Из дома мать опять прислала письмо, жалуясь на плохую погоду и непосаженую морковь. Говорил ведь — не сей столько. Опять осенью свинье скормишь. Нет, насадит, а потом зудит, что сердце болит ползать по грядкам. Эх, мама, мама, мне бы твои проблемы.

Он с досады сплюнул в воду, глядя, как плевок пролетает несколько метров отделяющих мост от реки, и задумчиво подумал, а если и сам туда же… раз и никаких проблем… никогда. Вынут бездыханное тело через несколько дней. И будут первые красавицы института лить слезы на бездыханном теле… Синем, опухшем, воняющим илом и мертвечиной. Тьфу!

Володя опасливо посмотрел по сторонам: не видел ли кто безумного взгляда вниз. Еще один несчастный влюбленный, пожелавший расстаться с жизнью. Для студента третьего курса исторического факультета смерть крайне неразумная и бестолковая. Светка, Светка, как ты выбрала другого! Чем Сашка Семенов лучше его Вовки Кудрявцева. А вот выбрала же!

Он почувствовал прилив безумной тоски, стискивающей душу стальным обручем, и еще раз посмотрел вниз. Вода притягивала сумрачным отблеском низких туч. Называется, стоит середина мая. Радующая жизнью поздняя весна, а за ней и лето где-то в этом году застряли, едва ли не с начала месяца с небольшими перерывами стояла холодная погода. Синоптики были то оптимистами, то пессимистами, радуя или разочаровывая прогнозами, но на природу подействовать своими заклинаниями никак не могли. Вот и сегодня вроде бы обещано солнце. Господь бог рассудил иначе, и с утра непрерывно накрапывало…

В общагу идти смертельно не хотелось. В комнате пара приятелей-сожителей (в пристойном смысле слова), места на каждого по четыре квадрата вместе с постелями и столом, хорошо, если Мишкина подруга не приперлась, тогда совсем кранты. Голготня, веселые возгласы, Мишка тихонечко тискает свою Ленку, остальные делают вид, что не замечают, или, наоборот, строят большие глаза, чтобы позабавиться. Счастливые люди!

Ему хотелось тишины и покоя. За две недели, пока дома болел ангиной, окруженный заботами мамы, он почти отошел от боли по Свете, но здесь, когда они встречались каждый день, ему стало плохо, совсем плохо. Хоть топись. Может в армию пойти? — Мелькнула сумасшедшая мысль. Он покачал головой. Мать через месяц отдаст концы. С сердцем-то у нее и в правду не в порядке. Не зря все стонет, так бы и померла, лишь бы внука в руках подержать. Хорошие у нее запросы.

Нет, в армию он не пойдет. Да и что сейчас армия. Если деды не забьют, так в Чечню попадешь.

Завтра семинар по истории Азии. Пойди бы поготовиться, препод молодой, гонористый. Будет носом тыкать в учебник и вякать про глупых студентов. Да пошел он! Пусть слон думает, у него голова большая. Вспомнив бородатый анекдот, он немного оживился, но, представив возвращение в общежитие, опять приуныл. Светка, как назло, встречается ему каждый день и все вместе с Сашкой. Ему хотелось надеяться, она специально поджидает его, но Мишка, который через подругу знал все тайны женской половины общаги, сказал, между прочим, что Сашка открыто ночует у Светки. Ее подруги по комнате проходили педпрактику в своих школах, и Сашка отрывался по полной программе, появляясь в своей комнате только за тетрадями и учебниками.

Оставалось одно — шарахаться по улицам до позднего вечера, чтобы потом, не отвечая на вопросительные взгляды Мишки и подначки другого «сокамерника» Димки, завалиться спать.

Он равнодушно повернулся вслед двум скорым, рванувшимся по мосту в сторону близлежащей деревне. Либо большая драка, либо пожар. Иначе, двум скорым там делать нечего. А где менты? Он стоял здесь уже часа полтора, благо народа из-за дождя не было, и никто его не беспокоил, протискиваясь мимо перил по узкой пешеходной дорожке моста. Милиция за это время не проезжала. Судя по скорости, о несчастье узнали недавно. Иначе скорые бы особо не гнали. Не конец света.

Ну, вот и они. «Москвич» и «Волга», украшенные мигалками и милицейскими полосами, поспешно проследовали вслед за скорыми. Обе машины забиты пассажирами.

Тоже собачья работа. Может, в менты пойти? При желании можно устроиться. Но что там делать без вышака, высшего образования, то есть. Рядовым много не заработаешь, да и не охота ему вытягиваться по струнке. С преподами-то кайфа нет здороваться.

Стоять надоело. В животе посасывало от голодухи. Пообедать в какой-нибудь забегаловке не на что — они всей комнатой жили на продукты, привезенные из дома. Спасибо родному государству, не задавило еще деревню налогами, родоки посылают поесть. Иначе кранты. Стипендии хватало на первые две недели и три бутылки, как шутил Мишка, а затем приходилось переходить на подножный корм.

Володя надеялся протянуть до вечера и там уже перед сном наесться. Но, похоже, этот номер не пройдет. Переживания по Свете, странное дело, не лишали аппетита. Его орлы сейчас варят суп, а может, уже сварили и едят. Он представил наваристые с домашней тушенкой щи и облизнулся. В животе глухо ухнуло и заурчало.

Идти в общагу или не идти? Он постоял еще немного, разрываясь между желаниями, пока вода, наконец, не преодолела сопротивление старых ботинок и стала осваивать новые владения, неприятно холодя ноги. Это был весомый аргумент в пользу возвращения.

«Домой!» — Решительно скомандовал Володя себе. В комнате тепло, сытно, он поест и рухнет на свою койку. Болтовня с приятелями немного утишит боль.

— Ты в дверь, что ли подглядывал? — Иронично спросил Миша, снимая крышку с кастрюли с только что сваренным супом, когда дверь с поцарапанным номером 205 распахнулась и явила ему загулявшего по городским улицам приятеля.

— Конечно! — Охотно подтвердил Володя, с шумом вдыхая запах еды.

— Завтра ты готовишь, — предупредил его Дима, сидя с ложкой в руке.

— Ладно, — согласился загулявшийся друг.

Они едва успели проглотить по несколько ложек супа, когда к ним ворвался сосед Колька.

— Мужики, вы что сидите! — Заорал он с ходу, — тут такое по телеку кажут.

У соседа был телевизор, — один из немногих в общежитии — и они нередко набивались к нему посмотреть интересный фильм, футбол или хоккей. Портить с ним отношения не следовало, хотя так и подмывало схохмить. Уж слишком забавным и растрепанным был его вид.

— Наши в футбол выиграли у немцев? — С насмешкой спросил Миша, сразу же заработав по ноге от Димы. Колька был обидчивым. К счастью, он настолько возбудился теленовостями, что не заметил подколки.

— Какой футбол, хватит жрать, кругом нас режут, а вы суп хаваете. Сами хавкой станете.

Володя, хлебавший суп с заметной неохотой, — ему внезапно хватило пары ложек, чтобы насытиться, — решительно поднялся.

— Пошли, позырим.

Остальных крик колькиной души на подвиги не сподвиг.

— Иди, посмотри, — подвинул к себе тарелку Миша, — мы сейчас подойдем, похаваем и подойдем. За пару минут земля не рухнет.

— Там людей на куски разорвали в Лимоново, — попробовал возбудить интерес к вестям телеящика Колька.

— Греби отсюда! — Взбесился брезгливый Дима, повернувшись к двери.

Дима был парнем рослым и при необходимости умеющим лихо драться. Схлопотать от него фингал не представляло особой трудности. Особенно когда он разозлится. Колька предпочел не рисковать. Сопровождаемый Володей, он вернулся в свою комнату.

Сосед жил в одиночестве, один сожитель болел и лежал в больнице, другой уехал домой за жратвой, да там видимо или запил, или заболел, уже третий день прошел после обещанного им срока возвращения. Поделиться с увиденным не с кем, вот он и отправился в ближайшую комнату.

— И чего там кажут? — Спросил Володя, надеясь отвлечься от сосущих душу мыслей.

— Ты посмотри, посмотри, повторяют, — вновь завелся Колька, — в Лимоново всех перерезали. Да что там перерезали, как под машиной раскатали.

— Чего ты врешь, рыжий, — недовольно сказал Володя, примостившись на краю кровати.

Колька действительно был слегка рыжеват и не любил, когда ему об этом напоминали. Володя обратился к нему так, чтобы в случае чего сорвать злость. И подраться, если повезет. Его товарищи по кроватям встретят любознательного приятеля насмешками из-за того, что он так легко попался на наколку. Во сказка — в клочья порвали всю деревню, находящуюся в трех километрах от города. Придумает тоже Колька. Он бы еще о появлении Кинг-Конга наврал или снежного человека. Или нет, лучше инопланетян. Сейчас это так модно.

Тут Володя вспомнил о двух скорых и милиции, пролетевших мимо него на большой скорости и притормозил с оценкой завирательных способностей соседа. Что-то все же в Лимоново случилось. Разумеется, не всю деревню перебили. Там после уборки огородов человек двадцать живет. Пару человек зарезали в пьяной драке. Тоже событие. Он вздохнул и примостился поудобнее.

— Смотри сам! — Не обращая внимания на оскорбление, сказал Колька. — Сейчас снова покажут.

По телевизору на самом деле пошла передача местных телевизионщиков, поспешивших на жаренное. Первые кадры выхватили деревенские дома, которые выглядели как обычно. Голос телекомментаторши за кадром, почти такой же дрожащий от нетерпения, как и у Кольки, принялся рассказывать, какой же хорошей была деревня Лимоново. Находящаяся неподалеку от города, она служила прибежищем не только для ее жителей, но и нескольких горожан. Быть бы Лимоново большим дачным поселком, но вокруг лежали болотистые земли, никак не пригодные для сельхозработ. Так и оставалась деревушка в десяток домов.

Пока дикторша объясняла известные вещи, камера киношников приблизилась к нескольким кучам, лежащим посреди деревни. Медики и менты стаскивали в них какие-то мешки, аккуратно держась за их концы. Оператор увеличил кучи в размерах и Колька в экстазе закричал:

— Гляди, вот они!

— Кто они? — Не понял Володя.

— Трупаки, кто же еще!

Володя с опозданием понял, что кучи посреди улицы представляют собой самую большую свалку изуродованных человеческих тел, которые он видел по телевизору. Если, конечно, не считать древних кадров времен Великой Отечественной войны. Но там время сглаживало чувства. Его замутило, когда он разглядел крупным планом цветные кадры с залитыми кровью лицами, искаженными в смертных муках, неестественно выкрученные головы с явно сломанными шеями, оторванные руки, разорванные грудины и животы.

Дикторшу за кадром, судя по звукам, стошнило, телекамера поехала в сторону, видимо, оператору тоже стало плохо. Впрочем, дальше посмотреть сюжет телезрителям не дали. С некоторым разрывом — на студии плохо смонтировали отснятую пленку, — стали показывать останки погибших и деревню на изрядном расстоянии, на котором не было видно подробностей. Дикторшу заменил строгий милицейский голос, записанный на студии.

— Уважаемые горожане! — Произнес голос. — Сегодня, примерно в 14 — 14.30 на деревню Лимоново было совершено нападение. Неизвестные преступники зверски уничтожили все население деревни, включая престарелых жителей и детей. ГОВД обращается к вам с настоятельной просьбой во избежание несчастных случаев не покидать город, отказаться от всех поездок на свои дачные участки. В самом городе как можно реже выходить на улицу, особенно в ночное время. Всем видевшим в городе и его окрестностях подозрительных лиц просьба сообщить о них в органы внутренних дел.

После некоторой паузы, голос повторил:

— Еще раз настоятельно прошу: совершайте как можно меньше передвижений за пределами вашей квартиры. В округе появилась банда, информации о которой у органов внутренних дел пока нет. Эти люди, судя по убийствам в Лимоново, готовы идти на все. Берегите свои жизни.

— То-то они помчались сегодня. — Володя возбужденно поднялся с кровати. Несколько десятков человек убиты совсем недалеко от него. А он в это время страдал от любовных переживаний.

— И что же у нас случилось, Коль? — В комнату зашел довольный Дима, обрывая его переживания. За его спиной пристроился Миша.

— Готовь тазик, — сумрачно ответил Володя и отправился дохлебывать остывший суп. Убийство потрясло его, он даже забыл о своей Свете, а затем его пронзила волна нежности и заботы о ней. Вдруг на нее нападут, а тут окажется он…

«Придурок, — обругал он себя, поймав на мечтаниях, — с ней сейчас спит другой, пусть он и защищает». Володя попытался создать в сознании постельную сцену. Получалось плохо. Гораздо проще представлялась куча мала из кусков человеческих тел. «Может, я извращенец», — вздохнул он, беря ложку в руки.

Он не успел доесть тарелки супа, как в комнату вошел бледный Дима и лег, нет, рухнул на свою кровать. Увидев мирно кушающего Володю, он вскрикнул:

— Как ты можешь!

Володя едва не подавился от резкого окрика.

— Ты чего орешь?

— Как ты можешь жрать после такой резни!

— Но ты же поел, а я не успел, — вполне логично ответил Володя.

— У-у, — взвыл Дима и ринулся к нему.

Володя решил, что наступает его смертный час, и приготовился к отпору, но несчастный сосед зажал рукой рот и проскочил мимо к двери. Туалету придется изрядно поработать — Диму если и выворачивало, то до последней капли супа. Надо же природе устроить такую шутку — создать крепкого, пригожего парня, который настолько брезглив, что готов опорожнить желудок при любом пустяке. Хотя в Лимонове произошел не пустяк. Володя вздохнул и налил еще поварешку супа.

Миша был духом покрепче. Но и он растерянно присел на стул, не зная, что подумать:

— Представляешь, два десятка человек в лепешку превратили. Это кто же такое смог. В Кинг-Конгов я не верю. Питекантропы какие-нибудь в дыру времени провалились из прошлого.

— Подумаешь, питекантропы. Бандюги из зоны сбежали, вот и натворили дел. Как будто в первый раз.

— Володь, ты заколебал жрать. Башкой своей подумай.

— Чего вы оба ко мне пристали, сами нахавались, а теперь лезете. Я есть хочу!

— Да ешь ты, ради бога. Я просто хочу спросить, как ты после виденного можешь смотреть на еду. Я как вспомню ту смятую в лепешку голову.

Миша вздохнул и посмотрел в окно, на покрытые яркой листвой, исхлестанные дождем деревья.

— Вот ты говоришь бандиты…

— Ну да, — отодвинул Володя пустую тарелку. — Ты фильмов, что ли не насмотрелся. Сколько народу перебили после развала страны. Пока делили наворованное, тысячи сгинули.

— Хм, — неопределенно вздохнул Миша. — Сейчас вот Дима проблюется и мы у него спросим, какую надо силу иметь, чтобы отделать людей так, словно их машинами раскатали. Камазами.

— Вон ты о чем, — стало доходить до Володи. — Я об этом и не подумал.

Умный Мишка парень. Как он быстро ухватил. Не зря его преподы хвалят за умение все логично разложить по полочкам. Ведь бедных лимоновцев не зарезали или перестреляли. Даже по телевизору было видно, что били палками. Причем били сильно. Может, их действительно под машины засовывали? Ужас какой.

Он поделился этой мыслью с Мишей. Тот лишь покачал головой.

— Знаешь, непохоже. Я хоть и не знаток, но лимоновцев просто забили. Не машины там были. И не тракторы. Все-таки это обезьяны. Помнишь, у Эдгара По горилла народ глушила.

Володя и сам понимал шаткость своего предположения и не стал спорить. Но гориллы его не устроили.

— Откуда у нас обезьяны возьмутся. А если сбежали из зоопарка, они через день подохнули бы от холода. А вот и Дима, — обрадовался он возможности поговорить о другом. — Полегчало?

— Уйди, — промычал бедняга, бросаясь на кровать. Димка был настолько иссиня-бледным, что приставать к нему расхотелось. Страдалец.

— Кто бы мог такое сотворить, — в раздумье поглядел на потолок Володя в поисках ответа. На бетонных плитах кроме нескольких пятен от раздавленных прошлым летом в праведном гневе комаров ничего не было, и он перевел взгляд на Мишу.

— Кто его знает, — меланхолично произнес тот. — Я, мужики, вот что думаю — на занятия завтра можно и не ходить.

— Забыл, о чем тебе говорил декан на прошлой неделе? — Еле слышно произнес с кровати Дима.

Мишку на прошлой неделе вызывали в деканат из-за многочисленных пропусков. Вышел он оттуда с сияющей улыбкой и последним предупреждением. Вылететь можно и с третьего курса. И честно отслужить в Российской армии положенный срок, чтобы потом восстановиться на том же курсе, с которого отбыл на защиту родины.

— Кто меня выгонит, — усмехнулся «главный бездельник третьего курса», — такую тревогу менты объявили. Пусть только попробует декан заикнуться, жаловаться буду. В наше время кровавых разборок…

— Мужики, ну хватит об этом, — Дима страдальчески вдохнул воздух, пытаясь отогнать наваливающуюся на него тошноту.

— Ладно, — пожалел несчастного Миша, — пойду к Кольке, посмотрю, что там по телику врут.

— Я тоже схожу, — решил Володя.

В коридоре и в курилке царило оживление. Слухи о побоище в Лимонове разнеслись со скоростью звука. Или скоростью света. Народ выдвигал самые дикие предположения, вплоть до инопланетян, или, вслед за Мишкой, о питекантропах и гориллах. Володина версия о бандитах была отметена в сторону. В способности бондиков устраивать праздники жизни, превращая людей в изуродованные трупы, никто не сомневался. Вопрос был в другом. Не один Мишка оказался столь наблюдателен. Наносить удары такой силы явно дубиной или ломом вряд ли смог бы и А. Шварцнегер.

— В общем, ничего хорошего, — подвел итоги спорам Серега Савельев, признанный лидер аналитической части курилки. — Не к добру это мамаево побоище. Когда в окрестностях города мочат целую деревню, из такого города надо драпать, пока самого не завалили.

— Слышьте! — Ворвался в курилку Колька, — по второй новости пошли. Накрошили не только у нас!

Все сразу забыли про Серегины рассуждения и недокуренные сигареты. Толпа вывалила из курилки и бросилась по ближайшим телевизорам.

Рассказ диктора о событиях в России, сопровождаемый телефонными беседами с корреспондентами на местах, заставил Володю ощутить себя подобием зверя, оказавшегося в ловушке. Убийства произошли не только в окрестностях их города. Зверские нападения захватили немалую часть страны. Особенно частыми они оказались в их области. Десятки деревень были полностью уничтоженными. То есть с домами ничего не произошло, поголовно оказывалось перебитым таким же способом, как и в Лимоново, местное население. При чем сделали это так умело, что никто нигде ничего не видел. И самое скверное — их город оказался в одной из крупных аномальных зон.

Дикторша сумела довести бывалых студентов старших курсов почти до истерики, когда сообщила, что такие же нападения были и в большинстве европейских стран, в Азии, Африке и обеих Америках. Все удрученно молчали. Землю посетила какая-то неведомая сила, пожавшая свои первые плоды. Кто будет следующим?

Так начался Новый Мир.

Назавтра, однако, их жизнь пошла как обычно. С утра жители общаги потянулись на занятия. Коридоры наполнились гулким топотом шагов. Точнее — гулким перестуком каблучков — основную часть жителей общежития любого пединститута составляли студентки.

— Мужики, идем? — Привычно спросил из-под одеяла Дима, имея в виду возможность сачкануть, прихватив для сна еще пару часов.

— Давайте спать, — предложил Миша, сладко зевая. Накануне они, как обычно, засиделись — общежитие ложилось поздно, а вчера и подавно, занимаясь обсуждением невиданных зверств, — и теперь выискивали повод для дальнейшего сна.

Володя пытался вспомнить, какое у них первое занятие. Непроснувшиеся мозги работали плохо.

— У нас сейчас что? — Спросил он.

— Новая история Европы, — ответил, подумав, Миша.

Димка закряхтел. Препод по курсу новой истории Европы имел привычку запоминать прогульщиков, а потом гонять на семинарах, чтобы другим неповадно было. Постоянно же проваливаться на семинарах чревато — имелась возможность остаться без стипендии. Понукаемый такими размышлениями, он заставил себя проснуться, сбросил одеяло, натянул спортивные штаны и рубашку, после чего предупреждающе потянул на себя створку окна, открыв путь свежему воздуху, и убрался в умывалку, не слушая протестующих возгласов из под одеял.

Стоял май месяц. Теоретически, по календарю. Жизнь, однако, вносила свои коррективы. Промозглый холод наполнил комнату. Дождь не прекращался, полумрак, заползший к ним вместе с дождевой взвесью, создавал представление, словно на улице сумрачный вечер. Даже под одеялом становилось весьма прохладно.

— Вставай! — То ли себе, то ли Володе скомандовал Мишка и, отбросив одеяло, метнулся натягивать одежду.

— Окно закрой, — попросил Володя, решивший не идти на первую лекцию.

Мишка сделал вид, что не услышал. Подхватив принадлежности для чистки зубов, он умелся следом за Димой, как бы случайно не захлопнув дверь. Потянуло таким сквозняком, что Володя не выдержал и тоже поднялся с постели. Дверь он захлопнул, зато мстительно открыл вторую створку. Пусть комната хорошенько проветрится.

Он подумывал чем бы ему дополнить маленькую месть, но организм требовательно звал в туалет и пришлось подчиниться, дабы не оставить лужу посреди комнаты. Это было бы уж чересчур сильной расплатой за открытое окно.

Из туалета Володя возвращался с хорошим настроением, представляя, как подрагивают от холода его приятели. Около двери Кольки он задержался, решив оттянуть встречу с наверняка обозлившимися Димкой и Мишкой. Он подергал ручку его двери. Сосед уже поднялся, как всегда сразу включив телевизор.

— Как с трупами?

Телезависимый Колька даже не обратил внимания на хамство и отсутствие утреннего приветствия, затараторив:

— У нас в России покрошено тысячи три, в Европе около двух. А по миру за десять тысяч перевалило.

«Значит, куча народа разорвана в клочья», — прикинул Володя.

— Про Лимоново говорили?

— Не, ты что, таких деревень знаешь, сколько раздолбали, на целый день хватит, если по пять минут давать. Ты смотри на другое, о, как раз показывают.

На экране телевизора появилась карта России с несколькими выделенными темными пятнами регионами, где нападений было особенно много. Их область оказалась усеянной точками нападений особенно густо. Вчерашнее предчувствие загнанного в ловушку зверя оказалось правильным.

— Смотри, мы же в центре! — Воскликнул пораженный Володя. Серега Савельев накануне говорил об этом, но верить не хотелось. Лучше бы он ошибся.

— Точно, — мрачно подтвердил только сейчас разобравшийся в карте Колька, — опять мы кандидаты в герои. У тебя же военного билета тоже нет.

— Нету, — без восторга подтвердил Володя. Колькино предсказание вполне могло оказаться явью. У российских генералов очень часто не хватало мозгов для нормальных раздумий над картой. Проще использовать привычный расейский способ навала, объявив отмененными все отсрочки. Авось кто-нибудь выживет в ходе генерального наступления, а остальные помрут во имя грядущих поколений. Побед без жертв не бывает. Только вот погибать ради неведомых потомков как-то не хотелось. К тому же, у них их пока не было.

— Нашли, кто это сделал? — С надеждой спросил он.

Колька с усмешкой посмотрел на него. В какую пору в России следствие заканчивалось за одну ночь. Супермены существуют только в сериалах.

— Никаких следов. — Сказал он. — Генералы с раннего утра трепались, по-привычке валили все на чеченцев и ваххабитов, потом ученые мудаки несли про аномальные зоны. В общем, никто ничего не знает.

— Ладно, — махнул Володя рукой, — переживем как-нибудь.

— Переживем, — помрачнел Колька, — они уже говорят о дополнительном призыве этой весной!

Новость была весьма неприятной. Володя представил себя в форме. Счастья будет полные штаны. Они обменялись понятливыми взглядами.

— Сегодня с семи утра, едва включились, только об укреплении армии и несут, — сказал Колька, — заберут ведь.

Услышав про часы, Володя встрепенулся. Призыв в армию был в неопределенном будущем, которого могло и не быть, а вот опаздывать на лекцию не следовало. Николай Васильевич очень не любил, когда его прерывали на полуслове.

Приятели успели вскипятить чаю и сидели, торопливо отхлебывая из кружек. До начала лекции оставались считанные минуты.

— Давай пей, — скомандовал Мишка, уже при галстуке, демонстративно поглядывая на часы. Друзья его не забыли, побеспокоившись заварить чаю и на него.

Володя бросился переодеваться, между делом сделав большой глоток из предназначенной ему кружки, и сразу же выплюнул жидкость обратно. Увы, напиток был жутко соленым. Любезные товарищи, побеспокоившиеся об опаздывающем, не упустили возможности порезвиться.

Комментарий пострадавшего был непечатным, за исключением предлогов «а» и союзов «и». Дима и Миша ответили хохотом.

Злиться на них было смешно. Володя быстренько оделся, прополоскал рот холодной водой и лишь после этого кротко предупредил о своем вечернем дежурстве по кухне. Сокамерники переглянулись, уловив предупреждение.

— Я тебе помогу, — решительно заявил Миша, — мне все равно сегодня вечером делать нечего.

— Ого, — прервал веселье Дима, взглянув на часы, — пора отчаливать. И так придется бежать.

По пути в институт Володя успел сообщить услышанное по телевизору. Как и следовало ожидать, его сожителей и встретившихся по пути однокурсников известие о возможном призыве не обрадовало.

— Служить бы рад, прислуживаться… — Прокомментировал кто-то. Враги, накрошившие кучу трупов, были пока абстрактны, находясь непонятно где. А родимая армия в лице горвоенкомата — неподалеку. И оный орган пугал куда больше.

В аудиторию они влетели спустя минуту после звонка. Шеф еще не объявился. Свободными остались только передние места — цена долгого здорового сна. Более стойкий народ занял полезные для общения и чтения художественной литературы задние парты. Хотя по новой истории Европы месторасположение парты не имело значения. Без лекций экзамен сдать было невозможно, поэтому ручками усердно скрипел весь курс. Но в тылу как-то надежнее.

Вопреки ожиданию, требовательный Николай Васильевич явился на лекцию с пятнадцатиминутным опозданием. Если бы не появление по стране значительного количества пропущенных через камнедробилку человеческих тел такое нарушение дисциплины стало бы сенсацией. А так вызвало лишь небольшое оживление. Кто-то уже с надеждой высказал предположение о благоразумном преподавателе, совершенно правильно оставшемся дома. Ходить по улицам в наши дни весьма опасно.

Преподаватель их разочаровал. Он торопливо вошел в аудиторию. Студенты принялись доставать убранные в пакеты и сумки тетради. Николай Васильевич, однако, не спешил перейти к проблемам политического развития Англии второй половины 19 века. Бледный и взъерошенный, он уперся руками на кафедру и невидящим взглядом посмотрел на студентов.

— Только что я увидел на улице Ленина точно так же растерзанных людей, как показывали в Лимоново.

Новость потрясающая и очень страшная. Девчонки немедленно взвизгнули от ужаса, многие парни откровенно побледнели. Неведомый Джек-потрошитель, от которого нет никакого спасения, пугал всех. Больше всего шокировала именно неизвестность. Какая-то могучая сила прекращала людей в отбивные котлеты. И ни могучие мускулы, ни ум, ни даже оружие, поскольку уже стало известно, что среди изуродованных трупов найдено несколько пистолетов, не помогали.

Николай Васильевич, видимо, страшился того же. Он постоял, глядя лишь в только ему видимую даль, и глухо сказал:

— Если бы я вышел на десять минут раньше, я оказался бы среди них. Какое счастье, что я вспомнил об обещанной одному из вас книге.

— Николай Васильевич! — Раздался робкий голос с галерки, — они давно… погибли?

Преподаватель потер дрожащие руки.

— Когда я появился на этом месте, от них еще шел пар. Милиция приехала позже меня. — Он нервно прошелся по аудитории. — Смешные люди. Пытались допрашивать. Если бы я что-нибудь увидел, я представлял бы восемьдесят килограмм костей и мяса.

Он остановился около трибуны.

— Надо что-то делать. Их же было не меньше двух десятков. А если прямо сюда…

Он не успел завершить. Светка Трифонова, одна из красавиц курса, завизжала, не в силах скрыть страха. Ее вопль, высокий и тонкий, заполнивший всю аудиторию, заставил всех оцепенеть в жутком, каком-то первобытном ужасе. Улица такая обычная и спокойная равнодушно смотрела на них провалами окон, за которыми таилась невидимая смерть. Володя почувствовал, что еще немного, и он сам завоет от ужаса. Он уже не видел товарищей, всю его душу заполнил всеохватный, пожирающий страх, требующий вскочить и, вопя и размахивая руками, бежать, бежать неведомо куда, лишь бы скрыться в безопасности. С другими было не лучше.

Громкий звук пощечины и вслед за этим наступившая тишина заставили студентов вздрогнуть и прийти в себя.

Лешка Губанов спокойно возвращался на свое место. Он один не утратил силы духа, найдя способ успокоить паникершу. У Светки на щеке на глазах начал наливаться красной краской след лешкиных пальцев. Придется девушке походить с синяком на лице.

— Ты что сделал, дурак! — Снова завизжала Светка, но не так, как только что, а обычным оскорбленным визгом красотки. — Ты же меня ударил.

Ее негодования никто не разделил, хотя в любом другом случае Леше бы не поздоровилось. Светка умела находить защитников среди сильных парней.

— Ты замолчишь или нет, крикунья, — грубо сказал ей Николай Васильевич.

Оскорбленная до глубины души Светка встала:

— Я выйду, — глядя себе под ноги, тихо сказала она. Весь ее вид говорил о намерении добиваться правды и защиты хоть в ректорате, хоть в суде.

На преподавателя ее тон не произвел впечатления.

— Идите, — спокойно сказал он. Молчаливый шантаж истерички занимал его сейчас куда меньше, чем неведомые потрошители. Прямо-таки «улица вязов» какая-то. Не хватало только выросшей из стены руки. Он почувствовал, что теряет спокойствие, сам может закатить истерику, и вцепился в трибуну.

Светке передалось его настроение. Она представила, как выходит в безлюдный коридор, куда-то идет совершенно одна, и села на место, тихо всхлипывая.

— Лекции не будет, — сухо сказал Николай Васильевич, — я пошел в деканат, может быть, до них довели официальную информацию. Должны же местные власти обеспокоиться. Не все им воровать. Вас я пока прошу оставаться на месте ради вашей же безопасности. Телевизор все смотрели? — Дождавшись утвердительных возгласов, он торопливо вышел, оставив дверь приоткрытой. Не для контроля над студентами — для самоуспокоения. Давние, еще детские страхи вылезли из каких-то самых потайных уголков души. Ему было страшно оставаться одному по пути в деканат. Приоткрытая дверь оставляла иллюзию контакта с людьми. Страх держал душу. Он ничего не мог с этим сделать, хотя и пытался убедить, что мужчине более, чем тридцатилетнего возраста не стоит быть таким трусливым. Но ужас продолжал сжимать его в своих тисках.

Курс, вопреки обычаю, не разразился суетой обычных разговоров. Люди сидели молча, словно уже изготовившись к неизбежному. Где-то рядом был враг — вездесущий и безжалостный. Паника бесшумно вилась между рядами, затрагивая своим шлейфом студентов. И самые отважные были готовы рвануть неведомо куда, лишь бы найти спокойное тихое место, где спрятать свою голову в безопасную лунку с песком.

Не выдержав такой обреченности, Дима встал, толкнул локтем мешающего выйти Володю, и направился к одиноко стоящему около доски сломанному стулу. Перекладина, соединяющая металлические ножки, разошлась на месте спайки, и сидеть на стуле было трудно. Теперь инвалид должен послужить праведному делу. Дима взял его в руки, словно прикидывая на вес, а потом, перехватив за ножки, резко ударил фанерной спинкой по железобетонному подоконнику. Спинка разлетелась вдребезги. Не останавливаясь на достигнутом, Дима поставил стул на пол и ударил ногой по сиденью. Оно сломалось, и в руках у студента оказались две железные стойки стула. Хоть какое никакое, а оружие.

— Ты даешь, Димка! — Не выдержал Володя, — ты хочешь, чтобы тебя забрали в милицию?

— Милиция сейчас попряталась в КПЗ за решетку и тихонечко подрагивает, чтобы до нее не добрались. Что бы ни было, но менты должны понимать, кто является их главным врагом. — Дима спокойно прошел к своему месту. — Берешь? — Протянул он стойку с оставшейся перекладиной. Оружие от этого становилось неудобным, но ничего больше не было.

Получив в руки железку, Володя почувствовал себя увереннее. Цена такому оружию грош в базарный день, однако, плечи сами собой развернулись. Он попытался отбить стойку, ударив об подоконник. Получилось громко и бестолково.

— Вояка, — оценил Димка его действия.

Потихоньку оживавшие однокурсники с интересом смотрели на новоявленных воинов. Никто их не осуждал. Не за мебель, конечно. Она государственная. А это государство так о них заботилось, что можно ответить взаимностью. Нет, над ними могли посмеяться, как над двумя дурачками. В любом другом случае. Сейчас же, наоборот, чувствовалось, к ним потянулись. На курсе появились люди, которые не растерялись и готовы сопротивляться любой напасти.

— Как там остальные? — Озабочено спросил Дима. Кроме них учились еще три курса студентов. Только пятый находился на дипломной практике. Да еще три других факультета с кучей народа. — Идут у них занятия, или они так же сидят потихонечку?

— Пойди, посмотри, — посоветовал Мишка с иронией. Мол, вот герой выискался.

— Димка, останься! — В несколько голосов взвыли девчонки. Уходил единственный человек, готовый их защищать

Тот уже собирался ответить, что он думает по поводу их болтливости, как дверь открылась, и в аудиторию заглянул декан Аркадий Сергеевич.

— Мебель ломаете, — недовольно сказал он, увидев стоящих со стойками стула студентов. Впрочем, видно было, что его ворчливость напускная. — Идите в актовый зал, там будет собрание студентов всех факультетов.

— Ну, теперь нам все скажут! — Раздался чей-то излишне оптимистичный голос.

— Скажут, подвесят и просушат, — прозвучало мрачное продолжение.

Володя не стал слушать перебранку, выйдя в коридор.

— Оставим? — Спросил он Димку, держа на весу стойку. Идти на общее собрание, на котором будут все преподаватели и, наверняка, ректор, с их палками не совсем разумно.

— Пойдем, — решительно махнул железкой Дима. — Никто нам ничего не скажет.

В актовом зале оказалось столько студентов, не говоря уже о преподавателях, что были заняты не только все стулья — народ стоял в проходах. К счастью, собралась только одна учебная смена, иначе многим пришлось бы толпиться в коридоре, ведущему к актовому залу, и слушать выступление ректора в пересказе.

Несмотря на чрезвычайную спешку, инженер успел установить на сцене микрофон, и выступающие избавились от необходимости кричать, чтобы их услышали все студенты.

Железки в руках историков никого не удивили. Володя увидел еще нескольких ребят, вооруженных металлическими палками. «Явно физики», — решил он. У них много приборов. На других факультетах кроме ножек стульев поживиться нечем.

— Все собрались? — Раздался призыв ректора Максима Николаевича. Динамики усилили его голос, заставив смолкнуть говорливую студенческую массу.

— Наверное, все, — не стал дожидаться опоздавших ректор. — Мы сегодня собрали студентов, преподавателей и сотрудников по наверняка уже понятному вам событию. В нашей стране стали самым ужасным образом убивать людей.

— Не только в нашей, — поправили его сидящие в первых рядах преподаватели.

— Не только у нас, — согласился ректор. — Только Европа далеко, а Лимоново рядом. Вот об этом пойдет речь. Сейчас нам объяснит происходящее и, главное скажет, что надо делать, заместитель начальника ГОВД города подполковник Владимир Кондратьевич Безматерных.

— Владимир Кириллович, — поправил ректора вышедший на сцену офицер милиции.

Ректор, отошедший от микрофона, только извиняюще махнул рукой.

— Все вы видели по местному, а затем и центральному телевидению кадры с мест происшествия, — казённым голосом заговорил милиционер. Чувствовалось, что ему непривычно выступать перед таким количеством людей, хотя он и пытался держаться уверенно. — Неизвестные лица… — Он запнулся, понимая фальшь своих слов. Никакие лица, известные и неизвестные не могли совершить столько нападений за один день. — Э-э, по непонятным причинам… В общем, — махнул он рукой на приличия, — непонятно почему вчера, примерно с тринадцати часов по московскому времени сразу в ряде мест нашей страны, Европы, а также остальных континентов произошли зверские нападения на отдельно находящиеся небольшие сельские населенные пункты. Все население в них уничтожено. К настоящему времени нет ни одного человека, увидевшего нападавших. Начато расследование. Органы внутренних дел находятся в состоянии повышенной готовности. Им на помощь, при необходимости придут внутренние войска, а также войска министерства обороны. До всех сотрудников доведен указ президента найти и обезвредить преступников любым способом. — Он снова споткнулся и продолжил севшим, не столь уверенным голосом. — К сожалению, вынужден констатировать — преступники продолжают свои акции. Сегодня, примерно около 8.20 — 8.30, уничтожена группа лиц, скорее всего, просто прохожих по улице Ленина, в проходном дворе дома номер 16. Криминалисты насчитали по предварительным данным 19 погибших.

Почти никто из присутствующих еще не знал о событиях на улице Ленина. Убийства в Лимоново, хотя и были недалеко, но все же не в черте города, и многие чувствовали себя на городских улицах в безопасности. Осознание смертельной угрозы, нависшей над каждым из них, заставило находящихся в зале, как недавно студентов третьего курса истфака, содрогнуться от страха. До чего же дошло, убивают прямо на глазах. Девятый час, время пик, многие из студентов шли на занятия, и могли попасть в число растерзанных, пойди они роковой улицей.

Ропот недовольства, переплетенный паническими выкриками, хлынул на сцену и подполковник растерялся, не зная, что делать. Не из пистолета же стрелять. Володя почувствовал по испуганным выкрикам окружающих близость того мгновения, когда собрание станет неуправляемой толпой, которая рванется куда глаза глядят. Паника может принести не меньше погибших и покалеченных, чем от неведомых убийц сегодня утром. Он оглянулся. Если бы парней побольше. Основную часть студентов пединститута составлял женский пол, куда как готовый отдаться чувствам.

Сжатый со всех сторон людьми, уже готовых отшатнуться к узкому проему выхода, Володя попытался вырваться, без жалости толкая истеричных девчонок своим оружием. Предчувствие беды ожесточило его. Болезненные тычки заставили окружающих отодвинуться, и он сумел пробиться к крайнему стулу привинченного к полу ряда сидячих мест актового зала. Прорыв обошелся ему в несколько оскорблений и обещаний подать жалобу в ректорат и прокуратуру.

Он терпеливо выслушивал галдящих соседок по толпе, надеясь остаться в живых, когда разразится паника и студенты хлынут по телам своих товарищей на выход.

Максим Николаевич, имея огромный опыт работы с массами людей, тоже почувствовал приближение критического момента. Он поспешил к микрофону, не совсем вежливо оттолкнув от стойки милиционера.

— Уважаемые студенты и преподаватели! — Провозгласил он, — пользуясь случаем, хочу поздравить студентку второго курса физмата Марину Сазонову со вторым местом на региональной олимпиаде по иностранному языку.

Поздравление было настолько не к месту и прозвучало так откровенно нелепо, что зал не выдержал и разразился громким хохотом. Ректор пытался перебить смех своим оправданием, что он не понимает, зачем все смеются, ведь он от всего сердца хотел лишь поздравить студентку, что неприлично так приветствовать успехи своего товарища…

Впрочем, Максим Николаевич быстро закруглился, поскольку своего добился — паника утихла, так и не разгоревшись. Дождавшись, когда станет относительно тихо, он уступил место прежнему оратору.

Подполковник выглядел совсем неуверенно и ректор не решился отходить далеко. Милиция ныне пошла совсем бестолковой.

— Не беспокойтесь, убийцы будут найдены, — сказал офицер первое пришедшее в голову.

Слова были не те, которых ожидали студенты, и зал снова заворчал, на этот раз сердито. В последние годы милиция так часто обещала найти преступников, и так редко их находила.

Безматерных понял свою ошибку. Он поправился, завершив свою мысль гораздо мягче, чем предполагал:

— Органы внутренних дел выполнят свой долг, отдав для поиска преступников все свои силы. — И сразу же, не ожидая откликов из зала, продолжил: — К настоящему времени установлено, что мы имеем дело с очень изощренной многочисленной группировкой, обладающей большими техническими, и вероятно, другими возможностями. Борьба с ними будет трудной и потребует больших сил. И я думаю, — решился он, — хотя это мое личное мнение, — ни о каком чеченском следе говорить не приходится. Перед нами враг пострашнее. Кто — будем искать.

Он оглядел зал. Студенты притихли, впитывая получаемую информацию. Внимание его приободрило, подполковник отошел от недавнего шока надвигающейся паники, которую сам и спровоцировал. Свое выступление он завершил на командной ноте:

— Городской отдел внутренних дел требует от вас сохранять спокойствие, дисциплинированность, соблюдать порядок и не поддаваться провокационным и паническим призывам отдельных граждан. — Его голос зазвенел металлом: — С сегодняшнего дня, в целях сохранения правопорядка и избежания напрасных жертв, в городе по приказу министра внутренних дел с разрешения президента Российской Федерации вводится комендантский час. С 22.00 до 6.00 лицам, не имеющим специальных пропусков, запрещается появляться на улице. Виновные будут привлекаться к административной ответственности. Такой же порядок вводится и в других населенных пунктах, подвергшихся нападению.

Безматерных остановился, переходя к другой важной проблеме.

— Обращаю особое внимание на возможные беспорядки в городе. Лица криминального плана могут попытаться совершать нападения, грабежи. Работники милиции предпримут все меры для пресечения таких безобразий. Но нас не так много, как бы хотелось. В таких чрезвычайных условиях, которые сложились в городе, даже обещанная помощь не позволит надежно перекрыть всю территорию. Поэтому могут произойти отдельные проявления хулиганства, грабежей, насилия, которые не удастся пресечь сразу. Я вижу, несколько человек уже вооружились?

Дима, вызывающе сжал стойку стула в руках и крикнул:

— Да, ну и что, вы же сами сказали, что не можете за всех заступиться!

Подполковник сделал вид, что не услышал вызова в словах.

— Хорошо, что среди студентов нашлись люди, готовые защищать и свою жизнь, и жизни окружающих. Мне кажется, мы можем с вами найти общий язык. Не зря говорят — новое — хорошо забытое старое. Максим Николаевич, — обратился он к ректору, — вы ведь помните добровольную дружину по охране общественного порядка.

— Да, — согласился ректор, — в советское время дружина существовала многие годы.

Безматерных удовлетворенно кивнул.

— Я прошу администрацию института организовать отряд из студентов и преподавателей по сохранению правопорядка в общежитиях, учебных корпусах и, по возможности, в прилегающей местности. — Он обратился к Диме: — вы вступите в дружину?

Дима громко ответил:

— Если приходиться защищать самих себя, что же делать, вступлю. — Он поднял над головой стойку и махнул ею. — От алкашей и шизиков как-нибудь отобьемся.

Безматерных сделал над собой усилие, чувствуя, что одобряет откровенное хулиганство. Этот молодец сам может привести к такому конфликту, что половина начальства города останется без погонов.

— Я лишь надеюсь, — не удержался он, — вы не преступите за рамки закона. Мне не хотелось бы услышать о безобразных противоправных поступках, совершенных студентами.

Подполковник отступил в сторону, давая знать, что завершил свое выступление. Ему на смену поспешил ректор. Перекрывая начавшийся шум среди студентов, он заговорил несколько громче, чем обычно:

— Владимир Кондратьевич, — милиционер рядом с ним только скривился, услышав отчество, но промолчал, — рассказал нам о произошедшем вчера и сегодня утром. Ко всем напастям, которые преследовали нашу страну в последние годы, добавилась еще одна. Сейчас не время говорить, кто виноват в том, что преступники с такой легкостью находят свои жертвы, почему милиция не может их поймать. Все это слова, а долго говорить мне бы не хотелось. Мне сегодня позвонили из Москвы, из министерства образования. Звонил лично один из замминистров и сообщил решение министра приостановить занятия во всех высших и средних учебных заведениях, оказавшихся в зоне нападения. Наш город подошел под эту категорию. С сегодняшнего дня занятия приостанавливаются.

— А мы домой уехать можем? — Раздался голос из зала.

Вместо ректора ответил подполковник.

— Выезд и въезд в город пока прекращены. Ни государственным и муниципальным автосредствам, ни частным автовладельцам не разрешается покидать город. Делается все это для благополучия самих же водителей и их пассажиров. Неизвестные преступники наверняка начнут совершать нападения на автотранспорт. Остается открытым лишь железнодорожное сообщение.

Ректор, пока студенты не ринулись к дверям, чтобы успеть купить билеты, прервал Безматерных.

— Я призываю не торопиться с отъездом. Не известно, как долго будут продолжаться нападения, вдруг мы уже через несколько дней начнем занятия. Для тех, кто проживает в ближайших районах, а это большинство, отъезд вообще не имеет смысла. В городе вы будете в большей безопасности, чем дома. Родители одобрят ваш выбор остаться.

Увещевания ректора, знавшего, как достучаться до студенческой души, заставили зал успокоиться. Несколько человек, правда, все же продрались к дверям, но об остальных можно было не беспокоиться. Он перешел к деловым вопросам:

— Городских студентов обеспечат родители и город. Соответствующие решения уже приняты как мэром города, так и областным руководством. Обладающих постоянной пропиской не оставят без помощи. Для проживающих в общежитии институт организует трехразовое питание. Профсоюз сможет частично возместить плату, прочее будет покрыто за счет МЧС, нам обещают помочь и деньгами и продуктами. Голодать не будем. Если же положение ухудшиться, эвакуация будет осуществлена централизовано. Это мне обещали. Запомните, пожалуйста, никого не бросят на произвол судьбы.

Ректор оглядел притихших студентов и решил завершать импровизированную пресс-конференцию.

— Остальные вопросы мы решим, я думаю, в общем порядке. Сейчас вы все организовано разойдетесь по общежитиям, а городские студенты по местам проживания. И еще раз прошу соблюдать порядок и спокойствие. Для этого же общежитиях будут организованы круглосуточные дежурства преподавателей. А теперь, — ректор сделал жест рукой, — ребят, желающих вступить в дружину по охране порядка, прошу остаться, а остальные — домой, по комнатам!

Шумящая, пережевывающая последние известия студенческая толпа схлынула, оставив в актовом зале с десяток парней, да несколько преподавателей — деканов и заведующих кафедрами, ждущих распоряжений своего руководства.

Безматерных, глядя на опустевшее помещение, скривился. Какого бы плохого мнения он не был о студенчестве, его все же поразила малочисленность кандидатов в защитники порядка. Молодое поколение не торопилось вставать на защиту даже самих себя.

— Сегодня собрались далеко не все студенты, — успокоил его ректор. — Я думаю, дружину мы сможем довести до 60–70 человек. А потребуется, еще больше.

Подполковник кивнул. О численности они еще успеют поговорить. Слишком много не требуется. Ему не хотелось сгонять в нее всех подряд. Пусть будет поменьше, но надежных, которые не сделают в штаны при виде первого хулигана.

— Так, — привычно строго сказал он, спустившись со сцены вниз, — попрошу всех студентов подойти ко мне.

Он оглядел крупного Диму, уверенно, как автомат, держащего стойку стула. Парень ему понравился. Бойкость и вызывающее поведение, с которым он отвечал на его вопросы, могли в конечном итоге означать способность командовать и самостоятельно принимать решения в трудных ситуациях. Следовало к нему присмотреться. И он рявкнул:

— Фамилия?

— Соловьев Дмитрий, студент третьего курса исторического факультета! — Ничуть не удивившись, гаркнул тот в ответ.

— Молодец, — удовлетворенно кивнул подполковник, — назначаю тебя старшим добровольной студенческой дружины. Вы не против? — Обернулся он к ректору.

— Нет, — успокаивающе сказал тот, давая понять, что такие вопросы его не интересуют. Замначальника ГОВД поторопился с выбором руководителя, но никогда не поздно провести реорганизацию, усовершенствовать структуру и сменить верхушку дружины.

— Хорошо, — совсем по-граждански сказал Дима, но Безматерных такая демилитаризация не огорчила. Парень крепкий, смелый, не боящийся взглянуть в глаза начальства, и, хотелось бы верить, опасности.

— Я, ребята, на вас надеюсь, — по-простому сказал подполковник, больше не изображая из себя ревностного вояку, жаждущего от окружающих равнения на право и преданно выпученных глаз. — Сотрудников силовых структур достаточно только для поддержания порядка в обычное время. С появлением неизвестных преступников город может быть просто парализованным. Вы, конечно, не будете гоняться за неизвестными преступниками или рецидивистами, надеющимися на халяву. На то есть омоновцы и сотрудники других подразделений. Ваша главная задача не дать всплыть в общежитиях и около них разной швали. Если что, давите безжалостно, хотя и желательно не до смерти.

Безматерных внимательно оглядел студентов.

— Помните, когда все закончится, отвечать придется по всей строгости закона. Я почему это говорю — нескольким из вас вручат оружие — газовые пистолеты. Остальные получат резиновые дубинки — грозное средство защиты в умелых руках. Поэтому, прошу не резвиться. Ясно?

— Ясно! — В разнобой раздалось несколько голосов. Некоторые глядели на Безматерных с иронией, — мол, поучи жизни. Другие, наоборот, с нарастающим восторгом. Скучная, серая студенческая жизнь вдруг обернулась приключением. Мало кто из них задумывался о цене такого развлечения. Недавний испуг под влиянием уверенного в себе мента, отнесшегося к неведомым преступникам как к очередной пусть тяжелой, но рутинной работе, прошел. Парни видели лишь возможность забыть на некоторое время монотонную учебу, не предвидя крови и страданий жертв нападений, в число которых они могли спокойно попасть.

— Я возьму добровольцев до вечера к себе, — обратился Безматерных к ректору. — Мои ребята их немного подучат, а с вечера они начнут дежурить.

— Хорошо, — согласился ректор, — мы еще увидимся, — кивнул он студентам.

— Ну, орлы, хватайте куртки, и пошли ко мне, — скомандовал подполковник новоявленным дружинникам, останавливаясь в вестибюле. Он торопился вернуться в свой служебный кабинет. По распоряжению шефа — начальника ГОВДа — заместители и начальники отделов были разогнаны по предприятиям и учебным заведениям для пресечения паники. Начальник всего лишь выполнял инструкцию свыше, не подумав о собственной безопасности. А как бандиты проявят свой норов опять? Узнай они об отсутствии в управлении большей части офицеров, он мог быть разгромленным.

Он не считал распоряжение свыше совсем ошибочным. Начнись в городе паника, не осталось бы никакого порядка. Милиция и другие силовики — несколько сотен человек — не сдержат разбушевавшуюся от страха толпу. Но только на агитации останавливаться не стоило. В условиях нехватки людей следовало заняться набором добровольцем. Если бы удалось собрать крепкий отряд, жизнь стала бы гораздо легче.

Время, проведенное в институте, он посчитал почти напрасно потраченным. Ну, не привык он говорить перед такой толпой. Подрастерялся. У ректора получилось куда лучше. Дали бы ему всю информацию, он бы и рассказал. Одно успокаивало — ему удалось приглядеться к нескольким студентам. Безматерных посмотрел на подошедшего Володю. Совсем мальчишка. Хотя, наверное, лет двадцать уже. Парни, не служившие в армии, поздно становятся настоящими мужчинами, способными без страха выйти навстречу опасности. Готов ли этот пацан остановить хотя бы хулиганов. Зато Соловьева как образцового добровольного помощника милиции можно хоть в Москву отправлять. Немного подучив, конечно.

Десяток дружинников мало. Рано утром, перед отправлением, он поговорил с шефом и остальными офицерами, рассылаемыми по предприятиям, о дружинах на предприятиях и учреждениях города. Случись что — областной центр помощь не окажет — там своих забот хватает. А наверняка случится. Жизнь пошла наперекосяк. Да так, что к прошлому, возврата не было. Просто об этом никто из присутствующих в зале не знал. К вечеру, правда, число знатоков возрастет и тогда может произойти все, что угодно. Вплоть до массовых погромов и бегства населения из города.

Если бы ректор института знал о действительном положении, он не был бы столь спокоен и деловит. Начальник горотдела на утреннем совещании зачитал телефонограмму со служебной информацией. Неведомые преступники, наконец, обнаружены. Далеко не всегда нападения заканчивались так трагически, как в Лимоново. Несколько бандитов были убиты и отправлены на экспертизу криминалистам.

Начальник, когда читал телефонограмму в этом месте, закашлялся от чувства безысходности, хотя уже читал ее один раз сразу по получении.

Преступники не были похожи на людей. Вернее это были НЕЛЮДИ. Неведомые пришельцы, которым нет места на планете. Ученые сразу заявили — на Земле такие существа появиться не могли. Биохимия другая. Из немногих результатов анализа, сообщенных в послании, поражал состав крови — ее основой было не железо, как у подавляющего большинства живого на Земле, а медь. Поэтому кровь у них синяя!

Народ в управлении, приготовившийся к очередной бурной, но вполне привычной и не столь долгой встряске, вызванной наглым нападением на Лимоново, сидел в полной прострации. Кто-то спросил:

— Война с инопланетянами начинается?

Начальник сорвал с лица очки, носимые им при чтении из-за старческой дальнозоркости.

— Вот! — Потряс он телефонограммой. — Сам знаю столько же, сколько вы. Может, мэр обладает большей информацией. Но и здесь, — он швырнул бумажку на стол, — написано столько, что взвыть хочется.

Он снова надел очки и продолжил чтение. Собственно, читать осталось почти ничего. Телефонограмма требовала осуществить ограниченное оповещение населения без упоминания инопланетного происхождения бандитов. Такое указание было глупостью, люди все равно узнают, да еще с такими комментариями, что белый свет с копеечку покажется. Но приказы свыше не обсуждают, а принимают к исполнению.

Исходя из этого, начальник распределил между сотрудниками предприятия и учреждения, сделав из подчиненных лекторов общества «Знание». Пока, как и требовалось, он разрешил говорить только о бандитах, подразумевая под ними людей.

Не дав подчиненным поворчать, пусть в коридоре шумят, он спросил, есть ли желающие что сказать по делу, намереваясь выпроводить их по рабочим местам.

Вот в этот момент и попросил слова Безматерных, заговорив о необходимости создания групп сохранения общественного порядка на предприятиях.

К его речи отнеслись равнодушно. Начальник управления на следующий год собирался на пенсию. Хотя мужик был неплохой, но уездили сивку крутые горки. Отступать от инструкции он не собирался, а там о дружинах ничего не говорилось. И половина присутствующих, глядя на его скривившееся лицо, решила Безматерных не поддерживать. Остальные, огорошенные известиями, были настолько обалдевшими, что их по большому счету стоило отпаивать водкой, а не рассылать по предприятиям.

Самое большее, что удалось пробить Безматерных — получить разрешение сформировать дружину из студентов института. Насчет газовых пистолетов и резиновых дубинок он решил сам. Замначальника он или покурить вышел?

Подождав, пока соберутся все добровольцы, не говоря ни слова, Безматерных повел их за собой. В душе ему было жалко мальчишек. Знали бы они, против кого их собираются выставить. С пришельцами пока не справлялись все силовые структуры вместе взятые. А тут необученные дружинники. Конечно, им бороться с хулиганами, но где тонко — там и рвется. И в случае чего придется беднягам платить своими жизнями за промахи генералов и полковников.

По большому счету, новоявленных дружинников не следовало тащить с собой. Птицы невысокого полета. Замначальника ГОВД мог прикрепить к ним одного из лейтенантов, а то и сержантов для получения навыков деятельности небольших подразделений. Но именно осознание вины перед парнями, которых он толкал навстречу большой опасности, заставило его заняться ими лично.

Дошли минут за десять — здание силовиков в их маленьком городе было недалеко, как, впрочем, и все остальные официальные и увеселительные заведения.

Намерение побеседовать со студентами пришлось сразу же отставить. Безматерных затянуло в водоворот дел, которых из-за пришельцев стало так много, что хватило бы на несколько начальников ГОВД вместе с их заместителями. Пришлось сделать то, что он так не хотел — перепоручить парней одному из офицеров.

Дежурный по приказу нового главкома загнал студентов в какую-то небольшую комнату, главным достоинством которой были два стола и несколько стульев. «На допрос доставили», — пошутил кто-то не очень весело. Милицейская обстановка, ассоциирующаяся для многих с опасностью, навеянной боевиками, не внушала оптимизма.

«Допрашивали» недолго. Мрачный сержант молча провел их в комнату куда побольше и получше обставленную. Шефство над ними Безматерных поручил невысокому старшему лейтенанту, явно недовольного полученным поручением.

Старлей не стал мешкать, вручив три газовых пистолета тем студентам, внешний вид которых внушил ему хоть какое-то доверие. Еще четверо получили резиновые дубинки. Оставшимся пятерым пришлось довольствоваться званием членов добровольной дружины по охране общественного порядка.

На робкое заявление одного из несчастливцев об обещании подполковника старлей рявкнул, что больше у него для них ничего нет, после чего заставил расписаться получивших казенное имущество в трех накладных. Вглядевшись в сумму штрафа за утрату оружия, Дима только присвистнул. Таких денег у него никогда не было и будет ли…

— Деньги просвистишь, — обругал его старлей и велел всем выметаться. — Тебя, как старшего, вызовут на инструктаж, — сказал он напоследок Диме.

Они, не задерживаясь, покинули здание. Чудак старлей мог бы и не напоминать. Какой дурак будет засиживаться у ментов. Лишь Дима остался недоволен. Он-то помнил, что подполковник обещал удержать их до вечера, поучив уму разуму. Что он под этим имел в виду непонятно, но возможно, что-то полезное.

— Мужики, — раздался призывный голос одного из парней, кажется, с физмата, когда они проходили мимо ларька. — А не по пиву ли? Заработали.

Заманчивое предложение восторга не вызвало. Денег почти ни у кого не было. А так кто бы отказался. Вступление в ряды доблестных защитников милиции — как ехидно назвал их сегодняшние похождения язвительный Миша — следовало обмыть.

— Чаем обмоем, — отрезал Дима, которому лычки командира начали давить на плечи. Был сам по себе, и вдруг за сломанный стул отблагодарили повышением.

Около института они остановились, чтобы выслушать старшего. Дима немного растерялся. Кабы они жили в одной общаге, тогда ничего. Но им предстояло разделиться на три группы — по количеству общежитий.

— Значит так! — Решил он. — Расходимся по общагам, не теряемся. Вахтеров предупредите, кто мы такие и если что, пусть вас сразу вызывают к телефону. Будем созваниваться. Смотрите за порядком, а то залезет какой забулдыга и начнет права качать, да к бабам ломиться.

— Пусть ломится, они сами хотят, — не поддержал его парень с филфака.

— Мужики, давай не будем трепаться, — устало сказал Миша, который хотел есть — время подходило к двум. — Держим порядок. Если какая телка заведет к себе хахаля, ну и черт с ней. Главное, чтобы тихо было. А то сами знаете, какой бардак бывает.

На такую отповедь никто не возразил.

— Присмотрите своих соседей, — попросил Дима на прощание, — а то нас слишком мало.

На это тоже никто не возразил. Втроем — четвером охранять все общежитие никому не хотелось.

Вернувшись к себе, они сразу же принялись за приготовление обеда. Лихо пошутил физик насчет пива. У них и на обед в столовой денег нет. Покидав в кастрюлю капусты, картошки и сдобрив все это домашней тушенкой, Володя решил, что с него хватит. Отомстить приятелям, запустив в суп хорошую дозу перца, он не захотел. А возможность была хорошая. Димка с Мишкой пошли покурить, да так и не возвращались уже с полчаса. Где можно пропадать столько. Или Димка всем демонстрирует свой газовый пугач? Кому он нужен. В общаге ребята то и дело заводили себе подобные штучки, от которых толку было почти никакого. Один шухер только, когда милиция начинала разбираться, кто применил газ.

Суп сварился. От запахов еды потекла слюна. Собака Павлова, — определил Володя свое состояние. Чувство коллективизма все же заставило его отправиться за заблудшими приятелями.

Димка с Мишкой оказались совсем рядом — у Колюни-телевизора.

— Господа! — Возмутился Володя, — не соизволите ли вы пойти пожрать, у меня кишки слиплись от голодухи.

— О, Володь, — не обращая на его негодование, обрадовано сказал Дима. — А мы тебе даже не постучим, от телевизора оторваться не можем. Смотри, кто людей в котлету превращает.

На экране телевизора то и дело показывали чудовище, мордой напоминающую обезьяну, в голову почему-то лезла горилла, но с рогами. Вздувшиеся мышцы рук говорили о большой силе.

— Здоровая, гадина, — шепотом спросил Володя.

— Два метра с гаком, — так же тихо ответил Миша.

— Вы чего шепчетесь, — удивился их новоявленный командир, поворачиваясь к приятелям.

— Боязно же, — нашелся Володя, удивляясь себе. И в самом деле, с какой стати он, как на лекции…

— Слушайте, неохота смотреть, идите к себе, — потребовал хозяин, недовольный шумом. Колька вошел в большую силу как источник информации и открыто этим пользовался.

— Я пошел, — сказал Дима, не пожелав отвечать настырному Колюне.

Мишка отправился следом. У Володи любопытство пересилило голод. Он остался около телевизора. Передача про неведомых тварей (иначе называть этих горилл язык не поворачивался) шла давно. Несколько военных, ученых и политиков, похоже, во всем уже разобрались и спорили между собой на малопонятные для Володи темы. Узнать бы… Колька так уткнулся в телевизор, что отрывать его опасно. Малый мог озвереть не хуже опасного зверя, показываемого на экране.

Он отправился к приятелям, надеясь за ложкой супа услышать краткий пересказ передачи. «Однодельцы по комнате» его не разочаровали. Благодарные за отсутствие обещанной мести, о которой парни помнили, невзирая на происходящие события, они наперебой принялись вываливать полученную информацию. Первую тварь зарубили топором в одном из венгерских городов. Кровавый урожай, который снимали незваные гости, сыграл с ними дурную шутку. Они обнаглели. Одна из «обезьян» открыто показалась в городке на севере Венгрии, придя к небольшому открытому ресторанчику. Полицейский, оказавшийся на месте нападения, пытался стрелять, но внезапно «обезьяна» издала хлесткий звук, наподобие щелчка кнутом, но еще громче, и всех охватило оцепенение. Люди не могли даже пошевелиться. Посетители ресторанчика пополнили бы список погибших, но всех спас старик — дровосек. В ресторане изготовляли некоторые местные блюда на открытом огне, поэтому хозяин держал рубщика дров. Старик, вышедший с охапкой поленьев к жаровне, не сплоховал. Он вернулся обратно за своей старой секирой, которой рубил дрова, и, незаметно подкравшись, всадил ее в спину твари почти на всю глубину лезвия. «Обезьяна» в этот момент дробила кости очередной жертве и не заметила подкрадывающегося дровосека.

Способность к гипнозу и создание особого поля, не позволяющему использовать огнестрельное оружие (то и другое предположение ученых) наверняка бы сделали пришельца секретным на многие годы. Но постоянно гибнущие люди — а за сутки только в Европе погибло еще две с лишним тысячи, — заставили венгерские власти обнародовать труп. Иначе в мире могла начаться повальная паника — сколько же можно было слышать о погибших от неведомых врагов. Странна человеческая психология — пусть противник будет ужасен, но его надо видеть и тогда с ним можно сражаться. Невидимый враг вызывает панику у самых храбрых.

И как только венгры сообщили о захваченной твари, почти изо всех стран, в том числе и России, стали поступать сведения о захваченных телах тварей. Оказывается, первые трупы были получены еще вчера. Не так уж и беззащитны оказались люди.

— Нет, ну не сволочи же а? — С полным ртом выразил негодование Миша.

— Кто? — Не понял Володя.

— Дед Пихто. Правительство, конечно. — Обозлился Миша. — Могли хотя бы намекнуть, что не все так страшно. А то я уже не знал, на какую люстру залезть.

— Мишка, ты такой наивный. Есть такое понятие — государственная необходимость. Понял? — Посмотрел на него Дима.

Взгляд был такой требовательный, что Миша через силу кивнул.

— Вот так-то. Надо будет, цвет твоих трусов засекретят. Ешь, Володя, — скомандовал Дима, завершив разборки с Мишей. — Поедим, пойдем искать себе оружие. А то я скоро все нервы изведу с голыми руками.

— Какое? — Спросил недогадливый Миша, явно недовольный, что из него сделали коврик для битья. И главное не понятно — с какой стати? И еще оружие. По нему для Димы газовый пистолет и резиновая дубинка вполне достаточны. С его-то мускулами и с такими принчидалами он с тремя легко справится. Миша озвучил последнюю мысль.

— Мгм, — пробормотал Дима, глотая горячий суп. Дождавшись, когда в животе стихнет боль от слишком поспешно проглоченной пищи, он повернулся к нему, хотел снова обругать, но передумал. Нечего трепать нервы приятелю через каждые пять минут.

— Ты разве не слышал сказанного по телику? Все пукалки — от Макара до Бизона просто не сработают. Может, с большого расстояния получится, — добавил он, подумав. — А наши баллончики хороши только для пьянчуг. Секир у нас, как у венгерского дровосека, нет, но топором можно обзавестись.

— Ты даешь, — только и сказал Мишка и из уважения протянул ему ломоть хлеба, заметив, что тот доедает кусок.

Володя, который сразу сообразил о пользе топора, — не с ножом же отбиваться от чудищ, — молча улыбнулся. Дима ухватил суть вопроса. Им надо, хотя бы для собственной самозащиты, холодное оружие, типа средневекового. Склады же с мечами и саблями в городе не обретались. Из всех подсобных инструментов вилы не годились, ломы и кирки слишком тяжелы. Зато в большом количестве в городе имелись топоры. Чем не оружие? Лишь бы менты не арестовали.

Жутковато, конечно, будет выходить в бой с железкой против страшилы пришельца, но подыхать беззащитным кроликом не хотелось. Конечно, лучше совсем не встречаться. Только как договориться с инопланетными маньяками?

Дима заметил усмешку на лице приятеля. Володя умен, хотя и не столь силен. Но кто сказал, что управляться холодным оружием надо только мышцами. Сила есть — ума не надо? Глупости.

— Доедайте, — кинул он, — я на вахту схожу. Посмотрю, кто дежурит из преподов. Ректор же обещал поставить.

Парни успели плотно пообедать, помыть посуду и развалиться на кроватях, блаженно переваривая обед. Обед, наконец, переварился, — часа полтора уже прошло, а Димы все не было.

— Куда он делся? — Стал тревожиться Володя.

— Зашел к кому-нибудь, в первый раз что ли. Помнишь, направился покурить, а вернулся от очередной бабы утром.

— Какие бабы, Мишка. Будет он с бабами связываться, когда горячим запахло. С преподом заболтался.

— Это уж да, — ухмыльнулся Мишка. Если в общаге пахло дракой, Дима всегда оказывался поблизости и разнимал дерущихся. Не желающие остановиться получали такие плюхи, что в дальнейшем предпочитали выяснять отношения за стенами их пристанища. Димка был хранителем общежития, чем немало гордился. А тут не общаге грозят, а как минимум, всему городу.

— Схожу, узнаю, — решил Володя и отправился на вахту.

— А его в милицию вызвали, на инструктаж. Подъехала машина, даже за курткой сбегать не дали. — Сказала вахтерша, еще молодая женщина. Володя ее знал плохо — вахтеры из-за мизерной оплаты менялись часто, эта работала недели две. Никакого препода рядом с ней не оказалось.

«Мог бы и с собой позвать, — подумал он, прослушав причину спешного отправления Димы, — герой-одиночка. Последний панфиловец».

— Для чего здесь дружину создают? — Полюбопытствовала вахтерша. — Хулиганье, что ли гонять будете? — В голосе явно зазвучала насмешка. Она еще не ведала о чудищах и относилась ко всему с чувством человека, который в этой жизни все переживет, поскольку ни властям, ни бандитам к ней с ее нищетой цепляться не за что. Убийства в Лимоново и других деревнях она считала или чудовищными разборками или очередной экологической катастрофой, причины которой скрывают.

— Не знаю, — пожал плечами Володя, — вернется Димка, скажет.

Он не настроен был разглагольствовать, слегка обидевшись на него. Тоже мне начальник нашелся!

Вернувшись в комнату, Володя рухнул на кровать.

— Где вождь? — Лаконично спросил Миша.

— Ушел в райком, — в тон ответил Володя, — к этому, как его, ну который не матерится.

— Безматерных, что ли?

— Во-во.

— Тогда надолго.

— Наверное.

Они не очень ошиблись. Старший добровольной дружины отсутствовал еще с час. С учетом прошедших до этого полутора часов это более чем достаточно.

Он влетел в комнату довольный, даже, можно сказать, сияющий, но ничего не рассказал, как не выжимали из него информацию весь долгий вечер его товарищи. Зато на следующее утро, благо занятий отменялись, Дима, подождав до конца завтрака, скомандовал:

— Рота подъем! Приготовились к полету, красны соколы. Клювы почистить, перья разгладить. Есть важные дела. Пойдем оружие добывать.

При таких словах Володя сразу забыл о вчерашних обидах и стал собираться. Стоявший посреди комнаты Димка выглядел, как легавая на следу крупного зверя. Честно говоря, легавых, кроме ментов, он не видел, но упоминание о них (о собаках, а не ментах) в книгах, как в прямом значении, так и в переносном встречал часто. Оно очень подходило Димке. Горящие глаза, сам где-то далеко впереди у логова зверя. Не хватает только капающей изо рта слюны. Володе очень захотелось узнать, а лучше увидеть, что же такое заинтересовало побывавшего в милиции товарища, которого там продержали почти три часа.

— Не пойду, — упрямо сказа Миша. Ему было хорошо и уютно. Выходить на пропитанную дождем улицу, прямо в слякотную грязь совсем не хотелось. И любопытствовать не хотелось. Господин генерал все равно расколется и без унижающих честь и достоинство российского гражданина вопросов.

— Пойдешь, пойдешь, — безжалостно ответил Дима, — я все равно не отстану. Даю обратный отсчет — две минуты. Время пошло.

Сомневаться в способности Димы заставить пойти с ним Миша не сомневался. В конце концов, этот бугай, настаивая на своем, мог просто вынести его на вахту. Видя полезшего в шкаф за курткой Володю, Мишка вздохнул и стал медленно подниматься с кровати, всем своим видом показывая, какую большую жертву он приносит.

Дима притворился настолько увлеченным сбором, что совершенно не замечающим ужимок соседа. Володя страдальцу тоже не посочувствовал. Недолгое блуждание по институту с железной палкой в ожидании нападения невидимых врагов сделало его холодным к плачам и воплям бездельника. Мишка еще благодарить будет.

Он почувствовал неожиданный прилив восторга. Неужели действительно удастся вырваться из столь привычного и безопасного, но совершенно предсказуемого мира, в котором ему уготована роль учителя истории с нищенской зарплатой в какой-нибудь глухой деревне. Он иногда почитывал фантастику и всегда завидовал героям, внезапно попадавшим из действительности ХХ века в необозримое будущее. У них, правда, все по-другому, они остались в своем городе, о путешествии в будущее по-прежнему говорят только чокнутые и фантасты. Зато в каждое мгновение легко не просто сложить голову, а быть размазанным по стенке. И все-таки это другая жизнь. И им очень надо оружие, которое способно убивать врага. И может быть, Света… Тьфу ты, напасть какая.

При упоминании своей бывшей подруги он не застонал мучительно, как это бывало с ним до сегодняшнего дня, а обозлено выругался.

— Скоро ты соберешься? — Рассержено повернулся он к Мише.

— Ты то чего злишься? — Удивился тот. — Бешенные какие-то все стали.

— Ладно, давай шустрее, а то все топоры перетаскают, — миролюбиво сказал Володя. С какой стати он, в самом деле, набросился на приятеля. Так и шизиком недолго стать.

— Соберешься тут с вами, — продолжал ворчать Миша, довольно быстро, однако, одевшись. — Пошли? — Спросил он, натянув куртку.

— Пошли! — Решительно сказал Дима, засовывая в карман куртки газовый пугач.

— Зачем он тебе? — Полюбопытствовал Володя. — От него же никакого толку нет.

— На безрыбье и рак рыба, — туманно ответил командир, поведя их к видимой лишь ему цели.

Дима шел спешным шагом, явно зная, куда ведет приятелей. Как будто специально дорога, избранная им, не была усыпана лепестками роз. Скорее она представляла скопище луж, соединенных между собой широкими протоками. Володя почувствовал, как в левом ботинке, неравнодушном к воде по причине изношенности, ноге становится не столь уютно, как хотелось бы. Не хватало только заработать простуду.

Он представил себя партизаном Великой Отечественной войны, идущим в болотах Белоруссии на важное задание. Не впечатлило. Детство какое-то. Пусть сосунки играют в войнушки. А ему холодно и слякотно.

Володе не удалось довести свое неудовольствие до ушей начальника. Мишка, которому надоело прыгать по лужам, успел возмутиться первым.

— Димка, тиран ты эдакий! — Возопил он, надеясь привлечь внимание новоявленного Ивана Сусанина. — У меня ноги сейчас промокнут.

— Обойдешься, — голосом, не терпящим возражения, ответил их старший. Он даже не повернулся к нему, занятый думами.

Миша смолк, не решаясь оспаривать столь решительный тон. Он лишь толкнул локтем Володю, мол, посмотри, каков молодец.

А Дима специально не разговаривал с ними. Он знал: стоит завести болтовню, все сведется к жалобам на погоду и дорогу и «может, ну его к черту, Дим, поищем в другом месте. Я знаю знакомого школьного завхоза». Его друзья не зря доучились до третьего курса истфака. Замкнуть логическую цепь разговора в нужном для них направлении они научились и проделывали данную процедуру с большим изяществом. А ему нужно довести их до точки «Х», где находились заветные топоры.

И так вчера потрачено больше двух часов на болтовню с гражданами в погонах. Он и не знал, насколько ментовские начальники бывают говорливы. Сходить на вахту после обеда его толкнуло предчувствие. Едва он успел спуститься и перекинуться с вахтершей парой слов о ненастной погоде, как около общежития резко затормозил газик. Из него выскочил здоровенный мент с сержантскими нашивками на маскировочной куртке. Он резво протиснулся в окошечко вахты.

— Мне нужен старший дружины Дмитрий Соловьев.

Диме мент не понравился. Наверняка козел. Пользуется властью, чтобы водки добыть, да бабу зажать. Ишь как выкаблучивается.

— Я Соловьев, — нехотя он поднялся.

— Замечательно, — расплылся мент улыбкой крокодила, намерившегося схватить добычу. — Поехали. Ты срочно нужен начальнику горотдела.

— Ладно. Переоденусь — выйду, — попытался тормознуть настырного сержанта Дима. Куда там!

— Дан приказ — доставить немедленно, — подчеркнул мент, не повышая голоса. Впрочем, с его габаритами кричать не было необходимости. Дима понял, что подняться в комнату ему даже с его-то мышцами явно не дадут. Вон бугай какой. Хорошо, что он, как чувствовал, надел ботинки. И шарф набросил теплый.

Вахтерша по доброте душевной попыталась выступить на стороне студента.

— Ему тут только на второй этаж курточку накинуть.

Сержант посмотрел на нее как удав на кролика. Сходство было настолько явным, что вахтерша сжалась в комок, бормоча в прострации о дождливой погоде и почему-то теплых носках.

Дима не успел прийти в себя, как они подъехали к милиции. Если бы Соловьев знал, что его ожидает, он костьми бы лег у входа, но не вошел и не поднялся в требуемую комнату. Во-первых, нет, во-вторых, было холодно, и где-то через полчаса он откровенно начал мерзнуть. И, во-первых, его вытянули на скучнейшее собрание, называвшееся инструктажем представителей добровольных дружин охраны общественного порядка.

Он не знал, что накануне, когда высший состав городской милиции и прочих силовых служб изображал из себя лекторов, из областного центра глава ОблУВД лично передал начальнику ГОВД распоряжение приступить сегодня же к формированию дружин содействия милиции, подчеркнув, что ветер дует со стороны МВД России, и если он не уложится в жесткие сроки, пусть пеняет на себя.

Полковник пенять не захотел, обругав себя за то, что не поддержал утром своего зама. У того мысли оказались сгруппированными в нужном направлении. Но ругайся — не ругайся, а выполнять указание надо. И вот перед ним сидели представители несуществующих дружин и внимали его речи. А начальнику было что рассказать. За долгий срок службы в милиции он набрал столько поучительных моментов, что мог не два часа — два месяца рассказывать, как надо поступать в тех или иных случаях нелегкой милицейской службы.

Рядом с ним со спокойным и доброжелательным лицом сидел Безматерных, в нужный момент кивком головы или возгласом одобряя высказывания оратора. В отличие от студента подполковник знал, что дело быстро не делается, а показуха и болтология — существенные элементы любого приличного учреждения. Сегодняшнее никому не нужное совещание он считал примерно таким же явлением, как беспрерывно льющий за окном весенний дождь. Ни начальника, ни господа бога убедить сменить репертуар он не мог и поэтому был непробиваем в своей невозмутимой вежливости и деловитости.

Замначальника выступил в конце совещания. Его речь, в отличие от предыдущей, касалась конкретных вещей. Присутствующие под диктовку записали сроки и примерные места формирования, фамилии работников милиции, которые становились кураторами их дружин, и от которых следовало ожидать указаний. Напоследок им выдали удостоверения, правда, без фотографий и потому действительных только при наличии иного документа, об их принадлежности к органам милиции. Самым существенным в нем было предоставление права носить холодное оружие. Какое, правда, не оговаривалось. Дима про себя усмехнулся промаху милиции. Однако в остальном все в порядке. После выступления в актовом зале он был невысокого мнения о Безматерных. И, как оказалось, напрасно.

После окончания совещания Дима, ворча про себя, что явиться следовало лишь на эти десять минут, решился подойти к подполковнику. Можно было, обрадовавшись туманному разрешению о ношении холодного оружия, ринуться на поиски топоров. Но не слишком ли они нахальны? Подполковник и его босс не министры, чтобы давать такие разрешения. Пришельцы — пришельцами, менты их вполне могут затаскать за превышение полномочий.

Безматерных беседовал с директором одного из городских предприятий, но, заметив терпеливо мающегося студента, поинтересовался, какого черта ему еще надо и почему он не бежит выполнять указания. Узнав, что дело не минутное, велел подождать, а потом, расставшись с директором, вошел в суть проблемы. Так родился их поход.

Они шли еще минут пятнадцать, пока не добрались до обширного склада, которому больше подходил статус сарая. На двери висел увесистый замок, замыкающий мощные металлические петли створок. Лучшим способом войти в помещение был выстрел по дверям из РПГ, а еще лучше взрыв грамм ста пластита, чтобы вместе с дверями снести полсарая.

Солидное препятствие смутило их вождя. Дима недоуменно посмотрел на замок, зачем-то подергал его, словно надеялся на то, что его просто повесили, не закрыв на ключ. Ему не повезло. Замок был надежен как рыцарский замок. А Безматерных обещал ему другое.

Подполковник, уловив затруднение студента, сделал несколько звонков, одобрительно на него поглядывая. Пока никто — ни сотрудники милиции, ни новоявленные дружинники — не задумался, а как, собственно, они собираются выполнять свой долг? С хулиганами и бандюгами проще — патронов и оружия пока хватало. А если на пути окажется пришелец? Как понял Безматерных из служебной, а затем и телевизионной информации огнестрельное оружие при появлении пришельцев выходило из строя. Штык-нож и приклад это, конечно, великая вещь… Вот поэтому Безматерных обзванивал пришедшие ему в голову городские организации, в которых могли находиться нужные не только студентам, но и остальным дружинникам, а то и, чего греха таить, самой милиции вещи. Если так пойдет дальше, в органах внутренних дел появятся подразделения копьеносцев и мечников. А еще лучше конница. Фантазия заиграла, Безматерных представил для начала причудливую картину омоновцев с топорами на улицах города.

Он фыркнул и положил перед Димой клочок бумаги с адресом.

— Это почти забытый склад пожарников, который они держат на всякий случай. Там на хранении ненужное им имущество, в том числе старые пожарные топоры едва ли не столетней давности. На дряхлых дверях висит маленький замок. Я и слышать не хочу ни о каких взломах, но чтобы к вечеру ваша команда максимально вооружилась. Ясно? Сейчас выпишу разрешение на ношение топоров и шагай.

Безматерных написал разрешение на форменном бланке и шлепнул печать. Получившаяся бумажка выглядела весьма странно. Он первым бы задержал ее владельца. Разрешение на ношение топора в целях самозащиты. Дожили!

Подивившись свободе взглядов мента на государственное имущество, Дима ответил, что все совершенно ясно. Теперь же, перед прочными дверями, его понимание ситуации изменилось. То ли мента кто подставил, то ли тот решил проверить студентов на предприимчивость, но факт оставался фактом — прорваться в сарай они не могли.

Володя, видя затруднение командира, мысленно покачал головой. Похоже, над Димой подшутили. Испытание, так сказать, на прочность. Уверенность, с которой тот шел к явно заброшенному складу, говорила о его убеждении в легком проникновении в него. А тут замок.

— Надо было хоть ножик взять, — глубокомысленно заметил Миша, мысленно уже возвращавшийся домой.

Дима, ощутивший скрытую критику его командирских действий, насупился и принялся оглядывать немалую дверь, почти ворота, в поисках слабых мест.

Володя пошел другим путем. Он неспешно двинулся в обход развалюхи, стараясь не слишком замочить брюки. Зеленые лопухи репейника, в изобилии выросшего вокруг склада, были в дождевой воде. Если бы он поставил цель хорошенько намокнуть, то лучшего места не нашел бы. Но у него другие намерения. Что-то ему подсказывало — не все чисто с сараем, находящимся в глухом месте без охраны и при этом совершенно целом! В нашей стране такого не может быть.

Ему удалось сравнительно малой ценой — намокшим коленом (опять левой ноги!) дойти до середины боковой стены сарая. Так и есть! Взору открылся аккуратный проход на склад. Кто-то выломал три толстенные, сантиметров в десять доски. «Черный вход» местное начальство не заметило. Зато навесило здоровенный замок на парадный. Охрана по-российски.

— Шеф! — Крикнул он негромко, стараясь, чтобы голос не был слишком насмешливым. Проколы бывают у всех, и не стоило злить Димку понапрасну. Сам можешь вляпаться в такое же дерьмо.

Дима не стал интересоваться, по какому поводу его зовут, явившись в мгновение ока. Боковой проход, сделанный любителями поживы, а может бомжами, изумил его.

— Склад находится на консервации несколько лет, все содержимое на месте, — нараспев процитировал он своего инструктора, наверняка Безматерных. — Заходим? — Спросил он Володю.

— Конечно! — Отозвался тот. Иного не дано, — как говорил классик недавней эпохи развалившегося государства. Или новоявленный Сусанин собирается их вести назад по той же дороге с пустыми руками? Как там в анекдоте: «Ну, где там Сусанин, сломать ему ногу. Не надо, ребята, я вспомнил дорогу!»

— Миш! — Позвал Дима.

— Иду, иду, — послышался брюзгливый голос. — Ай, мать растак вас перетак, — раздалась сочная ругань. Неуклюжий Мишка, не ожидавший подвоха там, где уже протоптали дорогу два человека, был освежен душем терпеливо дожидающегося своей жертвы репейника.

Володя откровенно захохотал при виде промокшего по пояс товарища, собравшего к тому же все возможные прошлогодние репьи на своем пути.

— Чо ты ржешь! — Возмутился тот, готовый восстанавливать справедливость кулаками.

Дима это почувствовал.

— Тихо вы оба, — негромко скомандовал он, наливаясь гневной кровью. — Мозгами бы своими раскинули. Люди мрут пачками на улице почти в центре города, а мы в таком безлюдье. Если на нас нападут и раскатают в блин, хватятся не скоро. А вы орете, словно зовете всех окрестных тварей.

Мишка сразу притих. Занятый проблемами гигиены и здорового образа жизни, он как-то выпустил из памяти сюжет о бродящей по округе обезьяноподобной смерти. Володя о ней тоже забыл, увлекшись мысленной критикой начальника, и уважительно посмотрел на Диму.

— Веди нас, Вергилий! — Сказал он, склонившись в изящном полупоклоне.

— Шалопаи, — уже спокойнее посмотрел он на них и вытащил из кармана фонарик. Неплохо экипировался старший.

Тусклый лучик торопливо обежал помещение. Любители наживы хорошо полазили по недрам склада, и Дима явно волновался, опасаясь не найти нужных ему вещей. Склад оказался разделенным на две части кирпичной перегородкой. Половина, открывшаяся их взору, не внушала оптимизма. Пустые стеллажи, кучи мусора, в которые превратилось хранимое имущество. Хорошо прокололся Безматерных, обещая молочные реки и кисельные берега!

— Вот они! — Облегченно выдохнул Дима, что-то разглядев среди барахла, лежащего у стены напротив.

Он поспешно двинулся к находке и, оступившись, упал. Отборная брань, донесшаяся от него, не многим уступала мишкиной.

— Давай, давай, — поощрил его Мишка, довольный тем, что не он один оказался в дураках.

Чувствуя себя единственным деловым человеком, Володя подобрал отлетевший фонарик и направился к остаткам казенного имущества, внимательно освещая себе путь под ногами. Димкина находка оказалась несколькими топорами на длинной ручке. Правда, от последних остались полусгнившие воспоминания, но это не страшно. Володя оценил идею шефа. Судя по виду, перед ним пожарные топоры. Пожарникам нередко приходилось прорубаться в горящие жилища, или, наоборот, рушить горящие доски. Топоры должны быть хорошим инструментом, а не колунами. От обычных топоров они отличались размером и массой. Лезвие раза в два шире, а обух массивный и грозный. Не пожарный топор, боевое оружие.

Володя поворошил ногой. Топоров было три, столько же, сколько их самих.

— Слушай, тебе не приходит в голову сказка? — Спросил он подошедшего Диму, слегка прихрамывающего после неудачного забега к цели.

— Какая сказка? — Машинально переспросил Дима, низко наклонившись над топорами для того, чтобы лучше рассмотреть их.

— Возьми в руки, — посоветовал Володя. — Любая сказка. Их до фига. Добрый молодец отправляется в поход, но перед этим он находит заветное оружие.

— Нет, лучше какое-нибудь клевое компьютерное мочилово, — встрял подошедший Миша, — то же самое, но куда современнее.

— Действительно три, — слегка удивился Дима. — Нормальные топоры, надо только древки заменить, сгнили. Ладно, хорош тут торчать, берите каждый по штуке и сматываемся. Не пришельцы, так свои обнаружат. Затаскают потом менты.

— Так мы разве воруем? — Наивно спросил Миша.

— А что мы делаем? — Передразнил его Дима.

— Вооружаемся, а затем пойдем спасать человечество! — гордо провозгласил Миша.

— Бери железяку, спаситель, — засмеялся Дима. На Мишку злиться было невозможно. Это не вечно серьезный Володя, который, наверное, родился с крайне озабоченным лицом, уже тогда измученный спецификой испанского феодализма.

Не пытаясь найти оружие получше, они похватали в тусклом огоньке фонарика по топору и отправились к серому пятну пролома.

После затхлого, несмотря на постоянный приток, воздуха склада, на улице дышалось куда веселее. Володя жадно вдохнул. Хорошо! Он глянул на свою находку. На свету она выглядела совсем не привлекательно. Останки древка следует просто выколупать из топорища и забыть о них. Сам топор оказался ржавым, а лезвие затупленным.

— Барахло, — прокомментировал Миша, глядя на свой кусок металла.

— Лучше все равно не будет, — философски заметил Дима. — Имей, что есть.

— Утешил, кормилец.

— Где бы его поточить, — вмешался в их треп Володя. Он был другого мнения. Несмотря на подержанный вид, топор ему понравился. Сделанный явно еще до войны с немцами в середине прошлого века, ручной ковки, он не производил впечатления инструмента, главная задача которого рубка древесины. Было в нем нечто грозное и великое, как у любого настоящего оружия, отправленного в отставку, но еще помнящего свое предназначение.

— Есть вопрос — есть ответ, — улыбнулся Дима. — Следуйте за мной.

Они вернулись в центр города, завернув топоры в лежавшую около склада полусгнившую мешковину. По пути Дима, не жалея остатки денег, купил несколько полиэтиленовых пакетов. Не в тряпке же им носить свое железо.

Знакомый Димы, работавший в небольшой мастерской по производству лесоматериалов, с легкостью согласился подточить топоры, удовольствовавшись обещанием пол-литры в неопределенном будущем.

— Поточили, — констатировал Миша, проведя пальцем по лезвию. — Хорошо поточили, — добавил он, увидев, как из сделанного пореза показалась кровь.

— Первые жертвы, — хлопнул его по плечу Дима. — Не боись, дальше будет только кровь врагов.

— Надо древки добыть, — напомнил Володя. Одними топорищами не повоюешь.

— С древками будет сложнее, — посетовал их начальник. — Хорошее дерево не достать, а гниль мы сами не возьмем. Вспомнил! — Рявкнул он так, что приятели чуть не шарахнулись в стороны.

— Следующий раз предупреждай, ладно, — попросил Володя, — мы в сторону отойдем. А то с тобой заикой станешь.

— Да будет вам, — смутился Дима. — Я просто вспомнил, где мы можем найти себе древки.

Он привел их к старому спортзалу. В нем обреталась секция по накачиванию мышц, и поэтому было достаточно железа.

— Сергеич! — Обратился Дима к старому физкультурнику, командовавшего всей этой шарашкиной контрой, — можно я возьму на пару дней три стальных трубы.

«Лихо придумал, — восхитился Володя, — а я бы все искал дерево. Прогресс же. На дворе двадцать первый век, а ты все ель да сосна», — пожурил он себя.

— Ишь, какой шустрый, — не обрадовался просьбе старик. Он хотел поворчать, но передумал. — Бери. И только на два дня.

— На два, Сергеич, на два.

Старик поглядел вслед спешно удаляющимся студентам. Опять, сорванцы, надумали проказу. Другим студентам полутораметровые стальные трубы, по случаю прихваченные им на стройке, он бы не дал. Но просил Дима, а к этому бугаю он имел слабость. Какой жим он делал! А палки должен вернуть. Не налево же загонять понес. На него такое не похоже.

Удаляясь от спортзала, Володя едва удержался, чтобы не побежать. Судя по всему, у его товарищей было такое же желание. Им все казалось, что сейчас их окликнут и придется возвращать трубы.

В общежитие удалось попасть незаметно. Это было немного странно, поскольку выходить из него не рекомендовалось, да народ и сам не рвался выходить на вдруг ставшую страшной улицу. Однако же никто не встретился! Какие кульмассовики собрали всех?

Володя, отправившийся в отхожее место после того, как аккуратно сложил свой металл в комнате, напоролся на Кольку.

— Вы где бодались? — Удивился он. — Вас так искали, одно в ментовку не позвонили. Сам ректор заходил. Где говорит мой главный дружинник? — Колька хихикнул. — А дружинник с парой дружков слинял неведомо куда.

— Где все? — Прервал он бурный поток словоизлияния.

— Дак увели. Что-то там сделать. Ректор обещал заплатить и бесплатно накормить.

Доброта ректората, нашедшего студентам оплачиваемую работу, вызвала подозрение. Володя уже на первом курсе разуверился в человеческой доброте. Если тебя приваживают, значит, от тебя что-то надо. И больше всего он сторонился сердобольных девчонок, начинающих его подкармливать. Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда. Как только знакомая начинала его кормить, он переставал к ней заходить. Девчонки просто помешались на замужестве, но он-то тут при чем? Ректорат и деканат, на его взгляд, ничем не лучше.

Вернувшись в комнату, он застал прелюбопытную картину. Димка, как завзятый ландскнехт, стоял посреди комнаты, гордо оперевшись на древко своего топора. Тот, вычищенный и подточенный, больше не казался дедушкой русского флота — старой развалиной, готовой распасться на куски с одного замаха.

— Дверь закрой, — попросил Дима. — Кто там по коридору бродит?

— Колька, кто еще.

— Все от подруги оторваться не может? — Хихикнул Мишка, имея в виду телевизор. — Остальные-то где?

— Ректор собрал всех мужиков и отправил на какие-то работы, пообещав заплатить и накормить.

— Ага, — неопределенно отозвался Димка, явно зная куда больше, чем два его приятеля.

Мишка попытался его расколоть.

— Слушай, — сказал он ему, — мы ведь как бы теперь совсем в одной команде и будем закрывать друг другу спину?

— Ну да, — осторожно сказал Дима, ожидая подвоха.

— Ну, так может ты расскажешь нам, почему постоянно загадочно лыбишься?

— Трубу надо получше закрепить, — словно не расслышав Мишку, озаботился Дима развитием оружейного дела у них в комнате,. — Слетит в самый нужный момент и все, поминайте ребята, Митькой звали.

Он сказал это так, что Мишка рассмеялся, посчитав его слова забавными, а у Володи пробежала дрожь по коже от нехорошего предчувствия.

— Сдурел? — Вырвался у него. — Каркай здесь.

— Опять ругаться, — всплеснул Мишка руками. — Пиплы, с этими монстрами вы рано или поздно сами монстрами станете.

— А рассказать я не могу пока, потерпи Миша, — вернулся шеф к вопросу приятеля. — Все узнаете сами. Да и нет у меня особых секретов. Так, менты слегка подкачали информашкой. Ты получше закрепи топорище. Я тебе без шуток говорю.

Володя вставил трубу в отверстие топорища. Вошло с легким нажимом. Плохо. С таким же успехом топорище вылетит, стоит раз — другой замахнуться.

— Чем крепить будем? — Спросил он в пространство.

Ответил, конечно, Дима.

— Надо подумать, — почесал он затылок. В голову ничего не приходило. Тогда он почесал лоб.

— Задницу почеши, — порекомендовал Миша, внимательно за ним наблюдавший.

— Твою? — Полюбопытствовал Дима.

— Но-но-но, — сел на кровать Миша и старательно вдавил искомую часть как можно глубже в матрас. — Представителей сексуальных меньшинств прошу не беспокоиться.

— Пластиком! — Воскликнул Дима совсем не в тему разговора.

У них действительно лежало несколько листов тонкого пластика, стащенного им непонятно с какой целью из того же спортзала, откуда они позаимствовали трубы. Володя тогда полюбопытствовал, не собирается ли он открывать кружок умелые руки. Теперь пластик пригодился.

Володя никогда не был особым умельцем, способным топором подточить карандаш. Эту вакансию у них занимал Дима. Он углубился в размышления о технологическом процессе изготовления оружия, а Володя толкнул локтем Мишу:

— Как на счет обеда?

— Неплохо бы, — осторожно ответил Миша.

— Чья очередь готовить?

— Понятно, — вздохнул Миша. — Ты хоть кастрюлю вымой, после тебя осталась.

— Да я и картошку помогу почистить, — пожалел страдальца Володя.

— Это хорошо, — приободрился Миша. — Цели определены, задачи поставлены — за работу, товарищи!

Пока они суетились по хозяйству, Дима решил проблему создания оружия.

— Володь, сходи, возьми у Таньки плитку. Скажи, я попросил, она даст.

— Плитку, или еще что? — Ненароком полюбопытствовал Миша.

— Изыди, сатана! — Отмахнулся от него Дима. — Вари лучше суп. Есть охота.

Исполняя руководящее указание, Володя отправился за электроплиткой. «Использовать электроприборы в комнатах категорически запрещается», — гласила высочайше утвержденная пожарной инспекцией инструкция. Особых иллюзий, правда, у инспекции и администрации института по поводу законопослушности студентов не было, и они время от времени устраивали рейды по поддержанию моральной чистоты подрастающего поколения. Но плитки все равно оставались. Всех не перестреляешь.

Плитку он получил легко. И не только потому, что просил Дима. Приближалось что-то страшное и акции самого занюханного студента резко пошли вверх. Грубая физическая сила стала стоить куда больше, чем стройная фигура и красиво изогнутые губы. Володя едва не утонул в мигом возникшем девчоночьем окружении, перетрусившем и перенервничавшем, а потому необычайно любезным. Первые красавицы общежития разговаривали с ним так, словно перед ними был Богатый Джек из Штатов.

Он кое-как вырвался, пообещав заглянуть вечером, заранее зная, что не придет.

Димка его заждался, нервно отбивая дробь пальцами по столу.

— Штаны подтяни, — посоветовал Мишка.

— Ну тебя, — отмахнулся Володя.

Дима, успевший в ожидании друга заглянуть к Кольке, утихомирил их мрачным сообщением.

— Только что передали, на улице Луначарского убито несколько человек.

— Как? — Поразился Миша. Он ничего не знал, занятый по хозяйству.

— Как? Обыкновенно — в лепешку.

Володя удивленно посмотрел на обоих. Один знает, другой нет.

— У тебя мобильник? — Прямо спросил он у Димы.

— Мобильник, — хмыкнул тот и пояснил: — к Кольке забегал.

— Веселого мало, — сказал помрачневший Миша.

— Куда уж там, — вздохнул Дима. — Давайте варите суп, а я за час управлюсь с топорами.

Насчет часа он погорячился, но через полтора, к двум пополудни, оружие было готово. Дима разогрел пластик на плитке, а затем проложил им трубы и вставил в топорище.

Володя попробовал на прочность свое оружие. Топорище не шевелилось. Это его не убедило. Он со скепсисом посмотрел на увлеченно хлебающего суп Диму. Тот почувствовал его сомнение.

— Ежели кто думает, что сделает лучше, пусть бросит в меня камень, — предупреждая возможную критику, сказал он.

Володю таким образом пронять было трудно.

— Первый раз вижу, чтобы сталь к стали припаивали пластиком. Тебе не кажется — проще сходить и приварить.

— Дрянь, конечно, — согласился с ним Дима, — у тебя много денег в кармане — сходи. Обещанием бутылки не обойдешься.

Володя покачал головой. Нашел о чем спрашивать. Дима и сам понимает, что пластик вынужденная мера.

Друг не стал ерничать по поводу критиканов. Дело серьезное, он понимал сомнения приятеля.

— Варить надо, — с вздохом согласился Миша. — Чем раньше, тем лучше. А пока так походим.

Он ловко перехватил древко и неожиданно сделал выпад в сторону Димы. Острие топора прошло в паре сантиметров от носа. От неожиданности тот выплюнул суп, только что заброшенный ложкой в рот, и облил клеенку. Володя и Миша замерли: первый от изумления, второй от ужаса. Дима молча посидел пару секунд, приходя в себя, затем поднялся и выразил свое отношение к внешней политике администрации Буша, российским демократам и коммунистам, дождливой погоде и лично к Мише Урасинову.

Мишка, сам не ожидавший от себя такой прыти, заполз в отдаленный угол кровати, понимая, что одними пожеланиями его матери и всем предкам по мужской и женской линии, венцом творения которых он стал, не обойтись. Ему-то хотелось всего лишь слегка выбросить вперед топор, а он показал себя величайших каскадером всех веков и народов. Дима за такие шутки пустит кулаки в ход. Он бы тоже пустил.

Дима его не разочаровал. Он медленно закатал рукава рубашки, и, подойдя к Мишке, закатил ему хорошую затрещину, после чего вернулся к супу.

Пострадавший такой милости не ожидал. Хотя в голове звенело, было больно и неприятно, но за рискованное обращение с холодным оружием можно было заработать куда больше.

— Еще раз так пошутишь, отлуплю до посинения, — предупредил его Дима, не объясняя причин милосердного отношения.

Володя не стал комментировать эту историю из курса молодого бойца средневековой армии. Он лишь, повернувшись к Мише, покрутил пальцем у виска. А если несколькими сантиметрами далее?

Миша виновато потупился и примолк, глядя в окно на унылые, просеченные дождем деревья.

— Все! — Отодвинул Дима тарелку от себя. — Набузгался так, что живот как барабан. — Он потрогал вышеозначенную часть и поморщился. — Совсем толстый стал.

Он оглядел свое примолкнувшее войско.

— Что приуныли? Мишка, тебе попало за дело, так что не дуйся.

— Да я не дуюсь, — примирительно сказал виновник недавнего торжества.

— Вот и ладненько. Собирайтесь, забыли, на пять часов назначена встреча дружины. Я буду за Илью Муромца, — начал он делить посты, — ты, Володя, станешь Добрыней Никитичем. Мгм, Миш, тебе временно присваивается должность Алеши Поповича. Так сказать и.о. Надо заработать.

— Понятно, — уже веселее сказал Миша. Раз Дима начал треп, значит, он решил забыть о прошлом.

Володя, как более разумный человек, продумал их действия на несколько шагов вперед.

— Первое, — начал он, не делая попытки подняться, — все парни на подработке.

— Даю справку, — откликнулся Дима, — все доблестные добровольные помощники милиции будут отпущены к означенному часу. И более того… Так и быть скажу. За дежурства, когда мы, так сказать, на службе, нам заплатят.

— Сколько? — Потер руками Миша.

— Не знаю, — разочаровал его Дима.

— Ну вот! — Откинулся назад Миша, сделав кислое лицо.

— Второе, — продолжил Володя. — Топоры берем?

— Берем!

— А нас того, не попросят?

Дима лукаво посмотрел на Володю.

— Пару дней назад вызвали бы скорую или милицию. Сегодня нас никто не тронет, наоборот, Володь, за нашу спину прятаться будут.

Володя не возражал. Он, в общем-то, думал так же, лишь перестраховывался. Уж слишком резко менялся привычный образ жизни. На прошлой неделе они бегали с учебниками и монографиями, вчера с резиновыми дубинками и газовыми пистолетами, сегодня — с топорами. Прогресс! С чем они будут ходить завтра — с каменными палицами?

— Есть еще вопрос! — Прервал он свои размышления.

Дима, деловито собиравшийся к выходу, повернулся к нему. Хотя надо спешить, но путные идеи никогда на дороге не валяются. Кладезь мудрости, в миру звавшийся Владимиром Александровичем Кудрявцевым, неоднократно удивлял окружение и даже некоторых преподов своими мыслями.

Володя, почувствовав обращенный на него взор, сказал в пространство перед собой, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Оружие мы приобрели, и почти сделали. — Дима дернулся возразить, понимая, в чье сторону сказано «почти», но не стал вопить, решив возмутиться немного позже. — Забыли об одном, господа.

— И что же мы такое опустили, господин стратег? — не выдержал Дима, решивший больше не спускать незаслуженной критики в свой адрес.

— Название.

— Кого? — Не понял Миша.

— Ты прав, — в раздумье сказал Дима. — Я же говорил — ты голова.

— Топоров, что ли? — Постепенно созревал Миша.

— Их родных, — подтвердил Володя, с сочувствием глядя на него. Дескать, нельзя же быть таким тупым.

Миша побагровел, но смолчал.

— Что же ты предлагаешь? — Подумав, спросил Дима.

— Не знаю пока, — сказал Володя, — но не топор точно. Топором дрова рубят.

Дима, бросив на кровать куртку, попытался вспомнить.

— Бог знает что, — не выдержал он. — Целое средневековье было с кучей оружия, а в голову ничего не лезет. Историки мы али нет?

Миша в поиске названия оказался полезнее всех.

— У меня же есть комплект открыток «Русское оружие», — припомнил он

— Точно есть, — подтвердил Дима, — только вот где?

В последний раз они интересовались открытками год назад, когда проходили Куликовскую битву.

— Так, — стал соображать Миша. — Я его, по-моему, в старые тетради засунул.

— Домой не увез? — На всякий случай поинтересовался Володя.

— Не должен, — похолодел Миша, — сейчас пороюсь. Есть! — Издал он победный вопль.

Они уселись на его кровати, склонившись над открытками. Кольчуги, шлемы, самострелы, все не то.

— Вот, — сказал Дима, — рубящее оружие.

Заветная открытка была извлечена на белый свет.

— Опять топоры, — раздраженно проворчал Миша, — что там еще есть?

— Подожди, — сказал Дима, — смотрите, топоры делятся на секиры и булавы. А у нас что?

Володя подошел к своему топору.

— Булава, по-моему, другое. А вот секира. По мне, так пойдет. Лезвие такое же широкое.

— Миш?

— Секирами тоже дрова рубят. Помните, венгерский дровосек, который первым убил орка. Хотя… согласен.

— Вот и ладненько. У нас на вооружении секиры, — постановил Дима, не вдаваясь в нюансы. Название оружия его принципиально не затрагивало. Главное, что есть. — Раз все решили, выходим.

Как назло по пути попался Колюня, от удивления забывший ознакомить их с последней теленовостью.

— Амбец! — Брякнул он, глядя на топоры. — Вы чего?

— Идем на защиту Петрограда, — поделился информацией Миша.

Колюня, впрочем, был студент и поэтому скоро пришел в себя.

— Дрова ныне в цене, — знающе сказал он, — будете обмывать первую получку, позовите, я в гости пустой не хожу.

Дима, закрывая дверь, обернулся к нему и ласково улыбнулся. Что уж там увидел Коля в его улыбке, осталось тайной, но он резво скользнул в свою комнату. В двери поспешно провернулся ключ.

— Секирой высадим! — Пообещал Миша, пристраиваясь за уходящими друзьями. — Не умеешь шутить — не лезь.

Улица встретила их кратковременным прекращением дождя. Солнце, правда, выглядывать не спешило. Спасибо хотя бы за это. Из-за низко нависших туч город казался миром вечных сумерек.

Вахтер в институте наотрез отказался пропускать трех странных студентов с топорами.

— Откуда я знаю, — защищался он, на всякий случай отодвинувшись поодаль, — может это вы и есть преступники. Попробуй потом докажи что-нибудь, когда вы в куски порубаете кучу народа.

Володя ожидал жаркого спора, биения в грудь и, в крайнем случае, апелляции к ректору со стороны их старшего. Однако Дима всего лишь достал из кармана какое-то удостоверение и сунул вахтеру под нос.

— Проходи, — утратил тот интерес к троице.

— Покажи, покажи, что там у тебя, — сразу пристал Мишка, снедаемый любопытством.

— Безматерных удостоверение выдал, — предположил Володя.

Дима кивнул.

— Ментом стал. На время. Но об этом не треплитесь, — предупредил он их.

— Могила! — Клятвенно пообещал Мишка. Володя промолчал, да Дима и не нуждался от него ни в каких заверениях. Володя молчун гранитный. Он знал, когда можно рассказывать, а когда прикинуться вешалкой.

Как они и договаривались, около кабинета ректора собралась вся дружина. Парни тоже не теряли время даром, услышав о пользе холодного оружия, но до топоров никто не додумался. Максимум, чего достиг прогресс, — почти половина вооружилась металлическими палками и теперь старалась, чтобы они выглядели не слишком заметно. Как-то непривычно около ректората стоять с таким металлоломом. О том, что вскоре его придется пускать в ход, никто не думал. Местное хулиганье опасности не представляло, а не местное было слишком грозным, чтобы обращать внимание на несколько студентов. Они играли в войнушки, как дети.

Вид троицы историков с секирами вызвал взрыв восторга.

— Поступаю на истфак! — Объявил физик Костя Черепанов, невысокий, но широкий в плечах, огненно рыжий второкурсник. Его можно было понять. Секира так и просилась в руки.

— Здорово! Теперь все девки наши! Берегись обезьяны! — Загудели вокруг.

За шумом они не заметили, как открылась дверь приемной ректората и оттуда выглянула секретарша. Увидев столько железа весьма угрожающего вида, она побледнела:

— Р-ректор просит пройти вас в свой кабинет. Ой, мамочки, — вырвалось у нее, когда к ней, как старший, двинулся Дима. Решительно держащий топор в своих руках, он показался воином из голливудских «Викингов». Секретарша скользнула за свой стол, отгородившись от вошедших. В приемной ректора бывали всякие люди, но топороносцы еще не появлялись.

Ректор имел более крепкие нервы. Поздоровавшись с Димой, он приглашающе махнул рукой остальным. В большом кабинете места хватило всем, хотя помимо студентов сидели два проректора, несколько деканов и заведующих кафедрами. Всех разглядеть Володе не удалось. Они расселись, и ректор сразу перешел к делу.

— Я пригласил вас к себе для того, чтобы посмотреть на институтскую дружину богатырей. — Неспешно заговорил он. — У нас два учебных корпуса, три общежития, все они нуждаются в охране. От вахтеров помощь небольшая, милиция вряд ли способна серьезно помочь. Вы не обижайтесь, но и от вас вряд ли будет большой толк.

Дима согласно нагнул головой. Он тоже в этом пока не сомневался. И даже был рад, что от них не требуют подвигов.

— И все же, вы какая — никакая помощь. Мы тут посоветовались и решили платить вам небольшие деньги — сотни три в месяц. Это копейки, но у института больше нет средств. И конечно, вас будут бесплатно кормить по повышенным нормам. Профсоюз на это имеет указание. Это все, что я могу сделать на сегодняшний момент. Если придут дополнительные ассигнования от МЧС, мы пересмотрим оплату.

Он оглядел студентов и улыбнулся.

— Смотрю на ваше оснащение и не знаю, что сказать. Как меняется наша жизнь!

Эти слова у ректора вырвались помимо его воли, настолько невероятным казалось присутствие в кабинете главы педагогического вуза парней с железными трубами, а троих и с топорами. Черная сотня какая-то, а не студенты. Он постарался скрыть замешательство вежливой улыбкой.

— И все же я рад, что у нас есть такие инициативные студенты, готовые обеспечить и свою безопасность, и безопасность окружающих. Мы вас одних, конечно, не оставим.

Вот оно самое главное! Володя напрягся, посмотрел на Диму, увидев, что тот тоже принял крайне настороженную позу. Их, кажется, собираются стреножить. Пообещали дежурства преподов в общагах, теперь вот дружина.

«А ты ожидал чего-нибудь другого?» — Спросил он себя и мысленно покачал головой. Оказаться без преподов в таком мероприятии невозможно. Никто не разрешит кучке пацанов бряцать железками. Хорошо, если топоры не отберут.

Угадал! Представительный декан физмата с серебряными нитями седины в черных волосах откашлялся и спросил:

— Но… может, дружину составить без топоров? — Он неодобрительно покосился на гордо, прямо-таки вызывающе опершегося на свое оружие Диму. На студентов физико-математического факультета, держащихся более скромно, он старался не смотреть, чтобы не дать воли гневу.

Ректор его не поддержал.

— Что делать, Борис Сергеевич, время жуткое наступило, — он вздохнул, — как бы всем за топоры браться не пришлось.

— Да, да, — подхватил один из деканов, Володя не знал, как его зовут. — Пусть берут топоры, надеюсь, — он лукаво сощурился, — против своих преподавателей не повернут.

— Мне кажется, — сменил тему ректор, — преподаватели, особенно помоложе, тоже должны или войти в состав студенческой дружины, или составить собственный отряд. Дело нешуточное. В новых условиях нам надо заняться самозащитой. А там, глядишь, все уляжется.

Последняя фраза вызвала всеобщее оживление преподавателей. Как им хотелось, чтобы неведомые пришельцы оказались на земле транзитом и их нападение, как страшный сон, было временным, на несколько дней.

— Но об этот позже. — Продолжил ректор, сделав приличную паузу. — Теперь о контроле. Куратором добровольческой дружины я предлагаю назначить заведующего кафедрой физкультуры.

Володя презрительно сморщился. Он был о ректоре лучшего мнения. Плюгавенький и мстительный Владимир Петрович не пользовался никаким уважением студентов. Какой из него руководитель дружины. Ему бы перед студентками покрасоваться, да перед студентами повыпендриваться при получении зачета перед сессией.

Не только у студентов, у многих присутствующих преподавателей предложение ректора вызвало недовольство.

— Максим Николаевич! — Обратилась к нему декан филфака, вредная в общем-то женщина, невысокая, седая — типичный пережиток советской эпохи. Володя напрягся. Похоже, у них возникают большие проблемы. Он не угадал.

— Мне кажется, что куратор дружины должен быть мужчиной более здоровой комплекции и помоложе, — извиняюще улыбнулась она физкультурнику.

Тот не обиделся на такую низкую оценку его мужских способностей.

— Да-да, конечно.

Володе даже показалось, что он обрадовался. Еще бы! Зная характер любезного Вовы, вряд ли он желает ползать по вечерам, по ночам по улицам, общагам, вылавливая хулиганов, а то и пришельцев-обезьян.

— Ну, — потянул ректор, давая понять, что такая отповедь для него неожиданна. — Э-э, Владимир Петрович, а вы что предлагаете?

Зав. кафедрой физкультуры не подвел студентов:

— Максим Николаевич! Если существует крайняя необходимость, я готов быть куратором. Но при возможности просил бы все же освободить. Не в мои годы бегать по улицам за хулиганами.

— Так. Ваше мнение понятно. Причина уважительна. Я не буду настаивать на своем предложении. Сам, в конце концов, в возрасте, понимаю вас. Какие будут предложения?

— Может, студентов спросить, кого бы они хотели видеть своим куратором? — Предложил поиграть в демократию кто-то из дальнего угла.

— Да-а, — потянул ректор, вряд ли особо довольный таким предложением. — Что ж, послушаем студентов.

Взоры членов дружины, а затем и всех сидящих в кабинете, обратились к Диме, и тот неловко зашевелился, не ожидая такого поворота.

— Я, э-э… — Потянул он ни чуть не хуже ректора. И решился: — Мне кажется, лучшим куратором будет Леонид Владимирович, преподаватель с иняза. Если он согласится, конечно.

Ректор благосклонно кивнул, взгляд его, настороженный и колючий, оттаял. Леонид Владимирович Калинин в прошлом служил во внутренних войсках, потом его сократили по какому-то поводу. Он вспомнил, что неплохо знает английский язык, почти профессионально. И уже несколько лет работал преподавателем, вдалбливая студентам прелести языка бывшего предполагаемого противника. Дима знал Калинина по тренировкам. Оба качали штангу, напрягая мышцы. Вариант был почти оптимальным для обеих сторон.

— Я рад, что мы сошлись во мнении, — мягко сказал ректор. — Кандидатура Леонида Владимировича уже рассматривалась в качестве запасного варианта. Поскольку студенты сами выразили желание, я полагаю, других преподавателей и сотрудников мы рассматривать не будем.

— Да, конечно, — раздались одобрительные голоса.

— Тогда я его сейчас вызову, и мы поговорим втроем со старшим дружины. Если члены малого совета не возражают, — он оглядел преподавателей и, не увидев недовольных, решительно сказал: — а вы все свободны.

«Силы быстрого реагирования института» в количестве десяти голов сидели в одной из аудиторий и лениво пережевывали идею о своем особом статусе. Разговора на эту тему им хватило до прихода Димы и их нового куратора. Калинин был рад некоторому возврату к прежней службе. Он выглядел весело, что на фоне всеобщей настороженности (как минимум) выглядело необычно.

— Дела, господа студенты, хотя и находятся, как говорится, у прокурора, но нам от этого нелегче, поскольку они не очень хороши. — Такими словами он начал знакомство с ними. — Людей продолжают убивать. Кстати, — повернулся он к Диме, — они же еще не знают.

Дима молча кивнул.

— Максиму Николаевичу только что звонили из органов внутренних дел и сообщили, что очередная резня обезьянам удалось не до конца. Вы же знаете, они парализуют людей. На этот раз почти половина из двух десятков сбежала. А это о чем говорит? — Обратился он к студентам.

— Продолжают убивать, — буркнул один из физиков, не подумав.

— К сожалению и это тоже, — согласился Калинин, — но, кроме того, пришельцы начали работать не столь чисто, как раньше.

Володя проникся к нему уважением. Правильно заметил. Нет, и до них бы дошло. Позже. А сейчас надо держать нос по ветру, чувствуя изменение направления этого ветра. Иначе без головы останешься.

— Я не буду пока путаться у вас под ногами, — предупредил Калинин, — у дружины есть старший, наверняка есть и задумки на будущее. У вас одно слабое место — малочисленность. Десять человек не способны обеспечить спокойствие трех общежитий. Вот я и займусь вербовкой и подготовкой резервов. Надо поговорить и с преподавательским составом. Многие запаниковали и попрятались. Даже дежурство в общежитиях не удалось наладить. А Соловьев, — он кивнул в сторону Димы, — вместе с вами составит план мероприятий.

От последних слов у многих вытянулись лица.

— Не надо так пугаться, — засмеялся Калинин, — на это у вас уйдет минут пять. Как я понимаю, — повернулся он к Диме, — здесь представлены все три общежития?

— Да, — подтвердил тот.

— Вот и хорошо. Главная задача сегодня — поддержание порядка. И постарайтесь самостоятельно привлечь в свои ряды еще хотя бы по несколько человек. Меня на все не хватит. Завтра с утра встретимся. Если что случится — у вас есть старший, звоните ему в общежитие. Коменданты предупреждены, они должны проинструктировать вахтеров о вашем праве покидать общежитие в любое время суток. Надеюсь, особо злоупотреблять такой возможностью не будете. Вопросы есть?

Вопросов не было.

— Тогда идите на ужин. А я еще поговорю с ректором.

Дружинникам, как «людям при исполнении» выделялись талоны в столовую по усиленному варианту. Ужин был не так скуден, чтобы пожалеть о поступлении на службу. Володя, поглощая гречку с котлетой, решил, что дармовая жратва быстро расширит число дружинников.

Он не так уж и ошибся. К Диме зачастили сначала однокурсники, а затем и остальные студенты. Правда, речь шла не о пище, остальных тоже кормили бесплатно, хотя и похуже. Их просто утомило сидеть, сложа руки, и ждать у моря погоды.

Диме скоро надоело объяснять одно и тоже, и он собрал желающих в читальном зале, шуганув оттуда пару старательных отличниц, не бросавших учебники и в это лихое время.

— Ты есть не хочешь? — Спросил Володю Миша, когда они остались одни. От собрания они отбрыкались, да Дима и сам не настаивал. Ничего нового услышать они не могли.

— Недавно же ели! — Удивился Володя.

— Да я так просто спросил, — неловко извернулся Миша. — Что-то уж тихо больно в общаге.

Володя прислушался. Общежитие казалось вымершим. Парни сидели в читалке, а женское большинство притихло по комнатам, напуганное пришельцами. От такого несоответствия — наполненного общежития и тишины действительно не по себе.

В дверь внезапно постучали. Стук был настолько неожиданным, что оба бросились к секирам. Холодный металл привел Володю в себя. Совсем одурели с пришельцами. Он досадливо отмахнулся от предостерегающего жеста Миши и открыл дверь. Стучала вахтерша.

— Соловьев где? — Поинтересовалась она. — Из милиции звонили, велели передать, через пять минут снова позвонят.

— Он в читалке, — сообщил Миша.

— Вот и передайте, — не стала утруждать себя вахтерша, — у меня на дежурстве внизу никого нет. — Она многозначительно посмотрела на Володю. — Чтобы обязательно явился. Сказали, голову снимут, если придется искать. Он должен был дежурство организовать у телефона, а где дежурный? — Вахтерша посмотрела на него торжествующе и отправилась обратно.

Пришлось идти.

— Внизу у нее никого нет, — пробурчал Володя, покорно двинувшись на поиски своего шефа.

Дима был в ударе и не собирался завершать мероприятие. Он с жаром объяснял студентам сложность текущего момента. Интересная штука — мир сходит с ума, а большинство этого не понимает. Народ воспринимал пришельцев как нечто, вызывающее некоторые затруднения, но сугубо временное явление, которое их не коснется. На слова Димы о необходимости самозащиты раздалось мнение, поддержанное одобрительным гулом, что борьба с нехорошими людьми — дело милиции. Пришлось объяснять, куда потекла жизнь и с чем им, возможно, придется встретиться. Необходима дружина.

Известие о добровольной мобилизации студенты встретили кисло. Возможность встретиться с пришельцем, будучи «при исполнении», большую часть собравшихся не прельщала. Зачем им лезть в драку. Своя шкура ближе к телу. Удерживало лишь то, что никто дружинников на поиск новоявленных врагов не посылал. Только самозащита. Да и уезжать некуда — почти все проживали неподалеку, в соседних районах, в которых пришельцы тоже засветились.

Володя явился совсем не вовремя. Оратор посмотрел на него с откровенным неудовольствием, взглядом подсказывая: «А не пойти ли тебе куда-нибудь подальше?»

Исполнить его просьбу у него не имелось возможности. «Любитель поговорить», — насмешливо подумал он.

— Ваше превосходительство, — обратился Володя к старшему дружинного ополчения, — вас просят к телефону.

В зале пошли смешки. Не из желания посмеяться над Димой. Слишком уж вышколено-почтителен был Володя, чтобы остаться серьезным при его виде.

— Пусть подождут, — недовольно посмотрел на него Дима, обиженный обращением. Затем не выдержал и тоже фыркнул.

— Из милиции, — многозначительно подчеркнул Володя, — с последними наисвежайшими инструкциями.

— Передать они не могли? — Сдался Дима.

— Никак нет-с, просили прибыть лично к телефону.

— Будет тебе ерепениться, — не сдержал эмоций Дима. Он не знал — то ли дать приятелю по шее, то ли засмеяться вместе со всеми. — Так вы подумайте. — Обратился он к собравшимся. — Работенка, конечно, нельзя сказать, что непыльная, но где вы видели подработку за здорово живешь. Да и о своей защите надо подумать. Или хотите за моей спиной спрятаться? У ментов людей не хватает, чтобы приставить к каждому по человеку. Пошли, — сказал он другу.

Добравшись до своего этажа, Володя попытался улизнуть.

— Давай со мной на всякий случай, — мстительно потребовал Дима.

Все правильно, нечего языком трепать. Наказание справедливо, и Володя покорно отправился на вахту.

Дима действительно оказался нужен ментам. Пять минут не растянулись в полчаса. Не успели они поудобнее разместиться на жестком вахтенном диване, как телефон весело звякнул.

— Але? — Пропела в телефон вахтерша. — Вас, — протянула она трубку Диме. Студент из простого забияки, которых «много здесь ходит», превратился в величину, чуть ли не шишку. Обращаться к таким на ты небезопасно.

Володе представилось, что она и дышать перестала, так чутко ловила каждое димкино слово. «Агент ФСБ», — развеселился Володя. Почему все привратники такие любопытные?

Впрочем, ее улов был незначительным. Дима большую часть разговора молчал, слушая указания свыше, время от времени подтверждая, что понимает о чем идет разговор и все указания ясны.

— Пошли, — скомандовал он Володя, закончив разговор.

— Чего там милиция толкует? — Как бы ненароком пропела вахтерша.

— Вам сообщат, — холодно произнес Дима.

Официальный тон заставил вахтершу отвязаться. Она уважительно посмотрела на него и едва ли не встала по стойке смирно.

Володя тоже преисполнился к нему почтением. Вот как чин действует! А ведь еще вчера был обычный студент.

— Так и что же сказано, Дим? — Немного заискивающе спросил он.

— Подожди, — улыбнулся Дима и стал прежним, немного шалопаистым, готовым на проказы, но верным и преданным товарищем. — Зайдем в комнату, чтобы я для Мишки не повторялся. Хотя особо веселого ничего нет. Втянул я вас.

От таких слов любопытство Володи разрослось до невероятных размеров. Вот ведь гад, только дразнит, а не говорит, что ему передали менты.

К счастью, их комната на втором этаже. Дойти до нее спешным димкиным шагом пара пустяков.

— Таким вот образом, — сказал Димка, устроившись на стуле. — Менты переходят к постоянному патрулированию большими силами. Мне приказано выделить несколько человек. Дружина у нас небольшая, патрулировать придется всем.

Новость была потрясающей. Если до этого успокаивала самооборона, то теперь ею совсем не пахло. Из студентов делали пушечное мясо.

— Слушай, а мы у ментов не служим, они хорошо получают, пусть и гнутся, — остановил его Миша.

— Конечно, не служим, ты думаешь, нам столько платить будут? Как же. Ректор обещал по три сотни на нос, и хорошо, если еще и столько дадут.

— И зачем нам тогда надо шастать под дождем?

— Коль, — вместо ответа закричал Дима и застучал кулаком в стену, призывая телесоседа.

— Чо? — Просунулся тот в дверь через минуту.

— Призыва студентов в связи с трудным положением не обещают?

— Обещают, — уныло сказал Колюня и зашел в комнату для обсуждения такой важной темы. — Вояки уже и о пришельцах говорят только для того, чтобы потребовать лишения студентов отсрочки.

— Вник? — Обратился Дима к Мишке.

Тот до конца не понял связи между патрулированием в холодный майский день и политикой министерства обороны, но решил не встревать. Патрулировать, так патрулировать. Уломали.

Дима отправился на вахту обзванивать другие общежития, чтобы составить график дежурств. Предстояло убеждать трухнувших дружинников в их безопасности. Рядом с дюжими омоновцами им ничего не грозит.

Тише от его отсутствия в комнате не стало. В дверь периодически просовывались различные лица. Всех парней, пожелавших вступить в число добровольных защитников родины и их города, Мишка отправлял на вахту, чтобы не мешались под ногами, с остальными был угрюм и суров, недовольный грядущим испытанием. От него быстро отвязывались. Володя, ни во что ни вмешиваясь, разлегся на кровати и предался бездумному безделью. Благо, к занятиям готовиться не нужно. На вопросы страждущих он вообще никак не реагировал.

Мишка, разделавшись с посетителями, похоже, так же подумал об отсутствии занятий.

— Книжку, что ли почитать? — В слух предположил он, жаждая поговорить с другом. Володя на провокацию не поддался, сохраняя молчание.

— Эхе-хе, — разочаровано вздохнул Миша. Он устроился вздремнуть, но явился Дима.

— Обзвонил? — Оживился Миша.

— Ага, — ответил Дима, мусоля в руке клочок бумаги. — Наше дежурство завтра утром с 7 до 11.

— Зачем так рано? — Сразу «проснулся» Володя. Едва он успел порадоваться возможности подольше поспать, как собственный сосед, друг, с которым делишься самыми сокровенными замыслами, подсунул свинью. — Дим, ну нам бы мог получше время найти. Давай с девяти. — Закончил он нарочито плаксиво.

— С семи до девяти на улицах больше всего народа, — пояснил Дима. — Думаешь, мне самому охота вставать так рано. Деваться некуда.

— А я размечтался, — вздохнул Володя. — Занятий нет, вот и решил отоспаться.

Вот она близость к боссу. И ордена и деревянные кресты достаются тем, кто на виду.

— Эй, — встревожился Миша. — Так ведь нас убить могут?

— Могут, — спокойно подтвердил Володя. — А ты только сейчас понял.

— Доходит как до жирафа, — согласился Миша. Он изменил лежачее положение на сидячее. — Дим, а если убьют? Обезьяны и сюда зайдут, если захотят.

— Постучи по дереву, — посоветовал Володя.

Миша постучал по ножке стула.

— Дим, ты что молчишь, — спросил он. — Я не прав? Ведь мы сами нарываемся, спасители человечества.

Дима неохотно посмотрел на него.

— Нарываемся, — спокойно сказал он, — а ты сдрейфил? Я насильно никого не тащу. Не хочешь идти, оставайся в общаге, найду третьим другого.

— Да нет, я ничего, — стал оправдываться Миша, — ты что, Дим, я с вами. Только жизнь-то одна.

— Не, я без подначек, мужики, — встревожился Дима. — Если сомнение есть, лучше останьтесь. Я хочу быть уверен в тех, с кем, возможно, придется схватиться с обезьянами. Иначе точно без головы останешься. Никто не сочтет вас трусами.

— Перестань, — отмахнулся Володя. — Я сразу же понял, в какую пакость мы можем влипнуть. Пусть. Жизнь-то одна, да только жизнь учителя меня не устраивает. А без головы можно остаться и без обезьян. Машина переедет и привет! Рано только вставать не хочется.

Володя действительно не боялся. Надо же — то Чечни пугался, а теперь готов идти навстречу большей опасности.

— Не надо на меня кивать, — обиделся Миша, — с вами я. Не беспокойся, Дим, надо будет, не дрогну.

— Замяли! — Согласился с ним Дима. — Не будем пудрить себе мозги, кто устоит, а кто побежит. Вояки из нас еще те. За душой пара драк и все.

— Слушайте, — переменил тему Володя, которому не хотелось рассуждать о смерти. Что будет — того не миновать. Нечего доводить себя до истерики. — Колька не говорил, как называют пришельцев? А то мы обезьяны и обезьяны. Жалко макак и горилл, они совсем не причем. Обезьяны — они хорошие. Эй, только без пошлостей, — погрозил он Дима, губы которого растянулись в улыбке, предвестнице очередной остроты.

— Колька называл, — наморщил лоб Миша, — не помню только. Да какая разница, как окрестили. Кличку дали ученые. Сами знаете, как они умеют. Хоть с начала читай, хоть с конца.

— Орки! — Предложил Володя, в детстве увлекавшийся Толкиеном.

— Орки? — Недоверчиво переспросил Дима, — по-книжному как-то. Народ не поймет.

— Знаток народа! — Насмешливо подтвердил Миша. — А мне нравится. Была такая игра компьютерная — «военное ремесло». Нормальная.

— Орки. Хм, орки, — попробовал на слух Дима и попытался найти свой вариант. В голову ничего не приходило. — Пусть будут орки, — махнул он рукой. — Если только приживется.

— Не знаю. — Не стал защищаться Володя. — Не приживется, так не приживется. Пока будут орки, а там еще кто-нибудь, лишь бы не обезьяны.

— Пошли похаваем! — Объявил Миша. — Потом договорите. У меня мясные консервы есть.

— А и точно, — удивился Дима, — так забегался, что не заметил, как время прошло. Есть уже охота.

Звонок будильника прервал сладкий сон. Из-под одеяла вылазить не хотелось.

— Мужики, живо, это вам не на лекцию, — раздался голос Димы. Став старшим, он приобрел черты зануды-отличника и сержанта-сверхсрочника.

— Еще чуть-чуть, — полусонно попросил Миша. Вчера они легли поздно, болтали о патрулировании с парнями, ходили по девчонкам, которые, напуганные орками, были столь милыми и любезными, что спускаться на свой этаж совершенно не хотелось.

— Встаем, встаем, — непреклонно потребовал Дима. — Опаздывать нельзя.

Он поднялся, включил электрочайник, дав им еще пару минут, и потребовал, закидывая полотенце на плечо:

— Чтобы к моему возращению оба были на ногах. Иначе водой оболью.

Володя решил не искушать шефа и откинул одеяло, кляня и пришельцев, и дежурство.

— Вставай, Миш, — тронул он приятеля за плечо.

— Спать хочу, — пожаловался тот, — скажи товарищу генералу, войска бунтуют.

— Что же делать, — не стал сочувствовать ему Володя, — вчера надо было меньше сидеть у Иринки. Окручивал телку, никто тебя не связывал и не закрывал у нее в комнате. Смотри, Ленке скажу, мало не покажется

— И не так долго я у нее сидел, — сразу проснулся Миша, — кто тебе успел натрепать? Ну, общага! Все всё знают. Я же у Ленки весь вечер провел.

Мишка тревожился не зря. Его Елена Владимировна была девицей смазливой, хозяйственной, расчетливо подобравшей себе вскоре после поступления в институт мужчину для украшения дома и постели, ревнивой, не стесняющейся, при необходимости, обсудить интимные подробности его похождений во весь голос. По слухам, она пару раз пускала в ход руки, объясняя своему избраннику пагубность алкоголя. Слухи были неопределенные, но Володя и Дима единогласно постановили, что дыма без огня не бывает.

— Вставай, — рассмеялся Володя, глядя на жалостливо скрючившегося в постели друга. Он ловко сдернул с него одеяло и отправился в туалет, не слушая возмущенных воплей Миши. Утро для того явно не задалось.

Они успели попить чаю, когда в дверь властно постучали.

— Да, — ответил Дима, отложив в сторону чашку.

Дверь открылась и представила одетого в защитный балахон знакомого сержанта-омоновца, вытащившего вчера Диму на совещание. Бронежилет, автомат — все, как полагается.

— Я туда попал? — Спросил омоновец, одновременно обшаривая комнату взглядом. — Туда, — решил он, увидев стоящие в углу секиры ребят, и не обратив внимания на Диму, спросил: — выходим?

Тот поморщился, почувствовав пренебрежение, но промолчал. Связываться с ментами себе дороже получится.

— Идем, — отозвался Миша, вслед за товарищами натягивая куртку. — Дождь на улице?

— Он, родной, — лаконично отозвался омоновец, — я внизу, живее собирайтесь.

— Развелось начальников, — проворчал Володя, ища, куда он накануне закинул второй ботинок.

— Вон он лежит, — подсказал Дима. — Переживем. В натуре, выходим, начало восьмого уже.

Сержант, увидев их, демонстративно посмотрел на часы — они слегка опоздали. Замечаний делать он не стал — не захотел портить отношений с самого начала. Им предстояло четыре часа провести вместе, и без этого успеют поругаться.

— Куда идем? — Спросил Миша, зябко ежась под моросящим дождем.

— Район института и прилагающие кварталы, — по-прежнему коротко ответил омоновец. Он обратился к двум своим товарищам, ожидавших студентов на крыльце общежития:

— Пойдем вначале к институту, а затем сделаем круг по территории.

Затем сержант повернулся к дружинникам, скептически посмотрел на секиры, и вздохнул.

— Слушайте, ребята, — совсем не по командному сказал он с высоты своего роста, — идите немного позади, а? Вам все равно, а нас после такого дежурства весь отдел засмеет.

— Хорошо, — не стал возражать Дима. Его даже устроило предложение сержанта. Идти вместе с ментами не очень-то хотелось. О чем с ними можно поговорить, о качестве разных видов наручников или что у них там имеется?

Они так и пошли. Впереди три грозных омоновца, а позади три странных секироносца. Народ, которого становилось на улицах все больше, с интересом приглядывался к студентам. Мише и Володе было как-то неудобно, словно без штанов вышли, а Дима приветливо улыбался, подчеркнуто грозно сжимая металлическую трубу. Широкое лезвие секиры сдерживало прохожих, чувствовалось, кое-кто не прочь бы отпустить пару шуток. Другие, впрочем, смотрели на них одобряюще, видя своих защитников, а одна старушка осенила крестным знамением.

Вскоре они освоились, стало даже интересно. Патрулировать по улицам, изображая спасителей человечества, им в своей жизни еще не приходилось. Но через час грязь, мокрый асфальт под ногами и дождь сделали свое. Миша откровенно стал поглядывать на часы, хотя до конца было еще три часа с копейками. Орчья опасность в плотном окружении прохожих казалась нереальной. Все выглядело слишком мирно, чтобы ощущение опасности подавляло неудобство намокшей одежды.

— Мишка, достал! — В полголоса сказал Дима после очередного заворачивания рукава куртки.

— На часы смотреть не запрещено, — огрызнулся Миша. — Я же иду и не дергаюсь.

— Проклятый дождь, — поддержал его Володя. В левом ботинке уже похлюпывала вода, скоро она окажется и в правом.

Дима конфликтовать с ними не стал.

— Мужики я понимаю, тоскливо. Но вы не расслабляйтесь, время как раз для орков, там часики не помогут. Вот появятся из-за угла…

Дима не договорил до конца, оцепенело смотря на этот самый угол, из-за которого действительно нарисовался орк. Он был высок, за два метра, широк в плечах и держал в руках угрожающего вида дубину. Телевизор не передавал его истинных размеров и несущейся от него угрозы. Накаркал!

— Ложись, — дико заорал Миша, пришедший в себя первым. В нем сработал первобытный рефлекс спрятаться, скрыться от надвигающейся смерти. Так его дикий предок как кошка взлетал на дерево при виде стаи волков. Он рванул на себя товарищей, налегая телом. Студенты рухнули в придорожную канаву, больно ударившись о ее забетонированный склон.

— Ух, — озвучил Володя свое падение. Он оказался в самом низу кучи малы, и его организму это совершенно не понравилось. Особенно пострадало левое плечо. Хороший синяк обеспечен.

— Миш, поаккуратнее, пожалуйста, — попросил он, почти заорал: — да слезьте вы с меня!

Володя не успел выложить свое мнение о начале схватки с пришельцем. Раздался гулкий резкий щелчок, напоминающий удар хлыста. Все, как говорили по телевизору. В голове помутилось, тело наполнилось вялостью и пришлось сделать усилие, чтобы не устроиться поудобнее на дне канавы, отрешившись от всего земного и суетного.

Стряхивая с себя товарищей и апатию, Володя поднялся и с трудом выкарабкался из канавы. Он не собирался дожидаться орка, чтобы тот опустил на них сверху дубину. Не ягнята же они. Дима с Мишей, вяло шевелясь, последовали за ним.

Они воочию увидели, каким образом орк, находясь в абсолютном меньшинстве, умудрялся уничтожать столько людей, почти не оставляя следов. Народ, спешащий по своим делам и застигнутый ударом, застыл в причудливых позах. Им еще повезло благодаря быстрой реакции Миши. Обрушив их в канаву, он спас и себя, и приятелей от первого удара пришельца. Им досталось лишь по касательной. Володя посочувствовал закаменевшим людям. Можно представить каково им.

— С меня бутылка, — пообещал он Мише.

— Я запомню, — напряженным голосом пообещал тот. Расслабляться пока не с чего. Орк, немного постоял на месте, словно сам попал под удар, и, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу, двинулся к своим жертвам. Первый удар дубиной пришелся по полной немолодой женщине. Она не закричала от боли, даже не дрогнула. А ведь удар был такой, что коня можно сбить с ног. Орк повторил удар, разнеся ей голову вдребезги. Только после этого тело осело на землю. Убийца, задвигавшись быстрее, устремился к следующей жертве.

— А-а! — Закричал Дима, ничего не видя вокруг, кроме кровожадного пришельца. Орк, нанеся несильный, словно пробный удар по ребрам мальчишки-школьника, примеривался к очередному, теперь уже по голове. Прыткости от людей он не ожидал. Занеся дубинку над головой, он оглянулся на крик и сам застыл в неподвижности, словно ожидая, что непонятно как сохранившие свободу дикари исчезнут. Похоже, до этого, занятый разделкой мяса, он не замечал их. Когда этого не произошло и Дима оказался в нескольких шагах от него, а следом за ним бежали еще двое, орк неохотно отошел от школьника и поудобнее перехватил дубину.

Его удар по подбежавшему дружиннику, со стороны казавшийся легким и слабым, отшвырнул Диму вместе с его секирой на несколько метров. В институте, пусть и уделяли достаточно много времени физкультуре, грамотной группировке при падении после удара неземного пришельца не учили. Дима не смог упасть так, чтобы сразу же вскочить на ноги в готовности к бою. Он рухнул плашмя, приложившись всем телом. Добить его сумел бы и инвалид.

Присоединить к числу жертв старшего добровольной дружины для орка становилось пустяком, но на него набегали еще два человека, и пришелец позволил незадачливому вояке немного пожить.

Володя, слегка притормозил, ошеломленный легкой расправой с Димой. А ведь того сбить с ног надо постараться! Что же будет с ним самим. Пока он пытался вычислить мощь удара врага в лошадиных силах и ваттах, Миша обогнал его и нанес удар в грудь орку.

Обезьяноподобное чучело просто махнуло перед собой дубиной, надеясь снести топор вместе с его владельцем. Мишка, однако, оказался куда проворнее Димы, не ожидавшего такого отпора. Он сумел отпрыгнуть назад. Дубина лишь задела секиру. Миша чувствительно получил по рукам, едва удержав в руках оружие, и слегка попятился, не скрывая облегчения. Не такой уж шустрый оказался грозный пришелец. Хотя радоваться рано. Не в карты играют. Второй выпад вполне мог закончиться куда печальнее.

Будь Миша один, ему все равно бы не выстоять. Он это понял, взглянув на невозмутимо двигающегося к нему орка. Пара ударов превратит его в отбивную котлету. Большую котлету.

Дикий рев разорвал окрестности. Миша едва не оглох от вопля орка, рухнувшего при помощи друга на землю.

Володя, отстав от товарища, рассердился на свою нерешительность. Они в одной связке, что же он остановился. На его глазах Миша сумел отразить первый удар. Суетиться рядом с ним он не стал, скользнув в сторону. Орк на него, согнувшегося в три погибели, не обращал внимания, занятый подвижным Мишей. А может, просто презирал. Мясо оно и есть мясо.

И Володя решился. Устраивать рыцарский поединок он не собирался. Орк, наверное, родился со своей дубинкой, которой управлялся не хуже, чем студенты ложками. А они свои секиры добыли вчера. Правильный бой закончится еще одной кучей трупов.

Он почти упал, так стремительно бросился вперед, и, вытянувшись во весь рост, нанес удар секирой по щиколотке левой ноги.

Володя никогда не бил топором по живому существу. Пусть это даже был не человек, а неведомый пришелец. И, конечно же, попал не туда. Лезвие со смачным звуком, как в свиную тушу, вонзилось немного выше. Орку от этого лучше не стало. Он опрокинулся на спину, издав такой дикий крик, что у Володи потемнело в глазах. Легкая тошнота, всегда подкатывавшая к горлу при освежевании свиньи, сразу прошла.

— Ультразвук? — Предположил он, вспомнив знакомые сюжеты фантастов. Крик орка продублировал вопль школьника. Володя, отпрыгнув назад, оглянулся. Ранение орка неожиданно вывело из оцепенения всех захваченных им в плен, и те бросились бежать. Школьник, схватившись за пострадавшую грудь, катался по земле, крича от боли. Впрочем, долго вопить на площади ему не дали. Один из освобожденных мужчин, уже почти скрывшись вместе с остальными за деревьями жиденькой уличной аллеи, оглянулся на крик. У него хватило мужества вернуться и забросить мальчишку себе на плечо. С ним он, приседая от тяжести, побежал по проверенному маршруту. Вопли мальца становились все тише, пока окончательно не стихли вдали.

Уважение Володи к людям сразу выросло. Смог бы он так — идя по своим делам, попасть под ультразвуковой (ментальный?) удар, а затем, чудом избежав жуткой смерти, вернуться за совершенно чужим парнишкой, рискуя попасть в лапы монстру.

— Назад! Ложись! — Раздалась жесткая команда. Володя увидел, как омоновцы, придя в себя, нацелили автоматы на орка.

— Мы на их пути, — сказал ему Миша, тяжело дыша. Он собирался всадить в раненого секиру, но подбитый пришелец оказался слишком юрким, чтобы надеяться на легкую победу, и Мишка передумал. — Пошли быстрее!

Они отскочили в сторону, а затем по дуге подбежали к омоновцам. Около них уже стоял Дима, по лицу которого текла тоненькая струйка крови.

— Все нормально, — криво улыбнулся он в ответ на встревоженный взгляд Володи.

— На, — кинул ему моток бинта сержант. — Медпакета нет, хотя бы так. Ведь не берет, зараза.

Невозмутимость с сержанта как водой смыло. Кипятком. Он швырнул на землю верный автомат.

— Что стало? — Почти беспечно спросил Миша. Под прикрытием трех автоматчиков он успокоился и смотрел на жизнь уже не так обреченно-философски. Раненого орка всегда можно нашпиговать свинцом. Не такой уж и страшный этот вояка. Толку, что он на ноги поднялся. Сержант сделает из него рагу первой же очередью.

— Не берет! — Сержант швырнул автомат на землю.

— Ты же не стрелял еще, — удивился Дима, — дай очередь и возьмет.

Сержант повернул к нему поблескивающее потом лицо.

— Умный какой, — огрызнулся он. — Будто я не знаю, как стрелять.

Он выдал бы этому сосунку, не служившему не только в Чечне, но и в армии, по всей статье. Но эти ребята только что спасли их от мучительной смерти.

— У него поле какое-то блокирующее, огнестрельное оружие не действует, — пояснил он.

Мишка увял. Как он забыл — по телевизору же говорили о бесполезности огнестрельного оружия при встрече с орками.

— Выбросили бы вы эти железки, — посоветовал он, — лучше по ломику найдите, полезнее для здоровья.

Не обращая внимания на омоновцев, он двинулся к орку, который кое-как принял вертикальное положение. Володя очень удачно ударил его. Левая нога отказала пришельцу, и ему приходилось стоять только на правой, помогая себе дубинкой. Но проигравшим бой он никак не выглядел. Наоборот, еще более смертоносным. От него почти физически распространялись волны жуткого ужаса. Захотелось плюнуть на это чудище и уйти. Зачем рисковать. Ведь люди спаслись, на одной ноге враг никого не догонит, а тем временем сюда явится отряд ОМОНа.

— Опять на мозги давит, с-сука! — Зарычал один из омоновцев, схватившись за виски.

Володя недоуменно посмотрел на него. Наконец, до него дошло. Орк же обладал парапсихологическими способностями. Сначала он всех парализовал. Трем студентам жутко повезло оказаться в канаве. Теперь же пытается просто отогнать людей, чтобы спастись.

Он посмотрел на пришельца. Видя колебания своих врагов, не уходящих с места боя, но и не спешащих добить раненого, тот изловчился и нанес дубиной удар по причудливо украшенному столбу декоративной ограды цветника. Столб разлетелся на куски. Пугает, гад!

— Пойду и я, — решил Володя. Чем скорее они добьют орка, тем лучше будет выглядеть мир.

— Идем, — согласился Дима, болезненно кривясь от ушибов.

Омоновцев они звать не стали. Толку от них!

Орк, увидев приближающихся людей, весело оскалился. Володя показалось именно так, хотя оскал следовало назвать жутким. Он поувереннее перехватил скользящую в потных руках рукоять. Металлическая труба была не самой удачной находкой Димы. Хотя не будь в их руках секир, ему не пришлось бы жаловаться.

Он оглянулся в поисках своего начальника. Дима, прихрамывая, двигался следом за ним. «А ему попало больше, чем он старается показать, — подумал Володя, — не лез бы, мы с Мишей одни попробуем». После первого удачного удара по ужасу последних дней его охватила самонадеянность.

Его гордыня была немедленно наказана. Орк, подпустив поближе своего обидчика, двинулся ему навстречу. Как он сумел двигаться на одной ноге с такой скоростью, Володя не смог понять ни в тот миг, ни потом. Ему пришлось вначале поспешно отступить, а потом просто побежать. Драться с рычащим чудищем, дубинка которого вертелась как пропеллер, невозможно.

К счастью для него, орк оказался слишком серьезно ранен, чтобы долго двигаться с таким ускорением. Через пару десятков шагов он, оставляя за собой след синей крови, остановился, запнувшись о лежавшую на асфальте сумку. Каким-то чудом пришелец не упал, но мчаться за студентами больше не мог.

Тяжело дыша от бега и волнения, Володя посмотрел на покалеченную обезьяну и подумал, что порыв орка, пожалуй, им на руку. Посреди площади, открытый со всех сторон, он более уязвим, чем у стены.

Его друзья пришли к такому же выводу, двинувшись к пришельцу. Двое всегда опаснее одного и орк повернулся к ним, следя за Володей углом глаза. Он с большей охотой бы расправился со своим обидчиком, но не стоило терять рассудок. Успеет еще выпить из него душу.

Мишка попытался повторить удар своего приятеля, наметившись в оставшуюся целой ногу. Он явно поспешил. Орк на одни и те же грабли дважды не наступал. На пути секиры оказалась его дубина. Встреченный удар был такой силы, что стальная труба погнулась. Миша, не удержавшись, рухнул на колени. Оглушенный, он не мог ни отпрянуть в сторону, ни просто упасть. Орку осталось поднять дубину и опустить на голову проигравшего.

Дима попытался спасти его, угрожая нанести удар в грудь. Но он не успевал. Враг тоже был обречен. Стремясь убить хотя бы одного человека, он открылся для остальных. Однако перед этим эта тварь унесет с собой жизнь еще одного человека. Пришелец ощерился в радостном оскале. Володя, в отчаянии бегущий к орку и целящий ему в спину, видел — он тоже опаздывает!

…Кусок бордюрного камня в половину головы взрослого человека пушечным ядром ударил в живот орка, опрокинув его на спину. Крепок же пришелец! Нормальный мужик не просто бы упал, а развалился надвое. Володя углом глаза увидел омоновцев, которых они поспешили списать в состав бесполезных зрителей. Сержант, метнувший камень, и оставшись безоружным, застыл, наблюдая за результатом броска. Его подчиненные, опоздавшие бросить, держали в руках камни в ожидании, когда орк поднимется. Они не понимали, что нужно подбегать и добивать врага.

Володя первым вышел из ступора и подскочил к орку.

— А-ах, — выдохнул он, опуская топор на запрокинутое лицо орка, невозмутимо глядевшего в лицо смерти. Она была мгновенной. Студент вложил все силы в удар, и лезвие пропороло лоб, войдя почти наполовину в голову. Орк жалобно вскрикнул, содрогнулся и затих. И тут же закричал от дикой боли Володя.

Боль сотрясала его, пронизывая сразу все тело. Он одновременно чувствовал, как заходится от мучительных судорог сердце, как выворачивает легкие, как ломит печень, как сворачиваются жгутами мышцы, как словно защемленные дверью ноют пальцы рук и ног. Он ничего не видел и не слышал. Только всеобъятная боль, пронизывающая тело, была его миром, его судьбой, его прожитой за мгновение жизнью.

Черно-фиолетовая вселенная, пронзаемая молниями очередных ударов неведомого врага, полностью поглотила его. Он рождался и умирал, кричал от дикой боли, стонал от внезапных приступов наслаждения, когда болезненные толчки приносили невероятное блаженство. Затем его вновь захватывали волны страдания.

Володя не чувствовал, как его, бьющегося в припадке, пытались прижать к асфальту, чтобы он не калечил себя неловкими, но сильными рывками. Но друзья и пришедшие на помощь омоновцы ничего не могли сделать. Он разбрасывал их, словно щепки. Омоновцы, больше всего пострадав от его рывков, покрылись синяками, чудом избежав переломов. Но они вновь бросались к студенту, ставшему последней жертвой кровожадного пришельца.

Прошла вечность, две вечности, когда дикая боль стала переходить в приемлемые страдания. Сквозь залитые слезами глаза он увидел расплывчатые силуэты людей, склонившиеся над ним. Похоже, они что-то говорили.

Володя напрягся, отгоняя проигравшую сражение за его тело боль. Над ним склонились Дима и сержант, напряженно всматриваясь в лицо. Омоновец первым заметил ставший осмысленным взгляд.

— Очухался? — Заботливо спросил он.

— Уомно, — произнес Володя. Язык не слушался, слово «нормально» произнести не удалось, но его поняли.

— Лежи и не дергайся, — произнес Дима.

— Я нииво, — с трудом произнес Володя, — сяс встану.

— Лежи, лежи, — уже сурово потребовал сержант, — орел мне нашелся, встанешь и полетишь.

— Под спиой, — попросил Володя. Сил спорить с настырными старшими дружины и патруля ОМОНа не было.

Сказано было неразборчиво, но его поняли. Дима засуетился. Он попросил сержанта поднять друга. Омоновец не только не отказался, но и кликнул товарища. Володю бесцеремонно, хотя и бережно приподняли. Дима убрал гальку, которая после прихода Володи в сознание превратилась для пострадавшего в серьезную проблему, и подстелил под него свою куртку.

Он обессилено закрыл глаза. Ему становилось все лучше, хотя встать вряд ли бы удалось. Но волновало другое — что с ним случилось? Орк не достал его своей дубиной, даже не коснулся ничем — ни дубиной, ни кончиком пальца. Промытые болью мозги тяжело приходили в себя. Логически мыслить не получалось, хотя ответ почти известен и очень неприятен. Обладающий парапсихологическими способностями враг нанес по нему последний удар.

Он попытался пошевелить руками. Руки подчинились, затем пришел черед ногам. Тело вновь признало своего хозяина. Движения вызвали новый приступ боли. Но что он по сравнению с уже пережитым!

Физические упражнения были прерваны шумом торопливых шагов нескольких человек. Володя открыл глаза. Как бы не появился еще один орк. Славный обед он получит из бессильно лежащего дружинника.

— Докладывай, Васильев!

«Начальство прибыло», — понял Володя. Немногим лучше орков. Голос показался знакомым. Но гудящая голова не способствовала умственным занятиям. Он расслабился, закрыл глаза, и приготовился слушать.

— Патруль ОМОНа в количестве трех человек при поддержке трех дружинников осуществлял патрулирование выделенных районов, товарищ подполковник, — доложил сержант. — Примерно в 8.10 на перекрестке улиц имени Разина и Тенистой появился орк.

— Кто? — Перебил властный голос.

«Так это же Безматерных! — Дошло до Володи. — Быстро примчался. А Васильев — это наш длинноногий сержант».

— Да пришелец, — пояснил Васильев, — студенты так прозвали. Вроде бы ничего. А то все обезьяны да обезьяны.

— Об этом позже. Рассказывай дальше.

— Появившись на перекрестке, орк нанес акустический удар по находившимся в данный момент на этом месте людей, обездвижив всех.

— Подожди, — остановил его Безматерных, — каким образом обездвижил?

— Не знаю, товарищ подполковник. Орк каким-то образом произвел резкий звук, после которого никто не мог пошевелиться. Все тело свело мгновенной судорогой, слова не удалось произнести. Сам испытал, очень неприятно. Если бы не студенты, забила бы нас на мясо обезьяна.

— Снова подожди, студенты-то как сохранили подвижность.

— Не знаю, товарищ подполковник,

— Н-да, господа студенты, у меня к вам будет много вопросов.

— Да ничего такого…

— Стоп, пока не надо, Соловьев. Давай дальше, Васильев.

— Он бы лучше рассказал, — рискнул возразить сержант.

— Васильев, ты когда успел набраться от студентов наглости. Может, еще пошлешь куда?

— Виноват, товарищ подполковник, — повинился сержант. — Студенты смогли ранить орка, после чего тот не смог нас держать в оцепенении.

— Молодцы, студенты! — Не сдержался Безматерных.

— Получив возможность двигаться, — невозмутимо продолжил сержант, — я приказал студентам уйти с линии огня, приготовившись расстрелять орка. Однако оружие отказало.

— Плохо! — Прокомментировал Безматерных. — Причина?

— Неизвестна, товарищ подполковник.

— То есть?

— Оружие отказало у нас всех. Мне кажется, хотя пусть ученые думают, орки создают особое поле, которое не позволяет воспламениться капсюлю. Посмотрите, товарищ подполковник.

Володя открыл глаза. Сержант передал Безматерных автоматный патрон.

— Да уж, — вздохнул подполковник, — а если патрон?

— У ребят тоже самое. Товарищ подполковник, мне ли не знать такие дела, — обиделся сержант.

— Не дуйся, — отмахнулся Безматерных. — Не до обид. Огнестрельное оружие не действует не только у нас. В Венгрии нечто похожее. По России данных пока нет из-за бардака, который начался в зоне атаки пришельцев. Мало того, похоже, поле действует не только на патроны. Видел, я пешком явился?

— Видел, товарищ подполковник, — готовно согласился сержант.

— Движок сел у «москвича». Сел и все. Давай дальше.

— Да уже почти все. Ребята взяли свои топоры, над которым я сегодня с утра так посмеялся, — покаялся сержант, — хорошо, что про себя, и двинулись вперед. А я скомандовал поискать подсобные боевые средства. Надо было им подсобить. Камни попались, повезло. Ну, я и засвистнул орку. Вот этот парнишка, — Володя почувствовал направленные на него взгляды и поспешил на всякий случай притвориться лежащим без сознания, — засадил ему топор в голову, вон, до сих пор не вытащили. А потом вдруг пошел судорогами. Как контуженный. Его так било, мы все синяков назарабатывали, пока держали. Вроде бы уже приходит в себя. Все, товарищ подполковник.

— Хорошо, — с растяжкой произнес подполковник. — Контуженного в больницу. Около орка выставить дежурство. Сержант, тебе с патрулем отдыхать, студенты тоже. Соловьев, явишься сегодня в управление к шести часам с полным отчетом о происшедшем. В письменном виде.

Дима от удивления открыл рот, но возразить не посмел.

— Володь, подняться сможешь? — Тихо спросил он, чувствуя, что приятель все услышал.

— Попробую, — хрипло сказал Володя, открывая глаза. Ему действительно стало лучше, появились силы не только для дыхания.

— Тогда я сейчас перевяжусь и пойдем.

— Пришел в себя, — сразу оказался около него Безматерных. — Как себя чувствуешь после контузии?

— Почти нормально, — не стал скрывать Володя.

— Что с тобой случилось? — Перешел подполковник к делу.

— Не знаю, кажется, он меня оглушил той же волной, которой парализовал людей перед боем.

— Думаешь? — Подполковник с сомнением поглядел на Володю. — Тебя надо проверить, как бы он чем не заразил твое безгрешное тело.

— Ничего меня не надо делать, — встревожился Володя, почувствовав себя подопытным кроликом. Будь Безматерных не таким большим начальником, он бы его еще и обругал хорошенько. Нашел о чем упоминать. Он и сам не знает, куда его кривая занесет, а тот каркает.

— Не бойся ты, что так переживаешь, — неожиданно мягко сказал подполковник, — ради тебя же положим. Пару дней врачи посмотрят, покормят глюкозой и отпустят. А то, случись нехорошее, кто тебе поможет?

Размякший Безматерных напомнил Володе сытого волчару. Пусть довольного и спокойного, но все равно очень опасного. Спорить с ним бесполезно, студент замолчал, оставшись при своем мнении.

— Давай попробуем встать, — заботливо предложил Миша.

— Давай, — неуверенно сказал Володя. При помощи друга он сел. Голова закружилась, но не сильно.

— Встаем! — Скомандовал Володя. Ноги стали слегка разъезжаться, он оперся на плечо Миши. Дрожащие подпорки не подвели. Володя сделал осторожно пару шагов и сел на бордюр. Еще с полчасика и ему будет совсем хорошо.

— Черт! — Послышалось рядом. Он повернулся. Раздетый по пояс Дима кривился от боли, которую ему причинял фельдшер скорой. Врачи, как и Безматерных, подъехать к месту боя не смогли и поэтому припоздали. Для Димы началась пытка лекарственными средствами. Попало ему прилично, весь в крови и синяках. А ведь орк его просто отшвырнул. Надо учиться падать.

— Ях! — Вскрикнул Дима. Фельдшер щедро мазнул ваткой с медицинской пакостью по длинной царапине на плече.

Орк, пожалуй, отомщен. Володя невольно улыбнулся. Дима, заметив улыбку, скорчил зверское лицо. Володя понял, что погорячился, представив у него серьезные раны. Царапины, хотя и болезненные. Слава богу, у него травма психическая. Ее не обработаешь перекисью водорода. Володя подумал и вздохнул для приличия. Большого беспокойства по поводу произошедшего у него не было. Шарахнуло и ладно. Травма пока не давила, от нее только поташнивало. Безматерных вот беспокоится, думает, наверное, в него орк переселился. Знать бы кто переселился. Орк или чорк, тьфу, то есть черт.

Володя чувствовал, что в его спокойствии есть что-то неестественное. Словно кто-то (или что-то?) блокировал центр беспокойства и тревоги в мозгу, не давая впасть в тревогу и панику перед тем неведомо-грозным, воплотившимся в него. Фантастику он почитывал и имел представление о переносе психоматрицы. И обо всех последствиях, грозящих реципиенту, ему, то бишь. Вплоть до утраты личности. Вырастет внутри него новый пришелец. Хоть бы все, что ему кажется, было следствием контузии.

— Повезло мне, — сказал подошедший Миша. Володя повернулся к нему.

— Руки только немного отбило, — пояснил он, — пройдет. Ты вон головой пошел, Димка весь исцарапанный, а я цел — целехонек.

— Кто пошел головой, — наехал на него Володя, — я здоровее тебя!

— Да я ничего, — засмеялся Миша, — здоров ты, как бык. Давай помогу подняться, идти пора, — сказал он, заметив, что Дима надевает куртку, смяв в руках окровавленную рубашку.

— Неохота в больницу, — пожаловался Володя.

— Ну-ка, — помог встать ему Миша, — ох, тяжел ты!

— Вешу, — согласился Володя, — как бык, как здоровый бык, — многозначительно подчеркнул он.

— Самомнение, — фыркнул Дима, — бычок.

— В томате, — добавил Миша.

— Ну, вас, — сделал вид, что обиделся на них Володя.

На самом деле они — все трое — были счастливы, сохранив жизнь после поединка с опасным врагом, которого они смогли одолеть. Их первый бой, первая смертоносная схватка с жутким кошмаром человечества (не меньше!) завершилась. Они, поцарапанные, побитые, но живые. И разговор они вели бездумно, слова выскакивали сами по себе, ничего не означая и не оставаясь в памяти. Живы!

— Закуривайте, парни! — Подошел к ним сержант, протягивая пачку сигарет. — Смотрю, жизни радуетесь.

— Ага, — простодушно сказал Миша. Может, и не стоило говорить так, омоновец мог посмеяться над ними. Дима покосился на вояку.

— В Чечне так же было, — совсем о другом заговорил сержант. — Тоже, бывало, завершим зачистку, или отобьем чеченов, и так жить хочется! И курить, — добавил он.

— Курну, пожалуй, — согласился Дима.

— И я, — присоединился Миша.

Сержант вопросительно посмотрел на Володю.

— Он еще молодой, — пояснил Миша, — не курит.

— Понятно, — кивнул сержант. — Пойдем? Безматерных велел довести до больницы.

— Конвоир, значит? — Злобно осведомился Володя.

— Обижаешь, начальник, — укоризненно сказал сержант, — вы же мне жизнь спасли. Если что, я всегда с вами. И что вы беспокоитесь. На машине быстро докатим, не заметите.

«С нами ты, — усмехнулся Володя, — мент ты, вот кто. Начальство прикажет, сделаешь, не посмотришь, кто тебя спас».

Володя накручивал себя, стремясь озлобиться. Ему не хотелось в больницу. Он боялся признаться себе почему. Врачи могли обнаружить какие-то отклонения в здоровье, и он навсегда окажется в пробирке. А то и действительно превратится в орка. Что сделает хваленая медицина. Захотелось завыть волком. Только внутренний барьер, не дающий запаниковать, оставлял его пока спокойным и внешней невозмутимым. Надолго ли?

Как было бы хорошо, если бы он попал под такой же удар, что и остальные.

Сопровождаемый друзьями и омоновцами, он почувствовал себя королем в окружении свиты. Или особо важным преступником. Последнее оставило в нем смутное воспоминание.

— Подождите, — остановился он.

— Забыл чего? — Спросил сержант. После окончания схватки, когда спало нервное напряжение, его лицо стало усталым и серым. Было видно — омоновец которую ночь недосыпает, занятый суматохой вокруг пришельцев.

Володя напрягся. Версию о простой контузии придется окончательно забыть. Орк преподнес ему последний дар (или подложил напоследок свинью?). Он вдруг почувствовал незнакомые запахи, смутно напоминающие ему запахи пряностей, захотелось даже чихнуть от острого духа перца. Перед глазами мелькнуло видение яркого красно-синего мира. И все пропало.

В голове стало гораздо свежее. Он почувствовал новый прилив сил и убрал руки с плеч товарищей, осторожно ведущих его к стоявшей на границе орчьего поля машине. Неизвестно, что будет дальше, но пока ему от дара пришельца куда лучше. Вот бы и дальше так же. Никаких веселеньких постэффектов

— Секира! — Вслух вспомнил Володя и оглянулся.

Его оружие по-прежнему находилось в голове орка, приткнувшись рукоятью в выемку в асфальте.

— Секиру Безматерных не велел трогать, — виновато сказал Дима.

— Это мое оружие! — Сурово сказал Володя и, резко остановившись, повернулся к месту недавней схватки. Оцепленная со всех сторон ментами, площадь была пустынной, если, конечно, не считать Безматерных и нескольких его помощников, тщательно изучающих поле боя. Пусть делают что хотят, но секиру они должны вернуть. Он неторопливо, полный достоинства, отправился к Безматерных.

Дима и Миша, обменявшись озабоченными взглядами, пошли следом на некотором расстоянии.

Сержант Васильев, первым желанием которого было пресечь начавшееся неповиновение, застыл в растерянности. Он разрывался между противоположными желаниями. С одной стороны, надо выполнять приказ замначальника. Студенты просто не знают, какую сладкую жизнь он может устроить, если встать на его пути. Но с другой, — почему парень должен оставлять свою железку. Нелепую и смешную, но сохранившую всем им жизнь?

Пока он дергался, рефлексуя и ругаясь сам с собой, Володя в сопровождении друзей добрался до Безматерных. Хитрый мент сразу же увидел затормозившую и устремившуюся обратно процессию, которую он направил в больницу. Совсем никакой дисциплины не стало.

Безматерных дал им подойти почти вплотную, делая вид, что страшно занят исследованием пятен синей крови орка. Изучать ее действительно интересно. Подполковник кое-что понимал в криминалистике и теперь гадал из чего же, кроме меди, она состоит.

— Я думал вы уже в больнице, — поднял он хмурый взгляд на Володю, который уже набрал в рот воздуха, чтобы озвучить свое требование. Безматерных всегда считал, что лучшая оборона — нападение.

На Володю суровый мент не произвел никакого впечатления.

— Я хочу взять свое оружие, — спокойно сказал он.

— Твой топор стал вещественным доказательством, — отказал ему Безматерных. — Полежи в больнице, тебе принесут новый, сделанный на заказ. Получше этого будет.

— Я хочу свое оружие, — повторил Володя. Подполковник явно хотел сделать из него дурачка.

Безматерных бросил на него взгляд, пытаясь найти следы испуга, напряжения, — все-таки с замначальника ГОВД общается! — или начавшегося сумасшествия после удара орка.

Но Володя всем видом изображал спокойствие и невозмутимость. Он требовал вернуть свое имущество и Безматерных уступил. Парень заслужил, чтобы он пошел на мелкое нарушение и разрешил отдать ему топор.

— Хорошо, — согласился подполковник. — Кириллов, — позвал он, эксперта, на коленях изучавшего траву неподалеку от орка.

— Слушаю, Владимир Кириллович, — совсем без соблюдения субординации сказал он.

— Выдерните топор, только осторожно, — распорядился Безматерных, не обращая внимание на гражданское обращение, — и отдайте его хозяину.

Эксперт пришел в обалделое состояние.

— Володь, — ты понимаешь, что предлагаешь? — Спросил он, Володя не сразу понял, что обращаются не к нему, а к подполковнику. По-видимому, двух ментов объединяли не только служебные отношения.

— Отдай, — нетерпеливо подтвердил Безматерных, — не рухнет земля без топора. Здесь же не убийство.

— Так-то оно так, — поморщился эксперт. Отдавать топор ему жутко не хотелось, но он тоже видел стоявшего рядом Володю. На лице того была написана такая уверенность в своей правоте, что эксперт сдался. Он подошел к орку и резким движение выдернул топор. С лезвия потекла кровь и мозги. Эксперт посмотрел на них как гурман на редкое экзотическое блюдо.

— Силантьич! — Позвал он, никуда не глядя. — Дай чистый платок.

Подошедший второй эксперт передал ему кусок ткани, и он тщательно обтер топор и только после этого отдал топор Володе.

— А теперь в больницу, — уже весело поглядел на друзей и подошедшего Васильева Володя. — Все в порядке.

В поликлинике на них косились как на сумасшедших. Секиры студентов вызывали смех или (в зависимости от настроения и силы духа) негодование: как в помещение пропустили каких-то бандюг? Только присутствие милиционеров оградило их от общения с чересчур бойкими бабками, для которых больница второй, а то и первый дом.

Безматерных успел поработать. Володю завели не к обычному врачу, осажденному длинной очередью, а к какому-то особенному. Тот лишь для проформы послушал его, задал пару вопросов и, не слушая ответов, дал указание медсестре положить больного на стационарное лечение.

Володе было все равно. Он еще не восстановился после удара орка и желал лишь добраться до кровати. В больницу им пришлось идти пешком, поскольку обещанная сержантом машина так и не завелась. Минут пять водитель терзал стартер, а потом плюнул и поднял капот, сообщив из под него о пользе пеших прогулок. Поход до больницы вымотал студента не меньше, чем тридцатикилометровый марш-бросок.

Нужное им здание, в котором «контуженного» будут лечить, находилось в глуби больничного городка. Когда они подошли к невзрачному двухэтажному строению, Володя прочитал вывеску: «Инфекционное отделение». Странный у медиков юмор: почему инфекционное, а не терапевтическое, а то и хирургическое?

Сразу по прибытии Диму с Мишей, как и ментов, решительно оттеснили. Пожилая медсестра хмуро сказала, что у них инфекционное отделение и присутствие посторонних категорически запрещено. Менты, народ дисциплинированный, ретировались. Следом за ними, не желая скандалить, отступили и студенты, пообещав нагрянуть.

Медсестра крайне неодобрительно посмотрела на секиру. «Мегера», — определил Володя и приготовился до последней капли крови отстаивать свое право на ношение холодного оружия в условиях повышенной концентрации орков на фиксированную площадь городской территории. Но медсестра лишь поджала губы и пригласила пройти.

Она и присоединившаяся к ним молодая блондинистая медсестра — дежурная по второму этажу отконвоировали их к месту заключения. Девушка была красивая, что заставило Володю бросить на нее пару откровенных взглядов.

Как очень ценного и важного гостя его поместили в отдельный бокс. На единственном окне стояла решетка, что сразу настроило его на дурной лад, напомнив о «добровольном» обследовании.

— Тюрьма, что ли? — Угрюмо спросил он у красотки.

— Тебе-то что, — не стала она разбираться в тонкостях его настроения. — Поселили, лежи.

— Я не хочу здесь оставаться, — решительно заявил Володя и вышел из бокса. Пожилая медсестра от удивления разинула рот. Она стояла, хватая ртом воздух, и Володя уже готовился прийти на помощь, когда она торопливо отправилась прочь, на ходу бросив: «Вызову врача. Пусть убирают его отсюда».

Володя посмотрел на дежурную. Та поджала губы.

— У вас здесь обязательная традиция — поджимать губы? — Вежливо спросил он.

Медсестра попыталась нахмуриться, но не смогла и прыснула.

— Полежишь недельку, тоже будешь поджимать, — пообещала она.

Володе уверенный тон не понравился.

— Я дольше двух дней лежать не собираюсь, — встревожился он.

Дежурная снисходительно посмотрела на него.

— В инфекционном меньше недели не держат. А вообще-то лежать тебе с десяток дней.

Володя поджал губы.

— Вот видишь, — сказала она торжествующе, — уже поджал губы.

Он недоуменно покосился на девушку, ощутил ее правоту, и мысленно застонал. Отсюда надо удирать как можно скорее. Иначе станешь мегерой как старуха, или занудой как эта обесцвеченная кукла.

Больничное начальство было осведомлено о строптивом больном куда лучше медсестры и поспешило ликвидировать конфликт. Через несколько минут к нему явился тяжело дышащий от одышки медицинский чин — зав. отделением или кто там еще — и профессионально любезно спросил:

— Какие жалобы, больной?

Пожилая медсестра, которая лично привела его, зло сказала, не стесняясь Володи:

— Ферт какой-то. Откуда его откопали. Вон в четвертой кровать свободная, пусть с шестью мужиками полежит. Отдельно его селить.

Она посмотрела на Володю как докучливую животину, требующую непонятно какого ухода. Дежурная, присевшая за свой столик, помалкивала, лишь с насмешкой поглядывала в сторону Володи. Она знала, чем обычно заканчивались такие восстания.

Однако чин не присоединился к женскому хору.

— Что вам не понравилось? — Участливо спросил он Володю.

— Решетка, — сквозь зубы сказал студент, решив стоять до последнего. «Будет настаивать, уйду, — окончательно ожесточился он, — пусть попробуют удержать. Я не заразный, а это не тюрьма».

Страдающий одышкой медик оказался куда умнее, чем мог предположить Володя. Умудренный жизнью, он примирительно предложил:

— Пойдемте, посмотрим.

Ничего оскорбительного или обязывающего в его словах не было, и Володя отправился следом за ним.

— Так, — сказал медик, оглядев бокс, — решетка.

Он подошел к окну, посмотрел на решетку. Лицо выразило недоумение.

— Э-э, решетка, — медик повернулся к возмутителю спокойствия, — покрашена летом. Вам цвет не нравится?

— Мне не нравится решетка, — отрезал Володя. — Здесь у вас тюрьма?

— Ах, это, — понял чин, — ну что вы, молодой человек, в тюрьме есть свой медицинский бокс. Будут к нам заключенных возить, как же. Вот в хирургическое отделение возят. Но у меня-то инфекционное. Вы как не в России живете. Посмотрите сюда.

Володя без всякого желания посмотрел. Его уговаривали остаться. И все шло к тому, что уговорят.

— Посмотрите, видите, какой карниз окна. Так и манит зацепиться и подняться.

— Вижу, — вздохнул Володя.

— Решетка поставлена от воров, больных мы все равно насильно удержать не можем. Не тюрьма же, — повторил он мысль студента, укоризненно посмотрев на него.

Володе, которому уже стало стыдно за порыв, потупился. Какого лешего он взвился, в самом деле? У них в общаге такие окна тоже решетили.

В общем, своего медчин добился. Буянивший студент успокоился и сел на выделенную кровать.

— В палате не курить и не безобразничать, — сурово предупредила пожилая медсестра, прежде чем оставить Володю одного. Тот устал настолько, что был не в силах ответить.

«Собака лает — ветер носит», — вспомнил он восточную поговорку. Ничего, вот он немного отдохнет, устроит мегере сладкую жизнь. Она надолго запомнит, как бросаться на студентов. Если не успеет смениться. Они же, кажется, работают по сменам?

Время подходило к обеду. Желудок напомнил о необходимости закинуть в него что-нибудь съедобное. Двигаться, однако, совершенно не хотелось. Хотелось лечь и бездумно смотреть в потолок.

«Откуда я возьму жратву?» — Поинтересовался у желудка Володя. Раньше положенного все равно не позовут. Желудок ответа не знал и поэтому, приказав ему дисциплинировано замолчать, он блаженно развалился на кровати.

— Не лежи в верхней одежде на кровати, — тут же нарисовалась дежурная в двери. Подглядывала она что ли? Что за народ у них. Старуха рычит, еще ладно, но девчонка с какой стати заводится. От воздержания?

Говорить не хотелось. Но спускать оскорбление нельзя. Лучше пойти на скандал. Володя ловко схватил лежащий около кровати ботинок и швырнул в проем двери. Он никогда не сомневался в своей реакции, но медсестра его удивила. Она успела увернуться, ботинок ударил в дверь. Девица что, ожидала его? Визг после броска поднялся такой, словно ее нещадно избили.

— Сволочь, — услышал Володя, — негодяй, мерзавец. Гнать тебя отсюда.

Судя по тону, она собиралась перейти к более крепким выражениям, однако, ее прервали.

— Опять кричишь, Марина? — Раздался голос пожилой медсестры.

— Татьяна Валентиновна! — Обижено воскликнула пострадавшая. — Он в меня ботинком кинул.

Сейчас начнется, — застыл в ожидании очередного ора в его адрес Володя.

— Сама виновата, — безжалостно ответил голос. — Постоянно же нарываешься.

Володя поспешил подобрать отвисшую к полу челюсть. Такого он не ожидал.

— Почему вы не защищаете подчиненных? — Взвизгнула Марина, — какой же вы после этого руководитель.

— Ты шприцы прокипятила? — Спокойно спросила пожилая.

— Не успела, — куда тише ответила Марина.

— Опять не успела, — начал сердиться Татьяна Валентиновна, — ругаться успеваешь, успевай и дело делать.

Марина не ответила, видимо, побежала кипятить эти самые шприцы.

— А вы больной, прекратите издеваться над персоналом, — в дверях появилась его защитница. И опять внезапно. Володя вздрогнул и неожиданно сказал совсем другое:

— Да я не хотел.

— Не хотел он. С Мариной не связывайся, тебе же хуже будет, я ее знаю. Балованная она слишком, а потому капризная. Привыкла, чтобы мужики вокруг табунами вились.

Володя благодарно кивнул, про себя подумав, что он еще не круглый идиот, чтобы бросаться на такую стерву. Студенток полное общежитие. Изумление так ярко отразилось на его лице, что женщина рассмеялась.

— Эх, парнишка, молод ты, зелен, хотя и считаешь себя взрослым.

Володя хотел в очередной раз возмутиться, но женщина захлопнула дверь. Вот больница! Если здесь лечение состоит из оскорблений, его можно считать выздоровевшим. Он повернулся лицом к стене, сладко потянулся и решил поспать. Глаза сами слипались. Тело требовало передышки после бурного утра.

Отдых оказался кратковременным. Не успел он по-настоящему задремать, как в двери показалась бесцеремонная Марина:

— Больной, обедать.

— Я не пойду, — сонно сказал Володя. Спать хотелось так, что шевелиться не было никаких сил, не то, что куда-то идти. Даже желудок признал необходимость отдыха и примолк.

— Больной, вы обязаны отправиться на обед, — безжалостно заявила Марина.

— Да что б тебя… — Выразил свое отношение Володя к ней.

Ругань на барышню никак не подействовала.

— Оскорбление персонала во время работы уголовно наказуемое. Вставайте.

Возмущение заставило его проснуться. Что за страна у нас! Нигде нет хорошего отношения к людям.

— Иду! — Зарычал он, почти наяву видя, как заезжает ей в челюсть. Не ударит, конечно, но так хотя бы представит.

Марина почувствовала по голосу, что студентик доведен до белого каления, победно усмехнулась и прикрыла дверь.

Впрочем, ей тоже пришлось подивиться удивительному больному. В столовую, которая находилась в их же здании, его не пустили, хотя ничем заразным он не болел. Недовольной девушке пришлось самой приволочь в палату поднос с обедом. Настроившийся идти неведомо куда Володя пораженно смотрел на поднос. Поскольку стола не было — в палатах столы не предусмотрены, поднос поставили на тумбочку.

— Через полчаса приду, — буркнула девица.

— Сервис, однако, — громко решил Володя, чтобы досадить дежурной, и взялся за ложку. Попробовав первое, он поморщился — суп оказался совершенно без соли. Медсестра принести солонку, конечно же, не догадалась. Володя вздохнул. Вся наша жизнь — игра. Игра и вечный бой.

Сквозь неплотно прикрытую дверь он услышал как Марина и немолодая женщина, принесшая в корпус термосы с пищей и непонятно зачем поднявшаяся на второй этаж, громко, совершенно не стесняясь, обсуждают его.

— Сама ничего не знаю, — сказала Марина, отвечая на вопрос, который он не расслышал, — привели час назад. Отдельную палату дали, а он еще и заартачился, решетка не понравилась. Из этих, наверное. Мафик.

Предположение обеим понравилась.

— Ты с ним поосторожнее, — предупредила старуха, — прибьют.

— Ну, что со мной будет, — не испугалась Марина.

— Не скажи, затащат в машину и изнасилуют, кому потом докажешь. У них все куплено. Ты вон какая красотка. А присмотришься, так сама к нему в постель ляжешь. Не мужняя же еще. Знаешь, сколько у них денег.

— Да ну тебя, Серафимовна, — засмеялась Марина, — сначала страстей расскажешь, а потом замуж выдашь. Пойдем лучше, посмотрим, кого в пятую привезли.

Их голоса утихли. Володя только вздохнул. Засекретил его Безматерных настолько, что народ в недоумении. У ментов и военных всегда так. Хотят как лучше, а получается как всегда.

Он доел суп и опять вздохнул, переходя ко второму. Больничная столовая его не разочаровала. Второе тоже без соли. Диета. Неизвестно, как с орчьим подарком, но печень и почки ему здесь подправят.

Марина пришла за посудой только через час, настолько увлеклась обсуждением больного из пятой палаты. Ничего не говоря, она схватила поднос и вышла. Володя, специально сделавший суровое лицо, напрасно поработал суровым джентльменом. Вот ведь телка! Едва он о ней подумал, как та сама нарисовалась у дверей. Задумчиво покусывая локон, Марина объявила:

— Больной, время тихого часа. До четырех в коридор не выходить и не шуметь.

Володя опять не успел сказать, что думает по данному поводу. Девица успела прикрыть дверь. Что за пропеллер!

Он попытался заснуть. Но сон не шел. А как до обедом хотелось спать, до ломоты в ногах. Почему всегда, когда представляется возможность уснуть, не спится.

Дверь приоткрылась.

— Слушай ты, зараза, — спокойно, но с бешеной дрожью в голосе сказал Володя, намереваясь высказать медсестре все, что думает о ее фигуре, работе и больнице.

Он оглянулся на дверь и подавился застрявшим в глотке словом. В проеме стоял удивленный до остолбенения врач.

— М-да-с, — наконец произнес он. — Сколько работаю в больнице, но так меня еще не встречали.

— Извините, пожалуйста, — стушевался Володя. Если так пойдет и дальше, ему действительно придется смазать ее… если не по голове, то по мягкому месту. От смущения он сильно покраснел.

— Ладно, — вздохнул врач. — Я хочу осмотреть вас. — И заговорил веселее. — Что там натворил пришелец со студентом.

Он измерил давление, прослушал пульс и легкие. Металл неприятно холодил кожу. Но Володю больше тревожило, вдруг врач обнаружит у него какую-нибудь болезнь.

— Ну как? — Спросил он нетерпеливо, когда врач завершил осмотр.

— Ничего особого нет, — пожал плечами тот, — легкое утомление. Давление немного повышенное, но это, наверное, нормально в таком состоянии.

Володя почувствовал облегчение.

— Нет, я гипертоник с детства. У меня всегда так — 130 — 140 на 80. — Он с надеждой посмотрел на врача. — Если я здоров, вы меня выпустите?

— Какой шустрый, — усмехнулся врач. — Подержим несколько дней. Вдруг ты у нас в пришельца начнешь превращаться. Шучу, шучу, — засмеялся он. — Ничего я тебе толкового сказать не могу. С жертвами инопланетян никогда не работал, тут хорошее оборудование надо, а не мои игрушки. Да и давление твое подлечим. В общем, жди, — завершил он, — через пару-тройку дней, если никаких изменений не будет, выпущу.

Володя представил Безматерных, лежащего перед ним после отменного удара в челюсть. Ему стало немного легче.

Врач осторожно продолжил:

— Вот топор желательно бы сдать на хранение. Не беспокойся, у нас не пропадет.

— Нет, — отрезал Володя, подчиняясь какому-то внутреннему ощущению.

— С ума сошел? — Возмутился врач, — не хватало мне только больных с железом. Марину рубить будешь? За ней ухаживать надо. Видишь, как тебе повезло, такая девочка около тебя работает. Сдай. А впрочем, — быстро остыл он, не делая конфликтовать со странным и опасным больным, — держи, если хочешь. Какая никакая защита от кровожадных пришельцев. Вдруг они на больницу нападут. Ужас, что в городе творится.

Время до ужина тянулось монотонно и долго, как на лекции до смерти надоевшего преподавателя. Единственным светлым пятном серого осеннего дня была передача теплого свитера. Володя, когда его переправляли в больницу, не догадался попросить принести ему теплой одежды, и теперь методично замерзал в холодной палате. Май же месяц, отопление не положено. Рассудительный и практичный Дима догадался сам. Его дальше приемной не пропустили, свитер принесла Марина. Неожиданно спокойная, она, застенчиво кивнув на секиру, спросила:

— Этим топором убит орк?

Володя решил, что с него будет достаточно кивка.

Марина посмотрела на студента с уважением.

— Ты, оказывается, у нас герой. По телевизору только и показывают этого орка. Говорят, из Москвы комиссия приедет. — Она помолчала и добавила привычном тоном: — больной, врач прописал постельный режим. Поэтому попрошу в постель. Железяка, так и быть, пусть лежит рядом с кроватью, если уж так приспичило.

Володя погладил секиру и многозначаще посмотрел на медсестру.

— Я тебе не чудище, — фыркнула та, но дверь все же прикрыла.

Польза от железного чудовища была и без орков. Он с некоторым сожалением подумал о тех временах, когда пришельцев не будет.

В остальном вечер протекал долго и монотонно. Больничный телевизор сломался, радио не было, свет в здании постоянно гас, приехавшая бригада электриков никак не могла понять почему. Володя стал откровенно ожидать конца длинного и нелегкого дня.

«Пойти, с Маринкой поругаться? — Подумал он с тоски о дежурной почти как об однокурснице. — А то скоро зеленых человечков начну считать». Мысль показалась ему разумной.

Медсестра сидела у себя за столиком. Обложившись ворохом бумаг, она втихую читала любовный роман.

— Тэк-с, — профессионально поставленным голосом врача со стажем сказал он, незаметно подкравшись.

— Я все сделала, Семен Михайлович, — подпрыгнула на стуле Марина и виновато потупилась. И такая она была смущенно-хорошенькая, что любое мужское сердце не просто смутилось бы, раскаялось от осознания излишней суровости и придирчивости. Бедный студент не являлся исключением. Он был готов повиниться и уйти. Марина сама все испортила. Она осознала, кто перед ним находится.

Володя попятился, осознавая в этот миг, что никто не вечен. Человек хрупок и слаб, может умереть в любое время. Девушка на глазах из ангелочка превращалась в архангела мести. На ее лице все еще оставалась виноватая улыбка, а рука уже искала на столе нечто как можно более тяжелое. Попадались только бумаги, и это спасло Володю. Он успел скрыться в палате, захлопнув дверь. К сожалению, никакого крючка или хотя бы плохонького запора изнутри не было.

Дверь открывалась в палату. Володя налег на нее телом, надеясь, что дежурная не успела накачать мышцы и не вышибет дверь вместе с ним. Практика — верный способ проверки теории. Марина, горя местью, с разбегу врезалась в дверь. Володя слегка попятился, но выстоял.

Девушка была все же не настолько тяжела, чтобы своей массой сбить студента с ног. Он немного подождал и слегка приоткрыл дверь. Его взору предстала потирающая плечо девица, задумчиво осматривающая препятствие. Володе представилось, что так изучают свою дубину перед выходом на охоту людоеды.

Их взгляды встретились. Марина вдруг улыбнулась и подмигнула ему. Володя торопливо прикрыл дверь, упершись в нее спиной. «Господи, спаси и помилуй!» — Попросил он всевышнего, в которого совершенно не верил благодаря воспитанию родителей-атеистов.

«У меня есть Света», — напомнил он себе. Но привычная боль, хватающая душу, не пришла. Ее место занял насмешливый чертенок с обесцвеченными волосами.

Как это у него быстро — до обеда перед ним обесцвеченная кикимора, после обеда — привлекательная девушка, — подумал он самокритично.

Он развалился на кровати, глядя в потолок. Жизнь представлялась не такой плохой и скучной, как пару часов назад. Оставалось узнать, какой она предстанет перед ним через ту же пару часов.

Ранний сумеречный вечер, незаметно пришедший на смену дню, шел монотонно-спокойно. Марина, утомившаяся за смену, язвила куда меньше. Она, возможно, вообще бы перестала дергать больных, но электричество шалило так, что девушка пришла в бешенство. Электрики, явившиеся по срочному вызову, от ее придирок чуть сами не стали вырабатывать ток. Они бы плюнули на вздорную дежурную и скорехонько убрались, но больничный корпус не мог обойтись без электричества. Им только оставалось развести руками: все по отдельности в порядке, а в целом система давала сбои. Наладить работу электросистемы так и не удалось. Обруганные напоследок Мариной, а затем Татьяной Валентиновной, электрики поспешили удалиться, пообещав доложить начальству, чтобы сюда прислали специалистов уровнем выше.

Володя в ожидании ужина, несколько раз щелкнув выключателем, наполнился нехорошими предчувствиями. Можно было свалить шалости электрической сети на коммунальную службу и полупьяных электриков, однако, ему стало казаться, что главная причина плохой работы то и дело гаснущих лампочек заключается именно в нем. В его палате ни один из электроприборов не работал. Он убедился в своем предположении, попросив у Марины виденый им у нее фонарик.

Поворчав по поводу беспутный больных (Володя пропустил ее слова мимо ушей), бестолковых студентов (он опять промолчал), дураков историков (девица явно напрашивалась на то, чтобы ей надрали как минимум уши, поэтому Володя продолжал молчать) она выдала фонарик. Он тут же щелкнул выключателем. Чуда не произошло. Фонарик, конечно же, не работал.

— Не может быть! — Возмутилась хозяйка. — С такими костылями только и браться за чужие вещи. Дай сюда!

Володя покорно отдал, терпеливо (ему должно воздаться за это на том свете) пропустив мимо ушей критику своих рук. Марина потерзала фонарик. Он, разумеется, не работал. Студент неслышно удалился в палату. Жизнь пугала неопределенным будущим. Орк передал ему нелюбовь к достижениям человеческой цивилизации. Интересно, а свеча в его предчувствии будет гореть? Или ему предстоит всю жизнь провести в потемках? И что еще в нем сидит?

— Горит! — Раздался радостный вопль. В дверях показалась медсестра. — Смотри, неуч.

— Куда изволите-с? — Подскочил Володя с кровати и почтительно замер напротив нее.

— Фонарик! — Гордо сказала она.

Наивная девчонка еще не знала о его возможностях.

— Что фонарик? — С такой же угодливой улыбкой поинтересовался Володя.

— Работает фонарик, — терпеливо сказала она. У нее не было сил злиться на студенческую бестолочь после успешного «ремонта».

— Я другого мнения по данному вопросу, — вежливо ответил Володя.

Марина рывком поднесла фонарик к глазам и щелкнула кнопкой.

— Проклятье!

— В моей палате попрошу не выражаться! — Потребовал Володя.

Она сердито посмотрела на наглого студента и предупредила:

— Поговори мне тут.

Развивать тему, однако, девушка не стала. В проеме дверей нарисовалась вахтерша и, с любопытством поглядев на выясняющую отношения парочку, сказала:

— Мариночка, тебя к телефону.

Марина, вильнув подолом халата, поспешила к телефону, а Володя вновь развалился на кровати. Чем еще грозит ему этот вечер?

Вечер грозил ему визитом представителей правоохранительных органов. Похоже, Безматерных, узнав о проблемах больничного корпуса, пришел к такому же, как студент, выводу. Незадолго до ужина он внезапно вошел в бокс Володи и, встав в проеме двери, внимательно осмотрел его с головы до ног. Взгляд был профессионально-пронизывающим и Володя поежился. Так общупал, даже обыскивать не надо, все известно.

— Рассказывайте, — предложил подполковник, садясь на единственный в палате стул. Голос был холодным и официальным.

— Что рассказывать? — Володя растерялся от такого тона. Заберет и посадит в кутузку. С мента станется. Больничная палат вдруг показалась уютной и благоустроенной.

Безматерных усмехнулся. Усмешка была мягкая и добрая. Лицо замначальника разгладилось, стало расслабленным и спокойным. Володя понял, что его просто брали на пушку. Эдакий экспресс тест-проверка.

— Все! — Он покосился на часы. — У меня найдется немного времени на выслушивание твоей истории. И чем искреннее ты будешь, — он многозначаще посмотрел на собеседника, — тем быстрее и легче решится твоя судьба.

Володя уселся на кровати, старательно взбил подушку, чтобы выглядела поприличнее. Он не стремился показать себя аккуратистом. Неспешные движения скрывали торопливые размышления. Призыв к искренности и обещанное помилование его не прельстили. Что же рассказать подполковнику, не засмеет ли он его догадки о гаснущем свете. А если поверит, не передаст в лабораторию? К этому явно и так шло. Мало ли что он обещал. Во имя спасения человечества и их города, можно пойти на обман. Потомки все простят. Сколько уж раз так в истории было.

— Ты не темни, — угадал его намерения Безматерных. — Вываливай все, а уж я сам решу, что важное, а о чем и забыть можно.

— Врачам передадите? — Попытался поторговаться Володя.

Подполковник на торг не пошел.

— Там видно будет, — неопределенно сказал он, — колись давай, я же насквозь тебя вижу. Знаешь, каких лбов я допрашивал? Ты в сравнении с ними сосунок. Так что не морочь мне голову, тебе же хуже будет.

— Меня не за что задерживать! — Ощетинился Володя, не желая поддаваться открытому давлению. Не бондик же он, чтобы с ним так обращаться.

— А я тебя и не собираюсь арестовывать, — успокоительно произнес Безматерных, — знал бы ты, сколько у меня возможностей не нарушая закона, ну почти не нарушая, — усмехнулся он, — прижать таких, как ты. Но ты не беспокойся, делать с тобой я ничего не собираюсь, ты же герой! Мне просто хотелось понять, чего ожидать от этих зверей, которых вы назвали орками. Представляешь, сколько человеческих жизней мы сбережем.

После такой жизнесберегающей речи Володе ничего не оставалось, как приступить к рассказу.

Он все же попытался опускать кое-что, но Безматерных легко обнаруживал пропуски в повествовании, и, в конце концов, Володя просто пересказал события бурного дня, в которых он принял участие. Свои догадки о посмертном даре орка он не высказал, однако Безматерных не страдал недостатком воображения. Он хмыкнул, еще раз оценивающе посмотрел на Володю, поднялся, щелкнул выключателем. Безрезультатно. Потом посмотрел на свои остановившиеся часы. Его действия были вполне логичными, но Володя сильно сомневался в случайности. Он знал Безматерных только второй день, однако уже убедился в его проницательности. Мент ощутил связь между появлением студента в больнице и шалостями техники.

Подполковник сел обратно на стул.

— Как с тобой быть, ума не приложу.

— Отпустить! — Немедленно откликнулся Володя.

— Отпустить? — Подполковник бросил на него острый взгляд. — А ты, случайно, не стал орком? Электричество заблокировал. Часы остановил. Еще что можешь?

Володя открыл рот, чтобы горячо возразить.

— Не надо, — отмахнулся Безматерных. — Все это слова. Вот кабы медики смогли твердо сказать, кем ты стал.

— Стану я орком или не стану, ничем не поможешь, — подумав, осторожно сказал Володя.

— Почему же, — возразил Безматерных, — мы можем усыпить тебя сегодня же и отдать медикам для вскрытия. Шучу, шучу, — торопливо сказал он, видя резко вскинувшегося Володю. — Я не собираюсь получать приличный срок за тебя. По любому закону ты человек и лишать тебя жизни — преступление. Давай так, — прикинул что-то про себя подполковник, — я тебя тут подержу несколько дней, хотя бы до понедельника. Если ничего с тобой не станет, выпущу.

«Милости» Безматерных было маловато, однако, Володя не стал спорить, опасаясь, что мент может обозлиться и оставить его подольше.

— Все? — Вставая, спросил Безматерных.

— Да вроде все, — ответил Володя.

— Тогда отдыхай, — приказал подполковник, — набирайся сил. Я вижу, топор тебе оставили? — Спросил он, уже выходя.

Обмануть студента небрежным тоном было невозможно. Мент явно недоволен поспешным разрешением медиков. Действительно, а если у него крыша поедет? Маньяк с топором в состоянии натворить таких чудес… А если учесть, что застрелить его нет возможности, придется уложить нескольких омоновцев, пока те навалом собьют его с ног. Все это было правильно, если бы не касалось его самого. Секиры он не отдаст.

Володя напрягся, готовясь защищать себя до последнего, но Безматерных внезапно вышел, закрыв за собой двери. Давить на студента он почему-то не стал. Странный какой-то этот замначальника. Обычно менты ведут себя по-другому: нагло и бесцеремонно.

«Леший его побери, — решил Володя и добавил, вспомнив пожелание одного из знакомых физиков, — и великий демон Максвелла. Пусть делает, что хочет, лишь бы выпустил из этой добровольной тюрьмы».

Вечер монотонно тянулся, как и прилипчивый мелкий дождь. Володя открыл окно, прислушиваясь к шороху падающей воды — грустному и серому. Ему вдруг захотелось завыть от тоски по чему-то потерянному и погибшему. Даже Марина с ее прибабахами не трогала сердце.

«Светка? — Всплыло в голове. — Но я так по ней не тосковал». Грусть была… ну не наша, что ли. Не земная.

«Орк? — Испугался Володя. — Я сойду с ума. Или превращусь в орка? Может, повеситься, пока еще контролирую себя».

Из окна ощутимо потянуло.

— Больной! — Раздался требовательный окрик Марины, сумевшей незаметно распахнуть дверь, — немедленно закрыть окно. Вы не имеете права держать его открытым при такой погоде.

Связывающая волю тоска исчезла, сменившись безудержным бешенством. Он сам не заметил, как в его руках оказалась тумбочка.

— Нет, — взвизгнула Марина, сразу превратившись в молодую — двадцать с небольшим лет — девчонку.

Несмотря на молниеносность движений студента, она оказалась быстрее. Тумбочка глухо ударилась в закрытую дверь, затрещала на последок, и свалилась на пол обломками.

— Я тебя в тюрьму посажу, — раздался испуганный голос из-за двери.

— Мне выйти? — Неожиданно спокойно спросил Володя. Бешенство, терзавшее его, странным образом перешло в мышцы. Он почувствовал такой приток сил, что мог, наверное, скрутить, как тонкую проволоку, железный лом.

Руки потянулись к двери. Откуда-то из глубин памяти пришло понимание, что если ударить чуть слева от середины двери на уровне груди, полотно развалится на части.

Володя с трудом удержал себя. Если он так поступит, Безматерных не отпустит его из больницы до смерти. Хотя он должен понимать, что со стервой Маринкой любой нормальный мужик поедет крышей. Она доведет до инфаркта или сумасшествия.

Затем его мысли пошли по другому направлению. Неожиданный прилив сил явный подарок орка. По крайней мере, это не самое неприятное за сегодняшний день.

«Хватит ныть, — приказал он себе, — жизнь не так уж плоха, как ему представляется». Чего расстонался. Пока все орчьи подарки были ему на пользу.

Он обвел взглядом палату в поисках предмета, на котором мог бы испытать приобретенную мощь. Как назло, ничего подходящего. Тогда, не особо раздумывая, он распахнул окно и вцепился в прут решетки. Намертво приваренный к металлической основе, он легко оторвался, словно был приклеен бумажным клеем. Не удовольствовавшись этим, студент-испытатель завязал его в узел.

«Может, мне в борцы устроиться, тяжеловесы», — с насмешкой подумал он. Остаток вечера Володя провел в хорошем настроении.

Улучшились и его отношения с медперсоналом. Марина, видимо, сама сообразила, что перегнула палку. Когда пришло время ужина, она осторожно постучала в дверь, дождалась разрешения войти и, потупив глазки, вежливо сообщила, что кушать подано, можно ли внести?

Обалдевший от такого обхождения, Володя машинально кивнул, забыв о желании заехать в челюсть или швырнуть обломок табуретки. Поглощая рисовую кашу, он постепенно пришел в себя от поведения переменчивой девчонки. «Бабы они и есть бабы, — философски решил он, чувствуя себя древним циником, — поставь их на место, дай понять, кто есть мужчина и они притихнут».

Наивный Володя, как много надо было ему познать, чтобы понять свое заблуждение! А пока он горделиво посматривал в себя в небольшой осколок зеркала, оставшемся от прежнего жильца и чудом не выброшенном техничкой.

Наутро его разбудили рано утром, почти с восходом солнца. Разбудили, конечно, сильно сказано. Надоевшая Марина внесла банку с зажженной свечой, поставила ее на подоконник, и стремительно вышла из палаты, не давая Володе выразить свое отношение к бесцеремонному вторжению. Он потянулся, зевнул, подумал, не погасить ли свечу. Спать хотелось до ломоты в костях. Ночь на новом месте он провел плохо, часто просыпался. И сны снились какие-то странные. Цветные, то страшные, то хорошие, людей в них не было, только природа. Неведомые звери, птицы, деревья окружали его, нападая или привлекая запахами, звуками, причудливыми движениями.

«Опять орк!» — Понял Володя. Он посмотрел полуоткрытыми от сна глазами на руки. Не стал ли он сам орком. Марина вроде не заорала при его виде.

— Больной, градусник, — тут же нарисовалась она в двери.

«Черт в табакерке!» — Вздохнул он. Бывают такие люди, упоминание которых сразу же вызывает их появление. Медсестра явно из их числа.

— Это по приказу врача, — предупредила она его, восприняв медленные движение как признак нового приступа ярости.

— Ладно, — буркнул Володя. Он сунул градусник в подмышку и, лежа на спине, уснул.

Разбудил его дикий крик. Вернее, даже не крик, а неистовый вой человека, подвергшегося смертельной опасности. Володя сразу и окончательно проснулся.

«Я разбил градусник? — Спросонья он решил, что Марина убивается из-за потерянного казенного имущества. Больше в голову ничего не пришло. Но градусника ни подмышкой, ни на кровати не было. К тому же, крик был такой ярости, что Володя окончательно проснулся и предположил другое: 'Орк? — Он прислушался к своим ощущениям. Какая-то часть души отозвалась радостным переливом колокольчиков, признав приближение родича — очередная шутка сраженного пришельца. — Орк!».

— Ах ты, сволочь, — пробормотал он, торопливо деваясь и прислушиваясь к шуму в коридоре. Крик не повторился.

«Убил!» — Сокрушился Володя. Он не успел. Интересно, а кто сумел закричать. Ведь пришельцы парализуют людей, они едва дышат. Или там все же не орк? Но зачем тогда такой дикий крик?

Ответы на вопросы он мог получить лишь в коридоре. Кое-как разобравшись в штанах и позабыв про футболку, голый по пояс, зато с секирой в руках, он бросился из палаты. Новоиспеченному дружиннику следовало поторопиться, чтобы в живых осталось больше людей. И при этом, по возможности, самому остаться в целости и сохранности.

Володя совершенно не думал о приближающейся смерти. Успех первого боя сделал его оптимистом. Он словно играл героя-супермена, который по сценарию должен в конце фильма стать победителем. И пусть вчера их было трое, и то они справились с орком только благодаря омоновцам, а сейчас он один. В полной спокойствием душе жила уверенность — умрет не он, а его враг. Володя чувствовал, что уверенность — тоже дар убитого им орка. Что же такое передал покойный пришелец своему победителю?

Орк явился к нему сам, расправившись со всеми, находившимися на первом этаже. После одной промашки убийца не допустил ни одной ошибки. Больные первого этажа умерли молча. Володя не сомневался, что людей еще много на втором этаже, но все они находятся в оцепенении. Как вчера. Догадка его подтверждалась неподвижно застывшей около своего стола Мариной.

«Ей идет замороженность, ишь, как ножку выставила, — с каким-то садистским удовлетворением подумал он, — может, погладить по коленку?» Он представил, как будет злиться девчонка, чувствуя, что ее щупают, а она ничего не может сделать.

Осуществить свое намерение ему не удалось и отнюдь не из-за неспешно приближающегося орка. При приближении Володи медсестра вздрогнула, лицо ее напряглось, и она медленно выпрямилась, избавляясь от орчьего гипноза.

Пришелец, видя зашевелившуюся жертву, издал гортанный звук. Володя предположил, что тот оказался очень недоволен ожившей Мариной, прямо-таки оскорблен. Он, похоже, готов броситься к ней и пустить в ход дубину, не обращая внимания на Володю, ждущего его с секирой в руках. Однако студент не собирался оставаться зрителем. Он надежно перекрыл путь к санитарке. Пусть она доводила его своей наглостью и бесцеремонностью, но позволить орку превратить ее в отбивную он не хотел.

Орк, слегка поколебавшись, решил сначала убить его, а затем уже перейти к десерту в виде медсестры.

'Говорят женское мясо вкуснее, — некстати мелькнула у Володи шальная мысль. Он расчетливым движением ноги швырнул навстречу набегающему пришельцу стул. Орка это почти не задержало, но Володя успел нанести удар секирой. Выпад, благодаря приобретенной мощи, был такой сильный, что металлическое рукоять слегка погнулась. Подставленная под удар дубинка отлетела назад.

Орк недовольно зарычал и сделал легкое движение левой рукой в сторону Володи.

Его охватила сонливость, тянущая в водоворот сияющей, переливающей яркими красками стены. Чужая воля навязывала состояние покоя. «Надо отдохнуть, — пришло в голову. — Где-то неподалеку кровать».

— Нет, — раздался пронзительный крик Марины, — не сдавайся!

Вопль больно ударил по ушам. Володя сразу взбодрился. «Опять колдует, сволочь!» — Пришло к нему вчерашнее бешенство, обрушенное на Марину. Сонливость сразу прошла. Он зарычал в ответ не менее грознее и зверинее, лихим ударом отбив обрушенную на него дубину. Орку не хватило совсем немногого. Ну, опоздай медсестра на половину орчьего замаха, и Володя уже бы лежал с раздробленным черепом. Тянуть пришелец не собирался, обрушив на него удар из всей силы.

Не повезло чужаку. Околдовать (провести сеанс психопринуждения) он не смог. Перед ним стоял разгневанный, а потому очень опасный соперник. Гнев Володи не был всеослепляющей вспышкой. Нет, наоборот, мозг заработал быстрее, тело налилось могучей силой. На миг он подумал, что, пожалуй, сможет взлететь в воздух — так отреагировало сознание на небывалый прилив мощи. Внезапно Володя отбросил секиру и схватил за ножки стол дежурной медсестры. Он сработал как хорошая боевая машина — мысль о столе только приходила в голову, а руки уже тянулись к мебели. Казалось, стол ничего не весит, словно он не добротное деревянное сооружение еще советских времен, а легкая фанерная стойка. Володя без особых усилий его поднял и с силой уронил на голову пришельца.

Стол, врезавшись в орка, развалился на части. Того и такой удар не сразил, лишь бросил на пол. Для Володи этого было достаточно. Он схватил секиру и, не колеблясь, обрушил ее на голову орка. Оглушенный пришелец шевелился куда медленнее, чем человек. Жуткого вида дубина только отрывалась от пола, когда секира опустилась на макушку орка. Голова с глухим треском раскололась на две части.

Володя приготовился вновь уйти в небытие, как накануне. И умерший орк не обманул его. На него обрушилась волна ощущений. В глазах помутилось, он пошатнулся. Тело обожгло огнем, словно он голый упал в крапиву. В голове зазвенело, зашумело, целый симфонический оркестр принялся настраивать инструменты. Дальше должна прийти темнота. Не всепрощающая темнота забытья, а ад, оплата авансом даров убитого.

Но темнота так и не наступила. Муть перед глазами прошла, коридор снова был перед ним с распростертым телом второго убитого врага.

— Ой! — Взвизгнула Марина, — что с тобой, ты жив?

Володя даже не посмотрел в ее сторону, взявшись за вывалившееся из рук древко секиры. Лезвие застряло в кости и ему пришлось упереться в грудь орка, чтобы с силой выдернуть оружие. Только высвободив секиру, Володя обратился к медсестре.

— Со мной все в порядке, — подчеркнуто спокойно сказал он, — ничего не стало.

Володя дружелюбно улыбнулся ей, приободрив после таких переживаний.

— Сходи, позвони в милицию, — попросил он.

Марина осторожно обошла орка, собираясь пройти в дежурку.

— А вдруг там еще орк? — Вдруг остановившись, спросила она.

— Орки парами не ходят, — неохотно сказал Володя и сразу усомнился в своих словах. Много он знает о пришельцах.

Марина заметила его сомнения.

— С чего ты решил, они тебе об этом сказали?

Вот ведь язва! Очухалась и пилит.

— Пойдем! — Решительно сказал Володя. Ее все равно не переспорить, лучше довести до телефона.

В дежурке лежали три истерзанных трупа. Володя тяжело вздохнул, посмотрев на них. Все женщины. Эти пришельцы убивают всех подряд. Они хоть разумны, и если да, то что, не понимают разумности людей?

Телефон, в отличие от работников больницы оказался цел. Но когда Володя снял трубку, гудка не послышалось. Сломан.

— Не работает, — сказал он.

— С чего не работает? — Удивилась Марина, — недавно ремонтировали.

— Орк сломал, — отрезал Володя. Он понял, отчего телефон не работал. Вчера же сам экспериментировал то со светом, то с фонариком.

— Часы идут? — Спросил он у нее.

— Часы? Идут, — она недоуменно посмотрела на свои наручные часы, — ой, стоят!

— Понятно, — кивнул Володя.

— Что понятно, объясни! — Потребовала она.

— Сама поймешь, — отказал Володя и пошел в свою палату.

— Нет, наглец какой! — Воскликнула Марина. Она собралась высказать, что думает по его поводу, но ее взгляд упал на тело изуродованной дежурной.

— Ужас какой, — прошептала она и торопливо отправилась следом. Ей стало страшно, а студент был надежной защитой.

Володю Марина застала около трупа орка. Он продолжал удивляться себе: около изрубленного тела его должно было обязательно стошнить.

— Родню признал? — Не смогла не съязвить Марина.

— Что? — Замахнулся на нее секирой Володя, не расслышав шагов.

Марина шарахнулась в сторону.

— С ума сошел!

— А ты не подкрадывайся.

— Слушать надо!

— Марина как тебя по отчеству?

— Александровна.

— А не пошла ли бы ты Марина Александровна куда подальше…

Марина вспыхнула, сильно покраснев.

— Ах ты, гад такой…

— Тихо, — рявкнул Володя, прислушавшись к себе. Его оркская сущность заволновалась, почувствовав неподалеку родственную душу. Еще один орк?

— Да заткнись ты! — Заорал он на медсестру, которая открыла рот для отповеди. Нашла время качать права, глупая.

Обиженная Марина молча двинулась к выходу. «Иди, иди», — решил Саша, продолжая мысленно обшаривать окрестности. Есть! Он не мог объяснить, как почувствовал, но поблизости точно был орк.

«Марина!» — Вспыхнула мысль. Она же идет навстречу смерти. Хоть и дура, но не умирать же ей из-за этого. Баба как баба. Пригодится кому-нибудь, не будет же одна жить. Вошедший в боевой транс, он забыл о своих вчерашних симпатиях к ней.

— Марина, подожди! — Крикнул он вслед девице. Куда там. Ее след простыл.

Володя устремился за ней, чувствуя приближение врага. Он успел вовремя. Обездвиженная Марина, вновь превратившаяся в онемевшую статую, бесстрастно смотрела на приближающуюся смерть.

— Эй, орк! — Закричал Володя, пытаясь отвлечь пришельца от обреченной медсестры. Это ему удалось. Орк сразу переключил свое внимание на оставшегося подвижным человека. Он втянул в себя воздух и заревел как взбесившийся бык.

«Почувствовал убитого приятеля?» — Мелькнуло в голове Володи.

Он толкнул в сторону зашевелившуюся при его приближении девушку и отбил первый удар орка. Налившиеся силой руки и ноги помогли устоять. Будь это первая схватка, его бы унесло, оглушенного и недвижного, на несколько метров. А так, он лишь слегка присел.

Орку сила человека не понравилась. Он недовольно зарычал и еще раз попробовал расправиться с Володей. Дубина пошла немного наискосок и ему с большим трудом удалось уберечь свою голову. Если и дальше пойдет так…

Он нанес ответный удар. Несильный, но быстрый. Лезвие топора скользнула по плечу пришельца, оставив после себя синюю царапину. Первая кровь.

Орк снова зарычал, теперь уже растеряно, явно не понимая, почему он не может убить человека. Володя не дождался очередного удара. Враг отступил, приготовившись только защищаться.

Что-то новенькое. Два предыдущих пришельца безудержно атаковали, презрительно пренебрегая ударами людей.

Володя попробовал нанести решающий выпад. Лезвие пришлось по дубине. Орк растянул губы в снисходительной улыбке. «Конечно, смеется, — обиделся Володя, — я фехтованием не занимался, приемов не знаю».

Орк перехватил дубину обоими руками.

«Сейчас врежет».

От сильного удара руки Володи, несмотря на приобретенную силу, онемели. Он едва не уронил секиру и сделал шаг назад.

Орк не стал его преследовать. Его самого немного контузило от удара. Он, как показалось Володе, с уважением посмотрел на него и тоже отступил.

— И долго вы будете стоять и любоваться друг другом? — Язвительно спросила стоявшая за спиной Володи Марина. Он думал, что она удрала от опасности подальше, и вздрогнул.

«Не обращай на нее никакого внимания», — посоветовал внутренний голос. Девчонка, сама того не понимая, отвлекала его от схватки. Стоило ему слегка отвести глаза в сторону, орк мог нанести решающий удар.

— Х-ха! — Выдохнул он, рванувшись вперед. Закончить схватку следовало побыстрее. Вряд ли кто из людей, способных прийти сюда, поможет ему. А вот третий орк, оказавшийся в этом здании, поставит точку в жизни Владимира Александровича Кудрявцева.

Секира, почувствовав волю хозяина, скользнул поверх поднятой с небольшим опозданием дубины, и врезалась между плечом и шеей, туда, где у человека находится ключица.

Орк вскрикнул от боли, синяя кровь хлынула из под лезвия, глубоко ушедшего в его тело. Левая рука повисла плетью.

Однако Володя не успел порадоваться успеху. Дубина, не успевшая встать на пути секиры, теперь по инерции пущенная вверх, выбила оружие из рук студента.

Орк рухнул на пол. Но у него хватило сил, отставив дубину, вырвать секиру из раны и отшвырнуть ее за спину, в угол. Володя, оставшись с голыми руками, слегка растерялся и проводил секиру грустным взглядом. Он поискал глазами какую-нибудь палку, но кроме полусломанного стола ничего не обнаружил. Стол был почти таким же, как у Марины, но Володя слишком утомился, чтобы повторить столометание.

Враг не стал ждать, пока человек найдет подходящую вещичку для его головы. У него осталось слишком мало времени на этом свете. Кровь стремительно покидала рану. Он с трудом поднялся, оскалил залитое синькой лицо, и бросился врукопашную. Володя попятился. Драться он и с людьми-то не очень умел, а тут орк со здоровенными кулаками и перекошенным лицом.

Но бежать некуда. Да и не удрать от этого бугая, пусть и раненого.

Кулак орка просвистел рядом с ухом. Володя успел уклониться влево. Его счастье, пришелец мог бить одной рукой, а иначе не устоять. Ответный выпад человека был слаб. Володя не ударил, толкнул обеими руками врага в грудь.

Орк не удержался и опрокинулся на пол на спину. Володя прыгнул через него к секире и обрадовано схватился за металл ее рукояти. Это было его ошибкой. Пока студент любовался своим оружием, орк приподнялся, обхватил его сзади за талию и повалил на пол.

Он рванулся, пытаясь вырваться из безжалостных объятий. Но орк был сильнее, прижимая к полу своим телом. Неужели конец…

Около Володи кто-то мелькнул. Орк вскрикнул и обмяк. Затем раздался еще один крик, куда громче.

Володя вырвался из под неподвижного тела. Рядом с ним лежала и корчилась Марина. Что с ней? Девушка была без сознания, извиваясь от невыносимой боли. Что-то ему это напомнило. Он огляделся. Орк лежал мертвый с каким-то медицинским инструментом вроде узкого ножа в глазу. Все стало понятно. Марина сразила врага, спасая подопечного больного, и получила прощальный орчий дар. Значит, он не избранный. Все люди, убивающие первого орка, пройдут те же адские муки, что и он. Вот только кем они станут?

Он поднял ее и положил у стены. Как помочь находящейся в аду спасительнице Володя не знал. Скорее всего, никак не поможешь. Она должна пройти через мрак пытки. Хорошо еще, что в отличие от него, девушку не били судороги. Как бы он один ее удержал?

И Володя уселся рядом с ней в ожидании, пока Марина придет в себя, или кто-то появится на поле боя. Все же это здание больницы, а не сторожка в отдаленном лесном массиве.

Первым появился омоновец, держа наизготовку автомат. Кому-то удалось дозвониться до милиции. Володя с некоторым напряжением ожидавший подмоги — вдруг еще орк заявится — позволил себе немного расслабиться.

— Ну и… ничего себе! — Озвучил мент свои впечатления, увидев лежащего на полу орка. — Пашка, иди сюда. — Крикнул он в открытую дверь напарнику, а затем обернулся к Володе: — Это ты Кудрявцев?

— Я, — не стал разглагольствовать студент.

— А мы, понимаешь, пошли узнать, почему телефон не отвечает. — Разочаровал Володю мент. Он понадеялся на неведомого доброжелателя, увидевшего нападение орков, а оказалось визит на всякий случай. — Все же такой важный больной лежит. Безматерных и послал. А у вас тут такие дела.

Омоновец был растерян, не зная, что делать. Он в самых смелых мечтах не ожидал наткнуться на убитого орка и лицезреть его победителя.

Напарник Паша, просунувшийся в дверь, полюбопытствовал:

— Ты убил?

— Она, — так же односложно ответил Володя, кивнув на Марину.

— Да ну⁈ — Удивился Паша. В милиции о возможностях пришельцев знали достаточно, чтобы не поверить в победу девушки. — Такого бугая и группой захвата свалить трудно. — Он подозрительно осмотрел на студента: — а ты не врешь?

Володя даже не ответил.

— Да, — покачал первый, — вроде бы обычная баба. Возьмешь такую в жены, что не так, получите в ухо и идите на кладбище… Да, слушай, — он инстинктивно прижался к стене, вспомнив о необходимости быть поосторожнее, — живых гадов нет?

— Нет, — спокойно сказал Володя, — найдись хоть один, ты превратился бы в статую, а затем в мясо.

— Не шути так, — поучающе порекомендовал мент и потянулся к рации доложить начальству. Разумеется, та изображала из себя простой кусок металла и пластика.

— Черт, — тряхнул он ее, — только же работала.

— Отойди метров на сто, — посоветовал Володя, поднимаясь на ноги. — Мертвый орк фонит, — ответил он на его недоуменный взгляд. Это, конечно, не совсем так, но правда могла выйти боком. Безматерных человек понятливый, с ним можно делиться информацией, а менты, узнав об орчьих «талантах» победителей, запросто возьмутся за дубинки. Как минимум. Неадекватная реакция всегда была характерна для простого русского человека.

— Попробую, — еще раз встряхнул рацию омоновец, — а ты пока оставайся здесь, — приказал он напарнику.

— Долго не задерживайся, Серега, — попросил тот.

— Почему за завтраком никто не идет, — просунулась в дверь рассерженная женская голова в белой накидке, почти уткнувшись в оставшегося омоновца. — Мамочка!

Голова каким-то образом, словно мент прозрачный, увидела трупы.

Омоновец, схватившийся за автомат при появлении женщины, расслабился.

— Заходи, заходи, что в дверях встала, — больше для того, чтобы нарушить тишину, чем для наведения порядка, сказал он.

— Господи, — закрыв рот рукой, вздохнула женщина. — Как же это так, а?

Никто ей не ответил. Женщина, постояв, присела рядом с лежащей Мариной.

— Она, кажись, жива.

— Жива, — вышел из состояния расслабленности Володя, — вы бы позвали врача.

Он, помня о своем выздоровлении, не спешил вызвать медиков. А вдруг это неправильно и Марине надо срочно помочь?

— Да, да, — торопливо закивала женщина и вышла на улицу, аккуратно прикрыв дверь. Она предпочла выйти на безлюдный в это время больничный двор с риском попасть под дубину очередного орка, чем оставаться в пропахшем смертями здании.

— Сейчас приедут, — сообщил возникший около них омоновец Сергей, связавшийся с начальством и получивший указания. — А ты оказался прав, — кивнул он Володе. — Отошел и заработала. А теперь, — немного растеряно добавил он, подняв рацию на уровень груди, — опять молчит.

— Попробуй выстрелить, — посоветовал ему Володя.

— Зачем? — Насторожился Паша.

— Говорили ребята, — повернулся к нему Сергей, — не срабатывает.

Он щелкнул предохранителем и нажал на курок. Автомат молчал.

— Вот так, — сказал он, — будем ходить с топорами.

— Да, другое придумают, — возразил Паша, — с электроспуском.

— Включи-ка свет, — усмехнулся его наивности Володя.

Паша поспешно щелкнул выключателем. Лампочка и не думала зажигаться.

— А вот это уже амбец, — расстроился Сергей, начав осознавать в какое дерьмо вляпывается их город. Да что город, человечество! Переход из эпохи высоких технологий в каменный век оказался для него шокирующим.

— Тысячу лет из истории можешь вычеркивать, — согласился с ним Володя.

— А я компьютер в кредит купил, осталось последний взнос внести, — продолжал расстраиваться омоновец. — Теперь что, выбрасывать?

— Оставь, Серега, вдруг пригодится когда-нибудь, — попытался утешить его товарищ, но лишь подлил масла в огонь.

Володя, который понял о внезапной деградации человеческой цивилизации раньше них, смотрел на ментов с сочувствием. Ему тоже было не очень-то весело после понимания, в каком мире они стали жить. Но говорить ничего не стал. Сами переживут, не дети. Так, в мрачном молчании они и досидели до прихода медиков.

Женщина из столовой, ошеломленная нападением, сумела найти убедительные слова и поднять врачей. Трое в белых халатах прибежали почти сразу, не успел один из омоновцев докурить сигарету. Правда, для этого ему пришлось позаимствовать спички у товарища, поскольку зажигалка не сработала.

— Где пострадавшая? — Деловито спросил появившийся в дверях молодой врач. — О господи! — Вырвалось у него при виде мертвых тел. Похоже, упоминание всевышнего было обязательным для входящих ритуалом. Володя, насквозь пропитанный атеизмом, с усмешкой подумал, что богу скоро придется икать от частого упоминания своего имени.

— Сюда, пожалуйста, — отвлек он врача от созерцания орка. Подумаешь, пришелец. Вот если бы он был жив…

— Так, Мариночка пострадала, — озабоченно сказал врач. Он засвященнодействовал, в полголоса упоминая пульс, давление и что-то еще медицинско-латинское. Девушка уже затихла, перестав корчиться, и лишних проблем для него не создавала.

— В общем-то, все нормально, — поднял он лицо. — Пульс, правда, учащенный, давление повышенное, но в таком состоянии это понятно. Он ее стукнул, или она в обморок упала? — Деловито спросил медик.

— Удар по психике, — пояснил Володя, не вдаваясь в подробности. Незачем врачу знать, что уже два человека в городе перестали быть просто людьми… как минимум. — Унести бы ее отсюда, — предложил он.

— Конечно, — сразу же согласился врач и сразу же задумался: — Только куда? Оставлять здесь… — Его взгляд скользнул по трупам.

— Там еще лежат, — мрачно поддержал его Володя, — орк, похоже, сумел перебить весь первый этаж, пока наткнулся на меня.

— Он что вернулся обратно к выходу? — Послышался знакомый голос.

Володя стремительно оглянулся. Около него стоял Безматерных. Быстро, однако, он. Может, тоже орком покусанный?

— Это второй, — отвел глаза Володя, — там, в коридоре, еще один лежит.

— Фью, — присвистнул один из омоновцев. — Автограф дашь? — Спросил он то ли с глубоким уважением, то ли с насмешкой.

— Перестань, — отмахнулся от него подполковник. — Ты обоих убил?

Очень хотелось соврать. Маринка хоть и страшная язва, но и ее жалко. Затаскает Безматерных. Кто тянул его за язык сообщать омоновцам правду. Присвоил бы себе обе победы. Хотя Безматерных вряд ли бы ему удалось обмануть. Одно слово — легавый, умелец по поиску и обнаружению.

— Этого она, — после длинной паузы сказал Володя.

— Тогда все понятно, — ободряюще похлопал он студента по плечу. — Не бойся, ничего с вами не будет. — Он помолчал и закончил менее оптимистически: — будем надеяться.

— С пострадавшей ничего не делайте, — приказал он врачу, — под мою ответственность. В крайнем случае, введите общеукрепляющее. Отсюда ее надо обязательно унести. И тебя тоже, — повернулся он к Володе, — увести, в смысле, — пояснил он.

— В КПЗ посадить? — Деловито спросил старший омоновец.

— Зачем же садить, — улыбнулся Безматерных. Он задумался и обернулся к врачу. — Вот что, оставь его с ней. Парень уже пережил такой шок и может подсказать что и как. Отдельная палата найдется? — Спросил он у врача, и, не дожидаясь ответа, уверенно завершил: — найдется. Кстати, — спросил подполковник у Володи, — а сегодня как?

— Сегодня только волна по телу прошла, как будто голым в крапиве обвалялся, — вспомнил студент то ощущение и поежился. Вот ведь незадача — не убьешь врага в схватке — убьют тебя, убьешь — все равно пострадаешь. Нечестно.

— Молодец! — Одобрил Безматерных. — Действуй дальше так же. — Казалось, он одобрил действия Володи. Только мрачноватый тон выдавал его озабоченность. Студент чувствовал — будь воля мента, его и Марину, как ее, Александровну — тоже мне сестра нашлась — посадили бы в самую дальнюю и потайную камеру. Но Безматерных не дурак и понимает — такое сделать ему не дадут. Сам Володя не даст. А еще есть такое дышло — общественное мнение, которое откровенно на стороне дружинника. Все же спаситель десятков людей. Пренебречь настроем общества в такое время невозможно.

— Наряд, — скомандовал подполковник омоновцам, — помогите унести пострадавшую и останьтесь на охране до конца смены. Там свяжетесь с дежурным.

Нести предстояло на руках, но врач вовремя вспомнил, что они находятся в больничном помещении, и разыскал носилки.

— Берем! — Скомандовал он Володе.

Марина была не только сварливой, но и тяжелой.

— М-да, — сказал врач, когда они подняли носилки, — из железа она что ли?

— Как и мы — из мяса, костей и дерьма, — равнодушно сказал старший омоновец.

— Тебе хорошо рассуждать, — позавидовал врач, — ты только автомат несешь.

— Давай налево, — решил он, когда они вышли из здания, — зайдем в хирургическое.

— Возьмут? — Спросил, пыхтя, Володя. В больнице были постоянные очереди и, чтобы устроиться на койку, приходилось ждать иной раз по паре месяцев.

— Куда денутся, — снисходительно сказал врач. — Героям место всегда найдется.

Они действительно очень легко устроили ее в двухместной палате, которая, несмотря на перегрузку больницы, была свободной.

Набежали санитарки и медсестры, устраивая больную. Все-таки своя, да еще героиня, да еще начальство команду дало.

Володя вышел в коридор, избегая бабской колготни.

— У вас тряпка не найдется? — Вежливо спросил он у пожилой технички, с любопытством следящей за суматохой.

— Тряпка-то, — с трудом оторвалась она от занимательного зрелища. — Зачем тебе тряпка?

— Да вот секиру бы вытереть, — показал он забрызганное синей, уже подсохшей кровью лезвие.

Женщина собиралась отмахнуться от просителя. У нее не склад, чтобы тряпки раздавать. Но тут ее осенило.

— Это обезьянья кровь? — С трепетом спросила она.

— Она самая, — свысока сказал Володя, понимая, что теперь ему не будет отказа ни в чем.

Женщина с сожалением огляделась на суету в палате. Столько интересного происходит. Ни одна из ее знакомых ни словом, ни духом ничего не знает. Лишь она все видит! Но Володя привлекал гораздо больше внимания. Еще бы, человек, убивший пришельца!

— Пойдем, сынок, — решилась она, жалея, что не может раздвоиться. — Есть у меня тряпка.

Она не пожалела и выделила свежий лоскут ветоши. Володя тщательно вымыл лезвие под краном и вытер досуха тряпкой.

— Сынок, а ты как его убил? — Спросила техничка, намертво, как жвачка к подошве, приклеившаяся к нему. От усердного внимания она высунула язык и стала до одури походить на дворняжку Найду, сидевшую на цепи во дворе их дома в деревне.

— Как? — Спросил Володя, мысленно улыбаясь. — Да обыкновенно. Всадил секиру в голову и приехали.

— Так просто? — Разочарованно спросила женщина. — Это, поди, была маленькая обезьяна? — Уже с насмешкой спросила она.

— Почему, — подмигнул ей Володя, — самая нормальная, здоровенная. Просто я слишком ушлый, чтобы ей поддаться.

— Ты где? — Просунулась в дверь голова омоновца Павла. — Иди, там она очнулась, требует тебя.

Марина обессилено лежала на кровати. Белокурые волосы нимбом разлетелись по подушке. При этом девушка не казалась беззащитной и слабой. После того, как она очнулась, у окружающих возникло впечатление отдыхающей могучей силы, уставшей тигрицы или хотя бы волчицы. Володя почувствовал, как у него зашевелились на голове волосы.

«Что за чертовщина? — Удивился он. — Или орковщина?» — Попытался он пошутить.

Собравшиеся у кровати медсестры медики предпочли незаметно рассеяться, сославшись на занятость. Кто их знает этих, укушенных обезьяноподобными убийцами. Как бросятся на людей. Благо, они совершенно не знали, что им делать дальше. Нет, все понятно — сердце, давление, легкие, потом отправить на рентген и узи. А дальше? Как лечить, если найдутся патологии? Лучше гордо уйти, засвидетельствовав, что современная медицина смогла привести пострадавшую в себя.

Омоновцы тоже получили свою долю общей тревоги и ожидания. Натренированные на опасность, они стояли у дверей, не понимая причины своей настороженности, и судорожно сжимали автоматы, оглядываясь в поисках невидимых врагов. Так на них действовала аура Марины.

Володя сам почувствовал волну напряженности и нетерпеливого ожидания. Вот почему у него зашевелились волосы. Одна сила ожидала другую, игнорируя все остальное. Студент почувствовал, как в душе разгорается костер желания немедленно увидеть ее. Невидимый магнит, находящийся в теле на уровне груди, настоятельно тянул в палату и он не удержался.

— Пришел, — еле слышно сказала Марина. Она была еще слишком слаба, и даже шепот давался ей с большим трудом. — А я уже закричать хотела.

— Не болтай, — грубовато, но с той особенной теплотой, которая передается только близким людям, сказал он и коснулся пальцами ее губ. — Ты так звала, полбольницы с ума сходит.

Вспомнив, как сам страдал от жажды после прихода в сознание, Володя высунулся в коридор. Где-то здесь умывальник… Но в чем он понесет воду. В ладонях?

— У вас воды нет? — Спросил он у омоновцев.

— Газировка, — поспешно схватился за наплечную сумку Паша.

— Давай!

Омоновец без спора передал бутылку. Как-нибудь рассчитаются потом.

На тумбочке стоял стакан с остатками микстуры. Володя понюхал, скривился и выплеснул жидкость в приоткрытое окно. Через несколько секунд снизу раздался оскорбленный вопль прохожего. Асфальтированной дороги под окнами не было, но, как водится в России, народ сокращал путь через больничный городок. В час пик в больничном дворе не менее людно, чем около Мавзолея в благоприятные для него советские времена.

Не обращая внимания на крик, он сполоснул стакан газировкой, выплеснув затем ее туда же на улицу.

— Мать перемать, — услышал он от пострадавшего, не догадавшегося отойти в сторону после первого потока жидкости. — Я тебе сейчас, перемать, руки переломаю.

Ломальщик нашелся! Шел бы себе дальше, если хочет остаться целым и невредимым. Володя невозмутимо наполнил стакан до половины и, приподняв голову Марины, поднес его к пересохшим губам. Она жадно потянулась к воде и, сделав несколько жадных глотков, подавилась и закашлялась. Только этого не хватало.

Отложив стакан, он посадил ее, стараясь не обращать внимания на то, что между футболкой и ее телом ничего не было — медики постарались, — и несколько раз с силой стукнул по спине.

— Ты с ума сошел так стучать! — Во весь голос завопила она. Откуда только силы взялись у девчонки. Ведь не насилуют же. Такую сейчас изнасилуешь, руки-ноги выдернет.

В дверях показался заинтересовавшийся криком Сергей. Увидев, что находящиеся в палате изображают нечто похожее на объятия, он хмыкнул.

— Испарись, — велела ему Марина, обессилено прижимаясь к Володе.

Омоновец предпочел послушаться. Ссориться с обезьяноборцами не стоило. Тем более, они в фаворе начальства.

— Помоги встать, — попросила Марина Володю. — Да не жмись ко мне так. Первый раз обнимаешься?

— Да я и не жмусь, — оскорблено возразил он, поспешно убирая руки. Действительно, его помощь явно перешла в объятия. Только пусть она не воображает, что он готов упасть на колени перед ее прелестями.

Марина с трудом опустила ноги с кровати на пол.

— Ты не рано встаешь? — Предостерегающе спросил Володя.

— Нормально! — Отрезала она.

Он успел обнять ее за талию, когда девушка встала на ноги. Подставки держали ее плохо, она бы обязательно упала.

— Пользуешься девичьей слабостью, — упрекнула его Марина, не пытаясь, однако, вырваться.

— Отпущу — упадешь, — последовал ответ. — И вообще, знаешь, не умничай и не строй из себя принцессу. Будешь брыкаться — уйду.

Он посмотрел на нее. Поняла или нет? Ее придирки действительно стали злить его. Уйти он вряд ли бы ушел… Только если уж очень его рассердит… Видно будет.

— Не злись, — пошла на попятную девушка. — Ты заводишься с пол-оборота из-за такого пустяка. Отпусти меня.

Володя решил не спорить. Он предпочитал вообще не общаться с красивыми стервозными бабами. После общения с обесцвеченной красоткой его настрой не изменился… Во всяком случае, ему очень хотелось верить в это.

Как он и ожидал, Марина сделала самостоятельно пару шагов, после чего голова закружилась, она попыталась опереться о стену палаты, попала на дверь и вывалилась в коридор, упав под ноги прибалдевших омоновцев. Один бросился ей помогать, а второй ринулся в палату в поисках неведомых врагов, едва не наступив девчонке на руку.

— Лихие вы ребята, — сказал Паша после окончания паники, помогая встать Марине. — Ты чего не поддержал ее? — Упрекнул он подошедшего Володю.

— Она попросила отпустить, — объяснил тот.

— Отпустить, — заворчал омоновец, — должен знать — выслушай бабу и сделай наоборот.

Он считал себя знатоком женских сердец. Самоуверенность его и подвела. Марина, которую он к этому моменту поднял на ноги, неожиданно встрепенувшись, вырвалась из его рук. Упоминание про баб, явно глупых и бестолковых, ей не понравилось. Она схватила омоновца за шиворот. Бедный мент охнул от рывка вверх, почувствовав, как ноги потеряли опору. Воротник затрещал, но выдержал. Бедняга схватился за Маринину руку, пытаясь вырваться. С таким же успехом он мог попробовать вывернуть фонарный столб.

— Ты чего, чего? — Всполошился его напарник, пританцовывая около девушки, но не решаясь хотя бы прикоснуться к ней.

Его можно понять. Зрелище не для слабонервных. Худенькая, бледная после обморока девушка внезапно схватила за шиворот здоровенного омоновца выше ее ростом, и подняла его за воротник почти над собой. Мировой рекорд по поднятию тяжестей одной рукой она, без всяких сомнений, установила.

— Отпусти его, — попросил Володя, — он же ничего тебе не сделал.

— Да я так, — совсем не злым голосом сказала Марина и отпустила омоновца. Тот мешком шлепнулся на пол.

Володя насторожился, ожидая от мента либо агрессивного нападения на девушку, или бегства. Но он разочаровал его. Володя не хотел признаться себе в том, что почти с детских лет презрительно относился к милиции, считая ее собранием всевозможных грехов и недостатков. И когда действия ментов не вписывались в прочно сидевшую в голове схему, он впадал в ступор, не зная как поступить.

— Меня зовут Павел, — запоздало отрекомендовался пострадавший, не пытаясь подняться на ноги. — Знаю самбо, играю на гитаре, еще стреляю из калашникова, макарова и те де, но все это, боюсь, уже никому не пригодится.

Пока Володя переваривал пришедшую в голову мысль — на какого… ему нужно его имя и достоинства, так сказать, организма, Марина уже милосердно протягивала ему руку, ласково улыбаясь. Омоновец куда лучше студента знал, как добиться прощения у женского пола.

— Только не называй меня бабой, — попросила она, — меня это бесит.

— Как скажешь, начальник, — не стал возражать Паша.

— Э-э, — вмешался второй милиционер, как и Володя, с трудом осмысливший произошедшее. — Попрошу не отбирать у меня подчиненных. Меня, кстати зовут Сергей, сержант Сережа Драничников.

Володя заметно поскучнел, представив Марину в кампании двух шустрых омоновцев. Он пытался убедить, что перед ним стервозная, наглая красотка, от которой лучше держаться подальше, но настроение все равно испортилось. Их было только двое в этом меняющемся мире. Он уже стал свыкаться с напарницей, которая, несмотря на трудный характер и острый язычок, была хорошенькой, а значит, могла тронуть сердце любого мужчины. И хотя все еще противился… было в ней что-то, кроме привлекательности, надежность и верность, что ли. То, что привлекает не только женщину, но и мужчину.

— Я, пожалуй, пойду, — обратился он к увлекшейся болтовней троице, — надо зайти в общагу, поговорить с ребятами.

— Безматерных велел тебе дожидаться его здесь, вместе с пострадавшей, — сразу проявил бдительность старший наряда.

От таких орлов избавиться легко невозможно, и Володя многозначительно перехватил рукоять секиры. Жест был настолько угрожающим, что сержант засопел, не зная, как поступить. Бросаться в драку ему очень не хотелось. Порубит студент в капусту, а если его удастся скрутить, объясняйся с начальством, почему соизволил издеваться над героем. Насчет скрутить, правда, он изрядно усомнился. Если девчонка такие фортели выкидывает, — омоновец скосил глаза на ее тоненькие ручки. Затем глаз автоматически полез в сторону двух прелестных выпуклостей, не прикрытых ничем, кроме футболки, которая не столько прикрывала, сколько подчеркивала их формы.

— Мальчики, перестаньте, — встала между ними Марина, превратившись в белокурого ангела с открытки, — вы же не будете ругаться, — ласково, почти нежно спросила она Володю, — ведь не будете, да?

Отбиваться от такого варианта красавицы не было никакой возможности. Володя и таял от ее обращения, и возмущался, понимая, что им попросту крутят, но ничего поделать с собой не мог.

— Вот и хорошо, — видя успокоившегося студента, произнесла она. И совсем другим голосом добавила: — так есть хочется, просто сил никаких нет.

Она села на кровать и завернулась в одеяло.

— Стриптиз закончен, — мило сообщила девушка трем джентльменам, ее окружавшим.

Володя покраснел и автоматически посмотрел на свой наручный будильник — электронное достижение современной японской науки. Желудок подсказывал, что время пить херши, но который ныне час обнаружить не удалось. Электронное чудо, конечно же, не работало. Он же наследник орков.

Сержант Сережа тоже взглянул на часы.

— Что это они остановились? — Удивился он.

— Может, ударил обо что? — Выдвинул версию Паша.

— Противоударные, — просветил его сержант.

Он повернулся к Володе, требуя от него объяснений. Все же неполное высшее, пусть и не техническое. Володя был не против.

— Забыли о нашем разговоре об оружии?

— Как и часы тоже? — Воскликнул сержант.

— Да и часы. И многое другое.

— Влипли мы с тобой Паша, — плюнул на пол сержант, — лучше б я в Чечне ноги протянул.

— В помещении прошу не плеваться, — казеным тоном сказала Марина и нежно добавила. — Что же теперь делать, жить-то хочется.

— Хочется, — добавил Андрей, — пойду-ка я кой куда схожу.

— Сходи, — снисходительно разрешил сержант. Он потянулся к рации и выругался, поняв ее бесполезность: — вот дурная привычка хвататься за рацию, выбросить, что ли железяку.

— Сережа, — обратилась Марина к нему, — не занимайся такими пустяками, сходи лучше до буфета. — Она оглядела палату в поисках своей одежды. — Ага. — Из кармана обнаруженного пиджачка, небрежно валявшегося на стуле под халатом, она откопала портмоне, — а то с голода умрем.

Сержант слегка замялся. У него на лице было написано, что идти должен Володя, как самый младший по званию, а омоновец должен выполнять приказ и охранять пострадавшую. Однако студент в случае нападения куда полезнее, от всесильного автомата, с помощью которого он еще вчера мог перебить население больницы, сейчас никакого толку.

— Схожу! — Сказал, словно прыгнул в глубокий омут сержант. — Не надо мне твоих денег, нам зарплату вовремя выдают.

Он круто повернулся и отправился вниз по лестнице. Володя ему позавидовал. Ему, нищему студенту, имеющего в кармане десятку с мелочью на полторы недели до стипендии, такого не выдать.

Омоновцы подошли почти одновременно — один с полиэтиленовым пакетом, набитом пирожками и ватрушками, а второй с самодельной пешней — приваренным к стальной трубе топору, только не с боку, а строго параллельно трубе. Достижение современной науки. Так сказать наука — производству. Мечта любого дворника.

— Ух ты, — вполне искренне восхитилась Марина, глядя на пешню. — Я тоже хочу такую.

Сержант почувствовал нечто похожее на ревность.

— Да, Паша, — стараясь, чтобы голос был спокойным, без издевок, сказал он — хорошую замену нашел ты калашникову.

— Нормально, — не принял его тона омоновец. — Если встретится орк, хоть говядиной себя чувствовать не буду.

— Дай-ка сюда, — попросила Марина.

— Зачем тебе, — Павел смерил взглядом худенькую девушку. Потом вспомнил, как она с ним обошлась, и нехотя протянул.

— Хорошая штука, — похвалила находку омоновца Марина. Она встала, не отпуская одеяла, несколько раз махнула пешней. Со стороны могло показаться, что идет снимка очередного голливудского боевика. Не могла такая хрупкая девушка с легкостью крутить железку весом не меньше десяти килограмм.

Володя вдруг напрягся. Внутренний голос подсказал ему приближение опасности. Марина внезапно повернулась к нему и, крикнув: — поберегись! — нанесла прямой удар в грудь. Не получи Володя от покойных орков дара предвидения и быстрой реакции вкупе с немалой силой, лежать бы ему с пробитой грудью и рассеченным позвоночником — настолько был резок выпад.

Он еще успел оценить ситуацию и отбить пешню не влево, как было удобно, а вправо. Иначе бы пострадали омоновцы.

Удар обухом секиры по трубе пешни выбил ее из рук Марины. Следующий удар кулаком отправил следом и ее саму. Девушку Володя бить не собирался — понятно, что она дурачилась. Но тело, получив боевые рефлексы, работало самостоятельно, без подключения головного мозга. Ему удалось лишь немного смягчить удар.

Омоновцы, разинув рты, следили за поединком.

— Эй, вы чего, — опомнился старший, — прекратите немедленно! — Паша, бери под прицел студента.

Но Володя, уже опустив секиру, подошел к девчонке. Он протянул ей руку, видя, что с ней ничего не стало.

— Все в порядке, мальчики, — улыбнулась она, грациозно поднявшись с помощью Володи. — Я просто проверяла реакцию мужчины.

Сержант, готовый прыгнуть к Володе, чтобы согнуть его в бараний рог, недоуменно остановился. Когда до него дошел смысл слов девушки, он попятился. Связываться с сумасшедшей он не собирался.

— Да не бойтесь вы, — снова засмеялась она, — на вас я бросаться не стану. Вас я просто убью. А вот студента уже не смогу, как не буду пытаться.

— Давайте есть пирожки, — вздохнул сержант. Мир рушился на глазах и рушился явно не в его пользу.

Примерно через час, когда они съели все пирожки и ватрушки, вновь появился вездесущий Безматерных. До этого они бездарно проиграли сражение с медиками. Пришедший осмотреть Марину врач, сначала опешивший от дружной атаки «наследников орков и Ко» (как с некоторым юмором стал называть их компанию Володя), категорически отказался ее отпускать, ссылаясь на необходимость обследования. Трое мужчин и девушка оказались привязанными к больничной палате и начали скучать от ничегонеделания и ненужного трепа. Общих тем у омоновцев, студента и медсестры оказалось не так уж много.

Появление подполковника было встречено с облегчением. Даже Володя, который ожидал от него чего угодно, вплоть до возвращения в прежнюю палату и даже в камеру КПЗ на всякий случай, был рад. Что угодно, лишь бы выйти отсюда.

Безматерных оказался на удивление весел и благожелателен.

— Заскучали? — Спросил он. — Отдых окончен. Ребята, свободны. — Обратился он к омоновцам. — За сегодняшнее дежурство получите благодарность. Остальное узнаете на оперативке. Давайте, жмите, — велел он, увидев, что его подчиненные не очень-то спешат к выходу. — Увидитесь еще, не в другой город отправляю.

— Орлы, — без особого осуждения произнес Безматерных им вслед, — не оторвешь от вас.

— Это комплимент? — Капризно спросила Марина, опасно оперевшись на пешню. Ее она оставила себе. Паша даже не пытался отбить свое не долго послужившее оружие, понимая, что силу применять бесполезно, его скрутят в бараний рог, будь его начальник здесь или нет, а выпрашивать было унизительно.

— Не надо на меня сердиться, — улыбнулся Безматерных самой мягкой, какую мог найти в своем арсенале, улыбкой. — Я не собираюсь давить на вас или похохмить. Жизнь слишком изменилось, вы думаете, мне так просто делать распоряжения своим людям?

Он прошелся по палате.

— Сообщаю вам закрытую информацию, которая, впрочем, не так уж и закрыта, все равно пройдет по телевизору где-нибудь завтра, а то и сегодня вечером. Так вот, за вчера и сегодняшнее утро — до девяти ноль-ноль — по России убито около полутора тысяч человек. И только десяток орков, как вы их называете, Владимир. Из них троих убили вы двое. Понимаете?

— Мы герои? — Ответила вопросом на вопрос Марина. Глаза ее заблестели, рука сама собой подняла пешню в сокрушительном замахе. Не хватало только победного крика.

«Наверное, так выглядели амазонки», — предположил Володя. В девушке было нечто смертоносное и в то же время прекрасное. Воин древности с радостью принимал бы смерть от такой девы.

У Безматерных промелькнула такая же мысль. Как бы незаметно он сместился за Володю. Парень более благоразумен, а у взбаламошенной девицы хватит ума помахать своей мотыгой перед его носом.

— Герои, — подтвердил он, правда, без особого восторга. — Благодаря вам разрешено организовать особый отряд, вооруженный холодным оружием. Благо что, ученые как-то вычислили, что орки всерьез и надолго. Вас в отряд не возьмут, — успокоил он Володю, принявшего охотничью стойку. Студент не собирался ни служить в армии, ни в милиции, пусть даже в таком интересном отряде. — Но при отряде будет добровольная дружина. Вот в нее, я думаю, вы войдете. Не беспокойтесь, особо мучить вас не будут. Главное — научиться самообороне, а при необходимости — прийти на помощь ближним.

Нам тоже не дадут особо развернуться, — пояснил он после недолгой паузы. — Вряд ли мне позволят набрать больше десяти человек. С орками станут драться специально обученные подразделения министерства обороны и внутренних дел. А мы займемся только самообороной. Все понятно?

Володя кивнул головой. Немного помедлив, сказала свое «да» и Марина.

— В таком случае, не смею задерживать, — весело сказал подполковник. — Я решил вас отпустить. Пара бойцов, способных на равных драться с врагом, очень нужна городу. Не время валяться в больнице. Ну и от лица службы спасибо за убитых врагов. Думаю, что город найдет возможность отблагодарить материально.

— Благодарствуйте, — откликнулся Володя и, не дожидаясь девушки, ринулся к двери. Он ожидал, что кроме бочки меда, Безматерных преподнесет и ложку дегтя. К сожалению, опасение подтвердилось. Подполковник, видя удирающего студента, поспешил закончить свою речь:

— Послушайте еще пару слов. — Володя притормозил, всем своим видом показывая желание побыстрее скрыться. — Вы оба испытали непонятное воздействие со стороны убитых пришельцев. Для безопасности окружающих, да и вашей тоже, вы должны каждый день проходить медосмотр.

— Не буду, — заявила Марина. — Не имеете права.

— Не имею, — согласился Безматерных, — но скоро у меня появятся такие права. В зонах действий пришельцев, скорее всего, чрезвычайное положение будет ужесточено. Пока речь идет только об ограничении передвижения ночью, но готовится указ президента о расширении полномочий силовых структур. Подождите, — остановил он возмущенную парочку, готовую изложить ему все, что они думают и об орденоносной милиции и ее конкретном представителе, находящимся около них.

— Вы же сами не знаете, что с вами может произойти. Так? — Голос его стал жестче. — Обследование необходимо для вас самих. А чтобы оно было не столь трудным, вы, Марина, будете обследоваться по месту работы, а Владимир — в медпункте института. Ничего серьезного — давление, пульс, еще пара мелочей. На большее все равно наша медицина не способна. За обследование вы получите талоны на диетпитание.

— Да? — Заинтересовано спросила Марина. Она явно собиралась поторговаться с ментом, выдавив из него максимум.

Володя изображать купца не собирался.

— Это все? — Хмуро спросил он. Его и так кормили бесплатно.

— Все, — успокаивающе сказал Безматерных. Будь перед ним обычный парнишка, он уже наорал бы на него, поставил на место. А то и на пару суток в КПЗ затолкал. Но перед ним стоял человек, убивший двух орков, а значит — спасший десятки жизней. К тому же раздражать его опасно — студент мог в бешенстве отправить вслед за орками и замначальника ГОВД. Кто знает, что у него с мозгами стало. Внешне нормальный человек, а как тюкнет своим топором. — Больше ничего от тебя не потребуется. Кроме, конечно, участия в дружине. Надеюсь, ты не откажешься? Не так уж и много я прошу.

— Надеюсь, — проворчал Володя.

— Тогда я пошел, — неожиданно сказал Безматерных и вышел из палаты. Володя, который сам рвался к выходу, вынужден был задержаться. Не спускаться же ему по лестнице в компании с ментом. Тот может найти еще какой-нибудь хомут. Уходить из дружины он не собирался. Студенческая жизнь окончательно стала казаться ему скучной и пресной, возвращаться к ней ему не хотелось. Лишь бы только не превратиться в орка. Знать бы — может за лучшее пойти на мост и броситься в реку, как он намеревался сделать всего лишь двое суток (как все изменилось!) назад.

Но и становиться подчиненным подполковника, к чему явно все шло, он не желал. Поэтому и брыкался при предложении Безматерных поработать на государство, в то же время опасаясь, что тот махнет на него рукой, набрав других людей. И останется Володя один со своими друзьями и проблемами в это нелегкое время.

Понукаемый такими мыслями, он направился к дверям. Подполковник еще не старая галоша, наверняка спустился на несколько пролетов вниз.

— Володя, — раздался нежный настойчивый голос. Марина напомнила о своем существовании. — Ты уходишь?

Володя в нерешительности остановился. Марина ему нравилась. Когда была спокойной. А вообще, несмотря на порывы сердца, он предпочел бы оказаться от нее на определенном расстоянии… наверное.

— Мне надо в общежитие, — выдавил он из себя. — Ребята ждут.

— Если надо — иди, — вдруг легко согласилась она тому, что он ускользает.

Довольный разрешением и легким прощанием Володя поспешил выйти. А то как передумает. Он обязательно будет о ней вспоминать и жалеть о невозможности встречи.

Если бы наивный, простодушный третьекурсник оглянулся, то увидел бы не мягкую обворожительную улыбку, а почти волчий оскал, свидетельствовавший о том, что добыча обнаружена и вот-вот будет схвачена. Отпускать студента Марина не собиралась. Он вполне подходил на роль ее избранника.

Общага встретила Володю радостным гулом. Все уже знали об утреннем подвиге студента третьего курса истфака. Орки сумели убить только несколько человек, до того, как Володя вступил в бой. Больше за день в городе никто не пострадал, и народ знал почему.

Его самого порадовали невероятным сообщением. Ректор, не потерявший головы во всеобщей панике, решил махнуть рукой на указания свыше и приказал начать занятия. Студенты и преподаватели должны со следующего дня, как обычно, явиться в институт. Максим Николаевич посчитал, что привычный ритм лекций и семинаров лучше всего будет способствовать прекращению бардака хотя бы в их учреждении. Много лет работавший в сфере образования, он знал, насколько опасными становятся бездельничающие студенты.

В прежние времена Володя только скривился бы от такого известия. Срывались халявные каникулы. Но теперь, когда вокруг неразбериха и развал, льется кровь, осколок прежней жизни откровенно радовал. И не только его. Подавляющее большинство приняло на ура известие о занятиях.

Веселье не было омрачено даже сообщением Володи о своей новой способности глушить электроприборы, останавливать все механизмы, созданные человеком. Пусть жизнь будет немного неудобной, зато рядом с ними есть некто, способный справиться с орком и защитить население общежития.

Поначалу Володя хотел промолчать о своих новых достоинствах. Всякие аномальные хитрецы и уродцы плохо вписывались в студенческие ряды. Даже могучая сила, вселившаяся в него, не помогла бы спастись от шуток, а порой и издевательств, если бы его приняли плохо.

Но новые способности все равно проявятся. И он решил выдать все сразу, а не вымучивать в час по чайной ложке.

— Ничего, — сказал практичный телелюбитель Колька после его рассказа, — надо прикинуть, какое у тебя поле глушения и нельзя ли как заэкранироваться.

Поскольку мужская часть общежития жила кучно, в одном крыле второго этажа, и оказалась крайне заинтересованной в блокировании способностей Володи, затягивать с экспериментом не стали. Во все стороны — соседние комнаты, на первый и третий этажи побежали студенты со всякой всячиной — зажигалками, часами, а Мишка прихватил димкин газовый пистолет. Путем экспериментального испытания было обнаружено, что на две комнаты влево и вправо ничего не работает. Зато вверх не было электричества только этажом выше.

— Перекрытие хорошее, — глубокомысленно сказал какой-то знаток.

— Ладно, мужики, завтра чего-нибудь придумаем, — стал выпроваживать набежавших студентов Дима, — а пока дайте отдохнуть чуваку, еле на ногах держится.

Большая часть правильно поняла намек и испарилась. Но нескольких пришлось выставлять. Кольку Дима просто оторвал от пола и вынес в коридор под его истошный крики: «Орки в общежитии».

Сразу же прибежала вахтерша, не имеющая чувства юмора и готовая поверить любому воплю. Дима ловко увернулся, прикрывшись Колькой от ее взора, и тому досталась вся порция ругани и угроз сообщить коменданту о безобразном поведении. Нападать на старшего дружины и его ставшего знаменитым соседа женщина не решилась. К кому потом обратишься за помощью.

— Живой? — Облегченно спросил Дима, закрываясь на ключ.

— Цел! — Гордо ответил Володя, заваливаясь на родную кровать.

— Ты только спать не вздумай, — предупредил его Миша.

Володя намек понял:

— Есть причина?

— Есть, — кивнул Миша, доставая из тумбочки бутылку водки. — Помнишь, омоновцев, которых не посек орк вчера. Ну, ты его еще убил. Да не омоновца, что вы на меня так смотрите, а орка.

— Васильева и его бойцов? Как не вспомнить, — вздохнул Володя, припомнив ощущения боли, после смерти орка. Шутливое настроение, возникшее после оговорки Мишки, сразу пропало.

— Ребята заходили, хотели тебя повидать, да не получилось. Оставили подарок.

— Но завтра же учеба… — Вспомнил Володя и задумался.

— Да плевать, — успокоил его Миша, — мы ж немного выпьем. К утру будем как огурчики.

— Кругом бардак, а мы учимся, — Дима взболтнул бутылку. — Представляешь, Володь. У нас в институте вообще полный порядок. Даже кормят нормально. Ну и хватит об этом. — Он поставил бутылку на стол, сделав приглашающий жест. — Мишка так хотел еще вчера ее оприходовать, но я не разрешил.

— Не так уж я и хотел, — слегка обиделся Миша, — над тобой прикалывался, а ты и поверил.

— Все, все, — поставил на стол Володя кружки, из которых за неимением рюмок и стаканов потреблялись горячительные напитки, — хватит бодаться.

Первую выпили за успешный вчерашний бой. Вторую — за схватку Володи сегодня утром. После этого приятели отправились покурить, а Володя в приятном легком алкогольном опьянении развалился на кровати.

«А ведь не так уж и не прав этот мент, — вспомнил он Безматерных, — когда собирается создать отряд ОМОНа. Только зачем нам быть при них. А если создать свою организацию. С орками все равно воевать придется».

Он обдумывал свою идею, и она нравилась ему все больше. Существовали же всякие толкиенисты, игравшие в средневековье. Или вон на Западе Ватерлоо повторяют, а у нас — Бородино. Ну, там, конечно, игрушки, баловство все это. А они могут создать настоящую организацию секироносцев. Звучит как-то не ахти, — поморщился Володя, — но название придумаем. Главное — должны быть люди, которым в случае нападения орков, а то и просто хулиганов можно полностью доверить.

Вернувшиеся курильщики втянули его в свой спор.

— Слушай, Володь, — как всегда горячась, обратился к нему Мишка, — а если на тебя сбросить бомбу, она взорвется или нет?

Володя чуть не икнул.

— Типун тебе на язык, — сурово осудил он предложение товарища. — Взорвется или не взорвется, от меня все равно мокрое место останется.

— Нет, а все-таки?

— Откуда я знаю.

— Приходившие сюда омоновцы говорили, что у них граната не взорвалась, — припомнил Дима. — Один из них кинул ее в орка.

— И как? — Заинтересовался Володя.

— Да никак. Запал, говорят, пробит, а не взорвалась. Потом вставили другой запал и выдернули чеку вдали от всех орков. Рванула.

— Так, — наморщил лоб Миша. Значит, если около тебя упадет бомба, по закону подобия она не должна взорваться. А вот другой вопрос…

— Стоимость одного вопроса — один стакан, — прервал его Володя.

— Ага, — поддержал его Дима. — Задаешь вопрос, пьем только мы с Володькой.

— Чуваки со мной комнате живут, на букву М, — то ли возмутился, то ли восхитился Миша. — Новые русские. Из воздуха деньги делают. Все молчу, — заметив движение со стороны Димы, быстро сказал он, — наливайте.

Опрокинув кружку, Володя осторожно поделился с товарищами идеей о дружинном братстве. Оба приятеля отнеслись к его предложению со скепсисом.

— Думаешь, найдешь столько верных товарищей? — Усомнился Миша, — подожди, соберется нас хотя бы десяток, начнутся пьянки, дележка заработанного, словом, колготня разная. Народ будет кататься на тебе. Или ты людей не знаешь. Это только у Дюма да фантазеры (так он называл фантастов) умудряются пачками находить друзей до гроба.

— Ты знаешь, сколько осталось у нас дружинников в общаге после нашей встречи с орком на патрулировании? То-то. Было тридцать семь, осталось тринадцать с нами, да и то половина колеблется и готова слинять. Халявы не получилось и пацаны бегут. Никто не хочет рисковать своей шкурой. Ты сам-то не боишься?

— Или тебя прихватят власти. Мент, который здесь крутится, так тебя прижмет, сам не поймешь, как окажешься в его лапах, — продолжил Миша не совсем в тему.

— У вас, господа, старый взгляд на жизнь, — усмехнулся Володя. — Не забывайте, у нас под носом куча орков. Защищаться от них надо? Надо. Поэтому хотим мы или не хотим, а дружина должна быть. А сам я ничего не боюсь. Не переглядывайтесь, это, видимо следствие удара орка. Я какой-то совсем уж спокойный стал, как будто всю жизнь махал секирой.

— Кто поспорить, от орков надо защищаться, — согласился Дима.

— Достали вы меня своими деловыми разговорами. — Встрял в разговор Миша. — Предлагаю, кто еще раз заговорит об орках и оружии — кулаком в лоб, что б шишка была на память. Будет день — будет драка, а пока поговорим о приятном.

— Идет, — рухнул на кровать Володя, вольготно забросив ноги на ее спинку. — А все-таки, сколько интересного нам, мужики, предстоит!

Пусть друзья с ним не согласились. Сами поймут — без единства им не вытянуть, а может и не выжить. Конца войны с орками не предвидится. А бежать отсюда он не собирался. Учителем ему не быть!

Пока достаточно дружины, а затем… Короткого разговора с ними ему хватило для того, чтобы окончательно убедиться в правоте своей мысли. У них будет свой союз борьбы с орками и выживания в новом мире!

Следующим утром вставать, как любому обычному студенту, ведущему ночной образ жизни, не хотелось. Мало того, его друзей мучило еще и похмелье. На Мишку, умудрившегося накануне где-то добавить, было больно смотреть. Дима в таких вопросах покрепче, а Володя к своему удивлению вообще не почувствовал последствий вчерашнего возлияния.

Ощущение утренней свежести и здоровья заставило его окончательно проснуться. Фантастика какая-то. В жизни, конечно, всякое бывает. Но все-таки, они же вчера пили. И лег он несколько нетрезвым. Опять орк?

Других предположений не возникло. Володя завернулся в одеяло, сохранявшее столь приятное в холодной комнате тепло, и попытался уснуть. На его взгляд, натикало всего лишь часиков семь утра. Более точного времени не скажет и прокурор — благодаря орчьему подарку часы в их комнате вышли на заслуженный отдых. Короче, рано. Спать да спать еще до начала занятий. Он попытался вспомнить, со скольки их курс учится, конечно же, не вспомнил, сосчитал до ста и погрузился в сладкую дрему. Женская половина, составлявшая три четверти жильцов общаги, своими каблуками неизбежно разбудит и его, и остальных представителей сильного пола.

Ему приснился прекрасный сон. Он летел невысоко над землей — метрах в десяти — и наслаждался видом окрестностей. Володе даже показалось, что он узнает местность — полет проходил неподалеку от его дома. Но и во сне скептически настроенный разум возразил на такое допущение. Он же ни разу не летал над своей деревней. Местность в их области слишком однообразна, чтобы сверху точно определить свое положение.

Скептические возражения опустили его на землю в буквальном смысле. Он слегка ударился подошвами о пригорок, и проснулся.

Эх, снова бы уснуть. Володя вспомнил ощущение полета. Он никогда не представлял, как это прекрасно. Впрочем, вряд ли его поймет кто-нибудь, кроме тех, кто тоже летал во сне. Говорят, когда растешь, приходят такие сны. Здорово!

Он потянулся. День начался. Лестницы сотрясались от топота каблуков разных видов и фасонов. Трудолюбивые девчонки идут на занятия. Им и орки не помеха. А вот его приятели спят. Непорядок.

— Миш, — позвал он в полголоса.

— Дрыхнем, — прохрипел друг, почти не просыпаясь. Его ничего не прошибало. Даже оазис порядка во всеобщем безобразии не лишал равновесия и желания поспать.

Удивительно, если бы Мишка произнес нечто другое. Володю интересовали не его соображения по поводу их планов на первую половину дня.

— У нас с утра есть что-нибудь?

Практичный вопрос, задаваемый Мише едва ли не каждое утро, заставил того осечься и задуматься, дыша водочным перегаром.

— Да вроде нет, — задумчиво сказал он, проанализировав собственные воспоминания о расписании. — Первая лекция, кажется, с десяти часов.

— Я тоже не помню, — добавил Дима, лязгнув пружинами кровати.

— Тогда спим? — Предложил Миша.

Дима согласно всхрапнул. Володе, однако, спать совершенно расхотелось. Где-то в глубине души, до этого задавливаемой ленью и нежеланием переваривать всю совокупность предметов, непонятно зачем выдаваемых бедным студентам, появилось ощущение долга и желания учиться. Володя удивился новому для него чувству. Обычно желание чего-то читать, а уж тем более учить возникало либо из настояния преподавателя, либо, гораздо реже, из интереса.

«Надо идти!» — Решил он. Чертов орк, всю малину испортил. Кто бы чего сказал дважды победоносцу, — он ухмыльнулся, — если бы он, отягощенный заботами о счастье человечества и усталый после двух дней сражения, не явился — куда он не явился?

— Миш, куда мы не собираемся явиться?

Мишка ответил почти сразу, но речь пошла не о занятии, а о возможности вступления Володи в противоестественные связи с некоторыми животными. Разумеется, следовать его предложению — товарищ называется! — Володя не собирался.

— Господа! — Объявил Дима, который, оказывается, всхрапнул не из согласия с Мишей, а медленно просыпаясь, — не важно, что у нас будет, мы должно подавать пример.

Мишка взвыл, почувствовав угрозу экстренного подъема.

— Вы одурели сегодня? — Едва ли не закричал он. — Давайте спать, успеем еще стать образцово-показательной комнатой. У меня голова трещит после вчерашнего, — попытался он надавить на чувство солидарности.

— А поесть? — Спросил его Володя. Он вспомнил о завтраке, выдаваемом бесплатно. Если они проспят до второй лекции, их порции получит счастливчик из кухонного коллектива.

Радикально поставленный вопрос решил исход пикировки.

— Картошка ныне дорога, — внес ясность Дима, — посему — подъем, гигиена и завтрак.

— Я не пойду! — Попытался отстоять свои права белого человека Миша.

— Пойдешь, — безжалостно пресек сопротивление Дима. Он вскочил с кровати и принялся искать спортивные штаны, куда-то заброшенные вчера ночью. Володя встал след за ним. Одевшись, они переглянулись и направились к беззаботно дрыхнувшему Мише.

— Ай! — Озвучил тот исчезновение одеяла.

— Не материться, — предупредил его Дима, — иначе стакан воды.

Связываться Мише, даже разозленному, с могучим Димой не хотелось.

— Сволочи, — тоскливо вымолвил он и сел на кровати, мучительно потирая виски.

— Вставай, — без всякой жалости сказал Дима. — Время сейчас… — он недоуменно посмотрел на будильник, показывающий день рождения бабушки, вспомнил, вздохнул не менее тоскливо, чем Миша. — Время мирное. Пока я в туалете, ты должен подняться и одеться.

— Слушаюсь, генералиссимус, — без энтузиазма сказал Миша.

— Приготовься к завтраку, — смеясь, предложил Володя, отправляясь следом за Димой.

В столовую они пришли одними из последних. До лекции оставалось минут десять, ну и бог с ним!

Раздатчица, уважительно глядя на секиры, положила им в тарелки явно больше, чем полагалось по порции.

— В городе ужас, что творится, — сказала она. — Вы ведь поможете, если на нас нападут?

Раздатчица была молодой и могла позволить себе кокетливо прищуриться.

— Конечно, спасем, — бодро ответил Володя, хватая тарелку, и сладострастно глядя на кусочек сливочного масла, тающего в каше.

— Ускорьте работу челюстей, — потребовал Дима. — На лекцию опоздаем.

Миша только застонал. Ему мучил похмельный комплекс, и он нажимал на чай, предпочтя забыть о каше.

На лекцию они действительно опоздали. Пришлось под недовольным взглядом преподавателя прошествовать к свободным местам.

Впрочем, лекция все равно не началась. Препод, невысокая полная женщина средних лет, делилась впечатлениями об ужасах, которые творились в городе. Умение хорошо говорить, наложенное на впечатлительный характер позволили ей создать нечто среднее между сериалом о Крюгере и фильмами о Холокосте. По ее словам, город на грани гибели. По пути на работу ее едва не ограбили, лишь появление издали милиции заставило налетчиков убраться. Переживание было настолько сильным, что она до сих пор судорожно сжимала несчастную сумочку, в которой, с учетом нищенской зарплаты, денег столько, что только бомж мог попытаться ее отнять. Нападение хулиганов, которыми грабители и должны считаться, превратилось в акт вандализма и террора.

Читать лекцию в таком состоянии она не могла и, промурыжив студентов ужастиками минут двадцать, отпустила на свободу.

— Не сходить ли нам к Безматерных? — Подумав, предложил Володя, когда они втроем остались в опустевшей аудитории. Он не верил в ужасы, поведанные преподом. Бедная женщина большую часть своего повествования сочинила. Но ведь что-то в ее словах правдиво. Следовало получше разузнать об их текущей жизни. А где это сделать, как не в милиции.

Володя опасался их отрицательной реакции — добровольно идущих к ментам следовало освидетельствовать у психиатра. Однако друзья не подкачали и согласились, указав на совсем другие затруднения.

— А занятия? — Спросил Миша.

— Не примет же, — одновременно с ним усомнился Дима.

Володя, подивившись выдержке — сам бы он возразил на предложение посетить ментовку, — с сожалением посмотрел на них.

— Мужики, — попросил он, — посмотрите на улицу. Димка, ускорь мыслительный процесс, ты же всегда был докой в драках. Или вы только два высокорослых балбеса, не знающих историю? Скажите-ка мне, что происходит в экстремальных случаях, не обязательно нашествии орков. А? Власть резко слабеет, не важно, по какой причине. И умные начальники начинают искать поддержку в обществе. Ну?

Мишка после впечатляющей речи товарища предпочел громко засопеть, выражая свое неудовольствие, но не более. Дима меньше поддался наскоку.

— Ты, Володь, не горячись. Все не столь плохо, как кажется в пересказе некоторых нервных учителок. Власть не разваливается поспешно, — возразил он. — К тому же Безматерных сам сказал мне, чтобы я не лез ему под руку без крайней нужды. И, — Дима подчеркнул голосом, — умный ли он?

Володя поморщился, но настаивать не стал. Димка человек вдумчивый, спокойный. Вдруг он на самом деле паникует?

— Так мы будем сегодня штаны протирать или пойдем гулять? — Миша предложил новый вариант решения проблемы. В споры друзей он не вмешивался. Пусть занимаются вопросами стратегии и тактики. Вон лбы какие высокие. Для него важнее вопросы текущего жизнеобеспечения.

Дима призадумался. Пропускать занятия, конечно, не самый лучший способ налаживать отношения с преподами и деканом в условиях жесткого дефицита расположения к ним с их стороны. С другой стороны, они же вошли в число спасителей города и отечества…

— Пропустим! — Решил он и вопросительно посмотрел на Володю.

Тот молча кивнул. Из института их сейчас не выкинут, не посмеют. Герои они и в Африке герои. И уж тем более в их городе, где орков не меньше, чем тараканов, а оркобойцев кот наплакал.

— Надо походить по городу, — поддержал он идею Миши, — посмотреть, как народ живет.

— Давай, — сразу согласился Миша.

Завтрак благополучно переваривался в желудках, впервые за много дней на небе показалось солнце, сделав мир вполне благополучным и привлекательным. Почему бы им не прошвырнуться по городу, устрашая орков и жителей своими секирами?

Они двинулись в сторону главной улице города, все еще носящей имя одного из ведущих большевистских деятелей первой трети ХХ века. Как водится в таких случаях, им не повезло. Прямо на выходе из института они лоб в лоб столкнулись с деканом факультета. Не будь орков, Володя мог прямо сейчас, не теряя время, идти за обходным листом, а затем в военкомат. Но орки существовали, и декан лишь благосклонно кивнула им, глядя на секиры. Парни шли в очередной поход на врага, и не стоило смущать их отчислением.

Улица напомнила фотографии Второй мировой войны. Прямо на дороге стояли брошенные машины с открытыми дверцами, среди них «ауди» и «джип» — зрелище для России виданное только в боевиках про новых русских. Кое-где валялась брошенная одежда — куртки, брюки, рубашки, еще что-то напоминающее постельное белье или одежду, студентам не знакомую. Налицо следы вчерашнего бегства населения. На фоне этого барахла особенно чувствовалось странное безлюдье. На главной улице города людей не бывало только в самые сонные часы ночи, да и то, скорее всего, только в зимой, в лютые морозы.

Больше всего пейзаж походил на фотографию «немецкий город весной 1945 года». Не хватало белых флагов в окнах и пары подбитых танков.

— Да, — сказал заметно помрачневший Дима. — Ты, Володь, наверное, не так уж и не прав, когда звал к Безматерных.

— Куда ж народ делся? — Озаботился другим Володя. — Препод сказала, что людей ходит немало. Не один же наш институт работает.

— Смотрите, — вскрикнул Миша, показывая рукой на лежащее на обочине тело.

— Орки, — скрипнул зубами Володя. Сколько же их расплодилось в городе? — Понятно, где все — разбежались со страху.

Они подошли поближе. На обочине лежал мужчина лет тридцати с перекошенным от ужаса лицом.

Миша инстинктивно огляделся в поисках опасности. Вдруг пришелец притаился неподалеку.

— А ведь его не орк убил, — обернулся к Володе заметно побледневший от приближающейся тошноты Дима.

— Не орк, — согласился тот.

Беднягу, судя по большой ране на шее, зарезали. Володя наклонился пониже, разглядывая рану. Били ножом.

— Мужики, как вы можете? Дим, тебя же мутит всегда. — Спросил скривившийся Миша. От полуприкрытого взгляда мертвых глаз и отвисшей челюсти ему стало плохо.

— Перестань, — отмахнулся Володя. Сам он никакой тошноты или брезгливости не чувствовал. К некоторому его удивлению Дима тоже вел себя спокойно. Димка, которому становилось иной раз плохо при одном упоминании о трупах. Бледность, правда, не проходила, но для Димы, которого сташнивало от вида порезанного пальца, такое поведение было героическим.

— Помнишь, Безматерных предупреждал о бандюгах? — Спросил Володя Диму.

— Помню. Умный мент нам попался. Беру свои слова обратно.

— Дурак не стал бы разговаривать с нами вообще.

— Пошли отсюда, а? — Попросил Миша, стоявший в нескольких шагах от убитого.

— Милицию бы вызвать, — вслух подумал Дима.

— Ага, — злорадно показал на Володю Миша, — пока рядом с нами черная дыра, можешь забыть о телефонах и рациях.

— Менты и так идут, — ловко сменил тему разговора Володя.

Никого из троицы не обрадовала встреча с милицейским патрулем. Насколько они знали бдительных стражей порядка, те запросто свалят убийство на них. Секиры-то у них, дай бог, как раз горло перерубить. И убийство произошло явно недавно.

Володя напрягся в готовности дать отпор.

— Ого, — сказал шедший впереди мент с погонами капитана из усиленного — в пять душ — патруля, — дружина поспела раньше. Вас кто предупредил?

— Никто, — вылез вперед Миша, — мы погулять вышли и сразу напоролись.

— Везет вам, — посетовал капитан, — если бы мы так гуляли.

Среди патрульных послышались беззлобные смешки. Никто не собирался их подозревать, а тем более обвинять в убийстве. Менты были спокойны, доброжелательны и вежливы.

Затем капитан сделал то, от чего у студентов едва не отвисли челюсти. Он поздоровался с каждым из троицы за руку! Причем не как попало, а сначала с Володей, потом с Димой, и напоследок с Мишей. В милиции существовал свой табель о рангах, не совпадавший с официальным. Дима поначалу хотел приобидеться, но образумил себя напоминанием о двух прищученных приятелем орках.

— Приятного мало, — озабоченно сказал капитан, завершив обряд приветствия. — Бандюги распоясались, нападают уже среди бела дня. А видели бы вы, что происходит в других местах. За последние сутки ограблены около полусотни квартир, убито больше десяти человек. Я уж не говорю про обычные ограбления. Произошло несколько изнасилований. Да, да, — поймал он взгляды студентов, — девушек хватают прямо на улице, насилуют, а понравившихся уводят к себе. Сегодня мы раздолбали один такой гарем. Пятеро, даже не бандитов, а так хулиганья лет по семнадцати, захватили трех девушек и насиловали их в свое удовольствие. Мы их так отпинали, что они долго еще не смогут повторить это удовольствие.

— Если смогут вообще, — мрачно добавил один из патрульных.

— Так будет даже хорошо, — поддакнул капитан. — Мразь обнаглела. Свыше получено разрешение использовать оружие без ограничения. Пора прекращать бодягу. Если мы за день не наведем порядок, оставшийся после позавчерашнего бегства народ просто разбежится. Представляете, сколько людей погибнет. Видите, на улице никого нет? А ведь в городе осталось почти все население. Пусть поезда штурмуют, но уехало тысяч пять — десять. Люди сидят по домам, опасаясь выглянуть в окно, чтобы не привлекать внимания. Многие с семьями собрались на работе. Вместе веселее. Но так долго продолжаться не может.

Излишне объяснять историкам, что такое паника в зоне военных действий. Володя лишь поинтересовался:

— Почему же они не уходят?

Капитан хмыкнул:

— Куда уйдешь? Оркам в лапы? Я разговаривал кое с кем. Многие готовы, но боятся. Если в городе такое творится, что происходит за его пределами? — Увидев, что до ребят дошло осознание опасности, капитан сообщил:

— Хотя у меня нет команды сверху, но я думаю, меня поддержат. Необходимо поднять всех, кто в состоянии драться. Держать порядок до тех пор, пока не поступит команда вывозить всех или придет подкрепление. Поэтому двоих из вас я сразу подключу к работе, а ты, старшой, ты ведь Соловьев? — Посмотрел он на Диму. Дима кивнул в ответ. — Пойдешь обратно, поднимать людей. С тобой я дам одного из своих. — Парфенов, идешь ты, — повернулся он к патрулю. Из его рядов выступил младший сержант на голову ниже Димы.

— Часть людей оставишь охранять общежития, — приказал капитан Диме, остальных направишь к зданию ГОВД. Постарайтесь вооружиться, — кивнул он на их секиры. У вас троих получилось. И вот еще что, — крикнул он в след поспешно отправившейся паре, — Парфенов, временно подчиняешься Соловьеву.

Кто-то из патрульных негромко хмыкнул, услышав такое указание. Капитан, хотя и стоял в нескольких шагах, услышал. Он повернулся к своей гвардии.

— Если все будет идти также, начнется всеобщая мобилизация сил. — Пояснил он. — Кое-кто из дружинников получат в свое подчинение небольшие отряды, а то и сразу офицерские звания. Особенно эти орлы. Так что забудьте о том, что вы в форме, а они в штатском. Сейчас мы играем в одни ворота.

Отповедь капитана заставила ментов принять как должное подчинение их товарища студенту. То ли они его уважали, то ли просто не стали возражать старшему по званию.

— Так, — произнес капитан, подойдя к телу убитого. — Бедняга. — Он окинул взглядом безлюдную округу. — Пусть пока здесь лежит. Провозимся с одним трупом, а там, глядишь, десяток новых появится. Оставим по пути сообщение в ППС, пусть заберут. Пошли в обход территории. Студенты, вы отслеживаете орков, у вас это хорошо получается.

Обход территории, говоря казеным языком, проходил согласно предписанию Безматерных, который, со слов ментов, по сути, подмял под себя начальника. Патрульные, считая ребят за своих, не стесняясь выкладывали секреты управления. Начальник, многомудро ждавший указаний свыше и почти ничего не делавший для наведения порядка, совсем сдал, не ориентируясь в обстановке, после тяжелого разговора с начальником областного УВД. Тот, не стесняясь, объяснил, какой тот старый козел, и что с козлами делают. Ему вызывали врача, поставившего несколько успокаивающих уколов. Старик с того времени заперся у себя в кабинете, периодически обходя все службы и отдавая идиотские распоряжения, которые, по приказанию Безматерных никто не выполнял. Вся власть перешла к замначальнику. Почему старика не убирали, официально произведя Безматерных в начальники ГОВД, никто не понимал. Слухов по этому поводу было много. В общем, — сделал вывод Володя, — каждый делал свой бизнес — орки, бандиты и менты.

— Оружие держать наготове, — предупредил капитан, увидевший, как один из патрульных беспечно закинул автомат за спину.

Все равно узнают, — решил Володя и подошел к капитану.

— Э, э — потянул он, поняв, что не знает, как обратиться к старшему патруля.

Капитан оказался весьма сообразительным, опять ломая представления Володи о ментах.

— Поскольку вас, хотя бы дружинников, явно сделают военизированной командой, обращайся ко мне, как младший по званию к старшему.

Володя, не удержавшись, скривился от «счастья». Не армия, так менты.

— Я после уничтожения двух орков распространяю, как и они, нейтрализующее поле, — мстительно сказал он. — Ни один из механизмов, будь это автомат, часы или зажигалка, не работает.

— Мать твою, — удивился капитан, — и на какое расстояние действует твое поле?

— На две комнаты по горизонтали и одну по вертикали, — отрапортовал вместо него Миша.

— К-куда? — Опешил капитан.

— Две комнаты по горизонтали и одну по вертикали. — Повторил Миша и пояснил: — в общаге.

Лица ментов разгладились.

— Значит, если вы пойдете на некотором расстоянии, которое мы сейчас определим, мы сможем стрелять, — сделал вывод капитан.

— Фу, — выдохнул черноволосый сержант, — я себя чуть ли не голым почувствовал. Бандюги бы нас в миг перестреляли.

— Не смогли бы, — опять вмешался Миша.

— Притаились бы на верхнем этаже в паре сотен метров и шлепнули, — встал на сторону подчиненного капитан.

— Выстрелить, конечно, на таком расстоянии можно, но пули, долетев до границы поля, упадут на землю.

— Да ну? — Поразился один из ментов, а капитан только крякнул от огорчения, словно это он должен был стрелять, а не по нему.

— Ладно, — махнул он рукой. — Пойдем в обход территории, а там увидим.

— Пустим их впереди? — Предложил черноволосый, все еще не желая примириться с потерей оружия.

— Чтобы их накрыли бандюги? — С укором посмотрел на него капитан. Черноволосый слегка смутился, поняв, что сморозил глупость.

— Тогда позади, — упрямо сказал он.

— Если появится орк, мы не успеем, — вмешался Володя. Его слова стали решающим аргументом.

— Идем все вместе, — сказал капитан. Это был приказ. Патрульные так его и приняли, сразу прекратив спор. Диме и Мише было все равно, поэтому они тоже замолчали.

В хождении по малолюдным, а точнее безлюдным улицам города удручало отсутствие народа. Хотя Володя, несмотря на увиденный ими труп и безлюдье, относился к словам капитана с некоторым скепсисом. Беспорядки, конечно, есть, но в волну насилия, захлестнувшую город, он не верил. Менты на то менты, чтобы кричать о нарушении порядка. Иначе за что им получать зарплату?

Его подозрения в профессиональном преувеличении опасности скоро развеялись. Патруль, следуя за капитаном, свернул с центрального проспекта налево. Улица была неширокой, вся в покрытых зеленью деревьях. За несколько дней после пришествия орков на улице никто не убирался. Ветер успел нанести прошлогодней листвы. Володя, поскользнувшись один раз в своих не совсем удобных туфлях, сосредоточил все внимание на дороге. Не хватало еще грохнуться под смешки ментов.

Занятый своими проблемами, он сначала ничего не понял. Откуда-то сверху, из одного из окон им под ноги упал камень. Если это шутка, то не очень хорошая. Таким камнем можно спокойно разнести голову.

— Ложись! — Закричал капитан, в блестящем прыжке упав за скамейку. Остальные патрульные шарахнулись кто куда, лишь студенты остались стоять, удивленно озираясь. Наконец, когда прошло несколько секунд, до Володи дошло — в них бросили гранату. Понятно, почему патрульные разбежались, как тараканы со стола при появлении хозяина. Рвани такая штучка, всех их без медосмотра следовало бы записать в покойники.

Ну, это не самый худший случай в их теперешней жизни. Володя, не успев испугаться, пришел в хорошее расположение духа. Вот если бы бросили бутылку с бензином, тогда точно пришлось писать некролог по безвременно усопшему патрулю. С чувством превосходства он посмотрел на лежащих на земле ментов.

— Ребята, брюки испачкаете, — просветил он их.

— Ага, — поддержал его Миша. — Сыро же лежать, пошли лучше бандюг ловить.

Капитан за скамейкой поднял голову.

— Твои проделки? — Спросил он Володю.

— Мои, — подтвердил тот.

— Значит, не взорвется, — утвердительно сказал капитан и сноровисто поднялся на ноги. Он подошел к гранате и взял ее в руки. Когда студент объявил об их безопасности, капитан ему почти поверил. Рассудок говорил ему, что это правда, благо начальство сообщало то же самое. Но в душе оставалось сомнение. Пятнадцать лет службы вначале в армии, а затем в милиции приучили к тому, что граната она и есть граната. Однако теперь и душа убедилась в приходе нового времени. Если бы студент соврал, их не было бы в живых. Такой гранатой при удаче можно разнести полроты.

— Лимонка с оборонительной рубашкой, — присвистнул один из ментов. — Мужики, — повернулся он к студентам, — с меня бутылка.

— А с меня две, — поддержал его черноволосый. — Если бы вы шли отдельно, от нас бы клочья остались.

— Отставить болтовню, — приказал капитан. — Если ты отойдешь, она рванет? — Спросил он у Володи.

— Омоновцы сказали, что нет, — ответил Володя, — надо запал поменять.

— Вот ихтиозавр, — обругал себя капитан и вытащил из гранаты запал. Теперь лимонка представляла просто кусок взрывчатки, одетый в железо.

Он сунул гранату в сумку.

— Надо найти любителя кидать тяжести, — пояснил он. — Студенты, вы держитесь позади, но недалеко. Бандюги явно попытаются пустить в ход оружие.

Володя с Мишей не возражали, что их задвинули. Милиция за ловлю бандитов деньги получает, вот пусть и работает.

Капитан сумел углом глаза заметить, откуда бросили гранату. По его команде патрульные вслед за ним бросились в подъезд слева. Студенты едва успевали передвигать ноги. На третьем этаже капитан остановился около одной их дверей.

— Здесь, — сказал он, переводя дыхание.

Один из патрульных потянулся к звонку.

— Давай, давай, — поощрил его капитан. — Ты забыл, что с нами чудо природы.

Патрульный, взглянув на Володю, неразборчиво произнес нечто, близкое к матерщине, и опустил руку.

Капитан, пока его подчиненный страдал дурью, изучал дверь. Она, как и водится в наше время, охранялась тремя замками. Но хозяева закрылись только на один верхний. Кого им бояться? Своих коллег?

— Дай-ка топор, — попросил он Мишу.

Тот догадался, для чего требуют секиру.

— Ею нельзя рубить! — Решительно заявил он. Лезвие секиры действительно следовало беречь. Он вычитал такую установку в одном из исторических романов и поделился ею с товарищами. Оружие должно оставаться острым. Использовать его для колки дров и пробивания дверей опасно.

— Не бойся, ничего я рубить не собираюсь. — Успокаивающе сказал капитан. — Ну?

Миша, подчиняясь требованию, нехотя протянул секиру.

Капитан не соврал. Лезвие его действительно не интересовало. Он присмотрелся к замку и неожиданно резко ударил наискосок по нему обухом. Дверь подалась назад, и язычок замка оказался на свободе.

— Держи, — капитан бросил секиру Мише. — Пошли за мной! — Скомандовал он патрульным.

Они бросились вперед, следом осторожно двинулись студенты, выставив перед собой секиры. Володя поймал себя на странном ощущении, что людей он боится больше, чем орков. Если бы они нападали на пришельцев, то он, наверное, был бы спокойнее.

— Сука! — Раздалось из квартиры. Следом послышались глухие удары. Они пошли быстрее. Квартира оказалась двухкомнатной. В большой комнате на полу лежали двое мужчин. В нос резанул острый запах водки — во время захвата распрощалась с жизнью бутылка спиртного.

— Больше никого нет, — сообщил черноволосый, появляясь из кухни.

— Нам и этого хватит, — спокойно отреагировал на его слова капитан.

— Суки, — сдавленным голосом повторил один из лежащих на полу. По-видимому, хозяева не захотели признать факт появления милиции в их квартире, попытавшись вести деловой разговор силовыми методами.

Капитан не стал вступать в дискуссию, просто двинув ногой в живот. Удар пришелся по ребрам и раздался хруст костей. Пару ребер, как минимум, капитан сломал.

— Жалеешь его? — Спросил он Володю, не сумевшего сдержать своих чувств.

Володя предпочел не отвечать.

— Жалеешь, — утвердился капитан. — Посмотри на стол.

Володя подчинился команде и подошел к столу, осторожно обойдя лежащих хозяев.

На столе, среди грязных тарелок и окурков валялись сережки, кольца, цепочки и другие украшения, как он предположил, из золота.

— Видишь, пятна на металле? — Спросил его капитан. — Кровь. Представляешь, что стало с теми, кто по несчастью носил эти брошки.

Володя поморщился от поучительного тона. Кому он объясняет. Он представил, каким образом добывались сережки и кольца. Хорошо, если обладательниц драгоценностей только ограбили. Ему захотелось самому пнуть бандитов. Покрупнее, которому только что перепало, наверняка главарь. Ишь, какое лицо скорчил.

— Не повезло им, — весело сказал черноволосый. — Они за макаровы схватились, решили фейерверк устроить. Откуда им знать, что у нас есть секретное оружие.

На полу завозился бандит помельче.

— Лежи смирно, сволочь, — посоветовал ему один из патрульных. — Иначе тоже схлопочешь.

— Посмотри, студент, на арсенал, — предложил капитан, — а мы пока за дело возьмемся. Надо обыск произвести.

— А ордер, — заикнулся патрульный помоложе, начитавшийся детективов.

Капитан предпочел не отвечать, давая возможность объяснить законнику ситуацию его товарищам. Сам он бегать за бумажками в такое время не собирался.

Володя, не отвлекая стражей закона, направился к дивану. Ему в затылок пристроился друг.

— Да уж, — озвучил Миша увиденное. Такое количество оружия они видели только в крутых боевиках, да в репортажах о Чечне.

На диване и на полу около него лежали пистолеты, автоматы Калашникова, пара пулеметов, гранатомет, пересыпанные патронами и гранатами. Среди последних студенты узнали и сестер подружки, брошенной им под ноги во дворе.

— Больше ничего вроде нет, — сказал капитан, подходя к ним. — Не успели освоиться. — Мудила, — обратился он к крупному, вновь пнув его ногой. — Хозяев куда дели?

Тот застонал от боли — удар пришелся по сломанным ребрам, но ничего не сказал.

— Мне повторить? — Лениво спросил капитан.

— Не было здесь никого, — не стал искушать судьбы крупный, — мы отмычками вскрыли и поселились.

— Врешь ведь, — покачал головой капитан. — Шлепнули, скорее всего. Да черт с вами.

Крупный предпочел промолчать.

Капитан повернулся к патрульным:

— Я предлагаю с собой их не брать.

Володя решил, что не расслышал. Он собирается их отпустить? Да они полгорода перебьют!

Патрульные тоже недопоняли.

— Отпустим, что ли? — Осторожно спросил черноволосый. Двое лежащих на полу не мелкие воришки-подростки, которых, отлупцевав, отправляли домой.

— Гранаты на диване есть? — Вместо ответа поинтересовался капитан.

— Есть, — отозвался черноволосый, предварительно осмотрев арсенал.

— Оставим пару на растяжку, а сами пойдем дальше. У нас территория большая.

До Володи не сразу дошло, что капитан просто-напросто предлагает заминировать бандитов. К запальному кольцу каждой из гранат будет привязан конец веревки, которой их свяжут. Стоит только кому-нибудь пошевелиться, и от них останутся клочья.

Не один он оказался таким недогадливым. Патрульные, судя по их напряженным лицам, тоже мучались догадками. Черноволосый, который первым понял замысел командира, вытаращил на него глаза.

— Товарищ капитан, но здесь же не Чечня!

— Здесь может быть куда хуже, — спокойно ответил капитан. — Если мы очистим город от мусора, у нас под ногами станет куда чище, а людям — безопаснее. Или ты думаешь, они не заслужили расплаты?

— Но не таким же путем, — возразил черноволосый. — Беспредел какой-то.

Студентам было странно слышать такие слова от мента. Телевизор и детективы приучили их к другому. Обычно менты — из корыстных намерений или мстя преступникам — сами нарушали закон.

Лежащие на полу бандиты, прислушивавшиеся к разговору, поняли, что капитан с ними не шутит.

— Слышь, начальник, — попросил мелкий, — отвези нас в ментовку. Ты же обязан это сделать. А там по строгости УК.

— Законник нашелся, — притворно удивился капитан. Его сапог чувствительно врезался в живот мелкого, и тот согнулся в позе эмбриона, восстанавливая дыхание.

Капитан прошелся по комнате, поиграл безделушками на столе.

— Черт с вами, — обозлился он на патрульных. — Тащите их сами. Студент, — обратился он к Мишке, найди пару сумок для серег и стволов. Не оставлять же их тут.

Миша порылся в шкафах и нашел сумки. Пока он с Володей укладывал имущество бандитов, тех подняли на ноги, предварительно застегнув на их руки наручники.

— Ого, — сказал Миша, поднимая сумку с оружием. В нее сложили только пистолеты и боезапас — автоматы и гранатомет были слишком громоздкими.

— Пригни шею, молодец, — скомандовал капитан мелкому, еще молодому парню. Он навесил ему все четыре автомата и как-то сумел приладить гранатомет. Мелкий крякнул от нагрузки, но возражать не осмелился.

Сумку с драгоценностями капитан доверил Володе. Тот от такой чести отказался, напомнив о бродящих по городу орках. Капитан счел его довод весомым и оставил в покое, передав груз одному из патрульных.

Остальное время патрулирования закончилось для них без происшествий. После доставки преступников по месту назначения несколько часов монотонной ходьбы вперемежку с постоянным ожиданием либо орков, либо хулиганов и бандитов до того утомили Володю, что у него не осталось сил пойти поужинать. Если бы не настояние не менее усталого Миши, сохранившего свой аппетит, он остался бы голодным.

Верный друг не подвел, потащив с собой. Столовая уже закрылась, но для таких, как они, в общежитии работал буфет. Они пожевали нечто мясное, похожее на гуляш и отправились на свой этаж в предвкушении заслуженного отдыха. Правда, дружинные ребята с их курса попытались узнать, что же необычного произошло у них за день, и рассказать о своих похождениях, но Володя оставил около них Мишу, а сам отправился перетаскивать имущество в отведенную ему накануне комнату. Его поселили в мужском же отсеке в крайней комнате, в которой он мог «фонить» менее вредно для остальных. Переезд занял не так много времени. Он закрылся и повалился в чем был на кровать.

Утро его встретило барабанным стуком в дверь.

— На лекцию опаздываем? — Привычно мелькнула мысль. Он собирался призвать к порядку приятелей, привольно дрыхнувших на соседних койках, и пришел в себя. Лекции могли подождать, а друзья проснутся сами, без его помощи.

В дверь вновь забарабанили.

— Кто там? — Опять же по привычке заорал Володя, и не думая вставать с постели.

— Вставайте, поручик Ржевский, вас заждалась дама, — послышался знакомый голос. Опять Димка спать не дает. Начальничек, голубая кровь! Кругом сплошная голубизна!

Игра слов развеселила его, да и отвязаться от Димки невозможно. Кроме того, судя по высоко поднявшемуся солнцу, спать дальше верх неприличия.

Он нехотя встал и открыл дверь. Его высокоблагородие Дмитрий Васильевич Соловьев стояли перед дверью, опираясь на родимую железяку, то бишь секиру.

— Шумишь, начальничек, — без всякого энтузиазма, положенного при встрече младшего по званию со старшим, сказал Володя.

Дима охотно включился в игру.

— Рядовой Кудрявцев, на помывку бегом марш, а то мы на завтрак не успеем.

Серьезный аргумент. Володя поспешил в туалет. Война — войной, а обед — обедом.

Они пошли в столовую небольшой группой, набрав таких же, как и они, припоздавших. До лекции оставалось всего ничего, но никто не торопился. Студенты народ ушлый — некто в глубине группы уже успел высказать мысль о том, что война все спишет. С ним молча согласились. Если есть возможность посачковать, то почему бы и нет? Вчерашняя радость по поводу занятий сменилась скептическим отношением к проблемам развития Англии во второй половине 17 века. У них в городе все закручивается куда веселее, чем в далекой стране трехвековой дальности.

— Сегодня телик почти не работал, — сообщил мрачный Колька. Для жуткого киномана сломанный телевизор был концом света.

— Да ты что, — хмыкнул Лешка Губанов, — и ты не повесился?

— Подожди, — напрягся Дима, которому сильно не понравился сбой в работе телевизионщиков, — вообще не показывал или?

— Я, конечно, не телемастер, — вздохнул Колька, — но, похоже, до нас не доходит сигнал Останкино. Областное телевидение трудится в поте лица, а от остальных только шумы и какие-то тени.

Дима помрачнел следом за телелюбителем.

— Как бы нас не взялись глушить.

— Не к добру это, — поддержал сумрачное настроение Кольки и Димы Серега Савельев. — Опять орки буянят.

— Может орки, а может, нет, — внес свою лепту в разговор Володя, вспомнив их вчерашнее патрулирование.

В столовую они заходили с некоторой осторожностью. Совсем недавно ректор, дабы улучшить посещаемость занятий, повелел деканам факультета организовать прочесывание столовых на предмет выявления в них студентов, набивающих желудки во время занятий. Кое-кто из историков уже влип. Они, конечно, герои, победители орков и мародеров, и приказ дан в далекие доорские времена, вот только согласен ли с этим декан? У преподавателей иной раз бывают такие глюки, в сумасшедшем доме не увидишь.

Их опасения оказались напрасными. Никого из преподавателей в столовой не оказалось. Женщины — оставшиеся в городе поварихи и раздатчицы, не пожелавшие или не сумевшие уйти, — с восхищением глядели на секиры и приняли их как великих друзей народа. Володе стало смешно. С каждым визитом в столовую студентов принимали все лучше. Если так пойдет дальше, через несколько дней их будут приветствовать на коленях.

Пока парни ждали свои тарелки, раздатчица объяснила им причину такого отношения и Володя сразу забыл о насмешках над кухонным персоналом. В то время как студенты спокойно спали, в округе, наоборот, было крайне неспокойно. Милиция не справлялась с наведением порядка. Ограбления и убийства захлестнули город. Конечно, никаких официальных сообщений не существовало — мэрии не до того, а область и Москва предпочитали молчать для сохранения покоя в стране. Поэтому появилась масса слухов. Раздатчица, опираясь на подсказки кассира, наговорила за несколько минут таких страстей об ограбленных, убитых, изнасилованных, что у Володи отвисла челюсть.

— Эвакуацию объявили, — в конец добила она студентов и горестно махнула поварешкой, — а куда уйдешь? К поездам не прорвешься, автобусы не ходят, пешком отправишься — убьют.

— Ничего хорошего, — подтвердил Дима, севший рядом с Володей.

— Женщинам свойственно привирать, — отметил оказавшийся с ними за одним столом Савельев.

— Да, — тоном познавшего жизнь человека поддержал его Миша. — Женщины излишне предаются чувствам.

Володя посмотрел на него с сочувствием. Накануне его благоверная Елена устроила небольшой скандал, воспылав ревностью. Сам Володя спал и ничего не видел, но пока утром умывался, его вкратце просветили. Общага есть общага. Скандалили они, вопреки обычаю, вдвоем, без свидетелей, а все всё знали. Ленка спешила убраться из города. Миша не хотел. Будущая ячейка общества, в повседневности именуемая семьей, дала трещину. Жаль друга.

— На лекцию идем? — Деловито спросил Володя.

— На лекцию? — Задумался Дима. Наглеть чрезмерно не стоило. Некоторым преподам орки не указ. Они могли такой праздник жизни устроить на экзамене, пришельцу обрадуешься как другу.

Его размышления прервал Костя Черепанов, ставший при Диме как бы заместителем. Как бы — потому что заместители Диме не нужны. При нужде за такового вполне сходил Володя. Но в подбор кадров вмешалась большая политика. Их куратор Калинин, зажав Диму в одной из пустынных аудиторий, объяснил, что слишком большой перевес историков в начальствующем составе дружины приведет к недовольству. Диме подробно разъяснять такую проблему не стоило, он сразу же согласился на Черепанова, благо Костик был славным парнем, не склочником и болтуном. Рыжие тоже люди.

— Где ты пропадаешь, — набросился Костя на своего шефа. — Тебя чуть ли не с собаками ищут. Сам ректор звонил в общагу, чтобы тебя вызвали.

— И чего оне хочут? — Нарочито глуповато спросил Дима, не впечатленный вниманием свыше.

Костик на провокацию не поддался.

— А я знаю? — Так же озабоченно сказал он. — Пошевелись, ректоры студентов запросто так не разыскивают.

В чем-то Костик прав. Одно слово — представитель точных наук. Надо идти, овес-то нынче вельми дорог.

— А куда идти? — Вспомнил Дима напоследок.

— Как куда? — Удивился Костя. — В ректорат, разумеется.

С собой Дима взял Костика (как зама) и Володю (для поддержания духа).

Ректор был откровенно не в настроении.

— Долго же вас искать приходится, — сварливо сказал он. — Днем с огнем не найдешь.

Дима предпочел промолчать, понимая, что человек просто срывает свой гнев.

Ректор быстро остыл. Ругаться с людьми, в которых он нуждался, совсем не с руки.

— Хорошо, — немного помолчав, сказал он. — Покончим с этим. Я позвал вас для того… Где же Леонид Владимирович?

Словно повинуясь призыву, дверь приоткрылась, и в кабинет зашел Калинин.

— Теперь все на месте. — Удовлетворенно сказал ректор. — Можно начинать. Так, пока не забыл. Соловьев, вас вызывает к себе Владимир Кириллович Безматерных, пойдете к нему сразу же после совещания. А теперь к делу. Я позвал вас, собственно, вот с какой целью: мне хочется знать, на что я могу располагать в институте в случае опасности.

Хотя вопрос был общий, для всех, но смотрел Максим Николаевич на Калинина. Студенты народ молодой, довольно еще бестолковый и безответственный. Многие из них со временем превращались в политиков, бизнесменов, чиновников, просто учителей. Со временем… лет через десять-пятнадцать после окончания вуза. Пока же с ними приходилось вести себя поосторожнее.

Калинин его понял.

— Вчера мы поработали со студентами, — сказал он, — всего набрано в дружину около пятидесяти человек. Так, Дмитрий?

— Пятьдесят два, — уточнил Дима.

— Можно, конечно, больше, — продолжил Калинин, — я предполагаю, если мы поставим цель, дружина достигнет ста двадцати — ста тридцати человек. В нее просятся некоторые окрестные жители. Я думаю, некоторых следует взять. Да и отряд преподавателей понемногу расширяется, хотя здесь есть проблемы. Но чрезмерно увеличивать дружину не стоит — она станет менее управляемой, да и случайные люди, которым опасно довериться, появятся.

— Что за случайные люди?

— Трусоватые, физически слабые, излишне честолюбивые и способные привести к расколу дружины, — перечислил Калинин. — К сожалению, к нам плохо идут преподаватели, из них можно бы создать костяк, который позволит сделать управление дружиной более гибким и устойчивым.

Относительно прослойки преподов в дружине у студентов существовало свое мнение, но ни один из них не позволил прокомментировать слова куратора. Пусть взрослые дядечки радуются всевластью. Дружина все равно будет самоуправляемой. Или ее не будет. Историки никогда не позволят помыкать собой.

Пока Володя предавался столь тешащим душу размышлениям, ректор думал о другом.

— На эти пятьдесят два человека можно положиться? — Спросил он. Вопрос был несколько двусмысленным и Максим Николаевич поторопился уточнить: — Вы, скорее всего, еще ничего не знаете. Я буквально несколько минут назад разговаривал с заместителем мэра. Ничего хорошего нас не ожидает. — Он побарабанил пальцами правой руки по столу. — А, все равно узнаете. Сегодня ночью произошло нападение на мэрию. Кому она помешала, не понятно, но, тем не менее, некие злоумышленники ворвались внутрь, вынесли часть имущества и подожгли здание. К счастью, пламя вскоре угасло. Кроме этого, за последние сутки грабежи и убийства достигли таких размеров, что ГОВД не справляется. На помощь вызваны внутренние войска. — Ректор скептически скривился, — толку от них. И, наконец, сегодня утром сразу семь пришельцев вышли на охоту. Число погибших перевалило за сто.

— Вот это да! — Ошарашено сказал Костик. Остальные были удивлены не меньше его. Пока они спокойно спали, в городе началась война. Не так уж и не правы оказались кухонные работники.

— А мы ничего не заметили, — растеряно проговорил Дима.

Максим Николаевич посмотрел на него с чувством превосходства. Дима сразу ощутил, какая разница между ним — молодым неискушенным студентом, пытающимся грозно выглядеть с самодельной секирой, и повидавшим жизнь опытным пятидесятисемилетним руководителем, хорошо знающим подводные течения жизни института и города.

— Мне сказали сейчас, — ректор кивнул на телефон, — из города, несмотря на резкое ограничение междугороднего передвижения, уже сбежало тысяч десять. Точных цифр нет. Судя по тому, что творится, следует ожидать массового бегства. Власти утратили контроль над ситуацией, объявив об эвакуации. Одними из первых ринутся бежать иногородние студенты. Здесь их ничего особенно не держит. Может начаться паника. Собственно, она уже началась. Вот я и спрашиваю вас: я могу положиться на дружину в случае крайней опасности?

Дима поежился от навалившейся ответственности. Ректор требовательно смотрел на него, ожидая ответа. А его у старшего дружины не было. За себя он готов сказать. За Володьку поручится. А за остальных, особенно с других факультетов… Не он же подбирал людей

— Каждому в душу не залезешь, — неожиданно даже для себя заговорил Володя, повторяя мысль Димы, — но в целом команда получилась нормальная. Не все храбрецы. Есть сомневающиеся, колеблющиеся, но трусливые уже ушли. Будем надеяться на лучшее. С оружием и подготовкой только плохо.

Максим Николаевич посмотрел на него с неудовольствием. Спрашивали вообще-то не его. Но поскольку Володя стал уже личностью легендарной не только в городе, но, пожалуй, и в мире — двух орков смогли убить только три человека, включая и его самого, он промолчал. Раз главный оркобойца дает гарантию, значит, студенты собрались не только на дармовые завтраки, обеды и ужины. Хотя толку от большинства будет…

— С оружием поможем, — после некоторого раздумья сказал он. Переделать пару десятков топоров, приварив к обуху стальную трубу, не трудно. Волновало другое. В душе ректора не укладывалось — как можно давать в руки студентам такое опасное оружие. А если набедокурят? Преодолевая свои сомнения, он повторил: — поможем. Но и от вас требуется максимальная отдача. Здания института, в первую очередь все общежития, следует взять под защиту. Круглосуточную. Нам бы людей эвакуировать, а там разберемся. Понятно?

— Конечно, — согласно кивнул Дима. Ничего нового ректор не сказал. Они с Калининым и ребятами рассуждали примерно так же. Ну и ладно. Зато теперь они как бы прикрыты начальством.

Начальство же до сих пор пребывало в состоянии некоторой растерянности. Добровольно вооружать студентов холодным оружием. Пусть и самодельным, пусть они не умеют с ним обращаться. Хотя чего там не уметь — замахнулся и руби. Ректор не выдержал и попросил:

— Только вы, пожалуйста, поосторожнее. Не рубите направо и налево. Топоры пускайте в ход только против пришельцев. Как вы их там называете — орков. Против людей постарайтесь обходиться без крови. Хоть бандюги, а все же степень вины будет определять суд.

Максим Николаевич понял, что сказал не то. Нет, ребята не обиделись на такое внушение. Наоборот, их лица разгладились, словно они попытались скрыть улыбки. Даже Калинин не выдержал, хмыкнул и пояснил:

— А мы думали, заговорите об этом или нет.

Ректор тоже улыбнулся.

— Идите. Насчет топоров я сейчас дам распоряжение. Сегодня же сделают. Я думаю к обеду… — Он взглянул на остановившиеся настенные часы и снова улыбнулся, посмотрев на Володю: — террорист. Телефон тоже не будет работать?

— Ничего не будет работать из механизмов, — пояснил Дима.

— Ужас какой! — Едва не перекрестился неверующий Максим Николаевич. — Жизнь пошла, — вздохнул он.

— Так идем на лекции или нет? — Задал Мишка стандартный вопрос с подтекстом возвратившимся друзьям — лекция давно шла.

— Расслабься, — посоветовал ему Дима, переваривая какую-то мысль. — Сегодня нам будет не до лекций.

Мишку это известие почему-то не обрадовало.

— Ты чего, Миш? — Удивился его поведению Володя. — В какие-то времена появилась законная возможность похалявить, а ты загнулся в крючок как первокурсник-отличник.

— Понимаешь, Володь, — хмуро сказал Миша. — Раньше это было словно игра. И потом, все знали, сколько стоит прогул. Сейчас другое. Мы переходим в другую жизнь. Лучше бы мы занятия прогуливали.

Володя осознал невозможность вернуться в прежние времена куда раньше его. Но победоносное вступление в новый мир, уважение со стороны преподавателей и милиции, внимание девушек заставило воспринять все это не столь болезненно. До друга дошло только теперь и он готовился впасть в транс.

— Брось, Миш, — хлопнул Володя его по плечу. — Былого не вернуть, остаются только думы.

Миша вспомнил старую шутку по мотивам произведения одного изысканного революционера и хмыкнул.

«Ничего, — решил Володя, — переживет как-нибудь. Куда ему деваться».

Дима не стал вникать в нюансы настроения своих подчиненных.

— Костя, — позвал он своего заместителя. — Я с Володей отправлюсь к Безматерных. Послушаем, какие у него желудочные проблемы. Тоже будет указания раздавать. А ты собери к обеду, нет, сразу же после обеда всех ребят. Если у кого занятия, пусть плюют, других проблем хватает. Надеюсь, наша дружина сильно не сократится.

— Понятно, — хладнокровно кивнул Костя. Раз шеф дает указания прогуливать, значит, так и надо, благо ректор только что потребовал от них сохранить в полном порядке институт. Пусть идет со своим адъютантом, как иной раз за глаза стали называть Володю. В лицо ему сказать об этом никто не решался. Победитель двух орков обладал гигантской силой.

Володя был недоволен. Дима, изображая из себя начальника, совершенно не подумал поинтересоваться у него, хочет ли он отправляться в милицию. Ничего интересного у Безматерных не находилось. Одни проблемы только. Опять пошлют патрулировать или другую пакость придумают.

— Слушай, давай я в общежитии останусь, вдруг кто-нибудь понадобиться из дружинников, — предложил он. — Ведь эвакуация объявлена.

Дима легко пресек его измышления небрежным движением руки и направился к выходу. Ему самому не хотелось идти к ментам, и он решил заодно помучить и друга. Страдать, так оптом.

Видя, что его не слушают, Володя, недовольно бурча, отправился следом.

В отличие от предыдущего дня, улицы города оказались многолюдными. Народ, груженный сумками, шел в сторону железнодорожного вокзала.

— Бегут, — прокомментировал Дима. — Какие там пять тысяч. Полгорода уходит. — Он повернулся к Володе. — Теперь я представляю, что такое экстренная эвакуация.

— Что-то случилось, — предрек Володя. — Народ словно проснулся. Сидели, сидели, и вдруг побежали.

— Случилось страшное — матери кровь пролил, — мрачно сказал Дима. — Сверху шуганули, — предположил он. — Ты же слышал. Или думаешь, без указания мэра такое возможно? Народ начинает тикать, когда видит, что все потеряно и начальство спасает свои задницы.

— Возможно, — не согласился с ним Володя, — правда, для этого необходимо землетрясение или наводнение.

— Не гони волну приятель, — предупредил Дима. — Ты против моего предположения?

— Да нет, почему же, — пошел на попятный Володя, который не видел причины спорить по такому пустяку. — Никаких стихийных действий я не вижу, значит, бегство организовали. Меня другое волнует — а ходят ли поезда?

— Ходили же, — испугался Дима. Он, не прячась за спины других при встрече с орками и схватках с бандитами и хулиганами, тешил себя возможностью в нужный момент отступить, отправившись из города на поезде. Хотя это был совершенно крайний случай, но все-таки. Володя разрушал своими словами последнее «прости» ушедшей эпохи. Исчезала грань, которая могла превратить их из удачливых бойцов в смертников.

— Ходили, — пробурчал Володя. — Пошли в ментовку, пока и она не ушла.

— Козлы! — Встретил их «приветливым» возгласом Безматерных, встретив у входа в здание ГОВД.

Студенты, не понимая такой немилости, слегка попятились. Дима инстинктивно потянулся к секире, висящей у него за спиной, — как человек практичный, он приделал к ней ремень. Володя в подобном движении не нуждался, секира и так была в его руках. Он лишь нахмурился, пытаясь понять недовольство подполковника. Как бы у мента крыша не поехала вследствие необходимости много думать.

— Нет, ну какие же козлы! — Продолжал бушевать Безматерных. — Вы чего стоите, пошли со мной.

До студентов дошло, что к домашним животным, с которых молока никогда не дождешься, причисляют явно не их. Они вошли в его кабинет и уселись на стулья у двери. Володя, успокоившись, следил за подполковником с все возрастающим любопытством. До какого же состояния можно довести милицейского чиновника, чтобы он открыто выражал свои чувства в адрес, как чувствовалось из интонации — настолько она была безнадежной — начальства. Правильно, дубинкой его по спине не огреешь, в КПЗ не посадишь, остается бессильно материться. Но раньше он ругался без присутствия в его кабинете студентов. Во всяком случае, Володя его таким не видел.

— Достали, — сообщил Безматерных дружинникам. — Не руководство у нас, а дерьмо. Область дала команду на эвакуацию и распространила этот приказ по радио и телевидению. По улицам рано утром машины с мегафонами ходили и всем объявляли, кто был не в состоянии узнать через средства массовой информации. А потом оказалось, — подполковник едва не задохнулся от негодования, — что увозить людей не на чем. Никакой подготовки не проводилось. Автотранспорт с восходом солнца в черте города почти полностью встал, а еще вчера вечером перестали ходить поезда. Представляете, какая давка на вокзале?

Вопрос был риторическим. Безматерных просто устал от своего скользкого начальника, на глазах разваливающегося, от бестолкового городского и областного руководства, вначале дающего указание, и только потом думающего о возможности его исполнения, а в основном заботящегося о сохранении собственного имущества и, при возможности, его дальнейшего пополнения. Своим жаловаться опасно. К тому же здание практически опустело — Безматерных всех отправил в горячие точки города, в том числе и на вокзал. Сам он собирался туда же. Ему было понятно, что бегство населения из города не остановить. Его хотя бы кое-как организовать. Идти придется пешком дня два-три, пока люди выйдут за пределы Зоны.

— Вот что, студенты, — объявил подполковник, — поехали-ка… пошли-ка со мной на вокзал. Посмотрите, что там творится.

«Зачем нам за тобой таскаться, — тоскливо подумал Володя. — Ну Димка, ну гад. Оставил бы меня в общаге. Я же не какой-то старший дружины, чтобы быть хвостом главнокомандующего».

Дима, почувствовав настроение товарища, толкнул его локтем в бок — мол, держись, оркобойца. Володя кисло улыбнулся. Эх, начальничек, не неволь, отпусти подобру-поздорову… Не отпустит же, сукин сын.

Выйдя на улицу, Безматерных по привычке направился к автомобильной стоянке, потом опомнился и улыбнулся не менее кисло, чем Володя.

— Ты хоть бы одну машину на ходу оставил, — укоризненно сказал он ему, словно это было в воле студента.

Володя только развел руками. Что поделаешь, стихия.

До вокзала они добирались почти полчаса. Народа на улицах болталось столько, словно все горожане покинули жилье. Впрочем, возможно, так и было. Тех, кто не слишком беспокоился об эвакуации, подстегивали на работе, а детей — в школе. Механизм бегства, запущенный сверху, продолжал нагнетать панику, заставляя людей торопливо собираться и спешить к вокзалу, чтобы там присоединиться к бесконечной толпе.

Безматерных, чем они ближе подходили к вокзалу, тем откровеннее матерился, не взирая на присутствующих. Хотя он не особо выделялся среди них — густой мат ничего не понимающих и уже начинающих отчаиваться людей пропитал всю округу.

Поняв, что на сам вокзал ему не проникнуть, не пройти даже к вокзальной площади, Безматерных вытащил из притороченной к боку сумки рацию и попытался связаться со своими подчиненными. Бесполезно, рация не работала. Подполковник только вздохнул, устав ругаться.

— Ребята, вы постойте здесь, а я попытаюсь со своими связаться, — сказал он и двинулся в противоположную сторону от вокзала. Туда еще можно было отойти.

— Дожили, — вдруг выругался Дима.

— До чего? — Вяло поинтересовался Володя. Ему страшно не хотелось здесь оставаться. Нехорошие предчувствия навевали тоску и даже страх.

— До всего этого, — Дима обвел рукой окрестности.

Радоваться действительно нечему. Сдернутые с места люди, полные страха, ожидания эвакуации, бессильно толпились и постепенно раздражались безделием властей, заставивших их отправиться к вокзалу. Принятая на грудь по традиционному обычаю водка еще более распаляла.

Володя почувствовал, что вскоре кое-кто может от слов перейти к делу, «оскорблению действием» властей. Поскольку они, вооруженные секирами, в какой-то мере подходили под представителей этой самой власти, следовало побеспокоиться о целости своей шкуры.

— Эй вы, бездельники хреновы, почему такой бардак? — Обратился к ним плюгавенький мужичок бомжеватого вида. Вряд ли он собирался куда-то улепетывать — на вокзал его привело желание на халяву надраться. Люди в критический момент не скупятся на подношение.

Он принял их за переодетых в гражданское милиционеров и попытался выяснить будущее собранных здесь людей. Собственно, его слова были риторическими. Что могли знать и сделать двое молодых парней, в лучшем случае сержантов. Мужичок просто выпендривался перед компанией, его угостившей, с надеждой на добавку. Компания — с десяток мужиков того неопределенного вида, которые могут предстать как подсобными рабочими, так и полуспившимися интелектуариями, нагретая алкоголем, дружно загоготала.

— Чо скажете? — Подступил мужичок ближе, чувствуя поддержку. — Народ требует, — показал он рукой на компанию, — чтобы им сказали, зачем их не увозят в безопасность.

Подрастерявшийся Дима сделал ошибку.

— Чего пристал? — Спросил он вызывающе, — иди по своим делам.

— Во менты! — Оживился один из компании, мужчина куда выше и крепче заводилы скандала. — Вы суки у меня сейчас узнаете. Козлы вонючие!

Он стремительно двинулся к ним.

— А ну отдай железку, — потребовал он от Димы, — сейчас я покажу вам, как надо управляться с топорами, салабоны!

Дима невольно отступил назад перед грудой мяса и жира, стремительно двигающейся к нему, что вызвало новую волну гогота компании.

— Давай, Леха, покажи, как десантники с ментами разбираются! — Раздался призыв со стороны его приятелей.

— Дай, сука, иначе морду раскровеню, ментура хренова. Как меня в прошлом году отлупцевали, гады, в дежурке. — Разошелся здоровяк, воодушевленный поддержкой.

Растерявшийся Дима должен был пережить в недалеком будущем, стремительно становящимся настоящим, не самые лучшие часы в своей жизни. Все, на что его хватило — вцепиться в рукоять секиры в твердом желании не отдавать ее никому. Но вряд ли он, несмотря на свой рост и силу, выстоял бы в борьбе с подвыпившим конкурентом.

Володя, поначалу тоже растерявшийся, быстро пришел в себя. Его орчья составляющая выпустила в кровь дополнительную порцию адреналина и еще каких-то веществ, заставив вновь пережить приступ бешенства. Бесстрастно глядя на приближающегося мужика и заметавшегося Диму, он поудобнее перехватил секиру. Поскольку она и так была в его руках, это не привлекло ничьего внимания. Народ, кто с осуждением, кто с насмешкой, а кто, как компания, с наслаждением глазел на предстоящую схватку.

Схватки не произошло. Вернее, она была, но не такой, как рассчитывали зрители, да, наверное, и сами участники. Когда подвыпивший Леха приблизился вплотную к Диме и под гогот дружков стал отнимать у него секиру, с обещанием надрать ее рукоятью ментовские задницы, Володя нанес молниеносный удар. Обух секиры пришелся точно в лоб вожаку. Глухой стук, несмотря на шум, расслышали все окружающие.

— Убил! — Истерично закричала густо намалеванная женщина неопределенных лет из компании, тоже, естественно, подвыпившая, а потому и более крикливая, чем обычные женщины.

Компания, понесшая потери, но подогретая водкой и непонимающая, что положение изменилось, качнулась к студентам. Володя просчитал и такой вариант. Он шагнул навстречу рвани, случайно родившейся на свет, случайно живущей и так же случайно отправящейся в иной мир в ближайшем будущем.

Лезвие секиры, угрожающе приблизившееся к компании, заставило ее остановить движение.

— Вы не имеете права, — вспомнил о законности потрепанный толстячок, только что визгливо поддерживавший нападение на Диму. Видя молчащих студентов, он осмелел. — Как смеете, стражи правопорядка, бить честных людей. Полный беспредел.

— Дерьмовозы! Если через минуту вы еще будете болтаться перед моими глазами, — сообщил компании Володя, — я превращусь в орка и искрошу вас в клочья.

По толпе прошла судорожная волна. Странный парень с топором в руках пустил страшную шутку. А вдруг это действительность. Погибшие жертвы орков не делились сведениями, как выглядели убийцы перед началом своей «работы». Немногие знали правду. И их явно не было поблизости от студентов. Наиболее осторожные или трусливые предпочли немедленно освободить территорию. Компания тоже не задержалась, бросив своего поверженного товарища.

— … матерь, — прокомментировал положение обалдевший Дима. — Ты его не убил? — Наклонился он над вожаком.

— Таких паразитов надо уничтожать при рождении или, если время упущено, передавать для медицинских экспериментов. — Не раздумывая, ответил Володя. — У него лобная кость раза в три толще кости обычного человека.

Он почему-то уверился, что пострадавший гражданин здоров и обойдется без сотрясения мозга. Синяк вот в пол-лица будет. Но это его проблемы. У него появилась другая забота.

— Слушай, давай пойдем навстречу Безматерных. А то увидит этого чудака и начнет вякать.

Дима с ним согласился, но перед уходом все же проверил, жив ли пострадавший. Сердце билось хотя и неспешно, однако же, билось. И он поспешил следом за другом. Изменившийся характер Володи постоянно ставил его в тупик. После очередного поступка друга ему то хотелось сбежать от него подальше, то наоборот, спрятаться за его спину. А иногда то и другое одновременно.

Вот и теперь. Володя поступил крайне жестоко, едва не убив человека, — Дима рефлекторно оглянулся, — мужик так и продолжал лежать на освобожденном пятачке в десяток шагов. Пятачок постепенно сужался, и без сомнения, вскоре он будет полностью занят. На помощь пострадавшему никто не приходил. Что с ним будет?

С другой стороны, Дима хорошо представил, что бы с ними произошло, не решись Володя на удар. Компании таких подонков любили издеваться над людьми, унижая их морально и физически.

Димины страдания а-ля Васиусалий Лоханкин прервались с появлением Безматерных. Володя оглянулся, опасаясь, как бы мент не заметил мужика, но того скрыла толпа, занявшая место недавнего столкновения. Беспокоился он зря. Подполковник был не в том настроении, чтобы разглядывать окрестности.

— Все нормально? — Для проформы спросил он. — Тогда пошли. Хлопот, ребята, по горло, не знаю уж, зачем вас взял собой. Хотя, может, и пригодитесь.

Народа на вокзальной площади и близлежащей округе за время их «ожидания» Безматерных меньше не стало. Людей было много. Хотя много это не то слово. Тысячи горожан окружили вокзал, заняв и железнодорожные пути, поскольку поезда все равно не ходили. Толпа растворялась среди окрестных зданий. Что они могут сделать, Володя не понимал. Хорошо, что сами оказались с краю. Тем, кто находился на вокзале, выбраться в город невозможно. «Работают ли туалеты», — сочувственно подумал он.

— А если мы пойдем домой? — Предложил Володя подполковнику. — От нас нет никакого проку, — пояснил он Диме.

Его товарищ был бы не прочь отправиться в общежитие, но не хотел показывать свое нежелание идти вместе с Безматерных. Примут за труса. Тяжела ты доля командира!

Безматерных внимательно посмотрел на Володю суровым и осуждающим взглядом. «Не рыпайся, — предупреждали глаза мента, — и без тебя глаза на лоб лезут». Володя только вздохнул.

Довольный произведенным на обнаглевшего студента впечатлением, Безматерных отправился дальше.

Замысел замначальника выяснился с появлением около него запыхавшегося сержанта с мегафоном в руках. Мегафон был стареньким, без электроусиления, и фактически представлял простую жестяную трубу. Зато студенческо-орчьи штучки на него не действовали.

— Граждане! — Закричал в мегафон Безматерных, осилив метр вверх по железной трубе уличного фонаря. — Железнодорожный транспорт не работает из-за влияния нейтрализующего поля пришельцев.

Растерянный гул голосов заставил его замолчать. Подполковник ждал, когда шум хотя бы немного стихнет, чтобы он мог продолжить, но народ и не думал смолкать. Последняя надежда вырваться из ставшего проклятым города пропала.

Так и не дождавшись тишины, Безматерных продолжил, пытаясь перекричать гул.

— В связи с невозможностью выехать из города, прошу разойтись по домам, пути эвакуации и время отправления будут сообщены дополнительно по радио и телевидению.

Подполковник откровенно превышал свои полномочия. Он не имел права отправлять людей обратно, когда область и мэр дали указание покинуть город. Но что ему оставалось в условиях безвластия? Городское начальство бежало, оставив всех на произвол судьбы.

Призыв Безматерных встретил решительное сопротивление.

— Куда мы пойдем, к оркам в лапы? — Закричала стоящая в тревожном ожидании женщина неподалеку от него.

Володя даже не порадовался тому, что название, которое он дал пришельцам, сумело укорениться в народе. Намерения Безматерных срывались, и он понимал, хотя и не бывал в таких ситуациях, что все может окончиться очень скверно.

— Мы обеспечим безопасность… — Пытался пояснить Безматерных.

Лучше бы он этого не говорил. Ох, как не хватало подполковнику умения общаться с толпой. Не это ему требовалось сказать. Многочисленные убийства горожан орками, а затем и грабителями настолько уронили авторитет силовиков, что одно упоминание о милиции вызывало у людей злобу.

Володя с ужасом представил дальнейшие события.

— Пешком пойдем! — Раздался чей-то крик из глубины толпы.

Этот возглас послужил сигналом для собравшихся на вокзала. Люди, уставшие ждать и понимающие бесполезность дальнейшего пребывания здесь, решились. Находиться в брошенном государством городе они не хотели.

Толпа дрогнула и хлынула в сторону шоссе, ведущего в областной центр. Безматерных, висящий на фонаре, бессильно наблюдал за уходящими из города людьми, которые не поверили его словам. Что он сделает с пятнадцатью милиционерами и двумя дружинниками, находящимися на вокзале. Он даже себя защитить не мог. Чтобы толпа не утащила его с собой, пришлось подняться выше. Такого унижения — замначальника ГОВДа спасается на фонарном столбе — он не испытывал давненько. Конечно, начальство и свое и вышестоящее время от времени возило мордой по столу, но на то оно и начальство. И он ничего не мог сделать и даже отомстить! Этих несчастных спасти бы, какая уж там месть.

Безматерных оглянулся в поисках взятых с собой студентов. Парней около столба не было. Обезумевшие люди уволокли их с собой. Нет, — облегченно передохнул он, чувствуя за мальчишек некоторую ответственность, — парни успели отбежать в сторону и прижаться к стене дома.

Толпа бурлила около фонаря несколько минут, пока все люди, находившиеся около него, не ушли, увлекаемые новоявленными вожаками. Только после этого Безматерных спрыгнул вниз, давая передышку натруженным рукам.

— Как жизнь? — Натужно весело спросил он у подошедших студентов.

— Да уж, — неопределенно ответил Дима, оглядывая место недавнего столпотворения. Кругом валялся мусор — примета цивилизации — и несколько человек, задавленных в суматохе. Около вокзала, правда, людей оставалось много.

— Пойти, посмотреть, — сказал подполковник, — что там они толкаются. Пойти следом за ушедшими все равно не имеет смысла. А, вы, парни, — обратился он к студентам, — бредите домой. Не ваше это дело. У меня своих дармоедов хватает.

— Пошли, — торопливо потянул Володя Диму за собой, опасаясь, что мент может передумать.

— Пойдем, — согласился тот, все еще ошарашенный произошедшим. Одно дело читать в книгах о всеобщей панике и бегстве, а совсем другое видеть своими глазами.

Володя не зря опасался коварства Безматерных. Не успели они пройти десятка шагов, как тот крикнул:

— Эй, вернитесь-ка обратно.

Дима с Володей переглянулись и тяжело вздохнули. Вот влипли! Они неспешно подошли к Безматерных.

— Рация не работает, — выразительно посмотрел подполковник на Володю, — своих ребят я гонять не хочу, и так их у меня мало. Поэтому, ты, Кудрявцев, отправишься в отдел, сейчас тебе накатаю записку. А ты, Соловьев, пойди к ректору, скажи, я через час у него буду. Пусть не уходит, надо переговорить. Пошел.

Дима прощально махнул рукой и направился в институт. Дождавшись записки дежурному, в путь двинулся и Володя.

Идя такими знакомыми и одновременно незнакомыми улицами, Володя подумал, что Безматерных направил его в слишком рискованный поход. Двигаться в одиночку небезопасно. И хотя он не беззащитная девчонка, которую подстерегает столько напастей в ставшем опасным городе, а здоровенный парень с секирой в руках, но все-таки и на старуху бывает поруха.

Несмотря на опасения встретиться с нежелательными прохожими, Володя без всяких приключений добрался до места назначения. Дежурившие на входе два омоновца недоверчиво выслушали рассказ Володи и не захотели его пропускать. Его популярность в милиции была не настолько велика, чтобы каждая собака приветливо улыбалась. Студента их суровость не напугала. Он независимо объявил, что ему сказано принести записку. А что с ней будут делать, его не колышет.

Уверенность пришедшего омоновцев впечатлила. Один из них куда-то сбегал и приволок знакомого по вчерашнему патрулю капитана. Тот, поздоровавшись с ним (омоновцы удивились едва ли не до икоты) уверенно развернул записку, прочитал ее, скривился и спросил:

— Что-нибудь на словах передал товарищ подполковник?

Володя отрицательно покачал головой.

— В таком случае благодарю, — капитан, куда-то спешащий, не стал пускать в разговоры. Он лишь протянул руку для прощального рукопожатия. Володя пожал руку и двинулся в общагу. Большего он не ожидал. Не пивом же его угостят в ходе воспоминаний о вчерашнем дне.

Выйдя на перекресток, Володя остановился, выбирая путь покороче. В голову пришла мысль заодним издали посмотреть, что творится на вокзале. Крюк не велик и ноги уверенно направили его в дорогу.

До вокзала оставалось не так далеко, когда возня и придушенный вопль из внутреннего двора длинного пятиэтажного здания заставили его остановится. Происходило явно что-то неладное.

«Может, не стоит влазить? — Мелькнула предательская мысль. Володя поспешил ее отогнать. — Ну и сволочь же ты!» — Укоризненно сказал он себе и решительно направился на шум.

Его предположение о неладном оказалось верным. Два типа неопределенного возраста рвали одежду на девушке. Один держал ее, другой срывал джинсы. Расстегнуть их несложно. Но снять, поскольку на ногах девушки оказались кроссовки, оказалось не просто.

— Врежь ты ей в живот, — попросил снимавший джинсы.

Но компаньону его не слышал. Прижав одной рукой руки девушки к телу, другой он ее тискал, не обращая внимания на сопротивление. Куда уж хрупкой девушке отбиться от двух головорезов. Кричать она тоже не могла — рот был заткнут тряпкой.

Володя девушкой не был. С двумя чукчами, решившими воспользоваться суматохой сего дня, он расправится коротко и жестко.

— Господа! — Обратился он к ним, подойдя на десяток шагов. — Я бы попросил вести себя покультурнее с девушкой.

Изысканный тон внезапно появившегося студента привел насильников в ступор. Снимавший джинсы, повернувшись к Володе, застыл в неподвижности, открыв от изумления рот. Второй оказался покрепче.

— Будешь третьим? — Деловито спросил он.

Володя усмехнулся.

— Я-то буду, — сказал он, имея в виду совсем другое, — а вот вы явно нет, поскольку доживаете последнюю минуту. У вас есть еще что-то сказать на прощание?

Он решительно двинулся к ним, взяв секиру на изготовку. Недвусмысленный вид студента не оставлял никакой возможности для продолжения пикника. Первым не выдержал неудачливый сниматель джинсов. Взвизгнув, он побежал вглубь двора, взяв хороший старт. Когда Володя приблизился вплотную и поднял секиру в демонстративном замахе, не устоял и второй.

Швырнув девушку навстречу Володе, он вскочил на ноги и шарахнулся в глубь двора. Двигался он не очень быстро, не веря в возможность нападения на него. И зря.

Володя догнал его и опустил секиру на спину. Убить придурка он все же не мог. Удар наносился обухом. Мерзавец надолго запомнит и такой подарочек студента. Володя бил где-то в четверть силы. Но сила-то орчья.

От удара насильник заорал от боли и упал. Володя навис над ним с секирой наизготовку. Тот решил, что пришел его смертный час.

— Не убивай Христа ради! — Вспомнил он о боге.

— Каждому да воздастся за дела его! — Торжественно произнес Володя фразу из Библии.

— Я больше не буду! — Завопил тип.

Детское обещание от человека далеко за тридцать, а то и сорок с чем-то, Володю насмешило.

— Живи, — разрешил он и пнул по мягкому месту. Тип только скривился. Застонать от боли он не решился.

— Считаю до пяти, — объявил Володя.

Мужичку не пришлось ничего разъяснять. Он вскочил на ноги и, кренясь влево, — удары студента не прошли незамеченными — побежал следом за своим компаньоном.

— Что б я тебя больше не видел, — крикнул Володя исчезающей за забором спине. — Убью!

Он проследил за тем, как неудачливый насильник скрывается, пока его победитель не изменил свое решение. Лучше бы, конечно, убить. А как не захотелось бы ему взглянуть на вокзал? Девушку изнасиловали бы. И хорошо, если после этого отпустили. Сволочи! Отсидятся и вновь за свое возьмутся. Игривое настроение, пришедшее после такой легкой победы, исчезло. Хорошо, что он не барышня, а то ходи, оглядывайся через шаг.

Володя пошел обратно. Надо помочь девушке одеться и проводить домой.

Неудавшаяся жертва насилия, пока он развлекался с двумя уродами, успела натянуть джинсы, и теперь безуспешно вытягивала тряпку изо рта.

— Давай помогу, — предложил Володя.

Он медленно, но настойчиво потянул на себя тряпку. Вслед за тряпкой потянулась голова. Володя, не долго думая, упер ей в лоб левую руку.

Девушка возмущенно замычала. Он не обратил на протест внимания. Тряпка не выдержала его усилий и прекратила сопротивление.

— Вот и нормалек, — порадовался Володя небольшому успеху, когда тряпка оказалась в его руках. Он посмотрел на девушку и удивленно воскликнул:

— Так это ты, Валя?

Перед ним сидела на траве Валечка Малинина, учившаяся курсом младше на его факультете. Надо же, как она замаскировалась кляпом. Он совсем ее не узнал.

Такое открытие вновь привело его в хорошее расположение духа. Он засмеялся и присел перед ней на корточки.

Валя исподлобья посмотрела на веселящегося студента и коротко, без размаха, засадила ему хорошую пощечину.

Володя от неожиданного удара так и сел на землю.

— Ты чего? — Удивился он, ощупывая рукой пострадавшее место. Синяк будет, пожалуй. Ишь, как съездила.

— Нашел над чем смеяться! — С обидой сказала Валя, робко улыбнулась и… разревелась.

Володя поднялся на ноги и сел рядом с ней. Он не был психологом, но понимал, что барышне желательно выплакаться. Нервный стресс выйдет через слезы и все будет замечательно.

Он грубовато обнял ее за плечи. Валя покорно положила голову ему на грудь, продолжая плакать. Володя ничего не говорил — зачем излишние слова утешения? — лишь поглаживал свободной рукой по волосам.

Просидели они так достаточно долго — по прикидкам Володи, не меньше получаса. Наконец, Валя оттолкнула его руку и поднялась, все еще продолжая плакать.

— Пойдем отсюда, — она опасливо оглянулась. — Вдруг они вернутся обратно.

Володя хохотнул.

— Они еще не сошли с ума. А если у них поехала крыша, не страшно, я им мозги вправлю. — Он почти любовно погладил секиру.

От тона, каким были произнесены слова, Валя содрогнулась.

— Ты и в правду бы их убил?

— Так ведь не убил же, отпустил. — Володя не хотел говорить на эту тему. — И вообще, пошли в общагу. Мне здесь торчать больше не хочется.

Появление Димы, торопливо идущего к ним со стороны здания милиции, заставило Валю, не пришедшую в себя полностью и поэтому не спешащую подняться на ноги, подчиниться требованию Володи.

— Вы чего расселись, — с ходу принял ругаться Дима. — Местечко для влюбленных нашли?

— Ты чего лаешься, — удивился Володя. — С бешеной собакой встретился?

— Мы тебя потеряли. — Уже спокойнее пояснил Дима. — Ушел к ментам и пропал. Мы с Мишкой час подождали, и я решил отправиться на поиски. А когда мне сказали в ментовке, что давно ушел, я запаниковал. В городе такая суматоха. Ни за что без головы останешься.

— Нашел за кого беспокоиться, — назидательно сказал Володя. — Кто меня сумеет завалить. Колись лучше, как там в институте.

— Ничего там не творится, — отмахнулся Дима. — Пусто, почти никого нет. Даже вахтер куда-то смылся. Ректор на месте. Я для охраны двух дружинников оставил. Вдруг кто забредет. Нормально. Ты на вокзале был?

Друга тоже интересовало, как закончилась эвакуация, так бестолково организованная властями.

— Посмотрим? — Понимающе кивнул Володя.

— Ты, Валька, иди домой, — решил Дима, — а мы походим, воздухом подышим.

— Ой, проводите меня, пожалуйста! — Взмолилась Валя, которой совсем не улыбалось идти одной по городу. До общаги всего пять минут пути. Но каких минут! Когда она покидала ее, не обратила внимания на предостережение об опасности, а теперь боялась и собственной тени.

Володя, глянув на все еще подрагивающую от пережитого девушку, смилостивился:

— Пойдем, Дим, проводим. А то случится инфаркт от страха, всю оставшуюся жизнь будем себя укорять.

Дима хмыкнул, но расспрашивать про их непонятное для него свидание при девчонке не стал. Разумеется, как только они останутся одни, Володе придется все выложить. Он хорошо знал своего друга, который любил быть в курсе всех событий общаги.

Около входа в общежитие Володя церемонно поклонился.

— Проходите, сударыня.

Валя едва заметно улыбнулась и впорхнула в дверь.

— Давай, сочиняй, что у вас случилось, — потребовал Дима, глядя, как она аккуратно прикрывает за собой дверь.

— Да ничего такого, — заскромничал Володя

— Слушай, не ври, да, дарагой. Морду с какой стати она тебе почистила? Приставал с требованием интимных отношений?

— Ни за что, — честно ответил Володя, — какой там интим.

Дима с иронией посмотрел на него.

— За просто так не бьют.

Понимая, что от него не отвяжешься, он все равно выдавит из него историю его приключения, Володя коротко рассказал о случившемся.

— Зря ты не убил их, — помолчав, сказал Дима. — Эту падаль надо безжалостно вырезать.

— Рука не поднялась, — вздохнул Володя. — Смотри, пусто.

Пока он рассказывал, они успели прийти на вокзал. Удивленный возглас Володи относился к безлюдной вокзальной площади. Даже помятых и раздавленных в давке не было. Только обрывки бумаги, пакетов, бутылки и объедки — извечные следы пребывания человека — говорили о том, что совсем не давно площадь была забита людьми.

— Сбежали, — Дима пнул пустую банку из под пива. Особого сожаления в его голосе не прозвучало. — Воздух чище будет.

— Тебе не жалко их?

Дима сплюнул.

— Пусть лучше паникеры и трусы сами уйдут, чем будут здесь на наших шеях висеть. Чем ты их кормить будешь и как защищать?

— Это забота Безматерных. Лишь бы они нормально добрались до безопасного места.

— Доберутся. — Оптимизма Димы, однако, поубавилось. Орки могли изрядно проредить ряды беглецов. И хулиганье всякое.

— Легок на помине, — удивился Володя, глядя на приближающуюся к ним знакомую фигуру. — Товарищ замначальника собственной персоной. Он-то что тут делает. Давно должен быть у ректора.

— Вы какого… — Безматерных хотел выругаться, но зачем-то остановился. То ли студентов застеснялся, то ли зарок дал не материться. — Идите обратно. Оставили своих дружинников без начальства.

Дима смущенно потупился. Он как-то забыл, что уже не свободный человек, а ответственное лицо.

— Марш домой! — Скомандовал Безматерных. — Наведите порядок в общежитиях и в институте.

— Это не к нам, — осмелился возразить Володя.

— С ректором и вашим куратором я поговорю, — пригвоздил его взглядом к земле подполковник. — Как без этого. Но ректор в руки топор не возьмет — возраст не тот. От вас, ребята, очень многое зависит — будет ли у вас действительно дружина или отряд октябрят, который сам надо защищать. Ясно?

— Так точно! — Не сговариваясь дружно рявкнули студенты.

— Вольно, — Безматерных хмыкнул. — Поерничайте мне еще.

— А люди все ушли с площади? — Рискнул спросить Володя.

— Все, — замначальника не стал строить из себя шишку и говорить, что это не их забота. — Как я их остановлю, если такая агитация была проведена? Отправил следом взвод омоновцев. Больше у меня нету. Но что могут сделать три десятка тысяч на десять? Хоть бы добрались. — Безматерных махнул рукой. — Все ребятки, топайте домой. Хватит мне зубы заговаривать.

В общежитие студенты вернулись подавленными и немного растерянными. Но, как оказалось, они были еще не в самом худшем состоянии. Многие, особенно девчонки, откровенно паниковали. Впрочем, среди парней крепких сердцем и душой нашлось тоже маловато. Что самое плохое, число бежавших из города студентов оказалось невелико. В общаге осталось не меньше половины жильцов. Большинство об оставлении города узнали только днем, к тому времени, когда Дима с Володей возвращались с вокзала. Сказалось и отсутствие информации — в общаге был только один телевизор, а о такой роскоши как радио в комнате забыли и думать, — и нерасторопность мэрии. Ее работники, срочно эвакуируясь, сообщили об уходе из города далеко не на все предприятия и учреждения, понадеявшись на телевизионное сообщение. Ругать и наказывать за почти саботаж было некого. Мэрия опустела.

Паникеры в любом другом случае находившиеся бы уже на изрядном расстоянии от города, а из-за орков боящиеся уйти, дали волю чувствам, доводя до умопомешательства колеблющихся. Общежитие загудело. Кое-кто собрался бежать за билетом на поезд. И в этот момент им сообщили, что поезда не ходят, а большая часть горожан срочно покинула город на двух своих. Магазины не работали, об автобусах следовало просто забыть. Началась такая шумиха, переходящая в истерику, что Володя предпочел укрыться в своей комнате. Пусть Димка разбирается, он же старший дружины.

Другу не удалось справиться до конца с обезумевшими женщинами и удержать их в безопасности. В окно, выходящее на парадный вход общежития, Володя увидел несколько десятков человек, рванувшихся к вокзалу. На что они могли надеяться? Он никогда не понимал людей, которые действовали не головой, а чувствами. Впрочем… он тоже грешен.

Володя закряхтел от тоски. Прошедшая любовь осталась сладостной занозой, которая еще мучила, но уже не жгла. Бог с ней, со Светкой. Лишь бы выжила. Да и Марина… Бедолага вздохнул и снова припал к окну. Пойти, что ли, ее поискать.

Предаваться размышлениям и любованию окрестностями ему не дал Дима. Добрый друг счел, что он уже достаточно отдохнул.

— Хватит болтаться, — предложил он. — Живи — жуя.

Известная цитата из Стругацких вызвала у Володи слабую улыбку на лице. Как давно все это было. Он гораздо дружелюбнее, чем собирался, кивнул Диме.

— Вот и хорошо, — обрадовался Дима спокойствию товарища. Он никому бы не признался в своей растерянности, охватившей его после возвращения с вокзала. Давка, бессилие Безматерных, а затем полупустое общежитие, визжащие в состоянии дикой паники девчонки, и напоследок — не работающая столовая. Ему хотелось бросить все, занявшись с несколькими приятелями спасением своих жизней. С намерением посоветоваться, наполовину приготовившись к бегству, он направился к другу. Среди всех находившихся в общежитии Володя стал для него самым авторитетным человеком после появления орков.

Володя встретил его немного мрачноватым спокойствием. Мрак расселся после первой же шутки. Дима увидел уверенного в себе человека, нет воина, опершегося на свое оружие и готового на бой. Ему стало стыдно за недавнюю панику.

— Слушай, Володь, — сказал он деловито. — Кормить нас сегодня не будут. Причина простая — повара сбежали. Да и света не стало. Электричество ёк. И, скорее всего надолго. Пока орки не исчезнут. А у нас только в нашей общаге останется человек полста. Остальные несмотря на вечер, собираются уходить пешком. Первая группа уже отправилась. Я слышал о других общагах — там также. — Он помолчал и тихо спросил: — Ты что будешь делать — останешься или сбежишь?

— Останусь, конечно, — возмутился Володя. Ему и в голову не приходило удрать из города. — Велика Россия, а отступать не к кому — не примут.

Дима оживился.

— Я тоже не собираюсь драпать. Другой вопрос — провожать пойдем?

Володя задумался.

— Ты знаешь, — наконец принял он решение. — Жалко их, но, я думаю, не стоит. Они приняли свое решение. А нам надо здесь обустраиваться. Да и сможем ли мы потом вернуться, если двинемся следом за остальными. Уж оцепление зоны государство наверняка произвело.

Володя говорил слишком много. Он мог лишь сказать да или нет. Такое многословие было вызвано пониманием того, что они, по сути, бросают уходящих на произвол судьбы. Попадись им на пути один орк…

Дима его понял. Он вздохнул и перешел к житейским проблемам.

— Надо запасаться припасами. Жрать-то нечего.

— Надо так надо, — Володя по-прежнему был спокоен, словно ему предстояло сходить в магазин за покупками, а не отправиться мародерствовать. А как еще назовешь кражу с взломом? С Безматерных им лучше не встречаться.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул Дима, довольный, что часть хлопот ему удалось свалить на другие плечи. — Возьми несколько человек. А я пока займусь переселением оставшихся студентов всех общежитий в наше. Так будет лучше, — пояснил он, видя удивленный взгляд Володи. — По отдельности мы их не сбережем. А без охраны оставлять — ты же видишь, какая жизнь наступила.

— Ты прав, — согласился с ним Володя. Он почувствовал прилив сил. Дима молодец, успел все обо всем подумать. Пора бы и ему внести свой пай.

Вдобавок к Мише он без труда нашел четырех человечков, согласившихся ему помочь. Студенты были растеряны, не зная, что им делать. Когда появился энергичный вождь, видевший свет в конце туннеля, ему охотно подчинились. Володе даже пришлось отбиваться от добровольных помощников.

— Сейчас подойдет Дима, — поделился он информацией, — ему тоже нужны люди для важных свершений. А дружинники вообще должны быть готовы к бою на всякий случай.

Пока народ переваривал сказанное им, Володя, пресекая робкие попытки идти следом, поспешил уйти.

— От меня не отставайте, — потребовал он от помощников. Парни неплохие, он строго подошел к подбору команды, но доверял пока только одному Мише. Черт его знает, как поведут себя остальные при встрече с орком или бандитами. И как воспримут их поход после осознания той мысли, что они тоже грабители, хотя и вынужденные.

Володя не стал далеко следовать. Находящийся неподалеку магазин под номером тридцать три показался подходящим объектом для пополнения общежитских запасов.

Обыск склада показал ему, что он по-прежнему остается наивным романтиком. Массивный замок был сбит любителями наживы, большинство продуктов утащено, а остальные, например, мука и крупы, рассыпаны по полу. Фальстарт.

Он повел притихших студентов к следующему магазину, размером поменьше, находящемуся во дворах. Хотелось надеяться, что там их поиски окажутся успешнее.

Володя и перед началом рейда не считал, что все пройдет легко, без сучка и задоринки. Но тогда его волновал так сказать, моральный аспект. Воровать, а тем более грабить нехорошо. Пусть их заставляла обстановка, однако все же неприлично… Теперь он оказался перед перспективой встретиться с конкурентами и по-новому оглядел своих ребят, оценивая их возможности на случай столкновения. Мишка был Мишкой, его можно поставить охранять спину, когда он кинется в безумную атаку. Лешка Губанов парень хотя и болтливый, но сметливый. В дружину он входить не захотел, но не из трусости, а из самолюбия. На предложение Димы войти в их компанию, сделанное позавчера, Леша ответил категорическим отказом, проворчав, что начальников развелось как блох на шкуре дворняги, а он сам себе голова. В поход за жратвой Леша шел не с пустыми руками, без всякого напоминания вооружившись нечто вроде легкой кирки — оружием весьма опасным и при встрече с людьми, да и орку, пожалуй, не поздоровилось бы. Остро заточенные концы кирки показывали, что студент смотрел на жизнь весьма практично и отнюдь не витал в облаках.

А вот остальные — Петя Ромашин, юнец-первокурсник, взятый только за вздутые мышцы, конечно, обещал в будущем стать хорошим историком, но пока это гора мышц и костей, без глубокой мыслительной деятельности. То ли он надеялся на свою силу, то ли до него не дошло, что необходимо приобрести друга в виде пары футов чего-нибудь железистого и остренького, или хотя бы тяжеленького, но двинулся в поход с пустыми руками. Виталик Пижминов и Роман Антонов — два четверокурсника ребята надежные, однако тяжестью мышц не выделялись. Правда, в руках у них находилось по ледорубу, наподобие маринкиного. Только вот воспользуются ли они ими?

В общем, та еще шайка-лейка.

К его удовлетворению, избранный для грабежа магазин уцелел. На дверях склада честно висел замок и торчали проводки сигнализации. Все честь по чести, как в добрые старые времена.

— Вить, сможешь сорвать? — Спросил Володя четверокурсника, стоявшего ближе всех к нему.

Витя в сомнении подошел к замку. Похоже, его мучили те же сомнения и угрызения совести, что и командира. Но и он тоже видел, что другого выхода нет. Оставшиеся в городе жители были брошены на произвол судьбы, выбираться из ямы, в которой они оказались, предстояло самим. Как говорится — спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

— Сделаем, — решил Витя. Он просунул лезвие ледоруба под засов и потянул на себя. Засов заскрипел, но поддался лишь слегка. Витя дернул еще. Результат был ничуть не лучше.

— Дай-ка мне, — попросил Ромашин.

Володя благосклонно глянул на него. Из парня будет толк. Вовремя он почувствовал, что обстановка требует введения в ход его мышц.

Створки двери, поддаваясь грубой силе, жалобно заскрипели и вышли из пазов.

— Пожалуйста! — Гордо провозгласил Петя.

Володя хлопнул его по плечу, признавая заслуги юнца, и первым шагнул в проем двери. По складу сразу стало ясно, насколько мал магазин. Но все-таки на несколько дней имеющихся запасов муки, круп, консервов и рыбы студентам хватит.

Вопрос заключался в другом. Запасов им хватит. А как они перенесут их в общагу? Дима в своих инструкциях о такой мелочи умолчал. Володя, впервые став интендантом, тоже не подумал. Остальные, прождав решения командира некоторое время, пришли к аналогичному выводу. Впятером груду продовольствия они не перетаскают за весь оставшийся день. Мобилизация же студентов процесс долгий, да еще такую прорву людей пришлось бы охранять.

— Надо искать машину, — подвел итоги Роман.

Мысль правильная, вот только Володя засомневался — сумеют ли они ее завести. Ему, конечно, придется отойти подальше, но и в этом случае, двигатель может оказаться идеологически несознательным и отказаться работать.

— Лучше бы лошадь, — догадливо предположил Миша. Господь словно внял его просьбе. Через открытую дверь склада послышалось цоканье копыт по асфальту.

— О! — Обрадовался Миша и направился к выходу.

— Стой, лопух! — Остановил его Володя. Для верности он даже придержал его за шиворот.

— Ты чего? — Недовольно посмотрел на него Миша.

— Лошади сами по себе по городу не ходят, — пояснил Володя. — Обычно на них ездят. Ты видишь, никто не сорвался, один ты поперся.

До Миши дошло.

— Ах ты, черт! — Выругался он и признался: — сглупил.

Лошадь была явным свидетельством приближения таких же, как и они, мародеров. И неизвестно, с каким настроением. Как вздумают отбивать магазин.

Володя решил сказать ему еще несколько ласковых слов, раз уж он напоролся первым, для урока остальных. Послышавшиеся голоса людей заставили его проглотить нелестные выражения. Он взмахом руки отодвинул студентов вглубь склада, тем самым оказавшись впереди.

— Дверь-то взломана, — прокомментировал молодой мужской голос деятельность Пети.

— А ниче, — другой голос был значительно старше. — Посмотрим, нам же много не надо.

В ответ раздался гогот нескольких человек. Володя похолодел. Человека четыре, а то и пять. Сумеют ли они отбиться. Студентам отступать некуда. Парадная дверь магазина вряд ли была доступна. Если грабители захотят «зачистить» территорию, оставшись без свидетелей, им придется туго. Он, как обычно перед боем, перехватил секиру. Эх, обошлось бы все.

Первым в склад зашел мужчина лет пятидесяти, явно тот скромняга, желающий самый мизер. От него даже на расстоянии чувствительно пахло водкой.

— Мужики, — закричал он, оглядев ближайшие полки. — Хватит добавлять, здесь все на месте. Погрузим и дома отпразднуем.

Пьяненький вожак едва не споткнулся о Володю и только после этого понял, что в складе есть посторонние.

— Уходите отсюда, здесь наша жратва, — искренне возмутился он, считая себя хозяином складского имущества.

Володя посмеялся бы над его наивностью, если бы за спиной старого нахала не болталось несколько человек.

До пьяненького не сразу дошла сложность возникшей ситуации.

— Мишка, иди сюда! — Заорал он, одновременно стремительно отступая к дверям. Он успел выскользнуть за двери до появления подкрепления. Здоровый парень, бывший десантник или спецназовец, уверенно повел стволом Калашникова перед тем, как пройти в полумрак склада. При малейшей угрозе его жизни он готов был прочесать склад длинной очередью. Знал бы бедняга, что в руках у него кусок железа с деревянным прикладом. Хотя вступать в рукопашную с ним Володе не хотелось. Удар прикладом вполне лишит его вакансий на этом свете, а значит, при малейшей попытке сопротивления десантника самого придется отправить к праотцам.

Верзила заметил студентов раньше, чем Володя решился окрикнуть его. Все же служба в армии чему-то учит. Десантник не испугался, не нажал торопливо на курок (он же не знал, что это бесполезно), а, прижавшись к стене и почти слившись с ней, приказал:

— Руки за голову, выходи по одному на свет.

— Я здесь один, — сообщил Володя, проверяя десантника на сообразительность.

— Мозги мне не кочкай! — Примерно таким в переводе с матерщинного был ответ. Десантник тест на профпригодность для службы в группе захвата прошел. К сожалению.

— Слушай, придурок, — пошел на обострение Володя. — Ты что, не слышал, что от пушки никакого толку нет.

Десантник скорее всего думал об этом же. Его залитые водкой мозги работали несколько медленнее, но ситуацию он держал под контролем. Внезапно сместившись к дверям, верзила теперь мог легко выскользнуть на улицу, не попав под удар студентов.

Володя решил ускорить развязку. Используя орчий дар, он нанес точный удар. Обух секиры, сверкнувшей лезвием перед глазами десантника, врезался в корпус автомата над магазином. Любой здравомыслящий человек в такой ситуации предпочитал героической смерти отступление. Десантник залился спиртным еще не на столько, чтобы приобрести безумство берсерка. Он резво выпрыгнул наружу и тут же потребовал:

— А ну выходи!

Все правильно. На открытой местности ему проще использовать численное преимущество. Володя и не собирался отсиживаться. Конкурентов следовало отвадить от их района, иначе им скоро нечего будет есть. А потом… лошаденка им бы тоже пригодилась.

Он неторопливо вышел наружу, привыкая к свету. Следом за ним сунулись остальные, но он не дал им последовать его примеру, перегородив дверь своим телом.

— Ха, хиляк! — Развеселилась компания. Повозок оказалось две, а людей семеро. И все же шансы отбиться у его команды существовали. В случае драки пятидесятилетнего мужичка можно было не брать во внимание, как и еще одну невнятную личность, в алкогольном веселии бормочущей ей одной известную песню у заднего колеса второй телеги. Два мужика стояли поодаль, придерживаясь роли зрителей. Они, ожидая окончание схватки, скорее всего, сами напасть не решатся. Оставался десантник и двое его приятелей. Если он скомандует атаку и сам рванется вперед, тогда студентам придется туго. А ему, Володе, в первую очередь. Надо свалить этого орла. Остальные наверняка уберутся.

Он еще обдумывал, как ему выстоять, а затем не дать бродягам удрать на лошадях, а руки сами по себе поднимали секиру в опасном для окружающих замахе. Выпад!

— … эть! — Сказал десантник, ощутив холод металла секиры. Автомат так и упал из его рук. Умело направленное оружие вспороло своим лезвием на груди верзилы ткань маскировочной куртки и тельняшки, оставив на теле длинную царапину. Тоненькая струйка крови, повинуясь закону тяготения, потекла вниз к брюкам.

— Ты, гадина, — заорал десантник, — ты же убить меня хотел!

Только теперь Володя понял, что перед ним не городские. Десантник ничего не слышал о Володе-оркобойце, воспринимая его как ошалевшего от последних событий парнишке, забывшем о чинопочитании.

— Я тебя сейчас забью, зараза! — Десантник подхватил с земли автомат и почти вслепую, наведя его куда-то в сторону Володи, нажал на курок. Дураков надо учить. Ведь сказано же, стрелять невозможно. Володя, оглядев компаньонов десантника, — как бы не пырнули в спину — нанес второй удар, на этот раз обухом по плечу. Он не стал совсем уж смягчать удар, и правая рука десантника повисла плетью. Плечо он ему не сломал, но здоровенный синячище оставил. Недели две помучается.

Поняв, наконец, насколько их силы не равны, десантник решил отступить. Он отбежал за телегу, перед этим подобрав вновь упавший автомат.

— Вы чего, гады, мне не помогли? — Обрушился он на своих товарищей.

Мужики виновато молчали, не решаясь возражать, но к Володе никто не заспешил. Студент решил не затягивать событие.

— Здесь моя территория, — спокойно сказал он, — я никому не позволю грабить у себя под носом.

Подтверждая его права на окрестные земли, около Володи выросли студенты. У каждого была какая-нибудь железяка, выгодно отличавшая их от кучки мародеров с одним автоматом.

— Уматывайте отсюда, — посоветовал Володя. — На этот раз я отпускаю вас живыми. А за вторжение вы оставите мне одну лошадь с телегой.

— Мужики, грабят же! — Чуть не плача вскричал пятидесятилетний.

Вопль мог привести к всплеску сопротивления, и Володя шагнул вперед, целя в крикуна секирой. Пятидесятилетний понял грозящую опасность и резво побежал, прикрываясь от Володи телегами.

— Следующим ударом расколю голову, — предупредил Володя оставшихся. — Вы чего тут стоите, ждете, когда мое терпение кончится? Брысь отсюда!

Его приказ подействовал. Ворча в полголоса на невесть как оказавшихся здесь бандитов, неудачливые грабители споро сели на вторую телегу и покатили прочь, пообещав напоследок рассчитаться в будущем.

Володя без особого беспокойства выслушал их угрозы. У этих кишка тонка его пугать. Возникнет нужда, он один справится. Правда, придется кого-нибудь убить.

— А вы что замерли? — Обернулся он к студентам. — Давайте грузить.

Они успели сделать до вечера пять рейсов, вывезя все запасы, какие были в магазине, включая газ-воду и лимонад. В хозяйстве все пригодится. Лишь водку и вина Володя, немного подумав, решил не брать. Глядя, как алчно прищурились четверокурсники, намылившиеся вечером раздавить бутылку другую, он понял — этого будет. И потому не поленился и устроил погром, перебив все бутылки обухом секиры, пока остальные совершали ходку в общежитие с продуктами.

Пришедшие парни, учуяв запах и увидев результат деятельности вожака, ошарашено остановились. Володя, никогда не отказывавшийся от ста грамм, а то и от пятисот, уничтожил выпивку!

— Ты даешь! — Обалдело сказал Миша.

Остальные откликнулись не столь мирно.

— Что же ты, гад, сделал? — Едва не плача, спросил Витя Пижминов. Он шагнул к Володе с явным намерением посчитаться с ним, но тот спокойно остался на месте. У оркобойцы достаточно сил для драки со всеми недовольными, вместе взятыми. Витя это тоже понял и отступил.

Леша Губанов сумрачно сказал:

— Зря ты так сделал.

Володя понял, что приобрел недруга. Как минимум. Но раскаиваться за содеянное не собирался.

— Работаем дальше! — Приказал он.

Пока они водили лошадь с телегой туда и обратно, к удовлетворению Володи в общежитском буфете парни смастерили что-то вроде большой буржуйки, поскольку единственная электроплита, небольшая по размеру, не работала. Так что проблема, на чем готовить, стала весьма актуальной. Отсутствие поваров решилось легко — Дима бросил клич среди девчонок.

Большую часть остававшихся пока обитателей общаги, однако, проблемы кухни не беспокоили. Они решали вполне шекспировский вопрос — уходить следом за уже бежавшими или остаться. Девчонки, а они составляли подавляющее большинство желающих вернуться к привычной мирной жизни, просто рвались прочь. Но за городом им представлялся мрачный, сумеречный лес, наполненный бандитами и пришельцами. И мальчишек с их ужасными топорами рядом не будет. Им нужны провожатые.

Володя, услышав робкий вопрос, — не согласится ли он с несколькими друзьями проводить уходящих, — лишь молча покачал головой. Уходить на ночь глядя мог только сумасшедший или обладающий женской логикой. Ему еще хотелось жить. Самые дерзкие или безумные, отправившиеся к вокзалу, а затем прочь из города, по его мнению, лишились разума.

Последний рейс они совершали в сумерках. Остатки банок и бутылок с лимонадом были торопливо погружены на повозку. Оставалось осмотреть внутренность небольшого шкафа, защищенного не слабеньким замком, который требовал почтительного отношения и времени для победы над ним. Держать весь отряд из-за такого пустяка не стоило. Володя приказал ребятам возвращаться, шикнув на неловко затоптавшегося Мишу, который опасался оставлять его одного. Охранник нашелся. Из мухи слона раздул. Делов-то: взломать, осмотреть и вернуться.

Шкафчик отбивался минут пять, после чего капитулировал. К сожалению, внутри оказались тряпки. Возможно, ими мыли пол, а может, ветошь хранили про запас. Непонятно только, с какой стати их держали под такой надежной охраной.

Володя ругнулся и двинулся из магазина, на прощание аккуратно прикрыв дверь. Стоило столько возиться. К его удивлению, когда он подходил к общежитию, телегу только начинали разгружать.

— Колесо отлетело, — пояснил Миша. — Мы же еще те колхозники. Пока обратно вставили, да чеку нашли, знаешь, сколько времени прошло.

Володя хмыкнул, но возмущаться не стал. В жизни все бывает. Случай с телегой стоит обозвать производственной трудностью.

Лошадь им удалось оставить до утра в сарае стоявшего неподалеку от общежития двухэтажного деревянного дома. Хорошо, что Петька Ромашин разбирался в лошадях. Он и распряг ее и накормил, чем смог. На ночь она оставалась беззащитной, но тут уж ничего не поделаешь.

Буфет встретил их соблазнительными запахами приготовленной пищи. На стойке стояла здоровенная кастрюля с супом. А поварихи суетились около печи, готовя очередную порцию. Студенты на аппетит никогда не жаловались.

— Садитесь, ребята, сейчас вас накормим, — засуетилась одна из поварих, полузнакомая девица с филфака.

Перед ними поставили тарелки, полные густого, наваристого супа. За весь день они лишь перехватили по паре кусков копченой рыбы в магазине. Закуска из нее хорошая, но горячей пищи рыба заменить не могла.

Володя почувствовал, как во рту скапливается слюна. Не в силах противиться требованию желудка, он зачерпнул гущи и с удовольствием проглотил.

— Остальные ели? — Для порядка спросил он.

— Да почти, — успокоила его девушка. — Только те, кто переселяется из других общежитий, не все успели. Кое-кто, правда, не хочет, — туманно добавила она.

Володя не стал разбираться в оттенках сообщения. Раз все поели, значит, никто не обижен.

Оголодавшие студенты сосредоточено уплетали суп, почти не прислушиваясь к разговору, которые вел их старший. Их дело маленькое — знай, шевели ложкой. Кое-кто с ходу попросил добавки. Повариха без колебаний налила страждущим еще по большой поварешке и народ за столами окончательно повеселел.

Володя решил добавками не злоупотреблять. Его организм после общения с орками стал менее привередлив к количеству и качеству еды.

— Вот ты где! — Раздался возглас Димы, спешащего по своим надобностям. — Поешь, найди меня.

Раз начальство приказывает, почему бы и не явится. Но перед этим Володя все же позволил себе полчаса поваляться на кровати.

— Плохо! — Встретил его Дима.

Разомлевший после еды Володя его не понял.

— И чего же плохого?

— Все плохо! — Жестко ответил друг.

Володя посмотрел на него. Лицо Димы осунулось, резко выделились скулы, придавая ему вид ожившего мертвеца. Приятель явно испытывал депрессию.

— Все плохо, Володь, — уже тише повторил Дима. — Я перевел сюда почти всех студентов, только несколько самых чокнутых отказались. Но это их проблема. Даже несколько преподов явились. Хорошо, вы жратву откопали, удалось всех накормить. Ты знаешь, — слегка оживился он, — я решил не допускать бардака. Нашим дай волю, такой ералаш начнется.

— Правильно, — встрял в разговор Володя.

— Вот, ты понимаешь, — кисло улыбнулся Дима, — а многие начали ворчать. Я всем сказал так, — хотите жевать и быть под нашей защитой, — подчиняйтесь нашим правилам. Нет, живите сами по себе. Вот сегодня кое-кто и не пришел в столовую. Ну и ладно. Пусть что хотят то и делают.

— Все же нормально, — недоуменно сказал Володя. — Что ты такой дохлый?

— Устал я, Володь, от всего этого. — Признался Дима. — Знаешь, сколько хлопот. И потом, тебе не кажется, что мы чепухой занялись?

Володя, посмотрел на него и понял, что продолжало угнетать Диму. Обычное интеллигентское сомнение в правильности своих действий. Ведь умный парень, а как надо решать много и самостоятельно, сразу начинает рефлексовать. Сколько можно!

— Перестань ерундой страдать, — посоветовал он другу. — Ты сделал все правильно. Уходить из города в таком бардаке опасно. Не, втроем-четвером, да хоть вдесятером мы уйдем легко. Но ты же остальных не собираешься бросать. Нет? То-то же. А как их сейчас вести? Мы половину потеряем. Я думаю, как раз надо несколько дней отсидеться в нашей раковине. Лишь бы бабы паниковать не начали.

Дима немного оттаял.

— Умеешь ты, Володь, вдохновлять на бой и на труд, — с легким сарказмом сказал он.

У Володи отлегло от сердца. Дима пришел в себя и у них снова был суровый и серьезный руководитель.

— Давай я на себя возьму вахту, — предложил он. — Ты выдели мужиков, а мы с ними разделим дежурства. Я сам устроюсь на диванчике неподалеку.

Дима задумался. Володя, как всегда, предлагал дело. Кому, как не ему, опытному мастеру рукопашной, охранять самое слабое место общежития. Парни, ходившие за жратвой, рассказывали, как он отделал бугая, вздумавшего встать на его пути.

— Идет, — протянул он руку в знак согласия. — Народ я выделю прямо сейчас. Пошлю их… — Он остановился, вопросительно глядя на Володю.

— В комнату отдыха, — предложил тот, — а кто не согласится — куда подальше.

— Лады. Да и слушай, — он слегка замялся. — Мне сказали, что ты против.Я и сам не в восторге. Мы ж с тобой сегодня разговаривали. Но девчонок надо бы проводить. Несколько дней просидеть в общаге, а потом вперед. Если эти бабы останутся с нами, будет еще хуже. Отправлять их одних… Сколько из них спасется?

Володя вздохнул. Связываться с женщинами не хотелось. Но и грех на душу брать тоже. Перебьют ведь.

— Проводим, хоть и очень не хочется, — согласился он.

— Нормально, — Дима, обрадовавшись, хлопнул его по плечу и пошел по своим многочисленным делам.

Он не поскупился, отобрав с два десятка человек, в большинстве дружинников. Причина такой доброты выяснилась почти сразу же. Дима отозвал Володю в сторону и пояснил:

— Знаешь, у меня хлопот и без того хватает. Давай, ты будешь старшим дружины, а я возьму на себя остальное. У тебя все равно получается лучше секирой махать и команды отдавать. Да и не вытяну я такой воз. С одной общагой сколько проблем.

У Володи рука невольно, сама собой, потянулась к затылку. Так засвербело в этом месте, никакого терпежу нет.

— Надо ли, — осторожно стал он давать задний ход. — Ребята еще неправильно поймут, а мне и так хорошо.

— С ребятами я переговорил, — отрезал Дима. — Все согласились. Что ты ломаешься как девочка?

— И не ломаюсь я вовсе, — приобиделся Володя. — Я хочу как лучше.

Он немного лукавил. Разумеется, ему хотелось, чтобы все было как можно лучше. Но не это являлось главной причиной его возражений. Ему и хотелось возглавить отряд и не хотелось. А вдруг не получится. Предстояло не в футбол играть, а драться. Если из-за его ошибки погибнет кто-нибудь из студентов?

— Не, давай другого, — более решительно предложил Володя.

Дима понял опасения друга, сам недавно страдал теми же проблемами. От рефлексии его избавил, кстати, сам же Володя.

— Нет! — Резко отрезал Дима. Не давая ему опомниться, он добавил: — Поговори со своими, что б всегда наготове. В случае чего, вам прикрывать не только вахту, но и защищаться внутри общаги. Черт его знает, как орки проникают внутрь зданий. Да и хулиганье всякое. В общем, я пошел.

Володя проводил его раздраженно-завистливым взглядом. Ишь, покомандовал и ушел. А ему изображать из себя генерала.

— Ну, что, мужики, постоим за родину и отечество? — Спросил он у собравшихся в комнате.

— Постоим! — Дружно ответили ему.

— Вот и замечательно, — облегченно ответил Володя, словно опасался, что студенты насильно мобилизованы и тотчас же после его слов разбегутся. — Сколько нас здесь?

Он принялся в полголоса считать и объявил: — Со мной двадцать один.

— Очко! — Проявил знание карточных игр Миша.

— Очко, так очко, — не возражал Володя. — Главное, чтобы нам было хорошо.

Он посмотрел на собравшихся в ожидании новых комментариев ситуации и, не дождавшись, решил перейти к делу.

— Что творится в городе, вы сами знаете, — начал он издалека. — Поживем — посмотрим, как быть дальше.

— Конечно, — поддержал его Серега Савельев. На смех или на зависть остальным, он нашел здоровенную жердь длиной метра три — почти бревно и прикрепил к одному концу невесть где найденный остро заточенный багор. Здоровяку Савельеву ничего не стоило таскаться с таким оружием, постоянно задевая им в коридорах общежития студентов и вызывая то насмешки, то обидчивые окрики.

— С твоей пушкой жить можно, — сказал Ромка Антонов с откровенной завистью. Его пешня, несмотря на все усилия, оставалось тупой — годы службы в ЖКУ сделали ее профессионально непригодной к службе. Не помогали никакие точила. Ректор, хотя и пообещал позаботиться об оружии, но то ли не смог, то ли забыл. Дружинникам пришлось собирать все мало-мальски пригодное для драки по округе. Назвать их имущество оружием язык не поворачивался.

— Завтра всем подыщем средства нападения и обороны, — успокоил его Володя. Пора приступать к централизованным заготовкам. Пока его отряд почти безоружен. И если с парой хулиганов они справятся, то с парой орков нет. — Давайте решим с дежурствами, — напомнил он цель, из-за которой они собрались.

Как ни странно, с дежурствами, а также распределением дружинников по этажам (на случай внезапного появления орков) они справились легко. Обычное собрание до нашествия пришельцев вылилось бы в птичий гомон желающих уклониться от работы. Плох тот студент, который не умеет сачковать. Но на этот раз никто не пытался смыться. Все было слишком серьезным, чтобы показывать свой норов. Да и сам Володя не давал никакого спуска. Попытки некоторых товарищей самостоятельно выбрать для себя место и время дежурства им немедленно пресекались. На обиженные возгласы он не обращал внимания.

Несколько успокоенный, Володя завершил собрание и отправил первых дежурных на вахту.

Дима, молодец такой, разрешил вахтерам кипятить ночью чай, приказав поварихам выдать им нечто вроде пайка. Поварихи пошли куда дальше, согласившись по очереди дежурить. Такая их податливость вызывалась не только желанием помочь парням, их охраняющим. В полупустой общаге мертвого города оказалось страшновато. Девчонки были готовы не спать, лишь бы находиться в безопасности.

Подумав, Володя решил разместиться в комнате отдыха рядом с новоявленными вахтерами. От вахты недалеко, а на другие этажи он всегда успеет добежать.

После собрания стало клонить в сон. «Соснуть что ли?» — Подумал он лениво. Покамест все в порядке, а генералы тоже нуждаются во сне. Недолго думая, Володя перенес из своей комнаты матрас, одеяло, постельное белье и подушку.

«На вахте все равно нечем пользоваться, — ни телевизором, ни радио, — рассуждал он, спускаясь по лестнице, — света же нет. Так что никому не помешаю. А курить я им не дам, как бы не просили».

— Я сплю, — предупредил он дежурных. — Будите только, если совсем приспичит. А лучше разбирайтесь сами. Башки зачем даны?

— Чтобы носить прически и закидывать жратву в желудок, — тут же отрапортовал Леха Губанов.

Володя с ним спорить не стал, понимая, что студента старшего курса способен переспорить только декан факультета и преподы, съевшие зубы на работе в институте.

— Дышите глубже, — посоветовал он и направился спать.

Уснуть удалось почти сразу, но это была, пожалуй, единственная удача. Сны, обрушившиеся на него, как один представляли сцены из фильмов ужасов. Ему постоянно приходилось драться то с жуткими монстрами, по сравнению с ними орки были прелестными существами, то с людьми, увешанными оружием, которое к его жуткому удивлению стреляло.

Он как раз удирал от нескольких бандюг, паливших из автоматов, как почувствовал, что его трясут за плечо. Покидать такой сон одно удовольствие. Володя открыл глаза, увидев склонившегося над ним Ромку.

— Володь, там бандюги пришли, грозят вахту взорвать, если не пропустим.

— Вот дьявол! — Выругался Володя. Действительность оказывалась немногим лучше снов. Надо идти разбираться.

— Ну, где ваш главный, сынки? — Послышался недовольный голос. Володя поторопился, опасаясь, что незваные гости прорвутся через ограждения вахты.

Торопливо застегивая одной рукой пуговицы на рубашке — в другой была секира — он вышел из комнаты.

Дабы в общагу без разрешения не проникали городские визитеры, на расстояние пары метров от входной двери еще в эпоху развала страны была поставлена решетка, достававшая до самого потолка, словно нарушители общежитских устоев могли летать. Узкий проход вращающегося турникета соединял общагу с внешним миром. При необходимости турникет можно было заклинить, что, собственно, и сделали студенты.

Он оглядел «гостей» — рослых мужиков лет под тридцать, хорошо поддавших. Судьба у него такая — драться только с пьяными. После нападения орков Володе не приходилось встречаться в поединке с трезвыми.

Увешанные оружием, незваные визитеры чувствовали себя хозяевами брошенного властями города. Пока Володя просыпался и собирался с духом, их терпение закончилось. Один из них ударил прикладом автомата по турникету.

— Открывайте, суки, иначе хуже будет. Или в штаны наложили, ссыкуны?

Володя понял, что необходимо действовать. Иначе его ребятишки совсем растеряются. «Гостей» следовало отвадить так, чтобы они и думать не могли о приближении к общаге.

Неподвижная фигура старшего студентов ввела автоматчиков в заблуждение. Они решили, что тот в ступоре и не знает, как себя вести.

— Открывай, братан, — предложил стоявший у турникета. — Вы нам баб, а мы по бутылке водки отвалим. Что вам, шлюх жалко?

Именно о таких визитерах предупреждал Дима. И в обычное-то время, безвозвратные доорчьи годы, хулиганье и любители девичьих прелестей доставали обитателей общаги, любыми путями проникая в нее, устраивая драки со студентами у входа. В наступившем беспределе такие типы обнаглели. Что ж, — решил Володя, — выпорем для урока остальным.

Он без размаха несильно ударил обухом секиры по пальцам схватившегося за решетку одутловатого от непрерывной пьянки детины. Тот заорал от боли, одернув разбитые в кровь пальцы.

— … ! — Прокомментировал его сосед. Матерщина была забористой, с причудливыми оборотами и интересными инсинуациями. В других условиях Володя заслушался бы. Но только не сейчас.

Ведший переговоры со студентами «гость» вскинул автомат.

— Я вас по-доброму просил, — прорычал он и нажал на курок.

Володя, нанося удар, задался вопросом — попытаются мужики пустить в ход оружие или одумаются и уйдут. Он решил не трогать их больше, если они ограничатся только угрозами. Увы, эти козлы были готовы на все, лишь бы добиться своего. Значит, и студенты вольны делать все, что угодно.

— Брось палку, чмо, — спокойно предложил он любителю пострелять.

Тот еще не понял, что случилось. Ему показалось, что автомат просто заклинило. Мало ли причин бывает, когда оружие отказывает.

— Стреляйте, чо высмотрите! — Заорал он своим приятелям.

Те, ошарашено посмотрели на вожака. Затуманенные алкоголем мозги не сразу перестроились. Мужички уже видели себя победителями, гостями общежитских красоток. То, что студенты дают отпор, а их вожак ничего не может сделать, до них дошло не сразу.

— Я вам сейчас, — угрожающе сказал пострадавший, перестав трясти рукой и материться. Он направил автомат в сторону Володи и нажал на курок. Не будь орчьего дара, студента следовало считать покойником. С такого расстояния автоматные пули прошили бы его насквозь. Но курок обиженно щелкнул.

— Открой турникет, — кивнул Володя Ромке. Пока мужики ошалели, он добавит им и заставит бежать.

Он толкнул створку турникета, оказавшись перед вожаком.

— Здравствуй, дружок, — поздоровался он и нанес ему секирой удар в грудь. Вожак, все еще не пришедший в себя, с опозданием прикрылся автоматом. Если бы Володя нанес удар лезвием, вся вахта оказалась бы залита кровью покойного. Но он опять бил обухом. Если так пойдет дальше, ему следует сменить секиру на большой молот и ходить с ним по улицам города в поисках всякого рванья, возомнившего себя хозяевами города.

Вряд ли пострадавший порадовался милости студента, не желавшего убивать себе подобного. Удар обухом был неслабым. Вожак рухнул на колени, а затем, не удержавшись, на пол. Падение сопровождалось громким воплем.

Володя демонстративно повернул секиру, нацелив ее лезвие на дружков вожака.

— Телок ребята захотелось? — Мягко спросил он. — Будут вам телки.

Он неторопливо замахнулся. Уверенность Володи, отказ такого, казалось бы, надежного оружия надломил визитеров. Да и умирать им совсем не хотелось.

— Погоди, — взвизгнул один. — Мужики, мы же не хотели никого убивать.

— Ага, — хохотнул Миша. — Вы шутили. Если бы не Володя, мы бы лежали здесь. И в каждом было бы по килограмму свинца. Володь, их отпускать нельзя. Забить всех на мясо и вывесить вялиться на солнце для назидания остальным «гостям».

Володя свои эмоции не распускал. Подумав, он решил, пристально глядя на трясущихся неудачников:

— Нет, Миш, дадим им последний шанс, — Володя для верности помолчал, чем довел мужичков почти до потери пульса. — Бросайте пушки, — скомандовал он.

Налетчики торопливо бросили автоматы и даже вывернули карманы, выгребая из них всякую мелочевку.

— Запомните, — Володя поднял секиру повыше, словно замахивался. — Если я еще раз увижу вас, зарублю сходу.

Голос его налился такой тяжестью, что все — и незадачливые налетчики и его товарищи поняли — убьет.

— Мы уйдем, — торопливо согласился пострадавший.

— Тело заберите, — насмешливо сказал Роман. — Нужен он нам.

Налетчики возражать не решились. Испугано глядя на Володю, который легко мог передумать и рубануть — суда больше не было, и все решала сила, они подхватили вожака и волоком потащили прочь из этого негостеприимного общежития.

Володя скептически оглядел свою команду и хмыкнул.

— Вот так и действуйте, — приказал он. — Архаровцы.

Студенты смущенно переглянулись. Их товарищ из простого смертного, такого же, как и они, превращался в человека, способного вести и повелевать. И никто не осмелился взять и просто, запанибратски обратиться к нему. Как он один лихо разделался с тремя амбалами.

Володя не стал вдаваться в тонкости их настроения.

— Я пойду досыпать. — Он зевнул и направился к желанному матрасу.

Студенты посмотрели на него как на сумасшедшего или, как минимум, на берсерка. Кто же после такой веселой встречи, когда всех едва не накачали свинцом, спокойно ложится спать, словно после стакана чая.

— Водки бы, — пробормотал Миша, стараясь, чтобы Володя его не расслышал.

Скрыть от старшего вполне естественное желание ему не удалось. Володя, встав около двери в комнату отдыха, живо повернулся, улыбнулся в тридцать один зуб, имевшийся в наличии (один в прошлом году выдернул зубной врач) и сказал:

— За пьянство на посту отдам под трибунал.

Никакого трибунала у них не было, да и произносилось все с улыбкой, как бы в шутку. Но проскальзывающие в словах льдинки заставили всех поежиться.

— Да я ж так, Володь, — растерялся Миша, — откуда мы водку достанем?

Володя вновь приветливо оскалился и исчез в двери, ничего не сказав. Пусть парни думают, что и как он сказал. Мужики вроде бы неглупые, чтобы вляпаться в дерьмо.

Становиться на пути оркобойца, конечно, никто не собирался. Но приказной тон предводителя сильно не понравился большинству. Именно тон, а не суть. Разве нельзя сказать обо всем нормальным языком. Они еще не шайка пропойц, а нормальные студенты.

— Тоже мне цаца нашлась! — Недовольно сказал Савельев. Мишка, всегда готовый поддержать авторитет своих друзей, на этот раз не нашелся, что возразить.

Глава студенческого ополчения не подозревал о подобных последствиях своих указаний. С чувством человека, выполнившего тяжелую работу и заслужившего место в раю, он рухнул на постель и уснул. Уснул даже быстрее, чем пару часов назад. «Привыкаю», — успел подумать Володя, прежде чем погрузиться в сон. Он неоднократно слышал, что бывалые солдаты могут заснуть хоть на трупе врага. Человек черствеет на войне. «Впрочем, — подсказал засыпающий мозг, — человек — это такая скотина, которая ко всему привыкнет».

Его больше никто не потревожил. Дружинники несли дежурство, подменяя друг друга, не беспокоя ставшего таким странным, а то и страшным старшего. Будь другое время и другие люди, быть Володе в глухой изоляции, и, на всякий случай, в изгнании. Нечего изображать из себя шишку. За хамство и унижение своих товарищей его в любом случае сместили бы в рядовые бойцы.

Но за окном находился брошенный город, в котором блуждали орки, всякое хулиганье и откровенные бандиты. Холодный и жесткий вожак, такой, как Володя, создавал чувство безопасности. Да и сами студенты имели куда более гибкую психику, нежели основная часть населения и быстрее привыкали к непонятному и неведомому в жизни. Поэтому Володе ничего не грозило, наоборот, на него не только девушки, но и многие парни стали смотреть как на залог их дальнейшей жизни. До тех пор, пока опасность угрожала городу, он мог чувствовать себя спокойно. Итогом деятельности Володи, да и Димы было всеобщее признание их лидерства и глухое бурчание среди части студентов.

Стоило ли после этого удивляться, когда он, проснувшись глубокой ночью (вот бы знать который час) и придя на кухню, сразу же получил стакан крепкого чая с сухариками. Две девчонки-поварихи, не спавшие, несмотря на поздний час, предложили перекусить плотнее — у них оставалось немного вечернего супа.

Володя, прислушавшись к потребностям своего организма, отказался. В былые дни он, как и следовало настоящему студенту, мог есть в любое время и в любом количестве, было бы что. Но после подарков орка его аппетит резко упал. Вот и теперь есть совершенно не хотелось. Чай, конечно, не еда, однако, он чувствовал, что и стакан приятно пахнущего горячего напитка будет для него, в общем-то, лишним.

Девчонки, почти незнакомые ему, так встречал пару раз в коридорах, откуда-то то ли с музфака, то ли еще с чего экзотического, ему были откровенно рады, не зная, что еще сделать для столь дорого гостя. Причина такого доброжелательного отношения совершенно ясна — им было страшно, страшно до дрожания рук и замирания сердца. Он пришел к ним архангелом Михаилом, способным защитить от любой опасности.

— Не дрожите вы так, — покровительственно сказал Володя, — здесь в безопасности. А если, что случится, кликните вахтеров, зря, что ли, они караулят.

— Да они сами всего боятся, — фыркнула одна из девчонок, рыжая, но вполне привлекательная.

— Это вы зря, — Володя настроился на шуточный лад. — Парни они хорошие. На все руки мастера.

— А нам хороших не надо, — возразила вторая, — лишь бы защитили.

— Ой! — Взвизгнула первая. — Опять за окном кто-то ходит.

Володя прислушался. Действительно, на улице, напротив окон буфета, слышался подозрительный шорох.

— Мы этим вахтерам, — сказала рыжеволосая и сделала паузу. Володя представил, какая ругань должна политься в адрес несчастных дежурных джентльменов, сделавших что-то не так. К счастью, она сдержалась, избавив Володю от защиты подчиненных.

— Мы их чуть ли не носом ткнули, — вмешалась вторая, — а они посмотрели, посмеялись и ушли.

— Так сами посмотрите, — простодушно предложил Володя.

Взгляды, которыми его наградили, вполне были достойны взбесившегося быка или какого-нибудь тигра. Не являйся он старшим дружины, быть ему битым и позорно изгнанным. Девицам пришлось вытерпеть. Рыжеволосая опустила глаза и тихо сказала:

— Нам страшно.

«Беда с бабами», — лицемерно вздохнул Володя. В душе-то он их прекрасно понимал, но надо было хотя бы себе показать превосходство мужчины над женщиной.

Сделав вид, что оказывает огромную услугу, он нехотя подошел к окну. На самом деле оркобойца посмотрел бы на непонятного соседа в любом случае, чтобы определить — представляет он для общаги опасность или нет.

Прильнув к стеклу, он несколько мгновений вглядывался в темноту. Глаза привыкли к темноте и выдали ему сгусток тьмы на цементной площадке, примыкавшей к зданию общежития.

— Достали, — сказал Володя. Он вернулся к поварихам, взял картофелину из собранного по всей общаге запаса и, открыв окно, метнул ее в сгусток.

Жалобный собачий вой переполошил окрестности. Несчастная зверюга, увлеченно что-то грызшая и никому не мешавшая, бросилась прочь от столь негостеприимного места.

— Деньги будут, зовите, — предложил Володя. Небольшое приключение насмешило его. Две здоровенные кобылы испугались собаки, приняв ее за чудовище.

— Ладно тебе, — обиженно протянула рыжеволосая, кокетливо улыбнувшись. Она почувствовала насмешливый настрой Володи и попыталась женскими чарами восстановить собственное положение в его глазах.

— Сильно не страдайте и не дрожите, — хохотнул он, на прощание махнул рукой и пошел по темному коридору. Сколько раз приходилось ходить по этим лестницам за почти три года! И впервые в полной темноте. Двигаться приходилось на ощупь, медленно, чтобы не оступиться и не полететь кувырком. Мало того, что синяков заработаешь, да еще и посмешищем станешь для всего общежития. В кармане, правда, есть спички, но не столько, чтобы напропалую их жечь. Да и толку от них немного.

Не торопясь, он прошел по всем пяти этажам. В общаге стояла тишина, как бывает только в предутренний час, когда совы уже улеглись, а жаворонки еще не встали. Володя к такой тишине не привык — в такие часы он спал. В его представлении общага представляла собой непрерывно копошащийся и галдящий муравейник.

Он поежился от пробравшей его дрожи. С другой стороны, — успокоил он себя, — если бы сейчас стало шумно, это означало бы лишь нападение очередной порции любителей женской компании. Ему нужна такая суета?

Володя махнул рукой на свои размышления и отправился спать. Утро вечера мудренее.

С рассветом его разбудили как обычно.

— Рота подъем! — Услышал он привычную присказку Димы.

— Сколько времени? — Не открывая глаз, спросил Володя.

— Без пяти полтретьего, — сообщил Дима. — В общаге ни одни часы не ходют. То ли у тебя поле разрослось, то ли орки балуют.

От его слов Володя окончательно проснулся и сел на матрасе.

— Солнце-то хоть поднялось? — Предпринял он последнюю попытку определить хронологические координаты.

— Я встал, — обиделся Дима, — тебе этого мало?

— Достаточно, — успокоил его Володя.

— А ты молодец, — переключился Дима.

— В смысле? — Не удержавшись, зевнул Володя.

— Вчера хорошо шуганул бродяг, — пояснил Дима. — Я бы так не смог.

— Смог бы, — возразил Володя.

— Не знаю, — не согласился с ним Дима и заговорил о другом:

— Я вчера слишком поздно пришел, ты спал, и я велел не будить. Зато сегодня мне удалось решить пару вопросиков. А ты все спишь и спишь.

— Например? — решил остановить его хвастовство Володя.

— Например? — Усмехнулся Дима. — Вот ты встал сейчас, в туалет, поди, побежишь?

— Само собой, — стал догадываться Володя. — Не работает?

— Конечно, нет. А нас сто восемьдесят шесть душ. Представляешь, что будет через пару дней?

Володя поежился.

— Что ты сделал?

— Сегодня с утра еще выкрутились. А так во дворе сейчас мужики роют ямы под два туалета. Кроме того, я назначил команду водовозов. Воды же тоже нет.

— Спаси и сохрани нас господи! — То ли в шутку, то ли всерьез помолился Володя.

— Да, помощь этого господина не помешала бы, — согласился Дима. — Так ты встаешь? Мне одному трудно. Народ у нас ты сам знаешь какой. Ничего делать не хотят. Привыкли на халяву жить. Хожу подпинываю, хоть палку в руки бери.

— Вот привязался, сам бы мог обойтись, — проворчал Володя, но встал. Надо было решить некоторые проблемы организма.

Он сумел найти некий угол неподалеку от общежития, облегчил нужду, и затем позавтракал. «Нет, надо делать туалеты, — решил он, — так мучаться каждый день. Да и вся округа в дерьме окажется».

— Как у нас со жратвой? — Спросил он у Марины Косолаповой, учившейся у них аж на пятом курсе, случайно оказавшейся в городе во время педпрактики и теперь занявшей место хозяйки кухни.

— Дня на два хватит, — прикинула она, — потом придется экономить. Крупы хватит дней на пять.

— Опять по городу бегать, — подтвердил Дима. — Придется тебе этим заняться. Займешься?

У Володи имелось большое желание перевалить должность интенданта на другого брата-историка. Что он, в самом деле, затычка к любой дырке. Чуть что — сразу Володя да Володя.

— Надо Володь, — попросил его Дима, — кто кроме тебя?

— Может, зря мы мучаемся? — Тихо спросил Володя. — Государство какое-то создаем. Ведь проще же собрать людей и увести из города.

— Ты думаешь легче? — Вопросом на вопрос ответил Дима, который сам выражал накануне сомнения.

Володя только вздохнул.

— А ты заметил, как мы с тобой изменились? — Спросил он. — Давно ли пустяками занимались — с лекции удрать, бутылку подшибить, пожрать чего-нибудь.

Володя вспомнил свою недавнюю любовь. Она, кажется, осталась в общежитии. Или нет? Все забыл.

— Судьба такой, — почти беспечно ответил Дима, не желавший рассуждать на эту тему. Он не признавался себе, но ему понемногу начинала нравиться такая жизнь. Если вернуться к прежнему невозможно, так почему бы не найти подходящую жилплощадь. Володе он не стал ничего говорить. Пусть сам придет к такой мысли. Он резко сменил тему разговора: — Как, интересно, там товарищ подполковник поживает?

Володя, в суете нескончаемых хлопот как-то подзабывший о нем, недоуменно уставился на Диму.

— Ты думаешь, имеет смысл его посетить? — Кисло спросил он. Общаться с умным и деятельным ментом, который наверняка придумает им новую работу, не хотелось. — Безматерных, если понадобиться, сам найдет нас.

— Имеет! — Решительно ответил Дима. — Он сейчас наверняка самый главный начальник в нашей деревне и порывать с ним не стоит. Нам жить надо? Надо! Вдруг удастся что-нибудь у него вырвать.

— Вот это навряд ли, — усомнился Володя. Дима прав. Он и сам подумывал о визите в ГОВД. Только как неохота туда идти!

— Все равно сходим, — уперся Дима. — Много времени визит вежливости не займет. Все равно больше не к кому. Я попытался ректора найти.

— И что?

— Охранник, не знаю с какого счастья сидящий на вахте, сказал, что весь ректорат отправился из города, пытаясь навести порядок среди бегущих студентов.

Володя подумал, решил забыть о высоком руководстве и спросил с намеком о насущном:

— Меня ты с какой надобности тащишь к Безматерных? Мне там делать нечего. Буду за тобой как хвост ходить.

— Пойдешь, куда ты денешься, — безжалостно сказал Дима, превратившись из друга в сурового начальника. — Ты мой козырь. Оркобойцев в городе штуки три-четыре, не больше. И еще ты теперь начальник вооруженных сил. Главнокомандующий так сказать.

Володя вздохнул, понимая, что ему не отвертеться. Поход по набитому пришельцами городу без оркобойцы слишком напоминал русскую рулетку. Он обречен на путешествие в ментовку.

В качестве свиты к Безматерных они взяли Мишку. Не в бой же отправляются, чтобы брать полк. За старшего Дима оставил Серегу. Тот не настолько туп, чтобы растеряться при очередном нападении хулиганья.

Город встретил их пустыми улицами и тишиной.

— Такое чувство, словно кто-то смотрит тебе в спину, — поежился Миша

— Целится из автомата, — поддержал его Дима.

— Это у вас психика играет, — ухмыльнулся над их слабостью Володя. Он был зол на Диму и не упустил возможности проехаться по его поводу.

Здание ГОВД выглядело, как и остальные дома, пустым.

— Неужели все ушли? — Встревожился Дима. Он не очень-то жаждал встречаться с ментами, но их уход означал, что они остаются один на один со всеми орками и бандитами города.

Парадная дверь управления тихо распахнулась и оказавшийся в дверном проеме омоновец приветливо махнул рукой.

— Ух! — Облегченно выдохнул Дима. — Повезло.

Они не стали дожидаться вторичного приглашения и прошли в двери. На входе дежурил Павел Петряев, знакомый Володи по схватке в больнице. Формальностями с пропусками и вызовом дежурного по ГОВД он мучаться не стал.

Интересно другое. Менты спрятались! Володю это так насмешило, что он не выдержал и прыснул, замаскировав смешок кашлем.

— Смотри, не заболей, — заботливо сказал Петряев. Подумав, он добавил: — хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Понял все-таки омоновец мысль студента.

— Безматерных у себя? — Поинтересовался Дима, выждав, пока мент успокоится. На уровень его интелекта ему было наплевать.

— У себя, — откликнулся Петряев. — Дорогу знаете? Тогда шагайте, провожать не буду.

— Я, пожалуй, здесь останусь, — внезапно сказал Миша, — что мне с вами делать. У вас свои дела, у меня свои делишки.

Дима с Володей переглянулись.

— Как хочешь, — согласился Дима. — Только не исчезай.

На пути к замначальнику Володю ожидал большой сюрприз. На одном из поворотов извилистого коридора, он неожиданно столкнулся с Мариной.

— Ты откуда? — Удивился он.

Марина была удивлена не меньше его.

— Вас случаем не арестовали?

Володя многозначительно покачал секирой.

Марина ехидно улыбнулась, вновь превратившись в злючку-медсестру.

— Таких крутых парней кто сможет арестовать.

— Так ты не сказала, как здесь оказалась, — напомнил ей Володя.

— Знаете что, — вмешался в их разговор Дима, — вы, пожалуй, здесь постойте, а я зайду к Безматерных.

Володя, знавший насколько Дима нуждался в его поддержке при разговоре с Безматерных, благодарно ему кивнул. Как-нибудь сквитаются потом.

Марина проводила студента длинным взглядом и спросила:

— А куда мне деваться? В городе паника, народ бежит. Бандиты появились. Двое ко мне пристали, хотели изнасиловать. Но я им, — Марина усмехнулась, — показала, как поступают девушки при нападении на них. А потом пришла в милицию проситься на работу.

— Они хоть в живых остались? — Володя улыбнулся. Никакой жалости к незадачливым насильникам у него не было.

— Не знаю. Побежишь их спасать?

— Боже упаси, Мариночка, — Володя, на которого нашло шутливое настроение, изловчился и поцеловал ее в щеку.

— Так, — деловито сказала Марина, — еще один.

Он взяла его за руку, словно для рукопожатия. Володя не сразу понял, зачем ей нужен такой знак близости. Но девушка знала, что делала. Она медленно, но настойчиво принялась выкручивать ему руку. Не будь Володя ужаленный орком, он оказался бы пострадавшей стороной. Никакой возможности оказать сопротивление стальным тискам Марины у обычного простого смертного не было. Оставалось только громко поносить бабскую эмансипацию и жалеть о собственной слабости. Но Володя тоже не с луны свалился. Дав Марине немного позабавиться и слегка выкрутить ему руку, он затем без видимых усилий вернул свою руку в исходное положение и принялся сам выкручивать ей руку.

Марина закусила губу от напряжения. Но до студента ей было далеко. Володя, словно она не получила от орка могучей силы, продолжал спокойно выкручивать руку.

— Пожалей меня, — еле слышно прошептала Марина.

Володя представил, насколько пострадало ее самолюбие от просьбы, и отпустил руку. В награду он умудрился поцеловать ее в губы. Марина, не ожидавшая такого перехода от борьбы к дружбе, лишь растеряно моргнула.

— Что бы с тобой сделать? — Задумчиво спросила она, оглядывая коридор, словно выискивала нечто, подходившее для нанесения удара по наглому студенту.

— Мариночка, — притворно испугано завопил Володя, — пожалей наглеца, я больше не буду!

Марина, не удержавшись, засмеялась.

— Такой ты смешной, Володя.

Она погладила его по волосам.

— Да, такие мы, — гордо сказал студент.

Марина вздохнула.

— Мне пора идти, — сказала она. — Я и так уже опаздывала, а тут еще ты встретился.

— И кем же ты тут работаешь? — Вновь спросил Володя, не желая отпускать ее просто так.

— Медиком, кем же еще, — она мило улыбнулась. — Если проткнут, приходи, подлечим.

— Умеешь ты утешить, — позавидовал ее оптимизму Володя.

— А то как же.

Марина неожиданно прижалась к нему, чмокнула в щеку и умчалась по лестнице, напоследок крикнув:

— Заходи еще.

Володя грустно посмотрел ей в след. Шустрая девчонка. И, кажется, у них что-то наклевывается. О своей нелюбви к красивым, а потому и стервозным телкам он забыл. Ни что в мире не постоянно. Даже мужское постоянство.

Марина убежала вовремя. По коридору послышались шаги Димы.

— Ты уже один? — Он был собран, деловит, энергичен. Безматерных сумел внушить ему веру в светлое будущее. — Пошли домой.

— И как поживает милицейское руководство?

— Потом, потом, — Дима не собирался с ходу делиться информацией. — Прямо сейчас отправляйся собирать жратву. Будем оседать в городе. Босс пока еды не обещает. Велит недельку самостоятельно покормиться. Спасибо на том, что из города не гонит.

— Ладно, — вздохнул Володя, смирившись с тем, что Дима не собирается колоться. — Я возьму несколько человек. Как бы не напороться на шваль подзаборную.

— Бери, только не всех, — попросил Дима. — Мне общежитие охранять тоже надо. Миш, пока ничего не скажу, — предупредил он друга, о чем-то трепавшегося с Петряевым и появившимся в их отсутствие Драничниковым.

— Начальники, твою мать, — укоризненно сказал Миша, обратившись, однако, не к Диме, а к Володе.

Тот только развел руками.

По возвращении в общежитие Володя собрал свою прежнюю команду, сразу же отправив Ромашина с Мишкой позаботиться о лошади, если ее никто не увел.

Кроме них он взял человек пять дружинников, вооруженных тяжелыми палками с металлическими набалдашниками, — самодельное творение Сереги Савельева не давало покоя его коллегам по истфаку. Накануне из подручных средств они сделали изрядные палицы, способные без особых трудностей пробить человеческий череп. Парни были довольны своим творением, а Володе добавилась новая напасть — следить, чтобы в тренировочных боях они не расшибли друг друга. Даже легкий удар мог привести не только к синяку, но и к перелому.

Затем наступила пора сюрпризов. К нему подошла несостоявшаяся жертва насилия Валечка Малинина и своим мелодичным голоском попросила взять ее с подружкой в команду.

Будь на ее месте кто-нибудь из мужиков, он высказался бы на простом русском языке и отправил подальше. Но материть девушку как-то не принято, во всяком случае, Володю к такому не приучили.

— Валенька! — Сказал он самым проникновенным голосом, на какой был способен. — Ты понимаешь, сколько опасностей нас ожидает, когда мы выйдем из общаги? Тебе не хватило прошлого раза? Сволочей в городе меньше не осталось

Он хамил, надеясь, что она обидится и уйдет.

— Представляю, — согласилась девушка. — Побольше, чем в общежитии. А еще я представляю, сколько ерунды вы принесете с собой. Из вчерашнего почти половину выбросили. Рыба тухлая, мука с червями, газ-вода по большей части просроченная. Не знаю, как магазин закупал такой товар, но вам гляделки для чего дадены?

Володя был посрамлен. Привыкнув за последние дни только к похвалам, он оказался совершенно не готов к критике.

— Врешь! — Ляпнул он первое попавшееся.

— Пойди, посмотри, — предложила ему Валя. — Девчонки тебя просто огорчать не хотят.

Помрачнев, Володя отправился в буфет проконтролировать информацию. Не то, чтобы он не верил… Поварихи, удивленно посмотрев на него, подтвердили, что сегодня все утро таскали на свалку продукты, вчера ими привезенные. И действительно, на кухне заметно убыло. Получилось, что рейса три из пяти они сделали напрасно. У, мать-перемать!

Стало быть, нужен эксперт. Он вернулся на вахте, где собиралось его войско. Валя, ничуть не испугавшись его сурового вида, подошла к нему.

— Беру, — сказал он, глядя в сторону, чтобы не видеть ее торжествующего взгляда. — Через пять минут выступаем, не опаздывать.

— Я с подругой, — предупредила Валя.

Володя только махнул рукой. Его не беспокоила ее правота. Подумаешь, кто не ошибается. Другое плохо. Девчонка глядела на него откровенно влюбленными глазами, найдя своего рыцаря. Это заметил не только он один.

— Везет же людям, — сказал Савельев, вышедший их провожать. Володя с готовностью отдал бы такое везение первому встречному. Любовные треугольники он предпочитал смотреть по телевизору. Хватит с него Марины. Вальку надо поставить на место.

Первым шагом для исполнения задуманного плана было предложение Сереге идти с ними. Серега, разумеется, охотно согласился. Он неровно дышал к Вале. Выбрала бы она его и хоккей.

По крайней мере, Миша с Петей его не огорчили. Лошадь оказалась на месте, встретив их голодным ржанием. Она привыкла к ранним завтракам. Студенты накормили и напоили ее, даже малость почистили, перед тем как запрячь. Транспорт у них был. Можно выступать.

Сомкнутой группой, окружив телегу с лошадью, они отправились за пропитанием не такой уж и маленькой общежитской компанией. Володя настороженно вглядывался в знакомые и незнакомые улицы. На привычный облик хорошо известного города, с которым он был знаком третий год, наложились следы паники и уже начавшегося запустения. На улицах валялись одежда, картонные ящики, бумага, кое-где стояли автомобили, которых заметно прибавилось за последние два дня.

— Жуть! — Озвучил Миша свои впечатления.

— Слева «Стингер», — разу предупредил Володя, не давая разрастить чувствам отчаяния и тоски.

— Кто слева? — Озадаченно спросил Петька, не привыкший к таким переходам. Он на всякий случай вгляделся влево и, разумеется, ничего не увидел.

— Петенька, — склонился к нему Серега Савельев со своей жердью. — Твое дело править этим пароходом. Вожжи в руках, вот и рули. Все остальное касается только нас.

— Володь, ты больше так не пугай народец, — улыбаясь, попросил Миша. — А то… — Он прикусил язык, едва сдержав весьма-таки пошленький пример. Какого хрена командир взял с собой баб, слова не скажешь.

— Куда идем? — Решил поиграть в демократию Володя, хотя сам все просчитал, наметив четкий маршрут.

— Куда скажешь, начальник, — предложил вариант ответа Роман.

Остальные, помявшись, его поддержали. У некоторых, как заметил Володя, на лице было написано желание высказаться. Но время и место не представляли возможности для дискуссии. Да и итоги ее известны заранее. Хорошо еще, если вожак не высмеет выскочку. Демократия в их отряде носила характер железного кулака, который всякий раз находил несогласного с решением свыше.

Свое мнение решилась объявить одна Валя. Сидя на телеге, на которую ее с подружкой Верой из галантности усадили, она приподнялась и уже открыла рот, чтобы дать совет. Но Серега Савельев, не долго думая, прижал ее к телеге своей могучей дланью. Хоть однажды у него появилась возможность на законном основании поприставать к ней.

— Пусти, — попыталась она вывернуться. Увы, слабая женская рука не могла противостоять горе мышц, сала и костей, известные как Сергей Савельев. Пока тот сам не убрал руку, Валя продолжала трепыхаться на телеге, бессильно извиваясь в попытке вырваться.

— Придурок! — Наградила она Сергея, когда тот отпустил.

— Пойдем следующей дорогой, — стал излагать свой план Володя, сделав вид, что не понял причину невинного ухаживания Сереги. — Я вчера видел, часть магазинов уже разграблена, поэтому двинем на оптовые склады. Там, наверняка, уже побывали конкуренты, но что-нибудь они оставили. Склады слишком большие, чтобы их за несколько дней разграбить.

— А если ничего не будет? — Не удержалась Валя от шпильки.

— Тогда девчонок отправим в общагу и пойдем дальше, — так сурово отрезал Володя, что Валя не осмелилась возразить. Он вполне мог сдержать слово.

Склады, как он и ожидал, стали объектом посещения. Когда студенты заглянули во все помещения, любезно взломанные для них предыдущими посетителями, Володя негромко выругался. Ладно бы гады забирали для себя продукты. Так они же еще и портили оставшееся. Мука и крупа из распоротых мешков устроили на полу снежную метель. Часть консервов разрублена топорами, бутылки с соками и подсолнечным маслом раздавлены. Правда, кое-что осталось. Но не потому, что налетчики опомнились и пожалели тех, кто придет следом. Скорее всего, они просто устали. Попробуйте-ка рубить консервы, когда их с полтысячи, никак не меньше.

— Давайте собирать уцелевшее, — предложила практичная Валя.

Студенты ей поддакнули, но остались стоять на месте, дожидаясь команды Володи.

— Да, разумеется, начинаем, — сказал тот, выходя из ступора, вызванного погромом.

Его орлы во главе с Валей, которая заняла место второго после Володи человека в отряде — и ребята охотно ей подчинились! — отправились в ближайший склад. Сам Володе вместе с Мишей, открутившемся от не очень веселой работы по сбору раскиданных по полу банок и упаковок, остался стоять посреди двора на всякий случай. Сунется какой-нибудь козел и начнет пугать автоматом.

Володя суетился зря. Ребята спокойно загрузили телегу банками с рыбными консервами и тушенкой и собранной с полу по настоянию Вали солью.

С телегой он отправил Серегу Савельева, придав ему девятерых студентов. Сам Володя не боялся встречи на складах с любыми врагами. Он мог, как ему казалось, без особых затей справиться и с орком, а уж там с хулиганьем разделается, даже не вспотев. Вот и осталось их только четверо: Володя с Мишей и две девчонки.

Валя, такая смелая в присутствии десятка парней, с уходом основной части отряда заробела.

— А сюда никто не придет? — Тихо спросила она у Володи.

Вера, рассматривающая раздавленную банку с маслинами, которые она видела впервые в жизни, живо к ней повернулась и призналась:

— Володя, мне страшно!

Володя девчонок не услышал. Уютно устроившись на фанерном ящике, он неудержимо засыпал. Все-таки поспать удалось ночью немного. Жалко, будильники не работают, но вряд ли больше пяти-шести часов. Димка, паразит, мог и попозже разбудить. Сейчас бы прилечь здесь в тенечке, пусть Миша покараулит. Он с трудом удержался от соблазна.

Спать надо ночью, — назидательно сказал себе Володя, — а днем работать. Нечего нарушать трудовую дисциплину.

— Что вы говорите? — Кое-как продрался он сквозь пелену дремоты.

Валя приблизилась к нему и наклонилась к уху.

— Я говорю! — Что было силы заорала она, заставив Володю испуганно встрепенуться. Он отшатнулся от нее так, что не удержался на ящике и упал на пол.

— Чокнулась? — Обозлился он на нее и, не найдя ничего другого, дернул за щиколотки ног.

— Ой! — Озвучила свое падение Валя.

Миша, заглянувший на склад из любопытства — узнать по какому поводу такой шум, — посмотрел на разгоряченное лицо друга и решил немного проветриться. А то еще и ему попадет.

— Ну, вы здесь поразвлекайтесь, а я покурю, — с независимым видом сказал он и торопливо вышел, чтобы Володя не успел ответить.

— Я с тобой, — поспешила следом Вера. Она тоже почувствовала приближение грозы.

— Я тебе хотела сказать, что нам страшно, — пояснила Валя, продолжая сидеть.

— Нормально нельзя сказать? — Все еще зло спросил Володя.

— Зато теперь не страшно!

Володя только вздохнул. С женщинами все не как у людей. Он поднялся и сел на ящик. Выходка девчонки не прошла напрасно и для него — сон как рукой сняло.

— Настоящий джентльмен всегда подаст даме руку, — напомнила Валя, по-прежнему сидя на полу. Ей сильно повезло — буквально несколько сантиметров левее от нее была приличная лужа растительного масла.

— Так это настоящий, — проворчал Володя. — Я бы лучше взял ремень да хорошенько выпорол.

— Зачем же сразу ремень? — Возразила Валя.

Володя почувствовал, что разговор переходит в опасную для него плоскость. Девочка слишком неровно к нему дышала. А вот он к ней совсем нет. Валя, конечно, симпатичная телочка со смазливой мордашкой, но таких в институте по дюжине на десяток. Не западал он на нее. У него была Марина, которая сегодня показала, что не равнодушна к нему.

— Телега должна вернуться, — напомнил он и тоже двинулся к выходу.

Валя поскучнела, глядя ему в след. Но потом спохватилась, придала лицу приветливое выражение, стряхнула с джинсов муку и поспешила за Володей.

— А вы вовремя, — сказал Миша, вглядываясь в один из дальних складов. — Не нравится мне здешняя суматоха.

Володя тоже присмотрелся.

— Тебе показалось, — сказал он, никого не обнаружив.

— Да нет же, — стал настаивать Миша. — О, смотри, — обрадовался он, вновь приметив чью-то фигуру.

Валя, которая забралась на находящийся рядом штабель досок, звонко засмеялась.

— Мишунчик, это только бродячие собаки.

— Какие еще собаки, — недовольно спросил Миша. Он не хотел осрамиться, да и не любил, когда его так называли.

Миша поднялся на штабель и присмотрелся

— Собаки! — Раздосадовано согласился он и вдруг толкнул Валю со штабеля. Доски лежали грудой высотой в метр с копейками, и при падении с нее можно было здорово расшибиться. Но Миша в последний момент удержал ее за талию.

Валя, как и подобает девчонкам, завизжала.

— То-то же, — покровительственно сказал Миша и тут же вскрикнул от щипка. Валя в долгу не осталась, пустив в ход руки.

— Подумаешь, — сказала она и спрыгнула вниз.

Пока молодежь развлекалась, Володя еще раз оглядел округу. Кажется, из людей никого нет. Собаки пусть себе шастают. Двуногие звери куда опаснее.

Вскоре прибыла телега. Он перестал искать неведомых врагов, помогая остальным ее загружать. Все равно от часовых на небольшой заасфальтированной площади, образованной стоящими вкруговую складами, пользы никакой.

— Все тихо, — крякнул Петя, ставя на телегу картонный ящик с литровыми банками огурцов.

— Так уж и тихо, — возразил ему Серега Савельев. — Около ментовки шуму столько, как будто полк собрался

— Около ментовки? — Насторожился Володя. — Что же вы сразу не сказали, черти.

Он отошел от телеги и прислушался. Нет, здесь ничего не слышно. Склады надежно скрывали стрельбу. Володя вышел из их кольца. На открытом месте он услышал едва слышные щелчки. Действительно стреляли. Ментов кто-то осадил. И Марина нейтрализовать оружие не смогла. Впрочем, если ментов окружили со всех сторон, он бы тоже не смог. Слишком большое расстояние. Удивительно одно — во всем городе ни один механизм не работал, а около ГОВД — пожалуйста.

Володя торопливо вернулся.

— Загоняйте лошадь с телегой на склад, — приказал он. — Надо помочь ментам. Тоже люди, хотя и не такие как мы. Петя, ты остаешься. Валя, Вера тоже. — Володя подумал и добавил: — Роман, ты тоже останешься. Сидите тихо. Остальные за мной.

— Ментов надо спасать? — Ощерился в насмешливой улыбке Миша.

— Ты против?

— Нет, зачем, — открестился Миша, — ты прав — тоже люди. Если их осадили бандюги типа тех, кто приходил к нам вчера, я на стороне ментов. Зверюг надо гасить.

— Все согласны идти? — На всякий случай спросил Володя.

— Идем! — Откликнулся Серега Савельев. — А то по одному нас всех перебьют.

Володя с иронией посмотрел на него — мол, твоего мнения никто не спрашивал. Все будет сделано как он желает. Говорить об этом он не стал. Незачем злить своих воинов. Но весь его вид настолько красноречиво говорил о превосходстве оркобойца над остальными, что Савельев побледнел от злости. Брось Володя в его сторону хотя бы взгляд, он кинулся бы на него. К счастью для Сереги — схватка для него в любом случае проигрышна — Володя решительно отправился в сторону ГОВД.

Небольшой отряд студентов двинулся следом за ним. Парни, привыкшие к постоянно меняющемуся миру в последние дни, даже не пытались задаться вопросом — что за сила позволила себе напасть аж на милицию, причем, судя по ожесточенной стрельбе, милиционерам приходилось туго. Им самим поход мог обойтись недешево. Студентов, несмотря на нейтрализующее поле, могли просто забить прикладами автоматов и другими «подсобными инструментами».

Недовольство студентов еще более выросло, когда Володя при приближении к зданию ГОВД остановил отряд, приказав парням спрятаться в подъезде одного из домов. Он сделал так из благого намерения. Если около здания милиции есть враги, способные держать его в осаде, помощь студенческого отряда вполне обернется его истреблением. Миша попытался идти следом за ним, чтобы помочь отбиться в случае чего.

Володя недовольно цыкнул на него. Не помогло.

— Одному мне будет легче, — объяснил он другу, когда они отошли в сторону. — А ты пока присмотри за мужиками, чтобы не сотворили какую-нибудь глупость.

Миша недовольно скривился, но согласился. Безрассудным упрямцем он никогда не был.

— Поосторожнее там, — попросил он.

Володя лишь хлопнул его по плечу. Оркобойца никого не боялся, хотя и не собирался лезть на рожон. Ему надо лишь разведать окрестности, чтобы определить, как помочь оказавшимся в осаде.

Он осторожно прокрался среди нескольких деревьев, представляющих чахлый сквер. Поблизости вроде бы никого. Володя рискнул перебежать через улицу. Темный подъезд спрятал его от любопытных глаз. Пока все складывалось благополучно. Он удивился, совершенно никого не видя и не слыша. Кто же тогда палил на весь город? Конечно, с его появлением оружие переставало действовать, но люди оставались, они куда укрылись? Или сбежали, почувствовав приближение опасности?

Володя выбрался из подъезда, решив особо не прятаться. Раз враг боится показаться, что же ему пугаться. Разумнее было бы подняться на несколько этажей и в окно оглядеть окрестности. Но студент обнаглел, поверив в благосклонное отношение судьбы-индейки.

Совсем неподалеку от него находился, как он представлял по строению здания ГОВД, черный ход. Зачем бегать по округе в поисках информации, когда можно просто проникнуть к ментам и поговорить с ними.

Он неторопливо двинулся к предполагаемой двери, совершенно не подумав о том, что обычно нападающие уделяют особое внимание воротам и дверям. Нахальство рано или поздно наказывается. Володя на самом деле обнаружил массивные металлические ворота, явно предназначенные для хозяйственных нужд. Увы, кроме ворот он увидел еще троих мужичков с автоматами. И, судя по их небрежным позам, не переодетых омоновцев.

— Эй, фуфло! — Обратился один из них, повыше и пошире в плечах остальных, приняв его за переодетого мента. Опять ему приходилось отвечать за огрехи милиции. — Брось железку и покажи корочки, авось простим.

Высокий гоготнул. Весельчака поддержали его приятели. Володя понял, как его «простят». Он перехватил секиру.

— Ты, морда свинячья! — Обозлился высокий. — Брось палку, сдохнешь легко. Будешь брыкаться, кишки размотаем по воротам.

Он вскинул автомат, собираясь проучить Володю. Именно проучить, поскольку ствол был нацелен на ноги. Через несколько секунд автомат был опущен. Бандит вспомнил, что оружие вышло из строя. Тогда он решительно приготовился к рукопашной.

Володя легко отбил первый выпад. Бандит довольно ловко ткнул в него прикладом. Неудачно. Длинное древко секиры и широкое лезвие внушали высокому опасения по поводу своего здоровья. Он осторожничал. Но с боков уже заходили его дружки. Володя засомневался, сможет ли он устоять против трех решительно настроенных врагов.

Внезапно сбоку от ворот открылась небольшая дверь, и оттуда выскочило несколько человек в пятнистой униформе, среди которых Володя с радостью узнал сержанта Васильева. Бежавший впереди омоновец без всяких церемоний метнул в высокого нож. Тот ничего не успел сделать, осев со стоном на землю. Его дружки попытались сбежать, видя численное превосходство омоновцев. Сделать им этого не дали. Оставив три трупа около ворот, омоновцы скрылись за металлическими дверями, не забыв утянуть за собой Володю.

Его привели к Безматерных. Подполковник осунулся, красные глаза говорили о постоянном недосыпании. Но в целом замначальника выглядел молодцом.

— Здравствуй, Кудрявцев, — довольно сухо поздоровался он с Володей, словно давал знать разницу между студентом и заместителем начальника ГОВД. Но сразу же после такой встречи неожиданно обнял его. — Жив остался? Хвалю! Садись, — кивнул он на один из стульев, — поговорим.

Подполковник открыл дверь и крикнул в нее:

— Васильев! Вызови Караваева, если он свободен.

Через пару минут в кабинет вошел знакомый уже капитан, с которым Володя дважды встречался.

— Вызывали? — Официально спросил он.

— Звал, — подтвердил он и повернулся к Володе. — Вы плохо знакомы друг с другом. Это, — он кивнул на капитана, — Аркаша Караваев, хотя тебе его так, наверное, называть не стоит. Хороший офицер и прекрасный человек. В наших условиях — самое главное. А это, Аркадий, — представил он теперь уже Володю, — наш знаменитый оркобойца, студент истфака Кудрявцев. Нам он весьма пригодится.

— Мы знакомы, — сообщил капитан. — Погуляли вместе по городу на днях.

Ни Володя, ни Караваев не испытали особого восторга от новой встречи. Для студента мент был нормальным человеком, но при исполнении. Что думал капитан, он не знал. Однако, судя по его лицу, особых положительных эмоций встреча не вызвала. Караваев, правда, протянул руку для рукопожатия, но на этом все завершилось. Студент для него слишком мелкая сошка, чтобы обращать внимание. Пусть даже он и сумел зарубить пару пришельцев.

— У нас с полчаса назад оружие вышло из строя, — сказал, хитро улыбаясь, Безматерных. — Марина, хотя тоже глушила автоматы, но только в радиусе десятка метров. А тут все разом. Твои проделки?

— Мои, — не стал отказываться Володя. — Точнее, наши. — Он помолчал и осторожно высказал предположение: — наверное, когда встречаются два человека, имеющие такое поле, его мощность резко увеличивается.

Безматерных подумал и кивнул. В качестве рабочей версии сойдет, а там пусть высоколобые разбираются.

— А что у вас такая пальба была, или гражданская война началась? — Решил поддеть Володя зазнавшегося мента и заодним уйти от скользкой темы его отличия от нормальных людей.

Безматерных не стал обижаться на подколку.

— Ладно уж острить, — довольно сказал он. — Выпороть бы тебя за непочтительность, но благодаря твоему появлению нам удалось отбросить бандюг. Они не поняли, что произошло, когда оружие отказало. Вот я и двинул всю свою гвардию в рукопашную. Из-за этого и к тебе на помощь едва успели прийти. Измочалили бы тебя урки.

Володя никак не мог понять, что же такое случилось, раз менты оказались в окружении и отбились только из-за его появления. Он осторожно поинтересовался.

— А, — махнул подполковник. — У меня знаешь, сколько людей осталось? С гулькин нос. Большинство отправилось согласно приказу ОблУВД вместе с эвакуированными. Вчера убыл начальник ГОВД с частью людей. Со мной только добровольцы. Видишь ли, — понизил он голос, — хотя город приказано покинуть всем, но кто-то должен следить, чтобы не было пожаров, чтобы чересчур не безобразничали. Да и просто информация нужна области. Вот начальство и разрешило задержаться.

Все бы хорошо, но кто-то сумел освободить заключенных тюрьмы, которых не успели вывести. Их теперь чуть ли не сотня. Крупная банда. А у меня — двадцать человек здесь и десяток я отправил в рейд по городу, еще не подозревая о таких соседях. Не знаю, вернутся ли.

Он вздохнул. Обострившиеся скулы жестче обозначили шрам на лбу, сделав его похожим на главу мафии американского образца, которых обычно показывают в голливудских боевиках.

— А ты как спасся? — Поинтересовался, помолчав немного Безматерных.

Володя сделал удивленное лицо.

— Ах, да, — спохватился Безматерных, — тебя же подстрелить невозможно, а в рукопашной ты, пожалуй, с большинством справишься. Я хотел спросить, сколько студентов осталось у вас в дружине. Твой друг сегодня утром сообщил, что все в порядке, но за эти часы столько воды утекло.

Володя пожал плечами.

— Дружины у нас почти нет. Как только началось бегство, об этом как-то забыли. Теперь все мужики входят в отряд самообороны.

— Это хорошо. — Безматерных откровенно обрадовался существованию в городе еще одной организованной силы, на которую он может опереться. — Командиром у вас Соловьев же остается? — Продолжил он допрос.

— Дима, — подтвердил Володя, удивляясь памяти мента. — Только он сейчас взял на себя обустройство общаги. А отрядом я командую. Вот пошли жратву собирать, а тут пальба.

— Сколько у вас человек? — Задал Безматерных главный вопрос, чтобы на основе этого решить — связываться ли с молодежью или предложить ей покинуть город.

— Человек? — Володя задумался и уточнил: — вообще народу или только мужиков?

Милиционеры переглянулись.

— Тех и других, — сказал Безматерных.

— Точно мы еще не считали, вчера некогда было, а сегодня я рано ушел… Думаю всего человек сто восемьдесят. А парней шестьдесят два. Из них, правда, не все могут полезть в драку, но полсотни бойцов я выведу.

— Полсотни? — По тону Безматерных Володя понял, что с этого момента он стал лучшим другом стража порядка. — Сколько из них собирается уходить из города? — Остудил представления Володи о своей персоне подполковник.

— За сотню. Мужики в большинстве согласились бы остаться, — понял Володя тайный смысле вопроса.

— Так! — Решил подполковник. — Бойцы из твоих доходяг, конечно, никчемные, но на безрыбье и рак рыба. — Я беру вас себе в команду.

— Вот это вряд ли, — нарочито лениво протянул Володя. Он был готов к подобному. Безматерных ему нравился, но подчиняться ему и слушаться его мордоворотов… Нет уж, увольте. Государство из города ушло. Пусть не командует.

— Почему вряд ли? — вмешался Караваев. Капитану казалось все понятным. — На территории зоны по всей стране объявлено чрезвычайное положение. Военкоматам и органам МВД разрешено призывать военнообязанных в армию и другие силовые структуры.

Володя как бы невзначай погладил металлическое древко секиры и решил внести немного драматизма.

— Ходили вчера около нашей общаги такие же призывальщики, пришлось одного обухом успокоить. Выжил ли, бедолага?

Безматерных остановил готового обрушиться на строптивого «посетителя» капитана.

— Ты хочешь нарушить указ президента и подбить на это других? — Спросил он в лоб.

— Какое дело мне до президента, — неожиданно жестко ответил Володя, — нас здесь бросили. Вы остались, а нас бросили. Кругом бандиты, любители девочек, которых в общаге полно. Нам надо прокормиться и защитить себя. Вы ведь нам вряд ли сможете помочь?

— Пока нечем, — хмуро согласился подполковник.

— Так я пошел? — Спросил Володя, утомленный разговором. Отсюда требовалось уходить, пока он не сболтнул лишнего, и менты не засадили в КПЗ.

Караваев посмотрел на Безматерных.

— Пусть идет, — нехотя согласился тот. — Смотри, чтобы тебя братки не схватили, — предупредил он Володю.

Студент посмотрел на него с легкой насмешкой.

— У меня омоновцев нет, но десяток ребят я всегда могу упрятать поблизости.

Он независимо кивнул и вышел, не допуская и мысли, что у выхода его не пропустят. Пусть только попробуют.

— Зря, Кириллыч, отпустил, — пожалел Караваев.

— Э, Аркадий, поживи с мое, — не согласился с ним Безматерных, — поймешь, что в жизни не все так просто. Ты подожди, не дуйся, — остановил он готового подняться и пойти по своей служебной надобности капитана. — Как ты их хочешь заставить присоединиться к нам, бросишь ребят для наведения порядка? Орлы у тебя бойкие.

— А почему бы нет?

— А дальше? Как быть дальше? К каждому из них придется приставить по два милиционера. Нет, нам надо уговорить их, показать, что им без нас никак. Вот тогда мы получим неплохую подмогу. А этот парень, Кудрявцев, он сейчас десятка стоит. Постарайся привлечь его на нашу сторону.

Караваев, выслушав его, долго молчал и выдавил из себя:

— Может ты и прав, Кириллыч. Ты редко ошибаешься. Слишком уж все непривычно, не могу сориентироваться, как быть.

— А ты думаешь, мне много легче?

Пока оставшееся в городе силовое руководство делилось впечатлениями, Володя неспешно шествовал по коридору, стараясь не выдавать своего желания побыстрее покинуть здание. Он вспомнил о разбитом на две части и брошенном им отряде. Как бы студенты, оставленные им неподалеку, не вздумали отправиться на его спасение. На них хватит одного орка. Или десятка бандитов. Володе оставалось лишь ругать себя. Ничего не продумал, бросил всех и отправился в разведку. И Марины, как назло не видно. Хоть одна бы радость была. Куда она спряталась, обесцвеченная девчонка?

Васильев, еще один недавний знакомец, провожая его к выходу, попытался удержать, предложив встретиться с ребятами, которым он о нем так много рассказывал. Судя по намекам сержанта, разговор предстояло смазать незаметно от начальства бутылкой водки.

— Извини, не могу, — без всякого сожаления отказался Володя. Пить ему действительно не хотелось. — Ребята ждут, — извиняюще сказал он.

Васильев его понял и не стал удерживать.

— Смотри, следующий раз так не отпущу, — предупредил он, хлопнув студента по плечу. — Открывай, парни, — махнул он рукой двум незнакомым омоновцам, дежурившим у входных дверей. И здесь не с кем словцом перекинуться.

Володя на прощание помахал рукой и поспешил к месту укрытия отряда. Его опасения оказались напрасными. Дружинники, правда, готовы были на стенку лезть из-за долгого отсутствия товарища. Володе пришлось выслушать много «благодарственных» слов в свой адрес. Он стоически все вынес, понимая, что сам виноват, и только когда ребята остыли, поведал с некоторыми купюрами о встрече с тремя бандюгами и беседе с Безматерных. Как он и ожидал, предложение замначальника, вернее, теперь уже начальника несуществующего ГОВД было принято в штыки.

— Разбежался, — глубокомысленно сказал Савельев, как бы невзначай упершись на свою оглоблю.

Его дружно поддержали.

— Понятно, мужики, — прервал Володя дискуссию. — Ментам мы помогли, они нас отблагодарят, а теперь неплохо бы насобирать себе на кормежку. И держите ухо востро. Куча бондиков шляется неподалеку.

Мишка, собиравшийся сказать нечто дерзкое, напомнившее Володе, что он такой же студент, как и все и нечего командовать, прикусил язык. Они оставили там четырех человек, совершенно беззащитных. Что смогут сделать два парня, если любителей наживы окажется хотя бы четверо? Да ничего!

— Вперед! — Бросил он лозунг. — Время к обеду, а мы пока на него не заработали.

Студенты отправились к складам. Володя по пути за своей спиной слышал недовольный шепот. Студенческой вольнице не нравилось, как их босс раскомандовался. Ничего, — решил он легкомысленно, — перемелется — мука будет.

Они напрасно волновались за ребятишек. Оставленная при складе четверка сидела тихо, что от них и требовалось, проводя время в светской беседе.

Но от Володи парни получили нагоняй. Отряд застал Петю и Романа врасплох.

— А если бы на нашем месте оказались бандюги? — С негодованием спросил Володя.

Проштрафившиеся удрученно молчали. Возразить на укор было нечем, да и остальные не выражали восторга по поводу их поведения.

— Да поняли мы все, — не выдержал в конце концов попреков Роман. — Что ты разорался, — обрушился он на разошедшегося старшего. — Сам чем лучше, разбросал нас по городу, нос высунуть нельзя.

Володя подумал, не дать ли слегка в ухо доморощенному правозащитнику. Руки чесались, но он решил, что на первый раз хватит долгого взгляда в упор. Да и другие на пострадавших стали смотреть скорее с сочувствием, чем с осуждением. На том и остановился. Роман не выдержал взгляда и отошел в сторону, недовольно ворча.

— Грузим дальше, — скомандовал Володя. Солнце добралось до зенита. Если они хотят обеспечить себя продовольствием, им надо поторопиться.

По его решению телегу стал сопровождать почти весь отряд. Отошедшие от ГОВД бандюги могли напасть на груз и пять-шесть человек охраны ничего не решали. Чтобы перевозить за один рейс как можно больше груза, парни собрали в общежитии рюкзаки, нагружая себя банками и кульками.

Пока они ходили с грузом, Володя с Валей (увязалась как репей) осматривали склады, выискивая сохранившиеся припасы. А их оказалось к удивлению немало. Налетчики, побывавшие до них, явно торопились. Прихватив необходимое для них, они перебили или перепортили только лежащее на виду, даже не заглянув во внутренние помещения.

Это был подарок судьбы, и им следовало воспользоваться. Володя передал Диме записку, потребовав выделить всех жителей общаги, способных хоть что-то переносить. Не только парни, но и большинство студенток, кроме поварих, забрав сумки, мешки, рюкзаки, двинулись на склады. Тех, кто собирался уходить и поэтому не желал работать, ставили перед дилеммой — либо они уходят немедленно, либо идут помогать. Такое решение Димы вызвало бурю недовольства. Но не больше. У оппозиции не нашлось лидера, к тому же он откровенно давил на демонстрантов и те подчинились.

Сам он остался с парой вахтеров караулить их дом. Еда — едой, а рисковать жилищем не стоило.

Благодаря общей мобилизации к позднему вечеру они почти полностью разгрузили склады. На следующий день оставалось перетащить лишь остатки припасов. Кроме того, Володя решил собрать разбросанные по полу муку и крупу.

— Я такую дрянь есть не буду, — предупредил Колька.

— Ты в деревне вырос? — Вместо ответа поинтересовался Володя.

— В деревне, — осторожно ответил Колька, чувствуя подвох.

— Тогда должен знать, что лошадь не воздухом питается.

— Понял! — Колька поднял сразу обе руки, признавая правоту товарища. — Какой ты умный, — все же не удержался он от подколки.

Володя, не отвечая, щелкнул его по носу.

На следующее утро привычная процессия потянулась к складам. Но, увы, надежды студентов поживиться не сбылись. Еще издали они почувствовали запах гари. На месте невысоких зданий остались догорающие головешки.

— Сволочи! — Плюнул Володя на тлеющую головешку. — Сами не съели и нам не дали. Надо было вчера вывести, — укоризненно сказал он Мише, который накануне выступил инициатором прекращения перевозок из-за наступивших сумерек.

Миша виновато промолчал.

— Еще приятеля не хватало, — совсем возмутился Володя, хватаясь за секиру.

Миша поднял голову, не понимая, о каком приятеле говорит. Спросить он не успел. Знакомый удар заставил его замереть, совершенно не чувствуя своего тела. Даже накопившаяся слюна во рту, которую он не успел сплюнуть, и та запропала. Как, впрочем, и сам рот. Лишь глаза не отказали.

Володя оглядел свое застывшее войско.

— Хорошие из вас статуи бы получились, мужики и бабы, — сказал он им, не боясь обидеть. Они все равно ничего не слышали.

Неспешно надвигающийся на него орк заставил студента оставить насмешки и изготовиться к бою. Он опять один. Спасать человечество, или хотя бы окружающих явно становилось его профессией. А может, хобби.

— Спой, птенчик, не стыдись, — почти пропел Володя, приближаясь к пришельцу. Прежнее почитание этой зверюги пропало. Как и страх. Такая же, как все они, тварь из костей и мяса. Лишь кровь у него голубая, на зависть дворянам всего мира. И мясо, наверняка, несъедобное. А жаль. Когда у них кончится еда, орки вполне были бы к столу. Не люди же, чтобы студентов обвинили в каннибализме.

Орк недовольно зарычал, увидев безобразную картину — один кусок мяса отказался подчиняться законам природы. Он прорычал что-то вроде того, что совсем разбаловались, и бросился в атаку.

Как всегда здоровенная дубина взметнулась над головой пришельца, чтобы расплющить нечестивца.

«На конвейере, что ли они их выпускают», — подумал Володя, превозмогая боль в руках после отражения первого удара. Дубина удивительно похожа на дубины предыдущих соперников. Он не стал дожидаться повторения и сам врезал орку по ребрам. Лезвие выдрало из бока пришельца приличный кусок мяса. Володя и не рассчитывал на несение смертельного удара. Ему достаточно полученного результата.

Орк взвыл и отступил. Похоже, он не знал о судьбе предыдущих соперников Володи и только после первой раны понял, насколько опасная попалось ему добыча. Он пощупал свой бок, зачем-то понюхал кровь и взревел от бешенства. Дубина замелькала, как пропеллер, разя Володю то по бокам, то по голове, то по ногам.

Но орку достался достойный соперник. Секира, легко скользя в руках человека, постоянно оказывалась на пути орчьего бревна.

«Надо найти оружие помощнее», — подумал Володя, содрогаясь от очередного удара. Дубина орка в несколько раз тяжелее, и враг этим постоянно пользовался. Володя чувствовал, что и он способен обращаться с массивным клинком. Серега Савельев, умница, первым ощутил моду на тяжелое вооружение, вооружившись оглоблей.

Однако эта мельница стала ему надоедать. Дождавшись, когда орк в очередной раз опустит дубину в ужасающем выпаде, Володя скользнул вправо. Движение рискованное для нетренированного тела. Орк слегка задел дубиной левую руку. Но радоваться прикосновению с человеческим телом ему было рано. Лезвие секиры легко вошло в незащищенную руку пришельца. Кисть, отрубленная ловким ударом, упала на землю. А следом раздался громкий, оглушающий рев.

Володя едва не упал от вопля. «Если он еще раз так взвоет, я сдохну и без его дубины», — решил он, тряся головой. Орк его оглушил.

Но нет худа без добра. Получивший вторую рану пришелец, заревевший чуть ли не на полгорода от боли, освободил окаменевших студентов. Володя сразу же ощутил их помощь. Появившийся слева Савельев нанес богатырский удар. Если бы он достиг цели, то багор вошел бы глубоко в тело.

На орка серегина жердь произвела впечатление. Не обращая внимания на Володю, он все усилия приложил на защиту от удара. Ему удалось своей дубиной подправить движение копья влево. Серега по инерции полетел вперед. Орку оставалось опустить дубину на его беззащитную голову. Но к тому времени Володя нанес еще один удар. Он смог дотянуться до правого бедра орка. Секира глубоко ушла в тело пришельца, дробя кости. Володя, несмотря на всю свою силу, с большим трудом смог вытащить ее до той поры, пока орк не обернулся к нему со своей дубиной.

Орк к его удивлению не упал и нанес по нему очередной сильный удар. «Пусть порезвиться напоследок», — хладнокровно решил Володя. Истекающий кровью пришелец, окруженный со всех сторон студентами, обречен. Ему оставалось лишь унести с собой как можно больше людей.

Володя успел догадаться об этом. Не хватало ему только жертв.

— Все отошли, — рявкнул он студентам, не заботясь о тоне. — Остается только Мишка.

Миша, довольный оказанным доверием, подключился к нему:

— Уходите, кому сказано, нечего здесь стоять, толку от вас все равно нет.

Студенты, ошеломленные ударом-воплем орка, его свирепым видом, криками друзей, попятились, освобождая место для боя. И вовремя. Орк, срок жизни которого измерялся потоками вытекавшей из него крови, ринулся на врагов.

Выбирая из двух врагов, он решил убить Володю, главного своего обидчика, приведшего охотника к гибели.

«Герой нашего времени», — с насмешкой подумал Володя. Орк явно не рассчитал своих сил. Хотя атака его была яростной, и отбиваться оказалось тяжело, но на краю гибели студент не стоял. Лишь пару дней будут болеть руки. А пришельца уже мотало от слабости. Его можно было, пожалуй, сразить, однако, у Володи появилась идея, как использовать его смерть.

— Не бойся! — Крикнул он Мише, чересчур осторожно подбирающемуся к орку. — Он уже мало что понимает.

Миша решил, что Володя обвиняет его в трусости. Как он смеет! Не обращая внимания на дубину орка, которой тот махал с частотой косаря на поле, он рванулся вперед.

Володя чертыхнулся про себя и тоже поспешил к орку вплотную. Пришелец видел метнувшегося к нему человека. Но его враг, его убийца был совсем рядом. Он радостно взревел и занес дубину для последнего, рокового удара.

Миша успел раньше. Его секира вонзилась в позвоночник чуть выше лопаток, почти в шею. Удар был таким, что голова пришельца чуть не отделилась от тела. В тот же момент Миша жалобно вскрикнул и упал, судорожно раскинув руки. Еще одним оркобойцем стало больше.

За несколько дней их пребывания в общежитии Дима, постоянно гоняя его жильцов, сумел превратить здание в настоящую крепость, способную выдержать приличную осаду. Только вот было ли студентам необходимо укрепляться в городе, когда проще двинуться в областной центр.

Общежитие раскололось. Часть жильцов, в основном девчонки, а также парни, не нашедшие себе места в сумасбродном мире, по-прежнему предлагали отправиться в края, куда более мирные. Здесь их удерживала лишь опасность пути и туманные обещания Димы проводить уходящих. Идти в одиночку или небольшой группой было очень опасно. Остальные вошли во вкус такой жизни. Просто удивительно, как совсем еще недавно тихони, не решавшиеся на стычку с хулиганом, становились лихими ребятами, готовыми справиться со всеми невзгодами. Если бы прежняя, студенческая жизнь не текла монотонно-тоскливо, без всяких перспектив на будущее, они, возможно, и согласились бы с ними. Но возвращение к обыденному не предлагало ничего яркого. Ни Володя, ни его друзья, ни бывшие дружинники, ставшие ядром боевого отряда общежития, не хотели уходить. Главной проблемой для большинства из них стала начавшая надоедать активность двух приятелей, не на шутку раскомандовавшихся. Конечно, их начинания только на пользу. Но порядки в общежитии стали почти армейскими. А кому хочется жить по команде?

Каждодневно в студенческой среде шли оживленные дискуссии о необходимости ухода из зоны, заканчивавшиеся, впрочем, не руганью или драками, а слезами. Девчонки, обычно проигрывавшие, применяли одно из своих эффективных средств влияния на мужскую часть общества и баталии заканчивались в ничью.

Володе такая жизнь приелась, Диме тоже. У них и так хватало проблем. Наведение дисциплины, многочисленные работы, которые они находили для студентов, занимали слишком много времени.

Обсудив с несколькими парнями, мнение которых кое-чего стоило, друзья решили устроить общее собрание, чтобы решить дальнейшую судьбу их новоявленного коллектива.

Как обычно Володя ушел в тень, предоставив Диме возможность отдуваться в качестве председателя собрания. Впрочем, тот не возражал. Дима все чаще стал приходить к мнению, что ему нравится не пыл баталий и схваток с монстрами, хотя если надо он выйдет с секирой в руках, а бурные собрания, в которых он плавал, как рыба в воде, или дела по хозяйству. Он еще не сказал Володе, что решил окончательно отказаться от командования дружиной, или как бы ее там не называли. Пусть командиром будет его друг, так лихо расправляющийся с орками.

— А ну, тихо! — Заорал Дима на толпу как можно громче, чтобы его услышали. Они наплевали на все предосторожности и собрались на небольшом забетонированном стадионе рядом с общежитием. Больше все равно собираться негде. Правда, вздумай орк или отчаянный бандюга напасть на них, вряд ли бы неосторожность студентов ему помогла. Володя приказал вооружиться всему отряду. От почти пяти десятков парней не ушел бы никто.

Студенческий люд, кое-как устроившийся сидя, стоя или почти повиснув на проволоке ограды, — кому как удобнее — притих. Сейчас решалось главное.

Начальники, как за глаза прозвали Володю и Диму, заранее договорились не устраивать бурных дискуссий. Споры, как уже показали стычки в общежитии, к выяснению истины не приводили, наоборот, истина уходила в дальние дали, а отношения между спорщиками портились. Поэтому Дима был краток:

— Я предлагаю не тянуть резину по поводу того, идти или оставаться. Кто хочет, пусть уходит. Мы проводим вас до безопасной зоны, а затем вернемся.

— Я хочу сказать, что вы не правильно делаете, как вы можете отвечать за всех, — вылезла Светка Трифонова, дико обиженная за полученное вчера прозвище «кургузая гусеница», которое ей дал Дима. Она решила дать ему бой. Пусть не думает, что ему все позволяется.

— Она мне надоела, — потер Дима лоб. — Уберите с моих глаз.

Серега Савельев, крайне не одобрявший наведение дисциплины Димой, на этот раз с ним согласился. Не долго думая, он сгреб девушку в свои объятия и, не обращая внимания на визг, вынес со стадиона. Дима равнодушно посмотрел им вслед. Хватит играть в никому не нужную демократию. Прав тот, у кого больше прав.

— Я не собираюсь здесь долго торчать, — спокойно сказал он, словно ничего не произошло. — Сегодня до вечера все желающие уйти должны записаться у Марины Косолаповой, собрать вещи. Выходим завтра с утра сразу после завтрака.

Жесткий тон Димы, демонстрация силы заставили примолкнуть недовольных девчонок, собиравшихся по примеры Светы выговорить ему за мелкие обиды последних дней. Серьезно дискутировать не о чем — дружинники согласились помочь уйти из страшного города. Но какая же женщина смирится с тем, чтобы последнее слово было не за ней. Оказалось, бывает и так.

Почувствовав, что собрание идет к концу, поднялся Володя.

— Если закончили, тогда попрошу всех уйти в общежитие, здесь все-таки небезопасно. Я снимаю оцепление.

Короткая весомая речь подействовала лучше самых убедительных слов. Не дожидаясь повторного предложения, студенты отправились по своим комнатам — кто собирать вещи и нетерпеливо ожидать завтрашнего утра, а кто просто вздремнуть в предвкушении обеда.

У Володи было не столь идиллическое настроение. Это только сказать просто — вывести сто с лишним человек из города. Причем большинство из них совершенно беззащитны. Ему с десятком человек — цветом студенческой гвардии — по городу ходить далеко не просто. А тут куча пассажиров, да охраны почти пять десятков — они на полстраны будут шуметь, привлекая окрестных орков. Бросить бы их, пусть делают, что хотят. Так ведь жалко. Кто из них дойдет до безопасной зоны. Языки у баб длинные. Если бы они защищали от пришельцев…

Еще Володю стало беспокоить все откровеннее проявляющееся недовольство его товарищей. Когда сегодня утром он приказал Сереге Савельеву, взяв пару человек, отправиться на стадион, посмотреть, нет ли там кого из недругов, тот просто отказался, заявив, что ему некогда. Впервые ребята оспорили его приказ. Все понятно — народ прочухался, пришел в себя, вспомнив о собственных правах. В первые дни после появления пришельцев, студенты, оглушенные опасностью, охотно подчинялись новоявленным вожакам.

Он тогда решил не настаивать. Сам сходил, благо неподалеку. Друзья его сопровождать не могли. Миша только пришел в себя и был слабее младенца, Дима как всегда занимался чем-то или с кем-то. Ничего опасного в одиночном рейде не было, но настроение у Володи испортилось. Они катились к анархии. Похоже, теперь жесткому подчинению приходил конец. Что делать, Володя не знал. Поломав голову, он решил отложить эту проблему до возвращения из похода. Без девчонок, висящих тяжким грузом на их шеях, будет куда легче разобраться с его бойцами. Если надо, придется освободиться от некоторых, самых наглых и бестолковых. Если бы они немного поработали мозгами, поняли сами, что ни ему, ни Диме власть не нужна. Нужен порядок, без которого они превратятся в банду.

К вечеру небо прояснилось. Оставалось надеяться на хорошую погоду и завтра. Идти под проливным дождем, проклиная баб, коварную весну, господа бога и прочее, прочее, прочее, совсем неинтересно.

После ужина приготовления Володи к выходу прервали самым будничным образом. Один из вахтенных дежурных торопливо влетел в его комнату:

— Володь, там менты пришли.

Володя поморщился. Только ментов ему не хватало. То, что Безматерных не отстанет от них, совершенно ясно. Но такой приставучести он не ожидал. Или совсем перевелись людишки в городе?

Делать нечего. Просто так отправлять ментов подальше не стоило. Нахалов жизнь учит сурово.

— Вы их впустили? — Поинтересовался он для проформы.

— Ты с ума сошел? — Удивился дежурный, — конечно, нет.

Володя довольно кивнул. По крайней мере, они научились не пускать никого в общагу, кто бы это ни был и что бы он ни говорил, без разрешения Володи или Димы.

К его удивлению, на крыльце общежития топтался сам Безматерных с тремя рослыми головорезами, явно телохранителями. Он знал только одного. Остальные были незнакомы. Что здесь надо подполковнику? Или он совсем ничего не понимает, или мент решил его усыновить. Вон, смотрит как на ближайшего родственника.

— Впустите, — приказал Володя.

Как и полагается одному из предводителей немалого в их условиях отряда, он величаво ждал Безматерных. Лишь когда тот продрался через турникет, Володя двинулся ему навстречу. Пусть знает наших!

Безматерных не подал виду по поводу такой встречи, хотя глаза его откровенно смеялись, когда он пожимал руку Володе. Это немного отрезвило студента. Нашел перед кем корчить начальника. Он чертыхнулся в полголоса и предложил зайти в комнату отдыха, в которой их уже ожидали несколько студентов.

Подполковник оставил двух человек около вахты, забрав с собой лишь одного телохранителя. Володе это не понравилось. Кто его знает, чем займутся «быки», пока идет разговор. Скрутят вахтенных и откроют двери подкреплению. Может он и преувеличивал, но береженного бог бережет. Под предлогом сходить в туалет он поднялся на второй этаж и подтянул к вахте еще десяток парней. Теперь, даже если она будет захвачена, внезапных гостей ожидает горячая встреча.

— А вот и наш славный предводитель! — Воскликнул Безматерных, в знак приветствия поднимая банку пива. Дима не сплоховал, собрав неплохой вечерний стол — пиво, крекеры, рыбные консервы. Чего еще должна желать душа.

Володе пива не хотелось. Он взял на всякий случай поставленную банку с соком и сел на оставшееся свободным место.

— Раз все явились, значит, начинаем? — Предложил Безматерных.

Дима вопросительно посмотрел на Володю — сделал ли тот все, что необходимо для спокойного разговора, и, видя его невозмутимый вид, — кивнул головой. Присутствие ментов на вахте ему тоже не понравилось.

— Вот и хорошо, — спокойно сказал подполковник. — Люблю понимающих людей. Перейдем к делу. Я недавно встречался с вашим генералом, — он кивнул в сторону Володи, — тогда речь пошла о совместных действиях, но ваш товарищ отказался.

Безматерных пришлось прерваться. Упоминание о предложенном «сотрудничества» вызвало недовольное ворчание студентов и достаточно громкие угрозы постоять за себя.

Милиционеры переглянулись, и Безматерных поспешил продолжить:

— Успокойтесь, все уже в прошлом. У нас к вам другой разговор. Пока вы устраивали свою жизнь, а это тоже необходимо, без тылов и лагеря не проживешь, я с ребятами походил по городу и хочу познакомить вас с обстановкой. Паника, наступившая в городе среди жителей, сейчас схлынула. Те, кто хотел уйти, а это примерно три четверти, — ушли. Да, многие поступили так же, как и вы, — пояснил Безматерных, видя удивленные лица студентов. — Оставшиеся горожане приспосабливаются к жизни. Против пришельцев создается система самообороны. Вооруженные самодельными пиками, топорами и кирками, люди, собравшись в два — три десятка, осмеливаются выступать против орков. К сегодняшнему дню, я знаю, монстры потеряли нескольких своих. Теперь они действуют не так прытко. Впрочем, преувеличивать достижения не стоит. — Безматерных сделал передышку, отхлебнув пива. — Прекратили работу все предприятия — слишком не выгодно оказалось возить сырье и вывозить готовую продукцию. Да и кто будет беспокоиться об этом. К тому же, вы сами знаете, поля орков и оркобойцев заставили почти по всему городу остановиться все механизмы. Встали машины — движки внутреннего сгорания никак не желают принимать бензин, остановились электроприборы. В квартиры перестали поступать газ и вода. И если на первом — втором этажах еще можно жить, то выше жизнь превращается в сплошное мучение. Город умирает, — констатировал он. — Самое главное — продовольствия осталось на несколько суток. Правительство еще три дня назад решило окончательно эвакуировать город, прислав сюда специальную комиссию, которая должна была добровольно или насильственно, — Безматерных многозначаще посмотрел на студентов, — выселить всех жителей, предотвратить возможные взрывы горючего, ну и так далее. Вам бы тоже пришлось уйти. Подождите, — остановил он возмущение студентов. — Этот вариант все равно не прошел. Я же вам говорю — если бы да кабы. Позавчера было решено отказаться от полной эвакуации. У нас здесь телевизоры и радио не работают, а весь мир, оказывается, с ума сходит по открытию, сделанному в одной из западных зон.

Безматерных кивнул на своего соседа, которого Володя принял за телохранителя.

— Перед вами майор Никитин, командир специальной группы, присланной к нам из Москвы. Сейчас он объяснит суть проблемы.

Никитин, откровенно молодой парень, на глаз лет двадцати пяти, для начала оглядел присутствующих. Он невозмутимо выслушал весь разговор, словно ему постоянно приходилось бывать в заброшенных городах и беседовать с дикими студентами, забывшими, что такое государственное ярмо.

— Начну издалека применительно к вашему городу, — сказал он после долгой паузы. — Несколько дней до начала массового бегства ситуация еще была под контролем и нам досталась кое-какая документация, которую главврач, пораженный результатами, вывез с собой. Так вот, в суматохе борьбы с пришельцами никто не обратил внимания на то, что в городе резко сократилась смертность. Больница уже через пару дней после пришествия опустела. Даже тяжелобольные, хроники, страдавшие заболеваниями сердца, печени, почек пошли на выздоровление. Горожане ничего не заметили, занятые своими бедами, но выше этот факт зафиксировали и засекретили в связи с необходимостью изучения.

Ладно, если бы это происходило только у вас. Тогда, возможно, никто бы не обратил внимания на такие шалости. Благо, что у правительства забот выше головы. Но массовое выздоровление началось не только в России, а по всей зоне действия пришельцев. На Западе спохватились и развернули исследования. Мы, как всегда, запоздали. Однако все же деньги для науки нашлись. Высоколобые, получив обильное финансирование, вскоре пришли к выводу, что под влиянием полей пришельцев человеческое тело приходит в соответствие со своей генетической матрицей. Правда, отрезанные руки и ноги, удаленные внутренние органы не восстанавливаются. Но спасибо и на этом. К тому же, это, правда, уже не у нас, а там, — майор неопределенно кивнул головой, но всем стало понятно, где, — определили, что если соответствующим образом обработать печень пришельца, то ее можно хранить в течение нескольких месяцев. Препарат, сделанный их нее, послабее, чем концентрированное поле, образуемое в зоне, зато для выздоровления не надо рисковать своей жизнью.

— У нас будет курорт? — С иронией поинтересовался Дима, быстрее всех понявший суть проблемы.

Володя подумал, что на месте ментов он бы обиделся и, как минимум, сказал несколько «вежливых» слов. Уж очень непочтителен тон Димы. Но он опять недооценил представителей правоохранительных органов.

— Такая идея прорабатывается. Деньги вы могли бы зашибать хорошие. — В тон студенту ответил Никитин. — Только боюсь, пока не будет обеспечена безопасность, и проложены какие никакие пути сообщения, с курортом придется подождать. Впрочем, на здоровье люди не экономят, кого совсем приспичит, там рак, СПИД или еще что, прибегут, было бы на какие баксы. Но это все-таки в будущем. Пока речь идет о крупном исследовательском проекте по изучению особых свойств организмов пришельцев.

— И мы подходим к самому интересному, — подхватил Безматерных. — В город введут специально подготовленные подразделения внутренних войск, которые очистят его от всякой швали. Церемониться с ними никто не будет. Вы сами знаете, какие типы окопались в укромных местах. Остальных под конвоем выведут за территорию зоны.

Он оглядел студентов, хмуро попивающих пиво. Освобождение города и обеспечение безопасности их явно не обрадовало. Подполковник открыто ухмыльнулся. Кого бы ни строили его собеседники, они все равно оставались молодыми парнями, которым далеко до начавшего лысеть на многолетней милицейской службе офицера. У них на лицах написано нетерпеливое ожидание продолжения, которое они неловко пытались скрыть нахмуренностью и строгостью.

— Я надеюсь, вы нам предложите не больше, чем вольнонаемную службу? — Внезапно прервал его размышления Володя. — Я на другое не соглашусь.

Безматерных вздрогнул, обругав себя последними словами. Сколько раз можно себе говорить, что среди студентов есть люди, попавшие под облучение орков, значительно изменившие из-за этого как мускульную силу, так и мыслительный процесс.

Никитин, пораженный не меньше, среагировал откровеннее.

— Знаете ли, — сказал он, переводя дыхание, — предупреждать надо. Я человек не местный, с вашими странностями еще не знаком. Откровенно дико услышать интонации и размышления опытного, всего повидавшего человека от почти еще мальчишки.

— Сам такой, — огрызнулся Володя.

Никитин едва не покатился со смеха.

— Мир, — предложил он, протягивая Володе руку.

Володя ее охотно пожал. Никитин ему нравился своей искренностью и отсутствием ментовского гонора.

— Мы действительно предлагаем вам статус вольнонаемных сотрудников, — вернулся к делу Безматерных, — с приличным окладом, который, если хотите, будет выдаваться сразу, а нет, вам откроют счета в банке. Ну и, конечно, вы перейдете на полное государственное снабжение. Нам нужны люди хорошо знающие город, умеющие драться с орками и всякой швалью, самостоятельные. Вы будете кем-то вроде трапперов. Слышали о таких? Вот и прекрасно. Подумайте сегодня, а завтра, кто согласен подпишет договор о сотрудничестве.

Володю такая отсрочка устраивала, остальных, похоже, тоже.

— Только, — вспомнил Дима, — завтра у нас часть студентов уходит, нам придется их проводить.

— Часть? — Офицеры переглянулись.

— Это в основном девчонки и те, кто здесь не прижился. Без них станет даже спокойнее.

— Тогда другой разговор. Уводите, — облегченно вздохнул Никитин. Уход студентов мог осложнить разработанный план изучения Зоны. Для проведения работы в городе силовикам крайне важно создать отряд людей, способных защитить себя и помочь освоиться сотрудникам МВД и министерства обороны. Нужна была и просто рабочая сила.

— А может быть, подождать, пока подойдут ваши подразделения, тогда их и отправить? — Предложил Володя.

Офицеры снова переглянулись.

— Понимаешь, — осторожно сказал Никитин, — проект пока секретный. О нем, разумеется, все равно узнают. Но хотелось бы попозже. Поэтому вы пока все помалкивайте. Даже дружинникам ничего не говорите. Отведите девчонок, я своих людей дам для безопасности. Но пока молчите.

Дима почесал затылок.

— Ох, втащите вы в свои секреты, потом всю жизнь будешь носить на своем теле печати.

— А вот это, друг мой, цена хорошей жизни. За секретность вам будут платить, и платить много. Слишком уж важны исследования по пришельцам.

Представители силовых структур надолго не задержались. Главное сказано. Уже уходя, Никитин как бы невзначай заметил:

— Вы все же хорошенько подумайте. Вам еще учиться и учиться защите своих объектов, да и другим вещам. Мне-то пришлось академию закончить.

Володя повернулся к нему, понимая, что последует практическое продолжение. Так сказать, урок из жизни.

— Вот, например, — он не ошибся, Никитин решил показать слабость теоретических знаний проблем безопасности студентами, — вы оставили двух омоновцев на входе, не подумав, что при желании они скрутили бы ваших вахтенных и пожалуйте — двери открыты.

Володя мягко улыбнулся майору. Так улыбаются несмышленым детям и дуракам.

— Что-то не так? — Насторожился тот.

Вместо ответа Володя свистнул. Сразу же в обоих концах коридора показались вооруженные студенты.

— М-да, — вздохнул Никитин, — беру свои слова обратно. Я думал вас уму разуму научить, не получилось. — Он широко улыбнулся и погрозил Володе пальцем. — Все равно на чем-нибудь поймаю.

— Видал? — Кивнул Володя Диме после ухода силовиков, — проверяльщики.

— Не знаю, — покачал тот в ответ головой, — наобещали столько, прям не унести.

— Бесплатным бывает только сыр в мышеловке, — согласился с ним Володя. — Как бы у них не было хитрого плана. Сейчас мы им нужны. Ты же слышал — у них нет спецов. А мы знаем, как здесь крутиться. А потом, когда спецы у них появятся — тогда они по-другому заговорят о нашей вольнице.

— Откажемся? — Прямо спросил Дима.

— Мы же не можем вдвоем решать за всех, — уклончиво сказал Володя. — А вообще, мне кажется — поживем — увидим. Зачем спешить с решением.

— О кей, — согласился Дима и, хлопнув его по плечу, отправился в очередной обход общежития.

Володя тоже не стал задерживаться. Для завтрашнего выхода следовало немало продумать и сделать.

Избежать разговора с дружинниками, как по-привычке называли себя многие студенты, все же не удалось. Приход высокого милицейского начальства заставил студентов заинтересоваться целями их появления. И если Володя с Димой говорили уклончиво, то Серега Савельев не делал тайны из разговора. На просьбу, почти приказ ничего не разглашать, он наплевал.

Взбудораженные новостью о целебности зоны, многие студенты, особенно, как ни странно, историки стали косо посматривать на двух друзей. Володя, пару раз уклонившись от разговоров, решил объясниться с крикунами.

Они собрались в комнате отдыха. Володя, злой на это бестолковое скопище, заподозрившее их в несусветной гадости, был краток и деловит. Он в двух словах объяснил, о чем шел разговор. Ведь Серега уже все выболтал. Что они могут еще добавить?

— Какие еще вопросы? — Угрюмо спросил он.

— Мне вот что не нравится, — громко заявил Савельев, недовольный строгими порядками, устанавливаемыми двумя друзьями. Тоже мне начальники! — По какому праву вы попытались все скрыть? Если бы не я, так и сидели на своих секретах. Пусть менты треплются о соблюдение тайн. Мы же не в армии.

— Ничего мы особо не скрывали. Поговорить о дальнейшей судьбе я, например, собирался после похода. — Объявил Дима. — Какой смысл сейчас трепаться языками, когда на носу трудный переход. Вы хоть сами-то знаете, что нас ожидает? Мы в общаге сидим, как в осаде. На открытой местности возможны нападения орков, бандитов. Сумеем ли мы прорваться из зоны, а затем обратно, еще бабушка надвое сказала. Надо вернуться и только после этого устроить собрание о нашем будущем.

Отповедь Димы заставила крикунов притихнуть. Володя этим воспользовался.

— Я предлагаю все отношения выяснить после похода. Вернемся, кто вам мешает устроить собрание.

Его предложение было встречено без восторга, но одобрительно. Решать вариант Безматерных накануне первого серьезного выхода «в люди» действительно неразумно. Серега Савельев пробурчав, что сказать о «секретчиках» для него дело принципа, первым поднял руку в знак согласия и вышел из комнаты.

Утро следующего дня на радость и уходящих и провожающих было солнечным. Вообще, вторая половина мая, в отличие от первой, радовала погодой. Солнечные дни следовали один за другим.

Завтракали торопливо. Все спешили отправиться в путь. Уходящие спали и видели себя в безопасной зоне, в которой не сидишь взаперти, постоянно вздрагивая от любого шума за окном. Провожающие надеялись добраться до «Большой земли» до вечера. Ночевать в лесу, вне укрытия, было страшновато всем, даже Володе.

Как раз к выходу появились обещанные Никитиным люди. Безматерных, хотя и не обещал, тоже послал десяток человек, как оказалось добровольцев, среди которых оказались все знакомые Володи — Васильев, Павел Петряев, Сергей Драничников. Омоновцам не усидели на месте, когда они узнали о походе студентов. Безматерных, обычно без особого восторга относившийся к инициативе снизу, подумав, разрешил идти, да еще и кликнул желающих.

Москвичи, как немедленно прозвали в городе отряд Никитина, попытались организовать движение отряда «по нормальному». Володя такая «нормальность» совсем не понравилась. Подозвав старшего — черноволосого капитана с выделяющимся на вытянутом лице большим носом, он предложил:

— Господа! Либо вы будете исполнять мои решения, либо вернетесь обратно.

Для убедительности он помахал секирой. Сразу же оказалось, что этот шаг неправильный. Старший, выслушав самодовольного, как ему представилось, студента, перехватил древко его жуткого оружия. Он был далеко не слаб и решил показать, кто имеет право распоряжаться. Нет, ничего страшно — просто вывернуть секиру из рук молокососа, чтобы не махал железкой. Еще поранит кого-нибудь.

Никитин приказал ему вести себя осмотрительно. К тому же, аборигены много чего знали, в отличие от них, приезжих. Но есть же какой-то предел нахальству!

Рука, следуя не раз отработанному приему, стала закручивать древко по оси. Капитан не собирался доводить до крайности. Как только студент раздосадуется и сдастся, понимая свою слабость, он отпустит.

Однако ему удалось вывернуть древко меньше, чем на половину. Студент невозмутимо смотрел на него, по его лицу совсем не было видно, что он напрягается в поединке. Старший почувствовал, что зря вмешался. Неведомая сила, непонятно как оказавшаяся в худощавом пареньке, не отличавшимся толщиной мускулов, стала медленно выворачивать древко в обратную сторону. Капитан напряг мышцы, собираясь, как политрук Клочков лечь намертво, но не проиграть. Однако у него ничего не получилось. Древко, словно его выкручивал мощный электромотор, вывернулось из его рук. Ему пришлось отпустить, иначе бы он оказался на земле.

— Твоя взяла, — признался капитан. — Ты сам что предлагаешь?

Володя, собственно, не собирался изобретать ничего нового. Его расстановка отряда немногим отличалась от того, что предложили москвичи. Главным был принцип, который гласил — в городе и его округе командуют старожилы, а новички, в каких бы звания и регалиях они не являлись, должны к ним прислушиваться. А то прилетел орел.

Володя так и объяснил, конечно, куда мягче и замысловатее.

— Господа! — Сказал он. — Вы же только появились в наших местах. Вы люди ученые, да и практики поднабрались, я думаю, в силовых операциях. Но вам известна тактика борьбы с орками?

Капитан внимательно посмотрел на разговорившегося студента. Следовало бы использовать для ответа один из приемов самбо, однако, недюжинная сила, показанная парнем, и рассказ местного начальника ГОВД о свойствах, которые получили победители пришельцев, прозванных здесь орками, заставили его сдержаться. Они приехали сюда не для удовлетворения своей спеси, а работать.

— Хорошо, — предложил он. — Командуйте. Но если я увижу, что вы ошибаетесь, полезу с советами.

Володя не возражал. Если совет дельный, почему бы и не выслушать. Лишь бы он не принял форму приказа.

Небольшой спор привел к задержке выхода. Студенты в ожидании устроили гвалт. Самые шустрые девчонки в нетерпении готовились обратиться к спорщикам с требованием кончить прения. Но вчерашний урок, преподнесенный на собрании, заставил их остаться на месте, лишь в полголоса высказывая возмущение по поводу опоздания.

Наконец, тронулись. Вперед шел небольшой отряд под командованием Димы. Миша остался в общежитии. Он был еще настолько слаб, что в походе оказался бы только обузой. Пришлось бросить вперед Диму. Как верховный главнокомандующий — так его прозвали дружинники, подразумевая, что ими теперь командует Володя, а Дима руководит «вообще» — он мог принимать решения, не теряя время на посылку гонцов к Володе за распоряжениями. Сама колонна студенток сопровождалась в основном силами «прикомандированных» — москвичей и местных омоновцев. В конце колонны шел сильный отряд во главе с самим Володей как резерв на случай внезапной атаки.

Большего Володя предложить не мог — заросли, начинающиеся сразу же за обочинами дороги, не позволяли выбрасывать боковые дозоры. Капитан немного помялся — он видел недостатки плана студента. Но в слух свое несогласие не выразил. Вот если бы его сделали старшим колонны…

Поначалу шли ходко. Все спешили выбраться из города, напичканного врагами. Но после выхода на природу движение замедлилось. Нежаркое весеннее солнце, отсутствие видимой опасности расслабили студентов. Вокруг так спокойно и тихо, что не приходило и мысли о возможности очередной стычки.

Один Володя чувствовал себя не в своей тарелке. Из случайного разговора двух «москвичей» он узнал, что граница зоны проходит куда дальше, чем они думали. Они с Димой рассчитывали проводить девчонок километров сорок. Никитин вчера подтвердил это небольшое расстояние. Там, по слухам, зона уже кончалась. Откуда появилась такая информация, никто не знал, но все считали ее правдивой. И вот теперь он узнал, что идти им придется чуть ли не сто километров! Оказывается, в сорок километров измерялось только наиболее опасное расстояние вокруг города.

Хорошо, что они захватили кое-какие припасы, загрузив их на многострадальную лошадку, которой кто-то дал прозвище Анютины глазки, или, в сокращенном варианте, просто Глазки. Но на почти двести человек — в общежитии осталось не более десятка студентов — их не хватало. А ведь предстояло как минимум две ночевки. И два дня пути.

Он поспешил вперед, чтобы поделиться новостью с Димой. Тот тоже оказался застигнутым врасплох. В отличие от Володи, который занимался делами военными, и легче смотрел на их промах, Дима сразу же сильно помрачнел. Непонятно с какой стати он стал считать себя крупным хозяйственником и такой ляп ударил по его самолюбию.

Володю не заинтересовали душевные страсти друга. Людей надо кормить. В обед, как они решили заранее, каждый перекусит НЗ, выданным из общежитских запасов еще накануне. Но вечером предстояло выдать ужин.

— Лихо мы с тобой бултыхнулись, — откомментировал историю Володя.

Дима лишь мрачно посмотрел на него.

Стоя в стороне от общего движения, они переваривали проблему, стараясь, чтобы на них особо не обращали внимания. Иначе, увидев, что их вожаки чем-то взволнованы, народ тоже начнет переживать, и ударится в панику при малейшем пустяке. С девчонок и не такое станется.

Хотелось им этого или нет, пришлось позвать старшего москвичей. Володя, заранее представляя довольное лицо мента, начал злиться.

Однако старший не стал пенять студентам на их промах и лишь спросил:

— Что я могу сделать?

Володя подумал и поинтересовался:

— Карта есть?

Разумеется, у человека, тщательным образом снаряженного для работы в экстремальной зоне, карта нашлась. И такая, которые в магазинах не продаются.

Студенты, немного поплутав от непривычки — карта была настолько подробной, что глаза разбегались, — сумели, уцепившись за железную дорогу, определить, где они находятся.

— Где мы остановимся на ночь? — Вслух подумал Володя.

— Остановиться можно в любой деревне, нашлась бы жратва, — в тон ему ответил Дима.

Капитан, который собирался им предложить то же самое, промолчал. Раз студенты дошли до решения вопроса своими силами, то нечего лезть с советами.

В конечном итоге друзья выбрали небольшое село километров в тридцати от них. Такое расстояние девчонки преодолеют. Москвич видел лучшую остановку для ночлега, но она находилась километров на двадцать дальше. Будь в отряде только парни, они добрались бы и до того села, но со студентками такой номер не пройдет. Хотя покинуть наиболее опасную часть зоны было бы совсем не плохо. Но зачем надеяться на то, чего достичь невозможно.

— Следует отправить передовой отряд, — предложил капитан, не понимая, почему студенты не додумаются до такого пустяка.

— Следует, — неопределенно согласился Володя. — Только как бы это сделать.

Москвич едва не схамил, но сдержался. Собеседники знали что-то такое, не позволяющее так легко разбрасываться дозорами.

— Вам, надеюсь, рассказывали, каким образом орки нападают на людей? — Спросил Дима, заметивший вопросительный взгляд капитана.

— Рассказывали, — подтвердил старший. — Вы хотите сказать, у вас только один оркобойца?

— Только один, — ответил Володя, — это я. И уйти я не могу. Попадись на пути отряда орк, без меня он всех перебьет.

Старший невольно поежился. Не от страха, от чувства беззащитности. Он, капитан ФСБ Степаненков, умеющий не только метко стрелять из многих видов стрелкового и не только стрелкового оружия, хорошо тренированный для рукопашного боя, владеющий кое-каким холодным оружием, был в этом мире так же беззащитен, как пятилетний ребенок.

Он заставил себя собраться. Хватит трястись над своей шкурой.

— Давайте я двинусь со своими ребятами.

Студенты посмотрели на него как на сумасшедшего.

— Вы просто не понимаете, о чем идет речь, — как можно мягче попытался объяснить Володя. — Здесь проходит основная трасса движения к городу. Орки на ней появляются постоянно. Вы же должны знать об этом.

— Знаю, — с досадой сказал старший. Ему не нравилась собственная никчемность. Как салага-первогодок в армии. Польза только в столовой.

— Будем двигаться общей колонной, — объявил Дима и посмотрел на Володю.

Тот кивком головы согласился. Мнением москвича студенты не поинтересовались. Тот с этим согласился. Влияние человека зависит от его вклада в общий котел. Если ты ничего не можешь, сиди и помалкивай.

После первого десятка километров девчонки стали уставать. Хорошо, что накануне Дима лично обошел всех, предупредив, чтобы надевали спортивную обувь. Для тех, у кого ее не нашлось, разыскивали всем общежитием. И все равно сегодня утром трое попытались пойти в чем-то вроде босоножек. Им, видите ли, кроссовки не нравятся. На несколько мгновений Дима испытал такой гнев, что понял настрой Петра Первого, самолично стригшего боярские бороды.

Исказившееся в бешенстве лицо Димы так напугало девчонок, что они уже через несколько минут предстали перед ним в кедах, почти не задержав выход. Но и в спортивной обуви многие уже устали. Особенно те, кто в прежней, доорчьей жизни привыкли ходить от дома до магазина и дискотеки.

Дима, прошедший в голову колонны, услышал немало просьб об остановке, ответив на все решительным отказом. Садиться на травку еще рано. Попытаться его уговорить никто не успел, он двигался слишком стремительно, а девчонки из общего строя выскакивать побоялись. Дима стал такой непредсказуемый!

Женскому полу повезло, что Безматерных отпустил с ними своих сотрудников. Парни в погонах, не избалованные женским вниманием, охотно выслушивали жалобы и стоны, помогали советами, от которых, правда, никакой пользы не было по причине невозможности их исполнения. Во всяком случае, милиция успокаивала нервных барышень, не доводя женское общество до взрыва.

— И Васильев на что-то годится, — меланхолично заметил по этому поводу Дима.

На привал они остановились около полудня. Открытый со всех сторон взгорок с небольшим ручьем казался самым безопасным из окружающих мест. Подобраться незаметно к ним не сможет ни орк, ни бандиты.

Отдых, судя по солнцу, длился почти два часа. Тронуться следовало раньше, но девчонки выглядели столь уставшими, что Димино сердце не выдержало, и он смягчился.

Тем не менее, сигнал к подъему все равно последовал. Время поджимало. Судя по карте, им предстояло пройти еще около пятнадцати километров, а это почти четыре часа пути.

К месту ночлега они подошли, наверное, около шести часов. Во всяком случае, у Володи было такое представление. Можно было двигаться еще часа два, но где остановиться потом?

Село выглядело вымершим. Они прошли его почти полностью, но не встретили ни одного человека. Все жители бежали в безопасные края. Переночевать не у кого. Для ночлега Диме с Володей приглянулось двухэтажное здание школы. Капитан не возражал. Толпой легче выжить.

Пока из классов на втором этаже убирали парты, просто выбрасывая их в окно, а затем на пол настилали матрасы из обнаруженного неподалеку школьного интерната, слишком маленького для них, Володя взял десяток человек и, вместе с увязавшимся с ними капитаном, двинулся вдоль села к местному магазину. Судьба от них не отвернулась. Склад магазина никто не разграбил, хотя через селение прошли за предыдущие дни десятки тысяч человек. Обнаруженного продовольствия, в основном муки и крупы, хватит почти на неделю на всю ораву. С собой они, конечно, многого не возьмут, но не стоило забывать об обратном пути.

— Коль, — окликнул он своего давнего соседа-телевизионщика по общаге, — сбегай, скажи, чтобы половина парней сюда шла.

Пока они таскали мешки с мукой и крупой, под руководством Димы во дворе устраивались три очага. Котлы для них выворотили в местных банях. Хороший след оставляли после себя студенты.

На складе осталась почти половина мешков с продуктами. Если бы у них была машина, — прикинул Володя, — они бы все увезли в город. Но что бессмысленно мечтать. У них и лошадь-то одна. На девчонок много не навесишь, а парни должны быть в постоянной готовности к бою. Он закрыл склад на самый большой замок, обнаруженный в соседнем с продовольственным магазином ларьке промтоваров. Оставалось надеяться, что очередные прохожие не поступят так же, как и они.

Мясная похлебка — в магазине они обнаружили еще и пару ящиков тушенки — позволила на некоторое время забыть о трудной дороге и предстоящей опасности.

— Завтра к вечеру выберемся в безопасную зону, — подошел к Володе капитан.

— Не знаю, — с сомнением покачал головой Володя.

— Думаешь, девушки не дойдут? — По-своему понял его москвич.

— Студентки дойдут, — отмахнулся Володя. — Не нравится мне все это, — пожаловался он подошедшему Диме.

— Что не нравится? — Помешал Диме высказаться старший москвичей. «Накаркает парень», — мелькнуло у него в голове.

— Слишком хорошо идем, — с досадой сказал Володя. — Почти полпути прошли, а пока ни орков, ни хотя бы хулиганья какого-нибудь.

— Накаркаешь, — предупреждающе сказал Дима, повторив мысль старшего.

— Причем тут накаркаешь, — отмахнулся от него Володя. — Такая оживленная дорога должна привлекать внимание любителей наживы. А их словно мор охватил.

— Что-то вы меня, ребята, пугаете, — покачал головой старший. — Если вы не возражаете, я возьму на себя охрану этой ночью.

— Пожалуйста, — не возражал Володя. — Ему казалось, что главное случится не ночью. Потянула их нелегкая в поход.

Наутро они убедились в правоте Володи. Немного осунувшийся после почти бессонной ночи капитан, поставивший под ружье своих людей и прикомандированных городских милиционеров, сообщил, что ночью ничего подозрительного ни он, ни остальные дежурившие не заметили.

Володя не сомневался в этом. Орки по ночам не действовали, а разбойнички, если они здесь водились, вряд ли решались бродить по безлюдной округе в темную пору. Капитану доказать такую теорему ему накануне не удалось, вот тот на практике познал изреченную вчера истину.

Плотный завтрак, так, чтобы потерпеть до вечера, проглотили в спешке — следовало поторопиться — и отряд двинулся в путь.

— Девчонки! — Обратился Дима к построившейся колонне. — Сегодня выйдем в безопасную зону.

— Скорей бы, — в несколько голосов раздался ответ.

— Тогда поспешим, — с оптимизмом страхового агента сказал Дима.

Колонна построилась так же, как и накануне. Володя лишь уменьшил число омоновцев, шедших в колонне с девчонками якобы для охраны, а фактически, чтобы поболтать. С разговором и дорога идет быстрее. Парни как-нибудь перебьются. Пусть больше по сторонам глядят.

Володя так настроил себя на находящуюся по их пути засаду, что даже обрадовался, когда увидел впереди среди придорожных деревьев людей. Наконец-то он сумеет избавиться от утомившего его ожидания внезапного нападения. Не зря говорят, что ожидание смерти хуже самой смерти.

Но на что рассчитывают новоявленные партизаны? Отряд дружинников во главе с оркобойцем легко осилит не такую уж многочисленную банду. Было здесь нечто загадочное и неладное. Он еще раз осмотрел место засады. Студенты, оказавшиеся на очередном взгорье, должны спуститься с долину, по которой протекала обязательная речка. Дальше начинался почти такой же крутой подъем. И почти на вершине пряталась засада. Ничего не понимаю, — решил Володя. — А раз не понимаю, следовательно, стоит обождать.

— Дима! — Закричал он во весь голос. — Останови отряд.

— Они не знают о том, что у меня зрение стало гораздо лучше, — не совсем понятно пояснил Володя, подошедшим дружинникам и москвичам. — Там, впереди, нас поджидают любители легкой наживы.

Степаненков задумчиво посмотрел на него.

— Их много?

— То-то и оно, что нет, — обрадовался Володя вопросу.

— Тогда, шашки вон, господа! — Слегка передразнил капитан Володю.

Оркобойца решил не обижаться на такие пустяки. Сам нарывался.

— Вот это мне и не нравится, — сказал он в задумчивости. — Что-то здесь не так. Либо новоявленный Соловей-разбойник излишне нахален, либо…

— Любишь ты, Володь, порадовать, — вздохнул Дима. — Что делать будем?

— Я могу послать своих ребят. — Предложил капитан.

— Послать, говоришь, — с иронией посмотрел на него Володя.

Степаненков не обиделся.

— Они у меня все побывали в Чечне, а также еще кое-где. Но, я боюсь, для вас это вряд ли является символом высокого мастерства.

— Ну почему же, — вежливо ответил Дима.

— Сделаем так, — решил Володя. — Я поведу десятка два человек напрямую, а вы, (он постоянно путался с этим москвичом, переходя то на ты, но на вы), взяв своих людей, попробуйте в обход.

Степаненков подумал и согласился.

— Вы очень рискуете, — предупредил он напоследок.

Володя только помахал рукой. Как будто он сам не знал.

— Нужны добровольцы со мной, — бросил он негромкий клич своим дружинникам и обратился к Васильеву: — серж, мы сейчас немного порезвимся. Ты возьми своих приятелей и сдвинь баб с дороги в кучу.

— Что случилось? — Васильев не собирался отсиживаться за спинами студенток.

Володе было не до любопытного милиционера. Некогда. Его лицо дернулось в такой жуткой гримасе, что сержант благоразумно отправился исполнять приказание. Ну, его к бесу. Так зыркнул, хоть падай.

Володя уже забыл о нем.

— Как с добровольцами? — Поинтересовался он у собравшихся вместе студентов.

— Кого хочешь, тех и бери, — отозвался Савельев и привычно придрался: — сказал бы зачем.

Укор напомнил о растущем среди студентов недовольстве. Пару дней назад его бы так не встретили.

— Ах да! — Володя едва не стукнул себя по лбу. — Совсем старый стал. Мужики, впереди засада. Кто там сидит и зачем — не знаю. Одно точно — это не орки. Те сразу бы поперли.

— А вдруг это другие орки? — Историки любят поспорить. Вот и сейчас Витя Пижминов решил совершить глубокомысленный экскурс в отношения людей и пришельцев.

— Дискуссии потом, — оборвал его Володя. — Я чувствую, там люди. Они нас видят и наверняка понимают, что мы их обнаружили. Их меньше, чем нас. На что они надеются, я понять не могу.

— Надо подумать, — предложил Костя Черепанов.

На помощь Володе неожиданно пришел Колька-телевизор:

— Костя! Ты же физик и должен понимать, что лучше всех размышлений эксперимент.

— Это далеко не всегда, — заартачился Костя, спасая свою науку от посягательства неучей историков. — Хотя, — внезапно сдался он, — эксперимент так эксперимент. Я первый! — Поднял он руку.

— Что первый? — Не сразу понял Савельев. Когда до него дошло, он почти закричал: — я второй.

Остальные с небольшим опозданием тоже врубились, что начался отсчет добровольцев. Историки, физики, математики загалдели, норовя попасть в заветную двадцатку.

Володя решил утихомирить энтузиазм. Он и не думал, что ребята так отзовутся на его просьбу.

— Эй, — окликнул он разгорячившихся молодчиков, — не в пивбар идем. Могут быть убитые.

Серега Савельев улыбнулся во весь рот, обнажив щербатые зубы.

— А ты думал, мы не понимаем, куда ты нас зовешь?

Володя решил помолчать, чтобы не трогать студентов, у которых враз поехала крыша. Видел бы он себя со стороны, обнаружил бы причину. Пусть друзья-командиры успели всех достать. Сейчас Володя выглядел в этот миг настоящим предводителем отряда средневековых ландскнехтов, готовящихся к бою. Холодный взгляд, неподвижное лицо, угрожающе выгнутая фигура. Не одному из студентов пришла мысль о том, что безопаснее будет идти с таким предводителем, чем оставаться на открытом месте с девчонками. А если будет бой, то что ж. Среди примкнувших к дружине парней прошла хорошая селекция. Робкие, трусливые, любители комфорта и покоя отсеялись, уйдя в предыдущие дни или вольготно расположившись среди студенток для их «охраны».

К Володе устремились люди, готовые к авантюрам, тяжелым переходам и рукопашным схваткам. Они поздно родились. Не появись пришельцы, они так бы и учительствовали, занимались мелким бизнесом или шабашили в каких-нибудь богом проклятых частных и государственных предприятий, свободное время предпочитая проводить за бутылкой и на рыбалке. Но судьба преподнесла им хороший шанс, и они не собирались его терять. Может, и поэтому у них не совсем ладилось с дисциплиной. Люди такого склада не любили стройные шеренги и подтянутых командиров. Им скорее люба казацкая вольница.

Володя этого еще не понимал. И не собирался пока забивать голову всякой ерундой. Впереди засада, и ее следовало разгромить, если они не собираются находиться на взгорке до пришествия батальона орков.

— Со мной пойдут, — сказал он, дождавшись, пока все стоящие около него студенты не запишут себя в добровольцы. — Серега Савельев, затем…

Он перечислил десятка полтора парней, решив, что этого достаточно. Воюют не числом, а умением.

Предупреждая возмущенные вопли, он рявкнул:

— Если кто-то еще вздумает проситься, отправлю копать туалет.

Его угроза вызвала смех. Но в добровольцы больше никто не рвался.

Смягчая выговор, он добавил:

— Имейте в виду — если что, я вызову подмогу, будьте готовы. — Он оглядел свой отряд и объявил: — уходим! И так засиделись. Дим, — обратился он к другу, — ты сам знаешь, как лучше расположиться.

Дима кивнул.

— Вы там поосторожнее, — грубовато сказал он, скрывая опасения за его жизнь. Предводителю всегда бывает труднее.

— А вы на что, — уже со смешком обратился Володя к остальным. — Следите, как закричу: «на помощь!», чтобы мигом прибежали. Пошли, господа!

Он неспешно двинулся вниз по шоссе, возглавляя избранных студентов. Отряд москвичей уже исчез. Так и следовало ожидать. Если это действительно профессионалы, они должны приходить и уходить бесшумно, а не похваляться своими талантами.

Володя почувствовал, что увлекся и вернулся к обзору будущего поля боя. Он насчитал с десяток человек, прячущихся среди деревьев и кустов. Маскировочка у многих на два с плюсом. Хоть Володя и не служил в армии, а может быть, именно благодаря этому, он понимал, что раз не только он, но уже и остальные студенты видят новоявленных джентльменов удачи, засада организована бестолково.

Они спустились в низину. Небольшой ручеек, носивший, согласно указателю, серьезное название р. Малодетная, поздней весной, после бурного таяния снегов был еще полноводным и весело верещал среди плит бетонного ложа под мостом.

— Пить хочется, — послышался позади томный голос.

— Пить или выпить? — Прозвучал в ответ дежурный вопрос. Ребята развлекались, стараясь отогнать ощущение опасности и предстоящего боя. Хотя далеко не все верили, что будет драка. Слишком несерьезно выглядела местность для рокового столкновения. Ни льда Чудского озера, ни просторов Куликова поля. Да и соперник казался совсем не страшным.

— Подождите-ка, — Володя остановился, оглядывая склон, на который им предстояло подняться. Чутье подсказывало ему опасность.

— Банка тушенки тому, кто обнаружит отличие этого склона от того, по которому мы прошли, — объявил он. Все-таки один ум хорошо, а полтора лучше. Пусть тоже думают, вдруг найдут разгадку.

— Володь, — сразу же откликнулся Костя Черепанов, — смотри, какая трава помятая, да и кусты тоже. Такое чувство, что здесь проживают любители катания колес.

— Каких колес? — Не понял Лешка Губанов.

— Откуда я знаю, — отмахнулся Костя, — больших и толстых.

Костя не подозревал, насколько оказался прав. Не зря говорят, голь на выдумку хитра. Как он сразу не заметил. Приглядевшись, Володя обнаружил на склонах и на обочине дороги плохо замаскированные бетонные кольца, типа тех, что используют дорожники для создания акведуков под небольшими мостами, чтобы вода ручья не размывала дорогу. Колес штук пять-шесть. Пусти такую хреновину под откос и от человека останется мокрое место. Интересно, а дорогу как они собираются контролировать, все видимые кольца нацелены на склоны слева и справа от нее. Что ж, на то он набрал студентов в разведрейд, чтобы узнать местные достопримечательности. Он рявкнул:

— Молодец, Костя! Как только вернемся в лагерь, считай, банка твоя.

— Рад стараться! — Костя выпрямился, втянул живот и выпучил глаза, изображая из себя бравого вояку. Обижаться на командно-покровительственный тон, отнюдь не сымитированный Володей, он был сейчас не в силах.

Остальные его поддержали. Студенты по привычке дурачились. Банка консервов не так уж и нужна. Они не голодали, во всяком случае пока, и ее следовало расценивать как знак отличия, а не материальное вознаграждение.

Володя посерьезнел.

— Укатанные склоны говорят о том, что местная молодежь развлекается катанием бетонных колесиков по склонам. И я боюсь, только в то время, когда по ним проходят люди.

— Сволочи! — Вырвалось у Лешки Губанова, в миг утратившего веселье. — Сколько же они людей убили.

— Могли до бесконечности, — угрюмо ответил Витя Пижминов. — Из города столько ушло.

Словно специально для усиления мрачного настроения, из лесных зарослей раздался до одури знакомый орчий крик. Удар оказался направленным не на них, да и расстояние приличное — с километр, и по телу студентов прошла лишь судорожная дрожь, на мгновение заставшее тело онеметь.

— Фу, — выдохнул Колька, — на фиг надо. Хорошо тебе, Володь. Даже ведь не поморщился.

— Об этом потом, — удрученно сказал Володя. Он понял, на кого кричал орк. Москвичам не повезло. На них следует ставить крест. Причем самый настоящий. Он мысленно попросил прощения у капитана за все придирки и ругань. Не хотел же отправлять. Нет, тому надо показать — спецназ он и в Африке спецназ. Что за жизнь пошла собачья!

Володя ударил рукой по металлическому поручню, ограждавшему мост. Поручень прогнулся. В другое время такая демонстрация собственной силы привела бы его в восхищение. Пусть знают. Сейчас особого счастья от этого он не испытал.

— Лихо, — восхищенно сказал кто-то сзади. Поручень был сделан из стального прутка толщиной в палец и предназначен для остановки машин, водители которых не смогли удержаться на дороге.

— Московский ОМОН приказал долго жить, — негромко прокомментировал он для ребят, которые пока не поняли, что произошло в лесу, — пришла наша очередь.

Володя оглядел свой отряд, пытаясь найти в глазах студентов страх или робость. Таких следовало немедленно отсеять. Иначе в самый нужный момент плечо, на которое он попытается опереться, дрогнет, и погибнут все.

Но на лицах стоящих около него парней была написана решимость идти вперед.

— Что, Володь, ищешь трусов? — Хмыкнул Савельев. — Не найдешь, батенька.

Володя вдруг застеснялся. Хватит строить из себя супермена.

— Вперед, мужики, — провозгласил он, подняв над головой секиру, и по деловому продолжил: — делимся на три группы. Первую поведу я, вторую Серега, — кивнул он Савельеву, — третью, — Володя призадумался, — Костя. Если покатятся колесики, каждая группа держится сама по себе. Все откликаются на номер группы, командуют старшие. Делимся!

На разделение понадобилась пара секунд и отряд пока еще слитной массой, но уже готовый распасться на три части, двинулся вперед. Володя шел первым, беспощадный и злой к сидящим в засаде. Если до крика орка он предполагал просто разоружить их и допросить, то теперь был готов без всякого сожаления пустить секиру в ход. Эти люди, как-то сумевшие связаться с орками, ничуть не лучше их. На них столько крови, что любой суд приговорит их к смерти, не смотря на отмену смертной казни. Так что они лишь помогут следствию и сэкономят государственные деньги. В бой!

Они не прошли и трети пути до вершины, как навстречу вышел крепенький седоватый старичок. Немолодой, едва ли не за семьдесят, он двигался уверенно, без той медлительности и неловкости, которая охватывает большинство людей в этом возрасте.

— Смотри, какой дедулечка, — повеселел Колька. — Они, поди, сами дрожат от страха, не зная, что мы свои.

— Точно! — Поддержал его Петя Ромашин. — Это у них отряд самообороны. Деревня и есть деревня. Даже спрятаться не в состоянии.

Володя был другого мнения.

— Стоять на месте! — Приказал он.

— Володя, у тебя опять кругом одни враги, — со скукой в голосе сказал Лешка Губанов.

— Я вам без шуток говорю, стоять на месте! — Холодности Володиного голоса могли позавидовать льды Антарктиды. — Кто будет рыпаться, пришибу.

Пока они дискутировали, дед подошел поближе.

— Поговорим! — Крикнул он, когда между ними оставалось полсотни метров.

Володя притормозил, понимая, что если они двинутся дальше, старик воспримет это как сигнал к началу боя.

— Пусть один подойдет! — Снова крикнул абориген.

Все правильно. Старика наверняка прикрывают из неподалеку растущих кустов. Будь в ходу автоматы, место для переговоров идеальное. А так, Володя прикинул, что он всегда успеет располосовать собеседника и уйти. Не на лошадях же за ним погонятся.

В горячке приближающегося боя он выпустил из головы пришельца, находящегося неподалеку. Дедуля и не рассчитывал на автоматы. Какие уж там автоматы, если зажигалка и та не работает.

— Стойте на месте, — предупредил он. — Снова предупреждать не буду, пеняйте на себя.

Он позавидовал воинству московского капитана. Его подчиненные, приученные к порядку, в спор соваться бы не стали. А ему придется вести переговоры с подозрительным стариком, постоянно оглядываясь на своих лбов.

Дедок терпеливо ждал, пока студент неспешно подойдет к нему. Володе не понравилась такая вежливость. Хозяин мест сиих даже не потребовал, чтобы он оставил секиру. Насколько же он уверен в своих силах!

— Здравствуй, парень, — ласково сказал старик. Заложив руки за спину он спокойно смотрел на опершегося на свою секиру Володю. Тот молча стоял, понимая, что первым высказаться должен его собеседник. Иначе, зачем он вызвался вести переговоры. Крутанули бы свои колесики, а затем в рукопашную.

— Лихо вы выцепили моих балбесов, — не без восхищения сказа старик. — Враз заметили. Зови меня просто Иванычем, надо же как-то друг друга называть. А тебя как?

— Володя, — процедил сквозь зубы студент. Ой, как не нравился ему ласковый и предупредительный дедушка. Умный, сволочь. Приласкает, а потом врежет. У Володи уже имелся небольшой опыт общения с такими людьми. В его деревне недавно помер такой же учтивый пенсионер. Всегда поздоровается, вежливо спросит о здоровье, даст несколько житейских советов… Скопидом, что б его на том свете черти зажарили до хруста. Унести ночью пару вилков капусты у соседа было для него легкой разминкой перед кражей теленка. Народ, разговаривая с ним, держался за карман, чтобы невзначай не лишиться своих денег.

— Вот и ладненько, — расцвел старик, словно студент преподнес ему на подносе сто тысяч. — Времени у нас с тобой не много, давай о деле.

Володя не возражал. Им следовало быть уже в нескольких километрах от этого места. Так и ночевать в пути придется, если даже они сумеют вырваться из лап «доброго дедушки».

— Ты мне понравился, парень, — продолжил старик, — поэтому я вас пропущу почти за так.

Володя был не прочь договориться. Девчонки лежали на нем тяжелым грузом. Вот на обратном пути…

— И что же входит в почти за так? — Осторожно поинтересовался он.

— В за так, говоришь, — старик усмехнулся, — молодец, сразу понял, что за здорово живешь никогда ничего не бывает. Взять с вас нечего, да уж ладно. Мои парни подберут пару десяток девок для себя, а то нынешние приелись. Так что отдайте баб, и ступайте себе дальше. Да ты не бойся, — засмеялся он, — им у нас понравится. Мои парни, знаешь, какие жеребцы, всех удоволят.

Володя молча смотрел на него. Старику надоело разглагольствовать.

— Ты слишком много не думай, — угрожающе предупредил он, — если девок жалко, то зря. Добро не должно пропадать, они у вас, поди, еще не троганые. Сами не пользуетесь, так дайте другим. Эх, скинуть бы годков тридцать.

Старик посмотрел на Володю — понял ли тот. Решил, что не понял.

— Видишь, колесики, — показал он на бетонные кольца. — Будешь много думать, раскрутим, от твоих дружков останется много мяса. Плохо, что мы человечины не едим. Надо как-то попробовать, а то скота мало осталось. Ну не дрожи, не дрожи, — снисходительно сказал он Володе.

Бандюга подумал, что студент испугался. А Володю уже била предстартовая осевая, как у ракеты. Тело наполнилось привычной боевой дрожью, и он с трудом сдерживал себя. Раньше он так заводился только при встрече с орками. Впрочем, старик ничем не лучше. Володя зримо представил, как разваливает его надвое. Руки сами потянулись поднять секиру для решающего замаха. Ему пришлось напрячь все силы, чтобы удержаться.

— Спокойнее, парень, спокойнее, — предупредил старик, которому не понравилось, что Володя покрепче перехватил древко секиры. — Молодой еще, горячий. Набезобразничаешь, а потом пожалеешь. Нам такие бойкие нужны, может, останешься у нас? — Неожиданно предложил он. — Нет? Смотри сам. Слышал, рев в лесу? — Перешел старик к главному.

Володя молча кивнул головой, пытаясь незаметно для разболтавшегося деда рассмотреть, есть ли в ближайших кустах его подручные. Вроде бы кто-то сидел, или ему уже мерещиться стало?

— Это, парнишка, космический пришелец. Из тех, кто весь ваш город перепугали, заставив народец бежать. Будешь много мычать, заставим его на вас наорать. А то вы схитрить решили, в обход послали. Не на того напоролись. Весь ваш отряд, уж очень похожий на ментовский, лежит теперь пластом. Мы их потихоньку ему скормим. Он душами человеческими питается. Но вас отпустим. — Старик вздохнул и перекрестился. — Их тоже жаль. Хоть и менты, а все одно — твари божьи. Так ты подумал? А то заболтался я с тобой.

— Подумал, — заговорил наконец-то Володя, и почти без замаха ударил секирой.

Хотя Володя и считал старика таким же выродком, как и орки, но заставить себя увидеть в нем пришельца не смог. Поэтому удар получился слабым. Правда, попал он туда, куда хотел — в шею. Секира на половину ушла в тело.

Старик сумел только охнуть. Ноги подкосились, и он упал на землю. Пока его тело судорожно прощалось с жизнью, Володя вырвал секиру.

Вопреки ожиданию, его не стошнило. В скольких романах он читал, что после первой жертвы убийца чувствует себя плохо. Он же не чувствовал ничего. Да ему и не дали разобраться с самочувствием. В кустах, но не напротив, а наискосок слева показалось несколько человек, которые бегом вынесли на открытое место носилки с… орком! Не врал старик, а он ему не поверил. Посчитал дряхлым обманщиком.

В душе сидела последняя робкая надежда, что это переодетый человек, наряженный для испуга беженцев из города. Несколько потерянных мгновений едва не стоили ему жизни. Орк заорал, по Володе привычно хлестнул кнут удара. Он слегка покачнулся и поморщился от боли. Назад оглядываться не имело смысла — он и так знал, что случилось с ребятами.

Следовало хотя бы ранить орка, чтобы их освободить. «Эх ты, лох, изображающий крутого вождя, — обратился Володя к себе с мобилизующей речью, — раз растерял все войско, воюй один. Мужиков надо спасать. А то все полягут».

Он перехватил секиру поудобнее и бросился к орку. Для носильщиков пришельца и неспешно появляющихся на поле боя бандитов новоявленный спортсмен был не меньшей неожиданностью, чем для самого Володи орк.

Носильщики не имели оружия — никому в голову не приходило, что после удара орка кто-то сохранит подвижность. Да и даже будь оно у них, вряд ли бы они им воспользовались. Несущийся во всю прыть Володя напугал парней так, что они шарахнулись, не думая защищать своего подопечного.

Остальные бандиты смотрели на него, оставшись в тупой неподвижности. Но среди них оказались люди с более крепкими нервами.

— Держи его! — Заорал тщедушный мужичок, копия старика, только на лет двадцать моложе.

— Не дайте ему убить обезьяну! — Раздалось с другой стороны.

К счастью для Володи, крепкие нервами бандиты были куда дальше до орка, чем он. И ему удалось добежать первым. Когда он оказался около него, понял, почему пришелец согласился служить бандитам. Бедолагу, похоже, перепахали бетонным кольцом. Как он еще остался в живых. У него были переломаны ноги, причудливо сросшиеся при заживлении. Скорее всего, причуда эта заключалась в бандитах, которые получили грозное оружие, лишив его подвижности. Из рук оставалась только левая, правая отсутствовала вообще.

Орк спокойно смотрел на приближающуюся к нему смерть. Он не попытался еще раз ударить по Володе, или хотя бы защититься от его секиры.

«Такая жизнь надоест и орку», — подумал Володя равнодушно. Каждому да воздастся за дела его! Он опустил секиру на его голову пришельца. В отличие от убийства старика, особых эмоций смерть очередного орка у него не вызвала. Володя только слегка покачнулся от полученной энергии.

На него набегал едва ли не десяток человек. Володя удивился — откуда столь много? Засада же немного в стороне. Вслед за первыми преследователями среди деревьев показались новые, и он поспешил убраться, пока его растерзанное тело не легло рядом с орком.

Володя рванулся вниз, туда, где неловко шевелились, приходя в себя, его дружинники. Быстрее, быстрее! Он слышал бег преследователей совсем недалеко от себя. Обозленные смертью «кормильца», бандиты не собирались оставлять его убийство безнаказанным.

— Эгей! — Закричал Володя оставшимся на взгорье товарищам. Пора тем прийти на помощь. Тех полутора десятков, что он взял с собой, не хватит для отражения атаки обезумевших «партизан».

Его услышали. Да и без этого студенты готовились спускаться вниз. Им все было хорошо видно, и останавливал лишь «голосящий» орк. Какой смысл спускаться, если пришелец всех превращает в статуи. После его смерти препятствие исчезло, а стремительно бегущий назад Володя означал сигнал к действию.

С горы вниз покатилась толпа. Ее приближение придало Володе силы. Но он, наверное, единственный, кто помнил о бетонных колесах. Старика в живых нет, однако, кто мешает остальным пустить в ход это оружие.

Ребята около моста, размявшие одеревеневшие мышцы, двигались ему навстречу. Они совершенно не поняли Володю, когда тот потребовал бежать следом за ним. Но приказ вожака исполнили. Пока ему достаточно и этого. Все объяснения откладываются на потом. Лишь бы кто-нибудь из умников не вздумал начать спор, найдя лучший, чем он, выход.

Повезло. Пострадавший от орка отряд с готовностью принял его решение.

Через пару десятков шагов они столкнулись с подкреплением. Вниз по склону бежать легче. К тому же ребята на верху свеженькие, совсем не уставшие, только изнервничавшиеся. Непросто быть зрителем картины, в которой враги готовятся уничтожить твоих товарищей.

Володя остановился. Так можно добежать до города. Он повернулся к бандитам. Они все еще бежали за ними, правда, чем дальше, тем медленнее. Боевая злость постепенно, с каждым шагом, проходила, а толпа студентов, все увеличивавшаяся в числе, стала слишком внушительной, чтобы ее не опасаться. Чувства — враг рассудительности. Про свое второе оружие бандиты так и не вспомнили.

А Володя успокоился. Первый раунд студенты выиграли. Теперь пора переходить в наступление и раздавать пряники согласно заслугам. Он хотел снова разделить отряд на группы, но передумал. Все равно они перемешаются. Лишь крикнул:

— Вперед, мужики!

Студенты двинулись навстречу бандитам. Две волны атакующих встретились на мосту. Володя, решивший не церемониться, с разбегу ударил по переднему, рослому черноволосому бандиту, вооруженному топором. С основами боя на этом оружии тот имел слабое представление. Это его погубило. Володя легко отбил в сторону топор и нанес удар по голове черноволосого. Голова брызнула в стороны кровью.

«Штирлиц раскинул мозгами, забрызгав всю округу», — кстати пришел в голову заезженный анекдот. Володя хмыкнул, не испытывая никаких конвульсий по поводу убийства, и занес секиру для очередного удара. Взметнувшееся вверх окровавленное лезвие стало последней каплей. Бандиты, жившие под защитой орка, привыкли убивать. Сами умирать они не желали и бросились бежать в свое логово.

Трусливость хозяев оказалась спасительной для студентов. Никто из них не получил тяжелой раны, отделались царапинами. Правда, и сами никого они не сразили. Рука не поднялась убить человека.

— Вперед! — Закричал Серега Савельев. Володя был с ним полностью согласен. Им надо оказаться на вершине, чтобы не дать бандитам прийти в себя и заняться «катанием» бетонных колец. Однако команду должен отдавать он. Развелось начальников.

Занятия на физкультуре и молодость дали знать свое. Володя добежал до окраины деревни едва ли не в одно время с отставшими бандитами. Остальные студенты были не менее резвы. Опьяненные победой, обозленные тем, что их пытались убить, они хотели преследовать незадачливых убийц и дальше. Но тут Володя дал отбой. Неизвестно, какой сюрприз может ожидать их в деревне, а они бегут толпой, совершенно не думая о том, что враги могут прийти в себя и дать отпор. Да и вояки еще те.

— Вперед! — Продолжал орать Савельев. Володе пришлось его успокоить ударом в грудину. Серега сложился вдвое. Остальные от удивления остановились.

— Одурели? — Закричал Володя. — А если там засада и сидит еще один орк?

Напоминание о пришельце остудило воинство, сделав его послушным. По приказу Володи они создали отряд в виде четырехугольника, готового отбиваться от нападений с любой стороны. Терять этих обормотов от рук каких-то там бандюг он не собирался.

Они вошли в опустевшее селение. Разведчики, отправленные по домам, сообщили, что нигде никого нет.

«Вот и ладненько», — решил Володя. Его такой исход вполне устаивал. Что бы они делали с бандитами, взятыми в плен? Перевешали бы, или взяли с собой? Он прикинул оба варианта и едва не перекрестился от облегчения. Пусть, гады, спасаются в глухих лесных местах и помнят, что не все беглецы города так беззащитны.

Его настроение еще более поднялось, когда в одном из сараев нашли всю команду москвичей, связанную по рукам и ногам. Когда изо рта капитана вытащили кляп, он изрыгнул такую матерщину, что среди студентов раздался гомерический хохот. Степаненков опешил и замолк, не понимая, что случилось.

— Что вы ржете, жеребцы необъезженные? — Недовольно спросил он, потирая онемевшие руки.

— Да так, ничего, — утирая выступившие от смеха слезы, сказал Володя. Видел бы капитан сейчас свою рожу, он бы тоже смеялся вместе со всеми. — Мы свою часть сделали, — перешел он на деловой тон. — Дорога освобождена, бандиты разогнаны, теперь пора подключиться вашей группе.

Капитан сориентировался быстро. Он оглядел помятых товарищей, вздохнул и сказал известное миллионам россиян слово:

— Зачистка!

— Помощь не нужна? — Поинтересовался Володя.

Капитан по привычке отрицательно мотнул головой, но потом, скорчив отчаянное лицо, сказал с вздохом:

— Нескольких добровольцев я бы взял.

В этих богом проклятых местах все шиворот навыворот. Группу профессионалов высшего класса связывают как малых детей, предварительно обездвижив с помощью пришельца, а какие-то студенты-очкарики хоть бы хны разделываются с обидчиками этих профессионалов. Тут либо профессионалы не профессионалы, либо студенты не студенты. Либо то и другое одновременно.

Желающие пошастать по домам с ментами нашлись. Володя отправил их на «работу», стянув остальные силы в центр деревни. Мало ли что может случиться.

Он зря осторожничал. Бандиты так и не показались. Зато капитан пришел озабоченный.

— Нам всем очень повезло. Бандой руководил человек, который знал, что делал. Мне думается бетонные кольца, хорошо видимые, стояли больше для отвлечения от орка. Этот дружок помог им перебить огромное количество народа. Видели бы вы, сколько там награбленного.

Капитан внимательно посмотрел на Володю — понял ли тот, из какой истории они выпутались. Студент, не впечатленный, спокойно смотрел на него,. Капитан собрался более активно объяснить парню, но передумал и лишь попросил:

— Если вы не возражаете, я хотел бы послать сюда следственную группу с хорошей группой ОМОНа, — внес он предложение.

Слова капитана заставили Володю остолбенеть. Во-первых, у него поинтересовались, не возражает ли он, причем на вы, а во-вторых, у него запросили разрешение, словно это его личная земля. Однако же, тут и загордиться недолго!

В безопасную зону они вышли поздно вечером. Солнце пыталось скрыться за близлежащей березовой рощей, когда навстречу попался щит с надписью, объявляющей о начале опасной зоны. Зона, разумеется, начиналась за ними. Любой здравомыслящий человек смотрел в лицо опасности, а не спиной, как их отряд.

Девчонки с трудом шли, только осознание того, что вот-вот начнется привычный для них мир, придавало им силы. Лошаденка, на которую взгромоздили по настоянию капитана убитого орка, тоже едва плелась. В отличие от людей, она не знала о конце пути и поэтому старательно изображала полную истощенность и необходимость привала.

С выходом из Зоны проблемы для них еще не завершились. Встретивший их пост вэвэшников без всяких длинных речей повел отряд в сторону от дороги. Ни вопли девчонок, ни удостоверение Степаненкова не помогли. Им бы и руки выкрутили, только рук оказалось слишком много.

Володя не брыкался. Он даже довольно осклабился. До сих пор многое из его представлений о силовиках не подтверждалось. И вот теперь он мог укоризненно покачать головой и вздохнуть: «Менты, что с них взять».

Их разместили в огороженном месте, весьма похожем на тюрьму без стен. Володя не удивился, если бы узнал об охране, бдительно их сторожившей. Впрочем, близость зоны давала о себе знать. Электрическое освещение в лагере отсутствовало. Еду готовили в походных кухнях. Поскольку такого количества людей никто не ожидал, спать пришлось лечь голодными. Жалкие крохи продовольствия, принесенного с собой, отдали девчонкам.

По крайней мере, беженцам выделили эмчээсовские палатки, оставшиеся с той поры, когда из зоны шли большие толпы и государство пыталось хоть как-то придать ему организованные формы.

— Спать так спать, — сказал неунывающий Дима. — Здесь не надо опасаться, что тебя ночью могут прирезать.

— Как знать, — проворчал Володя. Хозяева ему не понравились. Это, конечно, не бандиты. Нет, это представители государства. Тоже те еще кадры. Зарезать не зарежут, зато так затаскают, сам себе глотку разорвешь.

Поспать не дали. Накаркал. Думай после этого хорошее о вэвэшниках. Пара недовольных фигур явилась в районе их палаток и возопила как о втором пришествии:

— Кто тут Кудрявцев, бегом сюда!

Бедные парни. Они-то решили, что автоматы и большое количество соратников неподалеку дает право на хамство. Задремавший Володя не успел продрать глаза, когда раздался шум ударов, за которыми последовали крики. Из ближайшей палатки на волю успел выбраться Савельев и объяснить военнослужащим правила вежливости.

Послушав вопли, Володя окончательно проснулся. Он неспешно выбрался и подошел к сидящим на траве солдатам.

— Я жаловаться на вас буду! — Неожиданно закричал один из пострадавших.

Такой переход был настолько неожиданным, что палатки, ожидавшие дальнейшего развития событий, буквально взорвались хохотом. Володя тоже не выдержал и прыснул.

— Пошли, страдальцы, — предложил он, — а то мои парни обкакаются от смеха.

В командирской палатке висел большой керосиновый фонарь, под которым стоял раздвижной стол. За ним сидели несколько человек, в том числе Степаненков.

«Будут допрашивать», — предположил Володя и почти не ошибся.

— Садись, — любезно предложил один из офицеров в форме подполковника. — В ногах правды нет.

Володя не стал строить из себя гордеца и сел.

— Орка мы у тебя конфискуем, — объявил подполковник. — Тебе он ни к чему.

Ни к чему, так ни к чему. Володя и не собирался за него держаться. Еще добудет и не одного. К тому же орк как бы и не орк. Дохлятина. Пусть берут свою печенку. Жмоты.

— И железки свои, пожалуй, сдайте, — продолжил подполковник. — Будет, побаловались, тебе, пацан, еще учиться надо в институте, а дерутся пусть другие. Те, кто за это деньги получает.

Говорил подполковник отеческим тоном. Было видно по нему, что он страшно устал и единственное желание у него сейчас покончить со всеми хлопотами, с этими непонятно как прорвавшимися из зоны студентами и завалиться спать.

Володя ему ничем помочь не мог. Сдавать оружие, а тем более отправляться доучиваться он не собирался. Пусть сам учится. Он сжал в руках древко секиры и поинтересовался с едва заметной иронией:

— У нас, кажется, демократия?

— Здесь опасная зона и введен чрезвычайный режим, — отрезал подполковник. — Выполняйте указание. Завтра утром вас покормят всем, что удастся найти, и отправят в тыл.

Володя всмотрелся в глаза подполковника и понял: доказать что-нибудь уставшему стражу границы не удастся. Он выдохся, в голове осталась одна разъединственная мысль, которую он долдонит как попугай.

— Я могу идти? — Вежливо спросил студент.

— Иди, — разрешил подполковник, так и не уловив, что его собеседник согласия на разоружение не дал.

«Сидите дальше, — разрешил Володя, — хмыри собрались». Он напоследок обвел сидящих взглядом. Степаненков смотрел ему прямо в глаза и когда Володя поймал его взгляд, откровенно подмигнул. Ай да, москвич! Хотя, его понять можно. Капитану возвращаться в Зону. Если он поссорится со студентами, кто поможет в городе?

Он перехватил секиру, обозначив что-то вроде салюта, и отправился досыпать. «Досыпать» в кавычках, поскольку, насколько он знал солдатскую натуру, вскоре к ним явятся мстители рассчитываться за двух своих побитых собратьев. К тому же в их лагере столько студенток…

Дежурство по десять человек через два условных часа — часов ни у кого не было по причине их неисправности — распределил Дима. Никто не вздумал ругаться по поводу необычной подозрительности своих командиров. Да и Серега Савельев не получил ни одного косого взгляда. Старик сделал все правильно. Иначе, в один прекрасный момент им просто сядут на шею.

Куда больше всех взволновал приказ разоружаться и отправляться в тыл. Дружинники приняли его в штыки, в секиры, так сказать. Аж весь сон прошел. Кто такой этот подполковник, чтобы ими командовать. Когда они спасали свои задницы в городе, отбиваясь от орков и всяких бандюг, его почему-то рядом с ними не было.

Володя, специально не объявивший собственного решения, втихомолку посмеивался. Парни устали от его приказов. Пусть сами делают то, что он хотел предложить. К утру подполковник впервые в жизни переживет бунт. И помогут ли ему вэвэшники.

Означенные господа явились в количестве около двух десятков под самое утро, когда спалось наиболее сладко. Да и светать уже потихоньку начинало, кулаки будут махать не по пустому месту. Впрочем, о кулаках речи не шло. Солдаты вооружились палками, ножами, а в руках двоих Володя разглядел обрывки цепей.

Он ухмыльнулся. Прямо-таки земское ополчение во спасение Руси. Вытащивший надувной матрас на свежий воздух, чтобы все видеть, Володя легко поднялся с земли и, пользуясь предутренними сумерками, зашел им почти в спину.

Вэвэшники слегка заколебались в выборе атаки. Во всех палатках мирно спали студенты, а кое-где слышались девичьи голоса — девчонки разговаривали во сне, то убегая от монстров, то повизгивая в их лапах. Опасная зона тяжкая нагрузка для женской психики.

— Вы что-то хотели, господа? — Поинтересовался Володя, решив, что солдатики услышали и увидели вполне достаточно.

— Вот этот гад, — в азарте заверещал один из пришедших, после того, как визитеры вышли из ступора. Слишком уж внезапно их окликнули.

Володя узнал в нем пострадавшего.

— Тебе одного раза не хватило? — С удивлением спросил он. — Во второй-двойная норма.

Студент говорил с такой уверенностью, что солдатик попятился. Кто знает этих лешаков, пришедших из зоны. Может, это уже и не люди.

— Хайло закрой, — прервал Володю могучий солдат, явный вожак команды мстителей. — Сейчас вас мало-мало учить будем, — ухмыльнулся он.

— Пожалуйста, — не возражал Володя. Он сделал неуловимое движение секирой, целя ему обухом в горло.

Бугай схватился за шею и, хрипя, осел на землю. По толпе прошел испуганный шум. Теперь ухмыльнулся Володя. Заметив, что его дружинники, не терявшие время понапрасну, окружили солдат, он предложил:

— Мужики, не люблю лишней крови. Конечно, десяток трупов — пустяк, но как-то неловко. Люди же.

Хрипящий от боли вожак, непонятно откуда появившиеся студенты, в руках которых железо выглядело не так уж и безобидно, и, главное, невысокий тип с горящим взглядом убийцы, который пробивался даже сквозь сумрак раннего утра — все это напугало солдат больше, чем самый свирепый враг. Приспособления для обучения нерадивых студентов как-то сами собой выпали из рук незадачливых мстителей. Они бессознательно стали отступать, пытаясь отойти подальше от страшного предводителя.

— Э, а куда пошли-то? — Удивился Володя. — Я вроде бы не давал команды. Или вы плохо поняли, что бывает с излишне самостоятельными?

Чем хороша армия, так это дисциплиной. Солдаты замерли, не спуская глаз с Володиной фигуры.

— Где здесь ваш проводник? — Володя решил устроить примерную порку. Причем в прямом смысле.

Пострадавшего вытащили и бросили под ноги студента. Солдаты были готовы на все, лишь бы убраться отсюда целым и невредимыми

Володя хмыкнул. Похоже, несчастный считал себя трупом, настолько безжизненно замер. А он сам, кажется, совсем освоился в новой роли свирепого предводителя, забыв о студенческом прошлом.

— Снимай ремень, — сказал он ближайшему солдату. Тот торопливо избавился от него. Правда, поторопиться помогли. Серега Савельев слегка уколол его в мягкое место своим багром, чтобы не задерживал командира.

Сложив ремень вдвое, Володя для пробы махнул им в воздухе. Получалось впечатляюще. Он с размаху опустил его на спину своей жертвы.

— Раз!

Солдат вскрикнул от боли.

— Потише, пожалуйста, — вежливо попросил Володя.

Солдатик притих, кусая пальцы, чтобы не закричать и не обозлить грозного палача.

Досчитав до десяти, Володя решил считать экзекуцию оконченной.

— Убирайтесь, — махнул он рукой и бросил хозяину ремень, — и помните: еще раз встретитесь на пути — всех изрублю. Ты меня понял? — Спросил он пришедшего в себя бугая.

— Понял, — прохрипел тот и, кое-как поднявшись, направился прочь от столь негостеприимного места.

Отпустив вэвэшников, студенты собрались около Володи. Все понимали, во что они ввязались. Отлупить пару десятков придурков особого ума не надо. А как они приведут пару взводов или рот? А то просто пожалуются тому же подполковнику, который, по рассказам Володи, не испытывал большого сочувствия к студентам. И к тому же, надо что-то делать, обеспечивая свое будущее. Их же не собираются отпускать обратно.

— Пока делать ничего не будем. — Подумав, решил Володя. — Девчонок отправим. Они нам сильно мешают. А потом можно обратно прорываться. Конечно, кто собирается идти дальше, пусть идет, — добавил он. — Дело добровольное. Давайте пока разойдемся по палаткам, а то торчим у всех на виду.

Лагерь уже просыпался. Стоявшие большой группой студенты вызывали недоуменные взгляды у ранних пташек — поваров, дежурных, еще каких-то подозрительных личностей в потертых шинелях и маскировочных куртках.

Парни разошлись, а Володя остался сидеть около палатки, зорко озирая окрестности. Если хозяева вздумают подложить свинью, ему найдется, чем ответить. Отряд соберется за минуту.

Никаких приготовлений к штурму палаток не наблюдалось, и Володя постепенно расслабился. Поймать врасплох его все равно бы не удалось.

Степаненков все же сумел провести. Он вырос словно ниоткуда. Володя слегка вздрогнул. Шельма, все-таки вы, господин капитан.

— Лихие вы ребята, — негромко сказал Степаненков. — Зачем устроили побоище? Парни в синяках ходят. Одного вообще пришлось госпитализировать. Ударил бы посильнее и труп. Впрочем, ладно. Драка для ВВ событие обычное, но порка… Это переходит все границы. Вы затронули честь полка.

— И что с нами будет? — Володя, продолжая сидеть, поднял лицо вверх.

— Да ничего, как я понял здешних офицеиров. — Степаненков улыбнулся. — У них столько забот, что лишние проблемы они готовы спихнуть на кого угодно. Вас отправят дальше, а там пусть и разбираются. Даже бумагу не будут изводить.

Володя слегка подивился причине мягкости вэвэшников.

— И все? — Недоверчиво спросил он.

Степаненков хмыкнул.

— Нет, конечно. Вас еще и боятся. Разумеется, если собрать батальон и бросить на ваш лагерь результат будет известен. Но, — капитан еще раз хмыкнул, — какой ценой? Не верю я, что вы просто так бросите топоры. Я им объяснил, кто вы такие. А лишнее внимание такого рода к полку не требуется. И так они несколько раз сумели вляпаться. Знаешь, какие потери несут.

Володя благодарно кивнул ему за «характеристику», поковырял в земле ботинком и спросил о другом:

— А если мы не отправимся дальше, а захотим вернуться в город?

— А вот для этого, мой друг, я и явился сюда. — Капитан присел на корточки. — Такие люди, как вы, понадобятся в Зоне. Клянусь своим «Макаровым», который все равно не нужен, вы лихие орлы. Но на местных товарищей я повлиять не могу, ты уж извини. Моя миссия настолько секретная, что я представился обычным командиром спецгруппы, высланной для организации эвакуации.

— Даже так? — Удивился Володя такой секретности. — А ты по званию вообще капитан? И Степаненков ли по фамилии?

— К сожалению, только капитан. И фамилия моя такая, — вновь улыбнулся его собеседник. — Значит, договорились. Мы прямо сейчас отправляемся обратно, и будем ждать вас неподалеку от той бандитской деревни к вечеру. Группу нам не дают — бродячих банд и здесь хватает. Просто удивительно, как люди быстро падают вниз. Ладно. С нас ужин.

Степаненков легко поднялся, кивнул и так же незаметно растаял среди палаток.

«Мне бы так, — с завистью подумал Володя, — хотя каждому свое. Пока он мне больше завидует».

Степаненков оказался слишком простодушен, не оценив коварства местного начальства. Вэвэшники тоже не лыком шиты.

Поначалу все шло, как и полагается. После хиленького завтрака, который изголодавшие студенты моментально смели, им велели выходить.

— Пора в дорогу, старина, подъем пропет, — процитировала Костя, взваливая на спину рюкзак с одеялом, которое он упорно таскал с собой.

Студенты неспешно подтягивались ближе к дороге. Володя еще перед завтраком по цепочке передал свой замысел: выйти с девчонками, якобы они согласились вернуться к прежней жизни. Затем, отойдя несколько километров, всем желающим вернуться в город уйти в лес и проселочными дорогами прорваться в Зону. Предложение было разумным. Не зачем вызывать гнев вэвэшников, прямо на их глазах отправляясь обратно.

— Володя у нас голова! — Важно сказал Лешка Губанов, недавно перечитавший Ильфа и Петрова.

— Фунт тоже голова! — Моментально поддержал его Ромка Антонов.

— Да ну вас, кони полудохлые, — сделал вид, что приобиделся, Володя. — Марш на выход.

— Ты нас только выведи обратно, — уже всерьез сказал Савельев, — вы с Димкой такие мудрецы, что голова кругом идет.

Володя хотел отшутиться, но, видя посерьезневшие лица студентов, развел руками:

— Если кто сможет сделать лучше, пусть покомандует.

Серега сказал примирительно:

— Нормально у вас получается, я просто так предупредил. Не в карты играем.

Играли действительно не в карты, но Володе стали надоедать постоянные придирки к себе и Диме. Ладно, парни, — решил он про себя, — доберемся обратно — разберемся.

Около дороги, у которой они собирались для похода к цивилизации, начались сложности. Вэвэшников оказалось слишком уж много. Володе это не понравилось. Стой они просто толпой, он бы решил, что те захотели напоследок попытаться еще раз устроить драку, а то и просто поглазеть на девчонок. Откуда здесь, в глуши, бабы. Но солдатики кучковались правильными рядами, отделениями, как показалось не служившему Володе. И кое-где мелькали офицеры.

— Подтянись, — негромко сказал он идущим следом за ним, почти останавливаясь. Ау, Степаненков, где ты с твоей уверенностью об общем ужине в Зоне.

Видя насторожившегося вожака, стоящие около него шустро передали приказ.

Володя подождал, когда около него собрались все его дружинники, и пошел дальше. Секира, которую он нес на плече, перекочевала в руки, готовая к бою. Студенты, начавшие привыкать к замашкам предводителя, стали спешно готовиться к бою. Володя знал, когда хвататься за свой антиквариат.

Молодой старлей, преисполненный самодовольства и гордости за полученное поручение, величаво ждал их на обочине. За его спиной стояло несколько вэвэшников. Судя по висящим на поясах большим кинжалам и маскхалатам, это не те раздолбаи, которых студенты дважды отметелили. Эти сами отметелят. Под таким прикрытием можно изображать гордость. Ну да они тоже не с луны спустились.

— Сдать железо! — Рявкнул старлей.

— Ты чего орешь, голос появился? — Деланно удивился Володя.

Старший лейтенант опешил и от этого заговорил вежливее.

— Подполковник Максимов приказал сдать оружие, — объяснил он.

— А мы ему не подчиняемся, — угрюмо сказал Дима. Он чувствовал приближение новой драки, к которым стал так охоч Володя, но иного выхода не видел.

— И вообще, — глубокомысленно предложил Володя, — а шел бы ты товарищ старший лейтенант далеко-далеко. До Пекина и обратно.

Старлей выпучил глаза. Он ожидал какого-то сопротивления, обещаний пожаловаться, но такой откровенной наглости — нет.

— Новенький? — Догадался Володя.

Стоявший наискосок за старлеем вэвэшник улыбнулся и неожиданно подмигнул. Попал с первого выстрела! Однако, похоже, старлей особой популярностью не пользовался, раз солдат так откровенно позволил поддакнуть студенту.

— Вы позволите пройти? — Заговорил Володя тоном, приличным больше для переполненного автобуса в час пик, чем для малолюдного шоссе.

Видя колебания офицера, он добавил:

— Не думай много, старлей, вредно для здоровья. Здесь тебе не ублюдочный лагерь в Подмосковье или под Рязанью. И штатских нет. Будешь рыпаться, ляжешь первым. Остальные последуют за тобой.

— Вы не посмеете! — Заговорил старлей более высоким голосом.

— Боюсь, посмеют, товарищ старший лейтенант, — озабоченно заговорил подмигивавший вэвэшник, — ребята из города пришли, а там только самые шустрые выживают. Те, что пришельцев режут.

Старлей задумался. Володя надеялся, что тот размышляет не о том, как выполнить приказ придурка Максимова, а как с честью сдать позиции. Он предложил:

— Пусть с нами разбирается милиция. Мы же не военные.

Старлей, забывший о введении военного положения, дающего огромные полномочия людям с оружием, обрадовано кивнул, приосанился и процедил:

— Поскольку вы отказываетесь сдать холодное оружие, я вынужден составить протокол и отправить его в областное управление внутренних дел для расследования данного правонарушения.

«Нахватался умных слов, — уже успокаиваясь, подумал Володя, — пиши, чукча, солнце еще высоко».

— Пошли, мужики, — позвал он свой отряд, — родина ждет подвига.

Колонна привычно вытянулась по дороге. Своих дружинников Володя поставил вперед. Для порядка студентов сопровождало несколько вэвэшников во главе с сержантом, которые старались на всякий случай не приближаться к студентам, точа лясы с осмелевшими в безопасности девчонками.

«Пусть порезвятся, — решил Володя. — Будет, что вспомнить».

Он дал пройти колонне километров пять, после чего, придержав при себе несколько человек, остановился у проселочной дороги, скромно уходящей вглубь леса. Для бегства простой тропинки им слишком мало — лошадь с телегой, прихваченные хозяйственным другом, привязывали их цивилизации — а вот такая дорога вполне подойдет. Дима, взглянув на него, стал замедлять движение, готовясь прийти на помощь.

Володя, сойдя на обочину, перешучивался с проходящими мимо девушками. Те весело смеялись, поддразнивали его, еще не зная, что пришла минута расставания. Наконец, до него дошли вэвэшники. Совершенно непонятно к чему им придали пятерых солдатиков. Шпионить, что ли?

— Как успехи, граждане? — Зевнув, спросил Володя у заметно занервничавших солдат.

— Шагаем, — осторожно ответил сержант.

— Как раз насчет этого я и хотел поговорить, — обрадовался Володя возможности сразу обсудить возникшую проблему. — Я вынужден это прекратить.

— Чего прекратить? — Не понял сержант.

— Шагание, — ответил Володя, и помахал поднятой высоко над головой секирой. Дорога шла на подъем, и его должны увидеть. Секира служила сигналом для Димы остановить движение и отправить подкрепление. У Володи, правда, и так пять человек, он шестой, но чем черт не шутит, когда бог спит. Джентльмены в погонах со страха еще разбегутся по лесу, создавая ненужные проблемы.

— Парни, — сказал он проникновенно. — Мы на вас зла не имеем. Пока. Все, что от вас требуется — посидеть пару-тройку часов связанными. Под суд не отдадут. Вас только пятеро. А нас с полста. Посидите, проезжающие мимо развяжут. А там расскажете правду. Вопросы?

Сержант сглотнул.

— Бить не будете?

— Если не будете рыпаться, то зачем? Мы ж не садисты какие.

— Шли бы вы дальше! — Взмолился сержант, которому страсть как не хотелось стать провинившимся.

— Слушай ты, чудак, — навис над ним Савельев, — твоим мнением кто интересуется? Соглашайся, если хочешь вернуться целым и невредимым. Нам терять нечего, вернем вас по частям. Как, Володь, порубим дураков?

— Подожди, дадим им сказать последнее слово, — подыграл ему Володя.

— Васька ты чего? — Заорал солдат, стоявший рядом с сержантом. — Немедленно соглашайся.

— Да я ничего… Я согласен, — заторопился сержант, до которого дошло, что упрямством он может значительно сократить и свою жизнь, и своих подчиненных.

Согласился он весьма вовремя. К ним присоединился десяток студентов во главе с Димой.

— Веревку принесли? — Встретил их вопросом Володя. По совершенной случайности крупнейший экономический гений всех эпох и народов Дима забрал из бандитского притона моток новой веревки. Тогда над ним только посмеялись, а сегодня утром Володя объявил его великой личностью.

— Конечно, — Дима бросил на асфальт моток. — Но мы не можем совершать насилия над личностью. — Он укоризненно посмотрел на Володю. — Ты понимаешь, что нельзя против воли человека его связывать. Это уже бандитизм.

Володя хмыкнул и провел ребром ладони по шее.

— Столько возни. То нельзя, это нельзя. Серпом по горлу и вперед.

— Мужики, вяжите нас! — Решился сержант. Будь перед ним нормальные парни, он решил бы, что над ним просто прикалываются. Но с этими сумасшедшими все могло быть. Порубят на мясо своими топорищами.

— Раз народ не против… — Володя посмотрел на Диму.

— Раз не против, значит, вяжем, — как бы даже с облегчением сказал тот, словно без согласия солдат их нельзя было опутать веревками.

Весь этот спектакль они разыграли для запугивания вэвэшников. Теперь-то те наверняка будут терпеливо ждать несколько часов, пока зловещие жители Зоны не вернутся в свое логовище. Хорошо, что ребята Безматерных ушли вместе со Степаненковым. Они бы такого беспредела не допустили.

Солдатиков отволокли в кусты, привязав поудобнее к двум березам. Поначалу Володя решил заткнуть им рты, но потом передумал. Они настолько напуганы, что вряд ли поднимут тревогу.

— Часа три, мужики, потрепите, — сказал он им на прощание, — а затем зовите на помощь. Как только мы отойдем, часы у вас заработают.

Девчонки, только теперь узнав об уходе дружины обратно, неожиданно загорюнились. Володя давно отказался понимать женский пол. Вот и теперь ему осталось только почесать в затылке. Как они рвались на волю, готовые пройти едва ли не по трупам студентов. А добились своего и на тебе! Начались уговоры, просьбы пойти дальше, чуть ли не признания в любви.

Володя прикинул, что это продлится долго.

— Все! — Крикнул он во весь голос. — Пора уходить. Не то появятся вэвэшники, их здесь много шатается.

Девчонки посмотрели на Володю, как на врага народа. Но он не собирался им потакать.

— Уходим, сворачивайте речи. Кто остается, идите дальше. Остальные за мной!

Володя, не оглядываясь, свернул на проселочную дорогу. Каждый должен сделать выбор за себя. И мало ли что он еще сегодня утром рвался обратно. Мог и передумать. Колеблющиеся и излишне сомневающиеся в городе не нужны.

Он прошел так с километр, слыша за спиной шум шагов и негромкие разговоры. Впереди подвернулась небольшая поляна, и Володя решил подсчитать силы.

Вместе с ним на поляне оказалось тридцать восемь дружинников и… пять девчонок. Володю это поразило настолько, что он ошалело замолчал, бесцельно переводя взгляд с одной на другую. Даже слишком крупное сокращение числа бойцов (поначалу верилось, что храбрецов окажется больше) удивляло не столь сильно.

— Ты что, Володь, — удивился Леша Губанов. — Забыл чего?

— А вы зачем пошли с нами? — Наконец выдавил Володя из себя. — Идите обратно.

— Володя, — робко сказала одна из новообретенных подруг их братства. — Мы решили пойти с вами. Мне совсем не светит стать учителкой в какой-нибудь деревенской школе.

— Я рад за вас, — холодно сказал Володя. — Поворачивайте обратно.

Такого жесткого решения не ожидали ни девчонки, ни дружинники.

— Володь, ты чего? — Изумился Серега Савельев. — Пусть идут. Мы не умрем от этого.

— Конечно, пусть шагают, — раздались согласные голоса.

— Я против! — Упрямо возразил Володя.

— А у нас демократия, — ответил ему Костя Черепанов. — Или ты присвоил себе право решать за нас?

— Да, — поддержало его несколько голосов. — Командует и командует. Развел армию. Скоро козырять заставит.

— Черт с вами! — В сердцах воскликнул Володя. — Пусть идут, пеняйте на себя.

Он хотел добавить, что его бойцы не раз пожалеют в будущем о таком выборе, но промолчал, удивившись внезапному антифеминистскому настрою. Плевать на них!

— Сами разберемся, — угрюмо подытожил Серега Савельев.

— Пойдем, — тронул Володю за локоть Дима, неожиданно не произнесший ни единого слова за все время перепалки.

В молчании они двинулись дальше. После стычки из-за девчонок ни у кого не возникло желания оспорить еще и выбор пути Володей. Все просто двинулись за ним. По его замыслу они некоторое время шли по проселочной дороге, уходя подальше от асфальтового шоссе. Пройдя несколько километров, Володя решил, что хватит. Отряд двинулся параллельно шоссе по лугам. К их счастью, дожди не шли уже несколько дней, и идти было не только легко, но и приятно. Свежая зелень под ногами, поющие птицы — все настраивало на праздничный лад. Володя прикинул, что таким ходом они доберутся до границы Зоны часа через два, а уж к вечеру-то точно окажутся на месте стоянки, определенном Степаненковым. Благо, шли быстро. Володя не делал никаких скидок на девчонок. Раз вызвались идти — идите, не нравится — возвращайтесь. Хотя, сердце — не камень, он то и дело притормаживал, глядя на покрытые потом лица упрямых представителей женского пола.

Несмотря на злость на девчонок и на свою дружину, показывающую все большее неповиновение, его занимало другое — как незаметно проскользнуть мимо вэвэшников. Людей у тех хватало для расположения постов по границе Зоны хотя бы на десяток километров от лагеря. Иначе, зачем они здесь находились? Знать бы насколько растягивался этот десяток километров. Делать петлю, обходя посты, ему не хотелось. Лишних двадцать-тридцать километров совершенно выбивали их из колеи. Пришлось бы устраивать две ночевки, а ему от одной-то не по себе.

Володя выдвинул перед основными силами отряда трех разведчиков, которые должны были вовремя заметить опасность. По бокам и позади тоже шли дозоры. Опасаться орков или бандитов не стоило, и Володя широко раскинул «дозорные глаза». Авось заметят вэвэшников, если те появятся. Солдатики срочной службы вряд ли умеют хорошо маскироваться. Если что — связать защитников отечества и спешить вглубь Зоны. Главное не прошляпить дозор, который может навесить погоню. Дяденька подполковник Максимов еще осердиться, да бросит за ними пару батальонов.

К сожалению, он переоценил свою разведку. Вэвэшников те прошляпили, увлеченно беседуя на актуальные темы сексуальной жизни. Когда Володя, возглавлявший основные силы их разномастного войска, проходил мимо раскидистой черемухи, росшей на берегу большущей реки шириной аж с целый метр, около него возник здоровенный солдат в масккостюме.

Володя вздрогнул от неожиданности и перехватил лежавшую на плече секиру. «Нашли!» — Зло подумал он.

— Не надо хвататься за топор, — попросил солдат, показывая руки, в которых не было никакого оружия.

Это немного успокоило. Володя, настороженно держа секиру, дал понять, что Бородино устраивать не будет. Впрочем, в секире он не нуждался — их окружили студенты.

— Мужики! — Проникновенно сказал солдат. — Я только хотел вас поблагодарить за Кругликова.

— За кого? — Подозрительно спросил Савельев. — Я такого не знаю.

— Подожди, — остановил его Володя. Он узнал солдата. Это он подмигивал ему во время разговора со старшим лейтенантом, требовавшим сдать оружие.

— Кругликов — это старлей?

— Он, сволочь!

Судя по реакции солдата, Кругликов успел его достать.

— Выделывается, чмо, перед начальством, с нас три шкуры рвет, а сам такой трус, — пояснил солдат. — Мы его достать не можем, а вам спасибо. Он все утро, как побитый ходил.

— Спасибо, — озабоченно поблагодарил Володя. — А с тобой что делать? Ведь докладывать побежишь.

— А зачем? — Удивился солдат. — Идите дальше. Кто узнает, что я с вами встречался.

— Тебе попадет. Скажут, сидел на посту, а мимо прошла чуть ли не сотня человек. Под трибунал закатят. — Пояснил Дима.

— А, вон вы про что, — понял солдат. — Сейчас по наряду я нахожусь совсем в другом месте. Мы вместе с напарником патрулируем в двух десятках километрах к югу отсюда.

Володе солдат нравился, и он решил к нему не приставать.

— Не поймают? — Улыбаясь, спросил он.

— Кто? — Улыбнулся в ответ солдат. — У нас больше разведчиков нет. Остальные, — он сплюнул, — в метре от себя не заметят пришельца, пока тот их не схватит за причинное место.

— Тогда давай пять, — Володя протянул руку. — Если приспичит, приходи к нам в город. Спроси пединститут. Мы тебя примем.

— Спасибо, мужики, — помахал солдат и растворился в ветках черемухи.

— Вот орел, — восхитился Дима и, понизив голос, спросил: — Может, все же стоило его связать.

— Кому-то же надо верить, — вздохнул Володя. — Если такие будут врать, тогда лучше сразу пойти отдаться орку.

— Сексуальный маньяк! — Восхитился Дима.

— Да ну тебя! — Не принял его подозрений Володя, и оба засмеялись.

Солдат их не продал. Они благополучно прошли на территорию Зоны, о чем им сразу же сообщили. Где-то совсем неподалеку раздался крик орка. И настолько близко, что у студентов прошла дрожь по телу. Володя, схватив секиру, бросился в сторону кричавшего пришельца, который явно атаковал людей. К его большому удивлению, он и несколько добровольцев никого не обнаружили.

— Чертовщина какая-то, — удивился Володя и вернулся к отряду. — Выходим на шоссе, — скомандовал он. — Хватит идти по кочкам.

До отряда Степаненкова добрались с сумерками. Володя стал уже приглядываться, выискивая место возможной стоянки, ругая себя за то, что не приказал остановиться в подходящем укромном месте. Польстился на возможность скорого передвижения. Как бы не пришлось заночевать у первой попавшейся придорожной березы.

К великому облегчению Володи, занимавшемуся самоедством, впереди приветливо замигал огонек костра, и он приказал ускорить шаг.

После длительного марша, скудно поев лишь утром, все устали, дико оголодали и обозлились на белый свет. Серега Савельев демонстративно погладил лошадь по запотевшему боку:

— Говорят, конина вкусная.

— Оставь лошадку в покое, — улыбнулся в сумраке Дима. — Менты нас накормят.

— Чем они будут кормить? — Удивился Леша Губанов. — Они складов не оставляли.

Тут он оказался не прав. Степаненков, привыкнув в Чечне периодически жить на подножном корму, прибрал к рукам небольшой бандитский склад продовольствия, перед тем как уничтожить все остальное. Уставших студентов ждала гречневая каша, сдобренная тушенкой.

— О! — Вскрикнул Савельев. — Не говорите мне, что это галлюцинации.

— Садись, бедолага, ешь, — засмеялся невысокий спутник Степаненкова. — Галлюцинации в городе остались.

Москвичи имели куда больше жизненного опыта, чем студенты. Они, рассчитывая на приход уставших, голодных путников, и так не страдавших отсутствием аппетита, приготовили в железных котлах каши человек на сто. Сорок с небольшим душ одолели почти все.

— Убейте меня, — попросил Серега Савельев, умявший три полных тарелки каши и теперь не знавший, на какой бок ему улечься, чтобы отдышаться.

— Ну, ты проглот! — Искренне удивился невысокий круглолицый лейтенант. — Мне дня на три хватило бы.

— Ой! — Ответил Серега, ощупывая бок. — Тебя бы подержать так голодом, посмотрел бы я на тебя.

Володя слушал их разговор и улыбался. Они опять дома. «Как мы жили до прихода орков? — Искренне удивился он. — Такая скукочища и тощища была. Дорогие пришельцы, я вернулся!»

— Вернулись? — Пожал ему руку Безматерных. — Это хорошо. И забудьте дурацкую историю с вашим разоружением. Дуболомов везде хватает.

— Да мы так, не обижаемся, — не стал настаивать Володя, хотя когда шел к подполковнику, у него на языке вертелось немало язвительных слов. Ладно, что ж прошлое ворошить.

— Поздравляю, — сказал он, присмотревшись к погонам Безматерных. На двух шпалах каждого погона лежало по три звездочки. Полковник.

— Поздравляй, — согласился Безматерных. — Я уж и не ждал повышения. Для таких, как я, подполковник — максимум. Думал и на пенсию уйду в этом звании. А вот, поди ж ты. Все пришельцы. Кому березовый крест, кому повышение.

Он заметил ухмылку Володи и ухмыльнулся в ответ:

— Тебе штатскому балаболу не понять, что такое повышение в звании. Хотя, — Безматерных улыбнулся, — об этом не будем. Давай, лучше поговорим о будущем. Как вы намереваетесь жить дальше?

— Как прикажете, — сыграл Володя бравого вояку.

— Как прикажу, — проворчал, не поверив ему, Безматерных. — Приказать-то я могу, да ведь не послушаетесь.

— Разговор шел о контракте, — напомнил ему Володя.

— Памятливый, — усмехнулся Безматерных, — контракт существует. У меня только сомнение есть, а станете ли вы выполнять мои приказания после его подписания.

— Смотря какие, — не стал лукавить Володя. — Вы человек умный, а вот некоторые ваши орлы не совсем. Они могут такого ляпнуть, что проще деру дать.

— Да, — слегка стукнул кулаком по столу Безматерных. — Всяко бывает. Сделаем так, — решил он, подумав, и передал ему несколько листов бумаги, — бери один бланк контракта, посмотрите своей оравой, потом поговорим. Я особо придираться не буду, но имей в виду — решаю не я, а выше, — он ткнул пальцем в потолок, — на Большой земле.

— Вот, мужики, я принес клочок бумаги от нашего работодателя. Нас ждет великое будущее. — С этими словами Володя положил контракт на стол перед сидевшей в комнате отдыха дружиной. Ребята, потеснившись, влезли все. Девчонкам, которых оказалось в совокупности с теми, кто сразу отказался уходить, одиннадцать, места не хватило, но дверь в коридор была открыта и они, столпившись около нее, слышали все.

— Читай, Володь, — предложил Дима. — Послушаем, что нам предлагают.

Предлагали в общем-то много. Очень хорошая зарплата, полное обеспечение, новое оружие — чего еще стоило ожидать? Но и взамен требовалось немало. Особенно всех озадачило требование полного подчинения.

— Не нравится мне это, — озвучил общее сомнение Савельев. — Они такое натребуют. Надо составить свой договор, такой, который устроит нас.

Дружинники зашумели. О воинских дарованиях работодателей они были мнения невысокого. И становиться пушечным мясом никому не хотелось.

— Так не пойдет, — категорично заявил Дима. — Безматерных должен понимать, кому он ставит условия. Хотя, — немного замялся он, не желая ставить ультиматума милиции — он знал, что с полковником такие штучки не пройдут, — отталкивать его не стоит.

— На фиг ментов! — Выкрикнул кто-то из задних рядов.

— Володь, — сказал Костя Черепанов. — Придется тебе снова пойти в ментовку и объяснить сущность вопроса. А то нас еще форму заставят надеть.

— Давайте мы вместе с Димой пойдем, — предложил Володя, удивленный таким недовольством студентов. Сами-то они многого стоят?

— Шагайте, — не возражало высоко собрание.

— Мужики, стой! — Остановил Дима уже готовых разбредаться дружинников. Он опасался, что их договор с Безматерных может не устроить Высокое собрание. — Идти надо с чем-то. А то если мы откажемся от таких условий, у нас наверняка попросят наши.

— Какой ты умный, — с некоторой досадой возмутился Петя, который спешил к своей коняге.

— Умный не умный, — Дима сделал отвлеченное лицо и посмотрел в потолок. — А подумать стоит.

Его предложение подумать собравшимся не понравилось. Тянуть кота за хвост, то есть всем колхозом сочинять обращение к турецкому султану, долго и муторно. Петя первым сообразил, как ему избежать говорильни.

— Мужики! — Воскликнул он, озаренный идеей. — Выберем комиссию по разработке положения о нашем отряде.

— Где ты таких умных слов набрался? — С осуждением спросил Володя, в душе сразу согласившийся с Петей.

Собрание удовлетворенно загудело.

— Молодец, первач, — Савельев так хлопнул Петю по плечу, что тот едва не пробил пол. — Год не проучился, а какого ума набрался. — Он с намеком обвел присутствующих. Мол, сколько лет числитесь студентами, а все равно, как были бестолковыми, так ими остались.

— Сам такой, — отозвался Лешка Губанов.

— Кто войдет в комиссию? — Поторопился Дима, почувствовав, что перепалка может оказаться долгой.

— Как кто? — Удивился Савельев. — Ты, Володя, — он призадумался, подыскивая третьего. На Руси решения всегда принимались втроем, хоть за бутылкой, хоть в политбюро.

Пока Серега раздумывал, из задних рядов раздался голос, весьма похожий на его:

— И я сам.

Савельев живо развернулся, пытаясь разглядеть, кто осмелился приколоться над ним. Дружинники четырьмя десятками глаз выжидающе смотрели на него. Определить насмешника было невозможно. Чтобы не стать посмешищем, Серега сдался.

— Пеняйте на себя, — предупредил он на всякий случай.

— Ничего, Серег, разберемся, — успокоил его Володя, тоже хлопнув по плечу. Если Серега будет работать над новым вариантом контракта, он сумеет убедить студентов принять его.

Володя был ниже Сереги на полголовы и куда как худее, но Савельев почувствовал, как его плечо сразу онемело. Откуда у чертяки такая сила?

— Мужики, последнее, — пытался перекричать Дима начавших шуметь дружинников. — Если кому придет в головы умная мысль, не постесняйтесь поделиться с нами. Хуже не будет.

— Яволь, май фюрер! — Прокричал довольный Леша, устремясь к выходу.

— Поможем, Дима, не беспокойся. Если придет в голову мыслишка, обязательно явимся, — поддержали его студенты в несколько голосов.

Дима только вздохнул. Всем парни хороши, кроме одного — страсть как ненавидели всякие заседания и собрания. Дима их тоже не любил. А куда без них?

— Где остановимся? — Спросил Володя. Надо было спешить.

— Пошли к тебе, — предложил Савельев. — Самое спокойное место.

Володя кивнул. Причина его уступчивости обнаружилась только в комнате, когда хозяин сходу рухнул на кровать, оставив гостям жесткие стулья.

— Пойдемте лучше ко мне, — заскучал Дима, слишком поздно обнаруживший свою ошибку. Опускать сухопарый зад на стул ему не хотелось. Твердовато.

— Там у тебя Миша лежит, — возразил ему Володя злорадно. — Давайте работать.

Дима неопределенно посмотрел на него, как на некую субстанцию, на которую нечаянно наступили, и теперь замерли в размышлении, как от нее избавиться.

Порезвиться, а также поработать у них не получилось. В дверь раздался резкий стук, встревоженный дежурный сообщил:

— Там мент пришел, вызывает одного из вас.

— А что б ему, я схожу, — обрадовался Дима возможности прогуляться.

Володя, проводив его взглядом, поднялся с кровати и стал одеваться.

— Ты куда? — Удивился Савельев, настроивший на многоговорильный процесс.

— Серега, — проникновенно сказал Володя, — Безматерных посылает своего человека, только в тех случаях, когда мы ему нужны.

Едва он успел произнести последние слова, как на пороге комнаты появился Дима.

— Безматерных вызывает, — сообщил он, — дьявольщина, а мы ничего не придумали.

— Будете сочинять на ходу, — откликнулся Савельев, — впервой разве вам. Представьте, что идете в деканат.

— Не будете, а будем, — злорадно поправил его Дима. — Пойдешь с нами.

Мир померк в глазах Сереги. Ментовку он не любил по давней привычке. Некогда, в прошлой мирной эпохе он, хорошенько набравшись, устроил в родном селе на дискотеке драку, был забран патрулем и, когда попытался качать права, проучен. С тех пор он поумнел, но неприязнь и какую-то подсознательную робость к милиции сохранил.

— Пойдешь, — безжалостно поддержал друга Володя. — Нас же троих выбрали. Вот втроем и отправимся.

Савельев должен обязательно идти. А то сам потом обвинит их в сговоре с ментами.

Серега только бессильно вскинул руками, понимая, что с двумя безжалостными волками, цепко взявшими в свои руки их отряд, ему не справиться. «Их надо менять, — окончательно решил он про себя. — Иначе совсем задавят».

Посыльный Безматерных терпеливо ждал студентов. Когда они все же объявились, он демонстративно посмотрел на запястье, на котором в недавние времена были часы. Такое напоминание о поговорке «время — деньги» заставило троицу рассмеяться.

— Веди, законник, — велел Володя.

— В следующий раз… — решил прочитать мораль мент.

— Ты, сынок, кажется, решил меня учить, — прервал его Володя. — В лоб хочешь? — Он слегка поднял с плеча секиру.

Володя был слишком известен в милиции. Три убитых орка сделали его почти легендой. Мент, молодой еще в общем-то парнишка, побледнел и попятился.

— Я только хотел сказать, что полковник вас очень ждет, — выдавил он из себя. Получать в лоб обухом секиры он не хотел не только из-за неминуемой после этого боли. Еще горше будут насмешки. Напомнить, что он сотрудник правоохранительных органов и нападение на него преследуется по закону, он не решился. Кто накажет оркобойцу? Самое большее — объявят выговор.

— Веди, Вергилий, — приказал Дима, насладившийся спектаклем унижения мента. К каждому шестку требовалось найти своего сверчка. В том числе сверчков с погонами.

Безматерных их помурыжил в приемной. То ли он решил приучить студентов к вежливости — с тех пор, как они познакомились, их всегда проводили в его кабинет без очереди, то ли просто оказался занят. У начальника ГОВД пусть и почти опустевшего города хлопот много.

Впрочем, ждать слишком долго он их не заставил. Подтянутый лейтенант почему-то в армейской маскировочной форме пригласил их пройти, выйдя очередной раз из кабинета начальника милиции.

— Садитесь, орлы. Как, решились на контракт? — Встретил их полковник вопросом.

Володя и Дима замялись, не зная, как бы подипломатичнее ответить, а Серега Савельев, не мудрствуя лукаво, отрубил:

— Такой контракт нас не устроит.

Безматерных удивленно посмотрел на него, пытаясь вспомнить, где он видел этого грубияна, не вспомнил и решил подождать продолжения.

Володя пнул Серегу по кроссовке. Мог бы и помолчать, когда старшие разговаривают.

— Мне кажется, — умиротворяюще сказал он, — следует обсудить кое-какие пункты, нас не все устраивает.

— Хотя в целом контракт нормальный, — поспешил добавить Дима.

Безматерных успокоился.

— Так-то оно лучше, а то — не устраивает, — проворчал он для порядка.

— Ничего нормального в нем нет! — Отрубил Савельев. — Ваши требования нам не подходят.

Безматерных откинулся на стуле и вопросительно посмотрел на Володю и Диму.

— Вы мне моралей не читайте, — недовольно предупредил он, — малы еще.

Володя пожалел о своем решении взять с собой Серегу, ведь тот же сам отбивался, паразит! Нет, взял. Хотел хитроумную игру провести. Придется постоянно оглядываться на него и бить по сусалам, чтобы молчал.

— Мне думается, — поспешно продолжил вкрадчиво Дима, предостерегающе посмотрев на Савельева, — прежде, чем подписывать контракт, нам надо определиться, а кто мы такие.

— Вы? — Полковник задумался. — Хороший вопрос. А кем бы вы хотели быть?

— Мы бы, — подхватил Володя, — не возражали стать нечто вроде отряда трапперов-следопытов, о которых вы говорили по приходе к нам. Мы выполняли бы конкретные ваши задания, а в остальном были полностью свободны.

— А если меня не устраивает такое ополчение? — Поинтересовался Безматерных.

— Тогда мы… — Серега, горячо начавший речь, поперхнулся. Володя, уже не сдерживаясь, двинул ему в бок.

— Горячий у вас товарищ, — с насмешкой посмотрел на Савельева полковник.

— Можно я выйду? — Обозлено спросил Серега, так и не понявший, за что ему двинули в бок, да еще и выставили на всеобщее позорище. Он же хотел сказать, о чем думает большинство отряда, а не два обнаглевших командира, которых непременно надо менять. Разговор в милиции стал для него последней каплей. Замена начальников превратились в смысл его жизни.

— Как? — Спросил Безматерных.

— Посиди в приемной пока, — попросил Володя с тяжким вздохом. Он представил, какой скандал их ожидает после выхода из ментовки.

Серега молча стал, демонстративно фыркнул и стремительно вышел, хлопнув дверью. Полковник проводил его долгим взглядом. Он и не подозревал, что в отряде студентов, который, как ему казалось, находится в железных руках присутствующей здесь парочки, не все в порядке. Плохо это или хорошо, предстояло разобраться.

После ухода Савельева разговор принял конкретные формы. Безматерных и студенты откровенно торговались, выжимая из друг друга уступки. Время от времени разговор шел на повышенных тонах, но до разрыва не доходило. Студенты понимали, что без контракта им придется очень туго. Магазины разграблены, а есть по-прежнему хотелось. Полковник же позарез нуждался в людях, которые хорошо знали город и порядки Зоны. Будут парни держать в своих руках отряд или нет, но они сами стоили целого отряда. Даже если контракт будет заключен только с ними, экспедиция Никитина выиграет очень много.

Наконец, контракт был составлен.

— Его еще предстоит утвердить в отряде, — честно предупредил Дима.

— Это ваши хлопоты, — благодушно отмахнулся Безматерных. — Вы из меня столько выжали, что я больше не отступлю ни на миллиметр. Так и передайте своим архаровцам. А если они не согласятся, — как бы невзначай продолжил он, — я приму и вас двоих. Или сколько там наберется.

Небрежность полковника студентов не обманула. Они откровенно переглянулись. Володя открыл рот, чтобы поинтересоваться, на что намекает начальник. Дима, не меняя выражения лица, пнул его по ноге.

— Нам пора, — заявил он, выразительно глядя на друга.

— Ты помнишь, кто такие архаровцы? — Спросил по-прежнему мрачный Володя, когда они вышли из кабинета. Он не увидел Сереги в приемной. Лейтенант сказал, что тот сразу же, как вышел из кабинета, прошествовал мимо, направившись домой.

— Да вроде бы, — беспечно ответил Дима. — Какая разница.

Удачные переговоры, обеспечивавшие им будущее, заставили его смотреть на жизнь с оптимизмом. Володя его не понимал. Контракты — контрактами, а в их жизни, похоже, произойдет резкий поворот. И Безматерных это прекрасно ощутил.

— Я боюсь, что тебе придется с ними сейчас познакомиться, — пророчески сказал он.

Дима, внезапно став совершенно серьезным, посмотрел на него.

— Ты думаешь, с нами рассчитаются?

— Убежден.

— И?

— Голосую — потребуют, сбросим с себя ярмо. Пусть сами попробуют, что такое свобода.

Дима молча кивнул. Оставалось надеяться на лучшее.

Когда они вошли в общежитие, дружина их встретила в полном составе. Судя по мрачно сосредоточенным лицам Сереги Савельева и некоторых других студентов, им предстояло выдержать бой.

Как только они появились, Серега встал и сказал:

— Я хочу обсудить один вопрос.

Володя и Дима переглянулись. Что ж, их отряд не взвод Российской Армии, чтобы держать в кулаке. То, к чему они шли в течение нескольких дней, свершилось.

— Я знаю, что это за вопрос, — спокойно сказал Дима. — Если обчество требует, то что ж, пожалуйста, как угодно. Но может быть, мы вначале отчитаемся за поручение, которые вы нам и дали.

— Плевать, мы сами договоримся, — вскочил Колька, — без вас. Знаете, как вы надоели своим командирством.

— Мы тоже белые люди и сами можем многое решать, а не ждать ваших указаний, — поддержал его Леша Губанов.

— Тем более, условия, которые вы обсудили, нас не устраивают. — Отрезал Савельев. — Продались вы ментам. Под их дудку пляшете.

Володя почувствовал, как его начинает продирать предбоевая дрожь. Спокойно, — приказал он себе, — спокойно. Не хватало только своих же покрошить. Он оглядел присутствующих и не увидел ни одного сочувствующего лица. Делай после этого людям добро. Такого единодушного осуждения Володя не ожидал.

— Что мы сделали неправильно? — Спросил он. — Что?

— Никто не говорит, что неправильно, — ввязался в разговор Ромка Антонов. — Спасибо вам за все. Вас никто не гонит из общаги. Но вы суки, уже вот тут сидите, — он провел по горлу, — со своими придирками.

— Я так понимаю, — Дима мрачно улыбнулся, — вы лишаете нас наших постов?

— Мы вас не выбирали, — ответил Савельев. — Вы сами пролезли наверх и сели на наши шеи.

— Ага, понятно, — решил Володя. Он понял, что говорить о чем-то, убеждать студентов бесполезно. Им придется лишь выслушать новые попреки. — Командуйте сами, вот бумаги. Но имейте в виду, из общаги я не уйду, а у вас кишка тонка меня выгнать. Хотите нас видеть или нет. Пойдем? — Обратился он к Диме.

— Пошли, — вздохнул тот. Что им еще оставалось делать?