Поэзия русского зарубежья – это океан стихов, множество поэтов и несколько исторических эпох. Наш сборник посвящен поэтам послереволюционной волны эмиграции, и почти все включенные в него стихи написаны до Второй мировой войны. Они принадлежат эпохе, которую называют латинским словом Interbellum («между войн»), одновременно яркой, праздничной и трагичной для всей европейской культуры. И даже эта часть русской зарубежной поэзии будет представлена пунктирно, без намека на академическую полноту и объективность. Если говорить о принципах отбора, то мы старались выбрать самых ярких авторов и отобрать стихи, которые, с одной стороны, показали бы их индивидуальность, с другой – отразили и внешние, и внутренние особенности эмигрантской жизни, а кроме того, живо отозвались бы в душах наших современников, были бы им понятны и близки.

Когда ближе знакомишься с творчеством уехавших поэтов, начинает казаться, что из России разом уехал весь Серебряный век с его утонченной, хрупкой культурой, с отточенным владением техникой стиха, а главное – с привычкой мыслить, жить, дышать стихами. В России таких поэтов почти не осталось, и жизнь их складывалась трагически. Новые же авторы принадлежали другой эпохе и имели за редкими исключениями уровень культуры, не сопоставимый с уровнем предшественников. Между тем в эмиграции оказались тысячи поэтов, продолжавших или начинавших творить на том же высочайшем уровне, на каком в России оборвался Серебряный век.

Владимир Маяковский, восторженно принявший революцию и верно ей служивший, написал однажды горькие строки:

Среди оставшихся на родине есть несколько поэтов, которых сейчас все чаще называют великими. Возможно, они стали такими потому, что только их голосами Россия продолжала говорить о себе что-то главное.

Среди уехавших мы видим множество прекрасных, настоящих, состоявшихся поэтов, чьи голоса не обрели такой же силы. Их поэзия вынужденно говорила от лица достаточно узкого круга соотечественников, оставшихся без родины, их струны прозвучали чисто, но негромко. Но лирика быть громкой и не обязана. О жизни души обычно незачем кричать.

Итак, мы познакомимся со стихами поэтов только первой волны эмиграции – их творчество продолжило традиции Серебряного века. Стихи расположены «по старшинству» – по датам рождения авторов. По такому принципу составлена четырехтомная антология поэзии русского зарубежья «Мы жили тогда на планете другой…» (М: Московский рабочий, 1995), что дало возможность показать, из каких пластов состояла литература эмиграции и как она развивалась.

Сборник открывают стихи авторов, принадлежащих старшему поколению. Они сложились как поэты задолго до того, как в России разразилась катастрофа, имели в свое время громкую славу и признание. Вячеслав Иванов – один из «старших» символистов, критик с непререкаемым авторитетом и учитель молодых поэтов, в числе которых были Николай Гумилев, Анна Ахматова, Осип Мандельштам. «Стихийный гений» Константин Бальмонт – еще один из «старших» символистов; безупречный строгий реалист Бунин – почетный академик с 1909 года; «король поэтов» Игорь Северянин; два юмориста и сатирика – Саша Черный и Дон-Аминадо, которым журнал «Сатирикон» (СПб., 1908–1914) во многом обязан своей популярностью. Для всех них, исключая Бунина, время расцвета и восторженного признания осталось в прошлом, но творческий путь продолжался. Всем им пришлось в чем-то меняться, и некоторым это пошло на пользу. В литературной жизни русской эмиграции почти все они продолжали играть важную роль.

В сборнике нет стихов Дмитрия Мережковского и Зинаиды Гиппиус, которых тоже можно считать мэтрами в поэзии Серебряного века. В русском Париже, как прежде в Петербурге, они собирали у себя писателей, поэтов и художников, создав кружок «Зеленая лампа» (отсылка к пушкинской эпохе). Однако критические статьи и проза этих авторов, их участие в общественной жизни гораздо значительнее стихов, созданных в эмиграции. Не помещаем мы и стихи Марины Цветаевой: они уже давно и прочно вошли в культурный обиход по нашу сторону границ, их нет нужды «открывать» для читателей.

Сборник можно было бы составить по географическому принципу. Эмигранты первой волны покидали Россию разными путями, и таким образом возникло несколько центров русской культурной жизни за рубежом. Из Константинополя, куда с Белой армией бежали сотни тысяч людей, эмигранты потоками растеклись по странам, где принимали русских людей: в Югославию, Болгарию, Чехословакию, – там была возможность выжить и даже получить образование. Многие оказались в Аргентине – в основном казаки, готовые работать на земле. Для тех, кто уезжал или бежал прямиком на Запад, на какое-то время прибежищем стал Берлин; для тех, кто оказался на Востоке, – Шанхай и Харбин. Совсем немногие из этой волны до начала Второй мировой войны смогли добраться до США, но и там были свои литературные кружки и русские издания. Однако такое распределение материала не помогло бы создать цельную картину.

За мэтрами Серебряного века следуют авторы, которые начали печататься еще до революции, но по-настоящему состоялись только в эмиграции. Двое из них оспаривали титул лучшего поэта русского зарубежья – это Владислав Ходасевич и Георгий Иванов. Другие менее у нас известны, но в стихах каждого присутствует неповторимое своеобразие – при том, что темы их стихов во многом схожи. Все они пишут об утраченной России и пытаются осмыслить эмигрантскую судьбу. В их творчестве еще слышны отзвуки Серебряного века, но есть и поиск новых форм: это заметно и в последних стихах Владислава Ходасевича, и в поздних, уже послевоенных стихах Георгия Иванова.

Среди поэтов этого поколения несколько авторов выделяются не столько литературной, сколько человеческой судьбой. Авторы, о которых шла речь ранее, были свидетелями трагических событий, но стихи писали и те, кто в этих событиях активно участвовал. Среди воинов Белого движения были настоящие поэты: казаки Николай Туроверов и Александр Перфильев и «русский финн» Иван Савин (Саволайнен). Особое место среди них занимает мать Мария – Елизавета Юрьевна Скобцова, поэт Серебряного века. Во время Второй мировой войны мать Мария погибла в концлагере, так же как Раиса Блох и Юрий Мандельштам, чьи стихи включены в этот сборник.

В 1930-е годы жизнь русского Парижа была насыщенной событиями, яркой и внешне даже праздничной. Леонид Зуров, писатель, человек, близкий к семье Бунина, назвал Париж этих лет «веселым» для русской эмиграции и «жадным» и описывал его так:

«Казалось, зарубежные силы неисчерпаемы… Встречи художников на Монпарнасе, вечера в зале Лас-Каз, толстый литературный журнал, две независимые ежедневные газеты, много издательств. Центр зарубежной эмиграции. Шаляпин, Рахманинов, Глазунов, Коровин, Сомов, Бенуа… Куприн, Зайцев, Ремизов, Шмелев, Алданов и Мережковские… Множество всевозможных союзов, землячеств и объединений. Эмигранты Москвы, Петрограда, Киева, Харькова и Одессы. Живая история старой жизни, революции, Гражданской войны и всех эвакуаций. Рестораны, перекочевавшие из Константинополя, цыгане, которые певали у Яра и в Новой Деревне. Все бодры, полны надежд и возбуждения. Зима. Литературный сезон. <…> Елисейские Поля играли всеми огнями, легкое зарево стояло в небе. Ветер волновал пламя под Триумфальной аркой»[1]. Однако далеко не все прекрасно себя чувствовали в этом Париже. Чуткий Александр Вертинский – поэт и актер, исполнитель собственных «песенок» – переживал ту же эпоху как мучительный надрыв и чувствовал в общем веселье фальшь: за ним часто скрывалось отчаянье.

Подробнее Вертинский рассказал об этом времени в своих воспоминаниях «Дорогой длинною».

Особенно остро боль неприкаянного, обреченного существования без родной почвы ощущала эмигрантская молодежь. Подросткам, вывезенным из России, еще только предстояло найти свой путь в литературе. Самый известный автор этого поколения – Владимир Набоков, но он состоялся как прозаик, и мы не включили в сборник его ранние стихи. Наиболее талантливым поэтом эмигрантская критика называла рано умершего Бориса Поплавского. Полагают, что именно он дал название течению эмигрантской поэзии, к которому сам не принадлежал, но о котором отзывался высоко, – «парижская нота». Поплавский описал ее тремя словами: «торжественная, светлая и безнадежная».

Основатель этого направления – Георгий Адамович, поэт-акмеист, друг Николая Гумилева и Георгия Иванова, участник «Цеха поэтов», еще до революции издавший два сборника стихов. Он много писал о том, какими должны быть стихи. По его словам, творчество – это «правда слова, соединенная с правдой чувства». Главные темы в поэзии «парижской ноты» – одиночество, любовь и смерть, а за простыми точным словами всегда должен сквозить «трансцендентальный ветерок», и чтобы все слегка двоилось… Как говорил Георгий Адамович, «грусть мира поручена стихам».

Этому направлению принадлежало несколько поэтов из молодого поколения эмигрантов: Юрий Мандельштам, Ирина Кнорринг, талантливейший Анатолий Штейгер – все они рано ушли из жизни.

В сборнике представлено также несколько других поэтов первой волны эмиграции, шедших своим путем и не принадлежавших ни одному из направлений: Вера Булич, Юрий Одарченко, Лидия Алексеева. О каждом из них, как, впрочем, и вообще о каждом из поэтов, чьи стихи вошли в эту книгу, можно было бы написать отдельную новеллу, а о некоторых и целый роман, остросюжетный и захватывающий. Права была Ахматова, заметившая во время судебного процесса над Бродским: «Какую биографию, однако, делают нашему рыжему!» Поэту, чтобы состояться, необходима «био-

графия» – глубокий опыт жизни. Мы предлагаем читателям лишь краткие, пунктирные биографические сведения об авторах, с чьими стихами они познакомятся. Нам не удалось найти сведений о наследниках некоторых поэтов, приносим правообладателям глубочайшие извинения и просим их любезно откликнуться.

Судьбы поэтов были разными, но есть в них одна общая черта: все они больше всего хотели вновь оказаться на родине – хотя бы своими стихами. Это нужно не только поэтам, но и нам, читателям.

Алфавитный указатель имен

Прожил недолгую, богемную, кочевую жизнь, связанную с театром. Писал стихи, печатался в разных изданиях, выступал в театрах-кабаре. Много раз сам устраивал театры-кабаре: в Петербурге в 1917 году вместе с режиссером Марджановым – «Би-ба-бо»; в Новороссийске и позже в Грузии – «Кривой Джимми»; там же – «Норд-Ост»; в 1922 году в Берлине – «Ванька-Встанька». В 1923 году Агнивцев вернулся в Россию. Сотрудничал в сатирических журналах, сочинял куплеты для эстрады и цирка, писал книги для детей, в основном развивающие и познавательные. До революции описывал идеализированный аристократический мир; в эмиграции выпустил несколько поэтических сборников. В них звучит грусть об утраченном мире, и это лучшие стихи Агнивцева. Умер в больнице от туберкулеза горла.

Поэт-акмеист, участник первого «Цеха поэтов», один из создателей и руководителей второго и третьего; друг Николая Гумилева и Георгия Иванова. Издал два сборника стихов. В 1923 году уехал из России в Берлин, позже обосновался в Париже, где сотрудничал в крупнейших эмигрантских изданиях. Здесь он становится авторитетным критиком и основателем группы поэтов «парижской ноты», о принципах которой часто писал в критических статьях. Был составителем первой поэтической антологии русского зарубежья «Якорь» и автором вступительной статьи к ней.

Настоящая фамилия – Девель, по мужу – Иванникова. Ее отец – полковник Генерального штаба, мать – двоюродная сестра Анны Ахматовой (Горенко). Выросла в Севастополе, откуда семья эмигрировала в Константинополь, затем в Болгарию и в Белград. Окончила Белградский университет (факультет славистики), преподавала в Белградской русской гимназии сербский язык и литературу. В 1944 году бежала от советских войск в Австрию; в 1949 году эмигрировала в США вместе с матерью и отчимом (муж остался в Югославии, детей у них не было). Жила в Нью-Йорке одиноко и неустроенно, работала сначала в сфере торговли, затем в нью-йоркской публичной библиотеке. Ее стихи печатались в русских зарубежных журналах и включались во все известные зарубежные поэтические антологии. Издала пять небольших поэтических сборников. Архив Алексеевой был уничтожен владельцем дома, где она жила, сразу после ее смерти. Полностью уцелевшие стихи, переводы и проза Лидии Алексеевой были изданы в 2007 году.

Первый из русских поэтов-символистов, получивших признание публики. Много путешествовал по миру: бывал не только в странах Европы, но и на Канарских островах, в Южной Африке, Австралии, Новой Зеландии, Полинезии, на Цейлоне, в Индии и Мексике. Переводил европейских поэтов и народные эпосы разных стран. Считал себя революционером, мечтал о том, чтобы все люди жили безбедно и счастливо. Восторженно принял Февральскую революцию 1917-го, лояльно держался с советской властью, но бедствовал и голодал и в 1920 году получил разрешение на отъезд. В эмиграции мучительно тосковал о родине. Стихи его уже не имели большого успеха, семья влачила нищенское существование. В 1937 году у него началось психическое расстройство, которое постепенно прогрессировало. Умер в 1942 году во Франции.

Урожденная Трушева, в первом браке – Рапп. В юности увлекалась революционными идеями. В 1904 году вышла замуж за Н.А. Бердяева, ставшего известным философом и общественным деятелем. Оба они были высланы в 1922 году из России на так называемом «философском пароходе», жили в Берлине, с 1924 года – в Париже. Большая часть стихов Бердяевой была написана уже за границей, некоторые из них были напечатаны в эмигрантских изданиях.

Поэтесса русской эмиграции, жена поэта Михаила Горлина. Эмигрировала в 1921 году, в Берлине познакомилась с будущим мужем, оба входили в Берлинский кружок поэтов, сочиняли стихи и сказки для детей, переводили на немецкий стихи Есенина и Ахматовой. Блох печаталась в эмигрантских периодических изданиях, переводила латинских, итальянских и немецких поэтов. Были изданы три ее поэтических сборника. Широко известно ее стихотворение «Принесла случайная молва…», которое Вертинский исполнял как песню «Чужие города». С 1933 года жила в Париже. В начале Второй мировой войны ее муж был отправлен в немецкий концлагерь, а дочь умерла от дифтерита. В 1943 году пыталась бежать в Швейцарию, но была задержана швейцарскими пограничниками и передана немецким властям; погибла в концлагере Освенцим.

Родилась в Санкт-Петербурге в семье известного филолога и музыковеда С.К. Булича, в их доме собирались известные ученые и люди искусства. В 1918 году Вера Булич, ее мать, сестра и двое братьев покинули Петроград и поселились на даче, в деревне, которая отошла к Финляндии. В 1924 году, после смерти отца, вместе с сестрой переселилась в Хельсинки, где прожила оставшуюся жизнь. В начале 1930-х годов получила место в Славянском отделе библиотеки Хельсинкского университета и проработала там более 20 лет – до самой смерти. С 1947 года работала, кроме того, в библиотеке Института культурных связей Финляндии – СССР. В 1930-е годы работала секретарем у И. Шайковича, сербского дипломата в Финляндии и поэта. С его помощью издала в Белграде в 1931 году два тома своих сказок для детей в прозе на русском языке. Всего при жизни было издано четыре сборника ее стихов: два в Хельсинки, один в Таллине и один в Париже. Писала статьи и эссе, переводила финских и шведских поэтов на русский язык.

Русский писатель, поэт и переводчик, почетный член Российской академии наук (1909), лауреат Нобелевской премии по литературе (1933). Октябрьскую революцию не принял, в 1918 году уехал с женой из Москвы в Одессу, а оттуда в Константинополь, позже перебрался в Париж, где прожил большую часть эмигрантской жизни. Прославился как прозаик, но и стихи его ценились высоко. Во время войны жил на вилле «Жаннет» возле Граса, где укрывал людей, которым грозила опасность, слушал по радио английские и швейцарские новости, отмечал на карте продвижение советских войск. После войны вернулся в Париж. Шли переговоры о его возможном возвращении на родину, но Бунин отказался и до конца жизни оставался человеком без гражданства. В сборник включены два его стихотворения, написанные в самом начале эмигрантского пути. Оба они построены на евангельских реминисценциях и потому создают обобщенный и возвышенный образ судьбы изгнанника – блудного сына, которому не суждено вернуться на родину, и у него остается лишь надежда на дом Небесного Отца.

Один из самых значительных представителей русской поэзии первой волны эмиграции в США. Был одним из основателей и председателем «Кружка русских поэтов в Америке», председателем русского Общества искусств и литературы в Нью-Йорке и т. д. 59 его стихотворений напечатаны в самой ранней американской антологии русских поэтов «Из Америки» (Нью-Йорк, 1925). Разрабатывал сложные формы сонета, в частности, лаконичный и острый полусонет: форма, в которой вместо двух четверостиший (катренов) и двух трехстиший (терцетов) есть лишь один катрен и один терцет.

Настоящее имя – Валентин Иванович Иванов. Печатался с 16 лет. Вначале были лирические стихи в журналах «Русский паломник», «Солнце России», «Всемирная панорама», «Нива», позже – резко сатирические в журналах «Сатирикон» и «Новый Сатирикон». Издал до революции две книги стихов. Во время Первой мировой войны был военным корреспондентом, пережил и восторг патриотизма, и разочарование. Приветствовал Февральскую революцию, но не принял Октябрьскую. В 1920 году эмигрировал, жил в Турции, Югославии, с 1926 года – в Париже. В эмиграции писал романтические сказки, сатирические рассказы и пьесы. В 1930-е годы потерял зрение, которое вернулось после операции в 1944 году. Во время оккупации фашистами были расстреляны его сыновья (один чудом остался жив).

Настоящее имя – Аминад Петрович Шполянский. Один из самых ярких авторов «Сатирикона», участник Первой мировой войны, автор патриотических стихов. В 1920-м уехал в Константинополь, затем поселился в Париже. О русском зарубежье говорил: «Мы не эмиграция, а Россия, выехавшая за границу». Друг Бунина, автор злободневных политических стихов, активный участник светской и культурной жизни 1930-х годов. В период нацистской оккупации Франции жил на нелегальном положении. Наиболее известен ироничными стихами, едкими афоризмами и книгой воспоминаний «Поезд на третьем пути» (1954).

Поэт-символист, философ, переводчик и драматург, литературный критик, исследователь античности, педагог. Учился в Московском и Берлинском университетах, подолгу жил за границей, занимаясь научной работой. Одна из наиболее крупных и авторитетных фигур Серебряного века. Собрания в его петербургской квартире, находившейся на шестом этаже – «на башне», – были важным центром интеллектуальной жизни; они проходили по средам с 1905 по 1909 годы. Иванов стал мэтром для молодых поэтов, позже назвавших себя акмеистами. В 1909 году основал «Поэтическую академию» (впоследствии «Общество ревнителей художественного слова»). В 1924 году получил официальное разрешение на работу в Италии, где остался до конца жизни. В 1926 году присоединился к Католической Церкви, работал в Восточном институте Ватикана. От литературной и политической жизни русской эмиграции держался в стороне, почти не писал стихов. При жизни Иванова в эмиграции вышла одна книга его стихов тиражом 200 экземпляров.

Начал печататься с 1909 года, постепенно приобрел литературную известность, познакомился с Блоком, Гумилевым, Городецким; стал акмеистом. Входил в первый «Цех поэтов»; в 1914-м заменил Гумилева, ушедшего добровольцем на войну, в редакции журнала «Аполлон». Участник второго «Цеха поэтов»; возглавил третий «Цех поэтов» после того, как был расстрелян Гумилев, но вскоре после этого эмигрировал. С 1921 года был женат на поэтессе Ирине Одоевцевой. В 1922 году эмигрировал в Берлин, а позже – в Париж. Сотрудничал в эмигрантских изданиях и считается наравне с В. Ходасевичем лучшим из поэтов-эмигрантов. В начале Второй мировой войны переехал с женой на виллу, полученную ею в наследство от отца, в Биарриц. Город был оккупирован немцами, вилла отобрана, а потом и разрушена бомбежками, но Ивановых обвинили в симпатиях к немцам, после войны подвергли остракизму. Они жили в Париже и в пансионате для русских эмигрантов в городке Монморанси, не имея почти никаких средств к существованию, кроме скудных гонораров за публикации в ежеквартальном эмигрантском издании «Новый журнал», который выходил в Нью-Йорке. Последние годы провел в курортном городке Йер на побережье Средиземного моря, в пансионате для пожилых людей, не имеющих гражданства, на попечении государства. Несмотря на болезнь, тяжелый для него жаркий климат и трудные жизненные обстоятельства, в конце жизни он написал свои лучшие стихи. Критики отмечали ясность (свойственную акмеистам) и «гладкость» его стихов, поначалу принимая ее за отсутствие глубины. И все же признавали его талант, который с годами раскрывался и углублялся.

Настоящее имя – Лотарев Игорь Васильевич. Первым из русских поэтов употребил слово «футурист» и был создателем литературного течения «эгофутуризм». Громкую известность Северянину принес сборник стихов «Громокипящий кубок» (1913). Его «поэзоконцерты» пользовались огромной популярностью. Поэт произносил свои стихи нараспев, эта музыкальная манера чтения вначале смешила, а позже завораживала публику. В 1918 году на вечере в Политехническом музее в Москве был избран «королем поэтов», опередив Маяковского. С 1918 года жил в Эстонии, но часто выступал с чтением стихов во многих европейских городах. Выпустил несколько поэтических сборников, писал критические статьи, переводил – главным образом с эстонского. Быстро утратил популярность, и поэзия его изменилась: из нее ушла вычурность и поза. Присутствовавшая на его выступлении в Париже Марина Цветаева писала: «Он больше чем остался поэтом, он – стал им». Самым значительным из того, что создано им в эмиграции, считается цикл сонетов «Медальоны», посвященный писателям и композиторам. В 1940 году советские войска заняли Прибалтику, и Северянин получил право на советское гражданство. Скончался в Таллине от сердечного приступа, похоронен в Петербурге на Александро-Невском кладбище.

Родители будущей поэтессы покинули Россию в 1920 году на военном судне: ее отец, в прошлом директор гимназии, преподавал историю в Морском корпусе, который вместе с Русской эскадрой был выведен в Тунис. И.Н. Кнорринг окончила гимназию Морского корпуса, которая находилась на броненосце. В 1925 году семья перебралась в Париж, где жила крайне бедно, всем приходилось постоянно работать, чтобы выжить, и все же Ирина Кнорринг старалась продолжить свое образование: посещала курсы французского языка, слушала лекции в Русском народном университете и на Русском историко-филологическом отделении при Сорбонне; училась во Франко-русском институте социальных и общественных наук; ходила на собрания Союза молодых поэтов и писателей, где бывали лучшие поэты русского зарубежья. Там она познакомилась с молодым поэтом Юрием Софиевым, который сделал ей предложение, уже зная, что девушка больна диабетом. Несмотря на многие сложности, связанные с болезнью, жизнь семьи складывалась счастливо; в 1929 году у них родился сын. Стихи И. Кнорринг печатались во многих эмигрантских изданиях; при жизни вышли два ее поэтических сборника. Во время Второй мировой войны Юрий Софиев был мобилизован во французскую армию, а после ее капитуляции стал активным участником Сопротивления, укрывал у себя евреев и бежавших из концлагерей советских военнопленных. После войны он получил советский паспорт и в 1955 году вернулся на родину. Местом жительства для него определили Алма-Ату, где Софиев сумел сначала напечатать несколько стихотворений Кнорринг в местном журнале, а затем издать небольшую книгу ее стихов.

Дочь педагогов, эмигрировавших в Чехословакию, где окончила химический факультет Карлова университета. Фамилия по мужу – Франкфурт. В 1920-е годы входила в пражский кружок «Скит поэтов», затем вместе с мужем переехала во Францию, где они жили бедно в пригороде Парижа, а в 1937 году перебрались в Торонто, где уже обосновались ее родители и брат, затем переехала в США, жила в Нью-Йорке. С 1945 года работала штатной переводчицей при Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке и Женеве, в 1955-м стала действительным членом Общества русских инженеров. Печаталась в чешских и парижских журналах, издала один сборник стихов, получивший одобрительные отзывы. Получив разрешение, в 1964-м и 1965 годах она дважды приезжала в Москву, где во второй приезд скоропостижно скончалась от сердечного приступа. Похоронена на подмосковном Химкинском кладбище.

Сам себя называл «ненастоящий Мандельштам». В 1920 году эмигрировал вместе с родителями, в Париже окончил русскую гимназию, затем филологический факультет Сорбонны. Печатался во многих эмигрантских изданиях, был близок к Ходасевичу и вел после его смерти критический раздел в газете «Возрождение». Кроме стихов оставил ряд критических статей и эссе. Приняв православие, был женат на дочери композитора И. Стравинского Людмиле, которая умерла от скоротечной чахотки в 1938 году. Был арестован как еврей немецкими властями, вывезен в Германию и погиб в концлагере.

Настоящее имя – Скобцова Елизавета Юрьевна, урожденная Пиленко, по первому мужу Кузьмина-Караваева. До революции издала два сборника стихов. Часто бывала «на башне» у Вячеслава Иванова, была знакома со многими поэтами Серебряного века. Блок адресовал ей стихотворение «Когда вы стоите на моем пути…». Покинула Россию в 1919 году, жила в Париже. Сотрудничала со многими деятелями «русского религиозного возрождения», издала два сборника житий святых, занималась благотворительностью, участвовала в просветительских проектах. В 1932 году приняла монашеский постриг с именем Мария. Под этим именем издала еще один сборник стихов (1937). Организовала благотворительную организацию «Православное дело»; устроила дом отдыха для выздоравливающих туберкулезных больных в Нуази-ле-Гран под Парижем, где в 1942 году скончался Константин Бальмонт. Открыла общежитие для одиноких женщин, в годы войны это место стало одним из центров Сопротивления. В нем укрывали тех, кому грозила смертельная опасность: евреев, военнопленных, участников Сопротивления. Была арестована вместе с сыном-подростком Юрием и священником Дмитрием Клепининым. Все трое погибли в концлагерях. Существует легенда, что мать Мария добровольно пошла в газовую камеру вместо другой заключенной.

Настоящее имя – Арсений Иванович Митропольский. Участник Первой мировой войны, был награжден четырьмя орденами. В 1917 году был отчислен в резерв, приехал в Москву, участвовал в восстании юнкеров, затем добрался до Омска и присоединился к армии адмирала Колчака, после поражения которой в 1920 году оказался на территории Дальневосточной республики. Занимался журналистикой и литературной деятельностью, в качестве псевдонима взял фамилию боевого товарища, погибшего под Тюменью. Дальневосточная республика в 1922 году была ликвидирована. В 1924-м вместе с несколькими другими белыми офицерами пешком перешел советско-китайскую границу: им помогли карты, переданные В.К. Арсеньевым, исследователем этих мест. Жил в Харбине, печатался в местных эмигрантских изданиях, руководил одним из молодежных литературных кружков. Сотрудничал с Японской военной миссией, работал на курсах пропагандистов. Был арестован занявшими Харбин советскими войсками и умер от кровоизлияния в мозг на полу пересыльной камеры. Лирику Несмелова знали и ценили еще в 1920-е годы Борис Пастернак, Марина Цветаева и другие поэты.

Родился в семье банкира, до революции жил на Украине. Эмигрировал в начале 1920-х во Францию, но в литературной жизни русского зарубежья участия не принимал. В Париже владел мастерской по росписи тканей, работал для ателье дамского платья. Его стихи появились в печати только после Второй мировой войны, в 1947 году в альманахе «Орион», где Одарченко был одним из составителей, но оценили их немногие. Стихи оказались слишком смелыми и необычными, в них смешивалось повседневное и нереальное, гротеск, сюрреализм и парадоксы. Как полагают современные исследователи, его манера ближе всего к поэтике «обэриутов» (Д. Хармс, А. Введенский и др.), с творчеством которых Одарченко не был знаком. При жизни автора было издано также несколько прозаических произведений: рассказ, эссе, несколько незаконченных отрывков. Покончил жизнь самоубийством, отравившись газом. Причиной могло стать одиночество поэта, который отличался замкнутым характером.

Настоящее имя – Ираида Густавовна Гейнике. Начала печататься в 1921 году под псевдонимом И. Одоевцева. Была ученицей Николая Гумилева, входила в «Цех поэтов». Вышла замуж за Г. Иванова (1921), в 1922 году уехала из России и прожила с мужем в эмиграции большую часть жизни. Обратилась к прозе, писала романы, о которых с одобрением отозвался Бунин, к стихам вернулась уже после войны. Написала две книги воспоминаний «На берегах Невы» (1967) и «На берегах Сены» (1978–1981). Тяжело болела, перенесла неудачную операцию и оказалась прикованной к постели. Несмотря на это, в 1987 году вернулась в СССР: ей помогла журналистка Анна Петровна Колоницкая («Известия»), чудом разыскавшая ее в Париже. Воспоминания Одоевцевой были изданы в СССР: в них она рассказывает о множестве известных людей Серебряного века.

Сын придворного фотографа. Учился в Царскосельской гимназии, Сорбонне и Петроградском университете; участник Первой мировой войны. После революции был приглашен Горьким в качестве поэта-переводчика в издательство «Всемирная литература», где познакомился с Николаем Гумилевым и Александром Блоком. Стал членом второго «Цеха поэтов», издал книгу стихов. После расстрела старшего брата Павла и Николая Гумилева уехал в Берлин, участвовал в берлинском «Цехе поэтов». Позже переехал в Париж, где выпустил еще две книги стихов. В 1930-м основал журнал «Числа» – одно из лучших эмигрантских изданий, в нем печаталась в основном эмигрантская молодежь. В названии одной из его статей появилось выражение «Серебряный век», возможно, именно Николай Оцуп – автор этого названия целой эпохи. Написал роман «Беатриче в аду» (1939), с середины 1930-х годов писал монументальный «Дневник в стихах». С началом Второй мировой войны вступил во французскую армию, чтобы воевать с фашистами. Осенью 1939-го находился на лечении в Италии, где был арестован и отправлен в концлагерь. Дважды бежал, причем во второй раз удачно; скрывался в горном бенедиктинском аббатстве, принимал участие в итальянском Сопротивлении. После войны преподавал, в 1951-м защитил докторскую диссертацию, посвященную Гумилеву, первую значительную научную работу о поэте; подготовил к печати том «Избранного» Гумилева. Умер скоропостижно от инфаркта.

Сын генерала Забайкальского казачьего войска. Участник Первой мировой войны; получил раны и контузии, был награжден Георгиевским оружием и Георгиевским крестом. После революции был арестован по обвинению в пособничестве контрреволюционным организациям, почти год провел в одиночном заключении, откуда с трудом выбрался, нелегально перешел границу и получил латвийское гражданство. Начал печататься еще до революции, в Риге издал три книги стихов и сборник рассказов. Писал тексты к песням и романсам, в том числе для «короля танго» Оскара Строка: текст песни «О, эти черные глаза!» принадлежит А.М. Перфильеву, хотя танго было опубликовано под именем О. Строка. В 1940-м Латвию заняли советские войска, и А.М. Перфильев скрывался, чтобы избежать ареста. После 1945 года жил в Мюнхене, печатался в местных изданиях и в парижской газете «Русская мысль», работал на радио «Свобода». В Мюнхене вышел еще один сборник его рассказов, в котором звучит тема «утраченного прошлого» и «необретенного будущего».

Родители поэта – музыканты, в семье он был пятым ребенком. В ранней юности входил в литературные кружки и выступал с чтением своих стихов. Эмигрировал с родителями в 1919 году в Константинополь, в Париже с 1921 года. Пробовал себя как художник, интересовался художественной критикой. Учился в Сорбонне, но заканчивал образование в библиотеке, изучая книги по истории, философии и теологии. Французский язык знал как родной с детства, в его творчестве заметно влияние французских поэтов. Выступал в кафе, где в 1920-е годы сосредоточилась литературная жизнь, входил в авангардистские кружки. В русском литературно-артистическом Париже Поплавский стал живой легендой: ведя полунищенское существование, он занимался спортом и употреблял наркотики, примерял то роль бродяги, то роль литературного денди. В 1931-м вышел его единственный прижизненный сборник стихов, получивший признание даже у Мережковских. Писал прозу, в которой, как и в стихах, шел от формальных изысков к жесткой исповедальности. В стихах отмечают их «живописность», влияние не только русских и французских поэтов, но и живописи Шагала; часто стихи Поплавского являются своего рода пересказом несуществующих картин. Главный мотив его поэзии – смерть, смакование и любование ею. В этом видели влияние А. Рембо. Поплавский рано ушел из жизни, приняв большую дозу наркотика «на пару» со случайным знакомым. Настоящая слава пришла к нему уже после смерти.

Известен как поэт, переводчик, драматург, литературный критик, шахматист. Был автором и сотрудником редакции журнала «Сатирикон», издал до революции две книги стихов, которые понравились таким очень разным поэтам, как В.Я. Брюсов, И.Ф. Анненский и В.В. Маяковский. Потемкин написал также несколько эстрадных пьесок, скетчей, ставившихся в театрах-кабаре «Бродячая собака» в Петербурге и «Летучая мышь» в Москве. Эмигрировал в 1920 году вначале в Румынию (1920–1924), потом жил в Берлине, Праге и Париже. Переводил стихи с немецкого и чешского языков. Скончался от сердечного приступа после перенесенного гриппа.

Настоящее имя – Иван Иванович Саволайнен. Отец поэта имел финское происхождение, но родился и жил в России. Во время Гражданской войны его семья встала на сторону Белого движения и почти вся погибла. Две его сестры умерли от лишений и голода, два старших брата были расстреляны в Крыму, двое братьев погибли в бою, причем младшему было всего 15 лет. И. Савин, больной тифом, попал в плен к красным, прошел через тюрьмы, испытал издевательства и чудом избежал расстрела. В 1921 году ему удалось перебраться в Петроград и оттуда вместе с отцом, благодаря финскому происхождению, эмигрировать в Финляндию весной 1922 года. Начался активный период его писательской и журналистской деятельности. Он печатается во многих изданиях, пишет стихи и прозу, сочиняет пьесы и с успехом участвует в любительских постановках, вместе с женой посещает Валаам и издает серию очерков о жизни и истории монастыря. В 1926 году в Белграде вышел его единственный прижизненный поэтический сборник, многие стихи в котором посвящены лагерю Белой армии в турецком Галлиполи; хотя сам поэт никогда там не бывал, галлиполийцы считали его своим поэтом. Савин умер после неудачной операции, на его смерть отозвался Бунин, высоко ценивший талант Савина.

Настоящее имя – Гликберг Александр Михайлович. Поэту принесли известность юмористические стихотворения, опубликованные в журнале «Сатирикон», с которым он сотрудничал в 1908–1911 годах. Издал два сборника стихов, печатался в разных изданиях, занимался поэтическими переводами. Во время Первой мировой войны служил в полевом лазарете. В 1920 году через Вильнюс и Каунас уехал в Берлин, несколько лет был там издателем – выпускал книги русских классиков для детей. С 1924 года жил в Париже, позже переселился в маленький городок Ла-Лаванду в Провансе. Кроме стихов, писал прозу и драматические произведения, книги для детей. Умер от сердечного приступа, после того как принял участие в тушении пожара.

Сын полковника, потомственного донского казака, служившего в жандармском полицейском управлении и расстрелянного большевиками в 1920 году. С 1919-го В. А. Смоленский воевал в Добровольческой армии, с которой и эвакуировался из Крыма в 1920 году. Жил в Тунисе, а потом во Франции, два года работал на металлургических и автомобильных заводах; благодаря стипендии смог получить сначала среднее, а потом высшее образование. Входил в ряд литературных объединений, считался одним из лучших молодых поэтов русского Парижа и одним из лучших чтецов. До войны был близок к Ходасевичу, а после – к Ю.П. Одарченко, вместе с которым редактировал поэтический сборник «Орион». Выпустил три небольших сборника стихов.

Потомок древнего грузинского княжеского рода, участник Первой мировой войны, получивший тяжелую контузию в голову, в результате чего ослеп на один глаз. Эмигрировал через Константинополь в Италию в 1920 году, первые публикации его стихов появляются в эмигрантские годы; всего издано три сборника. Сумбатов работал художником для Ватикана, создавал эскизы тканей и костюмов для театра и кино, служил в русском книжном магазине, единственном в Риме. В годы Второй мировой войны был участником итальянского Сопротивления, помогал координировать действия советских военнопленных. В конце жизни почти потерял зрение, но продолжал писать стихи и переводить итальянских, немецких и английских поэтов.

Участник Первой мировой и Гражданской войн, начал воевать в 17 лет. Сражался с красными вплоть до эвакуации армии Врангеля из Крыма. В Сербии работал лесорубом, позже во Франции – грузчиком. Учился в Сорбонне, стал банковским служащим. Председатель парижского Казачьего союза и редактор его журнала, создал и возглавил «Кружок поэтов-казаков». Во время Второй мировой войны воевал во французском Иностранном легионе. Много сделал для изучения и сохранения истории и культуры казачества. Издавал «Казачий альманах» и журнал «Родимый край», собирал русские военные реликвии, устраивал выставки на военно-исторические темы: «1812 год», «Казаки», «Суворов», «Лермонтов». Его стихи издавались во многих периодических изданиях «русского Парижа», а на родине тайком переписывались от руки оставшимися казаками.

Сын польского фотографа. Считался – наряду с Георгием Ивановым – лучшим поэтом русской эмиграции, причем настоящее признание пришло к нему именно в Париже, хотя первые книги его стихов вышли еще в 1908 и 1914 годах, а лучшие, «Путем зерна» и «Тяжелая лира», в 1920 и 1921 годах в Петрограде. В 1918–1922 годах пытался сотрудничать с новой властью, преподавал, издал книгу статей о русской литературе, но пришел к выводу, что «при большевиках литературная деятельность невозможна», и решил «писать разве лишь для себя». Всю жизнь страдал от туберкулеза. В 1922 году уехал в Берлин; подолгу жил в семье Горького, которого ценил как человека, но считал слабым писателем. С февраля 1927 года до конца жизни возглавлял литературный отдел газеты «Возрождение». В том же году выпустил «Собрание стихов» с новым циклом «Европейская ночь». После этого Ходасевич практически перестал писать стихи, уделяя главное внимание критике, и вскоре стал ведущим критиком литературы русского зарубежья. Жил трудно и обособленно. Писал прозу: «Некрополь. Воспоминания» (1939), «Державин». Хотел написать биографию Пушкина, но не успел завершить эту работу.

Потомок старинного швейцарского рода баронов, давно обрусевшего. С детства был болен туберкулезом в тяжелой форме и знал, что обречен. После революции эмигрировал с родителями через Константинополь в Прагу; в середине 1920-х годов перебрался в Париж, где начал печатать стихи. Был поэтом «парижской ноты», близким к Г. Адамовичу. 1930-е годы прожил в постоянных скитаниях: объездил и обошел Европу. Во время Второй мировой войны смог получить швейцарское подданство и возможность лечиться в санатории в Швейцарии. Составлял антифашистские листовки, причем такие яркие, что немецкие власти назначили награду за его голову. При жизни издал три книги стихов, четвертая стала посмертным изданием.