— Ты в тачку мою въехала. Сечешь чем расплачиваться будешь? — Голос мужчины бьет по напряженным нервам. Заставляет сжаться в комочек. Это главарь. Сразу понимаю. Отмечаю, как остальные перед ним тушуются.

— Простите… Я не хотела… Так получилось… — Заикаюсь. Слова забываю. Перепугана до обморока. Меня притянули три огромных амбала в какую-то сомнительную постройку. Ничего не объяснив. Посадили на стул. В глаза лампу направили. Я сначала думала, что это допрос с полицейскими. Как в сериале. А после этот мужчина появился. Большой. Пугающий. От него опасностью за километр веет.

— Очень интересно получилось, — бандит подходит ближе. Я сильнее стискиваю колени, прячу ноги под стул. На мне наряд как на зло привлекающий внимание. Платье чуть выше колен. Но судя по тому, как этот громила на меня смотрит, то он уже успел раздеть меня взглядом.

— Я же номер свой оставила, — тут же выпаливаю в ответ, — под дворником листочек зафиксировала. Я там даже написала, что мне очень стыдно. — Хлопаю ресницами. Голос дрожит.

На лице мужчины появляется пугающая улыбка. Больше на оскал похожа. Он вообще на какого-то зверя смахивает.

Я и правда в ДТП на днях попала. Там такой замудренный поворот был. Я решила через парковку бизнес-центра объехать. И, как назло, еще воспитательница сестренки звонить начала. У меня телефон упал в ноги. Я пока его нашла… Произошел "бум". И я правда въехала в машину.

— Значит, готова расплатиться за повреждения? — Упирается обеими руками на ручки стула. Нависает надо мной как огромная скала.

Сглатываю. Глаза поднимаю вверх, и от ужаса даже сердце биться перестает. Сталкиваюсь с его взглядом. Ярко-синие глаза пылают опасным блеском. Пронзают насквозь. Замораживают заживо.

— И моральный ущерб покроешь? — На этих словах он выдает громкий смешок, а взгляд начинает ползти от моих глаз ниже. Прямо в декольте платья. Я же буквально чувствую, как взгляд бандита кожу обжигает. Он ко мне не прикасается, а у меня ощущение, как будто во всю лапает.

— Конечно, готова, — тут же произношу, — только есть одна проблема… У меня страховка как на зло закончилась. И я продлить не успела. — Невинно улыбаюсь. Все еще свято верю в благополучный исход ситуации.

Вздрагиваю, когда сбоку один из громил громко ржать начинает. Аж хрюкает. А я не понимаю, что смешного. Я на несколько дней всего просрочила. Вот завтра собиралась ехать и оформлять. Я просто замоталась. Мать в больнице. Младшая сестренка полностью на мне.

— Прекращай трещать бестолку, — грубо меня прерывает, — предлагаю простой расклад. Даже выбор дам, я сегодня добрый. Ремонт тачки дохера стоит. Бабла у тебя нет. Так что отрабатывать натурой придется.

В ужасе глаза распахиваю. Оборачиваюсь по сторонам. Ищу защиту. Ну должен же здесь быт хоть один нормальный человек? Это же вообще противозаконно. Вот так человека похищать. За это статья предусмотрена!

— А выбор тогда в чем? — Голос охрип, я произношу вопрос очень тихо.

— Либо только меня обслужишь, либо всех. Это уже как сама захочешь.

Со всех сторон начинает доноситься смех.

— Суровый, да че ты ее спрашиваешь?! Все повеселимся. Девка зачет. — Кричит кто-то из здоровяков. А меня начинает бить мелкая дрожь. Суровый? Его ведь так назвали? Это же тот отбитый бандюган, который успел весь город запугать? Тот, о ком говорят только шепотом?

— Отпустите меня, пожалуйста, — произношу дрожащим голосом, — я деньги найду. Одолжу. Вам все верну.

Но мужчина напротив, как будто меня не слышит. Резко подается вперед, я громко визжу. Потому что его руки сжимаются на моей талии, отрывают от стула, и я с грохотом на что-то приземляюсь. — Зовут как? — Рычит в лицо, горячее дыхание обжигает кожу.

Я с ужасом осознаю, что сижу на столе. Очень высоком, потому что сейчас мое лицо находится напротив лица Сурового. Страх пронзает тело мелкими иголочками. Я дрожу.

— Алина… — Произношу тихо. Не вру. Боюсь, что это проверка. Он же может знать мое имя. Если они знали где меня искать… То имя же узнать не проблема.

— Значит, Алина… — Растягивает мое имя. Как будто на вкус пробует. А в следующую секунду резко разводит мои ноги в сторону.

— Нет! Не нужно! Не трогай! — Визжу. Ладонями упираюсь в его грудь. Вот только толку от этого мало. Мужчина огромный. Сильный. Я его и на миллиметр с места не сдвину.

— Все вон пошли! — Вдруг громко кричит. — Я тебя один трахать буду. Уж больно сладкая, чтобы делиться.

Его ладони скользят вверх по моим ногам. Остальные громилы покидают помещение.

— Пожалуйста, не нужно… Я все верну…

У Сурового вспыхивают глаза, да так ярко, что я моментально замолкаю.

— Я таких, как ты, люблю. По глазам видно, что неиспорченная.

Он задирает мое платье выше, оголяет полностью ноги, скользит руками вверх…

— Если будешь хорошей девочкой, то тебе даже понравится.

От его слов меня бросает в ледяной пот. Понравится? Он правда считает, что подобное может понравиться? Когда вот так лапают… Против воли…

Пальцы бандита скользят выше. Он как будто изучает каждый миллиметр моей кожи. Доводит меня до сердечного приступа очень медленно и мучительно.

— Пожалуйста… — Голос дрожит. Да что там голос, я вся дрожу от страха. Это же не шутки. Я заперта в помещении с огромным мужчиной. Бандитом. Опасным. Пугающим. Его весь город боится. Он свои порядки здесь навел. У нас как будто своя отдельная вселенная. У всех есть общий устав. Правила. А у нас только его. И все подчиняются. Боятся нарушить.

— Сучка! Роль послушной играешь? Только и ждешь, чтобы увильнуть? — Хрипло выдает в ответ. Я совершенно не понимаю почему поменялся его голос. Даже не понимаю, что приближается катастрофа.

— Я… что? Нет… — Ничего я не играю. Или он подумал, что я просила его продолжать? От шока мои глаза распахиваются еще сильнее. А Суровый вдруг меняет тактику поведения. Резко дергает мое платье в зоне декольте. Я только взвизгнуть успеваю. — Нельзя! — Кричу. Тут же руками прикрываю обнаженную кожу.

— С хера ли? — Скалится. С любопытством мое возмущенное и перепуганное лицо изучает. Да он забавляется. Ему удовольствие приносит все происходящее.

— Потому что я вам не та, с которыми вы развлекаться привыкли! — Выпаливаю в ответ. Очень громко. Язык прикусить не успеваю. А зря.

Мужчина слегка приподнимает брови. Кривит губы в улыбке. От которой холодок по коже.

— Это с какими? — Его пальцы сжимаются на моем подбородке. Голову фиксируют так, чтобы в глаза его холодные смотрела. Их холод под кожу проникает. Кровь стынет.

— Весь город знает с какими. Давайте договоримся? Я все отдам. С процентами. Дайте время немного. У меня подруга есть, я попрошу в долг. Я могу и за ремонтом вашей машины проследить. Я…

— Не интересно, Белоснежка, — скалится, а у меня уже внутренняя истерика начинается.

Вторая его рука отдирает мою от груди. Отводит назад. Бандюган становится совсем близко. Я жар его кожи даже через одежду чувствую.

— П-почему? — Хриплю.

— Потому что я уже успел представить как на мне прыгаешь. И мне понравилось. Так что так долг отрабатывать будешь. Активно. С придыханием. Можно громко. Люблю, когда орут.

Отпускает мой подбородок. И тут же фиксирует вторую руку. Обездвиживает.

— Как хочешь? Позы любимые есть? Буду джентльменом, выбор дам.

— Никак не хочу, — дергаюсь, пытаюсь вырваться, но сама лишь хуже делаю. Резко улетаю бедрами вперед. Падаю на спину. Ситуацию хуже просто представить невозможно.

— Значит, так любишь? — Хмыкает бандит.

— Нет, нет, я случайно…

— За случайно знаешь, что делают отчаянно? — Новая фраза. От которой мои щеки становятся пунцовыми.

Новый треск моего многострадального платья. Кожу обдает холодным воздухом, на ней появляются мурашки. Я жмурюсь. Вырваться нет никакой возможности. Он меня зафиксировал так, что даже не дернуться. Неужели все так и произойдет? Мой первый раз. С бандитом. В сомнительном месте. Из глаз начинают катиться слезинки. А ведь я мечтала совсем иначе.

Вздрагиваю, когда его палец прикасается к ребрам. Слегка скользит. У него такая горячая кожа, он как будто ожог от прикосновения оставляет. В месте, где у меня татуировка. Очень для меня значащая.

— Что обозначает? — Спрашивает отрывисто.

— Это абстракция, — выдаю тихо. Хотя куда ему понимать. У него в голове только одно — завалить бы кого-то да порезвиться. — Парень был? Распечатал уже тебя?

От его вопроса я впадаю в ступор. О чем он спрашивает? Я не понимаю. Молчу. Не знаю, что отвечать.

— Невинная или кто-то побывал?

Щеки краснеют вновь. В голову закрадывается надежда, что если он узнает, что у меня никого не было, то отпустит. Пожалеет. Он же любит опытных. Чтобы партнеров много. Так говорят. Что он только таких заказывает.

— Невинная, — выдаю на одном дыхании.

— Охуеть подгон, — выдает в ответ, и я понимаю, что это все… Он не отпустит…

Треск ткани заставляет подпрыгнуть. Я быстро из лежачего положения в сидячее перехожу. Хватаю ртом кислород. От возмущения даже дар речи пропал.

— Это было мое платье! — Выдаю хрипло. Глаза распахнуты до предела. Этот… Этот… Зверюга! Платье мое просто пополам разодрал! Я сейчас сижу в двух лоскутках ткани, которые грустно свисают по сторонам. И в нижнем белье. — А вы его испортили!

— Ты тачку мою, когда портила, так же переживала? — Снова кривит губы в этой усмешке. Я немного тушуюсь. Он снова напоминает о моем косяке.

— Значит мы в расчете? — Метаю в него взглядом. Сама понимаю, что ничего подобного. Но попробовать то можно? Надежда на спасение все еще греет душу. Я надеялась на его милосердие, но моя невинность его ничуть не смутила. Даже наоборот… Вон как озверел.

Прикрываю руками грудь. Мой бюстгальтер полупрозрачный. Мало что скрывает. Об этом я вспоминаю, когда глаза мужчины вспыхивают. Очень опасно и предупреждающе.

— Забавная, — произносит Суровый. Растягивает это слово. Интонациями играет.

Я же сильнее обнимаю себя за плечи. Не отпустит. Он меня не отпустит. Нужно что-то думать. Как-то выбираться. Но вместо каких-то стоящий идей в моей голове просто дикий вопль. Воодушевленная тем, что он в настроении поболтать, я пытаюсь схватиться за эту возможность.

— Господин Суровый… — Произношу дрожащим голосом. Кажется, мое обращение его зацепило. Бандит перестает пялиться на мою грудь. Переводит взгляд на лицо. Слегка прищуривается.

— Хозяин, — выдает в ответ.

— Что? — Хлопаю ресницами.

— Я твой хозяин. На ближайшее время так точно.

— Ближайшее время? — Переспрашиваю в полнейшем шоке.

— Неделя, может две. Может месяц. Смотря как по настроению зайдешь.

Охаю от его слов. Это сколько же ремонт его машины стоил? И если он говорит о неделях… Это в какую цену он меня оценил? Кошмар!

— Вы же понимаете, что это несерьезно? У меня есть родители, парень, меня будут искать. — Пытаюсь надавить на жалость. Да хоть на что-то. У меня тут перспектива нарисовалась на две недели затусить с бандитами. Про парня вру, но вдруг этот здоровяк испугается и не захочет с проблемной связываться?

— Пускай ищут, — выдает и продолжает улыбаться.

— Давайте как-то решим этот вопрос. Две недели — это слишком.

— Согласен, — кивает, — две мало. На месяц тебя оставлю. По ночам будешь меня развлекать. Днем клуб бойцовский мыть. Раком с тряпкой стоять.

Отползаю немного в сторону, пока Суровый снова не начал меня лапать. Перспективы, которые мне мужчина рисует, пугают. Сначала просто было с ним здесь… Теперь еще и клуб какой-то. Мы так дойдем до того, что я у него пожизненно в уборщицах работать буду.

— Далеко собралась?

Его руки на моих бедрах. Дергают вперед. Я слетаю со стола в считанные секунды. Визжу. Громко. Пользуюсь всем, чем только могу. Может хоть оглушу? Секунда и я приземляюсь на кожаный диван. Поза не самая удачная. Лицо упирается в спинку дивана, а вот пятая точка… Она оказывается совсем неприкрытой.

— Целка, говоришь? А белье такое развратное для кого нацепила? — Звучит за моей спиной. Я зажмуриваюсь, потому что трусики и бюстгальтер — это один комплект. Соответственно, трусики тоже полупрозрачные.

— Ой, — взвизгиваю и тут же меняю позицию. Сажусь на диван. Забиваюсь в угол. — Точно не для вас! — Шиплю в ответ. Руками себя обнимаю, закрываюсь как могу. — Нам нужно договориться. Потому что если завтра утром я не выйду на работу, то мой босс… — Выходит, что для меня, — нагло скалится, полностью игнорирует мои слова про босса.

— Вы меня вообще слышите?

— Слышу, трещать ты мастер. Но я для твоего рта другую развлекуху придумал.

В ужасе вжимаюсь сильнее в диван. Мужчина даже времени для фантазии не дает. Сразу руки на ремень своих брюк опускает. Толстый намек, сопровождающийся громким смешком.

— Глаза охуенные. Огромные. Будешь на меня ими в процессе пялиться.

Когда он снова приближается, я чувствую, как паника охватывает тело. Меня начинает бить мелкая дрожь. Он ведь не шутит. Он и правда сейчас мною воспользуется во всех позах и как ему нравится. Уговаривать его бесполезно. Это лишь веселит мужчину. На угрозы он тоже не реагирует.

— Я хочу сначала выпить… — Произношу хрипло. Прохожусь языком по пересохшим губам. Голова наконец начинает соображать. Выдает безумные, но идеи.

— Выпить? — Суровый останавливается. Сканирует своим взглядом.

— Или за выпивку тоже отрабатывать придется? — Произношу хрипло.

— А ты всегда такая языкастая? — Мужчина усмехается, — пить что будешь?

— Виски, желательно чтобы выдержка двадцать один год, — бросаю ему в спину. Бандит замирает. Оборачивается ко мне. По взгляду вижу, что перегнула, — ну, или восемнадцать… — Произношу неуверенно.

— С замашками, Белоснежка? — Снова смеется. Понятия не имею, почему он именно так меня называет. Гномов поблизости я не вижу. Да и черт с ним, он же качок отбитый. Мозги точно не его сильная сторона.

Мужчина отходит в дальний угол комнаты. К бару. Я до сих пор поверить не могу, что получилось его туда отправить. Медленно встаю с дивана. Почти беззвучно. Направляюсь к статуе, которую присмотрела несколько минут назад. Главное сильно замахнуться и ударить. Опыт у меня уже есть. На носочках подхожу к статуе, сердце колотится как ненормальное в груди.

— Тебе разбавить или ты с перепугу так стакан осушишь? — Задает вопрос.

Я оказываюсь совсем рядом. Бандит как будто чувствует, что я за его спиной. Оборачивается. Я же растягиваю губы в улыбке. От страха. Мне совершенно не смешно.

— Я так выпью. Покрепче люблю, как и мужчин, — произношу томным голосом.

Суровый щурится. Я пугаюсь, что он все понимает. И со всей дури замахиваюсь рукой, и бью его по голове. В первые секунды кажется, что он даже не почувствовал удар. Все так же продолжает на меня смотреть. Без единого звука. А после он с громким грохотом валится на пол. Я же зажимаю рукой рот. Потому что вижу, как на месте удара появляется кровь. Я его убила, да? Меня теперь еще и посадят?

— Мамочки, — хриплю и тут же рот ладонью зажимаю. Не хватало еще завизжать, и чтобы те другие, что меня сюда тащили, в комнату ворвались. Тогда мне точно ничего хорошего не светит. И те ужасные предложения, что мне бандит предлагал, могут стать еще самым лучшим раскладом по сравнению с тем, что со мной сделают, когда увидят своего главаря на полу.

Ноги дрожат от страха. Статуя чуть не выпадает из моей руки, но я успеваю сильнее сжать пальцы. Если она упадет, то такого шуму наделает. И так странно, что никто не прибежал на гул, когда падала огромная туша Сурового на пол.

Если честно, то в голове проносится куча мыслей. Тысяча. Но я продолжаю стоять на одном месте и смотреть на бандита. Это уже второй раз, когда я так вырубаю мужчину. Первый был меньше. Это произошло на работе. Начал распускать руки. Хотел принудить…, и я сориентировалась по ситуации. Тут получается я уже на опыте это сделала? А если он того…? Это вообще за самооборону сойдет? Кошмар! О чем я думаю?! Какая полиция? Нужно делать отсюда ноги, пока есть такая возможность!

Хочу присесть на корточки и проверить дышит ли громила. Чтобы хоть немного успокоить совесть. Но Суровый сам подает признаки жизни. Дергает рукой. Я со страху чуть не валюсь на пол рядом с ним. Но это меня как будто отрезвляет. Заставляет вернуться в реальность и наконец сдвинуться с места. Я сейчас дождусь пока он в себя придет. Думаю, что после такого происшествия мужчина вряд ли будет со мной добрым. Он скорее нагнет и сделает все то, что обещал.

От этих мыслей в венах кровь стынет. Страшно становится настолько, что я срываюсь с места. Оглядываюсь по сторонам. Быстро иду к столу. Туда, где лежит мое изодранное платье. Надежда на то, что его еще как-то можно на себя натянуть, умирает. Закусываю губу до крови. Обидно настолько, что хочется заплакать. Но я не разрешаю себе этого сделать. Каждая минута на счету.

Снова осматриваюсь. Ищу взглядом хоть что-то. Какую-то одежду. Плед. Простыню. Да даже скатерть бы сошла. Только бы во что-то обмотаться. Но ничего нет. В этом чертовом здании нет ничего!

И тут я снова возвращаюсь взглядом к бандиту. Он все еще лежит на полу. Без сознания. В голову приходит плохая мысль. Ужасная. Рисковая. Этого нельзя делать. Точно нельзя. Но выхода другого я не вижу.

Наклоняюсь. Поднимаю свою сумочку и туфли. И на носочках начинаю подходить к мужчине. Опускаю на пол свои вещи. Рядом с Суровым. Подхожу совсем близко. Присаживаюсь на корточки. И даже дышать перестаю. Страшно до чертиков. Пальцы рук потеют и дрожат. Но выходить отсюда в одном нижнем белье это самоубийство. Поэтому мне нужна какая-то одежда. Этот зверюга разорвал мое платье. Уничтожил. А значит, я могу воспользоваться его одеждой. Правильно? Это же будет честно?

Когда я сжимаю пальчиками края его футболки, то сердце начинает колотиться от страха с такой скоростью и звуком, что мне кажется не только Суровый сейчас в себя придет. А еще и вся его банда прибежит.

То, что я делаю, не подается никакому разумному объяснению. Глупость. Полнейшая. Необъяснимая. Но я начинаю стягивать с мужика футболку. Медленно. Потому что она очень плохо снимается. Я понятия не имею какой вес у этого здоровяка. Кажется, большой. Потому что в какой-то момент футболка застряет и перестает стягиваться. Я пыхчу. Тяну. Уже почти плачу. И когда кажется, что все пропало, футболка вдруг начинает подаваться. Я стягиваю ее с мужчины. Плюхаюсь задом на бетонный пол. Я даже немного вспотела, пока проделывала этот трюк.

Не успеваю даже обрадоваться тому, что смогла урвать одежку, как происходит то, от чего сердце падает в пятки и перестает подавать признаки жизни. На мою ногу опускается рука Сурового. С тяжестью падает так, что почти касается самого интимного места… В глазах начинает темнеть от дичайшей паники. Сейчас мне точно придет конец…

Сердце отстукивает где-то в пятках. Я с ужасом жду что будет дальше. Сейчас он меня прямо здесь, да? Разложит, как и говорил. Только если до этого у меня хоть шанс был сторговаться или договориться, то сейчас ничего не будет. Он меня же убьет. За то, что я его…

Губы дрожать начинают, когда я вижу, что громила глаза открывает. Не знаю, что это, наверное, страх, но я на его глазах зависаю. Синие такие. Красивые. Не голубые, а именно синие. С темными вкраплениями. Как небо перед грозой. Я таких глаз еще ни у кого не видела. Завораживающие.

— Я у вас футболку одолжила, пока вы отдыхали. Холодновато у вас здесь…

— Произношу дрожащим голосом. На мужчину широко распахнутыми глазами смотрю. А он молчит. Господи, а если я ему там нарушила что-то? Сдвинула? Он же теперь дурачком на всю жизнь остаться может? Вон опять смотрит и молчит. — Может водички хотите? — Продолжаю с ним разговаривать. Это скорее больше от стресса, чем от того, что мне поболтать охота.

Суровый хмурится, а после глаза закатывает и снова отрубается. Я даже икаю от страха, когда его голова снова на пол падает. С гулом. Теперь точно дурачком станет. А я всю жизнь буду с грехом на душе жить. Господи.

Пока сижу и смотрю на отрубившегося во второй раз бандита, пытаюсь молитву вспомнить. Ну хоть что-то. Но в голову ничего не приходит. Хотя откуда мне молитву то знать? Я в церкви то и была за всю жизнь раза два. Кошмар. Даже грехи не отмолить. Похоже теперь придется в церковь почаще ходить. Свечки ставить.

Сглотнув, скидываю с себя руку громилы. Я сейчас досижусь, что он в себя снова придет. И тогда уже точно дождусь, что меня раком поставят.

Встаю на дрожащие ноги. Накидываю на себя футболку. В ноздри тут же ударяет запах. Запах Сурового. Приятный. Ловлю себя на мысли, что начинаю принюхиваться. Идиотка, прости Господи. Мне отсюда ноги делать нужно, в любой момент остальные зайти могут, а я стою, футболку нюхаю, которую с бандита стащила.

Подняв с пола свои вещи, я на носочках двигаюсь к огромной двери. Она в пол стены. Я видела, что через нее отсюда выходили другие бандиты. Становлюсь возле двери. Упираюсь ладошками. Слегка смещаю ее с места. Так, чтобы небольшая щелочка образовалась. И сразу же чуть от страха не визжу. Потому что почти сразу в нескольких метрах от двери стоит один из охранников. Громадный такой. Господи, они здесь все что ли под одни критерии подобраны?

Закусываю щеку изнутри, понимаю, что через дверь у меня отсюда выйти не получится. Закрываю дверь обратно. И начинаю расхаживать по комнате. Я до сих пор не могу понять, что это за помещение. Здесь нет ни одного окна. Когда, кажется, что выхода совсем нет, я замечаю в стене что-то странное. Какое-то отверстие. Тут же подхожу ближе. Присматриваюсь. В стене и правда углубление. Какая-то как небольшая камера. С кнопочкой… Я всматриваюсь. Хмурюсь. И только после до меня доходит, что это мини лифт. Для еды. Такие есть у нас в отелях. Чтобы горничные могли с этажей на кухню грязную посуду отправлять. Я даже счастью своему не верю. Подпрыгиваю на месте. Тут же оборачиваюсь, не пришел ли в чувства Суровый. Но мужчина продолжает лежать на полу.

Даже не раздумывая, закидываю в это отверстие туфли и сумочку. Сама подпрыгиваю, упираюсь руками, слегка подтягиваюсь. Забираюсь в маленький лифт. Сворачиваюсь в три погибели. Нажимаю на кнопку. Но ничего не происходит. Раз, еще раз… со злости начинаю бить кулаком по кнопке и в следующую секунду лифт вдруг резко начинает лететь вниз. Я громко визжу. От страха сердце в пятки падает. Закрываю руками рот. Но перестать визжать не получается. Мне кажется, что сейчас я разобьюсь к чертовой матери, просто упаду куда-то в пропасть. И когда кажется, что уже пора прощаться с жизнью, лифт вдруг останавливается. В первые секунды я даже дышать боюсь. Кажется, что любое движение или вдох и лифт снова начнет лететь вниз на огромной скорости. Проходит секунда, другая. Лифт продолжает стоять на одном месте. А я решаюсь, чтобы начать двигаться. Поворачиваю голову в сторону, пытаюсь что-то рассмотреть в полнейшей темноте. Протягиваю вперед руку. Вроде стены нет. Закусываю губу и все-таки решаюсь попробовать вылезти. Божечки, если ты существуешь, помоги мне выбраться из этого ужаса…

Встаю на ноги, пытаюсь всмотреться в темноту. Сердце трусливо отстукивает в пятках. Господи, ну вот как меня так угораздило? Так влипнуть. Кошмар.

Делаю несколько шагов вперед. Каждый шаг как по минному полю. И тут я чуть не ловлю сердечный приступ. Потому что в следующую секунду раздается громкий гул. Настолько громкий, что я даже уши закрываю. Застываю на одном месте. Боюсь даже дышать. Может руки нужно вверх поднять от греха подальше? Я видела так в кино делают, когда сдаются.

Гул успокаивается. Затихает. Меня никто не валит с ног. И даже шагов не слышно. Возвращаю себе возможность дышать и двигаться. Делаю еще шаг вперед. Упираюсь в какую-то стену. Шарю по ней руками и натыкаюсь на выключатель. Несколько секунд обдумываю насколько удачная идея его включать. А после нажимаю на кнопку. Яркий свет моментально бьет в глаза. Щурюсь. Глаза после темноты не могут привыкнуть к свету. Через небольшие щелочки пытаюсь осмотреться и понять, где я нахожусь. Помещение вроде похоже на небольшую кухню. Точно. На профессиональную. У нас похожая в отеле. Только намного больше. Глаза привыкают к свету и у меня получается осмотреться. Точно кухня. Пустая. Без единой души.

Срываюсь с места и начинаю искать выход. Окон в этом помещении тоже нет. Да что же это за бункер такой?! Никаких окон и выходов. Я настолько уже отчаиваюсь, что готова просто расплакаться. Ну вот как такое могло произойти? За одну глупую ошибку вот такая расплата? Я же не сожгла его машину. Не скинула в реку. Да я там и въехала не особо сильно в него. Чучуть совсем. Да, машина дорогая. Но я думаю, что ремонт можно же как-то оплатить.

Вижу дверь. В надежде к ней бросаюсь. Дергаю за ручку и когда та оказывается закрытой, то не выдерживаю. Первые слезы начинают скатываться по щекам. Теперь мне точно крышка. Этот наверху в себя придет. Найдет меня здесь и все… Отыграется по полной программе. А мне домой нужно. У меня там сестренка младшая. Совсем одна. Уже, наверное, плачет и переживает. Время сколько? Меня где-то часов в шесть вечера на улице схватили и в машину запихнули. Посреди центра города. И ведь даже никто не ринулся помогать. Хотя… о чем я говорю. Наверняка мордоворотов все уже знают в городе. И никто не рискнет против Сурового пойти и его банды.

Сползаю вниз по стене. Обнимаю руками колени. Мне нужно несколько минут для передышки. Чтобы с мыслями собраться и понять, что делать дальше.

Последний месяц в моей жизни все не слава богу. Мама сейчас находится в больнице. У нее проблемы с сердцем. Я начала замечать, что ей стало хуже еще месяц назад. Но мама всячески отмахивалась и говорила, что я просто паникерша. А неделю назад мне позвонили с продленки Дарьяны. Сообщили, что мне нужно срочно приехать. Маме стало плохо, вызвали скорую. Сестренка была в истерике и напугана. Я думала, что с ума сойду, пока ехала к ним через весь город. Маму положили в больницу, прописали лечение. Операция пока что не нужна. Но маме нужен покой и лечение. Домой ее пока что не выписывают. Мы с сестренкой теперь справляемся вдвоем. Хорошо еще, что Ратмир Даниславович разрешил немного подкорректировать мой рабочий график, чтобы я за сестрой успевала на продленку заезжать. А утром приходить немного позже на работу, чтобы успевать Дарьяну отвозить в школу.

Вот в один из таких дней я и попала в это чертово ДТП. Я опаздывала за сестренкой. Пыталась по навигатору ехать так, чтобы не попасть в пробку. Заехала в совершенно незнакомое мне место. И там на парковке… так вляпалась. Еще и воспитательница попалась нервная. Кричала мне в трубку, что она Дарьяну на лавочке возле школы оставит меня ждать. Что ее рабочий день закончился и ей идти нужно. У меня совершенно не было никаких вариантов, чтобы дождаться хозяина машины. Но я же оставила ему номер телефона. Написала, что виновата и готова оплатить все повреждения. Расплатиться за то, что сделала. Вот только мы с ним по-разному понимали эти слова.

Смахиваю со щек слезы. Шмыгаю носом. И тут мои глаза берут в ракурс еще одну дверь. Она находится в небольшом коридорчике, который мало освещается. Но я ее заметила. Тут же подрываюсь с места. На дрожащих ногах иду к двери. Молюсь про себя, чтобы она была открыта. Ну, пожалуйста, я даже боюсь представить как напугана сестра. Я же давно уже должна была быть дома.

Сжимаю пальцами железную ручку. Тяну ее вниз. И чуть не взвизгиваю от счастья, когда дверь поддается и открывается. Толкаю ее немного вперед. И в лицо ударяет прохладный вечерний воздух. Улица. Свобода.

Я делаю шаг вперед. Переступаю порог этого ужасного здания. И тут же замираю на месте. В голову начинают закрадываться ужасные мысли. Я вспоминаю о Суровом. Который лежит там наверху. В отрубе. Еще непонятно как сильно я повредила ему голову. Может мне нужно ему помочь? Подняться обратно и как-то сообщить его громилам, что главному помощь нужна?

Закусываю губу до крови. Зажмуриваюсь. Пытаюсь прогнать мысли из головы. Глупости! Он здоровенный мужик, мой удар его просто вырубил, ничего серьезного. Но вот совесть начинает съедать изнутри. Может и правда… вернуться и проверить как у него дела?

"Совсем идиотка?!" — внутренний голос вовремя вступает в игру. Отрезвляет от глупых мыслей. Вместо того чтобы вернуться в помещение, я уверенно шаг вперед делаю. На улицу. На свободу. Совесть приглушаю. Этот бандит меня похитил. Только чудом не сделал то, что собирался. А я беспокоиться о нем буду? Дышит и то хорошо. Ну, дышал, когда я уходила. А что там дальше… Единственное, о чем сейчас жалею, это то, что я отпечатки пальцев со статуэтки не стерла. А вот на этих мыслях я на месте замираю. А что, если он того? Начнется расследование? Губы даже дрожат от страха. Впервые в жизни жалею о том, что умею думать.

— К Суровому нельзя, он с телкой, — слышу откуда-то сбоку и снова замираю. Даже дышать перестаю.

Тело начинает колотиться от страха и холода. Ветер прохладный и сильный. Я оказываюсь где-то на пустыре. Футболку, что я одолжила у громилы, продувает насквозь. Кожа покрывается ледяными мурашками. Но я сейчас думаю совсем о другом. У меня новая проблема. За этим поворотом стоят ублюдки Сурового. Стоит мне показаться им на глаза и меня тут же потащат обратно. Вот же гадство!

На носочках подхожу максимально близко к повороту. С колотящимся в пятках сердцем слегка выглядываю из-за угла. Вижу трех мужчин. Двое похожие на тех, что были в помещении, в которое меня притащили. Они на бандита работают. А вот третий… он выглядит иначе. В солидном костюме. Да и лицо не напоминает уголовного преступника.

— Я подожду, — хмыкает мужчина в костюме.

— Зря время только потратишь, там игрушка на всю ночь.

Внутри все неприятно сжимается. Это они обо мне говорят. Придурки! Нелюди! И ведь всем плевать, что меня туда против силы притащили. И по факту там сейчас должно было преступление происходить. А они смеются. Веселятся.

— Даже так? — Мужчина в костюме хмурится. Я даже на секундочку предполагаю, что он мне сочувствует. Всю ночь… это ужасная пытка. Даже представить страшно что именно бандит со мной вытворять хотел.

— Так что поезжай, мы передадим, чтобы Суровый перезвонил.

— А адреском не поделитесь, где телки такие водятся, чтобы веселье на всю ночь?

За секунду я проклинаю всех троих. Потому что они начинают громко и мерзко смеяться. Вот на зону попадете за свои преступления, вас там всех любить целыми ночами будут! Вот тогда и посмеетесь!

— Таких вылавливать нужно, или ты на бабу Сурового глаз положил?

Вот здесь весь смех прекращается. Ублюдок в костюме бледнеет. А я еще думала, что он нормальный и поможет мне отсюда выбраться.

Прячусь снова за поворот. Открываю сумку. Вспоминаю, что у меня там должен телефон лежать. И молюсь всем богам, чтобы так и было. А я от страха и адреналина вообще забыла, что у меня сумочка есть. На автомате ее с собой везде тягала, а про то, что она функции исполнять может, напрочь забыла.

Достаю телефон и чуть не плачу от разочарования. Выключен. Разряжен напрочь. Черт! Ну что за неудача?!

Сделав глубокий вдох, осматриваюсь по сторонам. Но увидеть хоть что-то не удается. На улице глубокая ночь. Вокруг полнейшая темнота. Даже никаких огоньков нет вдалеке. Как будто мы в лесу находимся. Ветер сильный, как на пустыре. Значит никаких построек поблизости нет. А это очень плохо. Хреново. Что делать? Каковы шансы, что если я сейчас побегу вперед, то выберусь отсюда живая и невредимая?

Боковым зрением замечаю машину. Она стоит уже за поворотом. Не прямо возле тех громил. Но если они повернутся в сторону, то машина будет в их поле зрения. Плохая идея, Алина. Просто ужасная. Нет, нельзя. Это чужая машина. Не твоя. Принадлежит какому-то из бандитов. Тебя чуть не натянули за то, что ты слегка врезалась в их тачку. А тут угон…

Впиваюсь зубами в нижнюю губу. Каковы шансы, что машина вообще открыта? Допустим без ключа я ее заведу. Детство у меня прошло не в самых лучших компаниях. Меня научили заводить машину соединяя провода. Закрываю лицо ладонями. Бред. А что, если машина Сурового? Он меня за это не то, что накажет. Он… он… Я даже про себя произносить это боюсь. Делаю глубокий вдох. С другой стороны… а может он и не заметит? У него же этих машин быть должно… как грязи. А тут одна просто пропадет. Может она вообще случайно укатилась.

И дальше происходит то, что я считаю знаком судьбы. Я выглядываю за поворот и вижу, как двое громил уходят в здание. Покидают пост охраны. Это точно знак. Не слушаю внутренний голос, который визжит, чтобы я этого не делала. Не слышу ничего про "он же тебя натянет и отымеет во все…". Просто прикручиваю громкость внутреннего голоса. Считаю до трех и бегу к машине.

Когда дверца машины поддается и открывается, я не верю своему счастью. Я думала, что мое везение меня покинуло, но нет. Это даже воодушевляет.

Я быстро забираюсь в машину. Сажусь на водительское сидение. Проверяю замок зажигания. Ну, конечно, никто мне здесь любезно ключи не оставил. Это было бы уже слишком хорошо.

Сидение слишком отодвинуто назад, а значит машина точно принадлежит кому-то большому и массивному. Хотя… о чем это я? Они там все такие. Именно так я стараюсь убедить себя в том, что машина не обязательно принадлежит Суровому. Есть шанс, что кому-то из его банды. Не знаю, чем это для меня лучше. Но эта мысль меня успокаивает, а это самое главное в этот момент. Думать о том, что тебя обязательно нагнут за угон тачки, не очень помогает ее завести незаконным способом.

Наклоняюсь, дрожащими пальцами присоединяю проводки. Нервничаю так, что даже дышать перестаю. У меня есть от силы несколько минут. После мне крышка. Один шанс. Один единственный. Машина заводится и тут же глохнет. Я в этот момент чуть сердечный приступ не ловлю.

— Черт! — Приподнимаю голову, выглядываю из окна. На улице по-прежнему никого нет.

Смахиваю пот со лба, поворачиваю фокус снова. Молюсь, зажмуриваюсь. Машина заводится снова. И больше не глохнет. Фиксирую проводки. Быстро пододвигаю сидение так, чтобы мне было удобно сидеть за рулем. Выжимаю газ и проношусь мимо громил, которые только что вышли на улицу. Выжимаю педаль газа. На ходу пристегиваюсь ремнем безопасности. Сжимаю сильнее ладонями руль. Сердце в груди грохочет как сумасшедшее. Мне кажется, что за мной с минуты на минуту начнется погоня.

Я хочу выжимать больше скорость. Но мне приходится, наоборот, притормаживать, когда на одном крутом повороте я чуть не съезжаю вниз с горы. Мой громкий визг заполняет все пространство. Я сама немного глохну от своего крика. Господи, я только что чуть не полетела вниз. Я же могла убиться! Только чудом успела руль в сторону выкрутить. Машина останавливается посреди дороги. Я пытаюсь отдышаться и немного привести себя в чувства. Тише, Алина, тише. Вдох-выдох. Вдох-выдох.

Я снова давлю на педаль газа. Но в этот раз уже аккуратней. Выворачиваю руль. Еду по дороге. При этом осматриваюсь вокруг. Кошмар, что это за место? Горы, ни одного дома рядом. Полнейшая темнота. Я вообще смогу отсюда выехать? Радует, что за мной нет погони, которой я так сильно боялась. Вряд ли те громилы не заметили машину. Они просто могли не заметить, что за рулем была я. Поэтому не сразу начнут бить тревогу?

Сжимаю до скрипа руль, ерзаю на сидении. Ужасно переживаю. Мне кажется, что на развилке я не туда свернула. Уезжаю, наоборот, дальше от города, а не приближаюсь к нему. Успеваю даже довести себя почти до истерики и развернуться, как вдруг на горизонте появляются огни города.

— Господи, пожалуйста… — Тихонько произношу вслух.

Немного добавляю скорость. Когда я вижу табличку с названием своего города, то готова руль расцеловать от счастья. Тихонько выдыхаю и начинаю думать, что делать дальше. Ехать на этой машине до дома не вариант. Если громилы схватили меня на улице, а с ДТП прошло уже несколько дней, то они не знают мой адрес. Они выслеживали меня как-то… Вот только как?

И тут в голове как будто кто-то кричит. Телефон! Ну, конечно, я сама же оставила свой номер. Они по нему и отследили. Значит теперь точно нельзя включать телефон, чтобы они не отследили меня дальше. И просто надеяться, что меня не смогут найти дальше. Я знаю, что господин Юсупов скрыл обо мне общую информацию. После происшествия в отеле. Когда меня искали… Может поэтому бандиты смогли отследить меня только по телефону? Или это моя паранойя просто прогрессирует?

Я решаю, что нужно сначала разобраться с тем, как добраться домой. Паркую машину возле огромного гипермаркета. Даже до центра не доезжаю. Вижу, что здесь стоят машины такси. И не одна. Деньги в сумочке у меня есть. Проезжаю мимо машин. И когда вижу водителя женщину, то делаю ставку именно на нее. Она не станет приставать и задавать глупые вопросы по поводу моего внешнего вида. Я все же в одной футболке. Так что подумать о безопасности не помешало бы.

Выхожу из машины, быстро подбегаю к такси. Девушка говорит, что приехала на заказ. Но после окидывает меня взглядом. Смотрит на мое перепуганное и бледное лицо. И сдается. Я обещаю ей заплатить тройную таксу.

Выдыхаю только когда машина такси выезжает со стоянки. В глаза бросаются три внедорожника, которые едут нам на встречу. Они все черные. Со странными номера. У нас такие называют "блатные". Закусываю щеку изнутри, оборачиваюсь назад. У меня есть догадки. И они полностью подтверждаются, когда внедорожники останавливаются возле угнанной машины. Господи, если бы эта милая женщина не согласилась мне помочь, меня бы уже упаковали внедорожник.

— Нужно ускориться? — Женщина смотрит на меня в зеркало заднего вида. Прекрасно понимает куда я смотрю.

— Если можно, — произношу дрожащим голосом.

Она лишь согласно кивает и выжимает педаль газа. Я зажмуриваюсь и вжимаюсь в спинку сидения. Сбежала. Я сбежала.

Откидываю в сторону окровавленную тряпку. Кровь почти остановилась, сучка хорошо по голове заехала. Даже перед глазами немного плывет. Мелкая такая на вид, а замахнулась сильно. Меня с ног свалила. Давно такого не было. На ринге свалить никто не мог, сколько раз не пытался. А тут… девчонка. На лице играет звериный оскал. Давно такого чувства не было. Азарт. Хочу догнать. Настигнуть. В глаза перепуганные заглянуть. Вдохнуть запах страха. Зацепила, сучка. За живое взяла. В нокаут отправила. Девчонка.

— Суровый, девки нигде нет, — Камиль заходит в кабинет. По голосу слышу, что стремается подойти ближе. Понимает, что башню снесу. Двадцать бойцов одну девку упустили. Мелкую. Перепуганную. Она и территорию нихера не знает, а сбежала.

— Тогда вместо нее будешь? — Разворачиваюсь резко, и голова тут же плывет. Но продолжаю на ногах стоять. Взгляд на Камиле удерживаю. Тот бледнеет и на стол смотрит справа от меня. Долбоеб.

— Мы ищем, ей отсюда некуда деться. Ночь на улице. Город в пятидесяти километрах отсюда. Она прячется просто.

— Как она вообще смогла выйти из кабинета?! Зачем мне такая охрана?! — Рычу, кулаком о стол бью. Камиль назад отступает. Боится. И правильно. Потому что злость на ком-то сбить нужно. А он идеально подходит.

У Камиля звонит телефон и тот чуть не подпрыгивает от страха. Принимает вызов. Я разворачиваюсь обратно к стене. Голова трещит, раскалывается на двое. Думать эта боль адская мешает. Что-то подсказывает, что она не через дверь выбралась. Еще и полуголая. Не рискнула бы жопой перед парнями крутить. Должна была что-то другое придумать. По ее лицу сразу было видно, что хитрая. Баки так забьет, что сам не поймешь, что наебали.

Все что было на девчонке, это моя футболка. И ведь не побоялась с меня стащить. Уверен, что дрожала в этот момент как осиновый лист. Хотел бы я в тот момент очнуться и в глаза ее перепуганные посмотреть.

Обезбол начинает действовать, боль притупляется. И я наконец могу соображать. Поворачиваю голову вправо. Ну, конечно. Дырка в стене. Кухонный лифт. Подхожу ближе. Криво улыбаюсь. Кабины нет на месте. Она уехала вниз. И как только поместилась? В три погибели скрутилась?

— Как угнала?! За ней отправили машину?! Какого хера?! — Камиль орет так, что у меня снова начинает раскалываться голова.

— Что там? — Разворачиваюсь, беру его в фокус. По роже вижу, что нихуя хорошего не произошло.

— Девка… Она тачку угнала… — Камиль выпучивает глаза. Слова произносит, а смысл еще до головы его не дошел. Я же растягиваю губы шире в улыбке.

— Чью тачку?

— Твою.

Здесь не сдерживаюсь и меня разрывает от громкого смеха. Девчонка за одну ночь столько неприятностей на свою жопу нашла. Даже не представляет, что я с ней за это сделаю. Сама мне зеленый свет дает. Тачку с товаром угнала. Везение — это точно не про нее.

— Догнать. Притянуть ко мне. Проебешься — ответишь.

Камиль согласно кивает. Тут же из кабинета вылетает.

Подхожу к столу, телефон беру. Интерес внутри меня как будто огнем воспламеняется. Интересная девка. Парни ее несколько дней искали. Пробить, где живет, не получилось. Работу тоже. Единственное, что вышло, это по номеру ее пробить. Под кем девка ходит? На кого работает? Кто так заботливо ее прикрывает и защищает?

Набираю номер того, кто сможет мне в этом помочь.

— Тебе срочно? — Гром рычит в трубку. Пыхтит так, будто от ебли отвлекаю.

— От телки тебя отрываю?

— Ближе к делу, Суровый.

— Человечек твой нужен, который людей пробивает. — Произношу серьезно. Подкуриваю сигарету и выпускаю дым в потолок. — Подожди, наберу через пять минут, — Гром бросает в ответ и завершает вызов.

Значит с телкой. При ней говорить не хочет. Я подожду. Знаю, что у него человек есть, который данные может даже про людей из программы свидетелей достать. Те, что под защитой закона. Настолько телка меня зацепила.

Гром перезванивает даже раньше, чем обещал.

— Во что ты вляпался? — Голос серьезный. Он походу уже готов в тачку прыгать и ко мне лететь. Усмехаюсь.

— Мне телку пробить нужно. Срочно.

На том конце провода тишина. Но я слышу, как мысленно Гром шлет меня на хер.

— Бабу?! Ты ради этого меня… Бля…

— Не простую бабу. Инфа по ней скрыта. А она уже вторую мою тачку в драбадан разделывает.

— Ты сейчас серьезно?

— В багажнике тачки, что она угнала, твой заказ. Думаю, так ты больше заинтересуешься в деле.

— Да что за день, сука, такой?!

— Слышу у тебя тоже не все гладко?

Гром громко смеется.

— Расскажу, не поверишь. Но сначала давай все, что про телку знаешь.

Называю имя, номер телефона. Снова затягиваюсь сигаретным дымом. На кого же ты работаешь, Белоснежка? Голова снова дает о себе знать. Но вместо злости, во мне закипает азарт. Предвкушаю что именно буду с ней делать, когда в моих руках окажется.

В квартиру бегу, перепрыгивая через ступеньки. Сердце в груди колотится как ненормальное. В машине такси я узнала который час у девушки. Она сказала, что два часа ночи. У меня моментально сердце в пятки ушло. Бедная моя сестренка. Она там уже с ума сошла. Она ведь понятия не имеет что со мной могло произойти. Хорошо хоть сумку мою никто не забрал, не вытащили телефон и ключи от квартиры.

Поднимаюсь на свой этаж. Тут же оборачиваюсь. Осматриваюсь вокруг. Мне уже начинает казаться, что за мной следят. Бегут по следам. Паранойя приобретает новые краски. Кажется, что я не оторвалась. Люди Сурового заметили машину такси. Смогли провести аналогию. Свет на этаже тухнет. Это потому, что я не шевелюсь больше тридцати секунд. Слышу собственный гул сердца. Но больше ничего. Никаких шагов. Голосов. Тишина.

Только спустя несколько минут, когда убеждаюсь, что в подъезде никого нет, я достаю ключ и открываю дверь. В квартире царит гробовая тишина. В какой-то момент мне начинает казаться, что здесь никого нет. Сердце моментально колит в груди.

— Дарьяна, солнышко… — Я начинаю звать тихонько. Шепотом. Голос предательски дрожит. Еще немного и я разревусь. Это последние капли моего здравого рассудка меня покидают. Сегодняшний день полнейший ужас. Если еще и сестры не окажется дома…

Но тут я слышу какое-то копошение из комнаты. Моментально бросаюсь туда. Нервы сдают. Слезы начинают катиться по щекам. Дарьяна сидит под своим маленьким столиком. В комнате приглушенно горит свет. Ее настольная лампа. Потому что малышка до ужаса боится темноты. Сестренка перепугана до ужаса. Обнимает ручками коленки. Голова опущена вниз, и она вздрагивает. Кажется, плачет.

— Малышка, — аккуратно опускаюсь на корточки возле сестренки. Глажу ее по волосам.

Дарьяна моментально поднимает голову, смотрит на меня своими красными глазками. А после бросается на шею. Обнимает крепко-крепко.

— Я думала ты не вернешься, — всхлипывает, прижимается ко мне, а у меня сердце сжимается. Столько страха и боли в ее голосе.

— Ты что, как же я могла не вернуться, — продолжаю гладить ее по гладким волосам, — у меня же есть ты. Как я могла?

— Тебя так долго не было, — она немного заикается. Голос дрожит.

— Прости, меня задержали на работе, телефон разрядился. Прости, малыш…

Дарьяна забирается ко мне на руки. Прижимается так крепко, что я чувствую, как она вся дрожит. Поднимаюсь на ноги вместе с ней. Несу к кроватке. Помогаю раздеться и надеть пижамку. Быстро переодеваюсь сама.

— Сказку расскажешь? — Малышка всхлипывает. А я растягиваю губы в улыбке. Дарьяна любит слушать сказки про принцев. Про сильных принцев, которые спасают принцессу из лап злого дракона.

Перебираю ее волосы, и начинаю рассказывать. Сестренка жмется ко мне, слышу, как начинает успокаиваться ее дыхание.

— Только чтобы принц обязательно ее спас. Сильный и смелый. — Произносит сонным голоском. Я согласно киваю. Обязательно. Кто бы мне еще сказку рассказал в которой у меня все будет хорошо. Где мой принц, который спасет меня от злостных бандитов? И от статьи за угон машины? Господи…

Дарьяна засыпает. Начинает мило посапывать. Я выбираюсь из кровати и иду к подоконнику в комнате. Из окна сестренки как раз хорошо видно весь двор. Забираюсь с ногами на подоконник. Сердце замирает от страха, стоит какой-то машине въехать во двор. Слежу, где она остановится. Кто из нее выйдет. Выдыхаю, когда вижу соседа. Странно. Так поздно домой возвращается. Уже начало четвертого утра. А у него жена еще к маме с ребенком уехала. Вижу, как сосед ладонью трет лицо. Что-то пытается стереть. Следы преступления? В голове сразу вспыхивает мысль, что он изменял. Становится так неприятно, что я перевожу взгляд в другую сторону. Снова смотрю на въезд во двор. Когда заезжает новая машина, я моментально вся напрягаюсь. Но машина едет к другому дому, просто через наш двор.

Каковы шансы, что Суровый не узнает мой адрес? Нужно завтра поговорить с господином Юсуповым. Попросить его о помощи. Снова. Мне сразу становится жутко неудобно. Я и так обязана этому человеку многим. Нет, наверное, не пойду. Бандиты же еще меня не нашли. И вообще есть же шанс, что вообще не найдут? Да и Суровый обо мне забудет. Во мне же вообще ничего особенного. Он о моем существовании забудет уже завтра. Именно так я пытаюсь себя успокоить. Но внутренний голос громко смеется.

"Ты разбила ему голову. Угнала машину. Сбежала от его охраны. Смылась с места преступления. Да, без сомнений, он уже о тебе забыл"

— Тачка, которую девка угнала, где сейчас? — Рявкаю в трубку начальнику охраны. Выворачиваю руль вправо, и выдавливаю педаль газа. Все из-за гребанной девчонки не по плану пошло. Вот и сейчас опаздываю на встречу.

— В гараже стоит, ты говорил не трогать. Но если нужно, то…

— Мне нужно отпечатки пальцев с тачки снять. Должны были следы остаться. После скажу кому отдать.

— Хорошо, сделаю.

Завершаю вызов, мобилу бросаю на сидение рядом. Педаль газа сильнее выжимаю.

Голова трещит с самого утра. Только глаза открыл, сразу о девчонке вспомнил. Умеет запомниться, сучка. И самое главное, чем дальше, тем интересней. Машину угнала, упетлять успела еще до того, как мои парни приехали. Прямо везучая, жопу свою уносит до того, как расплата настигнет. Я подозревал, что девка не простая. Еще по тому, как пробить ее не вышло. Но сегодня утром Гром совсем в размышления загнал. По девчонке в базе инфы левой столько, что можно голову сломать. Кто-то профессионально следы запутывает. Защищает. А у меня внутри азарт разгорается все сильнее, с каждой новой новостью о ней.

Заезжаю на парковку отеля. Юсупа еще нет. Значит успел вовремя. Хорошо. Открываю бардачок. Достаю таблетки обезбола. Закидываюсь. Башня начинает раскалываться сильнее. Все-таки девчонка нехило приложила. Сильная сучка. А еще умелая. Я вчера тачку осмотрел, что она угнала. Ключей в салоне не было. Но она машину завела. Провода соединила. И где только таком трюкам обучилась? Мне бы ее найти, а дальше допрос с пристрастием устрою. У меня к ней вопросов насобиралось столько, что за одну ночь не управиться отвечать.

Как только вижу, что Ратмир подъехал, из тачки выхожу. По его кривой ухмылке понимаю, что сейчас подъебы начнутся.

— Это кто тебя так приложил? — Юсуп башню мою осматривает. Да так пристально, будто это его статуэткой огрели, а не меня.

— Так… херня, — отмахиваюсь, не про девчонку же рассказывать. Меня бойцы уложить на ринге не могут, а здесь соплячка в нокаут отправила.

— Уверен? Помощь не нужна?

— Реакцию потренировать нужно, сам справлюсь, — а мысли все только об одном — девку найти. У меня уже сомнения закрадываются, что ей и удар кто-то поставил.

— Тренируй, а то я бойцов троих взять на работу хочу, если они так же пропускать будут…

— Хорош, это не на ринге было. Мои личные дела. — Рявкаю в ответ. Сколько можно одно и тоже мусолить. Поводов подъебать меня не много, так Юсуп за этот хватается.

— Ладно, смотри мне бойцы нужны не только на новый отель. А еще на одну локацию. Человек нужно будет не меньше десяти. Чтобы могли все здание под контролем держать.

Хмурюсь, Ратмир от дел отходит, нахер ему бойцов столько? Я то и сотню ему натренирую. Только понять не могу на кой хер они ему сдались. Он же вроде из-за девки своей завязывает с нелегалкой. Пример того, что постоянная баба — это зло. Юсуп сколько времени город под собой держал. Бизнес какой обосновал. А сейчас все сворачивает. В семейную пургу окунается.

— Наркоту на старости лет варить собрался? — Поддеваю друга.

— Самогон гнать.

Ржать начинаю. Я бы посмотрел на эту картину.

— Ладно, че ты бухтишь сразу. Что за здание, от чего или кого охранять. Мне знать нужно кого готовить. — Старый завод. Скандальная история. Нечистая. Он пока заброшенный стоит. Хочу, чтобы к работе вернулся. Нужно, чтобы не только на прежний уровень вышел, а на порядок выше.

— Старый завод? — Переспрашиваю, это мороки сколько. Здание старое, рыхлое, проще снести и новое построить, — а не проще с новым начать? Там же, наверное, вся аппаратура уже сдохла. Ржавчиной покрылась. — Это все восстанавливать. Новое закупать. Под новое старые места установки не подойдут.

— Не проще, именно это нужно. Важно, чтобы именно этот завод. Этот завод отца Дианы. Он ей ее по завещанию оставил. Она сама никогда не решится. Слишком травмирующая история. Да и не сможет она одна. Так что нужно помочь.

— А ты уверен, что оценит? — Хмурюсь, с девкой его знаком. Там еще та штучка, — она у тебя девушка с характером.

— Для нее это место много что значит. У нее свои причины барьеры выстраивать. Но мне кажется, что она хочет продолжить дело отца, только сама себе признаться боится. Мое дело подтолкнуть. Дальше она сама. Персонал подберет. План составит. Руководить она умеет. Это ее. На ноги бизнес ставить для нее тоже не проблема.

— Да, руководить она точно любит… — С Дианой его я лично несколько недель провел. Юсуп попросил присмотреть за девчонкой. Ничего лично, но я бы с такой не связывался. С ней проблем столько, что не оберешься потом. Да и я не из этой категории. С одной девкой и на всю жизнь связываться. Лишать себя свободы и разнообразия. Да и скучно это, баба одна. Так что Юсупа не понять.

— Смотри, новый отель будет строиться по тому же плану, что и…

Заходим в отель. Я все осматриваю. Здание хорошее. Крепкое. Есть свои косяки. Их учесть нужно при строительстве всей сети. Я уже отмечаю, чему внимание уделить нужно. Потом Юсупу все сразу выдам.

— Кстати, познакомлю сейчас с девчонкой, хорошая очень, перспективная.

На этих словах я к стойке регистрации оборачиваюсь. Сначала думаю, что показалось. Не может такой удачи быть. Шаг вперед делаю. Хищно скалюсь. А нет, она, Белоснежка. Собственной персоной. За стойкой регистрации стоит. Улыбается. Про все свои проблемы забыла. Жизни радуется. Ну, ничего, сладкая, я-то про долги напомню.

Ближе не подхожу. Хочу сам момент просмаковать. Девчонка на Юсупа смотрит. Улыбается. А после на меня взгляд переводит. Внутри все скручивает от резкой вспышки адреналина. Белоснежка бледнеет. Начинает отступать назад. Прямиком на мужика с чемоданами. Назад даже не оборачивается. Всё на меня смотрит. И даже не дышит. Я же ступаю вперед. Как хищник. Добычу вижу. В угол загоняю. Вот и попалась, малышка. Белоснежка падает на пол. На заднице скользит к лифту. Руками себя перемещает. Я же перестаю все вокруг видеть. Фокус только на ней. На сучке этой. Глазищи от страха еще больше стали. И так были на пол лица, а сейчас как блюдца. Красивые, пиздец. Отодрал бы прямо сейчас. За непослушание. За то, что удирает постоянно.

— Какого… — Юсуп что-то там говорит сбоку. Я нихера не слышу. К девчонке иду. Запах ее страха в ноздри забивается. Я кайфую. Прямо как на настоящей охоте.

Попалась, сладкая. Пришло время расплаты.

Сегодня я добиралась на работу как самый настоящий шпион. Сначала высматривала из окна и изучала все подозрительные машины. Пыталась себя уговорить, что если бы меня выследили, то не стали бы мирно дожидаться во дворе, а уже вынесли бы мне дверь в квартиру и утащили к Суровому. За расплатой.

Сестренка собиралась в школу с полузакрытыми глазами. Не выспалась бедняжка. Ну, конечно, пол ночи продрожать под столом в ожидании сестры. Чувство вины зашкаливает.

На работу добираюсь с минимальным опозданием. Но это все обсуждено с Юсуповым. Он разрешил. Знает мою ситуацию в семье. Я же в свою очередь стараюсь отработать на максимум. Делаю все от себя зависящее.

К обеду я даже успеваю поверить в то, что я очень удачливая и мне удалось избежать большой катастрофы. Ведь такие, как Суровый, находят сразу? При желании… Он же мог все про меня узнать. Я даже не знаю, насколько защита данных, что устроил Юсупов, сильная. Достаточно сильная, чтобы бандит не смог ее вскрыть?

— Алин, у нас завтра вип заселяется. Я оставляла заявку на алкоголь, все успели оформить?

— Да, сегодня вечером все привезут, — согласно киваю, тут же вспоминаю, о чем должна предупредить Мию.

— И проверь, пожалуйста, чтобы на этаже с ним не было девушек. Повторение прошлого раза нам не нужно.

Мия, покраснев, кивает. В прошлый раз этот вип перебрал лишнего и всем девушкам на этаже предлагал порезвиться за деньги. Нам пришлось долго приносить извинения и делать подарки от отеля, чтобы это все загладить.

— Ты просила сказать, когда Ратмир Даниславович подъедет. Я видела, как его машина подъехала к отелю.

— Спасибо. — Благодарю Мию и начинаю быстрее печатать в документе. Мне нужно успеть словить начальника, пока он снова не уехал. Нужно, чтобы он утвердил заказанный товар. Так же уточнил даты, когда его бизнес партнеры будут заселяться в отель. Чтобы я смогла подготовить люкс номера и все организовать заранее.

Мия еще что-то говорит, я киваю на автомате. Чувствую, как кожу щеки начинает обжигать. Провожу по ней ладошкой. Ощущение, как вчера. Когда на меня смотрел… От этой мысли в венах кровь стынет. Я поднимаю взгляд. Смотрю на вход в отель. Вижу господина Юсупова, улыбаюсь. А после… я перевожу взгляд на его спутника. И вот здесь в голове случается "error". Передо мной стоит тот самый бандит. Преступник. Ужасный палач. Тот, кто вчера чуть не взял меня силой. Тот, чью машину я угнала. Тот, от кого сбежала. И тот, кого надеялась больше никогда в жизни не увидеть. Дышать в этот момент становится невозможно. Горло как будто сжимает. Кислород не поступает в легкие. Суровый скалится. Как самый настоящий зверь. Лютый холод по спине от одного его взгляда. Как будто шипами в кожу впивается, причиняя боль.

Делаю шаг назад. Еще один. Ноги дрожат от страха. Я не понимаю, как он здесь оказался. Еще и с господином Юсуповым. Что их может связывать? Как… Что-то не так… У меня не получается больше отступать назад. Нога уходит в сторону. Я вбиваюсь во что-то твердое, мне преграждает путь что-то непонятное. Валюсь на пол с кучей чемоданов. Падаю, а взгляд все не отвожу от хищника. Мне страшно. Ужасно. В голове только одна мысль — "бежать".

Именно этим я и занимаюсь. Упираюсь руками в пол. Скольжу по плитке в сторону лифтов. Жадно хватаю ртом кислород. Когда оказываюсь за поворотом, то встаю на ноги и бросаюсь в бег. Бью ладонями по всем кнопкам, но ни один лифт не едет. Сердце в груди разрывается на мелкие кусочки от паники и страха. Соображаю плохо. Заторможено. Только сейчас вспоминаю, что здесь есть запасной выход. Черный ход. Бросаюсь под лестницу. Дрожащими пальцами из кармана достаю связку ключей. У всего управляющего персонала есть ключ от черного выхода.

— Твою мать! Твою мать! — Громко ругаюсь, когда не могу попасть в замочную скважину ключом.

Связка выпадает из рук, с грохотом приземляется на плитку. Поднимаю. Пробую снова. Вдох-выдох. В этот раз все получается. Проворачиваю ключ. Открываю замок. Вылетаю на улицу. Успеваю сделать несколько шагов до того, как на моем локте сжимаются мощные пальцы. Сильные. Огромные.

— Далеко собралась, сладкая? — Над ухом гремит его голос.

Тело моментально льдом покрывается. Я застываю. Сердце колотится так, будто сейчас схватит приступ.

"Попалась" — тихонько хрипит внутренний голос.

Успеваю сделать глубокий вдох до того, как меня резким рывком заставляют обернуться. Встречаюсь с холодной синевой его глаз. И тут в голову совсем неожиданно приходит идея. У меня нет времени, чтобы анализировать насколько она бредовая. Делаю над собой усилие. Распахиваю глаза, максимально придаю лицу выражение удивления.

— А вы кто? — Хлопаю ресницами, пока лицо мужчины приобретает опасное выражение. Понимаю, что ничего хорошего это для меня не значит. Но продолжаю отыгрывать роль.

Я слышу, как позорно затихает мое сердце. Даже оно боится в присутствии этого громилы колотиться. Хлопаю еще раз ресницами. Стараюсь скрыть дрожь тела. Но получается очень плохо. У меня даже зубы постукивают от того насколько мне страшно.

— Значит, на амнезию балуешься, Белоснежка? — Звериный оскал.

Суровый дергает меня на себя. Чудом успеваю выставить руку вперед и упереться ладошкой в его грудь. Хоть так, не дать ему впечатать меня в свое твердое тело. Даже мурашки на коже появляются от того, когда я вспоминаю насколько оно твердое. Кошмар. О чем я вообще думаю?!

— Простите, вы меня с кем-то путаете, — сильнее упираюсь ладошкой. Пытаюсь его оттолкнуть. Но где там, такую скалу с места сдвинуть нереально, — я не знаю никакую Белоснежку. — Отыгрываю на максимуме своих возможностей. В глаза эти жестокие всматриваюсь, и вся корочкой льда покрываюсь. Там столько злости. Буквально полыхает в этих синих глазах.

— Значит, перепутал? — Мужчина кривит губы в подобие улыбки. А я вместо того, чтобы радоваться такой удаче, еще сильнее напрягаюсь. Неужели поверил? Сомнительно.

— Да, такое часто случается, так что…

— Ну, ничего, мне не принципиально, — его хватка вдруг становится сильнее. Дергает так, что моя рука сгибается в локте, и я буквально носом зарываюсь в мужчину, — и ты сойдешь.

Паника накрывает с головой. Он начинает меня куда-то тащить. Упираюсь ногами. Сердце истерически орет и чуть ли не разрывается на части. А громила тянет меня вперед так, будто пушинку.

— Зато мне принципиально! Вам подходит все, что движется, что ли?!

— Прет на баб с прибабахом, ты идеально подходишь.

— Я буду кричать! Я… Я… — Начинаю задыхаться от того, насколько сильно кричу, хватаю ртом воздух, но получается плохо. Он как будто не поступает в легкие.

Суровый вдруг резко останавливается. Пальцы сжимаются на кофте сзади. Меня подхватывают как провинившегося котенка. Мужчина наклоняется так, чтобы наши глаза стали на одном уровне. Страшно до чертиков.

— Орать будешь? Меня заводит. Мы с этим вчера уже разобрались. Страдаешь кратковременной потерей памяти? Заебись. Каждый раз значит будет как первый.

Распахиваю глаза на максимум. Он что несет такое? Какой каждый раз? Совсем с ума сошел?!

— Помогите… — Начинаю вопить. Выдираться. Прикладываю все силы. Мы же на улице. Мне должны помочь. Господин Юсупов. Он же не оставит меня вот так…

Вот только Суровый вместо того, чтобы злиться, начинает громко смеяться. Прямо заливается. Точно ненормальный какой-то. Может я его сильно по голове приложила? Нарушила там что-то? Он еще и голову так поворачивает, что я вижу рану. Орать еще громче начинаю. Потому что сейчас до меня доходит что со мной за вчерашнее сделают.

— Данные хорошие, будешь на моем члене вопить так, чтобы стекла трескались.

Встряхивает меня этот ненормальный. Я же хватаю ртом кислород. Чтобы продолжать кричать мне нужна небольшая передышка.

— Отпустите меня, — произношу хрипло, — вы меня с кем-то спутали. Я не та девушка… — Продолжаю свою пластинку играть. Снова все о том же. Наивно полагаю, что смогу его обмануть. — Хреново отыгрываешь, сладкая, — скалится, пальцами подбородок мой сжимает, — ты за эту ночь успела моей пожизненной должницей стать.

Я бледнею. Чувствую, как от лица отливает кровь. Пальцы рук немеют. У меня такое бывает, когда я очень сильно нервничаю. И тут в мою голову приходит новая гениальная (конечно, нет) идея. Я начинаю резко ртом воздух хватать. Как будто задыхаюсь. Пальцами сжимаю руку ублюдка, который меня держит мертвой хваткой.

— Решила мне все свои умения показать? — Хмурится. Встряхивает меня. Я же продолжаю отыгрывать. Закатываю глаза. Ноги подкашиваются, и я лечу вниз. Остается только надеяться на то, что голову об асфальт не разобью. Но Суровый вовремя реагирует и подхватывает меня на руки. — Заебись просто! — Слышу, как он недовольно ругается сквозь зубы. Меня подхватывают на руки и куда-то несут.

— Демьян! — Когда слышу голос господина Юсупова, от счастья чуть глаза не распахиваю. Это же спасение, да? Спасение?

— Не сейчас, Юсуп, — рычит громила.

Юсуп? Он его так называет? Больше похоже на дружеское обращение, чем на официальное. Эти двое друзья?

— Что с девчонкой? Ты обещал, что не будешь жестить.

— Кто ж знал, что она такая впечатлительная.

Мне становится не по себе от этого диалога. Значит господин Юсупов знал, что со мной этот ублюдок делать хочет и просто закрыл глаза?

— Давай обсудим. Она что без сознания?! — Голос Юсупова приобретает стальные нотки.

— Отдыхает, наоралась, — отрезает Суровый, — сейчас в машину ее отнесу и вернусь.

Меня и правда укладывают на заднее сидение автомобиля. Я и дальше делаю вид, что без сознания, жду пока дверца захлопнется и мужчина уйдет. Это мой шанс спастись. Только бы получилось.

Давно у меня такого не было. Кровь в венах закипает. Девчонка из себя за несколько секунд выводит. Актриса погорелого театра. Решила, что сможет отделаться дешевой сценкой. Усмехаюсь. Смотрю на девчонку. Интересно, реально отрубилась или и здесь наебать решила? Мне бы проверить. Хватит даже одного прикосновения. Если притворяется, то как миленькая на дыбы встанет. Но Юсуп спину взглядом прожигает. За девчонку эту вступается. Что их связывает?! От одной мысли челюсти сильнее сжимаю. Сучка эта бодливая моя. Наиграюсь, тогда отпущу. А сейчас она для всех под запретом. Уже и не помню, когда так от бабы торкало. Привык, что все на колени падают и готовы любой приказ исполнить. Эта не такая. Бодаться будет. От этого и кайф. Сломать. Приручить. Проучить.

— Ты там долго слюни пускать будешь? — Юсуп рявкает, я лязгаю зубами. Захлопываю дверцу.

— Давай на завтра перенесем разговор по гостинице, лады? — Подхожу ближе. В машину нужно вернуться как можно быстрее. Насколько я знаю по вчерашней ночи, то девка эта со способностями. Машины без ключей заводит. Если еще и третью угонит, меня на смех поднимут.

— Дела срочные появились? — Юсуп лыбится. Явно подъебать меня хочет девчонкой. Это тоже причина смыться, чтобы не переборщить. Не в настроении я для шуточек.

— Нужно решить кое-что, — киваю.

— Ты обещал не жестить с девчонкой. Она, между прочим, на работе.

— Дай ей отгул, видишь, как умоталась на работе? В голодный обморок упала.

— В голодный ли? Или от страха откинулась?

— Что ты, я был сама скромность. Вежливо предложил пройти к машине. А она откинулась. Я ее в чувства приведу.

— В этом даже не сомневаюсь, — прищуривается, снова тачку мою осматривает. До меня не сразу доходит почему он ржать начинает. Заливается.

— Настроение смотрю хорошее?

— А ты тачку не заблокировал?

Хмурюсь. Не заблокировал? Блядь! Резко разворачиваюсь и вижу только как пятки девки сверкают. Она со всей дури несется к такси, из которого как раз люди выходят. Ну, сука.

— Стоять, — ору, но девка как будто ускоряется. Начинает нестись быстрее. На капот тачки бросается, которая уже начала потихоньку отъезжать.

Срываюсь с места. Она оборачивается. Бледнеет. Сползает с капота и забирается в салон такси. Ору таксисту, но тот, как будто глухой. Просто по газам ебашит. Запоминаю номера. Внутри все бурлит от злости. Белоснежка, сама же только хуже делаешь. Выбешиваешь. Я ведь найду. А когда найду, тебе это очень не понравится.

— Сбежала, — Юсуп все никак успокоиться не может. Его радостный вид раздражает.

— У тебя на нее инфа есть, дай мне адрес, — рявкаю, пальцы сжимаю и разжимаю. Оттягиваю ворот рубахи.

— Притормози, Демьян.

Какого хера?! Единственное, что просится в ответ.

— Адрес дашь или как? — Не успокаиваюсь, а завожусь еще быстрее. Какого он за нее впрягается?

— Дам, — кивает, — но завтра. Когда ты в себя придешь. Девчонка эта не простая. У нее дерьма в жизни столько, что лопатой выгребать можно. В таком состоянии ты только все усугубишь, давай ты выдохнешь и…

— Ты со своей девкой тормозил? — Рявкаю. Перегибаю. Вижу, как он начинает закипать. Сам довел до такого. — Моя женой мне будет, — рявкает, — ты же с другими намерениями к девчонке подкатываешь.

Можно подумать он всегда женой ее сделать хотел. Знаю я как у них все было. И как ломал ее знаю. А сейчас, бля, правильный такой.

— Адрес дам, ты мне друг. Но завтра. Сними шлюху какую-то сегодня. Выпусти пар. И моя личная просьба — не дави на нее. У нее проблем… Мать в больнице. Сестра младшая полностью на ней. Сама всех обеспечивает. Если бабло за ремонт тачки нужно, давай решим, она после отработает у меня в отеле.

Кривлюсь. Я выебу. И пар спущу. Только не шлюху. А сучку, которая завела. Ту, что нарывается какой день подряд. Догонялки нравятся, родная? Так мы поиграем.

— Хорошо, — стучу Юсупа по плечу. От него все равно толку сегодня не будет. В позу встал, — инфа о девке под защитой. Твоя работа? — Спрашиваю перед тем, как в тачку уйти.

Ратмир кивает. Сильнее сжимаю зубы. Киваю в ответ. Отхожу к тачке. Сажусь за руль. От ярости внутри все закипает. Здраво мыслить не получается. В голове одна только мысль — найти.

Достаю из кармана телефон. Набираю Грома.

— А у тебя чуйка на твою бабу? — Ржет в трубку. Сильнее сжимаю пальцами руль.

— Удалось что-то нарыть?

— Да, инфа будет в течение минут двадцати. Удалось некоторые данные достать.

— Хорошо, я подъеду.

Гром снова ржет.

— Хорошо же тебя девка цепанула. Приезжай. Жду.

Мне просто чудом удается спастись. Закусываю губу, медленно тяну на себя ручку дверцы. Когда она поддается, я чуть не визжу от счастья. Совсем с ума сошла, я ведь могу этим все испортить. Господи, такой бешеный адреналин по венам течет, что самой страшно становится.

Слегка дверцу отталкиваю, нос высовываю. И тут же взглядом с господином Юсуповым встречаюсь. Сердце замирает. Они друзья? Да? Он меня сейчас сдаст? Я даже вдохнуть боюсь. Мурашки ледяные по всему телу бегут. Я с мольбой смотрю в его глаза. Ну, пожалуйста. Сейчас я не думаю о том, что дальше будет. Чем мне поможет еще один побег. Я просто оттягиваю неизбежное? Но и просто так сложить лапки я не могу.

Господин Юсупов только глазами указывает в сторону. Я же цепенею. Мне кажется? Я принимаю желаемое за действительное или…? Поворачиваюсь в сторону и вижу машину такси. Снова на Юсупова. Без сомнений. Он дает мне возможность сбежать. Господи… И я не теряю времени. Выпрыгиваю из машины максимально тихо. На носочки. И сорвавшись с места, бегу в сторону автомобиля с шашечкой. Бегу быстро. Точнее мне так кажется. Но когда за спиной раздается грозное:

— Стой!

Я как будто начинаю ногами быстрее раза в три перебирать. Жадно ртом хватаю воздух. Бегу. Мне кажется, что мужчина уже совсем близко. С минуты на минуту схватит меня. И на этом будет конец. В таком состоянии ему точно в лапы даваться нельзя. Злющий. Да он меня по асфальту размажет.

И тут происходит самое ужасное. Такси начинает ехать. Распахиваю глаза. Кричу ему остановиться. И как вишенка на торте — плюхаюсь на капот к перепуганному водителю. Ударяюсь. Наверное, больно. Сейчас из-за адреналина совершенно ничего не ощущаю. В голове только одно — спастись.

— Совсем больная?! Ты что… — Орет водитель, когда я в салон запрыгиваю.

— Нет. А вот за мной реальный псих гонится. Пожалуйста, поехали. — Умоляюще произношу.

— Прямо псих? — Водитель пугается не на шутку, и я решаю на это давить.

— А вы что не слышали? Сегодня с местной психушку пять пациентов сбежало. Этот похоже самый опасный. Главарь. Ой, он сюда бежит… — Глаза распахиваю. Визжу. Водитель бледнеет еще сильнее, и газ выжимает.

Машина пролетает мимо Сурового буквально в нескольких сантиметрах. Я успеваю взгляд его уловить. Взгляд, который не обещает ничего хорошо. Только расплату за мой поступок. Только хардкор.

— Может в полицию позвонить? — Выдает водитель спустя несколько минут. Мы уже выехали на трассу, но все равно скорость сбросил совсем немного. Руками в руль вцепился.

— Зачем? — Произношу в недоумении.

— Как зачем?! Там же псих! — За ним уже выехали, — спешу успокоить водителя.

Мужчина с недоверием посматривает на меня в зеркало заднего вида. Обхватываю себя руками за плечи. Уже даже плевать если и высадит. Главное, что сбежала.

Но меня не высаживают. Спрашивают адрес куда отвезти. Я называю адрес подруги. И очень сильно надеюсь, что Эля дома. Потому что я без ключей. Хорошо хоть с телефоном. Сумочку забыла на работе. Нужно будет чуть позже позвонить и попросить ее мне отправить на такси. И вообще нужно подумать, что дальше делать. Позвонить господину Юсупову. Как-то обсудить. Этот же бандит теперь знает где я работаю. И что делать? Кошмар какой-то!

К дому подруги мы доезжаем быстро. Я выдыхаю, когда вижу ее машину во дворе. Хочу оплатить за дорогу мужчине на карту, но тот говорит, что не нужно. Выхожу из такси и быстро бегу к подъезду.

— Подожди, мне не послышалось? — Эля садится напротив меня на диване. Глазищи горят. Как будто я ей не про бандита ненормального только что рассказывала целый час, а про что-то нереально крутое, — ты с самим Суровым познакомилась?

— Я бы не стала так романтизировать нашу встречу, — кривлюсь и с опаской кошусь на подругу.

— Слушай, скажи, а он и правда такой, как о нем говорят? — Эля пододвигается ближе, а я начинаю бояться, что вот это заразно. Она и правда с таким восторгом о нем расспрашивает, как будто там не отбитый отморозок, а принц на белом коне.

— Какой? Бандюган отбитый? Отморозок? Тогда, да, правда.

— Ну нет же, девчонки вон на работе рассказывали, что к нему нереально близко подобраться. А он красивый. Сильный. У них там вообще банда своя. Не слышала? Он же сам себя сделал. Можно сказать из грязи поднялся.

Хочу лоб подруги попробовать, может жар или еще что. Точно не заражусь от нее? Что значит себя сам сделал? Он бандит! Занимается незаконными делами! Людей похищает! Угрожает! Я уверена, что на него там столько всего можно найти незаконного. За что в тюрьму сажают!

— Ты точно не понимаешь значение слова бандит… — Качаю головой, вздыхаю.

— Алин, это ты не понимаешь, чем мужик опасней, тем он круче. Это же кровь в жилах стынет от одного его взгляда. А когда касается… Я даже представить не могу.

Когда касается, то внутри все льдом покрывается, потому что боишься, что тебя изнасилуют. Господи, Эля совсем понятия не имеет, о чем говорит. Белиберду всякую несет про опасного и крутого. Думает, что такой, как Суровый, просто дерзко ухаживать будет. А все подружки во круге обзавидуются. А то, что ее по кругу его мордовороты пустить могут, она вообще не думает.

— Он ужасный, я тебе от всей души желаю никогда с ним не столкнуться.

— Ты, как всегда, в своих загонах. Вон от всех ухажеров своих шугаешься. Все тебе не такие. С запросами. — Эля фыркает.

— А разве плохо, что у меня есть понимание о том, какие мужчины мне нравятся? — Охаю, чем же это плохо?

— Ну какие, Аль? Таких в природе не существует. А вот Суровый эталон настоящего мужчины. Ты вот, например, знаешь, что он в детском доме рос? Что боролся за кусочек хлебушка. У них банда из четырех человек. Они еще ее в детдоме основали. Друг за друга. И сейчас каждый из этой четверки успешный и богатый бизнесмен. — Эля это рассказывает с такими глазами, что будь здесь кто-то из той четверки, она бы лично пригрела и пожалела беднягу. А мое сердце не сжимается от этой трогательной истории про хлебушек.

— Может те трое и бизнесмены, — отрезаю, — но этот точно из банды выбился! Бандюган отбитый! По нему тюрьма плачет!

— Знал бы, что так гостей принимаешь, заезжал бы почаще, — скалюсь, смотря на Грома. Не успел к другу в офис зайти, как на меня в момент полуголая девица налетела. И судя по ее перепуганному виду, не в ролевые игры они здесь играли.

Наиль кривится, не нравится, что до сих пор девчонку за талию удерживаю. Значит новая зверушка? И, судя по всему, просто так не дается.

— Ты вовремя, только девчонку мою лапать не стоит, — предупредительно рявкает в ответ. И вид такой грозный. Не нужно бы было мне от него инфу узнать, побесил бы. Не часто Гром так на девок кидается. Даже интересно насколько он из-за этой взбеситься может.

Друг ближе подходит. Девчонку на себе дергает. Ржу и руки вверх поднимаю.

— Решила жопой здесь перед всеми сверкнуть? — Рявкает на деваху. Та вообще со стеной сливается.

— Можно я пойду? — Пищит испугано. Я же продолжаю наслаждаться картиной. И где только такую наивную нашел. Она явно не замечает, что на нее планы другие заготовлены.

— Запри ее где-то, давай вопрос решим? — Прерываю этот милый треп. Мне свою девку найти нужно. И чем быстрее, тем лучше.

— Иди в кабинет, ща приду, — Гром метает в меня взгляд, когда мимо девахи его прохожу. Я громко ржу, реально таким его еще не видел.

— Я бы к ней кого-то приставил, — кричу, заходя в кабинет, — по глазам видно, что съебаться задумала.

— Я ничего такого, — слышу, как зверушка снова пищит, улыбаюсь.

Наиль в кабинете появляется спустя минуту.

— Слушай, интересный у тебя дрес код в офисе, — подхватываю статуэтку с его стола, разглядываю, в пальцах верчу, — нужно себе на заметку взять. Ты униформу сам покупаешь или девчонке доверяешь?

— А ты телку свою сам искать хочешь или мне все-таки помочь? — Гром рычит. Злиться. Из рук статуэтку забирает и на стол свой ставит обратно. Лыблюсь.

— Сразу с козырей? Не в настроении сегодня?

— Есть немного, — Наиль в кресло падает, — за два дня слишком много решать пришлось.

Достаю из кармана пачку сигарет. Подкуриваю.

— По девке моей есть что?

— Девка твоя походу спит с кем-то влиятельным, раз у нее шифровка такая.

Сильнее зубами фильтр сигареты сжимаю. Юсуп ей помогает. Спать с ней он не может. Он на жене своей повернут. Разве что раньше… Нет, хуйня какая-то. Даже мысли не допускаю. К этой девке у меня собственнический инстинкт. Только я трахать могу.

— Короче, я решил с другой стороны зайти, — Наиль продолжает, — мой человек пробивал всех с ее фамилией. Искали женщину за сорок.

Затягиваюсь, внимательно слушаю. Гром и правда заморочился. Главное, чтобы результат был.

— Короче искали ту, кто бы чисто теоретически матерью девахи твоей мог быть. Прошерстили дофига народу. Нашли три кандидатуры. У одной дочери пятнадцать. — Откидывается на спинку стула, скалится. — Ты же не по малолеткам, Демьян?

— За базаром следи. Моя девка совершеннолетняя. — Тут же рявкаю в ответ. Наиль ржать начинает.

— Ладно, расслабься. По всем показателям одна только подходит. Дочери двадцать лет недавно исполнилось. Зовут Алина. Есть адрес прописки. Но только мамаши. Хер знает, живет с ней девка или нет. Но я думаю ты сможешь узнать. Мило побеседуешь с женщиной. — Что за адрес? — Затягиваюсь снова и тушу сигарету.

— А ты уверен, что оно тебе нужно? — Гром прищуривается. Походу за бабу свою отыграть решил. Скалюсь, — не много ли телодвижений ради одной бабы? И проблемная она какая-то, может не ввязывайся? Там покровитель есть.

— Ты свою давно проверял? Она через форточку не просочилась?

— Я ее в кабинете запер.

— А это не она по улице драпает? — На окно киваю. Там его деваха пробегает, только пятки сверкают.

Гром напряженно ржет. Думает, что я загоняю. А девка наваливает будь здоров. Секунда и в кабинет его охрана вваливается.

— Нюх потеряли? — Рявкает Гром.

— Шеф, там девчонка того… Сбежала… — Сообщают, вылупив глаза. Криво улыбаюсь.

— Блядь! Хули стоите?! Догнать! — Рявкает Наиль, из-за стола тут же выходит.

— Она на парковку ресторана побежала, — киваю на окно.

— Вот адрес, — друг скидывает мне адрес сообщением.

— Помочь или сам? — Улыбку сдержать сложно. Девки сейчас поголовно курсы по бегу заканчивают? Уже вторая за сегодня, они в марафонах участвовать могут.

— Сам, — Гром скалится. Я понимаю, что ему эти догонялки в кайф. Походу у него она первая такая. Резвая.

Киваю в ответ, а сам сильнее телефон в руке сжимаю. Адрес есть. Добегалась Белоснежка.

— А мороженое купим? — Дарьяна подпрыгивает и весело улыбается. Настроение у сестры замечательное. Как оказалось ей не нравится ездить в моей машине, а вот поездка в метро и прогулка после пешком ей очень сильно понравились. Что не скажешь обо мне. Ноги просто отваливаются.

— Ты съела шоколадку, — с прищуром смотрю на сестру, — попа не слипнется?

— Нет! — Гордо заявляет сестра, я же смеюсь. Хоть Дарьяна и совсем маленькая, но уже прекрасно видно, как сильно у нас с ней отличаются характеры. Сестра пробивная. Ей палец в рот не клади, откусит. Хитрая и всегда добивается своего. Я же в свою очередь очень нерешительная и постоянно сомневаюсь в том, правильно ли я поступила. Там, где я буду краснеть и стесняться, Дарьяна уже во всю будет разворачивать ситуацию в свою сторону.

Я пошла в маму, а вот Дарьяна полностью пошла в отца. Я смотрю на сестру, и сердце сжимается. Из нас двоих папу помню только я. Он погиб в автомобильной катастрофе. Сильный удар. Гололед. Машину занесло. Смерть на месте. Нам с мамой сказали, что он даже не успел ничего понять. Наверное, с того самого дня мне пришлось повзрослеть. Детство закончилось. Дарьяна была совсем малышкой. Шесть месяцев. Мама впала в полнейшую депрессию. У нее пропало молоко. Мне пришлось научиться заботиться о ней и маленькой сестричке. Первая моя работа была — это раздавать листовки. На пару часов. Пока сестренка спала. Я выбрала свой район. Знала сколько Дарьяна будет спать и когда проснется. У меня получилось приучить ее к определенному графику. Прибегала с работы, кормила, меняла памперс. Убаюкивала. И когда она второй раз ложилась спать, я бежала дорабатывать.

Самое ужасное случилось спустя четыре месяца, маме было очень плохо. Она никак не могла пережить смерть отца. И соседка вызвала представителей органов опеки. Нас тогда чуть не забрали в детский дом вместе с сестрой. Хорошо, что не все тетки, что пришли, были злыми мегерами. И с одной из них я смогла договориться. Она мне очень сильно помогла. Организовала бесплатного психолога для мамы, который начал вытягивать ее из затянувшейся депрессии. Сказала мне что и как нужно сделать к их следующему приходу, чтобы все выглядело так, что у нас нормальная и обеспеченная семья. Даже мама немного собралась и хорошо сыграла свою роль.

Это были самые тяжелые времена в моей жизни. Но мы справились. И сейчас у нас все хорошо. Наверное, если не считать свихнувшегося на всю голову бандита. С которым, к слову, я еще не придумала что делать. Звонить господину Юсупову я собиралась, когда приду домой. Нужно обсудить что делать дальше. Потому что если этот отморозок и дальше будет приезжать в отель… Я надеялась, что Юсупов имел на него какое-то влияние. И смог бы с ним договориться. Допустим выплатить ему долг в счет моих будущих зарплат. Ратмир Даниславович знает, что я буду усердно работать. Знает, что я не подведу и возможно… В этот момент я на месте замираю. Сердце в пятки падает. Дарьяна тянет меня за руку. Подпрыгивает на месте.

— Алина! — Зовет, снова тянет. А у меня сильный приступ паники. Потому что я сейчас смотрю на мужчину, от которого по коже ледяные мурашки. Суровый. Собственной персоной. В моем дворе. Первая мысль — бежать. По накатанной. Вот только я руку сестры сжимаю, и мы вряд ли из двора выбежать успеем, как этот зверюга нас схватит.

Суровый стоит возле своей машины. Подпирает. Довольно скалится. Понимает, что жертву в угол загнал. Я уже никуда не денусь. Сердце в груди как сумасшедшее колотится.

— Алина, ты чего? Ты думаешь, где мороженое купить можно? У нас же во дворе магазин есть. Да, там не самое лучшее, но… — Дарьяна продолжает наивно рассуждать, где можно купить ее любимый рожок. В моей же голове совсем другие мысли. Мне конец. — Ну, привет, Белоснежка, — Суровый выдает таким тоном, что у меня коленки дрожать начинают. Страшно. Очень сильно. Он подозрительно довольным выглядит. Значит точно уже успел придумать как именно играть со мной будет.

Прикидываю есть ли смысл снова играть роль, что я память потеряла. По выражению его лица понимаю, что нет. Не купится.

Сильнее руку сестры сжимаю. Ближе подхожу. Страшно до чертиков. Но выхода другого нет. Он же не совсем отморозок отбитый? Не станет при ребенке ко мне лезть, правильно?

— Добрый вечер, — тихо произношу. Взглядом окидываю его машину и ту что рядом стоит. Вижу, что вторая головорезами забита. Значит с подмогой приехал. Боится, что одному ему я не по зубам? Смешно.

— Скромняга какая, мне нравится, — скалится, от машины своей отталкивается, я тут же руку вперед выставляю.

— Пожалуйста, не при сестре…

Дарьяна молча Сурового рассматривает.

— Я не зверь, девчушку домой отведи и гулять выходи, — в его тоне столько сарказма, что я кривлюсь даже немного.

— А вы на злодея из моей книги похожи! — Дарьяна вдруг шаг вперед делает. И так внимательно на здоровяка смотрит. Кошмар, с чего вдруг она решила, что разговаривать с ним вообще хорошая идея?

— Дарьяна, — сестренку отдергиваю, заставляю за меня зайти. Суровый же громко смеется.

— Хорошая девчушка, смелая.

— Сегодня не получится, — уверено произношу и в глаза его страшные смотрю. Опять своей синевой холодной замораживают. До костей холод пробирает. По этому мужчине сразу видно, что с ним нельзя связываться. Он губами улыбается, а вот глаза всю правду говорят. Он жестокий. Беспощадный.

— Что так? — Прищуривается, в голосе насмешка.

— Я не могу сестру одну оставить. Извините, в другой раз. — Хочу уже развернуться, чтобы уйти, как он меня останавливает.

— Не спеши, сладкая. У меня целая машина нянек. Какая больше по душе? Бородатая? Лысая? В картинках вся есть, малышке понравится рисунки рассматривать.

Это он про лысого татуированного мужика говорит?! Ему, где татуировки набивали? В тюрьме?! Он вообще в своем уме?!

— Нет, я… — Но ответить не успеваю, потому что сестра снова вперед выходит. На носочки встает. И так по-деловому заявляет:

— А можно вот того лысого?

Глаза распахиваю от шока. Сестру отдергиваю, а Суровый громко смеяться начинает.

От шока и стыда чуть не сгораю.

— Дарьяна! — Возмущенно произношу и одергиваю сестру за руку. А она так внимательно головорезов рассматривает, как будто в школе с такими каждый день играет. Нужно обязательно в школу ее сходить.

— Ну, пожалуйста! — Вдруг начинает ныть сестра. Суровый же не без интереса за всем этим цирком наблюдает. Кошмар.

— Зачем тебе такая няня? — Я впервые вижу, чтобы сестра так капризничала при чужих людях. Потому теряюсь. Она хоть и ребенок, но с ней всегда можно было договориться без истерик. Как со взрослой. А тут непонятно что происходить начинает.

— Меня в школе мальчик обижает! — Надув шубы, выдает Дарьяна, и в глазах обида такая. А меня моментально за живое цепляет. Почему я об этом только сейчас узнаю? Еще и при посторонних? — Вот этот точно с ним разберется. — Сестра пальцем в самого грозного бандюгана тычет. А потом вообще ужасное происходит, Дарьяна на Сурового смотрит. И еще так, будто оценивает. По глазам вижу, что Суровый ей больше всего на роль защитника нравится.

Снова сестру одергиваю. Господи, нужно уносить ее отсюда.

— Почему ты мне не сказала? Завтра же покажешь этого мальчика и…

— И что? — Дарьяна вдруг ко мне разворачивается и в глазах такая обида. Я рот распахиваю. Как я могла не заметить, что ее кто-то обижает? Чувство вины зашкаливать по щелчку пальцев начинает.

— Я с ним разберусь.

— Ты девочка! Тебя никто серьезно воспринимать не будет. А потом с меня еще будут смеяться. А вот если он придет, то никто не посмеет засмеяться.

— Снова рукой в сторону машины машет и всхлипывает.

— Школа какая? Номер? — Суровый в разговор влазит.

Моментально в него стреляю взглядом.

— Хорошая попытка, — резко подрываюсь на ноги, делаю шаг назад.

— Семнадцатая, — выкрикивает Дарьяна. И мне впервые хочется на нее крикнуть. Кто такое говорит неизвестному мужику?! Да что с ней не так сегодня?

— Фамилию и имя мальчика знаешь? — Он присаживается на карточки. Так, чтобы сестре в глаза смотреть.

У меня же в эту секунду сердце из груди вырывается. Как она ему так быстро поверила? Как такое вообще возможно? Дарьяна обычно к людям присматривается. Чтобы вот так доверилась с первых минут… Это вообще впервые. Я отказываюсь понимать то, что здесь происходит.

— Смирнов Виталик, — сестра не задумываясь произносит. Я же хмурюсь. Знакомая фамилия. Очень даже.

— Как сильно наказать? — Господи, Суровый на полном серьезе спрашивает об этом мою сестру?

— Просто поговорить, чтобы больше не лез. Но только у него папа… Он хозяин спортивного клуба. Виталик всем в школе этим хвастается. Что папа может всех наказать, если кто-то не будет его слушаться.

Мужчина улыбается.

— Разберемся. Обещаю.

Дарьяна серьезно кивает в ответ. А после протягивает ему руку. — Меня Дарьяна зовут.

— А меня Демьян, — в этот момент даже я рот приоткрываю. До этой секунды я даже имя его не знала. Только кличку.

Сестра жмет ему руку. Еще так серьезно. Сделку они, блин, заключают.

— Ну так что, нянек выгружать из машины? — Демьян встает на ноги, теперь все его внимание полностью ко мне приковано.

— Не нужно, — выхожу вперед, сестру тем самым заставляю за себя зайти, — я что-то придумаю.

— Тогда я жду, Белоснежка, — скалится, — сбегать не советую. Терпение у меня не железное. Так что покажи пример младшей сестре. Будь хорошей девочкой.

Хочется его ударить. Залепить пощечину. Послать куда подальше. Но все, что я могу сделать в этот момент, это просто мило улыбнуться.

— У нас с этим проблемы. Семейное. — Чеканю в ответ и развернувшись, тяну сестру к подъезду. Слышу позади себя довольный смех мужчины. А у самой ноги дрожат. Господи, что же теперь делать? Бежать точно не вариант. Да и какой смысл? Адрес он знает, номер школы сестры теперь тоже, с ее то подачи.

— Алин, а это твой парень? — Дарьяна никак не угоманивается. В припрыжку бежит за мной и засыпает вопросами.

— Не дай бог, — бурчу в ответ.

— С таким тебя никто обижать не захочет. Я раньше думала, что у Машки брат большой и сильный. Но сегодня поняла, что нет. Когда твоего этого мужчину увидела.

— Он не мой! — Снова рычу.

— Значит, будет?

Сестра как будто издевается. С каждой новой фразой заставляет меня нервничать еще сильнее. Я всерьез начинаю обдумывать насколько безопасно перелезать по балконам с чемоданом. Каковы шансы, что меня внизу сам Суровый не примет?

Стоит мне оказаться в квартире, как я тут же начинаю метаться по комнате. Вроде головой понимаю, что выхода нет. Придется выходить, иначе мужчина больше не будет таким терпеливым, но вот глупая надежда во мне все еще живет. А что, если…? А вдруг? Может я смогу? Может, повезет еще раз?

— Алин, там тетя Зоя пришла, — в комнату заходит недовольная Дарьяна. Губы поджаты, голос расстроенный.

— Хорошо, скажи, что я через минуту выйду.

— Я уже взрослая, я и сама посидеть могу… — Продолжает бубнить, из комнаты не уходит. Надеется на диалог и что она меня дожмет. Я уже знаю все ее фокусы. И Дарьяне очень не повезло. Я безумно злая на то, что она выкинула во дворе. Как пошла на контакт с совершенно незнакомым мужчиной. Даже не подумала о том насколько это может быть опасно.

— Ну раз такая взрослая, значит ты присмотришь за тетей Зоей. — Произношу в ответ, на что сестра еще больше хмурится.

— За мной могут присмотреть и…

— Не могут! — Отрезаю резко, сестра поджимает сильнее губы. Ты смотри, посчитала что это забава с бандитами дружить?! И с какой радости она вдруг решила, что тому громиле доверять можно, а?!

Тут же жалею, что повысила голос, подхожу к Дарьяне, глажу ее по волосам, а после прижимаю к себе.

— Нельзя настолько доверять совершенно чужим людям.

— А мне Демьян не показался плохим, — тихонько пищит в ответ. Я же прижимаю ее к себе сильнее. Моя маленькая глупышка. Так плохо разбирается в людях.

Договариваюсь с сестрой, что мы на выходных сходим в парк развлечений, если она будет послушной девочкой и хорошо присмотрит за тетей Зоей.

— Теть Зой, я вернусь через несколько часов, — тихонько произношу перед тем, как выйти из квартиры, — Дарьяна уже ела сегодня сладкое, так что ей больше нельзя. Спасибо огромное, что согласились помочь.

— Ну что ты, девочка, ты меня столько раз выручала. Вон ремонт мне своими руками золотыми сделала. Посидеть с малышкой это меньшее, чем я могу отблагодарить.

Улыбаюсь в ответ. В прошлом году я и правда сделала тете Зое ремонт. Так сказать, это был мой первый самостоятельный проект. У тети Зои есть сын, вот только он уже несколько лет носа не потакает к матери. После того как пытался ее квартиру заложить и чуть не оставил старушку на улице. Хорошо, что мне мама сказала, что какие-то странные люди к соседке ходить стали, предлагать страховку подписать. Мол, на всякий случай, если что случится ей и врачей всех оплатят и анализы. Воспользовались тем, что старушка доверчивая. Я как договор этот увидела, так и охнула. Старушка квартиру должна была этим ублюдкам отписать. При первом же несчастном случаи они бы обогатились. И документ у них был заверенный, что сын на квартиру видов не имеет. У тети Зои тогда чуть инфаркт не случился. А мне те ублюдки обещали, что еще поквитаются со мной. Но потом я устроилась на работу к господину Юсупову. И эти ублюдки не рискнули дергаться.

На первом этаже притормаживаю. Прикладываю руку к груди. Бедное сердце колотится как ненормальное. Что я творю? К кому иду? А что дальше то будет? Он меня при первой встрече силой чуть не взял. Угрожал дружкам своим отдать. А я сейчас сама лично к нему иду? Без всякого сопротивления?

Прикусываю губу. Пытаюсь хоть что-то придумать. Но здравый смысл берет верх. Он знает мой адрес. Ему ничего не стоит войти в квартиру и силой выволочь меня на улицу. При этом до смерти испугать сестру. Но Суровый не стал к такому прибегать. Решил мирно мне предложить самой сдаться. А у меня и выхода то нет. Делаю глубокий вдох и на улицу выхожу.

Демьян все так же у машины своей стоит. Только из подъезда выхожу и тут же под прицел его глаз попадаю. Кожу жечь начинает. Он смотрит так, будто дыру во мне прожечь хочет. Ноги моментально дрожать начинают. Иду к мужчине. Страшно до чертиков. Но выхода нет, он не отстанет. Я по своей глупости сама привлекла внимание этого хищника. Пыталась спастись, а лишь сильнее его заинтересовала. Стоит вспомнить слова и взгляд подруги, когда она о Суровом говорила. Вот к таким девушкам он привык. Что они визжат от счастья и тут же на шею бросаются. А я не стала. Вот он и прицепился ко мне.

— Я хочу сразу договориться, — произношу охрипшим голосом, когда подхожу к мужчине вплотную. Внутри все визжит от страха, сбежать хочется, но я всеми силами стараюсь этого не показывать.

— И, о чем же, сладкая? — Демьян растягивает губы в улыбке. Недокуренную сигарету в сторону откидывает.

Что-то странное происходит. Меня обычно раздражают курящие люди. Запах не нравится. Неприятный. А вот сейчас ничего подобного не происходит. Я еще пока шла, отметила, что Суровому идет сигарета. Он ее как-то держит не как все. Непринужденно. И дым красиво выдыхает. Облаком. И запах у его сигарет не такой противный как обычно. Бред какой-то. Дергаю головой, чтобы мысли из нее все эти дурные выкинуть.

— Мне домой до полуночи вернуться нужно. У меня сестра спать не ляжет одна. Опять бояться будет. Как вчера, когда я домой не вернулась. — Задираю выше голову, мужчине в глаза смотрю. Пускай его совесть заест. Это же из-за него я не явилась вовремя.

Демьян лишь кривит губы в оскале.

— Смотри какая, условия мне ставить надумала? — Одно движение и его пальцы сжимают мою руку. Резко дергают вперед и вот я уже впечатываюсь в каменное тело бандита, — только от тебя зависит, когда домой вернешься. Будешь послушной и возможно до полуночи. Будешь опять выделываться и можешь вообще не вернуться, сладкая.

По коже пробегают ледяные мурашки. Внутри все дрожит.

— За сестру не бейся, я бойцов здесь оставлю. Будут следить. Взгляд с окон твоих не спустят. Нужно будет, зайдут в дом. Сказку прочитают. Или что там ей сейчас перед сном рассказывать нужно?

— Она испугается. Нельзя, я не разрешаю!

— Твоя сестра посмелее тебя будет, — хмыкает, его пальцы скользят по моей шее, заставляют все тело дрожать. Сжимают подбородок, заставляют голову запрокинуть вверх.

Я взглядом с глазами его синими встречаюсь. Холодными. Они так близко, что чувствую, как внутри все корочкой льда от холода покрывается. Его большой палец прикасается к моим губам, обводит по контуру.

— Красивая, сучка, — его голос почему-то охрип. Внутренний голос вопит, что это ничего хорошего для меня не значит.

Его палец обжигает кожу. Как будто ожог оставляет. Тело начинает подрагивать, внутри все корочкой льда покрывается. В глаза Демьяна смотреть страшно. Я совершенно неожиданно для себя сейчас думаю о его имени. Оно ему идет. Просто идеально подходит. Не знаю почему, но именно сейчас эта мысль в голову пришла.

— Если это комплимент, то благодарю, — произношу хриплым голосом. Он еще и подрагивает от страха. Как бы я ни старалась делать вид, что его не боюсь, у меня очень плохо получается.

Что будет дальше? Он снова предпримет попытку меня силой взять? Отвезет в лес, в то непонятное здание?

— Я озвучил факт, — кривая улыбка на его губах заставляет вздрогнуть. Интересно, а можно замену произвести? У меня подруга есть, которая визжать от счастья будет за возможность с ним время провести.

— Давайте поговорим? Нам нужно решить вопрос. С машиной и оплатой… — Договорить я не успеваю, потому что мужчина тут же от меня отстраняется. Руку убирает. К машине своей делает шаг и открывает дверцу.

— В тачку садись, — произносит и снова скалится. Я же по сторонам осматриваюсь. Желание сбежать такое сильное. А вот от мысли, что мне нужно с ним в салоне автомобиля оказаться, тет-а-тет, пугает до чертиков.

— А здесь поговорить нельзя? — Пищу и обхватываю себя руками за плечи. Теперь я выгляжу как перепуганный мышонок, который еще и дрожит на ветру.

— Говорить будешь пока едем, разговорчивая ты моя, — в его голосе столько сарказма, что я слегка кривлюсь.

Снова осматриваюсь по сторонам. Сталкиваюсь взглядом с одним из его громил. Тот смотрит так, что меня в холод бросает. Господи, и где он только таких набрал?

Делаю вздох и шагаю к его машине. Мне срочно нужно что-то придумать. Нужно выбрать место людное. Там, где свидетелей будет много. Чтобы этот бандюган со мной ничего не сделал. И ни в коем случае не соглашаться на то, чтобы он снова меня в конуру свою затащил. Второй раз мне не повезет, и я больше не сбегу.

— А это свидание или как? — Задерживаюсь у распахнутой дверцы машины. Смотрю в его глаза и нижнюю губу прикусываю. Здоровяк лишь прищуривается. Взглядом скользит по моему лицу. Когда на губах останавливается, то я вижу, как в его глазах опасный огонек вспыхивает. У меня даже сомнений не остается на какое продолжение вечера он рассчитывает.

— А ты на свиданку напрашиваешься?

— Иначе я с вами не поеду, — головой отрицательно качаю, — меня не так воспитывали.

— Красиво заливаешь, Белоснежка. Значит воспитанная? И в каких кругах тебя тачки научили заводить без ключа? Угоном так, чисто ради хобби промышляешь?

— Так свидание или как? — Нагло игнорирую все его вопросы. Хочет, чтобы отвечала, пускай и ведет себя соответственно. А внутри все от страха сжимается. Внутренний голос вопит, что я сейчас довыделываюсь и меня в рогалик скрутят, и в багажник запихнут. Вот там у меня и свидание будет, и разговор по душам. Все комбо сразу получу.

— А ты я смотрю из дрожащей лани в лису хитрую превращаешься? Ну пусть свиданка, дальше что? — Облокачивается на дверцу, продолжает меня с интересом рассматривать. А я молюсь, чтобы от страха мои коленки не подкосились, и я прямо здесь не рухнула на асфальт.

— Тогда в ресторан поедем? Я голодная. Поужинать я не успела, не по своей вине.

Улыбка на лице Сурового ничего хорошо не обещает. Лишь жути нагоняет. В глазах чистейший азарт. Господи, я думала, что наглые девицы ему не нравятся, а он прямо завелся весь. Почему я вечно не угадываю? Как сделать так, чтобы его интерес ко мне угас? — Значит, голодная? — Мои щеки моментально краснеют от того, каким тоном он произносит свой вопрос. Вроде в словах никакого подвоха не слышу, но он точно есть. Потому что мужчина улыбается.

— Да, — произношу в ответ и не дожидаясь его реакции ныряю в салон автомобиля. Сердце в груди как сумасшедшее колотится. Вот-вот грудную клетку протаранит. Господи, какой ужас, я сама лично в его машину села.

Вздрагиваю, когда дверца автомобиля с хлопком закрывается. После Демьян на водительское кресло садится. Снова на меня смотрит, а я уже готова визжать от ужаса. Потому что, ну чего он смотрит так? Зачем пугает?

— Что вы делаете? — Взвизгиваю, когда мужчина вперед подается, поясом безопасности меня пристегивает. Его лицо сейчас в опасной близости от моего. Я даже дышать перестаю. Глаза распахиваю на максимум. Его пальцы задевают мое бедро, обжигают кожу даже через ткань одежды.

— Чтобы не сбежала, сладкая, — хрипит в мое лицо, когда я слышу щелчок замка.

Глаза Сурового снова мои губы находят. Он смотрит на них долгих несколько секунд, а я все так же продолжаю не дышать. В следующую секунду меня заставляет вздрогнуть громкий щелчок, это мужчина заблокировал дверцы машины. Паника охватывает еще сильнее.

— Что вы…

— Выкать мне прекращай. Мы с тобой уже тесно знакомы. Так что пора на "ты" переходить. Тем более, что сегодня я планирую начатое закончить.

А вот от этих слов меня буквально ужас охватывает. Что он там продолжать собрался? Мамочки!

В замкнутом пространстве его автомобиля я чувствую себя как в клетке. Мужчина усмехается, как волк голодный меня рассматривает. А у меня голова не варит как выбраться из ситуации. По факту я в ловушке. Огромной такой. Потому что он знает обо мне все. Ну, почти. Но самое главное. Адрес. Место работы. Школу, в которой сестра учится. Хуже ситуацию и придумать нельзя. Как теперь сбегать то от него? Он же везде найдет и достанет. А после еще и плату потребует за моральный ущерб. Вот только я понять не могу с каких пор у нас за все промахи расплата интимными услугами предусмотрена? Или этому бандюку закон не писан? Он сам правила пишет и счета выставляет?

Демьян заводит машину, я же на всякий случай изворачиваюсь так, чтобы не было видно мою руку, которая тянется к ручке на дверце. Слегка тяну на себя, но да, было глупо надеяться. На моих же глазах он дверцы заблокировал.

— А ты не отчаиваешься, да? — Смешок и насмешливый взгляд заставляют меня покраснеть до кончиков ушей.

— Просто проверила, чтобы дверца случайно не открылась… — Тихонько произношу в ответ, отворачиваюсь к окну, не могу наблюдать этот его взгляд. Сразу себя неразумным ребенком чувствую.

— Камиль, привет, — слышу, как бандюган с кем-то разговаривает по телефону. Напрягаюсь, прислушиваюсь, — мне столик в ресторане твоем нужен. Особый заказ, с дамой приеду.

Наверное, радоваться стоит, что он к моим словам про ресторан прислушался. Что не везет меня в то жуткое место в лесу. Но я вся как на иголках. Его слова про "особый" заказ заставляют напрячься.

Мужчина по телефону еще что-то говорит. Суровый смеется, на меня косится. А у меня на коже от его взгляда мурашки появляются. Табуном пробегают. Там точно что-то нехорошее обсуждается по телефону. Еще и обо мне речь идет.

— Что напряглась, сладкая? — Стоит Демьяну закончить телефонный разговор, как его внимание тут же снова ко мне приковывается.

— Я хочу сразу сценарий вечера обговорить, — стреляю в него взглядом. Мне знать нужно, что он планирует. Если снова свои развратные подкаты, то у меня в ресторане, возможно, появится шанс сбежать. Стоит мне вспомнить как он меня всю облапал в первую нашу встречу, как внутри все холодеет. Я так больше не хочу.

— А ты с огоньком смотрю, Белоснежка? Сразу все обсудим? Все позы?

Щеки покрываются румянцем. Я так и знала, что у него в голове кроме как кого-то отодрать и мыслей других нет.

Суровый громко смеяться начинает, а я от возмущения задыхаюсь.

— Останови машину, я с тобой ни в какой ресторан не поеду! И дальше никуда не поеду! И за ремонт машины я буду деньгами рассчитываться, а не то, что ты там себе придумал! Я у Юсупова защиту попрошу, понял?! Я… Я… — Истерика накрывает с головой. Ни о каком самообладании уже и речь не идет. Я не управляю никакими эмоциями. Хватаюсь пальцами за ручку дверцы, начинаю дергать на себя. Истерика поглощает все сильнее.

— Слыш, бедовая, — за спиной раздается громкий и суровый рык мужчины. Не знаю почему, но тут же утихаю. Наверно, слишком много угрозы в его тоне. — У тебя с чувством юмора проблемы, я понял, угомонись. Трахать сегодня не буду. Культурно вечер проведем.

Громко сглатываю. Даже смелости набираюсь, чтобы к нему обернуться. Грудная клетка вздымается от частых и глубоких вдохов. Внутри все еще бурчит, внутренний голос требует продолжения банкета. Можно еще начать кулаками по стеклу бить. Его это, наверное, вынудит машину остановить. А вот что дальше? Наверное, ничего хорошего. — С-сегодня? — Переспрашиваю тихим голосом. Этого мало для того, чтобы я счастливо откинулась на спинку кресла.

— Вообще в планах есть. Слишком долго я за тобой бегал, милая. Но сделаем все по правилам. Сколько там свиданий нужно, прежде чем ты сама и без истерик под меня легла?

Нисколько! Хочется крикнуть и еще и пощечину зарядить. Но я, как ни странно, беру себя в руки. Это же шанс, да? Мне не показалось? У меня сейчас есть возможность отстрочить весь этот ужас и тем самым время себе выиграть. Чтобы все обдумать, подготовить пути отступления. К Юсупову сходить, помощи попросить. Он ведь сможет помочь, правда?

— Десять! — Выпаливаю настолько громко, что сама чуть не глохну.

— Дохера, — мужчина тут же кривится.

— Нормально, я ведь узнать тебя должна.

— За три свидания управишься.

— А моральный ущерб за первую встречу? — Тут же пищу, — там джентльменом и не пахло и ни о каких правилах приличия…

— Не борзей, Белоснежка, — с кривой ухмылкой выдает в ответ, — я сейчас до одного все спишу, за моральный ущерб.

— Это какой?!

— Голову разбила — раз, тачку с товаром угнала — два.

— Это все последствия вашего… твоего хамского поведения! Десять свиданий!

— Пять, — недовольно рявкает в ответ, — и это еще бонус за то, что целка.

Рот распахиваю от такой наглости. Пять слишком мало. Катастрофически мало.

— Восемь, — пищу в ответ.

— Ты сейчас доторгуешься, что на сегодня сойдемся.

— Мы вроде договаривались? Иначе сама не соглашусь. — Господи, я и так никогда не соглашусь. В жизни добровольно с ним в одной постели не окажусь.

— Семь, последняя предложение, — Суровый стреляет в меня взглядом. А я спустя несколько секунд согласно киваю. Семь свиданий. Я точно что-то придумаю за это время.

Я даже немного успокаиваюсь и не так сильно дергаюсь, когда машина подъезжает к одному из самых популярных ресторанов в нашем городе. Ну, конечно, где бы еще мог ужинать такой мужчина как Суровый. Только элитные заведения. Одно радует, что в таком месте он руки распускать не станет. Будет держать себя в руках.

"Держи карман шире" — поддевает внутренний голос. Я на него шикаю, а вдруг я зря такого плохого мнения о бандюгане? Вдруг в нем есть что-то хорошее?

— Сама выйдешь или помочь? — Из мыслей вырывает его насмешливый тон. Я даже не успела заметить, как мужчина вышел из машины и уже открыл мою дверцу. Стоит и разглядывает меня. Конечно, руку мне никто не подает. Громкий смех моего внутреннего голоса заглушает даже биение сердца. "А ты на что рассчитывала?"

— Сама, — бурчу в ответ и выхожу из машины. Разглаживаю невидимые складочки на одежде.

Но уже через секунду начинаю прыгать как заяц, потому что Суровый самым наглым образом сгребает меня в объятия, притягивает к себе. Но у меня получается вывернуться.

— Это еще что?! — Взвизгиваю, руки вперед выставляю.

— Уговор был только на трах, — мужчина довольно скалится, — все остальное мне позволено.

Я тут же рот распахиваю от такой наглости.

— Ничего подобного, первые свидания вообще нельзя… и… — Договорить я не успеваю, потому что он сжимает свои огромные пальцы на моей руке. Дергает к себе так, что я вбиваюсь в его громадное и твердое тело.

— Все это трещать нужно было когда договаривались. Сейчас уже все, сладкая, договор заключен.

Пытаюсь вывернуться, потому что его лапища спускается по спине и ниже. К моим ягодицам. Я даже тихонько взвизгиваю, когда он сжимает одно полушарие своими пальцами. Еще и сильно так сжимает. Точно синяки останутся.

— Можно передоговориться, — недовольно бурчу и упираюсь ладонями в его грудь.

— Можно, — довольно скалится, — на три свидания. Третье сразу на хате.

Бледнею. Как этот человек бизнес вообще ведет? Он о лояльности слышал? А о том, что с партнером договариваться нужно? Он только давит и угрожает.

— Я так не буду договариваться, — хриплю, а мужчина смеяться громко начинает. Его рука перемещается на мою поясницу. Обжигает кожу своим жаром. Слегка подталкивает вперед.

— Тогда шевели булками. Ты, кажется, голодная была.

От радости, что меня отпустили, я и правда начинаю идти вперед.

Демьян толкает для меня дверь, я захожу в заведение. На самом входе нас встречает какой-то мужчина. В дорогом деловом костюме. Его лицо мне кажется смутно знакомым. Я точно видела его на каких-то снимках в соцсетях, но сейчас не могу вспомнить на каких именно.

— Демьян, дорогой, — мужчина тут же ближе к Суровому подходит. Еще немного и обниматься полезет.

— Привет, Камиль, — Суровый протягивает ему руку. По озвученному имени понимаю, что мужчина именно ему звонил по поводу ресторана, — по моему заказу все готово?

— Обижаешь, все в лучшем виде. Ваш зал наверху. — Мужчина указывает на лестницу, я же грустным взглядом провожаю людей в зале слева. И почему нас не посадить здесь? У них там почти полная посадка. Отлично. Куча свидетелей. Все, что мне угрожает в этом зале, это пошлые словечки мужчины. Но это бы я пережила.

Я послушно поднимаюсь наверх и тут же хочу сбежать обратно. Дергаюсь назад. Но на моей талии сжимаются огромные пальцы Сурового. Я чувствую, как спину обжигает от жара его кожи. — Далеко собралась, Белоснежка? — Хрипит мне на ухо, а от его горячего дыхания на коже появляются морозные мурашки. Это подстава! При чем полнейшая. Здесь полностью пустой зал. С диванчиками!

Последней каплей для моих бедных нервов оказывается щелчок позади меня. Это нам закрыли дверь. Господи. А я ведь реально поверила, что мы будем среди людей. Сердце начинает колотиться в груди как ненормальное, когда руки Сурового начинают ползти вверх. Он самым наглым образом меня лапает!

Сажусь на самый край дивана, как можно дальше от Сурового. Моя воля — я бы вообще отсюда сбежала. Пулей бы из ресторана вылетела. Щеки горят от его чрезмерного внимания. Еще никто и никогда не рассматривал меня так как этот мужчина. Откровенно. Без всякого стеснения. И самое ужасное, что в его взгляде читается все, что он со мной сделать хочет. Зверюга!

— Еще дальше сесть не хочешь? — Кривая ухмылка. Насмешливый тон.

— Мне здесь хорошо, — отвечаю, не чувствуя подвоха в его словах. Это все из-за того, что я нервничаю, и сердце колотится как ненормальное.

Демьян откидывается на спинку дивана, широко расставляет ноги. Я все еще не понимаю в чем дело, и к чему все это ведет. Его взгляд немного пугает. А после мужчина хлопает ладонью по своей ноге. Приподнимаю вопросительно бровь. Это что-то должно значить?

— Иди ближе, Белоснежка, — произносит насмешливо и прищуривается. Это он мне по ноге хлопал? Место мое показывал?

Фыркнуть хочется. Еще чего. Я демонстративно открываю меню, которое на столе лежит. Может взять и все меню заказать? Напугать его своим аппетитом? Мол, тебе дешевле со мной не связываться? А то разорю за семь свиданий?

— А хозяин ресторана твой друг? — Перевернув страничку меню, поднимаю взгляд на мужчину. Невинно хлопаю ресницами. Делаю вид, что ничего не понимаю. Его приглашение просто проигнорировала.

— Можно и так сказать, — снова эта улыбка и взгляд. Может не разговаривать с ним совсем? А то каждый раз ощущение, как будто я сама нарываюсь.

— А с Юсуповым? — Кусаю щеку изнутри. Перехожу к вопросу, который меня действительно интересует. Что может этого бандюгана с господином Юсуповым связывать? Для меня Ратмир Даниславович спаситель. Очень уважаемый человек. И его связь с Суровым для меня вообще непонятна.

— Любопытная какая, — скалится, подается вперед. А после я взвизгиваю, потому что одно резкое движение и стол отъезжает в сторону. Суровый его просто отталкивает, тот со скрипом поддается. Я же чаще дышать начинаю. Совсем больной. На всю голову!

— Ты… ты что делаешь?!

— Сюда иди, пока сам не подошел, — в голосе угроза. Или это я уже во всех его словах ее слышу? Громко сглатываю. Пальцы вцепились в меню так, что я их разжать не могу.

— Мне здесь хорошо, я пока не готова и…

— Раз, — произносит и голову на бок склоняет.

— Что раз? — Хмурюсь. Господи, он, наверное, и так не совсем адекватный был, а мой удар по голове еще хуже сделал.

— Когда будет три, я сам подойду. Хуже будет.

— Это ненормально, что каждый наш диалог на угрозах строится. Это принуждение, между прочим. И так я точно…

— Два… — Он нагло меня перебивает, в глазах вспыхивает опасный огонь. Мне кажется или вся эта игра его заводит?

Страшно до чертиков становится. Он ведь сам подойдет, правда? Он не шутит. Не похоже, чтобы Суровый за слова свои не отвечал.

— Три, — с этими словами он упирается ладонями в сидушку дивана, чтобы оттолкнуться. Я даже дышать от страха перестаю. Вскакиваю с диванчика так, что даже немного подлетаю. — Я сама, сама… — Взвизгиваю, щеки полыхают, сердце как ненормальное колотится в груди.

Суровый довольно скалится. Я же медленно плетусь к нему. Пытаюсь хоть что-то придумать, чтобы избежать этой участи, но в голову ничего не приходит.

Он снова хлопает себя по бедру. Показывает куда сесть нужно. А у меня внутри все корочкой льда покрывается. Но выбора нет. Я подхожу ближе. Присаживаюсь на самый край, чтобы как можно дальше. Но огромные ладони моментально сжимаются на талии и притягивают ближе. Так, чтобы моя спина в его торс впечаталась. Моментально обдает жаром его кожи. Я чувствую какой он горячий даже через ткань одежды.

— Вот теперь у нас свиданка, — произносит на ухо, горячее дыхание оставляет ожоги на коже.

— Ты вообще на свидания когда-то ходил? — Не могу сдержаться и тут же свой вопрос выпаливаю.

— Ходил, — снова скалится.

— Не похоже, на первом свидании так себя никто не ведет.

— На первом свидании и на кол садятся, — его пальцы скользят выше, задевает выпуклости груди, меня как будто током прошибает от этого откровенного прикосновения.

— После таких свиданий на венерические проверяться нужно.

— Не переживай, сладкая, у меня все нормально.

Хочу отвернуться, снова в меню уставиться. Нужно уже что-то заказать и уходить отсюда. Оглашать первое свидание официально закрытым.

Но не получается, потому что я начинаю задыхаться от наглости мужчины буквально в следующую секунду. Когда его руки забираются мне под кофточку, а я на автомате замахиваюсь увесистым меню и заезжаю Суровому по голове.

Мои глаза расширяются от ужаса. Осознание сделанного приходит уже после того, как все сделано.

— Ой, я нечаянно, — вылетает из меня буквально в ту же секунду, как я слышу отборный мат. Суровый сильно сжимает пальцами мое бедро. А я взвизгнув, тут же пытаюсь исправить ситуацию.

Я и правда ему заехала по голове. На автомате уже. Ну а что он лапает? Кто вообще так поступает? У нас же первое свидание.

— За нечаянно ебут отчаянно, Белоснежка, — рычит мне в лицо. По его голосу и взгляду понимаю, что он очень сильно разозлился. Но при этом его рука на моем бедре разжимается. Бедное сердце колотится о ребра от ужаса. Что сейчас будет?

— Это машинальная реакция… На действия, на которые я согласия не давала… — Хриплю в ответ.

— Отчаянная совсем? — Оскал на его лице пугает настолько, что я вздрагиваю и икаю. Со мной это иногда происходит. Например, на экзаменах так было. Когда слишком сильно переживала. И вот сейчас… — В этот раз номер не пройдет. Не поверю, что откинулась. — С раздражением рычит в мое лицо.

— Ты… ты кажется по согласию хотел… А сам все делаешь для того, чтобы…

— Блядь, — снова громко ругается. Убирает руки. Я тут же вскакиваю с его колен, не верю в свою удачу. Неужели и правда отпустил?

Делаю несколько шагов назад, продолжаю икать и вздрагивать. Если честно, не все так плохо. Но я решаю довести все до того, чтобы мужчине хоть немного стыдно стало. Он же не просто так свою варварскую тактику изменить решил. Ему Юсупов что-то сказал? Попросил не жестить? Значит он будет придерживаться данного слова. А я могу на совесть надавить, если она у него есть конечно.

Обхватываю себя руками за плечи и дрожу еще сильнее. Затравленный взгляд. Вижу, как мужчина хмурится. Подрывается с дивана, я же шаг назад делаю, пока в стену не упираюсь.

— Блядь, да не дрожи ты, — рычит, пальцами мои плечи сжимает. Если честно, мало успокаивает.

— А если за семь свиданий ничего не выйдет, ты меня своим людям отдашь, да? — Поднимаю перепуганный взгляд, смотрю ему в лицо.

— Что за херню несешь?

— Ну тогда… В прошлый раз, ты говорил, что можешь поделиться и… — Меня и правда волнует этот вопрос. Я должна знать, насколько далеко можно заходить. И как сильно может наказываться непослушание. Нижняя губа подрагивает, и только сейчас я понимаю, что уже почти ничего не играю. Я и правда дрожу от страха в его руках. Это ведь я думаю, что Юсупов за меня заступился. А что, если нет? Что, если Суровый сам решил со мной поиграть? Хорошо отыгрывает роль терпеливого бандита.

— Я бабами не делюсь, — заявляет в ответ, и это хоть немного успокаивает, — прекращай дрожать. Ты есть хотела, я сейчас официанта позову, заказ сделаешь.

— И на диван сесть можно или только на твоих коленях?

Прищуривается. Рассматривает меня так, будто что-то разглядеть пытается. Даже пальцы на плечах сильнее сжимает. — Да твою мать! На диван садись! — И с этими словами к двери направляется. Когда из комнаты выходит, я выдыхаю.

Почему он не тронул? Я же по глазам видела, что хотел. И только сейчас понимаю, что на ресницах дрожат слезинки. Я сама не заметила, как начала плакать. Неужели его мой беззащитный вид настолько впечатлил?

Сделав несколько глубоких вдохов, я тут же бросаюсь к дивану, а после и к окну, что находится как раз за ним. Выглядываю. Прикидываю, смогу ли я отсюда выбраться. Вроде только второй этаж, но кажется так высоко, что внутри все сжимается только от одной мысли из окна выпрыгнуть. С моим счастьем я точно что-то сломаю.

— Опять удрать задумала? — Вздрагиваю и резко от окна отстраняюсь, когда позади голос Демьяна раздается.

— Нет, я просто на вид смотрела… — Произношу неуверенно в ответ, но при этом в глаза его смотрю. Взгляд не отвожу.

— Опять чешешь мне, — криво усмехается, — заказ делай, — в сторону официанта головой кивает. Сам к диванчику подходит и разваливается на нем.

Закусываю нижнюю губу. Есть, если честно, совершенно не хочется. Но мой не вовремя бурчащий живот говорит об обратном. Делаю заказ и когда официант уходит, решаю, что нужно налаживать общение с этим бугаем. Свидания точно будут быстрее пролетать, если у нас будет о чем разговаривать.

— Ты мне так про Юсупова и не ответил, — на свой страх и риск пододвигаюсь немного ближе. Игнорирую его насмешливый взгляд.

— Товарищ он мой хороший. Много чего нас связывает. Еще из детства. Удовлетворила свое любопытство?

А я не удовлетворила. От его ответа у меня вопросов еще больше становится. Что за детство? Подруга говорила, что суровый в детдоме рос. И Юсупов получается тоже?

— Нет, — честно отвечаю, а мужчина снова прищуривается, — про тебя слухи разные в городе ходят. Хочу знать, что из них правда, а что нет.

— А я хочу знать, как так получилось, что ты до сих пор в целках ходишь, или наплела мне с три короба? — Вперед подается, от его близости дыхание перехватывает, и на коже снова мурашки появляются.

— Я первая была. Значит я вопрос задаю, — подбородок выше задираю и с вызовом на него смотрю.

Я до сих пор не понимаю почему подруга визжит, стоит только о Суровом и его банде заговорить. Может это я какая-то неправильная? Может мне больше информации нужно, чтобы проникнуться к нему хоть какими-то эмоциями? Хотя… вряд ли этот бугай сможет изменить мое мнение о нем.

Суровый кривит губы в ухмылке, раскидывает руки на спинке дивана. Хорошо хоть снова сесть на свои колени не приглашает. И на этом спасибо.

— Ну, давай, Белоснежка, дерзай, — в его голосе слышится насмешка. Уверена, что он привык с девушками другим заниматься. Точно не разговоры вести.

— Говорят, что ты в детдоме рос? — Я выжидаю пока из помещения выйдет официант, который принес напитки и задаю свой вопрос. Зачем спрашиваю про детство? Наверное, хочу найти объяснение его хамскому поведению. И такому воспитанию. Может даже хочу, чтобы сердце сжалось от слезливой истории. Ведь все так умиляются, когда заговаривают о Суровом. А я напрягаюсь и ищу чем бы можно было обороняться. Это со мной что-то не так или со всеми остальными?

Демьян перестает улыбаться. Мне даже кажется, что немного напрягается. Не нравится эта тема? Или не хочет говорить об этом со мной?

— Да, так бывает, что дети живут не с родителями.

— И как долго ты там пробыл? Тебя кто-то усыновил или…

— Моя очередь, торопыга, жди свою, — снова скалится. Уходит от темы? Или моя девственность намного интереснее тема для беседы.

— Не было парня, с которым хотелось бы переспать, — выпаливаю быстрее, чем он снова начнет свою речь.

— Не было только траха или тебя даже никто не трогал?

— Это уже второй вопрос, — произношу и чувствую, как краснеют щеки.

— Это первый, — прищуривается, — ты, как всегда, побежала впереди паровоза.

Сжимаю пальцами стакан с лимонадом. Делаю большой глоток. Отвечать на его вопросы совсем не хочется. Они слишком личные. А ему что-то личное рассказывать нет никакого желания. Потому что я не доверяю. Но, к сожалению, я сама согласилась на такие правила. Так что придется вести этот диалог. Это точно лучше, чем если Суровый меня снова лапать начнет.

— Петтинг был, — произношу тихонько. Потому что я не привыкла такое обсуждать. Я и с подругами о таком не говорила. А с этим зверюгой делюсь. Кошмар какой-то.

У меня были парни. Я встречалась. И даже доходило до того, что мы ласкали друг друга руками… Но секса я не хотела. Не то чтобы там до свадьбы и все дела, нет. Я не старомодная. Просто… Ну… Это же нужно хотеть, правильно? С парнем переступить черту. Перейти на другую ступень отношений. А у меня желания не было. Вот ничего внутри не торкало. Я бы и не сказала, что от петтинга я много получила. Там скорее было… неловко. Ничего такого яркого и салютов не было. Подруги постоянно рассказывали истории про то, что от удовольствия в глазах темнеет и внутри все взрывается. А я неправильная какая-то. Ничего у меня не взрывалось, и желания повторять это больше и чаще тоже не возникало. Это скорее было из-за того, что парню это нужно. Подпустить чуть ближе. Разрешить прикоснуться. Ну вот есть же женщины, которые не получают от всего этого удовольствия. Ну вот я, наверное, из их команды. Просто не судьба.

— И никому не разрешила зайти дальше?

— Теперь моя очередь, — возвращаю ему его же слова и при этом слегка улыбаюсь. У Сурового даже глаза заблестели от всех этих разговоров. — Как долго был в детдоме и тебя усыновляли?

— С шести до восемнадцати лет. Не усыновляли. Проблемный был. Никто не рискнул. Я и не хотел. Не сошлись бы характерами. Я бы точно не был послушным мальчиком и чьей-то гордостью. — В его голосе появляются стальные нотки. Тема не та, которую он хотел бы обсуждать. Совсем не та.

Сама того не ожидая внутри что-то сжимается. Стоит представить маленького мальчика, хмурого, который считает, что против него весь мир. А он должен всем давать отпор и защищаться. Я даже не представляю какие мысли душат изнутри ребенка в такой ситуации. Он же точно задается вопросом почему так получилось. — Твой вопрос остается тем же?

Суровый кивает.

— Для меня секс не просто процесс. Это близость. Сближение с человеком. Доверие. Так что нет, никому не позволяла.

Он снова прищуривается. Вижу, что хочет развить тему. А я хочу узнать о нем больше. Хоть меня и пугает то, что я начинаю считать его уже не таким плохим человеком.

— Твои родители… Они погибли?

— Нет, мать алкоголичка, отец сидит. Меня забрали из семьи, потому что соседи сдали, что неделями у нас не было еды. Меня забрали. Мать не протестовала. На один рот меньше в доме.

Горло сдавливает, и я сдерживаю хрип. В носу начинает щипать. При живых родителях… Он неделями не ел. Его еще и били, да? Господи. В последний момент ловлю себя на том, что мне хочется придвинуться ближе и взять его за руку. Хорошо хоть вовремя в себя прихожу. Тряхнув головой, смотрю на мужчину.

— Твоя очередь задавать вопрос.

Но вместо этого Суровый хмурится и подается вперед. Впивается взглядом в мои глаза.

— Не стоит искать причину тому почему я такой какой есть, Белоснежка. Не стоит меня романтизировать. Потом же сама разочаруешься в своих надеждах.

Нервно сжимаю и разжимаю пальцы. После нашего ужина у меня какие-то смешанные эмоции. Демьян сам резко свернул наш разговор. После того как я расспросила его о детском доме и родителях, я уловила смену в его настроении. Он резко стал серьезным. Прекратил сыпать своими пошлыми шуточками. Мне даже показалось, что я увидела его настоящим. Маска спала. Да, пускай ненадолго. Но теперь я мучаюсь в сомнениях. Он сказал не романтизировать. Но ведь я просто пыталась понять о нем хоть что-то. И я поняла. Поняла, что он бы мог стать другим, если бы не родители, которые не смогли дать ему любовь и заботу. Если бы не суровые правила детского дома, где он выбрал оборонительную позицию. И вместо того, чтобы обрести новую семью, он просто сделал так, чтобы его никто и никогда не усыновил. Это защитный барьер. Насколько же маленький мальчик должен был быть травмированным, чтобы больше не захотеть подпускать к себе людей. Страх того, что его снова бросят? Снова не смогут полюбить?

У меня есть много времени на то, чтобы размышлять. По дороге обратно Демьян то и дело постоянно говорит по телефону. Звонок за звонком. Судя по грубому мату и грозному тону, у него что-то случилось. Какие-то проблемы. Откидывает голову на подголовник. Кривится. Тянется рукой к ране, пока стоим в пробке. Я же кусаю губу и время от времени кошусь в его сторону. Нет, за рану меня совесть не мучает. Это он заслужил. Это ответ на его грубое поведение и неуважение женского пола. Если бы я тогда не дала такой отпор, то сейчас бы не сидела с ним в машине. А писала бы заявление про изнасилование.

Его машина подъезжает к моему дому, когда уже стемнело. Я начинаю заметно нервничать, потому что сбежать хочется как можно быстрее. Мне кажется для первого свидания и так много впечатлений и проведенного вместе времени.

Как только машина останавливается, я тут же тяну на себя ручку дверцы. Если бы я себя не сдерживала, то потянула бы еще как он только начал сбрасывать скорость. Немного прокатилась бы по асфальту и сразу домой. А это все от того, что внутренний голос вопит, что простое "спокойной ночи" сейчас не прокатит. Не так заканчиваются свидания. И, судя по всему, Демьян в курсе этого расклада. Потому что дверцы снова заблокированы.

— Резвая какая, — хмыкает со стороны. В голосе снова насмешка. Он постоянно надо мной смеется. А у меня бедное сердце уже в пятках колотится от страха.

— Мне к сестре уже нужно, открой, пожалуйста, — голос слегка дрожит. Снова дергаю ручку дверцы. А внутри все сжимается, потому что Суровый вперед подается, ко мне ближе.

— Открою, как только свиданка закончится, — кривит губы в улыбке. И голос еще такой загадочный.

— Так все уже, конец… Спасибо, ужин был вкусным. — Пищу, но глаза мужчины вспыхивают, заставляя меня еще сильнее сжаться в комочек.

— Сама поцелуешь или мне инициативу проявить?

Вот здесь сердце замирает, даже ему страшно становится. Это то, чего я больше всего боялась. Поцелуй. Кошмар какой. Еще и сама должна? Это значит по согласию?

— На первом свидании не… — Значит прояви инициативу, — он перебивает, не дает договорить. Улыбка уже больше оскал напоминает.

Сжимает пальцами мою руку. Дергает вперед так, что сносит все личные границы. Горячее дыхание обжигает кожу. Я почему-то отвлекаюсь совсем не на те вещи. Отмечаю, что дыхание у него мятное. Запах парфюма очень приятный, обволакивает. Даже сердце через раз биться начинает. Господи, какой ужас, я нахожу что-то приятное во всей этой ситуации. И ведь даже не так сильно его боюсь.

— Я сама, — хриплю в ответ, когда выхода уже нет. Лучше сама, чем он сейчас применит силу. Хотя… Мне кажется на что-то такое он и рассчитывал. Потому что притянул и ждал. Любит, когда девушки сами на шею бросаются?

Сокращаю между нами последние сантиметры. Заглядываю перед поцелуем ему в глаза. Холодная синева обволакивает. Я еще никогда таких глаз не видела. Красивые и страшные одновременно. Аж дух захватывает. А после касаюсь губами его губ. Я думала, что они будут такими же твердыми, как и весь мужчина. Как будто из камня. А оказывается, совсем иначе. Мягкие.

Ну вот и все. Именно на этом я и хочу все закончить. Не поспоришь же, правильно? Поцелуй был. В губы. Все по-взрослому. Именно это и хочу ему заявить, как тут его рука оказывается в моих волосах. Пальцы сжимают их у корней. Взвизгиваю от возмущения, а Демьян именно этим и пользуется. Мои губы распахиваются и его язык проникает в рот. Опаляет диким жаром.

Мои ладони упираются в его плечи. Пытаюсь оттолкнуть. Но в какой-то момент сама того не замечаю, как позволяю ему больше. Как мой язык сплетается с его. Как легкие начинают гореть от нехватки кислорода.

Я не понимаю, что происходит. Мне должно быть обидно, противно. Я должна биться в истерике и отталкивать его. А вместо этого… Ощущаю, как внутри все вспыхивает. Этот поцелуй не похож на мои поцелуи с парнями. Он другой. Более властный. Горячий. Жадный.

Суровый сам разрывает поцелуй. Совсем неожиданно. Когда я еще с закрытыми глазами готова ему отвечать.

— На второй свиданке разрешу больше, — произносит издевательским тоном.

Я чувствую, как щеки заливает румянец. И в эту секунду слышу щелчок. Это он разблокировал дверцы. Я вылетаю из его машины пулей. Чувствую себя полнейшей идиоткой. Как я могла настолько отпустить контроль? Ну, как?!

Смотрю на свое отражение в зеркале и провожу пальцами по губам. Странно, в зеркале ничего не видно. Совершенно. Мои губы все те же. Немного пухлые, розовые. Они у меня такие с рождения. У меня часто спрашивают свои или нет. Многие думают, что форму усовершенствовала, а кто-то думает, что сделала татуаж. Потому что оттенок необычный. Как будто помаду нанесла. Так вот, сейчас они выглядят, как всегда. Хотя… наверное и должны, целая ночь прошла. Да и поцелуй с Суровым… Он не был долгим или грубым. Тогда почему губы как будто жжет? Ощущение, что они воспалены. И каждый раз, когда о мужчине вспоминаю, то жжет сильнее.

Резко отворачиваюсь от зеркала и начинаю злиться на себя саму. Какого черта я вообще об этом варваре думаю? Все, что связано с ним, не нормально. Я до сих пор себе не простила, что разрешила поцелую произойти, а не сбежала. Нужно было в окно. Или биться до последнего. А я как будто сдалась. И плевать, что выхода другого не было! Чувствую, как от негодования и злости мои щеки вспыхивают. От мыслей отвлекает стук в дверь ванной комнаты.

— Алин, ты еще долго? — Дарьяна спрашивает тихонько. Стучится.

Я тут же бросаюсь к двери и щелкаю замком.

— Я уже все, заходи, малыш, — пропускаю сестренку в ванную комнату. Сама же иду на кухню, чтобы приготовить завтрак.

Сегодня много дел. Первым из них — это разобраться кто обижает мою сестру. На обещания Сурового я никак не повелась. Он все что угодно навешать на уши может, а разобраться с наглецом я смогу и сама. Припугнуть, к стене прижать. Я это все могу. Опять же, детство у меня было не самым ванильным. В разных компаниях была.

Открываю холодильник, достаю яйца и молоко для омлета. Ветчину и хлеб, чтобы сделать бутерброд. Нужно сегодня после работы сварить что-то жидкое, суп, например. Дарьяна любит с фрикадельками, вот его и сделаю. И маме как раз завтра утром в больницу отвезу. А сегодня куплю что-то из фруктов, я обещала вечером ее навестить.

Омлет и бутерброды делаю быстро, зову сестру за стол. Сама же перебираю в голове все, что должна сегодня сделать по работе. У нас две новые девочки на стажировке. Новые полотенца должны привезти. Еще отчет для господина Юсупова. И да, он же хотел обсудить новый отель. Говорил, что там что-то важное. Как раз я между всеми этими разговорами и про Сурового с ним поговорю. Может что узнаю.

Дарьяна упрямо мотает головой, когда я протягиваю ей черный сарафан и блузку. Форму их школы. Учителя и директор настаивают, чтобы дети ходили в форме. Приучались к дисциплине.

— Ну что не так? — Вздыхаю и смотрю на сестру, которая надула губы и руки на груди сложила. Протестует.

— Мая не ходит в форме! Я хочу пойти в своих новых джинсах. Они же красивые. А эта форма… она как у всех!

— Малыш, — я присаживаюсь на корточки и заглядываю ей в глаза, — правила существуют для того, чтобы их придерживаться. Мая их нарушает. Ничего хорошего из этого не выйдет.

— Почему их нужно придерживаться?!

— Потому что это главное правило. Правила есть всегда и везде. В школе, потом в институте, после на работе. Даже среди друзей. Негласные, но есть.

— Но форма некрасивая… — Дарьяна начинает капризничать. — А ты у меня очень красивая девочка, и форма на тебе смотрится так, как ни на ком другом.

Сестра прищуривается, несколько секунд на меня смотрит с недоверием, а после вздыхает и протягивает руку за рубашкой.

— А твой друг не опоздает? Он успеет приехать, чтобы мы не опоздали в школу?

Дарьяна пыхтит и натягивает на себя сарафан. Я же закусываю губу и не знаю, что ей сказать. Она настолько поверила Демьяну, что сейчас ничто не сможет ее убедить в обратном.

— Если его не вызовут на работу, то не опоздает. А если опоздает, то я сама смогу разобраться с твоим обидчиком.

По ее лицу вижу, что такой расклад сестру не устраивает. Она недовольна. Но молчит. Продолжает одеваться.

Из подъезда мы выходим даже раньше обычного. Я специально поторапливала Дарьяну, чтобы успеть говнюка словить до уроков.

— Не опоздал! — Взвизгивает сестра, когда мы выходим из подъезда, резко дергает мою руку, как будто хочет бежать вперед. Я же перевожу взгляд и на секунду замираю. Демьян стоит на том же месте, что и вчера. Подпирает свою машину. В солнцезащитных очках, рубашка расстегнута на две верхние пуговицы. И девчонки старшеклассницы стоят неподалеку и томно вздыхают, смотря на него. Я же вздыхаю с раздражением. Утро началось не самым лучшим образом.

Специально сдерживаю сестру, и мы идем медленно. Хотя Дарьяна готова бежать со всех ног и визжать от восторга. Меня же это все жутко бесит. Ну вот какого черта он приперся?!

— Доброе утро, Белоснежка, — ослепительная улыбка, от которой мои зубы поскрипывают.

— Угу, — все, что произношу в ответ.

Дарьяна восторженно высказывает как рада, что его не вызвали на работу и теперь он поедет с нами в школу. Я же отвожу взгляд, когда Демьян на меня смотрит, перед этим усадив сестру в машину. Приспускает свои черные очки. Прожигает взглядом.

— Целоваться будем или как, сладкая? — В его голосе издевка, я же фыркаю и оттолкнув его плечом, сажусь рядом с сестрой.

Суровый громко смеется, а я злюсь еще сильнее. Отлично, плюс ко всему у меня еще и неадекватная реакция на него появилась. Ну вот что со мной происходит?! Я же всегда умела держать себя в руках. Почему же сейчас все пошло не по плану?

Я начинаю нервничать еще тогда, когда машина только сворачивает к школе. Я ведь реально надеялась, что Демьян не приедет. Не сдержит слово. А сейчас начинаю очень сильно переживать за школьников. Суровый же не сдержится, заикой парня оставит.

— Дарьяна, давай все-таки я схожу? — Шепчу сестре, которая уже во всю подпрыгивает на сидении и внимательно кого-то высматривает в компании парней. Они стоят за воротами школы. Значит там стоит тот самый засранец.

— Нет, — сестра отрезает. Внутри все сжимается. Судя по ее реакции, обидели ее сильно. И она ни слова мне не сказала. Тут же начинается самокопание. Я что-то сделала не так? Раз она мне не доверяет на все сто процентов.

— Пойдем искать обидчика? — Демьян разворачивается к нам, улыбается. Сканирует взглядом мое перепуганное лицо. Это все зашло слишком далеко. Он сейчас всех до инфаркта доведет, а кто будет нести ответственность?

— Да! — Дарьяна дергает слишком быстро, я не успеваю ее схватить. Приходится быстро выходить из машины.

— Белоснежка, ты чего так напряглась? — Хрипит на ухо Суровый, когда я сжимаю руку сестры. Она не обращает на нас внимания. Все высматривает того парня.

— Это зашло слишком далеко. Это школа, Демьян, здесь учатся дети!

— Зачетно, мне нравится, — мужчина скалится.

— Что нравится? — Я перестала улавливать смысл его слов. О чем он сейчас говорит?

— Как имя мое произносишь, нравится, — наклоняется чуть ниже, а у меня мурашки моментально на коже появляются, — еще бы с хрипотцой, можно и простонать…

— Совсем что ли?! — Тут же толкаю его локтем, задыхаюсь от возмущения. Даже здесь он думает только об одном. Еще одно доказательство, что к детям его подпускать нельзя.

— Прекрати дергаться, нормально все будет. Твою сестру больше никто не посмеет обидеть. — Вдруг произносит серьезно.

— И как ты будешь решать вопрос? Как обычно? Напугаешь до полусмерти?! Угрозы?

— Ты меня совсем за дикого принимаешь, сладкая? — Щурится. Я же молча смотрю ему в глаза. Приподнимаю брови. Он точно ответ хочет услышать? — Все будет лайтово, не парься.

— Алин, — Дарьяна дергает меня за руку, тихонько зовет, — вон там он. В красном пиджаке.

Я перевожу взгляд вперед. Смотрю на компанию парней. Нахожу глазами того самого. Пальцы сами в кулак сжимаются. — Демьян! — Произношу с опозданием, потому что мужчина уже пошел вперед.

Сердце заходится в груди как ненормальное. Я переживаю. Скорее всего, нам придется сменить школу. Не верю, что такой, как Суровый, умеет "лайтово" с детьми разговаривать. Дарьяна же взгляд не отводит, наблюдает. Для нее все это сейчас что-то фантастическое. Ее обидчика накажет громадный и страшный дядя. Уверена, она даже не думает о последствиях. Просто хочет, чтобы обидчика как можно сильнее наказали. Еще и на глазах всей школы.

Дергаю сестру обратно к машине. Она сопротивляется, но поддается. Заталкиваю ее на заднее сидение. Не хватало еще, чтобы на нас все пялились. Сама сажусь рядом с сестрой. Если честно, то сама с замиранием сердца за всем этим наблюдаю.

Демьян подходит к парням. Тот, что в красном пиджаке, его не сразу замечает. А вот его друг слева повнимательнее. Вижу, как парень бледнеет, толкает локтем своего друга. Того самого в красном пиджаке. Тот разворачивается, и краска отливает от его лица. Бледнеет и стопорится назад. В эту секунду до меня доходит, что Сурового узнали. Господи, даже дети его знают. Одна я была в счастливом неведении в этом городе?

— Смотри как испугался! — Дарьяна буквально пищит. Подпрыгивает на сидении. Демьян в ее глазах навсегда останется героем. Это точно.

И я смотрю. Наблюдаю за всем происходящим. Демьян никого и пальцем не трогает. Да он и произносит всего вроде несколько фраз. Проходит минута, может две… И Суровый идет обратно. При этом парень выглядит настолько перепуганным, что как будто встретился со своим самым жутким кошмаром лицом к лицу.

Дарьяна начинает меня поторапливать, чтобы мы выходили из машины. Ей не терпится выйти к Демьяну. Я же хочу закатить глаза. Меня все происходящее злит. И самое странное, что злюсь я на реакцию сестры. Она настолько доверилась этому бандюгану, что становится обидно.

— Они больше не рискнут тебя обидеть, — Суровый присаживается на корточки возле Дарьяны, — даже больше, если тебе будет что-то нужно, можешь смело говорить им, они все исполнят.

— Что, правда?! — Глаза Дарьяны моментально загораются.

— Кажется у тебя уроки скоро начинаются? — Произношу и тут же подхожу ближе.

— Да, я побегу, — Дарьяна разворачивается, чмокает меня в щеку, после минуту переминает с ноги на ногу и говорит Суровому скромное: — спасибо.

К отелю Демьян привозит меня на пятнадцать минут раньше, чем я обычно приходила на работу.

Всю дорогу я нервничала и злилась. То на него. То на себя. У меня вообще ощущение сложилось, что это я какая-то неправильная. Вокруг же все им восхищаются. А я все никак не могу влиться в общий режим мимишности. Да и улыбка его довольная бесит. Он вроде как дело хорошее сделал. Сестре помог. А у меня внутри буквально все закипает от негодования по этому поводу. Те парни его узнали, теперь в школе слухи пойдут, что наша семья с бандитами связалась? А что, если завтра отец этого парня приедет и начнет права качать? У меня проблем и так выше крыши.

— Губы дуть долго будешь? — Суровый разворачивается в мою сторону. Взглядом прожигает.

— Я не дую, спасибо, что подвез, — тянусь к дверце, хочу как можно быстрее выскользнуть из его автомобиля. Да и чтобы меня сотрудники с ним не увидели. Все эти слухи мне ни к чему.

— Какая шустрая, — его голос приобретает хриплые нотки, сильные пальцы сжимаются на моем плече. Секунда, буквально одна секунда и мои пальчики становятся дальше от ручки дверцы. Зато кожу обжигает горячее дыхание мужчины.

— Мне на работу нужно, — пищу и снова дергаюсь вперед. Но Суровому абсолютно на это плевать.

— Тебе можно опоздать, я договорюсь.

Еще секунда и вот я уже развернута к нему лицом. Встречаюсь глазами с его горящим взглядом. Внутри все замирает, даже сердце биться прекращает, на всякий случай. Самое важное, о чем я успела забыть, так это о том, что Демьян не очередной ухажер, которого можно бортануть или послать к черту. Этот не проглотит и не простит. По глазам вижу, что ему не нравится ни мое настроение, ни поведение.

— Я вчера и так с работы сбежала, так что…

— И кто в этом виноват, Белоснежка? — Хищная улыбка на лице. А я снова все не о том думаю. Мне никогда не нравились мужчины со щетиной. Казалось, что это как-то некрасиво. Да и колется она. А тут рассматриваю Демьяна и отмечаю, что ему идет. И глаза у него… завораживающие. Страшные, но задевают. Это уже который раз я вот так на нем залипаю? Сама того не желая. Как-то автоматически происходит. Кошмар!

Хлопаю ресницами. Пытаюсь перезапустить процессор. Кто виноват в том, что я вчера с работы сбежала? Он конечно! А кто еще?! Вот только вслух это произнести не рискую.

— Мне правда идти нужно, у меня сегодня поставка. Новые сотрудники и еще… — Начинаю тараторить очень быстро, потому что нервничаю. А еще как можно быстрее сбежать от него хочу. Желательно с минимальными потерями.

— Прекращай трещать, твой рабочий день еще не начался. А ты когда лапшу мне навешать хочешь, то очень ладно щебетать начинаешь, — прищуривается, голову на бок склоняет. Я же от переживаний начинаю губу кусать. Прошла целая ночь с нашего уговора про свидания, а я все еще никак не придумала как от него отделаться. Потому что исполнять то, что я ему пообещала, конечно же не собиралась. Сама лично ему отдаваться даже в мыслях моих нет. И то, что у меня к этому мужчине начинает меняться отношение и эмоции иногда берут вверх, очень сильно меня пугает. А я еще удивлялась как это подруга может про Сурового слова хорошие говорить. А он просто отличный манипулятор и умеет к себе располагать.

— Ничего подобного, — дерзко заявляю в ответ, — ты всегда можешь позвонить господину Юсупову и узнать про мои рабочие обязанности и расписание рабочего дня.

Резкий рывок вперед, взвизгиваю и упираюсь ладонями в его грудь. Только это не спасает. Я оказываюсь опасно близко к Демьяну. Наши губы почти соприкасаются. Одно неловкое движение и мы можем поцеловаться. Внутри все начинает протестовать этому варварскому захвату. Мне вчера хватило. Больше я такую глупость не совершу. — Ты знаешь, что нужно сделать, чтобы из машины выйти, — произносит играючи. Он как будто издевается. Ему нравится та власть, которую он надо мной имеет.

Несколько секунд с вызовом смотрю в его глаза, а после растягиваю губы в улыбке.

— Тогда это будет считаться свиданием, — копирую его тон. Мне кажется, я уже немного успела понять этого мужчину. Он точно не пожертвует ради одного поцелуя свиданием, где сможет несколько часов заставлять меня краснеть. И при любой возможности попытается облапать. Поцелуй точно того не стоит.

Демьян кривит губы в улыбке, но мне это больше напоминает звериный оскал. Он понял, что именно я затеяла. Догадался.

— Уверена, что хочешь играть по таким правилам, сладкая? — В его тоне слышится угроза и точные пожелания хорошенько обдумать мое решение.

Но ответить я ничего не успеваю. Звук его телефона раздается на весь салон. Я вздрагиваю от неожиданности. Суровый бросает взгляд в сторону телефона. Мне показалось, что он хотел сбросить вызов, вот только замирает на несколько секунд. Изучает взглядом имя, которое высвечивается на экране. Я невольно бросаю взгляд на его телефон. "Нинель" — именно это имя мигает на его экране. Внутри все как будто обжигается. Имя женское. Ему звонит какая-то женщина. Тут же упираюсь ладошками сильнее в его грудь. Совершенно не хочу анализировать, почему меня так сильно жалит от этого имени. Мне плевать кто ему звонит. Это не мое дело.

Демьян меня отпускает, слышу, как скрипят его зубы, с такой силой он их сжимает.

— Считай, что повезло, после разговор продолжим.

Слышу, как щелкает блокировка на дверцах. Это он разблокировал машину. Меня долго уговаривать не нужно, вылетаю из автомобиля, хлопаю дверцей так, что у самой в голове вибрировать начинает. С ужасом понимаю, что я разозлилась. Меня задело то, что ему звонит женщина. Меня ведь не должно было задеть! Тогда какого черта?

Как только моя тачка у СИЗО останавливается, из здания моментально начальник выбегает. Рожа бледная. Сразу видно, что готов на все, чтобы косяк свой исправить.

Пальцы сжимаются в кулаки, хрустят.

— Демьян Рашидович, понятия не имел, что парни как-то с вами связаны. Если бы я только знал, то…

— Умолкни и веди, где сидят?! — Рявкаю. Внутри все от ярости закипает.

Младший брат в город недавно приехал. Я оттягивал как мог. Знал, что Рамиль чудить начнет. У него сейчас как будто свой личный челлендж. Меня на терпение испытывает. И ладно бы сам. Уверен, что тот второй, с которым он сюда загремел — Мот. Младший брат Грома. Рамиль и Матвей хуже ядерной смеси. Когда эти двое сходятся, то неприятности как будто за ними по следам ходят.

Злюсь, а сам вспоминаю, что про нас с Громом то же говорили. Детский дом на ушах стоял. Нас только как не пытались перевоспитать. Били. На гречку ставили. Угрожали. Никогда не показывали семьям, которые хотели детей усыновить. Потому что такие, как мы, никому не были нужны. Дикие. Неуправляемые. Нас боялись. Чем старше мы становились, тем страшнее было нас наказывать.

Первым делом, когда из детского дома вышел, мать нашел. Столько лет провел в гадюшнике, хотел в глаза ей посмотреть. А нашел Рамиля. В трейлере. Мать успела еще раз родить, пока я в детдоме был. Когда брата младшего увидел, внутри все сжалось. Он был в ужасном состоянии, а рядом мать под кайфом. Рамиль орал как резаный, а ей хоть бы что. С того самого момента у меня семья появилась. Брат. Родной. Младший. Забрал оттуда. Нужные люди помогли с документами. Усыновил брата и под свою защиту взял. А сейчас засранец вырос и испытывает меня на прочность.

— Они на угнанных машинах устроили гонки по центру города. Чудом никого не сбили. Там же столько людей. — Начальник бежит за мной следом. Рассказывает, что засранцы натворили. Угнанные тачки. Гонки. В прошлый раз были бои без правил. У Рамиля штора на глаза упала, начал там вершить свое правосудие. После прошлого раза обещал за голову взяться. И правда, бля, целых два месяца без ментовки. Красава, дал передохнуть.

— Подъем! — С ноги ударяю по железным прутьям, те издают громкий звук.

Мот со скамьи быстро подрывается. Мой же сидит. Еще немного напряжется и пар из ушей повалит. И ведь поумнел малой. В этот раз не напрямую позвонил, а моему адвокату. Решил так вопрос порешать. Наверное думал, что его не сдадут. А сейчас бесится, что не Нинель пришла, а я. Нинель пиздонов не всыпет в отличие от старшего брата.

Единственное, что веселит во всем этом, это то, что лицо девчонки вспоминаю, когда она увидела кто мне звонит. Имя Нинель на экране увидела и глазищи моментально вспыхнули. Ведьминские глаза. Зеленые. Вспыхнули так, что чуть искры во все стороны не полетели. Огненная девочка.

— Я считаю до трех, — произношу с угрозой, — советую самим подойти к решетке.

Мот моментально моего в плечо бьет.

— Иди, мне еще от своего брата пиздюлей выхвачивать.

Усмехаюсь, значит Грому уже звонили. Тот решил, чтобы еще почилили немного, уму разуму научились? Ну, ничего, у меня есть куда применить их глупость и силу. Разговорами не доходит, значит будет через физическую работу доходить. — Здесь оставишь, да? — Рам подходит ближе, из-под лба смотрит.

Нужно с ним что-то думать. Куда-то дурь его применять иначе херня нестись и дальше будет. Сначала думал, что хорошее дело делаю, когда драться его научил. У малого способности к боевым искусствам. На лету схватывал. Выдержка железная. Вот только дурь его никуда не выбилась. А сейчас все только хуже становится. И друга себе в пару нашел, такого же. С протестом и желанием самоутвердиться. Клуб что ли открыть? Пускай малой на ринг выходит? Дать возможность бабло за бои получать? Только правила установить. Сделать так, чтобы была мотивация себя самого контролить. Раз проебался и месяц к рингу никто не подпускает. Штраф.

— Нет, есть возможность на экскурсию в тюрьму съездить. На зэков настоящих посмотреть, — голову на бок склоняю. Вижу, как Рам хмурится, Мот ближе к решетке подходит. Кажется, мое предложение им не нравится, — пару дней там потусуетесь. Разнообразие. Уверен там развлечений хоть отбавляй.

— Не гони, за гонки?! На зону?! — Мой рявкает, огрызается. Мот же снова его толкает, намекает, что пора заткнуться.

— Предложение огонь, — Мот голос подает, — вот только жаль у меня не выйдет. Я брату обещал помочь.

Скалюсь, пиздит и не краснеет.

— Планы изменились, Гром одобрил экскурсию. Говорит тебе полезно будет.

— Охуеть, — Моту больше не весело, да и моему тоже. Оба хмурятся.

— Выводи, — киваю на решетку, оборачиваюсь к начальнику. Тот все это время позади стоял и, кажется, через раз дышал. Все за башку свою переживает. Чтобы с места не турнули. Судя по всему, эти двое уже успели здесь связями покозырять.

— Погнали и хватит, — Рам моментально ко мне подходит, как только из-за решетки выпустили, очкует, — я понял, мы перегнули. Больше так не будем.

— Эту хуйню я уже много раз слышал, — рявкаю, — я ведь предупреждал, что мое терпение лопнет. Считай, что ты своего добился.

Менты в спину обоих толкают, к выходу ведут. Ничего, пускай поочкуют.

— И далась тебе та телка, — Мот Раму шипит.

— Мне? У тебя у самого слюна капала, — Рам огрызается.

На выходе из СИЗО эти двое толкаться начинают. Судя по отрывкам фраз, гонки из-за телки были. Подхожу вплотную, обоих за шиворот хватаю и встряхиваю. Оба быки здоровые. Каждому уже по двадцатке стукнуло, а ведут себя как дети малые.

— Запомните раз и навсегда, сраться из-за телки — это последнее дело. Баб много, а настоящего друга найти сложно.

Встряхиваю их снова, пока мычать согласно не начинают, после ставлю на ноги и в сторону своей охраны толкаю. Те этих гонщиков в тачку пакуют. По лицам их вижу, что про зону поверили. Повелись. Ничего, пусть немного поочкуют.

Достаю из кармана телефон, набираю своего прораба. Сообщаю, что на стройку бесплатную рабочую силу везут. Даю распоряжение, чтобы нагрузили по полной программе. Так, чтобы ноги после еле волочили.

Подхожу к кабинету Юсупова, стучу в дверь. В руках держу подготовленные отчеты.

— Входи, — Ратмир Даниславович произносит громко, я даже немного вздрагиваю, но в кабинет захожу.

— Добрый день, Ратмир Даниславович, я с отчетами.

Начальник указывает мне на кресло за своим столом. Я направляюсь прямиком к нему. Нервничаю, надеюсь, это хоть не так сильно заметно. Помимо рабочих моментов, я бы хотела немного расспросить о Суровом. Конечно, вряд ли мне Юсупов расскажет какие отношения его связывают с этим человеком. Но возможно он имеет на него какое-то влияние и сможет избавить меня от его настойчивых ухаживаний? После того, что случилось сегодня, я решила, что нужно начать хоть как-то действовать. Иначе все закончится печально. Печально для меня.

— Премию тебе в этом месяце выпишут, Алина, — произносит Юсупов после того, как изучает мои отчеты. Хмурится, но это нормально. Я уже успела немного его изучить и понимаю, что ко мне это не относится и к моей работе.

— Спасибо, Ратмир Даниславович, — произношу негромко, мнусь, стесняюсь спросить.

— Спросить что-то хочешь? Не стесняйся, — произносит начальник. Взгляд на него вскидываю. Чувствую, как щеки краснеют, — по тебе видно, что что-то покоя не дает. Говори. — Юсупов откидывается на спинку кресла, с прищуром на меня смотрит.

— Скажите пожалуйста… Могла бы я попросить у вас аванс? В счет следующих зарплат? — Краснею еще сильнее.

— Можешь, — он кивает, — но если дело касается Демьяна, то это не поможет.

Мои глаза распахиваются настолько сильно, что я не могу моргнуть. Как он понял? Догадался? Господи, у меня и правда на лице все написано.

— Почему? — Вылетает из меня быстрее, чем я вообще о чем-то успеваю подумать, — я ведь должна ему за испорченную машину. Это же будет все по закону, честно. Я с ним рассчитаюсь и…

— Не возьмет, — Ратмир Даниславович отрицательно качает головой, а у меня внутри все замирает. Он смотрит так… Как будто знает все и даже больше.

— Но это же… — Начинаю вспыльчиво говорить и успокаиваюсь. Делаю глубокий вдох.

Юсупов встает из кресла, подходит к окну. Это все делает молча, я же сижу и чувствую, как меня охватывает новая волна паники.

— Он хочет не денег за испорченную машину. Не знаю, что конкретно у вас произошло, но Демьян вошел во вкус. Видит цель, не видит препятствий. Деньги его не остановят. Уверен, что там не только разбитая машина.

Ратмир Даниславович разворачивается, впивается в меня взглядом. Сканирует. Как будто ответ где-то у меня на лбу написан.

— Я еще… голову ему разбила… Машину угнала… — Тихонько произношу в ответ. Наверное, не самое разумное это все своему работодателю рассказывать. Но больше у меня никого нет, кто мог бы защитить. Есть еще Диана. Она имеет хорошее влияние на своего мужчину. Но мне показалось правильнее поговорить с ним напрямую. Не давить через Диану. Эти люди и так для меня сделали много. Очень много. Я безумно им благодарна. — Зацепила ты его. Уверен, что не старалась, по тебе сразу видно, как от Сурового дергаешься. Помочь смогу только тем, что сдержу его порыв. Полностью запретить к тебе подходить не могу. Он не пацан, приказы не исполняет. Демьян мне хороший друг, Алина, в разборки я впрягаться не буду. И Диану сюда вмешивать не стоит.

Вся сжимаюсь от этих слов. Когда он говорит про Диану, то я слышу, как меняется его голос. Я ведь и не собиралась. Для этого и к нему пришла, чтобы не действовать за спиной. В моей голове до сих пор не укладывается как эти двое дружить могут. Юсупов для меня эталон справедливости. Демьян же полная его противоположность.

— А есть шанс, что он перестанет быть таким настойчивым? — Спрашиваю тихо, от волнения в горле пересохло. Не такого разговора я ждала. На другой исход надеялась. Получается выход только один? Собирать вещи и бежать?

— Уверен, что ты что-то придумаешь, — произносит начальник, — воспользуйся положением. Демьян не такой плохой каким кажется на первый взгляд. Ты умная девочка, Алина.

Я киваю, а в голове полнейший хаос.

— И еще одно, — вскидываю глаза, снова на него смотрю, а тело дрожь бьет, с каждой секундой до меня все больше доходит, что я в безвыходной ситуации. Суровому никто не указ. Беспредел будет творить пока не наскучит, — новым отелем придется заниматься с Суровым. Он охрану тренировать будет. Вся безопасность отеля на нем будет. Ты же будешь следить и обучать персонал. Ты мой самый лучший сотрудник, Алина. Никого другого я туда отправить не могу.

Я молча киваю, потому что отказываться нельзя.

— Алиночка, ну куда столько? — Мама охает, когда я выгружаю фрукты на ее столик возле кровати.

— Врач сказал, что нужно есть как можно больше витаминов, — улыбаюсь маме. Я несколько дней у нее не была. Из-за всего произошедшего в моей жизни. И поэтому принесла с собой сегодня огромный пакет гостинцев. Это все даже на столик не помещается. Приходится пакет со всем остальным поставить просто под столик.

— Я еще с прошлого раза не все съела, — мама улыбается, а я внимательно ее рассматриваю. Наконец цвет лица стал лучше. Да и сама мама веселее стала. Значит пошла на поправку. Слава богу. Даже сердце перестает так сильно сжимать. — Как у вас дела? Как Дарьяна? Не сильно нервы тебе треплет?

Дарьяна дома, я оставила ее снова с соседкой. Мама попросила не привозить сестричку в больницу. Чтобы она не видела маму на больничной койке. Я пыталась оспорить это решение, но мама очень сильно настаивала, и я сдалась.

— У нас все хорошо, ходим в школу, делаем уроки, кушаем.

— А у тебя как дела, детка? Ты какая-то бледная. Все хорошо? — Мама внимательно меня рассматривает. Как будто видит, что мне есть что скрывать. Но конечно же я ничего ей не расскажу. Мама, как только про Сурового услышит, так у нее инфаркт и случится. Ей вообще теперь переживать нельзя. Только покой и хорошие новости.

— Все хорошо, мамуль, — улыбаюсь, уверяю маму в том, что дела у меня просто отлично. А у самой внутри все вибрирует. Разговор с Юсуповым не дал никаких позитивных раскладов. По его словам, и тону я поняла, что Демьян его хороший друг. А значит дальше разговор был бессмысленным. Он не поставит меня выше дружбы. И я прекрасно это понимаю. Господин Юсупов для меня и так сделал очень много.

С мамой я провожу около часа, после еще разговариваю с лечащим врачом. Он говорит, что о выписке пока говорить рано. Да, мама пошла на поправку, но о полном выздоровлении пока он не заикается. Мне выдают список лекарств, которые нужно купить.

— Алина, два последних препарата найти будет сложно. В аптеках их разбирают сразу. Возможно можно заказать из-за границы. Но он будет нужен уже через пять-шесть дней.

Распахиваю рот и тут же закрываю. Хотела спросить почему он раньше не сказал, у меня бы было больше времени, чтобы найти лекарства. А после понимаю, что в этом нет никакого смысла. Толку с моих возмущений? Это ничего не даст.

Складываю листочек пополам и направляюсь на выход из больницы. Не знаю, что именно меня дергает в последний момент посмотреть в окно. Как будто магнитом тянет. Подхожу ближе, выглядываю и сердце тут же в пятки летит на огромной скорости. Возле больницы стоит уже хорошо знакомая машина. Суровый стоит неподалеку и курит. Не знаю почему, но я наблюдаю за тем, как он прикладывает сигарету к губам, как именно ее держит. Делает это все настолько красиво, что я даже не кривлюсь, когда он выпускает облако дыма. Сильнее сжимаю пальцами подоконник. Как он знал где я нахожусь? Он следит? Внутри просыпается злость. Мы не договаривались о встрече! Я не соглашалась! Демьян как будто чувствует, что я на него смотрю. Поднимает голову вверх. Без труда находит меня взглядом. А я вся каменею, когда наши взгляды встречаются. Мужчина скалится, подмигивает мне, а я отскакиваю назад. Сжимаю пальцы в кулаки. Протест внутри становится только больше. Не выйду! Не выйду к нему! В следующий раз будет спрашивать о моих планах и вообще хочу ли я его видеть!

Резко разворачиваюсь в другую сторону. Если до этого я шла к главному выходу, то сейчас мои планы резко меняются и я иду к черному выходу. Чтобы выйти через задний двор. Там как раз и метро рядом. Быстренько вниз спущусь, он меня и не заметит.

Воодушевленная своим гениальным планом, я уверено спускаюсь по лестнице. Толкаю дверь. На губах играет легкая улыбка, я действительно верю в то, что смогу так спокойно сбежать. Вот только улыбка на губах играет недолго. Только делаю шаг за порог больницы, как на моей талии сжимаются сильные руки. Резкий рывок, я визжу, секунда и я припечатана к стене. Демьян нависает сверху огромной скалой. Прижимает меня своим твердым телом. Он из камня выкован что ли?!

— Ты совсем, что ли?! — Визжу и пытаюсь вырваться, вот только мужчина держит крепко. Не дает даже надежды на побег.

— Далеко собралась, Белоснежка? — Скалится. В ноздри забивается его запах. Запах табака, смешанный с парфюмом. Я не понимаю, почему мне не противно от этого запаха. Я ведь никогда не любила запах сигарет.

— По делам, — выпаливаю в ответ, — а ты меня отвлекаешь! Отпусти! — Решаю идти таким путем. Вот только на ноги меня никто не отпускает. Мужчина, наоборот, начинает улыбаться шире, а у меня внутри все сжимается. Не нравится мне эта улыбка.

— Ты я вижу до сих пор не поняла, сладкая. Твои дела на ближайшее время — это я. И в твоих интересах сделать так, чтобы настроение у меня было хорошее. Потому что тебе не понравится, если я разозлюсь.

— Мы не договаривались о свидании. И ты не спрашивал… — Задыхаюсь, выпаливаю в ответ. Хочу возразить, но Суровый не дает даже договорить.

— Значит, не поняла, — рычит в ответ, а я снова взвизгиваю, потому что его колено вбивается между моими сжатыми ногами. Расталкивает их в сторону. Сопротивляться не выходит, мужчина сильнее меня. И вот спустя несколько секунд мы ближе, чем я могла бы себе представить. Суровый вжимается в меня, мои ноги обхватывают его за талию, но это получилось машинально.

— Отпусти, — бью кулачками по его плечам.

— Вводим систему штрафов за каждый твой проеб, Белоснежка. Так наша игра станет интересней.

Глаза распахнуты от ужаса, щеки пылают, а горячее дыхание мужчины как будто сжигает заживо. Он слишком близко. Катастрофически. Прижимается. Угрожает. Господи, а это еще и на глазах у всех. Медсестры и врачи могут в любой момент выйти на улицу. И застать всю эту картину. Кошмар! Не хватало еще, чтобы по городу слухи пошли.

— Я поняла, хорошо, а сейчас отпусти, — хриплю в ответ. От волнения голос сел. Вот только Демьян не спешит выполнять мою просьбу. Вжимается в меня сильнее. Теперь у меня краснеют не только щеки. Я краснею вся от головы до кончиков пальцев на ногах. Потому что совершаю новую попытку вырваться, а делаю себе только хуже. Немного скольжу вниз по стене и останавливаюсь так, что Суровый только скалиться сильнее начинает.

— Вижу скучала, — выпаливает в ответ и подается бедрами вперед. И вот теперь я ощущаю все. Осознаю, что мужчина возбужден. Катастрофа! КАТАСТРОФА!

— Я… нет… ой… — Взвизгиваю, когда его пальцы сминают ягодицы, горячее дыхание обжигает шею.

— Так скучала или как?

В панике пытаюсь осмотреться вокруг. Мне кажется, что на нас уже вся больница смотрит. На вопрос Сурового хочется выкрикнуть, что "нет, не скучала." Вот только внутренний голос подсказывает, что это будет неправильный ответ.

— Нет… то есть да, — в панике исправляюсь, — это обязательно делать на людях?

Избавиться от этого захвата хочется в эту же секунду. Вот только я понимаю, что просто так ничего не бывает. А Суровый явно настроен на игру.

— Хочешь уединиться? — Насмешливый тон, от которого внутри все сжимается.

Я хочу, чтобы он меня домой отвез и отстал наконец! Но чудес же не бывает.

— Как вариант, — произношу тихонько.

Демьян поднимает голову, изучает меня взглядом. Прищуривается, в глаза смотрит. У меня сердце чаще биться начинает. В этот момент кажется, что он прекрасно осознает, что я лукавлю. Согласилась только бы он отпустил. А дальше… А дальше я что-то придумаю. Обязательно.

— Тогда ко мне поедем, — произносит спустя пару секунд, а у меня дыхание сбивается. От возмущения хочется кричать. Как к нему? Зачем? Почему?

— Я думала в ресторан и…

— Много думаешь, жрачку домой закажем, если голодная. Сегодня у меня на тебя планы. Ресторан в них не входит.

Распахиваю рот, хочу возмутиться. Но понимаю, что тогда меня вряд ли отпустят. Господи, соглашаться что ли? А там уже думать, как сбегать? На секс у нас была договоренность после семи свиданий. Значит ничего плохого он там со мной не сделает? Правда?

— Хорошо, — тихонько произношу в ответ.

Демьян же снова не отпускает, всматривается в глаза. Подвох ищет. А после давление уменьшается. Мужчина отступает. Дает мне встать на ноги. Пропускает вперед, перед собой. Я же осматриваюсь по сторонам, пытаюсь сразу прикинуть куда можно броситься. Но тут же отметаю эту идею. Он же догонит и тогда точно никакой надежды на то, что мужчина слово свое сдержит и трогать меня не будет.

Пока едем в машине, ужасно нервничаю. Понятия не имею даже где Суровый живет. Но судя по тому, что мы направляемся к выезду из города, то черт знает где он живет!

— Мне домой нужно вернуться через пару часов, меня сестра ждет, — разворачиваюсь к мужчине, произношу с тревогой. Он же не думает меня с ночевкой забрать? От одной этой мысли внутри все холодеет. Провести с ним целую ночь в одном помещении? Нет, спасибо, я уж лучше домой пешком отправлюсь. — Значит вернешься, доставлю целой, про невредимую еще поглядим, — скалится, бросает взгляд в мою сторону. А я бледнею от его шуточек. Не смешно. Совсем не смешно.

А после я замираю, и даже вдох сделать боюсь. Потому что рука мужчины опускается на мою коленку. Поглаживает, вызывая на коже мурашки. И даже то, что сегодня я в брюках, не спасает. Жар его кожи обжигает, как будто и нет барьера из ткани одежды. Вжимаюсь в спинку сидения. Задерживаю дыхание. Когда его рука начинает скользить выше, то я тут же накрываю ее своей ладошкой. Пытаюсь прекратить весь этот беспредел.

— Что-то не так, сладкая? Или я неправильно понял, что с каждым новым свиданием можно заходить дальше?

Его глаза опасно вспыхивают, рука продолжает подниматься, от чего мое сердце заходится как ненормальное в груди. А он ведь не спрашивает разрешения. Все равно возьмет все что хочет.

Поездка в его машине оказалась для меня самой настоящей пыткой. Не думала, что буду так сильно хотеть как можно быстрее приехать к нему домой. Ведь тогда он перестанет поглаживать мою ногу и каждый раз подниматься выше, чтобы насладиться тем, как я краснею.

Когда машина Сурового заезжает на территорию частного дома, я не могу сдержать удивления. Рот сам распахивается. Я знаю этот поселок. Элитные постройки, охрана. Его построили не так давно, с этим поселком был связан огромный скандал. Люди были недовольны. И в самом начале его появления даже была попытка поджога. Приказываю себе закрыть рот и не показывать, насколько сильно я впечатлена увиденным. Кому как не Демьяну здесь жить.

— Нравится? — Мужчина спрашивает, когда я сжимаю его руку и выхожу из машины. Не оглядываться не получается. Здесь и правда красиво. Огромный дом, бассейн. Но больше всего меня завораживает вид на лес, который находится совсем недалеко от дома. Ощущение как будто мы где-то природе.

"А еще мы можем убежать в лес, отличный план. Отличный план." — мой внутренний голос подкидывает идею за идеей.

"Вряд ли там есть медведи. Нас там точно никто не съест."

Тряхнув головой, заглушаю этот ор в моей голове. Не хватало еще в лесу потеряться. И так достаточно странных событий на моем счету.

— Красиво, — пожимаю плечами, прохожу дальше, рассматриваю интерьер. Все что угодно, только бы оттянуть момент близости с этим мужчиной. Стоит подумать о том, что очень скоро мы окажемся в его доме сам на сам, и по коже проходит холодок, — слышала, что с этим место было связано много скандалов. Люди, были против и…

— Люди всегда против чего-то, всегда протестуют и чем-то недовольны. Они требовали построить на месте поселка парк. Вот только кому он упал, если находится за городом. Всегда можно урегулировать вопрос.

Демьян подходит ближе, заставляя меня отходить назад. Смотрит в глаза так, что я даже боюсь моргать. Он как будто гипнотизирует. Подчиняет себе. Внутри все начинает подрагивать, охватывает диким пламенем.

— Урегулировать вопрос, это просто запугать и закрыть рты? — Хриплю в ответ. Еще один шаг и я упираюсь ягодицами в стол.

— Это договориться, сладкая, — Демьян криво улыбается, — ты я вижу меня совсем зверем считаешь.

Мои щеки моментально краснеют. Я пытаюсь вывернуться так, чтобы снова сбежать, но мужчина не дает этого сделать, подходит вплотную, руками сжимает талию.

— Про тебя разные слухи ходят, — снова хриплю. Суровый же сжимает меня еще сильнее, а дальше я взвизгиваю, потому что он поднимает меня вверх, а через секунду усаживает на стол. Теперь наши глаза на одном уровне.

— Главное меня не злить, и тогда я буду добрым, — оскал на его лице пугает. Я играю в опасные игры. С удовольствием бы отказалась от всего этого адреналина, но из этой игры нельзя выйти по собственному желанию.

Мужчина подается вперед. Его губы совсем близко от моих, сердце в груди сходит с ума, боюсь даже вдох сделать, боюсь пошевелиться.

— Давай, сладкая, проявляй инициативу, — произносит негромко, его глаза вспыхивают. А я уже подрагиваю от всего происходящего. Что делать то нужно?! Господи, что он от меня хочет?

— Может для начала закажем еду или… — Взвизгиваю, потому что его рука скользит вниз, сильно сжимает ягодицу, как бы намекая, чтобы я завязывала болтать. И у меня не остается выхода, подаюсь вперед, сокращаю между нами последние сантиметры расстояния. Прикасаюсь губами к его губам. Медленно и дрожа скольжу языком, слышу, как Демьян вдыхает через ноздри воздух. Это слишком пугающе, я вздрагиваю, но мужчина не дает отстраниться. Его рука ныряет в мои волосы, толкает вперед. Мои губы распахиваются, и он тут же пользуется положением. Проникает языком внутрь. Захватывает территорию. Несмело отвечаю, наши языки сплетаются, но стоит только мне немного дать слабину, как Суровый сильнее нападает. Поцелуй становится откровенней. Руки мужчины скользят выше, задирают кофту вверх. Я тут же начинаю возражать, пытаюсь вырваться, но Демьян держит сильно. От нашего поцелуя меня как будто в жар бросает. На языке его вкус, его запах забивается в ноздри. Руки мужчины скользят по обнаженной коже спины и живота.

Но наш поцелуй прерывается настолько же резко, как и начался. От громкого звука и брызг воды. Вздрагиваю, моментально подаюсь назад. Суровый разрывает поцелуй, по лицу вижу, как его злит все происходящее. Я еще не совсем понимаю, что происходит. Но когда Демьян резко оборачивается назад, следую его примеру. В бассейне плавает парень. Прямо в одежде туда сиганул. И судя по тому с каким вызовом он смотрит на Сурового, то сделал он это специально. Тут же обхватываю себя руками. Проверяю на месте ли кофта. Господи, этот парень видел, как Демьян меня трогал… и как мы целовались? Краснею вся от макушки до кончиков пальцев. Покрываюсь румянцем.

— Извините, романтик наломал? — Парень скалится, а я понять не могу кого он мне напоминает, — просто так на работе устал, что до душа и не дойду.

— Вижу стройки мало, — Демьян подходит ближе, а мне страшно за парня становится, — решил еще и чистильщиком бассейнов подработать?

По разговору этих двоих понимаю, что они братья, вот кого мне парень напомнил, самого Демьяна. Глаза у них очень похожи, а еще это выражение лица, с вызовом…

Переминаюсь с ноги на ногу. Головой понимаю, что сейчас самый идеальный момент отсюда уйти. Сослаться на то, что ему с братом решить вопросы нужно, провести воспитательную работу. Сразу же видно, что у них накал какой-то в отношениях. Даже в сторону ворот смотрю. Но после отчего-то принимаю совсем другое решение. Мне парня жалко становится, Суровый же на нем весь пар спустит. А брат его младший специально внимание привлекает, наверняка же лучше меня знает на что Демьян горазд.

— Я после тяжелого рабочего дня охладиться решил, или это тоже уже нельзя? — Парень оскаливается в ответ. Совсем дурной.

— Демьян, — подхожу сзади, сама к его руке прикасаюсь, а пальцы слегка подрагивают. Господи, какая же я идиотка, могла же уже быть на пути домой, тут явно семейные разборки назревают, куда я лезу? — Ты мне ужин обещал и свидание. — Говорю негромко, так, чтобы парень в бассейне не услышал, мои слова только для Сурового предназначены.

Чувствую, как напрягаются мышцы мужчины под рубашкой, он точно на взводе, но сдерживается. Парень же продолжает смотреть на него с вызовом. Как будто только и ждет, что брат взорвется. Он точно обижен, просто вот таким образом это показывает.

— Пошли, — резкий приказ, после пальцы Демьяна сжимаются на моем запястье. Опомниться не успеваю, как мужчина тянет меня за собой, единственное, что выходит, это встретится взглядом с его братом. Похоже он не ожидал, что мне получится Сурового так быстро увести. Да я и сама не ожидала. Он как-то резко согласился.

Демьян притормаживает только когда в дом входит. Отпускает меня, я машинально тру пальцами запястье, наблюдаю за мужчиной. Суровый точно не в себе. Проходит несколько шагов вперед, после резко сметает со стола какие-то бумаги и статуэтку, последняя падает на пол и разлетается на мелкие осколки. Вздрагиваю, но назад не отпрыгиваю. Со мной вообще происходит что-то странное, я хочу к нему подойти ближе, хотя здравый смысл орет этого не делать. Мужчина в бешенстве, а я сама хочу с огнем играть. Но сейчас мне что-то подсказывает, что я впервые вижу его настоящим. Таким какой он есть.

— Мне уйти? — Произношу тихо, когда все же подхожу к нему ближе. Внутри все дрожит, как и мой голос.

— Наоборот, — Демьян резко оборачивается, ловит мою руку и к себе притягивает, — ты меня сдерживаешь, и для мелкого засранца это очень хорошо. — Его глаза вспыхивают, кожу жжет от его прикосновений.

— Мне кажется пока ты будешь так его называть, то у вас вряд ли что-то наладится, — тихонько хриплю в ответ.

У меня у самой сестра есть, я как никто понимаю, что она мой самый родной человечек на земле. А у Демьяна это брат, им просто нужно поладить, уверена, что он для брата авторитет, а может и отца заменил. От этой мысли внутри все сжимается. Я сама того не хотя эмоционально привязываюсь к мужчине. Может он и не такой плохой каким казаться хочет? У меня перестают в голове пазлики складываться. Меня в первый день знакомства пугает до потери сознания, мою младшую сестру от хулиганов защищает. За брата своего вон как переживает. Да и Юсупов про него говорил, что он не плохой. — Я в личном психологе не нуждаюсь, сладкая, ты здесь с другой целью, — скалится, ему не нравится, что я не в свое дело полезла, в его личное.

— Мы можем и поговорить, — произношу на выдохе, — ведь свидания для того и нужны, чтобы узнавать друг друга.

— Я тебя по-другому узнавать хочу, — его голос становится хриплым, а прикосновения более откровенными.

"Идиотка, нужно было уходить" — вопит внутренний голос.

— Сначала ужин, — упираюсь ладошками в его грудь, в глаза упрямо смотрю.

Суровый скалится, ему не нравится такой расклад, но он отступает, дает немного свободы.

— Из какого кабака заказывать будем?

Мужчина садится на высокий стул, берет в руку телефон. Я же хитро улыбаюсь. Понятия не имею на коей черт мне все это сдалось, но я все же воплощаю в реальность глупые идеи.

— А у тебя продукты какие-то дома есть или тоже заказывать нужно?

Демьян вопросительно приподнимает бровь.

— Сама готовить собралась?

— Готова поспорить, я буду первой, кто такое для тебя сделает.

Наверное, многие задаются вопросом, что я вообще творю. Можете расходиться, ответа не будет. Потому что я сама себе на него ответить не могу. Ведь были все шансы для побега. Еще в моей сумочке лежит листочек с названиями препарата, я ведь могу уйти и под этим поводом. Но вместо этого режу соломкой болгарский перец.

Кожа пылает от того насколько откровенно меня рассматривает мужчина. Пальчики подрагивают, поэтому режу я не очень быстро.

Брат Демьяна проходит мимо нас, бросает лишь недовольный взгляд в нашу сторону. Я же пытаюсь понять, что именно не так. Он злится на брата? Может на то, что я здесь? Вряд ли в их доме часто бывали женщины. Хотя последним я себя успокаиваю, почему-то хочется верить в эксклюзивность этого мероприятия.

— Поможешь? — Бросаю взгляд на Сурового, когда достаю из холодильника банку с кукурузой. В холодильнике семейства Суворовых столько еды, что просто варварство каждый раз заказывать доставку из ресторана.

Мужчина как-то странно улыбается, поднимается с места, когда забирает банку из моих пальцев, специально прижимается сзади. От чего мои щеки моментально бледнеют.

— Вам кто-то закупает продукты? — Произношу хрипло, хочу как можно больше разузнать об этом мужчине. Почему-то хочется получить доказательство, что он и правда не такой страшный и злой. А если это окажется так, то и за мой побег, который я обязательно спланирую, меня не так сильно накажут.

"Один раз тебя уже чуть не натянули" — внутренний голос не дает забыть о нашем первом знакомстве. Но ведь после мужчина вел себя не так грубо. Можно даже сказать уважительно, в его понимании так точно.

— Домработница, она и еду готовит, — Демьян отвечает без какого-то напряга, это меня воодушевляет продолжать.

— А вы давно с братом вдвоем живете? Или раньше с вами жил кто-то еще? Кто тебе помогал?

— Давно, с тех пор как забрал его у матери.

Вздрагиваю, когда открытая банка с кукурузой оказывается сбоку от меня, а кожу спины обжигает от близости мужчины. Он наклоняется ниже, горячим дыханием обжигает ухо.

— Пытаешься выяснить кто с нами еще живет, Белоснежка? — Хрипит на ухо, а у меня чуть нож из пальцев не выпадает. У меня нет защиты от его близости. Каждый раз, когда он оказывается настолько рядом, со мной что-то происходит. И контролировать все это невозможно. Внутри что-то обжигает внутренности, дыхание учащается, сердцебиение бьет все рекорды. Я пытаюсь себе напомнить, что он мужлан, бандит, который не может нравиться. Он не в моем вкусе. Мне нравятся совсем другие парни. Воспитанные, интеллигентные, те, для которых слово "уважение" не пустой звук.

— Просто веду беседу, — голос предательски подрагивает.

— Ты первая, кто удостоился такой чести. Баб домой не вожу, довольна?

Он подается вперед, вжимается в меня сзади, отчего я въезжаю в стол. Нож окончательно вылетает из пальцев, с гулом приземляется на доску. Господи, что делать? У него только одно в голове, каждую минуту, секунду… Только об одном сексе и думает. Извращенец.

— А почему…

— Харэ, Белоснежка, много знать хочешь. Личное выпытываешь, — снова хрипит на ухо, а меня странная волна жара накрывает.

— Но ты же хочешь знать про меня много, — шепчу в ответ, — знаешь где я и с кем. Знаешь где нужно забрать и даже как я буду сбегать.

— Это вынужденная мера, ты же сама не придешь, — трется колючей щетиной о мою щеку, подается бедрами вперед и мои глаза резко распахиваются. Потому что в зад упирается его… его бита! Иначе это не назвать. Трусливо подаюсь назад, хочу выбраться, но получается так, что сама лишь сильнее прижимаюсь.

— Прекрати… я… пусти… — Пищу, хочу сбежать, а мужчина лишь хрипло смеется.

— Сначала планов натягивать тебя не было, но после того, как ты сама активно начала тереться о член, я уже сомневаюсь.

После его слов я резко замираю, даже не дышу.

— Ты обещал, — тихонько выдаю.

— Обещал трахнуть на последнем свидании, но есть еще куча чего, что я могу с тобой делать, Белоснежка. Сразу видно, что в договорах ты несильна, детали нужно обсуждать на месте. — А после происходит вообще что-то странное. Он поддевает мои джинсы за петельку сзади, натягивает. Я ничего не понимаю до последнего. Но вот когда шов джинс упирается в самое сокровенное, я резко распахиваю глаза.

— Что… что…

— Уверен, что так ты еще не кончала, я буду первым…

Паника охватывает с головой, хватаю ртом кислород. Возмущена до предела, но ничего не могу сказать или сделать.

Демьян умело мной манипулирует. Знает, как именно натянуть штаны, с точностью понимает куда впивается шов. Из горла вылетает хриплый звук. Это все какой-то кошмар. Не может быть по-настоящему. Так не бывает. Но предательский узел внизу живота стягивается все сильнее.

— Нравится, когда я так делаю? — Хриплый голос заставляет мурашки пробежать по коже.

Я жутко раздражаюсь, но неожиданная волна возбуждения гасит это пламя. Я максимально растеряна в эту секунду.

— Нет, — клещами вытягиваю из себя, хриплю. До последнего не признаюсь. Пускай идет к черту! Его варварские методы не будут на меня действовать. А этот раз… Спишем на то, что я просто не была готова.

— Врешь, — смешок, от которого раздражение вновь разгорается, но не получается на нем сосредоточиться, потому что мужчина натягивает ткань еще сильнее. Приятная дрожь проносится по телу.

— Господи, — вылетает из меня.

Суровый дергает меня на себя, я пытаюсь найти опору, чтобы не упасть. Завожу руку назад, хочу упереться рукой в мужчину. И получается. Я упираюсь во что-то твердое. Первые секунды до меня не доходит ужас всего происходящего.

— Сожми сильнее, сладкая, чтобы вдвоем кайфонули, — голос мужчины изменился, из него ушли веселые нотки.

Я даже вдохнуть забываю, потому что мужчина толкается бедрами, и только сейчас я осознаю, что уперлась рукой в его… в его… Кошмар!

Хочу быстро убрать руку, исправить ситуацию, но Демьян предугадывает мою реакцию. И накрывает своей рукой мою. Не дает убрать, а прижимает лишь сильнее. Сжимает свои пальцы, мне приходится сделать то же самое. Глаза распахнуты от шока. Потому что мои пальчики еле-еле обхватывают его… член.

— Сожми, — хрипит на ухо, — иначе я доведу тебя до состояния, когда ты будешь меня молить о пощаде.

Сглотнув, я сжимаю еще сильнее, слышу, как он втягивает воздух через стиснутые зубы, со свистом.

— Вот так, сладкая, а теперь пройдись пальцами, поиграй.

Я вся дрожу, возбуждение настолько сильное, что я еле стою на ногах. Хочу быстрее закончить эту пытку. И Демьян не шутит, говоря, что будет издеваться, если я тоже не стану делать ему приятно. Бартер на бартер.

Откидываю голову назад. На грудь мужчины. Это все получается автоматически. Закусываю нижнюю губу. Конечно, я касалась себя сама. Доводила до пика. Но ни разу не было так как сейчас. Будоражит все. Его прикосновения, запах, похотливый голос и пошлые слова. Все то, что не должно меня возбуждать, какого-то черта возбуждает. Я буду разбираться с этим позже. А сейчас…

— Что… нет… — Хриплю, когда понимаю, что натяжение ткани пропало, а Суровый в этот момент умело расстегивает пуговичку на брюках.

— Тебе понравится, — снова этот голос, от которого мурашки. — Нет… мы… я… — Договорить не успеваю, потому что его рука ныряет под резинку трусиков, заставляя меня всю покраснеть от ушей до кончиков пальцев на ногах. А дальше я закатываю глаза и издаю какой-то непонятный звук. Про себя молюсь, чтобы брат Сурового не решил выйти на кухню именно в этот момент.

Мужчина касается пальцами клитора, совершает несколько круговых движений, скользит между складок, а меня как будто током пронзает. Из горла вырываются тихие стоны.

— Вот так, сладкая, молодец, — получаю неожиданную похвалу и только сейчас понимаю, что я сжала его член пальцами через ткань брюк и скольжу рукой вверх и вниз.

Думать не получается, анализировать тем более. Все что я понимаю, так это то, что я хочу прийти к финишу. Хочу, чтобы он наконец закончил всю эту пытку. Я извиваюсь в его руках, позволяю делать все эти вещи. В кого он меня превращает?

— Ааааах, — вылетает из горла, когда он снова задевает клитор. Меня как будто подкидывает, а после он несколько раз как будто ударяет по нему пальцем, и меня взрывает. Внутри как будто тысячи мелких салютиков взрываются. А Демьян в этот момент проскальзывает пальцами в меня, чувствую, как он шипит мне на ухо.

— Охуенно сжимаешься, Белоснежка, кайфово.

Я так и кончаю, сокращаясь на его пальцах…

Выглядываю из окна во двор и спокойно выдыхаю. Машины Сурового нет, значит сегодня день пройдет спокойно.

— Собралась? — Кричу сестре, которая вот уже минут пять что-то тайком от меня пакует в свой портфель и думает, что я ничего не замечаю.

— Да, пошли! — Дарьяна выходит из комнаты довольная как слон. После того случая, как Демьян разобрался с ее обидчиками, что-то изменилось. Во-первых, в школу она теперь бежала, и ее не нужно было уговаривать проснуться. Теперь она вставала как нужно. И форму полюбила. Странно все это.

Сестру отвожу в школу, смотрю на часы и понимаю, что успею забежать в несколько аптек, спросить про лекарства для мамы.

"Нет, да и у нас не было таких таблеток никогда"

"Девушка, это нужно заказывать, наша аптека не заказывает у этого поставщика"

"Нет, в наличии нет, да и не помню уже когда были"

И еще несколько подобных ответов. Эти препараты у нас не продаются, и что же мне делать?

Пока еду на автобусе, ищу в интернете хоть какую-то информацию про препараты, читаю. Они продаются заграницей. На иностранных сайтах, от цен мои глаза увеличиваются в размере. Ладно, хорошо, Юсупов сказал, что я могу попросить аванс. Вот только… как эти препараты заказать? Доставки в нашу страну на этих сайтах нет. Черт!

На работу иду в плохом настроении. Нашла контакты одного человека, который занимается покупкой и отправкой таких заказов. Написала, но что-то мне подсказывает, что это мало сработает.

— Алина, доброе утро, — не успеваю перейти дорогу к отелю, как меня останавливает знакомый голос. Алекс.

Притормаживаю, пытаюсь заглушить в себе раздражительные вибрации. Ну вот что за настойчивый человек?

— Алекс, простите, я опаздываю на работу, — вежливо улыбаюсь, при этом осматриваюсь по сторонам, не хватало, чтобы господин Юсупов увидел меня со своим партнером. Они сотрудничали не так давно, делали совместный проект. А после этого Алекс начал проявлять ко мне заметное внимание. Я сначала думала, что он заигрывал. А после он озвучил свои мотивы. Хотел переманить меня в свой отель. У него была сеть отелей в столице, а также заграницей.

— И даже нет пяти минут, чтобы выпить со мной кофе? — Мужчина ослепительно улыбается.

— Простите, но я правда спешу…

— Алина, я просто хотел напомнить вам, что мое предложение все еще в силе.

Щеки краснеют, мне кажется, что за нами сейчас наблюдают. Сейчас из-за угла выйдет Юсупов и неодобрительно нахмурится.

Предложение Алекса я помню хорошо, он позвал меня с собой заграницу. Ему нужно обучить персонал. Мне даже не придется изучать иностранный язык. Предложение и правда заманчивое. И не стану врать — я посмотрела на него с новой стороны, когда попала в ситуацию с Суровым. Но я не могу подставить господина Юсупова и Диану. Я многим им обязана. И у меня новый отель, над которым я должна работать в паре с Демьяном.

— Алекс, простите, но мое мнение не изменилось, я работаю на господина Юсупова.

— Вы очень ценный кадр, Алина, за такого специалиста я готов воевать. Я удвою обещанный гонорар и…

Что еще мне предлагает Алекс я не слышу, потому что мое внимание привлекает знакомый автомобиль, который припарковался на стоянке отеля. Машину Сурового я узнаю сразу и меня тут же бросает в дрожь. Мужчина стоит у автомобиля и смотрит прямо на нас. Даже дыхание перехватывает. Первая мысль — Алексу хана. Его сейчас упакуют в багажник, и никто мужика больше не увидит. Страшно становится, что из-за меня пострадает невинный человек. — Алекс, я подумаю, а сейчас мне нужно идти, — прерываю его многозначительную речь, слова произношу резко. По мужчине сразу видно, что он ожидал другой реакции на свои предложения.

— Я еще месяц буду в стране, так что у вас есть время, Алина. — Произносит мне в спину, потому что я уже перехожу дорогу. Быстро переставляю ногами. У него сейчас может и не быть этого месяца, если Демьян в плохом настроении. Потому что что-то мне подсказывает, что он сейчас с прищуром изучает Алекса. И это точно не хорошо.

Сердце начинает колотиться в груди как ненормальное, я быстро придумываю что и как сказать Суровому. История сама складывается в голове, осталось надеяться на то, что он не раскроет мою ложь с первых секунд.

Коленки подрагивают, когда приближаюсь ближе. Первая мысль — пройти мимо. Внутри возгорается бунт, я ведь не должна перед ним отчитываться. Но внутренний голос орет не бодаться. Он ведь все равно путь преградит, разозлится еще сильнее. А Алекс… я понимаю, что хочу его защитить, потому что он хоть и безумный, но есть шанс сбежать. Да, я пока что не решусь им воспользоваться и не знаю, что должно произойти, чтобы решила. Но знать, что этот шанс есть, уже неплохо в моей ситуации.

— Вижу кавалером обзавелась? — Демьян преграждает путь еще до того как успеваю подойти первой. Подходит вплотную. По выражению лица вижу, что недоволен.

— Кто? — Хлопаю ресницами, смотрю на мужчину так, будто понятия не имею, о чем он говорит.

— Поиграть со мной решила, Белоснежка, не советую.

Угрозы в его тоне достаточно, чтобы я быстро включилась в разговор.

— Ты про Алекса? — Распахиваю шире глаза от удивления, — это партнер Юсупова, вы не знакомы?

— Партнер или конкурент? — Демьян взглядом впивается, как будто мысли мои читает. И про побег. И про предложение о работе. Я ведь внятного отказа не даю. Все придерживаю на всякий случай.

— Партнер! Хочешь — пойди проверь и вообще мне работать нужно! — Огрызаюсь в ответ, даже в сторону отхожу, а Суровый и не мешает, вперед направляется уверенным шагом. — Ты куда? — Испуганно бегу за ним.

— Поздороваться.

— Не нужно! — За руку его цепляюсь. Демьян притормаживает, вопросительно на меня смотрит. — Если ты его сейчас напугаешь, он вопрос мой решать не станет, а ты разговаривать нормально не умеешь. Сразу угрожаешь!

— Он твои вопросы решает? — По тону его голоса понимаю, что все становится еще хуже.

— Он заграницей живет, а мне препараты для мамы нужны! Я попросила его достать. — Вылетает быстрее, чем я успеваю это обдумать. Если Демьян решит проверить… Ложь раскроется сразу и Алексу точно хана.

— Не факт, что у него получится, — выдает спустя несколько секунд, я же не понимаю к чему он ведет.

— Почему? Купить их можно и привезти сюда. Может отправить.

— Сложно будет.

— Да почему?!

— С руками поломанными сложно что-то возить.

Хлопаю ресницами, все еще не понимаю. А как понимаю, то тревога охватывает с головой.

— Ты… ты совсем что ли?! Любого теперь калечить будешь кто ко мне подойдет?! — Взрываюсь, повышаю голос. То, что Суровый ржать начинает, я не сразу замечаю. Внутри все от негодования взрывается.

— Охуенная, когда злишься, — притягивает резким рывком к себе, настолько близко, что его запах в ноздри вбивается.

— Отпусти, — шиплю в его лицо.

— Хер угадала, Белоснежка. А теперь запоминай, хочешь — запишешь потом. О своих проблемах мне говоришь. Увижу рядом хоть одного ебаната, руки переломаю без разговоров, так что думай нужно тебе это или нет. — Животное! Отпусти! Ты мне никто, чтобы…

— Не советую заканчивать предложение, сладкая, — угрожающе скалится, — вижу, ты мое хорошее отношение за слабость приняла, совсем границ не видишь?!

Сглатываю и молчу. Выражение его лица меняется. Становится не на шутку страшно. А я ведь и правда к лайт версии Сурового привыкла. Забыла уже какой он. Каким в первую встречу был. Прониклась его детством, помощью моей сестре. И правда представила его лучше, чем он есть на самом деле.

— Поняла, — хриплю в ответ испуганно, — мои проблемы ты решаешь, хорошо.

— Теперь подробно что за препараты и как срочно нужны, — пальцы на моих руках разжимает, отпускает. Получается вдохнуть, но внутри все равно всю трясет. Ноги как будто ватные, сердце барабанит в груди, что ненормальное.

Протягиваю листок, на котором все написано.

— Нужны как можно быстрее, деньги я отдам, — тут же добавляю, не хватало, чтобы он еще в мой долг все записал.

— В машину садись, — кивает на свой автомобиль, я застываю в нерешительности.

— Мне на работу нужно.

— В отель новый едем, я тебя ждал. Нужно осмотреться, Юсупов уже там.

Закусываю губу. Садиться к нему в машину не хочу, особенно после того, как он меня напугал.

— Мне нужно документы забрать и распоряжение отдать. Поезжай, я на такси поеду.

Демьян скрипит зубами, вижу с какой силой сжимает пальцы на дверце автомобиля.

— Сама сядешь или мне силу применить?

Новый отель располагается в отличном месте. Отличная проходимость и инфраструктура. Он больше того, в котором работаю я сейчас. Сразу же пытаюсь оценить масштаб работы. Сотрудников тоже нужно больше. Каждого нужно обучить. Наверное, уже стоит назначать собеседования, проводить набор.

Прохожу дальше, осматриваюсь, при этом поглядываю в сторону Сурового. Если честно, то мне немного страшновато. Он ведь и правда посадил бы меня в машину силой, я по взгляду его видела, что не шутил.

Мужчина как будто чувствует на себе мой взгляд и оборачивается. Застываю на секунду на месте, сердце начинает колотиться сильнее. Тут же отвожу взгляд в сторону и рассматриваю помещение. Если честно, то и лишний шаг сделать боязно. Сюда приехали люди Сурового. Все огромные и страшные, как на подбор. Подслушав немного их разговоры, я понимаю, что мужчина занимается физической подготовкой бойцов. Обучает, тренирует, через него серьезные люди нанимают себе ребят в охрану. Вот почему он здесь. Юсупов поручил ему заняться охранной нового отеля.

— Осматриваешься? — Демьян оказывается возле меня совсем неожиданно. Я вздрагиваю и шаг назад делаю.

— Еще не все посмотрела, — отвечаю сухо и смотрю поверх его плеча. Внутри все бурлит от обиды на мужчину. Мне не понравилось, как он со мной разговаривал у машины. Не понравилось, как себя повел. Да и за Алекса я тоже теперь переживаю. Ни в чем невиновный человек может быть под угрозой. Только из-за того, что поговорил со мной. Демьян ведет себя так, будто я карманная собачка, которая огрызается и не хочет выполнять команду "к ноге".

— Решила на когда собеседование назначить? — Суровый явно пытается пойти на примирение. Может, понимает, что перегнул? Но я не готова, не умею остывать так быстро.

— Как только решу, поделюсь планами, — проскальзываю между мужчиной и стеной. Иду дальше.

Кожу жжет от его внимания и цепкого взгляда. Понимаю, что наверняка зря настолько показательно все делаю. Он разозлится. Но ничего с собой поделать не могу. Внутри все бушует от негодования. Мне казалось, что между нами что-то изменилось. Что мы нашли какой-то компромисс. Но Демьян быстро спустил меня на землю, и вернул в жестокую реальность. Он командует, я лишь уточняю как высоко прыгать.

— Зубки мне свои показываешь, Белоснежка? — Демьян ловит меня буквально через несколько секунд. Загоняет в угол и прижимает к стене. Из легких выбивается воздух. Хоть он и пытается говорить спокойно, но по его тону и взгляду я вижу, как сильно его бесит мое поведение.

— Ну что ты, как я могу, — шиплю в ответ, — я лишь пыталась быть вежливой.

Суровый скалится, стреляет разъяренным взглядом, от чего мои коленки начинают подрагивать. Понятия не имею почему пытаюсь вывести его из себя еще сильнее. Ведь головой понимаю, что будет только хуже. А червячок внутри меня требует хлеба и зрелищ.

— Какого хера ты уже губы поджимаешь? Что не так? — Прищуривается и цедит слова сквозь стиснутые зубы.

— Все так, — растягиваю губы в улыбке, — понимаешь, я ошибочно решила, что мы пытались выстроить отношения, а сегодня ты мне все популярно объяснил.

— Это показательное выступление из-за партнера Юсупова?

Вздрагиваю, потому что мужчина ударяет кулаком в стену, даже зажмуриваюсь, потому что удар был сильным.

— Это не выступление. Просто я поняла, что у меня нет никаких прав и совершенно любой человек может пострадать из-за того, что просто оказался со мной рядом. — Не перегибай, сладкая. Ты предпочла мне доходягу со сломанными руками, готова просить о помощи кого угодно, только не меня. Думала реакция будет другой?

— У него не сломаны руки! — Тут же вспыхиваю.

— Это пока что, продолжай за него вступаться и я сломаю и ноги.

— Это… ты… Варвар!

Толкаю его в грудь, хочу сбежать. Хочу, чтобы он от меня отошел. Но Суровый лишь впечатывается в меня сильнее. Подхватывает под ягодицы. И я с визгом подлетаю вверх.

— Если не хочешь, чтобы у нас появились зрители, то веди себя тише.

— Отпусти меня! Немедленно! — Возмущаюсь и продолжаю бить его кулачками по плечам, но особого эффекта это не производит. Суровый лишь хищно скалится.

— А если нет, то что? — По тону его голоса понимаю, что он издевается. Ему нравится все происходящее.

— Я поэтому ничего не прошу! Ты себя ведешь как Варвар самый настоящий! Наступаешь, загоняешь в угол, берешь все что хочешь.

— Если бы я брал все, что хотел, мы бы в эти игры со свиданками не играли, Белоснежка. Поверь, я максимально сдерживаюсь.

Поднимаю глаза и попадаю в его плен. Он как будто гипнотизирует и подчиняет.

— Я так не могу… — Выдаю еле слышно. — Если ты и дальше будешь давить, то ничего не выйдет. — У нас и так ничего не выйдет, но, возможно, я смогу выторговать себе хоть немного послабления. — Ты поводов не давай, все мои поступки — это ответ на твои действия.

Суровый подается вперед. Его горячее дыхание обжигает губы.

— Ты ведь не тронешь Алекса?

Вжимаюсь ногтями в его плечи, когда мужчина до боли сжимает мои ягодицы.

— Еще одно слово об этом доходяге, и я лично ему ящик под землей организую.

Не успеваю даже возразить, как он сокращает последние сантиметры между нами. Сжимает зубами мою нижнюю губу, оттягивает, заставляет зашипеть. А после накидывается как голодный зверь, впечатывая меня сильнее в стену.

Дыхание срывается. Его близость странно на меня действует, уже в который раз.

Руки Демьяна сжимают. Язык настойчиво надавливает на губы. Его напор настолько сильный, что сопротивляться просто не выходит. Распахиваю губы, успеваю лишь немного втянуть кислород, как Суровый все собой заполняет. Его настолько много, что начинает кружиться голова. Запах вбивается в ноздри, его вкус на языке. Этот безумный коктейль стремится прямиком вниз живота и вызывает приятные спазмы.

Я сама не замечаю, как начинаю ему отвечать. Это все как-то автоматически происходит. Я ведь совсем не собиралась. С головой нырять во все это у меня и в планах не было. Я совершенно не планировала.

Тело подрагивает от его умелых прикосновений. Демьян сдавливает, поглаживает. Но при этом руки не распускает. Не позволяет себе слишком много.

Наши языки сплетаются, с каждой секундой я испытываю новые эмоции. По телу как будто разряды тока пускают. Небольшие. Только, чтобы заискрило. Воздуха катастрофически не хватает, но и поцелуй разрывать не хочется.

Все происходящее в голове не укладывается. Знаю, что нужно оттолкнуть, не называть на себя лишнюю беду. Но вместо этого пальчики зарываются в его волосах. Слегка сжимаю и тяну.

На заднем фоне я слышу голоса его подчиненных. Они где-то совсем рядом. Обсуждают помещение. Что-то еще… Полностью вникать в их разговоры у меня не получается, потому что голова плывет, я как будто вся плавлюсь. Страх того, что нас могут вот так застать, почему-то лишь прибавляет адреналин всему происходящему. Понятия не имею что со мной происходит. Что-то не очень хорошее. Это все Демьян. Это он так плохо на меня влияет.

Собираю в себе последние силы, буквально заставляю себя произнести.

— Нас… могут… увидеть… — Хриплю в маленькие перерывы от его жесткого захвата.

Мужчина лишь сильнее подается вперед, вжимается в меня бедрами, чтобы я поняла, насколько ему плевать на всех, кто находится в здании. Суровый возбужден, я хорошо это чувствую. Внутри все сжимается, когда вижу его бешеные глаза. Нет, нет, только не это. Сейчас его как накроет волной неуправляемой похоти и тогда мне точно не сбежать. Это все нужно останавливать. Прекращать. Иначе все очень плохо закончится. Плачевно.

— Один приказ и они все на улицу съебутся, — мужчина хрипло рычит в мои губы.

Я же даже не дышу. Понимаю, что это значит. Он ведь ждет моего ответа? Хочет, чтобы я наконец то согласилась, да?

Я тут же ерзать начинаю. От страха внутри все сдавливает, а по коже морозные мурашки пробегают.

— Не нужно, — выдаю испугано в ответ.

Демьян прищуривается, несколько секунд сканирует меня взглядом. Изучает, а после запрокидывает голову назад и издает что-то вроде хриплого смешка. — Ебаный детский сад, сука.

Прикусываю щеку изнутри. Сердце в груди начинает колотиться как ненормальное. Я знаю, что он от меня хочет. Но давать ему это совершенно не собираюсь. Достаточно и того, что он и так ворвался в мою жизнь и все рушит на своем пути. Мне уже и поцелуи с ним нравиться начинают. А это точно не нормально. Ни к чему хорошему все это не приведет.

— Нам нужно работать, — произношу чуть громче и увереннее, — нельзя, чтобы то, что между нами происходит, на работу влияло.

Суровый шаг назад делает, опускает меня аккуратно на ноги. Сердце в груди все равно колотится как ненормальное. Я переживаю. Он же бешеный, в любой момент передумать может. Своих громил отсюда выгнать и со мной что угодно сотворить. По глазам вижу, что именно это и хочет сделать. Но сдерживается.

— Мое терпение не железное, Белоснежка, — выдает раздраженно, — не думай, что так всегда везти будет.

Я согласно киваю. И тут же назад отхожу. Из кармана телефон достаю и звонить начинаю. Звоню в отель Юсупова, спрашиваю, как дела. Все что угодно, только бы Демьян вот так на меня смотреть перестал. От его взгляда внутри все как будто закипает, жаром обдает.

Я отхожу еще дальше, продолжаю задавать вопросы своей помощнице. Оборачиваюсь и тут же на взгляд Демьяна натыкаюсь. Дышать моментально становится труднее. Я как будто знаю о чем именно он сейчас думает. О том вечере в его доме. Когда он касался, когда довел меня до… Щеки моментально краснеют, мужчина довольно скалится, как будто все мои мысли читает. Внизу живота начинает тянуть, кожа как будто воспламеняется. Ну вот и как у него это все получается?

Смотрю на часы и ускоряю шаг. И какого черта решила на маршрутке ехать, ведь сразу было понятно, что на метро быстрее.

Сегодня у меня назначено три собеседования в новом отеле, и, судя по всему, на первое я опоздаю.

Сегодня с самого утра все из рук валится. Нервничаю так, будто первый раз на работу иду, и непонятно почему. Предыдущие два дня на работу меня Суровый подвозил, хоть мы и не договаривались. Он просто в наглую приезжал и в машину усаживал. Сестра радовалась, потому что Демьян ей нравится, а я злилась, что он все больше и больше проникал в мою жизнь. Занимал собой все время.

А сегодня Демьян не приехал. Он еще вчера сказал, что сегодня утром у него встреча с партнером. Я даже название ресторана знаю. Потому что он спрашивал у меня насчет кухни, ужинала я в "Бэйс" или нет. А я немного неправильно рассчитала время, и еще на эту маршрутку села, черт бы ее побрал.

— Смотри какие здесь ходят, — раздается позади меня, когда я стою на светофоре и нервно дергаю ногой, как будто это поможет.

— Ага, телки зачетные, — голос другого мужчины теперь намного ближе раздается за моей спиной.

Я не сразу понимаю, что эти фразы меня касаются. Наивно полагаю, что они говорят с кем-то другим. Пока не чувствую, что ко мне кто-то приближается. Уже совсем рядом находится. Оборачиваюсь и чуть не впечатываюсь в мужчину в форме, который стоит прямо впритык.

— Смотри, Кость, и мордашка ничего, — мужчина растягивает губы в пошлой улыбке. Без всякого стеснения окидывает меня взглядом с головы до ног.

По коже моментально холодок пробегается. Я знаю этот взгляд. Очень хорошо знаю. Так смотрят, когда хотят плохое сделать.

— Привет, красивая, — второй мужчина также в форме подходит к своему товарищу.

Я же делаю шаг назад. Молюсь, чтобы светофор уже зеленым светился, а то меня же машина к чертям собьет. Во только сдвинуться с места не получается. Тот, что ближе, сжимает на моей руке пальцы.

— Далеко собралась, красивая?

— Вы что-то хотели? Я спешу. — Голос подрагивает.

Мужчины в полицейской униформе, но никакого доверия это не вызывает. Внутри все вопит о тревоге. Я понимаю, что они точно не про место нахождения библиотеки подошли узнать. И все их комментарии, что звучали до… Они никак не говорят о том, что мотивы у них приличные.

— Познакомиться хотел, — тот, что пальцы на руке сжимает, противно улыбается. Похотливым взглядом снова меня осматривает, — такая красивая, в душу сразу запала.

— Простите, я не знакомлюсь, — пытаюсь вырвать руку, но мужчина не отпускает. Внутри все сжимается от страха.

— Валер, а девка быкует, ты походу не в ее вкусе, — громко ржет второй.

— Она просто волнуется, сейчас раздуплится, да, кис? Планы на вечер есть?

— Да, — трясусь, голос хрипит, — с Суровым ужинаю, вы ведь знаете такого? — С козырей иду, страшно настолько, что моментально про Демьяна говорю.

Они ведь все здесь под ним ходят, правильно? Не рискнут же меня тронуть?

Мимо нас проходит женщина и мужчина. Косятся на нашу компанию, внутри меня загорается надежда, что помогут, но они тут же отводят взгляд. Решают не вмешиваться. Проблемы с полицией никому не нужны. — Красиво заливаешь, — тот, что зовется Валерой, скалится, глаза щурит, не воспринимает мои слова про Демьяна всерьез.

— Я правду говорю, Суровому не понравится, что в его городе такой беспредел творится. — Мой голос становится немного уверение, вижу, что напарник этого ублюдка уже начинает сомневаться, переминается с ноги на ногу.

— Телка Сурового и на своих двух ходит, пиздеть кому-то другому будешь.

— Голос ублюдка становится раздражительнее.

Он дергает меня на себя так, что я влетаю в мужчину, больно ударяюсь о что-то твердое у него под кофтой. Только спустя секунду вижу, что у него на боку зафиксирована дубинка, о неё я и ударилась.

— Валер, может, ну ее? — Неуверенно произносит напарник, но сам Валера останавливаться не собирается.

— Мы собирались отметить наш перевод в новый город, вот эта блядь нам компанию и составит.

Шиплю, когда он начинает тащить меня за собой в сторону ментовского буса.

Упираюсь, но ублюдок лишь сильнее пальцы сжимает, делает больно.

— А с каких это пор у нас мусора борзые такие стали? — Раздается совершенно новый голос за моей спиной.

Ублюдок притормаживает, а мне голос кажется очень знакомым. Повернув голову, я не верю своему счастью. Потому что в нескольких метрах от нас стоит Рамиль. Брат Сурового.

— Что сказал? — Рявкает ублюдок, тон парня ему точно не пришелся по душе.

Рамиль лишь нагло улыбается, ближе подходит.

— Говорю девчонку отпусти, так у тебя шанс будет, что только руки сломают. А в противном случае и хуже быть может.

— Кость, смотри, а у них тут охуевшие все в городе, не зря нас в подкрепление прислали, — ублюдок толкает меня к своему напарнику, — телку держи.

Вижу, как опасно сверкают глаза Рамиля, он как будто только и ждал, чтобы ублюдок сам на него пошел. Этот блеск я хорошо знаю, у Демьяна такой же, после него ничего хорошего ждать не стоит.

Напарник ублюдка сжимает все ту же руку. Я шиплю. Но его хватка не такая сильная, неуверенная. Этот сомневается во всем происходящем. Боится.

— Ты когда на новое место работы едешь, инфу пробивай, а то в первый день сразу на кол сесть решил.

— Ты хули борзой такой?!

— Кто город крышует, слышал? — Рамиль улыбается так, что у меня мороз по коже. Его выражение лица меняется, глаза как будто бешеные становятся.

— Ты каким боком к Суровому? Или ты тоже его телка? — Громкий ржач, ублюдок подается вперед.

— Хуже, я его брат.

Ублюдок громко смеется, а после как-то неуверенно протягивает руку к парню, хочет его заломать или что… я не понимаю. Но Рамиль совершает лишь одно резкое движение и ублюдок, схватившись руками за лицо, падает на колени. Завизжав, прикрываю свободной рукой рот, Рамиль одним ударом сломал нос ублюдку.

Пальцы на моей руке разжимаются, полицейский, что стоял позади меня, начинает отходить, потому что Рамиль теперь идет на него. Я же стою, не двигаюсь, страшно.

— Чего зависла, беги. — Эти слова парень адресует мне.

Я как будто из ступора выхожу. Делаю шаг вперед, вижу, что первый ублюдок со сломанным носом уже что-то сообщает по рации. Проходит буквально мгновение, как я слышу вой полицейских сирен, с двух сторон несутся машины с мигалками.

— Быстро съеби отсюда! — Рамиль орет более грубо в мою сторону, и это работает, я срываюсь с места и бегу.

— Да чтоб тебя! — Громко выкрикиваю, когда в пятый раз не могу дозвониться до Сурового. Чёртов телефон отключён. А я со всех ног бегу в сторону ресторана, где он должен быть на деловой встрече.

Лёгкие огнём горят, голова буквально взрывается. Перед глазами то и дело постоянно мелькают кадры как Рамиля пакуют в машину. Я ведь убежала только за угол. Не смогла вот так, просто уйти. Остановилась и, задержав дыхание, наблюдала. Парень в своей манере грубо общался и с остальными полицейскими, нарывался. Так, будто ему терять нечего. Но самое главное силу больше ни к кому не применял, а вот полицейские… Они очень грубо его скрутили и в машину усадили. А я… Я всё на телефон сняла, чтобы Демьяну показать. Чтобы после эти… на парня ничего спихнуть не могли. Бедное сердце выпрыгивает из груди. Он ведь за меня заступился. А они с ним…

Когда вижу вывеску ресторана "Бэйс", у меня как будто второе дыхание открывается. Бегу к ресторану, дорогу перебегаю в неположенном месте. Машины сигналят, я лишь ускоряюсь. Господи, меня сейчас ещё и собьют.

— Девушка, у вас заказан столик? — Официант подходит сразу, как только я забегаю в заведение, но сил ответить ему хоть что-то у меня нет. Я буквально задыхаюсь, щёки горят, хрипло вдыхаю воздух.

Окидываю взглядом помещение, Сурового замечаю почти сразу. Со спины его узнаю. Рубашка обтягивает литые мышцы, ткань натягивается, когда мужчина тянется за чем-то на столе. Не анализирую, почему это так сильно захватывает моё внимание. Всё потом.

— Меня ждут, — хрипло бросаю официанту и уверенным шагом иду прямиком к столику Сурового.

Внутри всё бурлит от эмоций. Я мало себя контролирую. Меня буквально подкидывает.

— Почему твой телефон отключён?! — Выпаливаю моментально, как возле столика мужчины оказываюсь. Тяжело дышу, потому что дыхание ещё не восстановила. Я ужасно зла, потому что не смогла до него дозвониться.

По Демьяну сразу видно, что он не ожидал меня здесь увидеть. Мужчина вопросительно приподнимает бровь. Взглядом впивается. Злится?

Я слышу сбоку какое-то шуршание, на автомате поворачиваю голову и замираю. Напротив Сурового, за столом, сидит женщина.

— Что-то случилось? Ты неважно выглядишь. — Демьян подаёт голос, слышу, насколько он напряжён. Быть вежливым ему сейчас очень сложно. А я взгляд от женщины отвести не могу. Как будто зависла. Скольжу по её лицу, вижу, как она потупляет взгляд в стол. Поправляет свою рубашку, на которой расстёгнуто больше пуговиц, прилично было две пуговицы назад. Внутри что-то разливается. Горячее и едкое. — Алина, — голос Демьяна заставляет обернуться. Впиваюсь в него взглядом. Значит, мне нельзя с партнёром Юсупова разговаривать, а ему на такие встречи ходить можно?!

— Рамиль, — выдыхаю, заставляю себя вернуться в реальность.

Стоит произнести имя его брата, как Демьян напрягается. Взгляд становится острым, опасным.

— Что Рамиль?! — Чеканит каждое слово, а я телефон из кармана достаю.

— Демьян, может, объяснишь, что здесь происходит? — В момент, когда я протягиваю Демьяну телефон, девица сбоку подаёт голос.

Я стискиваю зубы так, что они издают скрежет, который, конечно же, не скрывается от Сурового.

— Не переживайте, не украду, — саркастичная фраза вырывается из меня быстрее, чем я успеваю что-то обдумать.

Демьян бросает на меня предупредительный взгляд. А я просто включаю видео и сую ему телефон ближе. На видео, конечно, запечатлено всё самое эффектное, где Рама заталкивают в машину.

— Мелкий засранец, — Демьян чеканит каждое слово, сжимает мой телефон до треска.

— Он за меня вступился, — произношу вдогонку, — не дал им меня в машину затолкать и увезти непонятно куда. За Рамиля сейчас становится до ужаса обидно. Демьян моментально считает, что парень во всём виноват.

— Пошли, — Суровый сжимает пальцы на моём запястье, подрывается с места и тянет меня за собой.

— Демьян, — девица позади меня взвизгивает, судя по всему, подобный расклад её не устраивает.

— Мой секретарь с тобой свяжется, — рычит, даже не оборачиваясь к девице.

Внутри что-то ликует, что он вот так смог её там оставить. Но и кислота никуда не исчезает. Продолжает обжигать изнутри.

Как только мы на улице оказываемся, я свою руку из его захвата выдёргиваю. Я ему всё сказала. Про брата он всё знает. Так что на этом всё. У меня свои дела. А он пусть дальше развлекается. Сколько у него таких встреч за день с бабами, с третьим размером груди?! Он ведь не мог не заметить, что она его соблазняла. Могла бы, из лифчика выпрыгнула прямиком ему на колени. Жуткая волна ревности накрывает с головой. От осознания всего этого меня кроет ещё сильнее. — Какого хера?! — Суровый грозно рычит, бросается ко мне, я успела всего на несколько шагов отскочить.

— Я с тобой никуда не поеду! — Громко и чётко заявляю, продолжаю отступать.

— На твои игры у меня нет времени, — угрожающе произносит, а после, подхватив меня под коленки, нагло закидывает на своё плечо и несёт к автомобилю.

Дёргаю ручку, пытаюсь дверцу открыть. Хочу из машины его выйти.

— Хочешь и ремонт машины отрабатывать? — Звучит сбоку суровый голос. Я же дышу как паровоз. Кажется, ещё немного и из ушей пар повалит.

— Выпусти меня! Открой! — Кричу и снова ручку дёргаю.

— Ты какого хера взбесилась?! — Рявкает Суровый, на моей руке сжимает пальцы и к себе дёргает. Заставляет обернуться и на него посмотреть.

Стреляю яростным взглядом. Я сама себя в эту секунду не узнаю. Ревность настолько охватила, что, кажется, и мозги закипать начали.

— Мне на работу нужно! Выпусти!

— Во-первых, сбавляешь тон. Во-вторых, на работу пойдёшь, когда я отпущу.

— А, в-третьих будет?! — Огрызаюсь, совсем границ не вижу. Господи, да он же меня прибьёт. По машине размажет.

Суровый зубы стискивает, вижу, как челюсть напрягается, лязг зубов пугает.

— Мое терпение на исходе, уверена, что хочешь его испытывать? — Чеканит каждое слово, я испуганно сглатываю.

— Я тебе звонила, хотела сказать про брата.

— Телефон в машине, разрядился, а теперь про Рама. Где и как это произошло?!

Несколько секунд сверлю его взглядом, а после начинаю говорить. Рамиль не виноват в том, что у нас с его братом непонятки. Парня нужно спасать.

— Я не знаю, откуда он там взялся. Но если бы не Рамиль, я не знаю, чтобы они сделали…

— Сейчас разберёмся, оборзели суки в край. — На этих словах Суровый вжимает педаль газа в пол. Машина буквально срывается с места. Я чудом успеваю за ремень безопасности ухватиться и пристегнуться. Вжимаюсь в спинку сидения, зажмуриваюсь.

Демьян на такой скорости в повороты влетает, что ещё немного и я все молитвы вспомню. Решаюсь только одним взглядом подсматривать. Вижу, как он и правда телефон на зарядку ставит, после включает.

"Не обманул" — внутренний голос как будто его адвокатом на полставки подрабатывает. Но стоит вспомнить женщину, которая с ним за столиком была, как я снова вспыхиваю. Эта её блузка… Пуговицы. Недовольное выражение лица, когда я появилась. Она ведь имеет на него виды, да?

— Демьян Рашидович, добр… — Какой-то мужчина принимает вызов. Суровый телефон на громкую связь ставит.

— Полищук где?! — Демьян рычит так, что я в кресло сильнее вжимаюсь.

— Он на совещании, у нас срочная… — Я буду через две минуты, пусть ждёт меня у входа.

— Демьян Рашидович, он не успеет, у нас же…

— Если на своих двух и дальше планирует передвигаться, пускай поторопится.

Перевожу взгляд с телефона на мужчину. Отмечаю, с какой силой он сжимает руль, как выступают вены на его руках. Суровый в ярости. И попадать под горячую руку совсем не хочется. Кажется, что в таком состоянии он может кого-то убить. Меня пугает, что я вообще могу о таком размышлять как в порядке вещей.

— Как выглядели ублюдки, запомнила?! — В этот раз мужчина обращается ко мне. Сканирует взглядом, а я перепуганная сижу. Вцепилась пальцами в ремень безопасности и молюсь, чтобы мы до места доехали целыми.

— Они на видео есть. Но я запомнила. — Голос подрагивает, я тоже вся дрожу.

Суровый окидывает снова взглядом с ног до головы. В глазах что-то опасное загорается. Руль только сильнее стискивает, до побелевших костяшек.

— Теперь одна хуй куда пойдёшь, — чеканит, — охрана и водитель. И только попробуй пикнуть.

А я не пробую. После того как меня чуть в машину два ублюдка не затолкали, я согласна и на охрану, и на водителя.

— Они сказали, что их только прислали. Они не местные. Мне за Рамиля страшно, они ведь его тронут, да?

— Рамиль умеет за себя постоять. Не удивлюсь, если половину участка уложил. — При этом Суровый криво усмехается, как будто предвкушает что именно сделал его брат.

Закусываю губу и отворачиваюсь к стеклу, сердце в груди тарабанит как ненормальное.

Когда машина Демьяна подъезжает к участку, я напрягаюсь ещё сильнее.

Вижу ту самую машину, в которую меня хотели запихнуть. Я номера хорошо запомнила. Также вижу двух ублюдков. У одного на носу как будто гипс, второй, тот, что его напарник, просто рядом ходит.

— Это они… — Хриплю, когда Демьян мотор глушит. — Вот тот, у которого на носу гипс. Это он хотел меня… — Договорить не успеваю, потому что Суровый уже из машины вылетает. Прямиком к этим ублюдкам несётся.

Они даже не успевают осознать ужас всего происходящего. Тот, что с гипсом, только в сторону Демьяна развернуться успевает. Суровый одним резким движением бьёт его ровно туда же, куда до этого ударил его брат. Я закрываю ладонью рот. Ублюдок на землю валится, орёт, за нос держится. А Демьян уже на второго идёт.

Все, что происходит дальше, как будто сцена из фильма. Суровый со вторым разделывается ещё быстрее, чем с первым. У меня сердце то в пятки уходит, то колотится так, что сейчас из груди вырвется. Кислорода не хватает. Жарко становится до невыносимости. Это он из-за меня так? Или из-за брата?

От всех этих мыслей становится настолько жарко, что я дверцу автомобиля открываю. Выхожу на улицу. Демьян скрылся в самом участке минут пять назад. Всё подозрительно тихо и спокойно. Не знаю, чего я ожидала. Что здание взлетит в воздух или что как только Суровый внутрь войдёт, то оттуда все вылетать начнут? Оказывается, что я уже готова к чему угодно. Понимаю, что мужчина на многое способен. И, кажется, даже готова это принять.

Взглядом сканирую ублюдков, тот, что с загипсованным носом, в мою сторону разворачивается. Рука к лицу приложена. У меня по спине холодок пробегает. Страшно становится. Но вместо того, чтобы обратно в машину спрятаться, я спину выравниваю и в глаза ублюдку смотрю. Пускай знает, что на любую силу другая сила находится. Я ведь ему говорила за Сурового, теперь пусть расхлёбывает.

Ублюдок меня ненавистным взглядом прожигает. Кажется, что хочет шею скрутить. Я пальцами сильнее край дверцы сжимаю. Знаю, что не рискнёт. Боится. Демьян его тогда точно убьёт.

Но уже через несколько секунд ублюдок теряет ко мне любой интерес. Потому что из здания выходит Демьян и Рамиль. А следом за ним бежит мужчина в форме. Мне кажется он главный. Не знаю по чему именно я это понимаю. По тому, как ублюдок моментально выравнивается и бледнеет. Или по тому, что у мужчины подходящий возраст.

Демьян продолжает излучать ярость и опасность. Я это чувствую даже на таком расстоянии. Прожигает ублюдка взглядом. Что-то говорит мужчине рядом с собой и тот кивает. Проходит буквально мгновение, и из здания выходят полицейские. Пакуют ублюдка с гипсом, а после и того второго, что в отключке валяется.

Если Демьян злой и готов рвать и метать, то Рамиль наоборот. Как будто веселится. Подозреваю, что его настроение связано с тем, что именно сейчас Демьян говорит мужчине. Что-то грозно рявкает. Слова я разобрать не могу. Но по тому, как у мужчины бледнеет лицо, могу предположить, что ничего хорошего ему не сказали. А после Рамиль и Демьян направляются к машине. Меня в холод бросает от того, каким взглядом мужчина меня окидывает.

— Зачем из тачки вышла? — Грозно произносит.

— Подышать захотела.

— В машину. — Приказ, от которого коленки подрагивают. Демьян буквально искрится яростью. Ему точно можно вести машину в таком состоянии? — Братец на взводе, — Рамиль мне широко улыбается и подмигивает, когда садится на заднее сидение.

— Ты, я смотрю, слишком разговорчивый стал.

— Тебе не угодишь, — Рамиль язвит. Кажется, совершенно не боится гнева брата.

Что не скажешь обо мне. Я сажусь в машину. Пристёгиваюсь ремнем безопасности. Спорить с Суровым в таком состоянии совершенно не хочется.

— Ты бы узнал, откуда таких борзых сюда перевели. — Произносит Рамиль, как только машина трогается с места.

— Уже в работе, они мне тоже странными показались.

— Зажравшиеся сильно, как будто совсем не понимали, куда приехали.

— Хочешь что-то конкретное сказать?

Если до этого я считала, что Демьян к брату, как к маленькому нашкодившему ребёнку относится, то сейчас картина совершенно меняется.

Суровый вопросы задает не с сарказмом. Он брата серьёзно воспринимает и, кажется, его мнение ему важно.

— Когда девочка сказала, что она твоя, ублюдок как будто только обрадовался. Я думаю засланные.

Пульс зашкаливает. Я мало что понимаю. Засланные? Их сюда специально прислали? Зачем?

Демьян хмурится, сильнее сжимает руль. Обдумывает слова брата.

— Грому скажу, пусть гнид пробьёт.

— Может, я ошибаюсь, но ты же знаешь, я подставу хорошо чую.

Суровый лишь кивает согласно.

— Ты меня в центре высадишь? Я там тачку свою оставил.

— Вечером на офис зайди. У меня разговор есть и предложение интересное.

— Ещё мне смен на стройке своей подкинешь? Я пас. От таких предложений загнуться можно. — Рам снова язвит. Демьян криво усмехается и головой качает.

— Другое предложение, но проебешься и на стройке ебашить до пенсии будешь.

В зеркало заднего вида вижу, как Рам скалится и заметив, что я подглядываю, подмигивает мне. Я моментально отворачиваюсь и краснею до кончиков ушей.

— Награда "брат года" по тебе плачет. — Произносит Рамиль, а Суровый снова усмехается.

Как только мы высаживаем Рамиля, я моментально напрягаюсь. Потому что чувствую, как накаляется между нами воздух. Как Демьян смотрит в мою сторону. А мне хочется из машины выйти и сказать, что пешком пойду. Рамиль сказал много лишнего. То, что я бы хотела оставить в неведении. Но Демьян же не станет…

— Значит, моя? — Звучит быстрее, чем я успеваю промотать это в голове. Ещё и тон у мужчины такой…

Зажмуриваюсь, хорошо, что хоть к окну отвёрнута. Румянец покрывает щёки. Может и правда попросить меня высадить?

— Остановишь? Мне отсюда на работу удобно будет дойти. — Поворачиваюсь и скороговоркой произношу.

Губы Сурового в улыбке подрагивают. С прищуром на меня смотрит.

— Через полгорода?

— Я гулять люблю!

— Уже погуляла, хорош. — Рявкает в ответ. Я же только губы поджимаю.

— Я не так сказала! Рамиль всё перекрутил! — Взрываюсь, потому что его взгляд довольный мне не нравится! И я про бабу не забыла, которая ему глазки строит! Вспыхиваю как спичка. Щёки и шея пылают. Я в ужасе осознаю, насколько сильно ревную. Бред. Ну, бред же. Как его ревновать можно?! Этого громилу бестактного!

— И как же ты сказала?

Я настолько на эмоциях, что не улавливаю тона его голоса. Не понимаю, что Суровый со мной играет.

— Я сказала, что вечера с тобой провожу. — Замолкаю. В эту же секунду. Вижу, насколько мужик довольным становится. Довольно скалится. Пальцами по рулю отстукивает.

— Скоро и ночи начнёшь.

Открываю рот, закрываю. От возмущения затапливает по самую макушку.

— Эту смену я уступлю женщине из ресторана, — язвлю в ответ, — она как раз не против будет. — Нет, мне точно стоило выйти раньше. Я сейчас столько глупостей наговорю.

— Можете посменно, график обсудим.

Пальцы впиваются в обивку кресла. Глаза распахиваются на максимум. Он совсем обалдел?! Берега попутал?!

— Я свои уступлю, — шиплю в ответ, — машину останови! — Из ушей пар валит. Всё, стадия невозврата пройдена. Меня буквально разрывает. Внутри всё кислотой разъедающей заливает. Ужасное чувство. И самое поганое то, что я ничего с этим сделать не могу. Хотя чего я ожидала?! От Сурового только такого и ждать нужно! Он привык развлекаться на полную катушку. А я, наивная, думала, что он сидит и ждёт. Дура! Наверное, в моём положении стоило бы радоваться, что он нашёл с кем развлечься на стороне. А меня изнутри буквально кислотой разъедает от жгучей ревности.

Машина начинает сбавлять скорость. Я даже на секунду верю, что он и правда меня выпустит. Суровый паркуется возле мойки. Во только дверцы все ещё заблокированы. Машина, как была запрета, так и остаётся.

Я даже пикнуть не успеваю, как Демьян меня к себе притягивает. В его черных глазах горят озорные огоньки. Он взглядом в моё лицо впивается. Исследует жадно, а у меня лёгкие огнём полыхают от нехватки кислорода. — Ревнуешь охуенно, я заценил. — Выдаёт хриплым тоном, на губах ленивая улыбка.

— Что?! — Выдаю возмущённо, щёки краснеют ещё сильнее. — Никого я не ревную!

— А пиздишь плохо. Не получается. Ну это тоже плюс.

— Бред!

Пытаюсь отстраниться, руки его оттолкнуть. Вот только мужчина сильной хваткой держит.

— Белоснежка, я и так на взводе, не доводи. Хочешь знать, что за баба в ресторане была, спроси.

— Больно нужно, — фыркаю, а саму разрывает. Конечно, хочу! Вот только не спрошу! Достаточно и того, что он уже довольный как мартовский кот сидит. Ревность свою скрыть не получилось, а мужик только и тешится.

— Тогда не вижу повода для психов, раз всё заебись. — А после отпускает. Пальцы разжимает и даёт отстраниться.

Я же дышу как паровоз, в себя прийти совершенно не получается.

— Бардачок открой, — Суровый откидывается на кресло, продолжает меня сканировать взглядом.

— Зачем?

— Откроешь — узнаешь, — Демьян склоняет голову набок, я же кусаю щеку изнутри. Эмоции не успокаиваются. Меня буквально подкидывает каждую секунду.

Тяну руку вперёд, нажимаю на кнопку. Бардачок открывается. Внутри лежит какой-то пакетик.

— Доставай, это твоё. — Произносит мужчина.

Немного помедлив, достаю. Приоткрываю пакетик, заглядываю. Секунда. Вторая. Внутри всё сжимается. А я поверить не могу увиденному. Лекарства. Те, что нужны были для мамы.

— Здесь на месяц. Мне сказали, что курсом принимать нужно. Курс на три месяца, через пару дней остальное подвезут.

Сжимаю пальчиками пакетик. К мужчине оборачиваюсь. Эмоции становятся ещё сильнее. Только теперь они другие.

— Спасибо, — хриплю, а на глаза слёзы наворачиваются.

— Мокроту не разводи, говорю, что будет весь курс. И, кстати, мать твою в другую палату перевели. Так что, когда идти будешь, она теперь в ВИП отделении.

Наблюдаю за тем, как мама заходит в палату. Сердце екает в ту же секунду, как я её рассматриваю. На щеках появился румянец. Блеск в глазах. В её палате я уже нахожусь минут сорок. Ждала, пока маму приведут с процедур. Препараты, что достал Демьян, начали работать чуть ли не с первого дня. Не знаю, что там за состав, но он просто волшебный. Мама начала приходить в себя и набираться сил.

— Доченька, ты давно меня ждёшь? — Мама улыбается. Смотрит так тепло.

— Недавно пришла, как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, с каждым днём всё лучше. Доктор сказал, что такими темпами меня и выписать скоро могут. — Мама улыбается, а у меня внутри всё теплеет. — Я думала, может мне лично твоему начальнику позвонить и поблагодарить, дочь? За палату, лекарства…

Закусив губу, я взгляд в сторону отвожу. Да, я соврала. Сказала, что всё это помощь Юсупова. Потому что мама распереживалась, думала, что я в большие долги влезла. Чуть повторный приступ на этой почве не произошёл. Пришлось срочно придумывать историю. Юсупова мама знает. Помнит, как сильно он нам помог. Верит ему и уважает. Поэтому пришлось вот так. Соврать. Про Демьяна говорить не рискнула. Мало ли, мама узнавать начнёт что да как. Не дай бог узнает. А ей нервничать нельзя. Но мне ужасно стыдно за свою ложь. Перед Суровым. Перед мамой.

Я перевожу тему. Рассказываю про Дарьяну. Мама смеётся, когда парадирую сестру. Крепко сжимает мою руку и говорит, что очень нас любит. Глаза слезятся, я хочу, чтобы мама как можно скорее уже оказалась дома. Здоровая, полна сил.

Из больницы выхожу на эмоциях. Почему-то слова мамы очень сильно цепляют, что она хочет поблагодарить Юсупова. Хотя благодарить нужно другого. Или чувство вины за враньё или что-то ещё, но, выйдя из больницы, я не направляюсь в сторону машины с водителем. А достаю из сумочки телефон. Демьян воплотил угрозу в реальность. У меня теперь есть личный водитель и охранник, которые следуют за мной везде. У Дарьяны появилась личная няня. Также Демьян настоял. Я пыталась сопротивляться, но с ним спорить бесполезно.

Нажав на знакомый номер, подношу к уху телефон. Один гудок. Второй.

— Соскучилась? — Хриплый голос Сурового отзывается во мне учащённым сердцебиением. Я не видела его два дня. Казалось, именно об этом я мечтала всё время. Но, как оказалось, я ошибалась.

— У меня освободился вечер, а я должна тебе ещё три свидания, — конечно, я не скажу прямо, что ответ на его вопрос "да". Я и себе в этом со скрипом признаюсь. Со мной вообще что-то странное происходит. Его пошлые комплименты перестали мне казаться похабщиной. Я ревную, когда на него кто-то смотрит больше, чем несколько секунд. Понимаю, что это всё не приведёт ни к чему хорошему. Но игнорирую внутренний голос.

— Можем сразу перейти к седьмому.

Закатываю глаза. Ну и чего я от него ждала? Господи, вот и получила по лбу за свою инициативу, идиотка. — Ну раз ты занят, я найду чем заняться, — тут же выпаливаю в трубку.

— Ты где? — В момент в трубку рявкает.

— Из больницы вышла.

— Скажи, чтобы в офис ко мне привезли. Я ещё час занят буду. Пока у меня побудешь, осмотришься.

Внутри всё сжимается, стоит только вспомнить место, в которое меня привезли в начале нашего знакомства. То здание в лесу, из которого я только чудом сбежала.

Не успеваю ничего спросить, как Демьян уже завершил вызов. Ругаю себя за то, что дала слабину. Поддалась эмоциям, а сейчас придётся выгребать. Ну вот что мне мешало поехать домой? Посмотреть с сестрой какой-то фильм, сделать в микроволновке попкорн? Нет, мне нужно было Суровому позвонить.

Вздохнув, направляюсь к машине. Охранник моментально открывает мне дверцу.

— Отвезите меня в офис к Демьяну Рашидовичу. — Говорю водителю, тот согласно кивает, и машина срывается с места.

Тереблю в пальцах ремешок сумочки. Сердце учащает ритм. Я переживаю. Его вопрос вибрирует в висках:

"Соскучилась?"

Делаю глубокий вдох, раздражение становится всё сильнее. Как бы я ни сопротивлялась, я всё равно начинаю что-то чувствовать к этому мужчине. Суровый не говорит красивых слов. Он далеко не романтик. Но его действия и поступки… Они говорят о многом и, конечно, у меня не получается этого игнорировать.

Аккуратно заглядываю в очередной кабинет. Прохожу. Здесь тоже никого нет. Странно, это уже третий кабинет, и снова пустой.

Меня привезли в здание, в самом центре города. Я так обрадовалась, что сама из машины выскочила, когда подъехали. Никакого леса. Страшного места, которое мне до сих пор в кошмарах снится.

— Осматриваешься? — От голоса Демьяна вздрагиваю. Я думала, что одна здесь. Не ожидала.

— Да, вид красивый. И много свободных кабинетов.

Разворачиваюсь. Сердце начинает учащённо биться, когда Суровый ближе подходит.

Когда меня завели на этот этаж, сказали, что Демьян занят. Девушка в белоснежной блузке. Наверное, его секретарша. Стараюсь погасить волну вопросов, которые сбивают с ног. Почему она такая молодая? Почему вообще женщина? Разве он не боями и тренировкой парней занимается? В таком деле всегда лучше с мужчинами работать.

— Ещё не всех сотрудников на работу взял. Скоро всё забито будет.

Я же взглядом его сканирую. Внутри всё щекочет, будто я на американских горках вниз лечу. А это только он ко мне ближе подходит. Кривит губы в усмешке. Я же пальчиками нащупываю высокий подоконник и опираюсь ягодицами.

— Не знала, что ты в центре обитаешь.

— А где должен? — Демьян совсем близко, щурится, откровенно рассматривает.

— Я думала, что твой офис то здание в лесу.

— То база, там бойцы тренируются.

Я согласно киваю, мол поняла. Стоит только о том здании заговорить, как по коже тут же ледяные мурашки пробегаются.

— Тебе ещё долго? Если я отвлекаю… Девушка, что меня встретила, сказала, что ты занят.

— Уже освободился.

Демьян опускает ладони по обе стороны от моих ягодиц. Наклоняется ниже. Так что его горячее дыхание задевает подбородок и губы.

— Тогда поехали?

Я подскакиваю на месте, когда одна его ладонь перемещается на мою поясницу. Надавливает, и я резко сдвигаюсь вперёд.

— Ты говорила, что соскучилась, и даже не поцелуешь? — В глазах мужчины загораются игривые огоньки.

— Я не говорила… — Возмущённо выдаю в ответ.

— Я умею читать между строк.

В этот момент хочется выдать какой-то колкий комментарий, но я вовремя прикусываю кончик языка. Нарываться точно не самая лучшая идея.

Суровый наклоняется ещё, сокращает между нами последние сантиметры и когда уже почти касается моих губ своими, позади раздаётся женский голос:

— Демьян Рашидович…

— Блядь… — Шипит Демьян и отстраняется от меня.

Я пользуюсь случаем и быстро вскакиваю с подоконника. Отхожу в сторону. На пороге кабинета стоит его секретарша. Покрасневшая, глаза бегают из стороны в сторону. Кажется, она не ожидала застать босса за подобным занятием.

— Ты поглазеть зашла?! — Рявкает Суровый, девушка тут же на месте подпрыгивает. Перепуганная. — Там Миллер на линии. Он очень настойчиво просит вас… И…

— И ты, похоже, забыла, на кой хер я тебя нанял. — Демьян рявкает так, что и я на несколько шагов отхожу назад.

Если ещё пять минут назад к этой девушке у меня были вопросы, то сейчас мне становится ее жалко. Она вся покрывается красными пятнами. Вижу, как напрягается, когда Демьян мимо пролетает.

— Белоснежке кофе сделай, — рявкает напоследок.

— Кому? — Тихонько шепчет девушка. А после переводит полный непонимания взгляд на меня. Умоляюще смотрит. Люди, которые соглашаются работать с этим тираном, садомазохисты.

— Мне, — натянуто улыбаюсь. Вот это прозвище меня напрягать начинает. Нужно спросить какого чёрта именно оно мне досталось. У него какая-то нездоровая тяга к сказкам? Или ему никто их не читал… На этой мысли я себя обрываю. Хочется рукой по лбу стукнуть. Вряд ли им в детском доме каждый вечер перед сном сказки читали.

Выхожу вслед за девушкой из кабинета. Жду, пока мне сделают американо.

— А я вас знаю, — вдруг произносит секретарша.

Я вежливо улыбаюсь в ответ.

— Вы у Юсупова работаете. Он говорит, что вы его самый ценный сотрудник.

— Вы знаете господина Юсупова?

— Да, я сначала у него работала секретаршей. Но после меня попросили перейти к Демьяну Рашидовичу. Он искал проверенных людей.

"Или просто Ди так умно избавилась от сексуальной секретарши" — мой внутренний голос отпускает едкий комментарий.

Интересно, все сотрудники у Демьяна от Юсупова? Он ему только со стальными нервами отправляет работников?

— Вы тоже будете помогать, да? — Девушка мне приветливо улыбается. — Не переживайте, Демьян Рашидович к сотрудникам хорошо относится. А кричит это он просто нервничает. И не пристаёт. Все слухи о нём — неправда. Для этих целей ему отдельно девушек доставляют…

На этой фразе я обжигаюсь кофе. Кого ему доставляют?

Секретарша говорит что-то ещё. Улыбается. Но я уже ничего не слышу. Её слова про девушек в голове вибрируют. Доставляют девушек. Он каждый вечер развлекается с новой? Пока я уговариваю себя в том, что он хороший. Пока верю, что ему можно дать шанс, он трахает шлюшек?!

— К Демьяну Рашидовичу нельзя. У него важный разговор. — Слышу позади себя, когда со всей уверенностью на ручку двери нажимаю и толкаю её вперёд. Сама не понимаю, как здесь оказалась. Но внутри всё бушует. Перед глазами картинки как он прямо здесь каждый вечер новую раскладывает.

Демьян за столом сидит, разговаривает по телефону. А я уверенно по кабинету шагаю. Внутри всё бурлит и закипает. Вот это, что сжигает меня изнутри, это ревность, да? От этой мысли я злюсь ещё сильнее.

Подхожу ближе к мужчине, с вызовом в глаза смотрю. Суровый вопросительно бровь выгибает. Не ожидал. Да и пофиг.

— Перезвоню, — рявкает в трубку и вызов сбрасывает. На меня снова взгляд переводит, мол, продолжай, заинтересован.

— Зашла сказать, что поеду. У меня дела важные появились. — Произношу стальным голосом. Ошибкой было вообще сюда ехать. И думать о нём как о нормальном, тоже ошибкой было. Идиотка наивная, и правда думала, что он ждать будет? Даже при том, что спать с ним я не собиралась, даже в самых смелых своих фантазиях этого представить не могла. Внутри всё равно неприятно жжёт и царапает. Он ведь даже не собирался себе в чём-то отказывать, ублюдок.

Вижу, как на его лице начинает ходить желваки. Демьян резко из кресла поднимается, а я даже назад не дёргаюсь.

— Все твои дела — это я. — Подходит вплотную, в лицо рявкает. Разозлился? Ничего, скоро приедут и утешат.

— Уверен, что я в правильный день приехала? У тебя там дела по вызову, а я мешать буду. — Ресницами хлопаю и голову набок склоняю. Контролировать себя совсем не выходит.

Демьян яростно воздух втягивает через ноздри.

— Я не в настроении играть в шарады. Если шмотки при тебе, поехали.

— А мы вдвоём поедем? — Не останавливаюсь, — или кого-то ещё позовёшь? Особый персонал…

Вижу, что стоит притормозить. Не доводить его до бешенства. Но не могу. Не получается. Ревностью накрывает с головой. Руки чешутся ему пощёчину влепить. Да и похуже что-то сделать.

— Какого хуя?! — Демьян сжимает пальцами мои плечи, притягивает так близко, что я чувствую его яростное дыхание.

— Я вот просто думаю, а доставка как работает? — Растягиваю губы в улыбке, уверена, что мои глаза сейчас сверкают огнём, — может, и парни есть? Ты не стесняйся, всех заказывай.

— Ты либо в себя приходишь и начинаешь ясно изъясняться, либо я за себя не ручаюсь. — Рявкает мне в лицо. Понимаю, что довела. Но это никак не помогает мне угомониться.

— А я ещё и изъясняюсь не так, обидно, — поджимаю губы, — но уверена, ты не станешь отчаиваться и для разговоров тоже кого-то найдешь. Только не забудь пожелания указать. Обязательно, чтобы ясно изъяснялась! — Шиплю в его лицо. Пытаюсь скинуть с плеч его руки. Хочу вырваться, но мужчина не отпускает.

— Ты что там пила вместо кофе?! — Рычит Суровый. Пальцами подбородок сжимает. Удерживает так, чтобы в глаза мои смотреть.

— Пусти! — Шиплю, — шлюх себе каждый вечер заказываешь?! Не прикасайся ко мне этими руками!

Глаза мужчины вспыхивают опасным пламенем. Ещё секунда и мне кажется, что он меня в пепел превратит.

— Из нас двоих единственный, кто трахает, то это ты, — чеканит в лицо, — ебёшь мой мозг с извращённым удовольствием.

Я рот распахиваю, а сказать ничего не могу. Ничего членораздельно из него не вылетает. До меня начинает потихоньку доходить, что он как-то странно себя ведёт. Как будто и правда до конца не понимает, что происходит.

— Откуда эта хуйня в твоей голове берётся?! — Снова рычит, а после как будто сам понимает ответ на свой вопрос. Свой стальной взгляд в сторону двери направляет.

— Демьян, — хрипло из горла вырывается.

— Так и знал, что не хуй баб на работу брать. — И с этими словами из кабинета вылетает.

Я послушно сажусь в машину Демьяна. Он вручил мне ключи от своего автомобиля и сказал ждать его внутри. Сначала я хотела отказаться, возмутиться. Но после он начал устраивать разбор полетев со своей секретаршей. И я от греха подальше решила и правда уйти.

Стыдно настолько, что щёки буквально пылают. Эта… секретарша навешала мне лапши, а я с готовностью всё приняла за чистую монету.

Наблюдаю за входом в здание, эмоции бушуют и не дают никакого шанса на то, чтобы успокоиться. Первое, что вижу, это ту самую секретаршу. Она вылетает из здания на такой скорости, что дверь, которую она яростно толкнула, чуть не отлетает назад. Девушка имела все шансы получить дверью по носу.

"Как жаль, что обошлось" — Ёрничает мой внутренний голос, я же пытаюсь его утихомирить. Хотя кого я обманываю? Действительно, жаль, за подобную выходку должна прилететь карма. Вот дверь и могла ею оказаться.

Разочарованно вздохнув, я достаю из сумочки телефон, который вибрирует раз за разом.

"Привет, как твои дела?"

"Знаю, что тебе поручили новый проект, ты, наверное, в предвкушении от того, как и что будешь делать?"

"Ужасно по тебе соскучилась. Может, завтра выберемся на кофе? ПыСы у Юсупова я тебя отпрошу, должны же быть плюсы от того, что я с ним сплю".

От последнего сообщения я взрываюсь хохотом. Ди всегда умеет поднять настроение и даже не представляет, насколько вовремя мне написала.

"Плюшки от Юсупова выглядят именно так?"

Отправляю в ответ и подмигивающий смайлик.

Я сама хотела написать девушке, мы и правда давно не виделись. Просто меня смутили слова Юсупова про то, чтобы я не втягивала его Ди в дела с Демьяном. Но ведь просто узнать информацию можно? Как-то невзначай завести разговор о Суровом, и просто узнать мнение девушки?

"На него, где залезешь там и слезешь, но я нашла лазейки. Так что по поводу завтра и кофе?"

"Я только за"

Ди обещает прислать место и время встречи. Я хочу что-то ещё написать девушке, но меня отвлекает громкий звук. Вздрагиваю и тут же перевожу свой взгляд на здание. У меня чуть телефон с рук не выпадает, когда я вижу, что из здания выходит разъярённый Демьян. То, что мужчина зол, я вижу по многим факторам. Например, из ушей вот-вот повалит пар. Глаза чернющие и прожигают меня через стекло. Челюсти плотно сжаты, а на виске пульсирует вена. У меня даже в голове возникает шальная мысль, может запереть автомобиль изнутри? Заблокировать дверцы? А когда он пар выпустит, уже потом его впустит в салон?

Но страшно, что мужчина в порыве гнева вытряхнет меня из машины, а что будет дальше… Даже думать не хочется.

Когда Демьян оказывается в салоне, я выпрямляюсь как струна. Даже вдыхаю тихонько, чтобы не издавать лишних звуков. И в окно смотрю. На Сурового смотреть страшно и стыдно.

— Ключи дай, — в каждой букве слышно, как его кроет от злости. А я что? Я разве виновата, что в такие истории поверить намного проще, чем во что-то хорошее? Его репутация, между прочим, вообще неидеальная! По всему городу слухи ходят! Это я так смело про себя протестую. А ему сказать всё это, наверное, смелости не хватит. Поэтому я протягиваю ключи и тихонько произношу:

— Держи.

Демьян пронзает взглядом, ладонь обжигает от его резкого прикосновения.

— Куда поедем? — Пытаюсь наладить контакт, но, кажется, зря. Мужчина ещё не отошёл.

— Ебать всё, что движется, — рявкает в ответ, — по твоим хобби после пробежимся.

Поджимаю губы. Понимаю, что его злость обоснованная, но всё равно обидно до жути.

— Я невиновата, что в такие истории поверить очень легко! — Вырывается из меня быстрее, чем успеваю язык прикусить.

Демьян стискивает пальцами руль так, что тот скрипит. Понимаю, что зря открыла рот, даже если говорю правду.

— Может, я пойду? Ты не в настроении и… — Произношу с надеждой. Даже к ручке дверцы тянусь. Надеюсь, что успею выскользнуть из машины.

Но Демьян сжимает пальцы на моём локте, дёргает к себе так, что я буквально в него впечатываюсь. Наши взгляды встречаются. Его глаза буквально искрят опасностью. Бедное сердце падает трусливо в пятки и не бьётся. Распахиваю рот, чтобы возмутиться.

— Бесячая сучка, — рычит Демьян, а после сминает мои губы грубым поцелуем.

Я кожей чувствую, что Демьян всё ещё на меня злится. Атмосфера в салоне автомобиля напряжённая. Вжимаюсь сильнее в сидение и делаю глубокий вдох.

Мы едем по уже знакомой для меня дороге. Демьян везёт меня в свой дом. И от мыслей, что именно он хочет со мной делать, внутри всё подрагивать начинает. Ехать домой к разъярённому мужчине не самая лучшая идея. Но получается, что я сама спровоцировала наш вечер. Сама позвонила. Сама приехала. Кто ж знал, что всё вот так вот обернётся.

— У тебя было что-то с секретаршей, да? — Вылетает из меня быстрее, чем я вообще успеваю оценить, а стоит ли игра свечей. Но сам факт, что она так поступила, наталкивает на неприятные мысли.

Слышу, как Суровый через ноздри воздух втягивает. И пофиг! Злее то он уже быть не может. "Наивная дура, прости господи" — вздыхает внутренний голос, от которого я отмахиваюсь.

— Уверена, что хочешь обсудить?

— Уверена! И ещё кое-что хочу! — Не знаю, откуда во мне берётся эта смелость. Я даже не обращаю внимание на то, что Демьян всё время поглядывает в окно заднего вида и щурится. Раздражается ещё сильнее. Я же всё на свой счёт принимаю, что его так злят мои расспросы.

— Не до хуя хотелок для одного дня?

— Как раз! До седьмого свидания должен справиться! Я справку хочу, — нагло заявляю, — что ты от всех своих… развлечений ничем не заразился!

Суровый в меня таким взглядом стреляет, что я готова из машины на ходу выпрыгнуть.

— Захлопнись и перелазь назад, — вдруг выдаёт грубо. От его тона по коже холодок пробегает.

— Что?! — Взвизгиваю.

— Назад, блядь, лезь! И не высовывайся!

Я в полном непонимании пялюсь на мужчину. Что происходит? Я ничегошеньки не понимаю.

Демьян снова бросает взгляд в зеркало заднего вида. Грязно матерится. Я же успеваю только обернуться и посмотреть назад.

— Да ебаный в рот! — Раздаётся над ухом, а после чувствую, как он хватает меня за шкирку, как провинившегося котёнка, и закидывает на заднее сидение. Я только взвизгнуть успеваю. — Там плед тёмный есть, найди его!

— Демьян, я не понимаю…

— Быстро ищи плед! Сейчас в игру сыграем, ты делаешь всё, что я говорю, а после я дам тебе возможностью выговориться. Приступай!

Пальцы дрожат, я в ужасе оглядываюсь по сторонам. Чёртового пледа нигде нет. И в эту секунду я совершаю огромную ошибку. Немного приподнимаюсь и смотрю в окно… Когда вижу, что к нам едет две машины, внутри всё сжимается от страха. Мы едем на огромной скорости, и они несутся прямо за нами. То, что это погоня, нет никаких сомнений.

— Демьян, кто эти люди?! Что они хотят?

— Лаборатория на выезде. Узнали, что ты справку хочешь и сразу выехали, блядь!

— Демьян!

Взвизгиваю, когда мужчина резво водит машину в сторону, сворачивает, я чуть не влетаю в стекло со всей дури. — Найди ебаный плед! Ложись на пол и накрывайся! Сделай так, чтобы тебя не нашли!

Тело начинает содрогаться от приближающейся истерики. Господи, это плохие люди. Плохие. Почему Демьян так нервничает? Неужели есть кто-то, кто может… Кто рискнёт вот так внаглую на него…

Когда машина резко останавливается, я нахожу чёртов плед за считанные секунды. Вцепляюсь в него пальцами как в спасательный круг. В полнейшей панике смотрю на мужчину, который обернулся ко мне. Хочу в его глазах увидеть, что бояться не стоит.

— Слушай меня внимательно, — Демьян сжимает пальцами мой подбородок и заставляет пристально на него посмотреть. Я вся дрожу, но внимательно его слушаю. — Сейчас ты ляжешь вниз, накроешься пледом и не будешь высовываться. Будешь ждать, пока я вернусь в машину. Поняла?

Меня так трясёт, что я даже ничего сказать не могу.

— Кивни, если поняла.

Я киваю.

— А что, если они… что, если…

— Никто сюда не рыпается, если ты сама не налагаешь и не спалишься.

— Демьян, я не хочу! — Вцепляюсь пальцами в его руку. Мне кажется, что если сильнее схвачусь, то больше шансов, что он не оставит меня здесь одну.

— Ты мне веришь? — Демьян впивается взглядом в мои глаза. И в эту секунду я понимаю, что верю. Я ему верю. Раз он говорит, что никто сюда не рыпнется, значит, так и будет.

Я согласно киваю.

— Тогда делай всё, что я говорю. Ложись, быстро! — Рявкает на меня, и я всё выполняю.

Сколько прошло времени с того момента, как Демьян вышел из машины? Секунда? Две? Может, несколько минут? Я понятия не имею! Страшно до одури. Зубы стучат, пальцы рук дрожат

Я до сих пор не понимаю, кто мог осмелиться преследовать Сурового. Неужели есть настолько отбитые? Не знают, что он может сделать с тем, кто решится на подобное?

В голове полнейшая каша из мыслей. А что, если с ним что-то случится? Что, если они решаться… Стоит об этом подумать, как из головы напрочь вылетают слова Демьяна о том, что нельзя высовываться. Дура? Без вас знаю!

Встаю на дрожащие колени, слегка приподнимаюсь, так, чтобы хоть немного увидеть в окошко то, что происходит. Мне только убедиться нужно, что у Сурового всё под контролем и я сразу же обратно лягу. Честно-честно.

"Идиотка, что ты творишь?" — внутренний голос я также игнорирую. Мне просто нужно убедиться. Иначе я не могу. Просто посмотреть и… Даже дышать перестаю, когда вижу всё происходящее. Вижу четверых мужчин и Сурового. Трое из них стоят спиной к машине. Один боком. Демьян же стоит так, чтобы взглядом автомобиль прожигать. Он как будто чувствует, что мне на месте не сидится. Стреляет взглядом. Я чувствую, как кожу обжигает даже на таком расстоянии.

Я не понимаю, что происходит между мужчинами. Демьян не выглядит напряжённым в отличие от всех остальных. Он скорее принял расслабленную позу. Что не может не напрягать его собеседников.

Я уже хочу ложиться обратно на пол с полной уверенностью, что у Сурового всё под контролем, как происходит то, после чего я совершенно не буду отдавать отчёт в своих действиях. Тот мужчина, что стоит боком, отходит немного назад, ровно настолько, чтобы остальные видели, что он показывает пальцами за своей спиной. Какие-то странные комбинации. Но я вижу, как самый крайний приподнимает край своей кофты, и я чётко вижу рукоятку пистолета. В этот момент внутри всё холодеет и сжимается. Оружие. Тот, что показывает всё жестами, вдруг резко тормозит того, что с оружием. Как будто приказывает немного подождать и тот опускает край кофты обратно.

Это подстава, да? Они хотят навредить Демьяну?

"Кошмар. Нужно валить. Вали-и-и-и-и-и-и-и-и-ить и спасать свою задницу!" — внутренний голос буквально визжит, заставляет ещё больше нервничать.

Закусываю щеку изнутри, до боли. Пытаюсь хоть так себя отрезвить. Вернуться в эту реальность и что-то делать. Нужно срочно что-то делать. Как-то предупредить Сурового? Написать сообщение? Позвонить? Точно!

Дрожащими пальцами достаю из кармана телефон. С третьего раза только попадаю по его имени. Но Демьян даже не достаёт телефон из кармана. Он вообще у него отключён! Какого хрена?! Я лично повербанк к нему скотчем примотаю!

В голове проскальзывают мысли. Одна безумнее другой.

"Не вздумай! Не смей!" — угрожающе шипит внутренний голос, когда я стреляю взглядом на сидение водителя.

Делаю глубокий вдох. Уверена ли я в том, что творю? Конечно же, нет! Мне страшно до чёртиков. Внутри всё дрожит. Но я перелажу наперёд. С надеждой смотрю на замок зажигания и понимаю, что зря надеялась. Демьян забрал ключи с собой.

"Вот и отлично, открывай дверцу и ползком отсюда уползём. Суровый о себе как-то позаботится" — внутренний голос всё никак не успокаивается.

Я ещё раз оборачиваюсь назад. Вижу, что ублюдок снова что-то показывает на пальцах. Сердце начинает тарабанить быстрее, и я уверенно дёргаю проводки. Даже пальцы перестают дрожать, понятия не имею почему. Потому что ситуация стала ещё более нервной.

Перед тем как скрутить вместе нужные проводки, я делаю глубокий вдох, главное — не облажаться. У меня будет только одна попытка. Раз. Два. Три. На счёт три я завожу машину. Всё получается идеально. Автомобиль не глохнет. Бросаю взгляд в зеркало заднего вида, понимаю, что получилось создать эффект неожиданности. У всех рожи перекошены и только Суровый стреляет в машину яростным взглядом, как будто обещает после наказать.

"Молодчинка, а теперь по газам и… Твою мать, какого хрена ты сдаёшь назад?!" — у моего внутреннего голоса в этот момент случается самый настоящий инфаркт, а я совершаю самый необдуманный поступок в своей жизни.

Если честно… Ну вот положа руку на сердце, спланировала совсем другое.

В моей голове это выглядело так, что я немного напугаю ублюдков. Суровый быстро запрыгнет в машину, и мы уедем.

Что, идиотка? Ага, хорошо, становитесь в очередь, чтобы это прокричать.

Ноги подрагивают. Страшно нереально. Я выжимаю газ. Машина срывается с места как ошалелая. Короче, так получается… Честно, понятия не имею как… Но я задеваю бампером трёх ублюдков. Резво выжимаю тормоз. Машина останавливается. Они как будто по щелчку пальцев назад заваливаются. Падают. А после… Я не вижу никакого шевеления.

Бах. Бах. Бах. Слышу стук собственного сердца. Пальцами сжимаю руль. Внутри как будто что-то щёлкает, и я зависаю. Замираю. Всё остальное происходит в замедленной съёмке. Я медленно понимаю, что только что сбила людей.

Смотрю безотрывно в зеркало заднего вида и вижу, как четвёртый ублюдок, которого не задело машиной, заводит руку за пояс. Достаёт пистолет. Он хочет меня пристрелить, да?

Я зажмуриваюсь. Сильно-сильно. Так что больно становится. Не могу смотреть. Страшно. И на газ давить не получается. Ноги не слушаются. Я вообще не понимаю, что со мной происходит. Я в каком-то шоке. А после… Громкий звук. Я закрываю ладошками уши, зажмуриваюсь ещё сильнее. Не могу понять почему не больно. Если он в меня выстрелил. Должно же больно быть или как?

Демьян?! На этой мысли я резко распахиваю глаза. Он же не стрелял в… В зеркале заднего вида я больше не вижу того ублюдка. Точнее не так. Я вижу, но он уже не стоит. Он валяется на земле. А над ним стоит Демьян. Внутри всё холодеет, когда в руке мужчины вижу оружие. Я ведь слышала выстрел. Слышала… Значит, Демьян его? Я не успеваю даже до конца это осознать, испугаться. Потому что ублюдок на земле начинает шевелиться. Рукой сжимает свою ногу, громко орёт. Кажется, Демьян выстрелили ему в ногу? Суровый же подходит ближе. Ногой наступает на пораненную ногу ублюдка, тот начинает громко выть. Суровый наклоняется, что-то говорит этому отморозку. А после… С одного удара его вырубает. Я же всё это время не дышу. Лёгкие буквально обжигает огнём от нехватки кислорода.

Сжимаю пальцами руль ещё сильнее, когда вижу, что Суровый к машине направляется. Пальцы белеют, а я вся бледнею. Что сейчас будет? Господи, что мне делать? Открывать дверцу и быстро бежать со всех ног? Убегать? Что делать?!

У меня начинается самая настоящая паника.

Когда мужчина сам дверцу открывает, меня обдаёт холодным воздухом. Я не понимаю. Ничего не понимаю. До меня доходит, что я, кажется, людей убила. Насмерть сбила…

— Выходи. — От его стального голоса внутри всё корочкой льда покрывается. Становится ещё хуже. Мои душевные терзания только на два умножаются.

— Я… я… увидела… испугалась…

Разжимаю пальцы, руль отпускаю. Всё делаю очень медленно. Сначала одну ногу на землю выставляю, только потом вторую. Ноги дрожат, я когда от сидения отталкиваюсь, то чуть ли назад не падаю, но Демьян успевает за талию схватить. Помогает из машины выйти. Я вся дрожу. Зубы стучат.

— Я увидела… Он показывал что-то руками… Там оружие было… Я испугалась… Они ведь тебя хотели… А я задавила. Насмерть, да? — Хватаюсь за руки Демьяна, в глаза заглядываю. Меня колотит не на шутку. Я повторяю свои слова раз за разом, как будто на повторе. Ноги подкашиваются.

— Блядь, — Демьян меня ловит, сильнее сжимает, к себе притягивает.

— Стой, нет, я не хочу… — Начинаю хрипеть, когда он меня тянет туда. Хочет завести за машину.

— Пошли, — рявкает, не даёт никакого выбора. Заставляет идти.

Я вся холодею. Он хочет мне показать… Показать трупы?

Мы заходим за машину. Я вижу четырёх мужчин, они все валяются на земле.

Один, тот, которого отрубил Суровый, валятся отдельно. А эти трое…

Демьян бьёт ногой того, что сбоку лежит. Поначалу мне кажется, что он не двигается, но после второго удара я слышу какое-то мычание.

— Живой ублюдок, усекла?

Суровый ко мне поворачивается, в глаза смотрит и ждёт, пока я кивну. Усекла. Живой. То же самое ещё с двумя проделывает.

— Никого не убила, живые твари, — снова на меня смотрит, — если поняла — кивни.

Я киваю.

— Теперь выдыхай. Не взяла грех на душу.

Я сижу в машине. Демьян за рулём. Никто из нас не произносит ни слова. Я вся дрожу как осиновый лист. Обхватываю себя руками за плечи, но это не помогает. Дрожать только сильнее начинаю. Я сбила людей. Сбила. Сама лично. Даже не задумываясь. Из-за него. Неужели… Неужели он так много для меня значит? Мой внутренний диалог поражает меня саму. Именно в эту секунду я понимаю, что это всё перешло на какую-то другую стадию. Серьёзную. Пугающую.

— Держи, — вздрагиваю, когда его голос гремит в полнейшей тишине.

— Что? — Непонимающе смотрю на фляжку, которую мне протягивает мужчина.

— Держи, говорю, выпей.

Я сжимаю пальцами железную баночку. Даже не спрашиваю, что внутри. Просто хватает того, что мне её дал Демьян. Значит, он считает, что так будет лучше. Откручиваю крышку, в нос ударяет резкий запах алкоголя. Немного кривлю нос, но всё же подношу к губам и делаю глоток. Нёбо и язык моментально обжигает адская жидкость. Я распахиваю глаза и начинаю часто дышать. На ресницах появляются слезинки. Часто моргаю, смахивая их.

— Ещё, — Демьян не даёт мне передышки, сам настойчиво подносит горлышко к моим губам, — давай, тебе нужно.

Делаю ещё один глоток, большой, тут же закашливаюсь.

— Всё, больше не могу, крепкое.

Отворачиваюсь к окну, смахиваю пальцами слезы с ресниц. Внутри всё как будто сильнейшим жаром обдаёт. Становится очень жарко, и тело перестаёт дрожать.

— Зато согрелась за считанные секунды.

Я лишь согласно киваю на его слова.

В моей голове всё ещё происходит хаос. Я не могу сопоставить всё произошедшее. Для меня всё оказывается шоком. Мои действия. Действия Сурового. Он ведь выстрелили в того ублюдка, когда он наставил на меня оружие. Обездвижил. Не убил. Это главное. Что он никого жизни не лишил. Но он выстрелил. Потому что меня защищал? Значит… Не только у меня всё пошло не по плану? Не только для меня всё это стало серьёзным?

Я даже не напрягаюсь, когда машина Сурового заезжает на территорию его дома. Я как будто знала, что мы приедем сюда. Со всем этим стрессом и открытиями я совершенно перестала его бояться.

— Как ты себя чувствуешь? — Этот вопрос от Демьяна кажется очень странным. Я не привыкла к такому заботливому тону.

— Нормально, немного ещё холодно, но в целом…

— Сейчас согреешься, пошли.

Не успеваю спросить, как и куда, как мужчина уже открывает дверцу с моей стороны. Подаёт руку, и я согласно её сжимаю и выхожу из автомобиля. Я послушно следую за мужчиной, шок всё ещё никуда не уходит. Я просто знаю, что рядом с ним безопасно. Не знаю откуда, может, потому что он жизнь мне спас не так давно.

Суровый заводит меня в ванную комнату. Я же не понимаю для чего.

— Сейчас принесу полотенце и халат, думаю с водой сама разберёшься, там ничего сложного.

Растерянно поворачиваюсь в сторону душевой кабинки. Сердце заходится в дикой пляске, когда Демьян выходит из ванной комнаты. Мне тут же становится страшно и тревожно. Снова начинаю дрожать.

Мужчина возвращается в комнату спустя несколько минут. И правда приносит огромное белоснежное полотенце и халат. Оставляет это всё на столешнице у огромного зеркала. А я понимаю, что он сейчас снова уедет и я останусь одна. А я не хочу. Не хочу оставаться одна. С ним спокойно и безопасно. — Не торопись, согрейся, я пока сделаю несколько звонков. — И разворачивается, чтобы уйти, а моё сердце снова начинает бешено колотиться.

— Подожди, — произношу хриплым голосом, — не уходи. — Облизываю пересохшие губы, но не нервничаю. Мне почему-то всё кажется логичным и правильным. Ещё никогда я не была так уверена в том, что делаю.

— Хочешь, чтобы я посмотрел? — Демьян прищуривается. Понимаю, что это сарказм, и он хочет, чтобы я покраснела и выгнала его сама отсюда.

Я лишь делаю шаг назад. Уверенно скрещиваю руки и, схватив полы кофточки, просто тяну её вверх. Откидываю в сторону и смотрю ему в глаза. Вижу, как они темнеют. Шутить Демьян больше не хочет.

— Ты я вижу не понимаешь, что это плохо закончится. С выдержкой у меня хуёво.

Я же не останавливаюсь, расстегнув пуговку на штанах, наклоняюсь и стягиваю их с себя. Стою перед Демьяном в одном нижнем белье. Кожа покрывается мурашками. И это не от холода. А от того, каким взглядом он смотрит. Голодным. Желанным.

— Я не хочу, чтобы ты уходил, так ясно или мне намекнуть ещё понятливее?

Не дёргаюсь назад, когда он шаг вперёд делает. Не боюсь. Я ведь сама нарываюсь. Сама его завлекаю. По глазам его вижу, что еле сдерживается. Готов разорвать меня на части. Но почему-то не рвёт.

— Сделаю скидку на твоё состояние, — произносит хрипло, — голову включай и в реальность возвращайся. — Голос злой. Он злится на меня? За что? За то, что соглашаюсь? Он ведь сам столько добивался…

Я продолжаю в его чёрные глаза смотреть. Завожу руки за спину. Подцепляю пальцами застёжку бюстгальтера. Медленно опускаю его вниз, а после откидываю в сторону. По коже пробегают мурашки от его сканирующего взгляда. Я снова начинаю дрожать.

— Я не хочу быть одна, — подхожу ближе, — прими со мной душ? — Голос тоже подрагивает. Это всё из-за Демьяна. Из-за его ступора и непонятного поведения. Он сам же заставляет меня сомневаться в правильности поступков.

— Я не играю в такие игры, Белоснежка, — резко сжимает пальцы на моей руке. Притягивает вплотную, у меня дыхание от его захвата перехватывает. От Сурового несёт яростью на несколько километров. Он зол. Ужасно на меня зол. А я не понимаю…

— Я не играю, — шепчу в его лицо, — но если ты не хочешь, то хорошо.

Высвобождаю руку из его захвата, делаю шаг в сторону. Снимаю с себя последнее, что на мне есть из одежды. Трусики скользят по ногам, падают на пол. Я переступаю их и иду в душевую кабину. Тело дрожит. Но это не из-за холода. Ещё секунду назад я была в себе полностью уверена, а сейчас… Сейчас он заставил меня сомневаться.

Я слышу громкий удар в стену, звук льющейся воды его не заглушает. Вздрагиваю, зажмуриваюсь. Это из-за меня? Да?

Резко разворачиваюсь, хочу вылететь из душевой кабины. Закутаться в полотенце и куда-то спрятаться. В секунду становится обидно и ужасно стыдно. Но я успеваю лишь сделать шаг в сторону, как тут же впечатываюсь в твёрдое тело. Руки Демьяна крепко сжимают. Я даже не успеваю понять, что происходит. В чём дело. Понимаю лишь, что на нём нет рубашки. Торс обнажённый. Хлопаю ресницами. Переставляю послушно ноги, потому что он вынуждает отступать назад.

— Что такое, смелость потеряла? — Рычит в лицо. Он всё ещё злой. А я всё ещё не понимаю, что происходит. Почему он так злится? Я ведь просто захотела быть ближе…

— Нет, — упрямо задираю голову вверх, встречаю его взгляд, от которого внутри всё дрожать начинает.

— Сама виновата, — рявкает в ответ, — я, блядь, не железный.

Успеваю только рот распахнуть, чтобы ответить, но не успеваю. Он запечатывает его поцелуем. Таким жёстким и сильным, что я обхватываю руками его шею, иначе, кажется, что просто не смогу устоять на ногах.

Демьян продолжает наступать, тем самым заставляет меня сделать ещё несколько шагов назад. Моя спина упирается в стену. Поцелуй Демьяна становится грубее и глубже. Между ног приятно тянет и становится влажно.

Его руки сжимают мои ягодицы. Я тихонько постанываю. А после он резко поднимает меня вверх. Всё получается само собой, я обхватываю Сурового ногами. Спина снова плотно соприкасается со стеной. В промежность упирается его возбуждённый член через ткань брюк. Но даже так я чувствую, насколько он возбуждён и как сильно меня хочет.

Я не знала, что кровь в венах может бурлить. Закипать. Доводить до безумства. Но моя закипает. Кружит голову. Вокруг все испаряется. Как будто пропадает и стирается. Я не вижу ничего кроме него.

Я ещё никогда так ярко не ощущала необходимость в ком-то. Как сейчас в Демьяне. Ещё никогда так не желала прикосновений и поцелуев. Я не знаю, что это. Наверное, похоже на какую-то дикую зависимость. Хотя раньше её не было. Или я просто этого не понимала? Не замечала? Наивно закрывала на все глаза? Надеялась, что пройдёт? Что меня пронесёт? А не пронесло.

— Ещё, — хриплю, когда он разрывает поцелуй, а мне безумно хочется продолжения.

— Жадная? — Хрипит с насмешкой. А мне плевать. Я не понимаю, к чему он сейчас играет роль джентльмена, хотя всё время до этого склонял меня к беспорядочным связям.

Я не отвечаю, сама тянусь, скольжу языком по его губам, слизываю его вкус. Внизу живота всё тянет и пульсирует. Я влажная до неприличия. Это просто невоспитанно и недопустимо. Но я уже ничего не могу с этим сделать. Тело и мозги как будто живут своими отдельными жизнями. На первый план выходят лишь эгоистичные желания.

— Что случилось? Ты больше меня не хочешь? — Хриплю в его губы, скольжу рукой по обнажённому торсу, обвожу пальчиками его стальные кубики. Такие твёрдые и рельефные, до одури хочется пройтись по ним языком. Меня несёт не по-детски. Во мне просыпаются желания, от которых мне самой становится страшно.

Чувствую, как напрягается каждая мышца у него под кожей. Вижу, как он стискивает челюсти, и этот его чёрный взгляд… Который пронзает насквозь. Я не понимаю. Что я делаю не так? Почему он так смотрит? Почему не набрасывается на меня?

— Совсем поплыла?

Его пальцы стискивают челюсти, сжимают, я не могу пошевелить головой. Могу только в глаза его смотреть. В эти бездонные колодцы.

— Я не понимаю, я… — Хриплю, растерянно смотрю в его глаза.

— Мне нужно, чтобы ты раздвигала ноги из чувства вины. Или от страха, усекла? — Чеканит каждое слово, а у меня по коже бегут мурашки. Вот что… Он думает, что это просто результат пережитого стресса?

— Я не…

— Я хочу тебя выебать в стольких позах, что ты даже представить себе не можешь. Даже не подозреваешь насколько грязные у меня фантазии и планы на твой счёт.

Громко сглатываю. Наверное, сейчас мне должно быть страшно, но от его слов я возбуждаюсь ещё сильнее. Я только рот распахнуть успеваю, как он продолжает.

— Но на трезвую голову, а не когда у тебя шок от произошедшего.

— У меня не шок, я… — Хочу возмутиться, но Демьян не позволяет. Запечатывает рот поцелуем. Проникает настолько глубоко, что дыхание перехватывает.

Тело дрожит в ожидании его ласки. Я так сильно жажду разрядки, что готова буквально его молить. И он как будто слышит мои мысли. Понимает мои безмолвные желания. Его рука скользит по моему впалому животику вниз, заставляя дрожать ещё сильнее. Ниже и ещё ниже… Когда касается большим пальцем клитора, я вздрагиваю и издаю громкий стон. Тело как будто пронзает разрядом тока. — Демьян, — хриплю, когда он разрывает поцелуй, скользит языком по моей шее, спускаясь ниже и ниже. Втягивает в рот сосок, и я сильнее сжимаю его спину ногами. Запрокидываю голову назад и впиваюсь зубами в нижнюю губу до крови. Господи, как же хорошо…

Проводит языком по соску, слегка сжимает зубами, а у меня внутри как будто всё взрывается. Разряд за разрядом пронзает тело и стремится вниз живота.

Запрокидываю руки назад, скольжу пальцами по мокрому кафелю. Кричу, стону, я совершенно себя не контролирую. Я разрешаю ему всё, но он совершенно не пользуется ситуацией. Ну почему он стал таким приличным, когда я этого совсем не хочу?!

Решаю, что я могу его спровоцировать. Сорвать клемы. Заставить быть таким же одержимым, как и я сейчас. Опускаю ладошки на его плечи, глажу кожу, скольжу вниз. Наивно полагаю, что он разрешит мне зайти слишком далеко. Буквально самой всё спровоцировать. Но стоит мне только коснуться пальчиками ремня на его брюках, как он моментально сжимает мою руку своими пальцами.

— Будешь наглеть — лишу оргазма, — рычит угрожающе, чем заставляет меня обиженно поджать губы. Я ведь хотела, чтобы нам двоим было хорошо.

Но уже в следующую секунду из головы вылетает всё, потому что он проникает в меня двумя пальцами, быстро и глубоко. При этом большим пальцем массирует клитор. Ускоряется, заставляя меня кричать и извиваться сильнее. Из горла то и дело вырывается его имя, я кричу очень громко, впиваюсь ногтями в его кожу. Волна жара накрывает с головой, перед глазами всё плывёт. Я кончаю прямо так, на его пальцах, сжимаясь и пульсируя, хриплю его имя из последних сил…

Открываю глаза, и первые несколько секунд не могу понять, где нахожусь. Рассматриваю высокий потолок, точечные светильники. Ну вряд ли у меня в доме ремонт кто-то успел сделать, пока я спала. И только стоит об этом подумать, как я тут же резко сажусь на кровати и прикрываю ладошкой рот. Глаза увеличиваются в размере. Сердце начинает колотиться как ненормальное. В памяти всплывают картинки этой ночи. Душ. Моя смелость. Демьян. Его пальцы… Мой головокружительный оргазм… А я ведь не сдавалась и после. Пыталась всячески его спровоцировать… Как стыдно, Господи… Мне буквально дали по заднице и уложили спать. Как маленького непослушного ребёнка.

Чувствую, как щёки заливаются краской. Оборачиваюсь по сторонам. Демьян не лежит рядом на кровати. Ну, конечно, нет, он ещё вчера уложил меня здесь, а сам ушёл спать в другую комнату. От этих воспоминаний становится ещё больше стыдно.

Встав с кровати, я расхаживаю по комнате. Прижимаю к груди покрывало. Кошмар, моей одежды нигде нет. А под покрывалом я полностью голая! Да что же это за невезение такое?!

Всё, что мне удаётся найти в шкафу, это одежда Демьяна. Выбор не самый шикарный. Либо футболка, либо рубашка. Вздохнув, выбираю второй вариант. Бросаю взгляд на кожаный ремень, который нашла в тумбе рядом со шкафом. И немного подумав, затягиваю его на талии. Так хоть немного на платье смахивает.

Идею сходить в душ отметаю сразу. Стоит вспомнить, чем именно мы с Демьяном занимались в нём ночью, сразу в жар бросает, и между ног влажно становится. А я ещё и без трусиков. Нет, никакого душа.

Высунув за дверь нос, я убеждаюсь, что на пути нет никаких препятствий. А значит, можно спуститься вниз и попытаться найти свою сумочку. У меня там телефон лежит. Мне позвонить няне нужно, которая сидит с сестрёнкой. Ещё один пункт, на котором настоял Демьян. Чтобы сестра была под присмотром. Я сначала думала, что он просто переживает. А теперь начинаю догадываться, что и для ночных посиделок он её взял, в том числе на работу. Может, планировал меня к себе на ночь забирать?

"Интересно зачем?" — с сарказмом произносит мой внутренний голос. Ночной всплеск воспитанности не остался незамеченным. И, наверное, придя в себя этим утром, я должна была быть ему благодарной за то, что он не воспользовался ситуацией. Вот только чувство стыда никуда не уходит. А ещё раздражительность. И ещё много всего.

Спускаюсь на первый этаж в полной уверенности, что я здесь совершенно одна, и моментально притормаживаю, когда замечаю Рама в одних спортивных штанах и без футболки.

— Какие люди, — парень даже не скрывает того, что не ожидал меня увидеть, — переехала или… — Приподнимает вопросительно бровь, вижу, как уголки его губ ползут вверх, когда я краснею как помидор.

— Время сколько не знаешь? — Произношу в ответ, — ты в школу не опаздываешь?

Рам улыбается шире, понимает мой тонкий подкол.

— Меня сегодня отпустили, сказали, что хороший мальчик.

В эту игру играть у меня нет никакого желания. Это всё может очень плохо закончиться. Поэтому было бы идеально найти свою сумочку и слинять отсюда как можно быстрее.

— А ты готовить, случайно, не умеешь? — Парень понимает, что развивать предыдущую тему разговора я не в настроении и быстро переключается дальше.

Скольжу взглядом по его лицу, пытаюсь понять — серьёзно спрашивает или дальше последует очередной подъеб.

— Домработница позвонила, что не придёт, завтрака нет.

— А в школе не научили готовить, — не сдерживаюсь и выдаю в ответ. — В школе научили другому, — довольно лыбиться, — но за такое от брата по печени прилететь может. Приготовишь что-то или…

Мои щёки снова краснеют, а парень подхватывает за ручку сковороду и миролюбиво её мне протягивает. Я окидываю взглядом стол, похоже, Рам не врёт, на столе лежит три вида колбасы, несколько кусков хлеба. Он пытался сделать бутерброды? По несчастному на тарелке понимаю, что первый вышел комом. Решаю, что для Рамиля можно бы было что-то и приготовить. Я ведь так и не отблагодарила его за помощь.

Спустя двадцать минут довольный парень сидит за столом и уминает приготовленный мною омлет и салат. Ест с таким удовольствием, что можно подумать, что он ещё со вчерашнего дня голодный ходит.

— Охуенно готовишь, — прилетает мне комплимент, от которого снова краснею. Да какого я краснею постоянно?! — А десерт тоже сварганить можешь?

— А я думаю, что это за звуки, — на кухню заходит Суровый.

Мой взгляд моментально к мужчине приковывается. У них это семейное без футболок ходить? Демьян тоже в одних только домашних штанах, а я закусываю щеку изнутри и силой заставляю себя не смотреть.

— А это ты решил нам деньги сэкономить и тарелки вылизать вместо посудомоечной машинки? — По тону его голоса понимаю, что Демьян не в настроении.

— Ага, берегу семейный бюджет как могу, — Рам тут же парирует в ответ.

— Пойди оденься, — Суровый рявкает так, что я даже шаг назад делаю.

— Сху… С какой радости, я дома. — Парень начинает фильтровать слова, но вижу, как напрягается. Настроение Сурового не только я улавливаю.

— Мне повторить?

— А-а-а-а-а… боишься, что уведу? — Рам кивает в мою сторону и успевает вскочить со стула до того, как Суровый заносит руку, чтобы подзатыльник ему отвесить.

— Всё-всё, ухожу, завтрак зачёт, но тебе походу не готовили. Я через чёрный вход выйду, чтобы никого не смущать. У нас тут вдруг все такие приличные стали. — Рам ускоряет шаг и вылетает из кухни, потому что чувствует, что ещё одно слово, и получит от брата по первое число.

Я же разворачиваюсь к раковине и начинаю споласкивать чашку. Завтрак на Сурового я и правда не готовила. Вытягиваюсь как струна, когда чувствую, что он меня взглядом прожигает.

— Ну я пойду… — Развернувшись и быстро произнеся эти слова, я пытаюсь проскользнуть между Демьян и столом, но у меня не получается. Потому что мужчина зажимает меня. Я тихонько взвизгиваю, когда он усаживает меня на столешницу. Коленом расталкивает мои ноги в сторону, а я хватаю ртом кислород.

— Моя рубашка тебе идёт, — хрипит в лицо.

— Я не смогла найти свою одежду и…

— И?

— И наделу твою.

— Где моя спальня знаешь, почему не зашла?

— Ну, прости, не хотела мешать. — Слова вырываются из меня сами. Голос сочится сарказмом. Я обижена за ночь, и это невозможно скрыть. Он заставил меня в себе сомневаться. Мне теперь ужасно стыдно. И виню я во всём именно его.

Суровый пронзает взглядом насквозь. Внутри всё как будто замерзает.

— Вчера я не воспользовался ситуацией, считай, что получила бонус за хорошее поведение. Но это не значит, что я не выебу тебя сегодня.

От его слов мороз по коже. И вроде же сама нарывалась, а вроде и… Чёрт, сама не знаю чего хочу. Но от его грубости обидно становится.

— Прекрати, — хриплю в ответ, ладошками в плечи упираюсь.

Но Суровый на спину меня заваливает. Сверху нависает. Я оказываюсь в ещё более пикантной позе. Ноги широко разведены в стороны. Мужчина вжимается так, что я чувствую его возбуждение. И самое ужасное во всём этом, что между ног становится ужасно влажно. Как вчера в душе. Я возбуждаюсь от его грубых слов. Резких действий.

— Завтрак же мне никто не приготовил, значит, тебя возьму, — его глаза темнеют, а меня как будто разрядами тока пронзает. Это плохо. Очень плохо, он ужасно на меня действует.

— Демьян, так нельзя, — продолжаю верить, что смогу до него достучаться. Точно не так. Не когда его брат может войти в любую секунду. Не вот так, когда он злится.

Мужчина в наглую игнорирует мои слова, целует. Сминает губы жёстким поцелуем. Я даже возмутиться не успеваю, всё в тихий стон превращается. Рука Сурового скользит под рубаху, сминает мою ягодицу до боли. Меня пронзает яркой вспышкой. Тут же впиваюсь ноготками в его шею, царапаю. Он дёргает мои бёдра на себя, от соприкосновения клитора и ткани его брюк, я громко стону и прикусываю зубами его губу. Ещё немного и я даже сопротивляться не смогу. Да что же это такое происходит?

— Демьян, — хриплю, заикаясь, — нельзя, не так…

— Опять ломаться начала?

— Твой брат в доме, нельзя…

— Он не придёт, не дурак, всё понял, — отбивает в ответ. Никакие аргументы его не возвращают в реальность. И только сейчас до меня доходит, что вчера он действительно сдерживался. Не хотел воспользоваться. Повёл себя как настоящий мужчина. А на сегодня эта акция уже не действует?

— Я не так свой первый раз хочу… — Хриплю последний аргумент. Надеюсь, что хоть это его притормозит.

Суровый замирает после моих слов. Чувствую, как напрягаются его мышцы.

— Мозги включила, Белоснежка? — Рычит в ответ, а я не понимаю… Не ожидала именно такой реакции.

— Я…

— Вчера умоляла, сегодня думать начала?

Вижу, как глаза его темнеют ещё сильнее, хотя, казалось, это уже невозможно, темнее некуда.

— Ты не воспользовался, и я благодарна. — Наконец до меня доходит суть всего произошедшего. Он меня отрезвляет в момент. Даёт понять, какую необдуманную ошибку я могла совершить вчера.

— Больше я таким щедрым не буду.

— Демьян… — Хриплю, когда чувствую, что он пальцами по складкам скользит. Отпускать меня и в мыслях у него не было.

— Потекла, Белоснежка, тут наебать не выйдет, тело с потрохами сдаёт.

— Ох, — откидываю голову назад, глаза закатываю.

По телу тепло разносится, ноготками по столешнице скребу. Внизу живота всё приятно пульсирует. Стону настолько громко, что пропускаю важные моменты. Например, тот, как Демьян свои брюки расстёгивает. Я понимаю, что доигралась, когда в клитор упирается горячая головка члена. Пульсирует, давит.

— Демьян… — Пытаюсь протестовать.

— Угомонись, трахать не буду, — резко в ответ выдаёт. И я… я верю. Расслабляюсь. Не пытаюсь спрыгнуть со стола.

Дыхание учащается, когда он ведёт головкой члена по складкам, распределяет влагу. Заставляет моё тело дрожать, а кожу покрываться мурашками.

— Демьян… — Нравится?! — Надавливает снова на клитор, заставляет задыхаться в собственных стонах.

— Я… ох… — Ответить не получается. Дыхание сбивается, внизу живота всё приятно стягивает. Я знаю эти ощущения. Я уже почти… Я готова… Ещё немного…

Но Демьян перестаёт давить, снова скользит по складкам, вынуждая разочарованно хныкать.

— Хочешь кончить, Белоснежка?

— Да, хочу… — Хнычу в ответ.

— Не слышу, — продолжает издеваться, лишь слегка задевает клитор. А моё тело уже искрит. Я нуждаюсь в этой разрядке. Готова молить о чём угодно.

— Я очень хочу кончить… — Хриплю, и в этот момент Демьян снова надавливает на клитор, именно так, как нужно и я буквально срываюсь в следующую секунду. Громко кончаю, чувствую, как на бёдра и живот попадает его горячая сперма и от этого мой оргазм становится ещё ярче.

— Алин, я здесь. — Ди машет рукой и громко меня окрикивает. Я же потерялась в трёх соснах и попросту не заметила подруги. Я сегодня с самого утра потерянная. Думала, что немного приду в себя, когда останусь без Демьяна. Была уверена, что это он так на меня действует. А оказалось, что нет. Без Сурового лучше не стало.

— Привет, — целую Ди в щеку, сажусь на диванчик.

— Не представляешь, как я рада тебя видеть, — глаза подруги блестят, она вся как будто светится, — Юсупов ещё с допросом пристал, куда и зачем, боится, что найду себе моложе.

Смеюсь и откидываюсь на спинку кресла. Я уже и забыла, как весело и легко с Дианой. Она много шутит, я сама не замечаю, как выхожу из своего ступора.

— Слушай, а что там с новым проектом? Ратмир сказал, что ты главная. Честно, я даже не при делах.

Смеюсь, в самом начале, когда меня поставили на руководящую должность, я знала, что на этом настояла Диана. Я была её протеже, и она Юсупову все мозги вынесла. Поэтому она сейчас делает акцент на том, что здесь уже моя заслуга.

— Ну, не совсем я главная, — подношу к губам чашку. Я сейчас делаю то, что мне запретил делать Юсупов, — со мной ещё один человек работает. Демьян Суворов.

Диана лишь улыбается в ответ. Я же сижу вся как на иголках. Думала, что подруга сама эту тему начнёт. Чтобы я не нарушала запрет Юсупова на все сто процентов. Я и так сейчас себя чувствую виноватой. Но иначе не могу. В моей голове полнейшая каша. Мне нужно, чтобы кто-то сказал, что он не ужасный человек.

"Ты вчера из-за него чуть людей не переехала. Не поздно узнавать мнение подруги? Ты уже вляпалась по самую макушку"

— И как тебе с ним работается? — Ди сверлит взглядом. Обычно она очень эмоциональная и много говорит, а стоило мне про Демьяна упомянуть, как она тут же притихла.

— Он хамоватый и наглый, — об остальном умалчиваю.

Диана несколько секунд изучает меня взглядом, а после взрывается громким смехом.

— И всё? Так скромно? Я когда с ним познакомилась, то первое желание было пнуть его ногой.

Я не могу сдержать улыбку. Моё желание было хуже. Ну я, собственно, хуже и сделала. Разбила ему голову.

— А дальше мнение про него меняется в лучшую сторону или… — Задаю вопрос аккуратно. Диана перестаёт улыбаться. Смотрит серьёзно.

— Алин, если ты ещё не влипла, то советую оставить эти мысли. Я не могу про Демьяна плохого ничего сказать. Да, первое впечатление он производит яркое. Убить хочется. После всё не так плохо оказывается. Но он опасный. Я бы не советовала. Плохо всё это закончится. Тебе хороший мужчина нужен. Во всех смыслах. Демьян он… — Диана вдруг замолкает, как будто думает о чём-то своём. Я же напрягаюсь и уже готова вместо кофе заказать что-то покрепче. — Я не знаю, как правильно поступить, правда, — Ди продолжает говорить, — ты даже можешь мне не отвечать. Я по глазам вижу, что ты уже задним числом почву проверяешь. Значит, уже влипла. Мне в свое время подруга советовала не связываться с Юсуповым. Я не послушала.

— Но ведь у вас всё хорошо, — ничего не понимаю, внимательно на подругу смотрю. Я не знаю всю их историю. Никогда не спрашивала. Но мне и в голову не могло прийти, что они не сразу вот так с головой в бездну. Юсупов любит её так, что каждая бы мечтала. Да и Ди на него смотрит глазами, полными любви.

— Сейчас, да. Но было разное, — Ди слегка улыбается, — Демьян из той же компании. У них схожи характеры, одни методы решения проблем. Разница в том, что я Юсупова встретила в возрасте, когда он уже немного усмирился. Демьян же ещё не на той стадии. Знаю, о чём спросить хочешь, — подруга снова улыбается, — если бы всё вернуть назад, я бы поступила ровно так же, как и поступила тогда. Ничего бы не изменила.

Я понимающе киваю. Понимаю, о чём не говорит Диана. У меня есть сестра и мать, за которых я переживаю и несу ответственность. И есть Демьян… к которому тянет как магнитом. Хочется в бездну и с головой. Но я держусь из последних сил, чтобы не упасть.

Разговор с подругой как будто помогает сложить все пазлики на свои места. Из ресторана я выхожу с полным пониманием того, что я хочу и буду делать дальше.

— Все президентские люксы заняты, просто люксы тоже. На завтра у нас три постоянных гостя. Два конференц-зала на брони. — Катя сообщает всё, что произошло в моё отсутствие. Я уже не была в гостинице больше недели. Полностью занята новым проектом. Сегодня наконец-то стало немного посвободнее с графиком, и я зашла проверить как дела у ребят. Отмечаю, что Катя отлично справляется, я боялась, что слишком много на неё повесила, и девочка не потянет, но зря переживала.

— Начальство на месте? — Вспоминаю, что было бы неплохо зайти к Юсупову. Я как раз хотела обсудить с ним новый персонал. Зарплату, затраты на новую мебель и дизайн.

— Да, но у господина Юсупова встреча, думаю скоро освободиться.

Я киваю в ответ, тут же отхожу немного в сторону, в моей сумочке вовсю начинает играть телефон. Когда вижу на экране имя Сурового, даже пальчики подрагивать от волнения начинают. Мы не виделись два дня. Демьян уезжал из города, у него были какие-то поставки, о чём-то договаривался.

— Привет, — произношу, как только принимаю вызов. Эти два дня оказались мне нужны. Мне нужно было убедиться в правильности своего решения. И сейчас я полностью уверена в том, что ужасно по нему скучала и хочу увидеться.

— Голос довольный, рассчитывала, что я не вернусь?

Тут же закатываю глаза. При том всем, что я решила, что готова дать шанс нашим отношениям, желание его прибить никуда не делось.

— Конечно, уже представляла, как буду наслаждаться свободой.

— Помечтала и хорош, ты сейчас на объекте или у Юсупова?

Закусываю губу, он спрашивает, чтобы меня забрать? Не успел вернуться, как уже хочет увидеться?

— У Юсупова.

— Тебе ещё долго там?

Бросаю взгляд на лестницу, которая ведёт к кабинету начальника. Быстро прикидываю насколько у меня срочный разговор. Может, не такой срочный. Юсупов в принципе мне добро дал на всё, что я сама одобрю. Это я так, просто хотела перестраховаться, на всякий случай.

— Я уже свободна в принципе, — произношу в ответ.

— Буду через пять минут. — Бросает в трубку и завершает вызов.

Раздражения нет на его манеру общения. За эти дни я успела взвесить все за и против. И приняла решение, что если принимаю, то принимаю его таким, как есть.

— Алин, господин Юсупов освободился. — Катя меня окрикивает, я её благодарю, но идти к Юсупову уже передумала.

Сердце делает кувырок назад в предвкушении вечера. Складываю телефон в сумочку, и иду в сторону выхода.

— Алина, добрый вечер.

Я настолько окунаюсь в свои мысли, что даже не замечаю, кто именно выходит из кабинета Юсупова.

— Добрый вечер, Алекс.

Если сердце до этого радостно трепетало, то сейчас оно колотится быстрее от страха. Что он здесь делает? Я думала у них с Юсуповым закончились все общие проекты. Тут же бросаю взгляд на стекло, высматриваю не приехал ли уже Демьян. Я-то помню, что он обещал сделать с Алексом, если ещё раз увидит его рядом со мной.

— Как ваши дела? — Алекс дружелюбно улыбается, а я ужасно нервничаю. Хотя, казалось бы, повода нет.

— Всё хорошо, если честно, то я спешу и…

Чёрт! Как раз в этот момент я вижу машину Демьяна, которая заезжает на парковку. — Алекс, вы бы не могли выйти из гостиницы немного позже? — Мило ему улыбаюсь. Не знаю, как объяснить своё странное поведение. Но не говорить же ему, что есть риск получить перелом обеих ног.

Мужчина как будто сам всё понимает. Прослеживает мой взгляд. Мне даже кажется, что его взгляд становится цепким и колючим, когда он видит, что Демьян выходит из машины. Он что, его знает?

— У вас всё хорошо, Алина, не нужна помощь? — И тон его голоса также меняется.

— Нет, у меня всё хорошо.

Алекс несколько секунд сканирует меня взглядом. После согласно кивает.

— Моё предложение всё ещё в силе, если вы надумаете… Я смогу помочь в любой ситуации.

Оставив меня стоять с открытым ртом, Алекс поправляет пиджак и направляется в сторону ресторана.

Что он имел в виду под: "я смогу помочь в любой ситуации"?

Дыхание сбивается, а сердце летит в пятки на огромной скорости. На моей талии сжимаются пальцы, горячее дыхание обжигает щеку.

— Готова ехать? — Демьян притягивает к себе, а я никак не могу выйти из шокового состояния. Что связывает Алекса и Демьяна? И что знает Алекс?

Я вижу, как сотрудницы смотрят на Демьяна. Какие взгляды бросают в его сторону. Отмечаю, что у кого-то краснеют щёки от смущения. Кто-то, наоборот, смело бросает вызов. У меня же покалывает кожу в месте, где Суровый меня обнимает. Буквально огнём обдаёт. Кровь в венах начинает бурлить за считанные секунды. Из головы вылетает буквально всё. Про беднягу Алекса уже и не думаю. Вся в мыслях про наш с Демьяном совместный вечер.

— Готова, можем идти, — выдаю в ответ.

Ещё не так давно я не могла осознать того, как можно раствориться в этом мужчине. Как он может нравиться и вызывать позитивные эмоции. На собственную подругу смотрела как ненормальную, когда она рассказывала мне на что готова ради встречи с Суровым. А сейчас саму таю лишь от его прикосновения. В глубине души я всё ещё надеюсь, что это пройдёт. Что нельзя настолько раствориться в человеке. Пугает ли меня эта дикая тяга? Очень. Слова Ди никак не идут с головы про то, что Демьян опасный. Но даже это меня не отрезвляет.

— Хорошего вечера, Алина Дмитриевна, — Катя произносит достаточно громко, чтобы привлечь моё внимание и внимание Демьяна.

Я лишь киваю в ответ. Странно, но внутри не вспыхивает пламя ревности, как было раньше. Это из-за того, что я не сомневаюсь в том, что Демьян не изменяет своему выбору?

— Позвони няне, скажи, что будешь только завтра, — произносит мужчина, когда мы в машину садимся.

— Ты хочешь, чтобы я осталась с ночёвкой?

Демьян бросает на меня взгляд, уголки губ немного приподнимаются.

— Я так понимаю истерики на этот счёт не будет?

Всё-таки подруга была права, придушить его хочется всегда. Вне зависимости от того, насколько им очарована.

— А есть смысл её устраивать? — Парирую в ответ, намекая, что ему всегда было плевать на мои протесты.

— Мы едем за город, на день рождения моего хорошего товарища. Ночевать также там останемся.

Он хочет познакомить меня с другом? Господи, день рождения, у меня же совершенно нет подарка. Да я и не одета для такого мероприятия… Уверена, что там все будут в коктейльных платьях и только я как замарашка.

— Тогда нужно заехать домой, — тут же выпаливаю в ответ.

— На кой?

— Переодеться, и в торговый центр, нельзя же приезжать без подарка.

— Подарок Шаху я купил, но, если хочешь подарить что-то от себя, можем заехать.

— Что он любит? Я же его совсем не знаю. — Не обращаю внимание на улыбку Демьяна. Пропускаю сигналы внутреннего голоса прекратить расспросы. Серьёзно подхожу к ситуации. И только я здесь ко всему подхожу серьёзно.

— Сабли, мечи, всё, чем голову с плеч снести можно, — мои щёки моментально краснеют, я в таком точно не разбираюсь, — можешь подругу свою взять, он точно заценит. Желательно такую, чтобы краснела с головы до пупка от каждого слова.

— Демьян! — Понимаю наконец то, к чему он ведёт. Я ведь забыла, что это друг Сурового. Не стоило ожидать адекватных увлечений.

— Ты сама спросила, — мужчина скалится, наслаждается моей растерянностью.

— Тогда обойдёмся твоим подарком, — произношу тихонько, — но переодеться мне точно нужно.

— В магазин заедем, купим что-то.

Я лишь киваю в ответ. Все мысли заняты новостью о том, что мы едем к другу Демьяна. Как он его назвал? Шах? Это имя или прозвище? И ещё про то, что мужчина коллекционирует холодное оружие… Это ведь была не шутка. Хотя какие шутки? Я лично видела, как Демьян из-за ремня доставал пистолет. Значит, в его компании все такие? Кто-то стрелять любит, кто-то головы с плеч острым лезвием сносить?

Стоит только посмотреть на ценник платья, мне тут же становится не по себе. Это дорого. Очень дорого. Но взгляд тут же приковывается к зеркалу. Платье стоит баснословных денег, но как же шикарно я в нём смотрюсь.

Только думаю о том, чтобы выйти из примерочной и показаться Суровому, как он сам нагло заходит ко мне в кабинку. — Зачётная тряпка, мне нравится, — изучает меня взглядом и отвешивает комментарий. Уверена, что он думает, что это отличный комплимент.

— Я не уверена, платье стоит просто состояние и я…

— На деньги плевать, главное, чтобы тебе нравилось.

— Демьян, — охаю, когда мужчина подходит вплотную, сжимает пальцами мою талию. Его глаза темнеют и у меня тут же сбивается дыхание, — Демьян, так нельзя, мы в магазине, нас могут увидеть и это… это… неприлично…

— За такие бабки здесь все сделают вид, что ничего не слышат и не видят, — хрипит мне на ухо, — платье и правда охуенное. Хочу его с тебя содрать.

Из горла вылетает тихий стон, когда его пальцы касаются внутренней части бёдра, проскользнув через вырез на платье.

— Ох, — выдаю хрипло и впиваюсь пальцами в его плечи.

Рука Сурового скользит выше, слегка отодвигает в сторону ткань трусиков и касается костяшками клитора. Меня пронзает разрядом тока. Коленки подкашиваются

— Демьян, — слетает с губ, хочу ему сказать, что нельзя, но говорить не получается, с губ снова срывается тихий стон.

— Мокрая, пиздец какая мокрая…

Машина Демьяна заезжает на территорию огромного особняка. У меня даже дух перехватывает. Дом очень большой. Три этажа. Чем-то напоминает дом Сурового. Вот только у Демьяна стиль немного сдержаннее.

Начинаю ёрзать на сидении. Возбуждение всё никак не пройдёт. Суровый довёл меня почти до оргазма в примерочной и в самый ответственный момент остановился. Заставляя меня застонать от разочарования. А сейчас возбуждение смешивается с переживаниями. Я очень сильно нервничаю. Для меня всё, что сейчас происходит, очень серьёзно. Пускай Демьян этого не говорит, но я не верю, что он всех подряд возит к своим друзьям. Мне кажется, что это что-то значит.

— Замёрзла? — Его голос врывается в сознание, а горячая ладонь на моём колене разносит тепло по телу и вызывает мурашки.

— Нет, — голос хриплый, это всё из-за возбуждения, которое только усиливается от его прикосновения.

— Вся дрожишь, — горячее дыхание обжигает ухо, его ладонь скользит выше, щекочет внутреннюю часть бедра.

Прикусываю щеку изнутри, глаза сами закатываются. Жар несётся в низ живота на огромной скорости, все мышцы напрягаются. Я лишь чудом удерживаю мольбу и не прошу его продолжать.

— От предвкушения знакомства с твоим другом, — прилагаю усилия, чтобы взять себя в руки. Просить я больше не буду. Мне хватило одного раза.

Судя по всему, Суровому понравилось, раз он продолжает играть в такие игры. Но играть же можно и вдвоём. — Ой, чуть не забыла сумочку, — тут же произношу, и пока мужчина наклонён ко мне, задеваю грудью его грудную клетку. Уверена, что он не смог не оценить, насколько каменные у меня соски, благодаря его стараниям.

Задерживаюсь на пару секунд напротив его губ, облизываю свои. Отмечаю, насколько быстрее начинает вздыматься его грудная клетка. Глаза приобретают тёмный оттенок.

— Разрешишь? — Произношу хрипло, а после ладошки надавливают на его плечо, чтобы отклонился назад и дал мне протянуться за сумочкой. Внутри что-то приятно вспыхивает от того, что и я так умею. Могу и практикую. Мысль о том, что теперь не одна я мучаюсь, действительно раззадоривает.

Мои глаза увеличиваются в размере, когда я вижу, что Демьян достаёт из багажника огромную штуковину.

— Это что? — Произношу тихонько.

— Коллекционная сабля, — Демьян тут же бросает на меня взгляд, уголки губ скользят вверх.

Внутри всё моментально холодеет только от одной мысли, что это холодное оружие. Огромное. Таким же и правда голову с плеч снести можно в одну секунду. Просто хорошенько замахнуться и…

— Прикоснись, — его слова заставляют дёрнуться назад.

— Я не…

Но Демьян настойчиво притягивает ближе, тянет мою ладонь к гладкой поверхности рукоятки.

— Нравится? — Его хриплый голос обволакивает.

— Нет, мне страшно. Этой штукой можно жизнь отнять.

— Смотря в чьих руках она окажется.

Его пальцы сжимают мою талию, притягивают ближе.

— Шах — мастер боевого фехтования. Дух захватывает, как он умеет с этой штуковиной обращаться.

— А ты? Тебе не нравится такой вид оружия? — Я продолжаю скользить пальчиками по рукоятке. Внутри всё сжимается от страха, но и в то же время адреналин разносится по крови.

— Я фанат огнестрельного оружия.

От его слов кровь в жилах стынет. Господи, он ведь и правда опасный, только почему это меня больше не пугает? Что со мной не так? Неужели возможно возбуждаться от того, что я связалась с опасным мужчиной? Бандитом. Кошмар, и когда я успела так влипнуть? — Пошли, нас ждут. — Демьян рывком выдёргивает меня из своих мыслей. Утягивает за собой.

Сердце начинает колотиться сильнее, когда я вижу количество народу, которое присутствуют на празднике.

Мы с Демьяном появляемся тихо, без громкого оглашения или фейерверка. Но все присутствующие как будто оповещены о нашем приходе. Сотни глаз устремляются на нашу пару. Мои щёки в момент вспыхивают. Я не привыкла к такому вниманию. Чувствую на себе разные взгляды. Но кожа начинает неприятно покалывать от взгляда брюнетки, которая стоит совсем недалеко. Она смотрит открыто, без стеснения. Совершенно не скрывает неприязнь и как будто хочет мне её продемонстрировать.

— Всё-таки решил порадовать присутствием? — Но моё внимание тут же привлекает мужской голос. Не знаю почему, но только от него сразу в холод бросает. Хочется сильнее в Демьяна вжаться.

Перевожу взгляд на мужчину. Интуиция подсказывает, что это и есть тот самый Шах. Именинник.

— Обижаешь, проебать день, когда ты постарел ещё на год, я бы себе не простил. — Демьян криво улыбается, протягивает мужчине подарок.

Я же вжимаюсь в Сурового, не выдерживаю. От такого зрелища страшно становится. Глаза мужчины сверкают точно так же, как и остриё лезвия от ярких вспышек света. Я нутром чувствую, что он не хороший. Плохой. Очень плохой. Его внешность… Холодная… Мужчина привлекательный. Наверное, даже можно сказать, красивый. Резкие черты лица. Холодящий душу взгляд. Даже поджилки трястись начинают.

— Знакомься Каид, это Алина. — Демьян как будто не чувствует того, как я в него вжалась и насколько мне страшно.

Шах тут же переключает своё внимание с сабли на меня. А я через силу вдох делаю.

— Приятно познакомиться, Каид. — Произношу тихонько. Мужчина лишь молча меня взглядом изучает.

— Чувствуй себя как дома, Алина. Демьян, отойдём. Разговор есть.

— Я думал, ты на праздниках дела не обсуждаешь.

— Не в этом случае. Важно, — мужчина снова стреляет в меня взглядом. — Прямо сейчас перетереть надо.

У меня ладошки потеют от накала эмоций. В голове куча вопросов. Я не понравилась его другу? Произошло что-то плохое? Он хочет, чтобы я ушла?

Бах-бах-бах. Бедное сердце начинает работать на износ. От холодного взгляда Шаха я вся как будто корочкой льда покрываюсь.

— Всё хорошо, я как раз найду что-то выпить. — Выпаливаю в ту же секунду, как ко мне Демьян разворачивается. Играю роль, что меня не задело то, что его друг бесцеремонно оставляет меня одну в незнакомом месте. И ему кажется плевать на мою реакцию. Но я не хочу вносить раздор между ними и ставить Демьяна перед выбором, умоляя остаться. Поэтому растягиваю губы в улыбке и уже оборачиваюсь в поиске официанта с алкоголем. Надеюсь, здесь раздают шампанское.

— Я скоро, — Суровый сжимает пальцами мою талию, после ведёт ими по обнажённой спине, заставляя мурашки бежать по коже.

Мужчины уходят, а я и правда отправляюсь на поиски алкоголя. Продолжаю чувствовать на себе взгляд женщины, который прожигает спину. Она как будто взяла за цель меня сегодня испепелить.

Когда вижу официанта с разносом, на котором стоят несколько бокалов с шампанским, чувствую, как внутри всё сжимается от облегчения. Алкоголь мне просто необходим сейчас. Хоть немного снять напряжение. А то я вся искрю как оголённый провод.

— Спасибо, — мило улыбаюсь молодому парнишке официанту и сжимаю пальчиками прохладный бокал. Первый же глоток заставляет закрыть глаза. Это то, что нужно. Просто идеально.

Немного выдохнув, начинаю осматриваться по сторонам. Маленькая надежда на то, что здесь может быть хоть кто-то из моих знакомых, сразу же тухнет. Я не замечаю ни одного знакомого лица.

Проходит время, а Демьян не появляется. Я снова начинаю нервничать. Чувствую себя неловко в таком обществе. Здесь сразу видно, что всё определённого статуса и достатка. Я же полностью выбиваюсь из этой тусовки. Сомневаюсь, что большая часть женского рода здесь знает значение слова "работа".

Отставив в сторону свой пустой бокал, я отправляюсь на поиски уборной. Терпеть открытые взгляды той женщины нет никаких сил, и я чувствую, что ещё немного и взорвусь. Я не дура и прекрасно понимаю, что пялится она не просто так. И, скорее всего, её что-то связывает с Демьяном.

Когда наконец-то нахожу уборную, искренне удивляюсь тому, что здесь несколько кабинок. Больше похоже на уборную ресторана, чем жилого дома.

Общая дверь не закрывается на замок, радуюсь хоть тому, что на двери кабинки есть щеколда.

Я и правда начинаю обдумывать вариант немного отсидеться здесь, пока Суровый не освободиться. Выходить обратно ко всем совсем не хочется. И как только я успеваю решить, что здесь тихо и спокойно, как общая дверь уборной с громким звуком ударяется о стену, я даже подпрыгиваю от неожиданности.

— Успокойся! Ты что творишь?! — Голос женщин, немного шипящий. Сразу понятно, что женщина недовольна. — Ты видела, с кем он пришёл?! Видела?! — Второй голос более с истеричными нотками.

Внутри что-то напрягается, я как будто заранее понимаю, о ком идёт речь.

— С бабой, а с кем он, по-твоему, прийти должен был?! Думала на мужиков после тебя переключился? — Снова голос первой женщины. Она злится ещё сильнее.

— Ты не понимаешь! — Голос срывается на всхлип, и в эту секунду я не выдерживаю. Подаюсь вперёд. К щёлочке между дверцей и перегородкой. Я хочу убедиться. Хочу точно знать, что я не ошибаюсь.

Стоит только присмотреться как в кожу тысячи мелких иголочек впиваются. Потому что я вижу ту самую женщину. Что все время прожигала меня ненавистным взглядом. Я понимаю, что второй голос принадлежит ей потому как она продолжает всхлипывать.

— Что я не понимаю?!

— Он пришёл с ней к Шаху! Шах не терпит шлюх в своём доме, значит, значит, она…

Мне как будто под дых дают. Поэтому Шах позвал Демьяна? Он принял меня за шлюху?

— Тебе какое дело?! Ты сама от него ушла, Динара. А теперь что…

Ноги подкашиваются. От услышанного дурно становится. Ушла? У них были отношения?

— Потому что он мне прямо говорил, что я лишь шлюха в его постели! А теперь…

Я стою, не двигаюсь. Продолжаю слушать всё это. А у самой морозные мурашки по коже.

Первая, та, что не Динара, подаётся вперёд. Хватает вторую за плечи. Настолько сильно встряхивает, что та еле на ногах удерживается.

— Ты совсем ебанутая?! Забыла, в чьей койке сейчас обитаешь? Да он же тебя живьём закопает. Он под Сурового сколько лет роет. Только и ждёт шанса его подставить. А ты… Ты что творишь?! Нас всех под монастырь подводишь! Хочешь, чтобы нас всех убили, да?!

— Я хочу к нему, понимаешь? Жить не могу. Думала, что смогу. Думала, пройдёт. Хотела отношений, чтобы только секс. А сейчас готова волком выть. Всё есть, но не с тем. Я каждую ночь его во снах вижу. А после реву как сука в ванной, зажимая ладонями рот, чтобы он не услышал. Я всё готова отдать. Шлюхой его быть готова. Только с Суровым. Только бы назад принял.

— Замолчи! Ты не понимаешь, что несёшь!

— Ты же моя сестра, Айгуль, прошу… Я так хочу, я умираю без него… Отвлеки ту девку. Дай мне немного времени. Я хочу с ним поговорить. Всё исправить. Я на колени стану, исполню все его извращённые желания. Соглашусь на всё, на что не соглашалась. Пожалуйста, сестра…

Я отшатываюсь назад. Тело дрожит, сердце колотится как ненормальное. Упираюсь ладошкой о стенку кабинки и медленно оседаю вниз.

Мажу взглядом по лицу девчонки. Окидывает взглядом людей, в поиске алкоголя. Всячески даёт понять, что и без меня справится. Ухмыляюсь. На вид такая ранимая и невинная. А за меня на днях чуть троих не положила. Её способности тачки без ключа заводить и людей штабелями укладывать должна пугать. А меня лишь заводит. Такой у меня точно ещё не было. Сучка мелкая как будто за горло взяла своими пальчиками. Держит. Не отпускает. За нутро берёт.

Шах в дом заходит, я следом иду. Понять не могу, какого хуя посреди праздника он дела решил обсуждать. Есть догадки в чём причина, но хочу убедиться.

— Суровый, ты знаешь, что шмарам не место в моём доме! — Рявкает, как только в кабинет его заходим.

Мои пальцы моментально в кулаки сжимаются. Знаю, что Шах девок использует только, чтобы на хую вертелись, соскочила и дальше пошла. Одна и та же девка не заскочит. Но когда мою Алину так называет, внутри всё яростью обжигает. До недавнего времени я был солидарен в такой схеме. Пока Алина в моей жизни не появилась. И ведь драпануть пыталась каждый раз. Хуй знает, что изначально зацепило. То, что все готовы были на колени упасть, и вопрос один бы только был, как глубоко. Эта сучка бодалась до последнего.

— Ну так и не звал бы их, — в ответ язвлю, — а моя Алина не шмара. Так что слова подбирай.

Каид протягивает бокал с вискарём, с прищуром на меня смотрит. Пытается понять серьёзно или нет я за девчонку вливаю.

— Твоя Алина? — Сарказма в его голосе столько, что я кривлюсь.

— Ты меня позвал сюда, чтобы про баб посплетничать или дело есть?

— Дело было, но тема твоих яиц на привязи меня интересует больше.

Делаю большой глоток вискаря, усмехаюсь.

— Твои интересы начинают меня волновать. — Парирую в ответ.

— Серьёзно на одну тел… бабу решил крючок закинуть? — Он озвучивает вопросы, которые я сам себе постоянно задаю. Спроси меня месяц назад о подобном, я бы в ебало рассмеялся. Сейчас, сука, задумываюсь.

— Пока решил притормозить, дальше видно будет.

— Ты может сходи куда, чтобы яйцом выкатали хуйню всю эту. — Шах громким ржачем заливается.

— Вижу тема яиц тебя не покидает.

— Хуйня всё это. Мы с тобой одной масти. Запомни мои слова, Суровый, на одной тёлке зацикливаться нельзя. Предаст. Каждая сука с потрохами сдаст.

— Ты к людям доверчивее бы стал, Каид. Гляди, и они к тебе потянутся.

— У меня по щелчку пальцев шеренга из желающих образуется. Баба — одноразовый материал. Дырка. Вставил, кончил и пошла на хер.

— Большая часть — да. Она — нет.

Делаю новый глоток. Встречаю взгляд Шаха. Вижу непонимание. Каид привык дело со шлюхами иметь. За деньги. Честные отношения. Она за бабло делает всё, что прикажут. Он показывает своё презрение. Отличная цепочка. Его выбор.

— Хуй с тобой, рад буду ошибиться. Но мы не за этим здесь.

— А я думал ты меня благословлять будешь. — Произношу с подъёбом. Шах кривится.

— Под тебя копают, Демьян. И не хило так роют. Не понравилось, что ты сразу после Юсупа место занял.

— Ну так на хуй могут сходить, мне на их желания с высокой колокольни.

— Ты не понял, не шестёрки копают. Серьёзный кто-то. Основательно за дело взялся.

Не сказать, что я не подозревал. Много совпадений в последнее время. Даже случай с уебками взять, которых девчонка тачкой прижала. Я до сих пор до сути не докопался. Всё настолько скрыто и запутано.

— Есть предположения?

— Ебланы, что тебя преследовали, вообще левые. Двое из них менты в отставке. Нанял подставной человек. Ему задание по даркнету прислали. До сути пока не дорылся. Но мне это всё нихуя не нравится.

— Я ещё связи подключу. Грому позвоню, у него там хакеры высшего разряда, пускай ещё они пороют.

— Позвони, я бы прижал всё это пока в зародыше. Потому что чуйка подсказывает, что дальше хуйни только больше будет. Ты хорошо бизнес на ноги поставил. Поставки идут как по маслу. Прикрытие тоже не прикопаешься. Кому-то схема получше пришлась, отжать хочет.

— Ну я хотелку быстро обрублю. — Бросаю зло, новости и правда ни хуя не радуют.

— Вы с ночёвкой останетесь или как? — Каид снова переходит на тему Алины. По взгляду вижу, что на слабо меня взять хочет. Если девка одноразовая, я откажусь. В доме друга с такой оставаться перебор.

— А ты приглашаешь? — Подношу бокал ко рту, делаю глоток, усмехаюсь от его пристального взгляда.

— Ты же знаешь, я тебе всегда рад. Ты мне как брат. И раз девка твоя это серьёзно, кто я такой, чтобы судить.

— Тогда подготовь комнату, останемся. Может я тебе пример плохой подам, и ты тоже притормозишь.

Каид кривится от моих слов. Даже предположить подобное не может.

— Там, где есть баба, всегда есть проблемы. Я со шмарами не связываюсь. Искать не такую тоже в рот ебал.

Я слышу, как Айгуль, или как её там, соглашается помочь. Обещает меня отвлечь. Нервный смех только чудом получается удержать в себе. Удачно же я попала.

Эти две выходят из уборной. Я слышу, как хлопает дверь. Но всё равно не двигаюсь. Сижу в том же положении. Ноги затекли, пекут, но я не могу себя заставить подняться. Раз за разом проворачиваю в голове слова Динары. То, что она про Демьяна говорила, больно царапает сердце. Даже от одного осознания, что кто-то так сильно его хочет себе, мне крышу рвёт. Господи, эмоции зашкаливают. А вот от слов про её ухажёра, который под Демьяна уже долгое время роет, меня бросает в холод. Может, те люди, что за нами гнались, это рук дела этого человека? Он заказ сделал? Или как там называется? Тот самый, который Демьяну проблемы создаёт, также может быть, да?

В порыве рассказать всё и сейчас, я резко подрываюсь и чуть не падаю обратно. Совсем забываю, что ноги затекли, я их не чувствую. Идти не получается.

— Чёрт. — Шиплю от злости.

Сердце с ума в груди сходит. Переживания и ревность смешиваются в один коктейль. Она, когда начала так про Сурового говорить, я хотела выйти. Хотела, чтобы сука в глаза мне посмотрела. Её как блядь иначе и назвать нельзя. Из койки в койку прыгать, как таких ещё называют? Только одно определение есть.

Когда начинаю чувствовать ноги, выхожу из кабинки и тут же на выход стремлюсь. Идти быстро не получается. Немного кривлюсь, потому что ноги ещё не совсем слушаются. Оглядываюсь по сторонам, ищу взглядом Демьяна. Он же должен был уже освободиться? Не на всю же ночь его Шах забрал?

Иду вперёд, вижу лестницу на второй этаж. Поднимаюсь. Понятия не имею, куда идти, просто иду. Люди есть везде, значит сюда всем свободный ход.

Иду вперёд, прохожу мимо гостей. И завернув за угол, резко останавливаюсь.

Потому что нахожу Демьяна. Он стоит в компании той самой сучки. Динары.

Оба стоят ко мне полубоком, поэтому не замечают. Я нахожусь совсем рядом. Не знаю почему, но делаю шаг назад, захожу обратно за угол. Сердце в груди замирает и не бьётся. С огромным усилием воздух втягиваю. Кажется, что он стал густым и сжимает лёгкие.

— Долго мяться будешь? Хотела что-то? — Демьян разговаривает жёстко. В каждом его слове чувствуется неприязнь.

— Какой ты грубый, — от её тона к горлу тошнота подкатывает, в уборной она говорила иначе. А здесь как будто полностью в себе уверена, — я уже и забыла, как ты умеешь.

— Таблетки для памяти в помощь, или ты за этим и пришла?

— Демьян, — ее голос становится тише, а у меня внутри всё от ядовитой ревности обжигает, — я соскучилась.

— Твои проблемы, это всё? Тогда свободна.

— Суровый! — А вот теперь она выкрикивает в сердцах. В голосе слышится отчаяние. — Прекрати! Мы ведь можем нормально поговорить? Неужели я не заслужила?

— Ты что-то перепутала, Динара, заслуживать нужно у другого. Забыла, чью койку греешь? Тогда таблетки точно нужны.

— Ты своего добился, слышишь?! Я ревную! Ужасно ревную. Как увидела тебя с ней, так и сгораю от ревности! Ты же знаешь, только скажи и я вернусь. Всё брошу.

— Что, бабла лишил? Или на ком-то другом застукал, что так отчаянно помощи ищешь?

— Ублюдок! Ненавижу! — Шипит яростно. — А ты со своей шлюхой счастлив?! Ты ведь её притащил, чтобы меня позлить, да?!

Внутри всё сжимается. Пульс зашкаливает настолько, что мне дурно становится.

Вздрагиваю от громкого звука, как будто что-то об стену ударило.

— Ты слова подбирай, шлюха здесь одна, и мы оба знаем её имя. Ещё раз про неё так скажешь, и я не посмотрю на свои принципы — баб не трогать. Размажу по стенке. Уничтожу. Ты пожалеешь, что в сове время со мной связалась. Усекла?!

Даже мне становится страшно от его тона. Я понимаю, что не угрожает. Озвучивает всё, что сделает. Не шутит. Правду говорит. Наверное, мне страшно быть должно за себя. Должно появиться желание бежать сломя голову. А не появляется. Сердце кувырок назад делает и колотится как ненормальное.

— Я… я дышать не могу… — Динара хрипит.

— Не слышу ответа.

— Усекла, я усекла…

— Вот и отлично, на всякий случай для мотивации. У меня есть видео, которые не понравятся твоему спонсору. Так что обдумывай каждый свой шаг, Динара. Голова не только для того, чтобы хуи сосать.

Я не успеваю даже отойти на несколько шагов. Всё происходит слишком быстро. Динара проносится мимо меня пулей. Притормаживает, лишь когда меня боковым зрением замечает. Смотрит взглядом полным ненависти и презрения. По красивому лицу ручейками текут слёзы, размазывая косметику. Никогда не была сукой, по крайней мере, никогда себя таковой не считала. Но сейчас хочется злорадствовать. Поговорила?

— Белоснежка, — слышу хриплый голос над ухом. Демьян вышел следом. Меня заметил. Он прерывает наш зрительный контакт с Динарой.

Я отвожу взгляд, поворачиваюсь к мужчине.

— Я всё слышала, — произношу в ответ, — не специально, просто тебя искала.

— Значит, лишних вопросов задавать не будешь. Пошли, я хочу выпить.

— Демьян, подожди, — я хочу его остановить. Вопросы всё равно есть. Я хочу узнать кто такая эта Динара. Я вообще думала, что у него до меня никогда и ничего серьёзного не было. А получается было? Или что у них было? Почему она так на нём помешана? Господи, мне тоже нужно выпить. Иначе это в голове не укладывается всё.

— Пошли, — мужчина тянет меня за руку.

Мы не спускаемся ко всем гостям. Мы, наоборот, уединяемся. Демьян заводит меня в какой-то кабинет. Здесь полумрак и тихо. Как раз то, что нужно. Хоть немного передохнуть. Перевести дыхание.

Я не спешу говорить то, что хотела. Обдумываю. Успокаиваюсь. Не хочу, чтобы это звучало так, будто я ревную. Сейчас мы выпьем, и я все скажу. Немного переведу дыхание. За последние двадцать минут произошло слишком много.

Прохожусь по комнате, рассматриваю всё вокруг. А после внимание привлекает фотография. Подхожу ближе. В руки беру рамку.

— Это кабинет Шаха? — Не знаю, почему голос до сих пор хрипит. На фото Шах и какой-то парень. Они здесь ещё как будто подростки. Молодые совсем. Шах ещё не выглядит так пугающе.

— Какое-то время был моим кабинетом, пока я здесь перекантовывался. — По словам Демьяна понимаю, что Каид не просто знакомый. Он друг. Близкий. — Поставь, Шах не любит, когда его личные вещи трогают.

Суровый ближе подходит, протягивает мне бокал. Не с шампанским. С виски. Я уже успела понять, как выглядит и пахнет этот напиток. И что именно его предпочитает Суровый.

— На фото парни очень похожи, это его брат?

Я послушно ставлю фото обратно и принимаю бокал из рук Демьяна.

— Брат, он умер.

Тело как будто от холода пронзает. Я сильнее бокал пальцами сжимаю.

— Умер?

— Убили, с девчонкой врага спутался. Доверился. Она предала, внедрилась, чтобы инфу узнать и наводку дала. Шах не успел спасти.

Я делаю большой глоток янтарной жидкости. Она обжигает небо. После горло огнём горит и спускается в желудок. Но даже это не помогает согреться.

— Кошмар какой, — произношу тихонько.

— Шах — мой хороший друг, но после случая с братом у него доверие к женскому роду пошатнулось. Если что-то грубое скажет, на свой счёт не принимай.

Я согласно киваю. Снова взгляд на фото бросаю. Рассматриваю. Видно, что у парней на снимке разница в возрасте небольшая. Шах старше. Улыбается. Второй парнишка таким жизнерадостным выглядит, даже не верится, что его больше в живых нет. Теперь мне больше понятно становится, почему он так на меня смотрел. Для него, наверное, все женщины предательницы. Всех под одну гребенку.

— Демьян… я сказать хочу… — Алкоголь немного успокаивает, притупливает эмоции. В голове все также продолжают звучать слова Динары. Я сказать должна, почему-то мне кажется, что это очень важно. Демьян должен знать.

— Про бабу спросить? — Бокал к губам подносит, глоток делает. От меня взгляд не отводит. Прожигает.

— Я в уборной была, когда она с сестрой туда зашла. Я много слышала. И вопросов у меня тоже много.

— Ты ведь не думаешь, что до тебя у меня никого не было?

Слегка кривлюсь.

— Это, между прочим, обидно. Мог бы и дождаться. Может, тебе бы это и возместилось. — Язвлю в ответ. Ну зачем такое спрашивать? Я про его похождения больше знаю, чем хотела бы.

Суровый прищуривается и снова глоток делает из бокала.

— Я слышала, что Динара про своего мужчину говорила. И подумала, может, это связано с твоими проблемами. И теми людьми на трассе…

Вижу, как Демьян в момент напрягается. Его поза больше не расслабленная.

— Что ты слышала?

— Точнее говорила не она, а… Гайгуль… Айбу…

— Айгуль. — Демьян меня поправляет, и мои щёки моментально вспыхивают. Он и имя её сестры знает? Ревность вспыхивает как соломенный домик от одной спички. Огромными усилиями мне удаётся её немного усмирить.

— Да, она. Она говорила, чтобы Динара взяла себя в руки, иначе им конец, заживо закопают. Мужчина Динары на тебя давно роет, только повод ищет.

Вижу, как Суровый только сильнее бокал пальцами сжимает. Зубы стискивает так, что я слышу их скрип. Я правильно сделала, что рассказала?

Осматриваюсь в незнакомой спальне. Демьян привёл меня сюда и сказал, что это наша комната. Первой мыслью было — потребовать уехать. Потому что меня здесь пугает всё. Хозяин дома. Аура. Но вопреки всему этому я не стала. Суровый чувствует себя здесь как дома. Полностью доверяет Шаху. Поэтому и я себя настраиваю так, что и я должна доверять, и не бояться.

Накинув на плечи плед, я выхожу на террасу. Вид открывается шикарный. У Каида хороший ландшафтный дизайнер. Все гости разъехались, никто кроме нас с Демьяном здесь ночевать не остался. Ещё один звоночек. Значит, Шах подпускает близко не так много людей. Только избранных.

Верчу в пальцах бокал с шампанским. Из груди вырывается недобрый смешок. Интересно то, что мне разрешили здесь остаться, одолжение или как?

Кожа покрывается мурашками, когда я вижу силуэты двух мужчин. Сурового узнаю сразу. Мне кажется, что я узнаю его на расстоянии тысячи километров. Почувствую. Запах учую. Это и пугает, и будоражит одновременно. Эти широкие плечи, поза, поворот головы, серьёзное выражение лица. Я впиваюсь в него взглядом, как будто ощупываю каждый сантиметр. Я даже точно сказать не могу, когда моё отношение к нему переменилось. В какой момент. Когда всё то, что до жути пугало, вдруг стало привлекать.

Перевожу взгляд на собеседника Демьяна. Без сомнений это Шах. Огромный, хмурый, вызывающий страх. Именно так я его для себя характеризую. Шах изначально выглядит так, что готов вступить в бой в любую секунду. Всегда готов, всегда ждёт. Я слишком долго его рассматриваю. Мужчина, кажется, чувствует моё внимание. Поворачивает голову и безошибочно смотрит именно на террасу, на которой я стою. Сильнее стискиваю пальцами бокал, от его взгляда пронзает холодом. Я ему не нравлюсь. Он мне не доверяет. По его взгляду всё понятно. Что-то говорит Демьяну, тот оборачивается и тоже на меня смотрит. Улыбается уголками губ. И сразу тепло становится, отвечает Шаху и тот сразу смотреть на меня перестаёт. Отворачивается. Демьян что-то в мою защиту сказал?

Я стою на террасе ещё немного. Допиваю своё шампанское. Мужчины что-то обсуждают. По их напряжённым позам понимаю, что что-то серьёзное. Может, то, что я рассказала Суровому?

Когда становится совсем холодно, я захожу в комнату, стягиваю с плеч плед и складываю его обратно. Хочу успеть принять душ до того, как вернётся Демьян. Это будет первая наша ночь вместе. В одной кровати. Выпитое шампанское немного притупливает волнение.

В душевой кабинке я нахожу всё необходимое. Гель для душа, мочалку. Гель пахнет очень вкусно, поэтом я намыливаюсь полностью вся.

Когда выхожу из ванной комнаты в спальню, то сразу понимаю, что Демьян уже вернулся. В комнате витает его запах. И аура. Она тоже изменилась. Сердце заходится в дикой пляске.

Осмотревшись, я понимаю, что мужчина на террасе. Потуже затянув пояс халата, я выхожу к нему. Демьян стоит, оперевшись на перила, курит и разговаривает по телефону.

— Пробей мне всю инфу. Выясни. Рам, блядь, не мне тебе рассказывать, как инфу выбивать. Даю зелёный свет. Да, развязываю руки. Всё, не борзей.

По его голосу слышу, что злой. Разговор с Шахом прошёл не так, как ожидал? Появились новые проблемы? Куда он отправляет Рама и что он должен выбить?

— Заболеешь, зайди в комнату. — Обернувшись и заметив меня, хрипло произносит.

— Я с тобой хочу. — Упрямо произношу в ответ. Я хочу помочь ему, только не знаю как. Понятия не имею. Вижу, что напряжён. Злой. Спрашивать, что случилось, нет смысла, он не станет меня посвящать.

Подхожу ближе, провожу пальчиками по каменным плечам. Хочу расслабить, а получается, что Демьян напрягается ещё сильнее.

— Зайди в комнату, иначе на тебе сорвусь, — зло рявкает.

Я вздрагиваю. Но не ухожу.

— Что-то пошло не так? — Тихонько спрашиваю.

Демьян ко мне резко разворачивается. Глаза чернющие, смотрю и как будто в бездну падаю.

— Нах оно тебе нужно? Проблемы, но я решу. Ублюдок один решил, что безнаказанно борзеть можно. — Демьян грубый. Зло отвечает.

Взгляд в сторону увожу.

— Блядь, — за руку перехватывает и к себе притягивает, — я же сказал, что сорвусь, хули ты непослушная такая?

— Я с тобой хочу. Хочу, чтобы расслабился и всё отпустил.

Демьян скалится, глазами по моей обнажённой коже скользит и в вырез халата. Я вся моментально вспыхиваю. Понимаю, о чём именно думает.

— Иди в спальню, иначе не сдержусь.

А я отрицательно головой верчу. Не пойду.

Демьян матерится сквозь стиснутые зубы, а после сжимает пальцами мой затылок. Грубо. В губы впивается. Так, будто берёт без всяких ограничений. Резко. С силой. Языком в рот толкается, а у меня ощущение, будто он показывает, как именно он меня хочет. Остервенело.

Его рука забирается под халат, сжимает грудь, из моего горла вырывается стон.

— Последний шанс сбежать, Белоснежка, — в губы рычит, а лишь сама к нему тянусь. Демьян издаёт звериный рык, что означает, что отступить уже не получится…

В комнате казалось, что должно стать теплее, а моё тело всё равно в дрожь бьёт. Я вся дрожу в руках Демьяна. Моего Сурового. И только сейчас понимаю, что не от холода. От него. Его рук. Близости. Прикосновений. Запаха. Я как будто с ума схожу от него. С каждой секундой всё больше и больше подсаживаюсь. Запах его вдыхаю и как будто запретное удовольствие по венам разносится. Всё тело под контроль берёт.

— Демьян, — хриплю, тянусь к нему ближе.

Суровый же на шаг отступает. Развязывает узел на моём халате. Как будто видеть хочет. Рассматривать. Когда халат скользит по коже и белоснежным облаком к моим ногам падает, я почему-то прикрыться пытаюсь. Как будто то не я недавно перед ним совсем голая стояла и дерзко себя предлагала. Сейчас всё иначе…

— Не вздумай, — хрипло предупреждает, головой качает. Взглядом скользит по моему телу. Как будто каждый миллиметр рассматривает.

— Демьян, я…

— Охуенная, — тут же в ответ бросает, — под меня выкована. Идеальная.

От его слов щёки моментально вспыхивают.

Он медленно скользит взглядом от моих губ и ниже. На грудь, которая вздымается всё чаще от неровного дыхания. Соски как будто по команде затвердевают. Лишь от его пристального взгляда. Между ногами я вся мокрая, кажется, вот-вот ручейки желания по ногам вниз потекут.

Прикасается ко мне горячими ладонями, сжимает пальцами талию, отправляя жар по телу. К себе притягивает и из горла стон вырывается. Демьян целует. Жадно. Голодно. Так, будто ждал этого очень долго.

— Демьян… — Снова с губ срывается. Я так возбуждена. Так хочу. Его хочу.

Скольжу пальчиками по его твёрдой груди, спускаюсь ниже, расстёгиваю ремень дрожащими пальцами.

— Смотри какая смелая стала, а как же Демьян не делай? Отпусти? — Хрипит в губы, издевается.

— Трахни меня, Демьян, — шепчу в ответ, чувствую, как каждая его мышца от моих слов напрягается, — так, чтобы я просила ещё и ещё.

Сжимает пальцами мои ягодицы, к себе толкает, так, чтобы я почувствовала, насколько он возбуждён. Сжимаю пальчиками член через ткань брюк, слышу, как Суровый рычит. А после к кровати меня толкает, так, чтобы я на матрас упала.

— Скажи ещё раз. — Требует, взглядом испепеляет. А я отрицательно головой качаю. Улыбаюсь. — Сучка, — хрипит в ответ.

Но я уже не реагирую на его слова, потому что наблюдаю. Как он штаны вместе с боксёрами вниз дёргает. Страшно становится, что ничего не выйдет. Я видела его в душе, даже касалась через ткань брюк. Но вот так… Вижу его впервые. Оружие… Иначе назвать это не могу, покачивается из стороны в сторону, как будто прицел настраивает.

— Что такое, Белоснежка, испугалась? — В его голосе слышится издёвка.

Демьян вплотную подходит. Пальцами сжимает мой подбородок. Заставляет в глаза ему смотреть, а не на это оружие пыток. Я уже не так сильно уверена. Близка к тому, чтобы предложить просто полежать рядом. Может он… он меньше станет? Не так угрожающе смотреться будет? Шансы вообще есть?

— Демьян, я…

— Вариант спетлять больше не канает.

Я ответить ничего не успеваю, Демьян поцелуем накрывает. Все мысли путаются.

Спина соприкасается с мягким матрасом, Демьян нависает сверху. Целует, возбуждает. Его пальцы касаются складочек. Я стону, развожу сильнее ноги. Так хорошо…

Отвечаю на поцелуи. Царапаю ногтями его спину. Наслаждаюсь близостью.

Его пальцы обводят клитор, доводят почти до пика наслаждения, всё тело дрожит, жаждет продолжения. Я вздрагиваю, когда головка его члена упирается в лоно.

— Расслабься и дай мне войти, — хрипит в губы. При этом его пальцы играют с соском. Продолжают возбуждать. Отвлекают от того, что он в меня входит.

Я стараюсь максимально расслабиться. Демьян замирает на несколько секунд. Даёт привыкнуть, а после проникает в меня одним резким толчком. Глушит вспышки боли удовольствием. Тут же пальцами клитора касается, ведёт по кругу. Боль и возбуждение смешиваются в один коктейль.

— Демьян…

— Тсс, ты сейчас привыкнешь.

Он замирает и правда даёт мне привыкнуть, а после медленно толкается, при этом не забывая меня касаться. Ни на секундочку не даёт сосредоточиться на боли. Втягивает в рот сосок, играет с ним языком, слегка прикусывает. Яркая вспышка возбуждения разносится по всему телу, подкидывая вверх. Демьян ускоряется. Боль отходит на второй план. Теперь и правда становится очень хорошо. Я почти на грани. Почти готова…

Я чувствую, как он двигается внутри, чувствую, как напряжён. Веду пальчиками по его рукам, подаюсь слегка вперёд и слизываю капельку пота с его шеи. Кайфую от всего, что происходит. А в следующую секунду я с громкими стонами взрываюсь, сокращаясь на его члене, сжимая его.

— Блядь, Алина… — Хрипит мне на ухо, выходит из меня, и я чувствую, как горячие капли его спермы покрывают бёдра и живот.

Демьян ставит меня на ноги и слегка придерживает. Холодная плитка пощипывает ступни. Коленки всё ещё дрожат. Я до сих пор не отошла от мощнейшего оргазма.

— Ты со мной? — Охаю, когда в душевую кабину Суровый заходит. Сжимает огромными ладонями мою талию. В себя вжимает. Даёт понять, что он снова хочет. В боевой готовности. Упругий член вжимается в ягодицы. Я тут же дёргаюсь.

— Выдыхай, туда не планирую, — хрипит на ухо, а после добавляет, — сегодня.

Пар от горячей воды обволакивает всё вокруг. Я закрываю глаза. Сама до конца не верю, что всё произошло. Случилось. И я сама была инициатором.

— Демьян, я сама, — тут же спохватываюсь, когда он к моему телу прижимает мочалку. На бёдрах кровь, его засохшая сперма. Мои щёки моментально краснеют. Это точно не самое сексуальное, что он может видеть.

— Не дёргайся, Белоснежка, — стискивает зубами мочку уха, отправляет импульсы по телу. Мурашки бегут по коже, от каждого его прикосновения становится жарко.

Суровый ведёт мочалкой по коже. Медленно, как будто специально издеваясь.

— Ноги шире, — новый приказ, от которого я чувствую, как выделяется влага. Господи, я снова возбуждаюсь.

Нежная поверхность мочалки скользит по внутренней части бедра, закатываю глаза, потому что уже не контролирую ситуацию. Суровый же контролирует всё. Он полностью понимает, что делает.

— Демьян… — Хриплю его имя, хочу остановить, но в следующую секунду мочалка слегка касается клитора, разряд тока отправляется по телу. Меня пронзает искрами удовольствия.

— Така отзывчивая девочка, — Суровый скользит языком по моей шее, возбуждая ещё сильнее.

Я упираюсь ладошками в запотевшее стекло перегородки, ищу опору. Прогибаюсь в спине.

Его руки скользят по телу, мочалка уже откинута в сторону. Он касается груди, сдавливает соски. Я издаю громкий стон. Господи, я опять его хочу. Снова. Все мысли грязные и порочные.

Возбуждённый член скользит по влажным складкам, сводя с ума. Он издевается. Специально издевается. Мстит за то, что я столько водила его за нос? Да? Это месть?

— Демьян, прошу…

Но он не спешит, продолжает скользить по складкам, задевая клитор. Я вздрагиваю. Кусаю губу.

Рука Демьяна скользит по животу и выше, сжимает пальцами шею. Заставляя запрокинуть голову назад. Впивается в губы жёстким поцелуем. Языком толкается в рот так, будто показывает, как будет меня трахать.

— Демьян, я хочу… — Хриплю, когда он разрывает поцелуй.

— Если войду в тебя, будет больно, — в ответ произносит, практически убивает словами. Я вся дрожу от возбуждения. Ужасно хочу.

Его рука скользит вниз, пальцы касаются клитора, мои глаза снова закатываются. Демьян доводит меня до пика, доставляет удовольствие. Этот оргазм сильный, коленки подрагивают, и я только чудом на ногах устаиваю. Тело содрогается в конвульсиях.

Как только в себя прихожу, сама к его губам тянусь, скольжу пальчиками по его каменному торсу, спускаюсь всё ниже и ниже. А после обхватываю пальцами член. Сжимаю. Скольжу вверх-вниз. Чувствую, как Демьян напрягается. От моих прикосновений. А после во мне появляется дикое желание. Я разрываю поцелуй. Опускаюсь на колени. Демьян удерживает, не даёт пошатнуться и упасть.

Подняв голову, встречаюсь с его тёмными глазами. Они блестят желанием и чем-то ещё. Чем-то тёмным, обволакивающим. Рядом с ним я совсем другой становлюсь. Это пугает и будоражит одновременно.

— Уверена? — Его голос хриплый, вызывающий на коже мурашки. Я согласно киваю.

Сжимаю член у самого основания. Рассматриваю розовую головку с капелькой смазки. Понятия не имею, с чего начинать. Подаюсь вперёд и слизываю смазку. Скольжу языком по головке члена.

— Блядь, Алина… — Выдаёт на выдохе через стиснутые зубы. Сжимает пальцами мои волосы у основания. Это же хороший знак, да? Ему нравится.

А после смелею и, обхватив губами член, насаживаюсь. Глубоко взять не получается. Поток кислорода тут же перекрывается. Я закашливаюсь.

— Дыши через нос, расслабь горло. — Демьян даёт подсказки.

Я пробую ещё раз. Медленнее. Беру понемногу, дышу носом. Становится легче. Начинаю потихоньку насаживаться. Понимаю, что Суровому нравится. По его дыханию, по напряжённым мышцам, по тому, как его пальцы тянут за волосы. Я продолжаю. Беру глубже. Чувствую, как внизу живота всё пульсирует. Я не понимаю, как так происходит. Но я возбуждаюсь, делая ему приятно.

Машина Демьяна останавливается возле моего дома. Мы провели практически целые сутки в доме Шаха. Никогда не думала, что я буду вытворять такие вещи, как этой ночью. Что позволю Демьяну зайти настолько далеко. Что я вообще способна на такое… Даже сейчас вспоминаю и щёки краснеют. Я вся румянцем заливаюсь.

— О чём думаешь? — Суровый притягивает меня к себе, жадно целует в губы. По собственническим. Напоминает, что я целиком и полностью его. Казалось, он своего добился, получил сполна. Должен потерять интерес, отстать. Вот только он как будто ещё одержимее становится. Хочет больше. И меня в это всё затягивает.

— Ни о чём, — растягиваю слова, играю с ним, улыбаюсь.

— Покраснела вся как помидор. Что именно из ночи вспомнила? Рассказывай, я устрою повторение.

Его рука скользит по спине ниже, сжимает ягодицу. Я же упираюсь ладошками в его грудь. Хватит, иначе я так вообще никогда домой не вернусь. Сестра меня уже второй день не видит, уверена, что она обиделась. И маму проведать нужно. Я с Суровым про всё и всех на свете забыла. Вот как у него получается всё собой заполнять? Все мысли о нём только.

— Самоуверенный какой, — фыркаю и его руку с ягодицы скидываю, — кто сказал, что я разрешу тебе повторение устраивать? До следующего раза семь свиданий.

— Нарываешься, Алина, — в ответ выдаёт. А я кайфую от того, как он моё имя растягивает, на языке крутит, играючи произносит. До этого была только Белоснежка. Но моё имя мне больше нравится, особенно в его исполнении.

Я снова улыбаюсь, а после нашу идиллию прерывает телефонный звонок. Демьян бросает взгляд на экран, хмурится. Я лишь успеваю увидеть три буквы — "Шах".

— Срочно?

Суровый принимает вызов, поначалу хочет прервать разговор, сказать, что перезвонит. Но после я вижу, как он напрягается. Стискивает челюсти. Руль сильнее сжимает пальцами до скрипа.

— Сколько?

— Точно откинулся?

— Когда?

С каждым словом его голос приобретает больше стальных ноток.

— Я разберусь. Да. Грома набрать нужно. Поставки с ним обсуждаю. Уверен, дело в этом. Партия большая. Новый товар. Никто кроме меня не смог пути пробить. У меня свои договорённости. Поэтому и цена такая. Никто кроме меня не может.

Я отворачиваюсь к окну, рассматриваю двор. Котёнка, который играет с листочком. От разговора Демьяна внутри всё холодеет. Я не хочу присутствовать при обсуждении деталей. Демьян говорит откровенно. Много. Совершенно не стесняется моего присутствия. Его рука поглаживает моё колено. Время от времени то сжимает, то отпускает. В зависимости от градуса ситуации. Я понимаю немного из разговора. У Демьяна что-то с поставкой. Кто-то мешает провезти товар. Ещё что-то. Откинулся… Я не хочу вникать. Понимать. Сама лично на глаза вуаль накидываю. Не анализирую. Потому что иначе будет сложно. Головой одно понимаю, сердцем совсем другое. И как с этим диссонансом разбираться понятия не имею. Со мной он хороший. С другими не очень. Он совершает плохие вещи. Незаконные. А я как будто списываю ему это со счетов. Нахожу оправдания. И вот даже сейчас, только в голове мысли крутиться начинают. Он колено сжимает, после выше ползёт. Дрожь по телу вызывает, все мысли из головы вытряхивает. Снова собой всё заполняет.

— Заскучала? — Хрипит на ухо, притягивает, целует, и я отвечаю. Потому что бороться тому, что я к нему испытываю, сложно. И я не понимаю, как это делать.

В подъезд я захожу только через час. Пообещав Суровому, что наберу его, как только накормлю сестру и приму душ. Конечно, он настаивал, чтобы позвонила сразу из душа… Извращенец. Хоть в голове куча всяких запутанных мыслей, на губах играет улыбка, а сердце приятно екает в груди.

Я проворачиваю ключ в замочной скважине. Толкаю дверь. Хочу выкрикнуть имя сестрёнки с порога. Хоть я и пообещала Демьяна, что буду дома, но в голове появляется идея сводить Дарьяну в кино. Она так давно просила, а у меня хорошее настроение и…

То, что что-то не так, я понимаю в ту же секунду, как открывается дверь. Я вижу, что по коридору разбросаны вещи. Квартира выглядит так, будто её вверх дном перевернули. А на полу в прихожей сидит няня. Бледная как стена, глаза распахнуты от ужаса, губы дрожат.

— Анна, что случилось? Что с Дарьяной?! С ней всё хорошо?!

Я тут же залетаю в квартиру, бросаюсь по коридору и дальше, в комнату сестры. Внутри всё холодом охватывает.

— Дарьяна! Дарьяна!

Я залетаю в её комнату, когда не нахожу, лечу в свою.

— Её… её забрали…

— Что?!

Няня что-то шепчет и смотрит перед собой.

— Её забрали… — Снова произносит тихо.

Я падаю возле неё на колени, в глаза смотрю.

— Что значит её забрали?!

— Ворвались в квартиру, рот зажали какой-то тряпкой, меня к стенке кинули. Сказали, чтобы не делала глупостей. Они сказали, что позвонят… И ещё…

Она тут же выхватывает у меня из руки телефон, потому что я уже набираю Сурового. Дрожащими пальцами набираю его номер.

— Ты что творишь?! — Ору, когда она откидывает телефон в сторону.

— Они сказали, что убьют её, если вы ему расскажете. Сказали не звонить господину Суворову. Сказали, если хотите сестру живой увидеть, то сидеть и ждать звонка.

Я как будто в коконе оказываюсь. Огромном таком. С толстыми стенками. Анна что-то говорит. Я не слышу. Вижу лишь как её губы шевелятся. Внутри всё жжёт. Обжигает. Откинув себя назад, я припечатываюсь спиной к стене. Закрываю глаза, откидываю голову. Пальцы трут виски. Внутри с каждой секундой ярости всё больше. В голове только: как такое могло произойти?! Как она позволила?! Как Демьян позволил?! Моя девочка. Моя маленькая сестрёнка. Чувство вины за то, что меня не было, что я не рядом была, забивает последний гвоздь в крышку гроба.

— Сколько их было? — Произношу громко. Истерика Анны меня сейчас мало волнует. Мне нужно понять, что произошло. Как. Кто эти люди. Что им нужно.

— Трое мужчин. Огромные, разговаривали только одними матами. Я попыталась не пустить, но меня откинули в сторону.

Зажмуриваюсь сильнее. Это те, что под Демьяна роют? Иначе бы не сказали не звонить Суровому. Знают, что я с ним связана.

— Как они попали в квартиру? — Дверь не выломана. Я сама лично её ключом открыла. Значит, их пустила?! Значит, она сама дверь открыла и пустила их в квартиру?! Какого черта не позвонила?! Она ведь могла! Столько времени прошло!

Открываю глаза и впиваюсь взглядом в Анну. Вижу её побледневшее лицо. Она отползает к стене, подальше от меня.

— Дарьяна очень сильно хотела свои любимые вафли, — произносит дрожащим голосом, на меня смотрит так, будто я уже пальцы на её шее сжимаю, — я вам звонила, но телефон был недоступен. Она так просила, и я заказала доставку.

— Анна всхлипывает, а я резко хватаю сумку, достаю из неё телефон. Полностью уверенная в том, что она лжёт. Что она специально пустила этих людей. Что она навела. Что она связана с ними!

Вырываю из сумочки телефон, сжимаю его пальцами. Жму на клавишу блокировки экрана, а экран не оживает. Телефон выключен. Телефон правда выключен.

— В глазок только одного мужчину видно было, в курьерской форме. Он сказал, что заказ привёз. Я и открыла. Господи, я ведь предположить не могла и…

— Вы могли позвонить Демьяну!

— Не могла! Они сказали, что девочку убьют. А она ребёнок! Она не должна быть расплатой за чужие грехи. Она здесь ни при чём. Вы ведь не можете не знать, кто такой господин Суворов. В каких кругах он крутится. Чем занимается. А я знаю! Я уже давно на него работаю. Долг сына, который год отрабатываю. И я знаю, на что способны эти люди. Если сказали, что убьют, шутить с ними не стоит.

От её тона и слов внутри всё холодеет, как будто льдом покрывается. В её глазах столько боли, страха. Демьян сказал, что она надёжный человек. Я даже понятия не имела, что она на него из-за долгов работает. Я вообще не знаю, что её связывает с Суровым!

Господи. Тру ладонями лицу. Подрываюсь с пола, несусь в комнату. Зарядка для телефона. Они же должны позвонить. Мне нужно срочно зарядить телефон. Включить.

Откидываю с пола все вещи, поднимаю выдвинутые ящики. Ищу чёртову зарядку. При этом пытаюсь себя уговорить, что всё будет хорошо. Всё должно быть хорошо. Суровый не позволит, чтобы Дарьяну обидели. Не разрешит. Он обещал защищать. Обещал!

Глаза щиплет от непрошеных слёз. Но я не разрешаю себе заплакать. Не сейчас. Точно не сейчас. Никогда от меня зависит полностью всё. Я буду реветь потом, когда буду прижимать к себе сестрёнку. А сейчас, сейчас я должна думать.

Нахожу зарядку. Вставляю вилку в розетку, подключаю телефон. Несколько секунд и телефон включается. Я жду, что на меня должны посыпаться сообщения с пропущенными вызовами. Но нет, шквал сообщений на меня не обрушивается. Приходит сообщение, что звонила Анна несколько раз. На этом всё.

Я оборачиваюсь назад, убеждаюсь, что Анна не пошла за мной. Я нахожусь в комнате одна. Решаюсь. Взвешиваю своё решение. Понимаю, что только от моих действий зависит будущее сестры. Дрожащими пальцами открываю список контактов и нажимаю на номер Сурового. Сердце выпрыгивает из груди. Уверена ли я, что поступаю правильно? Нет. Но одно я знаю точно, что с этими отморозками нужно разбираться по их же правилам. Играть так же, как и они. Они боятся Сурового. А я знаю, что опаснее этого мужчины нет.

— Демьян! — Выдыхаю в трубку, как только гудки прекращаются и я слышу, что вызов приняли. Сердце делает кувырок назад и замирает, я уже готова вывалить на него всё. Рассказать. Вот только слышу в ответ то, что совсем не ожидала услышать.

— Старший сержант Павлов, слушаю вас.

Замираю на месте, что за…

— Я звоню господину Суворову. — Произношу на одном выдохе.

— Господин Суворов немного занят, ответить не может. Показания даёт. Ему что-то передать? Только ответить он вряд ли сможет в ближайшее время. — Издевательский смешок. По тону этого Павлова слышно, что он веселится.

— Какие показания? Где он?!

— Девушка, взяли вашего Суворова. Всё, будешь передачки ему на зону носить, допрыгался.

Я отстраняю трубку от уха, смотрю на экран телефона. Проверяю точно ли тот номер набрала. Бред какой. Что он несёт?!

— Я не понимаю…

— Новости смотри, уверен уже по всем канал и пабликам раскидали. — И на этом скидывает вызов.

Я ничего не понимаю. Руку дрожат. Господи, да что же это происходит?!

Я открываю браузер, вбиваю в поисковую строку Демьян Суворов, и мне выбивает кучу ссылок. Заголовки каждой новой статьи повергают в шок.

"Сегодня был задержан криминальный авторитет по кличке "Суровый""

"Сегодня было задержано четыре фуры с нелегальной перевозкой оружия. В ходе расследования вышли на бандитскую группировку, во главе которой стоит криминальный авторитет по кличке "Суровый""

Я читаю дальше. Каждая новая статья повергает всё больше в шок.

"Сегодня нашли труп полицейского, огнестрельное ранение в голову"

А дальше фото полицейского. Я зажимаю рот рукой. Потому что на фото тот самый полицейский, что хотел затолкать меня в машину. Угрожал изнасиловать. Дальше ещё один труп. И этого человека я тоже знаю. Демьян при мне выстрелил в его ногу. Когда ублюдок хотел застрелить меня. Но ведь я видела… Он был живой, когда мы уезжали. И Демьян стрелял в ногу, а у него огнестрел в голову.

Я скольжу глазами по строчкам дальше. Чувствую, как нечем дышать, сжимает всё внутри. С каждой секундой всё хуже и хуже.

Когда мой телефон начинает вибрировать, а на экране появляется, что мне звонит засекреченный номер, я чуть не выпускаю телефон из пальцев. Сердце перестаёт биться, я вся холодею за секунду.

— Да. — Принимаю вызов, стараюсь сделать голос таким, чтобы не сразу поняли, в какой панике я нахожусь.

— Алина, добрый день, как ваши дела? — Мужской голос звучит с издёвкой.

— Вы что-то хотели? — Рявкаю в ответ.

— Слышу вы не в настроении, день не задался?

Я лишь яростно вдыхаю воздух. То, что это ублюдок, который похитил мою сестру, нет никаких сомнений.

— Алина, мне казалось мы достаточно ясно предупредили не делать глупостей. Но вы не настолько понятливая, как хотелось бы.

Я стискиваю пальцами телефон сильнее. Ублюдок. Они отслеживают мои звонки?

— Где моя сестра?!

— Вижу разговор не клеиться, очень жаль.

— Где моя сестра?! Что вы с ней сделали?!

— Я перезвоню немного позже, привык вести разговор на спокойных нотах. Но перед тем как завершу вызов небольшая мотивация для того, чтобы вы больше не совершали глупостей.

И в следующую секунду моё сердце разрывается на части, потому что в трубке я слышу голос Дарьяны.

— Алина, Алиночкааааааааааа… — Дарьяна визжит, плачет.

— Дарьяна! — Ору как ненормальная.

Подрываюсь с пола. Резко подаюсь вперёд. Но телефон вырывает у меня из рук, провод не даёт пройти дальше, телефон летит на пол. Когда я снова бросаюсь к трубке, то вызов уже скинут.

— Ублюдки!!! — Ору и бью кулаками по полу. Слёзы катятся по щекам. — Какие же вы ублюдки!!!

До того как мой телефон звонит снова, я почти успеваю довести себя до некоррелированного состояния. Мысли позвонить Юсупову возникали в моей голове и тут же вызывали дикий страх. Они прослушивают телефон. Следят. Если с моей маленькой сестрёнкой случится хоть что-то, я в жизни себе не прощу. Её визги до сих пор в ушах стоят. Сердце больно сжимается. Они ведь предупредили. Наглядно дали понять, что обидят, причинят вред.

Когда телефон звонит снова, я тут же к нему бросаюсь. Принимаю вызов.

— Добрый вечер, Алина, решил проверить ещё раз, возможно, сейчас вы готовы к разговору. — Снова этот голос.

Я сжимаю сильнее трубку, до хруста. Ненавижу мразь.

— Я готова.

— Рад слышать, вижу, что мои слова не прошли мимо вас. Никаких лишних звонков. У вас есть все шансы снова увидеть свою сестру.

Сцепливаю зубы.

— Чего вы хотите?

— Правильный вопрос. Сейчас вы выйдете из дома, возле кинотеатра "Плаза" вас заберёт машина. Думаю, тридцати минут хватит.

— А как я… — Задать вопросы я не успеваю. Вызов тут же обрывается. Ублюдок просто кладёт трубку.

Резко подрываюсь с пола. Сердце как сумасшедшее колотится. В висках всё сжимает и вибрирует. Мыслей столько, что, кажется, голова вот-вот взорвётся.

Я быстро выхожу из своей комнаты, в которой сидела всё это время. Меня как будто накрывает осознанием, во что я ввязываюсь. Меня сейчас убьют, и даже никто не узнает.

Я даже не знаю, ушла ли Анна или осталась в доме. Когда выхожу в прихожую, вижу, что женщина всё ещё здесь.

— Они позвонили? — Выглядит она так, что вот-вот сознание потеряет. Переживает? Или это просто игра?

— Позвонили, — согласно киваю и тут же несусь к выходу. Быстро перебираю ногами.

На дворе глубокая ночь. Я очень надеюсь, что соседка напротив услышит мой стук в дверь.

С каждым стуком я начинаю дрожать всё сильнее. Не уверена, что поступаю правильно. Но я должна. Хотя бы должна попробовать. Из всех, кто мне может помочь, у меня есть только номер Юсупова.

— Алиночка? — Старушка смотрит на меня перепуганным взглядом. Сонная, ничего не понимает. Но я уже рада тому, что она открыла дверь.

Чувствую, как мою спину прожигает взглядом Анна. Она поняла, что я хочу делать. И не одобряет.

— Тёть Зой, можно я от вас позвоню? — Мой голос дрожит, старушка пугается ещё сильнее. Всё пытает выспросить, что случилось. Но я уже мчу к домашнему телефону. Дрожащими пальцами набираю номер Юсупова. Слышу гудки. Сердце из груди вырывается. Настолько сильно я переживаю.

Когда мне кажется, что этот конец и мужчина просто не возьмёт трубку, я вдруг слышу его голос.

— Слушаю.

Я зажмуриваюсь и тихонько выдыхаю. Взял трубку. Господи, взял.

— Ратмир Даниславович, это Алина…

— Вы будете говорить? Ничего не… — А после помехи на связи. Шум. Вызов обрывается.

Я скидываю, пытаюсь набрать снова, но в трубке тишина. Нет никаких гудков. Свет в квартире старушки начинает мигать, а после и вовсе пропадаёт.

— Что же это такое? — Старушка охает, а у меня внутри всё холодом сковывает.

Телефон в кармане вибрирует. Его страшно доставать. Очень страшно. Потому что я уже понимаю, что это всё неслучайность. Пальцы в ледышки превращаются. Я вижу на экране, что у меня новое сообщение.

"У тебя пять минут, не успеешь твои проблемы"

До кинотеатра два километра. Я в жизни не успею за такой короткий промежуток времени.

— Алиночка…

— Я ведь предупреждала!

Это всё летит мне в спину, когда я бегу по лестничной клетке. Темно, ничего не видно. Я чуть не падаю, пропускаю ступени. Я не помню, как вылетаю из подъезда. В себя прихожу, когда слышу громкий сигнал машины, визг тормозов. Меня чуть не сбивает машина. Оказывается, я на трассе. Стою посреди дороги.

— Ты конченая?! — Из машины вылетает мужик, орёт. Покрывает матами.

Я лишь вижу его машину. В голове только отсчёт времени. Я должна успеть. Успеть.

— Ты хули творишь?!

Я не обращаю на него внимания. Уже в салоне, выжимаю педаль газа. Машина срывается с места. Я не думаю о том, что мне будет за угон машины. Ни о чём кроме сестры думать не могу. Идиотка! Идиотка! Они же сказали не делать глупостей. Сказали! А я… блядь! Мне везёт только в том, что на улице ночь и трасса пустая. Я выжимаю газ, несусь по дороге как ненормальная.

Машину заносит, когда я резко вхожу в поворот. Только чудом удаётся удержать управление. Резко бью по тормозам, машина чуть не врезается в стену здания. Когда автомобиль замирает, я опускаю голову на руль и втягиваю тихонько воздух. Пальцы настолько занемели, что я не могу оторвать их от руля.

Из машины не могу выйти, потому что не слушаются ноги. Моё внимание привлекает свет фар в зеркале заднего вида. Я впиваюсь в него взглядом. Позади меня останавливается машина. Полицейская. С мигалками. На долю секунды в голове появляется мысль, что возможно это спасение? Они приехали за мной, потому что я нарушила кучу правил, когда гнала на машине. Хотят задержать. Может, они смогут помочь?

Но надежда умирает с новым сообщением.

"Садись в полицейскую машину, это за тобой"

Вздрагиваю от того, как с лязгом открывается железная дверь. Нервы ни к чёрту. Я сидела здесь в полнейшем одиночестве больше часа. Ко мне никто не заходил. Я чувствовала на себе взгляды, через стекло. Я не видела этих людей, но чувствовала, как они смотрели. От этого мои нервы натянуты как струны. Я практически сама довела себя до паники. Мысли о сестре убивают морально, выкручивают кости. Что-то подобное я только в фильмах видела. Когда преступников допрашивали. Теперь на месте преступника я.

— Белова Алина Дмитриевна?

Я выпрямляюсь как струна, когда мужчина с громким скрежетом оттягивает стул, а после садится напротив меня.

— Да. — Отвечаю осипшим голосом. Это всё от нервов. Просто удача, что я ещё в адекватном состоянии, а не бьюсь в истерике. Внутри всё как будто холодом сковано. В голове мысли о сестре. Я должна сделать всё. Обязана. Она здесь из-за меня. Недосмотрела. Упустила. Подставила под удар.

— Алина, скажите, вам известны эти люди? — Он кладёт на стол два фото. Двое мужчин. Чьи трупы были найдены сегодня. И обоих я знаю. Мороз поднимается по позвоночнику выше. Обволакивает липким холодом.

— Я могу увидеть свою сестру? — Поднимаю взгляд на ублюдка напротив меня. Он не представился. Не назвался. На нём полицейская форма. Он при погонах. Он должен защищать, а не похищать маленьких детей. Мразь.

— Сестру? — Приподнимает вопросительно бровь, хмурится.

— Да, мою сестру. Которую похитили. — Откидываюсь на спинку железного стула, сложив руки на груди, смотрю в глаза ублюдку. Показываю, что я ещё не сломалась.

— Какой ужас, как давно девочка пропала?

Из груди рвётся наружу истерический смешок.

— Сегодня днём, её похитили из нашей квартиры. Представились курьерами. После избили няню и уволокли девочку. Дайте мне листок и ручку, я хочу написать заявление.

— Вы видели похитителей? Можете их описать?

Стискиваю зубы. Он издевается. По глазам его вижу. Всё знает, потому что с ними и связан. Потому что это одна шайка. Они не дали никому позвонить. Оборвали связь, когда я связалась с Юсуповым. Угрожали, что я больше никогда не увижу сестру. Я слышала её визги по телефону!

— Я могу показать сообщения, которые они мне писали. Например, сесть в машину к работникам полиции. — Стреляю взглядом в угол комнаты. На камеру, которая стоит там. Она не включена. Ничего не снимает. Если это допрос, разве её не должны были включить?

— Мы обязательно проверим ваш телефон. Но вы что-то путаете, Алина Дмитриевна, полиция никогда не сотрудничала с бандитами. Вы здесь, потому что задержаны для допроса.

— С чего вдруг?! Есть основания?! Тогда я хочу позвонить своему адвокату! — Меня потряхивает от всего происходящая. Что за игра?! Какого чёрта?!

— У меня есть предложение, от которого вы не сможете отказаться, Алина Дмитриевна.

От его тона тошнит, к горлу подкатывает. Держать себя в руках уже практически не получается.

— Я хочу увидеть сестру! — Повышаю тон. Ни о чём говорить не стану! Пошли все на хрен!

Ублюдок напротив меня щёлкает пальцами, как будто знак какой-то подаёт и в следующую секунду в допросной гаснет свет. Я вжимаюсь сильнее в стул. Пальцами сжимаю край железного стола. Уровень страха поднимается до самой высокой отметки. Сердце как будто в горле колотиться начинает.

— Если хочешь увидеть сестру живой и невредимой, ты перестанешь выёбываться, сука, и начнёшь говорить всё, что меня интересует. Ответишь на все вопросы, иначе твоя сестра будет огорчена тем, что ты ничего не сделала, чтобы её спасти. Насколько я знаю, твоя мать балансирует на грани жизни и смерти. Судьба маленькой сестрёнки только в твоих руках. Как будет жаль, если ты сама отправишься в тюрьму, а малышку случайно не найдут. Представляешь, где она может быть и чем заниматься, и никто никогда не узнает, что с ней случилось. Использование детского труда имеет множество граней. Догадаешься, что именно выпадет на судьбу твоей сестре?

Когда снова включается свет, я пытаюсь схватить воздух ртом. Внутри всё как будто сжалось. Не даёт. Лёгкие горят. На глазах слезы. А от ярости пылает всё внутри.

— Итак, Алина Дмитриевна, вернёмся к фото? — В ушах звенит. Он снова вернулся к изначальному тону. Как будто не угрожал мне секундой назад. Как будто всё это мне показалось.

А дальше начинается то, от чего меня бросает в панику. Я не понимаю. Он закидывает фактами.

"Это ваша машина, Алина Дмитриевна?"

Моя. Демьян забрал её на ремонт. Обещал, что будет как новенькая.

"Вашу машину задержали на границе, она вся доверху забита нелегальным оружием. Как давно вы занимаетесь перевозкой? Вы же понимаете, что это срок?"

Я впиваюсь взглядом в фото. На них и правда моя машина. В багажнике оружие. Разное. Его много. Выкручиваю пальцы под столом. Стараюсь держаться. Господи, моя машина… Это же нелегально. Запрещено. Сколько за это дают? Но ублюдок не даёт сосредоточиться на чём-то одном. Он просто выбивает почву из-под ног. Забрасывает со всех сторон информацией. Делает всё, чтобы я сорвалась. Чтобы психика не выдержала. И должна признать — у него это хорошо получается. Тюрьма. Срок. Мне никто не поможет.

"Вам знакомы эти мужчины? Их трупы были найдены сегодня утром…"

"Узнаете эту женщину?"

Фото Динары. Я прикусываю щеку изнутри. На фото она улыбается, в красивом платье. Я отрицательно мотаю головой. Не знаю. Не видела. Кто эта женщина? Они не могут знать, что мы знакомы. Об этом никто не знает. Только Демьян, которому я рассказала про разговор Динары с сестрой. Значит, никто. Потому что Демьян не скажет. А значит не скажу и я.

Господи… Я не знаю, каким чудом держусь. Смотрю на всё это. Слушаю дальше. Моя маленькая бедная сестрёнка.

"Я покажу вам больше фото, может, память вернётся"

Второе фото появляется перед глазами. Руки и ноги немеют от увиденного ужаса. Меня начинает колотить. Психика не выдерживает. Даёт сбой. На втором фото Динара мертва. На шее виднеется синюшная полоска. Всё лицо в потёках косметики. Ногти сломаны, на пальцах запёкшаяся кровь.

"Девушка найдена у себя в квартире. Задушена. На теле множество побоев. Перед смертью ей пришлось многое пережить"

Перед глазами всё идёт пятнами. Виски сжимает. Мертва. Мертва. Перед глазами тот вечер. Я говорю Демьяну про Динару. Рассказываю, что слышала. Его лицо. Стиснутые челюсти. А после… они с Шахом что-то обсуждали несколько часов. Нет, он не мог. Демьян на такое неспособен. Его подставили. Подставили же? Все эти трупы… Это не он.

"Все эти люди связаны с вашим любовником, Алина Дмитриевна. Суворова Демьяна Рашидовича будут судить за тройное убийство, нелегальную торговлю оружием. Вопрос в том, знали ли вы о его планах? Пойдёте как соучастница? Или обсудим другой вариант?"

Я поднимаю на него взгляд. Мне даже не нужно спрашивать. Я всё понимаю и так. Они хотят, чтобы я сдала Сурового. Чтобы соврала и сказала, что была свидетельницей? Всё видела?

Сажусь на железный стул, руки вперёд собой протягиваю. Дрыщавый ублюдок напротив меня делает всё неумело. Руки дрожат. Взглянуть на меня боится. Щелчок наручников. Кривлюсь, зажимает сильно, боится, что вырвусь и шею сверну. И правильно, он первым будет.

— Ваш адвокат сейчас подойдёт, — вздрагивает, когда я на стуле в сторону двигаюсь, в стену вжимается, а после на хуй из камеры сваливает.

Настроение ни к чёрту. Я уже неделю здесь кисну. С каждым днём во мне ярости всё больше. Проебался. Не успел отследить. Совсем на девке залип, ни хуя вокруг не замечал. Дрозд подсуетился. Я на него даже не думал. Всегда мелкой сошкой был, как крыса только из-за угла наблюдал. Пропустил момент, когда он хозяина своего подсидел. Сдал. Подставил. Динару забрал, радовался, что шлюху после меня ебёт. А она ему много что слила.

Пальцы в кулаки до хруста сжимаю. На дверь железную палю. Никакого адвоката сегодня не будет. Я Шаха жду. Он с новостями прийти должен. Целую неделю эту встречу выбивал. Через связи. Ублюдки ушлые оказались, закрыли меня в СИЗО столичном. Не в моём городе, хорошо все продумали. Сделали так, чтобы связи найти было сложно. Но ни хуя не вышло. Связи всегда и везде есть. За бабло всегда всё можно купить.

Железная дверь со скрипом открывается, Шах садится напротив.

— Хорошо выглядишь, — усмехается.

— Махнёмся? Отдохнёшь здесь. — Рявкаю в ответ, мне сейчас точно не до шуток. Я отсюда выйти хочу. И начать разбираться. Каждого, кто руку приложил, уничтожить. В землю закопать.

— Вижу не в настроении, ладно к делу перейдём, у нас всего полчаса. Здесь мрази охуевшие, еле пробился.

— Ты нашёл ублюдков? Адвокаты уже работают? Девчонку мою под охрану посадил? Они могут к ней прийти.

— Тормози, брат, по очереди всё.

— Про девчонку говори, спрятал?

Тянусь к пачке сигарет, что Шах сбоку положил. Подкуриваю, затягиваюсь. Взглядом друга прожигаю. Какого хера молчит?

— Дело хуёво, Суровый, давай пока по адвокату.

— Что с Алиной?

— Тебе не понравится, — мне уже тон ни хуя не нравится.

— Хули ты такой деликатный стал? Говори. — Напрягаюсь, по Шаху видно, что сдерживается.

— Мразь твоя Алина, а я предупреждал.

Сигарету пальцами тушу. Горящий табак кожу обжигает, но я не чувствую. Челюсти стискиваю так, что зубами лязгаю.

— Повтори, — рявкаю.

— Могу не приукрашивать, назвать словами которых она заслуживает.

— Обоснуй.

— Твоя девка с потрохами тебя сдала. Закрыла здесь до пенсии.

— Пиздеж.

— У тебя будет до хуя времени, чтобы себя этим утешать.

Шах кривится, подкуривает сигарету, я же стискиваю пальцами железную столешницу.

— Откуда инфа? Она не могла.

— Я сам лично бумаги видел. Всё от её руки написано. Сдала по всем пунктам. В подробностях. Заявы накатала.

Внутри всё от дикой ярости закипает. Не верю. В голове не укладывается.

— Я копии принёс, чтобы быстрее осознание дошло.

Перед глазами бумажки появляются. Скольжу взглядом, вчитываюсь. С каждой новой строчкой кровь в кипяток превращается, вены обжигает.

— Эту хуйню кто угодно накатать мог.

— Там подпись и паспортные данные, — Шах по стене размазывает. Её паспортные данные наизусть знаю, слишком долго девку искал, Юсуп её хорошо спрятал.

Пальцами листки комкаю. А на их месте шею представляю. Её шею. Тонкую. Блядскую.

— Найди её, ко мне притяни. Я сам лично в глаза посмотреть хочу. — Сквозь стиснутые зубы шиплю.

— С этим проблема будет, — взгляд на Шаха перемещаю, — девка испарилась. Как будто сквозь землю провалилась.

— Как это, блядь, возможно?!

— Я как про заявы узнал, понятно к ней бросился. А её и след простыл. Никто найти не может. Юсупов землю роет. Мои парни все уже обыскали, по всем связям пробили. Но не это самое важное.

— А что?!

— Менты в панике. Они тоже её ищут, мать, сестра, она со всей роднёй пропала. Менты на ушах стоят. Но это может быть твой шанс.

— В каком смысле? — От ярости ни хуя не соображаю.

— Если девки на суде не будет, на тебя у них ни хера нет. Она их единственный свидетель. Зацепка. Этими бумажками, без её показаний на суде можно подтереться.

— Значит, я скоро выйду? — Вперёд подаюсь, уже готов сорваться. Сучку найти. Неужели так хуёво её узнал? Играла? Претворялась? Под меня легла, чтобы глаза замылить? Может не зря Шах баб так ненавидит. Я здесь, по сути, из-за них. Сначала первая навела, вторая добила.

— Лыжи пока на место поставь, быстро не будет. Они будут затягивать процесс. Девку искать.

— Найди её первый, — цежу сквозь стиснутые зубы, — найди сучку и спрячь. Пальцем её не трожь. Я сам разберусь. НАЙДИ. ЕЁ. МНЕ.

Внутри всё леденеет, огонь мой гасит, в лёд превращает всё. Всё светлое, что к девке было, леденеет, в глыбу льда превращается. Впервые так попал. На девку залип. На всё хуй забил. Вот и расплата.

С каждым ебаным днём моя злость становится всё сильнее. Мысли выносят мозг. Сбежала или отсиживается до суда? Сама сдала или заставили? Планировала меня подставить или… В мыслях глотку её сжимаю. В глаза сучьи смотрю. До этого за душу брала, пронимала. Сейчас же нет никакого сожаления. Единственное, что её жизнь спасти может, это на суд не явиться. А после приползти ко мне самой. С повинной. Но она не станет. Слишком дерзкая. Дикая. Если съебалась, то назад даже не посмотрит.

Я ведь найду тебя, Алина. Беги, сучка, потому что, когда найду, придётся просить о пощаде на коленях.