Маленький мальчик в маленькой кроватке не спит: над ним склонилось нечто. Тела у нечто нет, вместо него то ли черная пыль, то ли бездонный космос. Там, где должны быть глаза, то ли тлеют угольки, то ли разгораются звезды. Нечто с любопытством рассматривает мальчика, но пришло оно не за ним…

В субботнее утро самое лучшее – выспаться от души. Но мнения Николая Дергунова никто не спросил. Вот и сейчас он проснулся от настойчивого звонка мобильного – беспокоил шеф. Трясущимися руками – вчера хорошо посидел за бутылкой коньяка – Николай нашарил смартфон под подушкой.

– Ноги в руки и бегом в отделение! – велел шеф и отключился.

Легко сказать! При попытке сесть Николая повело, так что он плюхнулся обратно. Вот же гадство! Видимо, шампанское после коньяка было лишним. Зачем Николай его пил? Ответить на этот простой вопрос он был не в состоянии. Последняя неделя оказалась настолько сложной, что пришлось работать от зари до зари. А тут выдался единственный свободный день, когда он решил отоспаться. Но усталость сыграла злую шутку: Николай не смог сразу заснуть. Целый час ворочался с боку на бок, но сна не было ни в одном глазу.

Тогда он решил накатить и залез в бар: выбирать пришлось между коньяком и шампанским, так и не открытым на Новый год. Но крепкий, пятилетней выдержки напиток не подействовал, и Николай решил сыграть на понижение. Видимо, это и стало ошибкой. Зато удалось поспать, пусть и немного. Николай взглянул на часы: семь утра! О-ох, что же случилось, раз шеф его дернул в выходной спозаранок? Все хвосты Николай закрыл еще вчера.

Он рывком снова сел и ухватился за край кровати. Комната поплыла, точно в медленном танце, и Николаю пришлось приложить усилие, чтобы не свалиться обратно. Вцепившись в рядом стоящий комод, он встал и побрел в ванную комнату. Там залез в душ и включил прохладную воду; это немного помогло, хотя башка по-прежнему раскалывалась.

Николай вылез из ванны и посмотрел на себя в зеркало. Да-а, хорош! В правом глазу лопнул сосуд, поэтому белок наполовину побагровел, точно у вампира, восставшего из могилы. Недельная щетина придавала вид законченного пропойцы. Николай провел по ней ладонью: бриться все же не станет – руки до сих пор дрожат, точно он получил привет от Паркинсона. На кухне включил чайник и достал банку растворимого кофе. На медосмотре в прошлый раз сказали, что пора переходить на правильное питание – диетический стол № 5: у Николая обнаружилась дискинезия желчевыводящих путей. Кофе в списке запретных продуктов стоял первым пунктом, но тогда Николай просто сломается: без него по утрам он не человек, да и в течение дня тоже.

Он положил три чайные ложки кофе в поллитровую банку и залил кипятком, сахар добавлять не стал. Кофе помог, но не особо: удалось прийти в себя, но голова трещала так, что хоть лед к ней прикладывай. Николай залез в аптечку в поисках анальгина – таблеток не оказалось. Да, собирался купить пару пачек, но замотался и забыл. Сам себе злобный Буратино.

Николай решил вызвать такси: пешком до работы всего полчаса, но шеф велел торопиться. С утра было в меру тепло: июль в Москве только набирал обороты. Вот через несколько дней обещают температуру за тридцать градусов, и тогда Николай взвоет: он не переносил жару.

Подъехала корейская иномарка с водителем из азиатской республики, и вскоре Николай был на работе, здание конторы располагалось в середине Новомарьинской улицы. Предъявил пропуск дежурному охраннику, толкнул дверь, на которой висела табличка «ОБХСС: Отдел по борьбе с хаосом, существами и сущностями», и вошел. Между сотрудниками было принято в последнем слове заменять букву «щ» на «ч»: так точнее.

Сущностями называли паразитов, которые внедрялись в энергетическое поле человека: лярвы, неупокоенные покойники и прочие. Сущности жили за счет людей, потому старались прицепиться к человеку при малейшей возможности. Хотя иногда люди сами были не прочь заручиться поддержкой беса, например. Ходили слухи о потомственных колдунах и ведьмах, которые передавали бесов родственникам на протяжении столетий.

Существом же считался сплав демона и человека, при котором демон переделывал человека под себя: не только в эмоциональном и психологическом планах, но и физически. Об этом было известно по книгам – вживую с таким никто не сталкивался. Ну, не считая историй с суккубами и инкубами, но тем от человека нужна была лишь энергия в виде секса, вплоть до полнейшего изнеможения и смерти жертвы. Во всяком случае, Николай ничего о подобном не слышал. Но возможности возникновения существ никто не отмел, а потому предусмотрительно заложили борьбу с ними в название отдела.

Собрались все: шеф, секретарь Женечка, напарник Николая Сэм и коллеги Денис и Михаил. Николай протиснулся между столов и сел возле окна. На подоконнике чах унылый фикус, который уже несколько лет с переменным успехом боролся за существование.

– Привет опоздунам! – приветствовал Николая Сэм.

Николай коротко кивнул. Сэма по паспорту звали Симеон – родители расстарались и подобрали сыну редкое старинное имя. Когда Симеон вырос, он их усердия не оценил и переименовал себя в Сэма.

«А как еще? – объяснял он Николаю. – Не Сим же? Это Сим-сим получается, а то еще, прости господи, Сима какая-то».

Чем не устраивало Сэма его полное имя, тот не озвучивал, а Николай не спрашивал. Сэм окинул его взглядом и добавил шепотом, который, тем не менее, слышали все:

– Небось полночи с бабами куролесил? Что у тебя с глазом-то? Перестарался?

Николай расстался с женой год назад. С тех пор Сэм был уверен, что напарник пустился во все тяжкие. Видимо, переносил мечты о свободе на Николая. Сам Сэм был обладателем на редкость невзрачной внешности: бледно-рыжий, с белесыми ресницами и бровями и со светло-розовой кожей, которая покрывалась алыми пятнами при малейшем смущении. При этом Сэм женился на редкой красотке и умнице, которая родила ему двух дочерей – девочки пошли в мать. Фотография жены и дочерей стояла у Сэма на столе. Его тесть был долларовым миллионером, что позволяло Сэму не думать о деньгах.

На вопрос Сэма Николай ничего не ответил: все равно не поверит. Откинулся на спинку кожаного кресла – шеф недавно сменил свое и от щедрости отдал старое кресло Николаю – и приготовился слушать. Шеф включил видеоплеер, и на белом экране появились нечеткие кадры.

– Съемка из ночного клуба, – пояснил он, – «Улитка в томате».

Николай знал этот клуб по долгу службы: раз в квартал приходил туда с ревизией. Ничего особенного, обычная плановая проверка: не завелась ли какая сущность – в таком месте может поселиться тварь, жадная до людской энергетики, не открылся ли переходник – портал в хаос. При первых же кадрах между лопатками проступил пот: в минуты волнений Николай сильно потел и ничего не мог с этим поделать. Следовало обратиться к врачу, но времени вечно не хватало. Вот и теперь он ощутил, как намокает под мышками, а всего лишь из-за неясного предчувствия.

На экране показался мужчина, то ли лысый, то ли наголо бритый: качество съемки не позволяло это определить.

– Главный подозреваемый, – отметил шеф. – Заражение началось через две минуты после его прихода. Да и пробыл он в клубе всего ничего.

Николай всмотрелся в мужчину: не похож на завсегдатая ночных заведений, да и на владельца – одет слишком просто. Джинсы мешковатые, заурядная белая футболка в тонкую синюю полоску, сандалии на носки обуты. Хотя кто знает…

– Он появился перед закрытием: полтретьего ночи, – продолжил шеф. – Отследить его на уличных камерах не удалось.

Шефу недавно исполнилось сорок пять лет. Обширную лысину на макушке он уже не маскировал, а сбривал оставшиеся волосы под ноль. Впрочем, так смотрелось гораздо лучше, чем прежние попытки зачесывать длинные пряди поперек лысины. Семьи у него не имелось. Во всяком случае, Николай ни разу не слышал ни о жене шефа, ни о детях.

– А что с клубом? – не вытерпел Сэм. Он уже несколько раз посмотрел на часы, видимо, торопился домой.

– Зачистили всех, кто к тому времени в нем остался, – коротко ответил шеф, – тринадцать человек в общем.

– Всех, Виктор Иванович?! – не поверил Сэм. – И зачистили, вы сказали?

Зачисткой в отделе называли физическое устранение зараженного объекта. Людей это обычно не касалось.

– Смотрите сами, – шеф щелкнул пультом.

Через несколько секунд Николай вскочил и бросился в туалет: желудок не выдержал. Когда-то Нина, с которой он на тот момент жил вместе, купила козий сыр «Камамбер»: внутри мягкий – сыр плавился при комнатной температуре, сверху покрытый белой плесенью. Николай не смог его есть: жуткая гадость! Так что Нина сделала это одна: положила на тарелку виноград, дольки груши, орешки, налила мед и умяла все за милую душу, запивая шампанским.

Люди, находившиеся в клубе, походили на камамбер. Их кожа была покрыта белым налетом. Мерцал свет, звучала музыка, но никто не танцевал. Один из людей, молодой мужчина с хипстерской бородкой, ткнул указательным пальцем себе в глаз и вытащил его, из глазницы потекла густая белая жидкость. Девушка рядом пихала мизинец в ноздрю, пытаясь выковырять мозг, и ей это почти удалось. Вот тут Николай и дал слабину.

Когда он вернулся, экран уже погас.

– Диджей не заразился, но он сейчас в психушке и дать показания не может. Спасибо, что кнопку вызова успел нажать, – специально для Николая добавил шеф. – Кстати, Дергунов, у тебя прививка закончилась еще четыре месяца назад. Не забудь в понедельник зайти в лабораторию.

Раз в год сотрудникам отдела делали прививку от энергосущностей: от крадущих, сосущих, меняющих лица. Ходили слухи, что в центральном аппарате практиковали прививки посильнее: от сущностей класса «А» и «Б» наподобие полтергейстов и демонов. Но здесь, в Марьинском парке, серьезной работы не было: изредка появлялись сущности типа «В» и «Г» – по пальцам одной руки можно пересчитать, вроде суккуба или инкуба, на этом все. Слишком тихий и благополучный район.

– Зайду, – пообещал Николай.

Заведовала лабораторией Ольга Сергеевна, она была моложе Николая на два года. После расставания с Ниной Николай обратил внимание на Ольгу: симпатичная и приветливая. Он даже пригласил ее на свидание, но не явился: в тот день погибла Нина. С тех пор Николай так и не пришел в себя и старательно избегал Ольгу, хотя она к случившемуся отношения не имела. Да и он тоже, но чувство вины засело крепко.

– Так, – шеф взглянул на часы, – выезжаем на место событий. Отдел зачистки уже все убрал, ищем следы переходника.

– Это же проводник был? – полуспросил-полуутвердил Денис.

Проводниками звали людей, в которых вселился демон, потому что они доставляли сущность к другим – будущим жертвам. Демоны могли менять проводников, когда запасы жизненных сил человека подходили к концу, и переходить в другого. Все это Николай и его коллеги знали чисто в теории.

– Да, и нам нужно эту дрянь классифицировать. Дело важное и новое.

Планерка закончилась, и Николай наконец-то попросил у Женечки таблетку от головной боли. Секретарь открыла аптечку и молча протянула пачку анальгина. Николай проглотил сразу две таблетки, запив их водой из кулера, оставшиеся запихнул в задний карман. Женечка в офисе была палочкой-выручалочкой и не давала коллегам скатиться в хаос делопроизводства. Николай не очень понимал, что она делает в ОБХСС: с ее внешностью можно легко устроиться в «Газпром» или еще куда. Но зато все сотрудники их небольшого коллектива ценили Женечку, и было за что: секретарь имела легкий характер, хранила спокойствие при всяком раскладе и быстро реагировала на любую ситуацию.

Денис тем временем открыл шкаф с оборудованием и достал оттуда увесистый металлический ящик с тумблером и кнопками: этот прибор служил для улавливания и измерения энергетики, оставленной сущностями. Николай взял поисковик – рамку из четырех проволок, – с помощью которого обычно искали переходник. По своей конструкции поисковик походил на устройство для обнаружения воды да и реагировал так же: подергиванием.

Они выбрались во двор здания и забрались в служебный микроавтобус. Денис сел рядом с Николаем.

– Думаешь, к обеду освободимся? – полушепотом осведомился Денис.

Николай пожал плечами: кто его знает? По-всякому может быть, тут в угадайку не сыграешь. Но все же ответил:

– Надеюсь.

Денис устроился к ним в отдел всего три месяца назад – его готовили на смену Михаилу. Пятьдесят лет – предельный возраст для оперативника, а Михаилу уже пятьдесят два: просто с кадрами, как и везде, имелись проблемы. Никто не хотел служить в ОБХСС: слишком хлопотно, опасно, а зарплата восторгов не вызывает. Денис, с одной стороны, еще не утратил энтузиазм, присущий новичкам; с другой, начал встречаться с девушкой, и будто бы у него все было серьезно, а потому тратить целиком выходной день на работу Денис желанием не горел.

– А почему не дежурных дернули? – Головная боль на мгновение отступила, и Николай задал вопрос, мучивший его с раннего пробуждения.

Шеф неопределенно покрутил головой:

– Все равно нам дело передадут. Да и предчувствие у меня… Слишком серьезно все.

Предчувствия шефа никогда не обманывали, это знали все в отделе. Николай замолчал и прикрыл глаза. Вроде на мгновение, но автомобиль резко затормозил, и оказалось, они уже подъехали к клубу.

Место событий было оцеплено лентой. На скамейке поблизости сидели пожилые женщины и что-то бурно обсуждали. При виде опергруппы они замолчали, и Николай чуть ли не физически ощутил на себе их взгляды.

– Вы не скажете, когда этот вертеп закроют? – безошибочно выцепив шефа как самого главного, подскочила к нему одна из старушек. – Сколько можно?! Музыка целыми вечерами и ночами грохочет, наркоманы и проститутки шляются. Уж сколько писали…

Клуб находился на первом этаже одиннадцатиэтажного жилого дома рядом с набережной реки Москва. Не самое лучшее место для подобного заведения.

– Мы передадим ваши пожелания. – Шеф не стал объяснять пожилой женщине, что их ведомство к городским властям имеет косвенное отношение, и свернул разговор.

– А ночью-то что было? Говорят, трупы под утро вывозили? – донеслось им в спину. – Передозировка?!

Как бы ни старалась группа зачистки замести следы, но в жилом районе это сделать трудно. Всегда найдется тот, кто поздней ночью или ранним утром будет возвращаться домой, выгуливать собачку или совершать пробежку.

– Нет, – ответил шеф, – вентиляция забилась, и людям стало плохо от нехватки воздуха. Их в больницу увезли. А мы протокол составлять будем.

– Правильно, – последнее, что услышал Николай.

На планерку Николай опоздал. Утром поступил срочный вызов, и он рванул на Новомарьинскую улицу. Сэм прийти не мог – патрулировал район. Беременная билась в истерике, так что пришлось подождать, пока подействует успокаивающий укол, сделанный фельдшерицей из скорой помощи.

– Что случилось? – Николай достал из сумки планшет и включил диктофон.

– Старуха! – беременная, которую звали Анастасия, ткнула в сторону коридора.

В соседней комнате лежала пожилая женщина, с которой Николай поздоровался, как пришел.

– Кем она вам приходится? – задал вопрос он.

– Это моя бабушка, – пояснил парень, муж Анастасии. – Мы к ней после свадьбы переехали, чтобы присматривать, она парализованная.

– Да не она! – возмутилась Анастасия. – Старуха!

Из разговора выяснилось, что под утро Анастасия проснулась от шагов в коридоре. Дверь ее комнаты была открыта: вдруг бабушке что-то понадобится? Муж по ночам таксовал: молодой семье были необходимы деньги, но Анастасия сперва решила, что это вернулся он.

– Я не сразу поняла, что не так. А потом испугалась: шаги незнакомые – шаркающие, Никита так не ходит. И тут появилась она. Старуха.

Николай старательно записывал: старая женщина, морщинистая, кожа дряблая, в пигментных пятнах, волосы седые, длинные, редкие.

– В лохмотьях каких-то грязных! – Анастасию от отвращения передернуло. – Реально, будто она в них сто лет проходила.

– Вы ее отчетливо видели? – уточнил Николай.

Пока выходило, что Анастасия словила сонный паралич, состояние между сном и бодрствованием, когда человек в сознании, но не может пошевелиться. Именно в этот момент и мерещатся разные ужасы.

– Да как вас, – подтвердила она. – И мне кажется, она этого не ожидала. Встала и смотрит удивленно.

После старуха подошла к Анастасии, на которую напал столбняк, и принялась разглядывать.

– Мерзко было! – продолжала Анастасия. – Волосами своими сальными о руку мою терлась. Ногти желтые, скрюченные. Голос, как наждак: она хихикала и что-то шептала.

– А потом? – спросил Николай.

– Потом Никита вернулся, – она мотнула головой в сторону мужа, – старуха и сгинула.

– Я прихожу, у Стаси истерика, ничего толком объяснить не может, – сообщил Никита. – Пришлось скорую вызывать, а вас уже они пригласили.

Да, именно сонный паралич, Николай был в этом уверен, но следовало все же проверить. Николай вытащил портативную рамку и раскрутил ее, взял ручки в ладони и тут же ощутил тонкую вибрацию: рамка заработала. Николай насторожился: значит, это реальный случай, а не видение.

Переходник нашелся сразу: старинное зеркало висело в коридоре, напротив спальни пожилой женщины. Высокое, прямоугольное, формой напоминающее дом, оно было разделено на два сектора: основной для людей и верхний – небольшое треугольное зеркальце, для ангелов, как говорила прабабушка Николая. Зеркало окаймляла деревянная рама с цветочным орнаментом, возле зеркальца с двух сторон были приделаны подставки для свечей. Да-а, зеркала – одни из идеальных мест для переходников, особенно часто в них скрывались крадущие и сосущие.

– Откуда оно у вас? – поинтересовался Николай.

– Нашла, – смутилась Анастасия. – Кто-то к помойке вынес.

– Почему не отдали зеркало на проверку? – ничего не выражающим голосом спросил Николай.

– Так ведь это же, – начала она тоном человека, уверенного в своей правоте, и закончила почти испуганно, – глупо. Да и денег стоит.

Николай ничего не сказал. Сколько людей попадаются на подобные уловки, даже оперативники: тот же Павел… Он измерил уровень эманаций – да-а, зашкаливают.

– Я позвоню в отдел зачистки. Вам придется съездить в нашу ведомственную поликлинику, прямо сейчас. – Николай вписал ее имя в бланк: Гордиенко Анастасия Семеновна. – Вам сделают детоксикацию организма и анализы.

– Вы думаете?! – Она схватилась за живот. – С ребенком все в порядке?

– Не знаю, но лучше все проверить. В ваших же интересах.

Анастасия быстро оделась и вызвала такси. Ее муж остался ждать чистильщиков вместе с Николаем. Те прибыли через полчаса.

– Привет, топтарь! – Николай и его коллеги получили это прозвище за то, что приходилось много ходить во время розыска. – Что тут у вас? – спросил один из чистильщиков. Николай его немного знал: парня звали Геннадий.

Геннадий был крепким и рослым, как все чистильщики. У Николая даже закралось подозрение, что туда отбирают по определенным критериям. Не как у моделей: девяносто-шестьдесят-девяносто, но он бы не удивился, если бы узнал, что существует определенный шаблон.

– Переходник третьей величины с крадущей уровня «В».

У переходников тоже имелись свои виды: самый частый третий – зеркала и кладбища, второй, чуть более редкий, – места скоплений людей, и первый – пентаграмма.

Геннадий присвистнул:

– Нехило! Вот люди! Тащат в дом всякую гадость!

Чистильщики упаковали зеркало в серебристую пленку, которая блокировала переходник.

– А что накопали в баре? – обратился Геннадий к Николаю, когда они вышли на улицу.

– Ты там был? – обрадовался Николай.

– Лучше бы не был. Два дня есть не мог – от вида еды тошнило.

– Прикинь, ничего. Переходника нет, эманаций не осталось. Что именно за сущность – непонятно.

– Глухарь, значит, – заметил Геннадий. – Фигово. Потому что та тварь, которая в баре побывала, просто так не успокоится. Она сильная и до кормушки дорвалась. Уровень «А» точно.

– Всех зачистили? – на всякий случай спросил Николай.

– Так живых никого не осталось, кроме диджея. Кто башку себе о стенку проломил. Кто на перевернутый стул со стола прыгнул. А внутри бульон: ни костей, ни органов.

– Думаешь, демон? – Николай похолодел, и пот предательски потек по спине.

– Уверен. Ты же видел кадры?

Николай кивнул. Говорить больше на эту тему не хотелось.

На следующий день Николай отправился в патрулирование по району. В приборную панель внедорожника был встроен портативный улавливатель сигналов, в обиходе известный как ПУленька. Так что задачей Николая было своевременное отслеживание изменений. Понятно, что для скрупулезной работы прибор не годился, но сильный выплеск уловить мог.

– Хороший у нас район, – поделился Иваныч, пожилой водитель, которого не отправляли на пенсию по одной причине: он был тестем начальника управления. – Езди себе и езди. Редко когда что стрясется.

Николай закашлялся от неожиданности: вот, значит, как выглядит его работа в глазах обычных людей! Ну да, про переходники и сущности в новостях не пишут, это та сфера жизни, о которой люди предпочитают ничего не знать из суеверия, как маленький ребенок, прячущийся под одеялом от страшного буки из шкафа.

– Нормальный, – коротко подтвердил Николай, – бывают и похуже.

Ученые связывали благополучность района с отсутствием в нем переходников и сущностей высокого класса. И это было логично: заражение сущностями вызывало всплеск преступности и заболеваемости. Но проще все списывать на экологию, плохое воспитание, сдвиги в психике и прочие понятные обстоятельства, чем копнуть поглубже, чтобы убрать причину.

– Я сюда в двухтысячном году переехал, – поделился Иваныч, – Марьино уже обжито было, а на Братиславской сплошные стройки. Пока до метро дойдешь, весь в грязи изгваздаешься. Так мы приноровились пакеты на ноги повязывать: дошел до метро и выбросил.

Николай слушал воспоминания Иваныча вполуха. Он сам переехал в Люблино три года назад: после смерти родителей отца осталась квартира. Слышал про поля аэрации, про относительную близость Капотни с ее Факелом – многие москвичи потому не горели желанием переезжать в Марьино. Был в курсе про Братиславу, город-побратим, в честь которого назвали станцию метро и одноименную улицу.

В шесть вечера дежурство закончилось, и Николай заглянул в отдел. Женечка уже убежала домой, Михаил взял отгул, Денис отправился делать замеры в соседний район – попросили коллеги. В офисе остался шеф да Сэм потел над отчетом. Шеф коротко взглянул на Николая и произнес: «Можете идти», но тут зазвонил городской телефон, и он потянулся за трубкой. Николай внутренне застонал: ну зачем?! Ведь уже пять минут седьмого! Рабочее время истекло.

– Хорошо, – сказал шеф, – кого-нибудь направлю.

Он положил трубку и объявил:

– Улица Перерва, дом рядом с торговым центром возле метро Братиславская. Сообщили о фантоме.

– Я не могу, Виктор Иванович, – первым среагировал Сэм. – Обещал жене, что отпущу вечером на день рождения подруги. Она мне не простит, если задержусь.

– А ты? – спросил шеф у Николая. – Или дежурным направим?

Николай пожал плечами: это недалеко от дома, по пути. Так и быть, заглянет.

В здании, откуда поступил вызов, находилась аптека. Николай зашел и туда: нужно пополнить лекарства, а то все время из головы вылетает. Он отстоял очередь и купил необходимое: от головы и задницы, благо больше и не требовалось. Затем позвонил в домофон и поднялся на двенадцатый этаж. Дверь открыла молодая симпатичная женщина: стройная блондинка с короткой стрижкой.

– Проходите, – она пригласила его на кухню.

Там уже находился ее супруг: такой же высокий и худощавый.

– Сергей, – представился мужчина и протянул руку.

Кухня была выдержана в спартанском стиле: ни одной лишней детали, даже ручек на дверцах кухонного гарнитура не имелось. На столе стоял начатый вискарь, рядом притулилась коробка пиццы.

– Дети у себя в комнате, – сказала женщина, – телевизор смотрят. Можем говорить.

Катя, как ее звали, после работы ехала в метро.

– Стою, никого не трогаю, музыку слушаю. Час пик, народа полно, в общем, как обычно. – Николай включил на планшете диктофон. – И вдруг вижу отца. Не его самого. А на окне появляется лицо и увеличивается в размерах. Представляете: вагон метро, мы в тоннеле едем, а на стекле будто кино показывают.

Катя налила виски в стопку и залпом выпила.

– У меня наушник из уха выпал, а отец смотрит и ухмыляется. «Что, – говорит. – Дергаешься? А я уже все, отдергался». И исчез. – Она замолчала, Николай видел, с каким усилием ей приходится сдерживаться. – У меня прямо в вагоне истерика началась, слезы градом. Я на улицу, трясусь вся. И тут звонок: отец умер. – Она крепко сжала губы, чтобы не разреветься.

Сергей плеснул ей еще виски, предложил и Николаю, но тот отказался – на работе он не пил.

– Какие у вас были отношения с отцом?

Катя пожала плечами:

– Сложные. Он бросил нас с матерью в девяностые, когда на него бандиты наехали. Сам ноги сделал, а нас двое суток в квартире взаперти держали, угрожали. Мне семь лет тогда было, долго потом кошмары снились.

Николай сделал для себя пометку: сильная эмоциональная подвязка.

– А потом?

– Потом они с матерью развелись. Отец занимался бизнесом, встречался с разными женщинами, но женился только недавно и очень быстро после знакомства.

– И как она? – осторожно поинтересовался Николай.

– Они в одной компании бухали, – прямо ответила Катя. – Мне это не нравилось, но меня никто не спрашивал.

Появление фантома могло быть связано с криминальным характером смерти тела. В такие моменты происходит сильный выплеск энергии. Но вряд ли это имеет отношение к бизнесу: из сказанного Катей следовало, что умерший часто прикладывался к бутылке. А значит, бизнеса могло уже и не быть.

– Я сообщу в полицию о сопутствующих обстоятельствах смерти вашего отца, – сообщил Николай. – А сейчас замерю уровень паранормальной активности.

Катя и Сергей не возражали, и он достал из сумки портативный уловитель, похожий на пульт от радиоуправляемой машинки, – микро-Уленьку. Лампочка горела зеленым, показывая допустимый уровень, – чисто. Сестренки-погодки с любопытством наблюдали за ним. На их месте он бы не удержался от расспросов, но девочки лишь молча провожали его глазами. Николай восхитился их выдержкой: вот это сила воли, он бы так не смог!

– Если что еще будет – звоните. – Николай записал на листе свой номер телефона. – А вам, Катерина, лучше показаться в нашей поликлинике: проверят вас насчет привязок к умершему. Если что обнаружат, пройдете курс снятия.

Он протянул ведомственный бланк.

– Лучше не тянуть с визитом. Неупокоенный, шарахающийся рядом с живыми, ничего хорошего не принесет. Он жрать захочет и жрать будет близких. Не в прямом смысле, – поспешил успокоить Катю Николай, заметив, как побелело ее лицо, – в смысле энергетики.

– Я понимаю. – Катя взяла бланк двумя пальцами. – Завтра приду.

Воскресный день Николай маялся от скуки. Пропылесосил пол, смахнул пыль, отварил макарон побольше, чтобы на несколько дней хватило. Звонить друзьям смысла не было: Володя с семьей на даче, Костя умер в прошлом году – тромб оторвался. Днем ранее трепались с ним по телефону, а тут – раз, и нет человека. Володя неоднократно с мая звал Николая на шашлыки, но тот мешаться не хотел: лучше потом встретятся, когда дачный сезон закончится.

Так и не придумав ничего интересного, Николай отправился в Кузьминский парк. Доехал до метро «Волжская» на маршрутке, а затем решил пройти через парк до Кузьминок. В тени деревьев сохранялось подобие прохлады. Николай никуда не спешил: нужно и время убить, и свежим воздухом подышать, – ну, относительно свежим. А еще прогулку можно засчитать за кардиотренировку, а то в последний месяц какие-то проблемы с пульсом появились.

Через полчаса он присел на скамейку – по такой жаре отдохнуть не помешает. Николай откинулся на спинку лавки и принялся разглядывать отдыхающих. Как всегда, полный набор: семейные пары с детьми и без детей, молодые пары и в возрасте, девушки, позирующие для селфи, парни, подтягивающиеся на турнике, велосипедисты… Оно и понятно: не дома же сидеть в такую погоду.

Неподалеку к дереву была прибита кормушка для белок, возле которой столпился народ. Все тщательно разглядывали кого-то в ветвях. Николай тоже присмотрелся: белка! Подыматься было лень, и отсюда все видно. Он с удовольствием вытянул ноги и пошевелил пальцами: а может, и не идти больше никуда? Сидеть тут, ничего не делать, глазеть на прохожих…

Рядом с деревом, к которому была прикручена кормушка, росла ель. Она погибала: иглы пожелтели и усыпали землю вокруг тусклым золотом. Мгновение Николай безучастно смотрел на дерево, а потом взгляд зацепился за уголок глянцевой бумажки, торчащий из опавшей хвои. Вставать не хотелось, полуденная жара разморила, да и смысл подниматься: наверняка обертка из-под пачки сигарет. Но Николай уже доставал из кармана одноразовую перчатку и пакет: пусть он выглядит идиотом, но следует убедиться, что это не схоронка.

Это была именно что схоронка. Николай выудил из хвои фотографию мужчины средних лет, с привязанной к ней пластмассовой куколкой, Черной Мадонной. Судя по тошнотворному запаху, там еще находилась то ли дохлая крыса, то ли птица, но разрывать останки Николай не стал. Он аккуратно убрал схоронку в пакет, сунул туда перчатку и сфотографировал дерево: надо передать все чистильщикам и прямо сейчас: не тащить же в квартиру подобную пакость.

В отделении дежурил Геннадий.

– Бабушка просила пирожков передать, – мрачно пошутил Николай, сунув ему пакет.

Тот достал перчатки, расстелил одноразовую салфетку на столе и высыпал содержимое.

– Пирожки-то с мертвечиной, как посмотрю, – ответил Геннадий. – Где взял?

Николай перекинул ему на смартфон фотографию.

– Передам нашим, – заверил Геннадий. – Сейчас дежурная группа выедет для обработки. А пока отпечатки пальцев снимем того доброго человека, который этим занимается. Может, еще что нароем.

– Порча? – уточнил Николай.

– На смерть, скорее всего. Черную Мадонну просто так к фото не лепят. Надо будет фотографию по нашим соцсетям распространить. Может, найдется мужик, если еще не поздно.

Геннадий все так же в перчатках отсканировал снимок и выложил пост в группу ведомства. Совсем скоро неравнодушные граждане разнесут его по интернету, и, возможно, этому мужчине повезет.

– Думаю, не поздно, – согласился Николай. – Судя по запаху, процесс разложения недавно начался.

– Кстати, – поинтересовался Геннадий, – переходник-то с проводником нашли?

– Тухляк, – признался Николай. – Как в воду канул.

– Мдя-я-я, – протянул Геннадий. – Вот вспомни мое слово, всплывет этот тухляк так, что нам всем мало не покажется.

Николай не имел никакого желания ни спорить, ни соглашаться: выходной и так испорчен, и добивать его окончательно не хотелось. Николай написал рапорт и вернулся домой.

Знобило. Николай сунул под мышку градусник. Через пять минут достал: тридцать шесть ровно, температура почти нормальная. Возможно, что-то с сосудами, вот и лихорадит. Он включил теплую, почти горячую воду и залез в ванну. Вода расслабляла и усыпляла. Через пятнадцать минут лежания Николай едва не уснул, так что пришлось взять себя в руки. Еще через пятнадцать минут он вылез из ванны: отпустило, хотя не совсем, и Николай ощутил слабость, будто весь день разгружал вагоны.

Кофе не хотелось. При мысли о нем внутри все завязалось холодным тяжелым комком. Лучше чай: горячий, крепкий и сладкий. При падении уровня глюкозы и пониженной температуре его и советуют. Вскоре Николай пил чай вприкуску с ванильными сухарями. Между лопатками и на лбу выступил пот: кажется, полегчало, теперь можно и в постель. Через минуту после того, как голова Николая коснулась подушки, он уже спал.

Сон был тяжелым и мутным, как весенняя вода, собравшая зимнюю грязь. Николаю привиделось, что он стоит посреди дороги в огромной очереди. Поздний вечер, кругом ельник, в свете редких фонарей блестит снег. Очередь то замирает, то отмирает, и тогда люди бегут вперед к остановке, которой пока не видно. По встречной полосе движется такая же очередь, стремящаяся навстречу той, в которой находится Николай.

От остановки – Николай откуда-то знает это – отходит редкий автобус, поэтому очередь движется неспешно. Никто не возмущается и не разговаривает друг с другом, и Николая это совсем не смущает. Люди рядом не ощущаются как что-то отдельное от очереди. Словно они прекратили быть самими собой, стали элементом огромной гусеницы, которая то сокращается, то растягивается вдоль заснеженной дороги. Все молчаливо ждут, когда подойдет их черед садиться в автобус, который отвезет всех домой. И все же Николай выходит из очереди: ему еще рано.

После сна осталось странное ощущение, будто Николай всю ночь барахтался в вязкой жидкости, но вместо того, чтобы выплыть, все больше утопал в ней. Он взглянул на будильник: шесть утра, можно еще вздремнуть. Он повернулся на спину и уставился в потолок: спать не хотелось. В области сердца закололо – то ли невралгия, то ли что похуже. Николай снова вспомнил, что собирался записаться ко врачу, да и на прививку сходить нужно, хватит уже избегать Ольгу. Ну пригласил на свидание, намеки разные делал, а потом слился по-тихому… Обещать – не значит жениться.

Слева в груди снова кольнуло. Николай принялся растирать бок: нужно меновазином в аптеке хотя бы запастись, да и вообще нормальной аптечкой. В последнее время то одно прихватит, то другое. Он резко сел: мысль наконец-то оформилась, и отмахнуться от нее Николай не мог. Что-то не то. Что-то не то творится с ним в последнее время.

Он посидел несколько минут, затем решительным шагом отправился в коридор и достал из сумки микро-Уленьку. Включил ее и начал проверку. В коридоре и на кухне было чисто. Николай вернулся в спальню. На пороге микро-Уленька громко пискнула, огонек сменился на желтый. Николай не удивился: мрачная уверенность уже зрела в нем. Он прошел вдоль стен, покрутился рядом со шкафом и направился к кровати. Улавливатель сигналов заверещал, лампочка окрасилась в красный.

Значит, подклад где-то здесь. Можно было перерыть кровать, но Николай снял с полки шкафа маятник на длинной цепочке, с ним проще и точнее. Маятник начал медленно раскачиваться, над подушкой колебания убыстрились. Николай перехватил маятник и безвольно опустился на кровать: приплыли! Оказалось, ему не почудилось. Все эти проблемы со здоровьем возникли не просто так, надо только вскрыть подушку и убедиться.

По-хорошему, следовало вызвать спецов из отдела зачистки. Но Николай знал, как утилизировать подклад и кто мог его сунуть: Нина, больше некому. Плечи повисли, будто из Николая вынули все кости. Что ж, нужно решаться. Он снял наволочку и отнес ее в стиральную машинку, затем внимательно осмотрел подушку: в одном месте шов был распорот, а потом аккуратно зашит.

Николай ощупал подушку, его пальцы наткнулись на плотный комок среди пуха и перьев. Как он спал на этом и не замечал? Это же не горошина из сказки, тут предмет побольше. Он надел перчатки, распорол шов и достал черный кисет, туго затянутый шнурком. Вскрывать смысла не было. Николай и так догадывался по реакции микро-Уленьки, что там лежало: кладбищенская земля, птичьи или лягушачьи кости, еще какая-нибудь гадость и его волосы или ногти. Содержимое подкладов большим разнообразием не отличалось.

Он с трудом запихнул подушку в мусоропровод и спустился во двор. Народа сейчас мало, поэтому можно сжечь подклад без свидетелей. Николай смял газеты, прихваченные с собой, в один ком, в центр положил мешочек, затем чиркнул спичкой. Огонь занялся неохотно. Николай ожидал этого: подобные вещи горят плохо, словно порча сопротивляется уничтожению. Он подложил еще газет и вновь поджег. Через полчаса подклад наконец сгорел.

Эмоции отступили на задний план, Николай знал, как поступить, и откладывать дела не собирался. Он приехал за полчаса до начала работы и отправился в правое крыло здания: там располагалась лаборатория. Ольга уже была на месте. Она что-то набирала на клавиатуре, уставившись в монитор. Николай снова залюбовался ею, как в первый раз, когда их познакомили: выше среднего роста, по-хорошему фигуристая, с темными волосами, собранными в хвост. Он набрал в грудь воздуха и шагнул в кабинет, будто нырнул в холодную воду.

– Доброе утро, Ольга… Сергеевна. – Николай запнулся перед тем, как произнести ее отчество.

– Доброе, – сдержанно поздоровалась она.

– Хочу пройти сканирование.

Она поправила очки в черной роговой оправе, что-то проверила по компьютеру и сухо сообщила:

– Давно пора: у вас прививка просрочена.

– Я знаю, – Николай решился – хватит уже трусить – и выпалил: – Ольга, прошу прощения. Я… У меня жена тогда умерла, бывшая. Мне не до чего было.

– Даже позвонить? – Впервые в голосе Ольги проявились эмоции.

– Даже позвонить. У меня все из головы вылетело.

– А потом? – Ольга взглянула на него.

– Потом… Мне вообще не хотелось об этом говорить, – признался Николай, – мне и сейчас не хочется.

– Ты ее любил? – Лицо Ольги дрогнуло.

– Нет, – замотал он головой. – Там все сложно было.

– Ладно. – Ольга встала из-за стола: профессионализм взял верх над чувствами. – Сперва просветим тебя, после расскажешь.

С недавних пор в лаборатории появился аппарат, сканирующий ауру перед прививкой, чтобы избежать побочных эффектов. Поводом для этого послужила нашумевшая история об открывшемся даре предвидения у чистильщика в Челябинске. Правда, дар просуществовал недолго, но ряд предсказаний о крахе ряда супердержав чистильщик сделать успел, чем здорово обвалил фондовый рынок.

Николай прошел за Ольгой в соседнюю комнату.

– Ложись, – пригласила Ольга, и он полез в капсулу.

Она подсоединила к его солнечному сплетению провода и включила аппарат. Николай закрыл глаза, чтобы защитить их от ярких вспышек. Думать ни о чем не хотелось. Пока оставалась надежда, с которой никак не хотелось расставаться. Пока можно верить, что все это случайное совпадение, которое к нему не имеет никакого отношения. Аппарат протяжно запищал, крышка отъехала вбок, и Николай покинул капсулу.

По лицу Ольги сложно было что-либо понять, оно вновь стало бесстрастным.

– Рассказывай, – потребовала она.

И Николай сразу понял: не обошлось.

Николай вышел на улицу и развернул распечатку. Прямо в области груди расположилась клякса, ее ложноножки расползлись по телу, оплетая важные органы. Судя по всему, жить Николаю осталось не так уж и много – максимум полгода. Врачи обнаружат рак на последней стадии и многочисленные метастазы, предложат химию или лучевую терапию, но вылечить в глобальном смысле не смогут.

Павлу тоже не повезло три с лишним года назад. Правда, никто его не привораживал, сработали по-другому: Павел увлекался редкими изданиями книг. Вот и тогда он заказал у букиниста сборник стихов Пушкина тысяча восемьсот какого-то мохнатого года, все уши коллегам прожужжал. Даже на работу притащил книгу – хвастался. А проверить – не проверил, лоханулся по полной программе, как та, беременная, с крадущей из зеркала.

В книге между страниц лежала засушенная роза, на которую была сделана сильная порча. Павел взял цветок в руки, и сработал спусковой крючок – через восемь месяцев его не стало. Когда хватились, искать отправителя бандероли было поздно: никаких следов. Обратный адрес, как и имя букиниста, оказались липовыми. Так что Николаю повезло: на нем порча развивалась медленнее, а то бы уже скопытился. Если можно это назвать везением.

Вместо собственного отдела он направился в соседний дом, там располагалась кофейня. Теперь о здоровье можно не переживать: скоро Николай многое не сможет себе позволить. Он заказал двойной эспрессо и кусок торта «Тройной шоколад» – радость желудка. На смартфон пришло сообщение от Сэма: «Тебя где черти носят? Шеф уже несколько раз спрашивал». Николай отключил телефон: обойдутся, а ему необходимо побыть одному. Все же не каждый день узнаешь, что жить осталось всего ничего.

Он неспешно, со смаком, доел пирожное, запивая его крохотными глотками кофе. Николая охватило ощущение спокойствия и безвременности, будто он наконец выпал из мирской суеты и все отошло на второй план. Покончив с пирожным, он подумал немного и заказал еще «Оперу» – такой день стоит отметить, пока есть возможность.

Когда Николай вошел в кабинет, шеф был сильно не в духе.

– У нас рабочий день в девять начинается, – он выразительно постучал пальцами по часам.

Женечка округлила глаза: мол, не нарывайся.

– Извините, Виктор Иванович, задержался. – Раньше бы Николай почувствовал себя виноватым, да и сердить шефа мало кто рисковал. Сейчас он ничего не испытывал, будто все эмоции кто ластиком стер.

– Ладно, Дергунов, но чтобы в последний раз.

Шеф обвел коллектив взглядом для придания значимости словам.

– Поступила разнарядка из центра: отправить двоих в Ленобласть. Там живет колдун с родовым бесом в качестве подселенца. Этот колдун согласен на исследования.

– А почему не из Питера отправляют? – задал вопрос Михаил. – Их же епархия.

– Потому что колдун выставил условия: человек должен быть из Москвы.

– О как! – удивился Михаил.

– Можно я? – горячо запросился Сэм. – Виктор Иванович, я хоть завтра готов.

– Вдвоем надо ехать, – отрезал шеф. – Все же родовой бес – это не крадущая и не сосущая. Случай посерьезнее. А Николай до сих пор без прививки. Из отдела кадров приказ пришел: отстранить его от выездной работы.

– Он сделает! – Сэм чуть не подскочил до потолка. – Николай, скажи!

Самому Николаю было все равно. Ему хотелось сбежать с работы и посидеть в одиночестве: следовало привести мысли в порядок.

– Сделаю, – подтвердил он. – Прямо сейчас.

– Тогда ладно. – Шеф пытливо уставился на него. – Возьмешь справку о прививке и отнесешь ее в отдел кадров. Пусть тебе и Симеону выпишут командировочные удостоверения с понедельника.

В обеденный перерыв Николай снова зашел к Ольге.

– Уже прошел детоксикацию? – удивилась она.

– Я не буду ее делать, – ответил он. – Смысла никакого. А они сразу же сообщат в отделение.

– И что? – Ольга повысила голос. – Надо бороться за себя.

Николай устало посмотрел на нее:

– Дай мне справку, что я сделал прививку. Иначе меня в командировку не пустят. Мне-то все равно, но Сэм рвется из дома сбежать.

– Не дам! – Ольга сердито взглянула на него поверх очков. – Нечего вести себя как ребенок!

– Оля, – он взял ее за руку, – не надо. Ты же умная, сама все понимаешь. Поздно уже.

– Съездим в поликлинику в субботу, – руку Ольга не выдернула, – вместе. У меня там приятельница работает, она никуда ничего сообщать не будет.

– Хорошо, – согласился Николай.

– Справку я тебе дам, но прививку сделаешь после курса очистки, сама лично прослежу.

Через полчаса в отделе кадров Николай получил на себя и Сэма командировочные удостоверения.

Вечером Николай позвонил в диспетчерскую службу такси и объяснил, что ему нужен внедорожник: колдун жил в лесу, добраться туда можно было лишь по просеке. Но в такси отказали, внедорожников у них не имелось. Тогда Николай обратился на ресепшен, и через полчаса ему дали телефон местного охотника, тот обещал отвезти с утра пораньше. Обратно им предстояло добираться самим. Сэм в это время пил пиво. Николай хотел его притормозить, но передумал: к утру Сэм протрезвеет, лишь бы не буянил.

Встали в шесть. Наскоро выпили кофе, предложенный администраторшей, и вышли на улицу. Внедорожник еще не подъехал.

– Пивка бы, – вздохнул Сэм.

– Может, хватит? – не выдержал Николай. – Мы работать приехали, а не прохлаждаться.

– Тебя какая муха укусила? Я же не собираюсь прямо сейчас за пивом идти. Просто мечтаю.

– Ага. – Николай не мог успокоиться. – Полночи из-за тебя уснуть не мог: твой храп слушал.

– Так толкнул бы, – смутился Сэм. – А хочешь, я на ночь в соседнюю комнату переберусь? Все равно пустая.

Появилась машина, вместительный «Мицубиси Паджеро». Сэм присвистнул:

– Фигасе! Город чуть ли не на грани бедности, а машинки вполне себе приличные.

Да, дороги в городе ухоженностью не отличались, только в центре. Во дворах можно запросто угробить подвеску, если попадешь в яму.

– Ей лет десять, – заметил Николай, – если не больше.

– У меня и такой нет, – ответил Сэм и отправился к автомобилю.

Николаю хотелось сказать что-то в духе: «Попроси тестя купить», но он сдержался. И так чересчур разнервничался, не хватало еще с напарником рассориться.

Он сел позади водителя, Сэм спереди.

– Так вам куда все-таки надо? – поинтересовался тот.

– В место одно, – Сэм достал из кармана распечатку и показал ему, – вот тут съезд с дороги.

– А-а, – протянул водитель, – знаю это место. Там колдун живет, слышал про него. У меня дружбан к нему ездил, спину лечил.

– Помог? – поинтересовался Николай.

– Ну да. Вправил ему грыжу. Правда, дружбан помер через полгода – инсульт.

Сэм и Николай переглянулись: значит, колдун реальный, не выдуманный. Что ж, тем лучше.

Через час внедорожник съехал с трассы на колею, проложенную в лесу. Несколько дней назад прошел хороший ливень, поэтому посреди дороги блестели огромные лужи. Водитель осторожно вел автомобиль, иногда останавливаясь и палкой проверяя дно, скрытое под водой.

– Главное, на брюхо не сесть, – пробормотал он перед одной из таких остановок. – Один раз вляпались, вода аж в салон хлынула. Пришлось трактор вызывать.

– Вы охотой занимаетесь? – спросил Сэм.

– Приходится, – кивнул водитель. – Дочь на коммерческом учится, мясо лишний раз не купишь. Жена тушенку из лося или кабана делает, так и живем.

Они аккуратно миновали глубокую лужу, и водитель вытер пот со лба:

– Пронесло.

Затем проехали десять минут, и машина вдруг встала.

– Что такое? – не понял водитель. Он повернул ключ в замке зажигания, но автомобиль не реагировал.

– Ладно, мы дальше пешком, – решил Николай.

– Какое пешком? – возмутился Сэм. – Мы тут утонем.

– Вдоль дороги пойдем. Там посуше.

Он расплатился с водителем.

– Спасибо вам. Наша помощь нужна?

– А чем вы мне поможете? Попробую еще завести. Вот черт! На прошлой неделе техосмотр прошел, все в порядке было.

Николаю было неудобно бросать водителя, с другой стороны, помочь он не мог – если только подтолкнуть. Идти пришлось больше часа, лесная дорога вывела их на небольшую поляну, где стоял обычный деревянный дом. Потемневший от времени, невысокий – будто годы прижали его к земле, под светло-серой шиферной крышей. На дощатом крыльце, ожидая их, стоял старик.

– Доброе утро, – поздоровался Николай.

– И вам того же. За водителя можешь не переживать, завелась его тарантайка.

До Николая дошло:

– Это вы подстроили?

– Не я, – отрезал старик, – бес мой. Не любит он охотников.

– А кого любит? – подмигнул Сэм.

– Выпивох тоже не любит, – недружелюбно взглянул на него старик.

Сэм хотел что-то ответить, но вместо этого поперхнулся и через мгновение убежал за деревья. Оттуда послышались звуки рвоты.

– Петр Степанович меня зовут. А фамилия моя Карнаухов, – представился старик. – Пойдемте в дом.

Сэм остался прочищать желудок.

В доме Петра Степановича было чисто, хотя наверху в углах Николай углядел паутину. На клеенчатой скатерти остались следы чая.

– Силы уже не те, – пояснил хозяин дома. – Да и зрение садиться начало.

Было заметно, что возраст Петра Степановича приближается к дряхлости: истонченная кожа, покрытая коричневыми пятнами, ввалившиеся щеки, редкие волосы. И все же во взгляде чувствовался стержень. Очень непростой старик. Николай заволновался.

– Вы сказали, вас обследовать можно?

Петр Степанович пожал плечами:

– Если есть какой прибор, так проверяй.

В избу ввалился Сэм, стараясь ни с кем не встретиться взглядом.

– Вода есть? – коротко поинтересовался он.

– В сенях ведра стоят, там же и ковшик, – ответил Петр Степанович.

Через несколько минут Сэм вернулся.

– Полегчало? – с плохо скрытым сарказмом спросил Петр Степанович.

Сэм промолчал: видимо, решил не связываться.

– То-то, – назидательно произнес старик. – Здоровее будешь.

Помимо микро-Уленьки и рамки Николай и Сэм прихватили с собой аппарат наподобие сканера штрихкода. До этого случая пользоваться прибором никому из них не приходилось. «Сканер» должен был сделать снимки ауры колдуна, а также визуализировать беса, жившего в нем.

Переходник не обнаружился, да Николай и не ожидал этого. Если передача беса шла по крови из поколения в поколение, то переходник сгинул давным-давно. Петр Степанович с любопытством наблюдал за ним.

– Ты в курсе, что у тебя тоже способности имеются? – задал он вопрос.

Николай не нашелся что ответить.

– Правда, блок на них стоит. Сильный блок. – Колдун, прищурившись, рассматривал Николая. – Ничего не ощущаешь? – Тот затряс головой: подобное про любого сказать можно. Главное, тумана побольше напустить. – Я ведь не только это вижу, – добавил Петр Степанович. – Не повезло тебе. Кому-то сильно дорогу перешел.

Николая словно в холодильник сунули: колдун попал в точку. В очень больную точку.

– Ого! – присвистнул Сэм. – Показания зашкаливают.

Микро-Уленька выдала почти максимальный второй уровень: родовой бес действительно имелся и оказался мощным – хорошо подрос за время существования в семье колдуна.

– А то! – откликнулся Петр Степанович. – Фирма веников не вяжет, – и рассмеялся, довольный собой.

– Можно мы вас отсканируем? – спросил Николай.

– А я тебя безо всяких приспособлений вижу. – Петр Степанович усмехнулся. – Ну сканируй.

Николай принялся водить прибор вдоль тела колдуна. «Сканер» щелкал время от времени и излучал короткие вспышки света.

– Ну и что там? – справился Петр Степанович, когда Николай закончил исследование.

– Не знаю. В лаборатории будут расшифровывать.

– Зато я знаю, – Петр Степанович приблизился вплотную, – на тебя порчу на смерть навели. И порча далеко зашла, жить тебе недолго осталось.

Николай покосился на Сэма.

– Он не слышит, – отмахнулся Петр Степанович. – А тебе вот что скажу: ищи ведьму или колдуна. Раньше бы я тебе помог, но время мое кончается.

– А есть такие? – Николай был сосредоточен, как никогда.

Петр Степанович потер подбородок.

– Не скажу. Я таких не знаю. Тебе надо, ты и ищи.

И подмигнул.

Николай убрал прибор в сумку. Сэм, который закончил записывать показания микро-Уленьки, обратился к колдуну:

– А как вы родового беса получили?

– От деда. – Петр Степанович оживился. – Тот незадолго до смерти своей меня вызвал и все объяснил. Я согласился.

– У вас по мужской линии передается? – уточнил Николай.

– По мужской, – подтвердил тот, – через одно-два поколение. Я последний. У меня дочь родилась, и у нее одни девки.

– А как вообще происходит получение родового беса? – полюбопытствовал Сэм. – Если я, например, захочу?

– Ты не сможешь. – Петр Степанович снисходительно взглянул на напарника Николая. – Он тебя в бараний рог свернет. Сопьешься на раз-два.

Сэм обиженно засопел.

– А он? – Сэм кивнул в сторону Николая.

– Он смог бы, раньше.

– Вам же беса по крови передать некому, – принялся развивать мысль Сэм. – А чужому можно?

– Можно, если осторожно. Только получивший и помереть может, если бесом не овладеет.

– Ого! – воскликнул Сэм. – Впору объявление писать о продаже родового беса. Многие миллионы заплатят.

– Фиг им, а не беса, – Петр Степанович скрутил дулю, – жуликам этим из телевизора. Смотрел я одну передачу – сплошной обман.

Николай догадался, что колдун имеет в виду известную битву лжемагов.

– Это же шоу, – начал объяснять Сэм, – там главное – зрелищность.

– А это не зрелищность? – Петр Степанович хлопнул в ладоши, и стоявшая на столе стопка тарелок съехала набок. – Кто из них так может?

Он усмехнулся:

– Не могут они – кишка тонка. И так не могут. – Петр Степанович снова хлопнул в ладоши, и над его головой загорелась лампочка. – А ведь это, – он перешел на шепот, – пустяк по сравнению с тем, что мог раньше.

– А как вы его кормите? – прервал колдуна Сэм.

– Кого? – Лицо Петра Степановича потемнело.

– Беса своего.

– А это не твоего ума дело. – Он так зыркнул на Сэма, что Николай обеспокоился: как бы тому снова не поплохело.

– Мы, наверное, пойдем, – произнес Николай. – Спасибо, что согласились на встречу.

– Подождите, – заволновался Петр Степанович, – чай попейте. Да и разговор у меня к вам имеется.

– Точно же! – Николай хлопнул себя по лбу. – Совсем забыл. Это вам, – он протянул пакет с двумя пачками чая, банкой кофе и килограммом развесных шоколадных конфет разных сортов.

От угощения Петр Степанович отказываться не стал.

– Вот ты спрашиваешь: чем я беса кормлю? – ворчал он, расставляя тарелки. – А тем и кормлю, кто что принесет.

Он положил на блюдце две конфеты и отставил в сторону.

– Вот вина и что покрепче в рот не беру. Если с бесом живешь – нельзя! Иначе не ты им, а он тобой управлять будет. Так и ждет, когда слабину дашь. – Петр Степанович разлил чай по чашкам и пригласил к столу. – Мне от вас вот что надо. Говорят, прибор ваши придумали, с помощью которого можно беса обезвредить.

– Вам-то зачем? – закашлялся от неожиданности Сэм.

– Затем. – Петр Степанович сделался строг. – Мало мне осталось жить на этом свете, а беса передать некому. А он-то жить хочет, ой как хочет. Не даст мне быстро помереть, а я мучиться не желаю.

Сэм осекся:

– А-а, Безя, что ли? Ну есть. Но это надо с начальством договариваться, так просто не решается.

– Я ждать не могу, – твердо заявил Петр Степанович, – мне он сейчас нужен.

Сэм пожал плечами:

– Мы не можем.

– Можем, – прервал его Николай.

Он вытащил из кармана БЗВ-11 и протянул колдуну.

– Принцип тот же, что и с пистолетом, только тут предохранителя нет. Направляете дуло в район солнечного сплетения и нажимаете на спусковой крючок. Одного заряда должно на полчаса хватить, – объяснил Николай. – В вашем случае лучше сразу два сделать.

Петр Степанович взял Безю и внимательно осмотрел:

– Значит, существует средство и против нас, а я не верил. – Он поднялся со стула и поклонился: – Спасибо. А насчет обратной дороги не волнуйтесь: вас подвезут.

Сэм старательно таращил глаза, только что пальцем у виска не крутил, но Николай не обращал внимания. Они распрощались с колдуном и отправились по лесной дороге к шоссе.

– Ты с ума сошел?! – наехал Сэм, как только они отошли на приличное расстояние от избы. – Тебя шеф с потрохами сожрет.

– Я сам решу этот вопрос, – обрубил его Николай.

– Угу, решишь! А мне без напарника оставайся?! Тебя же уволят!

– Переживу, – ответил Николай. – Мне деда жалко.

– Себя бы лучше пожалел. Да и неясно, успеет ли дед за час умереть, пока бес в отключке будет.

– Успеет, – заверил Николай, – он и так в долг живет.

– Блин! – ругнулся Сэм. – Как же тут противно: грязь, сырость… Пока до шоссе дойдешь, все кроссовки уделаешь. Где обещанный колдуном транспорт? Ведь обманул!

Сзади послышался шум мотора: их догонял старый, местами покрытый ржавчиной микроавтобус.

– Вас подвезти? – из кабины высунулся водитель. Он не спросил, куда им, будто и так знал.

Без лишних разговоров «топтари» залезли в кабину да так и молчали до самого города.

Первым делом отправились в кафе на площади: зверски хотелось есть. Чай с конфетами не притупил, а, наоборот, раздразнил голод, так что желудок урчал, требуя нормальную порцию калорий. Сэм с Николаем заказали три пиццы: с белыми грибами, морепродуктами и сырную. Из напитков Николай взял две порции эспрессо, а Сэм – литр пива. Николай хмыкнул: горбатого могила исправит. И ошибся – к пиву Сэм не притронулся.

– Вот же паразит! – возмутился он, когда во второй раз попробовал отпить. – Глоток сделать не могу – мутит.

– О-о! – делано удивился Николай. – Кодирование прошло успешно?!

– Чего зубы скалишь? – обиделся Сэм. – Могу я хотя бы в командировке выпить? Дома попробуй – жена тут же скандал устроит.

– Ржачно. Люди деньги большие отдают, чтобы пить бросить, а ты бесплатно получил и недоволен.

– Черт! – Сэм посмотрел так, будто именно Николай был виноват во всем. – У меня же колено ноет. Надо было колдуна попросить полечить. И как я не догадался?!

– Ну мы же по делу ездили, – попытался утешить Николай, но Сэм отодвинул от себя кружку и махнул рукой:

– Вот я идиот! И ведь хотел!

– Ты зато о другом много спрашивал, – поддел Николай.

Сэм разделался с куском пиццы и проговорил:

– Так интересно же. Не, я примерно понимаю, как происходит передача по крови беса, но как они изначально его получают? Это ж не ерунда типа лярвы, которая сама прицепиться может.

Николай отхлебнул кофе.

– Ты разве на лекциях по шаманизму не был? Там примерный механизм раскрывали.

– Был, но все проспал, – признался Сэм. – У младшей дочери зубы тогда резались.

– Если коротко, то духи овладевают избранным человеком. Если избранный сопротивляется, то может умереть.

– А-а, – протянул Сэм. – А если сам решит?

– Слушай, давай без лекций обойдемся – я устал. – Настроения рассказывать прописные истины у Николая не было. – Приедешь в Москву, посмотри в распечатках, нам выдавали.

– Если найду. Я их куда-то засунул.

– Свои дам, – пообещал Николай.

– Но у нас шаманов же нет! – не унимался Сэм. – И не духи, а сущности.

– На кладбищах подбирали, думаю. Тут точных сведений нет. Сам видишь, никто информацией делиться не желает.

– Ну на кладбищах многое подцепить можно, – согласился Сэм, – да и отдать тоже. Мертвецы вечно голодные, которые неупокоенные. Да и прочих – каждой твари по паре. Кстати, готов спорить: родовой бес – покойник из семьи, который застрял на рубеже. Потом ему привязку сделали, чтобы служил родичам: помогал в делах и защищал. Так что логичнее бы рейды по кладбищам раз в месяц делать, переходники глушить.

Это Николай знал и без него, даже слишком хорошо. Его редкие посещения кладбища заканчивались позорным бегством: чересчур быстро замерзал там до костей даже в жару. Так что в то, что покойники воруют энергию у живых, Николай верил. Да и было кое-что раньше… Разговор с Петром Степановичем разбудил детские воспоминания, похороненные на самом дне памяти.

Ольга сперва отказалась делать прививку: мол, неясно, как поведет себя ослабленный организм на фоне экспериментального препарата.

– Признайся Виктору Ивановичу, пусть тебя в отделе оставят, – потребовала она. – Тебе нельзя на розыскную работу.

Он достал коробку конфет, купленных в Питере.

– Это не взятка, – предупредил Николай, – а толика благодарности.

Ольга смутилась и обрадовалась одновременно:

– Коля, да зачем…

Ему было приятно, что она так реагирует, хотелось просто болтать и смотреть на нее, но нужно было решить одно дело.

– Сделай мне прививку, пожалуйста, – перебил он. – Я уже встречался с этой сущностью и не уверен, что встреча была случайной. Не хочется оказаться беззащитным: тварь убивает людей.

– Ты же раньше не хотел! – возмутилась Ольга.

– Передумал, – коротко ответил Николай.

Последние новости внесли свои коррективы: сам он не справится с тварью.

– Это нарушение всех инструкций. – Ольга продолжала сопротивляться, но достала из холодильника ампулу. – В субботу снова на очистку, заеду за тобой в девять утра.

– Обязательно, – он взял ее за руку, – я не самоубийца и буду бороться до конца. Но не желаю прямо сейчас быть в положении инвалида.

Ольга освободила руку:

– Хорошо. Но если почувствуешь себя необычно или что еще, сразу же позвони мне. – Она написала номер телефона. – Обещаешь?

Николай криво улыбнулся: как романтично. Только не рыцарь заботится о прекрасной деве, а наоборот. Жаль, что все так поздно.

Ольга сделала укол в плечо:

– Два дня место укола будет болеть, это нормально.

Она хотела сказать что-то еще, но промолчала.

Вечером Николай все думал: правильно ли поступил? На ослабленный организм прививка могла подействовать странным образом: ходили слухи о людях, у которых открылся третий глаз и появились экстрасенсорные способности. Не самый лучший вариант для обычного человека. Но выбор у Николая сейчас стоял между плохим и потенциально плохим, и прививка казалась наименьшим злом.

Сэм поставил пакет с яблоками шефу на стол.

– Реквизировали, Виктор Иванович. У хозяев с пятого этажа. Видели бы, какими глазами они на нас смотрели.

– Мы проверили на улице – эманации зашкаливают, – добавил Николай.

Ему до сих пор не верилось, что поиски закончились.

– Быстро вы. Я только домой собрался.

– Повезло. – Сэм подхватил пакет, к которому шеф не притронулся. – Отнесу чистильщикам, пусть принимают. Так что паука мы, считайте, нашли.

– И что теперь делать, Виктор Иванович? – спросил Николай, когда за напарником хлопнула дверь.

– Придется Женечку просить поучаствовать, – задумался шеф. – Завтра займемся.

Домой Николай явился лишь в девять вечера. Зверски хотелось есть. Он залез в холодильник и с тоской осмотрел его внутренности: содержимое не радовало. Кусок заветренной сырокопченой колбасы – на один укус, такой же ломоть сыра и четвертинка ржаного хлеба. И стоило ради столь скудной еды покупать новый холодильник? Пришлось импровизировать.

Николай включил плиту и поставил сковороду. Сперва подсушил хлеб с двух сторон, затем убавил огонь, положил на хлеб тонко нарезанную колбасу, полил майонезом и кетчупом, сверху водрузил сыр и накрыл сковороду крышкой. Через пять минут горячие бутерброды были готовы. После Николай пил обжигающий чай, ел бутерброды и клялся сам себе, что завтра зайдет в магазин и затарится продуктами, которые на удивление быстро кончаются.

Посреди ночи он проснулся – сна не было ни в одном глазу. Николай долго вертелся, пытаясь принять удобную позу, затем плюнул на все и включил телевизор. По программе шел старый французский фильм про Фантомаса, где комиссар Жюв гонялся за неуловимым преступником. Николай принялся смотреть его вполглаза и сам не заметил, как втянулся. Вырубился он на рассвете.

Утром собрались втроем: шеф, Николай и Женечка. Михаил был на дежурстве, Сэм в отгуле, Денис отсыпался после ночной смены.

– Что там за женщина? – поинтересовался шеф.

– Гульнара Гусейнова из семьдесят пятой квартиры. – Николай взглянул в записи. – Восемьдесят два года.

– Не понял, – нахмурился шеф. – Ты же сказал, что не старая она.

– Ну, выглядит нестарой, – согласился Николай. – Я бы ей меньше шестидесяти дал.

– Ладно, на месте разберемся. Женя, твоя задача – раскрутить ее. Плачь, умоляй, чтобы посмотрела тебя: мол, с мужем разлад.

– А если она не занимается этим? – спросила Женечка.

– Импровизируй, коси под дурочку. Нам надо, чтобы она раскрылась.

Через полчаса были на месте, Женечка нервничала. Николай и шеф спустились на пол-этажа ниже: с площадки их не было видно, зато слышимость хорошая. Женечка два раза резко нажала на кнопку звонка, дверь открылась быстро.

– Гульнара Нажиповна, – запричитала Женечка, – помогите, пожалуйста. Мне вас так хвалили, так рекомендовали.

– Кто рекомендовал? – встревоженно спросила хозяйка квартиры.

Николай насторожился: от того, что ответит Женечка, зависело многое.

– Тетка моя, а ей коллега сказала – они вместе в мебельном работают. Говорит, вы все можете. – Женечка всхлипнула. – У меня такая беда, такая. Вы не подумайте, я денег заплачу сколько надо.

Видимо, упоминание о деньгах было паролем, после которого любая подозрительность исчезает. Замок щелкнул, и Женечка вошла в квартиру.

Николай и шеф поднялись на площадку, шеф достал микро-Уленьку.

– Поглядим, заработает ли, – пробормотал он и включил прибор.

Сперва ничего не происходило: микро-Уленька молчала как рыба об лед. Затем робко пискнула, лампочка загорелась желтым, а потом стрелка медленно поползла влево по шкале.

– Есть контакт! – Глаза шефа разгорелись, как у пса, учуявшего добычу. – Да еще какой контакт!

Стрелка зависла между вторым и третьим уровнями.

– Мощная бабка! – восхитился шеф. – И сосущая у нее под стать. Можно брать, доказательства у нас есть.

Они дождались, когда дверь откроется, и без церемоний ввалились внутрь, оттерев Женечку и хозяйку квартиры, стоящих у порога.

– ОБХСС: отдел по борьбе с хаосом, существами и сущностями, – объявил шеф. – Вам, Гульнара Нажиповна, предъявлено объявление в связи с незаконной предпринимательской деятельностью и крадником здоровья у соседей.

Хозяйка квартиры молчала.

– Женя, что у тебя?

– Вот, Виктор Иванович, все записала: и на камеру, и «сканер» включила, – она передала приборы шефу. – Пятнадцать тысяч заплатила из своих.

– Возмещу, – пообещал шеф. – Что скажете? – обратился он к Гульнаре Гусейновой.

– Ничего, – ответила та. – Вызывайте полицию и оформляйте административное нарушение. Деньги верну, штраф уплачу. По поводу всего остального ничего не знаю.

– Как же не знаете, – усмехнулся шеф. – Показания мы сняли, яблочки ваши у нас находятся. Соседи подтвердят, что вы принесли, да и наши сотрудники вас видели.

– И что? – Гульнара Гусейнова вздернула правую бровь. – Даже если докажете, ничего сделать не сможете.

Николай невольно восхитился: непрошибаемая тетка, даже глазом не ведет. И да, в жизни не дашь ей восемьдесят два года: овал лица лишь чуть поплыл, морщины вокруг глаз и на лбу еле заметны, седины то ли нет еще, то ли закрашена.

– Да, посадить в тюрьму за причинение вреда мы не можем, как и за смерти, что на вашей совести, – согласился шеф. – Но сделать так, чтобы вы больше не творили зла, можем.

Он достал БЗВ-13 и выстрелил. Гульнара Гусейнова дернулась, постаралась прикрыться руками, но не успела – ее охватило голубое сияние. Раздался треск: лопнули лампочки в плафоне, их осколки разлетелись по всей кухне. Пока Гульнара Гусейнова приходила в себя, Николай подошел и защелкнул на ее запястьях блокираторы.

– Вот и все, – довольным голосом проговорил шеф. – Одной ведьмой стало меньше, люди при этом не пострадали.

– Ах ты! – Гульнара Гусейнова осела на стул.

– Ей плохо? – встревожилась Женечка.

– Не ей, – пояснил шеф. – Для обычных людей обезвреживатель безопасен, действует только на сущностей. Просто представляешь, какая кормушка отвалилась? Николай, вызывай чистильщиков и полицию. Оформим по полной программе.

– Сволочи! А тебе прилетит еще. – Гульнара Гусейнова зло покосилась на Женечку.

Николай с трудом погасил желание прикрыть Женечку собой.

– Не прилетит, – спокойно ответила та, – бабушка-цыганка родовую защиту поставила. А вы даже не заметили.

Шеф вызвал чистильщиков: следовало обеззаразить квартиру, а дальше они проверили помещение микро-Уленькой и рамкой. Микро-Уленька всполошно трещала, зато рамка переходник не обнаружила: хоть какой-то плюс. Через два часа Николай, шеф и Женечка покинули дом на Поречной улице.

– Обидно, что закон до сих пор не принят, – заметила Женечка. – Эта тетя на пожизненное заработала, а будет жить, как прежде.

– Как прежде не выйдет, – возразил шеф. – Ее на учет поставили, через две недели обязана явиться в отделение, блокираторы снимать нельзя, пока сущность не подохнет.

– Думаю, соседи теперь ей рады не будут, – добавил Николай. – После того, как чистильщики и мы прошлись с обследованиями, шила в мешке не утаить.

– Мне бабушка говорила: дарят тебе что-то – хоть копейку, но заплати, – наставительно произнесла Женечка. – Нельзя ничего бесплатно у чужих брать, да и у своих не всегда стоит.

Николай задумался: в принципе, верно. Но ведь полно людей, которые угощают от чистого сердца, потому что по-другому не могут. И деньги им предлагать – значит обидеть. Но из-за таких, как Гульнара Гусейнова, доверия в мире становится все меньше, и это неправильно.

– Ладно, – отмахнулся шеф, – без нас разберутся. Поехали лучше перекусим.

Да, понятнее происшествие с Козельской не стало. Что-то было там закопано, причем давно, еще с девяностых. Видимо, кому-то дорогу перешел ее муженек, сделали порчу на него, а рикошетом по жене ударило. Уж слишком много совпадений: проблемы с алкоголем, например. И умерла Козельская вслед за бывшим мужем, точно не было больше причин жить. Странно, что обследование не показало ничего. Хотя… После смерти выявить порчу сложно, только ее проявления. Но тут и болезней никаких не нашли. Или плохо искали? Да и с соседом… Стоило бы сходить к нему для разговора, но оснований для этого никаких.

На снимке ауры Кати никакого воздействия Николай не обнаружил. Но в одном месте словно затянувшийся шрам: не след ли старого воздействия, по касательной задевшего девочку? Может, что-то по крови сделано, типа материнского проклятия? Хотя вряд ли – старшего сына тоже не обошло. Родовая порча, скорее всего, передающаяся по мужской линии. Жена могла по глупости влезть, желая помочь супругу, за что и поплатилась. Но это теперь не проверить.

Случаи как на подбор в последнее время: ведьма, которую обнаружили невзначай, мужчина, погибший от порчи, еще и этот. Объединяет их одно – кто-то словно наложил на них заклятие невидимости, и пока «топтари» особо не приблизились к разгадке. Возможно, во всем виноват жрун, так некстати объявившийся в Москве. Николай вспомнил, как допрашивали Гульнару Гусейнову: она то ли на самом деле не знала, то ли старательно строила из себя непонимающую. Шеф пытался выпытать, как она оказалась неуязвимой для приборов, но ведьма стояла на своем: она ничего не делала. И вообще, не в курсе, что от нее хотят. Железная женщина!

Николай включил на кухне телевизор, там шел фильм «Братья Гримм». Он смотрел его уже несколько раз, но и сейчас нелишним будет – хороший. В фильме братья расследовали похищения деревенских девушек и обнаружили злую ведьму, с которой с трудом, но справились. Николай занимается в некотором роде тем же, только в жизни не всегда получается установить преступника.

Он поставил сковороду на огонь. Растопил сливочное масло, потомил в нем порезанный помидор, затем добавил колбасу – в магазин Николай все-таки заскочил. Когда колбаса поджарилась, убавил огонь, залил в сковороду взбитые с молоком яйца и накрыл крышкой. Вскоре омлет был готов. Николай отрезал кусок ржаного хлеба и принялся ужинать.

После заварил чай в кружке, положил туда три ложки сахара и выпил вприкуску с сушками. Затем перебрался в спальню, включил телевизор и поставил его на таймер. Николай не заметил, как отрубился: ни обычных сновидений, ни кошмаров. Спал он спокойно, лишь под утро приснился Петр Степанович. Колдун посмотрел на Николая и сказал: «Спасибо тебе. И не теряй время».

Утром Николай позвонил шефу.

– Виктор Иванович, я сегодня на дежурстве. Надо местных чистильщиков отправить в дом колдуна из Ленинградской области: он умер. А заодно мой обезвреживатель забрать.

В понедельник на планерке Николай отчитался по делу Лухина. Собрались все, кроме Дениса, тот дежурил по району. Михаил занимался составлением отчетов, прерываясь на болтовню по телефону с очередной подружкой, Женечка что-то внимательно изучала в компьютере.

– Тупик какой-то, – произнес Сэм. – Зацепиться не за что.

– Пока не за что, – назидательно заметил шеф. – Надо рыть дальше. Какие у тебя планы, Дергунов?

– Опросить работников Лухина, других родственников. Может, кто даст идею.

– Вот и займись на неделе.

– А что слышно про чертово дело, Виктор Иванович? – осторожно поинтересовался Сэм.

– Никаких следов, – буркнул шеф. – Проводник как в воду канул. И жрун вместе с ним. Мы даже снимок ауры не сделали, а хотелось бы посмотреть, что за тварь к нам пожаловала.

Николай был не согласен с шефом: лучше бы демон убрался обратно в хаос, и безвозвратно. А уж разбираться в их разновидностях – дело неблагодарное, да и ненужное, пусть сидят у себя дома.

Шеф выстучал мелодию на столе и продолжил:

– К нам тут заявление поступило на некого Яроша Бориса Абрамовича. Обвиняют в черной магии.

– О как! – не выдержал Сэм. – Даже так?

– Даже так, – согласился шеф. Он открыл папку и зачитал: «Ярош Борис Абрамович тринадцатого июля проводил психологический тренинг. Тема лекции: «Умение работать в команде». После тренинга почти все чувствовали себя плохо. Одних трясло, у других болела голова, третьи ни с того ни с сего плакали. Просим разобраться, что это было». – Дальше идет список из двадцати фамилий, подписавших заявление, – добавил шеф.

– Ну хорошо, что доносы пишут, а не на костре сжигают, – брякнул Сэм.

– Слушай, а что ты в последнее время такой нервный? – Голос шефа сделался строгим. – Возьми и займись этим Ярошем. Он на Луговом проезде живет.

– Можно вместе с Николаем? – Сэм пошел на попятную.

– У него свое дело, если помнишь. – Шеф вопросительно посмотрел на Николая.

– Я ему помогу, а он мне, – попросил Сэм.

Шеф упорствовать не стал:

– Если Николай не против, то я возражать не буду.

Утро не притупило впечатления от ночного визита. Хотелось списать увиденное на бурную фантазию или чересчур реалистичный сон, но Николай предпочитал правду иллюзиям. Ему намекнули, что жить осталось не так уж много, а потому лучше не откладывать важные дела на потом.

Времени до встречи с Сэмом было еще достаточно, но Николай собрался и отправился на работу. По дороге зашел в кафешку и взял два кофе с пирожными: эспрессо и латте. Первым делом он заглянул в лабораторию и протянул латте Ольге.

– С добрым утром! Какое пирожное будешь: «Три шоколада» или «Морковное»?

Ольга выбрала «Три шоколада».

– Что за повод? – спросила она.

– Без повода, – покачал он головой. – Утро свободное, и я понял, что хочу видеть тебя.

Николай ел пирожное, запивая его кофе, и рассказывал Ольге историю, как в десятом классе он на спор ровно в полночь пошел на кладбище.

– Лето, ночи светлые, – говорил он, – я у родителей отца на даче время проводил. Там у нас компания нормальная собралась: я, Вовка и Костя. Костя умер недавно. А дурные были, море по колено, вот и отправились на кладбище – оно в трех километрах от дач находилось.

…Могилы начинались сразу между деревьев: Коля споткнулся об одну из них. Низкий холмик почти утонул в земле, деревянный крест покосился, краска на нем давно облупилась.

– Вот и стой тут, – сказал Костя, – а мы с Вовчиком тебя возле дач подождем.

– А как я докажу, что здесь был, а не за вами пошел? – уточнил Коля.

– Мы тебе на слово поверим. – Вовка хлопнул его по плечу, а затем они с Костей ушли, и Коля остался один.

Светила луна, по темному небу плыли облака, время от времени закрывая ее. Стояла такая тишина, что уши закладывало. Коля нашел большой камень и уселся на него, затем глянул на часы: еще полчаса на кладбище торчать. И тут рядом растущие кусты зашевелились…

– Как я бежал, как орал, – рассказывал он Ольге спустя восемнадцать лет. – Догнал парней, перепугал их. А дальше мы все трое неслись, отдышаться не могли.

– И кто там был? – Ольга слушала с таким интересом, будто Николай был звездой разговорного жанра.

– Да кто знает, – ответил он. – Может, собака бродячая, может, бомж какой. Я разглядывать не стал.

После Николай заглянул к шефу и попросил запросить дело бывшей жены.

– Зачем тебе, Дергунов? – Шеф посмотрел на него с подозрением.

Николай не стал углубляться в подробности:

– Хочу уточнить кое-что, Виктор Иванович. Есть у меня одна версия.

Затем он отправился на Луговой проезд, там уже ждал Сэм.

– Опаздываешь, – он указал на умные часы.

– Шел бы без меня. Или боишься?

Сэм отнекиваться не стал:

– Да кто знает, что за сущность в нем живет. Лучше не рисковать попусту.

Иногда Сэм раздражал Николая своей осторожностью, чуть ли не трусостью, излишней прямотой. Но зато с напарником было легко: знаешь, чего ожидать, а на что лучше не рассчитывать – никаких иллюзий.

Лифт не работал, пришлось подниматься пешком – благо этаж четвертый. Дверь коуча бросалась в глаза: к ней была прикручена блестящая табличка с именем хозяина.

– Вот это понты! – присвистнул Сэм.

Они позвонили в дверь. Вместо хозяина их встретила женщина среднего возраста: худощавая, симпатичная, без ярких деталей в одежде и внешности.

– Борис Абрамович вас сейчас примет. Я его секретарь. – Она протянула руку, Николай пожал ее в ответ.

Секретарь провела «топтарей» в глубь квартиры. Ремонт здесь был сделан с явным желанием произвести впечатление на посетителей: все говорило об успехе. Мягкая обивка стен, огромный аквариум с рыбами, кожаная мебель – Николаю бы не хотелось жить в подобном помещении, больше похожем на офис.

В кабинете стоял массивный стол из редких пород дерева, под стать столу – шкаф, заставленный грамотами и кубками, которые должны были подчеркнуть достижения хозяина. Борис Абрамович, несмотря на лето, был одет в белоснежную рубашку и отутюженные брюки. Гладко выбритое холеное лицо, золотые запонки в манжетах рубашки, дорогой парфюм – все должно было свидетельствовать об успехе.

– Здравствуйте, Борис Абрамович, – начал Сэм, – спасибо, что согласились встретиться. А то на вас жалуются, что вы жизненную энергию воруете.

– В смысле? – удивился тот.

Голос коуча оказался на редкость неприятным: будто кто всыпал туда песка.

– Плохо людям после ваших семинаров, – пояснил Сэм. – Кого-то тошнит, а кого-то и рвет даже. На энергетический вампиризм похоже.

Лицо коуча пошло пятнами.

– Протестую! – выкрикнул он. – Я использую в своей работе ряд психологических приемов. Но к шарлатанству это не имеет ни малейшего отношения.

– Не волнуйтесь, Борис Абрамович, – миролюбиво произнес Николай. – Мы вас проверим, это абсолютно безопасно. Если все в порядке, то даже справку готовы дать.

На лице хозяина квартиры промелькнуло сразу несколько эмоций: замешательство, возмущение и страх.

– Я могу отказаться? – Он посмотрел на Николая с вызовом.

– Нет. Мы действуем в рамках закона и обязаны реагировать на обращения граждан. Если мы обнаружим в вас сущность, которая вредит людям, то вынуждены будем заблокировать ее. На вас это никак не скажется, и в свободе вы ограничены не будете.

– Хорошо, – уголок рта коуча дернулся, – приступайте.

Сэм достал микро-Уленьку, а Николай развернул рамку. Он не сомневался, что они с Сэмом что-то обнаружат: слишком уж симптомы подходили под заражение лярвой. Мог отыскаться и переходник, с такой негативной аурой коуч обязан притягивать к себе энергетических паразитов. Но приборы никаких отклонений не показали.

– Можно я сниму с вас показания? – Николай вытащил из сумки «сканер».

Он отщелкал коуча с ног до головы: если в Борисе Абрамовиче живет сущность, «сканер» точно покажет. Хотя с Петром Степановичем промашка вышла. Как сообщил шеф, все снимки колдуна оказались засвеченными.

– Надеюсь, все? – нервно поинтересовался коуч.

– Да, Борис Абрамович, – кивнул Николай, – спасибо вам за понимание и сотрудничество.

– И осторожнее с практиками, – добавил Сэм. – Народ нынче нервный и подозрительный.

Теперь дернулся глаз коуча.

Август Николай не любил. Август был как приговор лету – последний его месяц. Пусть еще ярко светит солнце, пусть небо радует синевой, но словно кто невидимый запустил обратный отсчет времени, и теперь дни наперечет и тратить их жалко. Николай трясся над августовскими днями, точно скупой над заначкой на черный день. Да, он давно не школьник, да и отпуска не дождешься, но лето – будто привет из детства, когда ждешь его с нестерпимой жаждой, затем транжиришь почем зря, а после с тоской наблюдаешь, как облетают первые листья.

Очередная детоксикация далась с трудом. Давление шарахнуло под сто семьдесят, так что Ольгиной подруге пришлось делать срочный укол.

– Домой? – спросила Ольга, когда давление снизилось на двадцать единиц.

– Пошли прогуляемся, – пригласил Николай, – если не спешишь.

Чувствовал он себя хреново, но терять время не хотелось – его осталось не так уж много. В детоксикации смысла не было, но сказать об этом Ольге Николай не решался. Раз она цепляется за эту надежду, ему несложно раз в неделю ездить на процедуру. Они добрались до набережной вдоль Москвы-реки, Николай взял Ольгу за руку и повел.

– Недавно тут был по делам, – признался он. – Здесь где-то памятник счастливому пятаку есть. Надо на него встать и загадать желание, но обязательно связанное с прохождением какого-то испытания.

– Надо обязательно! – согласилась она и улыбнулась.

Ольга не была хрупкой и беззащитной, но Николаю почему-то в этот миг захотелось обнять ее и пообещать, что он не даст никому ее обидеть. Чувства нахлынули с такой силой, что Николай ощутил себя семнадцатилетним парнем, впервые влюбившимся в звезду из параллельного класса, с которой ему никогда и ничего не светило. Николай не знал, нужно ли что-то говорить в такие моменты, да и не умел говорить красивые слова, на ум лезли одни банальности типа «у тебя красивые глаза», да и не о глазах он думал. Николай думал о том, какая Ольга ладная, как у нее красиво очерчены губы и что грудь такая, какая нужно: к ней так и тянет прикоснуться. И изгиб между талией и бедрами манит желанием положить туда руку и притянуть Ольгу к себе. Но Николай лишь сильнее сжал ее ладонь: не стоит спешить.

По пути попадались киоски с едой.

– Чай, кофе, мороженое? – спросил Николай.

– Кофе с мороженым, – решила Ольга.

Николай купил ей капучино и пломбир, себе взял рожок с крем-брюле. Ольга шла, отпивая кофе и закусывая его пломбиром.

– Давай отдохнем немного. – У Николая закружилась голова.

Наверное, надо было ехать домой, но после визита существа каждый день был как выигрышная лотерея – подарок судьбы.

– Пойдем к памятнику. – Ольга потянула его за собой.

Они сели на скамейку возле скульптуры великого сказочника. Пышно цвели розы, постепенно подтягивался народ.

– Ты как?

– Сейчас отойду. – Николай сделал несколько глубоких вдохов.

– Надо было тебя домой отвезти, – озвучила Ольга его мысли.

– Ничего, дома я еще належусь, – пошутил он, но получилось не очень.

Николай все же нашел в себе силы дойти до счастливого пятака. Он встал на изображение монеты и загадал: «Пусть у меня получится сдать этот экзамен». Николай не уточнял, что именно за экзамен, для него и так было ясно: бороться до конца, победного или жизненного.

– Теперь я, – его сменила Ольга.

Она закрыла глаза и о чем-то задумалась, сжав кулаки на удачу. Затем сошла с пятака и с убеждением в голосе сказала:

– Должно сбыться.

– Обязательно, – подтвердил Николай.

Ольга проводила его до квартиры, потом взяла за руку, поднялась на цыпочки и поцеловала в щеку.

– Спасибо за прогулку, – поблагодарила она и уехала на лифте.

Николай лег на кровать и с силой потер лицо: навалилась усталость. Да-а, переоценил он собственные силы, глупо вышло. На ногах еле держится, а туда же: позвал симпатичную женщину прогуляться, воспользовался ее жалостью. Хотя… Когда еще делать глупости? Потом может быть поздно.

После легкого перекуса он позвонил Розе: номер ее телефона сохранился с прошлой встречи. Она ответила не сразу.

– Алло. – Судя по голосу, Николай ее разбудил.

Он представился и спросил:

– Роза, у меня к вам разговор, который я бы хотел сохранить между нами. Когда можно вам позвонить?

– Да сейчас говори, если недолго, – ответила Роза.

– Недолго, – пообещал Николай. – У вас есть знакомые, которые снимают порчу?

Роза ответила не сразу:

– А зачем вам?

– Чтобы снять порчу, – терпеливо объяснил Николай.

Судя по звуку, Роза зевнула.

– А чего не через детоксикацию? – спросила она. – У вас же есть специальный аппарат.

– Есть, – согласился Николай, – но, похоже, это не помогает.

Роза сообразила сразу:

– Поздно спохватились?

– Да. Процесс далеко зашел.

– Ладно, – пообещала она, – поспрашиваю на форуме.

– И еще, – добавил Николай. – Если можно, узнайте об ангелах смерти.

Он отключился, но смартфон сразу же затрезвонил. Николай почему-то решил, что это Роза, но вместо нее оказался курьер – через полчаса Николаю привезли микроволновую печь. Он открыл коробку и осмотрел кухню: ставить было некуда, если только прикрепить полку к стене. Но для начала нужно купить полку.

Николай поместил микроволновку на стол – пусть пока стоит здесь, а завтра он сходит в ближайший магазин за полкой, если не передумает. Снова зазвонил телефон.

– Николай, здравствуйте, это Анастасия. – Он не сразу узнал ее: беременная с крадущей из зеркала. – Я в роддоме при пятнадцатой больнице. Вы не могли бы приехать? Мне нужно поговорить.

Договорились на завтра, так что приобретение полки откладывалось на вечер.

В роддом Николай подъехал к одиннадцати утра, Анастасия спустилась к нему. В холле стояли диваны, обтянутые дерматином, киоск с напитками и чипсами, тут же располагалась гардеробная. За столом из ДСП скучал охранник.

– Что случилось? – спросил Николай. – Все в порядке?

– Почти. – Ее большой палец на правой руке жил своей жизнью: подергивался. – Я позавчера дочь родила.

– Все нормально? – с нажимом переспросил Николай.

– Не все. – Анастасия сделала несколько глубоких вдохов. – Левая рука повреждена – не двигается. Врачи говорят, обследоваться надо.

– Э-э. Родовая травма?

– Нет. Это все старуха – та, про которую я рассказывала. Она меня под мышкой щекотала, а у дочери рука теперь… – Анастасия громко выдохнула. – А ваши ничего не заметили! – добавила она со злостью. – Ведь это не совпадение! – Николай ничего не ответил. Что ж, Анастасия сама себя наказала, но почему-то приступа злорадства он не ощутил, было жаль ее. – Лучше бы старуха Зинаиду Ефимовну забрала, – закончила Анастасия. – Все равно та лежачая.

Николай понял, что речь идет о бабушке мужа. Он с усилием промолчал.

– Думаете, я злая? – Анастасия посмотрела на него. – А если бы с вашим ребенком такое случилось?! Да у вас, наверное, ни жены, ни детей.

– Да, вы абсолютно правы, – бесцветным голосом ответил он, и Анастасия вдруг съежилась, ее плечи безвольно поникли, и она начала рыдать.

Николай постоял немного, а потом ушел.

Он не успел доехать до дома, как позвонил шеф.

– Дергунов, руки в ноги. Бросай все и срочно в офис, – велел тот.

Николай похолодел: что случилось? Всю дорогу до офиса его потряхивало, ему казалось, что поезд метро еле плетется, а маршрутка стоит на всех светофорах как вкопанная. Когда он добрался до работы, собрались все, кроме Сэма.

– Все здесь? – Шеф оглядел сотрудников и сообщил: – Симеон под машину попал.

Подкатила тошнота, Николай сглотнул несколько раз, а потом набрал воды из кулера и выпил.

– Как это?! – не выдержала Женечка. – На переходе?

– Нет, я бы вас тогда вызывать не стал. Он шагнул под машину.

– Сам?! – снова удивилась Женечка. – Семья довела?!

– Нет, – ответил шеф. – В том-то и дело, что не сам. Есть запись с видеорегистратора.

Он развернул монитор компьютера и включил воспроизведение. На кадрах мелькали дорога, автомобили, фонарные столбы, здания. Машина, с видеорегистратора которой велась запись, свернула с Новомарьинской улицы на Мячковский бульвар, мимо парка, мимо Ледового дворца. Затем впереди показалась знакомая фигура: по тротуару шел Сэм, его движения были скованны, точно ему срочно приспичило в туалет. А затем он будто по команде развернулся и ступил прямо на дорогу.

– Повезло, что водитель успел среагировать и вывернул руль влево – на встречке машин не оказалось. Сэм сейчас в больнице, но жить будет.

– Что с ним случилось? – спросил Михаил.

Николай по-прежнему не мог произнести ни слова: челюсти словно заклинило. Шеф промотал запись и увеличил кадр.

– Вот что.

Николай и остальные узнали проводника. Тот стоял поодаль и глядел на Сэма.

– Твою-то мать! – выругался Михаил. – Значит, прививки от этой сущности не помогают.

– Что и следовало ожидать. Она у нас неплохо закусила и прокачала свой уровень.

– Виктор Иванович, – обратился Николай, – не дадите координаты больницы? Я бы навестил Сэма.

– Тебе и так придется это сделать, Дергунов, – вздохнул шеф, – не только по дружбе. Но надо дождаться добра от врачей.

Николай осознал, что то сжимает, то разжимает кулак. С усилием он остановил себя.

– Кстати, – произнес он, – я же сегодня у беременной был. По делу о крадущей из зеркала. Родила она.

– Крадущая родила? – не понял Денис.

Раздался нервный смешок: не выдержала Женечка. Вслед за ней хихикнул Денис.

– Беременная, – ответил Николай и рассказал подробности.

Денис присвистнул:

– Ничего себе! А наши воздействия не обнаружили?

– Нет.

– Может, конечно, и совпадение, – задумчиво протянул Михаил. – Но слишком уж неправдоподобное.

– И я о том же, – согласился Николай.

– Ладно, – подвел итоги шеф. – Попросим педиатров из нашей поликлиники еще раз все проверить, будет не лишним. И еще. Мне не кажется это совпадением: то, что сущность напала на Сэма, а до этого вышла на Николая. А если вспомнить Павла… – Шеф замолчал. – Берегите себя. Если что увидите подозрительное, помните: никакой самодеятельности!

Николай освободился рано, но к Ольге заходить не стал, отправился домой. Если шеф прав, то охота ведется прицельно за ним и коллегами, и ставить под удар Ольгу не стоит. Да, слишком много совпадений: Павел, приобретший книгу, Нина, которая читала книгу в день знакомства… Книга! Может, не случайное совпадение? Ведь через что-то Нина воздействовала на Николая. Так брал он в тот день книгу у Нины или нет? Что-то вертится в голове, но ускользает. Ладно, это пока неважно. Да и говорить шефу смысла нет: тот не знает, что дела Николая безнадежны.

Николай стукнул по столу. Ему хотелось, чтобы Нина была жива, но не из-за нее самой или возможного ребенка, а чтобы допросить. Допросить обстоятельно о смерти Павла, о вызванном демоне, о том, зачем ей это было нужно?! Ее смерть казалась теперь насмешкой: им ни за что не узнать тех тайн, которые Нина унесла в могилу. Да, шеф сделает запрос в полицию, чтобы те подтвердили личность бывшей жены Николая, прошлись по ее связям, но Николай почему-то был уверен: ничего полиция не найдет.

И ребенок… Зачем Нине ребенок, если они развелись? Ладно от любимого человека как память о нем, но Нина была холодна к Николаю. Или она просто забеременела, а избавляться от ребенка не захотела? Хотя в том, что ребенок именно его, Николай не был уверен, ему хотелось, чтобы он был не его – иначе получалось, что Николай вдвойне виноват в смерти бывшей жены и ребенка, о котором обязан был заботиться как отец. Лучше об этом не думать.

Он позвонил маме. Родители все лето проводили на даче, когда-то принадлежавшей бабушке и дедушке по отцу. Мама сразу начала зазывать в гости. Николай сперва отнекивался, потом согласился: съездит на один день, заодно Володю проведает. В субботу утром Николай один отправился в поликлинику – Ольга вновь уехала в больницу, но Ольгина приятельница отказалась проводить очистку: мол, он плохо реагирует на процедуру.

– Боюсь, случится гипертонический криз, – сказала она. – В прошлый раз реакция была за гранью. Надо сделать перерыв и обследование.

– Ольге только не говорите, – попросил Николай.

Они поболтали немного, Ольгина приятельница рассказала, как проходит детоксикация у жителей дома на Поречной улице: у большинства удалось снять последствия крадника.

– Не зря работаем. – Николай ответил шаблонно, но ему было не до высокохудожественных изысков.

– Это да. – Она взглянула виновато, будто из-за нее его никак не получалось вылечить.

Когда он вышел на улицу, возникло ощущение, что с плеч свалилась неподъемная ноша: каждый раз он шел в поликлинику с внутренним содроганием. Николай не был трусом, но при одной мысли о боли, которая предстоит, внутри все обрывалось. А теперь есть повод отказаться от ненавистной процедуры, пусть и единственной оставшейся. По этому поводу Николай зашел в кафе, где заказал чай с мятой и песочное печенье.

Затем по пути на вокзал он заглянул в магазин и отправился на электричке к родителям. Вышел на станции между Подольском и Чеховым, там уже ждал отец. Николай обнял его и сел в машину. Точно в детстве, он смотрел из окна, как мимо проплывают деревни, небольшие рощицы и поля, стремительно застраиваемые коттеджами.

– Давно ты здесь не был, – заметил отец, и Николай молча согласился.

Машина свернула на бетонку, и вскоре показались первые дачные дома. Николай испытал дежавю: сейчас покажется знакомая голубая крыша, бабушка выйдет встречать отцовскую машину, дед будет что-то чинить во дворе… С усилием он погасил воспоминания: и дед, и бабушка умерли. Сперва бабушка – инсульт, скорая приехать не успела, через полгода дед, сильно тосковавший по жене.

Старый дощатый дом родители переделали под летнюю кухню. Рядом построили брусовой утепленный дом: двухэтажный, с несколькими комнатами, чтобы не толкаться. Вместо деревянного забора поставили двухметровый из профлиста, часть грядок убрали, засеяв землю травой. И все равно здесь было почти как в детстве.

Николай поцеловал маму, вручил племянникам по шоколадке и пакет с жевательным мармеладом – сестра подкидывала отпрысков родителям на лето – и принялся помогать накрывать на стол. Мама напекла пирогов: сладкий с творогом и рыбник, сварила щи из щавеля и поставила миску со свежими огурцами и помидорами.

– Это от меня, – Николай вытащил из пакета упаковку колбасы, сыра, куриные окорочка, вафельный торт и пачку чая.

– Коля, да зачем?! – Мама вплеснула руками. – У нас все есть.

– Низачем, – отрезал Николай. – Что, я вас объедать буду? Пригодится.

После сытного обеда – Николай отвел душу пирогами – старший из племянников потащил его по даче. Наташка, младшая сестра, выскочила замуж рано – в двадцать лет, так что Артему исполнилось уже десять, а Никите – пять. Артем показывал, где что находится, а Николай испытал угрызения совести: давно не был здесь да и родителей навещал редко, даже звонить забывал. Никита притащил котенка, совсем мелкого, серого цвета с белым пятном на мордочке, и мама пояснила:

– Прибился к нам, в малиннике обнаружила, кто-то пищит.

Николай взял котенка и погладил, тот довольно замурчал. Николай никогда не задумывался над тем, чтобы кого-то завести – не с его графиком работы, но если бы… если бы у него была семья, обязательно взял бы в дом кошку. Кошка в понимании Николая была символом уюта и заботы, того, чего у него не было, но о чем он мечтал.

Потом они с племянниками ели малину и красную смородину, Артем показал радиоуправляемый самолет, а Никита заставил собирать машину из деталей конструктора. Мама, умиляясь, смотрела на них и пару раз заявила, что Николаю пора о собственных детях подумать, но отец сказал, чтобы отстала от сына – все как всегда.

– Я к Володе загляну, – сообщил Николай ближе к вечеру.

Дом друга детства был неподалеку, Володя как раз приготовил шашлыки.

– Вовремя ты, – обрадовался он.

– Да решил заглянуть, раз свободные выходные выдались. – Николай протянул пакет с бутылкой коньяка.

– Проходи.

– Слушай, – Николай замялся, – может, Костю навестим?

– Навестим, – согласился Володя, – тоже об этом думал. Но сперва у меня посидим.

Николай поздоровался с Володиной женой, кивнул троим его девчонкам, которые слишком быстро выросли за год. Он не хотел наедаться: потом еще мама будет наседать с ужином, но шашлык прекрасно шел под коньяк и запеченные овощи, так что из-за стола Николай встал с чувством переполненности.

– Ну, пойдем прогуляемся, – предложил Володя.

Они вышли за территорию садоводства, прошлись по бетонке, а затем свернули на лесную тропу.

– Помнишь, как ты в полночь на кладбище оставался? – произнес Володя.

– Еще бы! Такого страху натерпелся, – подхватил Николай.

– Да-а… Я думал, ты там мертвеца увидел!

Они медленно пробирались через деревья.

– Слышал про аварию? Где фуры смяли легковушки? – неожиданно спросил Володя. Николай поперхнулся: еще бы не слышал! У него это дело в печенке сидит. – Мы в Москву в тот день собирались, – продолжил Володя, – девчонкам загорелось на распродажи съездить. И что ты думаешь? Ключи пропали от машины. Мы дом вверх дном перерыли. А потом раз – ключи в гостиной на журнальном столике лежат. Час на их поиски убили! – Володя остановился в задумчивости и принялся срывать листья с куста орешника. – Если бы не это, мы бы в самый замес попали. А так узнали в дороге: ГИБДД трассу перекрыла, машины в объезд отправляли. Мне кажется, это Костя нас спас, – добавил он, – у него день рождения в тот день был.

Лес поредел, сквозь просвет виднелась дорога. Вскоре показались первые могилы, Николай и Володя шли между ними вдоль шоссе.

– Мы молодыми придурялись на кладбище, а теперь Костя здесь лежит. – Володя остановился около железной ограды, выкрашенной в голубой цвет.

Дверца была приоткрыта, и они зашли внутрь. На недавно поставленном памятнике виднелась фотография друга пятилетней давности – Костя не был любителем фотосъемок. Эту фотографию Николай помнил: вместе встречали Новый год, вместе и снимались на телефон. Володя глубоко вздохнул:

– Блин, как же рано. Кто бы мог подумать…

Николай был согласен: никто не ожидал, что смерть рядом с ними – не тот возраст, но жизнь внесла свои коррективы. Это было как удар камнем, который выбил воздух из легких и придавил к земле многотонной скалой. Николай тогда впервые заплакал за все время взрослой жизни, где, как казалось, мужчины никогда не плачут.

Николай подошел к памятнику и мысленно поздоровался. Володя рядом молчал, наверное, тоже общался с ушедшим другом. Защемило сердце, а может, межреберная невралгия напомнила о себе, и Николай привычно потер грудь. Некоторые потери оставляют после себя незаживающие шрамы.

– Ты-то как? – осторожно спросил Володя, когда они возвращались с кладбища.

– Да как всегда, – ответил Николай.

Володе можно было рассказать правду, но после ухода Кости они старались беречь друг друга.

– Кристина моя беременна, – сообщил Володя.

– Ничего себе! – восхитился Николай. – Четвертую ждете?

– Четвертого, – поправил Володя, выделив окончание. – Пацана обещают.

– Поздравляю! – Николай хлопнул друга по плечу. – Наконец-то!

– Если пацан родится, – продолжил Володя, – Константином назову.

В воскресный день Николай вернулся домой. Утром на даче он встретился с сестрой и зятем, которые приехали навестить родителей и детей. Потом они все толклись на кухне, то ли помогая, то ли мешая маме печь блины. А после обеда отец отвез Николая до станции, взяв слово, что тот будет появляться чаще.

После вчерашнего дня умирать особенно не хотелось: было жалко родных и единственного друга. Себя тоже, но меньше: Николай почти смирился, что умрет, но цеплялся за надежду: вдруг позвонит Роза и подкинет адрес старушки-волшебницы? Или детоксикация все же поможет, пусть и не сразу. Жить хотелось, да и был смысл: Николай не построил дом, не родил ребенка, ну разве что помогал родителям на даче сажать яблони и груши когда-то.

И Ольга… Рядом с ней Николай ощущал раздвоенность: желал быть с ней и одновременно помнил, что не имеет на это права – ведь скоро оставит ее одну. Порой казалось, что все неважно, раз она дает понять, что Николай ей небезразличен. Иногда он обрывал мечты об Ольге: у нее вся жизнь впереди, а его дни сочтены и взвешены на весах судьбы, а потому лучше оставить Ольгу в покое.

В понедельник явилась Гульнара Гусейнова. За прошедшие две недели ведьма постарела: выступили морщины на лбу, вокруг глаз, на кистях рук, прорезались носогубки, на теле появились пигментные пятна, обвалился овал лица. Она заметно ссутулилась, походка приобрела неуверенность. Николай сидел в кабинете один: Михаил был занят на дежурстве, Денис уехал на вызов, а шеф отправился на совещание. Женечка воспользовалась отсутствием шефа и отпросилась в торговый центр, что-то там ей понадобилось.

– Здравствуйте, Гульнара Нажиповна. – Николай предложил женщине сесть. Она промолчала, лишь недовольно поджала губы. – Как себя чувствуете? – вопрос прозвучал издевательски.

– Плохо, – коротко ответила она, – но вы и сами знаете.

Николай молчал, не зная, что ответить.

– Это памятка, – он протянул бланк. – Если коротко, вы обязаны о своих перемещениях сообщать заранее и становиться на учет в пункте прибытия. В другие страны доступ закрыт, у них не такое лояльное законодательство, как наше.

– Я хочу уехать, – тут же сообщила Гульнара Гусейнова. – В Тульскую область.

– Как хотите. – Николай пожал плечами. – Ваше право. Только напишите, куда конкретно.

– Это не право, это необходимость. – Она посмотрела прямо в глаза. – Мне соседи уже открыто намекают, что не желают меня видеть.

– Я их прекрасно понимаю. – Николай не отвел взгляд. – На их месте я бы тоже не был счастлив с вами встречаться. Скажите спасибо, что самосуд не устраивают.

Гульнара Гусейнова опустила глаза, а затем произнесла твердым голосом:

– Я не только за этим пришла, Николай. Предлагаю услугу за услугу: вы освобождаете меня от наручников, я купирую ту дрянь, что в вас сидит.

Это было сродни удару под дых! После блокировки сущности Гульнара Гусейнова не могла видеть порчу, значит, ведьма обнаружила ее раньше, при первой встрече. Он, наверное, минуту собирался с мыслями, прежде чем ответить.

– Это невозможно.

Она протянула лист бумаги с номером телефона и вновь поглядела на Николая:

– Я уеду через три дня. Встать на учет я обязана в течение пяти дней. Так вот, у вас есть неделя для принятия решения. – Гульнара Гусейнова поднялась и добавила: – Я, конечно, умру, но вы, Николай, умрете намного раньше меня. Думайте быстрее. Мир меняется, если вы это еще не поняли.

Хотелось согласиться! Николай поймал себя на том, что размышляет, точно ли Гусейнова в состоянии снять порчу. Да, он мог «потерять» ее документы, так что при переезде Гульнаре Гусейновой не пришлось бы отмечаться в местном ОБХСС. Да, ключ от блокираторов у Николая тоже имелся. Оставалось одно «но»: те жертвы, которыми придется расплатиться за спасение. Именно это обстоятельство и удерживало: платить чужими жизнями за собственную Николай не собирался.

Но как же заманчиво! Если бы вместо Гульнары Гусейновой был Петр Степанович, Николай не терял бы время: колдун работал по-другому. Зато теперь появилась надежда, что найдутся бабка или дед, способные справиться с проблемой Николая, если только… если только Гусейнова не соврала. Хотя вряд ли бы она рискнула обмануть его – для нее это чревато последствиями.

Николай в сердцах скомкал записку с номером телефона и бросил ее в мусорную корзину. Через пять минут пожалел о поступке, достал записку, разгладил ее и убрал в верхний ящик стола. Пусть пока полежит. Он старательно отгонял мысли, что может воспользоваться предложением Гусейновой. Господи, хоть бы Роза поскорее позвонила!

Николай понял, что нарезает круги возле смартфона. Усилием воли он погасил желание набрать номер Розы, чтобы услышать новости, но она позвонила сама.

– Узнала я насчет ангела смерти, – без предисловий сообщила Роза. – Но сам понимаешь, написать на форуме можно что угодно.

– Ну, – поторопил Николай.

– Они являются за душами умирающих. – Она говорила безучастным голосом, как ребенок, выучивший скучный параграф из учебника. – Видеть ангелов смерти могут лишь те, кто сам был на пороге. После клинической смерти, например. Или у ребенка канал не закрылся.

– И их появление… – начал Николай.

– К смерти, – закончила Роза. – Они вестники.

– Ясно.

Оптимизма новость не добавила. Все это Николай предполагал и сам, но надеялся, что существуют иные варианты.

– А что еще на твоем форуме есть? – Сейчас Николая интересовало одно: снятие порчи.

– Ищу, – коротко ответила Роза. – Народ там разный, много левого. Обещали мне проверенные люди адресок подогнать. Как только, так сразу.

– Спасибо. – Николай постарался вдохнуть в голос признательность, которой не испытывал.

– Не переживай. – Роза, видимо, что-то уловила. – Все будет в лучшем виде.

Слишком многое навалилось. Николай понял, что если не сбросит часть обязанностей, просто надорвется. По всему выходило, что выбирать надо между Ольгой и работой. А выбирать не хотелось – хотелось, чтобы все оставалось как прежде. Стоило предпочесть Ольгу и пожить с ней сколько ему осталось. Махнуть в Крым или Турцию, а может, куда подальше; отдохнуть в Петербурге, добраться наконец-то до Байкала. Никуда не спешить, ни о чем не беспокоиться. Жить сегодняшним днем, наслаждаясь моментом.

Но Николай понимал: он так долго не выдержит. Заскучает по работе, по бесконечной веренице дел. Пока есть силы, он должен трудиться, чтобы не закиснуть, чтобы дурные мысли не лезли в голову! А потому пусть все идет своим чередом. А Ольга… Ольга имеет право на заботливого мужчину рядом с собой, право на внимание, которое Николай дать не в состоянии.

Он включил Whataya Want from Me, песня как нельзя лучше подходила под настроение:

Николай начал пританцовывать в такт музыке. Он двигал плечами, бедрами, ронял скупые движения руками и ногами – настоящий мужчина должен быть сдержан даже в танце. Хотя… К черту сдержанность! Николай танцевал так, будто от этого зависела его жизнь. Сегодняшний вечер принадлежит ему, и он вправе провести его так, как хочется.

Ольга не объявилась. Николай особо не надеялся… нет, все же надеялся в глубине души. Но Ольга то ли не поняла, от кого был подарок – курьер прислал фото с врученными цветами и конфетами, – то ли сделала вид, что не поняла. Дождь кончился, Николай бесцельно брел по улице по знакомому маршруту: наверное, следовало самому прийти к Ольге и… попросить прощения? Сказать, что с завтрашнего дня все будет по-другому? Не будет. И виноватым Николай себя не ощущал.

В том-то и дело, что они с Ольгой оба правы. Каждый по-своему. Она права в своем желании видеть рядом мужчину, для которого будет на первом месте. Николай прав в том, что не хочет менять привычный уклад. Даже ради любви. Он дошел до автобусной остановки и присел на скамейку. Подъехал автобус, ожидающие пассажиры загрузились в салон.

А может, это и не любовь вовсе? Ради любви люди готовы на подвиги, а они с Ольгой не могут сделать шаг навстречу друг другу. Или просто любят себя больше, чем других, – влюбленные эгоисты. И каждому проще остаться на прежних позициях, чем искать компромисс.

Снова подошел автобус, Николай проводил его равнодушным взглядом. Затем поднялся и побрел домой. С другой стороны, глупо цепляться за работу. В каком-то фильме умирающий человек оставил все и отправился к морю, чтобы насладиться последними днями. А Николай даже работу бросить не в силах, как будто без него не справятся. Проще делать вид, что все как обычно. Он остановился и открыл сообщение, присланное Розой: надо отпроситься на неделю и съездить к целительнице. Пока это его единственная надежда.

Николай не успел дойти до дома, как зазвонил смартфон: незнакомый номер. Он сбросил, но телефон зазвонил снова.

– Это бывшая жена Лухина, – представилась Татьяна. – Вы у нас были.

Николай вспомнил ее: еще одно дело, которое зависло. Опрос свидетелей ничего не дал, отпечатки пальцев по полицейской картотеке нигде не всплывали.

– Вы не могли бы к нам подъехать? – спросила она.

Больше всего Николай хотел сейчас купить пиво и завалиться смотреть телевизор, но долг взял верх.

– Когда? – спросил он.

– Если можно, то сегодня.

Брать такси смысла не было: лето подходило к концу, и в Москву вместе с отпускниками вернулись пробки. Пришлось разворачиваться и топать к метро. Николай занял место в углу полупустого вагона и закрыл глаза: не хотелось никого видеть. Он чуть не проехал станцию пересадки – задремал. Через пятьдесят минут Николай был у Татьяны.

По ее виду он сразу понял: что-то случилось. Бледная, без косметики, с покрасневшими глазами Татьяна казалась потерянным ребенком. Мужа с младшей дочерью не было, зато на кухне опять сидела старшая. Она смотрела на Николая таким взглядом, будто он злой волк и сейчас сожрет ее.

– Настя, расскажи ему, – потребовала Татьяна.

Настя, запинаясь и пряча глаза, заговорила. А Николай вспоминал себя в этом возрасте: когда все чувствуешь чересчур остро и враждебно, и в то же время самому себе кажешься ужасно взрослым.

– Я не хотела, чтобы он умер, – пробормотала Настя, не поднимая головы. – Просто хотела проверить: правда или нет.

По всему выходило, что в смерти Лухина виновата дочь. Девчонка из соцсети похвасталась, что обладает определенными способностями. Настя позволила себе усомниться и поспорила с ней – они обе состояли в группе любителей аниме.

– Я ей послала фотографию отца, – продолжала Настя. – Я не думала, что все так получится!

Она не выдержала и разрыдалась, ее плечи вздрагивали, как от удара палкой. Николай в очередной раз ощутил пустоту: какое-то нелепое совпадение – девочка со способностями, Настя, желающая уличить ее в неправде, не вовремя подвернувшаяся фотография отца.

– Мне нужно от вас письменное заявление, – произнес он, – и координаты знакомой.

Настя кивнула и вытерла слезы. Когда она писала, ее рука тряслась, Николай безучастно следил за ней. Теперь надо сообщить в инспекцию по делам несовершеннолетних, чтобы проверили Настину знакомую. Если все подтвердится, то сущность заблокируют, с девочкой проведут воспитательную работу, и на этом все. За жизнь человека никто не ответит.

Домой Николай вернулся около полуночи, по дороге заглянув в забегаловку, где перекусил сэндвичами. Он жевал бутерброд и думал, что мог быть сейчас рядом с Ольгой, а не пропадать допоздна по рабочим вопросам. Раньше было проще: такого завала дел Николай не помнил, их район не зря считался благополучным. А теперь то одно, то другое… Но он сам выбрал такую жизнь, чего уж жалеть.

В четверг прибыл БЗВ-11, Безя, оставленный Николаем у колдуна. Шеф самолично вручил пакет:

– Получите и распишитесь.

После того, как всем выдали новую модель, БЗВ-11 был не нужен, следовало его сдать. Николай вскрыл пакет, размотал упаковочный материал и вскрикнул: ударило током.

– Что у тебя, Дергунов? – Шеф насторожился.

– Статическое электричество, видимо. – Николай с подозрением посмотрел на Безю, но оружие выглядело безобидно.

Он снова взял БЗВ-11 в руки – ничего. Наверное, оружие наэлектризовалось, пока добиралось до Москвы. Шеф тоже осмотрел Безю.

– Нервные все, – проворчал он, – чуть что, кричат.

– Виктор Иванович, – решился Николай, – мне бы отпуск. Хотя бы неделю.

– С ума сошел, Дергунов? – Шеф повысил голос. – Сэм в больнице, у нас завал, а ты в отпуск!

– Мне очень надо. – Николай стоял на своем. – Вы знаете, я зря не прошу.

– Да знаю я! – Шеф застучал пальцами. – А мне разорваться, что ли? Миша надумал на пенсию уходить, Денис неопытный совсем. Не Женю же вместо тебя ставить.

– Я смогу, – откликнулась та из-за компьютера.

– Вы с Денисом одного поля ягоды, – отрезал шеф. – Из вас двоих и с натяжкой опытный оперативник не выйдет.

Николай не выдержал:

– Виктор Иванович, мне нужен отпуск. Я постараюсь справиться побыстрее, но или отпуск, или я увольняюсь.

Наконец-то он сказал это, Ольга была бы счастлива, услышав его слова.

– Начинается! – Шеф хлопнул по столу. – Ладно, можешь взять отпуск в сентябре. Иди в отдел кадров и пиши заявление.

Дважды указывать Николаю не было нужды, он сразу же отправился к кадровикам, пока шеф не передумал, а заодно сдал БЗВ-11. Ночью Николаю опять приснился Петр Степанович, колдун загадочно улыбнулся и сказал: «Принимай подарочек от меня».

Николай посмотрелся в зеркало, перед тем как выйти из квартиры: одежда в порядке, волосы расчесаны. Он взял ключи с полки, проверил наличие документов, билета и денег. Поезд отправлялся через два часа: времени достаточно, чтобы добраться до вокзала и пройти проверочные пункты. Николай открыл дверь и задержался на пороге: вроде свет везде погасил, вилки из розеток выдернул, газ и воду перекрыл.

Он собрался выходить, как что-то привлекло внимание: зеркало дрогнуло и покрылось рябью. По спине Николая побежали мурашки, ноги сделались ватными. Он застыл и мог лишь смотреть, как сквозь стекло проступает бездонный космос, в котором разгораются звезды, вспыхивают галактики и тлеют умирающие светила.

Хлопнула закрытая на задвижку форточка, в квартире заметно похолодало. Николай прислонился к стене: кажется, ангел смерти решил напомнить о себе. А значит, жизнь Николая, висящая на волоске, имеет все шансы оборваться. Прямо сейчас. Николай полез в карман за смартфоном, чтобы позвонить родителям. Ему казалось крайне важным успеть сказать маме и отцу, что он их любит, ведь в обычной жизни Николай давно не произносил этих слов.

Он вытащил телефон и моргнул: видение исчезло. Николай подошел поближе и ощупал зеркало: все в порядке. Что за?.. Померещилось?! Или очередной звоночек?

Хотелось заорать на весь подъезд, начать молотить стену кулаками, разбить окно. Скопившееся напряжение пыталось вырваться наружу. Николай сделал несколько глубоких вдохов: нужно успокоиться. Это простое упражнение помогло прийти в себя. Николай притворил дверь и закрыл на оба замка: он едет к целительнице, и ничто не остановит его.

Николай Дергунов возвращался в Питер. Он съездил в Кингисепп, но совершенно напрасно. Сам город произвел приятное впечатление: компактный, по-провинциальному неспешный. Невысокие исторические здания соседствовали с более современными многоэтажками. И те, и другие пострадали от наскальной письменности жителей города, страждущих оставить вечную память о себе на штукатурке зданий.

Дом целительницы – в новом районе – Николай нашел относительно быстро и даже успел порадоваться, что нет очереди из страждущих, но разговор получился короткий. Он не успел позвонить, как дверь открыла женщина лет на десять-пятнадцать старше его. Коротко стриженная, в очках и домашнем халате, она внимательно посмотрела на Николая и произнесла всего лишь одну фразу: «Помочь ничем не могу». Потом закрыла дверь, а Николай остался стоять на лестничной площадке.

Он не сразу осознал услышанное, мозг отказывался принять, что все слишком поздно. Мимо проходили люди, а он никак не мог оторвать взгляд от деревянной двери, за которой ему вынесли приговор. После Николай вышел на улицу, добрался до первой попавшейся лавочки да так и просидел пару часов, не в силах пошевелиться. Значит, шансов никаких… Он очнулся от ступора, когда день перевалил за вторую половину. Затекли ноги, хотелось пить, есть и в туалет одновременно. Он зашел в ближайшее кафе, где перекусил на скорую руку.

Теперь Николай ехал в пригородном автобусе, похожем на пазик, красного цвета, и пытался задремать после бессонной ночи. Но рядом сидела чересчур общительная женщина, увлеченно вещавшая по телефону:

– Я ему говорю: «Доктор, давайте быстрее, у нас там инсультник». Он от меня отмахивается: «Не выдумывай!» Приезжаем: так и есть, инсульт, тяжелый.

Николай невольно прислушался – у попутчицы был громкий голос, а она продолжала делиться с собеседницей:

– Снова вызов: потеря сознания. А меня будто кто за язык тянет. Говорю: «Вот увидите, кома у диабетчика». Так и есть!

Николай заинтересовался: два совпадения на случай уже не тянут, а женщина говорила дальше:

– Едем. Вдруг нас обгоняет полицейская машина с мигалками. Я: «Доктор, вот помяните, ждет нас пулевое ранение». Так и оказалось!

– Вы кем работаете? – не выдержал Николай.

– Фельдшером на скорой, – охотно ответила женщина, отвлекшись от разговора. – Я сама из Мурманской области, приехала сестру навестить.

Женщина была пышных размеров, про таких говорят «кровь с молоком», ее бровям мог позавидовать покойный генсек.

– И часто у вас так бывает? – Николай прикинул: скорее всего, подселенец.

– Да нет. – Женщина пожала плечами. – Иногда находит. Меня на подстанции Вангой прозвали.

Николай не сомневался: у нее подселенец! По-хорошему, женщину стоило бы проверить на сущность-паразита, но от подобных умений только польза. Поэтому Николай выдохнул: вот бы всегда так, скольких неприятностей можно было бы избежать. Но люди разные, и сущности тоже. Кто-то образует плодотворный симбиоз с человеком, а кто-то пытается сожрать хозяина, и не только его.

Хотя… Подселенец мог быть и ни при чем. Что касается ясновидения, однозначности тут не существовало. Возможно, работал компенсационный механизм, как с Вангой: ясновидящая была слепа. А может, было связано с чакрами, через которые человек получал доступ в информационное поле, окружавшее планету. Хотя с сущностями Николаю было понятнее и привычнее.

Он вспомнил недавнее дело – Чертово, которое получило название из-за особой трудности. Хотелось бы, чтобы подобное не повторилось, слишком уж необычным и пугающим оказалось произошедшее. Лучше списать все на случайность, чем принять, что привычная реальность не будет прежней. «Демон» в человеческом мире… Пусть остается в фэнтези, там ему самое место.

В четверг рано утром Николай на автобусе отправился в Тулу. Там его встретил местный спец из ОБХСС – отдела по борьбе с хаосом, существами и сущностями.

– Вы тот самый Дергунов? – Дима, как представился спец, долго тряс ладонь Николая. – Про вас рассказывали…

Он замолчал, с восхищением уставившись на Николая, которому сделалось неловко.

– Да я ничего, – пробормотал Николай.

– Вы крутой, – с убеждением заявил Дима. – Уверен, что и тут справитесь.

Дима представлял из себя увлеченного энтузиаста: молодой, не прибитый профессиональным выгоранием. Пока он вез Николая на убитой корейской иномарке, вкратце поведал о произошедшем, хотя Николай всю среду посвятил изучению материала.

– Местные уверены: ведьма завелась, – вещал Дима. – Мы проверили, конечно…

– Сразу? – уточнил Николай.

– Нет, – не стал врать Дима. – Вы же знаете деревенских: у них через одного якобы колдуют.

– Когда завели дело?

– Когда насчет собаки заявление поступило. – Дима свернул с шоссе на грунтовку. – Слишком уж необычное.

– А что там? – Про собаку в файле ничего не было.

– Хозяйка сама расскажет, – уклонился он от ответа.

Деревня располагалась в окружении соснового бора, неподалеку протекала река. Николай прикинул: будь деревня ближе к Москве, тут все было бы застроено дачами. Он бы и сам не отказался от деревянного дома, пахнущего смолой, на высоком берегу реки. Чтобы можно было поздним вечером развести костер и смотреть на поднимающиеся искры, на быструю воду и звезды, в ней отражающиеся. Возможно, ближе к старости его желание сбудется.

Машина остановилась возле большого деревянного дома, обитого светло-зеленым сайдингом. Дом окружал двухметровый забор из профнастила. Дима нажал на кнопку звонка, и забор затрясся от мощного лая, Николай вздрогнул. Через несколько минут калитку открыла дородная женщина, одетая в тренировочный костюм. На ее руках были измазанные землей перчатки.

– Вот, Лидия Петровна, привез вам оперативника из Москвы, – Дима посторонился, пропуская Николая, – расскажите, что у вас произошло.

Женщина прикрикнула на двух алабаев, рвавшихся с тяжелой цепи, сняла перчатки и повела оперативников в глубь двора. Николай осмотрелся: здесь было ухоженно. Под окнами пестрели георгины, клонили тяжелые головы подсолнухи, цвели белые и фиолетовые хризантемы. Трава скошена, груда кирпичей аккуратно сложена в стороне.

– У нас с мужем хозяйство небольшое: кур держим, уток, козочек. Вот здесь. – Лидия Петровна провела Николая и Диму к сараю, где был устроен загон для коз. – И тут на днях несу корм для кур. А козы из загона выскочили и дурачатся, меня чуть с ног не сбили. Я их обругала: «Что ж вы, гады этакие, творите?» Козел, скотина такая, подскочил и меня под руку боднул. Я с психу и заорала: «Чтоб тебя черти забрали!» – Лидия Петровна между делом показала курятник: – Ну я корм курам дала, коз загнала да и пошла ужин готовить. И тут через час муж приходит, весь бледный, как с мороза.

– А муж ваш где? – перебил Николай.

– На работе, вечером будет, – ответила Лидия Петровна и продолжила: – Приходит и говорит: «Где водка?» Я ему: «Ты совсем, что ли? День еще!», а он: «Такое было!» – Она встала посреди двора. – Оказалось, в загон к козам пробралась чужая собака и задушила козла. Здоровая псина! А наши алабаи даже не тявкнули! Затаились. Так этот кобель на мужа еще кинулся, порвать хотел. Хорошо, Леня успел вилы схватить да проткнул этой зверюге бок. Я пошла посмотреть, и вдруг этот кобель снова поднимается и рычит. Живой! Я таких огромных собак сроду не видела! – Лидию Петровну передернуло от воспоминаний. – Ну Леня его снова вилами. Потом в поле отволок, бензином облил и сжег, чтобы понадежней.

– Нашли, чья собака? – поинтересовался Николай для приличия: скорее всего, она была дикая.

– Нет, – покачала головой Лидия Петровна. – Наш дом в конце деревни, тут чужие собаки не бегают.

– Можно посмотреть?

– Так муж закопал. – Лидия Петровна все же отвела их в конец огорода.

Забор на задворках представлял собой штакетник: через него, в принципе, могла перемахнуть собака. Искать остаточные явления смысла не было: огонь надежно уничтожал следы воздействия – тут впору провести аналогию с инквизиторами, которые сжигали ведьм, – но Николай все же достал из сумки микро-Уленьку и проверил: чисто.

– Что думаете? – Николай ожидал, что Лидия Петровна назовет подозреваемого, но женщина лишь развела руками:

– А что тут думать? Может, бешеная была, мы козла тоже на всякий случай прикопали. А может, одичавшая. На ней не написано.

– А нас зачем вызвали? – Николай никак не мог понять, в чем здесь странность: говорят, и животные с ума сходят.

– Страшный этот кобель был, – Лидия Петровна смотрела куда-то вбок, – как одержимый. Да и алабаи попрятались. Лучше бы проверить, на всякий случай.

– Если он бешеный, то ничего удивительного. – Николай принял решение: дело надо закрывать.

– Вам виднее, – хозяйка ответила с такой интонацией, что стало ясно: она не согласна.

Николай пожал плечами: проверить поселок – работа несложная. Он загрузился в иномарку, и они со спецом объехали деревню. Микро-Уленька мирно пощелкивала и никаких сбоев не выдавала.

Они вернулись ко въезду в деревню, и Николай на мгновение зажмурился от солнечного зайчика – на доме, обшитом серым сайдингом, висело зеркало. Николай насторожился: обычно зеркала вешают снаружи, чтобы те отражали злые помыслы. Хотя мама, увлекавшаяся ландшафтным дизайном, считала, что с помощью зеркал можно зрительно увеличить пространство сада.

– Там кто живет? – Николай указал на кирпичный дом, расположенный по диагонали от зеркала.

Дима пожал плечами:

– Этот дом два месяца назад купили. Хозяйка наездами бывает.

– Ничего необычного не замечали?

– Да нет. – Дима наморщил лоб. – Ну, в смысле тетка с прибабахами, одевается странно. На голове тюрбан, как у индусов, пальцы все в перстнях, цацки разные. Но это же не запрещено.

– Выясните все что можно, – попросил Николай и на всякий случай сфотографировал оба дома.

– Пришлю вам, – с умным видом кивнул Дима. – Думаете, она?

– Вряд ли, – признался Николай, – но лучше перестраховаться.

В понедельник Николай сообщил шефу о перебоях в работе микро-Уленьки.

– Плохо. – Шеф отбил на столе какой-то марш. – Если проблема не с оборудованием, а с чем-то иным. Как в Чертовом деле, когда эманации как под колпаком были.

– Думал уже об этом, – сознался Николай. – Надо будет снова в ту деревню наведаться.

– Отдам на проверку, – подхватил Денис. – Отнесу в наш рукавистый центр.

– Рукавистый? – Виктор Иванович прекратил постукивание.

– Ну это из двух слов, – смутился Денис. – Мастеровитый и рукастый.

– Хм. – Шеф позволил себе улыбнуться.

Технарей, разбирающихся в сложной схеме оборудования ОБХСС, за глаза прозвали «монстрами», потому что они могли из ничего сделать систему обнаружения или починить обезвреживатель, Безю, одним взглядом.

– «Монстры» сказали, что все в порядке, – сообщил Денис через полчаса, – но оставили у себя микро-Уленьку. Нам вот этого на замену выдали.

Он продемонстрировал прибор серебристого цвета с выпуклыми кнопками и электронным циферблатом.

– Что за хрень? – склонился над прибором Виктор Иванович. – Какой-то робот-пылесос.

Николай хмыкнул.

– Аналог микро-Уленьки. – Денис нажал на что-то, и прибор заработал. – Тоже улавливает сигналы. Но у него больше возможностей и большая точность.

На циферблате красными цифрами загорелось число: 111.

– И что это означает? – с подозрением спросил шеф.

– Сущность обнаружил, – отрапортовал Денис. – Мощную.

– Где? – удивился шеф. – У нас?!

Они посмотрели друг на друга.

– Слушай, – обратился Виктор Иванович к Денису, – отнеси эту ерундовину обратно. Мы лучше по старинке работать будем.

Николай промолчал. Возможно, прибор сработал правильно, но среагировал не на сущность, а на порчу. Ставить коллег в известность он не собирался: не хотел ловить жалостливые взгляды.

– Оставь, я в деревне его проверю, – предложил Николай.

– Всем привет! – в кабинет влетела Женечка. – Что нового?

После перевода в оперативники она сочилась энергией: ходила на курсы подготовки «топтарей», не запускала переписку в отделе и выносила мозг Денису своими инициативами.

– Из нового у тебя завтра дежурство по району, – поумерил ее пыл шеф. – И будь внимательна: с приборами какая-то фигня творится.

– Лажают, – подтвердил Денис.

– Так что глаза пошире открой и запоминай, если что необычное увидишь. – Шеф задрал указательный палец.

– Будь бдителен, товарищ, – добавил Николай.

Женечка хмыкнула: она была уверена, что цыганская кровь, доставшаяся ей от бабушки, поможет справиться.

Николай открыл почту, пришло письмо от Димы. Тот прислал запрашиваемые данные: дом принадлежал некой Руслановой Зарине Альбертовне пятидесяти шести лет, проживающей в Лианозове. Основной профессией подозреваемой значилось гадание на Таро и составление астрологических прогнозов. Николай мысленно ругнулся: переться фиг знает куда. Но деваться некуда: личность на самом деле подозрительная.

Зазвонил телефон, на экране высветился входящий номер: Сэм. Николай нажал на прием и услышал голос напарника.

– Привет, топтарь! – Голос Сэма излучал фальшивый оптимизм.

– И тебе не болеть, – невольно напрягся Николай. – Как в больнице?

– Завтра выписывают. – Сэм сделался серьезным. – Я еще пару недель дома валяться буду, а потом все.

– В смысле – все? Не передумал? – Николай испытал грусть: они многое пережили с напарником.

– Все, Коля, ты уж извини. И у Виктора Ивановича прощения попроси, и у ребят. Я пас, – Сэм вздохнул, – сломался.

– Все равно приходи, – Николаю захотелось изо всех сил стукнуть кулаком по столу, – попрощаться.

– Стол накрою, – в голосе Сэма прозвучала теплота, – обмоем это дело. Мне самому жаль, но я не могу.

Николай нажал на отбой и с тоской посмотрел в окно: вот и он остался без напарника. Все-таки привык за несколько лет к Сэму, его плоским шуточкам и вечным проблемам. Вкратце Николай передал слова Сэма остальным.

– Значит, Симеон тоже уходит. – Виктор Иванович почесал лысину. – Тебе, Дергунов, нужен напарник.

– Женечку не отдам, – тут же среагировал Денис, – мы с ней уже сработались.

– Тебе просто нравятся советы, которые я даю насчет девушек, – насмешливо улыбнулась она.

– И это тоже.

– Ладно, решим этот вопрос. – Шефа явно осенила какая-то идея, но делиться ею с сотрудниками он не стал.

Николай весь оставшийся день прокручивал слова, сказанные Анастасией, и боялся надеяться. Он почти примирился, что дни сочтены, а тут придется снова действовать: искать целителей и гадалок, которые предскажут светлое будущее. Раньше Николай удивлялся поступкам людей, обращавшимся к шарлатанам и якобы народной медицине, а теперь понимал их: вера в чудо и нежелание свыкнуться с мыслью о смерти отшибают все здравые мысли.

Дома Николай вытащил новый прибор и включил. Тот засветился, а потом снова выдал сто одиннадцать на циферблате. Николай чертыхнулся и полез в инструкцию: может, стоило сначала настроить его? Но в документе черным по белому было обозначено, что заводские настройки уже стоят в нейтральном положении. Видимо, произошел сбой. Николай достал иголку и нажал ею на боковое отверстие: сброс до заводских настроек. Но и после этого прибор выдавал сигнал присутствия сущности класса «Б».

«Или он реагировал на порчу?» – Николая вновь посетила эта мысль. Он снова прочел инструкцию, но там об этом не было даже полслова. Судя по ней, сканированием ауры «таблетка», как окрестил ее Николай, не занималась. В конце концов он плюнул и вырубил прибор.

Во вторник спозаранку он отправился на Абрамцевскую улицу, чтобы опросить Зарину Альбертовну. Следовало, конечно, заранее позвонить и договориться о встрече, но Николай просто забыл об этом, а потому решил импровизировать. Он проскочил в подъезд, дождавшись выхода кого-то из жильцов, и поднялся на пятый этаж. Стены подъезда покрывал толстый слой штукатурки, она была нанесена волнами. Сверху все закрасили серой масляной краской.

Николай ожидал увидеть табличку на двери Руслановой, но ничто не указывало на то, что здесь живет таролог и астролог в одном лице. Он позвонил, и вскоре на пороге появилась моложавая женщина в спортивном костюме. Ее волосы были собраны в пучок, запястье украшал массивный браслет из белого металла.

– Привезли уже? – спросила она.

– Что именно? – удивился Николай.

Она всмотрелась в него:

– Вы не курьер?

– Я из ОБХСС. – Николай полез в карман за удостоверением.

– Из отдела по борьбе с хищением социалистической собственности?! – Брови Руслановой поползли вверх.

– По борьбе с хаосом, существами и сущностями, – поправил Николай.

– А я тут при чем? – Русланова с непониманием посмотрела на него. – Налоги плачу, все честно.

Уже сидя на кухне, Николай задал волновавший его вопрос: как тарологию и астрологию признали в качестве законной деятельности?

– Обычно, – ответила Русланова, размешивая сахар в чашке с кофе. – Я все вычисления на компьютере веду, перед составлением гороскопа провожу ректификацию – уточняю время рождения по значимым датам в жизни человека. Обучаюсь постоянно.

– Этому надо учиться? – поразился Николай.

– Конечно. – Он едва не поперхнулся, отпивая кофе. – Плюс, личная практика. Я все записываю, вношу корректировки при необходимости, – с гордостью сообщила Русланова. – У меня точные прогнозы. И знаете, чутье со временем появляется.

– Вы здесь принимаете? – уточнил Николай.

– Нет, конечно, снимаю офис. Зачем соседей смущать?

– А в деревне у вас какие отношения с соседями? – Николай наконец-то перешел к основной теме встречи.

Русланова пожала плечами:

– Почти никого не знаю. Если кого вижу – здороваюсь. На этом все. А что случилось?

Николай замялся: стоит ли говорить правду? Но все же решился:

– Заявления поступают: много странных случаев. У коров молоко киснет, курица по-петушиному кричала, собака на человека напала…

– Это какая-то ерунда, – отмахнулась Русланова.

– Мы обязаны проверить.

– А я при чем? – насторожилась она.

– Пока ни при чем. – Николай достал смартфон. – Вы знаете соседей из этого дома? – Он продемонстрировал фотографию дома с серым сайдингом.

– Пару раз пересекалась. Но там такие люди, что в упор тебя не замечают. – Русланова взяла телефон из рук Николая и увеличила снимок. – Они что, зеркало на забор повесили?

Николай мысленно вздохнул: похоже, попал пальцем в небо с этой Руслановой.

– Повесили, – подтвердил он.

– Хм. – Увиденное Руслановой не понравилось. – Они что, отражают таким образом негативные помыслы?

– Видимо. – Николай решил перейти к делу. – Зарина Альбертовна, вы можете отказаться, но я хотел бы снять показания с вашего энергетического поля.

– Конечно. – Русланова его предложение восприняла с энтузиазмом. – Мне кажется, у меня должна быть сильная аура.

Николай хотел объяснить, что аппарат только определяет подселение сущности, но не стал: зачем? Он вытащил новый прибор и включил. Устройство загорелось мягким серебристым светом, мигнуло, и на экране высветилось сто тринадцать.

– Это много? – Русланова с интересом склонилась над «таблеткой».

– Нет, у него погрешность в настройках, – объяснил Николай. – Надо из этой цифры сто одиннадцать вычесть. Так что всего два.

– Всего?! И что это означает? – спросила Русланова с обидой.

– Что у вас нет подселенца. – Николай выключил устройство и сымпровизировал: – Все ваши способности – природные. – Он направился к двери: – Зарина Альбертовна, у меня к вам просьба: если что странное заметите в деревне – позвоните. Вы человек творческий, с развитой интуицией и хорошими аналитическими способностями.

Русланова взяла протянутую визитку и кивнула:

– Буду на связи.

Дима ждал на платформе.

– Что-то прояснилось? – с энтузиазмом поинтересовался он после того, как Николай познакомил его с Розой.

– Не особо, хотим еще с жителями пообщаться.

– А что с Руслановой?

Николай пожал плечами:

– Похоже, не в теме. Пока зацепок никаких.

– Ясно. – По лицу спеца Николай видел, что тому ничего не ясно.

Машина остановилась возле дома, обшитого серым сайдингом. Дима нажал кнопку звонка, и за забором тут же отозвалась брехливая собака.

– Шарик, заткнись! – послышался грубый окрик, и калитка открылась.

Перед Николаем и остальными предстал слегка поддатый мужичок лет за сорок. Он упер руки в бока, показывая всем видом, кто тут хозяин.

– И чего?.. – Он не договорил.

Спортивные штаны на коленях пузырились, на несвежей рубашке проступило жирное пятно, но мужичок старательно изображал из себя неприступную крепость. Николай выступил вперед:

– Хотим с вами про странные случаи поговорить.

– Я ничего не заявлял, – с вызовом ответил мужичок.

– Но поговорить можем? – с нажимом переспросил Николай.

Тот окинул его мутным взором и неохотно посторонился:

– Лучше в доме.

В доме было на удивление чисто и современно. Николай озирался с удивлением, пытаясь сопоставить обстановку с ее хозяином.

– Жена к сыну в Москву уехала, – объявил мужичок, и Николая осенило: ну да, жена!

Женский вкус чувствовался повсюду: в скатерти, подобранной в тон кухонным панелям, в стульях кремового цвета с изогнутыми ножками, в горшках с яркой геранью.

– Она у вас дизайнер?! – восторженно поинтересовалась Роза, с любопытством разглядывающая герань.

Мужичок приосанился:

– Да читает какие-то журналы. Ну а что? Зарабатываем, можем себе позволить.

После Розиного вопроса беседа пошла гладко. Мужичок отмяк и даже предложил чай, от которого отказываться не стали. Роза разливала заварку по пузатым чашкам, а сама расспрашивала:

– А что в деревне странного происходит? Мы смотрим – у вас зеркало висит.

Мужичок, которого, как выяснилось, звали Сергей Иванович, охотно пояснил:

– Жена повесила. После того, как разное твориться начало. Говорит, зеркало негатив отражает.

– А на вид у вас все так хорошо. – Роза не говорила, а журчала.

– Да как же! – Сергей Иванович резко отодвинул кружку. – Тут такое!..

И он поведал, что в деревне творится черт-те-что. Что через двор живут сплошные колдуны и ведьмы, что выйти без креста нельзя – сглазят.

– А одна собаку мертвую подняла! – Сергей Иванович для достоверности обвел присутствующих горящим взглядом.

– Лидия Петровна?! – догадался Николай.

– Она самая, – закивал Сергей Иванович. – Давно темной волшбой занимается.

Николай закашлялся: подавился воздухом.

– А разве так бывает? – Роза попыталась округлить раскосые глаза, но лишь вздернула брови.

Сергей Иванович подался вперед и прошептал:

– У нас, девушка, чего только не бывает. Гляди в оба, чтобы порчу не навели.

– А что насчет Руслановой? – бросил пробный камень Николай.

– Не знаю такую, – поджал губы Сергей Иванович.

– Москвичка, – пояснил Дима. – Дом недавно купила.

– А-а. Прибабахнутая которая? Не смешите меня.

В пятницу позвонили из полиции по поводу дела Анастасии: ее показания подтвердились.

«Правда, не Торопов, а Топоров, – сообщил опер, – но все равно как в аптеке».

Николай положил трубку городского телефона. Он особо не верил, что полицейские раскроют дело: время прошло. Да и все сказанное могло оказаться плодом богатой фантазии Анастасии: мало ли кому что снится? Значит, не зря в ее ауре высветился некротический канал. И не зря Николай настоял, чтобы полиция рассмотрела заявление Анастасии. Зато теперь опер может гордиться, что раскрыл старый висяк, хотя… Висяком этот случай не считался: никто не завел дело по случаю смерти наркомана. Помер, и черт с ним!

Николай хотел позвонить Анастасии, но решил, что не стоит: наверняка ее тоже поставили в известность. Но ближе к вечеру Анастасия сама заявилась в отдел.

– Раскололи его. – Она плюхнулась на старое офисное кресло, стоящее возле стола Николая.

– В смысле?

– Топорова этого.

Анастасия достала сигарету и без спроса закурила. Шеф вытаращил глаза на это безобразие, но промолчал. Роза тоже выразительно молчала. Больше в отделе никого не было: Женечка взяла отгул, Денис находился на дежурстве.

– Родственники Сергея от эксгумации отказались. Ну следак взял этого Топорова под жабры и крутил три часа. Тот перетрусил и признал все.

– Довольна? – Николай не сомневался в ответе.

– По справедливости. – Анастасия потушила сигарету о землю в горшке с фикусом. – Проводишь? – перешла она на «ты».

Николай и Анастасия вышли на улицу. Накрапывал дождь, Анастасия вытащила зонт, раскрыла и вручила Николаю. Затем взяла его под руку.

– Папа у меня восемнадцать лет назад умер. Я подростком была. – Она на некоторое время замолчала.

– Сильно переживала? – Странность ситуации не смущала Николая: казалось, они с Анастасией давно знакомы.

– Очень. Он был настоящим, – выдохнула она. – После смерти приснилось, что в конфетнице среди цветов лежит записка. А в ней его почерком: «Люблю. Скучаю».

Анастасия снова глубоко вздохнула, справляясь с волнением.

– Расскажи о нем, – попросил Николай.

Она остановилась и повернулась:

– Утром в школу просыпаюсь, а на завтрак свежие оладьи. И не мама, папа напек. Потому что я любила их.

– Понимаю. – Николай смотрел в ее карие глаза, и его охватывало ощущение чего-то родного.

Анастасия продолжила путь:

– А тринадцать лет назад я ехала в институт на лекцию. И на полностью разряженный телефон, кнопочный – сенсорный полетел – пришла эсэмэска: «Смотри не опоздай! Папа». И экран снова потух. Я в аудиторию влетаю и к розетке, чтобы телефон зарядить. Пытаюсь перезвонить – номер не высвечивается. – Анастасия сжала руку Николая: – Звоню маме – не отвечает. Беру такси и к ней.

– Успела? – спросил Николай.

– Да. Попрощаться. Инсульт. Она потом в кому впала, так и ушла. Эсэмэска, кстати, пропала. Наверное, глюк какой.

– Тебе сколько было?

– Совершеннолетняя. Первый курс. Хорошо, что бюджет. – Они остановились возле подъезда высотной башни. – Я пришла, – Анастасия выпустила руку Николая.

Тот начал складывать зонт, но Анастасия покачала головой:

– Завтра вернешь. Жду в одиннадцать. Утра.

И ушла. Николай смотрел вслед, и, начиная с макушки, по телу разливалось тепло, а сердце заходилось от восторга. Да, завтра они встретятся.

Понедельник начался со скандала: в кабинет с боем прорвался мужчина, которому Николай недавно вручил визитку. Мужчину пытался остановить охранник, требовавший сперва оформить пропуск.

– Это ко мне! – Николай подскочил с кресла.

Роза и Женечка воззрились на мужчину. Розины и без того узкие глаза сделались щелочками.

– Ну, я пришел, – агрессивно начал мужчина. – И что теперь?!

– Я вас проведу к специалисту. – Николай попытался взять мужчину под руку, но тот резко вырвался. – Идите за мной, – предложил Николай, решив поумерить собственную активность.

Мужчина держался нервно: крутил головой, с подозрением смотрел на сотрудников ОБХСС. Возле двери лаборатории он задержался, внимательно изучая табличку.

– Он психиатр? – нервно спросил мужчина.

– Он наш сотрудник, к психиатрии отношения не имеет, – заверил Николай. – Марат, – обратился он к фельдшеру, когда они вошли, – надо обследовать… Как вас зовут?

Мужчина осмотрел кабинет, смерил Марата взглядом и лишь после ответил:

– Семен Борисович.

– Вы расскажете, что вас беспокоит? – Марат взял инициативу в свои руки.

– Спать боюсь. – Семен Борисович перешел на шепот. – Как глаза закрою, так мысль: прыгни.

– Куда? – Марат тоже понизил голос.

Семен Борисович посмотрел назад, Николай тоже: сегодня тень за спиной мужчины не была видна.

– В окно. – В глазах Семена Борисовича промелькнуло отчаяние. – А у меня шестнадцатый этаж.

– В окно не надо. – Марат сделался серьезным.

Он подсоединил провода к мужчине, затем включил прибор. Николай от нечего делать наблюдал за работой аппарата. Вскоре принтер выплюнул цветную схему. Точнее, схема должна была быть цветной, но у Семена Борисовича она оказалась монохромной и прошитой черными нитями.

– Фигово. – Лицо Марата вытянулось. – Вам, Семен Борисович, надо в больницу.

– В психушку не поеду! – отрезал тот.

– Зачем в психушку? – искренне удивился Марат. – У вас с головой в порядке. У вас сущность подселилась, смотрите: вся аура отравлена.

Он продемонстрировал Семену Борисовичу схему.

– Мне бы домой сначала, – произнес тот, его лицо задергалось в нервном тике.

– Не рекомендую, – твердым голосом произнес Марат. – Вы же не хотите в окно? А тварь может спровоцировать.

Он вызвал служебную перевозку и проводил Семена Борисовича до автомобиля.

– Похоже на смесь лярвы с действием крадущей. В первый раз такое вижу, – сообщил Марат Николаю.

– Слушай, ты что-нибудь слышал о побочках после прививки? Которая усиленная?

Марат пожал плечами:

– Ну про дар предвидения у кого-то слышал. А что стряслось?

– Да фигня какая-то. Мне летом порчу диагностировали, снимать поздно было: чистка не помогла. А теперь порчи нет.

– Прикольно, – оживился Марат, – можем проверить. У вас прошлая распечатка сохранилась?

Николай достал схему с кляксой в области груди и идущими от нее ложноножками.

– Да-а, – присвистнул Марат. – Серьезная штука.

Процедура повторилась, только теперь обследовали Николая. Принтер загудел и выдал схему: как и в клинике, она отличалась здоровым видом. Марат сравнил их.

– Подделать не могли? – спросил он после продолжительного молчания. – Аура-то точно ваша. А все остальное в фотошопе можно слепить.

– Если только ваша коллега такое практиковала. – Эта идея Николаю показалась сомнительной.

– Я ее не знал, ничего сказать не могу, – сухо произнес Марат: сработала профессиональная солидарность.

– Да и подклад активированный был, – признался Николай.

Мысль, что Ольга решила так подшутить, промелькнула и исчезла: на нее это не похоже. Хотя… С бывшей женой он тоже не ожидал, что та решит свести его в могилу. С женщинами у Николая всегда все было сложно. Какой-то он хронический неудачник в области любви. Хорошо, что с Анастасией складываются отношения, как у людей на одной волне: доверительные, но без лишней чувственности. Наверное, это редкий случай дружбы между мужчиной и женщиной.

Октябрь ознаменовался на удивление теплой и ясной погодой. Ярко-желтые с янтарным оттенком листья на фоне безупречно синего неба заставляли сердце каждый раз замирать от восторга. Резные контуры, безупречное сочетание цветов и простота – для создания шедевра не нужно ничего лишнего. Николай полюбил вечерние прогулки, иногда к ним присоединялась Анастасия. Они не только разговаривали о наболевшем, иногда просто молчали, сидя на лавочке в сквере. Николай обнаружил, что очень важно найти человека, с которым можно просто молчать.

Анастасия так и не решилась избавиться от некротического канала, считая своим долгом помогать другим. Николай уважал ее решение, хотя сам, скорее, поступил бы иначе. Но ангел смерти в последнее время не являлся: видимо, срок Николая отодвинулся. Николая, в отличие от Анастасии, туда не тянуло: ему нравилось жить. Пусть окружающий мир не всегда радовал, но жить было ради чего: родители, сестра, племянники, та же работа. Николай еще способен принести пользу и помочь людям.

В первую пятницу октября он купил литр разливного пива и упаковку морского коктейля. Отварил морепродукты, потом смешал майонез с соевым соусом. Затем макал мидии, микро-кальмары и креветки в соус, лакируя их пивом. Сегодняшний вечер принадлежит ему, а завтра Николай собирался на дачу к родителям – на закрытие сезона.

В дверь позвонили. Николай не шелохнулся: никого не ожидал; но звонок повторился. Николай распахнул дверь, собираясь излить недовольство на голову беспокоящего, и онемел: на пороге стояла Ольга. Ее темные волосы были распущены, серое пальто с брошью в виде стрекозы расстегнуто. Николай молча смотрел на нее, а сердце то замирало, то отмирало, отдаваясь пульсацией в ушах.

– Пропустишь? – с нервным смешком спросила Ольга.

Николай, по-прежнему не произнеся ни слова, посторонился. Она прошла на кухню и села за стол. Он разместился напротив, не сводя с нее глаз: как же все-таки соскучился!

– У тебя тут пир, как посмотрю, – Ольга указала на морепродукты.

– Будешь? – Николай подскочил за тарелкой, но Ольга остановила: – Зашла узнать, как ты. Вроде расстались, но не думать о тебе не могу.

– И я. Все время. О тебе. – Голос предательски охрип, Николаю хотелось взять Ольгу за руку, чтобы хотя бы еще раз дотронуться до нее.

А она глядела, глядела так, что Николай сам не понял, как ее пальто оказалось на полу. И вот он уже расстегивал ее джинсы, срывал блузку, путался непослушными пальцами в крючках бюстгальтера. А потом сжимал Ольгины податливые бедра, усаживая ее на стол, чтобы снова стать единым целым. Пусть на несколько, но счастливых минут.

Поздней ночью он проснулся в постели. Рядом сопела Ольга, Николай не сразу сообразил, кто это. На мгновение почудилось, что спит Нина, а потом память отмотала события вперед, и Николай ощутил странное чувство: Нина в прошлом, и не только в нем. Небольшой надел на кладбище отмерен ей вместе с неродившимся ребенком, который мог быть Николая, но вышло совсем по-иному. А он живет, несмотря ни на что.

Николай тихо поднялся, чтобы не разбудить Ольгу, и отправился на кухню. Ее пальто все еще валялось бесформенной кучей. Николай поднял его и повесил в гардероб. Затем убрал недопитое пиво и продукты в холодильник. На смартфоне мигал огонек, Николай включил его и обнаружил пропущенный звонок: Анастасия. Он смотрел на уведомление и испытывал странное желание прямо сейчас услышать ее голос. И это было так неловко: ведь в комнате спит Ольга, с которой они воссоединились и которую он, конечно же, любит. Наверное. И при этом думает о другой, с которой сблизился в последнее время.

В девять утра зазвонил будильник. Ольга заворочалась:

– Ты куда так рано? Суббота же.

– Обещал родителям приехать.

Ольга посмотрела на него опухшими ото сна глазами. Она вся была расслабленная и мягкая, Николай не удержался и притянул Ольгу к себе, осыпая ее лицо быстрыми поцелуями, задерживаясь на губах, изучая их со всевозможной тщательностью. Затем его руки скользнули под одеяло, задерживаясь на выпуклостях и изгибах Ольгиного тела, а потом Николай снова проник в нее, и они сделались диковинным существом о двух спинах.

За завтраком Николай поведал Ольге об излечении. Она спокойно выслушала, не дав понять, что удивлена.

– Повезло.

– В двойном размере, – счастливо улыбнулся он, намекая на ее возвращение.

Она подошла сзади и обняла:

– Это справедливо. Кому должно было повезти, как не тебе?

Она прижала его к себе и поцеловала в макушку.

– Переедешь ко мне? – спросил Николай.

Ольга отрицательно покачала головой:

– Не могу.

– Отец после инсульта плох? – догадался Николай.

– Он умер, неделю назад похоронили. – Ольга отстранилась. – Состояние резко ухудшилось, врачи оказались бессильны.

С Анастасией Николай увиделся в Кузьминском парке после обеда: погожие дни хотелось проводить на улице, а не в душном помещении, где они успеют насидеться зимой. Перед встречей Николая охватило радостное возбуждение: как же важно общение с человеком, находящимся на одной с тобой волне! С Анастасией у Николая возникло душевное родство на общей теме, они могли быть откровенны друг с другом.

Они купили в ларьке кофе с венскими вафлями и сели на скамейку. Отдыхающих было море: в подобные дни москвичи спешили побыть в парках, чтобы насладиться теплом и видами. Женщины и девушки собирали листья: кто-то для букетов, кто-то для поделок в школу, кто-то плел венки, чтобы украсить волосы.

– Что стряслось? – поинтересовался Николай.

– Сон, – коротко ответила Анастасия, прожевав кусок вафли.

Николай слизнул взбитые сливки и решил про свой пока умолчать:

– Опять некроканал сработал?

– А что же еще? С обычным сном я бы к тебе не поперлась. – Она допила кофе и закурила, выпуская дым в небо. – Брат одноклассницы приснился. Старший. Он в Риге жил. Ходил в море. Сказал, что его убили. И просил передать матери, что в могиле будет не он.

– И?..

– Не знаю, что делать. Позвонить Ире? – Анастасия погасила сигарету и выбросила ее в урну.

– Это кто?

– Сестра.

– Думаю, позвонить, – согласился Николай. – Выспроси осторожно.

– Осторожно не получится, она о моих способностях в курсе.

Анастасия набрала номер, раздались гудки.

После работы Николай зашел в супермаркет: если Ольга придет, надо приготовить нормальный ужин. Взял бутылку белого полусухого вина, упаковку эклеров, овощи и готовые котлеты по-киевски. Зашел в цветочный магазин и выбрал небольшой букет с мелкими алыми розами, разбавленными белыми цветами, похожими на помпоны.

Дома сунул вино и пирожные в холодильник, букет поставил в вазу и принялся чистить картошку. Через час пюре медленно остывало под байковым одеялом, а котлеты ждали своего часа в микроволновке. Помидоры, огурцы и сельдерей высились бесформенной кучей в салатнице, украшенные листьями петрушки. Николай раздумывал: набрать Ольгин номер или плюнуть и сесть за ужин?

В дверь позвонили. Николай пошел открывать в полной уверенности, что это Ольга. На пороге стояла Анастасия. Он невольно отступил.

– Была у тебя на работе. Шеф адрес дал, – быстро объяснила она.

– Что-то случилось? – Николай пропустил ее, затем помог снять пальто и тогда заметил, что она дрожит. – Замерзла?

Анастасия замотала головой:

– Нервное. Я на кладбище была. У мамы сегодня день рождения. Был бы.

Она села за стол. Николай положил ей в тарелку пюре и котлету, наскоро разогретую в микроволновке.

– Давай две, – потребовала она добавку.

Анастасия жадно ела, Николай подумал и присоединился: терпеть голод не было сил.

– Там участок один, по виду заброшенный, – продолжила Анастасия. – И черт дернул мимо пройти.

– Что там?

– Покойник. Агрессивный. Ему что-то нужно. Пытался ко мне привязаться. – Она осмотрела кухню: – Есть что-то выпить?

– Вино.

Анастасия снова замотала головой.

– Тогда водка, – Николай притащил из бара бутылку, – только она теплая.

– Сойдет, – кивнула Анастасия.

Она махнула сразу две рюмки и закусила салатом.

– Что делать будешь? – Николай словно раздвоился: одному хотелось выслушать Анастасию, второй дергался в ожидании Ольги.

– А надо? – спросила она. – Я теперь тот участок за километр обходить буду. – Она откинулась на стул, и тут ее взгляд остановился на букете: – Кого-то ждешь?

– Жду, – не стал скрывать Николай.

Анастасия начала подниматься.

– Что сразу-то не сказал? Я же с пониманием, – с издевкой произнесла она.

Николай попытался ее остановить, но Анастасия смахнула его руку с плеча:

– А вот жалеть меня не надо.

Она схватила пальто с вешалки и вышла. Николай захлопнул дверь со злостью: пойми этих женщин! Он вымыл посуду и убрал в сушилку. Снова раздался звонок. Николай открыл дверь с твердым намерением сказать Анастасии, чтобы она определилась, чего хочет, и не психовала на ровном месте. На площадке стояла Ольга.

– Решила зайти.

– С проверкой: ночую ли я дома? – нервно спросил Николай.

Ольга молча прошла в квартиру.

– Выпиваешь? – покосилась она на начатую бутылку водки.

– Пока нет, тебя жду. – Николай даже не соврал.

Он достал вино, притащил два фужера и положил Ольге котлету с пюре.

– Мне тут на один зуб, – Ольга тоже оказалась любительницей поесть.

За небольшой период совместной жизни с Ниной Николай привык, что жена ест символически: то ли аппетит плохой, то ли фигуру бережет. Анастасия и Ольга на аппетит точно не жаловались.

– Это тебе, – спохватился Николай и протянул цветы.

Ольга улыбнулась:

– Люблю розы. – Она понюхала цветы. – Пахнут…

В дверь позвонили, Николай вздрогнул.

– Кто-то еще? – удивилась Ольга.

Николай всеми силами сохранял спокойствие. Если там Анастасия, надо будет дать ей понять, что он не один. Лишь бы поняла. Он опять открыл дверь: в тамбуре топтался сосед.

– Слушай, – обратился сосед, – у тебя ключ от щитка есть? А то мне интернет тянуть будут.

Николай выдохнул: обошлось! Он выдал соседу ключ и вернулся к Ольге.

– Даже дома тебя достают, – прокомментировала она.

– Ну это редко. – Николай попытался оправдаться.

– Коля, как мы с тобой жить будем? Ты задерживаешься вечно, в командировки ездишь. У тебя одна работа на уме. – Ольга завела старую пластинку.

– Да, – заявил он. – Ты сама все прекрасно знаешь. И ты или остаешься на моих условиях, или нет.

Ольга отставила фужер.

– А ты изменился, – заметила она. – В тебе появилась твердость.

В ее глазах промелькнул интерес. Ольга встала, подошла сзади, ее руки скользнули в ворот рубашки Николая. Ее пальцы касались его груди, спускались все ниже, губы приникли к шее, к тому месту, где начинался рост волос. Вновь раздался звонок. Николай подавил чертыхание: наверняка сосед решил вернуть ключ. Николай распахнул дверь, и в квартиру влетела Анастасия.

– Я не могу! Он у меня! – она верещала на ультразвуке.

– Кто он? – Николай пытался привести мысли в порядок.

– Покойник!

В коридор выглянула Ольга:

– Что тут происходит?

– Дурдом! – честно ответил Николай.

Всю обратную дорогу Николай пребывал в пасмурном настроении.

– Не за что уцепиться, – произнес он вслух. – Все можно объяснить совпадениями, стечением обстоятельств. Приборы молчат.

– Народ на взводе. – В голосе спеца прозвучала укоризна.

– А я что могу?! – взорвался Николай. – Единственная возможная подозреваемая планирует переехать, потому что опасается соседей. Да и улик против нее никаких.

– Да я не спорю, – уклончиво ответил Дима.

– Словно гастролер чудит. – И до Николая дошло: а ведь вполне себе версия! – Та-а-ак, а проверьте, кто был в деревне проездом во время странных случаев? – обратился он к Диме.

– Думаете, кто-то чужой? – сообразил тот. – Русланова?

– Русланова пустышка, – нехотя признал Николай, – нет у нее способностей.

– Ну или кто-то в гости приезжал.

– Кстати, а кто покупает дом у Захаровой? – Николай продолжал разрабатывать идею. – Надо все выяснить, нет ли каких событий вокруг деревни. Легенд…

Они миновали крутой поворот. Вскоре Дима ткнул пальцем:

– Смотрите: знака нет.

Николай вывернул шею: знака, предупреждающего о животных на дороге, и в самом деле не было.

– Странно, – пробормотал он. – Я же видел. Померещилось, что ли?

– Это вас ангел-хранитель уберег, – уверил Дима. – Да чего только на свете нет, – оживился он. – У нас в Туле знаете какой случай был? В газете лет двадцать назад писали.

– Что именно? – заинтересовалась Роза.

– Мальчик в парке пропал. – Дима слегка развернулся к ней, умудряясь одним глазом следить за дорогой. – На глазах у матери. Раз! – и нет его. Ну город на уши поставили, искали. А спустя три дня нашли на том же месте.

– Кто-то привел? – Николай уже догадывался, что услышит, но выдвинул нормальную версию.

– Нет, – Дима стал серьезен. – Сказал, что все три дня был в парке. Видел все, слышал, а вот его – никто.

Николай вздохнул: ну да, ну да. Газетенка небось желтая, специализирующаяся на НЛО и мистике. Похожую историю Николай слышал неоднократно, только у пропавшего мальчика исчезла почка: изъяли на органы.

Свадьба шефа прошла на удивление гладко. Никто не напился, не приставал к невесте и не танцевал на столе. Тамада не проводил дурацкие конкурсы, да и самого тамады тоже не было. Был лишь сплоченный коллектив «топтарей»: Денис со своей девушкой, Женечка с супругом, Роза, Николай и новобрачные. Новоиспеченная жена шефа Николаю понравилась: симпатичная, уютная и влюбленная в мужа. Николай несколько раз перехватывал взгляды, которыми обменивались молодожены. Ему было радостно за шефа: Виктор Иванович – достойный человек, пусть будет счастлив.

От коллектива шефу вручили конверт с деньгами: всегда пригодятся, новобрачной – шикарный букет цветов, выбранный Розой и Женечкой. Шеф проставился сырной нарезкой, к которой шли мед, орехи и груша, порезанная на тонкие ломтики. Из закуски были еще язык с хреном, колбаса двух видов и оливки. Горячее: картошка, томленная со сливками и телятиной. Плюс несколько салатов: вполне хватит, чтобы наесться, но при этом не умереть от заворота кишок.

После тоста за удачу в делах шеф спохватился, что негоже зря терять время, когда можно провести планерку, раз все собрались.

– Дергунов, что с деревней? – спросил он.

Марианна вместо того, чтобы цыкнуть на мужа и вернуть к празднованию бракосочетания, тоже с любопытством воззрилась на Николая.

– Пока ничего, – признался тот. – По всем признакам случайные совпадения. Эманаций и переходников нет, конкретного подозреваемого тоже.

– Уверена, местные счеты друг с другом сводят, – поддержала Роза.

Завибрировал смартфон.

– Ты где? – раздался взволнованный голос Анастасии.

– В кафе. – Николай напрягся: видимо, новости из разряда так себе.

– Можно я приеду? – попросила она.

– Ну мы тут с коллегами… – Николай вопросительно посмотрел на шефа, тот кивнул. – Приезжай. – Он продиктовал адрес.

Анастасия появилась через сорок минут.

– О-о, старая знакомая, – приветствовал ее шеф.

Роза и Женечка уставились на нее с любопытством, явно что-то подозревая.

– У меня ЧП, – пояснила Анастасия и повторила для всех историю с братом одноклассницы.

– Что-то новое узнали? – Глаза шефа заблестели.

– Да, Ирина звонила. – Анастасия обвела собравшихся взглядом. – Он уже похоронен оказался. Причем дата смерти – четверг.

– Получается, умер после того, как отвечать перестал? – Денис включился в обсуждение.

– Или дата смерти неверная. – Шеф затарабанил пальцами по столу.

– А что гражданская жена? – Марианна тоже не осталась в стороне.

– Так Ирина с родителями ее не знают. Они ткнулись в его квартиру: заперта. Пошли по соседям. Так все и выяснилось. – Анастасия достала сигарету, но не закурила.

Зазвучала музыка. Ее поставили в честь новобрачных, так что шеф и Марианна вскоре закружились в танце. Женечка и Денис со своими половинами последовали примеру начальства. Николай подумал и пригласил Анастасию.

– Почему один? – Анастасия держала дистанцию, а Николай боролся с искушением, чтобы не прижать ее к себе.

– Поссорились, – кратко ответил он.

– Поняла.

– Разные взгляды на совместное будущее. – Николай поспешил объяснить причину. – И никто не хочет уступить.

– Так ты свободен или нет? – Она требовательно взглянула на него.

И в этот миг все решилось, потому что другого решения и быть не могло:

– Свободен. – И Николай притянул Анастасию.

После танца «топтари» вернулись к обсуждению. Ирине удалось узнать, что причина смерти – инфаркт. Гражданская жена, обнаруженная позже, клялась, что в могиле он. Но почему такая срочность с похоронами и почему не известили родственников?

– Надо запрос в полицию сделать, – решил шеф, – пусть пробьют по международным каналам.

– А причины для эксгумации? – уточнил Денис.

– Что вместо брата Ирины в могиле находится другой человек. Вполне возможно, умерший от инфаркта, – заключил шеф.

– Где же тогда Володя? – нахмурила лоб Женечка.

Муж уже несколько раз звал ее домой, но она только отмахивалась: рано! Шеф развел руками:

– То, что умер, почти точно. Но как и где?..

– И интересная деталь: завещание оформлено на жену и подписано тем днем, когда он мне приснился, – завершила рассказ Анастасия.

– Вот и мотив. – Шеф поджал губы.

Николай понимал, что он ни при чем, но от чувства вины это не избавляло. Он мысленно перебирал, что мог сделать, не находил решения, но все равно злился: несправедливо! Относительно молодая женщина, без тяжелых заболеваний – и такая участь. Николай знал, что у смерти свои планы на людей, но принять не мог. Ладно когда человек прожил долгую и плодотворную жизнь, но вот так? Почти на взлете?! Жаль, что подобные вещи нельзя исправить: они предопределены.

Николай верил в судьбу, как и в жизнь после смерти. Но по работе сталкивался с тем, что ушлые люди избавлялись от болезней при помощи перекладов, «милые» старушки специально крутились возле детей, чтобы украсть их энергию, а некоторые уступали очередность смерти, подсунув родственную жертву вместо себя.

Последнего Николай искренне не понимал. Ладно чужие люди, но когда гробили собственных детей, а затем внуков… Ради чего? Бессмертие все равно не наступит, ангел смерти придет за каждым, а как жить потом, после смерти? Как осознавать себя преступником и смотреть в глаза близким, которых погубил? Хотя у душ, наверное, глаз нет, как и тела. Но что-то там, в посмертии, точно есть, иначе бы умершие не являлись медиумам, не задерживались бы на кладбищах, становясь сущностями.

Пока отдел Николая не занимался делами, связанными с нарушением очередности смерти, потому что зацепок не имелось, но способы выявить махинации искали.

Клавдия почувствовала ведьму, когда произошел первый случай в деревне: курица у одной из соседок закричала петухом. Ощущения были не из приятных, словно рядом разлилась лужа мазута: черная, масляная, в которой легко увязнуть. Лужа растекалась, пытаясь подобраться к Клавдии, забиться в уши, ноздри, проникнуть в рот, утопить в себе. А потом – раз! – и все исчезло.

– Реально, будто и не было ничего. – Клавдия вертела в руках чашку, на дне которой болтался использованный чайный пакетик.

Затем случаев стало все больше, соседи заволновались и начали нехорошо поглядывать на Клавдию.

– А что я могу? – пожала она плечами. – Так, по мелочи. Вот бабка моя разное умела.

– Она вас не учила? – поинтересовался Николай.

– Не принято было. – Клавдия поставила чашку на блюдце. – Сейчас жалею об этом.

– А оно не само приходит? Умение? – Николаю почему-то было важно знать ответ.

– Что-то приходит, что-то нет. Я травами лечить не могу, потому что их не знаю. – Клавдия пожала плечами. – А бабка умела. Зато головную боль снимать могу.

– А куда перекладываете? – решил узнать Николай.

Клавдия кивнула на окно:

– Так на деревья. Можно на одно, но оно засохнет, если на него все время сбрасывать. А можно на разные: поболеют, но отойдут.

– А если не головная боль, а что серьезнее? – Николай подался вперед.

– Тогда точно засохнет, а скорее всего, и не одно понадобится.

– Значит, целителю лучше жить в лесу, – подытожил Николай.

– Или возле леса, – согласилась Клавдия. – Но я слабая, мало что сниму.

Понемногу начала выстраиваться теория с переданным родовым бесом: многое зависело не от сущности, а от человека, к которому он переходил.

– Ведьму постоянно чувствовали?

– Нет, – Клавдия покачала головой, – только перед случаями. Потом как отрезало.

Интересно… Наверное, и правда заезжий гастролер.

– А на вас она выйти не пыталась?

– Зачем? – искренне удивилась Клавдия.

– Ну, может, опытом обменяться. Поговорить. – Николай и сам понимал, как глупо это звучит со стороны.

– Вы думаете, она добрая?! – Клавдия откинулась на спинку стула и рассмеялась. – Она… она как мазут: если дотянется – утопит. Нет среди нас добрых. Есть те, кто держит это под контролем.

Она крутанула чашку, и та начала вращаться по блюдцу. Николай смотрел на кружку минуты три, а после надоело, и он ушел.

После того как урну привезли в квартиру Светланы Вениаминовны, началось «веселье».

– Будто стиральная машинка отжимает, – поведала она. – Стоит эта колба на столе и вибрирует сама по себе. Причем рядом чашка с кофе – там ничего. Ну тут еще и моя вина: я сдуру, как полагается, поставила рюмку с хлебом. Пока не разобралась, что это лишнее. – Светлана Вениаминовна вздохнула. – Так от хлеба начало отваливаться по куску. Ежедневно. Тут я прочухала, что к чему, и аннулировала это дело.

Вибрация продолжалась до тех пор, пока не было проведено заочное отпевание.

– Немного спокойнее стало, – призналась Светлана Вениаминовна, – но ненадолго.

После этого появились проблемы со светом: в комнате с урной сами по себе включались и выключались электроприборы. Электронные часы показывали неведомые письмена.

– Тоже веселятся, – заключила Светлана Вениаминовна. – И ведь я подозревала, что мать не психическая, а бесноватая, но кто меня слушал? А теперь это, – она указала на вазу, – из урны рвется. А мне по материнским стопам идти не хочется.

– Денис, проверь, пожалуйста, – попросил шеф.

Денис вытащил микро-Уленьку и включил ее. Прибор принялся протяжно пищать и непрестанно мигать.

– Все ясно. – Шеф выдохнул. – Денис, отнеси эту… хм… урну чистильщикам. Пусть займутся. А вы, Светлана Вениаминовна, диагностику пройти не хотите? Стоило бы провериться. Да и родственникам вашим не помешало бы.

– Они откажутся. – Она взяла направление в ведомственную клинику.

– От таких предложений не отказываются, – с нажимом произнес шеф. – Им придется пройти.

Он записал адрес родных Светланы Вениаминовны и передал его по интернету коллегам из соседнего района.

Вернулся Денис:

– Сказали, через три дня за урной приходить. Почистят в лучшем виде.

В среду с утра поступил срочный вызов на Поречную улицу. Там уже находились полицейские, осматривавшие труп и помещение. Николай поздоровался: один из оперов был ему знаком – допрашивал Николая, когда тот охотился на сущность. Николай прошел на кухню, взглянул на труп, и его передернуло: от тела остались горстка пепла и нога в дырявом носке.

Что удивительно, линолеум под трупом не обгорел. Николай осмотрелся: убожество и грязь – так можно было охарактеризовать обстановку в квартире. Пол, черный от толстого слоя грязи, убитая плита, гора грязной посуды в мойке, хромые тумбочки без дверей… Похоже, умерший был алкоголиком или с психическим заболеванием.

– Кто его обнаружил? – поинтересовался Николай.

Опер хмыкнул:

– Мать.

Николай прошел в соседнюю комнату и понял реакцию оперативника: на неубранной кровати сидела женщина неопределенного возраста с одутловатым лицом. Она смотрела в пространство перед собой с тем выражением, которое бывает у людей совершенно дезориентированных. На Николая она не обратила никакого внимания.

– Бытовой алкоголизм? – спросил он, вернувшись в кухню.

– И с головой не лады, – ответил опер.

Николай вытащил микро-Уленьку и начал проверять квартиру. Отголоски эманаций имелись: видимо, погибший был одержим сущностями. Ну, с таким анамнезом это неудивительно. Николай еще раз оглядел помещение: все, что можно было продать, продано и пропито. А уборка в последний раз, наверное, проводилась строителями перед сдачей дома, как и ремонт: обои лоскутьями свисали со стен.

В матери умершего прибор показал наличие лярвы.

– Вы меня слышите? – Николай обратился к женщине, но та не реагировала.

– Не, бесполезно. – Оперативник смотрел на усилия Николая со скепсисом. – Она уже в нирване, – он указал на пустую бутылку, валявшуюся на полу. – Что у вас?

– Ничего особенного. Сущности есть, но не те, от которых сгорают заживо. – Николай продемонстрировал показания. – А ей выпишу принудительное лечение.

– От алкоголизма?! – удивился опер.

– От лярвы, но кто знает, вдруг и от алкоголизма поможет. – Николай сам не был в этом уверен. – Это она его?

Оперативник пожал плечами:

– Хрен знает. Отпечатки сняли. Может, собутыльник какой. А может, самовозгорание. – Он коротко хохотнул, демонстрируя, что это шутка.

Версия о самовозгорании, несмотря на фантастичность, была логичной. Если бы потенциальный убийца, стремясь избавиться от улик, поджег тело, то вспыхнула бы и квартира. Да и тело не так легко уничтожить, чтобы остался только пепел.

– Можете с соседями пообщаться, – посоветовал опер, – много интересного узнаете.

Николай решил именно так и поступить. Первым делом он поднялся этажом выше и позвонил. Дверь открыла невысокая пухленькая женщина, про которых говорят «уютная». И в подтверждение этому определению из квартиры пахнуло пирогами. В другое бы время Николай захлебнулся слюной, но после обгоревшего трупа аппетит закатился под плинтус.

Соседка не скрывала радости:

– И хорошо, что умер! Кошмарил весь подъезд! А полиция, как всегда, пальцем о палец не ударит.

С ее слов Николай выяснил, что покойный Артем был больным на всю голову: постоянно играл со спичками, оставлял включенной плиту, поэтому из квартиры частенько пахло паленым.

– На девушку как-то с палкой напал, – продолжала соседка. – Или мы идем мимо, а он вслед: «Мясо!» Мне приходилось дочерей встречать и провожать. Они одни в подъезд боялись заходить.

Николай поежился: он бы и сам не захотел жить рядом с таким вот Артемом.

– Ничего странного не замечали?

Соседка понизила голос:

– Было. За три дня до в вентиляции какие-то постукивания начались. Днем и ночью. А сегодня все стихло. Думаю, домовой предупреждал.

– Домовой? – Николай на мгновение растерялся.

– Да, – твердо ответила соседка. – У нас он есть.

Николай поблагодарил за помощь и откланялся. В квартиру возвращаться смысла не было: по его части пусто. Если в Артеме и водилась сущность, то огонь ликвидировал ее. А по остаточным явлениям – ничего серьезного.

В офисе он коротко поведал коллегам о случившемся. Разгорелся спор: самовозгорание или нет? Денис полез в интернет гуглить, Женечка начала рассказывать страшные истории, Роза скептически фыркнула: мол, к алкоголику спичку поднеси, он как факел вспыхнет. Шеф наблюдал за болтовней сотрудников со снисходительностью ветерана.

К общему мнению так и не пришли, решив, что всех рассудит судмедэкспертиза. Зазвонил телефон: Николая ждали в соседнем отделе.

– Ну что, охотник за привидениями, – приветствовал его начальник отдела «монстров», – получи и распишись.

Кабинет технарей, казалось, состоял из проводов, изоленты и всяких реле; тут же валялись паяльная лампа и наборы отверток. Николаю продемонстрировали две коробки – каждая размером со спичечный коробок – из материала, который шел на изготовление блокираторов. К коробкам крепился аккумулятор, воздействовавший на сущность: те были неравнодушны к электричеству.

– На кнопку нажимаешь, аккумулятор включается, дверца распахивается, – начальник по пунктам объяснил действие устройства. – Как зеленая лампочка загорится, значит, ловушка сработала.

– И снова на кнопку жать? – догадался Николай.

– Нет, она сама захлопнется. Это же автоматика, – снисходительно пояснил начальник. – Главное, не забывай аккумулятор заряжать. – Он вручил Николаю обе коробки и зарядное устройство. – Ждем отчет, – напутствовал он Николая.

Николай резко затормозил: что делать?

– Не стой! – Анастасия улыбалась. – А то замерзнешь.

– Подожди, позвонить нужно. – Николай сделал вид, что роется в сумке.

Тварь скользнула к Анастасии, уверенная в безнаказанности. Она потолстела, если можно так сказать про скелет; будь у нее у щеки, они бы отливали здоровым румянцем. Сущность нависла на Анастасией, примеряясь, как лучше присосаться. Между челюстей вылез отросток, похожий на конечность осьминога.

А Анастасия ничего не замечала, она смотрела на Николая, поддразнивая его и готовая снова сорваться в бег при его попытке приблизиться. Мобильник, ключи от дома, блокираторы, ловушка, вторая, микро-Уленька, рамка. Николай безуспешно шарил в сумке в поисках обезвреживателя. Призрачные руки скелета легли на плечи Анастасии, по ее шее пополз отросток, и Анастасия покачнулась.

– Что-то голова кружится. – Ее лоб прорезала вертикальная складка.

И тут Николай нащупал БЗВ-13 и медленно вытащил его. Он заметил, как округлились глаза Анастасии, как тварь дернулась в попытке сбежать, и выстрелил. Сущность охватило фиолетовое сияние, но одного разряда оказалось мало, тварь попыталась сделать ноги, и тогда Николай выстрелил еще. Но и оглушенная, сущность продолжала содрогаться.

Анастасия отпрыгнула в сторону, ее взгляд метался то вправо, то влево, пытаясь обнаружить сущность.

– Не подходи, – предупредил Николай.

Он вытащил ловушку и нажал на кнопку, та загорелась красным и тут же погасла. Черт, забыл зарядить аккумулятор! Трясущимися руками он достал вторую и повторил действие. Казалось, прошла вечность, пока дверцы ловушки открывались. Тварь трепыхнулась, стараясь избавиться от паралича, но Николай всадил в нее еще один заряд – последний, – и сущность затихла.

И тогда сработала ловушка. Николай оценил «монстров»: из ловушки вырвался световой поток, он обволок тварь подобно петле, крепко спеленав ее. А затем потащил внутрь. Сущность сопротивлялась, ее костлявые пальцы царапали асфальт, оставляя на нем невидимые людям отметки. На мгновение Николаю почудилось, что кнопка ловушки мигает с перебоями, и его охватил ужас: что, если аккумулятор прямо сейчас сдохнет? Струйки пота потекли по спине, под мышками намокло, на лбу выступила испарина. Николай даже дышать перестал.

Ослепительно вспыхнул свет в ловушке, рот твари беззвучно открылся, и она исчезла в крохотной коробке. Дверцы мгновенно закрылись, и кнопка поменяла цвет на зеленый.

Николай покачнулся: нервы. Анастасия бросилась к нему:

– Ты как?

Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривая:

– Испугался. За тебя.

Она крепко обняла его:

– Поймал?

– Да. – Левой рукой Николай прижал Анастасию к себе, отведя правую с ловушкой в сторону.

Затем он вызвал дежурного чистильщика.

– Подождешь со мной? – спросил он Анастасию.

Она обернулась и посмотрела на свой дом-башню:

– У меня есть предложение получше.

Через пятнадцать минут подъехал Геннадий:

– Давно замечено: как неожиданный вызов, так, значит, за ним стоишь ты. – Они обменялись рукопожатием.

Николай вручил ему ловушку:

– Можете изучать.

Геннадий принялся снимать оставшиеся эманации и записывать их на устройство, напоминавшее диктофон. Вернулась Анастасия, она протянула Николаю термокружку и пакет с бутербродами:

– Подкрепись. – Они принялись на пару уничтожать еду.

Геннадий закончил с измерениями и обработал асфальт серебристым порошком, стиравшим энергетические выплески.

– Ну вот и все, – объявил он, – можно возвращаться и попытаться уснуть в надежде, что обойдется без новых вызовов.

– Слушай, а что с урной? – вспомнил Николай. – Обезвредили ее?

Геннадий оживился:

– Ты бы видел, что в отделе творилось! Сработала противопожарная сигнализация. Приехали пожарные. Начальству пришлось объяснительную писать. Так нам еще штраф выкатили!

Николай рассмеялся: ситуация абсурдная.

– Объяснению, что виноваты сущности, никто не поверил. Мол, нечего курить в кабинете! – продолжил Геннадий. – Так что когда за урной пришла хозяйка, мы были счастливы от нее избавиться.

– От хозяйки? – усмехнулся Николай.

– От обеих, – заржал Геннадий. – Но от сущностей мы урну очистили. Три дня в сейфе-блокираторе пошли ей на пользу.

– Весело у вас, – заметила Анастасия, поделившись бутербродом с Геннадием.

– У них веселее, – кивнул Геннадий в сторону Николая. – Все думаю перебраться в их отдел и зажить жизнью, полной приключений.

– Ты слишком красивый, – поддел Николай, – тебя ваши не отпустят.

– Ну Михаил у вас тоже нормальный был, – усмехнулся Геннадий. – Должен же кто-то возместить потерю.

– Буду иметь в виду. – Николай пожал на прощание его руку.

Новый год приближался с неотвратимостью катка: вроде неспешно, но скрыться от него возможным не представлялось. Женечке и Анастасии выдали «шенген» по упрощенной схеме, и они укатили в Ригу на неделю, откуда обе слали фотографии города и еды. Николаю пришлось держать двойной удар, и чтобы хоть как-то справиться, они с Денисом отправились в грузинское кафе рядом с работой.

«Топтари» заказали порцию хинкалей, хачапури и кувшин красного вина, после чего сфотографировали еду и послали девушкам в отместку. Потом они выпили по бокалу вина, и Денис рассказал о новом деле. Как ни странно, снятие порчи по дедовским методам у Леониды Петровны сработало: в ауре обнаружили уже зарубцевавшийся пробой. Теперь Денис собирался отправиться к невестке потерпевшей, чтобы исследовать ее на причастность к порче.

Дима прислал отчет: он проверил всех приезжающих на регулярной основе в поселок, но безрезультатно: никакими способностями они не обладали. Николай мысленно застонал: эх, какой вариант накрылся! Что же делать? За что хвататься? «Топтари» вчетвером устроили мозговой штурм. Николай рассказывал, что уже известно, шеф, Роза и Денис задавали вопросы.

– А может, тебя надули? – предположил шеф. – И источник информации просто обманул?

Николай развел руками: подобная вероятность существовала, но Клавдии он доверял, хотя не мешало еще раз поговорить с ней. А значит, следовало ее навестить.

– Да сам бы хотел, чтобы так было, – сознался он, – но что-то в этой ситуации дергает.

– Тебе по фамилии положено дергаться, – сострил шеф. – Ладно, пока дело не закрываем, хотя скоро сверху начнут давить, – вздохнул он.

Женечка и Анастасия прислали отчет: вскрытие могилы местная полиция провела, на нем присутствовали Ирина с матерью. Гражданская жена Володи пропала, канув в неизвестность. Пробить ее местоположение пока не смогли, но латвийские оперативники обещали, что сделают все возможное. У трупа и матери Ирины взяли образцы для анализа ДНК, результаты его обещали предоставить через неделю. Сама Анастасия при эксгумации ничего не почувствовала: никакой неупокоенный мертвец рядом с захоронением не шарахался.

– Что косвенно подтверждает, что там похоронен не Володя, – заявил шеф. – Иначе бы чего он во сне являлся?

Николай не был настолько уверен: существовал риск ошибки и Анастасии мог присниться сон, не имеющий под собой реальных оснований. Конечно, будет очень неудобно перед латвийским ОБХСС, который настоял на вскрытии, если тест ДНК покажет, что похороненный и впрямь является Володей.

Денис оперативно допросил Катю – невестку Леониды Петровны, жившую в подмосковных Беседах, и там вскрылись интересные обстоятельства. Сама невестка к порче отношения не имела, а вот ее мать, судя по всему, да. Микро-Уленька показала наличие в ней слабой, но сущности, так что теоретически та могла быть причастна.

– Не хочет сознаваться, – увлеченно рассказывал Денис, – но я тут раскопал кое-что.

С его слов выходило, что три года назад у Кати умер трехмесячный малыш – синдром внезапной детской смерти. А перед этим кто-то вырезал кусок с распашонки ребенка, сушившейся на веревке во дворе, а еще с рубашки мужа, после чего супруг загремел в больницу с защемлением грыжи.

– Это мотив! – Денис выставил указательный палец. – Если они на потерпевшую думали.

– Кровная месть, – шеф закатил глаза, – как в дикие времена. Хотя можно было прийти к нам за правдой.

– А еще эта Катя на сносях, – подчеркнул Денис, – и рожать не сегодня завтра.

– Проверить бы ее не мешало, – нахмурился шеф, – чтобы все благополучно прошло.

– Именно это я ей и сказал. – Денис расплылся в улыбке. – Поедет сегодня в нашу клинику.

Шеф постучал пальцами по столу:

– Ну, с Леонидой мы разобрались. Но теперь надо искать виновника смерти Катиного ребенка. А это практически невозможно.

Денис развел руками:

– Что смогу, Виктор Иванович, сделаю. Но да, поздновато вылезло.

Через несколько дней вернулись Женечка и Анастасия. Женечка притащила на работу рижский бальзам, чтобы добавлять его в чай и кофе. Анастасия привезла магнитик и упаковки сыра и копченой колбасы, которые торжественно вручила Николаю при встрече.

– Одобряю. – Он привлек ее. – Как же я соскучился.

– По колбасе? – пошутила она.

– И по колбасе, – согласился Николай. – Без тебя кусок в горло не лез.

– Да-а, – Анастасия обняла его за шею, – прямо представляю, как ты мучился, заталкивая в себя хинкали.

– Денис помогал. – Николай поцеловал ее, его руки скользнули по спине Анастасии, задержавшись на ягодицах.

Она жадно ответила, приникнув к Николаю всем телом, и он почувствовал жар, пылавший у нее внутри.

Тридцать первого декабря зазвонили будильник и одновременно с ним телефон. Николай взял смартфон: Дима! Неприятное предчувствие овладело Николаем, под левую лопатку больно кольнуло.

– Тут такое!.. – У Димы сорвался голос.

– Подробнее, – Николай мысленно перекраивал планы: придется просить Дениса или Розу подменить на дежурстве.

– Приступы у трех женщин! – Эмоции у Димы зашкаливали. – Я выезжаю.

Николай выругался вполголоса: да что же это такое?! Почему все именно в праздники? И в то же время он знал ответ: кто-то хотел щелкнуть ОБХСС по носу. Кто-то, уверенный, что и в этот раз «топтари» ничего не найдут. Николай набрал номер Клавдии Захаровой.

– Вы уверены, что в деревне была ведьма? – спросил он в лоб.

– Не хочу про это говорить, – отрезала она.

– Я прошу просто сказать: да или нет.

– Да, – после паузы ответила Клавдия.

– И чувствовали вы ее только перед происшествиями?

– Да. – В ее голосе послышалось недовольство. – Потом как отрезало: словно перед тобой дверь захлопнули.

Дверь захлопнули… Что-то в этом предложении было, но мысль ускользала. Николай быстро оделся и связался с Денисом, тот согласился подменить. Николай предупредил Розу, и она вызвалась поехать с ним. Затем набрал Анастасию.

– Насть, у меня ЧП, – вздохнул Николай.

– Что-то серьезное?

– Да, опять в деревне, – поделился он.

– Мне с тобой? – предложила Анастасия.

– Нет. – Николай поставил варить яйца. – Я хочу, чтобы ты ждала меня здесь. Чтобы мне было куда возвращаться.

– Все так плохо? – догадалась она.

– Наверное. Не знаю. Просто жди, – попросил Николай. – Я ключ в почтовом ящике оставлю.

После завтрака на быструю руку Николай отправился на платформу Царицыно. Там уже переминалась с ноги на ногу Роза.

– Вот что за жизнь? – Она от души зевнула. – Отгул, я так хорошо спала…

– Оставайся. – Николай поежился: похолодало.

– Если бы что было несерьезное, ты бы меня беспокоить не стал, – отказалась Роза. – Едем.

Через пять минут подошла электричка, народа в ней почти не было. Николай сел возле окна и прикрыл глаза: в полусонном состоянии лучше думалось. Он перебирал все факты, все подозрительные моменты, но пока не мог понять самое важное: кому это было выгодно? Если бы Николай осознал, к кому ведут все ниточки, дело было бы раскрыто.

– Я ее не чувствую, – произнесла Роза. – А ведь должна.

Раньше в качестве приглашенного консультанта Роза как раз и занималась тем, что прощупывала ведьмовские способности, если приборы глючили. Теперь же и она оказалась бессильна, как и Клавдия, которая улавливала эманации только во время происшествий. Именно в этом и была загвоздка, и Николай был близок, чтобы разрешить ее, но пока понимание не приходило.

По Диминому виду стало ясно, что спец нервничает.

– Там жесть, – объявил он, когда Николай и Роза вышли на платформу.

– Что именно?

– Увидите.

При первом взгляде на деревню ничего ужасного Николай не увидел. При втором тоже. Дима подвез их к дому Лидии Петровны, к ним вышел Леонид.

– Спит, – сказал он.

Николай не понял: о ком он? Оказалось, о супруге. Ровно в полночь она вышла из дома и не возвращалась. Встревожившийся Леонид поднялся и тоже вышел. Он застал жену, когда та поливала постройку с козами бензином из канистры. Бензин этот Леонид специально купил для газонокосилки, да так и не успел израсходовать. Леонид сперва оторопел, после попытался привести супругу в себя, но вместо этого Лидия Петровна набросилась с такой силой, что он едва справился. Скрутил ее и вызвал скорую. Врачи приехали, но не только к нему.

В ту ночь вколоть успокоительное пришлось еще жене Сергея Ивановича, которая разгромила кухню, не пожалев и горшков с геранью, а еще к Егору, начавшему рубить забор топором и кричать при этом матерные слова. Егора обезвредили полицейские, вызванные бдительными соседями.

Леонид разбудил жену, и Лидия Петровна поведала, что проснулась с четким убеждением, что все зло в козах и их нужно немедленно уничтожить. Затем опросили жену Сергея Ивановича – Тамару Никитичну. Она оказалась видной дамой, на полголовы выше собственного мужа и гораздо мощнее. Чтобы ее успокоить, Сергею Ивановичу пришлось постараться: под его левым глазом багровел синяк, губа была разбита. Тамаре Никитичне привиделся длинный червь, который ползал по кухне и которого она пыталась убить. Червь шустро двигался по кухонным полкам, нырял в ящик стола, заползал в цветочные горшки, каждый раз ускользая от нее.

Последним поговорили с Егором. Мужчина был мрачен и смотрел исподлобья.

– Ну что? – с вызовом спросил он. – Опять совпадение?

– Нет, – не стал скрывать Николай. – На совпадение это точно не тянет.

– Так чего ждете?! – Егор сплюнул. – Пока мы друг друга не перебьем?!

– А вы что увидели? – Роза внимательно за ним наблюдала, стараясь выцепить хоть что-то ценное для «топтарей».

– Что меня заперли. В погребе. И если не потороплюсь, так и сгнию тут. – Егор передернул плечами.

Снова обошли улицы деревни, микро-Уленька молчала, новый прибор тоже не подавал тревожных сигналов.

– Глухо, – подтвердила опасения Николая Роза.

– Да что же это за дело такое?! – не вытерпел Николай. – Как смеются над нами!

– Слухи нехорошие поползли, – глядя в сторону, сообщил Дима. – Что ОБХСС специально бездействует. Вчера в газете статья про деревню была. А с утра журналисты звонили.

– А зачем нам бездействовать? – удивилась Роза.

– Мол, эксперименты на людях ставите. – Дима по-прежнему смотрел куда-то вдаль.

Николай заметил, что последней фразой тот отделил себя от «топтарей».

– Интересно, – протянул Николай, – вот и мотив преступления.

В его голове точно завращались невидимые шестеренки: все складывалось. Внести хаос в жизнь деревни, осветить в средствах массовой информации все творящееся здесь в нужном ракурсе и посеять зерна сомнения в работе ОБХСС. Но кто за этим стоит? И тут он вспомнил про закрывающуюся дверь – как у ловушки. Раз сущность внутри, и обнаружить ее приборами уже нельзя. А что, если?..

Николай еще раз прокрутил цепочку выводов.

– Русланова здесь? – спросил он у Димы.

Тот развел руками:

– Да вроде бы. Машина во дворе стояла.

Николай повернул к ее дому. Вскоре они звонили в калитку.

– Да, я слышала, – с этими словами Русланова открыла дверь. – Хотела праздники здесь провести, а придется в Москву возвращаться.

– Ничего странного не заметили? – из приличия поинтересовался Николай. – Свежим взглядом?

Русланова усмехнулась:

– Лично мне ничего не снилось. Чему я рада.

Она так и не пригласила их внутрь. Судя по одежде, Русланова собиралась уезжать: на ней были норковая шуба и украшения.

– Зарина Альбертовна, – произнес Николай, – можно мы пройдем в дом?

Что-то в его голосе заставило Русланову отступить и пропустить «топтарей». Они зашли в строение. Первым делом Николаю бросилось в глаза обилие свечей и ваз с цветами.

– Для настроения, – пояснила она, – помогают войти в транс во время гадания.

Николай и остальные сели за стол.

– Зарина Альбертовна, – Николай вытащил микро-Уленьку, – снимите, пожалуйста, ваши украшения.

Ее левая бровь поползла вверх:

– Это еще зачем?

– Я запишу показания прибора, но без них. – В голосе Николая послышался металл.

Лицо Руслановой сделалось злым, ее скулы заострились.

– Ну что ж, – сквозь зубы произнесла она, – вы сами этого захотели.

Она сняла массивные браслеты, кольца и серьги.

– У вас на шее цепочка, – обратила внимание Роза. – Ее тоже.

Русланова расстегнула замок и швырнула цепочку перед Николаем. Тот успел увидеть, что на ней болтается медальон в виде знакомого знака, а потом Николая будто ударили кувалдой под дых.

– Убей их, – велела Русланова оперу и поднялась.

Николай хотел сказать: «Что за бред?» – но не успел: Дима схватил табуретку и обрушил ее на Николая. В последний миг Роза ногами толкнула Диму, тот упал, и удар получился смазанным. Дима тотчас же вскочил и опять набросился на Николая.

– Задержи ее! – крикнул Николай Розе, пытаясь не дать Диме задушить себя.

Роза выбежала на улицу.

Николай не считал себя слабаком, но явно уступал более молодому коллеге. К тому же убивать Диму не входило в его планы. Николай пытался дозваться до него, но тот смотрел остекленевшим взглядом и сжимал пальцы, повинуясь приказу. Николай двинул спеца упавшим табуретом и, когда Дима ослабил захват, боднул его лбом в лицо. С улицы послышался отчаянный крик, и Роза вбежала в дом, закрыв дверь на засов.

– Там… там… – Ее голос прерывался.

– Помоги, – прохрипел Николай.

Роза, не долго думая, врезала Диме вазой с цветами, и спец обмяк.

– Что там? – Николай с трудом поднялся.

Саднило плечо, шею было не повернуть.

– Русланова людей поднимает. – Зубы Розы отстукивали нервный ритм. На ее щеке виднелась кровь.

– С…стерва, – Николая качнуло.

Он сорвал занавеску с окна и обмотал Диму, чтобы тот не полез в драку, когда очнется. Послышался звон: в окно влетел камень.

– Чего она добивается?

– Чтобы нас убили, – ответила Роза. – А все спишут на жителей: пришли в ярость, что ОБХСС темнит, и устроили суд Линча.

– Я выйду к ним, – решил Николай, – а ты лезь в окно, которое на участок выходит. Попробуй там уйти.

Роза замотала головой:

– Нельзя разделяться.

– Все равно, надо уходить. Здесь мы как в ловушке.

Он вытащил телефон: сигнал пропал.

– У тебя ловит? – нарочито спокойно спросил Николай.

Роза достала смартфон:

– Нет.

Они переглянулись.

– Ты можешь воздействовать на Русланову? – Николай ухватился за последнюю возможность.

Роза виновата покачала головой:

– Силы не те. Она меня раздавит.

И тогда он решился:

– Научи. У меня родовой бес, но я не умею им пользоваться.

С улицы доносились возбужденные возгласы и призывы пустить огненного петуха. Роза взяла Николая за руку:

– Расслабься. – Послышался треск, кто-то выламывал дверь. Николай напрягся. – Нет, – покачала головой Роза, – расслабься.

Николай закрыл глаза, пытаясь отрешиться от звуков разбитого стекла.

– Ищи нити, – приказала Роза.

Ее голос действовал успокаивающе, в голове Николая зазвучала умиротворяющая мелодия, и он завис между сном и явью. Перед глазами вспыхивали вишневые всполохи, от них тянулась темно-красная, почти черная нить, ведущая за порог. Она пульсировала.

– Тоже вижу. – Роза дублировала его.

Они словно скользили по нити. Николай и Роза мысленно выбрались на улицу, и он поразился разноцветному клубку, представшему перед ним. Он вспыхивал сиреневым, алым, оранжевым и желтым, трещал и мигал. И весь этот клубок опутывала темная нить, делавшая его управляемым.

– Пережимай. – Роза толкнула Николая в бок.

Раздался грохот: дверь вылетела с петель, и пространство наполнилось звуками шагов. Николая едва не выбросило обратно в кухню. Усилием воли он схватился за воображаемую нить со всей мочи; пульсация прекратилась, и нитка-пуповина оборвалась.

– Быстро! – Роза рывком подняла его.

Николай оттолкнул ввалившихся людей, краем глаза заметив Леонида с Лидией Петровной, Егора и остальных, и выбежал из дома. Русланова заводила машину, автоматические двери забора были уже наполовину открыты. При виде Николая Русланова резко нажала на газ, но он успел выхватить БЗВ-13 и выстрелить в ведьму.

Русланова на мгновение потеряла сознание, машина вильнула и врезалась в столб забора. Роза подбежала к автомобилю, распахнула дверь и надела на Русланову блокираторы.

– Спектакль окончен, – объявила она.

Когда Дима пришел в себя, он очень удивился, обнаружив, что связан и что у него разбит нос. В не меньшем изумлении находились и жители деревни. Николай изучил украшения Руслановой: похоже, они были из того же материала, что и блокираторы. На медальоне был выбит трикветр. Когда Русланова надевала браслеты, ее дар блокировался на время, потому Николай и Роза не могли обнаружить ведьму.

– Откуда у вас браслеты? – спросил Николай. Русланова лишь усмехнулась. – Для чего вы все это устроили? – все вопросы она игнорировала. – Ведь ничего серьезного вам не грозило.

Смартфон завибрировал.

– Все в порядке?! – послышался голос Анастасии.

Николай потер плечо:

– Сейчас – да.

– Мне было страшно. – Она всхлипнула. – И я не могла дозвониться. Больше так не делай.

– Я постараюсь, – пообещал Николай.

Русланову увезли спецы из тульского ОБХСС, обещав довести расследование до конца. На прощание она произнесла:

– Я догадываюсь, кто вас надоумил. – В ее голосе прозвучала угроза.

– Нет, – быстро среагировал Николай. – Леонид заснял смерч, в нем увидели трилистниковый символ. Стало ясно, что за событиями стоит ведьма.

Он забрал украшения: пусть «монстры» разбираются в их составе. Если опасения подтвердятся, придется проводить внутреннее расследование: как произошла утечка?

– Управляемый хаос. – Подошла Роза. – Интересно, сколько таких, как эта Русланова, и во что это выльется?

– Надеюсь, мы не опоздали, – мрачно ответил Николай, наблюдая, как Дима садится с коллегами в машину.

Он вызвал такси, которое отвезло их с Розой на станцию. Всю оставшуюся дорогу они провели в молчании. Николая не оставляла уверенность, что скоро вскроется много нежелательных моментов. Неужели кто-то из сотрудников ОБХСС сотрудничает с людьми, готовыми обратить свою силу во зло? Верить в это не хотелось, но против фактов не попрешь. Роза не вылезала из смартфона, с кем-то яростно переписываясь.

В Москву они вернулись в десять вечера. Домой Николай приехал около одиннадцати. Дверь распахнулась, как только он ступил на площадку из лифта. Анастасия обвила его шею руками, он невольно вскрикнул.

– Что у тебя?

Она начала его жадно осматривать. Осмотр продолжился в квартире, а потом Анастасия нервно курила.

– Придется переехать к тебе, – решила она в полночь под звук курантов, и Николай уверился: Дед Мороз существует.

Они выпили шампанское, Николай ограничился глотком. За окном падал снег, гремел салют, расчерчивая небо диковинными цветами, слышались музыка и радостные голоса. Николай привлек Анастасию к себе и поцеловал: желание исполнилось.

Женщина недвижно сидела за столом, не включая свет. За окном громыхали выстрелы петард и фейерверков. В соседней комнате на полную громкость орал телевизор, сообщая миру о наступлении Нового года. Хлопнула дверь на лестничной площадке, залаяла собака, заплакал ребенок. Зазвучала громкая музыка, выстрелило шампанское, кто-то рассмеялся во весь голос.

Женщина продолжала сидеть не шевелясь в полной темноте. По ее щеке ползла жирная зеленая муха. Стоявшие на стеллаже сортовые фиалки, которые она коллекционировала, почернели.