.

Уже выйдя на порог, я закрыл глаза и запрокинул лицо к небу. Прохладный ветерок освежал кожу.

— Вы в следующий раз предупреждайте, когда надумаете приехать, — попросил Федор.

— Думаешь, надо? — иронично уточнил я.

— Я желаю вам добра, мастер, — проговорил мужчина и уронил руки вдоль тела. — Мне горько видеть, как братья не могут найти общий язык.

— Все хорошо, — ответил я и хлопнул домового по плечу. — Поверь, скоро все изменится.

— Вы о чем? — насторожился слуга.

— Тебе не о чем беспокоиться. Семье я вредить не собираюсь. Наоборот, сделаю все, чтобы мы жили в мире.

Ноги сами понесли меня к склепу. Я остановился у входа и присел на небольшую каменную скамью, поросшую мхом. Кладбище было безмолвным. Лишь между камнями скользили едва различимые тени богатырей, который наверняка активировал князь. Он слишком хорошо понимал, что для семьи наступили темные времена…

— Темные, — повторил я, пробуя слово на вкус.

А может быть все не так и скверно, как я думаю.

— Темное не всегда плохо, — пробормотал я и пошел к воротам, где меня уже ждали воины, подаренные Вагош. Молча забрался в седло мотоцикла, накинул на голову шлем из тьмы и выехал на дорогу.

Ветер тут же пробрался под куртку, выхолаживая тело. Но меня это не особо беспокоило. Хотелось потушить огонь, который выжигал меня изнутри. Почти не помнил, как остановился, как уронил мотоцикл на обочину и пошел в поле.

— Мастер? — окликнул меня Дито.

— Кто хочет размяться? — спросил я, несколько раз взмахнув руками.

— Вы уверены? — осторожно осведомился иноземец с татуировкой на все лицо.

— Вот ты и проверь, — я указал на него пальцем. — Бой не до смерти. До первой крови.

Образумить меня, к счастью, никто не решился. Крепкий мезоамериканец быстро сбросил куртку, оставшись в футболке, потом зачем-то разулся. Слегка поежился, привыкая к прохладе, коротко поклонился и белозубо улыбнулся:

— Мастер Морозов. Меня зовут Шави. И я к вашим услугам.

— Чем можешь удивить? — усмехнулся я, понимая, что скорее всего выхвачу от ребят по полной. — Бой на кулаках. Силу используем только для усиления атак. Ну еще ставим броню. Никаких спецатак.

Шави кивнул, и я крикнул, вспоминая старый клич:

— Давай, давай.

Мезоамериканец принял это как призыв к действию, и бросился на меня. Я уклонился от прямого удара в лицо и сбил противника с ног. Подождал, пока он поднимется, и атаковал сам.

Парень держался неплохо, но все же упал второй раз. И я заметил капельку крови на рассеченой скуле:

— Молодец, — похвалил воина, шагнул к нему и протянул руку, помогая встать. Шави усмехнулся и схватился за протянутую ладонь, поднимаясь на ноги.

— Кто еще? — уточнил я оставшихся.

Еще один мезоамериканец вышел из группы. И начался новый раунд. Этот парень продержался дольше, но все же пал. Потом вышел третий.

Я тяжело дышал, начиная пропускать атаки. Лицо и костяшки саднили, но я упрямо вызывал новых противников, понимая, что не могу остановиться. Кулаки все еще окутывала дымка. Так продолжалось до тех пор, пока против меня не вышел Дито, По моему знаку боец быстро сблизился, несколькими точными сильными ударами сбил броню, и завершил мою серию побед, уронив меня на траву.

Я лежал, тяжело дыша, глядя в темное небо с россыпью звезд и тяжело дыша. Все тело ныло от пропущенных ударов и перегоревшей силы. Но выгорания не было. Значит, Дито решил вопрос в нужный момент. Сил не было даже на то, чтобы подняться на ноги. Но усталость была приятной. Я проверил все ли зубы на месте. Удостоверившись, что их то же количество, что и было, решил, что мне повезло и я легко отделался.

— Вы в норме, мастер? — осторожно спросил меня Като.

Видимо, его подослали ко мне потому, что в бой он так и не вступил.

— Какая уж тут норма, — проворчал я и кое-как поднял руку. — Помоги встать, друже.

Парень тотчас ухватил меня за запястье, потянул наверх и вскоре подставил плечо, чтобы я смог на него опереться.

Остальные мезоамериканцы стояли неподалеку и хмуро переглядывались.

— Чего носы повесили? Мало я вам накостылял? — хохотнул я и тут же скривился от боли под ребрами. — Лучше скажите, что хоть одному из вас также плохо как мне сейчас.

— Нам всем плохо, — с готовностью согласился Дито.

— Врет и не краснеет, — проворчал я себе под нос и добавил, подумав, — хотя может и краснеет. Но на смуглой коже ж не видно не фига.

— Все будет видно, когда синяки проступят, — также негромко сообщил Като.

— Ну да, — кивнул я, не в силах спорить.

С усталостью мне стало легче. В груди словно разжалась тугая пружина, которая до того буквально вибрировала от напряжения. В голове прояснилось. Особенно, когда приходилось контролировать, куда я ставлю ногу. Идти и впрямь было нелегко. Вероятно, дело было в том, что левый глаз почти полностью заплыл.

— На мотоцикле поедет Като, если не возражаете, — сказал кто-то. — Вас мы повезем на машине

— Хорошо, что у нас дома есть настоящий лазарет, — вздохнул я, когда меня осторожно погрузили в салон. — Подлечат меня и можно опять…

— И часто вы так будете делать? — с тоской уточнил Дито.

— Не, — я доверительно понизил голос, — Но сегодня мне это было необходимо. Традиция такая, кулачный бой называется. Правда, обычно проходит он при знакомстве, но и так сойдет. А еще, надо было выяснить, на что вы способны.

— Выяснили?

— Не уверен, — откровенно признался я. — Но я доволен.

— Правда? — оживились мои воины.

— Зачем мне бойцы, которые могут только бряцать оружием и косичками, — я скривился от боли в подреберье, которая меня изрядно выматывала. — А вы молодцы, порадовали. И помогли сбросить лишнюю силу. Хотя завтра все же надо устроить тренировку с полной выкладкой. Но на специальной площадке, чтобы никого не покалечить и не убить.

Машина тронулась по дороге, а мне сунули фляжку с каким-то настоем, густо пахнущим дымом и непонятной, жгучей специей.

— Выпейте, мастер. Вам станет легче, даю слово.

Я не стал сопротивляться и сделал несколько глотков, прежде чем вернул сосуд владельцу. В желудок словно влилась лава. Завозился, но парень придавил меня рукой к сиденью.

— Сейчас надо потерпеть.

Сжал зубы, подумав, что о последствиях стоило уточнять до того, как выпил не пойми чего. Однако через пару минут мне и впрямь стало лучше. Боль затихала, а мышцы избавлялись от болезненной напряженности.

— Вы ведь знаете, что ваш дом полон демонов? — вдруг спросил меня Дито.

Я повернул голову, чтобы встретиться с внимательными черными глазами.

— Это дом моего отца. И да, нечисти в нем хватает. Только знаешь, единственный человек, который там меня встретил, повел себя хуже всех, кого ты зовешь демонами.

— В моей империи… — парень смутился и поправился, — то есть, в месте, где я родился, демоны не считаются злом. Мы учимся жить с ними в мире.

— Получается?

— Чаще всего приходится отдавать им кого-то ценного в жертву.

— А перед этим вы не поите эту самую жертву чем-то острым? — на всякий случай уточнил я.

— Нет, господин, — мне показалось, что иноземец скрыл улыбку.

— У нас не приняты жертвоприношения, — пояснил я.

— Я помню, — кивнул Дито. — Ваш бог любит деньги.

— Не бог, — я попытался мотнуть головой и понял, что рановато решился на подобное действие. Ойкнул и продолжил. — Деньги любят люди, которые называют себя служителями бога. Думаю, что богам нужна вера. Но и это не точно.

Телефон в кармане зазвонил, когда мы уже въехали на территорию жилого комплекса. Я остановился на парковке, вынул аппарат, взглянул на экран, на котором высвечивался номер Круглова. Провел пальцем по дисплею, принимая вызов:

— У аппарата.

— Доброго вечера, мастер Морозов, — послышался из динамика знакомый хриплый голос. — Есть разговор.

— Внимательно слушаю.

— Не по телефону. Давайте встретимся в баре «Глухарь». Скажем, через час. Вы успеете?

Я быстро вбил в навигаторе нужный адрес. Путь до места, которое назвал Круглов, занимал сорок минут.

— Успею, — ответил я и сбросил вызов.

Тело еще не отошло после тренировки, но я решил, что вполне способен занять седло мотоцикла. Сел на него, завел двигатель и выехал с парковки. В зеркала заметил, что машина охраны тоже развернулась и направилась следом за мной. Наверно однажды я смогу к этому привыкнуть.

Дорога была пустой, и навигатор не обманул. Через сорок минут я остановился на парковке у нужного адреса. Рядом с дверью, над которой висела вывеска с толстой птицей, сидящей на ветке дерева. Спрыгнул на землю и направился к заведению, на крыльце которого меня уже встречал распорядитель.

— Доброго вечера, мастер Морозов, — расплылся в улыбке он. — Прошу. Мастер Круглов ожидает вас. Эти господа с вами?

Он немного нервно кивнул в сторону мезоамериканцев, которые уже вышли из авто и стояли в нескольких шагах от нас, привлекая интерес прохожих.

— Со мной, — подтвердил я, и распорядитель кивнул:

— Идемте.

Он распахнул дверь, приглашая меня войти. И я шагнул в заведение. Администратор последовал за мной. Внутри было полутемно. Столы стояли нечасто, оставляя широкие проходы между ними. Вероятно, для того, чтобы посетители не сталкивались друг с другом. Большая часть заведения была огорожена невысоким заборчиком. За ним расположились бильярдные столы, обтянутые зеленым сукном. Над ними ярко горели лампы. Молчаливые мужчины сбивали шары киями и напряженно смотрели на соперников. Наше появление осталось незамеченным.

Виктор занял место в углу бара. Работник заведения проводил меня к нему:

— Прошу. К сожалению, стол на двоих, и ваши друзья…

— Усадите их за любой свободный стол. И подайте все, что они пожелают за мой счет, — ответил я и сел в кресло.

Распорядитель кивнул и спешно удалился.

— Решили нанять охрану, Михаил Владимирович? — уточнил Виктор, указывая в сторону бойцов, невозмутимо стоящих неподалеку.

Я обернулся. Распорядитель беседовал с мезоамериканцами, которые осматривали зал. Наконец, Дито указал на один из свободных столов, которых хватало, несмотря на вечернее время в баре. И работник заведения кивнул. Бойцы оккупировали стол, взяли меню, которые принес официант, и с интересом принялись изучать ассортимент.

— Ну, можно сказать и так, — ответил я.

— И я смотрю, даже с охраной вы умудряетесь попасть в неприятности, — произнес антимаг, указывая на синяки, расплывающиеся на моем лице.

— От всего защититься нельзя, мастер Круглов, — развел руками я.

Виктор поморщился, и я уточнил:

— Что-то не так?

— Не очень люблю мезоамериканцев, — пояснил антимаг. — С ними у меня связаны не самые приятные события. На мой вкус эти ребята очень кровожадны.

— Неужели более, чем мы сами? — уточнил я с усмешкой. — Недавно я узнал, что для усыпления Баюна использовалось жертвоприношение ведьмаков. И мне это не кажется чем-то добрым.

— Не спорю. У нас тоже хватает жестокости, — не стал спорить Виктор. — Однако признаю, что это эффектно. Я про найм дружины из-за океана. Весь высший свет сплетничает по поводу дружбы семьи Морозовых с Мезоамерикой. Настолько крепкой, что народный ведьмак нанял из закрытой страны целую дружину.

Я посмотрел на иноземцев, которые словно подростки принялись наблюдать за игрой, которая разворачивалась за небольшим заборчиком. Затем усмехнулся и уточнил:

— Как я понимаю, многим это не нравится?

Круглов неопределенно повел плечами, а затем неохотно кивнул:

— Вы верно понимаете, Михаил Владимирович. И недовольство испытывают не только консервативные семьи. Но и очень высокие фигуры. Поймите правильно, странно, что глава чужой империи обращается не к главе нашей империи, а к парню, который всего лишь…

— Всего лишь я, — продолжил с кривой ухмылкой. — Я не могу приказывать Вагош. Она решила сделать мне подарок. Отказывать женщине, особенно такой, как она, это плохая затея.

— Княжич, вам стоит понимать, что это все может зайти чуть дальше, чем вы думаете. Если бы императрица подарила вам собаку или кошку, то это бы не вызвало вопросов.

— Я не стану отсылать парней обратно, — жестко припечатал я, ударив по столу кулаком. — Их там убьют. И брать на свою совесть смерть ребят я не стану. Может, я и темный, но не подонок.

— Варварские законы, — покачал головой Круглов, и глаза его затуманились, словно он вспомнил о чем-то не очень приятном.

Я развел руками:

— У каждого свои недостатки. Вы же позвали меня не за этим, верно?

Антимаг тряхнул головой и кивнул:

— Верно. Я нашел причину ваших проблем.

— Вот как? — оживился я. — И кто же это? Не томите.

— Старший Воронцов, — спокойно ответил Круглов.

Я опешил от этой новости и пробормотал:

— Он же сидит в остроге и ждет суда.

Но Виктор на этот только равнодушно пожал плечами:

— Самое удобное место для того, чтобы вести дела на свободе. На арестанта все будут думать в последнюю очередь. А в любом остроге всегда найдется охранник, который согласится предать весть нужным людям. Людям, которые все еще верны Ворону, тем, кто считается с его репутацией.

— По его приказу Тоню вытолкнули из окна и покушались на меня?

Круглов кивнул:

— Все верно. Он же дал наводку Лошадчак, куда пропал Арсений Воронцов. И кто повинен в этом исчезновении.

— Чертов староста, — стиснув зубы от накатившей злобы, прошипел я.

— Думаете на него? — спокойно уточнил антимаг.

— Больше некому. Скорее всего Воронцов рассказал блогерше про деревню, а Лошадчак уже все разведала. Паренек ушел с нами, чтобы провести ритуал и убить ведьмаков, и не вернулся из леса. Несложно догадаться, что пропал он в Лукоморье не просто так.

Антимаг кивнул:

— Про ритуал никто не обмолвится Никто не признается, что с молчаливого одобрения Синода собирались убить шестерых любимчиков народа.

— Не сомневаюсь, — фыркнул я и потер переносицу. Голова начинала наливаться болью.

— Лошадчак сейчас очень активно ищет нового покровителя, — продолжил Круглов.

— Нужно сделать так, чтобы она его не нашла, — прошипел я. — Эта тварь должна остаться без поддержки.

— Вам в этом помогает Луль. Парень вцепился в девицу словно питбуль в старый ботинок. Он нарыл на нее неожиданно много неприятных фактов. Тальяне приходится нелегко.

— Надо проверить ее апартаменты. Быть может там найдется материал, который сможет помочь Игорю.

— Вам удалось заручиться дружбой нужных людей, Михаил.

— И врагов найти тоже получилось, — отмахнулся я.

— Также Воронцов всеми силами поддерживает одного из кандидатов в Верховные жрецы. У семьи остались деньги, и сейчас Воронцов активно использует этот ресурс, чтобы вернуться на свободу. И если он выберется…

— Мне нужно попасть в острог, — процедил я. — На пару дней. Этого вполне хватит.

— Как арестант или как гость? — уточнил антимаг, сощурив глаза.

— Как арестант, — ответил я. — Про посетителя будет знать слишком много народа. Это совершенно лишнее. Мне же нужно, чтобы меня поместили в одно крыло с Воронцовым.

Круглов отодвинул в сторону чашку с недопитым кофе и поставил локти на стол.

— Михаил Владимирович, если вы замыслили то, о чем я думаю, то можно нанять людей, которые сделают все за вас, — начал было антимаг, но я покачал головой:

— Эта мразь выпила слишком много крови моей семьи. И если он никак не может угомониться, я должен ему помочь. Сам.

— Об этом узнают. Не все, но найдутся люди, которые будут знать правду.

— И это правильно. Может, только ради этих избранных и стоит сделать все своими руками. Я должен дать понять, что не боюсь замараться. Что не побоюсь впредь сделать то же самое, если моей семье будут угрожать. В этом мире многие стали забывать, что ведьмаки — воины. Нас начали принимать за ярмарочных шутов, которые продают мерч и собирают лайки.

— Но все не так? — Виктор блеснул глазами.

— Не так. И пора ведьмакам вспомнить, кто мы такие.

Виктор кивнул:

— Как ни странно, я вас понимаю. Я подумаю, что можно сделать, Михаил Владимирович.

— Спасибо за информацию, — поблагодарил я и направился к выходу.

Вечерняя прохлада смогла немного остудить мой пыл. Остатки агрессии погасила поездка по темному городу. И на территорию жилого комплекса я въехал уже почти успокоившимся.

План созрел еще в баре. Осталось только заручиться поддержкой и на пару дней выпасть из жизни.

Виктору я доверял. А если антимаг все же решит меня подставить — у меня есть запасной план. Уйти из мира в любой другой, даже к тому же дядюшке. Думаю, он будет рад меня видеть. А затем вернуться. И тогда уже разговор у меня с антимагом будет совсем другим. Ну или забрать Лилию и уйти из Сваора навсегда.

Эта мысль заставила меня задуматься. Ведь при переходе часть силы нечисти угасает. Как это было с Баюном. Да и что меня здесь держит? Семья, которой уже почти нет? Друзья?

Второе было аргументом. И я вдруг понял, что буду скучать по близнецам Пожарским и Шереметьевой. Даже по этому Суворову. Хоть я и не так давно его знаю, прогулка по Лукоморью сделала нас если и не друзьями, то как минимум хорошими приятелями. Да и добродушный Никон вызывал у меня симпатию. Ладно, вариант побега можно оставить на крайний случай.

Я вышел с парковки, прошел по дорожке и подошел к зданию жилого комплекса. Немного постоял на крыльце, ожидая, пока меня нагонит охрана.

— Что-то случилось, мастер? — обеспокоенно уточнил Дито, когда бойцы поднялись по ступеням крыльца.

Я покачал головой:

— Старые неприятности. Думаю, как их решить.

— А причина неприятностей? — не отставал мезоамериканец.

— Человек.

— Так что же может быть проще? — удивился боец. — Люди смертны и имеют свойство исчезать.

Я усмехнулся, но ничего не ответил. Открыл дверь и вошел в холл. Бойцы последовали за мной.

Мы поднялись на наш этаж, но перед тем, как отправиться отдыхать, я решил зайти в крыло лекарей. Где меня встретили Серова и женщина в белой рясе целительницы. И при виде меня Ксения охнула:

— Морозов, что с тобой произошло? — спросила она, и как мне показалось, в ее голосе прозвучала тревога. — С упырем подрался?

— С мотоцикла упал, — усмехнулся я в ответ и уточнил, обращаясь к даме в рясе Синода. — Вы не могли бы мне помочь? Убрать это.

Я продемонстрировал синяки на лице, и женщина кивнула. Указала в сторону пустой спальни, и я послушно последовал за ней. Мы вошли в помещение, лекарь закрыла за мной дверь и усадила меня на стул. Осмотрела синяки:

— Снимите одежду, — мягко попросила она, и я послушно стянул плащ и футболку. Лекарь взглянула на меня и покачала головой:

— Такое ощущение, что после падения с мотоцикла вас переехал грузовик, Михаил Владимирович.

Я покосился в сторону большого зеркала, вмонтированного в шкаф. Усмехнулся. Все тело переливалось разноцветными пятнами. Видимо, в боевом раже я пропустил несколько ударов перед тем, как упал.

Лекарь коснулась меня, застыла на пару мгновений, а затем произнесла:

— Переломов и трещин нет. Я способна залечить раны, но будет больно. Могла бы обезболить лечение плетениями, но вы слишком возбуждены. Анестезия просто перегорит и не даст эффекта.

— Делайте, — разрешил я.

Лекарь потерла ладони, которые окутал свет. А затем коснулась моего лица. Руки синодницы были теплыми, и я хотел было уточнить, где же боль, как кожа под ладонями лекаря нагрелась, словно ко мне приложили раскаленную кочергу. И следом пришла боль. Будто кто-то стягивал края раны грубыми швами с помощью ржавой иглы. Я стиснул зубы, стараясь не закричать. На глазах выступили слезы. Реальность закачалась, перед глазами повисла пелена. Боль длилась несколько секунд, а затем резко отступила.

— Почти все, — послышался где-то на краю сознания успокаивающий голос лекаря. — Потерпите еще немного.

— Почти? — прохрипел я. И в этот момент лицо снова обожгло. И я опять стиснул зубы.

Боль постепенно откатила, и я наконец смог увидеть стоявшую передо мной синодницу, которая внимательно осматривала меня:

— Я убрала все разрывы и спаяла их, — произнесла она. И я заметил испарину, которая выступила на ее лбу. А руки женщины едва заметно подрагивали.

Обернулся к зеркалу. На лице и теле и правда не было ни одной гематомы. Словно после драки прошел месяц.

— Спасибо, мастер, — поблагодарил я женщину и поднялся со стула.

— Не за что, Михаил Владимирович, — ответила та и устало опустилась в кресло, которое стояло в углу комнаты. — И постарайтесь больше не падать с мотоцикла.

Я улыбнулся:

— Попытаюсь. Но обещать не могу.

Натянул футболку, взял плащ и вышел из комнаты. И почти столкнулся с Серовой. Очевидно, Ксения дежурила под дверью и едва успела отскочить.

— Я позвонила Денису, — начала девушка. — Мне жаль, что так случилось с Маришкой.

— Она вознеслась и вернула себе былую силу, — ответил я. — Силу, о которой многие не могли даже и мечтать.

— А еще он сказал…

Девушка замялась, словно бы подбирая слова.

— Что мы снова поругались? — усмехнулся я, и Серова кивнула:

— Может быть,хватит этой войны? — робко уточнила она.

Я покачал головой:

— Это скорее вооруженное перемирие. На войне кого-нибудь из нас бы убили.

— Миша, — произнесла Ксения.

— Мы просто не можем найти с братом общий язык, — ответил я. — Это пройдет. Наверное.

— Твое «наверное» прозвучало очень уж неуверенно.

Я развел руками:

— Какое-то время у меня еще есть неприкосновенность. В семье Морозовых всего двое ведьмаков, и нам нужно как-то работать.

Я хотел было добавить, что иначе я бы уже давно сидел на каменном троне в семейном склепе, но не стал. Вместо этого подошел к Серовой, обнял ее за плечи и примиряюще произнес:

— Все наладится.

Девушка уткнулась мне в грудь. И я почувствовал, как ее руки неожиданно крепко обняли меня. Я прижал Ксению к себе и погладил по волосам. Так мы стояли какое-то время, пока в кармане не зазвонил телефон. Я вынул аппарат, взглянул на экран. Номер был мне незнаком. Я с неохотой отстранился от девушки и провел пальцем по экрану, принимая вызов:

— У аппарата.

— Михаил Владимирович, это консьерж. Простите, что звоню на мобильный, вы не брали трубку стационарного.

— Что случилось? — уточнил я.

— К вам прибыл гость, — начал было консьерж, но я его оборвал:

— Гони его в шею. Скажи, что меня нет. Я слишком устал, чтобы принимать гостей.

— Боюсь, я не могу его выгнать, — испуганно понизив голос пробормотал консьерж. — Он глава семьи Морозовых.

Я тяжело вздохнул:

— Ладно, пусть поднимается.

— Он уже вошел в лифт, — ответил консьерж. — Я просто хотел предупредить вас…

Я отменил вызов, убрал телефон в карман и произнес, обращаясь к Серовой:

— Прости, но сентиментальные обнимашки при луне придется отложить. На ночь глядя с инспекцией прибыл глава семьи.

— Денис? — удивленно подняла брови Ксения.

Я усмехнулся, но не ответил. Направился в свое крыло. Внутри квартиры было темно и тихо. Брат не успел зайти в апартаменты.

Звонок в дверь раздался, когда я уже зажег внутри свет:

— Иду, — буркнул я и отпер замок. Распахнул дверь. — Кажется, сегодня мы…

И замер, не договорив. На пороге квартиры стоял мужчина. Длинные волосы и широкая борода скрывали лицо, но даже так я догадался, кто передо мной. Владимир Морозов, собственной персоной.

— Тебя выпустили условно-досрочно? Или ты сбежал? — не удержавшись от сарказма, поинтересовался я.

— И тебе привет, сын, — ответил Владимир. — Можно войти?

Он улыбнулся. Но глаза смотрели на меня прохладно и цепко. И от этого взгляда я вдруг отчетливо почувствовал на коже холод сырого бетонного мешка.

Некоторое время мы стояли, глядя друг на друга. А затем нарушил молчание:

— Не пригласишь? — сощурился он, в упор глядя на меня.

— Это твои владения, — я развел руки в стороны. — Так что чувствуй себя как дома.

— В этом ты прав, — мужчина оттеснил меня и вошел в квартиру. Прикрыл за собой дверь. Огляделся, словно ожидая увидеть тут что-то новое.

— Ты не стал делать здесь ремонт по своему вкусу, — подытожил он. — Думал, что тебе захочется тут все как-то украсить. Не знаю, мебель передвинуть там…

Я пожал плечами:

— Зачем? Я прихожу сюда, чтобы переночевать. А для этого мне хватает кровати, душевой и кухни, где можно приготовить кофе.

— У тебя вполне скромные требования, — резюмировал князь.

— Ты пришел ко мне, чтобы обсудить требования и изменения в интерьере квартиры? — нахмурился я. — Уже был дома? Общался со старшим сыном?

— Успеется, — отмахнулся Владимир.

Я подумал, что Денис будет в ярости, что отец не пришел к нему, а после прибытия в мир отправился сразу к теневому двойнику. Оставалось надеяться, что брат не узнает о том, что князь приехал ко мне.

— Вышел на свободу по звонку и с чистой совестью? — ехидно уточнил я.

— Это было бы возможно лет через сорок. А ждать так долго мне очень не хотелось. Увы, мой сын мироходец не торопился возвращаться за своим родителем с кувалдой и повязкой на лице.

— Ты этому удивлен? — усмехнулся я. — На самом деле считал, что я должен был искать тебя по мирам и пытаться устроить тебе побег из тюрьмы?

— Я надеялся, что ты хотя бы дашь нам шанс, сын.

— Не называй меня так, — сурово припечатал я.

— Ты ведь Морозов. Судя по баннерам, которые висят по всему городу, ты не отказался от фамилии своего отца. Если бы хотел, то отрекся.

— Чтобы семью расформировали?

— Какая тебе разница? — сухо поинтересовался князь. — Ты ведь не считаешь меня отцом.

— Семья состоит не только из тебя, — я ткнул пальцем во Владимира. — И после твоего исчезновения ничего непоправимого не произошло. Морозовы не потерялись. Мы все еще семья, которая заставила остальных уважать наше мнение. И прислушиваться к нему.

— Ты добился многого, сынок, — издевательски протянул мужчина. — Стал известным ведьмаком. Раздаешь повсюду афтографы. Половина бездельников на улицах ходят в майках с твоим фото на груди. Слышал, что императорский сын на твоих похоронах проронил скупую мужскую слезу. Или врут?

Я не ответил.

Гость же подошел к окну, встал у стекла и заложил руки за прямую спину. Я невольно подумал, что даже в пыльной одежде, явно с чужого плеча, с небритым лицом и давно не стриженой шевелюрой он выглядел настоящим князем. Денису до него далеко.

— Мне удалось сбежать из острога чуждого нам мира. Я сумел снять с себя оковы, которые не давали мне использовать силу. И что же я вижу, вернувшись домой? Ведьмак тяжело вздохнул, обернулся и покосился на меня.

— Что семья поднялась на первое место в рейтинге ведьмаков? Что мы выползли из долговой ямы? Обеспечены контрактами? Добились права принимать в семью бастардов любых фамилий? — начал перечислять я.

— Это ты считаешь достижением? — зло оскалился отец.

— Если у тебя не хватает прозорливости понять все преимущества этого шага, то стоит обратиться к лекарям.

— Какой же наглый вырос щенок, — мужчина цокнул языком. — А с виду не кажешься таким опасным, как о тебе говорят.

— А ты и выглядишь не особо убедительно, — парировал я.

Воздух заметно нагрелся. Между нами дрогнуло пространство. Отец хорошо себя контролировал. Просто его сила была куда больше той, которой обладал Денис.

— Хочешь проверить насколько тебя хватит, старик? — бросил я холодно.

— Ты уверен, что справишься со мной, мальчик? — князь откинул полу плаща и положил ладонь на рукоять меча. — Александр тоже когда-то совершил эту ошибку, положившись на свою тьму.

— Ты справился с братом, который был потрепан боем с врагами семьи, — напомнил я. — У меня нет таких проблем.

— Ты кажешься немного потрепанным, сынок.

— Когда кажется — надо креститься, — ответил я с кривой улыбкой и подхватил косу, которая в моих руках отозвалась предвкушающим звоном.

— Она тебя приняла? — недовольно скривился отец.

— Это я принял тьму, — ответил негромко, готовясь к атаке.

Внезапно воздух между нами замерцал и в нем появилась полупрозрачная кошка. Она крутанулась на месте и зашипела на опешившего князя. Видимо, один из воинов моей дружины решил проверить все ли у меня в порядке.

— Что это… — оторопело уточнил Владимир.

— Преимущества, — я пожал плечами. — Это ты еще медведя не видел.

Князь убрал руку с оружия и нахмурился.

— Ты пришел, чтобы наказать меня, словно мальчишку, — зло процедил я, легко потрепав кошку по загривку. — Но рискуешь скатиться по лестнице и оказаться в нашем семейном склепе. Мертвым.

— То-то братец обрадуется, если узнает, что я займу его место, — фыркнул князь.

— Он вряд ли узнает о твоей судьбе, пока я не схожу к нему в гости.

— Может расскажешь, как он сбежал? — Владимир аж почернел от ярости.

— Не сбежал, а ушел, — поправил я Морозова. — Потому что я решил, что нельзя держать родича в остроге.

— Ты не понимаешь… — начал было князь, но я его перебил:

— Смотрю, ты много понимаешь.

Я понял, что нападать никто не собирается и направился к бару.

— Возможно, я бы вышел из острога, если бы не братец, — зло ответил Владимир. — Которого, как оказалось, ты выпустил из склепа по своей воле.

Я только пожал плечами и достал из бара бутылку коньяка:

— Он обучал меня. Стал наставником и воспитателем. Можно сказать, заменил отца, которого я никогда не видел.

— Безумный старик, который только озлобился за то время, пока мы скрывали его от Синода.

— В заключении в бетонном мешке, — закончил я, разливая напиток по стаканам. — Хорошая благодарность за то, что он спас семью.

Я хотел было добавить, что и даже после такой благодарности, Морозов ради семьи Верховного жреца, хотя мог бы этого не делать. Но промолчал.

— Потому что это было необходимо! — возразил князь.

Я кивнул:

— Понимаю. Вы бы с радостью прикончили его, но не смогли.

— Ты…

Я наполнил второй бокал и толкнул его по столешнице в сторону отца:

— Ты правильно подметил. Он был мироходцем. И мог бы просто уйти из этого мира. Быть свободным. Но семья решила иначе. И теперь боится последствий этого решения.

Владимир молчал.

— Он взял на себя твою роль. Заботился обо мне, когда я только учился ведьмачьему делу. От тебя же я не видел ничего хорошего. Даже сейчас ты пришел меня воспитывать вместо того, чтобы просто извиниться.

— За что? — изумился мужчина. — Я спасал тебя!

— Ты облегчал себе жизнь, — возразил я. — Сделал меня заложником другого мира потому что решил, будто имеешь на это право.

— Вот когда у тебя родятся свои дети тогда и поговорим, — отмахнулся мужчина.

— К слову, о детях. Мы приняли в семью несколько подростков, которые не имеют права наследования титула. Но их надо воспитывать. Было бы неплохо, если бы ты хотя бы продолжил то, что начали твои дети.

— Посмотрим, — строптиво заявил Владимир, и взял бокал с темным напитком.

Но я заметил, что он спорит из принципа. Наверняка поразмыслив поймет все преимущества нового положения Морозовых.

— Сколько ты уже здесь? — уточнил я.

— День, — нехотя отозвался князь.

— Голоден?

— Я еще не забыл, как сделать заказ в ресторане, — он залпом опрокинул в себя выпивку, скривился и просипел, — А вот о крепости коньяка позабыл.

Я подвинул к нему тарелку с крекерами. Отец кинул в рот горсть соленых печенек и захрустел ими.

— Почему ты перебрался сюда? Я думал, что вы с Денисом живете в родовом доме.

— Так вот почем ты явился в апартаменты, — наконец догадался я. — Думал тут отсидеться?

— Хотел привести себя в порядок, — проворчал мужчина. — Потом позвать нотариуса и ваших кураторов из Синода, чтобы войти в курс дела.

— Никон бы никогда не стал общаться с тобой без моего разрешения, — усмехнулся я.

— Ты много о себе думаешь, — фыркнул отец.

— Да-да, — протянул я с ядовитой усмешкой и поймал себя на мысли, что мы поступаем по-детски. Оба.

— Кураторы действуют в интересах Синода, — снизошел до пояснений Морозов.

— Ты многое пропустил, князь, — отозвался я и растрепал волосы. — Сейчас в Синоде неспокойно. Верховного жреца больше нет. И на его место метят другие жрецы.

— Что же теперь с Воронцовым, раз его куратор отправился на ту сторону? — отец по-хозяйски забрался в холодильник, и вытащил мясную нарезку.

— Старший в остроге, — спокойно ответил я и вынул из ящика салфетки. — А молодой… пропал. По крайней мере, это официальная версия. Но он точно не вернется, так как не способен воскресать.

— Да что тут происходит? — шокированный князь уселся за стол.

— Темный ведьмак пришел, и все покатилось как с горы, — горько вздохнул я. — А вот если бы ты не отправил своего отпрыска в чужой мир и тот воспитывался тут, то вполне возможно мир остался привычным. Может даже твой сын уважал бы тебя. Представляешь?

— Тебе еще не надоело? — насупился князь.

— Ты всерьез считаешь, что, встретив тебя, я должен забыть, что ты выкинул меня из своей жизни на пару десятков лет?

— Невыносим!

— Вероятно, есть в кого, — парировал я и вновь наполнил стакан.

В этот момент в кармане зазвонил телефон, и я взглянул на экран. Выругался.

— Плохие новости? — насторожился отец.

— Брат, — я показал ему имя на экране и отклонил вызов.

— Что ты не поделил с Денисом?

— Это у нас видимо семейное, — я невесело усмехнулся и пояснил. — Братья в нашей семье не понимают друг друга. Один становится князем, а второй…

— Ты ведь не натворил дел, как Александр в свое время? — повысил голос Владимир.

— Творил ты, когда вместо того, чтобы прикрыть брата посадил его в склеп, — я ударил кулаком по столу. — А я делаю все, чтобы семья осталась жива. Чтобы нас не уничтожили.

— Денис в курсе, что надо делать. Он знает, как быть князем. А ты…

— Да не собираюсь я занимать место во главе стола, папаша, — отмахнулся я. — Неужели ты так еще ничего не понял?

— И что я должен понять?

— Что я не хочу быть тобой, — сказал негромко, но мои слова в тишине прозвучали словно гром. — Предпочитаю оставаться темным, который сам выбирает свою дорогу.

— Никто из нас не принадлежит себе, — проговорил отец, отвернувшись к окну. — Может ты и прав. Стоило оставить тебя здесь. Засунуть в Муром и дать там тихо расти, не показывая своей сути. Быть может, тогда ты вырос бы покорным.

— Да-да, — повторил я издевательски. — А мог бы просто посадить на цепь в семейном склепе. Там как раз было место для второго ведьмака. Мы оба знаем, как полезно держать темных взаперти.

— Ты невозможный!

— Таким воспитал меня мой отец, — я ухмыльнулся и стукнул себя по лбу ладонью, — точно, отец-то меня выкинул из своей жизни. Потому все претензии предъявляй к волчьей стае, которая меня воспитала.

— Стае? — обескураженно переспросил Владимир.

— Или медведю, — продолжил я без азарта, поняв, что про Маугли тут никто не слышал. — Не бери в голову. И правда, сходи в душ. Ты будто в хлеву ночевал.

— Одну из ночей, — не стал отпираться Владимир. — Или ты думаешь, что легко сбежать, набраться сил, найти нужную точку для перехода…

Мужчина покачал головой.

— Тебе надо принять душ, вызвать цирюльника, сменить одежду…

— Я не стану надевать мерч с твоими фотографиями на груди, — проворчал князь.

— А если на спине? — беспечно уточнил я и тут же поднял руки в жесте капитуляции. — Понял. Никаких народных ведьмаков на твоей одежде.

— Эта фраза даже звучит глупо, — отец закатил глаза.

— Нормально звучит, — возразил я. — Просто до меня никто не догадался стать народным. Сложно, наверное, быть человеком, когда можно быть почти божеством.

— Ты видишь ведьмаков такими высокомерными? — неприятно удивился Владимир.

— Такими вас видят простолюдины, — ответил я и демонстративно зажал нос пальцами. — Умоляю, прими ванну. Я как раз попрошу принести тебе что-то из одежды и закажу ужин.

— Только не вздумай просить что-то новомодное. Я хочу мяса и свежего хлеба.

— Хорошо, как скажешь.

На мгновенье отец замер и посмотрел на меня с каким-то странным выражением на лице. Мне показалось, что он сейчас скажет что-то после чего я не смогу на него злиться. Но он промолчал и тяжело зашагал в сторону ванной комнаты.

— Не вздумай ломиться ко мне, пока я моюсь, — предупредил отец.

— Вот почему я не остался ночевать в гараже? — простонал я и набрал номер администратора.

Заказать одежду князю вышло несложно. Как и стейк со свежей сдобой и картофелем. Думаю, что такой гарнир придется по вкусу старшему Морозову.

Телефон ожил, разразившись трелью, и я принял вызов.

— Простите, княжич. Но к вам поднимается князь Морозов.

— Еще один? — усмехнулся я. — Надеюсь, что это последний. Я больше не выдержу.

— Простите…

— Пусть принесут три порции еды, — перебил я парня и отменил звонок.

После чего пошел к двери. Скорее всего Денису позвонила Ксения. Она видела князя на моем пороге и решила сообщить об этом своему избраннику. Потому как работники комплекса никогда бы не додумались рассказать о воскресшем родиче моему брату.

Когда двери лифта разъехались в стороны, я увидел мрачного как ночь брата.

— Почему ты не отвечал? — зло выплюнул он.

— Почему ты такая заноза в заднице? — тепло улыбнувшись, уточнил я и добавил, — давай обойдемся без семейных разборок и поножовщины. Хотелось бы провести вечер без вот этой Морозовщины.

— Мой отец правда здесь? — дрогнувшим голосом спросил парень.

Я ухватил его за руку и втянул в квартиру, говоря отчетливо:

— Наш отец здесь, — а потом добавил уже тише, — не надо делать достоянием общественности наши маленькие семейные секреты.

— Почему он приехал к тебе?

— Князь приехал в Снежинск Град, — терпеливо пояснил я. — Чтобы привести себя в порядок и не пугать тебя своим запущенным видом.

— Запущенным? — испуганно осведомился брат.

— Сейчас он в ванной. Отмывает пыль дорог. Я заказал ему еду и одежду.

— Надо как-то объяснить, кто ты такой и почему тут. Ты что ему сказал?

— Денис, ты немного тупишь, — я приобнял его за плечо и подвел к окну, из которого виднелся ночной город. — Владимир ехал через город, где на каждом углу висят рекламные щиты и баннеры. Как ты думаешь, много ли там размещено моих снимков и подписей?

— Не знаю, — прошептал он пораженно.

— Я знаю. Много. Очень много, — я похлопал его по напряженной спине. — И хоть князь устал — он способен видеть и читать. И у тебя, братец, не получится выставить меня секретарем или наемным работником.

— Что же делать? — простонал он, со страхом глядя в сторону ванной спальни.

— Бежать тебе надобно, — проговорил я убежденно. — Бери паспорт, шинель, сапоги кирзовые и беги…

— Ты издеваешься? — взвился парень.

— Вы меня оба заколебали, — признался искренне. — И я очень хотел бы, чтобы папаша приперся в твой дом, где вы отпраздновали встречу без лишнего члена семьи. И было бы вам так хорошо без одного ненужного темного. И мне было бы славно без двоих огненных Морозовых.

В дверь коротко постучали. Денис вздрогнул. Я поплелся к порогу, принять вешалку на колесиках с одеждой для князя. Еду на тележке вкатил официант в сопровождении охранника.

— Вы не ожидаете больше гостей, мастер? — спросил меня верзила.

— Все возможно, — пожал я плечами. — Не удивлюсь, если еще кто-то припрется. Вы, главное, позвоните мне, чтобы предупредить.

Я выпроводил сотрудников из квартиры, заметив, как из соседней двери выглянула встревоженная Ксения.

— Все хорошо? — нервно осведомилась она.

— Не переживай, — я ей подмигнул. — Если что, они вдвоем справятся.

— Я не хотела этого, — девушка побледнела.

— Речь об ужине, — поспешил я ее успокоить. — Все хорошо.

С этими словами я закрыл дверь.

Денис заглянул под чехол, чтобы оценить костюм и едва заметно скривился.

— Что не так? — тотчас уточнил я.

— Готовые костюмы всегда немного…- он икнул и принялся поправлять собственный пиджак. — Как я выгляжу?

— Да перестань ты дергаться, — раздраженно одернул его я. — Будто невеста перед первой брачной ночью. Отец вернулся, а не императорская мама пришла на тебя посмотреть. Ты правда думаешь, что ему будет дело до того, что на тебе надето?

— Ты его не знаешь, — буркнул парень.

— Это факт, — не стал спорить я и решил расставить накрытые крышками блюда на столе. — Я и для тебя еду заказал.

— Мне кусок в горло не полезет.

— Сытые люди становятся добрей, — философски заметил я.

— Ты не понимаешь. Отец не простит мне вызова теневого двойника.

— Это фарш не провернуть назад, — я покачал головой. — И поверь, отец не станет тебя корить за мой призыв.

— Не называй его так, — шикнул на меня Денис.

— Не стану, — согласился я, пряча улыбку.

— Что смешного? — княжич напряженно переминался с ноги на ногу. Я же вдруг расхохотался.

— Ты чего? — не понял Денис.

— Никогда не думал, что со мной такое случиться, — ответил я сквозь смех.

— Какое?

— Батя вернулся из тюрьмы. Я тут поляну накрываю, а брательник беспокоится, что накосячил. Семья — это прям святое. И как я раньше без всего этого жил?

— Почему на кровати лежит женский шелковый халат? — крикнул князь из моей спальни. — Я чего-то не знаю о твоей жизни, сын?

— Ты услышал, что я пришел… — начал было Денис, решив, что Владимир обратился к нему.

Мужчина вышел в гостиную, поправляя на узел пояса от махрового халата. Полы его разошлись на груди, и я невольно оценил количество шрамов, покрывающих кожу князя, и решил, что напрасно собирался проверять его на прочность.

— Доброй ночи, — произнес он с кривой улыбкой и развел руки в стороны. — Как я рад тебя видеть, Денис.

Парень быстро пересек комнату и порывисто обнял мужчину. Было заметно, что напряжение его еще не покинуло, но княжич на самом деле был рад видеть живого отца.

— Я знал, что ты вернешься, — произнес он севшим голосом. — Знал, что ты не погиб.

— Ты прав, сын. Морозова так просто не сломать. У нас крепкая кость.

— Ага, — решил напомнить о себе я. — Как насчет того, чтобы одеться и сесть за стол?

Денис обернулся ко мне с возмущенным видом, но я лишь развел руки в стороны.

— Дорога домой была долгой. Не помешает подкрепиться.

— Ты можешь сходить погулять. А мы поговорим, — немного нервно заявил брат.

И именно заявил, а не попросил. Сказал мне это так, словно имел право приказывать. Я лишь хмыкнул, скрестил на груди руки и уточнил:

— А ты ничего не забыл?

— Что?

— Когда просят, то говорят «пожалуйста», — снизошел я до пояснения. — Или ты не знал? Или ты забыл? Так мне не сложно напомнить.

— Прямо сейчас не время и не место для твоих шуточек, — процедил парень и высокомерно вскинул подбородок. — Нам надо поговорить по-семейному. И ты тут явно лишний.

— Ну-ну, — я едва сдержал смешок. — Что на это скажет князь? Настоящий князь, который Владимир Васильевич.

Старший Морозов помрачнел и также взглянул на меня без особого тепла.

— Или ты тоже велишь мне уйти сейчас? Оставить вас двоих поговорить по-семейному?

Пауза затянулась. Я совершенно точно не хотел облегчать родичам жизнь. Морозовы смотрели на меня напряженно, а я растягивал губы в улыбке, которая становилась все шире.

— Уйди, — просипел Денис.

— И?

— Пожалуйста, уйди, — попросил он, превозмогая себя.

— А знаешь, тебе стоит почаще говорить волшебные слова, — я покачал головой и вдруг ощутил накатившую на меня усталость. — Знаете, пожалуй, я и впрямь пойду. Куда-нибудь туда, — я махнул себе за спину и повернулся.

— Не надо, — наконец хрипло произнес отец и откашлялся. — Давайте-ка все присядем за стол и поговорим.

— Папа, я объясню, — решительно начал брат и осекся. Вновь воровато взглянул на меня.

— Все садимся за стол, — распорядился Владимир. — Я проголодался и хочу спокойно поесть. Кто-то против?

Я качнул головой. Денис бросил на меня злой взгляд, но не стал ничего говорить.

Все расселись за широкой стойкой бара, при этом отец занял место во главе, чтобы мы с братом устроились напротив друг друга. Под крышками на тарелках оказались ломти мяса. Рядом с каждым горкой высились кусочки картофеля, посыпанного рубленой зеленью. Хлеб в корзинке был прикрыт льняным полотенцем, и я отломил кусок, чтобы протянуть оставшийся каравай брату. Тот принял его без особой охоты и взяв себе немного передал хлеб отцу. Он же продолжал делать вид, что ничего странного не происходит, а мы просто по-дружески сидим на кухне.

— Где ты был? — глухо поинтересовался Денис.

— Охота вышла из-под контроля, — хмуро пояснил князь. — Я шел следом за лешаками. Они уводили меня все дальше, пока… — он бросил на меня короткий взгляд и продолжил, — не оказался в другом месте…

— Мире, — поправил я его. — В другом мире, — повторил я с готовностью. — Ты ведь знаешь, Денис, что есть другие миры, кроме Сваора?

— Знаю, — почти беззвучно прошептал он и уткнулся в тарелку.

— Я оказался в другом мире, — согласился князь и неспешно прожевал кусочек мяса, чтобы потом его проглотить.

— Тебя кто-то… призвал? — нервно уточнил парень.

Я не выдержал и фыркнул. Потом отмахнулся вилкой, давая понять, что не собираюсь ничего говорить. Брат принялся сверлить меня мрачным взглядом. А отец вздохнул:

— Нет. Призвать кого-то довольно сложно, если это человек.

— У меня получилось, — с какой-то затаенной гордостью сообщил княжич и, немного помолчав, добавил, — я вызвал своего теневого двойника.

— Здорово, правда? — поддержал я брата, обратившись к Владимиру.

— Отец, я знаю, что ты говорил о подобном. Помню, что ты предостерегал меня не делать этого. Но мне пришлось…

— Все хорошо, — ответил князь, стараясь не смотреть на меня. — Ты поступил так, как должен был. Хотя ритуал довольно сложный.

— Но у меня все получилось, — упрямо повторил брат. — Я смог призвать его, — он мотнул головой в мою сторону. — Вот он.

— Вот, — довольно усмехнулся я и указал на себя.

Отец нахмурился и потер лицо ладонью.

— Синодники подтвердили его причастность к семье, — продолжил Денис. — Михаил вписался в семью, словно родной. Хотя и оказался темным, как… в общем, это не так страшно.

— Ну да, — кивнул я и закинул в рот кусочек картошки.

— Он помог Морозовым подняться в рейтинге.

— Совсем немного, — скромно согласился я.

— Но теперь необходимость в нем отпала, — внезапно заявил Денис, и я подавился, закашлявшись. — Я думал о том, чтобы вернуть его обратно в родной мир. Но не нашел нужного ритуала. Может вместе мы сумеем сделать это.

— Не желаешь узнаешь хочу ли я этого? — спросил я с удивлением.

— Ты здесь не при чем, — раздраженно буркнул брат.

— Что ты скажешь, князь? — спросил я старшего Морозова. — Надо ли отправлять обратно теневого двойника?

— Хватит, — мрачно отозвался он и, наконец, посмотрел на меня.

Денис воодушевился и приосанился.

— Именно. Хватит, — он сдвинул брови на переносице. — Это дело семейное. А ты не…

— Морозов, — мрачно произнес князь.

— Не Морозов, — повторил за ним Денис.

— Услышь меня, сын, — устало сказал Владимир и потер лицо. — Ты не смог бы призвать теневого двойника с тем ритуалом, который записан в моих дневниках. С ним можно привлечь родича. Именно привлечь. А вот явится он или нет…

— Ты о чем? — парень нахмурился. — Вот же он. Сидит перед нами. Теневой двойник. Совершенно чужой человек, которого я смог провести сюда из другого мира.

— Чужой, — повторил я и в груди потяжелело. — Посторонний человек, верно?

— Хватит уже играть, — зло прошипел парень. — Ты знаешь, что я говорю правду. Помнишь, что никогда не жил в Муроме. И вовсе не сын князя Морозова.

— Владимир Васильевич, — обратился я к князю, — ты уверен, что в нашей семье не было убогих? Потому как на данный момент один из твоих сыновей откровенно тупит.

Денис решил, что может ударить меня по лицу. Он коротко размахнулся, чтобы влепить мне пощечину, но я успел отклониться. От шока не сразу понял, что надо делать. А вот отец среагировал молниеносно. Не успела рука брата завершить движение по дуге, как князь перехватил ее и сжал запястье.

— Этот человек слишком много себя позволяет, — выкрикнул парень.

— Ты призвал его для помощи, — медленно произнес отец, выпуская руку княжича. — Назвал его братом. Дал фамилию и титул. Позволил вытянуть семью из долгов. Все так?

— Да, — хмуро подтвердил Денис. — У меня не было выбора.

— Ты воспользовался его помощью.

— Именно.

— А теперь решил, что ничего ему не должен, — заключил Владимир и на его лице отразилась странная эмоция, которую я не смог опознать. — Что можно назвать его посторонним.

— Он и есть посторонний, — выпалил брат. — Тем более, после того, что он себе позволил. Негодяй выпустил Александра из его склепа. Заморочил голову Лилии…

От этой новости брови Владимира поднялись.

— А ведь мы оба знаем, для чего она предназначена…

Хорошо, что мою руку никто не держал. И я смог перегнуться через стол и вмазать мерзавцу в ухо.

— Вот же тварь… — прохрипел Денис и сбросил на пол пиджак. — Да я тебя… Мы тебя…

— Мы это уже проходили, братец, — оскалился я.

— Это было до того, как вернулся мой отец.

— Считаешь, что он поможет тебе прибить брата?

— Ты никто! Кем ты себя возомнил? — заорал уже совсем озверевший княжич и вспыхнул, словно факел.

— Сядь на место! — взревел отец и ударил кулаком по столу.

По деревянной поверхности побежала огненная трещина, из которой к потолку взвился дымок. Денис содрогнулся от силы, которая разливалась в воздухе. Мне и самому вдруг захотелось пригнуть голову, но я сумел справиться с этим порывом и упрямо вздернул подбородок. Владимир скривил губы в ухмылке, заметив это, и потом глубоко вздохнул, вбирая в себе огонь. Пространство тотчас остыло. Брат робко подошел к своему стулу и неловко забрался на него.

— Знаешь в чем отличие достойного от человека от тех, кого не стоит уважать? — медленно проговорил князь, обращаясь к младшему сыну.

— Достойные ведут себя по совести, — к чести Дениса стоило признать, что голос его не дрожал.

— И что же достойного в твоем поступке, сын? Неужто совесть позволяет тебе пользоваться человеком, а потом избавляться от него как от мусора? Вчера объявить его названным братом, а сегодня гнать взашей?

Княжич не ответил. Он еще ниже опустил голову, позволяя мне любоваться его макушкой.

— Отвечай.

— Нет в этом достоинства, — ответил парень и поднял на меня покрасневшие от дыма глаза.

— Ты призвал к себе двойника, когда семье нужна была помощь. А пришел к тебе брат, который радеет за семью и фамилию, — пророкотал голос князя.

— Да, отец. Ты прав, — Денис поджал губы.

— Теперь это твой брат… — продолжил Владимир.

Но я-то уже понял, что хитрый князь решил не выдавать информацию о моем происхождении, чтобы избежать лишних вопросов. Восхитился его дипломатичности. И решил, что ни за что не позволю ему выйти сухим из воды.

— Я родился в этом мире, Денис. Твой батюшка решил, что темному сыну тут быть небезопасно. И выкинул меня в другой мир, когда я был еще ребенком. Там я жил, не зная о своей настоящей семье. А потом я пришел сюда, потому что умею ходить в разные миры. Как и твой папа. Или надо говорить «наш»? — я обернулся к побледневшему князю.

— Что? — слабо пискнул братец.

— Зачем? — мрачно вторил ему Владимир.

— Потому что поступать надо по совести, дорогие родственнички, — я погрозил отцу вилкой. — Не надо сверлить меня батиным взглядом. Меня этим не проймешь. И сажать меня в склеп я вам не рекомендую. Если моему дядюшке сообщат, что его место занято, то он непременно явится спросить, что тут происходит. А ему сообщат, поверьте. Я об этом позаботился. Не советую, короче.

Блефовал я знатно, но по лицам родни понял, что мне поверили. И на душе сразу стало немного легче.

— Отец, о чем он говорит? — дрожащим голосом произнес Денис.

— Я могу все объяснить, — спокойно ответил князь.

— Я бы тоже послушал. Вдруг, наконец, пойму твою великую задумку, — добавил я, отодвинув опустевшую тарелку.

Владимир посмотрел на меня с недовольством, но одергивать не стал. Он повернулся ко второму сыну и приготовился оправдываться. Я понял это еще до того, как князь заговорил.

— В те времена темный сын мог привлечь к семье ненужное внимание. За ним стали бы охотиться, когда дар начал бы проявлять себя. Потому я решил, что лучшим выходом будет отправить Мишу в другой мир.

— К кому?

— К наемной женщине, которая никогда не испытывала ко мне теплых чувств, — ответил я за отца.

Денис часто заморгал.

— Я считал, что отдаю сына доброй женщине, которая будет заботиться о нем. Она и заботилась. Ты ведь не голодал и был одет, — огрызнулся князь.

— Конечно, — издевательски отозвался я. — Денис, ты ведь согласен, что папаша позаботился обо мне как нельзя лучше? Очевидно, что это он от большой любви к отпрыску поступил именно так.

— А как на это отреагировала мама? — брат не обратил внимание на мою реплику и повернулся к отцу.

Тот нехотя заговорил:

— Она не была согласна со мной в этом решении.

— Почему я… — парень, наконец, посмотрел на меня, — почему я не помню своего брата. А ведь должен.

— Если тебя это успокоит, то я тоже тебя не помню, — вздохнул я. — И мир этот до того, как я его покинул.

— Ты был слишком мал, — тут же предположил брат. — Но почему именно в это время было так опасно? Александр уже несколько лет обитал в склепе. Никто в то время уже не подозревал нас в предательстве.

— Отличный вопрос, — я всем корпусом повернулся к Владимиру. — Скажи, князь, сколько времени ты провел в другом мире, куда ушел за лешаками?

— Какая разница? — проворчал отец и сжал ладони в кулаки.

— Чтобы мой братец понял, что время в каждом из миров течет по-разному.

— Что это значит? — Денис заерзал на стуле.

— Ведь тогда мой братец сможет сложить факты и понять наконец, что ты отправил прочь старшего сына, оставив при себе младшего.

— Что? — ошарашенно просипел парень. — Он старший?

— Он отправил меня прочь, когда Александр был повержен. Чтобы защитить… меня, конечно, а не собственную шкуру.

— Хватит, — прорычал Владимир, вновь ударив кулаком по столу.

— Что именно? Хватит говорить правду? — иронично уточнил я и раздраженно цокнул языком. — А как же совесть и все такое? Или это работает, только когда выгодно князю? Старшему сыну своего отца…

Этого Владимир снести не мог. Он вскочил на ноги и отбросил в сторону стул.

— Следи за языком.

— А то что? Выкинешь меня из этого мира? Опять? Так я вернусь, — ядовито сообщил я. — И даже брату не придется меня призывать. Я вернусь в свой мир. На свое место. И не тебе решать, где оно — это самое место.

— Я глава рода!

— Только потому, что старший брат тебе это позволил. Не забывай об этом.

Комнату охватило пламенем. Оно загудело, выжигая кислород. Буквально через несколько минут стало нечем дышать. Тут я с силой вытолкнул из себя тьму, которая развернулась огромными крыльями. Те ударились о стекло, и окно рассыпалось на сотни осколков. Ветер взревел, окрашиваясь огненными всполохами, перемешанными с тьмой.

— Ты наверно не знал, что самый сильный в роду только старший, — прохрипел отец, хватая меня за грудки.

— Пока ты сидел, мир немного изменился, — оскалился я и, ухватив князя за плечи.

Тот не сразу понял, что я задумал. А я крутанулся и потащил его за собой в зияющий ночью проем окна. Мы вывалились наружу, в холодный воздух, который тотчас перестал гореть. Надо мной распахнулись два крыла и мощным рывком подтянули нас выше. Мимо окна, напротив которого стояла Иванна Львовна с собачкой на руках. Она проводила нас с отцом флегматичным взглядом, словно каждый день видела подобное. И, кажется, даже махнула рукой, приветствуя князя в белом махровом халате, развевающимся на ветру. Вторым рывком я сумел затащить нас двоих на крышу и рухнул на прорезиненную поверхность.

— Кто-то слишком много ест, — просипел я, отрывая от себя руки Владимира.

— Что… Что… это было… — хрипел он, бешено вращая глазами.

— Эволюция. Пока тебя не было, я тут немного окреп. Кое-чему научился, — я принялся вышагивать по крыше, пытаясь сбросить распирающую меня изнутри тьму. — И советую тебе впредь не размахивать руками. Я человек добрый, потому и не хочу применять насилие. Но тебе пора научиться признавать ошибки. Хватит по столу кулачком бить, батенька. Хватит играть в боженьку. Пора начинать извиняться.

— Будто это что-то изменит, — мужчина сел, запахивая халат, чтобы скрыть наготу. — Что измениться оттого, что я скажу, что жалею? Что сам не рад, что сделал все это? Что ошибся?

— А ты проверь. И узнаешь, что измениться. Просто начинай вести себя по совести. Авось и жизнь по-другому повернется. Может, ты станешь достойным человеком, о которых вещал там за ужином. Может, и я начну тебя уважать. И твой младший сын поймет, что он тоже человек, которому свойственно бояться, ошибаться и можно извиняться.

Я пошел к двери, у которой заметил Дениса. Тот стоял и молча смотрел мимо меня.

— Я не стану на твоем пути, — сказал я ему негромко когда поравнялся. — И не потому, что посторонний. Просто я всегда считал тебя своим человеком.

За спиной остались оба Морозова, когда я спустился на свой этаж и вошел в блок, где меня встретили двенадцать иноземцев.

— Ребят, не найдется местечко для одного темного?

Дито криво улыбнулся и спросил:

— У вас все семейные встречи такие веселые?

— Сами проверите, умники, — хмыкнул я.

Я завалился на кровать, думая, что русалья неделя уже вот-вот начнется, а впереди еще куча дел. И первым, что стало на повестке дня, было поторопить Круглова на встречу с Воронцовым. И решить, как лучше всего избавиться от старика.

В Остроженской крепости наверняка установлены блокираторы силы. Иначе одаренные узники разнесли бы там все. Так что нужно было придумать, как решить вопрос, не привлекая при этом ненужного внимания со стороны жандармерии. Именно поэтому я вознамерился попасть туда при содействии Круглова, а не с помощью ожерелья. Оно может подвести в нужный момент, и этого мне точно не надо. Можно было убрать Воронцова по старинке, но слишком уж много могло возникнуть проблем. А времени на все про все у меня было всего пару дней. Так что спустя некоторое время я пришел только к одной мысли.

Встал с кровати и вышел в гостиную, где несколько дружинников играли в какую-то мудреную настольную игру. Среди них я заметил и Дито:

— Чего не спите в такое позднее время? — уточнил я, сделав грозный вид.

— У нас другой часовой пояс, — ответил за всех Дито, не особенно смутившись. — Не привыкли еще. А вы, мастер?

— Да вот какое дело, — начал излагать я. — Вы же сведущи в шаманизме?

Парни переглянулись и закивали.

— Так вот, — продолжил я. — Допустим, есть у меня один… миньон. Типа демона с вашей родины. Но мне нужно попасть в место, где нет силы. И призвать его там. Есть способ?

Дито задумчиво потер ладонью подбородок:

— Обычно миньоны, которые распространены в нашем мире, не требуют силы для призыва. Нужно просто грамотное заклинание и особый жест.

— Странно. Меня учили тому, что надобна формула рунных знаков, созданных в правильной последовательности, — протянул я.

— Можно и так, — согласился Дито. — Обычно миньоны, как вы их зовете, просто откликаются на вашу силу. Хотя это и не обязательно.

Видимо, дядюшка не знал таких тонкостей по работе с призывными, раз не рассказал мне этот способ.

— Все еще зависит, какое существо, — нахмурился Дито. — Как это у вас говорят…

Он пощелкал пальцами, словно вспоминая слово, а затем произнес:

— Смотреть надо.

Я воссоздал рисунок призыва, и из пола выбрался черный демон, которого когда-то даровал мне Шуйский. Подарок не выглядел довольным и обвел хмурым взглядом собравшихся.

В комнате повисла тишина. Бойцы с удивлением рассматривали стоящее перед ними сщество. А затем Като восхищенно произнес:

— Мощный дух из межмирья. Хорошо кушал.

— Вы очень сильный темный ведьмак, раз вам удалось подчинить такого своей воле, — глухо пробормотал Дито. — Он покоряется зову крови.

— А его можно будет призвать без силы?

Дружинник кивнул:

— Надо будет пролить кровь и произнести нужное слово. Остальное сделает магия вашей крови. Только для ритуала придется немного попортить пол. И у этого действа будет один… побочный эффект. Вы свяжете свою душу с духом миньона.

— Как это? — не понял я. — Стану таким же? Или этот дух затем поглотит мою душу?

— Нет, что вы, мастер, — покачал головой Дито. — Он не захватит власть над вами. Просто время от времени, его придется подпитывать темной силой. И пока он будет в нашем мире, он будет питаться силой.

— И все?

Дито кивнул:

— Да. Ну, еще — вам будет немного больно.

— Каждый раз, когда я буду призывать его?

Демон осклабился, словно его позабавил мой вопрос.

— Нет. Худо будет в момент подчинения. А потом для вас это будет безболезненно. Только придется иметь в виду, что сил это будет забирать прилично.

— Что делать, я готов пойти на такие жертвы, — согласился я.

Ритуал был сложным. Иноземцы сдвинули к стенам мебель и заперли дверь, чтобы никто случайно не помешал нам.

Дито начертал на полу какой-то мудреный рисунок. Он долго выверял линии, что-то бормоча под нос. Стирал и вновь выводил линии, которые мне казались такими же, как прежние. Но спорить я не решился. В конце концов, я хорошо помнил, как в тот день, когда я попал сюда, мироходец на бетонном полу камеры выцарапал похожий знак. один из дружинников нарисовал по контуру руны и расставил в них горящие свечи. Которые до того стояли на каминной полке.

— Прикажите ему встать в центр, — попросил мезоамериканец, косясь на демона, и я выполнил просьбу.

Демон завибрировал, очевидно, не особенно довольный происходящим, но все же послушно шагнул внутрь схемы, и Дито произнес:

— Теперь вы должны пролить немного крови, мастер Морозов.

Нисколько не сомневаясь, я закатал рукав. Като вынул небольшой кривой клинок из висевших на поясе ножен, и передал его мне:

— Вы должны связать духа с собой по собственной воле, мастер, — пояснил он. — Скажите, что это ваше свободное желание.

— Я так хочу, — произнес я и одновременно с этим полоснул острием клинка по ладони. Сжал кулак и вскоре из него показалась тонкая струя красного цвета. На пол упали первые тяжелые капли.

— Пролейте кровь во всех местах, где руны, — продолжил дружинник, — и погасите свет.

Я не спеша прошел по кругу, затушив кровью свечи и оросив руны. И от знаков к демону потянулись красные нити. Иномирец выгнулся, будто его дымное тело пронзил электрический ток.

— Когда боль затмит ваш разум, в нем должно остаться только имя демона. Это и есть слово силы, мастер. Назовите его по имени и повелевайте.

Я понял, что дружинники готовятся к схватке. Они обошли круг со всех сторон, обнажая оружие. Видимо, подозревали, что если все пойдет не так, то им придется биться с моим миньоном.

Меж тем боль так и не пришла. Я тряхнул головой, прогоняя напряжение и только собирался сказать, что ничего у нас не получилось, как меня выгнуло от дикой боли. Казалось, что кто-то могучий рвал мое тело на части, а потом паял огнем, чтобы сделать цельным. Легкие плавились от жара, и кожа осыпалась на пол струпьями, чтобы через мгновенье вновь вырасти поверх обнажившихся мышц.

«Отпусти меня и станет легче», — уговаривал меня голос, который таился внутри сознания.

— Нет, — прохрипел я, выплевывая кровавую пену.

«Освободи меня. Спаси себя. Я просто помогу тебе перестать умирать», — звучало настойчиво.

Я свалился на пол грудой костей и сожженных мышц. Веки давно истлели и несмотря на то, что я лежал в темноте, меня топило светом, который казался ослепительным. Он испепелял меня, заставляя кости хрустеть от напряжения.

«Отпусти», — рычал голос, ломая остатки моего самообладания.

И в этот момент реальность рассыпалась на множество осколков.

Неожиданно я различил очертания чего-то знакомого. Это был цветок, которого я никогда не видел раньше. Длинные изогнутые листья распахнулись, открывая сердцевину, из которой в мою душу заскользила прохлада и аромат. Он успокаивал жар, даря странное ощущение, которое заставило меня собраться. Я забыл, как меня зовут. Кто я такой и что тут делаю. Но точно помнил, что где-то в мире меня ждала та, ради которой надо было остаться собой. Надо собрать остатки силы, чтобы сказать слово. И оно всплыло в сознании, когда я перестал понимать, что с ним делать. Это был набор букв. И стало важно произнести его. Получилось не с первого раза. Пришлось проглотить кусок слова несколько раз, чтобы на сотой попытке иссохшимся языком, который покрылся коркой крови произнести нужное сочетание.

Вслед за этим внутри моего черепа раздался полный ярости и отчаяния рев. А затем затих, оставив после себя озеро тишины. Я упал в него спиной и медленно опустился на дно. Тьма окружила меня. Она убрала красную пелену с глаз. Вырастила раскрошившиеся зубы. Собрала осколки костей, запеленала меня новыми мышцами, обняла свежей кожей. А потом мягко вдохнула в легкие воздух и вытолкнула из тьмы наружу, к самой поверхности.

Я осознал, что упал на колено и уперся ладонью в пол. Волосы взмокли, из прокушенной губы сочилась кровь. Сквозь запах железа я не смогу учуять тот странный аромат, который помнил. Или только думал, что помню.

Я медленно поднялся и расправил плечи. Демон стоял напротив и не мигая смотрел на меня горящими глазами.

— Покорись, — выдохнул я, отчего-то зная, что должен был сказать это.

— Слушаю и повинуюсь, хозяин.

Я тяжело дышал. Утер выступившую на лбу испарину. А демон медленно истаял в воздухе.

В комнате стояла тишина, от которой заломило виски.

— Воды, — коротко приказал я и кто-то подал мне бутылку.

Я выпил ее полностью и уронил на пол. Тара покатилась по паркету

— Сработало, — осторожно отметил Дито.

— Я заметил.

— Я ведь говорил, что будет больно.

— Знаю, — я попытался улыбнуться, но похоже получилось неестественно. — И как его снова призвать?

— Нужно пролить немного крови, и произнести его имя. И он явится.

Я это ощущал кожей. Чувствовал незримое присутствие миньона рядом. Но решил все же призвать его прямо сейчас. Чтобы наверняка убедиться, что смогу сделать это потом, когда память о боли отступит. И вскоре рядом с первым порезом, который успел срастись, появился второй. Я же едва слышно прошептал нужное слово. И демон появился рядом со мной. А я почувствовал, как от меня к демону потянулась тонкая нить силы.

— Приказывай, — произнёс он.

Я довольно кивнул и произнес, обратившись к Дито:

— Как его отменить?

— Просто оборвать связующую нить. И он исчезнет.

Я осторожно оборвал нить, и демон истаял в воздухе, блеснув глазами.

— А если доступа к силе не будет? — уточнил я, когда миньон исчез.

— Ритуал не требует силы. Ему нужна кровь и имя. Даже голодный этот дух сможет подчиняться вам и служить.

— Прекрасно, — устало ответил я. — Спасибо, парни.

— Рады помочь, мастер, — ответил за всех Дито и попятился, когда я прошел мимо.

— Все в порядке? — спросил я, обескураженный таким поведением.

— Простите, мастер. Вы сейчас кажетесь опасным.

— Просто мне надо выспаться.

На этом мы попрощались. Я направился в кровать. И в этот раз сон мой был прекрасен.

Утро выдалось странным. Словно я вновь оказался в своем бывшем мире и проснулся в казарме. Пришлось выстоять очередь в ванную комнату. Хорошо, что лекарка по доброте душевной выдала нам всем полотенца. Пусть и тонкие, но зато свежие и индивидуальные. Я наскоро умылся, почистил зубы и расчесался с помощью пальцев. Хорошо, что стрижка позволяла привести себя в порядок без расчески.

Затем я забронировал нам с дружиной столики в ресторане. На вопросительный взгляд Дито пояснил:

— Людям пора к вам привыкать. А вам к местному населению. Да и к еде тоже. Будет лучше, если борщ вы попробуете в приличном месте.

— Почему именно в приличном?

— Чтобы вы не надумали материться.

— На нашем языке нет нецензурных слов, — с гордостью сообщил Като.

— И как же вы живете? — ужаснулась Ксения, которая решила составить нам компанию за завтраком.

— Нормально живем, — усмехнулся парень с рисунками на лице, которые как-то подозрительно поблекли. — Мы заимствуем мат из других языков. Чаще всего из русского. Он у вас очень образный.

— Нам есть чем гордиться, — заметил я.

Серова явно собиралась со мной поговорить. Видимо, о моем братце. Девушка выглядела взволнованной и невыспавшейся. Весь путь в лифте до первого этажа блогерша переступала с ноги на ногу и бросала на наших сопровождающих мрачные взгляды.

— Мы вас смущаем? — спросил прямодушный Като.

— Ну что вы, — тут же заулыбалась княжна. — Я планирую взять у вас интервью…

— «Слово-то какое мудреное выдумали», — проворчал кто-то из бойцов, и остальные засмеялись.

Оказывается, что эта фраза, брошенная мною много дней назад, стала популярной не только в отечественной сети.

— Да говори уже, — обратился я к Серовой, когда мы вышли из лифтовой кабины.

— Денис не стал мне ничего рассказывать, — сокрушенно сообщила мне Ксения — Он заглянул вчера перед отъездом. Был хмурым и толком ничего не пояснил. Ваш отец вернулся, так?

— Это ведь ты ему вчера позвонила, — без обиды отозвался я.

— Прости. Но я знаю, как он искал его и ждал новостей. Ты должен был ему позвонить.

— Тут могу с тобой поспорить, — возразил я. — Отец может был сам решить, когда ему встретиться с Денисом. Это дела семейные.

— Смею надеяться, что это все же немного и мое дело, — насупилась девушка. — Я все же не чужая.

Спорить с ней мне не хотелось. Учитывая, что Серова неровно дышала к моему братцу, то она не могла поступить иначе.

Ресторан оказался просторным и светлым. Мы заняли два стола, которые официанты для нас сдвинули. Затем подали меню, по которому я едва пробежал глазами.

— Быть может, нам всем заказать блюдо дня? — предложил я, но мои гости были настроены серьезно и собрались попробовать именно борщ.

Я сделал заказ, и официант удалился. Мы же решили скоротать время за разговором, когда в кармане зазвонил телефон. Я вынул аппарат, взглянул на экран и поморщился: на дисплее высвечивался номер Круглова. Провел пальцем по экрану, принимая вызов:

— У аппарата.

— Ваши слова по поводу навестить старого знакомого еще в силе? — послышался в динамике голос антимага.

— Какого знакомого? — не понял я, а затем вспомнил. — Да. И желательно побыстрее, чтобы успеть вернуться к празднику.

— Тогда ждите гостей, — просто ответил Виктор и завершил вызов.

А через несколько секунд, у входа в кафе остановилось пять темных машин спецотдела. Двери авто отъехали в сторону, и к воротам побежали бойцы в черной броне.

Дружинники быстро все поняли и моментально среагировали. Бойцы вскочили, перевернув стол, в воздухе почувствовался всплеск разливающейся силы. Зарычали призванные звери. Но я быстро приказал:

— Стоять!

Дружинники замерли, а затем Дито удивленно произнес:

— Мастер, это же стражи Храма Солнца. Вряд ли они прибыли, чтобы задержать владельца этой таверны.

Я улыбнулся и заверил:

— Все хорошо.

Отряд вошел в зал, рассредоточился по помещению. Так, чтобы удерживать нас под прицелом. Надо отметить, сделали они все грамотно. Так, чтобы мы не смогли прорваться к окнам. Бойцы замерли, и вперед вышел Круглов. В длинном, в пол, пальто и шляпе. Он остановился в нескольких шагах от нас, осмотрел отряд цепким взглядом и усмехнулся:

— А вот этого не надо, мастер Морозов. Очень советую вам и вашим людям не делать глупостей.

— Отзовите животных, — скомандовал я отряду. И бойцы с неохотой подчинились, развеивая своих зверей.

— Спасибо, Михаил Владимирович, — Виктор сунул руку в карман плаща. — У меня постановление Синода на ваше задержание. Поэтому крайне рекомендую вам проехать с нами.

Он вынул из кармана сложенный пополам лист, протянул его мне. Я подошел, взял бумагу, развернул ее, пробежался взглядом по строкам. Затем спокойно отдал документ антимагу и обернулся к отряду:

— Обедайте спокойно. А затем езжайте в Морец. Помогите старосте подготовить деревеньку к празднику. Скажите, что это мой приказ.

— Но вы…. — начал было Дито, но я его перебил:

— Я уверен, что это просто досадное недоразумение. Которое в скором времени разрешится. Поэтому помогите старосте в деревне.

Дито застыл, словно взвешивая мой приказ, а затем кивнул.

— Простите, что пришлось прервать вашу трапезу, но обед вы уже пропустили, — вклинился в разговор антимаг. — Так что придется ждать ужина.

— А что на ужин? — поинтересовался я.

— Макароны, — мечтательно прищурился Круглов, и я улыбнулся. Протянул Круглову руки, и на запястьях защелкнулись браслеты. Но блокировки силы я не почувствовал.

— Идемте, Михаил Владимирович.

Виктор сделал жест рукой, приглашая меня идти впереди, и я зашагал к машине.

У дверей уже собрались люди. И едва я оказался снаружи, как защелкали вспышки фотоаппаратов. Я улыбнулся, осматриваясь по сторонам: видимо, Круглов решил устроить из ареста некое шоу. Прошел к одной из машин, сел на заднее сиденье. И уточнил у антимага, который устроился за рулем:

— Ну что? Едем?

— Как скажете, мастер Морозов, — ответил Виктор и завел двигатель. И авто покатилось по дороге.

Всю дорогу мы ехали молча. Наконец, машина пересекла подъемный мост и въехала на территорию Остроженской крепости. Остановилась у забора, и дверь распахнулась:

— На выход, Михаил Владимирович, — произнёс Круглов и я покинул авто, оказавшись в острожном дворе.

Крепость имела четыре невысоких, трехэтажных бастиона, на каждом из которых красовалась буква, обозначающая блок. В центре же была площадь, на которой была установлена наблюдательная вышка и небольшая часовня.

— Нам туда.

Круглов указал на бастион, на красном кирпиче которого была нарисована большая буква «А».

— Хорошо.

Мы направились к нужному зданию, и по дороге антимаг начал вводить меня в курс дела:

— К сожалению, первый допрос будет только завтра. Так что сегодня, вам придется самому искать развлечения на новом месте. Увы, мастер Морозов, таковы правила.

Он развел руками, словно сожалея. Я только кивнул.

Мы прошли по дорожке, и уже подходили к небольшому строению, которое стояло неподалеку от бастиона, как за толстой стеной послышалось множество голосов, которые что-то скандировали. И из всех слов я смог разобрать только «темному ведьмаку». и услышав это, мой сопровождащий усмехнулся:

— Вот она, Михаил Владимирович, народная слава.

Я хмыкнул. Очевидно, Никон уже был в курсе моего задержания, и использовал этот информационный повод в своих целях. Хитрый ход.

Мы вошли в небольшое помещение, где с меня сняли наручники, обыскали и под протокол забрали все личные вещи и выдали робу, которая оказалась мне почти впору. Одежда состояла из серой трикотажной футболки, синей крутки, и такого же цвета широких штанов.

Пока я переодевался, мой провожатый куда-то ушел. И на входе со скучающим видом топтался жандарм. Заметив меня, он выпрямился по стойке «смирно», и во все глаза уставился на меня.

— Идем? — с усмешкой уточнил я.

Тот кивнул:

— Да, конечно, мастер Морозов.

Мы вышли из здания и направились к бастиону для задержанных.

Всю дорогу, парень то и дело косился на меня, а когда мы подошли к квадратному зданию, не выдержал и уточнил:

— Это же вы перебили упырей у Бергардовки?

Я кивнул:

— Именно.

Парень замялся, а затем произнес:

— Спасибо вам, мастер. У меня в той деревне мамка с папкой живут. Вы их спасли.

— Работа у нас такая, — улыбнулся я, заметив, что жандарму явно неловко меня конвоировать и риободрил его. — Не переживай. Такая уж у тебя работа.

— Не понимаю, за что вас задержали, — произнёс парень. — Мало ли что там померещилось этой…

— Лошадчак? — уточнил я, и жандарм кивнул:

— Это же она сделала то разоблачение, как вы убили в Лукоморье Воронцова.

Значит, Круглову даже не пришлось придумывать причину, чтобы меня посадить. Интересно, что там насочиняла эта журналистка? Я подумал, что при случае все же надо плюнуть ей в лицо. Зря я тогда не оставил ее пьяную на крыше замерзать стылой ночью. Но вздохнул, понимая, что не смог бы поступиит иначе.

Жандарм распахнул дверь, пропуская меня в бастион. И мы оказались в тамбуре. Далее нам преграждала путь железная решетка. А дверь за спиной закрылась. Конвоир кивнул дежурному, который сидел на вахте и читал газету:

— Задержанный Морозов, — сообщил парень.

Тот вздохнул, отложил периодику, включил компьютер и принялся оформлять меня в журнале учета. Это заняло еще десять минут. После чего жандарм нажал на кнопку, и мы прошли в коридор, по обе стороны которого тянулись железные двери с номерами камер. Время от времени, в коридорах встречались посты, на которых дежурило по двое жандармов.

Конвоир провел меня на второй этаж, остановился у камеры с нужной цифрой и попросил:

— Встаньте лицом к стене, Михаил Владимирович.

Я послушно исполнил просьбу и, как положено, заложил руки за спину. А жандарм загремел ключами, отпирая комнату. Наконец, дверь заскрипела, и конвоир скомандовал:

— Входите.

Я отлип от стены и вошел в камеру. И дверь за моей спиной тут же захлопнулась. Я же осмотрелся.

Небольшая тёплая комната освещалась висевшей под потолком тусклой лампочкой. А в стене напротив входа, высоко было прорубленое небольшое окошко. Дотянуться до него не получилось бы никак. Но можно было рассмотреть клочок неба и бегущие по нему облака.

Обстановка в камере была простой. Кровать у стены, рядом с ней стоял стол. А у входа висел умывальник и расположился отгороженный санузел.

— Удобно, — оценил я, запоздало подумав, что, наверное, это бастион для высокорожденных. А камеры простолюдинов выглядят иначе.

Я прошел к кровати, скинул обувь и улегся на матрас, думая, как за сутки добраться до Воронцова.

Впрочем, долго думать мне не пришлось. Спустя какое-то время, за дверями камеры послышались шаги. Затем кто-то остановился напротив камеры, загремел железными ключами, а затем послышался грозный оклик:

— Встать!

Я поспешно вскочил с кровати, вытянулся по стойке «смирно».

Дверь открылась, и в помещение вошел человек, который катил перед собой тележку. Лицо конвоира скрывала надвинутая на глаза фуражка.

— Ужин, мастер Морозов, — хрипло произнес он, подкатил дребезжащую тележку к столу, и поставил на столешницу тарелку. Рядом тут же оказалась металлическая кружка с чаем.

— Спасибо.

— Ешьте осторожнее, сегодня вам блюдо от шефа, — предупредил разносчик и положил рядом с едой томик какой-то книги.

— Чтобы скоротать вечер, — пояснил жандарм в ответ на мой удивленный взгляд. А затем развернулся и покатил тележку к выходу.

Дверь за гостем закрылась, и я сел на кровати. С интересом осмотрел книгу. Усмехнулся: на полях страниц стояли пометки, сделанные простым карандашом, сложив которые я смог прочитать послание:

«Ворон лежит в лазарете».

Старательно стерев бледные отметки, отложил книгу и задумчиво принялся ковыряться в тарелке с макаронами, щедро сдобренными обжаренным фаршем и луком.

Осталось решить, как попасть в лазарет? Можно попытаться симулировать приступ, но лекарь должен подтвердить, что я плох, и только потом меня на время поместят в нужное мне помещение. А можно…

Ложка звякнула обо что-то металлическое. И я осторожно поддел спрятанный в еде предмет. Вынул его, поднял, чтобы рассмотреть.

На дне ложки в тусклом свете блестел обломок лезвия. Видимо, это и был тот самый подарок от шефа. Намек, что делать с этой вещицей, я понял без слов. Спокойно доел макароны, отодвинул пустую тарелку и откинулся на кровать, считая шаги патрульного в коридоре.

Тяжелые подошвы стучали по бетону, приближаясь. Время от времени, человек останавливался, видимо заглядывая в камеру и проверяя, все ли в порядке с арестантом. И я крепко сжал в пальцах обломок лезвия. А затем решительно закатал рукав робы. И выдохнув, глубоко полоснул лезвием по коже. На бетонный пол закапало красное. И я почувствовал, как в глубине души, почуяв запах крови, поднимает голову мой миньон.

— Сидеть. Место, — мрачно приказал я.

Затем обмазал угол столика, который расположился у кровати и осторожно лег матрас. Так, чтобы рука свисала на пол и была видна в глазок. Конвоир остановился напротив моей двери, лязгнула задвижка, открывающая обзор. А через секунду, в коридоре послышался истошный крик:

— Лекаря в камеру! Попытка самоубийства!

Загремела связка, затем с лязгом заворочался в замке ключ. И дверь открылась, а в помещение ворвался жандарм:

— Что случилось, Михаил Владимирович? — крикнул он, и в голосе прозвучала тревога.

Подбежал ко мне, присел рядом с кроватью. Умело снял с пояса ремень и затянул повыше раны.

— Упал неудачно, — ответил я. — И зацепился за край стола. Вот и натекло.

Жандарм покосился на обломок лезвия, который валялся у кровати. Нахмурился и неожиданно сунул мое импровизированное оружие в карман. Потом взглянул на меня с осуждением, но промолчал.

В камеру ворвалась команда из нескольких дружинников и лекаря, молодого человека лет двадцати пяти, в белой робе Синода. И в руках этот лекарь держал сумку с рисунком крыльев.

Парень подбежал ко мне, присел рядом, отодвинув жандарма, открыл саквояж, и вынул оттуда бинт и флакон с каким-то снадобьем. Открыл пробку, и по комнате поплыл резкий запах. Лекарь быстро полил кусок бинта жидкостью и туго замотал рану.

Кожу обожгло, и я зашипел от боли. А лекарь встал, быстро осмотрел меня, и произнес, обращаясь к дружине:

— В лазарет его. Не мешкайте.

Парни закивали. Подхватили меня, и выволокли из камеры.

В комнате лазарета резко пахло какими-то травами и металлом. Странный железистый привкус от вдыхания воздуха оставался на языке. А еще, здесь было практически пусто. Только на одной кровати лежал связанный мужчина. Судя по прикрытым векам, он крепко спал.

Воронцова я узнал, но вынужден был признать, что заключение не пошло ему на пользу. И без того немолодой мужчина, казалось, постарел лет на двадцать. Кожа его посерела и обтянула углы челюсти, оставив несколько глубоких складок на лбу и вокруг рта. Нос из-за этого сделался острее, а уголки губ опустились. Кустистые брови нависали над глубоко запавшими глазами, прикрытыми бледными веками. Волосы были всклокочены и торчали в стороны, словно их давно не касались расческой.

— Везет нам сегодня, — едва слышно пробормотал лекарь. — В Остроженской крепости находятся два ведьмака. И оба оказались в лазарете. А все потому, что мой напарник пожелал мне удачной смены. Вот же гад. Встречу и обязательно двину ему за это в морду.

— Он вас так проклял? — вяло поинтересовался я.

— Именно. Нельзя лекарям такого желать. А ведь до утра еще много чего лихого может приключиться.

Я подумал, что парень оказался прав, но говорить об этом вслух не стал.

Меня провели к кровати, усадили на жесткий матрас. Лекарь еще раз осмотрел меня, и сделал знак жандармам. Один из них снял с пояса браслеты, которыми приковал мою руку к кровати.

— Вечером я проверю ваше состояние, — предупредил лекарь. А я с опаской покосился на соседа по палате:

— А что с мастером Воронцовым?

Лекарь остановился, обернулся:

— С Арсением Петровичем творятся странные дела. В него словно бес вселился. И это сказывается на его поведении. Такое бывает, когда человек надолго отрезан от силы.

Он как бы случайно покосился на мою перебинтованную руку, и я кивнул:

— Да. Бывает.

— В последнее время ему становилось все хуже, — продолжил лекарь и вновь посмотрел на Воронцова. — Мастер перестал осознавать, где находится. Забыл, кто наш император.

— Какой ужас, — протянул я сочувственно.

— А сегодня он спросил, что такое Синод, — парень осенил себя священным знаком. — И мы перевели в больничное крыло, всерьез опасаясь за его здоровье. Того и гляди Спасителя забудет.

— Избави нас всех судьба от такой участи, — я закатил глаза.

— Теперь решается вопрос об отправке мастера в дом скудоумия.

— Надеюсь, ему смогут там помочь, — кивнул я.

Лекарь и жандармы вышли из помещения. Я же откинулся на кровать.

Меня начало мутить. Голова кружилась, и я взглянул на бинты, которые напитались красным. И запоздало подумал, не перестарался ли я с глубиной раны. Впрочем, рядом с кроватью была установлена кнопка вызова лекаря. Если сделается совсем плохо — успею на нее надавить.

Я покосился на Воронцова. Тот лежал под покрывалом, и лишь мерно вздымающаяся грудная клетка давала понять, что ведьмак жив.

Значит, Воронцов, скорее всего, решил прикинуться больным, чтобы выйти из острога. Хитрый ход. Тем более, когда в крепости возникает помутнение от длительной блокировки силы. И скорее всего, Круглов про это узнал. Вот и причина того, что он поторопился с моей отправкой в острог. Придется его ха это поблагодарить отдельно.

Я взглянул на свою забинтованную руку, которая была прикована к кровати. Осталось дождаться вечернего обхода. И можно приступать к задуманному. На мгновенье мне стало не по себе оттого, что я так легко решился на подобное преступление. Но я заставил свою совесть замолчать и прикрыл глаза.

Проснувшись, я заметил, что за окном стемнело. Видимо, скоро лекарь придет проведать своих подопечных. Я осторожно сдвинул бинт, вскрыл край раны, которая стараниями лекаря начала стягиваться. И снова почувствовал, как зашевелился демон. Быстро произнес его имя. И миньон материализовался в палате.

— Приказывай, повелитель.

— Оставайся невидимым. И будь начеку. Защищай меня, если понадобится.

Демон кивнул и превратился в дымку, которая тоже истаяла.

Вечерний обход прошел через полчаса. Дверь открылась, в помещение вошел усталый лекарь. Подошел к моей кровати, аккуратно разбинтовал порезанную руку, осмотрел рану.

— И как вас так угораздило, — произнес он себе под нос.

— Случайно, — пространно ответил я, но лекарь лишь кивнул.

Затем сменил повязку и направился к Воронцову, который уже начал приходить в себя. Старик заворочался на кровати, мутным взглядом окинул склонившегося над ним лекаря. Усмехнулся, явив ряд белоснежных зубов, которые отчего-то показались акульими.

— Как вы себя чувствуете, мастер Воронцов? — уточнил лекарь.

— Плохо, — с трудом произнес Арсений. — Тяжело… здесь находиться.

— Вопрос о вашем переводе уже решается, — немного помедлив, ответил синодник.

— Мне бы хоть ненадолго глотнуть свежего воздуха да раскурить трубку, — горестно посетовал старик и вздохнул.

— Это будет решать комиссия, — лекарь бросил на меня оценивающий взгляд и уточнил, — Желаете, чтобы мы поставили между вами ширму?

— Не стоит утруждаться. Мне она ни к чему, — негромко ответил я.

Парень кивнул, затем он вышел из блока.

Воронцов же сразу же обернулся ко мне. Он сфокусировал взгляд и, наконец, смог меня узнать. И тут же преобразился. Глаза его загорелись удовольствием, губы растянулись в недоброй усмешке.

— А, это ты, Морозов. Бастард, которому повезло, — произнес опальный князь. — Спаситель услышал мои слова. И справедливость наконец-то восторжествовала.

— Спаситель… — повторил я. — Как же его угораздило услышать слова садиста и убийцы?

— Ты что-то путаешь, бастард, — прохрипел Воронцов. — Я всегда стоял на страже Империи. Служил ей верой и правдой. Как и мой сын, которого ты убил в Лукоморье.

— Не припомню, чтобы твой сын был с нами в Лукоморье, — ответил я. — Это смогут подтвердить все, кто бился там со мной плечом к плечу. Так что Лошадчак, твоя подопечная, не имеет никаких доказательств тому, о чем лепечет. Чешет языком, о чем не следует и надеется, что и в этот раз ты ее прикроешь.

Старик хмыкнул и завозился на своей койке.

— А по поводу верной службы я бы поспорил, — не мог остановиться я. — Не твоя ли семья сожгла деревню вместе с жителями, когда должна была их спасти от несчастья?

— Среди них были зараженные, — пропыхтел Арсений, и я процедил:

— Легко оправдать жестокость необходимостью.

Воронцов усмехнулся:

— Оставить их в живых — это обречь на смерть тысячи селян из окрестных деревень. Так что гуманизм в этом случае был бы неуместен.

— Ты не знаешь об этом наверняка.

— Ты еще мальчишка. И не понимаешь, что иногда приходится жертвовать чем-то менее значительным, чтобы не потерять все. Никто не знал наверняка, с чем столкнулся. Те селяне были никем. Сдохли и демоны с ними, бабы новых нарожают.

Я промолчал, сжимая зубы и вспоминая лица деревенских, которые радовались моему приезду, заглядывали в глаза с надеждой. Точно так же встречали Воронцовых. Но выродки принесли простым людям смерть.

Демон неспешно прогуливался вдоль стены. Хоть он и был невидим глазу, но я ощущал его буквально всей кожей. Арсений же ничего не замечал и недовольно продолжил:

— К тому же не тебе рассказывать про гуманизм. Причина-то совсем в другом. Ты просто решил подвинуть нашу семью и самому стать первым среди ведьмаков. Впрочем, за это я не стану тебя осуждать. На твоем месте, я бы сделал точно так же. Так что мы с тобой даже в чем-то похожи.

— Нет, — я мотнул головой, и тут же пожалел об этом. Пространство передо мной качнулось.

— Знаешь, только у таких выскочек как ты встречается невероятная, неистребимая жажда заполучить свое место под солнцем. Мы же, те, кому повезло родиться с серебряной ложкой во рту, уверены, что все само упадет нам в руки. Мои отпрыски привыкли получать все по одному своему слову. Они слишком расслабились и забыли мои уроки. Но ничего, я расскажу им, что надо делать.

— Расскажешь? — ухмыльнулся я. — К буйным пускают посетителей?

— Ты правда веришь, что я останусь в застенках? — старик хрипло засмеялся, словно огромная ворона принялась каркать. — Мне пришлось сделать вид, что я покорился. Чтобы усыпить бдительность наивных врагов. Чтобы даже ты поверил, что оказался в безопасности. Но у меня длинные руки, мальчик. Я способен даже отсюда достать всех и каждого.

— И что ты можешь? — зло прищурился я.

— Как там эта тварь с камерой, что прилипла к твоей семейке? — окрысился старик. — Она осталась жива лишь по нелепой случайности. Мы это исправим. И щенка ее убьем, чтобы не вырос под боком юный мститель. Эти бастарды как плесень — растут на любой поверхности, куда не падают лучи солнце.

— Чей он сын?

— Какая разница? — фыркнул старик и подергал руку, которая была надежно зафиксирована.

— Я же могу спросить у его матери, — вкрадчиво произнес я.

— И она ответит какую-нибудь чушь. Скажет, что ее опоили и… — Воронцов, замолчал, словно подбирая слова, а потом выплюнул с презрением, — даже, если бы все было так, как она скажет, то почему она не обратилась с жалобой в Синод? Почему не избавилась от выродка? Она надеялась, что мой старший сын его признает… что эта девка станет частью семьи Воронцовых со своим выродком? Но этого не будет. В моей семье и без бастардов хватает крови. Мы же не Морозовы, которые собирают всякую грязь.

— Куда вам до нас? — я задыхался от возмущения.

— В любом случае та девка никому не успеет ничего рассказать. И передать диски тоже. Стоит ей выйти из здания с охраной, и счет пойдет на минуты…

Я вдруг понял, что Воронцов под лекарствами. Потому не мог остановиться и откровенничал со мной.

— Никто ей не поверит. Нам поверят, — распалялся старик. — Одному из старейших родов ведьмаков. А те, кто будут сомневаться — заткнут свои рты и не посмеют их открыть. Думаешь, что меня упекли и теперь наша власть закончилась?

— А разве не так? — поддел я князя, вынуждая говорить дальше.

— Я окажусь в доме скудоумия. Но не в том, о котором ты думаешь. Меня определят в небольшой уютный дом с садом. Там мне будет готовить личный повар, служанки будут подавать мне газеты и убирать пепел от моей трубки с ковра. Мне так же, как и прежде будут приводить тех, на кого я буду показывать пальцем. А потом выплачивать каждой оскорбленной пару монет, чтобы помалкивали о том, что произошло в моей спальне. Я так жил и живу. Я так привык. И так и будет впредь. Ко мне будут приходить за помощью, просить о покровительстве. И никакие стены не помешают этому, мальчик. Ты просто не понимаешь, как устроен этот мир.

— Но закон…

— Плевал я на закон, — яростно прошипел князь. — Я сам закон.

— А как же верховный жрец?

— Им станет тот, кто будет лоялен к моей семье. С прошлым верховным мы предусмотрели вариант, что один из нас умрет. И мы подготовили приемников. Меня менять на другого смысла нет. Я буду жить в пригороде столицы. А новый верховный станет приезжать ко мне на чай и жать руку. И все будет по-прежнему. Ничего не измениться. Ничего…

Я закрыл глаза, пытаясь успокоить бешеное биение сердца.

— Почти ничего, — словно опомнился старик. — Мне стоило быть предусмотрительнее. Надо было убрать Морозовых. Я каждый раз делаю одну и ту же ошибку.

— О чем ты?

— Давно стоило истребить Морозовых. Когда-то я думал, что достаточно будет уничтожить Александра. С его братом можно было договориться.Вдадимир слишком беспокоился о том, чтобы сохранить семью. Он не сумел пораскинуть мозгами и понять, кто стоял за нападением на темного ведьмака. У него не было времени.

— Ты, — выдохнул я.

— И Верховный, — не стал отпираться старик. — Мы стоим за истреблением большей части твоих родичей. Ваша семейка всегда была костью в горле. Твой папаша постоянно мешался под ногами. Давно стоило закинуть его в межмирье. Знал бы ты, сколько пришлось задействовать сил и заплатить денег, чтобы отправить его в другой мир. Хотя ты наверняка и не понимаешь, о чем я говорю.

Я не стал разочаровывать Воронцова и промолчал. А он с азартом продолжил:

— Мне удалось убить княгиню. Это оказалось непросто. Гребанная баба попортила мне крови. Ей удавалось каким-то образом воскресать и возвращаться. И ведь она не была темной, я проверил. Мы даже сожгли ее на ритуальном костре. Я почти весь резерв потратил, чтобы ее уничтожить. Но тварь восстала из пепла. Кое-как мы сумели выкинуть ее за грань с помощью ритуала. Я даже пустил кровь одному из своих племянников, чтобы вскрыть печать между мирами. И я еще несколько лет проверял все замки перед сном, беспокоясь, что Морозовская баба вернется отомстить.

— Княгиня Морозова? — дрогнувшим голосом спросил я. — Жена моего отца?

— Она самая. Жаль, что она не досталась нашей семье. Сильная была. Наверняка смогла бы зачать много детей. Даже если бы умирала при родах, то воскресала бы каждый раз и опять могла плодиться. Но договориться с ней не получилось.

Я смотрел в потолок, ощущая, как мир вокруг раскаляется до предела. Тьма внутри меня бесновалась, но закрытая щитами не могла вырваться наружу.

— Знаешь, она никогда не просила пощады. Только говорила, что к смерти быстро привыкаешь. И та уже не пугает. Сумасшедшая была баба.

— Но вы смогли избавиться от нее.

— Думаю, что эта фурия могла выжить там, куда мы ее забросили. Или же она там подыхает каждое мгновение и возрождается вновь.

— Что это за мир?

— Откуда я знаю? — удивился Арсений. — Люди не ходят между мирами.

— Князь не искал ее?

— Ему хватило пары костей, чтобы поверить, что жены нет. Это не твой темный родич, который бросился мстить за своих с яростью берсерка. Александр ведь чуть ли не всю империю потопил в крови высокородных.

— Он такой, — с горькой улыбкой согласился я.

Мне мерещилось, что по моему виску струится пламя. Но это оказалась слеза. Она прокатилась по коже и упала в подушку.

— Теперь я сделаю все как надо. Я залью бетоном семейный склеп, чтобы темный оттуда никогда не вырвался…

Я резко повернул голову к безумцу, не веря своим ушам.

— Знаю, что твой дядя там обитает. И точно знаю, что он не совсем мертв, — захихикал старик. — Я наслаждался мыслью, что его собственная семья предала его. Что они держат его словно пса на привязи. Меня грело осознание того, что он годами живет в каменном мешке, а я наслаждаюсь жизнью.

— Понятно, — мертвым голосом сказал я.

— Мы убьем твоего братца и отца. Есть способ сделать все тихо, но весьма болезненно. Потом мы сожжем ваш дом, вместе с домовым, который там живет.

Я уже не сдержал удивленного возгласа.

— Ты же не думал, что я не знаю, кто такой Федор. Он должен был сдохнуть много лет назад. Мои люди об этом позаботились. А раз выжил и не выходит за пределы вашей территории, то все понятно.

— Какая же ты тварь, — я поискал глазами своего демона.

— Я и про твою зазнобу не забуду, — продолжил князь. — Я давно хотел заиметь сирену. И заберу вашу. Верховный дал мне особые оковы, которые лишат ее силы сопротивляться. Она станет матерью сильных ведьмаков. Я буду сдавать девку в аренду всем, кто пожелает заплатить достаточно дорого…

— И зачем ты мне все это рассказываешь? — просипел я.

— Потому что ты никому не успеешь этого поведать.

— Думаешь, мне не поверят?

— Ты не сможешь.

Я повернулся, наконец поняв, что какое-то время не слышу скрипа пружин кровати. И оторопел. Воронцов стоял на ногах. Путы с его руки спали, и старик разминал запястья.

— Меня считают слабым и узлы вяжут скверно. Ничего, я всех местных собак запомнил и обязательно отыграюсь за унижения. Что до тебя, темный, то хотелось бы прикончить тебя в честной схватке. Выйти с тобой один на один и спалить, как и твою несостоявшуюся мачеху. Но думаю, что Аркадий совершил эту же ошибку. Тоже пошел на тебя в открытую. А надо было ударить в спину. Так он остался бы жив. Хороший был мальчик. Знал, как быть правильным Воронцовым.

— Не печалься, — скривился я. — Твой выродок все сделал, как ты ему велел. Он попытался ударить в спину. И до последнего прятался под личиной беспомощного селянина, которого я защищал.

— И? — голос старика зазвенел.

— Что о нем бубнить? Сдох и демон с ним, бабы новых нарожают.

— Ты говоришь о моем сыне, — старик затрясся, шаря ладонями по тумбочке, на которой он быстро нашел длинные ножницы. — Но ничего, я смогу отомстить. И сделаю это как простолюдин… Ты не заслужил благородной смерти.

Воронцов уставился на меня и замер.

— Ты смотришь ее глазами. Глазами той бестии, которая так и не сгорела. Как же это странно.

— Ничего странного, — я сглотнул горечь, осевшую на языке. — Та женщина была моей матерью. И думаю, что она и меня научила не умирать.

— Проверим…

Князь шагнул ко мне и в его глазах полыхнуло запертое внутри тела пламя.

— Ты получишь то, что хочешь причинить мне, — спокойно произнес я, ощущая, как с моей повязки на пол сочится кровь.

— Умри, — прошипел старик.

— Умри, — повторил я холодным голосом.

Между мной и убийцей метнулась смазанная тень. Демон оставался почти полностью прозрачным, но я успел увидеть, как Воронцов удивленно распахнул рот, как попытался закричать, но не сумел. Как его грудная клетка была располосована невидимыми, но реальными когтями. Оставалось лишь сожалеть, что князь так и не понял, что с ним произошло. Глаза его остекленели, звук сорвался с его губ, но это было бульканье и хрип. Старик осел на пол, развороченным трупом.

— Умер, — заявил демон бесстрастно.

— Выбей окно снаружи, войди через него и сделай так, чтобы тебя над телом убитого увидели охранники, которые ворвутся сюда, — распорядился я, стараясь не смотреть на мертвого врага. — А потом беги так далеко, как я тебе позволю. Никого больше не убивай.

Демон вздохнул и направился к стене. Я же прикрыл глаза и попытался восстановить дыхание.

Через несколько секунд, за стеной послышался скрип. В окне появилась морда демона. А в следующее мгновение, решетку вырвали из рамы с окна. Раздался звон стекла, и где-то в Остроженской крепости завыла сирена. А демон уже оказался в помещении. За один удар сердца он очутился рядом с телом Воронцова и поднял его на лапы.

— На помощь! — выкрикнул я.

Я несколько раз быстро нажал на кнопку вызова лекаря и в коридоре послышался топот ног. Дверь отворилась, и демон отпустил жертву. Тело безвольной куклой свалилось на пол. Мой миньон, не мигая, уставился на жандармов, которые застыли на входе. А затем развернулся и бросился прочь, выскочив в разбитое окно.

Я же лежал на кровати, пытаясь изобразить ужас. По счастью, это было несложно. Сердце и так сильно билось из-за выброшенного в кровь адреналина. А руки заметно тряслись:

— Это что за чудище?.

В палату ворвался лекарь и тотчас бросился к Воронцову. Но со старым ведьмаком было покончено. Все его тело представляло собой огромную рану. Пол и стены были залиты красным. В его ладони все так же оставались зажаты ножницы

Я почувствовал, что снова ощущаю силу. Значит, блокировку на время отключили. Скорее всего, это делалось только в экстренных случаях. Руки лекаря запылали ярким, светлым пламенем. И от ладоней потянулись нити силы, заживляя раны. Но было уже поздно. Воронцов смотрел в потолок глазами, полными удивления. Спустя несколько минут экстренной помощи. Побледневший лекарь утер выступившую на лбу испарину и устало произнес:

— Включайте блокировку.

Один из жандармов снял с пояса рацию и повторил слова синодника. И через мгновение я снова почувствовал, что отрезан от силы. А в душе начала растекаться сосущая пустота. Жрец же накрыл тело Воронцова простыней и подошел ко мне:

— Надеюсь, хотя бы вы целы, Михаил Владимирович.

Я кивнул.

Он достал из саквояжа какой-то эликсир, вытащил из флакона пробку и произнес:

— Я понимаю, скорее всего, в своей жизни вы видели вещи и похуже, но по нашим правилам в таких вот экстренных случаях, людям положено успокоительное. Поэтому…

— Ничего страшного. Я все понимаю, — ответил я. — Давайте я сам.

Принял флакон с эликсиром. Выпил его, и по телу прокатилась волна тепла и умиротворения.

— Как вы себя чувствуете? — уточнил лекарь.

Я кивнул:

— Нормально. Тварь ворвалась через окно и бросилась на мастера Воронцова. Она бы наверняка убила и меня, без рун я не смог бы ей ничего сделать. Но патруль ее спугнул.

Лекарь устало кивнул:

— Такое здесь иногда случается. Синодники говорят, что место тут дурное. Убийства, драки в тюремном дворе… Много темной энергии, которая притягивает нечисть. Одно время, сюда даже хотели назначить дежурного ведьмака из семей помладше. Но…

Он развел руками, словно извиняясь:

— Что-то у них там наверху не срослось.

— Я говорю с братом, когда смогу, — пообещал я. — Может быть, наша семья сможет назначить вам людей для защиты. Хотя бы из подмастерий. Они сумеют дать сигнал или сами справятся с мелкой нечистью.

Лекарь неуверенно улыбнулся.

— Было бы славно, Михаил Владимирович. Спасибо вам.

— Пока не за что, — ответил я.

Лекарь и жандармы покинули блок. Я же растянулся на кровати и устало прикрыл глаза. Произошедшее все еще не укладывалось в моей голове. Перед допросом мне надо было привести мысли в порядок.

Я лежал на спине, глядя в светлый, выбеленный потолок, который сейчас покрывали мелкие капли крови. Мне казалось, что смерть мерзавца была слишком легкой. Стоило выбрать для него что-то совсем другое. Если бы я знал, что на самом деле представлял собой этот человек, то поступил бы иначе. Воронцову стоило дать выйти из острога, уединиться в доме, о котором он говорил. И когда негодяй уверился бы в том, что свободен делать все, что пожелает, надо было бы нанести визит. Я смежил веки, ощущая, как миньон покинул эту реальность, вернувшись в межмирье. Он был сыт и доволен. И я испытал жгучую зависть оттого, что не мои руки обагрились кровью моего врага. Хотелось рвать и метать.

Выродок пытал мою мать. Убивал ее множество раз. Не знаю, кем была эта женщина и как ей удавалось воскресать, но она отчаянно возвращалась, чтобы вновь погибнуть. Что же она должна была испытывать каждый раз открывая глаза? И куда они смогли ее забросить? Мне надо выяснить, какой ритуал они использовали. И обратиться к хозяину перекрестков. Может, Барон сумеет дать мне ответ. Но что он потребует взамен. Я едва смог сдержать мучительный стон, понимая, что обязан буду заплатить любую цену. И должен буду найти мать, которой не помню. Быть может, и она не помнит меня, если перешла в иной мир, как и Кошка, сменив старую жизнь на новую.

Мои мысли прервал скрип двери. В лазарет вернулся растрепанный лекарь в сопровождении пары жандармов. Один из которых был в парадном мундире. Мужчина был уже немолодым. Хотя его лицо не казалось старым. Цепкий взгляд темных глаз указывал на то, что он заметил и мой бледный вид, и россыпь красных капель, которые покрывали плед, что был наброшен поверх моего тела. Лишь седые волосы и глубокая морщина между бровями добавляли ему возраста.

— Михаил Владимирович, как вы себя чувствуете? — уточнил он, подходя к кровати.

— Лучше, — хрипло ответил я. — Только немного клонит в сон.

Мужчина придвинул к кровати стул, который до того стоял у стены. Кривясь, осмотрел его, очевидно беспокоясь, не развалиться ли тот от веса защитника закона. Но все же сел на стул, откинулся на спинку и забросил ногу на ногу:

— Меня зовут Сергей Фёдорович Чигарин. Я жандарм из следственного отделения. Мне было положено прибыть на допрос завтра, но в связи с обстоятельствами…

— Вот как? — искренне удивился я. — Я думал, делами, связанными с ведьмаками, занимаются антимаги.

Чигарин тут же кивнул:

— Все верно. Просто по делу о пропаже Ар… некого важного господина собрана целая группа, которой руководит мастер Виктор Круглов. К тому же, я прибыл, чтобы просто побеседовать с вами по поводу случившегося… инцидента.

— Хорошо, — ответил я.

— Поверьте, это не займет много времени, — заверил меня жандарм. Раскрыл папку и достал лист бумаги и ручку. — Чистая формальность. Итак, расскажите, как все было?

Он приготовился записывать. Я же отметил, что лекарь и второй жандарм не покинули блок. Дружинник остался у двери, лекарь же встал неподалеку от кровати.

— Вы о том, что в лазарет с привязанными ведьмаками, лишенными своих сил, ворвалась неведомая тварь? — невинно уточнил я.

Мужчина откашлялся, оттянул ворот мундира, мельком глянул на сопровождающих, а потом проговорил:

— Меня тут не было. Как и других сотрудников. Мы не знаем, что тут произошло.

— Знаете, — возразил я. — Вы знаете, что произошло. Погиб князь Воронцов. Ведьмак одной из старейших семей.

— Да…

— И я едва не стал следующим, — жестко заключил я. — Это вы знаете. Но не в курсе, как это случилось?

— Вы правы, — мужчина вынул из кармана платок и утер выступившую на лбу испарину. — Вы единственный выживший, Михаил Владимирович.

— Мальчик, который выжил, — пробормотал я и дернул руку, чтобы убрать со лба волосы.

Но у меня ничего не вышло, так как я все еще оставался привязанным.

— Спаситель сохрани, — воскликнул следователь и зло зыркнул на лекаря. — Вы после всего произошедшего его привязали?

— Меня никто не отвязывал с того момента, как доставили сюда, — поправил я его.

— Немедленно отвяжите, — приказал Сергей Федорович.

— Но…- испуганно охнул лекарь.

— Под мою ответственность, — весомо пояснил мужчина, а потом обратился ко мне, — Вы же не станете делать глупостей, мастер Морозов?

— Я сейчас способен только пытаться не упасть, — я покачал головой. — Но для протокола я заявляю, что обещаю не пытаться навредить себе или кому-то из сотрудников. Только если кто-то из вас набросится на меня.

— Договорились, — кивнул следователь и нетерпеливо махнул рукой замешкавшемуся лекарю. — И смените плед. Его следует приобщить к уликам.

Парень мигом снял с меня путы и помог сесть в кровати, подложив дополнительную подушку под спину. Потом стянул испачканную в Воронцове тряпку и набросил чистый плед с пустующей в углу комнаты кровати.

— Благодарю, — негромко бросил я и принялся растирать запястья.

— Расскажите, что тут произошло, мастер.

— Все случилось очень быстро, — начал я. — Эта тварь вырвала решетку и проникла в блок через окно. Я что-то закричал. Кажется, позвал на помощь и быстро нажал на кнопку вызова лекаря. Потом прибыл наряд, который спугнул существо и этим спас меня.

— А почему Воронцов оказался между вашими кроватями? Он ведь тоже был привязан, так?

— Спросите об этом тех, кто проверял его путы, — я пожал плечами. — Я всего лишь забылся сном, а когда раздался звон стекла и треск рамы пришел в себя. Дальше, чудовище набросилось на князя. Мне показалось, что Воронцов успел замахнуться и в ладони у него было что-то вроде оружия.

— Быть того не может, — нахмурился следователь.

— В руках погибшего были ножницы. Видимо, он сумел каким-то образом ослабить ленту, которой был зафиксирован. И взял со столика… — лекарь смущенно замолчал.

— Он собирался освободить меня, полагаю, — предположил я.

— Зачем? — удивился жандарм.

— Старик был слаб, но все же он ведьмак. Уверен, что князь нашел в себе силы, чтобы избавиться от пут. Я слышал, что он говорил о том, что страдает в этом месте. Полагаю, что Арсений не стал бы оставлять своего соседа на привязи. А когда в комнату ворвалось чудовище, он попытался встать у него на пути.

— Вы считаете, что было именно так? — с сомнением протянул Чигарин.

Жандарм посмотрел на лекаря.

— Он впрямь был слаб и получил снадобье для спокойствия. Обычно мы даем ему настойку перед сном.

— Однако, он встал на ноги и освободился.

— Старая гвардия, — важно кивнул я. — Не забывайте, что Воронцов был сильным ведьмаком.

— Я знаю, ведьмаки могут заранее почувствовать нечисть, — как бы между прочим уточнил он. — Быть может Воронцов почуял врага?

— Возможно, — я развел в стороны руки. — Я не знал всех его талантов.

— Разве у вас не сработал инстинкт? Вы не ощутили приближение нечисти?

Я покачал головой:

— К сожалению, ведьмакам указывают путь компасы-вегвизиры. А я потерял свой перстень.

— И Синод уже поставлен в известность? — тут же поинтересовался жандарм. — Просто как вы собирались работать без кольца?

— Я обнаружил потерю вещи накануне моего задержания. И собирался сообщить об этом мастеру Никону, — ответил я. — Он мой куратор. Так что думаю, скоро мне выдадут новый.

— Отлично, — произнес жандарм, быстро записывая сказанное мной на лист. — Кстати, вы не знаете, что это было за существо? Чтобы передать семьям, кого нужно искать в окрестностях.

Он произнес это, не отрываясь от своего занятия. Я покачал головой:

— Увы.

Жандарм отложил ручку и взглянул на меня:

— Как это? — спросил мужчина, и в его голосе послышалось удивление. — Вы ведь ведьмак.

Я вздохнул:

— Во-первых, я поступил на службу Синоду сравнительно недавно, и не успел собрать знания обо всей нечисти. А во-вторых, нечисть меняется. Появляются новые виды. Как те, с которыми нам с братом недавно пришлось сражаться у Бернгардовки. Вроде упыри, но их поведение слишком отличалось от обычных восставших мертвецов.

— И в чем это выражалось? — полюбопытствовал Чигарин. — Я про поведение.

— Они владели силой, — начал перечислять я. — Могли взаимодействовать друг с другом и работать сообща, похищали людей, а не убивали их…

— Кстати, я слышал, что семья Суворовых полностью полегла в бою с такими упырями, — добавил Чигарин, и я кивнул. — Не подскажете, как вам удалось в одиночку истребить целую орду?

— Насколько я помню, Суворовы сразу попали в зараженную местность, и им пришлось вступить в бой, — ответил я. — У нас же было время на то, чтобы изучить противника. С нами была журналистка. Ксения Серова. Она может подтвердить.

— Хорошо, мы поговорим с ней, если понадобиться, — протянул жандарм. — Кстати, вы не знаете, что стало причиной мутаций?

— Все исследования, которые нам удалось провести, направлены в Синод, — ответил я.

— Я знаю. А так, на память? Просто запрос в Синод это дело долгое…

— Что-то связанное с водкой, которую бесплатно распространяла секта.

— Хорошо, — пробормотал Чигарин, записывая сказанное мной. — Кстати, Михаил Владимирович, я смотрел видео вашего боя с ордой. Действовали вы достаточно ловко. Где так хорошо научились владеть силой? Вы первый темный ведьмак Империи.

— Методом проб и ошибок, — почти честно ответил я. — Мне пришлось просить все заметки о темной силе у Никона. А дальше пытаться работать с тем, что осталось в архивах Синода.

— Тяжело вам пришлось, — протянул жандарм.

— Иногда я проводил на тренировочном полигоне по десять-двенадцать часов. А порой и больше.

— Вы очень талантливы, — похвалил меня Чигарин.

— Благодарю.

— Интересно вышло, что в семье огневиков получилось два темных ведьмака, — задумчиво протянул жандарм, словно размышлял вслух. — Сперва ваш дядя, а теперь и вы.

— Неисповедимы пути Спасителя, — ответил я. — Синод и отдел антимагов не нашли в этом ничего странного, раз уж допустили меня до работы.

— Вы правы, — согласился Чигарин.

Жандарм убрал лист в папку и встал с кресла:

— Ну, спасибо за разговор, Михаил Владимирович, — произнёс он. — До встречи.

— До встречи, — ответил я.

Жандарм замялся, а затем произнес:

— И еще одна просьба. Она не относится к делу. Вы не можете подписать постер для моего сына?

— Охотно, — улыбнулся я. — Давайте.

Чигарин достал из папки глянцевый плакат, на котором я стоял спиной в камеру и держал вскинутый обрез у плеча, и протянул мне. Я взял ручку, уточнил:

— Как зовут вашего сына?

— Илья.

Я написал на постере несколько слов, поставил размашистую подпись, и протянул бумагу жандарму:

— Держите.

— Спасибо, Михаил Владимирович, — поблагодарил жандарм, принял бумагу и убрал его в папку. — Отдыхайте.

Я только кивнул. И Чигарин вместе с конвоиром вышли из блока. Лекарь же подошел ко мне и участливо поинтересовался:

— Как вы себя чувствуете, Михаил Владимирович?

— Нормально, спасибо, — ответил я. — Если нужно меня снова связать…

— Нет, что вы. Вы же дали честное слово, что не будете делать глупостей. Думаю, что от начальства нам достанется, что ведьмаки из важных семей остались один на один без силы наедине с неучтенной нежитью. А если учесть, что вы при этом были еще и связаны… — он с надеждой взглянул на меня.

— Жаловаться я не стану. Об этом можете не переживать.

— Благодарю, Михаил Владимирович. Знаете, я был против, чтобы Чигарин устраивал допрос сегодня… — начал было синодник, но я его перебил:

— Все хорошо. Такая у них работа. Я никаких претензий не имею.

Синодник кивнул и вышел из лекарского блока. Я же глубоко вздохнул и откинулся на кровать. И быстро провалился в глубокий сон.

Утро началось с того, что меня разбудили. Сопроводили в уборную, потом подвели к рукомойнику, где всучили кусок серого мыла и чистое махровое полотенце. Я, наконец, умылся и смог сменить вчерашнюю робу на свежую.

Лекарь распорядился подать мне завтрак. Тот состоял из двух яиц, рисовой каши с маслом и стакана компота. Я отметил, что хоть еда и была без изысков, но вполне сытной.

Лекарь осмотрел рану и заявил, что она уже достаточно затянулась, чтобы не беспокоиться о неблагоприятных последствиях.

Когда мы закончили со всеми процедурами, в лазарет вошли визитеры. Только в этот раз, в компании Чигарина в блок прибыла группа антимагов. Одним из гостей был Виктор Круглов:

— Доброе утро, мастер Морозов, — прохрипел Феникс, растянув тонкие губы в жуткой усмешке.

— Доброе, — ответил я и добавил. — Если его можно назвать таковым.

Феникс пододвинул стул к моей кровати и уселся на него. Какое-то время сверлил меня взглядом, а потом спросил:

— Вас тут не обижают? Кормят досыта? Не бьют? Не вгоняют иголки под ногти?

От такого вопроса я опешил. Лекарь закашлялся, а охранник в форме икнул.

— Все хорошо — заявил я. — Я случайно упал и поранился. Мне помогли.

— Упал, потерял сознание, очнулся… гипс, — пробормотал Виктор, раскрывая на коленях папку с бумагами.

— Полагаю, что я оказался в остроге по ошибке, но все же уверяю, что тут работают приличные люди. И никто не стал бы меня пытать.

— Уверены? — уже с явной издевкой протянул парень и покачал головой с сожалением. — Ну, нет так нет.

По комнате пронесся вздох облегчения.

— Я ознакомился с вашими вчерашними показаниями, — задумчиво произнёс Круглов. — Вам очень повезло, что наряд спугнул эту тварь.

Я промолчал. Виктор же отложил лист и произнес:

— Но мы здесь по другому поводу. Вы уже знаете, за что вас задержали?

Я покачал головой:

— Пока не довелось.

— Нам поступило заявление, что вы причастны к убийству Аркадия Арсеньевича Воронцова, — торжественно произнес жандарм.

Я удивленно поднял бровь:

— Вот как? Очень удивительно. Насколько я помню, мне ни разу не доводилось даже встречаться с Аркадием.

Круглов кивнул:

— Понимаю. Но в заявлении одного законопослушного подданного Империи говорится, что Воронцов ушел вместе с отрядом в Лукоморье. Где пропал при странных обстоятельствах. Что скажете на это?

Антимаг испытующе посмотрел на меня, но я равнодушно пожал плечами:

— В отряде Лукоморья были близнецы Пожарские, Алина Шереметьева и Суворов. Думаю, они смогут подтвердить, что никакого Воронцова с нами не было.

Круглов кивнул:

— Все они так и говорят. Но наш свидетель утверждает, что Воронцов принял зелье изменения внешности. И пошел под видом деревенского парнишки.

Феникс пощелкал пальцами, будто вспоминая имя:

— Пронька. Он назвал себя Пронькой.

— Зачем бы такое могло понадобиться княжескому сыну? Дурачить своих коллег? Насколько я помню, тот мальчонка дрожал как осиновый лист и прятался за спины ведьмаков. Никогда не поверю, что сын князя Воронцова стал бы так себя вести! — мой голос наполнился негодованием.

— Однако, такая вероятность существует, — настаивал Виктор. — Пронька был ненастоящим.

— Допустим, — согласился я. — Я не подтверждаю, что так оно и было. Я сказал «допустим». Но я не видел его с тех самых пор, как меня похитило какое-то существо.

— После этого, лже-Пронька убежал в лес. А затем, на одной из полян была найдена лужа крови, которую по ошибке приняли за вашу. Так вот судя по анализу, кровь была Аркадия Воронцова. Выжить с раной, из которой вышло так много крови, было невозможно. А рядом была найдена ваша коса.

— Я выронил косу, когда меня похитило то животное. Возможно, эта же тварь и прикончила Проньку-Аркадия. Если это и впрямь был он. Или же Воронцов попал туда иным способом, о котором никому не ведомо. Это ведь Лукоморье.

— Возможно, — подтвердил Виктор.

— Если кровь принадлежала Аркадию, то наверняка жандармы и антимаги нашли и тело? — уточнил я.

Феникс покачал головой:

— Увы. Парень как сквозь землю провалился. Мы перекопали все вокруг, но тела так и не нашли.

Я довольно усмехнулся:

— Тогда и об убийстве говорить преждевременно. Кто подтвердил, что Аркадий уходил в Лукоморье или собирался сопровождать нас под чужой личиной? И я все равно ума не приложу, зачем бы ему понадобилось это делать Может это и вовсе был не он, а какое-то мрачное порождение того странного места. Какой-нибудь близнец княжеского сына, который был создан из его волос, к примеру. Но даже если бы он там был, возможно, княжич просто был ранен. Был без сознания. А затем выпил какое-то зелье, и раны затянулись. И он ушел в Лукоморье. Где и заблудился.

Круглов кивнул:

— Все возможно.

— Скорее всего, — поправил я антимага. — Если бы тело унесли или утащили, на земле осталась бы цепочка следов крови.

— Возможно, убийца дождался, пока младший Воронцов умрет, а затем спрятал тело.

— Тогда либо остались бы следы, которые указали сторону, куда ушел человек. Под весом тела, они казались бы достаточно глубокими, — возразил я. — Но я могу поспорить, что на поляне была только одна цепочка следов. И они принадлежали Воронцову. Потому что меня ни на какой поляне не было.

— Ну, были еще отпечатки босых ног, — возразил антимаг, и я усмехнулся:

— Это вполне может быть. В Лукоморье хватает нечисти. Большинство из которой не изучено. Ведьмаки упоминали в отчете гнездовье вороновье?

— Да, — протянул Круглов и поежился. — Упоминали.

— И такое в Лукоморье сплошь и рядом, — закончил я. — Поистине Страна Чудес.

— Лукоморье Страна Чудес. Туда пришел и там исчез, — заключил антимаг и прищурился. — Насколько мне известно, мастер Арсений знал о том, что вас обвиняют в убийстве младшего Воронцова.

— Думаете, что князь стал бы верить россказням глупых людей? — возмутился я. — И принял за истину этот поклеп? Он наверняка понимал, что все это бред. И точно знал, где его сын. Тут и говорить не о чем.

— Вам не показалось, что Арсений решил на вас напасть? Может, поэтому он освободился и взял оружие?

— Ножницы, — пискнул лекарь.

— В руках ведьмака даже зубочистка может стать смертельным оружием, — холодно отозвался Круглов.

— Не поверю, что ведьмак стал бы нападать на привязанного и оттого беззащитного коллегу, — возразил я. — Он из старой семьи. И знает, что такое честь.

Присутствующие в комнате многозначительно переглянулись.

— А если предположить, что он принял обвинение всерьез? — спросил следователь.

— Он не сказал мне об этом ни слова. Воронцов спал и не общался со мной. Сомневаюсь, что он узнал, кто лежит на соседней койке.

Неожиданно антимаг хлопнул себя по коленям и встал с кресла.

— Хорошо. Спасибо за беседу, Михаил Владимирович.

Он направился к выходу, но уже в дверях остановился. Обернулся:

— Да, кстати. Сегодня прошел суд по поводу меры пресечения. Мы не стали вас беспокоить, потому что вы пережили сильное потрясение. Суд удовлетворил ходатайство, чтобы вас освободили под залог. Так что к полудню вы покинете наше заведение.

Я улыбнулся:

— Спасибо. Кто внес залог? Семья?

Антимаг покачал головой:

— Ваш куратор. Мастер Никон. Но желающими были еще близнецы Пожарские. И Алина Шереметьева.

Я снова усмехнулся. И в этот раз улыбка вышла совсем не веселой.

Феникс оказался прав. За полчаса до полудня в блок лазарета вошли мужчины в форме конвоиров.

— Вы желаете отобедать, мастер Морозов, или готовы отправиться на волю? — спросил меня лекарь, который заглянул в помещение с миской, наполненной макаронами.

— Не очень-то у вас разнообразное меню, — хмыкнул я, оценив блюдо дня.

— Кухонным работникам сегодня было сложно пробиться на службу, — ответил парень и пожал плечами. — Утром арестантам пришлось довольствоваться куском черствого хлеба. Потому стоит благодарить их за это простое кушанье.

— И в чем сложности прийти на работу? — подозрительно осведомился я, но ответа не получил.

— Раз трапезничать не собираетесь, то давайте я вам сменю повязку и оформлю выписку.

Я не стал противиться и позволил лекарю выполнить все манипуляции. Вскоре моя рана открылась свету, и я подивился, насколько хорошо она выглядела.

— Вы талантливый целитель, — отметил я.

— Бросьте, все ваша ведьмачья регенерация. Я лишь немного помог снадобьем и чуточку влил своей силы. Беспокоился, не станет ли вам дурно от света, учитывая, что вы…

— Это вам сделалось бы плохо, реши я влить в вас свою темную энергию, — успокоил я парня.

— У вас был такой опыт? — тотчас оживился он. — Проводили исследования?

— Опыт был, но случайный и никаких исследований не проводилось.

— Жаль, — тут же погрустнел лекарь. — В любом случае ваша рана затянется буквально за считанные часы, когда вы окажетесь за стенами острога. Тут работает блокировка силы. Вы еще не остро ощущаете ее нехватку. Слишком мало времени провели здесь.

Мы оба повернули головы к пространству между кроватями. В швах между каменных плиток пола виднелись темные пятна крови, которые так и не вышло отмыть.

— Спасибо за заботу, — глухо проговорил я и уточнил, — вам не достанется за гибель Воронцова?

— Протокол нарушен не был, — усмехнулся парень. — Так что у начальства к нам претензий нет. Но, быть может, решат заложить окно. Поверьте, от этого никому хуже не станет.

Я лишь кивнул и встал на ноги. Конвоиры сопроводили меня из бастиона. Наши шаги на гранитных ступенях отдавали гулким эхом. Я зябко повел плечами, ощутив сквозняк под легкой одеждой.

И уже во дворе, я услышал хор голосов, которые скандировали:

— Свободу Морозову! Свободу народному Ведьмаку!

— Вы устроили в городе настоящий фурор, — поделился мыслями один из жандармов. — В столице вот-вот начнутся массовые беспорядки.

— Если не во всей Империи, — добавил второй. — Патрули подняты по тревоге. В острог не пробиться. Только антимагам не заступили дорогу. Мы уж беспокоились, что начнется бойня. Но тот страшный человек вышел из машины. И толпа стихла.

— Круглов? — догадался я.

— Именно, — отчего-то шёпотом подтвердил жандарм. — Он никому не грозил. Ласково так улыбнулся, и даже у нашего вахтера на голове волосы встали дыбом. А ведь наш вахтер мужик крепкий, тертый калач. Он застал казни, которые творили во дворе много лет назад.

— Но тот антимаг вежливо попросил отойти с дороги и пообещал, что ведьмака никто обижать не станет. Сказал, что с вами всего лишь хотят поговорить. И взбудораженные люди расступились в стороны.

— Да что с них взять — простые имперские люди. Но я и сам, была б моя воля, ушел прочь. Этот человек умеет внушить жути.

Напарник ткнул конвоира в плечо, и тот замолк, виновато глянув на приятеля, а потом покосился на меня с подозрением.

— Меня этот Виктор тоже пугает, — я решил поддержать парня. — А как улыбнется, то даже мухи жужжать тише начинают.

— Говорят, что у него жена есть, — приободренный моей репликой сообщил конвоир. — И вот я думаю, какая ж должна быть у него супружница…

— Ты не думаешь, — строго оборвал его напарник. — Вот прознает антимаг, что тут про его жену шепчутся и решил спросить, к чему ты ею интересуешься.

— А я что? Я ж просто, — отмахнулся парень, но в глазах мелькнул испуг.

— Лучше и не вспоминать про эту беседу, — предложил я заговорщическим тоном и конвоиры заулыбались.

— Вот она, народная слава, — произнес болтливый, когда мы остановились у дверей хозблока.

Тут голоса толпы слышались отчетливо. Я даже смог разобрать призыв созвать Синод и объявить меня святым. Такого счастья мне не нужно, потому как обычно святые все сплошь мученики и к тому же мертвые. Рановато мне еще помирать. У меня еще здесь дела.

— И правда, народная, — согласился я.

Меня провели в хозблок. В помещении моргала лампа дневного света, по которой местная управительница постучала линейкой.

— Темновато тут у вас, — заявил я.

Женщина обернулась, явив румяное лицо, которого никогда не касалась косметика. Что не делало его некрасивым. Заведующая приосанилась и откинула за спину толстую русую косу.

— Темный пришел и сразу потемнело в глазах, — хитро прищурилась она. — Вы, Михаил Владимирович, к нам больше не приходите. А то вон сколько шуму от того, что вы у нас гостите.

— Очень постараюсь, — пообещал я.

Женщина поднялась со стула, поправила форменную юбку на крутых бедрах и пошла к рядам полок. На одной из них лежал льняной мешок, который она принесла и положила на стол, стоящий между нами.

— Проверяйте, княжич. Тут все по описи, — она опустила на столешницу листок, исписанный кривым почерком человека, который вчера забрал мои вещи.

Все оказалось на месте, и я зашел за ширму, чтобы переодеться.

— Совсем вас не кормят в ваших княжеских хоромах, — неожиданно заявила женщина.

— С чего вы это взяли? — уточнил я, выглянув из-за перегородки.

— Размер вашей рубашки очень уже не внушительный. Вот у моего супружника и живот побольше и спина богатырская.

— Так и вы у него…

Женщина нахмурилась, и я поспешил продолжить:

— … настоящая красавица. Наверно и пироги печете знатные?

— А то, — с гордостью подтвердила сотрудница.

— Мне пока некому печь. А вот как найду свою зазнобу, тоже раздамся вширь. Стану крепким и здоровым. Как ваш муж, наверное.

Мои слова пришлись девице по душе. И когда я переоделся и вышел к столу, она протянула мне лист, который стоило подписать.

— Что не имеете претензий, — пояснила она и неожиданно сунула мне что-то завернутое в салфетку. — Не побрезгуйте, княжич. От души. И… — она смутилась, но все же попросила, — подпишите вторую бумагу. А эту я оставлю себе на память.

— Хорошо, — не стал показывать удивления и расписался на втором листе.

— Счастливого пути, Михаил Владимирович, — произнесла она на прощание, прижимая документ к груди, а потом и вовсе осенила меня священным знаком. — Берегите себя.

— Благодарю, — смущенно ответил я и вышел прочь.

Затем направился к воротам вместе со своим сопровождением.

— Можно сфотографироваться? — внезапно спросил разговорчивый.

Второй на него шикнул, но с надеждой взглянул на меня.

— Конечно.

Мы сделали автофото, после чего я вышел за ворота и створки за моей спиной захлопнулись. Я обратил лицо к небу и глубоко вдохнул воздух свободы. И вместе с ним в меня хлынула сила. Она пьянила, наполняя собой каждую клетку тела. Голова закружилась, а сердце заколотилось чаще.

Мост был заставлен жандармами. А за оцеплением собралась большая толпа. Причем в ней оказались не только подростки и молодежь. Над людьми развевались флаги и растяжки. И едва я вышел, собравшиеся затихли. В рядах послышались шепотки. Кто-то, очевидно, сомневался, что это я.

— Мне казалось, что он должен быть больше, — пророкотал чей-то голос в повисшей тишине.

Я улыбнулся и поднял руки, демонстрируя открытые ладони. А за спиной распахнулись черные крылья. И в толпе раздались крики одобрения и радости. Зажужжали взлетающие дроны, послышались щелчки фотокамер. Пару раз взмахнув крыльями, я вознесся над каменной кладкой дороги, и толпа взорвалась криками восторга.

— Морозов! Темный! Народный! — неслось со всех сторон.

Я спустился с небес на землю, решив, что достаточно покрасовался и зашагал по мосту. Вспышки камер ослепляли. И я создал на зрачках нечто вроде линз.

— Они вас пытали? — вопрошал кто-то.

— Выбивали то, что хотели услышать?

Жандармы расступились, и я вышел к толпе, которую принялись оттеснять уже бойцы из антимагов и синодников:

— Разойдитесь, дайте Михаилу Владимировичу добраться до машины, — послышался знакомый голос куратора.

Никон стоял у одной из машин кортежа, а дружинники выстроились в цепь, образуя коридор и мешая журналистам и фанатам пробиться ко мне.

— Михаил Владимирович…

— Михаил Владимирович…

Голоса слышались отовсюду, но куратор громко произнес, перекрикивая журналистов:

— Думаю, Михаил Владимирович очень устал. Дайте ему отдохнуть. А позже, на пресс-конференции, народный ведьмак ответит на все ваши вопросы. — Никон крепко ухватил меня за предплечье и я дернулся от боли.

— Они пытали нашего ведьмака! Вот и руку повредили! — завизжала какая-то впечатлительная девица.

— Не позволим! — забасил тот, кто считал меня недостаточно высоким.

— Погодите! — выкрикнул я, поднимая ладони. — Остановитесь.

Не сразу, но люди притихли. Я заговорил, медленно обводя глазами толпу.

— Никто меня не бил. И не пытал. В остроге я случайно поранился и ко мне отнеслись по-доброму. Меня лечили и кормили.

— Зачем вы их выгораживаете? — колко уточнила журналистка, выбрасывая перед собой диктофон.

— Тут работают хорошие люди. Которые просто выполняют свои обязанности. Вам стоит понять, что тут нет врагов, — я указал на мрачные сооружения, возвышающиеся за спиной. — Подумайте, меня задержали, так как считали причастным к преступлению. И опасались, что я буду укрываться от правосудия.

— Поклеп! — пронеслось ропотом.

— Люди выполнили свою работу, не глядя на титулы и заслуги. Конечно, они могли бы взять с меня слово, что я не стану прятаться и явлюсь на дачу показаний. Но разве все исполняют данные обещания? Можно ли винить жандармов и антимагов за то, что они служат империи? Что они ответственно отнеслись к своим обязанностям?

— Вы не считаете, что все произошедшее — это борьба с вами? — спросила та же журналистка.

— Это покажет расследование. Пусть этим вопросом занимается команда, которая умеет добывать информацию. Я не следователь. И не хочу вешать на людей ярлыки. Я лишь надеюсь, что все это просто недоразумение. И прошу вас, добрые люди, те, кого я безгранично уважаю и искренне ценю, — я развел руки в стороны, — не ищите виновных. Не мстите тем, кто честно служит нашей родине. Вы считаете, что меня обижали? Что мне причинили боль?

Я вынул из кармана завернутый в бумагу подарок и неспешно снял обертку. Под ней оказалась румяная булочка.

— Ко мне отнеслись как к родному. Со мной поделились своей едой, чтобы я не голодал. Сегодня вы не пропускали в острог кухарей. И все арестанты завтркали вчерашним хлебом. А они ведь тоже чьи-то близкие. И даже если и виновны, то вовсе не должны быть лишены еды.

Люди притихли.

— Не забывайте, что все мы — один народ. Спасибо, что вы поддержали меня. Все вы стали для меня семьей. Все вы чуть-чуть Морозовы.

Я подошел к машине, сел на заднее сиденье. Куратор устроился рядом. А дружинники быстро занимали места в кортеже.

— Как вы, мастер Морозов? — участливо уточнил Никон, когда авто выехало с парковки.

— Вашими молитвами, — ответил я, откинувшись на спинку сиденья. — И спасибо за то, что внесли за меня залог.

— Пустяки, — махнул рукой куратор. — Я надеюсь, это досадное недоразумение скоро разрешится.

— Вы не верите, что я убил Воронцова?

— Никто в Империи не верит, — ответил куратор. Посмотрите сами. Откройте последние новости.

Я вынул из кармана телефон, открыл поисковик. Вся новостная лента была забита только одним:

«Темный ведьмак задержан по делу о пропаже Воронцова».

Ради интереса зашел на видеохостинг, вбил «темный ведьмак». И был очень удивлен результатом.

«В Снежинске второй день проходят митинги по поводу задержания темного ведьмака Михаила Морозова».

С интересом нажал на кнопку, запуская ролик. И у меня чуть челюсть от удивления не отвисла.

Площадь была забита народом. То тут, то там в воздухе развевались флаги с моим изображением. Толпа была оцеплена жандармами. И тысячи голосов скандировали:

— Свободу народному ведьмаку!!!

— Признаться, не ожидал, — протянул я, выключив видео и убирая телефон в карман. — Ваша работа?

— Ну, стихийные собрания начались через час после того, как вас вывели из городской квартиры. Многие новостные каналы запостили это событие ради привлечения внимания. Количество запросов «Темный ведьмак» выросло в несколько раз. Ну а дальше уже подключился я. Запустил в сеть ботов, которые активно поддерживали вас в соцсетях и блокировали ботов от конкурентов. Дальше пошли статьи в поддержку и флешмоб с хэштегом «Свободу темному ведьмаку», который быстро подхватили пользователи. Ну а уже утром начался марш по городу, который собрал людей.

— Дела, — покачал головой я.

— Так что ваш арест только поднял ваш рейтинг. Люди, которые не интересовались вами, узнали про события в той деревушке, где водкой травились. А новый ролик от Мистера Детектива привлек к вашей персоне внимание из-за океана. Видео «спартанец на дороге», на котором вы в одиночку уничтожаете орду, бьет рекорды по просмотрам. А количество ваших подписчиков растет.

— Не было бы счастья, да несчастье помогло, — протянул я, глядя в окно и тщательно пытаясь скрыть улыбку. Все вышло даже лучше, чем я ожидал.

— А то, что вы сказали перед этими людьми… — мужчина довольно хмыкнул. — Я бы не написа вам речь лучше.

— Я доверился сердцу. Ничего хорошего не будет, если толпа начнет чинить погромы.

— Конечно, — торопливо кивнул жрец.

У Снежинск-града меня уже встречала делегация, которая состояла из Шереметьевых и Суворова.

— Вас ждут друзья, — улыбнулся куратор, заметив сидевших в скверике ведьмаков. — Не буду вам мешать, мастер Морозов.

— Спасибо, что внесли за меня залог, — произнёс я, и Никон кивнул:

— Это меньшее, что я мог для вас сделать, Михаил Владимирович, — ответил куратор.

Я вышел из машины, и авто синодника выехало территории. Я же направился к друзьям, которые, завидев меня, поспешили навстречу.

— Мужикам привет, бродягам почтение, — с ходу продекламировал Шереметьев, за тут же получил крепкий тычок под ребра от сестры. — Ай, ты чего?

— Где фраз таких нахватался, — покачала головой девушка

— Готовился к встрече своего друга из острога, — невозмутимо ответил. — Смотрел видео, читал статьи о том, как лепить из хлеба…

— Ты рассказываешь какие-то ужасы, брат, — усмехнулся я, и мы крепко обнялись.

— Я рад, что тебя выпустили, — произнёс парень. — Пожарские не смогли приехать, но звонили и беспокоились.

— Мы все рады, — продолжил Суворов, подходя ко мне. — Надеюсь, это ужасное недоразумение по поводу пропажи Воронцова скоро разрешится.

Я кивнул:

— Я тоже на это надеюсь.

— Даже если кровь на поляне принадлежит Воронцову, никто из нас его не видел, — добавила Алина. — О чем мы рассказали жандармам.

— Ладно, хватит разговоров, — оборвал беседу ее брат. — После Остроженской крепости нужно обязательно съездить в баню. И она уже топится. Я распорядился, чтобы нас попарил тот самый банщик, который в прошлый раз из тебя всю душу вытряс.

Я задумался. Затем достал телефон из кармана. Взглянул на экран и увидел то, что искал. Несколько сообщений от Водяновой:

«Миша, я в новостях показали, что тебя задержали по подозрению в убийстве. Никто в семье не верит, что ты виновен»!

Затем шли сообщения, что она приезжала в крепость, куда ее не пустили. Звонила коменданту и убедилась, что мой арест — это не слухи. Что она придумает, что сделать чтобы вытащить меня.

Я улыбнулся. Написал:

«Где ты? Чем занята?»

Сообщение моментально сменило цвет на «прочитано». А через секунду, Лилия ответила:

«Готовлюсь к Русальей неделе. Князь сказал, что они с Денисом сами все решат в Морце. И без тебя справятся. Тебя уже выпустили из острога»?

Я убрал телефон в карман и взглянул на друзей:

— Баня подождет. А мне нужно съездить кое-куда. Уж простите.

Я развел руками, словно говоря: так уж сложилось. И понимающе усмехнулся Олег:

— Понимаю. Дела амурные. Ладно, в баню придется идти без тебя. Раз уж ее натопили. Поехали, господа гусары. Пора кутить!

Компания потянулась к машине с номерами семьи. Я же спустился на парковку, где меня ждал мотоцикл.

Дорога вилась впереди мотоцикла. И как бы быстро я ни ехал лента не становилась короче. Она уходила за горизонт, превращаясь в узкую полосу между разделяющую темный массив леса. Это завораживало. Хотелось ехать так целую вечность, позволяя ветру забираться под ворот куртки. Тьма надежно закрыла меня щитками, заменив мото костюм. Она ластилась к моей коже, словно мы расставались на века.

Никогда раньше я не ощущал себя таким живым. Именно сейчас я понял, что с моих плеч свалилась тяжкая ноша. Мне просто повезло, что Воронцов не успел нанести моей семье больше вреда. Иначе я мог бы повторить путь Александра. Если легенды не врут, то мироходца сложно убить. И я бы возвращался до тех пор, пока эти выродки не догадались бы применить один из проклятых ритуалов. Надо обязательно выяснить, откуда взялись книги, по которым учились эти нелюди. В голове билась мысль, что мать вполне могла быть мироходцем. Вероятно, она и возвращалась именно потому, что умела это делать. Странно, конечно, что каждый раз она оказывалась на месте предыдущей смерти. Могла она просто не понимать, что происходит? Отец ведь тоже оказался против собственной воли в ином мире, где попал в острог. Вероятно, о матери больше других мог знать Владимир. Мне стоило спросить его о ней. Я тут же глухо выругался. От него, пожалуй, дождешься информации. В свое время он отказался от старшего сына. Потом смирился со смертью жены. Затем упрятал в склеп родного брата. Вот же семейка! И угораздило меня оказаться с ним одной крови. Отец года. Оставалось надеяться, что Денис смог унаследовать хоть что-то от другого предка, который подарил темным силу противостоять бедам и биться за своих. Вдруг младший брат сможет стать достойным князем. Сам я совершенно точно не хочу быть главой семьи. От одной только мысли возглавить род у меня во рту появлялась горечь. Я не хотел власти. Да и славы не хотел. Но стоило признать, что она позволяла жить так, как мне желалось. Она давала свободу быть собой. И это мне было по вкусу.

Меж тем мотоцикл подкатил к заправке, на которой не так давно я с товарищами укротили семейку бандитов. Двери здания были заколочены, а на досках кто-то намалевал надпись «продается». По асфальту перед входом в магазинчик ветер гонял мелкий сор. Торговок с ягодами не было видно. Я подкатил мотоцикл в тень деревьев и прошел по небольшой тропинке, чтобы пройти к озеру. Берег было не узнать. Мусора тут не оказалось. Однако вода неподвижно темнела, затянутая водорослями. Камыш ощерился, словно длинные зубцы частого штакетника.

Внезапно послышался плеск и тонкий смех. Он рассыпался в воздухе хрустальными искрами. Я нахмурился, когда в животе похолодело. Даже без вегвизира можно было догадаться, что тут что-то нечисто. Косы у меня с собой не было. Но хватило ножа, который я вынул из ножен. Тьма обернула клинок, вытянулась вдоль него, образуя древко, и потащило лезвие наверх, чтобы сделать из него полотно. Вскоре в моей руке была точная копия косы, к которой я успел привыкнуть.

— Выходи, — потребовал я негромко.

Плеск повторился, и камыш раздвинулся, словно занавес, закрывающий сцену. Из зарослей вышла невысокая девушка. Она была бледной, с длинными черными волосами, которые закрывали почти все ее тело. Только острые плечи выступали между локонами, словно плавники. Незнакомка двигалась странно, дергаясь при каждом шаге. Я вдруг подумал, что она пытается казаться человеком. И просто старается повторять привычную людям скорость движений. А на деле готова сорваться на бег в любой момент. Быть может, она привыкла, что окружающее пространство было более плотным. Как вода, а не воздух.

— Кто ты? — спросил я, не убирая косу.

Девица склонила голову к плечу, сверля меня жуткими черными глазами, которые занимали половину лица. Ее тонкие губы скривились, а потом их уголки поползли в стороны, обнажая ряды мелких острых зубов.

— Кто ты? — повторила она и моргнула. И все бы ничего, но веки схлопнулись над глазным яблоком не сверху и снизу, а с боков.

— Кто ты… Кто ты… — послышались шепотки откуда-то из-за ее спины.

Между листьями камыша мелькнуло что-то белесое.

— Полынь или петрушка? — внезапно произнесла незнакомка скрипучим голосом.

— Да ты издеваешься? — опешил я, вспомнив старую сказку о русалках, которые спрашивали подобное у наивных парней, которых угораздило в неправильное время оказаться у водоемов.

И стоило кому-то ответить «полынь», как русалки бросались прочь. А от другого выбора несчастного щекотали до смерти и утаскивали под воду.

— Изде…ваешся? — повторила за мной нечисть.

— Ваешься… ваешься… — вторили ей голоса из воды.

— Ты разумная? — попытался выяснить я.

— Полынь или петрушка? — вновь повторила она тем же тоном, что и раньше.

— Петрушка… петрушка… — стонали другие голоса, в которых прорезался голод.

Девушка слегка расставила руки в стороны, и я заметил, что каждый палец соединенный с соседним перепонкой, венчался длинным когтем.

— Ну, хрен с тобой, — я перехватил косу поудобнее. — Выходите поиграть. Потому что… Петрушка!

Она сорвалась с места и оказалась рядом через секунду. Но косой я махнул до того, как мой голос стих. И лезвие вспороло бледное тело. Черные когти прошлись по темной броне с мерзким скрежетом. Русалка непонимающе посмотрела на свою нижнюю часть тела, которая отделилась от верхней и осела на песок. Пахнуло тиной и сгнившей травой.

— Петрушка, — повторил я достаточно громко, чтобы меня услышали другие, те, чьи голоса стали явственней.

Новая русалка выскочила из зарослей бесшумной тенью. Но я был готов. Эти твари вряд ли обладали разумом, потому как каждая новая выбегала на береге после того, как раздавалось заветное слово. И словно сумасшедшая кидалась на меня, разевая пасть. Несколько успели, словно лягушки, выбросить вперед языки, которые ударялись в дымный щиток, закрывающий мое лицо. Я успевал увидеть перед своими глазами множество наростов, напоминающий крючковатые коготки. Язык тут же возвращался в их рты. Но повторить попытку лизнуть меня каждая новая тварь уже не пробовала Не успевала. Несмотря на скорость, они не имели шансов против моей косы. А напасть сворой эти создания отчего-то не догадались.

Когда все было закончено, я тяжело оперся на древко косы. Перед небольшим пляжем высилась куча белых останков. состоящих из лягушачьих лап, плавников и черных волос. Последние на поверку оказались чем-то похожим на морскую капусту, которую я в прошлой жизни покупал в супермаркете.

Утерев испарину со лба, я подошел к кромке воды и убедился, что та и впрямь зацвела. Заводь стала гнилым местом. Хотелось убраться подальше. Чем эти твари собирались тут промышлять?

Однако я уже успел заметить, что чуть поодаль кто-то собрал хворост и дрова, собираясь жечь костер. Тяжело представить, кто мог бы по своей воле приперся сюда.

Стоило мне об этом подумать, как послышались новые голоса. Только на этот раз они, очевидно, принадлежали людям. На тропинке, которая вела из деревни, показалась компания, состоящая из нескольких парней и девушек.

Завидев меня, они остановились, и девицы спрятались за спинами своих провожатых.

— Здравы будьте, — растерянно поздоровался один из деревенских.

— И вам не хворать, — ответил я, развеивая косу.

Я подхватил упавший нож. Затем вырвав пучок травы, принялся вытирать ею лезвие от рыбьей крови.

— Что тут у вас происходит? — спросил второй парень, явно пытаясь произвести своей смелостью впечатление на девушек.

— Да так, нечисть убиваю, — беззаботно отозвался я.

— Так это же он! — взвизгнула одна из девиц. — Морозов!

— Да быть того не может, — усомнилась другая.

Я решил не представляться, а спросить о важном.

— Как давно у вас озеро стало дурным?

— С чего это оно дурное? — нахмурился высокий детина, который пришел в себя, и двинулся мне навстречу.

Но не дошел, потому как, наконец, увидел то, что находилось на берегу. Он попятился и едва не свалился на задницу.

— Не вздумайте бежать, — хмуро потребовал я. — Я ведьмак и только что упокоил тут нечисть.

— Это ведь… ведь… да как так? — бормотал здоровяк.

— Соберись. Ты здесь старший? — командирским тоном спросил я.

— Да. Я сын старосты.

— Того, которого мы раньше отправили на каторгу? — я скривился.

— Говорю же, что это Морозов! — звонко воскликнула светловолосая девушка и вышла вперед.

За ее руку цеплялась невысокая девчушка лет десяти, закутанная в тонкую вязаную старую шаль.

— Староста у нас теперь другой. Его всей деревней выбрали. А озеро у нас не дурное. Мы с утра сюда принесли хворост. Хотели сегодня проверить нет ли мусора в воде, чтобы на днях свою русалью неделю устроить. Прямо как у вас… ну почти, как у вас, — девушка потупилась и покраснела.

Я оглянулся, бросив подозрительный взгляд на маслянистую поверхность озера.

— И вы хотите сказать, что тут была чистая вода? Буквально сегодня? — усомнился я.

Мне никто не ответил. Местная молодежь завороженно смотрела на убитую мной нечисть. Стало неловко, что это зрелище доступно ребенку. Потому я загородил девчушке обзор и мягко попросил:

— Вы бы увели отсюда малышку…

И едва я договорил, как моя тьма вырвалась наружу. Буквально за мгновение до того, как ребенок прыгнул на меня.

— Сдохни! — визжала она, пытаясь пробить темную броню. Но ленты моей силы спеленали существо, которое еще секунду назад казалась человеком.

Сейчас оно сделалось тонкой девушкой, покрытой рыбьей кожей без чешуи. Половину лица занимали черные глаза с неправильными веками.

— Ты убил их! Убиииил! — извивалась тварь. — Моих детей! Всех их убил!

Кокон тьмы опутал ее полностью. В последний момент наружу вырвалась рука с изогнутыми когтями.

— Это ж внучка бабки Парасьи. Той, что живет с краю, — просипела светловолосая девушка.

— Как давно ее видели?

— Кого?

— Бабку ту!

Молодежь сбилась в кучку и с ужасом смотрела на нечисть, все слабее трепыхающуюся в коконе, словно в мешке.

— Так что с бабкой? — прикрикнул я.

— Да, не видно ее было, — нахмурился здоровяк. — Неделю уж. Как внучку приютила…

Наконец до местных дошло, что произошло.

— Нечисть пробралась в вашу деревню. Эта, — я указал на кокон, — похоже мать выводка, который я убил. Она вас заморочила и вела, чтобы скормить своему голодному потомству.

— Мама, — пискнул невысокий парнишка и осенил себя знаком Спасителя.

— Надо будет проверить дом Парасьи.

— Вон он, — с готовностью указала мне путь девушка. — Вас проводить?

— Нет, милая. Отведи ребят обратно в деревню. И позовите старосту с мужиками. Пусть захватят с собой горючее. Надо спалить останки этой погани. И очистить озеро от скверны. Неизвестно сколько там могло остаться мелких головастиков. Жрец у вас есть?

— Как без него, — пробасил сын старосты. — Только он пьян нынче.

— Сойдет, — вздохнул я и пнул неподвижную мать убитых мной ранее русалок.

Тьма отступила, сползла с нечисти, и та осталась лежать на траве, глядя в небо распахнутыми глазами, которые успели покрыться мутью. Рот ее раззявился и наружу выкатился синий язык.

Я же направился к строению, которое стояло неподалеку, почти полностью скрытое деревьями.

Избушка была покосившейся, вросшей в землю по самые окна. Крыша поросла мхом, крыльцо скрипело под ногами. От дома тянуло сыростью и смертью. Я решительно толкнул дверь, и та отворилась. Внутри было темно. И я шагнул внутрь, готовый ко всему. И опешил, оказавшись в глухом лесу. Я оглянулся, убеждаясь, что позади меня высились деревья и кусты.

— Вот же Ягиня, — восхитился я, догадавшись, что это ее рук дело, и тут же всполошился, решив, что вполне могу ошибаться.

Впрочем, долго думать мне не пришлось. Потому что из леса в метрах пяти от меня вышел огромный кот. Он осмотрел меня с видом превосходства, а потом фыркнул и повернулся ко мне хвостом. Я не сразу сообразил, что это было приглашением и котяра нетерпеливо мяукнул. А затем развернулся и направился к едва заметной тропе. И я мог поклясться, что еще недавно этой тропы не было. Кот же остановился, глянул через плечо, блеснув хищными глазами, в которой мне померещилась усмешка.

— Да иду я, иду, — сказал я негромко, чтобы вредный питомец Ягини, чего доброго, не рванул прочь, не желая ждать нерасторопного гостя.

В этот раз дорога к Ягини оказалась куда короче. И вскоре, я стоял у порога домика, в котором еще недавно пил чай с местной правительницей.

Ягиня встретила меня на крыльце. И я улыбнулся:

— Ждала гостей?

— Даже провожатого за тобой отправила, — ответила хозяйка дома. — Беспокоилась, что ты в той деревушке до самой ночи будешь порядки наводить. А мне ужасно не хотелось ждать так долго.

— Значит, ты знаешь, что твое предсказание сбылось. Я потерял того, кто меня любил. Она заняла трон твоей сестры.

— Лукоморье не терпит пустоты, — с тоской произнесла Ягиня, и глаза ее затуманились.

Мне вновь показалось, что передо мной старуха в теле юной девушки. Кости проступили сквозь кожу, волосы засветились серебряными нитями седины. Но Яга тряхнула головой, и морок спал. Хозяйка посторонился, приглашая меня войти.

— Проходи в дом, чего на улице разговаривать? Чайник поди еще не успел остыть.

Я поднялся по скрипучему крыльцу и вошел в горницу. На столе и правда уже стоял исходящий паром чайник.

Дверь за спиной закрылась, Ягиня подошла столу и разлила отвар по кружкам:

— Может быть, в этот раз останешься? — мягко уточнила она, передавая мне посуду, от которой исходил терпкий аромат лесных трав.

— На баньку? — хитро уточнил я, принимая напиток. Сделал глоток и довольно цокнул языком. — Нет. Уж прости, ты девушка видная. И я полный дурак, что отказываюсь от такого шанса. Но мое сердце принадлежит другой.

— Ясно, — Ягиня понимающе усмехнулась.

— А отвар у тебя прекрасный. К слову о той, кому принадлежит сердце…

— Сирене?

Я кивнул:

— Все верно. Ты говорила, что можно помочь.

— Все верно, — ответила хозяйка дома и указала на кружку, которую я держал в руке. — И лекарство я тебе уже дала. Я же знала, зачем ты едешь.

— Хитро, — оценил я, но Ягиня покачала головой:

— Ты и сам бы выработал иммунитет. В тебе уже была ее сила. Я почувствовала ее крохи, когда ты в первый раз гостил в моем доме. Ты ведь ощутил ее силу в себе, когда приручал своего духа.

— Ты его видишь? — удивился я. — Демона?

— Однажды ты найдешь для него дом и отпустишь. Но не сейчас, — задумчиво протянула девушка, глядя мне через плечо. — Сирена выбрала тебя и подарила отражение своей души. Самое дорогое, что имеет каждая из таких, как мы. Травы просто ускорили процесс принятия этого дара.

— Ну спасибо, хозяйка, — ответил я и сделал большой глоток. — А что будет с Маришкой?

Девушка пожала плечами:

— Она вернулась домой. Туда, где ей и следует быть. Туда, где ей будет хорошо.

Я снова сделал глоток:

— А как же ведьмаки?

— Лукоморье не даст Маришке погибнуть, — успокоила меня Ягиня. — В этом лесу есть много… Неизведанного.

— Пока неизведанного, — поправил я девушку.

— Лес не даст себя в обиду, — произнесла Ягиня, но голос ее прозвучал как-то неуверенно.

— Ты и сама сомневаешься, — заключил я, и девушка не ответила. — Та нечисть, которую я положил у озера. Она ведь совсем свежая и подобралась так близко к людям.

— Деревенские забыли заветы предков. И обидели озерную деву. Стали портить ее дом. И ты забрал хранительницу, чтобы отвезти ее далеко отсюда. Твоей вины тут нет, — тут же успокоила меня Ягиня. — Такую нечисть нельзя принудить хранить водные наделы. Они сами выбирают себе дом. Новая хранительница в это озеро пока прийти не захотела. Вот и лезет в пустой дом всякая погань. Вот, отдай селянам эту вещицу, — девушка протянула мне странный плод, похожую на продолговатый каштан. — Пусть парни соорудят плот из жердей заборов каждого дома в деревне. На нем заплывут к центру озера и бросят эту семечку в глубину. И каждый день всю будущую русалью неделю жители просят о защитнице. Девицы посылают по воде венки и поют песни. Кто захочет в эти дни свадьбу справить, пусть делают, как решили. И накажи, чтобы никто им не мешал. Время это священное. Все иные обещания будут не властны над людьми. Только сердце должно править, не голова. Иначе не будет это место больше благословенным.

Повисло тяжелое молчание. Кот нагло толкнул дверь лбом и вошел в дом. Подошел к кадке с водой и сунул туда свою крупную морду. Я заговорил:

— Ведьмаки уже не те, что раньше. И снимать ролики и заключать рекламные контракты им интереснее, чем сражаться с нечистью.

Ягиня подняла голову и взглянула на меня потемневшими глазами.

— Мир катится в бездну.

— Порой нечисть бывает куда человечнее, чем многие люди, — продолжил я и сделал еще один глоток. — Не пора ли попытаться заключить мир?

— Обезумевшей нежити, неподконтрольной Полуденнице все равно будет много, — произнесла Ягиня.

— И злобной нечисти будет достаточно, чтобы поддерживать статус ведьмаков, — ответил я. — И не соваться в заповедный лес.

— Ты сможешь? Сумеешь сделать Лукоморье вновь нетронутым людьми?

Я неспешно вернул пустую кружку на стол, обдумывая одну идею, которая пришла мне в голову после разговора с ныне покойным стариком Воронцовым. Кот громко чихнул, давая понять, что тоже ждет ответа. Он подошел к своей хозяйке и потерся спиной о ее бедро.

— Могу попытаться, — честно ответил я после недолгой паузы. — Но взамен я хочу попросить тебя еще об одной услуге.

— Слушаю, — произнесла хозяйка дома, и в ее глазах я заметил искорки разгорающегося интереса.

Я даже засомневался, что оказался в нужной деревеньке, до того Морец преобразился к празднику. На подъезде меня встретил отряд дружинников в широких красных рубахах и кольчугах поверх них. На головах у них были остроконечные шлемы. Аж залюбовался статными богатырями, которые проверили у меня документы.

— Княжич, нас не предупредили, что вы явитесь, — смущенно пробасил здоровяк, напоминающий мне картинного Илью Муромца.

— Где это видано, чтобы Морозов не явился на Морозовскую русалью неделю? — уточнил я и добавил с подозрением в голосе, — Может быть меня и пускать не велено?

— Что вы, мастер? Как можно? — охнул мужчина и дал знак своим товарищам, чтобы те открыли проход.

Для меня подняли тонкий ствол дерева, который представлял собой шлагбаум. И тут я заметил, что граница между дорогой до Морца и внешней территорией дрогнула, словно поверхность мыльного пузыря. Стоит узнать у Лилии, как она это все организовала. Не удивлюсь, если тут не обошлось без секретов высшей нечисти.

Дорога вилась лентой среди зеленого поля, за которым раскинулась преобразившаяся деревенька. Каждый домик оказался недавно выкрашен, на крышах поблескивали лаком дивные птицы-ветряки. По чистым выметенным улицам бегали ребятишки в серых льняных туниках, а над сорванцами реяли высоко в небе воздушные змеи в виде гусей-лебедей, украшенные рунами и длинными цветными лентами.

Несколько медведей лениво расселись на завалинке дома старосты и при виде меня лишь фыркнули. Тут же ворота распахнулись и навстречу мне вышел одетый по парадному староста. На нем были полосатые штаны, белая рубаха с вышивкой по вороту, подпоясанная вышитым кушаком, кепка с красным цветком на боку и начищенные яловые сапоги с острыми носами.

— Радость-то какая! — воскликнул староста, резво двинувшись ко мне. — Княжич, вы ли это? Или меня глаза стариковские подводят?

— Не наговаривай на себя, — по-доброму отмахнулся я. — До старика тебе еще далеко.

— Михаил Владимирович, как же я рад…

— Я не мог пропустить русалью неделю, — перебил я старосту. — Как у нас дела? Смотрю вот и диву даюсь, как же похорошел Морец при Морозове.

— Дела замечательно, — мужчина дал знак и ко мне тут же подскочил мальчонка, который повел мотоцикл к стоянке. — Ваша дружина в порядке. Всех расквартировали.

— Все оказались при деле?

— А то, — хитро усмехнулся староста. — Негоже молодым ребятам скучать без работы. Да и они не возражали. Один парнишка в кузне помогает. Другой в пекарне. Остальные руки тоже пустыми не остались.

— И как себя ведут наши гости?

— Хорошие ребята. От хмельного отказываются, девок не обижают, от работы не бегают. За пару дней они тут столько всего сделали.

— Ну, вы не лютуйте. А то не захотят больше у вас гостить.

— Что вы, княжич. Неужто думаете, что мы не проявили гостеприимство?

Тут я заметил Като, который вышел из соседнего дома. Ему очень шла белая льняная рубаха и венок из колосьев, которые интересно смотрелись вкупе с серьгами в его ушах.

— Мастер! — он вскинул руку, махнув мне.

— Хороший мальчишка, — похвалил его староста. — Кота своего пустил в амбар и всех мышей оттудава повыгонял.

— Надо вам дворового завести. Тогда и мышей не будет, — заметил я.

Мужчина слегка погрустнел и подошел поближе:

— Ежели вы с этим поможете, то я вам до конца дней буду благодарен и молиться о вашем здравии Спасителю буду.

— Попробуем решить, — не стал обещать я, подумав, что этот момент и впрямь надо обсудить с Тихоном.

Меж тем ко мне подошел Като и коротко поклонился:

— Рад видеть вас на свободе, мастер.

— Я же говорил, что это просто недоразумение, — отмахнулся я.

— Это прекрасно, — произнёс после недолгого молчания мезоамериканец.

— А что? У вас уже был план по моему спасению? — уточнил я. Боец только усмехнулся, но ничего не ответил. Но судя по его лицу я догадался, что штурм Остроженской крепости был одним из планов. И быстро сменил тему разговора.

— Как вы здесь?

— Хорошо, — улыбнулся парень. — Тут живут очень добрые гостеприимные люди. Нас приняли за беженцев и стараются закормить.

— И завалить работой? — уточнил я, косясь на старосту, который усиленно делал вид, что не подслушивает наш разговор.

— Работа приятная. И полезная. Мы и тотемы свои выгуливаем без особых сложностей.

Он кивнул на медведей, который я поначалу принял за переодетых циркачей.

— Местные нас не боятся. И не считают дикарями. Это приятно.

— Конфликтов ни с кем нет? — удивился я.

— Как можно? — заулыбался парень. — Тут такая хозяйка приезжала из особняка вашего батюшки и брата. Всем нам раздала задания. Мы на русальей неделе будем не просто гостями.

— Лилия Владимировна? Так зовут хозяйку? — догадался я и в груди потеплело.

— Она самая, — с мечтательным выражением на лице подтвердил парень. — Такая девушка…

— Губу не раскатывай, — строго прервал я откровения иноземца. — Водянова кого надо девушка.

— О, — прищурился Като. — Она сегодня с утра приезжала. Такая строгая была.

— Понятно, — кивнул я, а потом деловито продолжил, обратившись к старосте, — кто мне тут все может показать?

— Дак, пусть Катушка, вкм все и покажет.

Мезоамериканец закатил глаза, явно не впервые услышав такое к себе обращение.

— Он паренек молодой да прыткий. А мои старые колени подводят.

— Может вам надо уже замену готовить? — предположил я.

— Рановато мне на покой, — ничуть не обеспокоился мужчина и сдвинул кепку набок. — Много еще дел у меня тута.

Я кивнул и направился вдоль улицы рядом с дружинником.

— А где остальные? — спросил я.

— У реки. Там мостки возвели, установили полевую кухню, выстроили стенды для ваших коллег, других ведьмаков.

— А лодка уже на воде?

— Сегодня собираемся. Обещался приехать княжич Пожарский. Он просил без него ладью не спускать.

— Хорошо, — обрадовался я.

— Хочу, чтобы вы знали, мастер, что он говорил с Дито и предложил нам помощь, если с вами все сложится скверно.

— И что вы решили?

— Что будем вас освобождать и умрем за вас, — совершенно спокойно сообщил парень, не сбившись с шага.

Я отчего-то сразу ему поверил. Понял, что эти ребята и правда за меня погибли бы, даже не задумываясь.

— Вы не рабы. И не должны…

— Должны, — не поворачиваясь бросил Като. — Вы нас приняли как своих. Хотя понятно, что мы вам совсем без надобности.

— Это не так, — возразил я, пропуская перебегающих дорогу босоногих ребятишек. — Вы ценные сами по себе. Пора вам уже это понять. И рабами обладать я никогда не желал.

— Именно потому мы и будем вам верны, мастер, — с каким-то странным выражением на лице произнес парень. — Вы дали нам выбор. Никто до вас так не поступал.

Мы подошли к харчевне, которая сейчас выглядела очень презентабельно. Я запомнил это здание без второго этажа.

— Внутри большая печь, в которой пекут сдобу, — сообщил Като. — Знаете, какие тут вкусные плюшки?

— Попробуем, — довольно усмехнулся я. — Но чуть позже. А как гостевые домики?

— Много править не надо. А для большого количества гостей на эту неделю поставили полевой лагерь там, — он указал рукой в сторону крайнего дома.

Сразу за ним перед моими глазами раскинулся настоящий палаточный городок.

— Это очень похоже на вигвамы. В каждом есть лежанки, печь в центре. Дым выходит наружу через небольшое отверстие в крыше.

— Хорошо придумано. После мероприятия все это можно разобрать и хранить до следующего года в каком-нибудь…

— В амбаре, — с готовностью подхватил Като.

Я вспомнил, как выглядели домики в деревне Пожарских. Но там и гостей было в разы меньше. Здесь же палатки были вполне уместны. Я заглянул в самый крайний из них и убедился, что внутри уютно. На полу лежали домотканые коврики, пара топчанов украшали лоскутные покрывала.

В центре был очаг на металлическом основании.

— Интересно.

— Позади есть душевые. А в другой стороне поставили небольшой пирс.

— Я и не думал, что здесь проделана такая серьезная работа.

Где-то за спиной залаяли собаки, и громко засмеялись дети. Я оглянулся, чтобы успеть заметить, как к реке в компании старосты спускается мой приятель Пожарский. Тот завидел меня и ускорил шаг. А когда оказался рядом и вместо рукопожатия стиснул в крепких объятиях.

— Дружище, ты меня раздавишь, — начал было я.

— Когда ж ты перестанешь вести себя так… — пробормотал парень, — и попадать в такие истории?

— У меня не было выбора, — ответил я.

— Выбор есть всегда, — княжич отодвинулся, чтобы окатить меня недовольным взглядом. — Не мне тебе указывать, Михаил. Ты ведь все произошло неспроста, я понимаю.

Мезоамериканец отошел подальше, сделав вид, что наша беседа его не интересует. Но в этот момент к нам подоспел староста.

— Мы обсудим все позже, — пробормотал Иван.

Сам я не был уверен, что хочу говорить о произошедшем. Но все же кивнул и решил сменить тему:

— Ты поможешь со спуском ладьи?

— Конечно. Не хватало еще, чтобы ее утопили. Было бы обидно.

— И ты справишься один? — удивился я.

— От нас потребуется лишь направить судно, — раздался девичий голос, который принадлежал сестре Пожарского. — А остальное сделают рабочие.

Девушка шагнула ко мне и сгребла в охапку. Объятия ведьмачки были не менее крепкими, чем у ее брата.

— Мы за тебя переживали. Братец планировал выкупить у Дениса косу…

— Вранье, — обиженно фыркнул Иван, но я заметил, как он сдерживает улыбку. — Все знают, что мы друзья и потому я бы получил это оружие на добрую память. Ты ведь вписал это в завещание?

— Нет. Ты в моем завещании не упомянут

— А вот это обидно, — хохотнул парень, а потом обернулся в сторону палаток. — Тут все здорово устроено. Ты уверен, что всем хватит места? Поговаривают, что половина Империи хочет попасть на Русалью неделю.

— В прошлом году тут было немноголюдно, — отметил я.

— Тогда в семье не было темного ведьмака, — хохотнула княжна, но я заметил, что смотрит она вовсе не на палатки, а в сторону Като.

Парень же словно и не замечал нас. Он вызвал свою тотемную кошку, и та резвилась рядом, высоко подпрыгивая и ловя бабочек.

— Поверить не могу. У тебя правда дружина из иноземцев, — произнесла Марья. — И какие они?

— Тебе будет гораздо удобнее спросить у них самих, — отозвался я. — Поверь, они такие же люди, как и мы.

— Уверен? — хмыкнула девушка. — Этот парень кажется каким-то…

Марья замолчала, словно смутившись, и тряхнула головой.

— Прошу не обижать ребят, — довольно строго заявил я. — Они теперь мои люди, и я несу за них ответственность.

— Я ведь не дикарка, — девушка вскинула подбородок и мне показалось, что Като криво усмехнулся.

Мы спустились к воде, где нашлись остальные мои дружинники. Они сменили одежду на льняные штаны и рубахи, которые очень странно сочетались с их украшениями, прическами и рисунками на коже.

— Здравы будьте, — коротко поклонился нам Дито, и остальные повторили его жест. — Мы рады видеть вас, мастер Морозов.

— Вы тут успели обжиться, — заметил я. — Как вам здесь понравилось? Никто не обижает?

— Спаситель с вами, — к нам подошел запыхавшийся староста. — Я предоставил вашей дружине лучшие дома. Столоваться предложил у меня. Моя супружница выдала им справную одежу.

— Все в порядке, — успокоил я мужчину. — Вижу, что ребята выглядят довольными.

— И их зверики тоже, — закивал староста. — Медведи, вон, гуляют где вздумается. И котик Катушки резвится где пожелает.

Като вновь закатил глаза, услышав, как староста коверкает его имя. Но не стал возражать. Мне показалось, что он просто не желает обижать старика.

Мы обошли ладью, отметив, что она расположена очень удачно. Множество жителей деревни пришли к реке, чтобы помочь. Однако при этом, люди подходили ко мне, пытаясь коснуться рукава или локтя.

— Здравы будьте, княжич… Слава Спасителю… Счастье-то какое… — слышались их негромкие голоса.

— Вы уж простите, — пожал плечами староста, — но все очень радостные, что вы живы. Мы ведь думали, что Спаситель отвернулся от нас.

Глаза старика увлажнились, и я положил свою ладонь ему на плечо.

— Все хорошо, — я обернулся к остальным жителям, — Я тоже рад видеть вас всех. Спасибо, что вы делаете так много для Морозовых. Теперь, когда мой отец вернулся, дела наши пойдут еще лучше.

— Слава Спасителю, — воскликнула высокая женщина в красном платье, и остальные закивали, соглашаясь с ней.

Какое-то время я оставался на месте, позволяя морецким выразить свою радость. Пожарские меня не торопили. А Марья казалась больше заинтересована состоянием ладьи и старательно делала вид, что не замечает тотемную кошку, которая подошла поближе и с любопытством следила за девушкой. Мне подумалось, что кошка делала то, что хотелось ее хозяину. Като будто нарочно встал вполоборота, скрестил руки на груди и смотрел в противоположную сторону. Но мне показалось, что кончик его уха дернулся на голос Пожарской, когда та заговорила.

— А у этих зверей есть блохи?

Кошка взглянула на своего хозяина, и я поразился изумлению, которое читался на ее морде.

— У наших тотемов столько же блох, сколько… — начал было Като, но я вскинул руку, чтобы попросить его не грубить.

Тот смущенно замолчал и затем прошептал что-то, чтобы кошка рванула прочь. От этого резкого движения княжна вздрогнула и нахмурилась, глядя на удаляющегося к воде иноземца.

— Тотемные животные не страдают от паразитов, — терпеливо сообщил Дато. — Они не просто наша сила, но и часть нашей души.

От спокойного тона мезоамериканца Пожарская смутилась и ее щеки покрылись румянцем.

— Это все равно, если бы тебя спросили, насколько воняет воздух, которым ты управляешь, — заметил Иван.

— Заткнись, — фыркнула девушка и отбросила за спину толстую косу и глухо продолжила, — Извините. Я не знала этих особенностей.

Я откашлялся, чтобы обратить на себя внимание, и спросил:

— Как нам спустить ладью на воду?

Вместо ответа Пожарская ухмыльнулась и резким движением скинула с себя куртку. А потом подняла руки.

— Подожди меня, — недовольно отозвался ее брат и тоже освободился от мотокуртки.

Ладья буквально на моих глазах дрогнула. Сходни застонали, когда судно тронулось по ним.

Вода покрылась рябью, а потом прочь от берега покатились круги волн.

Мезоамериканцы тотчас выстроились в линию, призывая своих зверей, а несколько рабочих поторопились отойти подальше, беспокоясь о том, чтобы не попасть под удар стихий.

Ладья покатилась в глубину и мне вдруг показалось, что она сейчас завалится набок.

Пожарская глухо выругалась и подалась вперед. Ее пальцы задрожали от напряжения. Судно встряхнула невидимая сила, а затем оно встало прямо. И погрузилось в воду до самой кромки борта, а потом выпрыгнуло вверх, словно поплавок.

Марья шумно выдохнула и внезапно осела на траву. Брат подхватил ее голову и обеспокоенно заглянул в ее побелевшее лицо.

— Ну зачем ты так? Вечно пытаешься мне доказать, что сильная. Я ведь и так это знаю…

Девушка попробовала подняться, но у нее ничего не вышло.

— Нужен лекарь? — я присел рядом на пятки и смахнул с ее лба прядь волос. — Марья, ты как?

— Отстаньте, — простонала она, толкая прочь мою руку.

Иван вынул из кармана фляжку, открутил крышку и приложил горлышко к губам сестры. Та сделала несколько жадных глотков, а потом закашлялась.

— Какая гадость, — просипела она и, наконец, смогла сесть.

Затем неожиданно резко встала на ноги. Затем покачнулась и наверняка бы свалилась, если бы рядом не оказалось кошки. Та подставила девушке спину, на которую княжна оперлась. Марья сгребла шерсть в ладонь и охнула, понимая, что животное может пострадать от слишком крепкой хватки.

— Прости…- пробормотала она и закусила губу.

Наверное, она подумала, что глупо выглядит. Но кошка не смутилась и боднула руку девушки лбом. А потом и вовсе лизнула шершавым языком.

— Зачем она это делает? — слабо спросила Марья оглянувшись.

— Глупое животное ищет блох, — проворчал Като и шепнул что-то своему зверю.

Кошка исчезла, но перед этим оскалилась в удивительной улыбке, от которой у любого человека кровь застыла бы в жилах. Но Марья улыбнулась той в ответ. Мне подумалось, что передо мной начинается история привязанности, которая может оказаться сложной. У Пожарских, видимо, какая-то семейная особенность выбирать не самые простые пути к счастью.

Иван тоже напрягся, заметив состояние сестры. Он обнял ее за плечи, отвел в сторону, чтобы усадить на берегу и вновь предложить восстанавливающий отвар. После расхода сил девушка не сопротивлялась и словно оглушенная послушно выпила предложенное братом.

Староста пригласил осмотреть полевую кухню, хотя сразу же сообщил, что та уже одобрена Водяновой.

— Лилия Владимировна лично проверила все. Составила списки блюд, чтобы раздатчицы выучили названия.

— А готовить кто будет? — я оценил навес, под которым расположились печи.

— Приглашенные кухари и огневики, — мужчина покачал головой. — Хозяйка пояснила, что это надобно для того, чтобы все было на высокой полосе.

— Где? — не понял я.

— На высшем уровне, — пояснил Като с легкой полуулыбкой.

— Катушка все мудреные слова знает, — закивал староста, с отеческой теплотой взглянув на парня. — И дело не в том, что наши бабы плохо готовят, а в том, что народу в гости прибудет много. И всем нам работы хватит.

— Понятно.

— Девкам пошили новые сарафаны, мужикам рубахи и сапоги. Деткам построили площадку, где за ними будет няньки приглядывать.

— И где эта самая площадка? — уточнил я ради приличия.

— Вон там, у воды.

— И не бояться, что утопнут? — нахмурился я.

— Теперича нам об этом переживать не надо. Только в том году мальчонка утоп. А сейчас уж точно бояться нечего.

Я посмотрел на старосту, и тот торопливо пояснил, понизив голос до заговорщического шепота:

— У нас теперь баба водная водится.

— Да ладно, — усмехнулся я, тут же вспомнив жабу, с которой встретился на автозаправке. — И какая она?

— Порядочная, — важно заявил староста. — Она дно у берега расчистила, ракушки поубирала, чтобы детвора ноги не резала, сомов увела дальше по течению, где они теперь каждую ночь ухают.

— И как к ней народ отнесся? — осведомился я.

— Как к доброй соседке. Детишки ей на берегу куличики из песка складывают. Девушки венки плетут, да на женихов гадают.

— Никто не опасается, что на дно утянет?

— Баба она хорошая, хоть и нечисть. Мы люди простые и понимаем, когда к нам с добром. К тому же она нам по секрету поведала, кому мы обязаны такой помощнице.

Мужчина усмехнулся, поправил кепку на затылке, а потом продолжил чуть слышно:

— Старики говорили, что когда-то нечисть жила с людьми в мире. Мы их уваживали и они нас не обижали. Может, все это и враки, да только все мы помним, что, входя в лес, надобно одежу надеть наизнанку. И грибов с ягодами не брать больше, чем требуется. Не бить дичь, если голода нет. Что перед дальней дорогой землицы от порога надо с собой взять. А за печкой положено оставлять гостинец хозяину, которого глазами не увидишь.

— Разве Синод одобряет такие традиции? — осторожно спросил я.

— До Синода далеко. Где император со святыми людьми и где мы, княжич? Им там не видно, как жизнь устроена. А мы каждый день соблюдаем заветы предков, которые проверены.

— Не поспоришь, — кивнул я и взглянул на небольшой пляж, огороженный низеньким плетеным заборчиком.

Рядом с ним к небу тянулись высокие ивы. Между усыпанными тонкими листьями ветвями, которые спускались до самой земли, мне померещилась фигура девушки. Однако ветер качнул веточки и морок рассеялся.

— Мы каждый день благодарим Спасителя, что послал нам вас, Михаил Владимирович, — вернул меня в реальность староста. — И вы не беспокойтесь, чужим мы никогда правды не скажем. И бабу нашу водяную не предадим. Для всех посторонних она — соседка, которая живет в домишке на отшибе.

— Хорошо, — кивнул я, бросив еще один взгляд на песчаный берег.

— Вы останетесь на ночь? — с надеждой спросил старик. — Мы вам терем подготовим, баньку натопим. Ужин сделаем из рыбки свежевыловленной.

— Хорошо, — ответил я, понимая, что на душе растекается спокойствие, которого я давно искал.

Пожарские укатили к себе, попрощавшись и пообещав завтра прибыть к открытию русальей недели. Дружина отправилась помогать в последних приготовлениях. А я подошел к высокому терему, который в числе еще десятка похожих стоял вдоль берега. Стены его были выложены из круглых бревнышек. Высокая крыша венчалась деревянным коником, выточенным мастером. Оконца были обрамлены узорчатыми наличниками, выкрашенными в белый цвет. У завалинки стояла широкая скамья с резной спинкой, покрытая лаком. Я присел на нее и окинул взглядом открывшийся вид. Мимо текла река, которая вилась лентой и терялась вдали. На другом берегу высился лес. И в нем пряталось озеро, где я встретил упыря. Казалось, что было это уже очень давно. До семейного особняка Морозова отсюда было рукой подать. Там, наверно, сейчас во дворе возится Тихон, а на кухне творит волшебство Жирик и крыса. В опустевшем склепе гуляет сквозняк, перегоняя мелкий сор по каменному трону. В небольшой комнатке на первом этаже у окна сидит Лилия Владимировна, а перед ней стоит маленький горшок с кактусом, который я ей подарил. Или она выбросила его, когда завела плотоядную ромашку.

Я вздохнул, поняв, что так ни разу и не спросил, что сама девушка испытывает ко мне. Может, это сирена в ней жаждала получить мою силу. А я, как человек, и не привлекал ее вовсе. Да и нужен ли ей человек?

Я потер шею и тяжело встал на ноги. На дорожке показалась старостина дочка, которая несла стопку белья. Завидев меня, она покраснела.

— Здравы будьте, княжич, — она поклонилась, привлекая внимание к кроссовкам, в которые была обута.

Заметив мой взгляд, девица поправила подол сарафана и пояснила:

— Только батюшке не говорите… Завтра я обую правильную обувь.

— Не переживай.

— Михаил Владимирович, — внезапно громко окликнула меня она, когда я зашагал в сторону бани, — скажите, а как Маришка? Мы с ней дружили. Батюшка велел о ней не говорить. Но…

— Она ушла домой, — сообщил я с улыбкой. — Теперь в заповедном лесу появилась новая хозяйка.

— Неужто, — охнула девушка, перехватив едва не выпавшие из рук полотенца.

— Она счастлива. Это главное.

— То есть, она потому часто грустила? От того что тут ей было не место?

— Скорее всего, — я пожал плечами.

— А если и мне кажется, что мне тут не место? — робко спросила девушка и закусила губу. — Если я хочу быть рядом с одним человеком, который мне вовсе не пара…

— Послушай, — мне стало не по себе от этого признания, — ты хорошая, добрая и отчего-то я уверен, что ты заслуживаешь счастья. Тебе не нужно желать того, что тебе не подходит…

В глазах девушки блеснули слезы. Мне показалось, что она сейчас раскровит зубами свою губу.

— Зачем тебе это? — сурово продолжил я. — Быть компаньонкой — нехорошая доля. Я знаю, что многие считают, это…

— Я не хочу быть компаньонкой, — внезапно воскликнула гостья и нахмурилась, — Простите, княжич, но я имела в виду совсем другого парня…

— Оу, — теперь уже смутился я.

— Мне по сердцу один из ваших дружинников. Он такой… — она покраснела до корней волос. — У него такой голос. И смотрит он так по-доброму.

— Ну… — я все еще не знал, что сказать.

— И зверь его ко мне под окно приходил и всю ночь сопел. Это ведь что-то значит?

— А сам этот… парень, он знает, что тебе по сердцу пришелся?

— Я не решилась сказать ему об этом. Батюшка строго-настрого запретил обижать ваших дружинников. Вдруг Дито посчитает, что я надумала с ним пошутить. И тогда…

— Слушай, — я, наконец, пришел в себя и подошел к девице, чтобы забрать у нее стопку белья, — тебе не нужно понапрасну переживать. Я лично считаю, что если тебе кто-то люб, то надо сказать ему об этом. И спросить прямо взаимно ли это чувство.

— А если да? — с надеждой прошептала девушка. — Вы позволите нам быть вместе?

— Кем надо быть, чтобы мешать чужому счастью, — я улыбнулся. — Если вы решите, что хотите остаться вместе, то я буду только рад. И с батюшкой твоим поговорю, если он серчать будет. Может, он считает иноземцев недостойными…

— Что вы, — отмахнулась девушка. — Батюшка говорит, что дружинники у вас люди хорошие. Несмотря на то что им не повезло родиться за океаном. И если теперь тут их дом, то нам должно обращаться с ними так, чтобы им здесь было в радость жить.

— Так тому и быть.

— Спасибо, княжич. Век вашей доброты не забуду, — девушка схватила меня за руку и прижалась лбом к пальцам.

Я подумал, что простые люди намного спокойнее относятся с мезоамериканцам, чем прогрессивная элита. Тут краем глаза я поймал движение, но повернувшись, не нашел никого поблизости.

— Беги уже, — велел я, глядя на счастливую девушку, которая на мгновенье напомнила мне Маришку.

Она понеслась прочь, подхватив подол сарафана и мелькая подошвами кроссовок.

Я же пошел к стоящей поодаль от терема баньке, из трубы которой вился дымок. Тропинка к ней была выложена речными камешками. У двери ожидал паренек, в белой рубахе. Завидев меня, он приосанился и, спохватившись, поклонился:

— Здравы будьте, княжич. Я вам баню справил. И готов вас веничком отходить.

— Ээээ нет, — протянул я, вспомнив, как меня попарил водяной в банях Шереметьевых. — Я ополоснусь и только. Париться сегодня не стану.

— Уверены? — с надеждой уточнил мальчонка, глядя мне за плечо на работников, которые устанавливали сцену у пляжа.

— Ступай. Я тут сам справлюсь.

Просить дважды не пришлось. И я почти тотчас остался один. Оглянулся на темную стену леса, который раскинулся на другом берегу. В свете заходящего солнца он казался мрачным и загадочным.

Рядом со мной в траве застрекотали кузнечики. Неподалеку принялась отсчитывать чьи-то года одинокая кукушка. Я подумал, что мне и тут уютно, как дома.

Толкнув дверь, я оказался в просторном предбаннике. Здесь было темно, пахло можжевельником и полынью. Я сгрузил чистое белье на лавку, разделся, бросил одежду в плетеную корзину в углу. Взял со стола кувшин и отпил студеного хлебного кваса. Потом утер губы и вошел в парилку. Внутри покачивался горячий сухой воздух. Я плеснул ковш воды на раскаленные камни и отошел подальше, чтобы не оказаться в клубах обжигающего пара.

Затем лег на лавку, на спину и прикрыл глаза. Лишь падающие капли воды разбавляли тишину. Я подумал, что быть может сегодня последний день, когда я мог насладиться спокойствием перед русальей неделей.

— И вновь продолжается бой, — напел я едва слышно и улыбнулся.

Затем поднялся, смочил мочалку и натер ароматным травяным мылом. Я долго соскребал с себя грязь прошедших дней. Казалось, что с каждым разом, как я смывал с кожи пену, мне становилось легче.

Хотелось смыть с себя даже воспоминания о том, что произошло на днях. И дело не в том, что меня мучала совесть. Я бы сделал все то же самое, если вернулся назад во времени. Мне пришлось защищать то, что я считал своим — людей, которые мне дороги. И плевать, что эти самые люди вполне могут считать меня посторонним.

Кожа уже скрипела, когда я, наконец, окатил себя прохладной водой из кадки и отфыркиваясь вышел в предбанник. И остолбенел.

Она едва переступила порог и смотрела на меня потемневшими глазами. Весь мир внезапно сузился до лица девушки, которая стояла передо мной прямо сейчас.

— Ты… — прошептала Лилия и попыталась попятиться.

Тьма юркой лентой обвила дверную ручку и захлопнула дверь, отрезав Водяновой путь к отступлению. Мне стало плевать, что будет в следующую минуту. Даже если сирена убьет меня, выпьет мою жизнь до самого донышка. Я подошел к ней и сгреб в охапку. Зарылся носом в ее волосы у виска. Светлые локоны пахли цветами и прибитой дождем пылью. Дыхание, которое обжигало мою шею, казалось прерывистым и частым. Тонкие пальцы впились в мою спину, и я подумал, что даже если бы Водянова попыталась меня оттолкнуть, то у нее ничего бы не получилось.

— Нельзя же так, — слабо простонала гостья.

— Ты ведь правда здесь? — спросил я и мысленно отругал себя за это.

Даже если все происходящее — горячечный бред моего отравленного угарным газом мозга, то разве это важно? Лилия была в моих руках, и все остальное было пустым.

Я отстранился лишь для того, чтобы обхватить девичье лицо ладонями и наклониться к ее губам. Они были мягкие, сладковатые на вкус. Лилия поначалу замерла, позволив мне ее целовать. А потом ответила порывисто и жадно. Обвила руками мою шею, поднялась на носочки. Ее не смущала моя нагота. И то, что мы оказались в предбаннике вдвоем. Между нами сияла сила, осыпаясь на пол искрами. Я вдруг ощутил, как из меня вырвалась тьма, но сопротивляться этому не хотелось. Все исчезло вокруг и только сияние в глазах сирены оставалось единственным источником света. Девушка тянула в себя мою жизнь, а потом словно опомнилась и вернула ее, вместе с чем-то освежающим, прохладным. Чем-то, что омыло меня изнутри и вновь прокатилось по венам, чтобы вырваться наружу.

Я подхватил девушку под бедра, и она обвила меня ногами, скрестив лодыжки за поясницей.

— Моя, — шепнул я, дурея от восторга.

— Твоя, — прозвучало обещанием, после которого все остальное потеряло смысл.

Я открыл глаза и резко сел. В парной было прохладно. Дрова давно прогорели, и камни остыли. Поднявшись на ноги, я вышел в предбанник и понял, что все осталось на своих местах, а девушки здесь не было. Вот только в воздухе качался аромат белых цветов, от которых сердце сбивалось с ритма. А спина саднила, словно кто-то ее поцарапал.

— Вот так и сходят с ума, — пробормотал я.

Затем быстро оделся во льняную одежду, в которой в деревне сегодня были облачены все. Вышел наружу, в свежий вечер, обрамленный в темное сиреневое небо со всполохами закатившегося за лес солнца. Где-то недалеко квакали лягушки. Возле моего терема меня встретили наглые сверчки и небольшая полосатая кошка, которая отиралась у двери, где кто-то оставил корзинку, прикрытую полотенцем.

— Тут живут хорошие люди, — раздался голос и из сумерек вышел Дито.

Парень выглядел взлохмаченными усталым.

— Много работы? — спросил я.

— Мне в радость помочь местным, — отмахнулся парень и принял мое приглашение усесться на скамью. — Да и труд никогда не бывает лишним. Тем более, он помогает не думать о том, о чем помышлять не стоит.

— О чем речь? — насторожился я.

— Ни о чем, — иноземец потупился и сцепил пальцы в замок. — Мы все очень благодарны за то, что нам дали шанс на новую жизнь.

— Мне стоит о чем-то знать? — осторожно уточнил я.

— Като у нас немного болтливый. И намекнул, что тут есть девушка, которую вы считаете своей.

— Он не солгал, — кивнул я.

Дито уронил голову, словно смиряясь с чем-то, и попытался встать на ноги.

— Погоди, — приказал я и тут же смягчил тон. — Мне кажется, что ты все не так понял…

— Я видел, как она к вам приходила, — вздохнул парень.

— Правда? — оживился я. — Мне показалось, что…

Тут я нахмурился и заставил себя спросить:

— Ты говоришь о той, кто приезжает из особняка? Лилии Владимировне?

— Нет, — насупился парень. — Та, что принесла вам одежду. Я видел…

Он все же встал на ноги и резко поклонился.

— Простите, княжич, это не мое дело.

— Вот тут ты не прав, — я качнул головой. — Старостина дочка просила благословения.

— Я не знаю, что это за слово. Но желаю вам счастья, мастер.

— Это слово означает мое разрешение на поступок.

Парень молчал, рассматривая носки своей обуви.

— Ей понравился твой зверь.

Дито вскинул голову и полоснул меня полночными глазами.

— Я не смог удержать его. Но больше такого не повторится.

Я поднялся на ноги и положил ладонь на плечо дружинника.

— Не знаю, что ты увидел и что надумал, но девушке понравился не только твой зверь. Она решила, что ты ей по сердцу.

— Что? — просипел парень и, кажется, стал бледнее, хотя со смуглой кожей это было почти незаметно.

— Она попросила моего благословения, чтобы предложить тебе ухаживать за ней.

— Как… А разве у вас не принято… То есть… — он всполошился, начал поправлять рукава рубахи, потом потянул себя за мочку уха. — Да быть такого не может,- наконец выдал парень и робко спросил, — а вы что ей ответили?

— Нельзя запрещать быть счастливыми. И я буду рад, если вы поладите. Только учти, не обижай девушку. Она правда хорошая.

— Что вы, господин, — иноземец порывисто ухватил меня за руку и затряс ее. Видимо, научился этому у местных. — Она такая… как статуя в храме.

— Такая же холодная? — удивился я.

— Красивая, — смущенно пояснил иноземец. — И кажется хрупкой. Но я точно чую, что она сможет стать мне настоящей спутницей. Той, с которой можно семью строить.

— Удачи, дружище, — я хлопнул его по плечу и проследил, как парень, пьяно покачиваясь, уходит прочь.

Я же вернулся на скамью и смотрел, как девушки у воды репетировали хороводы и пели песни, время от времени взрываясь смехом. Надо мной раскинулось небо, полное звезд. И в душе, словно отражение луны в лесном озере, качалось обещание счастья.

Утро застало меня в кровати. Я проснулся от крика петуха, который горланил где-то неподалеку и не сразу понял, где нахожусь. Огляделся, оценив высокие потолки, под которыми покачивалась диковинная птица, вырезанная из дерева. Она кружилась в потоке теплого воздуха, расставив в стороны узорчатые крылья. Я спустил ноги на пол и подошел к окну. Сдвинул занавеску, чтобы увидеть деревенское утро. Верхушки деревьев на другой стороне реки были залиты розоватым светом. Стрижи пикировали над водой. У берега собрались рабочие, которые проверяли возведенные постройки. Я быстро оделся и вышел из терема. Подошел к рукомойнику, который крепился на углу домика. Рядом с ним кто-то повесил свежее полотенце. И сделал это, видимо, только что. Иначе оно бы было волглым. Траву покрывала густая роса, которая холодила босые ступни.

Плеснув в лицо пригоршню стылой воды, я фыркнул и растер кожу полотенцем.

— Княжич, вы уже встали? — раздался голос старосты.

Мужчина стоял на дорожке и держал перед собой костюм, который я узнал, даже в чехле.

— Лилия, свет, Владимировна велела передать вам одежу, — пояснил староста. — Тут два наряда на случай ежели один придет в негодность.

— Думаете, что я обязательно испорчу одежду? — осведомился я.

— Мне о таком думать не положено, — отмахнулся мужчина. — Я ведь человек простой. И от меня ничего не зависит.

— Вот тут бы я поспорил, — возразил я и принял одежду, которую сложил на лавку. Сам уселся рядом и похлопал по сиденью, — Садитесь, в ногах правды нет.

Староста принял приглашение и разместился по левую сторону.

— Правда, вы вчера сказали, что я старею, — он пожал плечами. — Марфа моя говорит, что еще год-два и Петр совсем сдаст. А мне вот кажется, что я могу еще повоевать.

— Почему же не повоевать, — согласился я.

— Плохо то, что сыном меня судьба не одарила. Дочек трое, а наследника-то и нет.

— Разве дочки не подарят наследников?

— Да они у меня такие…- мужчина смутился и потом махнул рукой. — Никакой парень не возьмет таких в жены. Все гордые выросли, палец в рот не положишь. Да и замуж не торопятся. Одна живет в городе, другая учителкой работает. Вся надежда была на младшую, но она обзаводиться семьей не торопиться. Умная растет, книжки читает, учиться. Хоть и хозяйственная, но кто ж умную супружницу терпеть станет?

— А мать ее разве не умная?

— Умная. Но я ее полюбил за улыбку и добрый нрав. И терплю всю жизнь, что она меня поучает.

— Прямо так и терпите? — усмехнулся я.

— Перед мужиками она меня дураком не выставляет, потому как…

— Умная, — догадался я.

— Но таких мудрых, как я поискать еще надо. Моей Ладочке такой вряд ли попадется. Я боюсь, что достанется ей увалень, который станет ее поколачивать. И этого сердце мое не выдержит. И я его прибью ненароком. И сяду в осторог за это.

— Лада — это та, что с вами живет? — уточнил я.

Мужчина кивнул.

— Хорошая девушка, — кивнул я…

— Токма не говорите, княжич, что вы ее приметили себе в компаньонки, — нахмурился староста. — Она не пойдет. Да и я не хочу ей такой судьбы. Уж простите…

— Я не собираюсь предлагать подобного, — терпеливо пояснил я. — Но точно знаю, что вашей Ладе приглянулся один парень…

— Кто? — тут же спохватился мужчина. — Когда? Да я ему шею сверну!

— Погодите сворачивать, — попросил я и улыбнулся. — Негоже семейную жизнь молодым начинать с травм. К тому же, вас потом жена отругает.

— Отчего же отругает?

— Если вы зятя возможного отпугнете или покажете ему, что дракой все решить можно.

— Так он и сам наверняка знает, как у нас все решается, — насупился мужчина.

— А если нет? Если не знает наших обычаев? — хитро спросил я.

— Неужто кто из иноземцев, — ахнул мужчина и вскочил на ноги. Он стал расхаживать передо мной, явно нервничая. — Княжич, как же так? А вдруг у них не принято жениться? А ежели он только поиграет с Ладушкой да и бросит? А если…

— Вас только это волнует? — довольно осведомился я, поняв, что мужчина беспокоиться о дочери, но не имеет ничего против мезоамериканца в семье.

— А что ж еще? — он ухватился за бок, очевидно, разболевшийся от резких движений и вернулся на лавку. — А вдруг она ему не глянется? Ладка ведь однолюбка, как у нас в семье все.

— Она ему глянулась, — сообщил я.

— А вы откуда знаете об этом? И про Ладку… — староста побледнел и схватился за грудь.

— Ничего дурного не случилось, — поспешил успокоить его я. — Ладе понравился парень. Его зверь тоже ее выбрал. И как я понимаю, это значит, что выбор сделал и его хозяин.

— И что же? Он не передумает? Не начнет искать себе другую?

— Дито парень серьезный…

— Да ладно! — староста забылся и хлопнул меня по плечу. — Неужели он на мою Ладку засмотрелся?

— Он самый.

— Это хорошо.

— Почему же? — насторожился я.

— Катушка хороший, но он на княжну Пожарскую смотрел как кот на сметану, я такие вещи сразу чую. А Дито уважительный парень. Про наши законы спрашивал, узнавал какие у нас традиции…

Староста замолк на полуслове, кажется сопоставив поведение моего дружинника и информацию, которую узнал от меня.

— Вот оно что.

— Я лишь прошу дать им шанс, — мягко продолжил я. — И проявите терпение, если парень будет смущаться.

— Да они ж все, почитай, приютские, — вдруг выдал мужчина и горько вздохнул. — Каждый так радуется, когда к нему по-доброму подойдешь. Никто тут их не обидит, княжич. И я не стану мешать счастью, ежели так Спаситель распорядился.

— Я рад, что все так складывается.

— Он же не увезет ее за океян? — вдруг спросил мужчина испуганно.

— Эти ребята тут навсегда, — уверил я.

— Хорошо, — староста растянул губы в улыбке, сразу показавшись моложе на десяток лет. Затем он сдвинул набок кепку и из-под нее выскользнул вихор седых волос. — Может к осени и свадебку справим.

— Вы уж не торопите события, — усмехнулся я.

— А чего тянуть? — хитро прищурился мужчина и я засомневался, что в их семье только жена была шибко умной. — Я точно знаю, что одаренные иначе к такому подходят. Вам не надо много времени, чтобы понять, что вам требуется.

Староста откланялся и попросил прийти поскорее к завтраку.

— Там все соберутся. И будут ждать, когда вы слово напутственное им скажете.

— Хорошо, — вздохнул я и подхватил одежду.

Уже в доме я быстро облачился в свой привычный ведьмачий наряд, отметив, что он стал мне немного тесноват в плечах. Быть может, все дело было в новой ткани или я чуточку раздался вширь. Поправив плащ, я в очередной раз поблагодарил судьбу за то, что в этой одежде я не рисковал запариться даже когда солнце взойдет к зениту.

Дверь позади распахнулась, я бросил через плечо, не поворачиваясь:

— Сейчас уже выхожу. Завтрак пропускать не стану.

— Голоден? — раздался знакомый голос, и я резко обернулся.

У порога стояла Водянова. Она была облачена в белое платье с длинным подолом, под которым на просвет виднелись ее стройные ноги. Светлые волосы были собраны в свободную косу, в которую были вплетены ленты и цветы. Я смотрел на нее и понимал, что не могу пошевелиться. Стопы словно вросли в пол.

— Что-то не так? — она улыбнулась, не двигаясь с места.

— Все так, — сказал я и откашлялся, прочищая горло. — А ты решила подготовить звезду к выходу?

— Приехали молодые ведьмаки. Шереметьевы с Суворовым, Пожарские, Шуйские. Для гостей рановато, но я предложила им осмотреться.

— Мне надо с ними поговорить.

— Шатер для переговоров готов. Там стоят глушилки, которые не дадут никому внутри сделать записи.

— Отлично. Ты все предусмотрела.

— Владимир снова с нами, — сказала Лилия зачем-то и скрестила руки на груди.

— Знаю. Он вернулся через Снежинск Град. Так что было сложно его проигнорировать.

— Денис ходит как в воду опущенный. И ничего мне не говорит.

— Значит, считает, что нечем хвастаться.

— Скажи, что это не ты поставил ему синяк под глазом. И князю.

— О как, — усмехнулся я. — Они отлично провели без меня время. Зря я ушел. Надо было подождать немного.

— Хочешь сказать, что они подрались без твоего участия?

— С моим, — подтвердил я с каким-то странным удовлетворением. — Я просто дал им понять, что семья — это важно. И что надо быть честными друг с другом.

Девушка фыркнула и подошла ко мне. Резкими движениями принялась поправлять ворот моего плаща, потом вынула из своих волос гребень и провела им по моей голове, приглаживая пряди.

Я наслаждался ее близостью, дышал тонким ароматом ее кожи и хотел, чтобы время остановилось.

— Мне так тебя не хватает, — сказал я едва слышно, и девушка вздохнула. Ее рука задержалась на моем плече, а потом скользнула вниз.

— Я боюсь за тебя, — ответила она и закусила губу. — Ты ведь не станешь делать глупостей. Не будешь ругаться с Морозовыми?

— Думаешь, они могут мне навредить? Или беспокоишься за другого Морозова?

Водянова грустно улыбнулась и попыталась попятиться. Но я ухватил ее за запястье и не позволил уйти. Привлек к себе, ощутив жар ее тела под тонкой тканью.

— Ты приходила ко мне вчера. Это было по-настоящему?

Она не стала отрицать и отнекиваться. Подняла ко мне лицо и всмотрелась в глаза, словно искала в них что-то.

— Скажи, что тебе нужна не только моя тьма, — тихо попросил я. — Что дело не только в этом.

— Было бы куда проще, если бы ты не был ведьмаком, — призналась гостья, а потом вдруг прильнула ко мне и сбивчиво заговорила, — Мне хочется того, чего у нас никогда не будет. Чтобы не было у тебя компаньонки. И подходящей статусу супруги. Хочу, чтобы ты был только мой. И знаю, что никогда этому не бывать.

— Посмотри на меня, — попросил я.

— Не хочу. Тогда я не смогу больше обманывать себя. Мне хочется продолжать верить, что между нами все возможно.

Я собрал ее волосы на затылке и оттянул их назад, заставив девушку взглянуть на меня.

— Ты ведь всегда верила в меня. Даже когда говорила, что сомневаешься.

— Да, — согласилась она, обводя мое лицо тонкими пальцами.

— Продолжай верить. Я все решу.

— Но мой договор…

Я мягко коснулся ее губ своими. А потом прошептал в них:

— Никому тебя не отдам.

Девушка зажмурилась. С уголков ее глаз покатились слезинки, которые упали на пол с хрустальным звоном.

— Не надо, — попросил я.

Девушка вывернулась из моих рук. Наклонилась и подхватила сияющие осколки, которые сунула в карман моего плаща. Потом придирчиво осмотрела меня и нахмурилась:

— Ты выглядишь бледным. Не выспался?

Я не стал отвечать, понимая, что она спрашивает лишь для того, чтобы прийти в себя.

— Я подготовила тебе речь. Надо будет засунуть в ухо микрофон.

— Как скажешь, — кивнул я.

— Но если ты все испортишь…

— Я тебя не подведу, — тут же пообещал я.

— … мне все равно, — неожиданно выдала Лилия.

— Ты ведь так готовилась к этому фестивалю, — напомнил я.

— Иногда то, что тебе нужно и то, что ты хочешь — это не одно и то же. Я хотела сдать полезной семье. А нужно мне вовсе не это. Мне надо быть счастливой.

Она решительно направилась в сторону входной двери. Уже на пороге обернулась и бросила:

— Да. Я вчера приходила. И ни о чем не жалею.

Девушка вышла из дома раньше, чем я успел ей ответить. В груди потеплело, и губы растянулись в улыбке.

— И я не жалею, — сказал я сам себе и зашагал на выход.

Неподалеку от моего дома поставили шатер из светлой ткани. Он не был украшен лентами и цветами, потому как предназначался вовсе не для украшения мероприятия.

Ведьмаки стояли рядом и при виде меня заулыбались.

— Я ты разъелся на казенных харчах, — воскликнул Иван. — Костюмчик не давит?

— Перестань, — фыркнула на него сестра. — Он тебе просто завидует, Михаил. Какую ночь не спит, возмущается тем, что у тебя есть крылья. Хочет выяснить, умеешь ли ты летать или только подпрыгивать…

— И кто из нас должен перестать? — засмеялся княжич Пожарский.

— Мы все выясним. Обещаю, что покажу, как высоко смогу подняться. А сейчас, мне нужно с вами поговорить без свидетелей, — я сделал приглашающий жест в сторону шатра.

Ведьмаки по одному зашли внутрь, и заняли места за установленным круглым столом. И я начал разговор, когда сам устроился на стуле с высокой спинкой:

— Всем вам известно, что скоро в Синоде начнутся выборы Верховного жреца. И я хотел бы попросить вас о небольшой помощи…

— Поддержать Никона? — уточнил Пожарский, я кивнул.

— Вы знаете, что в долгу я не останусь.

Я обвел взглядом стол, за которым воцарилось молчание. Наконец, Шереметьева произнесла:

— Никон — хорошая кандидатура. Думаю, с ним ведьмакам будет проще.

— К тому же, он вывел мастера Морозова на первое место рейтинга, — поддержала Марья. — Кто знает, может быть с ним рекламный отдел Синода заработает по новой схеме…

— Никон вывел Михаила Владимировича на международный уровень, — добавил Суворов. — Сделав его первым международным ведьмаком в Империи и во всем мире. Уж не знаю, как он договорился со Смертопряд и совместной работе, причем провернув все это так, будто темный ведьмак уехал по делам, и там….

Все закивали:

— Никон прогрессивный, этого у него не отнять, — согласилась Шереметьева.

Я взглянул на Шуйских, которые до этого момента молчали.

— Темный ведьмак первый в списке, — медленно начал князь. — Еще полгода назад я бы никогда не подумал, что кто-то сможет подвинуть семью Воронцовых, причем так быстро. Тем более, бастард семьи из Мурома. Не в обиду будет сказано, мастер Морозов, — поспешно добавил он, но я усмехнулся:

— Все хорошо. Я прекрасно знаю, откуда я родом. Поэтому не могу держать никаких обид.

— Мы поддержим вас и вашего кандидата, — ответила сестра Шуйского, и я довольно кивнул. Хлопнул ладонью по столу:

— Благодарю, друзья мои. Я этого не забуду.

— Прозвучало как-то угрожающе, — произнёс Пожарский, и все сидящие за столом дружно рассмеялись.

Снаружи нас уже ждали. Невысокий парнишка в серой льняной рубахе стоял чуть поодаль и когда я вышел из шатра, он уважительно поклонился.

— Мастер Морозов, вас ждут за завтраком.

— Только меня? — усмехнулся я.

— И ваших гостей, — испуганно пролепетал посланец и покраснел, когда на него посмотрели ведьмачки.

Мы направились в сторону полевой кухни.

— Все же хорошо тут у вас все устроилось, — заметил Пожарский.

— Не само устроилось, — мягко возразил я. — Здесь люди постарались. Уже под конец и мои дружинники подключились. Но все, что вы видите — результат работы нашего секретаря. Русалья неделя — это ее проект.

— Про вашу Водянову ходят легенды, — невинно заметила Арина. — Мой помощник каждый раз перед тем как ей позвонить проводил дыхательную гимнастику.

— И почему же? — искренне удивился я.

— Она умеет быть строгой.

— Но какая ж она все-таки красивая, — вдруг выдал князь Шуйский и получил тычок под ребра от сестры.

Ольга выразительно на него посмотрела, и Матвей покраснел. Видимо, ему все же было непривычно вести себя, как полагается князю. Но я решил поддержать его и негромко сказал:

— Она и впрямь хороша. Никто в здравом уме не стал бы с этим спорить. Но я ценю ее за характер.

— Ее не раз пытались переманить на работу в другие семьи. Даже мой отец пробовал, — подал голос Суворов. — Да только она вежливо отказалась, не спросив об условиях, которые мы готовы были ей предложить.

Я лишь качнул головой, понимая, что при всем желании Лилия Владимировна не смогла бы уйти от Морозовых.

— А где твоя компаньонка? — спросил Иван, когда мы слегка отстали от остальных участников команды. — Я не видел ее.

— Мы расторгли контракт, — сухо ответил я.

— Даже так? — удивился парень. — Это не мое дело, конечно.

— Именно, — я хлопнул его по плечу. — Я считаю тебя другом, но не хочу слушать ничего дурного об этой девушке. Она для меня дорога и неважно, что сейчас мы не вместе. Уж не знаю, чем она тебе так не понравилась…

— Ты все не так понял, — быстро перебил меня приятель. — Просто, знаешь, это так странно. Но я видел ее раньше.

— В Морце? — уточнил я. — Она тут жила в доме старосты на правах приемной дочери.

— Нет. Я видел ее на старых снимках, — княжич вынул из кармана телефон и через пару мгновений показал мне экран. — Я сфотографировал наш семейный альбом. И эта девушка на фото…

Я не удивился, увидев рядом с молодым Епископом свою компаньонку. Парень сидел на стуле, а положив ладонь на мощное плечо, позади стояла Маришка. Она сияла. Каким же слепым я был, что не замечал, как ярко пылают ее глаза, как лучится светом кожа и бликуют пряди волос.

— Маришка попала сюда из приюта. Эта дама вполне могла быть ее родственницей.

— Она так похожа на нее. Когда-то мой дядя связался с этой девицей, а потом случилось что-то нехорошее. И он ушел из семьи. Мы с сестрой думаем, что все дело в этой девушке, — парень постучал пальцем по экрану.

— Маришка вовсе не она.

— Понимаю, — парень взъерошил волосы. — Но она может быть дочерью Епископа.

Я с удивлением посмотрел на друга, совершенно не ожидая от него такой откровенности.

— И если это так, то нам стоит найти ее.

— Зачем? — все еще не понимал я.

— Если она моя родня, то не должна скитаться, — выдал княжич и упрямо насупился. — Даже хорошо, что вы расторгли контракт. Я готов оплатить ей учебу. И…

— Иногда мне кажется, что ты болван, — я покачал головой. — Но потом ты показываешь себя с другой стороны и мне приходится признать, что ты лучший из всех людей, кого я знаю.

— Чем это я лучше? — опешил Пожарский.

— Ты готов поделиться деньгами с девушкой, которая даже не просила тебя об этом.

— Кровь не вода, — отозвался парень. — К тому же, я точно знаю, что дядька был сломлен, когда расстался со своей зазнобой. Уверен, что он будет рад, если окажется, что Маришка — его дочь.

— Давай мы обсудим это позже, — предложил я и тут же продолжил, заметив, что Иван собирается возразить, — Я точно знаю, где сейчас девушка. Можешь мне поверить, что с ней все в порядке и не произойдет ничего дурного от того, что мы с тобой вернемся к этому разговору чуть позже.

— Хорошо, — успокоился Пожарский и хмыкнул, глядя, как на его сестру прыгает огромная тотемная кошка. — Чутье мне подсказывает, что вскоре в нашей семье грянет гром.

— Ты так думаешь? — вяло уточнил я, понимая, что тотемный зверь Като выбрал княжну Пожарскую для игры не просто так. — У нас будут проблемы?

— Определенно, — парень развел руки в стороны. — Но я не оставлю Марью в беде. Куплю большой лоток и наполнитель. И здоровенный клубок.

— И ты вновь ведешь себя как болван, — заметил я.

Полевая кухня поразила разнообразием блюд. Длинный стол, исполняющий роль прилавка, был заставлен поддонами, наполненными всяческой снедью. Всем желающим предлагали взять разносы со стопкой тарелок, на которые кухонные работники накладывали по очереди вкусности из каждого лотка. Мы взяли подносы и тоже прошли мимо стола. Как и другим ведьмакам, мне досталась овсяная каша с кубиком желтого сливочного масла, подрумяненная кукурузная лепешка, небольшая креманка с медом и порезанное на ломтики сочное яблоко.

— Приятного аппетита, — поклонилась мне девица в колпаке, вручая несколько салфеток.

Мы с Иваном прошли за стол, стоящий под навесом. Тут уже собрались остальные ведьмаки.

— Я думал, здесь будут продавать бургеры, — простодушно отметил Шуйский.

— Полагаю, что Лилия Владимировна решила сделать неделю тематической. И не давать выручку посторонним харчевням.

— И правильно, — поддержала меня Ольга Шуйская. — Мы тоже попробуем провести осенний фестиваль от нашей семьи. Если будет уместно, то я хотела бы уточнить некоторые детали у Водяновой.

— Я попрошу Лилию Владимировну уделить вам время.

— Мы можем перейти на «ты», — предложила девушка. — Если это уместно.

— Буду только рад, — честно признался я и понял, что теперь точно получу поддержку этой семьи.

Еда оказалась достаточно вкусной. А посреди трапезы на наш стол принесли здоровый, натертый до блеска самовар.

Также перед нами появились пустые чашки, большой чайник, прикрытый вышитой льняной салфеткой и блюдо с нежной заварной пастилой.

Пожарская сидела как раз напротив меня, и я заметил, что она часто опускает руку под стол. Оттуда доносилось порыкивание и мурчание. Девушка казалась немного растерянной и, видимо, не до конца понимала, отчего зверь не отстает от нее. Она заметила Като, который похоже искал свою кошку. Поднявшись из-за стола, Марья извинилась:

— Простите, мне надо отойти ненадолго. Не теряйте.

— Тебя сложно найти и, увы, невозможно потерять, — издевательски протянул Пожарский, но в его голосе мне послышалось беспокойство.

Кажется, что и княжна тоже это уловила и потому не стала язвить. Проходя мимо брата, она пригладила его волосы.

— Он ее не обидит, — шепнул я приятелю.

— Я беспокоюсь за него, братец. Потому что если бедолага понравится сестрице, то ему придется туго.

— Мне-то хоть не лги, — я толкнул парня в бок.

— Если он ее обидит, то сам не поймет, от чего умрет, — мрачно пообещал Пожарский и блеснул глазами.

И я сразу как-то успокоился, поняв, что моему дружиннику ничего не грозит. Все же хорошо, что мои приятели не были претендентами на главенство в роду. Потому и в праве выбирать себе в пару кого угодно. Я, конечно, не мог предугадать, как отнесутся родичи Пожарских к выбору своих «звезд». Но что-то мне подсказывало, что они способны найти в этом плюсы. Учитывая, что мои дружинники вполне могли вызвать интерес у аудитории. Как бы я ни относился к рейтингам, но понимал, что сейчас они были нам на руку.

Кошка мезоамериканца казалась совершенно счастливой. Она терлась о ноги княжны, пыталась поймать кончики косичек, которые подпрыгивали при каждом шаге Марьи.

— Приятного аппетита, — раздался знакомый голос, и я нехотя повернулся к говорящему.

Владимир подошел ближе, и взгляд его не предвещал ничего хорошего.

— Князь, — ахнули ведьмаки за столиком. — Вы и впрямь вернулись.

Отец подошел к Шуйскому и пожал тому руку. Остальным же небрежно кивнул. От этого снисходительного жеста у меня сами собой сжались кулаки. Но я сдержал неуместную сейчас претензию.

За спиной старшего Морозова маячил Денис, который после возвращения князя быстро сместился на вторую позицию. И мне стало его немного жаль. Пока Владимир сидел в остроге какого-то из миров, главным в семье был я. Вернее, я быстро выбился на первое место, опередив братца. Теперь же, во главе рода вновь встал отец. Впрочем, меня это уже мало волновало. Убийство Воронцова было последним, что я сделал для семьи. Дальше наши дороги расходились. Иначе эти двое легко могут попытаться избавиться от меня. В лучшем случае, отправив в склеп.

Владимир повернулся ко мне, и я криво улыбнулся:

— Приветствую, отец.

Морозов-старший осмотрелся по сторонам и протянул:

— Нам нужно поговорить. Пройдемся?

— Хорошо, — согласился я.

И мы направились по тропинке, которая вела к гостевым домикам.

— Ты смог вывести Русалью Неделю на новый уровень, — мягко заговорил князь. — Раньше, этот праздник едва собирал пятую часть от того количества людей, которые будут веселиться здесь сегодня. Ведьмаки, журналисты, крупные блогеры… на въезде собралась толпа желающих попасть сюда. Дружинники осматривают всех. Следят, чтобы никто не пронес незарегистрированную технику. Сильно.

Я лишь равнодушно пожал плечами:

— Фестиваль организовала Водянова. Именно ее стоит благодарить за все.

— Еще ты придумал эту странную контору по заказу вещей через интернет. Тебе придется разъяснить мне точно, как все там работает.

— Ни к чему, — спокойно возразил я. — Контора, как ты ее назвал, зарегистрирована на меня. И тебе незачем разбираться, как она работает.

— Она ведь часть бизнеса семьи, — с нажимом продолжил мужчина.

— Моя часть, — холодно процедил я. — И хватит об этом. Ты ведь хотел поговорить о чем-то еще?

— Рекламные контракты были заключены без моего участия. Теперь я вернулся и стоит пересмотреть все условия. Мы включим новые пункты. И составим новое соглашение с Синодом. Быть может выберем другого наставника…

— Ты волен делать все, что посчитаешь нужным, — не стал спорить я. — Но не менять мои контракты. На данный момент меня все устраивает. И ничего переделывать я не стану.

— Это не просьба, Михаил, — глухо проговорил мужчина и ухватил меня за плечо.

— Так и я не прошу о снисхождении, Владимир, — я вывернулся, но не стал пятиться, а наоборот шагнул к главе рода. — Я четко обозначаю свою позицию. Ничего менять я не хочу. На данный момент меня устраивают условия рекламных контрактов. Мне по душе мой наставник. И я совершенно точно не собираюсь передавать в твои руки свое дело, к которому ты не имеешь отношения.

— Ты Морозов.

— Хорошо, что ты вспомнил об этом, отец, — последнее слово я произнес с нескрываемой горечью.

— Я слышал, что Воронцов погиб, когда ты был в лазарете? — сменил тему Владимир, когда мы отошли подальше от шумных мест, где собирались гуляющие гости.

Я кивнул и едва слышно добавил:

— Обсуждать такое здесь — не самая лучшая идея.

Морозов свернул к одному из гостевых домиков, открыл дверь, предлагая войти:

— Здесь нет ни журналистов, ни прослушки, — пояснил он. — Все проверено.

Я усмехнулся и вошел в дом. Отец и сын Морозовы проследовали за мной, прикрыли дверь.

— На тебя завели дело, — начал было Владимир, и я обернулся. Холодно произнес:

— Решил пойти по стопам отца.

Денис с удивлением взглянул на родителя. Видимо, эту тему они еще не обсуждали. Я же продолжил:

— Кстати, спасибо за то, что навестили. И принесли чаю и сигарет. Что беспокоились о моем здравии. Благодарю, что встретили у ворот острога.

Владимир и Денис растерянно переглянулись:

— Мы слишком поздно узнали, — начал было князь, и я резко его оборвал:

— Понимаю. Половина Снежинска вышла на протесты, требуя отпустить народного ведьмака, а семья была занята более важными делами, чем просмотр новостей.

Про то, что Водянова узнала о моем аресте через несколько часов я решил умолчать.

— Ты разобрался с Воронцовыми… — заговорил отец. И что-то в его голосе меня насторожило.

— Не я. Арсения, в смерти которого меня обвиняют, я не видел. Что до Аркадия, то его разорвала какая-то тварь. Я в это время был связан и не мог даже пошевелиться. Вот и все.

Я пожал плечами, присел на край стола и скрестил руки на груди, внимательно рассматривая гостей. Брат показался мне уставшим и невыспавшимся. Он избегал смотреть мне в глаза, и мне от этого было тошно.

— Ты… — начал было Владимир, но я поднял руку, призывая к тишине:

— Сперва хорошо обдумай все, что скажешь. Потому что дуэль между ведьмаками на Русальей неделе в мои планы не входила.

— Да как ты смеешь! — тут же вспылил Денис.

Он шагнул ко мне, и его руки окутал огонь. Я не остался в долгу. «Скорбь» сама легла в мою ладонь. А тьма голодными щупальцами обвила мое тело, накрывая его словно щитом.

— Попробуй, — процедил я. — И прошлая драка окажется детскими шалостями. Уверяю, братец, в семье после этого снова останется два ведьмака.

— Хватит!

Голос Владимира остудил пыл братца. Его кулаки погасли, и парень отошел в сторону. Я же взглянул на отца, не собираясь убирать оружия:

— Итак?

— Я слишком мало тебя знаю, но, видимо, цвет силы накладывает отпечаток на характер, — осторожно начал Владимир. — Иногда мне кажется, что ты сын моего брата. Точная его копия.

— Он хороший человек, — просто ответил я. — Всегда стоял за семью.

— Он же ее и подставил, — буркнул Денис. — Среди ведьмаков так дела не делаются.

— Как «так»? — уточнил я.

— Как делаете их вы! — выпалил парень и поспешно осекся под строгим взглядом отца. Похоже,он понял, что сказал лишнего.

Я покачал головой:

— Не понимаю, о чем ты.

— Теперь тебя подозревают в убийстве, — начал Денис, но я его прервал:

— И это создало информационный шум, который нам только на руку. Семья возглавляет список первых ведьмаков. По Империи прокатились акции протеста, которые показали, что я народный ведьмак. Я вышел на международный уровень. Впервые.

Отец кивнул:

— Все правильно. Но тень, которая упала на семью…

— Никто не верит в то, что я убил Воронцова! — потеряв терпение рявкнул я и поспешно добавил. — Потому что так оно и есть. Я не видел Арсения в Лукоморье. Да и никто из нашей команды его не видел. Тела, кстати, так и не нашли. Может быть, Воронцов до сих пор жив и скитается по лесу. А может быть, это просто бредни старосты, который решил, будто Арсений был под зельем превращения. К слову, Аркадий не верил, что его сын мертв. Зато он кое-что рассказал мне о произошедшем много лет назад. Поведал то, чем я не стал делиться со следователем. Потому как это касается только нашей семьи.

— Денис, выйти, пожалуйста, — неожиданно попросил князь.

Парень недоверчиво посмотрел на него, явно собираясь возразить, но не решился. Бросил на меня яростный взгляд, повернулся и молча направился из дома.

— Останься, — глухо потребовал я.

— Не надо ему слушать…

— Надо! — рявкнул я. — Хватит держать его в неведении. Завтра ты снова решишь исчезнуть и ему опять придется становиться во главе рода. И Денис имеет право знать все, что касается нашей семьи. Даже если тебе это не нравится, отец.

— Ты так решил?

— Да. Я так решил. На правах твоего первенца, который не хочет быть твоим наследником.

Князь прошелся по комнате, приглаживая волосы. Денис стоял вполоборота, не поднимая глаз от пола. От его кожи исходил жар, который я ощущал даже со своего места.

— Ты потерял меня, — негромко заговорил я. — Не упусти второго сына. Других у тебя не будет.

На эту фразу мужчина странно усмехнулся и покачал головой.

— И о чем тебе поведал Воронцов. Давай, расскажи нам.

— Что случилось с нашей матерью?

— Она погибла, — бросил мужчина с показным безразличием.

— Расскажи, что с ней случилось до того, как она погибла. До того, как враги нашей семьи пытали ее и убивали.

— О чем ты? — нахмурился князь.

— Она не была светлой, верно?

— С чего ты взял?

— Потому что Воронцов сказал, что они убивали ее несколько раз. И она возвращалась из-за грани, чтобы быть убитой ими вновь. Это странно для светлых, не находишь? Дядя говорил, что на подобное способны лишь темные.

Мужчина побледнел и покачнулся, едва не упав. Он оперся о подоконник и опустил голову. Брат продолжал стоять без движения. Но его грудная клетка ходила ходуном.

— Она была ведьмачкой. И сменила цвет силы, когда пришлось спасать меня и еще нескольких… Это Александр научил ее. Он толкнул ее с дороги света.

— Она спасла людей, став темной. Верно?

— Я так и сказал, — огрызнулся князь.

— Ты после этого отправил меня в другой мир?

— Это важно? — со злобой спросил Владимир.

— Это важно, — вдруг заговорил Денис. — Ответь.

Старший Морозов удивленно воззрился на сына, а потом словно сдался и произнес:

— Она могла совратить ребенка тьмой. Была вероятность, что в другом мире Михаил изменился…

— Вранье, — отмахнулся я. — Ты не хотел видеть старшего сына темным. Потому и выкинул меня прочь, надеясь, что никогда не вернусь. Я и не должен был вернуться. А мать… она не умела ходить между мирами, все так?

Владимир потер лоб, и я заметил, что его пальцы подрагивают.

— Она не могла пойти за мной, — повторил я, уже понимая, что прав. — Возможно, она пыталась, но никто не мог ей помочь. В это время ты уже закрыл брата в склепе. Только верховный владел манускриптами, которые учат открывать врата между мирами…

Я бил наугад, но по тому, как бледнел князь, понимал, что во всем оказался прав.

— Она сама пришла к ним в руки. И умирала долго и мучительно, пока они не закинули ее куда-то, откуда она не сумела вернуться.

Владимир поднял на меня белое как мел лицо.

— Они показали мне ее кости.

— И ты поверил. Просто хотел верить, что ее больше нет. Избавился от неугодной жены. Запер родного старшего брата, который отказался от титула в склепе. И согласился жить в тени убийцы своих родичей. Ты позволил Воронцову остаться безнаказанным за смерть Морозовых.

— Он бы уничтожил нас.

— Тебя, — поправил я отца и покачал головой.

— Он говорит правду? — подал голос брат.

— Ответь ему, — потребовал я у князя.

Тот скрипнул зубами и шагнул к младшему сыну. Но парень сжал кулаки и просипел:

— Все так и было?

— Я должен был принимать решения. Как князь. Они не были легкими, — Владимир выплевывал каждое слово.

— Брат, — я позвал Дениса, который вздрогнул от моего голоса и повернул голову в мою сторону. — Я тебе не враг. Не становись им для меня. Прошу. Но раз уж темный ведьмак бросает тень на семью… Я постараюсь решить этот вопрос.

Я встал с края стола, убрал косу за спину, прошел мимо Морозовых и направился к выходу, бросив через плечо:

— А теперь прошу меня извинить. У меня еще много дел.

Я вышел из дома и зашагал прочь. Но за спиной послышался шелест и хруст веток, заставил меня остановиться. Я обернулся, как раз в тот момент, как из зарослей кустов, которые росли рядом с порогом, показалась стройная фигура в темном костюме. Гостя, а точнее гостью, осторожно вел за собой, прикусив за полу куртки, огромный волк. Хищник подвел пленницу ко мне, отошло на шаг назад, и сел, наблюдая за девушкой.

— Дай угадаю, — я скривился, рассматривая блогершу, — тебя попросили посидеть под окном и записать наш разговор.

— Ты все неправильно понял, — попятившись, залепетала Серова. Но рычание за спиной заставило ее остановиться и замереть.

— Неужели? — меня аж передернуло от отвращения. — А мне кажется, что все просто. Мой брат попросил тебя записать признание темного ведьмака. Родичи пытались заставить меня оговорить себя, чтобы потом ты опубликовала сенсационную новость. И я вернулся в острог.

Девица с ужасом косилась на волка, который уселся рядом и укоризненно смотрел на нее и пролепетала:

— Я не знала, о чем будет беседа. Не думала, что разговор пойдет на такие темы…

Я зло усмехнулся. Слушать эти оправдания не хотелось:

— Брось, — перебил я блогершу. — Я никогда не считал тебя глупой, так что даже не пытайся убедить меня в обратном. Ты выбрала сторону и не мне тебя судить. Но я хочу, чтобы ты знала: в следующий раз, когда попытаешься учудить такое за моей спиной, я снесу тебе голову. А потом спокойно сяду пить чай. И совесть меня мучить не будет.

Ксения испуганно икнула и с ужасом посмотрела мне в глаза, но меня это не проняло. Я протянул руку и потребовал:

— Давай сюда запись.

Она замялась, и зверь рядом негромко зарычал, оскалив клыки. Это подействовало, и княжна тут же послушно положила в мою ладонь диктофон. Однако волк недовольно заворчал.

— Что там у тебя есть еще? — удивился я.

Ксения достала из-за пояса телефон и протянула его мне. Но волк снова недоверчиво зарычал. Серова вздохнула, и достала их декольте еще и небольшую камеру.

— Прости, ничего личного…

— Вранье, — резко прервал я девушку. — Все это очень личное. Ты предала меня. С этого момента ты не будешь вести мой блог. Никон выдаст тебе расчет.

— Не надо, — попросила она слабо. — Пожалуйста…

— Ты получила свой приз в виде Дениса. Надеюсь, что между вами все серьезно.

— Он не просил меня о записи. Князь приказал, — со слезами в голосе пояснила блогерша.

— Не стоит танцевать под его дудку. Если же ты решила быть с князем, независимо от того, кто именно сейчас глава рода, то ты здорово прогадала.

Я отвернулся и зашагал по дорожке. В душе колыхалось темное марево. За спиной послышались бытовые шаги.

— Я не такая, — зашипела за спиной девушка.

— А какая? — зло спросил я, оборачиваясь к ней. — Ты убедила меня, что мы провели вместе ночь, увивалась за моим братом, а затем позволила моему отцу манипулировать собой.

Я остановился и продолжил, зло глядя на стоявшую напротив Серову:

— Какая ты Ксения? Кто ты на самом деле?

— Тебе легко говорить, — со злостью ответила она. — Ты народный ведьмак. А я…

— Я не родился им, — перебил я девушку. — Я им стал. Пожалел тебя. И в благодарность за мою доброту, ты, дорогуша, готова была продать меня за пару монет. Хотя я неоднократно дал тебе понять, что не угрожаю не тебе ни Денису. Что с тобой не так?

— Не смей меня винить. Ты понятия не имеешь, как я живу.

— Я видел твою квартирку. Знаю, что твой отец от тебя отрекся. Что сестра тебя любит. После произошедшего в Бергардовке она приходила в твою палату в лекарне. Прекрати строить из себя жертву. Я помню, как ты сражалась с Лилией. И слабой при этом вовсе не казалась.

— Я выживаю, как могу, — упрямо повторила девица.

Я кивнул:

— Верное слово. Выживаешь. Не живешь. Может твой отец не зря выгнал тебя из дома. Возможно, он понимал, что хороших ведьм не бывает.

— Тебя тоже выгнал твой отец, — зло выплюнула Серова. — Еще в детстве. Отрекся от тебя, и если бы не…

Я сжал кулаки. А за спиной распахнулись крылья. Но в следующую секунду, я успокоился, понимая, что девушка провоцирует меня. Чтобы потом сделать репортаж, что темный ведьмак напал на нее на Русальей Неделе. А отец и брат это подтвердят. И крылья сложились за спиной. Я же спокойно продолжил:

— И я остался собой. Не предаю тех, кого уважаю и считаю друзьями. Не использую людей и не бросаю близких. Несмотря на то что все ждут от меня иного.

Неожиданно княжна ухватила меня за руку, и кожу обожгло:

— Не надо меня отталкивать. Я тебя не предавала. Просто не знала, что за разговор должен был состояться…

Голова внезапно стала тяжелее, и перед глазами замелькали мушки. И я запоздало подумал, что может быть Ксения и права. Что оставалось бедной журналистке после давления отца и брата…

Что-то укололо мою кожу сквозь подкладку кармана, и морок рассеялся. Я замотал головой, и оттолкнул от себя светлую ведьму. Она попятилась и едва не упала. Но устояла на ногах. В ее глазах мелькнул огонь. Губы сжались в жесткую линию, и девица вмиг перестала казаться красивой. Напомнила мне ведьму, какими их рисуют в детских книжках. И «Скорбь» сама легла в ладонь:

— Попытаешься сделать это вновь, и я тебя убью, — холодно процедил я. — И меня поддержат люди, когда я расскажу им, что ведьма пыталась околдовать народного ведьмака. Повзрослей, наконец. И пойми, что за все в жизни надо платить. Предателям не дают второго шанса. Не суйся ко мне больше. И если не ощущаешь к Денису того, что демонстрируешь, то оставь его в покое.

— Беспокоишься о нем? — удивилась девица.

— Он моя семья, — устало повторил я, в очередной раз поражаясь тому, что никак не могу искоренить в себе эту странную привязанность к родне, которой на меня наплевать.

А затем отвернулся и пошел прочь. За мной бесшумно ступал волк и я оглянулся на него, размышляя о том, что совершенно не сомневаюсь в его верности. Как же странно это было, что иноземцам, которых знаю без году неделю, я ощущаю больше доверия, чем к тем, с кем нахожусь рядом намного дольше.

Зверь будто понял, что мне ничего не грозит и, обогнув меня, потрусил прочь. Я осмотрел открывшуюся картину и убедился, что народу и впрямь прибыло много. У реки колыхалось море из людей. Детей отвели к огороженной заборчиком территории, где они с восторгом принялись плескаться в воде, которую подогревал один из бастардов-огневиков. На песчаном пляже виднелось несколько девушек в белых сарафанах и с венками на головах.

Над полевой кухней вился дымок. Гости покупали пирожк и не выглядели недовольными предоставленным ассортиментом.

На подиуме уже установили микрофоны, несколько кресел, а с натянутого баннера смотрел улыбающийся темный ведьмак. Рядом вполне органично выглядели логотипы банка и еще нескольких организаций. Чуть дальше расположились стенды с мерчом Морозовых и других семей.

В небе реяло более полусотни флагов, и я оценил работу одаренных бастардов, которые ловко управляли воздушными змеями. Выглядело все достойно.

На воде замерла огромная ладья, на борту которой висели гербы дружественных мне семей. А на парусе располагалось мое изображение. Я оценил, что Лилия сумела рекламировать семью, но делала акцент именно на моей фигуре. Надо будет ее поблагодарить за это и заодно и предупредить, что князь решил наложить лапу на все, что принадлежит мне. И что дальше наши с семьей дороги скорее всего разойдутся.

— Замах поистине императорский, — послышался за спиной знакомый голос и я повернулся к подходящему человеку.

Сначала я увидел здоровяка в темном костюме, который вполне мог своими плечами загородить компанию из нескольких человек.

— Отойди с дороги, бестолковый шкаф, — возмущенно зашипели за принц бойца, и от послушно отошел в сторону. А передо мной на дороге осталась стоять улыбающаяся Иванна Львовна.

Женщина приблизилась и подала мне ладонь. Я обозначил поцелуй на костяшках ее пальцев.

— Рад вас видеть здесь, — честно признался я.

— И мне приятно попасть на это мероприятие, — ответила собеседница. — О нем гудит вся Империя. И делает это не первый день.

— Спасибо рекламе, — я пожал плечами.

— Ну что же, — женщина окинула меня внимательным взглядом и подозрительно сощурилась. — И где вы ее сделали, юноша?

— Что сделал? — не понял я. — Рекламу?

Собеседница всплеснула руками, словно поражаясь, насколько я недогадлив:

— Татуировку, конечно. Не говорите, что вы побывали в остроге и не набили на спину крышу храма. Или хотя бы профиль императора у сердца?

Она прищурила правый глаз и шутливо погрозила мне пальцем. И в этот момент, напряжение, вызванное разговорами с семьей и Ксенией словно бы улетучилось, и я рассмеялся:

— Не успел, — ответил я и развел руками.

— Ну как так-то! — возмутилась соседка, и хлопнула себя ладонью по бедру. — Такой шанс упустили. А ведь нет гарантии, что вы снова попадете в это мрачное местечко. И что вы будете рассказывать детям?

Она посмотрела на меня, ожидая ответа.

— Я могу набить что-нибудь соответствующее. И говорить, что рисунок появился, когда я был в остроге, — протянул я. — Например, тигра на всю спину. И говорить, что это мое тотемное животное.

— Врать детям? — притворно возмутилась женщина, прикрыв ладонью рот, а потом все же хихикнула. — И да, я видела тот гуляющий в Сети рекламный ролик. Тотемным там было кое-что другое.

Мы рассмеялись:

— Если же все же решите делать острожную татуировку, то студия решительно не годится. Вам нужно будет найти мастера, который допился до тремора, попросить его смешать чернила из ручки со жженой подошвой сапога и эту сажу вгонять вам под кожу струной от гитары. И чтобы все линии были кривыми, а краска растекалась так, чтобы рисунок было не разобрать с самого начала. Чтобы все было аутентично.

Я потер ладонью подбородок, словно бы обдумывая идею:

— А может не стоит? — неуверенно произнес после недолгой паузы. — Вдруг мне и впрямь доведется вновь оказаться в том мрачном месте и сделать настоящую острожную татуировку.

— Спаситель вас сохрани, — внезапно посерьезнела моя собеседница. — Вы ведь там чуть не погибли, насколько мне известно.

Я пожал плечам, раздумывая, откуда эта женщина может знать о моих злоключениях в остроге.

— Я очень надеюсь, что Арсений наконец нашел покой на том свете, — внезапно продолжила Иванна. — Он был… непростым человеком. И порой вел себя жестко. О мертвых не принято говорить плохо, но князь иногда был редким выродком.

— Вы были с ним знакомы лично? — осторожно уточнил я, и Иванна Львовна кивнула:

— Да, довелось познакомиться и даже общаться какое-то время. И мне бы очень не хотелось становиться его недругом. Воронцов не был святым. Но погиб, защищая вас, как я слышала. Верно? Все так и было? — она испытующе посмотрела мне в глаза.

— Про мертвых либо хорошо… — отозвался я и добавил, — Я не стану говорить о нем скверно. Не буду чернить славное имя после его гибели. Он попал в острог, чтобы ответить за преступление, которое совершил, и этого достаточно. Не мне его винить.

— Вы добрый человек, — заметила женщина. — И дальновидный. Не стоит пинать мертвого льва. В этом вы правы. Но своим заключением под стражу вы и так здорово всех нас подставили, Миша.

— Неужели?

— Мало того,что Русалья неделя не состоялась бы без главного героя Империи, так еще и сама Империя вполне могла расколоться из-за того, что вы засели в камере, чтобы есть макароны.

— Не драматизируйте, — отмахнулся я. — Все это выглядит слишком пафосно. Из-за одного ведьмака не может случиться столь значимых событий. А макароны, кстати, там очень вкусные.

— Вы ведь правда не понимаете, что произошло, Мишенька? — женщина взяла меня под локоть и понизила голос, чтобы нас наверняка не смог подслушать кто-то любопытный.

— Просветите меня, Иванна Львовна.

— Вам удалось сделать то, чего до вас не смог совершить ни один из ведьмаков, — приблизившись ко мне, зашептала женщина. — Вы заслужили абсолютную любовь простых людей без революций, громких высказываний и дешевых манипуляций. Вам рукоплещут жандармы, ремесленники, торговцы и промышленники. Вы стали персонажем детских игр. А это значит, что на легендах о темном ведьмаке растет новое поколение Империи. Это дорогого стоит. Каждый мальчишка на окраине города, который ворует мамин плащ и носиться по округе с палкой, кричит, что он темный ведьмак.

— Ну…

— Темный, — со значением повторила Иванна и наставительно подняла указательный палец, украшенный перстнем. Крупный прозрачный камень на нем поймал солнечный луч и раскрошил его на сотни бликов. — До тебя ведьмаков с этим даром считали проклятыми. И даже самые достойные из светлых не получали от народа признания, которое получил ты. А самое удивительное, что для этого ты всего лишь был собой. Поначалу я подумала, что ты очередной выскочка, который играет прописанную Синодом роль. Что тебе просто повезло оказаться в правильном месте и слава вскружит тебе голову. Я следила за тобой.

— Даже так? — удивился я.

— А что мне еще делать на пенсии? — Иванна закатила глаза. — Однажды и ты станешь старым и бесполезным.

Я взглянул на охранника, который стоял чуть поодаль и, словно хищная птица, оглядывал окрестности.

— Что-то мне не верится, что вы бесполезная, Иванна Львовна. Сдается мне, что вы лукавите.

— Он ищет Принцессу, — покосившись на охранника, доверительно сообщила мне женщина. — Эта глупая собака опять куда-то убежала. И я беспокоюсь, что ее скушает какая-нибудь зверушка ваших дружинников.

— Уверяю, никто из них не станет охотиться на вашу прелестную питомицу, — пообещал я.

— То есть эти звери разумные? — невинно уточнила гостья.

— Конечно, — удивленно ответил я. — Но думаю, что об этом вам лучше расскажет Като.

— Тот юноша, который владеет прелестной кошечкой?

— Быть может вы пожелаете в дружеской беседе расспросить моего дружинника обо всем, что касается природы их силы? Без принуждения и уловок он с радостью поговорит с вами.

— Полагаете, что он не будет против поделиться секретами? — недоверчиво уточнила старушка.

— Уверен, что Вагош именно для этого и прислала сюда этих ребят.

— Вы зовете ее по имени, — заметила женщина.

Я пожал плечами:

— У каждого из нас есть имя. Когда я встретил Смертопряд, она была ведьмачкой. И мы бились с ней плечом к плечу.

— Я смотрела тот ролик, в котором вас нахваливали. Скажу честно, я впечатлена тем, как вы сумели найти общий язык с теми, кого у нас принято звать дикарями.

— Но они не такие, — я покачал головой. — Мы разные, но мне хочется верить, что однажды стена между нами падет.

— Вы снова это делаете, — Иванна улыбнулась.

— Что делаю? — не понял я.

— Меняете мир без революций. Мне тоже хочется, чтобы границы между нашими империями стали прозрачнее. Чтобы мы менялись технологиями, ресурсами. Чтобы пусть не мы, но наши потомки смогли говорить на одном языке. Такого же будущего я хочу для нашей империи, для своих внуков.

— А не рановато ли вам говорить о внуках, Иванна Львовна? — лукаво осведомился я, чтобы разговор не стал походить на дебаты.

— Хитрец, — хмыкнула женщина. — Я точно знаю, что моя внучка повесила в комнате плакат с вашим лицом. И когда начались волнения, даже выпустила пост на своей странице в поддержку темного ведьмака. Ее отец, конечно же, сразу обо всем узнал и отобрал у девочки телефон…

— Жестоко, — покачал головой я.

— Согласна с вами. Потому я выпустила пост на своей странице. Мой сын не может запретить мне делать это. Представляю, как ему неприятен сей факт.

— И часто вы его злите? — спросил я.

Иванна внимательно посмотрела на меня, словно раздумывала, стоит ли продолжать диалог. Но потом все же произнесла:

— Часто говорят, что родители хотят для своих детей только хорошего.

— Тоже это слышал.

— Но это не всегда так. В нашем мире порой происходят странные вещи. Ведьмаки живут долго. Так долго, что дети могут стать соперниками, пожелают подвинуть еще не старого родича и занять его место за столом.

— Мне это не нужно, — я покачал головой. — Мне не хочется становиться главой рода.

— И почему же? — удивилась собеседница. — Что плохого в том, чтобы стать свободным?

— От кого? — горько усмехнулся я. — Я не ощутил свободы, когда отец исчез. На меня с братом давили, пытаячь отобрать титул.

— Но если бы не это, тебя вряд ли вызвали из Мурома, — резонно заметила женщина. — Если бы Владимир остался на своем месте, то ты остался бы в Муроме и бил палкой волков. Этим ты, кажется, там занимался.

— Что-то вроде того, — рассеянно согласился я. — Однако, то, что произошло с Суворовым могло случиться и со мной. Несправедливо, что парень остался без наследия своей семьи, хотя его близкие погибли, исполняя долг перед родиной.

Иванна нехотя кивнула.

— Какая эта свобода, если ты можешь стать служкой в доме своего соседа, когда остальные в твоей семье умерли, защищая Империю и ее подданных? — продолжил рассуждать я

— Ты сдружился с этим парнем? — склонив голову, лукаво уточнила соседка.

— Мы вместе ходили в Лукоморье. Он прошел испытания там. Мог вернуться с середины дороги, и ждать нас в деревне. Но Суворов пошел с нами до конца.

— Быть может потому, что ему нечего терять?

— Потому что он наследник великого рода, — не согласился я. — И мне горько оттого, что он вынужден быть младшим приемным сыном Шереметьевых.

Иванна нахмурилась и уточнила:

— Его там обижают?

Я покачал головой:

— Нет. Его приняли хорошо. Но парень никогда не сможет претендовать на руку девушки, которая ему нравится,

Я осекся, поняв, что сказал лишнее, и моя собеседница это подметила:

— Вероятно стоит подать ходатайство лично Императору, — задумчиво произнесла она.

— Было бы неплохо, если бы новый Верховный оказался более широких взглядом, — вздохнул я. — Дела ведьмаков решает Синод.

— А делами Империи заведует Император, — напомнила Иванна. — Может пора об этом вспомнить. Он ведь позволил Морозовым принимать в семью бастардов. Быть может, решит вопрос и с Суворовым.

Это прозвучало не как размышление, а как совет. И я кивнул, соглашаясь со словами Иванны Львовны.

В этот момент из зарослей травы вышла кошка Като, которая держала в зубах что-то блестящее. Этим чем-то оказался поводок. На другой его стороне брела понурая собачка.

— Какая прелесть, — восхитилась Иванна. Женщина присела напротив пантеры и погладила зверя по лобастой голове. — Ты умница. Просто чудо-кисонька. Нашла мою питомицу и даже не укусила ее за бочок.

Кошка закатила глаза, словно человек, чем окончательно покорила сердце моей соседки. Охранник бережно взял на руки Принцессу и намотал конец поводка на свою ладонь.

— Все равно упустит, — шепотом поделилась со мной соседка. — Эта собака невероятно изворотлива.

Иванна Львовна любезно согласилась сопроводить меня к трибуне, где должна была проходить пресс-конференция и встреча с фанатами. Точнее, спутница не попросту дала мне выбора, но я не возражал. Из всех аристократов старшего поколения, которых я знал, она вела себя по-человечески. Это меня подкупало.

Гостья уверенно шла рядом, слегка приподняв голову и изредка кивая в ответ на приветствия проходящих навстречу нам гостей. Казалось, она привыкла к вниманию и воспринимала его как должное.

— Я оставлю тебя, чтобы занять свое кресло, — шепнула мне Иванна, когда мы прошли по организованному охранниками коридору. — Не тушуйся. Ты сегодня очень хорошо выглядишь.

Она по-матерински поправила воротник на моем плаще и отошла. Я обошел сцену, чтобы войти в небольшой шатер, который исполнять роль павильона для всех участников выступления. Тут же рядом со мной словно из ниоткуда материализовалась Водянова. Девушка сунула мне в ладонь наушник и быстро уточнила:

— Все хорошо? Я не могла тебя найти. Пришлось выпускать Игоря Луля, который развлекает журналистов и зрителей.

— Все отлично, — успокоил я секретаря и наклонившись, шепнул на ухо. — Хочу попросить тебя сменить все пароли ко всем папками с моими документами. И не давать доступ к ним отцу и брату.

На мгновение по лицу Лилии пробежала легкая тень:

— Зачем… — начала было она, но я быстро уточнил:

— Они уже что-то просматривали?

— Владимир Васильевич хотел ознакомиться с твоими делами. Но я сказала ему, что ты заблокировал мне доступ.

— Он поверил? — удивился я.

— Я никогда ему не лгала, — девушка вскинула подбородок и добавила уже менее уверенно. — До этого раза.

— Ты правильно поступила, — подбодрил ее я. — Ни о чем не переживай.

— Хорошо, — Водянова деловито поправила мой воротник, словно до того этого не сделала Иванна Львовна. А потом девушка провела ладонью по плащу и нахмурилась. — На тебя кто-то воздействовал?

— С чего ты взяла?

Закатив глаза, девушка сунула руку в мой карман и принялась там что-то искать.

— Полегче, — хмыкнул я, пытаясь перехватить ее ладонь. — на нас же люди смотрят.

Не обращая внимания на мое сопротивление, девушка выудила из кармана пару сияющих хрустальных капель, которые показались немного затуманенными.

— Кто тебя трогал? — осведомилась Лилия Владимировна, глядя мне в глаза. И голос сирены звучал обманчиво спокойно.

— Она больше этого не сделает, — быстро ответил я и тотчас пожалел об этом.

— Она, — холодно усмехнулась сирена. — Ксения решила приручить темного ведьмака.

— Не наказывай ее.

— Заступаешься за эту ведьму? — девушка вспыхнула и тут же попыталась вернуть самообладание, прикусив губу.

— Серова просто немного резко отреагировала на новость, что она больше не будет вести мой блог.

— Ты решил сменить ее, — кивнула девушка и добавила, — значит, была веская причина. Она ведь не станет на тебе отыгрываться? Удалять канал?

— У тебя есть все пароли? — уточнил я.

— Я их сменю. И если меня спросят, скажу, что это сделал ты. Ксения больше не сможет зайти на канал Народного Ведьмака.

— Умница, — похвалил я и сдержался от неуместного желания притянуть девушку к себе. Было невероятно сложно стоять рядом с сиреной и не касаться ее…

— Возьми себя в руки, — тихо попросила Лилия. — Иначе все поймут…

— Ты права. Еще не время, — разочарованно сказал я и стряхнул с пальцев тьму, которая тянулась к девушке. — Ты будешь диктовать мне ответы на вопросы журналистов?

— Мы с Никоном обсудили твою речь. Но я пойму, если ты решишь импровизировать.

Я лукаво улыбнулся:

— Веришь мне?

— Верю в тебя, — деловито поправила меня секретарь и вложила в мою ладонь ставшие прозрачными слезы. — Не потеряй.

— Не потеряю, — пообещал я, поймав ее пальцы и слегка сжав их в своих.

— Вот вы где, княжич.

К нам подошел бодрый Никон и учтиво поклонился Лилии Владимировне.

Она ответила ему тем же и отошла, бросив на меня короткий взгляд.

— Круглов сообщил, что вы где-то выронили вегвизир, — привлек мое внимание синодник. — И вы забыли сообщить мне об этом.

— Мое упущение, — признался я.

— Я не стану спрашивать вас о том, как так вышло. Но самое главное, что без него с вами ничего не случилось. Страшно представить, что могло произойти, если бы рядом оказалась нечисть или кто-то вознамерился совершить против вас зло…

— Действительно, — не стал отрицать я.

Жрец вытащил из висевшего на поясе кожаного мешочка сверток из пергаментной бумаги, скрепленной сургучной печатью. На оттиске виднелся образ пера.

— Логотип сменят после выборов нового Верховного Жреца, — словно извиняясь произнес мужчина.

— Значит, выбирайте, что будет на нем изображено, — тихо произнес я. — Потому что, насколько мне известно, после внезапной смерти Воронцова в острожном лазарете, вы первая кандидатура на избрание.

Никон испуганно взглянул на меня, сглотнул и тут же вынул платок, чтобы стереть испарину со лба.

— Княжич, вы уверены… что стоит думать об этом?

— Более чем, — твердо ответил я и продолжил со значением, — К сожалению, бывший Верховный погиб от рук ведьмака. Но это не значит, что мы не должны жить дальше. А также думать и планировать.

— Я узнавал, и многие уверены, что на пост Верховного назначат другого жреца. Мое имя упомянули, но не в числе первых.

Я поднял глаза к потолку.

— Верьте в силу Спасителя. Он нас не подведет. Вы получите новый кабинет и другого секретаря. И я помогу вам в этом. А потом вы поможете мне.

— В чем? — оторопело уточнил мужчина, и я усмехнулся:

— Всему свое время, друг мой.

— Вы правда полагаете, что пост Верховного, чего я желаю? — внезапно спросил мужчина.

— Вы никогда не озвучивали имена тех, ради кого вы стремитесь наверх. Но я полагаю, что любой солдат мечтает стать генералом.

Никон криво усмехнулся и покачал головой. Мы отошли к натянутой ткани, сквозь которую в шатер проникал солнечный свет.

— У жрецов обычно нет семей, — негромко проговорил мужчина. — Официально мы не имеем жен и детей. Но порой Спаситель дает и нам немного простого человеческого счастья.

— И у вас есть…

— Я говорю вам об этом лишь для того, чтобы вы поняли — ставка для меня не просто высока. Мне никогда не будет позволено признать ребенка. Но я смогу помочь, стану полезным не только Империи, но и тому, в ком течет моя кровь… — начал было он, и я кивнул. Положил руку на плечо жреца, и от этого жеста он вздрогнул, бросив на меня затравленный взгляд. Испуганно уточнил:

— Я ведь не пожалею, что открылся вам, Михаил Владимирович?

— Как я уже сказал однажды, вы мне не чужой человек. А своих я не бросаю. И не предаю.

— Спасибо, — вздохнул он с явным облегчением.

— Но печать все же закажите. Может, с волком?

Жрец тотчас одернул рясу. Однако я помнил, как в нашу первую встречу мужчина случайно продемонстрировал свою татуировку на лодыжке.

— Обычно берут птиц всяческих для личных печатей, — смущенно сказал синодник.

— Обычно и темных героев не бывает, — резонно возразил я. — Но решать вам. Я поддержу любой символ Верховного жреца.

Мужчина приосанился, вздернул подбородок, втянул живот и внезапно показался куда моложе своих лет.

— А почему бы и не волк, — начал рассуждать вслух он. — Чем он хуже птицы? Хищник, которого Спаситель наделил силой и выносливостью.

— Мне нравится ход ваших мыслей, — усмехнулся я и разломал печать на бумаге.

Та с хрустом осыпалась на траву, под нашими ногами. Я вынул перстень и надел его на безымянный палец.

— Впору, — рассеянно заметил я.

— У меня глаз наметан, — довольно заключил жрец.

— Спасибо. Я правда ценю вашу заботу.

Повинуясь эмоциям, я обнял синодника как старого друга. Он замер, а потом похлопал ладонями по моей спине.

— Полно вам, княжич. Мне несложно. Вы же мне тоже не чужой, — взволнованно проговорил он, когда я отступил на шаг. — Вы совсем растрогали старика. Как мне теперь выступать?

Он украдкой смахнул выступившую в уголке глаза слезу. Но выглядел при этом слишком довольным, чтобы действительно беспокоиться о том, как он выглядит.

— Лилия Владимировна будет мне подсказывать, что говорить, — ответил я.

— Она просто незаменимая помощница, — закивал синодник. — С такой не пропадешь. Вы ее берегите.

Мне показалось, что фраза прозвучала с намеком. Однако Никон не продолжил мысль, а я не стал уточнять, что он имел в виду. Мы направились к сцене. И уже у занавеса к нам подскочила девушка, в которой я с трудом узнал помощницу Тони. Робко мне улыбнулась:

— Здравствуйте. Вы, наверное, меня не помните…

— Отчего же, — я вернул ей улыбку. — Если вы хотели узнать как Тоня, то когда я в последний раз ее видел, то она была жива и шла на поправку.

— Спасибо, — с облегчением выдохнула девица. — Я так переживала, что ее увезли из лекарни. Хотя все меня уверяли, что это хороший знак и ее взяла под свою опеку семья Морозовых.

При упоминании о семье я с трудом сдержался, чтобы не усмехнуться.

— Все так, — важно кивнул Никон и поспешно добавил, — темный ведьмак не бросает своих в беде.

Я покосился на него, отметив, что он не использует фамилию семьи, а отмечает лишь мою заслугу. Видимо, делает это не случайно.

— А когда она вернется к работе? — продолжила девушка, прижимая к груди косметичку.

— Сначала ей надо восстановиться, — твердо заявил я. — А работа подождет.

— Конечно, — закивала сотрудница.

— И мы… то есть, я оплачу заработную плату за все пропущенные дни не только Тоне, но и ее команде.

— Правда? — глаза девушки распахнулись.

— Обратитесь к Водяновой. Скажите, что я распорядился зачислить вам премию.

— Спасибо, Михаил Владимирович, — защебетала работница и, наконец, заметила, что слишком крепко сдавливает крохотную сумочку. И мигом спохватилась. — Ой, я ведь должна вам нанести макияж.

— Мы это уже проходили, — я покачал головой. — Ничего мне наносить не надо.

— У вас немного усталый вид.

— Так и должно быть, — не сдавался я. — Я был в остроге. И будет подозрительно, если в кадре я буду выглядеть слишком свежим.

Девушка беспомощно посмотрела на Никона и я тут же предложил его кандидатуру.

— А вот человеку, который работает напрямую на Спасителя, не помешает добавить светящихся теней.

— Чего? — возмутился жрец.

— Чтобы кожа сияла? — уточнила визажистка. — И уберем мешки под глазами.

— У меня мешки? — ужаснулся синодник и коснулся ладонями лица.

— Под глазами, — с готовностью подтвердила девушка, понимая, что нашла себе клиента.

Я же подошел к выходу на сцену и увидел, что журналисты уже собрались. Прямая трансляция пресс конференции для самых крупных каналов. По настилу из досок расхаживал Луль и заливался соловьем о том, насколько он рад оказаться на русальей неделе у своего друга — народного ведьмака. Вещал, как он всегда поддерживал Морозовых и знавал нас во времена, когда звезда темного еще не взошла. Если кто-то и понимал, что он лукавит, то вряд ли Игоря станут упрекать в этом. Говорил парень самозабвенно и с удовольствием.

— Взять его ведущим недели было не самым разумным шагом, — послышался позади знакомый женский голос, и я подумал, что сегодня меня застают врасплох слишком часто.

Я обернулся, растягивая губы в улыбке. Напротив меня стоял человек в костюме ярмарочного шута. Рубаха была разрисована ромбами, полосатые штаны оказались заправленными в большие деревянные ботинки. На лице гостя был красный нос из мягкой губки, который привлекал к себе внимание, словно мешая запомнить, как выглядит человек.

— Уверен, что мы не нанимали подобных актеров, — брезгливо сообщил я.

— Лучше было бы взять ведущей женщину. Особенно красиво бы вышло, если бы этой женщиной оказалась та, с кем ты не в самых дружеских отношениях.

— И чем это было бы лучше, Тальяна? — беспечно уточнил я.

— Это было бы интригующе. Люди любят наблюдать за конфликтами.

— Подобное любите вы. Это вам нравится играть на нервах людей и придумывать небылицы. И как вы сюда проникли?

— Я купила билет, — невинно заметила блогерша. — Когда тебя объявили мертвым, многие стали сдавать билеты. И я взяла себе несколько по сходной цене. Потому что знала, что ты вернешься.

Я покачал головой:

— Просто вы хотели получить минуту славы за счет смерти народного ведьмака. Скорее всего, надеялись снять один из своих репортажей, в котором опять смаковали бы траур моей семьи. Вам бы хотелось заснять пустые стенды ведьмаков, одинокую ладью на берегу. Я представляю, как долго вы выбирали подходящий траурный наряд. Такой, чтобы соответствовал событию, но чтобы не уродовал вас больше чем обычная одежда.

Лицо блогерши скривилось:

— Фи, зачем так грубо, Михаил.

— Владимирович, — продолжил я за нее, напоминая, что между нами остается пропасть. Уточнил. — И в чем же грубость? В том, что я не считаю таких как вы красивыми?

— Таких как я? Ты наверно еще не видел мою скульптуру в квартире Снежинск Града. Хотя, тебе это и не нужно. В ту ночь, когда я ночевала у тебя…

— Я бы никогда бы не позарился на вас, — жестко заявил я, заметив, что моя собеседница напряженно держит руку в кармане.

— Снова оскорбляешь!

— Это факт. Вы были вусмерть пьяной. Меня не привлекает подобное. И прошу вас, прекратите этот цирк. Вам здесь не рады. Об этом я вам заявил еще в Снежинск граде. А после вашей отвратительной лжи про княжича Воронцова…

— Ты убил его. Я это точно знаю.

Я шагнул в сторону клоуна и зло предупредил:

— Осторожнее со словами, Тальяна. Я ведь могу вызвать вас на поединок чести, если вы не сможете доказать правдивость сказанного вами.

— Ты не посмеешь, — она криво усмехнулась.

— Я за равенство полов, — не поддался я на провокацию. — И позволю вам доказать свою правоту в честном поединке. Обещаю, что не стану использовать руны.

— А фору ты мне дашь? — хитро уточнила журналистка, но я покачал головой:

— Нет. Завязывать глаза или играть в благородство иным способом я не стану. Таких как вы надо давить без сожалений. И не давать слабину.

— А я думала, что вы благородный рыцарь, — разочарованно протянула гостья.

— Уж определитесь, госпожа Лошадчак, кто я, по-вашему — подлый убийца или рыцарь в сияющих доспехах. Не путайтесь в показаниях. Значит, в ваших статейках я — подонок, но в жизни вы ожидаете от меня благородных поступков. Ваше пьяное тело не бросил на стылой крыше именно я. И не стал пользоваться этим самым телом тоже я. Я не стал требовать поединка чести после того, как вы неподобающе повели себя. Но сейчас хочу лишь одного — убирайтесь отсюда прочь. Вы мне омерзительны.

Кажется, впервые в своей не особенно длинной жизни Лошадчак услышала подобное. Она смотрела на меня широко открытыми глазами и хватала ртом воздух.

— Не заставляйте меня вызывать охрану. Просить провести вас через всю территорию на глазах у гостей, выталкивать на ворота и следить, чтобы вы не явились снова, переодевшись в очередной цирковой костюм… Кстати, а это не вы угнали у моего брата мотоцикл? Какой-то клоун укатил его в этой деревеньки пару месяцев назад.

— Да как ты смеешь! — воскликнула Лошадчак. — Да я тебя…

— Укусите? — я изобразил на лице ужас. — Или зашутите меня до смерти?

— Ты должен понимать, что я всего лишь журналист. И моя работа — рассказывать людям правду. Ту версию, в которую я верю.

— Если бы вы верили, что я убийца, то не пришли бы сюда. А то, что вы тут лишь доказывает — вы врали. Вы намеренно меня оболгали. И мне вас жаль.

Я дал знак дружинникам, которые уже какое-то время стояли позади Лошадчак. Парни аккуратно подхватили девушку под руки. Она взвизгнула, выгнулась и попыталась вывернуться.

— Ты всего лишь выскочка! — брызжа слюной завизжала она. — Никто. Пустое место. Отец считал тебя ничтожеством. Потому и сослал в Муром. Чтобы ты там сдох в безвестности. Никто! Никто! Я все равно найду способ уничтожить тебя. Я придумаю как…

— Придумаю, — протянул я, словно бы пробуя это слово на вкус. — Хорошо сказано.

Эта фраза вышла достаточно громкой. И я наконец понял, что слышу голос Тальяны не только из ее рта, но и со стороны сцены.

— В прямом эфире Лошадчак призналась, что пыталась подставить народного ведьмака. Сенсация. История твориться на ваших глазах, — звенящим от напряжения голосом вещал со сцены Луль. — Повтор этого ролика вы сможете увидеть на моем канале. если Михаил Владимирович не станет возражать.

Я наконец заметил помощника Игоря, который стоял на ступенях и снимал меня на камеру. И довольно улыбнулся. А лицо Лошадчак наоборот побледнело. Кажется, только теперь она начала понимать, что ее карьера трещит по швам.

— К слову о Тальяне, не так давно в Сеть утекло одно видео с закрытой вечеринки, — продолжил со сцены Луль. — На котором присутствовала наша героиня. Вот некоторые кадры с нее.

Толпа ахнула. А из динамиков послышался знакомый голос на фоне громко играющей музыки:

— Все эти безродные так сохнут по темному ведьмаку, который зовет себя народным. Он просто быдло Муромское. Такие как он пытаются диктовать настоящим хозяевам жизни, что надо уважать челядь.

— Напомню, эта вечеринка проходила в тот день, когда вся Империя тяжело переживала утрату Михаила Морозова, которого считали погибшим в Лукоморье, — продолжил Луль. — И вы посмотрите на наряды собравшихся в загородной резиденции Воронцовых. Это же какой-то… позор.

— Почему на том парне только один носок? — крикнул кто-то из толпы.

Лошадчак забилась в руках охраны. Она что-то кричала, пока ее уводили. А Игорь со сцены тем временем громко произнес:

— А теперь встречайте! Народный темный ведьмак, Михаил Морозов.

И я вышел на сцену. Поднял руки, приветствуя гостей. А за спиной раскрылись темные крылья. И толпа закричала, приветствуя меня.

Я подошел к Лулю, протянул ему ладонь. Тот ответил на рукопожатие, и вдруг крепко по-дружески обнял меня:

— Мой подарок на Русалью неделю, — прошептал он на ухо. — Не благодари.

Он отстранился, а затем направился прочь со сцены, оставив меня одного.

Дальше конференция пошла по уже знакомой и привычной мне схеме. Журналисты выстроились в очередь к микрофону. За моей спиной, на экране, где еще недавно шло видео разоблачение Лошадчак на вечеринке, включилось изображение парня в плаще с косой.

— «Имперский вестник», — начала симпатичная девушка с россыпью веснушек на носу. — Вы темный и все же претендуете на звание народного ведьмака. Как это сочетается?

— Это не так, — спокойно ответил я.

— Вы не темный? — удивленно уточнила журналистка.

— Я не претендую, — поправил ее я и развел руки в стороны. — Люди сами решают, кто для них свой и народный. Я никого не просил выбирать меня или наделять рангом.

— Но…

— Я всего лишь выполнял свою работу, — продолжил я и поднял к небу указательный палец. — Для меня важен каждый человек. И это мой выбор. Никто не заставлял меня защищать людей. Я мог бы остаться в Муроме или спрятаться в особняке отца.

— Как ваш брат? — тотчас спросила девчонка, хотя ее уже активно пытались оттеснить от микрофона.

— Мой брат сам взял на себя эту ответственность, — я повысил голос, чтобы привлечь особое внимание. — Он стал князем на время отсутствия нашего отца. Денису пришлось разбираться с финансовыми вопросами. Решать дела с бастардами, которые постучались в наши двери. При этом он принял меня своим братом, дал тепло и заботу…

Я на мгновенье запнулся и сглотнул горечь, которая появилась на языке. И продолжил:

— Мы стали семьей. Своего брата я считаю тем, за кого готов пойти на многое.

— А вам не обидно, что главой рода станет он, а не вы? — успела выпалить девица, прежде чем ее отодвинули подальше.

— Обидно, что я не разбираю амбарные книги? — уточнил я. — Что не отвечаю за жалованье слугам? Вы серьезно?

Я покачал головой и продолжил.

— Мне повезло заниматься тем, что я люблю. Я свободен от титула. Даже могу выбрать себе спутницу по вкусу…

Над толпой пронесся вздох, и некоторые девушки восторженно взвизгнули.

— Ваше сердце свободно? — с интересом уточнила женщина в круглых очках. — Какой ваш идеал?

— Я считаю, что девушка должна быть счастливой. Тогда она способна сделать счастливым меня. Потому, когда я решусь ухаживать за своей избранницей, то совершу все возможное, чтобы он улыбалась И не потому что так положено, а потому что она этого хочет.

— Михаил! Выбери меня! — закричала долговязая девчушка с красными волосами и затрясла флажком с гербом моей семьи.

Я помахал ей в ответ, но говорить ничего не стал. Да и никто не ждал от меня этого.

— А правда, что вы и Алина Шереметьева больше не пара? — послышалось из толпы.

— Мы всегда были друзьями. Но мне не удалось завоевать ее сердце.

— Она вас отвергла? — тут же предположила какая-то женщина, и я подумал, что Шереметьеву могут завалить гневными письмами.

— Она помогла мне понять, какую девушку я хотел бы видеть рядом. Алина замечательная и заслуживает уважения. Мне повезло стать ей настоящим другом, — со значением произнес я. — На самом деле я не ожидал, что смогу найти среди ведьмаков настоящих друзей. Отчего-то мне всегда казалось, что они небожители. Однако я ошибся. Они такие же простые и открытые ребята. Пожарские поддержали меня, когда я в этом нуждался. Шуйские оказались рядом в тяжелый момент. А Суворов…

— Он же больше не имеет права носить фамилию, — напомнил мне невысокий мужчина с блестящей лысиной.

Я нахмурился:

— И кто мне запретит называть парня по имени, которое дано ему предками? Суворовы погибли, защищая людей, и их потомок не забыл тех, кто его родил и воспитал.

Я понимал, что ступаю на тонкий лед, но не мог остановиться:

— Мне довелось видеть орду, которая смела этих славных людей. Они стояли на пути у монстров. Собственными телами прикрыли подданных империи от смерти. Таких же, как вы!

Я встал с кресла, прошелся до края сцены.

— Запретим парню помнить свою семью? Притворимся, что их не было?

Народ замолчал, переглядываясь. И я решил поднажать:

— А завтра погибнет один из Морозовых, и после этого вы забудете мою фамилию? Я стану для вас частью другой семьи?

— Ну, вы — это другое дело, — нервно усмехнулся мужчина и быстро сунул микрофон кому-то за спиной.

— Я не выше других подданных нашей империи, — возразил я. — И закон един. Именно потому я оказался накануне в остроге. У дознавателей и антимагов были ко мне вопросы, и я даже не пытался возражать.

— Вы выбрали покорность? — цепко уточнила новая журналистка с копной кудрявых волос.

— Закон предполагает равенство всех перед ним. И я буду соблюдать порядок наравне с каждым другим подданным Империи. Если я стану зачинщиком бунта, то предам все, во что верю.

— А во что вы верите? — тут же спросила девушка и сжала микрофон, боясь, что его вырвут из ее пальцев.

Я посмотрел прямо в глаза вопрошающей и твердо ответил:

— В справедливость.

И только я знал, что имею в виду. И что сейчас я говорю о высшей справедливости. Я верил в союз ведьмаков и нечисти, который был обязан заключить, чтобы удержать этот мир от дальнейшего падения.

Экран позади меня наверняка показывал мое лицо крупным планом. Быть может в моих глазах отразилось что-то правильное. Но народ сначала неуверенно, а потом все более дружно принялся скандировать мое имя.

— Спасибо, что позволяете мне быть собой, — продолжил я, подняв вверх руки. — Вы те, ради кого я готов пойти на многое. Вы тоже часть моего мира. Наравне с семьей, которую я ценю.

Толпа на долю секунды затихла, а затем взорвалась овациями. И я невольно вспомнил, про обещанные Виктором помидоры. Хоть для них время еще не пришло, мне все же стоило быть осторожнее.

— Михаил, скажите, что вы думаете о кандидате в верховные жрецы? — сквозь шум прорвался голос высокого парня в слишком тесном костюме. Казалось, что одежда была на пару размеров меньше положенного и при неловком движении швы рисковали разойтись. Однако журналист ощущал себя свободно. Он пробежался пальцами по блестящим от геля волосам, уложенным в высокую прическу, а потом поправил на шее узел яркого-голубого галстука. Мне подумалось, что если бы рядом оказался пират, то посадил этого парня себе на плечо, вместо попугая.

— Ваше мнение интересно людям. Кто, по-вашему станет, лучшим верховным жрецом Синода? — продолжил он.

— Мне не до этих размышлений, — легко отмахнулся я. — Да и откуда мне это знать? Я не в курсе, кто планирует возглавить Синод. И имена кандидатов мне не о чем не скажут. Мой куратор лучший из всех жрецов, с которыми мне довелось общаться. Мало кто так заботится о ведьмаках и нашей работе. Достопочтенный Никон помогает мне выполнять свою миссию и быть полезным людям. Про других жрецов я мало знаю. К слову, позвольте мне пригласить на моего куратора. Этот человек много совершил для меня лично и мне хочется вас познакомить…

Я сделал приглашающий жест в сторону неприметной лесенки сбоку и по ступенькам довольно бодро взобрался Никон. Работа девушки с косметичкой пошла ему на пользу. Мужчина буквально сиял. Синодник смущенно улыбнулся и помахал публике. Я же подошел ближе и протянул ему ладонь. Жрец с удовольствием ответил на рукопожатие.

— Вы меня так хвалите, княжич, — заговорил он хорошо поставленным голосом.

— Потому что точно знаю, что вы заработали немало седых волос после моих выездов на дежурство, — твердо заявил я. — И вы поверили в меня.

Я обратился к и продолжил:

— Знаете, ведь это именно Никон подтвердил мое вступление в семью. Он поверил в меня и согласился дать шанс темному. Именно его надо благодарить за то, что я стал ведьмаком.

Зрители взорвались аплодисментами.

— Спасибо, — синодник прижал ладони к груди и низко поклонился. — Мы работаем для того, чтобы помогать людям. Это наше предназначение.

Я заметил, как скривился парень, который задал вопрос о Верховном. Он торопливо сунул следующему журналисту микрофон и пошел прочь.

Мы с куратором уселись в кресла и отвечали на вопросы о строительстве храма в Бергардовке, о вступлении бастардов в семью Морозовых и интернет магазине, который Водянова успела запатентовать.

Полагаю, что часть журналистов получили список тем, которые стоит затрагивать. Лишь спустя полчаса у микрофона опять оказался тот же парень в тесном костюме. Он поджимал губы в ожидании своей очереди. Когда, наконец, взял слово, то заговорил вкрадчиво и негромко.

— Вернемся к разговору про острог. Вы правда хотели скрыть от общественности, что были свидетелем смерти князя Воронцова? После того как вас обвинили в гибели его сына, вы попадаете в острог и там умирает старший рода Воронцовых. Совпадение? Не думаю.

— Оно и заметно, что не думаете, — холодно отозвался я и уточнил. — Вы обвиняете меня в смерти князя Воронцова?

— Я всего лишь спрашиваю, — довольно усмехнулся журналист.

— Напомните-ка нам, юноша, из какого вы издания? — внезапно спросил Никон.

— Я представляю «Голос Британии», — гордо заявил парень.

— И откуда у вас закрытая информация, о которой знают лишь следователи и антимаги? — невинно уточнил жрец. — К слову, и те и другие не имеют претензий к народному ведьмаку.

Синодник поднялся на ноги и ткнул в сторону парня пальцем.

— Но приходит какой-то непонятный человек, спрашивает о смерти ведьмака одной из старинных семей империи. Намекает на то, что в его гибели может быть замешан княжич Морозов. Мой подопечный. И даже не намекает. Грязно играете, господин нехороший. Я вам этого не позволю.

— Вы хотите заткнуть голос Свободы? — довольно осклабился парень, словно именно этого и ждал.

Никон покачал головой:

— Я хочу показать, кто вы на самом деле. Или вы надеетесь, я вас не узнал? Что в Синоде работают некомпетентные люди?

Мужчина вынул из кармана телефон и несколькими движениями пальцев открыл нужную страницу. Никон как заправский фокусник повернул аппарат к публике, и я заметил краем глаза, что на экране позади нас появилось изображение телефона в руке синодника. И качество картинки было изумительным.

— Вы сменили прическу и нацепили на переносицу очки. Но вы все еще остаетесь тем недотепой в одном носке.

— Это не я, — побледнел парень, приглаживая волосы.

— Я этого парня на набережной видел. Он там деревянными штуками торговал, — выкрикнул кто-то из толпы.

— Это правда он? — раздалось со всех сторон.

— А носок хоть взрослый? — захохотал кто-то.

— А второй он куда засунул? Внутрь первого?

Под улюлюканье и смех парень ретировался и рванул прочь, толкая людей локтями.

— Пустите, — орал он, когда кто-то принялся пихать его в спину.

— Позор, — пророкотал вслед ему Никон и добавил. — Покайся! Покайся во грехах!

Журналисты фотографировали моего протеже, а тот, сунув телефон в карман, вернулся в кресло. Потом заботливо похлопал меня по плечу:

— Все в порядке, Михаил Владимирович? Вы уж простите, что пришлось раскрыть инкогнито этого негодяя.

— Это правда он? — тихо уточнил я, стараясь не размыкать губы.

— Иначе бы не сбегал, — резонно заметил мужчина.

А мне показалось, что все очень удачно сложилось.

На сцену выскочил Луль и затараторил:

— Мы все рады были поговорить с ведьмаком, признанным народным. Но в программе праздника слишком много хорошего, чтобы останавливаться только на интервью. Нас ждут выступления артистов, вкусная еда, которой нас желают попотчевать Морозовы. А также ярмарка, которую спонсирует Бета-Банк

Я встал на ноги и поднял ладонь, прося слово.

— Прошу всех не увлекаться покупками, которые вы не можете себе позволить. Стоит жить по средствам, чтобы банк приносил нам лишь приятные впечатления.

Лицо Игоря удивленно вытянулось, словно он не одобрял моего заявления. Но я для себя решил, что не стану помогать банку вгонять людей в долги. Совершенно точно не на Русальей неделе.

— Мы с Бета-Банком решили провести на моем канале семинары на тему финансовой грамотности, — самозабвенно продолжил я. — Жаль, что в школах не учат платить за квартиры, покупать нужные вещи и не увлекаться охотой за бесплатным сыром в мышеловках.

На мгновенье я заметил, как покраснело лицо представителя банка, который сидел чуть в стороне от сцены.

— Разумные траты помогут вам жить достойно, — не унимался я, — а банку получать довольных платежеспособных клиентов.

— Они тебя порвут, — буркнул мне Луль, когда отвернулся от публики.

— Скорее сами порвутся, — отмахнулся я, решив следовать наитию.

Мы дождались, пока выключат софиты и сошли со сцены за кулисы.

Представитель банка уже встречал меня там.

— Княжич, мы ведь обговаривали с вашим секретарем слоганы, которые вы должны произносить на публике.

— Это был бонус, — не смутился я.

— Больше никакой самодеятельности…

— То есть мне надо вернуться и сказать, что семинаров не будет? Что банк не заинтересован в том, чтобы люди понимали, как тратить деньги?

— Вы ведь все понимаете, — раздраженно фыркнул мужчина.

— Конечно, — ухмыльнулся я. — И вам придется смириться, что рекламить займы я не стану. Вот вклады — совсем другое дело.

— Мы собирались предложить вам программу по кредитованию ваших покупателей в вашем магазине, — медовым голосом продолжил банкир. — Но раз вы считаете, что это вам не нужно…

— Пожалуй, мы решим все рассрочкой без процентов, если появится такая необходимость, — отмахнулся я и добавил, — ведь я не отказываюсь от сотрудничества. Просто хочу, чтобы вы приносили чуть больше пользы людям.

Мужчина скрипнул зубами, но не решился возмутиться. Просто кивнул и отошел.

Рядом со мной оказалась Водянова. Она протянула мне ладонь, и я вложил в нее наушники.

— Думаешь, я зря затеял все это? — я кивнул в сторону баннера с названием банка.

— Ты такой какой есть, — девушка подалась ко мне, чтобы поправить что-то в одежде и в последний момент отпрянула. — И для народного ведьмака нет чести зазывать людей брать кредиты, без которых он вполне могут обойтись.

— Мы используем это в рекламе, — добавил Никон, который уважительно поклонился Лилии Владимировне. — Вы все организовали на высшем уровне.

— Это вы еще не видели всей программы, — девушка смущенно покраснела от похвалы, а потом все же не удержалась и смахнула пушинку с моего плеча. — Нам пора на фотосессию. У вас сегодня плотная программа, Михаил Владимирович.

Я отчетливо ощущал сквозь ткань прикосновения тонких пальцев. Оставалось надеяться, что со стороны не было заметно, что мое дыхание ненадолго прервалось.

— Идемте, — попросила девушка и пошла впереди меня.

— Я отправился бы за ней, куда бы она меня не позвала, — тихо вздохнул Никон и с грустью добавил, — Эх где мои семнадцать лет…

Я догнал Лилию, и мы зашли за тяжелый полог, который широкой складкой отделял нас от скопления людей и площадки для фотосессии.

Звуки тут казались приглушенными, а солнечные лучи не пробивали плотную ткань. Сирена замерла, а потом резко развернулась ко мне. Ее глаза наполнились искрами.

— Хватит так на меня смотреть, — прошипела она. — Только слепой не заметит…

Я прервал ее отповедь, притянув девушку к себе и поцеловав. Она напряглась, уперлась ладонями в мою грудь, а потом впилась в нее ногтями. Поцелуй вышел жадным и отчаянным. Мне показалось его мало, но я понимал, что в любой момент кто-то может отдернуть полог и увидеть нас. С трудом отстранившись от Лилии, я прикрыл глаза. Во мне покачивалась ее сила. Освежающая и прохладная, словно взятая из глубин океана.

— Ты такой вкусный, — прошептала она и уткнулась лбом мне в плечо. — Как же мне хочется…

Она не договорила. Выпрямилась, словно в ее позвоночник вставили стальную спицу, расправила плечи и посмотрела куда-то мимо тебя.

— Постарайся не пялиться на меня. Это могут заметить. Здесь столько камер.

— Хорошо. Тогда ты тоже постарайся…

— Я так не делаю, — возмутилась девушка.

— … не быть такой красивой, — продолжил я и поправил локон ее волос. — Хотя ты вряд ли сможешь выполнить мою просьбу.

— Миша, ты мне не помогаешь, — она повернулась и скользнула между слоями ткани, оказавшись снаружи. Я еще постоял немного и тоже отодвинул полог.

— Михаил! — закричала совсем еще маленькая девчушка и указала на меня пальцем. — Вот он. Настоящий!

Я растянул губы в широкой улыбке. И понял, что день и впрямь будет долгим.

День только, а я уже успел устать улыбаться и махать рукой в объективы камер. Невольно вспомнился фестиваль, на котором мне довелось познакомиться с Алиной. Тогда на семью Морозовых мало кто обращал внимание. Сейчас же все изменилось.

Когда на середине фотосессии ко мне подошел Денис, толпа неожиданно оживилась.

— Можно фото сразу с двумя братьями Морозовыми? — попросил здоровяк в черном плаще, который очень сильно напоминал мой.

Денис покосился на толпу, а потом взглянул на меня. И глухо спросил:

— Стоит ли.

— Что за вопрос? Конечно стоит, — заверил его я и приобнял княжича за плечо. — Мой брат скромен, но вам стоит знать, что он шикарный огневик. Видели бы вы, как он умеет зажигать.

— Покажите! — пискнула девушка с рисунком косы на щеке.

Денис криво усмехнулся и вскинул руку, из которой вверх вырвалась огненная лента. Я же сплел ее со своей тьмой, и огонь мигом сделался черным. Зрители заохали, вспышки камер вынуждали прищуриться. Вид и впрямь был впечатляющий.

— Морозовы! — принялись скандировать фанаты, чем заставили Дениса смущенно улыбнуться.

Дальше началась фотосессия с желающими, которых оказалось немало. И отказывать мы никому не стали. Позировали с применением силы, подписывали плакаты, блокноты, записывали короткие видео для друзей, знакомых и родственников, которым не повезло оказаться на Русальей неделе. Несколько девушек попросили расписаться на футболках, которые были на них надеты.

— Ты не проголодался? — спросил я, когда поток желающих закончился.

— Если ты заплатишь за обед, — напомнил брат мою же давнюю просьбу. И я усмехнулся, снова вспомнив тот фестиваль:

— Я тебя просил не так, — я состроил жалобное лицо и затянул, — дяденька, дайте копеечку.

Парень засмеялся и вышло у него это почти без напряжения.

— Пойдем к воде, — предложил он. — Там на мостках никого нет. Охрана не пускает до вечерних купаний.

— Только если ты не попытаешься меня там утопить, — в шутку уточнил я и ткнул брата в бок.

— Не стану я этого делать, — ответил он с неожиданной серьезностью.

Мы спустились к реке. По пути я попросил морецкого мальчонку в грубой льняной рубахе, принести нам чего-нибудь съестного и бутыль холодного кваса. Тот угодливо кивнул и опрометью бросился прочь. Дружинники стоящие вдоль берега пропустили нас к мостику, который уходил над водой к стоявшей на сваях небольшой площадке. Мы прошли по скрипучим выбеленным временем доскам. Старая ветла далеко раскинула свои ветви и надежно заслонила солнце. Однако лучи отражались от поверхности воды и играли бликами на наших лицах и одежде.

Денис уселся на крайнюю доску, сложив ноги по-турецки. Я же опустил ступни в воду. Обувь не пропускала влагу, и я наслаждался прохладой.

— Хорошо здесь, — произнес парень, запрокинув лицо к небу. — Спокойно.

— Только не сегодня, — заметил я.

— С тобой все изменилось, — усмехнулся княжич. — Никогда бы не подумал, что все так сложится и делая тот риту…

Он запнулся и тряхнул головой и быстро поправился:

— Когда велел привезти тебя из Мурома.

Он многозначительно посмотрел на меня и стало ясно, что брат пытается убедить меня в честной игре.

— Ритуалом отец отправил меня из этого мира. А ты просто вернул домой, — не стал смущаться я. — Мы ведь с тобой знаем, что я настоящий Морозов.

— Знаем, — кивнул собеседник. — Мне до сих пор не верится, что отец скрывал, что у меня есть брат.

— Он много чего скрывал, — согласился я. — Не знаю, может у него и впрямь не было выбора.

Денис обернулся ко мне и удивленно произнес:

— Ты его оправдываешь?

Я пожал плечами.

— Хватит с него собственных грехов. Какой толк от того, что я стану винить его в своих комплексах?

— Ты хочешь сказать, что понимаешь князя? — парень упрямо поджал губы.

Я вздохнул:

— Он наш отец. Этого не изменить. Но я уверен, что не обязан жить под его крылом и подчиняться ему, только потому, что он когда-то умудрился сделать беременной нашу мать.

При упоминании матери княжич замер и уставился на речную гладь. Его кадык дрогнул.

— Я не знал, — сипло сообщил он. — Отец говорил, что она умерла от ран. Что это Александр виноват…

Я зло усмехнулся и неожиданно зло перебил его:

— Легко винить темного. Чего еще ждать от такого, как наш дядюшка или я, не так ли?

Обернулся к брату и взглянул на него, ожидая ответа:

— Перестань, — беззлобно огрызнулся парень. — Ты ведь понимаешь, что я верил ему.

— А сейчас? — тотчас уточнил я.

Княжич вздохнул и пригладил растрепавшиеся на легком ветру волосы:

— Он не подтвердил, что знал о том, как погибла мама, — признался он после недолгой паузы.

— Не погибла, — я подвинулся ближе и положил ладонь на плечо брата. — Она не смогла умереть. Прямо как Александр. И ее отправили в другой мир.

— Я не понимаю, как это возможно, — в его голосе появилось отчаяние. — Все это кажется мне таким странным. И неправильным.

— Прямо как призыв темного двойника, — подначил я его.

Парень окинул меня осуждающим взглядом, и мне подумалось, что еще не все потеряно.

— Ты правда старший? — хмуро спросил он.

Я кивнул.

— Теперь понятно, почему ты сильнее.

— Как и Александр сильнее отца, — ответил я.

— Почему он отказался от титула?

— По той же причине, что я никогда не стану претендовать на звание князя Морозова, — ответил я. — Мне претит постоянно соответствовать. И оправдываться.

Парень махнул рукой за спину, на гуляющих людей:

— За что? Тебя любят миллионы подданных Империи. Да и за ее пределами. Ты…

— Как долго это будет продолжаться? — осведомился я. — Морозовым могут простить темного княжича. А простят ли князя с проклятым даром?

— Простят, — уверенно заявил Денис, но я покачал головой:

— Не хочу проверять. К тому же я считаю тебя лучшим князем, которого заслуживает наша семья.

— Скажешь тоже, — неуверенно ответил брат. — Я наделал очень много ошибок, которые и будет очень сложно исправить. Да и не знаю, получится ли исправить.

— А кто из нас без греха? — удивился я. — Я вон, в остроге оказался. И в другой мир сходил…

Я запнулся и замолк, поняв, что сказал лишнее. Денис повернулся ко мне и вперился испытующим взглядом.

— Тоже молчать будешь? — тихо уточнил он.

— Не буду, — решился я и нервно потер лоб. — Ты имеешь право знать. Я могу ходить по мирам. Как и отец. Как дядя. Быть может и ты…

Тут я посмотрел на брата по-иному, словно видя впервые.

— Вдруг это на самом деле передается по наследству. И мужчины нашего рода ходят по мирам. Стоит расспросить отца. А если он не скажет, то смотаемся к дяде.

— Куда? — побледнел Денис.

— Туда, где он сейчас живет, — просто ответил я.

— Не хочется с ним пересекаться.

— Поверь, он не держит на тебя зла, — уверил я братца. — Там время бежит немного иначе и для него сейчас прошло достаточно лет. Дядя успел остыть и найти себе дело по душе. Стал большим человеком.

— Какое же там может быть дело для темного? — выпалил парень.

— До чего же у тебя стереотипные взгляды, — вздохнул я. — Надо с этим работать. И я не шучу.

— И что ты предлагаешь?

— Раз папа вернулся, то ты больше не обязан тащить на себе вес княжеской доли. Давай почаще видеться. Брать общие контракты. Ходить в бани Шереметьевых…

— Ты там бывал? — удивился парень и тут же пояснил, — это ж легендарные бани. Там есть банщик, к которому сам император записывается, чтобы его отходили вениками.

— Значит будет у тебя повод проверить, насколько веники там хорошие, — улыбнулся я.

— Милсдари, я вам харчи принес, — послышался за спиной тонкий голосок и мы обернулись.

Мальчишка в забавном старинном наряде стоял на берегу, держа в руках разнос со снедью.

— Давай сюда, — я махнул рукой. И парень прошел по настилу.

Вскоре перед нами оказалась большая обожженная доска, на которой лежали куски поджаренного на углях мяса, нарубленные сочные помидоры и огурцы, присыпанные горьковатой крупной солью, хрустящие перья лука и ломти серого ароматного хлеба.

На природе любая еда кажется вкуснее. Но именно эта пища показалась мне особенно аппетитной. Может потому, что мы ели ее вдвоем с братом. Он расстегнул куртку и, не беспокоясь о том, что заляпает жиром рубашку, уплетал мясо.

— И как тебе в Снежинск граде? — спросил он, когда мы немного утолили голод.

— Пафосно, — ответил односложно.

— Слышал, тебе теперь принадлежит уровень ниже.

— Все так, — подтвердил я и добавил. — Получилось взять со скидкой у одной очень скандальной особы.

— Отец хотел, чтобы ты записал их на мое имя. Но я не хочу. Пусть они апартаменты останутся за тобой. И остальное тоже. Знаешь, этот фестиваль решил большую часть наших незакрытых финансовых вопросов. Получилось отремонтировать дома, построить несколько новых. И не только здесь. У нас ведь не одна деревня. И в каждой запись гостей до самой зимы.

— Это ведь хорошо, — заметил я.

— И еще Водянова смогла выбить нам дотации от Империи на содержание бастардов, — похвастался Денис.

— Это как? — заинтересовался я.

— Она оформила документы на основание приюта для бастардов. Теперь мы можем брать на воспитание подростков и детей, которых будем курировать и устраивать подмастерьями ведьмаков в новые семьи. А за это Имперское казначейство будет списывать часть налогов на торговлю и ведение гостиничного дела.

— Лилия умница, — сказал я и тотчас прикусил себе язык.

Украдкой покосился на брата, который сделал вид, что не услышал моей фразы. Или и правда не обратил внимание на сказанное мной. Вместо этого продолжил, меняя тему разговора:

— Федор велел передать тебе привет.

— Спасибо. Ему тоже передавай. Вы уж его не обижайте.

— Ты чего, — нахмурился парень. — Отец домового очень уважает. И я его всю жизнь знаю. Жаль, что тебя не было в моем детстве, — вдруг выдал княжич. — Мне всегда не хватало брата.

— Значит, ты с супругой обязательно заведи не меньше пары ребятишек, — посоветовал я.

Денис на секунду смутился, а потом вздохнул.

— Не уверен, что смогу… — робко начал он и мигом поправился, — то есть, что у меня получится…

— Ты про Ксению? — не стал я ходить вокруг да около, и парень кивнул:

— Ты уже все понял. Я не знаю, что она на самом деле испытывает ко мне. Вдруг просто хочет быть рядом с братом темного.

— Значит, ты не сильно расстроишься, если я признаюсь, что теперь у тебя появился шанс выяснить, насколько эта девушка заинтересована в тебе лично?

— Что это значит? — насторожился брат.

— Она записывала нашу беседу в том доме…

Парень окаменел, и в его глазах полыхнуло пламя. Воздух тотчас принялся разогреваться. Передо мной поплыло марево.

— Остынь, — потребовал я и тряхнул брата за плечо. — Отец заставил ее. И девчонка не смогла ему отказать.

Княжич помрачнел и закусил губу.

— Вот же…

— Это ничего не значит, — попытался уверить его я. — Но я сказал, что больше она не станет вести мой блог.

— Ясно, — ответил он и отвернулся.

— Прости… — начал было я, но брат резко мотнул головой.

— Пусть так и будет. Если эта девушка не для меня, то лучше я узнаю об этом сейчас. Я не хочу больше лжи от тех, кто мне дорог.

— Но с отцом поговорить все же надо. Если нужна поддержка…

— Сам справлюсь, — твердо заявил парень и я поверил, что он сможет. — Ему не стоит лезть в мою жизнь. Раз он вернулся, то пусть вновь княжит. Но не ждет, что я стану как раньше подставлять ему… — он явно собирался сказать «щеку», но все же выдавил, — плечо.

— Ты ему ничем не обязан, — согласился я. — В конце концов, других детей у него нет. И ему придется принять тебя таким, какой ты есть, чтобы сохранить статус.

Денис помрачнел еще больше. И его плечи опустились.

— Ты ведь не знаешь, что у него договор с сиреной, — тон брата резко помрачнел.

— Что она должна родить его первенцу ребенка, — продолжил я бесцветным голосом. — Этого я никогда не смогу понять. Пусть она и не совсем человек, но ведь Лилия нам не чужая. Я никогда бы не стал требовать от нее этого.

— А тебе и не понадобиться, — хмуро сообщил мне брат. — Отец надумал завести еще одного ребенка.

Я понял, к чему ведет брат. И с трудом подавил в себе приступ накатившей злобы. Сжал кулаки так, что ногти больно впились в ладони. А костяшки пальцев побелели:

— Значит, ты станешь князем чуть раньше, чем думал, — глухо произнес я, поднимаясь на ноги. — Потому, что этот зажравшийся дяденька не посмеет даже пальцем тронуть мою девушку.

Я старался, чтобы мой голос прозвучал спокойно. Но Денис уловил перемену настроения.

— Твою? Ты ведь сказал, что не станешь требовать от нее исполнения…

— Ты совсем дурак, Деня? — я покачал головой. — Я выбрал эту девушку и хочу, чтобы она стала моей спутницей. Не вынашивала для меня ребенка и не исполняла условия контракта. А просто была со мной.

— Она сирена, — шепотом напомнил мне Денис. — Которая может высушить тебя до донышка.

Я хитро усмехнулся:

— Темные не так просты. Да и любая женщина — немного сирена, братец. Твоя Серова тоже не самая простая девица. Но ты решился ввести ее в семью, несмотря на ее родословную.

— Это другое. Она меня не убьет, — резонно заметил парень.

— Ты бы не был в этом так уверен, — хмыкнул я, — а не то тебя может ожидать большой сюрприз.

— Что ты решил делать? — обеспокоенно спросил парень, становясь рядом.

— Показать, кто в доме хозяин. Потому что наш батюшка чуточку заигрался в бога.

— Я с тобой.

Мне захотелось отказаться, но я поймал раненый взгляд брата и понял, что не могу отталкивать его. В конце концов, он — часть моей семьи, которую я очень желал сократить на одного человека.

— Мы вместе, — я подал парню ладонь для рукопожатия, которую он крепко стиснул в своей. И мы направились в сторону деревни.

Мы обошли почти всю территорию Морца. Но князь Морозов словно испарился, словно почуял неприятности и теперь старался не попадался мне на глаза.

То и дело нас встречали фанаты, которые просили сфотографироваться, оставить автограф, или записать поздравительное видео. И Денис поначалу смущался такого повышенного внимания. Но быстро освоился, и начал улыбаться, охотно позируя в камеру.

— К этому сложно привыкнуть, — поделился со мной брат, когда несколько счастливых фанаток убежали по дороге, на ходу заливая фото с Морозовыми в социальные сети.

— Потому я до сих пор не смог, — поддержал его я, и Денис улыбнулся.

В толпе туристов я заметил белую рясу Никона, который стоял возле стенда Пожарских. Жрец доброжелательно общался с ведьмаками и охотно фотографировался с посетителями. Кажется, он был доволен происходящим и буквально сиял.

— Никон может стать Верховным, — склонившись ко мне, негромко заметил Денис.

— Вполне, — едва слышно отозвался я, беспокоясь о том, что кто-то может нас услышать.

Княжич же принял мой краткий ответ за неуверенность и начал пояснять:

— Он нравится людям, тем более после того, как ты рассказал о его роли в твоей судьбе. А уж после идеи с Мезоамерикой, роликами детектива, и совместным делом с Вагош…

— И не солгал ни одним словом, — перебил я брата. — Ты ведь знаешь об этом. И будет здорово, если Никону доверят высокий пост. Он умеет продвигать людей.

— Отчего-то я верю, что он сможет помочь не только ведьмакам, но и людям, — произнес Денис.

Мы с братом обменялись понимающими взглядами и направились дальше.

Фестиваль удался на славу. Гости ходили между стендами, фотографировались со своими кумирами и охотно покупали сувениры. Между туристами сновали лоточники со сладостями и фигурками в виде темного ведьмака. Особенно меня удивили небольшие шоколадки с названием «Кусочек темного» и леденцы из жженого сахара «Попробуй темного на вкус». Взрослым предлагали пенный квас с карамельным солодом со слоганом «Это потому, что я темный?», а к нему подавали ржаные сухарики «Темная жизнь важна» и семечки «Темные только снаружи». Я довольно усмехнулся, оценив уловки маркетолога.

Нам пришлось обойти стенды всех гостей, чтобы уважить семьи. Здесь были как довольно известные в Империи фамилии, так и совсем новые, о которых слышал лишь изредка, краем уха. Денис какое-то время продолжал искать кого-то в толпе. А потом вошел в роль радушного хозяина и вскоре уже добродушно приветствовал подписчиков, глядя в камеры гостей. Я вдруг понял, что все это время не видел княжны Серовой. И от этого стало немного не по себе. Мне было сложно представить, что было на душе брата.

Солнце уже катилось к закату. Приятная прохлада, которая тянулась от реки, сменяла дневную жару. В небе тревожно затрепетали воздушные змеи, борясь с потоками посвежевшего ветра.

Завидев издали детскую площадку, я направился к ней. Хотелось оценить безопасность сооружений и заодно увидеть новую жительницу водоема Морозовых. Отчего-то я был уверен, что она будет на месте.

Аллу Пугач я заметил издали. Речная дева приняла облик невысокой женщины с округлыми формами. Она обзавелась льняным голубым платьем в пол, вязаной шалью с длинной бахромой, которая издали напоминала рыбацкую сеть. Бывшая жаба заплела светлые волосы в толстые косы, ее румяное лицо сияло улыбкой, а глаза светились радостью.

Завидев меня, женщина подхватила подол платья и направилась навстречу. Я заметил, как сочные одуванчики расходились от ее ступней при каждом шаге.

— Здрав будь, княжич, — Алла поклонилась мне в пояс, а потом косо взглянула на моего брата. — И тебе не болеть, мрачный князь.

— Я не понял, кто вы, — смущенно пробормотал парень и отвернулся.

— Мне стоит о чем-то знать? — насторожился я.

— Твой брат собирался выгнать меня взашей, когда понял, откуда я родом, — женщина заговорщически понизила голос, — но у меня было разрешение от Морозова, которое чего-то да стоило.

— Моя вина, — сразу же вступился я за Дениса. — Мне нужно было предупредить брата о том, кто к нам приедет на постоянное проживание.

— Да мы все решили, — отмахнулась Алла, а младший Морозов потер шею, словно вспомнив о чем-то не особо приятном. — А старый князь, который вернулся, еще не приходил. Может, он тоже попросит меня убраться куда подальше.

Алла сказала это с будничной улыбкой, но я заметил, как в ее глазах мелькнуло беспокойство.

— Я с ним поговорю, — пообещал я. — Тебе не о чем беспокоиться.

Женщина просияла:

— Спасибо, Михаил Владимирович. Мне здесь так понравилось, что и слов нет. Чисто, хорошо. И люди добрые живут. Водицу не грязнят, берег попусту не топчут. К следующему году рыбы станет больше. Раков я сгоню в дальнюю заводь, где бобры хатки строят. Все довольны будут.

— Спасибо, — я обозначил уважительный поклон.

— А как там… — Алла смутилась и все же уточнила, — не знаете, как мое прошлое жилище?

— Одна девушка, что обитает в чаще и приваживает в доме кота, передала через меня жителям деревни зернышко. Обещала, что если они все сделают как надо в русалью неделю, то будет у них новая хозяюшка.

— Значит, понадобилась хозяйка, — грустно заметила речная дева. — У вас тут без меня все ладно было, потому как ведьмачье гнездо рядом. А чем дальше от таких, как вы, тем меньше страха у всякого сброда.

— Верно говоришь, — не стал спорить я и перевел тему разговора. — Значит, ты всему тут рада.

— Всему, — тотчас согласилась женщина и указала на резвящуюся у воды детвору. — Мне самое дорогое доверяют. И девушки обещали венки ночью пускать и на женихов гадать.

— А правда, что в эту ночь… — я замешкался, не решаясь спросить.

Алла неожиданно цепко ухватила меня за руку и приблизилась. От нее пахнуло дождем и раскрывшимися утренними кувшинками. Глаза речной девы сделались совсем черными.

— Все законы в эту ночь можно нарушить, если твои помыслы чисты, — прошептала она, и тон ее вмиг стал серьезным. — Любые обещания можно закрыть новыми, если сердце не лжет. И клятвы, что даны в русальи ночи, нерушимы. Не говори слов, в которые не веришь, не проси то, о чем потом пожалеешь или забудешь. Не мешай тем, кто пожелает соединить свои души.

Она замолкла и убрала прохладные пальцы с моей руки. Ее глаза вновь стали серыми, а на губах появилась улыбка.

— Спасибо, — выдохнул я и мельком взглянул на притихшего братца.

Алла тоже посмотрела на него и вдруг мягко, почти по-родственному обратилась к Денису.

— Не печалься, княже. Впереди тебя ждет счастье. Однажды по воде уже плыл венок по твою душу. А значит, и твое сердце будет согрето.

От ее слов Морозов густо покраснел и опустил голову.

— Спасибо. И вы уж простите, что я вас пытался палкой… того…

— И обещал надуть через трубочку тоже не со зла, — продолжила за него речная дева. — Я ведь лягухой казалась почему? Потому что хорошей жизни у меня не было. А тут я расцвела, и никто меня уже жабою не назовет. Я ту шкурку пупырчатую давно скинула.

— И сожгла? — спросил я раньше, чем успел себя остановить.

— Плохая это примета — одежу свою уничтожать, — отозвалась женщина и добавила, — а вдруг как завтра опять лихие времена наступят и только жабой я выжить смогу.

Мне нечем было возразить. Нечисти отведен долгий век Намного длиннее, чем простому смертному. И в этой длинной жизни все может случиться. Даже темный ведьмак не способен обещать, что все и всегда будет хорошо.

Мы с Аллой обменялись пожеланиями доброго вечера. Она направилась к детишкам, которые при появлении водяной девы завизжали и побежали ей навстречу

— Значит, правду люди говорят. Ты на мою землю пустил эту нечисть.

Голос за спиной был знакомым. И принадлежал он тому человеку, которого мы искали. Я стиснул зубы и сжал кулаки. А в глазах полыхнуло темное пламя. И мне с трудом удалось подавить в себе порыв ярости, и не разобраться с этим человеком прямо здесь.

Я резко обернулся. В нескольких шагах от нас, на дорожке стоял Владимир Морозов, который сверлил Пугач в спину злым взглядом.

— На воду, — поправил я князя и сделал шаг в сторону Владимира, — и не на твою. Если ты позабыл, то Морозовы лояльны к некоторым представителям других видов.

— Ты меня еще поучи жизни, — со злостью выплюнул мужчина. — Одно дело в дом слуг привести. Договором их обязать и сделать бесправными. Но ты этой гадости дал свободу и отдал реку и озеро. Подарил возможность тут хозяйничать. О чем ты думал?

Он указал в сторону озера и взглянул на меня, ожидая ответа.

— И Федора считаешь рабом? — вкрадчиво осведомился я, подходя к князю вплотную. — И Тихона с Жириком?

— Кто они, по-твоему? — оскалился отец. — Когда нам выгодно, мы можем играть в хороших ведьмаков. Но при этом должны помнить, кто в этом мире хозяин.

Я вздохнул и покачал головой:

— А я-то думал, что ты умный. Считал тебя человеком, который понимает простые истины.

— А я и не человек, — поправил меня Морозов. — Я ведьмак. Князь одного из старейших родов этого мира. И тот, кто ходит между реальностями, — он произнес это так тихо, чтобы никто посторонний даже случайно не мог услышать сказанных слов. — Мне казалось, что уж ты должен понимать, как устроен этот мир. Как они все устроены. Нельзя давать врагам силу и возможности. Их надо сразу уничтожать, или прижимать к ногтю. Так, чтобы никто из них и подумать не мог, что он достоин чего-то большего. Каждый из них способен стать твоим злейшим врагом. Ты ведь знаешь, какой мощью они обладают. И таких надо порабощать. Вынуждать силой или обманом заключить контракт. Только так и никак иначе.

— Ты знал про Маришку? — спросил я упавшим голосом, и Морозов усмехнулся:

— Я сам выбрал эту девку в приюте. Потому что почуял, что она может выносить и родить потомство. У нее какие-то примеси в крови, которые позволят ей не сдохнуть во время вынашивания потомства от любого из ведьмаков. Я надеялся, что она сможет подарить мне внуков. А если мой сын окажется недостаточно взрослым, или недостаточно умным для этого, то других годных наследников. В конце концов, ее можно было бы продать какой-нибудь ведьмачьей семье как сирену.

Я стиснул зубы так, что вздулись желваки. Сжал кулаки. Но для перевода разговора во вторую фазу, вокруг было слишком много народу. И это меня останавливало. Пока. Потому что на то, чтобы сдержаться, приходилось тратить остатки самообладания.

— Заткнись, — приказал я глухим голосом.

Морозов усмехнулся и покачал головой:

— Ты разочаровал меня, сын. Там, в острожной камере другого мира, после того как ты вместо приветствия ударил меня по лицу, я было подумал, что суровый мир смог воспитать жесткого и волевого человека, который возглавит семью. Который с малых лет должен понять, что мир жесток. Что не нужно играть в благородство, потому что судьба не прощает мягкости. И что я вижу сейчас? Размякшего мямлю, который стоит и канючит: заткнись, заткнись? Хорошо хоть с Воронцовыми разобрался. Топорно и в лоб, как пес, которого спустили с цепи, но и такие люди иногда полезны.

Последние фразы князь произнес с явным презрением. А уголок губ Владимира дернулся, выражая истинные эмоции. Маска благообразного отца вмиг слетела, и теперь я видел Морозова настоящим. И очень хотел убить его прямо здесь. Но останавливало только одно: я понимал, что Владимир меня провоцирует. Ждет, пока я нападу на него на глазах гостей. Чтобы потом выставить себя жертвой и отправить меня в острог. Или дом скудоумия.

— Ты его не расслышал? — внезапно выступил вперед Денис. — Мой брат велел тебе закрыть рот.

Суровая речь Дениса вызвала обратный эффект. Владимир рассмеялся:

— Это кто у нас решил показать характер? — начал он, обернувшись к брату. — Ты наверно позабыл, что самый сильный в нашем роду — это старший. То есть ты сейчас между нами не имеешь права голоса. Ты всего лишь третий.

— Но вдвоем мы тебя точно раскатаем, — мрачно пообещал я. — Или стоит пригласить твоего брата? Как насчет семейной встречи?

Я склонился к уху Морозова и прошептал:

— У нас с папой Легбэ есть уговор, что Александр не вернется в этот мир. Но я готов нарушить его, чтобы с удовольствием посмотреть, как дядюшка порежет тебя на ленты.

Отец дрогнул и отшатнулся. И я заметил, что лицо его побледнело. Ему явно не понравилось упоминание Александра.

— Я ведь знаю, где дядюшка. Могу попросить его заглянуть на огонек, — продолжил я, но Владимиру удалось вернуть самообладание:

— Похоже, он тоже стал мягким как хлебный мякиш. Потому что брат навещал меня в камере того острога, где я гостил. Я бы на его месте обязательно отыгрался, а Александр решил оставить меня жить. Он не стал ничего предпринимать. Все вы сломались как спички. Хотя и подавали надежды.

— Наверно, он понадеялся, что ты поумнел. Не умеешь ты ценить хорошее отношение, батя.

Последнее слово я нарочно выделил, явно теряя самообладание. И сам не понял, что вокруг меня сгустилась тьма. Только в одно мгновение день стал мрачным и пространство рядом почернело. И это было замечено гостями:

— Все сюда! — послышалось издалека. — Морозовы готовят представление.

Горячая ладонь легла мне на плечо. И тихий, спокойный голос Дениса заставил сосредоточиться на нем:

— Не здесь. Не на людях. Сейчас не время.

Я мотнул головой отгоняя морок и посмотрел на брата. Потом перевел взгляд на толпу фанатов, которая уже собралась чуть поодаль. Они смотрели на нас с ожиданием, видимо, считая, что мы и впрямь собрались их развлекать.

— Дорогие гости! — воскликнул я, шагнув к ним и разведя руки в стороны. — Наш отец вызвался показать огненное шоу. Он немного стесняется, потому прошу вас поддержать его. Вла-ди-мир!

Я принялся скандировать его имя, на каждом слоге хлопая в ладоши. Толпа тотчас отозвалась и повторяла его имя все громче и громче.

Князь прожег меня злобным взглядом, но не посмел выказать своих эмоций при посторонних. Он развернулся к публике и взмахнул руками.

С его пальцев сорвались искры, которые превратились в тонкие ленты. Они взметнулись вверх, разрезая вечернее небо, и образовали фигуру огромного зверя с крыльями. Он разинул зубастую пасть и выгнулся, чтобы полететь над берегом. Народ взорвался аплодисментами. На время, про меня все позабыли, и я воспользовался этим. Отошел на несколько шагов назад и выставил перед собой тонкую непроницаемую стену из тьмы. За ней я принялся чертить символы, которые вспыхивали в моей памяти, словно я видел их только вчера. Каждый из них светился под травой. Отчего-то я не ощущал сомнений в правильности своих намерений. Каждое движение было выверено и точно.

Брат не мешал мне, стоя чуть поодаль и глядя в сторону отца, который не понимал, что происходит за его спиной. Наверняка он считал, что никто не способен заманить его в ловушку.

— Чего еще ждать от темного, — произнес я, поднимаясь на ноги.

Руки мои подрагивали, по лбу катилась испарина. Но рисунок был готов. Передо мной виднелась спина отца, который выбрасывал в багряное небо все новые огненные всполохи, которые образовывали ыигуры причудливых зверей, и каждый раз отступал на шаг назад. Солнце уже скрылось за высокой массой леса за туманной рекой. Владимир попятился, чтобы раскрутить сияющий вихрь. Я убрал теневой щит. Князь вошел в круг, который я начертил, и знаки рядом с нашими ногами вспыхнули. Ухватив отца за руку, я развернул его к себе и четко произнес:

— Пора тебе в реальный мир, батя. Хватит уже играть в бога.

Пространство дрогнуло. Звуки стали глуше. Небо опустилось на нас чернильным покрывалом и проникло к легкие темнотой. Мужчина рядом со мной только теперь понял, что я задумал. Дернулся, попытавшись вырваться. И хотя я сам потратил много сил на создание портала, отец вложил в шоу слишком много энергии и не смог сопротивляться моей хватке.

Рисунки рун ярко вспыхнули, и мы провалились в межмирье. Я зажмурился, чтобы не видеть мелькания звезд, от которого меня замутило. И сознание схлопнулось, разделив мою жизнь на «до» и «сейчас».

Спустя несколько мгновений, мы уже оказались в одном из коридоров башни межмирья. Про обе стороны тянулись ряды одинаковых запертых дверей. А через секунду, где-то далеко завыла сирена, оповещающая о нарушении. На закрепленном на стене большом экране красными буквами загорелась надпись:

«Внимание! Внимание! Нарушители в секторе сорок два! Тревога! Тревога!»

— Ты что наделал… — послышался рядом со мной злой шепот князя Морозова.

Я резко развернулся. Владимир поднимался с пола, с ненавистью глядя на меня. Шагнул к нему и пробормотал:

— Сейчас посмотрим, чему ты научился в остроге.

Коротко, без размаха ударил, целя в подбородок. Кулак врезался в твердое, и Морозов пошатнулся. Попятился, пытаясь устоять на ногах. Я же ударил еще раз. И еще… Я бил, потому что должен был вытряхнуть из князя эту уверенность, что ему все можно. Что он заслуживает право распоряжаться жизнями тех, кто стал мне дорог.

Костяшки обожгло. Князь же, который уже даже не помышлял о защите, упал на пол. Видимо, драться в остроге князю не приходилось. Он привык полагаться на свою огненную силу и физические упражнения остались в далеком прошлом. Поэтому я схватил его за лацканы пиджака, рывком поднял на ноги. И потащил к одной из дверей.

Уже у створки, Морозов немного пришел в себя и попытался было взять реванш. Ладони князя окутались пламенем, но пара сильных тычков быстро охладили пыл мужчина. Я же наскоро начертил на створке знаки, сверился с компасом и распахнул дверь.

— Куда… Ты меня… Тащишь? — прохрипел князь, утирая рукавом пиджака красное.

— На встречу с братом, — ответил я и толкнул старшего родича в проем. Тот попытался было упираться, так что пришлось приложить его лицом о дверной косяк. Послышался хруст, на древе остался темный след. И только после этого, Владимир потерял волю к победе. И я смог вытолкнуть его из коридора.

За спиной уже слышался топот ботинок контролеров башни. Я шагнул следом за отцом, и дверь за спиной захлопнулась, отрезая нас от преследователей и коридора. Воздух тут был напоен ароматами недавнего дождя и прибитой пыли на разогретом за день асфальте. Небо над нами полнилось чернильной тьмой с острыми дырами звезд.

Мы оказались в пустом глухом дворе, заключенным в красные кирпичные стены. Справа от меня стояло несколько металлических мусорных баков.

— Что же ты не смеешься, — зло проговорил я. — Что, уже не смешно, батя?

В этот раз князь не оплошал. Видимо, на воздухе Владимир быстро пришел в себя и решил бить первым. Я почуял, как мгновенно нагревается пространство, и не успел поставить защиту. Меня спас плащ, который сам активировал руну брони, и в костяной щит врезался огненный шар, который взорвался, стекая на асфальт расплавленными каплями. Ушел вправо, избегая ловушки, и контратаковал костяной клеткой, чтобы нейтрализовать противника. Но князь был быстрее и успел защититься. И клетка рассыпалась на обугленные черные куски. Мы застыли, не сводя друг с друга взгляда. И ожидая, кто атакует первым. Оставалось лишь надеяться, что моя сила победит его опыт.

— Я все равно выберусь отсюда, — прохрипел Морозов и сплюнул на асфальт. — И вернусь. И тогда тебе придет конец, сынок. Тебе и всем тем, кто будет с тобой на одной стороне. Я пройду по вам как раскаленный нож по куску масла.

Я кивнул:

— Буду ждать. Только разговора меж нами уже не получится. Тебя не переделать. А в одной семье нам двоим будет тесно.

Владимир предвкушающе усмехнулся:

— Самонадеянный щенок. Ты так ничего и не понял. Ты должен был стать князем. И вытащить семью со дна. Денис был слишком мягким и утопил бы Морозовых. Ты выжил в том жутком мире без магии. Хотя должен был сдохнуть там как простой смертный. Как прстолюдин.

— Значит, ты выбрал тот мир не случайно, — я невесело хмыкнул. — И все эти разговоры про то, что ты хотел меня спрятать…

— Я считал, что темным не место в моей семье. Стоило тебя просто придушить. Но я оказался добр и дал тебе шанс.

— Какой же ты великодушный.

— И когда я вернулся и увидел, как ты сумел все разрулить, то был просто поражен. На такой успех не рассчитывал даже я, — продолжил отец.

— И поэтому ты решил присвоить себе все, а меня подставить и отправить в острог, или упрятать в склеп? — усмехнулся я и покачал головой. — У тебя бы ничего не вышло. Я планировал уйти из семьи, и создать собственную. Со всем привилегиями темного ведьмака. Думаю, Синод бы сделал ради меня такое исключение.

— И с кем бы ты был? — уточнил Морозов и на его губах появилась презрительная усмешка. — Ушел бы проситься в другую семью, как безродный пес?

Я пожал плечами:

— Да хоть к байкерам, которых возглавлял Епископ.

Владимир удивленно посмотрел на меня, а затем хрипло рассмеялся:

— К байкерам? Серьезно? Ну ты и шутник. Даже вступление в семью Пожарских смотрится менее смешно. Стать бродягой, которых ни одна приличная семья не считает достойными высшего общества.

— Я был бы собой. Без игры и фальши, — ответил я.

— Твоя мать была такой же. Мне стоило понять, что она дефектная. Но я слишком хотел насолить Александру, который смотрел на нее с тоской. Я всегда беру то, что хочу. Так должен жить князь. И тебе стоило это понять

— Теперь это уже неважно, — ответил я. — Я не могу оставить тебя главой семьи. Уж очень я переживаю за домашних. Так что один из нас останется здесь. В прозекторской.

Морозов покачал головой:

— Зачем так беспокоиться о нечисти? — прямо спросил он. — Они же бесправны. И работать на семью, пусть даже на рабских условиях куда лучше, чем умереть от клинка ведьмака.

— Потому что в них больше человеческого, чем в тебе, — ответил я, вспомнив вдруг Тихона и Маришку. Даже белая крыса Жирика вызывала у меня больше теплых эмоций, чем некоторые люди.

Видимо, в моих глазах проявилось что-то дикое и отец дрогнул.

— Мы можем договориться, сын. Я умею исправлять ошибки. Признаю, что поторопился с выводами.

Я покачал головой:

— Поздновато спохватился.

Морозов нахмурился. Я же решил, что время разговоров закончилось. И атаковал.

Владимир успел уйти в защиту. И его окутал огненный щит, который спалил воющие черепа. Морозов мигом ушел в сторону, и теперь уходить в оборону пришлось уже мне. Огненная ладонь обхватила меня, крепко сжала. Костяная броня затрещала, но выдержала.

— Я знаю, что ты решил присвоить эту тварь, Лилию, — произнес отец с едва сдерживаемым торжеством. — Хочу, чтобы ты знал. Я получу от нее ребенка. И буду сдавать ее внаем любому, кто пожелает завести себе потомство. Тебе стоит сказать мне «спасибо», потому что сирена бы убила тебя, когда контракт оказался завершен. Ты правда веришь, что их можно приручить? Что с ними можно договориться? Нечисть должна стоять на коленях. Сломленная и бесправная. Только так…

Тьма во мне взметнулась, когда я представил нарисованную отцом картину. А следом я разорвал пламенную ладонь на части веером костяных игл. И тут же за спиной распахнулись огромные темные крылья, цепляя кончиками перьев кирпичную кладку. И я взлетел над площадкой двора. Создал плетение цепи, и сотканный из темной энергии канат опутал Морозова. Обескураженный Владимир попытался было разорвать плетение, но шоу перед гостями в Морце, и бой в этом мире, забрали у него слишком много сил. Поэтому огненный щит вспыхнул, завибрировал и сразу же погас. А я почувствовал эйфорию. Кожу на ладони, которая сжимала темную веревку, начало приятно покалывать. Черная лента вытягивала остатки огненной энергии Морозова, передавая их мне. Владимир забился в цепях, пытаясь вырваться, но это было скорее отчаяние. Освободиться из хватки он уже не мог. Чем слабее становился он, тем больше сил набиралось внутри меня.

В арке послышались громкие, размеренные хлопки в ладоши. А через секунду из темноты вышел высокий худой мужчина в длинном плаще и цилиндре с широкими полями. Он сделал несколько шагов и остановился во дворике. Произнес, обращаясь ко мне:

— Потрясающее представление, мастер Морозов. Признаться, вам удалось меня удивить. Ваш дядя, Александр, говорил, что в вашем мире поединки — это в первую очередь зрелище для камер. И вы прекрасно освоили это умение.

В голосе гостя слышалось уважение. Я приземлился на асфальт площадки, осведомился у пришлого, не торопясь рассеивать плетение цепи:

— Вы еще кто?

Морозов же обернулся на голос незнакомца. И судя по тому, как вздрогнул и побледнел князь, гостя он знал.

— О, прошу меня простить, — поспешно произнёс незнакомец, коснулся кончиками пальцев полей шляпы и коротко поклонился. — Где же мои манеры? Меня зовут Рипер. И я пришел, чтобы сделать вам очень выгодное предложение.

— Слушаю, — сухо уточнил я.

— Вы все равно должны его убить, — Рипер кивнул в сторону связанного цепями Владимира. — И в этом я вас прекрасно понимаю. Между вами сложились очень ядовитые отношения, которые вылились во взаимную ненависть. Вам незачем себя винить в этом. Поверьте, во всех мирах вопрос проблем детей и родителей стоит очень остро. Одни решают все душеправами и долгими разговорами. А мне больше по вкусу ваш способ. Просто, и действенно.

— Что вам нужно? — я понимал, что начинаю терять терпение. Адреналин в крови еще кипел и заставлял сердце биться чаще.

— Поверьте, юноша, я очень хорошо разбираюсь в людях. И вижу в вас некую черту, которая меня всегда поражает в людях. Вы ведь собираетесь проявить благородство. Желаете найти решение, чтобы не убивать этого человека.

Он указал на отца, который судорожно пытался сбросить с себя путы.

— Поверьте, рано или поздно, один из вас убьет другого. Так что лучше уж вы, чем вас, Михаил Владимирович. Но!

Рипер поднял указательный палец и продолжил:

— Вот в чем мое предложение. Вы отдадите его мне. А уж я сделаю так, что он никогда не вернется в ваш мир. Даю слово аристократа.

— Зачем он вам? — насторожился я.

— У каждого из нас есть свои слабости и увлечения. Я вот люблю коллекционировать особенные… экземпляры. Главное, что вам не придется убивать своего отца. Ваши руки будет чисты. А взамен, я дам вам вексель от папы Легбэ. На любое желание. Вы ведь знаете, что это такое, не так ли?

Словно в подтверждение своих слов, Рипер достал из кармана плаща чек и показал мне билет, который я и впрямь узнал. Морозов гулко сглотнул и замотал головой:

— Не надо! Сын, прошу! Я не вернусь в ваш мир, обещаю.

В голосе Владимира слышался даже не страх, а ужас. Зрачки князя расширились, а нижняя челюсть мелко задрожала. На лбу выступила испарина. Но я холодно усмехнулся:

— Помнится, ты хотел продать Лилию? Так чем ты хуже в качестве предмета для обмена?

— Сын! — начал было князь отчаянно, но Рипер недовольно поморщился:

— Ш-ш-ш, — прошептал он и приложил к губам указательный палец, словно бы призывая к тишине. И это получилось. Владимир замер на полуслове, а затем замолчал.

— Какие гарантии вы можете дать, что он больше никогда не вернется в наш мир? — продолжил я.

Рипер усмехнулся:

— В этом мире служит ваш дядюшка, — ответил он. — И признаться, с ним побаиваюсь связываться даже я. Так вот, Александр Васильевич вполне может стать гарантом нашего договора. Вы мироходец, и в любой момент можете приди в этот мир, и сказать дядюшке, что я нарушил договор. Тем более, здесь ваш отец надолго не задержится.

Произнеся последнюю фразу, Рипер сделал загадочное лицо. Но уточнять я не стал.

Согласиться было просто. Я прикрыл глаза и представил, как сбрасываю с себя эту ношу. И возвращаюсь домой. Домой. А потом я представил, как рассказываю о содеянном брату. Да, я могу ему солгать. И он даже поверит мне. Но сумею ли я солгать Лилии? Словно в яви я увидел ее лицо, на котором появляется разочарование. Кем я стану, если отдам беспомощного ведьмака незнакомцу, который очевидно сделает с ним что-то жуткое. Я стану таким же как Владимир. Это будет первый шаг к тому, чтобы однажды я стал таким же как он.

— Тик-так, Михаил, — напомнил о себе Рипер. — Я могу ждать долго. Но все же хотелось бы знать, что вы решили.

Я отменил плетение цепи, и веревка развеялась в воздухе. И Владимир, закашлявшись, упал на колени. Его руки дрожали. Он попытался встать, но у него ничего не вышло.

На худом, остром лице Рипера, заиграла довольная улыбка:

— Благодарю, Михаил Владимирович. И клянусь всеми высшими силами, что вы больше никогда не увидите этого человека.

Он, не торопясь, подошел к Владимиру, и тронул его за плечо:

— Не беспокойтесь, мастер, — успокаивающим голосом начал он. — Вы не пожалеете. В месте, куда я вас отведу, к вам отнесутся с почтением.

— Я не дал вам ответ, — напомнил я новому знакомцу, и он удивленно поднял брови.

— Разве не очевидно, что я предложил вам отличную сделку?

— У меня есть условие.

— Это даже интересно, — мужчина скрестил руки на груди и с любопытством уставился на меня.

— У каждого из нас должен быть шанс. Отец не убил меня, когда я был ребенком. Он отправил меня в мир, где нет силы. Где магии не существует вовсе.

— Жутковатое место, — согласился Рипер и прищурился. — За такое князя надо наказать. И я смогу…

— Пусть он отправится в тот же мир. Я хочу, чтобы у него был шанс стать кем-то другим. Шанс, найти дорогу в иные миры…

— Я знаю таких как он, — покачал головой Рипер. — Он не изменится.

— Даже если проживет жизнь заново? — уточнил я.

— Человеком? Чтобы жил, как простой смертный? — задумчиво протянул Рипер, вглядываясь в замершего князя.

— Если он вырастет другим человеком, то будет принадлежать себе. Но если вновь станет таким же выродком как сейчас — вы заберете его себе.

Рипер задумчиво потер ладонью подбородок:

— Ну не знаю, стоит ли тратить время…

— Если вы сделаете это, то вексель можете оставить себе, — решился я продолжить торговаться.

— Зачем вам это, княжич?

— Пусть он редкий гад, но все еще часть моей семьи. Одна кровь.

— Он бы никогда не поступил с вами также благородно, — напомнил мне Рипер.

— А я не стану подонком, только потому что мне это выгодно.

— Договорились, — хлопнул в ладони мужчина, и мне показалось, что он доволен результатами сделки. — Я отправлю его в мир без магии. Там он станет ребенком и получит шанс однажды уйти в другой мир. В любой, кроме вашего, Михаил. Ваш мир для него навсегда останется закрытым. Но если он повторит свой путь, то я смогу забрать его в свою коллекцию диковинных вещиц.

— Хорошо, — кивнул я и заметил, как по щеке Владимира катится слеза.

Он поднял лицо и взглянул на меня без злобы. Он открыл рот, чтобы что-то сказать. Но я покачал головой.

Морозов кивнул и обхватил себя руками. Я поддался порыву и протянул ему ладонь. Тот вцепился за нее, словно утопающий. И одними губами прошептал: «Спасибо».

— Просто не подведи самого себя. Я буду надеяться, что однажды смогу встретить тебя свободным человеком.

Рипер же подошел ко мне и протянул вексель:

— Вот. Это ваше. Мне и впрямь редко удается остаться довольным результатом сделки. Люди разучились меня удивлять. У вас получилось, княжич. В качестве бонуса, я могу отправить вас в ваш мир. В тот момент, когда вы исчезли.

— Это было бы просто замечательно, — ответил я и отвернулся от отца.

Рипер коснулся моего плеча, и земля провалилась под ногами. И я улетел в черное небытие…

— Мо-ро-зо-вы!

Аплодисменты и крики множества людей вырвали меня из транса, и я резко открыл глаза. Князя рядом не было, а от собравшейся толпы туристов меня отделяла преграда из тьмы. И я развеял ее. Вышел к зрителям, и поклонился. И толпа гостей замерла, а через секунду взорвалась аплодисментами.

— Хороший вышел фокус, — раздался рядом со мной едва слышный голос Дениса. — Куда ты дел Владимира?

— Он жив. И будет обитать в другом мире, пока не станет достойным уйти, — тихо ответил я. — Больше он не доставит нам проблем.

Денис кивнул. Но я заметил, как в его глазах промелькнула печаль.

Толпа начала расходиться, и я обернулся к Денису:

— Прости, брат. Другого выхода у меня не было. Он бы не допустил тебя до княжения. А если бы у него родился ребенок от Лилии — он бы избавился от тебя. Как избавился от Александра.

Денис кивнул и глухо ответил:

— Понимаю. Только… он ведь не мертв?

Я улыбнулся и хлопнул его по плечу:

— Поверь, у него теперь появился шанс начать новую жизнь. Она не будет легкой. Но это все же лучше, чем смерть.

Я отчего-то вспомнил ужас в глазах отца при виде Рипера и понял, что в цепких руках этого существа, Владимир научился бы мечтать о смерти.

— Пойдем, — со слабой улыбкой сказал брат. — Надо объявить о начале настоящего русальего праздника.

Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и его косые лучи уже не могли разогнать темноту, неминуемо наступающую с востока. На небе проступили первые бледные звезды. Облака окрасились в цвет спелой сливы. От воды потянуло прохладой. В траве зажурчали сверчки и где-то в лесу заухала проснувшаяся сова.

Гости толпой собрались на берегу, где распорядители уже разложили костры. Здесь же возвели высокую фигуру женщины, сплетенную из ивовых прутьев, цветов и тонких льняных лент. Рядом с ней расположились девушки Морца в белых сарафанах. Важные гости расселись на приготовленных скамьях, а остальные чуть выше на склоне прямо в траве, устроив на коленях ребятишек. В самом центре смотровой площадки я заметил Иванну Львовну, которая крепко держала за ошейник маленькую собачку. Моя Снежинская соседка выглядела довольной, хотя на ее лице тень усталости после длинного дня. Я подумал, что Лилия наверняка отвела ей отдельный дом, так как Иванна уже переоделась, сменив яркий розовый спортивный костюм на расшитое мелкими бусинами светлое платье в пол. Завидев меня, женщина улыбнулась и едва заметно кивнула, а затем сделала приглашающий жест. Я решил, что вполне могу ей подыграть, и подошел ближе. Рядом с Иванной сразу же освободили два места, которые мы заняли с братом.

— Спасибо, мальчики, что оказали пожилой даме такую честь, — проговорила женщина, пожимая руку опешившему Денису. Уточнила, обернувшись по мне. — Это ваш старший братец?

— Да, Денис Владимирович.

— В жизни вы намного приятнее, чем на фото. Вам надо сменить стилиста, — беспечно посоветовала брату Иванна. — Вы все-таки князь, пусть и бывший. Хотелось бы чаще видеть ваше красивое лицо.

Парень смешался и странно на меня посмотрел. Я лишь пожал плечами, всем видом давая понять, что не могу контролировать сказанное женщиной.

Сам же я пристально вглядывался в ряды организаторов мероприятия, чтобы увидеть Лилию. Но она словно сквозь землю провалилась. Конечно, я мог решить, что просто не способен найти ее среди множества других людей, но отчего-то был уверен, что сумею узнать ее.

На небольшую сцену перед скульптурой вышел Луль, которого облачили в белую рубаху с вышивкой по краю, темные широкие штаны и красные сапоги. Парень не смущался своего странного одеяния и гордо подбоченился, позволяя всем гостям оценить его щегольской вид.

— В армию бы его, — пробормотала Иванна Львовна и подмигнула мне.

Отвечать на провокацию я не стал. А вот Денис странно напрягся и толкнул меня в бок локтем.

— Что? — тихо уточнил я.

— Ты с ней знаком? — одними губами прошептал он.

— Ну да, — удивленно ответил я, не понимая выражения лица брата. Покосился на окружающих нас людей. Никто не проявлял волнения. Все были увлечены выступлением Игоря Луля. А блогер разошелся не на шутку. Он взял микрофон и медовым голосом рассказывал о нашей с ним дружбе:

— Я встретил Михаила в тяжелые для него времена. Его отец пропал. Вместе с братом Миша боролся за место под солнцем. Тогда мало кто знал какой он — темный ведьмак.

— Врет и не краснеет, — фыркнул осмелевший Денис.

— Ясное дело, — неожиданно поддержала его Иванна. — Без масла влезет куда угодно. Вы его в дом не пускайте. А не то потом выгнать не сможете. Будет у вас столоваться, а однажды вечером ночевать попроситься. Сначала на коврике у входа прикорнет, а затем и к хозяйской комнате подберется. Оглянуться не успеете, как он уже в вашем банном халате будет читать вашу утреннюю газету.

От представленной картины я с трудом удержался от смеха. А брат сумел сохранить на лице спокойное выражение. Лишь уголок губ слегка дернулся.

— Денис, подержите мою Принцессу, пожалуйста, — Иванна сунула собачку в руки княжичу и принялась копаться в своей сумочке.

Животинка тотчас дернулась, попыталась укусить руку парня, но он легко убрал ладонь и мягко взял зверя за холку. При этом почесал собачку за ухом, и та послушно замерла, довольно высунув язык.

— Моя внучка просила подписать ей открытку, — произнесла Иванна, вынимая из сумочки прямоугольник.

— Конечно, — согласился я и потянулся было к открытке, но женщина мягко меня остановила:

— Она хотела заполучить автограф другого Морозова. Про вас, Денис, поговаривают всякое.

— Что именно? — насторожился княжич.

— Затворник, загадочный светлый брат темного ведьмака. Лично я считаю, что вы просто хороший мальчик. Потому что от любого другого моя Принцесса бы уже сбежала. Вам стоит иногда выходить в свет. Поверьте, вы сумеете если не затмить своего брата, то стать не менее известным ведьмаком. Особенно сейчас, когда ваш отец… отлучился.

Последнее слово она произнесла со странной интонацией, от которой на моем затылке приподнялись волосы. Мы с братом переглянулись.

— Моя охрана следит за периметром, — невинно уточнила женщина. — Эти балбесы обеспечивают мою безопасность. Они порой мне и шага ступить не дают.

Я внимательно посмотрел на Иванну, которая прищурилась и уточнила:

— Михаил, неужели вы и правда не знаете, кто я такая? Вы на самом деле не лукавите?

— А должен? — уточнил я.

— Парня можно вывезти из Мурома, но Муром из парня вывести не получится, — вздохнул Денис и покачал головой.

— Огонь… — закричал в микрофон Луль, привлекая внимание.

Иванна взяла меня за руку, тем самым давая понять, что разговор лучше продолжить позже.

— Быть может княжич Морозов зажжет пламя? — блогер указал в нашу сторону.

— Братец, кажется он хочет, чтобы ты запалил костер, — заявил я.

Денис удивленно посмотрел на Луля, потом на меня. И переспросил:

— При чем здесь я? Ты ведь у нас звезда.

— Среди Морозовых ты владеешь огнем. Не я, — напомнил я с усмешкой и забрал собачонку, которая сразу же укусила меня за палец.

Княжич поднялся на ноги и начал спускаться к сложенным дровам, от которых исходил смолистый аромат.

— Идите к брату, — шепнула мне Иванна. — Поверьте, ему сейчас очень нужна поддержка близкого человека.

Я не стал уточнять, что она имела в виду. Просто встал с лавки и прошел мимо собравшихся. Через полминуты встал рядом с Денисом и коротко ему кивнул. На нас смотрели сотни глаз и наверно столько же камер.

— Морозов, мы тебя любим, — раздался женский крик.

— Обоих Морозовых, — вторил этому голосу другой.

— Они ведь ждут подвигов именно от тебя, — негромко обратился ко мне княжич.

— Просто люди не знают тебя, — возразил я. — Тебе пора выходить из тени.

Я развернулся к сцене спиной и выпустил наружу крылья. На их чернильном фоне пламя брата выглядело особенно эффектно. Денис выбросил огненную плеть, которая ударила в поленья, лизнула дерево, которое затрещало и ярко вспыхнуло. Огонь взвился вверх, и во все стороны пахнуло жаром.

И собравшиеся разразились аплодисментами. Из толпы послышались крики одобрения.

Несколько костров поменьше, которые расположились вдоль берега, зажгли уже без помощи брата. А затем послышалась музыка. Я убрал крылья и обернулся. На сцене стояла Кармен в белом платье. На ее голове был пышный венок из трав и цветов.

— Спасибо Морозовым за приглашение выступить перед их гостями, — произнесла девушка и поклонилась. — Я рада сегодня быть с вами.

Девицы в белых сарафанах побежали мимо нас к кострам и закружились вокруг них в хороводах. Гости подхватились и тоже пошли за ними, создав живую волну. Ведьмаки отделились от остального люда и подошли к нам с братом.

— Отличное начало русальей недели, — произнёс Пожарский, поравнявшись с нами. — Не намекнете, что ждет нас дальше?

— Завтра будет ярмарка, — ответил Денис. — А вечером намечены соревнования среди ведьмаков.

— Это как? — удивился Пожарский.

— Водянова договорилась с вашими представителями, и все согласились с ее сценарием, — уклончиво заявил брат.

— Я попрошу ее руки, поверьте, — вдруг выдал князь Шуйский. — Такую девушку не стыдно привести в семью. И пусть Лилия Владимировна неблагородной крови, но она настолько талантливая и умная, что диву даешься.

— Жена должна быть не умнее мужа, — осадила его сестра. — А в вашей паре она тебя превосходит.

— Ольга, ты умеешь опустить с небес на землю, — хохотнул парень, но княжна казалась серьезной и бросила на меня острый взгляд.

— Вам все пришлось по вкусу? — спросил я, осматривая дорогих гостей.

— Ты видел какие нам домики выделили? — восхитился Суворов. И я заметил, что парень словно случайно взял за руку Алину.

— Видел. И даже ночевал сегодня в таком. У нас и баньки есть, правда не чета тем, которыми славятся Шереметьевские.

— Денис Владимирович, — обратился к брату Олег Шереметьев, — вы окажете нам честь, если присоединитесь к нам через выходные в названных банях. Будет здорово отдохнуть всем вместе. Думаю, девушкам придутся по вкусу травяные чаи с медом. А мы отведаем квас и попаримся по белому.

— А Мише надо по-темному, — важно заявил Денис, чем вызвал смех у Пожарского.

Иван одобрительно хлопнул Морозова по плечу и вдруг дернулся, заметив подходящую к нам Иванну Львовну.

— Здравствуйте, детишки, — заявила она, становясь рядом со мной. — Как же приятно смотреть на вас и понимать, что вы все живете дружно.

Все разом смущенно замолкли и потупились. Я поежился, ощущая себя неловко.

— Вы такие все красивые и ладные. Можно мне с вами сфотографироваться? — продолжила женщина, сунув собачку в руки охранника.

Она подхватила растерявшуюся Арину под руку и что-то шепнула девушке на ухо. Та неожиданно покраснела и коротко кивнула.

Мы все сфотографировались. При этом Иванна попросила сделать несколько снимком, становясь между разными ведьмаками.

— Будет чем похвастать перед внуками и правнуками, — довольно пояснила она. — Я уверена, что вы еще долго будете радовать Империю своими лицами на баннерах и постерах.

Сказав это, женщина развернулась и пошла прочь. И когда она отошла от нас на достаточное расстояние, я собрался было выяснить, отчего все так странно реагируют на присутствие Иванны. Но нас отвлек знакомый голос, усиленный микрофоном. На сцене оказалась Алла Пугач, которая обратила на себя внимание гостей.

— Сегодня необычная ночь, в которую могут случаться чудеса, — произнесла она. — Здесь, в Морце особенное место силы, способное помочь всем одиноким сердцам. Девушки, которые желают встретить своего суженого, могут пустить по воде венок, нашептав над ним просьбу обрести любовь. А те, кто уже нашел свою половинку, могут решить свою судьбу.

— Как же? — спросил Луль, всем видом демонстрируя интерес.

— Если ваше сердце чисто, предложите своей половине прыгнуть с вами через самый большой костер. И если ваши чувства взаимны, ежели судьба вам благоволит, то огонь вам не навредит. Пламя вас не опалит. И ваш союз будет одобрен самим Спасителем.

Молодежь заволновалась.

— Но будьте осторожны, — продолжила Алла, блестя глазами. — Если в вашей душе есть сомнения, то обойдите костер стороной. И придите к нему в другой раз. Не играйте с любовью.

— А правду говорят, что другие сердечные клятвы в эту ночь теряют силу? — громко спросил кто-то.

— Если ваше сердце достаточно горячо, то другие договоры станут ничтожны. И даже простолюдинка может сделаться парой князю, — сказала Пугач, заставив многих гостей восхищенно выдохнуть. — А сейчас наступило время танцев и веселья.

Я заметил, как Суворов взял ладонь Алины в свою и посмотрел ей в глаза. Девушка светло улыбнулась парню, и даже мне стало ясно, что сегодня они могут решиться бросить вызов всем светскому обществу.

— Иванна Львовна сказала, что она попросит сына вернуть тебе фамилию, — донесся до меня голос Шереметьевой.

— Спаситель меня услышал, — воскликнул парень и сгреб княжну в охапку.

— Сына? — спросил я смущенного этой сценой Олега.

— Ты же знаешь, что она мать императора? — уточнил парень.

— Вот же… — изумился я. — Но ведь у нее было другое имя. Я читал историю.

— Все жены императоров меняют имена на новые, вступая в семью. После смерти супруга и восхождения сына на трон. Она вернула себе девичье имя.

Я только покачал головой:

— Да, дела.

Но не успел я прийти в себя, как меня удивила Марья Пожарская. Девушка развернулась и пошла прочь, чеканя шаг. Иван было бросился следом, но замер, когда увидел, что сестра приблизилась к одному из моих дружинников и резко развернула его к себе, дернув за плечо. Като не отшатнулся и напряженно всмотрелся в глаза княжны. Потом крепко взял ее за руку, и его широкое лицо озарила широкая улыбка.

— Нет-нет-нет, — пробормотал Иван, не делая попыток вмешаться в происходящее. — Отец меня прибьет.

— Иванна благоволит Като, — зачем-то сообщил я. — Хочет, чтобы он рассказывал ей об обычаях его родины.

— Он хотя бы человека не кушал? — простонал парень, наблюдая, как его сестра и мезоамериканцем идут к костру.

Я усмехнулся:

— Нет. Он хороший парень.

Пара продолжала держаться за руки, когда разбежалась и прыгнула через взметнувшееся к их ногам пламя.

Этот прыжок не остался незамеченным. Люди закричали, захлопали в ладоши. Камеры защелкали, освещая пространство вспышками.

Ведьмачка и иноземец приземлились с другой стороны костра и уставились друг на друга, словно не виделись раньше. Марья вдруг показалась мне такой беззащитной и хрупкой, какой никогда не была. Иван шмыгнул носом и ухватился за мое плечо качнувшись. Его глаза подозрительно блеснули.

— Ты чего? Это ведь не значит, что они прямо сейчас стали парой… — начал я и замолк.

К княжне и ее избраннику подбежали Морецкие девушки и вложили в руки венки. Марья надела сплетенный круг из цветов и трав на голову Като. Тот тоже водрузил поверх светлых волос Пожарской венок и наклонился, чтобы мягко коснуться губами ее лба. Девушка вскинула подбородок, затем обвила шею парня руками, заставив его наклониться, и поцеловала сама. Огонь загудел, заслоняя огромными лепестками пламени пару ото всех любопытных.

Я отвернулся и именно в этот момент заметил Лилию, стоящую чуть поодаль.

— Иди уже, — глухо заявил мой брат. Денис подошел ближе, и наклонился, чтобы тихо сказать мне на ухо. — И плевать на весь мир. Если ваш союз не примут тут, то вы уйдете в другой. Я пойму.

Вокруг костра закружились в хороводе местные и приезжие. Музыка заставляла людей двигаться быстрее и мне стоило большого труда прорваться сквозь цепочки людей, чтобы оказаться подальше от веселящихся. Тьма накрыла меня внезапно. Звуки сделались глухими. Я оглянулся, убеждаясь, что люди совсем близко. Но в то же время они показались мне бесконечно далекими.

— Ты убил его? — раздалось позади.

Я обернулся. Лилия стояла в нескольких шагах и пристально смотрела на меня темными глазами. И мне показалось, что в ее взгляде колыхалась целая вселенная.

— Нет.

— Оставил где-то умирать? — спросила Водянова в ее голосе и мне послышалась едва заметная грусть.

— Нет. Он начнет все с начала. Какое-то время будет жить в мире без магии. И если заслужит, то сможет получить свою силу. Но в этот мир он не вернется никогда.

— Ты правда не сделал с ним ничего плохого? — с надеждой уточнила девушка, и я наконец заметил, какой бледной она казалась.

— Правда, — успокоил ее. — Я бы не стал тебе лгать. Но почему тебя это так беспокоит?

— Договор… — она закусила губу.

— Плевать на него, — отмахнулся я. — Ты ничего не будешь должна. Я отменю все условия.

Она нахмурилась:

— И не захочешь получить от меня ребенка?

Я решительно шагнул к Водяновой и взял ее за плечи:

— Хочу от тебя большего. Желаю от тебя взаимности. Чтобы ты сама решила быть со мной. Без принуждения, без договоров и шантажа. Без всех этих уловок. И если согласишься, то все будет, как мы захотим. Оба.

— Миша, а я ведь надеялась, что после того, что было между нами в бане… — она замялась и закрыла ладонями лицо. — Я не хотела, чтобы он потребовал от меня ребенка для себя. Не могла позволить этому произойти.

Я привлек девушку к себе и мягко погладил по волосам.

— Его больше нет. И договора считай тоже нет. Ты свободна. Если захочешь уйти, не стану тебя неволить, — в груди похолодело, но я продолжил, — Пожелай и я помогу тебе уйти в любой мир, который ты выберешь.

— Без тебя? — тихо спросила она и подняла ко мне влажное от слез лицо.

— Я все равно буду с тобой рядом. Потому что уверен, что ты однажды поймешь, что никого лучше не найдешь.

— Какой же ты наглый, — она робко улыбнулась.

— Ты стала для меня нужной. И дело не в том, что ты сирена. Лилия, ты умная, сильная, настоящая. Рядом с тобой я становлюсь лучше. И ты часть моей семьи…

— Я тебя люблю, — выпалила Лилия и положила пальцы на мои губы. — Хотя ты ужасно вредный и никогда меня не слушаешь, но ты забрался мне под кожу, и я не хочу жить без тебя.

Мне показалось, что говорить что-то сейчас совершенно не нужно. Потому просто наклонился и поцеловал сирену. Она была все той же — голодной, освежающей, тянущей в себя мою силу и возвращающей ее смешанной со своей собственной. И от этого коктейля внутри моей души раскрывалась новая глубина. Я прижал девушку к себе и обернул нас крыльями из тьмы, отрезав от всего мира. Лилия не возражала.

— Хочешь прыгнуть через костер? — спросил я, когда мы уже сидели на берегу.

Девушка плела венок из травинок и цветов, что сами тянулись к ее пальцам. Она положила мне ворох пахучих трав на голову и поцеловала в уголок губ.

— Я верю тебе и без этого ритуала, — ответила она. — Раз ты пообещал, что уничтожишь этот договор…

— Скажи, ведь есть какие-то другие договоры, которые тебя связывали с иными людьми? Ведь отец как-то смог вынудить тебя подписать бумаги.

Лилия опустила голову, очевидно, не решаясь рассказать мне о прошлом.

— Неважно что было раньше. Мне важна ты настоящая. И я не прошу тебя говорить о том, что минуло. Пусть все быльем порастет. Но я не хочу, чтобы кто-то однажды предъявил на тебя права. Ты станешь свободной.

— Твоей, — напомнила мне девушка.

— Я не стану для тебя клеткой. Обещаю, — сказал я, поднялся на ноги и подал руку своей девушке.

Она без сомнений вложила в нее свои пальцы. Мы прошли через небольшой луг, оказались неподалеку от пылающих костерков, у который сидели парочки и стайки девушек, плетущих венки. Сорвав несколько луговых цветов, я вставил их в красивый венок на голове Лилии. Отчего-то подумал, что это должно быть важным. Огромный костер, казалось, стал еще выше. Вокруг него образовался большой хоровод. Мы смогли поднырнуть под руки танцующих и оказались рдом с костром.

— Ничего не бойся, — шепнул я в висок Водяновой.

— С тобой не страшно, — ответила она и мы вместе побежали к огню.

Огонь словно расступился, пропуская нас. Миг и подошвы ботинок ударилась о землю. Но не было одобряющих криков, да и девушки с венками к нам не подбежали. И я удивленно посмотрел по сторонам.

Мы оказались в тумане. Таком густом, что невозможно было различить ничего на расстоянии вытянутой руки.

— Что… это? — послышался настороженный голос Водяновой.

— Не знаю, — ответил я. И коса словно сама легла в мою ладонь.

— А сдюжишь? — послышался из тумана до боли знакомый голос. От которого Лилия вздрогнула. А я усмехнулся:

— А это точно ты? Или может нежить какая, которая приняла облик ведьмака? Вроде тебе запрещено появляться в этом мире. Таков был уговор.

Ответом мне был хриплый смех. А затем послышался шорох шагов.

— Должен же я был поздравить тебя с таким событием в твоей жизни. Да и с чего ты взял, что это ваш мир?

Из дымки появились две фигуры. И перед нами предстал Александр Морозов. Рядом с ним шла женщина лет сорока. В ней я внезапно узнал ту самую даму, что показала мне во сне орду мертвецов, шедших по дороге. С той памятной ночи в деревне Пожарских прошло много времени, но лицо незнакомки я не забыл. В руках Морозов держал коробку, перевязанную лентой.

— Поздравляю, племянник, — произнёс он, и протянул мне подарок.

— Там бомба? — уточнил я, принимая его. — Или яд?

Александр усмехнулся и пожал плечами. Я же передал коробку Лилии, и крепко обнял гостя:

— Рад видеть тебя, дядька.

Морозов похлопал меня по спине, а потом заговорил осипшим голосом:

— Ну все-все. Здоровый-то какой стал. Или это я дряхлею. Раздавишь старика.

Я разжал объятия и взглянул на него:

— Как узнал?

— Ты не поверишь, как быстро между мирами расходятся слухи, — ответил тот. — Правда, я узнал чуть позже. Так что пришлось отмотать время, чтобы поймать нужный момент.

— Спасибо, — глухо поблагодарил я Морозова. — Не представляю, как ты смог договориться с Легбэ, но…

Александр пожал плечами:

— Мне это было не нужно. Мы в межмирье, парень. Один мой знакомый поставил над костром портал. В который вы провалились. Правда сначала оттуда вывалилась чайка. Я даже подумал, что ты решил податься в оборотни, но потом решил, что ведьмак наверняка бы выбрал что-то посолиднее этих крыс с крыльями. И вот наконец вы оказались здесь.

— Хитро, — оценил я и сменил тему. — Не познакомишь меня со своей спутницей?

Я взглянул на молчавшую все это время даму, и Александр улыбнулся:

— Вы и так знакомы. В том мире, откуда мы прибыли, ее зовут Софья Яковлевна Чехова. И я очень долго ее искал.

— Вот как… — протянул я, совсем иначе взглянув на женщину. И она мягко мне улыбнулась:

— Все так, Михаил… Владимирович.

Она сделала паузу перед тем, как произнести мое отчество. И я подметил это. Но не стал задавать лишних вопросов.

— Мадам Весс! — ахнула Лилия и поспешно зажала рот ладошкой.

Морозов кивнул:

— Верно, Лилия Владимировна. Мне очень повезло, что я нашел ее в одном далёком мире. И теперь уже никуда ее не отпущу.

Женщина тепло улыбнулась, взяла своего спутника под руку и прильнула к нему. Я коснулся ее ладони, почувствовав знакомую силу. И в голове возник странный, давно забытый образ. Женщины, которая часто снилась мне, когда я был совсем маленьким. В тех снах, она гуляла со мной, а когда я стал чуть старше, то часто рассказывал ей про свою жизнь. Она слушала меня, улыбалась и давала советы. А затем, эта женщина вдруг исчезла. И только после рассказа главы семьи Воронцовых, я понял, кем она была. И почему вдруг резко пропала из моих снов.

Меня словно током поразило. Я на мгновенье замер, а потом попятился.

Заметив мою реакцию, женщина грустно улыбнулась. Ее глаза заблестели.

— Прости. Я должна была помнить. Но так вышло, что, проходя сквозь границу, я забыла о себе все. И о тебе тоже.

— Ты… — мне нестерпимо захотелось коснуться ее вновь, но я заставил себя остаться на месте.

— Теперь я могу иногда навещать тебя, — произнесла она. — Как раньше. Кажется, я вспомнила, как можно покидать родной мир. Мы познакомимся заново. И быть может ты сумеешь меня простить…

Я решительно шагнул к матери и обнял ее, прижав к себе также крепко, как до того Александра.

— Тебе не в чем себя винить, — прохрипел я. — Ты была рядом, когда была мне нужна. И ради меня…

— Я любила тебя, — ответила она глухим голосом. — Я точно знаю, что именно потому в моей душе после перехода было столько пустоты и боли.

— Ты счастлива сейчас? — я отстранился, чтобы заглянуть в ее лицо.

— Да, — женщина уже не скрывала слез. — Мы с Сашей теперь вместе. Я прожила до него очень долго. И жалею я лишь о том, что все это время не помнила о тебе и твоем брате.

— Все хорошо, — я вновь взял ее пальцы в свою ладонь. — Он будет рад узнать, что ты жива и довольна.

Повисла тишина, которую нарушил Морозов:

— Молодец, что решил вопрос с отцом, — произнёс он. — Старик был слишком консервативен. И не дал бы вам спокойной жизни.

— Надеюсь, он осознает свою ошибку, — сказал я.

Александр нахмурился, но ничего не ответил.

— Кстати, раз уж речь зашла о подарках, — продолжил я и сунул руку в карман плаща. — Раз уж ты тоже нашел, кого искал всю жизнь, вот. Держи. Мой подарок к вашей свадьбе.

Я вынул из кармана вексель Легбэ, и протянул его Морозову. Александр взглянул на него:

— Дороговат дар, — ответил он, рассматривая бумагу. Но я пожал плечами и обнял Лилию, притягивая ее к себе:

— У меня уже есть все, о чем я только мог мечтать. Так что распорядись им с умом.

— Ну, спасибо.

Морозов принял бумагу, сложил ее пополам и бережно убрал в карман плаща.

— Ладно, рад был тебя видеть, дядька, — произнес я, ощущая как мир вокруг нас принялся вибрировать. — Но межмирье не станет терпеть чужаков так долго. Нам пора.

— Если захочешь посетить нашу церемонию, то помнишь, где я живу.

— Помню, — ответил я. — Вернёшь нас домой?

Александр кивнул, а потом посмотрел на Лилию с неожиданным теплом.

— Ты уж прости, девочка, что я тебя пугал. Я никогда не желал тебе зла.

— Знаю, — тихонько ответила Водянова и улыбнулась.

— Я рад, что вы вместе. Хотя не уверен, что этот оболтус достоин такой девушки.

Софья усмехнулась, видимо, привыкшая к шуткам темного ведьмака.

— До встречи, племянник, — произнёс он на прощание.

— До встречи, — успел ответить я.

А затем мир завертелся под ногами. Туман рассеялся, и мы оказались в Морце. А через секунду к нам подбежали девушки в сарафанах, чтобы осыпать цветами.

Лилия не стала задавать вопросов. Просто взглянула на меня, и я пожал плечами, словно говоря: «я и сам не знал».

— Теперь мы связаны высшими силами, Морозов, — едва слышно прошептала Лилия и лукаво улыбнулась. — Не жалеешь?

Вместо ответа я обнял девушку и прижал ее к себе. Прошептал ей на ухо:

— Все будет хорошо.

Лилия немного помолчала, а затем ответила:

— Я верю тебе, Морозов. Осторожнее, а то подарок раздавишь.

Я улыбнулся и отстранился от Водяновой. Почти сразу нас уже окружили ведьмаки. Пожарский хлопнул меня по плечу:

— Поздравляю, братец.

Остальные загомонили, выражая поддержку и желая счастья.

— Кажется, сердце темного ведьмака было чисто от дурных помыслов! — послышался со сцены голос Луля. — И кажется, сегодня Михаил Владимирович выбрал ту, с кем проведет остаток своих дней!

Толпа разразилась криками и аплодисментами. Замерцали вспышки фотоаппаратов. И я был уверен, что сейчас я главный герой десятков прямых трансляций.

— Поздравляю, Михаил Владимирович, — послышался за спиной голос Иванны Львовны.

Я обернулся. Улыбающаяся знакомая стояла в нескольких шагах от меня:

— Можно вас на пару слов? — произнесла она, и я кивнул. Обернулся к Лилии:

— Подожди меня, я отлучусь ненадолго.

— Хорошо, — ответила девушка и бросила на гостью потемневший взгляд.

Я подошел к Иванне Львовне, и женщина взяла меня под локоть:

— Идемте в мой домик, — произнесла она. — Я хочу поговорить с вами без опаски, что нас будут снимать или подслушают. Здесь недалеко.

Она указала в сторону одного из домиков, и я согласился:

— Охотно.

Медленным прогулочным шагом мы направились к строению.

— Хороший выбор, — начала разговор Иванна Львовна. — Княжна Васильева.

— Водянова, — поправил ее я. — И она не княжна, а…

Иванна обернулась и удивленно посмотрела на меня:

— Вы что-то путаете, юноша, — ответила она. — Лилия Владимировна — дочь обедневшего дворянина из Мурома. Вы же вроде земляки. Разве не слышали про Владимира Ивановича Васильева?

Пришлось рассеянно кивнуть в знак подтверждения.

— Поистине, Муром — волшебное место, — вздохнула женщина. — Там выросли и темный ведьмак, и его будущая супруга… документы, кстати, уже готовятся. Нужные идеи будут запущены в Сеть. А сомневающимся объяснят, что это все — чистая правда, «лично ее видел», «она просто не хотела работать под своей фамилией, потому что отец строгих нравов и не понял бы», и прочие нужные и согласованные с отделом Синода вещи. А скептиков поднимут на смех и заставят усомниться в здравом рассудке.

— Интересный способ, — оценил я.

— Главное, что рабочий, — отмахнулась Иванна Львовна.

Мы подошли к калитке, и я потянул на себя створку, приглашая собеседницу войти:

— Прошу.

— Благодарю.

Иванна Львовна прошла на территорию, я последовал за ней. Хотел было прикрыть дверь, но за спиной уже маячила охрана.

Иванна Львовна прошла по дорожке, отперла дверь и перешагнула через порог. Я нагнал ее, заметив, как дружинники заняла посты у выхода.

— Вы удивительный человек, Михаил Владимирович, — начала разговор женщина, когда я закрыл дверь. — Появились из Мурома, вошли в семью, и за такой короткий срок смогли решить многие проблемы Морозовых. Вы объединили молодых ведьмаков. Да еще и поднялись на первое место в рейтинге, выйдя на международный уровень. За вами следят многие люди из Европы и Мезоамерики. Вы лидер мнений, чье слово имеет вес. Вы близкий друг Вагош Смертопряд. Да и других, куда более влиятельных фигур этого мира. Империя нуждается в таких людях. С вашей помощью мы можем наладить отношения с Мезоамерикой, которые встали на паузу. Да и передавать нужные нам мысли подданным европейских стран.

— Я уже служу Империи верой и правдой, — ответил я, и Иванна Львовна кивнула:

— И я ни в коем случае не хочу с вами ссориться, юноша. Поверьте. Я предлагаю вам дружбу моей семьи. Ваша затея с острогом показала, что ссориться с вами не нужно и даже опасно. Сотни тысяч людей вышли на улицы, и массовые беспорядки не начались лишь потому, что вы смогли успокоить толпу. Молодые бастарды, в крови которых кипит огонь, а в головах сидит злость и недовольство, могли бы натворить бед. Им нужен только повод. Империя бы увидела штурм Острога. Да и без бунта вы имеете козыри в рукаве. Например, можете бежать в… загадочный Муром.

На последней фразе, она хитро прищурилась, дав мне понять, что знает о мироходцах и мирах чуть больше, чем обычные люди. Я же нахмурился. О затее с острогом знали только я и Круглов. Выходит…

Но гостья словно читала мои мысли:

— Нет, что вы, Михаил Владимирович. Ваш друг не нарушил молчание. Удивительно, что Виктор проникся к вам симпатией, к слову. Но в Империи хватает глаз и ушей, которые доносят слухи нужным людям. Такие сейчас времена. Но вернёмся к нашему разговору, — женщина прошлась по комнате, словно считая шаги. — Вы помогаете нам, и поэтому мы, как ваши добрые друзья, можем закрыть глаза на некоторые вещи. Например, внезапную пропажу Владимира при выступлении. В последнее время у вас были с ним разногласия?

Я открыл было рот, чтобы ответить, но гостья подняла руку, показывая, что вопрос риторический.

— Это неважно, — ответила она. — Так же неважно, как и пропажа княжича Воронцова. И трагическая гибель главы их семьи в лазаретном корпусе острога. И еще некоторые события. Вы решаете вопросы так, как привыкли, и кто я такая, чтобы вас осуждать? Просто женщина на пенсии.

— Я ведь понимаю кто вы, — мягко уточнил я.

— Вы будете удивлены, но ваши радикальные решения пошли Империи даже на пользу. В последнее время, Синод, благодаря ведьмакам, получил слишком много власти. И поговаривали, что некоторые из служек даже решили управлять имперской семьей, как кардиналы Ватикана в Европе. А после череды убийств и пропаж всех ключевых фигур этого заговора, горячие головы жрецов немного подостыли. При помощи пистолета и хитрых манипуляций, вы смогли поставить синодников на место. Так что даже если ваш брат пропадет, ничего страшного для Империи не случится. Кажется, у этой девушки-фотографа. Как там ее…

Она пощелкала пальцами, словно вспоминая имя.

— Тони, — подсказал я.

— Тони, — повторила за мной Иванна Львовна. — У нее есть сын — бастард. Он будущий ведьмак. И он даже взял фамилию Морозовых. Так что правила не будут нарушены, и в семье останется два ведьмака. Но вам не стоит выходить из семьи, Михаил Владимирович. Незачем рушить устои общества. И все будет так, как вы захотите. Хотите, чтобы Никон занял пост Верховного Жреца? Это легко устроить. Никон умный и хваткий человек, который создал из вас мировую звезду. И с ним Синод будет расти и развиваться. Хотите, чтобы оставшись в одиночестве ведьмак мог оставлять себе фамилию? Хорошо. Синод, к слову, уже готовит нужный закон. И Суворов оставит себе титул и права на семью. В конце концов, Империя должна помнить и чтить героев, которые отдали жизнь в борьбе с упырями, защищая подданных этой самой Империи. И даже если ваш брат начнет пытаться избавиться от вас, как ваш отец в свое время избавился от своего темного родича — мы решим этот вопрос. И вам не придется как раньше пачкать руки в крови. Только занимайте место за столом семьи Морозовых, как вы делали все это время, пожалуйста.

В последней фразе гостьи прозвучала мягкая просьба.

— Я и не…

Иванна Львовна поморщилась:

— Бросьте, Михаил Владимирович, — по-доброму попросила она. — Вы готовили себе место в байкерском клубе. Уговорили уйти Пожарского, который взял себе имя Епископ, и хотели сесть во главе стола. Признаюсь, это был бы хороший ход. Люди бы оценили отказ Морозова от титула, и вы бы стали по-настоящему народным. Рейтинг бы вырос, но… не надо так, пожалуйста.

Я пожал плечами и честно ответил:

— От вас сложно что-то скрыть. И у меня действительно были такие мысли. Но я решил разногласия с братом. Так что из семьи мне уходить не придется.

Иванна Львовна кивнула:

— И правильно, юноша. У нас много ресурсов. А у Синода их еще больше. И мы готовы оказывать вам всяческую помощь. Если вы и дальше будете лояльны Империи. А не вернетесь с женой в… Муром.

И я кивнул. А женщина продолжила:

— Там в Муроме, нужно будет начинать все с самого начала. А здесь вам открыты любые двери. И будет оказана любая помощь. Например, с Лошадчак. Вы же знаете, что девушка назначена на должность журналиста, и отправилась в одно из Сибирских княжеств? Ее репутация после скандала сильно пошатнулась, а в Сети заговорили, что Тальяна ведет себя неправильно. Подписчики отсеялись, рекламные контракты быстро закончились, и новых предложений не будет. Вот и пришлось ей ехать писать заметки про сельское хозяйство в условиях вечной мерзлоты. В Снежинск она больше не вернется.

— Спасибо, — растерянно ответил я.

— Пустое, — отмахнулась женщина. — Кстати, семья Воронцовых тоже пострадала от этого скандала. Теперь, их рейтинг сильно упал, и семье придется перебираться во вторую лигу, лишившись прав и привилегий жизни в Снежинске. В Мезоамерике вы поссорились с Меньшиковым? Он может уехать дипломатом в какую-нибудь африканскую страну, где нет технологий мезоамериканцев, а нравы в обществе в сотни раз хуже. Только скажите.

— Не нужно, — поспешно ответил я, и Иванна Львовна улыбнулась:

— Все ваши недоброжелатели убраны с дороги. Для вас горит зеленый свет. Вы странным образом сумели обзавестись друзьями, о который другие лишь мечтают. Даже я не смогла устоять перед вами, Михаил. А я далеко не наивная тетка, которую можно обвести вокруг пальца. Мы не станем на вас давить.

— Почему? — задал я главный вопрос.

— Я точно знаю — вы не тщеславны и не желаете власти. Вы просто хотите, чтобы ваша семья была в порядке.

— Уверены? — я нахмурился.

— Да. У каждого из нас свои таланты, и мой, в числе владения силой и воспитания собаки, видеть хороших людей. Мне нужна ваша лояльность. Добровольная. Потому что бороться с темным ведьмаком, способным ходить в… Муром — это все равно, что пытаться оседлать ветер. Может и получится на мгновенье. Но потом затея обернется ушибленным седалищем или того хуже — переломом позвоночника. Я не предлагаю вам сделку. Я открыла вам все карты и прошу у вас дружбы.

— Она у вас есть, — произнес я в повисшей торжественной тишине.

— Значит, мы друг друга поняли, Михаил Владимирович.

Я улыбнулся:

— Прекрасно поняли.

— Ну, вот и хорошо, — довольно заключила собеседница. — Приятно иметь дело с умным и дальновидным человеком. А теперь давайте вернемся на праздник. Он удался на диво хорошим.

Императрица на пенсии взяла меня под локоть, и мы вышли из дома.

Мы распрощались с Иванной Львовной у калитки. Она взяла из рук дружинника собачку на поводке и направилась по своим делам. Я же смотрел ей вслед и думал, о том, что эта женщина умела производить впечатление. И что с такими друзьями все будет совсем по-другому. Ну а если что-то пойдет не так — всегда можно сбежать в загадочный Муром.

Я усмехнулся, а затем развернулся и направился к Лилии, которая ждала меня у сцены.

— Ну? — начала Водянова, когда я подошел к ней. — Как поговорили?

— Отлично, — довольно ответил я и обнял девушку. — Теперь вся жизнь по-другому пойдет.

Сирена нахмурилась, но не стала задавать вопросов. Я же обнял ее и едва слышно произнёс ей на ухо:

— Пойдем домой. Сегодняшний день был очень утомительным для нас обоих. К тому же у нас, по законам русальей недели, вроде как должна быть первая брачная ночь? И я очень надеюсь, что она обойдется без моего пробуждения на лавке остывшей бани.

— Мы очень долго ждали эту русалью неделю, — девушка лукаво улыбнулась.

Вместе мы направились к нашему дому. А вместе с ним и к началу новой жизни.

На этом все. Любите страну:)

Коллектив авторов выражает благодарность читателям, которые вместе с ними прошли приключения темного ведьмака. Вы у нас самые лучшие:). Мы вас любим и ценим:)

Как мы и обещали, завершаем цикл Темный ведьмак в тот момент, когда мы все о нем рассказали. Воды не будет. Мы уважаем вас, читателей, и героев истории.

Вас ждет наш новый цикл о новом герое в новом мире, который сумеет вас порадовать. Завесу тайны мы чуточку приоткроем в «сцене после титров» ниже. Чтобы не пропустить новинок подписывайтесь на авторов.

До встречи на страницах новых историй:)

Ваши Гоблин и Каин

Сцена после титров

Виктор Круглов вошел в холл особняка, и устало вздохнул.

— Я дома, — принес он и направился в гостиную, из которой слышались приглушенные голоса. И отчего-то, антимагу это не понравилось.

За столом комнаты сидели двое. Его Василиса, которая увлеченно беседовала со старичком с лысой головой. И при виде гостя глаза Виктора полыхнули нехорошим, багровым огнем. Едва слышно зазвенела цепь, а в ладонь легло острое жало гарпуна.

Старик мигом прервал разговор и обернулся. Морщинистое лицо гостя расплылось в странной холодной улыбке. Он поправил очки в толстой роговой оправе.

— Наконец-то, мастер Круглов, — произнёс он. — А то я сижу, жду вас. Совсем утомил вашу жену своей старческой болтовней.

— Какого черта ты здесь забыл, Карло? — глухо процедил антимаг, а потом вкрадчиво уточнил. — Никак смерти ищешь?

— Тише, тише, — старик поднял руки в жесте капитуляции. — Я пришел с миром. И даже принес тебе весть от твоего старого друга. Ну, не совсем от него, но…

Виктор вздохнул:

— Слабо верится.

— Мироходцев с каждым днем становится все меньше, — ответил Карло. — Твой родной мир загибается, кто поумнее — уже давно сбежали. Остальные пытаются исправить положение. Но…

Карло покачал головой, словно говоря, что надежды на это почти никакой. И продолжил:

— Так что весть мог принести или я, или Мэйхем. Но старик болтлив, и вполне может рассказать Алексею Юрьевичу то, что ему знать пока не надо.

— Слушаю, — недобро произнес Круглов, не сводя с гостя цепкого взгляда. Антимаг не спешил убирать гарпун, но Карло это не заботило:

— Так вот, в одном из миров объявился наследник твоего близкого друга. Вернее, он вырос там. И Великий Отец строит большие планы по поводу его судьбы.

Виктор холодно усмехнулся:

— Чтобы наследник Карамазова разрушил мир?

Карло покачал головой:

— Что ты, что ты! — замахал руками он. — Наоборот, чтобы паренек сохранил равновесие, и спас мир, который уже почти столетие балансирует на грани катастрофы, которую устроил отзвук Выстрела Цареубийцы. Так сказать, исправить ошибки отца. Поэтому родной батюшка должен узнать о наследнике как можно позже. Алексей привык решать возникающие вопросы достаточно варварским способом. Видимо, колпак, который он стащил у Рипера, все же немного повредил его разум. Поэтому в том мире все и сыпется. И такой пример нежелателен для двадцатилетнего юнца. А кто, если не ты, станешь для парня достойным наставником? Да и Легбэ добро помнит.

Круглов нахмурился:

— Мне нужно подумать, — ответил он наконец.

Карло хлопнул ладонью по подлокотнику и встал с кресла. Взял лежавшую на краю стола пыльную шляпу:

— Вот и чудно, — с улыбкой ответил он. — Как надумаешь — возьмешь координаты у своей супружницы. Кстати, некоторые из твоих друзей уже перебрались в тот мир. И вместе, командой, вы можете творить по-настоящему важные дела. Ну, мне пора. Всего вам доброго.

Он зашагал к выходу. Виктор проводил его тяжелым взглядом и сел в кресло. Взглянул на Василису и коротко спросил:

— Что думаешь?

Девушка пожала плечами:

— Карамазов был твоим другом, — ответила она. — Было бы хорошо помочь его сыну стать…

Она не договорила, но Круглов ее понял. И считал точно так же. Виктор не хотел, чтобы сын пошел дорогой своего отца. Потому что далекие слухи долетали до него даже в этом мире. И они говорили, что Карамазов натворил на родине много дел. И далеко не все из них были благими. Поэтому антимаг тяжело вздохнул и произнёс:

— Тогда нужно собирать вещи. И переезжать. Надеюсь, в последний раз.

Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.

Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN. Можете воспользоваться Censor Tracker или Антизапретом.

У нас есть Telegram-бот, о котором подробнее можно узнать на сайте в Ответах.

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:

Морозов книга 7