Через две недели.

Наконец, только сегодня, вернулась наша долгожданная экспедиция в неизвестность. Вот сильно сокращенный доклад капитана катера:

— До острова-горы, базы подскока, экономичным ходом пятьдесят шесть часов, это шестьсот семьдесят миль в одну сторону.

— А почему так долго по времени? Ведь ваша скорость шестнадцать узлов? — первым спросил его самый нетерпеливый и язвительный, капитан одной из КМ-1, главстаршина Ивашин.

— Я же сказал — мы шли экономичным ходом, и как оказалось — не зря. От этого острова до Большой земли, или же очень большого острова мы были в походе чуть больше девяноста часов, то есть почти четверо суток. И на наше счастье в эти две недели не было ни шторма, ни встречного ветра — мы вернулись на базу подскока с практически полностью пустыми топливными баками.

— И что вы там нашли? — не удержался от волнующего всех нас вопроса профессор Партыш.

— Сушу — большую сушу. После её обнаружения и подхода на минимально безопасное расстояние трое матросов почти сразу высаживались на берег — там полно разных животных и птиц, и в прибрежной зоне, и в лесу. Катеру подойти к берегу в том месте было невозможно, одни сплошные скалы, и подводные, и надводные — там полоса шириной не менее пяти-шести кабельтов от берега. Но вот ялик там прошел без проблем. Пройдя дальше вдоль берега, через тридцать миль мы обнаружили устье довольно большой реки, шириной порядка трех-четырех кабельтов, с удобным фарватером и продолговатым островом под левым берегом. Глубины свободно позволят зайти нашему пароходу на десять-пятнадцать миль вглубь земли, всё это время русло не сужается и не мелеет. А дальше мы не пошли — уже наступило время точки невозврата, у нас осталось топлива только назад, и с минимальным его запасом. В том месте, с правой стороны впадает приток, шириной от одного и до полутора кабельтоввых, с идеально чистой и прозрачной водой, просматривающейся до самого дна. И вдоль него, всего в паре миль дальше устья по одному берегу начались степи, как у нас на родине.

— А откуда вы?

— Из Донских степей, я — потомственный донской казак. Так вот, докладываю дальше. Немного пробежались берегом, высаживались все, кроме часового у пулемета, да и его потом сменили — чтобы человек почувствовал землю под ногами. И с этими сведениями пришли назад.

— А не страшно было уходить так далеко? — задал вопрос профессор, до этого писавший в блокноте, — ведь как я смог подсчитать, вы ушли не менее чем на три тысячи километров отсюда.

— Вы правы — до той земли по показаниям лага тысяча семьсот пятьдесят миль, или по-вашему, сухопутному — почти три тысячи двести пятьдесят километров. Да, мы по пути туда рисковали, но не очень сильно — просто очень хотелось найти материк. Да и на обратном пути даже при сильном шторме мы бы не утонули — все пустые бочки из-под топлива или сразу опускали в трюм или вязали на палубе так, чтобы они в трудный момент удержали нас на поверхности. Но, не смотря на всё — мы вернулись.

— Тут такая информация, не очень приятная, — начал Федорович свой рассказ, — выплыла из допроса военного вождя этого налета, Гобо — внука моего кровника. На том острове, что наш парень назвал Надежда, находится только жилище бокора, его личная охрана, жертвенный палач, и яма с самими жертвами. С дальней от нас, стороны цепочкой вытянулось ещё три острова, намного меньше главного. Там и расположены жилища семейных, ведь женщин сюда попало очень мало, всего девятнадцать человек. И на самом последнем в цепочке живет их "мирный вождь", Ама Бхутто, но по сравнению с влиянием колдуна — он ничто. В яме со времени вчерашнего жертвоприношения осталось трое белых, женщина и двое мужчин — но кто они по национальности, сам Гобо этого не знает. В любом случае, вернутся с набега воины или нет, на закате их всех принесут в жертву их богу смерти. Кроме охраны, никто в бой не вступит — все смертельно боятся бокора, но и их, охранников, там осталось только десять человек. Вариант один — взять две, самые целые пироги, переодеться в их одежду, вымазаться сажей, и сделать быстрый налет.

— А не слишком ли опасно туда соваться?

— Опасно, но вариантов нет. Они все равно не остановятся. Я не буду описывать, что с белыми делают на жертвенной поляне, но это страшно. Их нужно выручать по любому. Кто б они ни были — это просто люди, а их под нож…

Вот так, и пришлось сразу выбирать двадцать бойцов из нашего состава, и отправлять их в ответный налет. Хотел сам с ними уйти, но выслушал первую серенаду пи…лей от Маши с Настей, и… остался дома.

Подошло время заказа, и я хотел взять две винтовки и к ним в комплект оптику, под снайперки. Набрал:

Оружие — и найдя то, что я и хотел, нажал на выбрать.

А на эту попытку в заказе мне пришел обескураживший в первое мгновение ответ:

Все позиции "Оружие" временно недоступны.

Посидел, подумал — обидно, досадно, но ладно. Переживем с тем, что уже у нас есть. И так много всего в трофеях получили. Набираю дальше:

Радиостанция Северок-К — ?

Класс — а их дают без малейших разговоров! Сразу беру дюжину — двенадцать штук, с возможным запасом, на всякий случай, и два комплекта аккумуляторов в запас. Локатор FURUNO M-1945. А вот почему именно его? Просто эта модель видит цели на расстоянии до шестидесяти четырех миль, а это почти сто двадцать километров, то есть — далеко за горизонтом, тем более для этого мы её установим на самой высокой точке острова. Питание устройства всего двенадцать вольт, так что сможем его запитывать от того солнечного полотна, что развернем на крыше НП. Правда — его вес целых двадцать пять килограмм, но ради собственной безопасности всего сообщества я, не задумываясь, иду на это. Введя все следующие заявки, дополняю заказ нужной справочной и научной литературой, необходимой для познания нового-старого оружия, и начала изучения вероятных, подобных нашим островов на Земле — Кабо-Верде. Нужно это, и сильно нужно — а то живем здесь почти четыре недели, и все в потемках. Заодно мне попался интересный пунктик в списке литературы:

Все радиостанции мира. От первых искровых и до последних, спутниковых. История. Схемотехника. Устройство и варианты неисправностей. Способы их устранения. Модификации — как в мастерских, так и в кустарных условиях.

Не раздумывая — заказываю. И мне будет интересно, и нашей тройке радистов очень даже не помешает такое иметь под рукой. И в самом конце попадается еще одна:

Электростанции малой и сверхмалой мощности. Промышленные и кустарные установки. Устройство. Конструкция. Технологические и производственные карты и чертежи. Условия и варианты наиболее продуктивной их эксплуатации.

Не знаю, будет ли это нам нужно когда или нет, но так как это всё идет на картах памяти и вес вообще не занимает — то заказал. Авось и пригодится. Нажал уже привычное -

Ввод — Enter.

И вышел за дверь из терминальной, а после вспышки в комнате, позвал помощников для разборки полученной нами очередной порции пряников.

Стас. Переговоры с соседями

Ещё перед самым заказом был у меня неожиданный вызов:

— Стас, группа Кота на связи, — наши дублировали вызов с Базы, пока основного радиоцентра группы.

— Да, на проводе, — сразу отозвался.

— Привет, Станислав, это Кот. У нас проблема. Выручай!

Его поисковики набрели, с чьей-то подсказкой, на остров со складом, который охраняло очередное монструозное создание экспериментаторов — огромный, прыгучий как кенгуру, Варан. Так они это чудище прозвали, да и ещё с большой буквы — видать впечатлил их. Ну, или в процессе его усмирения и успокоения, или уже позже, у бойца с позывными Имир случились проблемы, остро и срочно требующие помощи врача, и обязательно именно хирурга.

— Кот, брат, вчера мы поймали передачу с просьбой о помощи от земляков, с острова, имеющего в названии ассоциацию с нашим детством — Изумрудного, знаменитого в нашем детстве писателя Волкова. С двух разнесенных точек взяли примерный пеленг, и с самого утра туда ушла группа помощи. Вот в её составе и есть спец, так тебе, вернее вам, необходимый. Я дам приказ, и радисты НП скинут им ваш канал связи, и указание обязательно помочь.

— Большое, нет — Огромное Спасибо! БигЗур Рахмат Друже! Там точно не знаю, что с ним — но его крики слышны даже в рацию. Буду должен, сочтемся!

— Не сходи с ума! Мы все одной крови — как в старой кинушке было сказано. И вы, и мы — русские. И не играет никакой роли, из России ты или из Украины — я. И помогать друг другу мы просто обязаны! У Ваньки, нашего доктора, с собой тревожный чемоданчик хирурга есть, если припечет, то Маша ассистентом будет — справятся они. Давай закругляться с расшаркиваниями, а то мои по прикидкам уже могут быть в ваших краях — вызывайте сами, мой приказ, подтверждающий оказание помощи, уже передан.

Потом чуть обговорили сам поход к Изумрудным жителям, известные на этот момент их проблемы с соседями, добрыми и не очень, и было предложено пополнить нашу мангруппу его бойцами, на что я, естественно ответил согласием.

Вот и еще одно доброе дело ближнему своему, или же ближним нашим, оказано. Надеюсь, это будет Всевышними Смотрящими за экспериментом в их небесах засчитано. Ну а нам, тут, на земле бренной — хватит простого осознания того, что выручить смогли своих, не отказали им в помощи. Да даже если и прямо с Победы пришлось бы гнать катер с бригадой скорой медицинской помощи, и жечь драгоценный бензин — ни мгновения не раздумывал.

К концу разговора подошел наш новоявленный геодезист-картограф, Григорий Новык:

— Разрешите доложить. В отражении нападения принять участия не мог просто физически — ведь со мной же были дети.

— Да я и не в претензии, хоть сами целы, и то хорошо. Вы их хоть видели, бандитов этих?

— Конечно! Мы только закончили обследование меньшей части поля, ближней к бухте, как услышали выстрелы. Пацанята так и рвались туда сбежать, еле смог удержать их — во-первых, они чужие дети, а во-вторых, что самое главное, у нас забота о молодежи в республиках стоит на одном из самых основных приоритетных направлений. Но краем глаза все же смогли чуть увидеть окончание боя, мне-то не привыкать, а вот они — впечатлились дальше не могу.

— Ну и то хорошо, что увидели противника и войну, хоть издали. И наука и школа им на будущее выйдет. Мирной тут жизнь долго не будет и им, на долю всех с головой хватит. Давай по делу: закончили обследование и осмотр той территории? Под полевые посадки зерновых нам пойдут?

— Вот кроки и самого поля, и близлежащей территории, что мы успели проверить, — подает мне несколько листов бумаги, с рисунками на одних, и описанием на других, — там две части, разделенные большим ручьем, почти что речкой. Я хоть и не агроном, но немного познаний в земле имею — подкопал в нескольких местах, и увидел, что очень хорошая местность, все что нужно, расти будет.

Вызвал Матиаса и, пока он идет, обмениваемся мнениями дальше:

— А деревья, со всяким съедобным урожаем, что в скором времени поспеет, встречал там?

— А как же! Конечно. Их, разных-разнообразных вдоль этого ручья много растет. Правда я узнал только пальмы, банановые — потому, что их гроздья под листьями вверху висят, и мандариновые деревца, а все остальное я, увы, но не знаю.

— Бригадир, или же наш главный агроном, — обращаясь к Матиасу через Марину, пришедшую с ним, и сразу повышая его статус новой должностью, — тут мы обнаружили на дальнем берегу острова место под поле, и вот уже геодезист небольшую карту его составил. Нужно сегодня проверить опытным взглядом, что мы там сможем выращивать, и вечером доложить.

Как мне ни жаль, но ушли все трое — мой переводчик там просто необходим. Когда уже европейцы выучат русский настолько, что будем общаться без посредников? Пока этого еще не знаю.

Знакомые, из местных, промышляли вообще экзотичным способом. Они привезли откуда-то несколько сотен обычных, старых стальных борон. Потом выложили круг шириной в три штуки и диаметром в пятьдесят-сто метров, оставили туда проход в две бороны, и привязали за ним, этим кругом, козу. Из всех оставшихся "железных расчесок" соорудили огромные крылья, на весь берег, свободный от деревьев — чтоб не было прорывов по сторонам. И за одну ночь взяли, по-моему, штук тридцать. И так, в течении одного лета, очистили километров пятнадцать реки. А мертвых (убитых) крокодилов, отвозили на ближайшие фермы как корм для свиней. Выходила двойная польза. Обычно на реках они имеют для своей жизни отдельные, очень трудно достижимые для других животных и, тем более, человека, места. Ими всегда бывают берега старых русел, и проток между мелкими островами, вот там, в основном, и откладывают крокодилихи свои яйца.

Скорее всего, у всей популяции "наших" островных крокодилов-дзейнухов есть свои острова-инкубаторы. Чисто песчаные, с пологими берегами, и даже возможно незаселенными, если автоматика Организаторов вдруг не давала сбой. Из любого оружия стрелять по лапам нет смысла — очень много патронов уходит, пока его обездвижишь. Примерно — не менее магазина АКМ — а это тридцать штук, как правильно сказал Мишель.

Во-первых — это сильно расточительно для нас, во-вторых, подобное оружие пока представлено одним древним и убитым "веслом", как называют АК первых выпусков до сих пор, взятом трофеем с негров. Вести огонь им по животу? А успеешь ли подойти на такое расстояние, чтобы уверенно попасть? Но прочесывать все острова в зоне своей ответственности нашему сообществу всё равно придется — ведь на многих из них живуь и работают члены сообщества. Как и нужно быть постоянно готовыми воевать с кракозябрами, если вдруг случайно наткнуться на них.

Теперь о них, как о деликатесе для доморощенных гурманов. Хвост — достаточно вкусен, особенно когда готовится с большим количеством острых приправок, иначе он имеет слабый, противный запах тины. Всё мясо крокодила, для вкуса европейцев — имеет очень сильный вкус рыбы. Противно. Как разведенный рыбий жир пить. Описанные в литературе рецепты из них со вкусом кролика или курицы — делаются из приморских, более чистых особей, нам доводилось снимать пробы и с тех, и с других.

И! Внимание и внимание всем наблюдателям — показаться из воды они могут в любой момент. Не исключено что это будет через несколько дней, когда и начнется их миграция для яйцеклада.

— Так какой вариант вы, Федорович, нам рекомендуете?

— Самый простой, требующий минимум вложений, как ресурсных, так и физических. Это, основное — проверить, как выглядит береговая полоса наших основных островов. Если море у берега сильно каменистое, в скалах — то там вообще ничего делать не нужно, такое препятствие крокодилы просто обойдут. Как и те берега, которые подняты над уровнем моря на метр и более — как я уже упоминал, они не кенгуру, и прыгать не умеют. Основную опасность для нас представляют широкие, песчаные побережья и чистые отмели. Но и там есть достаточно простые варианты защиты — на расстоянии не более полуметра друг от друга выкладывать из крупных камней и осколков скал небольшие пирамиды. Даже их можно ставить в шахматном порядке, в две полосы вдоль берега. Этим одновременно они, берега, будут очищены для наших нужд на будущее, и защищены от зверского нападения.

Тут, на Победе, это опасные для нас с вами бухты: две из них я уже видел, тут — возле дома, и у места стоянки большого боевого катера. А дальние, что у мыса Хвост, не думаю, что сильно отличаются. Бить острые штыри из металла или дерева, для их защиты, мы не в состоянии — просто нет материала. Значит — что? Забирают те, кто будет этим заниматься, у меня тачку, и, подвозя со стороны материал, выкладывают везде эти пирамиды. Если хотите, можно сделать пару ловушек-мешков с ограждением, куда будут крокодилы заманиваться, и превращаться потом в продукты питания. Это тут, на большом и основном острове. А остальные участки суши, что приписаны к нам, нужно в срочном порядке обследовать, и или стоить там полосу препятствий, или при первом же опасном случае эвакуировать их жителей сюда.

На том и порешили! Я назначил Деда ответственным по строительству обороны Победы, пока только его. И с завтрашнего утра поисковики выходят на очередной осмотр всех наших, и не только, островов. Определяют опасность посещения их крокодилами, и решают — сможем мы быстро провести работы по их защите, или нет. А потом уже будет штаб решать, что-где-в первую или же вторую очередь делать.

Вроде с этой проблемой пока все выяснили — свободные люди уже собираются на новую работу.

— Наши потери большие?

— Трое новых погибли почти сразу — у напавших были какие-то автоматы с боковым рожком, вот мы и нарвались на огневую лавину. Из них остались в живых только ирландец, и быстро среагировавшая на выстрелы сирийка Кифа, которая просто бросилась плашмя на землю.

— Больше никого не потеряли?

— Убитыми — нет, но пока выкурили пришлых с острова, а они ушли все, я сам видел отошедшие уже далеко катера, и пересчитал в бинокль их экипажи. А тот раненый, что мы захватили, Лесли Дерби — англичанин, подтвердил, их пришло всего двенадцать, по четыре человека в катере. Так вот, случайно только меня и Кифу не зацепило, вообще. Раненые все, только Боян, Огниан и Ганс легко, они ограничились перевязками и остались в строю, а все остальные ушли на катерах назад. Там почти все тяжелые, готовьте сразу медиков.

— А почему они напали, не успел выяснить?

— Частично. Это их реакция на концерт в эфире. Почти все население "Великой Британии", базового острова английской группы, сильно отреагировало на первую радиопередачу. Ну и вроде так руководство решило прекратить это дело: просто-напросто захватить радиостанцию и её обслугу себе. Да вы сами потом с ним, раненым пленным, поговорите, когда придут катера на Победу.

— Далеко от вас эта "Британия!?

— Всего в пятидесяти километрах южнее, это перевод с их любимых миль.

Стас, о. Победы (всё еще д-27)

Вернувшийся с обследования нашего будущего поля Матиас пришел на доклад, и сразу предоставил свои наброски вероятных посадок:

— Очень хорошая площадь полей, вода рядом, так что сможем и полив обеспечить в случае засушливого лета.

— Большие там площади?

— Да, для этих условий, даже очень. В глубину оба поля имеют расстояние от берега в километр. Меньшее шириной, практически постоянной в восемьсот метров, то есть там почти восемьдесят гектар нетронутой человеком земли. А вот большее имеет один километр триста метров протяженности вдоль берега.

— И сколько же это нам всего привалило поля под посадки?

— Не очень точно, но примерно выходит двести десять гектар.

— И что же мы сможем там высадить? Уже думали со своими помощниками?

— У вас самих, Глава, есть какие-то особые пожелания? Вначале давайте выслушаем их, а потом уже я озвучу наши предложения. Но тут сразу есть одна очень неприятная проблема — даже если вывести на обработку этих полей всех наличных мужчин, то только одно маленькое мы будем лопатами, которых, кстати, у нас очень мало, перекапывать минимум неделю. И это только примерный срок, а так как многие мужчины заняты на других, разных и нужных делах, то и дольше.

А вот тут я в тему сказанному сразу вспомнил о найденном в свое время на острове Шерстистый, в его складе, не нужном нам тогда механизме, то есть мотоблоке. Сразу так и не вывезенный оттуда за ненадобностью, и до сих пор пылящийся снаружи под навесом, куда его определили ради освобождения помещения. Хорошо, что и сам это смог сообразить, что вот теперь, нам очень нужна сельхозтехника. Хоть какая. А вполне может быть, что и не только такая. Но посмотрим на все это пристальнее уже попозже.

— Матиас, тут мне вот кое что вспомнилось, — и рассказал кратко всю ту историю с находкой, — так что я сейчас отправлю грузовой катамаран с увеличенным экипажем за ним. А пока давайте решим вопрос с тем, что будем планировать для высаживания.

— Как это хорошо! А какой марки он? Хватит ли его производительности на эту, просто огромную площадь?

— А вот этого я и не знаю. В то время не подумали взять его документы, это ведь нам было тогда не нужно. Привезут их вместе со всем, к тому же там ещё и прицеп небольшой к нему есть, в котором сложены все его навесные принадлежности. Вот тогда и сможем всё подробно и точно узнать.

Отдал по рации команду для экипажа сУдна, да-да, у нас уже и они понемногу срабатываются и привыкают и друг к другу, и к своему катеру-кормильцу. И как ни быстро старались обговорить этот вопрос о семенах и посадках, но почти с полчаса споров и обсуждений он у нас занял. Решили его так:

Половину, может меньше, выделяем под картофель, хотя я и думал больше, но выслушав правила и стандарты посадок, ограничился этим — при необходимой норме в шестьсот килограмм сортовой семенной картохи, столько я выделить веса в заказах, увы, но не смогу. За три дня, обрезав все полностью, набираю всего четыреста пятьдесят кило.

Далее — по предложению все того же Матиаса, и его уверениям в урожае и полезности, остаток меньшего поля делим на две культуры — это кукуруза и подсолнух, который уже я своим решением продавил. Тут сказалась и привычка к нашему маслу, и неизвестность в том, сколько добудут наши греки оливкового, и возможность, при острой необходимости, перерабатывать его в топливо. Да и призрачный пока шанс нарабатывать обменно-товарный материал для будущего общения с окружающим нас миром жителей Островов — все это и послужило за основу такого выбора. Ну и не менее полезный продукт, который сможем из семечек делать — это всеми любимая халва. Будет с чем пить вечерние чаи, да и детям вкусное лакомство, как память о доме.

А все большое поле отдали под зерновые — это пшеница, заняв ею не менее пятидесяти процентов площади, потом пойдет гречиха, овес, ячмень и просо. Почему именно такой выбор мы сделали? Всё очень и очень просто — мы выбирали те виды зерновых, которые он, Матиас, знает лично и умеет с ними работать. Он предлагал еще маниоку параллельно с картохой выращивать — но я сослался на основное препятствие, это остро лимитированный вес заказа, который просто не позволит многое взять из того, что хочется. Предложил ему еще заняться рисом — с детства люблю кашу из него, на что получил объяснение:

— С ним не все так просто. Окультуренный рис любит сильно увлажненную почву, почти что в воде растет. А нам тут такие условия для него обеспечить пока не удастся.

Решил завтра заказать для себя литературу по агрономии и выращиванию разного полевого продуктового. Очень не хочется выглядеть в глазах других, да и в своих собственных, нубом и лохом, как говорится в игрухах и на дворовом сленге, ничего не знающем в вопросе, и к тому же не понимающем. Как говорится — мне оно будет для саморазвития.

Ведь без их, этих агрономских тонкостей, которые он знает, можно загубить любое начинание. А больше ничего существенного в тех местностях, где ему приходилось работать, и что можно применить к нашим условиям, не выращивалось. Естественно, это всё новые посадки — то что уже растет на нашем огороде, мы в расчет не брали.

А, как он же заявил, если мы сможем это поле обработать, и столько посадить, что задумано, то уже через три месяца мы станем переходить почти полностью на своё обеспечение продуктами. До сих пор мы, руководство группы, боимся, что внезапно экспериментаторы прекратят свои поставки. И что потом нам делать? Чем кормить доверившихся нам людей? Вот и прилагаем максимум возможных сил, чтобы стать хоть в этом самодостаточными.

Как потом узнал, очень неожиданно для меня лично, Унге первой изъявила желание выполнять обязанности операционной сестры, и при острой необходимости даже провести несложные операции — она ведь и была врачом-акушером-хирургом, как впоследствии призналась. Только не любила последнюю часть своей специальности, и сильно. А из Мишиной бригады пришли в себя на таком уровне, что могли уверенно работать это только Сара, и Кейт Моуз с Симоной Джонсин. У Эммы, как оказалось после осмотра, сотрясение да и еще средней степени, вставать в таком состоянии часто не рекомендуется, а тем более выполнять свои обязанности у операционного стола. Но и этого, как мне впоследствии отчитался наш, уже главный хирург — Михаил, вполне хватило на два поста — Унге и Сара, которая хорошо понимает русский, оказывали помощь и оперировали всех с ранениями средней тяжести. А он сам и Симона с Кейт занимались нашими тяжело ранеными, и как потом оказалось, очень удачно, ведь выжили у нас все.

— Я, честно говоря, когда осматривал тех четверых, то и не надеялся что вытяну. Особенно у двоих были серьезные ранения, огнестрельные и ножевые раны — видно схватка очень быстро переросла врукопашную. Покромсало их не по-детски. Ну и у них очень сильными свои организмы оказались, с такими ранами, а выдержали весь обратный путь, и в сознании. Так что, Станислав — это столкновение для нас обошлось без особых потерь. А раненые? Что раненые — если уже на столе побывали, то оживут и через время снова войдут в строй. У меня там, на Земле — в Хайфе, друг в госпитале работает, так рассказывал, что самое главное прооперировать правильно, а потом организм со всеми своими повреждениями и сам разберется, — это Миша так сказал уже почти ночью, когда последних раненых принял, тех что с Дедом ходили.

— Федорович, кроме этих троих мозго…трахателей, больше никого или ничего не нашли? — это я так о спасенных ими выразился, которые буквально за пять минут общения смогли довести меня до белого каления. К счастью, и их и моему, в Доме в это время находился батюшка — так я тактично, но быстро спихнул весь предварительно-ознакомительный разговор на него, надеюсь, что выдержки священника хватит на беседу с этими, новыми Русскими и не только, хероями.

— Когда бокорс оставшимися своими тремя последними, и уже ранеными охранниками, подался на парусной лодке в бега, у нас хватило сил только на то, что прошерстили саму стоянку, и все. Его плетеную хижину дяди Тома, и жилье прихлебателей. Как и положено, такие находки — это боевые трофеи, они были забраны все полностью, не разбираясь, где их добро, а где уже пошли награбленные вещи. Сейчас Саша и Мишель со всем привезенным разбираются в оружейке — там ведь и немного оружия было, что уже с трупов охранники бокора забрать не успели.

— А как же так, что много раненых? Вас ведь туда ушло двадцать человек, а с десятком негров не смогли бескровно справиться?

— Вся его охрана — это были бойцы антиправительственных банд и племени Непримиримых, хорошо обученные и неплохо вооруженные спецы. А те, кто шел со мной, честно говоря, обычное пушечное мясо, ничего не знающее и пока не умеющее, даже почти без опыта. Вот и попало нам. Как я смог понять и потом еще проясненного у единственного доставшегося нам раненого — так как плиты терминалов погибших членов их общества, после гибели своих владельцев вскоре исчезают, то сам бокор сразу понял, что его группа налета разгромлена, и нужно ждать скорую ответку. Вот и расставил или он, или начальник его охраны — не у кого выяснять уже было, своих бойцов так, что это мы ещё малой кровью отделались. У них было три автомата, ПП-шками их сейчас по новомодному называют, английские STEN-ы сороковых годов выпуска — ими пол Африки до сих пор вооружено, потом два дробовика с картечью в патронах — SRM современный шестнадцати зарядный, от которых и получилось больше всего раненых. Нам досталось ещё две винтовки Mauser, и восемь разного вида револьверов. С чем ушли сбежавшие — мы не знаем, но оружие у них было, так как уже отходя от стоянки, они от нас отстреливались.

— А почему негров погибших семь, а револьверов вы привезли восемь?

— У жертвенного палача был только Colt, и его профессиональные инструменты — ножи, вот это нам и досталось, а его на наш счет писать не нужно. Он, решив не рисковать встретиться с белыми, бросив оружие на берегу, сделал попытку переплыть пролив и скрыться на соседнем острове — ну его там, в море, акулы и схарчили. Для наших бойцов, что сейчас в наличии — эта охрана слишком опытной оказалась, так что, если не хотим будущих потерь в людях, нужны тренировки, тренировки и ещё раз тренировки, почти постоянные. И стоит иметь отдельную группу, которая и будет составлять профессиональную маленькую армию, а все остальные ей окажут поддержку, при необходимости, в виде ополчения.

— Дед, я вас за язык не тянул! Как говорится — инициатива наказуема, так что берите бразды правления войсками в свои руки, и занимайтесь с ними, так и столько, сколько нужно. Только не забывая при этом, что и мирной жизни, и общему развитию придется уделять внимание, людей нам ведь все равно не хватает, особенно теперь, когда так много раненых.

К концу разговора с Федоровичем подошел на доклад Мишель, отчитаться в том, что нашли в привезенных трофеях:

— Винтовки потасканные, стреляли из них видно много, но живые и, на удивление, ухоженные и недавно чищеные. Состояние дробовиков, как будто их из ящика на складе достали — идеальное, только без разных улучшающих навесок, базовый комплект. Sten — два Mark-3 и один Mark-2. Тоже далеко не первой свежести, но намного в лучшем состоянии, чем те, что мне встречались у арабов, во времена пребывания в Легионе. Привезено ещё два больших тактических рюкзака, и один маленький, все они полные. Потом дамская сумочка, с обычной женской дребеденью внутри, портфель, он был раньше на замочке, и пухленькая папка с разными документами.

— Самое интересное и полезное нашлось в рюкзаках, — продолжил он после небольшой паузы, — в каждом по семь суточных пайков того типа, что получает практически половина армий евросоюза, недельный комплект белья, сменная обувь — туфли, кроссовки и берцы. В запаянных пакетах строгие костюмы, спортивная форма, портативный утюг, один на трех. Кроме этого, в меньшем был ноутбук и база телефона спутниковой связи с тремя выносными трубками. В двух других — солнечные панели, пять штук, хитрый аккумулятор, я с таким еще и не сталкивался. Три носимые радиостанции, без внешней маркировки, наверное это новый военный вариант. И на закуску, как вы, русские, любите говорить, это вишенка. Кейсы-комплекты дронов, летающих квадров, со специальными пультами управления — на основе или планшета-семерки, или от него применили только сам экран. Потому что джойстики управления выполнены единым модулем с ним, в одном корпусе. Два поменьше — размером квадрат с полметра на шесть двигателей, а третий крупный, он только в сложенном состоянии пятьдесят на пятьдесят сантиметров размером, и с восемью винтами-моторами большого размера. Их у меня для опробования молодежь сразу выпросила, решив сделать пробный вылет.

И в этот момент прибежали Саня и Макс:

— Шеф! Это пи…ц, а не находка! — с места в карьер выпалил Максим, — маленькие дроны, судя по документам, могут держаться в воздухе полтора часа — то есть девяносто минут. А большой уже четыре часа — целых двести сорок минут. Ко всем трем есть по два запасных аккумулятора, универсальные зарядные устройства — можно и от сети пользоваться, и к солнечной панели подключать, и от машины заряжать. Все их управление завязано на компьютерные пульты с экранами — сразу видно, куда лететь, и что под тобой.

— А вы что, уже проверить успели?

— Пока Марина переводит мануал, я подзарядил малый квадр, и разобравшись с управлением, вывел его своим ходом на улицу. Он классный! Поднимается спокойно на пятьсот метров, но может и выше летать. Там на экране сразу высвечиваются все параметры полета.

— И что? И ночью видно, что под ним?

— По крайней мере, у того что я испытывал, камера автоматом переключается на ночное зрение, видно все хорошо.

— А по дальности на сколько их хватит? — задал заинтересовавший меня вопрос.

Зачем мне это? Все очень просто — с подобными дронами, правда попроще, мне там, на Земле, немного приходилось сталкиваться — друг держал небольшую строительную фирму, и часто брал подряды на постройку отдаленных, расположенных в лесу или тайге, коттеджей. Вот с такими летающими видеокамерами они и искали лучшие и наиболее удобные маршруты для дорог. Проще же вначале разведать все в полете, а уже потом отправлять наземные команды. А в наших условиях это очень хороший вариант для ускоренного осмотра территории островов, как и нашей Победы, так и всех остальных, которые будут еще встречаться на пути. Да и в случае обнаружения приближающихся неизвестных судов, можно с высоты их осмотреть, а в направленные микрофоны, если их установить, и прослушать.

— Увы, шеф, но не знаю. Все надписи на английском, и в сокращенном виде, вот Маринка переведет инструкцию, и прочитаем.

— Ну добро! Значит, сможем применять для осмотра островов с высоты?

— Конечно! Они вроде под такие функции и заточены.

А теперь посмотрим в записях — что же за дерьмократов к нашему двору прибило?

Дьяков Павел Евгеньевич — третий зам губернатора Курской области по административной работе с персоналом. Сорок восемь лет. Горев Гарик Томасович — депутат Сочинского горисполкома. Тридцать один год. Кристина Павловна Сомова — юрист-правозащитник из Украины, город Киев. Двадцать девять лет.

Это та тройка спасенных из рук штатного палача бокора, которых привезла группа Деда. Выслушав все доклады, и закончив все необходимые разговоры с руководством всех подразделений сообщества, отдав необходимые распоряжения на завтра, решил, что пришел наконец и их черед для знакомства и беседы. Нужно идти в столовую, где с ними пока проводит беседу батеня Александр.

— Батюшка, можно вас, — зайдя в зал, позвал его, а в ответ услышал:

— Почему вы Мне, — с сильным выделением голосом заглавных букв, — не предоставляете необходимые при моей ДолжностиКабинет, связь и Секретаря? — это первым отозвался Дьяков.

— Сколько Мы можем тут сидеть? Немедленно доставьте нас к вашему руководству, — а это уже абхаз Гарикраскомандовался.

— Вы что? Не понимаете, кто я? Да я вас по судам затаскаю! Вас осудит мировое сообщество, если не выполните наши требования, — а вот это уже экспрессивные выкрики сиятельной бля…, ой, блондинки Сомовой.

— Ну что? Выяснили, что мы сможем от них иметь, кроме неприятностей? — никак не реагируя на вопли этих дебилов, задал вопрос подошедшему, вешнее невозмутимому Александру.

— Несмотря на свой сан, у меня появилась крамольная мысль, что Злой совсем не так выполнил свое задание. Лучше бы провел переговоры с бокором о мире, а эту шваль, — с презрением произнес он, — оставил им для обряда. Больше пользы бы было.

Через полчаса, которые прошли в попытках выслушать этих, вежливо сказать, представителей той, нашей правящей элиты, я признал это:

— Завтра с утра катер уйдет на Надежду, и отвезет ВАС, — уже я выделил, — туда, откуда взяли. И разбирайтесь там сами с собой.

Достали, тупоумки!

У них, всех троих, было только одно, сильное-сильное желание, чтобы мы их отправили назад, где и взяли организаторы этот человеческий мусор. Но вот вдруг были произнесены слова:

— Да я не успею на первомайскую демонстрацию подготовить персонал, — стенал передо мною Павел Дьяков.

— Да какой Первомай? Мне через три дня вести детей в первый класс, — а вот это уже Горев заливается.

— Вы с ума посходили? Какая школа? Через два дня Новый год, — распинается Кристина.

Но вот, они услышали вдруг друг друга, помолчали несколько минут, и:

— Я не понял? Госпожа Кристина, какой такой Новый год?

— Школа? Что за школа в мае? Ведь еще даже не было последнего звонка?

И замолчали, неизвестно о чем думая, одновременно все трое. Через несколько минут задаю им вопрос:

— Вы когда сюда попали?

И обалдеваю от неожиданного ответа:

— Только вчера утром, — ответила вся тройка в один голос.

Оказалось, что их почти сразу и поймали негры, а потом привезли к себе на жертвенный остров. Они все с разных островов, только с Кристиной был один мужчина в камуфляже, а с Гариком двое — все англоязычные, это те, которых и казнили вчера. А остальные, кто был на их островах, просто разбежались по кустам, увидев черный ужас.

— Так, жертвы неудачного аборта, — со злостью произнес, потому что достали они меня уже, — на сегодня спать, а завтра, на свежую голову, будем с вами окончательно разбираться.

Скомандовал найти им троим комнату, и желательно, одну на всех, поставить там охрану — непонятные и очень подозрительные типчики они, и ушлёпал по лестнице наверх отдыхать. Умаялся в доску, за этот так сильно насыщенный событиями и проблемами день. Думал отдохну… Но не вышло, с НП сообщили — Изабель на подходе, нужно встречать нашу первую и такую дальнюю спасательную экспедицию, тем более она прошла в боевом союзе двух сообществ. Ведь там были как и наши люди, так и бойцы соседей, группы Кота.

— Не нукай! Не запряг! Я просто подбираю удобные формулировки, чтобы и понятно всем было, и недолго трепать языком. В общем, к острову Варан мы пустыми долетели буквально за два — два с половиной часа, и это нам повезло, что шли по ветру. Там Ваня осмотрел их болезного — какая им аппаратура досталась в медцентре, просто обалдеть можно. И анализы взял, и в лаборатории их обработал, и на разном-разнообразном оборудовании просветил его — но оказалось у того все в полном порядке. Как мы все вместе, тщательно обсудив эту непонятку — пришли к такому выводу, что мясо местного монстра вначале спровоцировало обострение. А потом оно же, своим неизвестным составом и растворило те Имировы камни. Другого варианта просто не могло быть — дома, на Земле, по словам Ивана, такое лечится только операбельно.

— Потом, забрав его же, и ещё двоих — норвежца Ойвинда и негра Мумбая, часа три искали, где же этот их Изумрудный, или по простому Зеленый остров, чуть не рехнулись, пока нашли в чужих краях. Но успели, пришли к его единственной бухте в самый разгар сражения. Ну, там все прошло быстро — они с берега лупили со всех стволов, а мы с Изабель и надувнушки дали несколько беглых залпов, и дикари как то очень быстро закончились.

— То есть — дикари? Поясни — кто именно и откуда?

— Ну, обычные татуированные дикие индонезийцы — даяки, как их называли местные. Как по мне — обычные узкоглазенькие и смугленькие "индейцы", как их по телеку показывают, для меня разницы просто ноль.

Потом она рассказала все, что знали изумрудники о дикарях, что там у них произошло, и как те пытались выкрутится из сложившего положения, и чем оно все окончилось.

— В общем, их на то время Старший — вот он, сидящий среди вас Иван Андреевич, решил так, что те, кто принимал участие в перевороте, остаются там, так сказать в резервации для преступников. А все остальные, это двадцать два человека, единогласно ушли с нами.

— Хоть не все нам достались?

— Не боись! Так как ты сам дал разрешение на дележку, то Имир отобрал в свое сообщество большую часть — тринадцать человек, к ним я отдала практически все имущество, что они брали с собой.

— Много было, того имущества?

— У них был бонусный городок из шести жилых четырехместных финских палаток, классные такие, всё у них там надувное — и полы, и стены, и крыша. У каждой к тому же навес как верандочка — можно в солнце или непогоду под крышей посидеть. Две разборные душевые и два похожего рода туалета, кухонная хорошая и подобного же рода столовая с накрытием. Они со всем необходимым оборудованием и столами- стульями.

— Зачем им его столько? — это не я, народ интересуется. Я-то в курсе уже — общаемся с соседями. Даже этот вопрос согласовывали, но не все подробности обсуждали, так что пусть из первоисточника послушают.

— Высаживали мы всех на острове Зееланд — их глава, Кот, хочет из него делать житницу сообщества, разбить там и огороды и поля, и не забыть о садах с виноградниками, тем более на нем уже растет достаточно много плодовых деревьев. Вот туда-то, для размещения и этого пополнения, и тех, что там уже есть и ещё будут, и пойдет этот городок. Нам же он всё равно не нужен. Ведь так?

— Нууу!!! Ты как и всегда — полностью права. Эти палатки у нас лежали бы до морковкиного заговения — как бабушка мне маленькому говорила. А что за Зееланд? Название такое необычное, похожее на скандинавское.

— А это тот островок, с которого сбежал в свое время цыган Баро и его компания. Они от полученного удовольствия, после пилюлей, что их соседи наградили, быстро драпали, смазав пятки. Это те, которых мы уже потом и обнулили, за нападение на Балты. Помнишь таких?

— Помню-помню. А за что их благодарили так пылко?

— Да они на Зееланде, или как русскоязычные проще его называют Зеланде были не одни. Там параллельно и вторая группа образовалась, датчан, вот они и начали двжуху, с окрестных островов стали народ подвозить к себе. Могли и сами до путного сообщества развиться, да не судьба. С острова Юта привезли себе на беду "продвинутого" негра-расиста из Штатов, тот быстро сориентировался в обстановке, подтянул себе в команду ещё чернокожих с земных Багамских островов и из ЮАР, совместно они загнали в рабство белых, а цыган-индейцев пощадили.

— А почему цыгане у тебя — стали индейцами?

— Очень просто — их и мой отец и брат так всю жизнь называли, вот и прицепилось. Гадкая нация — всё время старается на чужом горбу в рай въехать. То мелкими и не только, кражами занимаются, то грабежами промышляют, а последние десятилетия наркотой банчить стали. Вот в принципе, из-за того, что они негров-нариков-рабовладельцев своей травкой снабжали, им и была некоторая послабуха. Потом эти ЮАР-овцы, напоролись на бойцов Кота, что их быстренько занулили заземлением на два метра ниже уровня поверхности, и уже наши, это русская, точнее русско-испанская Котова ман-группа освободила тот Зеланд. Короче — там о нем и его жителях можно рассказывать очень долго и много, а так как я многого не знаю, то и не буду тянуть волынку. Проще выбраться к ним в гости, и их глава сам все расскажет.

Да, согласен, пора знакомиться нам напрямую. И таких подробностей не знал, не поймет, не все же по радио скажешь. Хоть наши радисты утверждают что в последние дни никто чужой переговоры с соседями не прослушает, но кто его знает, как оно на самом деле.

- Продолжаю, — снова заговорила Маша.

— Ну вот. Высадили там всех Имиром отобранных, отдали всё имущество для расселения и обустройства народа, параллельно своим решение отдала все оружие, что переселенцы забрали с собой.

— Если знаешь, кто такой или такое — Имир? Уже даже интересно стало. И много ли там было того оружия?

— Этот мужчинка — штатный рейдер у Кота. Занимается тем же что мы — старший группы поисковиков. Кстати, именно он и был тем больным, что так неожиданно излечился от привезенной еще с Земли болезни. А что?

— Имя какое-то странное… Он что, турок или араб?

— Да нет, зачем? Русский он, Вологодский сам. Хотя да, понимаю отчего спросили — у них татар есть несколько в группе. А Имир — это обычное сокращение от имени Владимир. Сказал что уже давно привык на этот позывной откликаться. Откуда такое взялось — не знаю, как-то не спросила. Веселый, общительный, даже прикольный, сразу располагает к себе. И еще их люди его крепко уважают. И те, кто на острове Варан остались. И суровый норвег-снайпер, и молодой негр Мумбай. Тот его вообще учителем зовет — борьбе у него обучается. Каждую свободную минуту готовы спарринги устраивать. Прикиньте — приехал парень из Мали учиться в Россию и оказался на острове… А оружие? Иван Андреевич, у вас вроде был список всего?

— Да, Машенька, — на её вопрос поднялся пока ещё мне незнакомый мужчина лет под шестьдесят, и, достав из кармана камка листок стал зачитывать:

— Мы отдали им карабин Мосина тридцать восьмого года — две штуки. Винтовка Mauser — две штуки, одно русское и три немецких гладкоствольных ружья, три пистолета Walter, и только-только найденную револьверную пушку или же гладкоствольное ружье Пакла древнего семьсот двенадцатого года выпуска. Все наличные к этому оружию патроны. А также трофейные винтовки Arisaka четыре штуки, и помпу Winchester что взяли с даяков. На острове оставили одну немецкую винтовку с сотней патронов и одну нашу гладкостволку с полусотней, ну и имевшиеся у нас два Нагана.

— Вот видишь, ничего сильно сверх необходимого я там не отдала. Хотелось бы эту револьверную бабахалку себе оставить — была крамольная мысль организовать музей древнего оружия и не только. Но я как подумала, что делать с той трехсотлетней машинерией, что даже стреляет от поджога пороха, что лежит сверху камор, и быстро-быстро "подарила" соседям. Пусть они ломают себе с ней голову. Сюда прибуксировали три лодки дикарей, на удивление, неплохие посудины — найдем где их применить, или может быть кому сменяем на что полезное. Блин, забыли выгрузить надувнушку норвежца Хэлтора, нужно завтра отправить с грузовыми катамаранами им назад. Кстати — ты дал команду КМ-ке и обоим плоским на ранний поход к Юте?

— Дал-дал. Они уже все необходимой себе в рейсе приготовили. С самого рассвета уходят.

— Нужно не забыть передать капитанам копию нашей карты — в походе мы отмечали ориентиры, и ему намного проще будет искать острова Кота. Кстати — в пути домой я с Бруновичем обсуждала такую тему — нельзя ли нам сделать автоматические радиомаяки? Там невдалеке от Изумрудного есть интересная скала, её Карандашом назвал их бывший глава сообщества, Михалыч. Практически вертикальная, больше ста метров высотой и несколько десятков в диаметре со складом на вершине, и ни единой трещины на теле — взобраться сможет только альпинист. Вот там, на её верхней площадке и соорудить бы радиомаяк и ретранслятор для радиосвязи, это совсем бы не помешало. Тем более — так как дикарей с охрененым умением выживать в условиях дикой природы и лишений, то есть даяков , осталось на их основном острове, который, кстати, мы так и не посетили — сорок пять человек, и из них всего четверо или пятеро мужчин, точнее стариков. А все остальные сорок — это или женщины или дети-девочки, то есть, самим им будет выживать тяжковато. А погибло из их общества двадцать семь мужчин — и как мы уже знаем, взамен погибшим приходят новые, только-только попавшие на Забытые Острова, в этот проект люди, то есть смысл наложить на эту группу, грубо говоря — лапу. Тем более и Имир упоминал, что стоит организовать в те края, и именно с подобной целью, ещё одну, новую экспедицию в чьем составе будут с десяток бойцов, это на всякий случай.

Услышав о радиомаяке и ретрансляторе, первыми начали шушукаться Петр и Арви. Потом к ним присоединился Дед и парни-офицеры, и вот уже все заняты только одним — обсуждением этого интересного предложения.

— Так-так. Помолчим пару минут — дослушаем рапорт-отчет-доклад, что и кому больше нравится, и все вместе обсудим это интересное предложение.

Как будто у всех щелкнули выключателем — шушуканье и разговоры мигом замолкли, и они, совсем не дети а мужчины в возрасте, уставились на Машеньку.

— Ну, давай — продолжай.

— Да в принципе и все. Кроме Карандаша о наличии склада подозреваем на острове Гантеля, там бОльшая половина местной группы погибла от когтей чудища, его охраняющего. Там же, невдалеке, затонула небольшая трех-четырех или даже может пятиместная парусная яхта. Её утопили своими атаками вроде бы птеродактили — так их назвала единственная выжившая. Так что стоит туда обязательно наведаться. И со мной сюда, к нам, прибыли девять человек, это:

Иван Андреевич — инженер по профессии и любитель-реконструктор периода войны сорок первого — сорок пятого годов.

Кирой Звонов — парень из Молдавии, травник, пчеловод, рыбак, охотник-любитель.

Мирчо Миков — тоже из Молдавии, но уже строитель.

Бернар — восемнадцати летний паренек, по национальности казах, но родом из Краснодарского края, любит автотехнику и умеет обращаться с ней при ремонте. То есть, механик-любитель. Дома планировал в военное училище поступать.

Ажар — его подруга, тоже казашка из тех же краев. Она мечтала в этом году поступать учится на врача, имеет уверенные знания и опыт медсестры.

Мирко Бронев — болгарин. В сезон катал на гидроцикле отдыхающих на курортах родной Варны, а во внесезонье работал рыбаком на небольшом сейнере на Черном море.

Анн-Софи Петра — чешка, студентка Пражскогоо универа.

Эбба Спарре — шведка, экскурсовод из Стокгольма.

Они обе в один день летали на параплане, который Мирко таскал за своим водным мотоциклом. Но попали на Острова все трое по очереди, один за другим.

Олена — молодая девушка-"мажорка" из Белоруссии. Это её друзья-ровесники там, на Изумрудном, приняли участие в дворцовом перевороте, и были там же оставлены в качестве наказания. А она со слезами просилась с нами, и клялась, что ничего не знала об их делах. Вот и всё наше пополнение. Небольшая, их краткая анкета, составленная ещё на старом месте жительства, есть, но стоит сделать опрос заново, и запросить их личные дела.

На эти слова Андреевич аж кинулся — нужно спросить, чего это? Но все это потом, уже завтра

— Вот с самого утра проведешь опрос, и нужные мне данные ко времени заказа, будь добра на стол. Всё? Тогда делаю вброс — что вас всех так заинтересовало в предложении оборудовать радиомаяк? Делитесь мнениями.

И ещё с час шли прения — нужно или не нужно. Причем не нужно — отмели сразу и практически единогласно. Загорелись взрослые дети дельной идеей. Дальше пошли подробности — "Где, что, как? На каких частотах? Как сделать постоянное и бесперебойное питание оборудования?". Короче — много и много всего нужного, но нудного до ужаса. Приведу только их итоговое решение:

— Сделать не только можно, но и нужно, — подводит итоги Петр, — у нас самих есть уже сейчас три точки — это НП Победы, РЦ (радиоцентр) Базы, и ретранслятор на Шерстистом. Если ещё мы оседлаем Карандаш, то имея разнесенный треугольник, сможем на коротких волнах свободно ориентироваться на солидной площади акватории Забытых Островов. Потом только стоит на картах сделать привязку по азимутам на каждый маяк. Но это уже тонкости.

— На современных кораблях, на Земле, прокладка курса идет на основе наземных радиоточек, спутникового ориентирования и использования корабельного радара. Вот он-то и не проблема — первенец Фуруна у нас уже есть, и добрать нужное их количество не проблема. Тут есть только две тонкости — первая, это то, что их можно устанавливать только на достаточно крупных судах, которые имеют свой электрогенератор. И вторая — то, что они работают на УКВ частотах, то есть дальность не более 30–80 миль, или от пятидесяти пяти и до сто сорока километров. В принципе нормально, но желательно иметь ещё одну промежуточную точку для установки. Так как, судя по времени, что Изабель потратила на обратный путь, к Карандашу примерно, как минимум сто семьдесят, а максимум триста с лишним километров. Но преимущество в том, что УКВ маяк, элементарная пищалка на два-три тона потребляет мизер электроэнергии. А вот ретрансляторы нужно делать на КВ волнах, и у них эти проблемы будут намного серьезнее. Вот найти бы ещё один или несколько высоких островов между нами и 'Карандашом', было бы еще лучше — чем больше точек для радиомаяков, тем лучше и проще ориентироваться.

— Но — это все сделать можно?

— Да, СтанислАв. Это реально, и не так что уж очень трудно выполнимо. В течение нескольких дней мы с Максом и Бексоланом обдумаем все варианты, и прикинем как это воплотить в металл, попросту говоря. Может быть придется заказывать часть оборудования, но не думаю, что очень большую.

На том и завершили наши посиделки, а мне было интересно присматривать за Андреевичем — как он реагировал на общение у руководства на летучке, в процессе наших споров и обсуждений. Отвык видно за последний месяц от такого.

— Ну как тебе день? Он был очень трудный? — спрашиваю уже после всего, сидя с Машей в своем углу столовой за чашкой чая. Она только-только закончила свой, очень уж поздний ужин.

— Не поверишь, нормальный. Даже во время атаки было на душе спокойно. А уже вот как только пошли домой, появилась непонятная тревога, и чем к нам было ближе, тем сильнее она поднималась. А пришли, тут все нормально, все в порядке. Никаких эксцессов.

— Были и эксцессы, были и неприятности, всё было, — и рассказываю ей о многосторонней атаке острова неграми, и чем то нападение для обеих сторон закончилось.

— Нет, не то. Вот ты рассказывал, а тревога не уходит. Так что завтра с самого утра, и весь день нужно всем быть очень внимательными. А вы с моим пополнением разобрались? Определили их на ночлег?

— Да. Давным-давно, как только вы выгрузились, Настя и Карен с ними всеми провели беседу, заполнили наш вариант анкеты и разместили по комнатам.

— И почему мне не сказал? Я там на докладе распиналась о необходимости опроса и собеседования, а вы его уже провели.

— Я и сам не знал, вот только что доложили. Но! В принципе — ты и сама прекрасно знаешь эти правила, утверждала ведь такой порядок действий. Тут у меня есть вопрос — как думаешь, стоит ввязываться с освоением такого отдаленного региона нашего Большого Островного архипелага, или смысла нет?

— Точно — не скажу. Но какой-то смысл в этом есть. Только не самим осваивать его, а в крайнем случае взять под свое влияние главенствующее там сообщество, и поддерживать его силой и помощью. Если судить по тому, что произошло с самими Изумрудными, с дикими даяками — то тот регион архипелага заселялся в основном одиночками или парными группами. По трое они нашли всего две или три компашки. Правда, какого типа был вброс дикарей — никто не знает. А это и значит малолюдный состав экспериментального материала. Проще всего свалить освоение того района на соседей, группу Кота, при этом оказывая им посильную помощь.

— Да, Маш, я забыл тебе сказать — мы переусердствовали с милитаризацией.

— В чем это выразилось?

— Сегодня в заказе был полный запрет на получение огнестрельного оружия, любого. Включая гладкоствольное.

— А боеприпасы?

— Сегодня — добирал. А осмыслив все случившееся, завтра попробую задать вопросы о причинах этого. Но лично мое мнение — переизбыток в сообществе оружия, это раз, и последние стычки прошли с большими потерями для наших противников. То есть, экспериментаторам требуется новое и большое пополнение материалом, людьми — если говорить по-простому. А там, на небесах, или в небе — небесном наблюдательном пункте, кому-то это сильно не понравилось. Вот и ввели такое ограничение, и теперь бы понять, на сколь большой срок оно выдано. А вот интересно — это только нам такая "нечаянная радость", или и нашим соседям привет подобного рода прилетел?

— Ну не знаю, не знаю. Как показывает жизненный опыт, со временем все прояснится само собой. А по поводу соседей — свяжись завтра с Котом и задай этот, так сильно взволновавший тебя вопрос.

— Ну не настолько сильно он и важный. Но тут такой нюанс — вдруг это только нам его заблокировали, а вот разным бандитским группам нет. И они будут усиливаться все больше и больше. К чему это может привести?

— Ну что я могу сказать? Со временем мы все это узнаем. А если не позволят Экспериментаторы, то и информации об этом не увидим. Хватит, все о работе и работе, я за день достаточно сильно вымоталась, давай отдыхать.

На этом и закончился наш такой трудный и волнительный день.

Стас.

С утра, точнее с самого рассвета, к соседям ушел транспортный флот в сопровождении нашего боевого корабля, это я так, в шутку — ерничаю. В поход пошли четыре вымпела — это пока единственный в строю боевой КМ с экипажем, плюс два катамарана. И третьим шел за ночь сотворенный грузовой тримаран, на основе моторного баркаса, снятого с Плавучего Голландца и двух трофейных пирог, только вчера пригнанных группой Маши от самого Изумрудного. На самом-то деле национальною принадлежность и флаг, под которым то судно, то есть брошенный контейнеровоз, ходило — мы так и не выяснили, просто не успели, да это-то всё уже и не важно. Потому и называем его так по старой морской традиции. Так вот, наши строители, под руководством Паулуса выбрав среди них самые большие и крепкие, скрепили все три корпуса пространственной рамой из брусков, а потом уже поверху настелили грузовую палубу из толстых досок так, чтобы родная мачта баркаса смогла нести свои паруса. Оставив его подвесник в резерве. А когда отходили — меня дежурный поднял к этому времени по ранее озвученной просьбе, для их контроля и напутствия, я задал вопрос командиру группы, которым был Саша Борз:

— А зачем так много грузовых судов взяли? Вы что, хотите всё найденное там соседями к нам уволочь?

— Это совсем и не обязательно. Для начала просто поможем то, что там есть на дне, поднять на берег. А уже потом хозяева сами решат, что нужно им самим, а что нам подгонят.

— А чем поднимать будете?

— На грузовом катамаране с последнего похода остались понтоны и компрессор, вот их и будем использовать.

— И кто этот вариант подсказал?

— Как это кто? Идет тот же экипаж, что там и был, а Григорий, что тогда с ними ходил, вчера вечером нам и рассказывал о такой возможности.

— А кто аквалангистом с вами идет? Он сам?

— Да мы хотели своими силами обойтись, там не должно быть глубоко, донырнули бы, но с нами напросились Настя. Вы не против её участия? Сказала, что хочет развеяться, мол надоело на одном месте сидеть.

— Тут она пока не нужна. Пусть всё же будет у вас ныряльщик-профи.

— Большое спасибо. Мы так и сами посчитали.

— Ну, тогда ладно. А топливом запаслись? Хватит в оба конца? Вдруг большему катеру придется буксировать кого из вас?

— Баки на всех судах полные, и в запас во все свободные емкости прихватили. Так что, очень на то надеюсь — нам его хватит.

После их ухода, решил всё же пару часиков придавить в кровати, предупредив дежурного о том, кого утром нужно вызвать в кабинет. И элементарно смылся. Без меня обойдутся, а если что — поднимут. Но пронесло. Не тронули.

Потом начались собеседования с новичками — хоть Маша и провела его с ними ещё в пути, но и мне самому нужно посмотреть на пополнение, да и познакомится с каждым из них поближе совсем не помешает. Первым, как я и думал, зашел бывший временный глава их общества — это Иван Андреевич Воронов, возрастом за полтинник, конкретный такой мужик, сразу чувствуется у него характер:

— Кто я? Обыкновенный инженер, после института, что оканчивал еще при союзе, немногим больше двадцати лет отработал на одном, очень знаменитом в узких кругах предприятии — Барнаульском станкостроительном, заместителем начальника цеха, хотя по основной специальности инженер — технолог металлообработки. Даже чуть переучиваться пришлось, в институте с новой специализацией плотнее знакомится. А уже позже, когда там в две тысячи шестом году сначала начались перестройки основного процесса, а вслед за ними активизировались попытки отжать его у государства — и нас всех вежливо послали на х… художественную гимнастику, мягко так сказать, я перебрался старшим мастером на Бийский котельный. Заодно сменив осточертевшую квартиру в городе на свой домик в частном секторе, в пригороде и на берегу речки. Опыта работы, и с людьми и с разнообразной техникой и станками за тридцать два года море. Так что могу принести пользу сообществу в почти любом месте, куда только пошлете.

— А зачем брали домик именно речки?

— Там у нас две проблемы вырисовывались — полив и электроэнергия. Теплицы то я поставил, а отапливать их чем? Вот и пришлось заниматься вопросом — как самому, в кустарных условиях "спроектить" и сделать электростанцию.

— Ну и как, вышло?

— Механика, это без проблем, она мною была решена очень быстро. А вот в самой электрике и с генератором я практически нуб, и со всем этим разбирался кум, он у меня энергетиком на заводе работал.

— И как вы решили эти вопросы?

— Как и всегда — замерил скорость течения реки, и просчитал параметры рабочего колеса и редуктора к нему, чтобы усилия хватало на генератор в двадцать киловатт. И не вышло! Не потянуло то колесо, что я мог там установить, такой генератор без поднятия уровня реки. А кто же мне тогда это бы позволил сделать? Тем более без всего вороха разрешительных документов? Вот и пришлось извернуться и поставить их два — то есть, сделать электростанцию каскадной. Каждый каскад на десять киловатт, это у нас был предел. А я ведь, тогда, ещё в самом начале, думал станцию мощнее поставить — но в итоге не смог, медленная у нас там речка.

— А у нас на ручье? Насколько большей мощности тут у нас можно её сделать?

— Там он ведь вроде пяти киловаттный стоит? Я обратил внимание на его конструкцию, приходилось с таким сталкиваться. Ну, вот это и все, что можно с одиночного колеса вытянуть, ну или только плотину невысокую ставить. Но в наших условиях это очень проблемно — берега ручья низкие, равнинные, плотина нужна будет очень длинной, и при этом зальет большую площадь острова. Вот если бы он пробил себе русло сквозь скалы — тогда проблем с настоящей электростанцией не было. Но есть другой вариант, это делать гирлянду-каскад, как и я тогда, дома — из таких же самых рабочих колес с генераторами, да других разных их вариантов очень много. Один за одним штук пять смонтировать, или сколько вам в итоге нужно иметь на выходе — и вы получите вот такое, очень простое увеличение мощности. Тут ведь на островах постоянно тепло, и льдом водный поток не покроется, как у нас там, дома, так что препятствий для монтирования каскада нет ни малейших. Но не забывайте только одно — вся вырабатываемая электроэнергия должна расходоваться, иначе генератор накроется. Почему — я не скажу, ну не разбираюсь в этих тонкостях, но эту особенность я вначале почувствовал на собственном опыте, а потом уже о ней прочел.

— А почему?

— Просто не знаю. Это уже из той области науки и практики, где я полный ноль. Но когда у нас случился большой недогруз, всю систему сразу вырубила защита. И теперь там, дома, у меня с началом тепла мы один генератор просто вручную отключали, а для полной нагрузки второго постоянно были включены нагреватели и насосы для полива.

— Ну обрубили бы их оба?

— А освещение всего дома? И электропечь и холодильники на кухне? Мы ведь от городской энергии давно отказались.

— Так поможете нам разобраться в этом деле?

— Я напишу название нужной литературы для ознакомления с вопросом, а уже как она будет, то с вашим электриком все и высчитаем.

Ну вот совсем не хотелось рассказывать ему о том, что пока сам выполняю все эти работы, хотя я совсем и не специалист, но видно придется.

— Плохо, если вы не дока в таких делах, то от меня пользы будет вообще минимум. Без специальных знаний, простым наскоком это не решить.

— Ну ладно, будем ждать, может и получим нужного человека. Ещё вопрос, Андреевич, а старинные металлообрабатывающие станки вы знаете? Разобраться с ними при нужде сможете? Может быть будете у нас начальником механических мастерских?

— А где они? И что у вас там есть? Какое оборудование? — он быстро сел на привычного конька.

— Оно не здесь, а на нашем дальнем форпосте, острове База. Там и токарные и фрезерные в наличии, правда они древние, ещё довоенных времен, но все рабочее. Есть и металл разный — и прут, и круг, и листовой, много всего. Слесарный участок неплохой — вообще-то, как мы сами поняли, там была рембаза по обслуживанию малых боевых катеров в сорок первом-сорок четвертом годах. Прям вам в масть — как реконструктору окунуться в среду тех лет.

— Без малейших разговоров — я принимаю ваше предложение. А когда мне туда собираться?

— Да вот, наверное после обеда и тронетесь, чего резину тянуть. Кстати — все хотел спросить, а когда вы в мир и дела тех, давно прошедших лет, решили окунуться?

— У нас вся семья в той войне воевала, и оба деда, и бабушки, и из их родни почти половина там навечно осталась. Вот я и воспитывался в среде воспоминаний о героизме наших солдат. А как начало это движение организовываться, так почти сразу и записался — и ни одного слета не пропустил. Тут вот вопрос появился — мне самому придется в том мехцехе работать? Или у вас уже есть будущие помощники?

— Даже и не скажу. Вот пока не успели озадачится поисками станочников. Но — у нас все впереди. Найдем, куда денемся…

— Олена, а если не секрет — почему ваши бывшие спутники, Артур и Всеволод, считали вас донельзя разбалованной девчонкой, испорченной до такого состояния, что хоть на панель отправляй? — а теперь я с этой панночкой начал выяснить все непонятные мне вопросы.

— Да это они, эти два сученыша, и распространяли обо мне эти сказки, после того, как я обоих послала, услышав ещё на первом курсе предложение развлечься с ними и их друзьями. Ну и по харе обоим настучала нехило. Правда, когда они узнали, кто мой папик, резко присмирели и внешне затихли.

— Ваше мнение — и от него достаточно много чего в вашей последующей судьбе будет зависеть — проблемы мы от вас иметь будем? Или же нет?

— Нууу! Станислав Иванович! Что я буду вам сказки рассказывать? Ведь еще и суток не прошло, как мы сюда прибыли — дайте хоть познакомится со всеми, посмотреть, где и как я теперь буду всю жизнь жить. А уже потом сами посмотрите, подхожу я сообществу или нет. Ну и решите моё будущее.

— Во как! Решительно, ничего не скажешь. Поведайте хоть о себе, и подробнее чем в пути Маше рассказывали.

— Ну что? Балованная, это да! Точнее — разбалованная до охренения. А если вы бы росли на моем месте — каким бы были? Я у родителей единственная из четырех детей, самая младшая и тем более долгожданная и желанная доча. Вот всякие фортели и выписывали вокруг меня все, кто рядом был. От папика с мамой, до нянек и воспитателей.

— А почему — воспитатели?

— Да я домашняя, в садики не ходила, предоставлена была с самого малого возраста своим желаниям и хотениям. Конечно, все няньки пытались с моим характером бороться. Но!!! Ничего в детстве ни у кого, кроме папика, не выходило. Ну, короче. Кроме уроков и школьных знаний, которые как ни странно, но мне с самого детства нравились, и очень легко запоминались, пришлось вытерпеть пытки бальными танцами — но я их послала на кучу матерных эпитетов буквально через год, не выдержав пытку этими треклятыми пуантами.

Потом пошли разные там танцы, и народные, и классические, и в самом конце — чуть ли не половины народов мира. Уже дальше шел рояль, потом скрипка — будь она неладна, и любимая гитара в самом конце. Вот на ней я и умела и любила играть, часто выступая на родительских вечеринках. Как и всех детей, пыталась мама заставить петь, ох я и отвязалась на неё и своего учителя, когда меня начали романсами пичкать. Братья приложили свою мужскую руку к моему воспитанию, и не одну, а сразу все шесть — ведь они старшие, все погодки. Это у меня с младшим разница в семь лет. Вот гады научили и морды бить, и рукопашкой с ними занималась, и в походы ходили, в наши знаменитые белорусские леса. Под контролем конечно, и с соответствующей охраной, но ненавязчивым, практически незаметным. Школу окончила с золотой медалью, экстерном — мало того, что пошла в неё в пять с половиной лет, настоящей кнопкой, так и за выпускной класс экстерном сдала все экзамены.

— Не думал, не думал я — что ты оказывается такая не простая штучка.

— Шеф, сори — но не нужно вы-кать, остохренело оно ещё там. А? Всё, вспомнила, о чем шла речь. Ага! Как уже впоследствии оказалось, к тому времени у папика был довольно большой пакет акций нашего, Мозырского НПЗ, и он прямо страдал огромным желанием наложить руку на его руководство — то есть, контролировать завод, или хотя бы часть его. Но так как батьцка более или менее открыто не позволял это сделать — тот вот он, то есть папик, и решил меня выучить основным премудростям в нефтепереработке, и сунуть в контору, работать и набираться опыта.

— Извини, мне просто интересно — почему ты отца называешь 'папик'? И как же он хотел тебя в офис завода воткнуть? Там же кучу знаний нужно иметь.

— Папик? Да это и не оскорбительное прозвище, я так свою любовь к нему показывала, пока не узнала, что это значит. Но как с детства привыкла, так и до сих пор называю. А по поводу работы в нефтепереработке — так училась я, много училась. Вначале в том же родном Мозыре, в колледже, политехническом, на техника-технолога, с возможностью выполнять обязанности по основным четырем специальностям: самого техника, техника-технолога, лаборанта, и химика. То есть — после него все нужные начальные знания я уже имела.

— А в чем заключаются обязанности этого техника?

— Ну-у-у? Самое главное — хорошие, глубокие знания основ общей, аналитической и физической химий. Физико-химических основ переработки нефти и нефтепродуктов и методов их анализа. Эксплуатация оборудования, ведение технологического режима с оптимальными показателями. И многое, многое, многое другое.

— Круто!

— Ага! Но это не всё. Папика близкий друг, он из чечен родом, решил дома, под Грозным, левую нефтепереработку замутить, и попросил у того спеца в помощь прислать, весь процесс там наладить. Так что мне даже и с подпольными самоварами пришлось повозиться. А уже потом, отработав после таких продуктивных каникул на НПЗ аж целых два года, и набравшись какого-никакого опыта, меня силовым приказом отца отправили в универ — получать уже высшие знания. Так что, позже уже в Уфе пришлось прожить два года — училась на факультете оборудования нефтегазопереработки, и одновременно прослушала факультативно курс по химтехнологии природных энергоносителей и углеводородов. Вышла из него в итоге с основной специальностью инженер-технолог.

— Девочка, а сколько же тебе лет, что уже успела дважды отучится на вышке, да к тому же и поработать пару лет?

— Увы! И ах! Я сооовсем не так юна, как всем кажусь с виду. Учитывая то, что мы сюда провалились из начала августа, уже двадцать шестой год заканчивается, точнее двадцать пять полных лет и ещё одиннадцать месяцев — моя днюха в самом конце сентября, двадцать девятого. Да и гороскоп у меня, прямо таки бешенный — обезьяна с весами. А что такое?

Что такое, что такое! Просто этой, если судить по внешнему виду и поведению, писюшке, почти столько же, как и мне самому — а у неё столько всего за плечами.

— Да в общем — все нормально. А как ты с теми студентиками попала на дачно-пляжный отдых? Ведь они юноши против тебя по возрасту?

— И вот это — результат очередного выверта папиковой фантазии. Или паранойи, теперь уже и не скажу. За последние девять лет я заработала три золотых диплома — это Мозырь, потом была Уфа, и уже на закуску Брест. Там я училась последние два года — управление и экономика на предприятии и в придачу курс маркетинга, опять на факультативе. Вот там-то я и встретилась с этими малолетками — поступила то я, как и все порядочные сволочи крутых родаков, на первый, привелигелированый курс, а через два года выпустилась уже с пятого, а мой внешний вид никому в упор не давал представить, что мне больше восемнадцати или максимум девятнадцати лет. Вот и решила, на свою бедную голову, немного расслабится. Это было моё последнее вольное лето перед вступлением в должность на заводе, правда я ещё не знала, на какую. Ну а теперь — пусть мой дорогой папик ищет претендента для семейного контроля офиса среди моих братиков. Ха! Вот представляю, как он бесится — там намечались реальные передвижки, и ему очень хотелось с самого их начала, уже в сентябре держать руку на пульсе всего происходящего.

— А такой вопрос — как определить качество топлива? Помнится, это называется октанововым числом для бензина и цетанововым для дизеля?? Лаборатория нужна сильно большая? Сложная? Наверное и приборов и реактивов понадобится прямо море?

— Шеф, вы что? Какая нахрен лаборатория? Да и зачем это вам тут?

— Да вот досталось нам топливо, как грится — прямо на халяву, разное, и было оно на хранении, фиг знает сколько лет. А у нас ведь все движки современные, привыкшие к качеству, и очень бы не хотелось их сразу запороть.

— Да элементарно, как говорится, Ватсон! Нужно провести экспресс-анализ при помощи обыкновенного октанометра. Они есть во всех хим-лабораториях при НПЗ, и заправочных станциях для контроля качества. Самый неплохой и компактный прибор — это МХ-10, он измеряет и октановое бензина, и цетановое для дизтоплива, и применять его можно с помощью самого простого ноута, да ему даже и планшет сойдет. Он простенький, подключается прямо через порт USB, драйверов и установки специального программного комплекта не требует. Включай и работай.

Вот так, очень результативно мы побеседовали с этой девушкой, или скорее молодой дамой высшего света-круга, если судить по должностям её родителей. Но не смотря на это, на мой первый взгляд, да и на второй тоже — толк из неё будет. Не знаю конечно, где мы применим эти, очень специфические знания девушки, но, как говорится на моей родине — хай воно в мене буде!

Потом по очереди были подруги — Анн-Софи и Эбба Спарре, там все было проще и знакомство прошло намного быстрее. Эбба — кроме того, что на достаточно хорошем уровне знает русский, прекрасно говорит на всех скандинавских языках, ну а о международном — инглиш-пиджин и упоминать не стоит. Знает немецкий, французский, испанский и итальянский — натуральный 'пылеглот'. К тому же она в этом году только закончила Стокгольмский универ — Stockholm Universbty, геология и геохимия. Изучить эту специальность требовали её родители — такая мол у них в роду семейная преемственность. А для себя, одного своего увлечения, она параллельно изучала исторические исследования Испании, Португалии и Латинской Америки.

И второе, довольно-таки своеобразное — девочка на очень хорошем уровне занималась лазанием по скалам, то есть она 'альпинистка моя, скалолазка', как пел великий Владимир Семёныч. Ну а Анн-Софи — студентка пятого курса Пражского университета, педагогический факультет — направление зоологии, биологии, анатомии. Специальности конечно в жизни, там — на старой планете, наверное нужные. А вот где она их будет применять тут, на Островах — ну в упор не знаю. И, как буквально уже к вечеру оказалось, работу она себе нашла сама — ведь дети, хоть и условно по возрасту, есть и у батени, и у Марины — моего секретаря-переводчика, что еще из первой поездки за плитами привезли вместе с беременной Лидией, тут дома двое детей. Жанночке хоть и четыре годика всего, но её определили в младший класс, а Вадику уже девять, пацан как и мы в детстве были, с шилом в попе. Вот эта четверка старших сама запросилась на занятия, и ребенка под свой присмотр забрала. Значит и образование им, кому дополнительное, а кому и основное, не помешает — да и пополнение, в основном детьми, к тому времени у нас внезапно образовалось. Но об этом все будет в свое время…

— Бернар, к сожалению у нас пока нет авторемонтной мастерской, но может быть ты ещё что умеешь с металлом делать? — спросил у парня в конце беседы, когда знакомился с ним и его подругой, и неожиданно услышал в ответ:

— Нууу??? Как сказать? В школе у нас была очень хорошая мастерская профтехобучения, так вот там я выучился работать на всех станках и даже получил третий разряд по специальности — токарь широкого профиля.

А ведь только некоторое время назад поднимался этот вопрос. Права Маша, полностью права, только стоит задуматься о необходимых специалистах, так они как бы сами по себе сразу и появляются.

— А токарем в мехцех пойдешь? Позже на его основе может быть и сделаем ремонт машин, если найдем их. Ну как?

Парень почти не раздумывая дал согласие, вот только его практически невеста сидела чуть ли не со слезами на глазах — наверное и любимого самого отпускать не хочется, и работать медиком пока можно только тут. А иного варианта для неё нет — ведь медицина, это мечта всей её жизни. И уже я сам, в конце беседы с молодой парой, предложил расстроенной девушке:

— Ажар — а давай, мы для тебя организуем обучение всяким медицинским премудростям? И теоретическое образование с практической стажировкой, но уже с наставниками? У нас из врачей есть и акушер, и кардиохирург, и хирург-травматолог, и анестезиолог, а медсестер с опытом так аж пять человек в наличии. И учебников я для этого наберу столько, сколько будет нужно, — так заканчивалось мое знакомство с этой молодой влюбленной парой, — согласна? И будешь уже там, на Базе, работать в медчасти? А обучатся пока можно вообще — заочно. Выучила всё необходимое, что задали, по литературе, приехали на день в 'Метрополию' на выходные и сдала зачеты-экзамены преподам. Ну как? Тем более там уже есть медсестра, попаданка из Сирии, что дома работала в госпитале. У неё и нужного сейчас нам военного опыта поднаберешься.

Согласилась, даже не раздумывая.

А я сглупил — назвав, чисто на автомате и кстати, совсем случайно, Победу — 'Метрополией', в скором времени и сам услышал это уже от многих.

И нахре…, то есть, зачем я это тогда спросил её об обучении? Ведь как говорится — земля слухами полнится. Сразу не подумал о проблемах, а в тот же день, к вечеру, подошла матушка Анастасия:

— Станислав Иванович, мы узнали, что у нас будут курсы медсестер? Правда? Можно будет туда записать нашу Анфису? Она давно мечтала в медицинский податься, а тут такая возможность? И если так возможно, то она будет их после школьных занятий посещать?

Дал согласие, правда уже успев предварительно переговорить об таком варианте с нашей четверкой основных врачей, и получить их безоговорочное согласие. А присутствовавшая при разговоре Агнесс сама предложила читать часы по специализации медсестры, к ней, правда уже через переводчика, которой выступила Сара, присоединились и все остальные, со словами:

— Можно в принципе сделать курсы для медсестер, — это Эмма предлагает, — и не только для нашей группы, а и для всех желающих, из соседних дружественных обществ. Лишним это не будет никогда.

— А, позволь спросить, с чего такие широкие жесты? Обучать, да и еще посторонних?

— Я ведь сказала — это предложение для друзей. Пока. А потом, попозже, может быть, вы ещё найдете людей, желающих учится. И почему так? Когда нам рассказали, куда всех по воле местного Элохима забросило, мы сразу поняли — медики есть и будут тут очень большой ценностью.

— Вы пессимистка?

— Нет, увы. Я — реалистка, тем более, как и все граждане Израиля, прошла полный цикл военной службы в боевых частях. И не одну сотню раз видела, к чему обычно приводят мужские игры с оружием…

Потом уже были разговоры с Кироем, Мирчо, и болгарином Мирко.

Кирой, после ознакомительной беседы с ним, сам предложил:

— А давайте я вначале пройдусь местными лесами, диких пчел поищу, разных растений, что знаю — и помощь медикам будет, а может, и замену чаю подберу — разных травок да листочков, все ж естественное да натуральное лучше того, что в магазинах продают да нам сюда поставляют. А основным занятием будет служба — недаром же с автоматом полтора года в обнимку провел.

А Мирко уже успел переговорить со своим почти тезкой, и они оба решили проситься к Малому в поисковики, а в свободное время собирались с сетями в море выходить.

И "на закуску"! На очереди осталось решение вопроса с вчерашними "интелехентами" и "правосечкой". Ой! "Правозащитницей", блин, из Киева. Вот только Марина доложилась:

— С ними и вчера разговаривали, пытались донести до их мозгов местные реалии, и сегодня все утро, но результатов полный ноль. Как попугаи, все время требуют одно и то же.

Были бы они хоть не русскими, то есть не гражданами бывшей нашей родины — отправил бы их к каким соседям, к чертям собачим. Да хоть и назад, к той общине негров, 'Черному миру', что группа Деда нашла после зачистки боевиков бокора. Но как-то оно не комильфо, разговаривают ведь сволочи, на родном, могучем, хотя и несут тупой дебильный, совсем по детски, бред.

— Ну что, решили? Или так и будете строчит свои жалобы и в ООН, и в Пентагон, и и даже местному папе Римскому? — подзуживаю непонятливых на скандал, уже частично определившись с их судьбой.

— Мы не можем среди вас оставаться. Требуем предоставить соответствующие условия для проживания и особое, самое лучшее жилье.

— Тааак! Вы неисправимы. Поживите лучше на отдельном острове, в своей личной, особой компании. Если поумнеете, может и вернем сюда. Ну а нет, то там и останетесь. На всю жизнь.

— Иванович, — тут как раз и Дед нарисовался, — мы собираемся к Надежде, нужно там немного проверить местность, вот их и отвезем назад. Кстати, там где-то и их терминалы должны оставаться. Мы ведь вчера не забирали, как чувствовали такое.

— Добро. Пусть сами варятся в своем личном и кругу и соку.

И он, с двумя бойцами, подталкивая для ускорения и мотивации интеллигентов пониже поясницы, ушли к пирсу.

— Вы обязаны! Вы должны! Не имеете права! — все неслось от них, уходящих к морю.

В это же время Малой собирался в путь на Россию, везти туда на ротацию новых обитателей.

— Ген, забирай сюда наших людей с Крыма, и проверь по пути — ни кого нового на наших старых островах не появилось? Добро? — выдал я ему свои последние указания.

— Иванович — а может уже стоит зайти к нашим бывшим соседям в гости, на остров "Европа'? Узнать — что они решили со своим будущим?

— А что? Мы ничего не теряем. Проверь их, поговори — узнать совсем не помешает.

И какой же интересный результат он привез. Закачаешься! Но это будет — немного позже.

А я слинял на проверку береговой полосы и будущей пограничной 'автотрассы', что скоро пройдет по ней, забрав с собой сопровождение — да, да! Теперь мне прикрепили двоих охранников, одного бойца из последнего пополнения и старшего сына батени, Ивана, прямо в глаза сказав — что одному в этом, местами таком сильно враждебном мире, Главе анклава перемещаться нельзя. А ведь мне самому нужно было проверить, как парни чистят прибрежную полосу, и строят ли там эти противо-крокодильи надолбы. Не знаю, все ж считаю эту опасность фейком от бывшей волны поселенцев, ну вот не верится, что тут, в море, так вдали от материка могут вдруг объявится эти древние гиганты-дейнозухи. Ну а что там дальше будет, мы все это время проживем и потом посмотрим. Вот тройкой и отправились в поездку, на 'одиннадцатом номере', то есть — пешкодралом.

Затратили на это дело несколько часов, но я ни чуть не пожалел о потраченном времени — и немного поправил парней, показав где и как нужно сделать, а где важен личный пример, сам камни поворочал, не постеснявшись вымазать свои 'начальственные' руки. А уже теперь был уверен на девяносто девять процентов — если вдруг эти кракозябры появятся, то нам они не смогут нанести большого вреда. Конечно — с купанием в море у населения теперь могут быть проблемы, и рыбакам, выходя на промысел, придется уделять намного больше внимания на безопасность. То есть, осматриваясь, вертеть головами во все стороны, пока не отойдут подальше от берега.

Но всё равно, все опасные места вдоль более или менее широкой береговой полосы ограждены пирамидами, сложенными из камней поменьше, или крупными валунами, что и перекатить даже вдвоем-втроем проблематично, а на остальную, уже довольно узкую часть берега они выбраться просто не смогут. Там все камни стоило выкладывать стеной просто в прибой — ширина песчаной полосы составляла от трех-четырех и до пяти-шести шагов. Ведь ноги — это единственный мерительный инструмент, который у нас всегда с собой. И при помощи вот такой рукотворной стенки я хотел защитить будущую дорогу. Бойцы же просто отбрасывали их с прохода прямо в воду, даже не задумываясь о таком их применении, правда они прошли всего пару десятков метров узкости:

— Парни, а если сделать вот так, — и растолковываю им свою идею, — при волнении не будет размываться береговая полоса, и проход, не говоря о проезде, станет намного безопаснее.

— А смысл? Всё равно вода через щели будет пробиваться. Вот если бы расчистить песок до больших скал, из которых сложен этот берег острова, и уже на них укладывать эту мелочь, да на растворчике, цементном или известковом — выйдет настоящая капитальная стена с фундаментом, — ответил мне один из них.

— А тут толщина песка большая?

— А ты командир сам посмотри, вот видно, как вершины крупных глыб проступают в полосе прибоя, — и зайдя до половины щиколоток в воду, показывает рукой, — максимум сантиметров тридцать-сорок, а то и намного меньше.

— Тогда собирайте все камни, и аккуратно складывайте их, оставляя свободным проход только для квадрика. Скоро у нас появится известь — спец собирается уже сегодня закладывать первую партию камня на пережог, и тогда уже можно заняться этими строительными работами. Сами сможете? — спрашиваю у них.

— А что в этом трудного? Нам только материал нужен, тут всего метров триста такого берега, за неделю должны управиться. Хорошо, что поправил нас — а то пришлось бы одно и то же дважды делать…

— Стас, что ты там такого увидел? — заволновался Дед, а обернувшись, и увидев поразившее меня зрелище, сразу прокомментировал, — Ты что? Ни разу так близко от себя не видел негритянок?

— Видел, — прорезалась у меня речь, — только не понимаю, где ты их тут взял?

— Ааа! Это мы прошлись к жилому острову сомалийцев, пообщаться с их старейшиной Ама Бхутто.

— Ну а они-то, эти мулатка, причем к твоему общению? В упор в тему не врубаюсь.

— Да ты же сам утром приказал, мол нужно пристроить к делу депортированных от нас интеллигентов. Вот я и решил, после кругового обхода основной цели нашего похода, острова Надежда, что негоже такому 'мусору' там жить. Ну и проведали домашний остров сомалийцев, по пути осмотрев пустые, на возможное наличие там новых потеряшек, что Экспериментаторы уже могли подкинуть взамен выбитых негров.

— Федорович, а немного покороче нельзя?

— Да и так коротко рассказываю, куда уж проще.

— Уговорил. Слушаю, — а сам смотрю, что это неожиданное пополнение станет теперь, когда уже все они вышли на берег, делать. А ничего! Вообще! Женщин облепили стайки детворы, обняв их руками, и все чего-то ждут.

— Да, чуть не забыл, когда мы походили к Надежде — там, с одной стороны, у низкого берега, на широком песчаном пляже большие крокодилы устраивают кладки своих яиц. Очень знакомое для меня зрелище.

— Ни хрена себе! И много их там?

— Ну-у-у??? Пересчитать трудно — они постоянно в движении, но минимум пару десятков. Во всем этом есть только одна хорошая сторона — на узкие прибрежные полосы они и не пытаются вылезать.

— А ты "интеллигентиков" потому там и не оставил? Не захотел белое кушанье пресмыкающимся преподносить?

— Да вот стоило бы им отдать. Но нет, пожалел! Их! Но пожалеют ли они в похожей ситуации уже нас? Не знаю. Переговорив по поводу их размещения в общине с Ама Бхутто, неожиданно услышал встречную просьбу.

— Дед, а как ты с ним общаешься? На их местном языке? На сомалийском?

— С чего бы это? Ама в конце шестидесятых учился у нас, в Москве, и по его рассказу, в шестьдесят восьмом окончил свой "Лумумбарий". Так что на русском он лопочет намного лучше, чем даже наши бывшие сограждане.

— Оригинально. На другой планете и встретить негра с высшим образованием, и к тому же хорошо знающего русский язык. А что у него за просьба была?

— Вот именно, черт знает где, и практически европейца по образованию. А просьба? Да вот это она и есть, — и сам взглядом показывает на стоящих невдалеке женщин, — ему нужно было избавиться именно от этой четверки вместе с их детьми.

— Чем же это они ему так не угодили?

— Это последние из оставшихся в живых abyni-yeny — рабыни-жены самого бокора и его бойцов. Их было больше, всего двенадцать человек, но остальных .ovy-вдовы мужчин, погибших в той безумной атаке на наш остров, уже успели растерзать. А этих он смог спасти, и понимая, что у них им все равно будет смерть, попросил забрать, так сказать — сделать обмен, эту безотказную в любой работе четверку с их детьми, на наших ленивых "пальцекрутов".

— И ты согласился? А что мы тут с ними делать будем? — эти слова я произнес немного громче, чем следовало, а женщины их услышав, стали медленно приближаться.

— Были бы мужчины — отказался сразу. Проблемы с черными бойцами мне не нужны. А этих просто пожалел, и их самих, и тем более детвору. А что они будут делать? Ты же сам говорил, что в бригады по сбору оливок и сладкой патоки нужны помощники — вот туда их и отправь.

— А с детьми что будем делать?

— А я там об этом как то и не подумал. Ну, если они понимают английский — можно оставить у нас тут, и отправить учится в будущую школу, кстати, их десять человек, возрастом от шести и до пятнадцати лет. Они будут по вечерам заниматься, а днем помогать всем по мере своих сил. Ну а если нет — то станут помощниками матерям, там работа всем найдется.

— А тебе их терминалы отдали? — с этим заданным мною вопросом и я и он поняли, что пополнение уже принято в члены сообщества.

— Ну Ама, как только я дал согласие, провел и меня и их в деревянный сарай, где в одной комнате было его жилье, и выделенно отдельное помещение для плит, и на русском, стопроцентно именно для меня, выбил вопрос-запрос на коммуникаторе, показав мне его текст:

Уход некоторых членов племени в большое сообщество.

А в ответ выскочило:

Переход разрешен без потери дня поставки.

И четыре плиты сразу вышли из большого массива. Мои новые спутницы быстро подхватили их, и со всех ног бросились собирать свои скромные пожитки. И вот они тут.

Потом я с Ама немного побеседовал, разузнал о их жизни и дальнейшем видении своего существования. Кстати, очень разумный мужик, древний — как говно мамонта, как дома иногда говорят. Заодно попросил наших сильно не обижать — ну а что потом с ними будет, в свое время узнаем.

— Ха-Ха! Интересно, как они там устроятся? А ты, как всегда — прав, потом все будет известно.

В это время мулатки, окруженные своими детьми, не дойдя к нам всего пару метров, выстроились в подобие шеренги, теперь вблизи было заметно, что одной паре лет сорок, а может и больше, а вторая довольно молодая, возраст в пределах тридцатки. А почему мулатки? Так они, несмотря на то, что негритянки — это сразу было видно по чертам лица, все были светленькие. От просто кофейной кожи у старшей и одной из младших, и до светло-кофейной у остальных двоих.

— Господа, разрешите вас потревожить? — с вопросительной интонацией обратилась к нам старшая 'шоколадка' на достаточно понятном, но медленно произносимом русском языке, сразу стало заметно, что разговорной практики у неё давно не было, — можно ли нам узнать о своем будущем?

— Не знаю, как к вам обращаться по имени, но господ у нас нет, и никогда не будет, очень на это надеюсь. А ваше будущее? Оно очень простое — работать, работать, и работать, как и мы все тут.

— Работать с утра и до ночи? Или и ночью тоже? И в каком положении? А нас кормить будут? Или придется объедками с хозяйского стола питаться? И потом всем, с детьми, спать под кустами? — затараторила она вопросами.

— Зачем сразу и так строго? У нас всех обычный восьми или десяти часовой рабочий день, по распорядку обязательный завтрак-обед-ужин, спать пока придется в палатках — мы все тут недавно, и нормальным жильем ещё не обзавелись. Но это пока. Со временем все будет. Детям, да и взрослым тоже, совсем не возбраняется забегать в столовую в свободное время — на столах всегда стоят вкусности. Или можно спросить у поваров дополнительную порцию — у них всегда есть запас.

— Раз такой порядок с едой, это очень хорошо. А какая у нас будет работа? Что мы должны будем делать?

— Все очень просто. У нас есть две бригады на дальних островах. Одна добывает из оливок масло, а вторая из пальм сахарный сироп, и выпаривая его, делает сахар. Их пока там по три человека, но работы оказалось много, и они сами не справляются, там уже нужны помощники. К тому же у нас есть двое свободных мужчин — таец и вьетнамец, вот и отправитесь с ними, разделившись на две бригады. Устраивает такое?

— Большое спасибо, главный господин.

— Ррр!!! Нет у нас господ. Не-ту! Понимаете? Я — Стас или Станислав Иванович. Можно обращаться просто — Командир. Со всеми остальными потом сами познакомитесь. А к вам как обращаться?

— Я, — отвечает та же самая женщина, — Атиска. Мне сорок один год, русский язык знаю от своего отца — он был в Сомали военным советником, и уехал самым последним транспортным кораблем, осенью восемьдесят четвертого года.

— А какая у тебя специальность? — и видя, что она не поняла смысла моего вопроса, уточняю, — кем ты работала? Там, дома?

— У родителей, пока была маленькой, возилась с меньшими сестрами и братьями, потом матери стала помогать на земельном участке.

— Вы жили в городе?

— Пока мой отец был с нами — да. Он снимал для семьи большую квартиру. А когда он уехал, родственники сразу выдали маму вторично замуж, и мы переехали жить на ферму родителей нового господина, как он требовал его называть. Вот тогда всем старшим детям доставалось, и сильно — её новый супруг и его родственники нас очень ненавидели за светлую кожу. А уже когда сама вышла замуж, то ухаживала и за детьми, и за домашним скотом, а в свободное время обрабатывала наш земельный надел, который нам выделили родители мужа.

— Меня зовут Хая, — начала представляться следующая по возрасту, — мне сорок лет. С отцом было все также как и у Атиски, только он уехал в начале восемьдесят четвертого. Да и остальная жизнь очень сильно повторяет то, что она рассказывала. Ну кроме некоторых семейных мелочей. А это, — и рукой показывает на младших, — Райхана и Лабиба. Им двадцать девять и тридцать лет, а русские отцы были ещё у их матерей, они у нас работали техническими специалистами. Их язык мы все учили с самого детства, наравне с родными сомалийским и арабским — вторым государственным в стране. Нас за это не любили и дома, а тут вообще все возненавидели. К тому же остальные мусульмане а мы христиане.

— Ну вот деления по вероисповеданию у нас нет, и никогда не будет. Так вы согласны выполнять наши требования и придерживаться общих правил среди членов нашего сообщества?

— Конечно. А что? Тут есть не только русские?

— У нас — полный интернационал. От русских, населявших ранее великую империю, до европейцев, индийцев, жителей Южной Америки. И все друг с другом нормально живем.

— Это очень хорошо, значит и нас и наших детей никто обижать не будет.

— С тех пор, как неделю назад мы уничтожили живших на этом острове бандитов, больше никто никого не имеет права обидеть.

— Нам тут уже очень нравится.

— Значит, вы согласны на мое предложение с работой?

— Конечно, господин, — в один голос ответили все четверо, блин, как же они меня этим достали.

— Давайте сразу договоримся — забывайте ваше 'господин'. Мне такое обращение не нравится.

— Как прикажите, господин, — я их сейчас разорву от злости. Но быстро в душе перекипев, я понимаю — что стереотипы поведения, впитанные за десятилетия жизни в привычном им окружении, сразу не сломать.

— Что решаете с детьми? Оставляете тут, или сразу забираете с собой?

— С собой. Они будут под нашим присмотром, и помогут, когда нужно.

А на пары разбились довольно интересно — не по возрасту, как я думал, а наоборот, одна старше, а вторая младше.

— В работе бывают такие ситуации, что выполнить их сможет только тот человек, у которого меньше возраст. Молодой, — разъяснила эту ситуацию Хая, — а у детей не всегда на это хватает сил.

— Тогда забирайте свои вещи и бегом в дом. Найдите моего заместителя — Машу, она определит вас с детьми в комнату, и отведет в столовую покушать. Вы ведь голодные? — а в ответ у всех раздалось бурчание пустых желудков, — поешьте, отдохните, а после процедуры вступления в сообщество парусной лодкой вас и отвезут на места. Вместе со всеми припасами, что выдадим для нормальной жизни.

Потом, в дальнейшем разговоре, выяснилось, что их дети на довольно хорошем разговорном уровне знают и русский и английский языки, ну кроме самых малых — шестилетних мальчика и девочки. Которых научили русский только понимать, и то только частично — но у них все впереди, как сказали их матери.

— Федорович, что ты там еще рассказывал о Надежде? — я вспомнил о теме прерванного разговора.

— Да только то, что "крокоидолы" заняли всего чуток побережья, а весь остальной остров можно занимать под свои нужды.

— И что там такого ценного можно делать, чтобы нам его под свой контроль брать?

— Его площадь.

— Не понял?

— Объясняю для непонятливых. Его площадь — порядка тринадцати-пятнадцати квадратных километров, как минимум.

— Ого! А тогда какого он размера?

— Примерно? Очень приблизительно — три на пять километра, но скорее всего больше. Представляет собой практически ровное плато, по высоте в несколько метров над уровнем моря, и на нем деревья не раскиданы по всей территории, а растут компактными группками, только у родников с водой. Так что порядка восьмидесяти-девяноста процентов площади можно использовать под поля, а это минимум десять квадратных километров. И там есть плюс, к тому же огромный, нет дефицита с пресной водой — мы нашли четыре неплохих источника, дающих начала ручьям, что текут до самого моря. Но их может быть и больше — на планомерный осмотр острова просто не хватило времени.

— Ну, пока нам ведь столько посевных земель и не нужно. Тех людей, что мы имеем сейчас, спокойно прокормим и тем, что засеяли здесь, да и остатков будет ещё много, запустим потом на обмен или продажу.

— Стас, ну не тупи, будь добр. Если за эти двадцать восемь дней ты собрал под свое крыло почти сто человек, так неужели думаешь, что на этом 'Островные' потеряшки закончатся? А следующих, когда привезем, где будем селить? Чем кормить их будем? А где они работать будут? Очень надеюсь, что 'дармоедов' у нас тут не будет? Ну, кроме детей малых, беременных женщин, больных-раненых да стариков, если найдем таких? Вижу, что соглашаешься со мной — не будет тут такого. Вот и хорошо! Так что, разрабатывать Надежду сразу, или погодить — будем потом все вместе на совещании решать. Но вот застолбить остров за собой, и не просто выставленным знаком, а жилым поселением, а скорее всего, с такими беспокойными соседями, там вообще стоит соорудить небольшой, но капитальный форт. Внутри которого будет и казарма, и боксы для хранения техники, и небольшой гарнизон, способный защитить и себя и всю подконтрольную территорию, да и пустить патрули по его периметру — это, по-моему, сделать нужно обязательно. Не всё сразу, а постепенно, но со временем желательно это иметь.

Правда есть и другой вариант — это привлечь племя под управлением довольно адекватного Ама Бхутто на нашу сторону. Сделав их если не полноценными союзниками, то хотя-бы только людским, подконтрольным именно нам ресурсом. И с принятием на двухсторонних переговорах одного этого решения, мы будем иметь не только условно лояльных соседей, но и трудолюбивых рабочих на будущие поля. Которые будут только благодарны и за саму работу, и за её оплату, и естественно — за взятие под нашу охрану, так называемую по блатному, крышу, их базового острова. Тут если тщательно проработать всю стратегию колонизации Надежды, столько плюшек вылезет, о которых мы пока даже и не подозреваем.

— Дед, а может, ты сам станешь главой нашего сообщества? Давай я передам тебе свои права и всю кучу обязанностей? Все ж самый старший среди нас, самый опытный, авторитетный, адекватный. Такие разумные советы даешь. К тому же бывший военный — наладишь тут армейскую дисциплину и порядок. Будем все строем ходить или передвигаться перебежками! Ну как? Принимается предложение?

— А хрен тебе, и на все рыл… фейс! Понял! Ты! Именно ты — самый авторитетный и опытный. Ты сам, не страшась ничего, начал собирать всех в самом начале. И именно ты с горсткой гражданских “шпаков” пошел тогда в самоубийственную атаку на нохчей. При этом не потеряв ни одного из своих бойцов убитым. А такой результат о многом говорит. Все, кто тут с самого начала, а особенно те, освобожденные ещё после боя с чеченцами, равняются на тебя, и берут пример именно с тебя. И, честно говоря, в некоторых ситуациях, то как ты проводил переговоры, и я со своим опытом лучше не смог бы. Так что — уважаемый Глава, ты руководи, а мы и поможем, и подскажем, и естественно поддержим, а когда нужно, и животворящего пенделя отвесим. Во всем, что нужно будет! Неужели ты считаешь, что спецслужбы, армия, вояки, способны всё изменить? Да у нас всех мозги под одну извилину спрофилировались, у части под околышек фуражки, а у других под знание — где и как удобнее начальника в зад лизнуть.

Нынешняя армия, и её офицеры, это тебе не великий “усатый”, что принял Россию разбитой после гражданской войны, ведь правда — полумертвая страна была. А за двадцать девять лет его руководства она прошла страшное горнило великой войны, отстроилась после неё, готовилась выйти в космос, разработала атомную бомбу, и показала миру, что трогать её опасно. Он за эти годы избавил её от основной массы всякого рода предателей, да, ничего не могу сказать, были перегибы и у его сподвижников, и сам он далеко не ангел. Но как говорится — с волками жить, по-волчьи выть. Вот он и выл, чтобы не выпасть из стаи.

Возьмем, например, историю, которую я точно знаю — это жизнь моего прадеда. Он встретил девятсот четвертый год только призванным солдатом в окопах на Мункенде. Потом, в первую Мировую, он сам ушел служить, уже будучи в возрасте немного за тридцать лет, начав её рядовым, а к новому пятнадцатому году став за храбрость ефрейтором. А уже к началу шеснадцатого года заработал двух Георгиев, и стал младшим унтер офицером, а в середине года вступил в партию. В самом конце года дед родился — его с матерью, моей прабабкой, в тридцать шестом спасло то, что когда пошла раскрутка маховика репрессий, прадед с ними постоянно не жил, проводя все время в экспедициях, только изредка проведывал, да продукты с деньгами через друзей подкидывал. Несмотря на такую геройскую жизнь, пропал прадед Евграф в ноябре тридцать шестого, а только в пятьдесят четвертом узнали куда. Приписали ему, как и его начальнику, он тогда в геологоразведке трудился — участие в троцкистком заговоре, и сразу расстреляли. И только уже в конце девяностых дед узнал, где его отец принял свою кончину. Вот тебе судьба человека, почти всю жизнь отдавшего службе.

А ты говоришь — военные, строевым, перебежками. С ума сошел. С людьми нужно обращаться с пониманием, вникая в их проблемы и понимая их заботы, а не по положениям устава. Вот сам-то подумай, хотел бы ты так жить? И не год-два, а всю свою жизнь? Вот то-то и оно! Так что свои мысли о том, чтобы перевести анклав на военные рельсы — забудь. Навсегда забудь. Военные да, они не просто должны, они обязаны жить по уставу — и только потому, что все его пункты и требования омыты кровью тех, кто по своему незнанию или разгильдяйству, махнув рукой, не выполнял их.

Ты вот что скажи мне, как на духу! Дети в сообществе уже были, я сегодня ещё подкинул, и сильно сомневаюсь, что этим их появление закончится. Значит — для начала нужна будет школа. А чему мы будем тут детей учить? И тех, что пришли с нами, и уже тех, что родятся уже здесь? Так как сейчас идет обучение во всем мире, и России в том числе? Или так, как учили нас? Наше поколение?

— А чем оно отличается? Ваше и наше обучение?

— Если взять для примера фундамент — математику, физику, химию, и так далее, что обязательно, может и в чуть урезанном виде, но детям нужно знать. А историю? Ну да — она нужна, хотя бы только для того, чтобы знать и помнить — с чего все на Земле начиналось, и к чему пришло. Географию? Блин — ляпнул не подумав. Какая такая география, если мы нормально не знаем даже ближайшие острова на этой планете. Успешно это проехали, хотя историю “той” Земли, как я уже сказал, знать стОит — чтобы уже тут постараться не наделать таких же ошибок. Учить языки — нужно будет обязательно, и не так как раньше — основной, это русский, а вот иностранные на выбор. Тут нужно будет знать три — четыре чужих. Ведь тут везде присутствует только интернационал. А вот возьмем для примера литературу — ты то сам знаешь таких авторов, как Майн Рид, Вальтер Скотт, Даниэль Дефо, Джек Лондон, Сеттон-Томпсон, Купер, создателя попаданства тех времен — Жюль Верна? Или наших, русских и украинских классиков, военных писателей? Да возьми хотя-бы нашего земляка — Павла Зегребельного и его великую Роксолану.

— Ну, почти всех этих я знаю, многое читал. Жюль Верном, Джеком Лондоном, Скоттом, Дюма — зачитывался в детстве. Об остальных слышать — слышал, но признаюсь честно — что они писали, не знаю.

— То-то и оно. А ты знаешь, что классика попаданства, Робинзона в Кукурузе в союзе издавали пятью разными издательствами, и все они отличались концовкой. И при этом очень сильно.

— Откуда?

— А я прочел его, начиная с шести лет, только выучился читать, и до этого возраста, пятьдесят восемь раз. И до сих пор иногда перечитываю некоторые абзацы с огромным восторгом, он у меня в библиотеке есть от всех издательств.

— Ну ты Дед и даешь!

— А вот что америко-кокосы придумали! Легендарного Тома Сойера, пера великого Марка Твена — решили запретить. Совершенно. Неполикорректная вещь, видите ли, там называют афроамериканца тем, кем он и есть — негром. А может просто новым рабовладельцам сама та история мешает оглуплять мир?

— Ну, уговорил, речистый ты наш. Остаюсь я Главой. Не буду на твои старческие плечи такую тяжесть скидывать. А с учебной программой будем разбираться тогда, когда решим открывать школу. А пока, до этого момента, нам как до Киева задом в одной непотребной позе идти.

Вот и накаркал о школе. Сам себе, не зная этого, в недалеком будущем предрек множество проблем.

— Ты поговори мне, поговори. Не посмотрю на то, что ты тут за старшОго, перегну через колено, и ремня воспитательного всыплю.

— Ладно-ладно. Не кипятись. Шучу я, — и в этот момент в кармане загудела рация:

— Первый на связи.

— Это Гора. От ближнего острова отошел парусник.

— Сколько ему ходу?

— Минут пятнадцать-двадцать, может немного больше, он ходко с попутным ветром идет.

— Принято. Отбой, — ответил я, и уже обращаясь к своему собеседнику, спрашиваю, — ну что, Дед, тут их ожидаем?

— Ты вызови на всякий случай встречающих, человек пять-семь. А то будет опять нам, как недавняя история с неграми.

— Наблюдатели с НП сами в подобной ситуации обязаны дежурное отделение направить к бухте.

— А ты ещё и проконтролируй.

Но я не успел вторично достать радиостанцию — из дверей дома выскочило четверо парней с винтовками в руках, и попарно двинулись по обоих берегах бухты, занимая определенные позиции. Кем они определенные? Нужно обязательно самому этот вопрос проконтролировать. Вслед за ними вышла Ольга Войкова — значит ей в сутках нести службу, со снайперкой в руках, и два автоматчика, у каждого на ремне через плечо висит “Thompson”, знаменитый на весь мир Томми-ган. Прошло всего несколько минут после вызова, а я и не пойму даже, где все они схоронились.

— Ну что, наши солдаты с офицерами службу знают туго, — высказал свое авторитетное мнение Федорович, — наука, что преподали дикари бокора, пошла всем на пользу.

А в это время в бухту вошла лодка наших рыбаков — румына Мирчо, что у них в экипаже старшенствует, и его помощника, шотландца Дойса, и на полном ходу под попутным ветром понеслась к берегу. Ещё позавчера, на вечернем совещании, обсудили его предприимчивость и трудолюбие, да вдобавок и инициативность, в таком непростом но довольно таки остро необходимом для сообщества деле как добыча даров моря, и организация последующей их переработки. Мы тогда все единодушно решили — утвердить Мирчо Гореску начальником рыболовецкой бригады и сухопутной артели разделочников-засольщиков-коптильщиков, правда она пока состоит всего из двух человек, но люди — это дело наживное. Не дойдя до нас буквально метров десять, они развернулись бортом к берегу и быстро спустили парус — лихачи блин хреновы, чуть с ног до головы волной не окатили, еле успели с Федоровичем сбежать. И вот тут 'бугор' выскакивает с борта прямо в воду и с криком бежит к нам:

— Глава — тут невдалеке небольшая стая акул гоняла дельфина, а одна из них не успела вывернуть и выскочила на скалы, пропоров себе бока и зависнув на надводных остриях. Мы сами её вытащить не сможем, нужны помощники, и желательно быстрее.

И в этот момент, как будто специально, сюда подошли парни из группы людей, привезенных вчера Машей — Мирко-болгарин и тезка Гореску — Мирчо-молдаванин. Что еще по прибытию к нам, сразу сами изъявили желание — промышлять в море добычей необходимого, для нужд всего общества.

— Мирко, есть работа, — и быстро объясняю, что от них требуется.

— Для нас ещё одна лодка есть? — он мгновенно врубается в тему, и начинает распоряжаться.

Через некоторое время, когда замеченный парусник ещё даже не успел подойти к бухте, как они двумя экипажами притянули на буксире тушу, наверное до тонны весом, что до сих пор кровила — в воде четко был виден красный след.

— А как её товарки в пути не порвали, с таким-то привлекательным для них следом?

— А мы по самым наглым стреляли из дробовика, — ответил бригадир, — так и отгоняли.

— А как с именами новичков разобрались?

— Да элементарно, я — старшОй, а он — молодой. И обоим не обидно и сразу понятно.

Потом они, так похваставшись своей добычей, потащили её из бухты в сторону коптильни. А в это время навстречу им поворачивал парусный катамаран — мне даже бинокль не понадобился, чтобы это увидеть.

После обеда Гореску доложил:

— Мы акулу сразу вытянули на берег и там разделали, нам строители сделали из бросовых отходов доски наклонную платформу на берегу, чтобы не в песке работать. Ну и сразу решали — что и куда с неё пойдет. Какая часть на просолку и в камеры коптилок, сколько нужно или можно, отнесли на кухню в их холодильники, что оставили на месте, на просолку и последующее вяленье. А шкуру сразу прихватизировал наш скорняк и сапожник Бранчо Радович — и утащил со своим помощником Мигелем Кавано подальше в сторону, под кроны деревьев ближе к берегу, для всех своих процессов её выделки. Как он сказал, забирая добычу:

— Материал очень трудный и тяжелый в обработке. Но с его появлением у нас теперь есть из чего начинать свою работу, для некоторого количества обуви его хватит. Ведь не вся поверхность шкуры для этого подходит, так что, для начала кожу мы нашли. Мы с моим помощником уже третий день занимаемся подготовкой к этому процессу — режем из дерева колодки, и мужские и женские, размеры я ведь помню, как ежедневную молитву. А в будущем — посмотрим по спросу и необходимости в индивидуальной обуви, а уже потом будем решать со всякими вариантами в вопросе пополнения мастерской материалами.

А уже вечером подошел Иван Благов:

— Спасибо, Глава, что предупредили Гореску, чтобы они весь акулий жир в отдельную емкость собрали, нам теперь меньше проблем будет. А завтра мы его сразу и перетопим, подготовив один компонент для мыловарения, и дня через два, максимум три рассчитываю уже предоставить готовый продукт.

А я ведь оказался и не в курсе этого. Скорее всего Мирчо сам сообразил, что жир нам для и для другого будет нужен. Ну ничего, позже у него все сам узнаю.

А пока — к нам приближается новый парусник со своим экипажем, что стоит на носу и ждет толчка в песчаный берег, ну это я сам так думаю. Их шесть человек — пятеро бородатых мужчин и одна достаточно-таки молодая женщина. Четверо из них стоит у переднего борта, а последний на корме крутит штурвал. А на топе мачты развевается бело-сине-красный флаг России, так что уже сразу издалека видно — это идут наши, русские.

— Мы уже почти дошли к родным берегам, но общим собранием решили на пару-тройку суток стать на якорь у острова-вулкана архипелага Кабо-Верде, Фогу. Отдохнуть после трудного пути, накупаться, отмыться. А на вторую ночь, заснув в своих спальниках, стоя на якоре в лагуне внутреннего рейда, проснулись уже тут — то есть, неизвестно где. Начали разбираться в случившемся — вначале все решили, что или канат у якоря перетерся, или его сорвало с грунта, и нас ветром унесло в открытое море. Но включив свой трансивер на поиск доступных станций — ничего за все время неоднократного автоматического поиска не нашли. Совершенно.

Это капитан надувного катамарана 'Атлантика', сорока семи летний Андрей Львович Маслобойцев рассказывает эпопею их попадания в локацию архипелага Забытых Островов.

— А кода это случилось? Сколько дней вы уже тут?

— Пятнадцатого июля, уже двадцать восемь дней скитаемся по этому идиотскому 'супу с клецками'.

— Не понял?

— Там где мы очутились, скал в море столько, как клецок в супе у заботливой хозяйки. Только днем и можно идти — впередсмотрящему хоть нормально видно. А на ночь опускали оба якоря, при том стараясь стать как можно дальше от бурунов — показывающих, где подводные опасности.

— Много вы прошли?

— Не более двухсот миль — мы трижды причаливали к островкам, где по несколько суток отдыхали от напряженного пути. В первый же день все обнаружили на своих левых запястьях вот эти коммуникаторы, — показывает нам давным-давно знакомый девайс, — и на их экранах в полдень прочли условия эксперимента. Потом обсудили их в своем узком кругу, и пришли к выводу — активировать терминалы не стоит, жить на тех крошечных островках невозможно.

— А вы и плиты поставки нашли?

— Конечно. Они лежали у нас всех под спальниками. Позавчера, услышав ночью музыкальную радиопередачу, тем более с комментариями на русском, мы поняли — что родные люди тут есть, и они уже достаточно организованы. Ну и решили их искать. А сегодня с утра поймали несколько кодированных разговоров, и немного позже увидели вдалеке катер, что буксировал за собой второй, вот этот, — показывает рукой на 'Невку', - ну и прикинув, где должна быть его цель, отправились вдогонку.

В составе экипажа 'Атлантики', которая завершала свое очередное кругосветное путешествие, было шесть человек. Это капитан и хозяин судна, Анатолий Маслобойцев, кандидат технических наук, старший научный сотрудник ВНИИ смазочных материалов, что находится в Питере. Его старпом, сорока восьми летний Кулик Юрий Германович, инженер-энергетик Томского института автоматики и электрометрии. Радиолюбитель с семи лет, штатный радист экспедиции. И три матроса — этнический поляк, Ковальский Станислав Янович, сорока шести лет. Инженер-электронщик того же, Томского института. Евгений Иванович Березкин, сорока семи летний картограф из Новосибирского геологического управления. Второй Женя — казахстанский немец, Антонов Евгений Францевич, что почти всю жизнь прожил на Камчатке, изучая её вулканы. Он и по образованию — вулканолог. К тому же — видео и звукооператор, мастерски владеет всеми их хитрыми примочками, и аквалангист-любитель, имеющий за своими плечами более трехсот пятидесяти погружений на глубину свыше пятидесяти метров. Ну и мать-кормилица, Ольга Макаровна Ташкина, гидробиолог Новороссийского центра исследований Черного моря. К тому же, по отзывам всего экипажа, обалденный повар. Ну и с юношеским влечением к языкам, она стала очень хорошим любительским переводчиком с языков и наречий Французской Полинезии — оказывается её отец в тех краях много лет отработал техническим специалистом. Ну и естественно, почти сразу привез туда и свою семью.

— Вот такие у нас в экипаже люди. Специалисты своего дела, и фанатичные любители морских путешествий, — продолжает свой рассказ Анатолий, — на этот поход мы три года копили все отпуска, отгулы, переработки. И всё равно почти по году пришлось брать за свой счет. Хорошо, что в последние пару лет горящих разработок не было, и нас быстро отпустили.

— Вот вы добрались до большого, наполовину заселенного земляками, острова. А какие планы на будущее?

— За эти четыре недели, проведенные в трудных условиях, мы обдумали все, что только могли предположить. Ну а так как по своему возрасту читать современные книги приходилось всем, то и пришли к общему выводу — этот эксперимент проводят или наши же, земные, но потомки из будущего. Ну или марсианские пришельцы решили "поэкспериментировать" с людьми. Но как вы, Станислав, понимаете — это шутка. Горькая на вкус, но всего лишь шутка. Вывод, к какому мы пришли — гласит: нужно найти своих, то есть русских, и присоединившись к ним, строить и налаживать будущую жизнь на этой планете.

— Значит, вы присоединяетесь к нашему сообществу?

— Безоговорочно!

В самом конце появилась пара минуток свободного времени — и я нырнул в дебри энергетики. Не то, чтобы оно было остро необходимо, но мне хочется знать — какие ещё есть варианты в постройке мини-электростанций, кроме ветряков, солнечных панелей, и простейших генераторов на ручьях. И всё же я нашел походящий вариант, и даже успел заказать необходимую часть устройства. Думаю, что поступил правильно. Это новинка Cina-вской научно-производственной мысли — мотор-колесо для электровелосипеда, сделаем на нем пробную электростанцию и посмотрим, можно ли их применять не только в роли двигателя но и как обычный генератор. Только успел нажать последнее:

Enter.

Как комм запиликал, выгоняя меня из зала — на сегодня наше время успешно закончилось.

А стоило мне только выйти после получения заказа из 'Дома', как был встречен обалдевшими соратниками, и закружен в вихре возбужденных людей:

— Стас! Ты только посмотри! Что это? Как ты это смог достать? — у Машеньки просто не осталось других слов, чтобы выразить своё изумление.

И ведь было от чего!

Прямо перед входом уже была видна не наша натоптанная тропинка, что вела к бухте, с развилкой в сторону огорода и промышленной площадки, а дорога. Нет! Дорога! Достаточно большая, и ровная как стрела — даже как по земным меркам. На ней свободно смогут разминутся две большие машины — это значит метров шесть-восемь в ширину. С грунтовыми обочинами по обе стороны, потом неширокими, всего в метр-полтора — тротуарчиками, всё это из темного, хорошо подогнанного камня, так называемая брусчатка и ограждено невысокими поребриками, из подобного материала, но почти черного цвета, аккуратно обработанного. А дальше? Дальше, по обе стороны от неё стояло по три одинаковых, рубленных домика — с левой стороны немного побольше, как бы не на два входа, как у нас говорилось, а справа обычные, почти квадратные деревенские пятистенки старинного типа. Отгороженные от дороги с тротуарами палисадниками, на которых были разбиты клумбы и росли цветы. С заборами, дворами, даже с сараями, печными трубами на крышах, и огородами за ними, на которых даже что-то уже зеленело, и рядом небольшие сады из знакомых нам даже на первый взгляд плодовых деревьев. А вдали, в бухте, вдоль обоих её берегов, высились два нешироких, всего по несколько метров, но длинных пирса, а вот каменные они или бетонные — отсюда не видно, но с двумя стрелами кранов на каждом.

От чувства огромного восторга забыв даже о том, что нужно выносить полученный заказ, вместе со всеми пошел смотреть на поселок. Что там в нем есть? И какое же оно?

— Ну что? Дома срублены добротно, по-нашему, по-сибирски — в лапу, — это Иван комментирует увиденное, — да и все надворные постройки такого же плана.

Внутри дома — пустые, то есть без жильцов, но с мебелью, такой же основательной, тяжелой даже на вид, не то что современная прессованная бумага да опилки. Ни запаха, ни соринки — не было ничего лишнего, ну кроме вездесущей пыли. С левой стороны дороги они были на три большие комнаты, а правые всего на две квадратные, но просто огромные, как на наш взгляд, привыкший к крохотным комнатушкам многоэтажек, с большой печью в одной из них. В сараях слева — где сено, где пустые бочки, правда огородный инструмент в каждом присутствовал. А вот в самом последнем, уже перед самой бухтой, стоял на колодках раритет — Газ-АА, знаменитая до войны 'Полуторка'. В первом из сараев правой стороны аккуратно, вдоль боковой стеночки, стояла пара трехколесных велосипедов с задними крытыми парными сидениями. А при более внимательном осмотре мы доперли — что это велорикши, обычные китайские или вьетнамские представители педального такси. А вот уже в другом мы нашли небольшой колесный японский мини-трактор с богатым набором навесного оборудования. Там были небольшие двух и трех корпусные плуги, косилка, навесной комбайн для уборки зерновых, и, судя по цифрам на упаковочном ящике — довольно мощная мотопомпа. А ещё у стены стояла куча ящиков, но в джяпанском никто из присутствующих был не силен.

Начали эти ящики открывать и рассматривать их содержимое. В стопке, в самом нижнем и длинном обнаружилась навесная бурилка — пока вроде она и не нужна была, а вот если вдруг понадобится гнезда сверлить под столбики ограды или навесов, то этот агрегат будет там к месту. Это какое облегчение и ускорение работы! Второй ящик снизу, он немного покороче но тяжеленный, спасу нет — вчетвером только смогли его снять, подарил нам шнековую маслобойку, да ещё и двойного отжима, судя по рисунку. Как поспеет подсолнечник, так она сразу и пригодится. Вот только крутить её придется только от вала отбора мощности трактора — ведь электромотор, поди минимум киловатт на семь или даже десять ей нужен, а такой мощности наши электростанции пока не вырабатывают.

А вот самый габаритный, третий, нас очень порадовал — в нем оказался поливочный комплекс 'KIFCO В 140'. И теперь, только вот найдя знатока этого дебильного языка, смогли разобраться в его параметрах, и оценить идею с исполнением. Нужно было, установив и подключив все трубопроводы, разместить тележку с распылителем в дальней части поля, а сам трактор с подключенной к нему мотопомпой у ближнего, и рядом с водоемом. А дальше система сама подтаскивает весь тот механизм на колесах вдоль поля, нужно только отрегулировать время перемещения — это можно было сделать в временном промежутке от трех с половиной часов и до десяти. Как раз, по мнению Матиаса, этого времени вполне хватит на наши нивы. Потом они разобрались в автоматике всей этой тряхомундии, и поняли что весь этот процесс сразу можно переводить в автоматический режим — нашли в пакете и кабель с разъемами, и места их подключения на тракторе и поливочном комплексе. Останется только вовремя заправлять бак топливом, которого пока у нас сильно в обрез. Ну ничего. И Москва не сразу строилась. И мы когда-то разберемся с этим дефицитом.

Потом в следующем обнаружили культиватор, далее — для картофеля и сажалку и убиралку с окучивателем в комплекте, и зерносажалку, дальше шел разбрасыватель удобрений и его прицеп в виде конструктора 'Лего', то есть все детали, но только набором в 'коробочке'. Дробилку для травяных или древесных отходов, вильчатый погрузчик, что крепится к задней части трактора, рассчитанный на подъем пяти сот килограмм и до двух метров в высоту. Ну и в самом последнем — полный комплект для сборки трех секций бороны, включая и болты с гайками плюс шайбы с граверами. И на на закусь, это — лебедка, которую можно крепить как на сам трактор, спереди или сзади, к раме и штатным приводным валам, так и использовать в качестве ручной грузовой в мастерской или для других разных целей в хозяйстве.

А в последнем из дворов, в таком же сарйчике, обнаружили четыре больших бочки с топливом, и одна поменьше с маслом, запасная резина для этого импортного агрегата, даже дополнительные колеса в сборе стояли в углу на подставке, с крупным протектором, и небольшой стеллажик с запчастями для его обслуживания и ремонта. Тут же, прям по центру помещения была смотровая яма, прикрытая щитами из толстых досок — значит что, скорее всего оно, это помещение, и должно быть ремонтным залом или мини-мастерской для всего поселка. Так видно Шутники-Экспериментаторы это дело и задумывали.

Наше решение по этому бонусу, принятое после ожесточенных споров:

— Тогда давайте сделаем так, — самую дельную мысль высказал, как ни неожиданно, Ваня, — небольшие домики правой стороны отдаем под жилье агрохолдингу, ну или если по-простому — нашим фермерам. Там для них уже и техника припасена, и ремонтные мощности в наличии, да и огороды с садами в той части бонуса намного больше чем у противоположной стороны. А в постройках левой сделаем так — в одной из них обустроим больницу, а соорудив перегородки, получим из двух комнат кабинеты для разных врачей, и одновременно в третьей выйдет оборудовать госпиталь. Если же рядом сможем построить второе такое же помещение, то уже там и палаты для больных сможем сделать. В соседнем доме поселить врачебный персонал. А из последнего из них сделать школу-клуб, два в одном — будет где днем детей учить, и наши взрослые иноязычные соклановцы смогут иметь помещение для своих занятий по освоению русского языка. А вечерами можно будет в читальном зале и книги почитать, если там будет устроена библиотека, и в разные настольные игры поиграть. Да и телевизор потом установить, для просмотра фильмов и концертов. Можно и в зале его будет смотреть, и с улицы должно хорошо быть видно.

— Предлагаю сделать немного не так, — высказывает свое профессиональное мнение Паулус, — мы сначала сделаем проект по предложению уважаемого доктора Ивана, и просчитаем нужные для этого материалы. А дальше сделаем уже второй, обновленный — с вторым этажом, где будут проживать наши врачи. Выставим их на совет для обсуждения, и смотря какой из них будет принят, будем готовить материалы. А потом организуем, как вы раньше делали — субботник, и за один-два дня все сделаем.

— Мне так даже больше нравится, — Ванька первым поддержал его, — тогда в освободившемся срубе сделаем библиотеку-клуб, а последний так и оставим школой.

— Все согласны с этим предложением? Тогда — принято!

Пока я получал плюшки и формировал заказ, парусная переделка катера с экипажем из Гриши-Григорайеса в качестве старшего матроса — ох и мало у нас пока умельцев работать с парусами, даже такими простыми, и одного из бразильских бойцов ушла в рейс к производственникам. Туда повезли питание, и для тех, кто уже обитает на островах Оливовый и Сахарный — такие названия к ним прилипли сами собой. И новому пополнению, что шло с ними, это миски-ложки-кружки, комплекты котелков для готовки, рыльно-мыльное, палатки и постельное. Маше пришлось им выдать дефицит — пару больших финских четырех местных, одни из последних, что достались нам в наследство от 'гордых орлов'. Они вообще шикарные — все у них надувное, включая полы, над входом большой навес-веранда, из него должна выйти хорошая кухня-столовая. Ну и пошарив по углам склада, она нашла подходящую одежду для взрослых, потом выдала им иголки-нитки-ножницы, и старые вещи нохчей. Так как на детворе надеты конкретно рваные обноски, то матери им сами пошьют нужную одежду. Получив баульчики, они чуть не прослезившись, благодарили. Машка потом пересказывала все произошедшее:

— Спасибо, госпожа, большое спасибо, — это когда получали посуду.

— Зачем, госпожа, у нас хорошая одежда, её надолго хватит, — заголосили старшие, стоило только увидеть все приготовленное для них.

— Вы очень щедрая госпожа. Мы будем служить вам всю жизнь, — с мокрыми глазами они принимали выстиранный хлам, на который не поднималась рука, чтобы давно выбросить. Но когда дети через полтора месяца вернулись на Победу перед торжественным открытием школы — я обалдел. Что может при желании сделать женщина для своего дитя — обшили всех, от маленьких и до больших. И даже не было заметно, что все это сделано вручную.

— Макс, — поймал паренька в столовой сразу после обеда, — что ты не радуешь нас результатами полетов квардиков?

— А нет у нас никаких "результатов". Только расстройство одно…

— Что такое? Уже сломались?

— Нет. Хуже, и намного. Только поднимаешь его чуть над деревьями — сразу атакуют мелкие птицы. Это маленький. Я подумал, и решил поднять большой на максимальную высоту — а это восемьсот метров. Два раза удачно, а на третьем меня поймали чайки — и с огромным трудом смог увести аппарат из под атаки, и спрятать его в под кронами.

— А что дальше?

— Всего сделал полтора десятка попыток — но они все, кроме самых первых, неудачные. Птицы атакуют постоянно, а раз мне коптеры терять за просто так жалко, то и наши эксперименты прекратились.

— И какое твое мнение?

— Не берусь утверждать, но мне что-то подсказывает, что организаторы этого проекта просто не хотят, чтобы у нас были летательные аппараты. Или вообще запрет на полеты, или только для такой мелочи.

— Интересно, и даже очень. Нужно поспрашивать у соседей, они с таким не сталкивались?

— До этого я и сам додумался. Радисты и Ксюши и и Кота даже не слышали, чтобы в их анклавах было что летающее. Так что придется думать нам самим. Вот на днях пойду на Надежду, буду оборудовать там пункт радиосвязи и устанавливать локатор, ещё и там сделаю несколько попыток взлететь над равниной. А уже тогда буду анализировать полученные результаты.

Вот капнул и ещё один пунктик в копилочку фобий небесных смотрящих. И это далеко не первая такая непонятная особенность.

Бойцы, что несут службу у бухты 'Хвост', доложили, что по одному из берегов обоих её лагун появились каменные пирсы со стрелами кранов, правда как и у нас — они сделаны не из металла, а из темного и очень прочного дерева, стоящими на колесах, что ходят по направляющим-рельсам, тоже из такого материала. И с возможностью выполнять все подъемные операции как с приводом от электро или бензомоторов, что должны быть смонтированы на грузовой площадке, так и вручную — вращая имеющиеся на редукторах рукоятки маховиков. Но двигателей, ни каких, нет ни там ни тут.

— Иваныч, тут невдалеке от моего 'отшельничего скита' вроде коровник появился, слышно знакомые звуки, — вызвал меня по рации Дед, — сейчас пройдусь и гляну, кто это там подает голос.

— Ну что? — следует через некоторое время опять его вызов, — километрах в полутора от меня, в сторону 'Дома', на краю большой травянистой поляны, появился скотный сарай на полтора-два десятка голов. Там сейчас живут пять коров и шикарный темно-коричневый с белыми пятнами бык, в отдельном дальнем стойле. Я им зерна и сена положил — там, кстати, даже небольшой склад с кормами есть, и воды дал, родник то рядом. Но к вечеру нужны женщины — и подоить их и обихаживать.

Постройка, жилая, для скотников, есть — рубленое здание из трех комнат, одна из них с каменной печью, даже скорее камином, кухонным столом и разными посудными и не только принадлежностями для куховаренья. Вторая с кроватями, точнее деревянными нарами, в два этажа по обе стороны от прохода, на восемь человек, и стол, что даже впятером не поднять. Там же небольшая кладовая с запасом разных продуктов длительного хранения. А третья комната с входом снаружи, в неё ведет огромная дверь, прямо амбарная, с железным засовом в ладонь размером. Вот там, вдоль обоих длинных стенок стоят сплошные столы с полками под ними. И там меня ждал "сюрпрайз" — разные, накрытые матерчатыми чехлами, приблуды. Из них я вроде опознал ручной сепаратор, однажды видел подобное устройство у друзей, а для чего остальные, увы, но не знаю. Никогда не сталкивался.

Как потом мы разобрались, там в ней можно устанавливать и сепаратор, сливки снимать, и сыродельню, и маслодельню — это и были те приблуды, которые тогда Дед увидел, но не узнал. Оно все было небольшим — но 'сколько нам того нужно', думал я в то время, а сколько его понадобилось, когда соседи узнали его вкус и качество. И все дружно начали записываться в очередь на поставку.

Вот так, очень неожиданно, у нас появилась своя молочная ферма. А как потом мне доложили, после осмотра, все коровы беременные. Как это у них называется — я просто не знаю, никогда до этого не сталкивался с подобными проблемами, но вроде, они тельные, или стельные, точно — фиг его знает. И будут давать потомство по очереди — сначала у одной отел, потом, через пару недель уже пара даст потомство, и ещё через время вторая. А первая уже через месяц даст нам своего ребенка-теленка, и будет у нас естественное расширение стада. Так смотришь, через год уже сможем пополнением и торговать-менять на что нужное у соседей. Ну, или бить самим, на мясо. Живем, братцы, живем!

А потом я сообразил, что нужно будет брать оптокабеля намного больше — сразу к серверу подключить не только все здания только полученного посада, но и протянуть линию в дом к Деду, на ферму, и к будущему птичнику. Его уже не только запланировали невдалеке делать, из бывшего торгового павильона, но даже подготовили основание из камня, и успешно ведут сборку. Ну и думать, как подключить дальний форпост, то есть, ДОТ у бухты Хвост, им даже можно будет установить камеры там, где часовым побережье не видно, и вывести изображение старшему дежурному на монитор. И получится на всём острове и связь, и обмен информацией, ну и наш любимый интернет, точнее местечковый, или сити-нет с его общением и разной информацией, что будет в базе на сервере.

Через некоторое время вдруг снова вызывает Федорович:

— Иваныч, тут такое дело. Короче, к моему домику из лесу вышла бабулька, худенькая вся такая, но живенькая как юла — ни единой минуты на месте не стоит.

— Ну если она бабулька — то кто ты сам? Юноша в полном расцвете сил?

— Бабулька-бабулька, слово даю. Самая что ни на есть. Ей уже семьдесят третий идет — она старше меня и намного.

— А откуда она взялась? И когда сюда попала? Успел разговорить? Или она сама тебя заболтала?

— Отчитываюсь. Раиса Ивановна, родом из Алтайского края, потомственная профессиональная лекарка — травница. Сегодня рано утром вышла в свой лес, как она говорит — пришло время собирать некоторые травки и корешки. А потом увлекшись, просто не заметила, когда родные хвойно-лиственные леса сменились на почти такие же, но с частыми вкраплениями разных пальмам и кипарисами. Но сама она из породы свежих потеряшек — коммуникатор на левой руке мы совместными усилиями нашли, а в азарте поисков не услышала ни его сигналов и не читала стартовый текст наших местных Экспериментаторов.

— А как её мнение по местной природе? Тут могут расти её травки-корешки? Или раз природа не та, и их нет?

— Она сама уже жаловалась, что с половины дня всё ей знакомое исчезло, вообще полностью пропало. Она сама в растерянности. Так что мне теперь с ней делать?

— Что делать? А ты сам расскажи ей, куда она попала, за Забытые Острова не забудь упомянуть, на берег, к морю своди. Если сохранил свой листок с первичным текстом, дай почитать. Ну чего я тебя учить то буду — разберешься и сам. Не забудь спросить — пойдет она к нам в анклав или нет. И в любом случае, ищите её терминал. Он ей понадобится, если будет жить одиночкой, а если идет к нам, то завтра при вступлении будет нужен.

— Она с радостью сразу согласилась идти в людские массы, то есть к нам. Но, хоть с этим обоим крепко повезло — запомнила, где впервые тет оказалась, и плиту нашли достаточно быстро. Хоть с этим делом мороки не было.

— Вот и хорошо. Приведешь сам к Дому?

— Естественно. Об этом не переживай.

Вот тебе бабка, и Юрьев день! К чему такие находки? Когда нашли только автоматы и пистолеты — это было понятно, у мужиков обычное табельное полевое снаряжение. А к чему такая винтовка? Ничего не понимаю. Остается только ждать, пока все они очнутся.

— Ещё находки, — через время Борз вызывает опять, — на расстоянии в двести-триста метров от овражка, на площадке диаметром метров в сто пятьдесят, в разных её местах было найдено шесть терминальных плит. Понимая, что владельцы этих ценных девайсов в скором времени сами не смогут подобрать эту свою собственность, мы рискнули пропущенным днем поставки, и перенесли всё к себе в НП. Утром свободная смена во время похода за завтраком заодно и их захватит, а когда они будут под замком в Доме, мне станет спокойнее.

Вот теперь вроде все они нашли — очень на это надеюсь. Но вот что это за люди? И тем более, зачем у них было такое специфическое оружие, как снайперский Barrett, вообще не понимаю. И почему все раненые? И не только стрелковкой, но и осколками — имелкими, как от подствольника, так и крупнее, похожими на разорвавшуюся невдалеке минометную мину. Но, честно говоря, очень сильно сомневаюсь, что спасенные найденыши сами соизволят открыть этот секрет.

А за вторыми воротами, в отсеке глубиной всего метра в три, стояли очередные, огромные для нас богатства. Это были станки! Три из них я знал — это токарный, он даже больше размером чем у нас в школе был, потом большой напольный сверлильный и заточной, то есть, если говорить по-простому — обычное точило. А вот что еще там за оборудование — никто из нас в этом к сожалению не разбирался. Была сварная рама из швеллера на ногах, с одной её стороны гидроцилиндр, как у трактора закреплен, а с другой стоят какие-то зажимы, да патрон типа токарного. И вдоль одной стены — сплошные стеллажи, металлические. С кучей полок, и стоящими там коробками разного вида и размера. Открыв некоторые из них, мы поняли — что это там лежит металлообрабатывающий инструмент. И сверла, и резцы, и разная другая, очень нужная дребедень, с кучей мерительного инструмента, мы всего там увиденного даже и не знали. Ни я, ни мои спутники.

— Ну что? Это все, естественно оставляем? Тут грузим только продукты и за детьми на 'Детсад'? А потом сразу домой! И на доклад к главе! Пойдем все вместе? Да?

— МалОй! Ты у нас старшОй, так что тебе и докладывать, — это у Виктора вдруг прорезалась речь, — а с грузом да, ты прав. Продукты и дети, а потом сразу назад. К тому же уже и темнеть начинает, очень поздно сегодня вышли. Сильно поздно.

— Знаете, мужики. Чё-то боязно мне тут так просто все это оставлять. "Охранника"-то мы завалили. Короче, добровольцы на охрану есть? Думаю, что двоих с помпами до утра будет достаточно?

Нашлись, чего уж теперь. Займут круговою оборону — и до нашего возвращения, в случае чего, уверенно продержатся. Да и лишнее место в лодках для перевоза "детсада" с их сопровождением совсем не помешает.

Проходя на обратном пути мимо двух последних, песчаных островков, мне показалось, что на их берег выползает что-то темное. А настроив бинокль, я чуть не вывалился в воду — из моря выходили большие, нет — просто огромные туши крокодилов, точь в точь такие, как я в Волгограде в зоопарке видел. На песчаном берегу ближнем из них было видно уже штук семь или восемь бронированных чудовищ. А вот на дальнем острове как бы ни с десяток их, медленно ворочалось темными громадами. Это видно те, столь давно ожидаемые потомки доисторических гигантов-дейнозухов, пришли откладывать яйца, для выведения своих кошмарных потомков. Вовремя же мы сюда попали, очень даже. Просто страшно становится, представив нашу детвору, что ничего не опасаясь, утром выскочила бы на береговой пляж. Прямо свежий завтрак с доставкой вышел бы, так, ненароком.

В бухту у 'Дома' вошли уже в сумерках, и все присутствующие впервые увидели и оценили ту иллюминацию, на которую ранее даже и не обращали внимания. Мы же тут все это время жили, никуда не уходя. А как дети всё это восприняли! Да ведь это ни словами не сказать, и ни пером не описать, как было в какой-то детской книжке написано. А выйдя на берег, и сами офигели — по обе стороны дорожки от бухты к нашему 'Дому' стояло шесть новеньких рубленных из бревен строений — типа сибирских изб, по три штуки с каждой стороны. И при этом явно предназначенных под жилье — так как во всех их были видны остекленные небольшие окна. Что это за приобретение? В честь чего нам такой приз выделили? Это по любому — или за накопительные бонусы, как пишется в игрухах, или экспериментаторские проделки.

Доложив ожидавшему наш приход Стасу о находках, впервые за всё это время увидел его таким возбужденным:

— Вот это приз, всем прежним нашим находкам сто очков по полезности в будущем развитии сообщества даст. Огромное спасибо от всего анклава твоей группе. И за детей тем более особая благодарность.

Стас: доклад Дробова, Коменданта остров База.

Разговор между врачами.

Сразу сообразив подоплеку вопроса, попросил немного подождать, и связавшись по второму каналу со своим НП и Базой, запросил пеленг на моего абонента. А пока они настраивались, Оксана чуть рассказала о своем сообществе:

— Наш остров, как ты помнишь, он называется Независимость, большой, довольно таки. Сверху он выглядит как гантелька с очень толстенькой перемычкой. Ширина от одиннадцати и до четырнадцати километров в шариках, при длине чуть больше двадцати двух. Практически в центре каждого расширения — горки, большая почти шестьсот а малая чуть выше пятисот метров.

Пока она была занята, спросил у Машуни:

— Я правильно делаю, что без пререканий шлю помощь? Может быть не стоило вмешиваться?

— Ты придурок? — как-то очень неожиданно услышал такое определение моего умственного развития от любимой, — или просто дурак? Нас просят соседи, такие же русские, как и мы, о незначительной помощи. И ты сможешь ей отказать? Я в тебе разочаруюсь.

Не рискнув оправдываться, промолчал на эти обвинения, с нетерпением ожидая результатов пеленгации. И наконец:

— Глава, мы определились, — передал Петр с Базы, — они совсем рядом, примерно в восьмидесяти километрах на запад от нас.

— Нихрена себе, островок. Спасибо, — отвечаю собеседнице, — мои успешно определили, где вы. Чуть больше восьмидесяти километров от нас. К какому времени должна подойти наша помощь?

— Близко — и это очень хорошо. Если можно, то желательно к рассвету.

— А состояние моря и скал в этом районе вы знаете?

Выспросив все важное, что они могли знать о маршруте, вызвал Женю, и пока он ко мне добирался, спросил у своей помощницы про впечатления об главном острове Ксюши:

— Ни фига себе, у них островок! Я вот успела прикинуть на пальцах, его приблизительная площадь порядка двухсот пятидесяти километров. По сравнению с нашей Победой это монстр раз в восемь больше, и как она, бедняжка, с такой громадиной справляется?

— Глава, вызывали? — в этот момент ввалился взъерошенный и немного сонный лейт Грач.

— Да. На завтра у тебя есть другая, очень срочная и ответственная работа, — потом передал тому все, что узнал от соседей, свои обдуманные мысли, ну и приказ, — извини, не до отдыха, пока.

— Да какие разговоры, — быстро ответил тот, — и выспимся, и отдохнем. Ну не в этой жизни, так в следующей. Все успеем.

— Тогда бери человек пять стрелков в экипаж, из них одного, знающего маршрут, ищи любого моториста, и дуй на Базу. Я Александра предупрежу — сразу станешь под разгрузку и дозаправку. Ну и возьмешь там себе новый пулемет. Курс, куда идти дальше, дадут после разгрузки — я его и сам пока не знаю, а соседи обещали уже там на месте выделить своего лоцмана. И, на всякий случай, прихвати пару снайперок ну и тех, кто с ними хорошо обращается. Второй моторист будет сменным, как и парни, а вы за это время успеете отдохнуть-отоспаться. И передай по команде старшему — твоим ранее загруженным судам выполнять отданные приказы.

Отправив Женю, сразу связался с НП производственной базы, вызвав его коменданта, передал все необходимые распоряжения, попросил, по возможности, прислать большой катер к первому архипелагу под погрузку, и на этом наш такой внезапный аврал закончился.

— Милый, будь добр, в следующий раз при подобной ситуации не тупи, — начала меня повторно отчитывать Маша, — нас тут, на этих Забытых Островах, русских и жителей бывшей советской страны не так уж много. Это мы только знаем о двух соседях, ну может еще есть одно или два таких сообщества, и все. А сколько нЕруси тут, страшно и представить, стоит только вспомнить прошлый мир. И, как ты прекрасно знаешь, мы сами никогда и ни на кого тут не напали. Ответку? Да, за этим у нас не заржавеет. Получить долг за нападение? Аналогично. А сами? Ни разу. И надеюсь, никогда и не будем. Согласен? Чего молчишь?

— Да вот, сижу и вспоминаю всю знакомую историю и Руси, и СССР, и уже России. И ты, очень похоже, что полностью права. Начиная от Батыя и Чингиз-хана, мы только били в ответ, вплоть до последней войны. А уже к развалу Союза и сами неплохо приложили руку, погнавшись за европейской красотой во всем — от белья до машин. И продали родину. За сникерсы, памперсы, да джинсу. Ладно, хорош вспоминать былое. Пошли знакомится со свеженькими, с пылу и жару, сегодняшними потеряшками, что на обратном пути Женя нашел.

В общем, мое время прошло вот так. За час, обойдя вокруг скалу вдоль стены, и вымокнув до пояса, пару раз промахнувшись по подводным, таким близким с виду камням, нашел не только свою мокнувшую с наветренной стороны в море у берега злосчастную бейсболку, но и плантацию гигантских, размером с ладонь, мидий, что жили на отмели с этой же стороны. Прихватив от жадности их аж пять штук, добрался до берега у расщелины, снял мокрые камуфляжные брюки для просушки, и занялся добыванием мяса из раковин. Хорошо что в пробег я надел, как и мои друзья, свою куртку. И просто отлично, что в её боковых карманах осталось практически все, что там обычно лежит. Из того, что вот сразу оказалось востребованным, это были мои оба наборных ножа, или если матерится по-гейропейски — мультитула. Один, немного побольше, имел в комплекте и пассатижи, и пилу с отверткой, и шило, и сам нож, и еще полтора десятка так иногда нужных "инструментин". Его мне подарил дед на двадцати пятилетие. Обалденно практичная и удобная в обращении вещь. Вот лезвием его ножа я и разрезал мидии между половинками раковин, прекрасно понимая, что иначе мне их не открыть. Откуда я знаю, что это именно морские мидии? Так пару лет назад довелось отдохнуть у моря, где Гор меня с ними и познакомил. Ну а второй 'мультик' был немного попроще, но тоже очень нужный. Он разбирался на три части, и кроме самого ножа, открывачки для банок и бутылок, и штопора имел в комплекте вилку и ложку. Вот его четырехзубой частью я и стал выгребать их мясо прямо в рот. Но жадность — великая вещь, последнюю я не осилил.

И вдруг, очень неожиданно, комм ожил, и на экране пошел текст:

Стас. (Утреннее совещание, о. Победы)

— Тут вот, после наших с Машей ночных бдений, — и вокруг раздались тихонькие хмыки и смешки. — Так вот, несмотря на вашу "иронию", мы не только этим, на что вы хмыкали, занимаемся, но и думаем, рассуждаем о развитии сообщества. Его будущем. Нашего с вами, между прочем! Вопрос состоит вот в чем — мы, точнее именно наши поисковики, за прошедшие недели нашли уже четвертый склад. И если тот, самый первый, на Шерстистом, был только стимулирующим для базового сообщества, то уже ветрогенератор — это как задел на будущее, для уже сформированного общества с осознанной необходимостью в электроэнергии. Третьим был, как вы помните, магазин-стекляшка на скале — и его содержимое мы просто съели. А уже последний, во вчерашней находке, что обнаружила группа Малого — нам прямо указывает на необходимость в промышленном развитии. Станки, как и металл, их есть не будешь.

— Стас, а ведь это всего один склад. Неужели ты с таким ограниченным набором оборудования думаешь строить промышленность? — обозвалась Маша, явно намекая, чтобы я продолжил и расширил наши совместные мысли.

— Ну, как ты помнишь, у нас еще на Базе для начала есть неплохой механический цех. Туда и вчерашняя находка отправится. А в будущем, когда найдем склады, но уже другие, в новых местах, то там по любому будут и станки, и оборудование, и материалы. Вполне возможны находки радиоэлектроники — может быть и не современной, а старинной, еще на радиолампах. Но и она в пользу пойдет. Или оружейный склад попадется.

— А где мы их будем искать?

— Там же, где группа Малого нашла и этот. Как мы с ним думаем, в том каждом островном мини-архипелаге, по идее должен быть свой склад. После сегодняшнего рейса узнаем точно — есть они там или нет.

— А как же? Ведь в них, тех архипелагах, есть свои потеряшки, а мы нагло отберем у людей средства к жизни.

— Маша, да и вы все: поймите — там, на тех островах, за четыре недели население не организовалось, а это целых восемь островов или двадцать четыре человека! А я уверен, что рядом с нами нет большой и сплоченной, к тому же, дружной группы. Иначе не мы бы к ним ходили, агитируя на переселение и вхождение в наше сообщество, а они к нам. Или, по крайней мере — уже обсуждали межанклавный союз, и делили архипелаги границами. Но ведь этого нет? Нет! Значит, никто из них не обладал нашей решительностью и уверенностью в том, что большОму сообществу дОлжно БЫТЬ. Согласны?

— Ну все-таки — как-то оно, Стас, не то, не правильно…

— Ладно. Смотрите пример — нашла малая группа, базовая тройка, или уже увеличенная, до шести, девяти, или даже двенадцати человек, склад с продуктами. Что она с ним могла сделать? Только тупо сожрать! На дальнейшее развитие такое не запустишь. Другая нашла технику, любую — от рации до электрогенератора, от квадра до минитрактора. Что они с ней будут делать на небольшом острове, и без нужных специалистов? В лучшем случае отложат до будущих времен, с надеждой на то, что смогут найти найденному применение, в худшем, просто разберут или сломают. А если кому попадется склад-оружейка? И в той группе будут или горячие "горные птицы", или не менее горячие африканские повстанцы. А вдруг это арабские непримиримые из Аль-Кайеды, или японская якудза? Китайские триады, сицилийская мафия, наши зеки с зоны — выбор огромен, но результат одинаков. Представляете себе последствия для всех окружающих, от этой находки? То-то и оно!

— Но ведь там же наверняка уже живут люди!!! — раздался голос из среды собравшихся.

- Конечно — Люди. Могут там быть. Даже не могут, а сто пудово они там есть. Но поверьте, сейчас, через месяц после попадания сюда, на Забытые Острова, у них есть только два варианта развития. Хороший и плохой. В хорошем — они присоединяются к нам или любому другому большому анклаву и, живя в том обществе, помогают своими знаниями и трудом его развитию. В плохом же — их участь плачевна. Одиночки или малые группы сами никогда не выживут, особенно вдали от привычных городов и их удобств. А эти склады, каждый из них найденный нами, будут давать один за другим импульсы скорейшего развития. Практически так мы вчера поговорили и с Генкой — я ему объяснял свою 'политику партии и народа'. Как ни странно, но пацан в суть моих размышлений врубился сходу.

— Мы тебя тоже поняли. По крайней мере, я-то уж точно. И полностью поддерживаю это решение, — отозвался Федорович, — а когда и чем будет вывозиться содержимое той, уже вчерашней находки?

— Уже сегодня, с самого рассвета, транспорты с экипажами, что были на подъеме машин у соседей на их острове Юта, пошли со своей добычей к Базе, под выгрузку. Так как это единственный остров, открытый нами, изначально был предназначен под ремонтную и станочно-промышленную площадку, и я решил ничего в его специализации не менять.

— А что для нашего сообщества "такое полезное" они добыли там со дна моря? — раздался чей-то въедливый вопрос.

— В принципе, если думать о добыче именно как о машинах — практически ничего привычного для нас там нет. Тем более, что все оно пробыло в воде не один год, и кроме массивных и крупных агрегатов, все гнилое.

— Но вообще — для нас, нашего сообщества, смысл в этом походе-то был? — в этот раз успел заметить, кто спрашивает — батеня. Может быть ему и правда это интересно, но я так думаю, что он просто пытается разбудить интерес в остальном, еще не проснувшемся, коллективе руководителей.

— Не знаю, насколько большой, но смысл есть, к тому же мы с Женей решили отправить через пару дней транспорты к Юте снова — нужно полностью подчистить дно у острова. Сразу на месте с соседями разделим добычу, а потом каждый себе будет решать, что с ней делать.

Кроме того — есть и еще один немаловажный фактор. Международный. На все там находящееся претендовали некие ближневосточники — и даже направили туда свою поисковую команду. Что там находится они уже примерно знали от изъятого оттуда американца. Об этом поведал спрятавшийся от них индеец из Мексики. Кстати, он попал туда на своей машине — передвижной стоматлаборатории. Её "котики" достали одной из первых. Вот только муслимам не повезло — ведь был шторм, в который они попали, выжили только двое механиков… Но ближневосточникам как сообществу не повезло и гораздо больше, потому как наши соседи — группа Кота оказались там раньше и именно они и активно начали первыми подъем, разборку и сортировку всего найденного. Поступили по принципу — кто раньше встал, того и тапки.

Кстати, уже есть информация что оба выживших механика просятся перейти в группу к Коту и активно помогают в разборке. Мало того, уже во время подъема появились еще одни претенденты, англоязычные, и что вероятнее всего — американцы. С "претензиями". Вроде как, по их словам, и остров тот "американский", и все имущество туда попало из их страны. Им передали найденную там чернокожую их соотечественницу и…. все! Мерканцам ничего материального вообще не досталось, а они так надеялись! Даже намекали на возможную атаку с захватом и острова и всего найденного. Пока наши на КМ-ке не расчехлили свой пулемет. А соседи заранее, чтоб не было проблем в дальнейшем, чье оно — найденное там, и пригласили подключиться нас. Вот мы и доставали там все, сразу разбирая и деля — что кому нужно или может пригодиться. Достаем, разбираем и делим — быстро, оперативно, качественно.

— Ну и все же: что конкретно мы приобрели полезного?

— Машин, чтобы они были сразу на ходу — ни единой. Привезли два джипика амерских, еще времен той войны, Willis, грузовички — один побольше, и два маленьких с кузовками — все они полноприводные. Три дизельных двигателя со всем обвесом, но требующие серьезного ремонта. Ну и разные узлы от машин.

— Что с ними всеми делать — решил?

— Федорович — их только вчера ночью привезли, какие могут быть мысли по использованию? Рано еще.

— Добро. Уговорил. Тогда вместе с механиками будем через время решать их судьбу.

— Вот и я о том же. После выгрузки, у пирса сразу разберут наш самодельный тримаран, и мастера после этого будут решать, как все три его корпуса превратить в парусники. А потом все грузовые катамараны сразу пойдут к группе островков архипелага Детский. Перевозить на склад Базы найденные там плюшки.

— А катер что будет делать?

— Да он еще вчера ушел. Вначале разгрузится, а потом заправившись, пойдет к еще одним соседям на Независимости помогать. У них сегодня ожидается налет.

— Бойцы ей не нужны?

— Оксана сказала — что ей и своих хватит.

— Что будем делать с найденным на Детсаде помещением? — неожиданно спросила Маша.

— Его судьбу пока ещё не решали. А что? Уже есть предложения?

— Мы с Дедом и Паулусом вчера вечером обдумывали такой вопрос. Срубы, из хорошей и выдержанной лиственницы — это хорошо. Это просто отлично! Но нам в них от северных морозов не хоронится — на островах не просто тепло, а даже жарковато, знаете ли, особенно среди дня. Вот от нашего главного строителя и поступило одно очень интересное предложение. Вообще мы его вначале планировали обкатать виртуально, считая все параметры только на бумаге. Но раз есть материал, который все равно придется перевозить к Дому, то можно провести и реальный эксперимент — я вчера сама, лично, ходила к 'призу' с рулеткой, и измеряла диаметр бревен на срубе. И что самое интересное, они там все имеют одинаковый размер — тридцать пять сантиметров.

— Не понял? В чем же суть вопроса?

— Минутку подожди? А? Паулус сказал — что такие бревна его пилорама спокойно переведет на доску. А наше предложение в том, чтобы из одного сруба мы могли потом сделать минимум два помещения или жилых дома, но уже из доски, как Федорович их обозвал — сборно-щитовые. Представляете? У нас их сейчас шесть, плюс хозяйственные постройки — еще шесть, добавляем вчерашнюю находку, и выходит в общем тринадцать срубов. А мы из полученного в таком случае материала мы можем восстановить разобранные домики, и добавить еще столько же, но теперь именно для жилья, то есть — сделать двадцать шесть построек. В два раза больше.

— Вы расчетами это проверяли?

— Как ты понимаешь, мы отнюдь не архитекторы, но просчитать выход доски при распиловке бревна смогли. Выходит так, как я и сказала — на два дома, ну и с небольшим запасом.

— Это вы считали стены только в одну доску?

— Нет. В две. Вначале собирается каркас из брусьев, потом обшивается стена изнутри, — это уже сам Злоков взялся пояснять их идею, — и частично снаружи, и постепенно набивая промежуток утеплителем, подводится под крышу.

— А где его брать, этот ваш утеплитель? Заказывать по каналу? И самое главное — зачем он? Сохранять тепло внутри? Не понимаю?

— Стас! Да все просто! Вдоль побережья всех островов немеряно лежит выброшенных морем водорослей, нужно их только собирать и полностью высушивать, это будет самая лучшая и, тем более, натуральная теплоизоляция. А в наших условиях нужно защищаться не от морозов снаружи, а от жары — и они вполне успешно будут исполнять роль термоса. Я еще гляну дома в литературе — там был интересный вариант кондиционера, но без всей нашей электронно-механической мутотени.

— Интересное предложение. Но раз сами предложили, то и полный просчет вам готовить. Вначале считаем — со всеми нюансами, а только потом будем пробовать. Но все равно — спасибо всем за ценное и своевременное предложение. Немного позже мы к его воплощению в жизнь обязательно вернемся.

— Глава, это НП, — внезапно заработала лежащая на столе передо мной рация, поставленная на громкую связь, — одна из групп топографов-"картировщиков" передала — в ущелье на северной стороне Карачи найдены большие заросли бамбука.

Карача? Что это? Буквально вчера, озверев от необходимости постоянного повторения слова Гора, я силовым, для себя самого, и естественным — для всех остальных, правом Главы делать такие решения, дал ей это название. Можно спросить — и спросили же, некоторые. Что оно значит? Какое-то название не такое. Непонятное оно сильно, чем-то напоминает пакистанку, точнее огромный город-порт в этой стране. Но когда я объяснил, что почти так, но в чуточку, в совсем немножко расширенном варианте, называется небольшая горка, что находится на окраине моего родного города, ставшая в недавние времена для него печально знаменитой — все вопросы были мгновенно сняты.

— Кто нашел?

— Пара их командира, Алексея. Они вышли к нему первыми, а через время, с другой стороны появилась вторая.

— Не сказали, какая примерно площадь находки?

— Сколько точно — сами доложат. Я знаю только то, что ширина зарослей на выходе из ущелья примерно с полкилометра, может больше. При длине метров в восемьсот.

— Спасибо за новости!

— Это моя обязанность…, - прозвучал робкий девичий голосок.

— Отлично! Если его много, то можно из бамбука делать все стойки и балки перекрытия в будущих домах, а обшивать уже доской, — обрадовался Паулусс.

Теперь опять возвращаюсь к разговору с Машуней:

— Но и это не все. Дом даст более или менее нормально жить в своих помещениях не больше этих двухсот человек. Теперь ты понимаешь, почему был утром поднят вопрос о найденных складах?

— Не считай меня полным дураком. Конечно, ты меня поразила возможными темпами роста, но о домах я и сам уже задумывался. Но к этому разговору вернемся тогда, когда вы предоставите проект и его просчет.

— Хорошо. Тогда третье: чем им, кого мы сюда собрав привезем, заниматься? Где, чем, как и на чем работать, чтобы не сидеть сиднем на одном месте? Думал над этим?

— Последние дни — очень часто. Есть только один вариант — повторно заселять все основные наши подконтрольные острова. На которых есть смысл держать персонал — что-нибудь выращивать, добывать полезное для всех. Может быть где-то найдем полезные ископаемые, типа руды, и начнем её добычу. Или будет остров с залежами глины — станем делать и обычный кирпич и пустотные строительные блоки. Да вариантов-то много, только в условиях небольших островов их количество очень ограничено.

— А отправить экспедицию по следам кап-лея Миронова, к их острову Подскока, не думал?

— Да была такая мысль, но пока полностью не оформилась. Но и судя по дневнику, туда очень даже не близко — чуть больше тысячу двести километров. И даже если мы его там найдем, на кой он нам сдался? Обнаружив или же повторно, спустя столько лет открыв заново колонизировать? То есть — заселять? Кем? Перевозить наших людей? Смысл? Чтобы просто найти? Нууу? Это конечно цель, но если он маленький — найдем и просто забудем, занеся только на карту, и запомнив это. А вдруг — он большой? В разы больше и лучше нашей Победы? Тогда что? Бросать все нажитое тут, срываться с места, и идти жить туда? Думала, что потом делать? А земноводное с хвостатым нас всех с потрохами задушит и съест. Согласна?

— Извини! С такой точки зрения я на это не смотрела.

— Нет, не переживай. Ты права, и полностью. Но к нему мы пошлем судно чуть позже — и именно только ради удовлетворения нашего любопытства. Все равно червячок сомнения и неудовлетворенности, противный и подспудный, будет где-то там крутиться-шевелится, не давая жить, не узнав всех точностей этой цели.

— Ну а теперь представьте своих спутников.

— Мы что, сами о себе ничего сказать не сможем? Не дети ведь. Я — Марк Иосифович Меерович, после института всю жизнь, до самой пенсии, работал в Крымской обсерватории, доктор наук. Мне, как вы понимаете, столько же, как и Арнольду — семьдесят два.

— Ну а я, — немного привстав, начал следующий, — метеоролог, профессор, так же давно пенсионер, одноклассник и одногодка первых представившихся, Иосиф Израилевич Побережский.

— Перед вами сидит один из немногих в союзе евреев, представляющий славное племя полевых геологов — Моисей Львович Рухимович. До пятидесяти пяти лет я сам ходил в поле, успев за это время стать доктором наук. Потом до шестидесяти трех преподавал, и оттуда ушел уже только на исследовательскую работу. Как и предыдущие друзья, я их одноклассник.

— Ну а вы — "девушка слегка за сорок"?

— Увы, уважаемый Станислав, "девушке" давно за шестьдесят, точнее уже шестьдесят три. Моя девичья фамилия Гальпери, Ираида Леонардовна Гальпери, будем знакомы. Начинала свою трудовую деятельность врачом-офтальмологом, то есть, как в простонародье говорят, глазником или окулистом. Двадцать три года назад меня подставила ближайшая подруга и коллега, обокрав — присвоила мою научную и практическую разработку и, естественно, грязно оболгав. Я не стала доказывать свою правоту и невиновность, и ушла из институтской клиники. А затем уехав из Сибири в центральную Россию, сменила фамилию, взяв свою девичью, и специальность — став биологом и антропологом. Бывшая же заклятая подруга наказала себя сама — добившись в клинике принятия того метода для операций, не справилась с очередной проблемой у первого же больного, оставили того полуслепым, и с треском вылетела с места, к тому же попав под суд, когда все поняли, что в теме она очень сильно плавает. А сын того больного, широко известный человек в очень узких кругах у власти, выставив ей неустойку, оставил ту, как говорят — голой и босой, без копейки в кармане.

— Я — Михаил Моисеевич Горелиц, — это о себе рассказывает мужчина из младшего состава экспедиции, — по профессии гидробиолог, доктор наук, по увлечению, аквалангист с огромным опытом — больше двух тысяч погружений на глубину до десяти метров, и почти четыреста от тридцати и больше. Штатный дайвер похода и оператор подводных съемок.

— Позвольте представиться — Ванштейн Олег Маркович, мне сорок пять лет, по профессии я географ, преподавал в Томском универе, и много лет, каждое лето проводил в научно-исследовательских экспедициях по всему миру.

— Я же — всего-навсего инженер-технолог с УМЗ — Ульяновского моторного завода, Гинзбург Матвей Вальтерович. Мне только сорок четыре года. Дед по матери еврей, а отец — чистокровный поволжский немец.

— Мне о себе и сказать-то нечего, — это заговорил самый щуплый и невысокий мужчина, скорее всего молодой человек, — я сам — русский, но с древними финско-шведскими корнями. Яхонтов Оскар Карлович. Перед походом в кругу семьи успел отметить свое сорокалетие. Работал в городе Йошкар-Ола, столице республики Марий Эл, на радиозаводе Контакт, инженером-эксплуатационником.

— Ну а я всего лишь повар, но только по призванию. Ну или кок, как говорят моряки. Яков Соломонович Левин, и молодой, мне только тридцать два года — и самый младший среди всех наших патриархов науки. По специальности моторист, по увлечению радист — учился этому ремеслу вначале с пяти лет у деда, а уже с двенадцати к тем занятиям подключились отец со старшим братом. В походе, кроме обозначенных специальностей, мне приходится выполнять обязанности видеооператора и по возможности следить за экранами судовой РЛС.

— Как это — экранами?

— Очень просто — немного поколдовав с нею и её блоком обработки сигнала, я установил дополнительные мониторы из старых пяти и семидюймовых планшетов, что специально собирал у знакомых целый год, во всех местах, где мы обитаем.

— Понятно. Здорово вы придумали. Как я понимаю…

— Да-да! Мы все представители того самого народа, — первым откликнулась женщина, — надеюсь, у вас нет предубеждения против этого?

— Свят-свят с вами! Лишь бы люди хорошие были, а кто они — нет ни малейшей роли. Кстати, вы же понимаете, кем придется у нас быть, и какие обязанности исполнять? Последнее время мысли о том, что нужны люди с соответствующим образованием, нужными знаниями и опытом, для изучения и наших Забытых Островов, и всей доступной планеты, меня посещали все чаще и чаще. И вот появились вы, первые, но, надеюсь, не последние Научные Специалисты, и будете основоположниками нашей будущей Академии наук, локации Забытые Острова. Согласны с таким предложением?

— У вас таки есть другой вариант нашего будущего? Если нет, то мы с огромным удовольствием вновь окунемся в привычную за много десятилетий научную и исследовательскую деятельность. Хоть этим принося пользу и всему населению этих Островов, и сообществу Победа в частности.

— Вот и хорошо.

— А вы, девушки-прелестницы, что о себе расскажите? — после этого спрашиваю у притихших в уголку девчат.

— Ну, нам по сравнению со старшим поколением, вроде и нечего сказать, — первой отозвалась голубоглазая, по имени Дора, — тем более мне. Ещё в восемнадцать лет, всего через год после школы, сама пошла служить — перед поступлением в институт набрать общественного рейтинга, как в последние годы говорит продвинутая молодежь, очень уж не хотелось выделяться среди остальных подруг. А всего через два года армии поняла, что мне это все нравится, и осталась на Шерут Милиум Паиль — активную резервистскую службу, там мне предстояло тянуть лямку до сорока лет, если бы так и осталась сержантом. А вот стоило мне послушать уговоры командира, и окончить офицерские курсы, то до сорока пяти — а потом на почетный дембель, как говорят у вас, в России.

— И кто же вы по специальности, красавица? — ох чую, если это узнает Маша, как я их называю, "звиздюлей" мне не миновать.

— Я служила в 828-й бригаде Бисламах, это УТБ — учебно-тренировочная бригада и школа младших командиров БИСЛАМАХ и пехотных специалистов БИСЛАХ. Снайпер я, и учила таких же, подающих надежды парней и девчат этому очень непростому делу.

— Ну а я, — прорезался голосок у второй, Зуса, — удачно прошла адскую мельницу подготовки военных пилотов, но на самолеты всё же не вытянула, и была переведена на курс вертолетчиков. И там тоже не очень повезло — с боевых определили на CH-53 Sea Stallion, в транспортное подразделение ВВС. А вот только в этом году, уже окончив академические курсы, я поняла причину своих неудач — хотя прекрасно чувствую и свою 'птичку' и небо, но очень уж я мелкая, тонкокостная, как сказал последний инструктор, и перегрузки в небе просто физически не выдерживаю. Что бывало во время обучения, и далеко не один раз.

— А позвольте задать вопрос — откуда вы так прилично знаете наш родной русский язык?

— Так мы же обе из России? Только одна родом из "солнечного" Биробиджана а вторая из "холодного" Крыма. Наши родители эмигрировали на так сказать 'истерическую родину', когда мы дома уже в школе учились. И в семьях на нем никогда не прекращали говорить.

— Ну с вами тогда все понятно. Для научников — все остаетесь на Победе, и это не обсуждается, слишком уж ценные вы для нас люди! Вам и тут "мирной", и часто условно, просто работы на всех хватит. Для остальных — у вас есть выбор — остаться тут, как уже стали называть наш главный остров, в Метрополии, или отправится во фронтир наших Забытых Островов, на ваш первый остров нашего сообщества, на Базу? — ставлю их перед выбором после всех бесед и рассказов о себе, — обдумайте эти предложения, и дайте ответ. Неволить и заставлять никого из вас я не буду, что решите, то и будет. Ну… кроме некоторых исключений.

— Мы, старшее поколение, уже всё давно решили, — ответил Аздоев, — возвращаемся назад и будем помогать молодежи, нести там их службу, подменяя хотя бы днем, для других работ. Тем более, лично я считаю, что на производстве 'Базы' от меня будет толку намного больше.

— А я надеюсь, что получу под своё командование катер, что там стоит у стенки, после завершения его ремонта. И принесу этим всем нам больше пользы, чем останусь тут. Тем более, что на почти таких же, я в молодости и начинал свою службу, — вот это уже высказывает свое мнение Хахубия.

— А вас, уважаемый Орзу, я бы просил остаться здесь — ваши знания, опыт и профессия нужны для ухода за нашими животными, — пытаюсь тормознуть хотя бы его, — на острове есть и небольшое стадо коров с быком, и овце-козья отара уже подрастет и начинает увеличиваться, и даже свинарник организован. Только не из домашних хрюшек, а из их диких сородичей, тропических пекари. Так как?

— Прекрасно вас понимаю, но пока я буду со своими новыми друзьями, возможно в первое время. А потом — посмотрим. Но при необходимости в моем опыте и знаниях — окажу любую возможную помощь.

— Мы тоже очень хотели нести службу там, на том острове, куда нас вчера привезли, — красапеты отозвались почти в один голос, — тут очень уж много людей, мы за месяц отвыкли от такого столпотворения.

— И я со всеми, тем более Дора обещала сделать из меня нормального мужика, — завершил прения через переводчика Хайнц.

— Уговорили. Но я оставляю за собой право выдернуть любого из вас сюда, в случай необходимости. Принимается? Ну а вы? Молодая часть экипажа Арктики?

— Если можно, мы бы тоже хотели уйти на Базу.

— Все?

— Мы думали так — нашему ученому другу, специалисту по полезным находкам в недрах, Олегу, стоит остаться на Победе, тут больше простора для его научно-поисковой деятельности. Ну а мы трое — больше производственники, уйдем туда, где принесем больше пользы — к станкам, будущему ремонтному доку, и начинающему там свою работу радиоцеху.

— Кстати, радист и ваш коллега с надувного парусного катамарана Атлантика, Юрий Кулик, также изъявил желание вначале поработать в этом цехе. Так что там будет шесть человек — а работой я вас обеспечу. Ну а вы, Михаил, почему тут не останетесь?

— Для меня по специальности работы пока нет, а там интересный остров, хочется обследовать его подводную часть.

— Если вам тут Арктика не нужна, да и все равно — без обученного и полного экипажа от неё толку мало, мы на ней вернемся назад, и поставим в раковине судовых мастерских на швартовы, — высказал свое мнение Арнольд Янович.

— А вы тоже решили назад уйти?

— Тут мне не пока не интересно — а там стоят хоть какие, но суда. Приму посильное участие в приведению их к рабочему состоянию.

— Согласен. Но уговор — когда мы найдем молодежь, что изъявит свое желание обучатся судовождению и управлению таким большим парусным судном, это будет вашей общей работой.

— Какие разговоры? Обязательно.

И через некоторое время, развернув свои белые паруса, красавица унесла назад и всех их и Дробова, который вначале имел часовую беседу со мной и Машей, а потом ему устроили лекцию Дед и батеня, по организации правильного наблюдения и обороны такого важного для всех нас кусочка суши. А экипаж старшего возраста остался тут, и уже начал писать свои планы будущих наших научных исследований, и конечно, заказы на нужное каждому из них оборудование.

Доклад Генки

Дело мастера боится! (мастера и специалисты о. База)